Author: Алексеев П.В.  

Tags: история философии   философия   философия истории   марксизм   философия религии   марксистская философия  

ISBN: 5—250—00722—8

Year: 1990

Similar

Партийная этика. Документы и материалы дискуссии 20-х годов

Дискуссии о мировоззрении в немецкой философии в конце XIX - начале XX столетий

На пути к литургическому возрождению. Дискуссии в Православной Российской Церкви начала 20 века,

Философское мировоззрение Герцена

Text
                    Ф ило софс кие
дискуссии
20-
х
годов


философия
и
мировоззрение
В.
И.
Ле нин
В.
В.
Адоратский
С.
А.
Аскольдов
Н.
А.
Бердяев
А.
А.
Богд анов
И.
И.
Бухарин
А.
И.
В ве денский
В.
И.
В ер на дский
Б.
М.
Г ессен
А.
М.
Дебор ин
Э.
С.
Енчмен
И.
А.
Ильин
И.
И.
Лапшин
Н.
О.
Лосский
А.
В.
Луначарский
И.
К.
Луппол
Э.
Л.
Радлов
М.
М.
Рубинштейн
В.
И.
С ар аб ьянов
И.
В.
Скворцов-Степанов
Ф.
А.
Степун
Я.
Э.
Стэн
Л.
Д.
Т роцки й
С.
Л.
Франк
Г.
И.
Челпанов
Л.
И.
Шес тов
Г.
!.
Шпет
II.
С.
Юшкевич
Б.
В.
Яковенко
Г.
М.
Ярославский
и
др.
-
Москва
Издательство
политической
литературы
1990


ББК
87.3(2)
Н12
Составитель
и
авто р
вступительной
статьи
доктор
фи ло софск их
наук,
профессор
П.
В.
АЛЕКСЕЕВ
На
переломе.
Философские
дискуссии
20-х
годов:
Фи-
1412 лософия и мировоззрение/ Сос т.
П.
В.
Алексеев.—
М.:
П ол ити зд ат, 1990.—
528 с.
ISBN 5—250—00722—8
Предлагаемый
вниманию
читателей
с б орник
включает
произведения,
даю­
щие
п редс тавле ни е
о
дискуссиях
по
важн ейш им
фил ософск о-мировоззрен ч е­
ски м
проблемам
—
вопросам
места
и
рол и
философии
в
жизни
общества,
сп е­
цифики
философского
знания,
соотношения
ф илос офии
с
религией,
наукой,
идеологией,
проблемам
он тол огии
и
др.
Ч итател ь
п озн акоми тся
с
точками
зр е­
ния
как
философов-марксистов,
так
и
представителей
религиозной
филосо­
фии,
н еокан тиан ств а,
других
философских
те чени й.
Значител ьная
часть
публи­
к уе мого
материала
является
н ыне
б ибл иографич еско й
редкостью.
Адресован
в сем,
кто
интересуется
историей
отечественной
философии
и
ку льту ры.
н
0301010000-094
qft
ккк
Н
079(02)-90' ' 33-90
ББК
873(2)
ISBN 5—250—00722 —8
© ПОЛИТИЗДАТ, 1990


ВМЕСТО
ПРЕДИСЛОВИЯ
Настоящее
изда ние
им еет
ц елью
ознакомить
чит ат елей
с
философ ски ми
идеями
20- х
г г.,
с
тем и
дискуссиями
по
ми ровоз зренчес ким
вопросам,
которые
проходили
в
те
годы
и
привлекали
внимание
дум ающей
общ ест вен ности
не
только
в
нашей
ст ране,
но
и
во
всем
мире.
Русская
философская
мысль,
н езавис имо
от
того,
где
на хо дились
ее
пре дст ави те ли
—
на
родной
земле
или
за
рубежом,—
яв ля лась
одним
из
центров
интеллектуальной
жи зни.
Предлагаемые
тексты
демонстрируют
прежде
всего
многосторонний
охват
проблем
философии
и
по
бол ьш ей
части
г лубок ое,
фундаментальное
их
раскрытие,
которое,
над о
пр изна ть,
нередко
может
поразить
современных
читателей
св оей
ориг иналь ност ь ю.
Мы
не
будем
излагать
содержание
и
комментировать
помещае­
мые
зд есь
тексты
—
их
нуж но
самостоятельно
п род умат ь,
по нят ь,
прочувствовать.
Все
они
необычайно
инд ивиду альны
и
расс чита ны
на
диалог
со
своб одно
мысля­
щим
человеком,
который
найдет
тут
размышления
о
нов ой
соц и аль ной
действи­
тельности,
о
революции
и
общественном
прогрессе,
о
смысле
жизни,
о
нравствен­
ност и,
ре л игии,
о
законах
и
струк т уре
мира,
о
св ободе
и
необходимости,
об
истине
и
заблуждении,
о
системном
методе
и
герменевтике,
о
бессознательном
и
сознан ии,
о
психике
челов ека,
евгенике,
генетике,
о
теории
относительности
и
м н огих,
мно­
гих
других
проб лем ах ,
во лно вавших
людей
в
20-х
гг.
и
ны не
п орой
об рет ающи х
еще
большую
актуальность.
Вокруг
эти х
проблем
разгорались
стр астн ые
споры,
втягивавшие
в
св ою
орбиту
множество
учас т ник ов.
Фи лософи я
больш е,
чем
ка ка я- либо
другая
область
знания,
нуждается
в
дискуссиях.
Где
нет
св о боды
дискуссий,
там
нет
и
подлинной
ф илос о фии.
Д вад­
цатые
годы
—
яр кий
том у
пример.
Обстановка
первых
послеоктябрьских
лет ,
не
скованная
еще
це пями
административно-бюрократического
произвола,
стиму­
лировала
поя вление
многих
о риг иналь ных
фил ософ ски х
и дей,
призванных
«оче ­
ловечить»
общество
и
сам ого
человек а.
Не
задаваясь
цел ью
пр ослед ит ь
в
данно й
вступительной
статье
все
дискус­
сии
того
времени,
остановимся
на
нескольких
из
них,
при чем
затр онем
ли шь
глав ­
ные
их
аспекты,
основные
п озиции
участвовавших
в
обсуж ден ии
сторон.
Это
по­
может
читателю,
как
мы
н адеемся ,
лучше,
а
гл авн ое
—
самостоятельно
разоб­
раться
также
в
других
вопросах.
Итак,
рассмотрим
некоторые
из
г лавн ых
ф илософс ки х
дискуссий,
в
хо де
ко­
торых
сталкивались
различные
взгляды,
своеобразные
точ ки
зр ен ия.
Одн а
из
них,
зародившаяся
еще
в
пр ошлом, —
о
природе
и
сп ецифик е
философского
зна ­
ни я,
об
отношении
ф илосо фии
к
науке,
искусству,
идеологии.
Является
ли
фило ­
софия
наукой
или
же
относится
к
другим
формам
общ ест венног о
сознания?
Чего
в
ней
больше:
личн ост ног о
виде ния
мира
и
человека
или
же
бе зличн ост ной
к он­
стата ци и
дейст вит ель ност и?
Мы
вправе
говор ить
об
общ ечеловеч еском
характере
фил ософс ко го
знания,
при чем
не
то лько
в
далеком
прошлом,
но
и
в
XX в.
Предме т
филосо фских
к онц еп­
ций
нашего
ст олет ия,
в
том
числе
и
разнообразных
систем
20-х
гг.,
оди н
и
тот
же
в
своей
ос но ве.
Между
ними
имеется
определенная
предм ет ная
преемственность.
Однако
многоаспектный
и
раз ноу ров нев ый
характер
предмета
ф илос офии
создает
предпосылку
и
для
разнообразия
ф илосо фск их
ко нцепций.
Каждой
из
них
присущ
св ой,
специфический
предмет,
несводимый
к
то му,
ко тор ый
выявлен
ли шь
в
итоге
многовекового
развития
филос офии ,
свое
сп ецифическ ое
по ним ание
характера
5


последней,
перспектив
ее
развития,
особенностей
ее
яз ыка,
связей
с
друг им и
на у­
ками
и
т.
д.
Такое
прот ивор е чивое
сочетание
общечеловеческого
и
партикулярного
мы
на­
ходим
в
м ног оо бразны х
к онц епци ях
философов
20- х
гг.
Весьма
любопытной
и
своеобразной
является,
напри м ер,
трактовка
фил ософии
П.
С.
Юшкевичем,
ко­
торый
а кти вно
выст уп ал
против
сциентизации
философского
з нания,
ведущей
к
р аст ворению
ф илос офии
в
общ их
выводах
«положительных наук» .
Он
счи та л,
что
н ау чные
пон ят ия
(«сила», «энергия»
и
т.
п.)
определенны
и
од нозначн ы.
Отно­
ся
к
ним
и
по нят ие
«материя», Юшкевич видел в них только логический смысл,
чисто
познавательный
феномен
с
раз
и
навсегда
у стан овленн ым
з начени ем
с
рез ко
очерченными
контурами.
Не
то
—
философские
понятия.
«Они какие-т о
мерцаю­
щие,
точно
звезды,
то
сжимающие
свой
пучок
света ,
то
с нова
разжимающие
его.
Они
п олны
намеков
и
об ет ований: «сущее», «бытие», «становление»,—
это
не
су­
хие
от влеченн ые
термины
лог ики ,
это
—
сложные
символы,
под
которыми,
помимо
их
прямого
см ы сла,
ск рыв ает ся
еще
особенное
богатое
содержание.
И
если
науч­
ное
поня тие
мо жно
сравнить
с
дел овой
бум аг ой,
то
фило софс ко е
похож е
на
п оэ­
тическое
п роизв едение
с
его
ме таф ор ами
и
уподоблениями»1.
Коренные
философ­
ски е
понятия
суть
всег да
понятия-образы,
понятия-эмоции.
Они
д вучле нны ,
би­
п олярн ы,
и
достаточно
отсечь
их
образно-эмоциональную
сторону,
чтобы
в
них
п ерест ал
течь
ф илософск ий
ток
и
чтобы
они
превратились
в
не мер цающи е
тер­
мины
науки.
Фил ос офию
от
н ауки
отличает
не
предмет
исследования:
наука
такж е
сп о­
собна
восходить
в
своих
обо бщ ени ях
до
мира
в
целом.
Г лавн ое
в
том,
что
фило ­
с офия
не
есть
вовсе
чистое
поз нани е,
она
по дхо дит
к
миру
совсем
иначе,
чем
нау­
ка.
Ее
ко рни
заложены
не
в
уме,
а
в
душевной
жизни,
в
переживаниях,
часто
в
гл у­
б ине
б ессо зн ат ель ного.
В
филосо фии
интимное
«я»
оказывается
лицом
к
ли цу
со
Вселенной.
Ч елов ек
спрашивает:
какое
ме сто
занимаю
в
этом
мир е
«я», не я
—
купец,
в оин
или
другой
какой-нибудь
занумерованный
и
заэтикетированный
член
общества,
а
«я»
во
в сей
совокупности
своих
сокровенных
помыслов
и
желаний,
«я», говорящий как равный с равным во Вселенной?
В
философском
миросозер­
цании
происходит
пр ио бще ние
личности,
разбившей
оковы
соц иаль но го
автоматиз­
ма,
к
мировому
ц ело му.
Философия
есть
исповедь
интимного
«я», принявшая
форму
п овест во вани я
о
мировом
«Всём» .
Отме ченн ая
специфика
фи лософ ск ого
знания
обусловливает
многообразие
ф илософск их
построений
и
п ост ановк у
вопроса
об
их
общезначимости.
«Стремить ­
ся
к
единой,
имеющей
принудительность
объективного
знания,
м ет афиз ическ ой
до ктр ине ,—
говорит
далее
П.
С.
Юшкевич,—
значит
проглядывать
особенности
структуры
филос офи и,
совсем
не
сходной
с
строением
нау ки.
В
филос офи и
сле­
дует
отличать
яд ро
ее,
ф илософ скую
интуицию,
п ит ающ уюся
у
источника
нашего
интимного
«я», и ее оболочку,
ф илософ скую
над ст ройк у
познавательного
типа,
п ри званн ую
выя вит ь
и
оправдать
эту
интуицию.
Наукообразность
это й
надстройки
создает
иллюзию
о
научном
характере
вообще
философии...
О бъед инени е
филосо­
фии
следовало
бы
п оэто му
начинать
не
с
верхушек,
а
с
кор не й,
т.
е.
на до
б ыло
бы
свести
различные
интуиции
дру г
к
другу,
а
затем
к
одной
основной,
у ниверса ль ной
инту иции .. .
Но
рассчитывать
на
такое
слия н ие
интуиции
значит
представлять
с ебе
чересчур
упрощенно
наш
внутренний
м ир.
Это
по
с ущест ву
все
равно,
что
думать,
будто
наступит
такая
пора,
когда
у
в сех
людей
ста нет
оди наковы й
тем­
пе ра ме нт. ..»2
Ак цент иров ание
внимания
на
личностной
эмоциональной
стороне
философ­
ского
тво рче ства
(а эта сторона действительно присуща философии)
имело
своим
следст вием ,
как
видим,
перевод
Юшкевичем
познавательно-логического
аспекта
философии
в
разряд
надстроечных
конструкций.
Фи лосо фия
в
значительной
части
своего
со дер ж ания
переставала
быт ь
общ ез нач имым
зн анием .
Неск ольк о
иной
подход
демонстрировала
к онц епция ,
вы двин ут ая
еще
до
ре­
волюции
и
р азраб ат ы ваемая
в
20—30-е
гг.
В.
И.
Вер надски м.
Он
пр инима л
взгляд
на
философию
как
на
размышляющее
зн ани е,
связанное
с
переживаниями
ми ра
1 Юшкевич /7.
С.
О
сущности
философии
(к психологии философского миро ­
созерцания).
Одесса, 1921.
С.
8.
* Там же.
С.
15.
6


личностью,
с
пониманием
смысла
явлений.
«В философском творчестве,—
от ме­
чал
он,—
всегда
вы ступ ает
вперед
у г луб ление
человека
в
са мого
себ я,
всегда
идет
перенос
и нди видуаль ных
настроений
наружу,
выражение
их
в
форме
мы сли.
При
необычайном
разнообразии
и нд ивид уаль нос тей
и
бесконечности
окружающе­
го
мира
каждое
такое
самоу г луб ление
неизбежно
дает
известные
новые
оттенки,
развивает
и
углубляет
разли чн ым
об раз ом
разные
стороны
бесконечного.
Во
всякой
филос офс к ой
системе
без усло вно
от раж ает ся
настроение
души
ее
созда­
теля .
Ф илософск ие
системы
как
бы
соответствуют
идеализированным
т ипам
че­
лове че ск их
и ндиви дуальн ост ей ,
вы раж енны м
в
формах
мышления.
Особенно
резко
и
глубоко
сказывается
такое
их
значение
в
даваемой
ими
конкретной
жизненной
прог рамме,
в
текущем
их
м ир ов оззр ении.
Пессимистические,
оптимистические,
скептические,
безразличные
и
т.
п.
системы
одн оврем енно
развиваются
в
чел ов е­
ческой
мысли
и
являются
р езу льта том
одно го
и
того
же
ст ремлен ия
понять
бес­
к онечное »1.
Неп осредст венно е
выражение
в нут ренне го
мира
философа
в
его
концеп­
ции
роднит
фил ософс ки е
системы
с
про извед ения ми
и скусст ва.
Ве лик ие
создания
филосо фског о
мышления
ник огда
не
теря ют
своег о
значения.
Рос т
ф ил ософско й
м ысли,
исходя
из
положений
стары х
систем
и
ра звив ая
их,
в
то
же
время
как
бы
раскрывает
в
них
новые
и
глубокие
стороны.
Как
отмечал
В.
И.
Вернадский,
в
си­
стем ах
Платона,
Арист от еля,
Плотина
и
других
мыслителей
немало
с
нынешней
точки
зрения
неверного,
ошибочного,
но
в
целом
они
не
в
прошлом.
И
теп ерь
можно
вд умы вать ся
в
эти
системы,
чи тать
эти
произведения,
находя
в
них
новые
черты,
такие
отпечатки
ис ти ны,
такие
отражения
бесконечного
бытия,
которые
нигде,
кроме
них,
не
мог ут
быть
н айде ны;
они
г лубок о
индив идуальн ы.
В
э том
отношении
философия
не
нау ка.
Однако
наряду
с
ф илософи ей,
полагал
В.
И.
Вер надск ий,
должно
существо­
в ать
и
сущ ест вует
научное
мировоззрение.
По
содержанию
своему
оно
есть
си­
стема
важнейших
научных
п ред став ле ний
о
мир е.
«Именем научного мировоз­
зрения
мы
называем
представление
о
явлениях,
доступных
научному
изучению,
которое
дается
наукой;
под
эти м
именем
мы
подразумеваем
оп ре деленно е
от н оше­
ние
к
окружающему
нас
мир у
явлений,
при
котором
каждое
явление
входит
в
рам ­
ки
научного
изучения
и
на ход ит
объяснение,
не
противоречащее
основным
при н­
цип ам
научного
искания...
В
основе
этого
мировоззрения
лежит
метод
научной
р аб оты .. .»5 В этом отношении не может быть различия между научными работ­
ника ми,
деятельность
которых
предполагает
строгую
логику
факто в,
индукцию,
дедукцию,
доказательство,
проверк у
всякого
н аучног о
п оложе ния
оп ыт ным
или
н аблюдат ель ным
путем,
точность
научных
знаний.
На ука
и
на учное
мировоззре­
ние
являются
рез уль тат ом
такой,
ни
перед
чем
не
останавливающейся
и
все
пр о­
никающей
работы
чел овеч еско го
мышления.
«Все,
что
попадает
в
научное
м иро­
возз ре ние ,
так
или
иначе
проходит
через
г орнило
научного
отношения
к
предме­
ту;
оно
удерживается
в
нем
только
до
тех
п ор,
п ока
оно
его
выдерживает»3.
Выд виж е ние
В.
И.
Вернад ским
в
ходе
дискуссии
о
п рирод е
философского
знания
понят ия
«научное мировоззрение»
было
н овым
и
плодо тв орным .
Оно
мо гло
сравниться
разве
что
только
с
понятием
«теоретическая наука»
или
«науч ­
ная
нат урфи лосо ф ия», сформулированным С.
П.
Костычевым
в
работе
«Натур ­
философия
и
точные
на у ки» (1922).
Однако
оно
был о
шире
по
об ъему
(поскольку
включало
данные
общественных
наук
и
логич еск ие
зак оны
мышления)
и
в ыше
по
уровню
генерализации
знаний.
В
о тли чие
от
естественнонаучной
картины
мира
это
был о
д ей ствите ль но
мир ово ззре ние
с
его
основной
проблемой
об
от но­
шении
челов ека
к
миру.
Разграничение
по ня тий
«научное мировоззрение»
и
«философия»
некоторые
исс лед оват ели
т ворч еског о
наследия
В.
И.
Вернадского
объясняют
те м,
что
под
«философией»
и мела сь
в
в иду
идеалистическая
спекулятивная
философия,
враж­
дебная
науке
4.
Но,
по-видимому,
это
не
совсем
та к.
Вернадский
понимал
под
1 Вернадский В .
И.
Очерки
и
речи.
Вып.
II.
Пг., 1922.
С.
26.
2 Там же.
С.
14.
3 Там же.
С.
17.
4 См.: Кедров Б.
М.
К
вопросу
об
эволюции
ми ров озз рен ия
В.
И.
Вернадского//
Вернадский
В.
И.
Философские
мысли
натуралиста.
М. , 1988.
С.
456.
7


фил ософи ей
прежде
всего
жизневоззрение
и
нат ур философи ю.
И
когда
он
пис ал
о
взаи модо пол нен иях
филосо фии
и
научного
миро воз зре ния ,
то
им ел
в
ви ду
преж­
де
всего
ф ило софию
как
жизн енн ую
мудрость,
как
жизневоззрение,
хотя
не
от ри­
цал
и
позитив но й
стороны
натурфилософии.
Вместе
с
тем
он
скептически
относился
к
ней,
отме чая : «Философия всегда
имеет
де ло
с
отвл ечения ми
от
реальных
идей,
то
есть
п редст авлен ий,
связанных
с
наблюдаемыми
ф акта ми.
Поэт ом у
все
ее
построения,
относимые
к
реальн ым
явлениям
природы,
являются
только
приближениями.
Вся
структура
мира,
п ост­
рое нн ая
филосо фией,
всег да
является
приб лиже нн ым
—
иногда
неизбежно
иска­
женным
—
предс тавлени ем
действительности,
ког да
мы
сравниваем
ее
с
набл ю­
д аемой
научно
природой»1.
В
э том
образе
фи ло софи и,
как
видим,
угадывается
типичная
натурфилософия.
В.
И.
В ернадс кий
был
к р упне йшим
пр едс тавите лем
натуралистской
формы
ми ро возз ре ния
20- х
гг.
Он
(как и А.
Эйнштейн)
разрабатывал
ес тестве нн он ауч­
ный
материализм,
н аибол ее
б лизк ий
к
фило со фско му
ма тери ал из му.
В
пе рсп ек­
т иве
«научное мировоззрение»
могло
неп рот иворечиво
включит ь ся
в
соста в
науч­
ной
фил ософи и.
В
это м
план е
выд ви жени е
В ернад ски м
пон ят ия
«научное миро­
воз зрен ие»
и
ра зра бот ка
данного
поня т ия
были
в
услови ях
первой
четверти
XX столетия фактически отстаиванием прав философии на научность.
Благо даря
т акой
связи
с
наукой
она
обретала
возможность
стать
обще знач имой
системой
з нания.
Сущ ест ве нно
н овым
для
дискуссии
о
при роде
и
специ фи ке
философского
зна ­
ния
яв и лось
акт ивн ое
включение
в
об сужде ние
проблемы
с
начала
20- х
гг.
фило­
со ф ов-ма ркс ис тов,
круг
которых
можно
назвать
по длинно
интернациональным:
в
те
же
год ы
в
наше й
стр ане
работали
и
публиковали
св ои
труды
философы
из
ряда
европейских
стран
—
Венгрии
(Д.
Лукач,
А.
Варьяш,
Л.
Р уда ш ), Германии
(А.
Тальгеймер), Польши (С.
Руднянский)
и
др.
В
выступлениях
филосо фов-
марк сист ов
делался
акцент
на
идеологической
стороне
философского
з на ния,
на
выражении
в
философии
интересов
определенных
соц иал ьны х
г рупп
и
к лассов .
Одноврем ен но
подчеркивался
нау чны й
характер
м арк сист ско-лен ин ско й
фило­
софии,
ее
п реемст венн ая
связь
с
фи ло софск ой
мыслью
прошлого
(с системами
Ге геля ,
Фейербаха,
Герц ен а,
Чернышевского
и
др. ).
Так ,
в
«Теории исторического материализма»
Н.
И.
Б ухари н
показал
своеоб­
разие
философск их
про бле м,
их
зависимость
от
развития
науки
и
их
значимость
для
вс ех
научных
ди сциплин.
Фил осо фи я,
п одчерк ивал
он,
и зуч ает
то
общее,
что
есть
во
в сех
н аук ах,
и
в
первую
оч еред ь
вопрос
об
отношении
субъекта
к
миру,
о
мир е
самом
по
себе,
о
возм ожно сти
его
познания,
об
истине
и
т.
п.
Фило соф ия
пыталась
и
пытается
привести
в
поря док ,
в
систему
всю
совокупность
знаний,
об ъ един ить
их
одним
взглядом,
связать
их
в
ст р ойное
целое.
Она
«зависит непо­
средственно
от
уровня
развития
эти х
наук:
если
почему-либо
развиваются
общ ест ­
венные
науки,
то
и
фил ософи я
получит
соответствующую
окраску;
если,
наобор от ,
в
данное
в ремя
все
поглощено
естественными
науками,
то
окраска
фило соф ии
будет
другая»2.
Существенное
воздействие
на
нее
оказывают
интересы,
чу вст ва,
ум онаст роени я
определенных
классов .
Поскольку
услов ия
их
существования
свя­
зан ы
с
экономикой,
с
состоянием
пр оизвод ит ельны х
сил ,
постольку
и
философия
неизбежно
зависит
от
них.
Таким
образом,
философия
не
е сть
неч то
н еза вис имое
от
об щес твенн ой
жиз ни, «она является величиной,
ко т орая
изменяется
в
зави­
симости
от
изменений
различных
сторон
общества,
т.
е.,
в
конечном
счете,
в
за ви­
симости
от
его
экон оми ки
и
техн ики »3.
В
эти
же
факторы
упирается
и
развитие
науки.
Вы ст упая
против
вульгарного
нигилизма
Э.
Ен чме на,
отрицавшего
всякую
философию,
с
порога
отвергавшего
основной
вопрос
филосо фии
и
объявлявшего
филосо фию
вообщ е
«орудием эксплуататоров», Н.
И.
Бух ари н
по ка зал
несостоя­
тельность
его
ко нце пции,
прим ит ивнос т ь
и
оши бочнос т ь
ар г умент ов.
Он
от меч ал,
в
частности,
что
«способ представления» (в том числе философский), поддержи-
1 Архив Академии наук СССР.
Ф.
518. On. 1.
Ед.
хр.
162.
Л.
66 (цит.
по:
Мочало в
И.
И.
Проблемы
фил ософ ск ого
знания
в
тво рч естве
В.
И.
Вернадского//
Вопросы
фил ос офи и.
1971.
No
9.
С.
132).
Бухарин
И.
И.
Теория
исторического
материализма.
М., 1922.
С.
206.
3 Там же.
С.
215.
8


в аю гций
определенный
способ
про изв од ства ,
к уль тив иру ется
и
ид еологи чески
во с­
производится
господствующим
к лассом .
«Но было бы ужасной вульгарщиной ду ­
мать,
что
любое,
орг ани ческ и
выросшее
из
данн ой
п рои звод ст венн ой
ст рук ту ры,
п ре дста влен ие
или
л юбая
«категория»
есть
сознательное
«мероприятие»
гос под ­
ствующего
кл асса. .. »1
В
1922 г.
на
страницах
ф илософск ог о
(по преимуществу)
ж урн ала
«Под
з намен ем
марксизма»
п ояв ляе тся
статья
под
названием
«Философию за борт!».
Ее
авт ор
С.
К.
Минин
известен
как
акт ивн ый
революци онер,
военный,
п арт ийный
и
г осудар ствен ный
деятель,
пропагандист
марксизма.
Религия,
считал
С.
К.
Минин,
есть
духовн ое
оружие
земледельцев
(рабовла­
дельцев,
феодалов), наука
—
пролетариата,
философия
же
представляет
собой
метод,
который
бер ет
на
воору жение
буржуазия.
«Подобно религии,
философия
враждебна
пр ол етар и ату»
—
та ков
заголовок
специального
раздела
второй
статьи
Минина
«Коммунизм и философия»2.
Как
не
может
бы ть
«религии марксизма»,
так,
дескать,
не
м ожет
быть
и
«философии марксизма» .
Зан имат ь ся
философи­
ей
—
значит
изменять
м аркси зм у,
скатываться
к
оппортунизму.
У
пролетариата
должна
остаться
наука,
только
наука,
но
ник ак ой
ф илосо фии.
В
сущн ост и,
под
«философией»
С.
К.
Минин
им ел
в
виду
«метафизику», т .
е.
натурфилософию
прошлого.
В
отличие
от
В.
И.
Вернадского,
трактовавшего
фил осо фию
как
жизневоз-
зрение
и
ми рочувст во ва ние,
мироощущение,
связанное
с
рационалистическим
о хвато м
ми ра,
Минин
видел
в
фи лос офии
только
познавательную
ее
ст орону,
к
тому
же,
по
его
мн ени ю,
из-за
неразвитости
част ных
наук ,
а
гла вное
—
под
влия­
н ием
социально-классовых
факторов
искажающую
реальный
образ
ми ра.
От сюда
особый
акцент
на
те
места
из
п роизв едени й
о сно воп олож ни ков
марксизма,
где
указывалось
на
«преодоление»
ф илос офии
(в частности,
на
п олож ение
Ф.
Энгел ьс а
о
то м,
что
«за философией,
изг нанно й
из
природы
и
из
ист о рии,
остается,
посколь­
ку
оста ется :
лиш ь
область
чистой
мыс ли,
учение
о
законах
про цесса
мышления,
логика
и
диалектика»)3.
Отсюда
же
и
вывод,
что
«от всей философии остается,
«поскольку остается», только наука,
то
есть,
проще
го воря ,
ровно
ничего
не
ост а­
ется:
ф илософи я
в
голове
пролетариата
окончательно
выт есн яет ся
наукой...
Как
же
называется
пр олетар ск ое
понимание
ми ра?
Оно
наз ыв а етс я: «положительное
знание
о
мире»
или
«положительная наука», или «д иалект ич ески й
мет од
и
ко м­
мунистическое
мир овозз рение »...
или
«диалектический материализм»
и ли,
наконец,
просто
«диалектика», причем последнюю Энгельс опять определяет как науку:
«Диалектика есть не что иное,
как
наука
о
всеобщих
законах
движения
и
разви­
тия
природы,
человеческого
общества
и
м ыш ле ния»...
Одним
с ловом ,
у
пролета­
риата
о стает ся
и
должн а
остаться
наука,
только
наука,
но
ника к ой
философии»4.
Такова
в
самых
об щих
черт ах
та
диск уссия
по
проблеме
природы
и
специфи­
ки
филосо фии,
к ото рая
проходила
в
20- е
гг.
и
которая
окрашивала
так
или
иначе
многие
дискуссии
по
остальным
философским
п роб лемам.
Другая,
еще
бо лее
нап р яжен ная
и,
н адо
сказать,
ос тр ая,
драматичная
дис­
куссия
развернулась
по
вопросу
о
соотношении
основных
философских
напр а в­
лений
—
материализма
и
идеализма
—
с
политикой,
с
к ла ссо во-п олит и ческ ими
на­
1 Бухарин Н .
И.
Енч мени ад а
(К вопросу об идеологическом вырождении)//
Атака.
М ., 1924.
С.
164.
2 См.:
Под
знаменем
марксизма.
1922.
No
11—12.
3 Цитата приведена С.
К.
Мининым
в
статье
«Философию за борт!» (Под зна­
м енем
марксизма.
1922.
No
5—6 .
С.
126).
В
б олее
полном
ви де
и
в
но вом
переводе
мысль
Ф.
Эн гель са
выражена
следующим
образом:
м аркс ово
понимание
и сто рии
«наносит философии смертельный удар в области истории точно так же,
как
диа­
лект и ческ ое
по ним ание
приро ды
делает
ненужной
и
невозможной
вся кую
натур­
философию.
Теперь
задача
в
той
и
в
другой
области
заключается
не
в
том,
чтобы
придумывать
связи
из
головы,
а
в
то м,
чтобы
открывать
их
в
сами х
фактах.
За
ф илософи ей,
и зг нанной
из
пр иро ды
и
из
истории,
оста ется ,
таким
образом,
еще
только
царство
чистой
мысли,
пос кол ьку
оно
еще
остается:
учение
о
законах
са­
мо го
п роцесса
мышления,
логика
и
д иал е ктика » (Маркс К.,
Энгельс
Ф.
С оч.
Т.
21.
С.
316).
4 Минин С.
К.
Ф илос офию
за
бо рт!//П од
зн аменем
марксизма.
1922.
No
5—6 .
С.
126.
9


п ра вления ми
того
времени.
Эта
д искусси я
вылилась
в
состязательный
спор,
в
доказательства
каждой
стороной
св оих
исторических
и
гуманистических
п реиму­
ществ
и
губительности
ино го,
п рот и воположног о
философского
м ыш ления
для
ч еловек а
и
культуры.
Философские
направления
ст али
од ноз нач но
связываться
с
политическими
линиями.
Многие
из
философов-идеалистов
отождествляли
марк сист ск ую
фило соф ию
с
ву льг арн ым
материализмом,
а
ид ею
коммунизма
—
с
политикой
«военного ком­
мун из ма », который был введен в первые годы после революции.
Такое
отождест­
вление
материализма
с
«коммунизмом», а идеализма со « с во бодн ы м
об щес т вом»
имело
ме сто
еще
до
революции.
Так,
С.
Л.
Франк
писал: «Чем глубже будут овладе­
вать
соз нани ем
идеалист ич еские
мотивы,
тем
бы ст рее
будет
разрушение
социализ­
ма»1.
Иными
сл ова ми,
ид еали зм
и
социализм
несовместимы,
они
взаимоисключают
друг
друга.
Да же
п опытк и
возвыситься
над
со циа лиз мом
и
капитализмом
(а
они
с тан овил ись
в
20-х
гг.
все
более
з аметны ми)
не
вели
философов
данного
напра вл ения
к
сколь-нибудь
заметному
пересмотру
своих
взглядов
на
соот­
ношение
идеализма
и
социализма.
В
1926 г.
Франк,
н апри мер,
утверждал,
что
«дух материализма,
корысти,
мещанской
тупости,
холо дно-эг ои ст ическ ой
борь бы
межд у
людьми
за
наживу,
дух
плоского
жизнепонимания,
для
которого
вся
жизнь
есть
«дело», устраиваемое,
как
биржевая
спе кул яция,2 —
это т
дух
в
с оциал изм е
ост аетс я
тем
же,
что
и
при
капитализме,
и
стан ови тс я
еще
более
могуществен­
ным
и
единодержавно-всеобъемлющим»2.
Философы-идеалисты
и
некоторые
ест ест воисп ыт ат ели
отождествляли
по­
ня тие
«материя»
с
веществом,
лишенным
дв иж ения
и
акт ивн ост и,
а
материалисти­
ческую
уста новк у
трактовали
как
п риве рж енн ость
«косной материи», как трети­
рован ие
всего
идеаль ног о,
духовн ог о,
слепое
отри цан ие
сферы
духовных
явлений.
От сюд а,
полагали
он и,
и
п роист ек ают
все
беды
последних
лет
(характерным в
э том
отношении
является
выступление
биолога
С.
И.
Метальникова
«Материализм
и
ми ров ая
кат астр офа»).
Сторонники
мар ксис тск ог о
материализма,
в
свою
очередь,
до воль но
час то
устанавливали
од нозначн ую
связь
идеализма
с
защитой
капиталистической
э кс­
плуатации,
с
политической
реак ци онност ь ю
и
даже
кон т рреволюционнос ть ю.
Эту
линию
проводили
в
жизнь
мно гие
известные
теоретики-марксисты.
«Нет ни одно ­
го
уголка
в
о бл асти
науки
и
литературы,—
утверждал
В.
И.
Невский,—
где
бы
буржуазия
по
тому
или
другому
поводу
не
ст ар алась
протащить
св ои
метафизи­
ческие
ид еи
и
построить
св ой
буржуазный
мир
идеализма
на
совер шенн о
контр­
революционных
координатах»3.
Высказанная
мысль
бл изка
к
п оложению
о
то м,
что
критерием
ра з гр анич ения
материализма
и
идеализма
является
политическая
поз ици я:
кто
за
признание
Совет ской
вл аст и,
тот—материалист,
кто
против,
тот
—
идеалист.
В
каче ств е
крит ерия ,
разграничивающего
материализм
и
идеализм,
прини­
малос ь
также
соотношение
теории
и
практики.
Считалось,
что
тот
ма тер иа лист,
кто
опирается
на
практику,
в
естес твоз на нии
—
на
эксперимент;
и деа лист
же
тот ,
кто
от орван
от
практики,
от
эксперимента,
кто
уходит
в
«спекулятивные», «умо­
зр ит ель ные»
построения.
След ств ием
этого
были
заключения
о
ряде
т ео рет ических
конструкций
в
естественных
науках
как
идеалист ич еских .
Т ак,
в
1922 г.
физик
А.
К.
Тимирязев
(сын знаменитого русского ученого), анализируя теорию относи­
тельности
А.
Эйнштейна,
п исал,
что
связь
ес теств ои спы тат еля
с
экспериментом
гарантирует
его
мат ери алист и ческ ую
ориент ац ию.
«Вопросы,
связанные
с
те о­
ри ей
относительности,
касаются
так их
областей,
где
мы
при
наш их
технических
средствах
еще
не
можем
решить
дел о
лабораторными
опытами.
А
т ам,
где
уче­
ный-е стест воисп ыт ат ель
лишается
своей
единственной
верной
опоры,
ум
его
очень
легк о
может
с ви хну тьс я»4.
Отсюда
сначала
подоз рение,
что
теор ия
относитель­
ност и
А.
Эйнштейна
идеалистическая,
а
за тем
и
категорические
утверждения,
что
ее
сущ еств о
идеалистическое.
1 Франк С.
Л.
Ф илосо фия
жизни.
Этю ды
и
н аброск и
по
философии.
С пб.,
1910.
С.
353.
2 Франк С.
Л.
Основы
марксизма.
Б ерлин .
1926.
С.
47.
3 Невский В .
Реставрация
идеализма
и
борьба
с
«новой»
буржуазией//Под
знаменем
марксизма.
1922.
No
7—8.
С.
130.
4 Под знаменем марксизма.
1922.
No
1—2 .
С.
73.
10


Бы ли
и
другие
произ вольн о
взятые
критерии
материализма
и
идеал изм а .
Имело
место
также
отождествление
идеалистической
ф илософи и
с
религ ией ,
теологией,
чему,
впрочем,
сп особ ст вов ало
нали чи е
н емал ого
числа
идеал ист ич е­
ск их
концепций,
дей ст вит ель но
бл и зких
религи и
по
своему
содержанию
или
защи­
щ ающих
религию
как
я влен ие
духовной
культуры.
В
об ласти
общественных
и
филосо фских
ди сципли н,
утверждал
В.
И.
Н е вс к ий , «ныне господствует исклю­
чительная
тяг а
к
самым
отдаленным
истокам
теологии.
И
за
что
бы
ни
брался
современный
буржуазный
уч еный ,
за
ф илософию,
историю,
психологию,
эт ику
—
он
в
к оне чном
счете
приходит
к
Господу
Б ог у»1.
В
с татье
«Ученый мракобес»,
опу блик ованной
в
журнале
«Под знаменем марксизма»
и
по свя щен ной
книге
Л.
П.
Карсавина
«Введение в историю ( теор ия
ис тор ии )», говорилось,
что
«г.
Ка р­
савин ,
будучи
на
службе
у
хозяина
к апитал ист а,
сознательно
или
бессознательно
пр исп осаб лива л
на уку
к
интересам
хозяйского
кошелька,
а
в
дни
«большевист­
ского
варварства»
—
в
тоске
по
хозяевам
и
ра бот ая
над
их
возвращением
—
силит ся
отравить
сознание
народных
масс
юродивыми
религ иозны ми
пр опов е­
д ями »2.
При
т аком
понимании
вз аимоо тн ошен ия
идеализма
с
политической
реакцион­
ностью,
даже
контрреволюционностью,
и
при
таком
его
отождествлении
с
религи­
ей,
прот ивоп ост авлении
науке
не
п риход илось
даже
ст ав ить
вопрос
о
каких-либо
по лож ител ьных
сторонах
филос офск их
и деалист ическ их
ко нце пций.
Вопрос
реша л­
ся
од нозн ачно: «Гибелью,
тлением,
средн евек овым
мракобесием
веет
н ыне
от
бур­
жуазной
ф ило софской
мысли.
Философия
мертвой
реа кц ии
—
вот
как
м ожно
на­
зват ь
все
п исания
буржуазных
ф илосо фов
нашего
времени.
Классу
будущего,
даже
есл и
его
ждут
временные
поражения
и
неудачи,
нечего
ждать
и
брать
от
это й
философии
в
такие
моменты»
.
Острота
класс ово-п оли т ическ ог о
противоборства
тог о
времени
упр ост ил а,
как
видим,
до
п ред ела
пр едс тавле ни я
о
вз аи моот нош ени ях
между
ф илосо фск ими
направлениями
и
направлениями
политическими,
связав
их
ст оль
же
уп роще нно
с
отношениями
к
религии
и
науке.
Отсюда
проистекала
бесперспективность
ди с­
куссии
по
э тим
воп росам .
Чтобы
луч ше
представить
себе,
в
чем
справедлива
был а
позиция
стор онн и­
ков
марксистской
фи ло софи и,
а
в
чем ,
вероя т но,
ошибочной,
вспомним
сейчас
некоторые
теор ети ческ ие
положени я,
им еющ иеся
в
марксизме
и
касающиеся
от­
ношения
научной
ф илософии
к
ид еал из му.
Прежде
всего
—
о
критериях
разграничения
материализма
и
идеализма.
Как
неоднократно
указывали
и
Энгельс,
и
Ленин,
материалистическая
и
идеа­
листическая
позиции
в
философии
отлич аются
друг
от
друга
разными
от вет ами
на
вопрос
о
соотношении
духа
и
природы.
Материалистическое
или
и деали ст ическ ое
решение
этого
воп роса
вы раж ает
общую
о риент ацию
в
мир е
сторонника
соответствующей
философск ой
конц еп ции,
окрашивает
его
м ировоз зрени е.
Однако
как
основной
вопрос
филосо фии
не
исчер­
пывает
в сей
проблематики
фил о со фии,
так
и
данная
ори ен та ция
не
исчерпывает
всего
содержания
философск ой
ко нце пции.
За
их
рамками
имеется
множ ество
проблем
(причинности,
свободы
во ли,
пространства
и
времени,
системности
мира,
метода
научного
исследования
и
т.
п .), которые относительно самостоятельны и
не
являются
простой
конкретизацией
ос новног о
вопроса
ф илософ ии .
Д аже
про­
бле мы
соотношения
практики
и
познания,
м а тер иал ьного
и
идеального,
не
говоря
уже
о
пр облем ах
эт ики
(счастья,
добра,
совести
и
т.
п.), не являются простой
проекцией
соотношения
ду ха
и
природы.
Вследствие
того
что
на зв анные
и
многие
другие
проблемы
относительно
автономны,
в
их
разработке
не
мо жет
быть
такого,
чтоб ы
идеалисты
решали
их
a priori всегда неверно,
а
материалисты
—
пра виль ­
но:
з десь
у
тех
и
у
друг их
мог ут
быть
как
це нные
на учные
результаты,
так
и
за­
блуждения.
Однако
для
фи лос офск ой
борьбы
20-х
г г.,
особенно
середины
и
второй
поло­
вин ы
этого
десятилетия,
характерным
становится
деструктивный
спор
—
как
со
1 Невский В .
Нострадамусы
ХХ-го
века//Под
знаменем
марксизма.
1922.
No
4.
С.
98.
2 Ваганян В .
Ученый
мракобес//Под
з нам енем
мар кси зма.
1922.
No
3.
С.
50.
3 Невский В .
Нострадамусы
ХХ-го
века//Под
знаменем
марксизма.
1922.
No
4.
С.
100.
11


стороны
представителей
м арк сист ской
филос офи и,
так
и
со
стороны
ее
оппонен­
тов .
Социально-классовая
направленность
философского
ми ро возз ре ния
затме­
вала
то
ценное,
что
имел о сь
в
сод ерж ан ии
концепций,
находившихся
в
состоянии
к онфро нт ац ии.
Между
тем
немарксистская
ф илосо фия
России
20-х
гг.
бы ла
представлена
ориг ин альны м и
мыслителями.
В
Европе,
да
и
во
всем
м ире
ста ли
популярными
труды
Н.
А.
Бердяева,
Л.
И.
Шестова,
П.
А.
Фло ренско г о,
П.
А.
Сорокина,
Л.
П.
Карсавина,
С.
Л.
Франка,
Г.
Г.
Шпета,
Н.
О.
Лосского,
В.
В.
Зеньковского,
П.
И.
Новгородцева,
Э.
Л.
Рад лова,
И.
И.
Лапшина,
А.
И.
Введенского,
И.
А.
Иль­
ина,
Ф.
А.
Степуна,
С.
А.
Аск оль д ова,
Г.
И.
Челпанова,
М.
Н.
Ершова,
Б.
В.
Яко­
венко
и
многих
других.
Среди
них
бы ли
выходцы
из
самых
разных
слоев
общест­
ва—
из
крестьян,✓
ин те ллиг ен ции,
дворян,
ду хове нст ва.
Мно гие
философы-идеа­
листы
получали
образование
по
дв ум
факультетам
уни версит ет ов,
совершенст­
вовали
ква лифи кац ию
в
странах
Европы,
свободно
вла дели
несколькими
евро­
пейскими
языками.
Среди
них
были
представители
различных
фил ософс ки х
школ:
экзистенциа­
лизма,
неокантианства,
интуитивизма,
феноменологии,
неогегельянства
и
друг их
н апра влен ий.
По
широте
интересов
группа
российских
философов-идеалистов
до­
статочно
полно
представляла
мировую
философию,
а
в
ряд е
отношений
и
возвы­
шалась
над
мировым
уровнем,
особенно
в
осмыслении
жизн енных,
нра вст венн ых
и
соц иал ьны х
про бле м
своего
времени.
В
их
трудах
содержалось
немало
це нног о
та кже
по
п ро блемам
знаковых
сис те м,
символическому
описанию,
герменевти­
ческому
методу
и
т.
п.
Исследование
этой
стороны
их
т вор чест ва
чрезвычайно
важно
для
развития
современной
культуры.
Вместе
с
тем
некоторые
из
э тих
фи­
лософ ов,
вы сту павшие
так
же
как
к ру пные
ученые
в
отдельных
областях
гума­
нит арног о
зн ания,
был и
недост ат очно
осведомлены
о
дей ств ит ельн ой
сути
мар к­
сизма.
У пр ощен ная
трактовка
связи
ид еали ст ическо й
филосо фии
и
политики
(связи
с
«контрреволюцией») мешала не только объективному анализу идеалистиче­
ских
концепций,
тру дов
философов-идеалистов,
но
и
ст авил а
прег рад ы
на
пути
политической
п ереориент ации
ид еали ст ов
(а такая возможность тогда существо ­
вала,
что
подтверждается,
между
прочим,
происходившей
в
тот
период
мировоз­
зр енческо-п олит ическо й
эволюцией
большого
числа
естествоиспытателей-немарк-
си сто в).
Что
касается
философского
идеализма,
то
его
связь
с
политической
ко нсе р­
ват ивност ь ю
или
реа кци онно сть ю
не
является
одноз начной .
Об
эт ом
г овори т
са ма
история
челов еческог о
общества:
немало
бы ло
материалистов,
реакционных
в
политике,
и
бы ли
идеалисты,
весьм а
про гре с с ивные
политически.
Отсюда
соответ­
ствующее
по ложе ние:
и деалист иче ские
ко нце пции,
как
прав ил о
(т.
е.
в
знач ит ель­
ном
числе
слу ча ев,
но
не
во
вс ех ), отражают и выражают политически консерва ­
тивные
позиции,
а
материализм,
как
п равил о,
выражает
и
отражает
политиче­
ски
прогрессивные
позиции.
Н алич ие
р яда
сл учаев ,
выход я щих
за
пределы
да н­
но го
правила,
делает
об ос нова нным
зак л ючен ие
о
неоднозначной
связи
филосо­
фии
и
политики.
В
этом
п лане
прак т ически
важным
является
положение
о
том ,
что
борьба
партий
в
философии
лин!ь
в
конечном
сч ете
вы ра жает
т енд енции
и
идеологию
п рот ивоб орст вующи х
кл ассов
совр ем енног о
общества.
Общ еполит ическ ие
уст ановк и
фило соф ов
составляют
важную
подсистему
их
ми рово зз рени я,
однако
не
заменяют
ни
систему
миро во зз рени я
в
целом,
ни
дру­
гие
его
подсистемы
(онтологическую,
гносеологическую,
логическую,
этическую,
э сте т ическ ую).
Меж ду
всеми
подсистемами
нет
строго
однозначного
соответствия.
Эти
отношения
вероятностны.
От сюда
и
необходимость
поэлементного
ан ализа
всего
их
мировоззрения/
Вернемся
т еперь
к
вопросу
о
политической
ори ент ации
философов-идеалистов
того
пер ио да.
Для
оценки
их
позиции
м ало
что
м ожет
дать
ссылка
на
политическую
про­
грессивность
многих
из
них
до
1917 г.
(некоторые даже подвергались при цариз­
ме
гонениям
как
ре волюц ион ер ы): их взгляды могли измениться к началу рассмат­
риваем ог о
п ериод а.
Главным
был о
то,
что
они
действительно
не
пр инял и
социа­
листическую
революцию,
в
больш ин ст ве
своем,
правда,
отождествляя
«военный
ко мм ун и з м», а в дальнейшем сталинизм с социализмом вообще.
Ск азалась
и
эл итарн ость
общественных
воззрений
ряда
в едущ их
пр едс тав и­
12


те лей
идеалистической
фил о с офии.
В
«Философии неравенства»
Н.
А.
Бердяева,
книге
яркой
и
во
м ногом
поучительной,
эта
элитарность
выражена
до стато чно
определенно
—
дворянство
есть
высший
общ ест венный
класс.
«Дворянство остает­
ся
на
век и
веков
образцом
более
высокого
к ачест вен ног о
состояния,
породы
д иф­
ференц ированн ой
и
выделенной...
Всякое
же л ание
выйти
в
аристократию,
воз­
выситься
до
ар исто кр атии
из
сост оя ния
низшего,
по
существу
не
аристократич­
но.
Возм ож ен
лиш ь
природный,
прирожденный
аристократизм,
аристократизм
от
Бо га»1.
Лишь
аристократия
способна
ус тано вить
в
обществе
должный
порядок.
«Бунт карается законом необходимости .
И
если
все
революции
кончались
контр­
революциями,
иногда
очень
жестокими
и
безобразными,
то
это
были
нео бхо ди­
мые
реакции
исторических
реальностей»2.
Впоследствии,
однако,
Н.
А.
Бердяев
корр ект ирует
свое
понимание
социализ­
ма
и
отходит
от
поддержки
иде и
аристократизма.
Инте ресн а
в
этом
отношении
его
статья
«О современном национализме», увидевшая свет в 1938 г .
В
ней
защи­
щ ается
идея
тесной
связи
социализма
и
христианства,
крит и кует ся
фашизм
и
ком­
мунизм
(вернее,
сталинистская
практика
построения
соц иал из ма).
Социализм,
пише т
о н , «имеет христианские истины и основан на духовном принципе
—
до­
стоинство
каждого
чело век а,
справедливость,
не
допускающая
эксплуатации
челов ека
человеком,
братская
общ ност ь
людей
в
тру де ...
В
мире
происходит
не
только
бо рьба
за
интересы,
но
и
борьба
за
ценности.
Социализм,
очищенный
и
вполне
осознанный,
свободный
от
подсознательных
отразительных
реакций,
до л­
жен
признать,
что
верховной
ценностью
является
сам
человек,
его
право
на
до­
стойную
жизнь
и
на
реализацию
полноты
его
жи зненны х
во зм ожно стей ...
Ког да
говорят,
что
ид ея
нации
выше
идеи
класса,
то
бесспорную
истину
связывают
с
неверной
постановкой
вопроса.
Ид ея
класса
может
приобрести
первостепенное
моральн ое
зн ачен ие
именно
по том у,
что
кл ассы
до лжны
исчезнуть,
бы ть
заменены
профессиями
и
призваниями,
что
са мое
су щес тво ван ие
их
есть
несправедливость
и
угнетение
человека,
нация
же
в
и стин ном
смысле
сл ова
должна
остаться»3.
Нация,
считал
Бердяев,
не
противоречит
социализму,
идее
соц иал ьно й
справедли­
вости.
Нужно
только
преодолеть
и дею
суверенитета
национального
государства
и
ст реми ть ся
к
сверхнациональной
организации
на родов,
сох ран яю щих
сво и
ин­
дивидуальные
культуры,
сво е
единственное
лиц о
в
м ире.
Н.
А.
Бердяев
пришел
к
кр ити ке
к ласс ов ого
и
национального
аристократиз­
ма.
Не
случайно,
что
крайне
пр авые
назвали
его
«ослепшим орлом,
облепленным
советскими
патриотами».
Любопытна
и
позиция
другого
российского
философа-идеалиста,
Н.
О.
Лос-
ского,
в
отношении
к
социализму
и
официальная
оценка
этой
поз иции.
В
1923 г.
в
сборнике
«София»
он
поместил
статью
«Коммунизм и философское мировоз­
зр е ние », в которой утверждалось,
что
«коммунизм действительно есть совершен­
ная
фо рма
общества,
однако
полное
п осле дов атель но е
осу ществ ле ние
его
воз­
можно
ли шь
в
царстве
св яты х»4.
Ошибка
коммунистов
заключается
в
том,
что
они
хотят
немедленно
ввести
е го,
но
на
Зе м л е, «не достигшей Преображения»,
во змож ен
лиш ь
строй,
сочетающий
индивидуальное
и
универсальное
начала.
До
сих
пор
таковым
был
капиталистический
строй,
который;
од на к о, «со временем
без
сомнения
заменится
как ою-ли бо
н овою
формою
хозяйства
на
основе
единого
план а» .
Осу щест влению
коммунистического
строя,
как
писал
д алее
Н.
О.
Лос-
ский,
способствует
не
материализм,
пригодный
только
«для разрушения старых
устоев
и
ст аро го
уклада
жиз ни», а развиваемое самим автором «ор ганич еск ое
ми ровоззрен ие», стремящееся сочетать индивидуализм с универсализмом.
В
рецензии,
помещенной
в
эмигрантском
журнале
«Современные записки»,
было
з ам ечено,
что
эту
статью
Ло сс кого
читать
«странно», и ставился вопрос:
«Зачем Н.
О.
Лосскому
пон ад оби лось
подобными
арг у мент ами
защищать
св ою
1 Бердяев Н .
А.
Ф илосо фия
неравенства.
Письма
к
недругам
по
соц иальной
философии.
Б е рлин, 1923.
С.
104, 105.
2 Там же.
С.
59.
3 Бердяев Н .
А.
О
современном
национализме//Русские
записки.
1938.
Кн.
III.
С.
232—234.
4 Лосский Н.
О.
Коммунизм
и
философское
мировоззре н ие // Соф ия .
Пробле­
мы
духовной
культуры
и
ре л иг иозной
ф илосо фии.
Б е рлин, 1923.
Кн.
I.
С.
91.
13


ф илософск ую
те ор ию ?»1 Но дело здесь,
наверное,
не
в
об основани и
идеализма,
а
в
ином .
Лосский,
как
и
некоторые
друг ие
философы-идеалисты,
начинал
крити­
чески
относиться
к
буржуазной
дей ств ит ель нос ти
и
пересматривал
сво и
прежние
политические
позиции.
Освет ит ь
всесторонне
эту
политическую
э волю цию
—
за­
дача
специальная.
Мы
же
коснулись
взглядов
Н.
А.
Бердяева
и
Н.
О.
Лос ско го
лишь
для
того,
чтобы,
во-первых,
показать
сложность
вопрос а
о
соотношении
фи­
лософии
и
политики
и,
во-вторых,
что бы
увидеть
на гл ядно
обозначившуюся
во з­
м ожност ь
последующей
трансформации
соц иальн о-п оли т ическ ой
позиции
ук а­
занных
философов-идеалистов.
В
начале
же
20-х
гг.
существовал
я вно
выраженный
политический
ан таго­
н изм
между
материалистическим
и
ид еалист ическ им
направлениями
в
фи лософ и и.
В
1922 г.
произош л о
событие,
сильн о
по влия вш ее
на
развитие
ф илософи и
в
стране
и
имевшее
глубокие
по след ст вия
не
только
для
философск ой
мысли,
но
для
все й
духовной
культуры
России:
из
ст раны
б ыла
выс лана
часть
т вор ческо й
и
научной
интеллигенции
(161 человек).
Среди
них
находилась
и
группа
фи лос о­
фов:
Н.
А.
Бердяев,
С.
Л.
Франк,
Н.
О.
Л осски й,
С.
Н.
Булгаков,
И.
А.
Ильин,
Л.
П.
Карсавин,
П.
А.
Сорокин,
И.
И.
Ла пшин
и
др.
Если
в
количественном
отн о­
шении
это
б ыло
сравнительно
немного,
то
по
своей
духовной
силе
и
возможно­
ст ям
воз де йст вия
на
общественное
сознание
то
была,
конечно,
наи более
предста­
вительная
час ть
философов-идеалистов
России.
А кция
эта
вызывает
в
на ши
дни
нем ало
споров.
В стает
во про с:
как
тако е
могло
случ ит ься ?
Попробуем
объяснить
слу чивш ее ся
(объяснить не значит еще оправдать,
но
прежде
всего—
понять).
В
1921 —1922 гг .
еще
не
б ыла
пол нос тью
завершена
гражданская
вой на,
на
части
т ерри тор ии
страны
т ворили
произ вол
интервенты,
ак тивн о
действовали
контрреволюционные
це нтр ы,
возникали
мятежи,
сви ре пс твов ал
бандитизм.
В
э тих
условия х
всякие
выступления
с
«теоретическим»
об основани ем
«негодности»
Советской
власт и
и
«закономерности»
ее
краха
заключали
в
себе,
как
считало
рук овод ст во
страны,
призыв
к
усилению
ко нт рреволюцион ных
де йст вий,
иначе
говоря,
своим
следствием
они
м огли
и меть
лишь
еще
бо ль шее
число
жертв.
В
Рос ­
сии
того
вр еме ни
слишком
много
бы ло
горючего
материала,
ч тобы
не
считаться
с
реальной
опа сност ью
разжигания
пожара
к ровопро ли тно й
борьбы.
Вместе
с
тем
провозглашение
нов ой
экономической
политики
не
воспринима­
лос ь
еще
в
соз нании
интеллигенции
п ре жней
формации
(по крайней мере,
в
п ер­
вый
год -пол тора )
как
отход
от
одной
модели
пос т рое ния
социализма
и
переход
к
д руг ой,
более
совершенной.
Неко то рые
полагали,
что
«военный коммунизм»,
т.
е.
казарменный,
ура вни тель ски й
социализм,
это
и
ест ь
подлинный
социализм,
что
к
антидемократической
экономике
н еи збежен
скорый
во зв рат,
а
нэп
—
только
к рат ковр ем енный
«зигзаг»
диктаторского
р ежи ма.
И
вместе
с
тем
поворот
к
нэп у
представлялся
реальной
возможностью
для
восстановления
буржуазных
эконо­
мических
и
политических
от но ше ний.
Исторический
оп ыт
уч ит
нас
различать
«контрреволюционность» («контрре ­
в олюци я ») и неприятие,
кр ит ику
р яда
иде й
революции,
ее
т еорет иче ског о
обосно­
вания,
методов
осуществления.
В
соз на нии
же
«левых коммунистов»
понятия
«враждебность»
и
«контрреволюционность»
отождествлялись.
С чита лос ь,
что
ес ли
кто-то
высказал
взгляды,
расходящиеся
с
по литико й
Советской
вл асти ,
тем
бо­
лее
—
придерживался
ино го
мировоззрения,
то
уже
выст уп ал
как
контрреволю­
ционер,
к
которому
нем едл енн о
нужно
было
применять
р епрессивн ые
меры,
дабы
«обезопасить»
себя
и
революционные
преобразования.
Враждебность,
конечно,
близка
к
к онт рре волю ционно ст и,
является
ее
пита­
тельной
почвой,
но
в
то
время
как
первая
является
системой
убежд ений,
систе­
мой
ус т а новок,
ограниченной
мышлением
и
эмоциями
субъекта,
вторая
есть
си сте­
ма
активных
практических
действий,
направленных
против
революции.
Враж­
дебность
—
это
конт рре волю ци оннос ть
в
возможности,
но
она
же
заключает
в
себе
также
в озмо жност ь
политической
нейтральности
(о чем,
кстати,
писал
В.
И.
Ленин
в
ноябре
1918 г.
в
статье
«Ценные признания Питирима Со ­
1 Sergius.
Рецензия
на
сбор ник
«София .
П роблем ы
духовной
культуры
и
ре­
лигиозной
философии».
Б ерлин, 1923.
Кн.
1//Современные записки.
Т.
XV (II).
Па риж , 1923.
С.
424.
14


р ок и н а») и даже превращения в свою противоположность
—
в
поддержку
идей
социализма.
Опыт
движения
по
пути
к
социализму
был
слиш ком
мал,
чтобы
отделять
и дею
социализма
и
соц иали зм
как
та ково й
от
неудачных
его
конкретных
вари ан ­
тов .
Работы
В.
И.
Ленина,
содержавшие
в
себе
программу
создания
де мокра т и­
ческого,
план ов о-хоз ра счетн ого,
к ооперат ивн ого
социализма,
были
еще
впереди,
да
и
о
подлинной
ко нце пции
социализма,
в
цент ре
которой
стоял
человек ,
под ав­
ляющее
боль шинст во
инте лли ге нтов -гуман итар иев
и
философов
мало
что
знало.
К
то му
же
жестокости
гражданской
вой ны,
красн ый
те ррор
и
час тые
нарушения
за конн ост и
на
местах
—
все
это
выглядело
как
«практика»
социализма
и
толкало
их
к
выступлениям
против
Советской
вл асти .
Это,
как
нам
кажется,
все
же
не
б ыли
в
подлинном
смысле
слова
контрреволюционные
выступления
(т.
е.
с
о ру жием
в
руках,
участ ие
в
подпольных
заговорах
и
т.
п .), однако они давали повод к за­
числению
их
в
та ко вые
по
ведомству
«контрреволюционной пропаганды» .
Мысль
о
высылке
за
г рани цу
некоторых
буржуазных
т еорет и ков
содержится
в
статье
В.
И.
Ленина
«О значении воинствующего материализма» (март 1922).
Еще
раньше
Ленин
говорил
о
характере
печати,
об
оп асност и,
которая
м ожет
гро­
зить
новому
государству
с
этой
стороны.
В
письме
к
видному
п арт ийн ому
работ­
нику
Г.
И.
Мясникову
в
авг уст е
1921 г.
Владимир
Ильич
разъяснял,
что
Совет­
ская
власть
не
может
допустить,
как
предлагал
то т,
полную
свобод у
печати.
«Свобода печати в РСФСР,
окр ужен ной
буржуазными
врагами
всего
мира,—
о т мечал
он, —
есть
своб од а
политической
организации
буржуазии
и
ее
вернейших
слуг ,
меньшевиков
и
эсеров.
Этот
факт
н ео провержим ый.
Бур жу азия
(во всем
мире)
еще
сильнее
нас
и
во
много
раз .
Да ть
ей
еще
такое
о руж ие,
как
свобода
политической
организации
(= свободу печати,
ибо
печать
есть
центр
и
осн ова
по­
литической
орг а низа ци и), значит облегчать дело врагу,
п ом огать
кл ассо вому
вр агу.
Мы
сам оубийст вом
к онча ть
не
желаем
и
пото му
эт ого
не
сделаем...
«Они»
бо гаче
нас
и
купя т
«силу»
вдеся т еро
боль шую
про тив
нашей
н аличн ой
силы.
Не т.
Мы
этого
не
сделаем,
мы
всемирной
буржуазии
помог ат ь
не
буде м »1.
В
февр а ле
1922 г.
Лен ин
запрашивает,
на
основани и
каких
законов
и
правил
зарегистрированы
в
Москве
част ные
издательства,
какова
их
гражданская
ответ­
ственность,
а
равно
от вет ств енност ь
перед
суда ми
вообще
и
т.
д.
Одновременно
ЦК
партии
и
Советское
п рав итель ств о
начали
подготовку
к
высылке
из
страны
ря да
п исат елей
и
пр офессоров.
В
письме
к
Ф.
Э.
Дзержинскому
от
19 мая 1922 г.
В.
И.
Лен ин
пис а л : «К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров,
помогающих
контрреволюции.
Надо
это
п одг от овить
тщательнее.
Без
подготовки
мы
наглупим.
Пр ошу
обсуд ит ь
таки е
м еры
подготовки...
Обязать
членов
Полит ­
бюро
уделять
2—3
часа
в
неделю
на
просмотр
р яда
изд ани й
и
книг,
проверяя
ис­
полнение,
требуя
письменных
отзывов
и
добиваясь
присылки
в
Мос кву
без
прово­
лочки
всех
некоммунистических
изд аний.
Добавить
отзывы
ряда
литераторов-
коммунистов...
Собрать
систематические
све дения
о
политическом
стаже ,
работе
и
лите рат урн ой
деятельности
пр офессоров
и
писат елей.
Поручить
все
это
толковому,
образованному
и
ак ку ратн ому
человеку
в
ГП У»2.
Далее
он
характе­
ризовал
журналы
«Новая Россия»
и
«Экономист» .
Касаясь
второ го
жу рнала,
Ле нин
отм еч ал: «Это,
по-моему,
явный
центр
белогвардейцев.
В No3 (только
третьем!!!
это
nota bene!) напечатан на обложке список сотрудников.
Это,
я
ду­
ма ю,
почт и
все
—
законнейшие
кандидаты
на
высылку
за
гра ниц у.
Все
это
явные
к онт рре волюц ионе ры,
пособники
Антанты,
организация
ее
слуг
и
шпионов
и
раст ли тел ей
учащейся
молодежи.
Надо
пост ави ть
дело
та к,
чтобы
эт их
«воен ­
ных
шпионов»
и зло вить
и
излавливать
постоянно
и
сист ем ат ическ и
и
высылать
за
границу»3.
В
авг уст е
1922 г.
XII Всероссийская конференция РКП (б)
об суд ила
вопрос
«Об антисоветских партиях и течениях» .
Ука зав
на
изменение
в
условия х
нэпа
их
тактики,
конференция
вы двин ула
задачу
усиления
борьбы
с
буржуазными
и
мел ко бу ржуаз ны ми
партиями
и
тече­
ниями.
В
резолюции
о тмеча лос ь,
что
первый
год
существования
Совет ской
власти
в
усл ови ях
н овой
экономической
политики,
совпав ший
с
усилением
международ­
1 Ленин В.
И.
Поли.
собр.
соч.
Т.
44.
С.
79.
2 Там же.
Т.
54.
С.
265.
3 Там же.
С.
266.
15


ной
капиталистической
реак ц ии,
с
предъявлением
Совет ско м у
государству
грубо
реставраторских
требований
от
капиталистов
и
правительств
Ан тан ты , «подтолк­
нул
на
усиленную
контрреволюционную
работу
не
только
меньшевиков
и
эсеров,
но
и
политиканскую
верхушку
мнимо-беспартийной
буржуазной
интеллигенции»1.
Конференция
нам ет ила
ряд
первоочередных
мер
по
усилению
иде олог иче с кой
ра­
боты.
«Вместе с тем,—
указывалось
в
ее
резолюции,—
нельзя
отказаться
и
от
пр име не ния
репрессий
не
только
по
отношению
к
эсерам
и
мень шеви кам,
но
и
по
отношению
к
полит ик анст вующ им
в ерхуш кам
мн им о-беспарт ий но й,
бурж уа зно- де­
мократической
интеллигенции,
к ото рая
в
своих
к онт ррево люционных
целях
злоупотребляет
коренными
интересами
целых
ко рпо рац ий
и
для
которых
п одл ин­
ные
интересы
нау ки,
техники,
педагогики,
к оопераци и
и
т.
д.
явл яю тся
только
п устым
словом,
политическим
прикрытием.
Репре ссии ...
диктуются
революцион­
ной
ц елесооб раз нос т ью,
когда
дело
идет
о
подавле ни и
тех
отживающих
групп,
которые
пытаются
захватить
ст ар ые,
от воев анные
у
них
пролетариатом,
по зиции.
Однако
партийные
организации
не
должны
переоценивать
ро ли
репрессий
и
должны
тв ердо
памятовать,
что
только
в
сочетании
со
всем и
ост аль ны ми
выше­
указанными
мерами
репрессии
будут
достигать
цели »2.
Как
отм еч ала
газета
«Правда» 31 августа 1922 г .,
вы сы лаемые
из
России
«пытались при Советской власти искать «л ега ль ны х»
воз можност ей
для
того,
чтобы
длительно
и
упорно
продолжать
ту
самую
раб от у,
которая
кончилась
не­
уд ачей
в
открытой
бо рьбе
контрреволюции
с
Советской
власт ью».
Об ращ алось
вним а ние
на
то,
что
Советская
власть
обнаружила
слишком
мн ого
тер пен ия
по
отношению
к
ним,
полагая,
что
они
поймут
бессм ы слен ност ь
своих
надежд
на
возвращение
капитализма.
Эта
мера,
надо
сказать,
не
затронула
основную
часть
крупных
естес твои спы­
тател ей ,
по
отношению
к
которым
органы
Советской
в ласти
занимали
и ную
пози­
цию.
«Если профессор Кизеветтер,—
говорил
А.
С.
Бубнов,—
своими
реакционны­
ми
лек ция ми
прино с ит
вред,
то
мы
его
выпроваживаем
за
границу.
Но
если
из­
вестный
физиолог
Павлов
в
своем
вступительном
к
лек ции
слове
руг ает
ком м уни­
стов,
мы
его
гнат ь
не
можем,
ибо
наряду
с
этим
он
делает
огромную
работу,
чрез­
в ыча йно
полезную
и
для
н ас.
Нужно
сделать
т ак,
чтобы
Павлов
делал
нужно е
и
полезное
своему
го сударс тву,
а
отри цате ль ные
че рты
надо
различными
спосо­
бами
от сечь »3. По этой же причине не была
вы слана
за
гра ниц у
и
час ть
философов,
придерживавшихся
идеалистической
или
теологической
ори ент аци й.
Продолжал
работать
в
стране
Г.
Г.
Шпет,
являвшийся
в
1924—1929 гг.
вице-
президентом
Российской
ак аде мии
худ ож ест венных
н аук
(затем ГАХН).
В
1927 г.
б ыла
издана
его
книга
«Введение в этническую психологию» .
В
напи санн ой
в
том
же
го ду
раб оте
«Внутренняя форма слова»
он
раскрыл
и
об осно вал
философию
языка
как
основу
философии
культуры,
предвосхитив
многие
иде и
позднейшей
герменевтики
как
учения
об
ист олк овании .
Продолжал
св ою
научную
деятельность
в
стране
и
Г.
И.
Челпанов,
быв ший
товарищ
председателя
Моск овск ог о
психоло­
гического
общества,
основатель
и
директор
(до ноября 1923 г. )
Пс ихол ог иче ског о
института.
Им
были
изданы
работы
«Объективная психология в России и Амери­
ке » (1925), «Психология
или
рефлексология.
Спорные
вопросы
психологии»
(1926); неоднократно переиздавался его учебник по логике (послед нее
издание
выш ло
в
1946 г.)4.
П лодот ворн ой
б ыла
в
20-х
гг.
деятельность
П.
А.
Флор ен ско го
в
област и
физ ики
и
техники
(им был сделан ряд открытий и изобретений) . В
1924 г.
он
выпустил
фундаментальный
научный
тр уд
«Диэлектрики и их техническое
применение».
До
1927 г.
Флорен ский
чит ал
лек ции
по
теории
перспективы
во
ВХУТЕМАСе.
Не
менее
значительной
бы ла
впоследствии
и
работа
В.
Ф.
Ас мус а,
А.
Ф.
Лосева,
П.
С.
Поп ова.
Эти
фа кты
свидетельствуют
о
то м,
что
в
1922 г.
не
было
тотал ьно й
в ыс ылки
ф илософо в,
хот я
отрицать
провед ение
до воль но
ши­
роких
репрессивных
мероприятий
все
же
нельзя.
1 КПСС в резолюциях и решениях съездов,
кон фер енций
и
пленумов
ЦК.
М.,
1983.
Т.
2.
С.
588.
2 Там же.
С.
593.
3 Третий Всероссийский съезд политпросветов РСФСР.
Бюлл етень
No
1.
М.,
1922.
С.
16.
4 О его научной деятельности и философской позиции в 20 -е
гг.
с м.:
Петров­
ски й
А.
В.
Ис тор ия
советской
псих о ло гии.
М ., 1967.
16


В
ус лови ях
напряженной
политической
ситуации
и
острой
нехват ки
к валиф и­
ци рованных
к адров
фи лософ ов -марк сист о в
предпринятые
м еры
(включая закры­
тие
р яда
журналов,
издательств,
роспуск
ф илосо фск их
обществ,
прекращение
дея­
тельности
некоторых
на учных
о рг аниз аций,
преобразование
структур
и
фу нкций
ф илософск их
учреждений)
реш али,
конечно,
опред еле нные
идеологические
и
политические
задачи
тек ущ его
характера,
в
известной
степени
перекрывая
пут и
воз дейст вия
идеализма
на
сознан ие
от дельны х
слоев
населения
России
и
прежде
всего
интеллигенции,
учащейся
м олодеж и.
Но
они ,
как
представляется
нам
се­
годня,
являлись
слишком
поспешными,
если
брать
только
высылку
за
гра ни цу
ак ад еми чес ких
философ ов.
Создание
охр анит ель ны х
условий
для
официальной
идеологии
и
пропаганды,
об легчи в
деятельность
пар тий ног о
и
гос уд арств енн ого
аппарата,
лишило
философ­
с кую
мысль
в
стра не
открытого
противоборства
идей
(в широком диапазоне кон ­
фр онта ции
мат ери алист и ческ ой
и
идеали ст ич еской
ориентаций).
Философы-марк­
систы
оказались
замкн ут ыми
относительно
узкими
рамками
вы дв ин увших ся
перед
ним и
вопросов;
отсе к али сь
корни
кул ьт урной ,
ф илосо фской
традиции,
обеднялся
сос тав
проблем,
понят ий,
п редст авлений.
Идеологизированный,
деструктивный
способ
ведения
дискуссий
пос ле
высыл­
ки
основной
части
ф илософо в
и деалист ичес кой
ориентации
превратился
в
веду­
щий
способ
критики
среди
сам их
марк сист ов.
Из лишняя
резк ост ь
полемики
был а
свя зана
нередко
с
фанатической
убежденностью
в
ед инст вен но
возможном
п ро­
чтении
текстов
осново по ложник ов
марксизма
и
в
недопустимости
плюралистиче­
ск ой
гипотетичности
н овых
решений,
их
вариативности.
Любое
инакомыслие
по
ан алоги и
с
и деализ мом
трактовалось
в
политических
ка тегор ия х.
Все
это
соз давало
предпосылки,
помимо
прочего,
для
утверждения
в
стране
в
конце
20—
начале
30- х
гг.
малоп од ви жной ,
око ст еневающей
идеологии
административно-командной
системы
с
ее
ф акт ическ и
ан т ифи лософ ск ими
п оли т изиро ванным и
установками.
Выс ыл ка
из
страны
ф ило соф ов- немар к систо в
наводит
на
размышления
и
по
другим
в опросам .
Не
находится
ли
эта
ак ция
в
противоречии
с
тем,
что
пров оз­
глашалось
В.
И.
Лени ным
ран ее
как
«новый курс»
в
отношении
«спецов»
и
что
в
общем-то
входит
в
понятие
«союз науки и демократии»?
По
нашему
мнению,
некоторое
несоответствие
пр ежни м
(а точнее,
нау чно
вы раб ота нны м)
положени я м
зде сь
имеется.
Ведь
В.
И.
Ленин
в
борьбе
с
«левыми»
коммунистами,
выступавшими
против
п ривлечен ия
буржуазных
специалистов,
отстаивал
идею
союза
коммунистов
с
некоммунистами
в
самых
различных
облас­
тях
деятельности
(в том числе в философии).
Он
подчеркивал,
что
без
такого
союза
«ни о каком успешном коммунистическом строительстве не может быть
и
реч и»1; неоднократно указывал на необходимость « во сп ол ь зо ва ть ся
всеми
сп е­
ц иа лис тами,
какие
е ст ь.. .»2. «Если
все
наши
руководящие
учреждения,
т.
е.
и
ко м­
партия,
и
С ов влас ть,
и
п ро фсоюз ы,—
писа л
он,—
не
достигнут
того,
чтобы
мы
как
зе ницу
ока
бе регл и
всякого
спеца,
работающего
д обро совест но,
с
знанием
сво­
его
д ела
и
с
любовью
к
нему,
хо тя
бы
и
соверш енно
чу жд ого
коммунизму
идейно,
то
ни
о
ка ких
серь езны х
ус пеха х
в
д еле
социалистического
стро и тель ст ва
не
мо­
жет
бы ть
и
речи»3.
В
стать е
«О значении воинствующего материализма»
Ленин
останавливается
на
отношении
к
представителям
буржуазной
мысли
(типа Р.
Ю.
Ви ппер а
и
А.
Древ­
са).
О тмеч ая
их
политическую
реакционность,
он
указывал,
что
ко мм унист ы
дол ж­
н ы, «осуществляя в известной мере свой союз с прогрессивной частью буржуа­
зии ,
неуклонно
разо блачать
ее,
когда
она
в пада ет
в
ре ак ци онн ость ...
«Союз»
с
Древсами
в
той
или
иной...
степени
для
нас
обязателен
в
борьбе
с
господствую­
щими
религиозными
мр ак об есам и»4.
Этот
«союз»
с
уч ен ыми
ти па
А.
Древ са
(а
тот
был
идеалист ом )
дополнен
в
работе
В.
И.
Ленина
другим
союзом
—
союзом
с
е стест вен нонаучны ми
материалистами,
которые
в
своем
бо льш инс тве
в
те
годы
тож е
ведь
еще
не
приним ал и
и дей
социализма.
В
этой
же
статье
го ворит ся ,
од на ко,
еще
об
одном
представителе
буржуаз­
ной
идеологии
—
П.
А.
Сорокине,
и
говорится
весьма
резко.
Именно
по
поводу
1 Ленин В.
И.
Поли .
собр.
с оч.
Т.
45.
С.
23.
2 Там же.
Т.
38.
С.
19.
3 Там же.
Т.
44.
С.
350—351.
4 Там же.
Т.
45.
С.
28.
17


стать и
последнего
в
журнале
«Экономист» («О влиянии войны») Ленин замечает,
что
«автор искажает правду в угоду реакции и буржуазии»; именно в этой связи
он
и
писал,
что
«подобных преподавателей и членов ученых обществ»
сл еду ет
«вежливенько»
препровождать
в
ст раны
буржуазной
«демократии»1.
По -вид и мому,
в
данном
случае
не
предполагалось
в
дальнейшем
с
какой-либо
пользой
для
нау­
ки
и
пр а ктики
применять
те
конкретные
соц иол ог ическ ие
исследования,
которые
мог
бы
проводить
П.
А.
Сорок ин.
Меж ду
тем
способы
п реод олен ия
политической
буржуазности
бы ли
много­
образ ным и.
О
том ,
что
возможности
для
и зм енения
политических
взглядов
им ели сь,
говорит
следующ ее
признание
одно го
из
крупных
ученых,
организаторов
высшей
школы
—
М.
Н.
Покровского.
Он
отм еча л,
что
даже
на
факультетах
обществен-*
ных
наук
предполагалось
т огда
использовать
буржуазных
теоретиков.
На
этот
сч ет
имел ис ь
прямые
рек оменд аци и
самого
В.
И.
Ленина.
«Свяжите их твердыми
программами,—
говорил
он
на м,—
дава йт е
им
такие
темы,
к отор ые
объективно
заст авлял и
бы
их
становиться
на
на шу
точку
зрения.
Например,
заставьте
их
чи­
та ть
историю
к оло ни альн ого
мира:
тут
ве дь
все
буржуазные
пис атели
только
и
знают,
что
«обличают»
др уг
друг а
во
всяких
мерзостях:
англичане
французов,
французы
англичан,
н емцы
и
тех
и
других.
Литература
предм ет а
при нудит
ваших
профе с с оров
рассказывать
о
мерзостях
колониального
капитализма
вообще»2.
Кроме
того,
Ленин,
по
словам
М.
Н.
Покровского,
рекомендовал
требовать
от
каждого
пр офес сор а
основательного
знания
марксистской
литературы,
сдачи
с пе­
циального
марк с истск о го
экзамена:
если
после
всег о
эт ого
они
и
не
сделаются
орт од оксальн ым и
марксистами,
то
все
же
буду т
и злага ть
та кие
ве щи,
которые
раньше
совсем
не
в х одили
в
пр ограм му
их
к урс ов,
а
уж
д ело
студентов
—
исполь­
зовать
эт от
материал
как
ну ж но . «Само собою разумеется,—
продолжал
М.
Н.
По­
кро вски й,—
что
эта
картина
профессора,
п е реуч ив ающе гося
«говорить по - мар к ­
сис тс ки», показалась нам неслыханным и совершенно нереальным новшеством.
К
осущ ест влению
эт ого
лозунга
мы
подошли
позже
всего
и
только
недавно
ввели
обязательные
экзамены
по
марксизму
для
лиц,
претендующих
занять
кафедру
в
наших
ф онах
(факультетах общественных наук. —
П.
А.) .
Ож ида ли
больших
за­
труднений
—
не
встретили
н ика ких.
Экзамены
держат
даж е
с
удовольствием.
А
некоторые
(и даже из очень старых!) вдруг открыли,
что
они
всегда
были
марк­
си ста ми »^.
На
спе циа лист ов
науки
(в том числе на философов- и деа л ист ов )
не
мог ли
не
действовать
многие
объективные
и
субъективные
фа ктор ы:
миролюбивая
внеш­
няя
по лит ика
нового
государства,
во сста нов лени е
экономической
жизни,
все
боль ­
шее
развертывание
демократии
и
т.
п.
Все
это
могло
бы
вызвать
и
трансформа­
цию
их
политической
ориентации
и
повлиять
на
общую
их
ф илософск ую
пози­
цию .
Такая
во змо жно сть
не
исключалась,
а
предполагалась
по
отношению
ко
вс ем
буржуазным
специалистам.
Еще
в
декабре
1918 г.
В.
И.
Ле нин
г о ворил:
«Мы достаточно сильны теперь,
чтобы
не
б о яться
н ико го.
Мы
в сех
п ерев арим .
Они
вот
нас
не
переварят»4.
Однако
так
вот
пол учил ос ь,
что
в
1922 г.
б ыла
проявлена
«слабость», не было найдено путей к «с о е дине нию
прот ив оположн осте й», а поли ­
тическая
линия
в
отношении
буржуазных
специалистов
подалась
в
сторону
«левиз­
н ы», механического отторжения, «зряшного отрицания» (доклад на XII
Всерос­
сийской
конференции
РКП
(б)
д елал
Г.
Е.
Зиновьев,
известный
св оей
нигилисти­
ческой
позицией
в
отношении
интеллигенции).
Ист ория
не
фатальна,
и,
очевидно,
можн о
был о
и збежат ь
высылки
филосо­
фов.
Впрочем,
зна я,
что
п рои зошло
потом,
в
конце
20- х
и
в
30- х
гг .,
зная,
какая
уча сть
постигла
Ф лоренског о,
Шп ета
и
многих
д руги х,
мы,
наверное,
можем
пр ед­
положит ь ,
что
д аже
достаточно
крепкой
в
нравственно-политическом
отношении
философии
не
удалось
бы
п ро тиво стоя ть
ад мин истра тивн о-ч ин овн ичь ему
п роиз­
волу
и
она
бы
тож е
был а
смята
ста лин ск ой
реп рессивной
м ашино й.
Мы
можем
сказат ь,
что
с
то чки
зрения
этой
«перспективы»
выез д
ряда
кр у пне йших
отечест­
1 См.:
Лени н
В.
И.
Поли .
собр.
соч.
Т.
45.
С.
33.
2 Покровский М.
И.
Чем
был
Ленин
для
нашей
высшей
школы//Правда.
1924. 27 янв.
3 Там же.
4 Ленин В.
И.
Поли.
собр.
соч.
Т.
37.
С.
381.
18


венных
фил ос офов
в
дру гие
страны
хо тя
и
принес
им
многие
тяготы
и
лишения,
но
все
же
сп ас
им
жизнь
и
позволил
еще
до лгие
годы
творчески
рабо тат ь
и
влиять
своими
ц енн ыми
иде ями
на
культуру
чел овечес т ва .
Репрессивная
машин а
30-х
гг.
р аспр авл яла сь
не
только
с
теми,
кто
когда-то
был
идеалистом,
но
уничтожала
и
тех,
кто
в сей
своей
жизнью
доказал
привер­
женн ость
соц иалист ическ ой
революции,
идеям
марксизма.
Сталинский
терр ор
истребил
большую
часть
фи лос офо в-мар к систо в.
В
те
годы
погибли
В.
А.
Ваганян,
И.
К.
Луппол,
Я.
Э.
С тэн,
Н.
К.
Ка рев,
С.
Ю.
Се м ковс кий
и
многие
другие.
Почти
полностью
бы ли
уничтожены
первые
выпуски
Института
красной
п рофессуры ,
го­
товившего
преподавателей
и
у ченых-об щест вовед ов.
Обратимся,
однако,
к
еще
одной
из
наиболее
ярких
д иск уссий,
захватившей
в
20- х
гг.
не
только
ф илософов ,
но
и
зн ачит ель ную
часть
е стес тво исп ытате лей
—
п ред ст авит елей
е сте ств енн онаучног о
материализма,—
к
дискуссии
по
п роблем е
соотношения
м арк сист ской
фи лос офии
и
естествознания.
Ее
начало
относится
к
1922 г .,
к
момен ту
возникнове ни я
журна ла
«Под знаменем марксизма» .
Сам
фа кт
поя вления
нового
филосо фск ог о
жур на ла
способствовал
не
только
объеди­
нению
вокруг
не го
сторонников
м арк систск ой
ф илософи и,
но
п о дстеги вал
также
и
выступления
антифилософского,
поз ит ивист ск ого
толка.
Провозглашение
курса
«на философию»
неизбежно
ст ави ло
вопрос
об
о тно шении
ее
к
ес тество зна нию ,
о
механизме
взаимосвязи
диалектического
материализма
и
естествознания.
Произведения
о сновопо ложник ов
марксизма,
и
прежде
всего
стат ья
В.
И.
Ле­
нина
«О значении воинствующего материализма», намечали исходные рубежи
со е дин ения
филос офи и
и
естес твоз на ния .
В
1922—1923 гг.
письмо
В.
И.
Ленина
в
редакцию
журнала
широко
обсуж­
далось
среди
м арк сист ов.
Вопрос
о
вз аим оот нош ении
филос офи и
и
естествозна­
ния
был
поставлен
Московским
комитетом
пар тии .
В
дискуссионном
клубе
МК
РКП
(б) 24 января и 1
февраля
1923 г.
состоялся
д испут
по
докл а ду
В.
Н.
Са-
ра бьянов а
«Назревший вопрос» .
В
докладе
было
показано
недост ат очн ое
осмыс­
ление
мар ксис там и
ряда
новейших
ест еств енно научн ых
ко нце пций,
раз ная ,
порой
взаимоисключающая
их
интерпретация,
наличие
в
е стес твоз на нии,
прежде
всего
в
биологии,
ряда
проблем
миро воз зренч еск ог о
характера,
требующих
вн има ния
м арксист ов;
был
выдвинут
для
ра ссмо трен ия
вопрос
о
соотношении
мат ериалис­
тической
д иале кти ки
и
естествознания.
В
ходе
дискуссии
было
предложено
по­
пытаться
создать
специальный
институт,
который
сп особ ст вовал
бы
сплочению
все х
научных
работников,
стоящих
на
точке
зрения
диалектического
мат ер иали з­
ма,
привлечению
к
выполнению
работ
по
различным
отрас ля м
знания
част и
уч е­
ных,
сторонников
е ст еств енно научн ог о
материализма.
В
дальнейшем
это
пред­
ложе ни е
после
обсуждения
в
агитационно-пропагандистском
отделе
ЦК
па ртии
воп лот ило сь
в
создание
Секции
естественных
и
точных
наук
Коммунистической
академии.
Поводом
для
широкой
дискуссии
послужила
публикация
в
1924 г.
книги
гол­
ландского
со циал -дем ок ра та,
представителя
лев ого
крыла
европей ской
социал-
де мо крат ии
Г.
Горт ера
«Исторический материализм» (первое издание—
1919 г. ),
в
кото ро й
делался
слишком
большой
акцент
на
к ачест венном
о тл ичии
историче­
ского
материализма
от
материализма
фи лософ ск ого
и
в
принципе
не
отрицалась
в озм ожн ость
сов меще ния
исторического
материализма
с
антиматериалистической
философией.
И.
И.
Ст епа нов,
переводивший
книгу
Г.
Го ртер а,
нап иса л
к
ней
п реди слови е
и
с пец иаль ную
статью,
называвшуюся
«Исторический материализм и современное
е ст ество знание» .
В
ней
ставилась
задача
выя снит ь
отношение
ист ори ческо го
ма­
териализма
к
филосо фском у
материализму
и
к
ест ест вознани ю.
Развернулось
об­
суждени е
проблемы
в
журналах
«Большевик», «Под знаменем марксизма»
и
др.
В
1925 г.
публикуются
выступления
И.
И.
Степанова
и
других
ученых
в
книге
«Механистическое естествознание и диалектический материализм», статья А.
М.
Де­
борина
«Материалистическая диалектика и естествознание»
в
сбо рник е
«Воинст­
вующий
мат ери алист » (1925, кн .
5)идр.
Был
организован
ряд
диспутов
в
высших
учебных
заведениях
и
на у чных
уч­
реждениях.
В
феврале
1925 г.
сост оя лос ь
об су жден ие
книги
И.
И.
Степанова
в
стенах
Тимирязевского
на учно -исс ледо ва тель ск ого
института
из учения
и
пропа­
га нды
естественнонаучных
основ
диалектического
материализма.
В след
за
э тим
в
том
же
г оду
развернулась
ди скуссия
в
Московском
университете
(с одной сто­
19


рон ы
выст уп али
И.
И.
С теп анов
и
А.
К.
Тимирязев,
с
друг ой
—
Я-
Ст эн
и
Н.
Карев).
В
марте—апреле—мае
1926 г.
обсуждение
сост оя лось
в
Институте
фило соф ии.
Дискуссия
захватила
Л енингр ад,
Киев,
Харьков,
другие
г орода.
Лидерами
спорящих
сторон
были
И.
И.
Степанов
и
А.
М.
Деборин.
Сторон­
ников
Степанова
обычно
называют
«механицистами» («механистами»), а сторон ­
ни ков
Д ебо рина
—
«диалектиками».
Такое
делени е
своими
корнями
вос ход ит
к
А.
М.
Деборину
и
его
последователям.
Если
же
опираться
на
работы
их
оппо­
нентов,
то
противоположная
сторона
будет
выступать
в
качес тв е
«формалистов»
(натурфилософов).
Однако
о бъе ктивна я
оценка
должна
основываться
на
поло­
жении
о
то м,
что
судить
о
людях
нуж но
не
по
тому,
что
они
сами
о
себе
говорят,
какие
ярлыки
са ми
на
с ебя
(и других)
н ав ешива ют,
а
по
их
делам,
по
анализу
со­
де ржа ния
их
взглядов.
В
соответствии
с
этим
определять
характер
по зиций
с по­
рящих
сторон
в
рассматриваемой
дискуссии
целесообразно
по
преобладающей
тенденции
в
решении
ими
проблемы
соотношения
философи и
и
естествознания.
И.
И.
Степанов
и
А.
К.
Тимирязев
утверждали,
что
философские
принци­
пы
—
это
лишь
выводы
из
нау к,
которые
не
могут
быт ь
доводом
в
т еор ети ческ ом
и сследован ии.
В
выступлениях
А.
К.
Тимирязева
был о
ценным
подчеркивание
того
обстоятельства,
что
знание
основных
законов
д иале кти ки
не
освобождает
нас
от
де тал ьно го
из учения
предмета,
что
филос офы
ни
в
ко ем
случае
не
должны
игнорировать
добыт ые
ест ест воз нани ем
факты,
а
обязаны
совершенствовать
свою
методологию
на
основе
новейших
д ост ижени й
науки.
Од нак о,
делая
на
этом
слишком
большой
упор,
он
дал
повод
для
обвинений
в
сводимости
всеобщего
к
част н онаучно му ,
в
при ниж е нии
значения
диалектического
метода.
«Механицисты»
наст аива л и
на
приоритете
индуктивной
стороны
философ­
ского
познания.
С
сег од ня шней
точ ки
зрения
это
не
ошибочно,
но
неточно,
по­
ск ольк у
преимущественно
индуктивный
анализ,
развертывающийся
на
уровне
ф актов ,
соче тающи йся
тут
с
дед укци ей,
не
иск люч ает
пр ео бла дания
последней
на
теоретическом
уровне.
Здесь
име ло
место
распространение
частн ого
представ­
ления
(об одном уровне)
на
всю
систему
философ ии,
равно
как
и
у
ст оронн иков
«деборинского»
направления
бы ли
заметны
увлеченност ь
дед укц ией
и
ее
перенос
на
другой
уровень
философских
и сслед ований.
Деборин,
нап рим ер,
касаясь
поло­
жения
Г.
В.
Плеханова
о
том,
что
«и химия,
и
б иолог ия
в
конце
концов
сведутся,
вероятно,
к
молекулярной
ме х а нике », утверждал,
будто
«вопрос о возможности
«сведения»
хим ии
и
биологии
к
механическим
законам
е сть
вопрос
принципиаль­
ный.
Его
м ет одо лог ич еская
п остан овк а
и
разрешение
не
мог ут
находиться
в
зави­
симости
от
того,
дост иг нут о
ли
уже
или
не
достигнуто
еще
п ракт ичес ки
такое
«сведение»1.
Это
и
некоторые
другие
за явл ения
А.
М.
Деборина
вызвали
в
его
адрес
упреки
в
тенденции
к
формализму,
к
оправданию
отрыва
фил ософии
от
практики
ес теств оз нан ия
и
иг нориро ванию
за виси мост и
разработки
об щей
мето­
д олог ии
от
развития
конкретных
наук.
Правильно
подчеркивая
специ фично ст ь
философского
з нания
в
сравнении
с
естественнонаучным,
несводимость
диалектического
материализма
к
основным
вы во дам
есте ствоз н ан ия
и
б оль шое
значение
диалектико-материалистической
ме­
т одолог ии
как
всеоб щего
синтетического
сп особ а
познания,
призванного
допол­
ни ть
«аналитическое»
ест еств озн ани е,
о гр адить
его
от
эт ой
однос т орон нос ти ,
Де­
борин
и
его
по след оват ели,
однак о,
и злиш не
подчеркивали
ведущую
р оль
фило­
соф ов
в
раз вит ии
естествознания
и
п орой
неверно
объясняли
значение
метода
мат ери алист ич еско й
диалектики
в
п озна нии
конкретных
явлений
природы.
Они,
наприм ер,
высказывались
в
том
плане,
что
материалистическая
диа ле кт ика
—
единственный
метод
и
в
ес тество зн ани и,
что
все
остальные
част ны е
методы
долж­
ны
быть
лишь
конкретизацией
философского
метода.
Отсюда
недалеко
было
и
до-
о бъяв ле ния
частных
наук
«конкретизацией»
философской
науки.
Так ,
механика,
по
у тв ержден ию
А.
М.
Деборина,
со ста вл яет
«лишь специальный случай диалек­
т ик и»2.
Плохую
услугу
дискуссии
о
вз аим оот нош ении
марксистской
фи лос офии
и
естествознания
оказал
и
в
ряде
мест
неверный
пе рев од
«Диалектики природы»
Ф.
Э нгель са.
В
том
виде,
в
каком
вы шла
в
свет
эта
работа
в
1925 г .,
было,
н апри­
1 Деборин А .
М.
Эн гел ьс
и
диалектическое
понимание
природы//Под
зн аме­
нем
марксизма.
1925.
No
10—11 .
С.
18.
2 Там же.
С.
8.
20


мер,
такое
по л ож е ние : «Как бы ни упирались естествоиспытатели,
но
ими
упр ав­
ляю т
философы»1.
Между
тем
это
место
п ереводит ся
ина че : «Какую бы позу ни
принимали
ест ест воиспыт ат ели,
над
ними
властвует
философия»2.
В ключение
же
данного
пол ож ения
в
первом
его
переводе
в
контекст
выступлений
«деборинцев»
со де йство вал о
углублению
отчужденности
спорящих
сторон,
росту
недоверия
есте-
ствоиспытателей-«механицистов»
к
позиции
фило софо в,
в
на турф ило соф ск ом
духе
использовавших
это
приписанное
Ф.
Э нг ельсу
полож е ние .
Линия
«степановцев» («механицистов») может квалифицироваться как линия
«философского индуктивизма», а направление «д еборин це в»
—
как
направление
«философского дедуктивизма» (или «ф илософ ск ог о
теоретизма»).
В
по иска х
посредствующего
з вена
между
фило соф ией
марксизма
(диалекти­
ческим
материализмом)
и
ест ест возна ни ем
И.
И.
С тепан ов
ост анавли вался
на
понятии
научной
картины
природы,
что
с
1925 г.,
после
опубликования
работ ы
Ф.
Энгел ьса ,
ст ало
называться
«диалектикой природы» .
Эта
ка р тина
пр иро ды
включала
у
Степанова
основные
выводы
естествознания,
касающиеся
взаимо­
отношения
ду ха
и
природы,
материального
(физического)
и
психического,
форм
движения
материи,
времени
и
пространства,
эволюции
и
скачков
в
п рироде
и
т.
п.;
п ров оди лась
и дея
м о низма
природы.
Утверждалось,
будт о
диалектический
мате­
р иализ м
е сть
механистическое
ес тество зн ан ие
(диалектика природы)
плюс
исто­
рический
материализм.
У
И.
И.
Степанова
вс треч али сь
п олож ени я,
со гла сно
ко тор ым
диал е кт иче­
ский
матер иал изм
«усваивает выводы современного естествознания», «делает их
частью
своего
миросозерцания»3.
Сами
по
себе
эти
п оложе ния
не
ошибочны,
хо тя
п роблем а
трансформации
е стес тв еннонау чных
знаний
в
сфере
ф илософск ог о
знания
и
на
сег одня ш ний
де нь
выгл яд ит
не
ст оль
простой,
как
казалась
раньш е.
Но
подобные
п оложе ния
давали
в
то
время
повод
для
об винения
в
механистиче­
ск ом
сведении
«сложного» (философии)
к
«простому» (естествознанию), т.
е.
в
позитивизме.
Концепции
Степанова
бы ла
с войст венна
неразвернутость
собственно
онт о ло­
гической
п роблем ат ики ,
ее
сведение
к
научной
картине
природы.
Всеобщая
же
методология
вбирала
в
се бя
аналитический
метод,
свод им ост ь
сло жн ого
к
более
простому,
поиск
причинно-следственных
с вяз е й, «строго критическое»
наб люд ени е
и
опыт
(эксперимент).
В
результате
нед ооц ени валис ь
собственно
философские
принципы
и
сп ос обы
духовн ог о
освоения
д ейст вит ельнос ти.
Поня т ие
«механицизм» («механический»), употреблявшееся И .
И.
Степано­
вым
и
его
ст оронн ик ами,
не
тож де ствен но
тому
понятию,
которое
применяется,
например,
при
характеристике
материализма
XVII—XVIII
вв.
Оно
означало
на­
целенность
на
раскрытие
мех ани зма
(структуры,
э леме нт ов)
качественно
более
сложного,
на
выявление
механизма
взаимосвязей
составляющих
элем ент ов.
Г оворя
современным
нам
языком,
это
был а
элементаристская
(в противополож ­
ность
системному
подх о ду)
установка,
вполне
пр имени мая
в
науке
и
наших
дн ей
4.
Несм от ря
на
своеобразное
при ме нени е
те рми на
«механистический»
и
неодно­
кратные
заявления
«степановцев», что их механицизм не следует отождествлять
с
механицизмом
XVII—XVIII
столетий,
им
все
же
ст али
вменять
в
ви ну
свед ение
все х
форм
движения
материи
к
механической
форме
и
отказ
от
приз нания
каче­
ственной
специфики
ф из ическ их,
химических
и
биологических
систем.
Однако
они
и
сами
давали
по рой
такую
трактовку
соотношений
биологического
с
физ ическ им
и
хи ми чес ким,
при
кото р ой
правильная,
диалектическая
мысль
о
генетической
сводимости
ж изни
к
фи зиче ск им
и
химическим
пр оцессам
сочеталась
с
недооцен­
кой
ее
специфики
в
структурном
плане.
Вы ст упая
в
Институте
научной
филосо фии
и
ссылаясь
на
классиков
ма рк сиз­
ма,
А.
М.
Де бор ин
разъяснял,
что
высшие
формы
и
сво дя тся
и
не
сводятся
к
низ­
шим ;
они
сводятся
по
происхождению,
но
не
св од ятся
по
своей
форме,
по
своему
качеству.
Тем
не
менее
он
и
некоторые
его
с то р онники
не
были
последователь-
1 Архив К.
Маркса
и
Ф.
Энгельса.
М. , 1925.
Кн.
II.
С.
191.
2 Маркс К.,
Энгельс
Ф.
С оч.
Т.
20.
С.
525.
3 Степанов И.
И.
Послеслови е
к
к н.:
Гортер
Г.
Исторический
материализм.
М. , 1924.
С.
141.
4 См.:
Блауберг
И.
В.,
Юдин
Э.
Г.
Ста но влен ие
и
сущ ност ь
системного
под­
хода.
М., 1973.
21


ними
при
анализе
понятия
сводимости
у
«механицистов», фактически не разграни­
чивали
смысловые
оттенки,
вкладываемые
в
это
понятие.
В
результате
кри ти ка
представителями
«деборинской школы»
понятия
сводимости
не ре дко
воспри ни ­
малась
как
отрицание
вс якой
—
и
структурной
и
генетической
—
связи
биологи­
ческого
с
химическим
и
физи ческим ,
что ,
в
свою
очер едь ,
д авало
повод
А.
Ф.
Са­
мойлову,
И.
И.
Степанову
и
друг им
обвинять
«деборинцев»
в
абсолютизации
специфики
жи зни,
в
от рыве
живого
от
неж ивог о,
в
ви тализ ме.
Дискуссия
затронула
и
другие
вопросы
фило софск ой
теории.
Т ак,
в
п роцессе
обсуждения
проблемы
соотношения
качества
и
колич ес т ва
был и
сде лан ы
инте­
ресные
п опытк и
решить
его
через
призму
кат ег ории
прич инно ст и,
че рез
соо т но­
шение
абстрактного
и
конкретного,
а
также
под
угло м
зрения
взаимосвязи
ана­
лит ическ ог о
и
синтетического
ме то дов
поз нан ия.
Среди
сторонников
л инии
И.
И.
Степанова
были
ученые,
которые
шли
дальше,
под че рк ивали
специф ичност ь
метода
ма териа листи че ск ой
диалектики
и
его
ло­
гико-методологическую
ценность
в
есте ств еннонаучны х
исследованиях.
В
оп уб лико ванны х
в
те
год ы
пр оизвед ения х
Ф.
Энгельса
и
В.
И.
Ленина
ши­
роко
очерчивалась
специфика
философи и
марксизма
как
миро возз ренческ ой
те о­
рии,
как
гносеологии
и
методологии
и
одновре м е нно
подчеркивалась
ее
н есо вмести­
мость
с
натурфилософствованием,
со
схоласт ич еским
отрывом
от
практ ик и
естест­
вен но научног о
познания.
Пу блика ция
этих
работ
содействовала
боле е
глуб оком у
пониманию
проблемы
взаимосвязи
философи и
и
естествознания
представителями
обеих
спорящих
сторон
и
некоторому
с ближени ю
их
по зиций
(правда,
на
эт ом
дис­
к уссия
не
завершилась,
наоборот,
подключение
к
обсуждавшимся
вопросам
п ро­
бл ем
теории
познания,
эт ики,
истории
ф илосо фии
и
др.
вело
к
увеличению
чис ла
ее
учас тн ик ов,
к
расш ире нию
рамо к
дискуссии).
Постепенно
менялась
поз иц ия
«сте-
пановц ев».
И
хо тя
сам
Степанов
говорил
впо с ледс т вии,
что
все
сказанное
им
в
1924—1925 гг .
правиль но,
фактически
имела
ме сто
нек ото рая
эво люци я
его
воз­
зрен ий
относительно
познавательной
ценности
диалектического
материализма,
объема
его
проблем ат ик и,
несводимой
к
проблемам
частных
на ук
о
природ е,
необходимости
изуч е ния
фи лос офии
Гег еля ,
по
вопросу
о
соотношении
биологи­
ческого
с
физ ич ес ким
и
химическим
и
т.
п.
Неск ольк о
меня ет ся
и
ориентация
Тимирязевского
института:
его
руковод­
ство
все
боль ше
вн имани я
стало
уделять
диалектике
природы,
выпус ка я
в
даль­
ней шем
сборники
с
соответствующим
названием.
Произошло
(правда,
еще
робкое)
отмежевание
от
точки
зрения,
со гла сно
кот оро й
философия
без
остатка
раство­
рялась
в
выв одах
и
методах
естествознания.
За
нею
признавалось
не
только
пр а­
во
на
само стоя тел ьно е
су ществ ова ни е,
но
и
б ольш ое
м ет одолог ическ ое
значение
для
конкретных
исследова ний.
Развитие
науки
по сл едних
деся т илет ий
показало,
что
квалификация
ф изик о-
химических
и
мат ем ат ическ их
методов
как
«побочных»
для
био ло гии
от нюдь
не
бы ла
в
русле
научной
революции,
развертывавшейся
в
генетике,
и
могла
навре­
д ить
прогрессу
биологической
науки
(что,
впрочем,
и
случи лось
позднее,
в
год ы
монополизма
в
ней
лысенковской
концепции).
В
биол ог ии
начинало
складываться
направление,
нацеленное
на
ее
переход
к
молекулярному
уровню,
где
сп ецифич е-
ск и-био лог и ческ ие
методы
требовали
орган иче ск ого
единства
с
методами
физи ко-
химическими
и
математическими,
а
не
преум еньш ен ия
последних,
тем
б олее
не
противопоставления
им.
Эт от
новы й
руб еж
уже
осознавался
мно ги ми
б иол ога ми,
да
и
ряд ом
теоре­
тиков-марксистов,
преимущественно
«механицистской»
ориентации.
И.
И.
Степа­
нов
утверждал,
что
наука
те перь
открывает
но вые
горизонты,
сулит
свести
биоло­
гию
к
молекулярной
механике
'.
А.
И.
Варьяш
публиковал
раб от ы,
в
которых
убеждал,
что
ма те мати ка
применима
не
только
к
исследова ни ю
коли че ст ве нных
параметров,
но
и
к
изучению
кач ест венн о
своеобразных,
в
том
числе
биологиче­
ских,
явлений.
Так ой
подход
к
соотношению
фор м
дв иж ения
м ат ерии,
методов
изу чени я
жи во го,
к
оценк е
рол и
и
значения
физи ко-хим ическ их
и
математических
методов
соо тветс твов ал
характеру
научных
исследов ан ий
Н.
К.
Кольцова,
Ю.
А.
Фили п-
ченко,
С.
С.
Четверикова,
А.
С.
Сер ебр овс ко го
и
других
естествоиспытателей.
1 См.:
Ск во рцов -С тепан ов
И.
И.
Диалектический
материализм
и
деборинская
ш кола.
М.;
Л ., 1928.
С.
134.
22


Сторонники
методологического
редукционизма
сч ита ли
б олее
точным
ква ли­
фицировать
ф из ическ ое
и
химическое
в
би ологи ческом
не
как
«побочное», а как
«фундаментальное», лежащее в самом основании жизни.
При
вс ей
нечеткости
философ ской
ар гумен тац ии
п ре дст авлен ий
о
соотношении
высших
и
низш их
форм
движения
материи,
что
мы
уже
от ме чали,
сторонники
э той
по зиции,
однако,
в
д ан­
ном
отношении
оказались
ближе
к
внутренней
тенденции
естествознания,
чем
пре дст ави тели
п рот ивоп оложног о
направления
*.
Их
выступления
укрепляли
связь
философского
и
естественнонаучного
з на ния,
укрепляли
со юз
философов-марк­
систов
и
е ст ество испыт ат елей-нек ом м унист ов.
Будет
из лишн е
оптимистичным
считать,
что
изменение
по зиции
ли дер ов
«механицистов»
по
ряду
вопросов
пр ив ело
к
и счерпа ни ю
предмета
дискуссии.
Дискуссия
продолжалась,
поскольку
п роисход ило
углуб лени е
в
сам
предмет
об­
суждения.
Она
продолжалась
и
потому,
что
спор
с
самого
н ачала
происходил
по
ряду
моментов
на
разных
языках
(вкладывался разный смысл в понятия «м е­
хан иц изм», «сводимость», «единственный метод»
и
т.
п.).
Ди ску сс ия,
предметом
обсуждения
которой
была
п роб лема
взаимоотношения
философи и
и
естествознания,
имела
н епосред ст венную
связь
с
воп рос ами
тактики
м арк сист ов
в
отношении
ученых-некоммунистов,
ес тестве нно на учн ых
мат ери а­
л ист ов.
Не которые
«механицисты»
были
крайне
нетерпимы
к
ес тество ис пы тател ям ,
допускавшим
ошибки
и де алис тичес ко го
порядка,
и
крайне
п одоз рит ельн ы
к
их
естественнонаучным
т еори ям.
Они
не
признавали
союза
с
эти ми
учеными.
Лидеры
«деборинской»
школы,
со
своей
стороны,
оказались
крайне
нетерпимыми
к
естест-
вен ни к ам-«м ехан ици ст ам», зачастую игнорируя их научные достижения и
их
шаг и
в
нап равл ен ии
диалектического
материализма.
Они
отказывались
«союзни­
чать»
с
рядом
«механицистов» .
Возникает
вопрос:
д ейст вит ель но
ли,
как
утверждал
А.
М.
Деборин,
в
те
го ды
фронт
материалистов
раскололся
на
два
лагеря,
на
два
союза?
Нам
кажет­
ся,
с
э тим
согласиться
нельзя.
Существовал
и
продолжал
разв иват ься
единый
союз
м ар ксист ов
с
естес твои спы тател я ми.
На
фоне
о бъек тивн о
усиливавшейся
те нде нции
к
взаим ной
связи
ф илосо фии
и
естествознания
марксисты
так
или
ина че
охватывали
своим
в лиян ием
основны е
направления
мир овоз зре нч еск о-
методологической
мы сли
естествоиспытателей,
содействуя
при влече н ию
ученых
к
диалектическому
материализму.
Политика
партии
по
отношению
к
есте ствои сп ы­
тателям
в
этот
пер иод
б азир овал ась
на
научных
при нц ипах
союз а
марксистской
ф илософ ии
и
естествознания,
на
объединении
всех
мар ксист ск их
и
ест ест венн о­
нау ч ных
сил
страны
для
реш ения
насущных
пр облем .
В
Институте
научной
фи­
л ософи и,
в
Секции
естественных
и
точных
наук
Коммунистической
академии
и
в
других
учреждениях
был и
объ един ен ы
в
о дин
коллектив
философы
и
есте стве н ­
ники.
Передача
в
конце
20- х
гг.
Тимирязевского
научно-исследовательского
ин­
ститута
в
ведение
Коммунистической
академии
свидетельствовала
об
имев ше м
мес то
тогда
стремлении
организационно
обесп ечит ь
пров едени е
единой
л инии
в
отношении
ес теств оис пыт ателей -не ма рк сис тов.
Начала сь
творческая
раз работ ка
проблем
на уки
с
позиций
диалектики.
Марк­
систская
философия
сделала
ре шающ ий
шаг
навстречу
естествознанию,
проде­
монстрировав
при
это м
свою
совместимость
с
инт ере сам и
науки.
В
первом
п риближени и
к
диалектике
природы
важно
б ыло
максимально
полно
проанализировать
сам
факт
диалектического
характера
протекающих
п ро­
цессов
в
тех
или
ины х
фор мах
движения
ма тер ии.
В
т е орет ическ их
журна ла х
появились
статьи,
в
ко тор ых
показывалось,
“что новейшие открытия естествозна­
ния
не
противоречат
диалектическому
материализму.
В
ряде
публикаций
в
жур­
н але
«Под знаменем марксизма»
показывалось,
что
диал е ктика
не
есть
нечто
искусственно
навязываемое
природе,
а
внут ре нне
присуща
все м
ее
п роцесса м
и
явлениям.
Одной
из
г лавн ых
линий
в
ра зра бот ке
философии
марксизма
был о
в
те
го ды
материалистическое
осмысление
диалектики
Г ег еля.
Институт
научной
ф илософи и,
Инст и тут
красной
пр оф ессуры ,
журнал
«Под знаменем марксизма», другие ор-
1 Вместе с тем среди «механ ици ст ов»
имелись
биологи,
не
одобрявшие
это й
лин ии,
связи
с
генетикой,
матем атик ой
и
отстаивавшие
механ ол амар кис т ск ую
ко нце пцию
орг аническ ой
эволюции.
23


ганизации
и
общества
уделяли
много
вн иман ия
ее
ма тери али сти чес ко му
истолко­
ванию.
Не
все
в
эт ом
д еле
бы ло
удачно
(некоторая недооценка естествознания,
свойственная
Гегелю,
имела
место,
как
мы
видели,
у
такого
знатока
геге левс к ой
ф илософ ии ,
как
А.
М.
Де бори н).
Однако
сама
по
себе
работа
по
освоению
геге­
левс ко го
наследия
вел а
к
развит и ю
философского
мышления,
заостряла
внима­
ние
на
специф ике
философского
з на ния,
его
несводимости
к
естественным
на у­
кам
и
создав ала
предпосылки
для
его
развития.
Журнал
«Под знаменем марк ­
с из ма» (1925, No 1 —2) публиковал ленинский конспект «На ук и
логи ки »
Гегел я
с
вступительными
замечаниями
А.
М.
Деборина.
Этот
же
журнал
поместил
на
своих
страницах
в
1923—1924 гг.
большую
работу
А.
М.
Де бор ина
«Маркс и Гегель».
В
1924 г.
в
Киеве
вы шла
книга
В.
Ф.
Асмуса
«Диалектический материализм и
логика.
Очерк
развития
диалектического
метода
в
новейшей
фило софии
от
Канта
до
Ленина».
Совет ск ие
фил ос офы
выпустили
ряд
других
интересных
работ.
Вопрос
о
том ,
в
каком
н апра вле нии
ра зраб ат ыват ь
диалектику
—
в
плане
ли
систематизации
ее
категорий
(как у Гегеля)
или
прежде
всего
в
содержатель­
но-предметном
аспекте,
решался
в
пользу
вт орог о
направления
(показательна
в
эт ом
отношении
статья
А.
Тальгеймера
«О предмете диалектики»).
Посмотрим
теперь
на
то,
как
решались
некоторые
из
конкретных
воп росов
пр иложим ост и
принципов
и
п онят ий
материалистической
диалектики
к
естество­
знанию.
Одним
из
самых
сло жн ых
был
вопрос
об
отношении
к
теории
относительно­
сти
А.
Э йнш т ейна.
Разв ернулась
диск уссия
вок руг
о пр еделе ния
ее
мировоззрен­
ческо-методологических
о сновани й,
характера
вытекающих
из
нее
философских
выводов
и
м ировозз ре нче с кой
по зиции
ее
создателя.
В
связи
с
э тим
полезно
коснуться
одного
распространенного
в
литературе
представления,
бу дто
современные
ф илософы
вин ова ты
в
нег ат ивном
о тно шении
к
теории
относительности
А.
Эйнштейна.
Фак ты
го воря т
q другом.
Известно,
что
участ ник и
дискуссии
были
представлены
как
ест естве нн ик ами,
так
и
ф ило софами.
Среди
них
были
и
сторонники
теории
о тн осит ельн ости ,
и
ее
противники.
Однако
ведущая
линия
п ред став ителе й
философского
знания
по
да н­
ной
проблеме,
как
она
б ыла
обозначена
в
рассматриваемые
г оды
в
ж урна ле
«Под
зн аменем
марксизма»
и
в
других
основных
изданиях,
была
направлена
на
ее
п одде ржку.
Важно
иметь
в
виду
неоднозначность
св язи
между
фи лос офи ей
и
част нон аучным и
теориями:
ни
одна
из
теорий
естествознания
(такжекакини
одн а
из
школ
в
естествознании)
не
является
«марксизмом в естествознании».
Для
оценки
физической
т еории ,
ск оль
бы
широ ка
она
ни
бы ла,
необходимо
по ми­
мо
ф илосо фских
соображений
пр ежде
всего
принимать
во
вним ание
соображения
частнонаучного
порядка:
если
теория
оказывается
нес ост оят ельн ой
в
этом
плане,
то
всякая
ее
фило со фс кая
поддержка
б ес пол езна
и
консервативна.
Именно
уч ет
последнего
обстоятельства,
если
брать
дискуссию
1923—1925 гг. ,
и
был
позитивным
моментом
у
прот ивник ов
теории
относительности.
Но
ведь
это
был о
пр ис уще
и
ее
сторонникам.
Только
первые
считали,
что
т еория
относитель­
ност и
э к спер имент аль но
не
обоснована,
а
вторые
придер ж ив ал ись
другой
о ценки
и
полагали,
что
имеющиеся
факты
могут
быт ь
лучше
объяснены
иначе.
В
те
годы,
как
о тм ечал
философ
И.
К.
Луппол,
судь бу
теории
относительности
решали
не
ста тьи ,
вышедшие
из
ка бинет ов,
а
результаты
опытов
’.
По сл едующее
развитие
ф изи ки,
приведшее
к
укреплению
экспериментально-опытного
основания
теории
относительности,
показало,
кто
в
конечном
счете
занимал
более
перспективную
позицию.
И
наряду
с
ьекотефыми,
очень
немногими
физиками,
стоявшими
на
по­
зициях
марксизма,
в
числе
«отставших»
от
науки
ок азались
и
некоторые
физ ик и-
немарксисты.
Так
что
к
наук е,
как
показывает
исторический
опыт,
нужно
отно­
сит ься
как
к
н ауке
и
не
противопоставлять
марк сист ов
естественникам,
филосо­
фию
—
естествознанию.
У
тех
участников
дискуссии,
кто
стремился
найти
опору
в
понятиях
диалек­
тического
материализма,
имелись
и
ошибки
философского
плана,
леж авши е
в
плоскости
инт ерп рет ации
данных
естествознания.
Наиболее
с ерьез ной
бы ла
подмена
критерия
материализма
(как и при обсуждении вопроса о сущности
философского
ид еа л изма ): вместо определенного решения проблемы соотношения
1 См.:
Луппол
И.
К.
Философия
в
СССР
за
10 лет//О б щест вен ны е
науки
СССР.
1917-1927 гг .
М. , 1928.
С.
14.
24


д уха
и
природы
бра лась
взаимосвязь
теории
и
практики
(научного опыта), по­
нимаемая
упрощенно.
Сч ит ало сь,
что
матер иал истич еск ой
мо жет
быть
только
та
т ео рия,
к ото рая
в
сво ем
понятийном
аппарате
непосред стве нно
о траж ает
явления
и
структуры
физической
реаль ност и.
Те ория
же
отн осит ель ности
А.
Эйнштейна
представляла
п ринц ипи альн о
друг ой
тип
теории
—
г ипот ет и ко-дед укт ивн ый,
в
котором
в
отл ичие
от
описательных
теорий
связь
пон ят ийно го
аппарата
с
опытом
была
о посред ст во ванной,
п реоб лад аю щим
методом
рассуждений
являлась
не
ин­
дукция,
а
умозрение,
боль шое
место
от вод илось
мысленным
эк спери мент ам.
По­
мимо
пр иверж енност и
отдельных
физи ков
в
силу
традиций
и
ряда
других
причин
к
теориям
описательного
ти па
имевшуюся
у
них
подозрительность
к
абстрактным
ко нц епция м
усилил,
по
вс ей
видимости,
известный
практицизм
первых
послеок­
тябрьских
лет.
Поэтому
не
случайным
оказалось,
что
полем ик а
по
п роблем е
отн о­
ше ния
марксистов
к
теории
А.
Эйнштейна
заро ди лась
в
момент
н аив ыс шего
напр яж ения
борьбы
с
филос офс ки м
идеали змом
(1922) и развернулась в
1923—1925 гг.
Здесь,
по-видимому,
кроются
и
истоки
негативизма
некоторых
наш их
ф илософст вующ их
физ иков
того
п ерио да
к
мысленным
(или,
как
тогда
г о во р ил и, «умственным») экспериментам и « ум озри тель ност и»
теории
отн оси ­
тельности.
Мы
уже
касались
взглядов
А.
К.
Тимирязева
на
свя зь
теории
и
эк сп ери мента
как
гаранта
мат ер иалист ич ност и .
На до
отметить,
что
при
э том
он
опирался
на
п оложе ния
к лассик ов
марксизма,
посвященные
вз аимоот н оше нию
теории
и
прак ­
тики.
Все
это
было
бы
полезно,
если
бы
А.
К.
Тимирязев
и
его
сторонники
в
опре­
делении
материализма
и
идеализма
на
первый
п лан
ставили
пр облем у
соо тнош е­
ния
ду ха
и
природы.
А
этого-то
как
раз
и
не
делалось,
критерий
разграничения
материализма
и
идеализма
был
неверным.
Еще
одна
ошибка
ф изик ов,
стремившихся
применить
принципы
материалисти­
че ской
диалектики
к
инт ерп рет ации
теории
А.
Эйнштейна,—
недостаточно
четкое
разграничение
теории,
с
одной
стороны,
и
м иро возз рен ческ ой
по зиции
ее
творца
—
с
другой.
У
А.
Эйнштейна,
дейс тви тель но,
имелись
выст уп ле ния,
точнее,
высказывания,
которые
м огли
бы ть
расценены
как
п риве рже нн ость
махизму
и
кантианскому
апр иоризму .
Однако
являлись
ли
эти
зая влени я
подлинны ми
его
мировоззренче­
скими
уст ан овк ами
и
были
ли
они
в
со ста ве
философско-мировоззренческих
ос­
нований
теории
относительности?
Как
показал
анализ
данной
стороны
вопрос а
(в особенности в работах С.
Ю.
Сем к овског о,
А.
Тальгеймера
и
А.
А.
Голь цма ­
на ), эти различные стороны в должной мере не дифференцировались А.
К.
Тими­
ря зев ым
и
А.
А.
Максимовым.
Выст уп ая
с
обширным
докладом
в
Харькове
в
феврале
1924 г .,
С.
Ю.
Сем -
ковский
подчеркивал,
что
теория
относительности
представляет
важнейший
шаг
в
изучении
времени
и
п ро стр ан ства.
Отбрасывая
в
к аче стве
слабо
обоснованного
по лож ение
А.
Эйнштейна
о
конечности
мира
(указав при этом на критику мате­
матических
выкладок
А.
Эйнштейна
ленинградским
ф изи ком
А.
А.
Фридманом),
Семковский
развернул
спектр
мат ери алист и ческ их
основани й
теории
относитель­
ност и.
В
частности,
было
подчеркнуто,
что
«релятивирование»
ид ет
у
Эйнштейна
рука
об
руку
не
с
суб ъ ек тиви ров ани ем,
а,
напро ти в,
с
объективированием
поня­
тий
п рос транс тва
и
времени,
т.
е.
по
пути
дальнейшего
выкл ю че ния
су бъе кти в­
ности
поз нающег о
«я»
из
п ред ст авлени й
о
прир о де.
П ринцип
от носи тел ьност и
ли шь
укрепляет
м атер иали стич еск ое
представление,
что
мир
природы
сущест вует
н еза виси мо
и
самостоятельно
от
пр оц есса
познания.
С.
Ю.
Семковский
одним
из
первых
философов-марксистов
дал
дов оль но
полный
анализ
теории
относительности
А.
Эйнштейна
на
уровне
мировоззренче­
ского,
общемет од олог ическ ог о
основания.
Его
выводы
из
рассмотрения
существа
теории
лог ичн о
выт ек али
из
его
суждений ,
и
эти
выводы
убеждали
в
мат ери а­
листичности
и
диалектичности
теории
относительности.
Некоторые
недочеты
его
позиции
(к примеру,
трактовка
материи
то
в
ф илософск ом
смысле,
то
в
смысле
ест ест веннона учном )
не
от раж али сь
на
обще й
и нт ерп рет ации
теории
относитель­
но сти.
Научно-философский
подход
к
теории
относительности
А.
Эй нштейн а,
ее
новое
осмысление
не
только
выявляли
вз аимо соо тветс твие
ее
философского
основания
и
мат ери алист и ческ ой
диалектики,
но
и
открывали
новые
перспективы
в
сотруд­
ничестве
философов-марксистов
со
специалистами-физиками.
25


В
20-х
гг.
прошли
также
дискуссии
по
п роблем ам
соотношения
марксизма
и
психологии,
марк сиз ма
и
эволюционной
теории
в
биологии,
марксизма
и
генетики.
Широкое
внимание
к
п роблем е
соотношения
марксизма
и
психологии
было
привлечено
докладом
профессора
К.
Н.
Ко рни лова
на
Перво м
Всероссийском
съезде
по
психоневрологии
в
январе
1923 г.
Корнилов
показал,
что
некоторые
спорные
проблемы
психологии
разрешимы
с
помощью
диалектического
метода
б олее
успешно,
чем
при
традиционных
подходах.
Т ак,
да вно
уже
обсуждается
вопрос
о
том ,
какой
мет од
—
экспериментальный
(объективный)
или
самонаблю­
ден ие
(субъективный метод)
—
нуж но
применять
в
псих о ло гии.
Эта
д иле мма
сни­
мается;
ценны
оба
эти
метода.
Ду ализм а
души
и
те ла,
с
точки
зрения
мат ериали с­
тической
диалектики,
т оже
не
существует.
Марксизм,
признавая
психические
пр о­
цессы
не
чем
иным,
как
свойством
вы сок оо рган изо ван ной
материи,
не
только
не
уничтожает
эт им
психич е ские
процессы,
но
и
сч ита ет
их
обладающими
так ой
же
степенью
ре альн ост и,
как
и
всякое
ино е
свойство
материи,
напри м ер
движение.
Диалектика
утверждает
приоритет
материи
по
отношению
к
соз нанию
и
тем
са­
мым
позволяет
стоять
на
строго
монистической
по зиции.
Этот
монизм
р аспрост ра­
няется
также
и
на
понимание
соц иальн ой
психологии.
Социологическая
ст орона
марксизма,
подчеркнул
К.
Н.
Корнилов,
призвана
об ъед ин ить
индивидуальную
и
со циа ль ную
психологию.
По
этой
проблеме
выступили
ведущие
психологи
того
времени.
Примеча­
т ель но,
что
так ие
кр у пне йшие
ученые,
как
В.
М.
Бехтерев
и
Г.
И.
Челпанов,
ранее
негативно
от носи вши еся
к
ма ркси зму,
то же
включились
в
дискуссию,
вполне
оп­
р еделенно
пр ояви в
свою
заинтересованность
м арк систск ой
ф илософие й
и
мето­
дологией
'.
Б ольш ое
вн има ние
об щест венн ост и
того
десятилетия
было
п ривлечен о
и
к
оце н­
ке
психоанализа
3.
Фр ейд а,
отношению
марксизма
к
ф рейд изм у.
В
эти
год ы
вышли
на
русском
языке
по чти
все
основные
работы
Фрейда
(большей частью под редакцией проф .
Е.
Д.
Е рм ако ва).
Появилось
много
его
п оследо ват еле й.
Психоанализ
раз раб ат ыв ался
по
ря ду
направлений
и
применял­
ся
в
медицинской
практике.
В
своем
бо льш инст ве
фил осо фы -мар кс исты
и
психо­
логи,
медики
оценивали
психоана лити ческ ую
концепцию
как
базирующуюся
на
п ринцип ах
материализма
и
диалектики.
Мы
пом ещаем
в
дан ном
сб орник е
т екст ов
две
статьи
о
психоанализе
—
Б.
Э.
Быховского
и
А.
Р.
Лурия
—
как
наиболее
характерные
для
того
п ериод а.
Читатель
убеди т ся,
что
вы со кая
в
целом
оце нка
фрейдовского
психоанализа
не
мешала
видет ь
его
п рот иворечи я,
ограниченность,
особенно
в
отношении
трактовки
соци аль ных
явлений.
Мож но
заметить,
од нако ,
что
во
второй
половине
20- х
гг.
к рит ика
фрейдизма
становилась
все
менее
конструктивной,
а
иног да
появлялись
некомпетентные
ста тьи
с
п рео блад ани ем
политически
«левой»
фразы.
В
1929 г.
рук овод ит ель
Секции
естественных
и
точных
наук
Коммунистической
академии
О.
Ю.
Шмидт
говорил
в
своем
обобщающем
д ок ладе
след ующее: «Психоаналитическая теория...
вначале
заинтересовала
многих
мар кси сто в
и
не
могла
не
заинтересовать...
Подчеркива­
ние
динамичности
вс ех
пр оцессов
нашей
психологической
ж изни
—
че рта
прямо
диалектическая.
Казалось,
что
все
хо ро шо.
Но,
некритически
подходя
к
эт ой
тео­
рии,
мы
рискуем
сделать
обычную
ош ибк у,
ту
же,
что
Енчмен
сделал
с
Павловым:
взять
частное
учение
какой-нибудь
теории,
превратить
эту
частность
в
абс олют
и
попробовать
это т
аб солют
п остав ить
рядом
с
мар кси змом...
Во
в ремя
это й
пе­
рестрелки
п сих оан ализ
у
нас
на
врем я
погиб.
Но
во
всяком
случае
лу чше,
если
какой-нибудь
десяток
лет
у
нас
какой-нибудь
хорошей
заграничной
теорией
за­
н имать ся
не
будут,
но
зато
мы
избавимся
еще
от
одног о
уклона,—
чем
есл и
бы
мы
допу с тили
ук лон
для
того,
чтобы
сохранить
работу
по
эт ой
теории.
Сейчас..t
[мы]
д ост ат очно
подросли,
можно
смотреть
на
это
дело
про ще
и
можно
признать,
что
в
э той
теории
есть
мно го
э лемен тов
диалектики
и
притом
б лизк ой
к
м атери а­
листической,
кото ры е
мы
можем
при нят ь,
но
строго
крит иче с к и»2.
1 См.:
Бех те рев
В.
М.
П сих оло гия,
ре фле кс ологи я
и
марксизм.
Л.,
1925;
Челпанов
Г.
И.
Пси холо ги я
и
маркси зм.
М. , 1924; Спинозизм и материализм
(Итоги полемики о марксизме в психологии).
М ., 1927.
2 Шмидт О.
Ю.
Зад ачи
м арк си стов
в
об ла сти
естествознания//Труды
Второй
Всесоюзной
конференции
марк сист ско -ленинск их
научных
учреждений.
М., 1930.
В ып.
II.
С.
17—18.
26


К
со жале нию ,
с
начала
30- х
гг.
в
стр ане
соз далас ь
такая
ситуация,
ко т орая
на
дол гие
г оды
положила
конец
многим
п лодот ворн ым
дискуссиям,
в
том
числе
и
по
проблеме
отношения
к
психоан алит ическ ой
ко нцеп ции
3.
Фрейда.
20- е
гг.
знали
и
много
других
интересных
дис кус с ий:
по
про блем ам
причин ­
ности
в
теоретической
медицине,
происхождения
жиз ни,
взаимоотношения
дарви­
низма
с
му та цио нной
теорией,
отношения
к
евг ени ке
и
т.
п.
Затронем
од ну
из
них
—
по
вопросам
взаимоотношения
эволюционизма
и
ме н-
делевско-моргановской
генетики,
отношения
к
последней
м аркс ист ов.
О тмеже вани е
м аркс ист ов
от
механоламаркизма
в
представлениях
о
на­
следственности
и
изменчивости
определилось
уже
к
середине
20-х
гг.
Здесь
мог ут
быт ь
отм еч ены
выступления
Б.
М.
Завадовского
(доклад в Комакадемии в 1925 г.
«Дарвинизм и марксизм»), М.
М.
М ес терга зи
(доклад в 1926 г.
«Эпигенезис и
г енет ика») и А.
С.
Серебр овско го
(доклад в 1926 г .
«Теория наследственности
Моргана
и
Мендел я
и
марксисты»).
Важное
зн ачени е
в
определении
и
закреплении
л инии
Коммунистической
ак ад емии
им ели
новые
отк рыт ия
в
генетике,
в
особенности
открытие
Г.
Мёллером
в
1927 г.
искусственного
му ти рования .
Это т
моме нт
был
отм ече н
О.
Ю.
Шмидтом
в
1929 г.
Он
говорил,
что
«ситуация чисто объективно изменилась после опыта
Мё лле ра. ..
Сей час
в
генетике
есть
струя
диалектическая,
струя
б олее
мощная,
чем
те
элементы
материализма,
которые
мы
им ели
у
ламаркистов.
Поэтому
нам
незачем
сейчас
сосредоточиваться
на
кр итике
генетики.
Но
отрицать
нацело
всякое
з наче ние
за
раб от ами
ламаркистов,
мне
кажется,
рано.
Пус ть
биологи
в
э том
во­
просе
окончательно
разберутся...
Мы
должны
ст ремит ь ся
к
тому,
чтобы
в
со ста ве
ли
самой
К омак аде мии
или
около
нее
создать
свой
Б иолог ическ ий
институт,
который...
в
частности,
поведет
разработку,
диалектическую
разработку
ген е­
т ик и.. .»1.
Ком м уни ст ическ ая
академия
не
только
давала
общее
стратегическое
направ­
ление
и сследо вани ям
ф илософск их
проблем
биологии
и
генетики
с
точки
зрения
ма т ери алист ическ ой
диалектики,
но
и
сама
сыграла
к р упную
роль
организатора
соответствующих
экспериментальных
и
т еорет ическ их
рабо т.
В
ней
была
создана
генетическая
лаборатория,
где
под
руководством
А.
С.
Се реб ро вск ого
проводи­
лись
шир ок ие
эксперименты
по
мутациям
и
в ыя влению
структуры
гена.
Ко нц еп­
ция
неделимости
ге на
о казы валась
методологически
и
экспериментально
преодо­
ленной.
Утверждались
диалектические
представления
о
с лож ной
пр ир оде
гена
и
его
ф ункци ональ ной
целостности.
В
трудах
ест естве нни к ов-ма рк систо в
и
методологически
бли зк их
к
ним
ге не­
тиков,
сплоченных
в
единый
коллектив
в
Секции
естественных
и
точных
на ук,
бы ла
уст анов лен а
тесная
связь
ме жду
м арксиз м ом
и
дарвинизмом,
между
марк си з­
мом
и
м енд елев ско-м орг ан овс кой
генетикой,
а
также
между
э волюциони змом
и
генетикой.
В след
за
работами
С.
С.
Четв ер ико ва
труды
шко лы
А.
С.
Серебровско­
го
внесли
существенный
вклад
в
о босно вание
этой
связи.
Ва жно
отметить,
что
зд есь
о сущес твля лос ь
со знат ель н ое,
целенаправленное
изу че ние
связи
генетики
с
эволюционизмом
на
основе
диалектики.
От
постановки
вопросов
о
качественно
различн ых
у ровня х
биологической
организации
через
уст ановлени е
их
тесной
взаимосвязи
к
обос нован ию
концепции
ге не тико -ав томати ческ их
процес сов
орга­
нической
эволюции
—
так овы
основные
моме нты
эт ой
пл одот ворной
работы.
Во
второй
половине
20-х
гг.
перед
научной
общественностью
страны
откры­
валась,
как
видим,
п ерспек т ива
широкого,
свобо дног о
и
делового
обсуждения
м ног ообраз ных
фило соф ски х
проблем
науки
на
основе
принципов
материализма
и
д иалект и ки.
И менно
этот
по дхо д,
вызревший
во
второй
половине
рассматриваемого
деся­
тилетия,
был
перспективным
для
развития
как
естествознания,
так
и
ф илософи и.
К
сожа лени ю,
с
н ачала
30-х
гг.
си туац ия
изменилась
коренным
образом.
Начал­
ся
форменный
погром
и
нау ки,
и
фил о со фии.
На
арен у
борьбы
вышли
та кие
одиоз­
ные
фигуры,
как
Митин,
Л ысенк о,
Презент,
Юдин,
Мак сим ов,
Ко ль ман
и
др.
Впрочем,
это
уже
тема
для
особого
разговора.
1 Шмидт О.
Ю.
Задачи
м арк сист ов
в
о блас ти
естествознания//Труды
Второй
Всесоюзной
конференции
марк сист ско -ленинск их
научных
учреж ден ий.
М ., 1930.
Вып
II.
С.
121.
27


***
Предлагаемый
вниманию
чит ат елей
сборник
является
первой
книгой
из
серии
«На переломе .
Философ ские
дискуссии
20- х
го дов »; вторая книга этого издания
буд ет
пос вя щена
со ци аль ной
ф ило софии,
пробл емам
этики,
эстетики,
ак сио логии ;
третья
—
те ме
«Философия и наука»; четвертая
—
воп росам
истории
философ­
ск ой
мысли.
Публик уем ые
ма териа лы
дают ,
как
мы
надеемся,
боле е
или
менее
целостное
представление
о
характере
проблем,
которые
обсуждались
среди
фило­
софов
20-х
гг.
Причем
от обра ны
лишь
наи более
и нтер есные
точки
зрения.
Если
читатель
с ерьезн о
за ин тере су ется
философ ским и
идеями
того
пери ода
(а многие
из
этих
идей
весьм а
актуальны
и
п оны не), то можно будет,
конечно,
более
осн ова ­
тельно
познакомиться
с
соответствующими
тру да ми
в
наших
б иблио т еках.
Подбор
материалов
для
дан ной
книги
осуществлялся
в
основном
из
б огате йши х
фонд ов
Славянской
библиотеки
г.
П раги
(ЧСФР).
Неоценимым
было
сод ейст вие
в
получении
необходимой
литературы
со
стороны
директора
Иржи
Вацека
и
дру­
гих
сотрудников
эт ой
библиотеки.
Весьма
полезными
оказались
советы
В.
П.
Фи­
латова.
Б оль шую
помощь
в
работе
над
биографическими
справками
о каза ла
Т.
В.
Кулакова.
Вс ем
им
составитель
приносит
свою
глубокую
благодарность.


Раздел
I
Философия -
наука -
культура -
общество


В.
И. «Пенин
О
ЗНА ЧЕНИ И
ВОИНС ТВУ Ю ЩЕ ГО
МАТЕРИАЛИЗМА
1
Об
общих
задачах
журнала
«Под Знаменем Марксизма»
т ов.
Тро­
цкий
в
No
1—2
сказал
уже
все
существенное
и
сказал
прекрасно.
Мне
хотелось
бы
ос тан ов иться
на
некоторых
вопросах,
бл иже
определяющих
содержание
и
программу
той
работы,
которая
п ро­
во зг лаше на
редакцией
журнала
во
вступительном
заявлении
к
No
1—2.
В
этом
за явле нии
говорится,
что
не
все
объединившиеся
вокруг
журнала
«Под Знаменем Марксизма»
—
комму ни с ты,
но
все
по­
следовательные
материалисты.
Я
думаю,
что
этот
сою з
коммунис­
тов
с
некоммунистами
является
безусловно
необходимым
и
пра­
вильно
определяет
зад ачи
журнала.
Одной
из
с амых
больших
и
о пасны х
ошибок
коммунистов
(как и вообще революционеров,
успешно
проделавших
начало
великой
революции)
является
пред­
ставление,
будто
бы
ре волю цию
мо жно
совершить
руками
одн их
революционеров.
Напротив,
для
успех а
всякой
серьезной
ре во лю­
ционной
работы
необходимо
понять
и
суметь
претворить
в
жизнь,
что
революционеры
способны
сыграть
роль
лишь
как
авангард
действительно
жизнеспособного
и
передового
класса.
Авангард
лишь
тогда
выпо л няет
задачи
авангарда,
когда
он
умеет
не
отры­
ваться
от
руководимой
им
массы,
а
действительно
в ести
вперед
всю
массу.
Без
союза
с
некоммунистами
в
самых
различных
облас­
тях
деятельности
ни
о
каком
успешном
коммунистическом
строи­
тельстве
не
может
быть
и
реч и.
Это
относится
и
к
той
работе
защиты
материализма
и
мар ксиз ­
ма,
за
кот орую
взялся
журнал
«Под Знаменем Марксизма».
У
главных
направлений
передовой
общественной
мысли
Ро ссии
им е­
етс я,
к
счастью,
с олид ная
материалистическая
традиция.
Не
гово­
ря
уже
о
Г.
В.
Плеханове,
до стато чн о
назвать
Чернышевского,
от
которого
современные
народники
(народные социалисты,
эсеры
и
т.
п.)
отступали
назад
нередко
в
погоне
за
мо дн ыми
реакцион­
ными
философскими
учениями,
по дд ава ясь
ми шуре
якобы
«по­
сл едн его
слова»
европейской
науки
и
не
уме я
разобрать
под
этой
м и шурой
той
или
иной
разновидности
прислужничества
буржуа­
зии,
ее
предрассудкам
и
буржуазной
реакционности.
Во
всяком
случае,
у
нас
в
России
есть
еще
—
и
довольно
долго,
несомненно,
б удут
—
материалисты
из
лагеря
некоммунистов,
и
наш
безусловный
д олг
привлекать
к
совместной
работе
всех
сто ­
ронников
последовательного
и
воинствующего
материализма
в
30


борьбе
с
философской
реакцией
и
с
философскими
п ре др ассу дка­
ми
так
называемого
«образованного общества».
Дицген-отец,
к оторо го
не
надо
смешивать
с
его
столь
же
претенциозным,
сколь
неудачным
литератором-сынком,
выр а зил
правильно,
метко
и
яс но
основную
то чку
зрения
мар кси зма
на
господствующие
в
буржуаз­
ных
странах
и
пользующиеся
с реди
их
ученых
и
публицистов
вниманием
философские
направления,
сказавши,
что
п роф ес сора
фило со фии
в
современном
обществе
представляют
из
се бя
в
боль­
шинстве
случаев
на
д еле
не
что
иное,
как
«дипломированных ла­
кеев
по повщ ины»2.
Наши
российские
интеллигенты,
любящие
с чи тать
себ я
пере­
довыми,
как,
впрочем,
и
их
собратья
во
всех
остальных
странах,
очень
не
л юбят
перенесения
вопр о са
в
плоскость
той
оценки,
кото­
рая
дан а
словами
Дицгена.
Но
не
люб ят
они
этого
п отом у,
что
правда
колет
им
глаза.
Достаточно
сколько-нибудь
вдуматься
в
государственную,
затем
общеэкономическую,
з атем
бытовую
и
всяческую
ину ю
зависимость
современных
образованных
людей
от
господствующей
буржуазии,
чтобы
понять
абсолютную
пр а­
вильность
резкой
характеристики
Д ицге на.
Достаточно
вспомнить
громадное
большинство
модных
философских
направлений,
кото­
рые
так
ч асто
возникают
в
европейских
странах,
н ач иная
хотя
бы
с
те х,
к ото рые
был и
связаны
с
открытием
ради я,
и
кончая
теми,
к оторы е
теперь
стремятся
уцепиться
за
Эйнштейна,—
ч тобы
п ред­
ставить
себе
связь
между
классовыми
интересами
и
классовой
позицией
буржуазии,
поддержкой
ею
всяческих
ф орм
ре ли гий
и
идейн ым
содержанием
модных
философских
направлений.
Из
указанного
видно,
что
жу рна л,
к оторы й
х очет
быть
органом
воинствующего
материализма,
должен
бы ть
боевым
органом,
во-
первых,
в
смысле
н еук лонн ого
разоблачения
и
преследования
всех
современных
«дипломированных лакеев поповщины», все равно,
выступают
ли
они
в
качестве
представителей
официальной
науки
или
в
ка честв е
вольных
стрелков,
называющих
себя
«демократи­
ческими
левыми
или
и д ейно -со циал ист ич еск ими»
п убл ици стам и.
Такой
журнал
должен
быть,
во-вторых,
органом
воинствую­
щего
атеизма.
У
нас
есть
ведомства
или,
по
кр айней
мере,
го су дар­
ственные
учреждения,
к оторы е
этой
работой
ведают.
Но
в ед ется
эта
работа
крайне
вяло,
крайне
неудовлетворительно,
испытывая,
видимо,
на
себ е
гн ет
общих
условий
нашего
истинно
русского
(хотя
и
советского)
бю рокра ти зма .
Чрезвычайно
су щ ественн о
поэтому,
чтобы
в
дополнение
к
работе
соответствующих
государственных
учреждений,
в
исправление
ее
и
в
оживление
ее,
жу рна л,
посвя­
щающий
себ я
зад аче
—
стать
о рг аном
воинствующего
материа­
лизма,
вел
неутомимую
атеистическую
пропаганду
и
борьбу.
Надо
внимательно
следить
за
вс ей
соответствующей
л ите ра турой
на
всех
язы к ах,
переводя
или,
по
крайней
мере,
реферируя
все
сколь­
ко-нибудь
ценное
в
этой
области.
Энгельс
давно
советовал
руководителям
современного
пролета­
риата
переводить
для
м ассово го
распространения
в
народе
боевую
атеистическую
литературу
конца
XVIII века 3 .
К
стыду
нашему,
31


мы
до
сих
пор
это го
не
сде лал и
(одно из многочисленных дока­
зательств
того,
что
завоевать
власть
в
ре во лю ционну ю
эпох у
го­
раздо
легче,
чем
суметь
правильно
э тою
вл асть ю
п ользо в аться).
Иногда
оправдывают
эту
на шу
вялость,
бездеятельность
и
неуме­
л ость
всяческими
«выспренними»
со ображ ен и ями:
например,
дес­
кать ,
старая
атеистическая
литература
XVIII века устарела,
не­
на учн а,
наивна
и
т.
п.
Нет
нич его
хуже
подобных,
якобы
ученых,
софизмов,
прикрывающих
либ о
пед ант ство ,
либо
полное
непо ни­
м ание
м аркс и зма.
Конечно,
и
ненаучного,
и
наивного
найдется
не
мало
в
атеистических
произведениях
революционеров
XVIII века.
Но
никто
не
мешает
издателям
э тих
сочинений
сократить
их
и
снабдить
короткими
послесловиями
с
указанием
на
прогресс
науч­
ной
кри тик и
религий,
проделанный
человечеством
с
конца
XVIII ве ­
ка,
с
указанием
на
соответствующие
новейшие
сочинения
и
т.
д.
Б ыло
бы
велич айш ей
ошибкой
и
худ шей
ошибкой,
к от орую
мо жет
сделать
марксист,
думать,
что
мно го мил лио нные
народные
(осо­
бенно
крестьянские
и
ремесленные)
массы,
осужденные
в сем
сов­
ременным
обществом
на
темноту,
невежество
и
пре дра сс удк и,
м огут
выбраться
из
этой
темноты
только
по
прямой
линии
чисто
марксистского
просвещения.
Этим
массам
нео бх од имо
да ть
самый
разнообразный
материал
по
атеистической
проп аг а нде,
знакомить
их
с
фактами
из
сам ых
различных
областей
жиз ни,
п одой ти
к
ним
и
так
и
эд ак
для
т ого,
чтобы
их
заинтересовать,
пробудить
их
от
религиозного
сна,
встряхнуть
их
с
сам ых
различных
сторон,
сам ы­
ми
раз л ичн ыми
спос об ами
и
т.
п.
Бойкая,
живая,
талантливая,
остроумно
и
открыто
нападаю­
щая
на
господствующую
по повщ ину
публицистика
старых
атеис­
тов
XVIII века сплошь и рядом окажется в тысячу раз более под­
ходящей
для
того,
ч тобы
пробудить
людей
от
религиозного
сна,
чем
скучные,
сухие,
не
иллюстрированные
почти
никакими
умело
подобранными
фактами
п ер есказы
марксизма,
кот оры е
преобла­
дают
в
нашей
литературе
и
кот оры е
(нечего греха таить)
часто
марксизм
искажают.
Все
сколько-нибудь
крупные
произведения
Маркса
и
Энгельса
у
нас
переведены.
Опасаться,
что
старый
а те­
изм
и
старый
мате ри али зм
останутся
у
нас
не до по лне нными
теми
исправлениями,
ко то рые
внесли
Ма ркс
и
Энгельс,
нет
решительно
ник ак их
оснований.
Самое
ва жное
—
чаще
всего
именно
это
забы­
ва ют
на ши
якобы
марксистские,
а
на
самом
дел е
уродующие
мар к­
сиз м
коммунисты
—
это
суметь
заинтересовать
совсем
еще
нераз­
витые
мас сы
сознательным
отношением
к
религиозным
вопросам
и
сознательной
критикой
религий.
С
дру гой
стороны,
взгляните
на
представителей
современной
научной
кри тик и
религий.
Почт и
всегда
эти
п р едста ви тели
обр а­
зованной
буржуазии
«дополняют»
свое
же
собственное
опровер­
жение
религиозных
пре драссу дков
такими
рассуждениями,
кото­
рые
сразу
разоблачают
их
как
идейных
рабов
буржуазии,
как
«дипломированных лакеев поповщины».
Два
примера.
Проф.
Р.
Ю.
Виппер
издал
в
1918 году книжечку
«Возникновение христианства» (изд .
«Фарос» .
Мо сква ).
Переска-
32


зывая
г л авные
результаты
современной
науки,
автор
не
тольк о
не
воюет
с
предрассудками
и
с
обманом,
ко то рые
составляют
оружие
церкви
как
политической
организации,
не
только
обходит
эти
во­
просы,
но
за явля ет
прямо
смешную
и
реакционнейшую
претензию
подняться
выше
об еих
«крайностей»: и идеалистической и мате ­
риалистической.
Это
—
прислужничество
господствующей
бур­
жуазии,
которая
во
всем
мир е
сот ни
милл ион ов
рублей
из
выжи­
маемой
ею
с
трудящихся
при бы ли
упот ребляет
на
поддержку
ре­
лигии.
Известный
немецкий
уче ны й,
Артур
Древс,
опр ове рга я
в
св оей
книге
«Миф о Христе»
религиозные
предрассудки
и
сказки,
дока­
зывая,
что
никакого
Христа
не
б ыло,
в
кон це
книги
высказывается
за
ре ли гию,
тол ько
подновленную,
подчищенную,
ухищ ре нну ю,
способную
противостоять
«ежедневно все более и более усиливаю­
щемуся
натуралистическому
п ото ку» (стр.
238 4- го
немецкого
из­
дания, 1910года).
Это
—
реакционер
пр ям ой,
сознательный,
от­
кры то
помогающий
эксплуататорам
заменять
старые
и
про гн ивш ие
ре лиг иоз ные
предрассудки
новенькими,
еще
более
гаденькими
и
подлыми
предрассудками.
Это
не
значит,
чтобы
не
над о
бы ло
переводить
Др ев са.
Это
зна­
чит,
что
коммун и ст ы
и
все
последовательные
материалисты
до лж­
ны,
осуществляя
в
известной
мере
сво й
со юз
с
прогрессивной
частью
буржуазии,
неуклонно
ра зоб лач ать
ее,
когда
она
в пада ет
в
реак цио нно ст ь.
Это
значит,
что
чураться
союза
с
представите­
л ями
буржуазии
XVIII века,
т.
е.
той
эпохи,
когда
она
была
рево­
люци он н ой,
значило
бы
изменять
мар к сизму
и
материализму,
ибо
«союз»
с
Др ев сами
в
той
или
иной
форме,
в
той
или
иной
сте п ени
для
нас
обязателен
в
борьбе
с
господствующими
религиозными
мракобесами.
Журнал
«Под Знаменем Марксизма», который хочет быть ор ­
ганом
воинствующего
материализма,
долж ен
уделять
много
места
а теист ическ о й
пропаганде,
обзору
соответствующей
ли тер ат уры
и
исправлению
громадных
недочетов
нашей
государственной
ра­
боты
в
этой
области.
Особенно
важно
использование
тех
кн иг
и
брошюр,
к отор ые
содержат
много
конкретных
фак тов
и
сопостав­
лений,
показывающих
связь
классовых
интересов-и
кла^еовызиор-
ганизаций
современной
буржуазии
с
организациями
религиозных
у чр ежд ений
и
религиозной
пропаганды
4.
Чрезвычайно
ва жны
все
ма тери алы ,
относящиеся
к
Соединен­
ным
Штат ам
Северной
Америки,
в
которых
меньше
проявляется
официа льна я,
каз енн ая,
государственная
связь
рели ги и
и
капита­
ла.
Но
зат о
нам
я снее
становится,
что
так
называемая
«современ ­
ная
дем ократ ия» (перед которой так неразумно разбивают свой
лоб
меньшевики,
эс еры
и
отчасти
анархисты
и
т.
п.)
представляет
из
себ я
не
что
иное,
как
свободу
проп ов едов ать
то,
что
буржуазии
выгодно
проповедовать,
а
выг од но
ей
проповедовать
самые
реак­
ционные
идеи,
рели ги ю,
мракобесие,
защиту
эксплуататоров
и
т.
п.
Хотелось
бы
надеяться,
что
жу рна л,
кото рый
хочет
быть-орга­
ном
воинствующего
материализма,
даст
нашей
читающей
публике
зз
2 На переломе


обзоры
ат еист ическ о й
л и тера туры
с
ха рак тери сти кой ,
для
какого
круга
ч ит ателей
и
в
каком
отношении
могли
бы
быть
подходящими
те
или
ин ые
пр о из веден ия,
и
с
указанием
то го,
что
появилось
у
нас
(появившимся надо считать только сносные переводы,
а
их
не
так
много)
и
что
должно
б ыть
еще
издано.
Кром е
союза
с
последовательными
материалистами,
которые
не
принадлежат
к
партии
коммунистов,
не
менее,
е сли
не
более
ва­
жен
для
той
работы,
кото рую
воинствующий
материализм
должен
проделать,
союз
с
п редста в ител ями
со вр еменно го
естествознания,
к отор ые
ск ло няю тся
к
материализму
и
не
боятся
отстаивать
и
про­
поведовать
его
против
господствующих
в
так
называемом
«обра­
зованном
обществе»
модных
фи ло софск их
шат ани й
в
сторону
идеализма
и
скептицизма.
Помещенная
в
1—2
номере
журнала
«Под Знаменем Марксиз­
ма»
статья
А.
Тимирязева
о
теории
относительности
Эйн штей на
позволяет
надеяться,
что
жур на лу
удастся
осуществить
и
этот
второй
союз.
Надо
обратить
на
нег о
побольше
внимания.
Надо
помнить,
что
им енно
из
кру той
ломки,
кот орую
переживает
совре­
менное
естеств о зна ние,
род ят ся
сплошь
да
рядом
реакционные
фи­
лософские
шк олы
и
школ ки ,
напр а вле ния
и
направленьица.
Поэто­
му
следить
за
во пр осам и,
кот оры е
выдвигает
новейшая
революция
в
обл а сти
естествознания,
и
п ри вле кать
к
этой
ра боте
в
философ­
ском
журнале
ес тество и сп ытател е й
—
это
задача,
без
ре шен ия
ко­
то рой
воинствующий
материализм
не
может
быть
ни
в
ко ем
случае
ни
воинствующим,
ни
матери ал и змом.
Если
Тимирязев
в
первом
номере
жур на ла
должен
был
оговорить,
что
за
теорию
Эйн ште йн а,
которы й
сам,
по
словам
Тимирязева,
никакого
активного
похода
против
основ
материализма
не
ведет,
ухватилась
уже
громадная
ма сса
представителей
буржуазной
инт е ллиг е нции
всех
стран,
то
это
относится
не
к
одн ому
Эйнштейну,
а
к
целому
ряду,
ес ли
не
к
большинству
великих
преобразователей
естествознания,
начиная
с
к онца
XIX века .
И
для
то го
что бы
не
относиться
к
подобному
яв лению
бессозна­
те л ьно,
мы
должны
понять,
что
без
солидного
философского
обос­
нования
никакие
естественные
науки,
никакой
материализм
не
мо­
жет
выдержать
борьбы
против
натиска
бу ржу аз ных
идей
и
восста­
но вле ния
буржуазного
миросозерцания.
Чтобы
выдержать
эту
борьбу
и
пров е сти
ее
до
конца
с
полным
успехом,
естествен ни к
до л­
жен
б ыть
современным
матери али ст ом,
сознательным
сторонником
того
материализма,
к оторы й
представлен
Марксом,
то
ест ь
должен
быть
диалектическим
ма те риа ли стом.
Чтобы
достигнуть
этой
це ли,
сотрудники
журнала
«Под Знаменем Марксизма»
должны
органи­
зовать
сист емат ическ ое
изу че ние
ди але ктик и
Гегеля
с
материалис­
тической
то чки
зрения,
т.
е.
той
диалектики,
кот орую
Маркс
прак­
тически
применял
и
в
своем
«Капитале»
и
в
своих
исторических
и
политических
работах
и
применял
с
та ким
успехом,
что
теперь
каж -
34


дый
день
пробуждения
нов ых
кла ссов
к
жизни
и
к
борьбе
на
В осто­
ке
(Япония,
Ин дия,
Кита й),—
т.
е.
тех
соте н
мил лионо в
человече­
ства,
к оторы е
с ос тавл яют
бо льш ую
часть
населения
земли
и
кото­
рые
своей
исторической
бездеятельностью
и
своим
историческим
сном
обусловливали
до
сих
пор
застой
и
г н иение
во
многих
пе ре­
довых
государствах
Европы,—
каждый
д ень
пробуждения
к
жизни
новых
нар одо в
и
новых
классов
все
больше
и
больше
подтверждает
марксизм.
Конечно,
работа
такого
изучения,
такого
истолкования
и
такой
пропаганды
гегелевской
ди ал ектик и
чр езвы чай но
трудна,
и,
несом­
ненно,
первые
оп ыты
в
э том
отношении
будут
связаны
с
ошибками.
Но
не
ошибается
только
то т,
кто
ничего
не
делает.
Опираясь
на
то,
как
прим е нял
Маркс
материалистически
п оня тую
диалектику
Гегеля,
мы
можем
и
должны
разрабатывать
эту
диалектику
со
вс ех
сто рон ,
п еча тать
в
жу рна ле
отрывки
из
главных
сочинений
Г ег еля,
истолковывать
их
материалистически,
комментируя
образцами
применения
ди ал екти ки
у
Маркса,
а
также
те ми
образцами
диалек­
тики
в
области
отношений
экономических,
пол итиче с к их,
каковых
образцов
новейшая
история,
особенно
современная
империалис­
тическая
война
и
революция
дают
необыкновенно
много.
Гру ппа
редакторов
и
сотрудников
журнала
«Под Знаменем Марксизма»
должна
быть,
на
мой
взгл яд,
своего
ро да
«обществом материа­
листических
друзей
гегелевской
диа ле ктик и».
Со вр ем енные
естест­
во испы татели
найдут
(если сумеют искать и если мы научимся по ­
могать
им)
в
материалистически
истолкованной
диалектике
Гегеля
ряд
ответов
на
те
философские
вопросы,
ко то рые
ставятся
ре волю­
цией
в
естествознании
и
на
которых
«сбиваются»
в
ре акц ию
интел­
лиг ент ск ие
пок лонн и ки
буржуазной
моды.
Без
того,
чтобы
такую
задачу
себе
поставить
и
си стема тич ески
ее
выпо лня ть ,
материализм
не
может
бы ть
воинствующим
ма тери а­
лизмом.
Он
ос тан ется ,
упот ребляя
щедринское
выражение,
не
столько
сражающимся,
ско л ько
сражаемым.
Без
этого
крупные
естествоиспытатели
так
же
часто,
как
до
сих
пор,
будут
беспомощ­
ны
в
своих
философских
выводах
и
обобщениях.
Ибо
естествозна­
ние
прогрессирует
так
быстро,
пер е жива ет
период
та кой
глуб око й
революционной
ломки
во
всех
областях,
что
без
философских
вы­
водов
есте ств о зна нию
не
обойтись
ни
в
к оем
сл уч ае.
В
заключение
приведу
пример,
не
относящийся
к
области
фил о­
софии,
но
во
всяком
случае
относящийся
к
о бл асти
общественных
вопросов,
кот орым
так же
хочет
уделить
внимание
журнал
«Под
Знаменем
Мар кси зма» .
Это
один
из
примеров
тог о,
как
сов ремен на я
якобы
наука
на
самом
д еле
служит
проводником
грубейших
и
гнуснейших
реакци­
о нных
взглядов.
Недавно
мне
прислали
журнал
«Экономист»5 No 1 (1922 г . ),
издаваемый
XIотделом «Русского
технического
об ще ства ».
При­
сл авши й
мне
эт от
журнал
м олодой
коммунист
(вероятно,
не
име в­
ший
времени
ознакомиться
с
содержанием
журнала)
неосторожно
отозвался
о
журнале
чр езв ычай но
сочувственно.
На
сам ом
д еле
35
2*


журнал
является,
не
з наю
насколько
сознательно,
органом
совре­
ме нных
крепостников,
прикрывающихся,
конечно,
мантией
науч­
ности,
демократизма
и
т.
п.
Некий
г.
П.
А.
Со рок ин
помещает
в
этом
журнале
обширные
якобы
«социологические»
исследования
«О влиянии войны».
Уче­
ная
статья
пестрит
учеными
ссылками
на
«социологические»
труды
автора
и
его
многочисленных
заграничных
учителей
и
сотовари­
щ ей.
Вот
какова
его
учен ост ь:
На
ст ран ице
83- й
читаю:
«На 10 000
браков
в
Петрограде
те перь
при ходи тся
92,2 развода
—
циф ра
фантастическая,
прич ем
из
100 расторгнутых браков 51,1 были продолжительно ­
с тью
менее
одного
года, 11% —
менее
одного
месяца, 22% —
м енее
д вух
меся цев,
41% —
менее
3—6
м есяцев
и
ли шь
26% —
свыше
6 месяцев.
Эти
цифр ы
гов оря т,
что
современный
легальный
брак
—
форма,
скрывающая
по
существу
вн ебр ачн ые
половые
отношения
и
да ющая
возможность
люби теля м
«клубники» «з ак онн о»
удов­
летворять
сво и
а п пет ит ы» («Экономист»
No
1, стр.
83-я).
Нет
сомнения,
что
и
этот
господин,
и
то
русское
техническое
общество,
которое
издает
журнал
и
п омещае т
в
нем
подобные
рас­
суждения,
причисляют
с ебя
к
сторонникам
демократии
и
сочтут
за
величайшее
оскорбление,
когда
их
н аз овут
тем,
что
они
ест ь
на
самом
деле,
т.
е.
крепостниками,
реа кци оне рами, «дипломирован­
ными
лакеями
поповщины».
Сам ое
небольшое
зн ак омств о
с
законодательством
буржуазных
с тран
о
браке,
разводе
и
внеб рач ных
де тях,
а
равно
с
фактическим
положением
дела
в
э том
отношении
покажет
любому
интересующе­
м уся
вопросом
человеку,
что
современная
буржуазная
демократия,
даже
во
всех
наиболее
демо кр а тическ их
буржуазных
республиках,
проявляет
себя
в
указанном
отношении
и менно
крепостнически
по
отн ошен ию
к
женщ ин е
и
по
отношению
к
внебрачным
де тям.
Это
не
мешает,
конечно,
меньшевикам,
эсерам
и
части
анархис­
тов
и
вс ем
соответствующим
партиям
на
Западе
продолжать
кр и­
чать
о
демократии
и
о
ее
нарушении
большевиками.
На
самом
деле,
именно
большевистская
революция
яв ля ется
единственной
после­
довательно
демократической
революцией
в
отношении
к
таки м
вопросам,
как
бр ак,
развод
и
положение
внебрачных
детей.
А
это
вопрос,
затрагивающий
самым
непосредственным
образом
интере­
сы
большей
половины
населения
в
любой
стр ан е.
Только
больше­
вистская
революция
впервые,
несмо т ря
на
громадное
число
пре д­
шествовавших
ей
и
называющих
себя
д емо кр ати чески ми
буржуаз­
ных
революций,
пр ов ела
решительную
борьбу
в
указанном
отноше­
н ии,
как
против
реакционности
и
крепостничества,
так
и
прот ив
обычного
лицемерия
пра вящих
и
имущих
классов.
Если
г.
Сорокину
92 развода на 10 000 браков кажется цифрой
фантастической,
то
остается
предположить,
что
либо
автор
жил
и
воспитывался
в
каком-нибудь
настолько
загороженном
от
жизни
монастыре,
что
в
сущ ес тв ован ие
подобного
монастыря
едв а
к то -ни­
будь
поверит,
либо
что
этот
автор
иска жает
правду
в
угоду
реа кци и
и
буржуазии.
Всякий
сколько-нибудь
знакомый
с
общественными
условиями
в
бурж уазн ы х
странах
ч ело век
знает,
что
фа кти чес кое
36


чи сло
фа ктиче ских
разводов
(конечно,
не
санкционированных
церковью
и
за кон ом)
повсюду
неизмеримо
больше.
Россия
в
этом
отношении
отли ча ет ся
от
других
с тран
тол ько
тем ,
что
ее
за ко­
ны
не
освящают
лицемерия
и
бесправного
положения
жен щи ны
и
ее
реб енк а,
а
открыто
и
от
имени
государственной
власти
объ­
являют
систематическую
войну
прот ив
всякого
лицемерия
и
всяко­
го
бесправия.
Ма р ксист ско му
жу рна лу
придется
вести
войну
и
против
подоб­
ных
современных
«образованных»
крепостников.
Вероятно,
не
ма­
лая
их
час ть
получает
у
нас
даже
государственные
деньги
и
состо­
ит
на
государственной
служ бе
для
просвещения
юношества,
хотя
для
это й
цели
они
год ятся
не
больше,
чем
заведомые
рас тлители
годились
бы
для
рол и
надзирателей
в
учебных
зав едени ях
для
младшего
возраста.
Рабо чи й
кл асс
в
России
сумел
завоевать
вла сть,
но
пользовать­
ся
ею
еще
не
научился,
ибо ,
в
противном
случае,
он
бы
подобных
преподавателей
и
членов
ученых
об ще ств
давн о
бы
вежливенько
препроводил
в
страны
буржуазной
«демократии» .
Там
подобным
крепостникам
сам ое
настоящее
место.
Научится,
была
бы
охота
учиться.
12.III.1922.
Под
знаменем
марксизма.
1922.
No
3.
С.
5—12
В.
И.
Ленин
К
ВОПРОС У
О
ДИАЛЕКТИКЕ6
Раздвоение
е дино го
и
познание
противоречивых
частей
его
(см.
цитату
из
Филона
о
Гераклите
в
начале
III части («О познании»)
Лассал евско го
«Гераклита») есть суть ( о дна
из
«сущностей»,
одна
из
основных,
е сли
не
основная,
особенностей
или
черт)
ди а­
лектики.
Так
именно
ставит
вопрос
и
Гег ель
(Аристотель в своей
«Метафизике»
постоянно
бьется
около
этого
и
борется
с
Ге­
раклитом
respective с гераклитовскими идеями7).
Правильность
этой
стороны
содержания
ди але кти ки
должна
быть
про верена
ис тори ей
науки.
На
эту
сторону
диалектики
обы чно
(например,
у
Плеханова)
обращают
недостаточно
внимания:
тож­
дество
противоположностей
б ерется
как
сумма
примеров
[«например,
зер но »; «например,
пе рв обыт ный
коммунизм».
Т оже
у
Энгельса.
Но
это
«для популярности»??], а не как закон по ­
знания
(и закон объективного мира).
В
математи ке
+и
—.
Дифференциал
и
интеграл.
» механике действие и противодействие.
» физике положительное и отрицательное электричество .
» химии соединение и диссоциация атомов.
» общественной науке классовая борьба.
37


Тож де ство
противоположностей
(«единство»
их,
мож ет
бы ть,
вернее
сказ ать ?
хо тя
различие
терминов
тождество
и
единство
зде сь
не
особенно
существенно.
В
известном
смысле
оба
верны)
есть
пр из нание
(открытие)
противоречивых,
взаимоисключаю­
щих ,
противоположных
тенденций
во
в сех
явл ен иях
и
проц ес ­
сах
п рирод ы
(и духа и общества в том числе) .
Ус лов ие
познания
в сех
процессов
мира
в
их
«самодвижении», в их спонтанейном
развитии,
в
их
живо й
жиз ни,
есть
познание
их
как
единства
п ро­
тивоположностей.
Развитие
есть
«борьба»
противоположностей.
Две
основные
(или две возможные?
или
две
в
ис тори и
наблю­
д а ющ и е с я?) концепции развития (эвол ю ции)
суть:
р аз витие
как
уменьшение
и
увеличение,
как
повторение,
и
развитие
как
един­
ст во
противоположностей
(раздвоение единого на взаимоисклю ­
чающие
противоположности
и
взаимоотношение
между
ними).
При
первой
концепции
движения
остается
в
те ни
с
а
м
о
д ви­
жение,
его
двигательная
си ла,
его
источник,
его
мотив
(или
сей
источник
переносится
во
вне
—
бог,
субъект
etc.).
При
второй
концепции
главное
вни мание
устремляется
именно
на
познание
источника
«само»
движения.
Первая
к онце пция
мертва,
бл едн а,
суха.
Вторая
—
жизненна.
Тол ько
вторая
д ает
ключ
к
«самодвижению»
всего
сущего;
только
она
д ает
ключ
к
«скачкам», к «пе р ер ыву
постепенности»,
к
«превращению в противоположность», к уничтожению старого и
возникновению
нового.
Единство
(совпадение,
тождество,
равнодействие)
проти в опо­
ложностей
условно,
временно,
преходяще,
релятивно.
Борьба
в за­
имоисключающих
противоположностей
аб со лют на,
как
абсолютно
развитие,
д вижен ие.
NB: отличие субъективизма (с кеп ти ц изма
и
софистики
etc.)
от
диалектики,
м ежду
прочим,
то,
что
в
(объективной)
диа лек ­
тике
относительно
(релятивно)
и
различие
между
релятивным
и
аб солю тн ым.
Для
объективной
ди але ктик и
в
релятивном
есть
абсолютное.
Для
субъективизма
и
софистики
релятивное
тол ько
релятивно
и
исключает
абсолютное.
У
Маркса
в
«Капитале»
сн ач ала
анализируется
самое
простое,
обы чно е,
основное,
с амое
массовидное,
само е
об ыде нно е,
миллиар­
ды
раз
встречающееся,
отношение
буржуазного
(товарного)
обще­
ства:
о бмен
товаров.
Анализ
вскрывает
в
э том
простейшем
явле­
нии
(вэтой «клеточке»
буржуазного
общества)
все
п ротив оре ­
чия
(respective зародыши всех противоречий)
современного
обще­
с тва.
Дальнейшее
изложение
показывает
нам
развитие
(и рост и
движение)
этих
противоречий
и
этого
общества,
в
S * его отдель­
ных
частей,
от
его
начала
до
его
конца.
* В сумме.
Ре д.
38


Таков
же
должен
быть
ме тод
изложения
(respective изучения)
ди ал ектик и
вообще
(ибо диалектика буржуазного общества у
Ма ркса
есть
лишь
частный
случай
ди алект ики ).
Начать
с
самого
п ростого,
обы чног о,
массовидного
etc.,
с
предложения
любого:
листья
дерева
зелены;
Ив ан
есть
человек;
Жучка
е сть
со бака
и
т.
п.
Уже
здесь
(как гениально заметил Гегель)
есть
диалектика:
от­
дельное
есть
общ ее
(ср.
Aristoteles, Metaphysik, пер.
Швег-
лера.
Bd. II, S. 40, 3. Buch, 4. Kapitel, 8—9: «denn natiirlich kann
man nicht der Meinung sein, daB es ein Haus —
дом
вообще
—
gebe aufier den sichtbaren Hausern», «ou yap av ^eiruieu eluai
Tiua oixian nap a та£ rina^oixia^»
*)
.
Значит,
противополож­
ност и
(отдельное противоположно общему)
тожд еств енн ы :
от­
дельное
не
су ществ у ет
иначе
как
в
той
связи,
к отора я
в едет
к
обще­
му.
Общее
существует
лиш ь
в
отдельном,
через
отдельное.
Всякое
отдельное
есть
(так или иначе), общее.
Всякое
о бщее
е сть
(час­
тичка
или
сторона
или
сущность)
отдельного.
Всякое
общее
лишь
приблизительно
охватывает
все
отдельные
предметы.
Всякое
от­
дельное
неполно
входит
в
об щее
и
т.
д.
и
т.
д.
Всякое
отдельное
ты сячами
переходов
свя з ано
с
другого
род а
отдельными
(вещами,
явлениями,
процессами)
и
т.
д.
Уже
здесь
ест ь
элем ент ы,
за­
чатки
поня тия
н ео бх одимост и,
объективной
св язи
природы
etc.
Случайное
и
необходимое,
явл ени е
и
сущ но сть
и мею тся
уже
здесь,
ибо
говоря:
Ив ан
есть
человек,
Жучка
ес ть
собака,
это
ест ь
л ист
дерева
и
т.
д.,
мы
отбрасываем
ряд
признаков
как
случайные,
мы
отделяем
существенное
от
являющегося
и
противополагаем
од но
дру гому.
Таким
обр азом
в
лю бом
предложении
можно
(и должно), как
в
«ячейке» («клеточке»), вскрыть зачатки всех элементов диалек ­
тики,
показав
таким
о браз ом,
что
вс ему
познанию
че ловек а
воо б­
ще
св ой ственн а
диалектика.
А
ест ество з нание,
показывает
нам
(и
оп ять -так и
это
н адо
показать
на
лю бом
простейшем
при мер е)
объ­
ективную
природу
в
тех
же
ее
качествах,
пре вращ ен ие
отдельного
в
общее,
случайного
в
необходимое,
переходы,
переливы,
взаим­
ную
связь
противоположностей.
Ди ал ект ика
и
е
с
т
ь
теори я
по­
зна ния
(Гегеля и)
марксизма:
вот
на
какую
«сторону»
дела
(это
не
«сторона»
дела,
а
сут ь
дел а)
не
обра тил
внимания
Плеханов,
не
говоря
уже
о
других
ма рксис та х.
***
Познание
в
виде
ряда
кругов
представляет
и
Гегель
(см.
Лог и­
ку)
—
и
современный
«гносеолог»
естествознания,
эклектик,
вра г
гегелевщины
(коей он не понял!) Paul Volkmann (см.
его
«Егкеп-
ntnistheoretische Grundziige», S.8).
* Аристотель,
Метафизика,
пер.
Швеглера.
T. II.,
стр.
40, 3-я
книга, 4-я
гла­
ва , 8—9: «мы не можем ведь принять,
что
ест ь
не кий
дом
(вообще)
наряду
с
от­
дельными
дом ам и».
Ре д.
39


«Круги»
в
фило с офии
[обязательно ли хронология
насчет
лиц?
Нет!~|
Античная:
от
Демокрита
до
Платона
и
диалектики
Гераклита.
Возрождение:
Декарт
versus Gassendi (Spinoza?).
Новая:
Гольбах—Гегель
(через Беркли,
Юм,
Кант).
Гегель—Фейербах—Магх.
Диалектика
как
живое,
мно го ст ор оннее
(при вечно увеличива ­
ющемся
чи сле
сторон)
поз на ние
с
бездной
оттенков
всякого
под­
хода,
п ри ближ ения
к
действ ит ель но ст и
(с философской системой,
растущей
в
целое
из
каждого
отте нк а)
—
вот
неизмеримо
бог атое
содержание
по
ср авнению
с
«метафизическим»
материализмом,
основная
беда
кое го
ест ь
неумение
приме нит ь
диалектики
к
Bil-
dertheorie *,
к
процессу
и
развитию
познания.
Философский
идеализм
есть
тол ько
чепуха
с
точки
зре­
ния
материализма
г руб ого,
простого,
метафизичного.
На­
об ор от,
с
точк и
зрения
диалектического
материализма
философский
идеализм
ест ь
одностороннее,
преувеличен­
н о е, iiberschwengliches (Dietzgen)9 развитие ( р азд ув ан ие,
распухание)
одно й
из
черточек,
сторон,
гр аней
познания
в
абсолют,
от орван н ый
от
материи,
от
природы,
обожест­
вленный.
Идеализм
ест ь
п опо вщ ина.
Верно.
Но
ид еал изм
философский
ес ть
(«вернее»
и
«кроме того»)доро­
га
к
поповщине
ч ерез
оди н
из
оттенков
бесконеч­
но
сложного
познания
(диалектического)
человека.
Познание
человека
не
е сть
(respective не идет по)
прямая
ли­
ния,
а
кривая
л иния,
бесконечно
приближающаяся
к
ряду
кругов,
к
спирали.
Любой
отрывок,
обломок,
кусочек
этой
кривой
линии
м ожет
бы ть
превращен
(односторонне превращен)
в
самостоятель­
ну ю,
целую,
пр ямую
линию,
которая
(если за деревьями не видеть
л еса)
ведет
тогда
в
б олото,
в
попо вщину
(где ее закрепляет
классовый
интерес
господствующих
кл ассо в).
Прямолинейность
и
односторонность,
деревянность
и
окостенелость,
субъективизм
и
субъективная
слепота
voila ** гносеологические корни идеализма .
А
у
поповщины
(= философского идеализма), конечно,
е сть
г но­
сеологические
корни,
она
не
б еспо чв енна,
она
есть
пустоцвет,
б ес­
с порн о,
но
пустоцвет,
растущий
на
живом
дер ев е,
живо г о,
плодо ­
творного,
истинного,
мог учего,
всесильного,
объективного,
абсо­
лютн ого,
человеческого
познания.
Бо льшев ик.
1925.
No
5—6
NB
сей
афо­
ри зм
* теории отражения.
Ред.
** вот.
Ред.
40


Л.
Д.
Троцкий
ПИС ЬМО
В
РЕ ДАКЦ ИЮ
ЖУРНАЛА
«ПОД ЗНАМЕНЕМ МАРКСИЗМА»10
Дорог и е
товарищи!
Идея
издания
журнала,
к оторый
вводил
бы
передовую
пролетар­
скую
молодежь
в
круг
ма те риа ли стиче ског о
миропонимания,
ка­
же тся
мне
в
высшей
степе ни
ценной
и
плодотворной.
С тарш ее
поколение
рабочих-коммунистов,
играющее
ныне
руководящую
роль
в
партии
и
в
стра не ,
пробуждалось
к
сознатель­
ной
политической
жиз ни
10—15—20 и более лет тому назад.
Мыс ль
его
начинала
свою
критическую
ра боту
с
городового,
с
та б ельщи­
ка
и
ма ст ера,
под ни ма лась
до
царизма
и
‘капитализма и затем,
чаще
всего
в
тюрьме
и
сс ы лке,
направлялась
на
вопросы
фи ло со­
фии
истории
и
научного
познания
мира.
Таким
образом,
прежде
чем
революционный
пролетариат
доходил
до
важнейших
вопросов
материалистического
об ъяс нен ия
исторического
ра зв ития,
он
ус­
п евал
уже
накопить
известную
сумму
все
ра с шир явших ся
обобще­
н ий,
от
частного
к
общему,
на
основе
своего
собственного
жизнен­
ного
боевого
опыта.
Нынешний
м олодо й
рабочий
пробуждается
в
обстановке
советского
государства,
которое
само
е сть
живая
критика
ста рого
мира.
Те
общие
вывод ы,
которые
старшему
поко­
лен ию
рабочих
давались
с
бою
и
закреплялись
в
сознании
крепки­
ми
гвоздями
л ично го
опыта,
теп ерь
получаются
р або чими
мл ад­
шего
поколения
в
готов ом
виде,
непо сред ст венно
из
рук
г осу дар ст­
ва,
в
к отором
они
живут,
из
рук
па рт ии,
которая
этим
государст­
вом
руководит.
Это
означает,
кон е чно,
гигантский
шаг
вперед
в
смысле
создания
услов ий
дальнейшего
политического
и
теорети­
ческого
воспитания
трудящихся.
Но
в
то
же
время
на
этом,
несрав­
ненно
более
высоком,
историческом
уровне,
достигнутом
работой
ст арш их
пок олен и й,
во зн икают
новые
задач и
и
новые
трудности
для
поколений
молодых.
Советское
государство
есть
живое
отрицание
с тарог о
мира,
его
общественного
порядка,
его
лич ных
отношений,
его
воззрений
и
вер о ваний.
Но
в
то
же
время
са мо
советское
государство
еще
полно
противоречий,
прорех,
несогласованностей,
смутного
брожения,—
словом,
я вле ний,
в
к оторы х
наследие
прошлого
переплетается
с
ростками
будущего.
В
такую,
глубоко
переломную,
критическую,
неустойчивую
э поху,
как
наша,
восп ит ание
п ролета рског о
ав ан­
гарда
требует
серь ез ных
и
надежных
теоретических
основ.
Для
тог о,
чтобы
величайшие
события,
могущественные
пр иливы
и
от­
лив ы,
бы стр ые
смены
з адач
и
мет одо в
партии
и
государства
не
дезорганизовали
сознания
молодого
рабочего
и
не
надломили
его
воли
еще
перед
поро гом
его
самостоятельной,
от вет ст венно й
ра бо­
ты,
необходимо
вооружить
его
мысль,
его
в олю
методом
материа­
листического
миропонимания.
Вооружить
волю,
а
не
только
мысль,
гов о рим
мы,
потому
что
в
э поху
вел ичайш и х
мировых
потрясений
более
чем
когда
бы
то
41


ни
б ыло
наша
воля
способ на
не
сломиться,
а
закалиться
только
при
том
условии,
если
она
опирается
на
научное
п оним ание
усло­
вий
и
причин
исторического
развития.
С
другой
стороны,
им енно
в
такого
рода
п ер еломн ую
эп оху,
как
наша,
особенно,
е сли
она
затянется,
т.
е.
ес ли
тем п
революци­
онных
соб ыт ий
на
западе
окажется
более
медленным,
чем
мо жно
надеяться,—
весьма
вер оят ны
попытки
различных
идеалистиче­
ских
и
полуидеалистических
философских
ш кол
и
сект
овладеть
сознанием
рабочей
молодежи.
Захваченная
событиями
врас­
плох
—
без
предшествовавшего
богатого
опыта
практической
классовой
борьбы
—
мыс ль
рабочей
молодежи
может
оказаться
незащищенной
против
различных
учений
идеализма,
пред с тав ля­
ющих,
в
сущности,
перев од
религиозных
догм
на
язык
мним ой
ф ило со фии.
Все
эти
школы,
при
всем
разнообразии
св оих
идеалис­
тических,
кантианских,
эмпириокритических
и
иных
наименований,
сходятся
в
конце
концов
на
том ,
что
предпосылают
сознание,
мысль,
познание
—
материи,
а
не
наоборот.
Задача
матери а ли стиче ског о
воспитания
р або чей
мол оде жи
состоит
в
том,
чтобы
раскрыть
перед
ней
о сно вные
законы
истори­
ческого
ра звит ия,
и
из
эти х
ос нов ных
—
важнейший
и
первосте­
пе нне йш ий,—
именно,
закон,
гласящий,
что
сознание
людей
пре д­
ставляет
соб ой
не
свободный,
самостоятельный
психологический
процесс,
а
является
функцией
материального
хозяйственного
фун­
дамента,
т.
е.
обусловливается
им
и
служит
ему.
Зависимость
сознания
от
классовых
интересов
и
от но ше ний,
и
эти х
последних
—
от
хозяйственной
организации
яр че,
открытее,
грубее
всего
проявляется
в
ре в олюцио нную
эпоху.
На
ее
нез ам е­
ним ом
опыте
мы
должны
помочь
рабочей
молодежи
закрепить
в
своем
сознании
основы
марксистского
метода.
Но
эт ого
мал о.
Са­
мо
человеческое
общ еств о
уходит
и
своими
историческими
корня­
ми,
и
своим
сегодняшним
хозяйством
в
естественноисторический
мир.
Надо
видеть
в
сегодняшнем
человеке
звено
всего
развития,
которое
начинается
с
первой
органической
клеточки,
вышедшей,
в
свою
очередь,
из
лаборатории
природы,
где
действуют
физиче­
ск ие
и
химические
свойства
материи.
Кто
научился
так им
ясным
око м
оглядываться
на
прошлое
всего
мира,
вк лючая
сюда
челове­
че ское
общество,
животное
и
растительное
царства,
солнечную
си с тему
и
бесконечные
системы
вокруг
нее,
тот
не
станет
в
ветхих
«священных»
книгах,
в
этих
философских
с каз ках
первобытного
ре бя чес тва,
иск ать
ключей
к
познанию
тайн
мироздания.
А
кто
не
признает
существования
небесных
мистических
сил ,
способных
по
произволу
втор га тьс я
в
личную
или
общественную
жизнь
и
на­
правлять
ее
в
ту
или
другую
ст орон у,
кто
не
ве рит
в
то,
что
нужд а
и
страдания
найдут
какую-то
высшую
награду
в
других
мирах,
тот
тве рже
и
п рочн ее
стане т
ногами
на
на шу
землю,
смелее
и
уве­
реннее
будет
в
материальных
услови ях
общества
искать
опо ры
для
св оей
творческой
работы.
Материалистическое
миропонима­
ние
не
только
открывает
шир око е
окн о
на
всю
вселенную,
но
и
укре пляет
волю.
Оно
одн о
только
и
делает
современного
че лове ка
42


человеком.
Он
еще
зав ис ит,
правда,
от
тя жких
материальных
ус­
ловий,
но
уже
знает,
как
их
преодолеть,
и
сознательно
участвует
в
п острое н ии
нов ого
обще ства,
основанного
одно вр емен но
на
выс­
шей
те хни ке
и
на
высшей
солидарности.
Да ть
пролетарской
молодежи
мате риа ли стич еск ое
воспита­
ние
—
есть
величайшая
задача.
Вашему
журналу,
который
хоч ет
принять
у част ие
в
эт ой
воспитательной
ра бот е,
я
от
ду ши
желаю
успеха.
С
коммунистическим
и
матери ал ис ти чески м
приветом
Л.
Троцкий
27/П 1922 г.
Под
знаменем
марксизма.
1922.
No
1—2 .
С.
5—7
И.
А.
Ильин
ФИЛО СОФИЯ
И
ЖИЗ НЬ
1
Философия
больше,
чем
жизнь:
она
есть
за ве рше ние
жизни.
Но
жизнь
первее
фил ос о фии:
она
ест ь
ее
источник
и
предмет.
Сре ди
людей,
чуждых
и
предмету
и
заданию,
издревле
суще­
ствует
распространенное
воззрение,
согласно
которому
философия
не
им еет
никакого
отношения
к
«действительной жизни»
и,
сама
по
себе,
не
есть
«наука» .
Философия
—
это
в
лучшем
случае
«прек­
раснодушная
ме ч та »; тогда как жизнь и наука суть нечто трезвое:
трезвая
практическая
деяте льность
и
тре зв ое
теоретическое
зна­
ни е.
Именно
поэт ому
жизнь
нуждается
в
наук е
и
не
нуждается
в
ф илос офии;
а
наука
проверяется
жизненной
пр ак тико й,
но
вполне
может
обойтись
без
философских
отвлеченностей.
Философия,
ду мают
многие,
есть
«мечтательное умствование»
или
«умственное мечтание»: человек,
слаб ый
волею,
но
сильный
воображением
и
праздный
умом,
бежит
от
оч е ре д ных , «больших»
запросов
жиз ни
и
со зд ает
мир
химерических
отвлеченностей.
Он
утешается
этим
м и ром , «верит»
в
нег о
и
з амы кае тся
в
нем;
он
пы­
тается
«заговорить»
себя,
об ман уть
и
сво й
и
чужой
разум;
и
по­
степенно
ограждает
с ебя
стеною
громких
сло в,
туманных
настрое­
ний ,
утонченных
и
не поня тных
выдумок.
Здесь
нет
единого,
общего
всем
предмета;
нет
единого
и
зрело­
го
научного
метода;
зде сь
все
субъективно
и
произвольно,
ибо
каж­
дый
говорит
про
се бя
и
о
своем:
каждый
твердит
о
своей
«химере» .
Ни
один
не
п оним ает
другого;
но
«все не согласны»: каждый не
приемлет
чужую
химеру,
ибо
чу жая
—
нико му
не
нужна.
Нужна
сво я:
только
она
ест ь
«истина»,—
она ,
родная
выдумка,
личный
м иф, «моя сказка» .
В
ней
излилась,
ею
з акр епил ась
личная
ме чта
о
себе,
о
ми ре
и
о
Боге;
и
отсюда
ее
чисто
личное
значение.
«Чужая
философия»
—
это
чужое
излияние;
сколько
же
над о
тер пен ия,
43


чтобы
слушать
под олг у
и
внимательно
чужие
излияния?
Вот
по­
ч ему
фил о софы
не
м огут
спорить
др уг
с
другом
и
не
умеют
друг
др уга
выслушивать:
они
п одобн ы,
в
лучшем
случае,
сонму
дерви­
шей,
выкликающих,
каждый
про
себя,
никому
не
пон ят ную
молит­
ву
нико му
не
известному
божеству.
Для
чего
же
все
это
утон чен н ое
препарирование
личной
ми­
фологии?
И
как
м ожно
пре пода ва ть
ф ило со фию?
Разве
история
ее
не
есть
история
духовных
блужданий
и
заблуждений?
Разв е
возможно
какое-нибудь
научно-философское
достижение?
Бесспорно:
ес ли
философия
порождает
одни
«личные химеры»,
вненаучные
излияния
или
умственные
мечты,
то
ее
нет
вовсе
и
п ре­
подавание
ее
невозможно.
Все
создания
ее
порождены
игрою
ума
и
таланта;
они
в ой дут,
может
бы ть,
в
объеме
искусства,
и
то гда
история
филос офии
будет
поглощена
историей
литературы.
Одн ако
верно
ли
э то?
Верно
ли,
что
философия
творит
одни
«беспредметные химеры»? что самый способ ее творчества делает
ее
инд иффе ре нт ною
ист и не?
что
она
от ор вана
от
жизни
и
не
нуж­
на
ей?
Среди
тех ,
кто
занимается
философией
или
го во рит
от
ее
лица,
ест ь
и
в
наши
дни
немало
таких,
ко торы е
виновны
в
столь
неверной
репутации,
сложившейся
у
философии
и
у
философов.
Так ,
герман­
ская
философия
последних
д есятил етий
действительно
с озд ала
немало
мертвых
отвлеченностей,
нен ужных
для
подлинной
жизни;
а
философская
культура
России
не
сумела
еще
побороть
в
себе
ни
беспредметного
импрессионизма,
ни
склонности
к
увлечению
чи сто
личною,
релятивистическою
химерою.
Но
разве
не до статк и
осуществления
компрометируют
сам ое
задание?
Ра зве
недуги
со­
ставляют
самую
сущность
организма?
Ра зве
м ожно
заключать
от
того,
что
че го- то
нет,
к
том у,
что
оно
не
может
или
не
должно
быть?
Разве
чье-нибудь
неумение
д о каз ывает
что-нибудь,
кром е
т ого,
что
неумеющий
не
умее т?
Если
отрицать
философию
по
э тим
соображениям,
следует
навсегда
покончить
не
тол ько
с
фило с оф­
ствованием,
но
и
с
политическою
деятел ьн о сть ю,
с
врачеванием,
с
педагогикой
и
вообще
со
всякой
другой
деятельностью;
ибо
вез де
был и
оши бк и,
всюду
есть
неумение,
всегда
будут
неудачи.
Однако ,
быт ь
может,
враги
философии
до пу ск ают,
что
именно
она
является
несчастным
ис ключе ни ем
из
всех
других
деятельно­
стей
и
наук;
что
именно
у
философии
недуг
составляет
самую
су щ­
ность
организма;
что
самое
з адан ие
ее
та ит
в
себе
вну тр енний
по­
рок
неосуществимости;
что
зде сь
есть
м нимая
проблема,
порожда­
ющая
сплошные
гнезда
недоразумений.
Но
это
значило
бы,
что
у
фил осо фии
нет
и
не
может
быть
ос об ого,
с а мос тояте льн ого
пред­
мета;
что
ей
не дос тупе н
си стем ат ическ ий
метод;
что
она
никогда
не
могла
доказывать
и
никогда
не
сможет
доказать
своих
утверж­
дений;
что
она
пуста
и
мер тв а;
что
у
нее
нет
и
не
может
бы ть
под ­
линной,
творческой
связи
с
жизнью.
Тот,
кто
взялся
бы
доказать
и
доказал
бы
эти
тезисы,—
оказал
бы
ве ли кую
услугу
человечеству:
он
положил
бы
раз
навсегда
ко­
нец
претензиям
и
посягательствам
философов;
он
уп рочи л
бы
44


пре д елы
исти нно й
науки;
он
указал
бы
фило со фии
ее
истинный
предел
и
направил
бы
сил ы
молодых
поколений
в
сто ро ну
искус­
ства
и
рели гии .
И
в
ре з ульт ате
этого
подвига
философия
оказалась
бы
куль турн ы м
пережитком
наряду
с
фил о софск им
кам нем
и
ж из­
ненным
элик с ир ом,
наряду
с
perpetuum mobile * и гомункулом .
2
Доныне
врагам
философии
не
удалось
доказать
эт их
тез исо в.
Пр ав да,
они
иногда
побеждали
там,
где
доказывали
недостаточ­
ную
методичность
т ого
или
иного
философствования;
они
всегда
бывают
правы,
когда
указывают
на
расхождения
и
разногласия
меж ду
отдельными
философскими
учениями;
они
всегда
будут
иметь
о снов ание
отвергнуть
мертворожденные
выдумки
философов
всюду,
где
такие
выдумки
возникнут.
Однако
все
это
нисколько
не
подтверждает
их
принципиального
отрицания
фи ло софи и.
До­
каз ывая
ее
невозможность
или
несостоятельность,
они
имею т
перед
с обою
творчество,
сущность
которого
скрыта
от
них,
и
предмет,
доступа
к
которому
они
не
знают.
Их
сомнение
порождено
не
опы­
том
или
исканием,
а
непониманием
и
предвзятостью.
Они
отрицают
то,
чего
не
в иде ли;
они
объявляют
неосуществимым
то,
чего
са ми
не
пы тал ись
осуществить.
Их
рассуждения
не
восстают
из
страда­
ния
в
предмете
и
не
покоятся
на
подлинном
познавательном
на­
пряжении;
они
судят
со
сто роны ,
ли шен ные
запросов,
органа,
опы ­
та
и
компетентности.
По это му
соображения
их
и меют
всегда
апри­
орный
и
неубедительный
характер;
а
компетентный
ум
спокойно
созерцает
комизм
их
усилий
—
доказать
невозможность
то го,
что
на
самом
де ле
уже
реально.
Ибо,
вопреки
их
мнению,
философия
имеет
свою
научную
лабо­
раторию
и
свои
жизненные
достижения.
Эта
лаборатория
доступна
дал еко
не
всякому,
и
многим
войти
в
нее
не
удается.
Даже
из
те х,
ко то рые
мнят
себ я
философами
и
и меют
соответствующую
репутацию,
не
все
служат
философии
и
творят
ее.
За то
в
этой
лаборатории
живут
и
работают
мн оги е,
не
зна ющи е
о
том
и
не
по нима ющ ие
своего
жизненного
дела,
так,
что
они
удивились
бы,
узнав
об
ис тинно м
з нач ении
своей
дея те л ьнос ти.
В
этой
лаборатории
на капл ив ает ся
и
осмысливается
ду хо вный
опыт,
без
которого
нет,
не
было
и
не
будет
настоящей
фил ос оф ии;
из
нее
выходят
все
подлинные
фил о софск ие
достижения,
нау чн ые
по
сво ей
форме
и
глубоко
жизненные
по
своему
содержанию.
Доказать
н ев озможн ость
таких
достижений
нельзя
потому,
что
они
ф акти чески
имеются
налицо
в
ве ли ком
историческом
хра­
нил ище
фило с офии.
На
протяжении
истории
философия
уже
пока­
зал а,
что
она
имеет
подлинную,
творческую
связь
с
жизнью;
каж­
дым
серьезным
свершением
своим
она
доказывает,
что
у
нее
ест ь
ос обы й,
самостоятельный
предмет;
ее
лучшие
творцы
и
вожди
выковывали
сист емат ич еск ий
метод
и
владели
им;
она
по
самому
су щ еству
своему
ищет
доказательств
для
каждого
сво его
ут ве рж­
* вечный двигатель .
Ре д.
45


д ения
и
многое
уже
доказала.
Тому,
кто
не
признает
фило со фию ,
приходится
отрицать
ф акты
или
закрывать
себе
на
них
глаза;
ему
предстоит
доказывать,
что
сос тояв ше еся
не
состоялось,
что
пред­
стоя щег о
нет,
что
оно
невозможно;
для
этого
он
должен
обеспе­
чи ть
слепоту
и
себе
и
своему
слушателю.
И
потому,
е сли
он
«по ­
бе ди т», то его «по беда»
будет
свидетельствовать
только
о
его
не­
компетентности;
а
это
зн ачи т,
что
он
совсем
не
победит.
Напротив,
сама
история
философии
есть
живое
доказательст­
во
того,
что
философия
—
не
бред,
не
пус т ос ловие
и
не
беспред­
метное
блуждание;
мал о
тог о,
что
философия
ест ь
наука
о
жизни.
Иб о,
в
самом
деле,
философия
есть
систематическое
познаватель­
ное
раскрытие
то го,
что
составляет
самую
глубокую
основу
жизни.
Сама
жизнь
в
ее
ист инн ом
смысле
и
содержании
составляет
ее
ис­
точник
и
является
ее
предметом,
тог да
как
фо рма
ее,
задание,
прие­
мы,
категории,
итоги
—
все
это
делает
ее
наукой
в
с тр огом
и
п од­
линном
значении.
Философия
родится
в
жи зни
и
от
жизни,
как
ее
не об ходи мое
и
зрелое
проявление;
не
от
бы та
и
не
от
животного
су­
ществования,
но
от
жизни
духа ,
от
его
страдания,
жажды
и
созер­
цания.
И,
рожденная
д ухом,
ищущим
знания,
она
восходит
к
его
зрелой
и
совершенной
фор ме
—
к
созн ател ь ной
мысл и,
с
ее
яс­
ностью,
систематичностью
и
доказательностью.
Философствовать
значит
—
воистину
жи ть
и
мыслью
освещать
и
преображать
сущность
подлинной
жиз ни.
Естественно,
что
философия
чужда
и
недоступна
тем ,
кто
не
знает
или
не
чувствует
различия
между
бытом
и
духом,
кто
ис чер­
пы вает
свою
жизнь
бытовыми
содержаниями
или
отдает
ее
на
служение
технике
быта.
Для
так их
людей
«не существует»
ни
того
задания,
кот орое
движет
фило с офию ,
ни
того
из мер ения ,
в
кото­
ром
она
движется
и
раскрывается.
Быт,
слепой
для
духа,
не
знает
философии
и
не
творит
ее;
но
вправе
ли
он
отр ица ть
ее
значение
и
ее
возможность,
отправляясь
от
своей
слепоты?
Для
того
чтоб ы
жить
философскими
содержаниями
и,
тем
более,
для
того
чтобы
прид а вать
им
фор му
мысли,
человек
до лжен
иметь
как
бы
особый
орган;
и ли,
вернее,
ду ша
его
должна
быть
дос тат очн о
глубокой
для
философского
предмета,
достаточ но
восприимчивой
для
фил о­
софского
содержания,
достаточн о
ут онч енн ой
для
философского
мышления
и
до с тато чно
творческой
для
дела
оформления.
Каждое
из
этих
свойств,
каждая
из
этих
способностей
м ожет
бы ть
присуща
человеку
в
большей
или
меньшей
степени;
и
каждая
и ная
комби­
нац ия
этих
сил
даст
ину ю
творческую
индивидуальность.
Однако
душа,
лишенная
первой
способности,
т.
е.
совсем
не
живущая
на
той
глуби н е,
на
кот орой
впе р вые
открывается
наличность
фило­
софского
предмета,—
окажется
пораженною
философской
слепо­
то й,
а
потому
и
не
компетентной
в
вопросе
о
бытии,
знач ен ии
и
жиз не нной
силе
философии.
Для
того
чтобы
судить
о
фил ос о фии,
надо
ж ить
ею;
и
тот ,
кто
не
может
или
не
хочет
жить
философским
предметом,
обязан
воз­
держиваться
от
су жд ений
и
о
самой
фил ос о фии,
и
о
ее
пред­
мете.
46


3
Итак,
философия,
по
само му
существу
своему,
не
тольк о
не
чуж­
да
жизни,
но
св язан а
с
нею
как
со
своим
источником
и
предметом.
Как
бы
ни
определять
фило с офию ,
она
всегда
ок аж ется
зна ­
нием.
Но
знание
не
м ожет
состояться
иначе,
как
в
форме
встречи,
или
схождения,
или
соединения
меж ду
объектом
и
субъектом.
Отсутствие
объекта
сде ла ет
знание
лиш е нным
предметного
содер­
жания,
т.
е.
беспр едм ет но -нео пр еделе нным ,
и,
в
смысле
ис тины,
бесплодным
со сто я нием
д уши,
т.
е.
незнанием.
Отсу тств ие
субъ­
екта
оставит
предметное
содержание
субъективно-не-испытанным,
не
усмотренным,
не
помысленным,
т.
е.
непознанным.
Но
для
то го
чтобы
знание
состоялось,
не об ходи мо,
чтоб ы
содержание
объекта
вступило,
так
или
иначе,
в
пределы
субъекта.
Ибо
знание
есть
раз­
новид но с ть
обладания,
имения;
чтобы
иметь,
надо
взять,
поять;
без
вз ят ия,
по-ятия,
не
мо жет
быть
ни
по -ним ан ия,
ни
по -н ятия.
Это
зн ачи т,
что
содержание
пр едм ета
должно
со сто ять ся,
об­
наружиться,
выс ту пить
в
ду ше
субъекта.
Познающая
душа
долж­
на
предоставить
сво и
сил ы
и
средства
предмету;
это
необходимо
для
того,
ч тобы
принять
в
се бя
его
содержание,
дат ь
ему
осущест­
виться
в
себе.
Пред мет
долж ен
как
бы
прозвучать
своим
содержа­
нием
в
познающей
душе;
в ысказ ать ся
в
ней;
стрястись
в
ней;
как
бы
выжечься
в
ее
ткани;
подлинно
поп ри сутс твов ат ь
в
ней
так,
что бы
ду ша
зажила
стихией
самого
предмета
и
стала
оде р­
жимо ю
его
содерж ан и ем.
Только
тогда
человек
мож ет
сказ ат ь,
что
он
испытал
предмет,
что
он
приобрел
первую
осно ву
всякого
знания
—
предметный
опыт.
Вне
предметного
опыт а
невозможно
никакое
знание.
Каждый
ученый
пос вяща ет
сво и
си лы
именно
том у,
чтобы
приобрести
и
нак опи ть
подлинный
предметный
опы т.
Каждый
ученый
превра­
щает
свою
душу
в
хранилище
ис пыта нных
содержаний.
Именно
присутствие
их
в
нем
делает
его
ученым,
и ли,
вернее,
дает
ему
воз­
можность
научного
познания.
Че лове к
мо жет
б ыть
назван
ученым
лишь
п ос тольк у,
поскольку
он
превратил
св ою
душу
в
среду,
си­
стематически
одержимую
предметом;
ибо
на учн ое
изучение
есть,
прежде
вс его,
систематическая
практика
предметной
одержимо­
ст и;
эт им
знание
не
исчерпывается,
но
именно
в
э том
его
начало
и
его
подлинная
о сно ва.
Вне
мобилизованного
предметного
опыта
никакого
знания
ник ог да
не
б ыло
и
не
буд ет.
И
вот
возникает
силл ог из м:
всякое
зн ание
есть
опытное
зн а­
ние;
вся кая
философия
е сть
зна ни е;
сле дов ате льн о,
вся
фи лос о­
фия
есть
опытное
зн ание.
Не опы тна я,
св ерхопы тн ая
философия
есть
недоразумение
или
легенда.
Известно,
что
фил о софы
не
раз
пы тал ись
утвердить
свое
знание
«независимо от опыта»; об «ап ­
ри орн ом»
зна нии
нап ис ано
немало
исследований.
И
тем
не
менее
безопытной
философии
никогда
не
бы ло
и
не
будет.
Именно
тогда,
когда
фил осо ф
дума ет,
что
он
освободил
себя
от
опыта,
он
или
предвосхитил
его
и
совершил
самообман;
или
освободил
се бя
от
известного,
специфически
определенного
опыт а
и
обратился
к
47


другому
опыту
(например,
от
чувственного
—
к
нечувственному,
от
«внешнего»
—
к
«внутреннему», от созерцающего
—
к
мысля­
щ е му ); или он освободил себя от восприятия одного предмета,
ос уще ст вляя
во спри ят ие
другого;
или
же
уклонился
совсем
от
предметного
опыта,
удовлетворяясь
его
бесп ред м етным и
сурро­
гатами.
На
самом
же
д еле
оп ыт
ост ае тся
налицо
во
всех
э тих
слу­
чаях;
ибо
предвосхитить
оп ыт
не
значит
обойтись
без
него,
но
значит
по лу чить
его
на
неверном,
на
дурном
пути;
специфический
опыт
не
перестает
бы ть
опытом,
а
неверный
или
беспредметный
о пыт
отнюдь
не
открывает
душе
сверхопытную
сферу.
Необходимо
покончить
раз
навсегда
с
предрассудком
«вне-
опытного
знания».
Философские
учения
делятся
не
на
«опытные»
и
«сверхопытные», а на такие,
кот оры е
сознательно
культивируют
предметный
опыт,
и
та кие,
которые
этого
не
делают.
Ибо
от
опы та
не
освобождает
никакая
ин ту иция,
ник ак ое
«прозрение», никакая
метафизическая
спекуляция,
никакая
рационалистическая
де­
ду кц ия.
То,
что
обычно
называют
интуицией
или
«прозрением», есть
или
случайное
опытное
восприятие
предмета,
над
котор ым
фило­
соф
не
властен,
которого
он
не
умее т
ни
повторить,
ни
проверить,
ни
подвергнуть
систематическому
очищению,—
и
именно
пото му
беспомощно
ссылается
на
таи нст венну ю
«интуицию»; или же это
ест ь
систематическое,
методически
руководимое
опытное
со зер­
ца ние
пред м ета.
В
обои х
с луч аях
опыт
имеется
налицо;
однако
в
первом
случае
философ
не
владеет
им,
не
организует
его,
не
пр ев­
ращает
его
в
систематически
практикуемый
опыт,
тогда
как
во
втором
случае
опы тн ое
восприятие
становится
подлинным,
систе­
матически
приме ня ем ым
орудием
или
м етод ом
познания.
Это
зна ­
чи т,
что
«интуиция»
не
только
не
«освобождает»
от
предметного
опыта,
но
с ама
есть
не
что
иное,
как
осуществляемый
опыт;
и
так
обстоит
д ело
не
только
в
ф ило со фии,
но
и
во
всяком
религиозном
от к рове нии,
и
в
нравственном
наитии,
и
в
творческом
воображе­
нии
художника.
Подобно
это му
от
опыта
не
освобождает
ни какая
метафизиче­
ская
спекуляция.
Во
всякой
подлинной,
глубокой
фил ософи и
«спекуляция»
покоится
на
сист емат ическ о м
созерцании
п ред мета;
она
пи таетс я
этим
о пы тным
восприятием,
почерпает
из
нег о
с вое
содержание
и
проверяет
се бя
его
показаниями;
так
что
ист инн ый
философ
до рожи т
в
своем
творчестве
отнюдь
не
игрою
мысли
и
не
комбинациями
понятий,
но
име нно
си сте мати ческ ою
интуицией
предмета.
Бывает
и
так,
что
это
опытное
созерцание
прерывается
или
восполняется
чи сто
мысленным
—
гипотетическим
или
д иви-
наторным
—
напряжением;
но
именно
такие
перерывы
и
во спо л­
нения
порож да ют
наиб о лее
субъективный
эл емент
всего
учения.
А налит ич еск ое
или
синтетическое
придумывание
всегда
рискует
исказить,
и зуродо ва ть
предметную
ткань
теории,
и
этот
риск
с лишк ом
часто
ведет
к
глуб оки м
искажениям
и
ущ ерб ам.
Философ
до-д умы вае т
и
при-вдумывает
име нно
там,
где
он
нед о -внял
пре д мету,
т.
е.
где
его
внимание,
или,
что
то
же,
его
пр ед-
48


метное
«внутрь-им ание»,
не
выдержало
и
изнемогло.
Конечно,
в
этом
додумывании
он
иногда
верно
пре дв осхищ ает
возможные
показания
опыта,
к
кот орому
он
всегда
обязан
обратиться
в
д аль­
нейшем;
но
пон ятн о,
что
это
пр ед во схищ ение
будет
содержательно­
верным
и
цен ным
лишь
п ос тольк у,
поскольку
ранее
состоявшийся
оп ыт
был
действительно
предметным.
Напрасно
ду ма ть,
буд то
возможно
спекулятивное
знание
в
смысле
не оп ытн ого
происхождения.
С
идее й
такого
зна ния
по бе­
доносно
боролся
еще
Кан т;
и,
когда
его
б л ижайшие
преемники,
Фихте,
Ше ллин г,
Гегель,
снова
вернулись
к
«метафизике», то в
основе
ее
л ежал
уже
но вый
опы т,
почерпнутый
из
новооткрытой
Кантом
духовно-творческой
сферы
в
«субъекте». «М етаф из ич е­
ские»
выдумки,
сложившиеся
на
основании
случайного,
непро­
веренного
ил и,
еще
хуже,
чужого
и
беспредметного
«опыта»,—
ос­
таются
всегда
возможными;
но
т акие
пос тр ое ния
будут
все гда
под обны
карточным
домикам:
первое
же
прикосновение
пре д­
метной
действительности
превратит
их
в
ра зва лины.
Наконец,
и
дедукция
невозможна
без
опыта.
Вел ик ие
фило­
софские
уче н ия,
под обн о
системе
Спинозы,
деду кт ив ны
только
по
фо рме
изложения.
Ибо
их
«верховная идея»
уже
сосредоточи­
ва ет
в
себе
результат
долгой
и
систематической
интуитивно-опыт­
ной
практики;
она
уже
та ит
в
се бе
все
ис пыт анно е
содержание
предмета,
и,
развертываясь,
обнаруживает
дедуктивно
то,
что
добыто
до лгим
опытным
страданием
в
предмете.
Понятно,
что
пре дметн ая
верность
вс ей
последующей
«дедукции»
зависит
имен но
от
предметной
верности
первоначального
опыта.
В
таких
уч ени ях
опы т
до
известной
сте пе ни
отрывается
от
последующего
разумного
развертывания,
но
он
отнюдь
не
отсутствует
и
не
смол­
ка ет;
он
не
обогащается
и
не
исправляется
в
процессе
дедуктив­
ного
пос т рое ния,
и
в
этом
е сть
известная
опасность
и
д еф ект;
но
вся
теория
покоится
на
его
эксплуатации
и,
принципиально
говоря,
не
смеет
дат ь
более
того,
что
она
получила
из
опыта.
Вот
почему
мыслитель,
который
созерцательно
про ду мает
«определения»,
у ст ано вленн ые
Сп иноз ою
в
начале
«Этики», усвоит без труда все
дальнейшие
«теоремы»
и
никогда
не
примет
«геометрический»
способ
изложения
за
подлинный
познавательный
ме тод
великого
«рационалиста».
Настоящая
философия
по ним ает ся
не
отвле­
ченною
мыслью,
но
только
к он гениал ь ным
предметным
ви­
дением.
Понятно,
что
без
опы та
не
могут
обойтись
и
п ов седн евные
«де ­
дуктивные
построения»
в
ф ило со фии;
но
в
них
опыт
остается
сл у­
чайным,
непроверенным
и,
часто,
дурным
и
убоги м.
Это
бывает
особено
тогда,
когда
построяющий
ум
созн ате л ьно
разрешает
себе
пренебрегать
оп ытом
и
со четает
дедуктивное
тяготение
с
реля­
тивистическою
постановкою
вопроса:
тогда
возникают
произволь­
ные
и
беспочвенные
комбинации,
прикрываемые
нередко
сс ы лкою
на
безысходный
«субъективизм»
всякой
ф ило со фии.
«Можно
так
п ос тр оит ь», рассуждает беспочвенный комбинатор понятий,
«тогда выйдет то-то ;
а
мо жно
иначе,—
тогда
выйдет
другое».
Но
49


как
им енно
н ео бходи мо
и
должн о
строить,
пов ину ясь
пре дме ту, —
он
не
знает
и
не
может
знать,
потому
что
оп ыт
его
беспредметен
и
не
систематичен.
Такие
«строители»
философских
теорий
не
об­
ходятся
совсем
без
интуитивного
опыта;
но
они
не
культивируют
его
предметную
основ у
и
дов ол ь ствую тся
слу чайным и,
мимоходом
добытыми
данными;
они
не
созерцают,
а
подглядывают;
не
ис пы­
ты вают ,
а
похищают;
и,
подвергая
св ой
скудный
материал
произ­
вольной
и
беспринципной
перетасовке,
они
уродуют
в
ко рне
свои,
ни
для
к ого
не
уб ед ит ель ные,
построения.
4
Философское
знание
е сть
оп ыт ное
знан ие.
Что
бы
ни
исследовал
фил о соф,
он
не
имеет
другого
источника;
и
в
этом
его
положение
подобно
положению
всякого
другого
уче н ого.
Философская
наука,
как
таковая,
покоится
на
предметном
опыте,
т.
е.
на
проверенном,
в ерн ом,
аде ква тн ом
восприятии
изучаемого
предмета
изучающею
ду шою.
Без
этого
восприятия
душ а
ф и лософа
остается
познава­
тельно-бессильною
и
некомпетентною.
Та к,
сознание,
не
восприни­
мающее
чис того,
безобразного
понятия,
не
в
состоянии
формулиро­
ват ь
законы
ло ги ки;
душа ,
отвращающаяся
от
показаний
совести,
бессильна
судить
о
добре
и
зле;
суждение
о
крас оте
и
художест­
венности
беспредметно
и
праздно,
если
орг ан
эстетического
вос ­
приятия
пребывает
в
бездей ст в ии
и
немощи.
Самое
обычное,
отвле­
ченное
мышление
при
в сей
своей
«формальности»
есть
своего
рода
о пыт,
и
эт от
оп ыт
нуждается
в
культуре;
именно
п оэто му
так
бес­
п лоден
спо р
с
некультурным
человеком,
не
привыкшим
и спыт ы­
вать
неизменную
тождественность
понятия
и
принудительность
ве р ного
силлогизма.
Итак,
неиспытанное
содержание
—
не
позна­
но;
неиспытуемое
содержание
—
непознаваемо.
Такова
первая
ак­
сиома
философской
методологии.
Однако
это
совсем
не
означает,
что
всякий
оп ыт
ест ь
чувст­
венный
опыт,
т.
е.
что
он
сос то ит
в
восприятии
в ещи
т елесным и
«чувствами» .
Бесспорно:
всякий
чувственный
о пыт
есть
опыт;
но
далеко
не
всякий
опы т
ест ь
о пыт
чувственный.
И
вот,
философия
творится
именно
неч ув ств е нным
опытом;
в
э том
вторая
а кси ома
фил ософск ой
методологии.
Душа
человека
мо жет
испытывать
и
фактически,
испытывает
многое
не
чувственное.
П ра вда,
обы чн ое
сознание
занято
по
боль­
шей
части
чувственными
восприятиями:
оно
—
то
живет
непосред­
ственно
в
наплывающих
извне
звуках,
красках,
пространственных
образах
и
ощущениях
своего
тела,
ориентируясь
через
их
посред­
ств о
в
мир е
ве щей
и
строя
по
ним
свою
жизнь;
то
оно
занято
тем,
что
воображает
поблекшие
тен и
воспринятых
вещей,
возрождая
их
из
прошлого
и
подчас
разжигая
еще
с иль нее
их
яркость.
И
даже
тогда,
когда
оно
имее т
дело
с
нечувственными
предметами,
она
во спр иемл ет
их
в
их
чувственном
вопл ощ е нии,
по дст ав ляя
вместо
общего
—
частное
и
вместо
ид еи
—
одноименный
образ,
о сущ ест­
вляя
волевой
п орыв
телодвижением,
выражая
напряженное
чув­
ствование
см е хом,
рыданием,
во плем .
Даже
«отвлеченное»
мышле­
50


ние
обы чного
сознания
бредет
по
чувственным
образам
и
схемам;
и,
дви гаясь
в
л есу
понятий,
оно
опирается
на
чу вст венные
костыли
и
спотыкается
о
чувственные
образы.
Тем
не
менее
и
оно
имее т
де ло
с
нечувственными
содержаниями.
Конечно,
сенсу аль ные
об разы
вещей
проникают
глубоко
в
бес соз ­
нательное
человека;
они
служат
ему
легким,
гибким
орудием,
то
радуя
дух
созданным
сов ерш енст во м,
то
угнетая
душу
загадоч­
ными
но чн ыми
страхам и.
Но,
в
то
же
время,
они
легко
блекнут,
т ают
и
исчезают
в
неопределенности.
И
именно
тогда,
ког да
они
становятся
совсем
неопределенны
и
не улов имы,
каждый
из
нас
сможет
заметить,
что
дух
иногда
продолжает
жи ть
с
интенсивно­
стью ,
не
соответствующею
чу вс тве нной
бессодержательности
акта.
Д ело
не
сводится
к
том у,
что
ду ша
«продолжает волноваться»
под
воздействием
забы ты х
ею,
т.
е.
вытесненных
в
б ес соз на тельн ое,
чувственных
содержаний.
Здесь
м ожно
обой ти
вопрос
о
т ом,
со­
храняет
ли
чувственное
сод ержа н ие
сво ю
сенсуальную
прир о ду
после
того,
как
акт
вытесняющего
забвения
отры ва ет
его
от
о щу­
щающих
и
воображающих
сил
д уши,
сберегая
его
аффективные
следы
и
его
травматическое
вл ия ние
на
весь
с трой
души.
Можно
да же
у сл овно
принять,
что
всякий
душевный
процесс
нуждается,
в
ка честв е
воз буди те ля
или
разрядителя,
в
чувственном
ра здр а­
жении
или
вос пр ия тии.
Но
даже
это
условное
допущение
отнюдь
не
предрешает
еще
вопроса
о
том ,
исчерпывается
ли
весь
объем
души
чувственными
содержаниями?
Если
да же
допустить,
что
душа
«просыпается»
только
от
сенсуального
толчка
или
воздейст­
вия ,
то
остается
еще
возможность,
что
этот
толчок
пробуждает
в
ней
нечувственные
акты
и,
со отв етст вен но,
нечувственные
содер­
жания.
Пов од
не
предопределяет
еще
свойств
результата;
про­
буждающаяся
сила
может
б ыть
инор од на
возбудителю.
Именно
этому
бла года тн ому
восхождению
души
от
чувственного
восприя­
тия
к
нечувственной
жиз ни
и
был
п ос вящен
в
древности
пафос
Платона.
В
самом
деле,
сил ы
ду ши
м огут
быть
заполнены
нечувствен­
ными
содержаниями,
т.
е.
так им и,
которые
лишены
не
только
про­
странственно-материального,
но
и
протяженно-образного
харак­
тера,
и
не
имею т
для
себ я
никакого,
не
только
«адекватного», но
да же
«подобного»
чувственного
коррелата.
Так,
са мый
с трой
содержаний,
отк рыв ающ ихс я
логически
зре ­
лому
мышлению,
имее т
нечувственную
природу
и
являет
зрелище,
привычное
оку
нечувственной
мысли,
но
невидимое
для
глаза,
взирающего
на
вещи.
Современная
л оги ка,
в
лиц е
Гуссерля,
сле­
дуя
за
Больцано,
убедительно
показала,
что
человеку
доступно,
при
известной
внутренней
культуре,
безобразное
мышление
и
что
именно
такому
и
только
такому
мышлению
отк ры вает ся
строй
понятий,
во
всей
его
законченности
и
чи стот е.
Понятие
и
вещь,
смысл
и
образ
сут ь
предметы
различных
измерений.
Чувственной
вещи
свойственно
непрерывно
меняться;
смыслу
и
понятию
свой­
ственно
ненарушимое
тождество.
Раз личие
чувственных
содержа­
ний
и
вещей
доходит
только
до
противоположности;
ра зл ичие
51


понятий
всег да
закреплено
ост ротою
противоречия.
Только
не чув­
ственное
со д ержа ние
и
нечувственный
предмет
мо гут
иметь
логи­
ческий
«объем»
и
логическое
«содержание»; только им может быть
свойственна
«родовая — ви д овая»
связь;
именно
они
слага ют ся
в
логические
«суждения —т е зис ы »; только при их помощи можно
строить
силл ог из мы,
доказывать,
познавать
и
спорить.
Пр им еши­
ваясь
к
эт ому
строю ,
чувственные
образы
отч а сти
и скаж ают
ег о,
отчасти
подчиняются
ем у,
но
отнюдь
не
совпадают
с
ним
и
не
отож ­
дествляют
своих
зак онов
с
его
законами.
Зрелая
мысль
вид ит
инородность
и
специфичность
этих
рядов ;
незрелая
д уша
блуж­
дает,
смеш ив ает
и
запутывается.
И
тем
не
мен ее
всякий
чел овек ,
поскольку
он
умозаключает
или
спорит,
имеет
дело
с
н еч увс твен­
ными,
логическими
содержаниями,
как
бы
беспомощно,
сбивчиво
и
недоуменно
он
ни
обходился
с
ними.
Именно
в
эт ом
нечувствен­
ном
виде
мыслитель
познает
ист ину ,
ибо
истина
есть
всегда
истин­
ный
смысл,
подлежащий
зак ону
тождества
и
зак ону
внутренней
непротиворечивости.
Итак,
истина
им еет
неч ув ств е нную
форму,
и
путь
к
ней
вед ет
через
вос прия т ие
неч ув ст ве нных
содержаний.
Далее ,
и
в оле
доступны
нечувственные
содержания.
Обращаясь
к
какому-нибудь
сод ерж ани ю
и
пр ие мля
ег о,
воля
дел ает
его
це лью,
т.
е.
предвосхищаемым
предметом
своих
творческих
напря­
же ний.
Это
предвосхищение
и
тво р честв о
м ожет
относиться
к
ве­
щест венно -чу вст венны м
явл ен иям,
но
мо жет
возводить
ду шу
и
к
нечувственным
обстояниям.
Такова,
напр им ер,
воля
к
и стине.
Но
еще
доступнее
для
обычного
сознания
воля
к
добру,
также
возводящая
душу
к
особым
нечувственным
содержаниям.
Когда
доб ро
является
искомым,
осуществляемым
заданием,
то
душа
имеет
перед
собою
проблему
объективной
ценности
своей
це ли
и
об ус ловли ва ет
приятие
цел и
именно
ее
объективною'
ценностью;
она
вопрошает
о
нравственно-наилучшем,
совершенном
и
к
нем у
прилепляет
св ою
волю.
Это
вовле ка ет
волю
в
осо бое
ценностное
измерение
действий
и
состояний
и
делает
предметом
ее
особое
нечувственное
качество,
именуемое
нр авст венным
совершенством.
Нравственное
сов ерш енст во
обретается
особ ым
нечувственным
органом
души,
именуемым
совестью,
и
не
поддается
никакому
чувственному
восприятию.
Совестный
акт,
име ющий
сложную,
эм оци он ально- поз на в ательн ую,
но
прежде
всего
волевую
природу,
зас тав ляет
человека
воспринять
нравственное
совершенство
как
жив ую
сверхчувственную
си лу
—
сн ач ала
в
самом
се бе,
а
потом
и
в
других
людях;
и
на
э том
пути
душа
вовлекается
в
особ ое,
опыт­
ное,
но
не чув ст ве нное
созе рца ни е
мира
и
привыкает
вращаться
среди
тех
содержаний,
нечувственный
стро й
к оторы х
може т
бы ть
ориентирован
на
чувственных
явлениях
и
образах,
но
отнюдь
не
совпадает
с
ними
своим
строем
и
своими
категориями.
Та ков о,
напр им ер,
обстояние
нр авст венно й
правоты,
побеждающей
в
жиз­
ни
вопреки
своему
житейскому
бессилию.
Великие
созидатели
этики
всегда
утверждали,
что
совестный
опыт
вводит
душу
в
но вый
порядок
бытия,
как
бы
ни
охарактеризовать
эт от
с трой
как
«дай-
монический»
вместе
с
Сократом,
или
как
«нравственный миропоря ­
52


док»
вместе
с
Фихте,
или
как
сферу
«всеобщей воли»
вместе
с
Гегелем,
или
как
«царство Божие»
вослед
за
Христом.
Добро
е сть
нечувственный
предмет;
сов ест ь
е сть
живой
орган,
открывающий
к
нему
дос ту п.
Поэтому
всякий
человек,
поскольку
он
не
ст ал
жерт в ой
исключительной,
сатанинской
злобы,
поскольку
он
сп особе н
видеть
нравственно-лучшее
и
желать
его ,—
имеет
дело
с
нечувственными,
эти че с кими
содержаниями,
как
бы
беспо­
мощно
и
с бив чиво
он
ни
обходился
с
ними.
Подобно
это му
человеку
доступен
целый
ряд
аффектов,
посвя­
щенных
нечувственным
содержаниям.
Напрасно
б ыло
бы
думать,
что
аффекты
души
мог ут
пленяться
и
возгораться
только
от
в ос­
приятия
вещей
или
их
протяженных
образов.
Е сли
да же
обычно
страсть
человека
при л епл яется
к
внешней
вид имо ст и,
то
это
еще
не
знач и т,
что
ею
не
руководит
в
э том
смутное
искание
св ерх­
чувственной
сущности.
Искусство
обнаруживает
это
ис кани е
с
несомненною
определенностью
и
силою:
ибо
то,
что
вынашивает
и
осуществляет
ис тин ный
художник,
есть
всегда
об сто ян ие,
несво­
димое
к
чувственной
видимости
его
произведения.
Художествен­
ный
аффект,
приводящий
в
движение
творческую
фа нт азию,
всег­
да
глубже
своего
чувственного
пов од а;
так
что
пред м ет ное
сод ер­
жание
эстетического
произведения
никогда
не
исчерпывается
его
ч увс тве нно
восприемлемою
материей.
Истинный
худож н ик
ищет
не
«удачного»
выражения
и
не
«красивого»
сочетания,
но
красоты:
он
стремится
явить
сверхчувственное
предметное
со­
держание
своего
афф екта
в
виде
адекватного,
чувственно-еди­
н и чного
образа,
«красивость»
и
«удачность»
которого
могу т
быть
только
порождением
сверхчувственного
предмета,
уловлен­
ного
в
адекватном
оп ыте.
Такова
природа
всего
художественного.
Одн ако
жить
свер хч у вст венным
содержанием
дано
не
только
аффекту,
обращенному
к
красоте,
но
и
аффекту,
религиозно
обра­
щенному
к
Богу,
этически
обращенному
к
добру
и
по зна ват е льно
обращенному
к
ис т ине.
Молитва,,
умиление,
покаяние,
миро ва я
скорбь,
сомнение
и
очевидность
—
вот
состояние
души ,
которые
до ступ ны
в сем
людям
и
в
которых
аффект
одержим
сверхчувствен­
ным
содержанием.
Историку
духовной
жиз ни
дос таточно
у ка зать
на
молитвенный
экст аз
брамина,
на
одухотворенный
эрос
Сократа,
на
ту
«интеллектуальную любовь к Богу», о которой говорил Спи ­
ноза,
и
на
то
поклонение
«духом и истиною», которому учил Хри ­
стос.
Нако нец ,
само е
воображение
может
быть
посвящено
н ечув ст­
ве нным
содержаниям
—
ив
повседневной
жизн и,
поскольку
человек
воображает
душевные
состояния
своих
ближних,
и
в
искусстве,
по­
скольку
оно
изображает
состояние
человеческого
духа,
и
в
рели­
гии,
поскольку
душа
восходит
к
созерцающему
восприятию
Бо же ст­
ва,
и
в
фило с офии,
поскольку
воображение
п окорн о
следует
указа­
ни ям
бе зобра зн ой
мысли
или
сверхчувственного
воленапряжения.
Все
это
означает,
что
старая
классическая
форм ул а
«nihil
est in intellectu, quod non fuerit ante in sensu»
*
—
нев ер на;
и
не
* ничего нет в интеллекте,
чего
бы
не
было
прежде
в
ощущении.
Ред.
53


только
потому,
что
она
принимает
генетический
по вод
пережива­
ний
за
само е
содержание
возникшего
акта,
но
и
потому,
что
се н­
суальность
отн юдь
не
ес ть
черта,
свойственная
в сем
содержаниям
души
и
духа.
Зд есь
недостаточна
даже
оговорка
«nisi intellectus
ipse»
*;
ибо
де ло
не
только
в
то м,
что
сам
познающий
интеллект
имеет
нечувственную
п ри роду,
но
в
том,
что
дух
че лове ка
может
и
должен
иметь
д ело
с
нечувственными
со де р жа ниями,
через
них,—
со
сверхчувственными
предметами.
Духовная
же
значительность
эт ого
опыта
г ово рит
сама
за
себя.
5
Значительность
этого
опыта
определяется
самою
природою
его
предметов.
Философия
исследует
сущ но сть
самой
и стины,
самого
добра
и
самой
красоты;
она
исследует
самую’
сущность
бытия
и
жизни,
воп рош ая
об
их
сверхчувственной
первооснове;
она
иссле­
д ует
самый
дух
челов ека
и
природу
его
основных
актов,
восприни­
мающих
эти
предметы;
она
иссл ед ует
право
как
ест еств енный
ат риб ут
человеческого
духа.
Иными
словами,
она
исс леду ет
бо­
ж еств енн ую
природу
во
все х
предметах
и,
нак онец ,
восходит
к
по­
знанию
самого
Божества
как
единого
лона
и
источника
всего,
что
божественно.
Все
эти
предметы
философия-
утверждает
как
сверхчувствен­
ные
и
в
то
же
время
как
объективно
обстоящие;
причем
недоступ­
нос ть
их
для
телесного
восприятия
нисколько
не
умаляет
их
о бъ­
ективности.
Св ерх ч увст венн ый
предмет
объективен;
это
зна чит,
во- пе рвы х,
что
он
сохраняет
сво й
ос обый
способ
обст ояни я,
отли­
чающийся
от
тог о
способа,
ко торы й
присущ
его
отражению
в
че ло­
веческой
душе
(категории предмета не совпадают с категориями
одноименного
«содержания сознания»); это значит,
во-вторых,
что
он
с охран яет
сво и
само бы т ные
че рты
и
качества,
в
отличие
от
те х,
ко торы е
чел ов ек
приписывает
ему
по
недоразумению
(содер ­
жа ние
сознания
мож ет
не
совпадать
с
сод ерж ани ем
п ред мет а);
это
зн ачи т,
в-третьих,
что
он
сохраняет
св ое
единство,
несмотря
на
мно жест венно сть
тех
субъективных
актов,
к отор ые
направлены
к
его
восприятию,
и
тех
сод ерж ани й
сознания,
кот оры е
чело в ек
нарекает
его
имен ем.
Т ак,
пон яти ю
свойственно
обстоять
по
ка те­
гории
тождества,
несмотря
на
то
что
фило со фы
не
раз
приписыва­
ли
ему
процессуальность
и
изменчивость;
так
праву
совсем
не
присуща
черта
насильственного
принуждения,
несмотря
на
то
что
юр исты
не
раз
пр ипис ыва ли
ему
эту
черту;
так,
Божеству
свойст­
венно
объективное
единство,
несмотря
на
множество
субъективных
религиозных
воззрений
и
концепций.
Добро
едино,
хотя
исто р ия
со з дала
множество
«этических учений»; красота объективна,
хотя
художники
ви дят
ее
«субъективно»
и
осуществляют
ее
по-своему;
и
самая
жизнь
человеческого
дух а
имеет
трагическую
природу,
вопреки
всем
попыткам
из об ра зить
ее
как
идиллию.
* кроме самого интеллекта .
Ре д.
54


Понятно,
что
объективность
сверхчувственного
пр ед мета
ус­
матривается
не
все ми
и
познается
немногими.
Исследование
его
требует
особого
подхода,
ос обо го
в ос при ятия,
особой
культуры
в оли
и
внимания;
оно
возможно
только
при
спецификации
душев­
но-духовного
опы та
и
удается
только
тому,
кто
выработал
в
себе
умение
внимать
сверхчувственному
предмету.
Исследуя
свой
пре д­
мет,
философия
начинает
с
по д линно го
и
реального
опыта;
она
останавливается
первоначально
на
единичном
восприятии
и
до­
бивается
в
его
пределах
ад екв атнос ти,
ст ремяс ь
вос при н ять
пре д­
мет
так,
как
он
ест ь
на
самом
деле,
т.
е.
так,
как
он
есть
для
всех
и
каждого,
т.
е.
так,
как
он
есть
сам
по
се бе
и
ка к,
следовательно,
он
должен
быть
правильно
и
адекватно
воспринят
всеми;
этим
она
как
бы
переселяет
содержание
предмета
в
среду
испытующей
души,
ч тобы
в след
за
тем
сосредоточить
все
внимание
на
усмотре­
нии
сущности
эт ого
адекватно
испытанного
содержания,
на
улов­
ле нии
ее
мыслью
и
на
выражении
ее
словами.
Все
это
удается,
кон е чно,
не
сраз у,
не
всегда
и
не
при
всяких
условиях;
это
требует
большого
напряжения
всех
сил
души,
и
п ри­
том
не
только
поз ит ивног о,
но
и
нег ати вног о
на пря жен ия,
т.
е.
и
в
смысле
интенсивного
у частия ,
и
в
смысле
произвольного
задержа­
ния
той
или
иной
функции.
Зд есь
бывает
необходима
и
св оеоб раз­
ная,
утонченная,
ин дук ти вн о-э кс пе римен та льная
п ров ерка
вну т­
реннего
опыт а
—
то
скепсис
и
осторожное,
крадущееся
вопроша­
ние,
то
наблюдение
за
собой,
само анал из
и
humor sui *, то забвение
о
себе
и
сосредоточенное
пог р ужен ие
в
непо ср ед ственн ое
п ереж и­
вание
предмета.
Но
и
это го
мало.
Философ
больше,
чем
всякий
другой
уче ны й,
долж ен
овладеть
сил ами
своего
бе ссоз на тельн ог о,
очистить
их,
придать
им
гибкость
и
покорность,
сделать
их
со вер ш енным
ору­
дием
предметовидения.
В
древней
ф ило со фии,
и
ранее
еще,
в
древних
религиях,
была
выношена
увер енно ст ь
в
том ,
что
человеку,
ищу щ ему
поз на ть
под ­
линную
п ри роду
выс ших
предметов
и
ценностей,
необходимо
ос у­
ществлять
в
пос т оянн ой
внутренней
раб оте
особое
очищение
ума
и
ду ши.
Человечество
долго
и
м учит е льно
отыскивало
вер ные
пути
к
такому
очищению.
История
этих
исканий
пол на
глубокой
значи­
тельности:
начиная
от
аскетических
упражнений
индийских
йоги,
ис кав ших
духовной
чистоты
ч ерез
во лево е
пок ор ение
ин див идуал ь­
но го
те ла,
она
идет
к
грече ск им
мистериям
с
их
искупительными
жертвами,
покаянием
и
символическим
во схо жд ением
от
мрака
к
свету.
Древние
народы
знали
государственно
узаконенные
об р яды,
совершавшиеся
рад и
очищения
д уши
всякого,
ищущего
в
жи зни
предметной
чи ст оты.
Хр ист ианст во,
сосредоточившее
внимание
человечества
им енно
на
его
внутренней
жизни,
уста нов и ло
посты,
уч ре дило
исповедальни
и
о чища ющи е,
подъемлющие
ду шу
т аин­
ства.
И
когда
современная
наука,
в
лице
князя
С.
Н.
Трубецкого,
глубокомысленно
связывает
историю
философии
с
историей
рели­
* самоирония .
Р ед.
55


гии
и
мистерии,
то
она
движется
по
ве рно му
пути:
ибо
философия
с
самого
начала
приняла
в
себя
тот
самый
предмет,
в
аффективно­
иррациональном
переживании
которого
пребывала
рел иг ия.
Фи­
лософия,
по
слову
Гегеля ,
ест ь
культивирование
религиозного
со д ерж ания,
но
в
ин ой
фо рме
—
в
форме
сис темат ическ ог о
опыта
и
разумного,
очевидного
и
адекватного,
мыслящего
познания.
Вот
почему
еще
д рев ние
философы
унаследовали
от
религии,
вместе
с
ее
предметом,
ид ею
очищения
души;
а
ис то рия
превратила
эту
идею
в
глубок ую
и
уто нче нн ую
традицию.
Достаточно
вспом­
ни ть
м истер ии
пифагорейцев
и
их
деле ние
адеп то в
на
«акусмати*-
ков »
и
«математиков»; или учение Гераклита о том,
что
познание
божественного
огня
доступно
только
душе,
обладающей
«сухим
б леск ом »; или требование Парменида об отречении от чувственных
вос п рия тий
и
об
обуздании
воображения
мыс ль ю.
Не даром
Сократ
со ед инял
поз н ание
добра
с
воспитанием
души
к
до бру
и,
повинуясь
дельфийскому
богу,
н ачи нал
с
«самопознания»; недаром Платон
чтил
мистерии
и
учил
о
том ,
что
философ
при
жиз ни
у мира ет
для
земного
мира ;
нед ар ом
Аристотель
требовал
от
философа
высшей,
дианоэтической
добродетели.
Это
искание
живет
и
в
новой
фило­
софии:
до с тато чно
вспомнить
медитации
Де к арта
или
глубокомыс­
ленный
трактат
Спинозы
об
«очищении интеллекта» .
Фихте
прямо
высказывает
эту
связь
между
знанием
фи лосо фа
и
его
жизненно­
духовным
опытом:
чел о век
вы говар ива ет
в
фило со фии
только
то,
что
он
сам
творит
д ухом
и
жиз нью ;
а
Гегель
дает
немало
тонких
указаний
человеку,
ищ ущ ему
под ли нн ого
философского
созерца­
ния.
Наконец,
современная
на ука
о
душевных
болезнях,
в
лице
осторожного
и
зоркого
Зиг м унда
Фрейда,
открывает
психоанализ
как
метод,
к оторы м
чел о век
может
не
только
исцелить
и
очистить
свое
бессознательное,
но
и
сообщить
своему
духу
органическую
цельность,
чуткость
и
гибкость.
В
жизни
философа
душа
является
орудием
богопознания.
Ес­
тественна
и
необходима
забота
о
здоров ь е,
чистоте
и
гибкости
это­
го
орудия,
о
его
непомраченности
и
свободе.
Цел о стно
ис пы тать
сверхчувственный
предмет
—
значит
сделат ь
с вою
душу
одержи­
мою
им.
Но
для
этого
душа
должна
бы ть
способна
к
произвольно­
му
сосредоточению
внимания,
к
н еп ред в зятому
под ходу,
к
целост­
ной
преданности
предмету,
к
легкой
пок ор нос ти
его
зовам
и
откро­
вен иям ;
она
должна
влад е ть
и
бурями
своих
страстей,
и
своими
ж изн ен ными
п ред рассудк ами,
и
своими
житейскими
попечениями.
Философ
до лжен
вы к овать
себе
свободу
для
т ого,
чт обы
напол­
ни ть
ее
силою
и
славою
своего
Предмета
и
на
эт ой
силе
утвердить
эне рг ию
своего
познания
и
своего
жизненного
акта.
Человечество
век ами
вынашивало
уверенность
в
том,
что
фило ­
софия
есть
з нание
ценнейших
предметов
в
их
основной
сущности;
что
это
знание
требует
ос обо го,
внутреннего,
нечувственного
опы­
та;
и
что
до б ивать ся
его
адекватности
не об ход имо
посредством
особого
внутреннего
труд а
и
жизненного
оч ищ ения.
И
че ло вече ст­
во
не
ошибалось
в
этом.
Все
люди
различны
и
св оеобра зн ы;
каж­
дый
чувствует,
желает,
воображает
и
думает
по-своему;
и
у
каждо­
56


го
же лан ия
и
чу вс тва
руководят
воображением
и
поставляют
м ыс­
ли
такой
о пыт
и
таки е
содержания,
которые,
может
быть,
субъек­
тивно
наиб о лее
приемлемы,
пр ият ны,
а
объективно
—
нередко
наиболее
неприемлемы.
Но
При
в сей
этой
пестроте
субъективных
состояний,
предмет
ос та ется
единым
объективным
и
для
всех
об­
щи м.
Люди
различны;
но
пре д мет
один
и
истина
одна.
Отсю да
не­
обходимость
приспособления
субъективного
своеобразия
к
объек­
тивной
природе
предмета,
необходимость
адекватного
«переселе­
ния»
пре дм етно го
содержания
в
личный
опыт.
Для
то го
чтоб ы
ве р­
но
познавать,
фил о соф
должен
жить
так,
чт обы
его
пред м ет
стано­
вился
его
собственным
жизненным
содержанием;
он
должен
жи ть
тем,
что
познает;
та к,
чтоб ы
его
личн ая
жизнь
стала
жизнью
пре д­
ме та
в
не м.
Такова
основа
фил ос офии,
усмот ренн ая
еще
пифагорейцами
и
Гераклитом,
выношенная
Сократом
и
Платоном
и
возрожденная
Спинозою,
Фихте
и
Гегелем.
Только
через
признание
и
соблюде­
ние
ее
возможны
и
фил осо фия ,
и
ис то рия
фил ос о фии.
/ Философия как наука возможна только тогда,
е сли
возм оже н
CTTojTo ее предмете;
а
спо р
е сть
предметное
состязание
об
ист ине,
допускающее
с
самого
начала,
что
предмет
ед ин
для
дв ух
субъ ек­
тов,
что
он
общ
им,
что
они
могут
одинаково
воспринять
его,
о ди­
наково
зажить
им
и
тождественно
форм ул и рова ть
его
объективное
содержание.
История
философии
и меет
смысл
только
тогда,
если
люди,
ра з­
общенные
д ушою,
эпохой,
культурой
и
языком,
пространством,
и
временем,
им еют
дело
с
еди ным,
общим
предметом
и
м огут
од ина­
ков о
переживать
его,
понимать
видение
своих
предшественников,
усваивать
его
и,
благодаря
э тому,
видеть
больше,
чем
виделось
ра­
нее;
и
так
накоплять
богатство
истинного
знания.
Философия
и
ис то рия
филос о фии
покоятся
на
живом
исп ыт а­
нии
свер хч ув ст вен ных
предметов,
и
притом
важнейших
и
ценней­
ших
в
жиз ни
че ловече ств а.
В
э том
основная
природа
обеих
наук;
отсюда
и
в озмож н ость
их
преподавания.,
6
Все
это
с
очевидностью
свидетельствует
о
том,
что
философия
как
на ука,
основанная
на
пре д метн ом
опыте,
не
только
не
чужда
жиз­
ни,
но
связана
с
нею
глубочайшею
и
драгоценною
св язь ю.
Настоя­
щая ,
большая
философия,
заслуживающая
своего
им ени
и
веду­
щая
к
действительной
мудро ст и,
слагается
в
предметном
пережи­
ва нии
и
ве рном
познавании
тех
ценностей,
чер ез
ко то рые
самая
жизнь
человеческая
получает
св ой
смысл
и
свое
значение;
она
ис­
след ует
то,
ради
че го
человеку
и
человечеству
только
и
стоит
жи ть
на
земле;
и
исследование
это
требует
от
исследователя
подлинной
жиз ни
в
предмете.
Именно
опыт
делает
философию
наукой
и
вводит
ее
в
глубину
жиз ни.
Ибо
н аука
вообще
невозможна
вне
опыта;
она
п и тается
о пытны м
переживанием
пред м ета,
его
си стем атич еск им
в ос прият и­
ем
и
созерцанием.
Но
фил ос оф
вв оди тся
этою
практикою
именно
в
57


те
предметные
содержания,
через
которые
жизнь
человека
ест ь
жизнь,
а
не
быт ,
не
прозябание
и
не
пресмыкание.
Ибо,
на
само м
деле,
жизнь
человека
есть
не
иг ра
естественных
сил
и
не
бесприн­
ципная
борьба
за
существование,
но
трорческий
процесс,
протека­
ющ ий
п ред
лицо м
Божиим
и
при
уч ас тии
божественных
сил,
живу­
щих
в
человеке.
Жи ть
—
значит
сочетать,
соединять
подлинную
ценность
с
подлинною
силою;
придавать
объективно-ценному
при­
род у
с илы
и
сообщать
с иле
значение
объективной
ценности
и
пра­
вот ы;
иными
словами:
осуществлять
ценность
как
побеждающую
си лу
и
осуществлять
силу
как
духовную
ценность.
Но
именно
та­
ков о
призвание
фило со фии,
к оторая
исследует
все
в
меру
его
боже-*
ст вен нос ти
и
тем
населяет
д уши
люд ей
божественными
содержа­
ниями.
Вот
почему
она
является
настоящим
источником
вел ики х
жиз ненны х
у б ежд ений,
без
кот оры х
нет
и
не
может
быть
достойной
ж изни
для
человека.
Ибо
нельзя
иметь
убеждение
по
приказу;
не
стоит
иметь
убеждение
по
суеверию
или
из
страха;
его
м ожно
иметь
только
по
самостоятельно
испытанной
очевидности.
И
вот
фило­
софия,
приемля
в
с ебя
предмет
рели ги и,
имеет
з адани е
—
открыть
каждому
доступ
к
с амос тоятел ьн ому
испытанию
очевидности
в
во­
просах
высшего
и
последнего
жизнеопределения.
Этим
она
соблю­
дает
автономию
личного
духа;
но
э тим
она
со бл юдает
и
пред м ет
религии,
преодолевая
всяческий
нигилизм,
релятивизм
и
бесприн­
ципность.
Поэтому
предметный
оп ыт
философии
ест ь
путь,
до сто й­
ный
и
человеческого
духа,
и
его
божественного
предмета.
Итак,
в
основе
фило со фии
лежит
систематическая
практика
духовного
опыта.
Однако
этот
опыт,
ведущий
фил ос оф ию,
совсем
не
является
достоянием
замкнутой
коллегии
уче н ых.
Напротив,
философия,
посвящающая
себя
специально
эт ому
опыту,
может
я витьс я
только
там,
где
народ
вы нашива ет
или
уже
выносил
з ре­
лый
духовный
опыт.
Быть
уч ен ым,
бы ть
ф ило софом
—
есть,
кон ечн о,
состояние
л ич­
ное,
индивидуальное,
но
им еть
науку,
иметь
фил о софию ,
ре ли гию,
искусство,
нр авст венну ю
культуру,
г осуд арс тво
—
е сть
состояние
всенародное,
национальное.
Духовная
культура
не
ес ть
л ич ное,
или
групповое,
или
классовое
достояние;
в
своих
и ст инных
дости­
жениях
она
даже
сверхнациональна.
Но
по
своему
о пыт ному
ис­
точн ик у,
по
своему
творческому
ритм у
и
по
своему
своеобразию
—
она
национальна,
а
в
пределах
единой,
духовно
сопринадлежащей
нации
она
всенародна.
Духовная
кул ь тура
народа
определяется
тем,
живет
ли
он
духовным
оп ытом
или
нет ;
и
е сли
живет,
то
в
ли це
большинства,
или
мень ш инства,
или
отдельных,
исключительных
индивидуумов;
и
при том ,
инт е нс ивна
ли
и
предметна
эта
жизнь
или
нет .
Этим-то
состоянием
всенародного
духовного
опыта
оп ре­
дел яет ся
и
судьба
национальной
ф ило со фии.
Так,
народ,
утративший
или
выр од ивший
св ой
подлинный
и
чистый
религиозный
о пыт,
будет
жить,
вмест о
религии,
пустыми
суевериями
или
мертвыми
обрядами;
слабый
в
молитве,
не мощ ный
в
богоиспытании,
он
будет
м ерт венно -б еспло д ен
и
в
богопознании:
его
фил осо фия
будет
иметь
скудный
и
бледный
свер х чу вст венны й
58


о пыт
о
Боге,
а
его
философия
рели ги и
будет
нагромождать
пустые
и
мертвые
выдумки.
Подобно
эт ому,
народ,
бессильный
в
созерца­
нии
красоты,
с
незрелым,
бо льны м
или
изуродованным
вкусом
бу­
дет
име ть
уб огое,
уродливое,
безобразное
искусство;
лишенный
ор­
гана
к
прекрасному,
бе с пом ощный
в
художественном
тв орче стве ,
он
будет
не
в
состоянии
ни
осмыслить
эстетическую
функцию
души ,
ни
осветить
мыслью
г луби ну
эст ет ич еск ого
предмета.
Народ,
не
выносивший
зрелого
правосознания,
не
создавший
си льн ой
и
ду­
ховно
верной
государственности,
не
может
иметь
подлинной
и
предметной
фило с офии
права:
она
зародится
только
тогда,
когда
для
него
придет
эпоха
в ели кой
борьбы
за
правосознание
и
за
на­
стоящую
государственность.
Там,
где
царят
грубые,
жестокие
нра ­
вы,
где
молчит
любовь
и
др у жба,
где
царит
корысть
и
беспринцип­
ность
—
не
расцветает
философское
учение
о
добре;
ибо
знание
всегда
бы ло
и
всегда
будет
зрелым
завершением
опыта,
а
нравст­
в енный
о пыт
нуждается
в
национальной
лаборатории
и
возрастает
лишь
в
атмосфере
всенародных
достижений.
Философ,
под об но
поэту,
художнику
и
уче ном у,
подобно
поли­
тик у
и
п ророку,
п и тается
—
сознательно
или
б ессоз на тельн о, vo-
lens aut nolens *,—
духовным
опытом
своего
народа.
Он
имеет
ро­
дину,
т.
е.
национальную
духовную
культуру,
в
ко торой
сложился
его
индивидуальный
дух,
с
его
люб имым и
и
ведущими
предме­
тами,
содержаниями,
с
его
творческим
актом,
с
его
жи зн енным и
убеждениями;
от
этой-то
духовной
культуры
п ита ется
—
и
по­
лож и тельно ,
и
отрицательно
—
его
личный
о пыт
и
его
личное
познавательное
творчество.
Личный
духовный
о пыт
фил ос офа
в
глуб ин е
своей
связан
происхождением,
п одоб ием
и
взаимодей­
ствием
с
опытом
его
род нд го
народа;
ему
у дается
выработать
эт от
о пыт
и
мобилизовать
его,
осуществить
и
о смыслит ь
его
тем
легче
и
тем
продуктивнее,
чем
выш е
и
зрел ее
ду хо вный
о пыт
его
н арод а.
Совсем
не
случайно,
что
е сть
народы,
еще
не
име ющи е
или
уже
не
имеющие
своей
национальной
фил о софии ;
напротив,
это
естественно
и
пон ятн о.
Уч ение
о
добре
нуждается
в
т ом,
чтоб ы
нравственность
народа
выработала
с ебе
известный
устойчивый
у ро вень
не
только
порока,
но
и
добродетели;
и,
ес ли
этот
уровень
настолько
низок,
что
совесть,
эт от
орган
испы т ания
добра,
пре­
бывает
в
национальном
омертвении
и
жиз ненно м
бездействии,
то
даже
нравственно
гениальная
натура
не
сможет
подняться
до
зрелого
учения
о
добре
и
зле.
Под обн о
этому,
философское
уч е­
ние
об
ист ине
нуждается
в
том,
чтобы
научное
знание
достигло
в
других
отр а слях
высокого
и
зрелого
уровня:
ибо
те ория
позна­
ния
вырастает
только
та м,
где
скопился
оп ыт
ис тин ы,
а
этот
оп ыт
вынашивается
не
о дним
фило со фо м,
а
все ми
учен ы ми
и
все ми
мыслителями
данного
на рода.
Т ак,
сокровищница
духовного
опыта
едина
и
национальна,
и
философ,
по
своему
призванию,
есть
его
хранитель,
углубитель
и
истолкователь.
То
же
самое
совершается
во
всех
областях
духовной
жизни:
народ
создает
своим
духовным
опытом
то
содержательное
богатст­
во
и
ту
духовную
среду,
в
к оторой
зреет
и
творит
инд ивид уа ль ный
* волей или неволей .
Ред.
59


дух
героя,
художника
и
пророка;
народ
сообщает
своим
фило со­
фам
самый
подход
к
духовному
опыту,
а
философ
дает
сво ему
на­
роду
углубление,
очищение
и
осмысление
духовного
дел ания .
Жиз нь
народа
слага ет
ту
ду ховну ю
лабораторию,
в
кото рой
творит
потом
его
вож дь
—
чувством,
волею,
воображением,
мыслью
и
де я­
ниями.
Отсутствие
духовных
вождей
свидетельствует
о
временном
духовном
оскудении
на ции;
и
обратно:
ибо
ду хо вная
жизнь
народа
и
его
вождей
образует
неко е
не разры вн ое
предметное
единст во .
Страдания
на рода
питают
мудрость
вождя;
подвиги
вождя
п ро;
св етляю т
и
очищают
духовный
оп ыт
на рода .
Эт им
решается
вопрос
о
связи
между
философией
и
жизнью:
ибо
жизнь
есть
страдание,
веду ще е
к
мудрости,
а
философия
е сть
мудрость,
рожденная
страданием.
Иными
словами:
жизнь,
в
ее
на стоящ ем,
углубленном
значении,
ес ть
вынашивание
и
осущест­
вле ние
философского
опыта,
т.
е.
опыта,
посвященного
божествен­
ному.
Фил о софи я,
в
ее
первоначальной,
оп ыт ной
стадии,
разлита
в
душах
всего
на ро да.
Каждый
человек,
нез ав исим о
от
своего
об­
разования
и
личной
одаренности,
становится
участником
нацио­
наль но го
философского
и
метафизического
дела,
поскольку
он
в
жи зни
своей
ище т
истинного
знания,
радуется
художественной
красоте,
вынашивает
душевную
доброту,
совершает
подвиг
муже­
ства,
бескорыстия
или
самоотвержения,
молится
Богу
добра,
рас­
тит
в
се бе
или
в
других
пра вос озн ан ие
и
политический
смысл,
или
даже
прос то
борется
со
своими
унижающими
дух
слабостями.
Та­
кой
ч ело век
по
соз нан ию
св оем у,
может
бы ть,
еще
не
является
фи­
лософом,
но
по
духовному
опы ту
своему
—
он
уже
фило со ф.
В
со­
вокупном,
всен аро дном
духовном
делании
нет
ни
одного
у сил ия,
ни
одного
достижения,
которое
пропало
бы
дар ом:
ибо
всякое
ус о­
вершенствование,
всякое
пр осветл ен ие
в
человеческой
душевной
ткани
незаметно
живет,
и
раз мн о жает ся,
и
передается
во
все
ст о­
ро ны,
нико гд а
не
исч е зая
бесследно.
Здесь
драгоценно
каждое
ли ч­
ное
состояние:
ибо
все
поступает
в
единую
национальную
сокро­
вищ ницу
духовного
опыта.
Поэтому
мо жно
сказ ат ь,
что
духовный
расцвет
народа
есть
ра сц вет
его
ф ило со фии;
и
обратно:
где
растет
и
углубляется
настоящая
философия,
там
народ
уже
накопил
проч­
ный
духовный
о пыт
и
продолжает
д ух овно
возрастать,
там
жизнь
его
пр еб ывает
на
достойной
высоте,
и
высота
эта
измеряется
его
философией.
Философия
родится
в
жизн и
ду ха
и
от
духовной
жизни.
Поэто­
му
то т,
кто
желает
т вор ить
ее,
до лжен
прежде
всего
начать
духов­
ную
жизнь;
он
до лжен
быт ь
духовен.
Но
духовное
бытие
есть
такое
состояние,
в
котором
д уша
любит
божественные
предметы,
раду­
етс я
им
и
творит
их.
Поэтому
фил осо ф
долж ен
прежде
быть
дух ом
и
действовать
в
духе;
и
только
это
мо жет
дат ь
ему
подлинный
пред­
метный
опыт,
э нерг ию
мы сли
и
право
на
зн ани е.
Ибо
философия
больше,
чем
жизнь:
она
е сть
завершение
жи з­
ни;
а
жизнь
первее
фило со фии:
она
есть
ее
источник
и
предмет.
Проблемы
духовной
культуры
и
религиоз­
ной
философии
Бер лин , 1923.
Т.
1.
С.
63—
81
60


М.
М.
Рубинштейн
ЖИЗНЕПОНИМАНИЕ
—
ЦЕНТРАЛЬНАЯ
ЗАД АЧА
ФИЛОСОФИИ
(из статьи «О сно вн ая
задача
ф илософии ») 12
Философия,
приковывавшая
и
приковывающая
и
теперь
дум ы
мысл я щих
людей
в
самых
сокровенных
в опрос ах,
является
в
своей
и с тории
живо й
иллюстрацией
к
легенде
о
фениксе,
который,
сго­
рая,
возрождался
из
собственного
пепла:
вся
она
со тк ана
из
смер т­
ных
приг ово ро в
ей,
кот оры е
тут
же
нередко
превращаются
в
ее
тр иум ф.
Философия
не
только
учение
о
величайших
вопросах,
способных
вол нов ать
человека,
но
она
и
до
сих
пор
о ст ается
сама
великой
проблемой,
едва
ли
не
самой
трудной
и
первой
из
вс ех
те х,
к оторы е
она
пытается
разрешить.
Обращаясь
к
ней
за
ра з­
гадкой
вопроса
о
смы сле
жиз ни,
о
личности
и
ее
чаяниях,
мы
прежде
всего
должны
спросить
себ я,
кто
она,
эта
таинственная
особа,
от
кот орой
все
мы
так
много
ж дем
и
которая
не
я вила
до
сих
пор
вс ем
одинакового
устойчивого,
е дино го
лица.
Воп рос
наш
о
ней
является
тем
более
оправданным,
что
проб­
ле ма
смысла
самой
филос о фии
оказалась
не
прос то
оттесненной
на
в торой
план,
но
заношенный
дешевыми
писани ями
кос тюм
почти
совсем
лишил
его
права
показаться
в
ари сток рати чес ком
обществе
господствующих
философских
проблем,
а
тем
более
поднять
вопрос
о
своем
бесспорном
перв ор од ст ве.
Непр ео д олим ым
препятствием
к
этому
было
то,
что
философия
с
голов о й
ушла
в
мелкие
скептические,
большею
частью
теоретико-познаватель­
ные
вопросы,
и
целые
тучи
—
в
определенной
стад ии ,
может
б ыть,
и
необходимые
—
специализованных
исследований
заслонили
ис­
тинно
философское
солнце;
ср едс тво
понемногу
превратилось
в
це ль,
и
мы
из-за
деревьев
перестали
видеть
лес.
Наше
соседское
общение
со
специаль ным и
положительными
науками
и
их
мето ­
дами
оказалось
значительно
более
об яз ат ель ным,
чем
это
можно
бы ло
предположить
на
первый
взгляд:
они
не
только
оплодотво­
ряли
ее,
но
и
вместе
с
тем
ограничивали
ее,
нередко
заве рша я
св ое
отношение
к
ней
прямым
о тр иц анием
ее
пр ава
на
существование,
обв и няя
ее
в
за хват ах
чужих
областей.
В
наш е
время
философия
п ов исла
м ежду
науками
и
художественно-житейскими
р еф лекси я­
ми:
на уки
относятся
к
ней
то
сдержанно,
то
прямо
отрицательно
и
отс ыл ают
к
жизни
и
искусству,
а
искусство
и
жизнь
сторонятся
от
нее
как
от
науки.
И
нужно
сознаться,
что
философия
долгое
время
скиталась
и
продолжает
скитаться
по
сию
пору
вдали
от
жиз ни.
Жив я
только
горд ым и
во спо минани ями
о
своем
бы лом
царственном
положении,
отголоски
которого
сохранились
в
ее
названии,
о на,
вербовщица
друзей
мудрости,
вст уп ила
в
стадию
резкого
охлаждения
ме жду
ней
и
жизнью:
ес ли
когда
философия
пыталась
предвосхищать
жизнь,
опре де л ять
х оть
отчасти
ее
ход,
и
философ
был
вм есте
с
тем
или
именно
потому
учителем,
то
теперь
философия
ча ще
всего
просто
плетется
в
хвосте
событий,
яв ляясь
запоздало
на
пир
61


жизни.
То,
что
сова
Минервы
начинает
св ой
полет,
по
признанию
одн ого
из
великих
жре цов
ее
(Гегеля), только с наступлением
сумерек,
это
справедливое,
но
вместе
с
тем
тяжкое
бичующее
признание
нашего
времени.
Чтобы
вый ти
из
этого
тягостного
положения,
философия
долж­
на
найти
достойный
себя
язык,
она
должна
самоопределиться,
а
не
хиреть
на
задворках
то
наук,
то
жизни.
Она
должна
заго­
ворить
мощным
языком
неподдельной
живо й
действительности,
а
не
за суш енно й
мумии,
от
к оторой
отворачивается
все
живое
*,
она
должна
для
эт ого
прежде
всего
не
пренебрегать
теми
думами,
*
над
которыми
бьется
каждая
ценная
человеческая
душ а,
а
в
центре
их
—
пр о блема
смысл а
жизни.
Она
должна
сбросить
с
себя
путы
подлинной
схоластики
и
дат ь
простор
своему
теперь
подав­
ле нно му
стремлению
к
живому
и
жиз ни
и
с
радостью
приветство­
ват ь
устремление
жизни
к
ней
в
ее
глубоких
течениях;
она
должна
снова
воскресить
се бя
как
учение
о
жиз ненн ой
мудрости
в
самом
ши рок ом
и
глу бок ом
значении
этого
слова.
Тогда
он а,
без
сомне­
ния ,
по не сет
количественно
большие
потери;
она
потеряет
тех
лже фи ло со фов,
для
ко торы х
их
на уч ные
р аспр едел ит ели - квад­
ратики
дороже
живого
и
жизни,
но
зато,
освободившись
от
коры
схоластической
лжемудрости,
отпугивающей
и
глубоко
разочаро­
выв аю щей
тех ,
кто
рвется
к
н ей,
она
вернет
жгучий
интерес
к
себе,
она
пробудит
неподдельную
любовь
к
философской
мы сли
и
ис­
тинную
философскую
пытливость;
она
перестанет
жи ть
только
на
одн их
университетских
ка федр ах
и
в
устрашающих
диссерта­
ция х.
То,
что
она
не
задохлась
еще
в
т учах
частностей
и
насил ь­
ственной
с циент ифик ации,
объясняется
тем,
что
подлинный
дух
ее
в се-так и
успевал
х оть
отчасти
п ро рвать ся
через
толщу
мертвых
и
мертвящих
рассуждений.
Возвращение
к
пон ят ию
жиз ненно й
му дрост и
—
в
эт от
лозунг
так
легко
вложить
опасность
нового
рабства,
п од ч инения
узко­
му
житейскому
практицизму.
Мы
не
должны
повторять
ошибки
послеаристотелевской
ф ило с офии,
стоиков,
эпикурейцев
и
т.
д.,
суз ивш их
задачи
филос о фии
на
этику
и
все
подчинивших
ей,
но
само е
понятие
мудрости,
как
и
пр о блема
смысла
жизни
не
м огут
уложиться
в
рамки
э тики,
они
значительно
шире
ее;
подлинное
понятие
мудрости
и
его
ист инн ый
ис ходн ый
пу нкт
должны
гаран­
тировать
нас
от
так их
опасностей.
Философия
не
должна
впадать
в
к р айност и,
и
вот
и менно
потому,
как
мы
н адее мся
показать
да льше ,
ей
особенно
важно
не
идти
безостановочно
по
пути
ре з­
кого
обособления
теоретических
функций
от
практических,
которое
стало
намечаться
уже
в
античном
мире
и
к
нашему
времени
дошло
до
последних
пределов
чистой
теоретичности.
В
принципе
«знание
ради
зна ния »
живет
глу бока я
правда
только
до
т ого
момента,
пока
мы
на
него
см отри м
как
на
эвристический
пр инци п.
Знание
фи ло­
софское
не
может
не
бы ть
действенным;
оно
должно
твориться
ради
правды,
.
правды
ши рокой ,
пр авды
—
ис т ины,
правды
—
* Ср.:
Дже мс
В.
«Вселенная с плюралистической точки зрения».
С.
114.
62


справедливости
и
пра вды
—
живой
полн от ы
смы сл а.
Пр едо сте­
регая
против
п орабощ ени я
фило со фии
этическими
мотивами
или
узким
практицизмом
и
со
вс ей
энергией
отстаивая
ее
автоно­
ми ю,
мы
не
мен ее
горячо
должны
ограждать
ее
от
опасн ост и
вп асть
в
русл о
холодно-безучастного
зна ния,
в
русло
теоретиче­
ского
сепаратизма.
Возрождению
фило с офии,
ее
возвращению
к
ист о кам
му д­
рос ти
и
жизненного
поучения
в
самом
шир ок ом
смысле
этого
с лова
много
мешает
тот
предикат
на уч нос ти,
кот оры й
теперь
прилагают
к
не й,
скрыто
пр ивнос я
в
нее
элементы,
способные
только
сковать
ее
развитие
и
с тр емл ение
к
своим
подлинным
проблемам.
Мы
с
поразительной
слепотой
втискиваем
фило со фию
в
традиционную
фор му
науки,
преувеличивая
зн ачени е
науки,
убежденные,
что
нет
голоса
знания
пре выш е
научного.
Отсюда
и
выр ос ли
бесплод­
ные
потуги
сделать
из
нее
только
специальность
среди
других.
В
самом
д еле.
По няти е
науки
в
об щем
оказывается
довольно
смутным,
и
по пы тки
определить
ее
обнаруживают
коренные
разногласия.
Чтобы
решить
вопрос
о
том ,
в
каком
смысле
можно
назвать
фил ос офию
наукой
и
в
чем
заключаются
исх од ные
черты,
о тли чаю щие
ее
от
наук
в
о бычно м
смысле,
мы
должны
на
момент
оста нов и ться
на
анализе
по нят ия
науки.
Уже
с
д рев них
времен
большим
авторитетом
п ол ьзует ся
опр е­
д еление
науки
как
его
дали
стои ки ,
полагавшие,
что
она
есть
си с­
тем а
твердых
достоверных
зн ани й.
В
н аше
время
к
это му
опре д е­
ле нию
примыкают
многие,
нап рим ер
Гуссерль
и
Г.
Г.
Шпет,
ко­
торые
на
первый
план
выдвигают
ясность
и
до каз анн ост ь,
проти­
вопоставляемые
ими
м уд рости
и
глубокомыслию,
неизбежно,
по
их
знаменательному
мнени ю,
связанными
со
стади ей
незре­
лости
и
незаконченности;
в
том
же
направлении,
только
еще
более
суженном,
идет
Вл.
Соловьев,
определяя
науку
достовер­
ностью,
системой
и
доказательностью.
Признак
системы
готовых
з нани й,'
доказанных
и
проверенных,
неизбежно
приводит
нас
к
выводу,
что
не
только
философия
не
наука,
но
что
науки
вообще
у
нас
нет,
так
как
все
они
живут,
спорят
и
с мен яю тся.
Скептиче­
ский
выв од
из
«scientia est rei perfecta cognitio»
*
впол не
последо­
вательно
приводит
к
утверждению,
что
науки
нет.
Нау ка
есть
прежде
всего
ст р емлен ие
к
з нан ию,
отливающееся
в
из вест ные
формы;
ищу щая
и
исследующая
наука,
не
до ст игшая
еще
своей
цели,
от
этого
нисколько
не
утрачивает
своего
дос тои нства
науки.
Вместе
с
тем
должна
бы ть
отклонена
и
попытка
определить
науку
одним
ее
объектом
по
содержанию,
потому
что
один
и
тот
же
предмет
может
изучаться
различными
науками,
а
вместе
с
тем
возможно
во з ник но вение
и
новых
ветвей
научного
зна ния.
О ши­
бочно
упоминать
в
опре д е лении
науки
и
о
т ом,
что
она
и зуча ет
действительно
существующий
предмет
или
явл ени е,
потому
что
это
способно
внести
полный
хао с
во
многих
сф е рах.
В едь
может
б ыть
наука
о
понятиях,
м ожет
б ыть
наука,
и
оче нь
значительная,
* «наука есть совершенное познание вещи» .
Ред.
63


об
искусственно
сконструированном
о бъе кте.
У
нас
есть
логи­
ка,
есть
математика,
есть
пангеометрия,
изучение
пространства
«п»
измерений
и
т.
д.
Таким
образом,
о пр ед еления
объектом
должны
уступить
ме с­
то
—
ес ли
не
первое,
то
на
равных
пр авах
рядом
с
собой
—
указа­
нию
на
точк у
зрения,
с
какой
данная
теория
изуч ает
с вой
предмет.
Ра с ширив
поня тие
науки,
мы
можем,
так им
образом,
определить
науку
как
са модов л еющ ее
искание
истинных
з на ний,
ус та нав ли­
ваемых
в
сис тем ати ческо й
общеобязательной
доказательной
фор­
ме
в
исследованиях,
пр ово ди мых
с
определенной
точ ки
зрения
и
по
определенному,
логически
оправданному
ме тод у.
Беско р ы ст­
ное
стремление
к
истине,
объективности,
определенный
основной
принцип
рассмотрения
предмета,
метод
и
система
—
вот
те
пр из­
наки,
которы ми
наиболее
общо
определяется
наука,
хотя
уже
п риз нак
бескорыстия
вызвал
и
выз ывае т
целый
ряд
воз ра же ний,
так
как
он
угрожает
лишить
достоинства
науки
целый
ряд
при­
кладных
ветвей
знания.
Если
мы
оста нов и мся
на
приведенных
нами
чис то
формальных
при зн ак ах,
то
философия
об ладает
всеми
бесспорными
правами
на
достоинство
науки
*.
Она,
пожалуй,
да же
более,
чем
какая-либо
и ная
наука,
живет
идеей
ис тины,
при нципиаль но сти ,
объектив­
ности,
метода
и
системы,
и
этим
она
резко
отде л ена
от
не пос ред ст­
венной
жиз ни
и
от
художественного
тв орчеств а,
с
которыми
был и
попытки
сроднить
ее.
Вся
ее
в
особенности
позднейшая
исто­
рия
указывает
не
только
на
тяготение
ф илос офии
к
науке,
но
в
наш
век
она
питалась
на укой
и
ее
з ада чами
в
их
основоположе­
ниях,
расплачиваясь
за
это
утратой
интереса
ко
многим
своим
кровным
з адач ам.
Но
у
нее
е сть
целый
ряд
свойств,
и
при том
таких
сво йст в,
ко­
торые
далеки
от
второстепенного
значения
и
которые
застав­
ляю т
подчеркнуть,
что
философия
вовсе
не
исчерпывается
преди­
катом
науки
в
обы чно м
смысле
это го
слова.
Философия
с
первого
же
ш ага
резко
выделяется
из
круга
от­
дельных
наук
те м,
что
она
старейшая
д ума
человека,
и
вместе
с
тем
до
сих
пор
она
вынуждена
вечно
рождаться
снова
и
стремить­
ся
прежде
вс его
п озна ть
самое
себя:
она
сама
является
своей
первой
проблемой
как
в
своей
сути
и
задачах,
так
и
в
своей
воз­
можности;
в
современных
условиях
создается
часто
совершенно
нелепое
положение,
когда
для
нее
и щут
о бъ ект,
чт обы
дать
ей
место
среди
подозрительно
относ ящи хс я
к
ней
наук;
иными
сло­
вами ,
получается
так,
как
буд то
не
наука
возникла,
чт обы
о све­
т ить
известную
область,
а
и зобре тают
объект,
что бы
дат ь
в озм ож­
ность
существовать
фил ос о фии,
пр оя вляя
этим
необъяснимый
фаворитизм.
Существование
науки
определяется
потребностью
в
* Я никак не могу согласиться с Г.
Г.
Шпетом
(Мудрость или разум.
Юбилей­
ный
сборник
в
честь
Г.
И.
Челп ан ова), считающим,
что
фил ос офская
научно сть
определяется
от ри цат ельн о,
а
приве де нн ые
при зн аки
все
по лож ите льны ;
ненужное
же
удвоение
философией
п олуч ается
только
при
пон има нии
ее
как
общей
науки
или
науки
о
том , «что есть».
64


иссл ед о вании,
а
не
наоборот.
У
фил осо фии,
кон еч но,
е сть
св ой
предмет,
но
он
был
отри нут ,
и
она
толклась
и
тол че тся
в
чу жой
сфере,
всюду
тер пя
гонения
и
возбуждая
вопрос
о
своем
праве
на
существование.
В
этом
предмете
полагается
втор ая
особенность
ее
как
н а учной
теории:
в
то
время
как
науки
дробят
действитель­
ность,
отв ле кают ся
от
целого
и
берут
часть,
он и,
без
сомнения,
становятся
отвлеченными;
изв ес тн ый,
хотя
бы
условный,
род
фикции,
в
виде
ли
мнимой
н епод виж ност и,
или
изоляции,
или
фиктивного
объединения
и
т.
д.,
заключается
в
самой
их
сущности,
разрознивающей
действительность,
разд ел яя
ее
на
части
или
из о­
лируя
од ну
точку
зр ени я:
философия
же
жизненно
з аин т ересо­
вана
в
цельности,
пол нот е
и
потому
должна
быть
противопостав­
лена
науке
как
учение
о
живо й
полноте,
как
учение
в
эт ом
смысле
по
преимуществу
конкретное.
.И м енно
потому
философия
не
мирится
с
пол оже ние м
с пеци­
альной
науки
среди
других,
а,
несмотря
на
тягостные
недоразуме­
ния ,
мо жет
смело
претендовать
на
тр он,
прина дл е жащий
ей
по
тр а­
диции.
Она
именно
потому
может
дат ь
больше
науки
в
об ычн ом
смысле,
что
она
в
глубине
своей
вырывает
нас
из
пучины
житей­
ских
и
научных
ч астн остей
и
мелочей
и
из
скованности
отдельными
об л астями .
Великое
«удивление» (^avpd^eiv) обозначает про ­
бу ждени е
ду ха
философа
перед
миром,
это
падение
власти
част­
ностей
и
отвлеченности,
когда
человеческому
д уху
впе рв ые
откры­
вает ся
пер спек т ива
бесконечности
це л ого,
возможность
устре­
миться
к
пониманию
его,
а
это
значит
не
только
познать
его
умом ,
но
открыть
многое
и
чувству
и
воле.
Особ ое
положение
философии
подчеркивается
и
ее
взаимоот­
ношением
со
все ми
отд ельн ы ми
науками.
Входя
в
них
своими
отдельными
ветвями
и
находясь
с
ними
в
кров н ом
родстве
в
целом
ряде
направлений,
она
вместе
с
тем
не
умещается
в
их
рядах
уже
потому,
что
она
должна
обос нов ать
те
п рин ципиаль ны е
основы,
к отор ые
предполагаются
отд ельн ы ми
науками;
она
должна
стоять
над
ними
как
теория
осно во по ло жений,
как
наукоучение,
но
она
не
только
наукоучение.
Нет
сомнения,
что
сам
Фихте,
ха рак тер и­
зуя
философию
как
наукоучение,
создал
определение,
не
вме щаю­
щее
его
собственного
учения,
и
вступил
в
противоречие
с
другими
своими
указаниями
на
нее
как
на
мудрость
и
действенное
уче ни е.
Как
глубоко
правильно
заметил
Виндельбанд,
всякий
непредубеж­
денный
человек,
оз на комив ши сь
с
судьбами
философских
учений
во
всей
их
сложности,
изменчивости
и
св язи
с
культурной
эво лю­
цией ,
долж ен
поня ть ,
что
зд есь
не
место
педантично
наст аи ват ь
на
тесных
рамках,
нам еч аем ых
предикатом
науки,
и
что
это
в
кон­
це
концов
неминуемо
пр иво дит
к
несправедливости
и
стеснению
как
для
фил ос о фии,
так
и
для
науки:
это
навязывает
фило со фии
ожидания,
которых
она
выпол нит ь
не
может,
име нно
ожидание
системы
безличных
готов ы х
з н аний,
и
рамки,
кото рые
она
всегда
пер ест упает ,
и
делает
это
как
раз
в
наиб о лее
значительные,
пло­
довитые
периоды
своей
жизни,
а
на
науку
в
узком
смысле
это
н ала­
гает
ответственность
за
невыполненные
ф ило соф ией
ожидания
65
3 На переломе


и
за
ее
мн имые
правонарушения.
Уде ржа ть
фило с офию
в
грани­
цах
тесного
понятия
науки
тем
боле е
трудно,
что
они
расходятся
и
в
своем
и сточ ни ке.
Как
мы
уже
заметили,
наука
в
строгом
смысле
всегда
стремится
к
уче ту
фактов
и
действительного
положения
вещей
и
вместе
с
тем
она
принц ипиа л ьно
исключает
зависимость
своих
п острое ни й
от
личного
начала,
абсолютно
устраняет
воз­
можность
оценивать
удельный
на учн ый
вес
открытия
в
зависи­
мости
от
того,
кто
его
дал.
История
для
науки,
как
таковой,
собст­
венно
или
не
сущ ест вует ,
или
имеет
только
побочный
интерес.
Из
этого
общего
положения
не
и ск лю чается
и
сама
история^
которая
стремится
охватить
прошлое,
но
м ало
уд еля ет
внимания
и стор ии
и стори и
или
историков,
прид а вая
этом у
скорее
педагоги­
ческое
значение
—
в
де ле
воспитания
н астоящ их
и
будущих
уче­
ных;
фил ософ ия
никогда
не
бывает
в
э том
смысле
безлична:
она
те сно
св язан а
с
личностью
своего
творца
—
индивидуального
или
коллективного
(народного); она поэтому не только признает
историю,
но
она
долгое
вр емя
б ыла
в
опасности
отождествиться,
как
отд ельна я
теория,
с
историей
ф ило со фии;
да
и
изучение
ее
идет
по
преимуществу
историческим
путем.
И
потому
именно
фи­
лософия
ц енит
с вое
прошлое
и
никогда
не
считает
его
прошлым,
в
то
время
как
для
науки
настоящее
ее
положение
обозначает
полное
исключение
предшествующих,
как
пережитых.
Как
живая
че ловече ск ая
личность
есть
связь
убеждений
и
поступков
не
т оль­
ко
в
на сто яще м,
но
и
в
про шлом
и
потенциально
и
в
будущем
в
их
неразрывной
цельности,
как
ее
«я»
в
ши рок ом
смысле
охва­
тывает
всю
ее
полн оту
и
обязывает
ее,
так
и
философия
живе т
этой
связью
со
своим
п рош лым
и
не
может
отказаться
от
него,
не
уничтожая
себя,
как
не
может
л ично сть
стать
личностью
только
данного
момента.
И
вот
им енно
потому
философия
не
ест ь
только
уч ет
дей ств и­
тельности,
как
бы
мы
широко
ни
истолковывали
это
понятие;
в
противоположность
науке
она
не
только
психологически
—
в
жиз ни
автора
и
читателя,—
но
и
сама
по
себе
является,
как
не что
конкретное,
особой
сферой
жиз ни,
культурного
созидания.
Она
не
исчерпывается
и
не
удовлетворяется
те м,
что
ест ь
и
что
д ейст­
вительно:
она
сама
стр еми тся
творить
действительность
и
обога­
щать
фактический
ми р.
Бы ло
бы
несправедливо
и
неж изн ен но
изолировать
одн у
сторону
ее
жизни
от
др уг ой,
как
это
неред к о
делается-
теперь
некоторыми
пи сат елям и
*.
В
горделиво
само­
уверенном
заявлении
метафизика
в
ответ
на
речи
о
противореча­
щих
его
теории
фактах
«тем хуже для фактов»
не
все
анекдотично
и
курьезно;
в
нем
кроется
глубо ка я
черточка
правды,
голос
созна­
ния ,
что
фил о софия
не
исчерпывается
одними
фактами
и
не
должна
становиться
их
рабой.
Об
этом
цар ст венном
по ло жении
фил ос о­
фии
и
гов ори т
то,
что
в
ее
ведении
оказываются
все
сферы
долж­
ного,
все
сферы
абсолютных
ценностей
человеческой
мысли.
* См.
очень
интересный
т руд
Н.
А.
Бердяева
«Смысл творчества» (наприм .?
с.
18 и сл.), который категорически заявляет,
что
«философия ни в каком смысле
не
есть
наука
и
ни
в
каком
смысле
не
должна
быт ь
научной».
66


В сем
этим
д елает ся
пон ят ным
с троги й
безличный
характер
науки,
ее
холодн ый
объективизм
и
теплота
и
взв олнов ан нос ть, —
в
этом
смысле
субъективизм
фило с офии.
В
этом
великая
правда
слов
Шопенгауэра,
что
голова,
кон е чно,
должна
бы ть
всегда
на­
верху,
но
это
в
философии
не
вед ет
на
путь
рассудочной
хол од­
ности:
она
в
ее
подлинном
виде
захватывает
всего
человека;
она
не
алгебраический
пример,
и
в елик ий
пессимист
заканчивает
св ою
мысль
словами
Вов е н арга : «les grandes pensees viennent du
coeur (великие мысли приходят из сердца)».
Она
отд еляе тс я
от
искусства
тем ,
что
она
оперирует
по нят ия ми,
что
она
дискур-
сивна
и
должна
бы ть
до каз ат ель на,
но
в
с воих
глубинах
фи лосо ­
фия
покидает
п оле
понятий
и
рассудочную
доказательность,
она
творит
и
безусловно
сродн яется
с
искусством.
Она
действительно
может
овеществить
л ичное
и
очеловечить
вещественное.
Потому
она
и
относится
чутко
к
запросам
души
человека
и
открывает
б ольшой
п рост ор
ли чно му
элементу.
Если
философия
в
наше
время
думает
о
во сст анов лении
пра в
опороченных
субъективных
ка честв,
то
тем'более
должна
бы ть
р еа бил итир ована
субъективная
убеж­
денность.
Философия
не
только
доказывает,
она
у беждает
лич но,
непосредственно.
Для
Фихте
философия
бы ла
вопросом
совести.
Он
и
Ше ллинг,
оба
полагали,
что
абсолютное
не
может
быть
ра з­
гадано
рассудочным
пут ем
—
erresoniert, как говорит Шеллинг .
В
эт ом
разгадка
того,
что
фило с офы
и
в
наш е
время,
как
и
раньше,
полагают
так
много
надежд
на
интуицию.
Все
эт о,
вместе
в зято е,
проливает
свет
на
глубоко
смущающую
непосвященных
люде й
смену
философских
систем,
их
неустойчи­
вость,
на
то,
что
философия
обещает
абсолютное
и
никогда
не
бы­
ва ет
сама
завершенной,
готов ой ,
что
ее
учения
рождаются
на
почве
взаимного
противоположения
и
дополнения,
что
в
ней
сколь­
ко
голов,
столько
и
умов,
что
ее
ис то рия
говорит
о
бесконечных
и
притом
постоянно
возвращающихся
разногласиях
и
ожесточен­
ных
спорах
без
надежды
на
завершающий
общеобязательный
итог.
Это
расплата
филос офии
за
ее
интимную
близость
к
глубинам
жиз ни,
которая
течет
и
меня ет ся;
это
след ст вие
того,
что
она
трак­
т ует
глубочайшие
личные
в опр осы
человека
да же
тогда,
когда
она
говорит
о
Вселенной.
Бу дь
она
только
наукой,
о
ней
никогда
не льзя
бы ло
бы
ска­
зать,
что
она
дело
совести.
Система
Менделеева,
закон
тяготения
или
квадратное
уравнение
и
т.
п.
ни
в
каком
отношении
в
св оем
з нач ении
не
зависят
ни
от
личности
открывших
их,
ни
от
прин яв­
ших
эти
открытия;
они
доказываются
объективно,
холодно.
Ф ило­
софия
вст уп ает
целиком
на
такой
путь
только
в
тяжкие
эпохи
своей
жизни.
По
существу,
самый
вопрос
о
том ,
правильна
или
неправильна
дан ная
философская
сист ема,
переносит
ее
уже
на
ложную
почву:
каждая
сист ем а
не
только
верна
и
доказательна,
но
о
ней
приходится
главным
образом
спрашивать,
п осл едо ва­
тельна
и
цельна
ли
она,
убедительна
ли
она
и
какова
ее
с ам остоя­
тельная
ценность
творения
философского
духа.
В
фило с офии
жи-
з*
67


вут,
не
увядая,
и
Пл ато н,
и
Аристотель,
и
Декар т,
и
Спиноза,
и
Гегель
и
т.
д.
Неготовость
и
не заве ршен нос ть
философии
на
э том
фоне
превращается
не
в
ук ор
ей,
а
в
ее
достоинство.
Философия
должна
вспомнить
о
смысле
своего
многообяза­
тельного
названия:
она
должна
вы яв ить
мудрость,
она
не
исчерпы­
вается
основоположениями
наук,
она
должна
быт ь
конкретна,
в
то
время
как
все
науки
в
уз ком
смысле
о тв леч енны;
она
есть
уче­
ние
о
миросозерцании
—
не
только
о
формальных
основах
ег о,
но
она
есть
оде тое
в
пл оть
и
кровь
мы сли
и
чувства
миросозерца­
ние
са мо,
соз ерц ан ие
мир а
во
всей
его
по лно те
фактического,
и
тв о­
римого
и
должного-идеального.
Этим
и
объясняется
та
роль,
какую
играло
и
играет
пон ят ие
Бо га
и
вер ы
в
философских
учениях
прош ло го
и
настоящего
и,
без
сомнения,
будет
всегда
играть
в
построениях
будущего;
философская
и
религиозная
мысль
нах о­
дятся
в
таком
близком
родстве,
что
порой
приходится
спраши­
ват ь
не
о
том ,
в
чем
они
сходны,
а
о
том ,
чем
они
отличаются
друг
от
друга,
потому
что
р а зница
нередко
зак лю чает ся
только
в
том ,
к
какой
сфер е
чел о века
они
обращаются
или
каким
голос ом
они
говорят
об
одн ом
и
том
же.
Так
бы ло
на
протяжении
в сей
ис то­
рии
философии
и
религиозных
уч ени й.
Все
это
приво д ит
нас
к
пониманию
филос о фии
как
уч ения
о
мире
в
ш ирок ом
смысле
этого
слова;
она
есть
сам о
миросозер­
цание,
проводимое
теоретически
по
опр ед еленно м у
методу
в
на­
правлении
на
единую,
цельную,
общеобязательную
систему.
В
центре
этого
учения
должно
ст оять
жизнепонимание.
Рассмат­
ривая
философию
как
учение
мудрости,
как
учение
миросозерца­
ния ,
мы
не
стремимся
сковать
ее
практически
жизненными
в оп­
росами;
она
захватывает
в
свой
кру г
все
вопросы
об
рсновополо-
жениях;
она
ос тае тся
«наукой о принципах», но уже перестает
б ыть
только
этим,
только
сводкой
о
ц елом
мире,
только
храните­
лем
фундамента
нау к
или
только
уче ни ем
о
должном.
Как
сам о
миросозерцание,
она
захватывает
всю
ширь
воп ро сов
личности,
но
уже
в
их
нерассеченной,
живо й,
конкретной
полноте,—
во п­
росы
того,
что
есть,
и
того,
что
должно
быть.
Позже
мы
надеемся
выяснить
подробнее
то,
что
мы
им еем
в
виду .
Теперь
ст ан ов ится
ясным,
что
с
нашей
точк и
зрения
жизнепо­
н има ние
должно
зан ять
в
философском
учении
центральное
место.
Это
обозначает
отклонение
освященного
вековыми
тради­
циями
идеала
чис тог о
созерцания
или
умозрения,
философство­
вания
ра ди
фило с офии;
цель
может
полагаться
только
в
одн о:
в
жизнь,
в
истинную
жизнь,
а
умозрение
и
чистое
созерцание
сохран яют
сво ю
автономию
—
она
важна
с
эвристической
точк и
зрения,—
но
они
всегда
о стаютс я
только
этапом,
только
средством
для
жиз ни
и
жизнепонимания.
Ва жно
только,
чт обы
это
не
было
понято
как
отрицание
а вто номии
умозрения;
оно
жиз нен но
необ­
х одим о,
но
не
есть
самоцель
в
кон ечн ом
счете.
Исторический-
гр ех
наш
заключается
в
т ом,
что
ср едс тво
—
хо тя
и
первостепенной
важности
—
мы
обратили
в
це ль,
в
ф ети ша,
побудившего
нас
оторваться
от
жив ых
запросов
ж изни.
68


Отказавшись
от
поклонения
разоблаченному
идолу,
мы
должны
сделать
шаг
дальше
на
пу ти
прояснения
ос но вной
философской
з адач и,
котор ой
увенчивается
все
здание,
хотя
ею
и
не
исключа­
е тся
самостоятельная
ценность
и
важ нос ть
ин ых
проблем
фи ло­
софии.
Такой
всезавершающей,
последней
по
времени
и
первой
по
значению
проблемой
является
вопрос
о
смысле
мира
и
жиз ни,
о
тех
следствиях,
к оторы е
отсюда
вытекают
для
человеческой
личности,
для
ее
созревания,
роста
и
воспитания
и
для
опреде­
ления
ее
роли
и
путей
в
ми ре
и
жиз ни.
Философия
не
должна
повторять
обычной
оши бк и,
что
наиболее
близкие
вопросы
л ич­
ности
остаются
больше
всего
в
тен и
и
не
замечаются
на ми.
Она
не
должна
вп адать
в
философскую
суету
суе т,
заполнившую
нас
в
наш е
время
и
впо лне
аналогичную
той
перео ценк е
ср едств,
возведения
их
в
цел и
и
незамечанию
близкого,
кровного,
в
нас
самих
тлеющего
во про са,
кот оры е
наблюдаются
в
жизни
и
застав­
ляю т
людей
скользить
в.
неу держ имо м
потоке
соревнования
из-за
ср е дств
и
по
поверхности
дейст вит ель но ст и.
Понятая
так
философия
немедленно
осв о бо ждает ся
от
пр и­
нижающего
ее
привкуса
лжемудрости
и
пробивает
п уть
широкому
п отоку
свежего
воздуха
из
жизни
к
жизни.
Там
в
жизни
зажегся
огонь,
согревающий
подлинные
философские
думы,
и
с
нею
должна
быть
создана
жив ая
неподдельная
св язь.
Воп рос ы
о
мире
и
жиз ни
людей
и
те
же
вопросы
специалистов-философов
—
фило со фс тво­
ва ние
прос тог о
"человека и творца системы различны не в сути,
а
в
том,
каким
пут ем
м ысль
обои х
ид ет
к
одной
и
той
же
великой
цели:
первый
идет
ощуп ью,
без доказ ат ельн о
и
бессистемно,
пу­
таясь
без
опр ед еленн ог о
метода;
второй
не
исключает
индивиду­
альности,
чутья
и
прозрения,
но
он
пр иход ит
к
ним
на
помощь
во
всеоружии
метода
и
системы.
Там
и
тут
философствование,
одно
бессистемное,
другое
—
систематическое
и
потому
п рете н­
дующее
—
ис
известным
правом
—
на
общеобязательность.
Ф ило­
со фия
и
жизнь
должны
заговорить
на
пон ят ном
—
в
сути
своей
—
языке
друг
для
друга;
от
этого
выиг раю т
обе
стороны.
Для
этого
философии
ну жно
только
отка зат ьс я
от
своей
ложной
горд ын и
и
понять
себя,
как
учен ие
о
миросозерцании
и
жизнепонимании.
Глубоко
прав
был
Фихте,
у бе жд авший
своего
читателя
крепко
держаться
жизни
в
ф илос офии.
То,
что
жизнь
идет
сама
по
себе,
а
мы
в
гордо й
изоляции
фи ло­
софствуем
са ми
по
себе,
затрагивая
самое
кр ов ное
в
жиз ни,
ее
сердцевину,
не
выдерживает
решительно
никакой
критики.
Все
это
б ыло
возможно
и
остается
возможным
для
узкой,
частичной,
отвлеченной
науки,
пок а
мы
берем
части,
п ока
мы
переходим
от
одного
дерева
к
другому
и
в
нашей
душе
не
разгорается
во п­
рос
о
лесе,
о
целом.
Тогда
вражда
между
теорией
и
практикой
ясно
ставит
вопрос
о
том,
что
одна
из
них
ложна.
В
в оп росах
великой
субъективной
важности
—
а
таковы
все
основные
вопросы
философии
—
меж ду
ни ми
не
может,
не
должно
быть
п ро ти воре­
чия;
мы
зде сь
не
можем
жить
двойной
правдой.
Истина
од на
для
всех;
нет
и ст ины,
специал ьно й
для
профессора
на
кафедре
и
для
69


него
же
как
человека
в
обы чн ой
жиз ни.
Созрев
в
уме
уче но го
и
философа,
истина
идет
в
жизнь,
как
бо льш ая
творческая
сила;
и
потому
она
—
во
всяком
сл уч ае,
философская
—
никогда
не
бы­
ва ет
чисто
теоретической.
Таким
образом,
для
фило софии
е сть
только
о дин
жиз ненны й
путь:
это
—
муд рос ть,
учение
о
мире
и
жи зни
во
в сей
их
ши рот е.
Именно
потому
в
философии
так
велика
ро ль
и
ценность
уб еж де­
ния,
потому
что
она
обращается
ко
в сем
сторонам
че лов ека
и
го­
ворит
о
всей
мировой
и
жиз нен ной
полн оте :
шаблонное
понятие
правильности
и
истинности
уже
не
мо жет
вместить
всей
ее
глу­
бины.
Отдельные
периоды,
когда
она,
как
в
наш е
время,
ра спл ы­
валась
в
частных
вопросах
и
готова
б ыла
по то нуть
в
теории
позна­
ния,
это
только
подготовительные
пе рио ды
или
временные
укл он е­
ния,
ч тобы
затем
с
тем
большей
силой
перейти
к
основной
за да че,
определяемой
не
чем
иным ,
как
др евн ей
идеей
учительства.
Де­
шевые
возражения
на
это
указанием
на
не
приспособленных
к
жиз ни
мыс лит ел ей
ничего
не
опровергают:
пусть
будет
философ
беспомощен,
как
дитя,
в
мелочах
практической
жиз ни
и
частностях
мира
и
жи зни,
но
мы
гов ор им
о
глубинах
и
цельности
и
полно те
их:
с
высот
и
при
безбрежных
горизонтах
всегда
неизбежно
не
за­
мечают
тог о,
что
частно,
мелко,
что
находится
вблизи
и
под
ногами.
Здесь
в
характере
жиз ненно й
м уд рости
кр о ется
разгадка
т ого,
что
в
филос о фии
и
философах
во
все
наиболее
цветущие
пе ри оды
никогда
не
угасал
великий
реформаторский
дух
и
стремление
к
повышению
и
интенсификации
культуры
и
человечности,
о
ко­
торых
мейтал
Фихте,
полагая,
что
всякая
философия
и
наука
утрачивают
весь
свой
смысл
и
значение,
если
они
не
служат,
как
высшей
цел и,
этим
це лям
и
истинной
жиз ни.
Философия,
завер­
шаясь
в
проблеме
см ысла
мира
и
жизни,
никогда
не
остается
мертвым,
холод н ым
фа ктом;
она
никогда
не
может
остаться
в
сфер е
чистого
знания,
она
логически
и
внутренне
необходимо
является
вместе
с
тем
жив ой,
де ятел ьн ой
силой,
переходящей
в
сферу
влияния
и
действия;
завершение
системы
обозначает
момент
соответствующего
высвобождения
этой
силы:
фил осо фск и
знать,
понять
и
осмыслить
—
это
значит
открыть
личности
в оз­
можность
не
только
знать,
но
и
определенным
об ра зом
действо­
вать,
хотя
бы
эт им
действием
яви ло сь
самоубийство,
завершающее
учение
пессимиста,
как
у
Майнлендера.
Философия
поэт ом у
всегда
захватывает
нас
с
непосредственно
жизненной
стороны
и
насыща­
ет
теплом
или
отталкивает
своей
личной
и
жизненной
неприемле­
мостью
для
на с.
Именно
потому
и
оказывается
возможным
ар гу­
ментировать
в
ней
«за»
и
«против»
указанием
на
удовлетворение
или
неудовлетворение
интимнейших
запросов
человеческой
ду­
ши,—
не
только
теоретического
д уха,
но
и
воли
и
чувства
и
вс ей
п олн оты
личности.
Философская
правда
ес ть
всегда
не
просто
объективная
истина,
но
и
субъективно
приемлемое
по л ожен ие.
И
это
так
пон ятн о.
Уже
в
науке,принцип «знание
ради
знания»
правдив
только
относительно;
имен но
—
он
глубоко
правдив,
пока
им
о ткл о няются
вмешательство
посторонних
жит ейск их
интересов
70


в
работу
на учн ой
мыс ли
и
попытки
навязать
ей
цель
со
стороны,
нарушить
ее
а вт оном ию.
Но
вместе
с
тем
становится
ясным,
что
наука
и
ученый
не
м огут
и,
главное,
не
должны
отрываться
рт
жи зни
*.
Тем
более
ва жно
философу,
трак тующем у
са му
жизнь
в
ее
глуб и не
и
с ерд цевин е,
не
терять
направления
на
жизнь.
Это
и
в ыр аж ается
в
идее
учительства,
об
э том
говорит
и
суть
дела,
и
г олос
жиз ни.
Уч еный
прежде
всего
челрвек,
по нят ие
его
входит
в
по нят ие
человека,
а
не
наоборот.
Ве чно
смен яющ иес я
продукты
философского
тв орчеств а
только
потому
не
отталкивают
нас
от
себя
своими
сменами
и
не
приводят
и
не
приведут
к
полному
разочарованию,
что
они
дышат
не
только
теоретическим
духом,
но
что
в
них
скрыто
или
я вно
горит
пламя
муд рос ти
и
иде и
учитель­
ств а,
дух
глу бок ой
жи зн енно
действенной
прав д ы.
Философия
не
м ожет
не
учить,
потому
что
она
всегда
—
хоче т
это го
философ
или
нет
в
св оих
сознательных
крупных
стремлениях,
б езр аз лич­
но ,—
кульминирует
в
проблеме
смысла.
Оттого
нам
так
тяжело
в
атмосфере
философской
мело чн ости
—
в
те
периоды
философии,
когда
в
фи ло софск их
частностях,
в
самодержавии
и
сепаратизме
частей,
как
это
происходит,
например,
с
теорией
познания
в
на­
ше
время,
то нут
живые
философские
запросы,
когда
философия
во
многом
за р ывает ся
с
головой,
до
самозабвения
в
раскопки
археологического
ха рак тер а,
безнадежные
попытки
оживления
отживших
и
м ум ифицир о ванных
фигу р
или
в
фил о софск ую
микро­
ск опи ю.
Жизн ен но
развернувшаяся
философия
н еразры в но
связана
с
иде ей
учительства
и
потому
именно
философия
обя зывае т
**
,
обязывает
потому,
что
он а,
завершаясь,
никогда
не
остается
только
зн анием ,
а
превращается
вме сте
с
тем
в
реальный
ф ак тор,
в
большей
или
меньшей
мер е
предназначенный
оп ред елять
жизнь.
Это
не
может
бы ть
иначе
уже
п ото му,
что
основным
вопросом,
волнующим
человеческую
мысль,
является
вопрос
о
вз аим оо тно­
шении
мир а
и
че ловек а,
мирового
на чал а,
Бог а
и
человека,
с ос тав­
ляющий
коре нь
вопроса
о
смысле
жизни,
это
не
вся
философия,
но
это
ее
узловой
пункт
или
ее
завершение.
Вскрыть
философскую
правду
—
значит
звать
к
ней
и
отклон ять
все
ин ое
как
л ожн ое.
Философии
всегда
присущ
лич но
императивный
характер,
неот­
де лим ый
от
идеи
учительства,
продиктованной
ее
сутью
как
уче­
ния
о
смысле
м ира
и
жизн и.
Она
по
само му
своему
устремлению
к
живой
п олно те,
к
абсолюту
не
может
не
становиться
им пе ра­
т ивно й.
В
э том
философия
глубоко
родственна
религиозным
учениям;
в
это м
раз гад ка
той
близости,
какая
чувствовалась
на
протяжении
всей
и с тории
философии
между
ней
и
богословием,
что
понятию
Бога
в
ней
отве ден а
большая,
часто
центральная
* Ряд философов подчеркивает действенный характер науки .
Напр.,
С.
Н.
Бул гако в
(«Философия хозяйства», с .
184) говорит: «Научное знание дейст ­
ве н но », «Научность есть только поза жизни,
ее
М омент» (с .
392).
•** Ср.:
Ильин
«Философия как духовное делание» (Русская мысль.
1915,
III с.
120 и сл.).
Авт ор
глубоко
пр авд иво
подчеркивает
в
духе
немецких
и деал ис­
тов,
особенно
Фихте,
совестный
и
действенный
характер
философского
мышления.
71


роль.
Идеально
вскрытой
филос о фии
должна
быть
действительно
пр ису ща
великая
жиз нен но
очистительная
сил а,
ко торую
когда-то
ей
приписывали
пифагорейцы.
В
таком
понимании
философия
обретает
св ою
сферу,
не
только
неоспоримую,
но
и
необъятно
ценну ю:
это
не
только
основополо­
жения
наук
и
изучение
са мой
мыс ли
и
познания,
но
ее
пред м ет
живой
мир
и
жизнь
в
их
конечном
смысле.
В
конце
концов
и
уче­
н ый,
завершая
сво ю
область,
подымается
в
сферу
целого
и
не из­
беж но
встречается
с
этими
вековечными
во пр оса ми.
Философия
в
таком
понимании
не
ме р твые
научные
квадратики
для
похорон­
ных
р аспред елен ий
остатков
живого,
она
не
тупи к,
а
выхо д
по
мосту
проблемы
смысла
жиз ни
на
п рос тор
просветленной
жизни.
Таков о
ее
цар ст венно е
на зна чен ие
*,
она
должна
пы та ться
п ри­
открыть
завесу
над
н азн аче нием
м ира
и
че ло века
не
только
в
по­
знавательных,
но
и
в
д ейст венных
целях,
а
для
этого
необходима
вся
широта
познания
и
понима ние
не
только
то го,
что
должно
быть,
но
и
того,
что
есть
**
.
О снов ная
задача
философии//Сборник
трудов
профессоров
и
преподавателей
го­
сударственного
И рку тског о
университета.
От дел
1.
На уки
г умани тарны е .
Ирк ут ск,
1921.
В ып.
II.
С.
47—55
* Соловьев Вл.
«Критика отвлеченных начал».
Сбо р.
соч.
II. 183.
Для
него
п роблем а
смысла
бы ла
также
центральной.
Ср.
кн.
Трубецкой
«Мировоззрение
Вл.
Со ловь ев а». I. 40.
** Г.
Г.
Шпет
в
своей
интересной
статье
«Мудрость или разум»
кат ег ори чески
высказался
за
второй
ч лен
э той
дилеммы,
н астаивая
на
ф илос офии
как
на
чис том
знании
и
в идя
в
пон има нии
философ ии
как
мудрости
практический
элемент,
от­
клоня ющи й
ее
от
подлинной
задачи
ее
п ост ижен ия
сущего
на
скользкий
пу ть
не­
устойчивых
императивов,
где
вопрос
может
ре шить ся
только
для
имярек,
для
данного
лица,
каждый
раз
особо.
Но
д ил емма
ли
перед
на ми?
Б езу сло вно
нет:
научность
не
есть
что-либо
а бсолют но
от дель ное
от
мудрости,
а
это
есть
только
степень
совершенства
и
устойчивости
той
самой
мысли,
ко тор ой
преисполнена
мудрость;
ведй
и
мудрость
рождается
не
только
п ракт ич ескою
жизнью,
но
и
мыслью
и
рефлек сией,
на
которой
настаивает
Г.
Г.
Шпет.
Мы
едва
окажемся
далеко
от
ис тин ы,
если
скажем:
раз ум
и
мудрость
это
средст во,
хотя
и
не
вс еох ваты ваю щее ,
и
и тог,
хотя
и
расши ренный
до
выт ек ающих
из
н его
пра кт ическ их
следствий,
или
это
час ть
и
целое.
Г.
Г.
Шпет
особенно
под черк и вает ,
что
вопросу
о
смысле
жизни
присущ
«наш собственный,
личный
характер»; в этом он прав,
но
это
не
минус,
а
плю с
такой
философии.
Вся
ист ория
философи и
и
непреходящее
значение
дав­
но
возникших
и
постоянно
смен яющих ся
систем'является
живым
свиде те ль ст вом
того,
что
иначе
философию
мыслить
нельзя.
Мое
решение
тесно
связано
с
имяре­
ком
и
не
подойдет
ц ели ком
другим,
но
оно
дает
основы,
типы.
При
этом
особенно
важно
помнить,
как
это
подчеркивает
Г.
Г.
Шпет
(с.
67), человек всегда носит
общество
с
собой,
т.
е.
что
он
никогда
не
бывает
од ин
и
что
его
решения
ни когд а
не
б ывают
только
личными,
и,
чем
оно
бо лее
ф илос офс ки -нау чно
оправдано,
тем
шире
диапаз о н
его
значения.
В
противове с
Г.
Г.
Шпету
мы
над еемся
дальше
по­
казать,
что
под линная
истина
никогда
не
о ст ается
чисто
теоретической.
Даже
есл и
согласиться
с
Гуссерлем,
то
нет
р еши тель но
никаких
оснований
утверждать,
что
сюда
входят
только
начала
т еорет и ческо го
з нания;
наоборот,
полнота
теоретиче­
ск ой
осведомленности
со верш енно
необходимо
переходит
в
практическую
колею
мысли,—
в
то,
что
называют
в
специфическом
см ысле
мудростью.
Ди ле мма
муд ­
рость
или
разум
должна
быт ь
признана
неправильной...
72


Н.
А.
Бердяев
В ОЛЯ
К
ЖИЗНИ
И
ВОЛЯ
К
КУЛЬТУРЕ13
(изкниги «Смысл
истории.
Опыт
ф илософи и
человеч еской
суд ьбы »)
1
В
наш у
э поху
нет
более
ост рой
темы
и
для
познания
и
для
жиз ни,
чем
т ема
о
культуре
и
цивилизации,
о
их
различии
и
взаимоотно­
шении.
Это
—
т ема
об
ожидающей
нас
судьбе.
А
ничто
не
волнует
так
человека,
как
судьба
его.
Иск лю ч итель ный
успех
книги
Шпе н­
глера
о
закате
Евр опы
объясняется
те м,
что
он
так
остро
пост ав ил
перед
со з нанием
культурного
чел ов ечеств а
вопрос
о
его
судьбе.
На
исторических
перевалах,
в
эпохи
кризисов
и
катаст ро ф
прихо­
дится
серьезно
задуматься
над
движением
исторической
судьбы
народов
и
культур.
Стрелка
часов
мировой
и ст ории
показывает
час
роковой,
час
наступающих
сумерек,
когда
по ра
зажигать
огни
и
готовиться
к
ночи.
Шпенглер
пр из нал
цивилизацию
роком
всякой
культуры.
Ц ивил иза ция
же
к онч ается
смертью.
Тема
эта
не
новая;
она
да вно
нам
знакома.
Тема
эта
особенно
близка
рус­
ско й
мысли,
рус с кой
философии
ис тори и.
Наиболее
значительные
русские
мыслители
давно
уже
познали
различие
между
тип ом
культуры
и
типом
цивилизации
и
связали
эту
те му
с
взаимоотно­
шением
России
и
Европы.
Все
н аше
славянофильское
сознание
б ыло
проникнуто
вра жд ой
не
к
европейской
культуре,
а
к
европей­
ско й
цивилизации.
Тезис,
что
«Запад гниет», и означал,
что
уми­
рает
великая
европейская
культура
и
торжествует
европейская
цивилизация,
бездушная
и
безбожная.
Хомяков,
Достоевский
и
К.
Леон тье в
относились
с
настоящим
эн тузи аз мом
к
великому
прошлому
Е вро пы,
к
это й
«стране святых чудес», к священным ее
п амятн икам,
к
ее
стары м
камням.
Но
стар ая
Европа
изме ни ла
своему
прошлому,
отреклась
от
него.
Безрелигиозная
мещ ан­
ская
цивилизация
победила
в
ней
старую
священную
культуру.
Борьба
России
и
Евр опы,
Востока
и
Запада
представлялась
борьбой
духа
с
бездушием,
религиозной
культуры
с
безрелигиоз-
ной
циви лиз ац ией.
Хотели
верить,
что
Россия
не
пойдет
путем
цивилизации,
что
у
нее
будет
сво й
пу ть,
своя
судьба,
что
в
России
только
и
воз мо жна
еще
культура
на
ре лигио з ной
о снов е,
под­
линная
духовная
культура.
В
рус ск ом
сознании
очень
остро
стави­
ла сь
эта
тем а.
Но
чужда
ли
она
сознанию
западному,
не
возвышалась
ли
и
сама
европейская
мысль
до
ее
постановки;
о дин
ли
Ш пенглер
подошел
к
ней?
Явл ени е
Ницш е
свя з ано
с
ос трым
со знани ем
э той
роков ой
для
западной
культуры
темы.
Тоска
Ни цше
по
тра­
гической,
дионисической
культуре
—
ест ь
то ска,
возникающая
в
эпоху
торж ес тв ующ ей
цивилизации.
Лучшие
люди
Запада
ощущали
эту
смертельную
тоску
от
торжества
мамонизма
в
ст а­
рой
Ев ро пе,
от
смерти
духо в ной
культуры
—
свящ ен ной
и
симво­
лической
—
в
бездушной
технической
цивилизации.
Все
роман­
тики
Запада
б ыли
людьми
ранеными,
поч ти
смерт ел ь но,
торж ест­
73


вующей
цивилизацией,
столь
чуждой
их
духу.
Ка рлей ль,
с
проро­
че ской
силой,
восставал
прот ив
угашающей
дух
цивилизации.
Пламенное
во сстание
Лео на
Блуа
проти в
«буржуа»
в
его
гениаль­
ных
исследованиях
«буржуазной»
м уд рости
—
б ыло
восстанием
против
цивилизации.
Все
французские
католики
—
симв оли сты
и
романтики
беж али
в
средневековье,
на
далекую
духовную
родину,
чтобы
спастись
от
смертельной
тоски
торжествующей
цивилиза­
ции.
Устремленность
людей
Запада
к
былым
культурным
эпохам
или
экзотическим
культурам
Востока
означает
восстание
духа
против
окончательного
перехода
культуры
в
цивилизацию,
но
восстание
сл ишк ом
утонченного,
упадочного,
ослабленного
духа.
От
надвигающегося
небытия
цивилизации
л юди
поздней,
закат­
ной
культуры
бессильны
перейти
к
по длинно му
быти ю,
бытию
вечному,
они
спасаются
бегством
в
мир
далекого
прошлого,
кот о­
рого
нельзя
уже
вернуть
к
жизни,
или
чуж до го
им
бытия
за с тыв­
ших
культурных
мйров
Востока.
Так
подрываются
основы
банальной
теории
прогресса,
в
силу
котор ой
верилось,
что
будущее
всегда
сЬвершеннее
прошедшего,
что
человечество
восходит
по
пря мой
линии
к
высшим
формам
жизни.
К ультура
не
развивается
бесконечно.
Она
несет
в
себ е
сем я
см ерти .
В
ней
заключены
начала,
которые
неотвратимо
влекут
ее
к
цивилизации.
Ц ивилиз ац ия
же
есть
смерть
ду ха
куль­
туры,
е сть
явл ен ие
совсем
иного
бытия
или
небытия.
Но
нужно
осмыслить
этот
феномен,
столь
типичный
для
фило со фии
истории,
для
осмысления
ис тори и.
Шпенглер
ничего
не
дае т
для
проникно­
ве ния
в
смысл
этого
первофеномена
ис тори и.
2
Во
всякой
культуре,
после
расцвета,
услож не ни я
и
ут о нчен ия,
начинается
исся к ание
тво р чес ких
сил,
удаление
и
угашение
духа ,
убыль
духа.
Меняется
все
направление
культуры.
Она
направля­
етс я
к
практическому
осуществлению
могущества,
к
практической
организации
жизни
в
сторону
все
большего
ее
расширения
по
по­
верхности
земли.
Цветение
«наук и искусств»,
углубленность
и
утонченность
мысли,
высшие
подъемы
художественного
тв ор­
ч ества ,
созе рца н ие
святых
и
гениев
—
все
это
перестает
ощу­
щаться
как
по дл инн а^, реальная «ж из нь», все это уже не вдохнов­
ля ет.
Рождается
напряженная
воля
к
сам ой
«жизни», к практике
«жизни»,
к
могуществу
«жизни»,
к
наслаждению
«жизнью»,
к
господству
над
«жизнью».
И
э та,
слишком
напряженная
воля
к
«жизни»
губи т
культуру,
несет
за
собой
смерть
культуры...
Слишком
хотят
«жить», строить « ж изн ь», организовать «ж из нь»
в
эпоху
культурного
заката.
Эпоха
культурного
расцвета
п ред по­
лагает
о гр анич ение
в оли
к
«жизни»,
жертвенное
преодоление
жа дн ости
к
жизни.
Когда
в
массах
человеческих
слишком
рас­
п рост раняе тся
жадность
к
«жизни», тогда цель перестает пола^
гаться
в
высшей
духовной
культуре,
которая
всегда
ари сто кр а­
тична,
всегда
в
качествах,
а
не
в
количествах.
Це ль
на чина ют
пола га ть
в
самой
«жизни», в ее практике,
в
ее
с иле
и
сча сть е.
Куль­
74


тура
перестает
быть
самоценной,
и
потому
умирает
воля
к
куль­
туре.
Нет
более
воли
к
г ениаль но ст и,
не
рождаются
более
г ении.
Не
хотят
уже
незаинтересованного
созерцания,
познания
и
тв ор­
че ства .
Культура
не
может
оставаться
на
высоте^
она
неизбежно
должна
спускаться
вниз,
должна
падать.
Она
бессильна
удержать
свою
высшую
качественность.
Начало
количественное
должно
ее
одолеть.
Происходит
социальная
энтропия,
рассеяние
творческой
энергии
культуры.
Культура
срывается
и
падает,
она
не
может
вечно
развиваться
потому,
что
не
осуществляет
целей
и
за дач,
зародившихся
в
духе
творцов
ее.
Кул ьт ура
не
есть
осуществление
новой
жиз ни,
нов ого
бытия,
она
ест ь
осуществление,
новых
ценностей.
Все
достижения
ку ль­
туры
с им вол ичны,
а
не
реалистичны.
К ультура
не
ест ь
осущест­
вление,
р еализ ац ия
ист ины
жизни,
добра
жизни,
кр асо ты
жизни,
могущества
жизни,
божественности
жизни.
Она
осуществляет
лишь
истин у
в
познании,
в
философских
и
научных
к ниг ах;
добро
—
в
нравах,
бытии
и
общественных
установлениях;
к ра­
со ту
—
в
книгах
стихов
и
картинах,
в
статуях
и
архитектурных
п амятн ик ах,
в
концертах
и
театральных
представлениях;
божест­
венное
—
ли шь
в
культе
и
религиозной
символике.
Творческий
акт
притягивается
в
культуре
вниз
и
отяжелевает.
Новая
жизнь,
выс­
шее
бытие
дает ся
лишь
в
подобиях,
образах,
с им волах.
Творче­
ск ий
акт
познания
создает
н ауч ную
книгу;
творческий
художест­
венный
акт
со з дает
нравы
и
общественные
учреждения;
тв ор­
ческий
ре л игиоз ный
акт
создает
культ,
дог ма ты
и
симв оли ческ ий
церковный
строй,
в
кот ором
д ано
лишь
п одоб ие
небесной
иерархии.
Где
же
самая
«жизнь»? Реальное преображение как будто бы
не
достигается
в
культуре.
И
динамическое
движение
внутри
культуры
с
ее
кристаллизованными
формами
неотвратимо
влечет
к
выходу
за
пределы
культуры,
к
«жизни», к практике,
к
силе.
На
этих
п утях
совершается
перехо д
культуры
к
цивилизации.
Высший
подъем
и
высшее
цветение
культуры
мы
видим
в
Гер­
мании
к онца
XVIII и начала XIX
век а,
когда
Германия
стала
прославленной
страной
«поэтов и философов» .
Трудно
встретить
эпоху,
в
к оторой
была
бы
осуществлена
такая
воля
к
г ени аль­
ности.
На
протяжении
нескольких
д есяти лети й
мир
увидел
Л ес­
синг а
и
Гердера,
Гё те
и
Шиллера,
Ка нта
и
Фихте,
Гегеля
и
Ш ел­
линга,
Шлейермахера
и
Шопенгауэра,
Новалиса
и
всех
романти­
ков.
Последующие
эпохи
с
завистью
будут
вспоминать
об
этой
ве­
лик ой
эпохе.
Виндельбанд,
фил ос оф
эпохи
культурного
заката,
вспоминает
об
этом
времени
духовной
цельности
и
духовной
гени­
альности,
как
об
утерянном
р ае.
Но
была
ли
подлинная
высшая
«жизнь»
в
эпоху
Гё те
и
Канта,
Гегеля
и
Новалиса?
Все
люди
той
замечательной
эпохи
свидетельствуют,
что
тогда
в
Герм ании
«жизнь»
бы ла
бедной,
ме щан ско й,
сдавленной.
Германское
го­
суд арств о
бы ло
слабым,
жалким,
раздробленным
на
мелкие
части,
ни
в
чем
и
нигде
не
было
осуществлено
могущество
«жиз­
н и», культурное цветение было лишь на самых вершинах герман­
ского
н арод а,
к отор ый
пребывал
в
довольно
низком
сост о яни и.
75


А
эпо ха
Ренессанса,
эпо ха
небывалого
творческого
подъема,—
была
ли
в
ней
де йств ите ль но
вы с шая,
подлинная
«жизнь»? Пусть
романтик
Ницше,
окруженный
ненавистной
ему
цивилизацией,
влюбленно
влечется
к
эп охе
Ренессанса,
как
к
подлинной,
могу­
щественной
«жизни»
—
этой
«жизни»
там
не
бы ло; «жизнь»
там
была
ужасной,
злой
жиз нью ,
в
ней
никогда
не
была
осуществлена
красота
в
земном
ее
сов ерш енст ве.
Жизнь
Лео н ардо
и
Мике­
ланджело
была
сплошной
трагедией
и
мукой.
И
так
вс егд а,
в се­
гда
бывало.
Культура
всегда
бывала
велик о й
н еуд ачей
ж изни.
Существует
как
бы
противоположность*
между
культурой
и
«жизнью» .
Ц ивил иза ция
пытается
осущест­
влять
«жизнь» .
Она
создает
могущественное
германское
госу­
да рс тво,
могущественный
кап и тали зм
и
связанный
с
ним
социа­
л изм;
она
осуществляет
в олю
к
мировому
могуществу
и
миро во й
организации.
Но
в
этой
могущественной
Германии,
импе риа лис ­
тической
и
социалистической,
не
будет
уже
Гёте,
не
будет
в елик их
германских
идеалистов,
не
будет
великих
романтиков,
не
будет
великрй
философии
и
великого
иск усс тва
—
все
станет
в
ней
тех­
ническим,
технической
будет
и
философская
мысль
(в гносеоло ­
гических
течениях).
Мето д
з аво еван ия
во
всем
возобладает
над
инту ити вно- це ло с тным
проникновением
в
бытие.
Невозможен
уже
Шекспир
и
Байрон
в
могущественной
цивилизации
Б рита нс кой
импе ри и.
В
Италии,
где
созд ан
раздавивший
Рим
памятник
Вик ­
то ра
Эммануила,
в
Италии
социалистического
д виже ния,
невоз­
можен
уже
Данте
и
Микеланджело.
В
этом
—
тр аг едия
культуры
и
трагедия
цивилизации.
3
Во
всякой
культуре,
на
известной
ступени
ее
развития,
начинают
обнаруживаться
на чал а,
которые
подрывают
духовные
основы
культуры.
Культура
связана
с
культом,
она
из
религиозного
культа
развивается,'
она
есть
результат
дифференциации
к уль та,
разворачивания
его
содержания
в
разные
стороны.
Философская
мысль,
научное
познание,
архитектура,
живопись,
скульптура,
музыка,
поэзия,
мораль
—
все
заключено
органически
целостно
в
церковном
культе,
в
форме
еще
не
развернутой
и
не
дифференци­
рованной.
Др евнейш ая
из
культур
—
к ул ьтура
Египта,
началась
в
храме,
и
первыми
ее
тв орца ми
бы ли
жрецы.
Культура
связана
с
кул ьтом
предков,
с
пред ан ием
и
традицией.
Она
пол на
священ­
ной
символики,
в
ней
да ны
зн аки
и
под об ия
иной,
духовной
дей­
ствительности.
Всякая
культура
(даже материальная культура)
есть
культура
духа;
в сякая
культура
имеет
духовную
основу
—
она
есть
п роду кт
творческой
работы
д уха
над
природными
ст и­
хиями.
Но
в
самой
культуре
обнаруживается
тенд енц ия
к
р аз­
ложению
своих
религиозных
и
духовных
основ,
к
низвержению
своей
символики.
И
культура
а нтич ная
и
культура
западноевро­
пей ск ая
переходит
чрез
процесс
«просвещения», которое порывает
с
религиозными
истинами
культуры
и
разлагает
символику
куль­
ту ры.
В
этом
обнаруживается
рок ова я
диалектика
культуры.
76


Культуре
свойственно,
на
известной
стад ии
своего
пути,
как
бы
сомневаться
в
своих
основах
и
разлагать
эти
ос но вы.
Она
с ама
готовит
себе
гиб е ль,
отделяясь
от
своих
жизненных
истоков.
Куль­
тур а
ду хо вно
ис тоща ет
себ я,
р ассеивает
сво ю
энергию.
Из
стадии
«органической»
она
переходит
в
стадию
«критическую» .
Чтобы
понять
судьбу
культуры,
ну жно
рассматривать
ее
ди­
намически
и
п рони кну ть
в
ее
роковую
диалектику.
Куль тур а
есть
живой
проц ес с,
живая
судьба
народов.
И
вот
обнаруживается,
что
культура
не
м ожет
удержаться
на
той
серединной
высоте,
к от орой
она
достигнет
в
период
своего
цвет ения,
ее
устойчивость
не
вечна.
Во
всяком
сложившемся
историческом
т ипе
культуры
обн ар уж ивае тся
срыв,
спуск,
неотвратимый
переход
в
тако е
со сто­
яние,
кот орое
не
мо жет
уже
быть
наименовано
«культурой» .
Внутри
культуры
обнаруживается
слишком
большая
во ля
к
новой
«жизни», к власти и мощи,
к
практике,
к
с часть ю
и
наслаждению.
Воля
к
могуществу,
во
что
бы
то
ни
стало,
ест ь
цивилизаторская
тенденция
в
культуре.
Культура
бескорыстна
в
сво их
высших
достижениях,
цивилизация
же
всегда
заинтересована.
Когда
«просвещенный»
разум
смета ет
духовные
пре пят стви я
для
исполь­
зования
«жизни»
и
наслаждения
«жизнью», когда воля к могу­
ществу
и
организованному
овладению
жизнью
достигает
высш ег о
на пряж ения,
тогда
ко нча ется
куль тура
и
начинается
цивилиза­
ция.
Цив илиз а ция
есть
переход
от
культуры,
от
созерцания,
от
тв орчеств а
ценностей
к
самой
«жизни»,
и скан ие
«жизни»,
отдание
себ я
ее
стремительному
потоку,
организация
«жизни»,
упоение
силой
жизни.
В
культуре
обнаруживается
практически
утилитарный,
«реалистический»,
т.
е.
цивилизаторский,
уклон.
Большая
философия
и
большое
искусство,
как
и
религиозная
символика,
не
ну жны
более,
не
представляются
«жизнью» .
Проис­
ход ит
изобличение
того,
что
представлялось
высшим
в
культуре,
верховным
ее
достижением.
Разнообразными
путями
вскрывают
не
священный
и
не
символический
характер
культуры.
Перед
суд ом
реальнейшей
«жизни»
в
эпоху
цивилизации
духовная
куль­
тура
при зн ае тся
иллюзией,
самообманом
еще
неосвобожденного,
зав иси мого
сознания,
призрачным
плодом
социальной
неорганизо­
ванности.
Организованная
тех ник а
жиз ни
должна
око нча тельн о
освободить
чел о вече ство
от
и ллюзи и
и
обм ан ов
культуры;
она
должна
создать
вполне
«реальную»
цив или зацию .
Духов ны е
ил­
люзии
культуры
поражены
был и
неорганизованностью
жизни,
сл а­
бостью
ее
техники.
Эти
духовные
и ллюз ии
исчез аю т,
преодолева­
ются,
когда
цивилизация
ов л аде ваем
техникой
и
организует
жизнь.
Экономический
матер иа ли зм
—
очень
характерная
и
типич­
ная
философия
эпохи
цивилизации.
Это
учение
выдает
тайну
цивилизации,
обнаруживает
внутренний
ее
пафос.
Не
э кон омич е­
ск ий
материализм
выдумал
господство
экономизма,
не
учение
это
виновно
в
принижении
духовной
жизни.
В
само й
действительности
обнаружилось
господство
экономизма,
в
ней
вся
духовная
куль­
ту ра
превратилась
в
«надстройку», и разложились все духовные
реальности
раньше,
чем
экономический
материализм
отразил
77


это
в
своем
учении.
С ама
идеология
экономического
материализма
имеет
лиш ь
рефлекторный
характер
по
отношению
к
дей ств и­
тельности.
Это
—
характерная
идеология
эп охи
цивилизации,
наи­
более
ра дика льн ая
идеология
этой
цивилизации.
В
цивилизации
неизбежно
господствует
эк оно ми зм;
цивилизация
по
природе
своей
тех нич на,
в
цивилизации
всякая
идеология,
всякая
духовная
культура
есть
лишь
на дс трой ка,
иллюзия,
не
реальность.
Призрач­
ный
характер
всякой
идеологии
и
всякой
духовности
изобличен.
Ц ивил иза ция
переходит
к
«жизни», к организации могущества,
к
технике,
как
по длинно му
о сущ ест вл ению
этой
«жизни» .
Цивили-^
зация,
в
противоположность
культуре,
не
религиозна
уже
по
своей
основе,
в
ней
побеждает
разум
«просвещения», но разум
эт от
уже
не
отвлеченный,
а
прагматический
ра зум.
Цивилизация,
в
противоположность
культуре,
не
символична,
не
иерархична,
не
органична.
Она
—
реалистична,
демократична,
механична.
Она
хочет
не
символических,
а
«реалистических»
достижений
жизни,
хоче т
са мой
реальной
жизни,
а
не
п одоби й
и
зна к ов,
не
символов
иных
миров.
В
цивилизации,
и
в
капитализме,
как
и
в
социализме,
коллективный
труд
вы тесн яет
индивидуальное
творчество.
Циви­
ли з ация
обезличивает.
Освобождение
личности,
которое
как
будто
бы
цивилизация
должна
нест и
с
собой,
смертельно
для
лично й
*
оригинальности.
Личное
начало
раскрывалось
лишь
в
культуре.
г
Воля
к
мощи
«жизни»
уничтожает
личность.
Та ков
парадокс
истории.
4
Переход
культуры
в
цивилизацию
связан
с
ра ди кальн ым
измене­
нием
отношения
человека
к
природе.
Все
социальные
перемены
в
судьбе
чел о вече ства
связаны
ве дь
с
нов ым
отношением
человека
к
при род е.
Экономический
материализм
подметил
эту
истину
в
форме
доступной
со з нанию
цивилизации.
Эра
цивилизации
нач а­
л ась
с
победного
вхождения
машин
в
чел ов еческ ую
жизнь.
Жизнь
перестает
бы ть
органической,
теряет
связь
с
ритмом
при род ы.
Меж ду
человеком
и
природой
становится
искусственная
среда
ору ди й,
кот орым и
он
п ы тается
подчинять
себе
природу.
В
этом
об нар уж ив ается
во ля
к
вл асти ,
к
ре альн ому
использованию
жизни
в
противоположность
аскетическому
со з нанию
сред неве­
ковья.
От
р ези нья ции
и
созерцания
чел ов ек
переходит
к
овлад е ­
нию
природой,
к
организации
жизни,
к
повышению
силы
жизни.
Это
не
приближает
че ловек а
к
природе,
к
внутренней
ее
жизни,
к
ее
душе .
Человек
окончательно
удаляется
от
при ро ды
в
процессе
технического
овладения
природой
и
организованного
властвова­
ния
над
ее
с ила ми.
Организованность
уб ив ает
органичность.
Жизнь
делается
все
бо лее
и
более
технической.
Машина
налагает
п ечать
своего
образа
на
дух
человека,
на
все
ст орон ы
его
де яте ль­
ност и.
Цив илиз ация
имеет
не
рриродную
и
не
духовную
ос нов у,
а
машинную
осн ов у.
Она
прежде
вс его
тех нич на,
в
ней
торж ес т­
вуе т
техника
над
духом,
над
орг ан из мом.
В
цивилизации
сам о
мышление
ст ан ов ится
техническим,
всякое
творч ество
и
всяк ое
78


искусство
приобретает
все
более
и
более
технический
характер.
Футуристическое
искусство
так
же
характерно
для
цивилизации,
как
сим во лич еско е
искусство
—
для
культуры.
Господство
гн осе о-
логизма,
методологизма
или
прагматизма
также
характерно
для
цивилизации.
Самая
иде я
«научной»
философии
порождена
ци­
в ил и заторской
волей
к
могуществу,
желанием
приобрести
м етод,
дающий
сил у.
В
цивилизации
побеждает
начало
с пе циализ ации,
в
ней
нет
духовной
цельности
культуры.
Все
делается
спец иа­
л иста ми,
от
всех
требу етс я
специальность.
Машина
и
техника
порождены
еще
ум ст венны м
движением
культуры,
ве лик ими
ее
открытиями.
Но
эти
плоды
культуры
подры­
вают
ее
органические
осн ов ы,
умерщвляют
ее
ду х.
Культура
обездушивается
и
переходит
в
цивилизацию.
Дух
и дет
на
убыль.
Качества
заменяются
количеством.
Человечество
духовное
падает
в
своем
утверждении
воли
к
«жизни», к мощи,
к
организации,
к
счастью,
ибо
без
ас кезы
и
резиньяции
не
может
быть
высшей
духовной
жизни.
Тако ва
трагедия
исторических
су деб,
таков
ро к.
Познание,
наука
превращаются
в
ср едс тво
для
ос у щес твле ния
воли
к
могуществу
и
счастью,
в
исключительное
с редст во
для
торжества
техники
жизни,
для
наслаждения
процессом
жизни.
Искусство
п рев ращ ается
в
средство
для
той
же
техники
жизни,
в
украшение
организации
жизни.
Вся
красота
культуры,
св яза н­
ная
с
храм ам и,
дворцами
и
усадьбами,
переходит
в
музеи,
напол­
няемые
лишь
трупами
красоты.
Цивилизация
—
музейна,
в
этом
единственная
связь
ее
с
п рошлы м.
Начинается
культ
жизни
вне
ее
см ысл а.
Ничто
уже
не
представляется
сам оценны м.
Ни
одно
мгновение
жизни,
ни
одн о
переживание
жизни
не
имеет
глубин ы ,
не
приобщено
к
вечности.
Всякое
мгновение,
всякое
пе ре жива ние
ест ь
лишь
ср е дство
для
ускоряющихся
жиз ненны х
процессов,
устремленных
к
дурной
бесконечности,
обращено
к
всепожираю­
щему
вампиру
грядущего,
грядущей
мо щи
и
грядущего
счастья.
В
быстром,
все
ускоряющемся
темпе
цивилизации
нет
прошлого
и
нет
настоящего,
нет
выхода
к
вечности,
есть
лишь
будущее.
Ц ивилиз а ция
—
футуристична.
Культу ра
же
пыталась
созерцать
вечность.
Это
ускорение,
эта
исключительная
устремленность
к
будущему
со зда ны
машиной
и
техникой.
Жизнь
организма
более
медлительна,
те мп
не
столь
стремительный.
В
цивилиза­
ции
жизнь
выбрасывается
из нут ри
вовне,
переходит
на
поверх­
ность.
Ц ивилиз а ция
э ксце нтр и чна.
Ц ивил иза ция
ес ть
по д мена
ц елей
жиз ни
средствами
жиз ни,
орудиями
жиз ни.
Цели
жизни
меркнут,
закрываются.
Сознание
людей
цивилизации
на пра вле но
исключительно
на
ср едства
жизни,
на
технику
жизни.
Це ли
жизни
представляются
иллюз о рным и,
средства
признаются
реальными.
Техника,
организация,
пр ои з вод ст венный
процесс
—
реальны.
Ду­
ховная
культура
не
реальна.
К ультур а
есть
лишь
сре дс тво
для
техники
жиз ни.
Соотношение
меж ду
целями
и
сре дств а ми
жизни
перемешивается
и
извращается.
Все
для
«жизни», для ее нараста­
ющ ей
мо щи,
для
ее
организации,
для
наслаждения
жизнью.
Но
для
чего
с ама
«жизнь»? имеет ли она цель и смысл?
На
этих
79


путях
умирает
душа
культуры,
гаснет
смысл
ее.
Машина
получила
магическую
вла сть
над
ч елов еко м,
она
окутала
его
магическими
токами.
Но
бессильно
романтическое
отрицание
маш ин ы,
простое
отвержение
цивилизации,
как
момент
человеческой
судьбы,
как
опыт,
умудряющий
дух.
Невозможна
простая
реставрация
куль­
туры.
Культура
в
эпоху
цивилизации
всегда
романтична,
всегда
обращена
к
былым
религиозно-органическим
эпохам.
Это
—
за­
кон.
Классический
ст иль
культуры
невозможен
сре ди
цивилиза­
ции.
И
все
лучшие
люд и
культуры
в
XIX веке были романтиками .
Но
реальный
п уть
преодоления
культуры
лишь
один
—
п уть
ре­
лигиозного
преображения.
5
Ц ивил иза ция
—
«буржуазна»
по
своей
прир од е
в
глубочайшем,
ду хо вном
смысле
слова.
«Буржуазность»
и
ест ь
цивилизованное
ц ар ство
ми ра
сего,
цивилизаторская
воля
к
ор га низо ванно му
могуществу
и
наслаждению
жизн ью .
Дух
цивилизации
—
мещан­
ски й
дух,
он
внедряется,
прикрепляется
к
тленным
и
переходящим
вещам;
он
не
любит
вечности.
«Буржуазность»
и
ест ь
рабство
у
тлена,
ненависть
к
вечному.
Ц ивил иза ция
Европы
и
Америки,
самая
совершенная
цивилизация
в
мир е,
созд ал а
инд ус тр иаль но­
капиталистическую
систему.
Эта
индустриально-капиталистиче­
ская
сист ем а
не
была
только
могущественным
экономическим
р азв ит ием,
она
была
и
явлением
духовным,
яв лением
истребле­
ния
духовности.
Индустриальный
кап и тали зм
цивилизации
был
истребителем
духа
вечности,
истребителем
святынь.
Капиталисти­
ческая
цивилизация
новейших
времен
уби вал а
Бога,
она
была
самой
безбожной
цивилизацией.
Отве тстве нн ос ть
за
прест у пл ение
богоубийства
лежит
на
ней ,
а
не
на
революционном
социализме,
ко торы й
лишь
усвоил
се бе
дух
«буржуазной»
цивилизации
и
при­
нял
отрицательное
ее
насл еди е.
П ра вда,
индустриально-капита­
листическая
цивилизация
не
совсем
о тве ргла
религию:
она
готова
была
признать
прагматическую
по лез но сть
и
нужность
ре лиг ии.
В
культуре
религия
бы ла
символической,
в
цивилизации
религия
стала
прагматической.
И
ре лиг ия
может
ок аз аться
полезной
и
действенной
для
организации
жиз ни,
для
нар аст ан ия
м ощи
жизни.
Цив илиз а ция
вообще
вед ь
прагматична.
Не
случайно
прагматизм
так
популярен
в
классической
стране
цивилизации
—
в
Америке.
Социализм
отверг
этот
прагматизм
ре л игии;
он
пр аг ма­
тически
защищает
атеизм
как
более
полезный
для
развития
жиз­
не нн ого
могущества
и
жиз н енно го
наслаждения
бол ьш их
масс
чел ов ече ства .
Но
п раг ма тич ески -ут или тар ное
отношение
к
р елиг ии
в
ми ре
капиталистическом
б ыло
уже
настоящим
источником
безбожия
и
духовной
опустошенности.
Бог,
пол ез ный
и
действен­
но-нужный
для
успехов
цивилизации,
для
индустриально-капи­
талистического
ра з вития
не
мож ет
быть
истинным
Богом.
Его
легко
разоблачить.
Социализм
отрицательно
пр ав.
Бог
религиоз­
ных
откровений,
Бог
символической
культуры
давно
уже
уш ел
из
капиталистической
цивилизации,
и
она
ушл а
от
нег о.
Индуст-
80


риально-капиталистическая
цивилизация
дал еко
уш ла
от
всего
онтологического,
она
антионтологична,
она
механична,
она
созда­
ет
лиш ь
царство
фикций.
Мех анич но ст ь,
техн ично сть
и
машин-
ность
этой
цивилизации
противоположна
органичности,
космич-
ности
и
духовности
всяк о го
бытия.
Не
хозяй с тво,
не
экономика
механичны
и
фик т ивны,
хозяйство
имеет
подлинно
бытийствен-
ные,
божественные
осн ов ы,
и
ес ть
у
че л овека
долг
хозяйствования,
импер ати в
экономического
развития.
Но
отрыв
хозяйства
от
духа,
возведение
экономики
в
верховный
принцип
жизни,
придание
всей
жи зни
вместо
органического
характер
технический
пре­
вращает
хозяйство
и
экономику
в
фик ти вное ,
механическое
царст­
во.
Похоть,
лежащая
в
основе
кап ита ли сти ческо й
цивилизации,
создает
механически
фик тив ное
царство.
Индустриально-капита­
листическая
система
цивилизации
разрушает
духовные
основы
хозяйства
и
эт им
готовит
се бе
гиб е ль.
Труд
перестает
быть
духов­
но
осмысленным
и
духовно
оправданным
и
восстает
прот ив
всей
системы.
Капиталистическая
цивилизация
нах о дит
себе
заслу­
женную
кару
в
социализме.
Но
социализм
также
продолжает
д ело
цивилизации,
он
есть
другой
образ
той
же
«буржуазной»
цив ил из ации,
он
пытается
дальше
развивать
цивилизацию,
не
вно ся
в
нее
нового
духа.
Ин дуст риали зм
цивилизации,
порождаю­
щей
фикции
и
при зрак и,
неизбежно
подрывает
духовную
дис­
циплину
и
духовную
мотивизацию
тру да
и
этим
го то вит
себе
крах.
Цив илиз а ция
бессильна
осуществить
сво ю
мечту
о
бесконечно
воз рас таю щем
м иров ом
могуществе.
Вавилонская
башн я
не
будет
достроена.
В
мировой
войне
мы
видим
уже
па д ение
евр оп ейск ой
цивилизации,
крушение
индустриальной
системы,
изобличение
фикций,
которыми
жил
«буржуазный»
мир.
Такова
трагическая
диалектика
исторической
с удь бы.
Ее
имеет
культура,
ее
имеет
и
цивилизация.
Ничего
нельзя
понять
статически,
все
должно
быть
понято
динамически.
И
лишь
тог да
обнаруживается,
как
все
в
исторической
судьбе
имеет
тенденцию
переходить
в
свою
противоположность,
как
все
чр ева то
внутренними
противоречиями
и
нес ет
в
се бе
семя
гибели.
Имп ери али зм
—
техническое
порож­
дение
цивилизации.
Империализм
не
ест ь
кул ь тура.
Он
есть
ого­
ленная
воля
к
мировому
могуществу,
к
м и ровой
ор га низа ции
жи з­
ни.
Он
свя зан
с
индустриально-капиталистической
системой,
он
техничен
по
св оей
природе.
Таков
«буржуазный»
империализм
XIX
и
XX века,
империализм
английский
и
германский.
Но
его
ну жно
отличать
от
священного
империализма
былых
времен,
от
священ­
ной
Римской
империи,
от
священной
Византийской
империи,
кот оры е
с имв ол ичны
и
принадлежат
культуре,
а
не
цивилизации.
В
империализме
видна
непреодолимая
диалектика
исторической
суд ьбы .
В
имп ериали стич еск ой
во ле
к
мировому
могуществу
разлагаются
и
рас пы ляют ся
исторические
те ла
национальных
государств,
пр инад ле жащих
эп охе
культуры.
Британская
импе р ия
есть
кон ец
Анг лии
как
национального
государства.
Но
в
пожираю­
щей
империалистической
воле
есть
семя
смерти.
Империализм
81


в
бе зудерж н ом
св оем
развитии
подрывает
свои
основы
и
готовит
себ е
переход
в
социализм,
кот орый
так же
оде рж им
в олей
к
миро­
в ому
могуществу
и
мировой
организации
жизни,
который
озна­
ча ет
лишь
дальнейшую
ст упе нь
цивилизации,
явление
нового
ее
образа.
Но
и
империализм
и
социализм,
столь
родственные
по
духу,
означают
глубокий
кризис
культуры.
В
индустриально-капита­
листическую
эпо ху
саморазлагающегося
империализма
и
в оз­
никающего
с оциа лизм а
торжествует
цивилизация,
но
ку льтура
склоняется
к
закату.
Это
не
з на чит,
что
культ ура
умирает.
В
более
глу бок ом
смысле
—
культура
вечна.
Ан тичн ая
кул ьтура
пал а
й
как
бы
уме рла.
Но
она
продолжает
жи ть
в
нас
как
глубокое
насл о­
ение
наш его
существа.
В
эпоху
цивилизации
к ул ьтура
продолжает
жить
в
качествах,
а
не
количествах,
она
уходит
в
глуб ин у.
В
циви­
лиз а ции
начинают
обнаруживаться
процессы
варваризации,
огру­
бения,
утраты
совершенных
фор м,
выработанных
культурой.
Эта
варваризация
может
принимать
разн ые
формы.
После
эллинской
культуры,
после
римской
м иро вой
цивилизации
нача лась
эпо ­
ха
варварского
раннего
средневековья.
Это
б ыло
варварство,
связанное
с
природными
стихиями,
варварство
от
прилива
новых
человеческих
ма сс
с
свежей
кр ов ью,
принесших
с
с обой
запах
се­
верных
лесов.
Не
таково
варварство,
которое
может
возникнуть
на
ве р шине
европейской
и
мировой
цивилизации.
Это
будет
вар­
вар ст во
от
само й
цивилизаций,
в арвар ст во
с
запахом
машин,
а
не
лесов,
варварство,
з ал оже нное
в
самой
технике
цивилизации.
Та­
кова
диалектика
самой
цивилизации.
В
цивилизации
исс якает
духовная
энергия,
угашается
дух
—
источник
культуры.
Тогда
начинается
господство
над
человеческими
душами
не
природных
с ил,
сил
варварских
в
благородном
смысле
этого
слова,
а
маги­
ческого
царства
машинности
и
механичности,
подменяющей
/ подлинное бытие.
Ци вилиз а ция
род ила сь
из
в оли
человека
к
реа ль­
ной
«жизни»,
к
реальному
могуществу,
к
реальному
счас ть ю
в
противоположность
симв олич еск о му
и
созерцательному
хара к­
теру
культуры.
Тако в
оди н
из
путей,
ведущих
от
культуры
к
«жиз ­
н и»,
к
преображению
жизни/
п уть
технического
преображения
жизни.
Человек
должен
был
пойти
этим
путем
и
раскрыть
до
кон­
ца
все
технические
силы.
Но
на
пути
этом
не
до сти г нется
подлин­
ное
быти е,
на
п ути
э том
погибает
образ
человека.
6
Вн утри
культуры
может
в озг оре ться
и
ин ая
воля
к
«жизни»,
к
преображению
«жизни».
Ц и вилиз ация
не
ест ь
единственный
пут ь
перехода
от
культуры,
с
ее
траг и че ской
противоположностью
«жизни», к преображению самой «жи зн и».
Е сть
еще
п уть
рел и­
гио зно го
преображения
жизни,
путь
достижения
под линно го
бы­
тия.
В
исторической
судьбе
человечества
можно
ус тан ов ить
че­
тыре
эпохи,
четыре
со сто ян ия:
варварство,
культура,
цивилиза­
ция
и
религиозное
пре ображ ен ие .
Эти
четыре
состояния
нельзя
брат ь
исключительно
во
временной
последовательности;
они
мо­
гут
сосуществовать,
это
—
разные
направленности
человеческого
82


духа.
Но
одно
из
эт их
состояний,
в
ту
или
иную
эпоху,
прео бл ад а­
ет.
В
эллинистическую
эпоху,
в
эпоху
господства
рим ск ой
мир ов ой
цивилизации,
должна
бы ла
родиться
из
глуб ин ы
во ля
к
рели­
гиозному
преображению.
И
тогда
в
мир
явилось
христианство.
Оно
явилось
в
мир
прежде
всего
как
преображение
жизни,
оно
окружено
бы ло
чудом
и
совершало
чу де са.
Воля
к
чуду
всегда
св язан а
с
волей
к
реальному
преображению
жизни.
Но,
в
истори­
ческой
судьбе
своей,
хр ист ианст во
прошло
через
варварство,
через
культуру
и
через
цивил из ацию .
Не
во
все
периоды
своей
исторической
судьбы
христианство
было
религиозным
пр еоб раж е­
нием.
В
культуре
христианство
бы ло
по
преимуществу
симв ол ич но,
оно
давало
лишь
подобия,
знаки
и
обра зы
преображения
жизни;
в
цив ил из ации
оно
стало
по
преимуществу
прагматичным,
превра­
тилось
в
средство
для
возрастания
процессов
жизни,
в
технику
духовной
дисциплины.
Но
воля
к
чуду
ослабела
и
начала
совсем
уг асат ь
на
ве р шине
циви лиз ац ии.
Христиане
эпохи
цивилизации
п родолж аю т
ёще
исповедовать
тепло-прохладную
веру
в
былые
ч у деса,
но
чуде с
более
не
ждут,
не
име ют
верующей
в оли
к
чуд у
преображения
жиз ни.
Но
эта
верующая
воля
в
чу до
преоб­
ражения
жиз ни,
не
механико-технического
пре об ра же ния,
а
ор-
ганически-духовного,
должна
явиться
и
определить
ин ой
п уть
от
угасающей
культуры
к
самой
«жизни», чем тот,
который
испро­
бован
ци ви л изаци ей.
Религия
не
мож ет
бы ть
частью
жизни,
за­
гнанной
в
д алеки й
угол.
Она
должна
достигать
того
онтологи-
чески-реального
преображения
жизни,
которое,
ли шь
символически,
достигает
кул ь тура
и
ли шь
технически
достигает
цивилизация.
Но
нам
предстоит
еще,
быть
может,
прой ти
ч ерез
период
воздушной
цив илиз ации.
Россия
б ыла
стр ано й
загадочной,
непонятой
еще
в
судьбе
своей,
страной,
в
кот орой
таилась
стр аст ная
мечта
о
религиозном
преображении
жизни.
Вол я
к
культуре
всегда
у
нас
захлестыва­
ла сь
волей
к
«жизни», и эта воля имела две направленности,
которые
нередко
смешивались,—
направленность
к
социальному
преображению
жизни
в
цивилизации
и
направленность
к
рели­
гиозному
преображению
жизни,
к
яв ле нию
чу да
в
судь бе
челове­
ческого
общества,
в
судь бе
на рода .
Мы
на чали
переживать
кризис
культуры,
не
изве д ав
до
конца
самой
культуры.
У
русских
всегда
было
недовольство
культурой,
нежелание
создавать
серединную
культуру,
удерживаться
на
серединной
культуре.
Пушкин
и
алек­
сандровская
эпоха
—
вот
где
вершина
рус с кой
культуры.
Уже
великая
рус ска я
литература
и
русская
мысль
XIX века не были
культурой;
они
устремлены
к
«жизни», к религиозному преобра­
жению.
Таков
Гог ол ь,
Толстой,
Достоевский,
таков
В.
Соловьев,
К.
Леонтьев,
Н.
Федоров,
таковы
новейшие
религиозно-философ­
ские
течения.
Предания
культуры
у
нас
всегда
бы ли
слишком
слабы.
Цивилизацию
мы
созд ае м
без образн ую.
Варварская
стихия
всегда
б ыла
слишком
сильна.
Воля
же
наша
к
религиозному
преображению
была
поражена
како й -то
болезненной
меч тат ель­
ностью.
Но
русскому
сознанию
да но
понять
кризис
культуры
83


и
трагедию
исторической
судьбы
более
ост ро
и
углубленно,
чем
более
благополучным
людям
Запада.
В
ду ше
русского
народа,
бы ть
может,
сохранилась
большая
способность
обнаруживать
в олю
к
чуду
религиозного
преображения
жизни.
Мы
нуждаемся
в
культуре,
как
и
все
народы
мир а,
и
нам
придется
пройти
путь
цивилизации.
Но
мы
никогда
не
б удем
так
ск о ваны
сим вол ик ой
культуры
и
прагматизмом
цивилизации,
как
народы
Запада.
Воля
русского
народа
нуждается
в
очищении
и
укреплении,
и
народ
наш
долж ен
пройти
через
великое
покаяние.
Только
тогд а
воля
его
к
преображению
жизни
даст
ему
право
определить
свое
призва-.
ние
в
мире.
Смысл
ис т ории.
Опыт
философии
челове­
чес кой
судьбы.
2-е
изд.
Париж,
1969.
С.
249—269
Г.
Г.
Ш пет
ИСТОРИЗМ
И
НОВАЯ
ФИЛОСОФИЯ
(из книги «Очерк
развития
русской
ф илософи и»)
Я
действительно
сторонник
фило со фии
как
знания,
а
не
как
мо­
рали,
не
как
пропо ве ди,
не
как
мировоззрения.
Я
полагаю,
что
философия
как
знание
ес ть
высшая
историческая
и
диалектичес­
кая
ступень
фило с офии,
но
этим
не
отрицаю,
а,
напр от ив,
утверж­
даю
нал ич но сть
предварительной
ис тори и,
в
течение
которой
философия
с та нов ится
в
зн ан ие.
По
моему
у беждению ,
рус ­
ска я
философия
как
раз
к
этой
стадии
развития
начала
подходить.
Никак
не
противоречием,
а
им енно
внутреннею
необходимостью
для
меня
самого
каз ало сь
подвести
перед
эти м
моментом
зрелости
итоги
предшествующего
развития.
Философия
п риоб ретает
нацио­
нальный
характер
не
в
отв е тах
—
научный
ответ,
действительно,
для
все х
народов
и
языков
один,—
а
в
самой
постановке
вопросов,
в
по дб оре
их,
в
ч астн ых
модификациях.
Инт ер ес
и
отношение
к
той
или
ино й
проблеме,
к
той
или
ино й
ст орон е
в
ней
носят
местный,
народный,
временный
характер,
а
ник ак
не
ид еаль ные
фо рма
и
содержание
проблем.
Только
в
таком
смысле
мо жно
говорить
о
национальной
науке,
иначе,
т.
е.
самое
р еш ение
на учн ых
вопро­
сов
—
все
равно,
философских,
математи ческ их
или
кристалло­
графических
—
по
национальным
вкусам,
склонностям
и
настрое­
ния м
ничего
имен но
научного
в
себе
не
сохраняло
бы.
Мое
действительное
затру дн ен ие
с остоял о
в
том ,
что,
глядя,
та ким
образо м,
с
конца
на
все
развитие
нашей
фило с офи и,
я
этот
конец
и
должен
был
делат ь
критерием.
Самое
право
пользоваться
таки м
критерием
для
меня
бесспорно.
Только
весьма
поверхност­
ный
взг ля д,
искаженный
к
тому
же
св оеоб разны м
по нима ние м
идеи
«прогресса», мог бы признать это за « ант и ист о р ич но ст ь» .
Говорить
о
прогрессе
в
сфер е
ид ей
нужно
с
большою
опаскою,
и
ну жно
большое
остроумие,
чтобы
говорящему
при
этом
не
подор-
84


вать
своей
репутации
просто
неглупого
и
здравомыслящего
чело­
в ека.
Прогресс
фил о софск их
идей
от
Платона,
Декарта,
Гегеля
и
до
современных
профессоров
философии
есть
т ема
весьма
ко­
лючая...
Дело
не
в
праве,
а
в
результатах,
получающихся
вследствие
приме не ния
ук аз а нного
критерия.
Некоторые
мои
оценки
могут
показаться
слишком
суровыми,
неисторическими,
отвлеченными.
Относительно
«суровости»
я
хоте л
бы,
что бы
читатель
п рин имал
во
внима ние
це лое
моего
изложения,
а
не
частности
и
отдельные
явления.
В
связи
с
этим
я
прос ил
бы
ч итател ей,
а
в
особенности
критиков,
и
вообще
не
торопиться
с
решительными
и
общими
зак ­
лючениями
о
мо ей
работе:
перед
ними
пока
только
Первая
часть,
а
что
я
ска жу
о
русской
философии
дальше,
того
они
не
зна ют.
Пока
еще
слово
за
мною.
Что
касается
историчности
или
неисторичности
мо их
суждений,
то
тут
вопрос
сложнее
и
более
спорен.
Историчность
или
н еи сто-
рич но сть
определяется
не
характером
оценок
и
не
изображением
фа кт ов,
а
введением
их
в
должный
«контекст», установлением
и
выбором
этого
контекста.
Здесь
самый
простой,
хотя
методологи­
чески
еще
не
оправданный,
путь
ест ь
п уть
объяснения.
И
едва
ли
в
этом
смысле
м ожно
найти
что-нибудь
удобнее
марксизма.
Я
хотел
бы
бы ть
мар к сист ом ...
Но
я
всяк их
объяснений
избегал,
зато
от
интерпретации,
от
усилия
«дать понять»
не
хотелось
отк а­
зываться.
Ближайшим
контекстом
в
таком
случае
для
мое й
темы
б ыло
бы
развитие
у
нас
просвещения
и
науки
вообще.
Но
и
зде сь
я
св ою
задачу
сузил
и
сгустил,
чем,
не
зна ю,
достиг
ли
нужной
ясности.
Мне
не
хотелось
вхо д ить
в
эмпирию
культурно-бытовой
среды
истории,
хотелось
оставаться
в
сф ере
философского
и
фи ло­
софско-исторического
освещения
нашей
культуры.
Насколько
я
преодолел
возникшие
с
такою
постановкою
вопроса
затруднения,
судить
мне
еще
трудно.
Мне
мы сль
я сна,
но
в
изложении
своем
те мн оты
я
различаю,
тем
более
чт о,
как
тепе рь
я
убеждаюсь,
ос­
новная
моя
идея
развития
и
с мены
инт е лл иге нции,
не
будучи
ко­
нечной
инстанцией,
может
выз ват ь
у
читателя
потребность
в
новых
и
более
детальных
разъяснениях.
Другое
из
упомянутых
замечаний
бы ло
сде ла но
в
фор ме
ут­
верждения:
я,
мол,
не
так
писал
бы
и стори ю
рус с кой
фил ософ ии,
е сли
бы
писал
ее
до
революции.
Натурально!
Может
быть,
да же
вовсе
не
писал
бы
ее!
Но
раз
пиш у,
то
более
чем
странно
б ыло
бы,
е сли
бы
вокруг
ме ня
кипела
и
грохотала
революция,
а
я
бы
этого
не
видел,
не
слышал
и
не
хо тел
понять.
Не
знаю,
удалось
ли
бы,
д елая
соо тветст ву ющ ий
«вид»,
обма нут ь
других,
себя
самого
об ман ыва ть
б ыло
бы
не леп о.
Но
где
же
пре сл ов утая
научная
объективность,
ес ли
видимое
и
слышимое
опре дел яе т
с обою
умона п равле ни е
и
самое
работу?
Если
бы
я
только
см от рел^
им­
пульсивно,
самозащитно
реагировал
на
видимое
и
перенес
бы
это
свое
«душевное состояние»
в
самое
содержание
книги,
я
субъек­
т ивно му
м ом енту
поддался
бы.
Но
когда
я,
пы та ясь
отойти
на
рас­
стояние,
смотреть
на
историческое
окружающее
как
на
объек-
85


т ивную
действительность,
в
свете
э той
последней
представляю
се­
бе
ее
как
объективный
фактор,
я
методологически
поступаю
пр а­
вильно.
Если
мне
в с е-таки
не
удается
уйт и
от
субъективности,
это
—
мой
личный
промах,
но
не
доказательство
не пра воме р нос­
ти
метода.
Революция
наша
есть
не
тол ько
каузальное
следствие
и
ре­
зультат,
но
также
осуществление
замысла.
Э тот
за мысе л
выно­
сила,
лелеяла,
себ я
с ама
на
нем
воспитывала
наша
интеллигенция
девят н адцат о го
века.
Революция
осуществляется
не
во
вс ем, . как,
может
бы ть,
ме чтал ось
и
хотелось
это й
инт е ллиг е нции,
но
что
ж1е
это
означает:
недействительность
рев олюц ии
или
недействитель­
ность
инт елл игент ск о го
идеала
и,
следовательно,
сам ой
интелли­
ге нци и,
насколько
она
жи ла
э тим
идеалом?
Я
склонен
думать
пос­
л ед нее.
Оттого
отход
и
отказ
значительной
част и
и нт елл игенции
от
революции
есть
закат
и
гибель
э той
интеллигенции.
Другая
часть
той
же
инт е ллиг е нции,
в
революцию
во пло тившая с я,
также
перестала
быть
интеллигенцией,
но
по
основаниям
другим:
из
«интеллигенции»
она
превратилась
в
«акцию»
и
в
«агента».
Ин­
т елл игенции,
та ким
образом,
нет,
а
революция
есть.
Я
мог у
игно ­
рировать
мнения,
традицию,
но
не
могу,
как
объективную
действи­
тельность,
игнорировать
революцию,
раз
заходит
р ечь
о
философ­
ско-культурном
контексте
ра звит ия
идей
наших.
Как
революция
сама
по
себе
е сть
ан ти тези с,
пред д вер ие
синте­
за,
так
закат,
о
кот ором
я
гов орю,
есть
за вет
нового
восхода.
Это
—
уже
дело
субъективной
ве ры
и
ж елан ия
п ре дв идеть
в
э том
восходе
не
восстановление,
не
реставрацию,
а
Возрождение,
как
реальное
нов ое
быти е,
в
строгом
смысле
исторической
категории
Ренессан­
са.
Нет
в
реальности
пре жне й
инт е ллиг е нции
нашей,
но
стано­
вит ся
теперь
новая,
нет
старой
России,
но
возникает
новая!
Отдельные
пр ед став ител и
пре жн ей
инте лл иге нции
могут,
пере­
родившись,
войти
в
новую,
но
не
они
определят
ее
реальность,
они
должны
буд ут
только
принять
последнюю.
Преждевременно
го­
ворить
о
том ,
какова
будет
идеология
нов ой
интеллигенции,
су­
щественно,
что
она
не
будет
прежнею,
су щ еств енно,
что
она
будет
прин ципиал ьн о
новою.
Иначе
—
не
было
ничего
более
неудачного,
чем
наша
революция.
Я
бы
обнаружил
ту
самую
импульсивность,
о
ко торой
упоминал
выше,
ес ли
бы,
говоря
и
ду мая
о
ре во лю ции,
им ел
в
виду
ее
поли­
тическую
и
с оци аль ную
с тороны .
Пу сть
именно
эти
стороны
в
на­
шем
бы ту
ощущаются
с ил ьнее
и
б ол ьнее
всего,
но
в
свет е
фило­
софско-культурном
это
—
только
с мена
фор м
и
п ерем ена
л иц.
Другое
де ло
революция
в
порядке
идейном,
культурном,
духовном,
революция
«сознания» .
Это
уже
не
о дни
формы
и
лица,
это
—
дей­
ствительно
новые
ме ха,
де йстви тель н о
новое
вино,
действительно
новые
«личности», с душами наизнанку вывороченными.
Все
миро­
ощущение,
жизнепонимание,
вся
«идеология»
должны
быть
прин­
ципиально
н ов ыми.
Насколько
все
это
верно,
настолько
ясно,
что
революция
—
итог,
к оторы й
та кже
может
быть
критерием
и
завершением,
в
св ете
86


которого
вполне
допустимо
рассмотрение
любого,
в
том
числе
и
идейного,
материала
нашей
истории.
В
философско-культурной
перспективе,
кото рая
таки м
образом
раскрывается,
располагается
контекст,
о
ко тором
я
говорил,
и
методологически
это
есть
не
су­
жени е
горизонта,
а
только
его
определение.
Действительное
затруднение,
которое
тут
возникало
передо
мною,
возникало,
скорее
всего,
из
того,
что
сама
революция
еще
не
кончилась,
и
мой
«итог»
мо жет
ок аза ться
ша тким ,
ибо
известно,
сколько
уже
высказано
ложных
оценок
и
сколько
создано
прежде­
временных
выводов
из-за
того,
что
новый
э тап
принимался
за
конец
и
илл юз о рные
ожидания
за
дей стви тел ь ный
ра сче т.
На
это
я
мог
бы
ск аз ать
то,
что
подвожу
и тог
отнюдь
не
ре во лю ции,
а
предреволюции.
Конечно,
в
самой
революции
есть
факты’и
события,
которые
могут
повлиять
и
на
отношение
к
прежнему.
Эти
события
еще
не
все
изж иты ,
и
не воз мож но
даже
предвидеть,
в
каком
нечаянном
образе
они
еще
предстанут.
Так ,
в
п орядк е
д ух овной
иде о логии
не
может
не
выз ва ть
переоценки,
поскольку
процесс
р ассматр ив ается
именно
в
свете
конца,
недавний
факт
образования
«живой церкви» .
А
кто
мог
бы
его
учесть
всего
несколько
м есяцев
тому
назад?
Сколько
пре жн их,
не
во все
от­
м ер ших,
учений
и
тео рий
выгл ядя т
теперь
в
нов ом
свете!
Для
них
это т
«факт»
едва
ли
не
с амое
кр упно е
событие
ре в олюции.
Я
тоже
думаю,
что
это
событие
может
иметь
к ру пное
значение,
настоль­
ко
круп н ое,
что
его
следовало
бы
стараться
понять
и
обнять
в
еще
более
ш ироком
за хв ате,
чем
русская
только
культура.
Это
—
фа кт,
которы й
не
может
не
иметь
значения
для
вс ей
уг асш ей
и
ист л ева ющей
христианской
культуры.
Но
им енно
эта
необходи­
мость
еще
бол ьш его
расш и рен ия
кру го зора
заставляла
меня
бы ть
более
осторожным
и
не
заглядывать
так
д але ко.
Здесь
я
останавливался
точно
так
же,
как
перед
прогнозами
идеологии
будущей
инт е лл иге нции.
И
о пять
возможные
прегрешения
—
мои
личные
прегрешения,
а
не
де фект ы
метода.
Они
так
же
легко
м огут
быть
корригированы
читателем,
как
и
мною,
если
бы
мне
понадобилось
вернуться
к
э той
работе
с
целью
исправле­
ния
ее.
В
целом,
ес ли
моя
вера
в
русский
Ренессанс,
в
новую,
здоровую
народную
интеллигенцию,
в
новую,
е сли
угодно,
а рис тократ ию ,
ари стократи ю
т алан та,
имеет
основание
и
е сли
этот
Ренессанс
пр и­
несет
с
собою
и
новую
фил ос о фию,
в
той
стадии
развития,
к ото­
рую
я
считаю
выс шею ,
то
наша
революция
в
философско-
культурном
ас пек те
«сознания»
должна
побуждать
к
настроениям
оптимистическим.
И
такой
оптимизм,
в
моих
глазах,
е сть
здо­
ров ый
оптимизм.
О черк
раз вития
русско й
философии.
Пг.,
1922.
Ч.
1.
С.
VIII—XIII
87


Б.
В.
Яковенко
МОЩ Ь
ФИЛОСОФИИ
ИС ТОРИЧ ЕСК ОЕ
САМОУТВЕРЖДЕНИЕ
ФИЛОСОФСКОЙ
МЫСЛИ
Велика
философская
мыс ль
и
превозмогает!
С
д р евних
пор
и
на
протяжении
чередующихся
столетий
живе т
она
в
непрестанном
усилии
опознать
и
выявить
Сущее:
каждое
су щее
и
все
сущее.
Постепенным
множеством
постижений,
концепций
и
систем
раскрывается
в
совершении
времен
и
самоутверждается
в
х оде
ис тор ии.
И
многозначительно,
раз ите л ьно,
глубоко
це н­
ностно
умственное
зрелище
это го
ее
самоутверждения.
Прежде
всего,
для
непредвзятого,
искреннего
с
с обою
самим
и
с
Су щим
зрителя
тут
обнаруживается
ед инст венно е
в
своем
роде
упорство
познавательного
устремления,
исключительное
постоян­
ство
и
насто йч иво сть ,
подлинно
титаническое
у силие
мысли.
Столь­
ко,
казалось
бы,
бы ло
неудач,
срывов
и
поражений;
и
вместе
с
тем ,
за
самыми
ред ки ми
исключениями,
ни
тен и
от ча яния
или
разоча­
рования!
Напротив
то го,
по-прежнему,
и
все
снова
и
снова,
обна­
руживается
самое
серьезное
и
неотступное,
неу станно е,
уверенное
старание
проникнуть
в
Сущее,
объять
его
и
раскрыть:
каждое
сущее
и
все
сущее.
Историческое
бытие
философской
мысли
представляет
соб ою
воистину
неб ыв алую
картину
непобедимого
умственного
муж е­
ства,
неистощимой
ум ст венно й
отваги,
неисч ер паем ой
духовной
энергии
и
служит
одним
из
самых
по вел ит ельны х,
поучительных
и
заразительных
примеров
духовного
и
нравственного
самоут­
верждения
вообще;
по жа луй
даже
самым
чистым,
возвышенным,
бескорыстным,
а
потому
и
самы м
ду ховным
и
нравственным
его
примером.
И
такого
впечатления
не
в
состоянии
из м енить
(или
хотя
бы
о слаби ть
только
его
решительность
и
без усл ов нос ть)
сама
кажущаяся
внешняя
несогласованность,
противоречивость,
ха о­
тичность
исторического
об на руже ния
философской
мыс ли.
Ибо
чутк ий
и
че стн ый
фил осо фск ий
созерцатель
тотчас
же
под
такою
внешностью
открывает
ее
неустанный
единый
и
сущ ест венный
уп ор
и
фронт:
оп озн ать
каждое
су щее
и
все
сущее;
оп озн ать
его
вне
каких
бы
то
ни
б ыло
наносных
схем,
противоречий
и
раз ног ­
ласий;
опозн ать
его
так,
как
оно
есть.
Именно
поэт ому- то
исторически
наличное
многообразие
фил о­
софских
про я вле ний
не
только
не
дезориентирует,
не
истощает
и
не
расточает
бесплодно
и
хаотически
фил ософ ск ую
мысль,
а,
наоборот,
обогащает
ее,
расширяет,
обод ряет,
умножает
ее
силы.
Через
него
ве дь
философская
мысль
мало-помалу
испробует
все
новые
и
новые
проблемы,
ил и,
вернее,
ис пы ты вает
все
новые
и
но­
вые
постановки
и
формулировки
о дних
и
тех
же
вековечных
проб ­
л ем;
и
не
только
их
постановки
и
формулировки,
но
и
их
все
новые
и
новые
решения,
а
равно
и
все
но вые
и
новые
методы
э тих
р еше­
ний.
Ше с твие
философской
мы сли
по
ве кам
своего
исторического
88


существования
есть
не
только
via crucis *,
т.
е.
пут ь
мучительного
самоиспытания
и
самотерзания,
но
и
пут ь
саморасширения,
сам о-
по пол не ния,
саморазвития
и
самораскрытия.
Чтобы
убедиться
в
этом,
стоит
только
припомнить
примитивно-узкие
рамки
гречес­
к ого
натуралистического
мировосприятия
и
миропонимания
в
ка­
те г ории
чувственной
вещи
и
сопоставить
с
э тим
относительно
необъятную
ши роту
хотя
бы
Лейбницева
натурализма,
ут онч е нно-
осйиритуализованного
через
понятие
бесконечно
малого
(диф­
ференциала)
до
сло жно й
монадологической
системы.
И
насколько,
далее,
шир е,
богаче,
утонченнее
и
живее
кругозор
гегелевского
спекулятивного
диалектизма
по
сравн ени ю
с
гораздо
бо лее
непод­
вижным ,
схематическим,
отвлеченным
монадологизмом
Лейбница!
И
не
раздвинулись
ли
мощно
вновь
и
вширь
и
вдаль
горизонты
философской
мы сли
благ о даря
пос ле д нему
так
наз.
гносеологи­
ческому
периоду
философствования,
так
что
самая
гегелевская
спекулятивная
диалектика
кажется
уже
прокрустовым
ложем,
в
которое
более
не
способен
в мести ть ся
с
тех
пор
разросшийся,
обогатившийся
и
утончившийся
фил осо фск ий
опыт?
Мало
того!
Философская
мысль
це
только
саморасширяется,
обогащается
и
растет
в
процессе
испробования
все
новых
и
новых
подходов,
концепций
и
систем,
но
она
—
что
особенно
существен­
но
—
и
самоуглубляется
также,
а
самоуглубляясь,
самоосвобож-
дает ся,
за ка ляетс я,
усиливается,
побеждает.
Ее
путь,
по
существу
своему,
ес ть
путь
прео д ол ения
пре драссуд ков ,
путь
самокритики,
самоочищения.
В
ее
поступательном
ходе
особенно
многозначи­
тельны
и
плодотворны
всегда
бывали
моменты
обостренного
само­
сознания,
кото рым и
властно
обозначался
всякий
раз
могучий
и
глуб ок ий
сд виг
в
философствовании.
Таковы:
вся
«майевтика»
Сократа,
все
«сомнение»
Де ка рта,
вся
«критика»
Канта,
весь
«гно -
сеологизм»
только
что
изж ито й
эпохи.
Ведь
иск люч ит ель но
на
сократовском
самопознании
выро с ли
Платон ,
Аристотель
и
П ло­
тин.
Ве дь
на
Декарте
вст али
и
утвердились
Спиноза
с
Лейбницем.
Ведь
на
почве
Канта
только
и
смогли
зародиться,
сложиться
и
развернуться
системы
Фихте
и
Гегеля!
И
ныне,
п осле
сто ль
дли­
тельного
периода
гносеологической
«гигиены»»
уже
совершенно
яв ств енны
при зн аки
намечающегося
нового
метафизического
строи тел ьств а,
свободного
не
только
от
космического
натурализма
древнегреческих
мыслителей
и
спиритуалистического
натурализма
последекартовской
эпохи,
но
и
от
гносеологического
субъекти­
в изма
(консциентизма)
и
формалистического
диалектизма
всего
послекантовского
периода.
Всякий
раз
тут
философская
мысль
делала
радикальный,
существенный
шаг
в
деле
более
проникно­
венного
постижения
сущего,
как
так овог о:
каждого
сущего
и
всего
сущего.
В
спекулятивно-диалектическом
круговороте
Гегеля
оно
было
раскрыто
сво б о днее,
конкретнее,
существеннее
и
су щ ност нее,
чем
в
какой
бы
то
ни
бы ло
философской
системе
или
концепции,
начиная
от
Фалеса
(или еще ранее)
и
до
Канта.
И
после
грандиоз-
* мучительный путь .
Ред.
89


н ого
гносеологического
опыт а
последнего
пятидесятилетия
(и
в
особенности
п осле
сокрушительной
критики
познания
и
бытия
у
Брадли;
наст ойч иво й
бор ьбы
против
психологизма
и
других
фо рм
субъективизма
у
Гуссерля;
тон к их,
скрупулезных
и
долготерпели­
вых
ста ран ий
Лопатина
и
Ройса
преодолеть
осново-антиномии
сущего;
самоутверждения
интуиции
у
Бергсона;
опы та
чисто
тран­
сцендентальной
философской
конструкции
Когена)
н адо
жда ть
теперь
новой,
еще
более
свободной,
еще
более
конкретной,
еще
более
су щно ст ной
транскрипции
Сущего.
В
многообразном
й
разноликом
своем
историческом
стар ании
проникнуть
в
сущность
Сущего
философская
мысль
одновременно
как
бы
все
глубже
и
глубже
вр ывае тся
в
его
подпочву,
все
ши ре
и
ши ре
расйространяется
по
его
строению
и
все
выше
и
выш е
по ды­
мается
по
его
этажам.
И,
благодаря
этому
ее
комбинированному
усилию-по
все м
трем
из мер ениям
сразу,
раст ет,
расширяется,
п ре­
ображается,
прос ве тля ет ся
и
очищается
само
зда ни е,
с амо
Сущее.
СИСТ ЕМ АТ ИЧЕ СКОЕ
ЗНАЧЕНИЕ
ЕЕ
ИСТОРИ ЧЕСК ИХ
САМООБНАРУЖЕНИЙ
Но
историческим
значением
в
смысле
поступательного
дви жен ия
отнюдь
не
ограничивается
еще
значение
исторического
хода
фи­
лософской
мысли.
Оно
имеет,
равным
образом,
и
с вое
большое
систематическое
значение:
и
в
нескольких
отношениях
философ­
ская
мысль
властно
самоутверждается
не
только
путем
постепен­
ного
самоусовершенствования
и
са моуг лублен и я
на
протяжении
веков,
но
и
через
са моудов летв ори тельн ость
и
самодовлеющность
свою
в
каждый
данный
момент
своей
жизни,
на
каждом
данном
эт апе
своего
исторического
самосв ерш ен ия,
в
пределах
каждого
отдельного
цик ла
св оих
самообнаружений.
Каждая
фи ло со фская
эпоха,
внутри
ее
каж дое
философское
течение,
а
внутри
его
каждое
философское
построение
имеет
с вой
ден ь
абсолютной
зна чи мост и
и
бывает,
следовательно,
исч ер пываю щей ,
сов ерш енно
предметной
транскрипцией
сущего.
И
чем
гениальнее,
проникновеннее,
объем­
лющее
предполагаемая
ко нце пция,
тем
абсолютнее
в
тот
день
ее
зна чи мость
и
тем
длительнее
длится
день
ее
абсолютного
зна че ния.
Так,
например,
с
Канта
и
до
наш их
дн ей
абсол ю тна
значимость
гносеологической
о риен тац ии
философствования.
Ее
не
сумели,
не
см огли
поколебать
ни
матери а лис тиче ски- поз ити ви стич еск ие,
ни
спиритуалистичёски-психологические
покушения
и
попытки
40, 50 и 60-х
годов
минувшего
сто л етия,
ни
поверхностные
экстра­
вагантности
новейшего
то
ли
эстетического,
то
ли
исторического,
то
ли
религиозно-философского
дилетантизма.
А
внутри
этого
общего
все й
последней
эпохи
(XIX и началу XX
столетия)
гн осе о-
логизма,
в
его,
так
с каз ать,
вводной
ст адии
абсолютна
значимость
трансцендентального
идеализма
в
чреде
ве лик их
к онце пций
Канта,
Маймона,
Фихте
и
Г ег еля.
Наконец,
и
каждая
из
этих
систем,
в
св ою
очередь,
имеет
свой
де нь
и
к руг
абсолютного
значения;
в
осо­
бенности
же
длительно
и
обширно
—
систе ма
Гег ел я,
самая
совер-
90


шенная,
самая
отточенная,
самая
су щес т венна я,
самая
всео бъе м­
лющая.
И ли,
бе ря
примеры
из
современности:
абсолютно
зна чи м,
по-своему,
сейч ас
антипсихологизм
Гуссерля;
абсолютно
значима
су щн остн ая
критика
познания
и
бытия
у
Бр адли ;
абсо л ютно
зна­
чим
бергсоновский
приз ыв
к
ин туи ции;
абсолютно
значима
наме­
чающаяся
уже
разнообразно
плюралистическая
тен ден ц ия.
Пус ть
зав тра
всем
им
предстоит
утеря ть
эту
свою
безусловную
значи­
мость
перед
лицо м
новых
философских
откровений,
построений,
синтезов/
еще
более
проникновенных,
еще
более
существенных,
еще
более
сущностных!
Это
нисколько
не
мешает
им
в
сего дня ш­
ний
ден ь
и
в
сегодняшнем
философском
кругозоре
д овл еть
и
са мо­
до вле ть
безусловно.
Подобным
же
об разо м
имело
или
имеет
свой
час
и
свой
к руг
абсолютного
довления
каждое
обнаружение
философской
мысли;
да же
самое
примитивное,
самое
одностороннее,
самое
эфемерное,
самое
приблизительное,
са мое
поверхностное.
Пу сть
ему
бу дет
пол ож ен
абсолютной
жиз ни
буквально
один
тол ько
де нь
или
час ,
как
ничтожнейшей
букашке
поденке;
пус ть
круг
его
значения
св о­
дится
к
одному
только
утвердившему
его
со з нанию,
и
при
эт ом
только
на
о дин
день,
или
час,
или
миг
жиз ни
этого
его
утвердителя;
все
равно,
хотя
бы
и
кратковременно,
хотя
бы
и
м гнов енн о,
фило ­
софская
мысль
самоутверждается
в
нем
с
абсолютной
значи­
мостью,
ибо
самодовлеет
тут
и
в
тот
час
или
миг
именно
в
таком-то
и
таком-то
конкретном,
и
в
своей
конкретности
тог да
совершенно
сущностном
самопроложении
и
самоизъявлении.
И
именно
э то т-то
плюрализм
ее
абсолютного
значения,
эта
временно-пространст­
венная
множественность
ее
самодовления
ес ть
красноречивое,
конкретное,
жизненное
историческое
свидетельство
об
ее
внепре-
дельной,
по ст оя нной
и
в ездесу щей
систематической
мощи.
Есть
о
том
же
и
другие
еще
более
многозначительные,
более
импозантные
свидетельства.
В
самом
д еле!
Ведь
философская
мысль
неизменно
живет
и
дви жет ся
в
периодических
циклах.
Есть
всегда
о пред ел енные
пределы
ее
саморазмножения,
ею
самой
себе
полагаемые;
ес ть
всегда
некоторое
определенное
круговра­
щение
в
ее
самодвижении,,
ею
самой
себе
предписываемое.
П ро­
следить
эту
цикличность.философского
движ ения
мо жно
и
в
боль­
шом
и
в
ма лом
масштабе;
но
наиболее
типичны,
явственны
и
по­
учительны
при
этом,
разумеется,
ци клы
эп ох аль ные,
знаменующие
с обою
ход
убеж ден ия
и
знания
не
у
отдельных
люде й
и
не
у
более
или
менее
о гр анич енных
круж ков
их,
асс оц иац ий
и
сооб ще ст в,
а
у
ц елых
народов
и
культур.
Тут
философская
мысль
са м оутв ерж­
дает ся
путем
длительного
внутреннего
борения
и
длительной
внут­
ренней
выработки.
Она
долго
и
напряженно
ищ ет
правильной
ус та­
новки
и
проникновенной
систематизации;
испробует
разные
и
противоположные
возможности;
и
тол ько
в
конце
сложн о го
и
уто ­
м ите ль ного
сам оис куса
при ход ит
к
завершающей
и
все
разр еша ю­
щей
формулировке,,
в
ко торой
находит
себе
место
каждое
сущее
и
все
сущее
соответствующей
эпохи,
и
одновременно
оправды­
ваются
все
предыдущие
фил осо фск ие
ее
иск ан ия
и
усилия.
Таков,
91


например,
натуралистический
цикл
древнегреческой
философии,
проходящей
сн ачал а
через
противоположные
стади и
примитив­
н ого
идеализма
(Платон)
и
пр имит ивно го
реализма
(Аристотель)
с
тем,
что бы
до стич ь
в
конце
концов
у
Плотина
идеал-реалисти-
ческого
синтеза,
до
ко нца
и
всест о ро нне
выражающего
мудрость
той
эпохи
и
той
культуры.
Тако в
вышеупоминавшийся
гносеологи­
ческий
цикл
великого
немецкого
идеализма,
приводящий
чер ез
тезис
Ка н това
трансцендентизма
и
анти тези с
фихтевского
имма-
нентизма
к
исчерпывающему
и
исполняющему
все
мотивы
соот­
ветствующей
эпохи
и
культуры
трансцендент-имманентизму
Геге-
л ева
синтеза.
В
каждом
из
этих
циклов
философская
мысль,
со­
образно
времени,
ис полн яла
до
ко нца
св ой
внут ре нний
закон,
до­
водя
се бя
до
в сех
сво их
пределов,
испытывала
все
с вои
в озм ож­
ности
и
в
конце
ко нцов
успокаивалась
во
всест ор онн ем,
целостном
и
самодовлеющем
сам оутвер жд ени и ,
таким
образом
дважды
де­
монстрируя
и
пролагая
сист емат ичес ки
св ою
значимость
и
свою
м ощь:
как
процесс
достижения
и
’как завершительный синтез .
Наконец,
историческая
жизнь
философской
мыс ли
запечатлена
яв ственн ейши м
об раз ом
цикличностью
во
в сем
своем
целом.
Ее
история
им еет
определенную
о бщую
магистраль,
есть
своеобраз­
ный
огром н ый
мировой
цикл
цик ло в,
чрез вы чай но
многообразный,
мн ог ос ло жный,
многоэтажный.
Сам ая
общая
форма
ее
св ерше ни я:
от
космизма
(греческая философия)
чер ез
гносеологизм
(немец­
кая
философия)
к
трансцендентализму
запутанно
п ере крещ ив ает­
ся
с
более
узкоциклическими,
но
не от ст упно
повторяющимися
из
эп охи
в
э поху
др уг ими
ее
формами:
от
дуализма
чер ез
монизм
к
плюрализму,
от
эмпиризма
через
рационализм
к
интуитивизму,
от
объективизма
через
субъективизм
к
субъект-объективизму,
от
трансцендентизма
через
имм анент из м
к
трансцендент-имманен­
тизму.
И
такая
многообразность
и
запутанность
ее
самоутвержде­
ния
ус ложн яе тся
перек р естн о
же
еще
тем ,
что
—
то
ли
уз ко,
то
ли
широко
—
цикловые
ее
самообнаружения
носят,
с
точки
зрения
цикла
циклов,
подчас
только
отрицательный
или
п од гото ви тель­
ный,
подчас
же
положительный
и
конститутивный
характер.
Мн о­
гие
философские
концепции,
игр ая
кардинальную
ро ль
в
соответ­
ствующих
боле е
или
м енее
о гр анич енных
циклах
и
в
свое
в ремя
бывши
подлинными
проявлениями
самоутверждения
философской
мысли,
в
обще м
контексте
философского
пр о цесса
сохраняют
исключительно
лишь
зн ачени е
отрицательных
инстанций
или
име ­
ют
только
временно-методологическое
зна чени е,
меж ду
тем
как
другие
концепции,
помещаясь
в
общи й
пот ок
философского
ст а­
нов лен ия,
приобретают
сразу
же
вековечный
смысл
и
значение,
о каз ыв аясь
прямым
выражением
вековечных
категорий.
По лож и­
тельное
систематическое
значение
первых
абсолютно
лишь
для
определенных
эпох,
тогда
как
вторым,
поелику
они
выявляю т
под ­
ли нные
моменты
самого
сущ его ,
предстоит
стать
категориальными
моме нт ами
самой
конечной
системы.
Таковы,
бесспорно,
ко нце п­
ции
Платона,
Аристотеля
и
Пл отин а;
Декарта,
Спинозы
и
Лей б­
ница ;
Канта,
Фихте
и
Гегеля.
Это
—
неотъемлемые
обязательные
92


в ехи
всякого
философского
пути,
неу гасим ые
путеводные
светочи
вс яко го
философского
размышления.
Они
не
только
тренируют
и
научают
фи л ософ ств ов ать,
не
только
служат
трампл и н ом
или
ш коло ю,
как
всякое
другое
значительное
проявление
философской
мысли,
не
только
входят
неотъемлемыми
звеньями
в
определенные
временно-пространственно
ограниченные
ци клы
философствова­
ни я,
но
составляют
в
своем
многообразном
взаимопополнении
подлинное
философское
законодательство,
поддающееся,
кон еч но,
дальнейшему
усовершенствованию
и
дополнению,
но
в
своем
су­
ществе
абсолютно
значимое
и
самодовлеющее^
И,
разумеется,
в
эт их-то
именно
к о нцепц иях
и
системах
и
в
цикловом
их
взаимо­
отношении
и
обнаруживается
п о-н ас тоящ ему
всесторонне
и
до
конца
подлинная
мощь
философской
мысли.
Философия
в
ее
истории
и
философия
как
систематическая
мысль,
стало
быть,
нераздельны;
тем
более
нераздельны,
чем
зна­
чительнее
и
гениальнее
мыслитель
(или -фи ло со ф ский
цикл)
и
чем
всеобъемлющее
его
мысль
(мыслит ли он только теперь или мыслил
ранее
—
безразлично).
В
х оде
и
развитии
философской
мысли
ес ть
всегда
неч то
вневременное,
непреходящее,
абсолютное,
са мо­
довлеющее,
что,
раз
обнаружившись,
не
исчезает
более
никогда.
Каждая
философская
мысль
(а тем более каждый цикл философ­
ских
идей;
и
тем
бо лее,
чем
он
значительнее)
бывает
explicite *
спол на
и
всесторонне
зап ечат ле на
этим
достоинством
в
момент
сво его
актуального
вы сту пл ения;
и
ни
одна
не
теряет
его
все цел о,
да же
когда
отступает
в
те нь
исторической
потенциальности,
музей-
ности
и
забвения;
ибо
ни
од на
не
утрачивает
бесповоротно
св оей
способности
к
действию,
свято
храня
ее
implicite ** в груди сво­
ей.
Ни
одна
филос оф ск ая
мысль
не
бы вает
и
не
ст ано витс я
навсег­
да
или
бесполезной,
или
бессильной.
Она
не
м ожет
этого
в
с илу
прирожденной
ей
систематически-философской
мощи.
Все,
что
в оз­
м ожно
ту т,
это
лишь
пониж ен ие
ее
в
своем
самод ов леющ е-т в ор­
ческом
достоинстве
до
роли
помощницы
других
более
существен­
ных
и
могущественных
мыс лей.
ФИЛОСОФИЯ
и
КУЛЬТУРА
Итак,
философская
мысль
неотступно
самоутверждается
истори­
че ски
и
самодовлеет
сквозь
сво и
исторические
обнаружения
и
в
них
систематически;
и
эт им
изначально
присущая
ей
мо щь
пока-
зуетс я
с
неоспоримой
очевидностью.
Одн ако
ее
зна чи мость
э тим
далеко
и
далеко
еще
не
исчерпывается;
ибо
ее
сил а,
ее
значение
дают
о
себе
знать,
и
притом
еще
с ущ еств еннее ,
еще
импозантнее,
также
за
пределами
этого
ее,
так
сказать,
эгоцентрического
су­
ществования.
В
самом
деле!
Нет
вообще
такой
культурной
сферы
или
среды,
в
кот орой
философская
мысль
не
находила
бы
себе
прим енения ,
* явно.
Ред.
** неявно .
Ре д.
93


более
того,
где
она
не
ок аз ыв алась
бы
первенствующим
фактором
и
не
получала
бы
руководящей
р оли.
Будет
ли
это
наука,
искусство,
государство
или
религия;
будут
ли
то
более
част ные
подразделения
этих
коренных,
существенных
сфер
культуры
и
культурного;
будет
ли
то
культура
в
ее
целом,
т.
е.
в
синтезе
и
с вязи
в сех
своих
отдель­
ных
с труй
и
тенденций,
как
она
осуществляется
в
жизни
и
истории
отдельных
народов,
а
в
огро мно м
масштабе
—
в
жиз ни
всег о
соз ­
нательного
ми ра
(человечества),—
пов с юду
философская
мысль
является
началом
направляющим,
о св ещающ им,
объединяющим.
И
это
по
той
простой
пр ич ине,
что
культура,
всякое
проявление
культуры
стоит
изна ча льно
под
знаком
смысла
и
постижения,
а
философская
мыс ль
столь
же
изначально
являет
соб ою
высшее
на пря же ние
постигающего
осмысливания.
Как
закулисная,
ин­
тимная
сторона,
фи лос офст вов ан ие
наличествует
неотменно
в
по­
доплеке
любого
культурного
образования
и
обнаружения,
его
обос­
новывая,
вд охн овляя ,
оп ред еляя.
Нет
такого
научного
синтеза,
такого
художественного
творения,
такого
государственного
акт а,
та кой
религиозной
догмы,
в
которых
так
или
инач е
не
драпирова­
лас ь
бы
философская
мысль
и
которые
не
стояли
бы
твердо
и
ув е­
ренно,
как
таков ы е,
только
на
ней
одной.
И
сам и
концепции
истины,
красоты,
справедливости
и
божественного
суть
яв стве нн ейш им
образом
ее
порождения
и
только
в
ее
лучах
и
обретают
и
с охра­
ня ют
сво й
смысл,
св ою
значительность
и
свою
зна чимо ст ь.
История
науки
преизобилует
пр им ера ми,
подтверждающими
с
очевидностью
сказанное.
И
для
этого
нет
надобности
за би р аться
в
да л екие
дебри
а нт ичных
начатков
науки
или
средневекового
ее
пр озя ба ния,
когда,
за
самыми
редкими
исключениями,
между
научной
деятельностью
и
философствованием
не
проводилось
никакой
грани,
и
первая
просто
философизировалась
(будь это у
Фалеса
или
какого-нибудь
ма га
или
алхимика
доренессансового
периода).
Достаточно
указать
на
открытия
и
теории
Коперника,
Гал иле я
и
Ньютона,
которыми
была
основоположена
современная
наука,
но
кото рые ,
несмотря
на
все
свое
чисто
астрономическо-
механическое
содержание,
был и
попытками
о смыслит ь
все
миро­
здание,
т.
е.-
попытками
сущ ест венно
миросозерцательными,
фи ло­
софскими.
И
научно-основополагательное
и
отвлеченнейшее
ма те­
матическое
учение
о
бесконечно
малых
(дифференциалах)
роди­
ло сь
и
научно
утвердилось
тоже
в
самом
тесном
сплетении,
с
од­
ной
с торон ы,
с
лейбницевской
монадологической
метафизикой,
а
с
другой,
с
Ньюто нов ы м
учением
о
движении,
закрепившим
оконча­
тельно
торжество
Коперникова
мирос озерца ни я
над
на ив ными
представлениями
греков
и
средневековья.
Дарвинизмом
и
эвол ю­
ционизмом
именуются
столько
же
опр еделен ные
чис то
науч ны е
теории
биологического
и
антропологического
характера,
сколько
и
определенные
философские
концепции
и
миропонимания.
Пози­
тивизм
(по крайней мере в его изначальной,
автентической
форме)
ест ь
явс т ве нным
об ра зом
по пытк а
науки,
ил и,
лучше,
комплекса
точных
наук,
заменить
своими
наиобщими
итогами
философство­
вание
и
философский
синтез.
Открытие
и
развитие
учения
о
комп-
94


лексах
стояло
в
непосредственной
связи
с
логическими
и
философ­
скими
апориями
учения
о
бесконечно
малых
и,
в
свою
очередь,
ч ув­
ствительнейшим
образ ом
отразилось
на
трактовании
некоторых
основных
теоретически-философских
проблем.
Так
наз ы вае мая
математическая
логика,
являясь
чисто
ма те мати ческ ой
дисципли­
ной,
е два
только
оперибшись,
стала
тотчас
же
претендовать
на
все
—
логическое
значение,
вообразив,
что
спо со бна
стать
тою
Все-логикой,
тем
Все-языком,
той
Characteristica generalis, о ко­
т орой
так
наст о йч иво
ме чт ало
столько
философов,
и
великий
Л ейб­
ниц
в
том
числе.
Чисто
на уч ное
концептуальное
переустройство,
наметившееся
с
начала
нынешнего
сто ле тия
в
механике
и
физике,
тотчас
приобрело
характер
и
смысл
борьбы
меж ду
механистичес­
ким
и
энер г етич еск им
м иро со зе рцан ием.
Наконец,
пресловутый
принцип
относительности,
стоящий
сейчас
в
центре
внимания
всех
ученых
м еханик ов
и
физиков,
был
некоторыми
философами
тотч ас
же
переформулирован
в
новую
фило со фию
мироздания
и
су щест­
вования,
так
что
теперь
приходится
серьезно
и
кропотливо
думать
о
том ,
где
же
тут
значительное
на уч ное
п рио б рет ение,
где
прием­
лем ое,
но
давным-давно
известное
философское
представление
и
где
сов ерш енно
несостоятельные
философские
измышления.
Поелику
искусство
и
философия
гораздо
ч уже родн ее,
дальше
д руг
другу,
чем
наука
и
философия,
двигающиеся
одинаково
обна­
ружениями
мысл и,
между
тем
как
искусство
ес ть
обнаружение
фантазии,
усмотреть
философский
эл емент
в
искусстве
не
так
прос­
то,
как
в
науке;
и
история
искусства
не
является,
как
история
нау­
ки,
по вест во ван ием
о
фил осо фическ и х
замашках
и
покушениях
свое го
объекта.
Тем
не
ме нее
и
художественное
т ворче ств о,
по
меньшей
мере,
на
своих
кардийальных
эт апах
и
в
своих
гениаль­
ных
основополагательных
проявлениях
неотменно
насыщено
фи­
лософской
мыслью,
ибо
наделено
всепроникающим
смыслом
и
воплощает
всеобъемлющее
мир опо нима ние .
Явст веннее,
оче вид ­
нее
всего
э то,
конечно,
в
сфере
искусства
поэтического
и
прозаи­
ческ ого,
как
наиболее
мыслительного
из
всех
существующих
ис­
кусств.
Великие
кл ассики
греческой
трагедии,
Данте,
Шек спи р,
Сервантес,
Мольер,
Гё те,
Толстой,
тв оря
прекрасное
слово,
неот­
ме нно
и
неустанно
старались
вы яви ть
смысл
с уще с твова ния
и
учи­
ли
жизни.
Му за
Байрона
и
Шелли,
Шиллера
и
Г еббе ля,
Ле рм он­
т ова
и
Тютчева
—
муза
глубоко
миросозерцательная;
и
в
н ас тоя­
щее
время
трудно
себе
даже
вообще
представить
такого
писателя,
даже
посредственного
таланта,
даже
незначительного,
к оторы й
не
проводил
бы
сквозь
св ои
рифмы
и
образы
какой-нибудь
и део­
ло гии,
какого-либо
представления
о
мире,
какой-либо
философии
жизяи.
Но
и
архитектура,
в айние
и
живопись
явственно
обнару­
живают
миросозерцательную
душу.
Основная
разница
между
храмом
в и зантий ским ,
храмом
р енессансо вым
и
храмом
готичес­
к им,
между
полотнами
Леонардо,
Боттичелли,
Ре мбр ан дта
и
Ти­
циана,
м ежду
скульптурами
Египта,
Древней
Греции
и,
скаж ем,
хотя
бы
Мик е ла ндже ло,
или
—
обращаясь
к
новейшим
време­
нам
—
между
из вая ниями
Родена
и
Мейстровича
ес ть
разница
95


в
понимании
мира
и
жизни,
есть
р аз ница
воспринимаемого
и
воз­
вещаемого
«смысла» .
И
даже
в
музыке,
во
всяком
случае
в
н аи­
более
значительных,
глубоких
музыкальных
творениях,
не
тех,
что
услаждают
с лух,
не
те х,
что
служат
де монстра ци ей
виртуозности,
а
тех,
что
делают
и
составляют
музыку
и
зас тав ляют
звучать
и
жи ть
самое
душу ,
очевидна
философическая,
миросозерцательная
подоплека.
Симфонии
и
сонаты
Бетховена,
оперы
Ваг нер а,
в се1
произведения
Ба ха,
Мо цар та,
Ш уман а,
Шуб ерта,
Шопена,
Чай­
ковского
—
что
это
такое
в
большем
или
м е ньшем
масштабе^
при
большей
или
меньшей
силе
и
гени альн ост и
экспрессии,
как
не
му­
зыкальное
повествование
о
сущности
и
смысл е
бытия?
Государство
тоже
со вер шен но
чужеродно
философии,
яв ляяс ь
определением
волевым
и
практическим;
но
и
оно
насквозь
прони­
за но
и
пропитано
философской
мыслью;
особенно
явственно
в
крупных,
глуб оки х,
радикальных
с ам опро явле ниях
своих,
захва­
ты вающ их
и
определяющих
с обою
целые
эпохи
и
целые
народы,
да же
общества
народов.
Любой
исторический
пример
мож ет
п ро­
де мон стри рова ть
это
с
и счер пыв ающ ей
очевидностью.
Афины
и
Спарта
в
Древ н ей
Греции,
великая
Рим ская
им пе рия,
т еок рати­
ческое
государство
средних
веков,
абсолютная
монархия
нового
времени,
буржуазно-демократическая
республика
XIX столетия
—
все
они
были
не
чем
иным,
как
политико-социальным,
междучело-
веческим
выражением
и
воплощением
каждый
раз
особого
миро­
воззрения,
проведением
в
конкретную
жизнь
каждый
раз
особого
«смысла» .
Совершенно
ясна,
наг л ядна
ид еолог иче ск ая,
ми росо­
зерцательная
природа
нынешнего
р оссийск о го
го суда рств ен но го
строя,
проходящая
к р асной
нитью
через
все
акты
Советского
пра­
вительства,
как
яс на
и
наглядна
была
миросозерцательная
же
по­
доплека
недавнего
российского
самодержавия,
кото рою
оно
только
и
держалось
на
протяжении
столь
долгого
времени
в
умах,
сердцах
и
душ ах
русс к их
люде й.
Обе
ве л иких
революции
новейшей
истори­
ческой
эпохи,
французская
и
русская,
бы ли
несомненно
и
очевидно
движимы
и
озарены
определенными
концепциями
м ира
и
жизни,
на
почве
к оторы х
только
и
мо гла
возникнуть
и
разлиться
ши рок им
морем
беспощадная,
духовно-политико-социальная
критика,
при­
ведш ая
к
перевороту,
и
выр аст и
те
з ап росы
и
требования,
которые
воплотились
в
пришедших
на
смену
старого
ус трой ств ах.
На
воп­
рос:
как
возможна
оказалась
грандиозная
революционная
к ата­
строфа,
потрясшая
и
продолжающая
еще
потрясать
Россию,
а
ра вно
и
Ев роп у,
может
быть
дан
только
один
основной,
принципи­
альный
отв ет:
благодаря
глу бок ой
идейно-миросозерцательной
трансформации,
переж ит ой
русс ки м
народом
на
протяжении
XIX столетия в лице своей интеллигенции,
руководившейся
своими
великими
духовными
вождями
и
пре дс тави теля ми .
Наш а
в ел икая
революция
ест ь
яв ст вен нейш им
образом
соборное
де ло
Чаадаева,
Белинского,
Герц ена,
Гоголя,
Хомякова,
Чернышевского,
Бакуни­
на,
Лаврова,
Михайловского,
Дос тоевс ког о,
Со ловь ева,
Толстого.
И
ими
же,
в
соп ряж ени и
с
идеологическим
опы том
последующего
времени,
несомненно,
определится
и
тот
устойчивый
поли тик о-
96


со циал ьн ый,
государственный
уклад,
в
кот ором
на род
рус ск ий
пожнет
плоды
всего
это го
грандиозного
потрясения.
Самы м
на г­
лядным,
пожалуй,
подтверждением
конститутивной,
о с ново пола­
гающей
роли
философской
мыс ли
в
становлении
и
свер ш ении
го­
сударственной
жиз ни
является
исторический
факт
повторяющейся
гибели
в сех
государственных
об ра зо ваний,
разложившихся
ду­
ховно
и
утерявших
см ысл
существования.
Так
рухн ули
Афины,
Рим,
средневековая
те окра ти я,
феодальная
государственность,
русское
самодержавие.
Ныне
в
период
глубочайшего
кризиса
вс ту­
пила
и
буржуазно-демократическая
республика.
Что
касается,
наконец,
религии,
то
хо ть
она
и
является
изъяв­
лением
веры
в
противоположность
философской
мысл и,
но
исто­
рически
культ
и
д огмы
всякий
раз
выступают
в
самом
тесном
сп ле­
т ении
с
уч ен ием
о
смысле
бытия
и
жизни,
им
обволакиваются,
обос ­
новываются
и
оправдываются.
Не
б ыло
ф акт ич ески
и
нет
та кой
религиозной
ве ры,
ко торая
не
фо рм улиро ва ла
се бя
в
религиозную
мысль
и
не
искала
бы
в
философствовании
оп оры
и
поддержки.
Как
это
ни
странно,
как
ни
парадоксально,
но
именно
тогда,
когда
внешне
р ел игия
(как теология)
становилась
особенно
деспоти­
ческой
госпожою
и,
не
д овол ьству ясь
низведением
философии
до
р оли
служанки,
ст арала сь
унизить
ее
до
положения
полнейшей
рабы,
имен но
тогда,
по
существу,
она
о каз ыв алась
в
наибольшей
зависимости
от
фи лософ ст вов ан ия,
в пад ала
в
наибольшую
рацио­
нализацию
ве ры
и
явственно
стояла
на
пороге
своего
вырождения
и
упадка.
Классич еск им
примером
тут
является,
конечно,
средне­
в еко вая
схоластика
во
всех
фазисах
сво его
ра з вития;
ярок
также
пример
современного
русского
религиозно-философского
старания
обновить
религиозное
сознание
(в частности православие) .
На­
деясь
фил о софск и
утвердить
ве ру
за
сч ет
ф ило с офии,
представи­
тели
и
того
и
другого
течения
в
действительности
утверждают
мо щь
фило софск ой
м ысли
за
сч ет
религии.
Но
для
того
ч тобы
от­
крыть
самодовление
философское
в
одеждах
религиозных,
нет
да же
надобности
в
та ких
парадоксально-экзотических
примерах,
ибо
оно
обнаруживается
повсюду
в
религиозной
жизни.
Факти­
че ски
вер а
каждого,
напр им ер
христианина,
ил и,
суж ая
еще
более
круг
рассмотрения,
каждого
православного
ест ь
всегда
св ое об раз­
ное,
бо лее
или
менее
сложное,
разработанное
и
продуманное
религиозное
мировоззрение,
в
кото ром
Бог,
чел ов ек
и
мир
живут
в
неко ем
осмысленном
взаимоотношении
и
взаимодействии.
Даже
самый
примитивный
христианин
или
православный,
обладающий
самыми
узкими
духовными
горизонтами,
без
сомнения
верит,
все
же,
в
терминах
какой-то
хотя
и
весьма
смутной
и
со вер ш енно
само­
дельной,
но
опр ед еленн о
мысленной
мироконцепции.
ФИЛОСОФИЯ
и
жизнь
Вся
культура,
стало
бы ть,
насквозь
пронизана
философской
мыс­
лью,
которая
насыщает
с обою
все
ее
поры.
О днако ,
сколь
ни
много­
сложна
культура,
она
представляет
со бою
всего
лишь
маленький
4 На переломе
97


островочек
на
поверхности
огромного,
беспредельного
океан а
жиз ­
ни;
и
ес ли
бы
зна чен ие
и
сил а
философского
осмысливания
о гр ани­
чивались
лишь
пределами
культуры,
то
не
больно-то
широки
б ыли
бы,
в
кон це
концов,
его
горизонты
и
вов се
не
велик
его
диапазон.
Но,
в
действительности,
философская
мысль
так
же
направляюща
и
основополагающа
в
жиз ни,
как
и
в
культурных
сферах
и
о бна­
ружениях.
Да
и
как
бы
б ыло
возможно
иначе,
раз
ку льтура
есть ,
так
сказать,
лишь
сгусток
или
концентрация
самой
жизни,
ее
ин­
тенсивно-сознательное
проложение
и
утверждение,
как
бы
ее
руп ор
и
является,
следов а тельно,
пло ть
от.
плоти
и
кровь
от
кр ори
ее
единородным
детищем?
В
каком
бы
масштабе
и
самопроявлении
ни
брать
жизнь,
она
повсюду
и
всегда
обнаруживает
сво й
постигательный
ф он,
с вою
миросозерцательную
при род у.
Жизнь
любого
на рода
и
в
его
целом,
и
в
его
отдельных
временных
и
пространственных
частях,
и
в
каж­
дом
ее
переживательном
мгновении
направлена
всякий
раз
к
ка­
кой-нибудь
определенной
це ли,
освещена
о пред ел енны ми
ид еа­
л ами,
ориентирована
на
определенном
мироистолковании.
Чтобы
убедиться
в
с ем,
достаточно
просто
сравнить
между
с обою,
напри­
мер,
жизнь
допетровской
Руси,
петровской
и
послепетровской
Руси
и
России
XIX столетия,
живших
в
существенно
различных
целе ­
устремлениях
и
понятиях
на
фоне
общей
идеологической
ус танов ки
русской
души,
определяющей
всю
ее
историю.
Не
менее
убеди­
тельным
будет
и
сопоставление
между
жизнью
на рода
афинского
и
жизнью
народа
русского,
или
между
жизнью
народа
английского
и
на рода
не м ецк ого.
Сколь
для
жиз нен ной
сущности
первого
из
них
был и
ти пич ны
такие
человеческие
явления,
как
культ
много­
божья,
законодательство
Со ло на,
проповедь
Сократа,
д емокра ти-
чески -ар ис то кр атичес ки й
стро й,
столь
же
су ществ енн о
жизненный
смысл
в торо го
определяется
ис конн ым
о бщ инным
бытом,
чуждым
какому
бы
то
ни
б ыло
аристократизму,
православно-монашеской
церковностью,
чуждой
всякой
государственности
и
с ветско сти ,
титанической
реформой
Петра
Великого,
титанической
борь­
бою
интеллигенции
с
самодержавием
на
протяжении
XIX столе­
тия,
творчеством
Толстого
и
Достоевского.
Жизнь
английского
народа,
в
сво ю
очередь,
определена
личностью
К ромве ля,
тв ор­
чеством
Шекспира,
наукою
Ньютона,
деистической
религиоз­
ностью,
идеями
де мок рати ческ ого
конституционализма
и
морского
империализма,
д ухом
эксплуатации
и
коммерции;
в
то
вре мя
как
для
на рода
немецкого
типичны
и
основополагательны
Лютер,
ф ео­
дальный
государственный
плюрализм,
т ворч еств о
Гё те,
ро ман­
тизм,
великая
проповедь
классического
иде а лизм а,
к онт инент ал ь­
ный
империализм
Бисмарка.
В
равной
ме ре
идеологически
же
определяется
и
ж изнь
раз­
личных
эпо х
и
периодов,
различных
сосл ов ий,
кл ас сов
и
положе­
ний ,
различных
кр уг ов,
ассоциаций
и
со о бще ств.
Име нно
в
миро-
воззрительной
разнице
ко р енит ся,
напр имер ,
различие
ме жду
ср ед невек ов ьем
и
Ренессансом,
между
классицизмом
и
романти­
к ой,
ме жду
аристократией
и
купечеством,
мещанством
и
интел-
98


лиг енц ией,
капиталистом
и
рабочим,
богатым
и
бедняком.
Желая
сущностно
оп ис ать
смысл
жизненного
явления,
обозначаемого,
например,
словом
«капиталист»
или
словом
«рабочий», придется
остановиться
не
столько
на
внешнеэкономических
у слови ях
их
существования,
сколько
на
их
духовном
умственно-волевом
отно­
шении
к
миру
и
к
жиз ни,
т.
е.
раскрыть
мир опо нима ние
и
цел е вую
ориентировку
кажд ог о
из
них.
Желая
обнаружить
существо
какой-
нибудь
корпорации
или
какого-нибудь
с ообщ еств а,
например
зн а­
мени т ой
немецкой
студенческой
корпорации
Саксо-Боруссия,
или
поч тен ног о
московского
Психологического
общества,
или
столь
деятельного
ныне
Американского
союза
христианской
молодежи,
или
столь
плодотворной
на
бумаге
и
в
потенции,
но
пока
еще
столь
бесплодной
и
бессильной
in actu * Лиги Наций,
необходимо
гла в­
ным
обра зом
уяснить
себе
руководящую
каждой
из
эти х
о рг ани­
заций
и де ологию
и
преследуемые
ею
це ли.
Но,
мо жет
быть,
ниг де
мир ос оз ерца т ель ная,
идеологическая
подоплека
жиз ни
не
выступает
так
рельефно,
так
убедительно,
как
в
жиз ни
отдельной
личности
или
индивидуума,
бу дет
ли
она
взята
во
в сем
своем
целом,
или
на
протяжении
одного
из
основных
своих
периодов,
или
же
только
в
каком-нибудь
отдельном
моме нт е
свое го
св ер шен ия.
Жизнь
отдельного
конкретного
человека,
жизнь
у мстве нн ая,
эмоциональная
и
волевая
всец ело
определяется
его
о риен тац ией
в
мире,
зн ачи т,
тем,
как
он
осмысливает
и
по ним ает
существующее
и
се бя
самого
и
че го
хочет
или
требует
от
мир а,
от
людей,
от
себя.
Каждый
ч ело век
в
душевном
нут ре
своем ,
в
своей
душевной
сущности,
неизбежно
и
всегда
философ,
выявляющий
зате м
свое
миросозерцание
так
или
иначе,
ясно
или
см утно ,
реши­
тел ьно
или
не уве ре нно
в
своем
поведении,
в
своих
высказываниях,
в
своих
помыслах,
в
своих
построениях,
в
своих
п ер еж иваниях .
Этот
примат
ми росозерц ан ия
особенно
яв ствен ен
у
личн остей
эк­
страординарных,
великих,
г ениал ьных ,
как
Моисей,
Бу дда,
С окра т,
Христос,
Магомет,
Леонардо-да-Винчи,
Лютер,
Гус .
Явственен
он
и
у
к л ассическ и
зап еч атлен ны х
т ипов
человеческой
личности,
как
Эди п,
Гамлет,
Дон -К их от,
Тар тюф ,
Фауст,
Дон-Жуан,
Чичик о в.
Но
внимательный
вз ор
способен
его
без
труда
об на ру жить
в
любом
п ро я влении
и
поступке
любого
индивидуума
любой
эпохи.
Не
го­
воря
уже
о
то м,
что
все
жизненное
поведение
Дантона
или
Робес­
пьера,
Кер енск о го
или
Ленина
определяется
це ли ком
присущею
к ажд ому
из
них
идеологией,
и
в
активной
повседневной
жизни
любого
рядового
вершителя
великой
Французской
революции
и
русского
большевика,
или
любого
эмигранта
из
Кобленца
и
участ­
ника
белой
российской
контрреволюции
руководящую
роль
играет
бесспорно
его
миросозерцание,
его
философия.
Самы й
примитив­
ный
и
ограниченный
человек,
дикарь
или
пошехонец
или
решетни-
ковский
подлиповец,
самый
бесшабашный
и
разнузданный
ра з­
бой ни к,
красноармеец
или
белогвардеец,
самый
извращенный
и
бесчувственный
преступник,
палач
или
чекист
живет
при
всей
* в действительности .
Ред.
99
4*


узости,
у богос ти
или
чудовищности
своег о
духовного
г ориз онта
все
же
осу щест вл ен ием
и
изживанием
определенного
миро с озе р­
цания.
Всякий
человек,
сколь
м ало
бы
он
ни
был
человеком,
по­
т ому
и
человек
(и лишь постольку человек), что ( и
поскольку)
он
осмысливает
окру жа ющ ее
и
сам ого
се бя
и
есть
философ,
пус ть
самый
убоги й,
самый
что
ни
на
есть
самодельный
и
о гр анич енн ый,
но
все
же
по-своему
непрерывно
мыслящий,
постигающий
и
бо­
лящий
и
только
тем
и
через
то
и
живущий.
И
точно
так
же,
как
сущностно
миросозерцательна
челове­
ческая
л ично сть
во
всем
св оем
жизненном
целом
и
в
различные
отдельные
периоды
и
мо мент ы
своей
жизни,
ми росо зерца те ле н
по
своей
натуре,
с
одной
стороны,
последний
элемент
жизни
—
переживание
вообще,
а
с
другой,
и
вся
жизнь
человеческая
во
в сей
ее
многоликой,
многогранной
и
безмерной
совокупности.
Каждое
отдельное
переживание,
да же
самое
недифференцированное
и
мимолетное,
есть
всегда
постижение,
осмысление
и
всегда,
значит,
фило со фично .
Может
бы ть
смутное,
спутанное,
от ры воч ное
пере­
живание,
но
не
может
бы ть
переживания,
лишенного
смы с ла:
са мо
переживание
бессмыслицы
имее т
в едь
с вой
яв ст ве нный
смы сл.
Всяк ое
переживание
предполагает
некоторое
ми росозерц ан ие,
в
нем
сущностно
коренится
и
на
нег о
так
или
ина че
указывает
собою
и
из
себя.
У
р ебен ка
то
будет
миросозерцание,
кон ечн о,
ребяческое,
у
взрослого
—
зрелое,
у
ди каря
—
ди карск ое,
у
им пр ессио нист а
—
импрессионистическое,
у
чекиста
—
чекистское,
у
черносотенца
—
черносотенное.
Но
в езде
и
по в сюду
человек
будет
пе ре жива ть
ми­
росозерцательно,
и
переживание
его
будет
частичным
конкретным
возвещением,
голос ом ,
рупором
исповедуемой
им
яс но
или
смутно
фило софи и.
В
этом
смысле
мо жно
сказ ать ,
что
любое
переживание
есть
implicite, потенциально,
миросозерцательный
микрокосм,
ест ь
мимо летн ое
изживание
философии,
обнаружение
живого
философ­
ствования.
И
точ но
так
же
мо жно
сказать,
что
вся
жиз нь
во
в сем
своем
цел ом
есть
со во купно е
изживание
фил ос о фии,
миросозер­
цательный
макрокосм,
живая
философия
во
плоти,
конкретная,
актуализированная,
жизненная
мудр ост ь.
В
этом
исполняющем
его
миросозерцательном
смысле
пережи­
вание
обр ета ет
самодовлеющий
момент
и
с амо
в
с илу
этого
само­
довлеет.
Всякое
переживание,
и
как
молниеносно
проносящийся
духов н ый
миг,
и
как
целостная
лич но сть,
и
как
длительное
истори­
ческое
событие,
и
как
жизнь
во
в сей
ее
со во купно с ти,
знаменует
с обою
то
ли
малую,
то
ли
большую
истину,
воп лощ ает
в
себе
не­
котор ую
то
ли
ни что жн ую,
то
ли
значительную,
то
ли
колоссальных
размеров
значимость.
Истина
какого-либо
минутного
или
орди­
нарн ог о
переживательного
состояния
какого-либо
отдельного,
ор­
динарного
индивидуума,
какого-либо
ординарного
жизненного
периода
орди на рна,
ничтожна
и
малозаметна;
истина
творческого
переживания
Сок ра та
или
Софокла,
Лео нар до
или
Га лиле я,
Лю­
те ра
или
П етра
Великого,
Гё те,
Наполеона
или
Толстого,
или
же
истина
императорского
самоутверждения
Древнего
Рима,
или
эпохи
Реформации,
или
монархического
собирания
и
устрое ни я
100


Руси,
или
в ели кой
р усс кой
революции
—
громадна.
Но
и
в
том
и
в
другом
случае,
благодаря
этой
своей
ми росозерц ател ь н ой
ос­
мысленности
и
значимости,
благодаря
эт ой
присущей
ему
фи лосо ­
фической
истинности,
переживание
оказывается
вневременно,
не­
преходяще,
абсолютно,
является
неотъемлемым
экспонентом
и
составным
элементом
жизненной
мудрости
и
тем
демонстрирует
особенно
широко
и
убедительно
природную
мощь
фил осо фск ой
мысли.
ФИЛОСОФИЯ
и
СУЩЕЕ
Но
ни
ист ори я
фило с офии,
ни
культура,
ни
жизнь
не
обнаружи­
вают
еще
в сей
и
максимальной
мощи
фил ос о фии.
Они
показывают
философскую
мысль
либ о
в
ее
временности,
в
ее
исторической,
значительно
м у миф ицир ован ной,
музейной
отдаленности
и
про е-
цированности,
либо
в
сл ужен ии
иным,
не
фило со фич еск им
за да чам
и
силам,
либо
в
слишком
стихийном
круговороте,
в
слишком
мал о­
сознательной,
примитивной
обстановке
жиз ни.
Всю
св ою
мощь
и
свою
высшую
мощ ь
философская
мысль
проя вляе т
только
тогда,
когда
непосредственно
и
д ейств енн о
вы ст упает ,
как
таковая,
с
кар­
динальным
систематическим
своим
заданием:
до
конца
осмыслить
и
опостичь
Сущее:
все
су щее
и
каждое
сущее,
а
в
том
числе
и
саму
жизнь,
и
сам у
культуру,
и
с аму
св ою
историю,
и
даже
самое
с ебя
—
философскую
мысль,
как
ф акт
и
фактор
жизни,
как
мотив
и
сф еру
культуры
и
как
систематическое
ус илие
постичь
Каждое
и
Все.
Только
лицом
к
лицу
с
самим
Сущим,
только
в
с амос озн ат ельной ,
сосредоточенной
и
непосредственной
очной
ставке
само й
се бя
с
Сущи м,
и
притом
все м
сущим
и
каждым
сущим,
достигает
она
апогея
силы,
самодовления
значимости.
Ибо
тут,
во-первых,
философская
мысль
преодолевает
ту
об у­
словленность
нефилософическим,
в
ко торой
она
пребывает
и
от
к оторой
зависит
при
всякой
иной
менее
самостной
ус танов ке;
и,
следовательно,
становится
нез ависи мо й,
свободной
от
предрассуд­
ков,
суеверий
и
просто
догматических
пре з умпц ий,
характеризую­
щих
любую
другую
мысленную
установку,
кроме
чисто
ф ило соф­
ской ,
в
особенности
коли
она
име нно
навязывается
ф ило с офии.
Во-вторых,
относясь
максимально
критически
к
себе
самой,
фи ло­
софская
мысль
и
по
отн оше нию
к
Сущему
у св аивает
себ е
тут
то же
максимально
критическую
установку.
Будет
ли
то
уже
осознанное
и
ка к-то
критически
препарированное
Сущ ее
культуры,
или
же
не­
посредственно
данное,
непроанализированное,
переживательное
Сущее
жизни,
философская
мысль,
когда
она
вполне
сознательно
и
полновластно
вы сту пает
имен но
как
философская
мысль,
не
бе­
рет
на
веру
ни
в
том ,
ни
в
другом
случае
своего
предмета,
но
ищет
его
подлинный
состав
и
об лич ие
путем
тща тельно го
его
р ассмо т­
рения,
подвергая
критике
и
сомнению
вс е,
что
ни
нах о дит
в
нем
или
в
св язи
с
ним,
бо рясь
со
всякою
неоправданной
и
неуясненной
фактичностью
или
данностью
в
нем
и
довольствуясь
только
су­
щественно
пон яты м
и
явственно
усмотренным.
Другими
словами,
101


философская
мыс ль
в
своей
чисто
философской
установке
и
своем
чисто
философском
действии
ест ь
неизбежно
и
непременно
кр ити­
ческое
преодоление
переживательной
и
культурной
данности
Су­
ще го
и
се бя
самое,
как
переживательной
и
культурной
установки
на
Сущее,
во
имя
его
сущностного
опостижения,
чис то
существен­
ного
обладания
им,
самодовлеющей
жиз ни
в
нем .
И
чем
больше
философская
мысль
преуспевает
в
э том
своем
изначальном
задании,
тем
в
большей
мере,
в-третьих,
становится
она
м удр остью ,
полной
м удрост ью .
Ибо
мудрость
есть
не
что
и ное,
как
совершенно
живое,
сущностное
бы тие-зн ан ие,
нравственно-
делание,
прекрасно-творчество,
свято-исповедание;
или
же,
су м­
мируя,
жизнь
в
предмете,
жизнь
в
Сущем.
Мудрый
мудростью
сво­
ею
всецело
поставлен
в
бытии,
в
добре,
в
красе,
в
святости,
в
каж­
дом
из
них
и
во
вс ех
них;
и
так
в
них
пр еб ыв ает,
что
ни
одн о
из
них
не
вмешивается
при
этом
в
сф еру
другого
и
не
нарушает
тем
ни
его,
ни
своего
самодовления;
и
он
—
са м,
мудрый,
уже
не
сам
там
более,
уже
не
налагается
—
жи з ненно
ли,
культурно
ли
—
на
су­
щее,
а
предоставляет
ему
всец ело
быть
самим
со бою.
Частично
му др
уже
Сок рат
в
своем
нравственном
суще-делании;
частично
м удр
Х рис тос
в
св оем
свято-суще-верии;
частично
м удры
Лео­
нардо,
Бетховен
и
Гёте
в
их
прекрасно-суще-творчестве;
и
час­
тично
же
му дры
Эвклид,
Г али лей
и
Ньютон
в
их
бытие-суще-зна-
ни и.
Мало
т ого,
мудр
бы вает,—
пусть
в
несравненно
ме н ьшей
степени,
с
бесконечно
меньшею
проникновенностью,
с
неиз мер им о
меньшею
самоотдачею
Сущему,
с
безусловно
меньшею
жизнен­
ностью
св оей
в
Сущем-жизни,
но
все
же
му др
какой-то
искоркой
истинной,
глубинной
м удр ости
—
вс як ий,
кто
хо ть
на
мгн ове ние
ставит
себ я
либо
нравственно,
либо
религиозно,
либо
эстетически,
л ибо
позн ав ател ь но,
либо
прос то
жизненно
прямо
в
Сущее;
а
таков
ведь
каждый
человек.
Но
п олнот ы
своей
и
действительной
высоты
и
з нач имост и
мудрость
достигает,
становясь
тог да
полн ой
и
все­
це лой
м уд ростью ,
только
там,
где
философская
мы сль
до
конца
самоотчетно
и
критически
и
сов ерш енно
предметно
самоутверж­
дает ся
в
своем
суще-постижении
одинаково
и
сразу
по
всем
сущенаправлениям
и
суще-моментам.
Тако ва
мудрость
Плотина;
такова
мудрость
Гегеля .
Оригинальная
и
исключительная
мощ ь
фил осо фск ой
мысли,
зн ачи т,
в
том,
что
она
восходит
критически
до
разумного,
транс­
цендентального
(т.
е.
не
трансцендентного,
не
эмпирического,
а
непосредственно-сущностного)
со зе рца ния,
в
кот ором
пр едст ает
и
наличествует
сама
с ущн остн ая
феноменология
Сущего:
каждое
сущее
и
все
сущее,
как
оно
подлинно
сущ е
в
своей
каждости
и
в
своей
всещности.
Жиз нь,
культура
и
история,
и
в
том
числе
также
и
сама
философия
в
ее
исторических
об на ру жения х,
с уть
лишь
подготовительные
фазы,
сферы,
ступени,
по
к оторы м
и
через
кото­
рые
фи лософ с кая
мыс ль
всякий
раз
кр и тик о- си стем атич ески
шест­
вует
и
восходит
к
конечному
разумному
озарению,
к
полному
кр и­
тическому
самоугашению
в
чистом
предмете,
к
свободной
и
все­
ц елой
мудрой
жиз ни
в
Сущем.
Сами
по
себ е
они
способны
лишь
к
102


более
или
мен ее
хаотическому,
поверхностному,
опосредственному,
предрассудочному,
догматическому,
отрывочному,
схемат из ир о­
ванному,
половинчатому
обладанию
Сущим.
И
сама
философская
мысль,
поскольку
коренится
в
них
и
с
ними
шествует,
хоть
и
состав­
ля ет
стержень
их
см ысл а,
но
сама
через
то
ослабляется,
пр ини­
жается
в
своем
смысле.
Только
в
абсолютном
преодолении
этих
разных
сред
своего
обитания,
только
в
преодолении
се бя
самой
как
такой
их
обитательницы,
только
в
обретении
полной
само о т-
четной
свободы,
непосредственности
и
сущности
«умного света»
или
су ще-ви де ния,
находит
она
п олное
свое
самоутверждение
и
завершает
св ой
«царский»
критико-интуитивный
путь,
приставая
к
трансцендентальному
берегу
самого
Сущего.
Под л инное
философское
по ст ижение
есть
самоупразднение
философской
мысли
в
Сущем
и
прямое
наличёствование
Сущего.
Подлинная
конечная
мощь,
самодов л еющ н ость
и
значимость
фи­
лософии
ес ть,
стало
б ыть,
не
ина че
как
м ощь,
само дов л еющн ос ть
и
зна чимо сть
самог о
трансцендентального
Сущего.
Вели ка
философская
мысль
и
превозмогает!
Мо щь
философии//Логос.
Международ­
ный
ежегодник
по
философии
культуры .
Кн.
/.
Пр аг а, 1925.
С.
19—40
М.
Н.
Ерш ов
ВЛИЯНИЕ
ЛИЧНОСТИ
ФИЛО СО ФА
НА
ФИЛ ОСО ФСКО Е
ПОСТРОЕНИЕ
(изкниги «Введение
в
филос оф ию») 14
По ст ро ение
действительности
в
целом,
составляющее
задачу
фи­
л осо фии,
естественно,
не
может
находиться
под
контролем
этого
ц е лого:
ми р,
как
целое,
не
дан
н ам,
но
лишь
задан
нам.
Поэтому
естественно,
что
построение
действ ит ель но ст и
в
ц елом
в
значительной
степени
есть
де ло
л ично го
тв орчес тва .
Насколько
в
э том
отношении
н аука
объективна,
безл и чна
(хотя,
конечно,
и
в
научных
построениях
имеют
место
су бъ ект ив­
ные
элем ен т ы),
настолько
философия
есть
де ло
субъективное,
личное.
«Это не значит,
что
все
в
философии
субъективно,
в
ней
мог ут
преобладать
и
объективные
эл емент ы,
но
группировка
этих
элем е н­
то в,
их
склад,
всегда
субъективны» (А.
Н.
Гиляров.
Рук ово дст во
к
из учен ию
фило с оф ии.
Курсив
наш).
Каждая
философская
си стем а
ес ть
создание
л ично го
гения
ее
тв орц а.
А.
Бер г сон
в
своем
докладе
на
4-м
международном
фил о­
соф с ком
конгрессе
в
Болонье,
озаглавленном
«Философская ин­
т уици я» (см.
сборник
«Новые идеи в философии» .
No
1), особенно
р ел ьефно
подчеркивает,
что
в
каждой
философской
системе
лю­
б ого
философа
помимо
всех
элементов,
кот оры е
могут
быть
объ-
юз


яснены
из
научных,
философских
и
религиозных
уст р емл ений
его
эпохи,
из
влияний
со
с торон ы
его
философских
предшественников,
есть
элемент,
и
он
—
основной,
кот оры й
об ъясн им
только
из
интуи­
ции
фил о софа.
«Философ,
достойный
этого
и мени,
за
всю
св ою
жизнь,—
по
словам
Бер г сон а,—
сказ ал
только
одн у
вещь;
да
и
то
он
скорее
пытался
сказать
эту
вещь,
чем
действительно
ее
выразил».
Каждый
философ,
по
мнению
Бергсона,
мог
явиться
несколь­
кими
веками
раньше.
В
таком
случае
он
жил
бы
в
другой
куль­
турно-исторической
обстановке,
имел
бы
дело
с
другими
нау ч­
ными
да нны ми,
с
иными
философскими
с ист емами
своих
предшест­
венников.
И
тем
не
менее
он
сказал
бы
в
сущности
то
же
самое.
Таково
з нач ение
субъективного,
личного
элемента
(по Берг ­
сон у
—
интуиции)
в
философских
построениях.
От сюда
должен
быть
пон ят ен
так же
и
тот
факт,
что
философия
о буслов лен а
мно­
гообразнее,
чем
на ука.
Философствующая
л ичн ость
во
в сех
своих
субъективных
пере­
живаниях
с тоит
под
воздействием
среды
и
времени.
В
этих
пе­
реживаниях
скрещиваются
различные
те чен ия
—
религиозные,
научные,
собственно
фил о софск ие,
общественные,
эк он ом ическ ие.
Отсюда,
по
прек р асно му
выражению
В.
Виндельбанда, «каж­
дая
философская
сист ема
ды шит
в
духе
и
букве
жизнью
свое го
времени».
В
силу
этого
каждое
философское
пос т рое ние
мо жет
быть
вполне
понято
лишь
из
условий
среды
и
времени.
Короче :
наука
по
отношению
к
среде
и
вр ем ени
в
значительной
мер е
бесц в етна ,
филос офия
окрашена
тем
и
другим.
Ес ть
еще
одна
типическая
особенность,
в
значительной
степени
характеризующая
философию
в
ее
отли чии
от
науки:
это
—
обус­
ловленность
ф ило софск их
пос трое ни й
национальным
складом,
зависимость
их
от
национальных
особенностей
философов
—
творцов
этих
построений.
Вли ян ие
национального
начала
на
са мый
строй
нашего
ума,
на
самый
склад
нашей
м ысли
не
может
подлежать
сомнению:
наша
мысль
так
же
своеобразна,
как
св оеобра зе н
и
наш
язык.
По
словам
поэта,
Язы к
есть
исповедь
народа,
В
нем
с лышит ся
его
природа,
Ду ша
и
быт
родной.
Раз
человек
в
само м
раннем
д етстве
начинает
говорить
на
своем
родном
языке,
то
в
си лу
это го
н езаме тно
для
самого
себя
он
начинает
постепенно
усваивать
на вык и,
состав
и
характер
мысли ,
в
нем
запечатленной
и
выраженной.
Ес ли
в
известной
сте пе ни
эти
особенности
мышления
нах од ят
себ е
выражение
вообще
во
все х
сферах
умственной
раб оты ,
то
в
философии
—
по
преимуществу,
так
как
фил осо фск ие
по ст ро ения
в
особенности
зависят
от
индивидуальных
у словий,
среды
и
вр е­
мени.
104


Отсюда
на зв ания : «Греческая философия», «Римская фило­
соф ия », «Германская
ф ил о со ф ия», «Английская
ф и лософи я»,
«Французская философия»
и
т.
п.
—
от нюдь
не
чис то
географичес­
кие
названия.
Эти
наз ван ия
указывают
на
философские
построе­
ния ,
глубоко
отличные
др уг
от
друга
в
самой
своей
архитектонике.
И
это
отли чие,
эта
ра зница
об ус ловлива ет ся
име нно
нацио­
нальным
эле менто м ,
как
sui generis * конституитивным признаком
каждой
философской
си сте мы.
Выводы:
I.
Каждая
отдельная
наука
изу ча ет
мировую
действительность
в
одн ом
каком-либо
разрезе,
измерении.
Философия
имеет
объектом
размышлений
мир
как
целое.
II.
Час тн ые,
положительные
науки
описывают
и
объясняют
исследуемые
ф акты.
Философия
не
только
описывает
и
объясняет
их,
но
так же
и
оценивает.
III.
Отсюда
в
фило софии
субъективный,
личный
элемент
обыч­
но
выражается
в
боле е
значительной
степени,
чем
в
науке.
IV.
В
част нос ти,
национальный
эл емен т
т акже
значительнее
выражен
в
фило с оф ии,
чем
в
нау к е...
Философским
умом
обы чно
называют
н ашу
склонность
возвы­
шаться
к
общим
идеям,
схватывать
соо тн ош ения
вещей
в
проти­
воположность
стремлению
мыс ли
останавливаться
на
ча стн остях
и
рассматривать
предметы
каждый
в
отдельности.
Философия
по
своим
заданиям
шир е
на уки
и
потому
об ни­
мает
ее.
В
противоположность
отдельным,
частным
наукам,
изучающим
мировую
действительность
в
одном
ка ком- ли бо
разрезе,
в
одн ом
каком-либо
отношении,
фил осо фия
им еет
своим
объектом
мир
как
целое.
В
то
же
время,
п одоб но
религии,
философия
направляет
жиз нь,
дает
ей
руководство,
устой.
При
упадке
рели ги и
философия
да же
заменяет
ее:
как
известно,
на
закате
античной
фило со фии
фил о­
с офы
(стоики)
были
врачевателями
душ,
сво его
рода
духов ни ками ,
про по вед ник ами,
наставниками
и
во с пи тател ями.
И
тем
не
менее
фил осо фии
незнакомы
мрачные
спутники
ре ли­
гии .
Насколько
возможно
для
человеческого
духа,
ей
чужда
нетер­
пимость:
она
стоит
за
полную
свободу
в
области
мыс ли,
живет
э той
свободой,
ею
движется
и
существует.
Свобода
исследования
—
основная
стихия
философского
мыш­
ления.
Эта
свобода,
в
свою
очередь,
предполагает
как
необходимое
у сло вие
—
сомнение.
Философия
есть
сомнение;
сомнение
—
это
тот
внутренний,
абсолютно
неотделимый
от
ф илос офии
признак,
которы й
конституирует
философское
мышление
как
явление,
зани­
мающее
сов ерш енн о
самост ояте льн ое
мест о
в
общем
составе
ду­
ховной
деятельности
человека.
* своего рода,
своеобразный.
Ре д.
105


Более
всякой
другой
деятельности
философия
ведет
нас
на
прос тор.
Открываемые
ею
кругозоры
безграничны:
раб оту
фил о­
софского
мышления
более,
чем
всякую
дру гую
умственную
раб оту,
характеризует
тенд енц ия
к
преодолению
чувственного
многообра­
зия
вещей
в
формулах,
обобщениях
и
законах,
ведущих
к
концен­
т ра ции,
сосредоточению
вс его
познания
в
некоторое
стройное
ед ин­
ство,
в
систему.
Например,
Платон
с
вершины
своего
мира
идей
вид ит
безбреж­
ное
море
красоты,
делающее
невозможным
преклонение
пред
еди­
ничным
пр ек расны м.
Или
—
Дж.
Бруно
призывает
к
уп ое нию
б ес­
конечностью,
в
ко торой
смолкают
все
невзгоды.
Спиноза,
этот,
по
выражению
Шле й е рм ах ера , «упоенный Богом человек», рассмат ­
ривает
жизнь
под
углом
зре ния
вечности
(sub specie aeternitatis),
умиротворяющей
страсти.
Ита к,
работа
человеческой
мы сли
совершается
в
дв ух
направ­
л ен иях : 1) в целом ряде частных,
положительных
н аук
наш а
мыс ль
стремится
понять
данные
единичные
ф акты
и
их
причинную
связь;
2) в области философии человеческая мысль поставляет себе в ка­
честве
задачи
построить
синтез
ми ров ой
действительности
на
основе
принципов
цельного
знания.
Введен ие
в
философию.
Ч.
///Проблема
познания.
Владивосток,
1921.
С.
10—И,
18
Б.
В.
Яковенко
ЗН АЧЕН ИЕ
И
ЦЕННОСТЬ
РУССКОГО
ФИЛОСОФСТВОВАНИЯ
(изкниги «Очерки
русской
ф илосо фи и») 15
Существует
и
весьма
распространено
обыкновение
характеризо­
ва ть
фил о софск ие
теч ен ия
от
той
национальной
среды,
в
которой
они
сов е рша ются;
причем
счи тается,
что
такая
характеристика
фундаментальна
и
существенна
для
самой
философии.
И
вот
вследствие
эт ого,
не
стесняясь,
говорят
о
философиях
греческой,
римской,
итальянской,
немецкой,
французской,
английской,
ру с­
ско й
и
т.
д.—
так,
как
если
бы
каждая
из
них
представляла
соб ою
некоторый
внутренно
замкнутый
кр уг,
некоторое
существование
sui generis *,
т.
е.
пр едст авля ла
с обою
нечто
вроде
самостоятель­
ного
го суда рств а
на
философском
лице
земли.
Между
тем
на
де ле
ни
для
одного
философского
проявления
или
течения
вну тр енне
не
важно,
в
д ух овной
атмосфере
какой
определенной
нации
роди­
лось
он о.
Лишь
для
той
или
другой
на ции
чрезвычайно
с ущ ест­
венно
и
ха рак терн о,
что
в
ее
духовной
жиз ни
на шла
для
себя
воз­
можность
выразиться
и
о суще стви ть ся
какая- ни буд ь
определенная
философия;
сама
же
философская
мысль,
как
так ов ая,
характе-
* особого рода.
Ре д.
106


ризуется
своим
собственным
си стем ати ч еским
ра з витие м,
жи вет
в
своем
поступательном
движении
своей
внутренней
философской
жизнью,
по
отношению
к
которой
внешнее
обнаружение
ее
в
поле
действия
той
или
ин ой
нации
сов ерш енно
случайно.
И
в
этом
она
сов ерш енн о
упод обл яетс я
н ауч ной
мысли
вообще,
высшим
и
наи­
более
полным
выражением
к ото рой,
в
конце
к онцо в,
она
должен­
ствует
бы ть.
Со вер шен но
яс но
в
т аком
сл учае,
что
правильно
оце­
нит ь
и
взвесить
како е -л ибо
философское
движение,
обнаружи­
вающееся
в
како й -ли бо
стране
или
в
сфере
действия
как ой- ли бо
нации,
можн о,
только
отправляясь
в
своем
сужд ен ии
от
ясного
и
отчетливого
пре дс тавле н ия
о
той
общей
магистрали,
по
к оторой
шла
до
сих
пор
философская
мысль
вообще
и
ко тор ая
с ама
собою
указывает
уже
и
некоторое
определенное
ее
на пра влен ие
в
буду­
щ ем.
И
любое
суждение
об
эт ом
предмете,
заимствующее
св ои
критерии
из
сферы
яв ле ний,
более
или
мене е
внешних
самому
миро­
вому
развитию
философского
познания,
может
легко
ок аза ться
опрометчивым,
несоответственным,
а
в
случае
повышенного
на­
ционального
самочувствия
—
и
п рямо-таки
пристрастным
и
субъ­
ективным.
Очень
нетрудно,
при
тако м
националистическом
отн о­
шении
к
д елу,
ув идет ь
оригинальное
в
том ,
что
при
действительном
знании
и
понимании
ра з вития
философии
не
мо жет
быть
ни
в
какой
ме ре
при зн ано
оригинальным
и
представляет
собою
п рос той
пере­
пев
одного
из
старых
мотивов,
и
наоборот,
не
разглядеть
ориги­
нальности
в
том ,
что
ею
действительно
характеризуется
в
с илу
слишком
при стр аст но го,
а
потому
и
поверхностного
и,
по
существу
своему,
невнимательного
отношения
ко
всему
прошлому
фил осо ф­
ского
творч еств а.
Основным
критерием
ценности
любого
философского
движе-
ня,
диктуемым
самим
внутренним
ходом
мир ово го
развития
фи­
лософии,
является
од новр емен ная
нал и чност ь
в
нем
и
глубокого
тр а дицио нализ ма
и
смелой
о
р
иг
и
н
а
л
ьн
ост
и,—
присутствие
в
н ем,
так
сказать,
н асы­
щенной
традицией
оригинальности
или
на сы­
щенной
оригинальностью
традиции.
Ведь
только
там
и
возможна
подлинная
оригинальность
философского
твор­
ч еств а,
где
она
является
детищем
всего
предыдущего
ра з вития,
где
она
творчески
пользует
все
то,
что
б ыло
уже
сделано,
и
на
проч­
ном
и
традиционном
фундаменте
возводит
новое,
д оселе
невидан­
ное
зда ни е.
И
наоборот,
только
там
и
возможен
здоровый
тради­
ционализм,
где
он
знаменует
соб ою
п олн оту
основных
мотивов
философского
творчества
и
через
то
служит
прочной
базой
для
нового
ра звит ия.
По д линные
философские
новшества
тесно
свя­
заны
с
прошлым:
они
пр ям о -таки
растут
из
него.
Подлинный
фил о­
софский
традиционализм
тесно
связан
с
грядущим:
он
определен­
но
требует
его
и,
стало
бы ть,
предрекает
будущее.
Опираясь
на
все
предыдущие
системы
философии,
каждая
подлинно
новая
си стем а
выдвигает
на
первый
план
какой-либо
нов ый
момент,
одинаково
со
всеми
другими
необходимый
для
п ол ноты
общего
философского
единства.
Этот
проце с с
выявления
необходимых
моментов
ф ило-
107


софского
знания
есть
процесс
установления
философии
как
науки.
Когда
это
свершится
и
философия
выс т упит
как
вполне
сложившаяся
наука,
все’ м нож ественн ые
исторические
мо­
менты
получат
значение
систематическое;
то,
что
свершила
каж­
дая
подлинная
система
философии
исторически,
по лу чит
систе­
матическую
цен у
в
фило со фск ой
науке;
каждый
исторически-яв­
ленный
прогресс
в
познании
абсолютного
обнаружится
тогда
как
особый
и
необходимый
мо ме нт,
как
категория
абсолют­
но
г
о...
С
чи сто
фил о софск ой
т очки
зрения
не
будет
несправедливостью
сказ ать ,
что
п орожд ен ия
русской
философской
м ысли
представ­
л яют
собою
пока
мал о
интересного.
За падны й
философ
не
найдет
тут,
за
самыми
редкими
исключениями,
ничего
такого,
что
открыло
бы
для
не го
новые
философские
го риз о нты,
дав ая
толчок
к
даль­
не йшем у
прогрессу,
что
не
б ыло
бы
сказ ан о
раньше
уже
и
в
запад­
ных
странах.
Тем
не
ме нее
русские
философствования
представ­
л яют
своеобразный
интерес
и
могут
быть
поу чит ель ны,
особенно
для
нас,
русских,
но
та кже
и
для
ин ост р анцев,
и
притом
в
двояком
отношении.
Прежде
вс его,
в
гегельянстве
и
кантианстве,
а
еще
больше
в
русском
спи рит у али сти ческ ом
движении
(Юркевич,
Соловьев,
Л опа тин)
и
в
некоторых
отдельных
те нден ц иях
(Каринский,
кн.
С.
Трубецкой,
Лосский)
русск ой
философии
последних
де сяти ле­
тий
чувствуется
по
ср авнен ию
со
все м
предыдущим
значительная
внутренняя
перемена.
А
имен но:
в
противоположность
прежнему
тут
получает
в
фило софск их
иск ани ях
и
ре шен иях
пр ео бла даю­
щее
значение
чисто
философский
интерес
и
таким
образ ом
создается
по чва
для
чи сто
фи лософ ской
ра­
б оты
и
чисто
философского
тв орч еств а,
имею­
ще го
в
себе
самом,
а
не
где-то
вне
себ я
свой
кри те рий
и
свое
оправдание.
Находясь
в
тесной
зав ис имо сти
от
Запада,
эти
тече­
ния
даю т
все
же
не
что
другое,
как
им енно
фил ос оф ию,
зас тав ляют
делат ь
не
что
иное,
как
работать
и
мыслить
им енно
философски,
с лов ом,
учат
философствовать
в
пр ямом
и
подлинном
смысле
эт о­
го
сло ва.
Собственно,
только
с
Юркевича,
Соловьева
и
Деболь-
ского
н ачин ают
в
России
впе р вые
размышлять
подлинно
фило­
софски,
так
как
до
этого
философская
мысль
никогда
не
руково­
дила
еще
сама
со бою
в
русских
умах,
будучи
всегда
лишь
слу­
жанкой
и
помощницей
иных
духовных
запросов.
И
только
в
трудах
упомянутых
только
что
мыслителей
нах одит
русский
чит ате ль
и
посейчас
для
себ я
настоящую
школу
философского
мышления,
в
то
врем я
как
немало
других
ум ов
продолжают
еще
за
послед ни е
десятилетия
толкать
его
на
«случайное,
произвольное
философст­
в ов ание », на «с амо д ел ь щин у», лишенную всякого философского
зна чени я
и
см ысла
и
руков одящ уюся
совершенно
чуждыми
фило­
софии
мотивами.
Если
уж
говорить
о
«русской философии»
—
разумеется,
не
в
смысле
сво еоб ра зн ого
и
самобытного
течен и я
самой
философской
мысли,
а
ли шь
в
смысле
наличности
в
сфере
действия
рус ск ой
нации
подлинно
фил о софск их
проявлений,—
то
108


она
обретается
именно
здесь,
в
трудах
Ю ркевича ,
Чи­
черина,
Дебольского,
Соловьева,
Карин ского,
Л о патина,
Введен ского,
С.
Трубецкого
и
Лос-
с
к
о
г
о.
Но
философия
далеко
не
вполне
дифференцировавшаяся
об­
ласть.
Она
живет
и
р аз ви вается
de facto * в самом тесном контакте
с
жиз нью ,
с
др уг ими
сферами
ду ха
и
твор чес тва ;
и
потому
судить
ее
и
оценивать
приходится
не
только
с
точк и
зрения
строгой
фи ло­
софской,
систематической
спек у л яции,
но
и
с
точки
зрения
обще-
культурной.
С
дру гой
с торон ы,
философия
вообще
не
сло жив ­
шаяся
еще
наука;
она
находится
в
процессе
становления,
пре д­
ставляет
соб ою
об лас ть
усиленного
ста ран ия
до сти чь
закончен­
ных
баз
и
принципов.
Ну
а
в
такой
сфере
повторные
стар ани я
и
перепевы
старых
мотивов
—
вещ ь
не
только
неизбежная,
но
и
полезная
и
цен на я.
Иб о,
как
речет
од на
мудрая
русская
пословица:
шесть
раз
отмерь,
а
о дин
отрежь!
И
вот ,
если
произведения
рус ск ой
фил осо фск ой
мысли
не
пред­
ставляют
большого
интереса
в
систематическом
отношении,
то
они
в
высшей
сте пе ни
поучительны,
как
стар ан ие
молодой
националь­
ной
мысл и
овладеть
общим
философским
бог а тство м,
с
тем
чтобы
д вига ть
дальше
фил о софск ую
мысль.
Е сли
р усск ие
философы
не
дали
до
сих
пор
ни
одн ого
оригинального,
воистину
философского
р еш ения
или
построения,
то
они
неоднократно
глуб око
и
ори­
гинально,
п
о-с
в оем
у,
трудились
над
разре шен ием
основных
философских
проблем.
И,
безусловно,
каждому
вс ест о­
роннему
и
неповерхностному
мыслителю
должно
быть
интересно
и
будет
полезно
узнать,
как
работали,
подчас
с
почти
гениальным
размахом
и
большой
силой
разумного
проникновения,
его
русские
собратья.
Кроме
того,
русская
философская
мы сль
представляет
нео спо ­
римый
интерес
как
о дна
из
сторон
общекультурной
жизни
и
т ворчест ва
русского
народа
за
пос лед ­
ние
пят ьде с ят —ш естьд есят
лет.
Этот
последний
создал
огромное
и
мощное
государство,
п ород ил
м огуче е
общественное
движение,
«народничество», мало знакомое Западу,
но
игравшее
в
рус ск ой
жиз ни
на
протяжении
дес яти л етий
первенствующую
роль,
дал
миру
заме чате льн ую
л ите ратуру ,
выд винул
из
своих
ряд ов
так их
первостепенных
гениев,
как
Пет р
Великий
и
Лев
Толстой,
в
л ице
Бакунина
и
Кропоткина
пор оди л,
обосновал
и
оформил
анархи­
ческую
теорию
и
практику
и,
нак он ец,
напоследок,
всколыхнул
ве сь
мир
одн ой
из
величайших
социальных
р ев ол юций.
И
во
в сех
этих
могущественных
проявлениях
русского
народа
не
последнюю
ро ль
игра ла
его
философская
мысль.
Т ак,
художественный
гений
Толстого
и
Достоевского
насквозь
пропитан
ею;
так,
интенсивные
религиозные
ис кани я
российские
неп рест ан но
облекаются
в
фи ло­
со фск ие
формы
(славянофилы,
Соловьев,
новейшая
религиозная
фило с оф ия); так,
народничество
сущ ест венно
характеризовалось
* фактически .
Ред.
109


и
руководствовалось
в
п рошлом
позитивизмом;
так,
многое
и
мн о­
гое
объясняется
в
рус с кой
революции
и
абсолютным
ниги лиз мо м
Бакунина,
и
абсолютным
матери ал и змом
Ленина.
Кто
хочет
действительно
понять
русскую
историю,
русский
народ,
рус скую
душу
и
ныне шнюю
рус ск ую
ре в олюци ю,
тот
дол­
ж ен,
кроме
всего
п рочего ,
озн ак оми ться
и
с
философскими
стара­
ниями
русского
ум а.
В
тот
м ом ент,
когда
раз рази лас ь
мировая
война,
в
умственной
жиз ни
русского
общества
был
налицо
целый
ряд
признаков
нарас­
тающе г о
философского
оживления
и
подъема.
Может
быть,
никогда
еще
до
этого
философские
проблемы
не
привлекали
к
себе
столь
интенсивного
интереса
со
стороны
ши рок их
кругов
русской
инт е лл иге нции;
может
быть,
никогда
еще
прежде
не
обозначалось
зараз
стольких
новых
философских
си л»
горячо
и
всецело
отдавав­
шихся
«охоте»
за
фило софск ой
истиной
и
ис кав ших
настойчиво
но вых
проникновений,
но вых
концепций
и
систем,
опираясь
при
э том
на
глубокое
почтение
перед
давним
п рошлы м
философии
и
обстоятельное
знание
философских
трудов
и
дел
посл ед него
ст о­
летия;
м ожет
быть,
никогда
еще
в
русской
философской
жизни
не
на меча л ось
такого
жадного
и
наст ойч иво го
усилия
опознать
до
конца
философскую
истину
и
утвердить
ее
наконец
бесповоротно
и
всецело
на
ее
собственном
ф ун дамент е.
Война
ма ло-п ома лу
сильно
расхолодила
и
обескровила
весь
этот
под ъе м,
а
революция,
отвлекши
окон чате л ьно
все
о бщ ест­
венные
и
умственные
силы
русского
на рода
в
другую
совсем
сто­
рону
и
подвергши
их
само му
изнурительному
и
жестокому
испы ­
танию,
окончательно
пресекла
намечавшийся
б ыло
фил осо фск ий
расцвет.
В
настоящее
вр емя
Россия
до
то го
истощена
во
в сех
отношениях
разразившейся
над
нею
социальной
катаклизмой,
что
бы ло
бы
просто
смешно
ждать
от
нее
сейчас
не
только
фи­
лософских,
но
и
вообще
к рупн ых
духовных
пло дов .
Воп рос
о
«хлебе насущном»
на
сегодняшний
д ень
заполнил
там
все
и
поглощает
ос таток
ум ст венны х
си л;
и,
безусловно,
клеймом
этой
отчаянной
борьбы
за
существование
печально
за-печатлены
почти
все
немногие
работы
философского
содержания,
которые
с м огли,
несмотря
ни
на
что,
увидеть
свет
в
течение
этих
послед­
них
лет.
Но
это
печальное
настоящее
русской
фил осо фск ой
мысли
от­
ню дь
не
дает
пра ва
думать
сколько-нибудь
пессимистически
о
ее
ближайшем
будущем.
Н аобо рот,
есть,
все
основания
ожидать
в
скором
времени
ее
нового
и,
возможно,
необычайного
р асцв ета.
Революция
не
только
беспощадно
разрушила
в
России
ст арые
фор мы
жизни ,
не
только
потрясла
до
корней
русское
народное
бытие
и
сознание,
но
и
поставила
русский
народ
перед
необходи­
мостью
нов ого
с трои тел ьств а
на
расч ищ енно й
от
анахронизмов
и
предрассудков
почве.
Перед
рус ск им
нар о дом
ст оит
сейчас
во
в сей
своей
неимоверной
насу щ ност и
и
по велит ельно сти
в ел икая
зад ач а:
воздвигнуть
на
основе
здоровых
начал
своего
ис торичес ­
к ого
бытия,
своей
п си хологии
и
своих
культурных
ценностей
новое
ПО


грандиозное
здание
народного
с уще с твова ния.
Но
для
того
чт обы
в ыпол нить
это,
ему
неизбежно
необходимо
бу дет
дат ь
себ е
ясный
и
окончательный
критический,
свободный
и
самостоятельный
отчет
(таково неотвратимое и властное веление’Р ев ол юци и!)
в
смысле
сущего
и
существования,
т.
е.
произвести
вновь
все с то­
ронний
и
углубленный
философский
анализ
сущего
и
совершить
новый
всео б ъем лющ ий
и
всепр оник аю щ ий
философский
синтез.
Так
бы ло
с
Гер мани ей,
когда
она
в озр ожда лась
на
обломках
напо­
леон и зма;
ибо
именно
в
сист емах
Ка нта,
Фихте
и
Гегеля
немецкий
н арод
обрел
наконец
самосознание
и
заложил
г лубочай ш ие
ду­
ховные
основы
всего
своего
существования.
Так
будет
и
с
Ро ссией.
И
как
в
великих
системах
немецкого
идеализма
б ыло
не
только
построено
сознание
и
духовный
смысл
на рода
немецкого,
но
и
за­
ложены
бесспорные
основы
духовной
культуры
всего
последую­
ще го
столетия
вообще,
так
и
грядущее
русское
фи л ософ ское
строи­
тельство
ляж ет
фун даме нт ом
не
только
в
основу
российского
существования,
но
и
всего
дальнейшего
бы тия
и
развития
чело­
вечества.
Все
п рошлое
рус с кой
философской
мы сли
представляет
со­
бою
—
в
этом
нельзя
не
сознаться
—
пр ек расну ю
подготовку
к
выполнению
та кой
задачи.
Р у сская
философская
мысль
прошла
достаточно
длительную
и
обстоятельную
ш колу
умственного
из­
жива ния
чужих
систем
и
построений,
а
рав но
и
попыток
самостоя­
тельно
творить
согласно
этим
старым
и
новым
образцам
фи ло­
софской
мысли.
Она
пробовала
и
спускаться
в
самые
недры
фило­
софской
традиции,
увлекаясь
седой
и
давно
отошедшей
в
вечность
стариною,
и
подниматься
на
вершины
самоновейших
философских
концепций,
усвояя
себе
самый
к ра йний
критицизм
и
гносеологизм,
и,
наконец,
эклектически
соч етат ь
между
соб ою
эти
две
тенденции.
Теп ерь
приближается
в
св оем
род е
единственный
и,
по
всем
в иди­
мостям,
неминуемый
момент
ее
воистину
самостоятельного
и
по
правде
оригинального
и
творчественного
выступления.
Тр уд но,
разумеется,
пр ед ви деть
и
п ред сказат ь
конкретно,
когда
на чнется
этот
творческий
процесс
нов ого
духовного
строительства.
Се йчас
ясно
только
то,
что
революционное
«хождение по мукам»
России
далеко
еще
не
кончилось
и
что
н ароду
русскому
предстоит
еще
пережить
много
глубоких
потрясений.
Еще
труднее,
пожалуй,
предсказать,
в
каком
направлении
конкретно
пойдет
это
великое
грядущее
духовное
строительство
и
откровение;
но
нельзя
усом­
ниться
все
же
в
т ом,
что
под обн о
то му
как
Великая
Р у сская
Р ево­
люция
е сть
пр еддв ер ие
к
жизненному
осу щ ест влению
под линно го ,
коренного
и
всестороннего
Народовластия,
так
и
грядущий
русский
философский
синтез
будет
новым,
углубленным
и
всеобъ­
е млющи м
утверждением
с ист емы
С воб оды.
Очерки
русско й
философии.
Берл ин , 1922.
С.
3—5, 8—10, 125—128
111


М.
Н.
Ершов
ФИЛОСОФСКОЕ
БУДУЩЕЕ
РОСС ИИ
(из книги «П у ти
развития
философии
в
Рос с ии»)
I.
«Что мы русские до сих пор не имели философии и очень мало о ней
заботимся,
хо тя
ког да -то
много
о
ней
толковали,
до каз ыв ает
толь­
ко,
что
нас
еще
ничто
не
за ста в ляло
глубоко
задуматься;
а
когда
раз
такая
необходимость
яв и тся,
будут
и
у
нас
философские
уч е­
ния
и
си л ь но.отзов утся
в
умах
и
серд ц ах,
потому
что,
вместо
более
или
м енее
остроумного
по вт ор ения
то го,
что
думали
другие,
они
займутся
разрешением
на ших
настоятельных,
насу щ ных
вопросов
и
след,
будут
ответом
на
жи вые
народные
потребности».
Так
писал
в
своем
докладе
«Философия и наука в Европе и у нас», читанном
17 ноября 1874 г. ,
К.
Д.
Кавелин
(Собр .
соч.
Т.
III.
С.
279).
Покойный
писа тель ,
кот орому
нельзя
от ка зать
в
солидной
фи­
лософской
эру д иции,
глубокой
вдумчивости
и
серьезном
знании
русского
национального
духа,
русс кой
национальной
культуры
и
русского
народного
быт а,
в
этом
докладе
сов ерш енно
верно
по д­
метил,
что
«человеку и народу необходимы особенные,
м огуч ие
побуждения,
чтоб ы
выз ва ть
их
к
деятел ь но ст и,
тем
более
к
фило­
софским
взглядам.
Нужны
глубокие
противоречия
в
жизни,
боль­
шой
внутренний
разлад
и
страдания,
столкновения
с иль ных
страс­
те й,
чтобы
заставить
подняться
умом
до
высших
вопросов
фил о­
софии
и
попытаться
найти
им
р еш ение » (Op. cit.
С.
278).
Всего
этого,
разумеется,
не
было
в
наличности
в
русск ой
жизни
и
ис тор ии
в
то
время,
когда
пи сал ись
эти
слов а
покойным
К.
Д.
Ка­
велиным.
А
вместе
с
тем
у
нас
не
бы ло
еще
той
им енно
почвы,
на
к ото рой
органически
могла
бы
развиться
философия
в
Рос с ии,
п одо бно
тому
как
она
органически
выросла
из
соответствующих
условий
и
потребностей
жизни
западноевропейских
народов.
В
этом
отношении
два
условия
сле ду ет
признать
необходимыми
для
ра з вития
любого
философского
движения
как
диктуемые
са­
мим
внутренним
ходом
мир ов ого
развития
фил ос оф ии:
о дновр е­
менная
нали чно ст ь
в
любом
фил ософск о м
движении
и
глубокого
традиционализма,
и
смелой
оригинальности.
Эти
как
будто
бы
на
первый
взгляд
противоположные
друг
другу
признаки
самым
т ес­
ным
образом
связаны
в
отношении
к
фил ос о фии.
Все
своеобразие
философского
мышления
в
том
и
состоит,
что
подлинная
оригинальность
философского
т ворч ес тва
имеет
место
только
там,
где
мы
име ем
дело
с
результатами
всего
предыдущего
р аз вития,
где
философское
мыш ление ,
есл и
можно
так
выразиться,
вбирает
в
себя
все
то,
что
уже
бы ло
сделано
предыдущим
разви­
тие м
философии.
Таким
именно
пут ем
в
области
философии
на
прочном
фундаменте
традиции
возво ди тс я
новое,
доселе
невидан­
ное
здан ие.
Но
в
равной
сте пе ни
только
там
и
возможен
здоровый
фил о­
софский
традиционализм,
где
он
знаменует
соб ою
полноту
основ-
112


них
мотивов
философского
творчества
и
таким
путем
служит
проч­
ной
базой
для
нов ого
философского
развития.
В
об лас ти
фило­
соф ии
новое
те сно
свя з ано
со
старым:
зд есь
новое
вырастает
из
старого.
Как
известно,
п роб лемы
фил осо фии
на
всем
протяжении
ее
истории
од ни
и
те
же.
Но,
если
можно
так
выразиться,
то чки
или
«углы»
зрен ия
на
них
со
ст орон ы
отдельных
философов
ра з­
личны.
Отсюда
каждая
подлинно
новая
философская
си стем а
в
цепи
исторически
сменяющихся
систем
ф илос офии
выдвигает
на
первый
пла н
какой-либо
нов ый
момент,
одинаково
со
всеми
д ру гими
необходимый
для
п олнот ы
общего
философского
ед ин­
ств а.
Поэтому,
как
бы
ни
каз ал ись
для
поверхностного
взора
все
от­
дельные
философские
построения,
так
нетерпеливо
сменявшие
друг
друг а
на
протяжении
исторического
р аз вития
фил осо фии,
непримиримо
про ти вор е чи выми,
как
бы
ни
представлялось
прош­
лое
философской
мыс ли
для
приступающего
к
изучению
ее
в
ви де
разноцветно-пестрого
калейдоскопа
беспр ер ы вно
сменяющихся
фил о софск их
учений
и
систем,
тем
не
ме нее
нельзя
не
признать
то го
факта,
что
в
историческом
движении
фил осо фск ой
мы сли
ест ь
смысл,
есть
своеобразная
внутренняя
закономерность,
нали­
чествует
известное
на ра ст ание
иде йно го
богатства
человеческой
мысли.
И
э тот
рост
философской
мысли
в
значительной
мере
об у­
сл ов лен
тою
почвою,
кот орую
представляет
собой
по сл едо ват ель­
ная
смена
философских
учений
на
протяжении
истории.
Что
же
к асает ся
условий
возникновения
и
ра звит ия
философии
в
Рос с ии,
то
они
та ко вы,
что
до
сих
пор
не
пре дс та вляли
еще
воз­
можности
сложиться
на
русск ой
почве
подлинной
философской
традиции.
Фа кт
капитальной
значимости,
м имо
к ото рого
нельзя
прой ти ,
то т,
что
це лый
громадный
период
в
разв и тии
философии
в
России
стоит
под
знаком
крайне
неблагоприятных
условий
для
этого
раз­
вит ия,
пре пя тствов а вши х
нормальной
постановке
преподавания
философии
в
университетах.
В
течение
все й
первой
половины
XIX в.,
вплоть
до
60-х
гг. ,
преподавание
философии
в
университе­
тах
по
политическим
мо тива м
всячески
огра нич ивало сь
и
ст есн я­
лось,
а
в
1850 г.
кафе дра
философии
в
университетах
была
даже
окончательно
закрыта,
преподавание
фил осо фии
б ыло
ограничено
только
лог ико ю
и
психологией,
и
чтение
лекций
по
ним
б ыло
пору­
че но
в
каждом
университете
про фессо ру
богословия...
Самым
гл авным
положительным
результатом
университет­
ского
преподавания
философии
явилось
постепенное
освобожде­
ние
русс к их
мыслящих
умов,
ра ботаю щи х
в
об л асти
фил осо фии,
от
соединения
философской
точк и
зрения
с
каким-либо
углом
зр е­
ния
общественно-политического
мышления,
или
религиозных
воз­
зрений.
Дело
в
том,
что
общие
условия
политической
действительности
у
нас
России,
и
в
частности
продолжительное
отсутствие
у ни вер­
ситетской
фило с офи и,
п ород или
то
глубоко
ненормальное
явл ени е,
что
фи лосо фск ие
иска ни я
в
нашем
о бщес тве
ис т оричес ки
самым
113


тесным
образ ом
соединились
с
т еми
или
иным и
политическими
упованиями
и
чаяниями.
В
силу
эт ого
у
нас
очен ь
долгое
в ремя
в
широких
кругах
об ра зо ванног о
общ еств а
философские
направ­
ления
и змерял и сь
не
под
углом
зрения
их
объективной
истинности
и
достоверности,
но
с
точк и
зрения
их
политической
или
социаль­
ной
прогрессивности
или
р еак ци оннос ти.
Как
известно,
например,
материализм,
позитивизм
и
родственные
им
течения
сплелись
в
со з нании
рядового
русского
интеллигента
с
представлением
о
п ро­
грессивности,
что
располагало
его
в
их
пользу.
И
н аоборот ,
идеа­
ли зм
и
метафизика,
хотя
эти
термины
в
сущности
да вно
потеряли
с вой
определенный
смысл
и
значение,
весьма
продолжительное
время
носили
на
себ е
в
глазах
большей
половины
русского
обра­
зованного
общества
печать
р еак цио нно сти.
Об ъясн ен ие
эт ого
факта
если
не
целиком,
то
в
существенной
его
части
следует
искать
в
том,
что
философская
мысль
развива­
ла сь
у
нас,
с
одно й
стороны,
при
продолжительном
отсутствии
университетской
философии,
а
с
другой
—
под
чрезмерным
дав­
лением
и
опекой
практических
интересов
нашей
ненормальной
государственной
и
общественной
жиз ни.
«Гонимая ими,
а
не
чис­
тым
самодовлеющим
стремлением
к
знанию,
пришла
наша
интел­
лигенция
к
фил ос офи и;
не
ст р емл ение
к
знанию
ради
нег о
самого,
к
истине
рад и
истины,
а
ст рем л ение
к
ис тине
р ади
жиз ни,
справед­
ливо с ти,
свободы
—
одн им
сл ов ом,
стремление
к
практическим
бл агам,
к
практическому
миросозерцанию
заставило
ее
углублять­
ся
в
абстрактные
дебри
западноевропейской
ф ило соф ии» (Рубин­
штейн
М.
Философия
и
общественная
жизнь
в
Рос с ии.
Русск.
Мысль.
1909.
Март.
С.
181).
При
этом
весьма
пок аза тельн ы м
является
тот
фа кт,
что
у
ру с­
ских
п исат елей
вообще
и
представителей
русск ой
философской
мысли
в
частности
концепция
истины
весьма
час то
имеет
дв ойно й
смысл:
и
теоретический,
и
практический.
Эту
характерную
черту,
явл яющ уюс я,
несомненно,
ж ивым
отражением
нашего
обществен­
но го
и
государственного
быта,
весьма
удачн о
подметил,
с
одн ой
стороны,
Н.
К.
Михайловский,
сыгравший
такую
к рупн ую
родь
в
истории
духовного
руков оди те ль ств а
нашего
об ра з ованн ого
общества,
а
с
другой
—
известный
французский
исследователь
русского
рома на
де-Вогюэ.
Н.
К.
Михайловский
высказывает
им енно
удивление
пр ед
не­
об ыч айно
глуб оки м
с мыс лом
русского
сло ва
«правда».
Мне
ка­
жется,
гов ор ит
он,
ни
в
одн ом
европейском
язы ке
нет
подобного
сл ова:
лишь
в
русском
язы ке
истина
и
справедливость
обознача­
ются
одним
и
тем
же
словом
и
как
бы
сливаются
в
одн о
вел ик ое
целое.
«Правда в этом огромном смысле,—
за явля ет
он,—
всегда
составляла
це ль
моих
исканий.
Правда
—
ист ина,,
разлученная
с
пр ав дой
—
справедливостью,
пра вда
теоретического
неб а,
отре­
занная
от
пр авды
практической
земли,
всегда
оскорбляла
меня,
а
не
только
не
удовлетворяла.
И
наоборот,
благодарная
житейская
пра ктика ,
самые
высокие
нравственные
и
общественные
идеалы
114


представлялись
мне
всегда
обидно
б есц ельны ми,
ес ли
они
отвора­
чивались
от
ист ины,
от
науки.
Я
никогда
не
мог
поверить
и
теперь
не
верю,
чт обы
нельзя
б ыло
найти
та кую
точку
зр ен ия,
с
к оторо й
правда
—
истина
и
правда
—
справедливость
являлись
бы
рука
об
руку,
од на
другую
пополняя.
Во
всяком
сл учае,
выработка
такой
то чки
зрения
ест ь
высшая
из
задач,
каки е
м огут
представиться
человеческому
ум у,
и
нет
усилий,
к оторы х
жалко
было
бы
по­
тра ти ть
на
нее.
Безбоязненно
смотреть
в
глаза
действительности
и
ее
отражению
—
правде
—
истине,
правде
объективной
и
в
то
же
время
охранять
и
правду
—
справедливость,
правду
субъектив­
ную,—
такова
задача
вс ей
моей
жиз ни.
Нелегкая
эта
задача»
(Н.
К.
Мих ай ло вски й.
Соч .
Т.
I.V
С.
С пб. , 1896).
Равным
об разом
и
де-Вогюэ
отме чает
эту
же
ос нов ную
чер ту
рус ской
национальной
духо в ной
культуры
в
заключительном
от­
дел е
своего
исследования
о
рус ск ом
романе.
Ни
оди н
из
русских
романистов,
говорит
он,
не
ограничивается
за дач ами
чисто
лите­
ратурного
хар акт ера : «каждое их произведение мотивируется
двойным
стремлением
—
к
ист ине
и
справедливости.
Это
стремле­
ние
двойное
для
нас
и
единое
для
ни х:
русское
слово
пр ав да,
со от­
ветствующее
понятиям
—
истина,
справедливость,
имеет
два
смыс­
ла
или,
лучше
сказать,
объединяет
две
идеи
в
одном
н ера здельн ом
понятии».
И
вот
мы
стоим
перед
такого
рода
фактами
в
истории
развития
фил осо фии
в
Рос с ии.
В
течение
в сей
первой
половины
XIX в.,
при
полном
отсутствии
у
нас
университетской
фило с оф ии,
ра зв итие
философии
проявляется
гл ав ным
образом
при
посредстве
работы
литературных
кру ж ков.
Разумеется,
что
в
такого
рода
услови ях
развития
философии
зн ачен ие
общественных
и
политических
мо­
тив ов
само
соб ою
приобретает
доминирующее
по ло жени е.
После­
довательно
при
эти х
условиях
и
образуется
отмечен ная
уже
на ми
тенденция
к
соединению
философской
то чки
зрения
с
угл ом
зрения
т ого
или
другого
общественно-политического
мышления,
с
той
или
другой
общественно-политической
точк ой
зрения.
И
только
именно
воз ник но ве ние
и
пос л едов ател ь ное
развитие
во
вт орой
по ло вине
XIX в.
у нив ерсит етск ой
философии
постепенно
ослабляет
означенную
тен де нц ию.
В
историческом
поря дке
кар ­
тин а
ра з вития
у
нас
философии
во
второй
пол овине
прошлого
сто­
л етия
представляется
в
таком
в иде.
Начало
второй
полов и ны
XIX в.
стоит
под
знаком
господст­
ва
и дей
материалистической
фило со фии
(Н.
Г.
Чернышевский,
М.
А.
Антонович), что явилось,
в
свою
очередь,
отражением
го с­
под ст ва
таковых
же
идей
на
Западе.
А
далее,
приблизительно
эп о­
ха
70—80 - х
гг.
характеризуется
широк им
разв ити ем
на
рус ск ой
поч ве
идей
позитивной
фил осо фии
О.
Конта,
Д.
С.
Милля
и
род­
ственных
ей
течений:
П.
Л.
Лавров,
В.
В.
Лес еви ч,
Н.
К.
Михай­
ловский,
Е.
В.
де -Роб ерти .
При
это м,
несмотря
на
ши рок ую
по пу­
лярность
позитивной
фило со фии
в
кругах
русского
образованного
общества,
на
русской
почве
не
б ыло
дано
глубокого,
чем -л ибо
вы­
дающегося
обоснования
позитивизма.
П ра вда,
нельзя
не
отметить,
115


что
ру сс кий
ученый
Г.
Н.
Вы руб ов
(живший все время в Париже)
со сто ял
одним
из
ред акто ров
(вместе с Э .
Литтре)
и
главных
со­
трудников
журнала
«Revue positive» (основан в 1867 г. ), являв ­
шегося
органом
разработки
и
пропаганды
идей
позитивной
фил о­
софии
О.
Конта.
Равным
обра зом
В.
Лесевич
в
своем
труд е
«Опыт
критического
исследования
осн ово на чал
позитивной
фил о соф ии»
(Спб ., 1877) один из первых в философской литературе подметил
слабые
с торо ны
контизма
как
позитивной
фил ос о фии.
И
тем
не
ме нее
след ует
подчеркнуть,
особенно
в
отношении
им енно
по з итив ной
фило с офии,
что
интерес
к
ней
и
увлечение
ею
на
русс кой
почве
объясняется
гл авн ым
образом
мо т ивами
общест­
венно-политического
характера:
позитивная
философия
являлась
одним
из
членов
политического
credo прогрессивной части рус­
ского
образованного
общ ест ва
той
эпохи.
Однако
позитивизм
уже
по
самой
прир од е
своей,
как
я вл ение
в
сущности
ан тиф ил ос офск ое,
не
мог
дать
каких-либо
плодотворных
результатов
в
ист ор ии
ра з­
ви тия
русского
философского
мышления.
Ре альны е
ре з ульт аты
университетского
преподавания
фило­
софии
обнаружились
оче нь
скоро
и
в
одном
определенном
направ­
ле нии
—
в
поднятии
и
культивировании
чисто
философского
инте­
реса,
в
постепенном
соз ид ании
почвы
для
чис то
филос офск ой
ра­
боты
и
чисто
философского
творчества,
имеющего
в
себе
само м
собственную
це ль
и
собственное
оправдание...
Западноевропейская
философия
для
представителей
нашей
университетской
философии
яв ил ась
скорее
руководством,
игко-
лою,
а
не
само до в л еющей
целью
и
не
объектом
случайных
или
произвольных
симпатий.
Университетское
преподавание
фило с о­
фии
последовательно
создало
таку ю
именно
атм осф е ру,
в
к от орой
я в илась
в озмож н ость
ра бот ать
и
мы слит ь
ф илософ ски
в
строгом
см ысле
этого
слова.
Таким
путем
в
университетах
явилась
воз­
можность
для
одн их
учить,
а
для
других
—
учиться
философство­
вать,
явил ас ь
возможность
учить
и
учиться
методам
философского
мышления.
И
д ейств итель но ,
какие
бы
на пра вл ения
рус ск ой
философской
мысли
приблизительно
за
пос ле дние
сорок—пятьдесят
лет
мы
ни
взяли,
мы
везде
должны
констатировать
несомненное
влияние
университетского
преподавания
и
унив ерси тет ск ой
работы
в
об­
ласти
философии.
Особенно
это
наглядно
сказалось
в
ус ил ении
переводческой
деятельности
в
отношении
к
классикам
фил осо фии
и
в
культивировании
духа
исследования
в
отношении
к
отдельным
мыслителям
(монографические исследования по истории филосо ­
фии)
и
отдельным
проблемам
фило с офии.
И
это
как
раз
такого
рода
факты,
кот оры е
явл яютс я
необходимым
условием
подлинной
философской
культуры
мыш л ения
как
отдельной
личности,
так
и
целого
народа...
Центром
философской
работы
в
России,
как
и
следовало
ожи­
дать ,
я ви лись
столичные
университеты
—
Московский
и
Петро­
градский.
При
Московском
уни вер сит ете
в
1885 г.
бы ло
учреждено
«Московское психологическое общество», начавшее издавать с
116


1889 г.
журнал
«Вопросы философии и психологии», долгое время
я влявшийс я
единственным
рус ск им
специально
философским
жур­
налом.
В
1898 г.
б ыло
учреждено
при
Петрог ра дс ком
университете
«Петроградское философское общество» .
Постепенно
нал адил ась
и
стала
развиваться
философская
работа
также
и
в
пр овинц иал ь­
ных
университетах...
Критико-гносеологическая
устр ем л енно сть
есть
общ ая,
до ми­
нирующая
тенд енц ия
рус ск ой
философской
мы сли
последних
дес яти л етий.
И
эта
тенденция
в
философском
отношении
—
весьма
плодо­
тв орн а:
путь
критики
и
гносеологического
углубления
вопросов
ес ть
conditio sine qua non * успешной философской работы .
Это
—
залог
философского
развития,
ведущего
к
ценным
достижениям
в
области
фило с офии.
В
данном
случае
весьма
выразительно
ха­
рактеризует
пут ь
философского
исследования
Аристотель
в
начале
II книги своей «М етафиз и к и». «Желающим
что-нибудь
хорошо
разрешить,—
говорит
зде сь
Аристотель,—
не об хо димо
с на чала
хорошо
затрудниться,
ведь
всякое
действительное
разрешение
есть
распутывание
прежде
скопившихся
затруднений.
Распутывать
же
не
могут
те,
которые
не
познали
узл а».
Указанная
нами
кри­
тико-гносеологическая
устремленность,
столь
характерная
для
рус ск ой
фил о софск ой
м ысли
последних
десятилетий,
весьма
сим п­
том атичн а:
она
именно
показывает,
что
русс кая
философская
мысль
уже
«затрудняется»
в
разрешении
философских
проблем,
она
уже
впуталась
в
«узел»
этих
проблем
—
п осле дова тельн о
про­
никла
в
детал и
той
связанности
и
сложной
пер епл ет енност и,
ко­
торая
характеризует
работу
философского
мышления
как
в
его
пр ошлом,
так
и
в
на сто ящем.
Эти
«затруднения», как справедливо указал еще Аристотель,
м огут
дать
один
определенный
ре зул ьта т:
разрешение.
И
действи­
те л ьно,
отмеченный
нами
рос т
философского
сознания
Ро ссии
ставит
нас
лиц ом
к
л ицу
с
тем
историческим
моментом
в
жизни
русского
на рода ,
когда
в
процессе
эво лю ции
своего
исторического
бытия
он
долж ен
выявить
свое
определенное
отношение
к
глубо­
чайшим
проблемам
познания,
бытия
и
жиз ни,
волнующих
че ло­
веч ество
на
в сем
протяжении
его
истории.
Те
потрясения,
которые
пер ежил
рус ск ий
на род
во
все х
слоях
своего
общественного
орга­
низма
за
последние
семь
лет
—
период
грандиозной
внешней
вой­
ны
и
войн
внутренних,
гражданских,—
безусловно,
не
пройдет
бесследно
для
его
и стори и,
но
составит
его
ис т оричес кий
опыт
глу­
бокого
политического,
общественного
и
морального
значения.
Пережитое
народом,
нацией
несомненно
найдет
себе
отражение
в
национальном
творчестве,
составит
предмет
национальной
р еф­
лек сии ,
национальных
размышлений
—
филос офии.
К.
Д.
Кавелин
в
цитированном
уже
нами
вы ше
своем
докладе
пис а л: «будут и у нас философские учения и сильно отзовутся в
умах
и
сердцах,
потом у
что
вместо
более
или
менее
остроумного
* необходимое условие.
Ред .
117


по вт ор ения
тог о,
что
думали
другие,
они
займутся
разре ше ни ем
наших
настоятельных,
насу щн ых
вопросов
и,
след.,
будут
ответом
на
живые
народные
п отре бнос ти '».
Несомненно,
что
приведенные
с лова
К.
Д.
Кав елина
могут
найти
себе
ре али зац ию
только
те­
п ерь
—
в
результате
известного
последовательного
роста
фил о­
софской
образованности
у
нас
в
России,
с
одно й
стороны,
и
от ме­
ченных
нами
тяжелых
потрясений
в
жизни
русского
народа
—
с
другой.
Помимо
этих
внутренних,
субъективных
оснований
для
пробуждения
философского
тво рч ест ва
на
русской
национальной
почве
м ожно
ука за ть
также
и
благоприятные
условия
внешнего,
объективного
п орядка .
Это
—
напряженнейшие
по иски
современ­
ной
философской
мыслью
философского
синтеза,
как
результат
известной
эволюции
европейской
фило со фии
за
послед ние
пять­
десят
лет
и
глубокого
осознания
ею
внутренних
противоречий
евро­
п ейско й
культуры
и
жизни.
Нельзя
именно
не
признать,
что
среди
неви д анны х
еще
доселе
в
ис тор ии
социальных
потрясений
и
гран­
диозных
международных
столкновений,
св ид етел ями
которых
мы
являемся,
пул ьс
духовной
жизни
в
современную
нам
эп оху,
вообще
говоря,
бьется
весьма
усиленно.
Это
—
верный
ба рометр
зна чи­
тельности
переживаемой
нами
эпохи.
Человеческая
мысль
в
н ашу
эпох у
с
б ольши м
напряжением
своих
сил
ище т
ответ
на
вопросы
о
смысле
и
це ннос ти
вс его
существующего
(см.
об
этом
наш у
«Иде ­
ологи ю
и
технологию
в
духовной
жиз ни
современной
эпохи».
Вла­
д иво сто к, 1921).
В
эти
устремления
современной
философской
м ысли
к
фило­
софскому
синтезу,
несомненно,
внесет
св ою
долю
и
русская
фило­
софия
—
скаж ет
свое
с лово
рус с кая
н ацио нал ьная
философская
мысль.
Западная
Ев ропа
и
Америка
в
наше
время,
действительно,
не
ск у пятся
на
новые
усилия
фило софск ой
м ысли
и
пы таю тся
ска­
з ать
действительно
новое
философское
слово,
пытаются
д ать
фи­
лософии
сд ела ть
решительный
шаг
вперед.
Тем
не
м енее,
с
об ъ­
ективной
точк и
зр ен ия,
все
эти
стремления
и
попытки
в
конечном
счете
оказываются
замкнутыми
в
железном
кру гу
великого
не­
мецкого
и д еали зма.
Вс е,
что
сде ла но
и
дел аетс я
современными
пре дстав ите л ями
зап адн оев ропей ской
и
а мерик ан ской
философии
в
о бл асти
положительных
философских
построений
синтетичес­
ког о
хар ак тера ,—
все
это
есть
только
более
точное
раск ры тие ,
доразвитие,
усовершенствование
т ого
громадного
шага,
кот оры й
совершила
философская
мысль
в
лиц е
Ка нта,
Фихте
и
Гегеля;
нового
же,
в
с тр огом
смысле
этого
слова,
ша га
вперед,
п одъ ема
в
новый
и
более
высокий
философский
э таж
этой
философии
до
сих
пор
осуществить,
строго
говоря,
не
удается.
«Чтобы сделать этот шаг,
н ужно
решительно
вы йти ,—
как
справедливо
з амеч ает
Б.
Яковенко,—
из
предуставленных
рамок,
встать
в ыше
них;
для
этого
необходим
подлинный
национальный
под ъе м,
напряженная
работа
над
созданием
но вой
национальной
к ул ьт уры » (курсив автора).
Едва
ли
кто
станет
отрицать,
что
духовное
и
политическое
положение
России
в
настоящее
время
та ков о,
что
можно
сказ ат ь:
Россия
духовно
и
культурно,
а
также
118


и
политически
еще
строится,
образуется,
р астет .
Такое
общее
по­
литическое
и
духовное
состояние
России
в
соединении
с
наличием
известного
роста
философского
сознания
ее
за
последние
пять­
десят
лет
и
общим
философским
подъемом,
столь
характерным
для
нашей
эпохи,
позволяет
надеяться
на
несомненное
философ­
ск ое
будущее
России.
Не
может
подлежать
сомнению,
что
пол итиче с кое
и
духовное
стр ои тел ьств о
России,
им е ющее
место
в
настоящее
время,
как
результат
и
посл ед ст вие
грандиозной
внешней
мировой
войны
и
з ат яну вшихся
гражданских
междоусобиц,
нео б ыч айно
остро
от ра­
зившихся
на
переживаниях
национальной
пс ихи ки,
увенчается
строительством
философским,
в
к отором
наша
нация,
пережив
ряд
великих
волнений,
испытаний
и
по тр я сений,
выявит
свой
под­
линный
духовный
лик
во
в сей
его
индивидуальной
целостности
и
полноте.
Пу ти
развития
философии
в
России.
Вла­
дивосток,
1922.
С.
3—5, 16 —19, 22—23 ,
64—67
С.
Л.
Франк
ПОНЯТИЕ
ФИЛОСОФИИ.
ВЗАИМООТНОШЕНИЕ
ФИЛОСОФИИ
И
НАУКИ
(изкниги «Введение
в
философию
в
сжато м
и зложен ии»)
Греческое
слово
«философия»
пр оис х одит
от
слов
«xpiXeiv» —
любить
и
«ооф' ш»
—
мудро ст ь.
Буквально
значит
лю б омуд­
рие .
К
истории
слова
«философия».
Впе рв ые
мы
в стреча ем
его
у
Геродота
(V в.
до
Р.
Х р.), где Крез говорит посетившему его
мудрецу
Со лону : «Я слышал,
что
ты,
философствуя,
ра ди
приоб­
р етен ия
знания
и сход ил
много
с тр ан».
З десь
«философствовать»
значит
«любить знание,
стремиться
к
м удрос ти ».
У
Фукидида
(конец V
в.)
Перикл
в
надгробной
речи
над
па вши ми
в
бою
афиня­
нами
гов ори т,
прославляя
афинскую
ку ль ту ру : «мы философст­
вуем,
не
изнеживаясь», т.
е.
«мы предаемся умственной культуре,
развиваем
образование».
У
Платона
(IV в.)
мы
вс тречаем
сло­
во
«философия»
в
смысле,
тождественном
современному
понятию
нау ки,
на пр.,
в
выражении
«геометрия и прочие философии» .
Вместе
с
тем
у
Платона
мы
вс тр ечаем
указание,
что
Сокра т
любил
употреблять
сло во
«философия», как любомудрие,
жаж да
знания,
искание
и ст ины,
противопоставляя
его
понятию
мнимо­
готов ого,
законченного
знания
или
м удрос ти
(«ооф1а») софистов.
У
Аристотеля
поя вля етс я
термин
«первая философия»
в
качестве
основной
или
основополагающей
науки,
т.
е.
фило со фии
в
совре­
менно м
смысле
слова
(или метафизики).
В
том
смысле,
в
каком
это
слово
уп от реб ляет ся
теперь,
оно
вошло
в
употребление
лишь
в
кон це
античной
истории
(в римско -элл инист иче ску ю
эп ох у).
Пон ят ие
философии.
Философия
есть
рац ион аль-
119


но
или
научно
обоснованное
учение
о
цел ь­
ном
м иро воззре ни и.
Цельное
мировоззрение
ест ь
общее
понимание
ми ра
и
жизни,
уя снени е
основных
свойств
и
отношений
бытия
и
пост иж ение
с мы­
сла
человеческой
жиз ни,
т.
е.
назначения
чел ов ека
и
места
его
в
бытии.
Зачатки
такого
цельного
мировоззрения
есть
почти
у
каж ­
дого
человека,
но
у
большинства
они
имеются
в
форме
непрове­
ренных
«убеждений»
и
«верований», слагающихся под влиянием
жиз н енно го
опы та
и
мнений
окружающей
среды
или
опи раю щи хся
на
авторитет
догматической
религии.
В
противоположность
этому
философия
есть
це ль ное
мировоззрение,
поскольку
оно
науч
н*о
об основано.
Что
такое
наука
или
научное
зн ан ие?
Оно
не
с ов падает
ни
с
книжной
«ученостью», ни с знанием как таковым .
С
первой
—
по­
том у,
что
ученость
есть
уже
плод
нак оп лен ия
научного
знания,
ко торо е,
очевидно
должно
ей
пре дш еств ов ать;
со
вторым
—
пото­
му,
что
то
или
ин ое
знание
вообще
(напр .,
техническое,
или
прак­
тически
ну жное
для
жизни)
ест ь
у
всякого
че лов ека
вообще,
чем
человек,
как
«homo sapiens», отличается от животного;
научное
же
знание
—
далеко
не
у
всякого.
Существовали
народы
высокой
культуры
(напр .,
народы
Древнего
Востока
—
египтяне,
вавило­
няне,
иудеи,
финикияне), не имевшие,
однако,
никакой
науки.
Их
зна ния
(напр . ,
технические,
астрономические
и
др .) 1) передава ­
лись
в
течение
веков
от
поколения
к
поколению
без
заметного
сколько-нибудь
быстрого
ра зви тия , 2) считались неприкосновен­
ными
истинами,
независимыми
от
мыс ли
личности,
и
по
большей
час ти
санкционировались
религиозным
авторитетом, 3) никогда
не
доказывались
и
не
проверялись.
Напротив,
когда
дре в ние
гр е­
ки
в
кон це
VII и начале VI
в.
до
Р.Хр.
п озна комил и сь
с
этими
зн а­
ниями,
они
быстро
превратили
их
в
настоящее
нау ч ное
зна ние
(в
первой
философской
или
научной
школе
греков,
так
н аз.
школе
милетских
натурфилософов
Фалеса
и
его
п реемн иков ).
А
им енн о:
1) знание начало разрабатываться бескорыстно,
как
зна ние
р ади
самого
знания,
без
непос редст венно го
отношения
к
жизнен­
ным
нуждам,
рад и
исканий
сам ой
и стин ы; 2) знание развивалось
свободно,
каждый
мыслитель
считал
себ я
вправе
самому
доиски­
ваться
до
ист ин,
изме нять
и
ис пра влят ь
существующее
знание,
и
потому
греки
в
продолжение
относительно
небольшого
времени,
с
VIпоIV
или
III век,
развили
слабые
зачатки
знания
в
закончен­
ные
и
обширные
науки
(астрономия,
геометрия,
медицина,
физика,
биология,
общественные
з н ания ) ; 3) знание доказывалось и про­
верялось,
т.
е.
строилось
рационально,
в
логически
разра­
ботанной
сист еме
понятий.
Поэтому
мы
го во рим,
что
н аука
впе р вые
в
и с тории
человечества
родилась
и
развилась
в
Древней
Греции.
Итак ,
на учн ое
знание
или
наука
есть
знание,
осу­
ществляемое
пу тем
свободного
личного
ис­
кания
ис тины
ради
нее
самой
и
логически
обоснованное
и
приведенное
в
си ст ему.
120


Первоначально
в
Древней
Греции
в
первых
научных
ш колах
(милетской и ближайших других,
к
ней
примыкавших)
сущест­
вовала
только
о дна
единая
на ука,
охватывавшая
все
зн ани е.
Это
бы ло
одновременно
и
естествознание
во
вс ей
его
полноте
(учение
о
природе
или
мире,
т.
е.
о
явлениях
астрономических,
физических,
метеорологических,
биологических), и учение о человеке,
его
ду­
ше,
смысле
его
жизни.
Поэтому
«философия»
и
«наука»
в
эту
эпо­
ху
совпадали
между
собой.
По здн ее
наступило
ра зд е ление
науки
на
ряд
отдельных
наук,
т.
е.
разделение
труда
между
на уч ными
исследователями.
С
это го
мо ме нта
выступает
и
ф и лософи я,
как
особая
наука.
Так ,
Платон
наряду
с
науками
арифметикой,
г еом ет­
рией,
астрономией
устанавливает
ос обую
науку
«диалектику»,
или
«учение об идеях», тождественную понятию философии .
Арис­
тотель,
изучавший
с амост ояте л ьно
множество
специальных
наук
и
о тчасти
их
создавший
(логику,
физику,
зоологию,
ботанику,
этику,
эс тет ик у), вводит,
как
мы
уже
видим,
наряду
с
ними
особую
науку
«первую философию», имеющую своим предметом учение
о
быт ии
в ообщ е.
Каково
же
подлинное
сист емат ич еск ое
отношение
меж ду
спе­
циальными
науками
и
фило с офие й?
Каков
особый
пред м ет
фил о­
софии
как
самостоятельной
науки?
Часто
думают,
что
научно
обоснованное
це ль ное
мировоззре­
ние
можн о
приобрести
путем
изучения
ос но вных
выводов
всех
наук
*,
т.
е.
что
то,
что
называется
фил о со фией,
есть
лишь
энци­
клопедия
научного
зн ан ия.
Существует
направление
мыслей,
так
называемый
позитивизм,
которое
так
по ним ает
фил осо фию ,
т.
е.
в
сущности
отри ц ает
ее
как
сам остоятел ьн ую
науку.
Та к,
«Курс положительной философии»
Огюста
Кон та
или
«Синтети­
ческая
философия»
Г ербе рта
Спе нсер а
е сть
не
что
иное,
как
резю­
ме
гл авных
выводов
всех
или
некоторых
важнейших
специальных
наук.
Это
мне ние
опирается
на
мысль,
что
мир
или
бытие
без
остатка
разделены
на
об л асти
изучения
отдельных
наук
и
что
для
фи ло со­
фии
как
особой
науки
поэтому
не
остается
более
особого
предмета.
Одн ако
это
м нение
ложно.
1) Наука в настоящее время охватывает такое множество зна ­
ни й,
что
ф актич еск и
даже
сам ые
всеобъемлющие
умы
не
в
состоя­
нии
охв ати ть
всего
су щест в ую щего
знания.
Энциклопедия
научно­
го
знания
существует
лишь
в
л ице
совокупности
вс ех
наук,
со в­
местно
разрабатываемых
множеством
ученых,
и
в мес тить ся
в
одно
сознание
не
может.
* Иногда даже думают,
что
какая-нибудь
одна
с пециа льна я
нау ка
дает
цель ное
м ировоз зрен ие,
н апр.,
част о
ест ест воисп ыт ат ели
склонны
думать,
что
приобрести
мир овозз рение
можно
изучением
одного
естес твоз нан ия ,
и
этот
взгляд
был
ра сп рост ране н,
напр.,
в
русской
интеллигенции
в
60- х
годах
XIX века ( ср.
тип
Ба заров а
в
«Отцах и детях»
Ту р ге не в а ); или теперь часто думают,
что
цель­
ное
м ировозз рение
мо жно
и звлечь
из
изучения
политической
экономии.
Но
ясно,
что
всякая
с пециа льна я
наука
зн ако мит
нас
только
с
частью
ми ра
и
потому
по­
пытк и
построить
на
ее
вы вод ах
мир овоз зр ени е
всег да
ложны
в
силу
своей
одно­
сторонности.
121


2) Но,
главное,
если
бы
это
даж е
бы ло
возможно,
такая
энци­
клопедия
совсем
не
была
бы
фил о софи ей
как
научно
обоснован­
ным
ц ельны м
мировоззрением.
Сумма
всех
знаний
есть
только
набор
з на ний,
хаотически
складывающийся
в
голов е,
а
не
цельное,
т.
е.
систематическое,
мировоззрение
(так,
изучив
энциклопедиче­
ский
сл овар ь
во
вс ех
его
томах,
мы
не
приобретем
никакого
миро­
воззрения).
Почему
же
это
так?
Каждая
специальная
наука
исходит
из
ряда
особых
пос ыло к
и
понятий,
кот оры е
она
не
проверяет,
а
берет
в
гот ов ом
вид е
как
основу
своей
на уч ной
работы.
Таковы
поня т ия
«причинная связи»,
«бытие», «субстанция», «качество», «отношение»
и
т.
п.,
посылки
вроде
т ого,
что
«каждое явление имеет свою причину»
и
т.
п.
На­
ряд у
с
понятиями
и
посылками,
общими
в сем
или
нескольким
нау ­
кам,
каждая
на ука
имеет
и
свои
особые,
отдельные
понятия
и
по­
сылки,
и
часто
п осы лки
и
поня т ия
одн ой
науки
не
только
не
совпа­
дают
с
таковыми
же
другой
науки,
но
да же
как
будто
прямо
им
противоречат.
Т ак,
естествознание
в
настоящее
время
отвергает
понятие
«цели явлений»
и
и щет
только
вне шние
причины
я влени й,
а
обществоведение
(напр. ,
история,
политическая
экономия)
не
может
обойтись
без
понятия
цели,
без
телеологических
об ъясн е­
ний
(потому что всякое объяснение исторических явлений сводит
их
к
каким-либо
стремлениям
лю д ей).
Физика
ис ходи т
из
по ня тий
и
предпосылок,
которые
совершенно
чужды,
напр .,
пс ихо лог ии.
Если
мы
суммируем
итоги
отдельных
наук ,
то
они
п оэто му
не
уло­
жатся
в
с тройн ую
непротиворечивую
систему,
а
составят
набор
противоречивых
суждений.
Поэтому
нужна
особая
наука,
которая
уясняет
и
проверяет
высшие
общие
посылки
и
понятия
всех
спе­
циал ь ных
наук
и
таким
обра зом
создает
систему
цел ьно го
зна ния .
Она
уясн яет,
на пр.,
что
такое
«причинная связь»
вообще,
как
она
возможна,
как ие
ви ды
ее
могут
быть
в
разных
обл астя х
быт ия,
каково
отношение
меж ду
внешней
причиной
и
ц елью
и
т.
п.
Такая
на ука
и
есть
философия.
Инач е
говоря:
изучая
целое
только
в
его
час тях,
мы
не
позна­
ем
его ,
даже
Изуч ив
все
его
части,
ибо
це лое
есть
не
простая
сумма
частей,
а
их
е
д
и
н
с
т
в
о,
т.
е.
система
отношений
меж ду
частя­
ми.
Так,
пройдясь
по
всем
улицам
большого
неиз вестн ог о
нам
го­
рода
и
осмотрев
все
его
здания,
мы
не
б удем
иметь
ясного
пред­
ставления
о
городе
в
це лом
и
можем
в
нем
запутаться,
так
как
не
поймем
его
расположения,
отношения
между
его
частями ;
оно
уяс­
нится
нам
из
из уч ения
плана
города
или
когда
мы
увид им
весь
город
сразу,
например
с
горы.
То
же
и
с
бытием
или
мир ом
в
целом,
изучаемым
отдельными
науками.
Последние
изучают
части
ег о,
не
инт ер есу ясь
их
отношениями
к
другим
ча стям.
Философия
же
пы тае тся
познать
бытие
и
жизнь
им енно
как
це лое
—
предмет,
не
изучаемый
никакой
другой
наукой.
Философия
развивается,
конечно,
в
теснейшей
связи
с
разви­
ти ем
специал ьны х
наук .
Последние
как
в
своих
выводах,
так
и
в
своих
посылках
да ют
ей
конкретный
материал,
к оторы й
она
обра­
батывает
в
систему
цель но го
знания.
Но
она
не
опирается
122


на
выводы
наук
как
на
готов ы е
истины,
из
ко то рых
она
должна
ис­
ходить,
ибо
ее
за дач а,
напротив;
очистить
и
придать
под линно
то ч­
ну ю,
т.
е.
на учную ,
фор му
этим
выводам,
свя зав
их
в
общую
систе­
му.
Ибо
никакое
знание
не
может
считаться
гото вы м,
закончен­
ным
и
достоверным,
пок а
оно
не
сопоставлено
с
другими
зна ния ми
и
не
выра же но
в
не про тив ор еч ивой
универсальной
сист еме
зна ­
ний.
Философия
как
учен ие
о
научно
обоснованном
мировоззре­
нии
ес ть,
таким
о браз ом,
самостоятельная
наука,
образующая
и
основу,
и
завершение
всех
ч астны х
или
специальных
наук.
Вв еде ние
в
философию
в
сжатом
изл о­
жении.
Пб., 1922.
С.
3—7
И.
К.
Луппол
РЕЦЕНЗИЯ
НА
КНИГУ
С.
Л.
ФРА НКА
«ВВЕДЕНИЕ В ФИЛОСОФИЮ
В
СЖАТОМ
ИЗЛОЖЕНИИ»
«Попытки популяризации отвлеченной философской мысли дол­
жны
бы ть
признаны
особенно
интересными
и
заманчивыми.
По­
нят ное
и
доступное
изложение
философских
проб лем
и
их
разре­
шение
является
весьма
желательным
и
св оевр еменны м,
ес ли
под
философией
понимать
научно
обоснованное
учение
о
це ль ном
и
стройном
м иро со з ерцан ии».
Так
формулирует
по нят ие
философии
С.
Л.
Франк,
очевидно,
предназначающий
свою
книжку
для
впе рв ые
приступающего
к
фи­
ло соф ии
читателя.
С
эт им
общи м
опр ед елени ем
(конечно,
Фран к
не
первый
дает
е го)
нельзя
не
сог ласи тьс я,
и
мы
бы
приветствова­
ли
появление
одного
из
первых
попу ля р ных
и
сжатых
очерков
вве­
ден ия
в
философию,
если
бы
мо жно
б ыло
принять
еще
хо тя
од но
по ло жение
Франка.
С
в неш ней
ст орон ы
в
книжке
все
обстоит
как
будто
благопо­
лучно.
Автор
понимает,
что
для
выработки
цельного
мировоззре­
ния
нельзя
ограничиться
од ной
проблемой
познания,
но
не об­
ходимо
включить
и
проблему
бытия,
и
эти ку,
иб о,
как
заметил
Г.
Плеханов,
нельзя
расс мат р ив ать
основания
познания
как
нечто
отдельное
от
оснований
бытия;
жизнепонимание
же
несомненно
является
частью
мир опо ним а ния
в
целом.
Со о тв етственн о
с
э тим
Фр анк
пытается
осв ети ть
во про сы
гносеологии,
методологии
зн а­
ния,
онт ологии
и,
наконец,
этики.
В
пределах
каждой
част и
ав тор
располагает
материал
так,
что
сперва
излагает
и
критикует
направления
мысли,
с
коими
он
не
согласен,
а
в
конце
подводит
читателя
к
собственному
решению
во пр оса.
Как
и
следовало
ожидать,
те ория
воздействия
объекта
на
субъект
и
матери ал и зм
помещены
у
Франка
на
месте
самы х
несо­
вершенных
си сте м,
Бер г сон
же
и
благожелательные
ссылки,
на­
пример
на
Авенариуса
и
Николая
Кузанского,
занимают
поч етн ое
ме сто
рядом
с
собственными
выводами
автора.
Вот
эти-то
соб ст­
венные
мы сли
Франка
должны
занимать
нас
больше
всего:
это
123


же
«научно обоснованное цельное мировоззрение»
автора,
которое
он
хочет
навязать
своим
ч ита тел ям.
Правда,
по
части
научного
обоснования
мы
сразу
же
на талк и­
ваемся
на
маленький
конфуз: «она (философия)
не
опирается
(курсив Франка)
на
выводы
наук
как
на
готовые
ист ин ы,
из
кото­
рых
она
должна
исходить,
ибо
ее
задача,
напротив,
очистить
и
пр и дать
подлинно
точн ую ,
т.
е.
н ауч ную,
фо рму
эт им
выводам,
связав
их
в
об щую
систему» (С.
7).
Итак ,
научное
мировоззрение
может
не
опираться
на
выводы
наук,
скажем,
ест ест венных ;
это
оче нь
важный
методологический
пр ием
Фра нк а,
и
странно,
что
он
не
поместил
его
в
отдел
м ето до­
логии
знания.
Э тот
пр ием
позволяет
Франку
в
дальнейшем
отри­
цать,
например,
дарвинизм,
ибо
«теперь уже обнаружена несо­
стоятельность
или
недостаточность
этого
учения» (С.
72).
Смеем
д умат ь,
что
если
это
пол ож ение
и
«опирается на выводы наук»,
то
только
таких,
которые
с ами
не
опираются
на
выводы
наук,
на­
пример
богословия.
Во
всяком
случае,
так,
в
десяти
ст рока х,
с
Дарвином
р аз дел ывал ись
лишь
гимназические
учебники
право­
славного
вероучения.
При
таком
отношении
к
естественным
наукам
дел ается
по нят­
ной
критика
Франком
ло кк ов ских
первичных
к ачест в
вещей,
при­
нима е мых
в
общем
научным
ес теств о знан и ем.
Франк
находит
са­
мым
уд а чным
согласиться
в
этом
пункте
с
мн ением
субъективного
и де алис та,
епископа
Беркли
(С.
19).
Он
допускает
еще,
что
есте­
ствоиспытатель,
пожалуй,
со
св оей
точки
зр ен ия,
и
прав,
гносеолог
не
может
ничего
знать
«не только о логическом отношении между
идеями
и
объектами
(о степени их сходства), но и о реальном от ­
но ш ении
между
ними
(о воздействии объектов на сознание)».
Как
не
пожалеть
нам
бе д ного
гносеолога,
кот оры й
ус туп ает
доб­
ровольно
истину
естествоиспытателю
для
низкого
практического
употребления,
а
сам
великодушно
удаляется
в
asylum ignoran-
tiae *,
как
в
бест!
С
общественными
науками
Франк
поступает
еще
проще.
Игно­
рируя
их
современные
дости же ни я,
он
приписывает
им
совершен­
но
устаревшие
вз гляд ы.
Так,
он
утверждает,
что
«обществоведе­
ние
(напр. ,
история,
политическая
экономия,—
вс тав ка
Фр ан ка)
не
может
обойтись
без
поня т ия
цели,
без
телеологических
объяс­
н ений
(потому что всякое объяснение исторических явлений сво ­
дит
их
к
каким-либо
стремлениям
л юд ей)» (С.
6).
К
такому
утвер­
жд ению
в
1922 году комментарии,
как
говорится,
из лиш ни.
Проблеме
телеологической
связи
Франк
посвящает
особую
главу
п осле
главы
«Онтологическая природа причинности», в ко­
торой
весьма
сочувственно
излагает
взгляды
Юма.
Мы
с
трудом
удерживаемся
от
прив ед ения
д лин ных
цитат
из
э той
замечатель­
ной
главы.
В
ней
Франк
утверждает,
что
«человеческие действия
определяются
в
большинстве
случаев
сознательными
стр емлен ия­
ми
человека
к
определенным
целям» (С.
71).
В
целом
ряде
при-
* прибежище незнания,
невежества.
Ред.
124


м еров
(чихание и кашель,
отдергивание
руки
при
обжоге
и
т.
п.)
Франк
усматривает
не
причинную,
а
телеологическую
связь,
нах о­
дя
в
ней
достаточное
об ъяс нени е.
В
этом
зн ан ие?
Почему
пап а
кашляет?
—
п отом у,
что
он
хочет
про чис тит ь
горло!
—
и
пятилет­
ний
сын
удовлетворен,
но
только
потому,
что
ему
пят ь
лет .
Нетрудно
видеть,
что
в
каж дом
таком
случае
Фра нк
ставит
вопрос
«для чего», а не вопрос «по че му».
Мы
пола г аем,
что
такая
постановка
вопроса
не
только
ничего
не
объясняет
и
никогда
ниче ­
го
не
объяснит,
но
она
просто
не
научна,
и
отв ета ми
на
такие
во­
просы
нау чн ого
миросозерцания
достигнуть
нел ьз я.
Расхождение
Франка
с
научным
знанием
так
ве лик о,
что
с
ним
нельзя
полемизировать.
Ну
чт о,
например,
м ожно
о тве тить
Франку
на
такое
его
опровержение
реальной
причинной
св язи : «Если мы
признаем
весь
мир
маш ин ой
(почему машиной?
—
И.
Л.), то всю
его
ц ел е сообр азн ость
мы
должны
будем
отнести
на
счет
целестре­
мительной
воли
его
Творца
(обязательно с большой буквы. —
И.
Л.)
и
устроителя?»(С.
72).
Неужели
не льзя
обойтись
без
«твор­
ца»
и
неужели
Франку
неизвестен
ц елый
ряд
мыслителей,
вел ик о­
л епно
обходившихся
без
этого
самог о
«творца»? Коротко говоря,
по
Фр анк у, «телеологическая связь неустранима из бытия» .
Для
нас
этого
признания
впол не
достаточно,
и
мы
може м
поздравить
Франка
с
его
союзниками
в
ли це
богословов.
Полное
«научное мировоззрение»
автора
пре дстане т
пред
нами,
ес ли
мы
посмотрим
на
решение
им
онтологической
проблемы.
По с­
ле
краткого
и
неточного
изложения
учений
о
суб ст анции
бытия,
анализ
кот орог о
мы
опускаем
по
н едо статку
места,
Франк
ставит
такие
в оп росы : «Каково место психического и материального,
вместе
взятых,
в
системе
бытия?
Исчерпывают
ли
они
соб ою
бы­
тие ,
или
есть
иные
роды
быт ия ?» Тут налицо замена логически
уместного
по нят ия
«идеальное»
понятием
«психическое» (мы уви­
дим
далее,
для
чего
это
нуж но
Фран ку)
и,
во -вто ры х,
нелепо ст ь
воп ро са.
Мо жно
говорить
о
прир од е
и
духе,
об ъе кте
и
субъекте,
вещи
и
«я», бытии и сознании,
вообще
о
материальном
и
идеаль­
ном,
и
только.
Tertium non datur *,
если
не
желать
впасть
в
болото
эклектизма.
Это
не
нравится
Франку.
«Бытие, —
говорит
он, —
обычно
отличают
от
сознания,
це лое
же
объемлет
и
бытие,
и
с оз­
на ние
(оно и реально,
и
идеально)»(С.
47).
И
материализм
признает
за
мышлением
известное
самостоя­
тел ьно е
значение,
поскольку
он
«применяет к данным,
доставля­
емым
внешними
чу вств ам и,
рациональный
метод» (А.
Деборин,
«Введение и т .
д.»), но ведь вопрос в том,
что
перв ое,
начальное,
независимое.
Так
смотрели
не
только
как ие-н ибу д ь,
для
Франка,
Энгельс
или
Плехан ов ,
так
смотрел
и
И.
Фихте,
когда
он
говорил:
«Но очевидно,
что
совместимы
л ишь
представления
о
самостоя­
тельности
Я
и
самос тоятел ьн ости
вещи,
но
не
самая
самостоятель­
ность
их.
Только
что-нибудь
одно
может
быть
первым,
на чальн ы м,
независимым,
второе
уже
потому,
что
оно ,
второе,
необходимо
будет
зависеть
от
первого,
с
к оторы м
оно
должно
б ыть
соединено»
* Третьего не дано.
Ред.
125


(И.
Фи хт е, «Первое введение в наукословие», § 5).
И
действитель­
но,
это
единственно
пр ави льна я
п остан овк а
вопроса.
Что
же
это
за
третий
род
бытия,
ко торы й
объявляет
Франк?
Так
как,
очевидно,
третьего
ему
не
изобрести,
то
в
нем
мы
узн аем
ст аро го
знакомого.
«Таким образом, —
го во рит
Франк,—
сущест­
вует,
кроме,психического
и
материального,
еще
третий
род
бытия,
к ото рый
мы
може м
назвать
идеальным» (С.
61).
Бытие
это
вне вр е­
м енно
и,
кон е чно,
внепространственно.
Желая
быть
последователь­
ным,
Франк
откатывается
в
св оей
«научной»
фил о софии
в
глубь
веков
к
Николаю
Кузанскому,
к
ср ед невек ов ым
реалистам,
к
ПЛ а-
тону.
Усовершенствования,
как ие
вносит
Франк
в
Платона,
св од ят­
ся
к
том у,
что
у
последнего
бы ли
два
отдельных
мир а,
а
у
Фр анка
«не существует двух отрешенных миров
—
идеального
и
реаль­
ного,—
а
есть
единое
бытие,
име ющее
две
ст о роны
или
как
бы
два
измерения» (С.
64).
Средневековый
с пор
реалистов
и
номиналистов
(сопоставление
напрашивается
с амо
собо й,
хотя
а втор
об
э том
и
не
говорит)
Франк
разрешает
так: «Единство зоологического типа, —
скажем,
т ипа
лошади,—
ест ь
не
выдумка
или
субъективный
синт ез ,
а
ре­
ал ьно е,
сущее
единство,
обнаруживающееся
в
одинаковости,
ро­
довой
общности
всех
отдельных
орг ан изм ов
этого
т ипа.
Вне
при­
з нания
бытия
идеального
б ыло
бы
невозможно
са мо
нау чно е
зна ни е» (С.
64).
Итак,
фил осо ф
XX века С.
Л.
Франк
решает:
universalia sunt realia *.
Далее
следуют
рассуждения,
что
реальное
бытие
познается
только
через
идеальное,
идеальное
же
познается
н еза ви симо
от
реального;
выв од
Фр анк а : «логическое первенство принадлежит
идеальному» (С.
64).
З на чит, universalia sunt ante res
**
.
Так
простые
общие
пон ят ия
превращаются
Фр анк ом
во
вневременные
элементы
бытия.
Собственно,
даль ше
идти
некуда,
и
мы
можем
закончить
на шу
операцию
выявления
Франка
как
крайнего
идеалиста,
как
бы
он
ни
прикрывался
титу л ами
инт уи тив ист а,
идеал-реалиста
и
да же
монистического
реалиста.
Мы
могли
бы
оспаривать
еще
целый
ряд
пол о жений
Франка
как
в
исторической
части
его
работы
(вопреки Франку,
Спиноза
не
объективный
идеалист;
Кан т
не
так
прост,
чтоб ы
его
назвать
субъ­
е ктив ным
ид еалист о м;
мате риа ли зм
развивается
вов се
не
в
эпохи
упадка
и
т.
д.
и
т.
д.), так и в части построения его « с обс т ве нно й»
системы,
но
сч ит аем
это
со вер шен но
не нужным .
К аки м-то
диким
анахронизмом
представляется
в
наши
дни
это т
выученик
Ни ко лая
Кузанского;
за
современной
философской
видимостью
Франка
скрывается
средневековая
схоластика.
А
ве дь
книжка
предназна­
чена
для
ши рок их
м асс
читателей!
Под
знаменем
марксизма.
1922.
No
9—10.
С.
225—227
* универсалии (об щи е
понятия)
сущ еству ют
реально
(в действительности) .
Р ед.
** универсалии (об щи е
понятия)
сущ ест вуют
до
(прежде)
вещей.
Ре д.
126


И.
И.
Лапшин
ТВОРЧЕСКАЯ
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
В
ФИЛОСОФИИ
(из книги «Ф илософи я
и зобрет ени я
и
изоб рет ени е
в
фи лос офи и»)
В
основу
всего
исследования
положены
три
мысл и:
1.
что
философия
есть
особая
на ука,
не
совпадающая
по
своему
с одерж ан ию
ни
с
одною
из
положительных
наук;
2.
что
она
и
ее
прогресс
теснейшим
образом
с вя заны
с
эволю­
цие й
специальных
областей
научного
знания;
3.
что
изучение
научного,
технического
и
философского
тв ор­
чества
мо жет
оказывать
косвенным
образ ом
полезное
вли яни е
на
самый
процесс
изобретения.
Отвергая
все
в иды
догматической
метаф из ики ,
ав тор
рассмат­
ривает
их
как
рабоч ие
гипотезы,
име ющи е
в
руках
наиболее
дар о­
витых
мыслителей
известную
эвристическую
ценность,
определен­
ный
коэффициент
полезного
де йст вия...
Что
такое
философское
изобретение?
Какова
его
природа
с
об­
щеф ило софск о й
и
с
психологической
точек
зре н ия?
Каков
генети­
че ский
процесс
его
образования?
Вот
ряд
трудных
вопросов,
ко­
торые
я
имею
в
ви ду
осветить
в
п ос леду ющем
изложении.
Не
мо­
жет
быть
сомнения
в
том ,
что
на
эти
вопросы
нельзя
д ать
полный
ответ
в
настоящее
время,
но
я
думаю,
насту пил
момент,
когда
их
сле ду ет
отчетливо
форм ул ир ова ть
и
попытаться
св язать
с
общими
проблемами
фило с офии
и
пс их ологи и
изобретения.
То,
что
здесь
м ожно
сейчас
сд ела ть,
да
послужит
хотя
бы
лишь
программою
для
дальнейших,
более
углубленных
и
фа кти чески
документиро­
ва нных
исслед о ваний.
Во
избежание
нея сн ост ей
я
прежде
всего
должен
указать
на
то,
что
отграничиваю
философское
тв орче ство
от
ре ли гио зно го.
Философия
есть
своеобразная
научная
область
духовной
деятельности,
она
ест ь
сфера
познавательного,
а
не
эмо­
ционального
мышления.
Мысль
Конта
о
прохождении
философии
чрез
те олог ичес к ий
фазис
—
ложная
мысль.
Ес ли
теологический
элемент
—
влияние
религиозных
потребностей
—
ес ть
фактор,
играющий
известную
роль
в
истории
фило с офи и,
то
это
—
ин ород­
ный
фа ктор,
чуждый
задачам
наукообразного
знания
и
притом
характерный
не
для
известного
«фазиса»
в
истории
фи ло со фии,
но
неизменно
действующий
на
всем
ее
протяжении.
Гениальные
научно-философские
д ог адки
Анаксимандра
и
пифагорейцев
мог ут
быть
смело
противопоставлены
фетишизму
и
анимизму
самого
«от ­
ца
позитивизма»
Конт а
или
«отца экспериментальной психологии»
Фехнера,
к отор ые
оба
одушевляли
земной
ш ар,
как
разумное
жи­
вое
существо.
Поэтому
взгляд
С.
Н.
Трубецкого
на
ис тори ю
дре в­
ней
ф илос офии
как
на
раскрытие
религиозного
миросозерцания
в
корне
ошибочен,
и
со вер шенн о
прав ы
Эр вин
Роде
и
Маковель­
ский ,
трак тующ ие
древнюю
фил ос офию
и
ре лигию
греков
как
две
«независимые переменные».
Богословский
и
философский
элементы
в
процессе
философ­
ского
изобретения
отделены
нередко
тон кою,
едва
ул ов имою
че р-
127


то ю,
что
дает
повод
при
историко-философском
анализе
к
смеше­
нию
дв ух
различных
«планов»
тв орчеств а.
Так,
например,
Вл.
Со­
ловьев
в
«Кризисе в западной философии»
ставит
себе
богослов­
ску ю
з адачу
—
«оправдать веру отцов наших», и в его сочинениях
мы
на ход им
по пыт ки
философа
«оправдать»
до г маты
христианст­
ва.
Од нако
н адо
обладать
большою
ограниченностью
мыс ли,
ч тобы
не
при зн ать
в
Соловьеве
к рупн ый
философский
талант:
в
его
с оч инения х,
несмотря
на
то
что
общ ий
замысел
в
них
ч ужд
по
духу
фил о софи и,
рассыпано
множество
глубоких
и
оригинальных
научно-философских
ид ей.
Мы
пр ич исля ем
Пл ат она
и
Декарта
к
вели чайш им
изобретателям
в
о бласти
фил ос офи и,
но
богословы
утверждают,
что
оба
они
не
философы,
а
богословы
по
существу.
Отто
Вил ьм ан
в
св оей
«Geschichte des Idealismus»
*
утверждает,
что
у
П лат она
богословские
ид еи
составляют
«das Kernwerk des
ganzen Systems»
**
,
и
об ставл я ет
это
положение
рядом
остроум­
нейших
«доказательств».
Глубокая
связь
философской
мысли
Де­
кар та
с
богословскими
проблемами
его
времени
дала
пово д
одно­
му
богослову
(Espinas: «Le point de depart de Descartes», Revue
Bleue, 1906
***
)
отстаивать
мысль,
что
primum moveus ****
всего
тво рче ст ва
Декарта
была
богословская
проблема,
и
Gilson’y
в
его
замечательной
кни ге
«La liberte chez Descartes et la theolo-
gie****** (1913) нужно было проникнуть во все тайники духовной
лаборатории
Декарта
и
ис след ова ть
все
его
то чки
соприкоснове­
ния
с
со вр еме нной
ему
богословской
мыслью,
чтоб ы
показать,
ка кое
им енно
положение
занимала
филос оф ск ая
мысль
Декарта
в
отношении
к
его
богословским
и нт ересам,
и
Жильсон
убедитель­
но
показывает,
что
Декарт
—
великий
философский
изобретатель,
что
для
него,
как
это
видно
из
письма
к
Мерсенну
от
28 января
1641 г .,
центр
тя же сти
всех
его
интересов
лежит
в
метафизике
и
физике
и
что
он
ст р емился
добиться
их
признания
со
ст орон ы
бо­
гословов
путем
согласования
своих
философских
по ст рое ний
с
церковной
догматикой.
Но
не
то
же
ли
мы
наблюдаем
в
XIX веке,
когда
К онт
пытается
св яза ть
судьбы
позитивизма
с
иезуитским
орденом,
а
Ренувье
—
судьбы
неокритицизма
с
ли бера льны м
про­
тес та нти змо м?
Все
это
нисколько
не
препятствует
отчетливому
различению
богословской
и зобре тател ьн ост и
от
философского
изобретения.
Повторяю:
философское
изобретение
есть
вид
научного
тв ор­
ч ест ва,
и
его
над о
отчетливо
различать,
во- первы х,
от
религиоз­
ного
тво рче ст ва
и,
во-в тор ых ,
от
богословской
изобретательности.
Религиозное
творчество
глубоко
эмоциональной
природы.
Ос­
нователи
ре ли гий
не
на уч ные
исследователи,
не
критики,
не
си­
сте мати зат оры ,
а
т ворцы
новых
скрижалей
ценндстей.
Они
я вля­
ют ся
наиболее
яркими
выразителями
морально-религиозных
по-
* «История идеализма» .
Ред .
** ядро целой системы .
Ре д.
*** исходный пункт Декарта .
Ред.
**** перводвигатель.
Ред.
***** свобода у Декарта и в теологии.
Ре д.
128


тр еб н остей
наро д ных
ма сс
своего
времени,
они
призваны
не
фило­
софствовать,
а
«глаголом жечь сердца людей» .
Вот
почему
ис­
тория
философии
вкл юч ает
имена
Сократа,
Платона,
Канта,
но
в
ней
нет
места
для
Моисея,
М аг омета
или
Иисуса.
Когда
один
критик
Канта
упрекнул
его
в
т ом,
что
его
моральное
изобретение
не
заключает
в
себе
ничего
нов ого,
являясь
лишь
новою
формулой
христианской
м ор али,
то
Кант
сп рав едли во
указал
ем у,
что
точ­
ная
формулировка
известного
явления
и
составляет
име нно
науч­
ную
заслугу
философа,
сами
же
моральные
явления
не
суть
по­
рождения
философской
м ысли.
Богословская
и зобр етате льнос ть
зак лю чает ся
в
искусстве
уп о­
рядочения
и
си сте мати зац ии
в
форме
известной
догматики
рели­
гиоз но го
вероучения,
которому
пол о жил
начало
ос н ова тель
извест­
ной
религии.
В
богословской
мысли
ес ть
своя
внутренняя
логика
и
свое
диалектическое
развитие,
но
для
разработки
религиозного
учения
самою
его
при род ою
по ло жены
из вест ные
грани
—
чудо,
тайна
и
авторитет.
Всякий
раз ,
когда
богословское
мышление
близко
по дход ит
к
эт им
граням,
оно
неизбежно
умышленно
или
ч аще
не ум ышле нно
под м еняет
логику
разума
лог ик ой
чувств.
Так
как
сама
догматика
с
течением
веков
эволюционирует,
рациона­
лизируется
и
постепенно
утрачивает
монументальную
пластич­
нос ть
своих
первоначальных
очертаний,
то
глубокое
отличие
ме­
тодов
богословской
эк зеге зы
от
философского
мыш л ения
для
по­
верхностного
взгляда
утрачивается,
между
тем
как
эта
разница
остается,
по
существу,
тою
же
са мою
на
всем
протяжении
фил о­
софии.
Она
оценивается
результатами
изобретений
богословских
и
философских.
Эффективность
первых
определяется
их
жи зне н­
ным
влиянием
на
массы,
а
эффективность
вторых
—
их
объектив­
но
нау чно ю
зн ачимос тью.
Однако
это
глубокое
различие
самой
природы
изобретательности
в
обои х
с луч аях
нисколько
не
исклю­
ч ает
того
факта,
что
богословские
и
философские
тенденции
часто
сосуществуют
в
процессе
изобретения:
у
вел ик их
богословов
мож­
но
найти
замечательные
отдельные
философские
мысли,
у
вели­
ких
философов
вплоть
до
наших
дн ей
нер едк о
я вны
богословские
те нде нции
духа.
II.
Равным
обра зом
тот
факт,
что
среди
философов
б ыли
натуры
художественно
одаренные
и
что
многие
философские
произведения
це нны
как
создания
и ск усст ва,
нисколько
не
дает
нам
права
го­
ворить
о
фило со фии
вообще
как
только
искусстве.
«Пир»
Платона,
некоторые
произведения
Шопенгауэра,
Ницше,
Соло вьева
и
т.
д.,
конечно,
входят
не
только
в
историю
философии
как
о бъек ты
ис­
следования,
но
и
в
и с торию
и ску сств а.
Так,
Л евек
пишет
исследо­
вание
«Quid Phidiae Plato debuerit»
*
(1852), а Гирцель оценивает
литературную
форму
диалога
у
Платона
(«Der Dialog, ein litte-
rarhistorischer Versuch»
**
),
но
это
нисколько
не
мешает
нам
отд е-
* «Чем Платон был обязан Фидию» .
Ред.
** «Диалог,
литературно-историческое
и сследо ва ни е».
Ре д.
129
5 На переломе


ля ть
в
философском
произведении
эстетическую
оболочку
от
имею­
щ его
на уч ную
значимость
ядра.
Ниже
мы
увидим,
какую
св о еоб­
разную
роль
играют
поэтические
сказ ан ия
и
ми фы
в
духовной
ла­
боратории
философа.
Смешение
научно-философского
изобретения
с
художествен­
ным
творчеством
возможно
в
двух
отношениях
—
с
точки
зре ния
изучения
процесса
созидания
фил осо фск их
систем
и
с
точк и
зре­
ния
изу че ния
процесса
п ост ижен ия
их
духа
историком
философии.
Сами
фило с офы
—
Пл ато н,
Шеллинг,
Шопенгауэр,
Ницше,
как
я
указывал
(«Законы мышления и формы познания» . 1906.
С.
207),
дают
повод
к
смешению
пер во го
рода,
сближая
св ой
творческий
процесс
с
формированием
х удо жест венно й
концепции.
Поскольку
речь
и дет
о
тех
сторонах
их
творчества,
которые
вовсе
не
относят­
ся
к
о бл асти
нау чн о-фи ло софск ой ,
они,
кон е чно,
прав ы,
но
все
то,
что
цен но
в
их
си стем ах
для
научного
познания,
может
заклю­
ча ть
в
себе
элементы,
аналогичные
элементам
художественного
произведения,
но
не
тождественные
с
ними.
При
а на лизе
ин тел­
лектуальных
чу вст во ваний
и
их
роли
в
пр оцес се
научного
изобре­
тения
это
будет
подробно
выяснено
ниже.
Равным
образом
и
отож ­
деств л ен ие
процесса
п ост иж ения
духа
философской
системы
ист о­
риком
философии
с
процессом
художественной
пер е воплоща ем о­
сти
при
эстетическом
в ос прия тии
драмы
или
рома на
осн ов ано
на
спутанности
мысл и,
которая
выяснится
нам
при
анализе
«фантас -
мов»
научного
воображения,
столь
по хо жих
на
первый
взгляд
на
продукты
эст етич еск о го
творчества.
Подобную
спутанность
м ысли
можно
найти
в
книге
проф.
И.
А.
Ильина
«Философия
Гегеля,
как
учение
о
конкретности
Б ога
и
че лов ек а» (1918), книги
ценной
в
других
отношениях.
«Историку философии, —
пишет
И.
А.
Ильин,—
задано
осуществить
тайну
художественного
пере­
воплощения:
принять
чужое
п редм ето-соз ерц ан и е
и
усвоить
его
си лу
и
его
ограниченность».
Подобное
«принятие чужого предме-
то-созерцания»
ес ть,
дейст вит ел ьно ,
род
перевоплощаемости,
на
кото рую
указывал
и
Кан т
(см.
мою
статью
«О психологическом
изучении
метафизических
и ллюз и й». «Жизнь». 1901) и Гегель,
но
эта
перевоплощаемость
ино го
порядка,
чем
п ере воп л ощаемос ть
художественная,
хотя
между
ними
и
имеются
об щие
черты.
Нак о нец,
нельзя
рассматривать
и ст орию
фило со фии
просто
как
установку
известных
научных
обобщений,
как
это
делает,
на­
пример,
Таннери,
для
которого
история
философии
без
остатка
растворяется
в
истории
положительных
наук.
Спенсер о во
опреде­
ление
философии
как
знания
наивысшей
общности
грешит
чрез­
мерной
широтой.
Признавая
его,
пришлось
бы
отне с ти
т аб лицу
умножения
и
«Пифагоровы штаны»
к
об ласти
ис тори и
фил ос о­
ф ии.
У
философии
е сть
свои
сп ецифич еск ие
функции,
как
у
свое­
образной
области
научного
зна ния ,
ко торы е
и
должны
быть
рас­
кры ты
путем
анализа
природы
философского
изобретения...
И
великие
фил о софск ие
изобретения
удостаивались
премий,
но
гл а вным
обра зом
в
в иде
цикуты,
костра,
изгнания
или
тюрем­
ног о
заключения.
Изобретательность
развивается
всегда
из нут ри
130


кнаружи,
от
творческих
потенций
человеческого
духа
к
его
ак­
туальным
проявлениям;
зн ачен ие
внешних
возбудителей
в
этом
процессе,
разумеется,
весьм а
ве лик о,
но
они
никогда
не
могут
всецело
об ус ловл и вать
кон еч ный
результат
—
удачное
открытие.
Признавая,
что
нуж да
есть
ма ть
изобретения,
Мэзон
в
то
же
время
указывает,
что
в
процессе
его
образования
играет
важную
ро ль
и
свободная
твор чес к ая
и гра
духовных
сил
человека
—
его
ум а,
комбинационной
способности,
ловкости
и
т.
д.
Так,
и гры
де­
тей
и
игр ы
пе рв обыт ных
народов
служ ат
почвой
для
развития
изобретательности.
На
р оль
детских
игр
в
истории
изобретений
впе р вые
ук азал
Лей бни ц;
в
новейшее
время
Грос с
подробно
ис­
следует
ро ль
ум стве нного
эксперимента
в
детских
играх.
Мэзон
с ообща ет,
что,
например,
эскимосы
при
за ня тии
китоловством
созд аю т
особые
фиктивные
задания,
в
которых
нужн о
проявить
проворство
и
и зобре тате л ьнос ть
при
воображаемом
пр еслед ова­
нии
живо тно го .
По
ме ре
восхождения
к
более
высоким,
тонким
потребностям
человека,
каковы
религия,
искусство,
наука
и
философия,
фор мы
изобретения
углубляются,
но
мех аниз м
изо брет ател ьн ос ти
в
ос­
новных
чертах
о стаетс я,
тем
же.
В
частности,
что
касает ся
занимающего
нас
вопроса
об
изоб­
ретении
в
фило с оф ии,
то
нужно ,
во
избежание
недоразумений,
несколько
ост ан ов иться
на
том ,
что
является
исходным
пунктом
для
философской
изобретательности.
Е сли
рассматривать
этот
во­
про с
с
точ ки
зрения
современного
человека,
психо г енез иса
его
ли ч­
ности,
тог да
на
нег о
нетрудно
ответить.
Если
же
бр ать
вопр ос
с
исторической
точк и
зр ен ия,
то
на
нег о
можно
о тве тить
удовлет­
ворительно
лишь
в
самых
гадательных
и
общих
чер тах .
Что
ис точ­
ником
фил осо фск их
изобретений
является
вел ик ая
фи лос офск ая
ст ра сть
уд ивле ния
человека
перед
самым
фактом
его
бытия,
перед
з ага дками
познания
и
деятельности,
перед
вопросом
о
сущности
мира
и
цел и
бытия
—
это
бесспорно,
не
нужно
только
в
эту
общую
постановку
вопроса.субъективно
пр ивно с ить
сво ю
собственную
точку
зр ен ия,
модернизировать
неведомого
на ми
первобытного
человека.
Между
тем
в
эту
ошибку
впадают
и
Ренан,
и
Шопен­
гауэр,
и
Шуппе,
и
Селли.
Ренан
описывает
то,
что
он
называет
ре­
лигиозным
инстинктом
и
что
на
самом
д еле
ес ть
л ишь
одна
фил о­
софская
любознательность.
«Религия в человечестве то же,
что
свивание
гнезд
у
птиц.
Инстинкт
пробуждается
с
таинственной
неожиданностью.
Птица,
которая
никогда
еще
не
имела
яиц,
ни­
когда
не
наблюдала
этого
акта,
заранее
уже
зна ет,
что
ей
при де т­
ся
выполнять
эту
естественную
фу нкц ию.
Она
с
благоговением
готовится
и
с
самоотвержением
служит
цели ,
которо й
не
понима­
ет.
Таким
же
путем
за рож дае тся
ре лигио зна я
ид ея
у
челове ка .
Человек
шел,
ни
о
чем
не
думая.
Вдруг
наступает
ти шин а,
то чно
пауза,
проб ел
в
ощущениях: «О,
Боже,
го вор ит
он
тогда
про
се­
бя ,—
как
странна
моя
судьба!
Правда
ли,
что
я
существую?
Что
такое
мир ?
Не
сам
ли
я
—
это
солнце?
Не
светят
ли
его
лучи
из
моего
се р дц а?» Затем шум,
идущий
от
внешнего
мир а,
возобнов-
131
5*


ляется,
просвет
замыкается,
но
с
эт ого
мо мен та
существо,
по-ви-
димому,
эгоистическое,
будет
совершать
необъяснимые
поступки,
«оно будет испытывать потребность в обожании и поклонении»
(«Dialogues philosophiques»
*.
Р.
55).
Гю йо
с пра ве дливо
отмечает
здесь
смешение
чувств
современного
философа
с
религиозными
эмоциями
первобытной
души.
Шо пенг ауэр
посвящает
цел ую
главу
во
П-й
ч.
«Мир,
как
во ля
и
пр ед став лени е»
а на лизу
того,
что
он
называет
метафизической
пот ре бн ост ью,
и
в
конечном
итоге,
незаметно
для
самого
себя,
до­
казывает,
что
эта
метафизическая
потребность,
отч а сти
находя
себ е
удовлетворение
в
буддизме
и
аскетическом
христианстве/
нахо д ит
себе
надлежащий
выход
в
идеализме
и
пессимизме
его
собственной
системы.
Шуппе
в
ст атье
«Das metaphisische Motiv
und die Geschichte der Philosophic im Umrisse» (1882)
**
утвер­
ждает,
что
метафизическим
м оти вом
философской
изобретатель­
ности
является
потребность
ответить
на
два
вопроса: 1)«чтособ­
ственно
е сть
в
с ебе-су щее
или
абсолютно-сущее;2) путемкаких
посредствующих
понятий
это
абсолютно-сущее
может
быть
по­
ст ав лено
в
соотношение
или
в
связь
с
множественным,
измен­
чивым,
лишь
относительно
с ущи м».
И
п осле
беглого
обзора
всех
д р евних
и
новых
философских
систем
Шупп е
показывает,
что
ме­
тафизический
мотив
может
найти
себе
окончательное
удовлетво­
рение
лиш ь
в
уч ении
Вильгельма
Шуппе,
в
п оня тии
«BewuBtsein
iiber haupt»
***
,
которое
и
есть
ист ин но
сущее.
Так
пишет
догма­
тик
идеализма,
а
догматик
реализма
Д жэмс
Селли
за явл яет: «Под­
держивая
мысль,
что
в
самой
основе
существования
и
развития
человеческого
познания
ле жит
метафизическая
вера,
мы
ограни­
чиваемся
лишь
констатированием
фак та
научной
психологии
и
должны
предоставить
объяснение,
ес ли
таковое
возможно,
фил о­
софии» (см.
James Sully: «Outlines of psychology»
****
.
P. 514—
515).
Если
по ве рить
на
слово
господам
метафизикам,
то
выходит,
что
метафизическая
вера,
потребность,
инс т инкт
или
мотив
сут ь
факт ы
нау чной
психологии.
Какое
новое
и
легкое
док азат ельс т во
р еальн ост и
истинно
сущего
мы
п олучи ли
бы
так им
образом!
Толь­
ко
нам
пришлось
бы
зараз
п ризн ать
это
и сти нно
сущее
и
физ и­
ческим
миром,
и
мировою
волею,
и
«Сознанием Вообще» .
А
«Со­
знание
Вообще»
Шуп пе
сближает
с
личным
Богом,
которому
в
зак л ючен ие
своей
реч и
возносит
пламенные
моли тв ы
«о здравии,
долгоденствии
и
мирном
жит ии»
его
величества
ка йз ер а: «Gott
schiitze, Gott erhalte den Kaiser»
*****
.
Радикальный
скептик
в
ме­
тафизике
мог
бы
вспомнить
слова
великого
пророка: «Горьким
словом
моим
пос м еюс я!»
Фил ософ ская
потребность
в
изобретении
может
быть
так
фор­
мул и рован а,
что
подобная
формулировка
будет
п ри емле мой
как
* «Философские диалоги».
Ред.
** «Очерк метафизической линии в истории философии».
Ре д.
*** сознание вообще .
Р ед.
**** «Очерки психологии» .
Ред.
***** «Боже,
защити
и
с охра ни
кайзера».
Ре д.
132


для
сторонников,
так
и
для
про тив нико в
метафизики,
и
эта
фор­
мулировка
сводится
к
потребности
да ть
разумные
ответы
на
три
воп ро са,
поставленные
в
древности
Пирооном
и
повторенные
в
несколько
измененном
виде
Кант о м: «Ученик Пиррона Тимон го­
вор ил,
что
желающий
достигнуть
сча стия ,
должен
раз обра ться
в
следующих
трех
вопросах:
во-первых,
из
че го
сос тоят
вещи,
во-
в тор ых,
какое
отношение
мы
должны
себ е
к
ним
усвоить,
ц,
нако­
нец,
ка кую
выгоду
получат
те,
которые
выполнят
это» (Р.
Рихтер.
«История скептицизма», прим .
75).
У
Канта
эти
вопросы
видоиз­
менены
в
конце
«Критики Чистого Разума»
следующим
об ра зом:
Что
я
мог у
знать?
(Проблемы гносеологии или метафизики,
а
так же
психологии,
ло гик и,
н ауч ной
методологии,
и ст ории
фил осо фии .)
Что
я
должен
делать?
*
(Проблемы аксиологии,
т.
е.
теории
ценностей,
этики,
эстети­
ки,
педагогики,
политики,
эк оном ики,
п р ава.)
На
что
я
мо гу
над ея т ься?
(Проблема философии религии.)
Жиз нь
мудреца
есть
история
не пр ер ывных
и
страстных
и ска­
ний,
направленных
на
эту
единую
и
трехчленную
проблему.
Его
изобретательность
применена
к
расшифрованию
мир ов ой
зага д­
ки.
Вл.
Соловьев
уподобляет
творческий
путь
философа
медлитель­
ному,
но
непрестанному,
во схо жд ению
на
горные
ве р шины:
В
тумане
утреннем
неверными
шагами
Я
шел
к
т аин ств енным
и
чудным
берегам.
Боролася
заря
с
последними
звездами,
Еще
летали
сн ы,
и
схваченная
снами
Душ а
мол илас я
неведомым
богам.
В
холодный
белый
день
д орог ой
одинокой,
Как
прежд е,
я
иду
к
неведомой
ст ран е.
Рассеялся
туман,
и
яс но
видит
око,
Как
труден
п уть,
и
как
еще
дал еко ,
Далек о
все,
что
грезилося
мне.
И
до
полуночи
неробкими
шаг ами
Все
буду
я
ид ти
к
заветным
бер ега м,
Туда,
где
на
гор е,
под
новыми
звездами,
Весь
плам енеющ ий
победными
огнями
Ме ня
дождется
мой
з авет ный
храм .
Философия
из обретен ия
и
из обретен ие
в
философии
(Введение в историю филосо­
фии).
Прага, 1924.T.I.
С.
8—15, 54—58
***
В
техническом
изобретении,
которое
имеет
в
виду
Энгельмей-
ер,
постройке
ма ш ины,
к ото рая
впо лне
уд о влетво ря ет
заданию,
весь
практический
смы сл
в
проверке
изобретения.
Между
тем
в
творческой
в оле
идет
речь
о
трех
различных
видах
изобретатель­
ности
—
в
постановках
проблем,
в
их
решении
и
их
проверке,
при ­
чем
в
каждый
из
эт их
трех
процессов
может
входить
интуиция-
догадка,
отн юдь
не
в
о дну
постановку
проблемы.
133


I.
Правильная
постановка
нов ой
научной,
технической
или
философской
про бле мы
м ожет
бы ть
иногда
плод ом
великой
и зоб­
ретательности
и
ценна:
1.
С
педагогической
точк и
зрения.
Т ак,
Спенсер,
живя
на
ст а­
рост и
лет
в
летние
месяцы
в
д ер евне,
любил
пробуждать
в
детях
фер мер ов
л юб озн ател ьн ость,
предлагая
им
вопросы,
требовавшие
уменья
использовать
сво ю
н а блюда тельн ость
и
догадливость
(см.
«Факты и комментарии». 1903. «К ое-ка ки е
вопросы»; С.
32—34).
2.
Такая
изо брета тел ьн ость
может
иметь
огромное
эвристиче­
ское
зн ач ение
в
истории
наук
и
фило с офии.
Бы ло
бы
весьма
любо-,
пытно
собрать
у
разных
философов
поставленные
и
неразрешен­
ные
ими
проблемы.
До
нас
дошел
припи сы ва е мый
Аристотелю
лю­
бопытный
тра ктат
«ПрорХтщата»
*.
Дидро
в
«Мыслях по поводу
объяснения
п ри род ы» (1754) говорит о том,
что
у
опытных
экс пе­
риментаторов
вырабатывается
чутье,
граничащее
с
в дох но вением ,
в
предугадывании
важности
известных
проблем,
и
он
дал ее
выска­
зывает
ряд
догадок
и
намечает
ряд
проблем.
3.
Но
м ожно
проявить
еще
поразительную
изобретательность
в
обнаружении
ложности
пос т ано вки
известной
проблемы.
Это
мы
видим,
например,
в
истории
твор чес тва
Лобачевского.
Сущест­
вуют
доказательства
невозможности
р еш ения
п роб лемы
кв адр а­
туры
круга
(их историю дал Монтюкла), perpetuum mobile
**
,
общего
решения
для
ур авнен ий
выше
третьей
степени.
Сюд а
же
относится
ог ромн ая
заслуга
Канта,
до каз авше го
не в озмож н ость
решения
какой
бы
то
ни
было
метафизической
проблемы.
Новое
положительное
изобретение
нередко
исходит,
как
мы
видим,
из
разрушения
ложной
постановки
проблемы
у
предшественников.
II.
Третий
вид
изобретательности,
а
и ме нно : 1) изобретатель­
ность
в
проверке
догадки,
я
думаю,
по
прир од е
волевого
про ­
цесса,
имеющего
в
данном
случае
место,
нич ем,
по
существу,
не
отли ча ет ся
от
второго
вид а
и зобре тате льн ост и
в
решении
проблем,
ибо
нахождение
нового
метода
проверки
есть
прос то
разновид­
ность
в торо го
сл уча я.
Такова
последняя
часть
Аристотелева
«Ор­
гана»
—
«О софистических заблуждениях», «Трансцендентальная
диалектика»
Канта,
учение
об
идолах
Бэкона,
таковы
методы
ис­
правления
ошибок
в
математике
и
в
экспериментальных
науках,
методы,
анализируемые
с
философской
точк и
зрения
Джевонсом
в
его
«Основах науки».
Мы
уже
видели,
что
интеллектуальную
сторону
в
процессе
изобретения
представляет
ход
мысли,
выра­
жающийся
в
синтетическом
выв оде ,
причем
для
образования
пра­
виль ной
и
подходящей
большей
пос ыл ки
важ ны
интеллектуаль­
ная
подготовленность
в
фор ме
усвоенного
па мять ю
организован­
ного
запаса
з нани й,
а
так же
логическая
о строта
мысли,
дабы
понятия,
входящие
в
состав
запаса
зн ани й,
отличались
ясностью
и
отчетливостью.
2) Для меньшей посылки,
комбинационный
дар,
бог ат ство
и
подвижность
вооб ра же ния,
комбинирующего
из вест-
* «О задачах» .
Ред.
** вечный двигатель .
Ред.
134


ные
мысл и.
3) Уменье же ставить в связь приобретенный запас
знаний
с
к ом б инационны м
даром,
необходимым
для
изобретатель­
ности,
составляет
систематичность
научного
мышления.
Никто
не
может
отрицать,
например,
у
Ницше,
огромный
запа с
организо­
ванн ых
з наний
и
иск лю чит ел ьный
дар
изобретательности,
и
тем
не
ме нее
у
нег о
бросается
в
глаза
неспособность
к
систематиче­
скому
мышлению
и
даже
отвращение
к
нему.
Тенденция
к
систематичности
в
области
философской
мы сли
приво д ит
в
ка честв е
конечной
цели
к
известному
пон ят ию
о
ми ре,
conceptus cosmicus *,
по
Канту,
или
системе
мира.
Подобные
си­
стемы
в
ф илос офии
качественно
о тл и чаются
от
систем
мира
в
от­
дельных
науках,
напри мер ,
под
специальным
углом
зрения
астро­
н ома
(Лаплас), физика,
химика,
биолога
и
т.
д.
Ибо
философ
об ъ­
ед ин яет
ч астн ые
концепции
ми ра
в
ед инст ве
сознания
с
его
пред­
посылками,
общими
для
всех
нау к
о
пр ирод е
и
о
ду хе.
Это
п ри дает
философской
концепции
мира
со вер шен но
своеобразный
отпеча­
то к.
Такая
к он цепция
сводится
к
известному
единству
м ысли,
но
это
нечувственное
единство
может
опираться
на
из вест ные
вспомогательные
обр азы .
Поэтому
можно
говорить
и
об
образе
мира,
и
о
пон яти и
о
нем.
Рационалисты
воображали,
что
эту
мысль
о
мире
можно
свести
к
единой
формуле,
из
к от орой
аналитически
в ы текает
все
богатство
ми ров ого
содержания.
Эм пирис т ы,
как
мы
увидим
в
последней
главе,
стремятся
к
конструкции
как
бы
на­
глядной
модели
мира
и
ее
гот овы
отождествлять
с
по нят ием
о
ми­
ре.
Мис тик и
видят
в
понятии
о
мире
божественную
интуицию,
ко­
торая
постижима
лишь
путем
симп ати ческ ог о
вчувствования
в
нее.
На
самом
де ле
пон ят ие
о
мире
не
есть
ни
единая
ф ормула,
ни
моде ль,
ни
божественная
идея,
но
сок раще нн о
вы р ажен ная
одн им
термином
(материализм,
иде али зм,
критицизм
и
т.
д.)
необозри­
мая
множественность
синтетических
априорных
сужд ений
и
сово­
купность
н аивы сших
эмпирических
обоб ще ни й,
приуроченных
к
понятию
ми ра
яв лений
как
це лого.
Человек,
посвященный
в
фи ло­
софию,
поним ае т,
что
такое
вселенная
Аристотеля,
Канта
или
Гег еля .
Свое
поня т ие
он
может
иллюстрировать
схематическими
образами,
чт о,
например,
сделал
Шульц
в
применении
к
Фалесу,
Анаксимену
и
Ана ксима ндр у
(см.
книг у
«lonische Mystiker»
**
)
.
Такое
по ня тие
всег да
должно
быть
лишено
полной
закончен­
н ост и: I Потому,
что
мир,
как
объект
познания,
является
неисч ер­
паемым
и
в
смысле
п олн оты
эмпирического
содержания,
и
в
смыс­
ле
широты
точек
зрения
—
противоположные
взгляды
на
мир
сме­
няются
все
более
и
более
углубленным
пониманием
человеческого
духа
в
его
коренных
многогранностях
и
многоцветности;
и
в
смы с­
ле
гл убин ы
—
логическая
связность
мир опо ним а ния
и
соответст­
вие
его
дейст вит ель но ст и
все
более
и
более
углубляется,
нико гд а
не
достигая
конца.
Все
эти
три
процесса
асимпт от ич еск о го
харак­
тера.
Мир,
каков
он
ес ть,
представляет
вечное
задание,
бесконеч­
но
отдаленный
пункт.
II Потому,
что
философ
не
может
пе редать
* понятие о космосе,
к осм ическ ая
идея.
Ре д.
** «Ионийские мистики» .
Р ед.
135


на
бумагу
сво ю
идею
ми ра
совершенно
в
том
виде ,
в
каком
он
ее
мыслит,
ибо
мир
мысл ей
заключает
в
себе
бесчисленные
оттенки
ясности
и
сознательности,
непередаваемые
в
словесной
форме.
III Потому,
что
я,
как
и
вы,
воспринимая
чужую
концепцию
мира,
внесем
оба
в
нее
элементы
истолкования.
Таким
образом,
при
изучении
ф илос офии
имеешь
дело
с
тремя
идеями
мира,
послед­
няя
—
моя
собственная
идея
о
мир е,
скажем
Спинозы,
а
самый
объект
по з нания
для
С пино зы
и
меня
единый
мир
в
се бе
е сть
лишь
Ид ея.
См.
за меча тельн ую
статью
Б ерг сона
«Философская интуи­
ци я» («Новые идеи в философии», сборник No 1, Философия и ее
проблемы).
Читатель
сам
оценит
глубокое
различие
меж ду
разви­
ваемым
зде сь
взглядом
и
идеями
Бергсона...
Тв орче ск ая
до г адка
будет
подробно
описана
и
проанализиро­
ва на
нами
в
следующей
гла ве
«Творческой интуиции».
Ее
интел­
лектуальная
сторона
в
области
наук
и
фило с офии
заключается
в
изобретательности,
а
эм оцио на льна я
—
в
проницательности.
Новое
пон ят ие
изобретается
в
синтетическом
выводе,
проница­
тельность
сод ейст ву ет
изобретательности,
как
чуткость
содейст­
вуе т
наблюдательности
и
усвоению
запаса
зн аний.
Мы
у вид им,
что
счастливая
догадка,
требуя
богатого
и
подвижного
в ооб ра­
жения,
в
то
же
время
обусловлена
всеми
условиями
вероятной
ас­
социации,
а
поскольку
последняя
за виси т
от
мозг ов ой
деятельно­
ст и,
постольку
зависит
от
них
и
«интуиция» ...
В
процессе
научного
и
философского
изобретения
мысль
идет
одновременно
и
от
частей
к
целому,
и
от
целого
к
частям.
Теория
и
сист ем а
зарождаются
в
смутной
форме,
намечается
неясный
пла н
работы,
но
все
это
по
м ере
разработки
ч аст ных
проблем,
образую­
щих
детал и
намечающегося
ц е лого,
проясняется,
при об ретае т
более
отчетливые
кон туры ,
как
постепенно
ра зви вающийс я
заро­
д ыш.
Вот
это-то
постепенно
дифференцирующееся
единство
замыс­
ла
бывает
связано
с
аффективным
состоянием,
которое
можно
бы ло
бы
назвать
чувством
целостной
концепции.
Оно
служит
как
бы
венчиком
первоначального,
неясного
ядра
образов,
связанных
с
основной
идеей,
в
не го
привходят
о писанны е
нами
стремл ени я
к
еди нст ву
в
многообразии,
ясности,
последовательности,
соот­
ветствию
мысл ей
действительности
и
архитектоничности
цел ого .
Как
в
подготовительном
подборе
мыслей
и
фактов
при
соучастии
аффективной
памяти
и
деятельности
обостренного
внимания,
так
и
в
моменты
частичных
проявлений
проницательности
изобретате­
лем
руководит
неясно
н амеч аю щаяся
к онце пц ия.
Вот
почему
во
время
творческой
работы
нередко
приходят
в
голову
счастливые
до га дки
и
подходящие
данные,
пригодные
не
для
того,
что
можно
использовать
для
данного
эт апа
сложной
работы,
но
для
какого-
нибудь
другого
весьма
отдаленного
момента.
Иначе
говоря,
по­
р ядок
зарождения
счастл и вы х
догадок
в
работе
не
с оответс тв ует
п ор ядку
логического
п ро цесса
мыс ли,
но
определяется
чувством
с родст ва
этих
частных
до гад ок
с
общим
д ухом
неясно
ант иципи­
руемого
це лого.
Иногда
ученый
чувствует,
что
да нная
мысль,
дан­
ные
до г адки
почему-то
очень
ва жны
для
его
конечной
цели,
но
136


почему
и менно ,
он
не
может
дат ь
себе
о тчета.
Это
замечательное
яв лен ие,
объяснимое
только
указанными
соображениями,
наблю­
дает ся
одинаково
и
в
художественном,
и
в
научном,
и
в
философ­
ском
творчестве.
«Работаешь,
бывало,—
говорит
Римский-Кор­
саков,—
над
какой-нибудь
сценой
из
оперы
и
вдруг
замечаешь,
что
одновременно
с
сочинением
этого
номера
в
голову
приходят
ка кие -то
на
первый
взгляд
со вер ше нно
нену жные
темы
и
гармо­
ни и,
записываешь
их,
и,
что
удивительнее
всего,
это
то,
что
впо ­
следствии
именно
эти
самые
темы
и
ак корды
оказывались
как
н ельзя
более
подходящими
к
последующим
сценам,
о
кот оры х,
по-видимому,
и
не
дум ал
(сознательно,
по
к р айней
мере
в
эту
ми­
н уту), когда набрасывал эти сцены и аккорды» (см .
мою
статью
«О музыкальном творчестве» . « Му з ык аль н ы й
Со вр еменни к ».
1915.
No
1).
Моцарт
р ассказ ы вает ,
что
счас тли вы е
догадки
прихо­
д или
ему
в
голов у,
когда
он
в
х ороше м
наст р оени и
д уха
п у теше­
с твова л
в
экипаже,
или
во
время
прогулки
после
хорошего
об еда,
или
ночью
во
время
бессонницы.
«Тогда ко мне приходят в изоби­
лии
(stromweis) мысли,
и
притом
особенно
уд ач ные.
Понравив­
шиеся
мне
я
удерживаю
в
голове
и
мурлыкаю
их
про
себ я,
о
чем
мне
сообщали
потом
окружающие.
К
запомненному
мною
вскоре
пр исо единя ет ся
и
другое,
как
бы
крохи ,
из
которых
можно
состря­
п ать
паштет,
то
относящиеся
к
контрапункту,
то
к
тембрам
раз­
лич ных
инструментов
etc., etc., etc.
Все
это
разогревается
в
моей
душе,
име нно
когда
мне
ни кто
не
м еша ет,
и
р азр астае тся
в
моей
душе,
и
я
все
дальше
расширяю
и
проясняю
все
это ,
и
произ ве д е­
ние
с тан ови тся
вскоре
в
голо ве
уже
почти
готовым,
так
что
я
об о­
зреваю
его
за раз
в
мо ем
дух е,
как
пр ек ра сную
картину
или
кр а­
сивого
человека
и
не
одн о
после
другого,
как
оно
должно
бы ть
впоследствии,
слышу
я
в
моем
воображении,
но
как
бы
все
зараз
(sondern wie gleich alter zusammen).
Этот
пир
(Das ist nun
ein Schmauss).
Весь
эт от
процесс
(Finden und Wachen)
*
проис­
ход ит
во
мн е,
как
в
кре п ком
сладостном
с не» («schdnstarken Тга-
um»
**
см.
О.
Jahn: W. A. Mozart. 1858. III . 424).
Подобные
факты
наблюдаются
и
в
на уч ной
р або те.
Б.
О.
Ш лецер
пишет
о
Скрябине
(«А .
И.
Скрябин».
Б ер лин, 1923.
С.
49): «Когда он сочинял,
работа
его
никогда
не
шла
в
определенном
направлении
от
начала
произ­
вед ения
к
его
заключению:
первоначально
зафиксированные
мо­
менты
являлись
как
бы
и
определяющими
звуковую
систему
точ­
ками,
оттуда
он
сло вно
проводил
соответствующие
линии;
он
ра­
ботал,
т аким
образом,
одновременно
над
цел ым
произведением,
строившимся
ср азу
по
в сем
на пра вле ниям,
исходя
из
различных
п унк тов
по
пла ну,
разработанному
до
мельчайших
подробностей».
В
э том
отношении
был
бы
чрезвычайно
интересен
анализ
черно­
вых
тетрадей
и
набросков
философов,
ка к,
на прим е р: «Common
place book»
***
Бе р кли , «Reflexionen»
****
Ка н та, «Nachlass******
* нахождение и делание.
Р ед.
** прекраснейший сон.
Ре д.
*** «Философские заметки» .
Ре д.
**** «Размышления» .
Ре д.
***** «Наследие».
Ред.
137


различных
фил о софо в.
В
си лу
того
же
психического
механизма
нас
ин огда
озаряют
счастливые
дог ад ки
во
время
чтения
л екц ии,
ко торы е
не
относятся
в
данный
момент
к
делу.
Вот
почему
иногда
гениальный
мыслитель,
отдающийся
на
ле к циях
импровизациям,
мож ет
ок аза ться
с
ораторской
точки
зрения
ниже
искусного
лек­
тора ,
выполняющего
з ар анее
выработанный
пл ан,
а
меж ду
тем
воспитательное
значение
(не говоря уже о содержательности)
может
оказаться
в
первом
случае
большим.
Мы
п озн аком или сь
с
описанием
лекции
Гегеля
со
сло в
слушавшего
ее.
Е сли
сопоста­
вить
по добн ую
лекцию
с
блистательными
орат орски ми
выступле­
ниями
Ройке
Кол ла ра
или
Виктора
Ку зе на,
то
в не шние
преимуще­
ст ва
изложения
у
последних
окажутся
совершенно
очевидными,
но
студенту
на
таких
лекциях
не
удастся
заглянуть
в
т аин ств ен­
ную
лабораторию
творческого
духа.
Подталкивающим
импульсом
к
исканию
новой
концепции
м ыс­
ли
является
страдание,
недовольство
какою-нибудь
привычною
ст орон ою
ранее
принятого
мировоззрения.
Это
отмечают
психоло­
ги,
говоря
о
диссоциации
как
отправном
пункте
процесса;
на
это
указывают
гн ос еологи ,
напр им ер
Коген,
говоря
о
бесконечном
суж­
дении
как
отправном
пункте
философского
и скан ия;
на
это
обра­
ща ют
вним а ние
и
метафизики.
Мис тицис т
Бергсон
зд есь
сход и тся
с
критицистом
Когеном.
По
Бергсону,
начало
отрицания,
подобно
демону
Сократа,
кот орый
внушал
ем у,
ч его
не
над о
делать,—
вот
зар ожд ающ аяся
«интуиция»: «Наперекор общепринятым иде­
ям
и
как
буд то
само оч евид ны м
тезисам,
наперекор
утверждениям,
приз нава вшимс я
до
т ого
научными,
она
шепчет
философу
на
ухо : «Невозможно!» Неприемлем схоластический аристотелизм!
(Малебранш), неприемлемы ни окказионализм,
ни
inflexus phy-
sicus! * (Лейбниц), неприемлемы противоречия в понятии конеч­
ности
и
бесконечности
ми ра
в
себ е! (Кант), неприемлемо понима­
ние
п ри роды
как
мертвого
м ех ан изм а! (Фехнер),
непр иемл ема
гипотеза
т во рен ия ! (Спенсер), неприемлемы искусственные усло ­
вия
культурной
жизни! (Руссо).
Но,
кроме
подталкивающего
импульса,
в
э том
п ро цессе
есть
и
притязающий
мотив
—
тя га
к
интеллектуальной
гармонии,
см ут­
ное
прозрение
в
сф еру
нового
мир оп оним ания ,
более
истинного
и
в
смысле
соответствия
реальности
(как бы мы ее ни понимали,
фено мен алист ич еск и
или
метафизически), и в смысле соответст­
вия
мыслей
между
собою.
Философское
т ворчес тво
мучительно
радостный
процесс!
Бергсон
в
своем
замечательно
проникновен­
ном
и
глубок ом
в
психологическом
отношении
описании
философ­
ско й
интуиции
(хотя он и дает совершенно ложное и неубедитель ­
ное
метафизическое
истолкование
о писыв аемым
переживаниям)
справедливо
прот ив оп остав ляет
непрестанно
преподносящийся
со зн анию
философа
и деал
мир оп оним ания
и
более
или
менее
не­
совершенное
приближение
к
нему ,
кот орое
он
называет
образом-
посредником
(image mediatrice).
Но
из
этой
н еска занн ости
идеала
* физическое изменение .
Ред.
138


вовсе
не
вытекают
ни
скептическая
резиньяция
отчаяния,
ни
мисти­
ческие
порывы
в
«борьбе со словом»
постигнуть
истинно
сущее
каким-то
инт им ным
ак том
симпатического
чу вство ван и я.
Г ерои че­
ские
усилия
творческой
воли
до сто йно
вознаграждаются
глубо­
ким
сознанием
объективной
частичной
значимости
философского
изобретения,
к от орое
мыслитель
сов ерш енно
ясно
отличает
от
субъективной
и ллюзи и
обладания
полной
истиной...
Тв орчес кая
воля
человека
находит
себе
наивысшее
и
конечное
выражение
в
стремлении
не
только
по зн ать
мир ов ое
единство,
но
и
преобразить
его,
усов ерше н ств ов ать
сообразно
известному
по­
нятию
должн ог о.
Ниц ше
прав,
упрекая
(в «Рождении
трагедии»)
Сократа
в
том,
что
он
внушил
чел о ве честву
«безумную»
мысль
не
только
познать,
но
и
исправить
действительность,
опираясь
на
знание
и
на
законы
разума.
Если
подлинными
двигателями
че ло­
веческой
во ли
являются
организуемые
интеллектом
страсти,
то
эта
страсть
—
тяг а
к
известному
социальному
идеалу
ест ь
наряду
со
стремлением
п озн ать
мир
terminus ad guem * творческой воли,
в
то
время
как
диссонанс
между
сущим
и
должным,
мучительное
чувство
про тиво ре чий
мысли,
их
несо от вет ст вия
де йс твит ельн о­
сти,
контрасты
зла
по
отношению
к
добру,
безобразия
по
отно ше­
нию
к
красоте
есть
terminus a guo **
.
Е сли
в
религиозной
д еяте ль­
ности
человека,
деятельности
преимущественно
аффективного
характера
в
смутной
фор ме
таились
все
роды
человеческого
тв ор­
честв а,
то
в
философии
они
находят
себе
отчетливое,
просветлен­
ное
разумом
выражение...
Чтобы
у ясн ить
себе
роль
случайных
пробований
в
процессе
т ворч ест ва,
над о
перечислить
все
указанные
нами
выш е
факторы,
взаимодействие
коих
суживает
сферу
случайного
в
пр оц ессе
изо б­
ре те ни я: 1) Биологическое расширение поля творческой деятель­
ности
—
аккумуляция
первичных
наклонностей,
благоприятству­
ю щих
образованию
сложного
комплекса
подобных
наклонностей,
пригодного
для
дан ног о
рода
твор че ства ,
путем
наследственности.
2) Социологическое расширение поля творческой деятельности
—
культурный
уровень
эпохи,
влияние
круга
чт е ния,
школы,
экономи­
ческих
и
политических
усло ви й.
На
этой
почве
в
индивидуальном
со зн ании
изобретателя
уже
складывается
при
непрестанном
уча­
ст ии
все
более
и
более
проясняющейся
разумной
д еятел ьн ости
сознания
психофизическая
подготовка
мозга
и
сознания
в
виде
аккумуляции
организованного
запаса
зн ани й,
аффективной
чут ­
кости
и
координации
двигательных
процессов.
Только
на
это й
поч­
ве
вст упаю т
в
свои
пра ва
из обрет ател ьн ость,
ловкость
и
проница­
тельность.
Таким
обра зом,
пробование,
нащупывание,
име ющие ,
разумеется,
место
и
в
этой
подготовительной
ра боте
в
само м
про­
цессе
изобретения,
ос уще ствля ются
не
на
tabula rasa *** созна ­
ни я,
вероятность
счастливой
догадки
чрезвычайно
повышается
в семи
этими
подготовительными
процессами.
Эти
проб ова ни я
* конечный пункт.
Ре д.
** начальный,
исходный
пункт.
Ред.
*** чистая доска.
Ре д.
139


под
контролем
разума
ос уществ л яются
в
творческой
работе
по
разным
направлениям
в
различных,
так
сказать,
полях
испыт ания ,
межд у
которыми,
опять
же
под
верховным
контролем
мышления,
существует
непрестанная
корре л яц ия.
1.
Комбинаторика
фактов.
Чем
б ольш им
за па сом
организо­
ванных
ф а ктиче ских
з наний
расп ол агает
ученый
или
философ,
тем
более
ему
прих од ит ся
в
данной
области
работы
при
исследо­
вании
причинной
или
вообще
законосообразной
связи
выбирать
для
экспериментирования;
в
э том
выборе,
разумеется,
играют
роль
его
знания,
но
он
не
может
обойтись
и
без
пробований.
Так
поступает
всякий
экспериментатор,
в
том
числе
и
философы
(Де­
карт,
Лейбниц,
Кант ,
Спенсер).
Так ,
например,
Фа ра д ей: «Чтобы
на па сть
на
те
условия
опыта,
при
кот орых
предположенная
догад­
ка
или
идея,
как
выражается
сам
Фарадей,
мог ла
быть
оп рав да­
на
оп ыт ным
путем,
ему
приходилось
проделывать
сотни
и
да же
тысячи
неудачных
оп ы тов » («Фарадей», биография Абрамова).
2.
Ком бинаторик а
мыслей.
В
о бл асти
мышления
точно
так
же
в
виде
того,
что
Мах
н аз ывал
Gedankenexperimentum *,
прои схо ­
дит
у
уч ен ого
и
философа
непрестанное
пробование.
Иногда
та
же
мысль
фигурирует
в
одном
пе риод е
философского
развития
в
качестве
аргумента
в
пользу
одной
точки
зр ен ия,
а
в
д ругой
пе­
риод ,
когда
взгляды
философа
глубоко
изменились,
та
же
идея
служит
обоснованием
для
диаметрально
противоположного
тол ­
кования.
Очевидно,
мысль
двигалась
о щуп ью,
и
неудачный
умст­
вен ный
эксперимент
п обуд ил
к
его
возобновлению
в
другой
обста­
новке.
Та к,
Кант
в
докритический
период
творчества
усматривал
в
несовпадении
симметричных
фигур
свидетельство
в
пользу
транс­
цендентной
реальности
прос тран с тв а,
а
в
критический
пе риод
то
же
несов пад ен ие
симметрических
фигур
приводится
им
как
аргумент
в
за щиту
трансцендентной
и деальн ост и
пространства.
3.
К омбинат орик а
точек
зр ени я.
У
художников
она
выражает­
ся
в
пробованиях
относительно
идеальной
пе ревоп л оща емости
в
своих
мысленных
героев,
относительно
их
характеров
и
сит уаци й.
«Война и мир»
Толстого
возникла
«как бы случайно» . 17
ноября
1864 года Толстой пишет: «Вы не можете себе представить,
как
мучительна
эта
предварительная
работа
глубокой
пахоты
того
п оля,
на
котор ом
я
прин ужд ен
сеять;
об думать
и
пе ре ду мать
все,
что
м ожет
случиться
со
все ми
б удущ ими
людьми
предстоящего
сочинения,
и
об думать
миллионы
возможных
сочетаний
для
то­
го,
что бы
выбрать
из
них
0,000001- ну ю,
ужасно
трудно,
и
э тим
я
за н ят».
Художники
иногда
играют
в
карты,
загадывая
на
судьбу
геро ев
своих
будущих
про из ве де ний : «Играя в пасьянс вечером,
он
всегда
почти
что-нибудь
загадывал
о
своем
будущем
романе»
(Бирюков .
«Биография Л.
Н.
Толстого».
Ч.
II).
Совершенно
такой
же
ф акт
сооб ща ет
в
«Revue philosophique»
**
(1913, статья о « ме­
ханизме
творческого
во об ра же ния») Костылев о Виллье де Лилль
* мыслительный эксперимент.
Ре д.
** «Философское обозрение» .
Ре д.
140


Адан.
Здесь
в
буквальном
смысле
с ло ва : «воображенье свой пест­
рый
мечет
фараон».
У
философа
и
у чен ого
такая
комбинаторика
имеет
место,
когда
он
мысленно
становится
на
другую
точку
зре­
ни я,
напри мер ,
в
полемике,
при
сочинении
диало г а,
главным
же
об ра зом
таки е
пробования
в
перевоплощаемости
наблюдаются
в
последовательных
периодах
развития
философа.
Кант
был
с на­
чала
вольфианцем,
потом
ньютоннианцем,
потом
поддался
в лия­
нию
Юма,
потом
(после опубликования «Nouveaux Essays»
*
Лейб ­
ница
в
1765 году)
вернулся
в
ди ссе ртаци и
«De mundi seusibilis
atgue intelligibilis forma etc.»
**
к
догматизму
и
л ишь
в
письме
к
Герцу
1772 года видна окончательная решимость порвать с дог ­
матизмом.
4.
Наконец,
к омбин ат орик а
фо рм
выражения,
проб ова ни е
в
области
стиля
и
вообще
борьба
со
словом,
стремление
выработать
ясную
и
отчетливую
терминологию
для
передачи
своих
со вер шен­
но
новых
мыслей,
для
ко торы х
нередко
не
существует
подходящих
терминов.
П о следнее
сочинение
К а нта : «Ubergang von der Meta-
physik der Natur zur Physik»
***
дае т
нам
возможность
видеть,
какая
масс а
по пы ток
делается
философом,
чтобы
подыскать
под ­
ходящее
выражение
для
мысл и,
которое
постепенно
выявляется,
как
и
с ама
мысль.
Таким
образом,
в
творческом
духе
уче но го
и
философа
м огут
взаимодействовать
четыре
различные
сфер ы
или
пол я
испыта­
ний
—
под
непрестанным
контролем
мысл и.
Совокупность
вс ех
этих
взаимодействующих
процессов
настолько
сложна,
что
б ыло
бы'
совершенно
не пос ти жимым ,
как
может
единое
внимание
так
быстро
пе реме щатьс я,
ибо
бывают
случаи
в
творческой
рабо те,
когда
пользование
четырьмя
полями
исп ыт ания
зараз
является
необходимым.
Зд есь
пр оис хо дит
нечто
по доб ное
то му,
когда
очень
сильный
шахматист
играет
сра зу
четыре
парт ии
без
доски, «всле­
п ую », или когда в минуту опасности столкновения капитан кораб ­
ля
должен
проявить
самообладание,
давая
сразу
нужные
распо­
р яже ния
в
трюм,
матрос ам,
наблюдая
за
туманной
далью
и
справ­
ляясь
с
нужными
инструментами.
Без
признания
огромной
роли
в
данном
случае
чуткости,
проницательности
и
чувства
целостной
концепции,
о
которых
я
подробно
говорил,
тут
немыслимо
бы ло
бы
п олучи ть
желаемый
результат...
Тв ор ч ество
есть
прич уд ливо е
сочетание
упорного
тр уда
и
св о­
бод ной
непринужденной
игры.
Философ,
под обн о
ребенку,
с
кото­
рым
сравнивал
Гераклит
ве ч но ст ь, «пешками играет в войну» .
«Мы воображаем Платона и Аристотеля,—
г ово рит
Паскаль,—
в
длинных
пла тьях
педантов,
а
они
бы ли
прос то
честными
людьми
(honneter geus) и,
как
и
другие,
с меясь
в
к ругу
своих
друзе й,
когда
им
вз дума лось
написать
«Законы»
и
«Политику», они сделали
это
играючи».
А
Лей бн иц
в
письме
к
Pfaff’y по поводу его « Т ео-
* «Новые опыты» .
Ре д.
** «О форме мира чувственно воспринимаемого,
а
также
интеллектуального
(умопостигаемого)
и
д р.».
Ре д.
*** «Переход от метафизики природы к физике».
Ред .
141


дицеи»
пи шет: «Et miror neminem hactenus fuisse, qui lusum hunc
meum senserit»
*
(письмо 12
мая
1706 года).. .
С
другой
стороны,
бросается
в
г лаза
тот
напряженный
труд,
ко торы й
привходит
во
все
фа зы
творческой
деятельности,
труд,
без
которого
вся
эта
св о­
бодная
игра
б ыла
бы
совершенно
бесплодной.
К роме
игры
и
труда,
ну жно
еще
отметить
то,
что
м ожно
было
бы
назвать
т ворчес ким
досугом.
Мыслитель
«одержим», как и художник,
занимающей
его
идеей,
и
в
смутно-сознательной
форм е
творческий
процесс
про­
должается
и
в
перерывы
от
работы,
вплетаясь
незаметным
образом
в
сам ые
разнообразные
состояния
и
бо дрс т вова ния,
и
сна.
Воз­
можность
замещать
операции
мыш ле ния
продуктами
аффектив­
ной
чутк ост и,
проницательности
и
чувством
целостной
концепции
д ает
возможность
эк он омиз иров ать
сил ы.
Без
помощи
описанных
операций,
к отор ые
называют
иногда
«интуитивным мышлением»
(см .
проф.
А.
И.
Введенский.
«Психология без всякой метафизи­
к и», где имеется превосходная глава по этому вопросу), сложность
творческой
деятельности
представляла
бы
человеку
не пре одоли ­
мые
препятствия
для
достижения
желанной
цели.
Термин
«интуи­
т ивное
мышление»
мне
не
нравится,
так
как
расплывчатость
тер­
мина
«интуиция»
дает
пово д
к
постоянным
недоразумениям,
и
потому
лучше
везде
избегать
его ,
сохраняя
за
ним
исключительно
зн ачен ие
сверхрационального,
мистического
постижения
истинно
сущего,
т.
е.
то
значение
историко-философское,
а
не
психологи­
ческое,
кот оры м
определяется
сущность
мист ициз ма
или
интуити­
визма.
Интуиция
есть
те рми н,
приг одн ый
не
для
обозначения
оп ре­
деленного
психического
сос тоя ния
или
рода
познания,
чувствова­
ния
или
воли,
но
для
определенного
притязания
известной
груп пы
мыслителей
на
особый
способ
постижения
и сти нйо
сущего.
В
то
время
как
слова
perspicacitas **
,
sagacitas *** имеются в классиче­
ско й
л аты ни,
термин
intuitio позднего происхождения.
Intueor име­
ет
активный
смысл
—
не
столько
ора ю , ^eaopai рХёлю,
с мотрю,
сколько
е ц рХ ёлю , aT8vi^o), всматриваюсь.
Слова : intuitio, intuitus
и
intuitivus в классической латыни отсутствуют,
появляясь
впер­
вые
у
Боэция.
Intueor встречается у поэтов редко ( на пр им ер,
у
Го­
ра ци я), у Вергилия и Лукреция его вовсе нет .
Христианское
pis-
tis **** не есть интуиция.
В
настоящем
исследовании
я
тщательно
избегаю
его,
пользуясь
терминами:
догадк а,
чуткость,
про ница­
тельность,
придавая
этим
последним
терминам
вполне
отчетливое
и
специфич еско е
зн ачение.
Существуют
три
фи ло софск их
тер ми­
на,
имеющие
между
соб ою
нечто
общее:
интуиция,
инспирация
(вдохновение)
и
инстинкт
—
мист ичес кое
п озна ние
(divinatio),
мистическое
одушевление
(богодухновение)
и
мистическое
дейст­
вие
(теургия).
Это
—
т риада
мис т ическ ой
психологии,
в
которой
нашему
рассмотрению
подлежит
теп ерь
по нят ие
инст инк т а,
кото­
рое
еще
не
изъято
из
об ра щения
и
в
обла сти
био ло гии,
не
говоря
* И я удивляюсь,
что
ни кто
до
сих
пор
не
по нял
эту
мою
игр у.
Ред.
** проницательность,
прозор ливост ь .
Ре д.
*** ЧуТКость,
остроумие,
ум.
Ред .
**** вера,
верои сповед ание,
доказательство.
Ре д.
142


уже
о
психологии.
Но
будет,
мо жет
быть,
вре мя,
когда
и
это
слож­
ное
понятие
заме нен о
будет
несколькими
более
яс ны ми...
Видеть
в
инстинкте
сверхрациональное
явл ен ие
так
же
оши­
бочн о,
как
сч ита ть
возможным
окончательно
и
раз
навсегда
ис­
че рпа ть
эту
задачу.
Ни
организм,
ни
человеческое
тв орчес тв о
несводимы
к
конечному
механизму
физическому
или
психическо­
му.
З аг адки
духа
неисчерпаемы,
и
б еск о нечно
сложны
структура
и
функции
то го
др ева
знания,
которое
изу чал
Фауст:
Ког да
вдруг
у
мен я
вставал
пер ед
глазами
Весь
нервный
ствол
с
его
отр остк ам и,
ветвя м и,
Тогда
я
во ск лиц ал,
подкупленный
догадкой:
Так
вот
где
виж у
я
то
дре во
знанья,
О
чем
нам
го ворят
би блей ск ие
преданья!
Философия
изобретения
и
из об ретен ие
в
философии
(Введение в историю филосо­
фии).
Т.
II.
С.
100—105, 112 —119, 123,
127—136, 141
И.
О.
Лосский
УМОЗРЕНИЕ
КАК
МЕТОД
ФИЛОСОФИИ
Воп рос
о
методе
фило с офии
я
буд у
обсуждать
с
точки
зрения
гно ­
сеологического
направления,
называемого
мною
интуитивизмом.
Согласно
это му
учению,
всякое
знание
есть
непосредственное
со­
зерцание
(интуиция)
пре дмета
моим
я,
вступление
предмета
в
кругозор
моего
сознания
в
подлиннике.
Возможна
инт у иция
бл а­
годаря
тому,
что
мир
есть
органическое
целое:
все
элементы
ми ра
не кот орою
своею
с торон ою
сращены
друг
с
другом,
и
потому
по­
зн аю щее
я
может
наблюдать
непосредственно
не
тол ько
св ои
лич ­
ные
переживания,
но
и
заглядывать
так же
прямо
в
недра
чужого
бытия.
Изначальную
сочетанность
всякого
субъекта
со
всеми
об ъ­
ектами,
как
ус ло вие
возможности
интуиции,
я
называю
гносеоло­
гическою
координацией).
Благодаря
ей
мы
способны
познавать
предметы
на
лю бом
расстоянии
от
нашего
те ла
и
в
любом
от да ле­
нии
во
времени
от
наличного
акта
обсуждения,
припоминания
и
т.
п.
Сле дова тель но,
это
соч етан ие
субъекта
с
объектом
есть
не
физическая
близость,
а
специ фич еск о е
единство
духовного
типа,
сверхпространственное
и
свер хв рем енно е.
Учение
об
эт ом
отно ше­
нии
между
субъектом
и
объектом
есть
не
гипотеза,
а
простое
опи­
сание
эт ого
эл емен та,
кото рый
нали чен
в
каждом
случае
напр ав­
ленности
сознавания
на
любой
предмет:
на бл юда ющее
я
и
наблю­
да емое
солнце,
мыслящее
я
и
мыслимый
кон ус
и
т.
п.
образуют
в
каждом
данном
случае
еди нст во
сознания
(соединение сознающе­
го
и
соз н аваемо го ).
Сл еду ет
различать
несколько
видов
интуиции,
в
зависимости
от
того,
что
становится
опознаваемым
при
вступлении
п р едмета
в
кругозор
сознания.
Во спри ят ие
ц вет ов,
звуков
и
т
п.
есть
чувст­
венная
интуиция,
о
кот орой,
конечно,
тотчас
же
нужно
заметить,
что
в
чистом
виде
она
невозможна:
даже
отрывочное
на блюд ени е,
например,
си не вы,
требует
различения,
т.
е.
восприятия
этого
э ле-
143


мента
бытия
как
определенного,
т.
е.
подчиненного
законам
то­
жества,
противоречия
и
исключенного
третьего.
Эта
форма
всяко­
го
о гр анич енно го
элемента
мир овог о
бы тия
ес ть
уже
идеальный
мом ент
его,
о б усл ов ленный
сверхпространственным
и
сверхвре­
менным
соотношением
тожества
и
противоположности
всех
э ле­
ментов
м ира
друг
с
другом.
Следовательно,
усмотрение
ее
возмож­
но
ли шь
пут ем
н ечувст венно й,
т.
е.
интеллектуальной,
ин т уиции.
Отсюда
ясно,
что
хотя
бы
в
ми нима ль ной
степени
всякая
чувст­
венная
интуиция
должна
с опутств ов ат ь
нечувственным
со зер­
ца ние м,
умозрением.
Отвлекая
от
реального
бытия
(от бытия пространственно -
временного)
его
идеальную
сторону,
познающий
су бъе кт
мож ет
достигнуть
знания,
спол на
нечувственного,
может
предаться
чи с­
той
интеллектуальной
интуиции.
Предметом
ее
служит
н есамос то я­
т ель ное
идеальное
бытие
—
отвлеченные
идеи,
напр им ер
матема­
тические.
В
сверхпространственном
и
сверхвременном
царстве
идеального
бытия,
рядом
с
о тв лечен но
идеальными
началами,
есть
еще
боле е
возвышенная
об лас ть
—
конкретно-идеальное
бытие.
Этим
тер ми ном
я
обозначаю
су б стан ции
с
их
индивидуальною
сверхвременною
сущностью
(то,
чт о,
напр имер,
в
человеке
Ка нт
называет
умопостигаемым
я).
Индивидуум,
как
конкретно-идеаль­
ное
бытие,
не
подчинен
той
ограниченной
опр ед елен ност и,
которая
выражена
в
зако н ах
тожества,
противоречия
и
исключенного
тр е­
тьего;
в
этом
смы сле
инд ивид уум ,
как
и
Абсолютное,
прина дле жит
к
сфер е
ме талогич ес к ого.
Созерцание
этих
металогических
начал
есть
мистическая
ин т уиция
(или конкретная спекуляция,
конкрет­
ное
умозрение,
по
терминологии
Г егел я).
Для
краткости
бу дем
обозначать
иног да
все
виды
нечувствен­
ной
ин туи ции
словом
умозрение.
Так им
образом,
этот
термин
бу дет
означать,
во-первых,
чистую
интеллектуальную
интуицию,
во-
вторых,
те
случаи
интеллектуальной
интуиции,
когда
к
ней
при ­
со еди няе тся
чувственное
восприятие,
но
ли шь
как
подчиненный
мо­
мент,
и,
в-т рет ь их,
мистическую
инт у ицию.
Философия,
бу дучи
наукою
о
мире
как
ц елом
и
о
всяком
пред­
мете,
поскольку
он
исс леду ет ся
в
отношении
к
мировому
це лому ,
шагу
не
м ожет
ступить
без
умозрения,
потом у
что
всякая
связность
и
цело сть
ест ь
предмет
нечувственного
созерцания.
Ввиду
глубокого
ра з личия
между
отвлеченным
и
конкретным
умозрением,
т.
е.
меж ду
интеллектуальною
и
мистическою
интуи-
циею,
рассмотрим
эти
два
пу ти
познания
отдельно
дру г
от
друга.
Отвлеченное
умозрение
применяется
не
только
в
фил осо фии ,
но
и
во
всех
специальных
н аука х.
Некоторые
из
них ,
например
мате мати ка,
механика,
те орети ческ ая
физика,
сполна
основыва­
ются
на
этом
виде
умозрения.
Чем
большая
чистота
умозр ен ия
тре буется
для
разработки
какой-либо
науки,
тем
боле е
своеобраз­
ног о
таланта
тр ебу ет
она
от
своих
жрецов
и
тем
труднее
дает ся
понимание
ее
широким
кругам
общества.
Такова,
например,
выс­
шая
мате матик а.
Достоверность
и
точность
знаний,
со общ аемы х
ею,
достигает
крайнего
доступного
человеку
предела.
Кто
обл ад а-
144


ет
талантом
отвлеченного
с оз ер цания
математических
объектов,
тот
свободно
шествует
в
этом
царстве
идей
и
совершает
великие
открытия
в
не м,
как
бы
играя
и
наслаждаясь
своею
игрою.
А
не­
способные
к
та кому
умственному
видению
потеют,
пытаясь
усвоить
уже
п рочно
разработанные
отделы
этой
науки
и
нередко
пр инуж ­
де ны
бывают
пос ле
бесплодных
усилий
покинуть
занятия
ею,
не
во йдя
даже
в
преддверие
ее.
Объясняется
это
тем,
что
человек
есть
прежде
всего
практический
деятель,
даже
и
на
совр ем енной
с туп ени
культуры
за н ятый
пр еим ущ ест венно
борьбою
за
физиче­
ск ое
существование;
и
поэт ому
эволюция
всех
наших
пр едко в
и
собственные
наши
интересы
выработали
в
нас
сп особ ность
со­
сре доточ ив ать
в ним ание
п реим ущ ест венно
на
чувственно
данной
среде,
на
реальном
прос транс твенно- вр еме нном
бытии
и
опозна­
вать
его.
Однако
выше
бы ло
уже
указано,
что
всякая
чувственная
ин­
туиция
должна
сопутствоваться
нечувственною,
например,
во
вс я­
кое
суждение
входит
опознание
какого-либо
отношения
между
ве щами,
всякое
почти
наблюдение
треб ует
различения
множест­
венности,
доступной
счи сле ни ю,
и
т.
п.
Так им
образом,
опознание
некоторых
идеальных
моментов
сто ит
на
довольно
вы с окой
ступе­
ни,
благодаря
чему
и
возможно
развитие
специальных
наук .
Но
то,
что
нужно
для
ф илос офии,
именно
опознание
органической
целости
бытия,
объемлющей
св ерхп ростра нств енн о
и
сверхвре­
ме нно
р еаль ную
множественность,
стоит
далеко
от
низших
потреб­
ностей
человека
и
технических
деятельностей,
служащих
удовлет­
ворению
их.
Изучение
этих
с торон
м ира
есть
специальная
задача
фило с офии,
обусловливающая
все
своеобразие
и
всю
трудность
этой
науки.
С ле дова тельн о,
отличие
философии
от
других
нау к
обусловлено
не
методом
ее,
а
предметом:
согласно
интуитивизму,
ме тод
подчиняется
предмету,
а
не
пре дме т
создается
методом.
У мы,
не
воспитавшие
в
себе
способности
«наблюдать сверхчув­
ственные
нач ал а,
строят
философские
системы,
сто ящи е
на
весьма
низком
уровне
философской
культуры;
таков,
например,
ма тери а­
лизм,
для
которого
в
основе
ми ра
нет
н иче го,
кроме
множества
движущихся
не про ница е мых
объемностей
и
пространственно-
временного
п орядк а
их.
Материалист
стремится
строить
мир
тол ь­
ко
из
реальных
вещей,
пр инци пиал ь но
однородных
с
наглядно,
чувственно
данными
вещами.
Гора з до
выше
сто ят
системы
пред­
став ител е й
индивидуалистического
эмпиризма
и
позитивизма
различных
типов,
вроде
Юма,
Милля,
Спе нсер а
и
др .;
однако
и
они
строят
мир
только
из
элементов
реального
бы тия,
только
из
соб ыти й
с
их
временным
или
пространственно-временным
распо­
рядком.
Они
способны,
правда,
оперировать
с
тем ,
что
недоступно
чувственному
восприятию
(например,
психологические
процессы
чувства,
желания
ит.
п .),но все же выйти за пределы экстенсив­
но го
мн огоо бр ази я,
т.
е.
пространственно-временной
множествен­
ности,
они
не
умеют.
Подлинное
умозрение
выступает
на
сцену
тогда,
когда
фило­
соф
в ыхо дит
за
пр ед елы
физ ич еск их
и
психических
про цессо в,
145


вс туп ая
в
область
духовного
быт ия.
Одн ако
и
зде сь
возможны
раз­
ные
ступени
опознания
своеобразия
этого
бытия
соответственно
более
или
м енее
углубленному
умозрению.
Так ,
во
многих
фил о­
софских
си стем ах
играет
существенную
ро ль
по ня тие
субстанции,
но
при
это м
субстанция
бе р ется
в
такой
спа йке
с
ее
пространствен­
ными
и
временными
обнаружениями,
что
остается
неопо зн анною
или
недооцененною
ее
св ерхпрос тран ствен н ость
и
сверхвремен­
ность,
как
это
мы
н абл юда ем,
например,
у
Де ка рта.
Между
тем
точное
и
ясное
понимание
сверхпространственности
и
сверхвре­
менности
духовных
начал,
а
также
Сверхмирового
начала
е сть
нео бх од имое
условие
решения
многих
труднейших
проблем
и
по­
ниман ия
того,
как
они
решены
в
гениальнейших
творениях
Плато­
на,
Аристотеля,
Плотина,
Лейбница,
Гег ел я,
Солов ьев а
и
др.
Бл.
Августин
дае т
в
своей
«Исповеди»
особенно
яркий
пример
не об ход имос ти
воспитать
в
себе
способность
умственного
ви ден ия
свер хв рем енны х
и
сверхпространственных
начал
для
за нятий
фи-
лософиею.
По
его
словам,
он
всл едст в ие
привычки
все
представ­
лять
не
иначе,
как
в
чувственных
формах,
мыслил
даже
и
Бо га
«если не в форме тела человеческого,
то
по
к р айней
м ере
чем-то
телесным,
проникающим
все
части
всего
мира
и
п рости рающ имся
в
бесконечные
пространства.
Д ело
в
том ,
что
я
ничего
не
мог
пред­
ст а вить
се бе
вне
пространства;
всякий
предмет,
не
наполняющий
соб ою
определенного
места,
ис чезал
в
мо ем
понятии,
представ­
ля ясь
ничем,
да же
не
пустотою,
а
сов ерш енно
нич е м».
Отсюда
с ле­
довало,
что
«все твари будут тогда наполнены Тобою так,
что
в
т еле,
пол ож им,
слона,
больше
будет
Тебя,
нежели
в
тел е
воробья,
насколько
первый
больше
последнего:
субстанция
Тво я
будет
тогда
представляться
как
бы
разд робл енн ою
на
различные
час ти
всего
мира,
и
Ты
будешь
присущ
все м
им
соразмерно
их
величине.
А
межд у
тем
Ты,
Гос под и
Боже
наш,
совсем
не
таков,
как
я
пред­
ставляю
Тебя.
Но
Ты
не
озарил
еще
светом
Своим
моей
тьмы».
У
бл.
Августина
в
более
зрелом
воз ра сте
глаза
открылись,
и
созе рц ан ие
духовного
бытия
стало
до ст упным
ему
в
высокой
мере,
но
громадное
большинство
людей
в
течение
в сей
жи зни
сп о­
соб ны
представлять
и
понимать
лишь
то,
что
м ожно
поместить
на пра во
или
налево,
далеко
или
близко
от
себя
или
других
вещей,
а
т акже
то,
что
мо жно
нанизать,
как
жемчужины
ожерелья,
на
нит ь
времени
в
отношениях
прежде
и
пос ле.
Отсюда
становится
понятным,
каким
обра зом
оди н
известный
русский
коммунист
мог
в
ка честв е
довода
прот ив
существования
души
привести
следую­
щие
соображения:
анатомы
рассекали
мо зг
по
в сем
на пра вле ниям
и
нигде
ду ши
не
нашли,
зн ачит ,
ее
и
нет
вовсе.
Как
будто
—
душ а
нечто
вроде
изюминки
в
бутылке
с
квасом!
Эта
грубая
наглядность
мышления
поддерживается
не
тольк о
вс ею
обыденною
практикою
мышления,
но
еще
и
не к отор ыми
изощренными
методами
воспитания
и
обучения
в
школе ,
в
случае
одностороннего
по нима ния
и
применения
их.
В
самом
деле,
давно
уже
педагоги
говорят
о
наглядности
пре под ава ния
как
н еобхо­
димом
дид акти ч еско м
принципе,
начинают
даже
и
к
математике
146


подходить
с
помощью
лабораторных
методов,
а
трудовая
школа,
если
соответствующим
обра зом
осуществить
ее
замыслы,
способна
п рев рати ть
многие
знания
почти
лишь
в
моторные
механизмы.
Между
тем
даже
экспериментальные
исследования,
н ача тые
вюрцбургскою
шко лою
психологии,
обнаруживают,
что
понимание
мысли
достигается
направлением
внимания
на
со дер ж ания
созна­
ния ,
лишенные
наглядности,
а
чувственные
образы
толпятся
при
э том
в
соз нан ии,
как
ненужные
обрывки
прежних
восприятий.
Поэтому
задача
правильного
воспитания
и
обучения
состоит
в
т ом,
чтоб ы
использовать
наглядные
данные
лишь
как
материал,
в
ко торо м
воплощены
идеальные
нечувственные
^начала,
подле­
жащие
отвлечению,
для
резкого
противопоставления
их
чувствен­
но му
бытию,
в сл едств ие
ч его
изощр яе тс я
способность
к
умозре­
нию.
Даже
преподавание
частных
наук
должно
не
упус ка ть
из
виду
эту
цель.
Так,
лабораторный
метод
в
гео метр ии
должен
бы ть
использован
для
то го,
чтобы
показать,
что
никакие
взве шива ния,
накладывания
и
эмпирические
измерения
не
м огут
индуктивным
путем
дат ь
строгого
и
то чн ого
доказательства
ни
од ной
теоремы
(например,
тео рем ы,
гласящей,
что
параллелограмм
делится
диа­
гональю
на
два
равных
т ре уг оль ник а ), тогда как дедуктивное
доказательство,
исходящее
из
аксиом
*и определений,
ведет
к
аб­
солютн о
строгому
и
точн ому
о бо сно ванию
ист ин ы.
Таки е
проти­
вопоставления
должны
р ано
или
поздно
сн ять
пелену
с
ума
уча­
щегося
и
внезапно
дат ь
ему
пос т ижен ие
того,
что
такое
умозрение,
направленное
на
элементы
мира ,
недоступные
чувственному
в ос­
приятию,
и
навсегда
освободить
от
грубого
заблуждения,
будто
все
знание
основывается
только
на
осматривании,
ощупывании
и
т.
п.
Во спит ав
в
себе
способность
умозрения
настолько,
чтоб ы
усмотреть
бытие,
прин ципиал ьн о
отличное
от
реальных
вещ ей
и
процессов,
мы
нач ин аем
видеть
в
н овом
св ете
и
са мо
реальное
бытие.
В
само м
дел е,
остановимся
хот я
бы
на
том
идеальном
бы­
т ии,
ко торо е
я
назвал
словом
субстанция,
ил и,
лучше,
будем
те­
п ерь
называть
его
словом
субстанциальный
деятель,
чт обы
по д­
черкнуть,
что
это
—
существо,
а
не
отвлеченная
идея.
Субстанци­
альный
де яте ль
(например,
я
человека,
т.
е.
душ а,
или
«форма»
в
философии
Аристотеля,
энтелехия
в
витализме
Дриша
и
т.
п.)
ест ь
неч то
сверхвременное
и
сверхпространственное.
Отсюда
воз­
никает
не
обособленность
субстанциального
д еят еля
от
прост­
ранственно-временных
вещей,
а
как
раз
наоборот,
возможность
вступать
с
ними
в
весьма
разнообразные
отношения,
обусловли­
вающие
гора здо
более
высокую
связность
бытия,
чем
та,
ко тор ая
создается
единством
пространства
и
времени.
Представьте
себе,
например,
тысячу
элементов
А,
В,
С,
Д...
размещенных
в
простран­
с тве
одн ого
кубического
сан ти метра ,
напр имер
организм,
состоя­
щий
из
1000 клеток,
и
процессы
в
этих
клетках
в
течение
одн ой
не де ли.
Пр иб авьте
сюда
еще
свер хвр емен ный
и
сверхпространст­
вен ный
эле ме нт
ф
(«форма»
Аристотеля
или
«энтелехия»
Дриша,
а
по
мо ей
терминологии
—
субстанциальный
деятель);ф,
будучи
147


сверхпространственным,
не
находится
ближе
к
А,
чем
к
В,
оно
не
сверху
и
не
снизу
от
них,
оно
способно
сразу
бы ть
в
одинаковом
непосредственном
отношении
со
в семи
к л етками
организма,
обус­
ловливая
т аким
обра зом
гармоническую
со гла со ванно сть
их
друг
с
дру гом
(корреляцию частей тела в пространстве) .
Точно
так
же
благодаря
своей
свер х вр ем енност и,
гр
находится
в
одинаково
не­
посредственном
отношении
к
про цессам
первого,
третьего
и
седь ­
мого
дн я;
п оэто му
оно
способно
так
управлять
процессом
третье­
го
дн я,
чтобы
в
нем
был
использован
опы т
первого
дня
и
чтобы
он
служил
средством
для
того,
что
произойдет
на
седьмой
дець:
здесь
перед
нами
развитие
организма,
обнаруживающее
гармо­
ническую
согласованность
настоящего
с
про шлым
и
будущим
(корреляцию процессов во времени).
Допустим,
что
субстанциаль ­
ный
деятель
гр , «форма»
Аристотеля, «сидит»
гд е-ли бо
внутри
тела,
тог да
такое
всепроникающее,
гармонизирующее
влияние
его
было
бы
невозможно;
точн о
так
же,
е сли
бы
форма
была
«раз ­
лита»
по
всему
тел у
пространственно,
она
сама
со стояла
бы
из
мно­
жества
част ей,
внеположных
друг
другу,
и
не
только
не
гармони­
зировала
бы
элементы
орг аниз м а,
но
еще
сама
нуждалась
бы
в
упорядочивающем
принципе.
Для
умов ,
способных
представлять
себе
«форму», субстанцию и т.
п.
только
или
как
протяженный
субстрат,
обволакивающий
и
пронизывающий
с обою
весь
орга­
низм,
или
же
как
точку
в
организме
(maximum освобождения от
чувственной
наглядности
для
некоторых
л юде й), превращаются
в
пустой
набор
с лов
и
философия
Аристотеля,
и
витализм
Дриша,
и
учение
Плотина
о
том ,
что
всякое
растение,
животное,
земля
и
т.
п.
есть
¥бт] си$,Хдуо<; (созерцание,
мысль,
пон ят ие
—
благодаря
заключенному
в
них
идеальному
моменту
сверхпрост­
ранственного
и
сверхвременного
ед ин ств а), и развитое выше уче ­
ние
о
гносеологической
координации
субъекта
с
объектом
как
усло­
вии
интуиции
и
т.
п.
Наоборот,
умы,
способные
к
умозрению,
с
восторгом
воспринимают
учен и е,
откры в ающе е
им
безбрежную
ширь,
богатство,
разнообразие
и
утонченность
мир ово го
бытия.
Ра зли чие
в
восприятии
п ол уча ется
такое
же,
как
в
концерте,
когда
один,
с
музыкально
вос пр иимчиво ю
д ушою,
с
увлечением
сл уша ет
симфонию
Б етхов е на,
а
для
других
она
—
бесс вязн ы е
обрывки
звуков.
Бывает
и
та к,
что
человек
слушает
несколько
раз
сложное
музыкальное
про из вед ение,
напр им ер
«Тристана и Изольду»
Ваг­
нера,
не
находя
в
нем
никаких
кр асо т,
а
потом
вдруг
как
бы
про­
зревает
и
удивляется
св оей
преж ней
слепоте.
Та кие
лю ди
научают­
ся
осторожно
судить
о
художественных
произведениях,
зная
огра­
ниченность
своей
вос пр иимч ивос т и.
Такую
же
ос торож нос ть
сле­
довало
бы
выработать
в
себе
в
отношении
к
фило с офии
людям
со
слабо
развитою
способностью
со зе рца ния
идеального
бытия.
Еще
б ольше ю
с илою
восхождения
в
«миры иные»
нужно
об­
ладать
для
мистической
интуиции,
т.
е.
для
созерцания
металоги­
че с кого.
Даже
и
среди
величайших
философов
только
немногие,
например
Пл от ин,
Гег ел ь,
Вл.
Соловьев,
да ют
ценн ые
учения
об
э той
сфере
мира.
Чтобы
созерцать
ее,
нужно
отрешиться
не
только
148


от
пространства
и
времени,
но
даже
и
от
законов
тождества
и
про­
тиворечия,
которы м
подчинено
всякое
ограниченное
бытие,
не
исключая
и
цар с тва
отвлеченных
идей.
Отсюда
понятно,
что
здес’
тр ебу ется
к р айнее
освобождение
от
всех
пр ивыч ек
мышления,
почти
превосходящее
сил ы
человека.
А
между
тем
удовлетвори­
те льны й
ответ
на
вопрос
о
свободе
воли,
о
тв орчеств е,
об
источ­
никах
и
конечном
ре зу льта те
нравственного
поведения
может
бы ть
дан
не
иначе,
как
путем
углубления
в
сферу
металогического.
Наибольшие
трудности
таятся,
кон е чно,
в
идее
Абсолютного.
Уже
древние
философы,
Филон,
Отцы
церкви,
Плотин
понимали,
что
ника к ие
положительные
о г рани ченные
понятия
не
выражают
его
сущности,
так
что
приходится
охарактеризовать
Его
лишь
отрицательно,
как
Божественное
Ничто.
Конечно,
это
—
Ничто
сверхбытийственное,
а
не
то
ничто,
которое
стоит
ниже
бытия.
Поэтому
оно
может
быть
объектом
мистического
восприятия:
в
религиозном
опыте
оно
предстоит
п ред
восхищенною
душою
че­
ловек а
как
нечто
превосходящее
всякую
мировую
поло жите ль ­
ность,
и
не
превращается
вследствие
человеческого
созерцания
в
нечто
ог р анич енное,
относительное,
потому
что
лишь
с
точки
зр е­
ния
человека,
а
не
сам о
по
себе
Аб солю тн ое
характеризуется
при
этом
как
объект.
Чтобы
пр иня ть
учение
об
интуиции,
направленной
на
Абсолют­
ное,
ну жно
развить
в
духе
интуитивизма
те орию
отношения
меж ду
субъектом
и
объектом,
резко
отли чну ю
от
ка нтиа нск их
и
неокан­
т ианск их
уч ений
об
объекте.
В
противном
случае
мы
попадем
в.
безвыходный
тупик
вроде
то го,
в
каком
томится
мысль
Фих те
(в
«Wissenschaftslehre». 1804), который усматривает подлинное Аб­
солютн ое
как
не об ходи мую
сверхмировую
основу
м ира
и
букваль­
но
деся т ки
раз
бе ретс я
за
гносеологическое
оправдание
этого
на­
чала,
но
все
вно вь
и
вновь
терпит
крушение,
сталкиваясь
с
вопро­
со м,
как
можно
кон струи рова ть
неконструируемое,
д ать
поня т ие
того,
что
пр инцип иальн о
невыразимо
через
понятие,
как
можно
познать
и,
следовательно,
подчинить
отношениям
то,
что
сто ит
вне
всяких
отношений,
и
т.
п.
Кроме
учения
об
объективности
Абсолютного,
нуж но
еще
раз­
вить
учение
о
субъекте,
созерцающем
Абсолютное,
именно
пока­
зать,
как
возможно
стояние
его
пре д
лицом
Абсолютного
без
по­
глощения
Абсолютным.
Для
этого
требуется
отрешение
от
па нте ис­
тических
учений,
сли шк ом
сближающих
Аб солют н ое
и
мир ,
раст­
воряющих
мир
в
Боге
или
Б ога
в
ми ре.
Абсолютное,
как
сверх­
бытийственное
Ничто,
должно
быть
присоединено
ум ом
мыслителя
к
системе
пон яти й,
которыми
он
оперирует,
в
ка честве
принципи­
ально
нового,
ни
на
что
другое
несводимого
начала.
Ли шь
при
э том
ус лов ии
п олучае тся
удовлетворительный
ответ
на
трудней­
шие
вопросы
религиозной
фило со фии,
так
как
достигается
нечто
аналогичное
то му,
что
мы
нашли
уже
выше,
говоря
о
необходимо­
сти
прис ое д инить
к
реальному
бытию
сверхпространственные
и
сверхвременные
начала:
и
з десь,
п осле
усмотрения
нового
начала,
кругозор
расширяется
так,
что
уму
открываются
совершенно
новые
149


отношения
и
возможности,
не пох ожие
ни
на
чт о,
встречавшиеся
внутри
мира
и
о сущ ест вляющ и еся
по
благости
Божией
и
любви
Его
к
своим
творениям.
Лог ос.
Международный
ежегодник
по
фи­
л ософ ии
куль тур ы.
Кн.
I.
С.
41—50
Л.
И.
Шестов
НЕОПРОВЕРЖИМОСТЬ
МАТЕРИАЛИЗМА
(изкниги «Власть
ключей»)
«
Скажу
пря мо
и
сразу:
ма тери али зм
еще
никем
и
никогда
не
был
оп­
ровергнут.
Все
возражения,
обычно
представляемые
противниками
материализма,
относятся
не
к
само му
материализму,
а
к
доводам,
приводимым
им
в
свою
за щиту.
Доводы
ра зб ить,
кон е чно,
не
тру д­
но,
но
разве
в
этом
смысле
другие
метафизические
системы
нах о­
дятся
в
лучшем
пол о жении?
Правда,
материализм
принимает
очень
близко
к
сердцу
судьбы
своих
доводов,
будучи
почему-то
уверенным,
что
ему
придется
непременно
разделить
их
судьбу.
И
вообще
он
слишком
щепетилен
и,
несмотря
на
сво ю
видимую
грубость,
нервничает
гора з до
больше,
чем
следовало
бы
философ­
ской
теории.
Достаточно
противникам
назвать
его
метафизикой,
и
он
уже
бледнеет
от
у жаса:
ему
каж ется ,
что
все
про пал о.
Ничего
не
пропало!
Материализм,
да же
если
бы
ему
и
пришлось
называть­
ся
метафизикой,
нисколько
не
изменился
бы
от
того
в
своей
су щно­
сти.
И
я
не
думаю,
чт обы
идеалистам
стало
легче,
если
бы
материа­
лизм
о су щ ествил
свои
права
в
ка честв е
метафизики.
Но
главное
воз ра же ние
проти в
материализма
—
это
то,
что
он
допускает
в оз­
можность
чудесных
превращений,
своего
рода
овидиевы
метамор­
фоз ы.
М атери я,
бездушная
и
мертвая,
вдруг
превращается
в
дух.
Это
возражение
не
д ает
покою
материалистам
—
еще
больше,
чем
первое,
и
они
всяч еск и
хлоп очут ,
ч тобы
сн ять
с
се бя
под о з рение
в
легковерии,
и
для
этого
пытаются
слово
«вдруг»
заменить
словом
«постепенно» .
Конечно,
защита
п лохая
—
проницательные
враги
превосходно
разыскивают
среди
постепенности
рок ов ую
в неза п­
нос ть.
Но
если
бы
я
был
мат ери ал и стом,
я
бы
совсем
не
стеснялся
никаких
в нез апно ст ей.
Наоб орот,
я
бы
сам
на
них
нас таив ал
и
уже
тогда
совершенно
обезоружил
своих
оппонентов.
Да,
бывают
вне­
запные
превращения
—
может
бы ть,
не
всякого
рода,
а
только
из­
вестного
рода.
А
мож ет
бы ть,
и
все
что
угодно
может
произойти
из
вс его
чего
угодно.
Что
ж
из
этого
следует?
Разуму
внезапность
не­
понятна?!
Разве
материализм
подрядился
сделать
все
понятным
раз уму?
Или
разве
непонятность,
даже
не разумн ость
какого-ни­
будь
явл ен ия
может
д ать
нам
право
не
признать
его?
Разуму
мно-'
гое
из
того,
что
существует,
непонятно.
Не
понимает
он
и
того,
как
атомы,
собравшись
в
большую
кучу,
стано в я тся
о без ьяной
или
мыслящим
че лов ек ом.
Все
это
мог
бы
с ка зать
материализм,
но
ма­
териалисты,
я
знаю,
никогда
этого
не
скажут.
Они
в се-так и
в
конце
ко нцов
не
меньше
за ис кива ют
у
разума,
который
они
произ вод ят
от
атомов
и
считают
преходящим,
чем
их
п ро тивн ики,
идеалисты,
150


считающие
разум
веч ным
и
изначальным.
И
потому
с только
же
до­
рожат
св оей
истиной,
сколько
и
возможностью
д ока зать
ее
разум­
ными
доводами.
Понятно,
что
при
таких
условиях
они
ничего
не
м огут
добиться.
Док а зать
истинность
материализма
не возмож но,
е сли
же
признать,
что
доказанность
ест ь
conditio sine qua non ис ­
тинности,
то
материализму
прид ет ся
плохо.
Его
пр от ивник и
это
от­
ли чно
понимают
и
потому
говорят
не
о
материализме,
а
о
п рав оте
материализма
пре д
судом
разума.
Но
это
прием
я вно
недопусти­
м ый,
даже
недобросовестный.
Пр ед
с удом
разума
всякая
метафи­
зика,
идеалистическая
в
такой
же
степени,
как
и
материалистиче­
ская,
окажется
неправой,
ибо
в
тот
или
иной
момент
своего
разви­
тия
она
сошлется
на
нео б ъя сним ое,
т.
е.
для
разума
непр ием лемо е,
как
на
д анно е.
Так
чт о,
ес ли
материализму
хочется
стат ь
неуязви­
мым,
ему
лучше
всего
отказаться
от
всякой
арг уме нтац и и.
Sic volo,
sic iubeo, sit pro ratione voluntas*.
По ра
б ыло
бы
знать,
что
только
та
философия
может
проложить
себе
путь,
которая
дер з нет
бы ть
своевольной.
Последуют
материалисты
моему
совету?
Думаю,
что
нет.
Вероятно,
они
охо тн ее
пойдут
н ав стречу
идеалистам,
ибо
их
сердцу
ближе
забота
идеалистов,
стремящихся
очистить
мир
от
нео жид ан ност ей
и
чуд ес,
чем
самая
идея
материалистического
ми­
ропонимания.
С в обода
всегда
пугала
людей,
привы кш их
ду ма ть,
что
их
разум
выше
всего
на
свете.
Верно,
я
не
ошибусь,
е сли
сделаю
и
обратное
утверждение:
идеалисты,
если
бы
им
пришлось
выб и­
ра ть,
охотн е е
согласились
бы
признать
вселенским
началом
мате­
рию,
чем
произвол.
Власть
к л ючей.
Берлин, 1923.
С.
64—66
П.
С.
Юшкевич
О
СУ ЩН ОСТИ
ФИЛОСОФИИ
(К психологии философского миросозерцания)
1.
Не
помню,
ка кой
автор,
срав ни вая
между
с обой
ант ичн ое
и
совре­
менное
мировоззрения,
з аме тил,
что
философия
бы ла
наукой
др ев­
них,
а
наука
ест ь
наша
фи ло софи я.
Этим
была,
правильно
ука зан а
линия
ра звит ия
теоретической
мысли
от
произвольной
и
мало о бо­
снованной
спекуляции
ионийской
натурфилософии
до
теперешнего
точного
знания
с
его
широкими
обобщениями
и
перспективами.
Фи­
лософия
первоначально
охватывала,
действительно,
почти
всю
сферу
теоретического
зна ни я.
Но
постепенно
из
нее
ст али
выде­
ляться
и
ве сти
независимое
сущес твов ан ие
различные
частные
науки,
снач ал а
такие
точные,
как
математика,
астрономия
и
пр .,
а
затем
—
в
XIX веке
—
и
так
называемые
«науки о духе», наука пра­
ва,
психология,
этика,
эс тетик а
и
пр.
И
чем
крепче
становились
на
но ги
и
сам остоятельн ее
делались
эти
отпрыски
фи ло со фии,
тем
более
пустой
и
формальный
х ар актер
принимала
она
сама,
пре-
* Так я хочу;
так
я
в елю;
пу сть
доводом
бу дет
моя
воля.
Ред.
151


вращаясь
в
какую-то
смо рще нн ую,
нен ужну ю
кожуру,
лишь
за­
держивающую
развитие
не
разорвавших
ее
еще
об л астей
знания.
При
тако м
пол оже нии
вещей
естест вен но
было
возникновение
т ео­
ри и,
утверждавшей,
что
философии
предстоит
раствориться
в
со­
вокупности
положительных
наук,
которая
должна
заменить
преж­
ние
всео бъ емлю щ ие
метафизические
системы.
Только
за
теорией
познания
(и логикой)
ос та вля лись
еще
некоторые
из
старинных
функций
фило с офии.
Только
она ,
наука
о
науке,
должна
была
на­
по ми нать
еще
о
бы лом
величии
науки
наук,
царственной
наукц
о
принципах
сущего.
За
последнее
десятилетие
этому
учению
о
прогрессивном
само -
упразднении
фило с офии
был
нанесен
сильный
удар.
Системная
фи­
лософия,
оказывается,
не
х очет
вов се
сойти
с
арены
борьбы
идей,
но,
наоборот,
пытается
обра тн о
завоевать
некоторые
из
уступлен­
ных
ею
позиций.
Метафизические
настроения
неудержимо
ра ст ут,
и
не
только
в
ср еде
профессиональных
философов,
но
и
в
значи­
тельной
сочувствующей
им
части
о бр а зов анного
общества.
Вли я­
тельные
мыслители
открыто
и
при
я вном
одобрении
толпы
покл он ­
ников
об ъявл яют
науку
низшим
видом
знания,
скользящим
толь­
ко
по
поверхности
яв лений,
и
п роти воп ос тавля ют
ей
фил осо фию
с
ее
познанием
абсолютного
и
проникновением
в
сущность
вещей.
Эта
перемена
в
отношении
к
ме таф изи ке
за с тавля ет
задать
во­
прос,
правилен
ли
был
пр ог ноз
теории,
предсказывавшей
конеч­
ное
распадение
и
растворение
философии
в
системе
положитель­
ного
знания.
Нет
ли
в
сложном
яв ле нии,
на зы ва емом
филосо­
фией,
такого
осадка,
такого
не ра зл ожимо го
остатка,
кот оры й
не
может
бы ть
впит ан
в
се бя
точн ым и
н ауками
и
около
которого
периодически
—
по
своим
каким-то
особенным
зак она м
—
будут
отлагаться
толщи
идей
и
образов,
кристаллизуясь
в
разнообраз­
ные
метафизические
системы?
Можно,
кон еч но,
сказать,
что
наблюдаемый
теперь
рецидив
ме­
таф и зи ческог о
умозрения
представляет
про сто
временное
и
пре ­
ход яще е
яв ление,
вызванное
своими
частными
обстоятельствами:
пер ед
тем
как
свече
пот ухн уть ,
светильня
еще
вспыхивает
ра з-
другой
яр ким
плам енем,
но
это
только
ускоряет
момент
ее
окон­
чательного
погасания.
Одн ако
допустимо
и
другое
объяснение.
Возможно
ведь,
что
прав
был
Кант,
когда
сравнивал
метафизику
с
рекой,
которая
labitur et labetur in omne volubilis aevum
*.
Возможно,
что
в
человеческой
ду ше
ес ть
какой-то
спекулятив­
ный
фермент,
к оторы й
может
быть
временно
св язан
и
нейтрализо­
ван
своим
на учн ым
антагонистом,
но
кот оры й
не
может
бы ть
окончательно
уничтожен
и
в ремя
от
времени
порождает
э похи
ме­
тафизического
брожения.
Чтобы
ответить
на
эти
вопросы,
приглядимся
к
характеру
метафизического
твор че ст ва
и
к
его
отличиям
от
н ауч ной
деятель­
ности.
* течет и будет течь во всякий быстротекущий (м имо л е тн ый)
век
(время,
жизнь).
Ред.
152


2.
Сравнивая
научные
истины
с
фило со фским и,
мы
замечаем
прежде
вс его
с лед ующую
особенность:
научные
по н ятия
е сли
и
не
все
по д­
даются
м ере
и
чис лу,
то
все
определенны
и
однозначны.
У
них
р ез­
ко
очерченные
контуры,
ясный,
отчетливый
диск.
Как
ни
труд но
подчас
определить
такие
понятия,
как
«материя», «сила», «энер­
ги я », но объем и охват их не вызывают никаких сомнений и не по­
рождают
никаких
надежд.
Они
чисто
познавательного
типа.
Ма те­
рия
ест ь
материя,
энер гия
есть
э нерг ия
—
и
ничего
больше:
никако­
го
другого,
особенного
смысла,
отличного
от
логического,
с
ними
не
связывается.
Научные
по нят ия
—
это
сухие
деловые
бумаги,
в
ко­
то рых
каждое
слово,
каждый
знак
им еют
свое,
точно
взвешенное
и
раз
навсегда
установленное
з нач ение.
Совсем
ино й
характер
носят
философские
понятия.
Они
ка кие-
то
мерцающие,
то чно
звезды,
то
сжимающие
свой
п учок
света,
то
снова
разжимающие
его.
Они
полны
намеков
и
обетований: «су­
щ ее », «бытие», «становление»
—
это
не
сух ие
отвлеченные
терми­
ны
логики,
это
сложные
с им волы,
под
которыми,
помимо
их
прямо­
го
смысла,
скрывается
еще
особенное
богатое
содержание.
И
ес ли
научное
по ня тие
мо жно
сравнить
с
деловой
бумагой,
то
философ­
с кое
похоже
на
поэтическое
произведение
с
его
ме та фора ми
и
уп о­
доблениями.
Эта
р асп лы вч атость, «мерцание»
философских
поня тий,
благо­
даря
которому
на
ст роги й
логический
смысл
их
нал аг ает ся
еще
ка­
кой-то
другой
—
менее
определенный,
но
чем-то
более
ценный
и
значительный,—
не
есть
случайный
при зн ак
их,
продукт
недо ст а­
точного
расчл ен ен ия
и
обработки.
На оборот,
это
их
су щес тве нная
составная
черта.
Ко ре нные
философские
понятия
с уть
всегда
по­
нятия-образы,
понятия-эмоции.
Они
двучленны,
биполярны,
как
электрические
термоэлементы,
и
до с тато чно
обломать
у
них
образ­
н о-э моцио на льн ый
конец,
чтобы
в
них
пер ес тал
течь
философский
ток
и
чтобы
они
превратились
в
немерцающие,
с
четкими
контура­
ми,
термины
науки.
Ос об е нному
характеру
философских
понятий
соответствуют
и
специфические
черты
ф ило со фии.
Различие
между
фил о софией
и
наукой
нередко
объясняют
тем,
будто
предметы
исследования
у
них
различны,
будто
философия
направлена
на
общее,
а
наука
—
на
частное,
или
же
будто
первая
зан им ает ся
аб сол ют ной
сущно­
ст ью
вещей,
а
вторая
относительными
явлениями
и
т.
д.
Дело,
однако,
не
в
этом .
Нау ка
занимается
не
только
част ным ,
но
и
обобщениями
всяких
родов
и
степеней,
вплоть
до
вы соч айш их,
и
нет
ос но ваний
ста ви ть
ей
в
этом
отн ошен ии
ка кие
бы
то
ни
бы ло
границы
и
относить
наиболее
крупные
обобщения
к
веде­
нию
фило с офии.
Точно
так
же
е сли
существует
такой
предмет
познания,
как
«абсолютное», то он рано или поздно будет втя ­
нут
в
сфер у
научного
анализа.
Вообще
все
познаваемое
—
тем
самы м,
что
оно
по з нав аемо е,—
является
естественным
достоянием
науки.
153


Ду ал ис тичес кий
разрез
человеческой
п сих ики
проходит
не
че­
рез
с феру
познания,
деля
ее
на
две
разнокачественные
об лас ти
(«абсолютное»
познание
и
«относительное»
и
т.
д.), а вне ее.
И
ес­
ли
что-нибудь
стоит
за
границами
науки,
то
или
п отом у,
что
в
рас­
см атри ва емом
случае
дело
не
ид ет
во все
о
поз на нии,
или
же
пото­
му,
что
оно
идет
не
о
нем
одно м
только.
Философию
от
науки
отли­
чает
поэтому
не
пр едм ет
исследования,
а
то,
что
она
не
есть
вовсе
чистое
поз на ние
и
подходит
к
мир у
совсем
иначе,
чем
наука.
Ее
корни
заложены
не
в
уме,
а
в
нижних
этажах
душевной
жизни,
ча с­
то
в
г лубин е
бессознательного.
Современная
психология
все
больше
и
больше
р аскр ыв ает
пе­
ред
на ми
сл ожну ю
картину,
п редста в ляемую
нашим
«я», огромную
роль
бес соз на тельно го
в
наших
переживаниях,
з нач ение
таки х
яв­
лений,
как
раздвоение
личности
и
пр.
Тепер еш ние
и сс ле дов атели
ст али
внимательнее
присматриваться
к
строению
пс ихи ки,
с та­
раясь
различить
поверхность
ее
от
того,
что
таится
«на дне души»
(как гласит название книжки одного сторонника Фрейда
—
Ште-
к е л я). Человек ведет,
собственно
говоря,
два
существования,
рез ко
отличных
друг
от
друга,
живет
как
бы
в
дв ух
мирах:
с
одной
сторо­
ны,
в
м ире
повседневной
реальности,
мире
дел,
социальных
отн о­
шений,
житейской
прозы;
с
другой
—
в
мире
воображения,
игры,
мечты,
являю ще м ся
как
бы
пережитком
по ры
детства.
Этот
второй,
внутренний,
мир
бывает
обыкновенно
оттеснен
на
задний
план,
ат­
роф и руясь
у
многих
людей
почти
до
степени
зач атка .
Их
взрослое
«я», своего рода социальная личина,
поглощает
у
них
почти
без
ос­
татка
интимную
личность.
К
каждому
из
нас
ра но
или
поздно
плот­
но
пристает
какая- н ибу дь
социальная
маска
из
богатого
запаса
их,
имеющегося
в
данном
обществе,
и
каждый
более
или
менее
добро­
совестно
играет
ту
роль,
которая
досталась
ему
в
пье се
обществен­
ной
жизни:
ро ль
купца,
врача,
инженера,
пи сател я,
любящего
отца ,
супруга
и
т.
д.
Иной
так
срастается
с
этой
своей
рол ью,
что
уходит
из
жиз ни
в
полном
неведении
т ого,
что
он
был
собственно
не
собой,
а
со циал ьн ым
манекеном,
ходячим
воплощением
некото­
рой
категории
коллективной
жизни.
Др угих
же
только
ж ит ейская
катастрофа
выбивает
из
коле и
профессионального
автоматизма,
и
тогд а
они
вдруг
с
изумлением
оглядываются
на
с ебя
и
окру жа ю­
щ их,
точн о
сом на мб ула,
пробужденный
из
своего
странного
со­
стояния
и
увидевший
себ я
в
какой-то
незнакомой
обстановке.
У
этого
ключа
интимной
личности
и
пи тае тся
философское
ми­
ровоззрение,
строя
над
данной
нам
эмпирической
действительно­
стью,
миром
стр огой
науки
и
обычной
социальной
жизни
другую,
над-эмпирическую
действительность,
особенное
ц арств о
необыч­
н ого
и
значительного.
Двойственность
душевной
жи зни
—
про­
тивоположность
«я»
известной
профессии
или
социальной
функ ции
и
«я»
глуб око го,
потаенного,
сотканного
из
грез,
во спо м инаний ,
тоски
по
необыкновенному
и
Концентрирующего
в
себе
всю
сущ н ость
личности,—
вы носит ся
наружу
в
виде
дуализма
двух
миров:
отн о­
сительного
и
обыденного
мира
опыт а
и
абсолютного,
преображен­
но го
ми ра
метафизической
спек ул яци и.
154


Потребность
в
ином,
в
отличном
от
привычных
впечатлений
глубоко
заложена
в
человеке,
и
чем
выш е
уровень
культуры,
тем
настойчивее
дел ает ся
она
и
тем
многообразнее
способы
ее
удо­
влетворения.
Преображение
действительности
совершается
в
раз­
лич ны х,
имеющих
неодинаковую
ценность
и
значение,
идеологи­
ческих
формах.
На иб олее
простая
и
прозрачная
из
них
—
это
эс­
т ети чес кая
иде а ли зация , «чарованье красных вымыслов», дающее
человеку
временное
забвение
от
г рубой
обычности.
Как
ок еан
объемлет
шар
зе мно й,
Так
на ша
жизнь
кругом
объята
снами:
Настанет
ночь,
и
звучными
волн ами
Стихия
бь ет
о
б ерег
свой.
(Тютчев)
«Сны»
поэтического
вы мы сла
—
это
«преображение на миг»,
чис тая
игра,
это
волшебное
покрывало
Майи,
наброшенное
на
мгновение
на
по всед невно ст ь
и
сейчас
же
убран н ое
с
нее.
«Творимой легенде»
поэзии
противоположно
в
своей
коре нн ой
серь ез ност и
религиозное
у стр емл ение,
возносящее
над
земной
юд о­
лью
иной,
горний
мир,
неизмеримо
более
высокий
и
вечный.
Ре ли­
ги озн ое
чувство
да ло
человечеству
в
мистическом
эк ст азе
наиболее
глубок ую
индивидуальную
ф орму,
а
в
праздничном
наст р оени и
наиболее
яркую
со циал ь ную
форму
преображения
действитель­
нос ти
—
преображения,
воспринимаемого
не
как
илл юз ия,
не
как
игра,
а
как
са мая
ист инная
и
подлинная
реальность.
Нак оне ц,
промежуточное
место
между
по эз ией
и
религией
за­
нимает
метафизическая
сп екул яц ия,
пр оти вопос та вляюща я
вели­
кое,
самодовлеющее,
ми ров ое
«Все»
незаконченному
и
всегда
обу­
сл овл енно му
миру
науки.
Позади
видимого
на ми
порядка
я вле ний
философская
интуиция
находит
другой,
с
ка кими -то
особенными
связями,
немногочисленными,
ту ма нным и,
но
в
своей
туманности
говорящими
тем
убедительнее
чувству
и
воображению.
Деловой
и
безразличный
текст
св итка
бытия
как
бы
скрывает
за
собой
другой,
важный
и
нужный,
нап исанны й
«химическими»
чернила­
ми
и
об на ру жива ющийс я
ли шь
под
действием
жара
интимного
«я».
Под
согревающими
лучами
этого
«я»
мир
сло вно
просветлевает;
суровые,
твердые
очертания
его
смягчаются,
легко
раскрываясь
для
охваченной
чувством
космического
личности.
В
философском
миросозерцании
происходит
при об щ ение
в нут­
ренней
личности,
разбившей
оковы
социального
автоматизма,
к
ми ров ому
целому.
Лицом
к
лиц у
зде сь
становятся
«я»
и
Вселен­
на я.
Как
ни
проблематично
это
представление
о
Вселенной,
как
ни
призрачно
со
строго
логической
точк и
зрения,
но
на
известной
с туп ени
ра зв ития
оно
неизбежно
возникает
как
идеальное
п ро­
должение
и
ид еаль ная
к ви нт эссенция
окружающего
мира.
Сти­
рая
все
грани
и
межи,
за быв ая
все
частности
и
дробления,
уста­
новл енные
требованиями
жизни
и
науки,
ч ело век
словно
обводит
одним
широким
жестом
вокруг
с ебя,
объединяя
в
од но
неразрыв­
ное,
компактное
целое
бесчисленные
форм ы
чу вст венно го
мира
и
сп раш ив ая : «Что есть Все,
захваченное
этим
ж есто м?
какое
место
155


занимаю
в
нем
я,
не
я
—
купец,
вои н
или
другой
какой-нибудь
занумерованный
и
заэтикетированный
ч лен
общества,
а
я
во
вс ей
совокупности
своих
сокровенных
помы с лов
и
желаний,
я,
г ов оря­
щий ,
как
равный
с
р авны м,
со
Вселенной?»
Раз
возникши
в
человеческой
истории,
этот
вопр ос
не
может
быть
уже
вычеркнут
из
нее,
как
бы
убедительно
ни
доказывали
ло­
ги чес кую
несостоятельность
обр аз о вания
понятия
«Все»
и
непра­
вомерность
оперирования
им.
Ведь
«Все»
мет афи зик и
е сть
ли шь
своеобразная
про ек ция
наружу
интимного
«я».
И
пока
не
исся к­
нет
в
ч ело веч естве
этот
внутренний
источник
интимности,
не
пр е­
кратится
и
про це сс
отбрасывания
на
экране
Вселенной
«я».
«Все»
философии
не
ес ть
результат
простого
суммирования
частных
мировых
систем,
сперва
земли,
потом
солнца
с
п лан етами ,
звезд,
туманностей
и
т.
д.
Сколько
бы
звезд
и
туманностей
мы
ни
слагали
между
собой,
как
бы
далеко
в
глубь
пространства
ни
проникали
на ши
тел еско пы
и
спектроскопы,
мы
все
еще
не
поки­
даем
плоскости
чисто
научного
рассмотрения
вещей.
«Все»
отли­
чается
от
различных
конечных
вселенных,
открываемых
одна
за
другой
положительной
наукой,
не
количественно,
а
качественно.
В
порядке
«Всего»
явления
приобретают
совсем
иного
рода
значе­
ние
и
значительность,
чем
в
порядке
тех
или
иных
мировых
систем,
п одобн о
т ому
как
со быти я
личн ой
жизн и
получают
ино е
освещение
с
то чки
зрения
интимного
«я», чем «я»
обычного.
Периферическое
рассмотрение
вещей
уступает
здесь
место
рассмотрению
их
как
бы
из
мирового
цент р а.
Человек
чувствует
се бя
песчинкой
на
земле,
атомом
—
в
солнечной
системе
и
еще
более
мелкой
ед инице й
по
от­
но ш ению
к
звездному
миру.
Чем
более
объемлющие
системы
мы
ст анем
брать,
тем
ничтожнее
будет
уде льн ый
вес
личности.
Каза­
лос ь
бы,
что
в
пределе
должна
получиться
бесконечно
м алая
дробь.
И
однако
л ишь
только
мы
переходим
к
этом у
пределу
и
противопоставляем
человеку
ми ров ое
«Все», как рассматриваемое
отношение
резко
м еняе тся:
из
д ифф ере нциал а
лич но сть
становится
вдруг
значащей
величиной,
величиной
то го
же
порядка,
что
и
ми­
ровое
целое.
Это
ясно
показывает
нелогический,
иррациональный
характер
по ня тия
«Все», которое и дорого человеку именно этой
своей
иррациональностью.
Неистребимый
антропоцентризм
че ло­
веческой
природы,
изг на нный
из
о бласти
положительного
знания,
нашел
с ебе
тем
более
неприступную
позицию
в
самом
серд це
фи­
лософского
размышления
о
мир е.
Философ ия
ес ть
размышление
о
вещах
sub specie * «Все­
го ». «Все»
е сть
ос но вное
поня тие
ее,
оно
—
под ле жа щее
—
явное
или
н ея вное
—
всех
философских
су ждений .
И
своеобразный
ха­
рактер
это го
нап ол ов ину
логического,
напо ло ви ну
эстетического
понятия
отражается
на
вс ех
тех
сказуемых,
которые
с о един яются
с
ним.
В
гераклитовском
«все течет»
ид ея
«течения»
вовсе
не
рав-
нозначуща
нау чно му
пон ят ию
движения,
процесса,
и з мене ния:
она
есть
все
это
плюс
еще
некоторый
образно-эмоциональный
ком п-
* с точки зрения .
Ред.
156


ле ке,
со держ ащ ий
в
себе,
например,
образ
р еки
—
«реки жизни»,
«реки времен»
—
и
ряд
ассоциирующихся
с
этим
—
то
грустных,
то
р адост ных ,
в
зависимости
от
темперамента,—
чувств
и
наст р оени й.
Точно
так
же
в
пар мен ид овск о м: «бытие (т.
е.
Все)
едино»
идея
еди нс тва
не
совпадает
с
монизмом
положительной
науки.
Единство
сущего
постигается
зд есь
как
что-то
сбивающее
все
я вле ния
мира
в
од ну
твердую,
неразрушимую,
однородную
массу ,
которая
не
терпит
рядом
с
собой
никаких
особенностей,
ник ак их
ра зде льн о­
стей.
Изменение
из г нано
из
мира.
«Все», такое энергичное,
разви­
вавшее
таку ю
кипучую
и
неустанную
деятельность
у
Гераклита,
на­
сл ажд аетс я
у
Парменида
вечным
блаженным
отдыхом.
В
вещах
нет
известной
вра жд ы,
как
учи л
эфесский
мудрец.
Наоборот,
все
ве щи
со ли дар ны,
с вяз аны
между
собой,
соединены.
И
да же
нет
собственно
вещей,
а
ес ть
только
одна
умиротворяющая,
беззвезд­
ная
ночь
бытия,
в
кот орую
грезится
так
легко
и
беззаботно.
Два
порядка
существуют
в
мире,
два
различных
текста
чере­
дуются
в
нем
для
направленного
на
целое
взора.
Но
вну т ренн ее
«я»
не
только
про явля ет
тайный
смысл
сущего;
оно,
собст венно ,
продиктовывает
и
ве сь
текст
этой
т а йно писи.
Там,
где
один
мысли­
тель
находит
не пре рыв ное
движение
и
изменение,
там
другой
видит
лишь
молчаливый,
замкнутый
в
себе
покой.
Для
одного
сущ­
нос ть
вещей
—
это
стройный
мир
ясных
и
вечных
ид ей;
другой
чув­
ствует
под
поверхностной
корой
феноменального
м ира
могуче е
ус­
тр ем ление
и
ропо т
рвущейся
к
жи зни
в оли.
«Все»
является
пред­
метом
самы х
разнообразных
толкований.
Общее
подлежащее
всех
философских
суждений,
оно
соединяется
с
различными,
неред­
ко
прямо
про т иво пол ож ными
и
исключающими
друг
друга
сказуе­
мыми.
З десь
совершается
второе
логическое
гр ехо пад ение
ф ил осо фии.
Объе дин ив
сперва
все
явления
мир а
в
одн о
неопределенно-собира­
тельное
«Все», философы начинают затем толковать это «Вс е»
в
терминах
некоторого
частного
образа,
одного
из
элементов
«Все­
го» (в терминах « т е че ния», «единого», «воли», «идеи»
и
т.
д. ).
Философия,
таким
образом,
есть
не
только
размышление
о
вещах
sub specie «Всего», но и размышление обо «В с ем» sub specie ка ­
кой-нибудь
отдельной
вещи.
Не
следует,
однако,
представлять
себе
эти
выделяемые
анали­
зом
моменты
философского
умозрения
как
два
отличных
и
раздель­
ных
во
времени
ак та,
причем
сперва
образуется
подлежащее
фи­
ло соф ии
—
поня тие
«Всего», а затем подыскивается к нему то или
ино е
сказуемое
(тот или иной частный образ,
с
к ото рым
отожде­
ствляется
«Все»).
Оба
эти
момента
дан ы
одновременно
в
том
не­
ра здел ь ном
и
неразрывном
переживании,
каким
является
фило ­
софское
видение
мира.
В
каждом
из
нас
находится
за роды ш
философа,
каждый
из
нас
способен
в
известные
мо менты
своей
жизни
подняться
над
уровнем
обычного,
раздробленного
существования
и
окинуть
одн им
всеох­
ватывающим
взгляд ом
доступную
ему
сумму
сущего.
Философы
отл и чаютс я
только
особенной
по выше нно ст ью
это го
космического
157


чувства,
особ ен ной
яркостью
и
постоянством
его
и
лишь
за тем
уже
диалектической
с нор овк ой,
позволяющей
им
развернуть
в
об­
ширные
логические
системы
не мно гоч ис ле нные
элементы
их
пе р­
вичной
интуиции.
Но
в
основе
у
вс ех
—
как
у
ф ило софов -т ворц ов,
так
и
у
тех
«философов на миг», какими являются обыкновенные
люди,—
лежит
один
и
тот
же
пр остой
акт
интуиции
«Всего», в
ко тором
наше
интимное
«я»
ст ан ови тся,
выражаясь
сло вами
Тют­
чев а,
на
миг
причастным
«божески-всемирной
жиз ни ».
Философия
есть
исповедь
интимного
«я», принявшая форму повествования о
мировом
«Всем» .
3.
Выраженная
в
терминах
логики,
философская
и нту иция
сводится
к
нагромождению
двух
ошибок:
сперва
образуется
проблематиче­
ское
понятие
«Всего», а затем ставится знак равенства между этим
всео бъ емлю щ им
целым
и
некоторой
частью
е го.
Было
бы
не ве рно
дума ть,
будто
поня т ие
«Всего»
испо лня ет
зде сь
такую
же
функ цию ,
какую
исполняют
в
ма тема ти ке
мнимые
в е личины,
ко то рые
в
конце
концов
сокращаются
друг
с
другом
и
да ют
после
всех
выкладок
впо лне
р еаль ный
и
ценный
ре зу льт ат.
«Все»
не
играет
во все
вспо­
могательной
ро ли
такого
промежуточного,
уничтожающегося
сам
с
собой
термина.
Оно
не
прикрывает
соб ой
других,
более
рацио­
на ль ных
понятий;
скорее
наоборот,
многие
ко ре нные
философские
по нят ия
(как,
нап р им ер , «абсолютное», «сущность»
и
пр.)
пред­
ставляют
со бой
замаскированные
ф ормы
«Всего» (хотя,
конечно,
в
образовании
их
принимают
участие
и
другие
мотивы).
Вну т ренние
противоречия,
пр ису щие
сост авным
элементам
фи­
лософской
спек у л яции,
пока зыв аю т,
что
мы
им еем
зде сь
д ело
не
с
чис то
познавательным
актом.
Внешне
это
с каз ывае тся
в
беско­
нечной
пе ст роте
и
разноголосице
философских
систем,
разноголо­
сице,
об нару жива ю щейс я
не
только
во
времени
—
в
смене
различ­
ных
вз гляд ов
и
теорий,—
но
и
в
пространстве,
в
одновременной
наличности
несходных
и
нередко
противоположных
учений.
За
пос ледн ие
годы,
под
вл ия нием
исходящей
от
прагматизма
критики,
вокруг
понятия
истины
загорелся
оже сто чен ный
спор.
Какую
бы
по зи цию
ни
занять
в
это м
споре,
од но
во
всяком
случае
должно
быть
бесспорно
—
им енн о,
что
познание,
направленное
на
истину,
характеризуется
тенденцией
к
однозначности.
Познание
центростремительно.
С
какой
бы
точ ки
н ауч ной
периферии
ни
нача­
ли
с вою
работу
различные
исследователи,
в
своем
поступательном
д вижен ии
они
непременно
сб лиж аютс я
между
собою.
Эволюция
положительного
знания
—
это
движение
сближения,
схождения.
Возможно,
что
этот
про це сс
сближения
и
в ыр авн ивания
научных
теорий
—
бесконечный,
неспособный
никогда
реализоваться
впо л­
не.
Но
он
протекает
всегда
в
од ном
направлении,
по
одному
уклону.
Эволюция
науки,
п ользуяс ь
математическим
сравнением,
пред­
ставляет
сходящийся
бесконечный
ряд.
Совсем
ин ую
картину
представляет
ис то рия
фило с оф ии.
Зд есь
вовсе
не
наблюдается
тенденция
к
объединению
взглядов
и
к
схож-
158


ден ию.
Скорее
м ожно
даже
отметить
известное
стремление
к
рас­
хождению.
Врем я
приносит
с
собой
—
пра вда ,
крайне
редко
—
новые
точ ки
зрения
на
сущее,
меж ду
тем
как
почти
ни
одно
из
вы­
дв инут ых
когда-нибудь
фил осо фск их
учений
не
теряется
беспо­
воротно.
В етша ет
форма
их,
ме няет ся
диалектическое
обоснова­
ние,
но
по
существу
все
п рошл ое
фило с офии
стоит
тут
же,
у
порога
настоящего,
как
живая
современность.
Гер ак лит
и
Платон,
Ка нт
и
Гегель
—
это
не
просто
история,
это
—
самая
настоящая
ак­
туальность,
ес ли
не
всегда
de facto *,
то
всегда
de jure **
.
Ни
в
ка­
кой
друг ой
науке
история
самой
науки
не
играет
та кой
исключи­
тельно
важной,
почти
заслоняющей
все
ос тально е
роли,
как
в
фи­
ло со фии.
Этот
чрезмерный
историзм
вырастает
за
счет
объектив­
но
познавательного
значения
фил ос о фии,
превращающейся
в
бо­
гатейший
музей
миросозерцаний.
Мо гут
сказать,
что,
взятая
сама
по
себе,
картина
вечной
фило­
софской
неурядицы
не
представляет
решающего
аргумента
п ро­
тив
н аучн о-п озн а вате льно го
значения
фил ос оф ии.
История
мысли
знает
немало
проблем,
выжидавших
столетия
и
даже
тысячелетия
своего
решения.
Почему
не
допустить,
что
проблема
философии
от­
нос ит ся
к
э тому
же
типу
и
что
в
будущем
—
р ано
или
поздно
—
удастся
разрешить
вековую
з а гадку
ее
и
выработать
мировоззре­
ние,
ко торое
прогрессивно
объединит
умы
так ,
как
объединяет
ка­
ка я-н иб удь
общезначимая
научная
теория?
Но
воз ра же ние
это
покоится
на
недоразумении.
Стре ми ть ся
к
единой,
имеющей
принудительность
объективного
знания
мет а­
физической
доктрине
значит
проглядывать
особенности
структуры
фило с офии,
совсем
не
сходной
со
строением
науки.
В
философии
следует
от ли чать
ядр о
ее,
философскую
интуицию,
п итающу ю ся
у
источника
нашего
интимного
«я», и ее оболочку,
философскую
на д­
стройку
познавательного
ти па,
пр из ванную
выявить
и
оправдать
эту
интуицию.
Наукообразность
этой
надстройки
со з дает
и ллюзи ю
о
научном
характере
вообще
фило с оф ии.
Между
тем
если
фил о­
софская
интуиция
и
не
м ожет
в
конце
ко нцов
не
пр и нять
фор мы
не кот орой
логической
системы,
т.
е.
чего-то
общезначимого
(об
э том
ре чь
будет
н иж е), то все же система эта неразрывно связана
со
своей
исходной
интуицией,
пригнана
по
мерке
ее.
Объединение
философии
следовало
бы
поэтому
начинать
не
с
верхушек,
а
с
кор­
ней,
т.
е.
над о
б ыло
бы
свести
различные
ин туи ции
друг
к
другу,
а
затем
к
одно й
основной,
универсальной
интуиции,
из
которой
и
должна
б ыла
бы
вылупиться
единая
для
всех
философия.
Но
рассчитывать
на
такое
сл ияни е
интуиций
значит
представ­
лять
себе
чересчур
упрощенно
наш
внутренний
ми р.
Эт о,
по
суще­
ству,
все
рав но,
что
думать,
будто
наст у пит
такая
пора,
когда
у
всех
людей
станет
одинаковый
темп ер амен т
или
будто
все
р оды
ху­
дожественной
ли тер ат уры
заменятся
каким-нибудь
одним
из
них,
за
исключением
все х
прочих.
Гё те
и
Ба йрон
несводимы
др уг
к
др у-
* фактически.
Ред.
** юридически.
Ред.
159


гу;
Гомера
и
Гейне
нельзя
слить
в
как ом-т о
одном,
высшем,
поэти­
ческом
прозрении.
А
ес ли
бы
это
даже
и
бы ло
возможно,
то
это
бы­
ло
бы
не
плюсом,
а
ми ну сом
и
представляло
бы
не
умножение,
а
расточение
богатства
ч ело веч еск ого
д уха.
Нам
в
известном
п оэте
цен ен
его
индивидуальный,
особенный,
неразложимый
подход
к
яв­
лениям;
в
другом
поэте
мы
любим
т оже
лишь
его
собственную,
со­
вершенно
отличную,
не
повторяющую
п ерво го
манер у
видеть
ве­
щи,—
й
мы
во все
не
желаем
арифметической
средней
из
них,
в
кот орой
бы
по гаша ли сь
наиболее
це нные
для
нас
ст орон ы
их
твор-
ч’ества.
То
же
само е
приходится
сказать
и
о
философской
интуиции.
Па рмени дов ское
вид е ние
застывшего
в
своем
покое
Всеединства
не
имеет
ничего
общего
с
гераклитовским
уче н ием
о
вечном
миро­
вом
потоке:
обе
эти
концепции
исключают
друг
друга
так,
как
ис­
ключают
вза имн о
Друг
друга
спокойный,
созерцательный
хар акт ер
и
неугомонный,
Тревожный,
и щущий
всегда
перемены
и
движения
темперамент.
И
нет
нужд ы
вовсе,
чтобы
стерлось
различие
меж ду
этими
интуициями,
как
нет
нужды
в
то м,
чт обы
все
общество
пр е­
вратилось
в
одн их
бесстрастных
созерцателей
или
в
одних
вечно
под в ижных
сангвиников.
«В дому Отца Моего обителей много».
У
человечества
т оже
много
фил осо фск их
обителей,
и
это-то
и
составляет
одн у
из
красот
человеческого
существования.
Когда
дело
касает ся
и ску сст ва,
то,
разумеется,
все
соглашают­
ся
с
неи збежно ст ь ю
и
же лат ельн о стью
разнообразных
художе­
ственных
реак ци й.
Всякий
чувствует,
как
скучен
и
монотонен
был
бы
мир
поэзии,
в
к ото ром
царил
бы
исключительно
в ели чест венны й
пантеизм
Гёте
и
откуд а
был и
бы
из г наны
иронизирующий
над
со­
бой
лиризм
Гейн е,
отчаяние
Леопарди,
страсть
Байрона.
Но
лишь
только
речь
за хо дит
о
фил ос о фии,
как
отношение
обыкновенно
радикально
и змен яе тся,
и
даже
у
таких
мыс лите ле й,
которые
отво­
дят
филос офии
ме сто
между
наукой
и
искусством
и
которые
видят
сущность
фило со фии
в
св ое образ ной
интуиции.
Над
нами
здесь
властна
интеллектуалистическая
иллюзия,
в
сил у
котор ой
фило с о­
фии
пр иписы ваю тся
познавательные
функции,—
иллюзия,
взра­
щенная
от ч асти
и ст орией
философии
и
ее
тесной
связью
с
раз­
витием
положительного
знания,
но
коренящаяся
главным
об ра­
зом
в
самих
психологических
источниках
философского
творче­
ства.
В
основе
философской
спек ул яц ии
лежит
всегда,
как
мы
виде­
ли,
су жд ение,
отождествляющее
«Все»
с
некоторым
составным
элементом
его.
Суждение
это,
в
к отором
целое
равно
части,
логиче­
ски
несостоятельно,
но
в
этом
им енно
ошибочном
равенстве
и
за­
кл ючаетс я
в
известном
смысле
весь
raison d’etre * философии.
«Все», заключающее в необъятном лоне своем
*
все
предикаты,
не
может
быт ь,
разумеется,
полно ме рно
выражено
ни
одни м
из
них.
Логически
правильное
суждение
свелось
бы
здесь
к
одн ой
колос­
сальной
тав то л о г ии : «Все есть Все», и собственно в эту тавтологию
* право на существование;
разумное
осно вание;
смысл.
Ре д.
160


должны
н еизбеж но
упереться
те,
кто
м ечта ет
об
универсальной,
об ъе диняю щей
все
прочие
интуиции.
От
бессодержательного
тоже-
словия
здес ь
спасает
только
логическая
ошибка,
тот
плодотворный
философский
дальтонизм
и
односторонность,
благодаря
ко торы м
из
мирового
ц елого
с
силой
выхватывается
один
элемент
его,
пр е­
вращаемый
в
п ред стави тел я
и
символ
вс его
бытия.
Вся
философия
построена
в
известном
смысле
на
тропе
из
теории
словесности,
но­
сящем
название
си не кд охи.
И
—
при
проникающем
фил о софию
ло­
ги ческо м
противоречии
—
она
и
понятна
только
как
своеобразная
эстетическая
реакция
на
мировое
целое.
Философская
интуиция
ест ь
в
э том
отношении
од на
гигантская
метафора.
Но
метаф ора
эта
отлич ается
от
образов
художественного
твор­
чест ва
одной
существенной
че ртой :
своей
устойчивостью
и
постоян­
ством.
Как
мне
уже
приш лос ь
выразиться
в
другом
месте, «поэт
ветрен
и
лег к ом ыслен
в
своих
художественных
ви дения х,
он
Дон
Жуан
всех
метафор.
Философ
же
—
это
поэт,
неизменно
верный
и
преданный
раз
вы б ранно му
им
об ра зу,
«рыцарь бледный и
пе ча ль ный»
своего
мирового
т ропа ».
Инт у иция
философа
имеет
силу
и
убедительность
навязчивой
идеи ,
своего
рода
идиосинкра­
зии.
Философский
образ
мира
не
нос ит
внешнего
и
случайного
хар акт ер а,
как
тот
или
ино й
художественный
образ;
он
вла сте н
и
принудителен,
как
вл астен
над
личностью
ее
тем пер амен т,
застав­
ляющий
ее
видеть
вещи
в
том
или
ином
освещении,
как
властно
над
загипнотизированным
пол уче нн ое
им
внушение.
Неизменность
философского
обр аза
м ира
не
может
не
порож­
д ать
уверенности
в
его
действительном,
а
не
только
метафориче­
ском,
переносном
значении.
Это
чувство
уверенности
находит
себе
еще
новое
подкрепление
в
том
богатом
эмоциональном
содержа­
ни и,
ко торое
связано
с
иносказанием
фило с офи и,
говорящим
не
только
воображению,
но
и
сердцу.
С
проникающим
ее
пережива­
нием
реальности
философия
так
же
близка
к
религии,
как
к
поэзии.
Философская
интуиция
не
есть
во все
бесстрастное
эс тетичес ко е
со­
зерцание
сущего.
Она
напоминает
скорее
состояние
перелома
и
об­
ращения
—
своего
рода
кризис
интимного
«я», разламывающего
рамки
автоматизма
повседневного
отношения
к
миру.
Кризис
ог­
ромн ого
значения
для
личности,
так
как,
судя
обо
«Всем», человек
производит,
по
существу,
суд
над
самим
собой.
Поэтому
хотя
«Все»
представляет
обобщение
скорее
художественного
типа,
чем
логического,
но
отношение
к
нему
не
мо жет
быть
чисто
эстетиче­
ским .
Ил люз ия
пон има ния
и
познания
зде сь
непреодолима,
как
непреодолима
она,
например,
у
человека,
испытавшего
большие
разочарования
и
уверенного
в
том ,
что
он
знает
—
им енно
о бъ ектив но
знает
—
настоящую
цен у
жиз ни
с
ее
обманчивым
блеском
и
м и шурой.
Насыщенная
этим
чувством
объективной
реальности,
философская
инт уиция
непременно
будет
искать
своего
воп ло щ ения
в
стро йн ую
логическую
си сте му.
Ведь
г ерак ли-
товцу
не
просто
представляется,
что
бытие
можно
уподобить
по­
ток у
—
в
каждое
мгновение
по
су щ еству
иному,
но
кажу щ ему ся
одн им
и
тем
же ,—
он
это
чувствует
в сем
своим
существом,
он
это
6 На переломе
161


непоколебимо
знает
—
да,
собственно,
одно
это
и
зн ае т,—
и
он
знает,
далее,
как
эта
точка
зрения
меняет
все
отношение
к
вещам,
создает
ину ю
перспективу
су ще го,—
и,
понятно,
он
станет
терпе­
ливо
расчленять
данные
наблю ден ия
на
их
составные
элем енты,
будет
подбирать
а ргум ент
к
аргументу,
накоплять
о дно
свиде­
тельство
опыта
за
другим,
что бы
п рев ра тить
свое
внутреннее
прозрение,
свое
предчувствие
и
пред в осх ищ ение
в
несокрушимое
и
обязательное
для
в сех
знание.
То
же
самое
про ис ход ит
и
в
других
сл уча ях:
единая
струя
первичного
вид е ния
вселенной
разбивается
при
соприкосновении
с
миром
высказывания
на
мириады
радуж­
ных
брызг
философской
аргументации.
Философия
не
наука,
но
только
наукообразна.
Между
об лас тью
строгого
доказательства
и
сферой
чи с того
вым ысл а
и
чу вства
есть
обширная
промежуточная
область
различных
ид е ол огий,
полу-знания,
полу-поэзии,
полу-мысли,
полу-чувства.
Цар ст во
этих
идеологических
образований
все
растет
и
усложняется:
п уб­
л иц ист ика,
художественная
критика,
литературная
критика
и
пр.
занимают
все
более
и
более
значительное
место
в
идейном
тв ор­
честве
человека.
И
в
это м
царстве,
в
средоточии
его,
находится
философия,
как
вы со чайша я
из
идеологий,
направленная
не
на
те
или
иные
частн ы е
проблемы,
а
на
проблему
ми ра
в
его
це лом.
Философское
миросозерцание
не
мо жет
не
бы ть
идеологией,
не
может
пре вра ти ться
в
од ну
чистую
космическую
по эз ию.
Гё те
не
заме ни т
нам
Спинозы,
а
Леопарди
—
Шопенгауэра.
Философская
интуиция,
лишенная
логического
основания
и
оправдания,
ст а­
новится
чем-то
бесформенным
и
протекающим
скв озь
п альц ы,
как
морская
зв ез да,
извлеченная
из
водной
стих ии.
Как
ни
сомнитель­
на
логика
фило софск ой
системы,
но
только
она
придает
идей­
ную
консистенцию
питающей
ее
интуиции
и
создает
основу
для
заражающего
действия
последней.
Если
это
и
парадокс,
то
пара­
докс,
коренящийся
в
самом
существе
идеологического
твор че с тва
с
его
своеобразным
переплетением
чувственных
и
познаватель­
ных
эле ме нто в.
Различные
философские
системы,
несмо т ря
на
их
на ук ооб раз­
ность,
несводимы
друг
к
другу.
В
этом
отношении
их
можно
упо ­
добить
тем
многочисленным
не-эвк ли д овым
геометриям,
которые
создала
наука
XIX в.
Новейшая
математика
показала,
что
можно,
исходя
из
различных
посылок,
построить
ряд
об ширных
дедукт и в­
ных
систем,
логически
одинаково
правомерных,
но
приводящих
к
совершенно
не сх одным
результатам.
Воп рос
о
том ,
какая
из
этих
геом ет рий
истиннее,
утрачивает
всякий
смысл.
В
формальном
отно­
шен ии,
т.
е.
применительно
к
своим
посылкам,
они
одинаково
ист инн ы.
Вы бор
же
той
или
другой
из
них
определяется
практиче­
скими
сооб раж е ни ями
целесообразности.
То
же
самое
можн о
в
известном
смысле
ск аз ать
о
философских
системах.
Все
они
представляют
более
или
м енее
замкнутые
идей­
ные
це лые , «истинные»
лишь
применительно
к
своим
ис ходн ым
посылкам,
т.
е.
к
тем
несводимым
друг
к
другу
вид е ниям
мира,
ко­
торые,
под обн о
характерам
или
темпераментам,
проводят
резкие
162


грани
межд у
людь ми.
Философские
системы
ис ти нны
не
по
отно­
ше нию
к
мир у,
а
по
отношению
к
известным
типам
реакции
на
все ­
ленную.
И
це ль
их
не
объединить
в
общезначимом
по зна нии
всех
людей,
но
выразить
возможно
последовательнее,
полнее
и
стройнее
эти
типические,
дифференцирующие
людей
отношения
к
совокуп­
ности
с ущего.
Фил осо фск ие
по нят ия,
сказ ал
я
выше,
бип ол яр ны.
Обломайте
у
них
образно-эмоциональный
полюс,
и
вы
превратите
их
в
точные
понятия
науки.
Лишите
их
полюса
логического
—
и
перед
вами
окажутся
художественные
образ ы ,
окрашенные
в
особый
чувствен­
ный
тон.
И
в
том ,
и
в
друг ом
случае
получаются
впо лне
длитель­
ные
результаты:
наука,
с
одн ой
стороны,
поэзия
—
с
другой.
Но
зато
утрачивается
своеобразный
синтез
их,
то
как
будто
неустой­
чивое,
а
на
самом
деле
необыкновенно
стойкое
и
у пор ное
соедине­
ние
их,
каким
оказалось
в
истории
м ысли
философское
миросозер­
цание.
4.
Идеологический
характер
фило с офи и,
ее
глубокая
связь
с
миром
чувств
и
настроений
объясняет
и
ее
исторические
судьбы,
сво е об­
разный
характер
ее
развития,
не
укладывающегося
в
т акой
пря мо­
линейный
ряд ,
как
эво люция
науки.
Точное
знание
приобрело
в
це­
лом
такую
независимость
от
д вижу щих
сил
общественной
жиз ни,
что
его
развитие
оп ред еляетс я
—
ес ли
не
во
всем,
то
в
основном
—
его
собственной,
внутренней
закономерностью.
Состояние
на уки
в
люб ой
дан ный
момент
зависит
от
ее
состояния
в
предшествующий
м о мент,
является,
как
говорят
м атем ати ки,
функцией
прошлого
науки.
Состояние
же
фило со фии
в
известную
э поху
является
фу н­
кцией
не
только
ее
состояния
в
предыдущую
эп оху,
но
и
социаль­
ных
отношений
в
их
целом.
Правда,
в
развитии
философии
наблюдается
и
некоторого
рода
собственная
закон омерн ость
—
например,
приблизительно
ре гу­
лярн ая
см ена
эпох
«реалистических»
и
эпох
«романтических»
и
п р.,—
но
наличность
подобных
формальных
циклов
только
под­
тверждает
мысль
о
не позн ава тел ь ном
характере
ф ило со фии.
Эво­
люция
знания
всегда
пос туп ател ьн ая.
Она
никогда
не
прив од ит
науку
к
раз
пройденным
ступеням.
Траектория
д виже ния
з десь
никогда
не
пе рес ека ет
самой
себя.
Кру го вые
же
фор мы
ра зв ития
и
маятникообразное
движение
характерны
для
эв олюци и
искусства
и
различных
идеологий.
К
эт ому
же
т ипу
о т но сится,
очевидно,
и
развитие
фило с офии.
Бы вают
эпо хи
равнодушия
к
фил осо фск им
воп ро сам
—
эпохи
вообще
не
худшие
в
истории
народов.
Общественная
жизнь
может
тогда
бы ть
кип уче й
и
ярк ой
во
всех
ее
проявлениях;
экономиче­
ская
и
политическая
деятельность
может
быть
высоко
напряжена;
научное
и
художественное
творчество
может
бить
кл ючо м.
Но
в
об­
щест ве
нет
потребности
в
р ефлек сии
и
самоанализе,
в
нем
не
чу в­
ству ется
общей
неудовлетворенности
и
с ом нения
в
ходе
жизни
в
ее
целом.
Жиз нь
т ечет
—
бурная
или
тих ая, —
но
уверенная
в
себе
163
6*


и
в
своих
целях,
раздробленная
в
своих
специальностях
и
проф ес ­
сиях ,
как
река,
разбившаяся
при
впадении
в
море
на
ряд
от дел ь­
ных
рукавов.
Но
вот
—
в
результате
ли
какой-нибудь
об ще ст­
венной
катастрофы
или
незаметным
молекулярным
процессом
со­
циал ь ных
изменений
—
вносится
какая - то
новая
струя
в
п рочно
налаженный,
по-видимому,
строй
мыслей
и
настроений.
Пре ж­
няя
уверенность
и
непосредственность,
создававшаяся
автома­
тизмом
привычных
мыслей,
чувств,
жестов,
разрушается.
Проис­
ходит
какая-то
заминка
и
нео жид ан ный
перерыв
в
правильном
те-,
чении
жиз ни.
Это
—
состояние,
напоминающее
мо менты
душевного
криз иса
у
отдельной
личности,
когда
чел ов ек
как
бы
останавливается
вне­
запно
в
б еге
жиз ни,
охваченный
вдруг
оторопью
и
сомнением
в
нужности
и
значительности
всего
того,
что
он
делал
до
сих
по р.
Жизнь
начинает
представляться
каким-то
механическим
сцепле­
нием
отдельных,
худо
прилаженных
частей.
В
ней
нет
центрального
св ети ла,
нет
того,
что
бы
оправдывало
и
освящало
отдельные
мо­
менты
ее.
Вся
пер спек т ива
чувств
и
настроений
меняется.
Со
дна
души
по дним аетс я
возмущение
против
автоматизма
прежнего
су­
ществования,
против
ма ши нооб разног о
характера
ег о.
В
с вои
пра ­
ва
вступает
интимное
«я»
с
новой
расценкой
всех
фактов
жизни
и
его
особенными
т ребов ан иями ,
с
извечной
тоской
чел о века
по
ут­
вер жд ению
себя
в
эт ом
мире
движения
и
и зм енени я.
Человек
как
бы
собирает
себя,
стягивает
все
щупальца
духа
своего,
жадно
направленные
на
соблазны
внешнего
мира,
в
одну
внутреннюю
точк у.
Та кие
же
моменты
раздумья
и
собирания
переживают
время
от
времени
и
иде йно
руководящие
сло и
общества.
Круп н ое
нацио­
нальное
бедствие,
к рушен ие
идеала,
к
которому
стремились
ряд
поколений
одно
за
другим,
предчувствие
нарастающего
социально­
го
катаклизма
—
все
это
способно
вы зва ть
глубокие
потрясения
в
общественной
псих ик е,
и
в
особенности
в
психике
тех
идеологи­
ческих
элементов
общества,
которые
являются
как
бы
его
«я» .
Эти
кризисы
интеллигентских
настроений
обыкновенно
сопровождают­
ся
или
выражаются
в
форме
философского
искательства.
Ф ило­
софия
здесь
призывается
лечить
р аны,
нанесенные
сур ов ой
дей ст­
вительностью,
от
нее
требуют
ответа
на
новые
возникшие
за прос ы
жизни.
Каким-то
странным
процессом
душевной
химии
различные
частные
и
специ аль ные
в опро сы
общественной
жиз ни
принимают
несвойственную
им
фор му
философских
проблем.
И
если
социаль­
ные
и
политические
злобы
дня
—
по
св ое образ ной
иллюзии,
делаю­
щей
в
это
время
из
фило с офии
высшую
и
решающую
инстанцию,—
превращаются
в
вопросы
вечности,
то
и,
обратно,
вопросы
вечно­
сти
превращаются
в
злобу
дня.
Все
интересуются
фил о софи ей,
входящей
вдруг
в
моду,
под обн о
какому-нибудь
новому
ли тер атур­
но му
или
художественному
течению.
В
эти
мо менты
пе р епо л няются
малолюдные
обыкновенно
аудитории
профессоров
ф ило со фии.
Мелкий,
поч ти
высохший
ручеек
интереса
к
у нив ерсит етск ом у
лю­
бомудрию
превращается
в
бурн ый ,
многоводный
поток,
стреми-
164


тельно
захватывающий
в сех
и
вс е.
Философия
—
эта
со влек ат ель-
ница
масок
—
ст ан ов ится
теперь
своего
рода
маской,
прикрываю­
щей
процесс
линяния
и
превращения
общественных
идеалов.
Может
показаться,
что
последние
замечания
п ротив оре чат
ха­
рактеристике
философского
мирос озерца ни я,
данной
выше.
Как,
спросят,
интимное
может
с тать
модным?
Как им
образом
то
г лубо­
ко
личное,
что
лежит
в
основе
фило с офии,
способно
связываться
с
потребностями
эпохи
и
с лужи ть
для
выр аж ения
известных
со­
циальных
отношений?
Для
разрешения
этого
кажущегося
противоречия
мо жно
было
бы
прежде
в сего
ук аз ать
на
роль
стат ист ич еск ой
закономерности.
Если
количество
преступлений,
с оверш аемы х
в
данном
об щес тве,
если
число
самоубийств,
даже
чис ло
писем,
отправляемых
без
ад­
р еса,
и
пр.
обнаруживает
такую
удивительную
правильность,
то
ес­
тественно
ожидать,
что
с оци аль ный
момент
с кажет ся
и
в
тех
ин­
тимных
переживаниях,
к оторы е
характеризуют
су ще ство
филосо­
ф ии.
В
известную
эп оху
лич нос ти
будут
стихийно
тяготеть
к
пози­
тивизму,
в
д ругую
—
к
идеализму,
в
третью
—
перед
нами
будет
период
философского
индифферентизма
и
т.
д.
Но
в
действительности
здесь
обнаруживает
свое
вл ияни е
не
оди н
только
закон
бо ль ших
чисел,
в
силу
кот орог о
более
или
м енее
значительные
группы
отдельных
личностей
должны
в
данном
об­
ществе
реагировать
сходным
об раз ом
на
окруж аю щи й
ми р.
Между
людьми
с
одинаковым
философским
миросозерцанием
более
т ес­
ная
и
внутренняя
связь,
чем
между
лицами,
забывающими
надпи­
сать
мест о пре быв ание
адр есат а,
или
др уг ими
разрозненными
субъ­
ек тами
статистических
средних.
Между
ни ми
существует
еще
связь
социального
внушения.
Общественную
жизнь
в
ее
различных
повторяющихся
ф ормах
можно,
вместе
с
Тардом,
рассматривать
как
обширнейшую
систему
или
даже
цел ый
ряд
систем,
подражаний.
Но
подражания
бывают
различных
родов.
Есть
подражание-привычка,
подражание-реф­
ле кс,
сов ерш аю щее ся
чис то
механически,
без
всяк ог о
внутреннего
усилия
и
сопротивления,
без
всякой
симпатии
и
заинтересованно­
сти.
Из
таких
машинальных
подражаний
состоит
значительнейшая
часть
общественной
жиз ни
в
ее
сложившейся
структуре,
в
ее
обы­
чаях,
нравах
и
пр.
Всякий
чел ов ек
ст арает ся
говорить
так, «как
в се », вести себя так, «как все», устроить свое существование «по -
людски», т.
е.
так, «как все», и т.
д.
Все
эти
акты
обыденной
жизни
имею т
св ой
средний,
нор ма ль ный
цикл
протекания,
до
того
типич­
ный,
что
он
прин имает
чисто
рефлекторный
характер.
Подобно
то му
как
акт
з еван ия
порождает
у
окру жа ющ их
непроизвольный
позыв
к
з ево те,
подобно
этом у
и
так
же
почти
непроизвольно,
авт о­
матически,
чело ве к
вы би рает
какую-нибудь
профессию,
устраи­
ва етс я,
приобретает
обстановку,
полагающуюся
по
э той
пр офе с­
сии ,
обзаводится
семьей
и
т.
д.
Но
бывают
подражания-внушения,
подражания-заражения,
когда
на
психику
человека
властно
накладывает
свою
руку
чу жая
воля,
чужая
идея,
чужое
чувство.
Это
уже
не
простой
механизм
или
165


рефлекс,
это
—
отклик
д уши
душ е.
Сюда
отн ося тся
такие
явления,
как
религиозные
движения,
различные
психические
заразы
и
эпи­
демии
и
многочисленные
ослабленные
формы
идеологического
г ип­
ноза,
постепенными
ступенями
опускающиеся
до
уровня
прос той
моды.
Е сли
подражание-рефлекс
пи тае тся
традиционным,
автома­
тическим,
бе з л ичным,
то
подражание-внушение
живет
новым,
во­
левым,
глубо ко
личным.
Законодателем
в
первом
случае
является
«весь свет»; для второго случая особенно типичен пророк,
рефор­
матор,
исключительная
личность.
И
чем
исключительнее
и
своеоб­
разнее
личность,
чем
больше
от
внутреннего
своего
«я»
она
вкла­
дывает
в
свое
дело,
тем
влияние
ее
огромнее.
Механ из м
социального
внушения
и
лежит
в
основе
того
п ара­
док са
и д еологи й,
благодаря
которому
личное,
интимное
может
при­
нимать
характер
общественно-симптоматического.
Вообще
личное
не
есть
что- то
an und fйг sich * противоположное социальному и
исключающее
ег о.
Наоб орот,
во
многих
слу ч аях
личное
и
о бщес т­
венное
естественно
дополняют
друг
друга.
Так ,
некоторые
интен­
си вне йшие
лич ные
переживания
(как,
например,
пер е жива ния
мистиков)
являю тс я
продолжением
внутри
индивидуальности
и
сгущением
рассея нны х
в
обществе
религиозных
чувств.
Религиоз­
ный
гений
с
этой
т очки
зрения
является
своего
рода
собирательным
фок ус ом
соци аль но -псих ич еск ой
энергии,
к оторую
он,
в
св ою
оч е­
ред ь,
изл учае т
за тем
в
потоках
исходящего
от
него
социального
внушения.
Это
относится
не
только
к
религии,
а
и
вообще
к
идеоло­
гии
и,
следовательно,
к
философскому
мировоззрению,
яв ляющ е­
м уся
собственно
обмирщенной,
светской
формой
религиозного
отношения
к
миру.
Интимное
фил ос офии
может
поэтому,
без
в ся­
кой
тен и
вну тр енне го
противоречия,
принимать
облик
об ще с твен­
но
зн ачим ог о,
п рев ращ аясь
даже
на
окраине
социального
и нтере ­
са
в
нечто
злободневное
и
м одно е.
Психическая
зараза,
как
и
физическая,
тре б ует
для
прояв лен и я
себ я
не
только
присутствия
«болезнетворных»
агентов,
но
и
налич­
ности
предрасположения,
восприимчивости
к
заражению.
Заботу
об
этом
б ерет
на
себя
тот
«статистический»
социальный
моме н т,
о
котором
я
говорил
выше.
В
обществе
в
любую
эпоху
имеются
«ба­
циллы»
позитивистского
отношения
к
миру
или
романтического
и
т.
д.;
для
ра с цвета
же
тог о
или
иног о
м иров озз рен ия
нужна
глав­
ным
о браз ом
подготовленная
к
э тому
почва
социальных
отноше­
ний.
Раз
поч ва
возделана,
то
и
без
гениал ь ной
личности
образуется
поток
со от вет ств енно го
идеологического
вну шен ия.
За
отсутст­
ви ем
больших
пророков
эпоха
создает
себе
пророков
малых.
Роль
гениев
берут
на
себ я
большие
и
малые
та лант ы.
Худо
ли,
хорошо
ли,
но
изменения
в
социальной
психике
на ход ят
себе
вс е-таки
над­
л ежащ ее
идеологическое
—
ив
частности
философское
—
выра­
жение.
Мы
видим,
таким
образ ом,
что
судьбы
философии
определяют­
ся
взаимоотношениями
тр ех
различных
факторов.
Момент
инди -
*всебеидлясебя.
Ре д.
166


видуально-психологический
(характерологический)
да ет
ту
срав­
нительно
пос тоя нн ую
и,
во
всяком
случае,
крайне
медленно
изме­
няющуюся
совокупность
интуиций,
из
ко торой
развертывается
пе стры й
клубок
философских
систем.
Общее
состояние
и
у ро вень
на уки
определяют
очертания
тех
логических
построений,
кот оры е
воздвигаются
на
основе
этих
интуиций.
Наконец,
социальный
мо­
мен т
приносит
с
с обой
отбор
тех
или
иных
реакций
на
сущ ее,
харак­
терный
для
известной
эпохи.
Из
этих
трех
фа кт оров
для
перипетий
исторического
с тр анс твия
философии
особенно
важны
первый
и
последний.
Если
фил ос оф­
ская
интуиция
и
не
м ожет
обойтись
без
облегающей
ее
и
укрываю­
щей
теоретической
надстройки,
то
все
же
эта
последняя
похожа
скорее
на
раковину,
в
которой
п осе ляе тся
краб-отшельник,
чем
на
те ло,
неразрывно
связанное
с
душой.
За
время
своего
существова­
ния
любая
философская
интуиция
успела
перебывать
не
в
одном
таком
твердом
логическом
домике.
Что
касается
фактора
характерологического,
то
он,
в
общем,
должен
представлять
величину
по ст оянн ую.
В
любу ю
историче­
ску ю
эп оху
имеются,
надо
дум ать,
всевозможные
тип ы
отношения
к
с уще му,
см ешан ные,
вероятно,
даже
приблизительно
в
той
же
самой
проп орц ии .
Один ако во
ли
хорошо
вооружены
в
борьбе
за
существование
люди ,
скажем,
романтического
склада
духа
или
лю­
ди
позитивистского
т ипа
мышления,
им еет
ли
мест о
биологический
отбор
миросозерцательных
р еак ций
—
ответить
на
этот
вопрос
я
не
б еру сь.
Но
за то,
несомненно,
действует
со циал ьны й
отбор,
давая
в
различные
эп охи
торжество
тем
или
ин ым
типам
миров озз рен ия.
И
д ейст вует
он,
насколько
мо жно
судить,
не
безразлично
в
разных
направлениях.
В
идеологическом
развитии
наблюдается,
дума ю
я,
некоторая
определенная
тенденция,
в
нем
намечается
довольно
яс­
но
лин ия
движения
в
сторону
по зит ивн ого,
реалистического
миро­
воззрения.
Но
тенденция
эта
замечается,
лишь
есл и
рассматривать
общественную
эв олю цию
в
круп ном ,
вековом
масштабе,
и
она
не
исключает
вовс е
существования
более
м елки х,
вторичных
цик ло в,
во
время
к ото рых
могут
взя ть
верх
в
общественной
психике
и
враждебные
позитивизму
учен и я.
Такой
вторичный,
побочный
цикл
переживаем
теперь
мы
с
той
современной
тягой
к
метафизике,
о
ко торой
говорилось
в
начале
ст ать и.
Теория,
видевшая
уже
сумерки
спекулятивного
мышления
и
ожидавшая
скорой
окончательной
гибели
системной
фил о софии ,
оказалась
оши боч но й.
Но
не
совсем
прав
был,
по-видимому,
и
Кант.
Река
метафизического
искательства,
действительно,
все
еще
течет,
и
еще
долго
будет
течь
о на,
м аня
к
своим
прив ет ливы м
бе­
р егам
у ста лых
странников
жиз ни,
но
ей
су жд ено
все
больше
и
больше
мелеть,
так
как
человеческий
дух
постепенно
проклады­
вает
себе
иное,
более
приспособленное
к
но вым
условиям
его
сущ е­
ствования
лож е,
по
к от орому
и
ус тремятся
во ды
личной
и
социаль­
ной
реакции
на
мировое
«Все» .
О
сущности
философии.
Одесса,
1921.
С.
7—23
167


И.
А.
Боричевский
НАУКА
И
ФИЛОСОФИЯ
(из книги «Вв е ден ие
в
философию
на у ки»)
«Я не предполагаю,
что
нашел
лучшу ю
философию,—
но
я
знаю,
что
нашел
истинную.
Меня
спросят,
откуда
я
это
знаю.
Отвечу:
тем
же
путем,
как
и
вы
зна ет е,
что
су мма
углов
треугольника
равна
дв ум
прямым.
Достаточность
эт ого
не
станет
отрицать
ни кто,
чей
моз г
в
порядке».
Это
зн ам ени тое
заявление
Спинозы
чрезвы­
ча йно
показательно
для
его
времени.
На
заре
современной
на уч ной
мысли,
в
семнадцатом
веке,
наиболее
выдающиеся
умы
бы ли
про­
ни кну ты
глубочайшим
убеждением,
что
истина
фило с офии
может
стать
предметом
такой
же
с трогой
и
прочной
науки,
как
чистая
математика-.
Философия
считалась
ц ари цей
наук.
И
она,
дейст в ит ельн о,
заслуживала
такого
названия.
Она
х ра­
н ила
самую
тесн у ю,
неотделимую
связь
с
положительным
зн ан ием.
Каждый
фил о соф
был
в
то
же
вр емя
ма темати ко м
или
естествоис­
пы тат елем ;
каждый
представитель
положительной
науки
был
в
то
же
время
философом.
Превосходным
образ чи ком
может
сл ужит ь
т.
н.
шес тое
письмо
Спинозы.
Р ечь
идет
не
более
не
менее
как
о
«се­
литре,
текучести
и
т в ердо с ти », великий философ разбирает частное
оп ыт ное
исследование
великого
физика
Роберта
Бо йля.
И
словно
в
насмешку
над
последующей
идеалистической
легендой
о
крайнем
рационализме
Спинозы,
все
содержание
пись ма
посвящается
под ­
робному,
стр о чка
за
строчкой,
строго
научному
разбору
опытов
и
обобщений
ученого-физика.
Спино з а
сопоставляет
их
с
прежде
у стано вл енным и
научными
д а нными,
старается
определить
сте­
п ень
их
математической
обработанности;
нак о нец,
не
довольст­
вуясь
э тим,
он
производит
целый
ряд
сам остояте льн ы х
опытов.
Беспристрастный
чи тат ель
с
удивлением
видит,
как
м нимый
«ра­
цио нал ист», проповедник безусловной бесконечности,
упрекает
ес­
тествоиспытателя
в
преждевременных
обобщениях,
не
оправдан­
ных
оп ытом .
«Хорошо,
ес ли
будет
да в аться
тщательнейшее
и
т оч­
нейшее
опис а ние
каждой
жидкости.
Я
считаю
это
сугубо
полезным
для
познания
их
своеобразных
различий;
а
это
дело,
как
высоко
необходимое,
весьма
желательно
вс ем
философам».
И
это
не
сл у­
чайное
заявление
Спинозы.
Достаточно
сослаться
на
обстоятель­
ство,
упорно
замалчиваемое
его
ид еалист ич еским и
толкователями.
Изла г ая
св ою
теорию
познания
в
«Трактате об усовершенствова­
нии
р аз ум а », он считает одной из своих задач
—
«указать пособия,
кот оры е
все
клонятся
к
о дн ому:
мы
должны
выучиться
по льз о­
ват ься
нашими
чувствами
и
делать
по
с троги м
зако н ам
и
в
порядке
те
опыты,
кои
достаточны
для
установки
исследуемой
вещи».
Ит ак,
со юз
науки
с
философией
был
в
семнадцатом
веке
живо ю
действительностью.
Обр аща емся
теперь
к
нашей
совр ем енно сти.
Прежде
вс его,
са мо
собою
поднимается
вопрос:
может
ли
вообще
современная
«философия»
заявлять
ка кие
бы
то
ни
было
притяза­
ния
на
пр ежнее
«царственное»
п ол ожен ие?
Исче рп ы вающи й
ответ
на ход им
у
беспристрастного
историка
современной
фил о софии ,
168


издателя
самого
влиятельного
в
Германии
философского
журнала.
По
словам
этого
несомненного
знатока,
не об хо димо
открыто
при­
знать,
что
ныне
в
области
философии
царит
смятение,
которое
за­
служивает
имени
анархии.
Современные
«философы работают без
внимания
друг
к
другу;
напротив,
они
да же
намеренно
пренебре­
гают
друг
другом.
Их
производительность
весьма
значительна;
но
ты сяча
мо лний
не
создадут
и
одного
с олнц а;
нет
такого
гения,
к оторый
см ог
бы
привлечь
все
дарования
в
св оей
триумфальной
колеснице» (Cf.L.Stein).
Такой
же
приблизительно
отзыв
дает
и
другой
современный
на­
бл юда тель .
По сле
п олн ого
банкротства
идеалистической
метафи­
зи ки
ее
поклонники
по пыт ались
создать
ос обую
науку
под
имен ем
«теория познания» .
О днако ,
поскольку
эта
мнимая
наука
уклоня­
ет ся
от
обы чн ой
описательной
ло гик и,
она
це лик ом
разделила
участь
своей
предшественницы.
Перед
нами
це лая
толп а
многораз­
ли чн ых,
друг
друга
исключающих
ш кол.
Нет
согласия
не
только
об
итогах
этой
науки
—
нет
даже
сколько-нибудь
общепризнанно­
го
общего
метода.
Да же
школы,
с тоящ ие
на
одинаковой
идейн ой
почве,
со здаю т
учения,
взаимно
иск люч аю щие
друг
друга.
Самое
право
существования
«беспредпосылочной»,
н еметаф и зическ о й
теории
поз нан ия
решительно
оспаривается;
провозглашается
воз­
врат
к
старым
метафизическим
стремлениям.
В
ито ге
вся
пр ес лову­
тая
«теория познания»
оказывается
банкротом,
и
философия
от­
дает ся
на
полный
произвол
личных
у беж дени й.
Такова
та
картина,
которая
развертывается
на
о чень
любо­
пытном
ф оне
—
на
фон е
тех
поистине
величественных
успехов
жи­
вой
н аучн ой
мысли,
к оторы е
сделали
последнее
столетие
веком
ес­
тествознания
и
чи стой
м атем атики .
Стоит
ли
пос ле
этого
доказы­
вать
ос обо,
что
т.
н.
сов ремен на я
философия
утратила
всякую
жи­
вую
связь
с
наукой?..
Особенно
показателен
отзыв
одного
из
сам ых
даровитых
физи­
ков
нашего
времени,
Лю д вига
Больцмана.
Упомянув
о
«неясном,
бессмысленном
словоплетстве»
Гег ел я,
ученый
ссылается
на
при­
знание
Шопенгауэра,
что
пресловутая
не мецк ая
философия
«но ­
сит
бремя
пр езр ени я,
осмеян а
за
г рани цей,
извержена
из
чес тн ой
науки
наподобие
б л уд ницы»...
Даже
наиболее
трез вы е
немецкие
метафизики,
вроде
Гербарта,
по
м нению
Больцмана,
не
идут
даль­
ше
«насмешки на соответствующее построение в точных науках».
М етаф изи ческ ие
потуги
—
продолжать
что-то
выво дит ь,
когда
вы­
водить
уже
нечего,—
Больцман
с ра внива ет
с
бесцельным
сосанием
ребенка
или
с
приступом
рв оты
у
чел ов ека,
страдающего
ми­
гренью: «У него позыв что-то
вывести
из
желудка,
в
кот ором
уже
ничего
не
находится».
Остроумный
ученый
пр иво дит
строки
Гр ильпа рце ра :
Рассудок
с
мельницей
сравню
я.
Что
мелет
все
—
муку
любую.
Но
если
зерен
не
хватает,
О
жернов
жер нов
трется
всуе,
Лишь
сор,
песок
и
п ыль
рождает.
169


Стоит
ли
п осле
этого
ссылаться
на
других
представителей
по­
ложительной
науки
—
от
физика
Рамзэя
до
биологов
Вагнера
и
Тимирязева?
Все
последовательно
мыслящие
ученые,
не
заражен­
ные
ид еал ист ич еск ими
предрассудками,
единодушны
в
своем
при­
г оворе .
Стоящая
перед
нами
задача
выступает
с
достаточной
ясностью.
Во-первых,
в
чем
сущность
т ого
безн ач алия ,
которое
царит
в
шум­
ном
и
воинственном,
но
ра зброса нн ом
и
бессильном
лагере
т.
н.
философии?
Где
и скать
пр ич ин,
превративших
«царицу наук»
в
Шопенгауэрову
блудницу,
извергнутую
из
че стн ой
науки?
Во-вторых,
в
чем
заключается
о тлич ие
шк ольн ой
философии
от
живой
на учн ой
мыс ли?
Каковы
те
главнейшие
требования
по­
лож ит ельног о
знания,
к оторы е
позволяют
ему
с
таки м
презрением
отвергать
все
плод ы
философского
древа?
Все
эти
вопросы
сами
собой
н а мечаю тся
только
что
сделан­
ной
справкой
из
и с тории
научного
мировоззрения:
упреждать
дальн ей ше е
нет
необходимости.
Постараемся
теперь
определить
метод,
которому
об яз ано
сле­
довать
наше
изложение.
Если
бы
мы
за хотели
разбирать
все
огром­
ное
множество
фил осо фск их
течений,
нам
пришлось
бы
писать
м н оготом ную
работу:
болезнь,
кот орую
Больцман
именует
духов­
ной
мигренью,
разнообразием
своих
обн аруж ен ий
превосходит
люб ой
иной
человеческий
недуг.
Столь
же
широко
раздвину­
лись
бы
рамки
наш его
исследования,
ес ли
бы
мы
не
ограничили
второго
вышеотмеченного
задания.
Жива я
научная
мысль
пережи­
вае т
сейчас
вр емя
б ури
и
натиска,
с
обычными
для
н его
потрясе­
ниями
и
колебаниями.
Поэтому
мы
поступим
следующим
образом.
Среди
многообразных
обнаружений
современной
духовной
мигре­
ни
мы
выберем
два
наиболее
показательных
и
наиб о лее
противо­
пол ожных
по
своему
содержанию.
Их
сопоставление
даст
нам
воз­
мо жно сть
установить
общие
законы,
управляющие
всей
болезнью.
Да лее,
чтобы
не
уклониться
от
кратчайшего
пути,
ведущего
ко
вто­
рой
вышеотмеченной
з ада че,
мы
постараемся,
ч тобы
оба
избирае­
мых
мет афиз ич еск их
прообраза
были
наиболее
удобны
для
разме­
же ва ния
между
наукой
и
метафизикой.
Для
этого,
оч евид но,
лучше
всего
избрать
такие
течения
«философии», которые хотя бы внешне
с тр ем ились
опереться
на
положительное
зн ани е.
Тогда
достаточно
будет
простой
их
оценки,
и
водораздел
между
научной
философией
и
мет афиз ик ой
наме титс я
сам
собою.
А
пока
закончим
словами
ве­
ликого
фи зика
Роберта
М а й ер а: «Мы сознаем хорошо,
что
вст у­
паем
в
борьбу
с
предрассудками,
прочно
укоренившимися;
что
мы
хотим
изгнать
последние
о ста тки
богов
из
естествоучения.
Но
мы
знаем
также,
что
природа
в
своей
п рос той
истине
выше
и
прекрас­
нее,
чем
всякий
рукотворный
образ
и
чем
все
кажимости
смер т­
но го
ду х а!..»
Слову
«метафизика»
очень
повезло
в
современной
«философ-,
ской»
литературе.
Каждая
маленькая
се кта,
занимающаяся
тво­
рением
шума
и
звона
поодаль
от
жив ой
научной
мыс ли,
пр и дает
свой
особый
смысл
ходячему
словечку;
оно
употребляется
н ер едко
170


просто
для
обозначения
вс ех
инакомыслящих,
всех
соперников
на
философической
я рмарк е.
Эмпириокритики
именуют
метафизи­
ками
кантианцев,
кантианцы
—
эмпириокритиков;
мистики
всех
толков
применяют
ту
же
кличку
и
к
тем
и
к
другим
и
пользуются
полной
взаимностью...
Более
опр еделен ен
тот
смысл,
который
пр и­
дают
этому
сло ву
пре д ставит ели
положительной
науки.
Однако
многие
из
них
ограничиваются
та ким
определением:
метафизика
есть
учение
о
веща х
в
себе,
о
потусторонних
сущностях...
Это
оп­
ределение
двусмысленно.
Как
мы
уже
ук а зыв али,
все
агностики
разных
толков
(от марбуржцев до эмпириокритиков)
счи таю т
«по ­
тусторонней»
всякую
действительность,
нез ависи му ю
от
мысли;
между
тем
мы
уже
до стато ч но
убедились,
что
вся
со вре ме нная
наука
покоится
на
допущении
мира,
существующего
независимо
от
того,
мыслится
ли
он
или
нет.
Поэтому
приве д е нное
определе­
ние
может
дать
агностикам
повод
истолковать
его
в
с вою
пользу
—
вопреки
действительным
требованиям
науки.
Но
е сли
д аже
устра­
нит ь
эту
двусмысленность
—
о пр едел ение
остается
слишком
уз­
ки м.
Тогда
оно
будет
гл асит ь:
метафизика
ес ть
мнимая
наука
о
ве щах
сверхразумных,
недоступных
обы чн ому
познанию,
каковы:
бо г,
бе ссмер тн ая
душа,
безусловная
свобода
и
прочие
п лоды
сверхнаучного
(или,
точн е е,
донаучного)
воо бр аже ния.
Это
опр е­
д ел ение
применимо
только
к
одн ому
виду
сверхнаучных
предрас­
судков
—
к
мистицизму;
к
другим
ви дам
оно
относится
только
кос­
венно
—
поскольку
они
в
последнем
счете
неизбежно
пе реход ят
к
мистическим
бредням,—
как
это
мы
показали
на
прим е ре
агности­
цизма.
Но
и
независимо
от
этого
подобного
рода
определения
ос­
тавляют
в
т ени
существеннейшую
сторону
вопроса.
Ре чь
идет
не
только
о
различии
предметов
мета фи зи ки
и
науки:
еще
важнее
раз­
л ичие
их
методов.
Предыдущие
соображения
до стато чн о
устано­
в или
это
различие.
Соединяя
воедино
все
установленные
данные,
мы
получаем
следующее
определение:
метафизика
е сть
ложная
наука,
которая
уже
своими
основными
предпосылками
урезывает
познавательную
природу
и
предметные
требования
положитель­
ного
зна ни я,
вз ятого
в
его
це лом...
Или
еще
короче :
метафизика
есть
мнимая
наука,
прямо
или
косвенно
отрицающая
положитель­
ную
науку,
взятую
в
ее
п озн ав а тельном
целом...
Это
определение
до стато чн о
ш ирок о,
чт обы
охватить
все
четыре
о с новных
пред­
рассудка
противонаучного
мышления,
подытоженные
в
настоящей
гл аве;
оно
до стато чн о
ясн о,
ч тобы
предусмотреть
уст ано в лен­
ное
выше
су щ ественн ое
различие
между
двумя
видами
заб­
луждений
—
заблуждениями
научного
мы шл ения
и
мышления
вненаучного...
Наконец,
наше
о пр ед еление
резко
подчеркива­
ет
то
всео б щее
зн ачен ие
науки,
которое
нашло
себе
столь
яр­
кое
выражение
в
гордых
сл овах
Бертло:
Наука
властвует
надо
всем...
Бросим
теп ерь
еще
раз
общий
взгляд
на
только
что
отме чен ­
ные
четыре
основные
течения
метафизики.
Что
представляют
со­
бою
первые
два
—
трансцендентальный
идеализм
и
фен о мена­
лизм?
Первый
упраздняет
права
научной
философии
во
имя
не ве-
171


домого
науке
изначального
чи ст ого
мышления;
в торой
делает
то
же
во
имя
изначального
чистого
опыта,
столь
же
чуждого
живо й
н а учной
мысли;
и
тот
и
друг ой
одинаково
стремятся
подчинить
н а учную
филос офию
сверхнаучной
метафизике.
Обращаемся
ко
второй
паре
—
к
трансцендентному
идеализму
и
инту ит ивиз му .
Первый
упраздняет
верховные
пр ава
научной
фило с офии
в
п оль­
зу
потустороннего
божества,
постигаемого
мнимой
чистой
м ы слью;
в торой
дел ает
то
же
во
имя
своего
сверхъестественного
«опытного»
бога.
Согласие
поистине
трог ате льн ое
для
столь
не прим ирим ых
врагов...
•
Выр ажению
«научная философия»
почти
так
же
посчастливи­
ло сь,
как
и
сло вечк у
«метафизика».
Пр авд а,
оно
полу чило
со вер­
ш енно
другой
смысл.
«Метафизика»
употребляется
бо ль шей
частью
в
пренебрежительном
смы сле
и
служит
для
обозначения
инакомыслящих;
напротив,
выражение
«научная философия»
по­
лучает
похвальный
от тен ок,
и
каждая
философская
секта
с
удо­
вольствием
наделяет
им. ..
само е
себя.
Но
при
ближайшей
пове р­
ке
оказывается,
что
под
эти м
о тв етств енным
выражением
разу­
меется
большею
частью
какое-нибудь
«дополнение», «восполне ­
ние»
или
«истолкование»
науки
—
словом,
сверхнаучная
«фило ­
с офия» .
И
как
обычное
п рав ило,
пре д метом
тако го
«дополнения»
стан ов и тся
не
все
положительное
знание
в
его
целом,
а
какая-ни­
будь
произвольно
выб ранна я
его
часть .. .
После
предыдущей
оцен­
ки
мы
без
труда
обнаружим
всю
тщ ету
этих
мета фи зи чески х
потуг.
Истинная
философия
должна
быть
не
только
«научной»
—
она
должна
бы ть
внутринаучной.
Вот
ее
пре д по с ылк и: «...Стремление
к
единству
(монизму)
—
но
в
то
же
время
точное
сознание
своеоб­
разий
исследования.
Ст рем ление
слить
науку
и
философию
—
и
в
то
же
время
пос т оя нное
размышление
о
широте
и
з нач ении
эти х
видов
м ысли» .
Философия
науки
ес ть
сама
же
наука,
живая
и
развивающаяся
«предметная»
наука,
взятая
в
ее
целом,
в
ее
всеобщем
«отвлеченном»
значении...
Наука
чи ст ого
мыш ления
(логика и математика)
раскрывает
внутреннее
единство
и
внутреннее
могущество
на учн ой
мысли;
науки
опытные
все ми
своими
достижениями
оправдывают
ее
внут­
реннее
единство
и
обеспечивают
ее
неограниченное
внешнее
могу­
щес тв о.
Нау ка
в
ее
всеобъемлющем
ц елом
самодовлеюща;
она
са­
ма
устанавливает
свою
фило со фию ,
сво ю
теорию
познания,
свое
учен ие
о
сущем,
свое
учение
о
высшем
благе.
Вся кая
истинная
философия
науки
внутринаучна
и
нисколько
не
нуждается
в
допол­
нительных
у слу гах
ре ли гии
и
м етаф из ики. ..
Однако
наука
не
только
не
нуждается
в
сверхнаучных
облас­
тях
—
она
исключает
самое
их
существование.
Естественные
науки
показывают,
что
развитие
природы
—
неорганической
и
органиче­
ско й
—
совершается
в
силу
ст роги х
внутренних
законов:
един­
ственный
бо г,
способный
вмешиваться
в
их
«слепое»
действие,
есть
разум
науки,
отрицающий
бога.
Наконец,
общественная
наука
обнаруживает,
что
религия
и
ме та физ ика
сам и
с уть
временные
яв­
ления
духовной
жиз ни
человечества,
свойственные
д осоц иал и сти-
172


ческому
обществу,
не
организованному
на
нач алах
науки.
«Бог»
оказывается
созданием
человека:
если
бы
бог
и
существовал,
его
можно
было
бы
у ничто жит ь.
***
Сопоставляя
науку
и
метафизику,
мы
намер енно
ограничились
в
предыдущих
г лавах
дв умя
наиболее
п рочно
установленными
об ла стями
положительного
знания
—
математи ко й
и
естествозна­
нием.
Мы
намеренно
оставили
в
стороне
две
ва жные
его
отрасли
—
логику
и
об щ ест венные
науки:
по
различным
историческим
причи­
нам,
о
которы х
будет
из ли шне
распространяться,
обе
эти
о трас ли
до
сих
пор
еще
далеки
от
научной
определенности.
Однако
Спин оз а
не
напрасно
говорил,
что
«истина есть мерило
и.самой
с ебя
и
лжи».
Намечая
общи й
пла н
великого
здания
науки
на
основе
прочно
у ст ано вленн ых
данных
ма тем ати ки
и
естество­
зн ани я,
мы
тотчас
же
пол учил и
в
нем.
определенное
место
и
для
наук
спорных.
И
мо жно
было
заранее
ожидать,
что
положение
ло­
гики
и
общественных
нау к
в
ве лик ой
семье
наук
окажется
в
полном
согласии
с
тем и
треб ован иям и,
кот оры е
не
раз
уже
высказывали
наиб ол ее
передовые
течения
тех
же
«спорных»
наук
—
«математи­
че ск ое»
направление
в
логике
и
исторический
ма те риа лизм
в
со­
циологии.
Оста вля я
до
времени
неустановившиеся
науки,
мы
у бе­
дились,
что
для
построения
общего
плана
философии
науки
совер­
ш енно
достаточно
тех
указаний,
к оторы е
мы
п олучи ли
от
прочных
областей
знания:
утвердив
и
осознав
собственное
нау ч ное
бытие,
определив
собственные
пределы,
они
тем
сам ым
намечают
и
дей­
ствительное
м есто
для
своих
опозд авш их
собратьев.
В
самом
деле.
Прочная
н аука
чи ст ого
мы шл ения
(математика)
и
прочные
опытные
науки
(естествознание)
всем
ход ом
своего
победного
развития
выдвигают
на
очередь
создание
науки
о
за ко­
номерностях
научного
м ышл ения
вообще.
Такова
именно
наука
ло гик и.
И
мы
убедились,
что
живая
на уч ная
мысль
с ама
н аме­
чает
основные
задания
логи ки :
ее
отграничение
от
психологии;
ее
разграничение
на
в иды
(логику чистых и опытных наук).
Даже
более
того:
сама
же
н аучн ая
мысль
указывает
логике
пути
р еш ения
этих
основных
ее
задач
(учение о природе чистого и опытного мыш ­
ления).
Обобщения
логики
и
само е
ее
бытие
оказываются
обеспе­
чены
и
предустановлены
сам ой
наличностью
живого
положитель­
ного
зна ни я.
Так
же
обстоит
д ело
и
с
нау к ами
общественными.
Мы
не
раз
убедились,
что
современная
на ука
обладает
деятельной
природой:
она
не
только
истолковывает
мир
—
она
пре обра зует
его.
Но
в
этом
и
заключается
осн ов ной
признак
человеческого
общества,
его
своеобразное
отличие
от
других
яв лений
органической
пр и­
ро ды.
Таким
образом,
наука
в
це лом
е сть
о дно
из
обнаружений
творческой
деятельности
«общественного человека» .
Наука
в
ц елом
ес ть
явл ени е
«общественное».
Уже
самая
наличность
науч­
ног о
познания
свидетельствует
о
своеобразии
человеческого
общества
и
предопределяет
особенное
сущ ест во
изучающей
его
173


частной
науки.
Задача
общественной
на уки
—
об ъяс нить
своеоб­
разие
человеческого
общества
и
преобразовать
его
на
н ач алах
науки...
В
предыдущем
нам
уже
не
раз
приходилось
указывать,
что
во­
преки
ходячему
мнен ию
мет афи зич еск ие
потуги
не
имеют
ника­
кого
не
только
пребывающего,
непреходящего,
но
даже
и
времен­
ного,
исторического
зн ачен ия.
Одн ако
е сли
это
верно
в
примене­
нии
к
метафизике
в
целом,
не
приходится
ли
смяг чить
н аше
су жде­
ние
в
применении
к
отдельным
метафизикам?
Разве
мы
никогда
не
встречаем
вдумчивых
представителей
положительной
науки,
кото­
рые
согласны
признать,
что
творцы
древней
м ета физи ки
—
Сок­
рат,
Платон
и
Аристотель
—
внесли
св ою
лепту
в
сокровищницу
действительного
познания?
Неужели
среди
творцов
современной
матема ти ки
и
естествознания
не
на йдетс я
ни
од ного
почитателя
преемников
Платона
—
немецких
профессоров
метаф изи ки ?
Не­
ужели
нельзя
указать
ни
одн ого
общепризнанного
пре дс та вите ля
науки,
кот орый
не
согласен
признать
за
потугами
метафизиков
хо тя
бы
временную
историческую
ценность?..
В
н аши
задачи
не
входит
сейчас
распространяться
о
том ,
каки е
пр ич ины
заставляют
представителей
положительной
науки
верить
на
слово
круп н ым
фабрикантам
всевозможных
историй
фило со фии
(вроде Целлера)
или
ее
мелким
разносчикам
(вроде Виндельбанда).
Но
нам
уже
приходилось
отчасти
касат ься
эт ого
вопроса:
вспомним
хотя
бы
отзывы
Больцмана
о
немецких
метафизиках.
И
нетрудно
было
бы
показать,
что
н аучн ая
мыс ль
в
ее
ц елом
никогда
не
унижалась
до
того,
чтобы
воспользоваться
убог им
знахарством
метафизиков.
Она
всегда
пов торя ла
в
от вет
на
ее
предложения
гордое
слово
Спи­
нозы,
отзвуки
к оторо го
мы
уже
слышали
у
Тимирязева.
«Не мно ­
го
значит
в
моих
глазах
авторитет
Платона,
Аристотеля
и
Сократа.
Я
был
бы
удивлен,
е сли
бы
ты
со слал ся
на
Эпикура,
Демокрита,
Лукреция
или
кого
из
атомистов
и
защитников
атомов.
А
стоит
ли
удивляться,
что
те,
кто
выд у мал
«скрытые качества», внутренние
сущности,
субстанциональные
фор мы
и
тысячи
прочих
нелепо­
сте й
—
измыслили
также
п ризра ков
и
привидения
и
поверили
старым
бабам,
чтобы
подорвать
авторитет
Демокрита».
Ме тафи ­
зики
всех
мастей
и
оттенков
недаром
скрывают
это
заявление
вели­
ког о
философа.
Оно
одинаково
применимо
и
к
Кант ов ым
транс­
ценд ент альн ым
понятиям,
и
к
изначалу
марбуржцев,
и
к
элемен­
там
эмпириокритиков,
и
к
т ыс ячам
всяких
нелепостей
всевозмож­
ных
Риккертов,
Бергсонов
и
Дж емсо в.
Оно
слишком
хор ошо
под­
черкивает
сродство
новой
н ауч ной
философии
с
теми
построения­
ми
древней
мы сли,
кото рые
доселе
так
тщетно
пытается
опорочить
и
извратить
и деал и стиче ская
легенда.
Эпикурейцы
недар ом
го во­
рили,
что
они
«отвергают всякую метафизику:
естествоиспытате­
лям
дост ато ч но
применяться
к
требованиям
сам их
ве щей ».
У стами
Рамзэя,
основоположника
само й
ре во лю ционно й
современной
науки
—
физической
х имии,
ист инн ая
научная
философия
ре ши­
тельно
об ъяви ла
своим
духовным
отц ом
величайшего
представите­
ля
своей
древней
предшественницы.
С
презрением
отбросив
все
174


призывы
назад
к
Канту,
Фоме
Аквинскому,
Августину,
П ла тону
и
М о исею,
она
и
впредь
останется
верной
сво ему
победному
кличу:
«Вперед
—
вместе
с
Эп ик уром!»
Введение
в
философию
науки
(Наука и ме ­
тафизика).
Пг ., 1922.
С.
9—13, 92—93, 97,
100, 107—111
С.
П.
Костычев
НАТУРФИЛОСОФИЯ
И
ТО ЧНЫЕ
НАУ КИ
(изкниги «Натурфилософия
и
точные
нау ки»)
Точность
неполного
познания
дает ся
наукой,
проблематичные,
но
всеобъемлющие
размышления
со с тавл яют
предмет
метафизики.
Необходимость
на учн ого
познания
является
настолько
об­
щепонятной
аксиомой,
что
не
нуждается
в
пояснении,
неиз­
бежность
метафизики
доказывается
тем,
что
вполне
устра­
нит ь
ее
не
могли
самые
ст’рог и е
критики
и
самые
же сто кие
п ротив ­
ники;
наоборот,
пос ле
всякой
по пы тки
обуздать
ее
она
вспыхива­
ла
всег да
особенно
ярким
пл аменем .
Взаимные
отношения
науки
и
умозрительной
фило с офии
не
всегда
бывали
правильными
и
б езб о лез ненным и.
Критическая
философия
Кант а
явилась
первым
мощным
ус и­
лием
отграничить
точное
знание
от
ме тафи зи ки
и
установить
науч­
ный
метод
для
умозрения...
С леду ет
пр исо еди нит ься
к
взглядам
некоторых
сов рем енных
г ерм анск их
ученых,
полагающих,
что
по ра
пе рес тать
бояться
при­
зраков
пр ошлого
и
снова
ввести
философский
элемент
в
науку.
Де­
ло
в
том ,
что
теперь
философия
уже
пер еж ила
сво й
смутный
пе­
ри од
и
не
будет
давать
лозунгов,
ставящих
ее
в
конфликт
с
экс­
периментальным
зн анием.
Опасаться
внешнего
нашествия,
как
это
бы ло
при
Шеллинге,
явилось
бы,
по
всей
вид имо с ти,
анахрониз­
мом.
Остается,
с ледов ате льн о,
обсудить,
насколько
нау чн ый
ме­
тод
гарантирован
от
нап адени й
в
пределах
самого
естество­
знания...
Современные
фило со фы
совершенно
не
пытаются
вторгаться
в
точные
науки
и
предписывать
им
св ои
законы;
ма ло
того,
и
у
се бя
до ма
даже
те
из
них,
которые
являются
убежденными
метафизи­
ками,
дал еки
от
сочувствия
прие м ам
своих
пр ед шествен ни ко в. ..
Но,
конечно,
нельзя
отриц а ть
неизбежности
отдельных
метафизи­
ческ их
выступлений
со
ст орон ы
самих
уче ны х;
нельзя
отрицать
также,
что
подобные
дей ств ия,
с
одной
стороны,
могут
бы ть
иногда
опаснее
внешнего
наступления,
е сли
они
з амаскир ов аны
научной
внешностью
и
терминологией,
с
другой
же
стороны,
они
мо гут
в
от­
дельных
случаях
иметь
известный
смысл
и
оправдание.
Д ело
в
то м,
что
метафизика,
вообще
говоря,
неустранима,
и
пытаться
совер­
ше нно
искоренить
ее
б ыло
бы
безнадежной
задачей...
Наука
едва
ли
мо жет
освободиться
от
метафизического
эл е­
мента
уже
по
той
пр ич ине,
что
стал кив ать ся
с
ним
приходится
и
во
175


вр емя
непосредственной
н ауч ной
работы,
хот я
бы
в
по н ятиях
веч­
ности,
бесконечности,
целесообразности.
В
теор етич еск о й
физике
почти
невозможно
определить,
где
кончается
физическая
и
где
на­
чи на ется
метафизическая
область...
Хо чу
отметить
сходные
че рты
Мах а
с
Шел линг ом .
Если
я
ре­
шаюсь
проводить
таку ю
оди озн ую
параллель
по
отношению
к
столь
выдающемуся
учен ом у,
то
делаю
это
после
долгих
размыш­
лений,—
дел аю
для
того,
чт обы
иллюстрировать,
как
видный
пред­
ставитель
точного
знания,
горячо
л юбящи й
науку,
риск у ет
занять
по
отношению
к
ней
двусмысленную
позицию,
вступив
на
ско льз­
кий
путь
метаф и зик и. ..
Мах
прих од ит
к
то му
же
основному
по ло жени ю,
как
и
Ш ел­
линг,— «к
принципу
п олного
тождества
духовного
и
материально­
го»
эл емен та,
причем
в
отли чи е
от
сов ременных
профессиональных
философов
приписывает
своему
основному
положению
и
выводам
из
не го
характер
достоверности,
которого
в
настоящее
время,
ко­
нечно,
сл еду ет
избегать.
Как
мне
представляется,
уже
здесь
мы
имее м
де ло
с
дог ма ти змом
весь ма
рискованного
характера,
от
ко­
торого
можно
ожидать
опа с ных
результатов...
Телеология
природы,
все
время
выдвигаемая
Шеллингом,
у
Ма­
ха
превращается
в
телеологию
мыш ле ния
в
виде
странного
«эконо ­
мического
принципа
мыш л ен ия»...
Отрицая
дуа л исти ческ ое
определение
опыта,
различие
меж ду
субъектом
и
объектом,
монизм
Маха
вл аст но
вторгается
в
науку,
вполне
последовательно
требуя
от
нее
отрицания
«законов»
в
пр и­
роде,
а
тем
более
недоказанных
т еор ий,
как ,
например,
представле­
ния
об
атомах
и
молекулах.
Об
э том
весьма
уместно
вспомнить
именно
теперь,
когда
благодаря
Бору
и
другим
исследователям
учение
о
строении
атомов
поставлено
на
экспериментальную
ос­
нов у.
Что
было
бы,
ес ли
бы
Маха
принимали
совершенно
вс ерье з,
е сли
бы
он
получ ил
гла вен с тво
над
ум ами
и
ученые
строили
бы
свое
мировоззрение
по
принци па м
«Анализа ощущений»? Ответ ясен:
был
бы
ущерб
для
науки...
Итак,
не
будем,
устанавливая
основы
современной,
продуктив­
ной
для
науки
натурфилософии,
прибегать
к
«запрещениям», все­
гда
излишним,
а
иногда,
как
мы
только
что
могли
убед ит ься,
и
со­
вершенно
неуместным.
Если
метафизика
хоч ет
жить
и
говорить
про
св ои
«умные думы», будем только приветствовать ее,
но
не
бу­
дем
смешивать
ее
рез ультаты
с
научными,
проведем
меж ду
ними
резкую
грань.
Если
ученые
иногда
чрезмерно
углубляются
в
ме та­
физические
абстракции,
буд ем
смотреть
на
это
как
на
явление,
с
к оторы м
надо
бороться
не
запрещениями
и
насилиями,
а
обрат­
ной
пропагандой.
Постараемся
создать
такую
натурфилософию,
к ото рая
опро­
вергала
бы
«метафизиков против воли»
не
путем
полемики,
а
по­
средством
наглядного
пр им ера,
доказывая
на
дел е
сво ю
пользу
для
научного
тв орчест ва .
Ес ли
абстракции
и
метафизические
по­
строения
начинают
заполнять
сочинения
ученых,
организуем
де й­
ств ител ьно
«научную натурфилософию»,
нужную
и
полезную,
176


подчиненную
науке,
а
не
насилующую
науку,
предписывая
ей
то
или
ин ое
направление,
как
хотят
действовать
натурфилософ­
ски е
трактаты
Оствальда
и
Маха,
при меняю щ ие
к
творческой
нау­
ке
насилие.
Так
как
натурфилософия
метафизического
направления
состав­
ля ет
обыч но
ча сть
различных
фил осо фск их
систем,
то
научной
на­
турфилософии
правильнее
б ыло
бы
присвоить
специальное
назва­
ние
т еорети ческой
на уки.
Такое
название
указывает,
что
теорети ческа я
наука
является
спутницей
и
по мощ нице й
экспе­
риментального
исследования,
она
расчищает
п уть
для
экспери­
мента,
зан им аясь
вопросами,
еще
не
доступными
пока
для
опытной
науки,
но
обсуждает
эти
в опр осы
в
строгом
согласии
с
общим
науч­
ным
методом.
Конечно,
и
в
такую
н аучн ую
натурфилософию
может
просо­
читься
мет афиз ич еск ий
элемент,
но
в
ее
сфере
он
будет
нес ра вне н­
но
ме нее
опасен.
Находясь
в
облас ти ,
официально
подчиненной
на уч ному
ме тоду,
метафизика
неизбежно
должна
бу дет
сч и­
таться
с
существующим
состоянием
и
с
господствующим
принци­
пом
точных
наук.
Такое
пол ож ение
может
считаться
безболезнен­
ным,
и
г ораз до
благоразумнее
мир ит ься
с
ним
как
с
практически
наилучшим
modus vivendi *,
чем
пытаться
ригористично
искоре­
нять
малейший
проблеск
метафизики,
столь
тесно
связанной
со
всяким
теоретическим
мыш лен и ем...
Реальным
научным
приобретением
мы
должны,
конечно,
с чи­
та ть
только
новые
факты,
тео р иям
же
отводить
ли шь
подчиненную,
служебную
роль.
Эту
позицию
необходимо
сч ита ть
залогом
д аль­
н ей шего
прогресса
научного
творчества,
а
потому
о т стаи вать
ее
от
всяких
покушений,
как
бы
они
ни
были
соблазнительны.
Реаль­
ные
ре зул ьтат ы
п оказ ыв ают,
что
поз иц ия
эта
отныне
должна
сч и­
таться
неизменной.
Но,
с
другой
стороны,
рабочие
гипотезы,
как
мо гу чий
рычаг
научного
т ворч ес тва,
не
подлежат
никакой
мет аф изи ческо й
к ри­
тике
и
ника к им
ограничениям.
Имея
временный,
служебный
характер,
теории
и
гипотезы,
стимулирующие
непосредственную
экспериментальную
работу,
м огут
не
считаться
ни
с
какими
воз­
ражениями,
менее
всего
с
возражениями
гносеологического
харак­
тер а
**
.
Наоборот,
теоретическая
наука,
поскольку
она
не
дает
непосредственных
указаний
для
постановки
экспериментальных
исслед о ваний ,
должна
сообразоваться
с
современными
пр инципа ­
ми
точн ого
зна ния
и
теории
познания.
Т акое
р аз гра ниче ние
необхо­
д имо
по
той
причине,
что
рабочие
гипотезы
не
имею т,
по
существу,
никакого
общетеоретического
значения,
и
нередки
сл у чаи,
когда,
* способ существования.
Ред.
** Узкий педантизм Маха и Оствальда,
п ыт авши хся
бороться
даже
с
плодо­
творными
рабочими
теориями,
проявляется
также
в
других
вопросах.
До стато ч но
прочесть
рассуждения
Ма ха
о
телеологии
и
причинности,
чтоб ы
заподозрить
ав­
то ра
в
недостатке
полной
искр енно ст и
во
славу
пр едв зя того
мнения.
Вообщ е ,
чи­
тая
многих
современных
фил ософо в,
научаешься
ценить
великую
в
св оей
простоте
искренность
др евних
мыслителей.
177


исходя
из
неправильных
предпосылок,
ученые
совершали
вели кие
научные
открытия.
Наоборот,
теории,
п ока
еще
стоящ и е
вне
о бла­
сти
экспериментальной
н ауч ной
работы,
по
этой
сам ой
причине
более
долговечны
и
сильнее
влияют
на
общее
наст ро ение
уче н ых.
Находясь
в
подчиненном
состоянии,
т еорети ческая
нау­
ка
не
имеет
права
создавать
новых
общих
ме­
тодов.
Подчиненное
состояние
теоретической
науки
может
быть
фор­
мулировано
следующим
вторым
положением,
против
которого
в
настоящее
время
едва
ли
будет
возражать
х оть
о дин
истинный
ученый.
Теоре ти че ская
наука
ник ог да
не
будет
в
состоянии
самостоя­
тельно
разрешить
подлежащие
ее
о бсу жд ению
в оп росы
н астол ь ко,
чт обы
точное
знание
признало
это
разрешение
исчерпывающим.
С лед овате льн о,
научная
натурфилософия
не
может
претендовать
на
самодовлеющее
зна чен ие,
но
должна
ограничиться
рол ью
р аз­
ведчика
и
помощника
точных
наук.
В
таком
пол оже нии
научная
натурфилософия,
конечно,
отнюдь
не
обязана
представлять
со бой
стройную
и
последовательную
систему.
Она
может
заниматься
раз нооб разн ы ми
темами,
не
с тараяс ь
непременно
привести
их
во
взаимную
связь.
Ст р емлен ие
создать
во
что
бы
то
ни
ст ало
«систе ­
му»
мо жет
быть
пагубным
для
н ауч ной
натурфилософии.
По
своему
содержанию
теоретическая
наука
должна
иметь
предметом
изучения
внешние
явления
природы,
и
рассматривать
эти
явления
она
должна,
считаясь
с
со ст оя нием
и
ин тер ес ами
точных
наук.
Подлежать
обсуждению
м огут
лишь
вопросы,
интере­
сующие
современную
науку
или
могущие
представить
для
нее
интерес
в
будущем,
и
при
размышлениях
об
этих
вопросах
нельзя
пользоваться
идеями,
кот оры х
наука
никогда
не
допускала
или
ко­
то рые
ею
окончательно
оставлены.
На
все
это
могут
возразить,
во-первых,
что
трудно
представить
себе,
какую
пользу
может
принести
науке
столь
зависимая
от
нее
и
урезанная
в
своем
содержании
натурфилософия,
а
во-вторых
—
что
эта
последняя
не
удержится
в
конце
концов
в
установленных
рамках.
Эти
пункты
необходимо
пояснить.
Теоретическая
наука
может
приобрести
особо
важ ное
значение
в
таких
ест еств еннонау ч ных
вопросах,
которые
в
настоящее
вре мя
н ед оступ ны
то чн ому
экспериментальному
исслед о ванию .
Все
тео­
рии
и
гипотезы,
ко торы е
не
являются
рабочими,
в
смысле,
понят­
ном
каждому
ученому,
относятся
к
области
теоретической
науки.
З десь
производится,
следовательно,
первая
рекогносцировка
пыт­
ливого
человеческого
ума,
подготовляется
почва
для
будущего
научного
исследования.
Некоторые
вопросы,
с остав ляющ ие
пред­
мет
теоретической
науки,
по
мнению
мно гих
ученых,
вообще
нераз­
решимы,
но
это
обс тоятел ь ство
не
должно
нас
с мущ ать,
раз
только
вопрос
по
су ществ у
не
является
трансцендентным...
Научная
натурфилософия
неоднократно
подготовляла
почв у
для
на стоящ ег о
нау чно го
исследования.
Законное
право
на
суще­
ствование
для
теоретической
науки
не
подлежит
сомнению.
178


Посмотрим
теперь,
что
может
произойти,
если
теоретическая
наука
выйдет
из
нормальных
рамок
и
вк лю чит
в
себ я
метафизиче­
ский
элемент.
Необходимо
ср азу
заявить,
что
на
практике
это
дей­
ствительно
случится:
со верш енн о
правильно
го во рит
Вундт,
что
че­
ловеческое
мышление
не
мо жет
не
затронуть
тран сце нден тны х
воп ­
росов.
Боротьс я
с
этим
безнадежно;
не
поможет
и
предлагаемый
Визнером
прием,
состоящий
в
том,
что
натурфилософия,
е сли
она
желает
не
в ступа ть
в
конфликт
с
точным
знанием,
должна
не
выхо­
дить
из
сферы
«сублиминарных»
понятий.
Эт от
но вый
термин
дол­
жен
об ъ еди нять
совокупность
всего
того,
что
недоступно
пока
не­
посредственному
чувственному
восприятию,
но
может
бы ть
чу в­
ственно
пре дста в ляе мо,
как,
например,
атомы,
молекулы
и
т.
п.,
в
отличие
от
понятий,
по
су щ еству
сверхчувственных.
Однако
по­
добное
подразделение
формально
и
на
де ле
не
может
быть
полез­
ным.
Как
уже
не
раз
подчеркивалось
в
э той
стать е,
важно
не
столь­
ко
то,
с
каким
мате риа л ом
пон ят ий
оперирует
натурфилософия,
сколько
то,
как
она
с
ним
оперирует.
Метафизический
элемент,
ес ли
только
он
не
чрезмерно
разрос­
ся,
не
м ожет
бы ть
опасен
для
точного
зна ни я,
уже
по
причине
под ­
чиненного
состояния
теоретической
науки
и
исключения
из
нее
об­
ласти
рабочих
теорий.
Он
встречается
и
в
со чин ения х
Гельмгольца,
Р.
Майера,
Дюбуа-Реймона,
р е вниво
охранявших
самостоятель­
ность
естествознания.
Такие
сочинения,
как
«Theoretische Biolo­
gic»
*
Рейнке
или
«Principles of Biology»
**
Спенсера,
на с толь ная
к нига
позитивно
настроенных
людей
вт орой
половины
19-го
века,
заключают
в
себе
нем ало
метафизики,
но
так
ка к,
в
общем,
эти
со­
чинения
опираются
на
точн ое
зна ни е,
то
мы
им еем
пра во
вс е-таки
отн ест и
их
к
обла ст и
теоретической
науки.
Если
метафизический
элемент
в
теоретическом
сочинении
сл иш­
ком
велик,
связь
идеологии
автора
с
точн ым
знан ием
сама
с обой
об рыв а ется,
и
такое
сочинение
мы
не
сможем
счи тать
относящимся
к
теоретической
науке.
Таким
образом,
всяк ое,
даже
косвенное
влияние
подобного
трактата
на
творческую
науку
устраняется,
и
возможность
какого-нибудь
ущерба
для
т очн ого
знания
исклю­
чается.
Пр инцип
подчинения
теоретической
науки
опытному
иссле­
д ов анию
оказывается
и
непосредственно
полезным
для
последнего,
и
оп лотом
его
от
наводнения
метафизической
ид е оло гией. ..
Философское
мышление
не
только
законно,
но
да же
необходимо
для
возвышенного
у ма;
однако
после
долгой
качки
на
океанских
волнах
трансцендентного
умозрения
он
чувствует
иногда
насущ­
ную
потребность
опереться
на
такой
незыблемый
скалистый
грунт,
к оторый
не
дрогнет
ни
от
каких
сотрясений.
Этой
каменной
тверды­
ней
могут
быть
только
точные
науки.
При
в сей
относительности
и
ограниченности,
кот оры е
ставятся
ему
в
упре к,
опытное
знание
велико
своей
стройностью
и
эмпирической
точностью,
а
потому
и
спу т ница
его,
научная
натурфилософия,
то
есть
умозрение,
не
нося­
щееся
над
бездонной
пу ч иной
океанов,
но
усматривающее
сквозь
* «Теоретическая биология».
Р ед.
** «Основания биологии» .
Ред.
179


н ег лубок ую
прозрачную
в оду
твердое
дно,
мож ет
не
стыдиться
сво ­
ей
не полн оты ,
а,
наоборот,
гордиться
тем,
что
ук раш ает
и
вдо хно в­
ля ет
упорн ый
научный
труд.
Затрагивая
о бщие
вопросы,
представ­
ляющие
б ольше й
часть ю
ши роки й
и
жгучий
интерес,
натурфилосо­
фия
освежает
ум
учен ого,
поглощенного
тяжелой
будничной
ра­
б отой
и
от
этого
иногда
из-за
де рев ьев
перестающего
видеть
лес;
она
напоминает
ему
о
ве лик их
кон ечн ых
целях
науки
и
подводит
итоги
неуклонно
текущему
прогрессу
научного
твор чес тва .
Ведь
ве лик ие
ум ы,
прокладывавшие
новые
пути
в
точных
науках,
всегда
философствовали.
На ту рфи лос офия
и
точные
науки.
Пг .,
1922.
С.
3, 27—30, 32—38, 40—42
В.
И.
Вернадский
НАУ ЧН ОЕ
МИР ОВОЗ З РЕ НИЕ
(из лекции «О
научном
м иров оззр ении»)
4.
Именем
научного
мировоззрения
мы
называем
представление
о
явлениях,
доступных
научному
изучению,
которое
дается
наукой;
под
эт им
имене м
мы
под разум ева ем
определенное
отношение
к
ок­
ружающему
нас
миру
явлений,
при
к отором
каждое
явление
в хо­
дит
в
рамки
нау чно го
изучения
и
находит
объяснение,
не
проти в о­
речащ ее
основным
принципам
нау чно го
искания.
Отдельные
час т­
ные
явл ени я
соединяются
вместе,
как
части
одного
ц ел ого,
и
в
кон­
це
концов
получается
од на
ка рти на
Вселенной,
Ко смо са,
в
к отору ю
входят
и
движения
небесных
светил,
и
строение
мельчайших
орга­
низмов,
превращения
человеческих
о бщ еств,
исторические
явле­
ния ,
ло гич еск ие
законы
мышления
или
бесконечные
законы
формы
и
ч исла,
даваемые
математикой.
Из
бесчисленного
множества
от­
носящихся
с юда
факторов
и
я вле ний
на уч ное
мировоззрение
обус­
ловливается
только
немногими
основными
чертами
Кос мо са.
В
не­
го
входят
т акже
теории
и
явления,
вызванные
борьбой
или
в оз дей­
ствием
других
мировоззрений,
одновременно
живых
в
че лове че­
ст ве.
Нако нец ,
безусловно
всегда
оно
проникнуто
сознательным
волевым
стремлением
человеческой
личности
расш и рить
пределы
знания,
охва тить
мыслию
все
окружающее.
В
общем
основные
чер ты
такого
ми ров оззре ни я
будут
неизмен­
ны,
какую
бы
область
наук
мы
ни
в зяли
за
исходную,—
будут
ли
то
науки
исторические,
естественно-исторические
или
социальные,
или
на уки
аб страк тны е,
опытные,
наблюдательные
или
описатель­
ны е.
Все
они
приведут
к
одн ому
научному
мировоззрению,
подчеркивая
и
развивая
некоторые
его
части.
В
основе
этого
ми­
ровоззрения
лежит
метод
научной
работы,
известное
опреде­
ленное
отношение
человека
к
подлежащему
научному
изуче­
нию
я вле ний.
Сов ер шенн о
так
же,
как
искусство
немыслимо
без
ка­
ко й- ниб удь
определенной
ф ормы
вы ра же ния,
будь
то
звуковые
э ле­
менты
гар мон ии
или
зако ны ,
связанные
с
красками,
или
мет ри че­
ская
форма
стиха;
как
р елиг ия
не
существует
без
общего
в
теории
180


многим
людям
и
поколениям
культа
и
без
той
или
ино й
фор мы
вы­
ражения
мистического
настроения;
как
нет
общественной
жизни
без
групп
люде й,
связанных
между
со бой
в
повседневной
жиз­
ни
в
строго
от гр анич енны е
от
других
таких
же
груп п
формы,
рассчитанные
на
пок о ления ;
нет
философии
без
рационалистиче­
ского
самоуглубления
в
человеческую
природу
или
в
мышление,
без
логически
обоснованного
язы ка
и
без
положительного
или
от­
рицательного
введения
в
мировоззрение
мистического
эле мен та
—
так
нет
науки
без
научного
метода.
Этот
научный
метод
не
есть
всегда
оруди е,
к оторы м
строится
научное
мировоззрение,
но
это
ес ть
всег да
то
орудие,
которы м
оно
проверяется.
Эт от
метод
есть
только
иногда
средство
достижения
на учн ой
истин ы
или
научного
мировоззрения,
но
им
всегда
проверяется
правильность
вк люче ­
ния
данного
факта,
явления
или
обобщения
в
науку,
в
на уч ное
мышление.
Некоторые
части
даже
современного
научного
ми ров оззре ни я
был и
достигнуты
не
путем
научного
и скан ия
или
нау чной
мысли,—
они
вошли
в
науку
извне:
из
религиозных
идей,
из
ф ил осо фии,
из
общественной
жизни,
из
искусства.
Но
они
удержались
в
ней
тол ь­
ко
потому,
что
выдержали
проб у
научного
метода.
Таково
пр оис хо жд ение
да же
основных,
наиболее
характерных
черт
точ ног о
знания,
тех ,
ко торы е
в рем енами
считаются
наиболее
ярким
его
условием.
Так,
столь
о бщее
и
древ нее
стремление
науч­
ного
миросозерцания
выразить
все
в
числах,
искание
к ругом
про­
стых
числовых
отношений
проникло
в
науку
из
самого
древнего
ис­
кусства
—
из
музыки.
Исходя
из
нее,
чис л овые
иск ан ия
проникли
путем
религиозного
вдохновения
в
самые
древние
на уч ные
систе­
мы.
В
китайской
науке,
например
медицине,
играют
определенную
роль
числовые
соотношения,
очевидно,
находящиеся
в
свя зи
с
ч уж­
дой
нам
фор мой
китайской
музыкальной
скалы
тонов.
Первые
сл е­
ды
вл ия ния
нашей
музыкальной
гармонии
мы
видим
уже
в
некоторых
гимнах
Ригв ед ы,
в
которых
числовые
соотношения
ми­
ров ого
устройства
находятся
в
известной
аналогии
с
музыкой,
с
песнию.
Известно,
как
далеко
в
глубь
веков
иде т
обладание
пре­
красно
настроенными
музыкальными
инструментами;
вероятно,
еще
раньше
за рож дае тся
песня,
музыкальная
закономерная
обра­
ботка
чел ов еческ ог о
голоса.
Тесно
связанная
с
религиозным
куль­
том,
вли яя
на
нег о
и
сама
изменяясь
и
углубляясь
под
его
впечатле­
нием,
быстро
развивалась
и
укоренялась
музыкальная
гармония.
Очень
с коро
и
ясно
был и
уловлены
п рост ые
численные
в
ней
соот­
ношения.
Через
Пифагора
и
пифагорейцев
концепции
музыки
п ро­
никл и
в
науку
и
надолго
охватили
ее.
С
тех
пор
иск ание
гармонии
(в широком смысле), искание числовых соотношений является ос­
новным
элементом
на учн ой
работы.
Найдя
чис ло вые
соотношения,
наш
ум
успокаивается,
так
как
нам
кажется,
что
вопрос,
кот орый
нас
мучил,
решен.
В
концепциях
учен ых
нашего
века
число
и
число­
вое
соотношение
играют
та кую
же
мистическую
р оль,
какую
они
играли
в
др ев них
общинах,
связанных
р елиг иоз ным
культом,
в
со­
зерцании
служителей
храмов,
откуд а
они
проникли
и
охватили
181


научное
мировоззрение.
Здесь
еще
теп ерь
в идны
и
жив ы
ясные
сле­
ды
д рев ней
св язи
науки
с
религией.
От
ре лиг ии
же,
как
и
все
другие
ду хо вные
прояв л ен ия
человеческой
личности,
произошла
наука.
Каждому
из
вас
известны
выражения:
Вселенная,
Космос,
Ми­
ровая
гармония.
В
настоящее
врем я
мы
со ед иняем
с
эт ими
пред­
ставлениями
идею
о
закономерности
вс ех
процессов,
подлежащих
нашему
изучению.
Прежде
понимали
их
совсем
иначе.
Наблюдая
правильные
—
прос ты е
числовые
—
соотношения
между
гармони­
ческими
тонами
музыки
и
производящими.их
предметами,
полага­
ли,
что
зав иси мо сть
между
ни ми
сохраняется
в сегд а,
д умали,
что
каждому
двигающемуся
предмету,
каждому
явлению,
находяще­
мус я
в
п рост ых
численных
соотношениях
с
другим
или
образую­
щему
с
ним
пр авил ьн ую
геометрическую
фигуру
(отдельные линии
кото рой ,
как
уже
нашли
пиф аго ре йцы,
находятся
в
простых
чи с­
ленных
соотношениях)
соответствует
свой
тон,
неслышный
наш ему
гру б ому
уху,
но
проникаемый
нашим
внут ре нним
созерцанием.
Тогда
считали,
что
путем
самоуглубления,
погружения
в
т айн ики
души
можно
слышать
гармонию
небесных
све тил,
небесных
сфер,
вс его
окружающего.
Известно,
как
глуб око
такое
искание
и
убеж­
дение
охва ты ва ло
душу
Кеппл ера,
когда
оно
привело
его
к
откры­
тию
его
вечных
зак онов .
В
глу боки х
и
широких
религиозных
по­
строениях
отц ов
церкви
и
ученых-теологов
средних
веков
та
же
идея
получила
другое
выражение:
все
существующие
и
гармониче­
ски
расположенные
светила
поют
сл аву
Тво рц у,
и
т оны
э той
миро­
вой
гармонии,
неслышные
нам,
слышны
Ему
наверху,
а
нам
выра­
жаются
в
закономерности
и
пр авиль но сти
окружающего
нас
мира.
Телеологическая
идея
религиозного
мировоззрения
нашла
здесь
свое
п оэти чес кое
и
глубоко
настроенное
выражение.
В
научной
области
и
до
сих
пор
живо
то
же
соз нан ие:
очень
ярко
его
выразил
типичный
представитель
формально
дуалистического,
науч но го
мировоззрения
XVIII столетия Лаплас,
к оторы й
считал
в озм ож­
ным
выразить
все
совершающееся
в
мировом
порядке
одной
ши роко й,
всеобъемлющей
математической
формулой.
В
«Космо­
се»
Гумбольдта
—
со здани и
той
же
эпохи,
но
более
проникнутом
религиозным
чувством
и
натурфилософским
созерцанием,—
видим
мы
ясное
выражение
то го
же
настроения.
Оно
же
сказ ыв ает ся
в
существовании
в
науке
таки х
числовых
соотношений,
по
сущ ест ву,
приблизительных,
кото рым
не
нахо­
дится
никакого
рационального
объяснения,
напри мер
в
так
назы­
ваем ом
законе
Тициуса
о
расстояниях
меж ду
планетами
солнечной
системы,
отн осящ и хся
меж ду
собой,
как
числа
довольно
п рост ой
геометрической
прогрессии.
Между
Юпи те ром
и
Мар сом ,
вопреки
этому
«закону»,
был о
пустое
пространство;
под
вли янием
этих
идей
сюд а
напр ав илис ь
иск ани я
ожидаемой
там
нов ой
планеты,
и скан ия,
дей стви тел ь но
приве д шие
в
начале
XIX столетия к открытию астероидов .
Об общ е­
ния ,
аналогичные
«закону»
Тиц иуса,
проникают
всю
и стор ию
естествознания;
в
виде
эмпирических
числовых
зак онов
они
г ос­
подствуют
в
областях,
связанных
с
молекулярными
явлениями
182


в ещес тва.
Они
служат
могущественным
орудием
ра боты ,
хотя
и
от­
брасываются
дальнейшим
ходом
науки:
они
являются
простым
выражением
стремления
к
нах о жд ению
мировой
гармонии.
Ж ивые
и
глубок ие
проявления
э того
древнего
чу вс тва
в идим
мы
во
вс ех
течениях
современного
научного
ми ров оззрен и я.
Весьма
часто
приходится
слыш а ть
убеждение,
не
со отве тс тву ю­
щее
хо ду
научного
развития,
будто
точное
знание
достигается
л ишь
при
получении
математической
формулы,
ли шь
тогда,
когда
к
об ъя снен ию
явления
и
к
его
то чно му
описанию
мо гут
бы ть
прило­
жены
символы
и
построения
математики.
Это
стр ем ле ние
сослужи­
ло
и
служит
огром н ую
службу
в
развитии
научного
мировоззрения,
но
принесено
ему
оно
извне,
не
вы тека ет
из
хода
научной
мысли.
Оно
привело
к
созданию
новых
отделов
знания,
которые
едва
ли
бы
иначе
возникли,
на прим ер
м атем ати ческо й
логики
или
социаль­
ной
физики.
Но
нет
никаких
оснований
дума ть ,
что
при
дальнейшем
развитии
науки
все
явл ени я,
доступные
научному
объяснению,
подведутся
под
математические
формулы
или
под
так
или
ина че
выраженные
чис ло вые
п рав ильн ые
соотношения;
нельзя
ду ма ть,
что
в
этом
заключается
конечная
цел ь
научной
работы.
И
все
же
никто
не
может
отрицать
зн ачен ия
такого
искания,
такой
веры,
так
как
только
они
позволяют
раздвигать
рамки
науч­
ног о
знания;
благодаря
им
охватится
вс е,
что
может
быть
выра же­
но
в
математических
формулах,
и
раздвинется
научное
поз нан ие.
Все
же
явления,
к
кот орым
не прило жим ы
схемы
мате матич еск ог о
языка,
не
и змен ятся
от
такого
стр емл е ния.
Об
них,
как
волна
об
скалу,
разобьются
математические
оболочки
—
идеальное
созда­
ние
нашего
разума.
В
одном
из
самых
интересных
и
глубоких
науч ны х
с пор ов,
к оторы е
происходят
в
наше
врем я
в
области
т.
на з.
неорганических
наук,
в
спо рах
меж ду
сторонниками
эн ерг ическ ог о
и
механического
мировоззрений
—
мы
в идим
на
каждом
шагу
чув ств а
ч исло вой
мировой
га рм онии.. .
5.
И,
однако,
такое
проникшее
извне
воззрение
или
убеждение
не
могло
бы
существовать
в
науке,
не
могло
бы
влиять
и
ск лады ­
вать
н ауч ное
мировоззрение,
ес ли
бы
оно
не
поддавалось
нау чно ­
му
методу
исследования.
Это
ис пыт а нное
наукой
орудие
искания
подвергает
пробе
в се,
что
так
или
ин аче
вступает
в
область
научного
мировоззрения.
Каждый
вывод
в зве шива етс я,
факт
п ро­
в е ряется,
и
все,
что
оказывается
противоречащим
научным
мето­
да м,
беспо щ адн о
отбрасывается.
Понятно,
что
выражение
явления
в
чи сле
или
в
г еометри че ­
ской
фигуре
вполне
соответствует
эти м
основным
условиям
науч­
ного
искания.
Понятно,
почему
такое
стремление
к
чис лу,
к
число­
вой
или
к
математической
га р монии,
войдя
в
область
на учн ой
мы сли,
укоренилось
и
развилось
в
ней,
проникло
ее
вс ю,
нашло
настоящее
по ле
своего
приложения.
Наиболее
характерной
сто роно й
на учн ой
работы
и
научного
иск ания
является
отношение
чел о века
к
вопросу,
подлежа­
щему
изучению.
В
этом
не
мо жет
бы ть
различия
меж ду
научными
183


работниками,
и
в се,
что
попадет
в
научное
мировоззрение,
так
или
иначе
про ход ит
через
горни ло
научного
отношения
к
предмету;
оно
удерживается
в
нем
только
до
тех
пор,
пок а
оно
его
выдерживает.
Мы
гов орим
в
науке
о
с т рогой
логике
фактов,
о
точности
науч­
ного
знания,
о
проверке
всякого
научного
положения
опытным
или
наблюдательным
путем,
о
научном
констатировании
факта
или
явления,
об
определении
оши бк и,
то
е сть
возможных
колебаний
в
данном
утверждении.
И,
действительно,
эти
че рты
отношения
че ло­
в ека
к
предмету
исследования
являются
наиб оле е
характерными*
Наука
и
н ауч ное
мировоззрение
являю тс я
рез ульта том
такой,
ни
перед
чем
не
останавливающейся
и
все
проникающей
работы
чело­
веческого
мышления.
Этим
путем
создалось
огромное
количество
точ но
иссл ед о ванных
фак тов
и
я вле ний.
При ме няя
к
ним
логиче­
ск ие
приемы
работы
как
путем
дедукции,
так
и
индукции,
наука
по­
степенно
у ясн яет,
расширяет
и
строит
свое
мировоззрение.
Но
это
не
з начи т,
чтобы
наука
и
на учн ое
мировоззрение
разви­
вались
и
двигались
исключительно
пут ем
логического
иссл едо ва­
ния
таких
фактов
и
я влений .
Чрезвычайно
хара ктерн ую
черту
научного
движения
составляет
то,
что
оно
расширяется
и
распро­
страняется
не
путем
только
та ких
логических,
ясных
прие мо в
мы­
шления.
Существуют
сп оры
и
течения
в
научном
мировоззрении,
кото­
рые
ст р емил ись
выдвинуть
тот
или
ино й
метод
н ауч ной
работы.
Значение
индуктивного
м ет ода,
как
исключительного,
ед инс тве н­
но го
научного,
выд в ину лось
как
отражение
философских
т е чений
в
о бл асти
описательного
ес те ствозн а ния.
До
сих
пор
распростране­
но
воззрение,
что
только
т аким
индуктивным
путем,
движением
от
частного
к
общему
развивалось
и
рос ло
нау чно е
мировоззрение.
Крайние
сто рон ни ки
этого
т ече ния
смотрели
на
применение
в
науч­
ной
области
дедукции,
дедуктивного
метода
мы шле ния,
как
на
не­
законное
вторжение
чуждых
ее
дух у
элементов.
Но
в
конце
концов
и
этот
метод,
в
св ою
очередь,
на лож ил
пе чать
на
некоторые
вопро­
сы
и
отрасли
знания.
Появилось
де ле ние
наук
на
индуктивные
и
на
дедуктивные
—
деление,
к оторо е
строго
м огло
быть
про вед ено
только
в
немногих
отдельных
случаях.
В
действительности,
с пор
о
большем
или
меньшем
научном
зна­
че нии
дедуктивного
или
инд ук тивно го
метода
имеет
исключительно
философский
интер ес.
Его
значение
для
выяснения
некоторых
ч аст ных
вопросов
те ор
ги
познания
не
может
бы ть
отрицаемо.
Но
в
науке
концепции
о
ее
д вижении
пут ем
индукции
или
дедукции
не
отвечают
фактам,
разлетаются
перед
иссл ед ованием
хода
действи­
тел ьно
совершающегося
пр о цесса
ее
р аз вития.
Эти
отвлеченные
построения
предполагаемых
путей
научного
развития
слишком
сх ем ат ичны
и
фантастичны
по
ср авнени ю
со
сл ожн ост ью
дейст­
вительного
выя снения
н аучн ых
истин.
При
изучении
истории
науки
легко
уб еди ть ся,
что
источники
наи бо лее
важных
с торон
научного
ми ровоз зрени я
возникли
вне
об­
лас ти
научного
мышления,
прон и кли
в
нег о
извне,
как
вошло
в
нау-
184


ку
извне
вс еохва тыв аю щее
ее
представление
о
м и ровой
гар мо нии,
стремление
к
числу.
Та к,
столь
обычные
и
более
частные,
кон­
к ретн ые
черт ы
нашего
научного
мышления,
как
атомы,
в лия ние
от­
де льн ых
я вле ний,
материя,
наследственность,
энергия,
эфир,
э ле­
менты,
инерция,
бесконечность
мира
и
т.
п.,
в ошли
в
мировоз­
зрение
из
других
областей
человеческого
духа;
они
зародились
и
развивались
под
влиян ием
ид ей
и
представлений,
чуждых
науч­
ной
мыс ли
*...
Нау ч ное
мировоззрение
развивается
в
тесном
обще н ии
и
широ­
ком
взаимодействии
с
другими
сторонами
духовной
жизни
челове­
ч еств а.
Отделение
научного
мировоззрения
и
науки
от
одновре­
менно
или
ране е
происходившей
деятел ь но сти
челове ка
в
обла сти
религии,
фило с офии,
общественной
жизни
или
иск усст ве
невоз­
можно.
Все
эти
проявления
человеческой
жизни
тесно
сплетены
межд у
собою
и
м огут
бы ть
разделены
тольк о
в
воображении.
Если
мы
хотим
понять
рос т
и
развитие
науки,
мы
неизбежно
должны
принять
во
вн има ние
и
все
эти
другие
проявления
духов­
ной
жизни
чело в ечес тва .
Уничтожение
или
п ре краще ние
од ной
ка­
кой-либо
деятельности
человеческого
со зна ния
сказ ывае тся
угне­
тающим
образом
на
другой.
Прекращение
деятельности
че лове ка
в
области
ли
и ск усс тва,
религии,
философии
или
общественной
жизни
не
м ожет
не
отразиться
болезненным,
может
быть,
подав­
ляющим
обра зом
на
науке.
В
общем,
мы
не
зна ем
науки,
а
следо ­
вательно,
и
научного
миросознания,
вне
од но вр еменно го
сущест­
вования
других
с фер
человеческой
д еяте льн ост и;
и
поскольку
мы
може м
судить
из
наб людени я
над
развитием
и
ростом
науки,
все
эти
с торон ы
человеческой
д уши
необходимы
для
ее
разви­
тия,
я вляютс я
той
питательной
средой,
откуда
она
черпает
жиз ­
ненные
силы ,
той
атмосферой,
в
к оторой
идет
нау чн ая
д ея­
тельность.
В
настоящее
время,
в
эпоху
исключительного
расцвета
научно­
го
мышления,
эта
тесная
и
гл убок ая
связь
науки
с
другими
тече­
ниями
ду ховно й
жизни
человечества
нередко
забывается:
прихо­
ди тся
слышать
о
противоречии
меж ду
на у чным
и
религиозным,
между
научным
и
фил осо фск им
и
даже
между
научным
и
эстетиче­
ски м
мировоззрением.
Среди
течений
научного
ми ров оззре ни я
су­
ществуют
напр авле ния,
кот орые
предполагают,
что
на уч ное
миро­
воззрение
может
заменить
с обою
ми ровоз зрени я
религиозное
или
фил осо фско е;
иног да
приходится
слышать,
что
роль
философского
мировоззрения
и
даже
со з идат ель ная
и
ж ивите ль ная
роль
филосо­
фии
для
ч ел ове чества
кончена
и
в
будущем
должна
быть
заменена
наукою.
Но
та кое
мн ение
са мо
представляет
не
что
иное,
как
отголосок
одн ой
из
философских
сх ем
и
едва
ли
мо жет
выдержать
пробу
на­
учной
проверки.
Никогда
не
наблюдали
мы
до
сих
пор
в
и ст ории
че­
ловеч ес тва
науки
без
фило с офии,
и,
изучая
историю
научного
мы­
шления,
мы
видим,
что
философские
концепции
и
философские
* Ср.
Л.
Лопатин
«Вопр .
филос.>.XIV.
М. , 1903.
С.
411.
185


идеи
входят
как
необходимый,
всепроникающий
науку
эл емент
во
все
время
ее
существования.
Только
в
аб стракц ии
и
в
воображе­
ни и,
не
отвечающем
д ейст вител ь ност и,
наука
и
нау чн ое
м и ровоз­
зрение
могут
довлеть
сам и
се бе,
развиваться
помимо
уча сти я
ид ей
и
понятий,
разлитых
в
духовной
среде,
созданной
иным
путем.
Го­
ворить
о
не об ход имо сти
исчезновения
одной
из
с торон
человече­
ско й
личности,
о
замене
философии
на укой
или
обр атн о
мо жно
только
в
ненаучной
абстра кци и .
В
ис тор ии
науки
и
философии
уже
пер ежит
оди н
период
подоб­
ных
утверждений.
В
течение
многих
веков
различные
фо рмы
христианских
церквей
выставили
и
культурной
жизни
евр о пей ских
народов
учение
о
едином
религиозном
мировоззрении,
заменяю­
щем
вполне
и
исключительно
все
фо рмы
мировоззрений
научного
и
философского.
В
результате
получилась
только
многовековая
у порн ая
борьба
людей
науки
с
при тяза ни ями
христианских,
отча­
сти
мусульманских
теологов;
бо рьб а,
в
которой
окончательно
определилась
область,
подлежащая
научному
ведению,
и
в
резуль­
тате
которой
религия,
не сом ненн о,
очи сти лас ь
от
приставших
к
ней
исторических
нарастаний,
по
су ществ у
ничего
с
ней
общего
не
име ющих .
В
само м
деле,
католичество
в
своей
вековой
истории
не
раз
ст ави ло
вопрос
о
своем
существовании
в
связь
с
тем
или
иным
мне ­
ни ем
об
известных
частях
научного
мировоззрения.
Оно
ст авил о
в
связь
с
религиозными
до гмат ами
форму
Земли,
характер
ее
дви­
жения,
способ
и
время
происхождения
человека,
положение
его
в
р яду
других
органических
сущ ест в
и
т.
д.
Проходили
в ека,
воп ро­
сы
эти
решал и сь
в
ду хе,
противоречащем
предполагаемому
condi­
tio sine qua non * католических догматов,
и,
несмо т ря
на
э то,
като­
личество
не
только
не
погибло,
но
стало
в
XIX столетии много
сильнее,
чем
в
большинстве
других
эпох
своей
вековой
истории.
Не­
кот орые
из
этих
по ло жен ий,
как
движение
и
форма
Земли,
даже
вполне
уживаются
со
всеми
учениями
этой
церкви
и
впол не
ею
приз на ны.
А
между
тем
католическая
церковь
—
одно
из
наи менее
сговорчивых,
наиболее
цепких
проявлений
религиозного
миросо­
зерцания.
Есл и
же
мы
всмотримся
во
всю
историю
христианства
в
с вя­
зи
с
вековым
его
спором
с
наукой,
мы
увидим,
что
под
влия ние м
этой
последней
поним а ние
христианства
на чин ает
принимать
но­
вые
форм ы
и
р елиг ия
по дним аетс я
в
таки е
высоты
и
спускается
в
такие
глуби
человеческой
душ и,
куда
наука
не
может
за
ней
следовать.
Вероятно,
к
т ому
же
приведут
и
те
настроения,
какие
наблюда­
ются
в
на сто ящее
время
в
науке,
когда
наука
начинает
становить­
ся
по
отношению
к
рел игия м
в
положение,
какое
долгое
время
по
отношению
к
ней
занимало
христианство.
Как
христианство
не
одолело
науки
в
ее
о
б
л
а
с
т
и,
но
в
этой
борьбе
глубже
определи­
ло
св ою
сущность,
так
и
наука
в
чуждой
ей
области
не
сможет
сло-
* условие,
без
которого
нет.
Ре д.
186


мит ь
христианскую
или
ин ую
религию,
но
бл иже
определить
и
уяснить
форм ы
своего
ведения.
8.
По
существу,
как
увидим,
мо гу щ еств енно
взаимно
вл ияя
друг
на
друга,
все
эти
ст орон ы
духовной
жизни
че ловече ств а
со­
вершенно
различны
по
занимаемой
ими
области.
Такое
ра злич ие
не
вызывает
со мне ний
для
этики,
искусства
или
общественной
жиз ­
ни
—
по
крайней
ме ре
п ос тольку,
поскольку
они
касаются
науки.
Несколько
иначе
обстоит
д ело
с
рел иг ией
и
ф ило со фией.
В
т еч ение
вековой
истории
эти
проявления
человеческого
духа
давали
отве­
ты
на
од ни
и
те
же
конкретные
в оп росы
человеческой
личности,
вы­
ражали
их
одинаковым
образом
в
форме
логических
выводов
и
построений.
Взаимные
отношения
м ежду
наукой
и
философией
усложни­
ли сь
еще
более
под
влиянием
пос т оянно го
и
неизбежного
расшире­
ния
области,
подлежащей
ведени ю
науки.
Это
расширение
границ
научного
мирос озерц а ни я
является
од­
ним
из
наиб о лее
характерных
и
наи бо лее
важных
симптомов
науч­
ног о
прогресса.
Наука
неуклонно,
постоянно
захватывает
области,
которые
долг ие
в ека
служили
уделом
только
фило со фии
или
р ели­
ги и;
она
встречается
там
с
готовыми
и
укоренившимися
п острое­
ния ми
и
обобщениями,
не
выдерживающими
кри ти ки
и
проверки
научными
методами
иск ания .
Такое
проник но ве ние
науки
в
новые,
чуждые
ей
раньше
обл а сти
человеческого
сознания
выз ывае т
сп о­
ры,
играющие
важную
роль
в
науке,
и
св оеобраз ны м
образом
окра­
ши вает
все
на уч ное
миросозерцание.
Под
влия ние м
интересов
борь бы
выдвигаются
научные
воп рос ы
и
теории,
которые,
с
то чки
зр ения
с трогой
логики
и
разумности
на уч ных
построений,
не
долж­
ны
были
бы
иметь
место
в
науке.
Такое
значение,
например,
имел
в
XVII— XIX
столетиях
в
истории
научного
мирос озе рца ни я
вопрос
о
дилювии,
о
всемирном
потопе,
сле ды
которого
искались
в
различ­
ных
местах
земного
шара;
с
ним
приходилось
долго
считаться
на­
учному
мышлению.
Переживания
этих
идей
еще
не
вым е рли.
Труд­
но
пр е дстави ть
себе,
что бы
эт от
вопрос
—
в
той
или
иной
форме
—
мог
возникнуть
и
играть
какую
бы
то
ни
б ыло
роль
в
наук е,
ес ли
бы
научная
мысль
развивалась
строго
инд ук тивн ым
или
дедуктивным
путем,
вообще
как -ни буд ь
закономерно
логически.
Он
мог
только
возникнуть
на
почве
чуждого,
религиозного
миросозерцания.
А
между
тем
необходимость
дат ь
своим
концепциям
место
в
исто­
рии
земли
заставила
науку
определенным
образом
отозваться
и
на
сказании
о
всемирном
потопе,
существовавшего
в
человечестве
много
р анее,
придала
ей
своеобразный
о тпеча то к.
Сперва
приня в
это
сказание,
геология
подвергла
его
долгой
критике,
и
в
конце
кон­
цов
в
научное
мировоззрение
вошло
отрицательное
отношение
к
этому
верованию.
Это
отрицание
дер жал ось
в
науке
до
тех
по р,
по­
ка
количество
накопившихся
фактов
и
безусловное
отсутствие
следов
вс е мирно го
потопа
в
земных
сл оях
не
заставили
выбросить
да же
у пом ина ние
об
эт ом
пр едстав лении
при
научном
изложении
гео логи чес к ой
и стор ии
земного
шара.
Уч ение
э то,
однако,
оказало
глубочайшее
вл ия ние
на
развитие
всех
геологических
воззрений,
187


а
споры
и
колебания
н а учной
мысли
в
области
этих
представлений
являются
о дной
из
любопытных
стра н иц
в
ист о рии
человеческого
мышления.
Другой,
т еперь
уже
забытый,
но
чр езв ычай но
интересный
п ри­
мер
тог о
же
самого
явления
представляет
идея
о
единообразии
вещества
во
всем
мире.
До
известной
степени
эта
ид ея
вошла
уже
целиком
в
наше
мировоззрение,
и
нам
трудно
по нят ь,
как
д ол­
го
до лжна
б ыла
н аука
бороться
с
ложной
мыслью
о
различии
з ем­
ной
и
небесн ой
материи.
Исходя
из
религиозных
воззрений,
пре дп о­
лаг али
в
средневековой
космологии,
что
мир
распадался
на
две
половины
—
на
небесную,
полную
с ов ершен ств а,
и
на
земную
—
полную
несовершенства.
С
эт ой
и деей,
ничего
не
имеющей
общего
с
наукой,
должен
был
бороться
еще
Галилей,
в пе рвые
ясно
и
точно
проведший
идею
о
тождественности
з акон ов
и
вещества
во
в сей
Вс е ленн ой.
В
настоящем
и
п рошлом
научного
ми росозерц ан ия
мы
всюду
встречаем
так ие
элементы,
вошедшие
в
него
извне,
из
чуждой
ему
среды;
очень
часто
на
чисто
н аучн ой
почве,
научными
средствами
идет
в
науке
б орьба
между
защитниками
и
противниками
этих
во­
шедших
в
науку
извне
идей.
Борьба
эта
под
влиянием
интересов
эпохи
и
благодаря
тесной
св язи
ее
с
жизнью
общества
нередко
получает
глубокое
и
серьезное
значение.
Такое
сопр ик о снов ение
с
жизнью
п ри дает
нау чно му
мировоззрению
каждой
исторической
эпохи
чрезвычайно
своеобразный
оттенок;
на
р еше нии
абстракт­
ных
и
отвлеченных
во прос ов
резко
и
своеобразно
о траж ае тся
дух
времени.
Но,
больше
т ого,
бывают
эпохи,
когда
такой
—
по
существу
второстепенный
—
элемент
приобретает
подавляющее
значение
в
научном
мировоззрении.
Тогда
научное
мировоззрение
почти
це­
ликом
приобретает
боевой
характер.
Такова
была
борьба
со
схоластическою
теологией
в
раннюю
эп оху
Возрождения
или
поз­
же,
в
XVIII веке,
когда
в
разных
ме стах
Европы
шла
борьба
за
свободу
мысли,
п ротив
католичества
и
протестантских
церквей,
связанных
с
формами
государственной
и
общественной
жизни.
9.
На
таком
характере
научного
ми ровоз зрени я
в
значительной
степени
основано
и
выросло
то
довольно
рас прос тра не нн ое,
созна­
те ль ное
и
бессознательное
у бе жден ие,
что
научное
ми росозе рца ни е
так
или
иначе
в
будущем,
х отя
бы
и
очень
отдаленном,
должно
за­
менить
собой
мировоззрение
религиозное
и
философское.
Это
убеждение
принимает
иногда
даже
форму
научного
утверждения
в
виде
многократно
повторявшихся
в
исто р ии
мысли
различных
п ред ст авлен ий
и
схе м
о
закономерно
сменяющих
друг
друга
фазах
и
состояниях
человеческого
сознания,
см енах
различных
м иро воз­
зрений.
Ненаписанная
и ст ория
эт их
с хем
тесно
связана
с
религиоз­
ными
и
философскими
брожениями
средневековья,
с
мистическими
и
апокалиптическими
учениями
о
смене
ц арств
и
периодов
в
исто ­
рии
человечества.
Подрывая
в
с ред ние
в ека
веру
в
окончательное
откровение
ист ины
в
х р ист ианств е,
в
нов ое
вр емя
—
под
вли яние м
усп е хов
188


философии
и
науки
—
эти
сх емы
полу чи ли
иное
содержание
и
вы­
лились
в
XVII и XVIII
век ах
в
учения
и
верования
о
замене
старых
п ери одов
религиозного
сознания
новым
мировоззрением.
В
XVIII
в еке
таки м
но вым
откровением
яв ляла сь
философия
пр ос ве­
щения.
В
XIX столетии это убеждение приняло форму знаменитой схе­
мы
позитивизма
—
сх емы,
сыгравшей
видную
рол ь
в
и ст ории
об­
щественных
наук
и
не
оставшейся
без
влияния
и
на
науч но е
ми­
ровоззрение.
Но
научное
изучение
точных
исторических
фактов
показывает,
что
мы
им еем
з десь
де ло
только
с
простой
схемой,
не
отвечающей
действ ит ельн ост и,
с
одним
из
конструктивных
прояв­
л ений
философского
сознания,
очень
характерных
для
по сле днег о,
но
мало
или
даже
совсем
ничего
не
имеющих
общего
со
строгим
на­
учным
отношением
к
д ействи тел ьн ост и.
Аналогичные
конструктив­
ные
ид еи
философской
мыс ли,
как
п оня тие
об
эволюции
и
ее
част ­
ном
проявлении
—
прогрессе,
могли
даже
про никну ть
из
филосо­
фии
в
научное
мировоззрение
и,
выдержавши
критику
научного
отношения
к
вопросу,
оказать,
с ами
изменившись
в
своем
со дер­
жа нии
и
понимании,
могущественное
вл ия ние
на
современное
на учн ое
миросозерцание.
Едва
ли,
однако,
такая
судьба
может
ожидать
и
п ред став лен ие
о
смене
в
истории
чело в ечес тва
различных
фаз
ч ело веч еск ого
со з­
нания.
Оно
слишком
резко
пр от иво речит
наблюдению
де й­
ствит ель ног о
ход а
вещей,
да нным
и с тории
науки.
Не
говоря
уже
о
неиз б ежно м
и
постоянно
наблюдаемом
пита­
нии
науки
идеями
и
по нят ия ми,
воз ник ши ми
как
в
област и
рел и­
гии,
так
и
в
обл асти
философии,—
питании,
требующем
одно­
временной
работы
в
этих
различных
областях
сознания,
не­
обх оди мо
обратить
в нима ние
еще
на
обратный
процесс,
прох од ящ ий
ч ерез
всю
духов н ую
исто ри ю
чело в ечес тв а,
Р ост
науки
неи зб ежно
вызывает,
в
свою
очередь,
необычайное
расширение
границ
философского
и
религиозного
сознания
человеческого
духа;
р елиг ия
и
философия,
восприняв
достигнутые
на учн ым
миро воз ­
зрением
данные,
все
да льше
и
дальше
рас ши ряют
глубокие
та й­
ни ки
человеческого
сознания.
Трудно
сказать
в
настоящее
время,
бол ьш ее
ли
по ле
занято
на­
ук ой
в
тех
областях
человеческого
мышления,
в
которых
прежде
всецело
царили
р елиг ия
или
философия,
или
большее
по ле
приоб­
ретено
рели ги ей
и
философией,
благодаря
рост у
и
ра зви тию
науч­
но го
миросознания.
Как
будто
происходит
один ,
единый
процесс,
кот орый
только
нами
—
чисто
абстрактно,
логически
—
раз лаг ает­
ся
на
нераздельные,
по
существу,
част и.
Но вые
з аво еван ия
и
новые
ступени,
достигнутые
в
н ауч ной
области,
неи збежн о
п ере дают ся
дальше
тесно
связанным
с
ней
другим
сторонам
человеческого
со­
знания
и
ра зд вига ют
их
пределы.
Эта
мысль
давно
целиком
вошла
в
на уч ное
мировоззрение
нового
времени,
в
вопросах
жизненного
тв орче ст ва
человечества
как
общественно-государственного,
так
и
технического.
З десь
в
общее
сознание
давно
вошло
убеждение,
что
разв и тие
науки
р аз дви гает
рамки
жизни
и
составляет
могу-
189


щественный
элемент
пр ог р есса.
Те
изм е не ния,
к оторы е
в
самые
последние
век а
созданы
как
в
форм ах
общественной
жизни,
так
и
в
технике,
благодаря
отк ры тию
пар ов ой
машины,
введению
электри­
чест ва
и
т.
п.
служат
для
этого
сто ль
убедительными
примерами,
что
сама
мысль
не
тр ебу ет
дальнейшего
развития.
Но
то
же
самое
наблюдаем
мы
в
истории
философии
и
ре лигии.
Обе
эти
области
человеческого
сознания
—
как
все
в
человечест­
ве
—
не
представляют
чего-нибудь
неподвижного,
они
вечно
рас­
т ут,
изменяются.
Впрочем,
над о
оговориться.
Создания
философской
мысди
и
религиозного
созерцания
не
теряют
при
э том
того
своеобразного
характера,
к оторы й
свойствен
по чти
в сем
созданиям
человеческого
духа.
На
них
лежит,
ес ли
можно
так
выразиться,
печать
бесконеч­
ности.
10.
Я
остановлюсь,
кратко
и
сле г ка,
на
фило с офии,
так
как
об­
л асть
ее
ве де ния
ближе
к
на уч ному
миросозерцанию,
взаимное
их
в ли яние
тесн е е,
и
история
философии
в
этом
отношении
изучена
лучше,
чем
история
религий.
В елик ие
создания
философского
мы­
шления
нико гд а
не
теряют
своего
значения.
Ро ст
философской
м ысли,
исходя
из
положений
старых
систем
и
развивая
их,
в
то
же
время
как
бы
раскрывает
в
них
новые
и
глубокие
стороны,
новые
проявления
бесконечного.
Со
времен
Дек а рта
создалась
нов ая
философия;
она
развивалась
и
углубляла
человеческую
мыс ль
в
те­
ч ение
последних
трех
столетий
необыкновенно
быстро
и
ра зн ооб­
разно.
И
все
же
старые
философские
системы
—
системы
Плато ­
на,
Аристотеля
или
Плотина,
с
которыми
нас
знакомят
сохранив­
шиеся
круп ны е
произведения
их
авторов,—
системы,
не
и меющи е
прямых
сторонников,
и
к ото рые
в
с илу
многих
своих
то чек
зр е­
ния
—
научных,
религиозных
или
философских
—
явл яютс я
я вно
ошибочными,
неверными,
младенческими,
в
конц е
концов
откры­
ваю т
человечеству
при
дальнейшем
из учен ии
их
все
новые
и
новые
явл ени я
и
идеи.
Они
так
же
бесконечны
и
их
понимание
так
же
безгранично,
как
бесконечно
все,
к
ч ему
прикасается
человеческий
ду х.
И
теперь
мо жно
вдумываться
в
эти
системы
и
читать
произ­
ведения
древних
философов,
находя
в
них
новые
черты,
находя
в
них
таки е
отпечатки
ист ин ы,
такие
отражения
бесконечного
бы­
тия ,
кот орые
ниг де,
кроме
них,
не
могут
быть
найдены.
Ни ког да
они
не
могут
раствориться
целиком
и
без
остатка
передаться
новым
на
их
поч ве
народившимся
соз дани ям
человеческого
мыш ле ния.
Они
глубоко
индивидуальны
и
вследствие
это го
непр о ницаем ы
до
конца;
они
да ют
постоянно
новое
отражение
на
вно вь
зар од ив­
шиеся
—
х отя
бы
под
их
влияние м
—
запросы.
Толпа
индивидуаль­
ностей
не
уничтожит
и
не
замен ит
це лик ом
жизни,
проя влен и я
и
отношения
к
окружающему
отдельной
лич нос ти;
потомство
инди­
видуальностей,
на
них
взросшее,
не
уничтожит
и
не
заменит
в еч­
ных
и
своеобразных
че рт
св оих
предков.
В
одной
области
мы
давно
свыклись
с
этим
явлением
—
в
ми ре
искусства.
В
Ше к спире
и
Данте,
в
ве л иких
произведениях
грече­
ско й
поэ зии
каждое
поколение
находит
но вые
и
новые
черты;
их
не
190


заменят
ни
приспособленные
к
новейшим
в рем енам
подражания,
ни
до
известной
степени
на
них
во спит анные
новые
создания
че­
ловеческого
гения.
То
же
самое
видим
мы
и
в
других
областях
ис­
кусства.
Та
новая
эпо ха
скульптуры,
зарождение
кот орой
мы,
ве­
роя тн о,
теперь
переживаем,
никогда
не
уничтожит
впечатления
и
влияния,
како е
оказывает
и
будет
оказывать
вечно
ю ная
древняя
гр е ческая
пластика;
т очно
так
же
новые
произведения
вел ики х
ма­
стеров
живопис и
XIX столетия не заставляют предавать забвению
произведения
художников
XVI и XVII
сто л етий.
То
же
са мое
вид но
в сюду
в
искусстве:
в
музыке
и
архи тек туре,
романе
и
драме.
И
все
же
мы
не
можем
отрицать,
что
здесь
про исх од ит
гл убок ий
прогресс,
и дет
рос т
и
углубление
и ску сс тва;
произведе­
ния
новых
авторов,
не
заменяя
и
не
уничтожая
индивидуаль­
ности
др евн их;
открывают
перед
нами
совершенно
новые
области,
недоступные
пониманию
п рош лых
веков
и
которые
явля ютс я
уде­
лом
но вых
творцов.
Так
постоянно
создаются
новые
формы
искус­
ства.
Поскольку
можно
проследить
его
историю,
нет
конца
во змо ж­
ном у
расширению
его
области,
как
нет
к онца
научно
позна­
в а емому.
История
фил осо фии
необыкновенно
яр ко
выр ажает
нам
то
же
самое
явление
и
потому
им еет
большое
значение
для
пон има ния
на­
учного
миросозерцания.
Можно
точн о
и
определенно
проследить,
как
г ра ницы
ее
постоянно
расширяются
под
вл ияни ем
ро ста
науки,
изъемлющей
из
вед ен ия
философии
вопрос
за
вопросом
и
в
то
же
время
позволяющей
ей
открывать
перед
человеческим
сознанием
все
но вые
горизонты,
новые
ши рок ие
перспективы.
И
пр оц есс
рос­
та
метафизической
м ысли
также
не
может
закончиться
и
получить
не под ви жное
и
застывшее
выражение,
как
мало
м ожет
закончить­
ся
об лас ть
научно
позн ав аемог о.
Можно
исторически
проследить,
как
ра сцв ет
новой
фил осо фии
в
первой
по ло вине
XVII века начал­
ся
лишь
пос ле
тог о,
как
с ло жился
и
окон чате л ьно
обозначился
ос­
новной
остов
современного
научного
ми росоз ерц ан ия,
чуждый
и
неизвестный
вс ей
д р евней
фил ос о фии.
Новое
научное
мировоззре­
ние,
возникшее
в
XV—XVI
веках,
требовало
новой
философской
переработки,
должно
бы ло
дать
начало
новым
построениям,
ибо
философские
стр емл ен ия
явл яютс я
неизбежными
сторонами
че ло­
веческой
при род ы,
ее
наст р оени я,
понимания
ею
мира.
И
оно
дал о
их.
И
в
на стоя щее
время
фил осо фия ,
по-видимому,
переживает
новую
переработку
своих
про бле м
под
влия ние м
роста
научного
мышления
в
XIX веке,
отвоевавшего
у
нее
области,
ранее
прина д ­
леж авш ие
ей
всецело.
11.
Такое
вл ия ние
на уки
неиз б ежно .
Оно
вы зывае т ся
самым
характером
на учны х
ист ин,
во
многом
резко
отлич аю щи хся
от
великих
п ост роен ий
фил ос офии,
произведений
иск усст ва,
идеа­
лов
и
концепций
религии.
Признавая
вечную
красоту
художественного
произведения,
мы
ясно
понимаем
и
неи збежн о
признаем,
что
отношение
к
ней
челове­
ческих
индивидуумов
м ожет
сильно
колебаться.
Мо гут
существо-
191


ва ть
цел ые
классы
люде й,
у
ко торы х
те
или
иные
произведения
ис­
кусства
должны
вызывать
со вер ш енно
своеобразные,
необы­
чайные
впечатления.
Разительный
пример
это го
представляет
ис то рия
музыки.
У
разных
народов
или
в
разные
эп охи
жизни
одн ого
и
того
же
на­
рода
проявлялись
в
его
музыке
со вер ш енно
разные
осно вны е
ска­
лы
тонов.
Например,
в
ист о рии
высоко
разв и той,
чуж дой
нам
му­
зы ки
к ита йцев
или
япо нце в
отсутствуют
два
из
семи
ос но вных
то­
нов
нашей
музыкальной
ск алы.
В
э том
отношении
чрезвычайно
поучительно
то
впечатление,
которое
производит
на
европейски
образованных
японцев
наш а
музыка.
Но
и
более
бл изка я
нам
му­
зыка
—
сложные
музыкальные
построения
индусов
каж ут ся
нам
чу жды ми.
В
исто р ии
нар о дов
рез ко
м еня лись
самые
основные
представления,
как
это
мы
видим
в
истории
греч еск ой
музы к и,
где
основная
скал а
несколько
раз
менялась.
Найденные
древние
гим ны
каж у тся
нам
стр анн ыми
и
немузыкальными.
Иде ал
к расо ты
в
пр ои з ведения х
греческой
пластики
в
знач и­
тельной
степени
создался
под
влиянием
строения
тела
арий ско й
или
семитической
р асы.
Эти
произведения
не
могут
выз ыва ть
то
же
чувство,
как
у
нас,
у
чуждых
по
строению
те ла,
высокохудоже­
ственно
развитых
людей
м онг ольск ой
расы,
тех
же
яп онцев .
Совершенно
то
же
сам ое
мы
можем
и
постоянно
будем
наблю­
дат ь
и
по
отн ошени ю
к
системам
и
построениям,
идеалам
и
концеп­
ци ям
религиозным
и
философским.
Личность
может
отвергать
некоторые
из
них
или
все.
Общие,
для
всех
равно
неизбежные
основания
не
мо гут
быть
в
них
указаны.
Тут
до
известной
ст епе ни
заключается
объяснение
необычайной
си лы
и
своеобразия
в
разви­
тии
э тих
про я влений
человеческого
д уха,
их
удивительной
живуче­
сти.
Несомненно,
меж ду
различными
верованиями
и
меж ду
раз­
личными
философскими
течениями
личность
мо жет
делать
сам ый
широкий,
неподчиненный
н ичь ему
указанию
выбор,
как
она
это
де­
л ает
в
безграничном
океане
ф орм
иск усст ва.
Долгой,
многовеко­
вой,
кровавой
и
полной
страдания
историей
выработалось
это
убеждение
чел о вечес тва .
Последователь
какого-нибудь
религиозного
или
философского
учения
не
может
требовать,
чт обы
то,
что
считается
им
несом нен ­
ным
и
неопровержимым,
признавалось
бы
та ким
же
и
всяким
д ру­
гим
человеком,
искренно
и
сознательно
относящимся
к
этим
вопро­
сам.
Это
implicite признавалось даже людьми,
не
стоявшими
на
почв е
широкой
веротерпимости
и
фил осо фск ой
свободы
м не­
ний
—
этих
великих
созданий
XVIII столетия.
Уже
старинные
схо­
л астик и,
развивая
философскую
мысль
путем
споров
—
диспу­
то в,
всегд а
признавали,
что
диспут
может
вестись
тол ько
меж ду
люд ьми,
сог ласны ми
в
основных,
исходных
положениях.
Спо рит ь
об
этих
основных
положениях
считалось
бесполезным.
Те
разнооб­
разные
религиозные
диспуты,
которые
играли
и
играют
такую
вид ­
ную
роль
в
истории
церкви,
могут
с
ус п ехом
в ест ись
только
на
по ч­
ве
согласия
в
основных,
исходных
пунк та х.
А
это
согласие
не
может
быть
дос ти гн уто
убеждение
м,—
оно
тр ебу ет
веры.
192


Такой
характер
индивидуальной
свободы
в
оценке
эт их
я в лений
далеко
не
исключает
их
з акон омер ног о
из м енения
во
времени.
З десь
на
от ноше ние
человека
к
религиозным
и
философским
про­
блемам
влияет
не
только
логическая
работа
его
разума,
но
и
неуло­
в имые,
трудно
по дд ающи еся
учету
другие
сос тоян ия
человеческой
души .
В
долгой
истории
ре лиги и
и
фило с офии
мы
видим,
как
вер о­
вания
и
философские
системы
постепенно
смен яю тся
и
исче заю т,
перестаю т
находить
себе
последователей,
как
на
их
место
высту­
па ют
другие.
Здесь
наблюдается
любопытное
и
глубоко
поучитель­
ное
углубление
их,
уме нь ше ние
в
них
антропоморфических
че рт.
Свобода
лич ног о
выбора
между
разными
сист ема ми
философии
и
построениями
рели ги и
в
значительной
степени
обусловливается
те м,
что
в
создании
религиозных
и
философских
концепций
и
по­
с трое ний
участвует
не
оди н
только
человеческий
разум
со
своими
логическими
законами.
В
философском
тво р чес тве
всег да
выступает
вп еред
углубление
человека
в
самого
себя ,
всег да
идет
перенос
индивидуальных
на­
стро ени й
н аруж у,
выражение
их
в
форме
мысли.
При
необычайном
разн ообра зи и
инди виду аль но стей
и
бесконечности
окружающего
м ира
каждое
такое
самоуглубление
неизбежно
дает
известные
но вые
отт енк и,
развивает
и
углубляет
различным
образом
разные
с то роны
бесконечного.
Во
всякой
философской
системе
без усл овн о
отражается
наст р оение
душ и
ее
создателя,
философские
системы
как
бы
соответствуют
идеализированным
типам
человеческих
ин­
дивидуальностей,
выраженным
в
формах
мышления.
Особенно
р езко
и
глу бо ко
сказ ыв ается
такое
их
значение
в
даваемой
ими
кон кре тн ой
жизненной
про гр ам ме,
в
текущем
их
мировоззрении.
Пессимистические,
оптимистические,
скептические,
безразличные
и
т.
п.
системы
одновременно
развиваются
в
человеческой
мыс ли
и
являю т ся
рез ул ьтатом
одного
и
того
же
с тремл ени я
понять
беско­
неч но е.
Такой
индив идуа льн ый
от т енок
философских
систем
еще
более
усиливается
благодаря
мистическому
настроению
их
со зид а­
телей,
благодаря
со зд анию
концепции
и
исходных
путей
мыс ли
под
вл ияние м
экст аз а,
под
влиянием
величайшего
возбуждения
вс ей
человеческой
личности.
В
этом
заключается
проявление
творче­
ст ва
человеческой
д уши.
В
истории
развития
человечества
знач е­
ние
мистического
настр о ен ия
—
вдохновения
—
никогда
не
может
быть
оценено
слишком
высо ко .
В
той
или
иной
форме
оно
прони­
кает
всю
душевную
жизнь
человека,
является
основным
элементом
жизни.
Если
бы
мы
когда-нибудь
смогли
логически
разо бра ть
ху­
дожественные
вд ох но вения
гения,
или
конструктивное
созерцание
и
мистические
экстазы
религиозных
и
фил о софск их
стр о ит елей,
или
творческую
интуицию
у чен ого,
мы,
вероятно,
смогли
бы
—
как
хо­
тел
Лапла с
*—
выразить
ве сь
мир
в
одн ой
матема тиче ск о й
форму-
* Ср.
Ланге.
И стор ия
материализма.
Пер.
Страхова.
П ., 1883.
С.
130 сл.
Лаплас
являлся
до воль но
типичным
п ред став ителе м
эп охи
П рос веще ния
в
э том
отношении.
Анало гичн ые
м ысли
высказывались
мно ги ми.
Их
рез ко
выражал,
например,
Сен-Симон,
д ума вший
одно
врем я
свести
к
всемирному
тяготению
и
обл а сть
н равст венны х
я влений.
См.
Иванов
И.
С ен-С имон .
М. , 1904.
С.
490.
193
7 На переломе


ле.
Но
эти
о бл асти
никогда
не
могли
поддаться
логическому
выра­
жению,
войти
ц ели ком
в
рамки
научного
исследования,
как
никог­
да
человек
целиком
не
мог
быть
заме нен
простым
автоматом.
Все
это
в
еще
большей
степен и
верно
по
отношению
к
религии.
Здесь,
п одоб но
тому
как
в
жиз ни,
на
первое
м есто
выступают
не
явления
мышления,
а
идеал ьны е
выражения
глубокого
чувства,
принимающего
более
или
м енее
общечеловеческий
оттенок.
Так
или
иначе,
всегда
одним
из
основных
эл емент ов
религиозного
со­
знания
является
мистическое
созерцание
и
в ысо кий
подъем
идеа­
лизированного
чувс тва .
Мы,
очевидно,
здесь
имеем
д ело
с
чужды­
ми
науке
явл ен иями ,
ко торы е
не
могут
подчиниться
одн ообра зн ой
для
все х
лю дей
мерке.
Благодаря
этому
религиозно
настроенные
люди
постоянно
выбирали
все
но вые
и
новые
форм ы
выражения
своего
религиозного
настроения.
Вся
исто р ия
ре ли гий
пер епо лнен а
не пр е рывно
возникающими
и
и змен яющи мис я
с екта ми,
ересями,
новыми
общинами
и
братствами.
В
ко нце
концов
это
стремление
выразилось,
наконец,
в
воззрении
религиозных
агностиков,
кото­
рые
допускают
полнейшую
индивидуализацию
—
полнейшее
раст­
во ре ние
религиозных
вер о ваний
в
личности,
т.
е.
бесконечное
м но­
жество
разнообразных
религиозных
концепций.
Как
бы
то
ни
бы ло,
нико гд а
ло гич еск ий
выво д
из
религиозных,
фи ло софск их
или
художественных
созданий,
или
их
ра цио н али сти­
чес кая
оценка
не
м огут
быть
обязательны
для
человека,
с
ними
ознакомливающегося.
Иск у сство ,
религия
и
философия
в
их
логи­
ческом
развитии
ник огд а
не
могут
быть
сведены
к
единству.
12.
Обязательность
вывода
для
все х
без
ис­
клю чен ия
людей
мы
встречаем
только
в
не ко­
тор ых
час тях
науч ного
мировоззрения
—
в
об­
ластях,
доступных
его
методам,
об разую щи х
формальную
де й­
ствительность,
хотя
бы
они
раньше
и
б ыли
ох вач ены
религиозными
или
философскими
концепциями.
И
это
давно
уже
вош ло
в
жизнен­
ное
сознание
чел ов ечеств а.
Всяк о му
яс но,
что
дважды
два
всегда
че ты ре,
что
положения
математики
неизбежны
для
в сяког о
логи­
че ски
мысля щ его
с уществ а.
Но
то
же
мы
видим
и
в
более
конкрет­
ных
проявлениях
нау чно го
мировоззрения.
Все
научные
положения,
формально
совпадающие
с
действи­
тельностью
(ср .
С.
10), являются безусловно необходимыми для
всякого
философского
или
религиозного
учения,
для
всякого
проявления
ч ело веческ о го
сознания
в
тех
случаях,
когда
оно
д олж­
но
счи тать ся
с
ним и
как
с
реальными
явл ен иями .
Поясню
эту
мысль
на
примере
и
остановлюсь
опять
на
гелиоцентрическом
движении
Земли.
Мож но
сч ита ть
это
положение
формально
истинным,
т.
е.
таким,
к оторое
отвечает
научно
изученному
процессу.
Конечно,
оно
противоречит
пер вым
грубым
представлениям
и
впечатлениям
органов
чу вст в.
Мы
в идим
движение
Солнца
вокруг
Земли ,
а
не
Земли
вокруг
Солнца,
мы
наблюдаем
п лоск ую
по верх ност ь
нашей
планеты,
а
не
сферическую
фигуру
геоида.
Путем
медленной
и
тя­
желой
работы
человек
отош ел
от
этого
грубого
представления
и
пришел
к
мысли
о
сфероидальной
форме
Земли
и
о
гелиоцентри-
194


ческой
системе
ее
движения.
Но
дальнейший
научный
анализ
дает
в
на ше
время
нрвую,
ину ю
к арт ину
происходящего
процесса,
не
от­
вечающую
обычному
пониманию
гел иоц ентр ическ о й
системы.
Ны­
не
господствующие
в
науке
атомистические
воззрения
разл ага ют
материю
на
ку чу
мельчайших
части ц
или
правильно
ра спо ложен н ых
це н тров
сил ,
на ходящ ихс я
в
вечных
разнообразных
дв ижения х .
Т оч­
но
так
же
и
проникающий
материю
эфир
постоянно
возбуждается
и
волнообразно
колеблется.
Все
эти
движения
ма тер ии
и
эфира
на­
шей
пла не ты
находятся
в
теснейшей
и
непрерывной
связи
с
беско­
нечным.для
нас
мировым
пространством.
Такое
представление,
недоступное
нашему
конкретному
воображению,
вытекает
из
дан ­
ных
физики.
Но
все
же
комплекс
этих
движений
вз ятый ,
как
целое,
столь
отлич ны й
от
нашего
обы чн ого
представления
о
Земле,
будет
обращаться
вокруг
«солнца»
—
центра
других,
может
быть,
еще
более
сл ожн ых
движений
мельчайших
частиц
и
точек
м атер ии.
Во
все х
случаях,
где
мы
имеем
д ело
с
явлениями,
так
или
ина че
вхо ­
дящими
в
область
ведения
наших
орг ан ов
чувств
—
прямо
или
ко с­
ве нно ,—
мы
всегда
должны
считать,
что
то,
что
мы
называем
Земл ю,
вращается
вокруг
Солнца;
будет
ли
Земля
непосред­
ственное
представление
или
вп ечатл ен ие
орга н ов
чувств,
или
аб­
страктное
построение
геолога,
еще
более
отвлеченное
создание
физика
или
хим ика
и
т.
д .,—
все
равно,
во
вс ех
случаях
равным
об­
разом
неиз б ежно
допустить
движение
Земли
вокруг
Солнца.
Это
предложение
одинаково
об яз ательн о
для
всех
людей,
и
в
нем
нет
места
для
согласия
или
несогласия.
Оно
обязательно
для
всех
религиозных
и
фил осо фск их
систем,
ко то рые
не
м огут
дел ать
в
области
вед ения
органов
чувств
утверждений,
ему
противореча­
щих .
Даже
мистические
и
маг иче ски е
течения
должны
считаться
с
эти м
положением,
хотя
они
могут,
придав
иной
смысл
пон ят ию
времени,
совер ш енно
уничтожить
значение
этого
факта
в
общем
миросозерцании.
Но
для
данного
момента
и
п ока
вопр ос
ка сае тся
я вле ний,
во спр иним аемы х
органами
чувств,
да же
эти
наиболее
да­
лекие
от
точного
знания
област и
фило с офии
и
рели ги и
должны
сч ита ться
с
нау чно
дока занн ы м
ф акт ом,
как
они
должны
считаться
с
тем,
что
дважды
два
четыре
в
той
области,
к ото рая
подлежит
ведению
чувств
и
разума.
Не
кас аясь ,
следов а тельно,
вопроса
о
Ding an Sich, сущности вещей и других аналогичных философских
концепций,
необходимо
допустить,
что
на уч ные
фа кты
и
пр едст ав­
лени я,
согласные
с
формальной
ст орон ы
с
действительностью,
являются
также,
обяза тельны м и
для
человеческого
мышления
—
пока
оно
находится
в
о бл асти
я влений ,
ула влива ем ых
органами
чувств,—
как
обязательны
для
него
абстрактные
положения
ма те­
матики.
Эту
ча сть
научного
мировоззрения
мо жно
сч и тать
науч­
но
истинной,
и
так ие
ф акты
я вля ются
научными
ис­
тинам и.
13.
Подобный
характер
научных
истин
вызывает
два
в
высшей
ст е пени
важных
сл едств и я.
С
одно й
стороны,
благодаря
ему
наука
неизбежно
влияет
на
ре ли гию
и
фи лос оф ию;
в
тех
случаях,
когда
установившиеся
пол ож ения
рели ги и
или
философии
столк-
195
7*


нутся
с
противоречащими
им
научными
истинами,
они
не
м огут
су­
ществовать.
Религиозные
и
философские
мыслители
должны
взять
назад
с вои
утверждения.
Иногда
это
достигается
углублением
ре­
лигиозного
или
философского
воз зрени я,
причем
пр ежние
слова
и
утверждения
приобретают
новый
смысл.
Иногда
такие
столкно­
вения
приводят
к
выработке
новой
философской
системы
или
нов ой
религиозной
схемы,
из
ко торы х
выбрасывается
п роти в оречащ ее
научной
ис тине
сл едст ви е.
В
истории
чело в ечес тва
постоянно
на­
блюдались
оба
эти
течения.
Другим
сл ед ст вием
является
боевой
характер
научного‘ми­
ровоззрения,
нередко
отри цат ель н ая
форма
его
утвержде­
н ий,
та к,
например,
Коперник
учи л,
что
Сол нце
не
движется,
К еп-
пл ер
и
Га ли лей
вво дили
в
научное
мировоззрение
отрицание
небес­
ных
сфер.
Еще
в
н едав но
пережитое
время
отрицательное
учение
об
изменчивости
естест вен но го
вид а
животных
и
ра стен ий
лежало
в
основе
зоологии
и
ботаники
и
находилось
в
тесной
связи
с
борь­
бой
идей,
исходящих
из
фи ло софск их
построений
и
религиозных
в еро вани й.
Таким
образом,
характер
научного
мировоззрения
сложный
—
с
одной
сто рон ы,
в
него
входят
общие
положения,
связанные
с
на­
учным
представлением
о
Космосе,
с
другой,
отриц ан и я,
вызванные
необходимостью
очистить
мировоззрение
от
по ло жен ий,
достигну­
тых
человеком
ин ым
путем
и
противоречащих
на учн ым
дан ны м.
Но
и
эти
отрицательные
положения
далеко
не
всегда
касаю т ся
р еальн о
существующих
я вле ний,
как
в
только
что
указанных
при ­
мер ах
движения
Солнца
или
происхождения
видов,
иногда
они
представляют
настоящие
фикции,
простые
«предрассудки», ко ­
торые
исчезают
чер ез
некоторое
время
целиком
из
научного
миро­
в оззре ни я,
продержавшись
в
них
прочно
более
или
менее
долго.
Неизбежность
существования
в
на учн ом
мировоззрении
э тих
ф ик­
ций
при д ает
ему
еще
более
меня ющ ий ся
со
временем
отпечаток,
пр ид ает
характер,
еще
более
далекий
от
логически-ясного,
хру с­
тально-простого
выражения
истинного
представления
о
Космосе.
Ибо
несомненно,
что
вопросы
о
таких
фикциях
и
предрассуд­
ках,
их
обсуждение
и
их
оценка
играют
в
н аучн ом
мировоззре­
нии
крупнейшую
ро ль.
Дело
в
том ,
что
эти
фикции
нередко
полу­
чают
форм у
задач
и
вопросов,
тесно
связанных
с
д ухом
времени.
Человеческий
ум
неуклонно
стремится
по лучи ть
на
них
определен­
ный
и
ясный
ответ.
Ис кани е
ответа
на
такие
вопросы,
нер е дко
в оз­
никшие
на
дал е кой
от
науки
почве
религиозного
созерцания,
фил о­
софского
мышления,
художественного
вдохновения
или
об щест­
венн ой
жизни,
иногда
служит
живит ель ным
и сто чни ком
на учн ой
работы
для
це лых
поколений
ученых.
Эти
в оп росы
служат
лесам и
научного
здания,
необходимыми
и
неизбежными
при
его
постройке,
но
потом
бесследно
исчезающими.
При
ближайшем
из учен ии
и ст ории
математики
до
середины
XVIII столетия легко убедиться в плодотворном значении вопроса
о
квадратуре^
круга
для
достижения
научных
ист ин.
К
решению
этой
задачи
горячо
ст ре мили сь
тысячи
ученых
и
мыслителей,
196


попутно
сделавших
при
эт ом
ряд
величайших
открытий;
в
э том
с тре мле нии
в
конце
концов
они
пришли
к
со зд анию
новых
отделов
математики,
и
затем
—
уже
в
XIX столетии
—
их
работы
привели
к
доказательству
недостижимости
той
з адач и,
к
которой
неуклонно
стремились
в
течение
столетий.
В
и ст ории
механики
аналогичную
роль
сыграло
perpetuum mobile, в химии
—
ст рем л ение
к
философ­
скому
камню,
в
астрономии
—
наб лю д ение
над
гороскопами,
в
фи­
зио ло гии
—
иск ани е
жиз н енно го
эликсира.
Такие
крупные
и
основ­
ные
задачи,
тщетность
и
неосновательность
к оторых
могла
быт ь
выя снена
только
путем
долг ого,
век ов ого
опыта,
привходят
в
на у­
ку
от ч асти
извне,
отчасти
изнутри.
Они
составляют
кр упн ую
ча сть
всякого
нау ч ного
мировоззрения
и
несомненно
в
значительном
ко­
лич ест ве
находятся
в
нашем
современном
мировоззрении.
В
по­
следнее
вр емя
поднялся
вопрос
о
том,
что
к
числу
таких
вел и­
ких
заблуждений
относятся
некоторые
ос нов ные
чер ты
нашего
современного
научного
миросозерцания.
Так ,
частью
благодаря
философской
разработке
научных
данных
Махом
и
другими
теоре­
тиками
нов е йшей
эмпирико-критической
фило соф ии,
частью
благо­
да ря
развитию
физической
химии
выдвинулись
в
по сл едние
годы
возражения
против
одной
из
основных
задач
современного
точно­
го
зн ан ия: «все явления сводятся к движению» .
Еще
нед ав но
св е­
де ние
явл ен ия
к
д в ижению
все ми
считалось
основной,
конечной
целью
научного
знания.
Это
стремление
проникло
в
науку
извне,
из
широк и х
ид ей
итальянской
натурфилософии
XVI столетия и
окончательно
овладело
ею
в
конце
XVIII и главным образом в пер­
вой
полов и не
XIX столетия.
В
настоящее
время
все
глубже
и
сил ь­
нее
подымаются
возражения
против
самой
этой
з адач и,
и
весьма
возможно,
что
это
стремление,
проникающее
со вр еменно е
на уч ное
мировоззрение,
является
такой
же
фикцией,
нау чно
важной
и
по­
л езн ой,
как
иск ан ие
perpetuum mobile или квадратуры круга
в
пре жне е
время.
Но
пока
вопрос
не
решен.
Я
остановился
на
нем
только
для
того,
что бы
указать
на
в озмож нос ть
существования
и
в
нашем
на учном
мировоззрении
таких
же
фикций,
каки е
бессозна­
тельно
для
крупнейших
научных
работников
проникали
прежние
научные
мировоззрения,
Кепплер
и
Бр агэ
я влялис ь
последовате­
ля ми
астрологии
и
составляли
гороскопы,
Бойль
и
Ван
Гельмонт
искали
философский
камень,
вопрос
о
жизненном
эликсире
волно­
вал
точных
наблюдателей
п ри роды
—
иатрохимиков
XVII столе ­
т и я, perpetuum mobile и квадратура круга занимали многие века
умы
великих
мыс лите ле й
и
уче ны х,
и
еще
холодный
мыслитель,
яркий
представитель
механического
и
ате ист ическ о го
мир овоз ­
зрения,
фило с оф
Г оббс
в
ко нце
XVII столетия пытался решить воп ­
рос
о
квадратуре
круга.
14.
Чем
дальше,
следовательно,
мы
в думы в аемся
в
научное
ми­
ровоззрение,
чем
глубже
мы
его
анализируем,
тем
более
сложным,
тем
более
ра зн ообразн ы м
по
своему
значению
и
с ос таву
оно
нам
п ре дстав л яется!
Тем
необходимее
выяснить,
какие
же
его
части
о тве чают
фор­
ма льн ой
действительности,
я вля ются
научными
истинами,
обяза-
197


тельными
для
всякого
человека,
не
зависящими
от
хода
вре ме н,
смены
народов
и
поколений.
Реш ение
этого
вопроса
неред к о
пре д­
ставляет
величайшие
трудности,
достигается
годами
усиленной
работы
и
споров.
Борьба
научного
мировоззрения
с
чуждыми
ему
по нят иям и,
выдвинутыми
философией
или
религией,
ст а новит ся
поэтому
еще
более
трудной,
упорн ой
и
ст раст но й.
Мы
очень
час то
даже
не
можем
сч итать
воп рос
окончательно
решенным
и
тогда,
когда
на уч ному
мировоззрению
удается
окончательно
из гна ть
про­
тивоположное
мнен ие,
когда
ему
удается
временно
зак ов ать
науч­
ные
представления
в
ясные
формы.
История
науки
по казы в ает
н* ам,
что
при
этом
человеческая
мысль
ве сьма
часто
приходит
к
ложным
выводам,
которые
господствуют
де сяти лети ями .
В
конце
XVII, в са­
мом
начале
XVHI столетия в оптике шел великий спор о природе
света.
Было
выд винут о
два
воззрения:
одно,
представителем
кото­
рого
в
кон це
концов
яви лся
Ньютон,
р ассматр и вал о
св ет
как
исте­
чение
из
светящего
те ла
вещества
более
тонкого,
чем
га з;
другое,
главным
носителем
которого
был
Гюйгенс,
счи тало
свет
проявле­
ние м
колебательного
движения
эфира.
По беди ло
в
наук е
учение
Ньютона.
В
университетах,
научных
руков одств ах
и
трактатах,
в
работах
и
в
н аучн ом
мировоззрении
царила
всецело
теория
истечения,
до­
ка зы вал ась
ложность
волнообразной
теор ии .
Мы
можем
перечесть
по
пальцам
тех
отдельных
ученых,
которые
при де ржива ли сь
проти­
воположного
мнения.
Главные
из
них ,
Эйлер
и
Ломо нос ов,
при ­
надлежали
к
Петербургской
Академии
Наук,
но
они
был и
од инок и.
Даже
ученики
Эйлера,
как
Румовский
и
Фусс,
не
приня ли
стра н­
ных
мнений
своего
у чи теля
и
обходили
их
—
при
случае
—
молча­
нием.
Но
господствующие
системы
философского
мировоззрения
никогда
не
признавали
те ории
истечения;
картезианцы
и
последо­
ва тели
филос офии
Маль бр ан ша
или
Лейбница
в
этом
отношении
были
единодушны.
Прошло
сто
ле т,
и
в
начале
XIX столетия новые научные откры­
тия
и
тр уды
Юн га
и
Френеля
доставили
полное
торжество
иде е
волнообразного
движения
эфира.
В
это м
вопросе
представители
философских
идей
б ыли
более
правы,
чем
их
противники.
Победа
научного
мировоззрения
над
тогдашним
философским
бы ла
ка­
жущейся.
Научная
истина
находилась
в
трудах
философов.
При ме ры
подобных
ошибок
постоянно
наблюдаются
в
истории
науки
и
заставляют
осторожно
и
внимательно
относиться
к
господ­
ствующему
мировоззрению.
Оста но в люсь
еще
на
одн ом
примере,
к оторы й
имеет
интерес
со­
временности.
Знаменитый
и
совершенно
исключительный
ге ний
—
Миха ил
Фарадей,
уме рши й
в
1865 году, —
шел
в
науке
неред к о
сво им
осо бым
путем,
в
полном
противоречии
с
господствующим
научным
мировоззрением.
Глубоко
религиозный
человек,
бывший
всю
свою
жизнь
последователем
и
п ророк ом
в
раде н иях
са нде-
миа нцо в,
одной
из
к ра йних
пресвитерианских
се кт,
проникну­
тый
идеей
телеологической
структуры
мира
и
единства
всего
окружающего,
он
нередко
на ход ил
законности
и
видел
вза им-
198


ные
со отно ше ния
там,
где
никт о
до
нег о
их
не
при зна вал
и
не
мог
их
ви д еть,
исходя
из
обычных
научных
представлений.
Фарадэй
ни­
когда
не
был
по сле д оват ельн ым
ньютонианцем;
он
никогда
не
сво­
дил
все
явления
на
движение,
он
был
сознательным
противником
атомистов.
Исходя
из
своих
идей,
он
дел ал
опыты
и
развивал
взгляды,
резко
противоположные
господствующему
научному
мы­
шле нию .
И
в
ближайшее
к
нем у
вре мя
его
ученики
и
поклонники,
касая сь
эт их
работ
великого
уче ного ,
считали
их
сл едств ием
недо­
ста то чно го
матема тическ о го
образования
Фарадэя,
проявлением
стр анно ст ей
его
характера,
у маляю щи ми
славу
этого
то чно го
эк­
спериментатора.
Прошли
года,
и
наши
взг ляд ы
во
многом
изме­
нил ись .
Так
мы
види м,
как
од на
из
этих
«странных»
идей
Фара­
дэя
—
идея
о
физ ич еск их
векторах
или
с ил овых
линиях
—
полу­
чи ла
в
руках
Максуэлля
бл естящу ю
математическую
разработку,
оказалась
оруди е м
в ели чайш ей
важности.
И
больше
то го
—
она
не
ск аза ла
еще
сво его
последнего
сл ова:
данные
кристаллографии
открывают
перед
на ми
новое
применение
аналогичных
идей
к
структуре
вещества,
идей,
к ото рые
должны
в
кон це
концов
совер­
шенн о
изменить
н аши
представления
о
материи.
По следо ва те льн ое
изменение
во
взглядах
на
эти
аналогичные
работы
Ф ар адэя,
ко торое
мы
може м
проследить
в
его
оценке
у
Дю­
ма,
Кана,
Тиндаля
в
1860- х
годах,
Гельмгольца
в
1880- х
и
Томп­
сона
в
1‘890-х
годах,
представляют
лю бо пыт ную
схему
изменения
взг ляд а
историка
на
нед авнее
прошлое,
вызванное
непредвиден-
ны|м
ход ом
научного
развития.
15.
То
же
видим
мы
на
каждом-шагу.
Победа
как ого- ни буд ь
научного
взгляда
и
включение
его
в
мировоззрение
не
до каз ывает
еще
его
истинности.
Нер едк о
видно
обратное.
Сл о жным
и
кр у жным
путем
р аз ви вается
н аучн ая
истина,
и
далеко
не
все
на уч ное
миро­
воззрение
служит
ее
выражением.
Благодаря
эт ому
создается
очень
с вое образн ое
по л ожен ие,
ко­
т орое
составляет
красоту
и
с илу
на учн ой
работы
и
пр и дает
ей
то
высшее
выражение
индивидуальности,
которое
мы
в
со ве ршен но
ино й
фор ме
встречаем
в
фило с офи и,
рели гии ,
искусстве
и
обще­
ственной
жизни.
Я
указывал
уже
на
то,
что
в
о тлич ие
от
закончен­
ных
созданий
этих
ст орон
творческой
деятельности
человека
закон­
ченные
создания
науки
—
на у чные
ист ины
—
я вляютс я
б ес­
спорными,
неизбежно
обязательными
для
в сех
и
ка ждо го.
Но
то
н ауч ное
мировоззрение,
в
которое
вход ят
как
эти
истины,
так
и
те
научные
построения,
к отор ые
более
или
ме нее
полно
представ­
ляю т
науку
данного
времени,
совсем
не
является
бесспорным.
Научное
мировоззрение
и
данные
науки
должны
быть
доступны
полнейшей
критике
всякого,
критике,
исходящей
из
принципов
научного
исследования,
опирающейся
на
научные
ис т ины.
И
здесь
открывается
широкое
пол е
для
проявления
на учн ой
индивидуаль­
ности.
До
тех
пор
п ока
данные
научного
мировоззрения
не
сос тав­
ляют
научной
ист ины
или
истинность
этих
данных
не
мо жет
бы ть
нео про вер жим о
доказана
—
они
могут
и
должны
подвергаться
критике.
Вся
ист ор ия
науки
на
каждом
шагу
показывает,
что
199


отдельные
личности
был и
более
правы
в
своих
утверждениях,
чем
це лые
корпорации
ученых
или
сотни
и
тысячи
исследователей,
придерживавшихся
господствующих
вз гляд ов.
Многие
на уч ные
ист ин ы,
входящие
в
состав
со вр еменно го
научного
ми ров оззре ни я,
или
их
зародыши
проповедовались
в
п режн ие
века
отдельными
ис­
следователями,
которые
нахо дил ись
в
конфликте
с
современным
им
научным
мировоззрением.
Изл аг ая
историю
современного
нам
научного
мировоззрения,
мы
неизбежно
должны
кас ат ься
м ыс­
лей,
идей
и
ра бот
имен но
этих
научных
работников,
стоявши^
в
стороне.
Научное
мировоззрение
м еняе тся
с
теч ени ем
вре м ени
—
оно
не
есть
что-нибудь
неизменное.
Понятно
поэтому,
что
только
часть
господствующих
в
данное
время
идей
мо жет
и
должна
перейти
в
на уч ное
мировоззрение
будущего.
Другая
часть
будет
со з дана
хо­
дом
времени,
и
элементы
этой
другой
части
обыкновенно
выр а ба­
тываются
отдельными
лицами
или
гр уппа ми,
стоящими
в
стороне
от
господствующего
мировоззрения.
Ист ина
нередко
в
бол ьше м
объеме
открыта
этим
научным
е ре­
тикам,
чем
ортодоксальным
представителям
на учн ой
мысли.
Ко­
нечн о,
не
все
группы
и
лица,
стоящи е
в
стороне
от
научного
миро­
в оззре ния,
обладают
эт им
великим
прозрением
будущ ег о
человече­
с кой
мысли,
а
ли шь
некоторые,
немногие.
Но
настоящие
люди,
с
максимальным
для
данного
времени
ис тинным
научным
мировоз­
зрением,
всегда
находятся
сре ди
них ,
среди
групп
и
лиц,
стоящих
в
стороне,
среди
научных
еретиков,
а
не
сре ди
представителей
гос­
подствующего
научного
мировоззрения.
Отличить
их
от
заблуж­
дающихся
не
су ж дено
сов ремен ник ам .
Несомненно,
и
в
наш е
время
наиб оле е
истинн ое ,
наиболее
пр а­
виль ное
и
глубокое
научное
мировоззрение
кроется
сре ди
каких-
нибудь
од ино ких
ученых
или
небольших
групп
исследователей,
мнения
кот оры х
не
о бр ащают
нашего
внимания
или
возбуждают
на ше
неудовольствие
или
о т ри цание.
Это
объясняется
тем,
что
научная
мыс ль
развивается
сл ож ным
путем
и
что
для
того,
что бы
до каз ател ь ство
ист ины
б ыло
понято
совр ем енн ик ами,
нужна
долгая
работа
и
совпадение
нередко
со­
вершенно
исключительных
благоприятных
ус ло вий.
Даже
истин ы
математики
проникают
иногда
с
трудом,
иног да
десятками
лет
жд ут
признания.
В
общем,
мы
постоянно
видим,
что
много
раз
совершается
од но
и
то
же
открытие,
что
оно
подвергается
оценке
и
воспринимается
только
после
того,
как
несколько
раз
бывало
от ве рг аемо
как
не­
годн ое
и
неправил ьн ое.
Аппарат
научного
мыш ле ния
груб
и
несовершенен;
он
улуч­
шается
г ла вным
образом
путем
философской
работы
человеческо­
го
сознания.
Здесь
философия
могущественным
об разом,
в
сво ю
очередь,
содействует
раск р ытию ,
развитию
и
рос ту
науки.
Понятно
поэтому,
как
трудна,
упо рна
и
невер на,
благодаря
возможности
ошибок,
бывает
борьба
научного
миросозерцания
с
чуждыми
ему
концепциями
философии
или
рели гии
—
да же
при
явном
их
п роти-
200


во ре чии
с
научно
господствующими
представлениями.
Ибо
фи­
лософия
и
рел иг ия
тесно
связаны
с
т еми
более
глубокими,
чем
логика,
силами
человеческой
души,
вл иян ие
которых
мог уще ­
ственно
сказ ы в ается
на
вос пр ият ии
логических
выводов,
на
их
по ним ани и.
16.
Итак,
современное
на уч ное
мировоззрение
—
и
вообще
го с­
под с тв ующее
научное
мировоззрение
данного
времени
—
не
есть
maximum раскрытия истины данной эпохи.
Отдельные
мыс лит е ли,
иногда
группы
ученых
достигают
более
точного
ее
познания
—
но
не
их
мнения
определяют
ход
научной
мысли
эпохи.
Они
чужды
ем у.
Господствующее
на уч ное
мировоззрение
ведет
борьб у
с
их
научными
вз гляд а ми,
как
ведет
оно
ее
с
некоторыми
религиозны­
ми
и
философскими
идеями.
И
это
борьб а
суровая,
яркая
и
тя­
желая.
В
истории
науки
мы
постоянно
видим,
с
каким
трудом
и
усилием
взгляды
и
мнения
отдельных
личностей
завоевывают
себ е
ме сто
в
общем
н аучн ом
мировоззрении.
Очень
многие
исследователи
гиб­
нут
в
эт ой
борьбе.
Иногда
они
только
после
смерти
нах од ят
себе
пра ви ль ное
понимание
и
оце н ку;
долго
спустя
их
иде и
побеждают
чуждые
представления.
В
относительно
недавне е
время
—
в
1830—1840- х
го дах
—
идеи
о
сохранении
эне рги и
встретили
вначале
суровое
отношение
совре­
менников;
самый
важный
научный
журнал
«Annalen d. Physik
u. Chemie» последовательно не принял возвещавшие их мемуары
Мора,
Р., Майера
и
Гельмгольца.
Роберт
Майер
натолкнулся
на
массу
неприятностей
и
тяж ел ых
в печ ат лений,
которые
не
пр ошли
даро м
для
его
нервной,
впечатлительной
натуры.
Мы
на
каждом
шагу
видим
в
научном
мировоззрении
отраже­
ние
бор ьбы ,
проявление
оц енки
вз гля дов
и
идей,
которые
хо тя
и
возникают
в
на учн ой
среде,
но
стоя т
в
стороне
от
обычного
ее
русла.
На
каждом
ша гу
видно
влияние
отдельных
личностей
и
б орьбы
с
ними.
На
э том
зиждется
рост
и
прогресс
научного
мыш­
лени я.
17.
Наконец,
в
господствующем
мировоззрении
отр ажа ются
условия
внешней
среды,
в
к оторой
ид ет
научная
деятельность,—
ха ракт ер
и
строй
общественного
устройства,
организация
научного
преподавания,
состояние
техники
данной
местности
и
данного
в ре­
ме ни
и
т.
д.
Все
эти
побочные
условия
привносят
с
соб ою
новые
идеи,
расширяют
г раниц ы
нового
и скани я
и
определенным
обра­
зом
выз ыв ают
к
се бе
то
или
иное
отношение
научно
мыслящих
людей.
Организация
церкви
и
уни вер сит ето в
могущественно
отрази­
ла сь
на
тех
вопросах,
к оторы е
возникали
в
науке
в
сред ние
ве ка.
Борьба
рабочего
сословия,
рос т
кап ита л исти чес ких
предприятий
выдвинули
перед
экономической
наукой
нов ые
во пр осы
и
придали
некоторым
чертам
современного
научного
мировоззрения
особенно
жизненный
отпечаток
интересов
д ня.
В
науках
общественных
и
экономических
постоянно
весь
кругозор
науки
расш и ря лся
не из­
бежно
в
связи
с
р асш ир ением
и
изменением
общества
и
государ-
201


ств а,
служащих
предметом
их
изучения.
Эти
отражения
внешней
среды
должны
постоянно
б ыть
приним а е мы
во
внимание
при
изуче­
нии
научной
мы сли.
Ита к,
мы
видим,
до
какой
степе ни
сложно
то
состояние
мысли,
изучение
истории
которого
мы
имеем
в
виду.
Оно
представляет
не ч­
то
изменчивое,
колеблющееся,
не прочн ое.
Научное
мировоззрение
не
е сть
научно
истинное
представление
о
Вселенной
—
его
мы
не
имеем.
Оно
состоит
из
отдельных
из вес т­
ных
нам
на учны х
истин,
из
во зз р ений,
выве де нных
ло гич еск им
путем,
путем
исследования
материала,
исторически
усвоенного
на­
учной
мысл ь ю,
из
из вне
вошедших
в
науку
концепций
ре ли гии,
фи­
лософии,
жиз ни,
и ску сства ,
концепций,
обработанных
на у чным
ме­
тод ом;
с
другой
стороны,
в
него
входят
различные
чи сто
фиктивные
создания
человеческой
мы сли
—
ле са
научного
и ск ания.
Наконец,
его
проникает
б орьба
с
философскими
и
религиозными
построения­
ми,
не
выдерживающими
научной
критики;
эта
борьба
иногда
вы­
ра жае тся
даже
в
фор ме
мелочных
—
с
ш и рокой
точ ки
зрения
уче ­
но го
—
про яв ле ний.
Нау ч ное
мировоззрение
охвачено
борьбой
с
противоположными
новыми
научными
взгл яда м и,
среди
кот оры х
находятся
элементы
будущих
н аучн ых
мировоззрений;
в
нем
цел и­
ком
отражаются
интересы
той
человеческой
среды,
в
к оторой
жи­
вет
научная
мысль.
Нау чн ое
мировоззрение
—
как
и
все
в
жи зни
человеческих
о бщ еств
—
приспособляется
к
формам
жиз ни,
го с­
подствующим
в
данном
обществе.
Но
при
вс ем
этом
мы
должны
помнить,
что
на уч ное
мировоз­
зрение
могущественно
влияет
на
все
фор мы
жизни,
мысл и
и
чувст­
ва
человека
и
з акл ючает
в
себе
ед инст венны е
проявления
исти­
ны,
к отор ые
для
всех
времен
и
для
все х
люде й
явл яютс я
бесспор­
ными.
Но
определение,
как ие
черты
научного
мирос озерц а ни я
ис­
тинны,
нередко
трудно
и
почти
безнадежно.
При
таких
условиях
нельзя
го во рить
об
одн ом
научном
миро­
созерцании:
исторический
пр оце сс
заключается
в
его
пос т оя нном
изменении,
и
это
изм ене ние
научного
ми росоз ер­
цания
в
цело м
или
в
частн о стях
составляет
задачу,
к от орую
должна
име ть
в
ви ду
ис то рия
науки,
взято й
в
целом,
история
ес­
тествознания
или
круп ны х
его
частей.
18.
Для
изучения
этого
изменения
надо
иметь
твердые
опор­
ные
пун кт ы.
Исходя
из
современного
научного
м иро воз­
зре ни я,
для
его
поним а ния
необходимо
проследить
его
зарождение
и
развитие.
Но
предварительно
необходимо
остановиться
еще
на
од ном
довольно
важном
обст ояте ль ст ве.
Неустойчивость
и
изменчивость
научного
мировоззрения
чрезвычайны;
научное
мировоззрение
нашего
времени
ма ло
имеет
общего
с
мировоззрением
ср едн их
веков.
Очень
м ало
научных
истин,
неизменных
и
идентичных,
ко­
торые
бы
в ходи ли
в
оба
эти
мировоззрения.
А
между
тем
мо жно
проследить,
как
одно
произошло
из
другого,
и
в
течение
всего
этого
процесса,
в
течение
в сех
долгих
веков
бы ло
нечто
общее,
оставшееся
неизменным
и
отличавшее
на уч ное
мировоззрение
202


как
средних
веков,
так
и
нашей
эп охи
от
каких
бы
то
ни
бы ло
фи­
лософских
или
религиозных
мировоззрений.
Это
общее
и
неизменное
е сть
научный
метод
ис кания,
ест ь
научное
отношение
к
окр ужа ющ ему.
Х отя
они
такж е
подверглись
изменению
во
времени,
но
в
общих
чер тах
они
остались
неизменными;
основы
их
не
тронуты,
изменения
коснулись
приемов
работы,
но вых
проявлений
скрытого
целого.
То
же
видно
в
искусстве;
например,
в
стихе
мы
имеем
о пр еде­
ленные
ритмические
формы;
в
течение
веков
открылись
новые
внешние
фо рмы
стиха,
поя вил ись
но вые
т ипы
поэтических
про из­
ведений,
по луч или сь
но вые
сюжеты.
Но
все
же
между
древней
Гомеровой
поэмой
и
последними
произведениями
новейшей
поэ ­
зии—
даже
учеными
и
сухо-рационалистическими
про изве д ени­
ями
декадентства
—
есть
нечто
общее:
стремление
к
ритм у,
к
п оэ­
тической
картине,
к
связи
формы
и
содержания
в
целом.
Точно
так
же
и
в
научных
ми ров оззрен и ях
улучшились
и
создались
новые
при емы
мышления,
углубилось
по нима ние
науч­
н ого
отношения
—
но
то
и
другое
от
век а
существовало
в
науке:
оно
создало
в
св оеобра зн ых
ф ормах
проявления
как
средневеко­
вое
научное
мировоззрение,
так
и
научную
мыс ль
нашего
вре ме ни.
По ня тно
поэтому,
что
в
истории
научного
ми ров оззре ни я
исто­
рия
ме тод ов
ис кан ия,
научного
отношения
к
предмету,
как
в
см ыс­
ле
те хни ки
ума,
так
и
техники
приборов
или
приемов,
з ани мает
видное
место
по
своему
значению
и
должна
подлежать
са мому
внимательному
изучению.
Очерки
и
речи.
Ч.
II.
П г., 1922.
С.
14—18,
20—35
С.
К.
Минин
ФИЛОСОФИЮ
ЗА
БОРТ!16
За
сам ые
последние
месяцы
борьба
на
фронте
отвлеченного
м ышл ения
ож ивилас ь:
затрещали
журнальные
пулеметы,
заухала
тяжелая
книжная
арти ллери я.
Отрадный
признак!
Но
в
этой
бурной
атаке
мы
сами
обнаруживаем
немало
п ута­
ницы,
и,
к
сожалению,
подчас
по
самым
кардинальным
вопросам.
Примеры?
Да
вот
он
—
из ум ите ль ный,
разительный
пример
—
это
н аша
возня
с
какой-то
«философией марксизма».
«Религия марксизма.
Религия
пролетариата»
—
не
так
давно
и
эти
термины
и
понятия
далеко
не
всем
казались
уродливыми
и
смешными.
Но
эти
вр емена
п рошли ,
по
к р айней
мер е
для
авангарда
рабо­
чего
к лас са.
«Ф илософия марксизма».
Нет,
на
известной
стадии
это
г ораз до
вреднее
и
опаснее,
чем
рел иг ия
пролетариата.
Ибо
ес ли
кто-нибудь
из
ма р ксис тов
сп у тается
с
религией,
каждый
ра бочи й -с ере дняк
со
здоровыми
мозгами
может
поправить
и
предложить
развод
неестественному
союзу.
203


Но
что
делат ь
рабочему,
когда
на
его
мозговые
фор мы
в ед ется
газовая
атака
философией!
I.
ТРИ
СПОСОБА
ПОНИМАТЬ
МИР
В
последний
период
ист ор ии
человечества
три
главных
общ ест­
вен ных
класса
боролись
между
соб ой: 1.
Земледельцы, 2.
Бур­
жуазия
и
3.
Пролетариат.
И
каждый
из
э тих
кл ассо в
прекрасно
поним а л,
како е
мог у­
чее
оружие
в
борьбе
представляет
из
себ я
тот
или
иной
метод,
то
или
ино е
со де ржа ние
отвлеченного
мышления,
тот
или
ин ой
об щий
взгляд
на
мир!
В
этой
жестокой,
роковой
борьбе
каждый
класс
пы та лся,
с
тем
или
иным
успехом,
а рсена л
своего
в ооруж ен ия
пополнить
так
называемым
«духовным ору ­
жием». '
Помещики
—
рабовладельцы,
феодалы,
крепостники
—
поль­
зовались
оружием
религии.
Буржуазия
воевала
при
помощи
ф ило с офии.
Пролетариат
же
опирается
в
борьбе
исключительно
на
науку.
II.
РЕЛИГИЯ
—
ОПЛОТ
ПОМЕЩИЧЬЕГО
КЛАССА
Но
что
та кое
рел иг ия?
Амплитуда
колебаний
в
содержании
этого
поня т ия
колоссальна
—
от
в еры
дикаря
в
физическое
существо­
вание
«души»
во
сне
или
после
смерти
тела,
от,
вер ы
древнего
кр есть яни на
в
домового
(домашнего бога)
до(
рационалистиче­
ского
«Божества»
и
до
«Бога-природы».
Вот
он,
ду хо вный
оттиск
исторического
класса,
котор ый
в
про­
изводстве
и
эксплуатации
не
нуждается
в
науке
и
пытает
или
сж игае т
живьем
ее
представителей.
При
этом
отнюдь
не
пролетар­
ская
нау ка
с траш ит
помещика-дикаря,
а
даже
наука,
испорчен­
ная
философией.
III.
Ф ИЛОСОФИЯ
—
ОПОРА
БУРЖУАЗИИ
Не
и де алис тич еск ая,
не
метафизическая
только,
а
именно
фило­
со фия
вообще,
фил осо фия ,
как
так ов ая.
Содержание
этого
поня ­
тия
необычайно
ши рок о:
до
спиритуализма,
т.
е.
от
той
же
рели­
г ии,
и
впло ть
д о...
марк си зма.
Фил осо фия
—
это
полувера,
полузнание,
полуоткровение,
полу­
наука.
Ве рн ее,
философия
больше
вера,
чем
зн ан ие,
она
ближе
к
религии,
чем
к
науке.
Религия
по-своему
монистична.
Наука
монистична
безусловно.
Философия
—
это
дуализм
или,
еще
хуже,
эклектика.
Оно
И
понятно:
философия
—
это
д ух овный
оттиск
бу ржуа­
з ии,
квинтэссенция
ее
классового
«духа».
Философия
—
это
скорбь
и‘чаяния
души
класса
бу ржуа з ии,
со б ственн ик ов
капи­
тала,
сторонников
парламентской
монархии
или
монархической
республики.
204


Буржуазия
не
мо жет
п ри знать
для
се бя
целиком
религию,
потому
что
для
самой
эксплуатации
буржуазия
нуждается
в
науке.
Но
буржуазия
не
может
целиком
при зн ать
и
науку,
так
как
без
религии
она
не
смо жет
удержать
за
собой
эксплуатацию.
А
в
ре зу льт ате
хаоти ческая,
эклектическая
помесь
из
ре лиги и
и
науки
с
боль шим
или
меньшим,
но
несомненным
уклоном
от
н ауки
к
религии,
как
и
подобает
«мировоззрению»
эк сп луа та­
торского
класса.
Такова
«субстанция»
философии
с
ее
дв умя
«атрибутами».
IV.
НАУКА
—
МЕЧ
ПРОЛЕТАРИАТА
Но
что
так ое
наука?
Наука
есть
путем
действия
добываемое
человеком
познание
ма­
териального
ми ра
в
его
единстве,
в
его
закономерном
и
диалекти­
ческом
развитии.
Единство
мира
отражается
и
в
ап пар ате
человеческого
позна­
ния.
Потому
в
науке
не
может
бы ть,
как
в
фил о софии ,
ни
ду ализ ­
ма,
ни
эклектики
вообще.
Наука
не
только,
ста ло
быть,
материа­
лис тична , —
она
монистична
по
происхождению,
а
следовательно,
и
по
содержанию.
По мещ ик
смотрит
на
науку,
как
озлобленный
каст ра т
на
жен­
щину.
Буржуа
смотрит
на
науку,
как
на
проститутку,
кот орую
мо жно
купить.
И
только
пролетариат
видит
в
наук е
под ли нн ого
др уга
и
сорат­
ника.
V. «ФИЛОСОФИЯ
МАРКСИЗМА»
Мы
—
революционеры
до
конца,
мы,
м арк сист ы,
ма тери али сты ,
диалектики,
позволяем
себе,
целиком
отвергая
религию,
то
безо­
бидно
р аск лани вать ся
с
ф ило со фией,
то
заигрывать
с
нею ,
то
даже
подчиняться
ее
б урж уазн ой
ст их ии.
П р авда,
философию
признавал
даже...
Маркс.
Он
писал:
«Подобно тому,
как
философия
находит
в
пролетариате
св ое
матери ал ьн ое
оруж ие ,
так
пролетариат
на хо дит
в
философии
свое
духовное
оружие»...
Но
только
когда
же
это
был о!
Это
б ыло
почти
в
тот
же
самый
год,
когда
Ма ркс
писал:
«Мы хотим того же,
чего
хотела
«Критика религии»
Фейер­
баха:
пр ид ать
сознательную
человеческую
форму
религиозным
и
политическим
во пр о сам» («Литер,
на е л.».
Т.
1.
С.
533 и 515).
У
Маркса
и
Энгельса
такие
термины
и
пон ят ия
бы ли
только
в
начале
постройки
зда ни я.
Лес а
эти
б ыли
потом
сожжены
без
остатка.
Но
теперь,
за чем
теперь
нам
говорить
о
какой-то
«философии
ма ркси зма »
или
«философии пролетариата»?!
1844 и 1920—22
годы
—
ве дь
это
большая
разница,
особенно
с
точк и
зрения
диалектики.
205


Но
мы
говорим,
а
то
так
даже
и
трубим
об
этом
самой
«фило­
софии».
Так,
Пл ехан ов
уп отреб ляе т
очень
час то
эт от
немарксистский
термин
«философия марксизма»
или
«философская сторона марк­
си зма» («Основные вопросы марксизма», гл .
1).
Так,
Л енин
тож е
пиш ет
во
введении
к
«Материализм и Эм ­
пирио к рит ициз м » 2 сентября 1920 года: «Я надеюсь,
что
оно
(его
сочинение)
будет...
как
по со бие
для
ознакомления
с
филос офие й
марксизма,
диалектического
материализма,
а
равно
с
философски­
ми
выводами
из
новейших
открытий
естес тво зн ан ия» .
Новый
журнал
«Под знаменем марксизма»
грешит
в
этом
немал о,
начиная
с
обращения
«От редакции» (NoNo 1 —2):
«Нужно пройти закаляющую школу марксовой философии,
чтоб ы
стать
стойкими,
уверенными,
несокрушимыми
коммунис­
та ми».
У
не кот орых
же
ав торов
это
упое ни е
переходит
всякие
г раниц ы.
Если
А.
Деборин
называет
свою
книгу
«Введение в филосо ­
фию
диалектического
материализма», то Б.
И.
Горев
наз ы вает
свою
брошюру
уже
«Материализм
—
ф илософ ия
пролетариата»...
А.
Деборин
на
226-й
странице
своего
«Введения в филосо ­
фию
(!?) диалектического материализма»
пишет:
«Таким образом,
диалектический
материализм
заключает
в
себе
в
ка чес тве
«подчиненных моментов»
и
феноменализм
и
трансцидентальный
идеализм...
и
метафизический
и де ализм »...
«Диалектический материализм,
словом,
п римиря ет
(!) и объе­
диняет
(?) в высшем философском ( поч ем у
не
научном?
—
М.)
синт ез е
все
течения
(!?) философской мысли (и
бл изкие
к
ре л игии
тож е?
—
М.)
и
представляет
собой
результат
ра звит ия
всей
но­
вой
философии».
«Заключает в себе ... »
«примиряет ... »
«объединяет. .. »
«все те ­
чения...»
Но
неужели
диалектический
материализм
нич его
не
иск л ючает
и
ни
с
чем
не
борется?!
VI.
П РИСЛ У ШАЙ ТЕСЬ
К
ВРАГАМ
Е сть
на
свете
«Энциклопедический словарь»
Брокгауза
и
Эф­
рона,
совокупное
дети ще
м олодой ,
но
уже
дряхлой
рус с кой
бур­
жуазии.
Там
под
словом
«философия»
помещены
две
статьи
—
Э.
Радлова
и
Е.
Г.
Дебольского.
•
Радлов
начинает
очень
торжественно:
«Философия
—
есть
свободное
исследование
основных
проблем
бытия
человеческого
познания,
деятельности
и
красоты...»
Но
тут
же
автор
ра з об лачает
сво ю
буржуазную
богиню:
«Философия имеет задачу весьма сложную и решает ее различ­
ным
образ ом,
стараясь
соединить
в
одно
разумное
целое
данные,
добытые
наукой,
и
религиозные
представления» (Т.
70.
С.
822).
Другой
автор
—
Дебольский
—
тож е
пишет:
«Между философией и положительной религией
—
ив
частно-
206


сти
христианством
—
не
о ка зывае тся
повода
к
принципиальной
враждебности;
но
при
этом
за
фил осо фией
остается
право
изла­
гать
входящие
в
ее
систему
рел игио з ные
положения
св оим
точным
и
сов рем енн ым
языком,
не
стесняясь
терминами
религиозной
догматики,
а
также
не
считать
того,
что
я вно
ненаучно,
словом
Бо жест венн ой
премудрости» (С.
836).
Удивительно
точно.
И,
по-видимому,
та
же
или
подобная
кампания
откровенничает
теп ерь
в
петербургском
философском
жур на ле
«Мысль», No 1,
1922 г. :
«Всякая более или менее продуманная и глубокая философ­
ск ая
система
привод ит
нас
к
идее
абсолютного
бытия
или
Бога»
(беру цитату из No 3 «Под знаменем марксизма».
С.
122—123).
При
этом
рецензент
уже
марксистского
журнала
замечает:
«Поскольку последовательный материализм,
основанный
на
науке,
они
(вольфилы
—
авторы
«Мысли») не считают за фило­
софию» (Ну,
еще
б ы!. .), «постольку замечание Карсавина отно­
сится
к
идеалистическим
сист емам » ...
И
дальше:
«Введя в свои философские теории в качестве « об я за те ль но
присутствующего»
бога,
во ль филы
вычеркивают
се бя
из
ср еды
работников
науки» (С.
123).
Но
почему
марксисты
не
«вычеркивают себя из среды работни­
ков»
фило с офии,
как
они
вычеркнули
себя
«из среды работников»
религии,—
вот
в
чем
вопрос
и
вот
что
удивительно!
Враги
правы:
философия
не
наш е
де ло.
VII.
МА РКС
И
Э Н ГЕЛЬС
ПРОТИВ
ФИЛОСОФИИ
То,
что
неясно
сейчас
многим
марк сис та м,
то
бы ло
впол не
прочно
разв и то
и
установлено
Энгельсом
и
Марксом.
Особенно
же
р аз­
рабо тан
это т
вопрос
у
Э нг ельса.
I.
Философия
—
пл од
буржуазии.
«Вся эпоха возрождения,
начиная
с
половины
15 века,
и
в
частности
пробудившаяся
с
тех
пор
философия,
была
плодом
развития
городов,
т.
е.
бу ржу аз ии.
Философия
только
выражала
по-своему
те
мысли,
которые
со от­
ветствовали
переходу
мелкой
и
средней
буржуазии
в
крупную»
(Ф.
Эн гель с.
Л.
Фейербах.
Изд.
ВЦИК.
М ., 1918.
С.
69).
II.
Конец
фил о софии : «Гегелевская система,
как
си сте ма,
бы ла
колоссальным
недоноском,
но
зато
и
последним
в
своем
роде»
(Ф.
Эн гель с.
Развитие
социализма
от
утопии
к
науке,
изд.
«Мысль».
М ., 1917.
С.
14). «А
си стем а
Гегеля
—
венец
всего
фи­
лософского
ра з вития » («Л.
Фейербах».
С.
28).
Дальше
Энгельс
называет
гегелевскую
философию
«заключи ­
т ель ным
фазисом
философского
движения
со
времен
Канта»
(«Л .
Ф .».
С.
30).
Па.
Наконец,
Энгельс
высказывается
еще
бо лее
о пред еле нно:
«философии,.в
старом
смысле
слова,
приходит
конец.
Мы
остав­
л яем
в
покое
«абсолютную истину», к которой
можно
прийти
эт им
путем
и
отделъному
человеку,
и
устремляемся
в
погоню
за
207


достижимыми
для
нас
относительными
истинами,
вооружившись
положительными
науками
и
диа лек тичес ки м
методом,
объединя­
ющ им
добытые
им
результаты.
С
Гегелем
вообще
з акан чив ает ся
философия
—
с
одной
стороны,
потом у,
что
его
система
пр едста в­
ля ет
собой
величественный
ит ог
всего
предыдущего
развития
(курсив Ф .
Э.), а с другой
—
потому,
что
он
сам,
хот я
и
бессо­
знательно,
указывает
нам
пу ть,
ведущий
из
ла биринт а
систем
к
к
действительному
и
положительному
познанию
мир а
(«Л.
Ф .».
С.
34).
III.
Лучи
з ак ат а: «Штраусс,
Бауэр,
Штирнер,
Фейербах
бы /1и
отпрысками
г егелевск ой
фило с офии,
стоявшими
еще
на
философ­
ско й
почве.
Один
Фейербах
был
выдающимся
фил осо фо м.
Но
он
не
только
не
успел
перешагнуть
за
пределы
фило с офии,
выдавав­
шей
себя
за
некую
науку
наук,
п а рящую
над
всеми
отраслями
знания
и
связующую
их
воедино;
эта
философия
не
только
была
в
его
глазах
неприкосновенной
святыней,—
он
даже
и
в
ней
остано­
вился
на
полдороге
—
был
материалист
снизу,
ид еал ист
сверх у »
(«Л .
Ф.».
С.
56).
IV.
Философия
из лишн я,
филос оф ия
погребена
н авеки.
«В обо­
их
сл у чаях
ма тери ализ м
является
по
существу
диалектическим
и
делает
излишней
всякую
фило с офию ,
предъявляющую
претен­
зию
стать
выше
других
на у к» («Развитие социализма».
С.
14).
«Философу действительности»
—
Дюрингу
Ф.
Энг е льс
выражает:
«Если мы выводим мировой схематизм не из головы,
но
только
посредством
гол овы
из
действительного
мир а,
а
принципы
бытия
из
того,
что
существует,
то
для
этого
мы
нуждаемся
отнюдь
не
в
фил ос о фии,
но
в
пол о жит ельн ых
зна ния х
о
мире
и
о
то м,
что
в
нем
происходит,
и
то,
что
при
этом
получается,
есть
равным
об­
разом
отнюдь
не
философия,
но
положительная
н а ук а» (Перевожу
с
11- го
издания
немецкого
оригинала
«Анти-Д юр инг а» .
С.
23).
Не
менее
решительно
выражается
Эн гел ьс
и
в
«Л.
Фейербахе»:
«Теперь философия природы погребена навеки.
Вся кая
п опыт ка
откоп ать
ее
не
только
б ыла
бы
излишней,
но
означала
бы
шаг
назад
(курсив Энгельса) .
Но
то,
что
применимо
к
при род е,
понятой
теперь
как
исторический
про це сс
ра звит ия,
применимо
также
ко
всем
отр асл ям
и ст ории
общ ес тва
и
ко
в сей
совокупности
на­
ук
занимающихся
человеческими
(и божескими)
предметами»
(С.
61).
V.
Остается
ли
что
от
философии? «Из всей прежней филосо­
фии
сам остоятел ьно е
значение
сохраняет
л ишь
наука
о
мышлении
и
его
законах
—
формальная
логика
и
диалектика,
все
же
ост аль ­
ное
входит
в
положительные
науки
о
природе
и
истории» («Раз­
витие
соц иал и зма
от
утопии
к
науке».
Ф.
Энгельс.
С.
14).
«За философией,
изгнанной
из
при род ы
и
из
истории,
оста­
етс я,
п ос кольку
оста етс я,
ли шь
область
чистой
мысл и:
учение
о
законах
процесса
мышления,
логика
и
диалектика» («Л.
Фейер­
бах».
С.
73).
Итак,
от
всей
философии
остается,
«поскольку остается»,
только
наука,
то
есть,
проще
говоря,
ровно
ни чего
не
остается:
208


философия
в
гол ове
пролетариата
окончательно
вытесняется
на ук ой.
VI.
Как
же
н азы вае тся
пролетарское
пон им ание
м ира?
Оно
наз ыва е тся : «положительное знание о мире», или « по лож ите ль ­
ная
наука», или «диалектический
метод
и
коммунистическое
ми­
р о во ззр ени е» (Предисловие Энгельса ко 2-м у
изданию
«Анти - Дю­
ринга»), или «диалектический
материализм», или,
наконец,
просто
«диалектика», причем последнюю Энгельс опять определяет как
науку:
«Диалектика есть не что иное,
как
наука
о
всеобщих
зако­
нах
движения
и
развития
природы,
человеческого
общества
и
мышления» («Анти-Дюринг».
Гл.
XIII).
Од ним
словом,
у
пролетариата
остается
и
должна
остаться
наука,
только
наука,
но
никакой
фило с офии.
VIII.
НАУКУ
НА
МОСТИК-ФИЛОСОФИЮ
ЗА
БОР Т
Почему
же
мы
до
сих
пор
путаемся
в
тре х
со снах
(религия,
фило ­
софия,
на ук а), как,
например,
в
«Теории исторического материа­
лизма»
Бухарина: «Он (пролетариат)
имее т
сво ю
фил ос оф ию,
которая
есть
философия
действия
и
б орьбы ,
научного
познания
и
революционной
практики» (С.
215), или как в журнале « По д
з нам енем
марк си зма», когда договариваемся опять до какой -то
«философии современного естествознания» (No 3.
С.
125) и даже
до
«философии истории» (?!) (No 1, 3).
Оборудуя
и
достраивая
наш
научный
корабль,
позаботимся
в
первую
о чер едь
с
капитанского
мостика
вслед
за
религией
без
остатка
вышвырнуть
за
борт
и
фил осо фию.
Под
знаменем
марксизма.
1922.
No
5—6.
С.
122—127
В.
Румий
17
ФИЛО СОФИ Ю
ЗА
БОРТ ?
Имеет
ли
пролетариат
свою
фил ос о фию?
Может
ли
быть
вообще
пролетарская
философия?
Нет
ли
в
этом
сочетании
с лов
непримиримого
противоречия?
На
эти
грустные
размышления
навел
наш
журнал
кое-кого
из
то­
варищей,
кот орые ,
о бду мав
эти
вопросы,
решили
«философию
выбросить
за
бор т!» и оставить пролетариату лишь науку.
Мы
хот им
в
нескольких
словах.
ответить
эт им
товарищам.
Возиться
с
«философией марксизма»,—
гов о рит
о дин
из
ни х,
т ов.
Минин,—
это
все
равно,
что
воз ить ся
с
«религией пролета­
р иа та»: на известной стадии это (в озн я
с
философией
мар кси­
зма.—
В.
Р.)
гораздо
вреднее
и
опаснее,
ибо
ес ли
«рабочий сред ­
ник»
прекрасно
справляется
с
религией
во
всех
ее
ф орма х,
то
с
фи­
лософией
ему
будет
трудней.
Существуют
три
способа
поним а ния
мира:
религия,
философия
и
наука.
«Помещики
—
рабовладельцы,
феодалы,
крепостники
—
п ользов али сь
оружием
ре лиги и.


Бу рж уазия
воевала
при
помощи
философии.
Пролетариат
же
опирается
в
борьбе
исключительно
на
н аук у».
Так,
схематически-упрощенно
представляется
тов .
Минину
идеологическое
отражение
борьбы
классов.
«Духовным оружием»
буржуазии
является
философия,—
ка­
кая
философия!
Вот
попробуйте
поискать
теперь
такого
буржу­
азного
философа,
к оторы й
проповедовал
бы
материализм
(пусть
даже
метафизический!).
Лет
сто
двадцать
то му
наз ад
буржуазия,
дейст вит ел ьно ,
сражалась
против
помещичьего
феодального
стрря
мыслей
—
против
ре лиг ии
—
философией,
но
это
была
философия
материалистическая
и
революционная.
То в.
Мин ин
называет
этот
материализм
презрительным
прозвищем
«метафизический мате­
риа л из м»! Не спорим.
Материализм
XVIII века страдал этим
гр ехом .
Но
даже
эт от
недостаток
не
ум е ньшил
его
революционную
силу.
Какова
же
до лжна
б ыть
м ощь
материализма,
обогащенного
диалектикой
и
головокружительными
достижениями
современной
науки,
кот орая
каждодневно
приносит
все
больше
и
больше
м ате­
риалов
для
под тверж де ни я
его
выводов?
Тов .
Минин
находит,
что
р ел игия
—
это
«духовное оружие
помещиков
и
феодалов».
Это
прямо
неверно.
Религия
возникла
задолго
до
образования
класса
землевладельцев,
до
феодализма.
И
помещики,
и
крепостники,
и
рабовладельцы
прекрасно
умели
пользоваться
религией
как
о дним
из
оруди й
угнетения.
Но
разве
буржуазия
отс тает
от
вышеперечисленных
своих
коллег?
Разве
буржуазия
сегодня
м енее
пользуется
религией
для
угнетения
тру ­
дящихся
—
рабочих
и
крестьян,
чем
ее
ран ние
предшественники,
господствовавшие
до
нее?
В
том-то
и
все
дело,
чт о,
вопреки
жела­
нию
тов.
Минина,
буржуазия
тепер ь
гораздо
настойчивей,
чем
ее
предшественники,
добивается
господства
церкви,
ра сп рос тра­
нения
и
пропаганды
религии,
и
делает
это
гораздо
бо лее
искусно
и
умеючи,
чем
какой
бы
то
ни
бы ло
другой
до
нее
господствовав­
ший
класс.
Неверно,
что
«религией пользовались,
как
оружием,
поме­
щ ик и»,—
ею
п ользов али сь
и
пользуются
все
классы-эксплуата­
торы ,
все
к лассы ,
ко торы м
вы годн о
порабощение
трудящегося
большинства.
Религия,
как
и
идеалистическая
философия,
кото­
рую
никак
нельзя
отделить
с
такой
категоричностью
от
р елиг ии,
поскольку
и
та
и
другая
в
коне чн ом
итоге
сводятся
на
Бога,
явл я­
ются
прекрасным
«духовным оружием»
в
руках
вс ех
эксплуата­
торов
и
могут
быть
уничтожены
лишь
с
уничтожением
классов
и
эксплуатации
человека
человеком.
«Пролетариат же опирается
в
борьбе
исключи т ельн о
на
науку»
—
это
п род укт
ребя­
ческой
путаницы
понятий.
Кон е чно,
пролетариат
опирается
на
науку,
все
его
мировоззрение
насквозь
н ауч но,
но
разве
это
исключает
то,
что
пролетариат
им еет
св ою
философию,
которая
тож е
отличается
от
фило с офии
буржуазии
именно
своей
науч­
ностью?
Ве дь
отличительная
особенность
материализма
в
том
именно
и
состоит,
что
его
выводы
не
противоречат
выводам
науки.
210


Наука,
в
свою
очередь,
лишь
укрепляет
философский
ма те риа лизм
каждодневно
своими
головокружительными
успехами.
«Религия по своему монистична (ка ка я
религия!
ест ь
р е лигии
далеко
не
монистичные,
да
и
христианство,
самая
мо н исти ческ ая
и
самая
сов е ршенн ая
из
вс ех
религий,
не
отличается
особ о
строй­
ным
монизмом.—
В.
Р. ).
Наука
мо нис тич на
безусловно.
Филосо­
фия
—
это
дуализм
или ,
еще
хуже,
эклектика».
Тут
просто
иг ра
словами
и
сп ор
о
словах.
Е сли
т ов.
Минину
угодно
материализм
Маркса
и
Энгельса,
к оторый
отличается
несомненным
монизмом
и
нос ит
название
«философии марксизма»
или
«пролетарской
фило с офии», назвать наукой и противопоставить ее философии,
т.
е.
фактически
ид еалисти ческ о й
фи ло софи и,
то,
конечно,
его
ник то
за
эту
шаловливую
игру
не
высечет,
но
и
хвалить
ни кто
не
ст анет ,
ибо
ни
Маркс,
ни
Энгельс
так
ск оро
не
уступали
своим
противникам
св оих
предшественников
и
учит е­
ле й.
На
самом
де ле,
отбросить
за
борт
французских
материа­
листов
на
том
о сн ова нии,
что
они
«философы»
и
не
придержива­
ли сь
или
не
знали
ди ал екти ки
Гегеля
(жившего и писавшего уже
в
XIX в .),—
это
значит
в
лучшем
случае
уподобиться
Ивану
не
помнящему
родст ва.
Мировоззрение
Маркса
и
Энгельса
м но­
гим
об яз ано
не
только
французским
материалистам
XVIII в. ,
но
и
Спинозе,
не
говоря
уже
о
Гегеле
и
Фейербахе,
непосредствен­
ны ми
учениками
ко их
они
был и.
Но
эти
философии
целыми
кусками
вошли,
как
составные
части,
в
то
мировоззрение
Маркса,
которое
тов.
М инин
хочет
всемерно
перекрестить
в
«науку» .
Как
вы,
тов .
Минин,
ни
старайтесь,
в аша
монистическая
«наука»
на
три
чет­
верти
с ост оит
из
«философии»
таких
презренных
«дуалистов»,
как
Спино за ,
материалисты
XVIII в. ,
Гегель,
Фейербах...
Марксистское
мировоззрение
предполагает,
как
неизменную,
необходимую
составную
ч асть,
материализм,
причем
материа­
ли зм
диалектический.
А
что
так ое
мате риа лиз м,
как
не
философия?
Ко гда
наш
журнал
употре бл яет
те рмин
«философия марк ­
сиз м а», он и должен быть понят как синоним диалектическому
матер иа л изму .
Тов.
Минин
сердится
не
только
на
наш
жу рна л:
он
не
доволен
т акже
Г.
В.
Плехановым
и
В.
И.
Л енины м.
Они
тоже,
оказывается,
не
раз
употребляют
это т
«немарксистский термин».
Хорошо
бы ть
в
такой
к амп ании
да же
тогда,
когда
тебя
об виня ют
в
пристрастии
к
немарксистским
терминам.
Но
мы
оказываемся
все
трое
в
еще
более
вы сок ой
к ампан ии,
в
кампании
Ф.
Энгельса
и
К.
Маркса.
Они
то же
не
раз
говорили
о
своей
фил ос о фии,
но,
кро ме
того,
они
отличались
от
то в.
Минина
тем ,
что
по
консервативности
хар ак­
тера
своего
никак
не
хоте ли
выбросить
«за борт философию!».
Наоборот,
они
старательно
изучали
«философов» XVIII в.
и
идеа­
листов,
а
первый
из
этих
«немарксистских»
ст ари ков
—
Ф.
Энгельс
в
1874 году писал о том,
что
если
во
Фр анци и
сознательные
рабо­
чие
не
живут
и
не
мыслят
как
материалисты,
то
«всего проще было
бы
помочь
де лу
(т.
е.
привл е чь
вним а ние
сознательных
рабочих
211


к
материализму)
—
ма ссов ым
распространением
между
французскими
рабочими
вели коле п­
ной
франц узс кой
материалистической
лите­
ратуры
п рошл ого
(т.
е.
XVIII. — В.
Р.)
века;
той
ли те­
ратуры,
в
кото рой
французский
ум
достиг
самого
высшего
сво его
выражения
и
по
сод ерж ан ию
и
по
форме,
и
котора я,
принимая
в
соображение
тогдашнее
состояние
науки,
по
своему
содержа­
нию
до
сих
пор
стоит
бесконечно
в ыс око,
а
по
форме
оста ет­
ся
несравненной».
Ф.
Энгельс
советует
всемерно
заинтересовать
французских
р або чих
материалистической
философией,
к оторую
он
не
без
резона
сч ита ет
необходимым
для
сознательных
ра бочих,
тов.
М инин
советует
нам
«выбросить за борт фило ­
со фию»,—
мы
предпочитаем
слушаться
советов
Энгельса
и
слыть
«немарксистами» .
Мы
б удем
и
впредь
в
нашем
жур на ле
настойчи­
во
сов ето вать
все м
сознательным
рабочим
чит ать
фи лософ ­
ские
творения
м ате риали с тов
XVIII в.
(т.
е.
заниматься
фил о­
с офи е й ), памятуя советы нашего великого учителя,
что
это
вер­
нейшее
средство
ши роко
распространить
материализм
современ­
ный
(т.
е.
ди але кти чески й)
среди
прол ет ари ат а.
Тов.
Ми нин
советует
прислушаться
к
в раг ам: «это полезно .
Враги
лучше
вас
понимают,
что
тако е
философия,
как
та ко вая »...
И
в
ка честв е
вр аго в,
к
мнению
которых
следует
нам
прислушаться
и
к оторы е
лучше
нас
и
т.
д.,
он
указывает
на ...
Радлова(!) и Де-
б о л ьско г о (!?), которые написали статьи в Энц .
словаре
«Брог.
«Ефр .» (ай,
ай,
ай,
тов .
Минин.
Не
наш ли
более
компетентных
лиц
и
более
свежего
ар гу мен та).
По
правде
сказ ат ь,
я
не
хот ел
выда­
ва ть
эту
ва шу
тайну,
тов .
Мин ин,
но
ничего
не
поделаешь,
в
на зи­
дан ие
другим
следует-таки
показать,
у
ког о
вы
са ми
учитесь
и
к
чье му
голо су
советуете
при слуш ат ься
нам.
Радлов
говорит,
что
философия
старается
соединить
«в одно разумное целое дан­
ные,
добытые
на ук ой,
и
религиозные
представления»,
а
п роф.
Кар сави н
утверждает,
что
«всякая более или менее продуманная
и
глубокая
философская
система
приводит
нас
к
иде е
абсолют­
ног о
бытия
или
Бо г а»,—
и,
прочитав
эту
идеалистическую
чеп уху,
тов.
Минин
сч ел
для
себ я
возможным
не
только
согласиться
с
ними,
но
и
предложить
нам
с
вами,
читатель,
согласиться
с
эт ими
з аяд­
лыми
буржуазными
мракобесами.
«Враги правы.
Философия
не
наш е
дело»
—
победоносно
умозаключает
то в.
Минин,
но
в
том-то
все
и
дело,
что
враги
не
правы,
или,
скорее,
пра вы
лишь
на пол о­
вину.
Когда
Карсавин
гов о рит
—
«всякая более или менее про­
думанная
и
гл у бокая
философская
сис т ема »,—
он
имеет
в
ви ду
идеали сти ческ ие
фил осо фск ие
системы,
ибо
материализм,
по
его
мнению,
ни
в
какой
сте п ени
не
мо жет
гордиться
ни
глубиной,
ни
продуманностью.
Кар сав ин
пр ав
по
отн оше нию
ко
всяким
идеалистическим
сист емам.
Они
не
м огут
не
приво д ить
к
иде е
Бога.
Но
из
э того
совсем
не
след у ет,
что
мы
должны
согласиться
с
ним
в
оценке
материализма
как
системы
«не проду ­
манной
и
не
глубо кой ».
А
раз
мы
не
согласимся
с
Карсавиным
212


в
этом,
то
нам
нет
никакого
резона
отчаиваться
и
выбросить
за
бор т
философию
на
том
ос н ова нии,
что
враги
наши
выбросили
нашу
фило с офию
из
числа
философских
систем.
На
то
они
и
враги!
Выбросить
за
бо рт
философию
—
значит
выбросить
за
борт
материализм.
А
сделать
это
—
значит
поднять
ру ку
против
самого
себ я,
против
собственного
мировоззрения,
ос нов ным
столбом
которого
и
является
материализм.
К.
Маркс
п исал: «Материализм,
пополненный
теперь
тем ,
что
б ыло
добыто
самой
спекуляцией,
и
совпадающий
с
гуманизмом,
навсегда
покончит
с
метафизикой.
Подобно
том у,
как
Фейербах
в
теории,
французский
и
немецкий
социализм
и
коммунизм
является
на
практике
материализмом,
совпа­
дающим
с
гуманизмом».
По
мн ению
Маркса,
еще
французский
ма тери али зм
приводил
своих
последователей
прямехонько
к
со­
циализму
и
комму ни з му.
Современный
материализм
является
непосредственно
фундаментом
коммунизма.
Кто
выб рос ит
мате риа ли зм
за
борт,
тот
выбросит
за
борт
и
ком­
мунизм,
тот
скорехонько
вс лед
за
этим
скатится
к
оппортунизму.
Что
скажете
о
ссылке
тов .
М инина
на
А.
Деборина?
Это
резуль­
тат
какого-то
соверш енно
необъяснимого
н е доразум ен ия;
стоит
только
немного
напрячь
внима ние ,
ч тобы
поня ть ,
что
А.
Де бори н
г ово рит
там
как
раз
о
том,
что
исключает
и
с
чем
б орет-
с
я
ди ал ектич ески й
матери ал и зм.
Мы
не
и меем
в озмож н ости
теперь
останавливаться
на
э том
вопросе,
но
нашему
читателю
будет
стоить
оче нь
ма ло
трудов
открыть
книг у
т ов.
Деборина
(по первому изданию С.
232) и прочесть это место в контексте .
Тов.
Ми нин
просто
невни мат ель но
прочел
эту
главу
VII —
вот
наилучшее
для
нег о
предположение,
кот орое
сделает
читатель,
познакомившись
с
текстом
тов.
Деборина.
Не
меньше
конфуза
и
с
ц ита тами
из
Ф.
Энгельса.
Первая
из
приведенных
цитат
констатирует,
что
Воз рожд е­
ние
и
философия
с
XV в.
были
п лодом
развития
буржуазии.
Это
несомненно.
Но
разве
это
доказывает,
что
Энгельс
против
своей
собственной
фил осо фии ?
Этот
отрывок
то в.
Минин
озаглавил:
«Философия
—
п лод
бурж уа зи и».
Не
вся кая
философия.
Филосо­
фия
родилась
гора з до
ранее
эпохи
Возрождения.
Цитате
второй
предшествуют
следующие
с трок и : «Раз мы поняли...
что
требовать
от
философии
разрешения
всех
противоречий,
значит
треб ов а ть,
чтобы
од ин
фил осо ф
сделал
так ое
дело,
какое
в
состоя­
нии
выполнить
только
все
человечество
в
его
поступательном
развитии,—
раз
мы
поняли
это,
ф ило софии ,
в
старом
смыс­
ле
сл ова,
приходит
кон е ц».
Прочтите
теперь
внимательно
цитату
п олн остью,
и
вы
убедитесь,
что
Энгельс
ничуть
не
боялся
слова
«философия», что он хоронил лишь мертвецов («философию
в
старом
смысле
с л ова») и совсем не намеревался с водою выплес­
н уть
и
ребенка.
В
цитате
третьей
даж е
в
том
в иде,
в
каком
она
пр ивед ена
у
т ов.
Минина,
ясно
видно,
что
Энгельс
го во рит
все
о
той
же
«философии в старом смысле слова» («в ы дававшей
себя
за
некую
науку
на ук »...).
213


В
других
цитатах...
но
воздержимся
от
разбора
всех
цитат
—
мы
местом
ограничены.
Пусть
читатель
сам
попробует
найти
указанные
тов .
Мининым
ме ста
и
пр очте т
—
мы
там
не
н ашли
ни
единого
места,
где
бы
Энгельс
или
Мар кс
высказались
против
«философии в новом смысле слова»,—
а
вед ь
это
и
нужно
бы ло
доказать
то в.
Минину,
ибо
ко му
неизвестно,
что
Энгельс
и
Марк с
высказывались
не
раз
(число таких цитат можно было увеличить
намного)
прот ив
«философии в старом смысле слова» .
Мы
кончаем.
Тов.
М инин
сра жае тся
против
вр ага
призрачного,
некоторые
его
формулировки
показывают,
что
он
не
очень
дорожит
«философией в новом смысле слова», т .
е.
марксовой
философией.
Напрасно.
Повторяем:
такой
пут ь
прямехонько
пр ив едет
к
оп­
портунизму.
Под
знаменем
марксизма.
1922.
No
5—6 .
С.
127—130
В.
В.
Адо ра т ский
ОБ
ИДЕ ОЛ ОГИИ
18
Словом
«идеология»
обозначают
обычно
всю
совокупность
мышле­
ния
людей.
Это,
так
сказать,
идеология
в
самом
ши рок ом
смысле.
У
Маркса
и
Энгельса
это
слово
употребляется
в
несколько
ином
смысле.
Они
называют
ид ео логи ей
ли шь
более
у зкий
круг
мыш ле­
ния
—
и менно
те
мысли,
ко то рые
от ор валис ь
от
связи
с
материаль­
ной
действительностью,
утеряли
с ознан ие
этой
связи,
отражают
эту
действительность
неправильно,
в
перевернутом
виде
и
не
отдают
се бе
отчета
в
этой
непр авиль но сти .
С
идеологией
Ма ркс
и
Энгельс
воюют,
их
метод
диалектического
материализма
являет­
ся
как
раз
тем
орудием,
которое
производит
радикальную
рев о­
люцию
в
мышлении
и
разрушает
«идеологическую»
точку
зр ен ия.
В
письме
к
Конраду
Шмидту
от
27 октября 1890 г.
Энгельс
пи­
ш ет : «Отражение экономических отношений в виде правовых
принципов
не об ходи мо
является
стоящим
вверх
нога м и.
Это
от­
ражение
совершается
так ,
что
этот
процесс
не
доходит
до
созна­
ния
действующего.
Юрист
воображает,
что
действует
с
априор­
ными
положениями,
а
это
всего
лишь
экономические
отражения.
Таким
образом,
ьсе
стоит
на
голов е.
А
что
это
извращение
создаю­
щее,
по ка
еще
он <г
не
открыто*, то,
что
мы
называем
идеологиче­
ским
воззрением,
в
св ою
очередь,
ок аз ывает
обратное
дей ств ие
на
экон оми че ску ю
основу
и
м ожет
ее
в
известных
пределах
и зме­
нить,—
это
мне
каж ет ся
са мо
собой
р азу меющ имся» .
«Идеология,—
пишет
Энгельс
в
письме
к
Мерингу
от
14 июля
1893 г., —
это
процесс,
к оторы й
проделывает
так
называемый
мыслящий
человек,
хот я
и
с
сознанием,
но
с
сознанием
неверным.
Истинные
двигательные
си лы,
которые
приводят
его
мы сли
в
дви­
жение,
остаются
ему
неи зве с т ными,
в
противном
случае
это
не
было
бы
идеологическим
процессом».
* Подчервания в цитатах сделаны мной. —
В.
А.
214


Опять,
как
мы
видим,
отмеча етс я
бе зо тчетно ст ь
этого
про­
цесса,
и
эта
безотчетность,
это
отсутствие
критического
со зна ния
св язи
и
зависимости
мыш ления
от
материальной
дейст вит ел ь­
ност и
выставляется
существенным
моментом
для
определения
того,
что
Маркс
и
Эн ге льс
называют
идеологией.
В
«Людвиге Фейербахе»
Энгельс
опре деляет
идеологию
так:
«Раз возникнув,
вся кая
идеология
развивается
в
связи
со
всей
совокупностью
существующих
представлений
и
под верг ае т
ее
дальнейшей
переработке.
Иначе
она
не
бы ла
бы
идеологией,
то
ест ь
не
име ла
бы
де ла
с
мыслями
как
с
независимыми
сущностями,
к оторы е
са мостояте льно
развиваются
из
са мих
се бя
и
подчиняются
своим
собственным
законам.
Что
материальные
усл ов ия
жиз ни
люде й,
в
головах
кот оры х
совершается
данный
процесс
мышле­
ния,
о пр еделяю т
его
собою,
этого,
конечно,
не
сознают
эти
люди,
потому
что
иначе
всякой
идеологии
пришел
бы
ко нец ».
Когда
приходит
идеологии
конец,
то
открывается
возм ожн о сть
ясного
теоретического
мыш ле ния,
сознательно
относящегося
к
изу ­
ч аемо му
объекту,
помнящего
о
том ,
что
мысль
—
лишь
отражение
это го
объекта,
и
задача
на уки
в
том ,
чтобы
это
отражение
в оз­
можно
точнее
со отве тст вова ло
объекту.
Мы
видим,
та ким
обра­
зом,
что
«идеология»
противопоставляется
научному,
теоретиче­
скому
мышлению.
В
предисловии
к
своему
«Людвигу Фейербаху»
Энгельс
писал ,
что
в
1845 г.
он
и
М аркс
«занялись разработкой своих взглядов,—
т.
е.
найденного
Марксом
материалистического
объяснения
исто­
рии,—
в
противоположность
идеологическим
взгл яд ам
немецкой
философии».
В
работ е
«Немецкая идеология», в которой упомянутая раз­
работка
происходила,
Марк с
и
Эн гел ьс
писали
об
идеологии
сл е­
дующее:
«Если в каждой идеологии люди и их отношения представля­
ют ся
пе ре ве рну тыми
вв ерх
но га ми,
как
в
ка мер-об скуре,
так
это
является
таким
же
следствием
их
исторического
жизненного
процесса,
как
и
перевернутое
положение
в сех
предметов
на
сет­
чатой
оболочке
их
глаза,
являющееся
непосредственным
послед­
ствием
их
физического
процесса,.
Исходным
пунктом
идеологов
является
то,
что
сами
лю ди
говорили,
думали,
воображали,
пред­
ст а вляли.
Только
через
рассказанного,
выдуманного,
воображен­
ного,
представленного
человека
доходили
они
до
чел ов ека
телес­
ного.
Они
отыскивали
зе млю,
исходя'из
неба.
Но
не
правильнее
ли
было
бы
обратное.
Подлинная,
по ложи тел ьная
наука
на чина ­
ется
именно
т ам,
где
прекращается
умозрение,—
около
действи­
те ль ной
жизни.
Надо
исходить
от
действительного,
действующего
человека
и
постараться
понять,
каким
обра зом
из
действитель­
но го
жиз ненн ог о
пр оц есса
развиваются
идеологические
отражения
и
отзвуки
это го
процесса.
Отвлеченные
туманные
представления
в
мозгу
люде й
являются
неиз б ежным и
продуктами
возгонки
*
* В немецком тексте употребляется слово sublimate.
Процес с
суб лим ации,
возгонки
основан
на
то м,
что
многие
твердые
тел а
при
н агрев ан ии
их
начина ют
215


их
жизненного
про цесса
матери ал ь н ого
и
связ а нного
с
мат ери ­
ал ь ными
предпосылками.
Таким
образ ом,
нравственность,
религия,
метафизика
теряют
всякую
видимость
самостоятельности
и
претензии
на
какую-то
особ ую
историю,
на
какое-то
независимое
развитие,
потому
что
люди ,
развивая
св ое
материальное
производство
и
свое
мат ери ­
альное
общение,
вместе
с
изменением
э той
с торо ны
своей
-жизни
ме няют
также
и
св ое
мышление
и
продукты
своего
мышления.
Если
же
мы
пришли
к
выводу,
что
действительная
положитель­
ная
н аука
до лжна
исходить
из
изу че ния
только
действительной
жизни,
тогда
ясн о,
что
философия
не
м ожет
с лужи ть
изо бр аже­
нием
действительности.
Ме сто
филос офии
может
в
лучшем
случае
занять
сведение
воедино
общих
результатов,
к отор ые
можно
вы­
вес ти
из
исследования
исторического
развития
чел ов ека».
Мы
видим,
таким
образом,
что
в
это й
последней
своей
рабо те,
в
ко торой
Маркс
и
Энгельс
произвели
окончательный
расчет
со
своей
философской
совестью
и
достигли
полнейшей
ясности
в
вопросе
об
основных
то чках
зр ен ия,
в
эт ой
работе
они
опр ед е­
ленно
говорят
о
том ,
что
та кое
идеология
и
откуда
она
происходит.
Приблизительно
то
же
в
основных
че ртах
писал
Энгельс
в
1890 г ...
Идеология
—
это
своеобразная
аберрация
ума,
отражающего
действительность
извращенно,
в
перевернутом
виде.
Продукты
своего
мыш лен ия,
свои
идеи
чел ов ек
принимает
за
самостоятель­
ные
сущности.
Ему
кажется,
что
эти
порождения
ума
определяют
с обой
всю
действительность,
тог да
как
на
самом
д еле
они
я вля­
ют ся
бе ссозн ател ь но
не пра вил ьны ми
отражениями
дей стви тел ь но
существующих
отношений...
Ита к,
идеологию
можно
определить
как
оторвавшееся
от
де й­
ст в итель но сти
сознание,
потерявшее
сознательную
связь
с
этой
дейст вит ел ьн ост ью
и
отражающее
последнюю
неправильно,
в
пере­
вернутом
виде.
Марксизм
—
вра г
идеологии.
Теперь
остановимся
на
вопр осе
о
при чи не
возникновения
этого
«идеологического воззрения» .
Почему
образовалось
идеологиче­
ское
мышление.
В
со зн ании
людей
получает
свое
отражение
окружающий
их
мир
—
природа
и
их
об щ ест венные
отношения.
Производительная
деятельность
людей,
их
воздействие
на
природу
в
цел ях
перера­
ботки
ее
и
приспособления
ее
для
их
целей
—
эта
сторона
деятель­
ност и
лю дей
является
прочной
осн ов ой
теоретического
научного
познания
объекта,
потому
что
без
правильного
познания,
без
представлений,
ко торы е
в
общем
правильно
отражают
действи­
тельность,
невозможна
п лод отворн ая
производительная
де ятел ь­
ность.
На
этой
почве
развивается
по з нание
природы,
познаются
уле туч ив атьс я
и
их
част и цы
осаждаются
на
положенном
сверху
стекле,
ил и,
как
говорят,
сублимируются.
Марк с
по льз ует ся
этим
об раз ом,
взятым
им
из
химии,
для
изображения
ь рощ чса
чгео логич еск о го
отражения
в
моз гу
людей
—
их
об­
щественных
от ноше ни й.
Он
происходит
так
же
закономерно,
как
и
данный
п ро­
ц есс
природы.
216


законы
естествознания.
Это
т вер дая
почва,
на
ко торой
покоятся
матер и ал и стич еские
взгляды.
Что
отражение
объ ек та
в
головах
людей
в
общем
правильно,
что
слишком
уже
бо ль ших
нелепостей
в
их
воззрениях
нет,—
лучшим
доказательством
эт ого
является
то,
что
ч ело веч еский
род
существует.
Прежде
чем
ра зм ышля ть
—
человек
действовал.
В
той
цепи
я влени й,
которая
связана
с
бытием
людей,
их
мысли
играют
известную,
весь ма
существенную
ро ль.
Правильность,
предмет­
ность
этих
отражений
доказывается
практикой.
Итак ,
материальная
производительная
де ят ельн о сть,
в
кот орой
люди
воздействуют
на
п ри роду,
сообразно
вос прин ят ым
от
нее
вп ечатл ен ия м,
переделывают
ее
и
снова
подвергаются
ее
воздей­
ствиям,—
вот
прочная
основа
познания
объекта,
основа
правиль­
ного
мышления.
Но
круг
э той
деятельности
неодинаков,
объем
власти
че лове ка
над
при род ой
был
в
различные
э похи
различен.
Вся
природа
в
це лом
воздействовала
на
человека,
но
как
он
воспринимал
эти
воздействия
своим
со зн анием
и
как
он
сам
об ратн о
воздействовал
на
при род у
—
это
менялось.
Сравнительно
узк ий
круг
власти
первобытных
людей
над
пр и­
родой
не
мешал
тому,
что
лю ди
существовали.
Но
низкий
уровень
экономического
развития
не
позволял
еще
т ому,
ч тобы
познание
п рирод ы
и
ее
законов
бы ло
глубоким...
Н едо статк и
познания
природы,
ошибки
и
бессмыслицы
в
по ни­
мании
причинности
имел и
сво и
основания.
Узки й
круг
власти
человека
над
природой
ставил
препятствия
свободному
движению
человека,
его
распространению
по
земл е
и
т.
д.
Но
эти
ошибки
и
нелепости
в
мышлении
не
так
уже
сильно
мешали
лю дям
в
их
борьбе
за
жизнь,
чтоб ы
погубить
всех.
Эти
первобытные
взгл яды
в
лучшем
случае
только
не
мешали
п родук ­
тивно-материальной
деятельности,
а
в
худшем
прямо-таки
пре пят ­
ствовали,
я вляли сь
помехой
для
нее,
мешали
развитию
прои зво ­
дительных
сил
и
могли
являться
причиной
гиб ели
м ассы
людей.
Но
необходимость
борьбы
с
при род ой
выправляла
все
ошибки
и
заблуждения
ума
и
зас та вля ла
людей
совершать
правильные
поступки.
Та ков
был
естественный
ход
развития
познания.
Основа
познания
лежит
в
активной
деятельности
человека.
Весь
объ ект
в
целом,
вся
природа
во
всей
своей
многосложности
воз дей ству ет
на
человека,
являющегося
частью
природы,
но
человек
в
своей
деятельности
активно
захватывает
лиш ь
ничтожную
ее
часть.
Находящийся
за
пределами
этого
круга
объект
еще
не
поз нан
че­
ловеком,
но
кр уг
эт от
расширяется,
и
вместе
с
тем
расширяется
и
познание.
Пре делов
этому
р асш ирен ию
нет.
Ч елов еческ ие
общества
сущ еств ов али ,
занимались
прои зво дс т­
во м,
производительные
сил ы
человеческого
общества
росли,
и
по след ств ия
все х
эт их
обс тоятел ьств
только
пос ле
их
наступления
познавались
людьми,
только
post factum * человек отдавал себе
* «после факта», т.
е.
задним
числом,
с
запозданием.
Ре д.


отчет
в
том,
что
происходит,
отдавал
себе
отчет
в
своих
собствен­
ных
действиях.
С
развитием
производительных
сил
установилось
разделение
труда ,
образовалась
ч аст ная
собственность
и
возникли
отноше­
ния
эксплуатации.
С
образованием
классов,
когда
средства
про­
изводства
и
прибавочный
п роду кт
стал и
скопляться
в
руках
опре­
деленных,
относительно
говоря,
немногочисленных
групп,
тогда
получалась
в озмож нос ть
для
известных
групп
зан ятьс я
только
мышлением.
Ра зд ел ение
труда
отделило
умственный
тр уд
от
физи­
ч еск ого.
Это
стало
неизбежным
и
необходимым.
Для
развития
мы шл ения
это
явилось
б ол ьшим
плюсом,
но
это
повлекло
за
со бой
и
особые
непр авил ьно ст и
и
извращения
в
мышлении.
Это-то
и
раз­
вило
и
укрепило
так
называемое
«идеологическое воззрение».
Мыш ле ние
стало
воображать,
что
его
произведения
имеют
такую
же
реальность,
как
материальная
действительность.
Бол ее
того,
оно
вообразило,
что
эти
порождения
мыс ли
являются
первопри­
чиной
всего,
что
«духовная»
су бста нц ия
является
причиной
в оз­
никновения
м ате риальн ог о
мира.
Мышление,
став
монополией
эксплуататоров,
получило
отпеча­
ток
и
дух
эксплуататорской
группы.
«Тот,
кто
р аспо ла гает
средст­
вами
материального
производства,
р аспо ла гает
т акже
и
средст ­
вами
производства
духовного» (из рукописи «Немецкая
идеоло­
гия »).
Господствующими
идеями
какого-нибудь
времени
бы ли
всегда
лишь
идеи
господствующего
класса
(Коммунистический
манифест).
В
рукоп ис и
«Немецкая идеология»
Маркс
и
Энгельс
писали:
«Только тогда,
когда
произошло
разделение
между
трудом
материальным
и
духовным,
со зн ание
смогло
освободиться
от
су­
ществующей
практики
и
в ообраз ить
себе,
что
оно
действительно
что-то
представляет,
не
представляя
в
сущности
ничего
действи­
тельного.
С
разделением
труда,
отделившим
потребление
от
про­
изводства,
смогли
вс ту пить
в
противоречие
др уг
с
другом
три
момента:
производительная
сила,
общественный
строй
и
созна­
ние .
Разделение
труда
пор оди ло
противоречие
интересов
от дел ь­
ных
лиц ,
отдельных
семейств,
с
од ной
стороны
—
и
общих
ин те­
ресов
людей ,
находящихся
в
общении,
с
другой.
Оно
обусловило
господство
одн ого
класса
над
другим».
Идеологическое
сознание
—
по ро жден ие
строя,
основанного
на
эксплуатации.
Оно
и
выработалось
у
эксплуататоров,
полу­
чивших
в
свои
руки
монополию
на
разработку
мышления.
М ышле­
ние
стал о
выдвигаться
на
первый
план.
В
общей
экономии
всего
общежития
все
про ист ек ающ ие
отсюда
извращения
и
ошибки
мысли
не
мешали
л юдям
в
своей
практике
бы ть
ма те риа ли стами.
Но
все
эти
глуп ост и
в
лучшем
случае
только
не
мешали.
Несмотря
на
них,
вопреки
им,
люди
в
общем
поступали
правильно.
Вся
сумма
отрицательного,
вызываемого
этими
ошиб ­
ками,
в
об щем
б ыла
все
же
меньше
суммы
положительных,
трез­
вых
действий,
тре б ова вшихс я
для
поддержания
материального
существования.
218


Хотя
могли
появ ля ть ся
секты
скопцов,
уродовавших
себ я,
но
все
человечество
себя
не
оск оп ило.
Заслуга
Маркса
состояла
в
т ом,
что
он
об рати л
внимание
не
на
одно
мышление,
а
и
на
другую
с т орону
д еяте льнос ти
лю­
дей
—
на
мате риа л ьное
производство
—
и
оценил
все
ее
истинное
зн ачение.
В
своей
статье
«Роль труда в процессе развития обезьяны
в
человека»
Энгельс
пишет:
«Из племени развились нации и государства .
Развились
право
и
политика,
а
вместе
с
ним и
то
фантастическое
отражение
челове­
ческого
бытия
в
человеческой
гол ов е,
к от орое
представляет
собой
религия.
Пер ед
всеми
этими
образованиями,
к оторы е
представля­
лись
сначала
продуктами
гол ов ы,
господствующими
над
общест­
вом,
отступали
на
задний
пла н
более
скромные
произведения
человеческой
руки,
тем
более,
что
голова,
имевшая
задачу
с оста в­
лять
планы
для
трудовых
операций,
уже
на
очень
р анней
ступени
развития
(например:
уже
в
пе рво быт ной
семье)
имела
в озм ож­
ность
зас тави ть
чужие
ру ки
заняться
практическим
выполнением
своих
пр еднач ерт аний» .
Мышление,
оторвавшееся
от
действительности,
стало
извра­
щенно
представлять
все
отношения
действительности.
Оно
стало
объяснять
в се,
исходя
из
голов ы .
Но
да же
мысл и,
и
те
не
являются
самостоятельными
продуктами
голов ы ,
но
сознание
своеобразно
отражает
действительность
и
перерабатывает
эти
отражения
под
влиянием
множества
обст оятельст в,
которые
все
над о
при­
нят ь
во
внимание,
для
того
чтобы
до
ко нца
и
исчерпывающе
понять
человеческое
мышление
и
его
идеологические
и звра ще ния.
В
идеологическом
процессе
мыш ле ние
оторв алось
от
своего
основания.
Но
на
известной
с тупе ни
ра з вития
общества
это
идео­
логическое
мышление
само
внутри
се бя
подготовило
все
для
своего
собственного
отрицания.
После
вы д еления
группы
людей ,
специализировавшихся
на
мыш л ении,
мысль
оторвалась
от
непосредственной
практики.
Специализация
пр инесл а
с вою
пользу,
но
вместе
с
тем
породила
также
и
свойственный
специализации
со от вет ствен ный
идио тиз м.
На
известной
ступени
ра з вития
общества
этот
разрыв
мышления
от
материальной
практической
деятельности
может
быть
отменен.
Под
влиянием
роста
производительных
сил
общественные
от­
ношения
изм е нилис ь
настолько,
что
возникло
так
называемое
буржуазное
общество.
Мышление,
раз в ивав шееся
как
будто
са мос тоят ельн о,
под
вл и­
янием
внутренней
ло гик и,
на
самом
де ле
отра жало
в
себе,
кон ечн о,
все
изменения
об щ ест венных
отношений.
Оторванное
от
действи­
тельности
мышление,
не
желавшее
ни чего
знать
об
этой
гру­
бой,
материальной
д ейст вит ельно ст и,
оно
имело
все
же
дело
ведь
исключительно
с
отраж ен и ями
действительности.
Оно
никуда
не
могло
от
этой
д ействит ел ьно сти
деват ься
и
не
могло
стать
от
нее
совершенно
свободным.
Оперируя
только
с
мыслями,
только
с
эт ими
отр а же ниями
219


дейст в ит ельн ост и,
мышление,
не
от дав ая
себе
в
этом
отче та,
все
же
подвергалось
влияни ю
со
стор оны
’этой действительности,
ею
оп­
ределялось.
Ра зв итие
классической
немецкой
философии
подгото­
в ило
все
для
отрицания
и де ологи чн ости
мышления.
В
диалектике
Гегеля
ос тав ала сь
лишь
од на
непоследовательность
—
ее
иде а­
листичность.
Диалектический
метод
отразил
действительность
более
совершенно,
чем
это
б ыло
доступно
пре жним
формам
мыш­
ления.
Это
мышление
бы ло
ре зул ьтатом
и
плод ом
специализации.
Но
в
нем
отразились
перемены,
происходившие
в
обществе,
где
подготовлялись
и
созревали
условия,
при
к отор ых
эта
спец иал и­
зация
мышления,
это т
отр ыв
мысли
от
непосредственной
матер и­
альной
практики
—
должны
был и
б ыть
отменены.
Не
случай­
ность
—
то
обстоятельство,
что
вместе
с
созре ва ни ем
буржуазных
отношений
и
идеологическое
мышление
дошло
до
своей
отмены.
Гегель
довел
философское
мышление
до
такого
с остоян и я,
что
о ст авало сь
сделать
лишь
один
шаг
для
превращения
идеологи­
ческого
мыш ления
в
последовательное
научное,
теоретическое.
Этот
шаг
состоял
в
пе ре ходе
на
материалистическую
точку
зрения.
Его
сделал
Фейербах,
за тем
следом
за
ним
Маркс
и
Энгельс.
Ме тод
диалектического
материализма,
открытый
и
так
бл естя­
ще
примененный
Марксом,
ликвидирует
идеологическое
в оззр е­
ние,
идёологичностц
м ышл ения
окончательно
и
без
остатка.
Он
означает
радикальнейшую
революцию
в
области
мыш л ения.
В
Манифесте
Маркс
и
Энгельс
писали,
что,
какую
бы
форму
классовые
противоположности
ни
принимали,—
эксплуатация
одной
ча сти
общ еств а
другою
является
фа ктом,
общим
вс ем
ми­
нувшим
сто л ети ям.
«Поэтому нет ничего удивительного,
что,
несмотря
на
все
разнообразия
и
все
ра зл ичия,
общественное
сознание
все х
столетий
вращается
в
определенных
об щих
фор­
мах
*,
в
формах
сознания,
кото рые
вполне
уничтожаются
лишь
с
окончательным
исчезновением
классовых
противоположностей.
Коммунистическая
революция
—
с амый
радикальный
разрыв
с
традиционными
иму ще с тве нными
отношениями;
не
удивительно,
что
в
х оде
ее
развития
совершается
самый
радикальный
разрыв
с
тр а дицио нны ми
ид е ями» («Коммунистический манифест» .
Пер.
Орловского.
С.
59—60).
Выше
мы
определили
ид еологи ю
как
оторванное
от
д ейст ви­
тельности
мышление,
по тер явш ее
сознание
своей
связи
с
дейст ви­
тельностью
и
отражающее
действительность
неправильно,
в
пере­
вернутом
вид е.
«С экономическими,
политическими
и
другими
отражениями
дел о
обстоит
так
же,
как
и
с
отраж е ни ями
в
человеческом
глазу.
Они
проходят
через
собирающую
их
чечевицу
и
поэ том у
представ­
ляются
в
перевернутом
в иде,
стоящими
на
голов е .
Только
отсут­
ствует
тот
не рв ный
аппарат,
к оторы й
для
представления
по ст авил
бы
их
сно ва
на
ноги» (Энгельс к К.
Шмидту
27 окт.
1890 г.).
Метод
диалектического
материализма
как
раз
и
представляет
* в идеологических формах.—
В.
А.
220


из
себя
«тот аппарат», который разрушает идеологическую абер­
р ацию
и
делает
возможным
настоящее
научное
теоретическое
познание.
Это
на уч ное
по зна ние
должно
основываться
на
основа­
те льн ом
и
добросовестном
изучении
фактов
дейст вит ель но ст и.
В
предисловии
к
«Критике политической экономии»
Ма ркс
перечисляет
важнейшие
и де ологи и.
«С изменением экономической основы,
более
или
менее
быстро,
происходит
переворот
во
в сей
громадной
надстройке.
При
р ассмо т­
ре нии
так их
переворотов
нужно
всегда
отличать
материальный,
с
естест венно науч но й
точностью
констатируемый
переворот
в
э ко­
номических
условиях
производства
от
юридических,
политических,
религиозных,
художественных
или
философских,
к ороче ,
от
идео­
логических
форм,
в
к оторы х
люди
сознают
этот
конфликт
и
борют­
ся
с
ним».
Дальше
Маркс
указывает
тот
п уть,
каким
над о
исследовать
исторический
процесс.
«Как мало можно судить об отдельном
человеке
на
основании
того,
что
он
сам
о
себе
д у мает,
так
же
м ало
м ожно
судить
о
п одобн ой
эпохе
переворота
по
ее
соз нани ю.
Наобо ­
рот
—
это
сознание
надо
объ ясни ть
из
про тивор е чий
ма тер иал ь­
ной
жиз ни,
из
существующего
конфликта
м ежду
общественными
производительными
силами
и
производственными
отношениями».
В
одном
из
приме ча ний
в
«Капитале» (см .
т.
I.
Гл.
XIII.
При м.
89)
Маркс
говорит,
что
легче
посредством
анализа
найти
земное
ядро
причудливых
религиозных
представлений,
чем,
наоборот,—
из
данных
отношений
реальной
жизни
вывести
соответствующие
им
ре лигио зны е
формы.
Последний
ме тод
есть
ед инст венно
мат е­
риалистический,
а
следовательно,
научный
метод.
В
этих
ст роках
Маркс
н амечае т
программу
научного
и сс ледо­
вания
для
всяк о го
исследователя,
желающего
бы ть
добросовест­
ным.
Для
того
чтобы
окончательно
освободиться
от
идеологиче­
ского
извращения,
на до
идеологию
преодолеть
и
на
место
нее
поставить
трезвое,
на уч ное
изучение
фактов
действительности,
изучение
ма тери альн ог о
бы тия
человеческого
общества.
Теперь
настало
время,
когда
мышление
может
и
должно
пере­
стать
бы ть
идеологичным...
В
на стоящее
время
п рол ета риа ту,
революционному
классу,
которому
предстоит
совершить
ве лик ие
задачи,
нужна
не
ид еол о­
гия,
а
на учн ое
теоретическое
познание,
необходимое
для
практики,
для
действия.
Всякая
идеология
име ет
д ело
с
мыс л ями
как
с
самостоятель­
ными
сущностями,
она
не
выходит
за
пределы
их,
в
противном
случае
наступает
конец
всякой
идеологии.
Но
революционному
кл ассу
как
раз
и
нужно ,
чтоб ы
при шел
ей
коне ц.
Ему
как
раз
и
надо
выйт и
за
пределы
идеологии,
отбросить
ее.
Правовая
идеология
учит
о
не прик о сно ве нном,
выш е
всего
сто ящ ем
праве,
диктующем
свою
волю,—
а
Маркс
учит,
что
это
право
ес ть
в сего
лишь
отраже­
ние
экономических
отношений
бу ржу а зного
общества,
то го
обще­
ств а,
к оторое
пролетариат
во
что
бы
то
ни
с тало
должен
разру­
ши ть
и
кот орое
должно
смениться
коммунистическим
обществом.
221


Выполнить
эту
задачу,
упр ав лять
своей
деятельностью
и
овладеть
общественными
отношениями
можно
лишь
в
том
случае,
когда
в
голов е
не
будет
идеологического
тумана,
когда
будет
выработан
трезвый
взгл яд,
яс но
постигающий
сущность
общественных
отн о­
шений.
А
неприкосновенное,
выше
всего
ст оящ ее
право
«демокра­
тии»
не
одн у
голову
сбивало
с
то лку.
Идеологу
кажется,
что
бог
—
это
самостоя тел ь н ое
существо,
пр авяще е
миром.
А
на
самом
д еле
это
св ое образн ое
отражение,
искаженное
отражение
человеческой
лич ност и.
Идеологу
каж ется ,
что
гос у дарс тво
объединяет
общество,
что
оно
выше
общ еств а
и
защищает
общие
интересы
всех.
А
на
самом
дел е
государство
—
это
организация
в ласти
класса,
существую­
щая
рад и
охранения
отношений
эксплуатации.
Все
обусл ов л ено
в
конечном
счете
экономическим
строем
и
вытекающим
из
нег о
к л ассовым
строением
общества
и
основанной
на
этом
классовой
борьбой.
Борьба
за
материальные
интересы
классов
принимает
о бма нч ивый'
вид
борьбы
за
политические
пр инци пы.
Ка нт
говорил,
что
две
вещи
поражали
его
своим
величием:
звездное
небо.над
ним
и
моральный
зако н
вн утри
него.
Человече­
с кое
познание
открыло
и
продолжает
открывать
т айны
небесной
механики.
Но
и
моральный
за кон
не
является
непостижимой
та й­
ной.
Возникновение
и
пр ич ины
существования
и
из менения
тех
или
ин ых
взгл ядо в
на
должное
мо жно
исследовать,
п ользу ясь
методом
диалектического
материализма.
Мистического,
непозна­
ваемого
в
эт ом
«моральном законе»
нет
ничего.
Надо
тол ько
при
исслед о вании
мыслей
и
вол и
людей
уметь
переходить
от
эт их
от ра­
жений
в
со з нании
к
д ейст вит ель ным
отношениям
материальных
люде й
друг
к
другу,
и зу чать
им енно
эти
отношения,
понимать
их
необходимость
и
направление,
в
каком
они
изм ен яются,
а
потом
уже
из
этих
отношений
выво д ить
все
соответствующие
им
идеоло­
гиче ск ие
форм ы.
Пр авил а
по вед ения
ост аю тся,
но
тот
мистический
туман,
которым
их
окутывают
мо рал исты ,
до лжен
быть
рассеян.
Лю бая
идеология
вредна
тем,
что
меш ает
видеть
действитель­
ность.
Высшая
идеология
—
философия
подготовила
все
для
своего
собственного
отрицания,‘для
уничтожения
вообще
ид еол о­
гичности
в
мышлении.
«Исторические взгляды Маркса наносят философии смертель ­
ный
удар
в
области
истории,—
гов ор ит
Энг ел ьс
в
своем
«Людвиге
Фейербахе»,—
точ но
так
же,
как
диа л екти чески й
взгляд
на
при­
роду
делает
ненужной
и
невозможной
всякую
философию
природы.
Т еперь
задача
заключается
не
в
том ,
что бы
придумывать
связь,
существующую
меж ду
яв ле ни ями,
а
в
том ,
чтоб ы
отк ры вать
ее
в
самих
явлениях.
За
фило софией ,
изгнанной
из
при роды
и
из
исто­
рии,
о стае тся,
поскольку
ос тае тся,
лишь
область
чистой
мыс ли:
учение
о
законах
процесса
мы шл ения
и
диалектика».
На
настоящей
сту пен и
ра звит ия
общественных
отношений
и
развития
мышления
—
то
мышление,
которое
заражено
и д еоло-
гизмом,
не
может
бы ть
научным.
Одн о
дело
—
наука,
другое
дело
—
«идеология» .
222


Но
чтоб ы
прочно
искоренить
идеологизм,
надо
основательно
вышколить
мысль.
При
этом
важную
ро ль
играет
знакомство
с
историей
развития
мышления,
с
прошлыми
ступенями
ее
разви­
ти я.
Все
существующее
возникает
и
развивается.
Все
развиваю­
щ ееся
должно
повторять
вкратце
весь
ход
предыдущего
развития,
проходить
ряд
последовательных
ступеней.
Для
преодоления
идеологичности
мышления
надо
сознательно
рассчитаться
с
пр е­
дыдущими
ст у пе нями,
чтобы,
похоронив
их
навеки,
воспользо­
ваться
тем
положительным,
что
они
дали .
Надо
это
сделать
так
основательно,
что бы
призраки
прошлых
ошибок
и
неправильно­
ст ей
не
вставали
из
мо г илы.
С
идеализмом
каждый
мыслящий
человек,
желающий
мыслить
научно,
должен
произвести
р асчет
окончательный.
Мыс ль
только
тогда
может
стать
на уч ной,
когда
в
основе
лежит
последовательно
примененная
материалистиче­
ская
точка
зрения.
Но
изучение
ис тории
развития
мы шл ения
не
может
бы ть
ото­
рва но
от
изучения
истории
развития
общественных
от нош ений
и
той
материальной
действительности,
к ото рая
это
мышление
порож­
дала.
Чтобы
разобраться
в
во про сах
ид ео логи и,
надо
исследовать:
1) Как складывались и развивались отношения неравенства,
эксплуатации,
вл аст и.
2) Причины и условия возникновения идей,
легших
в
основу
той
или
иной
и деол огии .
3) Ход развития идеологии в связи с теми общественными
изменениями,
под
влиянием
к оторых
менялись
и
развивались
и де ологи и.
В
результат е
такого
исследования
во зм ожна
окончательная
лик вида ция
идеологического
процесса.
По
отношению
к
буржуазии
и
ее
мышлению
пролетариат
д ол­
жен
вести
себя
диа л екти ческ и.
Он
должен
признавать
его
и
не
признавать,
вз яв
у
буржуазии
все
положительные
завоевания
мысли ,
совершенные
ею,
и
в
то
же
время
преодолеть
идеологиче­
ску ю
точку
зр ен ия,
свойственную
буржуазному
мышлению,
и
п од­
няться
на
следующую
высшую
ступень
мышления;
о вл адеть
ме­
то дом
диалектического
материализма
и
пе рей ти
от
идеологий
к
действительному
на уч ному
теоретическому
мышлению,
которое
состоит
в
изучении
объ ек та
и
всег да
готово
отбрасывать
всякую
мысль,
всякую
те ори ю,
кот орая
пришла
в
несоответствие
с
ф ак­
тами
действительности,
пон яты ми
в
их
ист инн ой
не
воображаемой
св язи.
Надо
радикально
изменить
зараженное
долголетними
попов­
ским и
измышлениями
мышление
люде й
от
идеологичности
и
со р­
ват ь
с
м ысл ей,
эти х
произведений
человеческой
го ловы ,
оре ол
их
исключительности,
н едося гаем ост и,
доступности
лишь
для
немно­
гих
избранных.
Научное
мышление
доступно
в сем,
и
всякий
нор­
мальный
человеческий
мо зг
может
понять
всю
премудрость
мыш­
лен ия ,—
на до
лишь
рационально
ст ави ть
дело
просвещения.
Под
знаменем
марксизма.
1922.
No
11 —12.
С.
199—210
223


Э.
С.
Енчмен
НАУКА
И
ФИЛОСОФИЯ
—
ЭКСПЛУАТАТОРСКАЯ
ВЫДУМКА
(изкниг «Теория
но вой
биологии
и
марксизм»
и
«Восемнадцать тезисов
о
«Теории новой биологии») 19
Для
теории
новой
би ологи и
«познание»
—
не
только
как
ценн ос ть,
но
и
как
процесс
—
является
относительным,
историчным,
свойст­
венным
только
классовому
обществу;
во
2-й
главе
мы
покажем,
что,
в след
за
низвержением
эксплуататорских
классов,
начина­
ется
м ассо вое
ослабление,
о тм ир ание,
а
затем
полная
гибель,
взрыв
в
воздух,
уничтожение
р еак ций
«познания»; и в то же самое
время
начинается
массов ое
оживление,
массо вые
победы
в
орга­
низмах
«единой системы органических движений», бывшей в орга ­
низмах
в
раздавленном
состоянии
все
ты сяче л етия
эксплуатации
и
оживающей,
в
значительно
более
развитом,
в
сравнение
с
до-
эксплуататорским
периодом,
ви д е...
Для
э к сп луатато рског о,
для
буржуазного
ми ра
«ум», «ра­
зум»
—
это
слова,
обозначающие
самы е
высокие
ценности,
«высшие ценности», «вечные
ц енно ст и»,—
так
же,
как
уже
упоминавшиеся
нами
выше
«вечные ценности»: «знание», «по ­
знание».
В
по да вл яющем
большинстве
эксплуататорских
(монистиче ­
с к их !) философских теорий слова Ум,
Раз ум
(с большой буквы)
полностью
ото же с твлял ись
с
высшей
и
вечной
ценностью
—
с
Б огом.
Во
П-м
томе
мы
покажем,
что
вне
пе рспе кт ив
теории
но вой
био ло гии
возможна
была
лишь
самая
поверхностная
критика
эксплуататорской
сущн о сти
и
э кс плу атат орс кой
роли
эт их
теорий;
но
скоро
—
уже
во
2—5- й
гл авах
—
мы
покажем,
что,
вслед
за
низ вер жен ием
эксплуататорских
клас сов ,
начинается
м ассо вый
процесс
отмирания
«разума»,
одновременно
с
уже
упоминав­
шим ся
на ми
выше
массовым
процессом
отмирания
«знания»,
«познания»; как мы это обстоятельно покажем,
м ассово е
отмира­
ние
всех
этих
«высших ценностей»
про из о йдет
одновременно
с
массовым
возвратом
человеческих
орг ан и змов
к
доэксплуата-
торскому
состоянию
единиц
органических
движений,—
к
«единой
системе
органических
д вижений ».
Поэтому
упре ки
в
«безумии»
м огут
выз ват ь
в
нас
вопрос:
не
в
это м
ли
углубленном
см ысле
уп о­
требляется
по
наш ему
адресу
упрек
в
«безумии»? В этом случае
мы
ск лон ны
принимать
его
как
самый
ценный
для
нас
комплимент:
он
обозначает,
что
нас
считают
в
высшей
степени
передовым
орга­
низмом,
благодаря
особым
сло жным
биологическим
особенностям,
опередившим
на
несколько
лет
восставших
пролетариев
России
и
уже
сейч ас
расставшимся
с
«цепями разума», уже сейчас пол­
ностью
перешедшим
(вернувшимся)
к
«единой системе органиче­
ски х
д в ижений»...
224


«Логика» (от греческого слова «л ог ос», которое одновременно
значило
«слово»
и
«разум»), точно так же,
как
«разум»
и
«позна ­
н ие », возникает вместе с возникновением деления общества на
кл ассы,
как
результат
особы х,
исследуемых
нами
в
4-й
гла ве
ме­
роприятий
эксплуататоров
над
эксплуатируемыми,
мероприятий,
связанных
с
осуществлением
самого
ак та
эксплуатации;
вслед
за
ни зв ер жением
эксплуататоров,
в
обстановке
ди кт атуры
пролета­
риата,
начинается
массовое
отмирание,
среди
других
ценностей
э кс плуа таторск ог о
мира,— «познания», «разума»
—
также
и
«ло­
г ики», т.
е.
начинается
массовое
во звр а щение
организмов
к
уже
у по мин авш ейся,
сильно
усложненной,
в
сравн ении
с
доэ кспл у ата-
торским
периодом,
«единой системе органических движений».
В
наст у пающ ем
сейчас
столкновении
(бывшей в организмах все
ты сячел ети я
эксплуатации
в
раздавленном
состоянии
и
ныне
о жи­
вающей)
—
«единой системы органических движений»
с
во зник ­
шими
и
закрепившимися
в
организмах
в
эп оху
экс плу ат ации
особыми
сист емк ами
движений,
теперь
фигурирующими
под
име ­
нем
«высших и вечных ценностей эксплуататорского мира», в этом
столкновении
единой
системы
органических
движений
с
полн ост ью
гибнущими,
«вечными»
ценностями
—
«познанием», «разумом»,
«логикой»
—
с овер ш енно
впе рвые
полн ост ью
раскрывается,
обна­
жается
временный,
относительный
характер
э тих
«вечных»
це н­
ностей
и
их
я вно
классовый,
я вно
разбойничий,
я вно
э кс плуата­
торский
характер,
В
последних
г лавах
1-го
то ма
мы
рассмотрим,
поскольку
мо жно
счи тать
следами
смутного
предвидения
этого
будущего
(кратко формулированного здесь)
бурн о
революцион­
ного
процесса,
некоторые
утверждения
Гегеля ,
часты е
намеки
в
творениях
Фейербаха
и
еще
больше
некоторые
наст ой чив ые
утверждения
Карла
Маркса,
раскинутые
большею
частью
в
его
пис ь ма х...
Мы
обстоятельно
выясняем,
насколько
марксизм
является
на
само м
д еле
бесконечно
более
грандиозным
событием
в
истории
чел о ве честв а,
чем
это
в
силах,
чем
это
в
состоянии
теперь
устано­
вить
самая
доброжелательная,
но
крайне
ограниченная
в
ср едст ­
вах
исторического
анализа
ученическая
философская
критика,
ра ссматр и вающ ая
марксизм
как
некое
философское
мировоззре­
ни е,
именуемое
«диалектическим материализмом».
Мы
выясним
там ,
что ,
вне
перспектив
теории
новой
биологии,
т.
е.
вне
перспек­
тив
едино й
системы
органических
движений,
возможно
был о
лишь
в
высшей
степени
неполное
понимание
огромн ой
революционной
сущности
и
ог ро мной
ре в олюцио нной
исторической
роли
учения
Карла
Маркса...
По
ме ре
распространения
с реди
русских
передовых
рабочих
разоблачений
теории
новой
биологии
о
«невозможности сущест ­
вования
слов
о
непространственных
явлениях»
и
т.
д.
и
т.
д.,
обыч­
ная
для
марксистской
философской
л и тературы ,
яв но
э кс плу ата­
торская
трактовка
вопросов
о
материальном
и
духовном,
об
идеа­
лизме,
ма тери ализ ме,
п си хологи и
и
т.
д.
потеряет
и
относительно
ре в олюц ионное
зн ачен ие
и
начнет
играть
реакционную
р оль.
Да-
8 На переломе
225


лее:
по
мере
распространения
с реди
передовых
русских
рабочих
ясного
поним ани я
излагаемых
в
дальнейших
главах
утверждений
теории
но вой
би ологи и
о
массовом
возврате,
в
эп оху
ди кта туры
пролетариата,
к
едино й
системе
органических
движений
и
о
пого­
ловной
массовой
гибели
логики,
в
том
числе
и
логики
диалекти­
ческой,
тако й
же
переворот
совершится
и
с
до
того
революционной
рол ью
фигурирования
в
марксистской
философской
литературе
элементов
гегелевской
диалектической
логики,
и
эта
осо бен нос ть
марксистской
философской
ли те ратуры
тог да
приобретает
реак­
ц ион ный
характер.
Теория
новой
био лог ии
и
марксизм.
Пб .,
1923.
С.
25, 31—32 , 39, 69—71
***
Теория
н овой
биологии
(отнюдь не новая теория старой науки
биологии,
т.
е.
отнюдь
не
«новая теория биологии») —
это
сумма
или
«скрещение»
объединенных
од ним
названием
(«теория новой
би ол ог ии») пятнадцати анализаторов ( а нал иза то рс к их
реагиро­
ваний
—
«понятий»), образовавшихся в одном и том же организме
и
уничтоживших
катаклизматически
(бурно-революционно)
в
ор­
ганизме
все
сотни
и
тысячи
конкурирующих
анализаторов
(ана­
лизаторских
ре а гир ова ний).
Восприятие
современным
человеческим
организмом
теории
новой
би ологии ,
как
сум мы
пят над ца ти
для
современности
мак­
симально
общих
и
максимально
точных
анализаторов,
по
гранди­
озн ом у,
совершенно
стихийному
контрасту
со
многими
тысячами
державшихся
в
человеческих
организмах
столетиями
и
тысячеле­
тиями
анализаторов,
немедленно
уничтожаемых
пр оник нов е нием
в
организмы
пятнадцати
анализаторов
теории
новой
биологии,
может
бы ть
наз ва но,
в
отличие
от
других
«научных»
и
проч,
со бы­
тий
в
организме,
«ОРГАНИЧЕСКИМ КАТАКЛИЗ -
М
О
М » (органической бурной революцией,
бурным
перерожде­
нием).
Автор
теории
нов ой
би ологии
в
и стори и
человечества
не
знает
и
отдаленно
похожего
или
отдаленно
равного
по
мощи
органического
события.
З адач ей
автора
теории
нов ой
биологии,
т.
е.
человека,
должно
бы ть
впервые
образовавшего
в
себе
соч етан ие
как
раз
пятнадцати
определенных
анализаторов,
является:
ввести
те орию
новой
биоло­
гии,
т.
е.
ввести
скрещение
пя тна дца ти
анализаторов,
из
которых
состоит
теория
новой
биологии,
во
все
—
по
крайней
мере
чел о ве­
ческие
—
организмы
современной
ему
ре во лю ционно й
эпохи,
т.
е.
выз ват ь
органические
катаклизмы,
органические
перерождения
в
миллиарде
с
лишним
современных
ему
человеческих
орга­
низ мо в...
В
самом
начале,
приступая
к
«ослаблению», автор «т .
н.
б.»
точно
объявляет
организму,
какое
именно
количество,
каки х
им енно
понятий
или
су жд ений
и
т е орий,
т.
е.
скрещений
понятий,
будет
потом,
пос ле,
разрушено,
окончательно
ликвидировано
в
ор­
ганиз м е,
а
по ка
подвергнется
только
ос лабл ен ию
особыми
воздей-
226


ствиями
автора
«т.
н.
б .».
Согласно
этому
за явле нию
автора
«т.
н.
б. », ослаблению (и
последующей
ликвидации)
подлежат
все
вообще
суждения,
теории,
по ня тия
первых
трех
групп,
т.
е.
все
вообще
суждения,
те ори и,
по нят ия
психологические,
метафизиче­
ск ие,
эм ул ьс ионны е,
а
также
подавляющее
большинство
понятий,
теорий,
суждений
четвертой
группы,
т.
е.
подавляющее
бо льшин­
ст во
естест вен но нау чны х
су жд ений,
понятий,
теорий;
по
поводу
последних
он
уточняет:
это
все
попадающие
после
перерождения
из
эмульсионных
в
группу
естественнонаучных
(после отшелуше-
ния
эм ульс ио нных
признаков
—
см.
тез ис
10), теории социальные
и
социологические
или
гуманитарные
(включая логику,
теорию
познания,
н ауч ную
мет одо лог ию)
и
все
вообще
биологические
теории
(теория новой биологии равно чужда современным теориям
биологии,
как
в сем
остальным
ликвидируемым
ею
теориям), т.
е.
все
вообще
ест еств енно науч ные
те ории ,
за
исключением
теории
физики
и
теории
химии...
Поко нч ив
с
задач ей
ос лаблен и я
и
ликвидации
в
организме
первых
тр ех
групп
суждений,
ав тор
«т.
н.
б.»
приступает
к
о су щест­
вл ению
безмерно,
безгранично
более
грандиозного
з амыс ла
—
к
осл аб лению
в
организме
действия
подавляющего
большинства
е стест венно нау чн ых
теорий
(суждений), естественнонаучных со­
четаний,
скрещений
анализаторов,
с
тем
что бы
потом,
после
введения
остальных
шест и
анализаторов
«т.
н.
б . », организм под­
ве рг
их
полной,
безостановочной
гибели,
ликвидации.
Автор
теории
новой
б и ологии
достигает
эт ого,
объявляя
организму
грандиозные
ра зм еры
этого
грядущего
катастрофического
собы­
тия
в
организме
и
причины
этого
события,
а
также
бегло
иллюст­
рируя
некоторые
«по-катастрофические»
моменты
в
организме,
моменты
про ры вов
в
организме,
восп рин явш ем
пятнадцать
анализаторов
«т.
н.
б.»
к
некоторым
проблемам
ликвидированных
теорий,
т.
е.
достигает
этого
произнесением
приблизительно
сле­
дующей
це пи
су жд ений:
1) Вводимое в организм новое скрещение 15- ти
особых
анали­
заторов
наз ван о
автором
«теорией ( ск рещ ением
анализаторов)
новой
биологии» (именно «биологии»—от
гр еческ о го
слова
«биос», т .
е.
жизнь,
жиз не нные
явления,
органические
явлен и я)
потому,
что
скрещение
э тих
15- ти
анализаторов
своими
бесчислен­
ным и
бурными
прорывами
объясняет
организму
решительно
все
без
ис ключе ни я
вопросы,
относ ящи е ся
к
явлениям
органических
(жизненных)
структур
и
к
явлениям
ор гани ческ их
(жизненных)
движений,
т.
е.
физиологических
движений,
рефлексологических
движений,
к
явлениям
«цепей рефлексов» (и анализаторов).
Еще
недавно,
до
ознакомления
с
«теорией новой биологии», орга ­
низ м,
произнося
т е рми н ы: «биология», «теория биологии», при ­
вык
думать
согласно
различным,
именовавшимся
«биологически ­
ми»
теориям
(теориям Дарвина,
Ламарка,
неодарвинистов
—
вообще
безграмотно-эмульсионным
психологическим,
а
то
и
ме та­
физическим
теориям
неоламаркистов,
виталистов,
н еов итал и стов
и
т.
д.—
легионы), что «биология»
—
это
слово,
пригодное
для
227
8*


наименования
теорий
(скрещений понятий), объясняющих на са­
мом
деле
ли шь
ничтожную
ча сть
жиз не нных
явлений: «происхож­
ден ия
живо т ных
и
растительных
вид о в», «борьбы за существо­
вание»
и
т.
д.,
а
п ода вляющ ее
большинство
жи зн енных
я вл ений,
напри мер ,
в
человечестве
объясняется,
да
к
том у
же
кое-как
бес­
численным
множеством
особых
теорий
под
наименованием
тео рий
пра ва,
теорий
нравственности,
теорий
искусства
(теорий музыки,
теорий
живо пис и
и
т.
д.), теорий логики,
теорий
познания,
теорий
науки
(и научной « мето д о ло г ии»), теорий социологических (мн о ­
ж ест во ), гуманитарных теорий,
теорий
я вле ний
«разума», теорий
«надорганических»
яв лени й
(Спенсер,
де-Роберти
и
легионы),
«психологических», «социально -псих о ло гич еск их », «коллективно­
п си хо лог ич еск и х» (а на самом деле в подавляющем большинстве
типично
эмульсионных)
и
пр.
и
пр.
теорий
о
явлениях
логики,
познания,
права,
нрав ст вен ност и
и
пр.
и
пр.
и
т.
д.
Но
еще
только
при
введении
в
организм
в ос ьмого
и
девятого
анализаторов
«т.
н.
б.»
в
организме
начи н ают
намечаться
первые
признаки
наступающего
катаклизма:
организм
бу рно
объединяет
дев яты м
анализатором
«всякие вообще цепи рефлексов» (и рав ­
ным
ему
по
объему
восьмым
анализатором
—
«всякие органиче­
ские
ст ру кт у ры») и все вообще явления,
обнимавшиеся
тео р иями
старой
биологии,
и
все
остальные
рефлексологические
(жизнен­
н ые)
явления,
к отор ых
неорганизованно,
ко е-как,
разрозн ен ны ми
час тями ,
в
подавляющем
большинстве
случаев
«эмульсиями»,
а
то
и
«психологическими понятиями»
пытались
обн ять
(а своими
скрещениями
и
«объяснить») бесчисленные « пон ят ия»
бесчислен­
н ых,
частью
приведенных
выш е
теорий.
Но
только
после
введения
в
организм
вс ех
15- ти
анализаторов
«т.
н.
б.»
в
организме
б урно
ликвидируются
все
сотни
и
сотни
ест ест вен нон ауч ных
анализаторов,
меньших
по
объему,
чем
два
анализатора
«т.
н.
б. » (восьмой и девятый), «всякие органические
структуры»
и
«всякие физиологические реакции,
т.
е.
всякие
ко м­
плексы,
сочетания
р е фле ксо в», а гибель этих сотен и сотен анали ­
заторов
ведет
к
одновременной
гибели
сотни
и
сотни
анализаторов,
связанных
с
ним и
в
суждениях;
таким
образом,
с
введением
в
организм
15- ти
анализаторов
«т.
н.
б.»
в
нем
гибнут
все
вообще
естес твенно нау ч ны е
суждения
и
теории,
за
ис ключе ни ем
физ ики
и
химии.
Даже
анализаторы
м атем ати ки
«единица»
и
«бесконеч ­
ность»
реорганизуются
п ережи вш им
эт от
катаклизм
орг а ни змом,
и
соответственно
многое
реорг а ни зует ся
в
те ори ях
физики
и
х имии.
(Безвозвратно,
полностью
гиб нут
все
теории
л огик и,
теории
позна­
ния ,
на учно й
методологии,
все
вообще
теории
социальные
и
со­
циологические,
фигурирующие
еще
под
им енем
гуманитарных,
все
вообще
старобиологические
те ории
и
т.
д.
да же
в
отшелушен­
ном
виде.)
2) Причина катастрофической гибели в организме,
с
введением
в
него
15- ти
анализаторов
«т.
н.
б . », сразу всех вообще естествен­
нонаучных
теорий
и
суж де ний,
за
исключением
теорий
физики
и
химии,—
та
же,
что
и
причина
мен ее
к ата строф и ческ ой,
боль-
228


шей
частью
по степен но й
гибели
(при замене их другими анализа­
то р ами,
количественно
б ольши ми
или
меньшими)
в
организмах
со тен
ты сяч
анализаторов,
со
времени
появления
органической
жизни
на
земле,
т.
е.
конкуренция
в
организме
старых
и
новых
ана­
лизаторов.
Соч ет ание
15- ти
анализаторов
«т.
н.
б. », введенное
в
организм,
позволяет
организму
реагировать
по
адресу
всех
яв­
лений,
вх о дящих
в
объем
двух
анализаторов
(самых меньших по
объему
из
15-ти ): «всякие органические структуры»
и
«всякие
физиологические
р еак ции»
—
точн е е,
лучше,
к
большему
его
удов­
летворению,
к
большей
его
«радостности», т .
е.
к
большему
его
«стенизму» (см.
12-й
анали зат о р
«т.
н.
б.»
—
«стенический отбор
сочетаний,
цепей
рефлексов
и
анализаторов»),
чем
огромное,
тысячное
количество
сочетаний
других
анализаторов
с
ана ли зат о­
ра ми
меньшими
по
объему,
чем
эти
два
анализатора
«т.
н.
б.»
(«всякие органические структуры»
и
«всякие органические реак ­
ции», т.
е.
чем
огромное
количество
тех
сам ых
сочетаний
анализа­
торов,
к оторы е
известны
под
им енем
«социальных», «социологи ­
че ски х», «гуманитарных», «биологических»
и
пр.
и
пр.
те ор ий).
3) Чтобы углубить процесс ослабления в организме анализа­
торов
и
сочетаний
ана л изат ор ов,
подлежащих
полной
ликвидации
только
позднее,
п осле
введения
в
организм
в сех
15- ти
анализато­
ров
«т.
н.
б . », чтобы углубить этот процесс,
начавшийся
уже
п осле
произнесения
ряда
суждений,
приве д енны х
в
п.
1-м
и
2-м ,
автор
«т.
н.
б.»
несколькими
по
возможности
ярк ими
прим ер ами
иллюст­
рирует
организму,
как
изменится
карт ин а
человеческой
жи зни
на
земле:
как
прошлое
человечество,
расщепленное
на
тысячи
групп
различно
реагирующих
людей,—
групп
больше
или
меньше
«образованных»
и
«культурных»
и
совсем
«необразованных и не­
культурных»
—
при
коммунистическом
хозяйстве
объединится,
со­
вершенно
уравнится
проникновением
во
все
человеческие
орга­
н измы
нового,
одного
и
тог о
же
сочетания
15- ти
анализаторов
«т.
н.
б. »,—
уравнится
ор ган ическ и ми
катаклизмами
во
всех
че­
ловеческих
организмах;
как
эпо ха
коммунизма
будет
ра сс матр и­
ваться
коммунистическим
чел о веч ест вом
не
по
совр ем енной
ху­
дожественной
фо рм у ле: «с каждого по его способностям,
каждому
по
его
по т реб но ст ям », а как эпоха полного уравнения всех челове ­
ческих
орг ан и змов
в
напряжении
«непрерывной радостности»,
в
«коэффициенте непрерывного стенизма»
ка к,
по
мер е
времени,
по
мере
возможности,
коммунистическое
человечество
будет
у ве­
личивать
до
особого
пред ел а
на пря же ние
своего
непр ер ывно го
стенизма,
используя
для
этого
имеющиеся
в
его
р ас поря жении
«органические раздражители», «системы органических раздражи­
т е лей » (средства потребления,
труд); как исчезнет при этом совре­
менно е
разделение
на
труд
и
потребление,
слившись
в
общем
понятии
«систем органических движений,
реак ци й,
систем
соч ет а­
ний,
цепей
рефлексов», а понятие «средства
потребления»
вместе
со
мно гим и
понятиями
растворится
в
общем
пон яти и
«всякие
органические
раздражители».
Автор
«т.
н.
б.»
р ассказ ывает
далее
ор гани зм у,
как
коммунистическое
хозяйство
буд ет
основано
на
229


«системе физиологических паспортов»
для
вс ех
человеческих
ор­
ганизмов,
причем
в
каждом
таком
паспорте
будет
ук аза на
циф­
ра ми
на пря жен н ость,
сила
(«коэффициенты консервативности
р еак ци и») многих,
наиб о лее
сущ ест венных
р еак ций
(цепей рефлек­
сов)
тог о
человеческого
организма,
которому
определенным
орга­
ном
коммунистического
управления
(Ревнаучсоветом)
вы дан
этот
паспорт,
а
т акже
будет
указан
коэффициент
радостности,
с те-
низ ма
на
эт от
год
или
на
это т
определенный
промежуток
вре м ени
коммунистического
хоз яйс т ва;
как
такой
«физиологический пас ­
порт»
будет
служить
для
организма,
выражаясь
современнвш
язы ко м , «карточкой»
одновременно
и
на
труд
и
на
потребление
в
широком
смысле
этих
сло в;
как
коммунистическое
у пра вление
будет
единовременно
менять
физиологические
п асп орта
на
новые,
как
только
появятся
данные
предполагать,
что
в
человеческих
орг аниз м ах
за
истекший
период
произошли
существенные
физио­
ло гическ ие
из ме не ния.
Многое
такое
из
прошлого
в
буду щее
объявляет
а втор
«т.
н.
б .» организму,
чтобы
сильнее
ослабить
в
нем
с илу
соп ро т ивл ения
конкурирующих,
подлежащих
ликвидации
анализаторов...
Автор
теори и
новой
б иолог ии
создал,
образовал
в
себе
пятнад­
ц ать
анализаторов
«теории новой биологии» 7 лет тому назад,
т.
е.
в
э поху
буржуазного
хозяйничания.
Автор
безмерно
го рд
созна­
нием,
что
с
первых
же
дн ей
своего
кат акл из ма
он
поня л,
как
пар а­
доксально
ни
звучало
для
то го
века
такое
по нима ние ,
что
ему,
а втору
как
будто
бы
научного
создания,
не
над ле жит
в се-так и
ограничиться
нап исанием
книги
об
это м
со зд ании
и
выпуском
ее
на
бур жуаз ны й
рынок,
понял,
что
не
у
прилавка
буржуазного
х озяин а
ждет
его
спрос
на
его
великий
«органический катаклизм» .
Автор
с
волнующим
его
удовлетворением
вспоминает,
с
каким
офо рм ленны м
презрением
отшвыривал
он
п рочь
от
себ я
все
соблаз­
ны
буржуазных
ласкательств
—
м ног очис ле нные
предложения
оставаться
при
различных
кафедрах
буржуазных
университетов,
к
великому
гн еву
бе ло г в ар дей ско й , «либеральной»
тог да
профес­
с уры
и
к
недоуменному
непониманию
пошлейших
архибуржу-
азны х
обывателей
из
числа
«социалистических»
профессоров,
«катедер-с оци ал и ст ов», часть которых,
к
его
великому
смущению,
неизвестными
ему
путями
оказалась
ныне
как
будто
бы
в
стане
революции
(Рейснеры и К°).
И
всеобщий
звериный
вой
об
«анар­
хизме», о «футуризме»
автора
«теории новой биологии», подня­
тый
тогда
вс ей
либерально-белогвардейской
петроградской
про­
фессурой
вокруг
теории
новой
би ологии ,
звучал
лучше
для
уха
автора
«теории новой биологии», чем недоуменные непонимания
его
поведения
этих
пош лейш их
«социалистических»
обывателей.
И
еще
с
во лну ющим
его
удовлетворением
вспо мин ает
автор,
как
тогда
—
одинокий,
пройдя
ми мо
кафедр
и
буржуазных
ласка­
т ельств —
он
собрал
вокруг
себя
несколько
самых
пламенных
энтузиастов
из
числа
всех,
какие
когда-либо
встречались
на
его
пути,
и,
сделав
из
них
таки х
же
пламенных
сторонников
теории
нов ой
биологии,
как
он
с ам,
создал
из
них
«тайный штаб грядущей
230


мировой
пролетарской
р ев о люц ии », как этот руководимый им штаб
готовился
прежде
всего
в
р усс ком
и
ан г л о-сак сонс ком
пролетар­
ски х
мирах
революционными
методами
раскинуть
идеологию
тео­
рии
новой
би ологи и.
Одни
члены
э того
шта ба
п огиб ли
в
империа­
листской
войне,
другие
в
кипящей
работе
разметаны
по
террито­
рии
революции,
третьи,
должно
быть,
в
р е вол юцио нном
по дпо лье
вне
территории
революции.
Сам
автор
теории
новой
биологии
не
«председатель штаба мировой пролетарской революции», а прос­
той
солдат
пролетарской
р ев олюции ,
красноармеец
прол е тарской
революции,—
и
от
это го
он
не
менее
счас тли в.
Думая
о
будущем,
автор
«теории новой биологии»
ясно
видит,
как
каждый
день
пролетарской
революции
приб лижа е т
пролетар­
ск ие
массы
всего
м ира
к
его
«органическому катаклизму», ясно
видит
и
проверяет
на
опыте
вокруг
себ я,
как
с
каждым
днем
рево­
люционных
побед
в
пролетарских
массах
растет
«новая жажда»
того,
что
еще
не
сказ ано
никем,
еще
не
записано,
ж ажда
п олн ого
содержания
грядущего,
жажда
полного
содержания
коммунизма,
т.
е.
жажда
тог о,
о
чем
говорит,
о
чем
может
сказать
в
сам ых
под­
робных
деталях,
к
ч ему
путями
практики
ведет
только
теори я
новой
би ол огии
и
о
чем
в
состоянии
только
художественно
намек­
нуть
песни
революционных
поэтов...
И
думая
о
будущем,
автор
«теории новой биологии»
колеблется
ме жду
двумя
выборами:
ожид а ть
ли
ему
в
мансарде
ре в олюции,
п ока
«новая жажда»
пролетарских
масс
достигнет
выс ше го
напр яже ния
и
тогда
сама
действительность
подскажет
ему
пути
победоносной
тактики...
или
сейч ас
же,
эти ми
бле дн ыми
тезисами,
написанными
в
не­
сколько
свободных
дн ей
между
одним
и
другим
военными
назна­
чениями,
доб ит ься
вн имани я,
интереса,
а
может,
и
привета
со ли­
дарности
со
сто рон ы
его
па рт ии,
или
спец иальн о,
лично,
со
ст о­
роны
ее
вождя,
м ог учего
титана
мысли,
м огуч его
тит ана
ре во лю­
ции
—
т ова рища
Ленина...
Автор
теории
но вой
би ологи и
с
пламенной
рад остью
остано­
вился
на
последней
мысли...
А
если
тут
его
постигнет
неудача,
он
будет
ж дать
в
мансарде.
Получит
ли
он
св ое
сегодня
или
чер ез
год,
или
через
десять
лет,—
он
«с радостью возьмет свое сегодня и,
используя
для
своей
цели
в
пу ти
все
ре во люцио нные
возможности,
с
радостью
будет
ждать
десять
ле т », если жизнь не уничтожит его раньше.
Но
вр яд
ли
с
сегодняшнего
дня
осталось
больше
год а
или
двух
до
нового
твор­
че ск ого
взрыва
пролетариата,
творческого
взрыва,
кот оры й
поло­
жит
начало,
бы ть
может,
ты сячел етн ей
эпохе
господства
теории
новой
биологии,
как
исчерпывающих
содержания
и
руководителя
жиз ни
коммунистического
человечества...
Восемнадцать
тезисов
о
«теории новой био ­
логи и» (Проект организации Революцион ­
но-научного
с овета
Респ уб ли ки
и
введения
сис те мы
физиологических
п аспо ртов ).
Пя­
тигорск, 1920.
С.
5, 10—11 , 31—35, 51—53
231


Н.
И.
Бухарин
Е НЧМ ЕНИ АДА
20
Чрезвычайная
запутанность
на ших
социально-экономических
отношений,
одновременное
сосуществование
с амых
разнообраз­
ных
хо з яй ствен ных
ф орм
и
соответствующих
им
людских
груп­
пировок,
сл ожны й
переплет
этих
элементов,
их
крайняя
подвиж­
нос ть
и
т.
д.—
все
это
неизбежно
выплывает
и
дает
се бя
знать
не
только
в
сфере
политических
настроений
и
полит иче ск их
формули­
ровок,
но
и
в
так
называемых
«высших областях»
идеологии.
В
пе-*
реходное
время
—
да
и
не
только
в
пер ех од ное
время
—
не ре дки
случаи,
когда
групповое
самосознание
начинается
им енно
с
э того
конца.
Таким
образом,
обнаруживается,
что
под
«невинными»
теоретическими
рас сужд ен и ями
кроется
весьма
определенное
об­
щест в енно -по лит ич еск ое
содержание
и
«идейный»
откол
вл ечет
за
собой
политически-групповое
п оч к ование.
С
этой
точки
зрения
впол не
понятно,
что
на ша
партия
должна
ст оять
«на посту»
и
здесь ,
чутко
прислушиваясь
к
тем
идеологическим
процессам,
ко­
торые
складываются
из
множ еств а
ручейков
и
ручеечков,
посте­
пенно
формируются
и
м огут
в
конце
концов
иметь
важное
значение
в
ходе
общественной
жиз ни.
Не
раз
и
не
два
партия
предупре­
жд ала
уклоны
в
с т орону
от
пролетарской
линии
благодаря
тому,
что
блюла
—
пус ть
над
эти м
сколько
угод но
смеются
мещане
всех
сортов
и
рангов
—
свою
марксистскую
чистоту.
Конечно,
эт им
вовсе
не
сказано,
что
мы
должны
воспитывать
дух
принц ипиаль ­
ног о
консерватизма.
Перед
нами
го ры
зад ач
и
проблем.
В
некото­
рых
областях
и деоло гии
мы
делаем
только
первые
шаги.
Но
всегда
и
всюду
мы
руководствуемся
и
будем
руководствоваться
испы­
таннейшим
м ет одом
—
м е тодом
марксизма.
Между
тем
находятся
«оригиналы», для которых этот партий­
ный
закон
отнюдь
не
писан.
К
чис лу
таких
оригиналов
в
первую
о чер едь
принадлежит
Э.
Енчмен.
Мы
бы
не
сказали
о
нем
ни
одного
слова
(как к нам ни пристают,
ибо
«на всякое чихание не наздрав­
с т ву еш ьс я»), если бы этот автор не находил себе сторонников.
Но
он
их,
к
несчастью,
находит.
Перспектива
заме ни ть
все
науки
«пят ­
надцатью
ана ли зат о рами », видимо,
нравится
определенным
п рос­
лойкам
внутри
нашей
па рт ии.
Вот
тут-то
и
кроется
о па сн ость,
к ото рая
видна
особенно
ясно,
если
понять
со циаль ну ю
обуслов­
ленность
э того
чудовищного
идеологического
искривления.
Зад ача
настоящей
статьи
з акл юч ается
в
том,
что бы
вскрыть
и
логический
и
со циаль ный
смы сл
вс ей
енчмениады.
Не
мож ем
не
с каз ать
нескольких
с лов
о
л и тературн ой
физио­
номии
енчменовских
произведений.
В
литературе,
претендующей
на
звание
пролетарской,
нет
ни
од ного
образца,
кот оры й
был
бы,
хотя
отдаленно,
пох ож
на
произведение
Э.
Енчмена.
Столько
в
них
торгашеской
сам ореклам ы,
самовлюбленного
па яс нича нья,
бр е­
довой
мании
вел ич ия,
резкого
антипролетарского
индивидуализма.
Читатель,
привыкший
раб от ать
среди
пролетариев,
должен
прео­
долевать
чувство
брезгливости
и
от вра ще ния,
когда
ему
п рихо-
232


дится
чита ть
Енч м ена:
до
того
бье т
в
нос
поистине
базарное
хвас­
товство
э того
человека.
Досужие
л юди
могут
сделать
статисти­
че ский
по дс чет,
сколько
из
стр ани ц
в
брошю рах
Е.
посвящено
сам ореклам е.
Результат
получится
восхитительный.
Вот
некоторые
об разц ы
этой
с аморе кл амы : «великий священный (sic!) для меня
текст,—
моя
теория
но вой
биологии,
эти
поистине
новые
скрижали
гр яд у ще го»; «совершенно новые потрясающие дедукции»; «много
м ощно го
и
я рк о г о»; «автор теории новой биологии в истории чело­
вечества
не
знает
и
отдаленно
похожего
или
отда ленн о
равного
по
мощ и
ор ган ич еск ого
со б ыт ия» (речь идет о проникновении тео ­
рии
новой
би ол огии
«в организм»
современного
ч ело веч ест ва).
Автор
уж,
конечно,
опередил
«на несколько лет восставшие тру ­
довые
мас сы
производством
органического
кат акл и зма
в
самом
себе»
и,
на турал ьн о,
ставит
своей
з адач ей
«призывать восставшие
трудовые
мас сы
к
совершению
целого
ря да
действий,
необходимых
для
полного
реального
торжества
этого
самого
потрясающего
события,
о
каком
когда-либо
знало
человечество», т.
е.
для
п олн ого
усвоения
тео рии
новой
би ологии .
С
сей
ц елью
Э.
Е.
на вязч иво
п ред­
лагает
себя
в
руководители
Ревнаучсовета
республики
или
«Миро ­
вой
Коммуны
с
соответствующими
подчиненными
органами
на
всем
пространстве
республики
или
земного
шара» (так прямо и
написано!
—
Н .Б.). «Путе м
введ ения
особой
системы
физиологи­
ческих
паспо р то в»
новоявленный
Мессия,
на
ко тором
п очил
дух
теории
новой
биологии,
переворачивает
мир.
Ну,
а
«в позднейшую
эпоху
Ревнаучсовет
Ми ров ой
Коммуны,
созданный
(??! Н.
Б.)
и
руководимый
(?) 15- ю
анализаторами
теории
новой
биологии,
долж ен
явиться
единственным
институтом
коммунистического
управления».
Автор
полагает,
что
отк рыва ет
истину,
которая
«не
бы ла
известна
ни
одному
из
существовавших
человеческих
орга­
низмов,
во
всяком
случае
ни
одному
из
человеческих
организмов,
фигурировавших
под
именем
мыслителей,
философов,
ученых
и
пр. ».
Кон ечно,
эта
истина,
это
нов ое
евангелие
гениального
Ме с­
сии
воспринимается
«с потрясающими ( об яз ат ел ьно
потрясаю­
щими!
—
Н.
Б.)
результатами
просто
грамотными
рабочими.
«Только восставшие пролетарии имеют уши,
что бы
слышать
бла­
гую
весть
(курсив мой.—
И.
Б.)
о
наступающей
эп охе
ор г анич ес­
ких
катаклизмов».
Новый
Хри с тос
не
ст р адает
скромностью: «Уже
сего дн я
на
снежных
вер ши нах
идеологии
(sic! Н.
Б.)
восставшего
пролетариата
автор
видит
свою
теорию
нов ой
био ло гии,
как
ис­
черпывающего
все
про бле мы
(!!!) руководителя коммунистичес­
ких,
х оз я йст венных
и
идеологических
отношений.
Хозяйство
и
идеология
коммунизма
сл ив аются
вместе
в
море
ед иниц
теории
новой
биологии.
В
этих
15-т и
анализаторах
не
только
вся
ид еоло ­
гия
коммунизма,
но
и
все
элементы
коммунистической
пр акт ик и».
По
поводу
одного
из
своих
тез исо в
автор
замечает: «Эффект од­
ного
произнесения
это й...
истины
оказывается
всегда
безмерно
более
сильным,
чем
все
восстания
против
метаф изи ки ,
которые
знала
ист ори я
мысли».
По
поводу
другого
тезиса
он
вещ ае т: «Ав­
тор
приступает
к
осуществлению
безмерно,
безгранично
более
233


грандиозного
замысла»
и
т.
д.
Для
автора
«близкими»
являются
слова
легендарного
несвоевременного
революционера: «Огонь
пришел
я
низвесть
на
землю,
и
как
жел ал
бы
я,
чтобы
он
скорее
возг оре л ся.. .
и
как
томлюсь
я,
п ока
это
со в ерш итс я.. .» (Еванг.
от
Лук и
—
XII, 49—50), и автор теории новой биологии признается
организму,
как
хорошо
он
понимает,
что
«теперь,
в
дни
пролетар­
ско й
революции,
накануне,
в
начале
второй
эпохи
прол е та рской
революции,
не долго
уже
ост ал ось
томиться
и
ждать...».
Мы
очень
благодарны
за
признание.
Тем
более,
чт о,
как
оказывается,
эта
хилиастическая
ерунда—добывание
для
Э.
Енчмена
пр едседа­
тельского
трона
в
божественном
Ревнаучсовете
—
должна
реали­
зоваться
«всеми революционными средствами» .
Конечно,
при
таком
дерзновении
все
«мыслители»
—
просто
дурак и
в
ср авнении
с
Енчменом.
Иск л ю чение
он
делает
(как потом
мы
увидим,
из
лицемерия
и
хитрости)
для
одного
Маркса,
которого
поощрительно
пох л опы вает
по
плечу.
Кругом
—
талантливые
трусы
Иль
обнаглевшая
бездарь,
И
только
ты,
Ва лерий
Брюсов,
Как
некий
рав ный
госу да рь.
Да же
Энг е льс
простой
переложитель
эксплуататорского
вра­
нья.
Все
нап иса нн ое
«разными Дебориными»
будет
встречаться
«гомерическим хохотом», хотя пока что Э .
Е.
чрезвычайно
п ро­
тестует
п ротив
«наглого осмеяния» (не « го мер ич еск о го») своей
«теории».
Мо жно
бы ло
бы
без
конца
цитировать
подобные
самовосхвале­
ни я,
ибо
из
них-то
и
сос то ит
бо ль шая
по ло вина
строк
в
писаниях
Енчмена.
Такими
прие ма ми
американского
проповедника
и
про ­
рока
Э.
Е.
думает
оказать
воздействие
на
экзальтированных
девиц
и
дам
обоего
пола:
им
всегда
нужен
«томящийся»
и
«ждущий»
п ро рок,
кокетничающий
на
площади
своими
«томлениями» .
Кстати,
о
приемах.
Внимательное
чтение
последней
брошюры
Енчмена
(которую он называет «п ерв ы м
т ом ом») убеждает,
что
он
не
доказывает,
а
гипнотизирует
бесконечным
повторением
од­
но го
и
тог о
же
и
о бе щан иями
«разъяснить впоследствии» (в сле­
дующих
«томах»).
Кроме
то го,
он
прибегает
к
та кому
лит ер атур ­
ному
пр иему :
он
вводит
в
действие
воображаемого
читателя,
пи­
шет
его
с
большой
буквы
в
знак
любезности
и
заставляет
его
на
каждом
шагу
утверждать,
что
он,
эт от
чи та тель,
крайне
«взвол­
нован»
истинами
Э.
Е.,
«потрясен», «убежден», «благодарен»,
«признателен»
и
т.
д.
В
общем,
как
видите,
у
Енч мен а
очень
услуж­
ливый
«читатель».
Еще
бы!
Раз ве
можно
не
услуж и ть
человеку,
то
б ишь
бого-человеку,
к оторы й
держит
«скрижали грядущего»,
упр а зд няет
все
науки,
глотает
шпа ги
(pardon, «вводит в организ ­
мы»
разные
ан а ли зат оры), перерождает полтора миллиарда лю­
де й,
пережи л
в
се бе
преображение
гос п одне
и
с ейчас
с траш но
томится
по
Ревнаучсовету
и
«физиологическим паспортам»?..
Тем
более,
что
история
(в том числе и история рабочего движения),
дейст вит ел ьно ,
еще
не
знала
такого
«мыслителя»!
234


Но
шутки
в
с торон у.
Сп рос им
себя
серьезно:
может
быть
такой
индивидуалистический
хвастунишка
идеологом
пролетариата?
Ясно,
что
нужно
ответить
на
это.
«Героическая», театральная поза
есть
остатки
(и развитие в то же время)
эсэровского
прошлого
т ов.
Енч мена ,
той
мещанской
требухи,
ко тор ая
была
известна
под
им енем
«философского обоснования народничества» .
Что
это
так,
нам
расскажет
сейч ас
сам
Э.
Енчмен,
которого
н ужно
же
когда-
нибудь
вывести
на
свежую
воду.
1.
ЛОГИЧЕСКИЕ
К ОРНИ
«ТЕОРИИ»
Э.
ЕНЧМЕНА.
Последнее
по
счету
произведение
Э.
Енчмена,
это
—
«Теория но ­
вой
биологии
и
м аркси зма».
В
этой
брошюре
ск аз ано
не
без
го р­
дости,
что
«теория новой биологии
—
это
прямое
и
неизбежное
разви тие
подлинного,
ортодоксального
(!!) марксизма».
Все м
известно,
что
по сле
Фе в ральско й
революции
даже
около­
точные
вставляли
себе
в
петличку
красный
бантик.
Точно
так
же
известно,
что
теперь
и дет
генеральная
перекраска
очень
и
очень
многих
«под марксизм» .
Не
так
давно
проф.
Челпанов
жаловался
на
«идеологическую диктатуру»
марксизма
и,
бу дучи
опытным
стратегом,
учитывающим
реальности,
предлагал
«приспособ­
ля тьс я».
Есл и
взять
это
«приспособление»
как
факт
идеологичес­
к ого
перерождения,
хотя
бы
и
под
давлением
вышеупомянутой
диктатуры,
то
тут
нет
ничего
п лохог о.
Но
совсем
другое
дело,
когда
под
сл ове сным
флагом
и
при
поднятии
перстов
с
марксистскими
клятвами
сознательно
проводится
идеология,
я вно
враж де бн ая
марксизму.
А
именно
с
таким
случаем
мы
и
име ем
здесь
дело,
что
весьма
нетрудно
демонстрировать.
Э.
Енчмен
не
станет
отрицать,
что
вопрос
о
генезисе,
о
проис­
хождении
данной
теории
(или «т е о рии») имеет весьма существен­
ное
значение.
«Физиологические доказательства»
самого
Е нчм ена
бы ли
бы
со вер ш енно
немыслимы
без
так ой
предпосылки.
Ну,
а
теп ерь
мы
заставим
говорить
самого
Э.
Енчмена,
вспом­
нив
предварительно
о
том ,
как
рассердились
его
поч ит ат ели
на
тов.
Коппа,
у каз авш его
на
духовное
родство
Э.
Е.
с
идеалистичес­
ким
проф.
Введенским.
Вот
что
сообщает
нам
на
сей
предмет
автор
теории
новой
био­
логии:
Те орет ичес ка я
формулировка
основных
руководящих
научно-критических
принципо в,
составляющая
главн ое
содержание
настоящей
статьи
(речь идет о
на печа танн ой
ста тье
Э.
Е.
«Психология перед судом возрождающегося позити ­
визма».—
Н.
Б.), а также весьма категорическая формулировка связанных с этими
пр инцип ам и
гла вны х
методологических
выводов:
о
пр иб лижении
момента
полной
научной
ликвидации
психо л ог ии
в
связи
с
начинающимся
возрождением
крити­
ческого
позитивизма
(sic!), о грядущем торжестве естественнонаучного ( ку рсив
авт ор а.—
Н.
Б.)
из учения
со циа ль ных
явлений,
в
противоположность
традиционно­
психологическому,
а
также
о
возникновении
подлежащей
детальной
формулировке
в
следующих
ст ат ьях
про бле мы
полного
научного
обобщения
биологических
явле­
ний
с
явлениями
социальными
(наш курсив.—< Н.
Б.)
в
новой
эволюционной
теории
«исторической физиологии»,—
формулировка
всех
эти х
при нцип ов
и
выводов
на­
ходится
(Слушайте!
Слуш айт е!
—
Н.
Б.)
в
н еп осредст вен н ой
зависимости
(наш
235


ку рси в.—
Н.
Б.)
от
двух
интеллектуально-животворящих
ист о чников :
от
трудов
чи сто
методологического
характера
(Мах,
Р.
Ав енари у с,
П.
П ирс он,
Л.
Петражиц-
к ий,
К.
И.
Введенский,
Д.
С.
Миль,
Ст.
Дж ево не,
Г.
Рикк ер т
и
др. )
и
от
научного
тв орч ес тва
русской
физиологической
школы.
Ита к,
непосредственными
ист очн ик ами
«бесконечно гениаль ­
ных »
откровений
блаженного
Эммануила
явля ютс я
писан ия
эмпи­
риокритиков,
позитивистов
и
неокантианцев,
т.
е.
на
90% чистых
иде алис т ов,
бу ржу аз ных
до
мозга
кос т ей.
Правда,
другим
«источ ­
нико м»
теории»
Е нчм ена
являю т ся
работы
«русской физиологи­
че ской
шк олы » (Сеченов,
Па вло в,
Бех т ер ев).
Но
уче ны й,
ок аз ав­
ший
наибольшее
в ли яние
на
Э.
Е.,
проф.
И.
Павлов
вовсе
и
не
ст а­
вит
тех
вопросов,
ко торы е
составляют
«суть»
теории
Э.
Енчмена.
Он
сознательно
ограничивается
точкой
зрения
«натуралиста»
в
отли чи е
от
«философа» .
Он
вовсе
не
думает
отрицать
психи­
ческих
явлений,
как
таковых,
как
инобытия
физиологических
про­
ц ессов .
В
предисловии
к
сборнику
своих
работ
он,
например,
пи­
шет : «Этот (т.
е.
собранный
учеными-физиологами)
опытный
и
наблюдательный
материал,
со б ираем ый
на
животных,
иногда
уже
ст ан ов ится
таким,
что
мо жет
бы ть
серь езн о
использован
для
пони­
м ания
в
нас
происходящих
и
еще
для
нас
пока
темных
я вл ений
нашего
внутреннего
мира».
Сфе ра
работ
проф.
Павлова
—
фи­
зиология.
Совсем
не
то
име ем
мы
у
Э.
Е нч мена.
Он
ставит
вопросы,
к оторы е
мы
до
сих
пор
привыкли
называть
фил о софск им и.
И
вот
здесь-то,
в
этой
области,
источником
енч мен овск ой
премудрости
являются
г.
и.
Введенские
и
KQ, т.
е.
ярко
выраженные
буржуазные
ид еа ли сты.
Тов .
Копп
был
со вер ш енно
прав,
когда
обвинял
Э.
Енч­
ме на
в
плагиате,
в
то м,
что
ав тор
теории
новой
биологии,
разру­
шитель
тысячелетнего
обмана,
св оев ремен но
пришедший
том я­
щийся
Мессия
и
прочая
и
п роча я,
прилежно
спи сывал
откровения
своих
«скрижалей грядущего»
у
пошловатых
идеалистических
про фессо ро в
и
обм а нывал
«просто грамотных рабочих»
насч ет
источников
своих
«священных текстов».
П р авда,
Э.
Е.
в
послесловии
к
ци ти руе мой
статье
пишет,
что
ссылки
на
ав то р итеты
б ыли
сд ел аны
«не без лукавства» (слова ав­
тора!), что это было «временное
соглашательство».
Но
на
эт от
раз
мы
не
поверим
поч тен ном у
автору,
у
ко торо го
нет
и
следа
теорети­
ческой
«честности с собой» .
Ибо
ес ли
это
было
соглашательство,
то
мы
спросим:
соглашательство
че го
с
ч ем?
Павлова
с
Введен­
ским?
Но
ведь
П а влов,
как
доказано
выше,
не
став ит
вопросов,
основных
с
точ ки
зрения
Енчмена.
В
этой
же
последней
об ла сти
среди
источников
творений
Э.
Енч м ена
нет
ни
одного,
если
можно
так
выразиться,
фил осо фск и
добропорядочного.
Эмпириокритики
и
эпигоны
кантианства
—
вот
камень,
на
кот ором
Э.
Енчмен
строит
здание
своей
новой
церкви.
Когда
Э.
Енчмен
писал
статью
«Психология перед судом воз­
рождающегося
по зи тив и зма», он прямо назвал своих учителей,
ибо
тогда
он
еще
не
«дозрел»
до
н ового
Мессии.
Тогда
он
не
лука­
вил.
На оборот,
он
«лукавит»
име нно
т епер ь,
когда
клевещет
на
свое
пр ошлое ,
обвиняя
себя
в
лук а встве .
И
он
трижды
совсем
уж
236


не пр ист ойно
лук а вит,
когда
счита ет,
что
вульгаризировать
Вве­
денского,
Риккерта
и
К0
—
это
значит
продолжать
традиции
«ор­
тодоксального
мар кс изма» .
За
кого
вы
прини ма е те
«просто грамотных рабочих», тов .
Енч ­
ме н?
2.
АНТИМАТЕРИАЛИЗМ
В
«ТЕОРИИ»
Э.
ЕНЧ МЕНА
Неотъемлемой
частью
ортод окса л ьн ого
марксизма
является
его
материалистическая
осн ов а.
Е сли
выбросить
из
теоретического
здания
марксизма
его
материалистический
фундамент,
тогда
с
г рохотом
рушится
вся
постройка.
Вот
почему
все,
в
том
числе
и
оче нь
«лукавые», «критики
Мар кса»
направляли
острие
своей
м ысли
им енно
сюда.
Они
вели
подкоп
под
фундамент,
что
бы ло
вполне
лог ич но
с
то чки
зрения
стратегии
классовой
борьбы.
Эт от
подкоп
вел ся
в
фило софск ой
полемике
двумя
разными
сп осо б ами:
или
нападение
шло
по
л инии
о ткр ове нного
антиматериализма,
с
защитой
основных
идеалистических
твердынь
(в первую очередь
ка нти ан ств а).,
или
по
линии
антиматериализма
под
м аск ой.
Пос­
ле днее
чащ е
всего
бы ло
тогда,
когда
«критики»
был и
близки
к
п ро­
лет арс кой
среде
и
когда
неудобно
б ыло
теоретически
расп о ясы­
ва ться.
Этот
второй
вид
антиматериализма
обы чно
преподносился
в
фо рме
«преодоления»
самой
постановки
вопроса
о
материализме
и
иде ал изм е;
для
так их
теоретиков
и
идеализм,
и
материализм
б ыли
в
ра вной
степени
«метафизическими»
конструкциями.
На
самом
д еле
эти
«критики»
стояли
по
ту
сторону
бар р икады ,
т.
е.
нахо д ил ись
в
ид еалист ическ ом
лагере.
Но
они
все
время
прикры­
вались
плащом
нейтралитета.
Такова,
м ежду
прочи м ,
была
объек­
тивна я
ро ль
эмпириокритицизма,
в
особенности
в
его
махистской
формулировке.
Само
собою
ясно,
что
раз
Эммануил
Енчмен
прикрывается
марксистским
флагом,
то
ему
н ужно
какое-нибудь
прикрытие
и
здесь.
Отсюда
—
та
безвкуснейшая
трескотня
на
те му
о
тысяче­
летних
обманах,
о
«вони нечистых вздохов»
буржуазных
и
социа­
листических
ученых,
ниспровержение
все х
и
вся,
словесное
отр и­
ца ние
начисто
всего
«духовного»
и
постоянная
божба
пролетар­
ским
хара кте ром
нового
учения.
Но
чем
больше
«разоряется»
тов.
Енчмен,
тем
меньше
ему
веришь.
Ибо
все
яснее
и
яснее
стано­
вится,
что
теория
Енчмена
—
это,
мягко
в ыра жаяс ь,
сплошное
«лукавство» .
Ни же
мы
разберем
осн ов ную
«мысль»
тео рии
Э.
Е.
Теперь
констатируем
лишь
тот
факт,
что
тов.
Енчмен
вед ет
борьбу
с
мате­
р иализмом.
Несмо тр я
на
все
свое
«лукавство», автор теории новой
би ологи и
долж ен
выбалтывать
т айны
своей
че рной
магии.
Поэтому
мы
и
на
этот
раз
заставим
говорить
его
сам ог о.
Автор
теории
новой
би ол огии
«недоволен»
ид еал иста ми.
Но ,—
говорит
он,— «по
тем
же
причинам
лишены
всякого
тео рети ческ ог о
значения
и
так
назы­
ваемые
материалистические
теории,
т.
е.
метаф изи чес ки е
(лишен -
237


ные
критической
дифференциации
п оня тия
зависимости)
теории,
рассматривающие
пс ихи ку
как
причинный
продукт
физических,
материальных
явл ени й
(например,
рассматривающие
представ­
ления
как
выделения
мозга
чув ств а,
как
причинные
продукты
ор­
г анич еских
процессов
и
п р.)».
По
существу,
возражения
Енчмена
совершенно
пустяковые
и
основаны
на
полнейшем
непонимании
материалистической
теории.
Тов.
Енчмен
полагает,
что
материа­
лизм
«удвояет»
мир.
Он
воображает,
чт о,
с
точки
зрен ия
материа­
лизма,
существуют,
с
одн ой
стороны,
физиологические
процессы,
а
с
другой
—
их
психические
«выделения», данные сверх этих про;
цессов.
На
самом
же
деле
материализм
Маркса
(да и ряда его
пред ш еств енник ов ,
а
равно
и
учеников)
под
психическими
яв ле­
ниями
подразумевает
не
какую-то
св ерх даннос ть,
а
друг ую
сто ­
рону
физиологических
процессов
с
особой
к ач ест венной
характе­
ристикой.
Именно
п оэтом у
Г.
В.
Плеханов
заявлял,
что
«Marxis-
mus ist eine Art des Spinozismus» («марксизм есть некоторый вид
с пино зизм а »).
После
плех анов ск о го
заявления
поднялся
ужа с ный
шу м,
потому
что
г.
«критики», изучавшие материализм по идеа­
листическим
историко-философским
у чебник ам ,
и
подумать
не
мо гли
о
возможности
н азв ать
Сп иноз у
матер иа ли сто м.
То в.
Ен ч­
мен,
воспитывавшийся
на
эс-эровских
теориях,
конечно,
п овт оряет
все
пошлости
идеали ст ов
и
поз ит ивис т ов.
Что
же
тут
поделаешь?
В
этом,
бы ть
может,
не
вина
его,
а
беда.
Но
все
же
чита тел ь
вправе
требовать
одн ого:
он
вправе
требо­
ва ть,
ч тобы
но вый
пророк,
говоря
его
собственными
слов ами ,
не
подавал
негодной
«эмульсионной»
пох леб ки
из
Введенского,
Рик -
керта
и
Маркса,
а
чест но
говорил,
что
он
антиматериалист,
а
по­
тому
и
антимарксист.
Ибо
напрасно
автор
думает,
что
его
«лукавство»
в
обращении
с
Марксом
и
его
«временное соглашательство»
с
марксизмом
не
будет
вскрыто.
Оно
будет
яс но
для
всех,
да же
для
«просто грамот ­
ных
рабочих».
Вульгаризатор
Введенского,
чело век ,
ведущий
под ­
коп
под
мате риа ли зм
и
даже
не
знающий
этого
материализма,
не
может
состоять
в
р од ст венных
отношениях
с
марксизмом.
Эта
святая
истина
не
нуждается,
на
наш
вз гля д,
ни
в
каки х
дальней­
ших
комментариях...
Элем ен тарн ая
безграмотность
с
точ ки
зрения
марксизма
и
крайняя
пошлость
енчменовских
«упражнений»
проскальзывает
у
него
повсеместно.
Просто
удивляешься,
как
он
рискует
высту­
п ать
перед
рабочими,
еще
не
расставшимися,
вопреки
Енч мену ,
«с цепями разума»
и
не
заменившими
эти
цепи
«совершенно не ­
бывалым
ясновидением»...
Характернейшей
чертой
енчменовских
«теорий»
является
их
глубочайший
индивидуализм.
Этот
индивидуализм
мы
обнаруживаем
у
Енчмена
буквально
на
каж дом
шагу:
и
когда
ре чь
и дет
об
о сн овных
его
философских
посылках;
и
когда
он
ставит
вопрос
об
исходном
пу нкте
социоло­
гического
(биологического)
анализа;
и
когда
он
разбирает
конк­
ретные
в опро сы
истории;
и
когда
ставится
проблема
вождей
и
238


массы;
и
тогда,
когда
нужно
определить
та кти ческу ю
линию.
Да же
форма
его
произведений,
стиль
языка,
обо роты
речи
—
все
так
и
пышет
пря мо
нестерпимым
индивидуализмом.
В
самом
деле.
Философски
—
пер ед
нами
стыдливый
солипсист.
Исхо дн ый
пу нкт
философского
анализа
у
Енчмена
—
это
его,
Е нчм ена, «я», совершенно особое,
исключительное,
божественное;
«я», так сказать,
первого
сорта.
С
точки
зрения
эт ого
замечатель­
но го
«я», другие « я»
ус троен ы
по-другому;
они
сто ят
по
отношению
к
это му
«пупу земли»
на
тако й
же
доске,
как
бревно,
телеграфный
столб,
блохи
или
минералы;
они
—
ма тери ал
для
творческих
уп­
ражнений
«Единственного» .
Эта
черта
енчменовской
теории,
представляющая
перепе­
вы
ст ары х-пр еста ры х
мот ив ов
буржуазной
идеалистической
фил ос офии ,
есть
выражение
психологии
глубокого
индиви­
дуализма.
Та
же
пс ихо лог ия
в ыра жа ется
и
в
совершенно
эс-эровской
трактовке
во пр оса
об
и с ходном
пункте
анализа
в
общественных
науках.
И
з десь
перед
нами
фиг ур ир ует
не
общество,
а
«инди­
в и дуум », «организм», другими словами,
тот
са мый
Робинзон,
кото ­
рый
был
в
свое
время
насмерть
поражен
стрелами
ядовитой
марк­
систской
критики.
Так
же
индивидуалистически
трактуется
вопрос
о
«вождях»
и
«массе»
—
со вер ш енно
в
д ухе
«героев и толпы»
б ла­
женной
памяти
Н.
К.
Михайловского.
Если
мы
присоединим
с юда
ярко
выраженный
месс иан и зм,
игру
в
Христа
и
мадонн
и
проч.,
претензию
на
ед ино лич ное
руко­
водство
в сем
миром
ч ерез
«Ревнаучсовет Мировой Коммуны»,
теорию
пос т оянн ых
«прорывов»
и
озарений
вместо
коллективного
опыта
—
мы
п ол учим
совершенно
ясную
кар ти ну
рецидива
мещан­
ского
индивидуализма.
Теория
Енчмена
уже
по
одному
тому
не
может
быть
пролетар­
ско й
или
да же
близкой
проле тари ату ,
что
она
ин див иду алист ичн а.
Это
свойство
органически
противоречит
пролетарской
психологии
и
и д еологи и.
Индивидуализм
есть
вернейший
признак
ан типр оле -
тарского
характера
разбираемого
«учения».
Базарная
саморек­
л ама
и
поистине
распутинский
язык,
к отор ым
уснащены
«труды»
нашего
совершенно
исключительного
хвастуна,
целиком
идут
по
той
же
самой
л инии
торг аше с кого
индивидуализма.
Смесь
вульгарного
«материализма»
с
идеалистической
су щ­
ностью
является
в торой
коре нн ой
чертой
енчменовского
учения.
Ядро
его
—
насквозь
ид еал исти чно .
Он
д аже
кокетничает
с
рели­
гией,
и
притом
с
религией,
господствующей
в
«великих державах».
Но
в
то
же
время,
как
мы
определили
в ыш е , «материалистически
озорничает».
По
существу,
его
«философия»
идеалистична,
по­
скольку
она
ис ход ит
из
единственной
психической
монады,
самого
Енчмена;
с
этим
психологически
и
логически
связан
и
метод
«про ­
рывов», т.
е.,
по
су ти
дела,
интуитивных
мистических
озарений
и
м ессианск и-х ил иаст ич еск ий
бред,
т.
е.
попытка
перевести
на­
учный
коммун и зм
в
лучшем
случае
на
язы к
б ра тьев
Маккавеев,
масонских
лож
или
российских
хлыстов.
239


Нак оне ц,
третьей
чертой
уч ения
Е нчм ена
является
упрости­
тель ски й
практицизм.
Вся
те ория
сводится
к
15- и
ан ал из атора м,
упраздняющим
все
специальные
на уки
и
решающим
все
проблемы
объединенной
тео рии
и
практики.
Упростительство,
якобы
прак­
ти чн ое,
на
самом
д еле
ведет
к
«болтологическому»
характеру
всего
построения,
к
тал му ди ческо й
схоластике,
не
им е ющей
ника к ой
практической
ценности.
Простота
зде сь
поистине
«хуже воров ­
с тва ». «Практицизм»
теории
Е нч мена
им енно
в
с илу
своего
упро­
стительского
характера
перестает
бы ть
практичным,
т.
е.
пре­
вращается
в
сво ю
собственную
противоположность.
Не дооц ен ка
культуры,
науки,
соответствующе
квалифицированных
людских*
кадров,
об ъявле ни е
вс его
культурного
наследства
прос ты м
вз до­
р ом , «смелость»
и
«дерзновение», сильно напоминающее озорство
взбесившегося
мещанина,
идут
по
этой
же
линии.
Каким
же
социально-классовым
элементам
соответствуют
эти
социально-психологические
особенности,
застывшие
в
соответ­
ствующих
ло гич еск их
«линиях»
енч мено вск о го
построения?
Прежде
всего
здесь
на лицо
элементы
но вого
торгаша.
Он,
эт от
торг аш ,
индивидуалист
до
мозга
кос те й.
Он
прош ел
огон ь,
воду
и
медные
трубы.
Он
был
бит
бичами
и
скорпионами
Чека,
надевал
иногда
красную
мантию,
становился
и
на
«советскую площадку»,
получал
рек о менд ации,
сидел
во
узилище,
теперь
всплыл
на
снеж­
ную
ве р шину
своей
лавки.
Собственными
л о ктями
протолкался
он
и
вышел
в
«люди» .
Св оим
умом,
энергией,
пронырливостью,
ловкостью,
меняя
костюмы,
приспособляясь
к
обстоятельствам,
энергично
шел
по
своему
пу ти
он,
Ед инс т ве нный, «homo novus».
Не
на
гербах
предков,
не
на
наследствах,
не
на
старых
традициях
рос
он:
он
всходил,
как
на
дрожжах,
на
ре в олюци онно й
пене,
и
не
раз
его
поднимала
кверху
сама
революционная
волна.
Конечно,
он
«приемлет революцию» .
Ведь
он
в
не ко тором
роде
—
ее
сын,
хотя
и
побочный.
Но
от
э того
у
нег о
нисколько
не
меньше
самоуве­
ренности,
нахальства,
сам орекла мы.
Он,
Единственный,
пит ает
даже
надежду
оттереть
законных
детей
от
революционного
на с­
ледства
и,
пролезая
чер ез
щель
советского
купца,
думает
еще
раз
переодеться,
прочно
осев
в
каче ств е
самого
настоящего,
самого
обыкновенного,
уже
обросшего
жирком
представителя
торгового
капитала.
Эти
надежды
окрыляют
его .
Пройдя
все
испытания,
он
мало
похож
на
рассудительные
типы
Замоскворечья:
он
шумит,
он
хвастается,
он
фор си т,
он
пророчествует
о
самом
се бе: «Да
приидет
царствие
Мое».
Этого
царствия
жде т
сейчас
наш
кр ай ний
индивидуалист,
побочный
сын
революции,
новый
торгаш.
Э тот
но вый
тор гаш ,
с
одной
стороны,
вульгарный
материалист;
в
обы чны х
житейских
делишках
для
н его
нет
ничего
«святого»
и
«возвышенного»: он привык смотреть на вещи « тр езв о»; он не
связан
никакими
традициями
в
прошлом,
не
отягощен
фоли ан т ами
премудрости
и
грудами
старых
реликвий
—
их
выбросила
за
бо рт
революция.
Сам
он
вышел
не
из
«духовной аристократии», нет,
он
пришел
сам
из
низов;
он
—
чумазый,
быстро
пролезший
наверх,
он
—
российско-американский
нов ый
буржуй,
без
интеллигент-
240


ск их
предрассудков.
Он
все
хочет
понюхать,
пощупать,
лизнуть.
Он
доверяет
только
сво им
собственным
глазам;
он,
в
известном
см ы сле,
весьма
«физичен».
Отсюда
его
вульгарно-материали­
сти ческа я
поверхность.
Но
в
то
же
время
он,
как
всякий
буржуа,
ходи т
по
рыночной
«тропинке бедствий»: спекулирует ли он мылом
или
валютой
—
неумолимые
законы
рынк а
часто
хватают
его
за
ш ивор от
и
заставляют
вспо минат ь
о
б оге
и
сатане.
Бог
ему
ну жен
хорош и й
и
тако й
же
хороший,
как
оптимум
рын очны х
цен ,
бог
прочный,
западноевропейский,
но
не
расслабленный
бог
времен
упа дка ,
а
имен но
«оптимальный»
б ог,
у
которого
еще
жиз нь
не
выщипала
вс ех
перьев.
Эт от
бог
должен
выражать
«радостность»
его,
Единственного,
на
котором
почиет
Дух
свя т ый.
Такой
опти­
ма льн ый,
цивилизованный
бог
—
не
какой-нибудь
дикарский
—
весь ма
по
вкусу
нашему
торгашу.
Его
рыночное
нутро
—
идеалис­
тично
и
бо жест венн о.
Нако нец ,
но вый
торгаш
гру бо
«практичен»
и
ву льг арен,
он
—
великий
упроститель.
Он
вед ь
еще
не
находится
в
та кой
стадии
своего
соб ст венно го
общественного
линяния,
когда
ему
ну жны
«всякие науки».
Его
задачи
боле е
элементарны.
Ему
ну жны
сейч ас
весьма
простые
«правила поведения»; он на практике своей дол ­
жен
быт ь
грубым
эмпи ри ком.
«Широкие задачи» (весьма непрак­
тичные)
имею т
для
него
стр ате ги ческо е
значение:
под орв ать
марк­
сизм,
помешать
образованию
действительно
зна ющи х
и
умеющих
дело
делать
кадров
из
рабочих
и
крестьян.
Отсюда
его
б орьба
с
марксизмом
под
при кры ти ем
этого
последнего.
Во
избежание
всяких
недоразумений
мы
заявляем
зде сь,
что
отнюдь
не
подозреваем
ни
самого
тов .
Енчмена,
ни
его
сторонников
в
сознательном
и
корыстном
характере
их
«мероприятий», «сло ­
весных
реак ций », всего,
как
выражаются
амери ка нски е
социологи
физиологической
марки
(кстати сказать,
зело
упредившие
тов.
Енчмена), их «внешнего
поведения».
Де ло
идет
об
объективной
роли
«нового»
учения,
како вая
роль
отнюдь
не
всегда
яс на
са­
мим
носителям
слепых
общественных
тенденций.
Каким
же
образом,
если
правильна
эта
характеристика,
енч -
мениада
втягивает
в
св ою
орбиту
часть
нашей
учащ ей ся
м оло де­
жи,
и
даже
молодежи
из
рабочих
(есть и такие товарищи)?
Это
ест ь
ос новно й
во про с,
освещение
которого
поможет
уяс ни ть
в се.
Наша
молодежь,
из
кот орой
выйдут
кад ры
новых,
красных
спецов,
т.
е.
квалифицированных
работников
во
вс ех
областях
теории
практики,
эта
молодежь
стоит
на
перевале,
на
ру беж е.
Она
—
новые
люд и,
с
новыми
психологическими
и
физ иол оги­
ческими
чертами,
нужными
для
эпохи.
Но
фу нкц ионал ьн ая
роль
этой
молодежи
или,
вернее,
ее
известной
части
буд ет
зависеть
от
вс ей
судьбы
наше й
революции.
Из
нее
м огут
выйти
американско-капиталистические
дельцы,
полководцы,
пр едпр иним ател и,
деляги
бу ржу азн ой
интеллиген­
ции,
есл и
наше
развитие
пойдет
по
л инии
нашего
вырождения
и
нашег о
превращения
в
буржуазно-капиталистическую
страну.
241


Из
нее
м огут
выйти
(и,
н адеем ся,
так
им енно
и
будет)
крепко
сколоченные,
смелые,
знающ ие,
п редан ные
рабочему
классу
строи­
тели
нового
общества,
е сли
мы
будем
развиваться
на
все
более
и
более
социалистических
ре льс ах.
Как
может
переходить
од на
персп ек ти ва
в
другу ю,
если
рас­
сматривать
эт от
процесс
с
точк и
зрения
обще стве нн о-п сихол ог и ­
ческой?
Очень
просто.
Жажда
творческой
самодеятельности
может
превратиться
в
индивидуализм.
Же ла ние
развивать
дальше
(вполне законное)
марксист­
ску ю
теорию
—
в
отказ
от
ма ркси зма .
Ж ажда
нового,
энтузиазм,
может
надеть
на
себя
религиозную
оболочку
(здесь есть тысячи ступенек).
Желан ие
«все понять и все постигнуть»
—
в
в ульг арн ое
упро­
стительство
и
т.
д.
и
т.
д.
В
ме ха нике
идеологической
борьбы
на
сам ых
высших
этажах
надстроек
есть
мн ого
общего
с
тем ,
что
имеется
и
в
о бла сти
полити­
ческой
бор ьбы .
Более
то го,
одн о
обычно
является
специ фич еским
выражением
другого.
Разве
не
используется
законное
желание
со
ст орон ы
рабочих
(заместить ненадежную интеллигенцию)
вра га ми
Советской
влас­
т и, «углубляющими»
вопрос
и
травящими
всякого
красного
дир ек­
тора ,
всякого
инт елл иг ент а,
всякого
руководителя
па рт ийной
ор­
ганизации?
При
этом
происходит
«смычка»
между
«уклонистами
влево»
и
самыми
до под линными
противниками
рабочей
ди кта туры .
«Истина конкретна» .
Стоит
только
пе рей ти
—
иногда
очень
небольшую
—
гр ань,
и
эффект
будет
со вер ш енно
другой.
Так
же
точ но
и
в
идеологической
борьбе,
в
исканиях,
в
му чи­
тельных
поисках
ответов
на
наболевшие
«проклятые вопросы».
Безусловная
пр авд а,
что
мы
обязательно
должны
.в
партии
«двигать вперед новых людей».
Но
эта
правда
грозит
перейти
в
не­
правду,
когда
она
(как в одном енчменистском политическом про ­
и зв е де ни и : «Так ли мы поняли?») преподносится в форме борьбы
против
«старой партийной гвардии» .
Безусловная
пр авд а,
что
мы
должны
развивать
ма ркси зм,
т.
е.
внос ит ь
н овое
в
наш е
учение.
Но
эта
правда
превращается
в
свою
собственную
противопо­
ложность,
когда
новые
(по отношению к марксизму)
эл емент ы
изменяют
са мый
м етод
нашего
уче ни я.
Безусловная
пра вда ,
что
мы
должны
идти
ко
все
в озра ст аю­
ще му
объединению
различных
специальных
д ис циплин.
Но
эта
правда
превращается
в
неправду,
если
из
нее
делается
выво д
об
уничтожении
вс ех
этих
частных
д ис циплин
и
о
замене
их
п арой
тощих
общих
положений.
И
так
далее.
И
так
дал ее.
Другими
словами:
как
в
области
идеологической
вообще,
так
и
в
области
политической
борьбы
в
частности
вр аги
марксизма
им еют
зацепки
у
его
друзей,
выт ягива я
их
за
их
ч асто
небольшие
уклончики.
Вся
ен чмен иа да,
рассматриваемая
с
э той
стороны,
242


ест ь
не
что
иное,
как
попытка
со
стороны
идеологов
полународни-
ческого
типа
использовать
уклоны
в
сторону
махаевщины, «рабо­
чей
оппоз иции»
и
пр.
и
пр.
Таких
попыток
будет
еще
много.
Их
нужно
стар ат ься
из жить
в
процессе
товарищеского
обсуждения.
Р.
S.
Тов.
Енчмен
очень
сердился
в
св оей
«Теории новой биоло ­
ги и»
на
меня
за
то,
что
я
с
ним
«не посоветовался»
по
поводу
каких-
то
вопросов.
Читатель,
надеюсь,
догадался,
почему
я
с
ним
не
со­
ветовался.
Енчмениада/Атака.
М ., 1924.
С.
128—137,
163, 165—170
В.
Н.
Ивановский
ПОНЯ ТИЕ
ФИЛОСОФИИ.
СТРУКТУРА
ФИЛОСОФИИ
(изкниги «Методологическое
введение
в
науку
и
фил о со фию»)21
Та
ф ило со фия,
которая
ле жит
в
основе
излагаемых
мною
взгля­
дов,
есть
ф илософия
научная.
Термин
«научная философия»
может
употребляться
в
н есколь ки х
см ыслах.
Некоторые
мыслители
(в частности основатель позитивизма О .
Конт)
полагали,
что
вся
философия
должна
освободиться
на
систематизацию
данных
и
вывод ов
от­
дель ных,
специальных
наук,
каковы
математика,
астрономия,
ф из ика,
химия
и
т.
д.
Мнение
это
н еосноват ель но,
потому
что,
как
вы
увидите,
философия
не
исч ерп ы­
вается
так ой
систематизацией
научного
знания,—
она
имеет
сво и
особые
з адачи
и
предметы
изучения.
Для
друг их
«научной»
филосо фией
будет
та,
которая
опирается
на
положения
тех
или
ины х
част ны х
наук.
Некоторые
п ол агают,
что
философия
должна
ориен­
тироваться
на
механике
и
физ ик е,
как
науках
об
основных
формах
бытия.
Или
же
рассуждают
п рибли зит ель но
та к:
истинная
философия
может
возн ик нут ь
лишь
на
почве
трудовой
идеологии;
трудовая
идеология
развивается
в
связ и
с
индустрией
и
в ыс окой
техникой
труда;
т ех ника
опирается
на
ест ест венны е
наук и;
следователь­
но,
и ст инная
философия
должна
опираться
на
ест ест венн ые
нау ки.
Это
рассужде­
ние
также
ставит
вопрос
в
н еправильн ую
перспективу.
В
ф илосо фию ,
как
вы
ув и­
дите,
входит
в
самой
широкой
м ере
методология,
в
том
числе
и
тео рия
методов
сами х
естественных
наук.
А
раз
это
так,
то
не
философия
должна
опираться
на
пол ожен ия
естественных
н аук,
а
нао бор от
—
естественные
науки
должны
(с мето­
дологической
стороны)
опираться
на
положения
логики
и
теории
н аучног о
з н ания.
Итак,
ни
сведение
ф илос офии
на
простую
сумму
положений
и
за ко нов
отд е ль­
ных
наук,
ни
об основан ие
философии
на
ка ко й-л ибо
одной
частной
науке
(или груп­
пе
на ук)
не
соответствуют
надлежащему,
п рав иль ному
соотношению
меж ду
от­
дел ьным и
нау ками,
с
одной
стороны,
и
ф илосо фией ,
с
дру го й.
«Научною»
будет
та
философия,
котора я,
во-первых,
будет
тако й
же
теоретической
д ис циплино й,
как
«науки» (в их основ­
ном
—
теоретическом
т ипе); которая,
во-вторых,
строится
тем и
же
(в основном)
методами,
что
и
«науки»; которая,
в-третьих,
счи­
т ается
с
по ло жения ми
и
выводами
на ук
и
не
только
не
пытается
противоречить
им
или
создавать
для
тех
или
иных
областей
д ей­
ствительности
особые
реальные
объяснения,
но
берет
эти
на у чные
положения
за
исходный
пункт
и
объект
своих
анализов;
которая,
наконец,
в-четвертых,
испо ль з ует
историю
науки
и
философии
как
материал
для
общей
теории
научно-философского
мышления.
243


Сущность,
ос но вное
ядро
науки
и
фило со фии
с ост авл яет
метод,
и
второю
основной
мыслью
настоящей
работы
будет
методологи­
ческий
п одход
ко
всем
вопросам;
все
они
будут
ставиться
и
осве­
щаться
в
д ухе
критическом
(в широком смысле этого понятия) .
Наконец,
большое
зна чен ие
будет
мною
пр идав ать ся
вообще
историко-эволюционному
моменту,
в
си лу
которого
все
как
изл а­
гаемые,
так
и
защ ищ аемы е
воззрения
бу дут
по
возможности
пред­
ставляться
в
их
динамике,
в
процессах
их
творческого
соз дан ия
под
влия ние м
разнообразных
жиз ненны х
условий
и
потребностей...
Термин
«философия», в его обычном употреблении,
п окры вает
собою,
в
су щ­
ности,
целый
ряд
не
совпадающих
о дно
с
друг им
понятий.
Во-первых,
под
эт им
термином
ра зум еют
совокупность
чисто
практических,
жи зненны х
нас тро ен ий
и
б есс озна тель но
складывающихся
привычек
п оведе ния .
Так,
гово ря т
о
«философском спокойствии», с каким кто- л ибо
перенес
тяжелую
у тра ту,
о
«философском отношении к лишениям и тягостям жизни», о «ф илос оф ск ом
взгляде
на
мир
и
на
жизнь»
и
т.
д.
Во-вторых, «философией»
называют
системы
л ичных ,
субъективных
воззрений
и
убеж ден ий,
слагающихся
под
самыми
разнообразными
случайными
влияниями:
на след ст венн ой
традиции
и
профессии,
о быде нно го
жизненного
опы та
и
окружаю­
щей
среды
и
обст а новк и,
занимаемого
человеком
об щест венн ог о
положения,
ха­
рактера
полученного
образования
и
т.
д.
Во
все х
эт их
личных
философиях
имеются
частичные
ис т ины,
но
всем
им
при су щи
и
больш ие
нед ост ат ки.
Они
ч асто
бывают
узк и
и
односторонни:
истины
бывают
в
них
смешаны
с
необоснованными
предполо­
жен ия ми,
ошибками;
в
них
н ер едко
встр еча ются
уже
покинутые
наукою
точки
зрения;
часто
они
бываю т
наивны,—
в
них
мн огое
пре дст авл яе тся
само очев ид ны м:
не
видят
проблем,
лежащих
внутри
и
в
основе
этого
яко бы
са моо чевид но го
и
т.
д.
Этого
ти па
фи лос офии
м огут
приним ат ь
и
групповой,
коллективный
характер,
сохраняя
свои
отличительные
черты:
связь
с
личными
моментами,
недост ат очн ую
критичность
и
недостаточный
уч ет
культурной
и
науч но- фил ософ ск ой
традиции,
завещанной
прежними
эпо хами ...
В
историческом
процессе
развития
человеческой
мысли
мы
встречаемся
уже
с
ин ого
рода
«философиями», являющимися сознательными продуктами работы
людей,
посвятивших
себ я
этому
делу.
Это
уже
не
случайн ые
домыслы,
самопроиз­
вольно
отлагающиеся
результаты
жизненных
ст олк новений,
а
планомерно
вы ра­
бот анн ые
и
раз вит ые
системы
воззрений
специалистов
науки
и
фи лос офии .
Эти
завещанные
историей
«философии»
далеко
не
во
всем
удовлетворяют
наш им
теперешним
т еорет и ческим
требованиям.
Каждая
из
исторически
с ложив­
шихся
фи лос офий
стоит
под
влиянием
весьма
разнообразных
элементов
и
сторон
жи зни
своей
эпохи;
каж дая
от ра жает
в
своих
высших
достижениях
лучшие
стороны
гения
своего
автора,
но
не
охватывает
«истины»
и
«действительности»
с
той
п ол­
нотой,
с
какою
мы,
по
нашему
мнению,
можем
сделать
это
с ейчас
на
осн овании
имеющихся
у
нас
данных:
каждая
носит
на
себе
печать
современного
ей
состояния
научного
з нания,
т еперь
уже
пре взой де нног о
и
покинутого,
и
т.
д.
Поэтому
хотя
каждая
лучшими
своими
мыслями
м ожет
выяснять
нам
как ую-либ о
частичную
сторону
мира
ис тин,
тем
не
ме нее
ни
одна
не
может
уд о влетво рить
в сем
запросам
нашего
ума.
Эти
сложившиеся
в
истории
«философские системы»
группируются
в
школы,
или
направления.
Через
всю
историю
человеческой
мысли
проходит
ряд
основных
п рот ивополо ж ност ей
в
точках
зр ен ия,
в
методах
и
пр иема х
а на лиза
и
в
со дер ж ании
те ор ий.
Часто
оказывается,
что
эти
сталкивающиеся
одно
с
другим
направления
представляют
собою
односторонне
разработанные,
ча сти чные
точки
з р ения,
сами
по
себе
отнюдь
не
ложные,
но
име ющ ие
в
со став е
целого
лишь
подчиненное
и
ог­
р аничен ное
зн ачение.
Будучи
осно ват ель ным и
в
своей
узкой
сфе ре,
они
оказыва­
ются
о шибо чны ми,
как
только
возводятся
в
общие,
всеобъ емлющие
пр инципы .
Изучая,
критикуя,
частию
отвергая,
частию
исправляя
и
расширяя
эти
тра­
дицио нные
философии
и,
с
другой
стороны,
внося
новые,
вы рас тающ ие
из
жизни
з апро сы,
точки
зрения
и
новы й
материал,
всякий
самостоятельный
м ыслит ель
постепенно
создает
из
всего
этого
нов ые
воззрения
и
учения.
Прежде
всего,
он
244


вырабатывает
уд овлет воря ющи й
его
канон
н ауч но-ф илос офск ой
доказательности
и
остальные
моменты
методологической
стороны
дела.
С
друг ой
стороны,
у
н его
создается
общее
научное
учение
о
философии
и
о
вс ех
отдельных
«философиях»,
об
их
генезисе,
психологических
корнях
и
лог ич еских
пр едп осы лк ах,
об
их
основных
ти пах
и
значении
каждого
типа
в
различных
от но шения х
и
т.
д.
Такое
научное
представление
о
философии
и
фило соф ия х
можно
н а звать
психологией
и
филосо­
фией
ф илос офии.
Наконец,
мыслитель
вырабатывает
и
свою
систему
воззрений
—
такую,
ко торая
кажется
ему
н аиб олее
обосно ванной,
верной,
истинной.
При
таком
об основани и
своей
«философии»
на
лог ическ ой
и
философской
методологии,
на
кул ьт урно-ис т орич е ск ой
психологии
и
истории
науки
и
фило соф ии
буд ет
всего
бол ее
шанс ов
на
то,
что
эта
философия
окажется
сравнительно
об ос­
нованной
и
с ост оят ель ной
(конечно,
при
наличност и
подлинной
способности
к
твор­
честву,
к
са мосто яте льн о му
в ника нию
в
п роб лемы).
Каждый
мыслитель
не сет
от вет ств енност ь
только
за
с вои
воззрения;
он
не
мо жет
о твеча ть
за
всю
вообще
и
всякую
ф илософию
уже
просто
потому,
что
такой
«философии», как единой системы воззрений,
п рост о-н апрост о
не
сущест вует .
Это
особенно
важно
понять
и
постоянно
име ть
в
виду
новичку
в
фило софи и,
есте ств енно
склонному
поддаваться
власти
слов
и
полагать,
будто
все,
что
называется
одним
и
тем
же
термином,
им еет
и
од ин
смысл.
На до
вс егда
помнить,
что
одн им
и
тем
же
общ им
термином
обозначаются
весьма
различные
системы
воз зрен ий .
«Наука»
и
«философия»
не
сущ еств уют
реально
ни
в
ви де
какой-либо
одной
или
нескольких
готовых,
отпечатанных
книг ,
ни
в
ви де
системы
мнений
какого-либо
конкретного
л ица.
Это
ж ивые
целые
—
некоторые
стихии
мыс ли,
ни ког да
не
бывающие
зако н­
ченными,
всегда
движущиеся,
идущие
вперед
к
ид еалу
пол но го
знания
(и никогда,
конечно,
вполне
этого
идеала
не
до ст ига ющие ).
Они
ли шь
идеально
п редста вля ­
ют ся
нам
ок ончат ель но
сформ иро ванны м и
и
н еподви ж ным и.
П рав да,
в
них
е сть
боле е
или
ме нее
несомненные
элементы;
но
эти
центральные
элементы
ок ружены
ря дом
слоев
мен ее
твердо
и
менее
всеобщ е
уст а новле нны х
положений,
а
за тем
широкой
об ласть ю
гипотетического,
допускающего
различные
истолкования
мало
или
почти
вовсе
не
исследованного,
и
т.
д.
Поэтому-то
так
сложно
и
так
т рудно
настоящее
на учн ое
образование.
Оно
не
сводится
толь ко
к
простому
усвоению
хо тя
бы
и
слож ной ,
но
г ото вой
системы
п оло­
жений;
оно
в
гораздо
бо льш ей
сте пен и
состоит
в
овладении
способностью
иссле­
до в ать,
самостоятельно
рассуждать,
мыслить,
освещать
проблемы
с
своей
точки
зрения.
Для
этого
требуются
некоторые
прин ци пиальн ые
исходные
пункты,
опреде­
ленные
методологические
пр ие мы,
критерии
истинности
и
доказательности,
извест­
ные
ориентировочные
и
с ист емат из иру ющие
схемы
и
т.
д.
И
работа
каждого
про ­
шедшего
научную
школу
(все равно,
в
какой
науке:
в
мате матик е
или
физике,
бо­
танике
или
ф илосо фии )
своди тся
к
оценке,
с
эт их
принци пиальны х
т очек
зрения
вс яког о
создаваемого
им
ли
самим
или
высказываемого
кем-либо
другим
утвержде­
н ия,
в
признании
его
либо
истинным,
л ибо
ложным,
либо
вероя т ным ,
возм ожны м
и
т.
д.
и
во
включении
его
в
систему
своих
знаний
либ о
иск люче ни и
из
таковой.
Эту
особенность
научного
и
философского
обра зов а ния
хорошо
отметил
Кант ,
говоривший
в
своих
лекциях,
что
он
учи т
не
той
или
другой
«философии», а учит
фил ософ ств ов ат ь,
т.
е.
самостоятельно
применять
к
предмету
с вои
духовн ые
силы,
вырабатывать
свое
собственное
понимание,
а
не
пассивно
усваивать
что
бы
то
ни
было
с
голоса
авторитета.
Соответственно
этому
и
моя
задача
—
«учить вас философии не в смысле уго­
варивания,
убеждения
вас
в
истинности
той
или
другой
догмы,
ни
—
тем
мен ее
—
навязывания
вам
таковой,
а
в
смысле
содей ст вия
воспитанию
ва шего
«суждения»
в
об ла сти
философ ских
и
научно-методологических
проблем.
Я
обращаюсь
к
ваше й
самодеятельной,
не зависим ой
мысли ,
п риз ываю
вас
са мос тоя тель но
от носит ься
к
каждому
вопросу...
Не
верьте
мне
—
верьте
своему
собственному
приговору,—
конечно,
не
тому,
какой
может
у
вас
возн икн уть
из
первого,
безотчетного
впечат­
ления,
при
малом
знании
вопр оса,
а
тому,
который
сос тави тся
в
результате
ваше го
мак си ма ль ного
вн имани я
к
каждой
проблеме,
из уче ния
ее,
вду мыван ия
в
нее.
Науч­
ное
образование,
составляющее
н ашу
це ль,
обладает
сча стлив ой
судьб ой:
оно
сво ­
бодно,
но
не
в
смысле
субъективного
произвола,
а
в
высшем
смысле
свободы
в
пре ­
дел ах
истины
как
идеала.
По лная
система
исти н
нам
не
дана:
она
л ишь
«задана»,
со ста вл яет
бесконечно
дал ек ую
цель
н аших
ст рем лений.. .
Для
нау чног о
мышления
характерна
ко мби наци я
инди ви дуаль ной
свободы
искан ия
истины
с
рег ули рующим
245


это
искание
об ъек т ивным,
сверхличным
идеалом ,
которому
это
и ск ание
подчиня­
ется.
Это
постоянное
присутствие
в
научной
работе
—
явное
или
подразумевае­
мое
—
свободно
нам и
избираемого
и
в
то
же
время
общеобязательного
идеала
истины,
это
непрерывное
духовное
прикосновение
к
(своему собственному)
идеалу,
про ник но ве ние
им
и
составляет
основу
то го
великого
и
благотворного
влияния,
какое
оказывают
на
характер
чел овек а
его
н ау чные
занятия.
На ука
имеет
и
св ои
внешние,
прикладные
объективные
результаты:
она
м огу­
щественно
вли яет
своими
изобретениями
на
весь
уклад
жизни...
Но
у
нее
ест ь
и
сво я
внутренняя,
пс ихолог ичес кая
сторона,
свое
специфи ческо е
влия ние
на
мысль
и
характер
человека.
Чтобы
«усвоить»
науку,
н адо
не
ее
поглотить
в
готовом
вид е,
а
самому
быть
поглощенным
ею,
как
стихией,
в
нее
надо
войти,
ус воит ь
ее
до
извест­
ной
степени
в сем
своим
существом,
ей
над о
подчинить
всю
свою
жизнь.
Надо
п ри­
выкнуть
ко
всему
от носит ь ся
научно,
т.
е.
критически,
аналитически,
системати­
чески,
исторически
и
т.
д.; надо ввести привычку к научному размышлению в обиход
ежед невн ой
жизни.
Книг а
и
научное
ра змы шлен ие
должны
стать
ест ест венн ым
пр одолжением
повседневной
жизни.
Научное
мышление
должно
тесно
слиться
с
практической
работой,
сделаться
одним
из
ее
существенных,
неот ъ емлем ых
эл е­
ментов;
оно
должно
осветить
и
осветлить
и
внутренне
преобразовать
человека.
В
применении
к
филос офи и
это
—
дело
еще
более
т руд ное,
чем
в
отношении
других
наук.
При
ознакомлении
с
ф ило софией
при ходи тс я
преодолевать
сложность
терминологии,
от влече нн ост ь
и
тонкость
многих
проблем,
множество
ход ячи х
не до­
ра зуме ний
и
неправильных
в оззр ений
и
т.
д.
Моя
задача
—
помочь
вам
пройти
через
эти
трудности,
подвести
вас
к
вопросам
вплотную,
разложить
«трудное» (которое
по
больш е й
части
является
просто
очень
сложным)
на
его
гораздо
б олее
легко
усваиваемые
элементы,
кое-что
вначале
уп рост ит ь,
не
вульгаризируя,
сохраняя
научную
значительность
проблем.
Я
должен
заст ави ть
вас
п очу вство вать ,
что
из­
вестными
вопросами
вы
дей ств итель но
владели,
известные
трудности
победили.
Я
должен
приуч ить
вас
сознательно
относиться
к
терминам
и
понятиям,
искать
всегда
их
основной,
первоначальный
смысл,
в ыя сня ющий
и
все
произ водны е
их
значения
(что,
кстати
сказать,
т еперь
так
трудно
—
почт и
не во змож но
—
из-за
не­
знания
большинством
тех
языков,
из
ко тор ых
взя та
нау чн ая
и
философская
терми­
нол огия :
ла тин ско го
и
гре ческ о го). Неясное понимание значений терминов является
одной
из
г лавны х
причин
спутанности
о быд енног о
мышления,
бесплодности
многих
споров
и
рассуждений.
И
одним
из
первых
признаков
человека,
п рошед шего
на­
стоя щу ю
научную
школу,
служит
сознательное
отношение
к
тем
понятиям,
кото­
рыми
он
оперирует.
Каждое
нов ое
поколение
людей
приносит
с
собой
и
в
се бе
новы й
зап ас
с ил*
н овый
подъем
энергии
и
одушевления,
новый
порыв
энтузиазма
к
т руду.
И
наш а
с
вами
общая
задача
—
направить
эти
силы
и
это т
духовный
порыв
на
иска ние
научной
и
философской
и сти ны.
Слово
ф илософия
(по-г р еческ и
корень
«фил»
—
«люб»; корень
«соф»
—
«мудр»; философия
—
любовь
к
мудрости,
философ
—
друг
мудрости,—
т от,
кто
любит
мудрость)
образовано
по
менее
обы чн ому
для
сложных
слов
типу.
Более
обычный
тип
то т,
где
корень,
обозначающий
действие,
стоит
вто рым ,
первый
же
обо зн а­
чает
прямое
дополнение;
т а к , «психология»
—
наука
о
ду ш е, «сла­
вянофил»
—
друг
славян
и
т.
д.
Напротив,
в
др уг их,
менее
много­
численных
с ложны х
словах
к орен ь,
обозначающий
действие,
стоит
на
первом
месте,
а
корень
прямого
дополнения
—
на
втором;
та­
ковы:
философия,
филология
(«любовь к слову»),
филеллин
(«друг эллинов»; так назывались в 20-х
годах
XIX в.
те,
кто
сочув­
с твова л
грекам,
восставшим
против
турецкого
владычества)
и
т.
п.
Ес ли
бы
наш
термин
был
образован
по
более
обычному
тип у,
он
принял
бы
ф орму,
скорее
в с ег о, «софифилия» («софофилия»
озна­
ча ла
бы
не
«любовь к мудрости», а « лю б овь
к
мудрецам»).
По-рус­
ски
есть
точные
переводы
обе их
фо рм:
и
действительно
сущест-
246


вующей,
и
только
что
указанной
возможной,
а
имен но
«любомуд ­
рие»
и
«мудролюбие».
До
Сократа
термин
«философия»
в
Греции
не
был
в
общем
употреблении:
у потр еблялся
лишь
глагол
philosophein в значении
«интересоваться мудростью».
Умн ые,
ученые
и
«образованные»
люди,
мыслители
назывались
первоначально
«мудрыми» (sophoi);
позже,
в
Vв.
до
Р.
X.
появился
те рмин
соф ист
* («мудрец») — та к
называли
се бя
плат ные
учителя
красноречия,
наук
и
фи ло со фии.
С ократ ,
учивший
б есплатно ,
по
свободной
внутренней
потребности
в
уяснении
истины
самому
себе
и
передаче
ее
другим,
по
вдохно­
венной
люб ви
к
знанию,
противополагал
се бя
этим
о бла дател ям
ист ин ы, «мудрецам»
и
довольствовался
более
скромным
имен ем
«философа», т .
е.
человека,
всего
только
стремящегося
к
мудрости,
лю бител я
ее.
Однако ,
как
это
неоднократно
бывало
в
истории,
по­
беду
одержала
им енно
скромность,
проникнутое
сознанием
своей
си лы
лук а вство
«унижения паче гордости», и термин « ф ил о со фи я»
с вя зался
навсегда
с
понятием
мудрости.
Философия
—
в
основе
своей
—
есть
наука.
Каков
же
ее
пред­
мет?
Каковы
особенности,
отличающие
ее
от
остальных
наук?
Прежде
всего,
фил ософ ия
есть
наука
в
известных
отношениях
всеобщая
в
отл ичи е
от
остальных
частных
или
специальных
наук.
Каждая
из
спец иаль ны х
наук
и зучает
о дну
каку ю-л ибо
с т орону
«предметов»
или
какую-нибудь
груп пу
вещей
или
фактов,
событий;
философия
и зу чает
—
с
своих,
специфических
точек
зрения
—
«предметы»
всех
наук,
и
не
только
вс ех
наук,
но
и
содержание
всех
вообще
культурных
систем.
Во-вторых,
философия
имее т
своим
содержанием
преимущест­
вен но
в оп росы
преде ль н ые,
по гра ничны е
в
системе
человеческих
знаний
—
те,
кот орым и
человеческое
по з нание
либ о
нач ина ет ся,
либо
з аканч и вает ся.
Воп росы
фил о софии
суть
либо
первы е
(в логи­
ческом
по ря дк е ), исходные,
либо
пос ле дние ,
завершающие
воп­
ро сы
нашего
ума .
В
связи
с
эт им
сто ят
некоторые
методологические
особенности
философии.
О
методах
ф-ии
мы
скажем
в
своем
месте.
Зд есь
отме­
тим
лишь
то,
что
«пограничность»
вопросов
философии
делает
в
этой
наук е
более
необходимым
и
неизбежным,
чем
в
других
н ау­
ках,
применение
гипотез
(какого типа,
об
эт ом
см.
ниже).
Правда,
г ипот е тична
и
часть
положений
специальных
наук,
но
в
фил осо фии
относительное
количество
гип от ез
больше,
чем
в
других
на ука х,
и
нередко
шансы
этих
гипотез
на
доказательность
слабее,
чем
в
специал ьны х
н аук ах.
Какие
же
«предметы»
или
п роб лемы
общ и
всем
наукам
и
всем
культурным
сист емам ?
Так их
пр обл ем
три,
и
они
со с тавл яют
со­
дер ж ание
тр ех
основных
о тде лов
ф ило со фии.
Это
проблемы: 1)ме­
то да , 2) системы и 3) оценки.
Ни
одна
из
э тих
про бле м
(в их общей
постановке)
не
составляет
содержания
како й -либ о
другой
науки.
Этим
совершенно
ясно,
точ но
и
твердо
отграничивается
спе циал ь­
ная
область
фил ос о фии.
* Получивший потом порицательное значение.
247


Поскольку
философия
занимается
первою
из
этих
проблем,
она
есть
всеобщая
ме т одолог ия.
До
сих
пор
разработана
преиму­
щ ест венно
методология
знания,
науки;
однако
принципиально
в
фил осо фию
должна
входить
и
методология
техники,
и
методоло­
гия
иск усст ва,
общественности,
политики,
ре лиг ии...
И
некоторым
мыс лит еля м
эта
идея
бы ла
очень
бли зка.
Знаменитый
в
свое
в ремя
Иер.
Бентам
ставил
задачей
своей
великой
жизненной
ра боты
по
пересмотру
всех
основ
пра ва,
законодательства
и
политики
—
«создание логики воли в параллель с уже существующей логикой
знания».
Его
последователь
и
ученик
Д.
Ст.
Милль
дел ает
не­
сколько
за мечан ий
о
той
же
проблеме
в
конце
своей
«Системы
логики»,—
в
главе,
посвященной
«Логике практики,
или
искусст­
ва,
включая
сюд а
этику
и
п оли ти к у»... «Существует,
говорит
там
Мил ль,
некоторая
philosophia prima («первая философия»),
и
в
обл а сти
практики
(или искусства жизни)», в которой Милль
различает
сферы
этики
(или справедливого)
благоразумия,
или
политики
(целесообразного)
и
эстетики
(прекрасного, «благород­
ног о»)... «Существуют
не
только
первые
принципы
знания,
но
и
первые
пр инци пы
поведения»
—
общий
метод
«искусства»,
или
практики,
в
его
от лич ие
от
метода
науки.
Однако
вв иду
неразработанности
п роб лем
методологии
прак­
т ики
(чувствований и действий,
наст р оени й
и
воли)
обычно
в
этом,
методологическом
отделе
философии
приходится
го во рить
почти
исключительно
о
ме тод ологи и
знания
и
науки.
Так
поступим
и
мы.
Некоторые
в опро сы
методологии
практики
м огут
б ыть
затр онут ы
в
отд е ле,
посвященном
теор ии
оценок,
так
как
вся
«практика»
ру­
ководится
оценками
и
имеет
целью
достигнуть
удовлетворения
наших
оцен иваю щ их
функций.
В
эт от
первый,
методологический
отдел
философии
входят
сле­
дующие
ди сц и п лин ы : 1) логика, 2) учение о познании,
или
гносео­
ло г и я, 3) методология наук (а
частию
и
других
культурных
сис­
т ем), опирающаяся,
с
одной
стороны,
на
логику
и
гносеологию,
а
с
другой
—
на
фа кты
истории
на ук.
Термин
«логика»
про ис ход ит
от
гр еческ о го
с лова
логос,
име ю­
щег о
несколько
связанных
одн о
с
другим
з нач ений : 1) мысль,
мышление,
ра ссужд ен ие,
а
так же
о снов ание,
доказательство,
смысл
и
т.
д. ; 2) с лово хак выражение мысли и 3) то,
что
мыслит,—
ум,
разум
и
т.
п.
Для
некоторых
мыс лит еле й
(например,
для
Ге­
геля)
логика
б ылг
учением
о
мыслящем,
о
разуме
в
его
безлично­
ми ров ом
аспекте.
У
Аристотеля
его
«аналитики»
ориентировались
на
принципа х
его
субсганциалистической
метафизики.
У
то го
же
Ар и сто теля
и
у
многих
«номиналистов»
логика
имел а
связь
с
тео­
р ией
с ло вес ного
выражения
мысли .
Од нако
наиболее
обычно
ло­
гик а
по ним ает ся
как
-то,
что
связано
с
мыс ль ю», как теория мыш ­
ления,
притом
по
преимуществу
мышления
познающего.
Конечно,
и
мышление
«выразительное»
имеет
св ою
«логику»,
свои
особые
методы,
но
последние
не
совпадают
с
«логикой»
в
обы чном
смысле,
и
к
ому
же
они
очень
мало
разработаны.
В
на стоящ ее
время
логика
пе ре жив ает
кризис;
она
находится
248


в
периоде
перестройки,
наплыва
новых
идей.
У
ее
создателя
Арис­
тоте ля
логика
была
по
преим у щест ву
часть ю
метафизически,
частью
грамматически
обоснованной
теорией
понятий
(«катего ­
ри й ») и особенно силлогизма,
явля ющ егос я
формой
готовых
аргу­
ментов,
св язн ых
цеп ей
уже
составленных
суждений,
между
кото­
р ыми
силлогизм
и
у ст анавл ив ает
отношения
обоснования
или
от­
су тств ия
обоснования.
В
средние
в ека
ари стоте лево
учение
о
по­
нятиях
п олучил о
мет афиз ич еск ую
постановку
(в спорах между
«реалистами», «номиналистами»
и
«концептуалистами», или « сер -
мо н иста ми»), а затем,
после
победы
номинализма
в
XIV в.
(Виль­
ге льм
Ок кам), постепенно подготовило новое аналитическое уче­
ние
о
познании
и
нов ую
методологическую
логику.
В
новое
время
логика
разделяется
на
несколько
направлений.
У
мыслителей
ра­
ционалистического
направления
логика
принимает
х ар актер
«фор­
ма ль ный» (такова,
например,
составленная
в
декартовском
духе
так
наз .
«Логика Пор-Ро яля»).
У
эмпириков
логика
развивается
в
ст орон у
ме тод ологи и
«реальных»
нау к
(у Фр.
Бэ кон а,
по зже
у
Д.
С.
Милля).
У
не кот орых
мыслителей
она
обнимает
и
м а тема­
ти ку,
как
часть
научного
про цесса
(в трудах Галилея,
Кеплера,
Ньютона,
Л ейб ница
мы
на ход им
глубокие
идеи
этого
рода).
На­
конец,
начиная
с
Канта,
в
логику
широ кой
струей
вливаются
ис­
следования
из
области
гносеологии.
Поэтому
многие
немецкие
мыслители
да же
прямо
сливают
учение
о
познании
с
логикой.
Так
поступает,
напр им ер,
В.
Виндельбанд,
различающий
(в статье
«Die Prinzipien der Logik»
*,
помещенной
в
I томе «Encyclopadie
der philosophischen Wissenschaften»
**
)
в
составе
логики
четыре
от­
д ель ные
д ис ципли ны: 1) общее учение о формах знания,
или
фен о­
менологию
знания, 2)чистую,
или
формальную,
логику
как
учение
о
нормах
п о зна ния, 3) методологию,
или
учение
о
м етодах
наук,
и
4) теорию познания ( и м ею щую,
чю
Виндельбанду,
онтологичес­
кий
характер).
Соо т ветс тв енно
этому
в
немецких
уни в ерс и тетах
логика
и
теория
познания
читаю тся
по
большей
части
в
вид е
одного
курса
под
заглавием
«Logik und Erkenntnistheorie»
***
.
У
нас
сли л
логику
с
те орие й
познания
А.
И.
Введенский
в
своем
курсе
«Ло ­
гика,
как
час ть
теории
поз на ния ».
Учение
о
знании
и
познавании
(гносеология,
от
греч.
гнос ис
—
знание)
выделилось
в
отдельную
д ис ц иплину
лишь
сравнительно
поздно.
Пр а вда,
еще
софисты
подвергали
сомнению
возможность
знания,
а
Сокр ат
выдвинул
против
них
методы
«индукции»
и
оп­
ределения
п онят ий
как
надежные
приемы
познания;
пр ав да,
что
Платон
широко
пр имен ял
эти
приемы
и
по ст роил
на
них
научную
ме тод ологи ю,
Аристотель
систематизировал
их
(в связи с силло ­
гизмом)
в
своих
двух
Ана ли тик ах
и
других
со ч ине ниях,
а
по зд­
нейшие
скептики
вно вь
подвергли
пересмотру
и
сомнению
основы
познания...
Тем
не
менее
в
общем
на
пе рвом
пла не
был
всегда
«он­
тологический»
интерес
(к проблеме бытия,
а
не
познания)...
Лишь
с
конца
средних
веков,
с
торжества
«номинализма», признавшего
* «Основания логики».
Ред.
** «Энциклопедия философских наук» .
Ред.
*** «Логика и теория познания» .
Ред.
9.Q


«общности»
прод ук т ами
человеческого
ума
и
с лове с ными
обозна­
чениями,
возникает
вопрос
о
разложении
«общих понятий»
на
единичное,
на
конкретные
во сп р иятия
и
другие
элементы,
что
и
выдвигает
вперед
проблему
позн ан ия.
Вильгельм
Оккам
и
его
школа
(XIV в .)
подготовляют
почву,
на
которой
в
XVI—XVII
вв.
на чин ается
критика
познания
(Фр .
Бэ­
кон,
Декарт
и
др .).
Ло кк
впе рвые
обособляет
для
ана лиза
позна­
вательную
п роб лему,
ставя
ее
зад ачей
своего
«Опыта о челове ­
че ском
разуме».
У
Ло кка,
как
и
у
шедших
за
ним
Беркли,
Ю.ма
и
д р.,
про сле жива е тся
индивидуально-психологическая
сторона
проблемы
—
процессы
воз ни к нов ения
в
индивидууме
познаватель­
ных
состояний
—
и
ост авл я ется
сравнительно
на
втором
пл ане
сторона
ло гич е ск ая : 1) процессы,
приемы
и
нормы
оценки
резуль­
татов
познавательного
про цесса
как
истинных
или
ложных, 2)
стро й
знания
и
науки
как
сист емат ич ески х,
внут ре нне
замк нуты х
и
с вяз ных
целы х.
Впоследствии,
особенно
с
Канта,
эта
«логичес ­
кая»
сто ро на
анализа
познавательных
процессов
выступает
на
первый
п лан.
Таким
образом ,
эту
часть
общего
учения
о
поз на нии
можно
разделить
на
следующие
главные
отделы: 1) на психологию поз­
навания,
изучающую
субъективно-индивидуальные
процессы
по­
з на ни я; 2) на логику знания,
как
такового,
как
внутренне
связной
и
законченной
и
сист емат ич еск и
построенной
сферы
объективных,
безличных
результатов
познания.
Особое
место
занимает
3)кри­
тик а
познания,
анализирующая
с
общей,
философской
(не спе­
циально
психологической)
с тор оны
воп рос ы
о
соотношении
в
со­
ставе
поз на ния
между
элементами
субъективными
и
объектив­
ными.
Нако н ец , 4) сюда же надо отнести общую историю познания
и
его
приемов
и
методов,
эволюцию
познавательных
фор м
и
единиц
как
в
человечестве,
так
от ч асти
и
во
вс ем
р яде
п осле дова тельн о
развившихся
живых
существ.
Отдельно
от
эт ого
ряда
общих
методологических
дисц ипл ин
сл ед ует
поставить
частные
методологии
отдельных
областей
на­
учн ого
зна ни я,
а
так же
и
других
культурных
систем.
Таки е
теории
частных,
специаль ных
методов
предполагают
ши рокую
разработку
ис тори и
наук
и
остальных
сфер
культуры:
только
детальное
рас­
смотрение
ист о рии
на уч ных
исслед о ваний
в
различных
областях,
их
достижений
и
ошибок,
вообще
всякого
рода
открытий
и
изобре­
тений
может
создать
основу
для
полной
теории
методов.
В
э той
о бл асти
предстоит
еще
громадная
работа:
история
наук
(и других
к ул ьту рных
систем)
изв ес тна
нам
дал еко
не
п олнос тью ,
а
лишь
в
отрывках.
Вторая
группа
вопросов,
входящих
в
состав
фил ософ ии,
обнимает
п роб лемы
систематизации
данных
научного
знания
и
других
культурных
систем
в
некоторое
общее
и
це льн ое
представ­
ление
о
ми ре,
о
природе,
человечестве
и
о
самом
индивидууме
в
его
отн ошен ии
к
миру,
природе
и
обществу.
Совокупность
э тих
данных
составляет
то,
что
называют
«мировоззрением»
и
что
служит
осно­
вой
субъективного
«мироощущения» .
250


Вопрос
о
том ,
что
такое
«мировоззрение», вообще еще не вполне
выяснен.
Интересно
в
эт ом
отношении
соп оста ви ть
то
в оззрен ие ,
согласно
которому
всякое
вообще
мировоззрение
определяется
исключительно
классовым
самоопределением
и
са мосоз на ни ем
су бъек та
(в разных формах в сочинениях,
специально
посвящен­
ных
историческому
материализму)
с
воззрениями
хотя
бы
В.
Диль-
тея
(в статье «Су щ но сть
фил ос о фии»
в
книге
«Философия в систе ­
матическом
из л ож ении», представляющей собою один из томов
се рии
«Die Kultur der Gegenwart»
*)
или
В.
И.
Верн а дско го
—
о
«Научном мировоззрении» .
Оба
последних
автора
отмечают
сложный
характер
«научного мировоззрения»
каждой
эпохи,
зави­
симость
его
от
современного
состояния
научного
зна ния
и
влияние
на
него
других
культурных
систем.
Мы
убеждены
в
том,
что
оба
указанные
воззрения
частично
прав ы.
Несомненно,
общественно­
классовый
момент
игр ает
видную
роль
в
мотивах
и
динамике
ми­
ров оззрен и я,
но
ма тери ал
последнего
бе р ется
из
весьма
ра зноо б­
разных
источников.
Ц ен тральн ое
место
составляют
положения
научного
зн ан ия,
как
оно
понимается
в
данную
эпоху.
Однако
эти
положения
отдельных
наук,
в
си лу
их
разрозн е нн ости ,
требуют
связи,
си стемати зац ии ,
основания
и
выводы
отдельных
дисц ипл ин
должны
быть
по ст авлены
в
определенные
отношения
для
того,
ч то­
бы
они
могли
стать
эл емент ами
целого.
Наряду
с
этим
в
«мировоз­
з ре нии»
должны
учи ты в аться
и
положения
ф илос офск ой
методо­
логии,
указывающие
степень
познавательной
це нно сти
разли чны х
единиц
познания
(законов,
гипотез,
аналогий,
фикций
и
т.
д.),ав
зависимости
от
такой
оценки
и
в
меру
ее
учи ты в аться
и
сами
эти
гипотезы
(в космологически- онт о ло ги ческ ой
сф ер е), и наконец,
точки
зрения
и
выводы,
вы тек ающ ие
из
оценивающей
деятельности
человеческого
ума.
Во
всяком
случае,
те
крайности,
в
ка кие
в пал
покойный
В.
Шулятиков
в
своей
книге
«Оправдание капитализма
в
новой
ф ило с офии» (в смысле сведения всей философии на прос­
тое
отражение
отношений
производственного
разделения
т руда ),
являются
со вер шен но
неприемлемыми;
они
представляют
собою
недопустимое
упрощение
серьезной
проблемы,
сопровождавшееся
к
то му
же
полным
игнорированием
самых
несомненных
фактов
из
истории
научно-философской
мысли
(например,
Шулятиков
иг нор иру ет
влияние
математики
на
философию
Де ка рта
и
Лей б­
ница,
эстетического
созерцания
вел ич ия
механизма
мировой
ма­
ш ины
на
С пино зу
и
т.
д.
и
т.
д.) .
Третий
отдел
философии
—
это
область
вопросов,
связанных
с
фа кта ми
оце н ки,
оцен иваю щ их
деятельность
че л овека ...
Эти
три
отдела
фило со фии
(методологический,
систематичес­
кий
и
оце ни в аю щи й ), охватывая всю науку и все вообще куль­
турные
системы
как
со
ст орон ы
их
обоснования
(метода), так и со
стороны
систематизации
их
результатов
и
оценки
их,
как
целых,
у я сняют
нам,
приводят
нас
к
соз нан ию
культуры,
как
це лог о.
По­
этому
можно
ск аз ать,
что
философия
есть
осознание
человеком
* «Современная культура».
Ред.
251


основ
той
культуры,
кот орою
он
живет,
или
самосознание
кул ь­
турного,
общественного
человека,
коротко
говоря,
самосознание
культуры
(в человеке).
С амо
с обою
разумеется,
что
такое
самосознание
культуры
не
да но
раз
навсегда;
оно
не
непо д виж но,
а
и зме няется
в
зависимости
от
изменения
самой
культуры.
И
всякая
новая
эпоха,
всякий
новый
к ул ьт урный
н арод
или
общественный
класс
перерабатывает
это
самосознание
соответственно
своей
культуре,
принимая,
конечно,
во
вним а ние,
общую
ку ль тур ную
традицию
и
исторически
накоп­
ле нное
знание.
Это
«самосознание культуры», принципиально говоря,
должно
быть
н ез авис имым
от
какого
бы
то
ни
бы ло
внешнего
авт ор итет а:
философия
должна
обращаться
только
к
разуму,
к
мысли
чело­
века,—
ее
последней
осн ов ой
не
могут,
не
должны
быть
ни
так
наз.
«откровение», ни «м уд р ос ть
в е ко в», традиции старины,
ни
инстинк­
тивные,
безотчетные
уверенности,
ни
голос
эмоций
и
наст р оени й.
Философия
ес ть
прежде
всего
наука,
а
потому
она
подлежит
в сем
разумным
критериям
истинности
и
доказательности,
логического
обоснования
и
рациональной
уверенности.
Очень
многие
мысли­
тели
определяли
«философию»
как
внутренне
согласованную
и
проверенную
систему
понятий,
продуктов
человеческой
мысли.
Кон ечно,
нередко
бывало
и
бы в ает,
что
философия
те ряла
эту
свою
са мост ояте л ьно сть,
эту
независимость
от
че го
бы
то
ни
бы ло,
к роме
доводов
разума.
Сказывалось
это
обычно
на
том
отделе
фил ос о фии,
кот оры й
касаетс я
проблем
«мировоззрения»
в
узком
смысле,
и
объяснялось
весьма
сложными
историческими
причи­
на ми
—
обратными
влияниями
на
фило со фию
со
с торо ны
других
культурных
систем.
Но
поскольку
философия
твердо
держалась
и
держится
принципов
критико-методологических,
постольку
она
в
об щем
ос т авал ась
и
остается
независимой
от
эт их
при в ходящ их
вл ияний.
Со от вет ствен но
эт ому
и
мы
отстаиваем
максимальную
воз­
можную
независимость
философских
точек
зрения
и
методов
ана­
лиза
и
возможно
строгое
проведение
«судящей» (греч.
термин
«критической») позиции философии.
Вспомним,
что
греческая
фи­
ло софи я
создалась
только
тогда,
когда
древнегреческая
мыс ль
вышла
из
подчинения
религиозному
ав тори тет у
и
начала
под
влия­
нием
новых
потребностей
и
запросов
самочинно
исследовать
проб­
ле мы
бытия
и
познания.
С
такого
же
освобождения
критической
мыс ли
начинала
философия
всякий
период
своих
успехов.
В
этой
принципи аль ной
неза вис им о сти
философии
от
отдель­
ных
культурных
систем,
в
э том
возвышении
ее
то чек
зрения
над
каждой
такой
системой
состояла
гл авн ая
пр ичина ,
главный
источ­
ник
того
освобождающего
умственные
сил ы
влияния,
ка кое
им ела
следовавшая
этим
зав ет ам
фил о софия .
Правда,
в
полной
м ере
такая
независимость
имела
место
л ишь
сравнительно
редко;
но
да же
частичное
ее
проявление
сказывалось
благотворными
ре­
зультатами.
Рассма тр и вая
всю
совокупность
зна ния
и
культуры
с
не кот орой
более
общей
и
ши роко й
точки
зре ни я,
ист инная
фи ло-
252


София
не
может
не
о ту чать
человека
от
косного
догматизма;
пр ед­
ст авл яя
его
уму
динамику
культуры,
она
делает
его
воззрения
и
оценки
более
широкими,
более
способными
схватывать
истинный
дух
и
смысл
явлений
—
«диалектическими»
в
том
смысле,
в
каком
это
слово
употреблял
пок ойн ый
Г.
В.
Плеханов.
Гр а ницы
между
указанными
тремя
отд ела ми
философии
не
над о
по нима ть
в
абсолютном
смы сле .
Это
—
не
столько
вполне
замкнутые,
отделенные
друг
от
друга
области,
сколько
различные
т очки
зрения
на
о дин
и
тот
же
материал,
различные
стороны
или
п одходы
к
одному
и
тому
же
содержанию
—
к
совокупности
тог о,
что
мы
называем
к ульт урой .
Действительно,
к
каждому
предмету
м ысли
мы
можем
подойти
и
с
то чки
зрения
метода
его
познания
(или произведения), и с точки зрения его места в общем составе
наших
представлений
о
действительности
и,
наконец,
с
точки
зре ­
ния
его
оценки
в
тех
или
других
отношениях.
Отсюда
понятно,
что
эти
три
асп екта ,
три
задачи
фило с офии,
несмотря
на
различия
в
их
исходных
точк ах
з рени я,
с вяз аны
друг
с
другом
тем
мат ер иа­
ло м,
с
которым
они
имеют
дело.
К
т ому
же
са ми
эти
три
точк и
зрения
в
известной
степени
обус­
ловливают
друг
друга;
они
составляют
как
бы
отрезки
одн ой
ок­
ружности,
непосредственно
переходящие
др уг
в
друга,
и
решить,
к оторая
точка
зрения
исходная,
очень
трудно.
Место
то го
или
д ру­
гого
элемента
в
системе
мировоззрения
объясняется
его
ценно­
стью ,
его
знач ен ием ;
зн ачен ие
з авис ит
от
т ого,
в
какой
сте пе ни
удовлетворяют
на шим
логическим
требованиям
методы,
какими
данный
элемент
познается
или
до казы в ает ся;
ме тод ы,
в
свою
оче­
редь,
и меют
ту
или
д ругую
ценность
и
т.
д.
Особо
важное
значение
имеет
оценка
с
точки
зрения
истинности
(или ложности) .
Что
такое
«истина», выяснить это ставят себе задачей логика и другие мето­
дологические
д ис циплины ,
но
особенное
значение
«истине»
мы
придаем
в
си лу
наших
оценивающих
размышлений;
а
от
вы с окой
оценки
ист ины
за виси т
и
то
место,
какое
мы
ей
отводим
в
составе
мировоззрения.
Но
то
же
самое
имеет
си лу
и
в
применении
к
ос­
новным
понятиям
прочих
культурных
систем.
Так,
с трой
и
законы
эстетически-творческой
деятельности
человека
вы ясн яет
нам
мет о­
дология
искусства
(включающая и психологию творчества) .
На
этих
д анных
основывается
та
или
ин ая
оценка
значения
художест­
венной
деятельности
для
п олн оты
и
богатства
жизни,
для
ра з вития
сил
человеческой
личности;
а
отсюда
и
то
место,
како е
займет
в
на­
шем
мировоззрении
способность
к
эст етич еск о му
тво рче ст ву
и
продукты
это й
способности...
Кон еч но,
в
«личных», субъективных
философиях
приговоры
могут
бы ть
и ные,
чем
в
критической,
на­
учной
фил ос о фии,
прошедшей
школу
специальной
работы
над
этими
про б лем ами:
и,
например,
художник
(или вообще человек,
живу щ ий
эстетически-творческой
деятельностью)
может
процессы
художественного
т ворч ес тва
ставить
в
центре
своего
мир овоз ­
зр ен ия,
окрашивая
ими
все
оста л ьное
и
отв одя
«истине»
в
соб ­
ственном
смы сле
второстепенное
место.
Но
на учн ая
философия
частию
исп ра вляе т
крайности
личных
взгл ядо в,
частию
объясняет
253


их,
признавая
их
относительную
ценность,
в
качес тве
ис ход ных
пунктов
ли чно го
творчества...
Методологическое
введ ение
в
философию.
Мин ск , 1923.
Т.
I.
С.
XXXV—XXXVI, 43 —59
Э.
Л.
Радлов
О
МАРКСИСТСКОЙ
ФИЛОСОФИИ
(из книги «Очер к
истории
.
ру сск ой
философии»)22
Последнее
слово
западного
и
по
преи му щ еству
немецкого
влияния
заключается
в
мар кс изме,
столь
пы шно
рас цв етш ем
на
русской
почве.
Легко
заметить
связь
марксизма
с
гегельянством.
Уже
Хо­
мяков
обвинял
левое
гегельянство
в
распространении
материа­
лизма,
а
Гиляр ов- Пл а тонов
в
1846 году высказал мысль,
что
после
п аден ия
гегелевского
рационализма
воззрение,
ст авш ее
на
его
мест о,
должно
перенести
сво и
исследования
в
другую
сферу
и
и скать
п ол ного
своего
выра же ния
в
ре шени и
других
вопросов,
а
не
в
вопросе
о
пр иро де
мысли,
как
дел ал
это
рационализм.
«При­
лич ные
новому
воззрению
вопросы
открылись,
по
преимуществу,
в
сфере
политической
эк о номии
и,
говоря
вообще,
в
сфе ре
тех
внешних
отношений
промеж
себя
и
к
окружающей
природе,
кото­
рым и
ус ловли ва ет ся
ч ув ст венное
наслаждение».
Н.
Н.
Страхов
отри ца л
связь
гегельянства
с
ма териа л изм ом,
указывая
на
отс ут­
ствие
в
материализме
ди але ктик и,
но
С трахо в
ошибался,
ибо
марк­
сизм
вос пр инял
материализм
вместе
с
ди але кти кой
Гегеля .
Г лав ная
отли чит ельна я
черта
марксизма
от
всякой
другой
философии
заключается
в
том,
что
он
не
жел ает
быть
только
объ ­
яснением
я вле ний,
а
хочет
влиять
и
на
самую
природу,
создавая
и
направляя,
напр им ер,
исторические
явления.
Марксизм
ес ть
практическая
философия
и
не
только
объяснение
практики,
но
сама
практика.
Будучи
одним
из
вид ов
социалистической
фило­
софии,
марксизм
ест ес тв енно
на
первом
месте
ставит
вопросы
э ко­
номического
и
политического
характера,
остальные
вопросы
—
гносеологические
и
фи зич ески е
—
играют
в
марксизме
лишь
второ­
степенную
роль.
В
то
время
как
в
вопросах
политических
и
эк оно­
мических
все
марксисты
твердо
держатся
учения
Маркса
и
Э нг ель­
са,
в
остальных
между
ними
довольно
значительные
разногласия.
Центральным
и
безотносительным
является
в
маркси зме
человек
и
его
интересы.
Человек
есть
безусловное
начало,
заменившее
соб ой
Бог а,
и
Достоевский,
приравнивавший
социализм
к
ат еи зму,
кон ечн о,
пра в.
Философский
интерес
марксизма
заключается
в
его
диалек­
тике,
в
его
материализме,
в
особенности
в
экономическом
м ате­
риа л изме,
и,
наконец,
в
его
попытке
создать
гносеологию
более
удовлетворительную,
чем
та,
ко тор ая
дает ся
материализмом.
На
остальных
сторонах
марксизма,
т.
е.
на
его
экономическом
и
пол и­
тическом
учениях,
нет
основания
ос танав ли вать ся .
254


Марксизм
проник
в
Россию
весь ма
рано;
о
нем
говорили
уже
в
конце
40-х
годов,
и
с
тех
пор
интерес
к
Марксу,
а
также
Маркса
к
России
постоянно
возрастал.
В
60- х
годах
Ткачев
стал
проп ов е­
довать
экономический
материализм.
Главою
русского
марксизма
сч итае тся
Г.
Плеха н ов,
оруженосцем
Плеханова
м ожно
назвать
Аксельрода
(Ортодокса) .
Пле хан ову
принадлежит
целый
ряд
тру­
д ов,
в
кото рых
он
защищает
и
материалистическую
гносеологию,
и
экономический
ма тери али зм,
напр имер, «К вопросу о развитии
монистического
взгляда
на
ис т ор ию », «Наши разногласия»
и
др.
Как
на
Западе
под
влиянием
Бер н штей на
появились
ревизионис­
ты,
так
и
в
России
ревизионизм,
т.
е.
попо лн е ние
марксизма
гно­
сеологией,
появился
со
времени
книги
Бердяева
о
субъективизме
(1901), к которой П.
Б.
Струве
н апи сал
введение.
Среди
мар ксис­
тов
произошел
раскол,
часть
из
них
перешла
во
вра жд еб ный
ла­
герь
(например,
С.
Булгаков
и
д р.); оставшиеся верными Марк ­
су
стал и
по дпр авля ть
материализм
эмпириокритическими
или
но­
вокантианскими
теориями.
Первоначальное
знакомство
с
русски­
ми
марксистами
мо жно
почерпнуть
из
ряда
сборников,
выпу­
щенных
ими,
частью
в
противовес
идеалистическим
тен денц иям
ко нца
прошлого
столетия,
выразившимся
в
сборниках
«Проблемы
иде а лизм а^
и
«Вехи» .
Марксистские
сборники
им еют
следующие
за гл ави я : «Очерки реалистического мировоззрения» (2-е
из д.,
1905), «Очерки
фил осо фии
марксизма» (Спб.,
1908), «Очерки
фило с офии
ко л ле кти виз ма» (Спб . , 1909), «Литературный распад»
(Кн .
IиII.
Сп б.,
1908—1909).
В
этих
сборниках
участвовали
А.
Богданов,
В.
Базаров,
А.
Луначарский,
С.
Суворов,
Ю.
Ма р­
тов,
А.
Потресов,
П.
Юшкевич,
Ю.
Стеклов,
Ю.
Каменев,
Л.
Троц­
кий
и
М.
Горький.
Подобно
то му
как
наз ва нные
лица
ра зо шлись
впоследствии
в
политическом
отношении,
так
и
в
философском
у
них
не
бы ло
полн ого
согласия.
К
чис лу
марк си стов
принадлежат
еще
и
Н.
Л енин,
Валентинов,
Ол ене в,
Туган-Барановский,
И.
Да­
выдов,
Ст.
Вольский,
Деборин,
Рахов,
Брам
и
др.
К
ма ркс ис там
может
быть
отнесен
и
В.
Че рн ов,
хот я
он
старается
сочетать
Марк ­
са
с
Мих айлов ск им
и
с
философией
Шуппе
—
з ада ние
чр езв ыч ай­
но
трудное.
О
том ,
как
ма ло
согласия
сре ди
рус ски х
мар кси сто в
по
философским
вопросам,
можно
судить
по
словам
Ильина
(Ле­
н ина ), сказанным о сборнике «О че рк и
по
фило с офии
марксизма»
в
книге
«Материализм и эмпириокритицизм».
Охарактеризовав
кратко
участников
сборника,
Ильи н
го во рит : «Вы сразу чувству­
ете
дух
н овой
линии.
Ча стны е
разногласия
между
ними
стираются
сам ым
фактом
коллективного
выступления
прот ив
(а не «по»)
марк си зма
и
реакционные
че рты
марксизма,
как
теч ени я,
стано­
вятся
очевидными».
Гн ос еологи ю
мар к систы
заи мств уют
у
Ма ха
и
Авенариуса;
диалектика
марксистов
не
есть
гегелевская
диалектика,
а
пре д­
ставляет
собой
объективный
процесс
развития,
своего
рода
эво­
люц ион ную
теорию.
На и более
ориг иналь ная
часть
учения
м арк­
систов
заключается
в
экономическом
материализме,
т.
е.
в
попыт­
ке
последовательного
применения
пр инципов
материализма
к
ис-
255


торическим
явлениям.
Опровержение
теории
исторического
ма те­
риализма
ес ть
де ло
безнадежное
не
потому,
чтобы
эта
теори я
за­
клю ча ла
в
себе
истину
—
она
действительно
з акл ючает
д олю
исти­
ны,
но
далеко
не
всю
истину,—
а
потому,
что
вообще
все
явле­
ния
—
и
физ ич еск ие,
и
исторические
—
допускают
подобное
то л­
к ова ние,
хо тя
это
толкование
и
не
ед инст венно
воз мож н ое,
не
само е
п рос тое
и
не
само е
вероятное.
В
рус ск ой
литературе
родо­
начальником
исторического
материализма
является
Н.
Чернышев­
ский;
в
критической
стать е,
по свя щенн ой
Н.
Новицкому,
Черны­
шевский
гов ори т: «Политические теории,
да
и
всякие
вообще
фи­
лософские
учения,
создавались
всегда
под
сильнейшим
вл иян ием
того
об щ еств енно го
положения,
к
которому
прина д ле жа ли,
и
ка ж­
дый
фило со ф
бывал
представителем
какой-нибудь
из
политичес­
ких
партий,
боровшихся
в
его
время
за
преобладание
над
об ще ст­
во м,
к
которому
принадлежал
философ».
Тут
же
Чернышевский
кра тко
вы ясн яет
из
указанного
принцип а
содержание
философии
Гоббса,
Ло кка,
Русс о,
Канта,
Фихте,
Шеллинга
и
Гег ел я.
Г.
П ле­
х анов
только
следует
принципу,
указанному
Чернышевским,
к ог­
да,
например,
гов ор ит,
что
учение
Беркли
объясняется
тем,
что
Беркли
был
духовным
лицом.
В
статье
Чернышевского
«Антропо ­
логи че ск ий
пр инци п
в
философии»,—
о
к оторой
он
сам
очень
хо­
рошо
гов ори т: «Когда говоришь без всякого плана,
сам
не
отга­
даешь,
ку да
приведет
те бя
р еч ь»,—
заключаются
вообще
все
прин­
ципы
марксистского
материализма,
а
имен но
утверждение,
что
в
человеке
одна
природа,
что
добро
есть
п ольза
и
т.
д.
Все
эти
суждения
Чернышевского
так
же
м ало
обо сно ваны,
как
его
утвер­
жд е ние,
что
время
Пу шки на
давно
п рош ло,
что
Шопенгауэр
и
Фрауенштедт
су ть
второстепенные
писат ели
(особенно любо­
пыт но
сопоставление
Шопенгауэра
с
Фрауенштедтом), что «нра­
вс тв енные
науки
различаются
от
естественных
только
тем,
что
наг
чал и
разрабатываться
ист ин но
научным
обра зом
позже,
а
потому
разработаны
не
в
так ом
совершенстве», и т.
д.,
и
тем
не
менее
эти
суждения
произвели
глубокое
впечатление
и
о каз али
значительное
влиян ие .
Нужно
отметить,
что
многие
марксисты
не
признают
ис­
торического
материализма
и
вносят
эти че скую
оценку
в
об су жде­
ние
исторических
событий...
Очерк
истории
ру сской
философии.
2-е изд.
Пб., 1921.
С.
26—29
А.
Тальгеймер
О
ПР ЕДМЕ ТЕ
ДИАЛЕКТИКИ
Франц
Мери нг,
мастерски
применявший
матер и али сти ческу ю
ди а­
л ек тику
в
об л асти
истории,
при ход ил
всегда
в
состояние
«тихой
я ро ст и», когда заходила речь об абстрактной разработке диалек ­
тического
метода,
т.
е.
независимо
от
самого
материала
и ссл едо ва­
ния .
В
эт их
случаях
он
обычно
ссылался
на
исторический
или
естественнонаучный
материал
и
на
имеющиеся
образцы
ди ал екти­
ческой
обработки.
Тако е
отрицание
би ло
даль ше
цел и,
но
в
нем
256


таилось,
однако,
здоровое
ядро.
Мер инг
ненавидел
от
вс ей
души,
и
вполне
справедливо,
научный
дилетантизм,
то
шарлатанство,
пр ед став ител и
которого
стремятся
избавиться
от
необходимости
овладеть
матери алом
науки
до
мельчайших
подробностей,
ч тобы
развивать
далее
теоретические
выводы
из
п олн оты
мат ери ал а.
В
эт ом
отношении
дилетантский
и
вульгарный
марксизм
натво­
рили
массу
несу р азн ост ей,
не
и скл ючая
обла сти
диалектики.
Бо лее
т ого,
диалектика
и
ме тод
исторического
материализма
бы ли
всегда
излюбленным
полем
для
таких
несуразностей.
Сколько
вздору
было
за
все
это
вр емя
нагорожено
по
поводу
диалектики
и
по
поводу
метода
исторического
материализма
«вообще» . 1
Мы
вполне
согласны
с
Мерингом,
относившимся
отрицательно
к
общим
рассуждениям
о
диалектике.
Они
действительно
не
имеют
никакой
цены.
'
Нын е,
когда,
несомненно,
в
головах
наиболее
передовых
сл оев
революционного
пролетариата
проявляется
доподлинный
интерес
к
ди алект ик е,
ищущий
удовлетворения,
нам
каж ет ся
особенно
уместным
предостеречь
против
общих
рассуж де ни й
вокруг
да
около
диа ле кти ки
как
от
со вер ш енно
бесполезного
занятия.
Од но
из
двух.
Или
жаждущим
знания
н ужно
показать
диа лек ­
тику
в
ее
приложении
к
определенным
диа л ек тиче ски
о бр аб отан­
ным
областям.
Или
же,
вместо
тог о
чт обы
говорить
о
диалектике,
нужно
дать
им
систему
диалектики.
К
п ока
еще
такая
научная,
до ста точн о
разр або тан н ая
д иале к­
тика
не
написана,
следует
уд ово льст воват ьс я
первым
(т.
е.
«при­
кладной»
диалектикой).
Но
выработка
диалектики
ест ь
насущная
потребность.
В
ней
нуждается
ре в олю цио нное
прол е тарс кое
поколение.
Оно
н ужд ает­
ся
в
ней,
что бы
ори ен ти ров аться
в
происходящем
общественном
перевороте,
исключительном
по
глуб ин е
за хва та,
по
р аз маху
и
головокружительной
быстроте,
понять
его
и
активно
в
нем
участво­
вать.
Этот
переворот
ставит
перед
ним
каждодневно
самые
раз­
лич ные
задачи
в
области
приложения
диа л екти ки.
Оно
должно
глубже
в ни кать
во
все
сво и
про бле мы,
чем
это
делало
поколение
до
1914 года,
за
немногими
блестящими
исключениями.
Возьмите,
например,
дискуссию
Бернштейна
—
Каутского
о
диалектическом
методе.
Трудно
решить,
кто
из
них
двоих
проявил
более
плоское
по нима ние
существа
д ела.
Глубокому
распаду
мате риа л ьног о
ф ун даме нта
капиталисти­
ческого
мира
соответствует
глубокий
расп ад
его
идеологии.
В
наи бол ее
передовых
с лоях
мирового
пролетариата
возникает
потребность
создать
себе
широкое
и
строго
координированное
миросозерцание,
возвышающееся
над
практическими
требования­
ми
борьбы
и
социалистического
ст роите л ьств а.
Это
ес ть
опять-
та ки
рядом
с
диа л екти ческ ой
обработкой
отдельных
наук
и
д иале к­
тическим
освещением
отдельных
отраслей
практической
де ятел ь­
ности
потребность
в
ди алек ти ке
вообще.
Так
как
Маркс
задуманной
им
ди ал екти ки
не
написал,
она
должна
б ыть
делом
настоящего
поколения.
9 На переломе
257


Кардинальный
вопрос
для
предварительной
работы
и
оконча­
тельной
выработки
ди ал екти ки
заключается
в
следующем:
каков
объект,
каков
специфический
мате ри ал
диа ле ктик и.
Меринг
вместе
с
водою
выплеснул
из
ванны
и
ребенка.
Он
был
трижды
прав,
отвергая
разговоры
о
диалектике
как
бесплодное
занятие.
Но
он
за бл ужда лся,
полагая,
что
диалектика
не
имеет
сто ль
же
ей
свойственного
материала,
ка к,
напр им ер,
поли ти ческ ая
эк оно мия
или
история.
Какой
это
материал?
Исследователь
диа л екти ки
должен
при
этом
критически
про­
д ол жить
ра боту
Гегеля,
кот орый
доныне
остается
единственным
и
исключительно
гениальным
систематиком
в
области
исслед ов а­
ния
диалектики.
Нужно
принять
во
внимание,
что
в
об лас ти
логики
диалектика
Гегеля
представляет
первый
серьезный
шаг
вперед
от
Аристотеля.
Здесь
идет
речь
о
критическом
продолжении
работы
Гегеля
не
только
в
отношении
метода,
но
и
предмета
исследования.
Мате риа­
лом
ди ал ек тики
служат
категории
мышления,
к отор ые
«предпо­
ла га ют»
отдельные
науки
как
из вест ные
и
данные.
Гегель
исполь­
зовал
матер и ал
отдельных
наук.
Современный
исследователь
д иа­
лектики
долж ен
будет
основательно
обкорнать
в
этом
отношении
Гегеля .
Что
касается
гегелевского
метода
трактовки
э того
мат ер иал а,
то
сл еду ет
точнее
установить,
в
чем
заключается,
по
терминологии
М ар к са , «мистическая»
сторона
в
учении
Гег ел я.
М и стика
заклю­
чается
в
том ,
что
основное
отношение
м ысли
к
действительности,
созн ани я
к
бытию,
поставлено
на
голов у.
Отсю да
ми сти че ская
ви­
димость
«спонтанейного движения»
понятий,
ч асто
вырождаю­
ща яся
в
чистую
софистику
и
пр ивод ящ ая
к
аб сурд ам.
Диалектика
должна
установить
систематическую
связь
категорий
мышления,
как
идейн ое
отражение
св язи
я вле ний
бытия.
Прогресс,
достигнутый
ге нием
Гегеля
по
ср авнению
со
всеми
его
пред ш ест венник ам и,
з аклю чает ся
в
том ,
что
он
требовал
уста­
нов ле ния
внутренней,
всесторонней,
сист емат ич еск ой
св язи
всех
категорий
мышления.
У
вс ех
пр ед шествен ни ко в
Гегеля
мы
встре­
чаемся
с
парадоксальным
взглядом
(правильно осуждаемым им
как
а бсу р д), будто логика и диалектика не обладают сами единою
сист ем атич еск ою
с вя зью.
Сам
Гегель
представляет
эту
связь
в
превратной,
искаженной
форме.
Задача
заключается
в
том ,
чтобы
представить
ее
в
пр а­
ви льн ой
форме,
т.
е.
путем
установления
правильного
отношения
мы сли
к
дей ствит ель ност и.
Здесь,
кстати,
нам
хотелось
бы
устранить
заблуждение,
в
ко­
торое
впа л
наш
друг
Бухарин.
Материалистическую
диалектику
нельзя
ни
на
один
шаг
под винут ь
вперед
аналогиями
из
м ехани ки.
Мех анич еск ие
аналогии
ничего
не
о бъ яс няют.
Диалектика
мат е­
риалистична
не
потому,
что
подыскивает
для
своих
законов
анало­
гии
из
механики
(бухаринские механические «объ ясне н ия»
диалек­
т ики
с уть
не
более,
чем
анал о гии ), а потому,
что
исходит
из
тезиса,
258


что
бытие
оп ред еля ет
мышление,
а
не
наоборот.
А
бытие
значитель­
но
богаче
механики.
Механическое
движение
сам о
есть
част ны й
случай
материального
движения.
Мне
бы
хотелось,
чтобы
эти
сжатые
и
отрывочные
заме тки
дали
толчок
прежде
всего
к
обработке
хо тя
бы
отдельных
частей
диалектики.
Гегелевская
сист ема
диалектики
покоится
на
предваритель­
ной
р аботе
Канта,
в
особенности
Фи хте
и
на
трудах
Шеллинга.
Систематическая
материалистическая
диалектика
вряд
ли
будет
написана
без
целого
ряда
предварительных
работ.
Перед
Социалистической
Академией
стоит,
сдается
мне,
на­
зревшая
и
важная
задача:
да ть
толчок
и
помо чь
предварительным
ра бо там
в
де ле
обработки
диалектики.
О
предмете
диалектики//Вестник
Социа­
листической
академии.
1923.
No
2. С. 98—101
В.
Н.
Сарабьянов
НАЗРЕВШИЙ
ВО ПР ОС23
Воп рос ы
ши рок ого
общего
мировоззрения
захватывают
все
новые
и
но вые
круги
па рт ийных
и
учащихся
масс.
Последние
синтезируют
то,
против
чего
в
отдельности
когда-то
выступал
Ге рцен :
буддизм
и
дилетантизм
в
науке.
Но
эт от
синтез
протекает
не
так
прос то,
как
можно
бы ло
бы
ожидать.
Буддизм
в
науке
выр аж ает ся
у
на ших
м олоды х
«варваров»
не
в
выборе
од ной
специал ьно ст и.
Мы
находим
более
сл ожн ый
про це сс
синтезирования
буддизма
с
дилетантизмом.
Ну жно
обо
в сем
гл авно м
знать
(дилетантизм), работая,
про­
р абаты вая
буддизм
—
с пециал ьную
обл ас ть.
Но
э того
мало.
Молод ой
варвар
хочет
специализироваться
еще
на
одной
области
науки:
на
обще м
мировоззрении,
на
общем
ме­
т оде.
Он
н ачи нает
понимать,
чт о,
не
овл ад ев
методом,
не
овладеешь
ди ле тан тски
со б ранным
мате риа л ом,
не
свя жеш ь
его
в
единство,
не
согласуешь
буддистски
п рораб отанн ы х
знаний
с
остальным
содержимым
большого
или
малого
«несессера культуры», поль­
зуясь
счастливым
выражением
т.
Гастева.
Вот
почему
так
ве лик
спрос
на
«философскую»
литературу.
Ну жно
присовокупить
к
эт ому
еще
и
тот
фак т,
что
пролетарий
имее т
кой-какие
з нания
по
есте ство зн ан ию
в
силу
уже
того,
что
он
работает
на
фабрике,
и
поним ае т
тол к
в
сел ь скохоз яйств ен ны х
пр о цессах
больше,
чем
средний
интеллигент.
У чась
методу
—
ми­
ровоззрению,
он
проверяет
его ,
испы т ывает
не
только
на
явлениях
общественной
жизни,
не
столько
пут ем
голых
рассуждений,
но
в
значительной
мере
на
явл ен иях
п рирод ы.
Разработка
и
преподавание
метода,
мировоззрения
должна
теперь
опираться
на
более
ш ирок ий
фу ндамент ,
чем
бы ло
до
по­
следнего
времени.
□*
259


Философия,
ес т еств оведен и е,
социология.
Все
ли
зде сь
у
нас
обстоит
благополучно?
Мы
имеем
стар ы е,
закаленные
в
бо ях
с
буржуазной
идеоло­
гией
кадры
социологов.
Бы ли
и
растут
спец иал ист ы
по
фил осо фии ,
и
здесь
нам
не чего
беспокоиться:
пож а луй,
через
несколько
лет
мы
буде м
иметь
да же
некоторое
«перенаселение»
философов-марксистов,
от но сит ельн ое,
конечно.
Естественников
же
марксистов
очень
мал о;
на деят ь ся,
что
быстро
вырастут
новые
кадры,
не
очень
мно го
оснований,
хо тя
Мо­
лодежь
сильно
тяго тее т
к
естественным
наукам.
Беда
в
том ,
что
в
среде
марксистов-естественников
царит,
я
бы
ск азал,
смута
по
целому
р яду
оче нь
сер ьез ных
вопросов,
и
в
част­
ности
по
в опр осу,
как
поним а ть
диалектику,
как
с в язать
ее
с
«па-
tura non facit saltus»
*
и
т.
п.
Нужно
прямо
сказ ат ь,
что
е сли
мы
успешно
заняли
в
со­
циологии
и
философии
мест о,
очищенное
буржуазными
уче ным и
с
момента
перехода
буржуазии
к
власти,
если
мы
подняли
б ро­
шенные
последней
знамена
мат ер иали зма
и
монизма,
если
мы
победно
шли
путем,
намеченным
учен ым и
эпохи
ре во лю ционной
буржуазии,
то
в
естествоведении
мы
все
еще
опираемся
на
науку,
не
подвергнутую
нашему
революционизированию
п осле
Дар­
вина.
Опыт
в
области
философии
и
социологии
отчетливо
выявил
ту
ист ину ,
что
буржуазия
в
состоянии
правильно,
научно
от ра­
жать
действительность
только
до
из вест ных
пунктов.
Дальше
д ело
продвижения
мо жет
быть
осуществлено
только
в
атмосфере,
насыщенной
рабочим
движением.
Фейербах
является
нашим
учителем,
наследством
которого
мы
гордимся,
и
все
же
фёйербаховская
философия
подвергнута
марксизмом
революционному
тра нсф ормиз му.
Тье рри ,
Минье,
Г изо
за ло жили
краеугольный
камень
на уч ной
теории
к лассо вой
борьбы,
но
марксизм
должен
был
продолжить
де ло
буржуазных
ист о рик ов,
внеся
в
их
теорию
э лемент
диалек­
тики.
Дарвин
революционизировал
естественную
науку,
как
в
об­
ласти
филос офии
это
сделали
Бэкон,
Гоббс,
французские
мате­
риалисты,
Гегель,
Фейербах.
Но...
мы
в
м ассе
стоим
все
еще
безоговорочно
на
позициях
д а рвинизм а.
И
не
зн амен ие
ли
это
времени,
что
т.
Ряз анов
делает
к
Плеха­
но ву
(Плеханову!), с сочувствием отнесшемуся к Де-Ф ри з у
с
его
мутациями,
подобного
рода
примечание:
«Плеханов переоценивает значение работ Де-Ф ри з а.
Интересно
выслушать
отзыв
одн ого
из
крупнейших
бот ани ков
XIX столе­
тия
и
последовательного
(курсив везде мой .—
В.
С.)
дарвиниста,
покойного
Тимирязева,
кот орый
при чи сляе т
работы
* природа не делает скачков.
Ред.
260


Де-Фриза
к
попыткам
умалить
зн ачен ие
дар ви низ ма» (даль­
ше
след ует
цитата
из
Тимирязева).
Самая
постановка
т.
Рязановым
во про са
—
«умаление», «по ­
следовательный
дарвинист»
—
нам
каж е тся
со вер шен но
не
отве­
чающей
д уху
маркс и зма.
Ведь
Маркс
очень
высоко
ценил
Фейербаха
и
все
же
своими
тез иса ми
поправил
и
продолжил
его,
навер но е,
ни
единой
минуты
не
думая
об
у мал ении
Фе йе рба ха.
Что
же
касаетс я
сс ылки
на
«последовательного дарвиниста»
против
Пл еха но ва,
который
как
раз
и
рас ходилс я
с
ортодоксаль­
ным
дарвинизмом,
то
она ,
конечно,
не
к
мест у.
Три
кита,
на
к оторы х
стоит
марксизм,
это
—
мони з м,
материа­
л изм
и
диалектика.
У
буржуазной
философии
мы
взя ли
ма тери али зм
и
приложили
к
нем у
диалектику,
проведенную
последовательно.
У
той
же
философии
позднейшей
формации
мы
взя ли
д иале к­
тику,
отбросив
идеализм,
превращавший
диалектику
в
коне чн ом
счете
в
метафизику.
Материализм
вместе
с
диалектикой
образовали
последователь­
ный
монизм,
ибо
материализм
механический
д ает
ли шь
непосле­
довательный,
частичный
мо низм .
Что
мы
сдел ал и
в
области
естествознания?
Мы
при н яли
материалистический
монизм,
но
вместе
с
нйм
и
«natura non facit saltus».
В
области
естествознания
ни
бур жуаз н ая
наука,
ни
наши
на­
туралисты
не
ра зви ли
диалектического
момента,
оставаясь
мет а­
физиками.
В
философии
и
социологии
мы
стоим
прочно,
и
отход
буржуаз­
ных
«ученых»
в
царство
и деал ис тиче ских ,
плюралистических
и
метафизических
теней
лишь
очи ща ет,
оздоравливает
атм осф е ру:
мы
победители
—
ес ть
и
будем.
Продолжать
же
оп ира ться
на
буржуазное
естествоведение
мы
уже
не
можем
даже
в
области
материализма
и
монизма.
Буржуазия
должна
сп ешно
менять
позиции,
быстро
от ка зы­
ваться
и
от
т ого,
и
от
другого.
Т.
Тимирязев
(сын)
уже
ударил
в
набат,
он
предупреждает,
что
буржуазное
естествознание
все ми
сил ами
протаскивает
по­
повщину
в
л ице
телеологии.
Мы
дол жны
приветствовать
призыв
т.
Тим иря зева
к
изучению
естественных
наук,
открыто
заявивши,
что
эта
область
знания
до
последнего
времени
оставлялась
нами
в
забвении.
В
свое
врем я
Плеханов
не
уставал
звать
к
изучению
философии:
тог да
этот
уча сток
научного
фронта
был
нашим
слабым
пунктом.
Вр е мена
меняются.
Естеств озна ни е
является
в
настоящее
время
как
раз
тем
полем,
на
к отором
буржуазная
идеология
не
проч ь
дать
нам
генеральное
сражение.
К
это му
она
готовится
с
давних
по р,
ибо
махизм
ес ть
не
что
иное,
как
от ход
от
материализма
к
субъективному
идеализму.
261


Но
не
мах из му
выиграть
сражение,
так
как
мы
опираемся
в
борьбе
с
ним
на
крепчайшие
позиции,
занятые
тем
же
буржуаз­
ным
естест вов ед ением.
С
дарвинизмом
мы
ид ем
в
ногу
в
об л асти
материализма
и
монизма.
Но
не
так
легко
одолеть
современных
мутационистов,
бессозна­
тельно
согласовывающих
телеологию
с
диалектикой.
Нужно
определенно
сказать,
что
победа
будет
за
на ми
только
в
том
сл у чае,
ес ли
мы
берговским
телеологическим
диалектика.м
противопоставим
материалистическую
диалектику
же.
Только
диалектикой
можно
свести
бергщину
к
небытию.
И
диалектика
не
только
дает
матери али ст ичес кому
естествове­
дению
победу
над
телеологическими
бреднями,
но
и
разовьет
дар­
винизм
в
действительно
широкое,
всестороннее
мировоззрение,
каковым
он
является
пока
только
в
определенном
и
узком
смысле.
Тольк о
отсутствие
в
дарвинизме
диалектики,
как
ос о знан­
н ого
метода
из уч ения
и
постановок
вопросов,
дела ет
из
нег о
метафизическую,
консервативную
систему,
не
желающую
ни
самой
выходить
за
определенные
рамки,
ни
других
в пус кать
к
себе.
Д ар винизм ,
обогащенный
диалектикой,
несомненно
суме л
бы
использовать
тот
богатейший
материал,
к оторы й
собран
наукой
за
полстолетия,
не
останавливаясь
сектантски
на
нескольких
ч аст ных
форм ула х
и
не
превращая
последние
во
всеобщие.
Сдвиги
в
есте ство зн ани и
велики,
и
их
не об ходи мо
уче сть.
Проф.
М.
Завадовский
в
св оей
рецензии
на
книгу
Ю.
Филиппченко
«Из ­
менчивость
и
эволюция»
пишет:
«До последнего времени русский читатель принужден черпать
познания
о
современном
состоянии
наших
представлений
об
эво­
люц ии
живого
мира
из
кни г
не
первой
свежести.
Книги
К.
Тими ­
рязева,
Лехе
и
пр .,
пр ек ра сные
по
ясности
мысли,
цельности
и
про­
д ум анно сти
плана,
или
совсем
не
отражают
или
отра жа ют
в
не­
достаточной
ст е пени
огромный
сдвиг,
кот оры й
наметился
и
о тчасти
осуществился
в
би ологии
по
отношению
к
методам
исследования
эво люцио нных
проблем...
Во лны
новых
брошенных
мыслей
докати­
ли сь
в
Россию
лишь
с
большим
запозданием,
с
трудом
пре­
одо лев ая
ин ерц ию
высшей
шко л ы».
Эт от
консерватизм
дарв ин ис тов
—
а
высшая
школа
у
нас
пред­
ставлена
последними
—
объясняется
именно
те м,
что
над
д иале к­
ти кой
(неосознанной)
Дарвина,
как
и
над
диалектикой
Ге гел я,
одержала
победу
«система».
Плеханов
об
этом
гов ори т,
что
в
теории
Дарвина,
по
существу
ди ал ек тичес ко й , «старая метафизика была поставлена на голову» .
Насколько
серьезны
наметившиеся
сдвиги,
видно
хотя
бы
из
той
же
книги
Филиппченко,
к отор ую
п роф.
М.
З авадо вский
рекомен­
дует
как
«лучшее общедоступное введение в современное учение
об
изменчивости
и
эв олюц ии ».
Там
мы
читаем:
«...в
настоящее
вре мя
мы
должны
признать,
что
подбор
не
играет
той
роли,
к отору ю
приписывали
ему
раньше;
он
ничего
262


не
соз дает,
а
лишь
нах од ит
и
выделяет
то,
что
бы ло
уже
прежде.
Мод и фик ации
или
п рост ые
вариации
не
играют
роли
в
общем
ходе
эволюционного
пр оцесса,
так
как
они
не
наследственны».
И
да льш е:
«Как бы то ни было,
мы
смело
може м
признать
в
настоящее
время,
что
мут ации
несомненно
играют
важную
роль
в
общем
хо де
эво люцио нног о
пр оце сса,
так
как
этим
путем
возникают
новые
свойства».
Это
—
не
просто
«сдвиги», а целый бунт против дарвиновской
«системы», и нашим натуралистам,
очевидно,
придется
выбирать
меж ду
методом
и
системой,
ме жду
дарвинизмом
в
шир оком
смысле
слова
и
дарвинизмом,
превратившимся
в
неч то
сектантское,
кон­
сервативное.
Поскольку
эти
сдвиги
носят
об щий
характер,
в
них
заинтере­
сованы
и
мы,
философы-марксисты,
так
как
диалектический
ма­
териализм
—
это
на уч ное
миропонимание.
Не
претендуя
на
разрешение
поставленных
«сдвигами», вопро ­
сов
в
плоскости
биологии,
мы
покажем,
как
далеко
разошлись
но­
вейшие
течения
с
дарвинизмом
в
узком
смысле
слова,
покажем
так же
и
то,
что
некоторые
формулировки
нов ых
течений
для
ма рк­
сиз ма
вполне
приемлемы,
а
некоторые
м огут
б ыть
с
ус пе хом
си н­
тезированы
с
дарвинизмом.
Воспользуемся
для
этого
последней
работой
Берга
«Номоге­
не з»24, где он отчетливо формулирует свои положения в противо ­
вес
дарвиновским.
По
Дарвину
По
Бергу
Все
организмы
развились
из
од­
ной
или
немногих
первичных
форм,
т.
е.
монофилетично
или
олигофи-
летично.
Организмы
развились
из
мно гих
тысяч
первичных
форм ,
т.
е.
поли-
филетично.
По
вопросу
о
моно-полифйлетизме
имеется
громадная
лите­
ратура,
разобраться
в
к отор ой
на м,
неспецам
по
естественным
н ау кам,
нет
никакой
возможности,
но
чита те ля,
привыкшего
ста­
вить
воп рос ы
ши рок о,
а
не
только
узко-экспериментаторски,
по­
ражает
ме тафи зи чно сть
постановки
вопроса
как
да рв инист ам и,
так
и
противниками
пос лед ни х.
Все
построено
по
формуле
«или
—
и ли »: дивергенция или кон ­
вер ген ция ,
один
предок
или
много
их
и
т.
п.
Да р винисты ,
защищая
монофилотизм
(происхождение от одного предка),
учитывают
только
од ну
сторону
дела,
т.
е.
внутренние
противоречия,
и
как
бы
абстрагируются
от
внешних,
т.
е.
от
противоречий
организма,
вида
и
т.
п.
и
среды.
А
между
тем
следовало
бы
вспомнить
слова
самого
Да рв ина
(письмо к М .
Вагнеру
от
13/Х 1876 г. ):
«По моему мнению,
я
сделал
од ну
б ольшую
ошибку
в
том,
что
не
пр из нал
дос таточн ого
вл и яния
пря мо го
воздействия
окру жаю­
щего,
т.
е.
пищ и,
климата
и
пр.,
н езави си мо
от
естест венно го
263


отбора .. .
Когда
я
писал
«Происхождение видов»
и
несколько
лет
после
того
я
находил
оч ень
м ало
хороши х
доказательств
в
пользу
влияния
окружающей
среды;
теперь
набралась
большая
армия
до­
казательств».
Не
учесть
влияния
ср еды
—
это
значит
пройти
мимо
половины
дел а.
К
сожалению,
у
учеников
Дарвина
абстрагирование
от
внеш­
них
про тивор е чий
так
си льн о,
что
ламаркизм,
обращавший
в нима­
ние
как
раз
на
последние,
счи тает ся
чуть
ли
не
антиподом
д ар­
винизма.
Наоборот,
у
защ ит ни ков
полифилетизма
палка
перегнута
в
сторону
метафизики
самого
худшего
порядка.
Т ак,
например,
в
«Номогенезе»
Берга
мы
ч и таем : «Сторонники теории отбора
объясняют
раз личи я
в
стр оени и
организмов
как
результат
дивергенции,
т.
е.
расхождения
при зн аков
на
основе
из мен чив ост и,
случайной
полезности,
борьбы
за
существование
и
пер е жива ния
наиболее
приспособленных.
Сходства
же
толкуют
как
нечто
изначальное,
как
следствие
наследования
признаков
от
общих
предков.
Но
сплошь
и
рядом
наблюдаются
сходные
признаки
у
д вух
организмов,
пр инад ле жащих
к
столь
разным
группам,
что
о
наследовании
с ходн ых
черт
от
общих
предков
не
мо жет
бы ть
и
реч и.
Таковы,
нап рим ер
сх о дства
между
китами
и
рыбами
или
м еж­
ду
дельфинами
и
ихти оза вра ми .
Чтобы
и
у
китов,
и
у
рыб
с лу­
ча йно
появились
о дни
и
те
же
признаки,
притом
специально
предназначенные
для
жизни
в
водной
среде,
это
столь
невероятно,
что
даже
сторонники
Дарвина
не
реш аются
на
такое
объяснение.
Здесь
откидывают
у част ие
естест венно г о
отбора
и
говорят
о
том ,
что
сходные
условия
вызывают
появление
сход н ых
че рт.
Но
при
п одоб ном
толковании
у пу скают
из
виду,
что
становятся
на
точку
зр ени я-
из н ача льной
ц елесообраз ност
и...»
Как
видит
чит ате ль,
Берг
очень
метко
подхватывает
момент
стихийного
синтезирования
д ар виниз ма
и
ламаркизма,
но
сам
он
безнадежно
застрял
в
решетке
своей
«конвергентной»
головой,
раздувшейся
от
обилия
в
ней
святых
духов:
вместо
того
чтоб ы
иметь
дело
с
действительной,
ма тери ально й
конвергенцией,
он
предпочел
конвергенцию
«изначальной целесообразности».
Для
нас,
по
крайней
мере,
в
э том
«великом»
спо ре
нет
узлов,
которые
приходилось
бы
разрубать:
они
распутываются
пут ем
синтеза.
Рассматривая
организм
в
его
внутреннем
развитии,
абс тра­
гируясь
от
внешних
про тив ор еч ий,
мы
признаем
монофилетизм,
но,
как
только
учте м
влияние
внешней
среды,
мы
признаем
и
по-
лифилетизм.
Маленький
пример:
Длинноголовые
при
неизменных
внешних
условиях
дадут
в
по­
томстве
только
длинноголовых,
но
эти
последние,
попа д ая
в
и ные
условия,
обычно
тра нс фор мирую тся
в
недлинноголовых.
По
Дарвину
Дальнейшее
развитие
организ­
мов
шло
диверг ент но.
По
Бе ргу
Да л ьнейше е
развитие
шло
п ре­
им ущ ест венно
конвергентно
(частью
дивергентно).
264


Мы
уже
говорили
об
этом
выше,
так
как
в
н ат урал и сти ческой
литературе
вопрос
о
моно-полифилетизме
тесно
связан
с
дивер­
г е нцией
и
конвергенцией,
и
нам
лишь
прих о д ится
повторить:
э тот
вопрос,
очевидно,
реш ает ся
по-разному
в
каждом
отдельном
слу­
чае
в
зависимости
от
того,
что
в
данный
период
вр е мени
п рео бла­
дает,
внутренние
или
внешние
противоречия.
Формулировка
дарвинистов
для
нас
неприемлема
своей
одн о­
бок ой
категоричностью,
а
формула
Берга
—
ублюдочна: «преиму­
щ ес т ве нно», «частью», хотя ближе к истине,
признавая
обе
линии
развития.
По
Дарвину
По
Бергу
Все
организмы
развиваются
на
...на
основе
закономерностей,
основе
сл учайных
вариаций.
Здесь
мар кс ист
не
м ожет
сомневаться
в
выборе:
он
дарвинов­
скую
формулу
долж ен
самым
решительным
обр азом
отмести.
Вплоть
до
XVIII в .
в
материализме
господствовал
та кой
взгляд
на
мир:
неисчислимое
количество
а томов
носится
в
п ростра нс тве ,
образуя
различные
ко мб ина ции;
отдельные
из
ни х,
случайно
ок аз ывая сь
приспособленными
к
окружающим
комби н ац иям,
на­
долго
сохраняют
св ою
устойчивость.
Для
э тих
ма те риа лис тов
мир,
в
сущности
говоря,
представляет
с обою
хаос.
Дарвин
под
«случаем»
по ним ает
не
произвол,
а
такое
явление,
причина
к оторо го
нам
не изв ест на,
на ми
не
прослежена;
его
по ни­
ма ние
«случая»
то
же,
что
и
Энгельса:
нет
следствия
без
причины,
но
в
ины х
случаях
причинно-следственная
цепь
для
нас
как
бы
ра­
зорвана,
причем
в
наших
руках
только
«следственная»
ее
поло­
вина.
Та кое
понимание
«случая»
вполне
научно,
но
дарвиновская
тео ­
рия
ра з вития
на
основе
случайных
вариаций
возвращает
нас
к
атомическому
материализму
с
его
миром-хаосом,
поскольку
мы
учтем,
что
вариаций,
по
Дарвину,
бесконечно
мно г о: «Количество
сущ ест вов авш их
когда-то
промежуточных
разновидностей
должно
быть
поистине
ог ром но
и
стоять
в
соответствии
с
тем
огромным
ма сш табом,
в
каком
совершался
процесс
и стр ебл ен ия» («Проис­
хождение
вид ов»).
Если
число
вариаций
ограничено,
то
мы
може м
их
предвидеть
с
большой
степенью
вероятности.
Так,
наприм*ер,
е сли
мне
дан а
связка
в
десять
ключей,
из
к ото­
рых
оди н
подходит
к
данному
за мку,
то
я
могу
рассчитывать
на
ус пех
по паст ь
на
нужный
ключ
в
10% для первого раза,
в
11,1% —
для
второго
раза,
в
50% —
для
9разаит.
д.
Если
же
в
эт ой
связке
количество
ключей
«поистине огромно»,
то
практически
ч ело вечест во
попадает
в
сферу
непознаваемого,
в
сфе ру
кантовской
вещи
в
с е бе , sui generis.
Ди але кти ческ ий
материализм
базируется
на
з акон омернос ти
мира,
причем
эту
за кон омерн ость
он
видит
не
только
в
т ом,
что
нет
сл едств ия
без
пр ич ины,
но
что
нет
и
нез ависим ых
друг
от
друга
265


причинно-следственных
рядов;
диалектический
материализм
—
самый
последовательный
монизм,
т.
е.
представление
м ира
как
диалектического
единства,
где
каждое
яв лен ие
есть
следствие
все­
го
и,
в
св ою
очередь,
причина
всего.
При
так ом
взгл яд е
на
мир
мы
смело
откидываем
формулировку
Дарвина
и
утверждаем,
что
в
определенных
условиях
ме ста
и
времени
это
условие
может
варьи­
ровать
только
в
определенную
с торон у.
Это
то,
что
мы
называем
объективной
необходимостью.
Формула
Берга
для
нас
полн ос тью
приемлема,
но
без
его
приме­
чаний
к
слову
«закономерность», ибо в этих комментариях он
возвращается
к
старой,
сред невек о во й
схоластике
с
изначальным
стремлением
ми ра
К
Добру,
с
кодексом
законов
и
правил
жизни-
эволюции,
кот орая
сама
себе
пи шет:
П ри рода
метафизической
по­
ло вино й
своего
двойственного
тела.
Для
нас,
сле дов ате льн о,
более
приемлемо
решение
Берга
и
по
такому
воп рос у:
Марксизм
не
может
принять
и
такого
р ешен ия
Дарвина:
По
Дарвину
По
Бергу
На следст вен ных
вариаций
м ас­
са,
и
ид ут
они
по
всем
направлениям.
Нас лед стве нны х
вариаций
огра­
ниченное
число,
и
они
идут
по
опре­
деленным
направлениям.
По
Дарвину
Изменениям
п одв ерга ются
от­
дел ьные,
е динич ные
особи.
По
Бер гу
Изменения
захватывают
гро­
мадные
массы
особей
на
обширной
т ерри тор ии.
Воп рос
здесь,
конечно,
не
в
том,
и зм еняются
ли
отдельные
ос о­
би;
ни
один
здравомыслящий
человек
не
станет
отрицать
того,
что
и змен яе тся
и
человек,
как
особь,
и
сазан,
как
особь,
и
воробей,
как
особь.
Дело
не
в
этом.
Мы
сп раши в аем:
является
ли
вид
единством
или
только
суммой
единств-особей?
И
ес ли
нам
о тве тят,
что
вид
сам
—
е динств о
—
ма р ксист
же
только
так
ответить
и
может,—
то
мы
продолжим
первое
положение:
изме няется
вид,
изме няютс я
и
его
части,
изме­
н яется
ви д,
из меня ю тся
и
особи,
его
сос тавляю щи е.
Картинный
пример:
на
д анной
территории
бы ло
много
раз но­
цветных
ба бо чек,
остались
п реим ущ ест венно
зеленые:
воробьи
поклевали
брос ав ши хся
в
глаза.
Каким
образом
трансформиро­
вался
«вид»
бабоч ек :
бабочка
ли
за
бабочкой
из
незеленокрылых
попа д ала
в
пасть
прожорливого
воробья,
или
бабочки
в
м ассе
—
сотни,
тысячи...—
стал и
погибать,
как
неприспособленные?
Учитывая
одн охара кте рнос ть
особей
данного
вида
и
общность
для
них
географического
ландшафта,
мы
должны
определенно
сказать,
что
берговское
определение
несомненно
отражает
дейст­
вит ель но сть
научнее,
чем
дарвиновское.
В
этой
части
дарвинизм
н есет
в
себе
«классические принципы»
266


капиталистического
обще ства
эп охи
свободной
конкуренции:
борь­
ба
индивидуумов
Смит а,
роб и нзон ада
Рикардо,
го­
сударственные
теории
«свободного договора».
Общес тв о
—
граждане,
вид
—
особ и.
Теперь
атмосфера
иная,
и
почему
так
крепко
держатся
совре­
мен ные
естественники,
да
еще
марксисты,
столь
«древних»
форму­
лировок,
почему
не
пытаются
их
революционизировать,—
для
нас
это
представляется
большой
загадкой.
Не
потому
ли,
что
дарви­
нист ы
давно
уже
перестали
за нимат ь ся
чем
бы
то
ни
было,
кроме
собирания
и
простого
о писани я
мат ери ал а.
Только
этим
можно
объяснить
тот
изумительнейший
фак т,
что
дарвинисты-марксисты
ни
на
йо ту
не
сд ви нул ись
в
сторону
диалектики
в
вопросе
о
виде
и
о
скачках
в
процессе
развития.
По
Дарвину
По
Бергу
Организмы
развиваются
путем
медленных,
едва
замет н ых,
бес­
прерывных
изменений.
...с кач кам и,
пароксизмами,
му-
тационно.
«Рождение и смерть осо­
бей ,
видов,
ид ей
—
есть
процесс
ка­
тастр офи чес к ий.
Появлению
на
свет
в сех
эт их
ка тегор ий
пр едше ству ет
дл инны й
скрытый
период
развития...
а
з атем
сразу
наст упа ет
скачок,
saltus...»
Вид
—
это
термин
«совершенно
пр оизволь ный,
придуманный
ради
уд об ства...» .
В
дейст вит ел ьност и
ви­
дов
нет .
Вид
ест ь
замкнутая
в
известных
пр ед елах
времени
и
пространства
единица
(Де- Фр из) .
Ви ды
резко
разграничены
од ин
от
другого
(Берг) .
Дарвиновская
теория
э волю ции
был а
реакцией
в
отношении
старых
метафизических
теорий?
Ви дов
столько,
сколько
их
создал
господь
б ог,
говорил
Линней?
Эта
мета фи зи ка
затем
был а
при кр аше на
теоретическими
измыш­
лени ями
Кювье,
поставившего
на
место
«господа бога»
мир овы е
катастрофы:
вид ы
не
изменяются
от
катастрофы
до
катастрофы.
Гений
Дарвина
до
основания
сн ес
возведенные
постройки
клас­
сической
метафизики,
но
именно
потому,
что
ему
приходилось
бороться
с
ярк о
выраженной
талантливым
Кювье
теорией
кат аст ­
роф ,
скачков,
Дарвин
столь
же
ярко,
но
уже
не
талантливо,
а
ге­
ниа ль но,
воздвиг
теорию
эволю ции,
постепенных,
н еза метны х
из­
менен ий.
Е сли
мир
и зме няется
постепенно,
ес ли
natura non facit
saltus, то,
кон ечн о,
и
вид а
в
действительности
не
существует,
он
—
лишь
условное,
рад и
уд обств а,
понятие,
это
—
вполне
пос ле­
довательно.
Т еза
—
катастрофы,
антитеза
—
никаких
кат аст ро ф,
эво­
люция.
И
теза,
и
ан тит еза
—
метафизика,
у
Кюв ье
бросающаяся
в
глаза,
у
Дарвина
—
малозаметная,
замаскированная.
Эволюцией
можно
объяснить
совершенствование
и
регрессирование
предмета
или
признака,
но
как
без
скачка
объяснить
появление
или
ун ичт о­
жени е
вещи,
ее
признака,
ид еи
и
т.
п.?
267


Б ерг
совер ш енно
по-марксистски
формулирует
характер
раз­
вит ия:
эво лю ция
—
скачок
—
эволюция;
мутационисты
вообще
видят,
что
одной
эволюцией
объ ясни ть
пре вращ ени я
нель­
зя;
дарвинисты
же
упорно
отстаивают
точку
зрения
«небытия скач­
ков », как чего- то
общего,
обязательного.
Есл и
во
в рем ена
Дарвина
эта
теория
была
рево л юци онно й,
ибо
она
была
по
«сальто-мортал ь н ы м», глубоко метафизическим
ска чкам
Кювье,
то
теперь
эволюционизм
с тал
глубоко
консерва­
тивным
течением
мысли,
ибо
он
м ешает
продвигаться
впер ед;
оп ра вда ния
ему
бы ть
не
может
еще
и
п отом у,
что
Гегель,
Маркс,
Энгельс,
П лехан ов
вопрос
о
скачках
поставили
т ак,
что
кювьетист-
с кой
метафизикой
в
последних
и
не
пахнет.
Пр ав да,
де-Фриз,
Кор жин ск ий
и
их
пос лед ов ат ели
сн ова
за­
говаривают
языком
Кюв ье,
и
не
здесь
ли
лежит
разгадка
т ого
странного
явления,
что
марксисты-дарвинисты
пугаются
saltus‘a,
как
известная
купчиха
—
сл ов
«жупел»
и
«металл» .
Нам
это
пре д­
по ло жение
к аж ется
более
чем
вероятным.
***
Я
выступил
на
предыдущих
страницах
с
обвинением
м арк­
с и стов -на тура лис тов
в
их
догматической
приверженности
дарви­
низму
И
в
нежелании
или
неу ме нии
схватить
то
новое
в
ми ре
естественных
наук,
что
тр ебу ет
анализа,
отв ета,
си нте за. ..
Эта
вина
тем
более,
в
моих
гл аза х,
тяжка,
что,
оставаясь
на
старых
позициях,
не
участвуя
в
продвижении
вперед,
которое
на­
лицо ,
марксисты-натуралисты
как
бы
устраняются
от
участия
в
постановке
и
в
решении
тех
проблем,
которые
встают
пер ед
марксистом
вообще,
п ро блем
общего
миров оззре ни я,
общего
метода.
А
между
тем
им енно
тепер ь
перед
нами
открываются
широкие
перспективы
разработки
общих
научных
вопросов.
Ведь
только
в
ди к татуро-п ролет арс ком
обще ств е
мы,
марксисты,
може м
внутри
себя
со зд ать
мощный
универсальный
учен ый
аппарат,
работаю­
щий
каю
единый,
методами
ест еств енных
наук,
социологии
и
фило с оф ии.
В
буржуазных
странах
ре во лю цио нные
марксисты
не
богаты
н а турали стам и.
И
это
понятно.
Если
во прос ы
фил о софии
и
социо­
логи и
могут
быть
прекрасно
и зуче ны
по
книгам
в
тю рьмах,
сс ыл­
ках,
в
трамваях
по
пути
с
одного
собрания
на
другое,
дома
по
ночам,
в
пятнадцати
—
двадцатиминутные
свободные
от
союзных,
партийных,
хлебн ых
дел
к усоч ки
времени,
то
естеств ен ни к
нуж­
дает ся
в
лабораториях,
в
работе,
что
наз ы ваетс я,
по
расписанию.
Вот
почему
в
наш их
рядах
почти
нет
естественников,
а
те,
которые
п ришли
к
нам
с
это й
специальностью,
должны
были,
по
условиям
партийной
жизни,
превратиться
в
бывших
естественников.
Мудрено
ли
поэтому,
что
даж е
большой
знаток
марксизма
Ме­
ринг
пишет
* такие сугубо неверные вещи,
как
сл ед ующ ее: «Исто-
* Меринг—«Кант,
Ди цге н,
Мах».
268


риче ек ий
мате риа ли зм
—
это
законченная
теория,
о пре дел енно
предназначенная
для
познания
исторического
развития
ч ел ове­
чес ко го
общества,
черпающая
свои
законы
в
самой
себе.
Она
так
же
ма ло
сливается
с
ест ест веннон ауч ным
методом,
как
м ало
она
сама
предъявляет
п ри тязани й
на
естест венн ые
науки».
Диалектический
материализм
—
это
научное
миропонимание.
Этим
все
сказано.
Исторический
материализм
—
тот
же
диалек­
тический
материализм
в
применении
к
и ст ории
общества.
В
Советской
России
лаборатории,
книгохранилища
стали
на­
ши ми;
е стест венн ик ов
мы
используем
по
их
специальности.
Теперь
марксист-натуралист
может
спокойно
работать
по
своему
во про су.
Мы
уже
им еем
к рупн ых
«спецов»
в
лиц е
т.
Тимирязева,
Завадов-
ск их
и
др.
Марксизм
должен
теперь
внедриться
во
все
об ла сти
з на ния,
и
сделает
он
это
с
тем
большим
эффектом,
чем
мо нол итне е
будет
он
во
вс ех
своих
основных
сферах:
ест еств ов ед ении,
социологии,
ф илос офии.
Естественник
по
характеру
своей
работы
пр еим ущ ест венно
экспериментатор,
ум
его
—
ко нк ре тный,
метод
его
—
индукция.
Социолог
ск лон ен
к
индукции
«широкого полета»
и
не
прочь
увле­
каться
аналогией?
Фил ос оф
—
отвлеченная
го лов а,
с
широкими
обобщениями.
Т.
Тимирязев
в
споре
с
Бергом
говорит,
что
мыслить
умеет
то т,
кто
экспериментирует.
Мы
поз во лим
себе
с
этим
не
согласиться.
Эк сп ери ме нтатор
л егче
и
быстрее
распутает
сложный
узел,
но
ему
трудно
«вы ­
думать»
но вую
форму
узла.
Здесь,
пожалуй,
карты
в
руки
чел ов еку
с
фил осо фск ой
склад­
кой
мышления.
Но
все
эти
складки
сильно
односторонни.
Нужно
си н тез иро вать.
Этот
синтез
нам
в сем
крайне
необходим,
иначе
мы
буд ем
по-
пр ежнем у
иметь
дело
с
туманными
категориями.
Чтоб ы
иллюстрировать
это
по ло жени е,
я
п ере йду,
по
существу,
к
одному
из
туманных
вопросов.
Возьмем
вопрос
о
«качестве»
и
о
«скачках» .
Яс ен
ли
он
«философам»
и
«социологам»? Нет!
З десь
они
на­
ходятся
в
сфер е
общ ей
постановки
вопроса.
Мое
глубокое
уб еж дени е,
что
е сли
бы
они
вышли
из
общей
сферы
в
частную,
с
деталями,
в сякие
недоумения
между
марк­
систами-натуралистами
и
философами-социологами
был и
бы
быстро
ликвидированы.
Новая
беда
заключается
в
том ,
что
дат ь
эти
частности
м огут
преимущественно
естественники.
Они
должны
захотеть
поработать
над
этими
во пр осам и,
исход­
ным
пунктом
сделавши
не
учения
Коржинского,
Фриза
и
др .,
а
Гегеля,
Энгельса,
Плеханова.
Для
натуралистов
это
тем
более
ин­
тересно,
что
вечно
спо р ный
вопрос
о
«виде»
и
«разновидности»
есть
лишь
частный
вопрос
«качества»: будет правильно решен
последний
—
р еши тся
и
первый.
269


Мы
гов ори м
о
переходе
качества
чер ез
количественные
измене­
ния
к
новому
ка честв у
путем
скачка,
мутации,
перерыва
старой
э волю ции.
С качок
мы
представляем
с ебе
не
ускоренной
эв ол юци ей,
а
именно
мутацией,
движением,
совершающимся
в
условиях
новых,
и ных
связей,
причем
вслед
за
этой
мутацией,
по
нашему
мнен ию ,
восстанавливается
постепенный
(эволюционный)
процесс
нового
качества,
с
иными
(уже третьими)
свя зями .
Образный
пр име р:
Качество
No
1: буржуазия,
пролетариат
и
прочие
классы
нахо­
дятся
в
капиталистической
св язи
(буржуазное общество); эти
связи
изм ен яют ся
постепенно,
оставаясь
по
су ще ству
теми
же
(ко­
л ич ест венно -эвол ю цио нный
п ро ц ес с ); наступает скачок:
стары е
с вязи
разорваны,
во сс та навл ивают ся
иные,
я
бы
ск аза л,
мех ан и­
ческ и е,
ибо
былое
единство
распалось,
и
борются
(находятся во
враждебной
с вяз и) minimum два единства;
борьба
эта
мутацион-
на:
тр амв аи
выполняют
роль
баррикад,
рабочие
—
красных
сол­
дат,
кап ита ли сты
—
черн ых
командиров
и
а гит ат оров
и
т.
д.;
борь­
ба
к онч ается
победой
одного
из
борющихся
единств
и
появляется
об щес тво
диктатуры
пролетариата,
в
ко тором
те
же
си лы
находят­
ся
в
св язи
иного
х ар актер а,
чем
в
ка честве
No
1; качество No 2
эво­
люционирует
(постепенно,
количественно
изменяется).
Читатель
не
на йдет
здесь
ничего
мудреного,
на
самом
же
дел е
вопрос
не
так
прост.
Мне
вспоминается
о дин
доклад
о
Февральской
ре в ол юции,
сде­
л анный
м олоды м
историком
в
Свердловском
ун-те.
Он
пытался
до­
каз ать ,
что
Фев р ал ьская
революция
не
есть
революция,
а
что
тако­
вой
был
л ишь
Октябрь.
Зав яз алась
д иск уссия ,
в
ко торой ,
есл и
не
запамятовал,
доклад­
чик
остался
в
одиночестве.
А
ме жду
тем
он
был
прав
ровно
в
той
же
мере,
в
какой
бы ли
пра вы
его
противники.
Не со мне нно,
что
февральские
дни
был и
и
ре в ол юцион ными,
и
нереволюционными,
что
они
бы ли
эпохой
мутации,
раз дел яв шей
два
разных
ка чества ,
и
в
то
же
время
днями
того
же
качества,
ко­
торое
б ыло
и
до
и
после
них .
Был
ли
декрет
о
продналоге
скачком?
Наступило
ли
за
ним
но­
вое
качество?
Ответим
фор мул ой
логики
движения:
да
—
нет .
Мотивируем
теперь,
почему
на
поставленные
воп рос ы
нельзя
от веча ть
по
д ругой
формуле: «да
—
да», «нет
—
нет».
Ск ачо к,
по
Гегелю
—
Плеханову,
лежит
на
грани
двух
качеств,
а
потому,
ч тобы
ответить,
ск ачок
ли
февральские,
октябрьские
дни
или
акт
замены
продразверстки
налогом,
мы
должны
о пр еде­
лить,
новое
ли
ка чество
бытие;
наступившее
после
этих
дн ей
или
акта,
или
то
же,
что
б ыло
и
до
этих
дн ей.
Но
как
это
сделать?
Если
до
Фе в ральской
ре в олюции
буржуа­
зия
была
правящим,
а
пролетариат
подчиненным
классом,
то
и
после
нее
отношение
ос тало сь
то
же.
В
.этом
отнош ен ии
270


к ачес тво
ост алось
ст ары м,
Февральская
революция
не
есть
рево­
люция,
не
есть
скачок.
Л енин
про
нее
говорил: «Какая она там ве­
л икая
революция?!»
Но
если
рас смотреть
Россию
до-и-после-февральскую
в
другом
отношении,
ну
хотя
бы
в
отношении
внутрибуржуазных
связей,
то
два
качества
будут
налицо
и
февральские
дни
мы
квалифици­
руем
как
дни
скачка,
революции.
Возьмем
Октябр ь .
До
него
после
нег о
Несомненные
два
качества.
Октябрь
—
несомненный
ска чо к.
Но
если
р ассмо т­
реть
Россию
до-и-после-октябрьскую
в
отношении
наличия
госу­
дарственности,
то
ка ч ество
остается
тем
же
(и там,
и
здесь
госу­
д арств о ), скачка не было,
он
еще
впереди
*.
В
чем
же
дело?
На
мой
взг ля д,
оно
заключается
в
следующих
о сно вных
п оло­
жениях
ма ркси зма :
нужно
всякую
вещь,
вс якое
явление
рассмат­
ривать
в
отношении
к
другим
вещам,
друг им
явлениям,
т.
е.
в
связи
с
ними,
а
т акже
в
собственном
развитии,
не
за бывая ,
что
всякая
в ещь
есть
совокупность
свойств.
Вещ и
и зм еняют ся
и
превращаются
в
результате
вну тр е нних
противоречий
и
вн е шних.
Если
мы
с
это й
точк и
зрения
рассмотрим
вопрос
о
скачках
и
о
качестве,
тогда
получим
следующее
решение
во пр оса.
Каче ство
есть
отношение
совокупности
св ой ств
данной
вещи,
данного
явления
к
совокупности
свойств
д ругой
вещи,
другого
явл ен ия.
Мир
в
целом
не
обладает
ни
каче ство м ,
ни
количеством, taK
как
его
нельзя
рассматривать
в
отношении
к
чему-нибудь
ином у,
к
ми ру
пр им
хотя
бы.
Сам ое
же
слово
«качество»
показывает,
что
зде сь
уже
имеется
отношение,
ср авнение.
Но
мы
можем
взять
такое
отношение,
которое
ничего
не
говорит
о
качестве:
2 фунта яблок
3 фунта яблок .
Это
—
чисто
количественное
отношение.
Для
того
чт обы
оно
стало
качественным,
ну жно,
чтобы
в
число
сво йст в
числителя
и
знаменателя
или
числителя
или
знаменателя
вхо д ило
какое-либо
новое
—
одн о,
два,
д есять ,
это
безразлично
—
свойство:
2 фунта яблок антоновских или
3 фунта яблок анисовых
* Его можно мыслить так:
соберется
так о й-то
съе зд
Советов
и
постановит:
делать
нам
неч его ,
самораспускаемся.
271


или
2 фунта винограда_ _ __
2 фунта черной сливы .
Мы
бе рем
родившегося
ребенка
в
отношении
к
эт ому
же
ребен­
ку
в
состоянии
до
моме н та
рождения.
Оба
они
в
отношении
друг
к
другу
различные
качества,
так
как
в
совокупность
свойств
утроб­
ного
р е бенка
входит
единое
с
м атер ью
кров ооб раще ние ,
особые
свойства
легких
и
т.
д.,
в
совокупность
же
свойств
родившегося
р е бенка
входят
новые
свойства:
дышать,
ртом
принимать
пищу,
пачкать
пеленки...
де в очка
(одна совокупность свойств)
на
опреде­
ленной
сту пени
своего
развития
с тан ов ится
девушкой
(другая
совокупность
свойств),
когда
у
нее
отк ры ва ются
менструации,
матерью
(третья совокупность свойств), когда она рождает ребен­
ка,
и
т.
д.
'
На
своем
жизненном
пути
ч ело век
—
и
другие
вещи
—
пережи­
вает
массу
скач ко в,
заметных
и
н езам етн ых
человеческому
глазу.
Мы
можем
определить
ка честв о
вещи,
т оль, ко
беря
ее
в
отноше­
нии
ее
же
самой
в
предыдущем
состоянии.
З десь
нельзя
говорить
о
качестве
части
(ушей,
глаз ,
мозга
и
т.
п . ), ибо часть имеет
определенные
фун кц ии
только
в
целом,
вместе
с
д руги ми
час тями :
не
моз г
глуп еет ,
а
человек,
не
глаза
слепнут,
не
уши
глох нут ,
а
человек.
Но
ве дь
в
нас
ежесекундно
исч еза ют
и
возникают
разные
свойства?
Да,
это
верно.
Именно
поэтому
можно
сказать,
что
каждая
в ещь
в
каждый
данный
момент
представляет
со бой
множество
ка­
честв,
она
переживает
бесконечный
ряд
ск ачк ов.
Но
ве дь
когда
в
нас
возникают
эти
но вые
свойства,
то
те,
с та­
рые,
еще
о стаются,
лишь
к о лич ест венно
и змен яясь?
Да,
и
это
верно.
Именно
поэт ом у
мо жно
ск аз ать
и
иное:
каж­
дая
в ещь
в
каждый
данный
момент
представляет
со бой
старое
ка­
че ств о,
переживает
эво люцио нный
процесс.
От
гегелевской
фор му лы: «да
—
нет»,«нет
—
да»
никуда
не
уй­
дешь,
а
потому
надо
ставить
вопрос
вполне
конкретно
и
ру ко вод ст­
вуясь
1-м
тезисом
Маркса
к
Фейербаху.
Но
об
этом
дальше.
Возьмем
теперь
вещь
в
ее
внешних
противоречиях.
Л енин
пока­
зал
нам
два
качества:
военные
свойства
работника
при
Сэп е
превращаются
в
известном
смысле
в
отри ца тел ьн ое
явление
при
Нэпе.
Э тот
пример
особенно
интересен,
так
как
мы
ви дим
в
одн ом
и
том
же
работнике
с
неизменившимися
св о й ствами
дву х
разнокачественных
работников.
Эта
кажущаяся
нелепость
легко
превращается
в
истину,
как
только
мы
возьмем
вещь
в
отношении
к
другим
вещам,
к
среде
как
совокупности
других
вещей.
Тогда
мы
получаем:
совокупность
сво йст в
военного
раб отни ка
в
отношении
к
совокупности
сво йст в
военной
сре ды
—
одно
качество,
а
совокупность
то го
же
работника
272


в
отношении
к
совокупности
свойств
мирной
среды
—
другое
качество.
Работник,
взятый
изолированно,
метафизически,
ни
о
каком
ка честв е
нам
не
говорит,
но
он
же
—
хо тя
бы
он
и
не
изменился,—
взятый
вместе
со
средой,
ди ал екти чески ,
ст ал,
как
мы
видим,
иным
к ачеств ом .
Но
так
же,
как
раньше,
при
рассмотрении
вещи
в
ее
вн утре н­
них
противоречиях,
мы
говорим,
что
не
уши
над о
рассматривать,
а
человека
с
ушами,
и
здесь,
поскольку
речь
идет
о
вне ш них
про­
тиворечиях,
не
работника
ну жно
рассматривать,
а
среду
с
ра­
ботником.
Воз ьм ем
другой
пример.
Мы
пишем
этим
куском
мела
на
доске
и
пробиваем
им
стекло.
Разбавляем
мел
водой
капля
за
ка пле й.
После
десятой
капли
количество
п ер ешло
в
качество:
мел
не
остав­
л яет
следа
на
доске.
Но
оно
еще
не
перешло
в
ин ое
качество
в
от­
ношении
стек л а;
только
после
20- й
капли
в оды
это т
кусок
мела
утерял
свойство
пробивать
данной
упругости
стекло.
Этот
пример
переносит
нас
к
от нош ения м
и
в нут ре нних
(мел изменяется)
и
внешних
(стекло
—
ме л,
мел
—
доска)
пр от иворе ч ий.
Мы
вещи
рассматриваем
в
их
связи
(в отношении)
с
другими
вещами,
как
вместе
(среде), так и по отдельности.
Но
вед ь
вещей
бесконечное
количество?
Да,
им
нет
числа.
Отсюда
остается
сделать
вывод,
к
кот орому
мы
уже
раз
при­
шл и:
каждая
в ещь
в
каждый
любой
момент
является
бесчислен­
ным
количеством
качеств,
она
в
этот
момент
и
остается
старым
качеством,
и
уже
стал а
новым.
«Да
—
нет». «Нет
—
да».
Плеханов
в
предисловии
к
«Фейербаху»
Энгельса
подводит
к
т акому
р еш ению,
но
останавливается
на
полпути.
«Движение есть противоречие .
О
нем
необходимо
судить
ди а­
лектически,
т.
е.,
как
ска зал
бы
г.
Бернштейн,
по
формуле: «да
—
нет
и
нет
—
да».
Поэтому
мы
должны
признать,
чт о,
пока
речь
идет
у
нас
об
э той
основе
всех
я вле ний,
мы
находимся
в
о бл асти
«логики
противоречия».
Но
м ол екулы
д виж ущейс я
материи,
соединяясь
одн и
с
другими,
обр азую т
известные
сочетания
—
вещи,
предметы.
Та кие
со­
че тан ия
о тл ича ются
большей
или
меньшей
проч нос тью,
сущест­
вуют
более
или
менее
продолжительное
время...
«Здесь вступает
в
свои
права
другая
формула: «да
—
да
и
нет
—
нет».
Это
очен ь
хорошо
сказано,
лучше,
чем
во
в сей
марксистской
литературе,
включая
Маркса
и
Энгельса.
Это
есть
б аза
для
реше­
ния
вопроса
об
абсолютной
и
относительной
истинах
и
т.
п.
Но
этого
недостаточно.
Если
мы
возьмем
затасканную
тряп ку,
то
увидим,
что
она
вполне
ус т ой чивое
со че тание
в
ка чес тве
тряпки
для
вы ти рания
пыл и,
но
она
совсем
неустойчивое
сочетание
для
мытья
полов.
Эта
бумага
не
является
устойчивым
сочетанием
в
отноше­
нии
к
печатному
станку
или
к
махорке,
к оторую
в
нее
будут
завер­
ты ва ть,
но
она
является
таковым
в
каче ств е
растопки
печей
и
еще
273


в
каком-нибудь
отношении.
Нужно,
следовательно,
качество
искать
обязательно
в
отношении.
Но
не
только
нуж но
отношение,
а
вполне
о пре д еленно е,
кон­
кретное,
поскольку
мы
хотим
расс мат р иват ь
вещ ь
в
ее
кач ест вен ­
ном
развитии.
Мы,
например,
гов орим
об
истории
форм
общества
и
пытаемся
разбить
его
на
периоды.
Какой
взять
критерий?
Если
мы
возьмем
общество,
им ея
в
виду
производство,
пол учи м
одн и
периоды
(земледельческие орудия,
ремесленный
инструмент,
ткацкий
станок,
паровая
машина,
электродвигатель);еслимыбу­
дем
о бще ство
рассматривать
в
его
религиозном
развитии,
полу чим
другие
пе риод ы
(анимизм,
демонизм,
единобожие,
безбожие).
И
т.
д.
Мы
можем
о бщ ество
рассматривать
в
совокупности
ряда
его
функций,
свойств;
в
таком
случае
прид ет ся
прибегать
к
более
сло жным
критериям.
Попробуйте
ра ссм отре ть
человека,
как
смену
качеств,
не
конкретно,
не
в
отношении
к
определенным
его
функ­
ция м,
а
вообще.
Получится
бессмыслица
или
невыполнимая
за дач а,
если
вы
п опы т аетесь
взять
его
в
отн ошени и
всех
функций.
Я
голо де н;
ем
калач
—
мене е
голоде н;
съедаю
другой
—
еще
м енее
голоде н ;
съедаю
бублик
—
я
сыт.
Ко ли чест во
перешло
в
ка­
чество.
Я
в
определенном
отношении
ста л
но вым
ка чеством.
Но
ведь
в
тот
момент,
когда
я
становился
(момент скачка)
сытым,
я
все
еще
хочу
пить;
в
этом
отношении
я
стан у
ин ым
качес тво м
(не хочу пить)
лиш ь
спустя
некоторое
время.
И
так
да лее.
Именно
потому,
что
я,
как
и
всякая
вещь,
обладаю
б есч йслен-
ным
количеством
сво йст в
и
на хо жусь
в
связи
с
бесчисленным
количеством
вещей,
я
е смь
бесчисленное
количество
кач еств ,
я
нахожусь
в
процессе
бесчисленных
ск ачк ов
и
столь
же
бесчислен­
ных
эволюций.
Был
ли
скач о к?
И
да,
и
нет.
Диа лект ика.
И
когда
я
чит аю
1-й
тезис
Маркса
о
Фейербахе,
я
полагаю,
что
в
нем
с одерж и тся
глу бок о
верная
мысль:
бери
мир
субъектив­
но,
в
от нош ении
к
себе,
практически:
«Главный
недостаток
материализма
—
дофейербаховского
включительно
—
состоял
до
сих
пор
в
том,
что
он
расс м атри ­
вает
действительность,
предметный,
воспринимаемый
внешними
чувствами
мир
лиш ь
в
форме
об ъект а
или
в
форме
со­
зерцания,
а
не
в
форме
кон крет ной
человече­
ско й
деятельности,
не
в
фор
ме
практики,
не
с
у
б
ъ-
е
к
т
и
в
н
о».
Мне
кажется,
если
бы
этим
тез и сом
Маркс
хотел
выразить
мысль
о
необходимости
изу чать
мир,
чт обы
его
изменять,
он
не
стал
бы
писать
11- го
тезиса,
а
включил
бы
его
в
1-й.
Не
им ея
возможности
охв атить
предмет
во
всех
его
проявле­
ни ях
и
в
св язи
со
всеми
окруж ающ им и
его
вещ ами ,
мы
должны
ставить
субъективно-практические
задачи:
рассматривать
его
в
тех
274


функциях
и
в
тех
связях,
к оторы е
на ев
д анный
момент,
в
данном
месте
ин тересую т.
Некоторые
тов ари щи
видят
в
этой
формулировке
уклон
в
сторо­
ну
субъективного
идеализма.
Нужно
ли
доказывать,
что
в
ней
субъективным
ид еал из мом
и
не
пахнет:
я
рассматриваю
объективный,
вне
меня
н аходя щий ся
мир
в
объективных
отноше­
н иях,
связях.
Это
—
матер и ал изм.
При
та кой
постановке
вопроса
дарвинист
легко
может
пр ин ять
диалектику,
т.
е.
си нтези ров ат ь
эволюцию
со
ска чко м,
м ут ацией.
Эта
постановка'
иная,
чем
у
натуралистов-мутационистов.
Те
м утац ию
ищ ут,
например
Де-Фриз,
как
какую-то
редкость,
и
«энотеры»
являются
для
них
большой
находкой;
но
эти
же
энотеры
изменяют
му тацио нистам
с
не
м е ньшей
легкостью,
чем
прид во рные
д амы
французских
королей
XVI века своим возлюб ­
ленным.
Метафизика
ведь
своей
оборо тн ой
стороной,
к
огорчению
ее
р ыцар ей,
им еет
«измену»
—
изменчивость.
Мы
же
должны
и скать
скач ки
всюду,
не
дожидаясь,
когда
прой­
дут
2—3
тысячи
лет
(см.
Де -Фри за), и классифицировать живот ­
ный
и
растительный
мир
на
основании
тех
к р итери ев,
которые
в
нашей
практической
деятельности
вы дел яютс я
как
актуальные.
На
основании
всего
сказанного
не
трудно
прийти
к
выводу,
что
у
нас
буд ут
в
результате
нашей
кла сс иф и ка торской
деятельности
многочисленные
ряды
«качеств», т .
е.
семейств,
к ласс ов,
родов,
видов,
разновидностей.
Если
мы
возьмем
один
признак,
то
классифицируемые
в иды
рассортируются
в
эт ом
порядке,
е сли
другой
—
в
другом
порядке;
е сли
возьмем
совокупность
многих
признаков,
получим
третий
ряд
ка честв
и
т.
д.
В
таком
случае
разговоры
о
хоро ши х
и
плохих
видах
отпадают,
ибо
все
они
одинаково
хороши,
т.
е.
обладают
определенным
объек­
тивным
признаком
—
свойством.
Отп ада ют
и
разговоры
о
каких-то
сальто-мортальных
скач ках ,
так
как
та ков ые
универсальные
скачки
е сть
не
что
ино е,
как
целы й
ряд
расположенных
во
времени,
т.
е.
последовательных,
скачков
различного
порядка.
Возьмем
такой
пример.
Рос сия
совершила
б азисн ый
скачок
еще
до
Октября;
в
Ок тяб ре
она
совершила
политический
скачок;
д аль­
ше
она
участвовала
и
будет
участвовать
в
цел ом
ряде
скачков,
неминуемых
после
пе рв ого,
базисного
скачка:
этический,
эстети­
ческий,
ре л игиоз ный
и
пр.
и
пр.
Можно,
следовательно,
сказ ат ь,
что
Россия
уже
сов ерш ила
скачок
и
находится
в
эволюционном
процессе
и,
наоборот,
что
она
находится
в
процессе
скачка.
Все
зависит
от
того,
о
каком
скачке
мы
гов ори м:
истина
всегда
конкретна.
Если
о
скачке
совокупности
признаков,
то
Россия
находится
в
процессе
начатого,
но
не
завершенного
скачка.
Ес ли
же
ре чь
идет
об
определенном
признаке,
то
он
уже
ст ал
ины м
(политика)
или
еще
ос тае тся
стар ым
(религия)
и
т.
п.


***
Теперь
к оротен ька я
практическая
часть.
Естественники
должны
вместе
с
нами
раб от ать
над
теорети­
чес ки ми
про б ле мами,
и
тем
создастся
си нтез
конкретного,
экспе­
риментаторского
ума
с
умом
абстрактным
философов.
Но
перед
нашими
натуралистами
стоят
и
чисто
пропаган­
дистские
задачи.
Они
должны
со
своими
д а нными
в
руках
показать
нашему
читателю
преимущества
монизма
над
плюрализмом;
они
должны
оста нов и ться
на
вопросах
материализма,
мало
популяризованных
в
марксистской
ли тер ат уре:
о
механическом
материализме,
о
Фох -
те,
Бюхн ер е,
Молешотте
(их заслуга и ошибки), об энергетических
течениях
в
естеств о зна нии ;
они
должны
дат ь
наглядное
представ­
ле ние,
что
зн ачит : «мир развивается в противоречиях»; они долж­
ны
рассказать
читателю,
как
натуралисты
до каз ы вают
безна-
чал ьн ость
и
бесконечность
материи;
они
должны
яс но
показать,
почему
мы,
марксисты,
г ов орим
только
об
одн ой
субстанции,
о
материи,
и
считаем
разг ов оры
о
каких-то
еще
субстанциях
каждой
вещи
праздной
болтовней,
метафизикой.
За
это
наш
читатель,
особенно
антирелигиозник,
большое
спа­
си бо
скаж ет
естественнику.
И
все
это
на
фо не
заглавной
темы:
пр ичинно с ть
—
теле­
ол ог ия.
Нужно
все
же
п риз на ться
натуралистам-дарвинистам,
что
у
Дар ви на
немало
таких
выражений,
ко торы е
подталкивают
его
чи­
тател ей
к
телеологическому
мировоззрению.
Спутник
к омм унис та: 1923.
No
20.
С.
215—
234
И.
И.
Скворцов-Степанов
МАРКСИСТСКАЯ
ФИЛОСОФИЯ
И
ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ
(Изработы «Исторический
матер иали зм
и
с овре ме нное
естествознание»)25
Конечно,
исторический
материализм
не
гов ор ит
«об общем отноше­
нии
духа
и
вещества,
души
и
материи»
и
т.
д.
Но
только
потому,
что
все
это
изучает,
исследует,
устанавливает,
дает
биология
и
исторический
материализм
прос то
принимает
ее
достижения.
Биология
показывает,
каким
образом
развилось
животное-че­
ловек,
мен ее
отл и чающ ееся
от
человекоподобных
обезьян,
чем
различные
виды
об езьян
одни
от
других.
Это
существо
и
его
раз­
витие
изу ча ется
биологией
как
один
из
зоологических
видов,
по­
добно
орангутангу,
летучей
мыши,
лягушке,
ящерице
и
т.
д.
Исто­
рич еск ий
матер и ал изм
просто
берет
от
биологии
это го
зоологи­
че ск ого
предка
современного
человека
как
нечто
данно е:
берет
не
только
с
его
анат ом ич еск им
строением,
о
к отором
можно
судить
по
ост ат кам
костей
это го
«предчеловека», но и с уже готовым « д у ­
х ом », с известной совокупностью психических способностей,
о
ко­
276


торы х
мо жно
судить
частью
опять-таки
по
ан атом иче скому
строе­
нию ,
частью
по
наблюдениям
за
низшими,
за
наиболее
«бескуль ­
турными»
из
существующих
теперь
диких
племен.
Задача
исторического
материализма
—
выяснить,
каким
обра­
зом
из
э того
зоологического
предка
развился
человек:
каким
об­
разом
в
ходе
де сят ков
т ысяч ел етий
создались
изм е нения ,
которые,
накопляясь,
пр ове ли
про паст ь
между
человеком
и
остальным
жи­
вотным
миром.
На ст олько
глубок ую
пропасть,
что
мы
прот ив о­
пос тавл яе м
«природу»
—
с
одн ой
стороны,
и
человеческое
о бщ ест­
во
—
с
д руго й,
следовательно,
во
втором
случае
в
науках
об
об­
ществе,
перестаем
видеть
в
человеке
о дин
из
зоологических
вид ов
и
рассматриваем
его
уже
как
существо,
качественно
отличное
от
остальных
животных.
Значит,
исторический
материализм,
беря
выводы
биологических
наук
как
готовые
данные,
р ассмат ри вает
явления,
происходящие
в
человеческом
о бщес тве,
с
какой-то
своей,
особенной
точк и
зр ен ия.
Вследствие
этого
особого
способа
изучения
общественных
явл ений
(особого метода,
подхода
к
ним)
науку
об
обществе
никак
нельзя
счи та ть
просто
отделом,
част ью
биологических
наук.
В
чем
же
дело?
В
чем
особая
точка
зрения
исторического
материализма?..
Исторический
материализм
продолжает
то
дело,
которое
в
одн ой
св оей
части
выполнено
фил о софск им
материализмом
или,
употребляя
более
ясное
и
прямое
выражение,
выпо лне но
совре­
менным
естествознанием:
для
марксистов
не
существует
обла сти
какого-то
«философствования»,
отдельной
и
обособленной
от
науки;
материалистическая
философия
для
него
—
последние
и
наиболее
общие
выводы
современной
науки.
Идеалистическую
философию
он
отвергает
потому,
что
она
мнит ,
будто
бы
о бл адает
какими-то
иными
способами
познания
мира,
кроме
пр имен яем ых
нау к ой,
а
на
практике
подменяет
действительное
знание
произ­
вольными
построениями
и
пр ямы ми
фантазиями.
Таким
образом,
идеалистическая
философия
не
раскрывает
мир,
а
обволакивает
его
ту ман ами
и,
частью
сознательно
длл
идеалистов,
частью
б ес­
сознательно,
задается
целью
подчинить
л юдей
вл асти
фантазий,
вместо
того
чтобы
люди
под чиня ли
себе
мир
посредством
труда,
на пра вляе мо го
з нанием.
Буржуазность
научных
работников
естествознания
до
извест­
ной
границы
не
мешала
им
выяснять,
каким
образом
в
развитии
при род ы
возникли
«дух», мышление,
психические
я вления .
Кое-
что
сдел ал и
буржуазные
ученые
и
для
выя снения
того,
каким
обра зом
«дух»
развивался
в
чело веческ ом
обществе.
Но
они
быстро
остановились.
Развертывающаяся
классовая
борьба
проле­
тариата
повела
к
тому,
что
потребность
понять
действительные
отношения
в
о бщес тве
сменилась
у
буржуазии
потребностью
скры­
вать
их,
окружать
непроницаемой
т айн ой.
Вместо
т ого
чтобы
выяснить,
каким
об разом
в
обществе
и
бл а­
годаря
обществу
нервно-мозговая
система
зоологического
предка
человека
превратилась
в
высокоразвитую
человеческую
нервно­
моз гов ую
систему,
буржуазные
ученые
превратили
ум
челове­
277


че ский
в
осн ов у,
в
пер во причину
вс его
общественного
развития.
Р азвивая сь
сам
по
себе,
неизвестно
от
каких
пр ич ин,
он
из
се бя
творил
вс е:
и
новые
орудия,
и
новые
пр иемы
добывания
средств
существования,
и
новые
форм ы
общественной
организации.
Практически-политическая
цель
такого
подхода
к
изучению
человеческого
общества
выступает
с
полной
прозрачностью.
Чело­
веческий
ум
—
творе ц
всего,
что
отличает
человека
от
животного.
Ес ли
от стран ить
от
власти
умных,
образованных,
которые
будто
бы
приходят
к
власти
и
богатству
только
вследствие
более
широ­
кого
опыта
и
з на ний,
об щес тво
будет
отброшено
к
зоологическому
прошлому.
Часть
бу рж уаз ных
учен ых
захотела
глубже
обосновать
эти
практические
выводы,
связав
их
с
естествознанием,
с
дарвинизмом.
Зоологическая
борьба
за
существование,
говорят
они,
вечный
удел
вс его
су щего
в
мире.
Его
не
мо жет
избежать
человек.
В
эт ой
бор ь­
бе
тоже
совершается
биологический
отб ор.
Но
в
отличие
от
живот­
ног о
мира,
где
побеждает
особь,
у
котор ой
наиболее
быстрые
ноги,
или
наи бол ее
острые
клы ки,
или
самый
тонкий
с лух,
особое
благородство
человеческой
при роды
в ыр ажает ся
в
том ,
что
зд есь
и сход
борьбы
определяется
относительной
силой
ум а.
И
есл и
бы
мы
за хотел и
из ме нить
так ой
порядок,
когда
наверху
сто ят
собственни­
ки,
ко торы е
только
командуют,
а
вниз у
многочисленные
массы,
ко­
торые
убиваются
беспросветно
тяжким
физическим
трудом,
это
значило
бы
идт и
против
за кон ов
природы,
которые
обеспечивают
успех
наиболее
даровитым,
сильным
своими
умственными
способ­
ностями,
обычно
передающим
эти
способности
по
наследству.
Лю­
дя м,
осужденным
на
жалкое
прозябание,
нечего
жа лов аться
на
свою
горькую
д олю:
их
осуждает
не
об щ ест венный
строй,
не
власть
собственности,
а
вечные,
непр ело жные
законы
п рирод ы.
Ни
на
что
ин ое
они
не
пригодны:
не
в
том
их
несч аст ье,
что
они
унаследовали
от
родителей
нищету,
а
в
т ом,
что
они
унаследовали
от
них
недо ст а­
точные
таланты
и
дар ов ани я.
А
потому
их
у часть
—
не
коман до ­
вать,
а
повиноваться.
И,
само
собой
разумеется,
все
это
в
усилен­
ной
степе ни
относится
к
коренному
населению
Африки,
Аз ии,
Авс т­
ралии:
к
неграм,
готтентотам,
китайцам,
индусам
и
т.
д.
Мы
уже
показали,
как
на
все
эти
вопросы
о тв ечает
истори­
ческий
мат ери али зм,
следуя
за
Марксом
и
Энгельсом.
В
челове­
ческом
обществе
он
то же
раскрывает
изменчивое
приспособление
к
изменяющимся
условиям
существования.
Но
он
видит,
что
это
приспособление
им еет
не
биологический,
а
совершенно
особый,
со циал ьн ый
(общественный)
характер
и
осуществляется
таки м
способом,
что
общественный
человек,
изм ен яя
орудия
труда,
ко­
торы ми
он
воздействует
на
предметы
природы,
вместе
с
тем
изме­
няет
и
сво ю
собственную
природу:
в
этом
во зд ейст вии
посредст­
вом
труда
вырастает
мыш лен и е, «дух», и вместе с тем человек все
больше
отд е ляе тся
и
отходит
от
своего
зоологического
прошлого.
Исторический
материализм
показывает
д аль ше,
как
с
разви­
т ием
производительных
сил
общество
шаг
за
шагом
расслояется,
как
п ояв л яются
отношения
эксплуатации,
как
разделяются
эксп­
278


луататорское
меньшинство
и
эксплуатируемые
массы,
как
изме­
няются
форм ы
эксплуатации
и
как
на
известном
уровне
развития
производительных
сил
становится
необходимым
и
непредотвра­
тимым
у ничт оже ние
эк сп л уатат орских
отношений.
Он
не
отрицает,
что
господствующие
классы
монополизировали
науку,
но
указы­
вает,
что
они
монополизировали
ее
так
же,
как
и
материальные
бл ага,
и
что
они
де ржат
ее
в
своих
руках
для
упрочения
сво его
господствующего
^положения ...
[Естествознание]
смотрит
на
р аст ение
и
на
всякий
жив ой
орга­
низм
как
на
чрезвычайно
сло жный ,
тонк ий ,
но
тем
не
менее
все
же
механизм,
ко тор ый
усваивает
энергию
из
внешнего
мира
и
п рев ра­
щае т,
претворяет
ее
из
од них
форм
в
другие.
Как
это
происходит
в
некоторых
сл уча ях,
наука
еще
не
зна ет.
Но
она
уже
успела
вы­
яснить
многое
в
эти х
пре вра щен иях
э не ргии
из
одни х
ф орм
в
д ру­
гие,
она
уже
осветила
большое
количество
важнейших
пр оц ессов ,
ко торы е
в
своей
совокупности
составляют
жизнедеятельность
рас­
тения.
И
во
всех
с луча ях
она
показывает,
что
закон
сохранения
э нер гии
остается
в
пол ной
си ле
по
отношению
к
растительной
жи з­
ни.
Нигде
не
находится
места
для
како й -то
осо бой
«жизненной
силы»,
представляющей
в
св оем
действии
и зъ ятие
из
закона
сохранения
энергии.
И
ниг де
не
удается
открыть
никакого
н ад бав­
ка
к
тем
количествам
энергии,
которые
ус ваива ютс я
растением
из
внешнего
мира,
и
ника к их
особых
таинственных
фор м
эне р гии
сверх
тех ,
к оторы е
вообще
наблюдаются
в
химических
и
физ иче ­
ских
процессах.
Марксист
долж ен
прямо
и
открыто
сказ ат ь,
что
он
принимает
это
так
называемое
механистическое
воззрение
на
природу,
меха­
нистическое
понимание
ее.
Недостойно
марксиста
приходить
в
тр е­
пет
перед
по пами
в
угод у
или
давать
грубые
формулировки
этого
пони мания
и
затем
отмежевываться
вообще
от
механистической
точк и
зрения
на
процессы
при роды .
Терпя
от
современной
науки
поражение
за
поражением
в
ис­
толковании
процессов
растительной
жиз ни,
вытесняемые
зде сь
с
одной
пози ции
на
д ругую,
идеалисты
хотят
спаст и
для
себ я
«чудо»,
«непознаваемое», «непостижимое», «таинственную сущность»
хо тя
бы
для
тех
случаев,
когда
они
подходят
к
явл ен иям
психической
жизни,
представляющей
наиб о лее
характерную
чер ту
для
высших
ф орм
животного
мира
и
в
особенности
для
человека.
Особая
«сущ ­
н ос ть», «душа»
с тан ов ится
для
них
це нтро м
и
творческим
источ­
ником
в сех
эт их
явлений.
Проявления
«души»
представляются
идеалистам
ре ш ите льным
исключением,
из ъяти ем
из
общих
за ко­
нов
природы,
областью,
где
физике
и
химии
положительно
не чего
делать.
Наука
на
на ших
глазах
бодро
вто рга е тся
в
это
последнее
убеж и ще
идеалистической
ф ило со фии.
Она
уже
с
величайшей
убе­
дительностью
показала,
что
так
называемые
психические
процессы
или
духовные
явления
сут ь
функции,
проявления
де яте льн ости
не
какой-то
души,
а
нервно-мозговой
си сте мы.
И
точ но
так
же
она
уверенно
ид ет
в
том
направлении,
чтобы
и
в
эт их
процессах
279


вскрыть
превращение
одн их
фор м
энергии
в
другие
и
чтоб ы
свести
их
к
так им
про стей ши м
явлениям,
как
рефлексы,
механизм
и
фор­
мы
к оторы х
осложняются
с
развитием
и
у сло жнени ем
нервно-моз­
говой
системы.
Несмотря
на
эти
осложнения,
они
так
же
и
в
том
же
см ысле
о ста ются
основным
элементом
психической
жизни,
до
самы х
слож­
ных
ее
п ро явле ний
включительно,
как
кле то чки
—
основной
эл е­
м ент
в сех
ткан ей,
составляющих
человеческое
тело.
Механистическое
по нима ние
природы,
раскрывая,
что
и
об­
ласть
психической
жизни
не
дает
исключений
из
закона
сохранения
энергии,
идет
к
своему
зав ер шен ию.
Печ атается
по
кн.
Г
орт
ер
Г.
Истори­
ческий
материализм.
2-е
и зд.
М.,
1924.
С.
145, 151—154, 166 —167
я.
Э.
Стэн
ОБ
ОШ ИБКА Х
ГОРТЕРА
И
тов.
СТЕПАНОВА
Книжка
Гортера
предназначена
для
широкого
круга
читателей.
Важность
изучения
исторического
материализма
широкими
кру­
гами
членов
партии
и
б еспарт ийных
рабочих
никем
не
может
от ри­
цаться.
Осмыслить
свой
опыт,
более
или
м енее
правильно
и
соз на­
тельно
подойти
к
вопросам
текущей
политической
и
общественной
жиз ни
всякий
чл ен
партии
и
рабочий
смо ж ет,
только
зная
осн ов­
ные
по ло жения
метода
исторического
материализма
и
умея
ими
п ольз ова тьс я.
К
книжке,
предназначенной
для
такого
круга
чи та­
телей,
как
основное
треб ован ие
должно
быть
предъявлено
ясное,
четкое
и
правильное
изложение
основных
категорий
исторического
материализма,
п окоящ ееся
на
жиз ненн ом ,
близком
для
р або чих
иллюстративном
матер иа ле .
Уяснить
же
и
понять
сущность
метода
исторического
матерйализма
м ожно
только
при
том
условии,
если
мы
поймем
место
и
роль
исторического
материализма
в
общей
сис­
те ме
марксистской
те ори и.
Рассматривая
исторический
материа­
лиз м
изолированно,
оторванно
от
теор ии
ма ркс изма ,
в
особенности
от
философских
ос нов
мар к сизма,
мы
не
только
не
будем
знать
эти х
философских
осн ов
марксизма,
но
мы
ничего
не
поймем
и
в
историческом
материализме.
Среди
марксистов
Инт е рнацио нал а
была
распространена
очень
плохая
те орети че ска я
прив ычк а
принимать
не
всего
Маркса,
а
только
отдельные
его
части.
Некоторые
прини ма ли
теорию
ст о­
имости
и
соглашались
на
всякие
идеалистические
«поправки»
к
историческому
м ате риа ли зму.
Другие,
отстаивая
исторический
ма тери ализ м,
охотно
отбрасывали
теори ю
стоимости.
Но
сам ой
распространенной
яв лялас ь
и
является
третья
«порода».
Предста­
вители
этой
«породы»
не
пр очь
«друзьями счесться»
и
с
и стори ­
ческим
матери ал и змом,
и
с
экономическим
учением
Маркса,
но-
они
обнаруживают
си
ь яую
нелюбовь
к
философским,
материа­
листическим
основам
м аркс и зма.
В сех
этих
Фр ицев
и
Максов
Ад­
280


леров
неудержимо
влечет
к
себе
безвкусная
и
жиденькая
каша
махистской
и
кантианской
фило с офии.
При
их
слабой
«теорети ­
ческой
к ом пле к ции», чтобы хоть как-н ибу д ь
устоять
на
ногах,
им
вредно
пит ь
«крепкое вино»
диалектического
мат ери ал из ма,
ко­
торое
по
силам
только
стойким
и
крепким
борцам
за
дело
проле­
тариата,—
им
над о
пит ь
пре сную
водичку.
Естественным
видом
их
пищ и
является
«эклектическая похлебка».
Не
поняв
философских
материалистических
ос нов
м аркс из ма,
такого
рода
«марксисты»
утрачивают
понима ние
живого
еди нства,
органической
св язи
все х
сторон
марксистской
теории
и
начинают
калечить
и
коверкать
да­
же
те
части
марксизма,
искренними
сторонниками
к от орых
они
се бя
заявляют.
Диалектическое
единство
марксистской
теории
блест яще
характеризует
Плеханов
в
следующих
с ловах : «Марк ­
сизм
—
не
только
известное
экономическое
учение
(учение о ха ­
ра ктер е
и
развитии
производственных
отношений,
свойственных
капиталистическому
о бщ ес тву ); он не только известная истори ­
чес кая
теория
(исторический материализм); он так же не есть
известное
экономическое
учение
плю с
известная
ис тори чес кая
теория.
У
Маркса
экономическое
учение
не
поставлено
рядом
с
исторической
теорией:
оно
насквозь
пропитано
ею.
То,
что
говорит­
ся
у
нег о
о
характере
и
р азв итии
производственных
от нош е ний,
свойственных
капиталистическому
обществу,
является
плодом
изучения
экон оми ки
данной
эпохи
с
точки
зрения
исторического
материализма.
Вот
почему
безусловно
правы
те,
которые
говорят,
что
«Капитал»
есть
не
только
экономическое,
но
также
истори­
ческое
сочинение.
Однако
и
это
не
вс е.
Исторический
материализм,
с
точ ки
зре­
ния
которого
Марк с
изучал
экономические
отношения
ка пита ли­
стического
общества,
еще
не
со став л яет
миросозерцания.
Он
—
только
ча сть
матери ал ис тичес кого
по ним ания
мира:
материализм
в
его
применении
к
о бл асти
ис тори и.
Вот
почему
исторический
ма­
тери али зм
—
ина че
—
материалистическое
об ъяс не ние
истории
предполагает
материалистическое
поним ание
пр иро ды. ..
Таким
образом,
марксизм
представляет
соб ою
це льн ое
и
стр о йное
мат е­
риалистическое
мировоззрение,
и
кто
упускает
из
виду
эту
цель ­
нос ть
его
—
как
матери ал ис тичес кого
учения,
имеющего
своим
предметом
не
только
историю,
но
т акже
и
природу,—
тот
рискует
очень
плохо
понять
да же
и
те
отдельные
ст орон ы
этого
учения,
к отор ые
почему-либо
привлекают
к
себе
его
вним ан ие
и
пользуются
его
признанием».
Основным
гре хом
Гортера
и
является
его
не по нима ние
то го,
что
исторический
материализм
покоится
на
фундаменте
философ­
ского
материализма.
Очень
интересны
те
мотивы,
по
к отор ым
Гор-
тер
противопоставляет
исторический
ма тери али зм
философскому.
«Ведь противники,
и
прежде
всего
верующие,
нач ин ают
с
тог о,
что
они
сваливают
в
одну
кучу
оба
вида
материализма
и,
пользуясь
отвращением
верующих
рабочих
к
первому
(т.
е.
философскому),
подвергают
опал е
второй» (С.
18).
Здесь
Гортер
ради
то го,
чтобы
пр испо соб ит ься
к
м ещанск им
и
религиозным
предрассудкам
отста­
281


лых
слоев
рабочих,
же ртв ует
к орен ной
философской*,
материа­
листической
позицией
ма ркси зма .
Здесь
перед
н ами
ясно
вырисо­
выва ет ся
о дна
из
тех
линий,
по
которо й
наметилось
и
шло
идео­
логическое
перерождение
германской
социал-демократии.
Такую
крупную
теоретическую
ус туп ку
мещанским
предрассудкам
делает
Гортер,
стоявший
на
левом
крыле
соц иа л-дем ократ ии ,
и
прикры­
вает
Каутский,
авторитетнейший
представитель
и
вождь
второго
Интернационала,
написавший
в
книжке
Гортера
предисловие
и
ни
единым
словом
не
ого во ривш ий
э той
вопиющей
ош ибки
Г ортера.
Восставая
прот ив
философского
материализма,
Гортер
з аяв­
ляет,
что
«исторический материализм,
под об но
всякой
опытной
науке,
является
средством
достигнуть
известного
общефилософ­
ского
миросозерцания».
Но
это
общее
представление
о
мире,
к
ко­
торому
приближает
нас
исторический
материализм, «не материа-
листически-механическое,
равно
как
и
не
христиански-католичес-
кое,
не
евангельское,
не
ли б еральн ое
п ре дставл ени е:
оно
—
другое,
новое
понимание,
нов ое
созерцание».
В
этих
слов ах
скрывается
та
невероятная
путаница,
котора я
су ществ уе т
по
основным
вопросам
материализма
в
голове
Гортера.
Он
против
материалистически-
м еханич еск о го
представления
о
мире,
и
поэтому
он
прот ив
фило­
софского
материализма
вообще.
Гортер
поня т ия
не
им еет
о
том,
что
механический
материализм
—
это
ча с тная
форма
ма тер иал из­
ма
и
что
бы ть
против
частного
вида
материализма
еще
не
значит
быть
против
материализма
в ооб ще.
Он
не
слыхал
т акже
о
том,
что
новейшей
ф орм ой,
кот орую
принял
материализм,
является
диалек­
тический
материализм.
На
про т яжен ии
вс ей
книжки
Гортер
ни
единым
с ловом
не
упоминает
о
диалектике
и
диалектическом
мето ­
де.
Для
нег о
он
просто
не
существует.
Но
еще
более
стран но
то,
что
то в.
Степанов,
взявшись
в
своем
пр ило же нии
к
книжке
Гортера
поправить
и
разъяснить
его
оши бк у,
впа да ет
в
точ но
такую
же
оши б ку.
Озаглавив
свое
при ло жение: «Исторический материализм
и
ес тество зн ан ие », тов.
Степанов
каким-то
образом
ухитрился
соверш енн о
обойти
вопрос
о
диалектике
и
диа лек тичес ко м
м ате­
риализме.
Непонимание
Гортером
сущности
и
роли
диалектического
ма­
териализма
приводит
к
целому
р яду
неправильностей
в
его
понима­
нии
исторического
материализма
и
заставляет
его
платить
в
об­
ласти
практической
политики
оби льн ую
да нь
абстрактной
ме­
тафизической,
антидиалектической
революционности
—
«детской
болезни
левизны».
Но
и
тов.
Степанову
не
проходит
д аром
так ое
холод но е
равнодушие
к
материалистической
ди але кти ке.
Первым
следствием
такого
нев ним ания
к
д иа лекти ке
у
тов .
Степанова
яв­
ляется
упразднение
марксистской
филр софии .
Ввиду
то го
что
ма­
териалистическая
диалектика
исч ез ла
из
п оля
вн има ния
Степано­
ва,
ему
приходится
объявить
тождество
философского
ма тери а­
лизма
и
современного
естествознания.
По
это му
поводу
он
пишет:
«Исторический материализм продолжает то дело,
которое
в
одной
св оей
части
выполнено
философским
матери ал и змом,
ил и,
упот­
ребляя
более
ясное
и
прямое
выражение,
выполнено
современным
282


естествознанием:
для
марк си зма
не
сущ еств ует
области
какого-то
«философствования», отдельной и обособленной от науки:
мат е­
риалистическая
фил ософ ия
для
него
—
последние
и
наиболее
об­
щие
выводы
современной
науки» (С.
152).
За быв,
что
сущес твует
мет од
материалистической
ди ал ект ики
и
что
осн овн ая
задача
марксистской
фило со фии
и
заключается
в
в ы работке
научной
ме­
тодологии,
логики
науки,
то в.
Степанову
ничего
не
осталось
делать,
как
свести
понятие
марксистской
фил осо фии
к
плоскому
опреде­
ле нию : «последние и наиболее общие выводы современной науки» .
Как
раз
по
той
причине,
что
игнорируемый
тов.
Степановым
диа ­
лектический
метод
на чин ает
проникать
в
современные
науки,
о со­
бая
наука,
занимающаяся
сводкой
и
регистрацией
общих
выво ­
дов
отдельных
наук,
с танов и тся
ненужной.
Чем
ед инст венно
явля­
етс я
и
мо жет
являться
марксистская
философия,
это
ясн о
вид но
из
следу ю щ его
заявления
Э нг ел ь са : «Поскольку в каждой отдель ­
ной
науке
пре д ъявл яе тся
требование
выяснить
свое
положение
по
отношению
к
общей
св язи
явлений
и
в
сфере
их
познания,
всякая
особая
наука
об
этой
св язи
становится
излишней.
От
всей
преж­
ней
философии
остается
еще,
в
каче ств е
самостояте ль н ой
науки,
учение
о
мыш л ении
и
его
законах
—
формальная
логика
и
диалек­
тика.
Все
п рочее
относится
к
положительной
наук е
о
природе
и
ис­
тории».
Отсюда
ясно,
что
Энгельс
не
растворяет
марксистскую
фило с офию
в
пол ож ител ь ных
науках,
а
признает
за
ней
самостоя­
тельную
область
существования.
Т ов.
Степ ано в
же
со вер ше нно
уп уст ил
из
в иду
активную,
сознательную
ро ль
диалектического
метода
по
отношению
к
современному
естествознанию,
в
котором
стихийно,
бессознательно
во зн икают
зачатки
диалектического
ма­
териализма.
Задача
марксистской
фи ло софи и,
которая
разраба­
тывает
и
обосновывает
всеобщие
категории
мет ода
материа­
листической
диалектики,
по
отношению
к
естес тво зн ан ию
заклю­
чается
в
то м,
чтоб ы
«стихийные настроения»
со вр еменно го
естест­
вознания
поднимать
до
уровня
«сознательности» .
Вторым
сл едст ви ем
нев нимания
тов.
Степанова
к
диалектике
является
его
движение
вспять
от
диалектического
материализма
к
ма териа ли зму
механическому.
Тов.
С тепан ов
знает,
что
нельзя
быть
марксистом,
не
будучи
материалистом,
но
ввиду
отсутствия
у
нег о
ясного
представления
о
диалектическом
материализме
и
его
отношении
к
другим
формам
материализма,
ему
приходится
стать
на
путь
механического
материализма.
Тов.
Степанов,
по­
добно
Г орте ру,
знает
только
один
вид
материализма
—
материа­
лиз м
механический.
Раз ни ца
только
в
том ,
что
Гортер
отвергает
механический
материализм
и
дум ает,
что
он
эт им
отвергает
ма­
териализм
вообще,
а
то в.
Степанов,
жел ая
бы ть
сторонником
ма­
териализма,
но
не
зная
другого
вид а
материализма,
кроме
мех а­
н ич еско го,
его
приним а е т.
По
мнению
то в.
Сте п ан ова : «марксист
до лжен
пря мо
и
открыто
сказать,
что
он
пр иним ает
это
так
назы­
ваемое
механистическое
воззрение
на
природу,
мех анист ич еско е
понимание
ее.
Недостойно
марксиста
приходить
в
трепет
перед
попами
в
угоду
или
давать
грубые
формулировки
этого
по ним ания
283


и
затем
отмежевываться
вообще
от
механистической
то чки
зрения
на
процессы
природы» (С.
166).
Во прос ы
о
том,,
достойно
или
недостойно
марксиста
придержи­
ваться
м еханист ич еск о го
понима ния
при род ы,
мы
се йчас
и
поста­
раемся
разобрать.
Материализм
не
е сть
какая-нибудь
постоян­
н ая,
неизменная
и
самой
с ебе
равная
велич ина,
он
имеет
сво ю
ист о­
рию
развития.
Основное
пол оже ние
всякой
фор мы
материализма
заключается
в
то м,
что
признается
объективное,
независимое
от
человеческого
сознания
существование
внешней
природы.
На
это м
общем
базисе
историческое
развитие
воз дв ига ло
разнообразные,
ко нк ре тные
надстройки,
созд а вая
этим
отли чие
одной
фо рмы
мат е­
риализма
от
другой.
Энгельс
писал
в
св оем
«Людвиге Фейербахе»:
«Материализм,
п одоб но
идеализму,
проше л
различные
степени
ра звит ия.
Ему
приходится
принимать
новый
вид
с
каждым
новым
великим
открытием,
составляющим
эпоху
в
естествознании.
А
с
тех
пор
как
с тали
рассматривать
с
материалистической
точк и
зре­
ния
историю,
здесь
также
прокладывается
но вый
путь
для
разви­
т ия».
Для
того
чтобы
у ясни ть
методологическую
прир од у
диа лек ­
тического
материализма,
мы
вкратце
остановимся
на
этапах
ра з­
вит ия
материализма
в
новое
время.
Материализм,
как
он
проявился
в
начале
ис тории
новой
фи­
лософии,
мы
мож ем
охарактеризовать
как
материализм
механи­
че ски й.
Выдающимся
представителем
этой
формы
материализма
является
Декарт
в
о бл асти
св оей
физики
и
Бэкон.
Це н тральны м
вопросом
эт ого
периода
истории
фило с офии
является
вопрос
вы­
работки
нового
метода
познания,
создания
новой
логики.
Чтобы
справиться
с
этой
задачей,
представители
фило со фии
должны
бы­
ли
связаться
с
ес теств о зна ни ем,
которое
до
них
уже
неосознанно
и
недостаточно
пл ано мер но
пр им еняло
метод,
к отор ый
философам
пр едст о яло
обобщить
и
п рин ципиаль но
обос нов ать .
Новейшая
философия,
выполняя
эту
зад ач у,
становилась
сам осозн ан и ем
новейшего
естествознания.
Основными
науками,
на
кот оры х
по­
коилось
тогдашнее
естествознание,
был и:
математика
и
ме хани ка.
Недаром
декартово
объяснение
п рир оды
покоится
всец ело
на
ма­
тематико-механических
принципа х .
Основной
кат ег ор ией
в
физике
Де ка рта
является
категория
чи ст ого
количества.
Из м енение
и
д ел ение
э того
количества
и
составляет
содержание
жиз ни
мате­
риальной
природы.
Понятие
материи
у
Дек ар та
«геометризирова-
но», т.
е.
о тожд еств л ено
с
понятием
прос тран ст ва.
Д ал ьне йшее
историческое
развитие
и
в
особенности
да льней ­
ший
рост
естественных
на ук
отриц ае т
чис тый
механический
ма­
териализм
и
став ит
на
его
место
французский
материализм
XVIII века .
Французский
материализм
име ет
двойственную
при­
роду :
с
одной
стороны,
он
вк лючае т
в
с ебя
интерес
к
вопросам
б ио­
логического
естес тв озн ан ия,
а
с
другой
с торо ны
—
интерес
к
вопросам
общественно-историческим,
воз ник шим
вследствие
жгу­
чей
п отре бнос ти
французской
буржуазии
изменить
старые
фе о­
дальные
производственные
отношения,
пришедшие
в
противоречие
с
ростом
новых
производительных
си л.
Конец
XVII и начало
284


XVIII века ознаменовались крупным подъемом и ростом биологи­
ческих
наук.
Механические
мето ды
бы ли
перенесены
в
обл асти
органических
я вле ний.
Самое
понятие
м ехани ческ о го
прет ер пело
под
влиянием
изучения
организма
превращение,
потеряв
сво й
автоматический,
безжизненный
характер.
По н ятие
материи
у
французских
материалистов
не
исчерпывается
механическим
дви­
жением,
а
является
единством
движения
и
ощущения.
«Человек-
машина»
Ламетри
вовсе
не
то
же
с амое,
что
«животное- ма ш и н а»
Дек арта .
Материализм
обог а тил ся,
вк лю чил
в
поле
своего
вни ма­
ния
свойства
организма
и
н ачал
подходить
в
лице
Гельвеция
к
мате р иа ли сти ческо му
освещению
общественной
и
исторической
жиз ни
чел о вечес тва .
База,
на
которо й
покоился
французский
ма­
тери али зм,
расширилась
по
срав нению
с
чистым
механическим
ма тер иа ли змом,
но
о тсу т ствие
диалектического
метода
не
д ало
возможности
то чно
и
яс но
установить
конкретные
особенности,
качественную
о пр еделенн ост ь
механических
процессов
в
от лич ие
от
ор гани ческ их
и
наоборот.
В
ра зв итом
виде
значение
и
ро ль
к ате­
гории
ка честв а
была
выя снена
Гегелем.
Ес ли
великие
пр едст ав и­
те ли
механического
ес теств о знан ия
и
механического
материализма
считали
основной
категорией
категорию
количества,
то
Гегель
в
противовес
им
начинает
свою
«Науку логики»
с
категории
кач ест ­
ва.
Для
Гегеля,
конечно,
не
существует
реально
абстрактное
ка­
че ств о.
Для
нег о
существует
только
реальное
единство
количества
и
ка чес тва
—
мера.
Все,
что
существует
в
действительности,
есть
синтез
количества
и
ка чес тва
—
мер а.
Н а чиная
св ою
«Науку ло ­
гики»
с
категории
качества,
Гегель
подчеркивает
важное
значение
качественно-конкретного
изучения
действительности.
Задача
на­
уки
не
может
закл юч ат ься
только
в
том ,
чтобы
выр а зить
мир
в
аб страктн ы х,
всеобщих
формулах,
чтобы
все
на лич ные
различия
свести
к
абстрактным
тождествам,
к роме
того,
не об хо димо
кач ест­
венное
изучение
каждой
особой
ча сти
действительности.
Познать
закономерность
всякого
развития,
заключающегося
в
исчезнове­
нии
старых
и
возникновении
новых,
особенных
сост оя ний ,
м ожно
только
на
основе
качественно-конкретного
исследования.
Катего­
рия
ка чес тва
указывает
ту
линию,
по
кот орой
проходит
грань
меж­
ду
формальной
логикой
и
логи ко й
диалектической.
Формальная
ло­
гик а
отрывает
ф орму
от
содержания,
для
нее
ф ормы
мыш л ения
не
связаны
с
действительностью,
диалектическая
же
логика
выра­
ж ает
в
мыш л ении
действительное
бытие.
И
только
тогда,
когда
мы
подходим
к
охвату
нашим
сознанием
качественно-конкретного
содержания
вс ей
д ейств ит ельн ост и,
возникают
все
проблемы
диале кт ич еск ой
логик и .
Из
ма тери ал и стов
уже
Фейербах
понял
важное
зна чени е
ка­
чественно-конкретного
моме н та.
В
своей
«Истории новой фило­
софии»
он
писал : «Это без сомнения возвышенная и справедли ­
вая
мысль,
что
движение
е сть
пр инц ип
п рир оды», и ошибка Гоббса
и
Декарта,
по
мн ению
Фейербаха,
заключалась
не
в
т ом,
что
они
применяли
э тот
принцип,
но
в
т о м, «что они возвышали на степень
в сеоб щего
начала
только
частный
случай
движения,
им енно ,
дви ­
285


же ние
механическое,
определенное
в
мат емати чески х
признаках...»
«Пока математические представления господствовали над умами,
не
мог
возникнуть
пр ави ль ный
взгляд
на
жизнь,
на
пр ирод у
ка­
честв,
на
то,
что
является
специфически-физическим.
Матема­
тик
должен
возвести
механическое
движение
на
степень
всеобщего
пр инципа ,
а
при ро ду
д олжен
сд елать
ма ш иной,
в
противном
с лу­
чае
она
для
нег о
не
может
бы ть
конструирована.
Качество,
кот орое
име нно
одушевляет
пр ирод у
и
составляет
ее
ис тинну ю
физическую
с торон у,
сводится
к
ее
ма тем ати ческо й
концепции,
к
чему-то
превзойденному,
идеальному,
является
п рост ой
акц ид ен­
ц ией,
че м-то
нер еаль ным» .
Из
ма тери ал и стов
только
Маркс
и
Энгельс
первые
полностью
пон яли
з нач ение
качественного
исследования
действительности.
Специфическую
ограниченность
старого,
механического
материа­
лизма,
по
Энгельсу,
с ос та вляе т: «исключительное приложение
мер ила,
заимствованного
из
механики,
к
химическим
и
органи­
ческим
явлениям,
т.
е.
к
таким
явл ени ям,
в
области
к отор ых
ме ха­
нические
законы
хотя
и
продолжают,
конечно,
действовать,
но
от­
ступаю т
на
задний
пл ан
перед
другими,
высшими
за к она ми».
Здесь
Энгельсом
выра же но
тре бов ани е
качественно-конкретного
подхода
к
изучению
я в лений.
Энгельс
в осс тает
прот ив
растворе­
ния
органических
и
химических
процессов
и
мех анич еск их
и
с чи­
тает
необходимым
отк ры вать
специфические,
ос обые
законы
каж­
дого
из
э тих
процессов.
Требование
качественно-конкретного
ис­
следования
не
разрешает
нам
применять
механические
и
биологи­
ческие
аналогии
и
в
об ла сти
изучения
общественно-исторических
явле ний ,
не
отменяющих
законы
механики
и
биологии,
но
подчи­
няющихся
высшим
историческим
законам.
В
историческом
разви­
тии
разные
формы
материализма
основывались
на
той
или
другой
групп е
естественных
наук.
Тип
св язи
между
явл ен иями ,
р аскр ы­
вавшейся
гр у ппой
ест ественн ых
наук,
служивших
осн ово й
данной
форме
материализма,
распространялся
на
все
остальные
области.
Ди ал ект ическ ий
же
материализм
ест ь
высшая
форма
материализ­
ма,
кот орая
«отменяет»
в
гегелевском
смысле
этого
слова
прежние,
ограниченные
ф ормы
материализма
и
покоится
на
изучении
в сей
при род ы
и
человеческой
истории.
Диалектический
материализм
во сс тает
против
пе рене с ения
специфической
закономерности
да н­
ног о
вид а
процессов
на
другие
формы
и
виды
процессов
и
треб ует
качественно-конкретного
исследования
каждой
особ ой
части
д ейст вит ель но сти.
Эта
методологическая
предпосылка
диалекти­
ческого
материализма
полностью
подтверждается
современным
естествознанием.
Имея
в
виду
это
подтверждение,
тов.
Лен ин
пис а л: «Как ни диковинно с точки зрения «з д ра вог о
смы сл а»
пре ­
вращение
не в ес омого
эфира
в
весомую
м атер ию
и
обратно,
как
ни
стр анн о
отсутствие
у
электрона
всякой
ино й
массы,
к роме
электромагнитной,
как
ни
необычно
о гр анич ение
мех анич еск их
з акон ов
движения
одн ой
только
област ью
явлений
пр ирод ы
и
подчинение
их
более
глуб ок им
законам
э л ектромаг н итн ых
я в лений
и
т.
д.—
все
это
только
лишнее
подтверждение
диалектического
286


материализма.
Новая
физика
свихнулась
в
идеализм
г лавны м
об­
разом
именно
потому,
что
физики
не
знали
диалектики.
Они
бо­
ролись
с
метафизическим
матер иа ли змо м.
С
его
односторонней
«механичностью»,—
и
при
этом
выплескивали
из
ва нны
вместе
с
в одой
и
ребенка».
Таким
об раз ом,
мы
ясно
видим,
что
с
т очки
зрения
диалектического
материализма
недопустимо
сведение
в сех
процессов
п ри роды
на
механический
процесс,
и
напрасно
тов .
Ст е­
панов
авторитетно
заявляет,
что
марксиста
достойно
тольк о
мех а­
ническое
пр ед ставл е ние
о
мире.
«Это,
конечно,
сплошной
вздор,
будто
материализм
утверждал...
обязательно
«механическую», а
не
электромагнитную,
не
какую-нибудь
еще
неизмеримо
более
сло жну ю
картину
мира,
как
движ ущей ся
м а т ер ии» (Ленин).
Тов.
Степанов
хоте л
исправить
ошибку
Гортера,
но
в пал
сам
в
крупную
оши бк у,
только
что
нам и
разобранную.
Вернемся
же
те­
перь
вновь
к
ош ибк ам
самого
Гортера.
Из
не знани я
диалектики
Гортером
вытекает
его
неправильное
понимание
категории
производительных
сил.
Он
ставит
з нак
ра­
в енст ва
между
техникой,
орудиями
труда
и
производительными
силам и.
«Техника,
производительные
силы
образуют
базис
об­
ще ств а» (С.
24).
Есл и
техника
исчерпывает
со бою
понятие
произ­
водительных
сил,
то
совершенно
непонятно,
каким
обра зом
она
мо жет
связываться
с
общественным
развитием
и
воздействовать
на
его
ход.
Ограничивая
категорию
производительных
сил
пон я­
тием
техники,
мы
мет афиз ич еск и
отрываем
основу
человеческой
истории
от
самой
этой
ист ор ии
и
неизбежно
должны
прийти
к
не­
лепому
заключению,
что
процессу
самостоятельного
автомати­
ческого
ра з вития
тех ни ки
пар алл ель но
протекает
процесс
обще­
исторического
развития.
Производительной
силой
орудия
труда,
и
не
только
орудия
труда,
но
в
ш ирок ом
смысле
с лова
средства
производства
м огут
быть
только
в
диалектическом
един ст ве
с
ра­
б очей
силой.
«Машина,
которая
не
служит
в
процессе
труда,
б ес­
полезна.
Кроме
того,
она
подвергается
раз руши те льн ому
дей ст­
вию
естественного
обмена
вещества.
Железо
ржавеет,
дерево
гни­
ет.
Пряжа,
которая
не
будет
использована
для
тканья
или
вязанья,
представляет
испорченный
хл опок.
Жи вой
т руд
должен
охватить
эти
вещи,
во скр есит ь
их
из
мертвых,
превратить
их
из
возможных
в
д ейст вит ель ные
и
действующие
потребительные
с т оимос ти»
(Маркс) .
Только
живое
единство
человеческого
труда
и
средства
производства
составляет
ж ивую
основу
человеческой
истории
и
д ает
нам
возможность
понять
саму
диалектику
ра з вития
произво­
дительных
сил
и
в сей
человеческой
ис тории
(см.
письмо
Маркса
к
А нненко ву ).
Ошибка
Гортера
в
вопросе
о
понимании
з аво еван ия
г осу дар­
ственной
власти,
иг нор ир ов ание
им
понятия
диктатуры
пролета­
риата,
переоценка
натуралистического
мом е нта
в
процессе
про­
исхо жд ения
рел и гий
и
не пра в ильный
уклон
в
по нима нии
отноше­
ния
рабочего
класса
к
религии
правильно
разобраны
и
освещены
тов.
Степановым
в
его
пр иложе нии.
Поэтому
мы
на
этих
вопросах
не
считаем
нужным
зд есь
о ст анав ливат ь ся.
287


Приложение
то в.
Степанова,
е сли
бы
оно
не
заключало
в
себе
указанных
дв ух
грубых
оши бок ,
могло
бы
сделать
книжку
Гортера
поле зн ой
для
ши рок их
масс,
книжку,
кот орая
хотя
и
не
отвечает
нашему
основному
требованию
д ать
четкое
и
правильное
и зло же­
ние
основных
категорий
исторического
материализма,
но
зато
яв­
ляется
к нижк ой,
нап исанн ой
живо
и
популярно.
Можно
только
по­
желать,
чтоб ы
то в.
Степанов
поосновательнее
подумал
над
этим
вопросом
и
исправил
бы
св ои
ошибки.
Если
же
то в.
Степанов
счи­
тает
возможным
не
отнестись
к
этому
серьезно,
то
мы
можем
дат ь
*
ему
только
единственный
совет,
не
выдавать
того,
что
является
его
«личным», «индивидуальным»
взглядом
за
марксистскую
фи­
ло со фию,'
за
ортодоксальный
марксизм.
Бо льшев ик.
1924.
No
11.
С.
82—89


Раздел
II
философия
и религиозное
мировоззрение


ДИСПУТ
А.
В.
ЛУНАЧАРСКОГО
С
МИТРОПОЛИТОМ
А.
И.
ВВЕДЕНСКИМ
21 СЕНТЯБРЯ 1925 ГОДА 26
Д ОКЛАД
А.
В.
ЛУНАЧАРСКОГО
«
Товарищи
и
г раж дане,
вчерашний
в ечер
мы
посвятили
дискуссии
по
вопросу
о
социальных
устремлениях
христианства
и
мар ксиз ­
ма,
сегодня
мы
коснемся
философских
сторон
обо их
этих
учений.
Несомненно,
что
вче ра шняя
наша
дискуссия
пр едст авля ла
из в ест­
ный
интерес;
доказательством
этого
служит
хотя
бы
тот
факт,
что
Ле нгиз
просил
моего
и
гр аж дани на
Введенского
согласия
на
изда­
ние
этой
дискуссии
в
вид е
отдельной
к нижк и.
Тем
не
менее
было
бы
б ольши м
заблуждением
п олаг ать,
что
мы,
участники
этой
дис­
ку сси и,
полагаем,
что
совокупность
содержания
христианского
и
марксистского
отношения
к
со циал ьны м
вопросам
или
разногласия
меж ду
этими
учениями
б ыли
на ми
вчера
исчерпаны.
Тем а
эт а,
в
высокой
ст епени
богатая
и
широкая,
могла
бы
быть
исчерпана
разве
только
в
це лом
р яде
под обн ых
дискуссий.
Это
от но сится
в
еще
большей
м ере
к
философской
с то роне
вопроса.
Мы
сможем
сего д ня,
не
впе рвы е
уже
встречаясь
с
гражданином
Введенским
перед
мн огоч исле нн ой
аудиторией,
остановиться
только
на
не ко­
торы х
пунктах
обоих
миросозерцаний,
которые
каждый
из
нас
счи­
тает
наиб о лее
важными.
В
этом
моем
недлинном
предварительном
докладе
я
хочу
оста­
новиться
на
одной
центральной
иде е,
кот ора я
каж ет ся
мне
решаю­
щей
и
на
которую
я
хоч у
обратить
ваше
особое
внимание,—
имен­
но
на
во прос е
о
том,
существует
ли
только
один,
опы т ный
мир ,
в
к ото ром
мы
живем,
работаем,
страдаем,
побеждаем
и
умираем,
или
же
рядом
с
ним
су ществ уе т
еще
како й -то
сверхчувственный,
незримый
мир,
которы й
мы
должны
принимать
в
рас чет,
когда
р асп ре деляем
на ши
силы,
когда
устанавливаем
ос нов ные
линии
нашей
жизни ,
наш его
поведения.
В
нормальном
опыте
нормального
человека
реш ит ель но
ничто
не
говорит
за
существование
помимо
реального
мира
еще
какого-
то
второго
—
«того света» .
Если
бы
это
б ыло
не
так,
то
этот
«тот
свет»
и
не
назывался
бы
«тем светом».
Тогда
и
в
уч е ниях
о
боге ,
о
пот ус торон н ем
ц арс тве
божьем,
кот орое
«не от мира сего», тог ­
да
и
в
уч ении
о
загробной
жиз ни
не
проводилась
бы
грань
ме жду
э тим
миром
и
другим
миром.
Между
тем ,
и
оппонент
мо й,
кон еч но,
не
будет
этого
отрицать,
грань
эта
беспрестанно
проводится,
и
в
этом-то
и
заключается
особенность
всякого
рода
мистических
или
ид еал истич еск их
представлений.
Мир
опыта
замкнут
в
себе,
и
чем
больше
человечество
путем
на уки
рассмат р ивае т
строение
этого
мира,
законы,
в
нем
господствующие,
тем
больше
крепнет
пре д-
290


ставление
о
его
необъятности
пространственной
и
качественной
огромности,
но
вместе
с
тем
и
о
его
единстве,
о
его
принципиаль­
ной
познаваемости.
Если
мы
еще
не
все
в
нем
познали,
если
не
все
доступно
на шим
чувствам,
то
прогресс
науки
показывает,
что
все
с торон ы
Вселенной
соединены
известной
закономерной
связью
с
тою
частью,
ко тор ая
познана,
и
кр уг
нашего
познания
быстро
растет
и
ув ели чив ае тся;
пр инци пиал ь но
пр а вильна я
наука
не
при­
знает
в
мир е
ничего
случайного,
н еп ознав аемог о.
По з нается
же
все
через
опыт ,
к от орому
часто
предшествует
до г адка,
гипотеза,
теоретическое
воззрение,
которое
мы
не
счи таем
полн ой
истиной,
пок а
рос т
нашего
опыта,
со бир ающ ей
и
экспериментирующей
тех­
ники
не
позволяет
нам
под в ести
н ужный
факти ч еский
фундамент
под
то
или
другое
наш е
на учн ое
построение.
Е сли
это
так,
то
спрашивается:
какие
причины,
какие
силы
по­
будили
человечество
предположить
суще ств ова ни е
рядом
с
опыт­
ным
миром
ми ра
сверхопытного,
не
только
недоступного
нашим
чувствам,
но
и
превосходящего
с илы
нашего
разумения,
являю­
щегося,
по
сущ ест ву,
миром
подлинным,
миром
вечным,
миром,
в
к отором
нет
перемен
и
в
к отором
бледной
и
бедной
тенью
являет­
ся
тот
мир,
в
ко тором
мы
живем?
Первый
мой
вопрос:
как
могло
возникнуть
это
представление?
Второй
вопрос:
почему
оно
существует
до
сих
пор
и
почему
лю­
ди
высокообразованные,
типа
мое го
оппонента,
м огут
до
сих
пор
придерживаться
так ого
воззрения,
несмо т ря
на
свет
науки,
кото ­
рый
пролит
уже
на
эту
ст оро ну
нашей
культуры?
Историческое
воз ник но ве ние
п ред став лен ия
о
по ту ст ор оннем
мире
свя з ы вается
как
с
ошибками
нашего
разум ен ия,
так
и
с
осо­
бенностями
нашего
чувс тв ован ия,
складывающимися
при
столкно­
вен ии
с
не прие мле мой
и
болезненной
для
человека
действитель­
ностью.
Я
сейч ас
объясню:
основная,
опытная,
логическая
ошиб ­
ка,
которая
ле жит
в
основе
предположения
о
пот ус то ронн ем
мире,
есть
др евний,
как
мысль
человека,
анимизм.
Что
так ое
анимизм
и
какова
та
о ши бка,
котора я
ле жит
в
его
основе?
Кон ечн о,
абсолютно
первобытный,
живо тны й
человек
вообще
не
распределяет
своего
опыта
ни
по
каким
категориям,
и
когда
его
мышление
пробуждается
под
влия ние м
видоизменений
среды,
то
оно
получает
то лчки
от
та ких
я в лений,
которые
касаются
его
б ольн о,
непосредственно
и
прак т ич ески.
В
эт ом
опыте
(в кото ­
ром
он
находил
такие
явл ен ия,
кото рым и
и
мы
окружены)
име ло сь
одн о
роковое,
сильное,
муч ит ельн ое
я влен ие
—
явление
пр еж де­
временной
естественной
смерти.
Мо жет
бы ть,
смерть
насильствен­
ная
—
от
удара,
раны
—
не
поставила
бы
перед
первобытным
умом
никакой
проблемы:
сл ишк ом
очевидно,
что
тут
то
единство,
то
те­
ло,
каким
является
человек,
разру ше но;
но
когда
в
опы те
имеется
смерть
от
болезни,
тог да
возникает
жестокая
проблема:
кто
убил
этого
чел о века
и
что
зн ачи т,
что
он
уби т?
Охранение
своей
жиз ни,
чувство
са мос охране ни я
есть
могучее
животное
чувство,
присущее
человеку,
и
мыс ль
человека,
еще
с
мла де н чес тва,
не
могла
не
ра бо­
та ть
над
э той
проблемой.
Он
мог
стараться
за щитит ь
себ я
от
копья
291
ю*


или
ст релы ,
но
он
чув ствов а л
себ я
бессильным
перед
л ицом
бо­
лезни
и
смерти.
Проблема
болезни
и
сме рти
поставила
сразу
перед
человеком
факты
незримого
влияния
—
одн о
уже
это
чрезвычай­
но
важно.
Если
пер во бы тный
ч ело век
чувствовал,
что
его
что-то
грызет,
колет,
или
чув ствов а л
другие
бо лез ненны е
ощущения,
то
он,
следуя
своей
логике,
предполагал,
что
кто-то
непосредственно
причиняет
эти
муч ения ;
и
раз
он
не
ви дал
кт о,
то
должен
б ыл,
сам о
собою
разумеется,
чув ствов ат ь,
что
есть
какой-то
незримый
враг.
Мы
з наем
этого
незримого
врага;
может
быть,
на
десять
де­
сяты х
э тот
незримый
вра г
ест ь
микроорганизм,
но
он
этого
знать
не
мо г.
Ряд ом
с
этим
само е
рассм от р ение
этого
отрицательного
факта
—
превращение
живого
человека
в
тр уп
—
наводило
на
ряд
фа та льны х,
ро ко вых,
нездешних
и
в
высокой
степени
не пра виль ­
ных
представлений.
Поразительно
б ыло
—
это
бросалось
в
гл а­
з а,—
что
тру п
теряет
теп ло ту
живого
тела,
что
он
теряет
дыхание.
Это
теплое
д ых ание,
к оторое
согревает
и
дает
жизнь,
было
поэто­
му
совершенно
ест ест венно
пр иня то
за
то
чувство
человека,
кото ­
рое
делает
его
живы м.
Если
дыхание
покинуло
ноздри
животного,
е сли
он
«издох», если из него «в ыш ел
дух
в он », то после этого он
и
есть
п рос той
материальный
предмет,
в
котором
нет
больше
ак­
тив ног о
движущего
нач ал а.
Уже
сама
теория
о
то м,
что
именно
д ых ание,
к отор ое
мы
чувствуем
как
теплоту,
как
како й -то
ток,
хот я
и
незримый,
но
представляющий
важную
часть
ч ело век а,—
уже
это
имее т
всемирно-историческое
культурное
зн ачен ие.
Первобыт­
ный
ум
из
об еих
предпосылок
—
из
факта
болезней,
незримые
причины
к оторых
н ельзя
постигнуть,
из
тяжелых
посл ед ствий
их
для
человека,
и
из
фак та,
что
человек
с та нови тся
мертвым,
когда
незримый
дух,
дуновение
покидает
его ,—
из
этого
первобытный
ум
сделал
умозаключение
о
двойственности
мира.
Постепенно
из
этого,
снач ала
неясного
мат ер иала
начала
созд ав ать ся
си ст ема,
к отору ю
лепила
с оциа л ьная
жиз нь
че ловек а.
Когда
человеческое
о бщ ество
разделилось
на
классы,
ког да
в
нем
возникли
правитель­
ства,
то
и
мир
духов
потерпел
соответственные
изменения.
Перво­
начально
бы ло
представление,
что
д уши,
кот оры е
вышли
из
т ела
умершего,
продолжают
существовать;
они
могут
являться
во
сн е,
при нимат ь
какие-то
полупрозрачные,
зримые
фо рмы,
и
они
явл я­
ют ся
силой,
которая
может
г лав ным
об разо м
злотворно,
но
иногда
и
благотворно
действовать
рядом
с
живыми
существами.
Когда
была
открыта
эта
стихия
м ира
духов,
то
естественно
было,
что
все
непо ня тное
для
человека,
но
имеющее
для
не го
боль­
шое
з нач ение
—
бо ль ший
или
меньший
у лов
рыбы,
охотничий
ус­
пех ,
перемена
погоды,—
все
это
бы ло
отнесено
име нно
к
действию
эт их
духов.
Мир
расщепился
на
те ла,
о
которых
создалось
пре д­
ставление,
будто
без
воодушевляющего
их
незримого
духовного
н ачала
они
был и
бы
непо дв ижны ,
и
на
души
эти х
вещей,
на
души
уме р ших
людей ,
переселившихся
в
вещи,—
словом,
на
духовную
стихию,
которая
ф акт ич ески
движет
реальным
миром.
Есл и
бы
первобытный
человек
думал,
что
реальный
мир
д ви­
жется
в
с илу
той
энергии,
к ото рая
в
нем
заложена
и
которая
де й­
292


ствует
по
совершенно
определенному
закону,
то
он
мог
бы
побеж­
дать
эту
материю,
эту
силу
только
при
помощи
знаний
и
техники.
Он
должен
был
бы
изучить
законы,
которые
господствуют
в
мире
тел
и
сил,
и
должен
был
бы
придумать
телесные
и
си ло вые
м ет оды,
которыми
он
мог
бы
вмешиваться
в
ход
событий
и
направлять
их
согласно
своей
вол е.
В
настоящее
время
на учно- техн и чес кая
культура
человечества
к
э тому
и
пришла.
Но
дикарь
представлял
себе,
что
действие
тел
происходит
не
согласно
их
свойствам
и
не
по
каким-то
заложенным
в
них
законам,
явл яю щим ся
формулой
их
свойства
и
функций,
а
по
в оле
духов,
родственных
ему,
по хо жих
на
его
собственные
мысл и,
чув ст ва
и
же лан ия.
Е стеств енн о
поэ­
тому,
что
в
дикарском
бы ту
тех ни ка
играет
относительно
вто ро­
степен ну ю
рол ь.
При
иск алеченн ом ,
отравленном
миф ами,
в
корне
неп рав иль но
выдуманном
представлении
о
духах
человек
полагает,
что
все
зависит
от
душ,
похожих
на
его
соб ств енно е
создание,
и
имее т
поэтому
сво и
собственные
меры
воздействия
на
эти
души:
м ольб у,
убеждение,
подарки
и
т.
д.
М оли твы
и
жертвы
—
это
про­
явления
магического
восприятия
мира.
Е сли
вы
думаете,
что
в
при­
род е
имеется
какое-то
огром н ое
незримое
ухо,
могущее
вас
выс лу­
шать,
како е -то
огромное
и
незримое
сознание,
могущее
отклик­
нуться,
то
вы
см оже те
молиться,
вы
с мож ете
д умать,
что
естествен­
ный
ход
с обы тий
будет
чудесно
изменен
во лей
стоящего
за
ним
ду­
ха,
к
котор ом у
вы
обращаетесь,
возглашая
ваши
прошения.
Чем
более
в
соци альн ой
жиз ни
возвышались
разные,
в
том
чис ле
и
мо­
нархические,
правительства,
тем
более
офо рм лялос ь
и
отношение
это
к
стоящим
за
кулисами
м ира
духа м,
к
их
царствам,
царям,
к
их
всецарю
—
богу.
Там ,
где
социальный
ст рой
приобретал
б ольшую
определенность,
там
и
прошения
ну жно
было
по дав ать
по
форме,
на
определенном
язы ке
—
на
са нск рите,
латыни,
церковнославян­
ско м
и
т.
д.,
которые
были
якобы
доходчивее
от
бога;
нужно
было
подавать
их
через
специальных
ч инов ник ов
—
так
называемое
ду­
ховенство,
которое
лучше
знает,
как
обращаться
с
б огом
и
ангела­
ми
его,
и
поэтому
представители
его
служат,
так
сказать,
ходатая­
ми
и
предстателями
за
п рост ых
людей,
неблизких
к
прид во рным
сферам
царства
духов.
Но
если
молитва
даже
и
не
имеет
такого
смешного,
так
с каз ать,
бюрократического
характера,
который
име­
ет
она
даже
и
в
современном
католицизме,
и
в
совр ем енно м
пра­
во славии,
есл и
она
да же
приобретает
в
высо чай шей
степени
утон­
ченный
и
лирический
характер,—
для
нас,
ре али стов ,
остается
смешным
явл ени е
«воздымания рук»
и
«возвышения сердец»
к
природе,
котора я
велика,
могуча,
неи сче р пае ма,
но
не
человеко­
подобна,
у
к оторой
чел ов ек
может
выр ват ь
ус тупк и
только
трудом,
з нанием
и
борьбой.
Рядо м
с
эт им
надо
отметить,
что
первобытное
миросозерца­
ние
вытекало
еще
из
другого
корня.
Здесь
д ело
не
только
в
логиче­
ской
ошибке,
не
только
в
неправильном
наблюдении
физи оло ги­
ческих
явлений
жи зни
и
смерти,
истолковании
их
как
расставания
души
с
телом,
как
выход
живой
стихии
из
мертвой
стихии
просто­
го
неодушевленного
тела,—
нет,
дел о
имело
еще
и
эмоциональный
293


характер.
В
само м
деле,
уже
с
самого
начала
дикарь
чувствовал,
что
причина
я вл ений
лежит
не
в
самих
явлениях,
не
в
их
связи,
а
в
связи
я вле ний
с
духом.
Это
выражалось
иногда
в
самой
гр у­
бой
форме.
Первоначальная
мысль
предполагала,
что
можно
пу­
тем
вс яких
жертв,—
покормивши
бога,
угостивши
бога,—
добить­
ся
тог о;
чтобы
он
изменил
ход
событий.
Первобытные
люди
даже
предполагали,
что
м ожно
б огу
грозить
или
бо га
запугать,
да же
подвергнуть
его
какому-нибудь
телесному
наказанию
и
вырвать
у
нег о
таки м
образом
соответственное
движение
воли.
Вы
знаете,
что
дикари
через
шам ан ов
угрожают
богам
и
сами
подчас
д ов оль­
но
ж есто ко
поступают
с
тем
фетишем,
которому
молятся,
думая,
что
таки м
об разо м
они
находят
все-так и
какой-то
способ
повлиять
на
пот устор онн ю ю
в олю.
Все
это
примитивно,
все
это
грубо,
все
это
оче нь
смешно,
но
не
очень
сил ьно
от лич но
от
молебствий
на­
ше го
времени,
приношений
лад ана
и
в оска,
или
от
других
ка­
ких-нибудь,
еще
более
утонченных
ритуалов.
Все
это
относится
к
одной
и
той
же
категории
суеверий,
неправильных
представлений
о
потустороннем
мире.
Но
они
пр оч ны,
и
они
прочны
потом у,
что
вторым
кор нем
их
происхождения
является
чувство.
В
чем
же
дело?
Я
сказал
уже,
что
пе рв обы тный
человек
начинает
думать,
что
сущность
ве щей
определяющей
сил ы
лежит
не
в
этом
зримом
ми­
ре,
а
в
мир е
незримых
духов,
кот оры е
управляют
зримым
миром.
Но
каков
этот
зр имый
мир
—
удовлетворителен
ли
он?
Товарищи
и
граждане,
человеческий
организм
представляет
с обой
сложнейшее
це лое,
самая
структура
которого
предполагает
определенные
пра вила
функционирования,
жиз ни.
Если
бы
мы
сказ али :
вот,
перед
нами
нор м альны й
организм
человека
—
как
определить
его
нормальные
фу нкции ?
Его
н ор­
мальные
функции
—
это
есть
всесторонняя,
совершенно
удо в летв о­
ренная
и
могуче
ра зв и ва ющаяся
жизнь
в сех
его
орга н ов.
При
та­
ких
условиях
самочувствие
этого
организма
должно
бы ть
на зва­
но
та к: «Счастье» .
Вот
почему
глубоко
был
п рав
Короленко,
когда
он
высказал
сво й
поразительный
аф ори зм: «Человек рожден для
счастья,
как
птица
для
полета».
Это
нужн о
углубить
—
и
пти ца
и
рыба
со здан ы
для
счастья,
потому
что
летать
—
это
счастье;
по­
то му
что
правильное
фу нк цио нир о вание
крыла,
ру ки,
сердца,
моз ­
га
—
это
и
есть
счас тье .
Когда
весь
наш
орг ан изм
живет
полною
жизнью,
тогда
мы
чувствуем
се бя
счаст лив ым и,
тогда
не
прих од ит
в
голову
вопрос,
для
чего
это
и
ка кой
эт ому
смысл;
ибо
с ча стье
есть
последний
смысл,
оно
дает
ощущение
бл аж енст ва
самоут-
верждающего
бы тия.
И
тольк о
тогда
может
возникнуть
мысль
о
его
хруп к ости ,
если
мы
скажем: «А старость,
а
смерть?» Но и бо­
лезнь,
и
старость,
и
смер ть ,
и
всякое
страдание
—
н ищ ета,
невежество,
рабство,
ревность
и
все
что
угод но
—
есть
как
раз
о гр анич ение
нормального
функционирования
организма.
В
том-то
и
дело,
что
организм
наш
поставлен
в
среду,
не
являющуюся
для
нег о
идеальной.
П ра вда,
он
может
бороться
с
э той
средой,
он
мо­
жет
при
помощи
великих
актов
труда
видоизменить
эту
среду,
294


подчинить
себе
эту
с реду,
но
это
—
сл ож нейш ий,
трудный
и
еще
до
сих
пор
—
многие
тысячелетия!
—
не
законченный
нами
про­
цесс.
Вся
жизнь
отдельного
человека
и
вся
жизнь
всего
че ло вече­
ств а
представляет
собою
пос тоя нн ую
тенденцию
организма
к
сча­
стью,
то
есть
к
утверждению
максимально
счастливой
жи зни
в
среде,
которая
б еспрест анно
бо лезн енн о
нарушает
эту
жизнь.
Человек
как
бы
натыкается
на
каки е- то
острые
углы
—
нет
доста­
точной
пищи,
нет
необходимого
количества
тепла;
кругом
враг и,
к оторы е
рв ут
тебя
на
части,
враги
стихийные,
звериные
или
чело­
веческие.
И
с трой
при род ы,
и
с трой
об ще ства
та к овы,
что
счастли­
вых
л юдей
нет,
и
да же
в
том
сл у чае,
когда
мы
име ем
дел о
с
ц аре­
вичем
Сидартха,
он
должен
признать,
что
ему
гроз ят
вслед
за
сча­
стливыми
годами
таки е
беды,
как
старость
и
смерть.
В
силу
этого
внутри
каж дой
клетки
нервной
системы
человека,
кажд ого
га нглия
его
мозга
накопляются
как
бы
отравляющие
сок и,
выражающиеся
в
нашем
соз нани и
как
протест
против
зла
мира,
как
критика
мира,
как
зародыши,
а
впоследствии
и
развитые
элементы
песси м изм а.
Как
же
быт ь,
как
выйти
из
этого?
Есл и
бы
мысль
чел ов еческа я
с
самого
начала
породила
в
чело­
веке,
бл аго даря
его
прозрению
в
бу ду щее
и
ши роте
охвата
его
опыта,
чуждое
животному
критическое
отношение
к
жизни,
то
он
должен
был
бы
э тим
бы ть
отр ав лен
и
погублен;
большая
мудрость
заключается
в
вавилонском
м ифе,
отражение
которого
мы
в идим
в
библии,
где
г ово р ит ся: «Познание добра и зла почти то же са­
мо е,
что
смерть».
Жизнь
без
познания
добра
и
зла
ид ет
от
момента
к
моменту,
она
ничего
не
предвидит,
она
ничего
не
суммирует;
она
или
погибает
или
утверждает
себя.
Но
челове чес ка я
мысль
широко
схватывает
явл ен ия,
суммирует
эти
явления
и,
суммируя,
прих од ит
к
выводу,
что
чел о век
является
как
бы
изгнанником
в
этом
м ире
и
что
потребности
его
организма,
его
жа жда
счастья
не
нах од ят
себе
удовлетворения
в
этом
мир е.
Получается
чувственное,
эмо ­
циональное
противопоставление
человеческих
желаний
ок руж аю­
щей
человека
реальности,
и,
как
я
уже
ск аза л,
если
бы
это
сознание
б ыло
безысходно,
е сли
бы
ч ело век
должен
был
сказ ат ь : «Я родился
на
св ет,
как
разумная
и
чувствующая
индивидуальность
в
то
вр е­
мя,
как
свет
этот
создан
так,
что
мой
разум
наводит
меня
на
самые
мрач ны е
мысли,
а
мое
чу вс тво
является
основой
для
страданий;
но
если
это
так,
то
лучше
бы
мне
совсем
не
существовать»,—
то
чел ов ек,
последователь
пессимизма,
не
мог
бы
не
делать
такой
вы­
вод : «Самый счастливый человек тот,
кото р ый
вовсе
не
родился,
а
за
ним
сл ед ует
то т,
кот орый
как
можно
раньше
уме р».
Это
есть
полное
жизнеотрицание.
Е сли
бы
это
жизнеотрицание
сделалось
активной
доминирующей
нотой
человеческого
сознания,
то
оно
бы ло
бы
убийственно
для
человека,
и
те
общества
или
те
кл ассы ,
к оторы е
стояли
на
п ути
этого
мудрого
пессимизма,
умножая
по­
знание
ск орби
и
умножая
эту
скорбь
до
беспредельности,
обяза­
тельно
должны
бы ли
быть
отравлены.
И
вот
тут
тот
рел игио з ный
пр едр ассу док ,
то
заблуждение
мысли,
к ото рое
я
определил
как
а ними зм,
является
в
выс ок ой
степени
спаси тел ьны м,
ибо
чел ов ек
295


мог
сказ ат ь: «Да,
этот
мир
не
таков,
каким
я
хочу,
но
тот
мир
таков,
каким
я
его
хоч у»; поэтому первое эмоциональное основание двух
миров,
вследствие
которого
чело в ечест во
ухватилось
за
теорию
другого
мир а,
б ыло
таков о: «Этот мир для меня не приспособлен,
и
я
хо чу
надеяться,
я
твердо
вер ю,
что
есть
другой
мир,
в
кот ором
закон ы
справедливости
будут
восстановлены,
другой
мир
—
мир
блаженства».
Но,
как
вы
зна ете,
другой
мир
вовсе
не
есть
мир
блаженства,
другой
мир
вовсе
не
ест ь
только
рай:
он
есть
рай
и
ад.
Как им
об­
раз ом
человек
пришел
к
мысл и,
что
толкнуло
его
на
п остул и ро­
вание
на
том
свет е
не
только
рая,
но
и
ада?
Его
толкнула
на
это
злоба,
которую ,
есл и
х отит е,
м ожно
наз в ать
святой
злобой.
Источ­
никами
горя
человеческого
и
его
страданий
част о
были
другие
люди,
и
когда
другой
чел ов ек
явл яет ся
источником
страданий,
то
он
характеризуется
как
преступник,
как
грешник,
как
дурной
че­
ловек.
На
э том
свете
преступники,
грешники,
дурные
люди
час то
им еют
власть,
богатство
и,
насыт ив ши сь
деньгами,
исполнив
все
требуемые
божеством
о бр яды,
отходят
к
пра отц ам
своим.
Поэтому
мысль
человеческая
должна
была
зад ат ься
вопросом:
почему
же
незлобивый
и
праведный
мо жет
оказаться
до
к онца
дней
своих
мучеником
и
ум ере ть
в
страданиях,
а
гордый
грешник
м ожет
пройти
св ой
пу ть
в
сла ве
и
кон чит ь
жизнь
спокойно,
с
то р­
жест в ующ ей
улы бкой
на
устах?
Вот
эта
жа жда
справедливости
—
перед
лиц ом
человеческой
злобы,
гор дос ти
и
борьбы
людей
друг
с
другом
—
пр иве ла
к
то му,
что
разные
человеческие
кл ассы ,
от
правительств
до
рабов,
ус та­
новили
особый
за кон
справедливости,
говоря
себе:
мир,
котор ый
я
принял
бы,
был
бы
миром
во зд ая ния,
но
так
как
мы
воздать
не
можем,
то
бу дем
внимать
том у
к л ассу,
кот орый
гов ор ит
нам: «Мне
отмщение,
и
аз
воздам».
Таким
об разом ,
идеал
справедливости
весьма
разнообразен,
потому
что
в
ад
отправляют
за
различные
грехи.
Но
это
дал о
воз­
можность
к ажд ому
кл ассу ,
каждой
группе
и
каждой
личности
говорить
себе,
что
нарушение
справедливости
в
эт ом
мире
восста­
но вит ся
в
другом
справедливом
мир е.
Я
сказ ал
уже
ва м,
что
потребность
в
этом
мир е
ста ла
невероят­
но
бо льш ой.
Согласитесь:
е сли
возьмем
какую-нибудь
80-л етн юю
старушку,
котора я
в
течение
всей
своей
жизни
служила,
обслужи­
вала
живущих
роскошно
помещиков,
несл а
какие-нибудь
н еве ро­
ятные
тягости,
скажем,
крепостного
права,
но
ко тор ая
вместе
с
тем
по
пят ни цам
и
средам
пос тил ась ,
ходила
в
церковь,
ст ави ла
свечки,—
она
совершенно
убеждена,
что
ее
ож и дает
на
том
свете
рай,
что
она
создала
се бе
значительный
в клад
в
небесный
бан к
своими
поступками,
что
она
собрала
себе
«сокровища на небеси»,
что
у
нее
там
громадный
капитал,
к оторы й
ей
возвратится.
Е сли
к
так ой
старуш ке
придет
кто-нибудь
и
скажет: «Пустое,
старушка,
никакого
банка
на
неб есах
нет,
и
все
твои
сбережения
—
чистей­
шие
пустяки:
ни
бога,
ни
ангелов,
ни
рая
нет », каково ей услышать,
что
даже
утешиться
ей
нечем,
что
не
сбудутся
ее
на де жды
на
то,
296


что
помещик,
эксплуатировавший
ее,
будет
лизать
на
том
свете
горяч ую
сковороду?
Безусловно,
такая
старушка
пошлет
вас
к
черту,
вытолкнет
прочь,
д аже,
м ожет
быть,
ударит
вас
своим
стар­
ческим
кулаком
и
с ка же т: «Зачем ты пришел,
бес
этакий,
меня
смущать!»
Так
и
на ши
идеалисты.
Воспитанный
в
мир е,
кот орый
не
может
быть
молодым,
к отор ый
отравлен
ст ар ыми
соками,
идеалист
тоже
полагает,
что
его
счастье
в
потусторонней
жизни.
Он
крепко
д ер­
жится
за
старый
миф
о
том,
что
жиз нь
не
является
отправлением
человеческих
функций,
а
что
существует
бессмертная
душа.
Вес ь­
ма
п онят но,
что
он
будет
всеми
сил ами
сопротивляться,
ч тобы
у
него
не
бы ли
отняты
эта
идея
б ессмер т ия
и
представление
о
поту­
стороннем
мире.
Между
тем
мы,
р еалист ы,
обязаны
именно
о тн имать
от
таких
ид еал исто в
в еру
в
эт от
потусторонний
мир,
потому
что
мы
знаем,
что
это
обман,
ошибочное
представление,
самоутешение,
во зник ­
шее
в
века
варварства;
потому
что
мы
тв ердо
понимаем,
что
на
самом
деле
никаких
надежд
нет,
а
на
этих
надеждах,
спекулируя
на
них,
устанавливают
свое
право
на
эксплуатацию
«господа
мир а
с ег о», обманывая тем,
что
на
том
свете
явления
справедли­
вости
от во дят
зл обу
человеческую,
г нев
ч ел ов еческ ий,
любовь
че­
ловеческую
в
бесплодное
русл о,
которое
потом
отходит
в
пу стот у.
И
перед
таким
зрелищем
мы
можем
только
содрогаться,
и
каж­
дый
должен
ч увст вова ть
себ я
преступником,
если
не
приложил
всю
св ою
волю
и
силу,
чтобы
раскрыть
людям
глаза.
Но
мне
ска­
ж ут: «Истина,
на
кот орую
вы
раскрываете
людям
глаза,—
горька».
Нет,
это
неверно
—
но вый
мир,
м олод ой
мир,
мир
К СМ,
к ото­
рый
теперь
особенно
ярко
перед
нам и
живет
и
развертывается,—
он
не
нуждается
в
этом,
он
это
отбрасывает,
ибо
самая
сущность
эмоциональной
проч нос ти
эт их
п ре драссуд ков
заключается
в
том,
что
человек
не
верил
в
возможность
построения
счастья
на
земле.
Он
был
для
этого
с ли шком
с лаб,
слишком
м ало
знал
силы
приро­
ды
и
был
слишком
беспомощен
технически.
Мы
находимся
в
том
п ери оде
человеческой
истории,
когда
начинает
укрепляться
созна­
ние,
что
наш
организм
с
его
жаждой
счастья
ст ан ов ится
с иль нее
природы.
Мы
еще
далеко
не
победили
природу,
но
обскурант
тот,
кто
из
трусости,
невежества
или
коры с ти
держится
за
старое
миро­
созерцание
и
гов о рит : «Ты еще не победил», а человек,
у
которого
утре нн е
от кры ты
глаза
на
новые
над ежд ы,
гов ори т: «Я не победил,
но
я
побеждаю».
Если
бы
н аука
и
техника
имел и
перед
собою
только
перспекти­
ву
ра з вития
при
том
же
общественном
строе,
кот орый
существует
сейчас,
то
м ожно
бы ло
бы
усомниться
в
том ,
будут
ли
плод ы
этой
тех ники
и
науки
доступны
и
благотворны
для
всего
чел ов ечес тв а.
Но
марксизм
и
коммунизм
есть
не
только
такой
материализм,
ко­
торый
возвращает
человека
к
действительности
и
не
об ес кура жи­
в ает
ег о,
не
лиша ет
мужества
и
же ла ния
победить
природу,
надежд
на
п обеду,
но
он,
к роме
того,
есть
учение
о
так ой
реальной
пере­
стройке
существующего
порядка,
при
к ото рой
теори я
и
на ука
297


перест аю т
быть
слугами
и
рабами
избранных,
а
становятся
вол­
ше бным и
слугами
чело в ечес тва
и
приобретают
поэт ом у
тысяче­
кратную
мощь,—
вот
в
чем
заключается
ра з ница
меж ду
ма те риа­
лизмом
и
идеализмом.
Мой
оппонент
в
своей
р ечи
почти
навер но е
будет
говорить
весь­
ма
высокие
слова
о
то м,
какая
прекрасная
вещь
бессм ер т ие,
ве ч­
ность,
полет
к
бог у,
стр ем лени е
к
абсолютизму;
но
все
это
зна чит,
что
в
то
время,
когда
человечество
надеялось
на
эту
сверхнебес­
ную
дачу ,
оно
все ми
фа нтаз ия ми
и
всеми
луч ш ими
мысл я ми,
ко­
торыми
расп ол агало ,
украсило
эту
сверхнебесную
дачу;
но
так
как
эта
дач а
представляет
собою
миф
и
пуф,
то
все
эти
украшения
о стаю тся
чисто
словесными
тирадами,
и
чем
они
сильнее,
тем
силь­
нее
в
них
сила
обм ан а,
кот орая
за ст авляет
полагаться
и
уп ова ть
на
нереальное,
несу щ еств ую щее
—
на
древнюю,
но
хруп ку ю
сказ ­
ку.
Мой
оппонент,
может
бы ть,
будет
также
ссылаться
на
много­
численных
ученых
людей,
ко торым
ученость
не
меша ет
надеяться
на
гос по да
бога
и
на
пу ти
его,
но
та кое
возражение
я
зара н ее
от­
вожу
и
заявляю,
что
ученые
не
всегда
явля ютс я
законченными
учеными.
Можно
быть
ве лик ол епным
физиологом
или
минерало­
гом ,
но
вместе
с
тем
совершенно
никуда
не
годным
историком
ре­
лиг ии
или
общественности.
Эти
ученые
—
буржуазные
ученые
и,
к роме
того,
бу ржу аз ные
интеллигенты.
Я
касаю сь
последнего
пункта
моей
речи,
для
индивидуалистов,
котор ых
экономика,
хозяйство
ставят
в
индивидуалистическое
пол оже ние
х о зяйчик а,
ремесленника
(а общество интеллигентов
находится
в
пле ну
у
своего
л ично го
э г ои з ма), личность является
одновременно
и
мучительным
одиночным
закл юч ен ием
и
предме­
том
их
гор дос ти
и
заб от.
Философ
Мах
рассказывал,
что
эскимос,
которому
миссионер
обещал
бессмертие
на
том
свете,
сп ра шива л,
будут
ли
бессмерт­
ны
также
души
его
собак
и
саней;
а
когда
миссионер
отве ч ал,
что
нет ,
что
собаки
и
сани
умру т,
он
сказал:
без
них
я
не
хочу
бессмертия.
Бессмертие
личности
—
это
вещь,
с
к оторой
чел ов ек
носится
как
с
писаной
торбой
и
дальше
кото рой
никуда
не
идет ;
в
нем
и
есть
предел
все х
его
горизонтов.
Но
когда
чел о век
освобождается
от
частной
со б ств енно сти,
он
пе р естает
чувст вова ть
себ я
прежде
вс его
«я» .
Тогда
це нт ром
его
миросозерцания
стан ов и тся
великое,
ослепительное
«мы»
с
его
реальным
мучительным
прош лы м
и
постепенный
подъем
от
животного
состояния
к
той
заре,
ца р ству
справедливости,
кот оры й
мы
с ейчас
переживаем.
Тогда
он
чувствует,
что
он
продолжается
и
в
ок ружа ющ ем,
и
в
детях ,
и
во
внуках,
тог да
он
становится
исто­
рическим
человеком,
тогда
он
впе р вые
ста нов и тся
человеком
во­
обще,
а
не
Пав лом
Павловичем
и
Марией
Ивановной.
Тогда,
ставя
вопрос
о
своем
бессмертии,
он
спрашивает
не
о
собаках
и
санях,
т.
е.
о
своих
собственных,
индивидуальных
особенностях,
о
своей
так
называемой
личности,
он
спрашивает
—
будет
ли
та
мысль,
кот орой
он
служил,
будет
ли
та
крас ота ,
к оторую
он
искал,
и
та
298


справедливость,
которой
он
служи л ,
развиваться
даль ше,
до
не­
обозримых
пределов,
одерживая
новые
и
новые
победы
и
устанав­
ливая
все
новые
и
новые
гармонии.
И,
в
глу бок ом
сознании,
что
он
вечен
только
т еми
вкладами
своей
лич ност и,
которые
он
в нес
в
общи й
поток
ч еловеческ ог о
бытия,
он
не
боится
ни
жертв,
ни
страданий,
ни
сме рти .
Ибо
знает,
что
тот
ду х,
если
позволительно
эт им
старым
словом
на
минуту
об озн ачить
коллективный
поры в
ч ел ове чест ва,
тот
дух,
кот ором у
он
сл ужи т,
воистину
вечен.
Таково
н аше
миросозерцание,
и
мы,
не
боясь
лишить
кого-ни­
б удь
его
счастья,
гов орим :
оставьте
ваш и
ветхие,
неогнеупорные
лачужки;
кто
со вер шенн о
невежествен,
того
не
грызет
бес
сомне­
ния ;
но
те
из
ва с,
кто
мало-мальски
живет
умс тв енно й
жизнью
и
вместе
с
Т олст ым
и
мно г ими
св ятым и
мужами
от
времени
до
времени
с
холодн ым
потом,
сп ра шивае т
се бя: «А если его нет,
что
тог да ?»
Это
момент
пробуждения,
во'время
которого
их
трагически
поражает
их
же
о ши бка;
ибо
е сли
его
нет
—
а
его
нет,—
в
таком
случае
их
жизнь
представляет
со бой
не
только
б ессм ыслиц у,
но
и
пре ступ н ое
отравление
окружающих.
Мы
же
твердо
стоим
на
том ,
что
нам
г ово рит
опыт,
мы
не
о бе­
щаем
даром
никакого
рая,
но
мы
заявляем:
ца рств о
справедливо­
сти,
цар с тво
счастья
может
бы ть
основано
людьми
путем
сог л асо­
вания
их
сил
в
труде
и
борьбе.
(Шумные рукоплескания. )
О ТВЕТНО Е
СЛОВО
А.
И.
ВВЕ ДЕНСКО Г О
Маленькая
те хни че ская
справка.
Я
п олучи л
ряд
записок
вче ра
и
сег од ня
относительно
того,
почему
я
не
возразил
на
то,
что
вче ра
в
заключительном
слове
ска зал
Ана т олий
Васильевич.
Дело
в
том,
что
настоящий
ди с пут,
насколько
мне
известно,
устраивае­
мый
Ленинградским
Политпросветом,
от
которого
я
и
получил
пр игл ашен ие
здесь
выступить,—
эт от
диспут
со рга низо ван
как
доклад
Анатолия
Васильевича
Луначарского,
оппонентом
которо ­
го
я
являюсь,
и,
как
оппонент,
я
не
имею
слова
после
слова
доклад­
чика.
Вот
почему
я
не
возражал
А нат олию
Васильевичу
вче ра.
Это
не
значило,
кон е чно,
что
мне
не чего
бы ло
возразить
ему
вч ера,
но
э то,
мне
кажется,
несмотря
на
многочисленные
просьбы,
обра­
щенные
ко
мне ,
не
обязывает
меня
сег од ня
возвращаться
к
в че­
р ашн ему
дн ю,
не
говоря
уже
о
том ,
что
я
ограничен
пр едо ст авлен­
ными
мне
50—60
минутами,
так
как
у
нас
диспут
сегодня
должен
идти
в
жест к их
рамках
благодаря
отъ езд у
Анатолия
Васильеви­
ча.
Я
не
возвращаюсь
к
вче р ашне му
дню
—
пусть
никто
не
рас­
сердится,—
потому
что
вчера
я
вед ь
не
получил
и
достаточного
материала
для
возражения.
Анатолию
Васильевичу
захотелось
в
шут лив ом
тон е
дат ь
мне
несколько
срав нений
—
от
а пос тола
Пет ­
ра,
ниже
которого
я
оказался,
до
верблюда,
с
кот орым
я
вполне
был
адекватизирован.
Но,
гр аж дане,
мне
представляется,
что
та­
кая
зоологическая
острота
так
же
мало
м еня
задевает,
как
укра­
ша ет
того,
кто
ее
употребляет.
(Аплодисменты.)
Вот
почему
я
счи­
299


таю,
что
вчерашнее
заключительное
слово
Анатолия
Васильевича,
это
воз ра же ние
—
уп отреб л яя
музыкальный
, термин
—
в
стиле
«аллегретто», которое я,
пожалуй,
и
оставлю
сег од ня
без
внима­
ни я,
тем
боле е
что
сегодняшнее
торжественное
«анданте маэсто ­
з о», с которым выступил Анатолий Васильевич,
обязывает
ме ня
к
серьезному
же,
насколько
могу,—
я
ведь
чел о век
пропащий,
н ошу
рясу,—
ответу.
Граждане,
здесь
пр ед ста вител ем
материализма
бы ло
по став ­
л ено
в
уп ор
соображение,
что
пр ед став ите ли
идеализма,
созна-.
тел ьно
или
бессознательно,
являю т ся
элементом,
разлагающим
общественность.
Созданная
ил люз ия
несуществующего
бог а,
все
эти
крахи
неб есн о-финан сов ых
пре д прия тий
в
метаф из ичес ки х
гл уб инах
—
все
это
показывает,
что
с
точки
зрения
коммерче­
ско й
—
хот я
мы
финансисты
скверные
тем ,
кто
хочет
безуслов­
но
коммерчески
хорошо
про жи ть
жизнь,
с
нами
не
по
дороге.
Граждане,
мне
представляется,
чт о,
несмотря,
может
быть,
на
широкую
понятность
так ого
лоз унга
—
«выгоднее быть здесь
с
банками,
чем
надеяться
на
те
банки,
или
вообще
уничтожить
банки,
но
поделить
то,
что
сейч ас
сосредоточено
в
банках»,—
не­
смотря
на
то
что
этот
лозунг
весьм а
широк
и
весьма
популярен,
хо тя
бы
в
тех
же
комсомольских
кругах,
о
к оторы х
Анатолий
Ва­
сильевич
говорил
как
о
новой
расе,
о
новом
д ост ижении
человече­
ского
гения,—
несмо т ря
на
э то,
мне
думается,
что
во
вс ей
концеп­
ции,
во
в сем
п ост роен ии
у важ аемо го
Анатолия
Васильевича
ест ь
сущ ест венно е
недо р азу мен ие.
В
самом
деле,
граждане,
те
предва­
ри те льные
отводы,
кот оры е
делал
Ана т олий
Васильевич
перед
моею
речью
(«он будет говорить об иллюзиях,
взывать
к
абсолюту
и
ссылаться
на
нау к у»), они не так,
может
быть,
весомы,
как
это
каз ало сь
Ана т олию
Васильевичу.
Наука,
ученые
признают
бога.
Фа кт
этот
представляется
в
вы с окой
сте пе ни
все
же
не пр ият ным
для
атеи ста,
потому
что
вы д ающи еся
п р едстав и тели
науки
до
сих
пор
открыто
говорят
о
своем
испо вед ов ании
бога.
Ведь
в
на ши
дни
Па стер
ск азал,
чт о,
р або тая
в
своей
лаборатории,
он
молится,
потому
что
по
ме ре
накопления
его
уче н ого
опы та
у
не го
ве ра
рас­
тет.
«И если, —
го вор ит
Пастер,—
я
вер ю
сейчас
как
бретонец,
в
будущем,
по
мер е
накопления
моего
опыта,
я
буд у
верить
как
бр е­
тонка».
Весь
мир
был
свид етел ем
того,
как
про фессо р
Мо ди
зде сь,
в
красном
Ленинграде,
обратился
к
богу
с
призывом
благословить
и
Ленинград
и
Академию
наук.
Это
не
бы ло
только
субъективное
настроение
Мод и,
это
не
было
только
субъективное
настр о ен ие
престарелого
старца,
как
мне
возражают
на
это.
Не
всегда
юно­
шес кий
задор
иск у пает
все
прочее,
и
старость
сама
по
себе
ед ва
ли
уж
ве щь
такая
неприятная.
Не т.
Мы
должны
прежде
всего,
конечно,
вполне
определенно
констатировать
тот
фак т,
что
целый
ряд
выдающихся
ученых
разных
стр ан
и
разных
национальностей
до
сих
пор
исповедуют
духовный
мир.
Тот
же
Планк,
к оторы й
был
зде сь,
на
празднике
акад емии ,
в
некоторых
с воих
ра бо тах
по
фи­
зик е
совершенно
определенно
говорит,
что
современное
ра зви тие
физики
не
только
не
должн о
устран ить
духовное
мир опо нима ние ,
300


а,
наоборот,
укрепить
духовное
мир опо нима ние .
Эти
факты
оста­
ют ся
фак та ми
—
упря мым и
и
непр ия тным и
для
атейста,
и,
следо­
вательно,
их
над о
отвести
—
и
д елает ся
привычный
отвод:
да
ведь
это
ученые-то
буржуазные.
Гр ажд ане,
ученые
бывают
вс я­
кие
—
буржуазные
и
пролетарские,
и
в
на ши
дни ,
когда
перед
все м
миро м
справлялся
престольный
праздник
науки
в
СССР
(а он
был
престольным,
хотя
не
бы ла
сов е ршена
внешняя
литургия,
ибо
внутренне
многие
в ыд ающи еся
уче ны е,
посетившие
в ас,
тво­
рят
богу
литургию
св оей
ве ры ), вот мне представляется,
что
в
наши-то
дни
п ора
бросить
эту
клевету
на
науку,
которая,
увы,
св и­
ва ет
себе
привычное
гнездо
на
нашей
Ро ди не,
клевету,
что
наука
кла сс ова.
Я
знаю,
что
бывают
отдельные
д ис циплины
в
науке,
несомненно,
классовые,
бывает
пролетарская
п ол ити ческая
эконо­
мия
и
буржуазная
политическая
экономия,
пролетарский
подход
к
обсуждению
исторических
моме н тов
и
буржуазный.
Это
бесспор­
ная
истина.
Но,
граждане,
есть
то,
что
мы
привыкли
наз ыв ать
чи­
стой
наукой,
и
в
о бл асти
чистой
науки,
я
не
знаю,
найдете
ли
вы
классовый
признак?
Возьму
п ростой
пример,
грубейший,
эле ме н­
тарнейший
пример,
но
точный.
Дважды
два
для
революционера
четыре,
а
для
контрреволюционера
это
сколько?
Т оже
чет ыре.
В
м ире
чисел,
в
мире
звезд,
в
ми ре
атомов,
к
сч асть ю
или
к
не­
счастью,
нет
классовой
борьбы,
нет
классовых
признаков,
поэто­
му
и
наука,
изучающая
мир
как
данность,
есть
та
наука,
к оторую
мы
в
первую
голову
и
называем
точн ой
наукой.
Эта
наука
бес­
классовая.
Поэтому
сделать
отвод,
если
выдающиеся
пр едстави ­
тели
то чно го
знания
оказываются
и
людь ми
религиозного
миро­
с озерц ани я,
упрекнув,
что
это
буржуазные
учен ы е,
это
не
серьезно.
Можно,
пожалуй,
на пом нить ,
что
бываю т
учен ые
ра з ного
проис­
хождения.
Я
напомню,
что
Фарадей,
чело в ек
не
нуждающийся
в
р ек о менд ации,
гениальный
физик,
был
слесарем
по
происхож­
дению ,
что
не
мешало
ему
быть
до стат очно
религиозным.
Я
не
буду
углублять
этот
момент
из-за
н едос татка
вр еме ни.
Несом­
ненно,
Анатолий
Васильевич
постарается
сделать
мне
ряд
отво­
дов,
к оторы е
я
предвижу,
все
же
я
бросаю
эту
сторону,
как
имею­
щую
побочное
значение,
еще
раз
подчеркивая,
что
наука
как
та­
ков ая,
ее
представители
как
таковые
до
сих
пор
остаются
в
з на­
чительном
своем
проценте
и
там,
за
рубежом,
и
—
я
определенно
утверждаю
—
здесь,
в
Советском
Союзе,
люд ьми,
сумевшими
во
внутреннем
своем
опыте
примирить
и
лояльное
отношение
к
ре во­
люции
и
научный
опыт
с
религиозным
миросозерцанием.
В
чем
секрет?
Ве дь
как
будто
бы
это
является
невозможным?
Мы
оста­
новимся
на
той
коро те нь кой
эскизной
ист ор ии
происхождения
ре­
лигии,
к отору ю
привел
нам
Анатолий
Василь евич .
Первобытное
ди карс тв о,
ч ело век
не
ум ел
ори ен ти ров аться
и
насаждал
всяких
духов
и
привидений,
создал
для
них
загробные
виллы
и
коттеджи.
Так
было
представлено
развитие
рели гии .
Да
ведь
это
старо.
Я
напомню
Анатолию
Васильевичу
работу
известного
йенского
у че­
но го
Шмидта
«Ursprung d. Gottesidee»
*,
в
ко торой
автор,
вовс е
* «Происхождение идеи бога» .
Ред.
301


не
одинокий,
разбирая
эту
старую
анимистическую
теорию,
абсо­
лютн о,
конечно,
не
связанную
с
марксизмом
иначе
как
только
ме­
ханически,
со вер шен но
определенно,
базируясь
на
громадном
ко­
личестве
документов
и
данных
истории,
указывает,
что
пе рвич­
ным
р елиг иоз ным
мир о соз ер цанием
был
чистейший
монотеизм
и
не
от
анимизма,
от
низшей
ст уп ени
рели гии ,
человек
до шел
до
идеи
единого
бога,
а,
наоборот,
уже
в
первых
истоках
своей
мысли
человек
имел
поз нани е,
что
есть
единый
цент р
мира
—
бог .
Я,
ко­
нечно,
напомню
вам,
что
Шмидт
не
открывает
Америки,
а
лишь
подтверждает
старое,
но
неустаревшее
утверждение
великого
филолога
Ма кса
Мюллера,
ко торы й
утверждал,
что
изу че ние
кор­
ней
те р минов
о
б оге
указывает,
что
нами
на
нашей
прародине
бог
мыс лился
как
единая
су бстан ц ия.
И
так
называемый
политеизм
является
вырождением
здорового
и
нормального
понятия
о
боге
как
едином.
Таким
об разом,
нельзя
в
н аши
д ни,
или
з абывая ,
или
не
сч и­
таяс ь
с
раб отами
людей
типа
профессора
Шм ид та,
утверждать,
что
ре ли гия
роди л ась
путем
эволюции
человеческого
сознания,
что
ре л игия
родилась
та м,
где
еще
не
играл,
не
ос вещ ал
яр кий
луч
трезв ог о
отношения
к
бытию.
Граждане,
происхождение
ре ли гии
значительно
глубже,
чем
это
иногда
к ажет ся
атеисту.
Мне
представляется,
что
антирели­
гиозная
пропаганда
потому
у
нас,
в
Советском
Союзе,
так
слаба
(это не парадокс,
я
до к а жу), что антирелигиозник борется ( я
го­
во рю
о
рядовом
антирелигиознике
и
о
рядовой
антирелигиозной
литературе)
не
с
религией
по
ее
существу,
не
с
религией
в
ее
глу­
бин е.
Из
м оря
рели ги и
берут
вод у
черпалами,
измеряют
м оре
ре­
лигии
лотами
своей
сообразительности.
И
выходит,
что
м оре
ме л­
кое,
дно
близко.
На
самом
же
де ле
ок еан
ре лиги и
беспределен,
и
до
дна
его
ат еист
не
достал,
потому
что
его
м ери ло,
его
черпало,
его
лот
им еет
сли шк ом
коротенькую
рукоятку.
Я
заметил,
что
в
громадном
большинстве
сл учаев
лучшие
ан­
тирелигиозники
со зд ают
свое
по нима ние
ре лиг ии
и
потом
победо­
но сно
его
ра зруша ют.
Мне
кажется,
что
такая
б орьба
с
ветряны­
ми
ме л ьница ми
своего
во обр аж ения
о
рели ги и
Христа
давно
нашл а
свою
квалификацию
в
бессмертном
произведении
Сервантеса.
В
самом
деле,
ес ли
подойти
к
рели ги и
в
ее
настоящей
глубине,
тог да
все
те
соображения,
которые
вам
кажутся
наиб о лее
уб иваю ­
щими
религию,
покажут,
что
у
вас
неверно
взят
п риц ел:
вы
метите
в
ноги,
в
руки
рел и гии
и
не
замечаете,
где
у
рели ги и
бье тся
ее
сердце.
Вот
почему
ре л игия
жи ва
и
будет
жить.
Граждане,
Ана то лий
Васильевич
—
большой
знаток
религи­
озных
п роб лем,
я
бы
с ка зал,
самый
большой
антирелигиозник
в
нашем
Союзе,
но
Ана то лий
Васильевич
лишь
отчасти
подошел
к
ист ине
и
лишь
скользнул
по
не й:
он
гов орил
о
чувстве,
которое
и
является
базисом
веры.
Подход
его
был
правилен,
но
не пра виль ­
на
бы ла
квалификация
этого
чу вс тва.
Оно
б ыло
зд есь
перед
на­
ми,
это
наше
религиозное
чувство,
ре ли гио зный
се нсуа ли зм,
пре д­
302


став ле но
как
известное
коммерческое
с ообр аже ни е: «Жадность,
не
удал ось
упиться
бытием
здесь,
там
будет
реванш».
Кон еч но,
А на толий
Васильевич
и
другие
лица,
разделяющие
оппозицию,
могут
привести
громадное
количество
материала
относительно
того,
что
старушка,
прачка
и
т.
п.,
долго
ра б от авшие
на
гос под,
действительно
им еют
такую
психологию.
Т ак,
это
фа кт,
но
ведь
о
каждом
я вле нии,
в
том
числе
и
рели­
гиозном,
нужно
судить
не
по
его
низам,
а,
е сли
возможно,
по
его
верхам;
я
добавлю,
чтобы
не
было
недоразумений
в
заключитель­
ном
слове,
что
я
ни
в
коем
случае
не
ставлю
себя
в
религиозные
верхи,
а
считал
бы,
что
значительно
выиг рыш не е
вообще
сп ор ить
об
ид еях,
нежели
о
носителях
этих
идей,
ко то рые
ту
или
иную
идею
представляют,
это
—
научнее,
поэтому
я
зар ан ее
оговариваюсь,
что
не
претендую
на
вто ро го
апостола
Петра,
как
хот ели
ме ня
нарисовать
вч ер а,—
но
все
же,
граждане,
я
категорически
утв е рж­
д аю,
что
старушка,
надеявшаяся,
что
там,-в
небесной
сберкассе,
она
получит
по
истрепанной
жиз нен ной
книжке
проценты,—
эта
с тарушка
принадлежит
к
низам
религиозного
сознания;
это
бы ла
не
ре лиг ия.
И,
убивая
сво им
ружьем
кри ти ки
эту
старушку
с
ее
действительным
суеверием,
вы
сердце
религии
не
затрагиваете,
потому
что
осн ов ой
религиозного
по ст ижения
действительно
явля­
ет ся
чувство,
но
не
чувство
меркантильное,
к ом м ерческ ое,
не
ч ув­
ство
р а счета.
Иоанн
Златоуст
гов ор ил
о
Христе
и
о
бессмертии
так:
в
Евангелии
сказано,
что
вечная
жизнь
ож и дает
то го,
кто
любит
Христа,
но
е сли
бы
мы,
го во рит
Златоуст,
знали,
что
за
веру
в
Христа
нас
ожидает
геенна
огненная,
бе скон ечн ая,
мы
до л­
жны
были
бы
любить
его
нисколько
не
меньше.
Вот
в
этой
фразе
вселенского
учителя
ре ли гии
вы,
при
самых
тщательных
поисках,
при
самом
ф инансо во м
ультрамикроскопе,
не
найдете
момента
с бе­
регательной
кассы.
Здесь
ин ая
психология,
здесь
иной
под ход:
и
действительно,
ос нов ой
религии
является
не
чувство
страха
пе­
ред
богом,
а
чувство
любви
к
богу.
Подобно
тому
как
музыканта
прельщает
красота
музыки
и
он,
завороженный
красотою
муз ык и,
отда ет
ей
всю
св ою
жизнь,
терп я
подчас
трагедию
экономики
(разве мы не знаем выдающихся композиторов,
умиравших
в
же с­
точайшей
экономической
бе д н ости ?), но эта любовь к музыке
—
п рив ожу
этот
пример
для
атеистов
—
разрушает
в
нем
страх
эко­
номической
несостоятельности.
Может
быть,
ему
было
бы
выгод­
нее
тор говат ь
или
заниматься
чем-нибудь
иным,
приятнее,
ко м­
фортабельнее,
но
нет
—
умирает
от
нед о едан ия
музыкальный
ге­
ний.
Музыка
прельстила
его
красотой;
музыка
полюбилась
ему,
музыка
ст ала
для
нег о
больше
экономики
—
экономика
пре одоле ­
на,
экономика
ум ерщ влен а
любовью
к
красоте
музыки.
Аналогич­
на
религия:
р ел игия
так
называемых
верующих,
а
точнее
—
зн аю­
щих
бога,
завораживает
с
не
меньшей
силой,
чем
музыканта
его
волшебная
царица,
эта
кра сота
бога,
н ес ущая ся,
льющаяся
из
чертогов
религии,
из
духовного
хра ма
ве ры.
Она
настолько
пле­
няе т,
что
чел ов ек
согласен
мучиться
в
г еенне
всегда,
п одо бно
Зл а­
т оуст у,
лиш ь
бы
не
ото йти
от
Христа,
лишь
бы
не
отой ти
от
бога.
303


Вот
почему
Христос,
говоря
о
своем
учении,
с ка зал,
что
оно
подоб­
но
жем ч уж ине,
рад и
которой ,
есл и
купец
най дет
ее,
все
продаст,
чтобы
ее
приобрести.
Граждане,
м ожет
возникать
спо р
о
том,
что
так ая
религиоз­
ная
ощущаемость,
такое
религиозное
мироощущение
ошибочно.
Но
бывает
ли
ошибочно
ощущение?
Можно
ли
сказать,
что
ощу­
щение
красоты
музыки
Бетховена
оши боч но,
что
ощущение
кра­
со ты
Стравинского
—
сег о дня
я
просматривал
его
последнюю
парижскую
со нату
—
ошибочно?
Категория
оши боч но сти
прило­
жима
ли
к
пон яти ю
той
психической
р еальн ост и,
той
психо л ог и;
ческой
эмоции,
кот орую
данный
человек
пер еж ива ет?
Скажите
мне,
что
оши боч но
то
счастье,
когда
л аскаеш ь
своего
ребенка;
ес ли
этот
мальчик
для
вас
ничто,
то
для
о тца
он
лучшая
ча ст ица
его
жиз ни,
и
эт от
мальчик,
которы й
вам
не
прине с ет
ничего,
отцу
дает
радость.
Будете
ли
вы
вправе
сказать:
тв оя
пс их оло гия
оши­
бочна,
это
обыкновенный
мальчик,
ко торы х
сотни
и
т ысяч и?
По это му
вообще
всякий
ваш
суд
над
на ми
(атеистов над рели­
гиозниками)
в
том
смысле,
что
у
вас
есть
безошибочная
психоло­
гия,
а
у
нас
ошиб оч ная, —
э тот
спо р
о сно ван
на
психологическом
недоразумении.
Раз
существует
определенный
религиозный
опыт,
к отор ый
для
лиц а,
им
обладающего,
не
ме нее
несомненный,
не
мен ее
реальный,
чем
о пыт
физический,
а
час то
в
своей
интенсивности,
в
своей
за-
хватываемости,
в
своей
сверхреальности
еще
более
фактичный,
чем
так
называемый
внешний
опыт,
граждане,
если
это
есть
фа кт,
то
ваши
суждения
о
том ,
что
ре л игия
умирает,
так
ли
уж
верны?
Я
не
спорю,
что
религия
в
н аши
дни,
может
бы ть,
для
очень
многих
не
стоит
в
центре
внимания.
Я
не
спорю,
что
в
наши
дни
развертывающаяся
классовая
борьб а,
красивая
и
увлекательная
сама
по
себе,
настолько
захватывает
отдельные
лич нос ти,
что
им
как
будто
бы
некогда,
не
сто ит
и
не
надо
думать
о
боге.
Не смотря
на
э то,
я
все
же
утверждаю,
что
и
современный,
как
буд то
бы
тор­
жест ву ю щий
атеизм
на
самом
деле
является
вовсе
не
п обе дой
не­
верия.
Я
определенно
утверждаю,
что
р елиг ия
может
быть
оттес­
нена
—
это
ваш а
воля,
вы
свободны
—
на
задний
пла н
вашего
сознания.
Мы
може м
даже
хранить
ее
в
погребах
подсознания
и
ст ави ть
римскую
ст ра жу,
да
не
во ск р еснет
религиозное
чувство,
но
религиозное
чувство
неистребимо.
Я
беседовал
неделю
назад
в
Я лте
с
одни м
вы дающи м ся
тер ап ев том.
Этот
маститый
ученый
счи та ет
себя
атеистом,
и,
однако,
он
обронил
фра зу : «Я считаю,
что
атеиз м
есть
тож е
религия».
Как
это
ни
парадоксально,
гражда­
не,
но
это
та к.
Ученые
многократно
пытались
провести
резкую
грань
между
сознанием
чел ов ека
и
между
сознанием
животного.
Я
не
буд у
вступать
в
с пор,
произошел
ли
человек
от
.животного
или
не т.
Е сли
иногда
мне
утверждают,
что
я
или
д ругой
гражданин
произошел
от
обезьяны,
я
не
спорю,
потому
что
каждому
лучше
известны
его
род с тв ен ники.
(Аплодисменты. )
Но,
несомненно,
между
психологией
человека
и
между
пс их ологией
животного
существует
что-то
общее.
Вот
почему
ч ело век
давно
хо тел
найти
304


нечто
специфически
человеческое,
то,
че го
нет
у
животного.
Граж­
дан е,
вы
знаете
эти
немногочисленные,
но
серьезные
поп ыт ки.
Прежде
всего,
ве дь
человек
о
се бе
гов ор ит
в
учебниках
зоологии,
что
он
homo sapiens —
мы
умны,
разумны.
Но,
граждане,
пос ле
ра бот
Вундта
по
сравнительной
пс ихо логии
чел ов ека
и
животных,
после
работ
русского
врача
Пар гамин а
о
жив от ных
разве
мы
име ­
ем
пр аво
сказать,
что
между
на ми
и
живо т ными
в
о бла сти
интел­
лекта
существует
ка чест венно е
различие?
Коне чно,
только
кол и че­
ственное.
Животное
ду мае т,
животное
силлогизирует;
мы
только
это
делаем
л ов чее,
у
нас
аппарат
гибче,
у
нас
клавиатура
интел­
лекта
им еет
больше
октав,
чем
у
животного.
Ита к,
разум
ест ь
и
у
живот но го .
Тогда
нам
говорят,
что
у
нас
е сть
совесть,
что
живот­
ное
не
име ет
нрав ств енно сти,
этики.
Но,
граждане,
возьмите
очень
серьезную
работу
Сутерланда,
из вест ног о
австралийского
учено­
го,
о
про ис хо жде нии
инстинкта
нравственности
у
животного
и
у
человека.
Достаточно
будет
вам
ознакомиться
с
ее
содержанием,
чтобы
у
вас
была
такая
же
психика
в
известном
о тно ше нии,
как
у
меня:
когда
я
слышу,
что
такой-то
чело в ек
сделал
невероятную
по дло сть
и
ему
говорят
«какое животное», то я обижаюсь за жи ­
во тно е,
потому
что
живо т ное
не
может
час то
сделать
такой
бе з­
нравственности,
какую
делает
человек.
У
животного
нр авст вен­
нос ть
по дним ается
подчас
до
героических
моментов.
Животное
способно
на
самоубийство
от
тоски.
Пора зи тельн ый
факт
есть
у
Па рг амина .
Следовательно,
мир
этики
есть
и
у
животных.
Граж д а­
не,
тогда
вы,
может
быть,
вспомните
старинные
слова
Аристотеля,
что
человек
ест ь
«зоон политикон»
—
живо т ное
общественное.
Об щ ественн ые
проблемы
нас
захватывают.
Но
разве
обществен­
ност и
нет
в
ми ре
живо т ном?
Г раж дане,
разве
муравьи
давным-
давно
не
ра зреш или
в
своих
муравейниках
все
социально-му-
равьиные
взаимоотношения?
А
пчелы
разве
не
создали
в
св оем
улье
идеальную
пче лин ую
коммуну?
А
между
тем
наш
муравейник
все
еще
строится,
и
муравьи
человечества
до
сих
пор
не
хо тят
со­
гласиться,
по
какому
плану
стр о ить
муравейник,—
борьба
клас­
с ов.
Ита к,
ес ли
они
общественны,
если
у
них
больше
нашего
об­
щественный
прогресс,
следовательно,
что
же
нас
отд еляет
от
ни х?
Вы ходи т
как
будто
бы,
что
Введенский
доказывает,
что
животное
и
человек
равны.
Не т,
я,
по
кр айней
мере,—
чел ов ек
и
от
живот­
но го
не
происходил,
и
я
зн аю,
что
отде ляе т
меня
от
м ира
живот­
ного,—
это
религиозное
чувство.
Религиозного
чу в ства
у
живо т ных
нет.
Сам ые
тщательные
и
напряженные
попытки
ученых
найти
у
живо тны х
религиозное
чувство
кончились
крахом.
На
заре
XX
столетия
один
итальянский
социолог
опубликовал
замечательное
от кр ытие
—
он
н ашел
религиозное
чу вс тво
у
змеи.
Пот ом
оказа­
лось,
что
религиозного
чувства
у
з меи
нет .
Подобную
же
мысль
вы
можете
найти
у
М акс има
Максимовича
Кова левс ко го
—
он
также
гов ори т,
что
религиозного
чувства
у
жив от ных
нет.
Ре ли­
гиоз н ое
чувство
является
специфически
человеческим.
Религиоз­
ное
чувство
—
это
та
грань,
которая
отделяет
человеческое
со зна­
ние
в
широчайшем
смысле
этого
слова
от
созн ани я
дочеловече-
305


ск ого.
Граждане,
если
я
позволю
себе
проанализировать
сущ но сть
религиозного
чув ств а,
вам
станет
по нят но
—
есл и
даже
вы
будете
стоять
на
эв олю ционно й
точке
зрения,—
почему
религиозное
чу в­
ство
имеется
только
у
человека.
Несомненно,
н аиб олее
характер­
ной
чертой
п си хологи и
животного
является
его
разрозненное
вос ­
пр ият ие
жизни.
Животное
живет
физиологическими
м ом ент ами,
и
все
вним а ние
животного
обычно
сосредоточивается
на
опреде­
ле нных
физиологических
моментах.
Животное
бежит
за
пт и цей,
ловит
ее,
если
это
кошка,
птица
ловит
червяка
—
н адо
насытить
свой
аппетит;
животное
играет
в
период
любви,
животное
движет­
ся
только
физ ио л ог ическ ими
факторами,
и
п оэтом у
животное
и
мир
во спр иним ает
как
известную
сумму
физиологических
пятен,
как
известное
механическое
объединение
вот
этих
пятен
в
некую
е дину ю,
суммарную
и
смутную
картину,
кот ора я,
очевидно,
посто­
янно,
п одобн о
к инофи льму ,
проходит
перед
сознанием
животного.
Человек
сп особ ен
воспринимать
мир
не
только
физиологически
разорванно
(мы тоже животные,
но
мы
не
только
живо тны е), чело -*
век
сп особ ен
воспринимать
мир
путем
синтеза.
Религия
ес ть
преж­
де
всего
синтез,
рел иг ия
ест ь
(я беру религию в самых ее недрах,
поскольку
я
ее
себе
представляю)
попытка
дорваться
до
вс ел ен­
ско й
св язи.
Религия
ест ь
ощущение
связанности
с
универсумом.
Мы
знаем,
име нно
благодаря
религиозному
п одходу,
что
мир
не
хаос,
каковым
он
явля е тся
для
жив от но го.
Мир
есть
ко смо с,
кра­
сота,
гармония,
сочетанность,
свя за ннос ть,
целостность.
Итак,
лишь
человек,
яв ляясь
верховным
звеном
животной
цепи,
был
в
состоянии
дой ти
до
восприятия
мира
как
единого
ц елого.
Мы
в ос­
принимаем
это
ед иное
целое
не
только
как
теоретически
мы с лимое
единство,
не
только
воспринимаем
это
единство
путем
известной
философской
концепции,
мы
вос пр инима ем
это
единство
и
внут­
ре нне,
органически,
жизненно.
Мы
воспринимаем
это
единство
как
живое,
как
то
жив ое,
в
котором
мы
можем
найти
отклик
своей
жизни,
которая
нас
понимает,
которую
мы
понимаем
и
кото рую
мы
любим,
потому
что
в
ней
верховная
красота
бытия.
Вот
почему
р ели гия
является
Гауризанкаром,
высшей
точкой
человеческой
м ысли
и
до ст ижений ,
х отя
не
всякий
может,
в
силу
различных
причин,
в
с илу
религиозной
патологии,
воспринимать
это
единство,
взойти
на
го ру.
Вы,
граждане,
хорош о
зн ае те,
что
в
мире
гора з до
больше
зву­
ков,
чем
мы
слышим,
что
в
мир е
ест ь
гораздо
больше
ц вет ов,
чем
мы
во с приним ае м.
Ультрафиолетовые
лучи ,
инфракрасные
лу чи
мы
не
воспринимаем,
обертона
мы
не
восп рини маем
ухом,
но
они
есть:
они
или
с лиш ком
низки,
или
сли шк ом
высоки,
и
эти
цвета
и
звуки
наша
маленькая
раковина
—
ух о,
глаз
ложечкой
зачерпы­
в ает
из
мир а
симфонии
зв уков
и
цветов
только
некоторые
гаммы
и
октавы.
Вы
был и
бы
не
правы,
сказав,
что
в
мир е
ест ь
только
те
звуки,
которые
вы
во спр иним аете.
Так
и
в
ми ре
духовном.
Мы
не
говорим,
что
мы
ос обая
порода
люде й,
что
мы
аристократы
духа,
а ри сток раты
мысли,
рафинированные
религиозные
инте л лиге нт ы.
В
нашей
вере
нет
никакой
заслуги,
как
нет
заслуги
в
том ,
что
я
306


ч ер ный,
а
не
блондин,
но
этот
религиозный
опыт,
эта
расширен­
ность
сознания
теоретически
м ыс лима
у
всех
нас
и
практически
заложена
и
неистребима
у
все х
же.
Я
не
буд у
говорить
о
том,
что
и
сам
Анатолий
Васильевич
в
одн ом
св оем
сочинении
—
«Рели ­
гия
и
социализм»,
том
1,
страницы
48—49 —
в
свое
время
понимал,
что
и
марксизм
есть
рел иг ия.
Я
не
настаиваю
на
этом,
потому
что
Анатолий
Вас иль ев ич
счи тае т
эту
книг у
грехо м
моло­
дости,
но
я
полагаю,
что
это
бы ла
правда
жизни.
Когда
упомяну­
тый
выш е
крымский
терапевт
говорит,
что
религия
есть
ате изм ,
он
говорит
правду
атеистическую,
психологическую
и
мистическую.
Позвольте
напо м нить
вам
слова,
известные
сло ва,
Оскар а
Уайль­
да: «Я полагаю,
что
наступают
дни ,
когда
и
атеизм
бу дет
иметь
сво ю
религию,
когда
на
алтаре,
где
не
гор ит
ни
одна
свеча,
священ­
ни к,
в
сердце
которого
нет
мира,
совершит
лит ур гию
пустою
чашею
и
не
освященной
гостией».
Красиво,
поэтично,
но
это
не
греза.
Разве
вы
не
зн ае те,
что
в
Англии
существовала
долгое
время,
может
бы ть
су ществ у ет
и
сейч ас,
так
н аз ываемая
Гуманистиче­
ск ая
церковь,
где
те,
кот орые
порвали
со
всякой
религией,
справ­
л яют
по
воскресеньям
те
общественные
соб ран ия,
которые
они
с ами
называют
«мессами» .
Мне
как-то
попалась
в
руки
их
«мес-
сал »
—
их
служебник.
Я
вспоминаю
со де ржа ние
од ной
их
молит­
вы: «Ite missa est» — «Идите,
литургия
окончена,
идите
с
м иром ».
Там
ес ть
такие
мес та : «Идите,
дорогие
друзья,
в
мир
и
помните
об
общей
человеческой
солидарности»
...
«Идите в мир и помните
о
пользе
мира,
что
только
коллективизм,
солидарность
п омогу т
вам
в
до ст ижении
ваш ей
общей
за д ачи».
Это
наз ы вае тся
молит­
вой .
Фа рс
ли
э то?
Это
вздох
д уши
к
богу;
это
искаженное
дыха­
ние
больного
чел ов ека
с
точ ки
зрения
религиозной,
это
—
по вер х­
ностное
д ыхан ие,
выр ажая сь
термином
медицины,
но
это
рели­
гиоз н ое
дыхание.
Граждане,
в
Москве
год
тому
назад
я
пол учи л
испанскую
книгу
из
одн ого
южноамериканского
города,
из
Чили.
В
этом
полумифи­
ческом
для
н ас,
евр о пейцев,
городе
нашелся
какой-то
мой
ожесто­
ченны й
почитатель,
к оторы й
пр ис лал
«монсиньору Введенскому»
свой
последний
труд.
Книга
эта
написана
по-испански,
и
я
с
гре ­
хом
поп ола м
разобрался
в
не й.
Основная
мысль
это й
кни ги
была:
нужно
уничтожить
все
рели ги и
и
создать
новую
—
ре лиг ию
Огюс­
та
Конта.
Вы
помните
эту
трагедию
с
Огюстом
Контом,
который
уничтожил
бога
и,
как
богу,
по к ло нился
человечеству?
А
он
был
позитивистом.
Вы
помните
так же
тр аг едию
Вел ик ой
французской
революции,
когда
декретом
власти
бог
на
не бе
был
у нич то жен,
а
из
собора
Парижской
богоматери
б ыла
выкинута
статуя
пр е­
чистой
и
на
ее
место
бы ла
посажена
разд е тая
акт р иса,
кот орой
поклонялись,
как
с имво лу
разума?
Представьте
себе:
ун ич тож ают
пре чис тую
и
сажаю т
на
ее
алтарь
р аздету ю
актрису.
Не
насмешка
ли
это
истории?
Не
уродливая
ли
это
тос ка
о
пречистом,
кот оры й
существует
и
для
т ех,
кто
этой
чи ст оты
не
хочет?
Граждане,
ате изм
ест ь
лишь
упадок
религиозного
сознания,
по доб но
тому
как
бывает
тугоухость,
полная
близорукость,
г ра­
307


нича ща я
со
слепотой,
которая
част о
бывает
от то го,
что
человек
пост ав лен
в
нено рм альн ые
усл ов ия.
Ес ли
глаза
у
ме ня
здоровые,
зрение
х орошее ,
но
я
буду
посажен
на
долгое
время
в
темноту,
естественно,
мое
зрение
а троф и руетс я.
В
наши
дни
совершается
великий
эксперимент
над
человечеством:
его
лишают
света
рел и­
гии,
и
люди
пер ест ают
ощ уща ть
бога.
Комсомольцы
являются
иск­
р енн ими
атеи стами ,
но
фактически,
ставя
диагноз
наподобие
п роф ессора -окул и ста,
я
бы
сказ ал,
что
они
страдают
жестокой
болезнью
религиозного
зрительного
нерв а,
угрожающей
атрофией
зрения,
но
это
только
болезнь,
а
нервы
сохранены.
Думаете
ли
вы,
что
я
во
что
бы
то
ни
стало
хочу
внедрить
в
в ас,
против
вашей
воли,
сознание
того,
что
и
у
вас
есть
религиозное
чувство?
Несмотря
на
сво ю
рясу,
я
пытаюсь
подходить
ко
вс ему
профессорски;
пытаюсь,
ес ли
для
меня
это
возможно,
подходить
к
на учны м
и
религиозным
проблемам.
Меня
за
это
высмеял
не­
да вно
«Смехач», но этим никакой цели не достигнуто,
ибо
если
в ы,,
не
поняв
противника,
ст ар аетесь
его
тем
не
ме нее
высмеять,
зн а­
чит,
вы
вы см еив аете
собственную
несообразительность.
Я,
граж­
дан е,
не
изобретал
механических
путей
богореальности,
но
пола­
гаю,
что
бытие
бога
устанавливается
н ауч но.
Когда
выйдет
в
свет
та
книга,
к отора я
проходит
сейчас
цензуру
в
Гл авп оли тпр о­
свете,
моя
«Апологетика», я надеюсь всесторонне выяснить,
что
научный
п одход
к
ре ли гии
и
в
н аши
дни
не
ест ь
пустой
зву к,
не
есть
только
воздух.
К
слову,
вчера
Анатолий
Васильевич
сказал: «Воз­
дух
—
это
есть
воздух».
Нет,
воздух
—
это
кислород,
а
не
пустота.
Граждане,
религиозное
чувство
оправдывается,
по-моему,
в
на­
ши
дни
и
на учно.
Таково
мое
утверждение.
Ес ли
мне
говорят,
что
религиозное
чувство
у
молодежи,
которая
счи тает
себя
неверую­
ще й,
как
будто
бы
отсутствует,
то
я
должен
привести
два
су щест­
венных
отвода.
Я
ни кого
не
хочу
обижать,
я
глубоко
уважаю
мое­
го
оппонента
—
иначе
я
не
с тал
бы
вс туп ать
в
спор,—
глубоко
уважаю
аудиторию,
в
котор ой
есть
атеисты
и
верующие,—
инач е
я
не
стал
бы
выступать
перед
ней,—
не
поймите,
что
я
хочу
вас
тонко,
по-митрополичьи,
уязвить,
я
лишь
говорю
то,
что
думаю,
так
как
у
нас
св обода
слова
и
революция
да ла
нам
свободу
и
по л­
нот у
дискуссии,—
п оэтом у
я
открыто
утверждаю,
что
неверие
бы­
вае т
двух
родов,
как
и
вера.
Бывает
вера
вот
какого
т ипа: «Я верю
в
бога
пот ом у...»
—
это
тихоновская
вер а
(я не люблю тихоновцев,
я
это
не
скрываю,
в
этом
отношении
я
—
грешный
человек,
не
люблю
контрреволюционеров). «Я
верю
в
бога,
ибо
па па
с
ма мой
сказ али
это,
и
икона
висит
в
переднем
углу,
и
под руги
ходят
в
церковь,
и
ба тюшка
приходский
это
сказ ал ».
Это
—
вера?
Нет,
это
—
уважение
к
родителям.
И,
граждане,
бывает
вер а
Досто­
евского,
бывает
вера
Паскаля,
бывает
вера
Паст ер а,
Моди,
План­
ка
—
в ыно ш енная,
вымученная
вера.
Это
вера
—
вера
благо­
род н ого
типа.
Так
и
неверие:
бывает
неверие,
которое
я
для
се бя,
иногда
для
друзей
(мы здесь друзья)
называю
неблагородным
неверием.
Например,
в
Москве,
где
я
ч аще
всего
пребываю,
на
тра мва й ной
остановке
я
видел
человека
в
великолепной
одежде
308


(котиковый воротник,
котиковая
шапка,
расп а хнутое
пальто,
о бъ­
ем ис тая
внутренность,
длинная
золотая
цепь)
—
в
руках
«Безбож ­
н ик»
и
усмешка
по
пов оду
картинки
име ни
Дени,
которую
он
ра с­
смат рив ае т.
Я
пон ял
психологию
эт ой
улыбки
—
это
стоит
нэпач:
бо га
нет
—
завтра
на дую
вдвое.
Отсутствие
бога
ве дь
развязывает
ру ки
—
у
одн ого
для
ре волю ционных
поступков,
у
другого
—
для
биржевых
спек ул яций
—
все
де ло
вкуса.
Г раж дане,
разве
это
нев е­
рие?
Или
когда
чело в ек
боится,
что
его
из
пр о фс оюза,
вопреки
профсоюзному
статуту,
вычеркнут
или
исключат
со
службы
при
ближайшем
сокращении,
и
он
п ере стает
ходить
в
церковь,
разве
это
неверие?
Это
—
усердие
по
начальству.
(Аплодисменты,
голо­
с а: «Браво!»).
Поэтому
я
очень
скептически
отношусь
к
так
наз ы­
ваемому
торжеству
современного
атеизма.
Кон еч но,
мы
име ем
и
таких
убежденных
атеистов,
может
быть
то же
вым у чив ших
и
пр о­
анализировавших
свое
неверие,
как
мой
до сто по чтен нейш ий
оппо­
нент.
Я
знаю,
что
у
них
бы вает
трагедия
сомнений,
прежде
чем
они
придут
к
гармонии
неверия,
к
убежденному
ат еи зму;
может
быть,
я
близорук,
но
я
знаю
таких
людей
—
в
своем
беспартийном
опыте
—
немного,—
вот
почему
я
сч итаю
совр ем енное
неверие,
как
таковое,
не
атрофией
религиозного
чувства,
а
болезнью.
Мале нь ­
кая
иллюстрация:
ко
мне
являю т ся
две
девочки
—
семи -во сьм и
лет
—
одного
из
тех
учреждений,
высококультурных
и
гуманных,
к отор ые
находятся
в
непосредственном
ра спо ряже нии
Анатолия
Васильевича,—
из
детского
дома.
Простите,
из
песни
сло ва
не
выкинешь,
хотя
бы
это .
бы ла
песня
о
самом
себе,
не
сочтите
это
за
не с кро мнос ть.
Это
было
в
провинциальном
городе.
Они
мне
с к аз али : «Профессор,
нам
говорят,
что
вы
очень
ум ный
человек
и
все
зна ете.
Так
вот
мы
приш ли. ..» (Они говорили это иначе,
я
не
могу
пе редать
детского
л еп ета,
жаргона,
но
мысль
была
такая.)
Они
пришли
у
меня
проверить
следующее:
они
не
имеют
родите­
лей,
не
помнят
их
и
воспитывались
несколько
лет
в
д етск ом
д оме,
где
им
учительница
говорила,
что
бога
нет.
Учительница
для
них
величайший
авторитет.
Все
поверили
учительнице,
что
бога
нет,
а
вот
эти
две
девочки
по
ночам
в стают
и
молятся
богу,
и
у
них,
как
они
говорят,
и
теп ло
и
хор ошо
потом
на
душе.
Вот
они
пришли
у
ме ня
про ве рит ь:
учительница
у чен ая,
а
про
ме ня
говорят,
что
я
еще
уч ене е.
«Кто прав
—
учительница
или
вы,
скаж ит е
—
есть
бог
или
нет?
Мы
ничего
не
можем
противопоставить
уч ит ель нице;
мы
моли мс я
богу,
и
по сле
этого
нам
хорошо».
Понятен
был
мой
ответ,
как
епископа.
Таких
ф ак тов,
что
у
р ебенк а,
несмотря
на
спе­
циа льно
созданную
религиозную
темноту,
несмо т ря
на
то
что
он
был
в
окружении
атеизма,
осталась
живая,
религиозная
душа ,
таких
фактов
я
знаю
г ора здо
больше,
чем
у
меня
б ыло
бы
времени
для
того,
чтобы
вам
о
них
ра ссказ ат ь.
В
э том
для
меня
доказа­
тел ьс тво
того,
что
религиозное
чувство
и
в
н аши
дни
ос тае тся
со­
вершенно
неистребимым,
стихийным
порывом
к
богу.
Граждане,
я
бы
на
этом
и
закончил.
Я
не
х очу
употреблять
пафоса
и
патетики
для
того,
чтобы
мне
не
говорили,
что
я
высоко­
квалифицированный
ре лиг иоз ный
гипнотизер.
Я
п оста раю сь
кон­
309


ч ить
возможно
скромнее,
хотя
бы
и
в
ущерб
самому
себе.
Истина
бывает
ярка
и
без
пы шных
фраз.
Кончаю
на
манер
«пророка»;
Ана т олий
Васильевич
выступал
вед ь
в
ка чес тве
пророка
в
отноше­
нии
меня.
Он
го вор ил:
вероятно,
Введенский
то-то
и
то-то
с кажет ,
а
я
предположу,
что
Луначарский
то-то
и
то-то
скаж ет.
Ес ли
я
ошибусь
—
errdre humanum est *.
Мне
скажут,
что
это
все
верно;
но
ведь
рел иги я
—
это
опиум,
дурман,
сивуха
(для тех,
кто
не
зн а­
ет
латинского
языка,
пришлось
перевести
так
неточно
на
русский
язык,
из-за
о тсу тств ия
классического
воспитания,
опиум
—
с иву­
хой ).
Ска жу т:
опиум,
и
человек
ошарашен.
А
вот
мне
крымский
профессор
со ветова л
на
первом
же
антирелигиозном
ди с путе
—
а втор ство
этой
мысли
не
мое,
а
крымского
профессора
—
напом­
н ить
о
той
рол и,
кото рую
опи ум
играет
в
медицине.
Он
мне
со ве то­
вал
процитировать
фразу
Сигенгама,
английского
врача,
давно
жившего,
но
с
мировым
им енем,
к оторы й
буквально
ск азал: «Если
бы
не
бы ло
опиу ма
—
я
бы
не
хо тел
б ыть
вр ачо м».
Опиу м
исц ел яет
от
некоторых
психических
заболеваний.
Так,
Бех тер ев
лечит
опиу­
мом
меланхолию.
Во
всяком
сл уча е,
опиум
уменьшает
боль
в
жиз­
ни,
и
с
этой
точ ки
зрения
опиум
для
нас
сокровище,
которое
дают
нам
по
кап л ям.
Я
п р едстави л
бы
себе,
что
для
ате ис та,
буде
у
нег о
был
бы
широкий
человеческий,
а
не
а теист ич еск ий,
се ктантс кий,
ф ан атиче ский
под ход
к
вере,
я
бы
полагал,
что
для
такого
широ­
ко го
ате ис та
ре л игия
все
же
должна
бы ла
бы
б ыть
некоторой
ц ен­
но сть ю,
хотя
бы
из
п орядк а
опиатов,
ибо
сколько
сл ез
она
осушила,
сколько
ран
она
исцелила,
сколько,
выражаясь
языком
Евангелия,
«сломанных тростников не доломила».
Но
для
на с,
верующих,
вер а
не
только
опиу м
от
страданий,
но
и
жизнь.
Если
вы
будете
утверждать,
что
р елиг ия
скрывает
от
нас
на ши
истинные
задачи,
что
р елиг ия
заставляет
нас
з ани мат ься
dolce
far niente —
сл ад ост ным
н ич его недел анием,
я
—
я
скажу,
что
вы
не
правы,
ибо
если
есть
буддизм,
ес ли
ест ь
восточный
квиетизм
и
фатализм,
то
есть
д ей ственн ое
христианство,
и,
несмо т ря
нафеа-
билитацию
Толстого
Луначарским,
еще
раз
гов орю :
ничего
общего
с
Т олсты м
не
имеющее
христианство
активное,
вплоть
до
бича
и
легионов
ангелов,
христианство
как
борьба
с
мировым
злом,
борьба
за
со циал ьну ю
правду
жиз ни,
но
с
бог ом,
но
с
мировой
прав д ой,
но
с
ми ров ой
красотой,
с
мировым
солнцем
религии,
ко­
торое
не
померкнет
потому,
что
у
вас
недостаточно
ярок
огон ь
ва­
шей
сообразительности.
(Аплодисменты.)
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ
СЛОВО
А.
В.
ЛУНАЧАРСКОГО
Товарищи,
хотя
гражданин
Введенский
и
не
терял
сег одня
време­
ни
для
ответа
на
вчерашнее
мое
возражение,
но
отв ел
его
за
то,
что
оно
бы ло
веселое,
что
оно
бы ло
«аллегретто».
Я
очень
рад
то­
му,
что
сегодняшняя
ре чь
гражданина
Введ енск ог о
будет
напеча­
та на
в
той
самой
книг е,
где
и
это
мое
«аллегретто» .
И,
мо жет
быть,
прочитавший
обе
ре чи
не
откажет
мне
в
логичности,
простив
да же
* человеку свойственно ошибаться.
Ред.
310


не ску ч ный,
не пе ча льный
тон .
Хорошее
а ллегр ет то
—
тоже
хор о­
шая
музыка,
и
я
не
обещаю
вам,
что
и
в
сегодняшнем
ответе
граж­
данину
Введенскому
мне
не
придется
не м ного
пошутить.
С
другой
с торон ы,
упрек
в
том ,
что
я
прибегал
к
зоологическим
сравнениям,
я
желал
бы
отвести.
Во-первых,
срав не ние
с
апостолом
Петром
вр яд
ли
м ожет
бы ть
названо
зоологическим,
во-вторых,
что
кас а­
ется
сравнения
с
верблюдом,
то
позволю
себ е
на по мни ть:
не
кто
иной,
как
гражданин
Введенский,
доказывал
нам,
что
Христос
одинаково
любвеобильно
относился
как
к
бедным,
так
и
к
бога­
т ым;
и
ес ли
Христос
мог
сравнить
богатого
с
верблюдом,
то
почему
мне
не
прибегнуть
к
то му
же
срав нени ю
для
идейного
богача
митрополита
Вве де нс к о го ? (Аплодисменты.)
Первое
существенное
воз ра же ние
гражданина
Введенского
б ыло
мно ю
предвидено.
Не
верьте
в
чу де са,
товарищи,
не
вер ьт е,
что
я,
в
с илу
пророческого
дара,
предвижу,
что
скаже т
гражда­
нин
Введенский,
а
он
тож е,
в
си лу
особого,
данного
ему
свыше,
проникновения
в
будущее,
угадывает,
что
скаж у
я.
Мы
не
в
первый
раз
в стр ечаемс я
и
немножко
знаем
друг
друга,
здесь
не
чуд о,
а
просто
вз аи мное
знакомство.
Поэтому
не
нужно
удивляться,
что
я
угадал,
думая,
что
будут
ссылки
на
бу ржу аз ных
уче ных
и
будут
т акже
попытки
оны х
буржуазных
ученых
реабилитировать.
И
так
как
на ука
—
вещь
для
нас
до
чрезвычайности
ва жная ,
то
я
со
всей
серьезностью
хочу
сказать
несколько
с лов
о
то м,
как
мы
от­
носимся
к
этой
науке
и
ее
буржуазным
эл е мен там.
Ученые
уча т
не
только
о
боге,
они
уча т
также
политической
экономии,
которая
защищает
богатство
и
капитализм.
Ма ло
то го,
ученые,
как
вам
известно,
следуя
чи сто
объективной
науке,
выдумывают
теп ерь
все
те
страшные
и
разрушительные
орудия,
кот оры е
ближайшую
во йну
могут
п рев рат ить
в
п ричи ну
чу ть
ли
не
гибели
человечест­
ва.
Не
нужно
поэтому
слепо
подходить
к
науке,
не
нужн о
ей
по­
кл о нятьс я,
ибо
наука
может
быть
разная,
и
на
основании
приме­
ров
мы
види м,
что
наука
часто
может
служ и ть
злу,
что
под
маской
учености
можн о
проповедовать
ложь.
Само
соб ою
разумеется,
что
мы
чествовали
науку
в
л ице
академии.
Но
я
не
зн аю,
все
ли
речи,
произнесенные
на
этом
чествовании,
напечатаны
и
все
ли
их
слы ­
шал
и
читал
гражданин
Введенский.
В
этих
реч ах
мы
заявляем,
что
мы
чт им
науку,
основывающуюся
на
опыте
и
делающую
из
него
правдивые
логические,
теоретические
выводы.
Но
мы
указы­
ва ем
ва м,
наши
академики
и
наши
гости,
что
мерт в ый
еще
держит
живого
и
что
в
вашей
науке
имеется
еще
значительный
ингредиент
бу ржуа зн ых
заблуждений
и
буржуазного
обма на .
Мы
пр едста в­
л яем
себе
на ше
буду щее
как
освобождение
пролетариата
от
того,
что
в ашу
науку
грязнит.
Это
мы
гов ори м
со
в сей
откровенностью,
потому
что
это
—
не
классовый
предрассудок,
а
самая
настоящая
истина.
Гражданин
Введенский
спрашивает,
спорят
ли
р ево люц ион еры
и
контрреволюционеры
о
том ,
что
дважды
два
—
четыре?
Нет.
А
о
том ,
что
бог
есть,—
спорят.
Значит,
не
нужн о
так
быстро
п ро­
водить
знак
равенства
между
«дважды два
—
чет ы ре»
и
«бог су-
311


шествует».
Существует
наука,
которая
настолько
связана
с
те х­
никой,
на
которой
базируется
и
к оторой
до рожи т
буржуазия,
что
буржуазия
не
может
и
не
смеет
фа ль сифицир оват ь
эту
науку.
Если
бы
буржуазия
потребовала
фальсификации
та блиц ы
умно­
жения,
ес ли
бы
буржуазия
потребовала
фальсификации
за ко нов
физики
и
химии,
то
ее
за воды
и
фабрики
перестали
бы
пр инос ить
барыши,
и
это
одн о
уже
за ста вляе т
буржуазию
требовать
от
у че­
ных
пр авди во сти
в
этой
области.
Но
когда
мы
переходим
к
социо­
логии,
фило с офии,
ре лиг ии
и
т.
д.,
зд есь
буржуа
в
ис тине
не
за ин­
тересов ан ;
наоборот,
он
заинтересован
во
лжи,
ибо
истина
—
да­
же
по
мнению
гр аж дани на
Введенского
—
должна
была
бы
вести
к
уничтожению
классового
неравенства,
к
уничтожению,
как
н ера­
ционального,
н ену ж ног о ,. вредного
для
нас,
капиталистического
строя.
Буржуазия
на
это
идти
не
хочет,
и
в сем
давлением
своей
культуры,
своей
государственной
власти
и
своей
экономической
мощи
она
ис кажает
науку,
требуя
от
нее
а пол огии
того
не спр а­
ведливого
порядка,
с
ко торы м
слиты
ее
интересы.
Вот
поче м у,
как
только
мы
переходим
к
этим
областям,
мы
замечаем
по чти
с плош­
ную
фальсификацию
науки,
фальсификацию
истины
со
с торо ны
нынешних
ученых.
Но
при
этом
ученые
эти
впадают
во
внутрен­
нее
противоречие.
Физи ка ,
хи мия
и
вообще
естес тв озн ани е
г ов орят
одн о
и
ведут
прямою
доро гою
к
атеизму.
В озмож ность
вознаграж­
дения
за
муки
и
несправедливости
этой
жизни
в
жизни
на
неб е
пом ог ает
успокаивать
и
призывать
к
терпению
массы,
обещая
воздаяние
в
«той»
жиз ни.
Это
настолько
важ но
для
буржуазии,
что
теперь,
во
вт орой
период
своей
жиз ни,
когда
она
изменила
свою
бурж уа зную
природу,
все
теснее
становится
ее
контакт
с
духовенством.
Вот
почему
сочет ае тся,
иногда
парадоксальнейшим
образом,
вера
бретонки
с
на учн ым
открытием.
Мы
с мотри м
на
это
как
на
тяж елую
со циал ьн ую
болезнь.
Мы
жалеем
э тих
людей,
ко торы е
застряли
в
буржуазном
болоте,
и
мы
стремимся
возможно
скорее
освободить
их
оттуда.
Мы
всецело
прив ет ству ем
и
всяче­
ски
защищаем
трезвый,
свободолюбивый,
плодотворный
дух
науки
и
ненавидим
агрегаты,
на
к оторы е
так
любит
сс ыла ться
духовен­
ство;
ибо
это
есть
дань
науки
старине,
находящейся
в
полном
ак корд е
с
бурж уази ей.
О дин
из
приме р ов
эт ого
печального
явле­
ния
—
изыскание
Шм идт а,
о
котором
говорил
гражданин
Вве де н­
ский.
Если
ид ти
за
това ри щем
Шм идт ом,
окажется,
что
надо
прий­
ти
к
гипотезе
или
вер е
в
создание
Адама
госп одо м
богом,
ибо
ок а­
зывается,
что
те
примитивные
ступ ен и,
ко торы е
раскрывают
п еред
нами
археология
и
этнография,
непервоначальны,
они
ест ь
про­
дукт
более
высо ко й
цивилизации.
Значит,
история
человечества
идет
не
снизу
вверх,
а
сверху
вниз,
и
приходится
эт от
библейский
миф
положить
в
начало
и с тории
культуры.
П ред оста вим
дальней­
шему
научному
сп ору
развеять
эти
на учн ые
софизмы
и
эти
нагро­
мождения
ошибок
целыми
фолиантами.
Не
з десь
мне
препираться
с
гражданином
Введенским
на
тему,
чи сто
на учн ую
тему ,
о
то м,
насколько
доказательны
изыскания
Шмидта.
Но
гражданин
Вве­
денский
затронул
д ругую
сторону
и
ска зал : «Я совсем не настаи­
312


ваю
на
той
точке
зрения,
что
мы
все
не
произошли
от
обезьяны.
Вы,
материалисты,
лучше
знаете
ваших
родственников».
Но
я
не
знаю,
кто
лучше,
тот
ли,
к то,
произойдя
с
низо в,
произойдя
от
живо тных ,
поднялся
усилиями
своего
гения
до
нынешнего
челове­
чества,
или
тот,
кот орого
выс оч а йший
господь
создал
по
образу
и
п одо бию
своему
и
которы й
опустился
до
того,
чт о,
как
говорит
гражданин
Введенский,
обидно
за
животных,
когда
людей
сравни­
вают
с
ними.
(Аплодисменты.)
Есть
теория
нелепой
ошибки
бога,
к оторы й
по
образу
и
подо­
бию
своему
создал
что-то
худ шее
обезьяны.
Это
есть
теория
р ег­
ресса,
теория
р аспада.
Вся
эта
теория
исходит
из
т ого,
что
все
хорош е е,
что
в
нас
е сть,
заложил
в
нас
некоторый
барин,
выше
нас
стоящий,
кот орый
дал
нам
это
как
подарок.
Это
есть
о с татки
крепостнических,
верноподданнических
ощущений.
Наше
же
ощу­
щ ение
говорит,
что
жизненная
цепь
иде т
не
только
от
обезьяны,
она
идет
вообще
от
млекопитающихся,
от
животных,
все
ниже
и
ниже
стоящих,
вплоть
до
первичной
клеточки
материи,
но
она
представляет
с обою
чудесное
раз ви тие
вверх,
роскошное
древо,
ко торое
уже
и
сейчас
получает
сок и
и
даст
в
будущем
высочайшей
красоты
и
мудрости
существа.
И
я
думаю,
что
по-нынешнему
рас­
суждающий
человек
никогда
не
может
чу вс твова ть
се бя
униж е н­
ным
этой
картиной;
но,
скорее,
может
почувствовать
се бя
оскорб­
л енным
картиной
такого
создания
из
нич ег о , «по образу и подо­
бию
божества»
для
му к,
для
страданий,
для
па дени я.
(Шумные
апло д исмен ты.)
Здесь
была
подана
записка,
в
кот орой
был
дан
совет
нашему
Губполитпросвету:
пригласить
гражданина
Введенского
в
кач ест ­
ве
инструктора
антирелигиозной
пропаганды
(смех), так как граж ­
данин
Введенский
дал
нам
несколько
добрых
со вет ов
и
указал,
каковы
пороки
нашей
антирелигиозной
пропаганды,
почему
она
с ли шком
слаба.
Он
заявил,
что
мы
цел им
не
в
то
место,
которое
называется
ахиллесовой
пят ой
религии.
Вряд
ли
гражданин
Вве­
денский
ду мае т,
что
религия
ж ива
только
потому,
что
мы
плохо
целим
и
не
зн аем,
где
эта
а хи ллес ова
п ята,
а
что
если
бы
мы
не
ве ли
борьбу
с
ветряными
мельницами,
а
наш ли
бы
настоящее
н ут-
ро
и
туда
бы
грянули
н аши
остроги,
то
сумели
бы
выловить
этого
грандиозного
кита.
Может
бы ть,
это
бы ла
бессо зн ат ель ная
уловка
гр а жд анина
Введенского,
которая
з акл юч ается
в
том,
что
он,
указывая
на
некий
драгоценный
плащ,
говорит:
вот
это
—
мое
ге ло,
с юда
стр ел яй те.
Не т,
мы
очень
хорошо
зн аем,
куда
стреляем.
Пу сть
не
думает
гражданин
Введенский,
что
мы
думаем
п орази ть
ре ли гию
нашими
сло вами.
Маркс
и
марксисты
знают,
что
р елиг ия
испарится
ли шь
тогда,
когда
человечество
будет
здорово.
Мало
того,
чтоб ы
прийти
к
больному
человеку
и
р ас ска зать
ему
о
здоровье
или
убеждать
его,
что
он
б олен ,—
это
еще
не
лечение.
Поэтому
ничего
у д ивител ь­
ного
нет,
чт о,
пока
существует
бедность,
страдания,
п ока
мы
жи­
вем
в
таком
мире,
где
человек
не
является
хозяином,
будет
суще­
ствовать
религия,
как
бы
ни
стар али сь
ее
вы рва ть
с
ко рн ем.
Н ика­
313


кими
насил иям и
ее
не
вырвешь:
от
этого
корни
ее
только
уг луб ят­
ся,
а
всячески
ну жно
воздерживаться
от
вс яко го
рода
насилия.
Дискуссиями
рели ги ю
вырвать
нел ь зя,
это
мы
тож е
хорошо
зна ем.
Мы
верим
в
силу
слова,
мы
пользуемся
этим
словом,
но
твердо
зна ем,
где
гр а ницы
этого
слова.
Н аша
антирелигиозная
борьб а
есть
только
слабый
с пут ник
нашей
основной
л инии
поведения,
кот орая
заключается
в
о сво божден ии
человеческих
сил ,
в
гармо­
низ ации
сил
всего
че ло в ечеств а.
Это
дело
только
н а чато,
мы
лишь
нах одим ся
у
колыбели
этого
дела,
и
нам
предстоит
большой
труд.
А
вот
тогда,
когда
мы
достигнем
значительных
результатов,
мы
подсчитаем,
сколько
людей
про сн улос ь
для
н овог о,
тре зво го,
прак­
тического
миросозерцания
и
сколько
осталось
в
плену
у
древних
или
сред нев еко вых
предрассудков.
Когда
гражданин
Введенский
гов орит ,
что
не
следует
вести
борьбу
с
низами
религии,
что
следует
метить
в
верхи,
я
с
эт им,
ко­
нечно,
совершенно
не
согласен.
Прежде
вс его
мы
буд ем
считать­
ся
с
низ а ми;
не
только
потому,
что
это
ес ть
большинство
челове­
честв а,
но
еще
и
пот ому ,
что
ве рой
низо в
держатся
и
самые
верхи.
А
е сли
бы
эти
верхи
в
конце
концов
превратились
в
индивиду­
альных
чудаков,
употребляющих
религиозный
опиум
для
собствен­
ног о
услаждения,
то
это
не
было
бы
большой
бедой.
Поэтому
мы
продолжим
нашу
раб оту
освобождения
больших
масс
от
власти
рели ги и.
Да,
гражданин
Введенский
был
в
значительной
степени
п ро­
роком
того
же
тип а,
что
и
я,
когда
он
го вор ил,
что
на
его
ар гу мен­
ты
о
религиозном
чувстве
я
б уду
о тве чать,
исходя
из
нашего
поло­
жения
о
том ,
что
рел иг ия
есть
опиум.
Что
г ово рит
нам
гр аж данин
Введенский?
Он
го вор ит : «Посмотрите на атеистов,
в
сущности
говоря,
атеи ст
то же
религиозен».
И
он
приводит
цел ый
ряд
чуда­
честв
люде й,
кот оры е
едят
с
пустой
тарелки
и
пьют
из
пустой
чаш­
ки;
это
знаменует
то,
что
он
назвал
поэтичностью
религиозного
чувства.
Это
свидетельствует,
что
эмоциональные
основы,
о
кото­
рых
я
говорил,
держат
еще
крепко,
потому
что
люди
не
проникну­
ты
уверенностью
реал ьн о
улучшить
свое
положение.
Курильщику
трудно
отвыкнуть
от
па пир ос
—
он
к урит
безвредную
др янь,
что ­
бы
до
н ек оторой
степени
удовлетворить
отброшенную
им
по­
требность.
Так
и
отдельные
л юди
или
круги
отказались
от
рели­
гии
и
некоторое
время
употребляли
безалкогольный
алк огол ь
или
бес таб ачн ый
т абак.
К
этому
нужно
отнестись
как
к
временной
пе­
реход н ой
стадии,
как
к
чудачеству,
не
имеющему
ничего
общего
с
религиозным
атеизмом,
под
знаменем
которого
ид ет
передовой
рабочий
класс
и
о
кот ором
мы
здесь
говорим.
Гражданин
Введенский
неоднократно
прибегал
здесь
к
сравне­
нию
человека
с
животным.
Человек
не
отличается
от
животного
ни
тем ,
ни
д руги м,
ни
третьим,
но
он,
го вор ит
гражданин
Введен­
ски й,
религиозен,
а
животное
не
религиозно.
Ну,
хорошо,
а
живот­
ное
фило со фству ет ?
Нет,
не
философствует.
И
гражданин
Введен­
ский
гов ори т:
единство
мир а,
чувствование
м ира
как
е дино го
—
вот
что
основа
религии.
Но
не
всякий,
кто
чувствует
мир
единым,
314


религиозен.
Мир
м ожно
чув ствов ать
как
еди ный
комплекс
бытия.
Марксисты
утве ржд а ют,
что
мир
един;
животное
не
имеет
этого
суждения.
Зн ачи т,
от сут ст вует
синтез
или
достаточная
си ла
мыс­
ли,
которая
послужила
бы
фундаментом
и
для
таких
ис тин,
и
для
таки х
наблюдений.
Видели
ли
вы
животное,
которое
делало
бы
арифметические
ошибки?
Нет,
потому
что
оно
арифметики
вообще
не
зн ает,
так
как
арифметикой
не
занималось.
Так
нельзя
сделать
религиозных
ошибок,
ес ли
не
зан имаеш ься
вопросами
религии.
Это
никуда
не
годное
доказательство.
Пе реходя
к
более
шутли­
вым,
но
достаточно
глуб ок им
со об раж е ниям,
я
должен
с каз ать,
что
д ейст вит ель но,
животное
не
п отреб ляе т
на ркозов ,
не
пья нс т­
вует,
а
человек
пьянствует.
Мо жно
бы ло
бы
сказ ать :
основная
ра з ница
межд у
человеком
и
животным
в
том ,
что
человек
—
пья ни­
ца.
Между
тем
это
про ис ход ит
п отом у,
что
чело ве к
недостаточно
силен,
чтобы
обойтись
без
отравляющих
веществ.
В
области
мыс ­
ли
человек
чувствует
горе
и
достаточно
си лен,
чтобы
натолкнуть­
ся
на
средства,
его
ошеломляющие.
Пл ох
тот
вра ч,
который
на вел
гражданина
Введенского
на
мысль
о
спасительности
опиума.
В
чем
тут
де ло?
Кон еч но,
опиум
может
быть
лекарством,
но,
во-
первых,
лекарство
н ужно
больному
и
не
ну жно
здоровому.
(Апло­
дисменты.)
Поэтому
словами
Введ енск ог о
ну жно
с ка зать:
на до
сохранить
в
ап теке
немножко
рели ги и,
что бы
выдавать
по
рецеп­
там
о стающ им ся
еще
бол ьны м
людям
для
прит упл е ния
их
мы с лей.
Но
отсюда
мы
отнюдь
не
сд ел аем
вывод а ,ч то
мы
должны
объявить
хот я
бы
да же
свободу
торговли
опиумом.
Э того
у
нас
нет ,
хотя,
к
сожалению,
есть
восстановление
торговли
более
слабыми
нарко­
тиками,
что
является
довольно
не пр ият ной
ус туп кой
наш ему
быту
и,
пожалуй,
некоторой
опорой
дальнейшей
устойчивости
религии.
В
это м
и
заключается
цен тра ль ная
идея
марксизма,
как
ре а­
листического
миросозерцания,
что
он
полагает
воз н ик но вение
и
развитие
ре лиг ии
совершенно
н еиз б ежным
фактом,
совершенно
неизбежным
последствием
опр ед елен ног о
социального
положе­
ния.
Только
п олное
изменение
социального
положения,
т.
е.
п олное
выздоровление,
сделает
ре лиги ю
никому
не
ну жной,
и
считать
ее
побежденной
можно
будет
только
тогда.
Между
тем
эта
ид ея
послужила
Введ енск ом у
ос нов ой
всего
его
рассуждения,
поднимавшегося
на
большие
высоты
поэтичности
и
трогательности.
Так,
например,
он
привел
такой
арг умен т,
в
котором,
прав о
же,
я
чувствую
некоторую
слабость
его
позиции.
Он
сказ ал : «Можете ли вы называть ложным то или иное миро ­
созерцание,
тот
или
ин ой
поступок,
к оторы й
является
сладостным
или
утешительным
для
данного
ч елов е к а?» Был приведен ряд
примеров:
можно
ли
наз ыв ать
ложным
то
чувство,
при
ко тором
влюбленный
в
музыку
музыкант
з ани мает ся
э тим
высоким
искус­
ством
даже
в
том
случае,
ес ли
он
экономически
от
этого
страдает?
Э тот
пример
интересен
потому,
что
мы
мож ем
приве ст и
факт
из
нашей
собственной
исто р ии,
как
раз
совпадающий
с
этим
приме­
ром.
Карл
Маркс
—
наш
ве лик ий
учитель
—
жил
в
большой
нище­
те.
Был
сл уч ай,
ког да
ему
не
на
что
б ыло
п охоро ни ть
своего
умер­
315


ше го
сына.
Его
сем ья
в
буквальном
смы сле
с лова
голодала.
В
это
время
он
пи сал
«Капитал».
Он
полу чил
предложение
начать
со­
трудничать
в
одн ой
американской
газете
за
хор оше е
вознаграж­
дение
и
—
отказался.
Его
друг
пишет
ему : «Ты слишком непрак­
тич ен,
Карл;
разве
мо жно
подтачивать
свое
з доров ье
и
осуждать
св ою
семью
на
голод
только
из
прин ципиал ьн ости
и
чрезмерной
с кр упу ле з нос т и!» Маркс отвечает: «Я был бы непрактичным,
если
бы
по
каким
бы
то
ни
был о
соображениям
хотя
на
о дин
д ень
оста­
вил
мой
труд,
ибо
скорейшее
окончание
его
я
считаю
полезным
для
человечества».
Таким
об разом,
и
Маркс
у бил
экономику,
хбтя
был
экономистом.
Он
не
дум ал,
что
такого
рода
соображения
мож­
но
кл асть
в
основу
рассуждений
о
человечестве,
что
мо жно
требо­
вать
от
него
так их
героических
взлетов
и
г ово рит ь : «Вы голодаете,
вы
работаете
по
десять
часо в
в
сутки
—
ходи те
в
Бритиш
Музеум,
пишете
«Капитал»
—
и
вы
утешитесь».
Он
знал,
что
это
пустая
болтовня,
что
для
тог о,
чтобы
л юди
поднялись
на
эту
высоту
в
м ассе,
основной
предпосылкой
является
ре ал ьная
реф орм а.
Нас
не
удивит
никакой
Златоуст,
ко торы й
писал ,
что
даже
в
геенне
огненной
горящие
не
оставляют
ве ры
в
Христа.
Зачем
же
далеко
ходи ть?
Стоит
копнуть
любую
историю,
любой
д ень
наш их
ре волю­
цио нны х
битв
за
эти
восемь
лет,
чтоб ы
вид е ть,
как
материалисты,
кот оры е
ни
в
какую
ду шу
не
в ерят
и
никакого
бе ссмер тия
не
ждут,
ко торы е
говорят,
что
они
борются
за
реальное
с часть е
на
земл е,
проводят
свою
жизнь
в
бесконечных
военных
трудах
и
и дут
в
пе­
редних
рядах
на
верную
с мер ть.
Та кая
преданность
идее
не
есть
отрицание
материализма,
а
со верш енно
е стест венно е
проявление
героического
боевого
взлета
ч ел ове чества
в
его
борьбе
им енно
за
тако й
с трой
жизни ,
кото рый
создал
бы
достойное
человека
су щест­
во ван ие
для
всех.
Поэтому,
переходя
к
другим
пр им ерам
граж­
данина
Введенского,
мо жно
сказ ать ,
в
чем
основная
с уть
этих
ссыло к
на
отца,
ласкающего
ребенка,
на
мать,
видящую
красавца
в
св оем
дитяти,
и
т.
д .,—
это
пер ех од
на
защиту
субъективных
по­
зиций.
Гражданин
Введенский
отст упает
с
той
позиции,
которая
говорит:
религия
есть
истина,
и
ее
н ельзя
поколебать,
она
оч ев ид­
на.
Нет,
у
него,
с
одн ой
стороны,
доказательство
та кое,
что
да же
атеи ст,
когда
он
отуч аетс я
курить
религиозные
папиросы,
вс е-
таки
что- то
курит,
чем-то
дымит.
Второе
доказательство:
религия
все
еще
существует.
Этог о
мы
не
только
не
отрицаем,
но
и
гов ор им,
что
над о
с
ней
бороться.
И
третье
доказательство:
если
человеку
с
ней
хор ошо,
так
и
не
мешайте
ему.
Но
мал о
ли
с
чем
человеку
хорошо!
Так
рассуж­
дая,
мы
опять
придем
к
при ме ру
с
сивухой,
так
неприятно
дейст­
вующему
на
нер вы
гражданину
Введенскому.
Ведь
в
само м
дел е,
когда
привычный
з апо йный
пь я ница
тян ет
эту
самую
водку,
ему
кажется,
что
с
ней
хорошо.
Но
ес ли
он
прозрел
и
увидел,
что
это
в едет
его
в
бездну,
он
старается
лечиться,
и
человек,
кот оры й
его
люби т,
должен
ска зат ь
ему :
ты
по рт ишь
с вою
нервную
систему,
губишь
свое
здоров ь е
воображаемым
сч асть ем
такого
пьяного
э кстаз а,
подменяя
им
настоящую
борьбу
за
счастье.
316


Тут
пол нейш ая
аналогия
с
тем
подходом,
к отор ый
употребляет
гражданин
Введенский.
Его
п одход
такой:
не
мешайте
человеку
в
субъективном
мир е,
кот оры й
он
себе
создал.
Это
значило
бы,
что
мы
не
должны
ни кого
трог а ть,
сказав
себе:
и
религиозные
пред­
рассудки,
и
религиозность
каких-нибудь
шаманств,
может
б ыть
да же
с
человеческими
жертвоприношениями,—
пусть
все
это
ост а­
ется .
В
самом
деле,
им
хорош о;
они
пола га ют,
что
за ре зать
моло­
дого
человека
во
имя
какого-нибудь
фантастического
бога
в
высо­
кой
с тепени
ва жно
для
устройства
счастья.
Так
что
же,
разве
ска­
жем
мы : «Они так думают,
п усть
думают
и
впре д ь»? Христианские
миссионеры
так
не
говорили.
Х р ист ианские
миссионеры
говорили
так: «Какие-нибудь
язычники
бесчисленных
толков
верят
по-свое­
му,
но
я
просвещен
светом
христианства,
и
я
знаю,
что
язы чни к
идет
пря мо
в
ад,
ибо
не
знает
истин
Евангелия.
По это му
я
по йду
к
нем у
и
во
что
бы
то
ни
ста ло
выр ву
его
из
пасти
г еенны
огне нн ой
и
просвещу
настоящей
ист ино й».
А
теп ерь
вдруг
христианские
ми ст ики
такого
высокого
ти па,
как
Введенский,
г о в о рят : «Мы вас не будем просвещать,
раз
вам
хорошо
с
атеизмом,
и
вы
нас
не
трог ай те,
е сли
нам
хорошо;
и
ес ли
мы
считаем
наш их
детей
за
крас авцев,
не
раскрывайте
нам
глаза,
не
бередите
наше
отцовское
сердце».
Нет,
так
рассуждать
нел ьз я.
Мы
рассматриваем
се бя
как
но си­
телей
активной
ист ины .
Мы
не
може м
сказать,
что
мы
верим.
Мы
также
претендуем,
как
и
гражданин
Введенский,
на
то,
что
мы
зна ем,
а
поскольку
мы
зн аем,
мы
исповедуем;
мы
испо вед уем ,
мы
сп ори м,
а
поскольку
мы
спорим,
мы
гов ори м
такому
влюбленному
в
своего
ребенка
отцу: «А глаза-то
у
него
нет ;
мо жет
б ыть,
поле­
чи ть
его
надо».
Это
было
бы
жестоко
на
пр име ре
индивидуальном,
отчего
не
поощрить
чу да чество ?
Но
когда
дело
ид ет
о
громадных
общественных
величинах,
о
суд ьба х
м иро вого
н арод а,
тогда,
ко­
неч но,
прямота
и
акти вн о сть
я вляютс я
нашим
долгом;
мы
вынуж­
д ены
б удем
и
впредь
скрещивать
в
это м
отношении
наши
мечи.
Переход
на
эту
оборонительную
субъективную
позицию
есть,
по-моему,
од ин
из
слабейших
пунктов
защиты
гражданина
Вве­
денского.
Пр а вда,
у
нег о
есть
заранее
заготовленные
ок опы
—
это
имеющая
выйти
в
свет
его
книга.
Я
б уду
очень
рад ,
когда
эта
книга
выйдет.
«Если только жив я буду,
у
Гви до на
погощ у,
чудн ый
остров
нав ещ у », в книге этой постараюсь разобраться и посмот­
рет ь,
какие
там
золотые
оре хи
фил ос офии
разгрызает
белка
талан ­
та
гражданина
Введ енск о го
(извиняюсь за зоологическое сравне­
н ие).
Думаю,
что
я
на
этом
ост р ове
не
встречу
никаких
чудес,
а
найду
только
хорошо
обставленную
юри ди чес ки
аргументацию
тог о
же
ти па,
с
которы м
мы
и
теперь
встретились.
Основное
ут­
верждение
гражданина
Введенского
заключается
в
то м,
что
рел и­
гиозное
чувство
с ил ьно,
что
оно
п ока
еще
не
истреблено,
а
потому
и
неистребимо,
что
оно
есть
вещь
субъективная,
а
субъективное
чувство
благосостояния
само
за
себ я
г ово рит
и
т.
д.
Такая
аргумен­
тация
есть
отступление,
но
и
на
этих
позициях,
на
которые
отступи­
ла
религия,
мы
ее
не
о ст авим
—
мы
будем
преследовать
ее
дальше.
317


Кончил
гражданин
Введенский
сс ы лкою
на
позицию,
к оторую
он
вчера
защищал,—
активность
хр ист иан.
Очень
хорошо
будет,
ес ли
в
своей
книг е
гражданин
Введенский,
перечитав
стра ни цы
о
Т олст ом
и
Х рис те,
кот оры е
будут
напечатаны
в
нашей
кни ж ке,
постарается
ответить
на
мою
аргументацию
и
поставить
под
сом­
нение
по ло жение
о
том ,
что
никакой
разницы
между
элементом
пассивности
и
активности
Толстого
и
пассивности
и
активности
христианства
нет,
и
нет
ник ак их
опасений,
чтобы
христиане
(не
какая-нибудь
святая
инквизиция,
конечно)
бы ли
действительно
ак­
тивны
и
де йстви тель н о
боролись
в
жиз ни
прот ив
царствующего
в
ней
зла
кроме
как
с лов ом.
Он
м ожет
привести
как
пример
отдель­
ные
ереси,
но
это
уже
отступление
от
христианства.
Подлинные
же
христиане,
кон ечн о,
говорят,
что
господь
бог
должен
вмешать­
ся
в
жизнь
и
устроить
ее
и
что
мы
завоюем
царствие
небесное
ве­
рою,
любовью;
отн юдь
не
нашим
собственным
прот ес т ом,
не
бу н­
том ,
не
у сил ием
собственных
рук
пер ед елаем
мы
жизнь.
Эта
сс ыл­
ка
на
активность
христианства
никоим
об ра зом
у бедит ь
нас
не
может.
Когда
гражданин
Введенский
г ово р ит : «Не трогайте хри­
стианина,
он
счастлив,
потому
что
он
ве рит
в
Христа
и
ему
хо ро­
шо», то этим самым он и подтверждает то обвинение,
которое
мы
пр е дъявл яем
христианству.
Мы
гов ори м,
что
эта
вера
в
несущест­
вующее
благо
создает
человеку
наркотические
иллюзии
и
ему
будто
бы
хорош о.
Мы
пред п оч ит аем,
чтобы
ему
на
первое
время
было
худ о,
для
того
ч тобы
он
зна л
все
болезни
своего
в ека
и
соот­
ветственно
боролся
за
свое
здоровье.
Что
такое
та
часть
нашей
нервной
системы,
ко торая
приносит
нам
ощущение
б оли?
Это
та
часть,
которая
пре достере г ае т
наш
организм,
котора я
вызывает
с
это й
сто роны
целесообразную
реакцию.
Но
ес ли
боль
невыноси­
ма
и
мы
не
може м
реагировать,
тогда
ме диц ина
да ет
опиум,
призна­
вая,
что
лучшее,
что
мо жно
сделать,—
это
уменьшить
боль,
е сли
нельзя
найти
законной
реакции.
Законная
реакция
в
настоящее
вре мя
н ай дена.
Законная
реакция
в
настоящее
в ремя
—
это
п уть
активного
коммунизма.
И
мы
хотим,
чт обы
все,
кто
на ходи тся
в
гиб ельн ом
положении,
были
бы
б ольны
для
того,
чт обы
нау чи ть­
ся
активно
протестовать.
И
п оэтом у
нам
не-нужно
сей час
опиума,
а
нам
нуж но
мощное
восстание
все х
органических
сил
человече­
ск их
в
борьбе
за
с вое
здоровье.
В
тот
час,
когда
это
зд оро вье
будет
достигнуто,
не
только
болезни
уйд ут
из
жи зни
человечества,
но
выкинуты
б удут
и
все
наркотики.
Так
обстоит
это
де ло.
Товарищи,
я
очен ь
доволен
тем,
что
дискуссия
не
закан ч ив а­
етс я
сегодняшним
нашим
выс т упл ение м.
Ни ког да
никакая
дискус­
сия,
никакое
во зр аж ение
и
контрвозражение
не
м огут
считаться
окончательно
убедительными.
У
каждого
остается
чувство,
что
прот ивник
возразил
бы
с
трудом
на
новые
пришедшие
в
голову
слова,
а
кроме
тог о,
в
п амяти
стирается
живая
а рг ум ента ция,
кот орую
вы
слышите
в
течение
вечера.
Поэтому
очень
хор ош о,
что
наш а
дискуссия
будет
напечатана,
проверенная
обоими
сп оря­
щим и,
что
те,
кто
действительно
глубоко
заинтересовался
по ст ав­
ленными
вопросами
и
счи тает,
что
эта
дискуссия
проли в ает
на
них
318


свет,
могут
спокойно
с
карандашом
в
руках
прочесть
те
и
другие
аргументы
и
что
каждый
из
нас
в
дальнейшем
—
в
тех
кн игах ,
которые
мы
бу дем
готовить,—
сможет
оста нов и ться
на
позициях,
зан яты х
противником.
Никогда
не
претендуем
мы,
что
подобная
дискуссия
может
вырвать
из
верующего
сердца
его
ве ру,
как
никогда
не
претендуем
на
то,
что бы
эти
дискуссии
могли
убедить
противников
или
цели­
ком
осветить
воп рос .
Но
мы
д ум аем,
что
они
я вля ются
важным
ак том
т ого
п опут ного
умс т ве нного
процесса,
кот орым
мы
сопро­
вождаем
нашу
борьбу
за
лучшее
буду щ ее;
мы
просим
от нест ись
к
это й
дискуссии
именно
так
и
верим,
что
эта
дискуссия
в
этом
смысле
имеет
не кот орое
общественное
зна чени е.
(Аплодисменты. )
Луначарский
А.
В.
Христианство
или
ко м­
мун из м.
Диспут
с
митрополитом
А.
Введен­
ским .
Л..
1926.
С.
45—75
С.
Л.
Франк
ФИЛОСОФИЯ
И
РЕЛИГИЯ
Воп рос
об
отн ошени и
м ежду
философией
и
религией,
о
в озм ож­
ности
ед инст ва
и
согласованности
между
ними
или
о
неизбежно­
сти
их
рас хожде н ия
и
взаимной
бо рь бы,
п ри надлеж а
к
числу
типи­
чески
«вечных вопросов»
ч ело веч еско го
духа,
с
особенной
остро­
той
предстоит
сознанию
в
эпохи
коренных
переломов
миросозер­
цани я,
в
эпохи
духовной
растерянности
и
исканий
утраченной
ц ельн ости
духовной
жизни .
Когда
как
в
наши
дни,
человечество
затосковало
по
н асто яще й,
подлинной
религиозной
ве ре,
будуч и
уже
не
в
силах
удо влетв ори тьс я
теми
научно-философскими
или
социал ь но-по л ит ич еск ими
суррог ата ми
ее,
иллюзорность
к оторы х
окончательно
разоблачена
их
крушением
в
мо мент
трагических
испытаний,
и
когда,
с
д ругой
стороны,
человечество
уже
лишено
наивной
св еж ести
и
сме лос ти
религиозного
твор чес т ва
и
не
мо жет
отречься
от
рефлексии,
от
потребности
рациональной
проверки
и
обоснования
своего
м ирос оз е рцания ,—
в
такую
э поху
вопрос
о
согласимости
философии
с
религией,
строгого
рационального
знания
—
с
непосредственной
жизн ен ной
цельностью
в еры
стано­
вит ся
для
человечества
и
каждого
человека
вопросом
его
жи зни
или
смерти.
Кто
ищет
под ли нной
правды
и
подлинной
уверенности
в
ней,
да же
в
минуты
о тча яния
не
пр едавая сь
иллюзиям,
а
сохра­
няя
беспощадную
интеллектуальную
честность,
тот
понимает,
что
эт от
вопрос
есть
не
академическая
проблема,
разрешение
к ото рой
нуж но
для
«пополнения образования»
или
«законченности миро ­
созе рца ни я», а вопрос о возможности спасения,
о
преодолении
не­
выносимой
раз дробл ен н ости
духа
и
обусловленной
ею
духовной
беспомощности
и
тоски.
Сам
по
се бе
это т
вопрос
есть
цент ра льны й
и
глубочайший
во­
про с
человеческого
жизнепонимания.
Его
нельзя
окончательно
ра зреш ит ь,
не
поня в
до
конца,
что
такое
ес ть
философия
и
религия;
а
понять
то
и
другое
с
той
последней
ясностью,
которую
дает
толь­
319


ко
проникновение
в
гл уби ну,
можн о
не
на
о снов ании
каких-либо
предварительных
определений,
а
лишь
изжив
и
опоз на в
всю
полно­
ту
той
духо вн ой
жизни,
которая
образует
су щ ество
фил осо фии
и
религии.
Другими
словами,
разрешение
вопроса
об
отношении
меж ду
фило с оф ией
и
религией
есть,
собственно,
не
предпосылка,
а
завершение
религиозно-философского
зн ани я.
Предлагаемый
очерк,
разумеется,
не
претендует
на
разреше­
ние
в
э том
смысле
п ост ав ленно го
вопроса.
Он
ставит
себ е
гор аз до
более
скромную,
пропедевтическую
задачу
—
обнаружить
несо­
стоятельность
некоторых
ходячих
предубеждений,
заводящих
со з­
нание
в
безвыходные
тупи ки ,
и
нам етит ь
немногие
более
сущест­
венные
вехи,
придерживаясь
кот оры х
легче
не
сбиться
с
пути
в
этих
исканиях.
В
этом,
по
существу,
бесконечно
сложном
вопросе,
в
котором
в
известном
смысле
спл е тена
вся
проблематика
челове­
че с кого
духа,
самое
важное
нам етит ь
некоторые
подлинные
м аги­
страли
этого
сплет ения,
отличив
их
от
мнимых,
внутренне
к
нем у
не
принадлежащих,
наносных
линий;
таким
путем
м ожно
надеять­
ся
набросать
предварительную
схематическую
карту,
руководст-
вование
которой
будет
полезно
при
дальнейшем,
опытном
по сти­
жении
в сей
территории
духовного
мира.
***
Господствующие,
наи бол ее
рас п ростран енн ы е
в
широких
кру­
гах
идеи
о
философии
и
религии,
идущие
от
эпохи
Просвещения,
а
отчасти
от
еще
более
давнего
направления
—
от
рационализма
XVII века,
представляют
д ело
так,
что
между
философией
и
рели­
гией
не
только
возм ожн о,
но
и
неи збежн о
коренное
расхождение.
А
им енно
р ели гия
мыслится
зд есь
как
не кая
слепая
вера,
как
чу­
жое
мнени е,
имен но
мнен ие
церковного
авторитета,
принимаемое
на
ве ру
без
всякой
проверки,
без
сам остоятельн ого
суждения
лич­
ного
созн ан ия,
ли шь
на
основании
детской
доверчивости
и
покор­
ности
мысли;
и
при
этом
сод ер жание
этой
ве ры
либ о
—
в
лучшем
случае
—
таков о,
что
подлинное
знание
о
нем
невозможно,
либо
да же
таково,
что
прямо
противоречит
выводам
зна ния .
Филосо­
фия ,
напротив,
есть
свободное,
чуждое
всяких
эмоциональных
тен­
денций,
строгое
зн ани е,
о снов анно е
на
доказательствах,
на
логиче­
ск их
рас сужд ен иях.
Между
той
и
другой
неизбежна
роковая
про ­
пасть,
ни чем
не
заполнимая.
В
са мом
деле,
для
философского
оп­
рав дани я
веры,
для
совпадения
фило с офии
и
религии
требовалось
бы,
чтобы
с овер ш енно
иррациональное,
по
су щ еству
нич ем
не
мо­
тивированное
—
ибо
по
традиции
воспринятое
—
содержание
ре­
лигиозной
в еры
б ыло
вместе
с
тем
логически
док азано ,
как
бы
математически
выведено
отвлеченной
мыслью.
Вся кая
добросо­
вестная
попытка
в
этом
направлении
сразу
же
приводит
к
отри­
цательным
результатам.
Честный,
подлинный
философ
ест ь
неиз­
бежно
ес ли
и
не
у б ежден ный
ат еист ,
то,
во
всяком
случае, «свобо­
до м ы слящ ий », «скептик».
И
искусственными,
вымученными,
внут­
ренне
бесплодными
представляются
с
эт ой
то чки
зрения
по пытки
пр имир ить
и
согласовать
результ аты
столь
разн ородн ы х
духовных
320


напр авлен ност ей
и
устремлений.
Только
е сли
фи ло соф
трусливо
о трека етс я
от
свободы
и
непредвзятости
мысл и
и
насильственно
подгоняет
арг ум ент ацию
к
оправданию
за ранее ,
на
ве ру
пр иня тых
т езисо в,
м ожет
получиться
иллюзорная
видимость
согласия
межд у
философией
и
религией.
Этому
ходячему
представлению
следует
прежде
всего
противо­
поставить
гора зд о
более
древнюю,
универсальную
и
внутренне
обоснованную
традицию
в
понимании
существа
философии.
Сог­
л асно
этой
традиции,
по
меньшей
мере
пре дме т
фил осо фии
и
ре­
лигии
совпадает,
ибо
единственный
п ре дмет
философии
есть
Бог.
Философия
по
сущ еств у,
по
целостной
и
универсальной
своей
зада­
че
ес ть
не
логика,
не
теория
познания,
не
по с тиж ение
мира,
а
Бо-
гопознание.
Таков о
господствующее
поня тие
философии
в
антич­
ной
мысли,
проходящее,
н ачи ная
от
Гераклита,
чер ез
П лат она
и
Аристотеля,
ст оиц изм
и
новоплатонизм;
таково
же
средневеко­
вое
понимание
фило с офии.
И
даже
в
так
называемой
«новой фи ­
лос о фии», насыщенной рационализмом и неверием,
величайшие
м ысли тели ,
наиболее
проникнутые
общечеловеческими
традиция­
ми,
придерживаются
того
же
поним ан ия
и
с о здают
не пр ер ывную
преемственность
между
современной
мыслью
и
ее
античными
и
христианскими
истоками:
достаточно
напо мни ть
имена
Мальбран-
ша,
Спинозы,
Лейбница,
Фихте,
Шеллинга,
Тегеля.
Лишь
в
немногих
словах
мы
мо жем
н амети ть
зде сь
внутрен­
н ее,
объективное
обоснование
э того
пон имани я.
Согла сн о
обще­
принятому,
формальному
определению
задачи
ф ило со фии,
фило­
софия,
в
отл ич ие
от
частных
наук,
есть
учение
о
всеед инст ве,
о
бы­
тии
как
целом.
Но
история
фил осо фско й
мысли
учит,
что
всякая
по пытка
н айти
единство
и
цель но сть
бытия,
или
—
что
то
же
—
построить
си с тему
быт ия,
не
выходя
за
пре д елы
совокупности
еди ­
ничных,
ч ув ст венно -дан ных
вещей,
создать
систему
бытия
как
си­
стему
природы,
обречена
на
неиз бежн ую
неудачу.
Для
уяснения
э того
—
ибо
подробное
логическое
обоснование
зд есь
невозможно
за
недостатком
места
—
сошлемся
хот я
бы
только
на
общеприз­
нанные
и
бесспорные
выводы
кантовской
фило с офии.
Основная
з аслу га
ее,
со вер шен но
независимая
от
св оеобра зн ой
ид еи
ее
соб­
ственной
системы,
заключается
в
до каз ател ьст ве,
что
всякое
объ ­
яснение,
всякая
систематизация
соотношений
ме жду
явлениями
природы
требует
перехода
от
п оня тий
матери ал ь н ого
бытия
к
по­
нятиям
д ух овног о,
или
идеального,
п орядк а.
В
основе
ми ра
при­
роды
лежат
таки е
нач ала,
как
пространство,
время,
прич иннос т ь,
закономерность,
ко торы е,
б удучи
условиями
бытия
пр ирод ы,
сами
уже
не
«природны», не принадлежат к царству природы .
Этой
фундаментальной
ист ины
не
мо жет
обой ти
никакая
философия;
на
непонимании
ее
или
тщетной
попытке
ее
отрицания
основана
вся
ложн ос ть
как
материализма,
так
и
позитивизма.
Материализм,
пытающийся
дат ь
це льн ое
объ ясн ен ие
бытия,
исходя
из
по ня тия
материальной
ве щи,
не
только
сле по
отрицает
всю
сф еру
духовных
явле ний,
но
и
не
в
си лах
объяснить
самый
материальный
мир ,
по­
тому
что
выну жд ен
на
ве ру,
без
объяснений,
пр иним ать
его
высшие
I 1 На переломе
321


предпосылки
—
пространство,
время,
изменение,
зако номе рнос ть.
Позитивизм,
ко торы й
отказывается
при
объяснении
бытия
выхо­
дить
за
пределы
чу вст вен но-д анно й
картины
мира,
бессилен
дать
какое-либо
об ъ ясне ние
вообще
и,
как
это
засвидетельствовано
логической
мыслью
самого
проницательного
позитивиста
—
Юма ,
обречен
дойти
до
совершенного
скептицизма.
Для
нашей
цели
иет
да же
надобности
по
сущ ест ву
опровергать
эти
нап ра вления.
Достаточно
указать
на
то,
что
эти
попытки
объяснения
бытия,
не
выходя
за
пределы
при род но го,
или
чувственного,
мира,
неиз­
бежно
заключают
в
себе
отрицание
с амо стоятельн ог о
значения
ф ило со фии:
ибо
ма тери ализ м
отвергает
фил ос о фию,
пы та ясь
'за­
менить
ее
е стеств о зна ни ем,
позитивизм
отвергает
ее,
надеясь
осуществить
ее
зад ачу
в
системе
или
энциклопедии
положитель­
ных
наук.
Так им
образом,
эти
направления
мыслей,
приводящие
к
отрицанию
философии
как
с а мос тоят ельн ого
зн ания ,
сам и
ста­
вят
себя
вне
философии
и
тем
косвенно
подтверждают
совпаде­
ние
с ущес тва
философии
с
умонастроением,
которому
они
се бя
противопоставляют.
Одн о
из
двух:
либ о
мы
сч итаем
возможным
построить
систему
бытия,
дать
цельное
объяснение
картины
мира,
не
выходя
за
пределы
чувственно-природного
бытия,—
тогда
мы
должны
отвергать
философию,
за
отсутствием
самостоятельного
предмета
философского
знания;
ли бо
же
мы
признаем,
наряду
с
положительными
науками,
особ ую
задачу
фило со фии
—
и
тог да
предметом
ее
может
быть
только
то
истинное,
подлинное
бытие,
которое
вместе
с
тем
д уховн о-и де ал ьно
и
в
отношении
которого
чувственно-природный
мир
ест ь
не что
вторичное,
производное.
Если
мы
только
до ду маем
до
ко нца
этот
логически
неизбежный
ход
мысл ей,
ес ли
мы
так же
фиксируем
несколько
н еоп ред елен ное
понятие
«духовно-идеального»
и
уясним
его
структуру
и
предпо­
лаг ае мое
им
центральное
.единство
абсолютного,
то
нам
станет
воочию
ясным,
что
философия
постигает
бытие
из
его
абсолютной
первоосновы,
т.
е.
что,
как
гов ор ил
Гегель ,
единственный
пре дм ет
философии
е сть
Бо г.
С
этим
уяснением
предмета
фило со фии
св яз ано
и
уяснение
природы
или
структуры
философского
знания.
Философия
—
ка к,
впрочем,
и
всякое
другое
знание
—
не
есть
си стем а
отвлеченных
пон яти й,
построенных
путем
«рассуждений», путем нанизывания
отдельных
звеньев
логической
арг умент ац и и;
философия
есть,
по
существу,
созерцание,
усмотрение,
первичное
узрение
абсо лют­
но го
и
выражение
его
в
системе
понятий,
имеющей
значение
логи­
ческого
воспроизведения
непосредственно
усма трив а емой
взаимо­
связанности
част ей
или
сто рон
вс ееди нс тва.
Философия,
коротко
говоря,
есть
посильное
описание,
на
язы ке
логических
по нят ий,
усмотренной
картины
бы тия.
Для
ее
осуществимости
нужна
п оэ­
том у
сосредоточенность
вниман ия
на
той
первооснове
бытия,
ко­
торая
обы чн ым
сознанием
вообще
не
воспринимается;
а
для
такой
сосредоточенности
вни мани я
на
этой
абсолютно
очевидной
и
все
же
чу вс тве нно
не
данной
первооснове
нужна
напряженность
воли,
неустанность
влечения
к
духовному
созерцанию,
вне
к оторы х
пе р­
322


ви чное ,
в сео бъем л ющее
ускользает
от
нашего
взора,
заслоняе­
мое
пестрой
изменчивостью,
бесконечными
переливами
текучего
многообразия
единичного
и
частного.
Можно
лучше
или
ху же,
отчетливее
или
т ум аннее
видеть
эту
ве рную
и
всеобъемлющую
первооснову;
но
не
вид я
ее,
более
т ого,
не
ощущая
ее,
как
бы
не
дыша
этой
невидимой
атмосферой,
нельзя
вообще
философство­
вать,
а
можно
только
произносить
пра здны е
«философские»
с лова
или
нанизывать
пустые,
неосуществленные,
внутренне
непонятные
и
ненужные,
мнимо
философские,
по
существу,
чисто-словесные
«мысли» .
Не
обратясь
в
сторону
абсолютного,
не
возносясь
вс ем
существом
к
нему,
нельзя
вообще
быть
фил о соф ом,
иметь
фило­
софию;
мо жно
только
изображать
ф и л ософ а, «заниматься»
фило­
софией,
т.
е.
нагружать
св ою
голову
словесными
понятиями
из
философских
книг.
Чтобы
увидеть
предмет
ф ило со фии,
надо ,
с ле­
довательно,
как
гов ори л
П л атон , «повернуть глаза души», надо
осуществить
какой-то
целостный
духовный
пов ор от,
в
с илу
кото­
ро го
дос ти г ается
первичное
просветление
всего
духа,
и
с
ду ховн о­
го
взора
спадает
зат у мани вающ ая
его
пе ле на.
Философское
твор­
чество
п ред полаг а ет,
таким
образом,
религиозную
настроенность
и
религиозную
устремленность
д уха;
в
основе
всякого
философ­
с кого
знания
лежит
религиозная
интуиция.
Но
ес ли
бессмысленно
и
ложно
ходячее
представление
о
фило­
соф ии
как
о
како м -то
бесстрастном
м астер ств е
пост р оени я
систе­
мы
отвлеченных
понятий,
удовлетворяющем
только
потребность
в
упорядоченности
и
логической
сцепленности
мыслей,
то
не
ме­
нее
ложно
и
ходячее,
порожденное
неверием,
представление
о
религии
как
слепом
усвоении
на
в еру
непостижимых
и
непр ов ер я­
емых
традиционных
учений
о
Божестве.
Как
бы
ни
оценивать
по
существу
фа кт
религии,
п рос той
непредвзятый
феноменологиче­
ск ий
анализ
религиозного
сознания
показывает,
что,
при
всем
многообразии
фор м
религиозности,
всякая
религиозная
вера
в
конечном
счете
опирается
на
момент
непоср ед ст венно го
ощуще­
ния
Божества,
живого
прикосновения
к
божественному,
чувства
реального
присутствия
и
реальной
близости
Бо жес тва,
т.
е.
заклю­
чает
в
себе
некую
первичную
и
непосредственную,
лично
усмот­
ренную
достоверность.
Мы
не
можем
здесь
углубиться
в
р ассмо т­
р ение
т ого
усложнения
и
обог ащ ен ия
религиозного
сознания,
ко­
то рое
да но
в
ф ормах
«положительных религий»
и
церковной
ре ли­
г иозн ос ти.
Но
одн о
ясно
для
всякого,
кто
вообще
по ним ает
приро­
ду
религиозного
акта:
эти
формы
не
у стр ан яют,
а
именно
лишь
усложняют
и
придают
особое
содержание
это му
моменту
первич­
ног о
и
всег да
со вер ш енно
свободного
и
внутренне-личного
улов­
ления
и
ощущения
Божества,
вне
которого
вообще
нет
ре лигиоз ­
ности.
Итак,
по
своей
основной
сущности
философия
и
религия
не
суть
столь
чуждые
и
разнородные
духовные
направленности,
ка­
ким и
их
мнит
поверхностный
дилетантизм
просветительства,
у те­
рявший
ясное
понимание
п рир оды
той
и
другой,
но,
наоборот,
внутренне
столь
родственны
друг
другу,
что
легко
может
возн ик­
323
н*


нуть
опасность
их
смешения,
и
во
всяком
случае
представляется
логически
довольно
трудн ым
отчетливое
их
разграничение.
Возь­
мем
немногие
конкретные
примеры.
Ло гос
Гераклита,
то
«единое
мудрое», которое «правит
всем »
и
приобщением
к
которому
про­
светляется
человеческая
душа,
что
это
—
религиозная
инт уиция
или
философское
понятие?
А
средоточие
платоновского
мир а
иде й,
«само добро», возносящееся превыше сущности и разума,
и сточ­
ник
и
бытия
и
мысли,
перед
неизреченной
красотой
которого
тр е­
пещет
и
загорается
высшей
лю б овью
серд це
философа,—
ест ь
ли
это
пр ед мет
религиозного
чувства
или
завершающее
философское
понятие?
Отнесем
ли
мы
восторженный
гимн
стоика
Клеана
к
Зе всу -Ло гос у,
это
пр из нание
незыблемой
веры
в
разумность
бы тия
и
возможность
личного
спасения,—
к
религии
или
философии?
Ку да
отн ес ем
мы
платоновское
эк статиче ское
видение
«Единого»
или
авгу ст инов ск ое
учен ие
о
Боге
как
живой
ист ине,
более
дост о­
верной,
чем
личное
бытие
человеческого
сознания?
И
аналогич­
ные
в оп росы
—
мы
опускаем
их
за
недостатком
м еста
—
мо жно
б ыло
бы
поставить
от но сит ельно
центральных
пон яти й
величайших
философов
Нового
времени
—
стоит
только
вс по мнить
об
«атог
intellectualis»* Спинозы,
о
Мальбраншевом
«видении всех вещей
в
Боге», о религиозно-философских
борениях
немецкого
идеализ­
ма
или
о
творчестве
великих
мис ти ков
—
Мейстера
Эккар т а,
Яко ­
ва
Беме
и
других.
Всюду
здесь
философия
и
рел игия
незаметно
пер е пл ета ются
одна
с
д ругой ,
и
невозможно
установить
точ ную
грань
между
ними.
Из
эт ого,
конечно,
отнюдь
не
следу ет,
что
фил о­
софия
и
ре лигия
тождественны
между
собой.
Такое
утверждение
б ыло
бы
вели чайш им
заблуждением,
основанным
на
искажении
либо
филос офии,
либо
религии,
либ о
той
и
другой
од но вр еменно .
Обычно
в
основе
его
ле жит
грубейшее
ра ци онал и стич еское
пред­
ставление
о
ре ли гии
как
о
некоторой
популярной
и
субъективно­
мо тив иро ван ной
м етаф изик е.
В
действительности
философия
и
ре­
лигия
им еют
со вер ш енно
различные
задачи
и
сут ь
раз лич ные
по
существу
формы
духовной
деятельности.
Религия
есть
жизн ь
в
об­
щении
с
Богом,
имеющая
ц елью
удовлетворение
лич ной
потр е б­
ности
человеческой
ду ши
в
спасении,
в
отыскании
последней
проч­
ности
и
удовлетворенности,
незыблемого
душевного
по коя
и
радо­
ст и.
Философия
есть,
по
существу,
сов ерш енно
независимое
от
каких-либо
личных
интересов
вы сшее ,
завершающее
пос ти же ние
бытия
и
жизн и
путем
усмотрения
их
абсолютной
первоосновы.
Но
эт и,
по
существу,
разнородные
форм ы
д ух овной
жи зни
совпа­
даю т
между
собой
в
том
отношении,
что
обе
они
осуществимы
лишь
через
направленность
со знан ия
на
один
и
тот
же
объект
—
на
Бога,
точн ее,
чер ез
жив ое,
опы тн ое
усмотрение
Бога.
Кон еч но,
отвлеченно
р ассу ждая ,
возможно
пре дста в ить
се бе
и
об ратн ое
соотношение
—
им енно
совершенное
расхождение
пут ей
осущест­
вле ния
обеих
задач.
Где,
как,
напр им ер,
в
буддиз ме,
личное
спа­
се ние
отыскивается
не
на
пут и
общения
с
Бог ом
и
гд е,
с
друг ой
сто-
—
интеллектуальная
люб овь
(к Богу) .
Ред.
324


роны,
разум
тщится
пос ти гн уть
жизнь
и
мир
не
из
его
вечной
и
аб­
солютной
перв оо снов ы, —
там
межд у
ре лигие й
и
философией
нет
ничего
общего;
они
не
то
что
противоречат
о дна
другой,
они
в
эт ом
случае
так
же
не
соп ри ка саю тся
между
собой,
как,
скаж ем,
муз ы­
ка
и
химический
анализ.
Но
все
дело
им енно
в
то м,
что
такие,
со­
вершенно
расходящиеся
пути
суть
и
для
религии,
и
для
филосо­
фии
пути
мн имые,
не
приводящие
к
це ли,
и
что,
наоборот,
под лин ­
ное
осу щ ест вл ение
задач
и
той
и
другой
возможно
только
на
путях,
ведущих
к
одной
и
той
же
цел и
—
к
Богу .
В
отношении
ре лиг ии
это
утверждение
не
требует,
кон ечн о,
особого
доказательства;
мы
можем
здесь
спокойно
предоставить
отдельным
пар адокс алист ам
труд ,
вопреки
общечеловеческому
опыту,
доказывать
противопо­
ло жно е.
На оборот,
в
отношении
философии
это
есть
тезис ,
тр е­
бующий
окончательного
у яснени я
и
доказательства,
отнюдь
еще
не
исчерпанного
предыдущими
общими
соображениями.
***
Современному
сознанию,
да же
ес ли
оно
мыслит
в
понятиях,
близких
к
вышеизложенным
соображениям,
представляется
мало­
вероятным
или
да же
со верш енн о
невозможным,
что бы
то
абсолют­
н ое,
ко торое
в
фило с офии
нуж но
как
высшая
логическая
кат ег о­
рия,
объединяющая
и
упорядочивающая
тео р ети ческо е
постиже­
ние
бытия,
со вп адало
с
живым
личным
Богом,
которого
тр ебу ет
и
которым
о дним
только
может
удовлетвориться
религиозная
в ера.
Два
со мне ния
возникают
здесь ,
кот оры е
с
разных
сторон
вы­
ражают,
в
сущности,
од ну
и
ту
же
трудность.
С
одн ой
стороны,
религиозная
идея
Бога,
по-видимому,
пр от иво речит
целям
фило­
со фии
в
том
отношении,
что
предполагает
в
прир од е
Б ога
и
по­
том у
в
живом
отношении
к
Богу
момент
тайны,
непостижимости,
н еадекв атно сти
человеческому
раз уму,
тогда
как
задача
фи лос о­
фии
им енно
в
том
и
с остои т,
чтобы
до
конца
понять
и
объяснить
первооснову
бытия.
Все
логически
доказанное,
понятое,
до
конца
ясн ое,
уже
тем
сам ым
лишается
своей
религиозной
значимости.
Бог,
математически
доказанный,
не
есть
бог
рел иги оз ной
веры.
Отсюда
представляется,
чт о,
ес ли
бы
даже
философия
действи­
тельно
п озн ала
истинного
Бога,
доказала
Его
бытие,
разъяснила
Его
свойства,
она
им енно
эт им
лишила
бы
Его
то го
смы сл а,
кото­
рый
Он
име ет
для
религии,
т.
е.
убила
бы
само е
драгоценное,
что
е сть
в
живо й
религиозной
вере.
Таково
сомнение
многих
ре л иги­
озных
натур,
котор ым
часто
кажется,
что
чем
более
философия
религиозна
по
своему
предмету,
т.
е.
чем
упо рне е
она
зан ята
логи­
ч еским
постижением
Бога,
тем
она
опаснее
для
це ли
ре ли гии
—
для
живого,
верующего
обладания
неизследимым
и
неизреченным
источником
спасения.
И
тот
же
ход
мыслей
пр ивод ит
иногда
фи ло­
софию
к
убеждению,
что
ее
ист инна я
задача
—
понять
Бога,
тем
самым
уничтожить
ту
безо тч етно с ть
и
таинственность
Его,
кото­
рая
пр ид ает
религии
характер
инти мно й
веры;
философия
есть
в
этом
случ ае,
как
у
Гег ел я,
замена
безотчетной,
инстинктивной
ве-
325


ры
яс ным
з нани ем
—
преодоление
веры
знанием.
Как
нельзя
одн о­
временно
переживать
р адо сть
живо й
любви
к
человеку
и
брать
того
же
человека
как
объект
холодного
научного
анализа,
так
нельзя
одновременно
ве ров ать
в
Бога
и
логически
постигать
Его.
В
ином
ас пект е
эта
же
трудность
пр иним ает
форму
другого
сомнения.
Бог
религиозной
веры,
источник
лич но го
спасения
необ­
ходимо
есть
живая
личность.
Но,
по-видимому,
из
всех
категори­
альных
фо рм,
в
кот оры х
мо жет
мыслиться
центральное
философ­
ск ое
поня тие
первоосновы
бытия,
наименее
подходящей
является
именно
форма
живой
личности.
Мы сл ится
ли
Бог
в
философии
как
субстанция
м ира
или
как
его
пер во при чин а,
как
всеединая
вечность
или
как
творческая
сила
развития,
как
мировой
разум
или
как
жизнь,
он
ес ть,
во
всяком
сл уча е,
что-то
безличное,
какое-
то
в
известной
мере
всег да
пантеистически-мирообъемлющее
нача­
ло,
в
кот ором
философия,
не
изменяя
своей
задачи
постижения
и
логического
о смысл ения
бытия
и
не
приспособляясь
иск усст ­
венно
к
требованиям
религиозного
чувства,
не
может
усмотреть
антропоморфных
че рт
живой,
кар ающ ей
и
л юбящей
личности,
не­
обходимых
для
религиозного
отношения
к
Богу.
Роковым
обра­
зом,
н езав исим о
от
содержания
отдельной
философской
системы,
Бог
филос о фии
носит
на
се бе
печ ать
своей
зависимости
от
нужд
отвлеченной
мыс ли
и
имен но
поэтому
ест ь
для
религиозного
чувст­
ва
лишь
иллюзорный
с уррог ат
истинного
Б ога
—
мертвый
камень
вместо
хлеба,
насыщающего
гол од
религиозной
души,
или,
в
луч ­
шем
слу чае,
ни
к
чем у
не
ну жна я,
туманная,
бесп л отн ая
тень
то го
истинно-сущего,
котор ым
во
всей
пол нот е
и
жиз ненн ости
Его
ре­
ал ьно сти
уже
обладает
непосредственная
религиозная
ве ра.
В
основе
обоих
сомнений
лежит
в
кон еч ном
счете,
как
уже
ука­
за но,
одна
трудность;
и
надо
признать,
что
это
есть
действитель­
но
серьезная
трудность
—
одна
из
глубочайших
и
важнейших
философских
проблем,—
в
о тлич ие
от
того
легкоразрешимого
про­
тиворечия,
с
кото рым
мы
имел и
де ло
выше
и
которое
вытекало
лишь
из
поверхностных
и
со вер ш енно
ложных
банальных
пре д­
ставлений
о
сущности
философии
и
религии.
Трудность
эта
с вод ит­
ся
к
в оп росу:
м ожет
ли
философия,
которая
есть
постижение
бы­
тия
в
логической
форме
понятия,
вместе
с
тем
не
быть
рациона­
лизм ом ?
Заслуживает
внимания,
что
этот
вопр ос
является
решаю­
щим
не
только
для
согласования
философии
и
религии,
но
и
для
возможности
самой
философии.
В
самом
деле,
философия,
с
одн ой
стороны,
есть
постижение
бытия
в
сис теме
понятий
и,
с
другой
стороны,
по ст ижение
его
из
его
абсолютной
и
всео бъ ем л ющей
пер­
воосновы.
Но
по ня тие
есть
всегда
неч то
относительное
и
ограни­
ченное;
как
же
возможно
выра зи ть
абсолютное
в
формах
отн оси ­
тельного,
овладеть
бесконечным,
уловив
его
в
сети
конечного?
Как
мо жно
—
проще
говоря
—
постичь
непостижимое?
К аза лось
бы,
мы
стоим
перед
роков о й
дилеммой:
либо
мы
ищем
само
абсо­
лютное,
выходящее
за
пре д елы
всего
конечного
и
—
тем
самым
—
логически
выразимого,
и
тог да
мы
не
може м
его
действительно
пос ти чь
и
логически
зафиксировать;
либ о
же
мы
ище м
только
ло-
326


гическую
систему
п оня тий
и
тог да
все гда
пребываем
в
сфере
толь­
ко
относительного,
частного,
производного,
не
до ходя
до
подлин­
ной
первоосновы
и
целостного
вс ееди нст ва
бытия.
В
обоих
случаях
зад ача
фило с офии
остается
неосу щ еств ленно й.
Немало
фил о софск их
систем
терпело
крушение
на
э той
труд­
ности
*.
Но
в
своей
основной
магистрали
философия
давно
уже
со счи талас ь
с
это й
трудностью
и
принципиально
пр ео доле ла
ее.
В
учении
Гераклита
о
вз аимн ой
связ и,
и
живо й
гармонии
проти­
воположностей,
в
наи бол ее
глубоких,
преодолевающих
ранний
рационализм,
поз д нейш их
диалогах
Платона,
в
учении
о
Боге
Фил она
Александрийского,
во
в сем
направлении
так
наз ыва е мого
«отрицательного богословия»,» в новоплатонизме и философской
мист ике
христианства,
в
учении
Николая
Кузанского
о
docta igno-
rantia **
,
в
наиболее
продуманных
и
точных
фо рм улир овка х
так
называемого
«онтологического доказательства»
бытия
Бога,
в
учении
Спинозы
о
субстанциальном
единстве
раз нород ны х
атри­
бутов,
в
Лейбницевой
теори и
непрерывности
бы тия,
в
философии
тождества
Шеллинга,
в
ди ал ектиче ско й
он тологи и
Гегеля
мы
име­
ем
разные
—
и
различные
по
г луб ине
и
адекв ат но ст и,—
но
в
ос­
но ве
тождественные
и
пр инци пиаль но
успешные
разрешения
этой
трудности.
Общий
смысл
ее
преодоления
закл ю чает ся
в
усмотре­
нии
сверхлогической,
интуитивной
основы
логической
мысли.
Фи­
лософия
пост иг ает
—
и
тем
самым
отчетливо
логически
выража­
ет
—
абсолютное
через
непосредственное
ус мо тре ние
и
логическую
фик с ацию
его
эминентной,
превышающей
логическое
поня ти е,
формы.
Мы
лишены
возможности
дат ь
здесь
подробное
логическое
разъяснение
этого
глубочайшего
и
вместе
с
тем
аксиоматически-
самоочевидного
соотношения;
мы
можем
ли шь
в
немногих
словах
навести
мысль
читателя
на
раскрывающуюся
зде сь
связь.
Усмотре­
ние
абсолютной,
всео бъем лю щ ей
при ро ды
бы тия,
выходящей
за
пре де лы
ограниченности
и
относительности
всего
логически
фик­
сированного,
есть
им енно
логически
адекватное
ее
усмотрение.
И ли,
иными
слов а ми:
име нно
логически
зрелая
мы сль,
достигшая
последней
ясности,
у сматр ив ая
неисчерпаемость
и
беско не ч но сть
абсолютного,
его
основополагающее
отли чи е
от
вс его
ра циона ль но
выразимого,
с мир енно
приз нава я
поэт ом у
огра ни че нн ость
дости­
жений
разума
перед
лицом
истинного
быт ия,
им енно
в
открытом
и
ясном
осознании
этого
соотношения,
и
только
в
нем
одном,
пре­
одолев ае т
ограниченность
разума
и
овладевает
превосходящим
его
сил ы
объектом.
Как
это
лапидарно
выр аж ает
Николай
Кузан-
с к ий , «недостижимое достигается через посредство его недости­
же ния».
Поэ то му
истинная
философия
не
только
не
отрицает
со з­
* Надлежит обратить внимание,
что
ч аст ным
случ аем
этой
трудности
яв­
ляется
и
вся
гнос еол огич еска я
п роб лема,
стоявшая
за
последнее
вре мя
в
цент ре
ф илософск ог о
интереса.
Ибо
вся
п роблем а
знания
сво дит ся
к
вопросу:
как
м ожно
ул овить
и
выразить
в
понятии
то,
что
по
сам ой
природе
своей
п роти воп оло жно
понятию,—
именно
предметную
действительность.
См.
н ашу
кни гу:
Пр ед мет
з на­
ни я.
Об
основах
и
пр еде лах
от влече нног о
з на ния.
1915.
**—
ученое
нез нание.
Ре д.
327


нание
тайны,
неисчерпаемой
глубинности
и
безмерной
полноты
быт ия,
но,
напротив,
всецело
опирается
на
это
сознание
и
исходит
из
него
как
из
самоочевидной
и
первой
осн овоп ол аг ающ ей
ист и ны.
В
этом
сознании
со ст оит
вообще
к онс т итут ивный
признак
вс як ого
истинного
знания
в
отличие
от
знания
мнимого,
претендующего
на
всеведение.
Где
человек,
п ред аваясь
гордыне
знания,
мни т,
что
своим
знанием
он
исч ер пал
предмет,
там
нет
им енно
первого
ус­
ловия
знания
—
ясного
видения
его
пр ед мета;
ибо
где
есть
это
видение,
т.
е.
где
—
тем
самым
—
есть
зн ан ие,
там
есть
и
очевид­
ное
усмотрение
неполноты
и
незаконченности
знания.
Подлинно
усмотренное
знание
всегда
сопровождается
тем
чувством,
которое
классически
выразил
гениальный
твор ец
ма темат ическ ой
системы
Вселенной
Ньютон
в
словах,
что
он
представляется
са мому
себе
ребенком,
собирающим
отдельные
р аку шки
на
берегу
безгранич­
ног о
и
неисследимого
оке ан а.
И
наоборот,
то
глупое
само м нение,
которому
бытие
представляется
ограниченной
и
п лоск ой
складной
кар т инко й,
легко
и
до
конца
исчерпаемой
в
немногих
формулах,
не
только
содержит
нез ак он ное
преувеличение
значения
вс яко го
достигнутого
зн ания ,
но
есть
просто
совершенная
слепота,
при
кото рой
не
м ожет
быть
сделан
даже
и
первый
шаг
з на ния.
Этим
разъяснением
условия
возможности
самой
философии
сразу
же
устраняется,
по
крайней
мере,
первое
из
указанных
двух
сомнений
в
отн ошен ии
между
фил осо фск им
богопознанием
и
р ели­
ги озн ым
чувством.
В
каких
бы
понятиях
ни
выражала
отвлечен­
ная
философская
мысль
свое
познание
Бога,
ее
основной
интуи­
цией
и
тем
самым
ее
высшим
и
верховным
понятием
остается
чисто
религиозная
иде я
безмерности,
н еисч ерпаемо й
глубинности
и
та­
инственности
Б ога;
и,
в
сущности,
вся
остальная
система
понятий
имеет
своим
последним
назначением
приблизить
мысль
к
уло вл е­
нию
именно
этой
сверхконечной
и
св е рхрац и ональн ой
природы
Бога,
конституирующей
Его
абсолютность.
Об ыч ное
заблуждение
в
понимании
соотношения
между
фило со фией
и
религией
в
этом
пункте
состоит
в
том,
что
чувство
тайны
представляется
условием,
преграждающим
познавательное
про ник нов ен ие,
и,
наоборот,
страсть
к
по зна нию
—
силой,
разрушающей
смиренное
чу вст во
тай ны
и
поэтому
благоприятствующей
самомнению
атеизма.
В
д ей­
ствительности,
напр от ив,
религиозное
чувство
т айны
и
глубинно­
сти
бытия
есть
первое
и
необходимое
ус ло вие
развития
фи лос о­
фии,
тогда
как
самомнение
атеизма
в
ко рне
убивает
сам ый
ин­
стинкт
фи лософ ст вов ан ия
и
ест ь
в
такой
же
м ере
отрицание
фил осо фии ,
как
и
религии.
В озмож ность
и
д аже
частные
случаи
промежуточных
ф орм
—
недостаточности
фило со фск ой
энер гии,
благодаря
ч ему
мысль,
не
проникая
до
последней
гл уб ины,
ост а­
навливается
на
полпути,
ставит
себ е
зд есь
последние
г рани
и,
уп­
рощая
бытие,
благоприятствует
полуневерию
или
бедности
и
сх е­
ма тич нос ти
религиозного
сознания,—
конечно,
не
оп рове рг ает,
а
скорее
подтверждает
основное,
разъясненное
нам и
соотношение.
Идущая
в
нас то ящее
вр емя
борьба
между
умами,
так
сказать,
глубинными,
т.
е.
ощущающими
глуб ин у
и
бесконечную
сложность
328


жизни,
и
ума ми
плоскими,
воображающими,
что
жизнь
лег ко
мож­
но,
как
карточный
домик,
разобрать
на
части
и
снова
с ло жить
по
своему
усм от рен ию,
есть
в
тако й
же
м ере
борьб а
за
религиозное,
как
и
за
фил ософ ско е,
мир опо нима ние.
Этим
обретен
и
пу ть
к
разрешению
второго
сомнения.
П ра вда,
поскольку
мы
его
выразим
в
грубой
и
логически
твердой
формуле,
по
которой
Бог
ве ры
есть
че л ове коп одобн ая
личность,
Бог
фи ло­
со фии
—
безличный
абсолют,
оно
каже тся
совершенно
не преодо ­
лимым.
Но
в
этом
повинна
только
односторонность
и
логическая
упрощенность
самой
фор му лы.
Ни
Бог
религии,
ни
Бог
философии
не
есть
то
п рост ое
и
однозначное
содержание,
к
которому
Его
сво­
дит
эта
формула,
им енно
потому,
что
Он
ес ть
прежде
всего
неис-
сл еди мая
глубина
и
неисч ер паемо е
б ога тств о.
Он
ес ть
полнота
всех
определений,
ибо
стоит
пре выш е
каждого
из
них
в
отдельно­
сти;
и
потому
одн о
определение
не
противоречит
в
Нем
другому
—
под
условием,
что
каждое
из
них
берется
в
надл еж ащ ем
смысле,
не
как
исчерпывающее
адекватное
знание
самой
Его
сущности,
а
именно
л ишь
как
уяснение
одн ой
из
Его
ст о рон,
имеющее
—
в
силу
коренного
ед ин ства
Его
сущности
—
лишь
символическое
з наче ние
для
определения
це лого.
Ведь
и
Бог
религиозной
вер ы
содержит
—
при
первой
же
поп ы тке
как ого -л ибо
одностороннего
Его
опр еделени я
—
множество
противоречий,
которые
в
действи­
тельности
суть
не
противоречия,
а
а н тином ии,
согласимые
в
выс­
шем,
с ве рхрац и ональн ом
единстве.
С
друг ой
стороны,
фило с оф­
с кое
богопознание
лишь
мни мым
образом
приковано
к
указанно­
му
безличному
и
как
бы
бесфо рм енно му
пон яти ю
Бога
как
некое­
го
лишь
всеобъемлющего
нач ал а.
Кажущаяся
неизбежность
этой
тенденции
в ы текает
лишь
из
одностороннего
ограничения
задачи
философии
теоретическим
м ир опо ст ижен ием.
Если
мы
вспомним
и
буде м
иметь
в
виду,
что
задача
фило с офии
э тим
не
исчерпыва­
ется,
а
тр ебу ет
це лост н ого
осмысления
бытия
во
всей
его
жив ой
полноте
и
глубине,
объемлющей
как
од ин
из
основных
его
момен­
тов
реальность
духовной
жиз ни
со
всеми
ее
нравственными
и
ре­
лигиозными
запросами
и
проблемами,—
если
мы
вспомним
необ­
ход имо сть
таких
философских
проблем,
как
проблема
добра
и
зл а,
теодицеи,
отношения
м ежду
нравственным
идеалом
и
действи­
тельностью,
свободой
и
необходимостью,
разумом
и
слепотой
при­
родных
сил,—
то
мы
поймем,
что
высшее
уяс няющ ее
ед ин ство,
ко­
торого
ищет
философия,
есть
не
одно
лишь
безличное
единство,
упорядочивающее
кар ти ну
объективного
миро в ого
бытия,
а
дей ст­
вительно
целостное
всеединство
жи зни
в
самом
глубоком
и
всеобъ­
е млющ ем
смысле
этого
понятия.
Все
де ло
в
том ,
что
подлинная
фи ло софи я,
мог ущ ая
осуществить
свое
на значе ни е,
должна
исхо­
дит ь
из
действительного,
т.
е.
абсо л ютно
п олн ого
и
конкретного
всеед и нст ва,
а
не
из
мнимого,
по
существу,
лишь
частичного
и
от­
влеченного
единства
системы
объективного
бытия.
А
это
зн ач ит,
что
последний
источник
и
критерий
философского
знания
ес ть
не
одна
лишь
бесстрастная,
чисто
созерцательная
интуиция
объек­
тивн ого
быт ия,
а
целостный
и
жив ой
духовный
опыт
—
осмысляю­
329


щее
оп ыт ное
изживание
последних
глуб ин
жизни.
Традиционное
школьное
понимание
философии
—
поскольку
оно
вообще
допус­
кает
фило со фию ,
как
м етаф изик у
или
он тологи ю
—
усматривает
в
последней
содержание
«теоретической философии»
и
отделяет
от
нее
в
ка честв е
осо бы х,
добавочных
и
п ритом
относительно
вто ­
ростепенных
отраслей
философского
знания
—
«этику», или « п ра к­
тическую
фил ос оф ию», «эстетику», «философию религии», «фило­
соф ию
истории»
и
т.
п.
Практически
и
пропедевтически
такое
или
аналогичное
ему
де ление
фил ос оф ии,
конечно,
неизбежно,
ввиду
многообразия
философских
интересов
и
невозможности
изложить
ср азу
предмет
фило с офии
со
вс ех
его
сторон.
Но
поскольку
мнят,
что
под обным
делением
точн о
выр аж ена
внутренняя
структура
философского
з нания ,
вытекающая
из
структуры
самого
ее
пре д­
мета,—
это
е сть
опа сное
заблуждение,
уводящее
духовный
вз ор
от
под лин ной
при роды
предмета
фило с офии.
С
одной
ст о роны,
вс я­
кая
фил осо фия
есть
онтология
или
«теоретическая философия»
(бессмысленный плеоназм
—
ве дь
философия
всегда
ест ь
зн ан ие,
т.
е.
тео р ия !), ибо философия всюду и везде познает истинно-су ­
щее;
и,
с
другой
стороны,—
что
здес ь
особенно
важно
—
ист ин­
ная
онтология
есть
не
бесстрастное
изучение
чуждой
духу
и
лишь
из вне
ему
предстоящей
картины
бытия
(ибо такое бытие именно
и
не
есть
целостное
бытие
или
подлинное
всеединство), а постиже­
ние
абсолютного
бытия,
объемлющего
и
всю
духовную
жи знь
са­
мого
су бъек та
знания
—
человеческой
л ично сти.
Но
познаватель­
ная
направленность
на
абсолютное
в
этом,
единственно
истинном
его
смы сле
предполагает
духовный
о пыт
не
как
внешнее
созерца­
ние ,
а
как
осно ван ное
на
истинном
внут ре нне м
переживании
по­
с ти жение
существа
и
смы сла
жиз ни.
Кор оче
говоря,
подлинная,
а
не
только
школьная
и
пропедевтическая
онтология
должна
опи­
раться
на
ж ивой
религиозный
опыт
и
потому
в
принципе
не
м ожет
ему
противоречить.
Вся
совокупность
м учит е льных
сомнений,
ис­
каний
и
д ост иж ений
религиозного
опыта,
объединимая
в
тем е
«о смысле жизни»,—
пр о блема
вины ,
возмездия
и
прощения,
лич­
ной
ответственности
и
человеческого
бессил и я,
предопределения
и
свободы,
реальности
зла
и
благости
именно
Сущего,
хрупкости
эмпирического
существования
и
неуничтожимости
личности
—
входит
как
законная
и
необходимая
т ема
в
состав
онт оло гии ,
за­
служивающей
своего
имени
учения
о
бы тии.
Стоит
только
памятовать
об
этом
первичном
и
основном
бы­
т ии,
сосредоточиться
на
нем
и
и менно
в
нем
видеть
последний
кр и­
терий
знания,
чтобы
все
соотношение,
к оторое
с
первого
взгляда
каж ется
запутанным
и
почти
неразрешимым,
стало
—
по
кр ай ней
мер е,
в
принципе
—
до
самоочевидности
ясным.
Су ще ств уют
не
две
ист ины ,
а
только
одна
—
и
она
там,
где
есть
максимальная
по лно та
и
конкретность.
Как
бы
отлично
ни
бы ло
лично-религиоз­
ное
отношение
к
Богу
от
познавательного
отношения
к
Нем у
в
фил ос о фии,
какие
бы
различия
мы
ни
находили
между
религиоз­
ным
и
философским
интересом,—
все
эти
отношения
устанавли­
в аются
в
пределах
одной
и
той
же
последней
реальности,
котора я
ззо


предстоит
духовному
взору
личности
и
остается
сама
собой,
все
равно,
выр аж ает ся
ли
она
в
неп оср ед ствен ном
религиозном
пере­
живании
или
в
опосредственной
сист еме
логических
поня тий.
Глав­
ное
все
же
в
том ,
чтобы
иметь
жив ой
опы т
сам ой
реал ь нос ти.
Л ишь
там,
где
р е лигия
принимает
догматы
в еры
не
за
символические
и
таи нств енные
обоз на чен ия
божественной
природы,
а
за
закончен­
ные
и
исчер пыв ающ ие
адекватные
Его
ра скры т ия,
превращая
их
тем
в
односторонние
логические
определения,
или
где
философия
мн ит
в
о твле ч енной
системе
готовых
формул
определить
до
ко нца
последние
глуб и ны
реальности,—
лиш ь
там
возможны
—
и
даже
неизбежны
—
конфликты
между
фи ло соф ией
и
религией.
Внутрен­
няя
связь
и
интимное
сродство
фи лосо фии
и
религии
бы ли
больше
всего
за туман ен ы
наивно-дерзновенными
попытками
рационали­
з ации
д огма тов
ве ры,
компрометирующими
и
фило со фию
и
ре ли­
ги ю.
Таин ств ен ные
и
многозначительные
религиозные
интуиции
—
п лод
духовного
опыт а
религиозных
гениев
и
соборного
религиоз­
ног о
сознания,—
почти
недоступные
по
своей
глу би не
неискушен­
но му
опыту
ср едне го
человека,
обсуждаются
иногда
—
и
при
их
обосновании,
и
при
их
опровержении
—
как
простые
ис т ины,
значение
ко то рых
доступно
здравому
смыслу
и
мож ет
быт ь
уста­
новлено
простейшим
логическим
анализом.
Жалка
та
мудрость,
которая
в
нев ежест венно м
самомнении
опровергает
догмат
Троицы
на
том
простом
основании,
что
единица
не
ра вна
трем;
но
немного
философской
мудр ос ти
и
в
дерзновенной
попытке,
не
про никн ув
оп ытно
в
эту
тайну ,
мнимы м
образом
«доказать»
ее
логически,
путем
отвлеченного
анализа
бе дной
содержанием
и
бесформенной
обще й
идеи
Божества.
Напротив,
чем
глубже
и
подлиннее
фил о­
со фск ое
знан ие ,
тем
более
оно
ск ло нно
к
смирению,
к
приз на нию
сократова
положения,
что
ис точн ик
знания
е сть
сознание
сво его
неведения.
Философское
знание
по
своим
достижениям
необходимо
от­
ст ает
от
до сти жений
непосредственного
религиозного
проникно­
вения
в
глуб ин ы
бытия.
На
это
ес ть
сущ ест венны е
основания,
ко­
ренящиеся
в
самой
пр ирод е
обеих
духовных
дея тел ьнос тей .
Преж­
де
всего,
религиозная
вер а,
б удучи
живы м,
непо ср ед ствен ным
ощущением
и
переживанием
Бо жест ва,
не
нуждается
для
своих
достижений
в
тяжкой
умственной
работе
рационального
р азъ яс­
не ния
и
обоснования
своих
истин.
Кроме
того,
хо тя
религия,
как
указано
выше,
и
содержит
необходимо,
в
ка чес тве
своей
основной
опорной
точки,
момент
непосредственного
л ично го
усмотрения
ис­
тинности,
она
совсем
не
нуждается
в
том ,
ч тобы
это
непосредст­
венное
усмотрение
распространялось
на
все
со д ержа ние
религиоз­
ной
веры.
Напротив,
для
нее
характерно,
что
эт от
момент
непо­
средственной
очевидности
присущ
во с при ятию
правдивости,
без­
ус ловн ой
истинности
источника
от крове ни я
—
будет
ли
то
самое
Божество
или
тот
или
ино й
посредник
межд у
Бог ом
и
человеком,—
в
силу
чего
содержание
откровения
приобретает
косвенную
дос­
то вер но сть
истины,
сообщенную
самоочевидно
достоверным
сви­
детелем.
Поэтому-то
достоянием
личной
веры
мо жет
бы ть
—
и
331


даже
н е обхо димо
бывает
—
содержание
соборного
религиозного
опыта,
со
всеми
входящими
в
его
сос тав
дости же ни ями
религи­
озных
гениев.
Этим
достигается
в озмож нос ть
полноты,
богатства
и
глубины
религиозного
откровения,
со верш енн о
недостижимые
для
философского
знания.
Ибо
хотя
философскому
зн анию
не
по­
ставлено
зде сь
никаких
принципиальных
пре гра д
и
открыта
в оз­
можность
бесконечных
д ост ижен ий,
однако
требуемое
природой
философского
знания
логическое
ед ин ство
содержания
де лает
для
нег о
практически
нево з мо жным
использование
в
од ной
системе
в сей
пол н оты
религиозного
опыта
человечества.
Л ишь
полноте
и
многообразие
всех
философских
д о ст ижений
человеческой
мыс ли
в
принципе
может
стать
на
уровне
его
религиозных
достижений;
но
эта
по лнота
может
б ыть
дан а
только
духовно-исторической
интуиции,
но
не
выр а жена
адекватно
в
какой-либо
единой
систе­
ме.
Фи лософ ск ая
сист ема,
пы та ющая ся
выра з ить
и
логически
фик­
сировать
в есь
религиозный
о пыт
че ло в ечеств а,
ес ть
замысел,
ана­
логичный
поп ыт ке
наче р тить
географическую
карту,
на
к от орой
бы ло
бы
отмечено
все
многообразие
географической
реальности.
И
здесь,
с
ин ой
стороны,
мы
снова
убеждаемся,
что
правильное
соотношение
между
религией
и
философией
возм ожн о
ли шь
на
почве
того
«умудренного неведения» (docta ignorantia), которое
есть
самый
зрелый
плод
истинного
просвещения.
Подлинно
фило­
софское
у мо наст р оение
по
своей
во лев ой
структуре
со вп адает
с
религиозным
умонастроением:
в
о беих
—
вопреки
поверхностному
мнению,
которому
это
представляется
невозможным,—
смирение
сочетается
с
дерзновением
творчества,
и
притом
не
так,
что
каждая
из
этих
во ле вых
тенденций
сдер ж ив ает
и
ограничивает
другую,
а
так,
что
каждая
из
них,
напротив,
питает
и
укрепляет
другую.
***
Но
если ,
так им
образом,
при
адекватном
понимании
фил осо фии
и
религии1
межд у
ни ми
должно
бы ть
внут р е ннее
согласие,
выте­
кающее
не
из
искусственного
приспособления,
а
из
свободного
обнаружения
истинного
существа
той
и
другой,
то
возникает
новое
сомнение,
правда
не
имеющее
уже
той
ост роты ,
к ото рая
присуща
со мнен ию
в
согласимости
этих
дв ух
духовных
деятел ь нос тей ,
но
все
же
препятствующее
нор ма ль ной
оценке
отношения
между
ними.
А
именно ,
возможно
и
часто
встречается
сомнение
в
самой
надобности
такого
удвоения
ду ховно й
деятельности.
Мы
не
буде м
останавливаться
на
за м ысле
зам ены
религии
фил о со фией,
ибо
несостоятельность
его,
непонимание
им
первичной
при ро ды,
свое­
образия
и
неустранимости
ре лиг ии
ясн а
сама
с обой
из
всего
выше­
сказанного.
Но
обратное
допущение
—
не нужно ст и
фил осо фии
на­
ряду
с
религией
—
заслуживает
особ ого,
хотя
и
краткого,
рассмо т­
рения.
Сомнение
это
—
в
той
его
форме,
в
какой
оно
в ы текает
из
из­
ложенного
пон има ния
отношения
межд у
фил о соф ией
и
ре л иги­
ей, —
может
бы ть
к оротк о
выражено
та к.
Если
философское
зн а­
ние
имеет
своим
последним
и сто чни ком
целостный
религиозный
332


опыт,
то
одн о
из
двух:
либо
мы
уже
имеем
этот
опыт,
и
тогда
фи ло­
со фия
не
мо жет
нам
дат ь
ничего
нов ог о,
так
как
все
ее
знание
ч ер­
пается
из
нег о
же;
либ о
мы
этого
о пыта
не
имеем,
и
тогд а
мы
не
можем
вла дет ь
и
фило софс ки м
з нани ем,
ибо
нам
неоткуда
его
взять.
Прежде
всего,
есл и
бы
даже
вывод
этого
рассуждения
был
совершенно
бесспорен,
он
заключал
бы
л ишь
утверждение
ре ли­
гиозной
нен ужно сти
фило со фии,
но
не
оп ров ерг ал
бы
самог о
пра ва
философии
на
существование.
Ибо
философия
во
всяком
случае
имеет
самодовлеющую
ценность
в
к аче стве
уд овлетв оре ни я
не ис­
коренимой
потребности
человеческого
духа
в
з на нии,
в
логической
оформленности
и
об о снов анно сти
предстоящего
духовному
взору
быт ия.
По
существу
д ело
обстоит,
однако,
несколько
сложнее,
чем
это
мыслит
вышеприведенное
рассуждение.
Что
религиозная
жизнь,
жив ое
общение
с
Богом,
искание
и
нахождение
спасения,
как
таковое,
не
нуждается
ни
в
какой
фи ло­
софии,
ни
в
каком
вообще
ум с тве нном
на пряж ен ии
мудрствова­
ния,
а
довлеет
себе
и
дается
личности
либ о
в
результате
духовного,
волевого
усилия,
либ о
просто
как
дар
благодати
—
э то,
конечно,
совершенно
бесспорно.
Этому
не
противоречит,
однако,
и
бесспор­
ная
религиозная
ценность
ф ило с офии.
Начнем
с
простейшего.
Со вер ш енно
очевидна
педагогическая
и
пропедевтическая
ценность
философии
в
религиозном
воспита­
н ии.
И
в
жизни
отдельных
личностей,
и
в
судьбе
н арод ов
бывают
случаи,
когда
философское
углубление
и
просвещение
ли бо
впер­
вые
п роб ужд ают
религиозную
интуицию,
либо
же
утончают
и
об о­
стряют
ее.
Наше
время
изобилует
случаями,
когда
философское
просвещение,
освобождая
сознание
от
ряда
п ре драсс удк ов
и
пред­
взятых
мнен ий,
впе р вые
открывало
прос то р
действию
религиозного
инстинкта
или
же
давало
в озмож н ость
его
по д линно го
удовлетво­
рения,
к оторое
до
этого
было
стеснено
интеллектуальными
сомне­
ниями,
ложн ос ть
котор ых
именно
и
изобличается
фи ло софи ей.
В
широком
масштабе
педагогическое
значение
философии
для
религиозного
ра зв ития
обнаруживается
в
истории
античной
духов­
ной
жизни:
как
известно
и
как
давно
уже
это
бы ло
отмечено
отца­
ми
церкви,
греческая
философия
подготовила
в
античном
мир е
духовную
почву
для
восприятия
христианства,
была
«детоводите-
лем
ко
Христу».
Но
с ама
возм ожн ость
этого
религиозно-воспитательного
зна ­
чения
философии
требует,
конечно,
в
свою
очередь
объяснения.
Не
уг луб ляя
чрезмерно
э той
про бле мы,
наметим
в
немногих
сл о­
вах
путь
к
ее
разрешению.
Хотя
в
религиозной
жизни
содержится
необходимо
момент
п озн ав а тельной
инт у иции
непо сред ств енног о
усмотрения,
одн ако
центр
тя жес ти
религиозного
инт ереса
ле жит
не
на
нем ,
а
на
моменте
живого
общения
с
объектом
религиозной
веры,
действенно-волевой
связи
с
ним.
С
другой
стороны,
хо тя
фи­
лософская
интуиция
при
надлежащей
п олн оте
и
глубине
необхо­
д имо
совпадает,
как
это
намечено
выш е,
с
целостным
и
жив ым
духовным
опытом,
т.
е.
содержит
момент
религиозной
жизни,
одна­
333


ко
в
ней
центр
тяжести
интереса
направлен
име нно
на
познава­
тельное
раскрытие
объекта
инт у иции.
Таким
образом,
не
обогащая
ничем
религиозную
жизнь
в
ее
специфически
религиозных
устрем­
лениях,
философская
интуиция
все
же
обогащает
духовную
жизнь
в
целом,
общее
отношение
духо в ной
личности
к
Божеству.
Но
та­
кое
общее
духовное
обогащение
иде т
—
или,
по
к р айней
мере,
может
идти
—
на
пользу
и
самой
религиозной
жизни,
облегчая
или
ук реп ляя
ее
через
ее
оза рен ие
светом
познающего
разума.
Достижение
Бог а
на
двух
п утях
—
религиозном
и
фи л ософс ком .,
действенно-жизненном
и
познавательном
—
дае т
во
всяком
случае
для
духовной
жиз ни
в
ц елом
какой-то
плюс,
неко е
це нное
приоб­
ретение,
по
ср авнению
с
достижением
его
только
на
одн ом
пути.
К
этому
пр ис о еди няется
еще
следующее.
Философия,
б удуч и,
как
указано,
познанием
Бога,
есть
вместе
с
тем
поз на ние
мира
и
жиз ни
через
Бога.
В
том
и
с ост оит
специфическое
н азн ачен ие
фи ло со­
фии,
что
она
вносит
за кон ченн ость
и
цело ст но сть
в
наш е
м ироп о-
знание
и
жизнепонимание
через
озарение
многообразных
наших
знаний
путем
отнесения
их
к
высшему,
выходящему
за
пределы
всего
эмпирического,
единству.
Философия
есть,
в
с илу
этого,
не­
об ходи мая
св язь
ме жду
з нани ем
выс ше го
и
низшего,
гор не го
и
земного,
между
усмотрением
Божества
и
тем
рациональным
з на­
нием
действ ит ельн ост и,
которое
есть
осно ва
как
научного
пости­
жения,
так
и
житейски-практического
отношения
к
действитель­
ности.
Помимо
непоср ед ст венног о
обладания
Бож ес твом,
помимо
также
интуитивного
ощущения
невидимых
нитей,
связующих
нас
и
наш у
земную
жизнь
с
высшим
на дм ирным
началом,
имеет
особое
значение
прола г ан ие
тропинок
и
путей,
которые
сквозь
ть му
окру­
жающей
нас
чащи
эмпирической
жиз ни
ведут
нас
на
высоты,
от­
крывающие
перед
нами
небесные
просторы.
Эту
задачу
—
бы ть
посредницей
между
научным
и
житейским
знанием,
с
одн ой
сто­
роны,
и
религиозной
интуицией
—
с
другой,
уяснить
их
сог лас и-
мость,
достигнуть
их
согласованности
и
тем
внести
в
духовную
жизнь
человека
высшее
единство
—
может
вы пол нить
од на
только
философия;
и
в
этом
—
ее
последнее
назначение.
Не
всем
лю дям,
в
целя х
лич ног о
религиозного
удовлетворения,
нужно
вообще
осуществление
этой
з адач и;
но
есть
и
люди
—
та ково
именно
п ри­
звание
философа,—
кот оры е
вне
ее
разрешения
не
м огут
обрести
духовного
покоя;
и,
что
само е
важное
—
в
общей
экономии
духов­
ной
жизни
чел о в ечеств а,
в
общем
его
религиозном
развитии
эта
работа
выпо лня ет
не кот орую
ничем
не
заменимую
и
необходимую
функцию.
В
коне чн ом
итоге
убеждение
в
религиозном
значении
фил ос о­
фии
покоится
на
метафизическом
у б ежд ении,
что
разум
—
то
начало
ч ело веч еско го
духа,
к от орое
оза ряе т
мир
светом
позна­
ния,—
сам
божественного
происхождения
и
что
де ло
фил ос оф ии,
в
силу
которого
ч ело век
познавательно
о вл адев ает
бытием
и
тем
приобщается
к
Логосу,
е сть
осуществление
божественного
нач ала
в
человеке.
Фил ос офи я,
кон еч но,
не
есть
«служанка богословия»,
как
это
обозначала
неудачная
формула
средневековой
м ысли,
334


ибо
быть
заранее
связанной
каким
бы
то
ни
было
теоретическим
положением
—
значит
для
философии
отречься
от
своего
сущест­
ва,
кот орое
есть
свободное
испытание
все х
истин.
Но
философия,
им енно
в
сво ем
абсолютно
свободном
и
нез ав исимо м
искании
ис­
тины,
во
всей
своей
неподкупной
и
с тро гой
правдивости,
ест ь
и
не
своевольное
дерзновение
отрешенной
от
бытия
и
его
высшего
единства
человеческой
мыс ли,
а
именно
пок орн ое
и
см ирен ное
слу­
жение
Са мой
Истине
—
служение,
в
кот ором
выполняется
воля
самого
Бог а
и
которое
Им
самим
и
даровано,
и
предуказано
чело­
вечеству.
Философия
и
ре ли гия/ /Софи я.
Проблемы
духовной
культуры
и
религиозной
фи ло­
соф ии.
Бер лин , 1923.
Т.
1.
С.
5—20
А.
И.
В ве денский
СУДЬБА
ВЕРЫ
В
БОГА
В
БОРЬБЕ
С
АТЕИЗМОМ
27
В
последнее
время
в
высшей
сте п ени
усилилась
пропаганда
атеиз­
ма.
По
крайней
мере,
так
обстоит
д ело
у
нас,
в
Советской
России.
При
этой
пропаганде
постоянно
выс та вляю т
ат еизм
как
бы
единст­
в енно
допускаемую
наукой
точк у
зрения
и
требуют
отречья
от
всякой
вер ы
в
Бо га
им енно
для
достижения
научности
на­
шег о
миросозерцания,
причем
над еются,
что
с
рас прос тра не ни ем
на учны х
зн аний
в
широких
масс ах
ве ра
в
Бога
окончательно
ис­
чезнет
и
у с тупит
свое
место
«научному миросозерцанию» .
Невольно
возникает
в оп рос:
действительно
ли
с
д остаточн о
широ­
ким
распространением
научных
знаний
исчезнет
ве ра
в
Бога,
или
же
все
нападения
на
нее
со
ст орон ы
атеизма
в
кон це
концов
ос та­
нутся
настолько
же
бесплодными,
какими
они
б ыли,
по
к р айней
мере ,
в
те чен ие
двух
с
половиной
тысяч
лет.
Ве дь,
вопреки
часто
встречающемуся
мнению,
атеизм
вовсе
не
нов ое
явление,
вовсе
не
порождение
новейшей
на ук и.,Напротив,
д окуме нта льн о
известно,
что
в
Европе
он
возник
по чти
одновременно
со
вс ей
евро пейск о й
наукой;
ибо
появившиеся
в
сер ед ине
VвекадоР.
X.,
т.
е.
две
с
по­
ловиной
тысячи
лет
назад,
греческие
софисты
если
не
все
пог олов ­
но,
то
п очти
все
был и
ярыми
атеи стами
и
усерднейшим
об раз ом
проповедовали
атеи зм,
причем
делали
это,
как
и
нынешние
ат еис­
ты,
тож е
от
имени
науки.
И
с
той
по ры
атеиз м
никогда
не
ис чезал ,
а
только
по
временам
либ о
усиливался,
л ибо
осл абевал.
Что
же
означает
его
нынешнее
усиление
—
приближение
ли
его
оконча­
те льн ой
победы
над
ве рой
в
Бог а
или
всего
только
чис то
вре мен ­
ный
успех,
какой
у
нег о
бывал
уже
не
раз
за
две
с
половиной
ты ся­
чи
л ет?
Другими
словами,
какова
грядущая
судьба
веры
в
Бога?
Вот
мой
ответ.
Как
бы
широко
ни
распространялись
научные
знания
и
как
бы
ни
напрягал
атеизм
св ои
силы,
ве ра
в
Б ога
нико гд а
не
исчезнет.
Наука
не
мо жет
пом очь
атеизму.
Ве дь
та
наука,
которая
сос тав­
ляет
наиважнейший
от дел
фило с офии
и
к оторую
называют
тео­
ри ей
поз нан ия,
или
гносеологией,
уже
давно
(примерно 150 лет
назад)
выяснила,
что
вопрос
о
существовании
Бога
чисто
науч­
335


ным
путем
навсегда
неразрешим
ни
в
ту,
ни
в
другую
сторону,
т.
е.
ни
утвердительно,
ни
отрицательно.
Чис то
научными
доводами
нельзя
доказать
ни
тог о,
что
Бог
е сть,
ни
того,
что
Его
нет.
И
в
то,
и
в
другое
можно
только
веровать,
причем
наша
вер а
и
в
том,
и
в
другом
случае
будет
неопр о вер жимо й,
т.
е.
нисколько
не
противо­
речащей
ни
логике,
ни
данным
в
опыте
фактам;
но
ее
нельзя
обра­
тить
в
доказанное
зн ание.
По эт ому
с
научной
точк и
зрения
атеизм
то же
е сть
вер а,
как
и
допущение
существования
Бог а
именно
вер а
в
несуществование
Бога,
а
вовсе
не
зна ни е.
Таким
образом,
науч­
ность
миросозерцания,
во
имя
кот орой
стараются
навязать
нам
ате из м,
еще
не
требует
отречения
от
веры
в
Бо га.
Напротив,
нам
зд есь
предоставлена
полная
свобода,
и
на ше
миросозерцание
мо­
жет
при
надлежащей
осторожности
ок аза ться
одинаково
научным,
веруем
ли
мы
в
атеи зм
или
в
существование
Бога.
Им енно :
над о
тв ердо
помнить,
что
и
в
том ,
и
в
другом
случае
мы
имеем
дело
не
с
знанием,
а
с
такой
верой,
кот орую
нельзя
п рев ратит ь
в
зн ани е,
и
что
поэтому
ни
в
том ,
ни
в
д ругом
случае
мы
не
имеем
права
на­
вязывать
сво и
в зг ляды
от
имени
науки.
А
наряду
со
в сем
эт им
ес ть
такие
неискоренимые,
правда
не
научные,
а
чис то
психологи­
че ск ие,
при чи ны,
ко торы е
всегда
поддерживают
веру
в
Бога.
На­
дея ть ся
на
ее
прекращение
—
это
значит
пренебрегать
вс ей
совре­
менной
психологией.
Я,
конечно,
не
имею
возможности
в
коротенькой
статье
изла­
гать
те
учения
теории
познания,
к отор ые
приводят
к
только
что
упомянутому
выводу.
Но
чтобы
не
быть
голословным,
я
укажу
надо
обстоятельство,
что
до
сих
пор
не
уд ал ось
научным
путем
д ока зать
св ой
взгляд
ни
верующим
в
Бога,
ни
верующим
в
атеизм.
Ведь
ес ли
бы
бы ли
вполне
удовлетворительные
доказательства
существования
Бога,
то
среди
научно-образованных
людей
не
б ыло
бы
ни
одного
атеиста;
и
наоборот,
ес ли
бы
были
уд овл ет во­
рительные
доказательства
атеизма,
то
никт о
из
научно-образован­
ных
люде й
не
допускал
бы
существования
Бог а,
а
все
они
пого­
ловно
стали
бы
ате ис тами.
Но
среди
людей,
хорошо
осведомлен­
ных
в
науке,
постоянно
в стр ечают ся
как
верующие
в
Бо га,
так
и
атеисты,
правда
последних
гораздо
ме нь ше,
чем
первых.
Но
это
ничего
не
знач и т:
ибо
их
вовс е
не
бы ло
бы,
е сли
бы
б ыли
в полне
удовлетворительные
доказательства
существования
Бога.
И
дей­
ст ви тель но,
ни
те,
ни
другие
доказательства
не
выдерживают
кри­
тики.
Но
я
имею
полное
право
значительно
сократить
свою
рабо­
ту,
оставив
без
всякого
разбора
доказательства,
приводимые
в
пользу
существования
Бога.
Ведь
я
взялся
говорить
не
о
грядущих
судь б ах
ате изм а,
но
о
дальнейшей
судьбе
веры
в
Бога.
А
она
зави­
сит
от
того,
м ожно
ли
доказать
атеизм,
т.
е.
м ожно
ли
доказать,
что
Бога
не т;
ибо
е сли
бы
это
б ыло
возможно,
то,
конечно,
с
доста­
точ но
широким
распространением
научного
знания
должна
будет
исчезнуть
всякая
вер а
в
Бог а.
Если
же
нельзя
д ока зать
истинность
атеизма,
то
вера
в
Бога
может
(хотя я пока еще не говорю «д олж­
н а ») и впредь сохраняться вопреки нападениям на нее со стороны
воинствующего
атеиз ма.
336


Ита к,
я
без
всякого
спо ра
вполне
со гла шаюс ь
с
атеистами
в
том,
что
нельзя
доказать
существование
Бога.
Но
значит
ли
это,
что
Его
нет ,
что
мы
логически
обязаны
б ыть
атеи стами?
Разуме­
ется,
еще
не
зн ачи т.
Совершенно
так
же,
как
если
мы
не
в
силах
доказать,
что
на
планете
Марс
есть
органическая
жизнь,
то
это
еще
не
значит,
что
ее
там
не т.
Може т
быть,
она
и
ест ь,
да
остается
н ед оступ ной
для
нашего
знания.
Кто
хочет
научным
образом
от­
рицать
существование
органической
жиз ни
на
какой-нибудь
п ла­
нете,
тот
обязан
указать
на
ней
такие
факты,
кот оры е
противоре­
чи ли
бы
допущению
там
органической
жизни.
Так
точно,
чтобы
научным
обра зом
обязать
нас
сделаться
атеистами,
н адо
научно
доказать,
что
Б ога
не т,
а
не
о гр аничива т ься
одним
лишь
тем,
что
никто
не
умеет
строго
доказать
Его
существование.
Но
какие
же
до казат ель ст ва
при в одятся
в
пользу
ат еиз ма?
Чаще
в сего
у
атеистов
не
бывает
вовсе
никаких
доказательств,
а
их
подменивают
чем-нибудь
др уг им.
Например,
с
особенной
лю­
бовью
атеисты
всячески
нападают
на
тех ,
кто
проповедует
или,
по
крайней
мер е,
открыто
исповедует
существование
Бога.
Иногда
эти
нап аден ия
распространяются
даже
на
самих
осн ов ател ей
рели-
гий,
как
это,
например,
делается
в
знаменитом
средневековом
ате­
истическом
сочинении
«De tribus impostoribus» (о трех обманщи­
ках),
где
под
обманщиками
подразумеваются
ос нов а тели
трех
ва жнейш их
религий:
Мо исе й,
Х ри стос
и
Магомет.
Но
о смеять ,
принизить,
даже
опозорить
личность
того,
кто
проповедует
или
исповедует
существование
Бога,—
это
ведь
значит
только
запу­
га ть,
терроризировать
те х,
кто
склоняется
к
вере
в
Бога,
а
еще
вовсе
не
значит
научно
доказать,
что
Его
нет.
И
на
так ом
п ове рх­
ностном
приеме
защиты
атеизма
не
стоит
больше
останавливаться.
С
первого
взгляда
гора зд о
серьезнее
кажется
другой
прием,
состоящий
в
об ъяс нени и
происхождения
вер ы
в
Бога
как
резуль­
тата
невежества
в
естественных
науках
и
того
страха,
ко торы й
внуш а ли
первобытному
чел ов еку
некоторые
гр оз ные
явле ния
при­
роды.
Не
з ная
их
пр ич ин,
не
умея
объяснить
их
естественнонауч­
ным
путем,
испуганный
пе рво быт ный
человек
р ассмат р ив ает
их
как
проявления
деятельности
каких-то
особых
божественных
су­
ществ
и
таким
путем
приходит
к
мыс ли
о
суще ствов а нии
Бога,
к
мысли,
кот орую
потом
в
своих
интересах
усердно
поддерживает
духовенство,
даже
при
помощи
всевозможных
обманов.
Но
эта
мысль,
гов ори т
ате изм,
становится
излишней,
к оль
скоро
нау ка
обнаружила,
что
эти
грозные
яв лен ия
—
гром,
ураган,
землетря-
се пия
и
т.
д.—
производятся
чи сто
естественными
пр ичина ми.
Не
буд у
распространяться
о
том,
что
всякое
объяснение
того,
как
пер­
воначально
возникла
мысль
о
Боге,
всегда
является
более
или
менее
спорным,
отчасти
всл едст в ие
сложности
этого
вопроса,
от­
части
вследствие
недостатка
мат ер иала
для
его
реш ения .
Вместо
/того я подчеркну вот какое обстоятельство:
на учн ая
ценность
мысли
зависит
вовсе
не
от
спо соб а
ее
возникновения,
а
ис клю чи-
к'льно
от
ее
доказанности
или
недоказанности.
Если
какая-нибудь
мысль
б удет
най дена
гениальнейшим
у ч еным,
да
остается
не до ка­
337


занной,
она
в се-таки
не
им еет
научного
значения,
т.
е.
еще
не
может
считаться
истиной.
И
наоборот,
ес ли
мысль
возникла
в
голове
су­
масшедшего,
но
будет
доказана,
то
она
должна
считаться
нау ч­
ной
истиной.
По это му
вопрос
о
существовании
Бог а
должен
быть
р ешаем
независимо
от
способа
первоначального
возникновения
мысли
о
Боге.
И
кто
хочет
научно
доказать
ате из м,
тот
должен
не
разглагольствовать
о
том,
как
впе рвы е
возникла
вера
в
Бога
и
как
в едет
себ я
духовенство,
пользуясь
этой
верой,
а
должен
найти
в
ми ре
или
в
природе
так ие
факты,
которые
де лали
бы
невозможном
допускать
с уще ствов ан ие
Бог а,
кот оры е
противоречили
бы
та кому
допущению.
Атеизм
старается
удовлетворить
эт ому
требованию,
но
не
до­
стигает
цели.
Он
ссылается
на
то,
что
всякое
яв лен ие
прир од ы,
всякое
совершающееся
в
мире
событие,
к роме
явного
чуда,
может
бы ть
объ ясне но
одними
только
законами
природы,
без
всякой
помощи
со
с торон ы
Бог а.
И
с
этим
мы
обязаны
согласиться.
Что
же
касается
чудес,
то,
чтобы
поставить
атеизм
в
самы е
благоприят­
ные
ус ло вия
для
его
защиты,
мы,
конечно,
обязаны
позволить
ему
при
его
объяснениях
п рирод ы
не
обращать
никакого
внимания
на
то,
что
считают
чудесами.
А
е сли
так,
говорит
ат еист ,
то
дайте
мне
только
мир
и
законы
природы,
т.
е.
дайте
мне
в
руки
точное
зн а­
ние
всех
с ост авных
частей
м ира
и
точное
знание
всех
законов
при­
роды ,
и
я
объясню
вам
во
в сех
мелочах
то,
что
когда-либо
проис­
ходило
в
мир е,
и
предскажу
реш ит ель но
вс е,
что
в
нем
будет
совер­
шаться
впоследствии.
При
этом
мне
ни
разу
не
над о
бу дет
обра­
щаться
к
помощи
Бога.
Мы,
конечно,
слишком
далеки
от
такого
точ ног о
знания
при род ы,
но
наука
все
больше
и
больше
идет
ему
н австр еч у.
Все
это
верно.
Но
бе да
в
том,
что
одними
законами
прир од ы
никогда
н ельзя
объяснить,
по
к р айней
ме ре,
двух
об ст ояте ль ств.
Прежде
всего
—
самого
существования
мира,
или
природы.
Ведь
за коны
п рир оды
уже
предполагают
существование
мира,
ибо
они
тог да
только
и
могут
действовать,
когда
уже
есть
мир,
или
приро­
да.
Например,
закон
Ньютона,
известный
под
им енем
закона
в се­
мирного
тяг о тен ия,
говорит,
что
каждая
па ра
те л,
каждые
две
материальные
частицы
обязательно
сближаются
одна
с
другой
со
скоростями,
зависящими
от
их
масс
и
расстояний.
А
е сли
нет
никаких
тел,
никаких
материальных
ч аст иц,
то
нет
места
и
эт ому
закону.
Ему
не
в
чем
действовать.
Так
же
дело
стоит
со
всяким
другим
законом
п рирод ы.
Возьмем
еще,
в
виде
примера,
закон
Архимеда,
который
говорит,
что
всякое
те ло,
погруженное
в
жид­
кос ть,
теряет
такую
ча сть
своего
веса,
какую
весит
вытесненное
им
количество
жидкости.
Ес ли
нет
ни
твердых
те л,
ни
жидкостей,
в
к отор ые
их
м ожно
бы ло
бы
погружать,
то
нет
ме ста
закону
Ар­
химеда.
Таким
о бразом ,
пользоваться
законами
при род ы
для
каких
бы
то
ни
б ыло
объяснений
можно
только
та м,
где
уже
сущ ес тв ует
мир,
или
природа,
а
нельзя
объяснять
ими
са мо
существование
мира,
или
природы.
И
во
все х
своих
объяснениях
я влений
природы
приходится
нам
прямо
допускать
ее
существование
без
всякой
338


н адеж ды
объяснить
его
одн ими
лишь
законами
природы.
Но
ими
о дними
нельзя
объяснить
еще
одн о
обс тоятел ьс тв о,
именно
их
со б­
ственное
существование.
Как
же
мы
станем
объяснять
существо­
вание
з акон ов
п ри роды
самими
же
законами
природы?
Очевидно,
это
будет
явн о
н ел епая
затея:
объяснять
что-нибудь
тем
сам ым,
что
нуждается
в
о б ъяснен ии.
Вед ь
это
я вно
заколдованный
к руг.
Мы,
конечно,
можем
объяснить
некоторые
законы
природы
как
производные
из
других,
рассматривая
первые,
как
ко м­
бинации
или
как
частные
случаи
других,
о сно вных
законов
при­
роды;
но
самих-то
основных
законов
п ри роды
нельзя
объяснять
ими
самими.
Итак,
в
природе
действительно
все
можно
объяснить
без
вся­
кой
помощи
Бог а,
одн ими
законами
природы,—
все,
кроме
суще­
ствования
природы
и
ее
законов.
И
то
и
другое
приходится
допус­
кать
не
только
без
всяких
о бъ яснений ,
но
и
без
всяк ой
надежды
объяснить
то
и
другое
одними
лишь
законами
природы.
А
ес ли
так,
то
значит
ли,
что
атеизм
своей
ссылкой
на
объяснимость
вся­
ког о
явления
при род ы
одними
только
законами
при ро ды
указал
на
такой
фак т,
к оторы й
делал
бы
невозможным
допускать
сущест­
вова ни е
Бога,
кот оры й
противоречил
бы
подобному
допущению?
Напротив,
нам
ничто
не
препятствует
р ассм атр и вать
мир ,
или
пр и­
ро ду,
как
созданную
Бого м,
как
объяснимую
творчеством
Бога,
а
законы
п ри роды
как
те
способы,
которыми
Бог
беспрерывно
управляет
с оз данным
Им
миром,
или
природой.
Последние
слова
могут
кому-нибудь
показаться
не
совсем
понятными.
Но
что
мы
з наем
и
что
можем
знать
об
ос нов ных
з ако нах
прир од ы?
Только
го,
что
они
образуют
собой
пос т оянно
повторяющиеся
сп ос обы
то­
го,
как
совершаются
явления
природы,
и
притом
такие
способы,
которы е
вовсе
не
подразумеваются
в
самих
вещах,
образующих
природу,
а
как
бы
присоединяются
к
ним
о ткуд а-то
извне.
Напри­
ме р,
что
мы
зн аем
о
законе
Ньютона,
о
зако н е,
по
которому
вс я­
кая
па ра
те л,
вся кая
пара
материальных
частиц
никогда
не
оста­
е тся
в
покое,
а
всегда
с ближ ает ся
между
с обой
вот
так-то.
Напри­
мер,
Солнце
и
Земля
не
оста ются
в
покое,
а
пос т оянно
сближаются
между
собой,
также
Луна
с
Зе мл ей,
Земля
со
всякой
планетой
и
г.
д.
Что
же
высказывается
этим
зако ном?
Только
способ,
каким
всег да
совершаются
движения
во
в сех
телах,
причем
этот
способ
вовсе
не
подразумевается
в
п оня тии
те ла.
Под
телом
по др азу ме­
в ается
только
что-то
наполняющее
ча сть
прос тран ств а
и
де лаю­
щее
эту
ча сть
непроницаемой,
и
больше
ничего.
А
будет
ли
тело
в
д в ижении
или
покое
и
в
каком
име нно
движении,
это
вов се
не
под разуме в ается
в
п онят ии
тела;
а
все
это
пр ис о еди няется
к
нем у
как
бы
извне,
под
влиянием
чего-то
другого,
чем
сами
те ла.
С ледо­
вательно,
ничто
не
меш ает
рассматривать
зак он
Нь ют она
как
о дин
из
тех
способов,
каким
и
Бог
управляет
всеми
созданными
Им
м атер иаль ным и
ч астиц ами .
Мы
можем
с мело
утверждать,
что
это
сам
Бог
постоянно
сближает
навстречу
одн у
другой
всякую
пар у
материальных
частиц.
Так
точн о
стоит
дело
и
со
всяким
другим
основным
законом
природы;
а
все
производные
зако ны
при ро ды
339


служат
всего
только
либ о
комбинациями,
либо
частными
случаями
основных.
Таким
об разом,
мы
п ока
еще
имеем
полн ое
право
с чи­
тать
мир
за
со зданн ый
Богом,
а
законы
при род ы
за
те
способы,
какими
Бог
управляет
миром.
А
что
же
тог да
выйдет?
Всякое
яв­
ле ние
природы,
го во рит
атеист,
совершается
не
иначе
как
по
за ко­
нам
природы.
Великолепно,
но
это
зна чит,
что
в
мир е
все
без
ис­
ключения
совершается
по
в оле
Бог а.
Даж е
волос
не
упадет
с
нашей
голов ы
без
воли
Бога;
ибо
он
падает
не
инач е
как
по
з ако нам
при­
роды,
а
они
составляют
те
способы,
какими
Бог
постоянно
управ­
ляет
созданным
Им
миром.
Поэтому
в
мире
все
от
Б ога
(ибо все
происходит
по
законам
пр и р о ды): и хороший урожай,
и
гол од,
и
холера,
и
гром,
и
молния,
и
ураган,
и
землетрясения
и
т.
д.
Впрочем,
я
отнюдь
не
утверждаю,
будто
бы
только
так
и
над о
смотреть
на
дело,
будто
бы
мы
логически
об яз аны
с чит ать
мир
за
созданный
Бо гом,
а
законы
п ри роды
за
те
способы,
которыми
Бог
управляет
все м
миром.
Нет,
логически
впол не
возможна
и
атеисти­
ческ ая
точка
зрения:
надо
только
раз
навс е гда
помириться
с
не­
объяснимостью
как
существования
природы,
так
и
тех
законов,
которы м
она
под ч инена .
Стоит
только
сказ ат ь : «Не хочу я знать,
откуда
мир
и
законы
при роды ;
с
меня
достаточно,
что
все
это
су­
ществует,
а
больше
я
ничего
не
допускаю,
в
том
числе
и
Бога,
пока
мне
не
докажут
неоспоримым
о браз ом,
что
Он
существует», и по­
л уч ится
чистейший
ате изм ,
которого
уже
нельзя
опровергнуть,
ибо
мы
заранее
согласились,
что
нельзя
доказать
существование
Бога.
Вообще,
я
отнюдь
не
стараюсь
убедит ь
читателей
веровать
в
Бога
или
в
атеизм
(пусть они делают это,
как
им
подскажет
их
с е р дце ); я же хочу только взвесить,
как
бы
вычислить
дальнейшую
судьбу
вер ы
в
Бог а.
И
я
утверждаю:
только
то,
что
ате изм
своей
ссылкой
на
в озмож н ость
спол на
объяснить
всякое
явление
приро­
ды
одн ими
лиш ь
ее
законами
нисколько
не
исключает
в озмож нос ти
веровать
не
в
ате изм ,
а
в
Бога:
стоит
только
допустить
то
.о бъ яс­
нен ие
существования
при род ы
и
ее
законов,
ко торо е
бы ло
мной
сейч ас
у каз ано
и
которого
постоянно
де рж атся
все
верующие
в
Бо­
га,
хот я
чаще
всего
не
дают
себе
отчета
в
э том
объяснении.
Ведь
когда
они
говорят,
что
в
мире
все
от
Бог а,
даже
в олос
не
па дает
с
нашей
голов ы
без
воли
Бог а,
то
хотя
они
в
это
время
не
произно­
сят
тер м ина
«законы природы», но относятся к их действиям как
к
тем
действиям
Бога,
которыми
Он
управляет
во
вс ех
мелочах
созданным
Им
миром.
Английский
же
фил ос оф
первой
половины
XVIII века Беркли
сделал
еще
о дно
пр енепр ия тно е
для
ате ис тов
дополнение
к
только
что
ук аз ан ному
об ъя сне нию
законов
п рирод ы.
Закон ы
пр иро ды,
г ово рит
он,
сут ь
те
способы,
которыми
Бог
управляет
миром,
и
де йс твия
законов
природы
—
это
де йс твия
самого
Бог а.
Так
не
очевидно
ли,
что
Бог
может
там,
где
найдет
это
ну жным ,
по
своим
замыслам
или
планам,
и
отступить
от
этих
пос т оянных
способов
Его
деятел ь но сти
в
мир е,
так
что
произойдет
я вление,
не
объясни­
мое
одними
лишь
законами
при род ы,
т.
е.
произойдет
подлинное
чудо?
Другой
вопрос:
легко
ли
упросить
Бога
об
этом,
да
и
благо­
340


честиво
ли
обращаться
к
Не му
с
подобными
пр о сьбам и,
к отор ые
как
бы
вмешиваются
в
Его
пла ны,
как
бы
поучают
Его,
что
Ему
следует
де лат ь?
Но
подлинные
чу д еса,
вопреки
словам
атеистов,
оказываются
вещью
не
невозможной;
в
них
нет
ничего
нелепого.
Они
по
сущ ест ву
своему
то
же
сам ое,
что
и
так
называемые
естест­
в енные
явления,
ибо
и
там
и
здесь
мы
имеем
де ло
с
де йс тви ями
Бога.
Раз ни ца
меж ду
естественными
явлениями
и
подлинными
чу­
д есами
не
качественная,
а
чисто
кол и честв енн ая:
естественные
явл ени я
—
это
явл ен ия,
к оторы е
Бог
постоянно
создает
перед
на­
ми,
а
каждое
подлинное
чудо
—
это
явление,
которое
Он
создает
однократно,
только
при
некоторых
исключительных
обстоятельст­
вах,
на прим ер
воскресение
Христа,
сошествие
св.
Духа
и
т.
п.
Но
допустим
ли
мы,
что
при
исключительных
обстоятельствах
Бог
создает
подлинные
чудеса,
или
же
вместо
этого
решим
за
нег о
св оей
собственной
голов ой ,
что
Ему
никогда
не
бывает
в
них
ни­
какой
надобности,
что
Ему
не
п одоб ает
тв ори ть
их,
и
в
то м,
и
в
д ругом
случае
ничто
не
препятствует
нам
р ассмат ри ва ть
действия
за кон ов
п ри роды
как
дей стви я
самого
Бог а
в
вещах,
сос тав ляю­
щих
при роду,
а
мир,
т.
е.
совокупность
э тих
вещей,
как
обуслов­
ленный
в
своем
существовании
Б огом.
Итак,
атеизм
не
в
состоянии
ука зат ь
та кой
фак т
в
природе,
который
иск люч ал
бы
воз мож нос ть
допускать
с уще с твова ние
Бо­
га.
Поэтому
атеизм
остается
настолько
же
недоказуемым,
как
и
допущение
существования
Бога.
С
атеизмом
дело
стоит
да же
хуже,
чем
с
верой
в
Бога.
Е сли
бы
у
ме ня
было
место
на
рассмотре ни е
доказательств
существования
Бога,
то
мы
увид е ли
бы,
что
отде­
латься
от
них ,
т.
е.
обнаружить,
что
они
не
достигают
своей
цели,
гораздо
труднее,
чем
от
доводов
в
пользу
атеизма.
Доказательст­
ва
сущ ест вов ан ия
Бог а
г ора здо
то нь ше,
искуснее,
чем
все
ат еис­
тические
доводы.
Но
п усть
атеизм
находится
только
в
та ком
же
положении,
как
и
вера
в
Бога:
оба
недоказуемы
и
оба
неопровер­
жимы.
Тогда
становится
вполне
понятным,
что,
хот я
ате изм
суще­
ствует
с
незапамятных
времен,
рядом
с
ним
всегда
сохранялась
и
вера
в
Бога.
Поэтому
она
может
также
и
впредь
сохраняться
ря­
дом
с
ним,
как
это
бы ло
до
сих
пор .
Но
от
возможности
до
дей ст­
вительности
—
большой
шаг,
и
о дна
лишь
выясненная
нами
воз­
мо жно сть
ее
дальнейшего
сохранения
еще
не
свидетельствует
о
том,
что
она
действительно
будет
впредь
сохраняться.
А
что бы
окончательно
в ыясн ить
ее
дальнейшую
судьбу,
над о
рассмотреть,
каки е
пр ич ины
постоянно
поддерживают
вер у
в
Бог а,
хо тя
Его
существование
недоказуемо,
а
рядом
с
э той
ве рой
постоянно
рабо­
тает
атеизм.
При
этом
нам
нет
никакого
дела
до
происхождения
этой
веры
в
первобытном
человеке.
Напротив,
нам
ва жны
причи­
ны,
действующие
теперь,
в
исторические
вр ем ена.
Таким
образом,
мы
из
теории
познания,
ко торой
занимались
до
сих
пор,
должны
пе ре йти
в
область
пс ихол огии ,
име нно
в
пс и хологи ю
веры
в
Бога.
Причины,
поддерживающие
эту
веру,
конечно,
довольно
разно­
образны,
но
не
все
они
важны
для
нас.
Так,
многие
ве рят
в
Бога
в
силу
под р аж ания
др уг им,
из-за
того,
что
верующие
оказываются
341


в
большинстве;
другие
же
из- за
лю бви
и
уважения
к
своим
верую­
щим
родителям;
третьи
из-за
национального
чувства,
из- за
же ла­
ния
сохранить
духовную
связь
со
своей
национальностью,
и
т.
д.
Все
это,
конечно,
такие
причины,
которые
сег од ня
действуют,
а
за втра
легко
м огут
утра ти ть
св ое
действие
и
которые
поэ то му
не
проливают
надлежащего,
св ета
на
вопрос
о
дальнейшей
судьбе
веры
в
Бог а.
Но
есть
и
другие,
более
про чны е
пр ич ины.
Од на
из
них
состоит
в
то м,
что
немало
людей
чувствуют
или
ощу щаю т
Б ога
прямо,
непосредственно,
т.
е.
без
вся ких
доводов
и
рассуждений.
Например,
такое
чувство
ох ва тыва ет
их
при
со­
зерцании
звездного
неба,
морского
простора,
разных
других
к ра­
сот
природы,
а
больше
всего
во
время
мо лит вы,
особенно
в
храме,
при
богослужении.
А
некоторые
люди
б еспр еры вно
чувствуют
Бо­
га.
Таковы
многие
святые
и
так
называемые
религиозные
подвиж­
ник и.
Не
сл ед ует
ду ма ть,
буд то
бы
чу вст во
или
ощущение
Бога
—
то
же
самое,
что
сильное
благоговение.
Не т,
кто
переживает
чув­
ст во
Бога,
те
р еши тель но
утверждают,
что
это
совсем
особое
чув­
ство,
по
качест ву
своему
совсем
другое,
чем
благоговение.
По след­
нее,
т.
е.
благоговение,
кон ечн о,
сопровождает
с обой
ощущение
Бо­
га,
но
не
совпадает
с
ни м.
Благоговение,
как
бы
ни
бы ло
оно
сил ь­
но,
м ожет
появляться
и
без
всяк о го
ч увс тва
Бог а.
Благоговеть,
и
п ритом
очень
с иль но,
мо жно
и
п еред
лю дь ми,
и
п еред
неодушев­
ленными
вещ ам и,
напр им ер
перед
произведениями
иск у сств а,
тех­
ники
и
т.
п.
Уже
одн о
это
показывает,
что
чувство
Бога
и
чувство
благоговения
две
разн ые
вещи.
Я
из ви няю сь,
что
позволю
себе
сей час
сд ела ть
о дно
маленькое
автобиографическое
сообщение,
но
в
п си хологи и
это
ча сто
бывает
полезно,
имен но:
в
де тстве
и
да же
еще
в
студенческие
годы
у
м еня
по
временам
тоже
бывали
пере­
жи ва ния
чувства
Бога;
но
потом
оно
омертвело
во
мне,
оставив
после
себя
только
более
или
м енее
ясное
воспоминание
о
его
пере­
жив аниях .
Почему
это
чу вс тво
атрофировалось
во
мне,
наверное
не
мог у
сказ ать ,
а
пус кат ься
в
наиболее
вероятные
объяснения
считаю
для
нашей
цел и
излишним
делом.
Так
вот ,
не
тол ько
с
чу­
жих
слов,
но
даже
на
осн ова нии
личного
опыта
я
утверждаю,
что
чувство
Бога
ве щь
совсем
ин ая,
чем
благоговение.
Перв ое,
т.
е.
чувство
Бога,
отл ича ет ся
от
благоговения
хот я
бы
тем,
что
при
его
переживании
всегда
испытывается
большее
или
меньшее
на слаж­
дение,
котор ое
тем
сильнее,
чем
сил ьнее
в
нас
ощущение
Бога.
И
те,
кто
переживал
его
в
наивысшей
степени,
напр имер
Фи лон
А лек санд рий ски й,
новоплатоновец
Плотин
и
другие,
счи тают
это
наслаждение
на ивысш им
благом
для
че ловек а.
Чтобы
сделать
нагляднее,
в
чем
состоит
чувство
Бог а,
я
приве­
ду
несколько
примеров
переживания
этого
чув ст ва,
взятых
мной
из
к ниги
американского
психолога
Дже мса
«Многообразие религиоз­
ног о
опыта»
*.
Эта
книга
важна
для
из у чения
п си хологи и
вер ы
в
Ьога
не
только
потому,
что
за
Джемсом
установилась
репутация
одного
из
сам ых
выдающихся
пс ихо лог ов,
но
еще
потому,
что
при
* Русск .
п ерев.
М оск ва, 1910 г.
П одлинн ик
вышел
в
свет
в
1902 г.
342


ее
сост авл ении
он
пол ьз овал ся
множеством
р аз ноо бра з нейших
психологических
документов,
как
собр ан ных
им
самим,
так
и
пр е­
доставленных
в
его
распоряжение
несколькими
американскими
и
европейскими
психологами.
Я
ограничусь
только
примерами
тех
переживаний,
к оторы е
по
их
распространенности
м огут
считаться
наиб о лее
заурядными,
и
оставлю
в
стороне
все
так
называемые
мистические
переживания,
как
в стр ечающ и еся
сравнительно
ре дко.
«Многие из людей,
гов ори т
Джемс
(С.
62), испытывают,
так
сказ ать ,
привычное,
или
хроническое,
ощущение
присутствия
Бо­
га.
Вот
свидетельство
человека
49 лет,
извлеченное
из
мат ер иал а,
собранного
Старбеком
*,
вероятно
тысячи
п
р
ост
ос
е
р-
д
е
ч
н
ы
х
христиан
могли
бы
ра ссказ ат ь
о
себе
почти
то
же
самое.
«Бог имеет для меня больше реаль­
ности,
чем
всякий
другой
предмет,
мыс ль
или
лич но сть.
Я
положи­
те льно
чувствую
Его
присутствие,
и
это
чувство
тем
сильнее,
чем
более
согласована
моя
жизнь
с
Его
законами,
как
бы
на пис анны­
ми
в
моем
теле
и
моем
духе .
Я
чувствую
Его
в
солнечном
свет е
и
дожде.
Если
бы
я
за хотел
описать
это
состояние
ду ха,
я
назвал
бы
его
обож ан и ем,
соединенным
с
чарующим
покоем.
В
мо их
мо­
литвах
и
в
моих
славословиях
я
говорю
с
Богом,
как
с
другом,
и
наше
об ще ние
полн о
сладости.
Он
отвечает
мне
всякий
раз
и
часто
такими
явственными
словами,
что,
казалось
бы,
з вук
их
должен
достигать
до
внешнего
слуха,
но
чаще
общение
бы вает
чис то
ду­
ховным...
Эта
уверенность,
что
Он
принадлежит
м не,
а
я
Ему,
не
покидает
меня
никогда;
это
непреходящая
радость.
И
без
нее
жизнь
был а
бы
одиночеством,
безбрежной
непроходимой
пусты­
ней».
Вот
еще,—
продолжает
Джемс,—
несколько
свидетельств
люде й
разного
пола
и
возраста.
Число
их
мо жет
быть
при
жела­
нии
сильно
увеличено.
Первое
п рина дле жит
человеку
27 лет:
«Бог совершенно реален для меня.
Я
гов орю
с
ним,
и
Он
ч асто
от­
в ечает
мн е.
Когда
я
прошу
Б ога
наставить
меня,
меня
о сеняют
неожиданные
мысл и,
не
имеющие
ничего
общего
с
теми,
ка кие
обы чно
занимают
мой
ум...
Два
или
три
р аза
Он
начертал
для
ме­
ня
пути,
шедшие
вразрез
с
моими
стремлениями
и
намерениями».
Второе
свидетельство
(совершенно детского характера,
что
не
мешает
его
психологической
це ннос т и),—
г озори т
Джемс,—
при ­
надлежит
сем на дца ти летн ему
м а льч ик у: «По временам,
когда
я
вхожу
в
церк о вь
и
принимаю
участие
в
богослужении,
перед
конц ом
службы
мне
на чин ает
казаться,
что
Бог
возле
меня,
с пра­
ва,
что
Он
по ет
и
чи тает
со
мной
п салмы ...
Иногда
мне
кажется,
что
я
совсем
близко
к
Нему,
что
я
Его
обнимаю,
цел ую. ..
Когда
я
при чащ аюсь
в
алт аре,
я
стараюсь
приблизиться
к
Не му
и
в
боль­
шин ств е
случ аев
на ч инаю
чу вс твова ть
Его
присутствие».
На ко­
нец,
два
последних
прим ер а: «Есть минуты,
когда
мне
кажется,
что
я
стою
перед
лицом
Бога
и
гов орю
с
Ним.
Иногда
я
пол у чал
прямые
ответы
на
св ою
моли тв у,
и
они
пропитали
всего
меня
откро­
* Профессор Стенфордского университета.
343


вени ем
Его
бытия
и
могущества.
Е сть
минуты,
когда
Бог
мне
ка­
жет ся
далеким
от
меня,
но
это
всег да
по
моей
в ин е».—
«Я ощущаю
чье-то
мощное
и
чрезвычайно
сл ад остное
присутствие,
реющее
над о
мной.
По
вр еменам
оно
точн о
обнимает
мен я,
желая
под ­
держать».
Что
же
касает ся
мистических
восприятий
Бога,
то
при
них
сближение
с
Б огом
ощущается
неизмеримо
сильнее,
чем
при
только
что
опис анных ;
но,
как
сказано,
я
оставляю
в
сто ро не
все
мистические
восприятия.
Для
моей
те мы
нет
никакой
надобности
р ассматр и ват ь
всю
психологию
в еры
в
Бога,
а
дос таточн о
из­
вле чь
из
нее
те
факты,
кот орые
проливают
свет
на
дальнейшую
судьбу
этой
веры.
И
о стави м
в
стороне
все
остальные
особенности
чувства
Бога,
кроме
одной
черты,
как
наиболее
важной
для
нашей
з адачи ,
им ен­
но:
при
переживании
эт ого
чув ств а
Бог
ощущается
прямо,
непо ­
средственно,
без
всяких
доводов
и
рассуждений,
под об но
том у
как
краснота,
желтизна,
любой
цвет
или
любой
звук
т оже
чувст­
вуется
без
всяких
доводов
и
рассуждений.
Таким
образом,
го во­
рит
Владимир
Соловьев,
Бог
при
переживании
это го
ч увс тва
со­
ставляет
вовсе
не
выв од
из
Его
ощущения,
но
самое
содержание
этого
ощущения,
им енно
то,
что
ощущается
под обн о
тому
как
краснота,
н изкий
или
вы сок ий
зв ук
составляют
содержание
ощу­
щения,
то
самое,
что
имен но
ощущается
(см .:
Оправдание
добра.
Гл.
8. III).
Теперь
постараемся
поближе
войти
в
душу
людей,
о
которых
у
нас
ид ет
речь.
Что
должно
подсказывать
или
внушать
им
пере­
жи вае мое
ими
чувство?
С ильне йш ую
уверенность
в
суще ств ова н ии
Бо га,
уверенность,
которая
для
своего
оправдания
не
нуждается
ни
в
каких
доказательствах.
Бог,
г оворят
эти
люди ,
несомненно,
существует,
потому
что
я
Его
прямо
чувствую
или
ощ ущаю .
По­
добно
том у
как
краснота,
высокий
з вук
и
т.
п.,
несомненно,
суще­
ст в уют,
коль
скоро
я
их
ощущаю,
т.
е.
чу вст вую
прямо,
непосред­
ственно,
с
такой
же
несомненностью
существует
и
Б ог.
Е сли
я
прямо,
непосредственно
ощущ аю
красноту
или
как ой-н иб удь
дру­
гой
цвет,
зву к
и
т.
п.,
то
уже
нельзя
спорить
против
самого
факта
их
существования.
Можно
спорить,
где
именно
находится
з вук
—
в
самом
ли
зв учащ ем
предмете,
в
окружающем
ли
его
воздухе,
в
моем
ли
ухе
или
в
моей
душе,
но
где-то
он
су ществ у ет:
инач е
я
бы
его
не
слышал.
Можно
так же
спорить,
и
в
пс ихол оги и
спо р ят,
где
им енно
находится
краснота,
кото рую
я
вижу ,
но
где-то
она
существует,
иначе
я
бы
не
видел
ее.
Точно
так
же
м ожно
спори ть ,
где
и
как
находится
Бо г,
когда'я
Его
ощущаю,
но
где-то
и
как- то
Он
существует,
ина ^е
я
бы
Его
не
чу вс тво вал.
И
подобно
то му
как
мне
не
нуж но
никаких
доводов,
рассуждений
и
доказательств
существования
красноты,
а
я
прямо,
непосредственно
ощущ аю ,
что
она
существует,
так
точно
мне
не
нужно
никаких
доказательств
сущ ест вов ан ия
Бога.
Вот
как
должны
дум ать ,
и
действительно
думают,
люди ,
пере­
живающие
чувство
Бога.
И
их
нельзя
смутить
указанием
на
то
обстоятельство,
что
это
чувство
встречается
далеко
не
у
всех
лю-
344


лей .
Они
отвечают,
что
это
вполне
естественно,
что
так
же
де ло
сто ит
и
с
друг ими
чувствами,
напр имер
со
зрением.
Слепорожден­
ный
или
давно
ослепший
не
чувствует
равно
никаких
цв ет ов,
даже
че рн ого
цвета,
т.
е.
темноты.
От но сител ьно
всякого
цвета,
в
том
числе
и
темноты,
глаза
слепорожденного
настолько
же
не чув ст­
вительны,
как
и
его
за тыло к.
Г лухон ем ой
не
слышит
ник ак их
зв у­
ко в.
А
сколько
люд ей
на
свете,
которые
зв уки -то
слышат,
но
не
им еют
ни
малейшего
музыкального
чу вст ва?
Так
почему
же
ч ув­
ство
Б ога
должно
быть
непременно
у
всех?
Одни
мог ут
быть
ли­
шены
его
от
рождения,
у
других
оно
мо жет
быть
малозаметным,
как
бы
недоразвитым,
у
третьих
оно
может
омертветь.
А
Владимир
Соловьев
прибавляет,
что
тут
есть
даже
своего
рода
выгода
для
человечества:
подобно
том у,
г ово рит
он,
как
у
люде й,
лиш енных
одн ого
чувства,
с ильно
обост ряет ся
какое-нибудь
другое,
напри­
мер
у
слепорожденных
или
давно
ослепших
сильно
обос тряю тся
осязание
и
сл ух,
так
то чно
у
людей,
лиш е нных
чув ств а
Бога,
вероятно,
о бо стр яются
какие-нибудь
другие
способности,
на­
пример
технические,
научные
и
т.
п.
(см.:
Оправдание
добра.
Гл.
8. II).
Уверенность
людей,
прямо
ощущающих
Бога,
в
то м,
что
Он
су­
ществует,
так
сильна
и
непо к о леб има,
что
они
обыкновенно
счи­
тают
ее
не
верой,
а
з нани ем,
и
знанием,
настолько
же
достоверным,
как
существование
любого
ощущаемого
цвета,
зву ка
и
т.
п.
По-
моему,
они
сильно
о ши баютс я,
как
я
это
подробно
изложил
в
тр е­
тье м
издании
своей
«Логики,
как
час ти
теории
по зн ан ия».
Но
я
не
ст ану
теперь
повторять
сво и
доводы.
П усть
я
сам
ошибаюсь.
Пусть,
вопреки
уч е ниям
те ории
познания,
у
этих
людей’не
о дна
лишь
в ера,
но
да же
знание
о
существовании
Бога.
Это
для
кои х
дальнейших
соображений
об
участии
зер ы
в
Бо га
б ыло
бы
еще
удобнее.
Но
я
упомянул
об
ошибочном
смешении
ими
своей
ве ры
со
з нани ем
только
для
то го,
чтобы
легче
б ыло
проникнуть
в
их
ду шу.
Е сли
же
мы
достигли
этой
цели,
то
становится
вполне
яс­
ны м,
что
таки е
люди
никогда
не
поддадутся
ни
на
какую
пропо­
ведь
атеизма:
они
всегда
будут
веровать
в
Бога.
Са мое
большее,
что
они
могут
ме тать ся
от
одного
ве роис пов едан ия
к
другому,
пе­
реходить
из
православия
в
католичество,
лютеранство,
еврейство
ил и,
наоборот,
могут
даже
основать
новую
секту,
но
от
само й
веры
в
существование
Бога
они
никогда
не
откажутся.
Даж е
е сли
бы
мо жно
было
при дума ть
вполне
удовлетворительное
доказательст­
во,
что
Бога
не т,
они
вс е-таки
сохранили
бы
св ою
веру
в
Его
суще­
ств ов ан ие.
Они
сказали
бы,
что
это
доказательство
ст р адает
ка­
кой-то
скрытой
ошибкой,
у ка зать
к оторую
они
не
умеют,
но
кото ­
рая
должна
быть
в
нем ,
так
как
оно
ид ет
против
очевидности.
Это
похоже
на
то,
что
редко
кто
умее т
указать,
в
чем
состоит
оши б­
ка
в
знаменитом
старинном
софизме,
буд то
бы
самый
быстроногий
человек
никогда
не
догонит
чер епах и,
хотя
она
начнет
двигаться
одновременно
с
ним
и
зна чител ь но
медленнее,
чем
он;
однако
этому
софизму
ни кто
не
верит,
потому
что
он
и дет
против
очевид­
ности.
345


Таким
образом,
пер ед
нами
группа
людей,
в
душе
которых
всег­
да
будет
сохраняться
вера
в
Бога,
несмотря
ни
на
каки е
усилия
воинствующего
атеизма.
И
нет
ни
малейших
о снов аний
ждать,
ч тобы
эта
группа
исчезла
вследствие
рас прост ранен и я
на уч ных
знаний
в
широких
масс ах.
Это
все
равно
что
дум ать,
будто
бы
всл едств ие
этого
распространения
останутся
н ако нец
одн и
только
слепорожденные,
а
зрячих
больше
не
будет.
Условимся
называть
эту
групп у
верующих,
для
отли чи я
от
двух
других
групп,
о
кот оры х
я
сейчас
бу ду
говорить,
интуитивно
верующими,
потому
что
их
ве ра
основана
на
интуиции,
т.
е.
на
пря мом
соз ерца ни и
того, *во
что
они
ве рую т.
Может
быть,
мне
возразят,
что
при
обсуждении
грядущих
судеб
вер ы
в
Бога
не
стоит
обращать
внимание
на
ин­
т уит ивно
верующих,
что
их- де
слишком
мало,
они-де
составляют
quantito negligeeble *.
Не т,
это
ошибочное
мн ение.
Стоит
только
прочесть
вышеупомянутую
книг у
Джемса
«Многообразие рели­
гиозного
о пыт а », и мы сразу заметим,
что
чи сло
интуитивно
ве­
рующих
довольно
значительное,
хот я,
к
сож а лени ю,
пока
еще
нельзя
установить,
какой
процент
всех
верующих
падает
на
их
долю.
А
е сли
мы
про с мот рим
всю
унаследованную
нами
философ­
ску ю
и
так
называемую
мистическую
литературу,
то
удостоверим­
ся,
что
интуитивно
верующие
существуют
с
незапамятных
времен.
И
ког о-к ого
нет
среди
них!
Лю ди
разных
национальностей,
разных
религий
и
разнообразнейших
об щ ест венных
п ол оже ний,
начиная
со
ск ромн ых
сапожников
и
кончая
знаменитыми
учеными.
Более
то го,
есть
даже
основания
думат ь,
что
к
интуитивно
верующим
принадлежит
большинство
тех,
кто
любит
молиться
Богу
в
такое
время,
когда
они
ни
о
чем
Его
не
просят,
а
когда
у
них
ка кое-н и будь
непоправимое
горе,
напр им ер
смерть
близкого
человека,
или
же
беспричинная
то ска
и
т.
п.
Чем
в
эти х
случаях
объяснить
их
по­
тр ебно сть
в
молитве?
Ощущая
Бога
во
время
мо литв ы
и
испы т ы­
вая
че рез
это
вышеупомянутое
наслаждение,
они
чувствуют
подъ­
ем
духа
и
таким
путем
облегчают
свое
горе
или
тос ку.
Есть
еще
другая
важная
причина,
поддерживающая
сохране­
ние
веры
в
Бога,
пр ичина ,
которая
мо жет
действовать
и
в
соеди­
нении
с
только
что
описанной
и
отдельно
от
нее
среди
тех
людей,
к оторы е
вовсе
лишены
чу вс тва
Бога,
могут
даже
не
подозревать
о
его
переживании
другими
лю дьм и.
Это
—
чуткая
совесть.
И
те х,
кто
верит
в
Бога
под
вл ияние м
одной
только
чуткой
совести,
усло­
вимся
называть
морально
в е рующи ми.
Но
почему
чуткая
со в есть
должна
поддерживать
вер у
в
Бо га?
Со весть ,
да же
не
очень
чуткая,
а
заурядная,
требует,
чт обы
мы
о тн осил ись
к
людям
иначе,
чем
к
животным.
Например,
лош а дь,
корову
и
всякое
другое
животное
позволительно
вся ческ и
эксплуатировать,
а
когда
они
перестают
бы ть
годными
для
работы,
то
позволительно
их
убить,
мясо
упот­
ребить
в
пищ у,
а
к ожу
—
на
разные
изделия.
Но
ничего
подобного
со вест ь
не
позволяет
делать
с
человеком.
Она
тр ебует ,
ч тобы
мы
относились
к
человеку
как
к
че му- то
священному,
чтобы
мы
*—
ве личи на,
которой'
можно
пренебречь.
Ред .
346


ув ажал и
человеческую
личность.
Поэтому
со в есть
запрещает
нам
обращаться
с
людьми
как
только
с
выгодным
для
нас
средством
и
ни
в
коем
случае
не
позволяет
уб иват ь
их
рад и
наших
удобств
или
ради
нашей
выгоды,
как
это
мы
делаем
с
животными.
Ес ли
же
мы
отвергнем
существование
Бога,
то
приходится
так же
отверг­
нут ь
бессмертие
человеческой
души.
Ве ра
в
ее
бе ссмер ти е
так
сильно
зависит
от
ве ры
в
Бога,
что
не льзя
встретить
человека,
ко­
торы й
верил
бы
в
бессмертие,
а
в
Б ога
не
верил
бы.
Атеист
всегда
отриц а ет
б ессмерт ие
души
*.
Но
если
в
человеке
нет
бессмертной
души,
то
чем
же
он
отличается
от
животных?
Ровно
ничем.
Он
только
само е
умное
живо тн ое,
обращаться
с
кот орым
над о
с
осо­
бой
осторожностью
и
с
ос обым
та ктом.
Но
по
существу,
в
нем
нет
ничего
священного
сравнительно
с
животными.
А
если
так,
то
нет
ни
малейших
нравственных
оснований
относиться
к
людям
иначе,
чем
к
живо тны м;
нужно
только
быть
с
ним и
осмотрительнее,
чем
с
живот ным и.
Но
с
нрав ств енно й
точки
зрения
тогда
все
позволено
относительно
людей.
Позволительно
всякого
человека
э ксплу ат и­
ровать
с
такой
же
бесцеремонностью,
как
и
любое
животное;
поз­
волительно
у с ыпить
его
насмер т ь,
ког да
он
слишком
с тар
или
б ез­
на дежн о
болен,
как
это
ч асто
делаю т
для
сво его
удобства
с
со ба­
ками;
позволительно
даже
употреблять
в
пи щу
его
мясо;
поэт ом у
позволительно
издать
дек рет ,
кот оры й
предоставил
бы
право
на­
селе н ию
голодающих
ме ст
—
впредь
до
под воз а
хл еба
—
безнака­
зан но
питаться
мясом
м алень ких
д етей
и
всех
тех,
кто
по
своему
возр ас ту
или
состоянию
зд ор овья
уже
б еспо лез ен
для
государства.
Но
чутк ая
со вест ь
бунтуется
против
такого
п рира внивания
чело­
в ека
к
живо т ном у.
Поэтому
она
бунтуется
и
против
атеизма
с
его
о тр ицан ием
бес смер тия
д уши.
Конечно,
сказанное
еще
не
означает,
чтобы
всякий
атеист
не­
пременно
относился
к
людям,
как
к
животным.
Напротив,
либо
по
вро жд енн ой
ему
доброте
и
жалостливости,
либ о
по
привычке,
с
детства
внушенной
ему
его
воспитанием
и
поддерживаемой
при­
мером
окруж а ющ их
людей,
он
может
считать
челове ка
как
будто
чем-то
священным
сравнительно
с
живо т ным
и
да же
уваж ат ь
всякую
чел ов еческ ую
личность
как
будто
чт о-то
ценное
с амо
по
се бе,
независимо
от
наших
выго д
и
удобств.
Но
это
будет
столь
грубой
непоследовательностью
в
его
миросозерцании,
что
у
чело­
век а
с
чуткой
совестью
атеи зм
может
б ыть
всего
лишь
временным
явлением.
Ведь
чутк ая
со вест ь
не
только
дает
нам
в озмож н ость
правильно
р аспо зн ать
добро
и
зло
в
наших
поступках,
но
еще
помо­
га ет
нам
чу вст вова ть
всякую
непоследовательность
в
наших
м ыс­
лях .
По эт ому
люди
с
чуткой
совестью
на
некоторое
время
м огут
увлечься
атеизмом;
впоследствии
же
они
обязательно
возвраща­
ю тся
к
ве ре
в
Бога.
Атеистами
же
на
всю
жиз нь
м огут
оставаться
только
либо
те,
кто
легко
переносит
в
своем
миросозерцании
* Впрочем,
не
след уе т
думать,
бу дто
бы
св язь
веры
в
Бога
с
верой
в
бессмер­
тие
обоюдна.
Не т,
можно
ве ро вать
в
Бога,
не
ве ря
в
бессмертие.
Таковы,
напри­
ме р,
бы ли
саддукеи.
Да
у
самых
древни х
ев реев
вряд
ли
вера
в
Бога
со провож да ­
лась
вер ой
в
личное
бессмертие.
347


всякую
непоследовательность
и
всякую
не лог ичнос т ь,
либо
те,
кто
в
чело веке
не
це нит
человека,
а
относится
к
л юдям
с
т аким
же
пре­
зрением,
как
к
животным.
Поэ том у,
пок а
не
переведутся
люди
с
чуткой
совестью,—
не
иссякнет
вер а
в
Бога,
да же
в
том
сл учае,
е сли
бы
вовсе
не
бы ло
интуитивно
верующих.
Но,
повторяю,
по­
следних
нем ало
на
свете,
немало
также
людей
с
чуткой
совестью.
И
никт о
не
р еши тся
сказать,
что
они
должны
исчезнуть
вследствие
распространения
научных
знаний
в
ши рок их
масса х .
Впрочем,
мне
могут
в озрази ть ,
будто
бы
совесть
равнодушна
к
последовательности
и
непоследовательности
в
наших
мысл я м,
будто
бы
она
отзывается
только
на
на ши
поступки,
а
вовсе
не
на
наши
взгляды.
Но
в
данную
минуту
это
будет
спор
только
о
сл о­
вах ,
об
одних
лишь
на зв ания х.
Если
кто
пр ивык
ра ссекат ь
душу
че л овека
на
столь
разнородные
части,
что
между
ними
нет
н ика­
к ого
сцепления
и
никакого
взаимодействия,
то
для
таких
людей
вторую
причину,
поддерживающую
веру
в
Бога,
назову
не
просто
чут кой
совестью,
но
о б ъед инением
совести
с
логичностью
и
после­
дов а тел ьнос тью
мышления,
т.
е.
с
такими
свойствами
ума,
к ото­
рые
всл едс тв ие
широкого
распространения
научных
знаний
будут
только
усиливаться,
а
ник ак
не
ослабевать.
Нак о нец,
тре тья
важная
для
нашей
за дачи
прич ина ,
поддер­
живающая
в еру
в
Бога,
под обн о
в торо й,
может
действовать
и
в
соединении
с
каждой
из
двух
только
что
рассмотренных
и
от дель­
но
от
них.
Есл и
она
действует
отдельно,
то
создаваемую
ею
группу
верующих
условимся
называть
эстетически
ве ру ющим и,
потому
что
эта
причина
сво д ится
к
нашим
эстетическим
потребностям.
Д ело
в
том ,
что
то
миросозерцание
или
та
картина
Вселенной,
которая
рисуется
верующими
в
Бога,
гора здо
привлекательнее
с
эстетической
точк и
зр ен ия,
го разд о
крас ив ее
и
в
то
же
время
отли­
чается
большей
цельностью
и
закругленностью,
Чем
карт ин а,
со з­
даваемая
атеизмом.
В
атеистическом
миросозерцании
все
мертво,
бездушно.
Вся
Вселенная
превращается
в
бездушную
машину,
у
кото рой
вдобавок
нет
ни
создавшего
ее
мастера,
ни
управляюще­
го
ею
машиниста.
Ве дь
мир
с
атеистической
точки
зрения
сущест­
вуе т
неизвестно
почему,
только
не
потому,
чт обы
он
был
создан
Бо­
гом;
и
движется
он
одними
ли шь
слепыми,
ни
к
чему
не
назначен­
ными
(ибо их некому назначать)
и
тож е
н еиз вестн о
откуд а
взяв­
шимися
законами
природы.
Даже
в
человеке
нет
никакого
чи сто
духовного
начала,
а
вся
его
ду ше вная
жизнь,
существования
ко­
торо й,
к
великому
огорчению
атеистов,
никак
нельзя
отрицать,
должна
б ыть
объясняема
как
временное
порождение
одними
лишь
временно
существующими
чис то
телесными
про цессам и,
без
всякой
помощи
со
с торон ы
нематериальной
души.
Конечно,
все
это
очень
прос то.
Проще
атеизма
с
ма тери али змом
нельзя
придумать
ни ка­
кого
миросозерцания.
Но
с
эстетической
то чки
зрения
оно
не
вы­
держивает
ни
малейшего
сравнения
с
тем
миросозерцанием,
по
которому
Вселенная
с ос тоит
не
только
из
чувственного,
м ате ри аль­
но го
мира,
а
еще
из
сверхчувственного,
чисто
духовного,
где
пре ­
бывает
Бог
и
к уда
направляются
человеческие
души,
освободив­
348


шиеся
от
их
временного
соединения
с
телом.
Причем
в
этом
мир о­
соз ер цании
Бог
не
только
объясняет
самый
фа кт
существования
мира,
т.
е.
не
только
явля е тся
мастером,
создавшим
мировую
ма­
шину,
но
Он
же
оказ ы вает ся
и'тем
машинистом,
ко торы й
уп рав­
ляет
этой
машиной;
ибо
под
видом
действия
за ко нов
пр иро ды
Он
создает
решительно
все,
что
происходит
в
мир е,
до
такой
степени
в се,
что
даже
вол ос
не
падает
с
нашей
голов ы
без
Его
воли.
А
там,
где
Ему
надо,
он
творит
подлинные
ч уд еса.
Здесь
все
живет,
все
одухотворено,
и
чувственный
мир
является
не
мертвой,
бездушной
машиной,
а
как
бы
живым
те лом
Бога.
Таким
образом,
у
атеисти­
ческого
миросозерцания
только
одн о
достоинство
—
необычай­
ная
простота,
но
нет
ни
красоты,
ни
цельности,
ни
закругленности.
По
в сему
этому,
если
даже
у
кого-нибудь
нет
ни
од ной
из
дв ух
прежде
р ассмо т ренн ых
пр ич ин,
побуждающих
к
вере
в
Бог а,
он
в
подавляющем
большинстве
с луч аев
о тдаст
предпочтение
этой
вере
перед
верой
в
ат еи зм.
Над о
ему
только
знать,
что
атеизм
не­
дока зуем ,
что
он
вовсе
не
требуется
наукой,
что
последняя
остав­
ляет
вопрос
о
существовании
Бога
открытым
в
обе
ст орон ы
и
предоставляет
нам
полную
свободу
выбора
между
верой
в
Бог а
и
верой
в
атеизм.
А
при
до стато ч но
ши рок ом
распространении
научных
знаний
это
сделается
известным
всем
и
каждому.
В
лю­
дях
же
постоянно
наблюдается
сильнейшая
наклонность
из
двух
одинаково
допускаемых
наукой
точек
зрения
отдавать
п редп о­
чтение
той,
которая
наиб о лее
уд овле твор яет
нашим
эстетическим
вкусам.
Таким
обр азом,
есть
три
причины,
кот оры е
пос т оянно
поддер­
живают
ве ру
в
Бога,
так
что
она
со хран ит ся
навсегда,
как
бы
ни
распространялись
научные
знания
в
ши роки х
массах
и
как
бы
ни
напрягал
атеизм
св ои
си лы
в
борьбе
с
это й
верой.
Для
веры
в
Бо­
га
то
усиление
атеистической
пропаганды,
которое
произошло
за
последнее
время,
не
только
неопасно,
но
даже
оче нь
полезно.
Свои­
ми
нап аден иям и
на
духовенство,
в
ко торы х,
кон еч но,
есть
нек о то­
рая
до ля
правды,
ате ис тич еска я
проповедь
заставляет
духовенство
всех
религий
подтянуться,
а
верующих
впр едь
осмотрительнее
выбирать
своих
духовных
пастырей.
А
своими
шумными
нападе­
ниями
на
самую
вер у
в
Бога
атеи зм
увеличивает
число
верующих.
По ка
он
сидит
тихо-смирно,
не
поднимая
похода
против
это й
ве­
ры,
постепенно
вырабатывается
и
нарастает
религиозное
равно­
душие,
столь
глубокое,
что
оно
почти
сливается
с
атеизмом.
Но
как
только
атеи зм
начинает
усиленно
бороться
против
ве ры
в
Бога,
так
он
сам
же
своим
шумом
привлекает
в сео бщее
внимание
и
ин­
тер ес
к
вопросу
о
существовании
Бога.
Религиозно-равнодушные
люди
начинают
всматриваться,
с
каким
же
арсеналом
атеи зм
вы­
ступает
в
поход.
А
этот
арсенал,
как
мы
видели,
совсем
убоги й ,
го дный
только
для
того,
чтобы
временно
оглушить
и
ошеломить
своих
прот ивник о в,
но
отнюдь
не
для
то го,
чтобы
разбить
их
наго­
лову.
Всматриваясь
же
в
атеистический
арсенал,
вместе
с
тем
на­
чинают
всматриваться
и
в
самих
се бя,
стараются
да ть
себе
отчет,
к
чему
же
склоняется
наше
сердце
—
к
вере
ли
в
Бога
или
к
вере
349


в
ат еиз м.
И
тог да
мно жест во
из
религиозно-равнодушных
людей
под
влиянием
одной
из
трех
прич ин ,
постоянно
поддерживающих
веру
в
Бога,
прочно
присоединяются
к
э той
вере.
При
это м
вполне
возможно,
что
люди ,
обладающие
способностью
прямо
чувство­
ва ть
Бога,
но
слабо
развитой,
так
что
под
вл ия нием
своего
ре л иги­
озного
равнодушия
они
не
замечали
ее
в
себе,
теперь
вследствие
самоуглубления,
вызванного
воинственностью
атеизма,
осознают
ее
в
себе
и
сделаются
интуитивно
верующими,
т.
е.
наиболее
не по­
колебимыми
приверженцами
веры
в
Бога
*.
И
н ужно
заметить,
что
в
само е
последнее
врем я
петербургские
га зеты
не
без
тревоги
указывают
на
повышение
религиозного
интереса
и
на
усиление
ве­
ры
в
Бога.
Вс его
только
24 февраля нынешнего года в «Петроград­
с кой
прав д е», в статье С.
Канатчикова,
говорится,
что
набл юда ет­
ся
«повышенный интерес среди широких слоев населения к вопро ­
сам
религии
и
морали...
Лекции,
доклады,
диспуты
на
религиозные
и
моральные
тем ы
вс его
больше
собирают
с луша телей .. .
Интелли­
генция,
которая
в
про шлом
в
своей
м ассе
была
насквозь
проник­
нут а
атеизмом
или,
в
худшем
случае
(sic!), была равнодушна к
рели ги и,
теперь
эта
самая
инт ел лиг енция
«уверовала», и настолько
«уверовала», что многие из ее представителей вернулись к самым
грубы м
первобытным
суев ер ия м».
Это
все
буквальные
слова
из
га­
зеты
«Правда» .
И
все
это
вполне
понятно,
как
психологически
неиз бежно е
следствие
усиленной
пропаганды
атеизма,
хо тя
сам
С.
Канатчиков
объясняет
все
это
другими
п утями :
иначе
для
ин­
т е ллиге нции
и
иначе
для
широких
масс,
гд е,
по
его
сл ов ам,
наблю­
дается
всего
только
повышенный
интерес
к
вопросам
религии
и
мо ра ли.
Но
я
не
ста ну
рассматривать
его
объяснений,
ибо
факт
остается
фактом:
в замен
пренебрежения
и
равнодушия
к
ре л игии
атеистическая
пропа га нд а
сопровождается
повышением
интереса
* Как долго способность чувствовать Бога,
даже
оче нь
сильна я,
мож ет
ост а­
ваться
не ос озна нной,
незаметной
для
того,
кто
облагает
ею,
вид но
из
след ую ще го
факта,
с ооб щаем ого
Дже мсом
в
его
«Многообразйи религиозного опыта» (русск.
перев.
С.
61) с другой целью,
но
вполне
пригодною
для
подтверждения
мо их
слов,
только
что
сказанных
мно й
в
главном
тексте.
«Речь идет,—
г оворит
Джемс
(опираясь на один из многочисленных психологических документов,
сооб щен ных
ему
профессором
Стенфордского
универс итет а
Старбеком),—
об
одной
даме,
отец
которой
много
писал
против
христианства...
Она
рассказывает,
что
ее
воспи­
та ли
в
п олном
неведении
христ ианс ког о
учения
(по всему заметно,
да же
—
всякого
религ иоз но го
учения,
т.
е.
в
духе
атеизма.—
А.
В вед.)-
Но
ее
друзья ,
ве рую щие
христиане,
поз наком и ли
ее
с
ним,
когда
она
жила
в
Ге рмани и.
Она
стала
читать
священное
пис ание
и
молиться;
и
нак онец
вся
тайна
и ску пления
предстала
перед
ней
в
ослеп итель ном
свете».
Дальше
Дж емс
при водит
выдержку
из
ее
письма
к
Старбеку,
где
я сно
видно,
что
она
стала
интуитивно
верующ ей,
т.
е.
в
ней
пробудилось
ч увс тво
Бога.
Вот
несколько
слов
из
этой
выдержки: «В ту
м ину ту,
как
я
услышала
призыв
мо его
Отца,
сердце
мое
затрепетало
во
мне.
Я
бросилась
к
Не му
с
протянутыми
руками,
восклицая: «Я здесь,
я
здесь,
От ец
мо й!
Что
же
мне
теперь
делать?»— «Люби
ме ня»,—
ответил
мой
Бог.
«Да,
я
лю блю
Тебя ,
я
люблю
Т ебя»,—
воск ли кнула
я
стр астн о.
«Приди ко Мне»,—
по звал
меня
Отец.
«Иду»,—
с
трепетом
ответило
мое
сердце...
С
тех
пор
я
получала
прямые,
полные
значения
ответы
на
мои
молитвы;
и
это
было
похоже
на
беседу
с
Богом,
в
которой
я
сл ыша ла
бы
его
сл ова.
Уверенность
в
б ытии
Бо га
не
поки­
дала
ме ня
с
тех
пор
ни
на
одну
ми нут у».
350


к
религиозным
вопросам.
Духов ен ство
же
уве ряет,
что
у вел ичени е
числа
«уверовавших»
за
сче т
пре жних
религиозно-равнодушных
наблюдается
не
только
среди
инте лл иге нции,
но
и
в
самы х
широ­
ких
масса х ;
а
духовенству
это,
по
его
положению,
должно
б ыть
в иднее.
На
этом
я
мог
бы
остан ови ть ся,
потому
что
я
уже
исч ер пал
всю
сво ю
тему.
Но
я
знаю,
что
кое-кто
непременно
спросит:
а
ка­
кова
же
дальнейшая
участь
атеизма?
На
этот
вопрос,
как
не
отн о­
ся щи йся
прямо
к
моей
теме,
а
всего
только
соприкасающийся
с
нею,
я
отвечу
самым
сжатым
образ ом.
Атеизм
вовсе
не
порождение
науки:
он
только
це пл яется
за
науку
в
ошибочной
на деж де
найти
в
ней
средство
для
сам озащ иты .
А
порождается
он
ка ким и-то
чисто
психологичёскими
причинами.
Этих
причин
мы
пока
еще
не
зн аем,
ибо
пс ихо логии
атеизма
еще
никто
не
изучал
чисто
науч­
ным
путем,
т.
е.
не
присоединясь
к
а теи зму
и
не
оспаривая
его ,
а
рассмат р ив ая
его
просто
как
од ну
из
индивидуальных
особеннос­
тей
душевной
жизни.
Да
и
пс ихол оги ю
в еры
в
Бо га
т олько
недав­
но
стал и
изу ч ать
чи сто
на учн ым
образом.
Но
ес ли
чисто
психоло­
гиче ск ие
пр ич ины,
порождающие
ат еизм ,
действовали
так
дав но
и
так
долго,
то
вероятнее
всего,
что
они
будут
действовать
и
впредь,
так
что ,
вероятнее
всего,
атеизм
будет
всегда
существовать
наряду
с
ве рой
в
Бога,
то
ус или в аясь,
то
ослабевая.
Я
сейч ас
ск аза л,
что
психологические
причины,
порождающие
ате изм ,
нам
п ока
еще
неизвестны.
Но,
по-видимому,
яс на
та
причи­
на,
которая
порождает
нын ешний
русский,
воинствующий
ат еизм .
Она,
по-видимому,
с ос тоит
в
преданности
учению
Маркса,
взя том у
в
его
неприкосновенном
виде.
Маркс
выработал
в
высшей
степ е ни
привлекательное
социально-экономическое
учение,
то,
что
назы­
ва ют
марксистским,
или
научным,
социализмом.
А
философской
предпосылкой
этого
учения
он
сделал
атеизм
с
материализмом,
в
чем
не
бы ло
никакой
логической
неизбежности
и
что
объясняется
чис то
психологически,
биографией
Маркса.
Поэтому,
кто
усваива­
ет
учение
Маркса
во
всей
его
неприкосновенности,
с та новит ся
ате­
ист ом
и,
пр о пов едуя
марксистский
соц иа ли зм,
вместе
с
ним
вынуж­
ден
проповедовать
атеизм.
Но
все
более
и
более
выясняющаяся
не­
удача
в
борьбе
с
ве рой
в
Б ога
заставит,
нак о нец,
п осле дова теле й
марксистского
социализма
освободить
последний
от
атеистической
предпосылки
и
так
излагать
его,
чт обы
к
н ему
могли
присоеди­
нять ся
с
одинаково
легким
сердцем
как
атеисты,
так
и
верующие
в
Бога.
И
тогда
ате изм
снова
ути хн ет
на
бол ьш ее
или
меньшее
вр е­
мя,
из
воинствующего
пре вра ти тся
в
мирное
философское
те че­
ние .
Однако
это
произойдет
не
сразу
и
не
без
борьбы:
под об но
то­
му
как
атеизм
ради
самозащиты
цепляется
за
ест ест венные
науки,
так
точн о
для
той
же
це ли
он
еще
долго
будет
цепляться
за
марк­
систский
социализм
и
станет
сопротивляться
освобождению
по­
сл ед него
от
атеистической
предпосылки.
Ведь
среди
наших
воинст­
вующих
атеистов,
вероятно,
есть
две
группы:
для
одних
дорог
марксистский
с оци али зм,
атеистами
же
они
стали
только
пото му,
что
ус в оили
марксизм
во
в сей
его
неприкосновенности.
Вот
они-то
351


охотно
пойдут
на
освобождение
научного
социализма
от
всякой
с порн ой
предпосылки.
Для
других
же
наоборот,
на
первом
плане
стоит
сам
атеизм,
а
за
марксистский
социализм
они
цепляются
как
за
лишнее
ср е дство
для
защиты
атеизма;
они,
конечно,
будут
упорно
с опроти в л яться
освобождению
со циа лиз ма
от
атеистиче­
ско й
предпосылки.
Мысль.
1922.
No
2.
С.
3—20
Ф.
А.
Степ ун
МИРОСОЗЕРЦАТЕЛЬНОЕ
ИСТОЛКОВАНИЕ
ПОНЯ Т ИЙ
ЖИЗНИ
И
ТВОРЧЕСТВА
(изкниги «Жизнь
и
т во рчест во»)
Прежде
чем
перейти
к
раскрытию
соб ст венно го
содержания
этой
главы,
нам
представляется
нелишним
еще
раз
вкратце
сформули­
рова ть
то,
что
на ми
уже
достигнуто
в
трех
предыдущих
главах.
Пр из нав
в
истории
философии
в не шний
повод,
а
во
внутреннем
переживании
подлинную
основу
нашей
ф ило со фии,
мы
отпрепа­
рировали
данные
нам
историей
и
внутренним
переживанием
пон я­
тия
ж изни
и
твор чес тва
в
на учн ом
анализе
трансцендентальной
идеи
положительного
всеединства
и
в
категории
субъект-объект -
ного
дуализма.
Таков
ход
наших
размышлений.
Его
же
сущность
заключается
в
следующем:
пе ре жи вая,
ч ело век
зн ает,
в
сущности,
только
два
принц ипиа льн о
о тлич ных
друг
от
др уга
переживания.
Первое
—
это
то,
когда,
пер еж ива я,
чело ве к
переживает
себя,
мир
и
беско­
нечную
пол н оту
всевозможных
отношений
между
.собою
и
миром.
Второе
—
это
то,
когда,
переживая,
человек
ничего
не
ведает
ни
о
себе,
ни
о
ми ре,
ни
об
отношениях
меж ду
собою
и
миром,
ни
о
том
даже,
что
он
живет
и
переживает.
Пе р ежива ние
это
таково,
что
человек
знает
о
нем,
в
сущности,
лишь
в
форме
знания
о
пре­
рывности
первого
переживания.
Знает
приблизительно
так,
как,
пробуждаясь
от
глубокого,
без
с нов иде ний,
сна,
человек
вс е- таки
определенно
знает,
что
он
сп ал.
Первое
переживание
мы
им ену ем
переживанием
творчества,
второе
—
переживанием
жизни.
Каждое
из
э тих
переживаний
зна мен уе тся
в
сфер е
теоретической
м ысли
определенным
поня ти­
ем.
Переживание
тв орче ств а
—
понятием
субъект-объектного
д уа­
лизма,
переживание
жиз ни
—
понятием
пол ожите льн о го
вс еед ин­
ст ва.
Переживаемая
сущность
это го
знаменующего
процесса
по
в сей
сво ей
природе,
безусловно,
внелогична,
а
потому
она
логиче­
ски
и
непонятна.
Но,
будучи
логически
непонятным,
т.
е.
ло гич е­
ски
непрозрачным,
процесс
ознаменования
пе ре живани я
понятием
м ожет
бы ть
в
логике
все
же
мыслим,
и
мыслим
при
безусловном
с облю де нии
аб с олю тной
логичности,
т.
е.
абсолютной
логической
352


правильности
мыслящей
его
логической
мысл и.
Дока зат ельст во
этой
возможности
держится
на
строгом
отделении
логически
п ра­
вильного
от
логически
понятного.
То
же,
что
эти
сферы,
безус­
ловно,
не
совпадают
друг
с
другом,
яв ств ует
уже
из
того,
что
во
всякой
логике
су ществ у ет
логическое
понятие
алогичного,
т.
е.
место
в ст речи
понятного
и
непонятного.
Однако
возможно
одн о
возр а же ние,
которое,
при
условии
своей
правильности,
м огло
бы
поколебать
наш е
утверждение
соприка-
саем ост и
логического
и
алогического,
понятия
и
непонятного.
Сущ­
ность
этого
возражения
з аклю чает ся
в
утверждении,
что
по ня тие
непонятного
не
имеет
ничего
общего
с
самим
непонятным.
Но
что
зн ачит
это
утверждение?
Очевидно,
оно
может
значить
лишь
то,
что
в
понятии
не поня тно го
мы
мыслим
лишь
некую
логическую
непонятность,
но
не
мысл им
н еп онят ное
как
алогическое
и
жизнью
данное
нечто.
Но
ес ли
бы
это
б ыло
так,
т.
е.
если
бы
мы
решитель­
но
не
могли
мыслить
в
пон яти и
само е
непонятность,
то
1) как было
бы
возможно
устанавливать
логическую
разницу
между
поня ­
т ием
непонятного
и
самим
не поня тным, 2) почему бы не имеющее
никакого
отношения
к
непонятному
по нят ие
непонятного
б ыло
бы
все-таки
понятием
не поня т ного,
а
не
понятием
чего-либо
ино­
го,
и
3) разве отрицание всякой связи между понятием непонят­
ного
и
самим
непонятным
не
ест ь
с
чисто
логической
точки
зрения
та кое
же
ее
п риз нан ие,
как
и
ее
утверждение?
Ведь
для
того
что­
бы
ее
отрицать,
над о
ее
раньше
как-нибудь
положить.
А
разве
можно
ее
в
сфер е
логики
положить
ка к-н иб удь
иначе,
кро ме
как
путем
ее
логического
мышления?
Все
э то,
взятое
вместе,
гов ор ит
о
том,
что
от рица ть
всякую
связь
м ежду
понятием
не по нят ного
и
сам им
непонятным
нельзя
потому,
что
эта
связь
утверждается
уже
самой
формулировкой
все й
с порн ой
проблемы.
А
если
меж ду
понятием
непонятного
и
самим
непонятным
может
быть
утверждена
связь,
то
ясно,
что
логика
может
мыслить
са мо
непонятное,
т.
е.
может
пользо­
ваться
понятием
неп оня тно го
ознаменования
пер е жива ния
по­
нятием.
Вот
те
мысл и,
кот орые
приводят
нас
к
правомерному
утверж­
дению
знам е ную щих
полюсы
жиз ни
и
тв орчес тв а
понятий
положи­
тельного
в сее динс тва
и
субъект-объектного
дуализма.
Получив
эти
областные
понятия,
мы
вошли
нашим
научным
анализом
в
построяемЫе
ими
области.
Проанализировав
логическую
при род у
понятия
положитель­
ног о
в сееди нства,
мы
утвердили
вскрытые
в
нем
противоречия
как
черты
его
гностической
точности,
т.
е.
как
че рты
его
п орт­
ре тно го
сходства
со
з нам ену емым
им
полюсом
пе ре жива ния
—
жиз нь ю.
Введенные
понятием
субъект-объектного
дуализма
во
всю
п олн оту
построяемой
им
области
культуры,
мы
дал и
принципи­
альную
классификацию
всех
ф орм
тв орче ст ва
и
установили
связь
всех
п олуче нн ых
нами
групп
друг
с
другом,
а
равно
и
отношение
каждой
группы
к
полюсу
переживания,
именуемому
жизнью.
12 На переломе
353


При ступ ая
теп ерь
к
миросозерцательному
завершению
всего
моего
построения,
я
должен
прежде
всего
отвергнуть
всякую
мысль
о
возможности
отстроить
это
миросозерцательное
завер ше ­
ние
в
форме
каких
бы
то
ни
было
м ета фи зичес ких
теорий
или
хо тя
бы
только
гипотез.
Гипотезы
же
эти
на пр аши вают ся
сами
собою.
Все
мое
построение
м ожет
сейчас
же'превратиться
в
остов
мет а­
физической
системы,
если
я
пол ожу
начало
положительного
вс е­
еди нства
как
начало
абсолютное,
все
несущее
в
себе
и
все
порож­
дающее
из
себ я,
если
я
по ст авлю
с ебе
задачу
дедуцировать
из
это го
начала
все
неисч ер паемы е
фор мы
тво рче с тва,
фор мы
мира,
жиз ни
и
смы сл а,
е сли
задамся
цел ью
объяснить
себе
необходимость
эт ого
раскрытия
абсолютного
единства
в
беско­
нечной
множественности
и
во звр аще ние
э той
множественности
в
свой
первоисточник,
в
абсолютное
начало
положительного
всеединства,
если
я
п оды му,
о дним
словом,
не
только
неразре­
шен ны е,
но
по
всему
своему
существу
неразрешимые
вопросы
монизма,
дуализма
и
плюрализма,
во про сы
единопричинности,
абсолютного
творчества,
наличности
в
мире
изначального
зла
и
т.
д.
и
т.
д.
Не
нужно,
однако,
никаких
особенных
доказательств,
чтобы
вскрыть
полную
не прим енимо с ть
такого
рода
надстройки
на
воз­
веденном
мною
фундаменте
феноменологически
и
на уч но- фило­
софски
добытых
понятий
жизни
и
твор чес тва .
Принимая
в
цел ях
отклонения
намеченной
мною
метафизиче­
с кой
системы
ее
же
философский
язы к,
я
должен
прежде
всего
сказать,
что
положительное
всеединство
отнюдь
не
ест ь
для
мен я
са мо
абсолютное.
Оно
есть
в
лучшем
смысле
логический
символ
этого
абсолютного,
да
и
то
не
абсолютного,
как
оно
ест ь
на
самом
деле
и
в
самом
себе,
но
как
оно
дано
в
переживании.
А
потому
яс­
но,
что
полагать
положительное
всееди нст во
как
положительную
основу
всего
мира
со вер шен но
бессмысленно;
есл и
мир
вообще
имеет
основу
своего
бытия
и
первопричину
своего
становления
(как то утверждает метафизика), то эта основа и эта первопричи ­
на
скр ы в аются
во
всяком
случае
в
нем
самом,
но
никак
не
в
лог и­
ческом
символе
его
самого
как
переживания.
А
е сли
так,
т.
е.
если
в
понятии
положительного
всеединства
я
да же
и
не
пыт аю сь
мыс­
лить
само
абсолютное,
то
яс но,
что
дедуцировать
из
этого
понятия
всю
полноту
творческих
ф орм
является
заданием
абсолютно
не­
возможным
и
праздным:
ибо
если
все
ф ормы
мира
жи зни
и
мысли
и
имею т
вообще
какой-нибудь
абсолютный
первоисточник
своего
бытия
и
своей
значимости,
как
то
утверждает
метафизика,
то
о пят ь-т аки
эт им
первоисточником
может
быть
только
то
абсо лю т­
ное,
о
к отором
я
ничего
не
з наю
и
из
которого
потому
ничего
де­
дуцировать
не
могу,
но
никак
не
од на
из
творческих
фо рм
научно­
философского
ряда,
какою
всец ело
является
понятие
положитель­
ного
в сеединст ва.
Но
раз
для
нас
падает
мысль
о
положительном
всеединстве
как
об
абсолютном
начале
в сей
наличности
мира
и
мысли ,
а
вме с­
те
с
ней
и
задача
дедукции
в сех
фо рм
тво рче ст ва
из
одн ого
послед-
354


него
начала,
то
ясно,
что
для
нас
падают
уже
и
все
остальные
на­
меч ен ные
мною
метафизические
вопросы.
Та к,
напри мер ,
для
нас
теряет
всякую
философскую
остроту
бесконечный
спор
метафизиков
монистического
и
дуалистического
толков.
С
нашей
точки
зрения,
абсо л ютно
ясно,
что,
вв иду
того
что
вся
сфера
тв орче ств а
знаменуется
категорией
дуализма,
вс я­
кий
монизм
мысл им
лиш ь
в
форме
дуализма,
а
всякий
ду ализ м
—
лишь
в
фо рме
монизма.
Это
зн ач ит,
что
в
сфере
мысли
начала
единства
и
множественности
на лич ны
всегда
в
безусловном
сопря­
жении.
А
потому
вопрос
о
том ,
какое
же
начало
все
же
первее,
глуб око
непр аво м ерен,
ибо
он
означает
проекцию
логики
в
сферу
алогического
переживания
и
превращение
ло ги ческ ой
природы
знаменующего
переживание
символа
в
фо рму
самого
в
этом
п ере­
жив ании
переживаемого
абсо л юта.
Но
если
та ков ой
абсо л ют
вообще
сущ ест вует ,
как
то
утверждает
метафизика,
и
ес ли
он
им еет
каки е-ни бу дь
формы,
то
во
всяком
случае
ясно,
что
нет
ни­
каких
ос нов аний
пр иписы вать
ему
ф ормы
знаменующего
его
ло­
ги че ского
символа.
Итак,
ясн о,
что
н аше
м ирос озерц ат ельное
ис­
тол ков ан ие
п оня тий
жиз ни
и
тво рче ст ва
есть
нечто
совсем
иное,
чем
глуб око
непр аво мерно е,
с
нашей
точк и
зр ен ия,
завершение
по­
ставленных
нами
п робл ем
их
теоретическим
мета ф изи чески м
р аз­
решением.
Исходною
точк ою
миросозерцательного
истолкования
поня ­
тий
жизни
и
твор чес т ва
должно
служить
не
теоретическое
иск ание
последних
ответов,
ибо
в
тео рии
по
всему
ее
существу
последним
моментом
будет
всегда
не
ответ,
а
вопр ос
(с последней точки зре­
ния
и
в
отношении
к
последнему
вся кая
теория
безответна,
хотя
и
не бе з от ве тс тве нна), но нечто совершенно иное;
это
ин ое
есть
некий
выбор,
некая
оценка
теоретических
принципов,
которая
свершается
всею
безраздельною
целостностью
человеческого
духа.
Таким
оцен ивающ им
вы б ором
между
пр инципа ми
жи зни
и
тв орчеств а
должно
потому
начаться
и
наше
ми росозе рц ате л ьное
завершение
построенной
на ми
философской
концепции.
До
сих
пор
полюсы
жизни
и
тв орчес тв а
предстояли
нам
началами
абсо­
лют но
равноправными
и
равн оценн ыми .
Переживание,
индиф­
ферентное
к
обоим
началам,
попеременно
возносило
то
одно,
то
дру гое .
Логически
знаменующий
акт
одинаково
водружал
в
каждом
полюсе
свое
областное
понятие.
Логически
научный
анализ
равномерно
ус тре мля лся
к
дальнейшей
раз р або тке
построяемых
областными
понятиями
положительного
всеедин­
с тва
и
субъект-объектного
ду ализ ма
об л астей
жизни
и
творче­
ства.
Теперь
же
я
делаю
решительный
шаг
вперед
и
утверждаю
начало
переживания
жиз ни,
как
переживание
по
сравнению
с
пе­
реживанием
тво рч ес тва
более
глубокое
и
более
зн ач ите льно е,
как
переживание
предельно
значительное
и
предельно
глубокое,
как
переживание
религиозное,
как
религиозное
пере ж ив ание
Бога.
12*
355


Дока зател ьств а
эт ому
шагу
я,
конечно,
и
не
ищу
и
не
д аю;
оно
могло
бы
быть
лишь
попыткой
доказать,
что
переживание
жиз­
ни
е сть
действительно
религиозное
переживание.
Но
такое
д ока­
за те льст во,
конечно,
со вер ш енно
невозможно,
ибо
религиозность
не
ест ь
атрибут,
к ото рый
я
правомерно
или
неправомерно
при­
писываю
переживанию
жизни,
она
есть
его
сущность,
оно
само .
Ком у
в
переживании
дан а
жизнь
в
раскрытом
мною
смысле,
том у
тем
са мым
уже
д ана
и
жизнь
религиозная,
т.
е.
т ому
дано
в нут­
реннее
знание
жизни
как
Бога,
знание
Бога
живого,
з нание
Жизни.
Таким
образом,
отож еств л ен ие
Жизни
и
Б ога
является
как
бы
мистическим
ап рио ри
всего
моего
раскры ти я
миросозерца­
тельного
значения
понятий
Жи зни
и
творчества.
Такое
истолкование
Жиз ни
час то
связывается
с
по нима ние м
тв орче ств а
(определяемого и нами как акт отпадения человека
от
Бога)
как
сферы
греховного
и
богоборческого
самоутвержде­
ния
человека.
Е сли
бы
это
определение
т вор че ства
было
действи­
тельно
правильным,
неиз б ежным ,
то
та
характеристика
сферы
т вор честв а
и
ее
отдельных
форм,
котора я
бы ла
нами
дана
в
пр е­
дыдущей
главе,
получила
бы
вполне
опр ед еленн ое
освещение
и
смысл.
Не избе ж ное
стрем ление
всякой
науки
убить
тот
дуализм
фо рмы
и
содержания,
которы м
она
жива ,
т.
е.
ст рем ление
ее
умереть
как
наука
и
соприкоснуться
с
тою
правдой
искусства,
отмежеванием
от
к оторой
он а,
в
сущности,
только
и
жива;
столь
же
неизбежное
стрем ление
сферы
искусства
избавиться
от
т яже лой
необходимости
взаимоотрицания
художественных
произведений
и
связанное
с
эти м
стремлением
уничтожение
иск усст ва,
как
такового,
путем
признания
за
единственное
под линно е
художественное
произведе­
ние
лишь
всей
космичной
целостности
мира ;
необходимое
огра­
нич е ние
всякой
личности
другою
личностью
в
многообразных
фор­
мах
судьбы
и,
наконец,
ст ре млен ие
всех
этих
форм
к
самоуничто­
же нию
в
Жизн и
—
вся
эта
структура
взаимоотношения
между
от­
дельными
формами
т ворч ес тва,
основанная
в
последнем
счете
на
отношении
в сей
сфе ры
твор че ства
к
Жизни,
получила
бы,
как
сказано,
вполне
определенный
смысл
—
смысл
утверждения,
что
все
сотворенное
ес ть
пор о жд ение
греха,
а
потому
обречено
уже
своим
порождением
на
му ку
и
смерть.
Если
бы
такое
отношение
к
творчеству
б ыло
единственно
во з­
можным,
т.
е.
если
бы
действительно
утверждение
Жизни
как
Бог а
необходимо
приводило
к
утверждению
тв орч ес тва
как
греха
и
бо го­
борчества,
то
яс но,
что
единственно
правильным
отношением
ко
в сей
сфере
тв орчеств а
б ыла
бы
непримиримая
бо рьба
против
не е.
Д олг
каждого
философа,
утверждающего
Жизн ь
как
погашение
всех
творческих
форм
и
полагающего
эту
жизнь
как
жи знь
ре ли­
гиоз ную ,
как
жизнь
в
Боге,
как
Бога,
определялся
бы
тог да
вп ол­
не
отчетливо
как
необходимость
безусловного
отказа
от
всякого
тв орче ства .
Отсюда
ясн о,
что
и
моим
личным
дол го м,
вы т екающ им
из
мо его
поним ани я
Жизни
и
твор че ства ,
было
бы
не
устремление
к
философскому
творчеству,
многословно
утверждающему
подлин­
356


ную
жи знь
в
Боге
и
в
молчании,
но
решительный
отказ
от
всякой
философии,
решительное
вну тр енне е
уст рем лен ие
к
тому,
чтобы
п ерест ат ь,
наконец,
говорить
о
молчании,
чтобы
признать
ист ину
молчания
и
воистину
замолчать
о
не м.
Однако
к
та кому
понимаю
твор че ств а
нет
решительно
никаких
ос но ваний.
Из
двух
безусловно
правильных
по ло жений,
что
Жиз нь
е сть
Бо г,
а
творчество
—
отпадение
от
Него,
отнюдь
не
вырастает
третьего
положения,
что
всякое
творч ес тво
есть
гр ех
богоборче­
ского
самоутверждения
человека.
И
действительно:
личный
опыт,
раскрытый
нами
в
феномено­
логической
части
э той
работы,
впол не
уравнивает
оба
переживае­
мых
п олюса ,
т.
е.
пол юс
жиз ни
и
полюс
тво рч ес тва.
Нау чн ый
ана­
лиз
обо их
полюсов
т акже
не
пр ивод ит
нас
к
ут вер ждению
п олюса
творчества
как
начала
безусловного
греха
или
лжи .
Равно
и
сви­
де те льс тва
мистиков
единообразно
утверждают
как
момен т
пол­
ног о
сл иян ия
человека
и
Бога
—
Жизнь,
так
и
следующий
за
ним
момент
раз л уки
человека
и
Бога
—
творчество.
Разбираясь
в
св и­
детельствах
мистиков
и
их
переживаниях,
мы
уже
и
раньше
ут­
верждали,
что
отпадение
ду ши
мис т ика
от
Жизни
и
ее
возвраще­
ние
к
творчеству,
к
живо му
свидетельству
о
свершившемся
в
ней
Свете
п олного
единения
с
Богом,
есть
не
нед о стато к
мистической
Жизни,
но
ее
подлинная
сущность.
Мистик,
не
знающий
отпадения
от
Жизни,
мистик,
не
ведающий
раз луки
с
Богом,
мистик,
не
чув с твую щий
всем
своим
существом
присужденности
к
творчест­
ву,
был
бы
уже
не
мистиком,
но
самим
Бого м.
Но
такое
утверждение
мис т ика
как
Бога,
такое
отрицание
гр а­
ницы
между
человеческим
мистическим
переживанием
Бога
и
Бо­
же ст ве нным
Самопереживанием,
так ое
отрицание
различия
м еж­
ду
человеком
и
Богом
есть
уже
учение
не
мистическое,
но
демон и ­
ческое
и
позитивистическое.
Ра зл ичие
же
ме жду
Богом
и
мистиком
и
заключается
как
раз
в
том,
что
Бог
пребывает
только
в
Жизни
или,
точн е е,
Жиз нью ,
мистик
же,
погружаясь
в
Жи знь,
т.
е.
в
Бо­
га,
всегда
снов а
возвращается
к
творчеству,
т.
е.
возвращается
в
сф еру
всякой
двойственности,
а
потому
и
к
утверждению
двой­
ственности
своей
Богочеловеческой
п рирод ы.
Тво рит ь
и
быть
мистиком,
т.
е.
богоисполненным
человеком,
есть,
таким
образом,
по
существу,
одно
и
то
же.
А
п отому
рассмат­
ривать
творчество
как
богоборчество
и
гр ех
—
значит
в ме нять
че­
ловеку
в
вину
его
религиозную,
его
мистическую,
его
человеческую
п рирод у.
Но
такое
о бв инение
совершенно
бессмысленно.
Ясно,
что
всякий
чело в ек
гре шен ,
но
так же
ясно
и
то,
что
грех
эт от
не
может
заключаться
в
то м,
что
ч ело век
—
человек.
Бы ть
человеком
опр ед елено
чел овек у
самим
Богом,
а
потому
отождествление
гр е­
хов нос ти
и
человечности
есть
обвинение
в
гре хе
уже
не
чел ов ека,
но
Бога.
Полагать
же
Бога
как
су ще ство
грешное
есть
и
этический,
и
логический,
и
мистический
абсурд.
Таким
образом,
мы
приходим
к
заключению,
что
творчество,
представляющее
соб ой,
вне
всякого
со мнен ия,
переживаемое
чело­
ве ком
от пад ение
от
переживания
Бога,
никак
не
мож ет
бы ть
ос­
357


мыслено
и
отвергнуто
как
греховное
и
богоборческое
с амоу тв ерж­
дение
человека.
Творя,
чело ве к
покорно
свершает
св ое
по д линно
человеческое,
т.
е.
указанное
ему
самим
Бого м
дело.
Восставая
против
тв орчес тва ,
человек
непокорно
отр ица ет
г раниц ы
своей
че­
ловеческой
п риро ды
и
тщетно
пытается
утвердить
се бя
на
месте
Бож ье м.
Подлинная
религиозная
правда
богочеловеческой
жизни
держится,
таким
о бразом ,
р авно мер ным
пр из на нием
как
полюса
Жизни,
так
и
полю са
творчества.
Но
равномерное
признание
об оих
полюсов
не
есть,
конечно,
их
полное
и
всестороннее
урав­
нение.
Каково
же
подлинное
отношение
между
Жизнью
и
твор­
чеством?
Возвращаясь
от
Жизни
к
творчеству,
человек
помнит
«что»
э той
Жизни
лишь
как
«не то»
всяк о го
творчества,
знает
Жизнь
л ишь
как
пустую
и
формальную
идею
положительного
вс ееди нс тва,
изначально
противоположную
всестороннему
дуализму
ок руж аю­
щей
с феры
тв орче ства .
Не
з ная
в
момент
своего
пробуждения
в
творчестве,
что
есть
Жизнь,
но
з ная
лишь
то,
что
она
есть ,
не
зн ая
в
это т
момент
про­
буждения,
что
есть
Б ог,
но
зн ая
лишь
то,
что
Он
есть,
человек,
естественно,
нач ин ает
работать
над
оживлением
своего
воспоми­
нани я,
над
организацией
противоречивых
двойственностей
твор­
ческой
сферы
в
целостное
начало
п оложит е льн ого
всеединства
жизн и,
над
превращением
своего
знания
о
том,
что
Бог
есть,
в
бо­
лее
высокое
и
конкретное
знание
то го,
что
же
Он
есть
по
своему
су­
ществу
и
на
самом
де ле.
В
этой
раб оте
над
творческим
обретением
восп ом инаемо й
Жизни,
в
р аботе
над
возвращением
к
Богу,
дух
человеческий
прежде
всего
наивно
построяет
все
обособленные
группы
своих
постижений.
В
науке
и
в
искусстве,
в
общественной
и
церковной
ж изни
пытается
он
обрести
жив ую
действительность
утерянной
жизни,
подлинную
сущность
в оспом инае мог о
Бог а.
Но
все
эти
п опы тки
оказываются,
как
мы
видели,
тщетными.
В
ту
минуту,
как
каждая
область
т ворч ес тва
входит
в
сознание
своего
бытия,
т.
е.
в
ту
минуту,
как
она
становится
объ ек том
критически-философского
рас смотрен и я,
она
неминуемо
вскры­
вае т
свою
полную
неспособность
окончательно
по гасит ь
в
себе
вс я­
кий
ду али зм
и
тем
самым
внутренне
о силит ь
по длинно е
обретение
Жизни.
Анализируя
в
третьей
главе
пон я тие
науки,
мы
пришли
к
заклю­
чению,
что
уничтожение
дуализма
формы
и
содержания
уничто­
жает
сам у
идею
науки,
уничтожение
в
искусстве
мертвого
плюра­
лизма
художественных
произведений
уничтожает
с аму
ид ею
ис­
кусства
и
т.
д.
Не
приходим
ли
мы,
однако,
к
со ве рш енно
неразре­
шимому
противоречию?
С
од ной
с торон ы,
мы
утверждаем,
что
смысл
тв орчеств а
в
устремлении
к
Жизни,
с
другой
же
—
мы
ут­
верждаем,
что
творчество
решительно
не
способно
осил ить
проб­
ле мы
по ст ижения
Жизни.
Но
за чем
же
в
таком
случае
избирать
творчество
как
путь
к
Жизни,
ес ли
на
э том
пу ти
вст ре ча
с
Жизнью
решительно
неосуществима?
От вет
зак лю чает ся
в
следующем.
358


Поставленное
в
сфер у
тв орчес тв а,
чел ов ечест во ,
естественно,
не
м ожет
выйт и
из
нее
иначе,
как
не
исходив
ее
во
в сех
направле­
ниях.
П ути
твор че с тва
к
Жизни
должны
быть
пройдены
во
все х
направлениях,
но
с
единственной
целью
решительного
отказа
от
них
как
от
путей .
Бесконечное
значение
твор че ства
заключается
в
том,
чтобы,
создавая
ид олов ,
распознавать
их
как
идолов
и
тем
са мым
будить
в
себе
предчувствие
живого
Божьего
лика.
Отказаться
от
тв орчес тв а
человеку
нел ь зя,
ибо
твор и ть
всего
только
и
зна чит
быть
человеком.
Быть
же
человеком
чел ове ку
оп­
ределено
са мим
Богом.
А
потому
от каз
от
тво рче ст ва
есть
не
что
иное,
как
прямое
Богоборчество.
Погрузиться
в
сфер у
твор че ст ва
и
утверждать,
что
ею
исчерпывается
Жизнь,
что
в
ней
обретается
Бог,—
это
значит
и скази ть
образ
Жизни
и
забыть
о
живом
Боге .
А
потому
единственная
правда
в
отношении
Жизни
и
т ворч ес тва
может
заключаться
только
в
том ,
чт обы,
творя,
человечество
каж­
дым
творением
своим
неустанно
говорило
бы
не
о
то м,
чем
все
сотворенное
бесконечно
богато,
но
только
о
том ,
за
чем
он о,
сло вно
за
милостыней,
вечно
протягивает
св ою
нищ ую
руку.
Лишь
иссквозив
все
свое
тв орчест во
и
все
тв орен ия
св ои
по­
следней
религиозной
то ск ой,
может
человечество
оправдать
тв ор­
ческий
подвиг
свой.
Л ишь
постольку
право
всякое
творение,
по­
скольку
оно
утверждает
се бя
не
во
имя
своей
личной
м ощи,
но
во
имя
с оборн ой
немощи
всего
твор че с тва.
Рел игиозна я
правда
вс я­
кого
творения
заключается
не
в
том ,
что
оно
утверждает,
что
Бог
в
нем,
но
ли шь
в
том ,
что
оно
видит
и
зн ает,
что
там,
где
оно
стоит,
Бога
нет.
Но
если
мы
ве даем ,
что
Бог
есть,
а
равно
и
то,
что
в
тв орчес тв е
Его
нет,
то
это
зн ачи т,
что
мы
ведаем
уже
и
то,
что
последнее,
к
чему
пр и звано
человечество,—
это
полный
отказ
от
вс як ого
твор­
ч ест ва.
Но
полный
отказ
от
всякого
тво рчес т ва
мыслим
лишь
при
услов ии
изъя тия
человека
из
о с новных
творческих
форм,
т.
е.
из
форм
личности
и
судьбы.
Осу щес твл ен ие
это го
идеала
есть
и деал
святой
ж изни.
В
свершении
святым
его
жизни
в
Жизни,
т.
е.
в
Боге,
уничтожится
по
свершении
ве сь
полюс
тв орчес тв а.
Но
уничтожение
твор че с тва
предполагает
его
п олное
р аскр ы­
тие.
Не
от казо м
от
тв орче ств а
может
б ыть
уничтожен
полюс
тв ор­
ч еств а,
но
лишь
творческим
преодолением
его.
Жизнь
и
тв орче ст во.
Берлин , 1923.
С.
194—
208
Л.
И.
Шестов
П РИЗНАВ АЛ
ЛИ
ХОТЬ
О ДИН
ФИЛОСОФ
БОГА?
(изкниги «Власть
ключей»)
Признавал
ли
хот ь
оди н
фил осо ф
Б ога?
Кроме
Платона,
к оторы й
приз нав ал
Бог а
лишь
наполовину,
все
остальные
иск али
только
мудрости.
И
это
так
ст ранно !
Р асцв ет
эллинской
фил ософи и
совпадает
с
эпохой
упадка
Афин.
Казалось
359


бы,
что
упадочное
состояние
н а учает
человека
спр а шиват ь,
т.
е.
направляет
его
мысль
к
Богу.
Кон ечн о,
из
того ,
что
человек
поги­
ба ет,
или
даже
из
того,
что
гиб нут
государства,
народы,
даже
вы­
сокие
идеалы,
никак
не
«следует», что есть всеблагое всемогущее,
всеведущее
Существо,
к
которому
мо жно
обратиться
с
мольб ой
и
надеждой.
Но
если
бы
с ледов ало,
то
и
в
вере
не
было
бы
никакой
надобности;
м ожно
б ыло
бы
ограничиться
одной
наукой,
в
ведение
к ото рой
входят
все
«следует»
и
«следовало» .
«Логика»
религиозного
человека,
однако,
совсем
иная,
чем
л$-
гика
ученого.
Псалмопевец
гов ор ит : de profundis ad te, Domine,
clamavi *.
Какая
связь
межд у
de profundis и Dominus? Если пред­
ложить
такой
вопрос
ученому,
он
не
«поймет»
его,
скаж ет ,
что
тут
нет
и
не
м ожет
бы ть
какой
бы
то
ни
б ыло
связи,
как
нет
св язи
меж­
ду
вое м
ночн ого
ветр а
в
трубе
и
движением
моего
пе ра
по
бумаге.
В
лучшем
случае
сошлется
на
классические
рассуждения
А рис то­
те ля
о
необходимом
и
случайном.
«Причины,
по
кот оры м
возникает
сл у чай ное,
неопределенны;
поэтому
случайное
скрыто
от
чело ве­
ческого
разума
и
оп реде ляе т
с обой
(явления)
не
по
су ществ у,
а
как
нечто
со пров ож дающ ее.
Случай
называется
удачей
или
неуда­
чей,
смотря
по
тому,
приносит
ли
он
с
с обой
хорошее
или
дурное:
е сли
хорошее
или
дурное,
принесенное
сл у чаем,
значительно,
го­
во рят
о
счастье
или
несч асть е.
Но
т.
к.
ничто
случайное
не
бы вает
ран ьше
того ,
что
са мо
по
себе,
то
то
же
нуж но
сказать
и
о
причи­
на х.
И
если
случай
и
слепая
сила
—
причина
неба,
то
раньше
еще
причиной
б ыли
разум
и
при ро д а» (Мет.
XI, 8-й
к оне ц).
Связь
ме ж­
ду
de profundis и Dominus, безусловно,
случайна:
разум,который
знает
основные
причины,
у ст анавл ив ает
это
без
всякого
колебания.
И
природа,
конечно,
заодно
с
разумом.
Для
нее
и
Dominus, и
clamare, и de profundis —
три
понятия,
внутренне
между
собой
ничем
не
связанные.
В
пояснение
с лов
Аристотеля
мог у
привести
Гегеля ,
котор ый ,
по-видимому,
в
большей
степени,
чем
сам
Аристо­
тель,
проникся
духом
фило со фии
стагирита.
«Движение Солнеч ­
ной
си сте мы
происходит
по
неизменным
законам:
и
законы
эти
суть
ее
разум».
Чего
еще ?
Совсем
по
Аристотелю!
В
конце
ко нцо в,
последнее
начало
—
«разум»
и
«природа»
оказываются
не
чем
другим,
как
законами
движения.
Спиноза
с
его
геометрическим
м е тодом
был
еще
смелее
и
выдержаннее,
чем
Гегель
с
Аристотелем.
Он
не
побоялся
пря мо
з ая вит ь : de natura rationis non est res, ut
contingentes, sed ut necessarias contemplari ** —
и
этим
самым
п рев ратит ь
все
случайное
в
необходимое.
В
нашем
пр име ре
и
de
profundis, и clamare, и Dominus должны, по
Спинозе,
превратиться
из
случайного
в
необходимое,
т.
е.
по тер ять
все
отт ен ки
добра
и
зла
(ауа^т) xai хахт)
т^хл)***
,
ко то рые
Аристотель
еще
наш ел
воз­
можным
сохранить.
И
еще
в
меньшей
мере
может
бы ть
для
не го
*—
из
бездны
к
тебе,
Господи,
воззвал
я.
Ре д.
**—
природу
разума
с ледует
рассматривать
не
как
нечто
случай ное,
а
как
необходимое.
Ред .
*** —
счастливая
и
несчастливая
судьба.
Ред.
360


философской
пр обле мой
счас ть е
и
несчастье
(егти/ с а xal 6iotv-
/ia).
Я,
конечно,
не
хо чу
отс т аива ть
здесь
эвдаймонистические
или
хотя
бы
утилитарные
теории—
хотя
должен
признаться,
что
сравнительно
с
механистическим
мировоззрением
да же
в ульга рны й
гедонизм
представляется
проникновенным.
Притом
в едь
evTv/ia
и
б юте х'ш
у
самого
Аристотеля
понимается
не
в
смысле
обыкно­
венной
удачи
или
неудачи.
У
нег о
идет
ре чь
о
том,
что
случай
(те/т| xai аттоцатоу)
*
был
причиной
появления
м ира.
Такая
«удача»,
как
во зн ик нов ение
мира,
относится
на
счет
случая!..
А
ведь
это
прав ил ьн о:
с
точки
зрения
разума
возникновение
м ира
есть
дело
чи с того
случая.
Иначе
говоря,
разум
принужден
допустить,
что
мир
мог
возникнуть
и
мог
не
возникнуть.
Если
хотите
всю
правду
знать,
то
разум,
собственно,
совсем
не
допускает
возможности
ни
возникновения,
ни
существования
мира
—
так
что
мир
возник
и
существует
вопреки
разуму
и
всяким
возможностям.
И
когда
Аристотель
утверждает,
что
случайное
скрыто
от
челове­
чес кого
разума,
он
выражается
неточно,
вернее,
не
все
рассказы­
вает.
Мало
того,
что
случайное
скрыто
от
человеческого
разума
—
случайное
для
разума
совершенно
не
существует
и,
с амо
собой
разумеется,
уже
никак
не
может
бы ть
предметом
научного
з нани я.
«Случайное есть то,
чт о,
пра вд а,
бывает,
но
не
по
необходимости,
не
всегда
и
не
по
большей
части;
эт им
мы
сказали,
что
такое
сл у­
чай н ое,
и
отсюда
ясно,
отче го
о
нем
не
бы вает
науки;
ибо
всякая
наука
и меет
своим
предметом
то,
что
бывает
всегда
или
по
большей
части;
случайное
же
не
относится
ни
к
первому,
ни
ко
второму»
(lb. XI, 1065 а) .
Действительно,
случайное
не
бывает
ни
всегда,
ни
но
большей
части.
Оно
буй но
и,
как
иные
думают,
незаконно
вры­
ва ется
в
устроенное
и
организованное
единство.
Но
вправе
ли
наук а,
раз
она
ставит
себе
задачей,
как
это
бы ло
у
древних,
от ы­
скать
npcoxai aQ/ai —
основные
начала,
д обить ся
Qt^copaxa nav-
t(dv, корней всего,
исключать
случайное
из
предметов
сво его
иссле­
дования?
Оно
не
бывает
в сег да,
оно
бывает
редко,
но
разве
это
значит,
что
оно
м енее
ва жно
и
сущ ест венно ?
Аристотель,
пра вда ,
не
ко лебл ясь ,
утверждает,
что
ну жно
отдать
предпочтение
тому,
что
п рои сх одит
всегда
и
час то
перед
тем,
что
происходит
редко
и
иногда.
Но
ве дь
это
совершенно
произвольное,
ровно
ни
на
чем
не
основанное
утверждение,
которое
как
ар гу мент
не
имеет
никакого
зна чени я.
Е сли
Аристотель
ничего
другого
не
мог
придумать
в
за­
щ иту
своих
взгл ядо в,
зна чит,
ему
и
в
самом
деле
нечего
б ыло
сказать.
Ибо
со вер шен но
очевидно,
что
важность,
значительность
или
даже
существенность
чего-либо
нисколько
не
за вис ит
от
то го,
часто
или
редко
оно
повторяется.
Г ений
встречается
редко,
а
посредственных
людей
—
сколько
у годн о.
И
тем
не
менее
г ений
привлекает
наше
вним а ние.
Откровения
же
бывают
раз
в
столетия
и
даже
в
ты с ячелети я.
Но
ес ли
бы
откровение
случилось
за
все
бес­
конечное
время
существования
мир а
только
од ин
раз
—
оно
б ыло
*—
судьба
и
слу чай .
Ред.
361


бы
для
нас
неср авненн о
ценнее
в сех
ежедневно,
ежечасно,
да же
ежеминутно
повторяющихся
я вле ний.
Скажут
—
повторяющиеся
явл ени я
допускают
проверку,
даже
искусственную
проверку
(эксперимент), а случайные не могут быть проверены.
Что
камень
тонет
в
воде,
мы
ви дим
каждый
день,
а
что
Бог
откр ыл ся
чело­
веку,
это
бы ло
один
раз,
на
С инае,
да
и
то
без
свидетелей.
Как
знать
наверное,
было
ли
это
или
не
было?
По-видимому,
самое
существенное,
ре шаю щее
возражение
про­
тив
случайного
—
это
не
то,
что
оно
не
имеет
значения,
а
то,
что
его
нельзя
уловить
и
зарегистрировать.
Все
случайное
по
своей
прир од е
чрезвычайно
капр и зно
и
показывается
лишь
на
мгнове­
ние .
По это му
уже
Платон
(Tim. 27 D), формулируя основную
мысль
эллинской
ф ило со фии,
различал:
т1
то
ov act, yeveoiv 6е
oux e/ov, xai xi TOYiyvopsvov psv asi, ov 6e ouSehote, t. e .
всегда
существующее,
но
не
им е ющее
происхождения,
и
всег да
проис­
ходящее,
но
несуществующее.
Всегда
существующее
постигается
разумом,
мышлением
как
всегда
себе
равное,
тоже ств ен н ое.
А
то,
что
всегда
возникает
и
исчезает,—
как,
его
у лови ть?
Уловить
разумом
абсолютно
невозможно.
В
нашем
п ри мер е: de profundis
ad te, Domine, clamavi —
человек
взывает
к
Богу
из
бездонной
пропасти
ужаса
и
отчаяния.
Тут
все
ведь
«случайно».
Когда
не
б ыло
ни
пропасти,
ни
ужаса,
ни
отчаяния,
он
Бога
не
видел
и
не
взывал
к
нему.
Но
иной
раз
есть
и
ужас,
и
про паст ь,
и
отчаяние,
а
вз ыва ть
не
к
ко му
—
Бог а
нет.
Бога
нет
постоянно.
Он
тоже
яв­
ляется
и
исчезает.
Нельзя
д аже
про
Б ога
сказать,
что
он
часто
бы­
в ает.
Наоборот,
обыкновенно,
по
большей
части
его
не
бы в ает.
Так
что
он,
само
собой
разуме етс я,
не
может
быть
предметом
науч­
ного
зн ани я.
И
primum movens immobile Аристотеля,
тот
primum
movens, который он называет Богом,
никоим
образом
не
заслужи­
ва ет
названия
Бога
—
т очн ее , primum movens есть прямая проти ­
воположность
Богу,
так
что
если
он
лрсЬтт]
ар /г)
—
первое
на­
чало,—
то
нужно
пря мо
сказать,
что
Бога
—
нет.
Ибо
в
какие
про­
пасти
ни
про ва лива лся
бы
человек,
в
какой
бы
ужас
и
отчаяние
он
ни
впад ал ,
он
не
обра ти тся
с
молитвой
к
неподвижному
дв иг ател ю,
хот я
бы
для
него
очевидно
было,
что
это т
двигатель
всег да
был,
ест ь
и
б удет.
И
псалмопевец
никогда
таким
богом
не
вдохновился
бы,
и
если
бы
не
бы ло
другого
Бога,
то
и
псалмов
у
нас
не
было
бы,
ни
пророков,
ни
апостолов.
И
в
сущности,
кро ме
Платона,
кот орый ,
как
я
говорил,
никак
не
мог
решиться,
чему
от­
дат ь
предпочтение
—
разуму,
постигающему
всегда
торжественное
и
се бе
р авно е,
или
неразумному,
но
и
непреодолимому
влечению,
которое
притягивало
его
к
д ре вним
мифам,
все
остальные
фило­
соф ы
бы ли
твердо
убеждены,
что
Бог
—
только
для
народа,
для
то лпы ...
Платон
признавал
avapvr]oig *, верил в идеи
—
хотя,
конечно,
умом
и
не
мог
дой ти
до
этого
и
всецело,
стало
бы ть,
заслужил
те
припоминание,
воспоминание.
Ред.
362


резкие
упре ки ,
которы ми
по
его
адресу
переполнены
со чи нения
Ари с тот еля.
Однако
наивно
бы ло
бы
думать,
что
у
самог о
Ари сто ­
т еля
дело
об с тоит
лучше,
что
ему
удалось
прочно
об ос нова ть
сво ю
философию.
Как
раз
в
основном
вопросе
фил осо фии
—
о
т ом,
что
является
предметом
знания,
он
запутывается
не
м енее
безн адеж но,
чем
его
уч ит ель.
Он
не
пр изн ает
иде и
существующими,
для
нег о
существуют
только
единичные
вещи,
но
предметом
знания
у
нег о
оказывается
не
единичное,
а
общее,
т.
е.,
вопреки
поставленному
заданию,
не
сущ ест вую щ ее,
а
несуществующее.
Это
признают
даж е
самые
горячие
поклонники
и
пр иве ржен цы
Ари стотел я
вроде
Целлера
и
Швеглера.
К
со жа лен ию,
ни
тот ,
ни
другой
не
задается
вопросом:
как
могло
случиться,
что
столь
всео бъ емлю щ ий
и
ге ниа ль ный
ученый,
как
А рис тотель ,
мог
просмотреть
в
своей
системе
столь
вопи ющ ее
противоречие?
И
почему,
прояв ляя
такую
прон иц ател ь но сть
и
прозорливость,
когда
нужно
было
разыскивать
противоречия
у
I (латона,
Аристотель
столь
сл еп
и
беспечен
по
отношению
к
себе?
Казалось
бы,
он,
для
кот орог о
истина
дороже
др ужб ы,
Платона,
дороже
в сего
на
свете,
должен
был
быть
к
себе
гораздо
требова­
тельней,
чем
к
учителю!
И
е ще:
почему
столь
о сно вные
пр оти во­
речия,
которы е ,
по-видимому,
должны
бы ли
бы
совершенно
обес­
ценит ь
знач ени е
философского
дел ан ия
этих
гениальных
эллинов,
нисколько
не
по меш али
и
не
мешают
сейчас
им
быть
властителями
дум
всего
ищущего
ист ины
чел ове чес тв а?
Ведь
и
в
настоящее
вре­
мя
в
этом
кардинальном
философском
в опр осе
мы
не
достигли
большего
благополучия.
И
теперь
—
кто
с
Аристотелем,
у
того
будет
нау ка
о
несуществующем
«общем», кто с Платоном,
тот
осужден
на
м иф ологи ю,
для
со вр еменно го
ума
совершенно
не­
приемлемую.
Все
же
хотят,
чтобы
философия
имела
своим
предме­
том
существующее
и
б ыла
«строгой наукой»...
...S
а
п
с
tasuрегdi
а
*.
Еще
в
глуб ок ой
древности
эллин­
ские
мудрецы
стал и
делать
по пыт ки
проникнуть
в
последнюю
т ай­
пу
ж изни.
И
почти
сразу
почувствовали,
что
их
задача
может
быть
разрешена
лиш ь
при
одном
усло ви и
—
если
окажется,
что
в
жи зни
е сть
какой-нибудь
твердый,
незыблемый
порядок.
Казалось
бы,
что
политеизм
как
будто
бы
исключает
самую
возможность
такого
допущения.
Богов
у
греков
б ыло
много,
и
самых
разнообразных.
И
боги,
как
люди,
был и
непостоянными,
капризными,
импульсив­
ными
существами,
одержимыми
страстями
и
всегда
ссоривши­
мися
меж
собой.
О
каком
неизменном
порядке,
подлежащем
изу­
чению,
можно
б ыло
говорить
при
таких
условиях?
Но
еще
у
Ге ро­
дота
мы
вст реч аем
такую
мысль,
очевидно
выражавшую
от ноше­
ние
древних
греков
к
ми р у: tt|v nenpcopevriv poiQT]v dSvvaxa eaxi
(bioqwyeeiv xai
т.
e.
и
б огу
невозможно
избежать
предопреде­
ле ния
суд ьб ы.
Уже
древние
греки,
очевидно,
боялись
вверить
тай ну
мира
богу.
Ведь
это
значило
бы
допустить
ничем
не
определяемый
произвол
как
первоначало
жизни.
Лучше
какой
у годн о,
но
неиз­
* Священная гордость.
Ре д.
363


менный
порядок,
чем
произвол.
У
Геродота
его
«судьба»
еще
о бо­
значает,
конечно,
тако й
ве чн ый,
может
бы ть,
и
неразумный
закон,
но
он
этим,
по-видимому,
вполне
удовлетворяется.
С
него
доста­
точно,
что
боги,
как
и
люди,
хоть
чем-нибудь,
да
связаны.
Ибо,
очевидно,
для
чел о века
невыносимее
всего
мыс ль
о
том ,
что
его
судьба
или
да же
судьба
в сего
мира
может
оказаться
игралищем
слу чая .
Но
дал ьн ейш ая
фил осо фия
уже
не
могла
довольствоваться
д ревн ей
poipT] *.
Она
постепенно
стала
превращать
poipr] в Хо -
**.
Я
не
стану
здесь
сл е дить
за
постепенным
развитием
ид еи
Хоуо^а.
Я
сразу
пер ейд у
к
Сократу,
так
как
то,
что
сделал
Сократ,
оказалось,
по-видимому,
пределом
человеческих
достижений.
По
крайней
мере,
до
на стоя щег о
времени
все
по пыт ки
осв ободи ться
от
за ве тов
Сократа
бы ли
встречаемы
человечеством
как
посяга­
тел ьс тво
на
драгоценнейшую
с вя тыню.
В
одн ом
из
ра нних
диало­
гов
Платона
Сок рат
так
формулирует
з ан имающ ий
нас
вопрос:
будет
ли
св ято
то,
что
л юбезн о
богам,
и ли,
наоборот,
богам
любез­
но
святое?
Нетрудно
заметить,
что
осн овн ая
мысль
Сократа
та
же,
что
и
у
Геродота.
Сок рат,
конечно,
утверждает,
что
бо ги
вовс е
не
воль ны
лю б ить,
что
им
вз думаетс я.
Что
над
богами,
как
и
над
люд ьми ,
существует
зак он,
который
исключает
всякого
рода
про­
изв ол.
Добро
автономно,
как
приня т о
ныне
го вори т ь,—
смертные
и
бессмертные
равно
подчинены
вел ениям
добра.
Как
видите,
годы
духовной
работы,
протекшие
между
эпохой,
в
к оторую
возникло
приводимое
Ге род отом
мнение,
и
Сократом
не
про шли
бесследно.
Для
Сократа
на
место
слепой
судьбы
ст ан ов ится
зрячее
добро.
Ге род от,
подчиняя
себ я
и
бо гов
предвечному
закону,
только
скл о­
няется
перед
тяжелой
альтернативой:
все
же,
как
я
уже
сказал,
закон,
х отя
и
непонятный,
загадочный,
да же
суровый,
лучше,
чем
произвол.
У
Сократа
отношение
к
его
закону,
закону
добра,
иное.
Он
принимает
добро
не
по
внешнему
принуждению,
а
добровольно,
по
свободному
избранию.
MoIqt] у него превращается в Хоуо^
—
судьба
в
разум,
об щий
и
богам,
и
людям.
Он
уже
не
п окоряе тся
неизбежной
судьбе,
судьба
уже
не
ломает
его
жизнь
своими
же­
лезными
п редп исан ия ми.
Наоборот,
разум
окрыляет
его,
разум
—
г лавный
и
единственный
источник
его
сил .
Что
бы
человек
ни
имел,
что
бы
ч ело век
ни
делал,—
все
са мо
по
себе
лишено
ц ены,
пока
нет
санкции
разума.
Раз ум
—
пользуясь
сравнением
Ни цше
—
это
полные
вымена,
из
кот оры х
ч ело век
добывает
укреп л яюще е
его
молоко.
Разум
—
и сто чник
добра,
а
только
добром
живы
и
смерт­
ные
люди,
и
б ессмер тны е
боги.
Платон
был
верен
своему
уч ите лю,
когда
впоследствии
гипостазировал
добро,
признав
его
верховной
иде ей,
существующей
совершенно
са мост ояте л ьно,
н еза ви симо
от
чего-либо
другого,
т.
е.
духовным
хле б ом,
единственной
пищей,
дающей
ис тинну ю
жизн ь.
Вспомните
замечательное
состязание
Сократа
с
Калликлом
в
«Горгии».
Сп ор
идет
о
то м,
что
«лучше»
—
быть
неспр аведл ив ым
или
пр ет ерпет ь
несправедливость?
Сократ
—
рок,
суд ь ба,
жреб ий,
уч асть .
Ред.
—
разум.
Р ед.
364


без
колебания
утверждает,
что
ес ли
уже
ну жно
выбирать,
то,
конечно,
лучше
пр етер пет ь
несправедливость,
чем
са мому
бы ть
несправедливым.
Это
«если уже нужно выбирать», правда,
не­
с к олько
с му щает
внимательного
читателя.
Но
пока
мы
с
э тим
счи -
|нгься не будем .
Так
или
иначе,
Сократ
р еши тел ьно
предпочитает
сам
пострадать
от
несправедливости,
нежели
о бид еть
кого-либо.
Калликл
про изно с ит
необычайно
с иль ную
и
страстную
речь,
в
которой
возмущается
рабской
готовностью
Сократа
ра ди
приз ­
рачного
«добра»
ус ту пить
насилию.
Калли к л
не
допускает
мысли,
чго
слабый,
побежденный
ч ело век
может
испытывать
удовлетво­
рение.
По бежде нн ый
жалок
—
в
ми ре
нет
такого
т ал исман а,
ко­
то рый
мог
бы
п рев рати ть
безобразие
побежденного,
разбитого
че­
ловека
в
красоту.
В
сказ ках
р асска зыв ает ся
о
живо й
и
ме ртв ой
воде,
которая
об ладает
загадочной
сил ой
связывать
и
оживлять
разрубленное
на
части
тело .
Но
Калликл
сказ кам
не
верит
и
с
презрением
отвергает
болтовню
Сократа
о
правде
как
об
источнике
вел ико й
силы.
Сколько
бы
и
как
искусно
ни
доказывал
С окра т,
Ка лли кл
не
даст
с ебя
убедить.
Задачу
человека
на
земле
он
видит
в
то м,
чтобы
найти
возможность
осуществлять
свою
волю.
Совсем
как
в
наши
дни
Ницше,
он
добивается
в ыс окой
прерогативы
объявлять
хо рош им
то,
что
ему
понравится,
и
дурным
то,
что
ему
не
пон равит ся .
Не
только
для
богов,
но
и
для
людей,
даж е
для
самого
себ я
он
требует
свободы
от
заранее
установленных
зако­
но в.
И,
как
видите,
свободы
не
от
слепой
polpt], а от духовного,
морального
з ако на,
исповедуемого
Сократом.
Для
н его
свобода
несовместима
с
п окорн ос тью.
Он
так
же
не
хоче т
зав исет ь
от
обще­
го
закона,
как
и
от
власти
другого
человека.
Он
хочет
сам
законо­
дательствовать
во
вс ех
областях,
он
хочет,
чтобы
на
скрижалях
завета
был и
выгравированы
его
слова
и
по вел ения.
Но
как
ни
пы­
лок
и
с мел
был
К аллик л,
в
и стор ии
победа
зап исана
не
за
ним.
Платон
в
своих
диалогах
дал
о дин
раз
—
в
«Горгии»
—
полное
и
исчерпывающее
выражение
то му
строю
мы слей,
выразителем
ко­
торых
является
Калликл.
В
остальных
сочинениях
Платона
Сокра­
ту
предоставляется
полный
п рост ор.
Ни
одному
из
его
собеседни­
ков
не
уд ае тся
сказать
сколько-нибудь
значительное
сло во
в
защи­
ту
идей
Калликла.
Сократ
безраздельно
завладевает
вним ани ем
Пла тон а
и
вс ех
будущих
читателей
Платона,
да
оно
и
понятно.
Сократ
задался
огромной,
единственной
в
своем
роде
целью.
Не­
прав ил ьно
видеть
в
С окра те
гл ав ным
об разом
род о нача ль ника
и
учителя
ди ал екти ки
и
созидателя
общих
понятий.
Дело
жиз ни
его
состояло
в
том,
ч тоб
оты с кать
для
се бя
и
для
человечества
(может
быть,
только
для
че ло вече ст ва?!) новый родник живой и мертвой
воды.
Сок рат
захотел
и
сумел
сотворить
величайшее
из
чудес.
Трудна,
что
и
говорить,
была
жизненная
задача
Калликла
—
так
ра звит ь
все
сво и
духовные
и
фи зи ческ ие
си лы,
чтоб ы
полу чит ь
возможность
обижать
всегда
все х
и
навсегда
оградить
самого
себя
от
обид.
Но,
во-первых,
Калликл
со
своей
з адач ей
не
справился.
В
лучшем
случае,
м ожет
быть,
ему
и
его
п осле дова телям
удавалось
на
боле е
или
менее
продолжительное
время
оберечь
себя
от
пор а-
365


жений.
И
то
не
одними
только
собственными
си л ами:
как
бы
красноречиво
он
ни
гов ори л,
несомненно,
что
без
помощи
случая,
без
благоприятного
стечения
обстоятельств
ч ело век
не
в
состоя­
нии
обеспечить
себе
постоянные
удачи.
Все
вероятия
за
то,
что
само му
Ка лли клу
под
конец
жиз ни
пришлось,
как
азиатскому
деспоту,
горестно
вс по мнить
о
Соло не .
Затем
как-никак,
а
вс е-так и
Калликл
строил
из
готового
материала.
Он
пол ьзо ва лся
для
своих
целей
тем ,
чем
люди
и
до
нег о
владели,
только
более
см ело
и
ис кус­
но.
Ин ое
дел о
Сок рат.
Он
задался
целью
с отво рить
из
ничего. «Он
являлся
туда,
где
до
него
предварительно
все
бы ло
уничтожено,
и
уни чт о жено
без
остатка.
Больше
того,
если
он
и
находил
кое-какие
следы
и
остатки
прежнего
бытия,
он,
прежде
чем
пр ист уп ить
к
своему
делу ,
довершал
предшествовавшее
ему
разрушение.
Он
иск ал
«добра», в котором не было бы ни одного атома из тех чело ­
веческих
ценностей,
к оторы ми
жил
и
которые
прославлял
Калликл.
То,
что
волновало,
радовало
и
печалило
Калликла,
оставляло
Сократа
со вер ш енно
равнодушным:
оно
для
него
прос то
не
сущест­
вовало.
В
«Соломее»
Оскара
Уальда
язычники
говорят
про
евр еев:
эти
лю ди
верят
в
то,
чего
не
видят,
и
не
верят
том у,
что
ви дят.
То
же
можно
бы ло
сказать
и
о
Сократе.
В
сократовском
д обре
уже
це­
ликом
заключены
платоновские
идеи,—
целиком,
вплоть
до
их
ги-
пос таз иров ан ия.
Сократ,
е сли
мо жно
так
выра зи т ься,
п ьет
свое
добро,
как
обыкновенные
люди
пьют
ключев ую
воду.
Он
его
ощ у­
пы вает
духовными
руками,
он
его
видит
духовными
глазами.
Оно
для
не го
им еет
реальное
существование,
как
для
других
людей
внешние
предметы.
Если
вы
его
спросите,
что
лучше:
те рпеть
ли
голод,
холод,
сидеть
в
тюрьме
и
т.
п.,
но
быть
прав ым,
т.
е.
быть
прич а ст ным
добру,
или,
наоборот,
б ыть
о то р ванным
от
оживляю­
щег о
родника
и
име ть
все
блага
мир а,
он
нисколько
не
задумается
над
ответом.
И
сила
его
был а
не
в
то м,
что
он
умел
искусными
диалектическими
приемами
привести
каждого
человека
к
н еоб хо­
димости
да ть
на
его
в опро сы
те
ответы,
к отор ые
он
сам
считал
пр а­
вильными.
Расск аз ыва ют
про
Сократа,
что
он
простоял
на
одном
месте
целые
сутки,
обдумывая
како й -то
не
выяснившийся
ему
во­
прос.
Мы
жест ок о
ошибемся,
ес ли
предположим,
что
в
это
время
Сократ
«беседовал с самим собой» .
Вернее,
что
эти
двадцать
че­
тыр е
часа
Сократ
так
же
молчал
внутренно,
как
и
внешне.
Он
не
сло ва
придумывал
и
не
возражения
своим
возможным
противни­
кам.
Ему
не об ходи мо
бы ло
такое
абсолютное
и
долго
не
прерываю­
щееся
уединение
для
того,
чтобы
силой
внут ре нне го
напряжения
выз ва ть
к
быт ию
новую,
еще
никогда
не
бывшую
в
мире
сущность.
Если
он
и
произносил
про
се бя
какие-либо
сл ова,
то
разве
только
сл ова
заклинания:
да
будет
нов ый
мир
—
мир
добра,
да
исчезнет
старый
чувственный
мир .
И
ве рно,
не
раз
ему
приходилось
вну тр ен­
но
молчать,
когд а
окружающие
ду мал и,
что
он
внутренно
раз гов а­
рив ал.
Он
бы
ничего
не
мог
уви д еть
там,
где
он
увидел,
ес ли
бы
предварительно
сам
не
создал
то,
что
ему
б ыло
нужно.
И
д ейст ви­
тел ьн о,
из
рук
Сок ра та
вышла
на
свет
со вер шен но
но вая,
дото­
ле
не
бывшая
в
ми ре
сущность,
и
Сократ-творец
сам
дал
ей
имя,
366


какого
лю ди
прежде
не
знали.
Или,
ес ли
х оти те,
имя,
пожалуй,
и
раньше
существовало,—
Сократ
в едь
даже
не
хоте л,
чт об
л юди
д ум али,
что
он
принес
миру
нечто
новое,
не
только
ни кем
еще
не
виданное,
но
д аже
не
существовавшее.
Но
в се-та ки
имя
было
най­
дено.
Неудивительно,
что
г ениаль ные
юно ши,
как
Платон
или
Ал­
кивиад,
так
жадно
прислушивались
к
Сократу
и
так
благоговейно
ло вили
его
каждое
слово.
Они
ценили
в
нем
творца.
Неудивительно
т оже,
что
01 noXXoi так враждебно отнеслись к прославленному
оракулом
мудрецу:
они
чувствовали
и
ненавидели
в
нем
страшного
разруш ител я.
Ведь
утверждая,
что
добро
ест ь
вс е,
он
одновременно
ут ве ржда л,
что
вс е,
что
не
добро,
ест ь
призрак.
Учение
Пл ат она
об
идеях
есть
только
гениальное
развитие,
или,
лучше
сказать,
пре­
восходная,
артистически
сделанная
п еред ача
того,
что
создал
Сократ.
Е сли
бы
не
был о
Платона,
человечество
никогда
не
узнало
бы,
что
кроме
неизвестно
кем
сотворенной
в
се дую
старину
м атер ии
и
других
сущностей
е сть
еще
одна
сущность,
более
реальная,
чем
все,
воз ник шие
до
нее,—
добро;
что
все
остальные
сущности
на
деле
призрачны,
а
реально
одн о
добро.
В
этом
великое,
величай­
шее,
ни
с
чем
не
сравнимое
дел о
Сократа
—
п рип исываемо е
впоследствии
всему
эл линиз му .
Сократ
захотел
уподобиться
Богу,
да же
превзойти
его.
Бог
создал
вс е ленну ю,
Сократ
создал
добро,
нечто
более
ценное,
чем
весь
мир,
вся
вселенная.
И
со
времени
Сократа
все
разумные
сущ еств а,
смертные
и
бессмертные,
с тали
искать
источники
бытия
в
добре.
Мир
преходящ,
добро
—вечно...
Никто,
никогда
в
прежней
жиз ни
добра
не
видел,
п отом у,
что
до
Сок рат а
добра
во все
и
не
было
нигде
во
вс еле нно й.
Сократ
и
Платон
сами
же
ук а зы вали,
что
единственный
путь,
приводящий
к
добру,
есть
хазарок;—
очищение.
Чтобы
по паст ь
в
созданный
Сократом
мир,
ну жно
отречься
от
мира,
созданного
Богом.
Нужно
почувствовать
в
себ е
силу
обходиться
без
всего,
ни
в
чем
не
нуж­
даться.
Мо жет
быть,
в
этом
отношении
школы
стоиков
и
в
особен­
ности
циников
более
последовательно
п род олжа ли
дело
Сократа,
чем
Платон
и
Аристотель.
Циники
и
стоики
искали
в
жизни
только
доб ра,
для
них
вся
жизнь
отождествлялась
с
добром.
Сократ
у
Пл атон а,
как
я
уже
упо мя нул
выше,
говорит,
чт о,
е сли
нельзя
иначе,
он
все
же
предпочитает
пр ет ерпет ь
несправедливость,
чем
самому
быть
несправедливым.
Зна ч ит,
по
его
мнению,
все
же
л уч­
ше
не
испытывать
несправедливости.
Оби да
ему
в с е-таки
горька.
У
циников
уже
совсем
и сче зает
всякая
боязнь
страданий
—
они
б оятся
радостей.
Антисфен
говорит,
что
лучше
ему
сой ти
с
ума,
чем
испытать
удовольствие
—
p(weiT]v paZZov т]
тр$е1т]у.
У
циников
впервые
властно
прозвучали
мотивы,
которыми
впоследствии
так
упивалось
средневековое
монашество.
Pati, domine, aut mori св.
Терезы—только
вольный
пе ре вод
греческого
изречения
родона­
чальника
цинической
школы.
Пр а вда,
мир
не
решился
пр иня ть
сократовское
добро
во
всей
его
п олно те
и
исключительности.
Пл а­
то н,
устроивший
соглашение
межд у
Б огом
и
Сократом,
был
людям
более
по
вкусу.
Древние
называли
Диогена
сошедшим
с
ума
Сок­
ратом
и
были,
конечно,
пра вы.
Может
ли
быть
большее
безумие,
367


чем
желание
превзойти
самого
Бога?!
Ведь
и
то
великое
дерзно­
вение
—
попытка
сравняться
с
Богом!
Но
и
от
Сок ра та
уже
не
могли
отречься
л юди!
Только
вр еменам и
в
и сто рии
человечества
мы
н абл юдаем
отдельные
случаи
борьбы
с
в л астью
Сократа.
И
ст ран но
устроены
лю ди!
Ко г да-то
толпа
увидела
в
Сократе
—
именно
за
его
попытку
создать
новый
мир
—
наи бо лее
опасного
человека
и
не
побоялась
от ра вить
его,
как
отравляют
бешеных
собак.
Прошло
немного
времени,
и
Сократ
был
причислен
к
лику
святых.
Те,
кто
впоследствии
ополчался
на
Сократа,
выз ывал и
против
себ я
взрыв
самого
крайнего
негодования.
Созданное
им
«добро»
в
самом
деле
к ажет ся
теп ерь
л юдям
милее
и
даж е
реаль­
нее,
ес ли
хотите,
чем
все
другие
ценности.
Когда,
в
наш и
дни,
Ницше
выступил
с
формулой
«по ту сторону добра и зла», в пер ­
вую
минуту
мир
содрогнулся
от
ужаса.
Больше
т ого,
сам ым
мучи­
те льн ым
и
стр аш ным
переживанием
самого
Ницш е
бы ла
необхо­
димость
отречься
от
сократовского
мир а.
Он
испытал
то
же,
что
должен
был
испытать
первый
человек,
когда
разгневанный
Бог
изгнал
его
из
Эд ема.
Ницше
казал ось ,
что
ему
пришлось
отречься
от
христианства,
но
это
ед ва
ли
б ыло
так:
ему
пришлось
отре чься
от
эллин ск их
элементов
в
христианстве,
т.
е.
от
т ого,
что
б ыло
прив­
несено
к
яви вше му ся
с
востока
учению
уже
вполне
с ложи вше йся
тогда
эллинской
фило со фие й.
Ницше
далеко
не
был
первым
чело ­
веком,
пытавшимся
освободиться
от
эллинских
чар .
В
недрах
са­
мого
католичества
совершались
такого
рода
по пыт ки,
и
не
раз,
и
иногд а
даже
с
большим
и
шумным
внешним
успехом.
Достаточно
вс помнит ь
пелагианский
спор.
Но
католичество,
с тав
на
сторону
бл.
Августина,
в се-так и
Сократа
не
выдало.
Оно
счи тало
святым
апостола
Пав ла,
а
жило
по
за вет ам
Сократа,
как
он
был
представ­
лен
наиб о лее
умеренным
из
его
учеников
—
Аристотелем.
И
в
са­
мом
деле,
ра зве
могут
люди
отказаться
от
идеи
добра?
В
противо­
положность
том у,
как
Бог
ус тро ил
с вой
мир,
где
количество
пре д­
назначенных
для
людей
бл аг
так
ограниченно,
в
мир е
Сократа
никому
ни
в
чем
нет
отказа.
Человеку
нужно
только
войти
в
эт от
мир,
т.
е.
из ъяви ть
готовность
отречься
от
Бо ж ьего
мира,
и
в
его
распоряжении
все
несметные
богатства,
о
которых
так
соблазни­
тельно
рассказывает
в
своих
диалогах
Платон .
Мир
этот
не
знает
границ
и
пределов
—
он
дает
при ют
у
себя
миллиардам
людей
и
всех
до
пол н ого
удовлетворения
накормит
своей
духовной
пищей.
Все
желающие
войти
в
него
—
дорогие
и
желанные
гости.
Там
и
р абы
и
ца ри,
и
сильные
и
сл абы е,
и
даровитые
и
бездарные
равно
найдут
для
себя
место.
Там
совершаются
чудеснейшие
превраще­
ния,
там
слабый
ста нов и тся
сильным,
рем есленник
—
философом,
бездарный
—
одаренным,
безобразный
—
красавцем.
И
так ой
мир
отн ять
у
бедного
человечества!
Ведь
только
благодаря
Сократу
обездоленный
поденщик
м ожет
стать
ми ров ым
властителем.
Тиран
обидит
слаб ог о,
от ымет
у
нег о
последнюю
овцу ,
но
правоты
он
у
него
отн ять
не
может.
Т иран
будет
злым,
а
доброй
останется
его
жертва.
И
не
только
тиран,
да же
боги
не
м огут
сделать
ничего
дурного
п ростом у,
б ессиль ном у
смертному.
И
сама
с удьб а,
к ото­
368


рая
властна
над
богами,
принуждена
склониться
перед
добром.
Правый
чел ов ек
смело,
гордо
и
у вер енно
глядит
в
будущее:
ем у,
кром е
сво ей
правоты,
ничего
не
нуж но.
Но
пр аво та
ему
нужна
—
ее
он
никогда,
никому
не
отдаст.
Недар о м
Милль
с каз ал,
что
люди
никогда
не
должны
забывать,
что
с реди
них
когда-то
жил
такой
чел овек ,
как
Сок ра т.
Сок ра т,
который
был
сам
прав ,
кото рый
научил
людей
быть
правыми,
кото­
рый ,
будучи
чело веко м ,
создал
нечто
более
ц енно е,
чем
то,
что
сотворил
Бог.
Никогда
люди
не
отрек утся
от
Сократа...
Как
же
случилось
с
фило со фие й
—
и
как
раз
с
той
фил ософ ией,
которая
так
насто йчи во
всегда
претендовала
на
возвышенность
и
которая,
по-видимому,
и
в
самом
дел е
хотела
быть
возвышенной,
и
только
возвышенной,—
что
она
прославила
иде ал
пещерного
чело­
века
и
да же
беспозвоночного
животного?
Ат ави зм
ли
здесь
был
причиной,
или
тут
простая
какая-нибудь
та йна?
Почему
в
ис тории
философии
победителем
оказался
Аристотель,
а
не
Платон?
По­
чему
даже
христианство
соблазнилось
логосом,
а
Новое
время
ни­
как
не
может
освободиться
от
чар
г егел евско й
фил осо фии
и
даже
верующие
лю ди
уже
м огут
верить
только
в
бытие
«общего»
Бога,
т.
е.
Бога
понятия,
и
уб ежд ены,
что
всякая
другая
вер а
предосуди­
тельна
и
да же
совершенно
н ев озможн а
для
пр о свещ енно го
чело­
в ека?
И
точн о
ли
невозможна
она?
Или
мы
вправе
потр ебов ать,
наконец,
по
отношению
к
полученному
нами
от
эллинов
насл ед­
с тв у, beneficium inventarii *,
о
кот ором
не
думали
наши
отцы?
Но
как
и
от
кого
требовать?
Кто
ска жет
нам
н авер ня ка,
есть
ли
1-й
сти х
4- го
Ева нге лия
откровение
или
интерполяция
позднейшего
времени,
когда
Св.
П исание
б ыло
уже
не
в
руках
нищих
духом,
для
кот орых
оно
предназначалось,
а
в
руках
избалованной
или
просвещенной
эл линск ой
мудростью
рим с кой
знати?
И
кто
по­
мо жет
решить
нам
вопрос:
где
искать
настоящего
Платона
—
в
его
мифологии
или
в
научно
обра бот ан ной
Аристотелем
его
теории
ид ей?
Сейч ас,
как
известно,
европейская
философия
вед ет
ожесто­
ченную
борьбу
с
«психологизмом».
Дело,
конечно,
не
новое.
Пси­
холо гиз м
всег да
существовал.
И
идеалистическая
философия
всег да
с
ним
б орола сь.
В
новейшее
время
мы
ед ва
ли
можем
на­
звать
кого-либо
другого,
кто
был
бы
более
ож есто ченн ым
и
непри­
ми ри мым
противником
психологизма,
чем
Гегель:
уже
из
того,
что
я
до
сих
пор
о
нем
р ассказы в ал,
это
до стато чн о
явствует.
Но
вот
у
самого
Гегел я
мы
вс тр ечаем
такое
расс уж ден и е: «Каждый чело ­
век,
не
колеблясь,
говорит:
несомненно,
что
вещи,
которые
я
вижу,
существуют.
Но
на
самом
де ле
неправда,
что
он
верит
в
их
реаль­
ность;
на
самом
деле
он
допускает
противоположное,
ибо
он
ест
и
пьет
их,
т.
е.
убежден,
что
вещи
сам и
по
себе
не
существуют,
что
бы тие
их
не
имеет
никакой
про чно сти ,
не
имеет
сущности.
Обыкно­
вен ный
рассудок,
так им
образом,
в
своих
дей стви ях
оказывается
лучши м,
чем
в
своем
мышлении:
ибо
его
действующее
су щес тво
*—
благодеяние
иму ще ст ва,
т.
е.
на след ство .
Ред .
369


ес ть
целостный
д ух».
Об ъясн ен ие
Гегеля
оставим
в
стороне,
ибо
он о,
как
всякое
объяснение,
сп орно.
Но
фа кт
бесспорен:
человек,
думающий,
что
вещи
существуют,
вместе
с
тем
знает,
что
они
не
существуют,
и
это
зн ание
его
выр аж ае тся
не
в
слове,
не
в
словах,
а
совсем
по-иному,
в
дей стви ях ,
но
все
же
в ыр ажае тся
так,
что
о
нем
могут
оказаться
осведомлены
и
другие,
напр имер
Гегель,
а
за
ним
и
его
чит ат ели.
Теперь
возьмем
другой
фа кт
—
совершенно
т ого
же
порядка,
но
относящийся.уже
не
к
обывателю,
а
к
фи лосо фа м.
Все
фи ло­
софы,
с
др евн ей ших
в реме н,
счи тали
психологическую
точку
зре-
*
ния
ложной.
Гег ель
сам
—
в
особенности.
Так
же
как
и
обыватели
пола г али,
что
вещи,
которые
они
видят,
су щес тву ют,
так
и
фило­
софы
полагали,
что
истины,
кот оры е
они
мыслят,
тоже
существу­
ют,
и
вс е,
поэтому
про воз глаша л и
себ я
антипсихологистами.
Но
прочтите
«Logische Untersuchungen»
*
и
другие
работы
Г уссерл я.
Оказывается,
что
утверждать-то
они
утверждали
и
пров оз гл а­
шать
тож е
провозглашали,
но
«делали»
совсем
иное:
совсем
как
обыватели,
ели
и
пи ли
те
свои
ис тины,
которые
сам и
же
называли
вечными.
Спрашивается:
как
бы ть
с
философами
—
счи тать
ли
их
в
«истине»
тог да,
когда
они
«делали», т.
е.
предъявлять
к
ним
та­
кие
же
требования,
как
к
об ыва те лям,
или
в
с илу
их
высокого
положения
да ров ать
им
пр ивиле г ию
неподсудности
общ им
за­
конам?
Это
тем
более
существенно,
что,
по
Гуссерлю,
и
сам
Гегель
не
избег
общей
участи:
и
он
провозглашал
одно,
а
д елал
—
в
своей
фило со фии
и
ч ерез
свою
философию
—
другое.
Если
же
при ня ть
и
мое
свидетельство,
то
в
таком
же
пол ож ении,
как
Ге ге ль,
оказы­
вается
и
сам
Гуссерль.
Он
то же
ест
и
пь ет
свои
вечные
истины,
и
да же
в
большей
ме ре
ест
и
пь ет
их,
чем
какой-либо
другой
фило­
соф ;
мо жно
сказ ат ь,
что
у
нег о
истребление
истин
пря мо
проп ор ­
цио нал ьно
его
уверенности
в
их
неист реб им ост и.
Так
в от,
я
и
ставлю
во про с:
с
чем
считаться
на м?
Со
сло вами
философов
или
с
их
дел ам и:
на
словах
они
говорят,
что
их
истины
вечны,
делами
же
своими
показывают,
что
их
исти ны
так
же
преходящи,
как
и
те
чувственные
предметы,
которые
для
обывателя
каж ут ся
сущест­
вующими,
но
для
«разума»
оказываются
чуть
ли
не
фантасмаго­
риями,
обращающимися
в
нич то
при
при ко с нове нии
логики.
Иначе
говоря,
как
учиться
у
фи лос офа:
усваивая
ли
придуманные
им
теории
или
наблюдая
его
жиз нь
во
всех
ее
выр аж ения х,
т.
е.
не
в
слова х
только,
а
в
действиях,
поступках
и
т.
д.?
Нужно,
однако,
думать,
что
едва
ли
удастся,
как
этого,
вер о­
ят но,
хотелось
бы
читателю,
особенно
чи тател ю
—
специалисту
по
фил ос офи и,
ко торы й
лю бит
общее,
и
ценит
единообразное,
д ать
оди н
исчерпывающий
ответ
на
э тот
вопрос.
Ибо
иногда
«целостный
дух », пользуясь термином Гегеля,
может
проявиться
в
делах,
а
иногда
—
в
словах.
Иногда
бывает
такое
complexio oppositorum **
,
* «Логические исследования».
Ред.
!*—
соединение
пр отиво положност ей.
Ре д.
370


что
противоречие
в
словах
и
дела х
для
бедного
двуногого
живот­
ного
оказ ы в ается
неизбежным.
Так,
напр им ер,
обывателю
в се-так и
приходится
утверждать,
что
хлеб
и
вода
существуют,
и
вместе
с
тем
ес ть
хлеб
и
п ить
во ду.
Ибо
есть
и
пи ть
несуществующее
он,
как
показал
е му. опыт,
не
умеет,
хот я,
е сли
бы
умел,
он
предпочел
бы
их
очень
часто
существующим.
Так
что
вопрос
оказывается
большой
сложности,
и
вс е-так и
мы
не
мо жем
ни
обойти
его,
ни
упр ос тит ь.
Да
и
вообще,
с тр емл ение
упростить
сл ожн ое
никогда
не
приводит
к
добру:
в
голове-то
мы
м ожем
устроить
видимый
лад
и
порядок,
но
действительность
все
же
остается
пр ежней
и
не
вмещается
в
строй
ни
идеалистического,
ни
материалистического
по нима ния.
Какие
бы
здания
м ысли
мы
ни
возводили
бы,
в
них
не
окажется
до с тато чно
места
обывателю,
чт обы
вместить
в се,
что
ищет
себе
пристанища...
Повторяю,
материализм
в
своем
существе
от
идеализма
нич ем
не
отличается,
хот я
на
в неш ний
вид
они
так
не
похожи
друг
на
друга.
И
здесь
и
там
хотят
загнать
жиз нь
под
крышу,
в
п одв ал,
в
подземелье,
и
одинаково
безуспешно.
Жизнь
взрывает
самые
толстые
стены,
самые
крепкие
своды.
Философия
ран о
или
поздно
станет
философией
en plein air *,
как
бы
том у
ни
противились
л юди
традиции
и
ст арог о
уклада.
Лю ди
поймут,
нак о нец,
что
в
«слово», в общие понятия можно загонять на ночь для отдыха и
сна
усталые
человеческие
души,—
но
дн ем
нужно
их
снова
выпус­
кать
на
волю:
Бог
создал
и
с ол нце,
и
небо ,
и
море,
и
горы
не
для
того,
чтобы
чел о век
отвращал
свои
взоры
от
них.
Правы
были
ва­
тика нск ие
отц ы.
Si quis mundum ad Dei gloriann conditum esse
negaverit anathema sit **
.
И
вот
платоновская
мифология,
кот орую
под
разными
предлогами
так
упорно
Гегель
(да и не только Ге­
гель —
все
почти
его
предшественники
и
преемники)
выметает
из
философии,—
она-то
и
говорит
о
том ,
что
мир
создан
во
славу
Божию,
и
е сли
философу
не
дат ь
об
эт ом
рас ск азать
—
что
тогд а
от
филос о фии
оста нет ся?
Но
идеалистическая,
как
и
материалистическая,
философия
всегда
старалась
возвыситься
над
Богом.
И
да же,
в
конце
концов,
теология,
которая,
как
мне
уже
приходилось
однажды
указывать,
да же
в
с ред ние
ве ка,
в
пору
своего
величайшего
расц вет а
и
т ор­
жества,
б ыла
всегда
пр ислу жни цей
философии
(ancilla philosop-
hiae),—
и
она
непременно
хотела
быть
выше
Бога,
над
Богом.
Вся
potestas audendi *** философов и теологов выражалась главным
образом
в
стр ем лении
подчинить
Бо га
человеку.
Так
что,
пожалуй,
теперь,
после
напряженнейшей
д ва дца типя тиве ко вой
борьбы
ра­
з ума
с
Бо гом
и
после
тех
р еши тельн ых
поб ед,
которые
разум
одер­
*—
открытый
(свежий)
во зду х.
Ре д.
** «Если кто будет отрицать,
что
сотворен
ради
сл авы
Бог а,
тот
да
будет
предан
ан афеме».
Ре д.
*** —
с ила
смелости.
Ре д.
371


жал
над
Богом,—
сейч ас,
в
н асто ящий
момент,
б ыла
бы
величай­
шим
дерзновением
попытка
заговорить
о
настоящем
Боге,
кото­
рый
и
в
Св.
Писании,
и
в
с им воле
веры,
произносимом
миллионами
людей
вс ех
частей
св ета,
называется
творцом
Неб а
и
Земли.
Когда-
то
псалмо певц у
казалось
безумием
отрицать
существование
Бога:
«и рече безумец в сердце своем:
нет
Бога».
Теперь
доказывают
существование
Бога
и
вно вь
хотят
восстановить
онтологическое
доказательство
его
небытия.
И
это
не
только
у
Г ег еля,
но
да же
и
у
Де кар та.
Ибо
условием
доказательства
является
pETdpaoic; eig
aXXo yEvog * —
любимейший
и
вернейший
способ,
ко торы м
издрев­
ле
пользовалась
спекулятивная
философия
для
достижения
своих
целей.
Я
опять
повторю,
что
гегелевский
Бог
нисколько
не
отли­
чается
от
материалистического
пр инципа .
И
ес ли
приве д е нных
примеров
нед остато ч но,
я
укажу
еще
о дин,
в
некоторых
отноше­
ниях
еще
более
интересный
и
поучительный.
Это
размышления
Ге­
геля
о
судьбе
Сократа.
Ра зм ышле ния
столь
замечательные,
что
их
стоит
привести
полностью.
«О Сократе говорят,
что
так
как
он
был
без
вины
приговорен
к
смерти,
то
его
суд ьба
трагична.
Но
такого
рода
несчастье
невинного
человека
б ыло
бы
п ечал ьн ым,
а
отнюдь
не
трагическим
событием,
ибо
оно
не
ест ь
разумное
не­
счастье.
Ибо
несчастье
лишь
тогда
разумно,
когда
оно
вы зы­
вается
вол ею
субъекта,
долженствующего
быть
бесконечно
правым
и
нравственным,
равно
как
и
си лы,
против
к отор ых
он
выступает;
поэт ом у
последние
не
должны
быть
просто
силами
при ро ды
или
деспотической
воли;
ибо
только
в
первом
случа е
ч ело век
сам
по­
вин ен
в
св оем
несчаст ь е,
в
то
время
как
естественная
смерть
ест ь
абсолютное
право,
ко торое
природа
осуществляет
по
отношению
к
человеку.
В
исти нно
трагическом,
таки м
образом,
должны
ст ал­
киваться
с
обеих
с торон
меж
со бой
си лы,
равно
правые
и
нравст­
вен ные:
такова
и
была
судьба
Сократа.
Его
же
судьба
не
е сть
т оль­
ко
его
личная,
индивидуальная,
романтическая
судьба;
в
ней
пред­
ставляется
общая
нравственно
трагическая
с удьба,
трагедия
Афин,
трагедия
Гр е ции.
Два
противоположных
права
выступают
о дно
против
другого
и
разбивают
д руг
друга;
обе
с торон ы
проигрывают,
обе
равно
правы
одна
перед
другой,
а
не
то,
что
од на
права,
другая
не
права.
Одна
сила
—
это
бож еск ое
право,
вкоренившийся
обычай,
законы
которого
отождествились
с
во­
лей,
живущей
в
нем,
как
в
св оем
собственном
существе,
свободно
и
благородно;
отвлеченно
говоря,
мы
можем
назвать
ее
об ъ­
ективной
свободой.
Другой
принцип
есть
столь
же
божественное
право
свободы,
право
знания
или
право
субъективной
свободы:
это
есть
плод
дерева
познания
д обра
и
зла,
т.
е.
р азум а,
чер п ающе го
из
самого
себя,—
об­
щий
принцип
философии
на
все
последующие
времена.
Эти
два
пр инципа
и
столкнулись
в
ж изни
и
фило со ­
фии
С окра та».
*—
переход
в
другую
обл а сть
(ошибка,
пр ив о дящая
к
смешению
по нят ий
и
игре
слов).
Р ед.
372


Приведенный
отрывок
вз ят
мною
из
гегелевской
и сто рии
фило­
софии,
но
зде сь,
конечно,
важн а
для
нас
философия
ис тор ии
в
понимании
величайшего
и,
пожалуй,
наиболее
п осле дова тельн ог о
из
рационалистов.
Принципом
филос офии
на
все
последующие
вре м ена
оказ ы в ается
разум,
черпающий
из
самого
се бя.
Что
правда
—
то
правда.
Послесократовская
(я бы охотнее сказал
—
и
был
бы,
пожалуй,
ближе
к
исти не,—
послеплатоновская)
фи­
лософия
всецело
и
исключительно
определилась
эти м
принципом.
По сле
П ла тона
фило с офы
сознательно
пренебрегали
всяким
д ру­
гим
ис точни ком
познания
—
ив
этом
отношении
позитивисты
и
эмпирики
ма ло
о тл и чаются
от
метафизиков.
Но
даже
Пл атон
вс ег­
да
ко л еб лется.
Он,
конечно,
пол ь зуе тся
мифом,
и
оч ень
охотн о
пользуется;
он
верит
да же
в
откровение,
но,
вер я,
отвергает
его,
как
в идно
из
следующего
ме ста
Тиме я : «что Бог дал способность
предсказания
именно
человеческому
неразумию,
достаточным
до­
ка за те льст вом
тому
является
то
обст оятельст во,
что
ни
один
вла­
деющий
своим
разумом
человек
не
приобщается
божественного
и
истинного
пророчества:
но
только
те,
у
к отор ых
во
сне
сковы­
вается
с ила
разума,
или
те,
которые
в
болезни
или
в
состоянии
экст аз а
выходят
за
пр ед елы
самих
себя».
Ясн о,
что
Платон
брез­
га ет
и
в
чем-то
не до бром
п одоз рева ет
всякого
рода
пророческие
дарования
и
боится
их
счи тать
непорочными
источниками
ист ины.
Тот,
кто
предсказывает,
не
на ходи тся
в
своей
вл асти :
его
разум
скован
сном,
болезнью
или
экстазом.
Может
быть,
правильнее
б ыло
бы
ск аза ть
—
раскован?
И
потом,
Платон
забывает
об
одном
замечательном
и
хорошо
ему
известном
слу чае ,
когда
дар
пророчества
не
предполагал
скованности
разума.
Сократу
его
демон
открывал
буду щее
не
во
сне,
а
наяву,
при
самых
нормаль­
ных
со сто яни ях
его
тел а
и
души .
Так
или
инач е,
Платон
хочет
считать,
что
единственным
ис точн ик ом
познания
истин ы
яв ляетс я
раз ум.. .
Власть
ключей.
Берлин,
1923.
С.
9—13,
29—35, 257—261
Ем.
Ярославский
МОЖНО
ЛИ
ПР ОЖ ИТЬ
БЕЗ
ВЕР Ы
В
БО ГА?
На
всех
поч ти
рабочих
со бран и ях,
по свя щ енных
п амяти
Ле нина ,
где
обсуждался
вопрос
о
вс тупл ении
в
коммунистическую
партию,
рабочие
выдвигали
оди н
из
бо льных
у
них
воп ро сов
—
рели ги ю,
веру
в
бога.
Поч ти
не
б ыло
случаев,
когда
рабочие
за явл яли
бы
несогласие
с
каким-нибудь
другим
пол оже ние м
нашей
коммунистической
программы,—
они
принимают
ее
целиком.
Эта
прог ра мма
—
выр а­
жение
их
требований,
их
борьбы,
а
в
вопр ос е
о
рел иги и
они
стал­
киваются
со
всеми
пережитками
прошлого,
мешающими
этой
борь­
бе.
Вопрос
о
ре ли гии,
о
богах,
об
ико на х,
об
исполнении
тех
или
373


других
обрядов
(венчание,
крестины,
обрезание,
церковные
похо­
роны,
хождение
в
церковь
и
проче е
и
прочее)
как
будто
труднее
всего
раз реши ть .
Трудно
многим
порв а ть
с
религией,
с
верой
в
бога.
Молодежь
прощается
с
богами
легче,
старикам
—
т р уднее.
Десятилетиями,
столетиями
внедрялись
эти
религиозные
обычаи,
религиозные
по­
нятия
в
их
жизнь.
Неза метны м и
как
будто,
но
цепкими
и
крепки­
ми
т енет ами
р ел игия
опутывала
их
и
связывала
до
сих
пор.
Вот
и
сей час
они
чу вст вую т,
как
ре лиг ия,
вера
в
бога,
стоит
у
них
пр е­
пятствием
на
п ути
к
то му,
чтобы
целиком
отдаться
борь бе
за
коммунистическое
переустройство.
Но
перед
соз нан ием
многих
и
многих
рабочих
вопрос
стоит
не
та к,
что
рел иги я
мешает
им
бы ть
хороши ми
коммунистами.
Этого
они
не
замеча ют .
Им
каж ется ,
что
можно
б ыть
хорош им
комму­
нистом
и
в
то
же
самое
время
бы ть
глубоко
верующим
в
бога
че­
ловеком,
выполнять
религиозные
обряды;
им
кажется,
что
иконы,
лампады
и
другие
пр ед меты
религиозного
культа,
что
совершение
тех
или
иных
религиозных
обря дов
ни
в
какой
степени
не
меша ет
им
быть
до
к онца
последовательными
ленинцами.
Надо
от вет ить
прежде
всего
на
такой
во пр ос:
м ожет
ли
бы ть
коммунист
религиоз­
ным
человеком,
мо жет
ли
коммун и ст
проп ов ед ова ть
ве ру
в
бога
или
в
богов?
Совместима
ли
р елиг ия
и
коммунизм?
***
Мне
хочется
тем
то вар ища м,
которые
наз ыва ют
себ я
сейчас
ленинцами
или
хо тят
ими
стать,
напомнить
мысли
Ленина
о
ре­
лигии.
Л енин
не
раз
возвращался
к
этим
вопросам.
Еще
в
1905 го ­
ду,
за
несколько
дне й
до
Декабрьского
вооруженного
восстания,
он
поместил
в
издававшейся
тогда
в
Петербурге
газете
«Новая
жизнь» (вNo28от3
декабр я
1905 года)
стать ю
«Социализм и
религия».
«Религия,—
писал
тогд а
Владимир
И льич ,—
ест ь
од ин
из
вид ов
духовного
гнета,
лежащего
везде
и
повсюду
на
народных
массах,
задавленных
вечной
работой
на
др уг их,
нуждой
и
одиночеством.
Бессилие
эксплуатируемых
классов
в
борьбе
с
эксплуататорами
так
же
н еизбеж но
порождает
веру
в
лучшую
загробную
жизнь,
как
бессилие
дикаря
в
борьбе
с
природой
порождает
веру
в
богов,
в
чертей,
в
чудеса
и
т.
п.
Тог о,
кто
всю
жизнь
раб от ает
и
нуждает­
ся,
р ел игия
учи т
смирению
и
терпению
в
земной
жиз ни,
утешая
надеждой
на
небесн ую
награду.
А
тех,
кто
жи вет
чуж им
трудом,
религия
учит
благотворительности
в
земной
жизни,
предлагая
им
оче нь
дешевое
опра вда ние
для
всего
их
эксплуататорского
существования
и
пр о давая
по
сход ной
цене
билеты
на
небесное
благополучие.
Религия
есть
опиум
народа.
Ре лигия
—
род
духов­
ной
сивухи,
в
кот орой
ра бы
капит ала
топ ят
свой
человеческий
образ,
сво и
тре б ова ния
на
сколько-нибудь
достойную
че лове ка
жизнь».
Можно
ли
с каз ать
сильнее?
Могут
ли
бы ть
с омне ния
в
том,
что
Лени н
был
против
этой
духовной
сивухи?!
374


Пусть
каждый
л енинец
ответит,
верны
ли
эти
мысли
Ленина.
Прав
ли
был
Ленин,
или
Лени н
здесь
ошибался?
А
так
как
Ленин
в
этом
вопросе,
как
и
в
других,
продумал
мыс ль
свою
до
конца,
то
продумать
эти
мысли
должен
и
каждый
рабочий,
который
хочет
стать
ле нинцем .
Он
должен
понять,
что
только
«бессилие эксплуа­
тируемых
клас сов
в
борьбе
с
экспл уат ато р ами
порождает
в
них
ве ру
в
лучшую
заг робн ую
жи знь ».
Ес ли
религия
есть
род
духовной
сивухи,
то
как
же
может
тако й
рабочий
не
боротьс я
против
отрав­
ления
самого
себ я,
своей
семьи
и
всех
окружающих
его
пролета­
рие в
этой
отрав ой ?
Ленин
20 лет тому назад писал,
что
передовые
рабочие
освобождаются
от
такого
духовного
гнета,
отбрасывают
религиозные
предрассудки.
А
ч ерез
20 лет неужели найдутся
тов арищ и
рабочие,
кот оры е
называют
се бя
ленинцами
и
вместе
с
тем
не
имеют
силы
отбросить
от
себя
эти
религиозные
предрас­
судки?
Ле нин
писал
тогда:
«Но раб,
сознавший
свое
ра б ство
и
поднявшийся
на
борьбу
за
св ое
освобождение,
нап ол ов ину
перестает
уже
бы ть
рабом.
Совре­
менный
сознательный
рабочий,
во спит анный
круп ной
фабричной
промышленностью,
про с вещ енный
городской
жиз нью ,
от бр асыв ает
от
себ я
с
презрением
религиозные
предрассудки,
предоставляет
неб о
в
распоряжение
попов
и
буржуазных
ханжей,
завоевывая
себе
лучш ую
жиз нь
здесь ,
на
земле.
Современный
пролетариат
ста нов и тся
на
сторону
социализма,
которы й
привлекает
науку
к
борьбе
с
религиозным
туманом
и
освобождает
рабочего
от
веры
в
загробную
жизнь
тем,
что
спл ач ива ет
его
для
настоящей
борьбы
за
луч шую
земную
жизнь».
Но,
может
быть,
б ыло
бы
правильнее,
если
бы
па ртия
предоста­
вила
ка жд ому
сво ему
члену
в
отдельности
решать
для
себ я
вопрос
религии:
хочет
он
—
верует,
не
хочет
—
не
ве рует ,—
другими
сло­
вами,
ес ли
бы
она
просто-напросто
выкинула
пункт
из
своей
программы,
где
говорится
о
то м,
что
партия
наш а
ведет
борьбу
с
религией?
Ведь
у
англ ийско й
рабочей
па рт ии,
например,
есть
среди
член ов
представители
всевозможных
религиозных
те­
чений,
ест ь
просто-напросто
по пы,
которые
занимаются
рели­
гиоз ной
проповедью.
Сн ач ала
он
идет
на
рабочее
с обран ие,
где
гов ори т
о
классовой
борьбе
(и тут он является не кем
иным,
как
соглашателем
и
пре дател ем
интересов
рабочих),
а
потом
он
идет
в
церковь
и
там
произносит
евангельскую
п ро­
поведь.
И
в
других
социалистических
п ар тиях
Второго
интерна­
ционала
вопрос
о
религии
ставился
дал еко
не
та к,
как-он
ставится
у
нас.
Но
и
тогда
уже
Ленин,
будучи
во
В тором
Интернационале,
до каз ывал ,
что
совершенно
неправильно
считать
религию
частным
делом
для
члена
партии.
В
программах
социалистических
партий
Второго
Интернационала
вопрос
так
и
стои т,
что
р елиг ия
ест ь
ч астн ое
дело.
А
Ленин
в
той
же
самой
статье
в
1905 году разъяс­
ня л,
что
религия
есть
частн о е
де ло
и
должна
быть
частны м
делом
только
по
отношению
к
г осуд арств у.. .
375


«Религия,—
писал
о н,—
должна
бы ть
объявлена
ч аст ным
де­
лом
—
эт ими
словами
пр инят о
выражать
обыкновенно
отношение
социалистов
к
религии.
Но
значение
эти х
сло в
над о
точно
опреде­
лить,
чтобы
они
не
могли
вы зват ь
ника к их
недоразумений.
Мы
тре ­
буем,
чтобы
рел иги я
была
частным
делом
по
отношению
к
госу­
дарству,
но
мы
н икак
не
можем
сч ита ть
ре лиги ю
частны м
делом
по
отношению
к
нашей
собственной
па р тии.
Гос ударств у
не
должно
быть
дела
до
религии,
религиозные
общества
не
должны
быть
св я­
зан ы
с
государственной
властью.
Всякий
должен
быть
совершенно
свободен
исповедовать
какую
угодно
рели ги ю
или
не
признавать
никакой
религии,
т.
е.
бы ть
ат еист ом
(безбожником), каковым
и
бывает
об ык нове нно
всякий
социалист.
Ни как ие
р аз личия
между
гражданами
и
в
пр ава х,
в
их
зависимости
от
религиозных
веро­
ваний,
совершенно
недопустимы.
Всякие
да же
у пом ина ния
о
том
или
ино м
вероисповедании
граждан
в
официальных
докум ен тах
должны
быть
официально
унич т оже ны.
Не
должно
бы ть
никакой
выдачи
государственной
церкви,
никакой
выдачи
государственных
су мм
церковным
и
религиозным
обществам,
которые
должны
стать
сов ерш енн о
свободными,
нез ависим ым и
от
власти
со юз ами
граж­
дан-единомышленников».
Вот
эту-то
бурж уазн ую
программу,
то
есть
то,
что
религия
должна
б ыть
частным
делом
по
отношению
к
государству,
мы
выполнили,
отделив
церковь
от
государства.
Перед
каждым
из
нас,
как
перед
коммунистом,
стоит
вопр ос
о
то м,
чем
же
яв­
ляется
ре лиг ия
по
отношению
к
нашей
па рт ии,
или
как
партия
должна
относиться
к
религии,
к
религиозным
понятиям,
к
рели­
гиоз ны м
верованиям
ее
членов.
И
здесь
Лен ин
без
всяк их
о го­
ворок
счи тал
необходимым
ук аз ать
на
то,
что
религия
по
от­
ношению
к
партии
пролетариата
вовсе
не
является
частным
делом.
«По отношению к партии социалистического пролетариата, —
писал
Ле нин,—
рел иг ия
не
есть
частное
дело.
Партия
наша
есть
союз
сознательных,
передовых
борцов
за
освобождение
рабочего
класса.
Такой
союз
не
может
и
не
должен
безразлично
относиться
к
бессознательности,
к
темноте
или
мракобесничеству
в
виде
рели­
гиозных
веро ваний .
Мы
требуем
полн ого
отделения
церкви
от
го­
сударства,
чтобы
бороться
с
религиозным
туманом
чисто
идейным
и
только
идей ным
ор уж ием
—
нашей
прессой,
нашим
словом.
Но
мы
о снов али
сво й
с оюз,
меж ду
прочим,
именно
для
такой
борьбы
против
вся ко го
религиозного
одурачения
рабочих.
Для
нас
ид ей­
ная
борьба
—
не
ч астно е,
а
общепартийное,
общепролетарское
дело».
«Наша программа вся построена на научном и притом именно
материалистическом
воззрении.
Разъяснение
нашей
программы
необходимо
в стре чает
поэтому
и
разъяснение
истинн ых
истори­
ческ их ,
эк ономич е ск их
корн ей
религиозного
тумана.
Наша
пропа­
ганда
необходимо
в кл ючает
и
пропаганду
атеизма
(безбожия) .
Издание
соответственной
на уч ной
литературы,
которую
строго
запрещала
и
преследовала
до
сих
пор
самодержавно-крепостни­
376


ческая
власть,
должно
составить
теперь
од ну
из
от расл ей
нашей
работы».
Каждый
ле нине ц
должен
вдуматься
в
эти
слова.
Зд есь
не
мо­
жет
бы ть
никакого
сомнения
в
том,
что
Ленин
стоял
за
пропаганду,
то
есть
за
проповедь
безбожия,
что
Ленин
считал
религиозные
верования
бессознательностью,
темнотой
или
мракобесием.
А
мо­
жем
ли
мы
относиться
безразлично
к
бе ссозн ател ь нос ти,
к
темноте
и
мракобесничеству?
На
это
должен
ответить
каждый
л е нинец,
каж дый
рабочий.
И
если
он
продумает
мыс ли
с вои
до
конца,
то,
коне чно ,
он
не
сможет
приня ть
тот
половинчатый
путь,
то
поло­
винчатое,
трусливое
решение,
которое
го вор ит
ем у:
ты
можешь
и
коммунистом
оставаться,
ты
можешь
оставаться
и
л енинцем,
а
мыс ли
Ленина
о
ре ли гии
отбросить
и
отношение
Ле нина
к
религиозному
в опр осу
с чита ть
ош ибоч ным,
неприемлемым.
Н ет,
тут
над о
ув яз ать
крепко
мысли
о
рели ги и
со
вс ей
нашей
программой.
«Хорошо, —
скаж ет
рабочий,
к оторы й
считает
се бя
ленин­
цем,
но
ник ак
не
может
п он ять,
каким
образом
можно
жить
без
веры
в
бога,—
это
все
верно,
нельзя
принимать
Ленина
напо ло ­
вину».
Но
ес ли
дальше
вы
спросите
такого
колеблющегося
в
во пр осе
религии
товарища,
почему
он
с чита ет
невозможным
ж ить
без
веры
в
бога,
он
выскажет
вам
чи сто
поповские
мысл и:
религия
есть
основа
нр авст венно ст и.
Ве рно
ли
это?
Ес ли
бы
это
был о
верно,
тогда
самым и
нехоро­
шими
людьм и
был и
бы
как
раз
коммунисты,
безбожники.
Зачем
же
вы
хотите
стать
коммунистами,
уподобиться
им?
Возьмите
жизнь
Ленина.
Лени н
был
неверующим
человеком,
для
не го
не
существовало
ре лиг ии.
Он
ж есто ко
борется
против
религиозных
мировоззрений.
Он
сч ит ает
религиозные
пон ят ия
громадным
пре ­
пятствием
на
пути
борьбы
рабочего
класса.
В
пи сьме
к
Горькому
от
14 ноября 1913 года Ленин писал:
«Греховные пакости и насилия и зараза физическая гораздо
легче
раскрываются
толпой
и
являются
гор аз до
менее
опасными,
чем
тон ка я,
духовная,
приодетая
в
самые
нарядные
идейные
к ос­
тюмы
идея
«боженьки» .
Ле нин
особенно
боится
то го,
когда
ре лигию
будут
пропо ­
вед оват ь
не
по пы
в
рясах,
а
как
раз
попы
без
ряс,
без
грубой
религии.
Таких
попов
он
счита ет
гораздо
более
опасными.
А
ра­
бочи й,
ве ру ющий
в
бога
и
проповедующий
идею
бога
наряду
с
проповедью
коммунизма,
как
раз
становится
так им
попом
без
рясы.
Ленин
писал
тогд а
Г орьк ому:
«Католический поп,
растлевающий
дев у шек,
г ора здо
менее
оп а­
сен
именно
для
«демократии», чем поп без рясы,
поп
без
грубой
религии,
поп
идейн ый,
демократический,
про пов ед ую щий
с озид а­
ние
и
сотворение
боженьки.
Ибо
первого
по па
легко
разоблачить,
осудить
и
выгнать,
а
в то рого
нельзя
выгнать
так
п рост о,
разобла­
чи ть
его
в
тысячу
раз
труднее...»
377


Если
раб очи й
хорошенько
ознакомится
с
ис тор ией
прошлого
и
е сли
он
приглядится
вокруг,
то
он
найд ет
много
примеров,
когда
люди
ре лигио зны е,
верующие
в
бога,
исполняющие
всевозмож­
ные
ре лиг иоз ные
обряды,
в
то
же
само е
время
явля ютс я
самыми
гну сн ыми
эксплуататорами.
Разве
не
во
имя
бо га
был и
перебиты
в
религиозных
войнах
миллионы
людей?
Ра зве
не
во
имя
бога
сжи­
га ли
на
кострах
еретиков?
Разве
не
рел иг ия
вдохновляла
на
мил­
лио ны
убийств
и
других
преступлений,
совершаемых
религиоз­
ными
людьми?
В
религиозном
о бщ естве
разве
считалась
г рехом
самая
безжалостная
эк спл уат а ция?
И
хр ист ианст в о,
и
иудейство,
и
магометанство,
и
католическая
религия,
и
в сякие
иные
всегда
мирились
и
мирятся
с
гнуснейшим
бесправием,
с
эк спл уат а цией,
мирились
с
рабством.
Религия
не
только
не
стре мила сь
к
тому,
чт обы
осв обо дит ь
рабочий
класс
от
власти
капитализма,
религия
не
только
не
стремилась
к
тому,
чт обы
уничтожить
в
св ое
вре мя
крепостное
право,
а
всяч еск и
его
поддерживала,
помог а ла
по­
мещикам
и
капиталу.
Взаимоотношения
м ежду
тру дящим ис я,
меж ду
коммунистами
основываются
вовсе
не
на
том ,
что
какой-то
вовсе
не
существующий
боженька
велел
поступать
так-то
и
та к- то:
«Око за око,
зуб
за
зуб».
И
в
то
же
вре мя : «Люби ближнего,
как
самого
себя».
И
в
то
же
вре м я: «Раб да повинуется господину
с воем у», «Раб не может быть выше господина своего» .
И
в
то
же
вр емя : «Бога бойтеся,
а
цар я
чти те», «Воздайте богу божье,
а
кеса­
рю
—
кесарево»
и
т.
д.!
Коммунизм,
ко торы й
строит
человеческие
взаимоотношения
на
общем
интересе,
на
взаимопомощи
и
общественном
производстве,
кот орый
создает
условия
для
общественного
хозяй ств а
и
тем
са­
мым
устраняет
возможность
в
будущем
эксплуатации
человека
человеком,
создает
впе рв ые
условия
для
нравственности,
осно­
ванные
на
действительной
свободе.
Разве
р ели гия
с п асала
от
войны?
Религия
сама
была
поводом
для
бесчисленного
множества
войн.
Разве
религия
спасала
от
неравенства?
Религия
сама
узако­
нила
это
нер авенс тво .
Ра зве
р елиг ия
сп асала
чел о вече ство
от
проституции,
от
нищеты,
от
голода?
Только
коммунизм
со з дает
условия
для
жизни
людей
без
классовой
борьбы
—
потому
что
коммунизм
уни чтож ае т
д ел ение
люд ей
на
классы;
без
войны
—
потому
что
устраняет
все
причины,
ведущие
к
войнам;
без
ни­
щеты
и
голода
—
потому
что
повышает
в
огром н ой
степени
бла­
госостояние
всего
общества;
без
угнетения
человека
челове­
ком
—
потому
что
с оз дает
действительные
условия
для
ра­
венства
свободных
людей;
без
проституции
—
потому
что
уст ­
раняет
со циал ьн ые
причины
проституции.
И
ес ли
сейчас
еще
ест ь
это
общественное
зл о,
то
только
потому,
что
еще
нет
комму­
низма.
Как
же
м ожет
ленинец,
как
же
м ожет
коммунист
в
одн о
и
то
же
время
бороться
за
ко мму низ м,
называть
се бя
ле нинце м
и
пропо­
ве до вать
религию,
к ото рая
мешает
коммунизму?
378


***
Что
значат
сл ова
Лен и на : «Наша программа вся построена
на
н а учном
и
притом
материалистическом
мировоззрении?»
Можно
ли
примирить
эти
с лова
с
религией,
с
верой
в
бога?
Чтобы
понять
это,
каждый
рабочий,
каждый
л ен инец
должен
о тв етить
се бе
ясно
на
вопрос,
что
такое
религия.
По -н аше му,
по- ле нинс ки,
ре л игия
—
это
ес ть
неверное,
искаженное,
фантастическое
изоб­
ражение
в
сознании
чел о века
окружающего
его
ми ра
и
челове­
че ских
отношений.
Эти
неверные,
искаженные
поня т ия
возникают
в
силу
зависимости,
подчиненности
человека,
ко торую
он
не
всегда
умеет
правильно
объяснить.
Пусть
про вер ит
с ебя
в
это м
каждый
рабочий,
да же
верующий.
Мног ие
верующие
считают,
что
они
оче нь
далеко
ушли
от
тех
темных
крестьян,
к оторы е
в ерят
в
леших
и
в
домовых,
в
нашепты­
вания ,
наговоры,
колдовство
и
прочую
чертовщину.
Такой,
вырос­
ший
уже
немного,
рабочий
д умает
про
себя : «Какие они темные
люди,
невежест венные,
верят
пу ст якам!» Но эти товарищи не за­
ме ча ют,
что
и
они
са ми
недалеко
ушл и
вп еред
от
э той
чертов­
щины.
Их
вера
в'
не суще ств ующего-
бо га
есть
также
фантастиче­
ское,
неверное
поня т ие
о
мире,
о
существующих
в
мире
отноше­
ниях.
Наша
же
программа
ос нов ана
на
картине
мира ,
которая
мож ет
бы ть
проверена
опытом,
может
бы ть
доказана.
Поэтому
в
ней
нет
места
ни
богам,
ни
ангелам,
ни
че р тям,
ника к им
другим
измыш­
лениям
человеческой
фантазии.
Тут
никакого
примир е ния
между
нашей
программой
и
религией
б ыть
не
может.
И
есл и
рабочий
ста­
нет
настоящим
ленинцем,
то
это
зна чит,
что
он
выработает
в
себ е
такое
понимание
всего
мира,
ко торо е
не
нуждается
ни
в
богах,
ни
в
чер т ях,
ни
в
попах,
под
каким
бы
соус ом
они
ни
преподно­
сились.
Ну
а
как
же
с
бессмертием?
Что
же
будет
после
смерти?
Какой
смысл
им еет
вся
наша
работа,
если
наш е
существование
закан­
чив аетс я
со
смертью?
За
мысль
о
бессмертии
цепляется
еще
кресть­
янин,
цепляется
отсталый
рабочий.
Дескать,
сейч ас
он
м уча ется,
зато
потом,
пос ле
смерти,
он
будет
вознагражден.
Попы
разных
вер
рисуют
ц арс тво
небесное
то
в
виде
цветущего
сада,
где
пра ­
ведники
пр ед аются
бу дто
бы
самым
разн ооб разн ы м
наслажде­
ниям,
кот орых
люди
лишены
был и
во
время
земной
жизни.
То
ри­
су ют
они
его
в
виде
большого
дома
отдыха
на
небесах
в
обществе
старушек
и
стариков.
Это
и
есть
поповское
бессмертие.
Нет,
нам,
трудящимся,
не
над о
такого
бессмертия.
Мы
и
на
зе м­
ле
можем
создать
жизнь
такую,
к оторая
полна
была
бы
радостей.
Наука
не
знает
пред ело в.
И
ес ли
наука
стан ет
достоянием
все х
и
если
все
будут
свободными
людьми
в
коммунистическом
обще стве,
то
нау ка
даст
нам
безграничные
ср ед ства
для
создания
радост­
ной
и
долговечной
жизн и
здесь,
на
земле.
Для
коммуниста
его
бе ссмертн ая
наг р ада
—
в
самой
его
борьбе,
в
той
перестройке
че­
л ов еческ их
отношений,
которую
он
производит
св оей
борьбой.
379


Умер
Маркс.
Уме р
Лен ин.
А
мы
говори м :
нет,
Марк с
жив
в
умах
миллионов
люд ей,
в
их
мыслях,
в
их
борьбе;
жив
Лени н
в
каждом
ленинце,
в
м илл ионах
ленинцев,
во
всей
пролетарской
борьбе.
Вот
это
—
бессмертие.
И
только
о
таком
бессмертии
ду­
мае м
мы,
коммунисты:
не
в
воздухе,
не
в
небесах ,
не
на
облаках,
к оторы е
мы
можем
предоставить
охот но
и
бесплатно
попам
и
п ти­
ца м,
а
на
земле,
на
к оторой
мы
живем,
радуемся,
страдаем
и
бо­
рем ся
за
коммунизм.
Без
вер ы
в
бога
не
только
можно
жить:
вер а
в
бога
мешает
жи ть
радостно,
бороться
уверенно,
действовать
смело.
Нельзя
быт ь
ле нинце м
и
верить
в
бога.
Можно
ли
прожить
без
веры
в
бога?
М., 1926


Раздел
III.
философские
проблемы
бытия


Л.
И.
Шестов
ИДЕАЛЬНОЕ
И
МАТЕРИАЛЬНОЕ
(изкниги «Странствования
по
ду ша м»)
Чем
держится
наш
мир ?
Материей,
го во рит
очевидность.
И
те,
ко­
торые
хотят
вырваться
из
власти
видимости,
всегда
спорят
с
материалистами.
В
общ ем
спорят
удачно:
материализм
разбит
вдребезги
и
считается
фило с офие й
тупиц
и
не веж д.
Но
—
мат е­
риализм
раз би т,
а
внешний
мир
по-прежнему
властвует
над
лю дь ми.
По-прежнему
человек,
лишенный
крова
и
пищи,
поги­
бает,
по -пр ежнему
цикута
с иль нее
мудрости,
грубы й
солдат
уничтожает
и
Архимеда
и
ч ер тежи
его.
Слепой,
кажется,
до л­
жен
был
бы
убедиться,
что
не
в
материи
и
материализме
дело.
Са мый
стр аш ный
вра г
всего
одушевленного
не
косн ая
материя,
которая
и
в
самом
деле,
как
учили
д рев ние
и
как
уча т
се йча с,
либо
совсем
не
сущ ест вует ,
либо
существует
потенциально,
как
н ечто
призрачное,
жалкое,
немощное,
умоляющее
всех
о
по­
мощи,—
самый
страшный
и
б еспощ ад ный
вр аг
—
это
идеи.
С
идеями,
и
только
с
иде я ми,
нужно
бороться
том у,
кто
х очет
пре­
одолеть
ложь
мира.
Ма терия
—
самая
пок орна я
сущность.
Не
только
из
воска
вы
можете
вылепить
какую
вздумается
фигу р у:
паросский
мрамор
уступает
и
под
резцом
Фидия
или
иного
ма с­
тера
бесформенная
глыба
пр евр ащае тся
в
поющ его
бога.
И
из
ста­
ли
мы
мож ем
выковать,
что
за хотим,
чугун
переплавить
в
памятник
и
т.
д.
В
последнее
вр емя
материя
да же
отреклась
от
своего
исконного
пр ава
—
тя готе ть
к
земле
и
пари т
вместе
с
чел о­
веком
под
облаками.
Не
то
ид еи!
Они
не
уступают,
они
не
дают
человеку
вырваться
из
сво ей
власти.
Попробуйте
с ка зать
времени:
о стано вись .
Попробуйте
сделать
однажды
бывшее
—
небывшим,
вым ол ить
хоть
оди н
случай
нарушения
закономер­
ности
явлений,
чт обы
ра з,
скажем,
из
пшеничного
зерна
выросла
кокосовая
пальма!
Или
чтоб
без обра зны й
Терсит
превратился
в
кр асав ца
А хи лла ! «Нечего и пробовать
—
ничего
не
выйдет»,—
скаж ет
вам
вс як ий.
Но
если
так,
то
чего
опол ча ютс я
на
«кос ­
ную»
материю
и
чего
радуются
идеям,
которые
при
в сей
своей
«прозрачности»
во
много
раз
же стче,
грубее,
коснее,
чем
са­
мая
м ер твая
мат ер ия?
В
тако м
случае,
скаж у т,
что
же
ост а­
382


ется
делать
тогда
фил ос о фии?
Faire bonne mine au mauvais jeu?*
Так
ф актич ески
и
ес ть.
Философы
оправдывают,
составляют
псалмы
и
гимны
в
че сть
в еч ного
и
неизменного
идеального
по­
рядка
—
и
в
этом
видят
свое
призвание
и
предназначение.
Теория
знания
ес ть
оправдание
и
возвеличение
знания,
этика
—
оп­
равдание
д обра
и
т.
д.
Все
оправдывают
—
ad majorem gloriam **
случайного,
в
конце
концов,
порядка
и
случайного
идейного
строя...
Шли
бы
по
крайней
мере
до
конца!
Сочиняли
бы
псал­
мы
и
г имны
в
честь
с луч ая.
Ведь
случай
есть
то,
что
сей­
час
—
так ое,
потом
—
другое.
И
ес ли
порядок,
система
зако­
нов
или
идей ,
уп рав ляющ их
миром,
случаен,
то
можно
на де ять­
ся,
что
ему
на
смену
придет
что-либо
другое
—
е сли
не
абсо­
лютный
хаос,
в
кот ором
все
равно
возможно,
то
хо тя
бы
не
тот
порядок,
к оторы й
был
до
сих
пор.
И
это
ведь
уже
не
мало!
Может,
та кой
выявиться
порядок,
при
котором
мудрость
и
до­
бродетель
окажутся
с иль ней
костра
и
цикуты,
и
сила
этого
по­
рядка
распространится
не
только
на
будущее,
но
и
на
прошлое,
так
что
выйдет,
что
Джордано
Бруно
сжег
костер,
что
Сократ
во стор же ство вал
над
Мелитом
и
Анитом
и
т.
д.
Пока
иде и
«идеа­
лизируются», т.
е.
воспеваются
и
прославляются,
этого
бы ть
не
може т.
С тало
бы ть
—
прежде
всего
ну жно
стащить
их
с
неба
и
поместить
на
земл е,
притом
не
в
храме ,
а
на
че рном
дв оре.
И
за­
тем
не
мешает
на
время
ма тери ю
пустить
на
небо:
пусть
ее
позабавится.
К стат и,
может
случиться,
что
при
э том
иде и,
не
желая
выносить
неприличное
со седст во ,
сам и
разбегутся
во
все
с торон ы.
Все
нужно
пробовать
и
меньше
всего
доверять
идеям,
особенно
идеям
вечным
и
неизменным!
Ст ранств ов ан ия
по
душам//Современные
записки.
Кн.
XIII.
Д екабр ь
1922.
Париж
К.
И.
Введенский
МЕТАФИЗИКА
И
ЕЕ
ЗАДАЧИ.
ИСТИННОЕ
И
КАЖУЩЕЕСЯ
БЫТИЕ
(изкниги «Логика
как
часть
теории
познания»)
В
настоящее
время
подавляющее
большинство
авто ров,
по
край­
ней
мере
те,
которые
не
хотят
пользоваться
в
своих
рассужде­
ния х
двусмысленными
словами,
употребляют
с лово
«метафизика»
только
в
смысле
учения
об
ист инно м
бытии,
т.
е.
о
бытии,
мысли­
мом
в
том
ви де,
как
оно
существует
с амо
по
себе,
н еза ви симо
от
того,
каким
оно
сознается
нами
или
каким
представляется
нам
существующим.
При
э том
истинное
бытие
про тиво пос т ав­
ляется
к ажу щем уся
быт ию.
Под
последним
подразумевается
бытие,
мыслимое
в
том
виде ,
как
оно
к аже тся
или
представляется
*—
делать
хорошую
ми ну
при
пл охой
игре.
Ре д.
**—
к
вящей
славе.
Ред .
383


нам
существующим.
Истинное
и
кажущееся
бы тие
наз ыв ает ся
еще
и
другими
именами.
Под
вл ия нием
греческой
философии
первое
называют
ноуменами
(от греческого слова « мыс л имо е»,
«умопостигаемое») или ноуменальным бытием,
а
второе
—
феноме­
на ми
(от греческого слова « каз ат ься») или феноменальным бы ­
тием .
С
к онца
же
восемнадцатого
век а
под
в ли янием
немецкого
философа
Канта
(1724—1804) истинное бытие называют также
вещами
в
себ е.
Это
перев од
латинского
выражения
res in se или
немецкого
Ding an sich.
Кажущееся
же
бытие
под
вл ия нием
Канта
стали
называть
я влени ями
(Erscheinung).
Но
н адо
твердо
пом­
нить,
что
сло во
«явление», когда под ним подразумевают кажуще ­
еся
бытие,
имеет
более
широкое
значение,
чем
в
естественных
на­
ука х.
В
последних
яв лением
называется
только
какая-либо
пере­
мена
в
вещах,
но
не
сами
вещи,
напр.:
п адени е
тела,
соед и нен ие
химических
вещ ест в
в
одн о
с ложн ое
тел о,
разложение
сложного
тела
на
простые
и
т.
п.
В
фило со фии
же
называют
всякое
каж у­
ще еся
бытие
явлением,
сл едо в.,
и
вещи,
если
они
мыслятся
в
том
виде,
как
они
всего
лишь
представляются
или
кажутся
на м,
а
не
как
существуют
сами
по
се бе.
Однако
не
сл еду ет
д умать,
будто
бы
по н ятия
истинного
и
ка­
жущегося
бытия
со здан ы
метафизикой.
Напротив,
они
от
нее
по­
лучили
только
св ои
разные
названия,
а
возникают
они,
но
без
опре ­
деленного
названия,
еще
ран ьше
всякой
метафизики.
Более
т ого,
оттого-то
и
возникает
сама
метафизика,
что
эти
понятия
с ущ ест­
вуют
еще
раньше
ее
возникновения.
Это
они
зас тав ляют
ее
возни­
кн уть.
Происходит
это
следующим
образом:
наблюдая
бытие,
как
оно
да но
нам
в
опыте,
мы
с нач ала,
кон ечн о,
относ им ся
ко
в сем
данным
опыта
с
полным
доверием.
Сначала
мы
вполне
убеждены,
что
все
они
образуют
собою
истинное
бытие.
Но
по­
ст епе нно
мы
встречаем
ряд
фа ктов ,
внушающих
нам
подозрение:
таково
ли
истинное
бытие,
как
то,
которое
дано
нам
в
опыте?
Напр.:
нам
кидается
в
глаза,
что
та
самая
вещь,
которая
одним
человеком
чувствуется
как
те пла я,
другим
чувствуется
как
хол од­
ная.
Ил и:
человек,
отличающийся
той
особенностью
зре ни я,
ко­
торая
наз ыв ае тся
дальтонизмом,
вид ит
спелую
ягоду
земляники
и
лист
земляники
одинаково
окрашенными,
причем
никак
не
узнаешь,
какой
имен но
цвет
имеют
в
его
глазах
и
лист,
и
ягода:
тот
ли,
кото рый
другие
люди
называют
красным,
или
же
тот,
ко­
торый—
зеленым,
или
же
какой-нибудь
неведомый
третий.
Сам
да льтони с т
может
то лько
сказать,
что
и
лист,
и
ягода
одного
цвета,
оп ис ать
же
это т
цвет,
к оне чно,
нельзя;
ведь
цве т
настолько
неопи­
суе м,
что
слепорожденных
никакими
о пи саниям и
нельзя
довести
до
знания
цвет а.
Но
как
бы
ни
стояло
дело ,
несомненно,
что
либо
ягода
земляники,
либо
ее
лист
для
дальтониста
окрашены
не
в
та­
кой
цвет ,
как
для
других
людей.
А
разве
могла
бы
од на
и
та
же
ве щь
бы ть
сразу
и
теплой
и
холодной,
окрашенной
для
дальтониста
в
о дин,
а
для
других
людей
в
другой
цве т,
е сли
бы
она
восприни­
мал ась
нами
в
оп ыте
в
том
виде,
в
каком
она
существует
и
в
дей ст­
вительности?
Кром е
то го,
есть
множество
других
фактов,
которые
384


возбуждают
то
же
самое
подозрение:
таковы
ли
вещи
в
дей стви­
тельности,
какими
они
нам
кажутся
данными
в
опыте?
Распрост­
раняться
об
эти х
фактах
в
на стоящую
минуту
нет
ник ак ой
на­
добности.
И
без
того
яс но,
что
упомянутое
подозрение
пр инуж ­
дает
философию
уже
при
самом
ее
во з ник но вении
за няться
иссле­
дованием
истинного
бытия.
Такого
исследования,
очевидно,
никак
нельзя
избежать
при
п остр оен ии
научно
пе рера ботан ног о
ми ров оззрен и я.
Эти м
и
объяс­
няется
тот
исторический
факт,
что
оно
то тчас
же
было
начато,
как
только
возникла
философия
в
Ев ро пе;
ибо
она
тотчас
же
стала
утверждать,
что
хотя
в ещи
и
кажутся
нам
существенно
разнород­
ными,
но
в
действительности
все
они
служ ат
лишь
в идо изме не ния­
ми
единого
всеобщего
начала
(милетская школа), а вместе с тем
стала
обвинять
наши
чу вст ва
в
беспрерывном
обмане,
в
кот оры й
они
вводят
всех
люд ей
поголовно,
показывая
им
существующим
то,
чего
в
действительности
нет
(элейская и гераклитовская шко ­
лы
и
т.
д.) .
На
основании
же
всего
сказанного
ясн о,
что
главные
задачи
метафизики
сводятся
к
трем
следующим
вопросам:
1.
Составляет
ли
истинное
бытие,
т.
е.
ве щи
в
себе,
то
же
самое,
что
и
да нные
опыта,
или
же
оно
отл ичае т ся
от
них ?
2.
Если
оно
не
то
же
самое,
что
данные
опыта,
то
каково
же
оно:
в
чем
сходство
и
р аз ница
между
вещами
в
себе
и
данными
опыта,
г.
е.
между
истинным
(ноуменальным)
и
кажущимся
(феноменаль­
ны м)
бытием?
3.
А
в
этих
дв ух
вопросах,
очевидно,
з акл юч ается
еще
и
та­
кой :
входят
ли
в
состав
истинного
бытия,
иначе—
вещей
в
себе,
также
и
трансцендентные
предметы;
или
же
нет
н икак их
транс­
це нден тны х
предметов,
а
всякое
бытие
имманентно,
хотя
бы
и
воспринималось
на ми
не
вполне
в
том
само м
виде,
как
оно
сущ ест ву ет
в
действительности,
а
в
кажущемся
(феноменаль ­
ном)?
Таким
обра зом,
метафизика
должна
быть
наукой
об
истинном
бытии,
о
вещах
в
себе;
но
имен но
по
эт ому
самому
(если только
она
окажется
возможной
в
виде
науки
или
знания)
ей
приходит­
ся
бы ть
и
наукой
о
трансцендентных
предметах,
о
то м,
существу­
ют
ли
и
они
как
сост авн ая
ч асть
истинного
бытия,
или
же
их
во в­
се
нет ,
а
е сли
существуют,
каковы
они.
Если
же
о каж ется
невоз­
можным
в
виде
знания
даже
и
учение
об
истинном
бытии
вообще,
I.
е.
мета фи зи ка
вообще,
то,
очевидно,
и
подавно
невозможно
зна-
ние
о
том,
относятся
ли
к
с ос таву
истинного
бытия
те
или
др у-
i не трансцендентные предметы.
Поэтому
и
вопрос
о
возмож­
ное
гн
трансцендентного
знания
целесообразнее
всего
ставить
в
более
общей
форме,
как
вопрос
о
возможности
метафизики
вообще.
Но,
скажут
нам,
мы
еще
не
объяснили,
как
возникают
понятия
нс
।
ни
ною
п
кажущегося
бытия,
а
без
этого
нельзя
правильно
об-
рашагься
с
н ими,
г.
е.
нелыя
ни
правильно
сгроигь
метаф изику ,
ни
правильно
решат
вопрос
о
ее
во
мо жно сi
и
в
виде
шання.
знь


В
д ействит ел ьно сти
же
это
—
крайне
ошибочное
м нение,
будто
бы
необходимо
знать
про исх ож ден ие
понятия,
ч тобы
правильно
обра­
щаться
с
ним.
Чтобы
правильно
пользоваться
каким-нибудь
поня­
тием,
надо
только
точным
образом
знать
его
содержание,
т.
е.
знать,
что
именно
мыслится
в
не м.
Нап р.:
когда
мы
изучаем
геомет­
р ию,
то
нам
нет
ни
малейшей
надобности
знать,
как
возникли
по­
н ятия
точки,
л инии,
поверхности
и
т.
п.,
а
достаточно
знать
точ ­
ным
образом
со де ржа ние
каждого
из
этих
понятий.
Точно
так
же,
когда
мы
изучаем
арифметику,
нам
нет
надобности
знать,
как
во з­
никает
понятие
числа.
И
до
какой
степени
знание
происхождения
понятия
ок аз ывает ся
ненужным
для
правильного
обращения
с
ни м,
ясно
видно
из
следующего
факта.
Психологи
все
еще
спо ­
рят
о
происхождении
пон яти й
числа,
точки,
линии,
поверхности
и
т.
п.:
счит ать
ли
их
прирожденными
или
же
постепенно
скл ады­
вающимися
у
нас
под
вл ияние м
наших
наблюдений
над
да нны ми
опыта.
Но
это
нисколько
не
препятствует
существованию
геомет­
рии
и
ариф мет ик и.
Таким
обр азом,
ни
для
построения
метафизики,
ни
для
решения
вопроса
о
ее
возможности
в
в иде
знания
нет
ни ка­
кой
надобности
в
выяснении
вопроса
о
происхождении
понятий
ка­
жущегося
и
истинного
бытия.
На до
только
знать,
что
подразуме­
вается
под
каждым
из
них.
Но
ес ли
кому-нибудь
непременно
хочется
иметь
ответ
на
этот
вопрос,
то
он
очень
прост.
Мы
беспрестанно
сталкиваемся
с
такими
душевными
пе реж ив ани ями,
кот оры е
вполне
похожи
на
пра­
вильные
восприятия
вещей,
межд у
тем
как
мы
оче нь
быстро
удо стове ряе мся,
что
при
эт ом
переживании
нам
только
кажется,
будто
бы
мы
имеем
дело
с
правильным
восприятием
вещей,
в
дейст­
вительности
же
этого
не т.
Таковы
прежде
всего
различные
о бма­
ны
чувств,
когда,
напр.,
палка,
опущенная
наиск о сь
в
в оду,
ка­
жет ся
сломанной.
Таковы
же
разнообразные
иллюзи и ,
т.
е.
иска­
женные
восприятия,
напр.
колеблющаяся
ветка
к аж ется
нам
раз ­
вевающимся
цветным
флагом
или
в ис ящее
на
стене
полотенце
—
мертвецом
в
белом
саване
и
т.
п.
Таковы
же
галлюцинации,
т.
е.
насквозь
мним ые
восприятия,
когда,
на пр.,
пь яни ца
видит
зе лено го
змея
или
белого
слона
та м,
где
совершенно
ровный,
ничем
не
за­
нятый
по л.
Таковы
же
снов ид ения
и
т.
д.
Все
это
и
вн уша ет
мысль
о
кажущемся
бытии,
т.
е.
о
бытии,
которое
всего
только
представ­
ляется
существующим,
в
действ ит ель но ст и
не
существует.
А
одн о­
временно
с
этим
понятием,
как
соотносительное
с
ни м,
возникает
и
понятие
истинного
бытия,
т.
е.
бытия,
существующего
с амо
по
себе,
нез ависи мо
от
т ого,
представляется
ли
оно
нам
существую­
щим
или
не т,
и
независимо
от
того ,
как
имен но
представляется
нам
существующим.
При
этом
де ло
не
обходится
без
некоторого
тв орчеств а
со
с то роны
мышления.
Ведь
под
ист ин ным
бытием
под ­
разумевается
не
только
та кое
бытие,
как
прямая
палка,
ко леб лю­
щая ся
ветка,
белое
полотенце,
вещи,
восп риним аем ые
наяву,
а
не
во
с не,
и
т.
п.,
но
так же
и
такое
бытие,
которое
нисколько
не
пох оже
на
воспринимаемые
вещи,
лишь
бы
оно
существовало
са мо
по
себе,
нез ав исим о
от
то го,
воспринимается
ли
оно
нами
или
не т.
386


Таковы,
на пр.,
Бог,
душа
и
т.
п.
Таким
образом,
понятия
истинного
и
кажущегося
бытия
обязаны
своим
происхождением
не
только
опыту,
но
и
творчеству
мышления.
Логика
как
часть
теории
поз нания.
М.—
Пг., 1923.
С.
33—36 .
Н.
О.
Лосский
МА ТЕР ИЯ
В
СИСТЕМЕ
ОРГАНИЧЕСКОГО
МИРОВОЗЗРЕНИЯ
(из книги «М а тери я
и
жизнь»)
Пос ле
всего
сказанного
нетрудно
д ать
представление
о
сам ой
ха­
рактерной
че рте
учения
о
материи
в
системе
орг ан и ческог о
миро­
понимания.
Е сли
матер и я
производна
от
высшего
бытия,
и
притом
бытия,
способного
та кже
производить
другие
в иды
дейст ви т ель­
ности,
к роме
материи,
то
законы
материальной
при роды
у сло вны
в
гораздо
большей
степе ни,
чем
это
представляют
себе
обыкновенно
физики.
Никто,
конечно,
не
со мн ев ается
в
том,
что
ф ормул а
всякого
частного
закона
должна
содержать
в
себе
громадное
количество
условий,
кот орые
обыкновенно
даже
не
бывают
установлены,
так
что
формула
закона
не
обладает
полной
точн ос тью,
т.
е.
оказы­
в ается
обыкновенно
с лиш ком
широкой.
Так,
например,
ожидать,
что
при
100° вода закипит при всяком случае,
это
значит
слишком
м ало
учитывать
сложность
природы:
кроме
т емпе ратуры
в
100°
не обход им о
еще
нормальное
давление
а тмосф еры ,
хими ческ ая
чистота
в оды
и
т.
п.
и
т.
п.
Физик
знает
об
этом
неисч ер паемо м
множестве
дополнительных
у с ловий,
но,
имея
де ло
всего
только
с
материей,
он
привыкает
думать,
что
все
эти
условия
всегда
долж­
ны
б ыть
только
физическими.
Поэтому,
,устанавливая
наиболее
общие
зако ны ,
например
закон
сохранения
вещества,
в
к оторо м
ре чь
иде т
о
всеобщем
свойстве
м атер ии,
физик
полагает,
что
ни­
каких
дополнительных
оговорок
вносить
в
формулу
этого
закона
не
нужно;
мало
того,
уму
такого
физика,
к оторы й
склонен
к
мат е­
риализму,
представляется
немыслимым
какое-либо
ограничение
это го
закона.
И
в
самом
д еле,
по ка
мы
пребываем
только
в
области
м ате риальн ы х,
процессов,
уничтожение
вещества
физическими
сво йст вами ,
давлением,
толчками,
ос тае тся
недопустимым
и
да же
немыслимым.
Но
представим
себе,
что
материя
ест ь
не
ед инс тве н­
ный
вид
бытия
в
природе,
в
особенности
обратим
внимание
на
то,
что
материя
ес ть
не что
производное,
обусловленное
деят ел ьнос тью
высших
начал,
су бст анц ий.
Тогда
положение
материи
в
природе
станет
гораздо
менее
прочным,
чем
как
оно
р исует ся
уму
мат е­
риалиста.
Тогда
нетрудно
будет
пре дст ави ть
себе
и
такие
условия,
при
кото рых
возможно
уничтожение
материальной
ч аст ицы.
В
са­
мом
деле,
представим
себе
субстанциального
деятеля,
осуществ­
ляющего
деятельность
отталкивания
и,
так им
об разом,
со зда ю­
щего
материальную
напо лн енност ь
части
п рос тран ст ва.
Полож им,
13*
387


далее,
что
это т
субстанциальный
деятель
осуществляет
еще
и
пси­
хич еск ие
деятельности.
Тогда
производимые
им
процессы
отталк и ­
вания
становятся
осмысленными,
они
це лесооб разн о
направляют­
ся
его
пс их иче ской
деятельностью.
Теперь
допустим,
что
такой
субстанциальный
деятель
на
основе
дл инно го
ряда
опыт ов
дости­
га ет
высших
ступеней
сознательности,
усматривает
отриц ат ел ьны е
с торон ы
материального
процесса
и
со вер шен но
отказывается
от
столь
примитивной
деятельности,
как
отт а лк ивания ,
создающие
непр оница е мую
объемность.
Тогда
материальная
частица
и сце зла
бы
из
состава
природы,
вместе
с
тем
исчез
бы
и
некоторый
запас
физической
энергии,
но
субстанциальный
деятель,
конечно,
сохра­
нилс я
бы
и
только
на прав ил
бы
св ои
творческие
сил ы
на
более
вы­
сокую,
чи сто
духовную
(не материальную и также не психическую,
не
душевную)
деятельность.
Исходя
из
соображений,
подобных
высказанным
выше,
можно
представить
себ е
и
такой
пу ть
ра з вития
природы,
при
к ото ром
на
известной
стадии
ее
существования
сразу
ис че зли
бы
все
ма­
териальные
процессы,
и
весь
мир
перешел
бы
к
более
высокой
фор­
ме
жизнедеятельности.
Для
органического
миро воз зрен и я
харак­
терна
склонность
к
эт ому
учению
о
возможности
избавиться
от
материального
бытия.
Примером
весьма
обстоятельно
развитого
учения
этого
типа
могут
служить
взг ляд ы
Эд.
Гартмана,
изложен­
ные
им
в
д вух
замечательных
книгах
—
«Die Weltanschauung der
modernen Physik»
*
и
«Das Problem des Lebens»
**
(1906).
Г ар тман
пола га ет,
что
в
прир од е
сущ ест ву ют
кр оме
централь­
ны х,
материирующих
сил
так же
силы
нецентральные,
нематери-
ирующие.
Неорганическая
природа
обусловлена
д ейст вием
одних
лишь
центральных
сил,
поэтому
в
ней
господствует
лишь
физ ик о-
хим ич еск ая
мех ани ческ ая
законосообразность.
Ин ой
характер
им еют
жиз нен ные
процессы:
они
су ть
«комбинированные явления,
возникающие
из
кооперации
неор ган ическ и х
центральных
сил
с
не­
центральными
силами;
здесь
над
неорганическими
законами
пр и­
роды
надстраиваются
органические,
над
физико-химической
за ко­
носообразностью
автономия
жиз ни».
Ма ло
того,
считая
всякую
си лу
в
принципе
о дно ро дной
с
волей,
Гартман
полагает,
что
высшая
ступень
ра зв ития
со зна тельн ой
д ух овной
жиз ни
в
ми ре
мо жет
повлечь
за
со бой
глубочайший
переворот,
имен но
полную
отмену
законов
матери ал ь ной
пр и­
роды.
Даже
и
те
фил осо фы,
кот оры е
не
занимались
разработкой
ме­
тафизики,
есл и
они
в
каком-либо
смысл е
пр изн ают
производность
материального
бытия,
связывают
обыкновенно
с
э тим
уче ни ем
мысль
о
возможности
исч ез нов ения
материи.
Так ,
для
Канта
ма­
териальная
природа
ест ь
нечто
производное:
она
существует
толь­
ко
в
опы те
человека,
поскольку
чел о век
познает
мир
с
пом о щью
* «Мировоззрение современной физики».
Ред.
** «Проблемы жизни».
Ре д.
388


вн е шнего
чув ства ,
форма
которого
есть
пространство
*.
Поэтому,
когд а
Кант
пу ск ается
в
об лас ть
метафизических
догадок
о
жиз ни
мыслящего
субъекта
п осле
смерта
(с оговоркой,
что
он
вс ту пает
в
обл а сть
недоказуемых
пре дп олож е ни й ), он вполне последователь­
но
допускает
исчезновение
материальной
природы: «Если,—
гово­
рит
о н,—
тот
вид
чувственности,
благодаря
которому
трансцен­
д ент аль ные
и
с ове рш енно
неизвестные
нам
те перь
предметы
явля­
ют ся
нам
как
материальный
мир,
должен
исчезнуть,
то
вс лед ств ие
э того
еще
не
прекращается
всякое
наглядное
пре дс тавле н ие
и
вполне
возможно,
что
те
же
самые
неиз вест ны е
предметы
продол­
жают,
хот я,
кон ечн о,
уже
не
в
качестве
тел,
бы ть
познаваемыми
для
мыслящих
субъектов».
Предположение
Канта
отл и чае тся
от
предположения
Гартмана
сле дующи м
обра зом:
по
Га ртма ну,
исчезновение
материальной
п рирод ы
должно
бы ть
резул ь татом
космического
переворота,
а
по
Канту,
оно
должно
быть
след ств ием
переворота
в
душе
мыслящего
субъекта.
Эта
ра зн ица
объясняется
тем,
что
Гартман
сч ита ет
ма­
терию
транссубъективно-реальною,
а
Кан т
низводит
ее
на
степень
л ишь
суб ъект ив но го
представления
в
уме
человека.
Из
предыдущих
соображений
ясно,
что
всякий,
кто
с читае т
ма те рию
прои зво д ным
бытием,
должен
формулировать
даже
наиобщие
законы
материальной
п ри роды
с
ограничениями
или ,
по
крайней
мер е,
должен
признавать,
что
дальнейшее
изучение
при­
род ы
обяжет
к
внесению
в
формулу
закона
как ого- л ибо
ограни­
чения.
Во
избежание
недоразумений
следует
за мети ть,
что
такие
ограничения
не
след ует
и стол ков ыв ать
как
нарушение
зак онов :
они
указывают
лишь
на
то,
что
закон
в
действительности
имеет
более
частный
характер,
чем
мы
предполагали
сначал а.
При
вся­
ком
расширении
наш его
кругозора
нам
приходится
дела ть
по пр ав­
ки
такого
рода.
Да же
математика,
в
о бл асти
ко торой
смешно
и
го­
ворить
о
каки х -ли бо
нарушениях,
принуждена
по
мере
своег о
раз­
вития
вводить
но вые
ограничения
в
св ои
теоремы.
Та к,
с
тех
пор
как
ч ело веч еско му
уму
открылась
сфе ра
всевозможных
видов
неевклидовского
прос тран с тва,
аксиомы
и
теоремы
Евклида
прихо­
дитс я
ф ормулир ова ть
с
указанием,
что
они
отн осят ся
к
прост­
ранству
с
н улев ой
кривизной.
До
сих
пор
речь
шла
об
ограничении
закона
сохранения
вещест­
ва
и
закона
сохранения
энергии.
Тепер ь
—
в
заключение
—
ск а­
жем
несколько
сл ов
о
законе
энтропии,
из
которого
следует,
что
в
материальной
прир од е
су щест в ует
тенденция
к
выравниванию
различий
интенсивности
энергии
и,
сле дов ате льн о,
возрастающее
о б есценив ание
энергии.
Нет
ли
в
при род е
так их
деятел ей,
которые
хот я
бы
отчасти
п ара­
лизовали
эту
тенденцию?
*Отом,
что
п ро стран ство
есть
н еоб ход имая
фор ма
человеческой
чувствен­
ности,
вовсе
не
обя зат ел ьная
для
всякого
мы сля щего
су ществ а,
с м.:
Кант.
Кри ­
тик а
чистого
разума.
Перев.
Н.
Лосского.
С.
46 (Транец,
эстетика.
No
3.
Вывод
в).
389


Представим
себе
два
со с уда,
отделенные
друг
от
друга
перего­
род кой
и
на по лн енные
о дин
—
горячим
газом,
а
другой
—
холод­
ны м.
Вынем
перегородку,
и
спустя
несколько
времени
быстро
дв и­
жущиеся
молекулы
горячего
газ а
проникнут
в
холод ны й
со суд
в
большем
количестве,
чем
холодные
в
горячий;
в
результате
полу­
чится
уравнивание
температур.
Но
допустим,
вместе
с
Максуэллем,
что
на
границе
двух
сосудов
находится
демон,
кот оры й
сортирует
мол ек улы
и
пропускает
из
горячего
сосуда
в
хо лод ный
только
наи бол ее
м ед ленно
движущиеся
молекулы,
а
из
холодного
в
го­
рячий
—
Только
наиболее
быстро
д вижу щиес я,
вследствие
эт.ого
процесс
примет
э ктро пиче ск ий
характер:
разница
температур
не
уменьшится,
а
в озра стет.
Кон ечно,
демон
Максуэлля
ест ь
фик ция.
Но
если
принять
из­
ложенное
выше
динамистическое
гилозоистическое
учение
об
оду­
шевленных
тела х,
то
окажется,
что
некоторые
ч аст ицы
м атер ии
сам и
с уть
проявления
своего
ро да
демона,
способного
со з дать
в оз­
растание
раз л ичий
интенсивности
эне р гий.
В
сам ом
деле,
усиления
и
ослабления
процессов
отталкивания
в
определенных
направле­
ниях,
целесообразно
руководимые
психическими
пр о цессам и,
как
это
бывает
в
живых
телах,
мог ут
привести
к
возрастанию
разли­
чий
интенсивности
энергий,
т.
е.
к
преодолению
энтр опии.
Мысль
о
том ,
что
жизненный
процесс
мо жет
играть
такую
роль,
выск аз ы­
вается
в
среде
самих
физиков.
Ф.
Ау ер бах
в
своей
остроумной
брошюре
«Эктропизм или физическая теория жизни»
утверждает,
что
жизнь
есть
та
организация,
к отору ю
мир
создал
для
борьбы
против
обесценения
энергии.
Достигается
эктропизм
жизни
тем,
что
жив ой
организм
превращает
хаотические
движения
в
упоря­
доченные,
и меющи е
определенное
направление.
Исходя
из
дин ам ис тическ ог о
учения
о
материи,
изложенного
вы ше,
становится
понятным,
каким
образом
живое
суще ств о
спо­
собно
п ри дать
осмысленность,
т.
е.
упорядоченность,
движениям
в
своем
организме.
Опираясь
на
такие
соображения,
закон
энтропии
следовало
бы
формулировать
с
ограничением,
именно
с
у казан и ем,
что
он
имеет
значение
лишь
для
безжизненной
среды.
Общий
ит ог
всех
предыдущих
рассуждений
то т,
что
м ате ри аль­
ное
быти е,
ес ли
понимать
его
в
ду хе
орга нич ес к ого
мировоззре­
ния,
как
бытие
про изво дно е,
обладает
гораздо
более
пласти­
ческим
характером,
чем
пр инят о
дум ать:
законы
материальной
природы
вовс е
не
пользуются
таким
безграничным
господством,
чтобы
духовному
бытию
везде
и
всегда
приходилось
тол ько
по­
корно
скл он ятьс я
перед
ними.
М ало
того,
носители
духовного
бы­
тия
могут
даже
мечтать
о
таком
пе ри оде
развития
м ира,
когда
наст у пит
полное
освобождение
от
материального
бытия
в следст­
вие
совершенного
исчезновения
его.
Материя
и
жизнь.
Берлин.
1923.
С.
32—40
390


Г.
И.
Челпанов
ПЕРВОНАЧАЛО
БЫТИЯ
(изкниги «Введение
в
филос оф ию »)
В
настоящем
отделе
перейдем
к
рассмотрению
онтологической
проблемы,
которая
заключается
в
определении
нач ал а,
или
прин­
ци па,
лежащего
в
основе
д ейст вит ель но сти,
т.
е.
к
разрешению
вопроса,
из
чего
составляется
все
то,
что
сущ ест ву ет.
Но
как
найти
основоначало?
Какие
вообще
существуют
пути
разрешения
это го
вопроса?
В
на шем
опыте
нам
даны
два
рода
я вл ений:
во
внутреннем
опы­
те
нам
даны
чувства,
мысли,
ж е лания,> вообще так называемые
психические
процессы,
во
в неш нем
оп ыте
нам
дан ы
вещи
мат е­
риальные,
обладающие
протяженностью,
способностью
движения,
непроницаемостью
и
т.
п.
Таким
образом,
с
одной
стороны,
нам
дано
духовное,
с
д ругой
с торон ы,
физ ич еск ое,
или
материальное.
Кроме
этих
дв ух
категорий
я вле ний,
в
нашем
опыте
больше
ничего
не
сущ ест ву ет.
Если
фил ос оф
при
разрешении
вышеуказанного
вопроса
станет
руководиться
тем ,
что
ему
дано
в
опыте,
то
какую
из
дв ух
указанных
категорий
явлений
он
должен
положить
в
осно­
вание
сво ей
системы?
Конечно,
ту,
реальность
кот орой
более
оче­
видна,
более
несомненна.
Некоторые
думают,
что
такою
несомнен­
ною
реальностью
является
материя,
или
мат ери ал ьное .
Что
ма­
терия
су щест ву ет,
это,
по
их
мнению,
несомненно,
а
что
суще ствуе т
еще
что-нибудь
другое,
это
должно
бы ть
доказано.
Материя
им еет,
так
сказать,
первоначальное
существование;
что
же
касает ся
ду­
ховного,
то
оно
о бла дает
реальностью
производной;
поэ то му
они
думают,
что
ос нов ой
действ ит ель но ст и
сл ед ует
счи тат ь
материю.
В
мире
су щест в ует
только
мате р ия,
существование
только
ма те­
рии
вполне
очевидно.
Под
материей
они
понимают
в
большинстве
случаев
материальные
атомы,
из
к оторых ,
по
их
мнению,
сози д ает­
ся
вся
действительность,
все
существующее.
Поэтому
душа,
созна­
ние ,
мысль
есть
не
что
иное,
как
движение
материальных
атомов.
Это
учение
называется
мат е риализ мом.
Но
можн о
рассуждать
и
иначе.
Именно:
мо жно
утверждать,
что
несомненной
реальностью
является
духовное,
д ух.
Действи­
тельность
созидается
не
из
материальных
атомов,
а
из
атомов,
ко торы е
можно
б ыло
бы
назвать
духовными.
Это
учение
—
идеа­
листическое,
или
сп ирит у алист ичес кое.
Мо жно
так же
сказать,
что
все
существующее
есть
проявление
ос об ого
начала
или
особой
су б станц ии,
котора я
сама
по
себ е
не
есть
ни
духовное,
ни
материальное
и
по
отношению
к
к оторой
то,
что
мы
называем
духовным
и
материальным,
ок аз ывает ся
только
пр оя вл ением
(психофизический монизм) .
Таким
образом,
мы
получаем
три
основных
решения
онто­
логической
проблемы,
именно:
учение
материалистическое,
спи­
ритуалистическое
и
психофизический
мо низм .
Онтологическая
пр о блема,
к ото рая
им еет
своим
предметом
всю
действительность,
все
существующее,
может
получить
разре-
391


ш ение
в
том
случае,
ес ли
мы
рассмотрим
проявления
жизни
жив ых
существ,
т.
е.
тот
пу нкт
де йств ит ельно ст и,
в
к отором
происходит
очевидное
соприкосновение
между
духовными
и
телесными
яв ле­
ниями...
О
всех
материальных
вещах
мы
должны
сказать,
что
они
им еют
известную
про ст ранст вен ную
форму,
что
они
занимают
известное
место
в
пространстве,
что
они
протяженны:
всякой
пространст­
венн ой
вещи
мы
можем
приписать
такие
предикаты,
как
«боль ­
шой », «малый», «толстый», «тонкий», «широкий», «узкий», «нахо­
дя щийс я
вправо»
или
«влево», «ниже»
или
«выше»; о всех мате­
риальных
процессах
можно
сказать,
что
они
совершаются
в
пространстве
и
т.
п.
Что
же
к асает ся
психических
про цессо в,
то
ни
об
одном
из
них
нельзя
сказать,
что
они
имею т
форму,
протя­
женность,
что
они
совершаются
в
пространстве
и
т.
п.
Сама
по­
пытка
приложить
эти
признаки
к
какому-либо
психическому
про­
цессу
то тчас
покажет,
насколько
она
нелепа.
В
сам ом
деле,
пусть
всякий,
кто
сомневается
в
этом,
попробует,
можно
ли
сказать,
что
известная
мысль,
напр им ер
о
дом е,
ес ть
нечто
широкое,
толстое,
высокое,
ни зк ое,
находится
направо
и
т.
п.
То
об сто яте льств о,
что
эти
предикаты
протяженности
не
могут
быть
к
ней
применены,
показывает,
что
мысль
в
отношении
протяженности
коренным
об­
разом
отл ичае тся
от
материальных
вещей.
Разумеется,
это
также
справедливо
относительно
чу вст в,
желаний,
волевых
процессов
—
вообще
относительно
все х
психических
состояний.
Обобщая,
мы
можем
сказ ат ь,
что
все
психическое
отл ичае т ся
от
материального
тем ,
что
к
нему
неприложимы
предикаты
протяженности,
в
то
вр е­
мя
как
к
материальному
пр ило жимы .
В
эт ом
з аклю чает ся
корен­
ное
различие
между
ними.
Если
это
различие
сделается
для
нас
по нят ным,
то
тотчас
же
сделается
ясной
несостоятельность
первой
фо рм улы
материализ­
ма,
по
которой
«мысль есть движение вещества» .
Мысль
не
может
быть
движением
вещества,
потому
что
движение
вещества
ес ть
нечто,
сов ерш ающ ее ся
в
пространстве,
меж ду
тем
как
мысль,
п си­
хическое,
совершенно
чу ждо
какой
бы
то
ни
б ыло
протяженности.
Как
же
можн о
соединить
то,
что
не
имеет
никакой
протяженности,
с
тем,
что
протяженно?
Всякий
согласится
с
тем ,
что
это
абсолютно
немыслимо.
Но
отчего
же,
однако,
утверждают,
что
«мысль есть
движение
материальных
частиц
м о зг а»? Это происходит оттого,
что
когда
произносят
эту
фразу
и
гов орят
«мысль», то обыкновенно
думают
не
о
мысли,
а
о
материальных
частицах
мозга.
При
ясн ом
различении
мы сли
от
мозга
нельзя
утверждать,
что,
например,
мысль
о
доме
ест ь
движение
ч асти чек
мозга.
Мысль,
как
мысль,
непротяженна.
Мы
можем,
кон ечн о,
сказ ат ь,
что
когда
у
нас
в
с озна нии
бывает
мысль
о
до ме,
то
в
это
время
в
моз гу
совершаются
каки е-ни бу дь
ма тери альны е
движения,
но
это
утверждение
не­
тождественно
с
положением,
что
мысль
есть.движение
м атер иа ль­
ных
ч аст ичек
мозга.
П ра вильне е
бы ло
бы,
если
бы
материалист,
утверждая
тождество
физического
и
психического,
хотел
выразить
ту
мысль,
что
психическое
может
быть
свед ен о
к
физическому,
392


по добн о
тому
к ак,
например,
теп ло та
сводится
к
движению
мель­
чайших
частиц
материи;
но
ввид у
то го
коренного
ра зл ичия
между
физическим
и
психическим,
на
которое
только
что
б ыло
указано,
о
такой
сводимости
психического
к
физическому
не
может
быть
и
речи.
Возьмем
второе
утверждение
материализма,
что
мышление
ес ть
свойство
мат ер ии,
что
п одоб но
тому
как
свойство
непроницае­
мости,
свой ств о
притяжения
скрыты
в
мат ери и,
так
и
свойство
мышления
скрыто
в
той
же
материи.
Эта
формула
имеет
то
пре­
имущество
в
сравнении
с
предыдущей,
чт о,
по
кр айней
мере,
не
производит
отож дес твл ен ия
психического
с
чем -либ о
материаль­
ны м.
Ошибка
э той
формулы
заключается
в
то м,
что
в
ней
по нят ие
«свойство»
является
чем-то
реаль н ым,
находящимся
в
вещах,
по­
добно
том у
как
в
вещах
м огут
находиться,
напр им ер,
цвета,
тв ер­
дость,
шероховатость
и
т.
п.
Но
свой ств о
не
ест ь
что-либо
реальное.
Когда
мы
употребляем
поня тия
«свойство», «способность», «сила»,
то
в
д ейст вит ель ност и
это
с уть
только
л ишь
сло ва
для
обозначе­
ния
мыслимых
отношений
меж ду
ве щам и;
они
реаль ны
только
в
нашей
мысл и;
они
только
форма
нашего
мышления,
они
—
закон,
который
наш а
мыс ль
со зи дает,
а
ф акт ичес ки
сущ ес тв ует
только
движение
материальных
частиц
или
тел.
Е сли,
например,
мы
усматриваем,
что
два
тел а
притягиваются
друг
другом,
и
утверж­
даем ,
что
тела м
присуща
«способность»
притяжения,
то
это
ну жно
понимать
не
так им
обра зом,
что
эта
способность
или
сво йст во
в
вещах
находится
реально.
Мы
э той
фразой
желаем
тольк о
выра­
зить,
что
всякий
раз,
когда
т ела
находятся
в
известном
положе­
нии,
то
будет
происходить
то
или
другое.
Это
есть
отношение
в
нашей
м ысли;
в
указанных
материальных
ча сти чка х,
кроме
мат е­
р иаль ног о,
ничего
не
сущ ест вует .
Да
и
вообще,
по
современным
естест венн онау ч ным
пре дс тавлен и ям,
в
тех
или
иных
м ате ри аль­
ных
про цессах ,
кроме
движения
или
перераспределения
час тичек
материи,
ничего
не
имеется.
Если
это
так,
то
спрашивается,
можно
ли
в
эт ом
отношении
свойства
материи
сравнивать
с
мышлением,
с
мыслью?
Конечно
нет;
м ежду
ними
ест ь
очень
существенное
раз­
личие.
Свойство
материи
не
есть
какая-нибудь
ре альнос ть,
это
ест ь
отношение,
установленное
нашим
познанием;
что
же
касает ся
м ысли,
то
это
есть
реальность,
непосредственно
нами
восприни­
маемая.
Следовательно,
нельзя
сказ ат ь,
что
мысль
ес ть
свойство
материи.
Кроме
т ого,
если
материалист
сделает
попытку
считать
мысль
первоначальным
свойством
материи,
то
он
перестанет
быть
материалистом
в
строгом
смысле
слова,
потому
что
он
допускает
с уще ствов ан ие
мат ери и,
котора я
одарена
сознанием;
ме жду
тем
как
на
само м
деле
он
должен
вывести
сознание
из
материальных
ато м ов,
к оторым
присущи
только
протя же н нос ть
и
спо соб но сть
движения.
Разберем,
дале е,
то
материалистическое
пол ож ение,
по
ко тор о­
му
мысль
есть
функция
мозга.
Ес ли
это
выражение
понимать
в
том
смысле,
в
каком
его
понимали
Кабани
и
Фо хт,
т.
е.
что
мыс ль
ес ть
нечто
в роде
материального
«выделения», то такое понимание мож ­
393


но
отвергнуть
в
си лу
т ого
положения,
что
мысль
есть
не что
непро­
тяженное.
Для
популярного
сознания
каж ется
са мым
неоспори­
мым ,
что
мозг
представляет
со бой
жел ез у,
которая
«выделяет»
мысль,
как
это
делает
всяк ая
другая
железа.
При
таком
пон има ­
нии
отношения
между
мыслью
и
мозгом
для
нег о
исчезает
то
затруднение,
которое
св яза но
с
необходимостью
допустить,
что
мысль
ест ь
что- то
бестелесное.
На
критике
матер и ализ ма
этого
т ипа
не
следует
останавливаться,
потому
что
сами
материалисты
считают
его
нелепым.
Ес ли
выражение
«мысль
—
это
функция
мозга»
понимать
в
том
смысле,
что
мысль
ест ь
такой
же
физиоло­
гический
процесс,
как
и
всякий
другой,
то
такого
отождествления
нельзя
допустить,
потому
что
к
мышлению
не льзя
применять
п ре­
дикатов
протяженности,
тогда
как
к
физиологическим
процессам
они
пр име ним ы.
Наконец,
это
выражение
можно
употреблять
в
том
смысле,
что
мышление
находится
в
опр ед еленн ом
отношении
зав исим ос ти
от
деятел ьн о сти
мозга;
но
при
таком
понимании
эта
формула
утрачивает
с вой
чисто
материалистический
х ар актер
и
может
быть
допущена
и
другими
учениями.
Нам
остается
ра ссмо треть
то
положение
материализма,
по
ко­
торому
мысль
есть
продукт
движения
материальных
частиц.
Обра­
тим
внима ние
на
ист инны й
смысл
эт ого
утверждения.
Пер в она­
чально
сущ ест ву ет
только
материя,
материальные
частички.
Из
движения
их
возникает
психическое.
Необходимо
предварительно
да ть
о тчет
относительно
того,
каким
об разом
возникает
это
психи­
че ское .
Как
можно
мыс лит ь
себе
это
превращение
и
что
такое
пси­
хическое,
которое
является
р езул ьта том
превращения:
ес ть
ли
оно
что-либо
материальное,
или
же
оно
от л ично
от
материального?
Допустим,
что
это
психическое
имеет
характер
физ ич еск ий;
тогда
указанное
превращение
н ужно
м ыс лить
по
аналогии
превращений
в
мир е
физическом,
например
по
аналогии
превращения
одного
ви да
э нерг ии
в
другой.
П сихи ческ ое
должно
будет
существовать
в
форме
какой-либо
известной
нам
уже
энергии
и
т.
п.
Но
ве дь
ес ли
это
признать,
то
психическое
будет
совсем
не
психическим,
а
физи­
че ск им;
сле дов ате льн о,
не
мож ет
быть
и
ре чи
о
происхождении
психического
из
физического.
Может
бы ть,
материалист
хочет
ск а-
зат ь>
что
психическое,
кот орое
возникает
из
д виж ения
м атер иа ль­
ных
частичек,
ест ь
неч то
ино е,
действительно
нематериальное.
Тогда
такого
рода
пре вращ ен ие
является
совершенно
не по нятн ым,
потому
что
превращение
материального
в
нематериальное
было
бы
равносильно
совершенному
уничтожению
мате риа л ьног о.
С
другой
стороны,
следует
признать,
что
из
материального
может
возник­
нуть
только
материальное,
движение
ма тери альн ых
частичек
мо­
жет
дать
начало
только
движению.материальных
же
части чек ,
а
так
как
мысль
не
есть
движение
частичек,
то
очевидно,
что
она
и
не
мож ет
являться
рез ультато м
движения
ма тери альны х
частичек.
Таким
образом ,
если
допустить,
что
первоначально
существо­
в ала
только
материя
и
ничего
больше,
то
нельзя
бы ло
бы
объяснить
существования
сознания,
психического,
потому
что
из
мате р ии
нельзя
вывести
п си хи че ского.
394


Ту
же
са мую
мысль
м ожно
выразить
и наче,
если
мы
прибегнем
к
закону
сохранения
или
превращения
энергии.
Изв естн о,
что
все
процессы
ми ра
физического
могут
быть
сведены
к
эне рги и
потен­
циа ль ной
и
кинетической.
Кроме
того,
существуют
эне р гии
т еп­
ловая,
электрическая
и
т.
п.
В
современном
естествознании
призна­
но,
что
один
вид
энергии
м ожет
превращаться
в
другой,
причем
количество
превращающейся
эне р гии
не
и зменяе тся.
Кроме
тог о,
предполагается,
что
вообще
количество
энергии
в
м ире
постоянно
и
неизменно
и
что
эн ерг ия
не
может
возникнуть
из
ничего
и
пре ­
вратиться
в
ничто.
Само
собою
разумеется,
что
всякий
вид
физи­
че ской
энергии
может
пре вра ти ться
только
в
какой-либо
вид
физи­
ческой
же
энергии;
всякий
вид
физической
эне рг ии,
в
свою
очередь,
мо жет
получиться
путем
превращения
какой-либо
физической
же
энергии.
Теперь
на
основании
только
что
сказанного
рассмотрим
утверждение
материалистов,
что
мысль
ес ть
п род укт
д виж ения
материальных
ч аст иц.
Е сли
сказать,
что
известное
количество
ма­
териального
движения
превращается
в
психическое,
то
это
значит
в
действительности
признать,
что
известное
количество
эн ерг ии
превращается
в
нечто,
что
не
есть
физическая
энергия;
а
это
равно­
сильно
признанию,
что
известное
количество
физической
эне р гии
пе р естает
су ще ст вовать
как
энергия,
или
превращается
в
ничто;
утверждение
это
противоречит
закону
сохранения
энергии.
Следо­
вательно,
и
с
э той
точки
зрения
делается
ясною
невозможность
вы­
ведения
сознания
из
движения
материальных
частичек.
Таким
образом,
из
того
факт а,
что
явления
психические
те с­
н ейшим
образ ом
связаны
с
явлениями
физическими,
что
яв ле ния
психические
не
м огут
возникнуть,
ес ли
не
во зн икают
эти
послед­
ние ,
нельзя
делать
вы во да,
что
явле ни я
физ ич еск ие
вызывают,
порождают,
производят,
со зид ают
яв лен ия
психические
тем ,
что
они
превращаются
в
яв лен ия
психические.
Такого
рода
превраще­
ния,
как
мы
только
что
видели,
признать
нельзя.
Можно,
разумеет­
ся,
употреблять
выражения:
ф изи ч еские
изменения
«вызывают»,
«порождают», «производят», «созидают»
психические
процессы,
но
б ыло
бы
неправильно,
есл и
бы
мы
сказ али ,
что
ф изи чес кие
изм е­
нени я
в
мозгу
порождают,
вызывают
и
т.
д.
психические
процессы,
превращаясь
в
ни х.
Другими
словами,
м ожно
сказать,
что
меж ду
процессами
психическими
и
физическими
есть
отношение
за ви си­
мости,
и ли,
как
это
теперь
пр иня то
выражать,
е сть
отношение
фу нк цио наль ной
за висим о сти.
В
св язи
с
утверждением
ма тери алис тов ,
что
материальные
дв и­
жения
суть
п ричи ны
психических
состояний,
находится
взгл яд ,
по-видимому
подтверждаемый
биологией,
что
сознание
возникает
из
материи.
Из
ис тории
Земли
мы
зна ем,
что
первоначально
су­
ществовали
чисто
материальные
процессы,
что
только
впоследст­
вии
возникла
жиз нь
вообще
и
психическая
ж изнь
в
частности.
Из
эти х
д а нных,
по
мнению
материалистов,
можн о
сделат ь
вывод,
что
в
м иров ом
развитии
вообще
по я вление
материи
предшествует
по явле нию
духа.
Духовная
жизнь
является
продуктом
известной
материальной
организации.
Но
в
э том
рассуждении
материалист
395


допускает
несомненное
petitio principii *.
Что бы
сделать
из
указан­
ных
фак тов
вывод,
что
духовное
п ол уча ется
из
материального,
нужно
признать,
что
вообще
материальное
выводимо
из
духовного.
Но
ведь
мо жно
допустить,
что
та
матер ия ,
из
кот орой
материа­
л ист
хочет
вывести
жиз нь
и
сознание,
изначала
обладает
созна­
тельностью;
между
тем
материалист
ис ходи т
из
положения,
сов ер­
шен но
не
доказанного,
что
п е рвон а чально
существует
тол ько
бе з­
жизненная
материя.
Доказательство
материалиста
оказывается
абсурдным
потому,
что
есл и
какая-нибудь
одна
материальная
ч ас­
тица
не
имеет
внутреннего
состояния,
то
представляется
непонят­
ным,
каким
образом
это
внут р ен нее
состояние
получится,
если
час­
тиц
будет
много.
Ес ли
отдельный
ат ом
не
обладает
способностью
мыслить,
то
эта
способность
не
п рио брета ется
в
том
сл уч ае,
если
а томы
составят
сложное
соединение.
Наконец,
последний
аргумент
против
материализма
—
это
так
наз ыв аемы й
гносеологический
аргумент.
Материалист
до каз ыв ает
правильность
св оей
точк и
зрения
тем,
что
существование
материи
очевидно,
несомненно,
между
тем
как
существование
духовного
лишено
оч евид нос ти,
нуждается
в
до казат ель ств е.
По
его
м нени ю,
реальность
материальных
вещей,
реальность
т ого,
к
чему
можно
прикоснуться
руками,
несомненна,
а
ре альн ос ть
то го,
что
имеет
совершенно
бесплотный
характер,
как,
например,
духовные
п ро­
цес сы,
должна
бы ть
доказана.
Когда
из
очевидности
реального
существования
материальных
вещей
материалист
переходит
к
приз на нию
реал ьно ст и
материи,
то
под
это й
последней
понимает
материальные
атомы.
Это
рассуждение
материалистов
несостоятельно
пот ом у,
что
существование
духовного
так
же
очевидно,
как
и
с уще с твова ние
материальных
вещей:
н аши
«чувства», «желания», «мысли»
имеют
т акое
же
несомненное
существование,
как
и
мир
материальный.
Притом
же
связь
между
миром
материальным
и
миром
духов­
ным
такова,
что
мы
не
мож ем
признать
существования
м атер и аль­
ных
явлений
без
того,
чтобы
не
признать
в
то
же
вр емя
существо­
вания
и
психических
явлений.
В
этом
смысле
мы
мож ем
ск аза ть,
что
реальность
данных
сознания
так
же
непосредственно
очев ид на,
как
и
реальность
материальных
вещей.
В
самом
деле,
есл и
я,
например,
в ижу
это
дерево,
которое
нахо­
дится
передо
мно ю,
то
я
в
то
же
время
со зн аю,
что
у
меня
ест ь
мысль
об
этом
дереве.
Мысль
эта
для
меня
имеет
тзк ую
же
реаль­
ность,
как
и
дерево.
Мысль
эта
во зн ик ает,
исчезает
и
с нова
возвра­
щае тся.
М оей
мы сли
п рис ущи
все
признаки
реальности.
А
разве
реальность
чувств
радости,
страдания
и
т.
п.
может
быть
подверже­
на
сомнению?
Ск а жите
человеку
страждущему,
что
у
не го
нет
чувства
страдания,
и
посмотрите,
со глас и тся
ли
он
с
вами?
Далее,
м ожно
показать,
что
то,
что
мы
зн аем
о
материальных
вещах,
им еет
исключительно
психический
характер,
хот ь
и
обус­
ловл ива ет ся
чем-либо,
им ею щим
исключительно
материальный
—
пре двосхищ ение
основания.
Ред.
396


характер.
Возьмем,
например,
п ред ставл е ние
ка кой -ли бо
мате­
риальной
вещи,
например
представление
куска
железа.
Оно
скла­
дывается
из
таких
признаков,
как
цвет,
п ротяж ен нос ть,
тяжесть,
твердость
и
т.
п.
Но
что
такое
тяжесть,
кот орую
мы
п рип исываем
дан ном у
куску
ж ел еза?
Это
е сть
определенное
ощущение.
Что
та­
кое
цвет,
к оторы й
мы
припис ыва е м
жел езу ?
Ц вет
есть
ощущение,
а
ощущение
есть
нечто
психическое.
Ему,
как
мы
уже
знаем,
в
об ъек­
тивном
ми ре
соответствует
нечто
со верш енн о
от
нег о
отличное,
имен но
определенные
колебания
частиц
эфира.
Таким
образом,
только
что
указанные
признаки,
которые
мы
п рип исыв аем
мат е­
риальной
вещи,
с уть
известные
психические
состояния,
представ­
л яют
н ечто
духовное.
Это,
разумеется,
справедливо
не
только
отн о­
сит ел ьно
указанных
признаков,
но
и
относительно
всех
вообще
свойств
материальных
вещей.
Следовательно,
все
то,
что
мы
зн аем
о
теле,
есть
наш е
субъективное
с ост оя ние,
есть
н ечто
духовное.
С амо
же
ма тери ал ьн ое,
есл и
таковое
существует,
са мо
по
себе
остается
для
нас
непостижимым.
Тело
остается
для
нас
суммой
признаков,
имеющих
субъективный,
ду хо вный
характер.
Таким
об­
раз ом,
материальные
вещ и
мы
по з наем
не
непосредственно,
а
через
посредство
психических
состояний;
а
то,
что
более
непосредствен­
но,
то
им еет
более
очевидную
реальность.
Итак,
из
д вух
непосредственно
нам
данных
родов
я вл ений:
материальных
и
психических,
психические
обладают
более
оч е­
видной
реальностью.
То,
что
мы
называем
ма тери альны м,
в
конце
концов,
есть
наше
представление.
Наш и
представления,
мыс ли,
чу в ства
и
жел ан ия
д аны
нам
непосредственно;
мы
восп рин имаем
их
так,
как
они
есть,
между
тем
как
так
называемые
материальные
вещи
даны
нам
только
как
представления.
Осно ва
материальных
вещей,
тот
х,
который
вызывает
в
нас
те
или
другие
пр едст авле­
ния ,
явл яе тся
для
нас
только
лишь
предметом
умоза клю че ни я;
оно
не
да но
нам
непосредственно.
Но
в
чем
з акл юч ается
эта
неизвестная
основа
материальных
вещей?
Это,
по
пре д по ложе нию
материалистов,
материальные
ат омы.
Что
же
такое
атомы?
Материалисты
под
атомами
понимают
нечто
вполне
определен­
ное
—
это
ч асти цы
материи,
занимающие
известную
часть
прост­
ранства.
Но
это
едв а
ли
так.
Как
мы
видели,
в
физике
есть
тенден­
ция
утверждать,
что
а том
представляет
собою
не что
качественно
совершенно
безразличное,
т.
е.,
др уг ими
сл ов ами,
не
имеющее
ни­
каких
чувственных
качеств.
Если
так
оп ре де лять
атом,
то
яс но,
что
ему
нельзя
приписать
реальности
в
обыкновенном
смысле
с ло­
ва.
А том
является
только
«образом», «вспомогательной гипоте ­
зой », при помощи которой можно мыслить явления,
но
отнюдь
не
реаль но ст ь.
Таким
образом,
в
о про вержен ии
материализма
с
точки
зрен ия
гносеологической
нам
нет
никакой
необходимости
становиться
на
точку
зрения
гносеологического
идеализма,
как
обыкновенно
поступали
очень
мно г ие,
которые
опровергали
материализм
с
этой
точк и
зрения.
Именно
некоторые
опровергают
материализм,
исхо­
397


дя
из
предположения,
что
сознание
созидает
материю,
что
без
сознания
не
могло
бы
быть
материи,
что
сознание
своим
с ущ ест­
вованием
обусловливает
существование
материи.
По
этой
ар гу мен­
тации
выходит,
чт о.
е сли
уничтожить
су бъ ект,
то
уни чтож ит ся
и
мат ер ия.
«Если так,
то
мо жно
ли
утверждать,
что
только
ма тери я
р еа льна
и
что
из
нее
возникает
сознание»,—
говорят
они.
Но
их
доказательство
б ыло
бы
правильным
только
в
том
случае,
е сли
бы
мат ерия
была
только
нашим
представлением.
Мно ю
было
выше
указано,
что
матер и я
есть
нечто
большее,
чем
только
представ­
ление.
Мы,
сто я
на
р еали сти ческ ой
то чке
зрения,
можем
опровергнуть
мате риа ли зм.
Мы
ви де ли,
что
1) как только мы допускаем сущест ­
вование
материальных
вещей,
то
мы
тотч ас
же
допускаем
и
су­
ществ ов ани е
духовных
состояний
или
сознания.
Следовательно,
сознание
об ладает
по
меньшей
мере
тако й
же
оч евид ной
реаль­
но сть ю,
как
и
материальные
вещи.
2) Психические состояния
познаются
на ми
непосредственно,
меж ду
тем
как
материальные
явл ен ия
становятся
нам
известными
через
по сред ст во
псих иче с ких
состояний.
3) Материалист утверждает,
что
ист инно й
реальностью
обладают
только
материальные
атомы,
что
от
них
мы
должны
исхо­
дит ь
при
объяснении
действительности.
Но
атомы
есть,
как
мы
ви­
дели,
только
лиш ь
гипотезы
для
объяснения
различных
изменений
и
п рев ращ ений,
совершающихся
в
материальном
мир е.
Исходным
пун кт ом
нельзя
брать
и
материальное
вообще,
по­
то му
что
и
оно
не
является
чем -ниб уд ь
непо сред ств енно
д анн ым.
В
нашем
непо ср е дс тве нном
во с прият ии
то,
что
мы
называем
духов­
ным,
и
то,
что
мы
называем
материальным,
в
действительности
ест ь
аб ст рак ция
из
одного
общего
содержания,
которое
мы
могли
бы
н азв ать
прос то
«переживанием» .
Таким
образом,
ма тери я
не
представляет
собо ю
непосредственного
содержания,
а
представ­
ляет
абстракцию.
Материалист,
следовательно,
вместо
то го
чтобы
в
ка честв е
основного
принципа
брать
непоср ед ст венно
данное
со­
держание
опыта,
б ерет
нечто
гипотетически
данное,
но
при
этом
уп отреб ляе т
его
не
в
ка чест ве
гипотезы,
но
в
ка чест ве;
еди нст вен но
ист инн ой
реальности.
Вве дение
в
философию.
7-е
иЗд.
Ри га , 1923.
С.
122—123, 144—15'3
С.
А.
Аскольдов
ВРЕМЯ
ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ,
ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ
И
Ф ИЗИЧ ЕС КОЕ
(изстатьи «Время
и
его
преодоление»)
Философская
мысль
с
давних
пор
пы тается
выйти
за
пределы
вр е­
мени,
теоретически
его
преодолеть.
Такое
преодоление
мы
встре­
чаем
уже
в
философии
Парменида,
хот я
и
не
в
современных
терми­
нах
и
по нят иях.
Его
единое
и
неизменное
бытие
ес ть
тем
самым
398


и
безвременное.
Это
преодоление
совершалось
в
ис тори и
по
раз­
ным
поводам
и
в
различных
целях.
В
основе
его
лежали
то
он тол о­
ги че ские
учения
о
высших
формах
бытия,
не
подчиненных
общему
закону
изменения,
то
гносеологические
соображения
о
времени,
как
чисто
познавательной
и
в
том
или
и ном
смысле
субъективной
форме
опыта,
то
теологические
размышления
о
природе
Бога.
Для
н овой
философии
особенно
характерна
по стано в ка
этой
проблемы
в
св язи
с
вопросом
о
свободе
воли.
Характерной
особенностью
всех
э тих
попыток
яв ляе тся
чисто
негативный
подход
к
то му
понятию,
в
к отором
видят
ключ
к
разре­
шению
тех
или
иных
гносеологических
и
онтологических
затрудне­
ний.
В
самом
дел е,
вы ход
за
пределы
времени
совершается
обыкно­
венно
простым
о тр ицан ием
значимости
времени
для
той
или
иной
области
бытия.
Создаются
термины
«вневременности», «безвре­
м ен но сти », «надвременности»
без
всякой
заботы
о
то м,
чтобы
рас­
кры ть
с мысл
и
зн ачен ие
это го
запредельного
по
отношению
к
вре­
мени
бытия.
Редко
о бр ащают
внима ние
на
то,
что
приставками
«вне», «без»,
«над»
поня т ие
запредельного
в
отношении
времени
со вер шен но
не
вы ясн яется,
что
это
понятие
необходимо
должно
быть
как-то
уяснено
и
в
своем
по ло жит ельн ом
содержании,
поскольку
во
в сех
форма х
постановки
этой
п роб лемы
«безвременное»
или
«вневре­
м енно е»
быт ие
не
является
отгороженным
от
бытия
временного
какой-то
непроницаемой
перегородкой.
Напротив,
как
это
особенно
видно
в
проблеме
свободы,
безвременное
и
временное,
в
частности
инт е ллиг иб ель ный
и
эмпирический
характер
у
Канта,
слиты
в
ка­
ком-то
смы сле
в
одно
онтологическое
единство.
Ес ли
это
та к,
то
очевидно,
что
е два
ли
не
самой
существенной
стороной
проблемы
является
имен но
у ясн ение
того,
как
и
в
каком
см ысле
«безвре­
ме нно е»
или
«вневременное»
соприкасается
с
временным,
каким
об раз ом
в
одн ом
й
том
же
или,
во
всяком
случае,
как-то
соприка­
сающ емся
быт ии
м огут
бы ть
укоренены
два
столь
п рот ивоп оло ж­
ных
modus’a существования.
Вопрос
эт от
в
наиболее
тип ич ных
случаях
ост ает ся
обыкновен­
но
без
ответа.
Этот
хара ктерн ы й
почти
для
в сей
и ст ории
д ан­
ной
проблемы
негативный
подход
и
является
основным
побужде­
ние м
для
избранной
на ми
темы.
Сказанным
определяется
для
нас
также
и
самое
развитие
темы.
Методичность
и
ра вн омер нос ть
та­
кого
развития
со вер ш енно
не
входит
в
наш е
задание.
Т ема
о
в ре­
мени
—
одна
из
обширнейших
в
философии
по
коренной
связ­
ности
ее
с
другими
основными
проблемами.
В
некоторых
своих
час тях
она
дос таточно
ра звит а
в
различных
системах
и
моногра­
фиях.
По
к р айней
ме ре,
самое
время
д о стато чно
представлено
и
уя снено
в
различных
гносеологических
и
психологических
аспек­
тах .
И
и менно
поэт ому
в
ее
развитии
мы
м енее
всего
посвятим
вни­
м ания
сам ому
времени,
как
эмпирической
данности,
а
обра тим ся
г ла вным
об разом
к
уясн ен ию
то го
сверхэмпирического,
что
ли шь
Неопределенно
обозначается
обычными
отрицательными
по
отно­
шению
к
времени
поня т иям и.. .*
399


Ответить
на
в оп рос,
что
та кое
вр емя ,—
это
то
же,
что
ответить
на
вопрос,
что
такое
изменение.
Изменение,
во
всяком
случае,
составляет
корень
или
сущность
времени,
осложняемую
лишь
различными
привходящими
п одроб ­
ностями
и
обс тоятел ь ства ми,
отвечающими
на
вопрос,
как
это
из­
менение
совершается.
Изменение
же
можно
определить
как
единст­
во
исчезающего,
пребывающего
и
появляющегося.
Иным и
слова­
ми,
изменение
ест ь
единство
прошлого,
н аст оящ его
и
будущего.
Время
и
изменение
не
свя з аны
друг
с
другом,
а
просто
ест ь
од но
и
то
же,
лишь
выражаемое
р азн ыми
с ловами
и
в
разных
аспектах
мысли.
Для
в сех
рассуждений
о
времени
и
без­
временности
необходимо
иметь
в
виду
следующее
по ло жени е:
«Если нет времени,
то
нет
и
изменения,
е сли
нет
изменения,
то
нет
и
времени».
Именно
тройст­
венность
времени
и
всякого
изменения
обнаруживает
во
времени
другую
его
особенность,
а
именно
проникающее
его
единство
изменяющегося
бытия.
Об
изм енен ии
мо жно
говорить
лишь
в
том
случае,
когда
моменты
изменения
как-то
объединены.
И
это
об ъе­
д ине ние
непредставимо
и
немыслимо
иначе,
как
в
сознании
или
через
со знан ие.
Область
материальных
изменений,
ес ли
отмыслить
от
нее
сознание
наблюдающего
субъекта,
в
су щ­
ности,
потеряла
бы
св ою
изменчивость.
Де ре во,
к ам ень,
кристалл,
молекула,
атом
и
т.
п.,
по нят ие
ли шь
во
внешнем
содержании
своей
материальности
и
вне
н абл юдаю­
щего
их
сознания,
м огут
быть
поняты
ли шь
как
со ве рш енно
внеш­
нее
рядоположение
взаимно
иных
моментов.
И
ни
для
какого
из
эт их
моме н тов
пре д ыду щий
и
последующий
не
могли
бы
иметь
зна чен ие
про ш лого
и
будущего,
потом у
что
о
п рошл ом
мо жно
го­
ворить,
лишь
когда
оно
как-то
удержано
и
для
н астоящ ег о,
а
о
бу­
дущем,
когда
оно
хо тя
бы
в
ви де
неверной
возможности
предва­
рено.
Этой
силой
удержания
и
предварения
обладает
лишь
ж
и-
вое
сознание
или
жизнь
вообщ е .
И
изменение
в
ме рт­
вом,
не живо м,
д ается
лишь
вз гляд у
жиз ни
на
ме ртв ое.
Отмыслите
этот
взгл яд,
и
в
мертвом
остан ется
лишь
рядоположение
стати­
ческих
моментов,
в
ко тором
нет
ни
прошлого,
ни
н асто я­
щ его,
ни
буд ущег о,
ибо
их
н ео бхо димо
сознавать.
Вне
сознания
эти
слов а
те ряют
всякий
смысл.
Итак ,
изменение,
ил и,
что
то
же,
время,
е сть
прежде
всего
достояние
души .
Его
со­
держание
прежде
всего
п с ихо логич но.
И
все
другие
значения
вре ­
мени
заимствуют
свой
см ысл
именно
из
этого
психологического.
Одн ако
надо
все
же
отл ич ать
психологическое
время
от
онтологического.
В
психологическом
времени
ест ь
своя
индивидуальность
и
субъективность
и
в
этом
смысле
относитель­
ность.
Они
заключаются
и
в
то м,
что
диапазон
настоящего
* неоди ­
наков
не
только
у
разных
людей,
но
да же
у
одного
человека
при
различных
психологических
условиях,
и
в
том,
что
быстрота
тече­
*Втом,
что
н асто ящее
не
есть
теоретический
«момент», а имеет свой диапа ­
зон
или
д лит ельн ост ь,
см.
наш у
книгу:
Мысль
и
действительность.
1914.
С.
302—
303.
400


ния
времени
испытывается
различно.
Однако
в
эт ом
психологиче­
ск ом
времени
есть
и
некоторое
об щее
объективное
содержание.
Оно
заключается,
во-первых,
в
том ,
что
всякое
время
для
всех
и
всегда
слагается
из
трех
времен,
и,
во-вторых,
в
том ,
что
настоящее
в
своем
центральном,
срединном
пункте
для
в сех
же
совпадает,
т.
е.
е сть
некоторое
общее
«теперь»
или
«сейчас», однозначность
кот орого
в
некоторых
пределах
пространства
может
быть
объек­
тив но
установлена,
а
для
всего
мир а
с
достаточным
о сно вание м
мыслима
и
представляема.
Но
об
этом
общемировом
«теперь»
бу­
дет
речь
впереди.
Здесь
мы
ли шь
у ст анавл ив аем
тот
смысл
по­
нятия
времени,
котор ый
и
подлежит
философскому
истолкованию.
И
это,
несомненно,
есть
время,
или ,
что
то
же,
и зменяе мос ть
сознаваемая.
Это
время
по
с оде ржа нию
психологическое,
но
понятое
в
универсальном
ми ров ом
смысле,
т.
е.
в
чертах
одина­
ковости
для
вс ех
видов
сознания.
И
имен но
в
этом-то
смысле
особенностью
времени
является
то
же,
что
является
и
особен­
ностью
всякого
сознания,
т.
е.
некоторое
единство.
Несомнен­
но,
что
время,
как
и
пространство,
ест ь
своеобразная
множествен­
ность
и
дробность
бытия.
Но
пространство,
в
о тлич ие
от
времени,
есть
абсолютная
раз дробл е н нос ть,
вр емя
же
раздробленность
от но сит ель ная.
В
нем
п рош лое,
настоящее
и
будущее
всегда
прео­
дол ев ают ся
в
своей
раздельности
тем
пребывающим,
которое
так
или
ин аче
вк люче но
во
всякую
живую
изменяемость.
Лишь
один
вид
изменения
представляет
с
известной
точ ки
зрения
т акую
же
а бсо лютн ую
раздробленность,
как
пространство,
а
им енно
движение.
Но
это
именно
потому,
что
движение
ес ть
тот
вид
изменяемости,
ко торы й
воспринимается
не,
внутри
самой
и зме­
няющейся
реальности,
а
извне,
со
ст орон ы
внешнего
наблюдателя,
и
врспринимается
им енно
внешним
образом,
ч ерез
внешнюю
чувст­
венность
протяжения.
Движ е ние
е сть
форма
времени,
пр едст ав­
ле нная
нами
в
чужеродной
среде
пространства,
время,
переведен­
ное
на
язык
п ростра нс тва .
Ес ли
к
этому
переводу
ес ть
очень
серьезные
основания
со
ст орон ы
жизненной
и
на учн ой
техники,
так
как
только
через
эту
фо рму
время
может
точ но
измеряться,
то
эта
чис то
у словн ая
постановка
прос тран ств а
на
м есто
времени
не
должна
нисколько
влиять
на
философское
понимание
времени.
Время
физическое
над о
строго
отличать
от
времени
онто­
логи че ско го,
т.
е.
изменяемости
бытия.
Что
такое
физическое
время?
Это
движение,
измеренное
движе­
нием.
«Измеренное»
—
это
значит
ра здроб л ен ное
и
разделенное
в
чужеродной
среде
прос транс тва,
ибо
только
пространство
мо жно
измерять.
В ремя,
т.
е.
из меня емо ст ь,
есть
са мо
быти е.
Но
прост­
ранство
и
пр о тяж ение
не
е сть
ни
самое
быт ие,
ни
да же
его
с войс т­
во,
а
только
в не шняя
отраженность
какого-то
вида
бытия
(чувст ­
венной
материи)
в
сознании.
Из
этого
должно
быть
ясно,
какая
громадная
разница
в
фил о софск ом
и
физическом
смысле
поня­
тия
времени.
К
сожалению,
этой
раз ни цы
обыкновенно
не
заме­
чают,
несмотря
на
то
что
сущность
и
последствия
под мены
времени
онтологического
физическим
исчерпывающе
раз ъя сн ены
Бер г со­
401


н ом.
И
это
прежде
в сего
сказ ы вает ся
в
физической
теории
отно ­
сительности.
В ремя
и
его
преодоление//Мысль.
1922.
No
3.
С.
80—83
Н.
А.
Бердяев
ВР ЕМЯ
И
ВЕЧНОСТЬ
(изкниги «Смысл
ис тори и.
Опыт
философии
человеческой
с удь бы»)
•
Основным
вопросом,
основной
посылкой
всякой
фило со фии
исто­
рии
являе т ся,
несомненно,
вопрос
о
з нач ении
времени,
о
прир од е
времени,
потому
что
ис т ория
ес ть
процесс
во
времени,
временное
совершение,
движение
во
времени.
Поэтому
значение,
кот орое
при­
дает ся
истории,
свя з ано
непосредственно
с
тем
з нач ением,
которое
мы
придаем
времени.
Имеет
ли
время
метафизическое
зна чени е?
Свя за но
ли
с
временем
чт о-то
су щ ест венно е,
идущее
до
глубочай­
шего
ядра
бытия,
или
время
ес ть
лишь
форма
и
у сло вие
для
ми ра
я вле ний,
для
мира
феноменального?
Связано
ли
оно
с
подлинным
бытием,
или
время
только
фе номе но логич но,
св яз ано
только
с
яв­
лением
и
не
распространяется
на
в н утрен нюю
сущность
бытия,
на
внутреннее
его
ядро?
Несомненно,
всякая
метафизика,
кот орая
будет
видеть
в
историческом
чт о-то
с ущ ест венное
для
гл уби ны
бытия,
связана
с
приз на ние м
онтологического
значения
времени,
т.
е.
с
у че нием
о
том ,
что
время
существует
для
с амой
сущности
бытия.
Это
вопрос
об
отношении
времени
и
вечности.
Существует
как
бы
непр имир имая
противоположность
м ежду
временем
и
ве ч­
ност ь ю,
и
никакая
связь
между
ним и
не
может
быть
установлена.
Время
е сть
как
бы
отрицание
вечности,
есть
некоторое
состояние,
никаких
корней
в
вечной
жиз ни
не
имеющее.
Это
од на
точк а
зр е­
ния.
Ил и,
б ыть
мо жет,
само
время
внедрено
в
вечность
и
с
ней
с вя­
зано?
Вот
в оп рос,
о
кот ором
я
хоч у
говорить,
котор ый
мне
пред­
ставляется
цент р аль ным
для
м етаф изик и
ис тор ии
и
является
су­
щественной
предпосылкой
для
всяк о го
по нима ния
исторического
процесса.
Это
ведет
к
признанию
того,
что
существует
как
бы
два
времени
—
время
дурное
и
время
хорошее,
время
истинное
и
вре­
мя
неистинное.
Есть
испорченное
время,
и
есть
глубинное
время,
сопричастное
самой
вечности,
в
к отором
этой
пор чи
нет.
Это
тот
вопрос,
которы й
разделяет
разные
философские
на пра вле ния.
Одно
из
эт их
философских
направлений,
к ото рое
является
менее
преобладающим
в
ис тор ии
фило софск ой
мы сли
и
к
которому
я
всецело
примыкаю,
признает,
что
так
же
как
во
вре м ени
возм ожн о
вхождение
вечного,—
возможен
и
разрыв
замкнутости
времени
и
выход
времени
в
вечность,
ког да
к ако е-то
вечное
начало
в
нем
д ейст ву ет.
Время
не
есть
замкнутый
круг,
в
к оторы й
ничто
не
мо жет
проникнуть
из
вечной
действительности,
а
е сть
нечто
размы­
ка ющее ся.
Это
одна
сторона.
С
др угой
стороны,
эта
точка
зрения
предполагает,
что
и
само е
время
есть
что-то
вне д ре нное
в
гл убин у
402


вечности.
То,
что
мы
называем
временем
в
нашем
мировом
ист ор и­
ческом
процессе,
в
нашей
мировой
действительности,
представ­
ляющ ей
процесс
во
времени,—
это
время
ест ь
како й -то
вну тр енний
период,
какая - то
внутренная
эпо ха
самой
вечности.
Это
зн ач ит,
что
существует
не
только
наш е
земное
время,
в
нашей
земной
де й­
ствительности,
но
существует
истинное
небесное
время,
в
которое
его
время
внедрено
и
к оторое
оно
отр аж ает
и
выражает;
что
су­
ществует,
по
выражению
старинных
гностиков,
эоны
божествен­
ной
глубины
бытия.
Но
эти
эо ны
указывают
на
то,
что
и
для
сам ой
основы
бытия
существует
время,
что
и
там
есть
како й -то
времен­
ной
п роце сс,
что
временной
процесс
не
есть
только
форма
этой
наше й
замкнутой
д ействи тел ьн ост и,
противополагаемой
ка кой -то
глубинной
д ействит ель но сти,
будто
бы
ничего
общего
с
временем
не
имею ще й.
Не т,
в
ней
е сть
свое
небесное,
свое
божественное
в ре­
мя.
А
это
ве дет
к
пр изна нию
т ого,
что
самый
временной
процесс,
который
ест ь
мировой
исторический
процесс,
совершающийся
в
наш ем
времени,
зачинается
в
вечности,
что
в
вечности
зачинается
го
д виж ение,
которое
со ве ршае тся
в
нашей
ми ров ой
дейст ви т ель­
но сти.
Ложный
разрыв
межд у
временем
и
вечностью
характерен
для
целого
ряд а
философских
направлений,
напр им ер
для
всякого
феноменалиста,
в
форме
ли
кантовского
критицизма
или
в
форме
английского
эмп ир и зма,
потом у
что
всякий
феноменализм
считает,
что
между
м иров ой
действительностью,
являющейся
во
времени,
и
между
с амой
сущностью
бытия,
между
я влени ем
и
вещью
в
себе
не
существует
ника к их
непосредственных
путей
сообщения.
Это
—
несоизмеримые
сферы
и
пол о жения .
Они
внутренно
совершенно
разорваны,
и
соединения
тут
быть
не
может.
Мы
живем
в
ми ре,
явл яющ емс я
во
.времени,
и
в
нег о
ни чего
непо сред ст венно
не
пе ре­
ходит
из
той
глубинной
и
истинной
дейст в ит ельн ост и,
которая
не
подвержена
времени,
на
к оторую
природа
времени
не'
распростра­
нена.
У
Канта
это
выражено
в
виде
законченного
учения
о
том,
что
пространство
и
время
с уть
трансцендентальные
фор мы
чувст­
венно ст и,
формы
восприятия,
в
кот оры х
является
для
нас;
позна-
ваемый
мир.
Этот
мир
во
внешнем
восприятии
является
в
прост­
ранстве
и
времени,
а
во
внутренней
душевной
жиз ни
только
во
в ре­
ме ни,
потому
что
пространство
не
является
формой
внутренней,
являю щей с я
душевной
дейст в ит ельн ост и,
но
одинаково
на
внут ­
ре ннее
ядр о
бытия
не
могут
быть
расп ростран ены
ни
форма
про­
странства,
ни
форма
времени.
Надо
сказать,
что
и
в
платонизме,
и
в
древней
индусской
философии
нет
св язи
ме жду
временем
и
внут ­
ренней
сущностью
бытия.
Внутренняя
сущность
бытия
понималась
как
безвременность,
не
как
некий
процесс,
имею щий
св ое
время
и
св ои
эпохи,
а
как
без дв иж ная
вечность,
противоположная
вс я­
кому
временному
процессу.
Таким
об раз ом
понима е мо е
отношение
между
вечностью
и
временем
наложило
своеобразную
п ечать
и
на
все
христианское
соз нан ие,
потому
что
и
в
христианском
созна­
нии
то же
оче нь
сильна
та
струя,
которая
считает,
что
на
глуб ин у
жизни
б ожес твенн ой
не
распространяется
природа
времени.
Это
непосредственно
св яз ано
с
тем,
распространяется
ли
природа
д ви­
403


жен ия,
природа
процесса,
на
божественную
жизнь?
То,
что
я
го­
ворю,—
это
то
же
самое,
но
рассматриваемое
ли шь
с
другой
сто ­
роны.
И
я
думаю,
что
это
но сит
экзотерический
характер,
не
вы­
ражающий
последней
глубины
гнозиса,
когда
говорят,
что
в
бо­
жест венной
жизни
нет
никакого
времени.
Это
значит
также,
что
экзотерический
характер
им еет
то
по ло жени е,
очень
ра сп ро стра­
ненное
и,
м ожет
быт ь,
преобладающее
в
религиозном
сознании,
что
на
божественную
жи знь
не
распространена
природа
истории,
потому
что
че ловече ск ая
история
неразрывно
связана
с
временем
и
вне
времени
бы ть
не
может.
Ес ли
для
нашего
исторического
процесса
предполагается
су ществ ов ани е
ис порч енно го
и
дур но го
времени,
то
для
самой
глубины
бытия,
для
жи зни
божественной
предполагается
сущ еств ов ани е
какого-то
хор оше го,
истинного
времени,
не
противоположного
вечности,
а
представляющего
в нут­
рен ний
момент
сам ой
вечности,
не кот орую
эп оху
вечности.
Наше
время,
наш
мир ,
весь
наш
мировой
процесс
—
от
мо ме нта
его
на­
ч ала
до
момента
его
конца
—
ес ть
эпоха,
период,
эон
жиз ни
веч­
ности,
период
или
эпоха,
внедренная
в
вечную
жизнь.
Поэтому
в
эт ом
м и ровом
процессе
нет
замкн у то сти
от
вс ех
тех
глубочайших
си л,
божественных
и
т аинст вен ных
для
нас,
которые
из
мир а
в еч­
ности
могут
втор га тьс я
в
э тот
мировой
процесс.
Это
есть
глубо­
чайшее
п ро тивл ение
тому
за кос не лому
сознанию,
для
которого
за мкну т
кр уг
нашей
мировой
д ейст вит ель но сти,
нашего
мирово­
го
целого
и
происходящего
с
ним
пр оцесса,
которое
не
допуска­
ет
возможности
вхождения
в
этот
мир
из
ми ра
ин ого
действен­
ных
сил
и
влияния
нашего
мирового
про цесса
в
эт от
ин ой
мир,
в
эту
ин ую
дейст вит ел ьн ост ь,
в
глубину
ее.
Я
думаю,
что
лишь
при
д инами ческ о м,
а
не
закостенелом
понимании
прир од ы
ми­
рового
процесса
можно
построить
настоящую
мета фи зи ку
ис­
тории.
Если
такого
рода
замыкание
существует
в
религиозном
созна­
нии,
кот орое
временно
счи тал о
нужным
закрыть
этот
мир
от
мира
иного,
то,
с
другой
стороны,
и
в
сознании
Научно-позитивном,
и
в
самых
к ра йних
его
формах,
как
в
со знани и
матери али сти ческом,
признавалась
замкнутость
этого
нашего
исто р ическ о го
эона,
отри­
цалось
существование
иного
мир а.
Эти м
временным
процессом,
яв ляю щи мся
нашему
сознанию,
и счерп ыв ает ся
вся
сущность
бы­
ти я.
Ин ого
м ира
—
нет,
круг
нашей
действительности
—
замк нут.
Замыкание
нашей
д ей ствит ел ьно сти
ведет
к
от ри цанию
существо­
вания
каких
бы
то
ни
б ыло
иных
миров.
Размыкание
этого
круга
ведет
к
допущению
сущ ест вов ан ия
иных
миров.
Для
построения
мет афиз ик и
и стор ии
неизбежна
основная
предпосылка,
что
«исто ­
рическое»
вводит
в
самую
вечность,
что
оно
вкоренено
в
вечности.
История
не
есть
выброшенность
на
поверхность
мир ово го
процес­
са,
потеря
св язи
с
корнями
бытия,—
она
нужна
для
самой
вечности,
для
какой-то
свершающейся
в
вечности
драмы.
Ис тори я
есть
не
что
иное,
как
глубочайшее
взаимодействие
межд у
вечностью
и
временем,
непрерывное
вторжение
вечности
во
время.
Е сли
христианство
необычайно
ис торич но,
если
оно
кон струи ров ал о
404


историю,
то
это
св яз ано
именно
с
тем,
что
для
христианского
созна­
ния
вечное
является
во
времени,
вечное
мо жет
бы ть
во
времени
воплощено.
Христианство,
в
нашем
времени,
в
нашем
временном
процессе,
мировом
и
историческом,
обозначает
то,
что
вечность,
г.
е.
божественная
действительность,
может
внедряться
во
вр е­
м ени,
разрывать
це пь
времени,
входить
в
нее
и
являться
в
нем
п рео бладаю щ ей
силой.
История
свершается
не
только
во
времени
и
не
только
предполагает
время,
без
которого
ее
нет,
но
ист ор ия
ест ь
непрерывная
борьба
вечного
с
временным.
Это
ест ь
постоянная
борьба,
по с тоя нное
противодействие
вечного
во
времени,
постоян­
ное
усилие
вечных
нач ал
свершить
победу
вечности,
свершить
ее
не
в
смысле
выхода
из
времени,
не
в
смысле
отрицания
времени,
не
в
смысле
перехода
в
то
пол оже ние ,
которое
не
имеет
никакой
связи
с
временем,
потому
что
это
б ыло
бы
отрицанием
истории,
а
победу
вечности
на
самой
арене
времени,
т.
е.
в
сам ом
историческом
про­
цессе.
Эта
борьба
вечности
с
временем
есть
непрерывная,
траги­
ческая
борьба
жи зни
и
смерти
на
протяжении
всего
исторического
процесса,
потому
что
взаимодействие
и
столкновение
вечных
и
временных
начал
и
есть
не
что
иное,
как
столкновение
жиз ни
и
смерти,
потому
что
окончательное
выделение
времени
из
вечности,
победа
временного
над
в ечн остью ,
был о
бы
п обе дой
смерти
над
ж из нью,
окончательный
уход
из
временного
в
вечное
б ыло
бы
ухо­
дом
из
этого
исторического
процесса.
В
дей стви тел ь н ости
сущест­
вует
третий
путь
и
третье
начало,
к
кот орому
сводится
и
самое
су­
щество
борьбы
вечности
жизни
со
смертностью
времени
через
внедрение
ве чн ого
во
временное.
История,
для
во спр ия тия
ее,
для
ее
констатирования
и
по ни­
мания
во
вс ей
п олно те
ее,
предполагает
существование
конца,
т.
е.
предполагает
окончание
этого
мирового
эона,
окончание
той
ми ро­
вой
эпохи
вечности,
кот орую
мы
именуем
нашей
мировой
д ейст ви­
тельностью,
нашей
мировой
жиз нь ю.
Это
есть
преодоление
всего
тленного,
временного
или
смертного
началом
ве ч ным,
побеждаю­
щим
в
с амой
временной
мировой
действ ит ель но ст и;
это
е сть
победа
над
тем,
что
Гегель
называет
п лохой
бесконечностью.
Плохая
бесконечность
есть
отсутствие
ко нца
во
времени,
это
ес ть
беско­
нечный
процесс
во
времени,
кот орый
не
зна ет
окончательной
по­
беды
и
разрешения.
Такое
по нима ние
бесконечного
процесса
сде­
ла ло
бы
исторический
процесс
бессмысленным,
сделало
бы
невоз­
можным
восприятие
его
как
трагедии,
имеющей
разре ше ни е.
Об
этом
я
скажу,
когда
б уду
говорить
о
прогрессе
и
о
свя зи
прогресса
с
ид еей
конца
истории.
По ка
же
н ужно
установить,
как
предпосыл­
ку
истории,
что
время
истории,
вот
то
время
нашей
мировой
дейст­
вительности,
в
к от ором
протекает
история,
этот
эон
земной
судьбы
человека,
находится
в
вечности
и
только
потому,
что
ис тор ия
нахо­
дится
в
вечности,
время
приобретает
онтологическое
значение.
Смысл
этой
истории,
совершающейся
в
этом
земном
эоне,
заклю­
ч ается
в
том ,
чт обы
войти
в
какую-то
п олн оту
вечности,
чт обы
э тот
эо н,
выйдя
из
состояния
своего
н есов ерш енств а,
дефектности,
вошел
в
какую-то
полноту
бытия
жизн и
вечной.
Эта
предпосылка
405


метафизики
ис тории ,
связанная
с
отношением
времени
и
вечности,
вед ет
к
постановке
вп лотн ую
проблемы,
еще
гораздо
более
близ­
кой
всякой
конкретной
исто р ии,
без
кот орой
она
невозможна,
ко­
тор ая
составляет
ее
с ущ е ство,—
к
проблеме
отн оше ния
меж ду
п рошл ым,
нас то ящим
и
будущим.
Е сли
и стори ческ ая
действитель­
ность
неразрывно
св язан а
с
временем,
ес ли
она
есть
процесс
во
времени,
процесс
временной,
и
предполагает
какое-то
особое,
он­
тологическое,
су щ ественн ое
для
бытия
зна чени е
времени,
то
яв­
ляется
вопрос,
какое
же
сущ ест вует
соотношение
между
п рошлы м
и
будущим?
Вр емя
нашей
мировой
дейст вит ель но ст и,
время
наш е­
го
мирового
эона,
е сть
время
разорванное;
оно
есть
время
дурное,
заключающее
в
себе
злое,
смертоносное
н ач ало,
время
не
цель­
но е,
разбитое
на
п рошлое ,
настоящее
и
будущее.
Гениально
в
этом
отношении
учение
о
времени
Бл.
Августина.
Время
не
только
разорвано
на
части,
но
од на
час ть
его
восстает
прот ив
другой.
Бу­
дущее
восстает
на
пр ошлое ,
пр ошлое
борется
против
истребляю­
щего
начала
будущего.
Исторический
процесс
во
вре м ени
есть
постоянная
трагическая
и
мучительная
борьба
эт их
растерзанных
частей
вр ем ени
—
будущего
и
прошлого.
Эта
разорванность
так
странна
и
страшна,
что
в
кон це
концов
пр евр ащ ает
вре мя
в
нек ий
призрак,
потому
что
ес ли
мы
проанализируем
три
части
времени,
момент
про шлого ,
на стоя щег о
и
будущего,
то
мы
може м
прийти
в
отчаяние:
все
три
моме нт а
оказываются
призрачными,
пот ому
что
нет
прош лог о,
нет
на ст оящег о
и
нет
будущего.
Наст оя щее
е сть
лишь
какое-то
бесконечно
мал о
продолжающееся
мгновение,
когда
прошлого
уже
нет,
а
будущего
еще
нет,
но
которое
сам о
по
себе
представляет
неку ю
отвлеченную
точк у,
не
обладающую
реаль­
ностью.
Прошлое
призрачно
потому,
что
его
уже
нет.
Буду щее
призрачно
потому,
что
его
еще
нет.
Нить
во
времени
разорвана
на
три
части,
нет
реального
времени.
Это
поедание
одной
част и
времени
д ругой
пр ивод ит
к
какому-то
исчезновению
всякой
реаль­
ност и
и
всякого
бытия
во
времени.
Во
времени
обнаруживается
злое
начало,
смертоносное
и
ист р ебляю щее,
потому
что
поистине
смерть
п рошлог о,
кот орую
не сет
всякое
последующее
мгновение,
пов ержен ие
его
в
тьм у
небытия,
которое
несет
всякое
свершение
во
времени,
и
ес ть
начало
см ерти .
Будущее
есть
убийца
вс яко го
про ш лого
м гно ве ния;
злое
время
разорвано
на
про шл ое
и
будущее,
в
середине
которого
стоит
некая
неуловимая
точка.
Б удущ ее
по­
жирает
прош лое
для
т ого,
чтобы
потом
превратиться
в
такое
же
прошлое,
которое
в
св ою
оч ер едь
будет
пожираемо
последующим
будущим.
Разрыв
между
про шлым
и
будущим
есть
основная
бо­
лезнь,
осн овн ой
деф ек т,
ос нов ное
зло
вр еме ни
нашей
мировой
действительности.
Если
признать
существование
только
наш его
злого
и
больного
времени,
в
кото ром
п рошло е
и
будущее
раз ор ва­
ны,
то
нельзя
бы ло
бы
оп озн ать
и
признать
существование
подлин­
но й,
р еальн ой
исторической
действительности,
ко тор ая
свершалась
бы
в
како м -то
н ас тоящ ем,
це лос тном ,
подлинном
и
реал ьн ом,
не-
ра зорв ан ном
и
несмертоносном
времени,
которая
све рш ал ась
бы
во
времени,
несущем
жизнь,
а
не
смерть.
Время
нашей
мировой
406


1ействительности только внешне кажущимся образом несет жизнь;
в
действительности
оно
несе т
с мер ть,
потому
чт о,
создавая
жизнь,
шо
повергает
в
пучину
небытия
п рошло е,
потому
что
всякое
буду­
щее
должно
сделаться
прош лым ,
должно
подпасть
под
власть
и
ого
пожирающего
пото ка
будущего,
и
нет
той
реальности
истин­
ного
будущего,
в
кот орую
вошла
бы
вся
п олн ота
бытия,
в
к оторой
истинное
вр емя
победило
бы
дурное
время,
в
ко торой
разрыв
пр е­
кратился
бы
и
целостное
время
бы ло
бы
веч ным
н астоящ им
или
вечным
сегодняшним
днем;
потому
что
время
сегодняшнего
дн я,
в
котором
все
свершается,
в
кот ором
нет
прошлого
и
будущего,
а
одно
лишь
истинное
н асто яще е,
и
б ыло
бы
ис т инным
временем.
Присмотримся
ближе
к
п рирод е
нашего
п лохого
времени
и
свер­
шающейся
в
нем
ис тор ии.
Можно
ли
сказать,
как
это
сплошь
и
ряд ом
говорят
разные
философии
истории
и
разные
точ ки
зрения
на
исторический
проц ес с,
что
буду щее
—
реально,
что
прошлое
менее
реал ьно ,
чем
будущее,
или
что
пр ошлое
менее
реально,
чем
н аст о ящее?
Е сли
хотя
бы
на
о дну
секунду
доп ус ти ть,
что
прош-
юе,
отошедшее,
те
оторванные
части,
ко торы е
отходят
в
вечность,
\ теряли свою реальность,
а
подлинная
реа льн ая
действитель­
ность—
од но
лишь
настоящее
и
возникающее
бу ду щее
завтраш­
н его
дн я,
то
мы
должны
окончательно
отрицать
реальность
исто ­
рического,
потому
что
реальность
исторического
есть
не
что
иное,
как
реальность
п рошлог о.
Вся
историческая
действительность,
с
которой
имеет
дело
и стори я, .е сть
действительность
той
оторван­
ной
части
времени,
которая
отнесена
к
п рошл ому,
в
к оторой
всякое
«будущее»
вытеснено
в
«прошлое».
Как
же
произошло
это
отде­
ление
в
п рош лое
в сей
исторической
действительности,
все х
вел и­
ких
исторических
эпох,
всей
в ели кой
жиз ни
ч елов е честв а,
с
вел и­
чай ши ми
творениями,
с
самыми
великими,
за хва т ыва ющими
дух
эпохами,—
ре ал ьн ость
это
или
нереальность?
Достаточно
ли
нам
сказать,
что
про ш лое
было,
и,
ск азав ,
что
это
про шл ое
бы ло,
что
была
история
евр ейск о го
народа,
Древнего
Е гипт а,
ис то рия
Гре ­
ции
и
Рим а,
история
христианства,
средневековья,
Ренессанса,
Реформации,
фра нц узс кой
революции,—
согласиться
на
то,
что
все
это
бывшее,
принятое
в
историю,
не
есть
существенно
реальное,
hq принадлежит к подлинной действительности,
которая
не соизме ­
рим а
с
реальностью
и
действительностью
того
будущего,
которое
еще
не
народилось,
будущего
завтрашнего
дня,
то го
будущего,
ко­
тор ое
будет
через
столетие.
Эта
то чка
зрения
очень
ра сп рос тра­
не на,
но
она
в
конце
концов
ведет
к
отрицанию
подлинной
дейст­
вительности
исторического,
потому
что
она
ведет
к
такому
взгл яду
на
ис торич еск ую
действительность,
на
весь
процесс
исторического
свер шен ия,
при
ко тором
все
превращается
в
каки е-то
быстро
см еняю щ иеся
и,
в
кон це
конц ов ,
призрачные
мгновения,
пожирае­
мые
мгновениями
последующими
и
проваливающимися
в
бездну
небытия
ст оль
же
смертных
мгновений.
Ме^гафизика
и ст ории
д олжна
признать
прочность
исторического
признать,
что
ис тори ­
ческ ая
действительность,
та
действительность,
к оторую
мы
с чи­
таем
прошлым,
есть
действительность
под л инная
и
пребывающая,
407


не
исчезнувшая,
не
умершая,
а
вошедшая
в
каку ю-т о
ве чную
де йстви тель н о сть;
она
является
внутренним
моментом,
внутрен­
ним
п ери одом
этой
вечной
действительности,
отнесенной
нами
к
п ро шлому,
которое
нами
непосредственно
не
воспринимается,
как
во спр ин имает ся
н асто ящее ,
только
в
силу
т ого,
что
мы-живем
в
испорченном,
бо ль ном
времени,
во
времени
разорванном,
что
это
есть
не
что
иное,
как
отражение
разорванности
нашего
бытия,
не
в мещающ ег о
це льн ост и.
Мы
можем
жи ть
в
историческом
про шл ом,
как
мы
живем
в
историческом
настоящем
и
как
упо ваем ,
что
будем
жить
в
историческом
будущем.
Есть
какая- т о
целостная
жизнь,
кот орая
сов мещ ает
три
момен т а
времени
—
прош лое ,
настоящее
и
бу дущ ее
—
в
едином
целостном
всеединстве,
поэтому
историческая
действительность,
отошедшая
в
прошлое,
не
ест ь
умершая
истори­
чес кая
де йстви тел ьн о сть;
не
м енее
ре ал ьна
она,
чем
та,
которая
свершается
в
данное
мгновение,
или
та,
котора я
будет
свершаться
в
будущем
и
которую
мы
тоже
не
во спр иним аем,
а
на
кото рую
л ишь
упо ваем ,
которую
ожидаем.
Прошлое
остается,
пребывает
и
за­
висит
от
разорванности
и
о гр анич енно сти
наш его
человеческого
бытия,
от
того,
что
мы
не
живем
в
э том
целостном
прошлом,
что
мы
отрезаны
ог
него,
что
мы
замкнуты
в
мгновении
настоящего
—
между
п рошл ым
и
будущим
—
и
восп рин имаем
это
прошлое
как
отошедшее.
Оно
ест ь
вечн ая
действительность.
Прошлое
со
своими
историческими
эпо хам и
ес ть
вечная
действительность,
в
которой
каждый
из
н ас,
в
глуб ин е
своего
духовного
опыта,
преодолевает
болезненную
разорванность
своего
бытия.
Каждый
может
быть
приобщен
к
истории
по ст ольку,
поскольку
он
существует
в
это м
эо не
мировой
действительности.
Поистине
религиозное
соз нан ие
не
мо жет
примириться
с
тем,
чтобы
что-нибудь
из
подлинно
живого
мо гло
умереть,
исчезнуть.
Христианство—величайшая
религия
прежде
всего
потому,
что
она
ес ть
р елиг ия
воскресения,
что
она
не
мир ит ся
с
умиранием
и
исчезновением,
что
она
стремится
к
вос кр е­
сению
всего
подлинно
существующего.
В
самой
нашей
исторической
действительности,
в
сам ой
жизни,
в
этом
дурном,
разорванном
времени,
в
котором
п рошло е
каже тся
отошедшим,
а
будущее
не
народившимся
и
мы
замкнуты
в
мг но­
вении
сомнительного
настоящего,
какое
н ача ло,
какая
сила
ведет
борьбу
с
этим
злым,
смертоносным
характером
времени,
борьбу
д уха
вечности,
без
которого
невозможна
была
бы
связь
ис тори и,
цел ьно сть
и стори и,
связь
времени,
без
к отор ой
распадение
м ежду
прошлым,
будущим
и
настоящим
сделалось
бы
столь
бесповорот­
ным
и
окончательным,
что
состояние
мира
напоминало
бы
состоя­
ние
т ого
безумца,
который
окончательно
потерял
п амять ,
потому
что
поистине
потеря
п амяти
ест ь
главный
и
основной
признак
су­
масше стви я?
Память
есть
то
на чал о,
которое
ведет
непрерывную
борьбу
со
смертоносным
нач алом
времени.
Память
есть
борьба
со
смертоносной
властью
времени
во
имя
вечности.
Памят ь
ес ть
ос­
но вная
форма
восприятия
реальности
прошлого
в
нашем
дурном
времени.
В
нашем
дурн ом ,
разорванном
вре м ени
прошлое
пре­
бывает
только
через
память.
Историческая
п амять
—
величай-
408


нк 'е
пр оя влен ие
духа
ве чн ости
в
нашей
временной
действитель­
нос ти.
Она
поддерживает
ис торич еск ую
связь
времен.
Память
есть
основа
истории.
Без
этой
памяти
истории
не
б ыло
бы,
потому
что
гели
история
и
совершалась
бы,
то
в
этом
разорванном
времени
гак
безнадежно
было
бы
отре зан о
настоящее
от
будущего
и
прош­
лого,
что
восприятие
истории
ст ало
бы
невозможно.
Все
и ст ори­
ческое
знание
ест ь
не
что
иное,
как
припоминание,
как
та
или
иная
форм а
торжества
памяти
над
духом
тл ения .
Через
память
мы
восстанавливаем
это
отошедшее
от
нас,
умершее,
удалившееся
и
как
буд то
канувшее
в
какую-то
темную
бездну
прошлое.
Поэтому
намя ть
есть
вечное
онтологическое
начало,
создающее
основу
всего
исторического.
Памя ть
хр анит
от чее
на чал о,
н ашу
связь
с
от­
цами,
потому
что
связь
с
отцами
и
есть
связь
настоящего
и
бу ду­
щего
с
про шлым .
Окончательное
забвение
нашего
отчеств а
б ыло
бы
окончательным
забвением
прошлого
Это
было
бы
тем
сума­
сшествием,
при
к отор ом
человечество
пребывало
бы
в
клочьях
вр е­
мени,
в
разорванных
мг нов ен иях
времени,
без
всякой
связи
времен.
Поэтому
футуристическое
чувство
жизни,
кото рое
построено
на
культе
будущего
и
на
культе
каждого
данного
мгновения,—
такое
футуристическое
мироощущение
б ыло
бы
настоящим
сумасш ест­
в ием
человечества,
при
ко тором
связь
бытия
бы ла
бы
окончатель­
но
разорвана,
т.
е.
был а
бы
потеряна
всякая
связь
времен
в
п амяти ,
бы ла
бы
под орва на
вся кая
воз можн ос ть
восприятия
этой
связи.
Исторический
процесс
им еет
двойственную
п ри роду,
потому
что
он
поис т ине,
с
одн ой
стороны,
сохраняет,
а
с
другой
—
ист ре бл яет:
с
одной
стороны,
исторический
процесс
есть
связь
прошлого
и
бу­
дущего,
с
д ругой
стороны,
он
есть
разрыв
с
прошлым;
он
имеет
при­
р оду
к о нсерв ативн ую
и
рев олюц ион н ую.
Лишь
взаимодействие
этих
на чал
создает
историю.
Действие
одного
из
этих
нач ал
при­
вело
бы
к
том у,
что
произошел
бы
настоящий
разрыв
в ре мен;
пои ст ине
историческое
сверш ение
основано
не
только
на
том,
ч тобы
сохранялась
связь
настоящего,
будущего
и
прошлого,
но
так же
и
на
том ,
чтобы
про шл ое
продолжалось
в
будущем,
что бы
не
только
не
было
допущено
обеднение
нас
великими
бо гат ства ми
прошлого,
но
чтобы
мы
не
был и
лишены
возможности
обогащаться
й
твори­
мым
буд ущи м.
Поэтому
совмещение
этих
двух
н ачал
не об хо димо
для
процесса
ис тори и.
История
по
своему
существу
и
ест ь
такая
связь,
история
ест ь
св язно е
сверш ение.
В
истории
через
больное
и
дурное
время,
п ожи ра ющее
и
ис т реб ляюще е,
превращающее
жизнь
нашу
в
кладбище,
где
на
костях
умерших
отцов
воздви­
га ется
новая
жизнь
сынов,
забывших
отцов,
де йству ет
истинное
время,
неразорванное
время,
время,
поддерживающее
связь,
в
к отором
нет
разрыва
между
про шл ым,
насто ящи м
и
будущим,
вр е­
мя
нуоменальное,
а
не
феноменальное.
Поэтому
нет
ничего
важнее
для
истинного
исторического
сознания,
как
установление
должного
отношения
к
про шло му
и
будущему.
Тот
исключительный
культ
будущего
и
то
от вор а чив ание
от
прошлого,
кото рые
свойственны
раз ным
теориям
прогресса,
подчиняют
жизнь
разрывающему,
смертоносному
н ача лу,
ист р ебл яющем у
связ и,
на руша ющ ему
409


цельность
действительности
в
едино м
времени.
Ра бс тво
у
вр е­
мени,
у
его
смертоносной
в ласти,
мешает
постигнуть
смысл
чело­
веческой
судьбы,
как
судьбы
небесной.
В
дурном
времени
происхо­
дит
разрыв
между
метафизическим
и
историческим,
в
то
время
как
метафизическое
в оз ник нов ение
истории
должно
устан ови ть
связь
между
тем
и
другим.
Разрыв
между
вечным
и
временным
и
есть
ве лич а йшее
заблуждение
сознания,
и
есть
пр епя тст вие
для
воз­
никновения
настоящей
филос о фии
истории.
Смысл
истории.
Опыт
философии
челове­
ческой
судьбы.
Париж,
1969.
С.
7^—92
Л.
Рудаш
МАТЕРИЯ
В
ФИЛОСОФСКОМ
И
ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНОМ
ПОНИМАНИИ
(из статьи « Про бле ма
материи
в
новейшей
естественнонаучной
и
философской
литературе»)28
Теория
относительности,
с
одной
стороны,
атомистическая
теори я
Резерфорда
(Rutherford) и Нильса Бора
—
с
дру гой ,
Планкова
теория
квантов
со
в семи
ее
последствйями,
производящими
пере­
ворот
во
всех
областях
физики,
но
сейч ас
еще
в
полном
объеме
совершенно
непредвидимыми,
так
как
они
ни
в
какой
мере
не
яв­
ляются
законченными,—
все
это
поставило
внезапно
«точное»
естествознание
перед
огромным
количеством
пр облем ,
кот оры е
пока
не
представляются
разрешимыми.
Это
обстоятельство
дает
повод
не кот орым
е стеств оис пы тател ям
сомн ев ать ся
да же
в
своей
собственной
нау ке
и
искать
разрешения
проблем
в
таком
напр ав ­
лении,
кот орое ,
мягко
выражаясь,
должно
привести
к
очень
неточ­
ным
ре зульт ат ам
и
пр ев рати ть
естествознание
в
мистику
й
рели­
гию ,
есл и
только
не
н асту пит
здоровая
реакция.
Дальнейшая
разработка
те ории
относительности
Ве йлем
и
Эддингтоном,
преоб­
разование
атомистической
теории
Гейзенбергом
служат
п ов одом
к
б ес плод не йшим
сп екул яц иям,
представляющим
пр ямой
путь
к
скептицизму
и
солипсизму.
Немудрено,
что
фил ос офы
«по профес­
си и»
усе рдн о
используют
это
обстоятельство,
чтобы
построить
на
нем
сво и
идеалистические
выводы;
гораздо
более
странно,
что
сами
ест ест в оисп ытат ели
в семи
силами
способствуют
этому.
Но,
в
сущности,
и
это
не
так
удивительно,
как
каж етс я
с
первого
взгляда.
Именно
во
времена
ре во люцио нных
переворотов
иначе
и
не
может
быть;
и
здесь
мы
имее м
в
виду
не
толко
и
не
главным
о бр азом
переворот
в
самом
естествознании,
а
в
первую
очередь
революцию
в
общественных
отношениях.
Без
детальных
ра ссуж де­
ний
ясно,
что
имен но
п отом у,
что
переворот
пр оис ход ит
одновре­
ме нно
в
обе их
о бла стях,—
а
это,
как
показывает'
история
наук,
отнюдь
не
случайно,
ибо
переворот
в
традиционных
соци­
альных
идеях
служит
психологической
почвой,
вн у шающей
мужество,
необходимое
для
переворота
в
преемственных
н
д
у
ч-
н
ы
х
и де ях,—
взаимное
вл ия ние
обеих
эт их
областей
усйли-
410


ва етс я.
Все
наши
привычные
пон ят ия
о
прос транс тве
и
времени,
материи
и
причинности,
строении
и
величине
Вселенной
—
словом,
все
основные
по няти я,
кото рым и
естествознание
оперировало
в
те­
чение
целых
столетий
и
к оторы е
считались
незыблемыми,
ка жу тся
опровергнутыми,
и
их
м есто
занимают
ли шь
весьма
см утные ,
расплывчатые
понятия,
не
дающие
пока
ничего
опр еделенн ог о .
С
другой
стороны,
господство
буржуазии
ко леблет ся,
она
идет
быстрым
темпом
нав стр ечу
катастрофам,
исход
которых
ей
так
же
неведом,
как
фи зик ам
судьбы
Вселенной.
Это
гон ит
буржуа­
з ию,
т.
е.
ее
идеологов,
в
объятия
мист иц из ма
и
ре лиг ии.
Такое
общее
у мо наст ро ение
влияет
на
естествоиспытателей,
их
спекуля­
ции
усиливают,
в
св ою
очередь,
общий
уклон ,
и
к руг
за мы кается .
Наступает
всеобщее
у ны ние,
выражающееся
в
малоутешительной
формулировке
солипсизма:
нет
ничего
реального,
весь
мир
—
тя­
жел ый
со н,
бр ед
одержимого
л ихора дкой ,
и
этот
бредящий
боль­
ной,
к
сожалению,
не
кто
ино й,
как
Я
(с большой буквы) .
Самые
путаные
системы
приобретают
популярность.
Лейбниц
со
св оей
мон а дой
празднует
возрождение,
Шеллинг
с
его
представлением
о
ч ем -т о, «что хотя само и не находится в пространстве,
однако
является
н ачал ом
всякой
пространственной
заполненности»,
воскресает
из
мертвых
в
электроне,
ко торы й
«находится вне
пространства
и
в ре мен и» (Вейль),
Беркли
вно вь
торжественно
провозглашается
п утев од ной
зве здо й
в
пустыне,
мир
претворяется
в
«мыслительное вещество» (Эддингтон)
и
т.
д.
Не
к асая сь
физ ич еск их
теорий,
их
правильности
или
непра­
вильности
(об этом сейчас даже физики по профессии могут ска­
з ать
очень
мал о
положительного,
так
как
все
эти
теории
большей
частью
не
вышли
еще
из
стад ии
туманных
гипо те з), мы укажем
здесь
несколько
философских
выводов,
кот орым и
сам и
физики
и
их
идеали сти ческ ие
истолкователи
в ен чают
свое
дело.
Из
их
собст­
венных
противоречий
для
нас
станет
ясно,
что
ед инст вен но
только
воля
стать
на
строго
материалистическую
почв у
и
знание
диа ле к­
тики
могут
помочь
этим
фи зик ам
выйти
из
того
тупика,
в
кот ором
они
о чути лис ь.
Что
же
касается
философов-идеалистов,
то,
разу­
меется,
нельзя
питать
никакой
надежды,
что бы
что-либо
могло
им
помочь.
Им
остается
только
исчезнуть
вместе
с
тем
о бщ ест­
в енным
с тро ем,
к оторы й
дела ет
их
существование
так ой
же
со­
циальной
необходимостью,
как
и
продолжающееся
существова­
ние
религий.
1.
МАТЕРИЯ
В
Ф ИЛ ОСОФ СКОМ
И
ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНОМ
ПОНИМАНИИ.
Прежде
чем
привести
несколько
примеров
того,
куд а
вед ет
но­
вейший
курс
философских
спек ул яци й,
мы
должны
остановиться
на
некоторых
из вест ных
положениях
материализма.
Мы
должны
выяснить
различие
м ежду
философским
и
есте ствен­
нонаучным
понятием
материи,
для
того
чтобы,
во-первых,
отвести
тот
упрек,
будто
материализм
х очет
вторгнуться
в
сфе ру
естествознания,
исходя
из
чис то
философских
с
пе-
411


кул яц ий:
з десь
не об ходи мо
кон с тати рова ть,
что
выводы
есте­
с тво зна ния
не
м огут
иметь
ни
малейшего
влияния
на
этот
о
с-
новной
принцип
материализма;
а,
во-вторых,
ес ли
бы
даже
рассмотрение
этого
вопроса
не
дало
ничего
нов ого,
оно
представ­
ляется
необходимым
для
выя снения
нашего
отношения
к
тем
без ­
гра нич ным
п одта совк ам,
к оторы е
проделываются
с
пон яти ем
материи.
При
все х
философских
изысканиях
современный
материалист-
диалектик
должен
исходить
из
кл ассич еско й
формулировки
Эн­
гельса,
определяющей
демарк ац ион ную
линию
м ежду
дву мя
ос­
новными
направлениями
фил ос офии:
цен тр аль ный
вопрос
совре­
менной
философии
е сть
вопрос
об
отношении
между
мышлением
и
бытием,
вопрос
о
существовании
мира
и
о
сущно­
сти
мира.
Классич ески м
в
формулировке
Энгельса
является
именно
то,
что
он
не
дает
себя
о твл ечь
различными
побочными
вопросами
и
ответвлениями,
о ттенк ами ,
которые
может
пр и нять
этот
осн ов ной
вопрос
и
которыми,
о тл ича ются
друг
от
др уга
раз­
л ичные
матер и али сти чески е
и
и деа лис тиче ские
системы,
а
сводит
весь
сп орны й
вопрос
к
простой,
но
вполне
исчерпывающей
всю
сущность
дела
формулировке
и
устраняет
воз можн ост ь
каки х-л ибо
уверток.
Особенно
это
важно
по
отношению
к
эк л екти кам,
в
лиц е
к оторы х
мы
имеем
д ело
с
идеалистической
философией,
содержащей
п риме сь
более
или
мен ее
материалисти­
ческих
эле мент ов
и
колеблющейся
между
материализмом
и
идеа­
лизмом,
не
отказываясь
от
основной
ид еалист ич еск ой
уст анов ки .
Здесь,
преж де
всего,
необходимо
с та вить
вопрос
просто
и
ясно
и
требовать
однозначного
отв ета,
без
всяких
оговорок.
Поэтому
сл еду ет
строго
придерживаться
этой
непревзойденной
формули­
ров ки
и
сказать:
все
те,
кто
во
взаимоотношении
мышления
и
бытия,
духа
и
природы,
су бъёк та
и
объ ек та
—
различные
форму­
лировки
одн ого
и
то го
же
вопроса
—
ра ссмат р ивае т
бытие,
при­
род у,
объект
как
нечто
первичное,
и
поскольку
это
делают,
явл я­
ются
материалистами.
Чтобы
быть
последовательны
м
матер и ал исто м,
необходимо,
разумеется,
строго
придерживаться
это й
исходной
точк и,
инач е
ста нов и шься
эклектиком,
как
это
видно
на
ве ли ком
историческом
примере
Канта,
ко торы й
хо тя
и
не
сомневается
в
с уществ ов ани и
«вещей в себе», т .
е.
мира,
но
во
в сем
прочем
является
идеалистом.
Поскольку,
одн а ко,
эклектики,
как,
например,
Ка нт,
отвечают
на
э тот
вопрос
в
вышеуказанном
смы с­
ле,
они
т оже
матери али ст ы,
как
бы
далеко
они
ни
отклонялись
затем
от
этой
материалистической
основы.
Эта
точка
зрен ия
материализма
совпадает,
разумеется,
как
с
ежед невн ым
опытом
чело в ечес тва ,
так
и
—
что
важ нее
—с
точкой
зрен ия
ес те ствоз на ния,
ко торую
всякий
естествоиспытатель,
как
бы
он
ни
поддавался
влиян ию
разных
идеалистических
«причуд»,
должен
разделять
инстинктивно,
ина че
его
наука
потеряет
весь
св ой
смысл.
Как
мы
увидим,
это
верно
да же
в
отношении
современных
Эддингтонов
и
Ве й лей.
Од ин
из
них
высказывает
это
совершенно
отк ры то:
412


«Нельзя достаточно сильно подчеркнуть,
что
с
практической
т очки
зрения
(он имеет в виду,
разумеется,
точку
зрения
естество­
знания.—
В.
Р.)
все
эти
воп рос ы
(о реальности внешнего мира. —
В.
Р.)
представляют
чи сто
ак адеми ческ ий
интерес.
Физик
и
физик-
математи к
вы нуж дены
оперировать
и
рассуждать
так,
как
е сли
бы
ве р или...
в
реальное
существование
реальной,
абсолют­
но й,
объективной
Вс елен н ой.
В
само м
деле...
е сли
бы
было
нево з­
можно
представить
себе
(conceive) общий объективный
мир,
существующий
независимо
от
наблюда­
теля,
кот оры й
его
шаг
за
шагом
открывает,
то
физическая
наука
был а
бы
невозможна» (Д’Абро.
Развитие
научного
мышления.
С.
404).
В
самом
д еле:
чего
ради
заниматься
миром,
к оторы й
да же
не
существует?
Всякий
человек,
хот я
бы
даже
самый
закостенелый
ид еал ист,
есть
прирожденный
материалист
и
материалист
на
прак­
тике.
Без
допущения
суще ствов ан ия
м ира
мы
не
могли
бы
ступить
ни
одн ого
шага
не
только
в
повседневной
жиз ни,
но
и
в
науке.
Послушаем
одного
крайнего,
да же
закоренелого
идеалиста,
пра­
воверного
гегельянца,
кот ор ый
защищает
самы е
замысловатые
идеи
Гегеля
и
вс е- таки
вынужден
чист о серд еч но
это
признать,
так
неопровержимо
дейс твит ел ьно е
положение
вещей.
«Существует физический мир вне нас и внутренний,
духов­
ный
мир .
Которы й
из
них
об оих
придется
естественным
образом
сч ита ть
более
реальным?
Люди
будут
счи тать
более
реальным
то т,
кот оры й
более
привычен,
с
кот орым
они
раньше
в сего
приходят
в
соприкос­
новение
и
к оторы й
является
для
них
источником
наиболее
бога­
т ого
опыта.
И
это,
несомненно,
внешний
материальный
ми р.
Когда
родится
ребенок,
он
об ращ ает
сво и
глаза
к
свету,
ко то рый
явля­
етс я
внешним
физическим
пр ед мето м.
Медленно
он
ос ваи вает ся
с
различными
объ ек тами
в
комнате.
Он
узнает
сво ю
мать,
которая
является,
однако,
прежде
всего
физическим
объектом,
фи зи ческ им
телом.
Л ишь
значительно
позж е
ма ть
ста нов и тся
для
ди тяти
чем- то
духовным
(mind), душой.
В
общем,
все
на ши
наиболее
ранние
впечатления
принадлежат
к
мате риа л ьном у
миру.
Внут­
ре нний
мир
мы
по зна ем
лишь
путем
самонаблюдения,
а
привычка
к
самонаблюдению
появляется
только
в
юности
или
в
зрелом
возрасте,
а
для
многих
лю дей
она
едва
ли
вообще
когда-либо
возникает.
Во
всю
эту
раннюю
эп оху
жиз ни,
полную
впечатлений,
когда
формируются
все
наши
наиболее
прочн ы е
п он ятия,
мы
на­
ходимся
поч ти
исключительно
под
воздействием
внешнего
мира .
Духовный
мир,
с
которы м
мы
знакомы
гораздо
м ен ьше,
представ­
ляется
вс ем
нам
че м-то
от но сит ельно
нер еаль ным ,
мир ом
теней.
На пр авле ние
нашего
мышления
(minds) становится материали ­
стическим.
То,
что
я
сказал
об
индив иду уме ,
относится
в
рав ной
мер е
и
к
расе.
Первобытный
человек
не
размышляет
о
фактах
своего
собственного
сознания.
Он
вынужден
посвятить
большую
час ть
своей
жиз ни
добыванию
пищи
и
отражению
о пасн ост ей,
грозящих
413


ему
со
с торон ы
других
физических
тел.
И
даже
в
наш е
время
боль­
шинству
людей
приходится
затрачивать
большую
часть
своего
времени
на
то,
чтоб ы
наблюдать
различные
ст орон ы
внешних
предметов.
Поэтому
как
вследствие
индивидуальной
привычки,
так
и
далеко
простирающейся
насл едст в енн ост и
все
люди
склонны
с чит ать
внешний
мир
более
реальным,
чем
духовный.
...Е с ли
думают
поэтому,
что...
где-либо
существует
р аса
людей,
я вляю щихс я
пр иро жд енны ми
идеалистами,
то
это
нелепость.
М ы...
при рожд ен ные
м
а
териалисты.
Оттого
происходит,
что
когда
мы
пы тае мся
мыслить
о
так их
объектах,
которые
обычно
счи та ются
нематериальными,
каковы
бог
или
душа,
то
стоит
огром ны х
усилий
избегнуть
представления
о
нцх
как
о
ма тери а ль­
ных
вещах.
Против
нас
унаследованный
материализм,
б ыть
может,
многих
сотен
тысяч
л ет» (Стэс В.
Т.
Критическая
история
греческой
фил ос о фии.
С.
8—11).
Здесь
нас
мал о
интересует,
конечно,
вопрос,
верны
или
неверны
отдельные
частности
изложения
этого
автора
(хотя мы думаем,
что
многое
в
нем
неверно).
Факт,
к оторы й
он
так
настойчиво
подчеркивает,
как
никакой
материалист
не
мог
бы
сделать
лучше,
безусловно,
верен:
не
только
мы,
вся
наука
с
пе рво го
момента
своего
существования
—
прирожденный
материалист
и
останется
таковым,
п ока
будут
н,а
нашей
земл е
живы е
существа.
И
очень
поучительно,
кон ечн о,
слышать
это
от
столь
зав зятог о
и деалист а,
которому
по нима ние
эт ого
так
же
м ало
м ешает
крепко
держаться
за
свой
идеализм,
как
и
в сем
прочим
идеалистам.
Сомнение
в
сущ еств ова нии
мира,
в
этом
очевидном
и
неопро­
вержимом
факте,
к оторы й
б ыл,
есть
и
будет
как
непоколебимым
уб еж дение м
всякого
здравомыслящего
человека,
так
и
исходной
точкой
и
неизменной
основой
всякой
науки,
могло
возникнуть
только
по
прич ина м
социального
характера,
а
не
на
основе
ка­
ких-нибудь
научных
данных.
С
тех
пор
как
философия,
плетясь
в
хвосте
религии,
выдвинула
проблему
существования
мира,
т.
е.
сделал а
это
существование
проблематичным,
ст р ем лением
идеа­
листической
фил ос офии
стало,
ест ест венно ,
найти
для
этого
научные
или
мнимо
на уч ные
арг у мент ы.
С
новейшими
открытиями
на
этом
поприще
мы
сей час
познакомимся.
Но
заранее
я сно,
что
в
этом
вопросе
д ело
касает ся
в
первую
очередь
не
науки,
а
ре­
ли
г
и
и.
Во-первых,
по нят ие
«духа»
и
сотворения
эт ого
мир а
ест ь
коренным
об разом
религиозное
представление;
во-вторых,
религия
б ыла
всегда
питательной
почвой
для
этого
сомнения,
как
со
своим
двойственным
делением
мира
на
чувственную
«юдоль
пла ча»
и
свер хч у вств енно е
«царство божие», так и со своей соци­
альной
функцией
в
современной
классовой
бор ь бе.
И
затем
эт ому
способствуют
также
заинтересованные
в
сохранении
и
поддержке
религии
ученые,
нередко
путем
сознательной
под та­
совки
фактов
своей
науки,
лишь
бы
не
вступить
в
конфликт
с
религиозными
учениями.
Такой
пример
пр иво дит
Энгельс
в
пре­
дисловии
к
английскому
изд ан ию
своей
книжки
«Развитие со­
циализма
от
утопии
к
науке»
об
английских
геологах
Бекленде
414


и
Мантелле,
кото рые
«перетолковывали факты из своей науки
(геологии.—
В.
Р .),
чтобы
они
не
слишком
резко
расходились
с
мифами
Моисеевой
легенды
о
сотворении
мира ».
История
философии
вполне
это
подтверждает.
Уже
в
своей
ко­
лы бели ,
у
гре ко в,
она
зародилась
как
материализм
и
так
и
ост а­
валась
более
или
ме нее
чистой,
более
или
менее
последовательною
до
тог о
времени,
когда
греческое
общ еств о
и
вместе
с
ним
дем о­
кратия
стали
клониться
к
упадку
вследствие
противоречий
своей
социально-экономической
системы,
ра бст ва,
и
реакция
все
больше
бр ала
верх.
Гр е ческая
философия
и
не
сомневалась
ни
в
малейшей
мер е
в
с ущ еств ов ании
м ира
да же
тогда,
когда
поворот
в
классовой
борьбе
обусловил
ее
сою з
с
религией.
Это
имело
мест о
у
Платона,
к оторого
можно
счит ать
не
только
подлинным
родоначальником
идеализма,
но
и
монотеизма,
в
каковом
каче ств е
он
пользовался
в
те чен ие
всего
средневековья
б ол ьшим
авторитетом
у
христиан­
ской
церкви,
учение
ко торой
содержало
много
платонических
эле м е нтов.
С
известными
оговорками
можн о
поэ то му
согласиться
с
од ним
исслед о вател ем
ис тори и
греческой
фил о софии ,
по
словам
которого
«реальность телесного мира не стала еще проблемой ( для
ан­
ти чн ого
о бщ еств а.—
В.
Р .)...
есл и
не
считать
нескольких
единич­
ных
и
преходящих
веяний.
Оно
и
не
находило
повода
з ан имать ся
вопросом,
означает
ли,
вообще,
материя
что-либо
отличное
от
нашего
с о зна ни я» (Беумкер Кл.
Про бле ма
материи
в
греческой
ф ило с офии.
С.
5).
Даже
и
Платон
нисколько
не
сомневался
в
су­
щест во вании
внешнего
мир а,
он
его
только
раздвоил
в
«царство
ид ей»
и
в
«материальный мир», почему он и является
об ъек­
тивным
идеалистом.
Столь
же
мало
сомневался
в
этом
др у­
гой
великий
ид еал истич еск ий
мыслитель
древности
Аристотель.
Субъективный
и деал изм
Беркли,
по
которому
вес ь
мир
есть
только
мое
представление,
т.
е.
со липсиз м ,
остался
неизвестным
античному
обществу.
Он
является
продуктом
новейшей
фил о­
софии.
А
именно
в
новой
фило с офии,
при
ее
пробуждении
из-под
о пеки
религии,
под
кот орой
она
находилась
в
те чен ие
всего
сред­
невековья,
положение
вещей
б ыло
совершенно
иное,
чем
в
антич­
ном
мире.
Уже
тот
ф акт,
что
на
протяжении
многих
веков
фило­
софия
находилась
под
спудом
и
была
«служанкой»
религии,
должен
был
наложить
печать
на
характер
постановки
ею
воп ро­
сов .
Тем
не
м енее
и
в
Новое
время
философия
возрождается,
как
материализм,
с
а нг лийск им
фило софом
Бэконом,
однако
в
смеси
с
теологическими,
теистическими
предрассудками,
так
как
цел о­
м удри е,
характеризовавшее
греческий
мате ри али зм,
был о
окон­
чательно
утрачено
в
долговечном
браке
с
религией.
Также
и
п осле­
ду ющие
материалисты
Гобб с,
Локк,
Спиноза
либ о
бессознательно
находились
под
влиянием
религиозных
представлений,
либ о
должны
был и
маскировать
сво й
материализм,
чтобы
избегнуть
преслед ов ани й
церкви.
То
об стоятел ь ств о,
что
сама
современная
буржуазия
пронесла
первые
сво и
революции
(в Голландии и в Анг­
415


л ии)
под
зн амен ем
ре лигио зно й
идеологии,
способствовало,
в
сво ю
очередь,
тому,
что
философия
лишь
постепенно
могла
окончатель­
но
освободиться
от
влияния
теологии.
Что
же
касает ся
и деал и зма,
то
он
до лжен
был
пр и нять
в
Но­
вое
время
тем
более
крайние
формы,
что
кл ассо вая
борьба
носила
здесь
со вер ш енно
иной
характер,
чем
в
античном
мире,
и
что
рел иг ия
играла
в
ней
гор аз до
более
важную
рол ь.
Новая
философия
возникает
одновременно
с
р анним
кап и­
т али змом,
т.
е.
с
новой
буржуазией.
С
самого
начала
новая
фил о­
софия
является
буржуазной
философией.
Если
«hel­
ium omnium contra omnes» (война всех против всех)
Г оббса
отра­
жает,
по
словам
Энгельса,
современную
конкуренционную
борьбу,
то
и деал ист
Декарт,
как
говорит
М арк с, «взирает на мир глазами
пери ода
ма ну ф акту р ы », рассматривая животных как машины,
что
было
возможно
лишь
потому,
что
машина
начала
уже
играть
ту
роль,
кот орая
характеризует
капитализм.
В
современном
мир е
идеализм
представляет
т оже
буржуазную
фил ос офию ,
каковой
в
античном
мир е
он,
кон еч но,
не
был .
Под обн о
т ому
как
первые
материалисты
имел и
теологические
предрассудки,
точно
так
же
у
первых
идеалистов,
на прим ер
у
Декарта,
была
полуматериали-
стическая
душа.
Но
идеализм
и
материализм
все
более
удаляются
д руг
от
друга,
по
м ере
того
как
классовая
борьба
буржуазии
принимает
иной
характер;
п ока
буржуазия
боролась
с
феодализ­
мом,
да же
идеализм
содержал
в
себе
материалистическую
п ри­
месь;
с
тех
пор
как
она
одержала
поб еду
и
в едет
все
более
ож ест о­
ченную
борьбу
с
трудящимися
классами,
идеализм
с та новит ся
открытым
союзником
религии.
1
В
античном
об щес тве,
опиравшемся
на
ра бски й
труд,
церковь
играла
второстепенную
роль .
Раб ы
держались
в
повин ове нии
с
п ом ощью
груб ого
наси лия ,
путем
самого
кровавого
террора.
Идеологическое
во зде йс твие
на
них
не
бы ло
ни
необходимо,
ни
возможно,
так
как,
б удучи
«варварами», т.
е.
по
пр оисх о ждению
чужестранцами,
они
не
пон има ли
ни
языка
своих
г осп од,
ни
друг
друг а.
Они
не
имели
также
достаточного
образования,
чтобы
быть
способными
к
вос пр ият ию
идеологических
вл ия ний.
Совер­
шенно
иную
роль
идеологическое
воздействие
играет
в
современ­
ных
о бщ ества х,
где
угнетенных
«в нормальное время»
ста рают ся
по
возможности
держать
в
неволе
при
посредстве
их
сознания.
Здесь,
следовательно,
в опр осы
сознания
и
мирос озерц ан и я
играют
со вер ше нно
иную
роль .
Здесь
экономико-социальные
условия
отра­
жа ются
не
только
бессознательно,
как
обычно
в
ант ич ном
мире,
зд есь
религиозная
и
родственная
и
солидарная
с
ней
идеалисти­
ческая
философия
становятся
сознательно
применяемым
оружием
в
классовой
борьбе.
Поэтому
современный
идеализм
столь
же
мало
наивен,
как
и
современная
религия.
Посл е дн яя,
в
св ою
очередь,
им еет
также
со вер шен но
иную
структуру,
чем
а нт ичные
религии.
Од ин
из
самых
вы д ающи хся
исс ледо ват ел ей
истории
религий,
Робертсон
Смит,
рисует
раз ­
лич ие
следующим
об разом:
416


«Античные религии не содержали большею частью исповеда ­
ния
вер ы;
они
состояли
ис ключи тельн о
из
установленных
пра вил
поведения
(institutions and practices)» (Религия семи-
гов.
С.
16).
В
другом
месте
он
гов ори т:
«Ритуал и практическое поведение (practical usage) были,
в
с трогом
с м ысле,
квинт-эссенцией
д ревних
религий» (Там же.
С.
20).
Мы
знаем,
что
в
современных
религиях
де ло
обстоит
как
раз
на об орот.
Исповедание
веры
ес ть
сущность,
ядро
со вр еменны х
религий,
именно
потому,
что
они
с
самого
своего
возникновения
представляли
в
классовой
борьбе
идеологическое
оружие
в
руках
различнейших
классов.
Но
уже
с
давних
пор
они
служат
таковыми
ис клю чит ельн о
в
руках
господствующих
классов.
И
существен­
нейшей
частью
этого
исповедания
в еры
является
«удвоение»
мира,
признание
акта
сотворения
ми ра
и
п рин ижение
достоинства
чувственного,
земного
мира.
Э тот
скепсис
в
отношении
чувствен­
н ого
ми ра
идеализм
за имс тв ует
сн а чала
у
религии.
На
пороге
Нового
времени
несознательно,
так
ск аза ть,
непроизвольно,
вслед­
ствие
вековых
пр ивыч ек
мыш ле ния,
под
вл ия нием
всевластия
религии
в
средние
в ека,
но
за тем,
когда
он
вступает
в
союз
с
рели­
гией,
с
целью
идеологического
воздействия
на
ма ссы,
также
и
сознательно.
В
особенности
это
относится
к
с овр ем енной
эпохе,
когда
материализм
находится
как
раз
в
руках
опаснейшего
врага
буржуазии,
р ев ол юцио нного
пролетариата.
Идеализм
с та­
новится
сознательным
мистицизмом.
Это
откровенно
и
в ысказ ы­
в ает
один
философ,
относящийся
очень
сознательно
к
себе
и
своей
эпохе:
«При всем том нужно констатировать,
что
общее
настроение
времени
стало
за
последние
десятилетия
бл аго скло н­
нее
по
отношению
к
показанной
в
этой
книге
перспективе
(а именно
к
мистике.—
В.
Р .).
М ист ика
и
романтика
ра ск ры­
л ись
глубже
переживаниям
и
созерцанию
этого
времени,
ив
нем
родился
классический
ор фик
(мис­
тик.—
В.
Р .)» (Иоэль К.
Происхождение
натурфилософии
из
духа
мист ики.
С.
VII).
Как
история
философии,
так
и
духовная
структура
современ­
н ого
общества
доказывают,
таким
образом,
что
вся
установка
воп­
роса,
сомнение
в
существовании
внеш него
мира
имеет
и сключ и­
тельно
только
социальные
корни.
И,
кон е чно,
установление
этого
факта
давало
бы
основание
с ов ерш енно
уст ран ить
этот
вопрос,
ес ли
бы
он
не
играл
таку ю
большую
роль,
в
наше
время
да же
вновь
возросшую.
С
другой
стороны,
вопрос
о
существовании
мира
зат у мани вает ся
и
принимает
настолько
сложные
и
«высоко­
научные»
формы,
что
ответ
на
него
не
так
прост,
как
в
том
сл у чае,
к огда
он
ст авитс я
в
неприкрытом
виде.
В
последнем
случае
отве­
ти ть
на
него
сравнительно
нетрудно,
и
с
идеалистом,
к оторы й
став ит
под
сомнение
суще ств ова ни е
мира,
м ожно
р азд елат ься
простым
указанием
на
всю
совокупность
человеческого
опыта.
Но
417
14 На переломе


когда
вопрос
ст авит ся
в
ин ой
форм е,
когда
он,
как
в
наш е
время,
свя з ывает ся
с
утонченнейшими
вопросами
тенсорной
математ ик и
и
физики
бесконечно
малых
и
бесконечно
больших,
в
которых
вполне
разбирается,
конечно,
только
специалист;
когда
он
св язы­
вается
т аким
путем
с
вопросами
стр о ения
мат ер ии
и,
вообще,
выдвигается
проблема
мат ер ии,
в
по нима ние
физической
п ри роды
кот орой
новейшее
время
внесло
полный
перев ор о т,
не
приве дш ий
пока
ещ е,
однако,
к
ясным
результатам,—
то
многие
приходят
в
туп ик
и
нач инаю т
колебаться.
Величайшие
авторитеты
в
о бл асти
физики
высказываются
ве дь
против
материалистов!
Здесь
прос тая
ссылка
на
чув ств а
и
еж едне вн ый
опыт ,
по-види­
мо му,
сов ерш енно
отказываются
служить.
Ибо
ес ли
они
и
не
могут ,
вообще
говоря,
ввести
в
заблуждение
относительно
существова­
ния
мира,
то
очень
м огут
обмануть
—
и
сплошь
и
рядом
и
обманы­
ва ют
—
в
отношении
при род ы
мира .
Как
бесконечно
отличен
мир
естествознания
от
м ира
наших
чувств,
а
тем
более
в
естествозна­
нии
нашего
времени,
когда
наш е
по ним ание
пр иро ды
м ира
под­
вергается
чу ть
ли
не
ежедневно
полной
рев олюц ии !
С
друг ой
стороны,
если
сопоставить
то,
чтотоворит
нам
мат ер и­
алист ическ ий
философ
о
«материи», насколько абстрактным,
об­
щ им,
даже
убогим
представляется
это
нам
по
сравнению
с
тем,
что
идеалист
умеет
сказать
о
своей
«идее»! Где эта «м а тер и я»?
Что
из
себя
представляет
эта
«материя»? Ладно,
мир
существует,
в
эт ом
нет
никакого
сомнения.
В
это м
не
со мне вают ся
даже
все
те
и деал ист ы,
к
ко торы м
мо жно
серьезно
отнестись.
Но
что
она
такое?
Опиш ите
ее,
покажите
мне
ее
строение,
ее
свойства,
разъясните
мне
«сущность»
мира
и
«материи», ее виды,
форм ы
существова­
ния
и
проч,
и
при
этом
не
впадите
в
противоречие
с
естествознанием!
Все
эти
и
подобные
в оп росы
ну жно
пока
что
отклонять,
так
как
они
представляют
с обой
не
что
иное,
как
поп ыт ку
запутать
мат е­
риалистов
и
привести
их
в
замешательство.
От
материалистов
требуют
того,
че го
ни
наука,
ни
кто-либо
другой
не
мо гут
дать:
окончательного
отв ета
на
в опр ос,
на
к оторы й
человечество
смож ет
всегда
ответить
лишь
приближенно,
шаг
за
шагом,
но
мы
в
на стоя щее
время
можем,
несомненно,
дат ь
лишь
оче нь
несовер­
ше нный
ответ.
Все
развитие
естественных
наук
ест ь
постоянное
приближение
к
этой
цели,
и
каждый
но вый
шаг
к
этой
це ли
ставит
тысячу
новых
вопросов,
кот оры е
постоянно
находят
лишь
предва­
рительный
отв ет
или
долго
вообще
не
находят
отв ет а.
Так,
уже
цит иро ванн ый
д ’Абро
говорит:
«Когда от атомов мы переходим к электронам и протонам,
мы
не
в
состоянии
утверждать,
что
последние
представляют
соб ою
неизменные
единицы.
Не
исключена
в озмож нос ть
дальнейшего
разложения,
и
был
поднят
вопрос
о
существовании
су бэ лект ро­
но в... » (Цит.
со ч.
С.
394).
Итак,
открытие
электрона
означает
тот час
же
постановку
но­
вой
проблемы.
И
это
вполне
естественно,
и
зде сь
уже
мы
пользуем­
418


ся
слу чаем
ук аза ть
на
то,
что,
как
предвидел
диалектический
материалист
Ф.
Энгельс,
мечты
фи зик ов
дойти
до
последней
сущн ос ти
материи
не
осущ еств ятс я
и
неосуществимы,
и
нельзя
будет
свести
мир
к
одн ород н ым
последним
един ицам .
«Естествознание,
стремящееся
отыскать
единую
материю
как
таковую,
стремящееся
свести
качественные
различия
к
чисто
к оли­
чественным
разли чия м
состава
тожд еств енн ы х
мел ь чай ших
час­
тиц ,
поступает
так,
как
оно
поступало
бы,
е сли
бы
вместо
вишен,
груш,
яблок
оно
искало
пло д
как
таков ой,
вместо
кошек,
собак,
овец
и
т.
д.
искало
млекопитающее
как
таковое,
газ
как
та ко вой,
металл
как
таков ой ,
кам ень
как
таковой,
химическое
со ед инени е
как
таковое,
движение
как
таковое...
Как
доказал
уже
Гег ель,
это
воз з р ение,
эта
«односторонняя математическая точка зрения»,
согласно
которо й
материя
определима
только
количественным
обр азом,
а
качественно
и ско нно
од ина кова ,
является
именно
точк ой
зрения
французского
материализма
XVIII столетия.
Она
является
да же
в озв ратом
к
Пифагору,
ко торы й
уже
рассматри­
вал
чис ло,
ко лич ес т венную
определенность,
как
сущность
вещей»
(Энгельс.
Примечания
к
«Анти- Дюр ингу ».
Архив
Мар кса
и
Эн­
гел ь са.
ГИ З, 1925.
Т.
2.
С.
147).
Фактически
п одо шли
к
двум
посл едн им , «неприводимым»
дру г
к
другу
э л емента м,
электронам
и
протонам,
но,
собственно
говоря,
существует
еще
и
третья
«сущность», эфир,
или
«поле»,
развертывающая
величайшую
активность
и,
по
мн ению
некоторых,
единственно
лишь
и
познаваемая
(ее деятельность прежде всего
и
свидетельствует
о
наличии
материальных
электронов
и
п рото­
нов,
о
свойствах
которых
п ока
ничего
не
известно), и все-таки
не
долженствующая
бы ть
материей.
И
в
связи
с
э тим
«последние»
элеме нт ы
ведут
к
противоречиям
им енно
п отом у,
что
должны
бы ть
по сл едни ми.
Так
будет
продолжаться,
п ока
не
найдут
сл е­
дующие
«последние»
эле ме нты
или
прекратят
тщетн ы е
по иски
последних
пре рывн ых
(diskiete) частей материи,
которые,
как
это
сов ерш енно
ясно
для
диалектического
материалиста,
не
существуют.
Но
обо
вс ем
э том
ниже.
Здесь
шла
речь
о
двух
вещах:
показать,
что
по ст авленны е
мате риа ли ст ам
тре б ован ия
в
настоящее
время
так
же
мало
могут
бы ть
до
конца
выполнены
самой
нау к ой,
как
и
р аньш е.
А
во -вто ры х,
необходимо
подчеркнуть,
что
в
споре
между
материализмом
и
идеализмом
дело
вовсе
не
в
этом
вопросе
или
эти х
вопросах.
Хотя
это
и
может
показаться
противоречием,
но
дело
обстоит
та к:
в
противоположность
естественнонаучному
вопросу
о
строе­
ни и,
родах,
движении
и
проч,
материи,
мы
можем
да ть
окон ча ­
тельный
от вет
на
философский
вопрос: «Что такое
мате рия ?», независимо от того,
ка кие
открытия
сделало
или
еще
сделает
естествознание
о
строении,
родах,
свойствах,
отношениях
и
проч,
материи.
Как
бы
ни
развивалось
наше
знание
о
мат ер ии,
этот
ответ
гласит
и
всегда
будет
гласить
так:
материя
есть
то
реальное,
не
зависящее
от
человека
и
его
сознания
нечто,
к от орое
419
14*


является
причиной
на ших
ощущений,
д ейст вие
которого
на
наши
чувства
вызывает
в
нас
ощущение,
к оторы м
з ани мает ся
естество­
знание
и
кото рое
мы
с
его
п ом ощью
б удем
познавать
все
полнее.
Этот
ответ
есть
окончательный
и
вполне
до с тато чен
для
того,
чтоб ы
ответить
на
философскую
проблему
мат ери и.
Это
тот
же
самый
ответ,
кот орый
мы
уже
слышали
от
физика
д ’Аб ро,
отнюдь
не
являющегося
материалистом,
считавшего,
как
мы
помним,
эт от
ответ
непременной
предпосылкой
в сей
науки
физ ики .
Эт от
отв ет
имеет
также
единственной
це лью
дать
естествознанию
крепкий
материалистический
базис
и
охра ни ть
его
от
всяких
в лия­
ний
со
с тороны
ре ли гии
и
идеализма.
И
если
материалистическая
философия
не
должна,
конечно,
н аход итьс я
в
противоречии
с
несомненными
д а нными
естествознания,
то
сл ед ует
еще
больше
подчеркнуть,
что
е сте ствоз нан ие
ни
в
каком
случае
не
должно
н аходи ться
в
противоречии
с
эт ой
предпосылкой
всякого
человеческого
позна­
ния .
К
сожалению,
однако,
под
вл ия нием
мощных
социальных
сил
это
иногда
имеет
мест о.
В
сущности,
нетрудно
понять,
что
материалистическая
фил о­
софия
не
обязана
входить
ближе
в
отдельные
детали
вопроса
о
строении,
родах,
свойствах
и
проч,
материи.
Раз у меет ся,
она
это
д ел ает,
так
как
тож е
интересуется
этим,
но
ей
совершенно
нечего
опасаться,
чтобы
естествознание
м огло
ее
когда-либо
опровергнуть.
Если
иногда
кажется,
что
это
та к,
как,
например,
сейч ас,
то
это
заблуждение,
ко т орое
р ано
или
поздно
рассеется,
в
эт ом
мы
заранее
можем
быть
уверены.
Но
раньше
чем
пускаться
в
такие
естест венн онау ч ные
экскурсы,
материалистическая
фило­
соф ия
должна
уяснить
во прос ,
кот оры й
проводит
ясную
и
недву­
смысленную
грань
м ежду
основными
философскими
направле­
ниями.
И
этот
вопрос
ес ть,
кон ечн о,
в
другой
форме
все
тот
же
вопрос
о
существовании
мира.
Материалистическое
понятие
«ма­
терия»
выражает
не
что
иное,
как
это
«реальное,
объективное,
абсолютное,
от
естес тв ои сп ытател я
нез ависи мо е», по выражению
д’ А бро,
существование
мира.
Что
этот
мир,
природа,
мате рия
еще,
к роме
то го,
из
себя
пре д­
ставляет,
это
ин ой
воп рос ,
которы м
з ани мае тся
как
естествозна­
ние ,
так
и
продолжает
еще
з ани мат ься
материалистическая
фи­
л ософ ия,
но
его
след у ет
строго
отличать
от
первого,
основного
вопроса,
иначе
вн осит ся
путаница
именно
туда,
где
более
всего
необходимы
ясность
и
однозначность.
И
ясно,
почему
эт от
воп­
рос
является
таки м
кардинальным:
им енно
потом у,
что
идеалисты
приемлют
от
ес те ствозн ан ия
все,
что
оно
им
дает,
до
тех
пор
пока
оно
не
становится
на
почв у
философского
мат е­
риализма
(что им и хочется предотвратить) .
Они
могут
тогда
все
данные
естествознания
и стол ков ать
по-своему:
все
опи санны е
им
свойства
«материи»
безусловно
в ерн ы , «но только»
они
являются
свойствами
мате риа лиз ован н ой
идеи
или
материи,
к оторая
с ущ ест­
вует
только
в
нашем
представлении
или
представляет
проекцию
нашего
разума
и
т.
д.
и
т.
д.
Это
всегда
возможно
и
будет
в озм ож­
420


но,
пок а
не
исчезнут
соци аль ные
к орни
идеализма.
Это
возможно
им енно
потому,
что
наше
знание
о
материи,
как
уже
сказано,
представляет
собой
бесконечный
процесс,
в
начале
которого
мы
ст оим
(естествознание существует лишь несколько столетий), и
поэтому
каждый
шаг
вперед
означает
вместе
с
тем
постановку
на
очередь
но вых
и
новых
проблем,
которые
не
могут
быт ь
сейч ас
же
разрешены,
что
дает
благоприятную
почву
для
иде а лизм а.
Кром е
того,
наше
познание
е сть
всегда
поз на ние
коне чны х
частей
Вселенной,
котора я
бе скон еч на,
частичное
позна­
ние
целого,
и
самое
на ше
познание
есть
часть
совокуп­
ного
познания
(которое никогда не может быть достигнуто).
Все
эти
несовершенства
нашего
познания
могут
всегда
вно вь
и
вновь
послужить
почвой
для
идеализма.
Итак,
необходимо
будет
всегда
строго
различать
фи лософ ­
ское
и
естественнонаучное
поня т ие
материи.
Первое
содержит
в
се бе
первым
де лом
единственно
только
констатирова­
ние
тог о
факта,
что
природа
есть
не что
пе рвично е ,
независимое
от
с уще ствов ан ия
и
сознания
человека,
что
сущность
м ира
не
есть
«дух», «идея», «понятие»
и
т.
п.,
а
неч то
такое,
продуктом
че го
все
эти
вещи
са ми
только
являю т ся.
Как
мы
види м,
философское
п оня тие
мат ери и
довольно
«широко», «обще», «абстрактно»,
«неопределенно»
—
упре ки ,
кот оры е
ид еалист ы
делают
материа­
листам
и
которы ми
они
хотят
о смеять
материалистическое
п оня­
тие
материи.
Но
нетрудно
т акже
у разум еть,
что
это
не
не дос тато к
(как думают идеалисты), а преимущество указанного понятия.
Оно
должно
отличаться
в семи
этими
свойствами,
чтоб ы
вполне
соотв етс твов ать
своему
наз н ачению .
Ибо
оно
служит
единст­
венно
и
и сключи т ельно
для
тог о,
чтобы
пре пят ст вова ть
вмеш ател ь ств у
идеалистического
и
религиозного
начала
в
е сте ст­
во з нание.
По
выполнении
этой
функции
материалистическая
философия
передает
на
время
эту
«общую», «абстрактную», «неопределен ­
ну ю»
материю
естествознанию,
чтобы
сделать
ее
конкретной
и
определенной.
Оттуд а
она
возвращается
в
фор ме
электрона
и
протона,
в
форме
атом а,
молекул,
химического
вещества,
белка
и
т.
д.,
т.
е.
до стато чн о
определенной,
чтобы
вступить
с
нею
затем
в
дальнейшие,
иные
философские
отношения.
Но
эта
материя
даже
в
течение
того
времени,
что
она
вв ерен а
естествознанию,
представляет
только
ценность,
кото рую
филосо­
фия
должна
требовать
от
него
обратно.
Она
д ана
только
взаймы,
а
не
подарена.
Она
не
может
исчезнуть
«бесследно», она не может
и
не
должна
быть
ни
утрачена,
ни
похищена.
В
настоящее
время
такие
попытки
заставить
материю
«исчезнуть»
находятся
по ст оян­
но
в
порядке
дн я.
Всякий
по в орот
естествознания
служит
к
том у
подходящим
поводом,
и
з десь
всякий
раз
материалистическая
философия,
с
ее
«широким», «общим», «абстрактным»
понятием
материи,
кладет
св ое
вет о
и
громогласно
заяв ляет : «Материя есть
объективная
реальность,
т.
е.
она
существует
незави­
симо
от
человека,
до
и
после
человека,
сам
человек
ест ь
только
421


развитие
этой
самой
ма т ерии.
Как
бы
естес тв озн ан ие
с
ней
ни
манипулировало,
одн ого
оно
не
может
предпринять,
о
д
н
о-
г
о
не
м ожет
открыть:
небытия
материи.
Чтобы
это
предотвратить,
на
то
существует
материалистическое
философское
понятие
материи:
оно
до с тато чно
узк о,
до стато чн о
определенно,
достаточно
конкретно,
чтоб ы
сделать
это
невозможным,
чтобы
предохранить
естес тво зн ани е
от
этих
заблуждений».
Дело,
так им
образом,
яс но,
и
идеалисты,
кото рым
хотелось
бы
добиться
исчезновения
ма т ерии,
ник огд а
не
нап ра вля ют
сво их
ат ак
против
естествознания,
а
всегда
против
материалистической
фил ос о фии.
Они
философствуют
и
та м,
г де,
чтоб ы
за мес ти
свои
следы,
утверждают,
что
занимаются
чистым
естеств озн ан и ем.
И
в
да ль ней шем
мы
ограничимся,
конечно,
единственно
и
только
этой
ст ороной
во про са
и
не
дадим
себя
ввести
в
заблуждение
той
путаницей,
кот орая
оче нь
часто
вносится
нарочито...
Под
знаменем
марксизма.
1929.
No
6.
С.
150—159
А.
А.
Бог дан ов
СИСТЕМНАЯ
ОРГАНИЗАЦИЯ
МАТЕРИИ
(изкниги «Всеобщая
организационная
наука
(тектология)») 29
1.
ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ
КОМПЛЕКСЫ.
Первые
попытки
точно
определить,
что
такое
организация,
при­
вели
к
идее
целесообразности.
Пон яти е
ор га низа ции
о тн осило сь
тогда,
конечно,
только
к
живым
существам,
и
исход­
ным
пун кт ом
исследования
брался
отдельный
организм.
Целес оо б­
разное
у стр ой ство
разных
его
частей
и
целесообразная
их
связь
не
только
были
очевидны,
но
при
дальнейшем
иссл едов ании
этот
их
характер
выступал
все
полн ее
и
глубже,
поражал
своим
сов ер­
шенством.
Идея
целесообразности
заключает
в
с ебе
ид ею
цел и.
Организм,
организация
им еют
свою
«цель»
и
«сообразно»
ей
устроены.
Но
цел ь
предполагает
кого- то ,
кто
ее
ст авит
и
реализует,
существо
сознательно-активное,
устроителя,
организатора.
Кто
же
именно
поставил
организму
человека,
животного,
растения
те
цели,
ко­
торые
до стиг а ются
в
его
жизненных
функциях?
Кто
устроил
органы
и
ткани
со образн о
этим
функциям?
Эта
вполне
естествен­
ная
для
обыденного
мыш ле ния
п остан овк а
вопроса
немедленно
лишала
исследование
всякой
на учн ос ти,
н ап рав ляла
усилия
мысли
в
область
м етафиз ик и
и
религии,
приводила
к
принятию
личн ог о
тв орца ,
бога.
И
до
сих
пор
жрецы
всех
религий,
христианских
и
нехристианских,
в
основу
«апологетики», то есть теоретической
защиты
рели ги й,
кладут
«целесообразность»
устройства
живых
существ.
С
развитием
науки,
од нако ,
выя снило сь,
что
те
соотношения,
422


кот орые
выражаются
словом
«целесообразность», могут возникать
и
развиваться
вполне
естественным
пу тем,
при
отсутствии
всякого
«субъекта», сознательно ставящего цели,—
что
в
природе
сущест­
вует
объективная
целесообразность.
Она
—
результат
ми­
ровой
борьбы
организационных
фор м,
в
к оторой
формы
«нецеле­
сообразные»
или
«менее целесообразные»
разрушаются
и
исчеза­
ю т, «более целесообразные»
сохраняются:
про цесс
естественного
подбора.
И
само е
п онят ие
це л ес ообра зности
оказывается
при
этом,
в
сущности,
только
аналогией,
или,
ве рне е,
ме таф орой,
способной
вводить
в
заблуждение.
Ясно,
что
оно
не
годится
для
научного
определения
организованности.
По пытк а
формально
о пред ел ить
о рга низ ова ннос ть
как
гар­
монию
или
соответствие
частей
между
собой
и
с
целым
также
не
решает
вопроса;
это
просто
замена
слова
«организованность»
его
синонимами.
Надо
име нно
выяснить,
в
чем
заключается
это
соответствие
или
гармония,
а
иначе
нет
пользы
ст ави ть
одно
обозначение
на
место
другого.
Б ио логи
уже
давно
характеризовали
организм
как
«целое,
к отор ое
больше
суммы
своих
ч астей».
Хотя,
упот ре бл яя
эту
фор­
мулу,
они
сами
вряд
ли
смотрели
на
нее
как
на
точное
определение,
особенно
ввиду
ее
внешней
парадоксальности,
но
в
ней
есть
черты,
заслуживающие
осо бог о
вни мания .
Она
не
включает
фетиша
—
ставящего
цели
субъекта
—
и
не
сводится
к
тавтологии,
к
п овт оре­
нию
то го
же
другими
сло вами .
А
ее
кажущееся
или
действительное
противоречие
с
формальной
логикой
само
по
себе
еще
ничего
не
реш ает:
ограниченность
значения
формальной
логики
впо лне
установлена
научно-философской
мыс ль ю.
Чт о,
собственно,
подразумевалось
под
с л ов ами : «Организм
есть
целое,
которое
больше
су ммы
своих
ч аст ей»? В каком смысле
или
отношении
он
больше
этой
суммы?
Де ло
идет,
очевидно,
о
его
жизнеспособности,
его
силе
в
борьбе
с
окружающей
средой.
В
разъединенном
состоянии
части
сколько-нибудь
сложного
орга­
низм а
обладают
жизнеспособностью
либо
бесконечно
малой,
ли бо
настолько
пониженной,
что
сумма
ее
величин,
е сли
бы
ее
удалось
численно
выразить,
была
бы,
кон ечн о,
гораздо
меньше
ве лич ины,
соответствующей
живому
целому:
тело,
лишенное
рук и,
и
рука,
от
него
отрезанная,—
достаточный
пр име р.
Но
исследовать
вопр ос
на
таких
сло жных
систем ах ,
как
организм,
и
на
таких
относитель­
ны х,
трудноизмеряемых
величинах,
как
жизнеспособность,
всего
менее
удобн о:
лучше
начать
с
комбинаций
более
простых.
Таково,
например,
элементарное
сотрудничество.
Уже
соеди­
нение
одинаковых
рабочих
сил
на
какой-нибудь
механической
работе
может
вести
к
возрастанию
практических
результатов
в
большей
пропорции,
чем
количество
этих
рабочих
с ил.
Если
дело
идет,
положим,
о
расчистке
по ля
от
камней,
кус тарн и ков
и
корней
и
если
о дин
чел ов ек
расчищает
в
д ень
одну
десятину,
то
два
вместе
выполняют
за
де нь
не
двойную
работу,
а
больше,
21 /4—21 /2 десятины.
При
3,4
работниках
отношение
может
оказаться
еще
более
благоприятным
—
до
из вест ног о
предела,
ра­
423


зумеется.
Но
не
исключена
и
та
возможность,
что
2, 3, 4 работника
совместно
выполняют
ме нее,
чем
двойную,
трой ну ю,
четверную
работу.
Оба
случая
всецело
зависят
от
спосо б а
сочетания
данных
сил.
В
первом
случае
вполне
законно
утверждение,
что
це лое
оказалось
практически
больше
пр ос той
суммы
своих
частей,
во
в тором
—
что
оно
практически
ее
меньше.
Первое
и
обозначается
как
организованность,
второе
—
как
дезорганизованность.
Итак,
сущность
эт их
понятий
сводится
к
сочетанию
ак­
т ивн о стей,
взятому
с
его
пр акт ической
ст о­
рон
ы;
и
для
полной
ясности
фор му лы
о
целом,
которое
больше
или
меньше
суммы
своих
частей,
ее
надо
дополнить
этим
словом
«практически».
Тогда
она
с танов ит ся
п рост ым
выражением
несом ­
ненного,
бесспорного
факта.
И
в се-так и
с
логической
стороны
некоторая
парадоксальность
в
ней
остается,
по
крайней
мер е
для
среднего
современного
м ышле ния .> Оно
легко
представляет
се бе,
каким
образом
соединение
активностей
м ожет
уменьшить
их
прак­
тическую
сумму:
это
про ис ход ит
тогда,
когда
они
друг
другу
противодействуют,
вполне
или
от ч асти
др уг
друг а
парализуют,
уничтожают,—
словом,
вза им но
«дезорганизуются».
Но
каким
о браз ом
величины
м огут
соединяться
так,
чтобы
это
у
в
е
л
и
ч
и
-
в
а
л
о
их
практическую
сумму?
С
первого
вз гл яда,
зд есь
полу­
чается
ка ко е-то
создание
из
нич его .
В
действительности
загадка
решается
просто,—
над о
только
пре дст ави ть
организуемые
ак т ивно сти
вместе
с
т еми
соп ро­
тивлениями,
которые
они
преодолевают.
Почему
два
работ­
ника
совместно
вы пол няют
расчистку
п оля
не
в
2, а,
например,
в
два
с
половиной
раз а
быстрее,
чем
один?
Экономист
в
ответ
на
это
укажет
так ие
моменты:
во- пе р вых,
самая
сов мест ност ь
работы
действует
на
нервную
систему
работника
оживляющим,
ободряю­
щим
образ ом
и
тем
повышает
интенсивность
труда;
во-вторых,
соединение
дв ух
сил
позволяет
п ре одолев ать
пр еп ятств ия,
каждую
из
них
в
отдельности
превышающие,
а
многие
пр е пятств ия,
ее
не
превышающие,
но
для
нее
зна чител ь н ые,
оси лив ать
гораздо
быстрее.
Исследуем
оба
эти
момента,
нач ина я
со
в то рого,
легче
поддающегося
анализу.
Пусть
мускульная
сил а
каж до го
работника
в
отдельности
позволяет
ему
по дн ять
и
п ере тащи ть
камень
весом
в
5 пудов,
но
не
больше.
Двое
мо гут
справиться
с
камнем,
конечно,
не
в
10 пудов,
а
меньше,
потому
что
комбинировать
усилия
нельзя
без
потери,
то
ес ть
без
не кот орой
вз аим ной
помехи:
эта
сумма
всегда
ока­
жется
меньше,
чем
результат
простого
сложения;
допустим,
она
равна
9 пудам.
В
таком
случае
камень
в
8 пудов для одного
работника
представляет
со про т ивл ение
либо
вообще
непреодо­
лимое,
либ о
вынуждающее
к
изменению
метода
работы,
значит,
во
всяком
случае
к
значительной
лишней
за тра те
э нерг ии
и
потере
времени,
например
на
раскалывание
камня
мо лотом
или
на
устрой­
с тво
рычага
для
его
передвижения.
Координация
сил
двух
работ­
ников
устраняет
непреодолимость
или
над о бн ость
в
изменении
424


методов.
Есл и
же
камень
и
меньше
5 пудов,
но
близок
к
этому
пределу,
то
отдельный
работник
вынужден
применять
к
нему
наиб о льш ее
напряжение,
причем
р езко
и ст ощает
сво и
с илы
и
за­
трачивает
гораздо
больше
времени,
тогда
как
для
двоих
этот
вес
много
ниже
предельного,
они
убирают
его
со
средним
напряже­
ние м
и
бы ст ро.
Здесь
со про т ивл ения
постоянны.
Но
они
могут
и
из ме нят ься
в
зависимости
от
услов и й
самого
сотрудничества.
Например,
пус ть
два
работника
должны
поднять
са мих
себ я
из
колодца,
на
дне
ко торог о
они
н аходя тс я.
Дл я’
подъема
служит
большая
бадь я,
веревка
которой
перекинута
ч ерез
п рос той
блок
и
концом
доходит
до
дна,
где
лежит
и
самая
бадья.
Вес
этой
последней
40 кг,
вес
каждого
работника
70 кг,
а
сил а,
с
к от орой
он
может
тянуть
ве­
ревку, 100кг.
Значит,
отдельно
ни
тот,
ни
другой
поднять
се бя
данным
аппаратом
не
может:
специфическая
активность
рав на
100 кг,
а
со прот ив лен ие
404-70=110 кг .
Но
вместе
они
в
силах
поднимать,
допустим,
несколько
меньше
200, а именно хотя бы
180 кг.
В
таком
случае
при
сотрудничестве
они
в
состоянии
поднять
себя,
потому
что
вся
тяжесть
будет
404-704-70, то есть тоже
180 кг.
Сопротивления
складываются,
но
только
о тчасти ,
ча сть
же
их
ост ае тся
неизменной
общей
величиной;
и
х отя
су ммир о ва­
ние
активностей
несовершенно,
оно
в се-та ки
превосходит
это
час­
тичное
суммирование
с опр отив лени й
(в одном случае эмпириче ­
ская
сумма
больше
каждого
из
дв ух
слагаемых
в
тщр ,
то
ес ть
1,8 раза,
в
другом
в
то
е сть
приблизительно
в
1,64 раза).
Что
к асает ся
«психического»
влияния
сотруд ни че ства ,
то
оно
относится
к
внутренним
сопротивлениям
организма.
При
труде
в
одиночку
работник
все
действия
предпринимает
и
вып ол­
ня ет
за
сче т
собственной
ини циатив ы
и
соб ст венных
стимулов;
для
каждого
нового
акта
ему
приходится
вполне
самостоятельно
настраивать
соответственным
образом
св ой
нервно-мускульный
аппарат.
В
совместной
же
работе
значительная
до ля
этого
про­
цесса
приспособления
идет
за
сч ет
подражания,
то
есть
гораздо
более
механическим,
более
автоматическим
путем,
при
к оторо м
для
подражающего
внутренние
сопротивления
организма
значи­
тел ьно
меньше.
Врзбуждающее
действие
видимой
успешности
работы
т акже
сводится
к
ум ен ьш ению
вну тр енних
с опр от ив лений
и
т.
п.
В
общем,
как
видим,
де ло
сводится
к
отношению
между
органи­
з уемы ми
акти вн о стями
и
т еми
сопротивлениями,
на
которые
они
направлены.
Организуемые
активности
складываются
не
без
по­
те ри,
так
что,
взятая
сама
по
себе,
их
практическая
сумма
меньше,
чем
б ыла
бы
при
точн ом
численном
их
сложении:
5пудови5
п удов
дали
у
нас
в
результате
9 пудов.
Но
сопротивле­
ния
л ибо
совсем
не
складываются
—
во с ьми пудо вый
камень
для
одного
и
для
двух
работников
ос тае тся
того
же
веса,—
либо
если
складываются,
то
мен ее
совершенно,
чем
организуемые
активности;
зде сь
это
видно
на
внут ре нних
сопротивлениях
орга­
низма,
связанных
с
переменами
в
направлении
уси ли й:
ес ли
для
425


каждого
при
самостоятельном
переходе
от
одн ого
де йств ия
к
д ру­
гому
так ое
сопротивление
равно
а,
то
для
двух
вместе
оно
не
2а,
потому
что
на
сцену
выступает
подражание,
и
для
одн ого
из
двух,
тог о,
который
сл еду ет
приме р у
другого,
эта
велич ина
значительно
ум ен ь шается:
а-\-а
дает
практическую
сумму,
например, I1/?а
*.
Впрочем,
де ло
не
только
в
том,
какое
сложение
сов ерш еннее,
какая
из
двух
сумм
ближе
к
математической.
Возможен
случай,
когда
специфические
с опр от ив ления
складываются
полностью,
а
специфические
активности
—
лишь
от ч асти,
и
тем
не
мен ее
органи­
зов ан нос ть
на л ицо.
Предположим,
что
для
матери
и
младенца
требуется
перемещение
из
одного
пункта
в
другой.
Младенец
еще
не
умеет
ходи ть,
следовательно,
его
специфическая
активность
по
отношению
к
по ст авленно й
з адаче
равна
нулю;
сопротивление
же
—
масс а
его
т ела
—
представляет
реальную
величину.
Для
матери
ве личина
специфической
активности
ре а льна
и
п рев осхо­
дит
величину
сопротивления:
например,
первую
мо жно
выразить
коэффициентом
100, тогда как вторую
—60; то есть если вес тела
матери
60 кг,
то
это
значитчто
она
мо гла
бы
еще
пройти
требуемое
расстояние
и
в
том
случае,
есл и
бы
ее
вес
увеличился
до
100 кг;
вес
же
ее
р ебен ка,
допустим, 10кг.
Итак,
она
берет
реб енк а
на
руки
и
отправляется
с
ним
вместе.
Объективный
результат
больше
суммы
тех,
какие
получились
бы
при
отсутствии
св язи
меж ду
дв умя
су щ ествам и:
перемещение
их
обоих,
а
не
только
од ной
ма­
тер и,
какое
произошло
бы
тогда.
А
что
да ют
наши
сумми ров ани я?
Специфические
ак т ивно сти
1004-0 —
в
сумме
да же
не
100, а не­
сколько
меньше,
потому
что
ребенок
не
только
весом
увеличивает
раб оту
матери,
но,
кро ме
того,
стес няет
ее
движения,
пре пятств уя
нормальному
положению
тела
при
ходьбе
и
отвлекая
вним ание;
пусть
поэтому
сумма
зд есь
будет
95.
Напротив,
специ фическ ие
со пр от ив ления
—
вес
или
мас са
—
складываются
без
пот ер и:
604-10=70.
Но
95 все-т ак и
больше
70, и соотношение обнаружи­
ва ет
характер
организованности.
И так,
организованное
целое
оказалось
на
самом
д еле
практи­
чески
больше
простой
суммы
своих
частей,
но
не
потому,
чтоб ы
в
нем
создавались
из
ничего
новые
активности,
а
потому,
что
его
на л ичные
активности
соединяются
более
усп ешн о,
чем
противо­
сто ящи е
им
сопротивления.
Наш
мир
есть
вообще
мир
раз­
н осте й:
только
разности
напряжений
энергии
проявляются
в
де йс твии,
только
эти
разности
имеют
практическое
значение.
Там,
где
сталкиваются
ак т ивно сти
и
сопротивления,
практическая
с умма,
воплощенная
в
реальных
результатах,
за висит
от
способа
* На этой относительной изменчивости сопротивлений основан любопытный
и
важный
прак т ическ ий
парадокс.
Ес ли
А
уб ег ает,
а
В
п реследу ет
его,
то
в
случае
п ол ного
р аве нства
их
сил
и
способностей
второй
неизбежно
догонит
первого:
А
при нуж ден
вполне
самостоятельно
выбирать
путь,
изменять
напр авл е­
ние ,
реагировать
на
все
препятствия;
межд у
тем
В
в
той
или
иной
мере
мо жет
следовать
его
примеру,
зат рач и вая
с оот ветст вен но
меньше
энергии.
Тектология
полна
так их
парадоксов,
показывающих,
насколько
не
охваты­
в ают
действительность
формальные,
отвлеченные
понятия,
как
математическое
ра вен ство ,
лог ическ ое
тождество
и
т.
п.
426


сочетания
тех
и
других;
и
для
цело го
эта
су мма
увеличивается
на
той
стороне,
на
которой
соединение
более
стройно
или
«гармо­
нично»
заключает
меньше
«противоречий» .
Это
и
означает
более
выс оку ю
организованность.
Иллю стр ац ия
из
иной
области
—
симбиоз
сув ой ки
и
зоохлорел­
лы,
од нок ле то чной
инфузории
с
одноклеточной
водорослью,
ко­
торая
в
ней
живет .
Пер вая
принадлежит
к
прос те йш им
животным,
потребляет
кислород
и
выделяет
углекислоту;
втор ая
—
из
п рос­
тейших
растений,
заключает
в
себе
зеленые
зерна
хлорофилла,
за
сче т
энергии
солнечных
луче й
разлагает
углекислоту,
пользуясь
ею
как
матери а лом
для
своих
тканей,
и
выделяет
кислород.
Таким
об разом,
известная
доля
активностей,
в
материальной
форме
того
или
иного
ве ществ а,
тер я емая
одн им
участником
симб ио за
по
н еп ри годн ости
для
него,
при обре тается
н епоср ед ств енно
другим
и
обратно,—
следовательно,
сохраняется
в
симбиотическом
целом.
Понятно,
что
это
целое
практически
располагает
большей
сум­
мой
активностей,
чем
есл и
бы
его
част и
существовали
отдельно:
образец
бесконечно
распространенного
ти па
организационных
связ ей .
Элементарная
иллюстрация
из
неорганического
мир а:
ми ллион
мелких
кристаллических
ч аст иц,
вместе
весящих
один
грамм,
развеиваются
в
пространстве
легким
дуновением
ве тра:
а
св яз ан­
ные
в
целый
кристалл,
они
испытали
бы
от
такого
же
воздействия
разве
лиш ь
легкую
вибрацию.
2.
АКТИВНОСТИ
—
С ОПР ОТИВЛ ЕН ИЯ
И
ТИПЫ
ИХ
СОЧ ЕТ АНИЙ.
Как
видим,
организационное
исследование
совершенно
одинаково
оперирует
и
с
активностями
человеческими,
и
с
иными
активно­
стями
или
«энергиями», свойственными другим живым существам
и,
наконец,
процессам
неорганической
п рирод ы.
По ня тие
«актив­
ности
в оо бще », или «эн е рги и», генетически имеет своей основой
и менно
активность
человека;
она
впе р вые
и
стал а
объектом
мыш­
ления:
слова
первобытного
языка,
а
значит,
и
первичные
понятия
были
выражением
трудовых
действий.
К
животным
понятие
«ак ­
тивности»
мы
относ и м
п ос толь ку,
поскольку
пре дс тавляем
их
по
образцу
людей.
К
стихийным
явлениям
идея
«работы», а затем
более
общая
и
отвлеченная
идея
«энергии»
применяется
вслед­
ствие
того,
что
в
нашем
опыте
они
оказывают
на
разли чн ые
к ом­
пл ексы
та кое
же
изменяющее
де йстви е,
разлагающее
или
комби­
н ир ующее,
какое
достигается
человеческими
усилиями.
Эт ого
не
надо,
конечно,
принимать
в
том
с мыс ле,
чтобы
стихий­
ная
активность
отожествлялась
с
нашей,
как
бывает
в
на ивн ом
мышлении
дикарей.
Научное
познание
всегда
им еет
в
виду
глубо­
кие
разли чи я
между
той
и
другой.
Но
и
он о,
созн ат ель но
или
бес­
сознательно,
исходным
пунктом
для
выработки
по нят ия
эн ерг ии
вообще
бр ало
и
ва рьи ро вало
понятие
трудового
усилия.
В
русском
языке
термин
«работа»
представляет
промежуточный
оттенок:
427


«трудится»
только
ч е лов е к, «работает»
и
домашний
с кот,
и
маш и­
на,
и
сила
ветра,
причем
и меют ся
в
виду
постоянно
механические
действия.
«Энергия»
же
охватывает
и
механическую
работу,
и
все
процессы,
способные
переходить
в
нее
или
из
нее
п олуча ться,
сл е­
д ова тельн о
—
ей
эквивалентные,
как
тепловые,
химические
и
проч.
Когда
какая
бы
то
ни
бы ло
активность,
разлагающая
или
ком­
бинирующая,
направляется
на
определенные
комплексы,
она
неиз­
беж но
вс треча ет
в
них
со про тивлен ие ,
более
зна чи тельн ое
или
более
сл або е.
Сопр от ивл ение
это
измеряется
той
суммой
усилий
или
вообще
той
суммой
энергии,
которая
за трачи в ае тся
на
то,
чтобы
его
преодолеть.
Оно
дает
нам
некоторую
характе­
ристику
самих
комплексов:
оно
зависит
и
от
их
с
о
с
т
а
в
а,
то
ест ь
от
элементов,
из
кот орых
они
образованы,
и
от
ст роен ия,
то
есть
взаимоотношений
межд у
этими
э л емента ми.
Так ,
сопротив­
ление,
кот орое
оказывает
организм
животного
или
растения
на­
шем у
воздействию,
определяется
и
свойствами
его
органов,
тка­
не й,
и
той
св язью,
котора я
су щест ву ет
между
ними.
Со про тивле ­
ние
психических
ассо циаций
раб оте
познавательного
анализа
или
синтеза
обусловливается
и
матер и ало м
представлений,
из
к ото­
рого
ассоциации
образованы,
и
характером
их
ассоциативного
соединения,
фор мой
и
степенью
прочн ост и
их
свя зей .
Но
пон ят ие
«сопротивления»
не
является
че м-л ибо
особым
и
самостоятельным.
Это
—
та
же
активность,
но
в зятая
с
иной
точ ки
зр ения
—
как
противопоставленная
другой
актив­
ности.
Ког да
два
человека
борются,
активность
одного
ес ть
сопро­
т ив ление
для
другого
и
обратно.
Такж е
если
две
армии,
два
кл асса
борются
между
собой,
то
ак т ивн ости
каждой
с торон ы
являются
сопротивлениями
для
д ругой ,
дело
лишь
в
точке
зрения
того,
кто
обозначает.
С
то чки
зрения
охотника,
или
наблюдателя,
кот оры й
берет
его
за
центр
н абл юда емых
фактов,
усил ия
этого
охотника
представляют
активности,
а
усилия
вс ех
животных,
на
которых
он
охотится,—
сопротивления;
но
е сли
в
центре
о писан ия
поста­
вить
борющееся
за
свою
жизнь
животное,
то
его
усилия
во пло­
щают
активности
его
организма.
Раньше
существовала
к о нцепция
сопр от ив лени я
абсолютно-пассивного,
или
«инерции»,
которая
сама
не
ест ь
активность,
но
противостоит
активности.
Но
эта
идея
разрушена
пр огре сс ом
науки.
Инерция
материи,
воплощаю­
щаяся
в
ее
«массе», оказалась проявлением концентрированной
в
ней
энергии,
а
именно
э лек тр ич еск о й; «инертные»
атомы
рас­
сматриваются
теперь
как
поле
сам ых
интенсивных
процессов
Вселенной.
Таким
образом,
категории
«активность
—
сопротивле­
ние »
не
только
вполне
соотносительны,
но
и
обратимы:
всякая
активность
есть
сопротивление
для
других
активностей,
к оторы м
она
противостоит,
а
т акже
и
наоборот.
В
этом
смы сле
опять - та ки
нет
прин ципиаль ных
различий
в
при­
роде ,
м ежду
живым
и
не живым,
сознательным
и
стихийным
и
проч.;
элементы
всякой
организации,
всякого
ко мп л екса,
и зуча­
емого
с
организационной
то чки
зр ен ия,
сводятся
к
акт ив но­
ст ям-сопро ти вл ен иям .
428


Само е
понятие
«элементов»
для
организационной
науки
вс е­
це ло
относительное
и
условное:
это
просто
те
части,
на
которые,
сооб раз но
задаче
и сследо вания ,
понадобилось
разложить
его
объект;
они
могут
быть
как
угодно
велики
или
малы,
м огут
д елит ь­
ся
дальше
или
не
делиться
—
ник ак их
рамок
ан ализ у
зд есь
по­
ставить
не ль зя.
Э лем ент ами
звездных
систем
приходится
брать
гиг ант ск ие
солнца
и
туманности;
э л емен тами
общества
—
пред­
пр ия тия
или
отдельных
людей;
элементами
организма
—
клетки
физ ич еско го
те ла
—
м олек улы,
или
атомы,
или
электроны,
в
зави­
симости
от
по ст авленно й
задачи;
эл емен тами
теоретической
сис­
тем ы
—
идеи,
понятия;
психической
ассоциации
—
представления,
в ол евые
импульсы
и
т.
д.
Но
как
только
в
ходе
исследования
лю­
бой
из
этих
элементов
потребуется
—
практически
или
мыслен­
но
—
ра злаг ать
дальше,
он
начинает
рас сматр и вать ся
в
качестве
«комплекса», то есть сочетания,
соединения
ка ки х-ли бо
элементов
следующего
п орядка ,
и
т.
д.
Всякое
разложение
на
элементы,
реально
выпо л няем ое
или
только
мыслимое,
есть,
разуме етс я,
дезорганизация.
Оно
для
т ого
ведь
и
делается,
чтобы
уменьшить
с опро т ивление
вещей
нашим
усилиям,
практическим
или
познавательным,
усилиям,
посредст­
вом
кот орых
мы
зате м
организуем
элементы
в
новые,
желатель­
ные
для
н ас,
со чета ни я.
Дезорганизованное
целое
практически
меньш е
с уммы
св оих
частей,
это
определение
с амо
собой
в ыте кает
из
предыдущего.
По
поводу
пр им ера
из
о бл асти
сотрудничества
уже
упомина­
лось,
что
общая
р або чая
сил а
дв ух
сотрудников
может
ок аза ться
и
меньше
суммы
их
отдельных
рабочих
сил .
Это
и
ес ть
случай
дезорганизации:
два
работника
не
помогают,
а
мешают
друг
другу.
В
известной
комбинации
силы
их
м огут
совершенно
п ара­
ли зов а ться,—
когда,
например,
они
т янут
за
о дну
веревку
в
про­
тивоположные
стороны:
тогда
толчок
р ебенк а
пр ивед ет
в
движение
всю
эту
систему.
Если
же
сил ы
тян ущ их
выражаются,
положим,
10и9
пудами,
то
практическая
сумма,
определяющая
движение
системы,
равняется
одному
п уду
вместо
19.
Надо
заметить,
что
полной,
идеальной
организованности
в
при­
роде
не
б ыв ает:
к
ней
всегда
примешана,
в
той
или
иной
мере,
дезорганизация.
Т ак,
даже
наилучше
устроенное
сотрудничество
не
может
бы ть
свободно
от
вс як их,
хот я
бы
минимальных,
вн ут­
ренних
по мех
и
несогласованностей,
наилучше
сконструированная
машина
—
от
вредных
трений
и
т.
п.
Иногда
на
одн ой
и
той
же
системе
удается
фактически
наблюдать
все
переходные
с тупе ни
—
от
высш ей
организованности
до
глубочайшей
дезорганизации,
как
это
бывает,
например,
при
постепенно
р аз вер ты вающе йся
ссоре
меж ду
близкими
сотрудниками
или
между
су пр уг ами.
Естественный
магнит
—
это,
как
известно,
кусок
особой
руд ы,
ма г нитно го
же лезня ка, —
можно
значительно
усилить,
присоеди­
нив
к
нему
оправу
из
мягкого
же лез а,
хот я
оно
са мо
по
себе
не
маг­
ни т,
ил и,
вернее,
активный
магнетизм
в
нем
п ра кти чески
беско­
неч но
мал.
Эт от
яркий
пример
«неорганической»
организован­
429


ности
научная
теория
объясняет
таким
образом.
Ч асти цы
жел еза
сам и
по
себе
магниты;
но
в
мягком
железе
они
расположены
со вер шен но
беспорядочно,
повернуты
по
вс ем
возможным
направ­
лениям,
и
их
магнитные
де йств ия
взаимно
уничтожаются
в
э том
хаосе.
Но
когда
они
попадают
в
до ст ато чно
си льн ое
магнитное
пол е,
то
е сть
в
с феру
значительного
маг нитн ог о
де йс твия,
имею­
ще го
о дно
определенное
направление,
то
они
в
большей
или
мень­
шей
ст е пени
п ово рачив а ютс я, «ориентируются»
по
ли нии
этого
п ритяж ен ия,
и
их
собственные
действия
уже
от ч асти
не
ун и что­
жают
друг
друга,
а
складываются:
оправа
становится
с ама
актив­
но- ма г нитной
в
це лом
и
усиливает,
так им
образом,
основной
ма г нит.
И
зд есь
дело
сводится
к
более
совершенному
сложению
активностей,
при
ко тором
они
перест ают
бы ть
взаимными
сопро­
тивлениями.
Есл и
же
сложить
два
вполне
равносильных
прямых
магнита
пр от иво по ложны ми
п олюса ми
вместе,
то
их
маг нит ные
де йст вия
взаимно
парализуются,
практическая
сумма
будет
близка
к
нулю;
это
—
дезорганизованная
магнитная
сист ем а.
Третий
т ип:
комплекс,
сост авл енный
из
нескольких
человек,
не
связанных
никаким
сотрудничеством,
но
и
невраждебных
дру г
другу,
из
л юдей
«взаимно нейтральных», обладает,
в
общем,
именно
таким
количеством
сил ,
или
активностей-сопротивлений,
ко то рое
равно
сумме
сил
э тих
отдельных
лиц.
Г азы
в оздуха
при
обычных
условиях
вза им но
нейт р альн ы
физически;
что бы
пре одо­
леть
их
общее
давление,
требуетс я
в
б аром етре
сто лб
ртути,
р ав­
ный
как
раз
сумме
ст о лбов
ртути ,
соответствующих
в
отдельности
давлению
кислорода,
азота,
углекислоты,
водяного
пара,
аргона
и
пр оч.
Вес
мешка
с
картофелем,
или
его
сопр от ив лени е
усилиям
поднимающего,
есть
точная
сумма
веса
отдельных
ка ртоф елин
и
мешка.
Первый
тип
комплексов
мы
буд ем
обо з нач ать
как
орга ни ­
зованные,
второй
—
как
дез ор га низо ва нные,
тр е­
тий
—
как
нейтральные.
Понятие
«дезорганизованности»,
как
и
«организованности»,
до стато чн о
выяснено.
Но
как
понимать
третий
тип
—
«нейтраль­
ные»
комплексы?
Если
в
них
не
наблюдается
ни
взаимного
усиле­
ния,
ни
такого
же
ослабления
активностей,
то
всего
проще,
по-
видимому,
принять,
что
в
них
и
нет
никакого
взаимодействия
между
эл ементам и.
Но
такой
взгляд
противоречил
бы
в сем
основам
современного
научного
мировоззрения,
для
которого
все
связано,
все
влияет,
все
д ейст вует
о дно
на
другое.
Мо жно
зате м
до пус тит ь,
что
в
нейтральном
комплексе
дейст­
вия
элементов
друг
на
дру га
с ли шком
незначительны
для
наших
способов
восприятия
и
из мер ения.
Например,
согласно
закону
тяготения
вес
мешка
с
картофелем
не
абсолютно
точно
должен
равняться
су мме
изм е ренн ых
отдельно
величин
ве са
каждой
к ар­
тофелины
и
мешка:
их
взаимное
притяжение
в
зависимости
от
их
расположения
в
пространстве
изменяет
эту
сумму;
но
раз н ица
неуловима,
разумеет ся,
для
н ыне шней
н аучн ой
техники.
Однако
такая
точка
зрения
никоим
обра зом
не
исчерпывает
430


во пр оса;
иногда
она
да же
неприменима.
Например,
ес ли
в
насы­
щ енный
раств ор
какой-нибудь
соли
положить
кристалл
той
же
соли,
то
ве сь
комплекс
представляется
химически
и
физически
нейтральным:
обе
его
части,
ж идкая
и
твердая,
сохраняют
св ои
свойства,
а
следовательно,
по
отношению
к
этим
свойствам
целое
является
простой
суммой
своих
ч астей .
Но
нельзя
сказать,
чт обы
между
кристаллом
и
раствором
взаимодействие
б ыло
нич т ожным,
неуловимо
ма лым;
оно
значительно,
и
может
быть
обнаружено
существующими
методами;
но
оно
имеет
двусторонний
характер:
раст вор
разъедает
кри ст алл,
о тни мая
его
частицы,
и
в
то
же
время,
становясь
благодаря
этому
пересы щен ным,
в
св ою
очередь
отлагает
на
него
равное
количество
части ц.
Таким
об разом,
кристалл
испытывает
со
с торо ны
раствора
параллельно
д ейст вие
дезорганизующее
и
организующее,
а
ра ство р
в
свою
о че редь
то
и
другое
со
с торон ы
кристалла.
Равенство
орга­
низующего
и
д езор гани зующ его
действия
дает
нейтральную
связь
комплекса.
Это
—
применение
к
тектологии
обычной
во
всех
точных
нау ­
ках
идеи
под ви жн ого
равновесия:
та м,
где
нет
в иди­
мых
изме нений ,
принимается
наличность
дву х
равных
и
прот ив о­
по ло жных
тенденций,
вза им но
маскирующих
од на
другую.
Напри­
мер ,
сох ранен ие
живого
организма
—
результат
равенства
ассими­
ляции
с
дезассимиляцией
в
обмене
в еществ
и
энергии;
сохране­
ние
формы
в одоп ада
—
результат
ра ве нства
непрерывного
при­
то ка
и
оттока
воды
и
т.
п.
Яркую
научную
и ллю ст рацию
трех
основных
соотношений
да ет
инт ер фер енция
волн
—
э л ектр и ческих
или
световых,
во з душ­
ных
и
всяких
иных .
Накладываясь
од на
на
д ругую,
они
могут
усиливать
или
ослаблять
друг
друга.
Пусть
две
равные
световые
в олны
иду т
таким
обр азом,
что
подъем
од ной
в
точности
совпадает
с
подъемом
другой,
и,
следовательно,
долина
с
д о линой
тоже.
Тогда
общая
сила
св ета,
от
них
во спри ним аем ог о,
ока же тся
не
двойная,
а
че твер н ая: 1 +1 равняется 4.
Если
же,
напротив,
подъем
одн ой
вполне
сливается
с
долиной
другой
и
обрат но,
то
свет
и
свет
вместе
дают
те мно ту: 1 + 1 равняется нулю.
Между
этими
двумя
пределами
организованности
и
дезорганизации
лежат
все
промежуточные,
и
в
чи сле
их
та
идеально
с ред няя,
при
к оторой
сил а
свет а
точ но
со от вет ств ует
арифметике: 1+1=2.
Это
имен но
тот
сл уч ай,
когда
подъем.
одн ой
волны
напо ло вин у
сов падает
с
подъемом,
напо ло вин у
—
с
долиной
другой.
Здесь
соотношения
организованности
и
дезорганизации
в заи мно
ура вно ве шива ют ся,
и
получается
н ейт ральное
соч етан ие.
Как
видим,
только
при
ра вн ов есии
противоположных
тектоло-
гических
тенденций
священная
формула
здравого
смысла
—
«дважды два четыре»
—
осуществляется
в
самой
д е йствит е льно­
сти.
Это
не
мешает
ей
бы ть
приблизительно
верной
в
мас се
случаев,
потом у
что
организующие
и
дезорганизующие
процессы
постоянно
сп летаю тся
в
наш ем
опыте,
но
именно
приблизительно.
Она
вполне
точна
лишь
в
предельной,
в
идеальной
комбинации;
431


чем
со вер ш еннее
способы
исследования,
тем
неизбежнее
обнару­
живаются
уклонения
от
нее ;
при
достаточной
точности
а нализа
никакой
случай
не
оказался
бы
строго
ей
соответствующим.
Разумеется,
мо жно
сказать,
что
два
человека
и
два
других
человека
всегда
составляют
ров но
четыре
человека,
не
больше
и
не
меньше.
Но
тогда
коренная
неточность
и
условность
заклю­
чается
в
том ,
что
реально-различные
и
неравные
комплексы
—
отдельные
л юди
—
б ерутся
как
идеально
равные
математ ическ ие
е диницы ,
то
ест ь
в
само м
обозначении
заранее
отброшены
все
неравенства
и
различия.
Произвольность
этого
приема
станет
■
сразу
ясн а,
ес ли
мы
спросим,
с ос тавляю т
ли
две
же нщ ины
и
два
одноклеточных
чел ов еческ их
эмбриона,
нач ин ающ ие
развиваться
внутри
их
организмов,
действительно
четыре
человека.
Теория
служит
для
практики,
сч ет
существует
для
реального
расчета.
И
хотя,
например,
для
армии
подбираются
человеческие
единицы
сравнительно
однородные
по
си ле
и
вын ос ливо с ти,
однако
их
чи сло
ест ь
весьма
недостаточное
сам о
по
себе,
данное
для
военных
расчетов,
х отя
бы
и
приблизительных.
Опыт
французских
колониальных
вой н
в
Северной
Афр ике
показал,
что
при
равном
воо р ужени и
средний
араб ск ий
солдат
в
столкновении
од ин
на
оди н
не
ху же
среднего
французского;
но
отр яд
в
200 французских
солдат
уже
фактически
с иль нее
арабской
дружины
в
300—400 че­
ловек;
а
войско
из
10 тысяч французов разбивает армию тузем­
цев
в
30—40 тысяч человек .
Европейская
тактика
дае т
более
совершенное
суммирование
человеческих
боевых
сил,
и
математи­
ч еский
сче т
опровергается
на
деле.
Но
как
первое
приближение
для
практического
расчета
он,
конечно,
остается
полезен
и
не об­
ходим.
В
других
случаях
это
первое
приближение
бывает
уже
доста­
точным
для
обы чн ых
потребностей
жиз ни
или
даже
вообще
до­
вольно
точным.
Во
всех
случаях,
где
его
удается
уст ан ов ить
и
при ­
менить,
его
практически
организационное
зн ачен ие
огромное.
Таков
жизненный
смысл
математи ки ;
без
нее
не воз мож на
бы ла
бы
ни
н аучн ая
тех ник а,
ни
вся
сов реме нн ая
с ист ема
производства
и
рынка,
ни
план ом ер ное
ведение
современной
войны.
Л егко
заметить,
что
между
математикой
и
тектологией
им еет ся
какое-то
особенное
соотношение,
какое-то
глубокое
родство.
За­
коны
математики
не
относятся
к
той
или
иной
области
яв­
ле ний
природы,
как
законы
других
специальных
наук,
а
ко
вс ем
и
всяким
явлениям,
л ишь
взятым
со
ст орон ы
их
величины:
она
по-своему
универсальна,
как
тектология.
Для
сознания,
восп ит анног о
на
специализации,
сам ое
сил ьн ое
возражение
прот ив
возможности
всеобщей
организационной
науки
ес ть
им енно
эта
ее
универсальность:
разве
допустимо,
чтобы
одн и
и
те
же
законы
были
применимы
к
со че тан иям
астрономи­
ческих
м иров
и
биологических
клеток,
живых
людей
и
э фир ных
волн,
научных
идей
и
атомов
энер ги и?..
Математика
дае т
ре ши­
т е льный
и
неопровержимый
ответ:
да,
это
впо лне
допустимо,
потому
что
это
уже
есть
на
дел е
—
два
и
два
однородных
отдель-
432


ных
элемента
составляют
четыре
таких
элемента,
будут
ли
это
астр о номич еск ие
системы
или
образы
сознания,
электроны
или
ра­
ботники;
для
численных
схем
все
элементы
безразличны,
никакой
специфичности
здесь
нет
места.
В
то
же
вр емя
математика
—
не
тектология,
и
самое
пон ят ие
организации
в
ней
не
встречается.
Если
та к,
что
она
такое?
Ее
определяют
как
«науку о величинах» .
Ве л ичина
же
есть
результат
из м ерени я;
а
измерение
означает
пос л ед овате л ьное
прикладывание
к
измеряемому
об ъе кту
некоторой
мерки
и,
оче вид­
но,
ис ходи т
из
той
предпосылки,
что
целое
равно
с умме
ча сте й.
Измерять
я вл ение
или
рассматривать
его
как
ве личину ,
то
есть
математически,
это
и
зн ачит
брать
его
как
целое,
равное
сумме
частей,
как
ней т ральны й
компл е кс.
А
мы
уста­
новили,
что
нейтральный
комп ле кс
ес ть
такой,
в
кот ором
ор­
га низ ую щие
и
дезорганизующие
процессы
взаимно
уравнове­
шены.
Итак,
математика
есть
просто
тектология
нейтраль­
ных
комплексов,
определенная,
раньше
других
развив­
шаяся
час ть
всеобщей
организационной
науки.
Она
обходилась
до
сих
пор
без
понятий
организации
—
дезорганизации
потому,
что
ее
исходным
пунктом
являю т ся
сочетания,
в
к отор ых
то
и
д ру­
гое
взаимно
ун ич тож ает ся,
или,
вернее,
пар ализ уе тс я.
Во
всех
естественных
науках
различаются
два
отдела: «ста­
ти ка»
—
учен ие
о
тех
или
иных
ф орма х,
взятых
в
равновесии;
«динамика»
—
исследование
тех
же
фо рм
и
их
д виже ния
в
их
изменениях.
Например,
ана то мия
и
гистология
организма
это
—
его
статика,
физиология
—
его
динамика.
Ста тик а
повсюду
разви­
ла сь
раньше
динамики,
а
за тем
сама
преобразовывалась
под
ее
влиян ие м.
Меж ду
математикой
и
тектологией,
как
видим,
аналогичная
связь:
од на
выражает
организационно-статическую
точ ку
з рен ия,
другая
—
организационно-динамическую.
Эта
вторая
точка
зрения
ест ь
и
наиб ол ее
общая:
равновесие
всегда
только
частный
случай
движения,
и
п ритом ,
в
сущности,
лишь
идеальный
—
результат
вполне
равных
и
вполне
противоположно
направленных
изменений.
Разумеется,
математика
и сслед ует
и
изменение
величин,
но
не
кас ая сь
организационной
фо рмы
тех
процессов,
к
к от орым
они
о тн о сятся:
эта
форма
предполагается
статической,
неизменной,
а
результат
всякого
такого
изменения
—
новая
вел ич ина
—
оста­
ет ся
по-прежнему
нейтральным
комплексом,
равным
прос той
сумме
своих
ч аст ей.
В
математи че ски й
анали з
входят
и
те
сл уч аи,
когда
величины
взаимно
уни чтож аю т
друг
друга,
вполне
или
от­
части,
то
ес ть
со един яютс я
в
смысле
дезорганизации,
как
поло­
жительные
и
отрицательные
величины
или
же
как
«векторы»;
но
это
—
вз аимн ая
дезорганизация,
в се-так и,
величин,
и
приводя­
щая
лиш ь
к
но вым
величинам
—
от
нейтральных
комплексов
к
нейтральным
*.
Следовательно,
эта
математическая
динамика
* Положительные и отрицательные величины
—
символы
движений,
напр ав­
л енных
прям о
про тив о полож но;
векторы
—
символы
движений,
на­
433


не
есть
динамика
орг ан иза цио нна я,
не
относится
к
преобразова­
нию
организационных
форм.
Итак ,
для
тектологии
первые,
ос нов ные
поня т ия
—
это
по ня­
тия
об
элементах
и
об
их
сочетаниях.
Элементами
являются
активности-сопротивления
вс ех
возможных
родов.
Сочетания
сво ­
дят ся
к
трем
типам:
комплексы
организованные,
дезорганизован­
ные
и
нейтральные.
Они
различаются
по
в е личине
практической
суммы
их
элементов.
3.
ОТ НОСИ ТЕЛЬ Н ОСТЬ
ОР ГАНИ ЗАЦИО ННЫХ
П ОНЯТИЙ.
Исследование
различных
комплексов
приводит
к
выводу,
что
в
тектологии
сохраняет
с илу
и
другой
принцип
точных
наук:
идея
относительности.
Ор ган из о ванная
с ист ема
бывает
тако­
вою
не
вообще,
не
универсально,
а
лишь
по
отношению
к
каким-
ли бо
определенным
акти вн остям,
сопротивлениям,
энергиям;
и
вместе
с
тем
по
отношению
к
другим
она
может
бы ть
дезорганизо­
ван ной ,
к
третьим
—
нейтральной.
Комплекс,
образуемый
совокупностью
раб отн иков
какой-ни­
будь
фабрики,
есть
высокоорганизованная
система
по
отношению
к
техническому
процессу.
Но
ес ли
они
придерживаются
различ­
ных
направлений
в
вопросах
о
защите
своих
интересов
и
прав,
то
эта
же
сист ем а
окажется
весьма
дезорганизованной
в
эконо­
мической
и
политической
практике.
Нако н ец,
в
сфере
потребления
это
комплекс
приблизительно
нейтральный;
здесь
взаимные
влия ­
ния
слабы,
и
результат
их
—
трудноуловимая
величина.
Машина
является
организованным
комплексом
с
точ ки
зрения
специаль­
ных
ее
функций
или
тех
с оп ро тивле ний
материи,
на
которые
она
рассчитана,—
но
нейтральным,
либо
дезорганизованным
по
отно­
ш ению
ко
всяким
ин ым
силам:
ее
вес
—
точная
сумма
в еса
ее
част ей;
а
разрушить
ее
ча сто
может
даже
ничтожное
в оздей ств ие
из
числа
те х,
к
к отор ым
она
не
приспособлена,
например
песчинка,
попавшая
в
ее
тонкие,
но
необходимые
части.
Иные
сплавы,
сил ь­
нее
противостоящие
гнутию,
раст яж ени ю,
скручиванию,
чем
со с­
тавные
их
металлы,
напротив
тог о,
легче
их
по дд аются
повыше­
нию
температуры,
им еют
более
низкую
точку
плавления.
В
науках
биологических
и
социальных,
однако,
понятие
«орга­
низ о ванн ост и»
применяется
ча ще
всего
в
некотором
неопределен­
но-безотносительном
смысле,
как
«организованность вообще» .
При
э том
сам ое
поня тие
обычно
по дмен яется
другим,
которое
далеко
с
ним
не
совпадает:
когда
г ов орят
о
высоко-
или
низкоорга­
н из ован ных
растениях,
животных,
коллективах,
то
имею т
в
виду
п равленн ых
различно,
как,
напр имер,
стороны
треугольника.
Идя
по
одной,
а
затем
по
друг ой
стороне
треугольника,
мы
придем
в
гот
же
самый
пункт,
к уда
п риведе т
и
третья
ст орон а;
это
изображается
в
сло жен ии
векторов
та ким
обра­
зом,
что
сумма
двух
сторон
треугольника
равна
трет ьей
стороне,
хо тя
чи слен но,
разумеется,
третья
сторона
все гда
меньше
с уммы
дву х
друг их.
Теория
векторов,
а
также
и
развившаяся
из
нее
теория
кватернионов
и
тенсорный
анализ
дают
огромные
уп рощен ия
в
задачах
о
про стра нстве ,
о
силах,
скоростях
и
проч.
434


их
сложность
и
дифференциацию
частей.
Но
очевидно,
что
во з­
можны
комплексы
чрезвычайно
сложные,
с
весьма
дифференци­
р ова нными
частями,
а
в
то
же
время
в
высшей
степе ни
дезоргани­
зо ва нные.
Чему
же
на
деле
соотносительна
эта
жизн енна я
«орга­
низованность
вообще»?
Она
соо т нос ит ельна
обы чны м
вли яни ем
среды
—
ее
актив­
ностям
и
сопр о ти вления м.
Эта
среда
и
подразумевается,
хотя
бы
бессознательно,
в
подобных
выражениях,
причем
принимается
как
нечт о
вполне
известное
и
для
в сех
живых
су ществ
одинако­
во е,—
предпосылка,
к оторую
д ост аточн о
сознать
и
формулиро­
ват ь,
что бы
ув ид еть
ее
неверность.
Высокоорганизованным
призна­
ется
тако й
организм
или
коллектив,
кот оры й
способен
п реод о­
левать
многочисленные
и
разнообразные
ак т ивнос ти-с опр от ивле­
ния
своей
нормальной
среды.
Точное
исследование
во
многих
сл учая х
должно
будет
разлагать
эту
неопределенную
организо­
ванность
на
определенные,
специальные
виды,
относящиеся
к
одной,
другой,
третьей
и
т.
д.
актив но сти
или
сопротивлению.
Изучение
форм
и
мет одов
организации
обязано
считаться
еще
с
иной
относительностью.
История
показывает,
что
в
развитии
че­
ловечества,
по
ме ре
т ого
как
изменялась
его
с оциа льна я
природа,
орг аниз а ция
его
собственной
практики
и
мыш ле ния,
изменялась
для
него
также
ор га низа ция
Вселенной
в
ее
целом
и
отдельных
ее
комплексов.
В
эпоху
ранн его
патриархального
быта
в сем
пре д­
метам
органического
и
неорганического
ми ра
приписывалась
та
высшая
орга н изов а нн ость,
которая
выражается
в
понятии
«души».
До лго
п осле
того
мир
небесных
светил
еще
пр едстав л ял ся
как
планомерно
организованная
сист ем а,
и
самые
светила
—
как
вл астные
жив ые
существа.
Впоследствии
перестали
видеть
какую
бы
то
ни
бы ло
организованность
за
пределами
яв лен ий
жизни;
а
специально
«душу»
или
пс ихи ку
Де карт
отрицал
и
у
животных.
Теперь
же
организованность
находят
вновь ,
напр имер
в
процессах
кристаллизации;
мы
же,
придав
этому
п оня тию
больше
точности
и
отчетливости,
вынуждены
признать
его
универсальным.
Ана ло гич ные
различия
существуют
и
в
пределах
одной
и
той
же
эпохи.
Например,
даже
в
настоящее
время
пласмодий
для
нез наю щ его
человека
—
п роста я
слизь,
нечто
в
высшей
степени
неорганизованное;
для
биолога
это
—
ко ло ния
живых
клеток
с
ядр ами ,
со
сложным
ра змнож ен ие м,
с
функциями
п итан ия,
дыхания
и
т.
д.
Сло жна я
и
тонкая
машина
для
зна комог о
с
ее
устройством
человека
—
высокоорганизованная
сис тем а;
для
ди­
каря
она
—
хаотичная
груда
металлических
кус очк ов
и
пл аст и­
нок ,
а
когда
он
вид ит
ее
в
действии
—
живо е
существо.
Такова
социальн
о-и
сторическая
относитель­
ность
понятия
организованности.
Вс еобщ ая
ор ган изац ионна я
н аука
(текто-
логия). 3-е
из д.
Л.-М., 1925.
Ч.
1.
С.
81—99
435


Б.
М.
Завадовский
РЕЦ ЕНЗИ Я
НА
КНИГУ
С.
П.
КОСТЫЧЕВА
«О ПОЯВЛЕНИИ ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ»
И
КНИГУ
В.
И.
ВЕРНАДСКОГО
«НАЧАЛО И ВЕЧНОСТЬ ЖИЗНИ»
Эти
две
книжки
принадлежат,
бесспорно,
к
числу
наиболее
талан т ­
ливых
и
с олид ных
популяризаций,
по свя щенн ых
этому
вечно
во лнующ е му
и
ж ив отре пещущ ему
во про су.
Оба
автора
—
круп­
ные
ученые,
своими
специальными
инт ерес ами
соприкоснувшиеся
с
этой
проблемой,
первый
—
как
физиолог
растений
и
микробио­
ло г,
второй
—
как
м инер ало г,
специально
разрабатывающий
в
по­
следние
го ды
во про сы
о
влиянии
организмов
на
минеральную
жизнь
земной
коры.
Все
это
кладет
на
обе
книжки
п ечать
ориги­
нальной
проработки
и
близкого
знакомства
с
историей
и
фактиче­
с ким
сод ерж ани ем
затронутой
проблемы.
К
сожалению,
высокоценные
в
ф актич еско й
части
своего
из­
ложения,
обе
книжки
дают,
с
нашей
т очки
зрения,
неправильное
решение
вопроса
в
своей
заключительной
и
неизбежно
гипотети­
чес кой
части,
гипотетической
потому,
что
современная
наука
пока
ничего
не
может
предложить
по
этому
вопросу,
кро ме
более
или
м енее
обоснованных
гипотез.
Цен трал ьн ое
м есто
в
книжке
Костычева
з ан имает
очень
о бс тоя­
тел ьн ое
изложение
ис тор ии
во пр оса
о
самопроизвольном
з арож де­
нии
микроорганизмов,
н ачи ная
с
мо ме нта
открытия
микроскопа
и
кончая
классическими
опы та ми
Паст ер а
и
его
полемикой
с
Буше
и
Бастианом.
Предшествующая
ис т ория
средневековых
пред­
ставл ений
им
затрагивается
лишь
вскользь.
Но
зато
гл ава,
посвя­
щенная
работам
Пастера,
является
ч уть
ли
не
наилучшим
изло­
жением
воп ро са
в
рус ск ой
поп уля р ной
литературе.
Такова
фактическая
ча сть
книги.
Далее,
переходя
к
гипотети­
ческой
част и
положения
во пр оса,
Костычев
дает
подробное
об ос но­
ван ие
гип оте зы
панспермии
и
ве чн ости
жиз ни,
сторонником
кото­
рой
он
является.
При
это м
Костычев
пы тае тся
доказать,
что
такая
точка
зрения
ничего
не
и меет
общего
с
туманной
и
враждебной
прогрессу
теорией
«витализма», не признающей полного применения зако ­
нов
физики
и
химии
к
ж ивым
существам.
А
в
издании
Грж еб ина
он
до бав ляет
еще
новый
абзац,
где
п ыт ается
доказать,
что
вита ­
листом
является
не
он,
а
Пфлюгер.
Мы
не
може м
со гла сит ься
с
этими
последними
соображениями
К ост ыч ева.
Нам
кажется,
что
в
его
лице
мы
им еем
еще
один
при ­
мер
человека,
котор ый ,
о ст авая сь,
как
активный
раб отн ик
науки,
стихийным
реалистом
и
механистом,
не
довел
до
конца
логиче­
ску ю
нит ь
своих
рассуждений,
чт обы
признать,
что
принятие
гипотезы
вечности
жиз ни
ест ь
первый
шаг
в
сторону
виталисти­
ческих
тенденций.
Именно
с
этой
с торон ы
нам
представляется
весь ма
интересной
и
знаменательной
книжка
академика
Вернадского.
436


Как
и
Костычев,
Вернадский
также
выступает
сторонником
идеи
веч но сти
жиз ни,
но
он
умеет
делать
ясные
и
логические
вы­
воды
из
этого
признания.
«Несомненно,—
говорит
он
(С.
54),—
отказ
от
абиогенеза
(археогенеза,
т.
е.
идеи
первичного
самозарождения.—
Б.
3.)
и
замена
его
представлением
об
извечности
жиз ни
и
живого
в
той
фор ме,
какую
мы
изучаем
в
биологии,
не
является
безразличным
и
для
эволюционной
те ори и,
и
для
авиталистического
представле­
ния
о
живо м
организме».
Д алее
он
г ово рит
более
о пре д е ле нно : «Признание извечности
жиз ни
как
будто
указывает
на
како е -то
коренное
ра з личие
(кур­
сив
ав тор а.—
Ред.)
живого
от
мертвого» (С.
56).
И
наконец,
де лая
еще
дальнейший
шаг,
логически
подсказан­
ный
вс ем
предыдущим,
академик
Вернадский
выступает
уже
в
ка­
честве
защитника
вит алист ич еск их
тенденций: «Возрождениераз­
ных
форм
виталистических
и
энергетических
гипо те з
жизни
явля­
ется
здоровым
проявлением
научного
критицизма».
Это
последовательное
доведение
гипотезы
па нспе р мии
до
ее
логического
конца
представляет
для
нас
сугубы й
интерес.
Во-первых,
оно
является
серьезным
предостережением
для
за­
щитников
гипотезы
панспермии
т ипа
Ко ст ыч ева,
которые
стремят­
ся
доказать
недоказуемое.
Во-вторых,
оно
позволит
нам
кр и тиче­
ски
оценить
тот
кр уг
аргументов,
кот оры й
почерпывают
из
этого
своего
последнего
оплота
сторонники
виталистических
воззрений.
Не
соглашаясь
с
конечными
выводами
Вернадского
и
его
т ен­
денцией,
проходящей
че рез
все
изложение
книг и,
мы
не
можем
не
признать,
что
его
кни га
—
очень
умная
книга.
Умение
автора
ясно,
отчетливо
и
выпу кл о
ставить
вопросы
в
их
логической
связи
и
столь
же
ясная
и
отчетливая
формулировка
своих
ответов
на
эти
в оп росы
подкупают
всякого
и
доставляют
истинное
наслаждение.
В
отли чие
от
Ко сты чева,
для
которого
центр
тяжести
проблемы
ле жит
в
плоскости
изложения
фактической
и стори и
вопроса
о
самозарождении,
у
Вернадского
исторический
материал
играет
подсобное
зна чен ие
для
ра з вития
ид еи
не об ход имо сти
признания
ве чнос ти
жиз ни.
Это
не
значит,,
конечно,
что
вся
эта
под собн ая
часть
не
представляет
са мост ояте льн ог о
значения.
Нет,
и
зд есь
Вернадский
обнаруживает
большую
эрудицию
в
истории
вопроса
и
дает
оригинальное
осв ещ ение
ее
и
много
интересных
с пра вок,
основанных,
как
видно,
на
личном
зн ак омст ве
с
первоисточни­
ками.
Таким
об разом,
нельзя
не
признать
большой
та ла нтливо с ти
и
ценно сти
этой
книжк и.
Но
им енно
эта
ясн о сть
и
отчетливость
мы сли,
которой
она
проникнута
и
придающая
вс ей
кн иге
большую
с илу
и
убедительность,
о б ус ловливае т
собой
и
слабые
с то роны
в
его
конечных
вы в одах:
эта
ясн ост ь
позволяет
легко
обнаружи­
ва ть
и
те
п роре хи
в
его
рассуждениях
и
изъяны
логики,
кот оры е
подрывают
кон еч ное
зна ч ение
отста и вае мой
им
точки
зрения.
Ввиду
в ыс окой
важности
вопроса
и
малой
его
о свещ енност и
в
нашей
научно-популярной
литературе,
мы
поз во лим
себе
ос тано ­
437


виться
в кра тце
на
фактическом
анализе
выводов
Вернадского.
Чем
аргументирует
Вернадский
в
пользу
признания
вечности
ж изн и ? «Факты,—
говорит
он,—
не
дают
нам
ни
одного
указания
на
образование
археогенезом
(т.
е.
первичным
зарождением.—
Б.
3.)
или
гетерогенезом
(т.
е.
самозарождением
в
настоящее
время)
из
ме ртв ой
или
не жив ой
материи
какого-нибудь
организма
в
наблюдаемых
на
земной
поверхности
проя влен и ях
жизни».—
Мы
не
станем
отрицать,
что,
покуда
конечным
пунктом
наших
познаний
по
этому
вопросу
являются
классические
работы
Пасте­
ра,
мы
не
имеем
ник ак их
прямых
фактов
образования
живого
организма
из
неорганизованной
материи
—
иначе
и
самой
пробле­
мы
не
существовало
бы.
Эт им
кончаются
наши
фактические
знания
по
этому
во про су,
вс е,
что
ид ет
да льше ,—
это
уже
область
гипотез,
где
мы
на
основании
имеющихся
в
нашем
распоряжении
добытых
наукой
фактов
экстраполируем
тот
или
другой
ряд
косвенных
выводов
и
высказываем
б олее
или
менее
вероятные
и
обоснованные
предположения.
Основным
доводом
в
аргументации
Вернадского
является
тот
факт,
что
«история науки указывает,
что
представления
об
архео-
генезе
(или гетерогенезе)
существовали
лишь
до
тех
пор,
пока
данная
группа
орг ан и змов
бы ла
плохо
из уч е на»,—
отсюда,
экстра­
полирует
он,
и
впредь
в озм ожн ость
гетерогенеза
всякий
раз
будет
тер п еть
крушение.
Таким
образом,
опираясь
на
одностороннее
изложение
ис тор ии
вопроса,
Вер надск ий
счи та ет
возможным
с де­
лать
св ой
вывод,
идущий
далеко
вперед
современных
наш их
з наний .
Но
он
хорошо
понимает,
что
этого
д алеко
не
достаточно,
чт обы
обезоружить
сторонников
ав ит али стич еск их
воззрений.
Поэтому
он
подкрепляет
сво ю
аргументацию
еще
одним,
якобы
уст ано вл енным
наукой,
но
ф акти чес ки
со верш енн о
голословным
у тв ер ж дени ем: «Все до сих пор поставленные опыты такового
синтеза
живого
неуклонно
давали
отрицательные
р ез ульт аты.
Живое
не
получено
из
мерт в ого,
и
нет
ни
малейшего
усп еха
ника­
кого
достижения
—
в
этих
исканиях
(курсив наш. —
Б.
3.)».
Это
утверждение
сов ерш енно
голословно
и
неожиданно,
ибо
на
протяжении
в сей
книжки
Вернадский
совершенно
не
ос та нав ли­
в ался
на
этой
стороне
лабораторного
и
химико-синтетического
разрешения
вопроса.
Оно,
наконец,
ложно,
ибо
в
корне
противоре­
чит
исторически
установленным
дос тиж ен иям
науки.
Но
оно
н еоб­
ходимо
Вернадскому,
ибо
он
очень
хоро шо
понимает,
что
в
прот и­
вовес
его
ссылке
на
историю
во про са
о
самозарождении
его
п ро­
тивники
выдвинут
гораздо
более
мощную
аргументацию
истории
того ,
как
современная
экспериментальная
наука
подчиняла
мето­
дам
физико-химического
исследования
все
более
и
более
сложные
проявления
жизни.
Эта
ис то рия
могл а
бы
р асс ка зать
о
том ,
как
сто
лет
назад
са мая
задача
си нт еза
простейших
органических
тел
считалась
неподсудной
точным
наукам
и
приписывалась
действию
одн ой
лишь
«жизненной силы»
и
как
Велер,
синтезировав
мочевину,
пробил
первую
брешь
в
этой
цитадели
витализма;
как
благодаря
438


п ослед ующи м
раб ота м
гениального
Вертело
ви тал изм
шаг
за
ша­
гом
оставлял
сво и
позиции
и,
обратно,
как
проблема
синтезов
органических
сложных
тел
завершилась
в
н аши
дни
не
менее
ге ниа льны ми
ра бота ми
Э.
Фишера
по
си нт езу
белковых
тел
и
т.
д.
Таким
об разом,
есл и
Вернадский
св ой
косвенный
вывод
о
не­
возможности
первичного
самопроизвольного
зарождения
и
свое
виталистическое
мировоззрение
основывает,
собственно,
лишь
на
одном
у ст ано влен ном
наукой
ф акте,
что
такое
самозарождение
не
обнаружено
в
наши
дн и,
то
обратная,
а вит али сти ческая
точ ка
зрения
опирается
на
всю
необъятную
сумму
фактов
науки,
которые
исторически
же
показывают,
как
силой
физико-химических
мето­
дов
исследования
и
мы шл ения
наука
проникала
в
изучение
и
ис­
толкование
яв лен ий
жиз ни,
только
что
перед
тем
провозглашае­
мых
в ита ли стами
как
тайны,
недоступные
объективному
исследо­
ва нию.
Вернадский
упрекает
отс таи вае мую
на ми
зд есь
авиталистиче-
скую,
или,
п роще
сказать,
материалистическую
точку
зрения
в
гипотетичности.
Мы
эт ого
не
отрицаем,
но
ве дь
не
ме нее
гипотетична
и
точка
зрения
Вернадского;
ибо
гипотезы
всегда
неизбежны
там,
где
нет
окончательно
установленных
и
доказанных
наукой
фа к тов.
Раз­
ница
только
в
том,
что
е сли
наша
гипотеза
опирается
на
всю
с умму
исторически
установленных
наукой
фа к тов,
кро ме
одного,
то
Вер ­
надский
оп ира ется
ли шь
на
этот
один
у ст ано влен ный
факт,
что
до
сих
пор
науке
не
удалось
доказать
фак та
самозарождения
или
синтезировать
живое
сущ ест во
лабораторным
путем.
Но
ведь
это
же,
в
конце
концов,
ст ар ый,
избитый
прием
дока­
зательств,
к
к оторы м
всег да
прибегали-виталисты:
они
предъяв­
ляю т
к
науке
требования,
чтоб ы
она
т отчас,
немедля,
как
deus
ex machina *,
отве ти ла
им
на
тот
или
другой
«проклятый»
вопрос,
а
если
та
скромно
указывала,
что
движение
и
развитие
науки
подчиняется
определенным
законам
и
последовательности,
то
они
радостно
кричали
«ура»
невежеству
и
пр ово згл а шали
победу
жизненной
сил ы.
Мы
отнюдь
не
у прек аем
академика
Вернадского
в
таком
гру бо
примитивном
понимании
витализма,
но
в
кон е чном
итог е
его
аргументация
сводится
к
том у,
что
ес ли
наука
в
че м-л ибо
до
сих
пор
не
успела,
то
она
и
в
будущем
этого
нс
достигнет.
Но
эт ому
скептицизму,
опирающемуся
на
один
из
фактов
в
и ст ории
науки,
мы
противопоставляем
историю
науки
в
ее
целом,
и
я
полагаю,
что
с
пол ным
правом
мы
мож ем
ска зат ь : «История за нас!»
В
подкрепление
к
основным
арг уме нта м,
базирующимся
на
фактах
науки,
Вер над ск ий
дает
еще
несколько
косвенных
подкреп­
лений
своей
точке
зрения.
Он
яс но
со зн ает,
что
м атер иал ист и­
ческая
точка
зрения
«имеет очень глубокие корни в нашем науч ­
ном
м ир ов оз з р ении»; ясно для него и обратное,
что
отказ
от
абио­
генеза
не
является
безразличным
для
эволюционной
теории
и
для
авиталистического
представления
о
живом
орг ан из ме.
«Но, —
*—
бог
из
машины.
Ред.
439


продолжает
он,—
в
этом
и
его
зн ачен ие,
ибо
оно
в
св язи
с
эт им
должно
служить
плодотворным
и ст очни ком
к
н ауч ной
работе
и
у глу бле нию
в
понимании
наших
теоретических
представлений».
Но
эта
попытка
з амени ть
строго
научные
ф акты
и
методы
мышле­
ния
обе ща ниям и
и
надеждами
о
будущих
благах,
которые,
как
пола га ет
Вернадский,
принесет
допущение
самодовлеющего
зна ­
чения
жизни,
нам
так же
хорошо
знакома,
ибо
она
является
постоянным,
но
ни
ра зу
еще
не
оправдавшимся
припевом
вита ­
листов
за
все
вр емена.
Столь
же
мало
убедительно
звучит
для
нас
и
ссылка
автора
—1
тре бую щая
еще
своего
д ока зате льс тва ,—
что
сейчас
научная
мысль
подходит
внов ь
к
критике
а ви тал исти чески х
представлений
из
* других соображений: «Испытанный метод работы
—
сведение
всег о,
че го
возм ожн о
в
организме,
на
физику
и
химию
мер тво й
среды
—
остается», *
,
но
толкование,
что
эти м
путем
мо жно
понять
все
составляющее
живой
организм,
становится
все
более
и
более
сомнительным.
Возрождение
разных
ф орм
виталистических
и
эне р­
гетических
гипотез
жизни
является
здоровым
про я влением
науч­
ног о
критицизма».
Против
этой
цита ты
та кже
можно
возразить
многое.
Мы
уже
привыкли
слышать,
как
всякий
раз
внов ь
приобщаю­
щ иеся
к
ви талист ич еск им
тен ден циям
и
разочаровавшиеся
в
силе
научных
м ет одов
п р едстав и тели
науки
заяв ляют
о
«здоровом»,
все
усиливающемся
те чени и
виталистических,
нео в итал исти ч еских
и
т.
д.
мировоззрений,
со
ссыл кам и
на
то,
что
этот
взгляд
прони­
кает ,
и
даже
уже
прон ик ,
в
сознание
всех
представителей
науки
и
т.
д.
и
т.
д.
Тем
не
м енее
эти
повторяющиеся
каждые
5—10 лет
утверждения
не
препятствуют
материалистическим
т ен денц иям
и
течениям
благополучно
здравствовать
и
твердо
де ржа ть
в
своих
руках
знамя
науки.
Что
же
касает ся
утверждения,
что
современ­
ная
наука
вно вь
подходит
к
критике
авиталистических
тенденций,
то
мы
можем
противопоставить
ему
красноречивое
св и дете льств о
одного
из
кр упн е йших
пр ед став ител ей
современной
эксперимен­
тальной
биологической
науки,
Руд о льфа
Г ёбер а,
кото рый
в
своем
превосходном
«Учебнике физиологии человека»,
изданном
в
1920 году,
пишет
следующее
в
первой,
методологической
главе
книг и:
«Подобно тому как нам представляется превратным,
ког да
какой-либо
дикарь
приписывает
сов ерш енн о
не поня тно му
для
нег о
чудесному
сооружению
техники
особ ую ,
недоступную
пони­
манию
силу,
так
же
ошибочно
и
лож но
было
бы
призывать
deus
ex machina в самом начале изучения сложнейших явлений при ­
род ы
и
в
то
самое
время,
когда
лучшие
головы
(науки)
только
лишь
п рис туп или
к
подведению
под
все
науки
физико-химического
фу н дамен та».
«И все же своими современными успехами физиология обязана
почти
и ск лючи те льно
физике
и
химии.
Напротив,
жизненные
сил ы,
* На это уже в настоящее время,
конечно,
не
станет
п о сягать
ни
один
здраво­
мы сля щий
человек.
Б.
3.
440


о
кот оры х
нам
напо м инают
як обы
для
лучшего
понимания
жизни,
до
сих
пор
ниг де
еще
не
был и
доказаны».
Нак о нец,
нельзя
не
оста нов и ться
на
за ключ ите льн ой
части
последней
цитаты
из
Вернадского,
которая,
в
сущности,
пов торяе т
мысль,
часто
принимаемую
и
более
ус т у пчивыми
представителями
материалистического
лагеря
в
следующей
фор ме : «Если витализм,
как
таковой,
ничего
не
дал
и
не
даст
науке,
то
он
по лез ен
тем,
что
создаст
здоровую
критику
крайностей
материализма.
Нам
кажется,
что
наивысшей
формой
научного,
зд оро вого
критицизма
я вля ет с я: 1) умение отличать научно установленные
фак ты
от
ги п оте з; 2) умение строить свое мировоззрение,
в
к от ором
неиз бежно
примешиваются
элем е нты
философско-гипотетического
характера,
наибо лее
близко
держась
предуказанных
наукою
ме тод ов
и
направления
мы шле н ия».
Что
касает ся
первого,
то
современный
на учн ый
материализм
умеет
до стато ч но
трезв о
оценивать
гр а ницы
известного
и
установ­
ленного
наукою
от
проблем,
еще
требующих
своего
научного
р аз­
решения.
Свидетельством
то му
является
тот
же
Гёбер,
кот оры й
в
уп омя ну том
учебнике
без
всяких
двусмысленностей
зая вл яет:
«Не подлежит никакому сомнению,
что
це ль
физиологического
исследования
еще
бесконечно
далека
от
нас,
что
мы,
пожалуй,
находимся
лиш ь
в
начале
наших
поз на ний
и
что
еще
ни
од на
проблема
физиологии
не
разрешена
без
остатка».
Нам
представляется,
что
в
такой
скромной,
но
в
то
же
время
твердой
и
уверенной
оценке
достигнутых
з аво е ваний
науки
—
гораздо
больше
здорового
научного
критицизма,
чем
в
малодуш­
ных
и
часто
истерических
возгласах
о
кризисе
науки
и
крушении
культуры
и
разума.
Ду мает ся
также,
что
к
этой
здоровой
самокритике
ни чего
не
прибавляют
все
по пы тки
противопоставить
п риз нанн ым
методам
нау чно го
исследования
посулы
сомнительных
бу дущ их
бл аг
в
случае
отказа
от
последовательного
материалистического
взгля­
да
в
вопросе
о
зарождении
жиз ни.
Что
касает ся
второго
пункта,
то
и
сам
академик
Вернадский
не
отрицает,
что
его
пре дс тавле ни я
противоречат
нашему
науч­
ному
мировоззрению.
Таким
о бразом ,
я
не
вижу
необходимости
оправдывать
вита­
листические
тенденции
тем,
что
якобы
они
именно
и
создают
тон
здорового,
нау чно го
критицизма.
Это
мы
сумеем
сделать
и
без
них.
Нам
представляется,
что
при
своей
несомненной
талантливости
и
эр уд иции,
а
равно
и,
несомненно,
большом
уме
автора,
к отор ый
сквозит
в
каждой
строчке
к нижк и,
эта
одна
из
новейших
поп ы ток
утвердить
виталистические
тенденции
имеет
нем ало
про рех
и
по­
вторяет
ошибки
прошлого.
По
долгу
и
обязанности
инакомыслящего
рецензента
мы
долж­
ны
были
оттенить
слабые
пункты
книги,
но
это
не
оз н ачает
то го,
что
в
ней
и
наш
еди ном ышл ен ник
не
найд ет
много
верных
и
це н­
ных,
ясно
сформулированных
мыслей
и
часто
умелой
постановки
проблемы
30.
441


Что
же
ка сается
кни жки
Ко сты чева,
то,
поскольку
центр
ее
интереса
лежит
в
весьма
уд ачн ом
и
обстоятельном
изложении
фактической
истории
во про са
о
самозарождении,
а
виталистиче­
ская
тенденция,
скр ы вающ аяся
за
отстаиваемой
автором
гипоте­
зой
панспермии,
не
осознана
и
да же
оспаривается
им
самим,
я
считаю
полезным
ее
ши рок ое
распространение
в
с амых
широких
кругах
ч ит ат елей,
для
ко торы х
книжка
Вернадского
не
всегда
доступна
и
не
в сегд а,
наконец,
полезна,
поскольку
читатель
еще
не
о бл адает
выработанным
мировоззрением.
Все
же
сл еду ет
пожалеть,
что
Госиздат,
задачи
которого,
как
нам
кажется,
бы ть
не
только
техническим
аппа ра то м,
но
и
рук ово­
д ит елем
чтен ием
масс,
не
счел
нужным
приложить
к
своему
изда­
нию
Костычева
статьи ,
критически
оценивающей
гипотезу
панс­
пе рм ии.
Поскольку
же
это
не
бы ло
сделано,
след ует
пожелать,
чтоб ы
в
противовес
и
в
параллель
к
ней
Госиздат
и здал
отдельной
брошюрой
превосходную
стать ю
проф.
Немилова
в
Vтоме «Итоги
н а ук и» («Аналогия между живым и мертвым и вопрос о происхож­
дении
жизни
на
з ем ле»), освещающую ту же проблему с более
п ри е млемой
для
нас
точк и
зрения...
К расн ая
новь.
1923.
No
2 (12).
С.
367—371
И.
Е.
Орлов
СЛУЧАЙНОСТЬ,
ПРИЧИННОСТЬ
И
НЕОБХОДИМОСТЬ
(изработ «Теория
случай ност и
и
диалектика»
и
«О законах случайных явлений»)
В
статье
«К вопросу о случайности»
в
No
6 «Под знаменем марк ­
си зм а».
Э.
Ко ль ман
разбирает
шес тую
г лаву
моей
книг и
«Логика
ест ествоз на ни я», главу,
в
которой
трактуется
вопрос
о
случайно­
сти.
«Марксистская теория случайности поставлена И .
Е.
Орловым
на
голов у», «эта теория в корне неверна»,—
утверждает
Э.
Коль­
ман.
В
противовес
критикуемой
теории
Э.
Кольман
развивает
другую
те орию ,
кото рую
он
называет
мар к систск ой
теорией
сл у­
чайностей.
Однако
беда
в
том,
что
теория,
излагаемая
им
под
именем
марксистской,
ес ть
та
самая
теория,
кот орую
из да вна
принимает
bon sens * девятьсот девяносто девять тысячных так называемых
«культурных»
людей,
но
против
кот орой
со
в сей
решительностью
боролся
Энгельс,
опираясь
на
блестящие
стр ани цы
Гегеля,
посвя­
щенные
во прос у
о
сл уч айно сти.
Теория,
кот орую
излагает
Э.
Кольман,
покоится
на
следующих
тр ех
китах:
1) Понятия «случайность»
и
«необходимость»
всегда
проти­
в опо ло жны;
точн о
так
же
противоположны
поня т ия
«случай ­
ность»
и
«причинность», «случайность»
и
«закономерность».
—
здравый
смы сл.
Ред.
442


2) Случайность в процессе развития науки должна заменяться
закономерностью
и
причинностью.
Сд ела ть
таку ю
замену
—
то
же
самое,
что
свести
случайность
к
необходимости.
3) Такой случайности,
ко торая
характеризует
объект
и
при
этом
не
зависит
от
наш его
зна ния -не з нания ,
вовсе
не
существует.
Теория,
р аз вив аемая
Э.
Кольманом
на
указанных
предпосыл­
ках,
украш ен а
диалектической
терминологией.
Но
ди алект ич еская
терминология
и
действительное
применение
диалектики
не
всегда
совпадают.
Опровергая
мою
те ори ю,
Э.
Кольман
старается
прежде
всего
доказать,
что
то,
что
мы
называем
случайностью,
все- та ки
имеет
при чи ну.
Пусть
какое-либо
расположение
ч астей
в
некоторой
сис­
теме
можно
назвать
с лу ча йным.
Вы ясни в
про исх о жд ение
системы,
гов ори т
Э.
Кольман,
мы
устра няе м
случайность
и
сводим
ее
к
не­
обходимости.
К
э той
мысли
он
возвращается
несколько
раз.
Но
дело
в
том,
что
я
вовсе
не
противопоставляю
сл уча йн ость
и
причин­
ность,
как
вза имн о
исключающие
понятия.
Я
исхожу
из
то го,
что
случайность
отнюдь
не
противоречит
детерминизму,
что
случай­
ности
детерминированы
и
что
всякая
случайность
имеет
с вою
причину.
Все
дел о
в
том,
что
случайность
причинно
вытекает
из
д ругой
случайности,
что
при чи на
случайности
ест ь
случайная
причина;
поэтому
в
известных
случаях
подвигаться
наза д
в
при ­
чинном
р яду
с овер ш енно
б есцел ьн о.
Странно,
что
диалектику
и
марксисту
Э.
Кольману
представляется
сов ерш енно
неприемлемой
мысль,
что
случай
и
при чи на
могут
образовать
един ство
помимо
всякого
«сведения»
и
что
при чи на
в
свою
очередь
мо жет
быть
с луча йно й.
Думая
пе рей ти
от
изолированной
системы
к
условиям
ее
за­
рождения
и
тем
«устранить»
случайность,
чт о,
по
его
мн ению ,
равносильно
сведению
случайности
к
необходимости,
Э.
Кольман
отнюдь
не
достигает
цели.
Выражаясь
словами
Энгельса,
здесь
не
случайность
объясняется
из
необходимости,
а
скорее,
наоборот,
«необходимость низводится до чего- т о
чисто
случайного».
«Хаотическое соединение предметов природы,—
говорит
Эн­
г ельс ,—
в
какой-нибудь
определенной
о бла сти
или
да же
на
в сей
зем ле
о ста ется,
при
в сем
извечном,
первичном
детерминировании
его ,
таким,
каким
оно
было,
слу чай ным» .
И
ес ли
Э.
Кольман
попытается
вывести
хаотическое
расположение
предметов
при ­
роды
посредством
изучения
зарождения
данной
системы,
то
он
доб ьется
только
того,
что
«не случайность поднимается до уровня
необходимости,
а
необходимость
деградирует
до
уровня
случай­
н ост и».
Э.
Кол ьм ан
следующим
обра зом
характеризует
марксистскую
теорию
случайностей: «То,
что
кажет ся
нам
на
первый
взгляд
случайным,
при
иссл едо вани и
вс ей
доступной
нам
совокупности
связи
я вле ний
вск рыва ет
иногда
внутреннюю
необходимость
д ан­
ног о
яв лен ия».
«Из марксистской теории случайностей вытекает,
что
с
разви­
тием
науки
отдельные
случ айн ости
вытесняются
закономерно­
стями».
И
т.
п.
443


Все
эт о,
конечно,
так;
но
сводится
ли
марксистская
теория
случайностей
к
подобным
тр у измам?
Вот
в
чем
воп рос.
У
Энгельса
сказ ан о
о
случайности
несколько
иначе,
неж ели
у
Э.
Кольмана.
«Выступает Гегель с неслыханными до того утверждениями,
что
случайное
имеет
о снов ание,
ибо
оно
случайно,
но
точ но
так
же
не
имее т
никакого
основания,
ибо
оно
случайно;
что
случайное
не­
обходимо,
что
необходимость
са ма
определяет
се бя
как
случ ай­
ность
и
чт о,
с
другой
стороны,
эта
случайность
есть
скорее
абсо­
лютная
необходимость».
А
ведь
эти
замечательные
ст ра ницы
«Диалектики природы»
(191 —195) являются решающими для данного вопроса.
Да лее,
в
моей
книг е
проти в опоста вл яются
друг
другу
су бъ ек­
тивная
случайность,
зависящая
от
нашего
незнания,
и
объектив­
ная
случайность,
характеризующая
объекты.
Э.
Кольман
дел ает
другое
пр о ти во пос тавл ение:
он
противопоставляет
относительную
и
абсолютную
случайность.
Эти
две
различные
постановки
вопроса
Э.
Кол ьм ан
со верш енн о
немотивированно
смешивает
и
в
резуль­
тате
делает
мне
целый
ряд
возражений,
о сно ванны х
на
недоразу­
мении.
«Но вся беда И.
Е.
Орлова
состоит
как
раз
в
то м,
что
он,
объективизируя
случайность,
перегибает
палку,
исключает
совер­
шенно
субъективный
момент
из
понятия
случайности,
ч тобы
сде­
лать
ее
из
относительной
абсолютной,
чтобы
подчинить
ей
необ­
ходимость
и
чтобы
сделать
из
нее
неч то
су бъек ти вно е».
Прежде
всего,
это
не
совсем
последовательно.
Ведь
если
я
вовс е
исключаю,
по
мнен ию
Э.
К ольман а,
субъективный
момент
из
по нят ия
слу чайн ости ,
то,
подчиняя
ей
необходимость,
я
должен
тем
самым
исключить
субъективный
момент
и
из
необходимости;
а
во-вторых,
ниоткуда
не
видно,,
что
я
под чиня ю
необходимость
сл уч айно сти.
«Абсолютная случайность»
—
это
вовсе
не
моя
те р­
мин оло ги я.
Раз
случайность
дет ерми ни ров ана
и
имеет
причину
(хотя бы и случайную причину), то,
очевидно,
речь
и дет
не
об
абсолютной
случайности,
и
смешивать
то,
что
я
н аз ываю
объек­
тивной
случайностью,
с
абсолютной
случайностью
нет
н икак их
оснований.
Кстати,
в
другом
месте
Э.
Кольман
упре ка ет
меня
уже
не
в
том,
что
я
подчиняю
необходимость
случайности,
а
в
том ,
что
я
то
и
дру ­
гое
отож де ств л яю,
что
я
делаю
попытку
«подменить конкретное
ед инст во
этих
противоположностей
их
тож дест во м».
Уп рек
доволь­
но
странный,
так
как,
конечно,
могут
быть
тождественны
не
по­
нятия
слу чайно сти
и
нео бх од имос ти,
отвлеченные
от
объектов,
но
те
объекты,
от
кот оры х
они
отвлечены,
и,
с ледов ат ельно,
е динс т­
во
или
да же
тож де ство
мо жет
бы ть
только
конкретным.
Если
незнание
закономерностей
ни
при
чем,
говорит
Э.
Коль­
ман,
то
почему
бы
не
уд овлетв ори тьс я
стат ист ич еск ими
зако­
нами?
И
далее
он
приводит
случаи,
где
н аука
не
удовлетворяется
статистическими
законами,
но
стремится
углубить
иссл едо в ани е.
Кон ечн о,
есть
много
слу чаев ,
когда
статистические
законы
носят
эмпирический
и,
так
сказать,
предварительный
характер.
Но
е сли
444


Э.
Кольман
ду мае т,
что
все
законы
массо вых
яв лени й
носят
такой
предварительный,
эмпирический
характер,
то
он
же стоко
ошиба­
ется:
кинетические
и
электронные
теории
ник ак
нельзя
отн е сти
к
такой
кат ег ор ии.
Именно
поэтому
различение
субъективной
и
объективной
вероятности
име ет
большое
методологическое
знач е­
ние :
е сть
эмпирические
статистич ес кие
законы,
которые
с
выясне­
ние м
о бсто ятел ь ств
теряют
свое
значение,
и
есть
с тат исти ческ ие
зако ны ,
кото рые
носят
рациональный
характер;
в
последнем
слу­
чае
дальнейшее
выяснение
отдельных
об с тоят ельст в
б есцель но .
Ниже
мы
покажем
это
на
конкретном
примере.
Но
и
из
статистических
законов
второго
ро да
эл емент
су бъ ек­
тивности
не
является
вовсе
исключительным,
как
думает
Э.
Кол ь­
ман.
Законы,
к отор ые
дает
статистическая
механика,
точно
так
же,
как
и
все
другие
законы
физ ик и,
не
являются
абсолютными
истинами
в
конечной
инстанции;
они
приблизительны,
относ и ­
те льн ы;
они
только
боле е
или
менее
приближаются
к
абсолютной
истине
и,
копируя
объекты,
в
то
же
время
включают
некоторый
эл емент
субъективизма.
В
ре з ульта те
вс ех
указанных
возражений
Э.
Кольман
заклю­
ч ает: «После того как И.
Е.
Орлов
«свел»
случайность
к
«неустой­
чивому
по ложе нию
ч астей»
и
подменил
тем
самым
диалектику
механикой
и
да же
геометрией,
неудивительно,
что
он
последова­
тельно
приходит
к
в ыв оду,
что
связь
м ежду
причинностью
и
слу ­
чайностью
как
раз
обратная,
чем
в
действительности
и
чем
учи т
ма р ксиз м: «Причинные законы лишь эмпиричны,
за
ними
кроется
хаотическое
движение
ч а ст иц, «случайность», вот что он утвер­
ждает.
Упиваясь
успехами
стати сти ческ о го
метода
в
физ ик е,
И.
Е.
Орлов
возводит
его
в
абс ол ют
—
марксистская
теория
слу ­
чайности
поставлена
им
на
гол ов у».
Здесь
что
ни
слово,
то
перл.
Неизвестно,
чьи
слова
берет
в
кавычки
Э.
Кольман;
во
всяком
случае,
это
не
мои
слова.
В
начале
р аз вития
нау ки
открываются
обычно
эм пир ическ ие
законы
и
эмпирическая
причинная
связь.
При
дальнейшем
развитии
науки
эмпирическая
пр ичина
заме­
няе тся
рациональной
причиной;
последнее
достигается
сведением
я вле ний
к
движениям
ато м ов,
и
зде сь
хаотическое
движение
частиц
играет
большую
роль .
Все
это
Э.
Кольман
излагает
та к:
«причинные законы лишь эмпиричны»
и
про ч.
Э.
Кольман
уп уск ает
из
виду
также
весьма
важное
о бсто яте л ьство:
говоря
о
единстве
противоположностей,
я
не
объединяю
случайность
и
пр ичинно с ть
вообще,
я
гов орю,
что
могут
бы ть
тождественны
(в конкретных
случаях)
случайность
и
мех ани че ская
причина.
А
разве
Энг ел ьс
в
«Диалектике природы»
не
упот ребляе т
выражения
—
«механи ­
че ская
пр ичинно с ть
или
случайность»? Э.
Кольман
упрекает
меня
в
то м,
что
я
абсолютизирую
стат ист ич еск ий
метод
в
фи зике ,
и
опять
он
не
прав,
так
как
я
указываю
вполне
определенно,
что
этот
метод
применим
только
в
тех
границах,
в
которых
применя­
ют ся
атомистические
(а следовательно,
электронные,
квантовые)
те ори и.
А
ве дь
на
основании
таких
аргументов
дел ает ся
вывод:
445


«...марксистская
теория
случайности
поставлена
на
го ло ву».
В ряд
ли
подобные
«критические»
приемы
могут
достигнуть
своей
ц ели.
У
Э.
Кольмана
е сть
тенденция
бра н ить
как
нечто
весьма
вред­
ное
всякое
применение
физики
и
ма темати ки
к
теории
случайно­
стей.
Так,
он
презрительно
го во рит
об
«истоптанной дороге фор­
мальных
«объяснений»
м атем ати ческо й
комбинаторики»
и
выра­
жает
к р айнее
неудовольствие
по
поводу
тог о,
что
к
де лу
п рив леч ена
«даже геометрия».
Но
воз мож но
ли,
сп рос им
мы,
применять
общие
зак оны
ди ал екти ки
к
частным
случаям
в
ф и зике,
не
применяя
при
этом
механики,
комбинаторики
и
«даже геомет­
р ии».
По
терминологии
Э.
Кольмана,
применить
м еханик у
и
мат е­
матику
к
таким
случаям
означает
«подменить»
диалектику
меха­
никой
и
математикой.
Таким
о браз ом,
Э.
Кольман
желает
совер­
шенно
закрыть
возможность
применения
ди але кти ки
к
частным
сл уч аям
в
об л асти
е стеств озн ани я.
Э.
Кольману
весьма
не
нравится
данное
мной
определение
сл у чайн остей :
случайно
то,
что
проистекает
из
неустойчивого
расположения
частей.
Но
я
склонен
еще
заострить
вопрос
и
ск а­
з ать
так:
случайность
(в физике)
есть
не повт ор имое
расположе­
ние
объектов
п рирод ы
или
частей
какой-либо
системы,
т.
е.
тако е
расположение,
к ото рое
существует
только
оди н
раз
в
некоторый
момент
t и никогда более не возвратится .
Рассмотрим
прос тую
модель
—
сосуд,
н ап олн енный
газом.
Что­
бы
вывести
с
абсолютной
точностью,
как
будет
вести
се бя
каждая
молекула,
не об ход имо
знать
расположение
вс ех
моле к ул
в
неко­
торы й
момент
t, а также величину и направление их скоростей.
Если
сосуд
с
газом
будет
существовать
неопределенно
долгое
время,
то
м олек улы
могут
как
угодно
близко
подходить
к
распо­
ло жению,
бывшему
в
момент
t, но с абсолютной точностью это
расположение
ник ог да
не
повторится.
Почему
же
т акое
не пов тори ­
мое
расположение
частей
мы
называем
сл уч айны м?
Пот ому ,
что,
выражаясь
с ло вами
Гегеля,
все
«качества»
газа,
как
некоторого
ц е лого, «равнодушны»
к
тому
или
ино му
расположению
молекул
в
момент
t.
Если
бы
в
момент
t было совсем другое неповторимое
расположение
мо лек ул,
то
свойства
газ а,
к ак,
например,
тепло­
проводность,
давление
на
стенки
и
проч.,
нисколько
бы
не
изме­
нились.
З ная
расположение
молекул
в
момент
t, мы можем вывести
давление
газа
на
стенки,
его
теплопроводность
и
проч.
Но
из
лю­
бо го
другого
из
миллиардов
возможных
расположений
(за совер­
шенно
ничтожными
и
невероятными
исключениями)
вытекают
ко­
лич ест венно
и
к ачест венн о
те
же
сам ые
свойства
газа.
Конкрет­
ные
неповторимые
расположения
случайны,
потому
что
они
без­
различны
для
с ущнос ти
объекта.
Отсюда
и
вытекает,
что
формулы
стат исти ческ о й
механики
носят
объективный
х ар актер
и
не
нужда­
ют ся
в
дальнейшем
выяснении
о бстояте ль ств
(т.
е.
в
определении
конкретных
неповторимых
расположений
эл еме нт ов).
Точно
так
же
бесполезным
было
бы
знание
н ача льно го
не по вто ри мого
446


расположения
элементов
в
како й -ли бо
изолированной
системе.
Переходя
от
этого
начального
расположения
к
условиям
проис­
хождения
системы,
мы
снова
встретимся
с
не кот орым
неповтори­
мым
расположением,
т.
е.
со
случайностью,
безразличной
для
существенных
свойств
системы.
Заметим
еще,
что
в
статистической
механике
таки е
понятия,
как
«вероятность системы», «логарифм вероятности системы»
и
т.
п.,
представляют
собо й
константы,
объективно
характеризую­
щие
данную
систему.
Итак,
необходимость
различения
субъективной
и
объективной
вероятности
осн овы в ается
на
следующих
фактах:
1) Взаимная компенсация случайностей.
2) Существование законов случая,
не
зависящих
от
знания-
нез нания .
3) Выражения для вероятности системы могут представлять
собой
объективные
константы.
4) При переходе от статистического знания атомов к абсолют ­
но
то чно му
не
может
получиться
ни
малейшего
выигрыша
в
отн о­
шении
знания
общих
свойств
объектов.
Поя с ним
все
вышесказанное
на
од ном
конкретном,
весьма
рельефном
примере.
Существуют
две
различные
теории,
объясняющие,
почему
взр ыв а ются
атомы
радиоактивных
веществ;
обе
эти
теории
вы­
сказаны
Перреном.
Согласно
первой
теории,
взрывы
а томов
«слу­
ч ай н ы», причем это имеет вполне определенный физический смысл.
Согласно
вт орой
те ори и,
взрывы
атомов
обусловлены
гипотети­
ч е скими
ультра-Х-лучами,
возникающими
во
внутренних
частях
звезд
и
пла нет .
Рассмотрим
первую
теорию
не
потому,
что
она
более
из вест на
и
более
вероятна,
а
просто
потому,
что
она
может
служить
хороше й
иллюстрацией
к
предшествующим
общим
рас­
суждениям.
Согласно
первой
теории
Перрена,
взрыв
атома
радиоактивного
вещества
сл уч аен.
Если
сказать,
что
он
случаен
потому,
что
мы
не
зна ем,
какими
причинами
обусловлен
взрыв,—
это
будет
весьма
плоская
постановка
вопроса.
Необходимо
по лучит ь
ответ
на
во п­
р ос:
почему
же
взрывы
а тома
подчиняются
объективным
законам
случайностей?
Есл и
бы
атомы
радия
или
тория
ст ар ели
и,
так
сказ ат ь,
из наш и­
вались
от
времени,
то
мы
имели
бы
со вер шен но
различные
кон­
станты
р асп ада
в
различных
образцах
этих
веществ,
в
зависимости
от
древности
происхождения.
Но
образцы
радиоактивных
руд .
нак опи вш ие
различные
количества
продуктов
р ас пада,
дают
об­
разцы
радия
и
тория
с
одинаковыми
коэффициентами
р аспада .
Та­
ким
образом,
среди
миллиардов
атомов
тори я,
образовавшихся
миллиард
лет
то му
наз ад,
вз орве тся
в
час
в
среднем
столько
же
атомов,
сколько
и
среди
миллиарда
атомов
тория,
образовавших­
ся
один
час
том у
назад.
Из
этого
видно,
что
атомы
радиоактивных
веществ
не
стар ею т
и
не
изнашиваются.
447


В
этой
нез ависи мо й
от
времени
способности
взрываться
ато­
мов
кроется
парадокс,
объясняемый,
впрочем,
довольно
п росто.
Пу сть
мы
имеем
п
но во ро жд енных
людей.
Средняя
продолжи­
тельность
жиз ни
р
лет.
Допустим,
что
р
лет
п рошли .
Теперь
ср ед­
няя
вероятность
жизни
о став ши хся
изменилась
и
равна
q, причем
q<Zp-
Совсем
иное
в
мире
радиоактивных
атомов.
Пусть
образова­
лось,
в
с илу
распада
других
радиоактивных
вещ ест в,
а
миллиардов
атомов
ради я.
Ср ед няя
продолжительность
су щес т вования
ато ма
1800 лет.
Пусть
1800 лет прошли .
Средняя
продолжительность
существования
оставшихся
атомов
оп ять
равна
1800 лет.
Дело
в
том,
что
мен ее
долговечные
атомы
выбыли
из
строя,
а
для
остав­
шихся
средняя
продолжительность
больше
как
раз
на
протекшее
время.
Как
мы
видим,
способность
к
взрыву
в
среднем
не
изм еня ет ся
от
времени;
но
она
не
м еняет ся
также
от
каких-либо
в не шних
ф ак­
торов,
ускоряющих
течение
об ычн ых
химических
реакций.
Кра й­
няя
степень
накаливания
или
охлаждения,
свет,
маг нит ное
поле,
разведение
или
концентрация
—
все
это
оказалось
бессильным
хо­
тя
бы
ничтожным
образом
изменить
константы
р асп ада
ра д иоак­
тивных
вещ ест в.
Взрывы
атомов
не
зависят,
следовательно,
и
от
внешних
явл ений.
Вот,
с тало
быть,
какой
физический
смысл
имеет
выражение
—
взрывы
атомов
радия
случайны.
От
каких
же
причин
за висит
подобная
за кон омерн ост ь?
Поче­
му
а том,
спокойно
существовавший
миллионы
ле т,
вдруг
взрывает­
ся.
И
почему
в
итоге
этих
случайных
взрывов
п ол учае тся
ве сьма
точный
закон
—
константа
рас пада?
Физика
дает
здесь
вполне
определенную
гипотезу,
допуская,
что
р аспад
зависит
от
не по вто рим ого
расположения
элементов
в
ядре
электрона
—
такого
расположения,
как ое
по
законам
механи­
ки
возможно
ли шь
оди н
раз,
и
далее
си стем а
не
может
в
н его
воз­
в ра ти ться,
а
только
подходить
к
н ему
как
угодно
близко.
Перрен
предполагает,
что
в
н ев ообрази мо
мал ом
а то мном
ядр е
существует
чрезвычайно
сложная
сист ема.
При
э том
он
приводит
в
пример
такого
рода
м од ель:
п усть
мы
име ем
два
бал ло на,
напол­
н енных
смесью
кислорода
и
азота,
соединенных
между
собой
труб­
кой
с
краном.
Может
случиться
так,
что
молекулярное
д виже ние
о твед ет
в
од ну
сторону
все
молекулы
азота,
а
в
другую
молекулы
кислорода.
При
это м
б ыло
бы
дос таточн о
повернуть
кра н,
чтоб ы
разделить
эти
два
газа.
Возможно
вычислить
время
Т,
по
и сте че­
нии
кот орог о
шанс
на
т акое
разделение
будет
один
против
двух.
П ромеж уток
времени
Т
будет,
конечно,
весьма
большим.
Если
бы
мы
им ели
громадное
число
таких
баллонов,
то
п олучи ли
бы
закон
сове рш енно
такой
же,
как
в
случае
радиоактивных
веществ:
за
время
Т
самопроизвольное
разделение
произойдет
в
поло вине
имеющихся
налицо
баллонов.
«Эта модель,—
говорит
Перрен,—
им еет
своей
ц елью
пояснить,
что
и
в
а том ном
ядре
(сравниваемом нами с газовой смесью,
на­
полняющей
па ру
наш их
сосудов)
может
существовать
состояние
статистического
равновесия,
определяемого
большим
чи слом
не-
448


правильно
меняющихся
параметров,
как
то
имеет
место
для
массы
газа
в
состоянии
равновесия
или
для
излучения,
наполняющего
изотермическую
об олочк у.
Когда
же
случайно
в
ядре
получатся
неустойчивые
конфигура­
ции ,
происходит
катастрофа,
атом
взрывается,
как
взлетает
на
воздух
скл ад
динамита
от
дей стви я
малой
искр ы» .
Мыслимо,
кон ечн о,
пр ед выч ислит ь
тот
момент,
когда
взорвется
д анный
индивидуальный
атом.
Но
для
этого
недостаточно
знать
общие
при нцип ы
устройства
атомного
ядра,
но
над о
знать
неко­
торое
индивидуальное
и
неповторимое
расположение
элементов
орбит
в
какой-либо
момент
tи,
исходя
из
него,
производить
вычис­
ления.
Индивидуальное
рас полож ен ие
неповторимо,
так
как
ес ли
бы
атом
периодически
возвращался
к
данному
состоянию,
то
он
не
об ладал
бы
способностью
к
взрыву,
он
был
бы
вечным.
Почему
неповторимые
(неустойчивые)
расположения
подчиняются
з ако­
нам
сл учая ,
до стато чн о
объяснено
в
шесто й
главе
м оей
книг и.
Есл и
мы
от
статистического
знания
закона
распадения
радио­
активного
вещества
могли
бы
перейти
к
з нанию
абсолютно
точно­
му,
исследовав
каждый
отдельный
атом
в
соб р ании
миллиардов,
то
мы
пришли
бы
к
тем
же
самым,
уже
известным
нам,
результатам:
столько-то
атомов
взорвется
в
течение
тако го- то
времени.
Разница
была
бы
лишь
в
одном:
мы
знали
бы,
какие
именно
атомы
взорвут­
ся
в
данное
время.
Но
поскольку
индивидуальность
атомов
яв ля ет­
ся
несущественной
и
безразличной
для
общей
св язи
я влений ,
то
столь
же
безраз ли чн ым, «случайным»
является
также
любое
не­
пов т ори мое
расположение
элементов.
Отсюда
следует,
что
ста ти­
сти ч еская
теория
в
физике
дает
нам
полное
и
объективное
знание
и
что
она
вполне
диа л ектиче ски
синт ез ир ует
противоположности:
необходимость
и
случайность.
Под
знаменем
марксизма.
1926.
No
9—10.
С.
195—201
***
Итак ,
ст ати сти ка
характеризуется
апостериорной
вероятно­
стью,
эмпирической
св язью
комплексов
причин
с
найденным
ко­
нечным
результатом;
эмпирич е ск им
значением
обобщений,
боль­
шими
пр ост р анст венно -вр еменны ми
границами
исследований
и,
наконец,
возможностью
более
или
м енее
значительных
отклонений
результатов
от
величины,
пр из нанно й
наивероятнейшей.
Совершенно
ин ую
картину
дает
нам
статистическая
механика.
Основная
концепция
статистической
механики
представляет
с обой
не
что
иное,
как
логическое
развитие
а томиз ма.
Здесь
мы
исходим
из
допущения
весьма
большого
количества
ма лых
элементов
—
м оле кул,
атомов,
электронов,—
из
к оторы х
состоят
тела.
Мы
до­
пускаем
также,
что
все
явл ен ия,
как
известные
нам
с
внешней
сто ­
роны,
так
и
те,
которые
мы
желаем
открыть,
представляют
собой
суммарные
эффекты,
производимые
движениями
большого
ко личе ­
ст ва
однородных
элементов.
Мы
предполагаем,
что
расположение
эл емент ов
друг
относительно
др уга
неустойчиво.
Постараемся
15 На переломе
449


пре дста вит ь
себе
скопление
многих
биллионов
подобных
элем е н­
тов.
В
таком
скоплении
господствуют
случайность
и
полный
беспо­
рядок.
Миллиарды
част иц,
ничем
не
связанных
между
собой,
при­
ходят
лишь
на
короткое
время
во
взаимодействие,
и
такими
случайными
встречами
о пре дел яются
все
их
движения;
одн о
распо­
лож ен ие
час тиц
сей час
же
см еняетс я
другим,
третьим
и
т.
д.;
каж­
дое
скопление
миллиардов
элементов
представляет
собой
настоя­
щий
ха ос.
Иногда
расположения
элементов
могут
быть
связаны
те­
ми
или
иными
постоянными
усл овия м и,
но
всегда
при
этом
ост аю тся
степени
свободы,
позволяющие
происходить
беспорядочной
и
не­
прерывной
смене
расположений.
Одна ко
движения
элементов
с ум­
миру ют ся
и
даю т
в
ре зу льта те
не кот орый
общий
э ффе кт,
в
кот ором
скопление
элементов
выступает
перед
нами
как
целое.
Различные
расположения
элементов
мог ут
давать
или
различные,
или
те
же
самые
суммарные
эффек т ы.
Во
все х
с луча ях
н ео бхо димо
знать
не
то
или
другое
конкретное
расположение
элементов,
но
тот
класс
расположений,
к
к отор ому
он
принадлежит.
Все
возможные
рас­
пол о жения
элементов
ра зб ива ются
на
классы;
в
этот
класс
соеди­
няются
все
те
расположения,
к отор ые
производят
тот
же
самый
суммарный
эффект.
Важнейшие
по с то янные
свойства
элементов
газов,
излучений
и
проч,
предполагаются
известными.
Из
этих
пос ы лок
можно
вывести
a priori вероятность тех или
иных
суммарных
эффектов
и,
следовательно,
наст упл ение
тех
или
иных
я вле ний,
как
рез ульт ат ов
дв ижения
элементов;
указанная
вероятность
я вле ний
зависит,
очевидно,
от
количества
возможных
расположений
в
соответствующем
к л ассе.
Вычисление
показывает,
что
подавляющее
количество
расположений
принадлежит
к
одно­
му
классу
—
к
классу
равномерного
неупорядоченного
расположе­
ния
вещества
и
энергии.
Наивероятнейшей
поэт ом у
представляет­
ся
следующая
картина:
элементы
распределены
приблизительно
равномерно
по
всему
объему,
им
предоставленному;
столь
же
рав ­
номерны
и
неупорядочены
движения;
чер ез
каждое
сечение
неко­
торого
объема,
занятого
эл емент ам и,
в
одинаковое
время
прохо­
дит
приблизительно
одинаковое
количество
ма тер ии
и
энергии
по
в сем
направлениям.
Одно
равномерное
расположение
сменяется
другим,
также
равномерным.
Иск л юч ения
в
высшей
ст епе ни
редки,
их
вероятность
практически
равна
нулю.
Следовательно,
при
выво­
де
суммарных
я вле ний
из
движения
элементов
н ужно
принимать
во
внимание
только
о дин
указанный
класс
расположений.
Вероят­
ность
яв ле ний,
производимых
беспорядочными
равномерными
рас­
положениями
элем енто в,
будет
практически
со вп адать
с
единицей.
Указанные
допущения
позволяют
вывести
с
бо ль шой
точностью
свойства
многих
тел
и
законы,
управляющие
явл ени ям и,
а
так же
предсказать
резул ьта ты
многих
э ксп ерим енто в.
Пред став и м
себе,
напр им ер,
что
в
сосуде
находятся
два
различных
газа
отдельно
др уг
от
друга,
причем
перегородка,
их
ра зде лявш ая,
удалена.
Эти
соприкасающиеся
скопления
ча стиц
двух
сортов,
какими
явля ютс я
газы,
име ют
все
шансы
п е ремеша ться
благодаря
случайным
беспо­
рядочным
движениям.
Но,
перемешавшись,
они
уже
почти
не
450


имею т
шансов
разделиться
вновь.
Мало
того,
наи бо лее
вероятным
будет
самое
полное
смешение
газ ов;
как
бы
ни
б ыло
м ало
ск опл е­
ние
частиц
одн ого
газа
в
ка ко й-л ибо
части
сосуда,
в
н его
неизбеж­
но
буд ут
проникать
случайные
ч аст ицы
другого
газа.
Смешение,
или
диффузия,
газов,
стал о
быть,
будет
совершаться
не
в
с илу
сп е­
циального
«закона диффузии», а просто в результате случайно ­
стей.
Произойдет
нечто
под обн ое,
е сли
мы
будем
тасовать
коло ду
карт.
В
результате
более
или
менее
продолжительной
перетасовки
карты
будут
р аспо л агат ься
все
в
большем
беспорядке,
причем
кар­
ты
какого-либо
сорта
буд ут
иметь
ничт ожн ое
чи сло
шансов
со­
браться
вместе,
а
наоборот,
будут
распределяться
приблизительно
равномерно.
Первым
триумфом
опи сываем о го
метода
бы ло
создание
ки не ти­
ческой
теории
газов
и
механической
теории
тепла.
При
помощи
не­
большого
числа
прос ты х
до пущ е ний:
что
г азы
состоят
из
молекул,
что
м олек улы
эти
совершенно
упру ги,
что
они
движутся
и
расп о­
ложены
в
беспорядке
—
были
выведены
тепловые
закон ы
газ овог о
состояния
те л.
Универ саль но е
значение
статистической
механики
выяснилось
лишь
в
последнее
время.
О каз алось ,
что
и
эл ек тричес тво
имеет
а то­
мистическое
строение,
что
явления
лучеиспускания
также
п ре дста­
вляют
собой
суммарные
эффекты
неупорядоченных
движений.
Область
применения
статистической
механики
в
физике
все
расши­
ряе тся.
Мо жно
ука зать
следующие
отделы
физ ик и,
где
объясне­
ние
я влений
о снов ано
на
мет од ах
ста тис ти ческ ой
механики:
мех а­
ни ка
газов,
жидкостей
(броуновское движение), теплота,
раство­
ры,
электролиз,
теория
электронов,
лучеиспускание
и
абсорбция,
радиоактивность,—
словом,
вся
физика,
за
исключением
о т дель­
ных
ее
уголков.
Все
выводы
статистической
механики
имеют
точный
характер.
Элементы
принимаются
настолько
малыми,
что
в
м алей шем
объеме
в ещ ества
заключаются
миллиарды
элементов.
Если
мы
возьмем,
например,
объем
га за
в
ничтожную
д олю
кубического
миллиметра
в
ничтожную
д олю
секунды,
то
в
указанных
границах
будет
суще­
ст вова ть
некоторый
риск
уклонения
в
р аспр ед ел ении
молекул
газа
от
наиболее
вероятного.
Е сли
же
взять
кубический
миллиметр
га за
в
те чен ие
секунды,
то
ри ск
уклонения
от
вероятнейшего
состояния
можно
пр инят ь
равным
нулю.
Статистическая
механика,
как
и
вс я­
кая
теория,
не
может,
конечно,
достичь
абсолютно
точного
совпа­
дения
теор етич еск их
величин
с
опытными,
но
вся кая
неточность
должна
бы ть
о тн есена
на
сче т
не полн ой
т очн ости
основных
по­
сы лок.
Что
касает ся
основных
посылок,
то
статистическая
м ехани ка
делает
только
такие
допущения
о
прир од е
и
свойствах
эл емент о в,
производящих
явления,
какие
могут
б ыть
проверены
многими
др у­
гими
способами.
В
общем,
статистическая
механика
пр иним ает
только
то,
что
уже
из вест но
и
тв ердо
установлено
в
физ ик е.
Атом­
ная
теория,
являющаяся
предпосылкой
стат ист ич еско й
механики,
давно
перестала
бы ть
гипотезой;
установлены
и
проверены
важ-
451
15*


неишие
данные
о
чис ле,
размерах
и
проч,
различных
элементов.
Только
квант
энергии
ост ает ся
п ока
гипотетическим
детищем
ст а­
тистической
механики.
Связь
между
яв лен иям и,
кото рую
у ст анавл ив ает
статистиче­
ская
м еханик а,
им еет
не
эмпирический,
но
рациональный
хара к­
тер;
поэтому
статистическая
механика
служит
могучим
орудием
объяснения
законов
природы.
VI
По н ятие
сл уч айност и
необходимо
рассмат ри ват ь
в
св язи
с
поня ­
ти ем
механической
при чи ны.
Таким
путем
мы
мож ем
обнаружить,
что
между
этими
понятиями
ника к ой
пропасти
не
с ущес твует
и
что
они
могут
переходить
одн о
в
другое.
Разыскание
причин
может
производиться
в
д вух
на пра вле ниях.
Во-первых,
можно
и скать
так
называемую
полную
причину
явле­
ния ,
т.
е.
на йти
все
факторы,
обуслов лив аю щ ие
к ак ое-ли бо
е динич­
ное
событие
или
же
состояние
системы
в
определенный
момент
времени.
События
получаются
всег да
в
ре зу льт ате
со ед инения
некоторых
обстоятельств.
Следовательно,
полной
причиной
такого
события
явля е тся
совокупность
тех
же
сам ых
о бст ояте льств
в
мо­
мент,
непосредственно
предшествовавший
их
соединению.
Вообще
полной
причиной
состояния
изолированной
системы
в
какой-либо
данный
момент
времени
t является состояние системы в предшест­
вовавший
момент.
Но
состояние
какой-либо
системы
в
данный
момент
характеризуется
неустойчивым
расположением
ее
частей.
Причиной
данного
неустойчивого
расположения
ч астей
системы
в
момент
t может быть только предшествовавшее неустойчивое
расположение,
к оторо е,
в
сво ю
очередь,
им еет
причину
в
предшест­
вовавшем
расположении,
и
т.
д.
Как
бы
далеко
мы
ни
сп ус кали сь
в
этом
ряду,
мы
нигде
не
сможем
н а толкн уться
на
первоначальное
расположение,
к от орое
объяснило
бы
определенным
законом,
по­
че му
части
системы
—
напри мер ,
молекулы
газа
или
звезды
в
п ро­
стра нс тве
—
располагаются
та к,
а
не
иначе.
Таким
образом,
разы­
скание
р яда
п ред шеств ова в ших
обст ояте льств
при
изучении
явл е­
ний
п ри роды
во
многих
случаях
ровно
ни
к
чему
не
приводит
и
дает
только
сл уч айные
пр ич ины,
знание
к оторы х
нисколько
не
подви­
га ет
науку
вперед.
Но
во-вторых,
можно
зад атьс я
вопросом
о
причинах
целого
процесса,
о
прич ина х
вс его
ряда
не пре р ывно
следующих
друг
за
другом
состояний.
Разыскание
предшествовавших
об с тоят ель ств
не
может
дать
ответа
на
эт от
вт орой
вопрос.
Причинами
какого-ли­
бо
процесса,
взятого
в
целом,
мо жно
счи тать
только
устойчивые
обстоятельства,
обусловливающие
со бой
т ечен ие
вс его
процесса,
т.
е.
непрерывную
смену
состояний,
и
остающиеся
в
это й
сме не
неизменными.
Таким
образом,
нахождение
причин
в
этом
втором
смысле
заключается
в
сведении
я вле ний
к
устойчивым
связям
и
неизменным
законам.
Именно
указанный
второй
способ
причин­
ного
объ яс нен ия
преобладает
в
естествознании;
естествознание
и
состоит
преимущественно
в
знании
законов
при род ы.
452


Од нако
не
все
в
природе
может
быть
сведено
к
пр ич инам
ус­
тойчивого
характера.
Е сли
допустить,
что
когда-либо
будут
откры­
ты
все
законы
природы,
т.
е.
все
устойчивые
связи
явлений,
какие
только
существуют,—
все
они,
взя тые
вместе,
не
могли
бы
все-таки
объяснить
данного
неустойчивого
расположения
частей
системы.
В
таком
случае
взг л янем
на
д ело
с
другой
стороны:
е сли
неус­
тойчивое
расположение
не
может
быть
объяснено
законами
при­
роды,
то
оно
с амо
является
наилучшим
объяснением
для
за ко нов
природы!
Сведение
неустойчивых
расположений
к
устойчивым
зако н ам
невозможно;
но
обратн ое
сведение
возможно,
и
оно
осуществляет­
ся
в
физике
посредством
пос ы лок
статисти ч ес ко й
механики.
Клас­
сы
неустойчивых
расположений
могут
б ыть
весьма
устойчивы;
поэтому
законы
природы
могут
быть
сведены
к
классам
неустой­
чивых
расположений.
Наб люда емая
нам и
устойчивость
я вл ений
оказывается
только
итогом,
суммарным
эффектом
сменяющих
друг
д руга
неустойчивых
расположений;
за
э той
от но сит ельн ой
устойчивостью
повсюду
кроется
хаотическое
движение
ч асти ц.
Мы
видели,
что
пос ылк и
стат ист ическ о й
ме ха ники
постепенно
выте с­
няю т
эмпирические
посылки
из
различных
областей
ф изи ки.
И
ес­
ли
прежде
успехи
естествознания
привели
к
заключению,
что
об­
ла сти
случайности,
противоречащей
причинному
за кон у,
вовсе
не
существует,
то
в
настоящее
время
усп ехи
атомизма
в
физике
при­
водят
к
заключению,
что
область
случайности
со вп адает
с
обла­
стью
рациональной
механической
причины
явлений!
Позитивисты
обычно
противопоставляют
стати сти че ско е
об ъ­
я с нение
явлений
при чин но-мех ани ческ ом у
объ яснени ю.
Но
тако е
противопоставление
не
выдерживает
ни
мал ейш ей
кр итик и
и
св и­
детельствует
только
о
неди алек ти ческ о м
способе
мы шл ения.
Ста ­
тистическое
объ ясне ни е
в
физике
является
механическим
объяс­
нением,
так
как
оно
сводит
явления
к
мат ери и
и
движению.
Оно
является
наилучшим
механическим
объяснением;
в
самом
де ле,
всякое
другое
объяснение
вы вод ит
закон
А
из
закона
В,
закон
В
из
закона
Сит.
д.,
причем
цепь
должна
бы ть
достаточно
д л инной,
ч тобы
дойти
до
ат ом ных
и
электронных
движений;
между
тем
ста­
тис тичес кая
механика
непосредственно
дедуцирует
законы
явле­
ний
из
неупорядоченного
движения
частиц.
Утверждают
также,
что
физика
вынуждена
прибегать
к
стати­
стическому
мет оду
ввид у
неопределенности
д анных ,
ввиду
то го,
что
точное
расположение
част ей
системы,
точное
значение
коо рд и­
нат
атомов
в
какой-либо
момент
остается
неизвестным.
Но
и
это
не­
верно.
То
или
ино е
конкретное
расположение
дв ижущ ихс я
частиц
для
нас
сов ерш енно
безразлично;
для
нас
важен
только
тот
кл асс,
к
к отор ому
принадлежит
расположение
част иц.
Но
мы
хорошо
зн а­
ем,
что
всякое
расположение
м олек ул
(за совершенно не имеющи­
ми
зна чени я
и ск люч ения ми)
принадлежит
к
одному
классу
—
классу
неупорядоченных
равномерных
расположений.
А
только
это
и
т ребу ется
для
объяснения
законов
при род ы.
Сле дов ате льн о,
е сли
бы
даже
мы
узнали
точные
координаты
и
точные
пути
каждой
мо­
453


лекулы,
это
ро вно
ничего
не
прибавило
бы
к
нашему
объяснению
явлений.
Статистическое
объяснение
является
наилучшим
механическим
объяснением
также
потому,
что
оно
иск л ючает
всякую
телеологию,
всякую
попытку
со
ст орон ы
благочестивых
буржуа
усмотреть
«гар­
мо нию», «разумное начало»
и
т.
п.
в
системе
законов
природы.
С та­
тистические
законы
природы
стихийны
в
полн ом
смысле
этого
слова:
они
явл яютс я
естественным
ре зультатом
ве чног о
движения
атомов,
р ез ульта том
непрерывной
смены
неупорядоченных
распо­
ложений.
Под
зна ме нем
мар кс из ма.
1924.
No
8—9.
С.
106—111
Б.
М.
Гессен
ОБЪ ЕК Т ИВНЫЙ
ХАРАКТЕР
ВЕРОЯТНОСТИ
(изстатьи «Механический
материализм
и
со време нн ая
физ ика»)
Уст анов лен ие
взаимоотношения
между
специ фи чно ст ью
и
единст­
вом
обратимых
и
необратимых
процессов
да ет
нам
возможность
под ойт и
к
новому
типу
закономерности
—
закономерности
ст ати­
стической.
Проб ле ма
статистической
закономерности
позволит
нам
выя снит ь
всю
важность
тра к товки
по н ятия
случайности
как
объ­
ективной
к атег о рии.
Поэтому,
прежде
чем
перейти
к
с тати стичес ко му
тол ков ан ию
закона
рассеяния
эне р гии,
нам
придется
сдел ать
довольно
про­
странное
введение
о
характере
двух
ос но вных
типо в
фи зи чески х
закономерностей
—
с татис тичес ко й
и
динамической
и
поп ут но
вы­
яснить
связь
между
вероятностью
и
случайностью.
Как
только
ст ала
развиваться
кинетическая
теори я
газов,
Максвелл
с
присущей
ему
прозорливостью
поставил
вопрос
о
но­
вом
типе
закономерности,
выдвигаемой
на
сцену
э той
теорией
*.
«Я считаю,—
г ово рит
он
в
од ном
из
с воих
малоизвестных
фи­
лософских
рефератов,—
что
наиболее
важное
зна чен ие
для
ра з­
вития
наших
методов
м ыш ления
молекулярные
теории
им еют
потому,
что
они
заставляют
нас
делать
различие
меж ду
двумя
ви­
да ми
познания,
которые
мы
можем
назвать
динамическим
и
стати­
стическим».
Одно й
из
ха ракте рн ых
и
основных
че рт
различия
между
ста ти­
стической
и
динамической
закономерностью
является
то,
что
дина­
мическая
закономерность
относится
к
единичным,
инди­
ви ду альн ым
явлени ям ,
в
то
время
как
статистическая
* Максвелл разбирает вопрос о необходимости и случайности в применении
к
физике
в
небольшой
ста ть е,
опубликованной
Campbell and Carnett и представ­
ляющей
доклад
Максвелла
в
филос оф ском
кружке
в
Кембридже
(clube of seniors).
Статья
оза г ла вле на : «Действительно ли развитие физики дает преимущество по ­
нятию
необходимости
над
понятием
случ ай ност и
и
учением
о
свобод е
воли». Camp­
bell and Carnett life I. C. Maxwell. P. 357—366.
454


закономерность
относится
к
совокупности
индивидов
или
явлений.
Динамическая
закономерность
не
пр испо со бл ена
к
изучению
законов
коллектива.
Орудием
изучения
коллектива
является
иной
тип
закономерности
—
статистическая
зак ономерн ость .
Как
и
в
во про се
об
обратимых
и
необратимых
процессах,
проти­
воречие
м ежду
статистической
и
динамической
за кон омерн остью
ес ть
противоречие
макрокосмоса
и
микрокосмоса,
противоречие
между
индивидуумом
и
коллективом.
Остановимся
на
сущ ест веннейш их
чер тах
ста тис тиче ско й
зако­
номерности.
Противоречие
индивидуума
* и коллектива есть в основном
прот ивор е чие
целого
и
части.
Коллектив
именно
тем
и
отличается
от
простой
суммы
индивидуумов
(частей), что он является новым
образованием,
с
новыми
качес твами ,
кот оры е
не
присущи
отдель­
ным
индивидуумам,
а
по яв ляютс я
только
в
коллективе.
Коллектив
поэтому
сост ои т
из
о пред ел енног о
количества
индивидов,
н
о
не
сводится
к
отдельным
индивидуумам.
Для
наш их
целей
нам
особенно
важно
подчеркнуть,
что
свойства
коллек ти ва
не
р аз­
л агаю тся
на
п рост ую
с умму
свойств
составляющих
его
частей.
Поэтому-то
динамическая
зако номе рнос ть
неприменима
к
изу­
ч ению
кол ле ктив а:
в
динамической
закономерности
мы
из у чаем
свойства
отдельного
индивидуума.
В
изучении
коллекти в а
нас
ин­
т ересу ет
не
отдельный
индивид
сам
по
себе
и
его
свойства,
а
свой­
с тва
и
закономерности
коллектива.
Если
к
изучению
индивидуального
явления
нельзя
подходить
со
ст атист ич еск ой
закономерностью,
так
как
она
попросту
не
имее т
смысла
в
применении
к
индивиду,
то
вопрос
о
приложимости
динамической
закономерности
к
изучению
со вок у пност и,
коллекти­
ва
отнюдь
не
так
прост.
Всякая
совокупность
состоит
из
ин ди ви­
дов.
Следовательно,
на
первый
взгляд
каж ет ся,
что
динамиче­
ская
за кон омерн ость
вполне
прим ени ма
для
изучения
совокуп­
ности.
Дело,
однако,
обстоит
сложнее.
По
отношению
к
статистической
закономерности
возможны
две
точки
зрения:
субъективная
и
объективная.
Совокупность
со сто ит
из
громадного
числа
инд ивид уу мо в.
По­
ведение
ка жд ого
индивида
однозначно
о пред ел ено
динамической
закономерностью.
Мы
можем
изуч а ть
совокупность
как
сум му
громадного
чис ла
дина мич еск их
закономерностей.
Тако е
изучение
возможно,
но
не­
обычайно
трудно.
Поэтому
мы
об ращ аемся
к
статистической
зако­
номерности,
которая
по
ср авнению
с
д инамич еск ой
закономерно­
сть ю
хотя
и
является
з нани ем
второго
сорта,
но
все
же
с
у сп ехом
* Здесь и в последующем изложении под словом « инд иви д»
мы
подразуме­
ваем
объекты
изуч ения
физи ки :
молекулу,
атом,
электрон.
Тела
макроскопиче­
с кие
по
отношению
к
эт им
о бъек там
будут
к о ллек тив ами.
Вообщ е
же
к оллект ив
может
рассматриваться
как
индив ид,
если
он
входит
в
сос тав
более
широк ог о
коллектива:
м о лекула
будет
индивидом
по
отношению
к
объему
газа,
но
б удет
в
то
же
время
к оллект ивом
по
отношению
к
электронам,
ее
составляющим.
455


восполняет
недостаток
нашего
знания
и
от части
преодолевает
не об ыча йные
трудности
изучения
совокупности,
возникающие
из
огромного
количества
индивидов.
Нетрудно
узнать
в
этом
рассуждении
характерную
аргумента­
цию
субъективного
взгл яд а
на
статистическую
закономер­
ность.
Статистическая
закономерность
в
эт ом
асп екте
является
сл ед стви ем
ограниченности
наших
познавательных
способно­
стей.
Об ъек тивн ая
трактовка
статистической
закономерности
заключается
в
том ,
что
raison d’etre * этой закономерности лежит
не
в
ограниченности
нашего
познания,
а
в
ос обой
характерной
структуре
изучаемых
с
ее
пом ощь ю
объ е ктов
—
совокупностях.
Подходя
к
изучению
совокупности
статистическим
м ет одом,
мы
рассматриваем
совокупность
как
цел ое.
Совокупность,
хотя
и
составлена
из
отдельных
элементов,
в
пр оце ссе
нашего
изуч ени я
не
разлагается
н ами
на
от­
д ель ные
элеме н ты.
Мы
изучаем
ее
как
целое,
синт ет ич еск и.
Поэто­
му
наши
статистические
законы
также
приложимы
к
совокупности
только
как
к
целому
и
не
им еют
смысла
в
применении
к
от­
дельным
элементам.
Но
что
означает
утверждение,
что
статистическая
за кон о мер­
н ость,
действительная
для
совокупности
как
ц елого,
непр иложи ­
ма
к
отдельным
ее
элементам?
Другими
словами,
в
каком
взаимо­
отношении
находятся
динамические
закономерности,
управляю­
щие
от д ель ными
элементами,
сос тав л яющ ими
совокупность,
и
статистические
закономерности,
приложимые
лишь
к
совокупности
как
к
ц елом у?
Неаддитивные
свойства
хар акт ерны
для
совокупности
как
це­
лого
и
только
как
для
ц елого.
Они
не
заключены
виртуально
в
со­
ставляющих
ее
инд ивид ах .
Они
проявляются
только
в
целом
и
кач ествен но
отл ич ны
от
сво йст в
инд ивид ов .
Статистическая
закономерность
улавливает
и
изучает
именно
эти
неад д итивн ые
свойства.
Поэтому
я сно,
что
статистическая
за­
кономерность
по
самой
своей
сущности
не
может
относиться
к
от­
д ел ьным
инд ивид ам,
составляющим
совокупность.
И
это
яв ляе тся
не
недостатком
ее,
а
ее
х арак терн ой
особенностью,
так
как
она
занимается
изучением
имен но
тех
свойств,
которые
проявляются
только
в
целом
и
кот оры е
не
с ущест вую т
в
от­
дельных
членах.
Считая
наличие
у
совокупности
неаддитивных
свойств
ос о­
бенностью
объективной
структуры
совокупности,
мы
тем
самым
придаем
объективный
характер
статисти ч ес ко й
закономерности.
Соотношение
м ежду
статистической
и
динамической
законо­
мерностью
в
этом
а сп екте
есть
взаимоотношение
ме жду
закономер­
ностью
це лого
и
частей.
Динамическая
за кон омерн ость
остается
закономерностью
индивидуальной.
Но
она
недостаточна
для
из у­
чения
закономерности
це л ого.
Недостаточна
п отом у,
что
целое
по­
—
разумное
осн ов ание,
смысл;
причина
бытия.
Ред .
456


мимо
аддитивных
свойств
и меет
еще
и
свойства
не адди тивн ые .
Статистическая
закономерность
не
уничтожает
динамическую
закономерность
и
не
противоречит
ей.
Она
необходима
и
д ейст ви­
тельна
в
своей
обл а сти,
а
динамическая
закономерность
в
своей.
М.
Планк
совершенно
справедливо
за меч ает,
что
дин амич е­
ск ая
за кон омерн ость
является
условием
для
возникновения
ст а­
тистической
закономерности.
Но
отс юда
не
следует,
что
статисти­
ческая
закономерность
сводится
без
остатка
к
динамической
зако­
номерности.
Это
правильно
лишь
в
том
сл у чае,
е сли
целое
оказы­
вается
тождественным
сумме
своих
ч аст ей.
Если
эт ого
тождества
нет,
а
именно
об
отсутствии
этого
тожде­
ств а
утверждает
на личие
неаддитивных
свойств
у
совокупности,
то
статистическая
закономерность
генетически
возникает
из
дина­
мических
закономерностей
так
же,
как
целое
возникает
из
ч асти,
но
она
не
склады вает ся
и
не
разлагается
на
динамические
законо­
мерности,
а
представляет
кач естве нн о
нов ое
образование,
сво й­
ственное
только
це лому,
но
не
его
частям.
Таким
образом,
стати ­
сти ческ ая
закономерность
не
является
зн ани ем
второго
сорта
по
сравнению
с
динамической
закономерностью,
а
со вер шен но
рав ­
ноправным
ме тод ом
познания,
обусловленным
св оеобра зи ем
об ъ­
ективной
структуры
объектов
изучения.
Для
выражения
статистической
закономерности
вводится
по­
ня тие
вероятности.
Понятие
вероятности
неразрывно
св яз ано
с
поня тие м
случай­
ности,
и,
следовательно,
в
зависимости
от
нашей
трактовки
слу­
чайности,
как
субъективной
или
объективной
категории,
приобре­
тает
субъективный
или
объективный
характер
п оня тие
вероят­
ности,
а
с
ним
и
по ня тие
статистической
закономерности.
Мы
видим,
таким
образом,
что
наш
спор
об
объективности
случайно­
сти
имее т
первостепенное
зн ачен ие
для
физ ик и.
Прежде
чем
перейти
к
разбору
проблемы
случайности,
выяс­
ним,
в
чем
состоит
связь
понятия
вероятности
с
поня т ием
сл у­
ча йно сти.
На
то,
что
по нят ие
вероятности
связано
с
понятием
случайно­
ст и,
указал
уже
Лаплас:
«Все явления,
да же
те,
к оторы е
по
своей
незначительности
как
будто
не
з ави сят
от
великих
законов
природы,
сут ь
следствия
столь
же
неиз б ежные
этих
за кон ов,
как
и
обращение
солнца.
Не
зн ая
уз,
соединяющих
их
с
системой
мира
в
од но
целое,
их
приписывают
конечным
прич ина м
или
случаю,
в
зав и си мости
от
того,
прои сход и ­
ли
и
следовали
ли
они
одн о
за
другим
с
известной
правильностью
или
без
видимого
порядка;
но
эти
мнимые
при чин ы
от бр асы вал ись
по
ме ре
тог о,
как
расширялись
гр а ницы
нашего
знания,
и
совер­
ш енно
исчезли
перед
здравой
фи ло соф ией,
котора я
видит
в
них
ли шь
проявление
неведения,
истинная
причина
которого
—
мы
сами.
—
р азу мное
осн овани е,
смысл;
пр ич ина
быт ия.
Ред.
457


Кривая,
описанная
простой
мо лек улой
воздуха
или
пар а,
опр е­
делен а
так
же
точно,
как
и
орбиты
планет:
разн и цу
между
ними
дела ет
наше
незнание.
Вероятность
об ус ловлива ет ся
отчасти
этим
незнанием,
а
отчасти
нашим
знан ие м».
Для
Лаплас ов а
«всезнающего Ума»
сл уч айно сти
не
существу­
ет.
Всякое
знание
для
нег о
достоверно.
Для
нашего
же
ограничен­
ного
ума
существуют
случайные
явления,
и
п оэтом у
появляется
на­
ряду
с
достоверным
знанием
знание
вероятное.
Я
подбрасываю
мо­
нету.
П ро цесс
подбрасывания
монеты
ес ть
чрезвычайно
сложный
комплекс
я вл ений.
То чно
рас счи тать,
как
упадет
монета
—
орл ом
или
решкой,—
мы
не
в
состоянии
и
п оэтому
го во рим,
что
выпадение
орл а
или
решк и
случайно.
Мы
гов орим
так
п отом у,
что
для
нас
од и­
наково
неизвестно,
выпадет
ли
орел
или
решк а.
Мы
с
достоверно­
с тью
зн аем,
что
либо
орел,
либо
решка
должны
вы пасть .
Но
то,
что
при
даннрм
бросании
мо неты
выпадет
именно
орел,
а
не
ре ш­
ка,
не
достоверно,
а
только
вероятно.
Теория
вероятностей
оп ред ел яет
величину
вероятности,
соб ы­
тия.
Если
наш а
монета
правильная
(вполне симметрична), то мы
гов ори м,
что
вероятность
выпадения
орл а
ра вна
половине.
Это,
од­
нако,
не
зн ач ит,
что
е сли
в
данное
б ро сание
вы пала
решка,
то
в
сл е­
дующее
бросание
вы падет
оре л.
Вероятность,
равная
половине,
оз­
н ача ет,
что
ес ли
мы
произведем
большое
число
бросаний
и
подсчитаем
чи сло
вып авш их
орлов
и
решек,
то
они
р асп реде­
лятся
почти
поровну,
причем
число
орлов
(или решек)
будет
тем
бл иже
к
половине
числа
всех
б ро саний,
чем
большее
число
раз
бы­
ла
подброшена
монета.
Вероятность
выражает,
таким
образом,
за кон омерн ость
рас­
пр ед еления
орлов
и
решек
внут ри
всей
совокупности
б росан ий
и
ничего
не
го вор ит
нам
о
единичном
бросании.
Зн ая
вероятность
выпадения
орла,
мы
все
же
ничего
не
можем
ск аз ать
о
то м,
что
вы па дет
в
данном
единичном
бросании.
Вероятность
выражает
статистический
закон,
т.
е.
закономер­
ность,
относящуюся
ко
в сей
совокупности
б ро саний
как
к
целому.
Вот
почему
мы
гов ори м,
что
вероятность
ест ь
способ
выражения
статистической
закономерности.
Понятие
вероятности
те сно
свя з ано
с
понятием
случайности,
и
мы
видели
выше,
как
оп реде лял
эту
связь
Лаплас.
Его
трактовка
сл уч айнос ти
чи сто
су бъ ек тивна я.
Случайность
ес ть
мера
нашего
нез нан ия.
Поэтому
и
в ероят нос ть
в
этом
асп екте
ес ть
также
понятие
суб ъек т ивн ое.
Статистическая
закономерность
есть
т акже
в
это й
концепции
субъективная
категория.
Знание
ста­
тистических
закономерностей
есть
знание
второго
сорта
по
сравне­
нию
с
динамической
закономерностью.
Мы
видим,
какое
большое
знач ени е
имеет
для
физики
реш ение
воп ро са
о
слу ч айнос ти:
оно
обусловливает
наш у
трактовку
ве­
роятности,
а
с
ней
и
стат ист ич еско й
закономерности.
Х орошо
известно,
каким
ожесточенным
нападкам
по дв ерга­
лись
диалектики
за
то,
что
они
защищали
точку
зрения
на
случай­
ность
как
на
объективную
категорию.
458


Дело
доходило
до
т ого,
что
диалектики
обвинялись
в
защите
точки
зрения
беспричинности.
Легко
п он ять,
на
чем
основывается
это
вздорное
об в ине ние.
Мы
видели
выше,
что
Лаплас
(конечно,
не
он
первый
и
не
он
од ин)
считал
случайностью
то,
пр ич ины
че го
нам
неизвестны.
Отсюда
делает ся
следующее
заключение:
случайно
то,
п ричи ны
чего
неиз­
вестны.
В
субъективном
смы сле
это
не
противоречит
общей
уста­
новке
детерминизма.
«Случайность есть мера наше­
го
невежеств
а»
*.
Если
же
по нят ие
случайности
объекти­
вируется,
то,
сл едов ател ьн о,
субъективное
отсутствие
причины
(незнание)
превращается
в
объективное
отсутствие
причины
—
в
беспричинность.
Подобные
рассуждения
не
случайны,
хотя
и
являются
лишь
ме­
рой
невежества.
Ди алект ич еская
точка
зрения
на
случайность
позволяет
при­
пи сать
случайности
объективное
зн ачен ие,
ос тав аясь
все
вре мя
на
то чке
зрения
д етер ми ни зма.
Но,
кон ечн о,
механическое
понятие
причинности
недостаточно.
Будем
изуча ть
ряд
из
10 тысяч бросаний монеты.
С
точки
зре ­
ния
субъективного
взгляда
на
вероятность
положения
орлов
и
ре­
шек
способ
их
чередования
случаен,
так
как
мы
не
можем
вслед­
ствие
нашего
незнания
предсказать,
в
какой
последо­
вательности
расположатся
орлы
и
решк и.
С
ди ал екти ческо й
т оч­
ки
зрения
расположение
орлов
и
решек
случайно
потому,
что
оно
не
отражается
на
основном
статистическом
законе,
сос то ящем
в
том ,
что
число
орлов
приближается
к
числу
решек
с
возрастанием
чис­
ла
элементов
совокупности.
Случайно
единичное
бросание
по
отношению
к
закономерно­
сти,
господствующей
в
совокупности
как
в
целом.
О тсюда,
конеч­
но,
отнюдь
не
следует,
что
не
существует
индивидуальной
за кон о­
мерности
для
каж до го
элемента.
Но
за кон омерн ос ть
элемента
(бросание монеты)
хот я
и
лежит
в
основе
закономерности
цело­
го,
однако
индивидуальное
течение
этой
закономерности
не
в лияет
на
поведение
коллектива
в
целом.
Для
то го
ч тобы
сделать
наше
рассуждение
еще
более
наг ля д­
ным,
воспользуемся
обра зом
ст атис ти ческ ой
закономерности,
ид ея
которого
принадлежит
Кетле.
Нарисуем
мелом
на
доске
круг.
Круг
образован
громадным
количеством
мельчайших
частиц
мела,
прилипших
к
доске.
Ес ли
мы
рассматриваем
час ть
круга
в
микроскоп,
то
перед
на ми
хао с
частиц,
ничего
общего
с
кру гом
не
имеющих.
Если
мы
будем
рас­
сматривать
круг
как
целое,
например
отойдя
от
доски
на
некоторое
расстояние,
то
хаос
отдельных
частиц
выступит
как
определенная
геометрическая
линия.
Совокупность
закономерностей
расположе­
ния
частиц
ме ла
д ает
сов ерш енно
новую
закономерность—
кр уг.
По
отношению
к
нем у
расположение
отдельных
частиц
случайно.
Ес ли
мы
изменим
положение
любо й
частицы,
то
это
не
отразится
на
закономерности
всей
совокупности
частиц
на
линии
круга.
* Выражение Пуанкаре .
459


Законы,
упра вляю щие
движением
отдельной
молекулы,
сохра­
няются
и
продолжают
действовать
в
объеме
газа,
к оторы й
мы
рас­
сматриваем
как
коллектив
моле к ул.
Но
законы
это го
ко ллек ти ва
в
це лом
обнимают
всю
совокупность
молекул.
Изменение
дви же ния
отдельной
моле ку лы
не
отражается
на
законе
це лого.
По
от ноше ­
нию
к
этому
закону
целого
движение
отдельной
молекулы
—
слу­
чайный
проц е сс.
Вот
в
каком
смысле
мы
гов орим
об
объективности
случайно­
сти.
Если
бы
все
цепи
причинных
зав иси мо стей
был и
равноправ­
ны,
если
бы,
выражаясь
словами
Энгельса,
то,
что
«в этом стручке
пять
гор ошин ,
а
не
четыре
или
не
ше сть,
что
хвост
этой
собаки
дл и­
ною
в
пят ь
дюймов,
а
не
д л иннее
или
короче
на
од ну
линию ,
что
этот
клеверный
цветок
был
оплодотворен
в
этом
году
п чело й,
а
тот
нет...
что
в
п рош лую
ноч ь
меня
ук ус ила
блоха
в
4 часа утра,
а
не
в
3 или в 5, и притом в правое плечо,
а
не
в
лев ую
икру,—
все
это
факты,
кот оры е
вызваны
неизменным
сцеплением
причин
и
сл ед­
ствий,
связаны
незыблемой
не об ходи мос тью,
и
газовый
шар ,
из
которого
возникла
солнечная
сист ем а,
был
так
устроен,
что
эти
события
могли
произойти
только
т ак,
а
не
и н а че», то познание
природы
было
бы
невозможно.
То,
что
мы
може м
изу ча ть
при род у
и
на
практике
отличать
су­
щественные
закономерности
от
несущественных,
случайное
от
не­
обходимого,
есть
до каз ател ьст во
неравноправности
цеп ей
причин­
ных
з ави сим ост ей,
а
следовательно,
и
объективности
случайности.
Приходится
только
уди в лятьс я,
что
в
своей
последней
книге
Л.
И.
Аксельрод
снова
про во дит
объективную
точк у
зрен ия
на
сл у­
чайн ост ь.
Против
нёо схо л асти ки
но сит
подзаголовок
книги
Л.
И.
Аксельрод.
Тов.
Степанов
в
св оей
книг е
благоразумно
совсем
обходит
п роб лему
случайности
и
необходимости.
Посмотрим
теперь,
какую
точ ку
зрения
оправдывает
развитие
современного
естес тв озн ани я.
Е сли
брать
эпох у
Лаплас а,
то
Л.
И.
Аксельрод
совершенно
пра­
ва.
Лаплас,
Пу ассо н,
Бе ртран
и
другие
кл ас сики
теории
вероят­
ности
XVIII и XIX
веков
действительно
сч итал и
сл уча йн ость
и
ве­
роятность
субъективной
категорией.
Но
уже
н ачи ная
с
Курно
взгляд
на
случайность
меняется
корен­
ным
образом.
«Математическая вероятность,—
говорит
Курно,—
с та новит ся
мерой
физической
возможности,
и
одно
выражение
мо жно
упот ­
ре бл ять
вместо
другого.
Преимущество
такой
пост ано вк и
вопроса
состоит
в
том,
что
она
подчеркивает
существование
(объективно ­
го)
отношения
ме жцу
вещ ам и,
к отор ое
не
за висит
от
нашего
пере­
менчивого
сп ос оба
суждения
и
оценки.
Это
отношение
на ходи тся
в
с амих
вещах».
Объективная
то чка
зрения
в
теории
вероятности
приводит
Ку р­
но
к
определению
сл уч айно сти,
ве сьма
близкому
к
плехановскому.
Случайностями
называются
«события,
происходящие
вслед­
ствие
комбинации
или
пересечения
(rencontre) принадлежащих
к
двум
независимым
ряд ам
событий».
460


Критику
Лапласо во й
субъективной
концепции
случайности
дает
Пуанкаре
в
«Науке и методе», где он в своем определении
случайности
приближается
к
Курн о
и
Плеханову
*.
Сл еду ет
отметить,
что
формулировка
по няти я
случайности,
данн ая
Г егеле м
и
приня та я
Энгельсом,
более
глубока
и
ме тодол о­
гически
более
плодотворна,
так
как
устанавливает
ра зли чие
меж ду
существенной,
необходимой
закономерностью
и
несущественной,
или
слу чай ной.
Нетрудно
показать,
что
она
в кл ючает
в
себ я
фор­
мулировку
Плеханова.
Итак ,
то
или
иное
решение
вопроса
о
случайности
определяет
на ше
отношение
к
теории
вероятности
и
к
стати сти ч еско й
за кон о­
мерности.
А
так
как
статистическая
з акон оме рнос ть
приобретает
господствующее
знач ени е
в
современной
ф изи ке,
то
ясно,
что
реше­
ние
вопроса
о
слу чай ност и
и
не об ход имос ти
имеет
большое
метод о­
логическое
з нач ение
и
для
физ ик и.
Все
возрастающее
значение
ста тисти чес ко го
метода
и
необхо­
димость
выяснения
методологических
основ
поня т ия
вероятности
и
случайности
подчеркивает
особенно
резко
М.
Смолуховский:
«После краткого периода застоя,
благодаря
окончательной
по­
беде
атомистического
воззрения
теория
вероятностей
приобрела
основное
значение
для
физик и
и
до
сегодняшнего
дня
о ст ается
важне йш им
о руди ем
исследования
в
о бла сти
но вых
теорий
строе­
ния
материи,
электронной
теории,
радиоактивности
и
теории
из­
лучения.
Несмотря
на
гигантское
расширение
област и
применения
тео­
рии
вероятностей,
точн ый
анализ
понятий,
лежащих
в
ее
основе,
сделал
лишь
самые
незначительные
у спех и.
До
сих
пор
остается
справедливым
п ол ожен ие,
что
ни
од на
ма­
тематическая
дисциплина
не
покоится
на
столь
неясном
и
шатком
ос но ва нии,
как
теория
вер оя т ност ей.
Т ак,
например,
во прос ы
о
субъективности
и
объективности
по ня тия
вероятности,
об
опреде­
л ении
понятия
случайности
разными
авторами
разрешаются
в
диаметрально
противоположном
смысле.
Значение
стать и
заключается
в
том ,
что
в
ней
на
первый
пл ан
выдвинута
и
правильно
освещена
основная
руководящая
мысль
об
объективной
стороне
понятия
вероятности,
на
которую
до
сих
пор
почти
не
обращали
вним а ния ».
Мы
видим,
что
Смолуховский
особенно
подчеркивает,
что
зна ­
чен ие
его
статьи
заключается
в
выд ви жении
на
пер вый
п лан
воп ро­
са
об
об ъек т ивно сти
вероятности,
а
следов ат ельно,
и
случайности.
«Я вполне отдаю себе отчет о том, —
продолжает
дал ее
Смолу­
ховский,—
что
эта
ко нце пция
сл уч айност и
состоит
в
противоречии
с
обы чн ым
определением
случайности,
которое
счи тает
частичное
нез на ние
причин
сам ым
существенным
ее
моментом,
поэтому
я
за­
* Нам,
конечно,
возра зят ,
что
Пуанкаре
был
махистом.
Не
вх одя
сейчас
в
обсуждение
вопроса
о
том,
связ ана
ли
крит и ка
су бъ ект ивной
трактовки
с луча й­
ности
Пуанкаре
с
его
махизмом,
мы
обращаемся
н иже
к
изложению
взглядов
Смолуховского,
который
махистом
не
б ыл.
461


ме чу
в
подтверждение
моего
взгляда
следующее:
применение
т ео­
рии
вер оя тн ости
в
кинетической
теории
газов
сохранило
бы
с вое
зн ачен ие
и
было
бы
полн ос тью
о пр авдано
даже
в
том
слу ча е,
ес ли
бы
мы
в
точности
знали
устройство
моле к ул
и
их
начальные
поло­
жения
и
бы ли
бы
в
состоянии
точн о
м ате мати ч ески
описать
дви­
жение
каждой
во
времени.
Мне
кажется,
что
и
для
философа
очень
важно
то,
что
хотя
бы
в
узкой
о бл асти
физики
мо жно
показать,
что
по нят ие
вероятно­
сти
в
об ычн ом
смысле
закономерной
последовательности
случай­
ных
я вл ений
имеет
строго
объективный
смысл
и
что
понятие
и
про­
исхож ден ие
случайности
можно
точно
определить,
оставаясь
все
в ремя
строго
на
почве
д етер ми ни зма».
Точным
и
на учн ым
о пред еление
вероятности
может
бы ть
только
тогда,
ес ли
мы
будем
трактовать
понятие
случайности,
вероятно­
сти
в
объективном
смысле.
Обширная
литература,
пос вяще нная
критике
ос нов
теории
вероятности,
в
значительной
мере
направле­
на
против
субъективной
трактовки
вероятности
и
слу чайн ост и
Ла­
пласа,
к оторое
заключает
в
себе
явное
petitio principii *.
В
самое
последнее
время
мы
име ем
в
работах
Мизеса
критику
субъектив­
ной
трактов ки
по н ятия
вероятности
и
поп ы тку
обос нов а ния
теории
веро я т ностей ,
опирающуюся
на
объективное
о пр еделени е
вероят­
ности.
Эти
работы
получают
признание
со
с торон ы
физиков
и
в
вы­
шедшем
н едавн о
томе
«Handbuch der Physik»
**
,
в
новейшей
и
са­
мой
авторитетной
физ ич еск ой
энцик лопе д ии
теория
вероятностей
из л агается
на
основ е
объективного
определения
понятия
вероят­
ности.
И
вот
п осле
работ
Курно,
Смолуховского,
Ми зеса
и
других,
по с­
ле
т ого
как
фи ло софск и
вопрос
исчерпывающе
обоснован
Г егеле м
и
Энгельсом,
нас
снова
хотят
тащить
вспять
к
концепциям
Лап ла­
са,
о бъя вляя
случа йн ос ть
субъективной
категорией.
И
это
наз ы­
вает ся
борьбой
с
«неосхоластикой».
Единственным
извинением
нашим
с уровы м
критикам
может
быть
лишь
то,
что
все
новейшее
развитие
физики
и
матем ати ки
для
них
книга
за
семью
печатями.
После
того
как
вопрос
о
связи
между
случайностью,
вероятно­
с тью
и
статистической
закономерностью
выяс не н,
нетрудно
устано­
вить,
в
чем
заключается
связь
меж ду
обратимыми
(механиче ­
скими)
и
не
обратимыми
(тепловыми)
процессами
и
в
чем
суть
ста­
тистического
т ол ко вания
закона
рассеяния
энергии.
Тепловое
сост о яние
тела
м ожно
характеризовать
его
тем п ера­
турой.
Темп ер атура
выражает
степень
н агрет ост и
т
е-
л
а.
По н ятие
те мперат уры
не
свя з ано
ни
с
какими
гипотезами
от­
носительно
строения
тела;
оно
является
эмпирически
непосред­
с тве нно
наблюдаемой
величиной
(например,
положение
уровня
рт ути
в
т е рмо мет ре ), определяющей тепловое состояние тела .
За­
кон
рассеяния
энергии
в
той
формулировке,
которая
приведена
вы­
*—
п редвос хищени е
основания
(логическая ошибка,
которая
заключается
в
скрытом
и спол ьз ова нии
недоказанной
посылки
для
до к аз ател ьс тва).
Ред.
** «Справочник по физикеэ.
Ре д.
462


ше
(формулировки Клаузиуса), опирается на определение темпе­
ратуры
как
непосредственно
наблюдаемой
величины.
В
э том
виде
формулировка
закона
е сть
макроскопическая
формули­
ровка,
а
сам
закон
выражен
в
формулировке
Клаузиуса
в
форме
динамической
закономерности.
Если
мы
о брат имся
к
микроскопической,
атомной
структуре
ма­
терии,
то
нам
ну жно
подойти
иначе
к
определению
теплового
со­
ст оя ния
тел а.
Степень
нагретости
тела,
согласно
механической
теории
тепла,
определяется
энергией
д виже ния
молекул.
Не
все
молекулы
им еют
одинаковые
с корост и,
а
энергия
не
распределена
поровну
между
всеми
молекулами,
но
и
скорость
и
энергия
рас­
пре дел ены
межд у
мо лек у лами
по
определенному
зак ону.
Каж до му
определенному
распределению
скорости
меж ду
моле­
кулами
соответствует
определенное
тепловое
состояние
тела.
Ин а­
че
говоря,
каждому
микросостоянию,
определяющемуся
ра сп ре­
делением
м оле кул,
соответствует
м акрос остояни е,
определяющее­
ся
тем перат у ро й.
Но
одному
и
тому
же
макросостоянию,
определяющемуся
тем­
пературой,
соответствует
не
одно,
а
несколько
микро­
состояний.
Одноитоже
тепловое
состояние
т ела
может
быт ь
реали­
зовано
различными
расп ре де лени ями
скоростей
межд у
молекулами,
если
только
средняя
энергия
остается
той
же.
В
самом
деле,
для
определения
теплового
сос тояни я
не
имеет
зна ­
чения,
какие
именно
молекулы
обладают
той
или
иной
скоростью.
Скорость,
кот орой
о бл адает
определенная
молекула,—
случай­
на.
Случайна
именно
в
смысле
объективной
случайности,
так
как
для
определения
теплового
состояния
в ажен
общи й
характер
рас­
пределения
скоростей,
характе риз ующи й
всю
совокупность
моле ­
кул
в
целом,
а
не
индивидуальное
р асп ред елен ие
скоростей.
Точно
так
же,
как
в
раз обран н ом
примере
в
ряде
бр осаний
мо­
не ты
име ет
зна чен ие
не
отдельное
выпадение
орла
или
решки,
а
общее
распределение
числа
орлов
и
решек,
характеризующее
изу­
чаемый
ряд
в
целом.
Итак,
од но
и
то
же
тепловое
состояние
може т
бы ть
реализовано
определенным
количеством
микросостояний.
Это
значит,
что
если
мы
буд ем
рассматривать
всевозможные
микросостояния
те ла,
г аза,
например,
причем
будем
об раща ть
вн и­
мание
на
значение
скоростей
у
каждой
отдельной
моле­
кулы,
то
мы
получим
чрезвычайно
большой
ряд
микросостояний.
Но
мы
видели
выше,
что
целы й
ряд
микросостояний
будет
реализо­
вать
одн о
и
то
же
т еплов ое
состояние.
Чем
больше
ряд
микросостояний,
реализующий
од но
и
то
же
тепловое
микросостояние,
тем
оно
вероятнее,
под о бно
то му
как
вынуть
белый
шар
из
урны,
содержащей
1 000 белых шаров
и
1 черный,
вероятней,
чем
вынуть
черный.
Каждое
тепловое
состояние
с
точки
зрения
микро­
косм иче ской
обладает
определенной
вероятностью.
463


Наблюдая
течение
тепловых
процессов,
мы
у беж даемся ,
что
разность
уравнений
м ак роск о пически х
тепловых
состояний
стре­
мится
выравняться,
т.
е.
прийт и
в
состояние
равновесия.
В
обрат­
ном
направлении
процесс
протекать
не
будет.
В
этом
и
состоит
сут ь
формулировки
Клаузиуса:
пер ех од
все г­
да
совершается
только
от
тел а
более
нагретого
(на более высоком
тепловом
уровне)
к
телу
м енее
нагретому
(на более низком тепло­
вом
уровне).
Так
как
мы
на блю даем
постоянно
тол ько
так ое
т еч ение
п ро­
цесса,
то
отсюда
мы
заключаем,
что
микропроцессы,
реа­
лизующие
рав нов есн ое
со стоя ни е,
наиболее
веро ятны.
Если
мы
им еем
од ин
объем
газа
более
нагр ет ый,
чем
другой
объем,
то
тепловой
процесс
будет
протекать
так,
чтобы
температу­
ра
выр авнял ас ь,
т.
е.
чтобы
получилось
наиболее
ве­
роя т ное
микросостояние,
а
это
и
будет
со­
ст ояни е
теплового
равновесия.
Мы
можем
искусственно,
внешним
в меш ател ьство м
нарушить
тепловое
равновесие
—
например,
нагрев
одно
из
тел,—
точно
так
же,
как
мы
можем
искусственно
выбирать
каждый
раз
ч ер­
ный
шар
из
урны.
Но,
предоставленный
само му
себе,
тепловой
про це сс
снова
придет
в
равновесие,
подобно
то му
как
если
мы,
не
выбирая,
бу дем
тащить
шар
наудачу,
то
получим
р аспр еде­
ление,
соответствующее
вероятности
появления
т ого
или
ино го
шара.
Теперь
яс но,
почему
мы
считаем
тепл о вые
проц е ссы
необрати­
мыми.
Они
необратимы,
потому
что
в
течение
теплового
процесса
ест ь
переход
от
мен ее
вероятного
состояния
к
более
вероятному.
Вероятность
обратного
перехода
тепла
от
холодного
те ла
к
тепло­
му
—
весьма
маловероятна,
но
не
ра вна
нулю!
Мы
не
на блюд аем
в
пр иро де
такого
перехода,
потому
что
он
не­
обычайно
ма лов ероятен ,
но
отнюдь
не
п отом у,
что
он
вообще
не­
возможен.
Е сли
мы
ставим
кастрюлю
с
в одой
на
при м ус,
то
вод а
закипит.
Это
то,
что
мы
наблюдаем
постоянно.
Но
вода
не
необходимо
долж ­
на
закипеть.
Она
может
и
замерзнуть,
т.
е.
те пло
от
воды
перейти
к
пла мен и
горе лк и.
Это
не
невозможно,
но
на столько
маловероят­
но,
что
на
появление
подобного
состояния
хоть
о дин
раз
понадо­
бился
промежуток
времени,
по
ср авнению
с
к оторы м
время
суще­
ствования
всей
нашей
Солнечной
системы
лишь
исчезающе
мало,
п одобн о
том у,
как
для
то го
чтобы
вынуть
черный
шар
из
урны,
содержащей
! ООО 000
белых
и
оди н
черный
шар,
н адо
осуще стви ть
необычайно
длинный
ряд
вы таски ван ий
шаров.
Кон ечн о,
черный
шар
вовсе
не
долж ен
вынуться
непременно
под
конец.
Он
мо­
жет
появиться
в
любой
мо мен т,
даже
в
самом
начале,
но
число
его
появлений
по
сравнению
с
числом
появлений
белых
шаров
будет
в
миллион
раз
м ень ше.
Воо бще
го во ря,
реа лиз аци я
как
угод но
маловероятного
мик ро­
состояния
не
невозможна
и,
как
и
появление
черного
шара,
может
464


случиться
в
любой
мо мен т.
Но
есл и
бы
даже
оно
случилось
и
на­
блюдалось
нами,
то
этим
нисколько
бы
не
была
на рушен а
основная
тенденция
тепловых
процессов
ид ти
от
сос тояни я
ме нее
вероятного
к
состоянию
боле е
вероятному.
Т акая
ко нце пция
тепловых
про цессо в
есть
выражение
их
в
фор­
ме
статистической
закономерности.
В
случае
динамической
закономерности
мы
им еем
определенное
однозначное
поведение
про цесса.
Камень,
поднятый
над
зе млей ,
необходимо
должен
упасть
под
действием
си лы
тяготения.
Высказывание
это
с
не об ходи мос тью
относится
к
каждому
единич­
ному
случа ю.
Если
я
ставлю
кастрюлю
на
плиту,
то
вода
может
и
за­
кипеть
и
обратиться
в
лед.
Общая
закономерность
течения
теп ло вых
пр оцессо в,
состоя­
щая
в
переходе
от
м енее
вероятных
состояний
к
более
вероятным,
ничего
не
говорит
о
тече н ии
единичных
проце ссов.
Ст а­
ти сти ческ ая
закономерность
есть
высказывание
относительно
в сей
совокупности
процессов.
Закон
рассеяния
э нерг ии
есть
ста тисти чес кий
закон,
и
этим
разрешается
противоречие
обратимых
и
необратимых
про­
цессов:
всякий
про цес с
и
обратим
и
необ р ат им.
Он
нео бр а­
т им,
как
про це сс
макрокосмический,
как
объект
человеческой
практики,
ибо
вероятность
его
обращения
по
ср авнению
с
временем
человеческой
и
земной
практики
исчезающе
ма ла.
Поэтому
мы
не
ст анем
замораживать
вод у,
став я
ее
на
плиту,
и
не
б удем
топить
пе­
чи
льдом.
Но
не
п отом у,
что
это
невозможно
вообще,
а
пото му,
что
реализация
таки х
процессов
в
рамках
нашей
практики
исчезающе
мал а.
Но
вс який
процесс
также
и
обратим,
как
про­
цес с
микрокосмический,
ибо
для
космических
промежутков
време­
ни
л юбое
как
угодно
мал ов ероятное
микросостояние
необходимо
будет
реализовано.
Статистическое
толкование
закона
рассеяния
эне р гии
устра­
няет
затруднение
в
в опр осе
о
начале
мира
во
времени.
Всякое
на­
ступившее
равновесное
состояние
есть
смерть
только
с
ограничен­
но й, «земной»
точк и
зрения,
С
то чки
зрения
космической
возможны
как
угодно
ма лов ероятн ы е
образования,
отступления
от
теплового
равновесия.
Тепловая
смерть
ест ь
начало
н овой
жизни.
Мир
не
и меет
ни
н ача ла,
ни
конца
ни
во
времени,
ни
в
пространстве.
Таков
конечный
вывод
статистического
т ол ко вания
закона
рассеяния
энергии.
Единство
обратимых
и
необратимых
процессов
сост ои т
в
т ом,
что
в
основе
необратимых
(тепловых)
процессов
лежат
механические
движ е ния
миллиардов
молекул,
и
поэтому
прин­
цип иальн о
всякое
тепловое
состояние
обратимо.
Сп еци фи чнос ть
необратимых
процессов
состоит
в
то м,
что
закономерность
течения
необратимых
процессов
ес ть
законо­
мерность
статистическая,
а
нединамическая,
и
поэтому
мы
може м
говорить
о
необратимых
про цессах ,
хо тя
в
единичных
случаях
мо-
16 На переломе
465


жет
происходить
переход
теп ла
от
менее
нагретого
тел а
к
более
на­
грет ому .
Если
мы
пр имем ,
что
случайность
есть
категория
с уб ъекти в­
ная ,
то
мы
тем
самым
должны
об ъяви ть
субъективным
и
спе цифич­
ность
необратимых
процессов.
Но
то,
что
тепловые
процессы
пра кти чески
необратимы,
учи т
нас
повседневный
опыт.
И
необратимость
их
осн ова на
не
на
том,
что
статистическая
закономерность
есть
неполное
знан ие ,
а
на
специфическом
от ли­
чии
макроскопических
тепловых
процессов
от
механического
дви ­
жения
м олек ул.
Это
качественное
различие,
подтверждаемое
на­
шей
практикой,
не
исчезает,
ес ли
мы
изучим
во
вс ей
под робн ост и*
движение
каждой
моле кулы ,
«устраним случайность как след­
ств ие
нашего
нез нан ия ».
Случайность,
а
следовательно,
и
вероятность,
и
статистическая
закономерность
так
же
объективны,
как
и
качество.
Только
правильно
по няв
и
единство
и
специф ично ст ь
обрати­
мых
и
необратимых
процессов,
мы
можем
прийти
к
пониманию
сущности
закона
рассеяния
энергии.
Резюмируем
в
за кл ючен ие
ход
нашего
рассуждения:
Из
непосредственного
наблю дения
вид имо го
ми ра
(макрокос­
моса)
мы
устанавливаем
наличие
обратимых
(механических)
и
не­
обратимых
(тепловых)
процессов.
Эти
процессы
отделены
как
бы
непроходимой
пропастью.
Формулируя
за кон
рассеяния
эне рги и
макроскопически
(Клау ­
зиус),
мы
не
д елаем
никаких
предположений
об
элементарной
структуре
те л.
Те ло
выступает
как
индивид.
Когда
мы
переходим
к
рассмотрению
газ а
с
атомистической
точк и
зрения,
мы
устанавливаем,
что
газ
е сть
совокупность
м оле­
кул,
каждая
из
кот орых
движется
по
законам
механики.
Механические
движения
обратимы.
Тепл ов ые
явления
нео бр а­
тимы.
В
основе
тепло вы х
яв лен ий
леж ат
механические.
Как им
же
обр азом
они
могут
приводить
к
необратимым
процессам?
Реш ение
вопроса
зак люч ает ся
в
то м,
что,
пр иним ая
гипотезу
молекулярного
хаос а,
мы
придаем
необратимым
процессам
не
ди­
намическое
(чисто механическое)
тол ков ани е,
а
стат и ст иче­
ское.
Тепловые
процессы
оказываются
и
обратимыми
и
необратимы­
ми.
Наряду
с
их
единством
устанавливается
их
специфич ност ь .
Статистическое
тол ков ан ие
оказалось
возможным
пот ому ,
что
од но
и
то
же
тепловое
(макроскопическое)
состояние
тела
реа ли­
зуется
громадным
количеством
микросостояний.
Каждое
из
ряд а
микросостояний,
реализующих
данное
тепло­
вое
состояние
по
отношению
к
нему,
случайно,
так
как
то
или
иное
распределение
мол еку л,
из
которого
образуется
данн ое
тепловое
состояние
в
определенных
пределах,
не
оказывает
на
нег о
влияния.
То,
что
мы
можем
р ассма тр и вать
известные
микросостояния
как
случайные,
позволяет
нам
образовать
поня ти е
вероятности
данно­
го
теплового
состояния
и,
таким
о бразом ,
пр ийти
к
статистическо­
му
толкованию
закона
рассеяния
энергии.
466


Есл и
мы
бу дем
трактовать
случайность
как
субъективную
кате­
горию,
то
за кон
рассеяния
энергии,
как
стат ист ич еск ий
закон,
пр и­
мет
субъективную
окраску.
То гда
окажется,
что
в
отли чи е
от
зако­
на
сохранения
энергии
закон
рассеяния
эн ерг ии
есть
не
выр аж ение
объективной
закономерности,
а
лишь
выражение
недостаточности
нашего
познания
п рирод ы.
Е сли
же,
становясь
на
точк у
зрения
диалектического
ма те риа­
лизма,
смотреть
на
случайность
как
на
объективную
категорию,
то
мы
приходим
к
заключению,
что
в
фу н даме нте
естествознания
лежат
два
равноправных
закона
—
закон
сохранения
и
превраще­
ния
эн е ргии
в
основе
св оей
количественный
закон
и
за кон
рассея­
ния
энергии,
в
своей
основе
отображающий
спе циф ич еск ие
зак он о­
мерности
движения
энергии,
подчеркивающий
в
дополнение
к
за­
кон у
пре вра щени я
энергии
к ач ест венную
сторону
пр оц ессов
дви­
жения
энергии.
Под
знаменем
марксизма.
1928.
No
7—8.
С.
33—47
С.
А.
Яновская
ОПР ЕДЕЛ ЕНИЕ
КОЛИЧЕСТВА.
ОБ
ЭКСТЕНСИВНОМ
И
ИНТЕНСИВНОМ
КОЛИЧЕСТВЕ
(из статьи «К атего ри я
колич ес т ва
у
Гегеля
и
сущность
математики»)31
Вр яд
ли
н ай дется
у
нас
теперь
такой
мар к сист,
к ото рый
позволил
бы
себе
счи та ть
изучение
Гегеля
лишним
для
марксиста-ленинца.
Более
того,
даже
те
из
наших
марксистов,
которые
сомневаются
в
пользе
изу че ния
этого
философа
людьми,
специальностью
кото­
рых
не
является
ис т ория
философии,—
и
естественниками
в
том
чи сле ,—
не
позволяют
себе
теперь
открыто
выражать
эти
сом не­
ния ,
ибо
мнение
основоположников
марксизма
по
эт ому
поводу
настолько
недвусмысленно,
что
даже
специальное
«сочинение» (на
предмет
его
извращения) «двух»
Энгельсов
(«Энгельса до
1871 г .»
и
после
этого
периода)
не
достигает
це ли,
и
им
приходится
ограничиваться
разговорами
на
т ему
о
«склонности преувеличи ­
ват ь
значение
гегелевского
влияния
на
Маркса
и
Энгельса
и,
в
связи
с
этим,
преувеличивать
значение
гегелевской
диалектики
вообще».
Ибо
изучение
Гегеля
представляет,
конечно,
не
только
и стори ­
ческий
ин тер ес,
ибо
Гегеля
только
еще
н ужно
научиться
читать
ма­
териалистически,
как
это
рекомендовал
Ленин.
Ибо
гегелевская
философия
захватила
«несравненно более широкую область,
чем
какая
бы
то
ни
был о
пр еж няя
сист ем а», и развила « в
этой
области
еще
и
поны не
изумительное
богатство
мы сле й».
И
хотя
«нужды
системы»
довольно
часто
за став ляли
Гегеля
прибегать
к
тем
на­
сильственным
теоретическим
построениям,
по
поводу
которых
до
467
16*


сих
пор
так
ужасно
кричат
его
нич т ожные
противники, «но эти
построения
служат
у
нег о
только
р ам ками
работы,
ле сами
возво­
димого
им
зд а ния.
Кто,
не
останавливаясь
около
них,
проникает
в
самое
зд ани е,
тот
находит
там
бесчисленные
сок рови ща,
до
на­
стоящ ег о
времени
сохранившие
свою
полную
ценность» (Э н-
г ельс.
Л.
Фейербах.
С.
28—29).
Маркс,
Энгельс,
Лен ин
материалистически
преодолели
Гегеля,
но,
к
сожалению,
не
имели
возможности
специально
зан яться
си­
стем ати ческ и м
и зл о жением
своих
философских
взгля д ов.
Не
много.
времени
могли
они
уд ел ить
и
проверке
этих
вз гляд ов
на
естест­
веннонаучном
материале,
и
прил оже нию
их
к
эт ому
материалу
та м,
где
в
науке
остро
вс тава ли
общие
методологические
вопросы,
где
происходила
ломка
старых
взгл ядо в
и
«волей-нево лей
естествоис­
пытателям
приходилось
становиться
философами».
Тем
не
менее
да же
те
их
отрывки,
заме тки ,
которыми
мы
имеем
возможность
пользоваться,
дают
чрезвычайно
много,
часто
открывают
пер ед
нами
сов ерш енно
новые
горизонты,
но
в
большинстве
случаев
сам и
ст ано вят ся
понятными
лишь
наряду
с
тщательным
изучением
Ге­
геля.
Они
не
отменяют
изучения
Гегеля,
а
предполагают
его .
Бо­
лее
того,
они
учат
нас
и зуча ть
Гег е ля,
показывают,
как
с
ним
обра­
щаться,
отмечают
его
промахи
и
дос тиж ен ия,
иногда
прямо
призы­
вают
к
его
изучению.
Следуя
за
Марксом,
Энгельсом,
Л енин ым,
каждому
марксисту,
работающему
в
области
те ори и,
в
том
числе
и
в
области
теорети­
ческого
есте ств озн ан ия,
приходится
п оэто му
проделывать
работу
по
изу чен ию
Гегеля.
Но
для
естественников-марксистов
изучение
Гегеля
представ­
л яет
еще
и
особый
интерес.
Гег ель
нередко
непосредственно
ставит
перед
собой
конкретные
вопросы
ме тод ологи и
естествознания.
Ес­
тественно,
что
его
метод
вря д
ли
мог
бы
представлять
для
нас
ка­
кой-нибудь
интерес,
если
бы
все
эти
по пы тки
были
только
ис кусс т­
венно
надуманы
и
не
содержали
в
себе,
выражаясь
гег елевск им
языком,
моме н та
ист ины.
Изучение
Гегеля
с
этой
стороны
мне
представляется
п оэто му
не
лишенным
интереса,
особенно
в
семин а­
рии
на
естественном
отделении,
и
я
постаралась
к
своей
теме
—
о
категории
количества
у
Гегеля
—
под ойт и
им енно
с
такой
точк и
зрения.
К
сожалению,
количество
вопросов,
затронутых
Гегелем
да же
в
одно й
только
глав е
его
«Науки логики», сложность этих
вопросов,
об илие
привлекаемого
им
материала,
его
громадная
эру­
диция
во
всех
областях
человеческого
знания,
его
своеобразный
язы к
и
форма
изложения
делают
эту
задачу
весь ма
трудной.
ВВЕ ДЕН ИЕ.
Объектом
научного
познания
является
внешний
мир,
сведения
о
кот ором
доставляют
нам
наши
чу в ства.
В
потоке
времени
сме­
няются
н аши
чувственные
впечатления,
пол уч аемы е
от
различных,
наполняющих
пространство
предметов.
Чувс тва
наши
отображают
эти
отдельные
единичные
предметы
в
их
данном
состоянии
на
оп ре­
468


деленный
момент
времени
в
определенном
месте.
Но
когда
мы
хо­
тим
при
помощи
нашего
языка
адекватно
выразить
то,
что
являет­
ся
нашим
чувством,
то
оказываемся
не
в
состоянии
это
сделать.
Ибо
ес ли
я
ви жу
дом,
то
передо
мно й
не
дом
вообще,
а
данный
кон­
кре тн ый
дом
с
его
особ ым и
специфическими
свойствами
—
своей
особой
архитектурой,
м есто по ло жением,
н ародон а селен и ем,
рас­
поло же ние м
квартир,
фамилиями
квартиронанимателей,
окраской
частей
и
т.
д.
и
т.
д.
Язы к
же
мой
в ыр ажает
только,
что
я
вижу
дом,
не
д анны й,
следовательно,
особ ый
дом,
а
ка кой -то
дом
вообщ е .
И
е сли
я
скажу
даже
«я вижу белый дом», то это будет
еще
не
данный
белый
дом ,
а
один
из
возможных
белых
домов
вооб­
ще.
И
если
я
ска жу
еще
далее
—
«я вижу белый дом в романском
ст иле », то и этим будет выражено только то,
что
перед
мо ими
г ла­
за ми
один
из
возможных
«белых домов в романском стиле вооб­
ще», а не тот самый особенный белый дом в этом стиле,
который
находится
в
этот
момент
перед
моими
глазами.
Чу вства
наш и
отра­
жают
единичное
й
особенное,
а
язы к
выражает
только
всеобщее.
«Язык,+ говорит
Ге г ель,—
высказывает
лиш ь
обще
е».
Ибо
яз ык
уже
не
относится
к
об ласт и
чувственного,
он
есть
«произве­
дение
р ас су дка».
А
рассудок
в
противоположность
чувст вам,
отоб­
ражающим
единичное
и
особенное,
в
состоянии
мы с лить
лишь
вс е­
общее.
Мы сли ть
эмпирический
мир
—
зн ачи т,
по
Ге ге лю,
сущест­
в енно
изменять
его
эмпирическую
форму
и
превращать
его
в
нечто
всеобщее.
При
это м
мир
теряет
свою
непосредственную,
чувствен­
ную
красочность
и
превращается
в
нечто
абстрактное
и
отвлечен­
ное.
«Под воздействием вторгающейся мысли беднеет богатство
бесконечно
многообразной
при род ы,
замирает
ее
весн а,
угасают
ее
цветные
игры.
В се,
что
шумело
в
ней
жизнью,
немеет
и
смолкает
в
тишине
мысли;
напоенная
теплотою
п олн ота
природы,
слагаю­
щаяся
в
тысячу
разнообразно
притягательных
чудес,
превращает­
ся
в
сухие
ф ормы
и
безобразные
всеобщности,
подобные
тусклому
северному
ту ман у» (Гегель.
Энциклопедия.
II).
Между
рассу­
дочным
мы шле ни ем,
р асчл ен яющ им,
разрывающим,
разъеди­
няющим
действительность,
данную
нам
в
чувственном
восприятии,
и
этой
действительностью
возникает,
таким
образом,
про т иво реч ие,
разрешаемое
лишь
разумом,
синтетически
воссоздающим
ее
ис­
тинную
картину
* из изолированных,
отвлеченных
рассудочных
опре д еле ний.
Процесс
познания,
таким
образо м,
идет
от
еди­
ничного
—
непосредственной
чувственной
конкретности
—
через
отвлеченное
в сеоб щее
—
абстрактное
рассудочное
мыш ле ние
—
к
конкретному
о по средов анно м у,
или ,
как
мы
можем
сказать
всл ед
за
Ге гелем ,
к
истинному
конкретному
—
синтезу
единичного
и
все­
общего.
Ибо
непоср ед ст венно
являющийся
нашим
чувс тва м
кон­
кре тн ый
мир
еще
не
соответствует
подлинному
внешнему
мир у,
нас
окружающему.
Вещи,
являющиеся
в
наших
чувствах,
св яз аны
* По Гегелю,
не
картина
действительности,
а
сама
де йств ител ьн ос ть
созда­
ется
разумом,
ибо
Гегел ь
идеалист.
В
дальнейшем
я
се бе
позволяю
кое-где
ма­
те риалист ическ ую
и нт ерп рет ацию
Гегеля
без
с пеци альн ой
оговорки
—
там,
где
это
не
ведет
к
недоразумениям.
469


меж ду
собой
чисто
внешними
пр ост р анст венным и
и
временными
соотношениями,
тем,
что
одна
вещь
лежит
подле
др уг ой,
о дна
яв­
ляется
после
другой.
Их
ист инные
с вязи
и
вза имоотн ошен ия
м огут
бы ть
раскрыты
лишь
мышлением,
и
притом
сн ач ала
отвлеченным,
абстрагирующим,
изучающим
од ин
род
вещей,
пр оцессов
или
зави­
симостей
изолированно
от
других,
с
тем
чтобы
лишь
за тем
в
п ро­
цессе
син те за
снова
наполнить
сво и
абстракции
конкретным
содерж ан и ем.
Познание,
так им
образом,
начинается
с
абстракции,
с
отвлечен­
ной
и
формальной
деятельности
рассудка.
«Конкретное, —
говорит
Мар кс,—
потому
конкретно,
что
оно
з акл ючает
в
себе
множество
определений,
яв ляя сь
единством
в
многообразии.
В
мышлении
оно
выступает
как
процесс
соединения,
как
результат,
но
не
как
исход­
ный
пункт,
х отя
оно
является
исх о дным
п унк том
в
действительно­
сти
и,
следовательно,
так же
исх о дным
пунктом
наглядного
созер­
цан ия
и
представления.
Есл и
ид ти
первым
путем,
то
пол ное
пре д­
ставление
испарится
до
сте п ени
абстрактного
определения;
при
втором
же
абс тракт ны е
о пр еделения
ведут
к
воспроизведению
кон­
кретного
путем
мы шле ния» .
Итак,
первая
ст упе нь
познания
характеризуется
расчленением
ед иной ,
многообразной
дейст вит ель но ст и,
«умерщвлением»
ее,
как
вы р аж ается
Гегель,
изоляцией
одних
ее
ч астей
от
других.
Дей­
ствительность
при
э том
«упорядочивается», вещи и события груп ­
пируются,
получают
наз ва ния,
классифицируются.
Это
становится
возможным
только
п осле
т ого,
как
ч ело век
нау чи тся
останавли­
вать
свое
вним а ние
на
отдельных
вещах
в
ок ружа ющ ем
его
про­
странстве,
отдельных
моментах
во
времени
*.
Из
многообразного
потока
единой
действительности
ему
нужно
уметь
выд елит ь
от­
дель н ое
(не единичное со всеми его специфическими
особенностями,
а
о тд ел ьное,
т.
е.
изолированное
от
конкретной
обстановки,
в
том
числе
и
от
собственных
специфи­
ческих
особенностей,
де лающ их
его
не
отдельным
предметом
данного
рода,
а
именно
данным,
конкретным,
неповторяемым
предметом).
Но
вот
в
окр ужа ющ ем
нас
ландшафте
мы
фиксирова­
ли
уже
вним а ние
на
доме,
поле,
лесе,
облаках,
вот
вда ли
еще
ряд
домов,
снова
поле,
лу г.
Каждая
из
этих
вещей
предстала
перед
на­
ми
в
своем
качественном
определении,
в
своем
качест вен­
ном
отл ичи и
от
других
ее
окруж аю щи х,
в
сх о дстве
с
не ко торы ми
из
них,
ей
под обны м и.
Мы,
быть
может,
сначала
даже
не
можем
ф ормул и ров ать,
в
чем
это
ка чест во
данной
вещи
(группы ве ­
щей ,
всех
вещей
данного
рода)
состоит,
чем
дом
отли ча ет ся
от
по­
ля,
но
в
нашей
практической
деятельности
мы
непосредст­
венно
это
отличие
замечаем,
фиксируем
его
те м,
что
даем
«до­
му»
особое
название, «полю»
—
другое
и
т.
д.,
и
гов ори м,
что
они
кач ес твен но
о тл ича ются
друг
от
друга.
Тут
качество
является
пе­
ред
нами
как
непосредственное
опр ед елен ие
вещи,
как
то,
что
отли­
чает
ее
от
других,
ее
окруж а ющ их,
то,
что
заставило
дат ь
ей
особое
* Первобытный человек,
по-видимому,
еще
не
умеет
этого
сделать.
470


название,
выделить
при
помощи
этого
на зв ания
из
среды
ос та ль­
ных .
«Через свое качество,—
говорит
Ге ге ль,—
нечто
противо­
полагается
друг ом
у...»
«Определенность,
из ол иро ванна я
так
для
себя,
как
сущая
определенность,
ест ь
качеств
о,—
нечто
вполне
простое,
непосредственное...
Всл е дстви е
такой
про­
стот ы
о
качестве,
как
таковом,
ничего
нельзя
более
ск аза ть».
Когда
чел ов ек
прист у пает
к
на учн ому
исследо ванию ,
он
нач и­
нает
с
того,
что
выделяет
из
окружающей
его
действительности
качественно
одинаково
определенные
вещи,
причем
дела ет
это
сна­
чала
непосредственно,
опир ая сь
на
показания
своих
орг ан ов
чувств.
Исследование,
таки м
образом,
начинается
с
кач е­
ственного
определения,
качественного,
как
говорят,
подхода
к
дей­
ствительности.
Но
это
ка честв о
п ока
еще
не
п оня то,
не
опосредова­
но
мышлением,
а,
так
сказ ат ь,
только
фиксировано
на
основании
показаний
органов
чу вств .
Собственно,
не
следовало
бы
говорить,
что
тут
речь
и дет
о
качественном
познании
мир а.
Вещи-то
действи­
тельно
выделены
на
основании
их
качественных
отли чи й
др уг
от
друга,
но
самые
качества
еще
не
поз на ны.
Дом
кач еств ен­
но
отли чает ся
от
п оля,
но
в
чем
состоит
специфическая
качественность
дома,
связана
ли
она
и
как
с
кач еств ен­
нос тям и
друг их
вещей
—
эта
задача
на
первой
ступени
познания
да же
еще
не
ставится.
Иб о,
нач ав
с
качества,
познание
каче­
ством
же
и
з акан чива ет ся:
оно
только
тогда
в
состоянии
адекватно
отобразить
не которую
вещь,
когда
постигнет
в
ней
самое
ее
особое
каче стве нн ое
своеобразие
и
специфич­
ность,
делающие
ее
им енно
данной
кон крет ной
вещью.
Мы
непосредственно
констатируем
качественное
от лич ие
жиз ни
от
нежизни,
в
нашем
распоряжении
имеет ся
це лый
ряд
сущ ест венных
свойств,
позволяющих
отл ичать
живое
от
нежи­
вого,
но
с амая
спе ци фическая
качественность
жизни
нам
пока
еще
настолько
слабо
изв естна,
что
именно
про­
бле ма
жиз ни
ста нов и тся
гл а вным
прибежищем
для
всевозможных
философов
непознаваемого.
Начав
с
качественного
определения
отдельных,
изолированных
друг
от
друг а
вещей,
поз нани е
переходит
затем
к
установлению
меж ду
ни ми
связ ей
и
взаимоотношений.
Сн ач ала,
конечно,
внеш­
них
для
э тих
вещей,
противополагающих
и
св яз ываю щих
между
соб ой
вещи
та к,
как
они
есть,
как
они
был и
ка честв ен но
нами
выделены,
от вл екая сь
от
происходящих
в
них
существенных
изме­
нений,
при
кото рых
в ещь
п ер естает
быть
тем,
что
она
есть,
стано­
вится
другой
вещью,
меняет,
следов а тельно,
с вое
качество.
Тако е
установление
в н е шни х, «безразличных»
для
предмета
связей
и
в за­
имоотношений
осуществляется
при
помощи
количествен­
ного
определения,
дающего
возм ожн ость
о тлич ать
друг
от
друга
вещи
одной
и
той
же
группы,
качественно
одинаково
определен­
ные
—
дома,
например,
по
но мера м.
Изучение
чисто
внешних
с в язей,
однако,
неизбежно
прив од ит
к
обнаружению
таких
св язей
и
взаимоотношений,
при
кот оры х
в
ре­
зультате
внешнего
количественного
изменения
происходит
ка че­
471


ственное
изменение
самих
взаимодействующих
вещей
(мера).
Но
тут
снов а
вс тает
воп рос
о
качестве.
О
том ,
что,
собственно
говоря,
изменилось.
Если
мы
начали
с
того ,
что
констатировали
ка честв енн о сть
вещей,
ес ли
затем
установили
между
ними
количе­
ственные
взаимоотношения
и,
наконец,
обнаружили,
что
в
резуль­
тате
количественных
изменений
происходит
изменение
самой
ка­
чественной
определенности
ве щей, —
то
что
же
так ое
самая
эта
качественная
определенность,
к оторая
сначала
казалась
т акой
не­
посредственной
и
простой,
что
в
с илу
ее
про ст оты
о
ней
не чего
бы ло
да же
сказать?
От вет
на
это т
вопр ос
дается
в
категории
сущ но­
сти ,
в
ее
взаимоотношении
с
явл ен ием
и
далее,
где
не
толь­
ко
качество,
но
и
к ол ич ество
и
вопр ос
об
их
взаимоотношении
под­
в ерг аются
более
глубокому
разбору
и
в ыяс не нию.
В
гег елевск о й
смене
категорий,
п ере ходы
меж ду
кото рым и
иногда
столь
искусст­
венны,
мы
об нар уж ивае м,
таки м
образом,
вполне
рациональный
смы сл.
Они
изображают
нам
процесс
познания
в
его
восхождении
от
изолированного,
отдельного
и
п ус того
к
единому,
многообраз­
но му
и
насыщенному
—
от
абстрактного
к
конкретному,
от
оп иса­
ния
к
объяснению.
Предметом
моего
до кл ада
является
одна
из
исследуемых
Ге­
гелем
категорий
—
коли чест во.
Я
считала,
однако,
необхо­
дим ым
дать
эт от
краткий
очерк
дви же ния
категорий
у
Гегеля
для
того,
чтоб ы
иметь
в
дальнейшем
в озмож н ость
ближе
очертить
мес­
то
и
знач е ние
этой
категории
в
отношении
к
остальным
—
и
ран ь­
ше
вс его
к
к ачест ву.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
КОЛИЧЕСТВА.
Ни
качества,
как
тако вог о,
ни
ч исто го
количества
в
природе
не
су­
ществует,
ибо
все
существующее
пр ед ст авляет
собой
единство
качества
и
количества.
Но
для
того
что бы
изучить
это
единство
в
его
полной
конкретности,
нам
нужно
начать
все-таки
с
абстракции
—
ну жно
мысленно
изо ­
ли ро вать
к ачес тво
от
ко л иче ства
и
изучить
каждую
из
э тих
катего­
рий
в
отдельности.
«Для обычного сознания, —
го во рит
Гегель,—
качес тво
и
количество
суть
два
независимых
определения,
поло­
же нных
ря дом
друг
с
другом.
Именно
в
соответствии
с
этим
спосо­
бом
представления
и
говорят,
что
вещи
«определены не только ка­
чественно,
но
также
и
к ол иче с т ве нно» («Энцикл.»).
Благодаря
качеству
каждая
вещ ь
есть
то,
что
она
есть.
«Суще ­
ствование,—
говорит
Ге г ель,—
ест ь
определенное
быти е;
его
определенность
есть
сущая
определенность,
качеств
о».
И
д ал ее : «определенность,
из олир ова нна я
так
для
себя,
как
су­
щая
определенность,
есть
ка чес тв
о,—
нечто
вполне
простое,
непосредственное...
Всл едств ие
тако й
простоты
о
каче ств е,
как
таковом,
нич его
нельзя
более
с к а за ть». «Качество
ес ть
пер ва я,
непосредственная
определенность».
Итак,
ка чес тво
есть
то,
что,
по
выражению
Гег еля , «определяет»
предмет
как
им енно
дан ный,
с
у-
ществующий,
конкретный.
Притом
это
определенность
«про ­
472


с та я», «первая», «непосредственная», неотделимая,
иными
слова­
ми,
от
самого
предмета
—
ес ли
вы
лишите
вещ ь
ее
качества,
она
перестанет
быть
тем,
что
она
ес ть.
Бо лее
того,
бескач ест в енн ых
вещей
не
существует,
б еск ачес т-
венную
вещ ь
мо жно
только
мыслить,
и
то
как
пустую
от­
влечен ност ь ,
а
не
как
реально
существующий
предмет.
Ибо
им енно
качественная
определенность
характеризует
реаль­
ность
вещи.
Но,
придавая
вещи
реал ьн ос ть,
утв ерж дая,
так
сказа ть ,
ее
существование,
всякая
качественная
опре­
деленность
сод ержи т
в
себе
и
момент
отрицания.
Ибо
«вся­
кая
ве щь
существует
через
д ругую
в ещь
и
в
противоположность
другой
вещи.
Всякое
определение
воз можн о
лишь
ч ерез
противо­
поставление» (А.
Деборин).
По
выражению
Спинозы,
имеющему,
с
то чки
зрения
Ге ге ля , «безмерную важность», omnis determinatio
est negatio —
всякое
опр ед елен ие
есть
отрицание.
Утверждать
су­
ществование
данной
конкретной
вещи
во
всей
ее
качественной
о со­
бенности
можно,
только
противополагая
ее
другим
вещам,
ограни­
чивая
ее
этими
в ещ ами,
выя с няя
в
ней
как
то,
что
роднит
ее
с
этими
в ещам и,
так
и
то,
что
от
них
отличает,
и
притом
как
в
смысле
н
а-
л
и
ч
и
я
одних
каких-нибудь
особенных
черт,
так
и
в
смысле
не
ме нее
ха ракт ерног о
для
нее
данного,
о соб енно го
отс у тс твия
других.
И
поэтому
первое
утверждение
о
т ом,
что
«существование
есть
определенное
бытие,
его
определенность
ес ть
с ущая
определенность,
качест в
о»,
Гег ель
сейчас
же
дополняет
вт о­
рым
—
«через свое качество нечто противополагается д р у г о-
м
у,
есть
изм ен чивое
и
коне чное,
совершенно
отри ц а­
тельно
определенное
не
только
в
противоположность
к
другому,
но
и
в
нем
с а мо м» (Наука логики.
С.
49).
Взят ое
в
его
первом
опре де ­
ле н ии , «отличенное как сущее», качество «е с ть
реальность»,
«как подпавшее же отрицанию
—
отрицание
вообще,
которое
есть
та кже
качество,
но,
признаваемое
за
его
отсутствие,
опреде­
ляется
д алее
как
граница,
пр е д ел» (Наука логики.
С.
51—52).
Ка­
че ств о,
т аким
образом,
не
Только
характеризует
некоторую
вещь
как
именно
данную,
существующую,
но
и
вы де ляет
ее
из
среды
ей
п одобн ых,
тем
самым
ограничивает
ее.
«Существование оп ­
ределенно;
нечто
имеет
качество,
и
в
нем
не
только
определен­
но,
но
и
ограниченно;
его
к ачес тво
ес ть
его
граница»
*
(Наука ло ­
гики.
С.
66).
Одн ако
ограничение
есть
лишь
частичное
уничтожение
и
сохра­
нение.
«Ограничить что -н и бу д ь ,—
пишет
то в.
Деборин,—
зна чит
уничтожить
его
ре альн ос ть
путем
отрицания
не
всецело,
а
только
отчасти.
Следовательно,
в
пон ят ии
границ
кроме
по­
нятий
реальности
и
отрицания
заключается
еще
поня т ие
д
е
л
и
-
* В действительности не всегда можно указать границы,
строго
отличающие
одну
вещь
от
друг ой:
рас тени е
от
живот н ого,
один
вид
от
дру гог о,
ибо
все
вещи
находятся
между
собой
в
связи.
Но
тем
не
мене е,
е сли
мы
видели
только
эту
свя зь
и
не
видели
различия
между
в ещам и,
как
это
делает
механическое
естествозна­
ние ,
то
не
видели
бы
ничего,
ибо
все
сливалось
бы
для
нас
в
нечто
с редн ее,
неоп­
ределенное
и
бесформенное.
473


мо сти
(способности количественного опреде ­
ления
вообще,
не
какого-либо
определенного
к олич ест ва )».
Ра ссмот рен ие
качественной
определенности
вещей
вскрывает
перед
нами,
таким
образом,
необходимость
дополнения
его
изуче­
ние м
определенности
другого
рода
—
количественной
оп­
ре делен ност и.
Качественная
определенность
поэт ом у
не
еди нств ен на я,
по
ко­
т орой
вещи
различаются
друг
от
друга.
«Определенность,
изолиро­
ванн ая
так
для
се бя,
как
сущ ая
определенность,
ест ь
каче­
ство,—
нечто
вполне
простое,
непо сред ст венно е...
О пред е­
ленность
вообще
есть
неч то
более
общее,
так
как
она
мо­
жет
быть
также
и
количественной
и
обладать
дальнейшими
опре ­
де ления ми » (Наука логики.
51).
Ка честве нн о
одинаково
опреде­
ленные
вещи
могут
еще
различаться
количественно,
м огут
бы ть
бол ьш ие
и
меньшие
дома,
более
и
мен ее
красные
флаги,
более
и
мене е
яр кий
свет,
более
и
менее
гром к ий
звук.
Но
эта
опре д е­
л енност ь
совсем
дру го го
рода.
Она
уже
не
так
непосред­
ственно
связана
с
предметом,
с
ее
изменением
предмет
не
перестает
бы ть
тем,
что
он
есть.
(Тут нужно помнить,
что
мы
п ока
рассмат­
риваем
ка честв о
и
ко л ичест во
изолированно
друг
от
друга,
в
их
различии,
а
не
тождестве,
почему
и
не
приним а ем
во
вним ание
мо­
ментов
их
единства
—
пер ех ода
количества
в
каче ств о
и
н ао­
борот.)
«Следуя этому способу рассматривать вещи ( т.
е.
способу,
при­
нятому
в
обы чн ом
сознании.—
С.
Я .),—
го во рит
Ге гел ь,—
мы
их
рассматриваем
сначала
с
т очки
зрения
их
качества,
которое
мы
постигаем
как
определенность,
идентичную
с
бытием
вещи.
Если
мы
рассматриваем
за тем
количество,
мы
видим
сейчас
же
пред­
ставляющуюся
нашему
рассудку
определенность
безразличную,
в нешн юю,
такую,
что
вещи,
несмотря
на
то
что
ее
количество
ме­
няется
и
что
она
становится
больше
или
мен ьше,
остается
все
же
тем,
что
она
е с т ь» (Энцикл.
До б.
2 к §48).
«Для нечто его граница,
как
качества,
е сть
его
существенная
определенность.
Но
е сли
мы
разуме ем
под
границей
границу
коли­
чественную
и
если,
например,
п оле
изм е няет
св ою
границу,
то
оно
остается
по-прежнему
полем.
Если
же
изменяется
его
ка­
честв енн ая
граница,
то
это
изменение
касает ся
его
определения
как
поля ,
и
оно
дел ает ся
лугом,
лесом
и
т.
п.
Краснота,
ста­
новясь
напряженнее
или
бледнее,
все
же
остается
краснотой;
но
если
она
изм ен яет
свое
качество,
то
она
перестает
быть
краснотой,
ст ан ови тся
си нев ой
и
т.
п.» (Наука логики .
С.
112).
Количество,
таким
образом,
тоже
ограничивает
предмет,
но
это
о гр анич ение
совсем
другого
рода.
Тут
граница
не
связа на
непосредственно
с
предметом,
с
ее
изменением
предмет
не
пере­
стает
быть
тем,
чем
он
был.
Это
граница
внеш н яя
для
предме­
та,
безразличная
ему ,
как
н еустанн о
повторяет
Г ег ель.
«Качество есть первая непосредственная определенность,
количе­
ство
же
—
определенность,
ставшая
безразличной
к
быт ию,
гра­
ница,
кот орая
равным
обр азом
не
есть
граница,
бытие
для
себя,
ко­
474


торое
совершенно
тождественно
быт ию
для
другого».
И
д алее, «оп ­
ределенность
оказывается
вообще
вне
себя,
есть
просто
внеш­
няя
и
также
внешнее
нечто;
такая
граница,
безразличие
ее
в
само й
себе
и
к
от лич ному
от
нее
нечто,
и
составляет
ее
количествен­
ную
опр ед еленн ость » (Наука логики .
С.
111). «Количество
это
есть
чис тое
бытие,
где
опр ед елен ност ь
не
положена
больше
как
не­
что
неотделимое
от
бы тия
самого
по
себе,
но
как
снятое
или
как
безразличное
(gleichgiiltig)» (Энцикл.
§ 49).
К
не кот орым
из
э тих
формулировок
нам
еще
при д ется
вер нут ь­
ся
при
р ассмо т рении
вопроса
о
чистом
и
определенном
кол и чест ве
(величине), пока же,
я
думаю,
яс но
од но:
обычное
созна­
ние
различает
два
рода
определенности
предметов
—
кач ест вен­
ную
и
количественную.
Первая
непосредственно
св яз ана
с
пред­
метом
как
таковым,
с
ее
изменением
предмет
перестает
быт ь
тем,
что
он
ест ь,—
вто рая
имеет
место
только
там,
где
уже
ест ь
первая
(ибо качество предмета неотделимо от самого предмета), но она
к
ней
«безразлична».
Эта
вторая
определенность
—
вне шняя
для
предмета,
не
затрагивающая
его
суще ства ,
его
содержания,
с
ее
изменением
предмет
не
перестает
быть
тем,
что
он
есть,
он,
так
сказать,
только
меняет
свое
место
в
ряду
других
ему
подобных
(вернее,
ка чест венно
одинаково
опр еделенн ых )
предметов.
Чер ез
посредство
кач ест ва
предмет
выд е ляе тся
из
среды
дру ­
гих
его
окружающих
—
дом
отличается
от
земли
и
неба.
Ес ли
нам
понадобится
точнее
определить,
о
каком
именно
доме
идет
ре чь,
мы
сумеем
это
сделать
двумя
способами
—
либо
глубже
кач ес твен ­
но
его
определим,
не
как
«дом вообще», а как некоторый,
дан ный ,
особенный
дом
(вернее,
вид
до мов ), либо
буде м
исходить
из
того
же
качественного
опр еделени я
(«дома вообще»
в.отличие,
скажем,
от
неб а,
земли
и
т.
п.)
—
и
станем
отл и чать
до ма
друг
от
друг а
количественно,
для
че го
приведем
их
в
соответствие
с
ря­
дом
чисел
(перенумеруем), причем постараемся сделать это так,
чт обы
ка жд ому
до му
от ве чал
один
только
номер
и
каждому
номеру
о дин
дом.
Теперь
предмет,
д анный
конкретный
дом ,
бу дет
впол не
определен
и
выд е лен
из
сре ды
ему
подобных,
но
эта
определенность
будет
только
в не шняя , «безразличная», ибо по номеру дома я,
правда,
сумею
отыскать
его
сре ди
ему
подобных,
если
буду
знать
способ
(закон)
нумерации,
жо,
по
существу,
ничего,
к роме
тог о,
что
он
ест ь
«дом», я о нем больше не узнаю,
по
крайней
ме ре
до
тех
пор ,
п ока
в
действительности
его
не
выделю
из
среды
ему
по­
добных
—
дойду
до
н его
и
ос м отрю
или
хотя
бы
разыщу
по
плану..
Между
т ем,
ес ли
бы
наш
дом
был
определен
качественно,
мы
бы
знали
о
нем
уже
больше
того,
что
он
ест ь
просто
дом , «дом вооб­
ще »,—
мы
бы
ближе
знали
его
как
таковой,
д анн ый.
Итак,
количественная
определенность
выделяет
предметы
из
среды
других,
им
подобных,
оп реде ляе т
их
иногда
да же
впо лне ,
но
при
эт о м^не
дает
нам
сведений
о
содержании,
о
сущности
того,
что
она
определяет.
Для
то го
чт обы
количественно
о пр еделя ть
предметы,
нуж но
иметь
раньше
клас с,
г рупп у,
комплекс
к ач ест­
венно
одинаковых
пред м ет ов,
но
при
этом,
в
сущности,
безразлич­
475


но,
какие
это
именно
предметы,
какими
они
обладают
качествами,
лиш ь
бы
последние
вообще
бы ли:
то
же,
что
мы
проделали
с
до ма­
ми,
можно
проделать
со
стульями
(в театре,
н апр имер ), книгами
(десятичная классификация), новорожденными младенцами в ро ­
дил ьно м
приюте
и
т.
д.
Тут
п ора
оговориться:
кое-что
нов ое
о
вещах,
что
не
содержится
в
их
общем
кач ест венно м
определении,
мы,
таким
об разом,
все
же
узнаем.
Это
новое
ес ть
связь,
вы ра жае мая
способом
(законом),
по
к оторо му
производится
данное
к ол иче ственно е
сравнение,
уста­
навливается
взаимоотношение
меж ду
предметами,
дающее
воз­
можность
отн е сти
младенца
к
его
матери,
с тул
в
театре
к
гражда­
нину,
приобретшему
право
занять
его,
данную
книг у
к
род у
трак­
туемого
ею
предмета.
И
чем
эта
связь
«теснее», тем ценнее для
нас
количественное
определение,
ибо
оно
в
та ком
случае
дает
во з­
можность,
зн ая
о дин
из
соотносящихся
предметов,
устанавливать
свойства
другого.
Так,
зная
особенности
данной
матери,
мы
можем
предвидеть
некоторые
свойства
отн ося щег ося
к
ней
младенца.
Это
внешнее,
безразличное
к
су щест ву
определяемых
им
ве­
щей
количественное
определение
дает,
однако,
возможность
отображать
связи
и
взаимоотношения
между
в ещам и,
и,
та ким
об разом,
польз уясь
к ач ествен ным
познанием
одних
вещей,
делат ь
выводы
относительно
сво йст в
других.
Более
того ,
один
вид
зависимости,
устанавливаемый
при
п омо­
щи
такого
количественного
опр ед елени я,
отличается
при
этом
от
других,
о дин
зак он
от
другого,
и
притом
уже
не
количествен­
но,
а
качест вен но
—
как
закономерности
имен но
т ого,
а
не
другого
рода.
Не
сл уч айно
п оэт ому
таки е
философы-математики,
как
Кутюра,
например,
сч ит ают
предметом
матема тик и
(логики,
что
тождественно,
с
их
точ ки
зрен и я)
не
количество,
а
качес тво
—
к ачест венно
др уг
от
друг а
отличающиеся
фор мы
функциональных
зависимостей,
выражающих
законы
к ол ичест венног о
сра в не­
ния,
соотношения
предметов.
Вся к ое,
следовательно,
да же
совер­
шен но
внешнее,
безразличное
к
сущ ест ву
предмета
количествен­
ное
опр ед елен ие
предполагает
некоторый
к ачест венны й
момент,
находящий
себе
выражение
в
том
способе
—
«законе», по которому
оно
производится.
Уже
сам ые
первые
ша ги
в
изу ч ении
количества,
таким
об разом,
обнаруживают
перед
н ами,
что
в
действительно­
сти
количество
и
каче ство
изолированно
д руг
от
друга
не
сущ ест­
вуют,
что
всякое,
даже
чи сто
внешнее
количественное
определе­
ние
содержит
в
себе
некоторый
качественный
м ом ент.
А
есл и
при
помощи
этого
о пр еделения
нах одит
себе
выражение
не
чисто
внеш­
няя,
случайная,
произвольно
нами
устанавливаемая
связь,
а
существенная
для
данных
классов
предметов
зависимость,
коли­
чественное
определение
становится
оче нь
мощным
средством
науч­
ног о
исследования.
Но
тут
оно
теряет
уже
св ой
характер
внешно­
сти,
безразличия
к
сущ ест ву
определяемых
им
предметов
и,
следо­
вательно,
п ер естает
б ыть
голым
количественным
определением.
Из
формального
оно
превращается
в
содержательное,
из
внешнего
476


в
су щ ест венное,
из
количества
в
м еру
—
ед инст во
ка честв енн ог о
и
количественного
определения.
Это
последнее,
в
св ою
очередь,
имеет
место
только
там,
где
связи
м ежду
предметами
не
рассматриваются
изолиро­
ванн о
от
эт их
предметов,
где
они
являются
сущест­
ве нны ми
им енно
для
данных
конкре тн ых
предметов,
а
не
предметов
вооб щ е,
тож де стве нн ых
между
собой,
абстракт­
н ых,
неопределенных
бескачественных
иксов
и
игреков.
Ибо
по
су ществ у
можно
отображать
лишь
то,
что
этим
сущест­
вом
действ ит ельн о
обладает.
Однако
б лиже
об
этом
впереди...
ОБ
ЭКСТЕНСИВНОМ
И
ИНТ Е НСИ ВНОМ
К ОЛ ИЧ ЕСТВЕ.
Следуя
за
Гегелем,
мы
уже
об на ружи ли
в
развитии
числа
два
мо­
мента:
1.
Чис ло,
как
определенное
числ о
—
численность
(Anzahl), возникающее в процессе счета .
2.
Чис ло,
как
единство
во
множестве,
как
выр аж ение
кол и че­
ственной
определенности.
В
дальнейшем
Гегель
ана лиз иру ет
еще
дал ее
посл ед нее
по ня­
тие
числа,
подчеркивает
в
нем
два
момента,
соответствующие
раз­
витию
этого
по нят ия:
а)
Будучи
единством
во
множестве,
число
м ожет
с лу жить
для
отображения
той
или
другой
совокупности
вещ ей,
коли­
чественного
отличения
одной
совокупности
от
другой,
установле­
ния
между
раз л ич ными
совокупностями
тождества
(эквивалентно ­
сти)
и
различия.
Так ,
чи сло
«два»
характеризует
все
возможные
пары
предметов
—
совокупность,
состоящую
из
двух
элементов,
число
«три»
—
т ро йки, «четыре»
—
четверки
и
т.
д.
Современные
м атем ати ки
называют
та кое,
всегда
относящее­
ся
к
не которой
совокупности
чис ло
—
количествен­
ным
(кардинальным)
и
отличают
от
возникающего
при
счете
порядкового
(ординального)
ч исла.
Между
ними
при
э том
иде т
спор
о
пр ио рит ете
одн ого
из
этих
чисел
над
д руг им.
Гельмгольц,
например,
опир ая сь
на
человеческий
опыт,
счита ет
орди на л ьное
чис ло
первичным
и
ст ар ается
свести
к
нему
количественное
число.
Кантор,
Фреге,
Рессель,
Фос с
и
другие
«исходят из понятия
кардинального
(количественного)
числа
как
абстракции,
не
зависящей
от
особой
природы
множества
о бъ­
ект
о
в»
и
пыт аю тся
чисто
логически
вывести
из
него,
как
вт о­
ричн ое ,
пон ят ие
ординального
числа.
Каждый,
таки м
образом,
фак т ич ески
старается
доказать,
что
мате мати ке
не
нужно
по льз о­
ваться
определением
числ а
в
его
развитии,—
не об хо димо
выбрать
какое-нибудь
одно
из
определений,
свести
к
н ему
все
остальные
и
на
нем
строить
в
дальнейшем
всю
математику.
б)
Но
Гегель
не
останавливается,
однако,
и
на
эт ом
коли­
чес твен ном
числе,
относящемся
всегда
к
не кот орой
со вок уп­
ности,
некоторому
множеству
объектов.
Он
переходит
в
д аль­
ней шем
к
числу,
характеризующему
один
пре д мет,
и
притом
при
477


помощи
некоторого
качеств а,
его
интенсивности
—
ст епени.
Так,
мы
различаем
одн о
осв ещение,
звук,
температуру,
давление
и
т.
д.
по
сте пе ни
их
интенсивности
от
других,
более
или
ме нее
«сильных», более или менее интенсивных .
Число,
характери­
зующее
т емп ера туру
воздуха
в
комнате,
не
относится
уже
ник
какому
множеству
объектов
—
оно
характеризует
ст епе нь
нагретости
комнаты
в
от личие
от
других
возможных
степеней.
Оно
относится
к
некоторому
изменяющемуся
ка честв у
и
характеризует
его
в
его
изменении.
С
введением
этого
по нят ия
о
числе
мы
вст упаем
уже
в
несколько
иную
область.
Приведем,
в
с амом
д еле,
простой
пример.
По
степени
нагретос­
ти
м ожно
различать
более
или
мен ее
теплую
вод у,
можно
д аже
ха­
рактеризовать
эту
степень
нагретости
в оды
(температуру)
чис­
лом.
С
изменением
температуры
вод а
не
п ерестае т
быть
в одой
—
она
только
отли ча е тся
от
другой
во ды,
обладающей
ино й
степенью
нагретости.
Различие,
таки м
об раз ом
установленное,—
кол иче ­
ственного
п орядк а.
И,
однако,
только
в
известных
пределах,
ибо
мо жет
бы ть
достигнута
такая
степень
нагретости
(температу­
ра), при малейшем дальнейшем изменении которой вода переста­
нет
бы ть
тем,
что
она
есть,—
п рев рати тся
в
пар
или
в
лед.
Новое
пон ят ие
ч исла,
так им
образом,
оказывается
уже
Не
столь
внешним,
безразличным
к
предмету,
кот оры й
оно
ха­
рактери зуе т:
с
его
изменением
предмет
не
перестает
быт ь
те м,
что
он
ес ть,
то лько
в
известных
пре де лах.
Количественную
определенность
—
число,
относящееся
к
множеству,
совокупности
объ ек тов
(или частей какого -ни ­
будь
одного
об ъ ект а), Гегель называет экстенсивным,
от­
носящееся
к
степени
какого-нибудь
качества,
характеризую­
щей
предмет,—
интенсивным.
В
первом,
говорит
Гегель,
численность
(Anzahl) находится
внутр и,
ибо
оно
представляет
соб ой
единство
в
не ко тором
м но­
ж естве,
во
втором
—
вовне,
ибо
только
через
отношение
к
другим,
ему
подобным,
предметам
предмет
приобретает
при
э том
св ою
количественную
определенность.
Гр уппа
из
трех
предметов
представляет
собой
некоторый
один
предмет
—
не кот орую
тро й­
ку.
«Три»
есть
численность
тако й
группы,
так
сказать
внутри
ее
на­
ходящаяся.
Наоборот,
какая
ч исленно ст ь
содержится
в
37-градус­
ной
те мпе ратуре
человеческого
тела?
Лишь
через
отношение
к
не­
кот орой
е д инице
температуры
не котора я
температура
становится
количеством
(числом), причем,
конечно,
нелепо
будет
представ­
лять
ее
себе
сложенной,
составленной
из
37 отдельных градусов,
хо тя
бы
да же
только
в
возможности.
Чи сленно ст ь
37 тут не харак­
терна
для
нее
самой
по
себе,
а
находится,
так
сказать,
вне
ее,
в
отношении
к
другим,
ей
подобным,
т емп ерату рам.
И
в
этом
Гегель
видит
глу бок ую
противоречивость
интенсивного
кол и че­
ств а
—
«быть определенным так просто в себе», но «им е ть
свою
опр ед елен ност ь
лишь
в
другом»...
Число,
как
мы
видим,
представляет
собой,
по
Ге гелю,
некоторое
единство,
ед ини ца
и
ч исленно ст ь
служат
его
моментами.
Если
478


мы
делаем
ударение
на
моменте
множественности
в
ч ис­
ле,
мы
получаем
возможность
отображать
при
его
посредстве
эк­
стенсивные
величины,
если
делаем
удар ени е
на
единстве,
на
том ,
что
всякое
чи сло
ест ь
некоторое
одно
(сотня,
пят ерк а ), отли­
чаю щеес я
от
другого
одно,
мы
получаем
возможность
о тоб ра­
жения.при
его
по сред ст ве
интенсивной
величины.
Но
уже
эта
воз­
можность
отображения
при
по ср едст ве
то го
же
самого
числа,
как
экстенсивной,
так
и
интенсивной
величины,
наводит
нас
на
мысль
о
реальном
ед инст ве
этих
определений
величины.
И
действительно,
установив
различие
между
экстенсивной
и
интенсивной
вели чи ­
но й,
Гегель
переходит
в
дальнейшем
к
установлению
т о ж дества,
правильнее
сказать,
единства
между
ними.
«Каждое существова ­
ние, —
гов ор ит
он,—
представляет
с обой
как
эк ст енсивн ое,
так
и
интенсивное
определенное
количество» («Н.
Л .», 142). «Экстенсив­
ная
и
инт енсивна я
величины
суть
одна
и
та
же
определенность
оп­
ределенного
количества;
они
различаются
лишь
в
т ом,
что
одна
имеет
определенное
число
(Anzahl) внутри себя,
другая
его
же,
оп­
ределенное
же
чис ло,
вне
себя» («Н.
Л .», 140).
«Примером тому служит все,
являющееся
в
к ол ич ественн ом
оп­
ределении.
Даж е
число
необходимо
имеет
непосредственно
в
нем
эту
двойную
фор му.
Оно
есть
определенное
число,
и
постольку
оно
ест ь
экстенсивная
величина;
но
оно
есть
так же
одно,
де сяток,
сотня,
и
постольку
оно
образует
переход
к
интенсивной
ве лич ине,
так
как
в
этом
единстве
многообразное
совпадает
в
простое».
«Величина некоторого предмета проявляет свою двойствен­
ность,
как
экстенсивная
и
инт ен сивная ,
в
двояких
определениях
своего
существования,
в
одн ом
из
которых
она
является,
как
внешнее,
как
в ес,
есть
экстенсивная
величина,
по­
скольку
оно
составляет
некоторое
определенное
чис ло
фунтов,
цен­
тнеров
ит.
д.,
и
интенсивная
ве личин а,
поскольку
она
оказывает
известное
давление;
в елич ина
давления
ест ь
нечто
про­
ст ое,
степень,
имею щая
сво ю
определенность
в
шк але
степеней
давления.
Как
оказывающая
давление,
ма сса
является
бытием
внутри
себ я,
субъектом,
которому
присуще
интенсивное
различие
степеней.
Наоборот,
то,
что
оказывает
эту
степень
д а вления,
в
состоянии
двинуть
с
места
известное
определенное
число
фунтов
и
т.
п.,
и
его
вел ич ина
э тим
и
оп ре деляетс я».
, Отношение
сил ы
и
ее
п роявле ни я
и
есть,
говорит
Г егель ,
отношение
интенсивного
внутреннего,
нераздельно
с
пре д­
метом
связанного,
к
его
пр оя вл ению
вовне,
к
эк ст енсивно му .
И
как
это
внутреннее
неразрывно
связано
со
своей
внешностью,
своим
проявлением,
так
не
могут
быть
оторваны
друг
от
друга
интенсив­
ное
и
экстенсивное
количество.
Мы
видим,
та ким
образом,
ка к,
нач ав
с
абсолютной
внешности
количественного
определения,
абсолютного
безразличия
ч исла
к
существу
характеризуемых
при
его
помощи
вещей,
Гегель
прихо­
дит
в
дальнейшем,
на
более
высокой
ступ ен и
развития
этого
поня­
тия,
приложения
его
к
реал ьн ой
действительности,
к
числу
как
выражению
некоторой
внутренней,
су щест вен ной
определен­
479


ности.
И
х отя
су щест во
этой
определенности
при
помощи
ч ис­
ла
и
не
может
быть
выражено,
но
тем
не
мен ее
связь
числа
с
нею
ус­
та новле на ,
и
притом
не
мен ее
тесная,
чем
связь
между
некоторой
внутренней
силой
и
ее
вн еш ним
проявлением.
Характеризуя
это
внешнее,
экстенсивное,
значит,
проявление,
чи с­
ло
оказ ы вае тся
в
состоянии
давать
так же
указание
на
интенсив­
ную
определенность
величины.
Непо сред ст венно
чи сло
относится
лиш ь
к
экстенсивным
величинам,
но
так
как
всякая
интенсивная
велич ина
о бл адает
возможностью
своего
экстенсивного
проявления
вовне,
то,
измеряя
это
вне шне е
экстенсивное
проя вл ен ие,
мы
полу­
чаем
некоторые
сведения
о
являющейся
его
источником
инт ен сив ной
величине
—
имен но
о
степени
ее
интенсивности.
Пр им ер,
приведенный
сам им
Гегелем,
дум аю,
лучше
всего
под­
тверждает
правильность
этого
по ло жени я.
Но
Гегель
не
ограни­
чивается
одним
примером
—
для
большей
ясности
он
приво д ит
их
еще
несколько.
Так
как
существо
дела
этими
примерами
действи­
тель но
хор ошо
вы я сняе тся,
я
приведу
их
п олн ос тью:
«И теплота имеет степень;
степень
теплоты,
например
10-я, 20- я
и
т.
д.,
есть
п рос тое
ощущение,
нечто
субъективное.
Но
эта
степень
р авным
обра зом
существует
как
экст ен сив ная
величина,
как
расширение
жидкости,
ртути
в
термометре,
воздуха
или
глины
и
т.
д.
Высшая
степень
температуры
в ыр ажа ется
более
длинным
ст олб ом
рту ти
или
более
тонк им
г линя ным
цил инд р ом;
она
нагревает
большее
пространство
так
же,
как
меньшая
сте­
пе нь—
ли шь
меньшее
пространство».
«Более высокий тон,
как
более
интенсивный,
есть
вместе
с
тем
бол ь шее
число
колебаний,
а.более
громкий
тон,
кото­
рому
пр ип ис ыв ается
более
вы со кая
степень,
слышен
в
более
обширном
пространстве.
Более
интенсивным
цветом
можно
также
окрасить
б ольшую
поверхность,
чем
ме нее
интенсивным;
б олее
светл о е,
другой
вид
интенсивности,
вид имо
далее,
чем
мен ее
свет ло е,
и
т.
д.».
«Равным образом и в области духовного высшая ин ­
те нси внос ть
характера,
та лан та,
г ения
им еет
более
ши­
р око
захватывающее
существов ани е,
более
ши рокое
действие
и
более
многостороннюю
сферу
со прик осн овения .
Наиболее
глу бок ое
понятие
обла­
дает
наиболее
общим
значением
и
применением»
*
(«Н .
Л .», 142, 143).
Интенсивное,
таким
образом,
неотделимо
от
экстенсивного.
Ге­
гель
п оэтому
возражает
как
прот ив
естествознания,
к оторо е
хоче т
р ассмат р иват ь
одни
только
инте нс ивные
величины
(и называет се-
* В формальной логике чем больше объем понятия,
тем
соот ветс твен но
б ед­
нее
его
содержание.
У
Гегеля
это
не
так
—
чем
глубже
поня ти е,
тем
оно
б олее
соот ветст ву ет
реальности,
тем,
значит,
более
об щим
значением
и
применением
может
обладать.
Ибо
реа льн ост ью
с
диалектической
точки
зрения
обладают
не
то лько
единичные
вещи,
но
и
классы
вещей.
480


бя
поэтому
в
отличие
от
механического
’естествозна­
ни я,
занимающегося
экстенсивными
величинами,
динамиче­
с ким ), так и против того механического естествознания,
которое
стремится
свести
все
к
од нор одн ой
экстенсивной
величине.
В
то
время
как
для
динамического
естествознания
число
служит
выражением
в нут рен ней
интенсивности,
изм е ряя
ее
внешнее
про явле ние ,
для
механического
—
оно
может
характеризовать
н ечто
целое
лишь
при
помощи
его
ч асте й.
Поэтому
для
последнего
характерна
то чка
зрения,
аггрегата,
составленности
из
од но ро дных
частей,
ат оми ст иче­
с кая,
как
ее
называет
Гегель,
то чка
зрения,
против
к отор ой
он
не
устает
выступать.
(Тут нужно помнить,
что
«атомистическая»
т оч­
ка
зрения
для
Гегеля
служит
именно
синонимом
аггрегата,
чисто
внешней
совокупности
раздельно
друг
от
друга
существую­
щих
час тей. )
Наоборот,
для
динамического
естествознания
харак­
тер но
взаимоотношение
между
силой
и
ее
проявлением.
И
хотя,
го­
во рит
о н, «отношение силы
и
ее
прояв л ен ия,
соответствующее
понятию
интенсивного,
ближайшим
образом
и
есть
более
истин­
ное
сравнительно
с
отношением
целого
и
ч аст ей», но,
в
о
-
п
е
р-
в
ы
х,
мало
одного
только
признания
силы
как
количества,
хотя
бы
и
интенсивного,
ибо
при
его
поср едст ве
мы
познаем
в
интенсив­
ности
ли шь
ее
степень,
ее
рос т
и
пад ение,
ее
пределы,
а
не
ее
с ущ­
ность,
во-вторых,
инт е нсивно е
н еотд ели мо
от
экстенсивного,
так
что,
по
существу,
о
степени
интенсивности
приходится
судить
именно
по
ее
экстенсивному
проявлению.
Нужно
поэтому
не
отд а­
вать
предпочтение
то му
или
иному
виду
количества,
а
мыслить
инт е нс ивное
в
его
еди нст ве
с
экстенсивным,
и,
наоборот,
в
каж­
дом
отдельном
случае
подчеркивая
при
этом,
какой
из
эт их
двух
моментов
является
д анны м,
положенным.
В
каче ств е
пр им ера
одностороннего
увлечения
интенсивностью
Гегель
приводит
попытку
рассматривать,
на пр име р , «плотность
или
специфическое
нап ол нение
пространства
не
как
известное
множество
и
определенное
чи сло
материальных
част ей
в
определенном
количестве
пространства,
но
как
изв ест ­
ную
степень
свойственной
мат ер ии
наполняющей
пространство
силы» («Н.
Л .», 141).
В
ка честв е
примера
для
другой
односторон­
ней
точк и
зрения
—
экстенсивности
(против которой,
н ужно
это
подчеркнуть,
он
выступает
уже
со вер ш енно
безоговорочно)
—
Ге­
гель
рассматривает
то
представление
об
удельном
в есе,
согласно
которому
б ольши й
удельный
вес
объясняется
только
большим
чис­
лом
однородных
частиц
и
которое
(тоже в связи с вопросом об
экстенсивной
и
интенсивной
ве лич ине)
встретило
аналогичные
возражения
уже
со
стороны
Канта.
«Так,
напр им ер,
физика,—
пишет
Г егел ь,—
объясняет
разли­
чие
удельного
веса
тем,
что
те ло,
удельный
вес
которого
вдвое
больше
удельного
веса
другого
тел а,
содержит
в
одинаковом
объе­
ме
вдвое
больше
вещ ест венных
частей
(атомов), чем последнее .
Точно
так
же
в
теории
теплоты
и
св ета
объясняют
различные
сте­
пени
температуры
и
освещения
большей
или
меньшей
численно­
481


стью
теплотворных
и
светоносных
частичек
(Molecules)...
В
на­
сто ящ ем
случае
отвлеченный
рассудок,
в
противоречие
неразвито­
му
и
истинному,
конкретному
мышлению,
признает
протяженную
(экстенсивную)
величину
как
единственную
форм у
количества
и
не
доп уска ет
напряженных
(интенсивных)
величин,
где
они
встре­
ча ются
в
их
собственной
определенности,
но
стар ается ,
ос н овыва­
ясь
на
несостоятельной
гипотезе,
нас ильс т вен но
свест и
их
на
протяженные
ве ли чин ы » («Энц.», С.
182—3).
«Но кто бы мог подумать,—
з амеч ает
по
эт ому
же
пово ду
Кант,—
что
эти
естество и спы татели ,
большей
частью
ма тем ати ки
и
механики,
основывают
св ое
умозаключение
исключительно
на
мет афиз ич еск ом
предположении,
чег о
он и,
по
их
сл ова м,
так
ста­
рательно
из бегаю т,
име нно
они
допускают,
что
реальное
в
пространстве
повсюду
одинаково
и
может
различаться
только
по
св оей
экстенсивной
величине,
т.
е.
по
количеству
частиц».
И
дал ее
д о ба вля е т: «Ошибочно рассматривать реальность в явлении как
неч то
везде
одинаковое
по
степени
и
различное
только
по
аггрега-
ции
и
экстенсивной
величине
ее»
*.
Механическое
естествознание,
таким
образом,
оказывается,
стоит
не
только
на
исключительно
количественной
точке
зрен и я,
но
и
в
о бл асти
самих
количественных
определений
односторонне
признает
только
экстенсивные
величины.
Да
это
и
понятно,
инт ен­
сивная
величина
всегд а
с вя зана
с
н ек оторой
сущностью,
специ­
фичностью
вещи
или
процесса,
в
то
время
как
ее
проявление
—
экстенсивная
ве личина
—
носит
всюду
однородный
характер.
Как
интенсивные,
величины
отл ичаю тся
друг
от
др уга
не
только
по
ст е­
пе ни
их
интенсивности,
но
и
по
ее
осо бому
роду,
как
эк ст енсивн ые,
они
все
однородны,
тождественны
между
собой
и
м огут
отличать­
ся
лиш ь
б ольши м
или
меньшим
количеством
ч астей .
Когда
реч ь
идет
поэтому
об
у стан ов лении
внешнего
тождества
или
ра зл ичия
между
вещ ам и,
это
может
быть
выполнено
лишь
при
посредстве
эк­
ст енс ивны х
величин.
Различие
между
эк ст енсив ной
и
интенсивной
величиной
высту­
пает
лишь
тогда,
когда
речь
идет
не
о
количестве
или
чи сле
самом
по
себе,
а
об
отображении
при
их
по ср ед стве
некоторой
реа льн о­
сти,
н ек оторой
величины
ос об ого,
спец ифич еск о го
рода.
Поэтому
на ука
о
количестве
как
таков ом,
числе
как
та ковом
—
математи­
ка
—
не
знает
еще
интенсивных
величин,
тем
более
что
выражаю­
щее
степень
интенсивности
чис ло
возникает
л ишь
через
пос ре д­
ство
н ек оторой
экстенсивной
ве личины,
в
кот орой
эта
ин тен сивн ая
находит
себе
проявление.
Математика
ест ь
поэтому,
ран ьше
всего,
наука
об
экстенсивных
величинах.
«Под экстенсивными
величинами,—
говорит
Гаусс,—
я
р азу мею
таки е,
к отор ые
состав­
ле ны
из
однородных
частей;
они
образуют
предмет
м
а-
* Тут нужно отметить,
что,
правильно
подмечая
противоположность
межд у
экстенсивной
и
интенсивной
величиной,
Кант,
по
обыкновению,
превращает
ее
в
про т ивоп олож нос ть
мет афи зич еск ого
характера,
отрывая
один
из
ее
моментов
от
другого
и
относя
экстенсивность
к
п рост р анст ву,
которое
занимает
вся кая
вещь ,
а
интенсивность
к
выз ыв аемо му
ею
в
нас
ощущению.
482


тематики;
интенсивные
же
яв ляютс я
таковыми,
лишь
посколь­
ку
они
могут
быть
с дела ны
эк с те нс ивными,
ес ли
для
них
можно
подыскать
шкалу,
по
к оторой
их
можно
измерять
и
сравнивать
дру г
с
д ру го м» («Gauss zum Gedachtniss» С .
Фон-Вальтерсгаузе-
на,
цит.
по
А.
Фоссу,
с.
68).
В
течение
XIX столетия естествознание выполнило огромную
р аботу
—
для
многих
из
таки х
я вле ний,
которые
раньше
бы ли
со­
вершенно
несравнимы
др уг
с
другом,
была
подыскана
та
общая
шкала,
о
к оторой
го вор ит
Гаусс.
Была,
таким
образом,
установле­
на
связь
м ежду
такими
явлениями,
которые
р анее,
казалось,
не
им ели
ничего
общего
между
собой.
Но
в
э тих
п оиск ах
общего,
тож­
дественного,
однородного,—
в
этих
по иск ах
единообразной
мерки
для
всех
вещей
и
с обы тий
позабыли
об
их
ра з личия х,
ибо
все
стало
экстенсивной
величиной
—
суммой
однородных
частиц.
И
нев оль­
но
представляется
при
этом,
что
все
это
впо лне
в
ду хе
того
столе­
тия,
о
кот ором
Зомбарт
пишет:
«В центре всякого интереса ныне стоит
—
в
этом
не
может
бы ть
никакого
сомнения
—
во схищ е ние
всякой
измеримой
и
ве сом ой
величиной.
Везде
господствует,
как
это
выразил
о дин
глубоко­
мыслящий
анг ли чан ин
(Брайс): «а tendency to mistake bigness for
greatniss» (тенденция принимать величину за величие.—
Ал.
3.),
т енд енция
принимать
внешнюю
величину
за
внутреннюю,
как
мы
вынуждены
перевести,
так
как
немецкий
язы к,
к
сожалению,
не
обладает
соответствующим
словом
ни
для
«bigness», ни для «gre­
atniss».
В
чем
заключается
велич ина,
безразлично:
это
может
быть
число
ж ит елей
города
или
ст ра ны,
вышина
памятника,
ширина
реки,
ча стота
самоубийств,
количество
перевозимых
по
железной
дороге
пассажиров,
величина
корабля,
число
людей,
принимаю­
щих
у част ие
в
исполнении
симфонии,
или
что-нибудь
еще.
Предпо­
чт ит ел ьнее
всего
восхищаются,
правда,
величиной
какой-нибудь
денежной
суммы.
В
денежном
выражении
нашли
к
то му
же
у ди­
вит е льно
удобный
пут ь
—
обращать
почти
все,
не
допускающие
сами
по
себе
мер ы
и
ве са
ценности
в
количества
и
тем
сам ым
вво­
дить
их
в
кру г
определений
величин.
Ценно
теперь
уже
то,
что
доро­
го
стоит.
О
каких
своеобразных
психических
процессах
идет
д ело
в
сдви­
гах
ц енн остей ,
совершаемых
на шим
временем,
показывает,
быть
может,
яснее
всего
отношение
современного
человека
к
с пор ту.
В
нем
его,
по
существу,
интересует
только
еще
один’вопрос:
кто
бу­
дет
победителем
в
со стяз ани и?
Кто
со вер шит
измеримо
высшее
количество
де йс твия? “Число,
количественное
соотношение
между
двумя
действиями
выр аж ае тся
посредством
пари.
Можно
ли
пре д­
ст ави ть
себе,
что
в
г рече ской
палестре
держались
пари?
Или
разве
это
б ыло
бы
мыслимо
в
испанском
бое
быков?
Кон е чно
нет .
По то­
му
что
и
там
и
тут
с
ху д ожест вен ной
точки
зрения,
т.
е.
именно
с
чи сто
качественной,
так
как
оценка
количественная
невозможна,
оценивалось
и
оценивается
в
высшей
с тепени
персональное
де й­
ств ие
отдельных
индивидов».
Неужели
в
этой
чи сто
количественной
оценке
идеал
науки
бу­
483


дущего?
Конечно
нет.
Ибо
п одобн о
тому,
как,
уничтожив
преграды
между
отдельными
странами
и
превратив
в се,
впл оть
до
человече­
ск ой
совести,
в
товар,
о б мениваем ый
на
деньги,
которые
не
пахнут,
так
как
совершенно
од нор одны
м ежду
собой,
капиталистический
строй
подготовил
почву
для
социализма,
так
и
механистическая
наука,
установив
св язи
между
самыми
разнородными
предмета­
ми,
подготовила
но вую
науку
—
ди ал ек тичес кое
естествознание
будущего.
Под
знаменем
марксизма.
1928.
No
3.
С. 30—
38, 65—71
В.
Н.
Сарабьянов
КАЧЕСТВО
С
ТОЧКИ
ЗРЕНИЯ
ПРАКТИЧЕСКОГО
ПО ДХ ОДА
(из книги «В
защиту
философии
марксизма»)
Ка честв о
ест ь
основная
категория
диалектического
мат ер иал и зма,
и
марксистская
логика
в
св оем
понимании
эт ой
категории
реши­
тельно
ра сход и тся
с
логикой
п окоя,
т.
е.
с
формальной
логикой,
как
с
вул ь гарно й
теорией
постепенного,
бесскачкового
развития
(natura non facit saltus).
И
дейст вит ель но ,
наше
основное
положение
—
это
переход
ка­
чества
через
количественные
изменения
в
новое
ка чество ,
а
также
пе ре ход
количества
через
качественные
изменения
в
ино е
количе­
ство .
Мы
покажем
ниже,
что
первый
зак он
диа л екти ки
и
известное
положение
об
отсутствии
в
природе
абсолютных
г раней
не
проти­
воречат
од но
другому
только
в
том
случае,
е сли
каче ств о
теряет
ту
самую
абсолютную
определенность,
которую
ему
пр иписы ваю т
Деборин,
Ка рев
и
прочие
деборинцы.
Вт орой
з акон
диалектики
о
развитии
противоположностей
и
о
синтезе
противоположностей
тоже
имее т
в
в иду
качественность
любого
п ро цесса,
да
и
форм ули р ова ть
э тот
закон
мо жно
путем
за­
мены
с лова
«противоположность»
словом
«качество».
Ни же
мы
покажем,
что
это
та к.
Третий
закон
ди але кти ки
говорит
не
о
прос том
о т риц ании,
но
об
отрицании
к ач ест венном ,
чем
ди ал ек тичес кое
отрицание
и
от­
личается
от
отрицания
вульгарно-эволюционного,
т.
е.
от
взгляда
на
развитие
путем
перехода
от
одной
единицы
к
двум,
трем,
ста
тре м...
от
пе рво го
ко
в то рому,
третьему,
тысяча
третьему...
К ачест во
является
действительно
основной
категорией
м арк­
систской
логи ки ,
и
невозможно
развернуть
ст рой ную
теорию
об
ос­
новных
законах
движения,
не
очистив
наши
представления
ка те­
гории
качества
от
неясностей,
недоговоренностей
и
двусмысленно­
стей.
Классик и
м аркси зма
превосходно
вскрывали
действительность
диа лект и чес ким
методом,
но
б ыло
бы
смешно
утверждать,
что
Маркс,
Энгельс,
Ле нин
и
Плеханов
ра звер ну ли
теорию
качества.
Они
этим
не
занимались,
и
Энгельс,
например,
больше
других
пи­
484


са вший
о
к ач естве,
не
дал
о пр еделени я
последнего,
останавливаясь
на
иллюстрациях
ка честв а.
Прочтите
всю
марксистскую
литературу
и
найдите
хо тя
бы
од­
ну
кн игу
или
даже
статью
на
эту
специальную
тему.
Не
найдете.
Некогда
бы ло
з ани мать ся
этими
вопросами.
Од­
нако
Энгельс
очень
хорошо
видел,
что
они
сто яли
на
очереди,
и
подготовлял
работу,
кот орую
так
и
не
успел
закончить.
Деборинцы,
считающие
себ я
диа ле ктич ески ми
материа­
листами,
не
нашли
ничего
лучшего
и
более
убедительного,
как
ограничиться
цитатами
из
Гегеля ,
хотя
каждому
из
нас
(и из де­
боринцев)
известны
взгляды
Маркса
—
Энгельса
на
гегелевское
учение
о
категориях,
как
наполненное
м истико й.
Вместо
тог о
ч тобы
вывести
опр ед елени е
качества
из
иссл едо в а­
тельских
работ
хотя
бы
да же
Гегеля ,
не
говоря
уж
о
Марксе,
Эн­
гельсе
и
Лени не,
деборинцы
удовлетворились
формальными
оп ре­
д еления ми
и деал и ста,
мистика
и
«великого схематика» (выраже­
ние
Энгельса
—
«Архив») Гегеля ...
Качеством
м ожет
бы ть
только
сам
процесс,
свойство
же
не
что
и ное,
как
проявление
себя
вещью
в
како м- то
от нош ении.
Свойство
д вигат ьс я,
сво йст во
производить
вп ечатл ен ие
кр асно­
го,
свойство
мы сли ть
—
все
это
характеризует
живое
существо
в
тех
и
других
отношениях,
с
тех
или
иных
с торон .
Ка че ство
же
мы
от но сим
к
про цессу
в
целом,
т.
'е.
к
совокупности
свой ст в.
Уксусная
кислота
—
ино е
качество,
чем
си ни льн ая;
а
и ное
ка­
чество
она
потому,
что
какими-то
свойствами
уксус на я
кислота
от­
личается
от
синильной.
В
своей
замечательной
ст атье
«Трусливый идеализм»
Плеха­
нов
подчеркивает,
что
мы,
изучая
мир,
изучаем
его
свойства.
«Что значит знать данную вещь?
Это
значит
иметь
правильное
пре дста в ле ние
об
ее
св ой­
ства
х».
Сво йст во
не
сл ед ует
смешивать
с
качеством,
так
как
в
логике
категория
качества
является
категорией
оценки
действий
процес­
са,
обладающего
различными
св ой ствам и. ..
Когда
мы
гов ори м
о
ка честв е
чего-нибудь,
мы
им еем
в
виду
во прос :
как
действует
это
что-то?
Ка чество
не
ест ь
абстракция;
напротив
—
оно
конкретно,
оно
есть
данное,
вполне
определенное,
тогда
как
сво йст во
лиш ь
прояв­
ление
пр оцесса,
ко торы й
проявляет
себ я
во
множестве
отношений.
И
ес ли
в
мышлении
каче ств о
е сть
оценка
совокупности
сво йст в,
то
эта
оценка
мож ет
и зме нять ся
всякий
раз,
как
данная
совокуп­
нос ть
свойств
стала
иной,
т.
е.
как
она
стала
совокупностью
иных
свойств.
Пред став и в
како й -то
процесс
как
совокупность
сво йст в
«абв
г
д...
м
н . . .», мы должны определить его как новое качество всякий
раз,
как
п роце сс
это т
ста нов и тся
совокупностью
иных
сво йст в,
на­
пример: «а б г д...
п
р», где нет «в
м
н », но появились «п
р».
Эт о,
нам
думается,
не
должно
выз ыва ть
споры.
Но
вот
какой
встает
в опрос
в
связи
с
вышесказанным.
485


Появление
или
исчезновение
всякого
ли
свойства
в
данной
со­
вокупности
свойств
делает
процесс
ин ым
ка честв о м?
Если
отв л ечься
от
на ших
интересов,
ес ли
рассматривать
п ро­
цесс
только
в
форме
объекта,
то
на
п ост авл енный
вопрос
необхо­
д имо
ответить
утвердительно.
И
действительно,
мо жно
ли
данное
сво йст во
с чит ать
важным,
нужным
и
т.
д.,
а
другое
—
неважным,
ненужным
и
т.
д.
бе з отно си­
тельно
к
чему-либо?
Ведь
то,
что
бы ло,
но
без
че го
како е -то
событие
все
равно
про ­
изошло
бы,
не
может
расцениваться
неважным
или
несуществен­
ным,
потому
что
без
него
не
м огло
бы
произойти
другое
как ое-т о
событие.
Деление
свойств
на
су щ ествен ные
и
несу щест венны е
безотно­
сительно
к
ч ему
бы
то
ни
б ыло
является
делением
метафизическим.
Но
в
таком
случае
любое
новое
свойство
п рев р ащает
д ан­
ный
процесс
в
новое
качество,
а
также
иным
качеством
он
стано­
вится
и
при
исчезновении
любого
из
имевшихся
свойств.
Имеягв
в иду,
что
свойства
возникают
и
исч е зают,
т.
е.
св ой ства
в
р азв итии
св оем
прерываются,
мы
должны
прийти
к
следующе­
му
выводу:
любой
процесс
н аходи тся
все
в ремя
в
состоянии
пе­
рерывов,
т.
е.
скачков,
так
как
свойств
у
любого
процесса
бе счис ­
ленное
количество,
и
нет
ро вно
никаких
оснований
отрицать,
что
в
каждый
данный
момент
одни
из
них
исчезают,
другие
—
воз­
никают.
Значит,
процесс
одними
своими
св о йств ами
развивается
посте­
пенно,
количественно,
другими
—
скачкообразно,
т.
е.
лишаясь
их
и
п риоб ретая
нов ые.
Итак,
бе спрер ывно ст ь
любого
пр оцесса
утверждается
в
еще
бо­
лее
сло жно й
форме,
и
мы
все
еще
не
нашли
того
состояния
покоя,
без
которого
три
правила
форм ал ьн ой
логики
сов ерш енно
беспоч­
в енны.
Единственный
выход
—
в
отвлечении
от
множества
свойств
пр о цесса,
т.
е.
в
рассматривании
изучаемого
процесса
как
сово­
куп н ости
только
определенных,
а
не
всех
сво йст в.
Тогда
мы
п олу­
ча ем
возможность
го вор ить
о
ступенях
развития,
о
состоя­
ни ях
относительного
покоя.
И
действительно,
если
любой
про це сс
беспрерывно
изменяется
как
совокупность
бесчисленного
количества
свойств,
то
он
же
ока­
зывается
обл а дающ им
в
течение
более
или
менее
продолжитель­
ного
времени
данными,
впо лне
определенными
свойствами...
Только
на
основе
абс трак ц ии
возможна
кл ас с ифика ция,
т.
е.
д еление
я вл ений
на
семейства,
классы,
род ы,
виды.
Только
отвлекаясь
от
одних
сво йст в
и
учитывая
другие,
мы
ос­
вобождаем
себ я
от
решения
неразрешимой
за дачи
объять
необъ­
ятное.
Ист ина
всегда
конкрет на.
Что
это
зн ачи т?
Это
зна чит,
что
бер и
проце сс,
как
он
да н,
во
всем
его
многообразии
и
во
все й
его
разносторонности,
нов
486


каждом
дан ном
случае
оценивай
его
в
опреде­
ленном
отношении.
Человечество,
в
различных
отношениях
рассматривая
тот
или
иной
процесс,
создает
все
более
полное
о
нем
представление,
т.
е.
представление
о
возможно
больших
связях
и
опосредствованиях,
в
к оторы х
он
находится.
Мы
же,
т.
е.
определенный
суб ъе кт
(класс,
партия,
л ично ст ь.. . ), учитывая всю полноту процесса,
всю
его
раз­
носторонность,
выя вл е нную
и
изученную
человечеством,
оц ени­
в аем
это т
процесс
в
данном
случае
в
одн их
связях,
в
других
слу­
ч аях
—
в
иных.
Но
почему,
спрашивается,
в
этом
случае
мы,
рассматривая
дан ­
ный
процесс,
учитываем
такие-то
свойства,
от
других
же
отвле­
к ае мся,
а
в
каких-то
иных
сл уча ях,
наоборот,
учтем
последние
свойства,
а
не
пе рв ые?
От вет
дан
в
11- ми
1-м
тезисах
Маркса
о
Фейербахе.
Одиннадцатый
тез ис
гласит:
«Философы лишь различным образом объясняли мир,
но
дело
заключается
в
то м,
что бы
изменить
его».
Эт от
бесспорный
тезис
приводит
к
то му
поло ж ению ,
которое
ра звива ю
я
в
своей
теории
к аче ства
и
которое
оспаривается,
к
мое­
му
величайшему
удивлению,
деб оринц ами -б
ольшевиками.
Если
мы
изучаем
процессы,
чтобы
их
изменять,
то
не
яс но
ли,
что
необходимо
установить,
в
каком
нап равлен ии
их
изменять.
Можно
изме нять
древесину,
превращая
ее
в
оберточную
бу ма­
гу,
но
можно
из
нее
изготовить
писчую
бумагу.
Если
нам
нуж но
сделать
из
студента
тео р етик а,
то
мы
будем
из­
меня ть
преимущественно
его
голов у,
а
в
консерваториях
изм ен яют
паль цы ,
чтобы
получился
хороши й
пиа нис т
или
ск рип ач.
Всякое
исследование
должно
иметь
цел евую
установку,
а
це ль
определяется
с
точки
зрения
конкретного
субъекта,
понимая
под
ним,
например,
определенный
класс.
О бъект ив ные
усл о вия
определяют
стремления
и
интере­
сы
данного
класса
(субъекта), но эти интересы,
бу дучи
вызваны
объективными
усл ов иям и,
определяют
от ноше ние
субъекта
к
и зу­
чаемому
проц е ссу.
Тот ,
кто
из учает
без
целевой
уст а нов ки,
ра­
ботает
в слеп ую,
являя
собой
классический
тип
созерцателя.’
Пролетариат
и
мы,
его
пр е дста вите ли
и
идеологи,—
не
со­
зе рцател и,
но
активные
участники
в
пе реус трой ­
стве
жиз ни.
Маркс
им енно
в
э том
находил
одн о
из
коренных
различий
ме ж­
ду
матер и ал измо м
до
фейербаховского
включительно
и
материа­
лизмом,
созданным
Марксом
и
Энгельсом.
В
первом
тезисе
о
Фей ерб ахе
М аркс
писал
так:
«Главный недостаток всего предшествовавшего материализ ­
ма
—
до
фе йерб ахов ск ого
включительно
—
заключается
в
том,
что
пре д мет,
действительность,
чу вст венно сть
рассматривается
только
487


в
форме
об ъект а
или
в
форме
соз ерца ния ,
а
не
как
чу вст вен но -человеч еска я
де ятел ьн о сть,
не
в
форме
практики,
не
суб ъек т ивно ».
Мне
инк ри мини ру ется
су б ъект ив изм,
и
я
это
наз ыва ю
клеветой.
Но
я
действительно
резко
и
решительно
высказываюсь
против
ра с­
сматривания
процессов
т олько
в
форме
объекта,
а
не
т акже
и
субъективно...
Не
только
Фейербах,
но
уже
Бэкон
учил,
что
мир
н адо
изучать,
чтобы
его
изменять.
Оди н
из
аф ориз мов
в
«Новом органоне»
Бэ­
ко на
г л асит : «Что было основанием,
сл едств ием
или
при чи ной
в
те ори и,
то
становится
правилом,
це лью
или
средством
в
пр ак тик е».
Другой
афо риз м: «Создать новое свойство в данном теле или
же
произвести
новые
св ойств а
и
ввести
их
в
нег о
—
вот
результат
и
це ль
человеческого
могущества».
Это
ли
не
практический
подход
к
науке!
Неуж ел и
это
не
бы ло
из вес тно
Ма рксу?
Конечно,
б ыло
известно,
и
Ма ркс
не
о
том
гов ори т,
что
Фейер­
бах
не
подходит
к
наук е
как
к
средству
изменения
мира,
но
о
другом.
В
первом
тезисе
иде т
ре чь
о
то м,
как
на до
изучать
мир ,
чтобы
его
изменять.
И
Маркс
д ает
ответ
на
эт о:
надо
и зуч ать
мир
не
только
в
форме
объекта,
но
и
субъективно.
Вот
этого-то
ни
у
Бэко н а,
ни
у
Фейер­
баха
нет
и
в
по мин е;
но
об
этом
в
цитированных
то в.
Дебориным
местах
из
Ленина
последний
ничего
не
говорит.
Он
ли шь
поправляет
Плеханова,
к оторы й
перегнул
палку
и
ин­
криминировал
Фейербаху
созерцательность
не
только
в
его
методе,
но
и
в
отношении
к
науке,
ко тор ая
будто
бы,
по
Фейербаху,
не
с лу­
жит
практике.
Тов.
Деборин
сам
типичный
созерцатель,
прикры­
вающий.свою
созерцательность
громкими
словами,
и
в
такового
же
он
пытается
превратить
Ленина
—
вождя
самого
активного,
само­
го
чуждого
голой
созе рца тел ьн ости
кл асса
—
пролетариата...
Я
в
своих
работах
о
каче ств е
указывал,
что
качество
следует
от носит ь
не
к
вещи,
а
к
отн оше н ию,
между
тем
в
н ас тоящей
кн иге
до
сих
пор
я
гов ори л
о
к аче стве
процесса.
Последний
термин
я
употребил
с
единственной
целью
—
не
от­
вле ка ть
в нимани я
от
развиваемых
мною
про б лем : «качество
—
с во йст в о», «объективизм
—
су бъ екти ви зм»
и
др.
Теперь
мне
ос тае тся
осветить
последний
вопрос:
что
мы
опре­
деляем
как
качество,
ве щь
или
отн оше н ие?
Еще
раз
напоминая,
что
для
логики
качество
е сть
категория
оце нк и,
мы
ставим
следующий
вопрос:
определяем
ли
мы
ка че­
ство
мышьяка
или
то го
отношения,
в
кот ором
мышьяк
уча ств ует?
Для
меня
ясно,
и
я
об
это м
писал
многократно,
что
мы
оце ни­
ва ем
только
от ношен и е.
Что
будет,
интересуемся
мы,
когда
мышьяк
начнут
впрыскивать
этом у
человеку, ? также другому?
Что
будет,
е сли
мышьяк
впр ыс нут
этом у
человеку
в
та ко м-то
со­
с то янии
и
в
д ругом
каком-то?
488


Мы
о ценив аем
вовсе
не
вещи,
а
сложный
процесс.
На
состязаниях
бегунов
кто-то
из
нас
держит
па ри
за
Ивано­
ва,
который-де
придет
первым,
а
д ругой
из
нас
держит
па ри
за
П ет­
рова,
счит ая,
что
Иванов
прибежит
ну
хотя
бы
вторым.
Оба
расценивают
Ив ано ва
по-разному.
П ред полож им,
что
он
прибежал
первым,
а
Петров
—
вторым.
Вы
скажете,
что
Иванов
—
лучшее
качество
в
сравн ении
с
Пет­
ровым.
Но
вед ь
совсем
нетрудно
показать,
что
не
только
в
Иванове,
а
часто
—
не
столько
в
нем
дело,
сколько
в
других
членах
отноше­
н ия,
в
кот ором
он
участвует.
Пр едс тав им
себе,
что
Иванов
и
Петров
часто
состязаются
и
ча сто
м еняю тся
местами.
Кто
при ходи т
первым,—
это
з авис ит
от
состояния
их
обоих,
но
также
и
от
состояния
прочи х
членов
отношения.
Доп усти в
абстрактно,
что
сегодня
оба
они
находятся
в
хорошей
«форме», так что оба они,
б удучи
в зяты
изолированно
от
отн ош е­
ния,
равны
один
другому,
мы
убедимся,
что
Иванов,
например,
придет
первым
при
мокрой
погоде,
а
П етров
—
при
сухой.
Если
погода
су хая,
то
Петров
—
высшее
ка чес тво
перед
Ивано­
вым ,
хот я
они
равны
один
другому,
б удучи
в зяты
сами
по
себе,
т.
е.
изолированно
от
отношения.
Оказывается,
что
о дин
и
тот
же
Петров
выступает
перед
нами
в
виде
различных
качеств,
хот я
и
остается
неизменным
сам
по
себе.
Ясно,
что
ка чес тво
относится
к
отношению
и
каждый
чл ен
этого
отношения
окрашивается
в
т она
последнего.
Об
этом
и
говорил
Л енин,
ругая
в
го ды
нэпа
то го
самого
работ­
ника ,
которого
хвалил
в
годы
военного
коммунизма.
Как
мы
по мним ,
Л енин
требовал
от
в сех
нас,
чтобы
мы
се бя
перев осп ит али .
Он
указывал,
что
если
мы
останемся
та ки ми,
каки­
ми
были
в
эпоху
военного
коммунизма,
то
ничего
хорошего
от
это­
го
не
б удет.
Данная
совокупность
свойств
в
одних
условиях,
т.
е.
в
одних
от­
ношениях,
оказывается
эт им
качеством
(похвалим работника),
а
в
других
отношениях
—
иным
качеством
(выругаем работника
и
п отреб уем
от
него,
чтобы
он
себя
потрудился
перевоспитать).
Качество
относится
к
отношению;
мы
оцениваем
результат,
к отор ый
по л у чается
от
совокупности
бегуна,
дорожки,
атмосферичического
давления,
температуры,
зрителей.
Мы
оцен иваем
не
лошадь
самое
по
себе,
а
ц елое
отношение,
в
кото ром
участвуют
и
погода,
и
жокей,
и
еще
многое
другое.
Часто
од на
лошадь
уступает
место
другой
только
потому,
что
ее
ведет
не
тот,
а
иной
жокей.
Од ин
и
тот
же
лектор
читае т
хорошо
перед
небольшой
ауди­
торией
и
плохо
перед
б ольшой .
Взявши
лект ора
изоли­
рованно,
мы
просто
оказываемся
не
в
состоя­
нии
определить
его
качество,
а
сможем
его
только
описать
(такая-то
совокупность
белков,
жиров...
столько-то
и
т аких -то
кост ей
и
мышц,
брюне т
или
блон ди н
и
т.
п .).
489


Деборинцы
смешивают
две
разные
в ещи:
ка честв о
и
сост о яни е.
Состояние
вещи
меня ется,
в ода
из
свежей
становится
стоялой,
чело в ек
из
моло дог о
превращается
в
старика.
Деборинцы
называют
это
к ачест вом
в оды
и
человека.
Но
это .
и
ес ть
нежелание
несколько
углубиться
в
суть
вопроса.
Я
считаю,
что
И.
И.
Степанов
прав,
ког да
у каз ы вает,
что
термин
«качество»
устарел.
Это
оч ень
верно.
Ка чес тво
обычно
приравнивают
состоянию,
и
от
этого
получается
немало
путаницы.
И.
И.
Степанов
предпочел
бы
заменить
термин
«качество»
эн­
гельсовскими
«формами движения».
Мы
о
словах
спорить
не
станем
и
во
избежание
клеветнических
выпадов
определенно
з ая вим,
что
нисколько
не
отрицаем
превра­
щения
одного
состояния
в
другое,
одной
фор мы
движения
в
др у­
гую .
Но
когда
берешь
к ачес тво
как
категорию
оценки,
то
видишь,
что
данное
состояние
может
бы ть
ра злич ны ми
кач ествами
в
зависимости
от
т ого,
в
каких
отношениях
оно
на ходи т ся.
Ка честв о
мы
определяем
или
не
качество,
когда
говорим:
мышьяк
—
яд?
Кон ечн о,
качество.
Кто
же
в
этом
сомневается.
Но
ведь
мышьяк
не
только
яд,
но
и
целебное
средство.
Как
же
быть ?
Мышьяк
в
тако й -то
Дозе,
человек
в
таком-то
состоянии
—
та­
кое
отн ошени е
означает
смерть
или
болезнь
че ловек а:
мышьяк
—
яд.
Но
мышьяк
в
определенной
дозе,
ч ело век
малокровный
и
еще
многое
другое
означают
выздоровление
челов ека :
мышьяк
—
це­
лебное
средство.
Тов.
Столяров
пишет
*:
«Но вот как раз то обстоятельство,
что
вещь,
оставаясь
сам ой
собой,
может
вступать
в
различные
отноше ния ,
и
доказы­
ва ет
против
Сарабьянова,
что
качес тв о
нельзя
отождествлять
с
отношением.
Тов ари щ
же
Сарабьянов
берет
отношение
и
доказывает,
что
вот ,
м ол,
это
е сть
«отношение», а посему качество
есть
отношение.
Качество
включает
в
себя
отноше­
ни е,
но
не
с води тся
к
нему».
Как
это
кач ес тво
может
включать
отношение,
ни
м не,
ни
т.
Сто­
лярову
и
вообще
никому
не
п онят но,
ибо
то,
что
т ов.
С толяров
под­
че рк нул
и
признал,
по-видимому,
очень
важн ы м,
есть
п рост ой
на­
бор
слов.
Подобным
бессмысленным
набором
сло в
мой
критик
излагает
также
мои
мыс ли,
в
результате
чег о
я
перед
л ицом
чита­
т еля
столяровской
статьи
оказываюсь
к аки м-то
идиотиком,
кото ­
рый
бер ет
отношение,
доказывает,
что
отношение
есть
от нош е ние,
и
делает
вывод: «...а
посему
ка честв о
ест ь
отношение».
Такая
манера
полемизировать
выдает
нали чи е
в
Стол яро ве
величайшего
высокомерия
в
отношении
к
чит ат елю.
Мы
—
красные
профессора
—
може м
пописывать,
а
вы
поч ит ы­
в айте
и
своим
умом-разумом
не
раскидывайте.
* Под знаменем марксизма .
1926.
No
1—2.
490


Я
з адаю
вопрос,
на
к оторый
ни
то в.
Ст оляр ов,
ни
другой
какой-
либо
деборинец
не
ответит,
если
не
сойдет
с
позиции
оценивания
изолированной
вещи:
почему
разным
качеством
мы
определяем
одного
и
того
же
работника
с
теми
же
свойствами,
но
вз ятог о
в
разные
эпохи?
Почему
разным
качеством
оказывается
лошадь,
е сли
в
одном
случае
ею
управляет
жок ей
Жак,
а
в
другом
—
жокей
Иванов?
Я
отвечаю
та к:
строго
научно
говоря,
мы
называем
качеством
не
лошадь,
и
не
жокея,
и
не
погоду,
а
данное
отношение,
в
котором
первая,
второй
и
третья
лишь
чле ны
отношения.
Можно
с
одинаковым
правом
ска з ат ь : «Первым придет жокей
Жак
на
лошади
Крепыш,
ес ли
погода
будет
сухая», как и по-дру­
го му : «Первым придет Крепыш,
ведомый
жокеем
Жа ком» .
Я
качественно
определяю
отношение,
а
деборинцы
—
чл ен
от­
ношения
(вещь).
Но
ес ли
оп ред елять
ка честв о
вещи,
то
необъяснимо,
как
может
ст ать
иным
качеством
та
самая
вещь,
которая
нисколько
не
изм е­
нилась?
Пу сть
деборинцы
отве тят
на
эт от
вопрос,
а
не
занимаются
пер евир анием
своих
противников.
Мы
же
подчеркиваем,
что
категорию
качества
распространять
на
отдельную
вещь
м ожно
только
со
следующей
оговоркой:
назы­
вая
вещь
данным
качеством,
мы
лишь
констатируем,
что
она
уч а­
ствует
в
та ком-то
отношении.
Допустим,
вдет
ре чь
об
«а»
вотно-
ше нии
(ради простоты мы взяли отношение только из двух чле­
нов) .
Ес ли
м ен яется
знаменатель
б,
превращаясь
в
«в», «г»
и
во
что
угодно
другое,
то
меняе тся
и
отношение
а
а
а
а
б
’в’
г
’х
Во
все х
этих
случаях
од ин
и
тот
же
чле н
отношения
«а»
высту­
пае т
как
различные
качества.
Но
ес ли
знаменатель
неизменен,
то
отношение
будет
стано­
виться
иным
качественно
только
в
случае
из мен ения
числителя
«а»
в
«в», «г»
и
т.
д.
Значит,
при
неизменности
всех
других
членов
от­
ношения
это
последнее
м ен яется
вместе
с
изменением
ин тер есу ю­
щего
нас
члена
«а».
Е сли
взя ть
примеры
с
превращением
одного
качества
в
другое,
которые
приводятся
в
деборинской
литературе,
нетрудно
у бе­
ди тьс я,
что
все
они
относятся
ко
второму
сл у чаю,
т.
е.
когда
отн о­
шение
меняется
только
всл ед ств ие
изменения
того
чл ена
от но­
шения,
кач ество
которого
оп ред еляетс я.
И
мы
нисколько
не
возражаем,
когда
качеством
определяется
именно
вещь,
а
не
отношение,
так
как ,
повторяем,
она
бе зусл ов но
окрашена
в
то на
отношения.
Но
мы
не
можем
обходить
молчанием
д ругую
сторону
дела,
а
им енно
когда
ве щь
окрашивается
в
другие
тона,
когда
она
но сит
на
себе
печать
и ного
качества,
хо тя
сама
о ст алась
неи зм е нной.. .
В
з ащиту
философии
марксизма.
М.—
Л. , 1929.
С.
165—166, 169—172, 178—179,
186—189
491


И.
И.
Агол
ЭВОЛЮЦИЯ
КАК
ТВОРЧЕСКИЙ,
СОЗИДАТЕЛЬНЫЙ
ПРОЦЕСС
(из статьи « Нео вита лиз м
и
мар к сиз м»)
Чис то
механический
взгляд
на
органическую
эв олю цию
как
п рос­
тую
перегруппировку
неизменных
зародышевых
частиц
в
наш е
время
развивает
в
би олог ии
голландский
бо тани к
Лотси.
Он
ут­
верждает,
что
эволюция
органического
мир а
совершается
при
постоянстве
видов,
в
результате
п ростой
перегруппировки
неиз­
ме нных
отцовских
и
мат ери нск их
зачатков
при
скрещивании.
«Эво ­
л юция, —
пишет
Лотси,—
возможна,
по
ме нь шей
ме ре
мыс лим а,
и
при
постоянстве
в и дов».
В
эволюционном
п ро цессе
ничего
нового
не
создается.
Признаки,
возникающие
у
орг а ни змов
на
различных
стадиях
развития,
нено в ы,
они
извека
существуют
в
скрытом
виде
в
абсолютно
неизменных
зачатках
и
выявля ю тс я
только
при
опр е­
деленном
сцеплении
зачатковых
элементов.
Новые
органические
формы,
возникающие
в
процессе
эволюции,
по
существу,
не
новые
формы,
а
новые
к ом б инации
изв ека
данных
зародышевых
ч астиц .
Вся‘эта «эволюционная»
теория,
ф акти ческ и
о триц ающа я
эволю­
цию,
чрезвычайно
характерна
для
механистического
мировоз­
зрения.
Эволюция
есть
процесс
созидательный
*.
В
своем
развитии
материя
не
только
меняет
месторасположение
своих
составных
частей,
увеличивает
или
уменьшает
их
в
числе,
но
и
качес тве нн о
меняет
форму
своего
бытия.
Такой
процесс
развития
в озмож ен
потому,
что
ка чест ва
присущи
предметам
объективно,
а
не
вносят­
ся
нам и
извне.
Вещи
без
к ач еств
такат?
же
пус тая
абстракция,
как
качества
без
вещей.
Процесс
эволю ции
состоит
в
диалекти­
ческом
прев ращ ени и
одн их
ка честв
развивающегося
субстрата
в
другие.
Откуда
могло
бы
взяться
в
нашей
голове
представление
об
изменившихся
при зн ак ах,
об
изменившихся
вещах,
если
бы
эти
пр из наки
не
и мели
места
в
объективных
предметах?
На ша
голова
не
может
их
создавать
из
ничего.
Ничто
не
пр иход ит
со
с тороны .
Изменяется
то,
что
раньше
было,
но
в
процессе
изменения
возни­
к ает
нечто
новое,
а
не
п ов торяет ся
старое.
Каждая
новая
ступень
развития
потому
и
новая
ступень,
что
содержит
в
себе
нечто
та кое,
чего
раньше
не
было.
В
э том
суть
эв олю цио нног о
про цесса.
Этой
общей
закономерности
р аз вития
по дчине на
вся
природа
—
она
при сущ а
как
неорганическому,
так
и
органическому
ми ру
и
соци­
аль ным
явлениям.
Но
это,
как
мы
уже
показали
выше,
не
зн ачит ,
что
законы
развития
на
всех
сту пен ях
эво лю ции
одн и
и
те
же.
Из
нашего
понимания
эв ол юцио нног о
про цесса
вытекает
как
раз
об­
р атн ое.
Каждая
стадия
ра з вития
материи
помимо
особенностей,
присущих
всякой
мат ери и
вообще,
имеет
еще
и
сво и
специфичес­
* В этом отношении бергсоновская «т вор че ск ая
эв ол юц ия », как правильно
отметил
уже
Л.
С.
Б ерг,
есть
простой
п леон азм.
Нет ворческ ой
эволюции
нет.
По­
ня тие
эволюции
содержит
в
себе
и
понятие
тво рче ства .
492


кие
особенности.
Откуда
и
следует,
что
помимо
общих
зак он оме р­
ностей
матер и я
на
каждом
этап е
эв ол юции
подчиняется
еще
и
специфическим
закономерностям,
свойственным
каждому
эт апу
развития.
Вот
почему
не
только
биологические
процессы
нес во­
ди мы
«до конца»
к
физическим
и
химическим,
но
и
физико-хими­
ческие
явления
не
исчерпываются
одной
м ехани ко й,
а
социальные
явления
не
укладываются
в
рамки
одних
биологических
законо­
мерностей.
Это
специфическое
своеобразие,
сво йст вен ное
каждой
ступени
развития
и
несводимое
до
к онца
к
зак ономе рн остям
более
низких
этажей
эволюции,
пр ивод ит
к
необратимости
процессов
развития.
Пр из нак
в
зависимости
от
условий,
а
также
вну трен нег о
состояния
системы,
которую
он
частично
представляет,
может
качественно
ус ложн и ться
или
упроститься,
но
он
не
мож ет
повториться.
Дегра­
даци я
некоторых
видов,
скажем
пар аз ито в,
очевидно,
не
ес ть
в оз­
в рат
к
исходной
форме,
а
упрощение
организации,
замена
с тары х,
более
сл ожн ых
признаков
но вым и,
менее
сложными...
Сведение
сложных
я вл ений
к
более
п рост ым
имеет
громадное
значение
для
познавания
этих
явлений.
Оно
углубляет
наши
зна­
ния
о
предмете,
вы являе т
мн ог ие,
скрытые
от
нас
с т ороны
этого
явл ени я,
но
не
снимает
с пе цифичн ого
своеобразия
сложного
п ро­
цесса.
Нам,
например,
уд ал ось
точн о
доказать,
что
в
состав
чело­
веческого
те ла
не
входит
ни
один
элем ент ,
не
встречающийся
в
ок ружа ющ ем
нас
мире.
Мы
мож ем
даже
не
остановиться
на
это м,
а
идт и
еще
дальше
и
с
полной
уверенностью
сказать,
что
челове­
ческое
тело
с ост оит
из
электронов
и
протонов,
но
эти м
мы
никак
не
докажем,
что
человек
не
есть
чело век ,
а
прос тая
совокупность
материальных
частиц.
Чтобы
из учать
чел ов ека,
нельзя
ограничи­
ваться
простым
перечислением
его
составных
частей.
Необходимо
рассмотре ть
его
как
целостную
конкретность,
уста нов и ть
свое­
образные
закономерности,
кот орым
он
под чин ен
как
дан ная
реаль­
ная
единица.
Задача
вс яко го
научного
исследования
состоит
в
установлении
не
только
сходн ы х
че рт
м ежду
различными
формами
мат ерии ,
но
и
различий,
в ыдел я ющих
данную
форму
как
особую,
св ое образн ую
фо рму,
не
вс тр ечающу юс я
на
других
ступенях
развития.
Это
озна­
чает,
что
никакая
наука
не
м ожет
отк аза ться
от
изучения
специ­
фически
своеобразных
закономерностей
я вл ений,
под ле жа щих
ее
исследованию,
а
исключительно
з ани мать ся
простым
«сведением»
их.
Каждая
отрасль
науки
им еет
св ой
специальный
предмет
и
вы­
текаю щи е
из
нег о
специальные
методы
работы.
«Сведение»
не
приводит
к
поз на нию
сводимого
явления
в
его
реал ьно й
конкрет­
ности.
Никакая
механика
не
в
си лах
заменить
физику
или
хим ию,
как
эти
последние
не
з аменят
биологию,
а
би олог ия
—
социо­
логи ю...
Витализм
так же
утверждает
специфич но сть
жизненного
про ­
цесса.
Но
у
него
эта
специфичность
получает
абсолютный
харак­
тер
и
теряет
свое
историческое
лиц о.
Жизнь
насил ь но
выр ывае т ся
из
природы
и
даже
противопоставляется
ей.
Существует
живое
и
493


не
жив ое.
П ути
их
развития
и
закономерности
этого
развития
пр инципи а ль но
различны.
Между
ними
нет
исторической
преем­
ственной
связи.
Жизненные
явления
о пре деляютс я
де ятельн ой ,
регулирующей,
направляющей
нематериальной
сущностью,
фи­
зикохимические
же
процессы
целиком
подчинены
законам
меха­
ники.
В итал изм
непосредственно
ведет
к
дуализму
или
даже
пл ю­
рализму,
к
у стан ов лению
дву х
или
большего
числа
ря дов
ра зв ития,
не
свя за нных
между
соб ой
общностью
происхождения.
Витализм
имеет
дело
с
надуманной
метафизической
непротяженной
«сущ ­
но стью », обладающей способностью вмешиваться в любой процесс
организма,
где
только
в
этом
вме ша тельст ве
оказывается
малей­
шая
необходимость...
Правильную
постановку
п роб лемы
качества,
а
вместе
с
ней
и
п роб лемы
развития
мы
встречаем
в
п роиз ве ден иях
В.
Келе ра ,
М.
Вертгаймера,
М.
Гартмана,
К.
Левина
и
других
пре дстав ител е й
так
называемой
«теории формы» .
Они
правильно
п од чер ки вают,
что
не
только
живые
существа,
но
и
многие
неорганические
си с­
темы
имеют
характер
целостности,
не
укладывающейся
в
а риф­
ме тич еск ой
сумме
ее
составных
ч аст ей,
и
в
эт ом
отношении
нет
принципиа ль ной
разницы
меж ду
живыми
и
ме ртв ыми
системами.
Вольфганг
Келер
в
свбей
книге
«Физические формы»
приводит
большое
чис ло
примеров
подобных
анорганических
цело ст но ст ей.
Он
доказывает,
что
всякая
система,
образовавшаяся
из
с ин теза
отдельных
частей,
всегда
содержит
новые
признаки,
не
встречаю­
щиеся
у
составных
частей,
что
отдельные
свойства
частей
«сни­
м ают ся»
в
целостной
системе.-
Во
всякой
системе
целостность
дов­
ле ет
над
частью,
ибо
последняя
теряет
з десь
св ою
самостоятель­
ность.
Этот
ана лиз
п роб лемы
качества
не
может
встретить
с
нашей
стороны
никаких
возражений.
Мы
должны
только
прибавить,
что
т акое
понимание
каче ств а
не
представляет
ничего
н ов ого.
Больше
ста
лет
том у
назад
оно
б ыло
подробно
и
глубоко
р аз вито
Гегелем,
а
от
него
через
Маркса
и
Энгельса
перешло
в
современный
науч­
ный
материализм.
Но
на
э том
общность
взглядов
у
пр ед став ител ей
«теории формы»
и
ма р ксисто в
кончается.
В
дальнейшем
анализе
каче ств а
Келер,
Вертгаймер,
Г артма н
и
другие
примыкают
к
столь
распространенному
в
современном
естествознании
агностицизму,
утверждая,
что
нов ые
признаки,
выявляющиеся
в
целостной
сис­
теме,
представляют
«иррациональный остаток», лежащий по ту
с торо ну
ес те ствозн ан ия,
а
потому
не
поддающийся
нашему
по­
знанию.
Макс
Гар тма н,
например,
во
второй
части
своей
«Общей
биологии»
почти
буквально
утверждает
следующее.
«Естествозна­
ние
со
своими
средствами
поз на ния, —
пишет
он,—
не
в
состоянии
охватить
особенного,
специфически
качественного,
соб ст венно
иррационального
не
только
в
ор гани ческ ом ,
но
и
в
нео рг анич еск ом
мире,
но
это
его
не
интересует.
Оно
вполне
удовлетворяется
по­
з нание м
поддающихся
исслед ов анию
частей
и
к ол иче ст венным
у стан овл ением
причинных
зависимостей,
а
иррациональное
об­
ходит
и
о ста вляе т.
И
с
своей
точ ки
зрения
естествознание
совер­
ше нно
право.
Мы
был и
бы
чрезвычайно
удовлетворены,
ес ли
бы
494


поддающаяся
познанию
часть
я вле нии
целиком
открывалась
перед
нами
в
св оем
процессе
из ме нч ивост и.
Но
иррациональный
остаток
бытия
лежит
за
пр ед елами
естествознания».
И
дальше
для
пояснения
своей
по зици и
Г артма н
приводит
р ассу жден ия
Роберта
Майера
на
тему
о
том ,
что
мы
не
можем
знать,
что
та кое
сила,
что
та кое
теплота,
но
мы
должны
знать,
как
неизменными
единицами
измерить
силу,
работу
и
те пло ту
и
какое
существует
отношение
между
килограммометром
и
теплотой.
Марксизм
отвергает
этот
дуалистический
взгляд
на
приро д у.
Для
него
нет
прин ципиа л ьно
непознаваемых
вещей
и
явлений.
«Трансцендентный мир», «иррациональный
остаток»
—
все
это
искусственные,
метафизические
построения,
вытекающие
из
не­
правильного
взгляда
на
характер
нашего
познания.
Совершенно
прав ил ьно ,
что
абсолютное
познание
невозможно,
что
по з нание,
как
бы
далеко
оно
ни
ушло
вперед,
всегда
останется
отно сит е ль­
ны м,
но
это
не
зна чит,
что
перед
ним
ст оят
каки е-то
пределы,
что
где-то
имеются
какие-то
принц ипиа л ьно
непознаваемые
ве щи
или
явл ени я,
что
перед
нами
два
мира
—
мир
непознаваемых
явлений
и
мир
тр ансцен д ент ных ,
иррациональных,
непознаваемых
вещей.
Причины
от нос и тел ьной
ограниченности
нашего
познания
коре­
н ятся
не
в
сам их
вещах,
не
в
их
надуманной
трансцендентной
приро д е
и
не
в
неспособности
якобы
нашего
разума
пр оник ну ть
в
са мую
суть
я влений,
а
в
том
простом
факте,
что
бесконечная
пр и­
рода
не
м ожет
быть
исчерпана
до
конца.
Перед
нашим
познанием
всег да
будут
сто ять
временные
преграды,
обусловленные
опреде­
ленными
историческими
причинами,
но
с
каждым
новым
открытием
эти
преграды
будут
отодвигаться
все
дальше
и
дальше
и
«ирра­
цио на ль ный
остаток»
все
больше
и
больше
будет
превращаться
в
рациональный.
Познание
есть
бесконечный
процесс
раскрытия
«трансцендентности»
п рирод ы
и
превращения
пресловутой
«вещи
в
се бе»
в
«вещь для нас»...
Неовитализм
свою
концепцию
жизни
строит
гл авным
образом
на
том
методологическом
принципе,
что
живо й
организм
пр ед став­
ляе т
собой
целостное
единство,
характерные
процессы
которого
оп реде ляю тся
своеобразной
структурой
ц ел ого,
а
не
деятель­
ностью,
при с ущей
отдельным
компонентам
ж ивой
системы.
Жизне­
деятельность
организма
характеризуется
в сей
его
целокупностью,
а
не
каждой
его
составной
час тью
в
отдельности.
Жизненные
процессы
несводимы
к
их
компонентам,
они
автономны,
к
ним
не ль­
зя
подходить
с
ме ркой
физико-химических
я вле ний.
Они
управля­
ются
своими
собственными
законами,
несоизмеримыми
с
законами
неорганической
действительности.
Современный
витализм
не
отрицает
физико-химической
основы
многих
процессов,
протекаю­
щих
в
живом
организме.
Но
эта
основа
сама
по
себе,
по
мне нию
н еов итал исто в,
не
оп ре де ляет
вс ей
сущности
жиз нен ног о
явления
в
целом,
для
харак терис тик и
которого
не
хв ат ает
основного
звена,
связывающего
эти
отдельные
основные
процессы
в
единую
жив ую
систему,
преобразующего
все
эти
процессы
в
новый,
авт он ом ный
процесс.
Это т
«оживляющий»
материальную
систему
фактор
не
495


может
бы ть
матери ал ь н ого
свойства,
он
непространственен,
его
нельзя
измерить
доступными
нам
методами,
применяемыми
в
дру­
гих
областях
естествознания.
Эмпирически
он
неу ловим ,
но
с
точки
зрения
теоретической
он
является
якобы
обязательным
постула­
том,
без
которого
жиз не нные
явления
сов ерш енно
непонятны
и
необъяснимы.
Ввиду
невозможности
положительного
доказатель­
ств а
реальности
этого
нематериального
фактора,
неовитализм
св о­
дит
все
св ои
рассуждения
почти
исключительно
к
опровержению
механистической
концепции
жиз ни,
к
до каз ател ьст ву
недостаточ­
ности
ее
как
с
точк и
зрения
методологической,
так
и
фактической.
Свои
же
собственные
вз гля ды
он
декретирует
в
виде
дог мати че ски х
по ло же ний,
ко торы е,
по
существу,
апеллируют
не
к
сознанию
читателя,
а
к
его
вере.
Очеви дн ая
несо сто ятел ь но сть
подобного
метода
научных
пост­
роений
не
требует
особых
доказательств.
Опровержение
какого-
нибудь
факта,
обоснованное
даже
самым
безукоризненным
обра­
зо м,
ни
в
коем
случае
не
может
слу жи ть
доказательством
в
пользу
другого
факта.
Опровержение
«машинной»
концепции
жи зни
го­
ворит
только
о
том,
что
подобная
ко нце пция
неверна,
что
ее
над о
замен ить
другой,
более
соответствующей
теорией,
но
это
опровер­
же ние
с амо
по
себе
ни
в
коем
случае
не
может
служить
доказа­
тельством
истинности
како й -ли бо
друг ой
т е ории.
С амо
собой
по­
нятно,
что
эт им
мы
и
не
думаем
отрицать
того
огромного
значения,
которое
имею т
в
научном
исследовании
убедительные
опроверже­
ния
старых
предрассудков,
неверных
взглядов
и
т.
п.,
мы
зде сь
хотим
только
подчеркнуть,
что
всякая
научная
те ория
может
бази­
роваться
исключительно
на
неопровержимых
док аза тельств а х
в
пользу
себя,
но
не
доказательствах,
опровергающих
концепцию
противника...
Вся
тяжесть
доказательства
и
обоснования
в
науч­
ном
иссл едо ван ии
лежит
на
том,
кто
пы тается
да ть
положительное
ре ше ние
проблемы,
при
этом
решающую
ро ль
в
данном
случае
играют
те
из
приводимых
фактов
и
доводов,
которые
подтвержда­
ют
данное
ре ш ение
вопроса,
а
не
те,
кот орые
оп ров ерг ают
другие
факты
и
взгляды.
Неов ита л изм
на пра вля ет
всю
остроту
своей
кри ти ки
прот ив
механистической
концепции
жиз ни,
но
дает
чрез­
выча йно
мал о
для
обоснования
своего
собственного
взгляда.
Вот
почему,
е сли
бы
мы
даже
и
согласились
со
всей
его
критической
частью,
мы
должны
были
бы
только
отказаться
от
меха ни сти чес ­
кой
теории
жиз ни,
в
т ой,
конечно,
инт ер пр етации,
к оторую
ей
при­
дает
сам
критикующий
витализм,
но
для
нас
совер ш енно
необя­
зательным
оказалось
бы
все
пол о жит ель ное
построение
вит ал изм а,
поскольку
оно
является
простым
дек ретиров ан ие м
определенных
по ло же ний,
не
подкрепленных
ни
о дним
более
или
м енее
веским
доказательством.
Неовитализм,
в
противоположность
механистической
кон­
це пции,
подчеркивает
прежде
вс его
автономность
жиз ненны х
явле н ий.
Ган с
Дриш
в
одной
из
своих
последних
работ,
посвя­
щенных
эт ому
в оп росу,
д ает
следующее
опр ед елен ие
вита­
лизма:
496


«Витализмом,—
пишет
он,—
называют
учение
об
автономности
жи зн енных
я вл ений.
Согласно
эт ому
уч ению
процессы,
происхо­
дящие
в
живы х
орг ан и змах,
не
являются
ни
результатом,
ни
соче­
танием
физических
и
химических,
т.
е.
в
кон ечн ом
счете
механи­
ческих
я влений» .
Методологически
такая
постановка
проблемы
означает
полную
изоляцию
жиз ненны х
я влени й,
отрицание
какой
бы
то
ни
бы ло
преемственной,
исторической
связи
между
органическим
и
неорга­
нич ес ким
миром.
С
этой
то чки
зрения
жизнь
ест ь
абсолютно
новое
качество,
к оторо е
не
является
«ни результатом,
ни
сочетанием»
физико-химических
процессов.
Принцип
о рга низ ации
живо й
сис­
тем ы
есть
особый,
своеобразный
пр инци п,
не
в стреча ющи йс я
на
более
низких
ступенях
ма тери а льн ого
мира.
Характерная
отличи­
тельная
черта
живо го ,
по
мнению
виталистов,
состоит
в
то м,
что
из
д анных
«о положениях,
скоростях
и
силах
отдельных
матери­
альных
элементов
живо й
системы»
нельзя
выве с ти
в сех
без
ос татк а
явл ени й
этой
системы.
Жизненный
процесс
несводйм
к
св оим
компонентам.
Он
характеризуется
не
особенностями
каждой
от­
дельной
сост авно й
части,
а
целокупностью
в сей
системы.
Жизнь
—
не
п ростая
арифметическая
сумма
составляющих
ее
процессов.
Она
—
целостность,
которая
хот я
в
некоторой
степени
зависит
и
от
характера
сос тавля ющи х
ее
ч астей ,
но
не
исчерпывается
ими .
Этот
не
поддающийся
физико-химическому
анали зу
специфичес­
кий
«остаток»
и
опре деляет
харак терн ую
автономность
жизнен­
но го
пр оцесса.
Спе цифич нос т ь
жиз ни,
еди нст во
ее
многообразия
обусловливается
особ ым
«интенсивным», т .
е.
непротяженным
и
вне вре м енным ,
фактором,
ко торы й,
«народу с известными нам
факторами
физики
и
хим ии,
выступает
как
новое
с амостоя тельное
понятие».
Ви тали зм
прав,
когда
он
ут в ерж дает
несводимость
и
цело с т­
ность
жиз н енно го
процесса.
Но
он
не
прав,
когда
а бсол ют изи рует
эти
по нят ия,
когда
специфич но сть
жизни,
возникшую
в
результате
исторического
ра з вития
материального
мира,
он
объявляет
«ни
результатом,
ни
сочетанием»
физико-химических
процессов.
Он
сугубо
не
прав,
когда
в
поисках
выхода
из
соз данн ог о
им
самим
«абсолютного», метафизического тупика он беспомощно хватается
за
призрак
энтелехии,
думая ,
что
наш ел
диогенов
фонарь,
кот оры й
по м ожет
ему
выйт и
из
беспр осв ет ног о
тупика,
тог да
как
в
действи­
тельности
в
попытке
выбраться
из
засасывающего
болота
он
хв а­
тается
только
за
собственные
волосы.
В
органическом
мире
мы
действительно
в стр ечаем ся
со
своеобразными
процессами
и
явле­
ниями.
Но
причину
э тих
явле ний ,
е сли
только
хотим
остаться
на
н ауч ной
почве,
мы
обязаны
и скать
в
самих
явлениях,
в
их
с вязях
и
взаимодействиях,
а
не
над
ними,
не
по
ту
сторону
их.
В
живо м
организме
отдельные
части
не
имею т
самостоятел ь н ог о
значения,
но
п одоб ное
ед инст во
характерно
не
только
для
органического
мира.
Относительная
цело стно ст ь
и
автономность
свойственны
всякой
с ло жной
системе,
независимо
от
тог о,
принадлежит
ли
она
к
органическому
или
неорганическому
мир у.
Пробл е ма
качества
497
17 На’п е рело ме


является
проблемой
не
только
биологии,
но
и
всех
отраслей
нашего
зна ни я.
Под
знаменем
марксизма.
1928.
No
3.
С.
210—211 , 213—215, 235—237
К.
М.
Де бор ин
РАЗВИТИЕ
И
ПРОТИВОРЕЧИЯ
(из статьи « Г еге ль
и
диалектический
материализм»)
Считаем
необходимым
специально
остановиться
в
нескольких
с ловах
на
понятиях
отрицательности
и
п ротив ореч ия,
как
на
ос­
но вных
понятиях,
проникающих
всю
логику
Гегеля
и
явл яющихс я
самыми
су ще с тве нными
в
диалектике
вообще.
Против
Гегеля
было
выдвинуто
в
литературе
обвинение,
что
противоречие
рассматривается
им
не
как
имманентная
положи­
тельная
противоположность,
а
только
как
отрицательная
противо­
положность,
которая
отр ицае т
единство,
р аскал ыв ает
и
раздваи­
вает
его,
разрушая
тем
самым
всякую
организацию,
всякую
це­
лостность.
Естественно,
что
наибольшие
возражения
со
стороны
к он серват ивны х,
реакционных
и
либеральных
философских
пис а­
телей
вы зы вала
всегда
са мая
революционная
ча сть
учения
Г ег еля,
составляющая
в
то
же
время
и
сущность
в сей
его
ди алект ик и,—
это
учение
о
пр оти воречии
как
движущей
«силе»
всякого
развития.
Под
вл ияние м
учения
Шеллинга
иде я
пол ярно сти
получила
в
ли те­
ратуре
известное
пр изна ние .
Ныне
и де ологи
буржуазии
также
готов ы
признать
идею
полярности,
но
из
идеи
полярности
они
де­
ла ют
самы е
реакционные
выводы.
Та к,
например,
Бартель
в
своей
книге
«Die Welt als Spannung
und Rhytmus»
*
пишет,
между
прочим,
следующее: «Там,
где
унич­
тожается
полярность,
возникает
хаос,
как,
например,
в
социальной
полярности
между
господствующими
и
подчиненными».
Ав тор
дает
понять,
что
коммунизм
—
это
«хаос», так как он уничтожает
социальные
полярности,
т.
е.
классовые
противоположности.
С
др у­
гой
с торон ы, Ludovici в своих работах стремится установить аб­
солютную
противоположность
меж ду
полярностью
и
проти в о­
речием.
Словом,
противоположности
понимаются
им
в
метафизи­
ческом
смысле.
Он
«жалуется»
на
то,
что
противоречие
уничтожает
противоположность.
«Всегда и везде,—
го вор ит
он, —
мы
ничего
другого
не
имеем,
кроме
противоположных
движений,
или
проти­
воположностей,
и
так
как
человек
посредством
этих
первичных
противоположностей
общ ает ся
с
другими
людьми ,
то
его
речь
целиком
на
них
построена».
В
другом
месте
тот
же
Ludovici пишет:
«...о т риц ание
свя з ано
только
с
противоречием,
которое
всег да
сн и­
мает
противоположность.
Противоречие
уничтожает
то,
что
со­
зда ет
про т ивопо ло жност ь;
оба
образуют,
т аким
о бразом ,
проти в о­
речие.
Противоположность
—
это
первичное,
первое,
что
не
может
* «Мир как напряжение и ритм».
Ре д.
498


бы ть
устранено
никакими
трюками
исследователей;
противоречие
же
—
злой
сосед
и
нарушитель
пок оя».
Словом,
противоречие,
с
его
точки
зр ени я,
присуще
только
мышлению,
но
не
объективному
миру.
Таким
об разом,
мы
може м
сказать,
что
е сли
идея
поляр­
ности,
при нцип
противоположности
все
более
проникает
в
сознание
многих
современных
исследователей,
то
принцип
противоречия
ими
от верга е тся
целиком
и
главным
образом
по
той
причине,
что
признание
этого
принципа
ведет
за
собой
коммунистический
«хаос», уничтожение « с оциа ль ных
полярностей», т.
е.
классовых
про т иво пол ож ност ей,
что
он
«злой сосед и нарушитель покоя» .
Современная
буржуазная
философская
мы сль
«поднялась»
до
признания
принципа
противоположности,
но
в
общем
дал ека
от
признания
принципа
прот ивореч ия,
снимающего
и
разрушающего
пр от иво поло жно сти.
Принцип
противоположности
проникает
все
современное
естествознание,
и
в
первую
оч е редь
физику.
Но
уже
признание
принципа
противоположности
ф акт ическ и
ведет
к
пре о­
дол ен ию
формальной
логики
в
ста ром
ш кольн ом
ее
поним а нии.
Д иалект и ка
опре деляетс я
прежде
всего
как
учение
о
раз вити и.
Развитие
и меет
ме сто
только
там,
где
существуют
про тивоп олож ­
но сти
и
прот иворе чия .
Поэтому
Л енин
правильно
го вор ит
о
внут­
ренних
импульсах
к
развитию,
дав аемых
прот ивор ечие м.
Всякое
развитие
есть
результат
борьбы
противоположностей.
В
абсолютно
од но ро дной
среде
не
может
быть
ра з вития
до
тех
по р,
пок а
в
ней
не
образуются
в
силу
тех
или
иных
услов и й
противоположности.
Развитие
возникает
из
раздвоения
единого;
в
едином
р аскр ы­
ваются
прот ивоположн ы е
опр еделен ия.
Поэтому
Ленин
подчерки­
вает ,
что
раздвоение
единого
составляет
основную
особенность
диалектики,
основной
закон
объективного
мира
и
познания.
То­
ж ество ,
или
единство
противоположностей,
оз нач а ет, «признание
(открытие)
противоречивых,
взаимоисключающих,
противопо­
ложных
тенденций
во
всех
явлениях
и
процессах
п ри роды
(и духа,
и
общ еств а
в
том
числе).
Условие
познания
всех
пр оц ессов
ми ра
в
их
«самодвижении», в их спонтанейном развитии,
в
их
живо й
жиз ни
есть
познание
их
как
еди нст ва
противоположностей».
П р оцесс
ра з вития
состоит,
таким
образом,
в
раскрытии,
в
р аз­
вер ты вании
присущих
или
за ло женны х
в
данном
я вл ении
сво йст в
и
определений.
Поэтому
всякий
про це сс
ра з вития
есть
восхожде­
ние
от
низших
форм
или
ступеней
к
высшим,
от
абстрактных,
бо­
лее
бедных
определений
к
определениям
более
богатым,
со дер­
жа тел ьны м,
конкретным.
Высшая
ступень
содержит
в
себ е
низшие
как
«снятые», т .
е.
как
бывшие
самостоятельными,
но
ст авши е
несамостоятельными.
Низшая
форма
развилась
в
высшую;
тем
самым
она
не
исчезла
бесследно,
а
сама
превратилась
в
иную,
высшую
форму.
«Почка пропадает при распускании цветка,
и
мо ж­
но
сказать,
что
она
вытесняется
э тим
пос лед н им;
точн о
так
же
через
поя вле ние
плода
цветок
оказывается
ложным
бытием
рас­
т ения
и
вместо
него
пло д
выступает
как
истина
растения.
Эти
фор ­
мы
не
только
различаются,
но
вы тес няются
как
непримиримые
друг
с
другом.
Но
их
преходящая
природа
делает
их
вместе
с
тем
499
17*


моментами
органического
единства,
в
котором
они
не
только
не
противостоят
друг
др угу,
но
од ин
столь
же
необходим,
как
и
д ру­
гой ;
и
эта
равная
для
в сех
необходимость
образует
жизнь
це ло го».
Высшая
форма
возникает
благодаря
тем
противоречиям,
какие
обнаруживаются
в
низш ей
форме.
Эти-то
противоположности
и
п ротиво реч ия
ведут
к
образованию
н ово го,
высшего
един ог о
це­
лого,
содержащего
в
себе
в
снятом
виде
низшую
форму.
Без
раз ­
вития
низш ей
форм ы
не
возникает
форма
высшая.
Стало
быть,
высшая
форма
св язан а
с
низшей,
и
поэтому
результата
не
су щ ест­
ву ет
без
пу ти
развит ия ,
пр ивед ш его
к
нему.
Всякое
данное
явл ени е,
или
всякая
данная
форма
должна
рассмат ри ват ьс я
как
развив­
шаяся,
как
ста в шая,
т.
е.
мы
должны
их
р ассмат ри ват ь
как
истори­
ческие
образования.
Почка,
цветок,
плод
суть
одинаково
необхо­
димые
сту пени
в
р азв итии
растения.
Но
каждая
высшая
ф орма
представляет
собой
о сущест в лени е
того,
что
потенциально
дано
в
низшей
форме.
Ц вето к,
напр им ер,
есть
развившаяся,
развер­
н утая
почка.
Цве т ок,
в
свою
очередь,
уступает
св ое
место
плоду,
кот орый
вы ст упает
как
истина
растения.
Всякое
развитие
совер­
шается
путем
движения
от
ме нее
дифференцированного
к
более
дифференцированному
состоянию.
В
области
органических
фо рм,
например,
мы
имее м
движение
от
комо чка
слизи
до
вполне
раз­
витого
организма.
Этот
про цес с
ра звит ия
ест ь
объективная
ди а­
лектика
самого
предмета,
и
в ыр ажа ется
этот
процесс
в
движении
от
абстрактного,
в
смысле
недифференцированности
и
бедности
содерж ан и ем
или
сво йст вам и,
к
конкретному,
обнимающему
мно­
жество
прот ивопо ложн ы х
свойств
и
определений.
Ди алект и ка
предмета
есть
необходимый
проце с с
ра звит ия
присущих
ему
опре ­
делений
и
свойств.
Это
необходимое
развитие
предмета
вытекает
из
при род ы,
или
сущн ос ти,
самого
предмета;
предмет
н еобх одимо
раз в ивает ся
в
опреде лен н ом
направлении
и
не
мо жет
развиваться
в
другом
направлении
благодаря
его
имманентной
природе,
бла­
годаря
его
сущности.
Под
понятием
предмета
Гегель
п он имает
его
внутреннюю
сущность;
в
конце
ра з вития
предмет
соответствует
своему
понятию,
он
развернул
все
св ои
вну тр е нние
си лы,
или
опр ед елени я,
он
раскрыл
свою
сущность,
т.
е.
он
проявил
себ я
тем,
что
он
ес ть
по
сво ей
природе,
по
своей
внутренней
структуре.
И
это
и менно
означает,
что
предмет
реализует
свою
сущность,
т.
е.
при­
ходи т
к
своему
понятию.
Диалектический
же
м етод
имеет
своей
задачей
не
вносить
ничего
от
се бя
в
предмет,
а
следовать
за
ним,
наблюдать
за
ходом
ра з вития
самого
предмета.
В
это м
смысле
диалектический
метод
является
действительно
ед инст в енно
на­
учным,
объективным
методом.
Диалектический
метод
только
вос­
прои звод ит
ход
ра звит ия
предмета.
Таким
образом,
диалектика,
как
учение
о
развитии,
ставит
себе
целью
раскрытие
основных
зак онов
развития,
присущих
сам ой
дейст вит ель но ст и.
Безразличное
то жес тво
есть,
по
выражению
Гег ел я,
сост о яние
невинности.
Все
существа
должны
вый ти
из
состояния
«невин­
ности», т.
е.
без разли чног о
отвлеченного
тожества.
Но
тож ес тво
переходит
в
различие,
различие
в
противоположность,
а
послед­
500


нее
—
в
противоречие.
«Из соображения природы противоречия
вообще,—
говорит
Гегель,—
вытекает,
что
для
себ я,
так
сказать,
в
вещи
еще
нет
вреда,
нед о статк а
или
погрешности,
е сли
в
ней
об­
наружено
противоречие.
Напротив,
каждое
о пр еде ление,
каждое
конкретное,
каждое
поня тие
есть,
по
существу,
ед инств о
ра зли ч­
ных
и
различаемых
моментов,
кот оры е
ч ерез
определенное,
суще­
ств енно е
различие
становятся
противоречивыми.
Это
противоре­
чие,
пра вд а,
р азла г ается
в
ничто,
возвращается
к
своему
от ри­
цательному
единству.
В ещь,
субъект,
по нят ие
ес ть
именно
это
самое
отрицательное
единство;
это
ес ть
нечто
в
себе
самом
проти­
воречивое,
но
равным
образом
и
разрешенное
прот иворечие :
это
—
ос н ование ,
содержащее
и
н ос ящее
в
себе
свои
опр еделен ия.
Вещь,
суб ъе кт
или
понятие
в
своей
сфер е
рефлектированы
в
се бя,
суть
их
разрешенное
противоречие,
но
вся
их
сфера
опять-таки
есть
определенная,
различная,
а
потому
конечная,
а
зна чит,
противо­
речивая.
Она
не
разрешает
сама
этого
высшего
противоречия,
но
имеет
свое
отрицательное
единство
в
некоторой
высшей
сфер е,
в
своем
о сн ова нии.
Конечные
вещи
в
их
безразличном
многообра­
зии
поэтому
вообще
таков ы,
что
они
противоречивы
в
самих
себе,
преходящи
и
должны
возвратиться
к
своему
основанию».
Формальная
логика
утверждает,
что
сущность
(вещь,
с убъ ект
и
про ч.)
не
может
себе
противоречить,
что
ее
единство
состоит
в
от­
влеченном
тожестве.
Но
ес ли
мы
по йм ем,
что
ед инств о
сущности
состоит
им енно
в
противоположных
определениях,
что
сущ но сть
по
пр иро де
своей
противоположна,
то
мы
выну жд ены
будем
при ­
знать
ошибочность
формальной
ло гик и.
Ра злич ие
между
противо­
положностью
и
прот иво реч ие м
с ост оит
в
том,
что
отношение
проти­
во пол о жных
моментов
в
единстве
сущности
да но
как
покоящееся.
Противоречие
же
сни мает
противоположность;
в
противоречии
обнаруживается
деятельность
противоположностей.
Следует
раз­
личать
положительное
и
отри ца тельн ое
противоречие.
Отрица­
тель но е
противоречие,
ес ть
отрицание
положительного.
Отрица­
тельное
про тиво ре чие ,
или
просто
отрицание,
есть
в
то
же
время
и
положительное,
поскольку
в
нем
положительное
существует
в
отрицательной
форме.
Неправильно
бы ло
бы
трактовать
Гегеля
в
том
см ы сле,
что
ра здв оен ие
единой
сущности,
т.
е.
полярности,
составляет
последний
эта п
в
развитии
последней,
что
снятие
про­
тивоположностей
через
противоречие
исключается
или
не
является
так же
не обход им ой
сту пе нью
в
развитии
сущности.
Противоречие,
буд учи
выражением
борьбы
противоположнос­
тей,
требует
своего
разре ше ни я.
В
борьбе
дан ная
форма
су щ ест­
вова н ия
ун и чтож ае тся,
положительный
и
отрицательный
м ом енты
сним аю т
каждый
себ я
и
свое
противоположное,
пр из нав ая,
что
«истиной»
не
является
ни
то,
ни
другое,
а
новая
форма,
новое
ед ин­
ство.
В
этом
смысле
и
нужно
понимать
с лова
Гегеля
о
том,
что
сущность
возвращается
об ратн о
в
себя,
в
основание
(sie gehen
hiemit zu Grunde).
«Непосредственный результат противоположности,
определив­
шейся
как
противоречие,
есть
ос нован ие ,
к отор ое
содержит
в
себе
501


тож ест во
и
различие
как
два
определения,
которые
«сняты»
в
нем
и
о браз уют
только
его
идеальные
м ом енты».
Таким
образ ом,
диалектика
развития
не
останавливается
на
при зна нии
или
констатировании
противоположностей,
как
этого
хотели
бы
б ур жуа зные
идеологи,
с тремящ ие ся
к
увековечению
«социальных полярностей»; она требует необходимо разрешения и
разрушения
этих
«полярностей»
путем
борьбы
противоречий
и
их
преодоления,
или
«снятия» .
Поэтому
марксизм
отвергает
тео­
рию
прит упл е ния
или
прим ире ния
социальных
противоположнос­
т ей,
н аста ивая
на
необходимости
революционного
«конфликта»,
ре во лю ционно го
способа
ра зр еш ения
противоречий.
В
э той
свя зи
бы ло
бы
уместно
ост ан ови ться
на
законе
отрицания
отр иц ания ,
кот орому
обы чно
приписывают
ничтожное
значение.
Вместе
с
Эн­
гельс ом
и
Л е ниным
мы
на
этот
сче т
придерживаемся
другого
мне­
ния .
Но
оста нов и ться
на
э том
вопр ос е
зде сь
мы
лишены
возмож­
ности...
Спрашивается
теперь,
правильно
ли
поступает
Гегель,
приме­
няя
«синтетический»
метод
в
построении
своей
логики?
Нам
пред­
ставляется,
что
Гегель
поступает
со вер шен но
правильно
и
что
кри ти ки
его
просто
не
ураз умел и
смысл а
гегелевского
построения.
Метод
Гег еля
ест ь
метод
развития.
Но
м етод
Гегеля
вов се
не
ес ть
метод
исключительно
синтетический.
Это
утве р жд ение
основано
на
недоразумении,
ибо
у
Гегеля
мы
имеем
ед инст во
анал и за
и
синтеза.
Каждая
третья
категория
ес ть
конкретная,
т.
е.
синтети­
ч еская,
категория,
расчленяемая
в
то
же
время
аналитически
на
отвлеченные
моменты/
единство
к оторых
образует
целостную,
конкретную
к ат егор ию.
Так,
например,
чис тое
быти е
и
ничто
суть
абстрактные,
выд е ле нные
путем
анализа
моме н ты
конкретной
ка­
те гори и
становления.
Сам
Гегел ь
неоднократно
указывает
на
то,
что
все
развитие
философской
м ысли
состоит
только
в
полагании
того,
что
уже
содержится
в
данном
понятии;
выведение
же
ед ин­
ств а
бы тия
и
ничто
есть
чисто
аналитическое,
подчеркивает
Гегель.
«Каждый обладает представлением о становлении и также при­
зна ет,
что
это
од но
представление,—
пишет
Гегель;
—
каждый,
далее,
признает,
что
ес ли
проанализировать
(курсив мой.—
А.
Д.)
это
представление,
то
мы
убедимся,
что
в
нем
содержится
также
о пред еление
бытия;
но
в
нем
содержится
также
определение
того,
что
целиком
противоположно
этом у
определению,
т.
е.
определение
ни что;
наконец,
он
должен
будет
также
признать,
что
эти
два
опр е­
де лен ия
нераздельны
в
одном
представлении,
так
что
стано вл ен ие
тем
самым
есть
единство
бытия
и
ничто».
Отсюда
ясн о,
что,
с
точки
зрения
Гег еля ,
анализ
и
синтез
в заи мно
предполагают
друг
друга,
что
путем
ан али за
представления
становления
мы
находим
в
нем
его
противоположные
м ом енты:
бытие
и
ничто.
Но,
с
другой
с то­
р оны,
чтобы
понять
становление,
мы
должны
вскрыть
нераздель­
ность,
единство
его
моментов.
Бытие
и
ничт о
суть,
по
выражению
Гег еля,
пустые
абстра кци и ,
и
лишь
становление
«есть первая кон ­
кр е тная
мысль
и,
следовательно,
первое
понятие».
Вы ше
уже
б ыло
указано,
что
исх о дным
пунктом
мат ер и али­
502


стической
диа л екти ки
надо
признать
категорию
д виже ния,
поня­
того
как
изменение
вообще
и
составляющего,
по
выражению
Г.
Пле ханов а , «противоречие в действии», или осуществленное
противоречие.
Так
как
все
в
п рир оде
сводится
к
движению,
а
дв и­
ж ение
ест ь
осуществленное
противоречие,
то
очевидно,
что
ед ин­
с тво
противоположностей
составляет
сущ но сть
всякой
диалек­
тики.
В
движении
содержатся
основные
законы
диалектики
бытия
и
небытия,
возникновения
и
исч ез нов ения,
единства
противопо­
ложностей
и
пр оч.
Не
имея
возможности
остановиться
специально
на
проблеме
движения,
н ео бходи мо
здесь ,
однако,
подчеркнуть,
что
движение
не
исчерпывается
ни
количественным
увеличением
и
уменьшением,
ни
переменой
места;
движение
ес ть
также
качест­
венное
изменение.
Эта
то чка
зрен ия
Ар ис то теля
воспринята
Гег е­
лем
и
Энгельсом.
Ес ли
верно,
что
«задача науки,
как
го во рит
Маркс,
заключается
в
том,
чтобы
видимое,
выступающее
на
по­
верхности
движение
свести
к
действительному
внутреннему
дв и­
жению,
то
мы
основное
д ел ение
объективной
логики
Гегеля
на
бытие
и
сущность
должны
сч и тать
в
общем
правильным.
И
дей­
ствительно,
категории
бытия
мы
рассматриваем
как
выражения
внешних,
а
категории
сущности
—
как
выражения
в нут ренн их
фо рм
движения.
В
процессе
нашег о
познания
мы,
естественно,
вы­
нуждены
начинать
с
видимого,
внешнего
движ ения,
ч тобы
зате м
пе рей ти
к
внутренним
движениям,
т.
е.
к
законам,
лежащим
в
ос­
новании
непосредственного
бытия.
В
простейшей
форме
дви жения
(как единстве бытия,
небытия
и
становления)
мы
име ем
зародыш,
первичную
ф орму,
из
к оторой
до лжна
развиться
вся
действитель­
ность.
Она
буд ет
«повторяться»
во
все х
высших
формах,
но
в
более
конкретизированном
и
богатом
со держ ан ием
виде.
«Становление»,
или
изменение,
ест ь
первичная
«клеточка»
вс ей
диа ле ктик и,
пр ед­
ставляющей
собой
не
что
иное,
как
всеобщую
тео рию
развития.
Диалектика
вскрывает
внутренние
законы
всякого
д виже ния;
п оэт ому
она
является
методом,
им еющ им
значимость
для
всех
наук.
Она
указывает
путь,
по
которому
необходимо
ид ти
исследо­
вателю
в
лю бой
области.
С оверш енн о
непр авиль но
бы ло
бы
ду­
мать,
что
диалектика
представляет
собой
схе му
или
шаблон.
На­
против
того,
ведь
диалектика
учи т
тому,
чтобы
исследователь
только
«наблюдал»
за
движением
самого
предмета
и
вос про из­
водил
бы
это
объективное
движение.
Раз
мы
признаем
движение
в
ка честве
осн ов н ого,
фундамен­
та ль ного
фа кта
природы,
то
задача
на ук
сво д ится
к
изучению
раз­
личны х
конкретных
форм
движения.
К.
Маркс
совершил
переворот
в
политической
экономии
г лавным
обра зом
благодаря
тому,
что
стал
применять
в
э той
обл асти
диалектический
метод.
С
точк и
зрения
М а ркса, «капитал можно понять лишь как движение,
а
не
как
вещь,
пребывающую
в
поко е» .
Движением
все
в
природе
создается
и
измен яе т ся.
То,
что
мы
называем
кач еств о м,
т.
е.
определенностью
форм ы
предмета
и
со­
вокупностью
его
сво йст в,
как
отношением
между
ним
и
другими
пред м етам и,
порождается
опять-таки
движением.
Поэтому
мы
503


к ач ество
можем
оп ред елять
так
же,
как
известную
форму
движе­
ния .
Но
этим,
ра зумее тся,
еще
ничего
не
сказ ан о
о
ка честв е.
Ана­
лиз
этой
категории,
как,
впрочем,
и
вс ех
других,
в
нашу
задачу,
как
сказано
у же,
не
в ход ит.
Мы
хотим
здесь
лишь
подчеркнуть
ту
мысль,
что
качество,
количество
и
мера,
как
и
все
п роч ее,
явля ютс я
са ми
определенными
формами
движения.
Поэтому
все
вн ут р енние
противоречия,
присущие
движению,
как
таковому,
вос про из во­
дятся
в
э тих
более
конкретных
формах,
или
кат ег ори ях,
но
на
иной
основе.
Мы
стоим
н ыне
перед
огром ны ми
проблемами
общенаучного
характера,
диктуемыми
как
развитием
естествознания,
так
и
об­
щественными
сдвигами.
Быть
может,
не
бу дет
преувеличением
сказ ать ,
что
мы
ст оим
перед
новой
революцией
в
об л асти
мышле­
ния.
Каждая
новая
эпоха
характеризуется
но вым
м ет одом
м ыш­
ления.
Г еге ль,
а
за
ним
и
Маркс
и
Энгельс
гениально
пре дв осхи ­
т или
метод
новой
исторической
эпохи,
кото рый
может
расцвесть
пышным
цветом
только
на
основе
новейших
открытий
естество­
знания
и
богатейшего
опыта
в
области
общественных
яв лений.
Е сли
диалектический
метод
благодаря
Маркс у
дал
возможность
совершить
переворот
в
области
обществознания,
то
эт ого
далеко
еще
нельзя
сказать
о
естествознании,
где
сила
«традиции»
сли ш­
ком
вел ик а,
что бы
можн о
б ыло
легко
преодолеть
предрассудки
метафизического
способа
мыш ле ния.
Но
и
в
об ла сти
естествозна­
ния
совершаются
такие
процессы,
к оторы е
делают
неи збежн ы м
применение
диа л екти ки
и
здесь.
Все
дело
в
то м,
что
естествоиспы­
тател и
п ока
еще
не
осознали
огромного
науч но го
значения
диалек­
т ики
для
своей
области.
«Диалектика природы»
Энгельса
не
полу­
ч ила
еще
должного
признания
со
с торон ы
естес тв ои сп ытател ей .
Но
над о
ду мать ,
что
в
этом
отношении
произойдет
необходимый
пе релом .
Потребность
в
теор ии
материалистической
диалектики,
во
вся­
ком
сл уч ае,
давно
назрела.
Гегелевская
логика
впо лне
удовлетво­
р ить
этой
п отреб н ости
не
может,
но
она
должна
с лужи ть
исходным
пу нкт ом
и
для
материалистической
диалектики.
С
другой
стороны,
«расшифровка»
Марксова
«Капитала»
с
точки
зрения
его
логи­
че ск ого
с ос тава
д аст
надежны й
компас
в
дел е
матери али ст ической
переработки
гегелевской
ло гик и.
В сту пител ьн ая
статья!IГегель.
Сочинения.
Т.
/.
М.—
Л. , 1929.
С.
XCII—XCIII.
С1—
СШ


ПРИМЕЧАНИЯ
1 Статья «О
значении
воинствующего
материализма»
была
написана
для
третьего
номера
журнала
«Под знаменем марксизма», который должен был выйти к
XI съезду партии.
Обдумывалась
статья
В.
И.
Лени ным ,
как
всп оми н ала
Н.
К.
Крупская,
во
врем я
отдыха
в
дер евн е
Корзинкино.
Ленин
просмотрел
в
это
вр емя
много
кн иг
и
брошюр
на
ан тире лигио зны е
темы,
прочитал
книгу
А.
Дре вса
«Die Christus-
mythe» («Миф о Христе») и книгу Э.
Синклера
«The Profits of religion» (в пе­
ре воде
на
русский
яз ык
книга
в ышла
в
1925 г.
под
названием
«Религия и на ­
жива ») и др. «На
прогулках,—
писала
Н.
К.
Крупская,—
мы
толковали
о
Древсе
и
Синклере,
о
том,
как
поверхностно
ставится
у
нас
антирелигиозная
пропаганда,
с коль ко
в
ней
вульгаризации,
как
неглубоко
она
увя зан а
с
ес тество зн а ни ем,
как
мало
вск рыв ают ся
социальные
кор ни
религии,
как
мало
удовлетворяет
она
запросам
р абочих ,
так
ко лос саль но
выросшим
за
го ды
революции» (Под зна­
м енем
марксизма.
1933.
No
1.
С.
148—149).
12 марта 1922 г.
статья
был а
закончена,
однако
Ленин
не
прекратил
работы
над
ней.
В
записке
секретарю
он
пи са л: «Прошу потщательнее внести во второй
экземпляр
(No 2) изменения и дополнения,
сделанные
мно й
в
экземпляре
No
1,
и
экземпляр
No
1 отправить под расписку в журнал « П од
знаменем
марксизма»
(Ленинскийсборник XXXV. 1945. С. 340). Ленин сделал в статью вставку о совре­
менны х
представителях
научной
кр итики
религи й
Древсе
и
В иппе ре
(с этим,
по-видимому,
свя зана
пометка
Ленина
«4-
Древс
4-
Виппер»
на
заявлении
«От
редакции»
в
экземпляре
журнала
«Под знаменем марксизма» (No 1—2), храня­
щемся
в
Центральном
партийном
а рхиве
Института
марксизма-ленинизма
при
ЦК
КП СС ), вычеркнул упоминание о книге Синклера «The Profits of religion»,
указав
в
общей
форм е
на
важность
использования
в
антирелигиозной
пропа­
ганде
подобного
рода
книг
и
брошюр
и
др.
«Под знаменем марксизма»
—
ф илософск ий
и
общественно-экономический
журнал;
был
соз дан
в
целях
про паган ды
воинствующего
материализма
и
ат е­
изма.
Журнал
выходил
в
Москве
с
января
1922 г.
по
и юнь
1944 г.
ежемесячно
(в 1933—1935 гг.—
раз
в
два
ме сяца ).— 30.
2 Ленин имеет в виду следующие слова И .
Д иц ге на : «Мы до глубины души прези­
раем
напыщенную
фра зу
об
«образовании и науке», речи об «и деальн ых
благах»
в
устах
дипломированных
лакеев,
которые
с его дня
так
же
дурачат
народ
под­
де ль ным
и деализ мо м,
как
к о гда-то
языческие
попы
морочили
его
первыми
по лу­
ченными
тогд а
с ведени ям и
о
пр иро де » (Дицген И.
Избранные
философские
соч и­
нения.
1941.
С.
261).— 31.
3 См.:
Энгельс
Ф.
Эмигрантская
литература
(Маркс К. ,
Энгельс
Ф.
Соч .
2-е
изд.
Т.
18.
С.
514).— 31.
4 Здесь первоначально был следующий текст: «На днях мне пришлось перелисты­
вать
к нижку
Эптона
Си нк лера
«Прибыльность религии» .
Нет
сом нения ,
что
в
подходе
к
вопросу
и
манере
его
трактования
у
автора
есть
нед ост ат ки.
Но
це нна
эта
книжка
тем ,
что
она
написана
живо,
да ет
мн ого
конкретных
фактов
и
сопо­
ста влен и й... »
505


Книга,
как
вс пом ин ала
Н.
К.
Крупская,
была
прислана
на
ее
имя
авт ор ом
вместе
с
письмом,
в
котором
«он писал о той борьбе,
которую
вед ет
при
помощи
своих
ром анов ».
Ленин
«вооружился английским словарем и стал читать по ве ­
черам.
Книжка
в
отношении
ан тирел игиоз н ой
пропаганды
м ало
удовлетворила
ег о,
но
ему
понравилась
крит и ка
буржуазной
д емок рат ии » (Под знаменем марк­
сизма.
1933.
No1.
С.
148).— 33.
5 «Экономист»
—
журнал
промышленно-экономического
отдела
Русского
техни­
ческого
общества,
в
со став
которого
входила
враждебно
настроенная
к
Сов етс кой
власт и
б урж уазн ая
т ехни ческ ая
интеллигенция
и
бывш ие
собственники
пр ед­
пр ият ий.
Выходил
в
Петрограде
с
де ка бря
1921 г.
по
июн ь
1922 г.
(на обложке
No
1 указан 1922 г.).
No
1 журнала был направлен В .
И.
Ленину
редактором
жу рна ла
Д.
А.
Лу-
тох ин ым
и
пе редан
ему
Н.
П.
Гор буно вым.— 35.
$ Фрагмент « К
вопросу
о
диалектике»
н аписан
в
тетради
«Философия»
ме жду
Конспектом
книги
Л асс аля
о
философии
Гераклита
и
Конспектом
«Метафизики»
Арист от еля ;
однако
имеющиеся
в
тексте
фрагмента
ссылки
на
«Метафизику»
дают
о снован ие
полагать,
что
он
был
написан
уже
пос ле
того,
как
В.
И.
Лен ин
прочел
с о чинение
Аристотеля.
Фрагмент
«К вопросу о диалектике»
является,
та ким
образом,
сво ео браз ным
обобщением
работ ы
В.
И.
Ленина
над
философ­
ско й
п роблем ат ик ой
в
1914—1915 гг .
В
э том
фрагменте
Ленин
анал изир у ет
диалектический
закон
ед инс тва
и
борьбы
п рот ивоп оложност ей ,
мет аф изи ческу ю
и
диа лек ти ческ ую
концепции
развития,
категории
аб солютно го
и
относительного,
абстрактного
и
конкретного,
всеоб щег о,
особенного
и
единичного,
лог иче ског о
и
ист ори ческог о
и
д руги е,
р ас­
крывает
диалектический
характер
пр оцесса
познания,
показывает
гн осе ологи ­
ческие
и
классовые
корни
идеализма.— 37. *
,
7 См.
также
ле нинс кий
Конспект
«Метафизики»
Арист от еля
(Соч .
5-е
изд.
Т.
29.
С.
326).— 37.
8В.
Й.
Лен ин
имеет
в
виду
кн игу
П.
Фолькмана
«Erkenntnistheoretische Grund -
zGge der Naturwissenschaften und ihre Beziehungen zum Geistesleben der Gegen-
wart» («Теоретико -п оз на вате ль ны е
основы
естественных
наук
и
их
связь
с
духов­
ной
жизнью
н ашего
време ни»); указанное место находится на с. 35 в т о р о го и зда ­
ния
книги,
которое
читал
Л енин
(см.:
Со ч.
5-е
изд.
Т.
29.
С.
353); аналогичные
места
Лен ин
отметил
и
при
к онспек ти ровании
«Лекций по истории философии»
Геге ля
(см.:
С оч.
5-е
изд.
Т.
29.
С.
221 и 233).— 39.
9 Uberschwenglich (чрезмерный,
преувеличенный,
б езмерн ый )
—
термин,
уп от­
ребляемый
И.
Д ицген ом
при
характеристике
от но шения
абс олют н ой
и
о тн оси­
тельной
истины,
материи
и
ду ха
и
т.
п.
(см. , н апри мер:
Соч. 5-е
изд.
Т. 29. С. 427—
428, 431).
В.
И.
Лени н
использует
этот
термин
в
ряде
своих
работ,
раскрывая
м атери ал исти ческ ое
по ним ание
диалектики
по нят ий.
Так
в
«Материализме и
э м пириок рит ициз м е», развивая данную Ф.
Эн гель сом
формулировку
основного
вопроса
фи лос офии ,
Л енин
п ис ал: «Что в понятие материи надо включить и
мысли,
как
повт оря ет
Дицгец
в
«Экскурсиях» (см.:
Соч .
5-е
изд.
Т.
29.
С.
435—
436. —
Р ед .), это путаница,
ибо
при
таком
включении
теряет
смысл
гносеологи­
ческое
п рот ивоп ост авление
материи
духу,
материализма
ид еали зму ,
на
к аково м
прот ивоп ост авлен ии
Дицген
сам
нас та ивае т.
Что
это
п роти воп оста влен ие
не
должно
быт ь
«чрезмерным», преувеличенным,
метафизическим,
это
бесспорно
(и в подчеркивании этого состоит большая заслуга диалектического материа­
ли ста
Дицгена).
П ред елы
абсолютной
необходимости
и
абс олют н ой
истинности
этого
от носи тель ног о
противопоставления
суть
именно
те
пределы,
которые
опре­
д еляют
напр авл е ние
гносеологических
исслед овани й.
За
этим и
пределами
опе­
рировать
с
пр оти воположност ь ю
м ат ерии
и
ду ха,
фи зи ческ ого
и
психического,
как
с
аб солют н ой
про тиво полож ност ь ю,
было
бы
гр ом адной
ош ибко й» (Соч .
5-е
изд.
Т.
18.
С.
259).
См.
также
замечание
В.
И.
Ленина
о
диалектическом
ха­
ра кт ере
истины
в
произведении
«Детская болезнь «левиз ны»
в
коммунизме»(Соч.
5-е
изд.
Т.
41.
С.
46).— 40 .
506


10 Письмо Л.
Д.
Т роцк ого
было
помещено
в
первом
выпуске
журн а ла
«Под знаме­
нем
м ар кс из ма» (1922.
Январь—февраль.
No
1—2).
В
нем
кратко
и злаг али сь
ос­
новные
задачи,
стоявшие,
по
мнению
Троц ког о,
перед
в новь
созданным
жур­
налом.
К
началу
20-х
гг.
наряду
с
проблемой
политической
переориентации
спе­
циалистов
науки
и
техники
все
больше
стала
в ыдв игат ься
тесно
связанная
с
нею
про блема
привл ече ния
уче ных
к
борьбе
с
идеализмом
и
оказания
им
по­
мо щи
в
пр ио бще нии
к
новому
для
них
марксистскому
философскому
мировоз­
зрению.
Однако
некоторые
деятели
партии
не
осознавали
необходимости
такой
стр а­
тегии
и
по-п реж нем у
ве ли
л инию
на
разрыв
с
буржуазной
научной
интеллиген­
цией
(какивообщесовсей «старой»
и нт еллиг енц и ей).
В
их
ч исле
были
Л.
Д.
Т р оцкий
и
его
сторонники,
которые
придерживались
левацких
установок
в
отношении
методов,
которыми
предлагалось
решать
проблемы
ра звит ия
эконо­
ми ки
(они же предлагались и в отношении культур^). Это б ыли
методы
админи­
стрирования,
командования,
принуждения.
П равда,
Л.
Д.
Троцкий
иногда
не
прочь
был
заявить
о
необходимости
пр и­
влече ни я
ученых
(да и художественной интеллигенции)
к
сотрудничеству
с
Со­
в е тской
вла сть ю.
Однако
в
целом
лейтмотив
его
выступлений
был
иным.
В
преди­
словии
к
кни ге
«Литература и революция» (1923) Троцкий писал,
что
ста тьи
второй
ее
части
захватывают
период
«эгоистического перерождения», «индиви ­
д у а лиз иро в ания», «обуржуазивания интеллигенции»; из лаборатории межре ­
волюционной
эпохи
она
якобы
вышла
«эгоистически- саб ота жн ой », «безыдейно­
не на вис т ниче с кой», «контрреволюционной».
Ее
п редс тави тели
—
это
«острови ­
т я не», «пленники революции», «попутчики» (вопрос лишь в том,
до
как ой
ст анц ии
поп утч ики?).
Такая
позиция
об ъясн яе т,
почему
Л.
Д.
Троцкий
в
первом
номере
жур на ла
«Под знаменем марксизма»
выдвигал
перед
философами
только
одну
задачу
—
«дать пролетарской молодежи материалистическое воспитание».
Он
не
верил
в
возможн ост ь
уст ан овлени я
союза
с
есте стве ннонауч ным и
материалистами;
факт и чески
он
не
верил
в
способность
марксистской
теории
овладеть
соз нан ием
инт ел л иг енции
ста рой
школ ы.
Редколлегия
жур на ла
сначала
не
р азо бр алась
в
ог раниченн ост и
программы,
пре дложенной
ей
Л.
Д.
Троцким.
В
ред акци онной
статье
того
же
номера
гово­
р ило сь : «Не все объединившиеся вокруг нашего журнала коммунисты,
нас
объ ­
единяет
общность
фило софс ко го
мировоззрения:
мы
все
—
последовательные
мат ери алист ы».
Эта
формулировка
содержала
в
себе
уст ано вк у,
отделявшую
м арк сист ов
от
ест ест воисп ыт ат елей,
не
являвшихся
сторонниками
диалекти­
ческого
материализма.
Узость
задач,
первоначально
выдвинутых
журналом
«Под знаменем марк­
с и зма», ограниченность программы его деятельности
—
все
это
было
одной
из
причин,
побудившей
В.
И.
Ленина
написать
для
этого
журн а ла
статью
«О зна­
ч ении
воинствующего
материализма».— 41.
11 Сборник «Соф ия .
П роблем ы
духовной
к ульт уры
и
религиозной
ф ил ософии »
(Т.
1) вышел в Берлине в 1923 г .
под
редакцией
Н.
А.
Бердяева
и
при
ближайшем
участии
Л.
П.
Карсавина
и
С.
Л.
Франка.— 60.
12 Публикуется фрагмент статьи М.
М.
Рубинштейна
«Основная задача филосо­
фии».
В
том
же
сборнике
трудов
Иркутского
ун иверсит ет а
(1923.
Вы п.
5) поме­
щена
его
статья
«Проблема « я», как исходный пункт философии», к которой сде ­
л ано
примечание,
что
ст атья
представляет
собой
в сту пит ельны е
глав ы
н овой
книги,
подготавливаемой
а в тором
к
печати.
Неск ольк о
позже
вышл а
монография
М.
1Л.
Рубинштейна
«О смысле жизни» (Историко -к рит и чес ки е
очерки.
Из дание
автора.
Л ., 1927. Ч.
1; Философия человека.
М ., 1927.
Ч. 2).
В
п ре дис ловии
к
ней
гов орит ся : «Я искал в своей философии не столько законченной,
отточенной
си с­
т емы
логических
построений,
с кол ько
правдиво-жизненного
мировоззрения,
способного
освет ит ь
де йст вит ельну ю
жизнь
и
углубить
ее...
В
«Философии чело ­
века»
я
и злож ил
в
основных
чертах
мое
философское
м ир ов оззр ение:
на
основе
конкретного
понимания
субъекта
и
объекта
я
строю
теорию
м онис т ическ о­
го
идеал-реализма
и
т ворческ ог о
антропоцентризма,
совершенно
свободную
507


от
трансцендентных
моментов,—
теорию
т во рчест ва
сущ ност и,
которая,
с
моей
точк и
зрения,
удачно
р ешает
и
проблему
смы сла» (О смысле жизни .
Ч.
1.
С.
5—6). — 61.
13 Работа Н.
А.
Бердяева
«Воля к жизни и воля к культуре»
вы шла
в
свет
в
к аче стве
п рило жени я
к
Kbydre «Смысл истории .
Опыт
филос офии
человеческой
суд ьбы »
(Берлин, 1923).
В
предисловии
к
это й
книге
Бердяев
обращает
вн иман ие
на
то,
что
данная
ст атья
«очень существенна для моей концепции философии истории» .
Н.
П.
Полторацкий
в
очерке
«Н.
А.
Берд я ев»
п иш е т: «Главные задачи фило­
софии
Бердяев
связывает
с
те м,
что
философия
ест ь
учение
о
духе,
т.
е.
прежде
вс его
о
человеческом
су щес твова ни и,
в
ко тор ом
и
раскрывается
смысл
бытия.
Фи ло софия
осн ован а
на
духовном
опыте,
она
субъективна,
а
не
объективна.
В
объекте
внутреннее
существование
закрывается,
а
в
субъ ект е
открывается.
Поэтому
философия
антропологична
и
ан тро поц ентр ичн а.
Она
э кзи ст енциа л ьна,
ибо
экзистенциален
сам
субъект,
в
ко тор ом
раскрывается
б ы ти е» (Русская рели­
гиозно-философская
мысль
XX века.
Питтсбург, 1975.
С.
194).— 73 .
14 Печатается фрагмент из книги М.
Н.
Ершова
«Введение в философию» (Влади ­
во сто к, 1921. Ч.
1).
В
основу
этой
книги
легли
лек ции ,
чит анн ые
авт ором
на
и сто­
рик о-филолог иче с ком
факультете
Казанского
ун иверсит ет а
в
1917—1918 акаде­
мическом
го ду
по
специ альн ому
курсу
«Критика интеллектуализма в современной
фил о со фии»
и
на
ист ор ик о-фи ло лог ическо м
фа кул ьте те
Дальневосточного
уни­
верситета
по
курсу
«Введение в философию». —
103.
15 Книга Б.
Яковенко
«Очерки русской философии»
издана
Русским
универсальным
из дат ель ств ом
в
Б ерлине
в
1922 г.
в
серии
«Всеобщая библиотека» (No 34 —35).
Публикуемый
матер иал
представляет
собой
фрагменты
из
нее.—
106.
16 Основные положения статьи С.
К.
Ми нина
«Философию за борт!» были допол­
нит ел ьно
об основан ы
в
друг ой
его
статье
—
«Коммунизм и философия» (Под
знаменем
марксизма.
1922.
No
11 —12), представляющей собой’от вет
на
кри ти ку
со
стороны
В.
Рум ия
(No 5 —6).
Там
он,
в
частности,
отмечает,
что ,
поместив
его
первую
статью,
редакция
ж урна ла
ее
«без ведома автора сократила,
да
та к,
что
кое-где
по лу чил ись
искажения».
Полн ость ю
ста тья
«Философию за борт!» напе­
чатана
в
военно-политическом
журнале
«Армия и революция» (Харьков, 1922.
No
5).
Помимо
журн а ла
«Под знаменем марксизма»
в
адрес
С.
К.
М инина
были
высказаны
критические
замечания
в
газете
«Правда» (1922. 18
августа), жур­
нале
МК
РКП
(б) «Спутник коммуниста» (1922.
No 18), журнале Царицынского
губкома
РКП
(б) «Партийный спутник» (1922/1923. No 7 —8) и некоторых других
изданиях.— 203.
17 В.
Румий
—
псевдоним
В.
А.
Ваганяна
(Тер -Ва га ня на).— 209.
18 Представленная в данной статье точка зрения В.
В.
Адоратского
на
идеологию
содержится
и
в
других
его
работах
1922—1923 гг. : «Маркс и Энгельс .
Письма»
(1922), «Программа по основным вопросам марксизма» (1922) и т.
п.
В
по лемик е
с
ним
отстаивался
про ти вополож ны й,
ны не
принятый
среди
ма рк сис тов
подход
к.идеологии
(см. ,
например:
Румий
В.
Аз-Буки-Веди//Под
з намен ем
марксизма.
1922.
No
11 — 12).
Нуж но
отметить,
что
и
сам
В.
В.
Ад орат ски й
в скоре
изменил
свой
взг ляд
на
идеологию
(см.
его
статью
«Ленин как философ»
в
органе
Од есско го
губкома
КП
(б)
У
«Коммунист» (1924. No 35) и «П рогр амму
по
основным
воп росам
марк­
сизма» (4-е
изд.
1924).— 214.
19 Работы Э .
Енчмена
«Теория новой биологии и марксизм», «Восемнадцать тези­
сов
о
«теории новой биологии»
и
«Психология перед судом возрождающегося
позитивизма»
приобрели
в
начале
20-^
гг.
дов оль но
широкую
известность.
Как
писал
впоследствии
А.
М.
Деборин,
радикализм
и
т еорет ическ ий
нигил изм
идей
Енчмена
увл е кли
ча сть
уч аще йся
молодежи.
В
некоторых
вузах
образовались
специальные
кружки
«тэ-энбистов» (сокращенно от «теории
нов ой
био ло гии»),
в
к ото рых
изучались
его
работ ы.
508


Критический
анализ
этой
«теории»
содержится
в
работах
С.
Гириниса
«Марксизм дыбом» (Спутник коммуниста .
1923. No
23), Вл.
Сарабьянова
«Енч -
м ен и з м» (Коммунист.
1924.
No
27), К.
Корнилова
«Современная психология и
м арк си зм» (Под знаменем марксизма .
1923.
No
4—5), А.
Самойлова
«Детская
бол езн ь
«левизны»
в
ма тер иал из ме» (Л., 1925) и других.— 224.
20 Статья Н.
И.
Бухарина
«Енчмениада (К
вопросу
об
идеологическом
вырожде­
н ии )» посвящена критике концепции Э .
С.
Енчмен а,
выст упив шег о
с
п озиций
нигилистического
отрицания
вс ей
культуры,
науки
и
филосо фии
(представление
об
этом
даю т
отрывки
из
двух
его
книг,
помещенные
выше).
Статья
«Енчмениа­
да»
первоначально
опубликована
в
журнале
«Красная новь» (1923.
No
6).
Она
состоит
из
следующих
разделов: 1.
Логические
корни
«теории»
Э.
Ен чмена;
2.
Анти матер иали зм
в
«теории»
Э.
Енчм ена; 3. «Психическое»
и
«физическое»;
4.
Б иол огия
и
соц иол ог ия
в
«теории»
Э.
Енч мена; 5.
Исторические
экскурсы
Э.
Ен чмена; 6.
Социальные
к орни
енчмениады.
Полностью
данная
ст атья
переиздана
в
журнале
«Философские науки»
(1988.
NoNo
8, 9, 10).— 232.
21 Приводятся фрагменты из «Введ ения» (С.
35—36) и из главы « Фи ло соф ия»
(С. 43 —59).
В
книге
имеются
т акже
г лавы
«Культурные системы»
и
«Классифи­
ка ция
наук».
В
основу
данного
тру да
полож ен
курс,
ч итав ший ся
Вл.
Н.
Иванов­
ск им
в
университетах
Москвы,
Казани
и
Самары
под
названием
«Введение в фи­
л ософию», а затем
—
в
Белорусском
уни версит ет е
в
с оста ве
лекций
«Логика
и
методология
на ук».
Предполагалось
издать
еще
три
тома
«Методологического
введени я
в
науку
и
ф илос оф ию».— 243.
22 Радлов Э .
Очерк
истории
ру с ской
философии.
2-е
изд.
П г ., 1920 (на обложке
—
1921).— 2 54 .
23 Статья представляет собой сокращенное изложение доклада и заключительного
сло ва
В.
Н.
Сарабьянова
в
дискуссионном
клубе
МК
РКП
(б) 21 января и 1
ф ев­
раля
1923 г.
П ро блема
союза
филос офи и
и
естествознания,
обсуждавшаяся
в
ходе
э той
дискуссии,
непосредственно
свя зан а
с
содержанием
статьи
В.
И.
Ле­
нина
«О значении воинствующего материализма» .
В
процессе
о бсу ж дения,
по­
мим о
прочего,
было
п ред ложен о
создать
институт
с
за дача ми
с плочен ия
всех
научных
деятелей,
стоящих
на
точке
зрения
диалектического
материализма,
выработки
плана
и
программы
работ
по
различным
отраслям
з н ания,
выпол­
нения
различных
научных
работ
си лами
и
с ред ств ами
са мого
института
и
предо­
ставления
на
разработку
ряд а
вопросов
другим
научным
учреждениям;
предпо­
лагал ось ,
что
институт
сможет
на пра влят ь
работу
не
только
марксистов,
но
и
значительной
части
ученых,
стоящих
на
с ти хий но-м атери али стич еск их
поз иц иях
(Тер-Оганесян
В.
О
назревшем
вопросе//Под
знаменем
марксизма.
1923.
No
1.
С.
189—190).
После
этой
дискуссии
Секция
агитпропа
XII партийного съезда ( апр е л ь
1923 г. )
выд винула
пре дл ожени е
об
организации
е дино го
высшего
методологи-
ч ески -н аучног о
центра
при
С оциа лист ическ ой
академии,
ко то рый
должен
был
объединять
и ссл едо ват ельс кую
работу
по
теоретическим
п роб лемам
марксизма
(см. :
К ом м унис тиче ская
мысль.
Киев.
1923.
No
4—5 .
С.
45).
В
мае
1923 г.
Совет
Народ ных
Ко ми ссар ов
п рин имает
п оста новл ени е
о
пере­
д аче
Института
научной
методологии
и
Комиссии
фи лос офии
Наркомпроса
в
ве­
д ение
Социалистической
ак адеми и.
На
эт ой
основе
в
структуре
академии
в
конце
1923 г.
возникает
Секция
научной
методологии,
перед
которой
ставилась
задача
исследования
методологии
ча ст.юна учн ого
знания,
в
том
числе
и
естественных
наук.
Затем
в
соответствии
с
постановлением
п резид иум а
ак аде мии
от
11 декабря
1924 г.
образуется
Секция
естественных
и
точных
наук
Социалистической
ак а­
демии
(с сентября 1924 г. —
К оммунист иче ская
академия).— 259.
24 Имеется в виду монография Л .
С.
Бер га
«Номогенез,
или
эволюция
на
основе
зак оном ер ност ей» (Пг. , 1922).
Следует
отметить
сложность
оценки
эвол ю цион ной
к о нцепции
Л.
С.
Бер га
в
то
вре мя;
са ми
спец иалист ы -би оло ги
оценивали
ее
по-разно м у:
одни
—
пози­
509


тивно,
другие
—
не га т ивно.
Посл едующе е
раз ви тие
биолог ии,
изменение
эмпири­
че ско го
базиса
это й
науки,
а
также
трансформация
в
ней
стил я
мышления
пр и­
вели
к
раскрытию
ее
глубокой
рациональной
сущности.
Теперь
становится
все
более
ясным,
что
Л.
С.
Бе рг
уловил
сл або сти
дар в иниз ма
того
п ерио да,
а
его
тр уд
сп особ ст вов ал
выходу
эвсжтюционной
теории
из
кризиса
(см.:
За ва дский
К.
М.,
Георгиевский
А.
Б.
К
оценке
эволюционных
взглядов
Л.
С.
Берга//Берг
Л.
С.
Труды
по
теории
эволюции.
1922—1930.
Л., 1977.
С.
7—42).— 26 3 .
25 Работа И.
И.
Скворцова-Степанова
«Исторический материализм и современное
ест ест возн ани е»
была
по ме щена
в
ка чест ве
приложения
к
книге
Ге рман а
Го рте ра
«Исторический материализм», переводчиком которой он являлся.
Затем
в
расши­
рен ном
в иде
появилось
отдельное
издание
работ ы
И.
И.
Скворцова-Степанова
«Исторический материализм и современное естествознание .
Марксизм
и
лени­
низм.
Очерки
современного
ми рово зз рен ия » (М., 1925, на обложке—1924).
В
1926 г.
эта
книга
выш ла
вторым
изданием.— 276.
26 Диспут А.
В.
Луначарского
с
митрополитом
А.
И.
Введенским
проходил
20и
21 сентября 1925 г.
В
первый
день
обсуждался
вопрос
«Христианство или ком ­
му ни з м»; с докладом выступал А.
В.
Луначарский,
с
со до клад ом
—
А.
И.
Вве­
де нс кий.
Второй
ден ь
был
п освя щен
теме
«Идеализм или материализм» (доклад
А.
В.
Луначарского,
ответное
с лово
А.
И.
Введенского
и
заключительное
с лово
А.
В.
Лун ачарског о) .
В
настоящем
из дании
п ублик уют ся
материалы
диспута
21 сентября.— 290.
27 Статья А.
И.
Введ енско го
представляет
собой
до кла д,
прочитанный
в
Петроград­
с ком
ф илософск ом
об щест ве
19/6 марта 1922 г.
Опубликована
в
журнале
«Мысль» (1922.
No
2), а также в книге:
Введенский
А.
И.
Философские
очерки.
Пра га , 1924.— 335.
28 Фрагмент представляет собой введение и первый раздел статьи В .
Руда ша
«Проблема материи в новейшей естественнонаучной и философской литературе».
Д алее
в
статье
имеются
параграфы: 2.
Возрождение
«физиологического идеа­
лизма»;3.
Старое
ви но
в
но вых
мехах:
аг ност ицизм
и
солипсизм
как
новейшие
открытия;4.
Новейшая
«нейтральная»
т очка
зрения;5.
Естествознание
и
мате­
риализм.— 410.
29 Работа А .
А.
Богданова
«Всеобщая организационная наука ( те кт ол о гия)» сос ­
тоит
из
трех
частей;
первые
две
вышли
в
свет
еще
в
1913 и 1917 гг.
Вп ервые
по л­
н ость ю,
в
трех
ч астя х,
она
вы шла
в
1922 г.
в
Берли не.
А.
А.
Богданов
отм еча л,
что
по
не
за вис евш им
от
автора
пр ичина м
то лько
малая
часть
это го
издания
(а его
тираж
был
мизерным
—
2 тыс.
экземпляров)
попала
на
русский
книжны й
рынок.
В
1925 г.
вышло
переработанное
и
д ополн енн ое
третье
издание
первой
части
работы
А.
А.
Богданова
«Всеобщая организационная наука ( тек то ло гия)».
Вто­
рая
ча сть
третьим
изд ание м
опубликована
в
1927 г .,
тр етья
часть
вторым
изда­
нием
—
в
1929 г.
В
на шу
книгу
включены
три
параграфа
из
первой
части,
состав­
ля ющие
главу
«Организованность и дезорганизованность»
раз дел а
«Основные
по ня тия
и
мето д ы».
Помимо
эт ой
главы
в
да нном
разд е ле
име ют ся
главы
«Мето­
ды
тектологии»
и
«Отношение тектологии к частным наукам и к философии».
В
пре д ис ловии
к
первой
части
А.
А.
Богданов
п исал: «Пережитые годы
—
год ы
великой
дезорганизации,
как
и
великих
организационных
попыток,—
п оро­
ди ли
во
все м
мире
острую
потребность
в
научной
постановке
вопросов
орг а ни­
зации...
По
крайней
ме ре,
в
России
—
яс
большой
радостью
могу
констатиро­
вать,
что
моя
надежда
на
присоединение
товарищей
соратников
н ак онец
оправ­
далась.
Ряд
молодых
—
и
даже
не
только
молодых
—
ученых
опред еленн о
пошли
по
пути
те кт олог ическ ог о
исс ледо ван ия ,
прим еня я
его
методы
и
наи бол ее
уста­
новленные
выводы
к
раз личны м
ж ивым
вопросам
прак ти ки
и
науки:
о
государ­
ст венно -хозя йст венно м
плане,
о
программе
и
п рием ах
педагогики,
об
ана л изе
переходных
э коно мич ес ких
форм ,
о
соц иал ьно -пси холо ги ческ их
типах
и
п р.»
(М .—Л. , 1925.
Ч.
1.
С.
23—24).
Вместе
с
тем
нек ото рые
идеи
А.
А.
Богданова,
касающиеся
соотношения
тектологии
и
диалектики,
природы
социального
по­
знания
и
т.
п ., были подвергнуты критике (см.,
напр имер:
Карев
Н.
А.
Тект о лог ия
510


или
диалектика.
К
кри т ике
«Тектологии»
А.
Богданова//Под
знаменем
ма рк­
сизм а.
1926. No
1—2, 3, 4—5; Вайнштейн И.
Организационная
теор ия
и
диалекти­
ческ ий
материализм.
М ., 1927; и др.).
Последни е
десятилетия
показали
э врист и чнос ть
ря да
тек то логич еск их
идей
А.
А.
Богданова,
их
общность
с
идеями
кибернетики
и
об щей
теории
сист ем ;
его
«Тектология»
рассматривается
в
непосредственной
связи
с
возн икн овением
эти х
научных
направлений
(см. ,
н априм ер:
Тахтаджян
А.
Л.
Тектология:
ис т ория
и
проблемы//Системные
и сслед ов ания .
Ежегодник.
1971.
М. , 1972.
С.
200—277;
Блауберг
И.
В.,
Юдин
Э.
Г.
Ст ан овлени е
и
су щност ь
си стем н ого
подхода.
М.,
1973.
С.
33—36, 160).
Новое
издание
«Тектологии»
вышло
в
1989 г.
в
серии
«Экономическое насле­
дие »
под
редакцией
академика
Л.
И.
Аба лкин а .— 422.
30 К середине 20- х
гг.
В.
И.
Вернадский,
не
сог лаш аясь
по-п ре жнему
с
«механисти­
ческим»
о бъ ясн ением
проблемы,
отказывается,
о днак о,
от
ви тали стич еск ой
трактовки
происхождения
живого
(см .:
Вернадский
В.
И.
Биосфера.
Л., 1926.
Очерк
I. § 12—14). — 442.
31 Статья С.
А.
Яновской
«Категория количества у Гегеля и сущность математики»
написана
на
основе
доклада,
сд еланн ог о
в
рамках
семинара
по
Гегелю
на
естественном
отделении
Института
кра с ной
профессуры.
Статья
име ет
следую­
щие
разделы: 1.
Введение;2.
Опред еление
количества;3.
Предмет
математики;
4.
Чистое
количество;5.
Непреры вност ь
и,
дискретность;6.
О
числе
и
действиях
над
ним;7.
Об
экстенсивном
и
интенсивном
к о лич ес тве.— 467.


БИОГРАФИЧЕСКИЕ
СП РА ВКИ
*
Аг ол
И з раиль
Иосифович
—
марксист,
ч лен
партии
с
1915 г., участник гражданской
войны;
специалист
по
фило софски м
п робле мам
би олог ии
и
генетики.
В
1923 г.
опубликовал
работу
«Основы марксизма .
«Анти -Д юринг »
Эн гель са», представ ­
ляющую
оригинальное
п ереложен ие
книги
Ф.
Энгел ьса
(2-е
изд.—
1925; 3-е
изд .—
1926).
Входил
в
первый
сост ав
сл уша тел ей
естественного
отд ел ения
Института
к расн ой
профессуры
(1924).
Раб от ал
в
Институте
филосо фии
и
в
секции
естествен­
ных
наук
(позже
—
Ассоц иац ии
институтов
естествознания)
Коммунистической
академии;
сот руд ник
генетической
лаборатории,
руководимой
А.
С.
Сер ебр овс ки м.
Член
ред коллег ии
журна л а
«Естествознание и марксизм» (1929—30).
В
т еч ение
нескольких
лет
работал
по
пр облем ам
генетики
дрозофилы
в
США .
Академик
Все -
ук раинск ой
академии
наук.
Репрессирован
в
1936 г.
Осн.
соч::
Фридрих
Энгельс.
1820—1920.
К
100-ле тию
со
дня
рождения.
Изд.
Политотдела
Ре ввое нс ов ета
XVI
Ар ми и, 1920; Происхождение животных и человека.
М .., 1924 (2-е
изд.—
Киев,
1935); Метафизика и диалектика в биологии// По д
з наменем
марксизма.
1926. No 3;
Диалектический
метод
и
эволюционная
теор ия .
М.—
Л., 1927 (2- е
из д.—
1930; 3- е
из д.—
1931); Неовитализм и марксизм// П од
з нам енем
марксизма.
1928.
No
3;
Витализм,
механистический
материализм
и
марксизм.
М .—Л. , 1928 (2-е
из д.—
1930); Проблема органической целесообразности//Ес т е с твоз на н ие
и
маркси зм.
1930.
No
1 (5); Проблемы эволюционного учения//П од
знаменем
марксизма.
1930.
No
4; Хочу жить (п о в есть).
М ., 1936.— 492.
Адоратский
Вл адим ир
Викторович
(1878—1945) —
фил осо ф,
историк,
деятель
Коммунистической
па рт ии.
В
1903 г.
окончил
юридический
факультет
Казанского
университета.
Чл ен
РСДРП
с
1904 г., большевик.
В
1905 г.
Арестован,
в
1906 г.
выс ­
лан
за
границу,
где
встречался
с
В.
И.
Лен ины м,
выполнял
его
поруче ния .
П осле
Октябрьской
революции
работал
в
Казанском
университете,
Наркомпросе,
Госу­
д арст венн ом
архиве
РС ФСР,
преподавал
в
Институте
красной
профессуры,
первым
директором
которого
он
бы л,
и
Коммунистическом
университете
им.
Свердлова
(1919—20).
Один
из
осн оват елей
Соц иал исти чес к ой
(позднее —К оммуни ст и чес­
к ой)
академии.
Был
заместителем
заведующего
Центральным
научным
уп ра вле­
нием,
членом
п рез иди ума
И стп а рт^ (1920—29), заместителем директора Института
Ле нина
(1928—31), директором Института философии Коммунистической акаде ­
мии
(1931—36), директором (1931—38) и главным редактором (1938—41, 1944—
45) Института Маркса
—
Эн гель са
—
Л енина,
д ире кт ором
(1936—39) и старшим
научным
сотрудником
(1941—44) Института философии АН СССР .
С
1932 г. —
академик
АН
СССР.
Д елег ат
XVI, XVII и XVIII
съездов
партии.
Редактор
мно гих
томов
сочинений
Маркса,
Энгельса,
Ленина.
Осн .
соч.:
Науч ны й
коммунизм
К.
Мар кса .
Ч.
I.
М. , 1923; О теории и практике ленинизма.
М.—
Л. , 1924; Маркс,
Эн гельс ,
Ленин
и
Гегель
(марксизм-лен и ни зм
и
гегелевская
диалектика).
М ., 1932;
К
вопросу
о
научной
б иог рафии
Ленина.
М . , 1933; О философских работах Лени -
на//В.
И.
Ленин.
Философские
тетради,
М.
[1934] ; Избранные произведения .
М ., 1961.— 214.
* Справки даются лишь на авторов работ,
помещенных
в
настоящем
томе.
512


Аскольдов
(Алексеев)
Се ргей
Алексеевич
(1871 —1945) —
фи лосо ф
идеалисти­
ческого
направления.
П олучил
первоначально
ест ест венн оист орич еское
образова­
ние .
Д ейст вит ель ный
ч лен
Психологического
общества
при
Московском
универ­
ситете.
До
середины
20-х
гг.—
профессор
Петроградского
полит ехни ческ ог о
ин­
ститута.
Во
второй
половине
20-х
гг.
арестовывался;
был
с ослан
в
Коми
АССР
(Зы­
ря нск ий
к ра й), затем определен на жительство в г.
Новг ород .
У мер
в
Герм ани и.
Осн.
соч.:
Основные
проблемы
теории
познания
и
онтологии.
С пб. , 1900; Мысль и
действительность.
М. , 1914; Сознание как целое .
Психо логич еское
пон ят ие
ли ч­
ности.
М ., 1918; Гносеология .
Пг ., 1919; Творчество Андрея Белого// Лит ер ат у р на я
мысль.
Альманах
I.
Пг.,
1922; Религиозно-э тич еск ое
значение
Достоевского//
Ф.
М.
Д ост оевски й.
Статьи
и
материалы.
Пг .,
1922; Аналогия как основной
метод
познания//Мысль.
1922.
No
1; Время и его преодоление//Т ам
же.
No
3;
Форм а
и
содержание
в
искусстве
слова//Литературная
мысль.
Альманах
III.
Л.,
1925. — 398.
Бердяев
Николай
Александрович
(1874—1948) —
выдающийся
русский
фи­
лос оф
и
пу бл ицист .
В
1894 г.
поступил
на
естественный
факультет
Киевского
университета,
через
год
перешел
на
юридический
факультет.
В
студенческие
го ды
участвовал
в
со циа л-де мок ра тичес ко м
движении.
В
1898 г.
за
уч асти е
в
социал-
демократических
студенческих
беспорядках
исключен
из
ун и вер си тета.
В
1900 г.
выслан
на
три
г ода
в
Вологодскую
губернию.
В
1904—1908 гг.
жил
в
Петербурге,
с
1908 г .—
в
Москве.
В
первых
литературных
работах
прим ык ал
к
«легальному
марк сиз му», затем стал противником учения Маркса.
Состоял
в
партии
кадетов.
Выступал
в
сборниках
«Проблемы идеализма», «Вехи»
и
др.
Чл ен
религиозно­
философского
о бщ ества
в
Москве,
организатор
Вольной
академии
д уховной
куль­
туры
в
Москве
(1919). Преподавал философию в Московском университете.
Аресто­
вывался,
в
1922 г.
выслан
за
границу.
После
краткого
пребывания
в
Бер лин е,
где
преподавал
в
Русском
научном
институте,
с
1924 г.
жил
во
Франции
(Кламар,
пригород
П а риж а ), был профессором Русской религиозно-ф ило соф ск ой
академии
в
Париже.
Основ ал
и
редактировал
ру с ский
ре лиги озн о-ф ил осо фск ий
журнал
«Путь» (Париж, 1925—1940), а также был редактором издательства ИМКА-Пр ес с.
Осн.
соч .:
Субъективизм
и
инд и вид уали зм
в
общественной
фи лос офии .
С пб ., 1901;
Новое
религ иоз ное
сознание
и
общественность.
Спб ., 1907; Философская истина
и
интеллигентская
правда//Вехи.
М.,
1909; Духовный кризис интеллигенции.
Статьи
nd общественной и религиозной психологии.
С пб. , 1910; Философия сво ­
бо ды.
М . , 1911; Душа России.
М. , 1915; Смысл творчества .
Опыт
опра в да ния
чело­
века.
М ., 1916; Национализм и империализм.
М. , 1917; Судьба России.
О пыт
по
психологии
вой ны
и
национальности.
М. , 1918; Философия Достоевского.
П б., 1921;
Конец
Ренессанса.
Пб ., 1922; Предсмертные мысли Фауста//Ос в а льд
Шпенглер
и
за кат
Европы.
М. , 1922; Миросозерцание Достоевского.
Пр ага , 1923; СмЫсл исто­
ри и.
Оп ыт
филос офии
человеческой
судьбы.
Берлин, 1923 (2-е
изд.—
П ариж , 1969;
3-е
из д.—
Па риж, 1974); Философия неравенства .
Письма
к
н едруг ам
по
социаль­
ной
филос о фии.
Бер лин, 1923 (2-е
изд.—
П ари ж, 1970); Новое средневековье. *
Размышление
о
судьбе
России
и
Европы.
Б ерл ин, 1924; Философия свободного
духа.
Проблематика
и
ап ологи я
хр ис тиа нств а.
Ч.
I—II.
Париж
[1927—1928];
Марксизм
и
религия
(Религия,
как
орудие
господства
и
эксплуатации).
В арш ава,
1929; Основная антиномия личности и общества//С овременн ы е
записки.
Пари ж.
1931. К н. 47; О социальном персонализме// Н овый
Град.
Париж.
1933. Кн. 7; О наз­
начении
человека.
Опыт
парадоксальной
эти ки.
П ариж , 1931; Генеральная линия
советской
ф илософии
и
воинствующий
ат еиз м.
П а риж, 1932; Я и мир объектов.
О пыт
филос офи и
од иночест ва
и
общения.
Па риж , 1934; Человеческая личность и
сверхли чн ые
ценности//Современные
зап иск и.
Па риж, 1937.
Кн.
63, 64; Дух и ре­
альность.
Основы
богочеловеческой
духовности.
П а риж , 1937; Кризис интеллекта
и
мис сия
инте лл иге нции// Но вы й
Град.
П а риж, 1938.
Кн.
13; О рабстве и свободе
чел овек а.
Опыт
п ерсоналист и ческ ой
философи и.
П а риж, 1939 (2-е
из д.—
Париж,
1972); Русская идея .
Основные
проблемы
русской
мысли
XIX века и начала XX
век а.
П ари ж, 1946; Опыт эсхатологической метафизики.
Тво рчест во
и
объективация.
П ари ж, 1947; Самопознание .
Оп ыт
фи лос офск ой
автобиографии.
Пар иж , 1949;
Царство
духа
и
ц арс тво
кес ар я.
П ариж , 1949 (2-е
изд.—
1951); Экзистенциальная
диа лек тика
бо жест вен ног о
и
человеческого.
П а риж, 1952; Истоки и смысл русского
коммунизма.
Париж, 1955(2-е
изд.—
1973).— 73, 402.
513


Богданов
(Малиновский)
Александр
Александрович
(1873—1928) —
фил осо ф,
социолог,
эко ном ист ,
политический
деятель,
уч ены й-ест ест вои спыт ат ель ,
литератор.
По
образованию
вра ч.
В
фи лосо фии
пытался
создать
собственную
систему
—
«эмпириомонизм» (разновидность субъективно -и д еали стиче ск ой
фил о со фии).
В
90- х
гг.
XIX в.
принимал
участие
в
с оц иал -де мок рати чес ком
движении.
По сле
II съезда РСДРП в 1903 г .
примкнул
к
большевикам,
на
III,IV иV
съездах
партии
избирался
в
состав
ЦК.
Входил
в
ред акц ии
бол ьшеви ст ски х
органов
«Вперед»
и
«Пролетарий», являлся одним из редакторов газеты «Но в а я
жи зн ь».
В
годы
реак­
ции
и
нового
ре вол юци онн ого
подъема
возглавлял
отз ови стов ,
был
лидером
гр уп­
пы
«Вперед».
В
1909 г.
исключен
из
рядов
бо льш евико в.
П осле
Октябрьской
рево­
л юции
чи тал
лекции
по
экономике
в
Московском
университете.
Выдвинул
идею
создания
науки
об
общ их
законах
организаций
—
тектологии,
пре дв осхи т ившей
во
м ногом
положения
современной
кибернетики.
В
1918 г.
ст ал
од ним
из
ор ган и­
заторов
«Пролеткульта», участвовал в организации « П ро л ет ар ско го
ун иве рси тета» .
В
1920 г.
разр аб от ал
модель
народнохозяйственного
плана,
сформулировав
основ­
ные
принципы
его
построения.
Член
п резиди ума
Коммунистической
академии
(1918—1926).
Автор
утопических
рома нов
«Красная звезда» (1908) и «И н же н ер
Мэн н и» (1912).
С
1921 г.
целиком
по свят ил
себя
естественнонаучным
исследова­
ниям
в
об ласт и
гематологии
и
геронтологии.
В
1923 г.
арестовывался.
С
1926 г .—
директор
осн ованн ог о
им
первого
в
ми ре
Института
переливания
крови.
Ум ер
в
ре­
зультате
по став ле нног о
на
се бе
эксперимента
по
пе рели ванию
крови.
О сн.
соч. :
Ос­
новные
элементы
исторического
взг ля да
на
природу.
Спб., 1899; Революция и фило­
софия.
С пб. , 1905; Эмпириомонизм.
Кн.
1—3 .
М.—
С пб. , 1904—06; Очерки по фи­
лософи и
марксизма.
С пб . , 1908; Философия современного естествоиспытателя//
Очерки
филос офии
ко ллек ти виз ма.
Сб.
I. Сп б. , 1909; Падение великого фетишизма.
Ве ра
и
наука
(о книге В.
Ильина
«Материализм и эмпириокритицизм»).
М ., 1910;
Философия
живо го
опы та.
С пб. , 1913; Всеобщая организационная наука ( те кт о ло­
гия).
Ч.
1—2.
М. , 1913—17; Ч.
3.
Б ерл ин,
Пг .,
М . , 1922; Наука об общественном
созн ан ии.
М ., 1914 (3-е
изд.—
М.—
Пг. , 1923); Введение в политическую экономию .
М. , 1917; Вопросы социализма .
М. , 1918; Курс политической экономии (совм ест но
с
И.
И.
Скворцовым-Степановым).
Т.
1—2.
М. , 1918—20 .
Элементы
пролетарской
культуры
в
ра зви тии
раб оче го
класса.
М . , 1920; Учение об аналогиях// Вестн и к
Соц иалист и ческой
ак аде мии.
1923.
Кн.
II; О пролетарской культуре .
1904—1924.
Л.—
М. , 1924; Борьба за жизнеспособность.
М. , 1927; Пределы научности рассуж-
дения//Вестник
Коммунистической
академии.
1927.
Кн.
21. — 422.
Боричеве кий
Ив ан
Адамович
(1886—1941)— фил осо ф.
В
1915 г.
о ко нчил
ист ори ко-фи ло логи ческ ий
факу льт ет
Пете рб ургск о го
университета.
В
1912—17 гг.
состоял
в
объ е дине нной
университетской
фракции
РСДРП,
неоднократно
подв ер ­
гался
ар еста м
и
преследованиям
по л иции.
После
Ок тябр я
отошел
от
политической
деятельности.
С
1921 г .—
профессор
Петроградского
ун иве рси тета,
преподаватель
исторического
материализма
в
Коммунистическом
университете.
В
30- х
гг. —
про­
фессор
педагогического
института,
сот руд ник
НИИ
истории
науки
АН
СССР .
Погиб
в
1941 г.
во
время
лени нгра дс кой
блокады.
Осн.
соч .:
Введ ение
в
ф илософию
на уки.
П г., 1922; Существует ли история философии как наука?//3а пис ки
научного
об­
щества
м арк сист ов.
1922. No 2; У древнейших истоков идеалистической легенды об
Эпикуре
и
Платоне//Книга
и
рев олю ция .
1922.
No
7—10; Древняя и современная
философия
науки
в
ее
пр ед ел ьных
понятиях.
М.—
Л . , 1925; Науковедение как
точная
нау ка/ / Вес тник
знания, 1926, No 12.—
168.
Бухарин
Николай
Иванович
(1888—1938) —
видный
деятель
партии
и
между­
народного
рабочего
движения,
соратник
В.
И.
Ле нина ,
экономист,
социолог,
фил о­
с оф.
Вступил
в
РСДРП
в
1906 г., был членом Московского комитета.
Учился
в
Мос­
ко вско м
университете
на
экономическом
от делении
ю ридичес ког о
факультета.
На
последнем
курсе
в
1911 г.
был
арестован
и
сослан .
В
эмиграции,
стоя
на
позициях
б оль шевик ов,
принимал
активное
участие
в
рабочем
движении;
сот ру дн ичал
в
«Правде», «Просвещении», «Коммунисте»
и
др.
партийных
изданиях.
По сле
Фев­
ральской
революции
1917 г.
верн улся
на
родину.
На
VI съезде РСДРП избран
в
ЦК
пар ти и,
членом
которого
был
до
фе вра ля
1937 г.
(с 1934 г.—
в
к ачест ве
ка н­
ди да та).
После
победы
Октябрьской
революции
в
Петрограде
был
одним
из
руко­
водителей
воо ру женно го
восстания
в
Моск ве,
членом
Моск овск ог о
комитета
п арт ии,
исполкома
Мосс овет а,
ред акт оро м
газеты
«Социал- де мо кр ат ».
С
конца
д екаб ря
514


1917 г.
до
1929 г.
был
ответственным
ред акт ором
центрального
органа
па ртии
—
«Правды».
В
1924 г.
избран
членом
Полит бюро,
занимал
руководящие
п осты
в
ЦК,
ЦИК
СССР,
Исполкоме
Коминтерна,
ста в
в
1926 г.
его
пр едс ед ателем.
С
1924 г.
воз­
главлял
редк оллег ию
журнала
«Большевик».
Ак тив но
участвовал
в
работе
Инсти­
тута
красной
профессуры,
Коммунистической
академии,
Института
К.
Маркса
и
Ф.
Энгельса.
В
1929 г.
избран
действительным
членом
АН
СССР.
В
ноябре
1929 г.
Бухарин
был
выведен
из
со став а
Пол и тбю ро,
но
п риним ал
уч асти е
в
работе
XVII съезда партии, XVII партийной конференции и пленумов ЦК ВКП (б), ко ­
миссии
по
подготовке
Конституции
С ССР
1936 г.
Работал
главны.м
редактором
«Известий» (1934—36), в Высшем Совете Народного Хозяйства .
В озг лавлял
Ин­
ститут
истории
естественных
наук
и
техники,
участвовал
в
издании
ж ур нала
«Со-
р ен а» («Социалистическая реконструкция и наука»), созданного по его инициати­
ве.
На
декабрьском
(1936) и февральско -м арт ов ско м
(1937) Пленумах ЦК ВКП (б)
был
обвинен
в
контрреволюционной
д ея тель но сти,
исключен
из
состава
ка н дида тов
в
члены
ЦК
и
из
ВКП
(б).
В
1937 г.
арестован.
В
марте
1938 г.
состоялся
судебный
процесс
по
делу
так
называемого
«антисоветского правотроцкистского блока», на
ко то ром
Бухарина
приговорили
к
расстрелу
по
сфальсифицированным
обвинениям.
В
1988 г.
Н.
И.
Б ухар ин
посмертно
реабилитирован,
во сст анов лен
в
партии
и
в
зва­
нии
действительного
члена
АН
СССР.
Осн .
соч.:
Политическая
эк ономия
ран ть е.
В ена, 1914; Классовая борьба и революция в России.
М. , 1917; Азбука коммунизма
(в соавторстве с Е .
А.
Пр е о бр аже нс ким ). М. , 1919; Экономика переходного периода .
М. , 1920; Теория исторического материализма .
М . , 1921; Новый курс экономической
политики.
М . , 1921; Енчмениада (К
вопросу
об
идеологическом
в ырож д ен ии)//
Красная
новь.
1923.
No
6; К постановке проблем теории исторического материа-
лизма//Вестник
Соц иалист ическ ой
академии.
1923.
Кн.
III; О мировой революции,
нашей
ст ране,
культуре
и
прочем
(Ответ академику И.
П авло ву)//Красная Новь.
1924. No
1, 2; Атака .
Сбо рник
теоретических
статей.
М ., 1924; Ленин как марксист//
Вестник
Социа ли сти че ской
академии.
1924.
Кн.
VII; Некоторые вопросы экономи­
ческой
политики.
Сбо рник
ст атей .
М. , 1925; Империализм и накопление капитала.
М.—
Л.,
1925; Значение аграрно- крес ть ян ско й
п роб лемы // Боль шевик .
1925.
No
3—4; Судьбы русской интеллигенции//Пе ч ат' ь
и
рево люци я.
1925.
Кн.
III.;
Три
р ечи
(К вопросу о наших разногласиях).
М.—
Л ., 1925; Путь к социализму и
рабоче-крестьянский
союз .
М.,
1925; Ленинизм и проблема культурной рево ­
л юции.
М.—
Л. , 1928; Политическое завещание Ленина.
М. , 1929; Дарвинизм и мар ­
ксизм.
Л., 1932; Учение Маркса и его историческое значение// С оци али ст ическ ая
рек онс т рук ция
и
наука.
1933.
No
3, 4, 5, 6; Экономика Советской страны.
М.,
1934.— 232.
Ваг аня н
(Тер -Ва га нян )
В агаршак.
Арутюнович
(псевдонимы:
В.
Румий,
Ма­
териалист)
(1893—1936) — общ ест венны й
деятель,
пуб лицист ,
фи лософ .
С
1912 г.
в
боль шеви стск ой
парт ии,
в
1915—17 гг .
работал
в
Мо скве
в
Моск ворецк ой
орга­
ни заци и,
зат ем
был
секретарем
Московского
комитета.
В
1922—23
гг. —
ответствен­
ный
редактор
жур на ла
«Под знаменем марксизма», в последующие годы работал
в
«Правде», в журнале «К р ас на я
новь».
О дин
из
член ов-у чред ит елей
Обще ст ва
воинствующих
материалистов
(июнь 1924 г. )
и
ч лен
его
п рез ид иума,
научный
со т­
рудн ик
Ин ститу та
К.
Маркса
и
Ф.
Эн гель са.
В
1928 г.
исключен
из
па ртии
(за
«фракционную деятельность»), в 1930 г .
вос ст ан овлен,
в
1933 г.
исключен
вно вь,
в
1934 г.
опять
восс тан овлен.
В
1935 г.
сн ова
исключен
с
ф ормулиро вкой
«за анти ­
па рт ийную
деятельность»
и
вы слан
в
Казахстан.
Расстрелян.
Ос н.
соч. :
Наш и
ро с­
с ийс кие
шпенглеристы//Под
знам енем
мар кси з ма.
1922.
No
1—2; Философию за
борт ?//Т ам
же.
No
5—6; Вынужденная полемика// Та м
же.
No
9—10; Искусство
и
нар о д//Т ам
же.
1923. No
1; Г.
В.
Плеханов//Там
же.
1923. No 2—3,8—9, 10, 11 —
12; Опыт библиографии Г .
В.
Плеханова.
М.—
Пг ., 1923; Г.
В.
Плеханов.
Опыт
ха­
рактеристики
соц иальн о-п оли т ическ их
воз зрен ий .
М . , 1924; Декабрьский опыт и
тактика
нашей
партии
после
первой
ре в о люции//Во инств у ющи й
материалист.
1925.
Кн.
II; Несколько соображений о «п ролет арско й
к у ль туре»//Там же.
Кн.
III;
А.
А.
Богданов
и
бо гдан овцы
об
искусстве//Там
же;
К
вопросу
об
отношении
ре во­
люцио нног о
марксизма
к
т.
н.
«легальному»
марксизму//Там
же.
Кн.
IV; Так как
же
писать
марксистскую
историю
искусств?//Там
же;
Вопросы
к ульт уры
при
диктат ур е
пролетариата//Там
же.
Кн.
V; Поборники националистического кан-
нибализма//Там
же;
По
боевым
вопросам
марксизма.
Полемическое.
М.—
Л.,
1926. —2 09.
515


Введенский
А лек сандр
Иванович
(1856—1925) — фи лосо ф ,
психолог,
логик,
пр едс тави тель
нео ка нтиа нск ого
направления
в
ф илософи и.
З ащити л
(1888) маги­
стерскую
дис сер таци ю
на
тему
«Опыт построения теории материи на принципах
критической
философ ии».
С
1888 г.—
профессор
Петербургского
университета.
В
1897—1921 гг.
являлся
пре дсед ат елем
философского
общества
при
Пет р ог рад­
ск ом
университете.
Ос н.
соч .:
Ато миз м
и
э нерг ет изм
(По поводу речи В .
Оствальда
«Несостоятельность научного материализма»). С пб . , 1896; Об атеизме в философии
Спинозы//Вопросы
фил ософи и
и
псих ол о гии.
1897.
Кн.
2 (37); Судьбы философии
в
России//Там
же.
1898.
Кн.
2 (42); Спор о свободе воли перед судом критической
филос офии // Мол ва
н ародног о
п ро свещения .
1901.
Октябрь.
Ч.
337.
Психология
без
всякой
мет афиз ик и.
Пг., 1914(3-е
изд. —
1917); Судьба веры в Бога в борьбе
с
ат еизмо м/ /Мы сль .
1922. No 2; Логика как часть теории познания .
М.—
П г., 1923;
Ф илософск ие
очерки.
П ра га , 1924.— 335, 383.
Введенский
Александр
Иванович
(1888—1946) —в и дн ы й
представитель
так
называемого
ц ерк овно-о бнов лен ческ ого
движения.
Учился
в
Петербургском
уни­
верситете
и
духовной
ак адем ии.
С
1914 г. —
священник,
с
1924 г.—
м ит ропол ит
обновленческой
церкви.
Осн.
соч .:
Церковь
и
гос уд арств о.
М. , 1923.
Це рко вь
пат ­
риарха
Никона .
М. , 1923.— 290.
Вернадский
Владимир
Иванович
(1863—1945) — вы да ющи йс я
естествоис­
пытатель
и
мы сли т ель-г уман ист ,
мине рал ог
и
кристаллограф,
о сно во поло жник
геохимии,
биогеохимии,
рад иог еолог ии
и
учен ия
о
б иос фере,
представитель
ест е­
ст венн онаучног о
материализма.
В
своем
м ировоз зре нии
ст ре мился
к
органичес­
к ому
синтезу
естествознания
и
обществознания.
В
1885 г.
окончил
физико-матема­
тический
факультет
Пет ер бу ргск ого
универс ит ет а.
Принимал
участ ие
в
работе
студенческих
народн ически х
кру жк ов.
С
1890 г. —
приват-доцент
ми нерало г ии
Московского
уни верси те т а,
в
1898—1911 гг .—
профессор
Моск овск ого
университе­
та.
Участвовал
в
земском
движении
в
за щиту
высшей
школы.
В
зна к
протеста
пр о­
тив
р еакци онны х
мер
ца рског о
правительства
уш ел
из
Моск овско г о
уни верс ит ет а.
Член
партии
к адет ов.
Ак адем ик
Российской
академии
наук
(1912).
Организатор
и
пер вый
през идент
У кр аинс кой
АН
(1919), член Чехословацкой (1926) и Парижской
(1928) академии наук.
Один
из
организаторов
Комиссии
по
изучению
ест ест венн ых
п роизвод ит ельн ых
сил
России.
С
1922 по 1939 г .—
директор
организованного
им
Го­
су да рств енн ого
радиевого
института.
В
1927 г.
организовал
в
АН
СССР
отдел
жи­
вого
вещ еств а,
преобразованный
в
1929 г.
в
Биогеохимическую
лабораторию
(ди­
ректор
в
1927—45
гг.), ставшую впоследствии Институтом геохимии и аналитиче ­
ск ой
химии
им.
Вернад ског о.
В
1939 г.
совместно
с
д руг ими
учеными
организовал
Комиссию
по
изотопам.
О сн.
соч .:
Очерки
и
ре чи.
В ып.
I—II.
Пг ., 1922; Начало и
вечность
жиз ни.
Пг. , 1922; Биосфера .
Т.
1—2 . Л. , 1926; Очерки геохимии .
М.—
Л.,
1927; Проблемы биогеохимии .
Ч.
1.
М.—
Л ., 1935; Избр .
соч.
В
5т.
М ., 1954—
60; Химическое строение биосферы Земли и ее окружения.
М ., 1965; Размышления
натуралиста.
Кн.
I.
Пространство
и
вре мя
в
неживой
и
живой
природе.
М. , 1975;
Кн.
II.
Нау чна я
мысль
как
план ет ное
я вление.
М ., 1977; Живое вещество.
М ., 1978;
Ф илософск ие
мы сли
натуралиста.
М ., 1988.—
180.
Г ессен
Борис
Михайлович
(1883—1938) —
физик .
Вел
исследования
в
области
философск их
проблем
теории
относительности
и
квантовой
механики.
Входил
в
пер­
вый
сос тав
Института
красной
профессуры
по
естест вен ном у
отделению
(1924).
Работал
в
Секции
естественных
и
точных
на ук
(Ассоциации институтов естество­
з на ния)
Коммунистической
академии,
а
также
в
Институте
ф илософии
(в декабре
1928 г.
утве ржд ен
членом
его
коллегии).
Входил
в
общ ую
редакцию
Фи лософ ск ой
энци клопед ии,
подготавливавшейся
во
второй
пол о вине
20- х
гг .;
один
из
руководи­
телей
отдела
«Диалектика естествознания»
в
э той
э нц ик лопед ии.
В
1929—31
гг.
ч лен
ред кол лег ии
журнала
«Естествознание и марксизм» .
У част ник
II Между ­
народного
конг рес са
по
истории
науки
и
техники
в
Лондоне
(1931).
Член-коррес­
пондент
Академии
наук
СССР.
Ре пре сси ро ван
в
серед ине
30-х
гг.
Осн.
соч .:
Преди­
словие
к
ста тья м
А.
Эйнштейна
и
Дж.
Дж.
Томсона//Под
зн ам енем
марксизма.
1927.
No
4; Механический материализм и современная физика//Та м
же.
1928.
No
7—8; Основные идеи теории относительности.
М.—
Л ., 1928; Статистический
метод
в
физике
и
новое
обос нов ание
теории
вероя т ност ей
Р.
Мизеса//Естество-
знание
и
марксизм.
1929.
No
1; К статье П.
Иордана
«Характер квантовой фи ­
516


зи к и»//Научное слово .
1929.
No
7; К вопросу о проблеме причинности в кванто­
вой
механике.
Пр ед ислови е
к
книге
А.
Г ааз
«Волны материи и квантовая ме­
ханика» (М.—
Л.,
1930); Социально -э ко номи ческ ие
кор ни
механики
Ньютона.
М.—Л., 1933.— 454.
Де б орин
Абрам
Моисеевич
(1881 —1963) —
филосо ф.
В
1908 г.
окончил
фило­
соф ский
факу льт ет
Бернского
ун иверсит е та.
С
1903 г .—
большевик,
в
1907—17 гг. —
меньшевик.
После
Октябрьской
революции
по рвал
с
м еньш евик ам и.
Занимался
преподавательской
деятельностью
в
Коммунистическом
университете
им.
Я.
М.
Свердлова,
Институте
красной
профе с с уры.
Раб отал
в
Институте
К.
Марк­
са
и
Ф.
Энгельса.
Директор
Института
ф илос офии
(с 1924 по 1931 г. ).
В
1926—
30 гг.—
ответственный
ред ак тор
журн ал а
«Под знаменем марксизма» .
Академик
АН
СССР
(1929), член президиума АН СССР (1935—45).
Ос н.
со ч.:
Д иал екти­
ческий
материализм//На
ру беж е.
С пб. , 1909; Введение в философию диалектичес ­
кого
материализма.
М ., 1916; Людвиг Фейербах .
Личность
и
ми рово ззр ени е.
М.,
1923; Ленин как мыслитель.
М ., 1926; Очерки по истории диалектики//А рхи в
К.
Маркса
и
Ф.
Энгельса.
Кн.
1 [М. ], 1924; Кн.
3. 1927; Диктатура пролетариата
и
теория
мар кс изм а//По д
знам енем
марксизма.
1927.
No
10—11; Гегель и диалек­
тический
материализм//Гегель.
Соч .
Т.
I.
М.—
Л., 1929; Современные проблемы
ф илософи и
марксизма//Труды
Всесоюзной
к онферен ции
марксистско-ленинских
научных
учреж д ений.
В ып.
I. М. , 1929; Философия и марксизм.
Сб.
ст ат ей.
М.—
Л.,
1930; Очерки по истории материализма 17 и 18
вв.
М.—
Л. , 1930; Диалектика и
естес твоз нан ие.
М.—
Л. , 1930; Ленин и кризис новейшей физики.
Л ., 1930; К.
Маркс
и
современность.
М.—
Л., 1933; Социально-по лити че ск ие
учения
Новог о
и
но вей­
шего
времени.
Т.
I.
М. , 1958; «Теоретик»
соврем енног о
ревизионизма
Фриц
Штерн-
берг//Новая
и
нов ейша я
история.
1959.
No
1; Слова и дела неонацистов//К омму-
ни ст.
1960.
No
13; Философия и политика.
М. , 1961. — 498.
Енчмен
Эммануил
Семенович
(1891—?) —в ульг ар ный
мат ери али ст.
Выс ­
тупал
как
нигилист
по
отношению
к
науке,
фил ософи и,
культуре.
Осн.
соч.:
Восем­
надцать
т ези сов
о
«теории новой биологии» (Проект организации Революционно­
нау чног о
совета
Респу блики
и
вве дения
системы
физи олог ическ их
паспортов).
П я ти го рс к , 1920; Теория новой биологии и марксизм.
В ып.
I.
Пг ., 1923; Психология
п еред
с удом
возрождающегося
п ози тиви зма
(маш.
р ук.,
б/ г).—
Ершов
М.
Н.—
ф илос оф
и деали сти ческ ог о
направления.
Читал
лекции
по
фи лос офии
на
ист ори ко-филоло гиче ском
факу л ьт ете
Казанского
ун иве рси тета
(1917—18), затем
—
на
ист ори ко-фило логич еском
фа кул ьте те
Дальневосточного
универ сите та .
Во
второй
половине
20- х
гг.
работал
на
юридическом
факу л ьт ете
Высшей
русской
шко лы
в
Ха рбине .
Осн.
со ч.:
Ан тии нтеллек ту али стиче ск ое
дви­
жение
в
современной
философии//Ученые
записки
Ист ори ко -фи лоло гиче ск ого
фа­
ку ль тета
во
В ладиво ст ок е.
Т.
I.
Вл адив ост ок , 1919; Идеология и технология в ду ­
ховной
жизни
современной
эпохи.
В лад ив осто к, 1921; Факторы культурного раз ­
вития
личности.
Социально-педагогический
очерк.
Т.
II.
Полутом
I.
Владивосток,
1921; Пути развития философии в России .
Влад ив осто к , 1922; Ценность юриди­
ческого
образования
в
наш е
время.
Харбин, 1927. — 224.
Завадовский
Бо рис
Михайлович
(1895—1951) — б и о л ог.
Основные
раб оты
по
физио л о гии
желез
внутренней
секреции.
Один
из
первых
среди
естествоиспыта­
телей
выст уп ал
с
начала
20- х
гг.
за
взаимосвязь
марксистской
ф илосо фии
и
био­
логии.
В
1919 г.
окончил
Московский
ун иверсит ет ,
в
1920—30
гг. —
п рофессо р
био ­
лог ии
в
Коммунистическом
университете
им.
Я.
М.
Свердлова
в
Москве.
Директор
лаборатории
(впоследствии института)
экспериментальной
биологии
при
этом
университете.
Ос нов атель
и
директор
Б иолог иче ског о
музея
им.
К.
А.
Тимирязева,
открытого
в
1922 г.
Одн овременн о
в
1936—41
гг.
и
с
1943 г.
—
заведующий
кафедрой
дар в иниз ма
в
Московском
педагогическом
институте
им.
В.
П.
П оте мки на.
Ака­
дем ик
ВАСХНИЛ
(1935).
Член
Коммунистической
партии
с
1932 г.
Осн.
соч.: Дар­
винизм
и
марксизм
и
проб лем а
наследования
приобретенных
признаков//Под
зна ­
м енем
марксизма.
1925.
No
10—11; Дарвинизм и марксизм .
М.
—
Л. , 1926; Очерки
внутренней
секреции.
Л . , 1928; Живая природа в руках человека.
М ., 1935; За пере­
стройку
генетической
науки//Под
знаменем
марксизма.
1937.
No
2; Животное и
р аст ение.
М., 1956.— 435.
517


Ивановский
Владимир
Николаевич
(1867—1931) — ф илосо ф,
историк
ф ило­
софии
и
психологии.
Приват-доцент
Московского
(с 1899), затем Казанского
(с 1904) университетов,
активный
учас тн ик
просветительского
«Общества распро­
странения
технических
зн ани й».
Профессор
Самарского
университета
с
1919 г.
Являлся
действительным
членом
Института
научной
ф илосо фии
при
фа кул ьте те
общ ест венн ых
на ук
Моск овск ого
универ сите та .
Про фе ссор
Бел орус ск ого
унив е р­
ситета
(1921—27).
Активно
участвовал
в
строительстве
советской
высшей
школы,
ра зви тии
п едаг ог ическ ой
псих ол о гии.
Пе рев од чик
труд ов
Дж.
Милля,
Ми нто
и
др.
Осн.
соч .:
Дв иже ние
за
распространение
ун иверсит ет ско го
образования
в
Рос с ии.
М . , 1900; Герцен как социалист//Об раз ова ни е.
1907.
No
1, 2; Ассоциационизм пси­
хологический
и
гносеологический.
Ч.
I.
Ка з ан ь, 1905; Введение в философию.
Ч.
I.
К а за нь, 1909; К вопросу о генезисе ассоциационизма.
К а за нь, 1910; Учение об
ассоциации
идей//Ученые
зап иск и
Казанского
университета.
1917.
Т.
84.
Кн.
7—9,
10—12; Логика истории как онтология единичного//Тр у ды
Белор усск о го
государ­
ств енног о
у ниверсит ет а.
Ми н ск, 1922.
Кн.
1, 2—3; Ассоциационизм у Бэкона//Т а м
же.
Кн. 2 —3, 4—5; Ответ Баммелю//П о д
з нам енем
марксизма.
1923. No
10; Методо ­
лог ич еск ое
вве де ние
в
науку
и
фил ос офию .
Т.
I.
Ми нс к , 1923.— 243.
Ильин
Ива н
Александрович
(1883—1954) — фи лосо ф,
пр ед став ит ель
объек­
ти вног о
идеализма
(неогегельянства) .
Учился
на
юридическом
факу л ьт ете
Мос­
ковского
у ниверсит ет а
(1901—06).
С
1909 г.
читал
на
Высших
женс ких
юриди­
ческих
курсах
основной
курс
«Истории философии права»
и
вел
сем ин ар
по
«Общей
методологии
юридических
нау к».
Этот
же
сем и нар
вел
в
1910 г.
на
юридическом
факультете
Московского
университета.
В
1910—12
гг.
находился
в
научной
коман­
д ировк е
в
уни версит ет ах
Германии
и
Франции.
С
1912 г. —
приват-доцент,
с
1918 г. —
профессор
Московского
у ни верс итета .
Преподавал
так же
в
Ун иверсит ет е
им.
Шанявского
(19*16—18), в Высшем музыкально-п ед агоги че ско м
институте
(1919—20), в Ритмическом институте (1920—22). В
1921—22
г г.—
действительный
член
И нсти тута
научной
филосо фии.
В
конце
1922 г.
вы слан
из
СССР.
Жил
в
Бер­
лин е,
где
преподавал
в
Русском
научном
и нст ит уте.
С
1924 г.
избран
членом-кор­
ре спо нденто м
Славянского
института
при
Л он донско м
университете.
В
1927—
30 гг.—
редактор
и
издатель
журнала
«Русский колокол» .
С
приходом
к
вл асти
н аци стов
был
лишен
права
преподавать
и
публиковаться.
Ввиду
угрозы
ареста
и
заключения
в
концлагерь
выехал
в
Швейцарию
(1938).
Последние
г оды
жил
в
Цолликоне
(пригороде Цюриха).
Осн .
со ч .: Понятие права
и
силы.
М. , 1910; Идея
личности
в
учении
Ш ти рнера/ /В оп росы
ф илософ ии
и
психологии.
Г 911.
Кн.
106 (1);
Кризис
ид еи
суб ъ екта
в
Н аук оуче нии
Фих те
Старшего//Там
же.
1912.
Кн.
Ill (1)
и
112 (2); Философия Фихте как религия совести// Там
же.
1914. К н.
122 (2); Фило ­
софия
Гег еля
как
учение
о
конкретности
Бога
и
человека.
Т.
1—2.
М. , 1918; Учение
о
человеке.
М., 1918; Духовная культура и ее национальные вожди//Р ус ск ая
мысль.
Б ерлин, 1923.
Кн.
I—II; Проблема современного правосознания.
Берли н, 1923;
Религ иоз ный
смысл
ф илос офии.
Пари ж, 1925; О сопротивлении злу силою.
Бе рли н,
1925 (Белград, 1926); Основы художества.
Р ига , 1937.
Путь
духо вн ого
обновления.
Бе лг ра д, 1937; Аксиомы религиозного опыта.
Т.
1—2 .
П а риж, 1953; О сущности
правосознания.
Мюнхе н , 1956. —
43.
Кос тычев
Сергей
Павлович
(1877—1931) — био х ими к,
физиолог
раст ен ий
и
микробиолог.
В
1900 г.
окончил
П етер бу ргск ий
у ниверсит ет ,
с
1914 г.
был
профес­
сор ом
это го
ун ив ерсит ет а,
с
1916 г .—
зав;
кафедрой
физ ио логии
раст ений.
Оди н
из
непосредственных
организаторов
П етерго ф ск ого
естественнонаучного
исследо­
ват ель ск ого
института
(1920).
С
1923 г .—
зав.
лабораторией
биохимии
и
физиоло­
гии
р аст ений
АН
СССР
и
Госу дар стве нно го
института
опытной
аг роном ии
(с 1930—
Инс т итут
микробиологии
ВАСХНИЛ)
в
Ле нингр аде .
Академик
АН
СС СР
(1923).
О сн.
соч .:
О
появлении
ж изни
на
Зе мле.
Б ерлин , 1921; Натурфилософия и точные
науки.
Пг ., 1922; Физиология растений.
М.—
Л . , 1937; Избранные труды по фи­
зи ол огии
и
био хим ии
м икро ор г аниз мов.
Т.
1—2 .
М., 1956.—
175.
Лап шин
Иван
Иванович
(1870—?) —ф илософ,
сторонник
неокантианства.
Окончил
П ете рбург ск ий
университет.
Преподавал
логику
в
Александровском
лицее,
был
профессором
Петербургского
у ниверсит ет а,
с
1906 г .—
доктор
фи лософ ии
(удостоен за труд «З ак он ы
мышления
и
формы
п о зн ани я », минуя степень магист ­
518


ра ). Активный участник философского общества
при
Петроградском
университете.
С
1922 г.—
в
э миг ра ции.
Профессор
Рус ск ого
юридического
факультета
в
Праге.
О сн.
с оч .: Законы
мышления
и
фор мы
познания.
Сп б., 1906; Проблема чужого « я»
в
новейшей
ф илос офии .
С п б . , 1910; О вселенском чувстве .
С пб. , 1911; Неокритицизм
Шарля
Рендвье//Новые
идеи
в
фило софии.
Сб.
13.
С пб. , 1914; Психология эмо­
ци ональ ног о
мышления
Генриха
Майера//Там
же.
Сб.
16.
С пб. , 1914; Гносеоло­
гические
и сследо вани я.
Вы п.
I.
Логика
отношений
и
силлогизм.
Пг. , 1917; Мисти ­
ческий
рационализм
С.
Л.
Франка//Мысль.
1922.
No
3; Философские взгляды Ра­
дищева.
Пг., 1922; Эстетика Достоевского.
П ра га , 1923; Философия изобретения
и
из обрет ение
в
фи лос офии.
Т.
I—II .
Пг . , 1922; Умирание искусства// Вол я
Ро с­
си и.
Прага, 1924.
No
16—17; О двух «п лан ах»
ре аль но сти—
ж итей ском
и
худ о-
жественном//Там
же.
1926.
No
10; Бессознательное в научном творчестве// Там
же.
1929.
No
1, 2, 3; Творческая догадка историка// С бо рн ик
Р усс кого
института
в
Праге.
Т.
I.
П ра га , 1929; Эстетика Пушкина// Т ам
же.
Т.
II, 1931; О значении мо ­
д елей
в
научном
творчестве//Научные
труды
русского
нар од ного
университета
в
Праге.
Т.
IV.
П раг а, 1931; О схематизме творческого воображения в науке//3а -
писки
русского
научного
института
в
Белграде.
Вып.
V.
Бе л гр а д, 1931; Феноме­
нология
Прага, 1937.—
127.
Лосский
Николай
Онуфриевич
(1870—1965) —
русский
ф илосо ф,
авт ор
труд ов
по
теории
познания,
онтологии,
этике,
истории
ф илосо фии.
Око нчил
есте ствен н о­
научное
отделение
ф из и ко- матем атиче ск ого
фа ку льте та
и
историко-филологичес­
кий
факультет
Петербургского
ун ив ерсит ет а,
до
этого
—
слушатель
Бернского
университета.
В
1903 г.
получил
степень
магист р а
фи лософ и и,
в
1907 г.—
сте пень
доктора
философии.
Про фессор
философии
на
Бестужевских
Высших
же нск их
курсах
и
в
П етер бург ском
униве р сите т е.
В
1922 г.
вы слан
из
СССР.
Раб отал
в
Праге,
был
профессором
в
Русском
университете.
В
1942 г.
избран
пр офессором
Братиславского
ун иверсит ет а.
В
1945 г.
пере ехал
в
Париж;
с
1946 г.—
в
СШ А.
Проф ессор
филос офи и
в
Русск ой
духовной
академии
в
Нью-Йорке
(1947—50).
Скончался
во
Фр анции .
Осн.
соч. :
Основные
учения
психологии
с
точки
зрения
во­
люнтаризма.
Сп б., 1903; Обоснования интуитивизма.
С пб ., 1906 (3-е
из д.—
Берли н ,
1924); Введение в философию .
Ч.
I.
Сп б., 1911 (2-е
изд.—
Пг ., 1918); Интуитивная
философия
Бергс она .
М. , 1914; Материя в системе органического мировоззрения .
М . , 1916; Мир как органическое целое.
М . , 1917; Основные вопросы гносеологии.
Пг ., 1919; Современный витализм.
Пг., 1922; Сборник задач по логике.
Пр ага, 1924;
Органическое
строение
общества
и
демократия//Современные
записки.
Кн.
25.
П а риж , 1925; Свобода воли.
П ар иж, 1927; Интуитивизм и учение о транссубъектив­
н ости
чувственных
кач ест в/ / 3 аписки
Русско го
на учног о
института
в
Белграде.
Вып .
5.
Бе л гр а д, 1931; Русская философия в XX
веке//Там
же.
Вып.
3; Ценность
и
бытие.
Па р иж, 1931; Типы мировоззрений.
Введение
в
метаф из ик у.
П ариж , 1931;
Диалектический
материализм
в
СССР.
П ариж , 1934; Чувственная,
интеллектуаль­
ная
и
м ист ическ ая
интуиция.
П ариж , 1938; Условия абсолютного добра.
Основы
э тики.
Па р иж, 1949; Достоевский и его христианское миропонимание.
Нью-Йорк,
1953; Характер русского народа .
Франкфурт-на-Майне, 1957.—
143, 387.
Луначарский
Анатолий
Васильевич
(1875—1933) —со в е т ск ий
общественный
и
г осударст венн ый
деятель,
пропагандист
марксизма-ленинизма,
теоретик
иску с­
ств а,
публицист.
Изучал
фи лос офию
и
естес твоз нан ие
в
Цюрихском
ун иверсит ет е.
С
1903 г. —
чле н
РСДРП,
участник
революции
1905—07 гг.
В
год ы
реакции
отошел
от
б ольш евик ов.
Вер нулся
в
Россию
из
эмиг раци и
в
мае
1917 г.,
на
VI съезде был
принят
в
большевистскую
партию.
С
1917 по 1929 г.—
на рком
про свещен ия
РСФСР,
в
1929—33
гг.
возглавлял
Комитет
по
заведованию
учеными
и
учебными
заведе­
ниями
при
ЦИК
СССР.
Академик
АН
ССС Р
(1930).
Чле н
ВЦ ИК,
ЦИК
СССР.
В
1933 г.
направлен
полпредом
в
Испан ию,
у мер
на
юге
Франции,
в
Ме нто не.
Ос н.
со ч.:
Оче рк
позитивной
эстет и ки/ / Очерк и
ре алис тичес к ого
мировоззрения.
1904;
Мещанство
и
индивидуализм//Очерки
философии
коллективизма.
Сб.
I.
С пб.,
1909; Карл Маркс и социалистическая революция (соа вт.
Г.
Е.
Зиновь е в). М. , 1918;
Ди алог
об
искусстве.
М ., 1919; Этюды.
М.—
Пг ., 1922; Введение в историю религии.
М.—
Пг., 1923 (2-е
изд.—
1924) ; Лев Давидович Троцкий о литературе// П еч ать
и
революция .
1923.
No
7; Основы позитивной эстетики.
М -П г., 1923; Наука,
ре лигия ,
искусство.
М. , 1923; История западноевропейской литературы в ее важнейших
519


моментах.
Т.
I—II .
М . , 1924; Беседы по марксистскому миросозерцанию .
Л. , 1924;
I. Идеализм и материализм. II. Культура буржуазная,
пе рехо дн ая
и
со циалис тиче с ­
ка я.
М .-Л ., 1924; Против идеализма .
Этюд ы
полемические.
М. , 1924; О социологи ­
ческом
методе
в
теории
и
ис тор ии
музыки//Печать
и
революция.
1925. No 3; От Спи­
нозы
до
Маркса.
О черк
по
истории
философии
как
миросозерцания.
М., 1925; Мо­
р аль
с
м арк сист ской
точки
зрения.
Хар ьк ов, 1925; Очерки марксистской теории
искусств.
М . , 1926; Десятилетие революции и культуры.
М .-Л ., 1927; Воспитание
нового
че лове ка.
Л. ' 1928; О роли пролетарского государства в развитии социали ­
стической
культуры//Под
зн аменем
марксизма.
1933.
No
6; Статьи и речи по вопро ­
сам
межд унар одн ой
политики.
М ., 1959; Собрание сочинений .
В
8т.
М. , 1963—67;
Избранные
статьи
по
эстетике.
М ., 1975. — 290.
Луппол
Иван
Капитонович
(1896—1943) — фи ло со ф,
историк
философии,
эс те тики
и
ли тер атуры .
Ок он чил
юридический
факультет
Московск ог о
универси­
те та
(1919) и философское отделение Института красной профессуры.
Работал
в
Инс титу те ^. Маркса
и
Ф.
Энгельса
(1924). П роф ессо р М ГУ
(1925—31) и Инсти­
ту та
красн ой
профессуры
(1925—38), директор Института мировой литературы
им.
М.
Горького
(1935—40). Входил в редакции журналов «Р ево лю ци я
и
культура»,
«Научное слово» .
Ч лен
п рез иди ума
Общества
вои нс твую щих
материалистов,
со з­
данного
в
1924 г.
Ак ад емик
АН
СССР
(1939).
Оди н
из
первых
ис след о вател ей
философского
наследия
В.
И.
Л енина.
В
г оды
культа
личн ост и
Ста л ина
был
репрес­
сирован.
Реабилитирован
посмертно.
Осн.
со ч.: Очерки
ф илософи и
Д.
Дидро//Под
зн аменем
марксизма.
1923.
No
8—9, 10; Трагедия русского материализма XVIII
в.
(К 175-ле тию
со
дня
рождения
Р ад ищев а)//Там же.
1924. No 6 —7; Ленин как тео ­
ретик
пр олета рск ого
государства//Там
же.
1924.
No
2; Основные моменты соци­
аль ной
методологии
Ленина//Воинствующий
ма тери али ст.
1925.
Кн.
П;
Несколько
слов
об
иррациональном
методе
в
истории
философии//Там
же.
1925.
Кн.
III; Проб ­
лема
культуры
в
пост ановк е
Ленина//Печать
и
ре вол юция .
1925.
No
5—6, 7; Пути
ф илосо фск ой
м ысли
в
СССР / / Ве стник
Коммунистической
академии.
1927. Кн. XXIV;
На
два
ф рон та.
М. -Л ., 1930; Ленин и философия .
К
вопро су
об
отношении
фи­
лософи и
к
революции.
3-е
изд.
М . -Л ., 1930; Наука и реконструктивный период.
М.
Л. , 1931; Мировоззрение Гёте//Под
знамене м
марксизма.
1932.
No
5—6; Исто ­
рико-философские
этюд ы.
М . , 1935; Лев Толстой,
ист ор ия
и
современность//Под
зн ам енем
марксизма.
1936.
No
1; Философский путь В .
Г.
Белинского//Там
же.
1938.
No
10; Литературные этюды.
М. , 1940. —12 3.
Минин
Сергей
Константинович
(1882—1962) —
политический
деятель
и
публи­
цист,
ав тор
работ
по
философии
и
ат еиз му.
Обучался
в
Юрьевском
(Дерпт - Ли ф-
ляндском)
университете
на
ист орик о-философ ском
факультете.
В
революционном
движении
принимал
у част ие
в
1903 г.
Чл ен
партии
с
1905 г.
После
1905 г.—
трех­
летн ее
заключение,
аресты
в
1910 и 1914 гг.
(ссылки,
последний
раз
—
в
Си бирь) .
В
1917 г. —
председатель
Царицынского
комитета
РСДРП
(б), председатель Со ­
ве та
р абочи х
и
сол дат ски х
деп утато в.
В
1918 г. —
председатель
шта ба
обороны
Советов
в
Царицыне,
член
Реввоенсовета,
зате м
помощник
М.
В.
Фрунзе,
член
ЦК
КП
(б)
Украины.
С
1923 г .—
ректор
Коммунистического
уни вер сите та,
рект ор
Гос уда рст вен ног о
(в Ленинграде)
уни верс ит ет а.
От вет ст вен ный
редактор
журнала
«Коммунистический университет на дому» (1925).
Ч лен
Северо-Западного
бюро
ЦК
ВКП
(б).
С
1927 г.
тяжело
болен.
Осн.
с оч.:
Религия
и
коммунизм.
М ., 1919;
Фи лос офию
за
борт !//П од
зн аменем
марксизма.
1922.
No
5—6 (полностью опуб­
ликована
в
журнале
«Армия и революция», Харьков, 1922, No 5); Коммунизм и
философия//Там
же.
No
11 —12; Искажатели марксизма//П о д
зн амене м
комму­
низма.
Пг., 1923.
No
5—6; Ленинизм
—
боевая
полит ик а
рабочего
класса//Комму-
нистический
уни версит ет
на
дому.
1925.
Кн . I; Город-бо ец.
Шес ть
диктатур
1917 го­
да
(Воспоминания о работе в Царицыне) .
Л ., 1925.— 203.
Орлов
И.
Е.—
сп ец иали ст
по
методологии
науки
и
филосо фск им
про блем ам
естествознания.
По
исходному
образованию
инженер-гидравлик.
Предпринимал
п опытк и
разработать
новую
«логику науки»
на
ос нове
диалектического
мет од а.
Один
из
членов-учредителей
Общества
воинствующих
материалистов
(1924).
Осн.
соч. :
Диалектика
эксперимента//Вестник
Со ци алист и ческ ой
академии.
1923.
Кн.
VI; Что такое материя ( эв олюц ия
пон ят ия
ма тери и
в
физи ке)//Красная новь.
520


1924.
No
4 (21); Логика формальная,
естественнонаучная
и
диалектическая//Под
зн аменем
марксизма.
1924. No 6 —7; О законах случайных явлений// Там
же.
No
8—
9; Математика и марксизм// Т ам
же.
No
12; Логика естествознания.
М. -Л ., 1925;
О
п ринципе
н аучног о
объяснения
явлений//Воинствующий
материалист.
1925.
Кн.
III; Логическое исчисление и традиционная логика//По д
зн амене м
марксизма.
1925.
No
4; Теория случайности и диалектика// Та м
же.
1926.
No
9—10; Механика
и
диалектика
в
естествознании//Диалектика
в
природе.
Сб.
по
марксистской
мето ­
дол ог ии
естествознания.
Сб.
II.
В ологд а, 1926 (на обл. —
1927); О диалектической
та кт ике
в
ест ествозн ани и/ /Т ам
же.
Сб.
III.
В ол огд а, 1928; Исчисление совмест ­
н ости
предложений//Математический
сборник.
М. , 1928.
Т.
35.
Вып .
3, 4.—442.
Радл ов
Эрне ст
Леопольдович
(1854—1928) —
ист орик
фи лософ и и,
сто ронн ик
религиозно-философской
ко нце пции
природы
и
общества.
Окончил
ис тор ико -фил о­
логический
факу л ьтет
П етер бу ргск ого
ун ивер си тета,
затем
уч ился
в
Берлине
и
Лейпциге.
С
1920 г. —
член -к оррес по нден т
АН
СССР.
В
1917—24
гг.—
директор
Пете рбург ск ой
публичной
библиотеки,
ред акт ор
философского
отд ела
Энциклопе­
дического
словаря
Брокгауза
и
Ефрона,
занимался
преподавательской
деятель­
ностью.
В
1921—22
г г.—
председатель
фи лософ ск ого
общества
при
Петроградском
университете.
Автор
«Философского словаря» .
Из вест ен
также
как
пер ево дч ик
—
перевел
на
русский
язык
«Этику»
Арист от еля
(1908), под его редакцией вышел
первый
русский
перевод
«Феноменологии духа»
Г егеля
(1913) и др .
Осн.
ссч .: Этика
Аристотеля.
С пб. , 1884; Отношение Вольтера к Руссо//В о пр осы
филосо фии
и
пси­
хологии.
1890. Кн . 2, 4; Об истолковании Аристотеля.
Сп б., 1891; Очерки из истории
скептицизма.
Иероним
Гирнгайм//Вопросы
ф ило софии
и
псих о ло гии.
1893.
Кн.
3;
Очерк
истории
ист ори ог ра фии
ф илософ ии.
М. , 1899; Учение Вл.
Соловьева
о
сво­
бо де
вол и.
Сп б., 1911; Философский словарь .
М. , 1913; Владимир Соловьев .- Ж из нь
и
учение.
С пб. , 1913; Очерк истории русской философии.
2-е
изд.
Пг., 1920 (на
об л.—
1921); Этика .
П г., 1921.—254.
Рубинштейн
Матвей
Моисеевич
(1878—1953) —
философ,
психолог
и
педагог.
Окончил
в
1905 г.
ф илосо фск ое
о тд еление
Фрейбургского
университета
(Германия) .
Пос ле
сда чи
маг истерс ко го
экзамена
при
Московском
унив ерситет е
в
1912 г.
ра­
ботал
здесь
же
приват-доцентом,
а
с
1918 г. —
профес сором .
Читал
лекци и
по
ф ило­
софии
и
психологии
в
Университете
Шанявского
и
на
Высших
женских
к урса х.
Орга низ ато р
и
первый
ректор
Вост очн о-Сиби рског о
университета
в
Иркутске
(1918—20). С
1923 г.
вел
преподавательскую
работу
в
вузах
Москвы,
в
1941—43
гг.
был
зав.
кафедрой
пе даго гик и
Красноярского
педагогического
инст ит ут а.
В
1943—
51 гг.—
дрофе ссор
к афед ры
психологии
в
Московском
государственном
педагоги­
ческом
институте
им.
В.
И.
Ле нина .
О сн.
соч.:
Идея
личности,
как
основа
мировоз­
зрения.
М ., 1909; Философия и общественная жизнь в России//Ру с ск ая
мысль.
1909. М арт ;
Очерк
пе даг ог ическ ой
психологии
в
связи
с
об щей
педагогикой. 4-е
изд.
М . , 1920; История педагогических идей в ее основных чертах. 2 - е
изд.
И рк утск , 1922;
Проблема
«Я», как исходный пункт философии//С б.
трудов
п рофессо ро в
и
пре по­
давателей
Ирк ут ско го
госуд ар ст вен ного
ун ивер ситет а.
В ып.
5.
Иркутск,
1923;
Эстетическое
воспит ан ие
детей.
3-е
изд.
М ., 1924; Социально -пр ав о вые
представ­
ления
детей
и
самоуправление.
М. , 1925; Половое воспитание с точки зрения куль­
туры.
М. , 1925; О смысле жизни .
Ч.
I.
Л ., 1927.
Ч.
II.
Фи лос офия
человека.
М.,
1927. —61 .
Руда ш.
Ласло
(1885—1950) —
ф илософ,
деятель
венг ерс ког о
рабочего
д ви­
жения.
С
1930 г.—
член
Социал-демократической
па ртии
Ве нг рии,
один
из
ос нова ­
телей
Коммунистической
партии
Венгрии
(ноябрь 1918), главный редактор ее
центрального
органа
—
газ еты
«Верёш уйшаг» .
Был
делегатом
Коммунистической
парт ии
Ве нгр ии
на
I конгрессе Коминтерна (1919).
П осле
поражения
Венгерской
Советской
республики
жил
в
СССР.
Читал
лекции
в
Институте
кр асно й
профес­
суры
и
Л енинск ой
школе.
После
возвращения
в
Венгрию
в
1945 г.
был
избран
в
чле­
ны
ЦК
КПВ,
с
и юля
1948 г.—
чл ен
ЦК
Венгерской
па ртии
трудящихся.
Возглавил
Высшую
партийную
школу,
а
затем
с тал
ректором
Экономического
института
в
Бу­
дапеште.
Ак ад емик
Венгерской
АН
(1948).
Осн.
с оч.
на
р усском
языке:
К
200- лет -
ней
годовщине
со
дня
рождения
И.
Кан та/ /Красна я
новь.
1924. No 4 (21); Ортодок­
са ль ный
марк сизм // Вест ни к
Социалистической
академии.
1924.
Кн.
VIII; Лукач
521


как
теоретик
классового
сознания//Вестник
Коммунистической
академии.
1924.
Кн.
IX; Против новейшей ревизии марксизма.
М., 1925; Преодоление капиталисти­
ческого
ов еще ствле ния
или
диалектическая
диал ек тика
тов .
Лукача//Вестник
Коммунистической
академии.
1925. Кн. X; Проблема материи//П о д
зн амен ем
марк­
сизма.
1929. No
6; Механистическая и диалектическая теория причинности (тео рия
причинности
т.
Б у х а рина )//Вестник Коммунистической академии .
1929.
К н. XXXV—
XXXVI; К вопросу о происхождении греческой философии// Т ам
же.
1929.
Кн.
XXX;
Диалектический
материализм
и
социал-демократия.
М ., 1934.— 410.
Румий
В.—
см.
Ва ганя н
В.
А.
Сарабьянов
Влад им ир
Николаевич
(1886—1952) — ф ило соф ,
историк,
эконо­
мист.
Окончил
юридический
факультет
Моск овск ог о
университета
по
эк оно ми­
ческому
и
гражданскому
от деления м
(1911).
В
1918—23
гг.
работал
экономистом,
в
1922—30
гг.—
в
«Правде».
С
1930 г .—
в
основном
на
преподавательской
раб о те.
Осн.
соч .: Диалектика
и
формальная
логика//Под
з наменем
марксизма.
1922. No 3;
Ист ориче ский
материализм.
М . , 1922; Назревший вопрос// С пут н ик
коммун ист а.
1923. No 2 0; Беседы о марксизме.
М. , 1925; Введение в диалектический материализм .
Хар ьк ов, 1925; Основное в едином научном мировоззрении- мето де .
Харь к ов , 1925;
Кооперация
в
системе
советского
хозяйства.
М. -Л., 1925; О некоторых спорных
п роб лемах
диалектики//Под
зн ам енем
марксизма.
1925. No
12; Основные проблемы
нэпа .
М. -Л., 1926; В защиту философии марксизма.
М .- Л. , 1929; Диалектический
и
исторический
материализм
(Очерки) . [М . ], 1934. — 259, 481.
С к во рцов -Ст епанов
Иван
Иванович
(1870—1928) —
государственный
деятель,
пуб лицист ,
филосо ф,
экономист.
Участник
рево люц ион ног о
движения
с
1891 г. ,
большевик
с
1904 г.
Подвергался
арестам,
ссылкам.
Им
п еревед ены
совм ест но
с
Базаровым
на
русский
язык
три
т ома
«Капитала»
К.
Маркса.
По сле
Февральской
революции
—
член
Московского
комитета
па рти и,
редактор
газеты
«Известия
Моск овско го
Совета
р абочих
и
сол датс ки х
д епут ат ов».
Активный
участник
воору­
женного,
вос стан ия
в
Москве,
ч лен
Военно-р еволюционн ог о
комитета.
На
II съезде
Советов
избран
в
Со вн арк ом,
назначен
наркомом
ф инан сов.
С
1925 г.
явл ял ся
з амес тител ем
от вет ст венн ого
редактора
газ еты
«Правда» .
В
1925—28
гг.—
ответ­
ственный
редактор
газеты
«Известия».
Редактор
«Ленинградской правды» (1926—
28). С
1926 г .—
директор
Ин ститу та
В.
И.
Ле нина
при
ЦК
ВКП
(б). О сн.
соч .: Курс
политической
эко но мии
(вместе с А.
А.
Б огд ано в ым ). С пб., 1910; Кооперация в зем­
леделии
и
промышленности.
М . , 1917; Очерк развития религиозных верований.
М. , 1921; Исторический материализм и современное естествознание.
М., 1925;Диа­
лек т ич еский
материализм
и
деборинская
шк ола.
М .- Л ., 1928; Избранные произ ­
ведения.
Т.
1—2. [М . - Л. ], 1930—36; Избранные атеистические произведения .
М.,
1959; Избранное .
М ., 1970.—276.
Степун
Федор
А вгустов ич
(1884—1965) —
философ,
по
св оим
взглядам
близ­
кий
неок ант иа нст ву,
затем
к
«философии жизни»; историк и социолог культуры,
литератор.
Университетские
годы
провел
в
Гей дел ьб ерге
и
Фрейбурге.
Уч аств ов ал
в
из дани и
журналов
«Логос», «Труды и дни»
и
др.
Чит ал
лекции
по
ф ило соф ии,
эстетике,
философ ским
проблемам
литературы.
В
1919—20
гг. —
литературный
и
художественный
руково дит ель
Госу дар ст вен ного
показательного
театра
в
Москве.
В
1922 г.
вы слан
за
границу.
С -1926 по 1937 г.
занимал
ка фе дру
социологии
в
Дрез­
денском
университете,
с
которой
был
уволен
нацистами,
запретившими
ему
писать
и
вы ступ ать
публично.
В
1931—39 гг .
участвовал
в
издании
жу рнала
«Новый Град»
(Париж) . С
1946 г .—
в
Мюнхене,
про фессу ра
по
истории
русской
мысли
и
культуры.
О сн.
соч.
на
русс к ом
язы ке:
Трагедия
и
современность//Шиповник.
I.
М ., 1922;
Освальд
Шпен глер
и
Закат
Европы//Бердяев
Н.
А.
и
др.
Освальд
Шп енг лер
и
За­
кат
Европы.
М. , 1922; Жизнь и творчество.
Бе рли н, 1923; Основные проблемы теат­
ра.
Бе рлин , 1923; Николай Переслегин.
Фи лософ ск ий
роман
в
письмах.
Париж,
1929; Идея России и формы ее раскрытия// Нов ы й
Град,
Пари ж , 1934.
Кн.
8;
О
свободе//Там
же.
1938.
Кн.
13; Бывшее и несбывшееся.
Т.
I—II.
Нью-Йорк,
1956; Вера и знание в философии С.
Л.
Франка//Новый
журнал.
Нью-Йорк,
1965.
Кн.
81.— 352.
522


Стэн
Ян
Эр нес тов ич
(1899—1937) —фи лософ,
общественно-политический
деятель.
Уча с тник
революционного
движения
в
Латвии
и
гражданской
войны.
С
1921 г .—
слушатель
Института
красной
про фессуры,
фил ософ с кое
отд ел ение
которого
о конч ил
в
1924 г.
Вел
преподавательскую
работу
в
ИПК
и
МГУ,
был
чл е­
ном
ред кол лег ии
журналов
«Революция и культура», «Под знаменем марксизма»,
членом
ред акц ион но го
сове та
МСЭ.
Являлся
одним
из
члено в-уч ред ит елей
и
первых
дейс тви тел ьных
членов
О бщес тва
воинствующих
материалистов-диалектиков.
С
1924 по 1927 г.
работает
зав.
сектором
пропаганды
Агитпропа
Ко мин терна ,
в
1927—28
гг. —
за м.
зав.
Аг ит пропа
ЦК
ВКП
(б).
В
1928—30
гг .—
заместитель
директора
Института
К.
Маркса
и
Ф.
Эн гель са.
Был
д ел егатом
IXиX
съездов
па р­
т ии,
на
XIVиXV
съездах
избирался
членом
ЦКК.
Был
участником
возникшего
в
ко нце
20—
начале
30-х
гг.
движения
соп рот и влени я
сталинизму,
ст ан овлен ию
ре­
жима
личной
власт и
Сталина,
в
частности
участником
доработки
рютинской
про­
граммы
организации
«Союз марксистов-лен ин цев», после чего последовал арест и
ссылка
в
А кмо линс к.
После
двух
лет
возвращен
обратно,
однако
в
1936 г.
п ослед овал
второй
арест .
Расстрелян.
Реабилитирован
посмертно.
Осн .
соч.:
Об
ошибках
Гор­
тер а
и
тов.
Степанова//Большевик.
1924.
No
11; Наша партия и вопросы теории//
Там
же.
No
12—13; Марксизм и ленинизм//К о м м унист ич е ский
Интернационал.
1925. No 2 (39); Ленинизм или троцкизм?// Т ам
же.
1926.
No
2; О характере и перс­
пе кт ивах
нашей
революции//Коммунистическая
рев олюци я .
1926.
No
21—22; На-
турфилософия//МСЭ.
Т.
5.
М ., 1930; Причинность// Там
же.
Т.
6.
М., 1931; Фило -
соф ия //БСЭ .
Т.
57.
М ., 1936,—W.
Тальгеймер
Август
(1884—1948) —
ф илос оф
и
политический
деятель.
В
1902—
09 гг.
обучался
в
ун иве рси тетах
Мюнхена,
Оксфорда,
Лондона,
Страсбурга,
Б ер­
лина.
Владел
английским,
французским,
испанским,
арабским,
русским
и
друг им и
языками.
В
1910 г.
вступил
в
Германскую
социал-демократическую
партию.
Актив­
ный
у част ник
ноя бр ьск ой
революции
1918 г.
в
Германии.
В
1918—23
гг.—
ч лен
ЦК
Коммунистической
парт ии
Германии
и
редактор
центрального
органа
КПГ
«Die
Rote Fahne».
В
1924—28
г г.—
в
Москве,
работает
в
Институте
К.
Маркса
и
Ф.
Эн­
гель са
и
в
университете
им.
Сун
Ят-Сена.
В
1924 г.
вст упает
в
члены
РКП
(б).
В
мае
1928 г.
возвращается
в
Германию.
В
январе
1929 г.
ис клю чаетс я
из
членов
РКП
(б).
В
конце
1929 г. —
один
из
создателей
Коммунистической
парт ии
Герм ани и
(оппозиционной).
В
начале
30- х
гг.
выс т упает
с
критикой
С та лина.
В
1933 г .—
эмигр ация
во
Францию.
С
нач алом
второй
мировой
войны
интернирован
и
за ключ ен
(1939—41) в лагерь в Париже,
з атем
в
Южной
Франции.
После
освобождения
выехал
на
Кубу,
где
и
умер.
Ос н.
со ч.
на
рус ско м
языке:
Ленин
как
философ//Под
зна мен ем
марксизма.
1924.
No
8—9; Заметки о Ленине как философе// Там
же.
No
12; О программе Коминтерна// Б ольше в ик .
1924.
No
7—8; О теории относитель -
ности//Под
знам енем
марксизма.
1925.
No
1—2; Введение в диалектический мате­
риализм
(Лекции,
чи танн ые
в
университете
им.
Сун
Ят- Сен а
в
Москве
5 февраля
—
23 мая 1927 г. ).
М.-Л., 1928.— 256.
Т роц кий
Лев
Давидович
(1879—1940) —по л итич е с кий
деятель,
публицист.
Ч лен
РСДРП
с
1897 г., меньшевик.
В
год ы
реа кц ии
и
нового
революционн ого
по дъ­
ема
стоял
на
поз иция х
ликвидаторства.
В
1912 г.—
организатор
антипартийного
Авгус т овс к ого
блока.
На
VI съезде РСДРП (1917) был принят в большевистскую
партию.
После
Октябрьской
революции
—
нарком
по
иностранным
делам,
нарком
по
военным
и
мор ск им
делам,
председатель
Р евв оен сове та
Р еспуб ли ки;
чл ен
Полит­
бю ро
ЦК
и
член
Испо лк ома
Ком инт ерна.
В
20-х
гг.
вел
активную
фракционную
борь бу.
Личное
с опернич ество
Ст ал ина
и
Троц ког о,
их
борьба
за
власть
стала
одной
из
драматических
страниц
наш ей
истории.
В
1927 г.
Троцкий
был
исключен
из
парт ии ,
в
1929 г.
выс лан
из
СССР,
в
1932 г.
лишен
совет ск ог о
гражданства.
Убит
в
1940 г.
в
Мексике.
О сн.
соч .: Терроризм и
коммунизм.
Пг., 1920; О Ленине.
Мате­
риалы
для
биографа.
М., 1924; Задачи коммунистического воспитания .
М. , 1924;
Мен делеев
и
марк сиз м.
Л. , 1925; Ленин.
П а риж, 1925; Уроки Октября.
М., 1925;
Пролетарская
к ульт ура
и
пролетарское
искусство.
Л ., 1925; Политические силуэты.
М .-Л. , 1926; Моя жизнь .
Опыт
автобиографии.
Т.
I—II .
Ри га
—
Бе рли н, 1930;
История
русской
революции.
Б е рлин, 1931—33.
Т.
I — III; Преданная революция .
П ари ж, 1936.—41.
523


Франк
Семен
Людвигович
(1877—1950) — ру с с ки й
философ.
Обучался
на
юридическом
факультете
Московского
универси т ет а.
В
1899 г.
выслан
за
проп а­
ганду
марксизма
и
со ста влени е
антиправительственных
памфлетов.
Завершил
образование
в
Гей д ельб ерге
и
Мюнхене.
Эволюцио ни ро вал
от
марксизма
к
и деа­
лизму.
В
1900 г.
нап иса л
свой
первый
т руд
—
«Теория ценности Маркса».
Участ­
во вал
в
сборниках
«Проблемы идеализма» (1902), «Вехи» (1909), редактировал
политические
еженедельники
«Полярная звезда»
и
«Свобода культуры» (1905—06).
С
1912 г.
—
п рив ат-д оце нт
Петербургского
университета,
с
1917 г .—
зав.
кафед ро й
ф ило софии
и
декан
историко-филологического
факультета
Саратовского
универ­
ситета,
руководит е ль
Саратовского
философско-исторического
общества.
В
1921 г.
занял
кафедру
фи лос офии
Моск овск ог о
ун иверси те т а.
В
1922 г.
вы слан
из
Совет­
ской
России.
Работал
в
Германии.
Входил
в
состав
Религиозно-философской
ака­
демии
в
Б ерлине.
С
1930 по 1937 г.
ч итал
лекции
в
Б ерлин ском
универ сит ет е,
пере­
сел ился
в
1937 г.
во
Ф ран цию,
в
1945 г.
переехал
в
А нгл ию.
Скончался
в
Лондоне.
Осн .
соч .:
Ф илософ ия
и
жизнь.
Этюд ы
и
н абро ски
по
ф илосо фии
культуры.
Спб .,
1910; Предмет знания.
Об
осн ов ах
и
пределах
от влеченног о
з нания.
Пг ., 1915; Душа
человек а.
М . , 1917; Очерк методологии общественных наук.
М . , 1922; Введение
в
философию
в
сж атом
из ло ж ен ии. .Пг. , 1922; Философия и религия// Со ф ия.
Т.
1.
Бе рли н, 1923; Живое знание.
Сборни к
ста тей .
Б ерл ин , 1923; Религия и наука.
Бер­
ли н, 1925; «Я»
и
«Мы».
Сб орн ик
стат ей
в
честь
П.
Ст руве .
Пр ага, 1925; Смысл
жиз ни.
П а риж, [1926] ; Основы марксизма.
Па р иж , 1926; Русское мировоззрение.
Па р иж , 1926; Духовные основы общества .
Введение
в
соц иаль ну ю
ф ило соф ию.
Па ри ж, 1930; Онтологическое доказательство бытия Бога//3а пи с к и
Рус ско го
на­
учного
института
в
Белграде.
1930.
No
1; Непостижимое.
О нт олог ическое
введ ени е
в
философию
религии.
Па риж, 1939; Свет во тьме .
Опыт
христ иан ск ой
эт ики
и
социологии.
Па р иж, 1949; Реальность и человек.
Ме таф из ика
ч еловеческ ого
бытия.
Па р иж , 1956; Этюды о Пушкине .
М юнхе н , 1957; Душа человека.
Париж,
1964. — 1 19, 319.
Чел па нов
Гео рг ий
Иванович
(1862—1936) —
философ,
психолог,
логик.
В
фи­
л ос офии
близок
к
неокантианству.
В
1882—87 гг.
уч ился
на
историко-филологи­
ческом
факу ль тете
Новорос с ий ск ого
университета
в
Оде ссе.
С
1890 г.
работает
на
кафедре
филосо фии
Московского
университета.
В
1892 г.
перешел
работать
в
Кие в­
ск ий
университет,
где
в
1897 г.
стал
профессором
и
зав.
кафедрой
фило соф ии
(1897—1906).
С
1907 по 1923 г.
заведует
кафедрой
ф илосо фии
Московского
ун и­
верси т ет а.
В
1910—11
гг.
посе щает
Гер ман ию,
США
для
ознакомления
с
ра бот ой
психологических
институтов
и
лабораторий.
В
1912 г.
создал
при
Московском
уни­
верситете
Психологический
институт,
д ирек то ром
ко торог о
являл с я
до
ухода
на
пенсию
(ноябрь 1923 г .).
О сн.
соч. :
Пси холог ия .
Лекции.
М. , 1892; Проблема вос­
приятия
пространства
в
связи
с
учением
об
априо рност и
и
врожденности.
Ч.
1—2 .
К и е в, 1896—1904; История основных вопросов этики.
К ие в , 1897; Учебник логики.
1897; Мозг и душа.
1900; Введение в философию .
К и е в, 1905; Психология .
Ч.
1—2 .
М. , 1909; Задачи современной психологии//Во пр о сы
ф илософи и
и
психологии.
1909. В ып . 99 (3); Введение в экспериментальную психологию.
М ., 1915 (3-е
из д.—
М. , 1924); Учебник психологии.
15-е
и зд.
М.—
П г. , 1919; Демократизация школы .
М. , 1918; Психология и марксизм. 2 -е
и зд.
М., 1925; Объективная психология в Рос­
сии
и
Америке.
М. , 1925; Очерки психологии.
М. -Л., 1926; Психология или рефлек­
солог ия ? (Спорные вопросы психологии).
М . , 1926; Спинозизм и материализм
(Итоги полемики о марксизме в психологии).
М. , 1927; Социальная психология
или
условные
рефлексы.
М.- Л., 1928. — 391.
Шес тов
Лев
Исакович
(1866—1938) —
филос оф ,
литератор.
Окончил
юриди­
ческий
факультет
Киевского
уни верси те та.
В
1895—1914 гг.
жил
п реим ущ ест венно
в
Ш вей цари и,
с
1914 г.—
в
Москве,
с
1918 г .—
в
К иеве,
где
ч итал
курс
др евне й
филос офи и
при
На родн ом
университете.
В
1920 г.
покинул
Россию
и
с
тех
пор
жил
в
Париже.
Ос н.
соч.:
Собрание
сочинений.
В
6т.
С пб. , 1898—1912; Достоевский
и
Ницше.
Ф илосо фия
тра гед ии.
Сп б. , 1903; Апофеоз беспочвенности.
Спб., 1905;
Что
тако е
русский
б ольшеви зм.
Б ерлин , 1920; Преодоление самоочевидностей (к
100- лети ю
со
дня
рожд ен ия
Ф.
М.
Дост оевск ого )//Современные записки.
1921.
Кн. 8; 1922.
Кн . 9, 10; Дерзновения и покорности// Та м
же.
1922.
Кн.
13; 1923.
Кн. 5;
Добро
в
у чении
Толстого
и
Ницше.
Б ерл ин, 1923; Власть ключей .
Б ерлин, 1923;
524


С ын овья
и
пасынки
времени
(исторический жребий Спинозы) //Современные за­
писки.
1925.
Кн.
25; Умозрение и апокалипсис (р е ли гио зн ая
философия
Вл.
Соло-
вь ев а)//Там же .
1927.
Кн.
33; О втором измерении мышления// Т ам
же.
1930.
Кн. 43; Миф и истина (К
метафизике
по з нания )//Путь.
П ариж , 1936.
К н. 50; Афины
и
И еру сали м.
П ариж , 1938; Киркегард и экзистенциальная философия .
Париж,
1939; Sola jide (Только верою).
Па риж , 1957; Умозрение и откровение.
Париж,
1964. —
150, 359, 382.
Шпет
Густав
Густавович
(1879—1938 *) —
философ,
историк,
психолог,
языко­
вед,
искусствовед,
пе ре водчи к
философ ской
и
художе ствен ной
литературы.
Владел
17 языками .
В
1898 г.
поступил
на
ф из ик о-мате матич еск ий
факультет
Университета
Святого
Владимира
(Киев) .
За
причастность
к
социал-демократической
пар ти и,
распространение
партийной
л итер атур ы,
у част ие
в
ре вол ю цион ном
«Союзном со ­
вете»
исключен
из
ун иве рси тета,
арестован
и
выс лан
из
Киева.
Орг ани зат ор
со­
циал -дем ок рати ческ о й
группы
«Рабочая воля».
В
1901 г.
вновь
принят
в
универси­
тет
на
историко-филологический
факультет,
после
окончания
которого,
из-за
поли­
тической
репутации
лиш е нный
возм ожнос ти
п едаг ог ическ ой
деятельности
в
школах
м ини стерст ва
народного
просвещ ени я,
преподавал
в
частных
гимназиях,
а
с
1907 г. —
на
Выс ших
ж ен ских
к урсах,
в
1909 г.—
в
Народном
универси т ет е
Шаняв-
ского.
В
1910 г.
защитил
магистерскую
д иссе ртац ию
по
филосо фии
и
получил
зва­
ние
приват-доцента.
В
1910—13
гг.
работал
в
Геттингенском
ун ив ерсит ет е,
библио­
теках
Бер лин а,
Парижа.
С
1916 г.—
профессор
Высших
женских
курсов
и
доцент
М осковс ког о
универс ит ет а.
С
1918 по 1921 г.—
про фессор
Моск овско го
универ­
си тет а.
Директор
Института
научной
филосо фии,
член
Комитета
по
ре фо рме
сред ней
и
высшей
школы.
В
1920 г.
организовал
первый
в
России
кабинет
эт ни­
ческой
психологии.
В
1921 г.
избран
дейст вит ель ным
членом
Ро ссийск ой
ак а­
демии
худ ожест в
(впоследствии
—
ГАХН), в 1923—29 гг.—
вице-президент
этой
академии.
Уч аство вал
в
создании
Московского
пси холог ич еског о
института.
С
1932 г.—
проректор
Академии
высшего
актерского
ма стер ств а.
В
марте
1935 г.
арестован,
бездоказательно
обвинен
и
сос лан
в
Енисейск,
затем
в
ноябре
1935 г.
переведен
в
Томск
(здесьонработаетнадпереводом «Феноменологии
духа»
Гегеля).27октября1937г.
арестован
вторично
и
«тройкой»
НКВД
приговорен
к
«10 годам без права переписки», через 19 дней расстрелян.
П осмерт но
реаб или ­
тирован.
О сн.
со ч.:
Явление
и
смысл.
М ., 1914; История как проблема логики.
Ч.
I. М . , 1916; Сознание и его собственник.
М . , 1916; Мудрость или разум ?//Мы с ль
и
слово.
Вып.
I. М., 1917; Скептик и его душа//Т а м
же.
Кн.
II. М. , 1918; Философ­
ское
мировоз зрени е
Герц ена.
П г., 1921; Очерк развития русской философии.
Ч.
I.
Пг ., 1922; Эстетические фрагменты.
Вып.
1—3.
П г . , 1922—23; История как предмет
логики//Научные
из вест ия.
Сб.
2.
М ., 1922; Проблемы современной эстетики//
И скусст во.
1923.
No
1; Внутренняя форма слова .
М . , 1927; Введение в этническую
псих о ло гию.
Вып .
I.
М. , 1927; Литература// Уч еные
записки
Тартуского
государ­
ств енног о
ун иверсит е та.
Труды
по
зн аков ым
системам.
Вып.
15.
Та рту, 1982. —84 .
Юш кеви ч
Павел
Соломонович
(1873—1945) —ф и лосо ф ,
пу бл ицист ,
перевод­
чик
философск ой
литературы,
по
образованию
м атема тик .
В
ф илософии
был
сто­
ронником
э мп ир иоси мволи зма.
Уча с тник
социал-демократического
дв иже ния,
впоследствии
меньшевик.
После
1919 г.
отошел
от
политической
деятельности
и
занимался
в
основном
ф ило софск ими
пер ево дами ,
работал
в
Институте
К.
Маркса
и
Ф.
Энгельса.
О сн.
соч.:
Материализм
и
критический
реализм.
Спб.,
1908; Современная энергетика с точки зрения эмпириосимволизма// Очер к и
по
ф илосо фии
марксизма.
С пб. , 1908; Новые веяния .
Сп б., 1910; Мировоззрение и
Мировоззрения.
С пб. , 1912; О материалистическом понимании истории .
Одесса,
1921; О сущности философии (к
псих о ло гии
философского
миросозерцания). Одес­
са, 1921; Теория относительности и ее значение для философии//Т еори я
отн ос и­
тел ьност и
Эйнштейна
и
ее
фи лос офск ое
истолкование.
М ., 1923.—
151.
Я ко венко
Борис
Вал ентинов ич
(1884—1948) — фи лос оф,
б лизк ий
к
нео ка н­
тианству.
В
1912—14
гг.
редактировал
сборн ик
«Логос».
П осле
1917 г.
жил
в
Ита­
* Точная дата смерти неизвестна.
Дается
н аибо лее
вероятная
по
ст .:
Пастер­
нак
Е.
В.
Памяти
Г.
Г.
Шпета//Вопросы
филос офии .
1988.
No
И.
525


лии ,
с
1922 г.—
в
Берл ине,
зат ем
п оселился
в
Праге,
где
занимался
редакторской
ра­
ботой.
Осн.
соч.:
О
теоретической
философии
Г.
Когена//Логос.
1910.
Кн.
1;ОЛо-
го се //Там
же.
1911.
Кн.
1; Что такое философия?
Введен ие
в
тр ансценд е нта лизм / /
Там
же.
1911 —12.
Кн.
2, 3; Об имманентном трансцендентализме,
трансцендент­
ном
имманентизме
и
дуализме
вообще//Там
же.
1912—13.
Кн.
1—2; Учение Рик-
керта
о
сущности
философии//Вопросы
филос офи и
и
психологии.
1913.
Кн.
119—
120; Путь философского познания// Та м
же.
1914.
Кн.
1; Основные идеи теорети­
ческой
филос о фии
И.
Г.
Фихте//Там
же.
1914.
Кн.
122; Наукоучение//Т ам
же;
Очерки
русской
филосо фии.
Б е рли н, 1922; Очерки американской философии.
Бер­
л ин, 1922; Десять лет русской философии// Лог ос .
1925.
Кн.
1; Мощь философии//
Там
же.— 88, 106.
Яновская
Софья
Ал ек сандров на
(1896—1966) —сп е ц иа ли ст
в
област и
мето­
дологии
мат емат ик и
и
математической
логики.
Вхо дила
в
первый
со став
Института
красной
профе с с уры
по
ест ест венном у
отделению
(1924).
Работала
в
МГУ
с
1925 г.
Про фе ссор
(1930), доктор физико -
мате мат и ческ их
наук
(1935).
В
1936 г.
пр очла
первый
в
МГУ
курс
по
математи­
ческой
логике
и
з атем
организовала
кафедру
математической
лог ик и.
Я вля лась
редак т ором
п еревод а,
комментатором
и
авт оро м
вст упит ель ной
статьи
в
первой
опубли кованн ой
в
нашей
стр ане
в
1947 г.
м оног раф ии
по
м атема тичес к ой
логике
«Основы теоретической логики»
Д.
Гильберта
и
В.
Аккермана.
В
1948 г.
в
ее
пере­
воде
и
с
ее
предисловием
вы шла
в
свет
книга
А.
Тарского
«Введение в логику и
методологию
дедуктивных
наук».
Ос н.
соч.:
Кате гори я
к оличест ва
у
Гегеля
и
сущ­
ность
математики//Под
зн ам енем
марксизма.
1928.
No
3; Математические ру ­
кописи
Маркса//Книга
и
пролетарская
револ юци я.
1933.
No
2; О математических
рукописях
Мар кса//П од
знаменем
марксизма.
1933.
No
1; О так называемых
«определениях через абстракцию»//Сборник статей по философии математики.
М. , 1936; Логика математическая// БСЭ .
Т.
37.
М. , 1938 (совм .
с
В.
Гливенко);
Основания
математики
и
математическая
логика//Математика
в
СССР
за
30 лет.
М.,
1949; Из истории аксиоматики//И ст орик о- мат емат ич еск ие
ис след о­
вания.
В ып.
11.
М., 1958; Математическая логика и основания математики//
Ма­
темати к а
в
ССС Р
за
40 лет.
1917—1957.
Т.
1.
М., 1959; Проблемы анализа поня ­
тий
науки
и
новейший
неопозитивизм//Вопросы
ф илосо фии .
1961. No 6; О философ­
ских
вопросах
математической
логики//Проблемы
логики.
М. , 1963; Методологи ­
ческие
проблемы
науки.
М., 1972.— 46 7 .
Ярославский
Еме лья н
М их айлович
(1878—1943) —советский
государствен­
ный
и
партийный
деятель,
историк,
публицист.
Член
партии
с
1898 г. ;
уча стни к
революции
1905—07 гг .
в
Петербурге,
один
из
рук овод ите лей
Октябрьской
револю­
ции
в
Москве,
член
ВРК.
В
1921 г.—
секретарь
ЦК,
в
1923—24
гг.—
член
Прези­
диума
и
секретарь
ЦКК
ВКП
(б), член КПК в 1934—39 гг.
Член
ЦИК
СССР ,
депутат
В е рховног о
Совет а
СС СР
с
1937 г.
Входил
в
сос тав
ред ак ции
газеты
«Правда»
и
журнала
«Большевик».
Акад еми к
АН
ССС Р
(1939).
Возглавлял
Союз
воинствующих
безбожников
СССР ,
был
ответственным
ред ак торо м
газ еты
«Безбожник», журналов «Ан тирел иги озн ик»
и
«Безбожник» .
Заметную
роль
в
распр ост ра нени и
атеизма
в
нашей
стране
сы грал и
его
книги
«Как родятся,
жи­
вут
и
уми рают
бо ги
и
богини» (1923)и «Библия
для
верующих
и
неверующих»
(1923—24).— 37 3 .


СОДЕРЖАНИЕ
Вместо
п редисло вия
5
Раз дел
I.
Философия
—
н аука
—
культура
—
общество
.
29
В.
И.
ЛЕНИН.
О
з начени и
воинствующего
материализма
.
30
В.
И.
ЛЕНИН.
К
вопросу
о
диалектике.......................................................................... 37
Л.
Д.
ТРОЦКИЙ.
Письмо
в
редакцию
журна ла
«Под знаменем марксизма»
41
'
И.
А.
ИЛЬИН.
Ф илософ ия
и
жизнь................................................................................. 43
М.
М.
РУБИНШТЕЙН.
Жизнепонимание
—
центральная
задача
фило­
софии
*.............................................................................................
61
Н.
А.
БЕРД ЯЕВ .
Воля
к
жизни
и
воля
к
к ульт уре
.
73
Г.
Г.
Ш ПЕТ.
Ист оризм
и
новая
философия
*.
84
Б.
В.
ЯКОВЕНКО.
Мощь
философии..........................................................................88
М.
Н.
ЕРШОВ.
Влия ние
личности
философа
на
философское
пос тр ое ние
*
103
Б.
В.
ЯКОВЕНКО.
Зна че ние
и
ценность
русского
философствования
.
106
М.
Н.
ЕРШОВ.
Ф илософ ское
б удущее
России
*.......................................................... 112
С.
Л.
ФРАНК.
Поня т ие
филосо фии.
Вз аимоо т ношен ие
философи и
и
науки
*
119
И.
К.
ЛУППОЛ.
Рецензия
на
книгу
С.
Л.
Франка
«Введение в философию
в
сжа том
и зло жен и и»......................................................................................123
И.
И.
ЛА ПШИ Н.
Творческая
деятельность
в
ф илософи и
*.
127
Н.
О.
ЛОССКИЙ.
Умозрение
как
мет од
философии
.
143
Л.
И.
ШЕ СТОВ.
Нео про вер жимо сть
материализма
.
150
П.
С.
ЮШК ЕВ ИЧ.
О
сущности
филосо фии
.
151
И.
А.
БОРИЧЕВСКИЙ.
Наука
и
фи лосо фия
*.
168
С.
П.
КОСТЫЧЕВ.
Натурфилософия
и
точные
науки
.
175
В.
И.
ВЕРНАДСКИЙ.
Н ауч ное
м иро возз рени е
.
180
С.
К-
МИНИН.
Философию
за
борт!
.
203
В.
РУМИЙ.
Философию
за
борт?
.
209
В.
В.
АДОР АТСКИЙ.
Об
идеологии........................................................
214
Э.
С.
ЕНЧМЕН.
Наука
и
философия
—
эксплуататорская
выдумка
*.
224
Н.
И.
БУХАРИН.
Енчмениада......................................................................
232
В.
Н.
ИВАНОВ С КИЙ.
Понятие
философи и.
Структурафилософии
*.
243
Э.
Л.
РАД Л ОВ.
О
марксистской
филосо фии
*.
254
А.
ТАЛЬГЕЙМЕР.
О
предм ет е
диалектики
.
256
В.
Н.
САРАБЬЯНОВ.
Назревший
вопрос.................................................................259
И.
И.
С КВОРЦО В-СТ Е ПАНОВ.
Марксистская
философия
и
естествозна­
ние
*......................................................................................
276
Я.
Э.
СТЭН.
Об
ош иб ках
Горте ра
и
тов.
Степанова
.
280
Названия,
помеченные
«звездочкой», даны составителем .
527


Раздел
II.
Философия
и
религиозное
мировоззрение
...
289
Диспут
А.
В.
Луначарского
с
митрополитом
А.
И.
В в еде нским
21 сентября
1925 года...........................................................................................................290
С.
Л.
ФРАНК-
Фи лосо фия
и
религия............................................
319
А.
И.
В ВЕДЕН СК ИЙ.
Судьба
веры
в
Бо га
в
борьбе
с
атеизмом
....
335
Ф.
А.
СТЕ ПУ Н.
Миросозерцательное
истолкование
понят ий
жизни
и
тв ор­
чества
.................................................................................................................. 352
Л.
И.
Ш ЕСТОВ.
Признавал
ли
хоть
один
ф илософ
Бо га?
.
.
.
*
359
Ем.
ЯР ОСЛ АВСК ИЙ.
Можно
ли
прожить
без
веры
в
бога?
.
373
Раздел
III.
Философские
про бл емы
бытия
.
381
Л.
И.
ШЕСТОВ.
И деал ьное
и
материальное......................................................... 382
А.
И.
ВВЕДЕНСКИЙ.
Метафизика
и
ее
зад ач и.
Истинное
и
кажущееся
быт ие
383
Н.
О.
Л ОССКИЙ.
Материя
в
системе
органического
ми рово зз рени я
.
387
Г.
И.
ЧЕЛПАНОВ.
Первоначало
быт ия
*.................................................................391
С.
А.
АСКО ЛЬ ДО В.
Время
онтологическое,
психологическое
и
ф изич еск ое
398
Н.
А.
БЕРДЯЕВ.
Время
и
вечность..........................................................
402
Л.
РУДАШ.
М атер ия
в
философ ском
и
е стест вен нонаучн ом
по ним ании
.
410
А.
А.
БОГДАНОВ.
Системная
организация
материи
*........................................... 422
Б.
М.
ЗАВАДОВСКИЙ.
Рецензия
на
к нигу
С.
П.
Костычева
«О появлении
жиз ни
на
Зе мле»
и
книгу
В.
И.
Вернадского
«Начало и вечность жизни»
,436
И.
Е.
ОРЛОВ.
Случайность,
пр ичиннос ть
и
необходимость
*.
442
Б.
М.
ГЕ ССЕ Н.
Объективный
характер
вероятности
*........................................... 454
С.
А.
ЯНОВСКАЯ-
Оп ред елени е
количества.
Об
экстенсивном
и
интенсивном
количестве
................................................................................
467
В.
Н.
САРАБЬЯНОВ.
Кач еств о
с
точки
зрения
практического
подхода
.
484
И.
И.
АГОЛ .
Эв олюци я
как
творческий,
созидательный
про цес с
*■.
492
А.
М.
Д ЕБОРИН .
Развитие
и
пр оти вореч ия
*.
498
Пр имеч ани я
505
Биографические
справки
512
НА
ПЕРЕЛОМЕ
ФИЛ ОСОФ ИЯ
и
МИР ОВ ОЗЗ Р ЕНИЕ
Философские
дискуссии
20-х
годо в
Заведующий
редакцией
В.
И.
Кураев
Редактор
А.
М.
П ацин
Младший
редак т ор
О.
П.
Осипо ва
Худож ни к
О.
А.
Карелина
Художественный
ре да ктор
А.
Я.
Гладышев
Технический
ре да ктор
Е.
Ю.
Куликова
ИБ
No
8222
Сдано
в
набо р
26.12.89 .
Подписано
в
печать
11.07.90 .
Формат
60X90'/i6-
Бумага
книжно-журнальная
офсетная.
Гарнитура
«Литературная» .
Печ ать
офсетная.
Усл.
печ .
л.
33,00.
Ус л.
кр.-отт.
33,00 .
Уч.-изд.
л.
39,04.
Тираж
150 000 экз.
З аказ
No
3795.
Цен а
3р.
50 к.
П ол итизд ат.
125811, Г СП ,
Москва,
А -47, Миусская пл. , 7.
Ти погр аф ия
издательства
«Горьковская правда» . 603006, г .
Горький,
ул.
Ф игн ер, 32.