ПО ТУ СТОРОНУ
Федор Бурпацкнп
ВОЕННЫЕ ИГРЫ

Федор Бурлацкий
ВОЕННЫЕ

ИГРЫ
МОСКВА
«СОВЕТСКАЯ РОССИЯ»

1984

32И
Б91
б этой книг'б речь идет о зигзагах внешней политики США по¬

сле второй мировой войны — от Ялты и Потсдама до настоящего

момента. В форме диалогов воспроизводятся драматические события

периода карибского кризиса, позиция президента Дж. Кеннеди, ко¬

торая в конечном счете привела его к гибели; беседа с прогрессив¬

ным американским ученым о причинах поворота во внешней полити¬

ке США на рубеже 80-х годов; полемика по поводу гак называемого

ядерного «довооружения» Западной Европы. Автор критически обо¬

зревает «военные игры» президента Р. Рейгана,
Художник А. А. Житомирский
0804000000-117 |(Б_19_18_1984

М-105(03)84
Издательство «Советская Россия», 1984 г.

Война или мир?
Большая тройка и атомная бомба
Победа, Великая Победа над сатанинским «ко-

ричневым» злом завоевала Мир народам. За него

была уплачена страшная цена. Два поколения лю¬

дей были скошены косой смерти почти целиком.

И вот уже скоро сорок лет советские люди, подав¬

ляющее большинство людей на земном шаре жи¬

вут в мире. А что же дальше? Не иссякла ли та

магическая сила, которою пятьдесят миллионов

жертв осеняли живых? Что ждет наших детей, чей

расцвет жизни падает на последние пятнадцать лет

второго тысячелетия? Всеобщий мир? Всеобщая

война? Или жизнь в ожидании надвигающейся ката¬

строфы, подобной той, которую уже испытала Зем¬

ля во времена обледенения или всемирного по¬

топа?
Об этом разговор Отца с Сыном, разговор по¬

колений.
Сын. Ты говоришь, отец, что я не знал войны

и потому живу бездумно, как трава на обочине.

(Ты любишь этот наивный образ.) Что я не ценю,

не считаю священных минут жизни, подаренных мне

судьбой. Да, я не знал войны. Это беда моя или

мое благо? Но каждый день моей жизни, сколько

я себя помню, я слышу о войне. О той, которая

закончилась почти за 20 лет до моего рождения.

И о той, которая еще может быть. Когда,— через

5—10—20 лет? И мне хотелось бы услышать от

тебя —ведь ты международник и твое поколение

соприкоснулось с войной,—почему я так часто слы¬

шу о войне. Это что —память о прошлом или «вос¬

поминание» о будущем?
Отец. Ты слышишь о прошлой войне потому,

что мы, люди старшего поколения, не можем за¬

быть о ней. Ты слышишь о будущей войне потому,

что мы хотим предотвратить ее. Сейчас, когда

жизнь нашего поколения идет к своему неумоли¬
Г
3

мому исходу, нам особенно ясно: не было у нас

события более трагического, чем война, и не было

у нас события более торжественного, чем Победа.

В День Победы мне было немногим меньше, чем

тебе сейчас. И я помню отчетливо, как все мы —

юнош'и, девушки, дети, старики, солдаты, мужики и

бабы, простые люди и люди знаменитые — плакали

от счастья, от разрывающей душу тоски по тем,

кто не дожил до этого дня. Все мы были как одно

целое, как один организм — израненный, обесси¬

ленный, могучий, торжествующий. Такого чувства

я не испытал больше никогда.
Сын. Старик, я слышал много раз,
Что ты меня от смерти спас...
Отец. Твоя ирония бьет мимо цели: не я спас

тебя от смерти. Это меня спасли от смерти солда¬

ты, когда они вытащили мать, отца и меня — не¬

смышленыша из уже прихваченного огнем, горя¬

щего вокзала и перебросили через борт вагона,

загруженного почти доверху металлическими чур¬

ками. То был последний эшелон, который вышел

с обреченной станции. Ну, тем самым солдаты, ко¬

нечно, спасли и тебя. Вряд ли появилась бы какая-

то другая структура, которая произвела бы тебя на

свет...
Сын. Прости, я не хотел задеть тебя. И я боль¬

ше других счастлив, что тебе выпало жить...
Отец. Да, мне странным образом выпало жить,

потому что война закончилась в 45-м, а не в 46-м —

раньше, чем повзрослело наше поколение. Нам вы¬

пало жить в промежуточную пору, когда не было

пожара войны, хотя и постоянно мелькали ее зар¬

ницы. И если бы я верил, что это может кому-то

помочь, я каждый день возносил бы молитвы за

тех, кто возложил свои жизни на алтарь Победы.
Сын. Да, я помню это у Гамзатова о журавлях.

Нам кажется, мы понимаем ваши чувства.
Отец. Но мы не хотим, чтобы вы жили только

этими чувствами. Мы хотим другого: чтобы вы свя¬

то берегли память о тех, кто не вернулся. И чтобы

вы знали, как началась война, почему ее не уда¬

лось предотвратить, какой ценой далась Победа.

Политики говорят, что новая война начинается,

когда вырастает поколение, позабывшее о старой

войне. Ваше поколение не должно стать Иванами,

Фрицами, Джонами, не помнящими уроков прош¬

лого.
Сын. Я хотел спросить тебя, собственно, о

другом. Я часто слышал и читал о Большой трой¬

ке— о Рузвельте, Сталине, Черчилле, о том, как

они собирались вместе в Тегеране, Ялте, а затем

уже в ином составе в Потсдаме и решали судьбы

войны и мира. Они решали, как жить следующим

поколениям—и твоему и моему. Иногда я думаю,

что это были какие-то гиганты...
Отец. Почему гиганты?
Сын. Потому что в их руках находились судьбы

мира и миллиардов людей.
Отец. Я не верю в гигантизм. Сказки о цикло¬

пах или Гулливерах так и остались сказчами. Ам¬

плитуда возможностей человека в конечном счете

не так уж велика. Медведев был самым сильным

человеком на земле — он поднимал вес в 3, мак¬

симум в 4 раза больше того веса, который может

поднять обыкновенный средний мужчина, если его

хорошо тренировать...
Но история действительно вознесла Большую

тройку на неслыханную высоту. Огромные разли¬

чия интересов, политических позиций, воспитания

не помешали им принять по меньшей мере два су¬

щественный решения — о совместных действиях в

войне и о послевоенном мире.
Сын. А ведь говорят, что нельзя впрячь в одну

телегу коня и трепетную лань...
Отец. Вряд ли среди этой тройки кто-то играл

роль трепетной лани... Если позволить себе воль¬

ный образ, то это были скорее кони, могучие ска¬

ковые кони, каждый со своей необыкновенной,

уникальной биографией. Сталин, возглавлявший на¬

шу страну почти 30 лет. Рузвельт, который вывел

Америку из тяжелейшего кризиса и развернул ее

в сторону нового курса. Черчилль, многократно от¬

страненный от власти и призванный парламентом

и народом в годину тяжких испытаний и ими же
5

свергнутый в момент Победы. Сам факт общения,

столкновения, контакта этих политических утесов

высекал искры, высекал молнии.
Сын. А что же мир, который они оставили че¬

ловечеству?
Отец. Что ж, мир оказался удивительно устой¬

чивым. Ни у кого из профессиональных политиков

не может быть сомнений, что мы живем в мире, у

истоков которого находится Ялта. Загляни хотя бы

в Заключительный акт в Хельсинки. Европа оста¬

лась в тех границах, которые были определены на¬

кануне и после Победы. Загляни в Устав ООН —

он сохранился в том же виде, что и тогда. Когда

я перечитываю ялтинские соглашения, я удивляюсь

не тому, как много произошло перемен, — конеч¬

но, эти перемены колоссальны, — а как много бы¬

ло завоевано Победой.
Сын. Но нам рассказывали, что многие на Запа¬

де сейчас осуждают Ялту. Говорят о том, что тог¬

да были заложены семена всех будущих раздоров.

Говорят: уже тогда Большая тройка ссорилась, осо¬

бенно Черчилль со Сталиным.
Отец. Не внимай вздору. Ялта была торжествен¬

ным мигом сотрудничества не просто разных ха¬

рактеров— разных социальных систем.
Представь себе... В субботу, 3 февраля 1945

года, иными словами, за три месяца до Победы,

старый, больной человек — Франклин Рузвельт

прибыл в Ялту, пройдя несколько океанов и морей

на небольшом крейсере «Куинси», чтобы попасть

зе стол переговоров с лидерами страны, которая

несла неслыханное бремя в общей войне. Сам по

себе приезд президента был актом огромного му¬

жества. Черчилль говорил: «Мы бы не нашли худ¬

шего места для встречи, если бы потратили на по¬

иски десять лет». Близкие советники Рузвельта

тоже возражали против его поездки в Россию. Руз¬

вельт и в этом вопросе проявил твердость. И в не¬

малой степени ему история обязана тем, что имен¬

но Ялта стала кульминацией сотрудничества вели¬

кой коалиции и ярчайшим фактом послевоенной

истории.
6

В Ялте были достигнуты важнейшие решения: о

будущем Германии, об освобожденных районах, о

Польше, о вступлении СССР в войну против Японии,

о послевоенном урегулировании с Японией, об уча¬

стии Франции в оккупации Германии, о порядке го¬

лосования в Совете Безопасности ООН и многие

другие.
Сын. Интересно знать: а что думали три лидера

о будущем всего мира, как они себе его представ¬

ляли?
Отец. Думали?..
Сын. Ну, говорили...
Отец. Что они говорили, известно.
В последний день конференции — это было 10

февраля — был дан обед, на котором присутство¬

вали только руководящие деятели. Они обменя¬

лись тостами, и это были слова о будущем.
Рузвельт заявил, что он чувствует себя здесь,

кек в семейной обстановке, и что именно этим он

хотел бы характеризовать отношения, существующие

между нашими странами. Он указал на крупные из¬

менения, происшедшие в мире в последние

три года, и на то, что более крупные изменения

предстоят впереди. «Наша задача,— сказал пре¬

зидент,— обеспечить каждому мужчине, женщи¬

не, ребенку на земле безопасность и благосостоя¬

ние».
Провозглашая тост за союз между тремя вели¬

кими державами, Сталин сказал, что нетрудно было

сохранить единство во время войны, поскольку су¬

ществовала единая цель — нанести поражение об¬

щему врагу,— которая была ясна каждому. Более

трудная задача встанет после войны, когда различ¬

ные интересы будут толкать союзников к разоб¬

щению. Он выразил уверенность, что «нынешний

союз может выдержать и это испытание». «И наш

долг позаботиться об этом и добиться, чтобы на¬

ши отношения и в мирное время были такими же

тесными, как и в военное»,— сказал он.
Наиболее патетичен был премьер-министр Чер¬

чилль. Он сказал: «Все мы стоим на вершине горы,

откуда открывается широкая перспектива славного
7

будущего... Мы сейчас находимся ближе к этой це¬

ли, чем когда-либо в истории, и было бы трагеди¬

ей, которую история нам никогда не простит, если

бы мы упустили предоставившуюся нам возмож¬

ность».
Сын. Как ты думаешь, Рузвельт говорил ис¬

кренне?
Отец. Я думаю, да. И проживи он еще хотя бы

несколько лет, многое было бы иначе, несмотря

Hr острое различие интересов и идеологии членов

коалиции.
Сын. Но он вскоре умер...
Отец. Да, всего через два месяца после Ялты,

12 апреля 1945 года Рузвельт почувствовал себя

плохо. Он успел произнести всего несколько слов:

«У меня болит голова». После этого потерял созна¬

ние и умер. Врачи установили тяжелое кровоизлия¬

ние в мозг. Когда два месяца спустя близкий друг

и сотрудник Рузвельта Гопкинс во время своего

пребывания в Москве рассказал Сталину о послед¬

них минутах президента, тот ответил, что Ленин

тоже умер от кровоизлияния в мозг, последо¬

вавшего за ударом, вызвавшим у него паралич

руки.
Когда умер Рузвельт, наши газеты вышли с тра¬

урными рамками на первых полосах,— я помню это.

Многие у нас считали, что это огромная утрата для

советско-американских отношений и для всего ми¬

ра. И не ошиблись.
Сын. Но вот эти гиганты... Иногда они мне ка¬

жутся просто слепцами...
Отец. Почему слепцами?
Сын. Потому что они не видели будущего. На¬

пример, бомбы... и ее роли.
Отец. Какой бомбы? Атомной?
Сын. Я не знаю другой бомбы. Есть еще, прав¬

да, водородная, а говорят, и нейтронная. Но это все

едино.
Отец. Да, у нас было другое ощущение бомбы.

Те, которые падали на наши дома, были другими.
Сын. А что ты испытал, когда услышал об атом¬

ной бомбе?
8

Отец. Я был потрясен. Мне часто потом по но¬

чам снился сон: весь мир, вся планета взрывается,

превращаясь в огненный шар, и я просыпался в

ужасе...
Сын. Мне очень хотелось бы узнать вот что: как

относились Рузвельт, Черчилль и Сталин к атомной

бомбе? Смогли ли они предвидеть ее значение для

войны и мира, для всей последующей жизни чело¬

вечества?
Отец. На это нельзя ответить с абсолютной до¬

стоверностью. Известно, что в августе 1939 года

Альберт Эйнштейн написал письмо президенту Руз¬

вельту с предложением приступить к созданию

атомной бомбы. Он мотивировал это тем, что в

Германии ведутся аналогичные работы. Это побу¬

дило Рузвельта организовать знаменитый Манхэт¬

тенский проект, что в конечном счете привело к

созданию атомной бомбы.
Сын. Хотел или не хотел Рузвельт сбросить бом¬

бу на немцев или японцев?
Отец. Это осталось загадкой истории. Быть мо¬

жет, он ограничился бы демонстрацией могущест¬

ва бомбы где-нибудь в пустынном месте, как и

предлагали некоторые советники. В момент, когда

Рузвельт находился в Ялте, еще не было известно,

будет ли создана бомба. Американцы тогда счита¬

ли, что если СССР не примет участия в войне про¬

тив Японии, то эта война может затянуться до 1947

года и будет стоить США по меньшей мере одно¬

го милпиона человеческих жизней. Поэтому Руз¬

вельт всеми силами добивался согласия Сталина

на участие в войне с Японией. И прежде все¬

го поэтому он был глубоко удовлетворен итога¬

ми Ялты, поскольку такое согласие было полу¬

чено.
Сын. Ну, а Трумэн? Колебался — бросать ли бом¬

бу?
Отец. Ни секунды. Он выдвигал два мотива.

Первый: бомба — плата за Пёрл-Харбор. Второй

мотив касался СССР. «Если только она взорвется,—

говорил Трумэн еще в момент испытания бомбы,—

а я думаю, что это будет именно так,— я получу
9

дубину, чтобы ударить по этой стране». Он имел в

виду вовсе не Японию, а Советский Союз.
Не колебался и Черчилль. Бомба привела его

в восторг. «Что такое порох — чепуха! Электричест¬

во?— Бессмыслица! Атомная бомба — вот второе

пришествие Христа!» — восклицая Черчиль.
Сын. А как отнесся Сталин к бомбе?
Отец. Черчилль вспоминает любопытную исто¬

рию. На Потсдамской конференции перед Трумэ¬

ном встал деликатный вопрос: как проинформиро¬

вать Сталина об успешных испытаниях бомбы?
После одного заседания Большая тройка со¬

бралась в парке, примыкавшем к дворцу, в кото¬

ром происходила конференция. Трумэн подошел

к Сталину, а Черчилль наблюдал их разговор из¬

дали.
Трумэн сказал: «У нас теперь есть бомба необы¬

чайно большой силы». Сталин, как свидетельст¬

вуют участники, выслушал президента совершенно

спокойно. У Трумэна даже сложилось впечатление,

что Сталии не понял, о какой бомбе идет речь,

поскольку он не упомянул названия — урановая или

атомная. «Ну как?» — спросил сразу же Черчилль

у Трумэна. «Он не задал мне ни одного вопроса»,—

ответил президент.
Трумэн утверждал, что «русский премьер не

проявил особого интереса». «Я был уверен, что он

не имел ни малейшего представления о значении

сказанного»,— писал Черчилль в своих воспомина¬

ниях позднее. Они ошибались.
Сын. Сталин знал о бомбе?
Отец. Не только знал — и у нас уже велась ра¬

бота над ее производством. Маршал Жуков в сво¬

их «Воспоминаниях и размышлениях» следующим

образом рассказал об этом эпизоде. «Сообщают,

что после того, как Сталин вернулся с заседания,

он передал Молотову разговор с Трумэном. Моло¬

тов ответил: «Цену себе набивают». Сталин сказал:

«Пусть набивают. Надо будет поговорить с Курча¬

товым об ускорении этих работ».
Сын. Неужели в ту пору не было людей, кото¬

рые отдавали себе отчет в значенини ядерного
1Q

оружия, которое может перевернуть вверх дном не

только военную технику, но и весь мир?
Отец. Трудно предположить, чтобы эти деятели

не видела огромного воздействия, которое окажет

ядерная бомба на последующее развитие мира.

Хотя прямых данных об этом нет. Известно, что в

последней речи, которую Рузвельт готовил, но так

и не произнес в день своей кончины, он собирался

говорить о растущей роли науки в мире. Он про¬

сил своих помощников подобрать цитаты из выска¬

зываний Джефферсона о науке, сказав при этом:

«Лишь немногие понимают, что Джефферсон был

и ученым и демократом, и кое-что из сказанного

им надо повторить сегодня, потому что наука на¬

чинает приобретать значительно большее значение,

чем когда-либо для будущих судеб всего мира».

Биографы Рузвельта впоследствии утверждали, что

эта непроизнесенная речь была навеяна информа¬

цией о близящихся результатах Манхэттенского

проекта.
Сын. Были же ученые, которые могли просве¬

тить политиков того времени?
Отец. Такие ученые были. И одному из них,

датскому физику Нильсу Бору, человечество долж¬

но поставить памятник за его мужество, самоот¬

верженность и проницательность. В одиночку он

начал борьбу против могучих властителей мира. Он

обратился с письмами к Черчиллю и Рузвельту.

Он утверждал, что атомная гонка может стать не¬

избежней, если не будут приняты меры для уста¬

новления нового, более прогрессивногб порядка в

мире. Он считал необходимым предупредить со¬

перничество в области атомного оружия, предлагай

немедленно начать переговоры, к которым ^адо

привлечь Советский Союз.
Когда Рузвельту доложили о соображениях Бо¬

ра, он предложил организовать его встречу с Чер¬

чиллем. После некоторого сопротивления ^Черчилль

согласился принять Бора, который в это время на¬

ходился в США. Ученый пересек океан и 16 мая

1944 года был принят премьер-министром. Эт=

встреча великого ученого и крупного импернзяи-
11

етического политика напоминала разговор двух ино¬

планетян. Черчилль отвел Бору для беседы полча¬

са и большую часть времени говорил сам. Он

полностью отверг предложение Бора об ослабле¬

нии секретности в создании атомного оружия, о

контактах с Советским Союзом. Единственно, на

что соглашался премьер-министр,— это прочитать

Памятную записку Бора. Такую же Памятную запис¬

ку Бор передал Франклину Рузвельту.
И вот что писал Бор: «Если только в ближай¬

шее время не удастся достичь контроля над исполь¬

зованием новых активных материалов, любое вре¬

менное превосходство, каким бы значительным оно

ни было, может оказаться менее весомым, чем

постоянная угроза человечеству. Ввиду всего это¬

го нынешнее положение дел представляет, пожа¬

луй, самую благоприятную возможность для про¬

явления ранней инициативы, исходящей от той сто¬

роны, которая благодаря благоприятному стечению

обстоятельств достигла ведущей роли в овладении

могущественными силами природы, до сих пор на¬

ходившимися вне власти человека». Бор указывал

в своем письме, что советские ученые ведут анало¬

гичные исследования и что уже в конце войны

Россия сможет иметь свое ядерное оружие.
Сын. А что же дальше?
Отец. А дальше произошло нечто странное.

В 1944 году Нильс Бор был принят президентом

Рузвельтом. Президент внимательно выслушал уче¬

ного и его Записку. Однако всего лишь через три

недели — 19 сентября 1944 года, во время встречи

Черчилля и Рузвельта в Гайд-парке, они обсудили

меморандум Нильса Бора и полностью отвергли

ег.о предложение. В результате этого обсуждения

родилась другая Памятная записка от 19 сентября

1944 года, которая имела, в сущности, историче¬

ское значение. Однако значение, увы, с колоссаль¬

ным отрицательным знаком — со знаком минус.

В Записке говорилось: «Мы решительно отклоняем

предложение о разглашении работ, ведущихся по

проекту Тьюб Эллойз (Tubealloys — Манхэттенский

проект.— Ф. Б.)... Мы настаиваем на проведении
12

расследования по поводу деятельности проф. Бора.

Необходимо убедиться, что он не несет ответствен¬

ности за утечку информации, особенно рус-

ким».
Что касается Черчилля, то он действовал еще

решительнее. Он предлагал даже арестовать Бора

или, по крайней мере, «открыть ему глаза» на

то, что он на грани государственного преступле¬

ния.
Так закончилась первая миссия мира — прямая

предшественница нынешнего движения ученых

против атомной смерти.
Сын. Почему все-таки американцы решились

сбросить бомбы на Японию?
Отец. Это легко понять, сопоставив даты. Пер¬

вая атомная бомба была взорвана 6 августа 1945

года, а 9 августа Советский Союз вступил в войну

против Японии, в полном соответствии с договорен¬

ностями, которые были достигнуты в Ялте. Амери¬

канцы знали, что Советский Союз перебросил

огромные силы на азиатский театр военных дейст¬

вий и что Квантунская армия Японии обречена. В

свою очередь разгром Квантунской армии означал

полное поражение Японии. Бомба была кэ послед¬

ним актом войны с Японией, а первым политическим

актом «холодной войны». Так Трумэн и Черчилль

взяли на себя ответственность за те угрозы, кото¬

рые она создала современному миру.
Сын. А что сделал Сталин?
Отец. Сталин принял единственно возможное в

ту пору решение: раз атомная бомба создана аме¬

риканцами и они готовы использовать ее как ору¬

дие шантажа (а возможно, и нэ только шантажа)

против Советского Союза, необходимо иметь соб¬

ственную бомбу.
Сын. А нельзя было тогда добиться запрета

бомбы?
Отец. В 1946 году Советский Союз обратился

к Соединенным Штатам с предложением о пол¬

ном запрещении производства и применения атом¬

ного оружия. Этот проект был отвергнут Трумэном

и другими политическими руководителями запад¬
13

ного мира. Так был навсегда упущен шанс — повер¬

нуть колесо истории XX века в спокойное русло.
Сын. А почему американцы не пошли на это?

Они хотели напасть на нас?
Отец. Вряд ли, хотя Трумэн не исключал такой

возможности. Он вел специальный дневник в 1952

году во время войны в Корее. Там есть запись, в

которой он грозил нашей стране атомной бомбар¬

дировкой. Правда, одно дело — сделать запись в

личном дневнике, а другое — решиться на осуще¬

ствление такого чудовищного и обоюдоопасного

плана.
Сын. А Черчилль?
Отец. Черчилль как раз и выступил с идеей по¬

стоянного наращивания ядерного потенциала Сое¬

диненных Штатов, Запада. Он говорил: «Может по¬

лучиться, что в результате этого в высшей степени

странного процесса безопасность будет дитятей

страха, а выживание будет близнецом уничтоже¬

ния».
Сын. Но ведь ядерная война действительно не

разразилась. Разве этот факт не подтверждает по¬

зицию Черчилля?
Отец. Нет, не подтверждает. Давай подумаем:

почему удалось избежать ядерной войны? Потому

что война стала бессмысленной, грозит взаимным

уничтожением? Потому что сложилось такое соот¬

ношение сил между двумя системами, которое де¬

лало невозможным одержать победу? Нет, войну

удалось предотвратить потому, что мы, Советский

Союз, и многие другие державы и народы боро¬

лись против войны. Главное — наша политика, наша

активная миролюбивая позиция.
Сын. Быть может, дэло объясняется проще: в

мире не было нового Гитлера, кого-то, кто решил¬

ся бы на войну.
Отец. Действительно, такого руководителя в

послевоенный период не было. Но были на Западе

изрядно перетрусившие политики, готовые нане¬

сти— со страху — упредительный удар, смертельно

боясь первого удара противника.
И все же здравый смысл брал верх. Страх, как
14

и любая эмоция,— самый худший советчик в поли¬

тике. В политике главное — расчет, трезвое пони¬

мание причин и следствий. Понимание того, что бу¬

дет со страной, которая начнет войну против Со¬

ветского Союза.
Сын. Но здравый смысл не гарантировал пре¬

кращения гонки термояда. Можно ли вообще ее

остановить?
Отец. Механизм остановки чрезвычайно сложен.

Как трудно бывает остановить даже велосипед на

большой скорости. Еще сложнее остановить поезд

и невозможно ка лету остановить самолет. Гонка

вооружений набрала невероятный ритм, и нужны

чрезвычайные усилия, чтобы ее остановить.
Сын. А сколько бомб сейчас накоплено?
Отец. Примерно 50 тысяч. И каждая из них мо¬

жет уничтожить десять Хиросим.
Сын. Значит, можно уничтожить весь мир?
Отец. Теоретически можно уничтожить все жи¬

вое.
Сын. Что значит «теоретически»?
Отец. Фактически бомбы падали бы не на каж¬

дого человека, не на каждое селение и город, а

лишь на обозначенные цели.
Сын. И сколько же может погибнуть?
Отец. Примерно по 120—130 миллионов с каж¬

дой стороны сразу и вдвое больше от ожогов и

радиации в последующие недели.
Сын. А что будет с планетой?
Отец. Никто не знает, что может быть с био¬

сферой, когда взорвутся все бомбы. Многие уче¬

ные считают, что вся планета будет охвачена хо¬

лодом до 40° мороза — как следствие радиации.
Сын. Но зачем же американцам так много

бомб? Ведь это противоречит здравому смыслу.

Зачем взаимное многократное уничтожение?
Отец. Это противоречит здравому смыслу, но

не больше, чем ему противоречили первая и вто¬

рая мировые войны. Возьми первую мировую вой¬

ну. Народы перемалывали друг друга в военной

мясорубке. А что они могли выиграть? Территорию?

Репарации? Все эти цели ничтожны в сравнении с
15

потерями. Механизм войны плохо согласуется со

здравым смыслом. Это прекрасно показал Толстой

в «Войне и мире». Есть течение событий, которое

способно нарушить планы, замыслы, четко постав¬

ленные цели.
Сын. Ты полагаешь, что человечество находится

во власти событий, фатума?
Отец. Дело, конечно, не в предопределенности,

хотя я и слышал подобные высказывания от сво¬

их зарубежных коллег. Они говорили, что планета

жаждет обновления, как накануне обледенения или

всемирного потопа.
Сын. Так в чем же дело?
Отец. Трудно сказать. Но мне иногда кажется,

что нас они совершенно не понимают. Почти 40 лет

они вбивают себе в голову (вопреки фактам), что

мы вот-вот нападем, если не на них, то на Запад¬

ную Европу. «Они сильны — значит, агрессивны».

Так, надо полагать, многие американцы думают о

нас — и глубоко ошибаются. Мы сильны потому,

что хотим сохранить мир и отстоять то, что завое¬

вано Победой. Мы помним, что на нас напали, счи¬

тая нас не готовыми к войне. Мы сохраняем силу,

чтобы ни у кого не было нового соблазна. Но страх

перед нами — это одна сторона.
Другая — жажда командовать в мире. Они так¬

же вбили себе в голову представление о том, что

США — самая богатая, самая развитая, самая могу¬

чая держава и потому должна быть лидером на

земном шаре. По странному капризу судьбы атом¬

ная бомба, созданная европейцами-эмигрантами,

попала в руки американских руководителей. Это и

вскружило им голову,— до сих пор не раскружится.

Уже давно мир стал иным. Многие страны догнали

США. Одни в военном отношении. Другие — в эко¬

номическом. А американцы все еще тоскуют о бы¬

лом превосходстве и хотят вернуть его любой це¬

ной.
Сын. Ты думаешь, американцы хотят войны?
Отец. Простые люди, народ, конечно, не хотят.

Да и подавляющее большинство руководителей

тоже либо не хотят, либо боятся. Но дело, однако,
16

не в прямом желании или нежелании. Дело в дей¬

ствиях, которые имеют свою логику.
Сын. Ты говоришь о гонке термояда?
Отец. Да. Сама по себе эта гонка все время

приближает мир к войне. В нее могут включиться

новые страны, в том числе возглавляемые безот¬

ветственными правительствами, например ЮАР,

Израиль, Пакистан. Здесь зреет новая, быть может,

главная опасность.
Сын. Сколько же будет бомб к 20С0 году?
Отец. При таком ритме накопления их может

быть 60—70 тысяч.
Сын. А людей на земле?
Отец. Примерно шесть с половиной миллиардов

человек.
Сын. Бомб хватит на всех?
Отец. Бомб хватит на всех.
Сын. А продовольствия?
Отец. Продовольствия на всех может не хва¬

тить. Его потребление в Азии и Африке может да¬

же уменьшиться.
Сын. А воды, лесов, энергии, растений, живот¬

ных, воздуха, наконец, всего этого будет хватать

нашему поколению, когда оно достигнет зрело¬

сти?.. Таков мир, каким вы его нам оставляете...
Отец. Что же, мир как мир. Он ничуть не ху¬

же, а, наверное, в чем-то лучше того, который до¬

стался нам. Как бы там ни было, а мировой вой¬

ны нет уже почти 40 лет. И есть реальная надеж¬

да, что ее не будет.
Сын. А что для этого нужно?
Отец. Многое. В частности, приход на Западе

реалистически мыслящих лидеров, с которыми

можно было бы иметь дело.
Сын. Я не всегда могу понять, в чем суть спо¬

ров между американцами и нами. Почему нам так

трудно говорить друг с другом? Разве американ¬

цы не боятся ядерной войны? Разве им не

страшно?
Отец. Им страшно, но выход они ищут во все

большем накоплении оружия. А самые перетрусив¬

шие из них — даже в ядерной войне: мол, пропе-

дать, так с музыкой! Наши руководители заявляют:

ядерной войны допустить нельзя — ни малой, ни

большой, ни ограниченной, ни тотальной. Они гово¬

рят: попытка решить исторический спор между

двумя системами путем военного столкновения бы¬

ла бы гибельна для человечества.
Сын. Мне кажется, это элементарно. Неужели

кто-то на Западе отвергает такой подход?
Отец. К сожалению, да. Не всегда открыто, но

своими практическими действиями. Они верят в

оружие как фактор сдерживания. Они поклоняют¬

ся Бомбе, как некогда древние люди поклонялись

какому-то идолу.
Вот что заявил американский президент совсем

недавно: «Я торжественно обещал восстановить во¬

енную мощь Америки так, чтобы мы могли способ¬

ствовать миру, гарантируя в то же время нашу сво¬

боду и безопасность... Ядерный потенциал сдержи¬

вания был и остается единственным величайшим

оплотом мира в послевоенную эпоху».
Единственным... И пока в Белом доме будет ца¬

рить такая философия и такая политика, мир будет

висеть на волоске. Нужны деятели, которые не

возлюбили бы, а возненавидели Бомбу. Важно, что¬

бы в США появились такие партнеры. Быть может,

одним из них мог стать Кеннеди, но его убили. Од¬

но время казалось, что им может стать Никсон, но

его прогнали. Наконец, Картер подписал Договор

ОСВ-2, но он не был ратифицирован в конгрессе.

А затем и сам Картер потерпел поражение на оче¬

редных выборах. Пришел Р. Рейган, который резко

повернул в сторону милитаризма и отверг раз¬

рядку.
Сын. Что же, остается ждать нового Рузвельта?
Отец. Мне не хочется никого обижать. Но сами

американцы пишут о вакууме руководства в США.

Приходит на память недавняя статья из «Нью ри-

паблик», в которой говорилось о неудачливых пре¬

зидентах в Америке. Там называют: Джонсона —

«мужланом», Никсона — ((мошенником», Форда —

^клоуном», Картера — «некомпетентным» прези¬

дентом, Рейгана — «фигляром». Конечно, здесь из-
18

рядная доля гротеска. Но факт остается фактом:

в нынешних условиях Западу не хватает лидеров с

историческим мышлением.
Сын. Ты веришь, что такие лидеры появятся?
Отец. Я надеюсь на это. Чрезвычайные угрозы

возносят на гребень мировой политики (и это по¬

казала война и Победа) мировых лидеров. Америка

ждет нового Рузвельта. Она все более проникается

пониманием немыслимости ядерной войны.
Сын. Ты говоришь о руководителях или обще¬

ственности?
Отец. Об общественности, к которой все чаще

примыкают представители руководства. Миллионы

американцев поставили свои подписи под требо¬

ванием запрещения атомной бомбы, десятки мил¬

лионов— под требованием замораживания. Боль¬

шинство палаты представителей конгресса отстаи¬

вает идею замораживания ядерного оружия. В том

числе такие известные деятели, как демократ Эд¬

вард Кеннеди и кандидат в президенты от демо¬

кратической партии Г. Харт. Среди опрошенных

американцев две трети высказались за советско-

американский пакт о прекращении создания ново¬

го ядерного оружия и за улучшение отноше¬

ний между двумя странами. Нынешние и будущие

американские лидеры должны будут посчи¬

таться с этим поворотом в общественном мне¬

нии.
Сын. А пока — пока ты мог бы прямо ответить

на прямой вопрос: будет ядерная война при жизни

нашего поколения или не будет?
Отец. Вопрос не прямой — прямолинейный. Ни¬

кто не мог бы тебе ответить на этот вопрос. Мож¬

но говорить лишь об усилиях, о борьбе, о тенден¬

циях, о возможностях.
Сейчас во всем мире произошел взрыв обще¬

ственной активности. Простые люди стали понимать,

что дело мира пора брать в собственные руки.

Прогрессивная политика и массовая активность —

это главная гарантия мира. Войну удастся предот¬

вратить, если оба эти фактора будут сопряжены,

действенны, эффективны. Такая возможность есть,

и она реальна.
19

Сын. Ну, а ближайшие перспективы, разве они

не поддаются прогнозу?
Отец. Я бы рискнул сказать, что в мире пока

нет таких сил, которые хотели бы и одновременно

могли бы начать ядерную войну.
Сын. Ну, а дальше? Дальнейшее — молчание, как

говорил Гамлет?
Отец. Дальше — дальнейшее уже будет зави¬

сеть от вашего поколения.

«Черная суббота»
22 ноября 1963 года потрясенный американский

народ, а также другие народы земного шара узна¬

ли о трагической смерти Джона Фицджеральда

Кеннеди. В 12 часов 30 минут Джон Кеннеди, на¬

ходившийся в открытом «кадиллаке», который мед¬

ленно ехал по Элм-стрит — одной из основных ар¬

терий города Далласа, был смертельно ранен в

шею и голову. Склонившаяся к своему супругу

Жаклин Кеннеди в ужасе воскликнула: «О нет,

нет!» Но уже через час тридцать пятый президент

Соединенных Штатов Америки скончался.
Убийство Джона Кеннеди не было случайным.

Как было сказано у гроба президента, «фанатизм,

ненависть, предубеждение и высокомерие слились

в этот ужасный момент в одно целое, чтобы погу¬

бить Джона Кеннеди». Сам Кеннеди знал об этой

ненависти и даже в какой-то мере предчувствовал

свою близкую гибель.
Утром 22 ноября, в самый день убийства, у пре¬

зидента состоялся знаменательный разговор с близ¬

кими ему людьми. Он сказал: «Если бы кто-нибудь

действительно захотел застрелить президента США,

то это была бы не очень трудная работа. Все, что

ему надо было бы сделать, так это забраться в вы¬

сокое здание, имея телескопическую винтовку, и

никто ничего не мог бы сделать, чтобы предотвра¬

тить подобную попытку...» Но он отправился в Дал¬

лас навстречу пулям, пущенным из винтовки с оп¬

тическим прицелом Ли X. Освальдом и теми чер¬

ными силаАли, что стояли за его спиной.
Выстрелы в Далласе послужили лишь развязкой

драмы, которая началась задолго до этого. Куль¬

минация этой драмы была за год до катастрофы.

Как раз тогда состоялось острейшее за весь пос¬
21

левоенный период столкновение сил на политиче¬

ском Олимпе США. Речь идет о карибском кризи¬

се, спровоцированном наглыми действиями амери¬

канской военщины претив революционной Кубы,

когда все человечество было поставлено на грань

термоядерной войны.
Многое из того, что произошло тогда, напоми¬

нает кризис 80-х годов. Это и провокация, совершен¬

ная против Советского Союза, с использованием

южнокорейского самолета, вылетевшего из США

и вторгшегося в воздушное пространство СССР;

это и авантюризм Пентагона, правых сил в Белом

доме, готовых поставить мир на грань ядерной

войны; это и неизменное стремление СССР преодо¬

леть кризис, продуманными, взвешенными дейст¬

виями предотвратить катастрофу. Но одно корен¬

ным образом отличает карибский кризис: тогда

Соединенные Штаты имели президента хотя и да¬

леко не «голубя», но деятеля, способного реали¬

стически оценить общую угрозу ядерного уничто¬

жения и принять советские предложения о необхо¬

димости компромисса в интересах мира. Карибский

кризис стал урокоАл, о котором человечество не

вправе никогда забывать, если оно хочет выжить

и обеспечить себе нормальное существование на

земле.
В решении проблем карибского кризиса амери¬

канский президент опирался на группу членов пра¬

вительства и политических советников, в которую

входили: его брат, министр юстиции Роберт Кенне¬

ди, игравший особенно активную роль; министр

обороны Р. Макнамара; председатель объединен¬

ной группы начальников штабов генерал М. Тэйлор;

специальный помощник президента М. Банди; го¬

сударственный секретарь Д. Раск; его заместитель

J1. Болл; директор ЦРУ Д. Маккоун; посол США в

СССР Л. Томпсон; вице-президент Линдон Джон¬

сон; Д. Ачесон; Т. Соренсен; Э. Стивенсон; Д. Дил¬

лон; заместитель государственного секретаря

Р. Гилпатрик; Алексис Джонсон и другие. Все они

входили в кризисную группу Совета национальной

безопасности.
22

Ниже следует документированная, основанная

на разнообразных американских и советских источ¬

никах политическая хроника событий одного дня.
Автор избрал драматургическую форму для

изображения одного из самых драматических со¬

бытий нашего века. Автор стремился воспроизвести

дискуссии и столкновения во время знаменитой

«Черной субботы» 27 октября 1962 года в Белом

доме. Тогда Джон Кеннеди принял условия, пред¬

ложенные Советским Союзом, и тем самым спо¬

собствовал благополучному разрешению карибско-

го кризиса.
В Соединенных Штатах по-разному оценивают

поведение президента, который был достаточно

противоречивой фигурой, во время этого кризиса.

Одни рисуют романтический образ «непреклонного

лидера, бесстрашно глядящего в глаза русским».

Другие говорят о «неустойчивом, подавленном, не¬

уверенном в себе человеке, готовом на любые ус¬

тупки». Думается, что и те, и другие не правы. Ис¬

тина заключается в том, что в сложной обстановке

эскалации кризиса Джон Кеннеди сумел реалисти¬

чески оценить ситуацию. Кроме того, сам прези¬

дент проделал эволюцию: в начале кризиса он пы¬

тался действовать традиционными военно-политиче-

скими методами, а в конце понял, что эффектив¬

ны только дипломатия, только равноправные пере¬

говоры и компромисс. Мы увидим Джона Кеннеди

на этом последнем рубеже кризиса.
Овальный кабинет президента Джона Кеннеди

в Белом доме. В кабинете в креслах расположи¬

лись братья Кеннеди. За окном—вечерняя полу¬

мгла. Настольные лампы бросают странные те¬

ни на две одинокие фигуры, склоненные друг к

ДРУГУ-
Джон Кеннеди. Я пригласил тебя, Бобби, перед

заседанием кризисной группы Совета национальной

безопасности, чтобы поручить тебе миссию чрезвы¬

чайной важности. О ней не должен знать никто —

ни члены правительства, ни конгрессмены.
23

Роберт Кекьеди. Я весь внимание, господин пре¬

зидент.
Джон Кеннеди. Впрочем, если говорить о суб¬

ординации, то почему ты зоспротивился моему

указанию о составлении планов использования под¬

земных убежищ для высшего руководства?
Роберт Кеннеди. Я открыто сказал и могу по¬

вторить президенту, что я не пойду в убежище. Ес¬

ли до этого дойдет дело, то миллионов 60 амери¬

канцев будет убито в одно мгновенье и примерно

столько же русских. Я никуда не пойду. Я останусь

дома, чтобы разделить общую судьбу.
Джон Кеннеди (мягко). Наш отец сказал бы: «Ты

мужественный парень, сынок...» Но приказ — это

приказ.
Роберт Кеннеди. Да, господин президент.
Джон Кеннеди. Но это кстати. Вернемся к сути

дела. Я думаю, ты понимаешь, что сейчас мы мо¬

жем оставить официальный тон. Моя судьба, как и

твоя судьба, поставлена на карту. Но речь идет не

об этом. Речь идет о судьбе американского наро¬

да, а быть может, и всего человечества.
Роберт Кеннеди. Я понимаю, Джек.
Джон Кеннеди. Сейчас, когда над Кубой сбит

наш самолет У-2, ситуация резко изменилась. Еще

несколько дней назад нам казалось, что кульмина¬

ция кризиса осталась позади. Я имею в виду тот

момент, когда русские корабли подошли к линии

карантина и остановились, не пересекая ее. Этот

разумный шаг дал нам шанс вдохнуть воздух и в

более спокойной обстановке искать пути мирного

урегулирования. Но теперь опять эскалация стре¬

мительно набирает высоту.
Роберт Кеннеди. Да. Это злосчастное событие.

Но, возможно, было опрометчиво посылать само¬

лет в такой напряженный момент.
Джон Кеннеди. Возможно. Но сейчас поздно об

этом говорить. Они сбили наш самолет над Кубой,

и летчик погиб. В другое время американцы про¬

глотили бы это. В конце концов самолет был сбит

над территорией суверенного государства. Но те¬

перь это стало поводом для подлинного взрыва эмер-
24

ций со стороны всех. И этим пользуются наши мед¬

ные каски.
Роберт Кеннеди. Да, генералы просто в бешен¬

стве. Объединенное командование военных штабов

требует незамедлительной бомбардировки баз на

Кубе — не менее чем пятьсот бомбовых удароз.

А некоторые даже говорят о ядерном ударе.
Джон Кеннеди. Неужели есть и такие?
Роберт Кеннеди. Да. Они утверждают, что обыч¬

ная бомбардировка будет недостаточно эффектив¬

ной: она уничтожит базы, но не повредит ракеты.

Генерал Тэйлор делает вид, что не разделяет та¬

ких взглядов. Но он использует бешеных для того,

чтобы настоять на своем решении — незамедли¬

тельном ударе с воздуха. Кризис показал, что са¬

мое ужасное, что может быть,— это допустить во¬

енных к политическим решениям.
Джон Кеннеди. Не только к политическим., но

и к военным решениям. Эти медные каски, впро¬

чем, имеют одно преимущество: если мы поступим

так, как они хотят, то из нас никого не останется в

живых, чтобы сказать им, как они неправы.
Роберт Кеннеди. Дело не только в военных.

Многие конгрессмены на их стороне.
Джон Кеннеди. Многие — не то слово. Почти

все. Во всяком случае, почти все те, с которыми я

встречался вчера. Они подняли такой крик о воз¬

мездии, будто дело идет не о риске ядерной ка¬

тастрофы, а об операции канонерок.
РоСерт Кеннеди. Хуже всех Дин. Я еще в период

берлинского кризиса понял, что никогда не буду в

одном лагере с Ачесоном. Я настоятельно говорил

им, что президенту будет очень неприятно, если

кризисная группа примет решение относительно

воздушной атаки.
Я заявил им, что не считаю возможным, чтобы

президент США отдал приказ о начале военных

операций. Мы умеем драться, мы будем драться,

если это нужно, но не для того, чтобы просто вы¬

жить. Мы будем драться за наши идеалы. А если

мы проведем подлую военную атаку без предуп¬

реждения, то это приведет к непоправимым по¬
25

следствиям и мы заслужим презрение потомков.
Я говорил, что президент стоит за активные дей¬

ствия с тем, чтобы русские безошибочно уяснили

себе, что положение серьезное. Но вся энергия

президента направлена на то, чтобы вывезти раке¬

ты в обмен на какие-то наши уступки. Я говорил,

что не надо спешить. Возможно, мы будем знать,

в чем заинтересованы русские, в течение ближай¬

ших сорока восьми часов. И только после этого

можно будет принять, если это будет нужно, жест¬

кие решения.
Джон Кеннеди. А что же они? Какова была их

реакция?
Роберт Кеннеди. Они прозрачно намекали на

то, что президент имеет какие-то свои личные мо¬

тивы и цели в этом кризисе. 6 ноября предстоят

выборы в палату представителей, и демократы мо¬

гут потерять места, если кризис не будет преодо¬

лен. Поэтому президент готов к максимальным ус¬

тупкам.
Джон Кеннеди. Дурацкое рассуждение.
Роберт Кеннеди. То же самое сказал им я, но

они продолжали твердить, что если бы президент

был озабочен защитой американских интересов, он

мог бы поставить на карту свои шансы на выборах.
Джон Кеннеди. Все обстоит как раз наоборот.

Если бы я заботился о шансах демократов 6 нояб¬

ря и о своих шансах в будущем, я согласился бы

с требованием нападения на Кубу. В этом случае

не было бы никакого риска лично для меня, но

был бы гигантский, сумасшедший риск ядерного

конфликта для всего человечества.
Роберт Кеннеди. Тем временем республиканцы

подогревают страсти в конгрессе. Они требуют

триумфального удара по Кубе.
Джон Кеннеди. Вот это как раз и выдает их с

головой. Ибо, если бы я пошел на это, все лавры

достались бы демократам, а республиканцы про¬

играли бы свои выборы.
Роберт Кеннеди. Они блефуют в твердой уве¬

ренности, что президент воздержится от опромет¬

чивых действий и тогда они смогут сказать: он по¬
26

казал сэбя неспособным к решительной политике.

Все они явно хотят загнать президента в угол.

Когда я бросил в лицо Тэйлору и Ачесону, что на¬

ши генералы напоминают военных «ястребов» вре¬

мен Джефферсона, то они не постеснялись в от¬

вет назвать меня «голубем», чье место не в пра¬

вительстве, а за университетской кафедрой.
Джон Кеннеди. А что же Макнамара? Он не

дрогнул в новой ситуации?
Роберт Кеннеди. О, Мак на высоте. Он и сей¬

час решительно против любого вида вторжения и

бомбардировки. Больше того, он заявил, что мы

должны заплатить русским за то, чтобы они вы¬

везли свои ракеты. Он прямо рекомендовал

убрать наши стратегические ракеты из Турции и

Италии и даже подумать о нашей базе Гуантанамо.
Джон Кеннеди. Мак — молодчина! А как выгля¬

дит сейчас государственный секретарь?
Роберт Кеннеди. Кого я не понимаю, так это

Раска. Он тоже выступил за ограниченный удар по

Кубе. Правда, с предварительным уведомлением.
Джон Кеннеди. Раск играет не в военные, а в

политические игры. Он больше думает не о разре¬

шении кризиса, а о будущих выборах и о своем

месте в правительстве.
Роберт Кеннеди. Значит ли это, что он поставил

крест на нынешнем президенте?
Джон Кеннеди. Нет, скорее, он пытается делать

ставку на двух лошадей: какая бы ни пришла пер¬

вой,— он будет на коне.
Роберт Кеннеди. Признаюсь, я не ожидал такой

расстановки сил. Она далеко не в нашу пользу. Как

же случилось, что мы оказались в меньшинстве в

трудный момент? Ведь это все люди, которых ты

сам подбирал.
Джон Кеннеди. Всех, да не всех! Власть прези¬

дента только кажется могущественной. Но Фран¬

клин Рузвельт не раз жаловался на недостаток вла¬

сти, особенно в критических ситуациях. Вспомни,

как конгресс, да и вся нация сопротивлялись неиз¬

бежному— вступлению Америки в войну против
27

оси. Нужен был Пёрл-Харбор, чтобы Америка оч¬

нулась.
Роберт Кеннеди. Теперь нам грозит Пёрл-Хар-

бор наизнанку. Варварское нападение на другую

страну без всякого предупреждения — это не име¬

ет прецедента за всю историю нашей страны. По¬

гибнут тысячи, десятки тысяч кубинцев. Могут по¬

гибнуть и русские... Эти военные полностью поте¬

ряли контроль над собой.
Джен Кеннеди. Или пытаются взять контроль

над президентом. Первый совет, который я дам

своему преемнику,— это чтобы он следил за ге¬

нералами и отказался от мысли, что если они во¬

енные, то их мнение по военным делам стоит хоть

один цент.
Роберт Кеннеди. Это были последние слова, ко¬

торые сказал Эйзенхауэр перед уходом из Белого

дома.
Джон Кеннеди. Мы, пожалуй, недооценили его

предупреждение. В мирной обстановке все это

сглаживается. А сейчас, в условиях острого кризи¬

са, мы убедились, что военные первыми теряют

голову.
Роберт Кеннеди. Они склонны действовать по

традиции, по моделям прежних войн. Хотя они луч¬

ше других знают, что представляет собой ядерное

оружие, но именно они меньше всего сделали вы¬

водов относительно военной и политической стра¬

тегии в новых условиях.
Джон Кеннеди. Военные посходили с ума, они

все-таки хотят начать войну. (Президент закрыл ли¬

цо рукой, его рука вдруг сжалась в кулак, глаза

стали напряженными. Шепотом.) Все, что угодно,

только не это. Мы на краю бездны, и выхода нет...

Неужели мир действительно стоит на грани ката¬

строфы? Неужели мы все делаем неправильно?..

(Пауза.) У нас нет выбора. Русские правы, когда

они говорят, что мы, потягивая канат с двух сторон,

все сильнее затягиваем узел ядерной войны.
Мы — перед острой дилеммой: удовлетворить

законные требования русских и не потерять полити¬

ческий контроль в правительстве к на Капитолии.
28

Единственный выход — это тайная дипломатия. Дру¬

гого я не вижу.
Роберт Кеннеди. Риск огромен!
Джон Кеннеди. Я сказал бы, риск смертелен

для нас с тобой в случае проигрыша. Но лучше по¬

ставить на карту нашу собственную судьбу, чем

судьбу американского народа и всего человече¬

ства.
Роберт Кеннеди (вставая). Я преклоняюсь перед

твоим величием, мой президент, мой дорогой брат.

(С чувством пожимает зму руку.) Итак?
Джон Кеннеди. Итак, я хочу просить тебя вы¬

звать к себе советского посла и строго конфиден¬

циально сделать новое предложение.
Роберт Кеннеди. Вызвать — в такой поздний час?
Джон Кеннеди. Да, именно сейчас. Проблема

должна быть решена сегодня или никогда. Время

не оставило нам ни одного дня, ни одного часа.
Роберт Кеннеди. Что я должен сказать?
Джон Кеннеди. Ты заявишь русскому послу: мы

согласны дать гарантии невторжения на Кубу и ува¬

жения ее суверенитета, неприкосновенности ее

границ в обмен на вывоз наступательных ракет с

острова.
Роберт Кеннеди. Но о таких гарантиях мы уже

сообщали русским в нашем последнем посла¬

нии.
Джон Кеннеди. В этом послании нам пришлось

прибегнуть к некоторым оговоркам. Сейчас стро¬

го конфиденциально, лично от моего имени, ты

заявишь: мы даем прочные, надежные гарантии,

и я кладу весь свой авторитет, что мы будем не¬

укоснительно придерживаться обещания.
Роберт Кеннеди. Боюсь, что одного этого мало.

Советы добиваются ликвидации наших ракетно-

ядерных баз вблизи своих границ. И, говоря откро¬

венно, я могу понять их беспокойство. Конечно, я

не стану об этом говорить публично, но многим ли

отличаются наши базы вокруг Советского Союза от

военной базы, которую они хотели создать на Ку¬

бе, в подбрюшине Америки?
Джон Кеннеди. Ты прав. Здесь есть проблема.
29

Мы могли не считаться с этим, когда значительно

превосходили русских в отношении термоядерного

потенциала. Но сейчас они практически сравнялись

с нами, и их требования трудно игнорировать, хо¬

тя мы и будем им противостоять во всю меру на¬

ших сил.
Роберт Кеннеди. В последнем послании совет¬

ское руководство требовало ликвидации наших ра¬

кетно-ядерных установок в Турции.
Джон Кеннеди. Ты, как всегда, сразу схватил

суть проблемы.
Роберт Кеннеди. Ты думаешь, что мы можем

уступить им в этом пункте?
Джон Кеннеди. Я не думаю, я уверен. Это един¬

ственный выход из кризиса. Советское руководст¬

во может пойти на договоренность только в том

случае, если мы ответим мерой за меру, компро¬

миссом на компромисс. Кроме того, ты знаешь

мое отношение к турецким ракетам. Я давно счи¬

тал, что наши «юпитеры», которые стоят там, уже

настолько устарели, что больше ни на что не смо¬

гут пригодиться.
Роберт Кеннеди. Военные оспаривают это.
Джон Кеннеди. Но они неправы. Я изучил этот

вопрос и приказал еще несколько месяцев назад

вывезти эти ракеты. И я был глубоко возмущен,

когда узнал, что они все еще там. Мне объяснили:

это вызвано возражениями турок, а также неко¬

торых членов НАТО.
Роберт Кеннеди. Вопрос о турецких ракетах

приобрел символическое значение. Даже те, кото¬

рые в принципе за это, считают, что наши против¬

ники смогут использовать подобную сделку как

острое оружие против нас. Наши союзники по

НАТО считают также, что эта проблема относится

к компетенции НАТО, а не одних США. Мне пере¬

давали мнение Гарольда Макмиллана. Он опаса¬

ется эскалации кризиса, но в то же время не ко¬

леблется в том отношении, что следует всеми си¬

лами сопротивляться торгу и не идти на сделку с

русскими. Он утверждает, что подобный «товаро¬

обмен» был бы катастрофой, так как он бы подо-
30

рвал доверие западноевропейских стран к своему

американскому союзнику.
Джон Кеннеди. Что же он предлагает по суще¬

ству?
Роберт Кеннеди. С ним никто не советовался.

Но, судя по имеющейся информации, у него нет

никакой конструктивной идеи. Одни всплески эмо¬

ций.
Джон Кеннеди. А как все же считаешь ты, Боб¬

би?
Роберт Кеннеди. Я считаю, что это было бы до¬

статочно разумным компромиссом. У нас будут

большие неприятности, если мы буделл продолжать

дискуссию. Надо взять на себя ответственность и

пойти на это.
Джон Кеннеди. Я рад, что ты согласен со мной.

Но действовать можно только тайно. Так, чтобы га¬

рантировать себя от взрыва здесь, в Вашингтоне.
Роберт Кеннеди. Ты допускаешь?..
Джон Кеннеди. Я должен исходить из этого до¬

пущения. Положение экстремальное, ему не было

прецедентов никогда в прошлом. И выход из не¬

го также может оказаться экстремальным. Поэто¬

му твоя миссия должна быть абсолютно тайной.

Мы должны удовлетворить русских и позаботить¬

ся о своих позициях здесь.
Роберт Кеннеди. Что же я должен сказать пос¬

лу?
Джон Кеннеди. Ты должен заверить его, что мы

уберем ядерные боеголовки из Турции. Но мы не

можем это сделать сейчас, не согласовав с наши¬

ми союзниками по НАТО. И я твердо гарантирую,

что мы убедим их и сделаем это.
Роберт Кеннеди. Джек, ты понимаешь, на ка¬

кой риск мы идем? Тайная дипломатия, втайне от

правительства, от конгресса, от наших союзников,

от американского народа...
Джон Кеннеди. Нас оправдает успех. Сейчас на

карту поставлена ядерная война. Можно пренеб¬

речь традициями, чтобы спасти страну. Я могу по¬

вторить Черчилля: я избран нацией не для того,

чтобы присутствовать при ее похоронах... Но и это

еще не все.
31

Роберт Кеннеди. Что же еще?
Джон Кеннеди. Есть еще один пункт, и я ни за

что не доверил бы его никому, кроме тебя. Ты

должен сказать послу, что президент дошел до са¬

мой крайней черты. И, быть может, даже престу¬

пил эту черту. Еще один шаг—и я, и мое прави¬

тельство рухнем в пропасть. Тогда власть захватят

ультраправые и Пентагон. И весь мир покатится

к черту.
Роберт Кеннеди. Ты допускаешь импичмент?
Джон Кеннеди. Я допускаю все. Страсти нака¬

лены до предела. Выбор, на который мы идем, все

дальше разводит нас с ними по обе стороны бар¬

рикад, и никто не может сказать, кто и когда нач¬

нет стрелять...
Роберт Кеннеди. Они могут использовать Лин¬

дона. Многие из них считают его своим человеком.
Джон Кеннеди. Ты знаешь, мы часто расходи¬

лись с Джонсоном. Но я не думаю, что это так. Они

найдут человека посильнее... Теперь я сказал тебе

все. Ты можешь зажечь свет и запустить всю эту

свору...
Роберт Кеннеди (поднимаясь). Среди этой сво¬

ры есть и неплохие ребята: Макнамара, Соренсен,

Томпсон, Стивенсон...
Джон Кеннеди (улыбаясь). В каждой своре мож¬

но найти одну-две здравомыслящие собаки. Но ког¬

да они все вместе, это асе же свора.
Роберт Кеннеди уходит. В Овальный кабинет

входят члены кризисной группы Совета националь¬

ной безопасности.
Джон Кеннеди. Джентльмены! Я собрал вас се¬

годня в столь позднее время, чтобы обсудить но¬

вую ситуацию, которая сложилась в результате ги¬

бели самолета У-2. Я уже говорил свое мнение:

установка русских ракет на Кубе представляет по¬

пытку коренного изменения баланса сил, и я твер¬

до убежден, что ракеты следует убрать. Но какими

средствами и какой ценой? Вот в чем главный во¬

прос.
32

Из прежних обсуждений напрашивались три ва¬

рианта решения. Первое: ничего не предпринимать.

Но это отвергается всеми. Об этом нечего и гово¬

рить. Второе: воздушное нападение. Третье — про¬

должение блокады. Я хотел бы, чтобы все еще раз

высказали свое мнение в новой обстановке. Я хо¬

тел бы подчеркнуть, что я стою за активные дей¬

ствия. Нам надо показать Советскому Союзу, что

мы относимся к создавшемуся положению со всей

серьезностью и будем действовать с большой ре¬

шительностью. Но одновременно мы должны со¬

хранить возможность маневрировать. Больше того,

мы должны предоставить также и русским возмож¬

ность для маневра. Ядерные державы нъе вправе

добиваться того, чтобы загнать друг друга в угол,

откуда выход может быть один — только к ядер-

ному конфликту.
Макнамара. Я — за продолжение блокады. У-2

ничего не изменил в принципиальном подходе. Та¬

кой подход отвечает нашей позиции как лидера

свободного мира. Воздушная атака, предлагаемая

руководителями военных штабов, будет иметь ог¬

ромные, непредсказуемые и, я уверен, непоправи¬

мые последствия. Этот удар неизбежно выведет из

строя множество гражданских объектов, и несколь¬

ко тысяч русских будет убито. Москва не простит

этого. Она обязательно ответит и ответит очень

решительно. Тогда мы можем потерять конт¬

роль над ситуацией, и дело дойдет до мировой

войны.
Генерал Тэйлор. Господин президент! Объеди¬

ненный штаб главного командования и раньше до¬

водил до вашего сведения, что он считает блокаду

слишком слабой мерой. Мы еще за четыре дня до

того, как был сбит У-2, предлагали атаковать имен¬

но ту базу, с которой был сбит самолет, а также

и другие базы. Не скрою, господин президент, что

приказ воздержаться от нападения произвел шок

в Пентагоне. Это был самый тяжелый день в жиз¬

ни наших вооруженных сил.
Джон Кеннеди. События, однако, подтвердили

нашу правоту. Я вам напомню, что еще несколько
2 Заказ 117)

дней назад мы чувствовали, что подошли к краю

пропасти. Вы помните, с каким напряжением мы

ожидали столкновения русских подводных лодок

и надводных кораблей с нашим флотом. Но рус¬

ские поступили разумно. Они остановили свои ко¬

рабли, и эскалация конфликта была приостанов¬

лена.
Конечно, это не решало проблему. Хотя мы и

блокировали доставку новых ракет, но мы не до¬

бились отказа от установки уже завезенных туда

ракет и строительства баз. Так или иначе, мы убе¬

дились, что идея блокады, предложенная Шлеем и

отвергнутая нашими штабами, оказалась эффек¬

тивной. Что было бы, если бы с самого начала мы

согласились на бомбовый удар, где бы сейчас был

мир?
Генерал Тэйлор. Но теперь время действовать,

потому что мы имеем последний шанс уничтожить

эти ракеты. Иначе они будут установлены и будут

действовать против нас.
Джон Кеннеди. Я представил на ваше рассмот¬

рение письмо, подготовленное Гилпатриком.
Соренсен. Кризисная группа отнеслась критиче¬

ски к этому письму, и мы с Бобом составили дру¬

гой вариант. В нем говорится о твердых гарантиях

невторжения на Кубу в обмен на вывоз ядерного

оружия. Это должно сопровождаться прекращени¬

ем карантина и осуществлением инспекции Орга¬

низации Объединенных Наций.
Гилпатрик. Сейчас мы делаем выбор между ог¬

раниченными и неограниченными формами воен¬

ных действий. Ведь блокада, или, как мы ее дели¬

катно назвали, карантин,— это тоже военные дей¬

ствия, и большинство из нас считает, что лучше

начать с ограниченной формы.
Ачесон. Эти меры сейчас безнадежно устаре¬

ли. Надо знать русских. Как только мы начнем от¬

ступать, они ринутся в атаку, откусывая у нас ку¬

сок за куском и даже не заботясь о том, чтобы их

хорошенько прожевать. Они понимают только си¬

лу. Жестокий урок с У-2 должен окончательно от¬

резвить нас. Воздушная атака — это минимальное
34

решение. Это первый шаг, который мы должны

сделать.
Джон Кеннеди. Не первый шаг самый важный.

Важно, чтобы обе стороны не совершили эскала¬

ции в направлении четвертого и пятого шага. Ина¬

че некому уже будет делать шестой шаг.
Лчесон. Именно об этом я и говорю, господин

президент. Надо нам сделать первый шаг, и тогда

русские не смогут развернуть свои базы на Кубе

и сделать второй шаг по пути эскалации.
Томпсон. Вы не знаете русских, Дин. Это не

те люди, против которых можно действовать силой.

Вспомните Гитлера с его планом молниеносной

войны. Первые месяцы казалось, что он достиг це¬

ли и этот колосс на глиняных ногах вот-вот рухнет.

А что произошло потом? Эти люди собираются

медленно, но действуют быстро. И смею заверить

вас, что они действуют мужественно и решительно.
Ачесон. Вас слишком хорошо кормили в Моск¬

ве, Ллуэлин!
Томпсон. Меня неплохо кормят и здесь, в Бе¬

лом доме, Дин... Но я стараюсь ни там, ни здесь

не терять здравого смысла.
Ачесон. Русские бросили США прямой вызов.

Мы включены в состязание вопи руководстве двух

стран. И чем скорее мы примем решение, тем

лучше.
Генерал Тэйлор. Я полностью разделяю мнение

Дина Ачесона. Меня называют «ястребом». Ну, что

же, я скажу больше: я «ястреб» вдвойне, от на¬

чала до конца.
Маккоун. Я тоже за воздушное нападение.
Диллон. И я не вижу иного выхода.
Генерал Тэйлор. Теперь или никогда. Воскре¬

сенье должно стать днем решающей атаки, и ре¬

шение это надо принять сейчас, поскольку для под¬

готовки нам нужно достаточно времени. Многие

у нас считают, что в случае необходимости не сле¬

дует останавливаться и перед ядерным ударом.
Макнамара. Ядерный удар по базам на Кубе?!

Но это ядерная война!!
▲чесон. Надо трезво смотреть ей в лицо, войне.
2*
35

Войны были всегда. Они становились все страшнее.

И всегда находились люди, которые пугались этого.
Макнамара. Но эта новая война с чудовищными

последствиями!
Генерал Тэйлор. Каждая война была новой.

В первой мировой войне погибло 10 миллионов че¬

ловек, во второй — 50 миллионов. До этого никто

не мог вообразить, что возможны войны с такими

потерями. В следующей войне, если она все же

произойдет, погибнет вдвое, ну, втрое больше. Во¬

енный министр должен думать о войне трезво, как

о деле, а не высиживать голубиные яйца.
Макнамара. Еще хуже вообще не думать и но¬

сить медную каску вместо головы. Здесь нет тру¬

сов, здесь нет и «голубей», генерал Тэйлор, здесь

есть здравомыслящие политики и авантюристы.
Джон Кеннеди. Я призываю вас к порядку. Вся

эта полемика неуместна. Мы попросту не рассмат¬

риваем четвертый вариант. Специально для вас,

Ачесон и Тэйлор, я хотел бы повторить то, что я

уже сказал в Организации Объединенных Наций,

и сказал не для пропаганды. Уже сейчас ядерная

война имела бы ужасающие последствия. Еще чу¬

довищней это буд'ет в будущем, по мере накопле¬

ния ядерных средств уничтожения. Все мы должны

помнить, что может случиться так, что в один день

наша планета станет необитаемой. Каждый мужчи¬

на, каждая женщина, каждый ребенок живет под

дамокловым мечом термоядерной войны.
Шансы выиграть войну—1:1. Иными словами,

никаких реальных шансов нет.
Соренсен. Иногда мне кажется, что именно

Тэйлор выступает в качестве руки провидения.
Генерал Тэйлор. Что ты, черт возьми, хочешь

этим сказать, Тед?
Соренсен. Я хочу сказать вот что. Если допу¬

стить на минуту, что провидение желает превра¬

тить нашу Землю еще в одну огненную звезду и

видит в человеке орудие этого свершения, то

именно Тэйлор служит его промыслу.
Банди. Ха! Тэйлор и Ачесон — две руки прови¬

дения! Вот уморил...
36

Соренсен. А иной раз мне думается, что было

бы недурно, если бы провидение направило коме¬

ту на Землю, и тогда мы и русские нашли бы, на¬

конец, полезное применение нашим бомбам, пы¬

таясь расстрелять небесное тело, вместо того что¬

бы расстреливать тело человеческое...
Джон Кеннеди. Джентльмены! Я понимаю —

время позднее, все устали... Но будем все же оста¬

ваться в русле делового обсуждения.
Генерал Тэйлор. Последствия войны не так

страшны, как их изображает Соренсен. Конечно,

если она разразится, будет ужасно. Погибнет не

менее четверти американцев. Но нация сохранится.

Зато мы будем навсегда избавлены от того да¬

моклова меча, который, по справедливым словам

президента, висит над каждым американцем, да и

над всеми людьми на земле.
Соренсен. Ты все-таки чудовище, друг мой Тэй¬

лор. Хотя сам этого, наверное, и не подозреваешь.

Неужели ты не понимаешь, что победы в ядерной

войне не будет, а будет жестокое поражение для

обеих сторон?
Генерал Тэйлор. Господин президент! Вы пола¬

гаете, что мы можем воспитывать солдат и офице¬

ров на подобных идеях? Что они . пойдут в бой,

твердо зная о своей обреченности? Или нам сле¬

дует внушать им надежду не просто на законное

отмщение врагу, а на трудную и все же возмож¬

ную победу?
Джон Кеннеди. Я считаю, что задачи воспита¬

ния в армии имеют специфический характер. Мы

это сейчас не обсуждаем. Но в политике мы не мо¬

жем исходить из самообмана. Иначе мы действи¬

тельно доведем дело до самоубийственной вой¬

ны.
Генерал Тэйлор. Я тоже за мир — поверьте мне,

господин президент. Но мир выигрывает тот, кто

меньше боится войны и больше готов ее вести.
Джон Кеннеди. Вы полагаете, что русские мень¬

ше боятся войны, чем мы?
Генерал Тэйлор. Я в этом уверен, господин пре¬

зидент. Они потеряли в прошлой войне 20 или да¬
37

же 30 миллионов. Они привыкли к испытаниям. Им

не страшно потерять и вдвое больше. Поэтому они

готовы — не скажу, к ядерной войне, но к риску

войны.
Томпсон. Это ужасно! Так не понимать против¬

ника! Как же вы собираетесь вести с ними дела,

если все построено на такой ложной основе? Для

русских прошлая война была страшной трагедией.

Для каждой семьи, в сущности, для каждого взрос¬

лого человека и даже для ребенка, которые пере¬

жили войну. Американцы даже не в состоянии во¬

образить ничего подобного этому чувству. Поэто-

ллу русские ничего не жаждут больше, чем мира.

Они готовы смириться с любыми материальными

невзгодами — только бы не было войны.
Джон Кеннеди. Я склонен скорее верить Томп¬

сону, чем вам, Тэйлор.
Ачесон. Но мы говорим не о войне. Воздушная

атака — это еще не война. Это только военная ак¬

ция.
Джон Кеннеди. Господин Ачесон! Я не желаю

идти путем Того. Я не хочу нашего Пёрл-Харбора.
Ачесон. Господин президент, мы уже слышали

эти слова от вашего брата. Я говорил ему и

готов повторить здесь: нужно анализировать про¬

блему, а не поддаваться эмоциям и сантиментам.

На «нас лежит историческая ответственность перед

нашей страной.
Соренсен. И перед всем миром.
Банди. Мы должны думать прежде всего об

Америке. Мы получили полномочия от американ¬

ских избирателей, а не от мирового сообщества.
Стивенсон. А главное — мы принимаем реше¬

ние за всех, за все человечество. Подумайте о па¬

радоксальности нашего положения. Два десятка

людей здесь, в Вашингтоне, и примерно столько

же в Москве решают судьбы всех людей на зем¬

ном шаре. И мы не в состоянии даже спросить их

об их мнении, их воле, хотя — чтр там говорить —

их воля ясна: в мире нет такой цели, которая стои¬

ла бы ядерной катастрофы.
Ачесон. Это пустые абстракции. Какое они име¬
38

ют отношение к реагированию на смерть амери¬

канского летчика и гибель У-2?
Соренсен. Теперь вы, Дин, хватаетесь за рычаг

эмоций... Но главное даже не это. Наши действия,

что бы мы ни предприняли, не будут безответны¬

ми, и надо думать об ответе на ответ русских.
Банди. У-2 изменил ситуацию, и сейчас я — за

жесткие решения!
Соренсен. Дорогой Банди! Я, признаться, пора¬

жен тем, как быстро вы меняете свои позиции. Вна¬

чале вы выступали за воздушную атаку, потом за

блокаду, потом советовали вообще ничего не де¬

лать, поскольку это может резко сказаться на си¬

туации в Европе и вызвать новый берлинский кри¬

зис. И наконец, сейчас вы готовы влиться в группу,

которая выступает за бомбовую атаку.
Банди. Меняюсь не я — меняется ситуация. И

очень быстро. Мы действуем в условиях эскалации,

которая растет, как снежный ком, и глупо упорст¬

вовать в устаревших мнениях. Я предпочитаю сей¬

час активные действия, поскольку они несут мо¬

мент внезапности и ставят всех перед свершившим¬

ся фактом.
Раск. В конце концов здесь дело идет о слож¬

ной проблеме, и трудно найти однозначное реше¬

ние.
Соренсен. Должен сказать, Дин, что предлагае¬

мые вами решения тоже были далеко не одно¬

значны. Вы выступали и за бомбовый удар, и за

карантин. А потом предпочли отмалчиваться на за¬

седаниях или вовсе не приходить на них.
Линдон Джонсон. Роберт как-то говорил на од¬

ном заседании, и говорил верно, что сейчас речь

идет о настолько важном событии, что ни одно из

решений не может быть абсолютно правильным и

что люди имеют право иметь свое мнение и выска¬

зываться «за» и «против» тех или иных предложе¬

ний.
Джон Кеннеди. Да. А каково же мнение вице-

президента?
Линдон Джонсон. Боюсь, что я мало могу доба¬

вить к тому, что здесь сказано. Мне кажется, что
39

многое из того, что говорил Ачесон, имеет свои

резоны, хотя нельзя отвергнуть все аргументы, ко¬

торые выдвинули Макнамара и Соренсен. Меня

смущает то, что многие в конгрессе и вне его стен

считают, что мы пятимся назад. Боюсь, что попу¬

лярность нашей администрации падает по мере то¬

го, как развертывается кризис.
Джон Кеннеди. Но каково же ваше предложе¬

ние, Линдон?
Линдон Джонсон. Господин президент, я просил

бы дать мне время, чтобы еще раз взвесить все

обстоятельства.
Банди (громким шепотом). Он, как всегда, умы¬

вает руки.
Линдон Джонсон (услышав реплику). Быть мо¬

жет, это ничуть не хуже, чем сегодня говорить од¬

но, а завтра прямо противоположное.
Банди. Вероятно, вы правы, господин вице-пре¬

зидент. Но лучше иметь хоть какую-то, пускай ди¬

намичную, позицию, чем совсем никакой.
Джон Кеннеди. Вернемся к сути дела. В конце

концов демократия предполагает не только голо¬

сование «за» и «против», но и право воздержать¬

ся. (Все смеются.)
Алексис Джонсон. Я — за жесткие действия. Мы

вправе это сделать, поскольку наша позиция отве¬

чает доктрине Монро.
Джон Кеннеди. Доктрина Монро! Какого черта,

что это значит, какое отношение это имеет к меж¬

дународному праву?
Стивенсон. Ровно никакого, господин президент.

Эта доктрина характеризует только взаимоотноше¬

ния между странами в рамках нашего континента.

Кроме того, она безнадежно устарела. Я выступаю

за карантин и за немедленное заявление о том,

что мы согласны на переговоры. Я считаю, что

Макнамара прав. Мы должны заплатить необходи¬

мую цену, и вывод ракет с Кубы этого стоит. Эта

цена — не только гарантия суверенитета Кубы, но

и ликвидации наших ракет в Турции. Я сказал бы

больше — и эвакуация нашей базы на Кубе.
Ачесон. Этот парень готов все отдать. Может
АО

быть, вы отдадите заодно и свою шляпу, мистер

Стивенсон? Ведь она в общем-то стоит не так до¬

рого, как Гуантанамо.
Генерал Тэйлор. Вот уж воистину «голубь» выс¬

шего класса!
Джон Кеннеди. Даже если нас вынудят пойти

на это, нам не надо начинать с таких максималь¬

ных уступок. Это будет слишком. Кроме того, я

решительно против того, чтобы отдать базу на Ку¬

бе. Это было бы уже не поражением, а капитуля¬

цией. Но хотя я лично далеко не во всем согласен

с рекомендациями Стивенсона, я считаю, что очень

мужественно с его стороны открыто сделать по¬

добное заявление...
Макнамара. Я уже говорил не раз свое мнение

и готов повторить его снова. Я против воздушной

атаки, а тем более подлой атаки без предупрежде¬

ния. Это, однако, не помешает мне отдать приказ

относительно всех приготовлений на случай, если

такое решение все же будет принято впоследствии.
Джон Кеннеди (раздумчиво). Мне предстоит

еще объяснить американскому народу, почему мы

не выступали своевременно против установки ра¬

кет на острове, почему мы не выступили раньше.
Соренсен. Я прошу прощения, господин прези¬

дент, но объяснять придется не только тем, кото¬

рые давят на нас справа. Позиция администрации

подвергается критике с двух сторон. И если одни

требуют более активных и даже военных действий,

то другие — а их тоже немало — глубоко убежде¬

ны, что весь конфликт раздут искусственно. Что

с самого начала предпринимались какие-то лихо¬

радочные шаги вместо использования метода пе¬

реговоров.
Джон Кеннеди. Что вы имеете в виду?
Соренсен. Я повторяю, господин президент,

речь идет не о моем мнении—я его высказал. Это

мнение не только избирателей, но и достаточно

видных людей. Они говорят, что конфликт был со¬

здан не самими ракетами, а нашей неадекватной

реакцией. Люди спрашивают: почему в конце кон¬

цов нам можно устанавливать ракеты вблизи гра¬
41

ниц Советского Союза, а им нельзя устанавливать

вблизи наших границ? Я вспоминаю Уолтме-

<на. Он сказал мне: принимая во внимание по¬

литическую реальность, надо было добиваться вы¬

вода ракет, но вместо того, чтобы сделать это ра¬

зумным путем, путем переговоров, все вы стали

фабриковать ядерный кризис. Но кризис этот ни¬

кому не нужен. Они говорят администрации — мы

не думаем, что вы ищете катастрофы, но вы ве¬

дете дело к катастрофе. Президенту, говорят та¬

кие люди, следовало бы спокойно обсудить этот

вопрос с русскими путем обычной дипломатиче¬

ской процедуры, без публичного бряцания ору¬

жием.
Банди. Сейчас он запел нам с голоса наших яй¬

цеголовых либералов.
Соренсен. Нет, я имею в виду не только нашу

научную среду, дорогой мой оппонент. Такие мне¬

ния высказывают многие деятели в Европе, и в

том числе в НАТО.
Ачесон. Мы не должны впутывать в это НАТО.

Достаточно нам разноголосицы в наших собствен¬

ных рядах.
Болл. Но мы не можем игнорировать возмож¬

ную реакцию наших союзников. Они крайне обес¬

покоены тем, что столь важные решения принима¬

ются за их спиной.
Банди. И вы рекомендуете пригласить их сюда,

в Овальный кабинет? Не тесно ли будет?
Болл. Я рекомендую только принимать во вни¬

мание их позицию.
Входит Роберт Кеннеди.
Соренсен. Боб, тебя здесь очень не хватало,

где ты, черт возьми, пропадал в такой момент?
Ачесон. Боюсь, что именно он-то и занимался

реальным делом.
Роберт Кеннеди. На этот раз Дин прав. Как го¬

ворил кто-то, хорошее суждение является обычно

результатом опыта. А опыт часто является резуль¬

татом слабого суждения...
Так вот, джентльмены, я имел встречу с совет¬

ским послом. Я снова изложил ему позицию пре¬
42

зидента, нашу твердую решимость не допустить

размещения ракет. Я повторил также о наших га¬

рантиях уважать суверенитет Кубы.
Раск. И что же русские? Конечно, отвергли со¬

глашение? Выдвинули новые требования?
Роберт Кеннеди. Нет. Я должен торжественно

сообщить президенту и Совету национальной без¬

опасности, что соглашение достигнуто. Завтра, в

воскресенье, русские выступят с официальным за¬

явлением. Ракетный кризис благоприятно разре¬

шен. (Все члены группы, кроме Джона Кеннеди,

поражены, как громом.)
Соренсен. Поистине вот неожиданное и славное

известие.
Раск. Но, быть может, есть какие-то тайные тре¬

бования русских?
Генерал Тэйлор. Это слишком хорошо, чтобы

можно было поверить. За этим действительно сто¬

ит какая-то тайна.
Роберт Кеннеди. Тайна проста, обе стороны по¬

няли, что военные методы чреваты неслыханной

опасностью для обоих народов и всего мира.

И мы, и русские прониклись решимостью выйти из

кризиса дипломатическими средствами. И, как ви¬

дите, достигли успеха.
Джон Кеннеди. Джентльмены, позвольте поздра¬

вить вас с достигнутыми результатами. Независимо

от того, кто занимал какую позицию, наша группа

представляла собой чрезвычайно эффективный ин¬

струмент для решения проблемы такой сложности,

с которой впервые столкнулась наша страна.
Наши споры окончены, решение принято. И по¬

верьте мне — лучшее из возможных решений. Мы

выиграли мир и устранили угрозу на своих грани¬

цах. Хорошо, что русские тоже выиграли мир. Ибо

если бы они «выиграли» войну, то это была бы и

наша война. Что касается Кубы, то вряд ли можно

считать ее реальной опасностью для Америки.
И еще я хочу сказать. Ядерная мощь имеет

свои пределы. Ее невозможно использовать даже в

региональных кризисах, ею невозможно запугать

даже малые державы. Этой палкой невозможно
43

ударить, не нанося удара по самому себе. Таков

урок пережитого нами ракетного кризиса. Позволь¬

те пожелать вам спокойной ночи, господа!
Соренсен. Спасибо, господин президент, у ме¬

ня это будет первая спокойная ночь за последние

недели.
Макнамара. Не скрою, я думал сегодня вече¬

ром о том, сколько еще солнечных закатов мне бу¬

дет дано увидеть.
Генерал Тэйлор (Ачесону). Все это хорошо, но

боюсь, что мои генералы после всего этого ска¬

жут, что нас доконали, и захотят объявить заба¬

стовку.
Ачесон. Боюсь, что забастовка пойдет на поль¬

зу не им...
Все уходят, кроме братьев Кеннеди.
Джон Кеннеди. Итак?
Роберт Кеннеди. Я прямо и даже, пожалуй,

слишком эмоционально сказал послу: президент

считает, что если нынешняя ситуация продлится

дольше, военные могут сбросить его и захватить

власть.
Я сказал: США твердо гарантируют невторже-

ние на Кубу и уважение ее суверенитета. Тогда по¬

сол спросил меня о судьбе турецких ракет. Я от¬

ветил, что президент дает гарантию, что ракеты и

ядерные боеголовки будут вывезены в течение 4—

5 месяцев1.
Посол, по-видимому, был готов к такому пред¬

ложению и заверил, что советское руководство

даст свое согласие.
Джон Кеннеди. Итак, дипломатия оказалась эф¬

фективным средством в момент ядерного кризиса.

Как ты думаешь, Бобби, что скажут американцы о

своем президенте после всего этого?
1 Джон Кеннеди был верен своему слову. Он дал указа¬

ние 29 октября 1962 года вывезти из Турции ракеты и ядер¬

ные боеголовки к апрелю 1963 года, даже если придется лик¬

видировать ракеты на месте. Впоследствии на это было полу¬

чено согласие НАТО, и 25 апреля 1963 года Макнамара доло¬

жил президенту, что последняя ракета уничтожена в Турции,

а последняя боеголовка вывозится.
44

Роберт Кеннеди. Все, что угодно, кроме прав¬

ды. Одни будут видеть «ястреба», другие — «голу¬

бя». И только, быть может, я — один я — буду

знать, что президент действовал в этот трагический

момент как истинный лидер!
Джон Кеннеди. Спасибо, брат. Я благодарю бо¬

га за то, что в этот трудный час у меня есть ты,

Бобби. (Крепко пожимает ему руку, и некоторое

время они молчат, переполненные чувствами.)
Роберт Кеннеди. Я поздравляю тебя, Джек, со

счастливым завершением тринадцати дней ядерной

лихорадки и окончанием «Черной субботы». Завт¬

ра все американцы, все русские да и все люди на

земле могут праздновать золотое воскресенье.
Джон Кеннеди. Да. А сегодня я отправляюсь в

театр подобно Линкольну и надеюсь, что меня там

не ждет его судьба...

Соперники или враги?
В начале 1981 года в момент, когда только был

избран президент Рональд Рейган и новая адми¬

нистрация стала заполнять залы Белого дома, у

меня состоялась беседа с прогрессивным амери¬

канским ученым — деканом философского факуль¬

тета одного из американских университетов Га¬

рольдом Парсонсом. Тема беседы — основы и пер¬

спективы развития советско-американских отноше¬

ний. Эта беседа не утратила своей актуальности и

в условиях резкого обострения отношений между

США и СССР по вине нового президента США.

Она — эта беседа — помогает понять многие глу¬

бинные истоки нынешнего курса Белого дома и

возможные альтернативы.
Ф. Бурлацкий. Начало 80-х годов ознаменова¬

лось определенным кризисом советско-американ-

ских отношений, кризисом разрядки. Что нас ждет

в будущем? Холодные годы? Оттепель? Или какая-

то переходная пора, отмеченная недоверием, не¬

пониманием, противостоянием?
Администрация Рональда Рейгана только что

заполняет кабинеты, залы и подвалы Белого дома.

Конечно, очень важно понять, какой дух она при¬

внесет в отношения между нашими странами. Но,

быть может, еще важнее выяснить влияние долго¬

временных фундаментальных факторов.
Что здесь главное? Противоположность социаль¬

ных систем? Соревнование и соперничество двух

великих держав? Проблемы внутренней политики,

проявляющие себя вовне? Влияние новых центров

притяжения сил — Западной Европы, Японии? Взры¬

воопасные процессы в «третьем мире»?
И прежде всего: в чем действительно неприми¬

римо расходятся национальные интересы США и
46

СССР? И где имеется близость этих интересов или

их совпадение, а где ложное понимание их проти¬

воположности? Насколько широки возможности

для компромисса? Какова может быть формула со¬

глашения?
Если брать внешнюю сторону дела — смену ад¬

министрации в Белом доме, то легко обнаружить

неровный, волнообразный характер отношений

США к нашей стране. Рузвельт символизировал со¬

ветско-американский союз военных лет; Трумэн —

«холодную войну»; ранний Эйзенхауэр—продол¬

жение «холодных» ветров; поздний Эйзенхауэр —

начало поворота к смягчению конфронтации; Кен¬

неди— поиски разрядки; Джонсон — шаТг назад;

Никсон — кульминацию разрядки; Картер — ее ли¬

хорадку.
Но это лишь фасад. За ним, несомненно, скры¬

вались какие-то глубинные процессы — изменение

соотношения сил, которое привело к равновесию,

паритету между СССР и США, в целом — между

двумя социальными системами.
Все больше дает о себе знать в последний пе¬

риод и формирование новых центров мощи (За¬

падная Европа, Япония) и усиление их влияния но

мировую политику.
В чем же причина цикличности обострения на¬

пряженности? Экономические спады? Модерниза¬

ция вооружения? Или глобальные процессы отра¬

жались на колебаниях политики США в отношении

СССР?
Итак, первый вопрос нашего диалога: что ле¬

жит в основе советско-американских отношений?
Г. Парсонс. Я полагаю, что реалистический под¬

ход к отношениям, существующим между Совет¬

ским Союзом и Соединенными Штатами, покажет,

что отношения эти носят сопоставимый характер,

давно установившийся между нашими странами и

правительствами.
Во-первых, советская система построена на прин¬

ципах социалистической собственности на орудия

и средства производства, на принципе широкого

использования общественных благ для удовлеГтво-
47

рэкия человеческих потребностей. Такая система

реально существует, и не только в Советском Сою¬

зе, но и в одной трети стран мира: СССР стоит в

центре социалистической системы и в общем дает

пример экономической трансформации всего зем¬

ного шара за последние 60 с лишним лет.
С другой стороны, существует система моей

страны, построенная на принципе максимализации

доходов, где экономика, политика и контроль над

обществом осуществляются капиталистическим клас¬

сом. Это сочетается с определенным элементом

демократии, хотя, конечно, в нашей экономической

системе — это мое личное мнение — демократия

не может полностью проявить себя.
Существуют, разумеется, основания для возник¬

новения многочисленных конфликтов между на¬

шими двумя странами, которые принимали в прош¬

лом самые разные формы, особенно сразу после

1917 года. Нет нужды описывать все стадии этих

конфликтов, но ясно, что капиталисты и правитель¬

ства Соединенных Штатов занимали враждебную

позицию в отношении СССР, позицию антагонизма,

интервенций в период гражданской войны, непри-

знайия Советского правительства, они проводили

политику саботажа, прибегали к эмбарго, подрыв¬

ной деятельности, враждебной пропаганде. И нако¬

нец, в период обострения, вызванного активизаци¬

ей военной машины нацизма, произошло измене¬

ние в отношениях — поворот к сотрудничеству в

течение ряда лет. Это был весьма важный период

наших отношений, начавшийся во время войны и

показавший, что с врагом № 1 можно было сотруд¬

ничать во время войны с фашизмом и что мир и

согласие возможны между нашими народами. Мно¬

гие представители старшего поколения в Америке

все еще помнят то хорошее время, то взаимное

чувство симпатии.
Ф. Бурлацкий. Здесь мне бы хотелось остановить

ваше внимание на минуту. Я уже не в первый раз

слышу от своих американских коллег о том, что в

США рассматривают Советский Союз как врага

№ 1. А почему, собственно? Когда и откуда пошло
48

такое убеждение? Из-за противоположности соци¬

альных систем? Но ведь надо же извлечь, наконец,

урок из реальной истории, а не из абстрактных

схем.
Действительно, правящие силы США с момента

революции 1917 года в России считали главным

своим врагом в мире Советский Союз. Но жизнь

опровергла этот взгляд. Воевать американцам при¬

шлось не против СССР, а против японского и гер¬

манского империализма. Однако уже в конце вто¬

рой мировой войны президент Трумэн стал исхо¬

дить в своей политике из того, что именно Совет¬

ский Союз является для Соединенных Штатов вра¬

гом № 1. В опубликованных недавно мемуарах

президента Трумэна прямо говорится не только о

том, что война с СССР неизбежна, но и необходи¬

ма. Но вот скоро будет уже 40 лет, а война меж¬

ду нами, к счастью для народов обеих стран и все¬

го мира, не состоялась.
Почему же в Соединенных Штатах продолжают

твердить о том, что Советский Союз — враг № 1?

Объясняется это, на мой взгляд, не противополож¬

ностью социальных систем, а геополитическими

планами и амбициями правящих кругов США. Со¬

ветский Союз действительно является главной си¬

лой, противостоящей претензиям этих кругов на

роль лидера в современном мире, на пути осуще¬

ствления Pax Amerikana, т. е. «американского

мира», о котором мечтал президент Трумэн. За¬

мечу только, что с той поры ситуация радикально

изменилась. Теперь претензии на такую роль США

отвергаем не только мы — не только социалисти¬

ческие страны. Ее давно уже отвергает весь «тре¬

тий мир». Свидетельством этому явилась война в

Корее и сокрушительное поражение США в войне

против вьетнамского народа. Эти претензии все

более активно отвергают народы Латинской Аме¬

рики. Показателем этого явилась Кубинская рево¬

люция, а теперь и революция в Никарагуа, рево¬

люционное движение в Сальвадоре и других стра¬

нах континента. Панамериканизм ныне в общем-

то отвергает и Западная Европа; и Япония.
49

Я глубоко убежден, что американская внешняя

политика испытает колоссальное облегчение в тот

момент, когда сбросит с себя змеиную кожу пан¬

американизма, когда американцы поймут, кстати

говоря, что советские люди и Советское правитель¬

ство никогда не были врагами американского на¬

рода, да и американского правительства, но ре¬

шительно выступали, выступают и будут выступать

против геополитических претензий США, против

вмешательства в дела социалистических стран, в

дела народов, борющихся за свое национальное и

социальное освобождение.
Г. Парсонс. Разрешите мне кое-что добавить.
Как вы знаете, вскоре после войны, даже в по¬

следние годы войны, в Вашингтоне было принято

решение занять позицию главенствующей страны.

Это объяснялось необходимостью заполнить ваку¬

ум, который возник в результате спада во всех

европейских странах. Соединенные Штаты оказа¬

лись незатронутыми никакими вторжениями, ника¬

кими лишениями, окрепли, тогда как европейские

страны лежали в развалинах. Советский Союз ли¬

шился одной трети своей территории и, по некото¬

рым подсчетам, потерял 30 миллионов человек1.

Люди, принимающие решения в США, стали перед

выбором,— я имею в виду военно-промышленный

комплекс,— занять ли позицию силы или перевести

военные расходы на мирные цели и перейти на

дружественные отношения с Советским Союзом.
Мы знаем, что второй вариант был отброшен.

Началась «холодная война». Началась эскалация

разрушительной гонки вооружений. Такова история

наших отношений за послевоенный период. Исто¬

рия говорит, и исследования подтверждают это:

«холодная война» нанесла первый удар по нашим

отношениям. Мы знаем, что в процессе гонки во¬

оружений Соединенные Штаты создавали все но¬

вые виды вооружений, усиливавшие эскалацию:

атомная бомба, водородная бомба, межконтинен¬

тальные ракеты, подводные лодки, оснащенные
1 Более 20 млн., по официальным подсчетам.— Ф. 6.
50

ядерным оружием, нейтронная бомба, МХ-ракеты

и т. д. Советский Союз не отставал от нас, потому

мто в целях национальной безопасности он, есте¬

ственно, должен быть на паритетных началах с

нами.
Ф. Бурлацкий. Закономерно возникает вопрос:

«ложно ли вообще считать фатальным конфликт

между США и СССР в силу противоположности

социальных структур двух стран?
в истории человечества постоянно бывало так,

что существовали и системы, уходящие в прошлое,

и системы, которые так или иначе представляли

будущее. Царская Россия представляла собой фео¬

дальную реакцию, а США в то время — более про¬

грессивную капиталистическую систему. Но между

ними не было войн, напротив, они выступали на

одной стороне в период первой мировой войны.
Конечно, классовые противоречия между соци¬

альными системами в нашу эпоху достигли особой

остроты. Но отнюдь не фатально их разрешение

путем конфронтации, а тем более войны.
В 20—30-х годах обе стороны — капитализм и

социализм — были убеждены, что война между ни¬

ми неизбежна в силу противоположного характера

их систем. Но жизнь оказалась сложнее. Вторая

мировая война началась внутри капиталистической

системы, а в дальнейшем страны, некогда участво¬

вавшие в интервенции против Советского Союза,—

Великобритания, Франция, Соединенные Штаты,—

оказались нашими союзниками в общей борьбе

против фашизма. Вот урок, который преподала ис¬

тория и который никогда не следует забывать.
Конечно, между двумя нашими системами суще¬

ствуют коренные идеологические противоречия:

мы — за социализм, вы—за капитализм. Но идео¬

логическая борьба неравнозначна военной враж¬

де, а тем более не означает неизбежности войны.
На первое место в советско-американских от¬

ношениях, как и в международных отношениях в

целом, должна быть поставлена категория подлин¬

ных интересов СССР и США — политических, эко¬

номических, научно-технических, наконец, ответст¬
51

венность за общечеловеческие проблемы. Вот где

исходный пункт для построения и развития отно¬

шений между нашими странами, реалистическая

основа принципа мирного сосуществования.
В период фашизма мы имели особый случай, у

нас был общий враг, который представлял угрозу и

для Западной Европы, и для Советского Союза, и

для США. Сейчас у нас нет общего врага, но мне

кажется, у нас есть общие интересы, главный из

них — сохранить свои страны, весь современный

мир от термоядерной катастрофы. Кроме того,

имеются коренные интересы, связанные с эконо¬

мическим и социальным прогрессом в обеих на¬

ших странах, чему также может служить развитие

нашего сотрудничества. Иными словами, я убеж¬

ден, что наши взаимные интересы фундаменталь¬

нее наших расхождений.
Представим себе на минуту, что в обозримой

перспективе в мире появится новый Гитлер, воору¬

женный термоядерной бомбой. История тогда, ес¬

ли использовать выражение Алексея Толстого, мо¬

жет понестись вскачь, стуча копытами по головам

дураков, которые (добавим мы от себя) не смогли

предвидеть этой угрозы и не позаботились ее

предотвратить, пока еще было время.
Г. Парсонс. Разрешите мне прокомментировать

ваш анализ американо-советских отношений. Вы

указываете на то, что между нашими странами су¬

ществуют фундаментальные общенациональные и

экономические интересы. Я согласен с вами и по¬

пробую суммировать сказанное вами. Можно отме¬

тить три аспекта наших отношений, три необходи¬

мых условия для улучшения наших отношений, для

мирного сосуществования, для возвращения к раз¬

рядке. В сущности, не следует употреблять слово

«возвращение», поскольку разрядка все еще су¬

ществует, это по-прежнему наша неизменная цель.

Можно суммировать ваше высказывание, сказав,

что термины «национальный суверенитет» и «взаим¬

ное уважение» — все это части того, что мы назы¬

ваем «мирное сосуществование». Современный мир

есть мир национальных государств, и часто мы яв¬
52

ляемся свидетелями освобождения народов от ко¬

лониализма, империализма. Национальное осво¬

бождение представляет собой большую силу. Как

развитые, так и развивающиеся страны ищут воз¬

можности защитить собственные интересы и обре¬

сти самоопределение.
В современном мире Соединенные Штаты Аме¬

рики и Советский Союз обладают большой мощью.

Они мощны в экономическом отношении, но все

же они также хотят защищать свои интересы.

В связи с этим мирное сосуществование является

просто первой необходимостью.
Вторым вопросом, интересующим две наши

страны, является угроза термоядерной войны и

усилия в создании условий для ее предотвраще¬

ния.
Всякий разумный человек, разумное националь¬

ное правительство сознает, что избежать термо¬

ядерной войны — это основная проблема и что для

начала следует остановить гонку вооружений. На¬

ши правительства и наши народы несут особую от¬

ветственность за это.
Третий аспект — экономика и независимость.
Ф. Бурлацкий. На первое место я поставил бы

все же центральную проблему — предотвращение

термоядерной войны. Нередко говорят, что в пе¬

риод второй мировой войны нас объединяло нали¬

чие общей опасности и общего врага. А сейчас,

мол, у нас нет общей опасности и общего врага.
Я попробую оспорить этот тезис. Осмелюсь

утверждать, что общая угроза для обеих наших

стран сейчас в десятки раз больше, чем во време¬

на борьбы с фашизмом. Это угроза тотального

уничтожения. Особая опасность состоит в том, что

никому не известно, когда и каким образом может

начаться мировая война. Технический сбой в систе¬

ме предупреждения? Провокационная воля какой-

нибудь третьей державы? Эскалация региональной

войны? Внезапное безумие какого-нибудь генера¬

ла?
Людей сбивает с толку тот факт, что персональ¬

ного носителя этой апокалипсической угрозы най¬
53

ти нелегко. В мире нет нового Гитлера, который от¬

крыто планировал бы войну.
Кто хочет термоядерного уничтожения? Мы?

Такое предположение — дикость. Вы? Не хочу ве¬

рить, что у вас есть маньяки-самосожженцы. Тогда

кто? Никто? Нет, этого хочет некто. Раньше его

назвали бы дьяволом, Молохом. Я называю его

«термоядом», только вместо потешной шапочки

Мефистофеля он покрыт грибообразной шапкой

отнюдь не потешного огня.
Сама термоядерная бомба — вот угроза. За по¬

следние 10 лет мощь термояда—и без того убий¬

ственная,— по данным ООН, увеличилась втрое.

К концу века она возрастет еще в 2—3 раза. Уже

сейчас бомба начинает расползаться по свету, а к

концу века ею могут обладать многие государст¬

ва и даже отдельные организации. Термояд ищет

своего полигона, а таким полигоном может стать

только весь земной шар. И тогда станет реально¬

стью исчезновение самого рода человеческого, по¬

добно тому, как некогда, по причинам неясным,

исчезли летающие ящеры, мамонты.
Разве эта грозная опасность — не достаточная

причина для объединения усилий обеих стран во

имя спасения от катастрофы?
Проблема состоит в том, какими путями доби¬

ваться предотвращения термоядерной войны. Здесь

столкнулись две концепции. Одна концепция со¬

стоит в том, что для предотвращения мировой вой¬

ны нужны фундаментальные соглашения между

Советским Союзом и Соединенными Штатами Аме¬

рики, в целом между двумя мировыми системами

по поводу ограничения гонки вооружений и все¬

стороннего улучшения отношений. Другая точка

зрения, с которой в свое время выступал Уинстон

Черчилль, заключается в том, что накопление тер¬

моядерного оружия, усиление мощи западного ми¬

ра, и прежде всего Соединенных Штатов Америки,

является гарантией сохранения мира и предотвра¬

щения войны.
Мне кажется, что главная проблема состоит в

том, что эта вторая точка зрения, эта идеология,
54

которая легла в основу гонки вооружений в Соеди¬

ненных Штатах Америки и стимулировала ответную

реакцию в Советском Союзе, до сих пор лежит в

фундаменте стратегии Соединенных Штатов Аме¬

рики в области обороны и внешней политики в це¬

лом. Бомба — гарантия безопасности. Это, на мой

взгляд, самый опасный миф XX века. Отсюда все

колебания в отношении заключения соглашений о

прекращении гонки вооружений, что в особенно¬

сти сказалось в отношении ОСВ-2. Отсюда тоска

по военному превосходству в Соединенных Шта¬

гах Америки, особенно в области термоядерного

оружия. Отсюда основные трудности, которые воз¬

никли в области разрядки в последнее время.
Г. Парсонс. Все реалистически мыслящие на¬

блюдатели признают, что эта эскалация вооруже¬

ний, эта политика, основанная на убеждении, что

безопасность придет через бомбу, это есть само¬

обман, это не безопасность, а скорее ее противо¬

положность. Советский Союз многократно высту¬

пал за прекращение гонки и за запрещение про¬

изводства и применения губительного оружия, за

то, чтобы остановить этот процесс, который приве¬

дет к самоуничтожению, если мы его не повернем

вспять.
Ф. Бурлацкий. На протяжении 60-х и 70-х годов

руководители США неоднократно, так по крайней

мере казалось, подходили к пониманию того, что

дальнейшая гонка вооружений работает не на без¬

опасность, а на взаимное уничтожение. Впервые

так было при президенте Кеннеди. Все мы помним

его реалистический анализ опасности термоядер¬

ной войны и его призывы остановить гонку воору¬

жений, достигнуть договоренности с Советским

Союзом относительно ограничения вооружений и

международного контроля. Затем произошло от¬

катывание назад в идеологии и политике хозяев

Белого дома после Кеннеди. Затем снова мы ви¬

дели если и не торжество, то по крайней мере

более последовательное, реалистическое понима¬

ние этой проблемы президентом Никсоном.
Мне хотелось привлечь ваше внимание к ана¬
55

лизу последних событий, которые нас в особенно¬

сти занимают и волнуют. Каковы причины поворо¬

та в отношении Соединенных Штатов Америки к

Советскому Союзу за последние годы? Некоторые

говорят, что это связано с личностью Дж. Картера

и кризисом лидерства в Соединенных Штатах Аме¬

рики, с тоской вспоминают времена Кеннеди и

Рузвельта, говорят о том, как не хватает их широ¬

кого реалистического взгляда на советско-амери-

канские отношения и на современный мир в целом.

Но может быть, существуют какие-то другие при¬

чины, более глубокие, которые определили этот

неблагоприятный поворот? Мне хотелось бы знать

ваше мнение по этому поводу.
Сейчас у советской общественности нет ясно¬

сти, что будет дальше? Можем ли мы рассчиты¬

вать на какую-то стабильность или произойдет но¬

вая волна колебаний в этом вопросе? И чем объяс¬

няется это волнообразное движение политической

стратегии Соединенных Штатов Америки в этом

центральном вопросе не только для наших стран,

но и для всего современного мира?
Г. Парсонс. Войны в Корее и Вьетнаме были не¬

удачными попытками затормозить перемены в ми¬

ре. США имели более полумиллиона солдат и сей¬

час имеют огромную армию и более двухсот

военных баз. Все это было предназначено для то¬

го, чтобы контролировать перемены в современ¬

ном мире.
После поражения во Вьетнаме началось отступ¬

ление, откатывание назад от политики интервенций,

разочарование в политике конфронтации, в попыт¬

ках контролировать события во всем мире.
На это наложился углубившийся экономический

кризис в США. За 10 лет инфляция удвоилась, це¬

ны на товары поднялись. Цена доллара составила

лишь 7г прежней. Производительность труда упа¬

ла до самого низкого уровня за послевоенный пе¬

риод. Резко упал экспорт. Уровень жизни в США,

который был весьма высок несколько лет назад,

стоит теперь на 5-м месте в мире. Безработица со¬

ставляет 8—10 миллионов человек; многие пред¬
56

приятия, например по производству стали, каучу¬

ка, закрываются. Это серьезный кризис и для ру¬

ководителей как в области политики, так и произ¬

водства. Встает вопрос, что теперь делать? Подоб¬

ные проблемы не беспокоили Никсона. Он имел

возможность вести переговоры, имел большую

свободу действий. Он не стоял перед мучитель¬

ным выбором: ОСВ-1 был вполне реален.
Картер мог бы продолжать в том же стиле, но

он предпочел действовать под влиянием правящих

кругов, которые им руководили, возможно, отча¬

сти благодаря его неопытности. Он принял реше¬

ние найти какой-то отчаянный ход — начать эскала¬

цию военных затрат. Он пытался придать своей по¬

литике шовинистический характер и найти в этом

спасение. Его отношение к событиям в Иране и

Афганистане было обусловлено отчасти попыткой

обеспечить себе переизбрание. Несомненно, суще¬

ствует группа лиц в военно-промышленном комп¬

лексе, которые считают политику разрядки Никсо¬

на не лучшим выходом. Но среди деловых кругов

мнения разделились. В США существует торгово-

экономический совет бизнесменов, представляю¬

щий 74 всех богатств страны. Представители этого

совета побывали в Москве, и его члены действо¬

вали как подлинные бизнесмены, которым нужны

прибыли и торговля, которые не интересуются по¬

литическими переменами. Они стремятся к долго¬

срочному развитию торговли, к договорам и не за¬

интересованы в военных конфронтациях.
В связи с экономическим кризисом в США по¬

явился дух колебаний, неопределенности в отноше¬

ниях и поведении лиц, принимающих решения, и

проблема эта — сложная, потому что она связана

с внешней и внутренней политикой страны.
Ф. Бурлацкий. Мне импонирует ваш анализ при¬

чин эзолюции во внутренней, прежде всего эконо¬

мической, политике и ее влияния на внешнюю по¬

литику США. В то же время, как мне кажется, су¬

ществует еще одна причина тех колебаний, кото¬

рые постоянно переживала американская внешняя

политика в 60—80-е годы. Это причина геополити¬
57

ческая, связанная с той ролью, которую играли и

хотят играть Соединенные Штаты в современном

мире. Ничто так не компрометирует «тихих амери¬

канцев», как роль пожарных, которую они себе

присваивают в современном мире. То они провоз¬

глашают своей миссией освобождение Восточной

Европы, то спасение от «советской угрозы» Запад¬

ной Европы, то противостояние коммунизму в

Азии, то защиту своих национальных интересов в

районе Персидского залива и т. д. Вот где подлин¬

ный источник конфликта США с СССР и другими

странами.
Мне кажется, что как раз в 70-х годах США

переживали кризис лидерства в западном мире и

кризис претензий на лидерство в современном ми¬

ре в целом. Если перефразировать афоризм Дина

Ачесона, можно сказать, что Соединенные Штаты

потеряли империю и пока еще не приобрели но¬

вую роль. 70-е годы были рубежом, когда про¬

изошли серьезные сдвиги в соотношении сил на ми¬

ровой арене.
Главная причина кризиса внешнеполитического

курса США — это падение удельного веса их воен¬

ной и экономической мощи в современном мире,

с чем не хотят примириться и к чему никак не мо¬

гут приспособиться правящие силы этой страны.
Вначале наступило драматическое для Белого

дома равновесие военного могущества США и

СССР. Из этого факта американские геополитики

так и не сумели извлечь всех необходимых уроков.

Затем стал падать удельный вес американской мо¬

щи внутри западного союза, что вызывает не

меньшее раздражение и беспокойство в США.
Уже в 1979 году девять стран «Общего рынка»

обогнали США по своему совокупному валовому

национальному продукту, по многим показателям

Соединенные Штаты обошла Япония.
Конечно, США располагают неоспоримым пре¬

восходством в ядерном оружии среди своих союз¬

ников, но тем не менее бесспорность .их лидерства

в западном союзе все больше ставится под сомне¬

ние.

Другая причина кризиса геополитики США —

резкое сужение их возможностей воздействовать

на освободившиеся государства, от которых во

многом зависят энергоресурсы страны; достаточно

сказать, что США импортируют около 40 процен¬

тов потребляемой ими нефти. Значительное уве¬

личение цен на нефть и нефтепродукты (они вы¬

росли в 70-х годах в 16 раз), а вслед за этим иран¬

ские события нанесли удар в самое чувстви¬

тельное место экономики США и привели амери¬

канских стратегов в состояние, близкое к истерии.
Отсюда и крайне болезненная реакция Вашинг¬

тона на события в Афганистане, где нет никаких

непосредственных интересов США. Вот уж дейст¬

вительно у страха глаза велики: американским

стратегам стало мерещиться, что кто-то подбира¬

ется к нефтяным ресурсам и коммуникациям с

целью экономического удушения Америки.
Кризис геополитики, на который наложились

экономический спад, инфляция и рост безработи¬

цы внутри страны, ошеломил американские правя¬

щие круги. Однако вывод был сделан абсолютно

ложный: о необходимости наращивания военной

мощи как главного фактора восстановления поли¬

тического влияния в мире. Но разве не очевидно,

что таким путем невозможно ни изменить равно¬

весие военных сил между СССР и США, ни изме¬

нить соотношение экономических сил между США

и их союзниками, ни решить проблему ресурсов?

Это утопия, о чем догадываются сами творцы

«мускульной политики» в Вашингтоне. Вот почему

они так нервничают, так мечутся из крайности в

крайность. И все же здравый смысл должен в ко¬

нечном счете пробить себе дорогу. Если факты не¬

возможно изменить, с ними приходится считать¬

ся, ибо факты — самая упрямая и самая устойчи¬

вая вещь в нынешнем неустойчивом мире.
Наивно перед лицом этих фактов выглядит

стремление американских руководителей увидеть

причину своих геополитических трудностей в дей¬

ствиях Советского Союза. Сейчас, когда их лихо¬

радочным метаниям в отношениях с СССР, с За¬
59

падной Европой и современным миром в целом

противопоставлена спокойная, взвешенная и ясная

программа улучшения двусторонних отношений и

оздоровления международного климата, они полу¬

чают исторический шанс серьезно и ответственно

оценить процессы в современном мире и обновить

свою стратегию с учетом законных интересов сво¬

ей страны, других стран и регионов мира, всего

дела безопасности народов.
Отсюда борьба между двумя подходами среди

политического руководства в Соединенных Штатах

Америки. Реалистический подход, который требо¬

вал учета нового соотношения сил и новых опас¬

ностей, которые возникли в результате продол¬

жающейся гонки вооружений, и другой, традици¬

онный подход, сторонники которого закрывают

глаза на все эти изменения и постоянно тоскуют по

поводу ослабления руководящей роли Соединен¬

ных Штатов в западном союзе и в целом по по¬

воду ослабления влияния Соединенных Штатов

Америки на процессы, происходящие в современ¬

ном мире.
Мне кажется, борьба этих тенденций особенно

проявилась в войне Соединенных Штатов Америки

против Вьетнама — и в том, почему была начата

война, и в том, почему и как она кончилась. И как

раз эти колебания постоянно лихорадят советско-

американские отношения. Иными словами, можно

говорить о двух причинах спадов и периодических

ухудшений отношений между Соединенными Шта¬

тами Америки и Советским Союзом. Первая связа¬

на с социально-экономическим кризисом капита¬

лизма и усилением влияния военно-промышленного

комплекса в США, вторая связана с геополитиче¬

ским кризисом—кризисом лидерства США, кризи¬

сом панамериканизма.
Г. Парсонс. Да, необходим анализ глубинных

причин отношений между экономикой Соединен¬

ных Штатов и геополитикой, а также между эконо¬

мическим кризисом вообще, в результате кризиса

капитализма, и идеологическим кризисом. Я счи¬

таю, что политика «холодной войны», которая на¬
60

чалась в конце второй мировой войны, была более

выгодна для капитализма в Соединенных Штатах

в сравнении с союзниками, то есть другими капи¬

талистическими державами, а также с Советским

Союзом. Но политика США была близорукой, не¬

дальновидной. Тем более что проблема безопас¬

ности для Америки не существовала, поскольку ей

никто не угрожал. Это была борьба за «безопас¬

ность» заграничных инвестиций и поддержка ка¬

питализма в Европе. Это была «безопасность» тор¬

гово-промышленных интересов для американских

и европейских концернов. Японские и немецкие

капиталисты быстро оправились и стали конкуриро¬

вать с США.
В этот же период вновь освободившиеся наро¬

ды, порвавшие с империализмом и колониализмом,

начали расти и развиваться. Так что во многих точ¬

ках нашей планеты инвестиции капиталистов уже

не могли приостановить освободительное движе¬

ние. В результате получилась эрозия экономиче¬

ского и военного могущества США во многих ча¬

стях света и среди правящих сил идеологический

кризис усилился. В США имеются две группы: од¬

на, проводящая реалистическую, разумную поли¬

тику в отношении мировой социалистической систе¬

мы. Это политика Рузвельта и его последователей.

Другая — политика тех, кто ведет линию «холод¬

ной войны», эскалацию гонки вооружений.
Ф. Бурлацкий. Мне кажется, что президент Кар¬

тер был живым воплощением борьбы этих двух

тенденций, этих колебаний американской политики.

Вначале он подписал Договор ОСВ-2, затем стал

хоронить его, а в период выборов снова качнулся

в сторону его защиты.
Г. Парсонс. Это свидетельствует об идеологиче¬

ском кризисе, существующем и поныне. Президент

Картер создал администрацию, в которой обнару¬

жилась двойственность: рациональный, либераль¬

но настроенный Сайрус Вэнс — государственный

секретарь и Збигнев Бжезинский — советник по

национальной безопасности, представлявший про¬

тивоположную линию, создававший волнения, кон¬
61

фликты, напряженность. Это было результатом не

только и не столько свойств его характера, сколь¬

ко влияния тех лиц, от которых он зависел. Все это

было результатом идеологических шатаний и эко¬

номического кризиса. Вэнс произнес прощальную

речь в Гарварде в 1980 году. Он сказал, что Аме¬

рика не имела возможности управлять миром, как

мы этого хотели; мы не можем обуздать Совет¬

ский Союз и не дать ему стать великой державой,

если бы захотели,— эта старомодная идея явля¬

ется скорее ностальгией, а не реальностью; мы

должны беречь создавшуюся позицию разумного

равновесия с Советским Союзом: наивно полагать,

что они, как и мы, добровольно согласятся занять

второе место по военной оснащенности.
Этот взгляд Вэнса является поистине реалисти¬

ческим, и он противостоит нереалистическим

взглядам Бжезинского.
Идеологический раскол существует в Соединен¬

ных Штатах, это чувствуется в среде простых лю¬

дей и внутри партий.
Ф. Бурлацкий. Говоря откровенно, меня пора¬

жает консерватизм американского мышления. Экс¬

периментаторы и искатели в области науки и тех¬

ники, американцы обнаруживают удивительную не¬

гибкость и догматизм в сфере идеологии и полити¬

ки. Опыт второй мировой воины, а также и после¬

военный опыт должен был в достаточной степени

научить американцев различать друзей и врагов.

Особенно странно выглядит стремление иных аме¬

риканских руководителей демонстративно закры¬

вать глаза на очевидные факты: в мире сейчас не

одна, а две державы, располагающие примерно

равновеликим могуществом. Кроме того, появились

новые центры притяжения сил, которые оказывают

растущее влияние на мировую политику.
Как можно в этих условиях мечтать о панамери¬

канизме, единоличном американском лидерстве в

современном мире,— уму непостижимо.
Советские люди обнаруживают куда больше

творческого подхода и гибкости в анализе геопо¬

литики. Почти 30 лет назад мы сделали вывод
62

о том, что мировая ядерная война не фатальна, что

ее можно избежать, несмотря на . неизменность

природы империализма, о том, что в противоречи¬

ях двух мировых систем не заложен военный тер¬

моядерный конфликт, что мирное сосуществова¬

ние— это единственная альтернатива термоядер¬

ной катастрофы.
В этой связи интересно было услышать об идео¬

логическом кризисе, который переживают не толь¬

ко руководящие политические силы США. Мне хо¬

телось бы знать о борьбе двух тенденций в на¬

циональном политическом сознании, среди амери¬

канского народа в целом. Советское общественное

мнение было в известной степени шокировано тем

фактом, что Картер и Рейган соревновались в сво¬

ей готовности усиливать американскую мощь, про¬

являть «твердость» в отношениях с Советским

Союзом, жесткий подход к нашей стране и ее по¬

литике, то есть искали, по крайней мере на началь¬

ных стадиях избирательной кампании, поддержки

американских избирателей на путях демонстрации

как раз нереалистической и жесткой линии. Отсю¬

да могло сложиться впечатление, что политическое

сознание американского народа в целом является

более консервативным, более жестким, чем даже

политика руководящих политических сил, например,

реалистическая политика Никсона или некоторые

действия на первоначальном этапе деятельности

Картера по отношению к Советскому Союзу.
Является ли действительно американское обще¬

ственное мнение настолько консервативным, на¬

столько антисоветским, настолько нереалистиче¬

ским в своих представлениях о мире и о роли Со¬

единенных Штатов в мире? И можно ли действи¬

тельно утверждать, что в последние годы произо¬

шел неблагоприятный поворот в общественном

мнении США — по всем этим проблемам, который

создает неблагоприятную социально-психологиче¬

скую среду и климат для американо-советских от¬

ношений? Или точнее будет говорить о борьбе раз¬

личных тенденций в американском общественном

мнении, не только между либералами и консерва¬
*3

торами, но и на какой-то иной основе? О шатко¬

сти общественного мнения США, его подверженно¬

сти различным колебаниям под влиянием средств

массовой информации и тех или иных фактов, свя¬

занных с неправильным толкованием политики Со¬

ветского Союза?
Г. Парсонс. Это очень глубокий вопрос, по¬

скольку он касается долгосрочных прогнозов, свя¬

занных с изменением отношения американского

народа к СССР. Если спрашивают, неужели аме¬

риканский народ так консервативен и так антисо¬

ветски настроен, я могу процитировать следующее

заявление, сделанное в начале 1980 года объеди¬

нением рабочих на своем ежегодном профсоюз¬

ном совещании. «Мы предлагаем, чтобы каналы

для переговоров были открыты для Советского

Союза. Мы требуем установить отношения с Со¬

ветским Союзом на принципах разрядки.
Мы за разоружение и за контроль».
Это заявление весьма положительное, хотя, ко¬

нечно, бывают и колебания в другую сторону. Ког¬

да были захвачены заложники в Иране, Картер вос¬

пользовался случаем поиграть на шовинистических

эмоциях американцев, и в результате его престиж

на время поднялся очень высоко.
Вначале отношение Картера к событиям в Аф¬

ганистане также было принято в стране одобри¬

тельно, но было много возражений в прессе, мно¬

го критических замечаний в его адрес. Его неуклю¬

жие акции, недостаток принципиальности привели

к его поражению.
Но в ответ на ваш вопрос я должен сказать,

что американский народ проявляет желание разви¬

вать дружбу, вести диалог. Существует мнение,

что СССР — это великая страна, способная разви-

зать космическую технику, играющая важную роль

в современном мире.
Американцы понимают, что эмбарго на прода¬

жу зерна — это глупость. Бизнесмены понимают,

что эмбарго на машины и оборудование также не

дает ничего. Рабочие понимают, что гонка воору¬

жений грабит их, отнимает средства от образова¬
64

ния, медицины, от социальных мероприятий. На¬

род понимает, что существует прямая связь между

прекращением гонки вооружений, развитием раз¬

рядки, заключением мирных договоров и их бла¬

гополучием и благополучием их детей.
Однако недовольство действительно возникает,

когда речь заходит о коммунизме. Мы — страна

эмигрантов, искавших Новый Свет, стремившихся

прочь из Европы. И давно уже возникло чувство

превосходства над европейцами и желание проде¬

монстрировать его перед всеми иностранцами.

Идеология империализма питала корни шовинизма

молодой американской нации, направленного про¬

тив своих бывших соотечественников в Европе.
Возникла классовая борьба и с ней идеология,

направленная против коммунизма, насаждаемая

имущими в сознании неимущих. Путем контроля

над рабочими добились раскола в их рядах. По¬

явилась плодотворная почва для антикоммунизма,

поскольку официально пропаганда шла лкшь в од¬

ном направлении. Она не имела положительной

информации о коммунизме, средства информации

содействовали развитию антикоммунизма.
И сейчас ученики средних школ мало знают о

СССР, Результаты опроса свидетельствуют о том,

что 72 процента выпускников школ считают, что

население Соединенных Штатов превышает по чис¬

ленности население Советского Союза. Американ¬

цы, тем не менее, испытывают чувство симпатии

и интереса к советским людям.
Пропаганда, однако, продолжает извращать

факты, и американцы не знают, каково отношение

русских к миру, разрядке и разоружению. Но в

экономическом отношении почти единодушно мне¬

ние американцев сводится к тому, что следует раз¬

вивать контакты, обмены, торговлю с советскими

людьми, поскольку наши судьбы зависят друг от

друга.
Все понимают, что мы живем в опасном мире

и надо держать курс на разрядку, которую мож¬

но было бы ожидать со стороны Белого дома в

отношении Советского Союза и в целом во внеш¬

ней политике в мире.
1/аЗ Заказ 1171	65

Хотел бы сказать и о своих личных впечатле¬

ниях. Я был в Москве много раз и всегда поражал¬

ся дружественному отношению ко мне советских

людей, не только ко мне лично, но и к другим

американцам также. Всегда чувствуешь глубокую

симпатию к американцам. Я поражен, что это впе¬

чатление, появившееся у меня давно, не проходит.

Вот уже сколько лет со времени окончания вой¬

ны американцы испытывают тот же дружеский

прием в Советском Союзе, несмотря на антаго¬

низм между двумя системами, несмотря на все то,

что было сделано со стороны нашего правительст¬

ва в отношении вашей страны.
У нас тоже есть положительные традиции, на¬

чиная с движения аболиционистов, затем профсо¬

юзное движение, рабочее движение и т. д. Исто¬

рия рабства, равноправия женщин, судьба «чер¬

ных»— все это очень серьезно для Америки. Мы

имеем много национальных меньшинств с их проб¬

лемами, движение за мир, за разоружение. Но мы

делаем это по-своему — по-американски.
Ф. Бурлацкий. Я согласен, что существует серь¬

езная база для улучшения советско-американских

отношений. Она связана с усилиями наших стран

по предотвращению термоядерной войны и с со¬

трудничеством в научной, технической и культур¬

ной областях. Эта база опирается на добрую волю

американского и советского народов, на стремле¬

ние сотрудничать в экономической области, в об¬

ласти искусства и т. д.
Сейчас мне хотелось бы обсудить с вами проб¬

лему перспектив.
Я думаю, если говорить о прогнозах, то есть

все основания надеяться на то, что принципы мир¬

ного сосуществования в конечном счете пробьют

себе дорогу через все трудности и возьмут верх.

Те фундаментальные факторы, на которых мы се¬

годня останавливались, значительно помогут нам:

это и глубокая заинтересованность не только со¬

ветского, но и американского народа в предотвра¬

щении термоядерного конфликта, и заинтересован¬

ность народов в том, чтобы содействовать друг
66

другу в экономическом, техническом, научном и

культурном прогрессе, и демократические тради¬

ции, хотя они развивались различными путями и на

разной социальной основе, и реалистический

взгляд на все происходящее в мире в целом.
Мне кажется, главное, чему учит опыт кризиса

разрядки последних лет,— это уменью разграни¬

чить фундаментальные и более частные интересы.

Это требует стабильности усилий обеих стран по

предотвращению мировой термоядерной войны,

что и было зафиксировано в известных докумен¬

тах о принципах взаимоотношений между СССР

и США в начале семидесятых годов. Фундамен¬

тальные интересы требуют стабильности экономи¬

ческого, научно-технического, культурного сотруд-

тических отношений. Что касается частных проб¬

лем, то их и надо рассматривать как частные.

Столкновение интересов, различные подходы к ре¬

шению тех или иных проблем, соперничество, борь¬

ба, компромиссы — все это ни при каких обстоя¬

тельствах не должно посягать на фундаментальные

основы советско-американских отношений. В каж¬

дом случае их надо «капсулировать», т. е. ограни¬

чить определенными рамками, локализовать, напо¬

добие местной анестезии, когда совершается опе¬

рация на том или ином участке человеческого тела.

Только местная анестезия, а не общий наркоз, спо¬

собна сохранить живую ткань советско-американ-

ских отношений, взаимную безопасность и взаимо¬

выгодное сотрудничество.
Г. Парсонс. Я хочу упомянуть несколько фактов

относительно будущего. Я набросал для себя не¬

которые данные относительно основных договоров,

заключенных между нашими правительствами, на¬

чиная с Международного геофизического года в

1957/58 году, хочу упомянуть о научных и культур¬

ных обменах 1950-го и последующих лет. Многие

из них были до ОСВ-1 и подписания ОСВ-2. Мы не

должны забывать, что наши правительства заклю¬

чали эти договоры в течение более 20 лет — воен¬

ные, научные, экономические. У нас есть всеобъем¬

лющий экологический договор, медицинский и дру¬

гие. Следует особо отметить это.
7аЗ*	67

Ф. Бурлацкий. Кроме того, существуют пробле¬

мы глобальные, общечеловеческие. Мы понимаем,

что решение этих проблем отвечает интересам всех

народов и всего человечества, как единого целого.
Г Парсонс. Проблемы человечества, борющего¬

ся за освобождение, против порабощения и экс¬

плуатации, войны, болезней, преждевременной ста¬

рости,— это самый восхитительный период в истории

человечества! Вот почему жизненно необходимо

сбалансировать силы, перейти к мирному сосу¬

ществованию, в направлении стабильности, укреп¬

ления мира, предотвращения ядерной войны. И мы

несем ответственность за поддержание националь¬

ного суверенитета и мира. Это в наших собствен¬

ных интересах, в интересах других народов, всего

человечества.
Ф. Бурлацкий. Я согласен с тем, что вы сказа¬

ли о нашей общей заинтересованности и том фун¬

даменте, на котором могут основываться советско-

американские отношения.
Большое спасибо за беседу, профессор Пар¬

сонс!

Соблазненная и обманутая
Имеется существенное различие между отно¬

шением Западной Европы и Соединенных Штатов

Америки к ядерной войне. Европа не может хотеть

такой войны. Причина очевидна. В случае ядерной

войны Западная Европа будет стерта с нашей пла¬

неты так, будто бы по ней прошлась какая-то все¬

ленская губка или комета. Об этом знают не только

ученые, военные эксперты, но даже самые не¬

дальновидные политики. И хотя одна — неофици¬

альная часть Западной Европы — во весь голос

говорит об этом на антиядерных митингах, шестви¬

ях, демонстрациях, другая — официальная часть —

несет это знание в себе, как лягушку возле серд¬

ца.
Иное дело Соединенные Штаты Америки. Там

многие военные эксперты и руководящие полити¬

ческие деятели все еще на что-то надеются в слу¬

чае ядерного конфликта. Одни рассчитывают лока¬

лизовать его где-нибудь в Европе или другом ре¬

гионе мира, другие надеются попасть в число сча¬

стливчиков, которым все же удастся где-то «пере¬

сидеть» ядерную войну — в глубоком бункере, на

далекой периферии или даже высоко в воздухе —

в самолетах либо ракетах.
Американцы, в сущности, задумали перенести

центр тяжести ядерного противостояния США —

СССР на СССР — Западная Европа. Именно этот

тайный замысел находился в их жилетном кармане,

когда они в декабре 1979 года навязали НАТО ре¬

золюцию о «довооружении». Пентагон и Белый

дом поставили под сомнение доктрину сдержива¬

ния и выдвинули новую военную доктрину: «регио¬

нальной» ядерной войны, «затяжного» ядерного

конфликта и возможной победы в нем США.
Обманутая Европа повела себя так, как, увы,
69

по традиции, ведет себя обманутая женщина: сна¬

чала она не верит, потом она делает вид, что не

верит, затем она начинает закипать, и, наконец,

она взрывается. Мы находимся на том рубеже,

когда Западная Европа достигла стадии кипе¬

ния.
А что же делает звездно-полосатая Америка?

Она поступает так, как обычно поступают с обма¬

нутой женщиной. Сначала ее утешают, потом успо¬

каивают и, наконец, начинают бесстыдно обманы¬

вать. Официальная Америка со страстью Шейлока

старается убедить Западную Европу в том, что не

так страшно, если у нее вырежут кусок мяса с по¬

мощью ядерного «довооружения».
Мне кажется, что именно этими чувствами про¬

диктована брошюра «Советская пропагандистская

кампания против НАТО», выпущенная американ¬

ским агентством по контролю за вооружениями и

разоружением в октябре 1983 года. В подзаголов¬

ке этой брошюры говорится, что она имеет своей

специальной целью дать ответ на советскую про¬

пагандистскую кампанию против решений декабрь¬

ской сессии НАТО по «модернизации» (!), то есть,

как поясняется в скобках, установке «Першингов-2»

и крылатых ракет в Западной Европе, а также

для содействия переговорам о сокращении ракет

среднего радиуса действия.
Автор брошюры выстроил ее архитектонику,

так сказать, диалогически — приводит наши, совет¬

ские, суждения и тут же дает американские отве¬

ты. Цитаты из выступлений советских политических

и военных руководителей, с одной стороны, и ком¬

ментарии американского агентства — с другой. Что

же, последуем такой манере и мы. Послушаем ав¬

тора брошюры — так сказать, агента агентства (эти

цитаты приводятся дословно), и прокомментируем

суждения со своей стороны. Итак...
Агент. Тема советской пропаганды, которая, воз¬

можно, наиболее эффективна, во всяком случае

среди некоторых слоев общественности в Западной

Европе, и одновременно оказывает наиболее раз¬

рушительное влияние на сплоченность НАТО,— это
70

утверждение Советского Союза, что поводом для

планирования и размещения США крылатых ракет

и «Першингов-2» является осуществление стратегии

ограничения ядерной войны пределами Европы

(другими словами, «европеизирование» ядерного

конфликта, территория США при этом останется

невредимой). Правда же совсем в обратном. Ос¬

новным элементом в разумном объяснении реше¬

ния НАТО одобрить развертывание ядерных ракет

наземного базирования с дальним радиусом дейст¬

вия была необходимость разбить иллюзии Советов

о заманчивой возможности руководить театром

ядерного конфликта в Европе без особого риска,

что советская территория будет атакована.
Комментатор. Я очень благодарен вам, госпо¬

дин агент, прежде всего, за вашу откровенность.

Действительно, именно здесь кроется главный за¬

мысел брошюры. Здесь сразу на всеобщее обо¬

зрение выставлены высоко торчащие уши подго¬

няемого вами термоядерного осла. И должен при¬

знать: ваше беспокойство не напрасно. Действи¬

тельно, эта презираемая вами старушка — Европа

все больше начинает опасаться вовсе не Красной

Шапочки, а серого, в полосатых звездах, заокеан¬

ского волка, хотя он и говорит с бабушкой самым

медоточивым голосом.
Уже в самом начале брошюры выбалтывается

то, что составляло сокровеннейшую тайну страте¬

гов из Пентагона,— локализовать ядерный конф¬

ликт в европейском регионе. Тайную надежду на

то, что «Першинги-2», крылатые ракеты, СС-20 в

такой степени отутюжат обе части Европейского

континента, что американцам останется либо умыть

руки подобно Понтию Пилату, либо — в худшем

для себя случае — доделать дело с помощью стра¬

тегических ракет, подводных лодок и многочислен¬

ных баз, окружающих Советский Союз.
Я хотел бы обратить внимание представителей

Западной Европы на самый конец приведенной вы¬

ше сентенции: «Без особого риска, что советская

территория будет атакована». Как же так? Почему

же «без риска»? А что будут делать стратегиче¬
71

ские установки на Американском континенте, аме¬

риканские подводные лодки и самолеты, если

действительно вспыхнет ядерный конфликт в Евро¬

пе? Что помешает им действовать? Советские ра¬

кеты СС-20? Они ведь не могут долететь до Со¬

единенных Штатов Америки. Помешать американ¬

цам вмешаться в конфликт и «подвергнуть риску

советскую территорию» может только одно — же¬

лание американского руководства отсидеться, по¬

добно той обезьяне, которая с горы наблюдает за

битвой тигров.
Впрочем, хотя соблазн и велик, надежда эта

пустая. Советский Союз не приемлет доктрину ре¬

гиональной ядерной войны, замкнутой пределами

Европы.
Агент. В семидесятых годах два решающих об¬

стоятельства — достижение Советами стратегиче¬

ского паритета с Соединенными Штатами и

развертывание ракет СС-20 — изменили обста¬

новку.
Категорией вооружения, очень важной и для

НАТО, и для Советского Союза, является класс

ракет ИНФ (среднего радиуса действия.— Ф. Б.),

таких, как СС-20, «Першинг-2», и крылатых ракет.

Значение этого подчеркивается и тем, почему Со¬

единенные Штаты и их союзники по НАТО спорят

о том, что на переговорах о контроле над воору¬

жениями в Женеве речь прежде всего должна ид¬

ти об этих ракетах, а уж потом о самолетах, и

преждевременные попытки ограничить последние

могут усложнить переговоры.
Советское утверждение, что «баланс в средст¬

вах среднего радиуса действия» в Европе уже су¬

ществует, основано на неверном, выборочном ис¬

пользовании исходных данных. Фактически Совет¬

ский Союз удерживает превосходство в каждой

категории систем среднего радиуса действия. Со¬

веты включают в свой «баланс» независимые бри¬

танские и французские стратегические системы и

некоторые американские самолеты, не дислоциро¬

ванные в Европе.
Комментатор. Прежде чем начать изрядно на¬
72

доевшие простым читателям на всех континентах

подсчеты этих варварских игрушек, хочу обратить

внимание на два-три пункта рассуждений оппонен¬

та, представляющие собой ничем не заполненные

зияющие логические бреши, или, как сейчас лю¬

бят говаривать иронично настроенные американ¬

ские стратеги, «окна уязвимости».
Первое окно. В своей арифметике агент при¬

водит расчеты 1983 года, делая малозаметную, но

отнюдь не маловажную натяжку. Ведь решение

сессии НАТО принималось за четыре года до это¬

го— в 1979 году. Именно тогда политики НАТО

стояли перед выбором: начать «довооружение»

или вступить в переговоры с СССР об ограничении

средств среднего радиуса действия в Европе. Они

предпочли «довооружение», но в ту пору ни один

западный политик, точно так же, как ни один сколь¬

ко-нибудь серьезный военный эксперт, не утверж¬

дал, что Советский Союз располагает превосход¬

ством на стратегическом уровне или в европей¬

ском регионе.
Теперь второе окно уязвимости—идея засчи¬

тывать только ракеты, а уж потом... потом самоле¬

ты. Этот подход нашего «тихого американца» напо¬

минает известный тюремный анекдот, как один за¬

ключенный говорит другому: «Давай вначале есть

твою пайку вдвоем, а потом каждый будет есть

свою».
Причина, по которой американцы хотят мерить¬

ся только наземными ракетами, проста до триви¬

альности: у них несравненно больше самолетов и

других средств доставки ядерного оружия, распо¬

ложенных в европейском регионе. Но зачем же

тогда морочить голову? Какое имеет значение, с

помощью каких средств бросят ядерные грибочки

на страны Восточной Европы и СССР — с помощью

наземных ракет, с самолетов наземного базирова¬

ния, с авианосцев или с подводных лодок, распо¬

ложенных в европейских акваториях? У нас боль¬

ше ракет в Европе, и мы это открыто признаем.

Но у НАТО больше других средств доставки, и они

это бессовестно отрицают. Стало быть, нелепо до¬
73

говариваться об одном, игнорируя другое. Это на¬

столько очевидно, что и толковать об этом нет

смысла.
И, наконец, третье окно уязвимости — «незави¬

симые» британские и французские стратегические

системы. Эти «независимые» ядра способны летать

только в одном направлении — на Восток. Не ста¬

нут же доказывать американские агенты, что фран¬

цузские и английские ракеты нацелены на Запад,

против США. Между тем мощь постоянно модер¬

низируемых ядерных сил Франции и Англии непре¬

рывно растет. Как недавно сообщали авторитетные

западные источники, к 1990 году они будут распо¬

лагать более чем 1000 ядерных боеголовок, то

есть таким же потенциалом, какой наши оппоненты

приписывают советским ракетам СС-20, а ведь

главный потенциал НАТО — американский.
Теперь займемся подсчетами европейского ба¬

ланса сил. Вот передо мной данные авторитетного

советского источника: брошюра «Разоружение: кто

против?», опубликованная Военным издательством

в 1983 году. На советских средствах доставки к

Европе размещены 2153 ядерные боеголовки. На

средствах доставки НАТО — 3056 ядерных зарядов,

то есть почти на одну тысячу единиц больше, чем

у СССР.
Таким образом, решение декабрьской сессии

НАТО 1979 года связано не с мнимым советским

превосходством. Оно преследовало иные цели. Ка¬

кие, мы сейчас увидим из того, как «тихий» амери¬

канский агент комментирует важнейший вопрос

об одностороннем обязательстве Советского Сою¬

за не применять первым ядерное оружие.
Агент. Долгое время этой мысли Советы отда¬

вали предпочтение, видя в ней возможность пред¬

ставить себя «на моральной высоте» по сравнению

с НАТО. Как часть стратегии сдерживания, НАТО

держала открытым право использования ядерного

оружия первым, но только как ответ на предпри¬

нятую Советским Союзом массированную атаку

обычными средствами вооружений — «блицкриг»

против НАТО. (Советская доктрина строго подчер¬
7'

кивает, что такая атака должна сопровождаться

ядерными ударами по целям НАТО.) Концепция

превентивного ядерного удара согласуется с дав¬

нишними принципами советской военной доктрины,

которая придает решающее значение достижению

внезапности, овладению инициативой и созданию

предельной возможности ограничить урон совет¬

ским военным силам и гражданскому населе¬

нию.
Комментатор. Почему и кому будет плохо, если

все ядерные державы, вслед за Советским Сою¬

зом, примут на себя обязательство не использо¬

вать ядерное оружие первым? Если не будет перво¬

го удара, стало быть, не будет и ответного удара.

Стало быть, не будет и ядерной войны.
Однако для того, чтобы сохранить в своем ар¬

сенале «право использования ядерного оружия

первым», у НАТО есть, оказывается, свои мотивы.

Рассмотрим их.
Мотив первый. Ядерный удар НАТО возможен

з случае «блицкрига» со стороны обычных Воору¬

женных Сил СССР. Снова этот надоевший миф о

захвате Советским Союзом Западной Европы. «Рус¬

ские танки идут!» — это стало кошмаром слабо¬

нервных американских политиков и пройдошливых

голливудских продюсеров. Под этим лозунгом

когда-то создавали НАТО. С этим лозунгом на ус¬

тах США стали развертывать ядерную гонку. Этим

избитым лозунгом манипулируют, как видим, и

сейчас.
Но в конце концов американцы и все натовцы

должны задать себе обыкновенный вопрос: поче¬

му же до сих пор русские танки не идут на За¬

пад, хотя их там ждут (со страхом, наверное) уже

больше сорока лет?
Эти танки не сдвинулись с места и сейчас, ког¬

да (если верить нашим оппонентам) СССР распо¬

лагает «колоссальным ракетно-ядерным преимуще¬

ством» в Европе.
Второй мотив — наличие у СССР концепции пре¬

вентивного ядерного удара. Но где содержится хо¬

тя бы намек на доктрину превентивного удара?
75

В каких выступлениях наших политических или во¬

енных руководителей, в каких (хотя бы) брошюрах

или статьях? Советский Союз односторонне отка¬

зался от первого ядерного удара. А натовский

агент твердит: именно это означает, что СССР при¬

держивается концепции первого ядерного удара.

Ну что можно сделать с человеком, у которого

вместо обычного глаза — злобно перекошен¬

ный?
Агент. Надо отметить: Советы — знатоки по ча¬

сти заявлений, убеждают, что развитие вооружений

или их размещение, которое они планируют или

уже осуществляют, являются ответом на действия

НАТО и США. Смешивание причины и следствия

служит советской цели подрыва поддержки обще¬

ственностью «двойного решения» НАТО для сохра¬

нения своей позы защитника.
Комментатор. Но ведь общеизвестно, что США

первыми создали и взорвали атомную бомбу, пер¬

выми создали стратегический бомбардировщик,

подводную лодку с ядерным оружием, ядерный

авианосец, первыми создали ракету с тройной бое¬

головкой, первыми создали нейтронную бомбу.

Мы всегда шли вторыми за ядерным лидером —

США. Иное дело, что мы догнали лидера, но у

нас нет намерения его обгонять. Все наши пред¬

ложения направлены на то, чтобы остановить гон¬

ку и начать общими силами снижать уровень воору¬

жений и в конечном счете полностью запретить

ядерное оружие. Этому служат и не ратифициро¬

ванный США ОСВ-2, и предложение о заморажи¬

вании ядерных арсеналов, и многочисленные дру¬

гие конкретные предложения, направленные на со¬

кращение стратегических вооружений и ядерных

средств среднего радиуса действия.
Агент. Предпринятое НАТО размещение ракет

ИНФ — не отступление от предшествующей поли¬

тики сдерживания. Сдерживание, как стратегия, на¬

ходит поддержку внутри НАТО, потому что она

срабатывает. Ядерное сдерживание и коллектив¬

ная оборона сохраняют мир в Европе, перенесшей

суровые испытания из-за двух глобальных войн в
76

этом веке,— это базис существования НАТО, как

«реального движения за мир».
Решение НАТО... было принято в качестве га¬

рантии того, что Советский Союз никогда не раз¬

вяжет войну, понимая, что его собственная терри¬

тория может оказаться незащищенной от атак, а

также не надеясь на то, что европейская безопас¬

ность будет когда-либо оторвана от американской.

Решение НАТО усилило сдерживание и решительно

выступило против советской пропаганды.
Комментатор. Оставляю на совести агента сен¬

тенцию, поистине достойную Тартюфа: о НАТО,

как о «реальном движении за мир».
Однако этот вопрос заслуживает и серьезного

анализа. Какую роль на самом деле сыграло ядер-

ное оружие в судьбах современного мира? Долж¬

но ли человечество молиться на него за то, что

оно сохраняет мир от угрозы мировой войны?

Должно ли человечество проклинать его за то, что

оно его держит в унизительном страхе и постоян¬

ном ожидании ужасающего конца? Должно ли че¬

ловечество поставить памятник господину Трумэну,

сбросившему бомбу на Хиросиму и Нагасаки, а за¬

одно и всем тем американским президентам, ко¬

торые лихорадочно накапливали это оружие?
Я глубоко убежден, что ядерное оружие ока¬

залось не спасением, а трагедией для человечест¬

ва. Третья мировая война не разразилась потому,

что имеются политические силы, включающие мо¬

гучие государства, а также народы всех стран, спо¬

собные обуздать ядерного агрессора.
Но не только к этому сводится дело. Во вре¬

мена Джона Кеннеди тогдашний министр обороны

США Роберт Макнамара выдвинул концепцию «га¬

рантированного взаимного уничтожения», которая

впоследствии получила название доктрины взаим¬

ного сдерживания. Теперь, 20 лет спустя, Белый

дом фактически стал пересматривать эту доктрину.

Установка США на продолжение ядерной гонки и

ее распространение в новые сферы постоянно раз¬

рушает доктрину сдерживания. В ходе гонки у За¬

пада может возникнуть иллюзия, что он сильнее,
77

а стало быть, может пойти на риск войны. Кроме

того, ядерное оружие приобретает новые качест¬

ва в связи с планами подготовки так называемых

«звездных войн». Попытка создания «оборонитель¬

ного щита» с помощью размещения лазерного и

другого оружия в космосе в какой-то момент спо¬

собна привести к резкой дестабилизации и, следо¬

вательно, стать причиной ядерного конфликта.

И, наконец, США сейчас предпринимают усилия,

чтобы американскую безопасность оторвать от ев¬

ропейской. Все говорит о том, что американские

стратеги, в сущности, отказываются от доктрины

сдерживания. Они снова гоняются за тенью воен¬

ного превосходства.
Агент. Советский Союз и страны Варшавского

Договора, несмотря на слишком напыщенную под¬

держку контроля над вооружениями, редко вы¬

двигали конкретные идеи для практических перего¬

воров и равных, поддающихся проверке, соглаше¬

ний по главным спорным вопросам. Вместо этого

они предпочитают оказывать тактическое противо¬

действие западным усилиям создать полные смыс¬

ла рамки контроля над вооружениями и точным за¬

падным предложениям. В вопросе ИНФ Советы

особенно заботились о том, как создать для за¬

падных средств массовой информации привлека¬

тельное впечатление о сдвигах в советской пози¬

ции. Однако... Западу нельзя входить в соглаше¬

ние без твердой уверенности в советских уступ¬

ках.
Комментатор. В сущности, это все, что выска¬

зал наш оппонент по вопросу о возможности до¬

стижения соглашений по поводу средств средней

дальности в Европе, а впрочем, и в целом по

вопросу об ограничении вооружений. И не слу¬

чайно.
Как раз здесь особенно ясно видны уши выше¬

упомянутого ядерного осла. В брошюре практиче¬

ски нет ни разбора советских предложений в Жене¬

ве на переговорах о средствах среднего радиуса

действия, ни анализа американской позиции. А ведь

хорошо известно, с чего начиналось дело в декаб¬
78

ре 1979 года. Принятое тогда решение называлось

«двойным». НАТО обязалась ходить на двух ногах:

одной ногой — в сторону размещения американ¬

ских ракет на континенте, а другой ногой — в сто¬

рону переговоров о сокращении ядерных средств

средней дальности.
Что же произошло в результате этого? Чего до¬

билась НАТО? Она добилась того, что, вопреки во¬

ле европейских народов, началось размещение аме¬

риканских ракет в Европе. Она добилась также то¬

го, что СССР в ответ на это отменил мораторий на

размещение ракет СС-20 и начал размещение в

Чехословакии и ГДР оперативно-тактических ракет

повышенной дальности по согласованию с прави¬

тельствами этих стран.
Невозможно ходить на двух ногах в политике,

если эти ноги шествуют в разные стороны. Не¬

возможно одновременно потакать планам регио¬

нальной (европейской) ядерной войны и укреплять

безопасность в Европе. Наконец, невозможно од¬

новременно наращивать ядерные вооружения и

думать, что этим отодвигается опасность ядерной

войны. В своей речи перед избирателями товарищ

К. У. Черненко сказал: «Ключевое значение для

мира и безопасности народов имеет, конечно, обуз¬

дание гонки ядерных вооружений. Позиция СССР

в этом вопросе ясна. Мы против состязания в нара¬

щивании ядерных арсеналов. Мы были и остаемся

сторонниками запрещения и уничтожения всех ви¬

дов этого оружия».
В заключение попробую дать общую оценку

моему оппоненту. Не могу не вспомнить высказы¬

вания Никколо Макиавелли, блистательного поли¬

тического психолога и советника государей. Он го¬

ворил, что советники бывают трех родов, из коих

одни понимают все сами; вторые способны усваи¬

вать мысли других; третьи не понимают ничего ни

сами, ни когда им объясняют другие. Я очень бо¬

юсь, что мой оппонент относится как раз к третье¬

му разряду и ничего не поймет из того, что я доб¬

росовестно пытался ему объяснить. Но тогда, быть

может, хотя бы что-нибудь поймут те люди, кото¬
79

рые заказывали ему эту брошюру. Он выполнил

свою задачу так плоско, так бездоказательно, так

непрофессионально, его чувства были так далеки

от действительной заинтересованности народов За¬

пада и Востока в ослаблении ядерной угрозы, что,

право же, следует обязать его полностью вернуть

хозяевам выплаченный ему гонорар и впредь на¬

всегда отказаться от его пропагандистских услуг.

Провидение или преступление?
(Западное кино о третьей мировой войне)
Это—рок. Это — провидение. Это — перст судь¬

бы. Словом, это неизбежно. И уж во всяком слу¬

чае ни один из нас, землян, ничего не может ни

предложить, ни тем более сделать, чтобы предот¬

вратить это. На Земле этого не хочет никто. Но

этого хочет некто — какая-то космическая сила, ко¬

торая влечет человечество, как скот на бойню, к

пропасти ядерной войны.
Таково, пожалуй, главное ощущение, с которым

выходишь после просмотра нового американского-

кинофильма «На следующий день...». Это фильм о

том, что может произойти после ядерной войны.

Почему это произошло? Неизвестно. Можно ли

было избежать этого? Неведомо, но последствия

космической грозы упали на голову всех и каж¬

дого.
Не могу сказать, чтобы это был особенно страш¬

ный фильм. Я видел уже десятка полтора кино¬

лент о последствиях ядерной войны. Ничего страш¬

нее этого никакое, самое буйное воображение ре¬

жиссера, самая талантливая игра актеров показать

не может. Так, один пережитый в жизни бой за¬

печатлевается в нашей душе и памяти с куда боль¬

шей силой, чем десятки батальных сцен, изобра¬

женных искусной рукой,— будь то на полотне или

в кинематографе.
Я смотрел на эти изображения многих тысяч

искалеченных, изуродованных, обезображенных

людей в кинофильме «На следующий день...» и це¬

пенел вовсе не от этого, не от этих сцен. Меня

ужасала мысль, которая пронизывает весь фильм:

это неизбежно. От этого никуда не уйти. Нет объяс¬

нения, почему человечество движется в направле¬

нии ядерной пропасти, подобно тому, как двига¬

лись тысячи обнаженных тел к печам в Освенциме.

Но там причина была ясна: их гнали прикладами,
4 Заказ 1171
81

собаками, пулями вполне реальные, вовсе не ми¬

стические злодеи в коричневых мундирах и со сва¬

стикой на рукавах. А здесь? Кто гонит человече¬

ство в атомные печи? Чей это замысел? Кому это

нужно?
Этот мучительный вопрос остается без ответа.

Поэтому испытываешь такое тягостное чувство, по¬

смотрев киноленту. В конце концов дело не в са¬

мой смерти. Жизнь человеческая так устроена, что

она постепенно предуготовляет каждого к мысли

о неизбежности конца. Кроме того, старшее поко¬

ление нашей страны видело смерть, и само по се¬

бе это не может потрясти нас до основания. Как

говорил Александр Твардовский, «смерть есть

смерть, ее прихода все мы ждем по старине...».
Но вот что потрясает наш ум и выплескивает

из нашего нутра неистребимое чувство протеста:

бессмысленность ядерной смерти. С этим челове¬

ческое сознание смириться не может. Мы пони¬

маем, когда жизнь отдается во имя какой-то цели,

с горечью — жертву, которую вызывают какие-

то силы зла, сумевшего победить добро. Напри¬

мер, казнь Бруно, Жанны д'Арк, Пестеля, Улья¬

нова. Но наш мозг устроен так, что он не приемлет

бессмысленной смерти. А тем более, бессмыслен¬

ной гибели рода человеческого.
Художественное слово и в прошлом уже не раз

выражало именно это человеческое чувство. Вспом¬

ните, у Лермонтова: «Небо ясно, под небом места

много всем, но беспрестанно и напрасно один вою¬

ет он, зачем?» Но в те времена были ответы на

эти вопросы. Как правило, ответы жестокие,— но

все же ответы. Теперь ответа нет, поскольку в

ядерном огне обречен погибнуть и правый и ви¬

новатый, и зачинщик и жертва, и первый и второй,

и «победитель» и «побежденный»...
После просмотра вот этой киноленты мне захо¬

телось сопоставить ее с прежними работами аме¬

риканских режиссеров на ту же тему. Чтобы про¬

следить эволюцию умонастроений американцев как

раз по этому волнующему всех вопросу: «Камо

грядеши?» Куда идешь ты, человечество? Не сби¬
82

лось ли ты с пути? И сможешь ли вернуться на пра¬

вильную дорогу?..
Из множества известных мне фильмов я выбрал

для сравнения с последней лентой два: киноленту

«Оборона США», выпущенную несколько лет на¬

зад американским телевидением, и теперь уже

древний, более чем двадцатилетней давности игро¬

вой фильм Стенли Крамера «На другом берегу»

(у нас это переводилось «На последнем берегу»).
Итак — растут или убывают надежды на пред¬

отвращение апокалипсиса?
Стенли Крамер со свойственным ему необыкно¬

венно заостренным чутьем публициста и социаль¬

ного мыслителя первым среди кинематографистов

ухватил самую суть проблемы нашего века.
Теперь, когда прошло столько лет с момента

появления этого фильма, когда создано столько ки¬

нолент на ту же тему, становится особенно ясно,

насколько был глубок замысел фильма и точен

его сюжет, насколько дальновидной, поистине

пророческой была авторская позиция.
...Американская атомная подводная лодка мед¬

ленно приближается к восточному побережью США.

Это все, что осталось от вооруженных сил обеих

сторон в результате обмена ядерными ударами. Ка¬

питан подлодки (его играет Грегори Пек) направ¬

ляет ее к Филадельфии, чтобы окончательно убе¬

диться в том, что ничего не осталось и от Соеди¬

ненных Штатов. Радиоактивная пыль накрыла эту

страну, как, впрочем, и остальные страны земного

шара и уничтожила все живое. Сохранилась только

Австралия, далеко отдаленная от поля боя. Но и

она обречена: через три месяца ядерное облако

докатится до этого континента и там покончит с

остатками рода человеческого.
В баре на подлодке среди группы офицеров и

журналистов возникает спор: с чего все это нача¬

лось? Кто-то говорит примерно так: то ли Изра¬

иль сбросил бомбу на Египет, то ли Египет на Из¬

раиль, потом втянулись великие державы, они упо¬
4*
83

требили весь запас ядерного оружия и вот — фи¬

нал.
Иными словами, Стенли Крамер дает модель

эскалации ядерного конфликта в результате регио¬

нальной войны. Ни одна из великих держав не хо¬

тела ядерного конфликта, но была вовлечена в не¬

го силой обстоятельств.
...Подводная лодка подплывает к Филадельфии.

Город мертв, но не разрушен. Автоматические за¬

воды продолжают работать — они не нуждаются в

людях. Какая-то часть города освещена электриче¬

ством. Электростанции еще не выдохлись. И робо¬

ты, безразличные к атомному облучению, продол¬

жают обслуживать машины. Капитан лодки и его

помощники через перископ наблюдают мертвый

город, который, однако, продолжает влачить ка¬

кое-то механическое существование.
Людей нет нигде. Они куда-то исчезли. Как буд¬

то бы стерты с лица земли некоей невидимой кос¬

мической губкой. Здесь не видно ни изуродован¬

ных, ни искалеченных, ни разъеденных рентгеном.

Пусто. Город не разрушен. Просто его жители про¬

валились в преисподнюю. И над всем городом —

мертвый белесый свет, по краскам напоминающий

изображение мертвого тела Иисуса итальянскими

художниками раннего Возрождения. Это не теп¬

лая, мягкая белизна снега или облаков. Это — мерт¬

вая белизна с неуловимым оттенком гниения. Свет

без жизни. Безжизненный свет.
Любопытный эпизод (впоследствии он стал пред¬

течей многих аналогичных эпизодов, в том числе

и в фильме «На следующий день...»). Один из мат¬

росов — житель Филадельфии — отпрашивается у

капитана на поверхность, хотя знает, что там его

ждет смерть от излучения. Но он не хочет «тя¬

нуть резину» и умереть где-то в далекой Австра¬

лии. Он предпочитает остаться у себя на родине.

И вот он катапультируется из подводной лодки, за¬

бирается на дощатый мол на берегу океана и за¬

кидывает удочку. Последняя радость перед исчез¬

новением...
Тем временем подводная лодка плывет к Авст¬
84

ралии и добирается до нее. Я не буду пересказы¬

вать весь сюжет фильма: любовь капитана подлод¬

ки и молодой австралийской женщины на берегу;

судьбу помощника капитана, его обаятельной же¬

ны и ребенка; поведение других героев. Все они

обречены, и они знают об этом.
Три оставшихся месяца — это их пир во время

чумы. Каждый проводит время по своему вкусу и

выбирает род смерти. И вот один из героев участ¬

вует в сумасшедших автомобильных гонках, где

разбиваются десятки машин (все равно терять не¬

чего!), и занимает первое место. После этого он,

успокоенный, отправляется на любимой гоночной

машине в свой гараж, запирается изнутри и там

принимает яд.
В конце фильма длинная очередь людей — ста¬

рых и молодых, мужчин и женщин, мальчиков и

девочек. На раздаче сидит обыкновенный клерк и

деловито выдает каждому таблетку. Это яд. Это

таблетка смерти. Это для тех, которые предпочи¬

тают не ждать радиоактивного облака, а решить

свою судьбу своими руками...
В самом конце, когда камера, приподнимаясь,

показывает нам эту покорно бредущую очередь

обреченных, возникает текст: «Это еще можно

предотвратить!»
Тогда еще свято верили и, пожалуй, верило

большинство человечества, что ядерное оружие

удастся полностью уничтожить. Не так давно был

проведен опрос общественного мнения во многих

странах мира о том, считают ли они вероятной вой¬

ну в течение ближайших десяти лет. Система опро¬

са была довольно сложной, поэтому не так легко

вывести в цифрах точные показатели. Но вот как

они выглядят. Около трети людей в странах Запада

считают, что война может разразиться в течение

десяти лет. И эти страхи растут. Прежде всего в

странах Европы, где размещаются новые амери¬

канские ракеты. В 1983 году в сравнении с 1982-м

число людей, которые ожидают войну в течение

десятилетия, выросло: в Англии на 15 процентов,

в ФРГ на 17 процентов, в Италии на 13 процентов.
85

Они не ведают, откуда придет война. Но они пред¬

чувствуют ее приход.
«Верую, потому что абсурдно». Но большинст¬

во людей, в их числе Стенли Крамер, в сущности,

не верят в предопределение, в неизбежность апо¬

калипсиса. И его фильм был предостережением,

пророчеством о том, что может произойти, если

вовремя не остановиться.
Но Запад не остановился. С той поры он

проделал стремительный бросок в направлении

атомной пропасти. И о том, к чему это может при¬

вести и каковы будут последствия ядерной войны,

рассказывает другая кинолента — восьмисерийный

американский телевизионный фильм «Оборона

США». Это документальная хроника с вкрапления¬

ми элементов художественного фильма.
Ведущий телефильма — известный американ¬

ский комментатор Дэн Разер — с различных сторон

обсуждает проблему. О целях атомной войны.

О намерениях и страхах американского правитель¬

ства. О роли генералов и солдат. О последстви¬

ях ядерных ударов. Все это иллюстрируется кино¬

хроникой, показывающей военные полигоны США

и Западной Европы, подлодки, ракетные установки,

самолеты, аэродромы,— словом, все эти военные

«игрушки», накопленные самой могущественной ка¬

питалистической державой.
Фильм создавался при активной помощи Пента¬

гона. И это позволило создателям фильма загля¬

нуть, по крайней мере, частично, за кулисы дея¬

тельности генералов.
Вся концепция фильма, как и официальная кон¬

цепция руководителей Пентагона и Белого дома,

состоит в том, что дальнейшее накопление США

ядерного и иных видов оружия укрепляет оборо¬

ну этой страны. Давайте последуем за создателями

телефильма и посмотрим, насколько верна эта

концепция. Заодно мы будем иметь случай убе¬

диться, верят ли в нее сами авторы фильма.
Вот как он начинается.
86

В кадре — пульт управления ракетами.
Репортер. Вы готовы к войне?
Солдат у пульта. Да, конечно, готов!
Репортер. Прямо сейчас?
Солдат. Да, сейчас.
Репортер. А вы полагаете, что американский

народ тоже готов?
Солдат. Я не знаю... Левее, левее. Три, четыре.

Нет, три, четыре...
Так имитируется ситуация начала термоядерной

войны, впечатление ее неизбежности. Чем же моти¬

вируется неизбежность войны? Послушаем, что го¬

ворят в фильме руководители США.
Р. Рейган. Наши друзья и наши союзники боль¬

ше не уверены в том, что на нас можно положить¬

ся. А Советский Союз демонстрирует нам свое

презрение и показывает, насколько он превзошел

нас в военном отношении. И наступило время, ког¬

да нам надо вооружаться. И наступило время во¬

оружаться так, чтобы никакая нация на земле ни¬

когда не посмела поднять на нас руку. И таким

образом мы сохраним мир на земле, мир во всем

мире.
Дэн Разер. В течение последних ста лет мы дер¬

жали своих врагов на почтительном расстоянии. Ес¬

ли у нас и были какие-то сражения, то только на

территории противника. Мы сумели избежать пря¬

мых конфронтаций с самым мощным из наших про¬

тивников— с Советским Союзом. И теперь мы счи¬

таем, что создали и закупили достаточно оружия,

имеем достаточно бомб, чтобы предотвратить вой¬

ну. Но цена мира очень велика, и цена эта будет

подниматься все выше. Мы готовы пойти на лю¬

бые военные расходы. Мы слышим возражения

против этого, даже критику, предложения альтер¬

натив, нам говорят о подтексте и влиянии этих

планов на наше общество.
...Президент и Пентагон обеспокоены тем, что

Советский Союз обладает сейчас таким количест¬

вом ракет МИРВ (стратегическая ракета.— Ф. Б.),

боеголовки у которых крупнее наших, что он мо¬

жет соблазниться начать то, что называется «огра¬
87

ниченной ядерной войной». Войну, которую Совет¬

ский Союз начнет внезапным нападением, в резуль¬

тате чего с лица земли будут сметены 90 процен¬

тов наших наземных ракет и большая часть наших

бомбардировщиков. Аргументация здесь проста —

эта акция лишит нас возможности нанести ответ¬

ный удар, и мы будем вынуждены сдаться. И как

говорят, мы сейчас полностью уязвимы для совет¬

ского удара.
Р. Рейган. Советский Союз верит, что будет

ядерная война, возможна ядерная война, что мож¬

но выжить в этой войне, что эту войну можно вы¬

играть, и выиграют ее они. Но мало этого, они мо¬

гут воевать ракетами с подводных лодок, нападать

на наши промышленные центры. По данным раз¬

ведки становится ясным, что количество жертв бу¬

дет 10 к 1 в пользу Советского Союза.
Репортер. В Пентагоне Дэн Разер вел беседу

с министром обороны Гаспаром Уайнбергером от¬

носительно стратегических планов США.
Дэн Разер. Господин министр! В течение ряда

сменявшихся администраций политика нашей стра¬

ны всегда была основана на убеждении, что, если

ядерная атака будет осуществлена в отношении на¬

шей страны, то мы примем первый удар и после

этого решит президент, будет ли дан ответный

удар. Является ли это по-прежнему политикой Со¬

единенных Штатов?
Г. Уайнбергер. Ну, конечно, в отношении поли¬

тики, связанной с ядерным нападением на США...

Это не входит в мои обязанности и планы — об¬

суждать этот вопрос публично преждевременно.

Я считаю, что подобные проблемы находятся под

постоянным бдительным надзором, как это и долж¬

но быть. Это есть решающий акт, ответственный

момент. Окончательное решение, которое примет

страна в этом случае, будет связано с проблемой

выживания в той или иной форме, и, конечно, мы

совершенно не считаем возможным посылать по

телеграфу всем и каждому сообщения о тех на¬

мерениях, которые мы имеем в отношении перво¬

го удара.
88

Дэн Разер. Извините, пожалуйста, но такая по¬

литика существовала. Вы хотите сказать, что она

изменилась у администрации Рейгана?
Г. Уайнбергер. О, я говорю, что ответствен¬

ность, возложенная на нас в связи с обороной

страны, заставляет нас считать, что такие вопросы

находятся под очень бдительным, непрерывным

контролем, и, конечно, мы следим за тем, чтобы

политика наша была безупречной, учитывала все

изменения, которые происходят в международном

положении.
Дэн Разер. Но вашей основной рекомендацией

является: вы должны быть готовы, т. е., другими

словами, мы, как минимум, должны быть готовы

начать нападение в ответ на нападение противника.
Г. Уайнбергер. Ну, разумеется, если...
Дэн Разер. Но мы должны.
Г. Уайнбергер. Дело в том, что мы сейчас ста¬

вим во главу угла необходимость придерживаться

определенного курса, определенного унифициро¬

ванного мнения. Ведь мы ничего не упускаем из

вида и стоим перед выбором одного курса из ря¬

да возможных. Проблема обороны против балли¬

стических ракет, например. Мы должны учесть все

исследовательские данные, все стратегические ме¬

ры, которые помогут нам сбалансироваться и со¬

хранить мир и свободу.
Остановим еще раз кадр, обсудим проблему:

ядерное оружие и безопасность. Вы видите, как

министр обороны США выкручивается. Он боится

прямо признать, что доктрина ответного удара пе¬

ресмотрена. И ей на смену приходит доктрина

«ограниченной» и «затяжной» ядерной войны. Но

как это согласуется с проблемой безопасности са¬

мих США?
В 1945 году после окончания второй мировой

войны Соединенные Штаты Америки были в полной

безопасности. И если бы они отказались от произ¬

водства термоядерного оружия и заключили согла¬

шение об этом с Советским Союзом и другими
89

державами,— эта безопасность только укреплялась

бы. Предположим самое невероятное — что в Ев¬

ропе разразилась новая война между Востоком и

Западом. Была ли в этом какая-либо опасность для

Соединенных Штатов, требовавшая необходимости

накопления ядерного оружия, существовала ли

опасность так называемого «русского вторжения»

на американскую землю?
Нет, никакой. Даже самые запуганные амери¬

канские политики того времени признавали: по¬

добная опасность для Соединенных Штатов рав¬

нялась нулю. Опасности могли подвергнуться толь¬

ко американские войска, если бы они приняли уча¬

стие на европейском театре войны. Иначе говоря,

опасности подверглись бы лишь несколько сот ты¬

сяч американцев, как это было во время второй

мировой войны.
С атомной бомбой и национальной безопасно¬

стью произошло то, о чем когда-то писал В. И. Ле¬

нин, когда проводил различие между политической

арифметикой и политической алгеброй. Перед

атомной бомбой возник огромный знак минуса, и

тогда больше бомб стало означать не больше, а

меньше безопасности, не меньше, а больше угро¬

зы для Соединенных Штатов Америки, для всего

населения этой страны. Когда Соединенные Шта¬

ты не имели атомных бомб, они располагали пол¬

ной безопасностью; когда они накопили не один

десяток тысяч ядерных боеголовок — это стало

означать нулевую безопасность для страны, иными

словами, абсолютную тоталитарную угрозу унич¬

тожения всего населения Соединенных Штатов.
Эту простейшую арифметику не в состоянии

опровергнуть ни один самый хитроумный амери¬

канский стратег или политик. Она очевидна.
Возникает, однако, вопрос: если она очевидна

для нас, почему она не очевидна для американских

политиков и военных? Разве они не понимают ра¬

стущей атомной угрозы для их страны? Почему же

они, будучи людьми весьма расчетливыми, броса¬

ют все больше материальных и интеллектуальных

ресурсов в ядерный котел, в котором заживо мо¬
90

гут сгореть не только «ненавистные» русские, но и

сами американцы?
Конечно, американская элита — военная, полити¬

ческая, научная — прекрасно понимает, что ядер¬

ная бомба не является гарантией национальной без¬

опасности. Почему же они продолжают эту неве¬

роятно рискованную игру?
Они продолжают ее, во-первых, потому, что

увязли в ней, попали в ловушку, запутались и не

видят выхода. Как говорил поэт: есть только вход

и то не тот. Они продолжают ее, во-вторых, пото¬

му, что они таким путем борются за усиление своей

власти и влияния в американском обществе и да¬

леко-далеко за его пределами. Они рассуждают

примерно так: да, бомба — это риск, но бомба —

это сила, бомба — это могущество и влияние в Бе¬

лом доме, бомба — это власть и влияние среди со¬

юзников в западном мире, это власть и влияние

на всем земном шаре. Именно такова логика тех

людей, которых называют военно-промышленным

комплексом США.
А теперь посмотрим модель начала ядерной

войны — как она начинается в фильме «Оборона

США».
Дэн Разер. Это традиционный путь вторжения.

Вы видите автостраду между Восточной и Запад¬

ной Германией. Именно здесь, как полагают в ар¬

мии, может начаться третья мировая война.
...Итак, мы посмотрели кадры фильма «Оборо¬

на США». Он целиком построен на простой идее:

она звучит так — большая атомная мощь гаранти¬

рует большую безопасность. Такого мнения с не¬

большими отклонениями придерживались все пос¬

левоенные американские президенты. Это стало

почти незыблемой традицией, и тот, кто покусит¬

ся на эту традицию, рискует сломать себе шею.

В эту традицию прочно уверовали едва ли не все

конгрессмены и подавляющее количество чинов¬

ников военного ведомства, промышленных и иных

ведомств. И, что хуже всего, эту традицию внуши¬

ли едва ли не подавляющему числу населения Со¬

единенных Штатов.
91

Это было нетрудно, поскольку эта традиция ухо¬

дит корнями прочно в глубокую историю американ¬

ского народа и многих других народов. «Хочешь

мира — готовься к войне»! «Чем меньше ты готов

к войне, тем больше шансов, что твой потенциаль¬

ный противник нападет на тебя»!
Дело не только в военно-научно-промышленном

комплексе. Его прямая заинтересованность в гонке

вооружений очевидна. Дело еще в могучих силах

в правительственных кругах и за их пределами,

которым трудно, почти невозможно повернуть в

противоположную сторону. Поэтому в такой об¬

становке искренние призывы к разоружению вы¬

глядят в лучшем случае как работа политических

простаков, в худшем — как государственная изме¬

на. Тот, кто сказал бы: давайте прекратим гонку

вооружений и утопим оружие в самой глубокой

точке океана, был бы так же освистан в США, как

человек, заявивший: «Остановите землю, я хочу

сойти».
И только деятель, подобный Франклину Руз¬

вельту, смог бы начать и умело осуществить пово¬

рот всей колоссальной государственной, всей воен¬

но-научно-промышленной машины, всего общест¬

венного мнения Соединенных Штатов Америки в

сторону постепенного разоружения, а впоследствии

полного уничтожения на паритетной основе с дру¬

гими ядерными державами всего военного термо¬

яда.
И вот перед нами новая лента «На следующий

день...». Ее главное отличие от кинофильмов «На

другом берегу» и «Оборона США» — трактовка

ядерной войны как чудовищной ошибки. Чья пер¬

сонально эта ошибка — остается не вполне ясно.

Но через весь фильм проходит мысль о том, что

в сущности все люди на земле несут ответствен¬

ность за этот роковой день...
Художественные достоинства этого фильма не¬

велики. Он даже не может сравниваться с лентой

Стенли Крамера. Единственная по-настоящему за¬

поминающаяся фигура этого игрового фильма —
92

актер Джейсон Робере, играющий роль врача-хи-

рурга. Этот герой выступает как связующее звено

нескольких, в сущности, мало пригнанных друг к

другу новелл.
Схема фильма нарочито проста. В его первой

части представлены несколько счастливых семей,

ничего не подозревающих о надвигающейся опас¬

ности. Это семья упомянутого врача-хирурга. Затем

семья фермера, в том числе его дочь, собираю¬

щаяся замуж за своего сверстника. Затем роже¬

ница. Затем группа врачей и других сотрудников

госпиталя. Затем преподаватели и студенты уни¬

верситета. И, наконец, небольшая группа солдат и

младших офицеров, белых и негров, которая не¬

прерывно дежурит на ядерном полигоне, что на¬

ходится неподалеку от госпиталя вблизи города

Канзаса.
Итак, первая часть фильма — лирическая, почти

пасторальная. Дочь врача-хирурга собирается пе¬

реехать в Бостон. Она хочет жить самостоятельно.

Врач подозревает, что в этом деле замешан ее

приятель Гарри, и она не отрицает это. Отец и

мать огорчены, но, в конечном счете, смиряются

с неизбежным. Тем временем по радио поступает

первое предупреждение о надвигающемся полити¬

ческом конфликте где-то в Европе.
Другая пасторальная картинка. Мирное куку¬

рузное поле, неснятые хлеба. Это ферма. Ее хозя¬

ин работает на тракторе. Его жена развешивает

белье.
Сама ферма расположена вблизи ракетно-ядер¬

ной базы. Эта база выглядит, однако, довольно

мирно. Она огорожена со всех сторон тонкой сет¬

кой, напоминающей ограды на теннисном корте.

Из-за ограды американский сержант-негр посыла¬

ет приветственный жест женщинам, находящимся

вне ее.
Тем временем поступает новое сообщение. Три

танковых дивизии Советского Союза развернуты в

боевой готовности. Растет напряженность вокруг

Западного Берлина. Части ГДР перекрывают все

подъезды к городу.
93

Американский сержант-негр Билл и его де¬

вушка.
Она. Ничего такого не может произойти?
Он. Это обычная тревога... Я ужасно люблю

тебя. Через пять месяцев я увольняюсь.
Тем временем по радио объявлена военная

тревога.
Другая сцена — молодой человек и его девуш¬

ка. Это дочь фермера. Он целует ее, она его шут¬

ливо отталкивает: только после свадьбы... Потер¬

пишь немного...
Новое сообщение из газет. Советские войска

и войска ГДР замкнули кольцо вокруг Западного

Берлина. В 6 часов утра начнется военное время.

США объявляют готовность номер два. Обе сторо¬

ны проводят переговоры с целью ослабить на¬

пряженность.
Доктор и его жена в постели, они вспоминают

аналогичную ситуацию в период карибского кризи¬

са. «Мы в ту ночь зачали Мерлин,— говорит

отец.— Тогда это не случилось, и сейчас это не

произойдет. Люди чокнутые, но не настолько».
«А если все-таки случится, что с нами будет?» —

спрашивает жена. И не получает ответа.
Фермер выходит и смотрит в небо на спокой¬

ные мерцающие звезды. Он не видит, как его дочь

уезжает на мотоцикле со своим парнем.
Новая информация по радио. Белый дом опро¬

вергает, будто он собирается предпринять одно¬

сторонние действия. Его представители уверяют,

что постоянно консультируются со своими союз¬

никами по НАТО.
Девушка — дочь фермера — ее зовут Дени —

является домой под утро. Объяснение с родителя¬

ми.
Еще один кадр: роженица никак не может раз¬

решиться ребенком.
Новая информация: русские вступили на тер¬

риторию Западной Германии. Группа студентов уни¬

верситета обсуждает дилемму, перед которой ока¬

зались США.
Русские предупреждаются о ядерном ударе.
94

И вот первое сообщение о ядерном нападении.

Это американцы взорвали ядерную бомбу над со¬

ветскими войсками, которые двигаются по терри¬

тории ФРГ. Руководители двух государств — США

и СССР — вступают в контакт по красному теле¬

фону прямой связи. Однако они не достигают со¬

глашения.
Новое сообщение: ядерная бомба взорвана

над резиденцией НАТО.
Кадры паники в Канзасе и других городах. Ты¬

сячи людей бросаются в продуктовые магазины,

хватают все, что попало. Новое сообщение:

русские подбили американский корабль в Пер¬

сидском заливе. Американцы подбили русский ко¬

рабль.
Кинокамера возвращает нас в дом фермера.

Хозяин уговаривает жену пойти в подвал. Но она

не соглашается: «Мне плевать на их тревогу — у

меня будет сегодня столько гостей».
Молодой паренек с каким-то инструментом

идет на свой концерт. Вокруг идиллия: цветы, по¬

ля, пасущиеся коровы, лошади.
Центр управления стратегическими силами бе¬

рет контроль над ситуацией в свои руки.
И вот кульминация. Пульт управления ракета¬

ми. Наш знакомый сержант Билл и его напарник у

пульта. Боевая тревога. Вставляется маленький

ключик, совсем как от зажигания «Жигулей». Тра¬

диционный перевернутый счет (черт его знает по¬

чему): пять, четыре, три, два, один, пуск. Ракеты

взмывают в воздух. Они прекрасно видны на фо¬

не чистого голубого неба.
Люди замерли: летят смертоносные ракеты.

Тишина. Замерла толпа преподавателей и студен¬

тов в университете. Стоят у окон и смотрят на ра¬

кеты. Замерло на мгновение все в госпитале. Все

впились в это зрелище, которое знаменует по¬

следний час их жизни.
Солдат Билл решает покинуть базу. Он гово¬

рит: «Мы все уже сделали, мы бросили ракеты,

здесь все разно нечего делать, скоро здесь ниче¬

го уже не останется». Его пытаются удержать дру¬
95

гие солдаты, но он вскакивает в машину и несет¬

ся прочь.
В университете кто-то спрашивает: «Это что,

проверка?» Кто-то отвечает: «Нет, это настоящие

ракеты, через 30 минут они достигнут цели, всем

нам осталось только 30 минут».
И вот начинается чудовищная паника. С боль¬

шой высоты сняты безумные толпы бегущих по

улицам людей. Одни пытаются скрыться в подва¬

лах. Другие вскакивают в машины и несутся из го¬

рода в поля. Но вот гаснет свет. Останавливается

весь транспорт. Останавливается машина, в кото¬

рой лихорадочно едет Билл. Он бросает ее и убе¬

гает в лес. Останавливается машина, в которой едет

хирург, он не успевает доехать до города. Над

городом поднимается чудовищное пламя. Гриб.

Белый свет. Мгновенное превращение сотен тысяч

людей в собственные тени. Кадры ядерных взры¬

вов...
Начинается вторая часть фильма: о том, что,

собственно, и заявлено в его названии — что про¬

изойдет после. Город полностью разрушен. Но кое-

кто, находившийся вдали от эпицентра взрыва, вы¬

жил. Выжил врач. Выжил сержант Билл. Выжила

семья фермера, спрятавшаяся в подвале. Выжили

некоторые больные и служащие госпиталя.
Надо сказать, что в западноевропейской и япон¬

ской печати многие писали, что фильм не отража¬

ет подлинные результаты ядерного удара. Напри¬

мер, один крупный японский эксперт заявил, что

на самом деле не останется никого, что в фильме

сделана попытка внести определенное успокоение

в смятенное сознание современного человечест¬

ва. Но вот как выглядит этот смягченный и «успо¬

коительный» вариант последствий ядерной

войны.
...Маленькие группы с разных сторон бредут в

сторону госпиталя. Эти обожженные люди выгля¬

дят чудовищно: волдыри, страшные ожоги, содран¬

ная кожа, калеки... Они не узнают друг друга.

Большинство из них на костылях. Сержант Билл

выходит, неся на плечах защитное покрывало
96

от радиации. Доктор направляется к госпи¬

талю.
В госпитале нет электричества. Система перего¬

рела. Но все же врачи пытаются оказать какую-то

помощь оставшимся в живых. Предпринимаются

попытки установить радиосвязь с кем бы то ни бы¬

ло, чтобы узнать уровень радиации и получить ка¬

кую-либо помощь. Однако долгое время связь не

налаживается.
А вот семейство фермера, которое спасалось

в подвале. Девушка не выдерживает напряжения,

она хочет знать, что произошло с ее возлюблен¬

ным. Она выбегает наружу, где еще падает беле¬

сый, как известь, дождь. Попадает под радиооблу¬

чение. Она обречена. Вскоре начинает распухать

ее лицо, оно превращается в какую-то маску из

фильма ужасов.
Врачу-хирургу все же удается добраться до

госпиталя. Он вместе с другими врачами и меди¬

цинскими сестрами начинает налаживать помощь

тем, кто все равно обречен на быстрое умирание.

Из какой-то щели выползает таракан, это единст¬

венный таракан, который сумел пережить ядерную

войну.
По дороге идут двое. Это Билл, к которому

присоединился изуродованный мальчик, с совер¬

шенно искаженными чертами. Но вот еще и еще

пары каких-то недочеловеков.
Роженица в госпитале от ужаса никак не может

разродиться. Она не хочет рожать. «Если бы у вас

был выбор,— бросает она врачу,— родиться или

нет?! Что бы вы выбрали?! Мы знали, что это мо¬

жет случиться. Расскажите мне о надежде, по¬

спорьте со мной, поспорьте!» И вот в момент, ког¬

да оставшиеся в живых врачи и медсестры прила¬

гают героические и в значительной мере беспо¬

лезные усилия, чтобы помочь людям, устанавлива¬

ется, наконец, радиосвязь. Голос президента США,

который каким-то чудом сохранился. «Мы все еще

не знаем размеров всей катастрофы, которая об¬

рушилась на нашу страну,— говорит президент.—

Но мы знаем, что разрушены все военные и про¬
97

мышленные центры. Такая же катастрофа обруши¬

лась и на СССР. Я разделяю горе всех американ¬

цев. Но Америка выстояла. Мы не отступили от

принципов демократии, правительство функциони¬

рует в чрезвычайной обстановке. Вы должны

подчиняться местным властям. Я надеюсь на

вашу волю, которая сделала нашу страну могу¬

чей».
И тут начинается взволнованный диалог в гос¬

питале: «Это все, что он сказал? Я хотел бы знать,

кто начал?» — «Он сказал бы, если бы русские на

нас напали»,— бросает кто-то.
Здесь выясняется, что первый ядерный удар на¬

несли американцы, а не русские. И это потрясает

всех этих убогих получеловеков. Они не могут по¬

нять, как это могло произойти.
И снова сцены: сотни, тысячи людей собирают¬

ся около госпиталя. Вид их чудовищен. Мертвые

и живые перемешаны. Кинокамера поднимается на

высоту вертолета, и глаз зрителя охватывает всю

картину бедствия: толпы людей, собравшихся во¬

круг госпиталя, ждут не столько помощи, сколько

смерти как избавления.
И вот последние кадры. Знакомый нам хирург,

чувствуя, что приближается и его час, поскольку

он хватил огромную дозу радиации, отправляется

в город. Он ищет свой дом. Находит нечто на том

месте, где был дом. Это даже не камни, это — пе¬

пел. Возле дома группа калек, изуродованных до

предела. Доктор бросает им в каком-то странном

сомнамбулизме: «Вон из моего дома!» В ответ на

это один из них усталым жестом искалеченной руки

протягивает ему апельсин. Возможно, это послед¬

няя еда, которая у них осталась. Доктор чувствует

всю бессмысленность того, что он говорит, и то¬

го, что произошло. Он падает на колени, скрючи¬

вается. Другой обгорелый полутруп подходит к

нему, прижимается головой к голове, и так оба об¬

реченных приходят к своему концу...
Камера поднимается, и мы еще раз видим всю

картину ядерного опустошения.
...Этот фильм, повторяю, в художественном от¬
93

ношении сделан маловыразительно. Да и с поли¬

тической точки зрения его концепция, вероятно,

не вполне взвешена. Последствия, надо думать, бу¬

дут еще более ужасающими. Тем более, что на¬

копление ядерного оружия продолжается. Его на¬

коплено столько, что в случае взрыва не останет¬

ся никого и ничего.
Но тем не менее фильм потрясает. Он потряса¬

ет не только картиной уничтожения городов и ги¬

белью людей. Пожалуй, самое страшное в нем —

это слова президента США, который не может

объяснить ничего. Почему он отдал роковой при¬

каз о первом ударе? Какие цели ставила перед со¬

бой Америка в этой войне? Какие выгоды она рас¬

считывала получить, и что она получила? Пустые

слова о демократии, о престиже, о принципах вос¬

принимаются не просто как оскорбление над мерт¬

выми, поверженными, искалеченными людьми. Они

воспринимаются как нелепый фарс. Фарс, цена ко¬

торого сотни миллионов жизней. В сущности, вся

цивилизация.
Еще больше потрясает покорность. Никто не

протестует — это бесполезно. И только некоторые

пытаются спасти самих себя и немного помочь

близким. Стало быть, все-таки провидение? Или

преступление? Или чудовищная ошибка, которая

одновременно является преступлением?
Если бы какие-то инопланетяне взглянули из

космоса на все происходящее на планете Земля,

они с изумлением увидели бы, как люди сами, с

каким-то сатанинским увлечением, готовят орудия

собственной гибели.
Гонка термояда фактически имеет в своей ос¬

нове убеждение, что войны не удастся избежать.

Иначе зачем тратить такие гигантские силы — ин¬

теллектуальные и материальные — на производст¬

во бомб и ракет?
Сейчас не только политики, но и общественное

мнение стран Запада, по крайней мере значитель¬

ная его часть, с мистическим ужасом ожидают вой¬
99

ну. Люди религиозные вспоминают постоянно са¬

мые мрачные пророчества. Главным источником

таких пророчеств является Апокалипсис. В нем го¬

ворится о конце света, о летающих «железных пти¬

цах», о «проволоке, опутывающей землю», «всеоб¬

щем гладе и море». Все эти предсказания приуро¬

чены к концу нынешнего тысячелетия, которое

изображается как светопреставление и наступле¬

ние Страшного Суда.
Фатальное сознание — таков наиболее распро¬

страненный психологический синдром на Западе.

Это убеждение, что атомная война неизбежна, как

неизбежна смерть. И пока ты жив, не следует ду¬

мать ни о том, ни о другом. В этом источник пас¬

сивности, главная причина неучастия в борьбе за

предотвращение войны.
Смирение и пассивность становятся на Западе

благоприятной психологической средой для произ¬

вола политиков и военных, раскачивающих дальше

маятник термоядерной гонки.
А некоторые западные ученые, объятые ужа¬

сом, твердят, что именно так загораются звезды.

Провидение запускает людей на холодные планеты,

запутывает до предела их взаимоотношения разно¬

го вида национальными, расовыми, религиозными

и многими иными предрассудками, подспудно

обучает производству термоядерного огня, под¬

готовляет условия не только для самосожжения

людей, но и для превращения самой планеты в ог¬

ненный шар.
Словом, не угнаться за новоявленными проро¬

чествами Апокалипсиса, конца света.
Но ядерная война не фатальна. Об этом первы¬

ми на земле сказали советские люди. Они заявили

об этом еще в пятидесятых годах, т. е. именно тог¬

да, когда создали атомную и водородную бомбы.

С той поры на всех съездах нашей партии, в важ¬

ный политических решениях упорно и настойчиво

проводится одна и та же мысль — ядерную войну

можно предотвратить. Это все более трудно, но

все еще возможно.
Что нужно сделать, чтобы предотвратить миро¬
100

вую термоядерную войну? Прежде всего, народы

должны знать правду о последствиях термоядер¬

ной войны. Правду, конечно, должны знать поли¬

тики, принимающие решения, которые касаются

проблем войны и мира. И не только политические

руководители ядерных держав, но и политические

руководители тех стран, которые сейчас тянутся к

ядерной бомбе, не желая понимать, что это такая

«игрушка», которая может выжечь дотла целые

страны и регионы.
Многие на Западе говорят: «А надо ли сооб¬

щать эту правду простым людям? Не значит ли

это запугивать людей, жизнь которых не так слад¬

ка и безоблачна в нашем веке?» Многие считают,

что эту правду надо скрыть, чтобы не травмиро¬

вать людей. Они ссылаются на примеры из меди¬

цинской практики: «Не сообщаем же мы смертель¬

но больному человеку о его близкой кончине».
Мы не допускаем такой аналогии. Невозможно

спести смертельно больного человека. Ядерная

угроза — смертельна, но она не фатальна. Здесь

все зависит от самого человечества, от политиче¬

ских лидеров, от военных, от инженеров, от рабо¬

чих, от каждого человека.
Если человечество будет вкладывать в борьбу

за предотвращение войны по меньшей мере столь¬

ко сил, средств, интеллекта, эмоций, сколько оно

до сих пор вкладывало в подготовку и планирова¬

ние ядерной войны,— то катастрофы наверняка

можно будет избежать. Необходимо всеобщее

осознание опасности, политическая активность.

Пусть все человечество знает, что такое ядерная

война и что ее можно предотвратить, если оно

возьмет дело войны и мира в свои руки.
Надо покончить с таким положением, когда

войной на Западе занимаются только политики и во¬

енные. А миром занимается только общественность,

которая не имеет в своем распоряжении необходи¬

мых средств борьбы. Общественность, народы и

все человечество должны взять под жесткий конт¬

роль все дело предотвращения войны.
Нужно научиться защищать всеобщий мир, со¬
101

трудничество и благополучие всех людей — это

единственный путь выхода из тупика.
В последние годы мы стали свидетелями неви¬

данного подъема общественных движений за мир

и разоружение на Западе. Это те, кто не смирил¬

ся. Это общественные деятели разных политиче¬

ских убеждений, которые ведут борьбу против ми¬

литаризма, за предотвращение мировой войны. Это

важный источник надежд истомленного человечест¬

ва. Предопределения нет. Есть преступление ини¬

циаторов ядерной гонки. Есть ошибка тех, кто уве¬

ровал в безопасность через бомбу. Пока еще не

поздно, пока еще можно предотвратить катастро¬

фу. Человечество еще в состоянии спасти себя,

спасти мир. Наша политика мира и разоружения —

главная надежда всех разумных и добрых людей

на Земле.

Где же выход?
(Послесловие)
История военных отношений последней четвер¬

ти XX века обретает все более иррациональный

характер. Ее невозможно ни понять, ни объяснить

с точки зрения здравого смысла. Это представля¬

ет собой разительный контраст со все большим

проникновением разума во все другие сферы жиз¬

ни современного человечества: науки и индустрии,

культуры и коммуникаций.
Любой серьезный военный и политический эк¬

сперт на Западе и на Востоке прекрасно понимает:

мировая термоядерная война не имеет рациональ¬

ной цели, победить в ней невозможно. Крушение

Трои, разрушение Карфагена — эти классические

античные примеры и даже самый ужасающий при¬

мер современности — мгновенное уничтожение

Хиросимы и Нагасаки — ничто в сравнении с тем,

что может произойти в случае одновременного

взрыва 50 000 ядерных зарядов, которые сейчас

имеются в мире.
Казалось бы, аксиоматично: ставить себе цель

победить в термоядерном конфликте ни Запад, ни

Восток не могут. Разве это не общая угроза, разве

это не достаточная причина для объединения уси¬

лий во имя спасения от катастрофы?
Сейчас это не только наше мнение. Я слышал

аналогичные суждения на многочисленных конфе¬

ренциях по ограничению гонки вооружений — в

Москве, Филадельфии, Миннеаполисе, в беседах с

учеными в центрах политических исследований в

Вашингтоне, Нью-Йорке и Лондоне, с общественны¬

ми деятелями, участниками антиядерных движений

в США и Западной Европе. Дело, как говорится, за

малым: надо, чтобы это поняли также господин

Рейган, госпожа Тэтчер и другие нынешние руково¬

дители Запада, без которых прийти к соглашению

по этому поводу, увы, невозможно.
103

Да, Запад теперь, как никогда, нуждается в ли¬

дерах мирового масштаба. Иными словами, таких

лидерах, которые смотрят на мир не через щель

узких эгоистических интересов, а ответственно и

последовательно добиваются решения главной об¬

щечеловеческой проблемы — сохранения всеобще¬

го мира. В наш век — век поразительный и гроз¬

ный, когда человеческое познание создало оружие

для человеческого самоуничтожения, у ответст¬

венных государственных деятелей есть только

один выбор — делать все для предотвращения

ядерной катастрофы.
Произошло поразительное превращение: наша

планета, казавшаяся бескрайней и незыблемой,

стала обыкновенным космическим телом — легко

облетаемым и уязвимым. А человек обрел способ¬

ность наносить вред не только самому себе, роду

человеческому, но и самой планете — колыбели

нашей цивилизации.
В XX веке впервые случилось так, что судьбы

каждого человека, всех народов, всего человече¬

ства, да и самой планеты нашей сплелись в один

узел: одна война на всех и одии мир — всеобщий,

неделимый.
Очевидно, что в наш век, нэк термоядерный,

электронный, экологический, когда наука и техни¬

ка демонстрируют все свои возможности и все

свои опасности, предотвращение термоядерной

войны объективно стало главной целью мировой

политики.
Как же предотвратить сползание к катастрофе?
Наш народ, наша партия глубоко убеждены, что

наращивание термоядерного оружия — порочный

и гибельный путь. Мир может быть укреплен, упро¬

чен, гарантирован только на путях мира, разору¬

жения, а не на путях довооружения и подготовки

материальных условий для мировой войны.
Отец истории Геродот из Галикарнаса собрал

в девяти книгах сведения о том, как эллины и вар¬

вары вели войны. Он полагал, что война — это

древнее, обыденное и, в сущности, нормальное

состояние человеческого общежития. На протяже¬
104

нии тридцати веков люди, а точнее — правящие

классы оттачивали искусство планирования и веде¬

ния войн. А о планировании мира мы не прочтем

ни у Геродота, ни у последующих историков. Да и

возможно ли всерьез говорить об этом в наш век,

до предела насыщенный конфликтами — классо¬

выми, расовыми, экономическими, политиче¬

скими?
Человечество получает доказательства того, что

планировать мир и международное сотрудничест¬

во можно и должно, хотя это очень трудно. Ини¬

циатива— и это нельзя опровергнуть — принадле¬

жит нашей стране. На XXIV съезде КПСС была

предпринята акция исторического значения — наме¬

чена Программа мира. Она была развита XXV и

XXVI съездами КПСС. Это единая, взвешенная,

реалистическая и устремленная в перспективу си¬

стема мер по оздоровлению всего международ¬

ного климата.
Наша Программа мира дала свои — и чрезвы¬

чайно знаменательные! — результаты в 70-х годах,

в период разрядки. Но в 80-х годах снова наступи¬

ло сложное и напряженное время. Некоторые ру¬

ководители стран Запада до сих пор не осознали

или не смирились с железным императивом наше¬

го века: только мирное сосуществование, только

мирное сотрудничество между государствами всех

континентов, только мирное решение всех спорных

международных проблем путем серьезных, равно¬

правных, конструктивных переговоров,— только та¬

кой путь может гарантировать мирное будущее и

прогресс человечества. В век ядерного оружия и

сверхточных ракет ленинский принцип мирного со¬

существования стал единственной надежной осно¬

вой предотвращения военной катастрофы.
Только в 1983 году СССР внес следующие пред¬

ложения, направленные на объединение усилий го¬

сударств и народов в борьбе против ядерной

опасности:
—	о сокращении числа пусковых установок ра¬

кет СС-20 до 140, разумеется, при условии от¬

каза США от размещения «Першингов-2» и кры¬
105

латых ракет в Европе; при этом СССР обязывался

ликвидировать сокращенные ракеты;
—	о сокращении на 25 процентов по сравнению

с уровнем, предусмотренным ОСВ-2, количества

стратегических носителей и установлении равных и

более низких уровней на суммарное количество

ядерных зарядов на стратегических носителях;
—	одностороннее обязательство не применять

ядерное оружие первыми и проект Декларации

ООН — «Осуждение ядерной войны», принятый 95

голосами против 19 (США и их союзники по НАТО,

кроме Греции, а также Израиль, Япония, Австра¬

лия, Новая Зеландия); в Декларации безоговороч¬

но осуждается ядерная война, а также доктрина

о применении ядерного оружия первыми и допу¬

стимости развязывания ядерной войны;
—	о замораживании ядерных вооружений в ко¬

личественном и качественном отношении — Обра¬

щение Верховного Совета СССР, принятое в июне

1983 года; предложение о замораживании ядерно¬

го оружия, внесенное СССР на XXXVIII сессии Ге¬

неральной Ассамблеи ООН и принятое голосами

подавляющего числа членов ООН (против голосо¬

вали члены НАТО);
—	предложение «О заключении договора о за¬

прещении применения силы в космическом про¬

странстве и из космоса в отношении Земли», пред¬

ложение, внесенное СССР на XXXVIII сессии Гене¬

ральной Ассамблеи ООН; за этот проект проголо¬

совали 147 государств (только США были против,

Англия воздержалась);
—	предложение о запрещении химического

оружия;
—	предложение о сокращении численности во¬

оруженных сил в Европе странами Варшавского До¬

говора и НАТО до 900 тысяч человек;
—	предложение о заключении соглашения меж¬

ду странами Варшавского Договора и НАТО о не¬

применении военной силы друг против друга;
—	предложения о неувеличении и сокращении

военных бюджетов;
—	и многие другие.
106

Все эти предложения — звенья одной цепи, они

исходят из необходимости программируемых обще¬

человеческих усилий по предотвращению ядерной

катастрофы. Они основаны на принципах равенст¬

ва и одинаковой безопасности и не ущемляют ин¬

тересы ни одной страны.
«Мы подтверждаем и свою готовность к пере¬

говорам,— подчеркнул товарищ К. У. Черненко,—

но к переговорам честным, на основе равенства и

одинаковой безопасности». Дело за руководителя¬

ми стран Запада и прежде всего США. Если они

проявят политическую волю, разумный, конструк¬

тивный подход, учитывающий интересы безопасно¬

сти обеих сторон, международные отношения смо¬

гут войти в нормальное русло, и общими силами

удастся ослабить угрозу ядерной войны. Но готовы

ли они проявить такую волю и здравый подход?
В своей речи от 16 января 1984 года, касавшей¬

ся советско-американских отношений, президент

Рональд Рейган призвал к более конструктивному

и широкому диалогу между СССР и США. В те¬

леграмме по случаю кончины Ю. В. Андропова он

снова отметил: «Мы хотим истинного сотрудниче¬

ства с Советским Союзом для того, чтобы сделать

мир лучшим и более мирным для всего человече¬

ства».
Само изменение тона высказываний президента

Р. Рейгана об СССР симптоматично. Но что за этим

стоит? Стоят ли за этим какие-либо реальные из¬

менения в политике?
Соединенные Штаты Америки осуществили по

меньшей мере три крупных акции, способных про¬

бить брешь в самом фундаменте мирного сосуще¬

ствования. Первое — они приступили к размеще¬

нию американских ракет среднего радиуса действия

в Европе. Второе — они начали новый тур мо¬

дернизации вооружений, подхлестываемой беспре¬

цедентным ростом военного бюджета США.

Третье — они осуществили шаги, направленные на

милитаризацию космоса по программе так называе¬

мых «звездных войн». С этим тесно переплелась

«силовая» военная политика США в различных
107

районах земного шара: на Гренаде, в Центральной

Америке, в Ливане...
Думают ли в Белом доме об изменениях этой

политической линии?
Видный американский дипломат говорил мне:

«Вы недооцениваете эволюцию в психологии наше¬

го президента. Его речь от 16 января с. г., посвя¬

щенная советско-американским отношениям, была

переломной для его сознания. Ведь он пришел в

Белый дом с намерением осуществлять на мировой

арене ту же антикоммунистическую линию, которая

принесла ему успех как профсоюзному деятелю.

Теперь он стал разбираться во внешней политике

и понял, что такой подход опасен для самой Аме¬

рики. Этим объясняется его новый подход к ком¬

мунистическим странам». Этим ли? Новый ли под¬

ход?
А не вернее ли сказать, что маневрирование ад¬

министрации является результатом того огромного

нажима, который оказывают на нее и изнутри стра¬

ны, и извне ее? Белый дом предпринимает отча¬

янные усилия, чтобы исправить репутацию, которая

сложилась у президента, в особенности в связи с

его внешней политикой. «Имидж» сильного челове¬

ка, способного противостоять «всем врагам Амери¬

ки», защитника «исконных американских ценно¬

стей» и просто «славного парня», который так

усердно навязывался общественному мнению,—

этот «имидж» дал трещину, можно сказать, во все

лицо. У американцев, у европейских союзников по¬

явились серьезные опасения, что Р. Рейган — как

раз тот человек, который может втянуть Америку

в серьезную авантюру, что он оказался наименее

способным из всех послевоенных президентов (да¬

же Г. Трумэна) «вести дела с русскими» и осуществ¬

лять контроль за гонкой вооружений.
Коренные, фундаментальные проблемы совет-

ско-американских отношений остаются по-прежне-

му забетонированными американской стороной.
Разумные люди — а их становится все больше

даже среди политической элиты на Западе — все

чаще признают, что в основе мирного сосущест¬
10В

вования лежит принцип равновесия сил, военного

паритета, равенства и одинаковой безопасности.

Вот почему все громче раздаются критические го¬

лоса в отношении политики администрации США,

имеющей цель взорвать равновесие сил и добить¬

ся военного превосходства. Общественность тре¬

бует от Белого дома нового подхода к вопросам

ограничения гонки вооружений.
Поистине новаторский характер имеет выдвину¬

тое в речи товарища К. У. Черненко 2 марта 1984

года предложение о своего рода кодификации от¬

ношений между державами, располагающими ядер¬

ным оружием. Выступая в этот день перед избира¬

телями, советский руководитель высказался за то,

чтобы отношения между ядерными державами бы¬

ли подчинены следующим принципам и нормам,

которым стоило бы придать обязательный харак¬

тер:
—	Рассматривать предотвращение ядерной вой¬

ны как главную цель своей внешней политики. Не

допускать ситуаций, чреватых ядерным конфлик¬

том. А в случае возникновения такой опасности

проводить срочные консультации, чтобы не дать

вспыхнуть ядерному пожару.
—	Отказаться от пропаганды ядерной войны в

любом ее варианте — глобальном либо ограничен¬

ном.
—	Взять обязательство не применять первыми

ядерного оружия.
—	Ни при каких обстоятельствах не применять

ядерного оружия против неядерных стран, на тер¬

ритории которых такого оружия нет. Уважать ста¬

тус уже созданной и поощрять образование новых

безъядерных зон в различных районах мира.
—	Не допускать распространения ядерного ору¬

жия в любой форме; не передавать кому бы то ни

было этого оружия или контроля над ним; не раз¬

мещать его на территории стран, где его нет; не

переносить гонку ядерных вооружений в новые

сферы, включая космос.
—	Шаг за шагом, на основе принципа одинако¬

вой безопасности добиваться сокращения ядерных
109

вооружений вплоть до полной их ликвидации во

всех разновидностях.
Советский Союз придерживается в своей поли¬

тике именно этих принципов и норм мирного ко¬

декса ядерного века. В Заявлении Советского пра¬

вительства от 2 июня 1984 года подчеркивается, что

Советский Союз выдвинул конкретную программу

мер в области замораживания ядерных вооруже¬

ний, по радикальному снижению ядерного противо¬

стояния— и в глобальном масштабе, и в Европе —

в строгом соответствии с принципом равенства и

одинаковой безопасности. Дело за другими ядер-

ными державами.
Движение народов и государств в защиту чело¬

вечества набирает мощь. Оно подмывает и подта¬

чивает милитаристские силы и зовет к повороту в

сторону реализма политических руководителей За¬

пада. Рост антивоенного движения во всем мире —

это важный симптом того, что человечество не

утратило разума и здравого смысла перед лицом

грозной опасности. Человечество еще скажет свое

слово, и это слово будет решающим. Это будет

слово мира на земле, полного запрета ядерного

оружия, спасения от катастрофы. Угроза велика,

угроза страшна, но и силы, противостоящие ей,—

неисчислимы.

СОДЕРЖАНИЕ
3	Война или мир?
21	«Черная суббота»
46	Соперники или враги?
69	Соблазненная и обманутая
81	Провидение или преступле¬

ние?
103	Где же выход?

Федор Михайлович Бурлацкий
ВОЕННЫЕ ИГРЫ
Редактор Ф. Л. Ц ы п к и н а
Художественный редактор Л. Е. Беэрученкоа

Технический редактор Л. А. Фирсова

Корректор Л. М. Логунова
ИБ № 4259
Сдано в набор 17.04.84. Подп. в печать 24.07.84.

А05907. Формат 84Х100/з2. Бумага тип. № 1. Гарниту¬

ра журнальная рубленая. Печать высокая. Уел. печ.

л. 5,46. Уел. кр.-отт. 5,75. Уч.-изд. л. 5,17. Тираж

100 000 экз. Заказ 1171. Цена 35 к. Изд. инд. ХД-5.
Ордена «Знак Почета» издательство «Советская Рос¬

сия» Государственного комитета РСФСР по делам

издательств, полиграфии и книжной торговли. 103012,

Москва, проезд Сапунова, 13/15.
Книжная фабрика № 1 Росглавполиграфпрома Госу¬

дарственного комитета РСФСР по делам издательств,

полиграфии и книжной торговли, г. Электросталь Мо¬

сковской области, ул. им. Тевосяна, 25.

СОВЕТСКАЯ РОССИЯ
Федор Михайлович Бур¬

лацкий родился в 1927 году.

Публицист и ученый, доктор

философских наук, профессор,

вице-президент советской Ас¬

социации политических наук,

член Союза писателей СССР.
Автор художественно-пуб-

лицистических и научных

книг — «Мао Цзедун», «Загадка

и урок Никколо Макиавелли»,

«Испания: коррида, каудильо»,

«Всеобщий мир — утопия или

реальность?», «Социология. По¬

литика. Международные отно¬

шения» и других.
Больше 25 лет выступает

как журналистпмеждународник.

В настоящее время политиче¬

ский обозреватель «Литератур¬

ной газеты».