Text
СОВРЕМЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ И ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ БОРЬБА
ИДЕЙНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ТЕЧЕНИЯ ИМПЕРИАЛИЗМА
ЙДЕЙНО-ПОЛИТИЧЕСКИЁ
ТЕЧЕНИЯ ИМПЕРИАЛИЗМА
ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ИНСТИТУТ
МИРОВОЙ экономики И МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ АН СССР
СОВРЕМЕННЫЙ
КАПИТАЛИЗМ И ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ
БОРЬБА
Ответственный редактор серии: д-р экон, наук Аболтин В. Я.
Члены редколлегии: д-р истор. наук Дплигенскпй Г. Г.
чл.-корр. АН СССР Милейковскпй А. Г.
д-р экон, наук Чепраков В. А.
ИД Е ИНО-ПОЛ ИТИ ЧЕСКИ Е ТЕЧЕНИЯ ИМПЕРИАЛИЗМА
Ответственный редактор книги
д-р экон, наук
Чепраков В. А.
Москва 1975
1ФБ
И 29
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Авторский коллектив
Введение, главы I и IV —
Чепраков В. А.
Глава II —
Коробейников В. А.
Глава III —
Согомонян Г. С.
Глава V —
Жилин Ю. А.
Глава VI —
Андреев В. А.
Глава VII —
Рябинов И. И.
Глава VIII —
Аболтин В. Я.
10506-351
004 (01)-75
69-75
ВВЕДЕНИЕ
Мировой социализм и мировой капитализм противостоят друг другу, находятся в историческом противоборстве. Борьба между двумя мировыми социально-экономическими системами охватывает весь земной шар. Идеологическая борьба тесно связана с классовыми, политическими отношениями в современном мире и в свою очередь оказывает большое воздействие на их развитие. Между социализмом и капитализмом идет борьба за умы и сердца миллионов людей.
Успешное строительство основ коммунизма, неустанная борьба за мир, свободу и социальный прогресс все более утверждают роль социализма как решающего фактора развития человечества. Марксизм-ленинизм, опираясь на идейно-политическое воздействие реального социализма, проникает в сознание масс во всем мире, ведет наступление на идеологические позиции империалистической реакции по всему фронту. Только научный коммунизм дает ответ по коренным вопросам общественного развития. В великой битве идей, под знаком которой происходит мировое развитие, марксизм-ленинизм одерживает новые победы.
Революционные силы современности—мировая система социализма, международное рабочее и национально-освободительное движение нанесли мощные удары по империализму и его идеологии. Но империализм старается, извлекая уроки из опыта своих поражений, выработать наилучшую международную стратегию классовой борьбы против революционных сил. Ленин призывал внимательно изучать «силы врага, его организованность и политические течения в его лагере» '.
XXIV съезд КПСС поставил задачу давать своевременный, решительный и эффективный отпор идеологическим наскокам классовых противников. «Мы живем,— говорил Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев на съезде,— в условиях неутихающей идеологической войны, которую ведет против нашей страны, против мира социализма империалистическая пропаганда, используя самые изо. щренные приемы и мощные технические средства» 2.
Идеологическая борьба развертывается в различные формах, она проявляется в столкновении разнообразных взглядов, идей, доктрин, концепций. Но за всем этим многообразием можно установить два противоположных направления: одно — идейная защита и оправдание капитализма и атаки на социализм; другое — обоснование необходимости революционного свержения капитализма и установление нового, социалистического строя во всем мире.
В. И. Ленин считал необходимым «за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов» 3. Это положение с особой силой действует в настоящее время, когда идеологический противник всячески маскирует свои истинные взгляды и позиции.
Идеологическая борьба развертывается в новой исторической обстановке, сложившейся на мировой арене в результате упорной борьбы в послевоенные годы. Экономический потенциал мирового социализма превзошел как потенциал западноевропейской группы государств, так и США. Всемирно-исторические успехи социалистического строительства опрокинули ставку империализма на военное превосходство над социализмом.
1 В. И. Ленин. Поля. соор. соч.. т. 44, стр. 39.
2 «Материалы XXIV съезда КПСС». М., 1971, стр. 90—91.
3 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 23, стр. 47.
Создалось новое соотношение сил. Ленинская внешняй политика КПСС и Советского правительства, опирающаяся на мощь Советского государства, его огромное влияние в мире, привела к тому, что принцип мирного сосуществования стран с различным общественным строем все более утверждается в качестве основы в их взаимоотношениях.
Но принцип мирного сосуществования не распространяется на область идеологии. В том, что он побеждает, немалая заслуга борьбы против идеологии агрессии и войны. Более того, нынешнее положение на международной арене усиливает значение идеологической борьбы. Несмотря на успехи в разрядке международной напряженности, предстоит еще тяжелая борьба против врагов дела мира, национального и социального освобождения. Мирное сосуществование — это не только альтернатива всемирной термоядерной катастрофе, но и утверждение демократических норм в международных отношениях, основа для развития взаимовыгодных экономических, научно-технических и культурных связей.
'Острота борьбы на идеологическом фронте вызывается кардинально различными процессами, происходящими в двух общественных системах. «КПСС исходила и исходит из того,— подчеркивает Л. И. Брежнев,— что классовая борьба дву^ систе1м — капиталистической и социалистической — в сфере экономики, политики и, разумеется, идеологии будет продолжаться. Иначе и быть не может, ибо мировоззрение и классовые цели социализма и капитализма противоположны и непримиримы»1.
Социализм воспринял и развивает все ценное в человеческом обществе. Он отвечает реальным потребностям людей в наш век научно-технической революции. Он создал и совершенствует свою социалистическую цивилизацию. Социалистическая демократия, образ жизни, отношения людей являются высшими по своему существу на современном этапе исторического развития.
Идет консолидация сил социалистического содружества, происходит укрепление мировых позиций социализма. Выковался прочный союз социалистических государств, сложилась надежная система всестороннего братского сотрудничества между ними. Мировая социалистическая сис
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 4. М., 1974, стр. 81.
тема выступает мак мощный ускоритель исторического прогресса.
Возрастает интернациональная солидарность стран социализма со всеми отрядами коммунистического и рабочего движения, со всеми силами, ведущими борьбу за национальное освобождение и социальный прогресс, за демократию и мир.
Капитализм все более показывает свою несостоятельность. Сложившаяся система государственно-монополистического капитализма, на фасаде которой ее апологеты начертили: «гуманный капитализм», обострила противоречия, присущие капитализму, вызвала новые, усилила неустойчивость и кризис капиталистической системы.
В отличие от благотворных результатов научно-технической революции в странах социализма прогресс в науке и технике в мире капитализма вызывает тяжелые социальные последствия и подтверждает, что эта система не в состоянии обеспечить гармоничные отношения между обществом и природой, гарантировать занятость рабочим, создать условия для удовлетворения возросших материальных и духовных потребностей человека.
Быстрый процесс монополистического обобществления производства и труда, рост производительных сил в ходе научно-технического прогресса ускорили созревание объективных предпосылок для коренных социальных изменений. Поэтому столь важное значение приобрел субъективный фактор—подготовленность, сознательность, решимость трудящихся масс в борьбе за изменение существующего строя.
Происходит качественный сдвиг в настроениях трудящихся капиталистических стран, и особенно молодежи. От нечетких, неустоявшихся проявлений недовольства многие идут к марксизму-ленинизму. Пассивность, разобщенность одних, стихийный протест, слепое бунтарство других все более уступают место политической, классовой сознательности и организованности.
Особенностью нынешней действительности является сочетание позитивных сдвигов на международной арене с подъемом классовой борьбы в развитых капиталистических странах и усилением социальных моментов в национально-освободительном движении. Активизация и усиление революционных процессов в обстановке разрядки напряженности подтверждают, что мирное сосуществование не
ведет к сохранению социального и политического статус-кво.
Все это вызывает и страх и ненависть у реакционных кругов. Правящий эксплуататорский класс стремится при помощи идеологической обработки населения создать преграду росту антимонополистических, антиимпериалистических настроений трудящихся.
Роль идеологического оружия для господствующего класса определяется также тем, что в индустриально развитых капиталистических странах около 80% самодеятельного населения работает по найму. Иначе говоря, социальная база монополистического капитала уменьшилась, стихийно возникающее мелкобуржуазное сознание ослабло, а потому «направляемая идеология» стала одним из важнейших инструментов обеспечения власти эксплуататоров.
Антикоммунизм, антисоветизм — основное идеологическое оружие империалистической реакции, пытающейся помешать революционному осуществлению назревших в несоциалистическом мире социальных перемен. Поскольку Советский Союз открыл народам мира путь к социализму, а ныне прокладывает путь к коммунизму и несет на своих плечах основную тяжесть борьбы с империализмом, то уже в силу этого — прямо или косвенно — он является главным объектом антикоммунистической пропаганды.
Цель антикоммунизма, антисоветизма неизменна — «сдержать», «отбросить» революционные силы современности — мировое социалистическое содружество, рабочее и освободительное движение, но формы проявления, аргументация, методы действия, тактика врага меняются.
После второй мировой войны империалисты в борьбе с миром социализма действовали фронтально, напролом. Они возлагали надежды на ликвидацию коммунизма с помощью «политики силы». Это была стратегия «холодной войны», и идеологи агрессии не затрудняли себя в выборе средств и методов антикоммунистической пропаганды. Они грубо клеветали на социализм, открыто провозглашали «бала'нсирование на грани войны».
В ходе усиления мировой социалистической системы, и в первую очередь могущества Советского Союза, подъема классовой борьбы пролетариата, активизации национально-освободительного движения, политика «холодной войны» потерпела банкротство. Многие политики и идеологи агрессивного империализма приходят к выводу о беспер
спективности обнаженного, прямолинейного антикоммунизма.
Изыскивать новые изощренные методы идеологического воздействия на массы вынуждают успехи миролюбивой внешней политики социалистических стран. Ослабление международной напряженности затрудняет отравление Mate ядом буржуазного шовинизма.
Чем меньше возможностей у агрессоров вести борьбу против мира социализма военными средствами — а от этого они никогда не отказываются,— тем больше они полагаются на идейные диверсии. В 60-е годы для подрыва идей социализма, для размывания социализма были брошены лозунги вроде «наведения мостов между Западом и Востоком». Эти годы прошли, но мосты так и остались не-наведенными. К тому же уменьшились возможности фронтального наступления на мир социализма в результате роОта его могущества. «Не повторять ошибок», «избегать розового оптимизма 60чх годов»— все громче раздается в стане классового врага. Они критикуют себя за то, что слишком открыто выявили истинный характер своих желаний, скрывающихся за лозунгом «наведение мостов», и тем самым разоблачили себя.
Из своего поражения стратеги антикоммунизма сделали вывод: надо искать другие пути для достижения все той же цеДи — ослабления социализма, преодоления нарастающего рабочего движения. Идеологическое колесо империализма сделало еще один оборот, и глобальной стала ставка на «коррозию идей социализма». Враги социализма питают иллюзии, будто «собственные вирусы уже заразили народы за железным занавесом», будто происходит «эволюция к либерализации (!) индустриально развитых коммунистических стран».
Растущие трудности для государственно-монополистической олигархии сохранить свое существование и свой строй привели к поискам более гибких, изощренных методов обработки населения.
Особенно следует отметить, что успехи мировой социалистической системы заставляют некоторых врагов рядиться в одежды марксизма, заигрывать с марксистской терминологией, идти на коварное использование лозунгов, осуществляемых в социалистическом обществе.
Ученые защитники государственно-монополистического строя вступили в 70-е годы с опрокинутыми жизнью концепциями общественного развития, провозглашенными в
50—60-е годы. Подорвана вера, будто «свободный мир», несмотря на свои проблемы, с небольшими травмами адаптируется к эпохе перемен. В капиталистическом мире все более широко распространяется убеждение, что настойчивые попытки исправить недостатки социальной системы не дают желаемых результатов, наоборот, положение ухудшается, система выведена из равновесия, контролировать ее развитие нет сил h
Идеологи монополистического капитализма пытаются обрести «чувство цели», создать «систему ценностей», исходя из новых условий, стремятся выработать свою теорию исторического развития, противопоставленную марксизму-ленинизму.
Разнообразны пути и методы, с помощью которых государственно-монополистическая олигархия навязывает широким массам населения свои идеи, ценности, нормы социального поведения. Здесь не только проповедь «достоинств» современного капиталистического строя, но даже критика, при этом, разумеется, в точно отмеренных дозах, отдельных аспектов экономической, социальной, политической жизйи, признание ее уродливости, деформации. В одних случаях идеологи буржуазии идут на прямое противопоставление своих взглядов марксизму-ленинизму, в других избегают конфронтации, открытого столкновения идейных позиций. Порой идейные противники выступают с открытым забралом, но чаще даже наиболее реакционные человеконенавистнические теории они прикрывают «благородными» идеалами.
Противники социализма пытаются демагогически использовать определившуюся разрядку международной напряженности. Однако отказ от политики «холодной войны» является вовсе не их заслугой. Возросшее экономическое, политическое и военное могущество мирового социалистического содружества привело к коренному изменению со-
1 «Система деградирует по спирали: предлагаемое решение порождает новые проблемы... Если мы будем настойчиво стремиться реагировать только на симптомы, а не на сами причины, непосредственная угроза будет расти, а наша способность реагировать на нее будет уменьшаться, поскольку мы утратим возможность для маневра» («Technological Forecasting and Social Change». New York, 1971, N 3, p. 20). «Новаторские течения (технические, интеллектуальные, социальные) наталкиваются на не подходящие для них структуры» («Politique Etrangere». Paris, 5 janvier, 1966, p. 17).
отношения сил в пользу социализма. Ё этих условиях признание принципа мирного сосуществования в качестве основы во взаимоотношениях между странами с различным общественным строем стало неизбежным. Марксистская наука установила, что войны порождаются капитализмом и что с его исчезновением навсегда исчезнут войны. Реальный социализм показал, что он верен этому принципу и ведет борьбу за мир.
Защитники капиталистического строя пытаются использовать любое HOiBoe явление современности для того, чтобы «опрокинуть» марксистскую теорию классовой борьбы, отвлечь массы от борьбы за коренное переустройство общества. Если раньше этой цели служил рост вмешательства государства в экономику, которое выдавалось за создание «общества благоденствия», отменяющего классовую борьбу, если в 60-е годы этой цели служила фетишизация техники, лежащая в основе всех технократических воззрений, то теперь к ним добавилось, заняв даже первое место, использование проблем, вставших перед человечеством в последнюю треть XX в. Идеологи буржуазии заявляют, что классовую борьбу вытеснили задачи «улучшения качества жизни»—ослабления стрессов, ограничения стихийного роста населения, снижения степени загрязнения окружающей среды, ликвидации голода, болезней, опасности истощения природных ресурсов, причем все эти проблемы изображаются как слепые силы, которые угрожают человечеству.
Американский идеолог Стюарт Чейз в статье, претенциозно озаглавленной «Против общей участи», прощается со своим, как он называет, честным радикализмом (впрочем, весьма и весьма розовым!) 20-х годов, со всем, чему он поклонялся в прошлом. Ныне он, по его же словам, отказывается от поисков социальной справедливости, средств избавления людей от мук голода, борьбы за устранение сверхприбылей, эксплуатации, более честного распределения материальных благ. И прощание происходит под предлогом, что все ото не имеет значения, поскольку «есть опасность обмена атомными бомбами, происходит демографический взрыв и все растущее загрязнение природной среды»1.
1 «Бомбы, бэби и бульдозеры! Они не признают ни богатства, ни власти, ни привилегий; они угрожают всему человечеству» («Science and Public Affairs», May 1970, p. 31).
Для марксистской пауки само появление этих проблем не является неожиданным. О возможности перенаселения и регулировании роста населения Ф. Энгельс писал: «Абстрактная возможность такого численного роста человечества, которая вызовет необходимость положить этому росту предел, конечно, существует. Но если когда-нибудь коммунистическое общество вынуждено будет регулировать производство людей, так же как оно к тому времени уже урегулирует производство вещей, то именно оно и только оно сможет выполнить это без затруднений»1. К. Маркс предупреждал о последствиях расхищения природных ресурсов: «...культура,— если она развивается стихийно, а не направляется сознательно... оставляет после себя пустыню...»1 2 Эти слова получили новое подтверждение в наше время. Корыстное использование монополистическим капиталом плодов научно-технической революции ведет к истощению природных ресурсов.
Марксисты знают и предлагают путь для избавления человечества от угрожающих ему бедствий. Это — классовая борьба против империализма, который повинен в самом возникновении этих проблем и не дает возможности их преодолеть. Советская страна осуществляет все более действенные средства по защите окружающей среды. Это побуждает капиталистические страны предпринимать некоторые меры. Однако, поскольку речь идет о природной среде в целом, то эффективный результат может быть только при всеобъемлющей, планомерной, целенаправленной системе действий всех стран мира.
Фронт идеологических противников социализма простирается от участков, где окопались представители явного антикоммунизма, до участков, занятых разнообразными представителями более изощренных теорий. Вот почему необходима принципиальная критика не только прямых, откровенных апологетов монополистического капитализма, но и его искусных защитников. Противники марксизма-ленинизма располагаются как бы на двух крайних флангах. Одни выступают против социалистической революции, проповедуя теорию исправления существующего капиталистического строя, другие выступают в псов дореволюционном, порой даже в псевдомарксистском обличье, оперируют революционной фразой.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 35, стр. 124.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, стр. 45.
Идеологи правой соцйал-деМакратйи по-прежпему твердят о «социальном прогрессе без политической революции». При этом даже те из них, кого «ветер перемен» побудил отказаться от лозунгов «холодной войны», что само по себе свидетельствует о трезвом, реалистическом подходе к действительности, не только не отказываются от идейной и политической борьбы с марксизмом-ленинизмом, но еще более усиливают атаки.
Коммунисты, ведя бескомпромиссную, принципиальную борьбу с антимарксистскими, оппортунистическими идеологическими установками современной социал-демократии, вместе с тем исходят из того, что идеологические расхождения сами по себе не являются непреодолимым препятствием для политического сотрудничества по конкретным вопросам, для установления единства действий международного рабочего движения.
Опасным дезорганизатором рабочего и национально-освободительного движения являются различного рода левоэкстремистские, анархистские, троцкистские и тому подобные группки. Эти ультрареволюционные на словах и антиреволюционные на деле элементы игнорируют объективные законы общественного развития. Им свойственны авантюризм, волюнтаризм. Их концепция — это установка на мировую войну как форму решения проблем общества, на «экспорт революции».
Маоизм, рекламирующий себя «марксизмом в современных условиях», глубоко враждебен марксизму-ленинизму. Идейно-политическая сущность маоизма — великодержавный шовинизм. Идеология маоистов носит анти-пролетарский характер и выражает настроения и националистические предрассудки мелкобуржуазных, непролетарских и деклассированных слоев китайского общества. Для нынешней политической и идеологической надстройки КНР характерны опора на военно-бюрократические круги, лавирование между классами и использование их друг против друга, безудержная социальная и националистическая демагогия, стремление внушить мистическую веру в правящую личность. Противоречие между словами и делами, ультрареволюционные фразы и реакционно-шовинистическая политика, призывы отстаивать пролетарскую линию и фактический отказ от нее, заявления о роли масс и подавление их в жизни — в этом суть маоизма.
На международной арене маоисты выступают с гегемонистско-шовинистическими претензиями ведут бесприн
ципную политику, делая ставку на левоэкстремистские элементы и смыкаясь с самыми реакционными кругами капитализма. Выдавая себя на словах за решительного борца с империализмом, группа Мао Цзэ-дуна стремится расколоть и ослабить антиимпериалистические силы, клевещет на Советский Союз о «сговоре двух сверхдержав», ставит на одну доску американский империализм и страну социализма.
Злейшим врагом социализма, освободительного движения народов, прогрессивного развития является реакционный национализм. На позициях оголтелого шовинизма стоит и сионизм, являющийся агентурой американского империализма в борьбе против национально-освободительного движения и прогрессивного социального развития арабских стран. Сионизм, являющийся одной из форм антисоветизма,— враг разрядки международной напряженности, нормализации советско-америКанСких отношений.
Национальный вопрос — социальный в своей основе — в ходе развития империализма и вызываемых им противоречий приобретал все большее значение в экономике, в политике, в идеологии. «Империализм,— указывал В. И. Ленин,— означает перерастание капиталом рамок национальных государств, он означает расширение и обострение национального гнета на новой исторической основе» '. Эта тенденция получила наиболее полное выражение в современном империализме с его высокой степенью международного переплетения монополистического капитала.
Объективную необходимость в расширении экономических и научных связей народов империализм решает в своих интересах путем проникновения американских транснациональных компаний в индустриально развитые капиталистические и развивающиеся страны, путем капиталистической интеграции, замкнутого межгосударственного блока монополистического капитала западноевропейских стран и японской экспансии в зоне Тихого океана. Эти новые, наднациональные формы капиталистической эксплуатации ведут к ущемлению также национальных интересов трудящихся многих стран.
Изменились формы господства и зависимости в отношениях индустриально развитых и развивающихся стран. Интенсификация экономики, неизмеримое технологическое
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 62.
превосходство дают возможность странам монополистического капитала эксплуатировать другие страны, находящиеся в орбите капиталистической системы, новыми методами.
В развитых капиталистических странах Западной Европы борьба рабочего класса против государственно-монополистической олигархии, за антимонополистические преобразования неизбежно сочетается с выступлениями против засилья американского капитала в национальной экономике, против подчинения наднациональным органам «Общего рынка». Таким образом, национальные интересы получили новое классовое содержание. Союзниками пролетариата в этой борьбе являются значительные слои крестьянства, мелкой, немонополистической буржуазии.
Взаимосвязь борьбы против империализма и внутренней реакции, за национальное развитие и социальный прогресс усиливает патриотическое национальное движение в освободившихся странах, носителями которого являются растущцй рабочий класс, крестьянские массы, городские мелкобуржуазные слои, интеллигенция. Непременным условием развития патриотического национального движения, успеха в борьбе с империализмом и местной реакцией является его связь с миром социализма, с международным пролетариатом.
Научно-технический прогресс в условиях государственно-монополистического капитализма привел к усилению неравномерности экономического развития отдельных районов внутри индустриально развитых стран. В многонациональных государствах это, как правило, привело к относительному, а порой и абсолютному упадку районов, населенных национальными меньшинствами.
Активизация национального движения в ряде многонациональных стран развитого капитализма свидетельствует о невозможности в рамках капиталистической системы найти решение национального вопроса. В одних случаях наблюдается усиление национального антагонизма, доходящего до эксцессов (между фламандцами и валлонами в Бельгии, французским и немецким населением в Швейцарии, двумя национальными общинами в Канаде), в других — идет борьба за предоставление национальных прав (Каталония, Страна Басков, Галисия). Об остроте национального вопроса свидетельствует подавление социальных И национальных требований населения Северной Ирлан
дии, а также национальные и расовые конфликты, которые раздирают США.
Наряду с новыми формами национального угнетения сохранились старые режимы прямого подавления (расистский режим Южно-Африканской Республики и Южной Родезии) .
Обострение и новые проявления национальных противоречий в несоциалистическом мире происходят в обстановке, когда многонациональное Советское государство доказало преимущество социализма перед капитализмом, способность решить национальный вопрос, уничтожить корни национальных антагонизмов, обеспечить дружбу и сближение наций и народностей, расцвет социалистического интернационализма.
Воинствующий империализм выработал две тактики в национальном вопросе: 1) подрыв национальной независимости и суверенитета давно сложившихся государств развитого капитализма, особенно малых стран, под лозунгом атлантизма, создания наднациональных политических органов, отказа от национального законодательства и т. и. Идеологическим обоснованием этой тактики являются тезисы о «преодолении наций», о «западном европеизме», о «сопроцветании»; 2) противопоставление национального интернациональному. Оно находит свое выражение: а) в разжигании племенных и национальных конфликтов в Азии и Африке с целью разобщения антиимпериалистических сил, чему способствует то, что большинство азиатских и африканских стран состоит из нескольких национальностей и различных племен, а националистические, трайбалистские эксцессы имеют корни в их низком экономическом и культурном развитии; б) в использовании живучести разнообразных националистических, расистских предрассудков, укоренившихся в психологии, для ослабления классовой борьбы пролетариата индустриально развитых стран, стравливании отдельных национальных групп; в) в поощрении существующих и стимулировании разногласий в мировом революционном движении путем проповеди национального «полицентризма».
Пособниками империализма в этой подрывной деятельности являются правые и «левые» ревизионисты. В. И. Ленин установил «идейно-политическое родство, связь, даже тождество оппортунизма и социал-национализма»1. Эта
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 26. стр. 151.
связь в современных условиях проявляется в самой идео-логин правого ревизионизма, выступающего под националистическим флагов, ведущего борьбу против единства международного коммунистического движения.
Международное коммунистическое движение столкнулось и с национализмом маоистов. В истории рабочего движения были периоды, когда, по словам В. И. Ленина, «людям, чтобы спасти социализм, приходилось бороться против бешеного, больного национализма...» *. Таким бешеным, больным национализмом является в настоящее время маоизм. Национализм маоистов носит откровенно антисоветский, антисоциалистический характер.
О той роли, которую отводят идеологи империализма националистическим извращениям подлинных национальных интересов широких народных масс, можно судить по утверждениям антикоммунистов, что именно национализму суждено стать плотиной, которая остановит дальнейшее движение коммунизма. В действительности же для международного коммунистического движения внутренне присуще совпадение национального долга и классовых интересов.
Ленинизм подходит к национальному вопросу с классовой точки зрения, ведя борьбу против нарушения единства политической борьбы пролетариата. В. И. Ленин требовал «искать новые пути к решению... интернациональных задач»1 2. Исторические условия определяют нынешнюю взаимосвязь национального и интернационального, связь революционной борьбы за социализм с революционной программой в национальном вопросе, чуждой как нигилизму, так и попыткам затушевать социальное содержание национальных проблем в его новом выражении.
В странах монополистического капитализма определилось стремление канализировать национальное возмущение трудящихся, вызываемое проникновением иностранного монополистического капитала в экономику страны, в общий революционный поток. Государственно-монополистическая интернационализация капитала и труда объективно создает условия для интернационализации борьбы рабочего класса. Так, внутри Европейского экономического сообщества создается единство интересов национальных
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 31, стр. 433.
2 В. И, Ленин. Поли. собр. соч., т. 40, стр. 67.
отрядов рабочего класса, происходит консолидация действий профсоюзов стран «Общего рынка», вовлекаются в совместные акции рабочие малых стран, стоявших в прошлом в стороне, складывается и укрепляется политическое единств1© пролетариата, возглавляемого национальными авангардами — коммунистическими партиями.
В тех развитых странах, где существует национальное движение и имеется опасность одурачивания, по выражению Ленина, национальными лозунгами, научная теория пролетариата выступает в поддержку этого движения, как демократического, ведя одновременно борьбу против узкомелкобуржуазного извращения национальных чувств, с тем, чтобы не допустить увода этого движения на путь раскольнического, мелкобуржуазного национализма.
Будучи враждебным великодержавному шовинизму господствующих классов развитых стран капитализма, пролетариат выступает и против буржуазного сепаратизма, за добровольные ассоциации в составе многонациональных государств.
В любом случае руководящим принципом коммунистического авангарда является стремление оплачивать, соединять рабочих всех наций для совместной борьбы. Разные классы всегда вкладывают различное содержание в понятие национальных задач и национальных интересов. Рабочий класс видит высшее воплощение национальных интересов в том, чтобы ликвидировать капитализм своей страны, подняться до положения руководящей силы нации, возглавить борьбу за построение нового общества, где торжествуют идеалы социального и национального освобождения.
Важнейшей задачей является органическое сочетание национальных интересов и интернациональных задач, отыскание новых форм и методов освободительного движения развивающихся стран. Борьба за национальное освобождение, как это отметил XXIV съезд КПСС, во многих странах стала практически перерастать в борьбу против эксплуататорских отношений, как феодальных, так и капиталистических. Нынешний этап освободительного движения обязывает к идеологической борьбе против буржуазно-бюрократической апологии национализма, против попыток использовать националистические лозунги для противодействия назревшим социально-политическим преобразованиям и сплочению прогрессивных, антиимпериалистических сил.
Появилась также необходимость критики мелкобуржуазных утопий в национальном вопросе, стремящихся оторвать национальный вопрос от общих социальных задач, необходимость показать несостоятельность противопоставления подлинно национальных задач задачам растущей классовой борьбы молодого пролетариата. Вместе с тем необходимо доброжелательное, терпеливое отношение к нему, с тем чтобы преодолеть ограниченность и узость, которые имеются в национализме, как мировоззрении непролетарских масс.
Сложность и противоречивость процесса национального формирования из племенных групп, существование разнообразных этнических частей в новых государственных образованиях Азии и Африки, наличие двух тенденций — центробежной и центростремительной, выдвижение более сильной этнической, племенной группы, народности в господствующую, взрывы национализма и племенной вражды в странах, вставших на капиталистический путь развития (к тому же исключительно уродливого и болезненного, так как он происходит в условиях существования империализма), подтверждают ленинское положение о том, что «при капитализме уничтожить национальный (и политический вообще) гнет нельзя. Для этого необходимо уничтожить классы, т. е. ввести социализм»1.
В условиях капиталистического пути развития нельзя исключить возможность откола отдельных национальностей и возникновение новых государственных образований, хотя трудно даже предположить, что все 1600 племен, народностей, народов, проживающих в развивающихся странах, образуют свои национальные государства. Невозможность заранее учесть соотношения между отдельными Национальными частями внутри развивающихся стран требует исходить из совета Маркса: «...что следует делать в какой-либо определенный момент в будущем, делать непосредственно, конечно, целиком зависит от данных исторических условий, в которых придется действовать»1 2. Во всех без исключения демократических требованиях необходимо видеть не абсолют, а их подчиненное место в мировом революционном процессе и следует исходить из общих целей антиимпериалистической борьбы и социально-политических преобразований мира.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 30, стр. 22.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 35, стр. 131.
Пациональпый вопрос, несмотря на его обострение, играет все меньшую самостоятельную роль в социальных движениях современности. Национальное движение, как правило, ныне прогрессивно в той мере, в какой оно идет в русле общей антимонополистической, антиимпериалистической борьбы. Это не исключает поддержки любых действий, направленных против неоколониализма, особенно таких решительных, как национализация собственности иностранного капитала.
Общий закономерный процесс интернационализации общественной жизни, 'выражением которого является дружба народов Советского Союза, мировое социалистическое содружество, мировое коммунистическое движение, растущее единство действий международного рабочего движения, создает мощную преграду воинствующему буржуазному национализму и наднационалиэму, создает условия для идеологического преодоления самых глубоких из мелкобуржуазных предрассудков — национального эгоизма и ограниченности во имя пролетарского, социалистического интернационализма, высшего гуманизма.
Идеология пролетарского интернационализма, которая возникла из самых жгучих, непосредственных потребностей классовой борьбы, как неотъемлемая часть идеологии рабочего класса, выражает не только взгляды коммунистов на отношения между рабочим классом всех стран в борьбе против капиталистического строя, но и их представления о будущем обществе, об отношениях народов разных стран, строящих социализм и коммунизм. Марксизм-ленинизм — это учение о победе социалистической революции и строительстве нового общества. И его основоположники, естественно, исходили из того, что при коммунизме отношения между народами должны строиться на принципах, носителем которых выступает самый передовой класс современного общества — рабочий класс.
Единство коренных целей рабочих всех стран диктует необходимость их братской солидарности перед лицом объединенного классового врата — международной буржуазии, В то же время классовая борьба ведется в конкретных национальных условиях, она неизбежно приобретает национальную окраску, и, как показал опыт, ни одна пролетарская партия пе может игнорировать этот факт.
Пролетарский интернационализм — это идеология и политика, которая объединяет усилия национальных отрядов рабочего класса, служит надежной гарантией против про
явлений в рабочем движении национальной ограниченности. Интернациональная солидарность рабочего класса является непременным условием его победы. Именно так ставил вопрос К. Маркс в «Учредительном Манифесте Международного Товарищества Рабочих» (I Интернационала) : «Опыт прошлого показал, что пренебрежительное отношение к братскому союзу, который должен существовать между рабочими разных стран и побуждать их в своей борьбе за освобождение крепко стоять друг за друга, карается общим поражением их разрозненных усилий»1.
Для марксистов-ленинцев пролетарский интернационализм был и остается руководящим принципом, основой братских отношений между коммунистическими партиями и между социалистическими странами. В. И. Ленин писал: «Интернационализм на деле — один и только один: беззаветная работа над развитием революционного движения и революционной борьбы в своей стране, поддержка (пропагандой, сочувствием, материально) такой же борьбы, такой же линии, и только ее одной, во всех без исключения странах» 1 2. Эти слова выражают сущность пролетарского интернационализма, общую для всех этапов революционной борьбы, для всех отрядов революционного движения.
В наше время пролетарский интернационализм обогатился новым содержанием. Расширилась сфера его действий. Он становится знаменем революционной борьбы не только рабочего класса, но и всех трудящихся, народов всего земного шара. Возросли задачи, стоящие перед коммунистами, перед всеми выступающими под знаменем интернационализма. В современных условиях пролетарский интернационализм предполагает единство действий в борьбе за укрепление и развитие социалистического содружества, за победу пролетарской революции, за национальное и социальное освобождение угнетенных народов, за дело мира, демократии и социализма во всем мире.
Единство всех революционных сил необходимо для решения как грандиозных задач, которые стоят перед всем человечеством, так и задач, стоящих перед каждым национальным отрядом рабочего движения. Борьба с империализмом, полное освобождение народов от любых форм колониальной зависимости и развитие их по пути соци-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 10—11.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 31, стр. 170.
алыюго прогресса, борьба за победу социализма над капитализмом во всемирном масштабе — все это настоятельно диктует необходимость солидарности рабочего класса, координации усилий всех трудящихся и угнетенны.ч народов.
На каждом этапе соревнования социализма и капитализма идейно-политическая борьба определяется сложившейся исторической обстановкой и концентрируется вокруг главных проблем, характерных для данного этапа. Идейно-политическая борьба социализма, всех прогрессивных сил человечества определяется необходимостью закрепить и развить разрядку международной напряженности, сделать ее необратимой, нанести решительное поражение противникам разрядки, разоблачить стремление идеологов империализма и их пособников клеветой на реальный социализм отвлечь внимание трудящихся от углубления кризиса всей системы мирового капитализма.
Глава первая
ИДЕОЛОГИЯ ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЙ ОЛИГАРХИИ
1.
Эволюция идеологии господствующего класса
Идеология господствующего класса капиталистического об-щества, оставаясь неизменной в своей основе как идеология эксплуататоров, трансформируется в ходе исторического развития и изменений внутри самого класса капиталистов. Нынешняя ступень империализма — государственно-монополистический капитализм, а также использование монополистическим капиталом результатов научно-технической революции существенно изменили состав и положение буржуазии, ускорили процесс ее раскола.
Удельный вес собственно буржуазии во всем самодеятельном населении капиталистического общества снизился по сравнению как с периодом домонополистического капитализма, так и с периодом до первой мировой войны. Особенно уменьшился в результате перехода большого количества крупных предприятий и средств сообщения в руки частных монополий и государства удельный вес «производительных буржуа», как их называл К. Маркс. Вымирает «солидный» буржуа, владелец семейной, наследственной фирмы. Выделилась верхушка класса капиталистов. Основной ее частью является прослойка, владе
й>Щая значительной долей акционерной, корпоративной собственности.
Частномонополистическая и государственная формы собственности вызвали к жизни новую капиталистическую прослойку — высших управляющих этой собственностью (менеджеров). Если в прошлом даже наиболее крупные владельцы капиталов сами осуществляли руководство своими предприятиями, банками, то в настоящее время они зачастую непосредственно не руководят ими. Присущий капитализму процесс отделения собственности на капитал от функционирующего капитала зашел весьма далеко. Социальная функция капиталистов перешла в руки наемных управляющих, и нынешний капиталист — владелец крупного акционерного капитала получает в виде дивидендов вознаграждение за те функции, которые он перестал выполнять. В своем большинстве менеджеры — это люди из семей предпринимателей, часть их вышла из среды технической интеллигенции или из среды крупных аграриев.
Прослойка менеджеров представляет из себя пирамиду, на самой вершине которой находятся управляющие высшего ранга. По своему положению и уровню жизни они не отличаются от других крупных капиталистов. Менеджеры формально зависят от магнатов капитала, но вместе с тем обладают большой фактической властью, и, как правило, положение их устойчивое. У них имеется профессиональная заинтересованность в существовании самой системы менеджеризма.
Развитие государственно-монополистического капитализма и милитаризация экономики привели к резкому увеличению прослойки высших государственных чиновников и высшей военной касты. Правительственный аппарат состоит ныне как из чиновников, связанных с аппаратом насилия, так и чиновников, занимающихся экономической деятельностью. Существует тесная связь бюрократов — высших государственных служащих и представителей военной касты — с монополистической буржуазией. Идеологическая защита капитализма со стороны бюрократов и технократов, стоящих на верхних ступенях иерархической пирамиды,— один из существенных моментов их деятельности.
Неотъемлемой частью господствующего слоя современного капиталистического общества наряду с владельцами и менеджерами — управляющими монополий, правительственной бюрократической и технократической верхушкой.
йоепщинои являются буржуазные идеологи, апологеты государственно-монополистического капитализма. Если прежние певцы свободного предпринимательства были лишь учеными лакеями буржуазии, то нынешние наиболее видные трубадуры монополий нередко входят в ряды правящего круга. Их возвышение явилось результатом того, что в условиях роста влияния идей социализма и революционных преобразований идеологическая борьба приобрела огромное значение для монополистического капитализма, Социальная функция идеологов государственно-монополистического капитализма заключается в поисках новых рецептов для спасения отживающего строя, в изобретении новых аргументов для воздействия на умы широких масс населения, особенно интеллигенции. Именно этим объясняется относительная самостоятельность буржуазных идеологов, внешне проявляемая якобы независимость суждений.
Всей государственно-монополистической олигархии в целом и каждой из ее составных частей присуще, естественно, стремление не только экономически и политически, но и идеологически укрепить и консолидировать структуру монополистического капитализма. Вместе с тем между ними в силу их различного положения в этой структуре существуют и расхождения по вопросам о методах и средствах ее сохранения.
Развитие системы государственно-монополистического капитализма вызвало снижение удельного веса и влияния старых групп буржуазии — промышленной, торговой, их социальных институтов и политических партий, привело также к упадку «классической» буржуазной идеологии, теорий свободного предпринимательства в области политической экономии, позитивизма в философии, к игнорированию буржуазно^демократическпх институтов. Вымывание традиционных средних слоев подорвало идеи «третьего пути», отличающегося от интересов монополий и рабочего класса,—этого символа веры промежуточных, мелкобуржуазных групп. Мелкая и средняя буржуазия почувствовала свою неустойчивость в условиях монополистического капитализма *. При этом часть ее все более активно выступает в защиту старых ценностей. Это мировоззрение, ныне получившее название консервативного, существует
1 ««Старый средний класс» — владельцы семейных предприятий и специалисты, имеющие собственный бизнес или самостоя-
наряду с идеологией государственно-монополистической олигархии, причудливо переплетаясь с ней. Другая часть все более склоняется к правому экстремизму. Ее идеологическими постулатами являются антикоммунизм, расизм, традиционализм, территориальная экспансия. Идеология правого экстремизма проявляется в центрах современного империализма — США, ФРГ. Японии. Разумеется, правый экстремизм, этот по существу неофашизм, чаще всего выступает сейчас под маской. Одним из официальных лозунгов западногерманской национал-демократической партии является лозунг «безопасность благодаря праву и порядку», однако сторонники этого лозунга сами же опровергают его, ссылаясь на необходимость якобы защищаться «от вражеской разведки» и требуя обеспечения возможности принять участие «в уличных боях и битвах в залах». Неофашизм мобилизует «средние слои», находящиеся под угрозой пролетаризации вследствие увеличивающейся монополизации экономики. Разумеется, экономические обещания правых экстремистов «средним слоям»—это блеф. Но сама мобилизация проходит под лозунгами, соответствующими нынешнему мировоззрению этих слоев: требование покончить с государственным вмешательством в экономику, которое является причиной структурных кризисов среднего сословия и крестьянства, и, наоборот, при помощи государства делать искусственное дыхание индивидуальной предпринимательской деятельности, а также действовать правительственными средствами террора и пропаганды против прогрессивных сил. Неофашисты рассчитывают, что создадутся такие условия, когда они понадобятся правящей элите и совместно с консервативными слоями осуществят свои цели.
Сложнее и запутаннее стало проявление идеологических позиций буржуазных слоев общества. Например, рас-тельное занятие, — представляет собой социальную группу, которой больше всего угрожают структурные изменения в обществе. Эта группа больше, чем какая-либо другая, чувствует себя ущемленной прогрессивным социальным законодательством и ростом профсоюзов. Такие меры, как социальное страхование, налоги с оборота и различные правительственные предписания, воспринимаются ими как потеря власти. В деловых кругах власть и статус переместились к крупным корпорациям. И последние вынуждены признавать многие изменения... включая профсоюзы и различные социальные реформы» (S. М. Lipset and Е. Raab. The Politics of Unreason. Right-wing Extremism in America 1790—1970. London, 1971, p. 309-310).
пространенпое в прошлом деление на либералов — выразителей интересов немонополистической буржуазии и реакционеров — защитников монополистической буржуазии ныне не всегда наблюдается. Нередко немонополистическая буржуазия выступает с крайне реакционных позиций, в то время как идеологи государственно-монополистиче1ской олигархии внешне отказываются от оголтелого антикоммунизма, действуют более тонко и осторожно.
Государство при капиталистическом строе является органом буржуазии как класса, однако при этом у кормила правления всегда стоит наиболее влиятельная привилегированная фракция этого класса. В настоящее время государственная власть в развитых капиталистических странах — это выражение концентрированной политической мощи государственно-монополистической олигархии. Идеология этой олигархии выступает в качестве господствующей идеологии, оказывает влияние на другие слои капиталистического общества, проникает в них.
2.
Искажение экономической действительности
Мировоззрение государственно-монополистической олигархии нашло отражение в современных экономических теориях. Эти теории выступают под различной оболочкой, на разные лады они толкуют о переходе от замкнутой к открытой экономике, от саморегулирующейся системы к организованной, от децентрализованных решений к централизованным, от конкурентного капитализма к неконкурентному, от совершенной конкуренции к несовершенной, от свободного рынка к контролируемому и т. д. Суть всех этих теорий одна — восхваление теперешней системы.
Современные буржуазные теории признают, что произошла концентрация капитала, что в мире монополий цены устанавливаются теми, кто продает, что свободный рынок, основанный на законе спроса и предложения, потерял прежнее значение, т. е. признают то, что давно установила марксистско-ленинская наука, доказав перерастание капитализма свободной конкуренции в монополистический капитализм. По они отрицают, что высокий уровень обобществления па монополистической основе не только не снимает в отличие от социалистического обоб-
ществлеиия, а, наоборот, усиливает антагонистические противоречия строя, базирующегося на частной собственности.
Десятилетиями буржуазные ученые «опровергали» Ленина, который установил начавшееся огосударствление капиталистического производства, соединение гигантской силы капитализма с гигантской силой государства в одну организацию государственного капитализма ’. Теперь с опозданием они признают рост государственного вмешательства, но отрицают, что при капитализме оно ведет к соединению силы монополий и государства и результатом этого является усиление эксплуатации и бесправия трудящихся.
Монополистический капитализм в результате соединения силы частных монополий с государством перерос в государственно-монополистический, при котором монополии частные и государственные превратились в основу современного капитализма, а государство, усилив свои функции господства и насилия, стало частью экономического базиса, непосредственно эксплуатируя рабочих и вмешиваясь в процесс воспроизводства капитала. Это соединение силы государства и монополий является, согласно марксизму, новой ступенью роста капиталистического обобществления производства, а следовательно, свидетельством дальнейшего роста материальных предпосылок для социалистической революции пролетариата.
Буржуазные экономисты раскололись. Одни утверждают, что государство стоит над частным капиталом 1 2, другие — что гигантская корпорация, взаимодействуя с государством, достигла автономии от государственного контроля. То, что она не может для себя осуществить,—гарантировать перспективу и рост, всегда готовое к услугам государство берет на себя, субсидируя инвестиции в исследовательские работы, осуществляя воспроизводство научных и технических кадров.
Из факта роста капиталистического обобществления (увеличение государственной собственности, укрупнение частномонополистической собственности) делается необо
1 См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 32, стр. 83.
2 «Тигр, т. е. частный предприниматель, стал домашним котом, подлизывающим молоко, которое наливает ему государство, а безликий бюрократ превратился в биржевого магната нового стиля» («The Observer». London, 21.VI.1964, р. 14).
снованный вывод о наступлении «постиндустриального» общественного строя, об изменениях основных производственных отношений капитализма. Частная собственность исчезает, происходит ее социализация, утверждают некоторые идеологи современного капитализма, ссылаясь на рост корпоративной и государственной собственности в развитых капиталистических странах.
Действительно, в последние десятилетия происходит ускоренная концентрация собственности на средства производства в руках корпораций (акционерных обществ), главным образом путем их слияния или поглощения слабых более сильными. Значительное место занимает сейчас государственная собственность. Низшие формы буржуазной собственности — индивидуальная собственность мелких и средних капиталистических предпринимателей, мелкой буржуазии — не устранены, но их удельный вес снизился. Таким образом, несомненен упадок индивидуальной формы собственности.
Но это вовсе не означает исчезновения частнокапиталистической собственности, как это иногда пытаются изобразить. Изменились формы собственности, но не изменилась ее сущность. «Капиталистическое производство,— писал К. Маркс,— по существу своему является частным производством, даже в том случае, если вместо отдельного капиталиста выступает капиталист ассоциированный»1, т. е. если вместо предприятий, принадлежащих отдельным лицам, имеются акционерные общества. С юридической точки зрения важна форма собственности, с экономической — определяющим является, кто распоряжается собственностью и, следовательно, получает прибавочную стоимость (прямо или косвенно) в результате эксплуатации рабочих.
Это относится не только к акционерному обществу, но и к государственной собственности, которая в условиях империализма фактически является высшей ступенью ассоциированной общемонополистической собственности. Государственная собственность при господстве монополистического капитала не является собственностью нации. Она используется для роста доходов частных монополий и высшего слоя менеджеров и является поэтому совокупномонополистической собственностью.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 275.
Кай правило, Идеологи государственпо-'моноиолистиче-ской олигархии пытаются «опять» вопрос о проблеме собственности '. Продолжают быть в ходу теория о диффузии, распылении собственности, утверждения, будто акциями обладает широкий круг населения. Но это не соответствует истинному положению. Собственность на акционерный капитал концентрируется у небольшой группы финансовых магнатов.
Происходящее отделение капитала-функции от капитала-собственности, переход управления многими производственными предприятиями, банками в руки менеджеров породили буржуазные теории о «революции менеджеров», о потере якобы собственниками власти и контроля. В действительности же возвышение менеджеров является еще одним доказательством ненужности буржуазии для управления современными производительными силами, но не означает исчезновения самой буржуазии, которая эксплуатирует рабочий класс и по поручению которой менеджеры командуют трудом.
Структура собственности западных стран остается капиталистической. Поэтому и несостоятельна теория о перерождении якобы самого владельца капитала, о том, будто он все больше размышляет и действует не по собственному усмотрению, а исходя из «общих интересов» и будто его целью стало обеспечить... потребление1 2. Но и
1 «Маркс, как и его противники — либералы, — утверждает западногерманский экономист Ортлиб, — переоценил значение собственности. Маркс не видел, что социализация собственности на средства производства не решает проблему власти и распределения» (H.-D. Ortlieb. Das Ende des Wirtschaftswunders. Berlin, 1962, S. 77).
2 «В высшем классе, среди управляющих и владельцев крупных промышленных предприятий, — писал У. Липпман, — произошло революционное изменение позиций со времени первого появления крупного капитала. У людей, которые привыкли осуществлять власть, развивается удивительное чувство понимания обязанностей, налагаемых властью. Век магнатов-грабителей и капиталистов — выжимателей пота миновал, и в крупных современных корпоративных комплексах появилось новое поколение управляющих, которые понимают, что они являются частью новой формы социальной организации. Старые концепции экономистов и реформаторов более не соответствуют действительности. В них не фигурируют люди, которые руководят предприятиями, представляющими собой смесь государственного и частного участия, и которые знают, что наряду с тем, что они должны трудиться ради частных прибылей, они должны служить и интересам благосостояния государства...» («The New York Times», 16.XII.1967).
сейчас, как и в прошлом, целью кайиталйсАпческоГо Производства является не потребление, а получение прибылей. Передвижка собственности от индивидуального предпринимателя к ассоциированному, отделение права собственности от распоряжения, рост государственной собственности наносят удар по самому принципу «священной» частной собственности, ведут к ее развенчанию.
Вмешательство буржуазного государства в экономическую жизнь в интересах сохранения строя эксплуатации, его участие и стимулирующие действия выдаются буржуазными учеными за создание «согласованной экономики», «гармоничной структуры», при которой будто бы происходит постепенное ограничение частных интересов как главной движущей силы экономического развития и подчинение этого развития более широким потребностям, что дает якобы определенную гарантию эффективности экономического развития. Идеологи буржуазии пытаются убедить, будто Марксовы схемы капитализма «устарели», что ныне удалось «оздоровить» капитализм, в частности, благодаря широкому и систематическому вмешательству государства в экономическую жизнь нации.
Действительность опровергает эти рассуждения, порочные в своей основе. Из того факта, что в капиталистических странах вводится государственное программирование, не следует, что их экономика становится организованной. Программы экономического роста не означают введения плановой системы. Это всего лишь сочетание экономических прогнозов с прямыми или косвенными мерами по регулированию экономики путем воздействия на уровень и размеры монополистической прибыли. Эти программы носят только индикативный характер, являются рекомендациями и не обязательны для частных монополий. Программирование не в состоянии избавить капиталистические страны от циклических кризисов, од различного рода экономических потрясений. Жизнь подтвердила, что не удалось с помощью государства создать «бескризисный капитализм», обеспечить планомерное экономическое развитие.
Регулирование и программирование, являющиеся результатом соглашений между буржуазным правительством и монополиями в интересах эксплуататорского строя, рассматриваются некоторыми буржуазными теоретиками как внеклассовые категории. Затем делается произвольное умозаключение, будто программирование находится в «проти
воречии с капитализмом», а следовательно, общественный строй на Западе — это уже не капиталистический строй. Но как бы ни казалось, что государственно-монополистический способ присвоения противоречит законам капиталистического способа производства, тем не менее этот способ присвоения возникает не из нарушения этих законов, а, напротив, из их применения.
О классовом характере капиталистического программирования и регулирования убедительно свидетельствует осуществляемая буржуазными правительствами так называемая политика доходов, при которой под видом «стабилизации» происходит повышение цен в пользу монополий, а заработная плата остается «замороженной».
Вера во всемогущество программ сменяется разочарованием: программы оказались неэффективными, во многих случаях результаты были прямо противоположными ожидаемым. Успехи применения электронно-вычислительных машин для деятельности компаний породили представление о возможности с помощью ЭВМ обеспечить определенное поведение социальной системы капитализма. Однако сейчас уже раздаются голоса, что часто неправильно оценивали функционирование социальной системы, что человеческий ум не способен пока объяснить в деталях характер поведения социальных систем, что они более сложны и трудны для понимания, чем технические. В мире капитала пришли к выводу, что электронно-вычислительная техника одна не в состоянии эффективно решать задачи, необходимо сочетание силы мозга и возможности современных ЭВМ, т. е. то, что всегда утверждали марксисты.
Некоторая часть буржуазных идеологов выражает тревогу по поводу того, что правительство, действуя через посредство и в связи с частным сектором, становится краеугольным камнем в системе неомеркантилизма и «индустриального феодализма», что постепенно институциональная структура общества трансформировалась из экономического капитализма в политический капитализм.
Характерно, что ведущие идеологи монополистического капитала признают наличие противоречий капиталистической системы, но утверждают, что эти противоречия ведут к гармонии. На деле же они носят антагонистический характер. Расширение общественного характера производства и труда на частномонополистической и государственной основе, вмешательство государства в экономическую
Жизнь как непременное условие расширенного воспроизводства капитала привели к углублению основного противоречия капитализма между общественным характером производства и частнокапиталистическим способом присвоения. Сложившийся относительно более совершенный механизм общественного производства и распределения подорвал систему свободного предпринимательства и «свободного» рынка. Высокая степень монополистической концентрации производства привела к размыванию почвы капитализма — разорению, вытеснению или подчинению мелкого и среднего предпринимательства.
Научно-техническая революция, автоматизация промышленного производства, превращение сельского хозяйства в индустриальную отрасль, вызвавшие интенсификацию экономики, одновременно углубили несоответствие достигнутого уровня производительных сил государственно-монополистической Оболочке.
Наконец, причины, породившие государственно-монополистический капитализм, в силу действия обратной связи сами подвергаются влиянию новой ступени монополистического капитализма, и в результате еще больше усиливается антагонистический, конфликтный характер его развития.
Вызов мирового социализма, растущее обострение коренных противоречий капитализма, возрастающее недовольство рабочего класса и других слоев трудящихся, процессы, происходящие в развивающихся странах, толкают государственно-монополистический капитализм на «бегство вперед»—на лихорадочное развитие науки и техники, дальнейшую монополистическую концентрацию и централизацию производства и капитала, огосударствление, миграцию капитала в его новых формах, поиски рынков сбыта, интеграцию, сверхмонополию.
Становление государственно-монополистического капитализма вызвало к жизни новое издание давней оппортунистической теории «врастания капитализма в социализм». Государство изображается как надклассовая сила, как «посредник» в классовых взаимоотношениях, утверждается, будто государство не проявляется больше в диктатуре одного из классов, а выражается в «социальном равновесии». Теоретики государственно-монополистического капитализма полагают, что это надклассовое государство может решить проблемы экономического роста, регулирования и программирования экономики, общего спроса, ро
ста личного и общественного потребления, капиталовложений, научно-технического развития, острых циклических колебаний, безработицы, образования, социального обеспечения, инфраструктуры, охраны природы.
Современное монополистическое общество его теоретики изображают как «плюралистическое», т. е. такое, в котором будто исчезают классы и классовые антагонизмы. «Плюралистическое общество»— превратное отражение процессов, происходящих в классовой структуре общества. Усложнение классовой структуры и увеличение градации внутри классов изображаются как замена классов стратами. Концепция «плюралистического общества», отрицая классовый характер монополистического государства, рассматривает само государство как механизм, выполняющий лишь материально-технические функции и стоящий над отдельными социальными группами. Это весьма заманчиво для правящих кругов, поскольку позволяет маскировать сущность капиталистического государства, его слияние с монополиями.
Господствующие в 60-е годы теории «народного капитализма», «государства всеобщего благосостояния», «общества равных возможностей» ныне меняют вывески, но суть их остается прежней. При этом выявилась тенденция перевести вопрос о характере общества с экономико-социологических на рельсы индивидуально-психологические. Эту тенденцию отражает теория «пермиссивного общества» *, утверждающая, что личности почти все дозволено, включая сексуальные извращения, наркоманию и т. д. Тяжелые последствия, проявления морального распада капиталистического общества выдаются как нечто положительное. В этом, как его образно назвали, «моральном смоге» пытаются задушить проявления недовольства существующим строем.
Без всякого преувеличения можно утверждать, что ничто не порождало столько мифов и спекуляций буржуазной науки, как происходящая научно-техническая революция. Успехи в области науки и техники идеологи монополистического капитала целиком приписывают капиталистическому строю, как таковому, в то время как аксиомой является положение Маркса о том, что «необходимо проводить различие между увеличением производительно-
1 От слова permission — разрешение.
сти, вытекающим из развития общественного процесса производства, и увеличением производительности, вытекающим из капиталистической эксплуатации этого процесса»1.
Капитализм всегда использовал производительные силы для эксплуатации. Сегодня мощное развитие науки и техники капитализм еще в 'большей степени приспосабливает к своим интересам, заставляет науку служить себе и при этом во многом во вред человечеству. Империализм использует достижения науки и техники для усиления эксплуатации, увеличения прибылей крупных монополий, в агрессивных военных целях.
Суть разнообразных технократических концепций, возникших на базе научно-технической революции, в том, что в промышленно развитых странах производительный труд уступает будто бы свою определяющую роль труду организаторскому, базирующемуся на получении информации и принятии решений технической элитой. Из этой ложной предпосылки делаются и ложные выводы: требование ликвидации частной собственности на средства производства является «беспредметным»; противоречия между трудом и капиталом «исчезают», поскольку «исчезают», теряют свою роль сами классы рабочих и капиталистов; социалистическая революция—«устаревшее понятие», так как настоящая революция — это научно-техническая.
Несомненно, что научно-техническая революция оказала огромное воздействие на развитие современного капитализма. Она ускорила процесс слияния монополий, разорения немонополистического предпринимательства, превращения его в придаток крупных компаний. Она не только не сняла основные классовые антагонизмы капиталистического общества, а, наоборот, обострила их, расширила фронт социальных битв.
Вопреки утверждениям идеологов капитала организация производства, равно как информация и принятие решений, имеющих огромное значение, не существует сама по себе. Без материального производства, без рабочего класса —основной производительной силы общества — невозможна сама научно-техническая революция с ее новой организацией труда, системой информации и т. п.
* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 433.
Научно-техническая революция рассматривается идеологами капитализма вне ее социального содержания и социального воздействия на противоположные общественные системы. Она отождествляется с социальной революцией. Распространяется представление, что научно-техническая революпия автоматически может стать основой социального прогресса, более того, явиться «заменителем» социальной революции ’.Те, кто выступает с таких позиций, сознательно игнорируют, «забывают» то принципиальное обстоятельство, что научно-техническая революция проводится в рамках существующего общественного строя и отношений собственности, а социальная революция означает ликвидацию политического, экономического господства эксплуататоров, коренное изменение форм собственности.
В странах капитала рабочий класс, все трудящиеся испытывают все отрицательные последствия, которые несет с собой научно-техническая революция при эксплуататорском общественном строе. Растет и понимание того, что источником затруднения является не техника, а проблема управления ею, что лишь рабочий класс, находясь у власти, может руководить научно-технической революцией, заставить ее служить интересам всего общества.
Косвенным показателем, что научно-техническая революция оказалась стимулятором роста классового самосознания пролетариата, является тот факт, что в самое последнее время некоторые ученые, раньше находившиеся в состоянии технологического восторга, забили отбой, высказывают свое разочарование во всемогуществе техники.
. Все более резко проявляется противоречие мощного развития производительных сил — материальных и людских, вызванное научно-технической революцией, с монополистической оболочкой, сказываются опасные последствия стремления монополистического капитала приспособить науку и технику к своим корыстным, эгоистическим интересам, во вред интересам прогрессивного развития общества.
1 Раймонд Арон в книге «Разочарование в прогрессе» утверждает, что «социальный прогресс возможен без политической революции» ((R. Aron. Les desillusion du progres. Essai sur la dialectique de la modernite. Paris, 1969, p. 103).
3. Идеология центров империалистического соперничества
Важнейшее явление капиталистической экономики последнего периода —переплетение государственно-монополистического капитала различных стран выдается защитниками отживающего строя за такую интернационализацию хозяйственных связей, которая якобы ведет к «согласованному» мировому хозяйству. Однако сама природа этой интернационализации хозяйственных связей не может вести к гармонизации капиталистической экономики, а создает лишь международную монополистическую сеть связей и зависимости, а следовательно, и противоречий.
Переплетение, а следовательно, и соперничество капитала в международном плане достигают наивысшей ступени развития в условиях государственно-монополистического капитализма и научно-технической революции и проявляются в создании всеобъемлющих международных государственно-монополистических образований. Но все они: Бреттон-вудская валютная система империализма, международный рынок капиталов, международные (4/б из них — американские) монополии, Европейское экономическое сообщество, международные союзы монополий, межгосударственная монополистическая интеграция — не меняют природы капитализма. В отличие от идеологов монополистического капитализма и лидеров правой социал-демократии, которые рассматривают интеграцию как «трансформацию» капитализма, для марксистов тенденция к интеграции служит лишь дополнительным подтверждением, что хозяйство капиталистических стран переросло национальные рынки, что оно нуждается в объединении, но что не капитализму с органически присущим ему антагонизмом между производительными силами и производственными отношениями осуществить это объединение на деле.
Капитализм в своем развитии, особенно на империалистической стадии, вплотную подводит к международному разделению труда, к экономическому сближению народов и стран. Этот процесс, будучи прогрессивен в своей основе, в условиях капитализма осуществляется в таких формах и такими методами, которые противоречат внутреннему содержанию этого процесса, служат лишь интересам монополистического капитала и отдельных господствующих империалистических стран.
Диалектика развитий Такода, что ппТорнаДиойаЛизацйй в условиях монополистического капитализма ведет к разъединению, к обострению противоречий, т. е. превращается в свою собственную противоположность. Как показывает современная капиталистическая действительность, чем выше монополистическая интернационализация, тем глубже и острее 'межимпериалистические противоречия, тем на более расширенной основе они воспроизводятся. Основной причиной этого является неравномерность развития империалистических стран и блоков.
Природу, характер и роль всякого экономического объединения государств следует рассматривать исходя из природы, характера и международной роли тех социально-экономических и политических отношений, которые служат их базой. Какие классы являются носителями тенденции к объединению, какие цели ими преследуются, каковы средства и методы, к которым прибегают при создании такого объединения, чьим интересам оно служит — вот критерии оценки международных экономических объединений. Теоретически и историческим опытом доказано, что существует два принципиально различных пути, два коренным образом противоположных метода международного разделения труда и экономического объединения государств. Путь социалистический — это путь интернационального сотрудничества, подлинной взаимопомощи, равенства и взаимовыгодных отношений в интересах народных масс. Путь империалистический — это путь диктата, насилия и произвола, закабаления и неравенства, привилегий монополистического капитала и эксплуатации. Первый путь ведет к укреплению экономического, политического и национального суверенитета и интернациональных связей, второй — к экономическому, политическому и национальному угнетению и разъединению народов. Первый путь — демократический, прогрессивный, второй — реакционный.
Империалистические методы усиливают экономическую неустойчивость капиталистических стран, неравномерность развития. А изменения в соотношении сил монополистических трупп обостряют противоречия, причем не только экономические, но и политические. Вот почему монополистический капитал не может осуществить подлинное экономическое сближение народов. Только трудящиеся во главе с рабочим классом, только социалистические государства могут осуществлять и осуществляют на деле экономическое сближение народов, могут решать задачи подлин
ной интернационализации хозяйственной жизни, которая диктуется современным уровнем производительных сил. Экономические связи внутри содружества социалистических государств являются примером подлинно равноправных отношений, рационального международного разделения труда, специализации и кооперирования, способствующих росту народного хозяйства и подъему благосостояния масс. Действующая Комплексная программа дальнейшего углубления и совершенствования сотрудничества и развития социалистической интеграции стран — членов СЭВ является важной вехой интернационализации хозяйственных связей стран социалистического содружества.
В настоящее время ядро империалистической системы — это сравнительно небольшое количество стран. Но само это ядро, как отметил XXIV съезд КПСС, состоит из трех основных центров империалистического соперничества: США — Западная Европа (прежде всего страны «Общего рынка») —Япония. В этих трех центрах империализма складывается присущая каждому из них идеология агрессии, захвата.
Американский империализм, «самый свежий, самый сильный», как характеризовал его В. И. Ленин в «Письме к американским рабочим», приобрел новые черты, делающие его особенно агрессивным. Монополистический капитал США в наше время действует прежде всего через транснациональные корпорации. Их стратегия состоит в том, чтобы через дочерние компании устанавливать контроль над экономикой других стран. Экспорт капитала в форме прямых частных инвестиций способствует осуществлению этой стратегии.
Стремление к гегемонии, к глобализму идеологи империализма США маскируют, изображают как гуманный космополитизм, мировое межнациональное сообщество, равное партнерство *.
На все лады перепевается мотив о том, что пришел якобы конец государства-нации на международной арене1 2.
1 3. Бжезинский в книге «Между двумя веками», провозглашая наступление «технотронного века», объявляет США «фактором социального обновления мира» (!), ратует за поэтапное создание «сообщества развитых стран» под идеологическим флагом «универсального гуманизма» (Z. Brzezinski. Between Two Ages. America’s Role in the Technotronic Era. New York, 1970, p. 256).
2 Бывший заместитель государственного секретаря США Джордж Болл декларировал: «В то время как многонациональная
Эта пропаганда подается под различными соусами. Проповедуется тезис, что нужды экономического развития, научно-техническая революция, изменения в средствах транспорта и связи ведут к психологическим переменам, когда люди отождествляют себя с глобальными интересами.
Разжигание низменных инстинктов, апелляция к корыстным интересам, проповедь воинствующего мракобесия составляют важную часть идеологического арсенала американской реакции. Идеологи империализма, обращаясь к своему населению, оперируют националистическими, шовинистическими лозунгами. Так, они внушают представление, что значительные контингенты 'вооруженных сил США в Западной Европе «охраняют национальные интересы США», что войска США охраняют «величайшую в истории концентрацию американских деловых интересов за границей».
С целью усилить воздействие на массы в шовинистическом духе господствовавшая в прошлом теория американской исключительности переросла в теорию превосходства США над остальным развитым капиталистическим миром, поскольку якобы США становятся новым обществом, таким, которое уже не определяется влиянием промышленных процессов на социальную и политическую жизнь, в то время как даже Западная Европа остается на более низкой ступени.
На идеологические позиции государственно-монополистической олигархии стран Западной Европы огромное влияние оказывает стремление к созданию крупной империи, которое находит свое проявление в существующем «Общем рынке», и особенно в его расширенном варианте в связи с вхождением в него Англии и некоторых других стран.
Экономическая неизбежность расширения и углубления процессов монополистической интеграции в Западной Европе определяется достигнутым уровнем развития производительных сил, требующих специализации и кооперирования, значительными успехами (при содействии государ-
корпорация является современной концепцией, призванной удовлетворять запросы нашей эпохи, национальное государство — весьма старомодная идея и плохо приспособлено к тому, чтобы удовлетворять нужды нынешнего сложного мира» («Fortune», June 1967, р. 23).
ственной власти) в монополистической концентрации, автоматизацией и переходом на крупносерийное производство, необходимостью обеспечить благоприятные условия для перелива капиталов и миграции рабочей силы *.
Экспансия империализма США со своей стороны побуждает империализм Западной Европы форсировать интеграцию, поскольку в связи с американской глобальной агрессией растет реальная угроза интересам монополий стран Ев'ропы.
Некоторые слои буржуазной интеллигенции видят в интеграции процесс «гармонизации Западной Европы», тогда как в действительности это — подготовка объективных предпосылок для новых экономических и политических потрясений.
Интеграция не создает рационального капиталистического хозяйства, монополистические объединения не смогли и не смогут добиться планомерности внутри своих стран. Возрастающая концентрация и централизация капитала в результате монополистической интеграции и в условиях научно-технической революции, плодами которой могут воспользоваться только крупные монополии, еще больше усилит основное противоречие капитализма — между возросшими производительными силами и сковывающими их капиталистическими производственными отношениями. Интеграция —весьма противоречивое явление. С одной стороны, она .выражает стремление империалистов примирить свои противоречия, создать общий фронт против социализма и рабочего движения, с другой стороны, это база для обострения и углубления разногласий между капиталистическими странами.
Международные государственные монополии — одно из рельефных выражений как интернационализации экономических отношений капиталистического мира, так и соперничества внутри него. Межгосударственные соглашения создают иллюзию у немонополистической и .мелкой буржуазии, будто это чуть ли не возврат к «доброму старому времени свободной торговли». Однако формальное сходство со свободным обменом товаров в домонополистическую эпоху не дает оснований отрицать, что «Общий рынок» —
1 «Интеграция» не совсем точно выражает смысл процессов, происходящих в западноевропейской экономике, поскольку речь идет не о составлении чего-то целостного, а о создании монополистических блоков.
это монополистическое объединение, созданное путём межгосударственных соглашений. Такой рынок есть проявление государственно-монополистического капитализма с его монопольными ценами, регулированием и т. д. В результате ускорится разорение части мелкобуржуазного производства и подчинение другой его части, в том числе вновь возникающего мелкого производства, монополиям. Капиталистические сельскохозяйственные производители континентальной части «Общего рынка» выигрывают от интеграции, зато разорение нерентабельного крестьянского хозяйства ускоряется.
Переплетение монополистического капитала различных стран путем создания межгосударственных объединений, расширение империалистической интеграции выдаются идеологами монополий и ревизионистами за такую интернационализацию хозяйственных связей, которая якобы ведет к «согласованному» мировому хозяйству, тогда как в этих связях осуществляется глобализм американских монополий, подчиняющих себе экономику других стран, а также стремление к гегемонизму западногерманских трестов под прикрытием наднационализма. «Не подлежит сомнению,— писал В. И. Ленин,— что развитие идет в направлении к одному-единственному тресту всемирному, поглощающему все без исключения предприятия и все без исключения государства. Но развитие идет к этому при таких обстоятельствах, таким темпом, при таких противоречиях, конфликтах и потрясениях,— отнюдь не только экономических, но и политических, национальных и пр. и пр.,— что непременно раньше, чем дело дойдет до одного всемирного треста, до «ультраимпериалистского» всемирного объединения национальных финансовых капиталов, империализм неизбежно должен будет лопнуть, капитализм превратится в свою противоположность»1.
Такова ленинская революционная постановка вопроса, одинаково направленная как против упрощенчества, так и против оппортунизма. Ленин разоблачил ту глубоко ошибочную мысль, льющую воду на мельницу апологетов империализма, будто господство финансового капитала ослабляет неравномерность развития капиталистической экономики и противоречия внутри всемирного хозяйства. На деле, как подчеркнул Ленин, господство финансового
’ В. И. Ленин. Полп. собр. соч., т. 27, стр. 98.
капитала усиливает эту неравномерность и эти противоречия.
В ходе интеграции существующая тенденция к усилению позиций внутри класса капиталистов государственно-монополистической олигархии — финансовых магнатов, менеджеров, верхушки государственного аппарата — станет еще более ощутимой. Произойдет дальнейшее сосредоточение экономической власти в ее руках. Значительно расширится группа функционеров и служащих «Общего рынка», профессионально заинтересованных в его деятельности. Правящий слой ЕЭС — финансовая олигархия и менеджеры насаждают наднациональные, 'бюрократические институты, серьезно подрывающие суверенитет национальных парламентов. Они стремятся в конечном итоге к созданию единого западноевропейского политического союза с общим военным и внешнеполитическим курсом.
В вопросе создания наднациональных органов «Общего рынка», превращения его в политический союз, включая создание европейского правительства, которое могло бы принимать решения в области внешней политики, следует ожидать борьбы двух тенденций. Наиболее рьяными сторонниками наднациональных органов являются западно-германские и английские тресты, открыто провозглашающие цель создания политического сообщества и выступающие за принятие решений в органах «Общего рынка» по принципу большинства. Противниками наднациональных органов по-прежнему являются французские монополии, защищающие принцип единогласия при решении важных вопросов. Этот принцип защищают обычно малые страны, Следует ожидать больших социальных последствий новой полосы интеграции. Процессы, происходящие в отношениях между трудом и капиталом (моральное устарение ряда профессий, безработица для некоторых отрядов рабочих, необходимость миграции), будут форсированы интеграцией.
Третий империалистический центр — Япония стремится обеспечить свои интересы, активизируя свою роль в международных делах. В правящих кругах Японии на смену военно-феодальной империалистической идеологии пришла современная империалистическая идеология. Это определяется тем, что Япония превратилась в страну индустриально развитого монополистического капитализма. Слабости японской экономики правящие круги пытаются разрешить на путях внешнеэкономической экспансии.
Японский империализм, который до недавнего времени выступал как «мирный торговец», приступает все более к активным экспансионистским действиям. Япония стремится создать свою экономическую империю. Путем вывоза капитала и перебазирования части легкой промышленности в экономически отсталые страны бассейна Тихого океана она предполагает превратить их в сырьевой и сельскохозяйственный придаток своей тяжелой промышленности. Таким образом, японский империализм проводит политику, ориентируясь на прямое проникновение в другие страны, но новыми методами — не военным захватом, а путем экономического обволакивания. Что касается идеологического прикрытия своего колониализма, то он не затрудняет себя поисками новых лозунгов, а действует старым, «испытанным» лозунгом «сопроцветания».
В. И. Ленин установил, что «империализм так или иначе втягивает мелкие государства в водоворот всемирного хозяйства» Ч Этот процесс зашел весьма далеко и привел к изменению места и роли мелких государств во всемирном капиталистическом хозяйстве. В условиях образования трех центров мирового империалистического соперничества и напряженности развития положение малых промышленно развитых капиталистических стран становится все более сложным. В этих странах также существует система государственно-монополистического капитализма, в них получили развитие все его формы, однако он обладает рядом особенностей. Монополизация производства на частной и государственной основе хотя и достигла внутри страны довольно высокого уровня, но сами-то монополии по своим масштабам занимают, за редким исключением, весьма скромное место среди монополий мира. Доля государственных расходов по отношению к валовому национальному продукту довольно высока: она составляет примерно 30%, лишь немного уступая доле государственных расходов крупных стран. Роль государства в экономике малых стран — это следует особо отметить — относительно большая, чем в крупных странах, где монополии настолько мощны, что являются буквально империями и оказывают огромное давление на государство.
На мировой капиталистической арене положение малых стран определяется тем, что экономический потенциал каждой из них невелик. Доля участия в мировом капи-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 30, стр. 142.
талистическом производстве составляет 0,5—1%. Вот почему если в прошлом малые страны монополистического капитала, занявшие определенное место в международном разделении труда, можно было отнести к категории относительно привилегированных мелких наций, то в настоящее время они стали объектом эксплуатации со стороны крупнейших империалистических держав. При этом монополистический капитал одних стран (Бельгия, Канада, Австралия) переплелся с капиталами монополий ведущих стран. Практически малые страны выступают младшими партнерами ведущих, что не исключает, а предполагает противоречия между ними. Другие — Швеция, Дания, Норвегия, Голландия в условиях научно-технической революции и массового производства вынуждены специализироваться на выпуске сравнительно узкого круга новейших промышленных товаров, превратившись частично в поставщиков крупных иностранных монополий. Подобное положение в международном разделении труда дает значительные экономические выгоды небольшим странам монополистического капитала, но одновременно приводит к усилению их зависимости от крупных империалистических держав. Особняком стоит Швейцария. Она также специализировалась на производстве отдельных видов новейшей продукции, но ее позиции определяются ролью ее банков в мировой финансовой системе империализма.
Три основных фактора характеризуют, таким образом, положение малых стран. Во-первых, высокая степень специализации производства, ориентация производства на выпуск трудоемкой и высококачественной специализированной продукции создала значительную зависимость от внешних рынков, от рынков крупных капиталистических держав, диктующих свои условия, создающих неравноправные отношения. Во-вторых, проникновение иностранного монополистического капитала в экономику малых стран. Международные монополии через свои филиалы путем скупки акций национальных предприятий подчиняют себе жизненно важные отрасли. Так, 40% всех австрийских компаний находится под контролем иностранного монополистического капитала. Уже в середине 1969 г. сектор промышленности, контролируемый иностранным капиталом, по числу занятых и объему продукции сравнялся с национализированным сектором. Энергичнее всего иностранный капитал вторгся в электропромышленность, где крупнейшее национализированное предприятие попало
под контроль западногерманского концерна «Сименс». Свыше 60% рабочих этой отрасли занято на предприятиях с преобладающим участием иностранного капитала. Не менее ’/з промышленности Дании находится преимущественно под иностранным контролем. Иностранные монополии контролируют 15% всего акционерного капитала в Норвегии. Швеция, пять компаний которой входят в число 200 крупнейших монополий мира, имеющих филиалы в других странах, сама, однако, подвергается нашествию капитала других монополистических стран. Засилье иностранных монополий стало важнейшей экономической и политической проблемой для малых стран. В-третьих, растет технологическая зависимость малых стран от крупных капиталистических держав, использующих свои возможности в области затрат па пауку и, следовательно, получения плодов научно-технической революции для своего диктата. Все это имеет не только экономические последствия, делая государственно-монополистический капитализм малых стран в известном смысле и степени придатком крупных держав, но и создает угрозу суверенитету малых стран.
4.
Идеология неоколониализма
Идеология неоколониализма в центрах современного империализма складывается под воздействием двух основных факторов: стремления обеспечить интересы установившейся в индустриально развитых капиталистических странах системы государственно-монополистического капитализма и перехода национально-освободительной революции в революцию социальную.
Империализм не может существовать без экономической эксплуатации других стран, и он неизменно добивается этого в новых условиях, сложившихся после распада колониальных империй. Это основной факт империализма, непременный компонент капиталистической экономики XX в.
Распад колониальных империй является крупнейшим завоеванием мировой революции, он ведет к ослаблению империализма. Но этот распад при всем его всемирно-историческом значении не привел к полной ликвидации колониализма, к деколониализации, как утверждают буржуазные идеологи и политики.
Вынужденный предоставить политическую независимость колониальным народам, империализм отнюдь не отказался от того, чтобы в иных формах продолжать колониальную эксплуатацию, причем, как известно, империализм не отказывается прибегнуть и к старым формам и приемам, т. е. военному вмешательству, с целью прямого политического подчинения других стран. В условиях современного империализма изменились формы господства индустриально развитых капиталистических стран и зависимости экономически отсталых.
Империализм в прошлом — это система колониальных империй с прямым владением метрополий территориями подчиненных стран. Монополия на землю, рудники, рабочую силу, перешедшая еще от домонополистического капитализма, сочеталась с растущей финансовой зависимостью, экспортом капитала и захватом источников сырья.
После распада колониальных империй интенсификация экономики, технологическое превосходство дают возможность империалистическим странам эксплуатировать страны несоциалистическото мира новыми методами, получившими название неоколониализма. Для современного империализма характерна финансовая, экономическая и технологическая зависимость развивающихся стран от американских монополий, пользующихся экономической, политической, военной поддержкой государства, от западноевропейского интеграционного блока и японского капитализма. Эта зависимость находит свое выражение в стремлении к захвату внутренних рынков развивающихся стран, контроле над наиболее важными секторами экономики, технологическом давлении.
Империализм, используя новые условия, усилил эксплуатацию народов освободившихся стран. Он имел и имеет возможность это осуществить, так как, во-первых, характер международного разделения труда в несоциалистическом мире сохранился прежний и, во-вторых, разрыв между развитыми и неразвитыми странами еще более усилился в результате того, что научно-техническая революция используется монополистическим капиталом в своих интересах.
Неоколониализм — это империалистическая политика в «чистом виде»: вывоз капитала, «помощь», закабаляющая тех, кто ее получает, захват внутренних рынков индустриально неразвитых стран. Именно сейчас наиболее полно проявляется экономическая и финансовая зависимость
этих стран от монополистического капитала. К этому добавилась еще и технологическая их зависимость.
'Идеология старого колониализма определялась тем, что он имел довольно широкую социальную опору среди «своего» населения. Несомненно, что от эксплуатации колоний наибольшие выгоды извлекал крупный капитал, но существовал также большой слой людей как в метрополиях, так и в колониях, который пользовался плодами колониализма. Это — чиновники, для которых служба в колониальной администрации была «отдушиной», приносила значительные выгоды; офицерский корпус, получавший дополнительное вознаграждение за службу в колониальных войсках; владельцы мелких и средних предприятий на захваченных территориях; плантаторы, присвоившие себе чужие земли и обрабатывающие их дешевым, почти рабским трудом; обиравшие местное население агенты монополий. миссионеры и многие другие. За некоторыми исключениями, эти слои изгнаны из стран, где они хозяйничали и управляли.
Колониалистская идеология в прошлом носила откровенно шовинистический характер, а сами трубадуры колониализма откровенно проповедовали насилие, восхваляли империю, где «солнце не заходит», или требовали для своей страны «места под солнцем» и т. п. Идеологи нынешнего колониализма всячески стараются замаскировать эксплуататорский характер, империалистическую сущность отношений стран государственно-монополистического капитализма с отсталыми в экономическом отношении странами. В ходу буржуазные теории, согласно которым получение политической независимости означает якобы ликвидацию колониальных отношений вообще. Усиленно доказывается, что современный капитализм может существовать без колоний, что капиталистический строй на Западе — это «капитализм без колоний». Империалистическая политика проводится, в частности, под видом «помощи*. путем деятельности «корпуса мира» и т. п.
Экономическая и финансовая политика империализма в отношении своей периферии определяется ныне почти исключительно интересами государственно-монополистической олигархии. И ей все труднее заинтересовывать в своей политике сколько-нибудь широкие массы населения.
5.
Идеология государственно-монополистической олигархии и классовая борьба
Идеология господствующей государственно-монополистической олигархии проникает в среду антимонополистических слоев, чему способствуют средства массовой информации, весь идеологический и политический аппарат монополий и государства
Государственно-монополистическая олигархия в поисках социальной опоры использует влияние одних групп населения на другие: собственников монополистического капитала — па буржуазные и мелкобуржуазные слои; менеджеров — па техническую интеллигенцию; высшей государственной верхушки — на служащих; милитаристов — на офицерские кадры; империалистической идеологической элиты — на гуманитарную интеллигенцию. Социально-экономические процессы в индустриально развитых капиталистических странах, особенности современного капитализма вызывают двоякого рода представления; они рождают истинное познание, которое представлено марксизмом-ленинизмом; они же порождают мифы. Используя эти мифы, идеологи монополистического капитала превращают наивные заблуждения, распространенные среди трудящихся, в сознательный обман, создают целые системы манипуляции массами. Именно системы, поскольку учитывается объект: с одними теориями идут к рабочему классу, с другими — к служащим, интеллигенции, средним слоям, крестьянству, к народам освободившихся стран.
Идеологи буржуазии утверждают, что западные страны якобы идут к бесклассовому обществу, что их важнейшим отличительным свойством является большой и все растущий «средний класс». Этот «класс», в их представлении,
1 Р. Милибэнд, рассматривая методы, с помощью которых олигархия внедряет в широкие массы основные идеи, ценности, нормы поведения современного буржуазного общества (она называет это «процессом легитимизации»), пишет: «Для господствующего класса нет дела более важного, чем это, и не существует никакой другой задачи, которая требовала бы столь больших и непрерывных усилий, поскольку эта задача в силу характера самой системы господства никогда не может быть решена окончательно» [В Miliband. The State in Capitalist Society. London, 1969, p. 178).
поглощает как эксплуататорский, так и эксплуатируемые классы. К новому, «среднему классу» идеологи буржуазии относят служащих, торговых работников, специалистов, техников, управляющих.
Буржуазные ученые прошлого века, говоря о средних слоях, имели в виду часть предпринимателей, торговцев, т. е. по существу исходили из отношения этой группы к средствам производства, а современные идеологи буржуазии при определении «среднего класса» исходят из уровня жизни. Для них «средний класс» — это те, кто получает не самый высокий и не самый низкий доход, а средний. Значительная часть этих слоев считает, что она занимает промежуточное положение между буржуазией и рабочим классом. На деле под промежуточными группами в условиях современного капитализма следует понимать все те же сохранившиеся социальные прослойки: мелких пред-* принимателей, торговцев, ремесленников, крестьян. К ним можно добавить лиц свободных профессий, т. е. работников умственного труда, не работающих по найму, а занимающихся частной практикой. Мелкие рантье также являются промежуточной группой.
Государственно-монополистический капитализм и научно-техническая революция усилили поляризацию капиталистического общества, его деление на два основных антагонистических класса — буржуазию и пролетариат. Эти же причины создали новые массовые социальные образования, оказывают большое влияние на существующие неосновные классы и социальные прослойки.
Изменение соотношения между лицами наемного труда и собственниками в пользу наемных работников — это самое важное в структуре современного капиталистического общества, и тот факт, что рабочий класс составляет основную часть армии наемного труда, что его место и роль в социальных и политических движениях возросла, побудил идеологов монополистического капитала усилить свои попытки политического и идеологического подчинения рабочего класса.
Идеологи капитализма используют процессы, происходящие в структуре рабочего класса, для обоснования теории о «депролетаризации». Буржуазная печать утверждает, что технический прогресс, приведший к изменениям в структуре рабочего класса, тем самым якобы изменил положение рабочего па производстве, покончил с отчуждением, создал «социальную симметрию», что культурный
прогресс, сделав рабочий класс более образованным, якобы изменил его положение в обществе, а распыление собственности в результате выпуска мелких акций и инвестиционных бумаг будто бы сделало рабочего «партнером» капиталиста и рабочие получили «промышленное и политическое гражданство». А все в целом привело, по мнению буржуазных идеологов, к «интеграции» рабочего класса в «индустриальное общество», к тому, что революционная сила рабочего класса выдохлась.
Научно-техническая революция действительно оказала влияние на структуру рабочего класса: изменилось соотношение между квалифицированными, полуквалифицированными и неквалифицированными рабочими. Растущая автоматизация производства, внедрение станков с программным управлением, использование электронно-вычислительных машин потребовали высококвалифицированных рабочих, способных обслуживать сложную технику. Это привело к ускоряющемуся росту удельного веса квалифицированной рабочей силы. Однако повышение квалификации значительной части рабочего класса не означает изменения его социального положения как эксплуатируемого класса капиталистического общества; отчуждение рабочих, проистекающее из характера процесса труда при капитализме, не уменьшилось. Образование, культурный уровень рабочего класса действительно возросли, но тем острее чувствует он необеспеченность своего положения, постоянную угрозу безработицы, тем больше растет понимание, что только путем классовой борьбы он может добиться осуществления своих прав.
Столь же несостоятельно утверждение буржуазной науки, что «пролетариат стал абстракцией», ибо теперь общество якобы делится не на классы, а на страты, квалификационные группы. Имеющиеся различия по образованию, квалификации не дают оснований для отрицания существования класса пролетариата, его социального единства.
Идеологи буржуазии всегда стремились принизить роль и значение физического труда. Ныне под предлогом, что «кибернетическая революция» принципиально преобразует умственную деятельность человека, его физическая деятельность рассматривается как сугубо второстепенная для общества.
Вслед за промышленным пролетариатом, который является основной частью рабочего класса, значительное
место занимают торгово-конторские работники. По своему месту в системе общественного производства они являются одной из градаций пролетариата и сами все больше это осознают.
Растущее среди сторонников капиталистического строя убеждение о невозможности придерживаться старой концепции буржуазного государства вызвало появление теории «государства всеобщего благосостояния». Эта теория исходит из признания за буржуазным государством роли постоянного фактора в экономической жизни, а также в области социальных прав (переход от формальной демократии к «демократии социальной»). Теоретики «государства всеобщего благосостояния» полагают, что при помощи профилактических мер со стороны государства можно избежать обострения классовых конфликтов.
Государственно-монополистический капитал вынуждев для того, чтобы удержать власть, идти на социальное маневрирование, проведение частичных реформ в сочетании с политикой репрессий. Так родился миф, будто исчезла эксплуатация и капитализм стал «обществом потребления», будто изменился и сам рабочий класс: он, дескать, стал «классом-потребителем», так как имеет возможность приобретать товары и услуги, которые в прошлом были доступны лишь верхним слоям общества, и поэтому у него формируется «потребительское сознание». О побудительных причинах социального маневрирования говорил Л. И. Брежнев в докладе на XXIV съезде КПСС: «В условиях противоборства с социализмом господствующие круги стран капитала как никогда боятся перерастания классовой борьбы в массовое революционное движение. Отсюда — стремление буржуазии применять более замаскированные формы эксплуатации и угнетения трудящихся, ее готовность в ряде случаев идти па частичные реформы, с тем чтобы по возможности удерживать массы под своим идейным и политическим контролем» *.
Вынужденные уступки буржуазии рабочему классу, будь то экономического или политического характера, не меняют основ буржуазного общества и сущности классовой борьбы. Отстаивая свои непосредственные интересы, рабочий класс все более осознает, что его завоевания не могут быть закреплены, если за ними не следуют более
1 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 15.
крупные завоевания, которые затрагивали бы саму основу политической и экономической власти эксплуататорских классов.
Сложившаяся в индустриально развитых капиталистических странах система государственно-монополистическо-, го капитализма, усилившая созревание материальных и социально-политических предпосылок для революционно^ замены капитализма социализмом, создала также новые условия борьбы пролетариата.
Вопреки утверждениям ряда буржуазных экономистов, будто «тотальный нигилизм» (так они называют революционное классовое сознание пролетариев) рабочих сменяется «прагматизмом» и это открывает путь к примирению с капитализмом, вопреки всем вымыслам об «интеграции» рабочего класса — этом новом издании старой теории «о притуплении классовых противоречий» — современный монополистический капитализм обострил все социальные антагонизмы, противопоставив рабочий класс и его потенциальных союзников из других антимонополистических слоев общества. Проблемы, порождаемые государственно-монополистическим капитализмом, последствиями научно-технической революции, экономической неустойчивостью, инфляцией, угрозой завоеваниям трудящихся, усиливают в рабочем классе стремление к переменам, к глубоким преобразованиям, затрагивающим сами социально-политические основы существующего строя.
Известные надежды возлагает буржуазная пропаганда на служащих, которые в настоящее время занимают видное место в общей структуре капиталистического общества, рассматривая их как свою социальную опору в силу их якобы привилегированного положения. Однако в значительной степени такое представление — это дань прошлому. Низшая группа служащих, а они составляют большинство, по своим социальным признакам относится к пролетариату. Как и промышленный пролетариат, они не имеют собственности на средства производства и источником их существования является заработная плата. Они занимают подчиненное положение, выполняют главным образом исполнительские функции.
В результате автоматизации и машинизации произошло известное сближение характера и форм организации труда низших служащих и производственных рабочих в промышленности. Низшие служащие по своему жизненному уровню не отличаются от уровня полуквалифицпро-
ванных рабочих. Все более широкое применение электронно-вычислительной техники, заменяющей труд многих работников, ведет к массовой безработице служащих.
Государственно-монополистическая олигархия не может не быть обеспокоена процессами, происходящими в среде интеллигенции, которая в ходе развития монополистического капитализма, во-первых, превратилась в массовую социальную прослойку и, во-вторых, что также весьма важно, изменила свой социальный характер. В XIX и начале XX в. интеллигенция состояла главным образом из лиц так называемых свободных профессий. Ныне основная масса лиц умственного труда работает по найму
Инженерно-технические кадры, получающие заработную плату, составляют особенно значительный процент среди интеллигенции. Сама техническая интеллигенция далеко не однородна. Ее верхушка по своему положению и образу жизни примыкает к монополистической буржуазии. Большая же часть интеллигенции эксплуатируется монополистическим капиталом.
Технические специалисты являются производительной силой и относятся к рабочему классу, а отнюдь не к «среднему классу». У рабочего и инженера одинаковое отношение к средствам производства, но они отличаются по занимаемому месту в общественной организации труда. Инженер по поручению предпринимателя выполняет административные функции, в то время как рабочие являются исполнителями. Таким образом, у инженера двойственное положение: с одной стороны, он непосредственно воздействует на предмет труда, с другой — командует рабочей силой. Но все более преобладающим является нежелание инженеров, техников, административных работников быть «винтиками» монополистической машины.
Теория о том, что к руководству обществом пришла технократия, подорвана. Ныне даже буржуазные идеологи признают, что происходит отделение ученого, интеллигента из академических кругов от процесса принятия решений. Признается также, что интеллигент часто ощущает
1 В 1968 г. в США инженерно-технический и административноуправленческий персонал составлял 20,8% всех лиц наемного труда, а в Западной Европе — 15,1% (см. «Мировая экономика и международные отношения», 1969, № 10, стр. 151).
себя лишним. Отмечается, что существует трагический разрыв между деятельностью ученого, которая не связана с заботой о моральных, эстетических нормах, и традиционной ответственностью интеллигенции за добро, за прекрасное, за истину.
Расчет защитников капитализма на то, что инженерно-технический персонал, состоящий на жалованье, благодаря своей численности, квалификации и экономическому положению будет играть возрастающую роль в установлении «социального равновесия», лишен всякого научного основания. Роль технической интеллигенции сейчас в производственном процессе значительно возросла — это несомненно, но не техническая интеллигенция господствует, не она находится у власти.
Что касается лиц умственного труда, не имеющих прямого отношения к производству, то и среди них произошли большие изменения: значительная часть их стала и становится лицами наемного труда. Вместо по существу мелкобуржуазных предпринимателей они преврашаются в зависимых лиц. Это меняет как их социальное положение, так и (правда, с отставанием) их психологию. В прошлом характерной чертой интеллигентов был индивидуализм, порожденный прежде всего условиями их работы. Теперь характер и формы организации труда интеллигенции изменились: вместо изоляции и обособленной деятельности возникли большие коллективы работников умственного труда в крупных организациях.
Правящие круги с тревогой отмечают, что Маркс овладел образом мыслей самых различных представителей интеллигенции, которые считают, что всякий, кто игнорирует марксизм, мыслит примитивно, ненаучно и что в марксизме они находят ответ на актуальные проблемы современности.
Не может не обратить на себя внимание тот факт, что лозунги, отражающие протест значительных групп интеллигенции против различных проявлений социальной несправедливости, против агрессии, войн, свидетельствуют о намерении изменить само общество. Несомненно, что процесс переоценки ценностей у этой группы интеллигенции идет отнюдь не прямолинейно. А главное, нет еще понимания путей, ведущих к изменению капиталистического общества. Ее еще держит в плену теория эволюционного развития общества. Об этом свидетельствует родившаяся в ее среде и подхваченная либеральными
и социал-демократическими противниками революционного пути теория о якобы растущем сходстве экономических структур капитализма и социализма, их конвергенции *.
Как известно, оголтелый антикоммунизм вообще отказывал социализму в жизнеспособности, не признавал за ним способности развивать производство, а тем более формировать нового человека. Само появление теории о сближении двух систем свидетельствует о невольном «признании» правомерности социалистической системы. Ведь еще недавно, когда у идеологов капитализма вера в капитализм была незыблемой, не могла даже возникнуть подобная еретическая, с точки зрения эксплуататоров, теория. И тем не менее теория эта ошибочна и вредна.
Теория конвергенции — это искаженное отражение превращения капитализма свободной конкуренции в государственно-монополистический капитализм, тех огромных экономико-социальных изменений, которые произошли в современном капитализме в результате воздействия государства на экономику и его вмешательства в систему социальных отношений. Эти новые явления идеологи капитализма выдают за процесс «трансформации» капитализма, который якобы сблизит его с социализмом. Анализ экономического и социального развития двух систем теория конвергенции подменяет ссылкой на однопорядковое развитие техники. Современную революцию в области науки и техники эта теория отождествляет с социальной революцией, при которой, как известно, происходит смена форм собственности. Она игнорирует социальные отношения, классовую борьбу. Внешнее сходство, видимость явлений эта теория выдает за сущность. Ока часто исходит из формально-логического сходства терминов, применяемых как в социалистической, так и в капиталистической экономической практике. Нарочито смешивается вопрос о природе социалистических производственных отношений,
1 Эта теория, механически позаимствовав из биологии термин «конвергенциям — возникновение и развитие сходства у различных организмов в результате приспособлений к одинаковым условиям природной среды, применила его к общественным явлениям. Она пытается доказать, что следствием возрастающего «приспособления» капитализма и социализма к одинаковым условиям, возникшим в современном мире в результате научно-технического прогресса, является «сближение обеих систем и схождение их в одной точке», «приближение к некоторой середине».
остающихся неизменными, с вопросом о формах и методах хозяйствования.
При неизменности природы социалистических производственных отношений возможны, более того, необходимы различные методы и формы экономической политики, определяемые конкретно сложившейся исторической обстановкой. Обстоятельства продиктовали формы управления и планирования, которые были характерны, скажем, для предвоенного десятилетия, для периода войны и первых послевоенных лет. Эти формы позволили быстрыми темпами осуществить индустриализацию нашей страны, коллективизацию сельского хозяйства, создать тот военно-экономический потенциал, который явился материальной базой победы в Великой Отечественной войне, позволили также осуществить послевоенное восстановление народного хозяйства. Осуществляемые в настоящее время формы управления и планирования исходят из учета фактически достигнутого уровня производительных сил советского общества и новых задач для ускорения темпов технического и экономического прогресса. Они являются шагом вперед в строительстве коммунизма, а вовсе не шагом в сторону конвергенции.
Теория конвергенции сама по себе, вне зависимости от субъективных измерений ее приверженцев, играет отрицательную роль и потому, что она рисует искаженную картину реальной жизни, и потому, что дает антинаучную перспективу. Нет оснований всех некоммунистов считать антикоммунистами, но нельзя не видеть, что патологические антикоммунисты используют теорию конвергенции в подрывных целях. В странах монополистического капитализма теория конвергенции сеет иллюзии о возможности врастания капитализма в социализм, отвлекает союзников пролетариата от борьбы за коренное переустройство общества. Для стран, освободившихся от колониальной зависимости и стремящихся к социальным переменам, теория конвергенции пытается доказать ненужность некапиталистического и антикапиталистического пути развития под предлогом, что все равно, мол, произойдет сближение двух систем. Но главная служебная цель теории конвергенции в руках антикоммунистов — это эрозия социализма в странах, вырвавшихся из капиталистической системы. Теория конвергенции — один из «мостов», которые антикоммунисты наводят в социалистические страны. Показательно, что те, кто отходит от марксизма-ленинизма, на
чинает с того, что оперирует идеями, аргументами из арсенала конвергентов.
Теория конвергенции — один из признаков углубления кризиса буржуазной идеологии, растерянность перед фактом победоносного шествия революционной теории пролетариата. Она пытается одновременно решить две задачи: создать какую-то видимость концепции развития современного капитализма и ослабить растущее воздействие идей научного социализма. Вот почему, хотя эта теория развенчана самим ходом жизни, ее вирулентность сохраняется. Взамен развенчанных положений появляются другие. И что особенно следует подчеркнуть, саму эту теорию берет на вооружение реакция. Что касается добросовестно заблуждающихся представителей интеллигенции, для которых теория конвергенции обладает известной притягательной силой, выражает их настроения, недовольство, поиски путей, стремление к изменениям, то с ними возможен и нужен диалог с целью преодолеть их антикоммунистические предрассудки.
Глубокие сдвиги происходят в среде крестьянства. Концентрация сельскохозяйственного производства, проникновение монополистического капитала в сельское хозяйство, использование им научно-технической революции в своих интересах, политика буржуазного государства ускорили разрушение и подчинение капиталу простого товарного производства в деревне, его дифференциацию. Все это привело к массовому разорению и ликвидации крестьянских хозяйств, абсолютному сокращению числа занятых в сельском хозяйстве, в том числе наемных рабочих. Переход в результате научно-технической революции от мануфактурной к машинной стадии производства в сельском хозяйстве усилил вовлечение всех, в том числе и мелких сельскохозяйственных предприятий, в рыночные отношения, в капиталистическую систему хозяйства. Это привело к почти полному исчезновению старого, «традиционного» натурального и полунатурального крестьянского хозяйства. Но это само по себе не превратило их в капиталистических производителей.
Главным эксплуататором крестьян являются монополистический капитал и буржуазное государство. Они сгоняют крестьян с земли, душат их высокими ценами на промышленные изделия, скупают их продукцию по низким ценам, ликвидируют крестьянские сбережения путем инфляции обирают деревню с помощью непосильных налогов. Пра
вительственная система гарантированных цен на сельскохозяйственные продукты не защищает трудящихся-землевладельцев от разорения, изгнания их с земли.
Обособленность, индивидуализм крестьянина, фермера исчезают. Они ищут спасения в кооперации. Но кооперация в условиях современного монополистического капитализма оказывается в руках самих монополий, в руках менеджеров, тесно связанных со всей структурой государственно-монополистического государства.
Активная экономическая роль государства создает у фермера иллюзии, надежды на помощь с его стороны. Но это не его государство. И надежды остаются тщетными. Рушится миф о «благонамеренном семейном фермере», об устойчивости мелкого сельского хозяйства. Экономическая неустойчивость, непрерывная угроза разорения, возрастающая зависимость от монополий и подчинение им усиливают вражду мелких сельских производителей к монополистическому капиталу, разочарование в буржуазном государстве, питают антимонополистические настроения, сплачивают крестьянство вокруг рабочего класса и его авангарда.
В. И. Ленин установил, что в капиталистическом обществе каждый шаг вперед в науке и технике подрывает неизбежно, неумолимо основы мелкого производства. Монополистическая концентрация и централизация производства, научно-техническая революция, экономическая политика государства сокращают единоличную, индивидуальную частную собственность и все больше ставят ее в зависимость от крупного капитала.
Процесс гибели мелкого производства проходит нередко в сложных и запутанных формах. Оп отнюдь не означает, что одновременно не могут появляться новые труппы мелкой буржуазии. Мелкое производство исчезает и появляется вновь. (Это явление получило наименование «скашивание».) Вот почему, несмотря на вымывание мелкого и среднего немонополистического предпринимательства, количество его все еще значительно. Вновь появившиеся мелкие предприятия часто не являются уже самостоятельными, а лишь служат придатком крупных фирм, выступая в качестве субподрядчиков или поставщиков. Значительные отряды мелкой буржуазии оказываются в разнообразной зависимости от монополистического капитала. Их индивидуализм является их слабостью, а их независимость— лишь кажущейся. Городские мелкие проиэ-
водители, разоряясь, пополняют ряды лиц наемного труда; продвижение их в высшие слои — редкое явление. В сознании мелкого буржуа идет столкновение различных идеологических «настроев». Они еще не видят истинных виновников своих бед, а полагают, что все дело в частностях: ошибки руководителей правительств, плохая организация обращения и рынка, неправильная политика цен. Но под ударами монополий свергнут с пьедестала миф о «свободном предпринимательстве», хотя и сохраняется приверженность к своей индивидуальной собственности.
Идеологи государственно-монополистической олигархии опасаются, что трудящиеся слои населения признают гегемонию пролетариата, его ведущую роль. Вот почему они выдвигают тезис, будто «современное общество не обладает в лице пролетариата истинным союзником», будто рабочий «совершенно неспособен понять культурные и социальные требования других групп общества». На самом деле, как установил В. И. Ленин, пролетариат «выражает действительные интересы громадного большинства трудящихся при капитализме»1. И это подтверждается всем ходом истории.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 40, стр. 23.
Глава вторая
ТЕХНОКРАТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ И СОЦИАЛЬНОЕ МАНЕВРИРОВАНИЕ КАПИТАЛИЗМА
С развитием научно-технической революции в идеологическом арсенале буржуазии все большее значение приобретают различные варианты технократических концепций, связанные с попытками империализма расширить масштабы и увеличить эффективность социального маневрирования. Среди них наиболее известны теории, обосновывающие возникновение в современном мире общества «техноструктуры». Для такого общества характерно постоянное развитие производства и процессов управления, что само по себе обеспечивает якобы более высокий уровень материального благосостояния и социальной справедливости для всех его членов. Таковы концепции «нового индустриального общества» Дж. Гэлбрейта, «постиндустриального общества» Д. Белла, «технотронного общества» 3. Бжезинского, различные варианты теорий конвергенции, «государства всеобщего благосостояния» и т. д.
Несмотря на различие в ряде второстепенных пунктов, все эти индустриально-технократические теории объединены центральной идеей, противостоящей марксизму. Марксизм, как известно, научно доказал, что ступенями про-
грессивиого развития человечества являются различные общественно-экономические формации, представляющие целостные системы определенных производственных отношений. Именно это открытие позволило сделать вывод о неизбежной и закономерной смене капитализма социализмом. Стремясь подорвать этот тезис, авторы индустриально-технократических концепций выделяют в общественной жизни технические этапы развития производства, некоторые элементы характера труда и делают их стержнем исторического развития. Отсюда и получается основная схема, противостоящая марксизму: общество якобы движется не от феодализма к капитализму, а затем от капитализма к социализму, а от доиндустриального состояния к индустриальному, а потом к «постиндустриальному», или новому индустриальному, обществу. Общей чертой всех индустриально-технократических концепций является то, что, с одной стороны, они объявляют устаревшими, отвергают марксистские критерии выделения этапов общественного развития, а, с другой стороны, сами ищут эти критерии, главным образом в области технологических и организационных основ развития производства. Они стремятся обосновать возможность и необходимость переноса рациональности технологического процесса производства на социальные процессы.
Тот факт, что все эти концепции приобрели особое значение в идеологическом багаже империализма именно на современном этапе, объясняется теми изменениями во внутренних и внешних условиях существования капитализма как системы, которые имели место в последнее время.
Прежде всего существенно изменились внешние условия существования капитализма в связи с мощным развитием мировой социалистической системы. Рост благосостояния в странах социализма, использование ресурсов общества на благо всех его членов подорвали миф буржуазной пропаганды об «антигуманном» характере социализма. Практика стран социализма показала огромную жизненную силу идей марксизма-ленинизма, заставила многих людей капиталистического мира, в том числе и буржуазных идеологов, внимательно присмотреться к опыту социалистических стран. Бурный рост мощи социалистического мира показал полную бесперспективность теорий, которые обосновывают «автоматический крах коммунизма», разгром коммунизма военным путем.
В период развития паучно-технической революции изменилась и внутренняя ситуация в капиталистических странах. Быстрое развитие науки и техники оказало влияние на организацию труда и производства, расширило масштабы управления и программирования, радикально увеличило удельный вес человеческого фактора в процессе производства. Производство стало крупносерийным, специализированным, требующим использования разнообразных и сложных приборов и инструментов. Усложнение процесса производства, возрастание роли факторов организации и управления оказали влияние на социальную структуру общества в целом, класса буржуазии в частности. В господствующем классе появились новые прослойки в лице крупных менеджеров, администраторов, непосредственно связанных с выполнением управленческих функций, с проблемами рационализации деятельности различных организаций.
Все эти изменения в объективной действительности, внешние и внутренние, привели к быстрому развитию в 60-х годах индустриально-технократических концепций. В этот период они составляли основу того теоретического фундамента, на базе которого капитализм предпринимал попытки социального маневрирования. Однако уже начало 70-х годов характеризуется процессом «перевооружения» буржуазной идеологии. Дело в том, что наигранный социальный оптимизм «чистых» технократов все больше подтачивается самой капиталистической реальностью. Несмотря на рост производства, производительности труда, совершенствование управления, капитализм не смог повысить уровень «социальной справедливости», о которой столь много писали технократы. В США открыто заговорили о том, что американское общество не в силах использовать свои небывалые производственные мощности и большие возможности в области медицины и образования в целях улучшения здравоохранения, увеличения материального благосостояния и культурного роста для всех своих членов.
В этих условиях правящим кругам развитых капиталистических стран стали необходимы концепции, которые не связывали бы достижения в социальной области непосредственно с ростом производства, как это делают «чистые» технократы. В некоторых отношениях очередной социальный заказ имущих пытались выполнить члены так называемого Римского клуба — некоего «самодеятельного» объ
единения буржуазных ученых разных стран, материально поддерживаемого крупнейшими концернами *. Ведущую роль в исследованиях «Римского клуба» взяли на себя ученые одного из крупнейших американских научно-исследовательских центров — Массачусетского технологического института. В нескольких книгах, выпущенных ими (среди них — Дж. Форрестера «Динамика мира» и Д. Медоуза и др. «Пределы роста»1 2), изложены концепции «нулевого роста» и «экологического общества». Суть этих концепций сводится к тому, что не нужно стремиться к экономическому росту, ибо его последствия приведут к деградации человечества, а необходимо предпринимать меры к сохранению равновесия достигнутого состояния.
На Западе есть тенденция представить членов «Римского клуба» как принципиальных оппонентов приверженцев индустриально-технократических взглядов. Так, американский социолог Г. Кан отмечает, что «развивающаяся техника и экономический рост, которые в свое время считались предпочтительными целями и символами успеха, начинают расцениваться как зло» 3. В действительности же между «технократами» и «антитехнократами» не такая большая разница, как кажется на первый взгляд. Если «чистые» технократы утверждают, что технический прогресс сам по себе ведет к социальным достижениям, то «антитехнократы» говорят, что этот же технический прогресс (плюс ряд других факторов) опять же сам по себе обязательно приведет к социальной катастрофе. Неизбежность отрицательных социальных последствий стихийного капиталистического роста в области производства и эксплуатации природных ресурсов выдается теоретиками «Римского клуба» за некий универсальный закон развития
1 «Римский клуб», как сообщает один из его членов, профессор Массачусетского технологического института США Дж. Форрестер, представляет собой группу частных лиц, состоящую из 75 членов из разных стран, «которые объединились, чтобы найти пути лучшего понимания изменений, происходящих в мире». Основателем клуба является итальянец А. Печчеи. Финансирует исследования группы в основном фонд «Фольксвагена».
2 J. Forrester. World Dynamics. Wright — Allen Press. Cambridge-Massachusetts, 1971; D. Meadows and others. The Limits to Growth Univers. Books. New York, 1972.
3 H. Kahn, B. Bruce-Briggs. Things to Come. New York, 1972, p. 206.
всего человечества. Для этих теоретиков, так же как и для проповедников «постиндустриального общества», характерно стремление оторвать экономический и технический прогресс от производственных отношений, в системе которых этот прогресс происходит. Члены «Римского клуба» не противники технократов, их можно охарактеризовать как «технократов наоборот». Их своеобразие заключается в том, что основную технократическую идею — разрыва производительных сил и производственных отношений — они связали с экологическими проблемами (это обстоятельство, кстати, значительно способствовало популярности концепций «антитехнократов», ибо вопросы сохранения естественной среды действительно сейчас очень важны и в их решении заинтересованы буквально все люди земного шара).
Один и тот же методологический подход к общественному развитию, хотя и используемый в разных плоскостях, ведет буржуазных идеологов к одной и той же идеологической цели, а именно: сохранить во что бы то ни стало существующую капиталистическую систему. Технократы предлагают это делать за счет экономического роста, «антитехнократы» — посредством установления экономического равновесия.
Появление в арсенале буржуазной идеологии ультрасовременных концепций «экологического общества», «нулевого роста» и т. д. еще больше расширило диапазон технократических взглядов. Их амплитуда уже приближается к максимуму — от обоснования социального оптимизма до апокалиптического пессимизма.
Таким образом, если в 60-х годах основным теоретическим фундаментом социального маневрирования капитализма были индустриально-технократические концепции, то в начале 70-х годов этот фундамент был расширен за счет концепций «антитехнократов». Несмотря на внешнее различие, они мирно сосуществуют, дополняя друг друга на разных этапах и в разных областях, отражая стремле-ние капитализма гибко приспосабливаться к возникающим новым ситуациям. Именно это обстоятельство приводит К мысли о необходимости последовательного 'рассмотрения ряда основных идей, выдвинутых как представителями индустриально-технократических концепций, так и «антитехнократами».
1.
Истоки и условия развития индустриально-технократических концепций
Как всякое идейное течение, индустриально-технократические концепции определяются не только изменениями в данной реальной обстановке, но и рядом предшествующих идей, выработанных буржуазным сознанием. Исторический экскурс свидетельствует о том, что в современных концепциях «нового индустриального общества» используются идеи либеральной буржуазии конца XIX—начала XX в., которую В. И. Ленин называл «прогрессивной» буржуазией. Преемственность идей объясняется, очевидно, главным образом тем, что внешне «прогрессивная» буржуазия имеет некоторые общие цели со своими предшественниками. «Либералы, — отмечал Ленин,—отличаются от консерваторов (черносотенцев) тем, что представляют интересы буржуазии, которой необходим прогресс и сколько-нибудь упорядоченный правовой строй, соблюдение законности, конституции, обеспечение некоторой политической свободы»
Именно в среде либеральной буржуазии появились в конце XIX — начале XX в. «технократические» взгляды, которые в 1921 г. были изложены в систематической форме в книге Т. Веблена «Инженеры и система цен». В этот период идеи технократизма поддерживались не только буржуазией, но и представителями буржуазной интеллигенции. Например, в 1930 г. группа европейских физиков, биохимиков и инженеров создала Континентальный технократический комитет во главе с Говардом Скоттом. В своей книге «Введение в технократию» Г. Скотт обосновал необходимость непосредственного использования данных науки и техники для решения социальных проблем 1 2. Эти идеи близки по духу идеям современных представителей технократии, которые апеллируют к знанию, главным образом специальному, к рациональности, основанной на применении кибернетики и электроники. Так, в «постиндустриальном обществе» Д. Белла решающую роль играют ученые математики, экономисты и социологи — практики
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч.. т. 21. стр. 472.
2 Более подробно см.: Л. П. Тимофеев. Критика современных технократических теорий. Л., 1970, стр. 2.
той «новой интеллектуальной технологии», которая возникает в результате применения ЭВМ.
Для выразителя взглядов современной «просвещенной» буржуазии характерна не только вера в научно-технический прогресс, но и сознание необходимости использования его в интересах существующей социально-политической системы. Наиболее откровенно высказался по этому поводу К. Поппер, который в книге «Нищета историзма» обосновал метод «социальной инженерии», представляющей из себя «планирование и конструирование институтов с целью возможного задерживания, или регулирования, или ускорения предстоящего социального развития»1.
В эпоху научно-технической революции резко возрастает роль сознательных усилий при формировании общественных отношений, что является отражением реальной потребности в научно обоснованном руководстве обществом. Вместе с тем эффективность общественного производства обеспечивается усилиями больших групп людей на всех участках трудовой деятельности. Решение крупных научных, технических, производственных задач неизбежно ведет к сосредоточению ресурсов (людских в том числе) на национальном и региональном уровнях (например, программа освоения космоса, создание различных центров управления отраслями промышленности и т. д.). В сознании представителей индустриально-технократической идеологии эта объективная тенденция вызывает идеи «коллективизма», «участия», «соучастия». Одной из характерных их особенностей является апелляция к широким слоям населения, желание привлечь для реализации своих лозунгов самые различные социальные слои. Однако, допуская мысль об «участии» масс, они тут же стремятся ограничить его такими формами, которые не угрожали бы существованию капиталистического строя. «Поскольку,— подчеркивал В. И. Ленин,—буржуазная (= либеральная) демократия намерена выступать как демократия и вынуждена выступать как демократия, постольку она неизбежно стремится опереться на возможно более широкие крути народа. Это стремление неминуемо порождает следующее противоречие: чем шире эти круги народа, тем больше среди них представителей пролетарских и полупролетарских слоев, требующих полной демократизации
1 Цит. по: А. Я. Грудулс. «Социальная инженерия» на службе современного капитализма. М., 1972, стр. 11.
политического и общественного строя, такой полной демо-кратизации, которая грозит подорвать весьма важные опоры всякого буржуазного господства вообще (монархию, постоянное войско, бюрократию)»1.
В современных условиях, когда все более широкие массы населения требуют права на участие в принятии решений, когда растет общественная и политическая активность трудящихся, в стане эксплуататорского класса легче всего откликнуться на это требование представителям технократической буржуазии. Ведь именно эта часть буржуазии приобрела наибольший опыт разработки таких форм буржуазной демократии, которые, создавая видимость расширения прав широких масс, в действительности служат укреплению позиций правящего меньшинства. Именно в недрах технократизма созрела и усердно разрабатывается сейчас концепция «демократии участия». Традиционная тема либералов «о правах народа» получила новюе оформление в условиях нарастающего обобществления производства и возрастания роли субъективного фактора в общественных процессах.
Специфика современного производства, например, заключается в том, что по-новому проявляется роль человека в качестве главной производительной силы. «Капиталовложения в человека» по своим размерам приближаются, а в отдельных случаях и превосходят вложения в основной капитал. Процесс производства приобрел сложный характер, он отличается большой взаимозависимостью всех звеньев. Неполадки в одном из них немедленно вызывают неблагоприятные последствия во всей цепи. Кроме того, для постоянного прогресса в условиях научно-технической революции приходится разрабатывать такие технические решения, которые могут быть реализованы лишь через несколько лет. Процесс «доводки» технических новшеств также весьма «чувствителен» к социальным конфликтам. Необходимость поддержания высокой эффективности общественного производства (во имя получения всевозрастающей прибыли) ведет сторонников индустриально-технократических концепций к мысли, что «социальный мир» должен обеспечиваться по преимуществу не насильственными, а реформистскими мерами, ибо последние в данной конкретной исторической ситуации лучше
1 В. В. Ленин. Поля. собр. соч., т. 9, стр. 79—80.
способствуют сохранению позиций господствующего класса. Такая тенденция есть не что иное, как развитие в новых условиях традиций либеральной буржуазной мысли. Еще в начале XX в. Ленин писал: «Либералы, как идеологи буржуазии, прекрасно понимают, что для буржуазии выгодна «практичность, трезвость, серьезность» рабочего класса, т. е. фактическое ограничение поля его деятельности рамками капитализма, реформ, профессиональной борьбы и т. д.»1.
Сглаживание социальных конфликтов, сдерживание революционных потенций трудящихся масс и составляют цель теоретических построений представителей индустриально-технократической идеологии. Наиболее наглядно это можно проследить на концепции западногерманского социолога Р. Дарендорфа. В своем основном труде «Классы и классовый конфликт в индустриальном обществе», где признается неизбежность социального конфликта в современном капиталистическом обществе, Дарендорф предлагает типично буржуазно-либеральный путь решения проблемы. Он отвергает насильственное подавление конфликта (это грозит опасными последствиями для всей системы) и не приемлет разрешение конфликта (это означало бы уничтожение капитализма), а пытается во что бы то ни стало обосновать необходимость и неизбежность регулирования социального конфликта. «Институализация» конфликта, по мысли Дарендорфа, возникает тогда, когда обе противостоящие в нем стороны (т. е. эксплуатируемые и эксплуататоры) «соглашаются на определенные правила игры». «Игра по правилам» хотя и требует от капитализма известных усилий, но не грозит никакими неприятными неожиданностями. Поэтому-то Дарендорф с удовлетворением замечает: «Благодаря эффективному регулированию классовый конфликт может стать постоянно повторяющимся элементом в непрерывно меняющемся мире»1 2. Таким образом, технократы признают за трудящимися даже «право на борьбу», если эта борьба ведется «практично, трезво, серьезно» и «по всем правилам».
Помимо внутренних условий существования современного капитализма, которые способствовали тому, что индустриально-технократические концепции приобрели важное
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 11, стр. 108.
2 В. Dahrendorf. Class and class Conflict in an Industrial Society. London, 1959, p. 230.
значение в идеологическом багаже империализма, следует отметить и некоторые внешние условия, которые теоретики технократизма также пытаются использовать для популяризации своих взглядов.
Прежде всего следует отметить великую революционизирующую роль идей марксизма-ленинизма. Успехи стран социализма в развитии экономики, в решении коренных социальных проблем наглядно демонстрируют всему миру преимущества социализма перед капитализмом, жизненность и действенность идей основателей научного коммунизма. Этот фактор оказывает колоссальное воздействие на буржуазных теоретиков. Они пытаются спекулировать на лозунгах социализма, говоря о «благосостоянии народа», «заботе общества о всех своих членах», развитии личности и т. д. Современные технократы шире и не безуспешно применяют этот прием, который до них использовали либералы.
В. И. Ленин еще в начале XX в. заметил, что представители либеральной буржуазии «обкрадывают» Маркса по мелочам и хвастают на весь мир своей прогрессивностью. В статье «Идеи передового капитала» Ленин, рассмотрев взгляды либерально настроенного американского миллионера Э. Филена, приходит к заключению, что «эти идеи — маленькое, узкое, однобокое, корыстно-убогое приближение к идеям марксизма...»1. Ленин также отметил «международное стремление теоретиков буржуазии убить марксизм «посредством мягкости», удушить посредством объятий, путем якобы признания «всех» «истинно научных» сторон и элементов марксизма, кроме «агитаторской», «демагогической», «бланкистски-утопической» стороны его. Другими словами: взять из марксизма все, что приемлемо для либеральной буржуазии, вплоть до борьбы за реформы, вплоть до классовой борьбы (без диктатуры пролетариата), вплоть до «общего» признания «социалистических идеалов» и смены капитализма «новым строем», и отбросить «только» живую душу марксизма, «только» его революционность»1 2.
Фактически, вероятно, нет ни одного теоретика технократизма, который бы в той или иной степени не стремился спекулировать на авторитете марксистских положений для разработки очередных вариантов «нового обще-
1 См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 23, стр. 347.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 26, стр. 227.
ctea». Ёсе они, признавая большие успехи социалйстйчё-ских стран, призывают «взять у социализма самое лучшее». Длительная практика теоретиков либеральной буржуазии в обкрадывании марксизма, в перелицовывании терминов научного коммунизма помогает и современным представи-телям технократизма выглядеть «прогрессивными», завоевывать популярность в широких слоях.
Распространению идеологии технократизма способству-ет еще одно обстоятельство. В противоположность ультрареакционным силам, готовым в своей ненависти к лагерю социализма, национально-освободительному движению и борьбе международного рабочего класса ввергнуть весь мир в пламя термоядерной войны, теоретики технократической буржуазии, как правило, выступают с пацифистских позиций. Например, известный американский экономист, автор концепции «нового индустриального общества» Дж. Гэлбрейт считает, что вопрос о существовании одной из двух противоположных социальных систем не должен решаться путем войны, и высказывается за мирное сосуществование капитализма и социализма. Гэлбрейт и другие представители индустриально-технократической идеология полагают, что потенциальные возможности капитализма далеко не исчерпаны и он может устоять в историческом соревновании с социализмом, если с помощью регулирующей силы буржуазного государства избавится от ряда своих отрицательных сторон. Пацифистские настроения идеологов технократизма связаны также с пониманием того, что термоядерный конфликт ставит под угрозу не только личную безопасность представителей господствующего класса, но и источники их прибылей, в первую очередь промышленные предприятия. В нашу эпоху, когда сохранение мира является одной из важнейших социальных задач, стоящих перед человечеством, пацифистская направленность индустриально-технократических концепций в какой-то мере укрепляет их позиции в борьбе за умы людей.
Представители индустриально-технократических концепций стремятся использовать в своих классовых целях то поистине всеобъемлющее стремление к переменам, которое охватило в последние годы широкие слои населения капиталистических стран. В отличие от ультра и консерваторов идеологи технократизма выступают за «обновление». Они говорят о «возникновении нового общества», о «необходимости реформ и преобразования», т. е. идентифицируют
себя со сторонниками перемен. Между тем дело не в том, что нужны перемены, а в характере и содержании этих перемен. Однако критика капитализма, иногда весьма резкая, со стороны идеологов современного технократизма воспринимается частью широких масс как показатель их радикализма. Этот ореол радикальности еще больше скрывает прокапиталистическую направленность индустриально-технократических концепций.
Возможность существования при определенных условиях противоречий между господствующим классом и его идеологами давно признана марксизмом. К. Маркс и Ф. Энгельс в работе «Немецкая идеология» указывали: «Разделение труда... проявляется теперь также и в среде господствующего класса в виде разделения духовного и материального труда, так что внутри этого класса одна часть выступает в качестве мыслителей этого класса (это— его активные, способные к обобщениям идеологи, которые делают главным источником своего пропитания разработку иллюзий этого класса о самом себе), в то время как другие относятся к этим мыслям и иллюзиям более пассивно и с готовностью воспринять их, потому что в действительности эти-то представители данного класса и являются его активными членами и поэтому они имеют меньше времени для того, чтобы строить себе иллюзии и мысли о самих себе. Внутри этого класса такое расщепление может разрастись даже до некоторой противоположности и вражды между обеими частями, но эта вражда сама собой отпадает при всякой практической коллизии, когда опасность угрожает самому классу...» 1
Характерной особенностью критики господствующего класса сторонниками индустриально-технократических концепций является то, что они в основном направляют эту критику в прошлое, «против классического капитализма, который был при Марксе». Мрачные же стороны сегодняшней капиталистической действительности интерпретируются как некая «болезнь роста» нарождающегося «нового индустриального общества».
Индустриально-технократическая идеология представляет собой устойчивый симбиоз буржуазных воззрений общего теоретического плана о ходе исторического процесса, о социально-политических условиях существования капи
1 К, Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 46.
тализма с разработкой методов, конкретных путей воздействия на эти условия в интересах эксплуататорского класса. Именно поэтому абстрактно-теоретические схемы современных технократов быстро обрастают плотью и кровью конкретных действий монополистов в политической, социальной, экономической областях.
Связь с животрепещущими проблемами современности, определенные традиции, довольно широкая социальная база делают индустриально-технократические концепции весьма сильной и искусной системой аргументов защитников капиталистического строя.
2.
Новые формы господства частной собственности
В 60-х годах нашего века в развитии буржуазной идеологии ведущую роль играли теоретики, которые разрабатывали свои концепции, опираясь на общий анализ изменений капиталистического общества в период научно-технической революции. Рассмотрим в этой связи взгляды технократов по трем проблемам: соотношение власти и собственности, участие масс в принятии решений на разных уровнях, цели общественного развития. Практическая ценность такого подхода заключается в том, что дает возможность разоблачать не только существующие теории, но и их будущие вариации. Кроме того, начало 70-х годов связано с тенденцией буржуазных идеологов рассматривать многие явления современного мира именно в свете данных проблем.
Еще в 1932 г. американские социологи А. Берли и Г. Минз в книге «Современная корпорация и частная собственность» выдвинули тезис об отделении собственности на акции от контроля над промышленными корпорациями. С тех пор идея о переходе прерогатив власти в промышленности и обществе от собственников капитала к управляющим и администраторам стала лейтмотивом всех индустриально-технократических концепций. Идеологи буржуазии утверждают, что развитие научно-технической революции, которое ставит рост производства в зависимость от прогресса знания, автоматически снимает проблему собственности. Она теряет значение «ведущего фактора производства», которое было ей присуще лишь в условиях
классического капитализма *. Дж. Гэлбрейт, сделав экскурс в историю, уверенно заключает: «Опыт прошлого дает основания предполагать, что источник власти в промышленном предприятии переместится еще раз — на этот раз от капитала к организованным знаниям. И можно предполагать, что это найдет отражение в перераспределении власти в обществе. По сути дела, это уже произошло»1 2. В том же духе высказывается и 3. Бжезинский: «В технотронном обществе господствующее положение плутократов оспаривается политическим руководством, которое само по себе в огромной степени насыщается индивидуумами, обладающими специальными навыками и интеллектуальным талантом. Знание становится инструментом власти, и эффективная мобилизация таланта является важным путем приобретения власти» 3. В докладе Д. Белла на VII социологическом конгрессе в Варне указывалось: «...индивидуальная собственность стала корпоративной, и собственность контролируется не их владельцами, а менеджерами» 4.
Итак, идея вполне ясна: прогресс науки и техники привел к переходу власти от обладателей капитала к обладателям знания. Понимая, что реальная действительность капиталистических стран не подтверждает этот тезис, буржуазные идеологи стремятся найти «десятки очевидных доказательств». Среди них, скажем, Гэлбрейт называет утрату власти в корпорации акционерами, неуязвимые позиции успешно действующей администрации в корпорации, ослабление притягательной силы банкира в капиталистическом обществе. Однако эти аргументы не
1 Д. Белл, например, считает, что «умение, мастерство (skill) больше, чем собственность, становится базисом для власти» («The-New York Times», 5.1.1970). Ему вторит и Дж. Гэлбрейт: «В течение трех последних десятилетий накапливалось все больше доказательств того, что власть в современной крупной корпорации постепенно переходит от собственников капитала к управляющим... Именно управляющие компании, хотя их доля в капитале предприятия, как правило, невелика, прочно держат в своих руках контроль над предприятием. Все явно свидетельствует о том, что власть принадлежит именно им» (Дж. Гэлбрейт. Новое индустриальное общество. М., 1969, стр. 88—89).
2 Дж. Гэлбрейт. Новое индустриальное общество, стр. 97.
3 Z. Brzezinski. Between Two Ages. America’s Role in the Techno-tronic Era, p. 11—12.
4 «Transactions of the Seventh World Congress of Sociology». Sofia, 1970, p. 32.
так «очевидны», как кажется глашатаям «нового общества».
Разумеется, никто не станет отрицать, что администраторы и менеджеры играют в корпорации, частной или государственной, важную роль, принимая ответственные решения, касающиеся многих сторон жизни корпорации. И действительно, подавляющее число акционеров (в крупнейших корпорациях они исчисляются сотнями тысяч) не имеют каких-либо эффективных инструментов контроля над действиями управляющих. По закону руководство фирм и компаний должно регулярно отчитываться перед акционерами на общих собраниях. Уже давно эти собрания превратились в пустую формальность. Рядовые акционеры не имеют абсолютно никакой власти в корпорации. Означает ли это, что абсолютно все акционеры утратили эту власть? Оказывается, что власть за собой и в условиях научно-технической революции сохраняют отдельные крупные акционеры или их группы. По существу никаких изменений по сравнению с более ранним периодом развития капитализма не произошло. Изменились лишь форма и методы осуществления власти капиталом. Прежде всего следует отметить, что вопреки утверждениям буржуазных идеологов во многих случаях сами крупные акционеры, т. е. обладатели капитала, продолжают непосредственно управлять делами корпорации, причем «удельный вес» этих управляющих крупных собственников гораздо «тяжелее» обычного наемного управляющего. Скажем, в совете директоров их один голос «перевешивает» все остальные. Такое положение существует не только в тех корпорациях, где главные акционеры владеют свыше 20% акций, что дает им возможность бесспорного контроля над корпорацией (такие главные акционеры есть в половине корпораций, банков и страховых компаний Соединенных Штатов Америки), но и сохраняет свое значение для акционерных обществ, где таких главных акционеров нет. «Авторитет» капитала здесь утверждается так же зримо и очевидно, как и прежде, причем власть капитала не только проявляется в пределах промышленных корпораций, но и оказывается определяющим фактором при выработке политических решений. Этот факт вынуждены признать даже некоторые идеологи капитализма. Например, в одной из своих работ известный французский экономист Ф. Перру пишет: «...правда то, что собственники средств производства и денежные тузы оказывают решающее влияние на
выбор политических руководителей и коллективное формирование политической воли»1.
Наряду с этим появились и более замаскированные, косвенные способы осуществления капиталом функции власти. Факт появления в развитых странах капитализма значительной прослойки наемных управляющих, не обладающих большим личным капиталом, был использован идеологами буржуазии для широких социальных обобщений — обоснования перехода власти от капитала к этим управляющим или более широко к людям, обладающим знанием.
Одна из важнейших сторон власти, сущность которой заключается в возможности управлять действиями людей, проявляется в процессе выработки и принятия решений. Уровень и объем этих решений разнообразны и требуют дифференциации. Ход развития научно-технической революции в развитых странах капитализма показывает, что менеджеры, ученые, ведущие инженеры действительно разрабатывают и принимают решения в гораздо больших масштабах, чем прежде. Правда, эти решения касаются в основном тех задач, которые уже выдвинуты капиталом. Инициатива, исходящая от «людей науки», может быть реализована, если она поддерживается капиталом. Однако это не означает, что менеджеры являются лишь простыми исполнителями воли капитала. Дело в том, что и крупный капитал уже не может обходиться для осуществления своей власти без специальной социальной группы, которая обладает знаниями и опытом в области организации, планирования и управления.
Взаимовлияние и взаимодействие крупного капитала и менеджеров зависит от тех конкретных структур, внутри которых они проявляют свою деятельность. Если крупные собственники и их доверенные лица довольно открыто демонстрируют, за кем в конечном счете остается власть в частной корпорации, то значительно более скрытыми путями монополистический капитал руководит государственно-капиталистическими фирмами и объединениями. В развитых странах капитализма, особенно в Западной Европе, государственно-капиталистическая собственность приобрела значительные размеры. Администраторы государственных предприятий пользуются большой
1 F. Perroux. Propos de depart. — «Economies et sociele», t. IV, 1970, N 9, p. 1563.
автономией и широкими правами, противоречия между ними и монополистами иногда достигают большой остроты. Все это рождает иллюзию их полной независимости от капитала и служения интересам всего общества в силу собственных знаний и квалификации. Конечно, положение администраторов государственных предприятий несколько отличается от положения управляющих корпораций, где акционерами являются в основном крупные собственники. Их относительная автономия дает возможность высказывать либеральные идеи, идти на смелые эксперименты в области установления «социального мира». Все это усиливает иллюзию, что администраторы приобрели самостоятельное значение в современном буржуазном обществе и располагают властью, превосходящей власть монополистического капитала. В действительности администраторы и менеджеры как частных, так и государственных корпораций1 проводят политику, угодную монополистам. «Пока у власти остаются имущие классы,— указывал Ф. Энгельс,— любое огосударствление будет не уничтожением эксплуатации, а только изменением ее формы»1 2.
Переход буржуазии в связи с изменившимися внутренними и внешними условиями к новым, более замаскированным и внешне демократическим методам осуществления своего господства дал буржуазным идеологам повод утверждать, что власть капитала вообще исчезла. В обстановке роста самосознания масс, их нарастающей общественной и политической активности, чему способствуют процессы, связанные с осуществлением научно-технической революции, буржуазия и ее теоретики уделяют все большее внимание духовной форме «руководства». В индустриально-технократических концепциях этот процесс перехода от одной формы осуществления власти капиталом к другой разорван и превратился в переход к принципиально новому состоянию — утере власти собственниками капитала и приобретению ее «интеллектуальной элитой», носителями специальных знаний. Между тем тот факт, что в капиталистических странах функции уп
1 Известно, например, что уровень рентабельности государственных предприятия искусственно сдерживается капиталистическим государством в интересах монополий. Продукция этих предприятий продается по льготным ценам, а сами государственные предприятия закупают сырье и оборудование по монопольным ценам.
2 К. Маркс я Ф. Энгельс. Соч., т. 38, стр. 51.
равления предприятиями переданы наемным администраторам, ни в коей мере не подрывает господства капитала. К. Маркс отмечал: «Капиталист не потому является капиталистом, что он управляет промышленным предприятием,— наоборот, он становится руководителем промышленности потому, что он капиталист. Высшая власть в промышленности становится атрибутом капитала, подобно тому как в феодальную эпоху высшая власть в военном деле и в суде была атрибутом земельной собственности»1. Никакие технические нововведения в процесс производства не могут сами по себе лишить капитал этого атрибута. Буржуазные идеологи пытаются возвести в абсолют действительно имеющий место процесс передачи некоторых функций управления от собственников к наемным управляющим и специалистам. Но главная сила капиталиста заключается не в том, что он лично руководит предприятием, а в том, что он, по выражению Маркса, представляет «олицетворенный, одаренный волей и сознанием капитал».
Тенденция к отделению функций собственности на капитал от предпринимательской функции ведет к тому, что капиталисты осушествляют свою власть на более «глубинном» уровне — уровне влияния, скрытого диктата. Однако это не означает, что происходит какое-то перераспределение власти или вообще переход власти от капитала. Прогресс науки и техники не может изменить существующее положение, потому что капитал располагает возможностью поставить знания на службу получения прибылей, сохранения своих позиций в обществе.
Сами знания, их распределение и использование в обществе зависят от совокупности господствующих в данный момент производственных отношений, среди которых отношения собственности играют ведушую роль. В услови ях господства частной собственности знания используются в интересах господствующего класса, а не всего общества в целом. Идеологи технократии, видя колоссальный рост знаний, не «хотят» замечать, в каких рамках происходит этот рост в западных странах. Важно не только чом владеют и кто владеет, но и каким образом владеют. Частнособственнический характер капитализма сохраняется и в ходе научно-технической революции, что и дает возмож
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.. т. 23, стр. 344.
ность монополистам по-прежнему использовать свою власть собственников в корыстных интересах.
Общественный характер знаний находится в противоречии с системой частной собственности капитализма. И не случайно многие ученые Запада протестуют против рамок, навязываемых им монополистическим капиталом, растет социально-политическая активность людей наукп. Идеологи технократизма предпочитают не замечать этих процессов. Утверждение, что власть от собственников капитала перешла к «организованному знанию», подкрепляется практически только фактом расширения управленческих администраторов корпорации. Но такое расширение ни в коей мере не ведет к утере власти собственниками, так как право верховного контроля остается за ними.
Хотя власть по-прежнему остается атрибутом капитала, это не означает, что она осуществляется так же, как. в прошлом. Рост активизации широких масс, в том числе работников интеллектуального труда, создает возможности более активной борьбы против всевластия капитала.
3.
Апологетизм концепции «участия»
Научно-техническая революция, требующая развития системы всеобщего образования, широкого распространения знаний, вовлекает миллионы квалифицированных рабочих, служащих, научно-технических работников в более активную общественную деятельность. Среди масс растет сознание того, что их личные проблемы могут быть решены лишь как социально-политические проблемы. Отсюда возникает быстро увеличивающаяся потребность масс в реальном участии в решении общественно-политических вопросов на разных уровнях, связанных с различными аспектами их жизни. Эта тенденция была сразу же замечена идеологами технократизма'. Понимая, что опа связана с объективными вопросами научно-технической рево-
1 В своем фундаментальном труде «Активное общество» американский социолог А. Этциони пишет, что постиндустриальный период выдвигает задачу построения «активного общества», т. е. такого общества, которое «более отзывчиво по отношению к своим членам», чем современное (A. Etzioni. The Active Society. New York, 1968).
люции, теоретики буржуазии стали разрабатывать такие формы использования этой тенденции, которые бы укладывались в рамки буржуазной демократии. Так родились различные варианты «демократии участия». Лозунг «участия», «активного общества» был использован, например, правящими кругами Франции для маневрирования в области социальных отношений. В других странах развитого капитализма также идет активная разработка проблемы «включения» масс в систему капиталистических отношений на новом этапе L Так, в США специальный комитет по социальным целям пришел к выводу, что задача, к которой обязано стремиться правительство, «должна предусматривать поднятие минимальных уровней не только дохода, богатства и основных услуг, но также самоуважения, социальной мобильности и участия в разных формах принятия решений»1 2. До какого же «уровня» идеологи технократизма стремятся поднять «участие» масс в общественной жизни? На этот вопрос определенно отвечает концепция о так называемом «успешном» и «неуспешном участии», разрабатываемая американскими теоретиками. В соответствии с этой концепцией под «успешным участием» понимается ситуация, когда население может эффективно влиять на принятие решений на любом уровне. «Неуспешное участие» означает полную изоляцию масс от процесса принятия решений. Оба этих полюса неприемлемы для современного империализма. Первый потому, что лишает неограниченной гегемонии правящее меньшинство, второй потому, что чреват социальным взрывом. Как подчеркивает профессор Стэнфордского университета С. Верба, между этими двумя крайними точками существует множество ступеней «промежуточной эффективности». Идеологи буржуазии как раз и заняты конкретной разработкой этих «ступеней», которые давали бы «разрядку» массам и не подрывали бы господствующих позиций правящего класса.
Теоретики технократизма вынуждены признать, что в развитых странах капитализма имеет место «кризис уча
1 «Демократическое участие, — написано в одном из американских исследований, — относится к процессам, посредством которых граждане контролируют деятельность тех, кто принимает крупные решения, касающиеся этих граждан» («Social Intelligence for America’s Future». Boston, 1969, p. 126).
2 «The Annals of American Academy of Political and Social Science», 1967, vol. 1, p. 4.
стия». Однако его истоки они видят не в том, что современный капитализм отстраняет подавляющую часть трудящихся от всякого участия в руководстве и управлении общественными делами, а в том, что «новые люди хотят участвовать в решении новых проблем и новыми путями». Хотя действительно такой процесс и нельзя игнорировать, все же «кризис участия» невозможно сводить лишь к возникновению новых явлений. В противном случае разрешение этого кризиса сводится к нахождению некоторых механизмов интеграции «новых людей» с их новыми проблемами в старую социальную систему. Впрочем, такова и есть главная цель теоретиков «демократии участия». Какова же цепь рассуждений апологетов государственно-монополистического капитализма? Отмечая возрастание уровня потребления в современном обществе, они подчеркивают, что удовлетворение некоторого уровня материальных потребностей не гарантирует «чувств личной значимости и участия» среди масс. Проблема «участия» является лишь частью более широкой проблемы духовной, психологической атмосферы в обществе. Ее актуальность определяется не только возрастанием человеческого фактора в процессе капиталистического производства, но и достижениями в развитии личности в странах социализма. Выступая на XXIV съезде КПСС, Генеральный секретарь Коммунистической партии США Гэс Холл отмечал: «В сознании миллионов людей в капиталистическом мире возникают новые критерии, с помощью которых они сравнивают две мировые системы. Эти опенки не ограничиваются поверхностными сравнениями. Они учитывают не только показатели промышленного роста или цены на товары. Сейчас на чашу весов брошена вся качественная сторона жизни. Уровень материального достатка при этом играет очень важную роль, но масштабы измерения стали сейчас гораздо шире. Они включают весь спектр человеческих ценностей, их сравнительную значимость, которая определяется внутренними законами каждой системы» Г
Теоретики технократизма почувствовали, что идеологическая борьба приобретает все большую остроту в области духовных условий существования человека, и развернули активные действия на этом направлении. Основные усилия, как уже отмечалось, были сосредоточены на про-
1 «Правда», 4 апреля 1971 г.
блеме участия. Д. Белл, например, ставит ее на главное место. «Для создания жизнеспособных общин,— писал он,— индивидуумы должны иметь чувство участия и контроля над событиями, которые оказывают воздействие на их жизнь. Именно к этой центральной проблеме мы поворачиваемся сегодня»1. А 3. Бжезинский, подчеркивая значение «участия», стремится одновременно «закрыть» проблему господства частной собственности. Он утверждает, что в «технотронном обществе» вопрос собственности был «переформулирован в вопрос контроля и регулирования, в то время как вопрос эксплуатации, связанной с собственностью, был заменен новыми проблемами, касающимися экономического участия и психологического благополучия наемных работников»1 2.
Разрабатывая программу «демократии участия», идеологи буржуазии приспосабливают ее к возможностям существующих институтов буржуазной демократии. Как правило, «участие» рассматривается ими на трех уровнях: общенациональном, местном и индивидуальном. Наилучшим способом предоставления массам «права принимать решения» на национальном и местном уровнях американские социологи считают... существующую систему выборов. Они утверждают, что если создать условия для «активизации населения» в период предвыборной кампании и во время самих выборов, то стремление людей к решению государственных и местных дел будет в значительной мере удовлетворено. Какие же условия активизации населения во время выборов рассматриваются? Специальные исследования, проведенные в США, показали, что одни группы населения не принимают участия в выборах из-за расовых, религиозных, административных препятствий, другие группы — из-за «отсутствия включения», т. е. полнейшей апатии к исходу выборов. На эти группы предлагается обратить особое внимание. В последние годы в США наблюдается большая активность молодежи, которая принимает участие в движениях протеста. В соответствии с рекомендациями идеологов правящие круги США предпринимают попытку направить активность молодежи в традиционное русло буржуазных выборов.
1 D. Bell. Toward a Communal Society. — «Anatomies of America». London, 1969, p. 5.
2 Z. Brzezinski. Between Two Ages. America’s Role in the Techno-tronic Era, p. 261.
Ёсли активизация на государственном и местном уровнях, по мнению американских теоретиков, может быть обеспечена «более эффективным» участием в выборах, то на индивидуальном уровне ставка делается на различные традиционные добровольные организации, которых множество и в США и в других развитых странах капитализма. Бывший помощник президента США Дж. Хьюмс призывал: «Мы должны возобновить забытую американскую традицию решения общественных проблем независимым действием. 61 млн. американцев готовы посвятить 245 млн. часов еженедельной добровольной деятельности»1. Однако такая деятельность может быть действительно эффективной, если она концентрируется вокруг общественно значимых ценностей. А в условиях государственно-монополистического капитализма с его бюрократической машиной личность лишается этих ценностей. По признанию самих буржуазных идеологов, американское общество представляется его рядовому члену чем-то бесформенным, лишенным значимости для развития личности. Это проявляется в потере чувства принадлежности к обществу, утере традиций и культурной преемственности, «крахе нервов», распаде личности. Все это ведет к неблагоприятным последствиям, угрожающим самому существованию капитализма как системы.
В чем видят идеологи технократизма причину духовной деградации капиталистического общества, какой путь они предлагают для создания «нового качества жизни»? Верные своей схеме, они отстаивают идею о том, что кризис ценностей буржуазного общества является отражением распада «индустриального общества». Следующее за ним «постиндустриальное общество» выдвигает новые ценности. Этот разрыв между требованиями «постиндустриального общества» и традиционными ценностями приводит к мучительной раздвоенности индивидуума, является источником асоциальных феноменов. Развитие же «постиндустриального общества» приведет в конце концов к созданию новых взаимоотношений между обществом и каждым его членом. Ведь при переходе к «постиндустриальному обществу» меняются типичные формы организации. Бюрократический тип заменяется профессиональным. Внешний социальный контроль уступает место внутреннему контролю. Отчуждение теряет силу, и отношения между ин-
1 «Vital Speeches of the Day», 1970, January 1, p. 184.
дйвидуумом й организацией строятся на принципе «обязательства».
Таким образом, по мнению американских теоретиков, будет достигнута более высокая степень социальной интеграции и установлен достаточно прочный «социальный мир».
Проблемами «участия» активно занимаются и в Западной Европе. Например, Парижский институт прикладной экономической науки уже не один год ведет широкое международное исследование по этой тематике. Ф. Перру, под руководством которого осуществляется данное исследование, выдвинул концепцию создания «общества участия». По его мнению, это общество должно обладать следующими характерными чертами: 1) обеспечение для всех определенного жизненного уровня как в материальной, так и культурной областях; 2) полное развитие каждого члена общества посредством постоянного образования (профессионального и общего), а также «ежедневного хлеба культуры»; 3) отбор без исключения, т. е. использование процедур исследования, прогнозов ориентации и воспитания, что позволит каждому выполнять благоприятную с экономической и социальной точки зрения функцию; 4) создание функциональной элиты, отобранной в результате коллективного соревнования, и заменяющей группы, господствующей в силу наследства или состояния *. Несмотря на внешний радикализм, схема Ф. Перру практически не отличается от разработок американских социологов и экономистов. Здесь проблема «участия» также решается в рамках буржуазной демократии, настоятельно рекомендуется использовать исследования в области общественных явлений в целях «социальной инженерии», делается акцент на расширение и улучшение постановки дела общего и специального образования. Остановимся прежде всего на последнем моменте.
Одним из наиболее эффективных практических средств развития социальной интеграции идеологи технократизма считают расширение и поднятие уровня образования. При-
1 Политические последствия такой постановки вопроса откровенно продемонстрировал англичанин С. Пейтмэн: «Анализ участия... ясно показал, что для развития чувства политической эффективности достаточны сравнительно малые модификации существующей структуры власти» (С. Pateman. Participation and Democratic Theory. Cambridge, 1972, p. 103).
знавай, что образование «остается ценностью еще длй многих», они подвергают критике социальную дискриминацию в области просвещения и образования, существующую в капиталистических странах. Такая позиция имеет глубокие объективные причины. Капиталисты, в первую очередь связанные со сложным и крупномасштабным производством, испытывают известные трудности из-за того, что капиталистическое общество не может обеспечить образования, особенно высшего, выходцам из трудящихся слоев населения. Например, в ФРГ, Франции, Англии только 20—25% молодых людей, преимущественно из семей обеспеченных родителей, получают общее образование, дающее право заниматься в университетах. В высших учебных заведениях этот довольно узкий контингент уменьшается еще больше. Отсеиваются студенты из среды трудящихся, плохо обеспеченные жильем, вынужденные совмещать учебу с вечерней или ночной работой. Между тем современное производство с каждым годом требует все больше инженеров, ученых, квалифицированных специалистов во всех областях. Однако эта растущая потребность 1 вступает в условиях капитализма в конфликт с возможностью получить такое образование широкими массами, в частности выходцами из рабочего класса. В 1967 г. на Венской конференции министров европейских стран по вопросам высшего образования были приведены такие данные о доле детей рабочих среди студентов высшей школы в 1964 г.: во Франции — 8,3%, в ФРГ — 5,3 и в Италии — 15,3% 1 2.
Стремясь смягчить эту диспропорцию, имеющую отрицательные социальные последствия для капитализма в условиях научно-технической революции, идеологи современного технократизма выдвинули идею о необходимости равенства в получении образования для максимально возможного числа людей, повышении уровня образования.
1 В развитых странах капитализма примерно половина зарегистрированных в настоящее время профессий не существовала в начале века. Кроме того, обострилась проблема обновления знаний. Установлено, что знания, полученные человеком во время его учебы, устаревают к концу первой половины периода его активной деятельности. В среднем переподготовка специалистов должна проходить через каждые десять лет.
2 См. Н. 11. Иванов. Научно-техническая революция и вопросы подготовки кадров в развитых странах капитализма. М., 1971, стр. 263.
Эту задачу они, естественно, предлагают решить в рамках капиталистической системы, которая внутренне предполагает социальное неравенство людей во всех сферах жизни, в том числе и в области образования. Проблема просвещения и образования в странах развитого капитализма решается не в интересах всего общества, как утверждают авторы индустриально-технократических концепций, а лишь постольку, поскольку это диктуется внутренними нуждами самого капитализма, а также неустанной борьбой трудящихся масс за свои социальные права. Именно этими факторами в первую очередь объясняются те лихорадочные усилия, которые предпринимаются в настоящее время развитыми странами капитализма в области улучшения постановки образования. В ряде стран Западной Европы (Швепия, Франция, ФРГ) увеличены сроки обязательного школьного образования (вплоть до десятилетнего). Расширяется число студентов в высших учебных заведениях Ч
Большую активность в области образования проявляют американские правящие круги. В одном из посланий правительства конгрессу по вопросам просвещения и образования было предложено создать частную Национальную студенческую кредитную ассопиапию и пересмотреть программу распределения федеральной помощи учащимся. Для повышения уровня образования было предложено также создать Национальный фонд высшего образования при министерстве здравоохранения, образования и социального обеспечения. Разрабатываются и другие пути интенсификации подготовки специалистов. Специальная комиссия Фонда Карнеги по проблемам высшего образования внесла рекомендацию о сокрашении сроков образования в колледжах с четырех до трех лет. Если это предложение будет принято (а в его пользу высказываются многие видные специалисты США), то оно повлечет значительную реконструкцию американской системы образования (школьного в том числе) и обеспечит увеличение числа людей с высшим образованием.
* В Швеции число студентов в университетах за последние несколько лет увеличилось в 6 раз — с 20 тыс. до 120 тыс. В Италии в 1968 г. из каждых ста школьников, поступивших в свое время в начальную школу, десять становились студентами, а в 1948 г. — лишь трое (UNESCO. «La politique culturelie en Italie». Paris, 1971, p. 24).
Развитие образования, необходимость которого теоретически обосновывают идеологи современного технократизма, чьи рекомендации уже проводятся в практику политиками, еще острее ставит проблему «участия». Ведь более образованный человек довольно часто отвергает перспективу быть простым «винтиком» бюрократической организации, где все решения принимаются лишь «верхами». Возникает противоречивое положение. Капитализм в условиях научно-технической революции расширяет круг людей, которые могут и хотят принимать участие в решении многих общественных проблем. Не случайно в последние годы на Западе отмечается возникновение и постоянное усиление процесса интенсивного социально-политического брожения и беспрецедентной социально-политической активизации ученых и инженеров, квалифицированных рабочих. Понимая, что эту активность нельзя подавить, идеологи технократизма пытаются направить ее в такие формы, которые были бы безопасны для основ капитализма. Идея «демократического участия» (образование играет роль одного из элементов этого «участия») именно и направлена на то, чтобы дать «отдушину» этой активности или стремлению к ней в рамках системы буржуазной демократии с одновременным удовлетворением некоторых объективных потребностей, вызванных научно-технической революцией.
Теоретические размышления идеологов технократизма и здесь находят практическое применение. Например, на предприятиях ФРГ (как и в ряде других развитых капиталистических стран) существуют рабочие советы, которые представляют одну из распространенных форм «участия». Капитал под давлением рабочих был вынужден пойти на создание этих органов, но постарался выхолостить их демократическое содержание. Закон требует, чтобы «предприниматель и рабочий совет воздерживались от любого действия, угрожающего функционированию предприятия или производственному миру»1. Тот же закон специально подчеркивает, что предпринимателям и рабочим советам «запрещается вступать в прямые действия друг против друга». Это на деле означает, что в период забастовки рабочие лишаются поддержки своих товарищей, избранных в совет. Так западногерманское законодательство воплотило на практике идею Р. Дарендорфа об
1 «International Labour Review», vol. 104, December 1971, p. 487.
«ййституализайцй Конфликта» между рабочими и хозйё-вами.
Какие бы формы «участия» ни разрабатывались идеологами технократизма, все они, несмотря на внешнедемократический вид, сохраняют за крупным капиталом монопольное право принимать решения по важнейшим вопросам жизни общества.
Выступая на международном Совещании коммунистических и рабочих партий 1969 г., Л. И. Брежнев отмечал: «Для все большего числа людей становится ясным, что капитал не может допустить и никогда не допустит реального участия трудящихся в решении производственных и общественных дел»1.
Идеологи технократизма стремятся выдать «демократию участия» за реальное участие широких масс в общественной жизни. Проблема «участия» есть и, вероятно, еще долго будет одним из центральных пунктов идеологической борьбы между социализмом и капитализмом.
4.
Цели «роста» и «статус-кво»
Одной из характернейших черт технократических концепций является их интерес к будущему. Как показало начало 70-х годов, различные буржуазные теоретики дают не равнозначные оценки перспективам развития как капиталистических стран, так и мира в целом, предлагают различные методы и средства разрешения проблем будущего.
Так, сторонники индустриально-технократических концепций хотят доказать, что, используя экономический рост (кстати, энергетический кризис наглядно показал зыбкость тезиса о способности капитализма к постоянному экономическому росту), регулирование и управление, можно открыть перспективы дальнейшего развития капитализма. Такая постановка вопроса неизбежно затрагивает проблемы целей развития, путей и средств их достижения. Однако, как отмечал Л. И. Брежнев, «империализм не может рассчитывать на успех, открыто провозглашая свои действительные цели. Он вынужден создавать целую систему
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 2. М., 1973, стр. 370.
идеологических мифов, затуманивающих подлинный смысл его намерений, усыпляющих бдительность народов»1. Одним из таких мифов является утверждение, что хотя цели общественного развития нужны, но человеку очень трудно решить, какие же цели он должен перед собой ставить. Такая точка зрения более присуща европейским теоретикам. Француз Б. де Жувенель, например, заявляет: «Как будто мы с каждым годом все лучше оснащены для достижения того, чего мы хотим. Но чего же мы, в сущности, хотим?» Англичанин И. Кларк задает почти аналогичный вопрос. «Планировать,— пишет он,— значит выбирать. А для того чтобы сделать наилучший выбор, важно знать, чего мы хотим. Но уверены ли мы, что человечество знает, чего оно хочет?» 1 2 Более прагматичные американские идеологи предпочитают связывать цели с практическими нуждами, подготавливая теоретический базис для социального маневрирования в широких масштабах. Они предлагают разрабатывать «теории с незавершенным концом», которые должны быть непосредственно связаны с потоком эмпирической информации.
Будущее развитие общества выступает как результат искусства выбора альтернатив, между тем как реальный ход истории требует не поисков альтернатив в рамках капитализма, а радикальных социальных изменений. Буржуазные теоретики предлагают стремиться к выбору такой альтернативы, которая окажется предпочтительной с точки зрения «нации». Создание условий, при которых данная альтернатива воплотится в жизнь, обеспечивается коллективным разумом эффективного вмешательства государственных органов.
Идеологи технократизма, намечая альтернативы будущего развития, выводят их за рамки законов причинности и необходимости общественного развития. Наглядным подтверждением этому может служить доклад американской группы национальных целей, опубликованный Белым домом в 1970 г. под заголовком «К сбалансированному росту. Количество плюс качество». Там предлагались две следующие альтернативы. С одной стороны, США к 1980 г. могут стать нацией, «чьи города будут еще больше стра
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 2, стр. 400.
2 I. Clark. Patterns of Prediction. — «Futures», vol. 3, September 1971, p. 305.
дать от уличных пробок, воздух еше меньше будет пригоден для дыхания, источники воды загрязнены до такой степени, что потребуется очень дорогая обработка для получения из них питьевой воды». Американский народ в таких условиях страдает из-за того, что «не были предприняты необходимые институционные мероприятия для достижения обещаний этого десятилетия перемен». «С другой стороны, Америка к началу 80-х годов может быть нацией, которая начнет восстанавливать естественную среду, будет иметь более сбалансированное региональное экономическое развитие и распределение населения; нацией, которая ликвидирует голод и многие формы социального неравенства и лишений; нацией, которая начнет развивать новые социальные институты и другие институты, необходимые для претворения в жизнь надежд десятилетия перемен»1. Для достижения второй перспективы, подчеркивается в докладе, необходимо разработать политику и программы частных и правительственных учреждений, с помошью которых и будет происходить движение к заданным целям. Авторы доклада хотят доказать, что можно направить общественное развитие в желаемое русло созданием новых институтов в рамках старой системы частной собственности и эксплуатации человека человеком. Национальные цели в этом случае превращаются не в действительные цели исторического прогресса, а в некие рубежи, достижение которых позволит избежать кардинальных социальных изменений. Выбор альтернатив превращается, таким образом, в основу для проведения более гибкой социальной политики, социального маневрирования.
Осуществление задач, выдвигаемых идеологами технократизма, требует соответствующих методов. Для того чтобы определять приоритет пелей, намечать новые пели, господствующему классу необходима хорошо организованная, постоянная информапия о всех сторонах жизни общества, особенно о социальных процессах. Эти данные на определенной ступени обобщения приведут, по мнению идеологов технократии, к созданию «рабочей модели» общества, что в значительной мере облегчит предсказание изменений, которые в нем произойдут. Д. Белл подчеркивает, что насущной задачей социальных исследований является разработка ряда объективных показателей социального развития, системы социальной отчетности и на их базе «рабочей
1 «The New York Times», 22.VI.1970, p. 47.
модели» жизни общества. Весьма симптоматичен призыв Белла перейти от микросоциологических исследований (которые уже давно стали традиционными во всей западной социологии, в американской в особенности) к макросоциологическим. Американский теоретик пытается объяснить необходимость такого перехода логикой развития самой социологии. Он напоминает, что подобный процесс имел место в западной экономической науке, которая четыре десятилетия назад занималась изучением взаимоотношений между отдельным производителем и потребителем, а сейчас главное внимание уделяет проблемам общего национального продукта и дохода. Хотя, безусловно, определенная логика развития присуща любой науке, тем не менее описанный Беллом процесс был обусловлен в основном изменениями в капиталистической экономике. Обращение идеологов технократизма к макропроблемам отражает стремление государственно-монополистического капитализма к поискам и прогнозированию таких социальных условий, которые бы обеспечили долговременное существование империализма как системы, причем делается попытка представить эти не найденные условия в качестве факторов, меняющих отношения в обществе. Так, 3. Бжезинский считает, что сбалансирование социальных нужд с требованиями свободного предпринимательства ушло в прошлое. Для «технотронной» Америки ключевой становится «проблема соединения социального планирования со свободой личности»1.
Нарастающее стремление буржуазных идеологов к анализу макропроблем и к социальному моделированию отчетливо проявляется и во взглядах «антитехнократов». Члены «Римского клуба» Дж. Форрестер, Д. Медоуз и другие подняли проблему кризиса во взаимодействии человека и природы. Однако, правильно указав па опасные последствия этого кризиса, они связали его углубление с процессами роста и расширения вообще, не принимая во внимание тех производственных отношений, которые и определяют рост и расширение во всех сферах человеческой деятельности. Сегодняшний мир, говорят «антитехнократы», проявляет тенденцию не к росту, а к равновесию. Это — болезненный переход. Именно им и объясняются многие «состояния напряженности», имеющиеся в развп-
1 Z. Brzezinski. В. tween Two Ages. America’s Role in the Techno-tronic Era, p. 260.
тых странах капитализма. Так углубление и обострение противоречий империализма в эпоху научно-технической революции преподносится как результат некоего объективного процесса — переходного периода от роста к равновесию.
Если сторонники индустриально-технократических концепций стремятся убедить, что капитализм в состоянии обеспечить «лучшее завтра», то «антитехнократы» утверждают, что «лучший вариант» уже существует и задача состоит только в сохранении достигнутого уровня. «Мы,— пишет Дж. Форрестер,— может быть, живем сейчас в «золотом веке», когда, несмотря на широко признанное чувство недомогания, качество жизни в среднем выше, чем когда-либо ранее, и выше, чем предполагается в будущем». Форрестер выдвигает комплекс реакционных и утопических мер для сохранения статус-кво: консервация материального производства в развитых странах, прекращение индустриализации в развивающихся странах, всеобщее принудительное ограничение рождаемости и т. д. Д. Медоуз и другие авторы книги «Пределы роста» в отличие от Форрестера считают, что все предполагаемые им меры заведомо обречены на провал. Их пессимизм еще более подчеркивает мысль о том, что настоящее вполне терпимо, а от будущего нельзя ждать ничего хорошего. Такая идея уже широко проникла в современное буржуазное сознание
Все же большинство буржуазных теоретиков, включая как представителей индустриально-технократических концепций, так и «антитехнократов», полагает, что положение можно исправить «лучшим пониманием социальных систем». С помощью этого «понимания» буржуазные идеологи надеются ослабить или вообще снять противоречия, присущие империализму. Дж. Форрестер выражает уверенность, что «правильное использование моделей социальных систем может привести к гораздо лучшим системам, а также к законам и программам, которые намного эффективнее, чем созданные в прошлом» 1 2.
1 Американский социолог Е. Шварц пишет: «Хотя наука и техника были ведущей, если не главнейшей движущей силой современной цивилизации, ввиду присущей им тенденции к самоотрицанию, они, однако, скорее повлекут за собой гибель, чем сп л -сут человечество» (Е. Schwartz. Overskill. The Decline of Technoh ду in Modern Civilisation. Chicago, 1971, p. 281).
2 J. Forrester. World Dynamics, p. 126.
Совершенно очевидно, что представители «Римского клуба», так же как и теоретики «постиндустриального общества», возлагают особые надежды на контролирование и регулирование общественного развития, «социального планирования». В последнее время на Западе появилось целое течение, стремящееся проанализировать условия, при которых возможно регулирование общественных процессов. Постановка проблемы «социального планирования» потребовала выделения и фиксации некоторого числа переменных, отражающих наличие (или отсутствие), а также динамику этих условий. Эти переменные на Западе были обозначены термином «социальные индикаторы», т. е. показателем, относяшимся к неэкономическим аспектам жизни общества. Очевидно, что социальных индикаторов теоретически можно наметить бесчисленное множество. Чтобы выделить главные тенденции и характеризующие их социальные индикаторы, необходима определенная концепция общественного развития в целом. Здесь и обнаруживается 100%-ная апологетичность буржуазных теоретиков, ибо в качестве организующего стержня, на который нанизываются социальные индикаторы, они выдвигают национальные цели. Таким образом, цели общественного развития подменяются целями империалистического государства, т. е. института, призванного защищать интересы господствующего класса. Разработка системы социальных индикаторов имеет соответственно такой же апологетический характер. Это откровенно признал и крупный американский социолог Р. Бауер. «...Цель социальных индикаторов,— писал он,— прежде всего не в том, чтобы регистрировать исторические события, а в том, чтобы обеспечить базис для планирования политики в будущем»1. Национальные цели и соответственно социальные индикаторы широковещательно охватывают солидный круг действительно важных проблем: уменьшение бедности, увеличение политической и социальной активности, ликвидация расовой дискриминации, развитие гражданских свобод и законности, просвещения и высшего образования, занятости и досуга, здоровья и благосостояния, окружающей среды, улучшение условий городской жизни, развитие средств массовой информации. Если капитализм и предполагает чего-то добиться в данных областях, то только для тото, чтобы обеспечить себе гарантию существования
1 R. Bauer. Social Indicators. MIT Press, 1966, p. 19.
в новой обстановке, которая характеризуется определенным качественным сдвигом в развитии общего кризиса капитализма. Наиболее эффективным путем для выполнения этой задачи идеологи технократизма считают создание механизма точного и своевременного «оповещения» об изменениях, происходящих в разных сферах общественного организма. Первым звеном этого механизма служат социальные индикаторы *. Однако сами по себе они еще не дают полной картины (изменений в обществе. Поэтому они должны быть сведены воедино в «систему социальной отчетности». Ее функция — дать представление о предполагаемых выгодах или неблагоприятных последствиях при осуществлении поставленных целей. Речь идет о практической реализации основного тезиса теоретиков технократизма, утверждающих, что технические средства и методы в состоянии сами по себе решить все социальные проблемы.
Основное средство достижения тех или иных социальных целей (идеологи технократизма видят в реформах. Реформаторство представителей технократизма имеет конкретный и дифференцированный характер. Технократы предпочитают говорить об изменениях в тех областях жизни, которые служат источником обострения противоречий в данный момент. Технократизм, кроме того, прибегает к демагогии действием. Его представители даже обосновывают необходимость проведения определенных мероприятий в социальной сфере, если этого требует конкретная историческая обстановка, причем выдвигается идея о том, что социальные проблемы не надо решать кардинально, а на них достаточно только воздействовать. Американские социологи С. Хейдт и А. Этциони прямо указывают, что стремятся использовать условия, при которых можно воздействовать на определенные социальные
1 Интерес к социальным индикаторам на Западе возрастает. В апреле 1971 г. состоялось совещание специалистов в этой области, организованное английским и американским Советами по социальным наукам. На нем отмечалось, в частности, что социальные индикаторы представляют интерес как средство измерения качества жизни, социальных изменений и таких неосязаемых величин, как «удовлетворение» и «отчуждение», как показатели эффективности социальной политики в таких областях, как здоровье, образование, социальное обеспечение. На разработку социальных индикаторов в 1971 г. в США было израсходовано 7 млн. долл.
Проблемы и степень, до которой различные типы воздействия варьируются в их эффективности. Такой подход, по мнению этих социологов, обеспечивает наилучшее использование теоретических разработок в практических целях
Оценивая характер социального маневрирования и его теоретического обоснования в индустриально-технократических концепциях, следует подчеркнуть следующие обстоятельства. Эксплуататорские классы прибегали к стратегии социального маневрирования во все времена и при разных общественно-политических формациях. Характерные особенности социального маневрирования современного капитализма состоят в том, что оно совершается в новых условиях (научно-техническая революция, рост социализма и активности рабочего класса), в новых масштабах (чаще всего — общества), в новых областях жизни (переквалификация и обучение рабочих, образование, преимущественно высшее, социальное обеспечение, жилищная проблема, досуг трудящихся и т. д.), в новых организационных рамках по линии государства (новые министерства и комитеты), по линии монополий (активизация объединений крупнейших капиталистов).
Идеологи технократизма ставят и пытаются решить действительно злободневные проблемы современной жизни. Однако в их теоретических схемах главное место занимают средства, техника разрешения проблем сама по себе. Цели хотя и намечаются, но являются по существу функцией от средств. В технократическом обществе, подчеркивает Д. Белл, «целями стали просто эффективность и производительность. Цели стали средствами, и они существуют сами по себе» 2.
Специфика нынешнего социального маневрирования неразрывно связана с влиянием научно-технической революции, которая не только обострила все старые противоречия капитализма, но и породила новые. Одним из самых острейших противоречий является все увеличивающийся разрыв между колоссально выросшими возможностями производства (благодаря широкому внедрению науки й техники) и условиями жизни человека в обществе. Трудящиеся массы замечают, что буквально в течение несколь-
1 D. Heidt and A. Etzioni. Societal Guidance. New York, 1969, p. I-2- . „ . i
2 «Transactions of the Seventh World Congress of Sociology», p. 27.
кнх лет их отдача производству возросла в несколько раз, а существенного улучшения в их жизни не произошло. Такое положение вызывает резкий протест трудящихся, заставляет буржуазных идеологов искать путей смягчения новых противоречий в осуществлении реформ, в первую очередь в тех областях социальной сферы, положение в которых особенно остро и где к тому же некоторая реорганизация выгодна для капиталистического производства. Показательно, что позиции идеологов технократизма во многом совпадают с позицией правых социал-демократов. И не случайно, что политика развитых капиталистических стран в социальной сфере почти идентична, несмотря на то что в некоторых из них у власти стоят представители буржуазных, а в других — социал-демократических партий.
7 Заказ № 1021
Глава третья
ИМПЕРИАЛИЗМ И РЕФОРМИЗМ
1.
Классовая сущность и социальные корни современного реформизма
Важное значение в противоборстве социализма и капитализма имела и имеет критика реформистской идеологии и политики, правооппортунистических концепций лидеров социал-демократии.
При этом марксистские исследователи исходят из ленинских указаний о тесной связи социал-реформизма с империализмом, с буржуазной идеологией. В. И. Ленин учил, что «борьба с империализмом, если она не связана неразрывно с борьбой против оппортунизма, есть пустая и лживая фраза»1.
В стратегии и тактике коммунистических партий эта критика реформистской идеологии и политики подчинена задачам роста классового сознания рабочего класса и является необходимым условием борьбы за революционное единство пролетариата. Существо этой задачи с новой силой было сформулировано в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии: «В соответствии с линией междуна
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 424.
родного Совещания 1969 года КПСС готова к развитию сотрудничества с социал-демократами как в борьбе за мир и демократию, так и в борьбе за социализм, не поступаясь, разумеется, при этом своей идеологией, своими революционными принципами. Однако эта линия коммунистов встречает упорное противодействие со стороны правых лидеров социал-демократов. Наша партия вела и будет вести непримиримую борьбу против любых позиций, которые подчиняют рабочее движение интересам монополистического капитала, подрывают дело борьбы трудящихся за мир, демократию и социализм» *.
Противодействие правых лидеров социал-демократии усилиям коммунистов, направленным на установление единства рабочего класса, не является чем-то случайным и легко преодолимым. Такая политика является выражением классовой сущности современного реформизма, социально-политической роли правых социалистов внутри отдельных стран и в международном масштабе. При этом приспособление империализма к новым условиям классовой борьбы оказывает свое воздействие и на международную социал-демократию, ее идеологию и политику.
Выяснение классовой сущности и социально-политических корней реформизма имеет важное теоретическое и политическое значение: современная социал-демократия располагает значительными позициями в капиталистическом мире, оказывая влияние на относительно широкие слои трудящихся.
По официальным данным социалистического интернационала (международная организация социал-демократии), входящие в него партии насчитывают в своих рядах около 14 млн. человек и получили (по состоянию на июнь 1972 г.) на парламентских выборах 75 млн. голосов1 2. Социал-демократические и социалистические партии возглавляют или входят в правительства Австрии, Англии, Голландии, Люксембурга, ФРГ, Сан-Марино, Швейцарии, Норвегии, Швеции, Финляндии, Австралии, Новой Зеландии, Израиля. Эти партии широко представлены в органах местного самоуправления, располагают ведущими позициями в профсоюзах большинства стран Западной Европы. Они имеют в своем распоряжении значительные финансо
1 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 21—22.
2 «Socialist Affairs», 1972, N 6—8, р. 113.
вые средства и органы печати, позволяющие осуществлять большую идеологическую и пропагандистскую деятельность. Вместе с тем многолетние усилия правых лидеров социнтерна добиться серьезного влияния в развивающихся странах не увенчались сколько-нибудь значительным успехом. Социал-демократические партии являются прежде всего важным идеологическим и политическим фактором на одном из основных участков классовой борьбы — в странах развитого капитализма, особенно Западной Европы.
В своей политике по отношению к социал-демократическим и социалистическим партиям международное коммунистическое движение — самая влиятельная политическая сила современности — учитывает, разумеется, идеологические и политические различия между отдельными социалистическими партиями, процессы дифференциации в социал-демократии.
В настоящее время подавляющее большинство социал-демократических и социалистических партий возглавляется правыми лидерами, которые и в политике и в идеологии стоят на позициях защиты государственно-монополистического капитализма, буржуазного строя, являются основными проводниками буржуазного влияния на пролетариат. Усилия этих лидеров, идеологические и политические, направлены в конечном счете на то, чтобы ориентировать рабочий класс на классовое сотрудничество с буржуазией, на примирение с капитализмом, на отказ от своей революционной миссии.
Конечно, и прежде классовое сотрудничество с буржуазией было главным в сопиал-реформизме, на что неоднократно указывал В. И. Ленин. Однако в послевоенный период, когда мировому империализму были нанесены сильнейшие удары (образование мировой системы социализма, распад колониальной системы империализма, рост международного коммунистического и рабочего движения), в этой политике сотрудничества социал-демократии с буржуазией наступил новый этап. Приспособление к буржуазной политике приняло такие масштабы, что наиболее влиятельная часть руководства ряда социал-демократических партий интегрировалась в политическую систему государственно-монополистического капитализма. Этому процессу, несомненно, содействовало длительное и систематическое участие многих лидеров социал-демократии в руководстве буржуазным государством.
В социал-демократических партиях в большинстве случаев сложилось такое положение: основная масса рядовых членов и сторонников этих партий, а также немало функционеров на различных уровнях являются приверженцами мира и социального прогресса, многие практически участвуют в классовой борьбе, хотя все еще находятся под влиянием реформистских иллюзий и продолжают верить, что путем постепенных реформ можно добиться преобразования капиталистической системы в «общество социальной справедливости». В то же время влиятельная часть элиты большинства социал-демократических партий примирилась или склонна примириться с капиталистическим строем, в сущности и в теории и на практике отказалась от построения социалистического общества даже в реформистском истолковании 1.
Тем не менее во многих странах реформизм и поныне оказывает влияние на значительные массы трудящихся. Оправдывается ленинское предвидение, что процесс освобождения рабочего класса от влияния реформистской идеологии и политики будет длительным и нелегким.
Основоположники марксизма-ленинизма дали в свое время глубокий анализ социально-экономических и политических корней правого оппортунизма, или реформизма. Развивая положения, выдвинутые Марксом и Энгельсом, В. И. Ленин в ряде своих гениальных трудов в новых исторических условиях показал тесную связь империализма (его экономики, политики и идеологии) с реформизмом, подчеркивая, что нельзя сводить влияние оппортунизма к случайностям или ошибкам отдельных лиц. Он отмечал при этом, что, хотя и имеются значительные различия между реформистскими партиями тех или иных стран, правый оппортунизм — это, несомненно, явление международное, что проявляется, в частности, и в сходных причинах его распространения и в основном классовом содержа
1 Буржуазные социологи неоднократно указывали на этот очевидный факт. Так, М. Дюверже отмечал: «Социал-демократические партии принимают в действительности не только политический либеральный режим и западную дипломатию, но также капиталистические экономические структуры. В настоящее время они не предлагают никакой «альтернативы» этому строю». Он подчеркивает далее, что критика социал-демократами буржуазного общества касается лишь методов управления им, «тех или иных частностей» (М. Daverger. La democratic sans le people. Paris, 1967, ». 102).
нии. Для Ленина был характерен всесторонний подход к анализу причин возникновения и распространения реформизма, учитывающий все многообразие факторов реальной жизни.
Идеи основоположников марксизма-ленинизма, их методология и ныне являются основой для правильной оценки корней массового влияния социал-демократии с учетом, естественно, тех изменений, которые произошли и происходят во всем международном развитии. При этом очевидно, что, если реформизм вырос и получил распространение именно на почве империализма, является социальным продуктом определенной стадии в развитии капитализма, важное значение приобретает выяснение того, какие же особенности в нынешней эволюции государственно-монополистического капитализма питают современный реформизм, а какие — что не менее важно — подрывают его.
В общей форме можно сказать, что реформизм — это отражение буржуазного влияния на рабочий класс, выражение различий в уровне классовой сознательности разных отрядов рабочего класса. Следует, говорил Ленин, «трезво следить за действительным состоянием сознательности и подготовленности именно всего класса (а не только его коммунистического авангарда), именно всей трудящейся массы (а не только ее передовых людей)»1.
Но само это различие в уровне классовой сознательности определяется многими факторами — социально-экономическими, политическими, идеологическими, психологическими, уровнем классовой борьбы внутри отдельных стран и на международной арене.
После второй мировой войны произошел новый прорыв в цепи империализма, от капиталистической системы отпал целый ряд государств в Европе и Азии, почти полностью завершился распад колониальной системы империализма. Несомненно, эти исторические события в огромной мере содействовали и содействуют росту классового сознания масс в капиталистических странах, пониманию ими правильности научного предвидения марксизма-ленинизма о неодолимости движения человечества к социализму, о том, что это не стихийный процесс, происходящий сам по себе.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 42.
Вместе с тем капитализм как мировая система хотя и понес огромные поражения, но все еще остается достаточно серьезным и опасным противником, а некоторые особенности его послевоенного развития породили на Западе новую волну увлечения перспективами государственно-монополистического капитализма, снова питая в этом отношении реформизм.
Так, например, в силу ряда причин (ускорение научно-технического прогресса, структурные изменения в экономике, применение методов государственно-монополистического регулирования, необходимость борьбы с мировой системой социализма и др.) в послевоенный период темпы роста экономики капиталистических стран увеличились по сравнению с межвоенным периодом. В течение довольно длительного периода времени до 60-х годов экономика капитализма не испытывала сколько-нибудь сильных потрясений, хотя и имели место отдельные спады производства и кризисы. Это не могло не оказать своего влияния и на уровень классового и политического сознания определенных слоев рабочего класса, особенно в странах со сравнительно слабыми традициями революционной борьбы, тем более что огромная армия буржуазных и реформистских идеологов, спекулируя на факте роста экономики капитализма, всячески подчеркивала его «жизнеспособность» и «неограниченные возможности».
Кроме того, в послевоенный период в условиях сравнительно долговременной и высокой экономической конъюнктуры, особенно в 50-х и в начале 60-х годов, рабочему классу удалось добиться в упорной борьбе известного роста реальной заработной платы, хотя и неравномерного, в различной мере затронувшего отдельные группы трудящихся. Конечно, это не ведет автоматически и во всех странах к усилению реформистских иллюзий масс. Но нельзя отрицать и того, что в особенности в странах, где влияние социал-демократии в рабочем движении преобладает, правые лидеры социалистов и идеологи реформизма не без успеха использовали и эти факты, стремясь выдать их за доказательство того, будто в странах капитализма без всякой революции возможно достижение со временем «социальной справедливости» и «революции в доходах».
Таким образом, на достижениях рабочего движения правые социалисты учат рабочий класс не революции, а реформизму, всячески стремясь помешать соединению за
щиты непосредственных, текущий интересов трудящихся с социалистическими перспективами и переходными целями на этом пути. В своей политике идеологи реформизма при этом используют то обстоятельство, что ввиду сложности классовой борьбы многие рабочие придерживаются еще реформистских представлений и потому, что социалистическая цель кажется им чем-то весьма отдаленным, а возможность удовлетворения своих непосредственных требований — вполне реальной и достижимой.
Поддержанию реформистских иллюзий содействует также тактика социальпо-экономического и политического маневрирования самой буржуазии, которая делает все, чтобы не допустить перерастания классовой борьбы в массовое революционное движение. Конечно, эта тактика не нова, но в ходе исторического развития, в условиях изменения соотношения сил на мировой арене и обострения классовой борьбы в буржуазных странах капитализму приходится усовершенствовать этот, по выражению Ленина, способ «уступок неважного, сохранения важного»
Как потребности функционирования капиталистической экономики, так и в особенности потребности противоборства с системой социализма и предупреждения революционных взрывов в своих странах заставили буржуазию внести коррективы на свою социальную стратегию. В настоящее время буржуазия стремится как-то «примирить» с существующим строем достаточно широкие слои трудящихся или, иными словами, «интегрировать» рабочий класс в систему государственно-монополистического капитализма.
С этим связана и модификация социально-экономического маневрирования, применение новейших приемов патернализма. Это маневрирование принимает самые различные формы: вынужденные уступки в области заработной платы; установление значительных различий в заработной плате на крупных предприятиях по сравнению с более мелкими и средними; широко распространенная система «побочной оплаты», не определяемой коллективными договорами; распространение акций среди рабочих и насаждение иллюзий их участия в прибылях и т. д. Это направление буржуазной политики (в сочетании с социальной
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 31, стр. 158.
политикой самого буржуазного государства) не может снять антагонизма между трудом и капиталом, но в ряде стран на какой-то период содействует притуплению политического сознания определенно!! части рабочих. Следует подчеркнуть — не обязательно самых квалифицированных. По крайней мере в странах с развитыми условиями классовой борьбы (например, в Италии и во Франции) наиболее квалифицированные рабочие находятся под преобладающим влиянием не социал-демократии, а коммунистических партий.
В последние годы среди новейших приемов буржуазии по социально-экономическому и политическому маневрированию особое место занимают мероприятия, оформляемые специальным законодательством, по «приобщению рабочих к собственности» путем введения системы принудительных сбережений фактически части заработной платы рабочих, использования этих сбережений для инвестиций с обещанием через несколько лет выдать кое-какие доходы «новым капиталистам». На деле предприниматели получают выгодный для них кредит, используемый в сущности для развития той же системы капиталистической эксплуатации. Эти мероприятия широко поддерживаются — идеологически и политически — правыми лидерами социал-демократии. Таким путем у рабочих хотят создать впечатление, что они становятся совладельцами собственности, которая будет распределяться с течением времени «все более справедливо».
Конечно, подобные и другие ухищрения не могут отменить законов классовой борьбы, которая в настоящее время резко усиливается. Тем не менее очевидно, что такого рода мероприятия поддерживают реформистские иллюзии у какой-то части трудящихся.
Этому же содействуют и некоторые изменения в классовой и социальной структуре современного буржуазного общества.
Рабочий класс при общности коренных классовых интересов не является однородным. Уже этим предопределяется объективная возможность существования различных рабочих партий — революционных и реформистских. С одной стороны, сдвиги в социальной структуре буржуазного общества в послевоенный период, огромный рост армии наемного труда, прежде всего рабочего класса, открывают новые перспективы революционной борьбы, И это главное, решающее. Но есть и другие последствия
этого процесса. Так, многие выходцы из средних слоев, став рабочими, далеко не сразу освобождаются от своих мелкобуржуазных представлений и предрассудков.
Изменения в классовой и социальной структуре буржуазного общества в послевоенный период сказываются и на составе самих социал-демократических партий, в том числе на их руководстве. Было бы, конечно, преждевременным считать, что уже произошло коренное изменение состава этих партий. И в настоящее время рабочие — значительная часть социального состава влиятельных партий социнтерна, таких, как западногерманская, английская, австрийская, шведская (то же можно сказать об избирателях этих партий). Вместе с тем в связи с общими сдвигами в классовой и социальной структуре постепенно растет и число представителей некоторых промежуточных слоев, особенно новых (из научно-технической интеллигенции и служащих). Бурный рост этой последней категории лиц наемного труда, вызванный научно-технической революцией, сопровождается тем, что, по мнению большинства марксистов, значительная часть их по своему общественному положению и уровню жизни сближается с промышленным пролетариатом - ядром рабочего класса, а отчасти входит в его состав. Однако особенно в идейно-психологическом отношении эти слои во многом подвержены влиянию буржуазных, особенно технократических, представлений. В такой крупной партии, как СДПГ, постепенно уменьшается доля рабочих в составе вновь принимаемых в партию. В 1964—1965 гг. она составляла 52,5%,в 1966—1967гг.— 47,2, в 1968-1969 гг.-40,3, в 1972 г.-27,6%’. В общем можно предположить, что эта тенденция будет усиливаться.
Многие партии, в частности и по этой причине, стали усиленно подчеркивать, что они теперь не рабочие партии, а «народные». Это, несомненно, выражало стремление приспособиться к изменениям в социальном составе своих партий (как и в составе избирателей) и, что не менее важно, отразило происходивший в послевоенные годы отказ многих правых лидеров даже от традиционного реформизма и переход их на позиции защиты государственно-монополистического капитализма.
1 «Jahrbuch der Sozialdemokratischen Partei Deutschlands. 1968/69». Bonn, 1969, S. 256; «Vorwarts», 18.X.1973.
Характерная особенность нынешнего развития социал-демократических партий состоит в том, что, хотя рабочая прослойка остается все же значительной в их составе, руководство партий рекрутируется преимущественно из «средних классов», причем не столько из мелкой или средней буржуазии, сколько из образованных представителей новых промежуточных слоев, поставляющих все в большей мере кадры для партийной, государственной и в известной степени профсоюзной бюрократии, насыщенной технократическими и «неокапиталистическими» идеями. Именно этот интегрированный слой, достаточно сильно разросшийся в условиях государственно-монополистического капитализма,— наиболее прочная опора современного реформизма. На это явление обращал в свое время серьезное внимание В. И. Ленин. Он писал: «Созрел целый общественный слой парламентариев, журналистов, чиновников рабочего движения, привилегированных служащих и некоторых прослоек пролетариата, который сросся со своей национальной буржуазией и которого вполне сумела оценить и «приспособить» эта буржуазия»1.
Важно отметить и следующее. Некоторые стороны развития государственно-монополистического капитализма, не совсем обычные для прежней практики функционирования капиталистической экономики, порождали у определенной части трудящихся ошибочные и неправильные представления о природе капиталистического строя.
Взять, например, введение во многих капиталистических странах в той или иной степени методов капиталистического планирования и программирования экономики. Хотя оно ограничено и не охватывает всего народного хозяйства, а по своим классовым целям противоположно социалистическому планированию и не может ликвидировать анархию капиталистического производства, в глазах реформистски настроенных рабочих такого рода явления кажутся «ростками социализма», ставшими возможными без революции. Буржуазные и реформистские идеологи еще больше содействуют этой мистификации действительных изменений в капитализме с целью доказать, что капитализм в корне изменил свою природу.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 26, стр. 255.
Буржуазная идеология, господствующая в капиталистическом обществе, оказывает свое постоянное воздействие на психологию и представления масс. В своем труде «Что делать?» В. И. Ленин указывал: «Рабочий класс стихийно влечется к социализму, но наиболее распространенная (и постоянно воскрешаемая в самых разнообразных формах) буржуазная идеология тем не менее стихийно всего более навязывается рабочему»1. Особенность нынешнего положения в странах развитого капитализма, если говорить о господствующей там буржуазной идеологии, состоит в том, что она в высшей степени организованно, а не только стихийно, причем и на уровне предприятия, навязывается рабочему классу и другим трудящимся. Механизм формирования общественного мнения и идеологической обработки масс через современные средства пропаганды и информации достиг невиданных масштабов во всех промышленно развитых капиталистических странах. Теория и практика манипулирования поведением трудящихся, стремление через массовые средства пропаганды и информации оказывать воздействие на психологию и настроение людей породили своеобразную «индустрию сознания», поставленную на службу монополиям и буржуазного государства.
Большое распространение получила теория и практика «человеческих отношений», которая стремится создать более подходящий социальный климат на предприятиях целой системой мер и пропаганды, апеллирующих часто к эмоциям рабочих и призванных создать у них кажущееся впечатление участия в принятии решений, касающихся их деятельности на предприятии.
Поддержанию влияния реформистских партий содействуют и некоторые стороны деятельности этих партий и связанных с ними многочисленных общественно-политических организаций (профсоюзных, кооперативных, женских, спортивных и др.). Поскольку массовой базой социал-демократических партий являются, как правило, трудящиеся слои населения, эти партии в целом в большей мере, чем буржуазные, вынуждены считаться с требованиями масс. Рабочему движению многих стран удалось в известной мере использовать позиции социал-демократии в правительствах, а особенно в профсоюзах и
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 6, стр. 41.
местных органах власти для частичного удовлетворения тех или иных нужд трудящихся. Конечно, уступки, которые вынуждены делать буржуазия и правящие круги капиталистических стран, объясняются многими причинами (влияние социальных достижений мировой системы социализма, настойчивая борьба коммунистических партий, массовые выступления рабочих, тактические соображения самой буржуазии, потребности функционирования экономики и т. д.). Но в тех странах, где влияние социал-демократов в организованном рабочем движении преобладает, лидеры партий и особенно реформистских профсоюзов стремятся приписать все успехи борьбы трудящихся исключительно своей деятельности. При этом, поскольку многие профсоюзы тесно связаны традиционно с социал-демократическими партиями, объективно успехи выступлений профсоюзных масс, их давление в общем содействуют и влиянию социал-демократических партий, конечно, до известного предела — если лидеры партий и реформистских профсоюзов не переходят на позиции, прямо направленные против профсоюзных прав и борьбы трудящихся (сказывается преобладающая линия в идеологии и политике социал-демократии: приоритет классового сотрудничества и сохранения основ буржуазного общества ).
Особенности положения массовых социал-демократических партий следует постоянно учитывать при критике социал-демократии. В. И. Ленин писал в 1922 г. о необходимости придать этой критике «характер более разъяснительный», не отпугивая рабочих-социалистов резкими словами, конкретно показывать противоречия между лозунгами и «всей реформистской политикой», разъяснять ее ошибочность *. Именно эти противоречия между реформистской идеологией и развитием реальной жизни, между обещаниями социальной справедливости и действительной политикой правосоциалистических лидеров вызывают тот кризис идеологии и политики социал-демократии, который признают в определенной мере и отдельные ее деятели.
Как отмечалось выше, имеется немало таких моментов в социально-экономическом и политическом развитии капитализма, которые, в особенности в сочетании с усилиями буржуазных и реформистских идеологов, содейст-
1 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, стр. 150—151.
вуют в той или иной мере поддержанию реформистских представлений у значительной части трудящихся. Однако имеются — и они сейчас нарастают — и другие факторы, способствующие освобождению от этих иллюзий и вызывающие кризисные явления и дифференциацию в социал-демократическом движении.
Известно, что поддержка монополистической буржуазии, связь с ней — один из важных источников силы и влияния социал-демократии. Но это верно только отчасти. Конечно, империализм поддерживает правую социал-демократию, нуждаясь в ней для сохранения своего господства. Но вместе с тем тесная связь социал-реформизма с империализмом — это, несомненно, и один из источников слабости реформизма, причина многих трудностей социал-демократического движения, кризиса реформистских теорий. Приспособление империализма к новым условиям не означает стабилизации капитализма как системы. Поэтому дальнейшее углубление общего кризиса капитализма заставляет идеологов реформизма, правых лидеров социал-демократии постоянно маневрировать, чтобы сохранить свое влияние на массы и в то же время не подорвать доверия буржуазных кругов.
2.
Идеология социал-реформизма и империализм
В собственно идеологической сфере, как и в политике, сдвиг вправо был преобладающей чертой развития социал-демократических партий вплоть до начала 70-х годов, хотя с середины 60-х годов стали усиливаться, как мы увидим, процессы дифференциации в социал-демократическом движении, охватившие как «низы», так в определенной мере и «верхи». Основные идейные установки лидеров социал-демократии, сложившиеся в первые 10— 15 лет после окончания второй мировой войны, были изложены в переработанных тогда партийных программах !, в декларациях социнтерна (в 1961 и 1962 гг.), в многочисленных трудах идеологов социал-реформизма.
Если в политике правые лидеры социал-демократии стали составной частью механизма государственно-моно-
1 Например, СДПГ (1959 г.), Партией труда Голландии (1959 г.), Бельгийской социалистической партией (1959 г.) и др.
полистического капитализма, то в идеологическом плане по логике вещей были осуществлены шаги по пути пересмотра традиционного реформизма, восприятия и насаждения новой, «неокапиталистической» идеологии, формируемой под преобладающим влиянием буржуазных экономических и социально-политических теорий и их своеобразной составной части — технократической идеологии. В конечном счете питательной средой для буржуазных в неореформистских теорий была вся практика функционирования государственно-монополистического капитализма.
Правые лидеры социал-демократии выдвинули в послевоенный период лозунг «мировоззренческого нейтралитета», на деле направленный на освобождение социал-демократии не от всякой идеологии, а только от влияния марксистской идеологии и на идеологическое разоружение масс, следующих за социал-демократическими партиями. Они встали на путь не только фактического, но и формального отказа от марксизма, объявили его окончательно «устаревшим». «Для социалистов,— утверждалось в Декларации социнтерна 1951 г.,— безразлично, черпают ли они свои убеждения в результатах марксистского или какого-либо иного социального анализа или же религиозных и гуманных принципах»1. По утверждению лидеров правой социал-демократии, партия не может вообще руководствоваться каким-либо научным мировоззрением. Если не ставить целью построение нового, социалистического общества, а определять политику от случая к случаю на основе сотрудничества классов, как это делают правые лидеры социал-демократии, то действительно нет необходимости в марксистской теории.
В области философской наибольшее влияние на социал-демократические концепции в процессе борьбы за «полное освобождение» от марксистской идеологии оказали неокантианцы с их исключительно этическим обоснованием мотивов человеческой деятельности, отрицанием каких-либо закономерностей в истории.
Гениальный вклад В. И. Ленина в творческое развитие марксизма в новых исторических условиях отвергается и искажается правыми лидерами социал-демокра
1 «Yearbook of the International Socialist Labour Movement. 1956—1957». London, 1956, p. 41.
тии. Они вообще не говорят о марксизме-ленинизме, утверждая, будто ленинизм не имеет ничего общего с марксизмом или даже противоречит ему. В своей критике ленинизма К. Чернец заявляет, что Ленин поставил марксизм «на службу своим революционным политическим целям»1. Подобное «обвинение» помимо воли автора фактически является подтверждением огромной силы единства революционной теории и революционной практики.
Приукрашивание капитализма и увлечение его перспективами стало в период после второй мировой войны наиболее характерной чертой программных заявлений и идеологических установок большинства социалистических и социал-демократических партий. Одним из существенных вопросов, вставших перед идеологами сопиал-демо-кратии, был вопрос об опенке государственно-монополистического капитализма. Смысл их ответа на этот вопрос, если говорить о главном, сводился к следующему. Изменения, происшедшие в капитализме и в положении трудящихся промышленно развитых стран, носят такой фундаментальный характер, который якобы свидетельствует о коренном преобразовании самой классовой природы капитализма и о ликвидации его «наихудших пороков», как это прямо утверждается в Декларации социнтерна 1962 г. На базе такой оценки была выдвинута социал-демократическая концепция «трансформации» капитализма в социализм постепенным, эволюционным путем.
Новые явления в развитии государственно-монополистического капитализма выдаются лидерами социал-демократии за доказательство правильности реформистской идеологии и политики. В этом отношении их «неокапи-талистическая» идеология основывается на превратном истолковании тех серьезных изменений, которые произошли в капитализме, в формах и методах капиталистической эксплуатации. Так, из факта роста коллективной капиталистической собственности (акционерных обшеств, различных форм государственной собственности) были сделаны выводы, что капитализм исчез или почти исчез. «Кажется сомнительным, можно ли еще говорить о капитализме» 1 2, — утверждал К. Чернец. А Крослэнд заявлял, что Англия перестала быть капиталистической страной.
1 К. Czernetz. Vor der Entscheidung. Wien, 1957, S. 46.
2 Там же, стр. 72.
Присущий государственно-монополистическому капитализму процесс отделения собственности от функции управления послужил основой для буржуазных теорий о «революции управляющих», подхваченных и многими социал-демократическими теоретиками. «Капитализм,— пишет известный идеолог реформизма Р. Левенталь,— лишь одна из сил средп других эффективных социальных факторов, и успех демократического социализма показывает границы власти капиталистов». Главное теперь не собственность, замечает он, как и многие другие правые социалисты, а «социальный контроль» *.
На деле исчез не капитализм как система эксплуатации наемного труда, а произошли существенные изменения в структуре капиталистической собственности, когда господствующее положение в экономике империалистических стран заняла не индивидуальная частная собственность (хотя еще количественно значительная), а коллективная каппталистическая собственность в форме акционерных обществ (корпораций) и различных видов государственной собственности, созданной как за счет национализации буржуазным государством части существующих предприятий, так и за счет новых отраслей промышленности, требующих громадных вложений и риска (атомная, космическая и др.). Под воздействием потребностей научно-технической революции и противоборства с мировой системой социализма происходит дальнейшее обобществление, капиталистического производства. Создаются крупнейшие многонациональные монополии, ибо границы национальных государств становятся узкими для развития государственно-монополистического капитализма на современном этапе.
Все это — реальные факты. Но реально и то, что концентрация производства и капитала происходит именно на капиталистической основе и главную, господствующую роль в акционерных обществах играют магнаты промышленности и банков, финансовая олигархия. Вопреки утверждениям реформистских идеологов во всех развитых капиталистических странах осуществляется не «демократизация капитала», или «диффузия собственности», а сосредоточение в растущих масштабах экономического могущества в руках ассоциированных капиталистов,
1 «Socialist Affairs», 1971, N 2, р. 41.
В результате сращивания банковского и промышленного капитала в США, Японии, Англии и в других капиталистических странах образовались крупные финансовые группы. Фактом является рост в странах монополистического капитала государственного сектора. Огосударствление в различных формах приняло значительные размеры во многих странах, но это не свидетельствует о коренном изменении классовой природы буржуазного государства. В свое время Ф. Энгельс справедливо указывал, что «ни переход в руки акционерных обществ, ни превращение в государственную собственность не уничтожают капиталистического характера производительных сил»1. Государство использует эту собственность к выгоде монополистического капитала.
Сторонники концепции «трансформации» капитализма в социализм ссылаются обычно на то, что главное — управление собственностью, а не сама собственность. Автор одной из статей в «Ревю сосьялист» утверждал: «В современном (т. е. буржуазном. — Г. С.) обществе экономическая проблема — это в большей мере проблема управления, чем собственности, а экономика все больше попадает в руки менеджеров, не являющихся собственниками средств производства и обмена»1 2. Поэтому «демократический социализм» хочет только, чтобы управление это происходило «в интересах народа». Эти теории, как и другие, получили развитие в связи с некоторыми реальными процессами эволюции капитализма.
Сущность теории «революции управляющих», выдвинутой буржуазными экономистами и подхваченной реформистскими идеологами, сводится прежде всего к утверждению, что в акционерных обществах решающую роль играют уже не капиталисты, а наемные служащие (менеджеры). Эти технократические теории имели хождение и до второй мировой войны, но получили особенно большое развитие в послевоенный период, когда огромное значение приобрела проблема управления в условиях научно-технического прогресса и усложнения производства.
Этот процесс неизбежного большого роста числа наемных служащих, отделения функций капитала от функций управления в тенденции был отмечен в свое время
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.. т. 20. стр. 289—290.
2 «La Revue socialiste», 1968, N 216, p. 799.
основоположниками марксизма-ленинизма. Так, Маркс писал: «Акционерные предприятия, развивающиеся вместе с кредитом, вообще обнаруживают тенденцию все более отделять этот труд по управлению как особую функцию от владения капиталом»1.
Но реформистские идеологи, выдвигая свои концепции, искажают действительные последствия этого процесса, фактически смешивая различные группы управляющих: небольшой слой, включающий директоров, президентов, вице-президентов корпораций, членов правлений и наблюдательных советов, которые, имея огромные оклады и поставленные в привилегированное положение, практически получают под видом жалованья и «премий» часть предпринимательской прибыли; большой слой наемных служащих, положение которых близко к положению других рабочих и служащих. Эти служащие сферы управления сами являются объектом капиталистической эксплуатации. Первая же группа, наиболее влиятельная и в известной мере относительно самостоятельная, заботится отнюдь не об «общем благе» (хотя субъективно и может так думать), а о прибылях, конкурентоспособности, т. е. действует на основе законов функционирования капиталистического производства. Известный западногерманский буржуазный социолог X. Просе, проводя подробный анализ деятельности менеджеров, пришла к такому выводу: «Как материальные, так и другие интересы принуждают менеджеров к последовательной защите капиталистической системы» 1 2.
Конечно, отдельные представители менеджеров могут перейти на позиции рабочего класса. Но опыт убедительно показывает, что в подавляющем большинстве случаев этого не происходит, и даже такой видный представитель
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, стр. 426.
2 Цит по: «Neues Deutschland», 16.11.1966.
Любопытны также некоторые данные анкет, разосланных в 1969 г. 1000 президентам и генеральным директорам наиболее крупных акционерных обществ Западной Европы (576 обществ) и США (492 общества). Девять из десяти опрошенных имеют университетское образование, 60% — специальное научное. Они получают (особенно в США и ФРГ) огромные оклады (в ФРГ 40,4% из них получают в год более 48 тыс. долл.). По своему социальному происхождению девять из десяти опрошенных — выходцы из крупной буржуазии, остальные — из «средних классов» («L’Humanite», 8.XI.1969).
теории «техноструктуры», как Дж. Гэлбрейт, в последнее время стал выражать сомнения в способности менеджеров-технократов служить «общему благу».
Важным элементом в социал-демократической концепции «трансформации» капитализма явилась роль буржуазного государства в условиях государственно-монополистического капитализма. Из факта относительной самостоятельности буржуазного государства и его значительно возросшего влияния на все сферы экономической и политической жизни общества было сделано заключение, что теперь буржуазное государство — «надклассовая сила».
Государство активно вторгается в процесс капиталистического воспроизводства, в отношения между трудом и капиталом. Но все дело в том, что буржуазное государство действует при этом не как какая-то «надклассовая», «нейтральная сила», а в интересах монополий, обеспечивая общие условия существования капитализма. В этом отношении его экономическая деятельность многообразна: обеспечение значительной части капиталовложений в экономику *, финансирование и организация научно-исследовательских работ, загрузка заказами военной промышленности, предоставление налоговых льгот монополиям и т. д. Государство выступает как «совокупный капиталист» или, как предвидел Ф. Энгельс, «официальный представитель капиталистического общества...» 1 2.
Государство лавирует, делая определенные уступки под нажимом трудящихся, во переходит и в прямое наступление на права рабочего класса, прибегая к орудию специального антирабочего законодательства, к полицейским преследованиям. Так, консервативное правительство Англии в 1971 г. добилось утверждения парламентом закона «Об отношениях в промышленности», предусматривавшего целый ряд драконовских мер с целью резкого урезывания профсоюзных прав, подавления массового рабочего движения (принудительная регистрация профсоюзов в государственном органе, материальные санкции и многое другое). В ФРГ в 1968 г. было принято специ
1 Доля государства в валовых капиталовложениях составляет: в США и Японии — 20%, в ФРГ — 35, во Франции — 40, в Англии — 49% (см. «Экономическое положение капиталистических и развивающихся стран». Обзор за 1972 г. и начало 1973 г. М., 1973, стр. 3).
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 221—222.
альное «чрезвычайное законодательство», предусматривавшее возможность свертывания даже урезанных буржуазно-демократических свобод и социальных прав трудящихся в случае «чрезвычайных обстоятельств», определяемых правящими кругами. Такого рода факты опровергают реформистские рассуждения о мнимой «надклассовости» буржуазного государства, якобы в корне изменившего свою природу.
В концепции «трансформации» капитализма немалое место занимает также искаженное истолкование тех изменений, которые произошли в социальной и классовой структуре буржуазного государства. Перемены в структуре и в положении рабочего класса, рост числа служащих среди лиц наемного труда стали выдаваться за процесс растворения, самоликвидации классов.
Реформистские идеологи и политики, как и многие откровенно буржуазные идеологи, выступили с антимарксистскими теориями «депролетаризации». Они выдвинули целую систему различных доводов, искажающих действительность, утверждая, будто научно-техническая революция ведет к сужению границ рабочего класса или к его полному исчезновению. Здесь и теория «стратификации» буржуазного общества (появление якобы вместо классов множества различных социальных групп — страт) и в особенности концепции о «новом среднем классе», в котором растворяется «обуржуазившийся» пролетариат.
На деле, как заявил в своей речи на XV съезде профсоюзов СССР Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, «реальные факты свидетельствуют о прямо противоположном: научно-технический прогресс повсюду ведет к росту рабочего класса, в том числе за счет новых профессий, порождаемых современным производством»1. Только в странах развитого капитализма к началу 70-х годов общая численность лиц наемного труда составила около 230 млн. человек вместо 85 млн. в начале века. Большинство из них составляет рабочий класс.
В реформистской литературе теперь трудно обнаружить само понятие «рабочий класс». В оборот пущен термин «работополучатель». К рабочим относят обычно
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 3. М., 1973, стр. 485-486.
только тех, кто занимается преимущественно физическим трудом, хотя на самом деле для современного рабочего класса в странах развитого капитализма как раз характерно увеличение профессий, требующих повышения образовательного уровня.
Все эти усилия реформистских идеологов и политиков не могут снять антагонизма между трудом и капиталом. Повсеместно классовые битвы принимают все большие масштабы. Якобы вполне довольный своей судьбой в «обществе изобилия» и «исчезнувший», рабочий класс усиливает борьбу против антинародной политики монополий и буржуазного государства. В стачечной борьбе принимают участие десятки миллионов трудящихся
Между тем в социал-демократических партиях уже с 50-х годов широко распространился тезис, что современный капитализм — это переходный строй, который они (как, впрочем, и многие буржуазные идеологи) характеризовали как «государство всеобщего благосостояния». Основными признаками «общества всеобщего благоденствия», создаваемого будто бы «надклассовым государством», социал-демократы обычно считают: 1) обеспечение эффективного роста экономики с помощью мер государственного регулирования; 2) наличие развитой системы социального законодательства; 3) полная занятость; 4) все большее равенство в доходах, исчезновение бедноты и нищеты; 5) парламентская демократия; 6) в международном плане «преодоление национализма» (т. е. экономическая, политическая и военная интеграция капиталистических стран). Считалось, что в одних капиталистических странах такое «всеобщее благоденствие» уже достигнуто при решающей роли социал-демократов, а в других — заложены его основы.
Апология «европейской интеграции», «европейские идеи» социал-демократии особенно тесно связаны с концепцией «трансформации» капитализма в социализм. Вопросы «строительства Европы» занимают важное место в идеологии и политике европейской социал-демократии. В свое время социалистические и социал-демократические партии ряда стран активно содействовали подписанию Римского договора. В период подписания договора
1 Если в 1965 г. участвовало в забастовках 36 млн. человек, то в 1973 г. — уже 60 млн. человек (см. «Проблемы мира и социализма», 1974, № 5, стр. 20).
в 1957 г. в пяти странах ЕЭС (Франция, Бельгия, Италия, Голландия и Люксембург) существовали коалиционные правительства с участием социал-демократов, причем правительства Франции и Голландии возглавлялись ими. Социалистические и социал-демократические партии стран ЕЭС представлены в органах «Общего рынка»: в Европейском парламенте, в Комиссии ЕЭС, Экономическом и социальном комитете (через профсоюзы). Регулярно проводятся совместные съезды социалистических и социал-демократических партий стран ЕЭС. Вопросы «интеграции Европы» подробно обсуждаются и в социн-терне. Социал-демократы, особенно стран — членов ЕЭС, всегда подчеркивали, что для них отношение к «интеграции Европы»— критерий подлинного социалиста, проявление «интернационализма» социалистических партий. Отказавшись от классового анализа интеграции, социал-демократы в своих программных документах исходили из того, что «Общий рынок» не продукт развития государственно-монополистического капитализма на современном этапе, а лишь проявление сближения народов, которое завершится созданием «Соединенных Штатов Европы». «Интеграция Европы» стала рассматриваться ими как столбовая дорога к росту благосостояния, укреплению мира, наилучший путь к «демократическому социализму» в Западной Европе. Вековое соперничество между капиталистическими странами, по их мнению, уступит место «гармоничному объединению жизненных интересов».
Объективные факторы, лежащие в основе образования этого государственно-монополистического объединения, его классовая природа, последствия образования ЕЭС и тенденции его развития показаны в документах международного коммунистического движения, в многочисленных марксистских исследованиях. Надо, конечно, считаться с тем, что «Общий рынок»—это реальность, но развивающаяся отнюдь не в сторону социального прогресса и социализма. Объединенные в нем государства лишь небольшая часть Европы, к тому же почти все эти страны — члены НАТО. Объективно необходимая интернационализация хозяйственной жизни этих стран происходит в условиях, когда тон в «Общем рынке», его руководящих органах задают крупные монополии, т. е. это не «Европа народов», как утверждали социал-демократы, а «Европа трестов». Наднациональные руководящие органы ЕЭС не подконтрольны парламентам отдельных
стран. Так называемый европейский парламент принимает лишь рекомендации, а Экономический и социальный комитет, куда входят представители реформистских профсоюзов, работает на правах лишь совещательного органа.
С течением времени и социалистические партии, в принципе не изменив своего отношения к интеграции, должны были в какой-то мере признать беспочвенность некоторых своих прогнозов относительно развития ЕЭС, особенно в социальной области. Тем не менее они не отказались от своих основных европейских концепций, а прогнозы о создании «Соединенных Штатов Европы» еще больше усилились в связи с расширением «Общего рынка» (за счет принятия в его состав Англии, Ирландии, Дании). XII конгресс социнтерна (Вена, июнь 1972 г.) поспешил провозгласить приближение эры осуществления социал-демократами «социалистических целей» в связи с расширением «Общего рынка». В резолюции конгресса утверждалось, будто социал-демократы стран ЕЭС «планируют стратегию создания социалистической Европы»1. Впрочем, когда социал-демократические министры практически занимаются вопросами интеграции они, конечно, исходят не из домыслов о введении «социалистических начал» в ЕЭС, а из вполне реальных интересов монополий своих стран, а также из интересов классовой солидарности руководящих кругов капиталистических государств, которые стремятся, насколько возможно, сплотиться для борьбы против мировой системы социализма, коммунистического, рабочего и национально-освободительного движения.
В последнее время между отдельными социал-демократическими партиями, да и внутри партий одной и той же страны определились серьезные разногласия по вопросам «европейской интеграции». Так, лидеры лейбористской партии хотя в принципе и поддерживают вступление Англии в ЕЭС, но вынуждены были под давлением масс считаться с мнением лейбористской конференпии 1972 г., высказавшейся против вхождения Англии в «Общий рынок» на согласованных консерваторами условиях. Лейбористское правительство, сформированное в 1974 г., ставило официально вопрос о пересмотре этих условий перед органами ЕЭС.
’ «Socialist Affairs», 1972, N 6—8, р. 115.
Соцйа'Лйстическай партий Франции (СПФ) в своей новой программе 1 признает господство в «Общем рынке» монополий. В Норвегии, несмотря на все усилия социал-демократических лидеров, большинство населения решительно отвергло вступление страны в ЕЭС, что привело к падению социал-демократического правительства. Руководство норвежских социал-демократов было вынуждено официально отказаться от цели вовлечения страны в ЕЭС (Норвегия подписала потом лишь соглашение о торговле с «Общим рынком»). Однако непопулярность первоначальной позиции партии дала себя знать. На выборах в парламент в сентябре 1973 г. норвежская рабочая партия хотя и сохранила наибольшую фракцию и снова сформировала правительство, но лишилась 12 мандатов. В датской социал-демократии обозначился также раскол по проблеме вступления в ЕЭС. На внеочередных парламентских выборах в Дании в декабре 1973 г. потерпели серьезное поражение партии, выступавшие активно за вступление страны в «Общий рынок», особенно социал-демократы, которые лишились более трети голосов избирателей и 24 депутатских мандатов в парламенте. Налицо, таким образом, кризис «европейских идей» социал-демократии, как и многих других реформистских концепций.
Для преобразования «общества всеобщего благоденствия» в «демократический социализм» реформистские идеологи и политики особые надежды возлагали также на последствия научно-технической революции. Сущность рассуждений реформистских идеологов сводилась к тому, будто научно-техническая революция сама по себе приведет к быстрому социальному прогрессу, к «социализму». Игнорируя классовую сущность буржуазного общества и его противоречия, они пытались доказать, что в странах капитализма все общество в одинаковой мере может воспользоваться плодами технического прогресса. При этом социал-демократические партии стали выдавать себя за лучших организаторов производства на новой технической основе. Г. Вильсон характеризовал лейбористскую партию как «модернизированную технократическую партию, которая благодаря своей способности стимулировать экономический рост обеспечит изобилие
1 «Programme de Gouvernement du Parti socialiste». — «Bulletin Socialiste», supplement au n°d’avril 1972.
для всех слоев общества»1. Эта идея всЯчебки подчеркивалась, проходя красной нитью через все выступления и труды Г. Вильсона. Лидер лейбористов провозгласил: «Наука и социализм (т. е. лейбористский «демократический социализм».— Г. С.) неотделимы друг от друга». Развитие науки и технического прогресса он называл «главной задачей социализма» в Англии1 2.
Теперь некоторые социал-демократические теоретики, выражая надежду на ускорение «трансформации» капитализма в социализм, всячески расхваливают идеи 3. Бжезинского, известного идеолога антикоммунизма, о «технотронном веке»3. Так, К. Чернец заявляет: «Я думаю, что он прав, когда вводит новые понятия «технотронный век» и «технотронное общество»»4. Чернец выделяет те идеи Бжезинского, которые идеологу «демократического социализма» кажутся особенно приемлемыми: теперь общество формируется во всех отношениях—социально-экономическом и культурном — под воздействием главным образом «технологии и электроники», особенно электронно-вычислительных машин, которые стали определяющей силой. А в целом в мире на такой основе возникает якобы даже «глобальное сознание».
Назначение подобных теорий (как и других теорий «индустриального» и «постиндустриального общества») очевидно. Главное состоит в том, чтобы замаскировать реальные классовые противоречия буржуазного общества, поставить знак равенства между техническим прогрессом и социальной революцией, доказать ненужность революционных преобразований, поскольку-де «технотронная революция» сама решает (или решит) не только технические, но и социальные и политические проблемы в интересах всех.
Научно-техническая революция вызывает, несомненно, огромные изменения в развитии производительных сил, открывает новые возможности для всестороннего развития человеческой личности. Но эти возможности не могут быть реализованы в условиях капитализма. Научно-техническая революция действительно создает материальные
1 «Socialist Commentary», 1971, N 2, р. 6.
2 Н. Wilson. The Relevance of British Socialism. London, 1964, p. 41, 54.
3 Z. Brzezinski. Between Two Ages. America’s Role in the Tech-notronic Era. New York, 1970.
4 «Die Zukunft», 1972, N 1/2, S. 15.
предпосылки социализма, но социализм не может возникнуть автоматически, как бы сильно ни была развита техника.
Научно-техническая революция в странах капитала обостряет все противоречия капитализма. «Научно-техническая революция ускоряет процесс обобществления экономики; в условиях господства монополий это ведет к воспроизводству социальных антагонизмов в еще больших масштабах и с еще большей остротой. Не только обостряются все прежние противоречия капитализма, но и порождаются новые»1.
В 60-х и начале 70-х годов вопреки всем предсказаниям реформистов о «полной занятости» эта проблема снова стала острой: только в промышленно развитых капиталистических странах насчитывалось в 1973 г. 11 млн. безработных. Вопреки утверждениям о «революции в доходах», о «социальном партнерстве» капиталистическая эксплуатация усиливается. Увеличение реальной заработной платы далеко отстает от темпов роста производительности труда и его интенсификации, от социальных нужд, оно несоизмеримо с ростом прибылей монополий. Продолжает ухудшаться положение мелкого крестьянства, труднее становятся условия существования значительной части средних слоев населения.
Идейно-политические установки социал-демократии, как они сложились к началу 70-х годов, ориентировались прежде всего на настроения людей, веривших в перспективы «трансформации» капитализма в «общество всеобщего благоденствия» и далее в «демократический социализм». Конечно, и сейчас значительная часть трудящихся масс в капиталистических странах все еще находится под влиянием буржуазной и реформистской идеологии. Однако определенно растет и осознание нетерпимости существующих порядков.
Практика показывает, что оппортунистическая линия правой социал-демократии на классовое сотрудничество с буржуазией не вызывает серьезных возражений в партийных рядах лишь до тех пор, пока правящим кругам удается избегать острых социальных столкновений. Но в современных условиях, когда, как подчеркнул XXIV съезд КПСС, происходит дальнейшее углубление общего
* «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий». Документы и материалы. М., 1969, стр. 297—298.
кризиса капитализма, все явственнее выявляется и кризис многих концепций и представлений реформистского толка. «Не является преувеличением, когда говорят, что социал-демократические партии Европы в течение последних двух десятилетий прошли через идеологический кризис» *, — вынужден признать даже генеральный секретарь социнтерна Г. Яничек, хотя он, разумеется, стремится уклониться от анализа подлинных причин этого положения, коренящихся в глубоком разрыве между официальными заверениями в приверженности к свободе, демократии и «равенству для всех» и практикой, способствующей в конечном счете укреплению основ государственно-монополистического капитализма.
Вместо «трансформации» капитализма в социализм в конце 60-х и в первой половине 70-х годов более четко, чем прежде, стали видны границы социального маневрирования буржуазии. Резко возросла активность самых различных классов и социальных слоев: рабочих, крестьян, интеллигенции. С такими бурными, нередко непривычными формами социального протеста, с таким размахом стачечной борьбы, «бунтами» студентов, с выступлениями крестьян, ремесленников, государственных служащих, антивоенными манифестациями, какие развернулись в наши дни в капиталистическом мире, в том числе и в США, империализму давно не приходилось сталкиваться.
Монополии и буржуазные государства усиливают репрессии, прибегают к чрезвычайным мерам, пытаются найти выход из противоречий капитализма за счет парода, стремясь лишить трудящихся социальных прав и социально-экономических завоеваний, достигнутых за десятилетия упорной борьбы. Однако эта политика наталкивается на растущее сопротивление рабочего класса и других трудящихся, в том числе и тех, которые поддерживают еще социал-демократические партии. В такой ситуации ведущим теоретикам и политикам социал-демократии стало, несомненно, трудно отстаивать свои обычные концепции. Реформистская идеология и политика сталкиваются с немалыми трудностями.
1 Н. Janitschek. Anfangr pinrr neuen Ideologic. — «Vorwarts», 21.1.1971.
3.
«Социалистические» идеалы реформизма: теория и практика
«демократического социализма»
Искаженные представления о реальной действительности, тезисы об «исчезновении» капитализма и превращении буржуазного государства в «инструмент всеобщего блага» логически вели реформистов к отказу от многих традиционных социалистических требований, которые можно еще найти в довоенных программах социалистических и социал-демократических партий.
Правое крыло социал-демократии, окончательно порвав с марксизмом, противопоставило научному социализму так называемый «демократический социализм», рекламируя его в качестве общественного идеала социал-демократических партий и основной идеологической концепции социал-реформизма.
Реформистские идеологи и политики не могут рассчитывать на идейное влияние в социал-демократических массах, если они в своих идеологических концепциях и в программных установках не будут обещать удовлетворения чаяний масс. В программном заявлении, принятом лидерами социал-демократии в 1964 г. по случаю столетия I Интернационала, декларируется: «Мы боремся за создание мира, в котором будут обеспечены мир, человеческое достоинство и гражданские свободы, социальная справедливость и ликвидация голода и нищеты»1. Рядовые члены партии и многие функционеры до сих пор считают, что именно этих целей их партии и должны добиваться. Но как добиться этого? При ближайшем рассмотрении становится очевидной главная линия идеологов «демократического социализма»: стремление доказать, что на базе «социального партнерства» можно якобы устранить бедствия и пороки буржуазного общества, оставляя в неприкосновенности его основу.
На самом деле концепция «демократического социализма», как и соответствующая политическая практика, не служит цели создания общества, в корне отличного от буржуазного. Хотя эклектический характер социал-демократических концепций затрудняет сколько-нибудь
1 <Le Populaire de Paris», 8—9.IX.1964.
цельное представление о них, можно все же отметить в обобщенном виде некоторые характерные элементы экономической и политической платформы, лежащей в основе доктрины «демократического социализма».
Как же, по мнению социал-демократов, должна выглядеть политическая платформа «демократического социализма»? Социал-демократические идеологи обычно подчеркивают, что «демократический социализм»— это общество, в котором господствует демократия. При этом они перечисляют ряд самых общих признаков демократических норм \ отрицая связь между возможностью установления подлинной социалистической демократии и характером политической власти, общественного строя. Как правило, они отрицают принципиальное различие между социалистической и буржуазной демократией, исходя из того, что политическая демократия в странах Запада (за исключением фашистских государств) уже обеспечена, т. е. не видят (или не хотят видеть) необходимости завоевания политической власти рабочим классом, коренных перемен в характере государственной власти. Идеологи и политики социал-демократии стремятся доказать, будто их усилия направлены на то, чтобы «усовершенствовать» существующую, т. е. буржуазную, демократию.
Реформистские идеологи и политики вынуждены считаться с тем, что всесторонний кризис буржуазного общества вызвал усиление стремлений широких слоев населения, в том числе и масс социал-демократов, к действительно глубоким социально-политическим переменам. В то время как левые силы в социалистических партиях и профсоюзах ищут пути для реализации таких требований, правое крыло занято поисками средств сдерживания борьбы масс, утверждая, что эти цели «в основе своей находятся в согласии с принципами демократического социализма». Они заявляют, будто «демократический социализм» всегда играл «ведущую роль в борьбе за более жизненную и реальную демократию» 1 2.
1 «Составной частью общественной модели социализма является и демократия. Характерные черты политической демократии: политические свободы и основные гражданские права в государстве, принятие решения большинством и принцип права меньшинства на организационное существование и право на оппозицию» («Die Zukunft», 1972, N 3, S. 4).
2 «Socialist International Information», 1968, N 9, p. 209.
Ё условиях обострения социальных конфликтов в конце 60-х и начале 70-х годов лидерам социал-демократии становятся все труднее не только практически осуществлять свою линию на классовое сотрудничество с буржуазией (а это главное в социал-демократизме), но и обосновывать ее идеологически. Отсюда — лихорадочные поиски определенной перелицовки концепции «демократического социализма» и даже вынужденного признания некоторых фактов реальной жизни, которые прежде упорно отрицались. Это — косвенное свидетельство банкротства социал-реформистской идеологии.
Стало трудно отстаивать теории (от которых в принципе они не отказались), согласно которым научно-технический прогресс сам по себе ведет к «трансформации» «общества всеобщего благоденствия» в социализм, к «социальной справедливости» для всех. На теоретической конференции социал-демократов ряда стран, состоявшейся во Франции в 1969 г., в основном докладе были перечислены, хотя и без всестороннего анализа подлинных причин, некоторые важные факторы, вызывающие протест масс. При этом они охарактеризованы в максимально смягченной или слишком общей форме, скрывающей глубину противоречий современного капитализма. Говорится, например, о том, что в капиталистических странах «не проявляется тенденция к укреплению» свободы и демократии, слишком «большие права» приобретает бюрократия, новые этические и социальные проблемы создала научно-техническая революция *. Тем не менее ведущим деятелям социал-демократии становится трудно говорить о гармоничном, бесконфликтном развитии «общества всеобщего благоденствия» в социализм. По словам лидера шведских социал-демократов У. Пальме, в странах Запада «растут социальные противоречия»2. Он признает при этом, что представители крупного капитала готовы сотрудничать с социал-демократами в проведении некоторых реформ только до определенного предела: реформы не должны затрагивать их привилегии, вытекающие из права собственности (впрочем, ни шведские, ни другие социал-демократы, по крайней мере до сих пор, на эти права не покушались).
Не менее сложной является для идеологов реформизма задача убедить массу членов своих партий, что в стра-
1 «Socialist International Information», 1970, N 3, p. 35.
2 «Die nene Gesellschaft», 1970, N 3, S. 298.
Нах капитала достигнуты решающие успехи в прогрессе «промышленной демократии». Наоборот, на симпозиуме по этим проблемам, который состоялся в январе 1972 г. в Лондоне по инициативе Международного социал-демократического исследовательского совета, многие выступающие должны были признать неудовлетворительными с точки зрения интересов трудящихся результаты политики «социального партнерства». Представитель от социал-демократической партии Финляндии (СДПФ) сказал о производственных комитетах на предприятиях, созданных после войны: «...эти комитеты не имеют власти принимать какие-либо решения, а только дают рекомендации для предпринимателей. Поэтому естественно, что рабочие были разочарованы». Он отметил, что какого-либо прогресса достигнуть трудно, так как финские предприниматели «предпочитают тот тип производственной демократии», который они наблюдают в других (капиталистических) странах и который преследует цель «добиваться лучшей информации на предприятиях, чтобы избегать трудностей, забастовок, конфликтов» 1.
В последнее время даже некоторым правым лидерам, которые выражали в 50-х годах сомнения, существует ли вообще капитализм, приходится теперь делать признания совсем другого рода1 2. Характерно, что социал-демократические лидеры вынуждены теперь более скромно оценивать итоги своего собственного руководства буржуазным обществом и в построении «демократического социализма». Например, в первомайской декларации 1970 г., напечатанной в официальном органе социнтерпа, признается, что промышленно развитые страны, где традиционно сильно влияние социал-демократических партий, «еще далеки (!) от того, чтобы стать социалистическими обществами»3. В массах, особенно среди молодежи, определенно растет разочарование в итогах деятельности правых лидеров социал-демократии. Это вынуждены даже признать порой теоретики и политики социал-демокра
1 «Socialist Affairs», 1972, N 3. р. 65.
2 «Вся Западная Европа и особенно Соединенные Штаты представляют собой картину высокоразвитого монополистического капитализма...» Революция менеджеров «не произошла». «Вместо революции менеджеров произошло сращивание монопольно-капиталистической верхушки собственников с верхушкой профессиональных менеджеров» («Die Zukunft», 1972, N 3, S. 2).
3 «Socialist international information», 1970, N 5, p. 62.
тии. Автор основного доклада на упоминавшейся выше конференции, состоявшейся во Франции в 1969 г., признавал, что молодое поколение приходит к выводу: руководство социал-демократических партий «сегодня в значительной степени приняло существующую социальную систему, довольствуется небольшими реформами и фактически стало частью господствующего истэблишмента» *. Этот вывод молодого поколения (да и не только молодого) имеет под собой веские основания. Социал-демократия правила буржуазным обществом в ряде стран в течение длительного периода времени, даже десятки лет (в Швеции, Норвегии, Дании), но она нигде не уничтожила капитализм, да и не ставила в сущности перед собой такой цели.
Несмотря на приведенные выше довольно красноречивые свидетельства трудностей социал-реформизма, они не дают еще оснований считать, что определился коренной поворот в политике, отказ от политики классового сотрудничества. Такой поворот без сильного нажима масс и поражения правого крыла невозможен. Правые деятели социал-демократии, идеологи реформизма считают лишь необходимым определенный пересмотр своего идейно-политического багажа, без чего трудно удерживать под своим влиянием массы: они, несомненно, учитывают, что в условиях социально-политического кризиса капитализма, роста влияния марксистско-ленинских идей формы и методы идейной защиты так называемого свободного мира должны быть иными, чем в 50—60-х годах. В идеологической сфере стали заметными призывы ведущих идеологов и политиков реформизма покончить с прагматизмом и не забывать о теоретических’ проблемах, «углубить» концепцию «демократического социализма» 1 2.
Формально это выглядит даже как отход от лозунга «деидеологизации», который был так моден в реформистской литературе первых послевоенных лет. Конечно, провозгласив в свое время «деидеологизацию» и «мировоззренческий нейтралитет», правые социалисты не были
1 «Socialist International Information», 1970, N 3, p. 35.
2 Генеральный секретарь социнтерна Г Яничек считает даже необходимым «новое идеологическое обеспечение задач и целей социал-демократии в развитых индустриальных обществах» («Vor-warts», 21.1.1971).
йа самом деле нейтральными в идеологической и политической борьбе, занимая в ней вполне определенное место на стороне капитализма. И сейчас лозунг «возвращения к идеологии» имеет в виду не поворот к марксизму, а известное идеологическое перевооружение социал-демократических партий в условиях, когда классовая борьба резко обострилась и левые, прогрессивные силы в партиях требуют действительно новой политики. Но правое крыло хочет явно ограничиться только видимостью учета таких требований.
Большинство лидеров наиболее влиятельных партий социнтерна не изменили своей основной линии на классовое сотрудничество с буржуазией, но, приспосабливаясь к серьезным изменениям в социальном климате своих стран, пытаются создать впечатление, что наступил-де наконец такой период, когда социал-демократия и в самом деле решила приступить к строительству социалистического общества. Так, в широко разрекламированном в социал-демократической печати докладе руководства СПА своему съезду в апреле 1972 г. говорилось о задачах европейской социал-демократии: «Сегодня повсеместно социал-демократические партии охвачены новым приливом мужественной ответственности. Они хотят не просто исполнять политическую власть, а выполнять свои правительственные функции с сознанием того, что реализация идей социал-демократии на нынешней стадии развития нашего общества является исторической задачей...» В заключительном слове председатель партии даже заявил, что «бесклассовое общество — категорический императив социалистического движения»
Лидеры влиятельных социал-демократических партий поставили в основу своей идеологической работы утверждение, что в 70-е годы эти партии якобы выступают за демократизацию всей общественной жизни, за то, чтобы сделать это главным содержанием усилий социал-демократии. Особенно много на эту тему высказываются лидеры СПА и СДПГ, задающие тон в постановке задач для социал-демократии на это десятилетие. В статье «Перспективы социал-демократизма в 70-е годы», опубликованной в теоретическом органе СДПГ, лидер СПА Б. Крайский пишет: «Сегодня на повестке дня стоит решение проблемы демократизации всех сфер общественной
1 «Vorwarts», 27.IV.1972; «Die Zukunft», 1972, N 9, S. 1.
жизни» *. В речи на съезде в Саарбрюккене в мае 1970 г. председатель СДПГ В. Брандт высказывал аналогичное положение: «Нынешняя фаза в развитии немецкой и европейской социал-демократии, постановка задач на 70-е годы включает осуществление социальной демократии. Мы убеждены: без демократии в государстве и обществе, без соучастия и соответственности во всех крупных областях не будет стабильной демократии». Поэтому, продолжал он, политическая линия социал-демократии на 70-е годы — «осуществление социальной демократии, т. е. демократизация нашего общества» 1 2. Исполком английской лейбористской партии, учитывая накал классовых схваток в Англии, выступил с декларацией «Создадим социалистическую Англию» на конференции партии, состоявшейся с 28 сентября по 20 октября 1970 г. В этом документе лидеры лейбористов, подобно своим коллегам из СПА и СДПГ, торжественно обещали улучшить «качество нашей демократии» «с главной целью — дать больше власти народу» 3.
Среди членов и функционеров социал-демократических партий возникает вопрос, каким образом будет осуществляться этот «новый» курс на «общую демократиза-пию». Уже не один десяток лет лидеры этих партий обещают наступление эры «социальной демократии» в дополнение к политической демократии, которая будто бы давно установлена в странах капитала, но практика свидетельствует о другом.
Демократизация всех сторон общественной жизни, да и сохранение буржуазно-демократических свобод невозможны без ограничения власти монополий, без усиления всестороннего влияния рабочего класса. Социал-демократические лидеры сами временами признают, что необходима «целеустремленная отмена привилегий во всех областях» 4. Но где, в какой капиталистической стране, в том числе и там, где правят социал-демократы, такой процесс происходит? На основе политики классового сотрудничества с буржуазией невозможны какие-либо коренные общественные перемены в интересах трудящихся. А правые лидеры социал-демократии продолжают упорно
1 «Die neue Gesellschaft», 1970, N 3, S. 290.
2 «Vorwarts», 21.V.1970.
8 «Socialist International Information», 1970, N 9—10, p. 138.
4 «Vorwarts», 21.V.1970,
придерживаться такой политики, хотя и вынуждены сильно маневрировать.
Правые лидеры предпринимают большие усилия, чтобы, внешне соглашаясь с необходимостью внести определенные коррективы в политику своих партий и даже обещая подготовить новую программную декларацию социн-терна, в то же время по сушеству всемерно противодействовать антиимпериалистической борьбе масс, росту их политического сознания, активизации левых сил в социал-демократическом движении. Признавая, например, что социал-демократия отнюдь не обеспечила еше «завершенной демократии» и «социальной справедливости», они в то же время успокаивают своих сторонников тем, что социал-демократия находится «в самом начале своих свершений», а создание социализма — это постоянная длительная задача, которая никогда не исчерпает себя. Надо только набраться терпения и ждать: «путь реформ — это длинный путь». «Социалистическое движение стремится к перманентной реформе существующего общества, которая должна привести к расцвету человеческой личности» *.
Что же предлагает в этом отношении социально-экономическая платформа «демократического социализма»?
В ряде программных документов социал-демократии, в том числе и в декларации социнтерна 1962 г., в определенной мере признается наличие в странах капитала «концентрации экономической власти». На этот счет имеются вынужденные признания даже в Годесбергской программе СДПГ 1959 г. В программе социал-демократической партии Швеции 1960 г. также указывается, что «концентрация экономической власти в частных руках несовместима с принципом демократического равенства» 1 2.
Однако из этих замечаний отнюдь не следует, что социал-демократия действительно выступает за ликвидацию капиталистической собственности или существенное ограничение власти монополий при создании основ «демократического социализма». Программные требования социалистических и социал-демократических партий до второй мировой войны все же исходили, как правило, из
1 F. Klenner. Ein Weg permanenter Reform. — «Die Zukunft», 1972, N 6, S. 2.
2 «Programme of the Swedish Social Democratic Party». Nyheter-na — Halsingborg, 1961, p. 3, 23, 27.
того, что обобществление важнейших средств производства является необходимой предпосылкой для социалистического преобразования общества. В подавляющем большинстве случаев в официальных программах это традиционное социалистическое требование отсутствует, а то и проявляется отрицательное отношение даже к обычной буржуазной национализации.
Программа СДПГ на первый план выдвигает поощрение частного предпринимательства. В предвыборной платформе партии к внеочередным парламентским выборам в ФРГ в 1972 г. указывалось: «Основой экономического развития является рыночная экономика... Этот строй мы хотим укрепить и развить» *.
Скандинавские сопиал-демократические партии в своих программах не выдвигают не только требований подлинного обобществления производства, но и каких-либо серьезных мер по национализации.
В уставе английской лейбористской партии сохранился пункт, несмотря на усилия правых исключить его, о необходимости обобществления всех основных средств производства, но значение этого пункта было подорвано рядом других программных документов лейбористов. Правда, лейбористская конференция 1973 г. под давлением масс высказалась за меры по национализации в ряде отраслей промышленности. Сформированное в 1974 г. лейбористское правительство дало обещание рассмотреть данную проблему. Существенное значение имеет, конечно, также вопрос об условиях и характере дальнейшей национализации, если она все же последует.
Главная линия большинства социал-демократических идеологов и политиков состоит в том, чтобы больше не поддерживать принципа обобществления основных средств производства, а вопросы национализации при капитализме решать впредь только с точки зрения «хозяйственной целесообразности», -т. е. функционирования государственно-монополистической экономики. Официальная экономическая платформа «демократического социализма» — ориентация на «смешанную экономику», в которой сосуществуют и переплетаются между собой государственный и частный секторы.
Учитывая глубокое недовольство трудящихся произволом и всевластием монополий, идеологи «демократичен
’ «Vorwarts», 5.Х.1972.
ского социализма» вынуждены заявлять о признании ими в принципе каких-то форм контроля над монополиями, в том числе привлечения рабочих коллективов к решению вопросов производства. Но эта проблема рассматривается ими вне связи с отношениями собственности, как некая автономная задача, которая может быть решена в рамках классового сотрудничества с буржуазией.
Лидеры социал-демократии обещают «модернизировать» свои страны (например, в ФРГ и в Австрии). Разработаны многочисленные долгосрочные программы, которые сыплются как из рога изобилия. Указанные документы, заявления и разработки выдаются за политические альтернативы социал-демократических партий существующим общественным отношениям. Однако в этих документах отсутствует классовый анализ буржуазного общества, они исходят из той же практики «социального партнерства», ориентируются на то, что существующий строй якобы не нуждается в коренных революционных изменениях.
Что характерно для всех этих «альтернатив», если не касаться в данной связи постановки тех или иных конкретных задач? Главное их направление не вызывает сомнений: социал-демократические лидеры хотят методами государственно-монополистического регулирования, но выступая от имени «всего народа» более эффективно руководить экономикой и политикой буржуазного общества. Они за усиление роли государства в развитии экономики капитализма, более интенсивное использование методов социального маневрирования и социальной демагогии, чтобы поднять заинтересованность широких масс в стабилизации «просвещенного» капитализма. При этом они явно озабочены тем, чтобы не допустить крупных социально-политических потрясений, подобных событиям во Франции в мае—июне 1968 г. В конкретных программах действий, правительственных заявлениях имеются включенные под давлением масс обещания по вопросам роста жилищного строительства, улучшения системы здравоохранения, решения проблем образования и т. д. Главная цель планов «модернизации» реформистских идеологов и политиков — укрепление социально-экономических и политических основ государственно-монополистического капитализма.
Таким образом, пи политическая, ни экономическая платформы идеологов «демократического социализма» от-
йюдь не найравлены на действительное решение йстбрй-ческих задач рабочего класса, на социалистическое преобразование общества, хотя идеологи и политики правой социал-демократии вынуждены учитывать в своих концепциях в общей форме требования социал-демократических масс в отношении достижения социальной справедливости и добиваться тех или иных частичных уступок от буржуазии на базе классового сотрудничества.
Социал-демократы все больше начали истолковывать социализм как некое «моральное усовершенствование людей» и комплекс общечеловеческих ценностей («свобода», «справедливость» и т. д.), взятых в отрыве от конкретных социально-экономических условий буржуазного общества. Такой поворот понятен. Если не выводить необходимости социализма на основе классового анализа из объективных экономических и политических условий буржуазного общества, то для «спасения» самой идеи социализма ничего не остается, как видеть в социализме лишь какой-то абстрактный этический идеал, к которому могут присоединиться все слои общества. Именно так и поступали наиболее известные теоретики этического социализма — В. Эйхлер в ФРГ, А. Филип во Франции и др. А. Филип заявляет, что он отвергает «научную иллюзию марксистского детерминизма» и утверждает, что «социализм — это выбор, осуществляемый лишь в силу моральных ценностей...» *.
Чтобы осуществить «демократический социализм» исходя только из таких принципов, действительно нет необходимости для его идеологов и политиков в классовой борьбе. И правые социал-демократы, наиболее последовательно придерживающиеся таких взглядов, отрицают не только классовую борьбу, но и само существование антагонистических классов в буржуазном обществе. Большинство социал-демократических партий отрицательно относится к массовой политической борьбе, считая ее отклонением от «правил демократии», причем, по их мнению, это отклонение особенно недопустимо, когда социал-демократы сами участвуют в правительстве, в парламентах, в органах местной власти. Более того, многие теоретики правой социал-демократии прямо заявляют, исходя из своей оценки действительности, что давно прошло то время, когда в странах развитого капитализма бы-
’ A. Philip. Les Socialistes. Paris, 1967, p. 226.
ла возможна революция. Индустриальные страны Западной Европы уже «прошли стадию, когда такая революция происходит» ’. Они полагают, что и без революции осуществима «трансформация» капитализма в социализм. Не случайно, отвергая курс на социалистическую революцию в той или иной форме, большинство социал-демократических партий хотя и продолжают быть тесно связанными с рабочим классом в ряде стран, но отказываются тем не менее признать за ним какую-либо особую роль и историческую миссию в борьбе за демократию и социализм. Не только теория, но и политическая практика правых лидеров социал-демократии показала, что они и не помышляют о том, чтобы действительно содействовать социалистическому преобразованию буржуазного общества 1 2. Исходя из своих позиций, они выступают и противниками реального социализма.
4.
Правая социал-демократия и противоборство двух систем
Правые лидеры социал-демократии исходят из того, что на международной арене борьба идет не между социализмом и капитализмом, а между так называемым тоталитаризмом, представленным якобы социалистическими странами, и «свободным миром», как они именуют буржуазные страны. Многие правые лидеры социал-демократии враждебно встретили Великую Октябрьскую социалистическую революцию и сделали все, чтобы другие страны не пошли по этому пути. После второй мировой войны они вместе с откровенно империалистическими деятелями развернули идеологическую и политическую борьбу против мировой системы социализма, внесли свою лепту в осуществление военно-политической стратегии мирового империализма. Они активно содейст
1 Douglas Jay. Socialism in the New Society. London, 1962, p. 51.
2 В интервью журналу «Die пене Gesellschaft» один из лидеров СДПГ, Г. Венер, пояснил, что социал-демократия и не помышляет о ликвидации капитализма. Он заявил, будто «капитализм не есть что-то такое, что можно свергнуть: надо думать об его изменении». Главное, чтобы «капиталистические элементы» «поставить на службу общественным потребностям» («Die nene Gesellschaft», 1971, N 1, S. 4).
вовали в ряде стран образованию блока НАТО и считали это (как, впрочем, считают и сейчас) своей особой заслугой.
Антикоммунизм и «атлантизм» в послевоенный период стали альфой и омегой для многих лидеров социал-демократии в области международной политики. Такая позиция не была случайной: она определялась общим политическим выбором правой социал-демократии, ее приверженностью к защите буржуазного строя. Руководство значительной части социал-демократических партий считает борьбу против коммунизма одной из своих главных задач. Поэтому и в идеологии реформизма попытки дискредитировать реальный социализм занимали и занимают одно из центральных мест.
При любых поворотах международной обстановки, по-своему приспосабливаясь к ней, правые лидеры социал-демократии всегда не упускают из виду эту свою стратегическую цель, хотя условия ее осуществления претерпевают большие изменения.
Правда, при всем сходстве с антикоммунизмом и антисоветизмом откровенно буржуазных идеологов реформистский антикоммунизм действует под ширмой «заботы» об «улучшении» социализма. В этом его особенность. Но сущность одна и та же: дискредитация реального социализма, клевета на социалистический строй, фальсификация политики и целей коммунистической партии, учения марксизма-ленинизма.
Между правыми лидерами социал-демократии могут быть — и действительно имеются — отличия в позиции по конкретным вопросам международной политики. Эти различия, определяемые многими факторами, сами по себе важны и практически учитываются внешней политикой социалистических стран. Но в отношении такой коренной проблемы, как оценка общественно-политического строя социалистических государств, реформистские идеологи большинства партий, входящих в социнтерн, единодушны. Они пытаются доказать, что это не «подлинно» социалистический строй. И дело, конечно, не просто в «оценке»: в историческом противоборстве между социализмом и капитализмом на международной арене правые лидеры социал-демократии определенно находятся на стороне капитализма.
Одна из самых распространенных идей, выдвигаемых реформистскими идеологами, состоит в следующем. Ре
волюция в России (как и в других «отсталых странах») главным образом имела задачу устранения экономической отсталости, и в этом отношении новая власть должна была проделать ту работу, которая была проделана капитализмом в промышленно развитых капиталистических странах. После этого социалистическая революция себя, мол, исчерпала, создав «государственный капитализм». Ю. Браунталь, известный теоретик реформизма, так и заявлял: «Коммунистическая диктатура» «выполнила историческую миссию капитализма...» Из этого он делал вывод, что ленинизм является «теорией социальной революции докапиталистических обществ» ’. Эти досужие вымыслы преследуют цель, во-первых, полностью исказить ленинскую теорию социалистической революции и представить дело так, что революция означала не коренные изменения в характере власти в интересах трудящихся, а только одно из средств для преодоления экономической отсталости; во-вторых, «доказать», что в промышленно развитых странах нет необходимости в социалистической революции, коль скоро ее задачи и так решаются капитализмом, к тому же в корне изменившим якобы свою природу; в-третьих, чтобы придти к выводу о том, что «русский коммунизм», создав основы для современного «индустриального общества», тем самым, как утверждает «демократический социалист» Г. Барч, «выполнил свою миссию и создал условия для своей собственной замены» 2.
В этих рассуждениях игнорируется и искажается исторической важности факт: в СССР была не просто преодолена экономическая отсталость. Именно благодаря ликвидации буржуазно-помещичьего строя Советское государство превратилось в могучее индустриальное государство, в котором в интересах народа решены крупнейшие социальные и политические проблемы, созданы необходимые материальные и духовные условия для дальнейшего роста творческих возможностей каждого советского человека, всестороннего развития личности.
Теперь правым лидерам социал-демократии стало трудно отрицать большие социально-экономические успехи стран социализма (их вынуждены признавать даже
1 «Socialist International Information», 1968, N 9, p. 99. ? «Die neue Gesellschaft», 1967, N 5, S. 393.
буржуазные Идеологи). Поэтому они утверждают, будто в странах капитала («свободного мира») больше «демократии и свободы». За всеми рассуждениями о «свободе» и «демократии» явно видно стремление выдать буржуазную демократию за образец, которого следует придерживаться везде, в том числе и в социалистических странах. Выше уже отмечалось, что нынешний курс социал-демократии на «общую демократизацию» в самих капиталистических странах отнюдь не направлен на какие-либо коренные изменения в буржуазном обществе. Зато стремление навязать эти концепции странам реального социализма подчинено задачам политической, идеологической борьбы против них.
Свобода и демократия — это классовые понятия. Подлинная свобода возможна только на основе ликвидации строя капиталистической эксплуатации и гнета. Смысл и содержание социалистической демократии состоят в участил все более широких масс в управлении страной, общественными делами. Такая демократия возможна только после победы социалистической революции, которая развязывает инициативу и творческую активность миллионов людей, приобщает их к ценностям культуры, делает сознательными строителями коммунистического общества. Свободное развитие каждого как условие свободного развития всех — вот тот принцип, реализация которого находится в центре внимания КПСС и других коммунистических партий братских социалистических стран.
Правые лидеры социал-демократии в последние годы довольно ясно показывали, какого рода «демократия» в социалистических странах отвечала бы идеалам «демократического социализма». В специальном антикоммунистическом заявлении социнтерна (1969 г.) контрреволюционный мятеж в Венгрии в 1956 г. и разгул антисоциалистических сил в Чехословакии в 1968 г. они оценивают как выражение стремления людей «к свободе и независимости в коммунистическом лагере» *. Правые лидеры социал-демократии поддержали в свое время буржуазные теории конвергенции — сближения социализма и капитализма на основе эволюции обеих систем, хотя, конечно, они рассчитывали прежде всего на «эволюцию» социа-
1 «Socialist International Information», 1969, N 14, p. 148.
лизма. Но в последние годы эти теории больше не связываются, как прежде, со «сходными задачами», встающими якобы перед всеми индустриальными государствами в период научно-технического прогресса. Теперь правые лидеры социал-демократии, видимо, считают, что такое обоснование носит чересчур пассивный характер и не способно достаточно поощрить те ревизионистские элементы, которые, по их мнению, имеются в отдельных социалистических странах и могут взорвать социалистический строй изнутри. Они считают, что правый ревизионизм в коммунистическом движении должен иметь, так сказать, «идейное знамя», и в качестве такового рекомендуют все тот же «демократический социализм». «Демократический социализм и в будущем будет политической альтернативой коммунизму»,— утверждается в антикоммунистическом документе правых кругов СДПГ «Социал-демократия и коммунизм» (1971 г.).
Основная политическая линия правой социал-демократии в отношении реального социализма остается прежней. Вместе с тем антикоммунистический, атлантический курс правых лидеров, задающих тон в социнтерне, в последние годы встречает все большее сопротивление рядовых членов социал-демократических партий, которые хотя и находятся в плену многих реформистских иллюзий, но являются сторонниками мира и социального прогресса. Последовательная миролюбивая политика СССР и других социалистических стран развенчала миф об угрозе коммунизма. Как подчеркивал Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев в своем докладе «О пятидесятилетии Союза Советских Социалистических Республик», «наша последовательная миролюбивая политика и весь ход событий постепенно приводят капиталистический мир к признанию необходимости вести дела с социалистическими государствами на почве мирного сосуществования» *.
В данной связи происходят и определенные сдвиги в сторону большего реализма в социал-демократическом движении. Это открывает в целом более благоприятные перспективы в борьбе за прочный мир в Европе, в авангарде которой идет международное коммунистическое движение.
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 4, стр. 75.
Благодаря настойчивой борьбе СССР и других социалистических стран, а также некоторым изменениям в сторону реализма в политике западногерманского правительства, возглавляемого социал-демократами, 12 августа 1970 г. в Москве был подписан договор между СССР л ФРГ. Несколько позднее, в декабре 1970 г., был заключен договор между ПНР и ФРГ. В декабре 1972 г. был подписан договор об основах отношений между ГДР И ФРГ. Подписанный в декабре 1973 г. договор между ЧССР и ФРГ закрепляет ликвидацию позорного Мюнхенского диктата.
Эти договоры, как известно, исходят из реального положения в Европе, из окончательного характера существующих на континенте границ и содержат отказ от применения силы в отношениях между подписавшими договор сторонами. Большое значение для дела европейской безопасности имела встреча в Крыму в сентябре 1971 г. между Генеральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежневым и тогдашним канцлером ФРГ В. Брандтом. Ярким свидетельством перемен, происшедших в советско-западногерманских отношениях, явился визит Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева в ФРГ в мае 1973 г. Открылись новые перспективы хороших отношений и добрососедского сотрудничества между СССР и ФРГ в интересах мира.
Подписанные договоры — крупнейшие шаги развития Европы по пути к миру и безопасности. Под влиянием требований масс ускорить решение проблем европейской безопасности, поддержать инициативу социалистических стран Совет социнтерна в Хельсинки (май 1971 г.) официально высказался за проведение совещания по вопросам безопасности в Европе «в возможно короткие сроки». XII конгресс социнтерна в июне 1972 г. подтвердил эту позицию, хотя и обошел в своих решениях проблему международно-правового признания ГДР, имеющую важное значение для дела европейской безопасности *. Но последовательная миролюбивая политика социалистических стран дала свои плоды: широкое международно-правовое признание ГДР означает окончательную ликвидацию организованной в свое время империалистическими силами блокады ГДР.
1 «Socialist Affairs», 1972, N 6—8, р. 116
Вместе с тем, поскольку к наиболее влиятельных партиях европейской социал-демократии преобладают правые лидеры, стоящие на позициях антикоммунизма и классового сотрудничества с буржуазией, это неизбежно сказывается и -на подходе лидеров многих партий к конкретным вопросам, связанным с проблемой европейской безопасности. Отсюда противоречивость и непоследовательность позиций многих партий, сочетание элементов реалистического подхода с поддержкой всевозможных маневров и тактики проволочек руководства НАТО, тех, кто все еще мыслит категориями военных блоков, делает ставку на сохранение напряженности, продолжение гонки вооружений, исходя из концепций «равновесия страха», с «позиции силы».
Чтобы нажить политический капитал в борьбе за влияние на массы, некоторые лидеры социал-демократии стремятся «доказать», вопреки общеизвестным фактам, будто они и были инициаторами шагов, направленных на укрепление европейской безопасности. Выдвигаются порой и такие утверждения, что «лишь демократический социализм еще способен предложить миру научно обоснованные решения», «быть движущей силой подлинно прогрессивной международной политики» *.
Многие реформистские идеологи и политики считают, что в известной мере обстановка мирного сосуществования создает более благоприятные возможности для осуществления пресловутой политики «наведения мостов», которая должна привести к идейно-политической эрозии социалистического общества. В этом духе председатель социнтерна Б. Питтерман выступил на XII конгрессе с планом «дополнить» концепцию мирного сосуществования предложениями, направленными по существу против основ социалистического строя в странах реального социализма.
Конечно, социал-демократы здесь не оригинальны. 3. Бжезинский, Дж. Кеннан и многие другие буржуазные идеологи и политики давно «думают» и действуют в этом направлении. В беседе с главным редактором журнала «Нойе гезелыпафт» Кеннан дал ясно понять, что в политической борьбе с социалистическими странами следует возлагать надежды особенно на ревизионистские силы. «Запад,— заявил он,— никогда не сможет преодолеть
1 «Le Peuple», 7—8.VIII.1971.
коммунизм. Если что и преодолеет коммунизм, так это сам коммунизм» *. Стратеги антикоммунизма из рядов социал-демократии в свою очередь стремятся доказать, что только отказ от руководящей роли коммунистической партии, существование легальной оппозиции, освобождение от «обременительной» марксистско-ленинской идеологии могут открыть перспективы для перехода социалистических стран на путь «подлинного», «гуманного» социализма.
Конечно, далеко идущие антикоммунистические замыслы некоторых лидеров социал-демократии чужды основной массе ее членов и функционеров, заинтересованных не в подрыве социализма и коммунистического движения, а в новых успехах по разрядке напряженности и в социальном прогрессе своих стран. Коммунисты прилагают максимум усилий, чтобы поддержать и умножить позитивные тенденции в социал-демократическом движении. В то же время они ведут принципиальную идеологическую борьбу против любых проявлений антикоммунизма и рецидивов осужденной народами «холодной войны», за сотрудничество с социалистами в принятии практических мер по дальнейшей разрядке напряженности в Европе и созданию системы европейской- безопасности.
В общем противоборстве на мировой арене между силами социализма и империализма, силами прогресса и реакции важным фактором является национально-освободительное движение. Почти полный распад колониальной системы империализма существенно ослабил общие позиции империализма. Это — второе по своему историческому значению событие после образования мировой системы социализма. На первый план выдвигается теперь борьба не только за национальное, но и за социальное освобождение. Международное коммунистическое движение оказывает всемерную поддержку борцам за национальное и социальное освобождение в Азии, Африке, Латинской Америке. Оно исходит из того, что для перспектив антиимпериалистической борьбы первостепенное значение имеет укрепление союза между социалистической системой, рабочим и национально-освободительным движением.
Какую же позицию занимает в этом важнейшем вопросе современности социал-демократия?
1 «Die neue Gesellschaft», 1971, N 11, S. 790.
Эта позиция тесно связана с основной политической линией реформизма. Взгляды и реальная политика социал-демократии в отношении стран «третьего мира» претерпевают определенную эволюцию, хотя основной политический выбор ее правого крыла, господствующего и в социнтерне, не вызывает сомнений.
До второй мировой войны, как известно, западноевропейский социал-реформизм в основном оправдывал на деле империалистическую экспансию в колониях.
В течение ряда послевоенных лет правые социал-демократы, прежде всего из бывших колониальных стран (Англия, Франция, Бельгия), принимали активное участие не только в идеологическом обосновании колонизаторской политики, но и в ее практическом осуществлении, включая военное подавление национально-освободительного движения. Именно такая позиция в корне подорвала их влияние в развивающихся странах, вызвала недовольство и критику и в рядах социалистических партий. Правые лидеры европейской социал-демократии стали предпринимать все большие усилия, чтобы создать в молодых независимых государствах свои опорные пункты, насадить там социал-реформизм. Вопросы о «сотрудничестве» со странами «третьего мира», о «помощи» им, о путях идеологического воздействия на них не сходят с повестки дня конгрессов социнтерна, в том числе и последнего. Миссии социнтерна — частые посетители освободившихся государств. Были предприняты даже изменения устава этой организации (в 1963 г.), предусматривающие возможность присоединения к социнтерну партий, формально не являющихся социалистическими. Еще в первые годы существования социнтерна на правах организации, сотрудничавшей с ним, был создан своего рода социнтерп Азии (1953 г.) — Азиатская социалистическая конференция (АСК). Однако все эти меры не дали ощутимых результатов. В отличие от коммунистического социал-демократическое движение так и не превратилось в подлинно мировое. Сами лидеры социал-демократии жалуются, что европейский социал-реформизм не прививается.
Главное состоит в том, что курс лидеров социал-демократии (удержать молодые национальные государства в системе мирового капитализма) приходит в резкое противоречие с подлинными чаяниями народов этих стран. Конечно, этот курс идеологически и политически маскц-
руется. Идеологически на первый план выдвигаются два тезиса: во-первых, словесное осуждение колониализма (на сессии Совета социнтерна в мае 1971 г.), выступление формально за самоопределение народов, но в то же время попытка доказать, что самое лучшее для этих народов— идеалы «демократического социализма»; во-вторых, запугивание «угрозой» коммунизма. Создана «рабочая группа» для определения «стратегии» в странах «третьего мира». В марте 1970 г. социнтерн учредил в целях координации и контроля Бюро социалистических партий Азии и стран Тихого океана, включив в него и представителей социал-демократов Австралии и Новой Зеландии. Еще рано судить, окажется ли это Бюро жизнеспособным, или же, что вполне вероятно, оно разделит судьбу тихо скончавшейся вышеупомянутой АСК.
Можно не сомневаться, что правые лидеры социнтерна будут наращивать свои усилия закрепиться в странах «третьего мира», но кризис реформистской идеологии и политики по проблемам национально-освободительного движения выявился в последние годы со всей очевидностью.
* * *
Весь ход современного социального развития убедительно свидетельствует о решающей роли рабочего класса в борьбе против империализма, за торжество дела мира, демократии и социализма. В то же время, хотя империализм, главный враг общественного прогресса, явно сдает свои позиции как мировая система и раздирается внутренними противоречиями, он остается еще достаточно серьезным и опасным противником. В этих условиях проблема единства рабочего класса, призванного стать центром притяжения всех антимонополистических сил, приобретает особо актуальное значение.
Раскол рабочего движения был и остается одним из основных препятствий на пути достижения рабочим классом своих целей и в национальном и в международном масштабе. Поэтому в стратегии и тактике коммунистических партий важное место занимает изучение возможностей и препятствий на пути сотрудничества между коммунистическими и социал-демократическими партиями, поскольку именно эти две политические организации оказывают наибольшее влияние на рабочий класс.
Глубокие изменения в международной обстановке (дальнейший рост сил мира, демократии и социализма, социально-политический кризис капитализма и обострение всех его противоречий) и их воздействие на социал-демократическое движение открывают в целом более благоприятные перспективы достижения единства рабочего движения. Ключевое значение для успеха этой борьбы имеет повсеместное укрепление революционного крыла рабочего движения — коммунистических партий.
Несовместимость классовых интересов массовой социальной базы социал-демократии и монополистической буржуазии вызывает рост напряженности — в различных странах в разной степени — в социал-демократическом движении, усиливает на всех уровнях дифференциацию в ее рядах — ив руководстве, и в «низах». В 1969— 1971 гг. в некоторых странах (Италия, Голландия, Люксембург) в ходе внутрипартийной борьбы произошли расколы социал-демократических партий, серьезное поражение понесли откровенно антикоммунистические деятели.
Обострение внутриполитического положения в Англии, вызванное реакционной политикой монополий и консервативного правительства, переход реакции в наступление на основные права трудящихся, завоеванные в длительной борьбе, привели к усилению левых, прогрессивных течений в лейбористской партии, хотя позиции правого крыла все еще преобладают. В профсоюзах, являющихся массовой основой партии, происходит сдвиг влево, в результате чего при обсуждении важных социально-экономических вопросов на конференциях профсоюзов и лейбористской партии последних лет (1972— 1973 гг.) возникает левое большинство. Массы требуют все более настойчиво, чтобы руководство лейбористской партии, а также лейбористское правительство выполняли принятые решения, а не считали их, как это нередко случалось в прошлом, простыми рекомендациями, которым необязательно следовать.
Последние годы в другой крупной партии социнтерна — СДПГ усиливаются процессы дифференциации, принимающие все более глубокий характер. Особое внимание руководства партии привлекает деятельность молодежной организации социал-демократической партии «Молодые социалисты», составляющей по численности около одной трети партии. «Молодые социалисты» поддержива-
toT реалистические стороны внешней политики СДПГ, но подвергают критике господствующие в партии идеологические позиции и реформистскую практику в области внутренней политики. В этом плане растут оппозиционные настроения и в некоторых местных партийных организациях.
В ряде стран заметен рост тяги масс к единству в практической борьбе, активизировались связи между профсоюзами различных направлений на национальном и международном уровне. Хотя и медленно, сотрудничество коммунистов и социалистов пробивает себе дорогу не только в профсоюзной сфере. Наиболее яркий пример последнего времени в странах развитого капитализма Европы — подписание в июне 1972 г. между Французской коммунистической партией и Социалистической партией Франции соглашения о совместной правительственной программе, поддержанного значительной частью французских избирателей на парламентских выборах в марте 1973 г. Президентские выборы во Франции в мае 1974 г., на которых совместным кандидатом левых партий и профсоюзов был Ф. Миттеран, подтвердили данную тенденцию, ознаменовались новым значительным прогрессом демократических, народных сил: в результате второго тура совместный кандидат получил 13 млн. голосов избирателей, т. е. свыше 49%. Различные формы сотрудничества коммунистов и социалистов постепенно развиваются и в некоторых других странах (Италия, Люксембург, Япония). Во временном правительстве, сформированном в 1974 г. в Португалии в результате демократической антифашистской революции, участвуют и коммунисты и социалисты.
Естественно, братские коммунистические партии капиталистических стран и из чилийского опыта делают определенные выводы для своей деятельности, в том числе и в борьбе за рабочее единство.
В условиях разрядки международной напряженности происходит усиление контактов между социалистическими и правящими коммунистическими партиями. Несмотря на официальные запреты социнтерна, действовавшие в течение более двух десятков лет, данные контакты развивались в определенной мере и прежде, в 60-х годах. С начала 70-х годов происходит дальнейшее расширение круга социалистических и социал-демократических партий, стремящихся к развитию контактов с правящими ком
Мунистическими партиями. Так, состоялись встречи делегаций КПСС с делегациями Бельгийской социалистической партии — в ноябре 1972 г. в Москве и в июне 1973 г. в Брюсселе. Находившаяся в Советском Союзе в июне 1973 г. делегация исполкома лейбористской партии Великобритании имела встречу в ЦК КПСС, и обе стороны высказались за продолжение контактов.
На пути развития сотрудничества и единства действий коммунистов и социалистов еще немало трудностей. Правда, в апреле 1972 г. бюро социнтерна, считаясь с реальным положением дел, было вынуждено наконец предоставить партиям — членам социнтерна самим решать вопрос об установлении контактов с другими, в том числе коммунистическими, партиями (не делая «идеологических уступок коммунизму»). Но еще не видно, что руководство социнтерна одобряет такие контакты и готово содействовать им. Антикоммунизм и политика классового сотрудничества с буржуазией еще достаточно сильны в верхах международной социал-демократии. «Наша линия в отношении социал-демократии предельно ясна, — подчеркнул в своем выступлении на международном Совещании коммунистических и рабочих партий 1969 г. Л. И. Брежнев.— Мы ведем и будем продолжать вести борьбу против наших идейных и политических противников в ее рядах с принципиальных позиций марксизма-ленинизма; в то же время мы идем на сотрудничество, на единые действия с теми, кто действительно готов бороться против империализма, за мир, за интересы трудящихся. Есть такие животрепещущие вопросы, по которым особенно назрела необходимость единства действий между рабочими партиями, в том числе и теми, которые несут ответственность за политику своих государств. Это прежде всего вопросы, связанные с предотвращением мировой войны, с созданием системы европейской безопасности, с борьбой против угрозы фашизма» Ч
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 2. М., 1973, стр. 403.
Глава четвертая
ИДЕОЛОГИЯ ЛЕВОГО ЭКСТРЕМИЗМА
1.
Социальные корни левого экстремизма
Палитра левого экстремизма многокрасочна: от бледно-розовых «новых левых» до «городских партизан». На ней причудливо размещаются все оттенки анархизма — от притворно-наивных «детей природы» до отчаянных террористов. Она отражает и мировоззрение мятущихся интеллектуалов, и хладнокровие политических гангстеров. Это смесь эмоционального протеста и псевдонаучных теорий, прикрывающихся порой марксистской фразеологией.
Несмотря на все эти различия, несмотря на то что отдельные направления левацкого движения враждуют между собой, обвиняя друг друга или оспаривая авторство на тот или иной тезис либо форму действия, все же можно говорить о них в целом как об определенной идеологии, поскольку им присущ ряд общих важных черт: во-первых, общая социальная база — непролетарские, полупролетарские, околопролетарские слои современного капиталистического общества; во-вторых, общий мировоззренческий настрой — бунтарско-критическое отношение к современному капиталистическому строю; в-третьих, сход-
йость, совпадение концепций, отрицание и признание одних и тех же духовных ценностей, притяжение и отталкивание на одной и той же идеологической платформе; в-четвертых, все левоэкстремистские группки игнорируют коренное противоречие нашей эпохи — противоречие между социализмом и капитализмом, выступают против коммунистических партий — подлинных и единственных действительно левых, пролетарских революционеров, и поэтому идеология этого «антикоммунизма слева» объективно служит империализму.
Социальные корни левацкого экстремизма, всех его разновидностей можно свести к трем основным видам:. 1) мелкобуржуазные слои, 2) пауперы, 3) радикальная интеллигенция, главным образом левое студенчество.
«Мелкобуржуазный революционаризм», как его определил В. И. Ленин, само по себе явление не новое. Взбесившийся от ужасов капитализма мелкий буржуа всегда служил благодатной почвой, на которой произрастали идеи анархизма, особенно в странах, где реальные предпосылки рабочего движения были еще мало развиты. В современных условиях, когда государственно-монополистический капитализм «скашивает» одни слои мелкой буржуазии, лишает самостоятельности и подчиняет себе другие, мелкий, да и средний буржуа особенно остро чувствуют свою беспомощность и обреченность. Это вызывает известную радикализацию, рост антимонополистических настроений среди мелкобуржуазных слоев населения, которые находят зачастую свое выражение в бунтарстве, в метании от крайности к крайности, в переходе от необузданного возбуждения к полному разочарованию.
Пауперизм для капиталистического строя также явление не новое. Всегда существовали отдельные слои населения, впадающие в бедность и нищету. Это вытекает из антагонистического характера капиталистического накопления, который создает относительное перенаселение и ведет его низшие слои к официальному пауперизму. «Производство пауперизма,— писал К. Маркс,— предполагается производством относительного перенаселения, необходимость первого заключена в необходимости второго; вместе с относительным перенаселением пауперизм составляет условие существования капиталистического производства и развития богатства. Он относится к faux frais [непроизводительным издержкам] капиталистического производства, большую часть которых капитал умеет,
однако, свалить с себя на плечи рабочего класса и мелкой буржуазии» *. |
В относительно больших размерах пауперизация происходила на заре капитализма, в период первоначального накопления, в эпоху промышленной революции, когда капитализм находился на подъеме. Ныне появление значительного слоя «лишних людей», «аутсайдеров общества», «гетто», «четвертого сословия», «четвертого мира», по терминологии буржуазных социологов, является непосредственным результатом установившегося государственно-монополистического капитализма, продуктом упадка и разложения капиталистического строя1 2. Этот весьма неоднородный слой —от обедневших людей до полностью опустившихся люмпенов — состоит из нищающих ремесленников, кустарей, разоряющихся мелких городских буржуа, мельчайших и мелких торговцев, согнанных с земли крестьян, фермеров, не нашедших работы в городе, представителей богемы. К пауперизации ведет хроническая безработица, в ряды которой выталкиваются кадровые рабочие, профессиональные навыки которых стали капиталистам не нужны вследствие технического прогресса. Особенностью развития монополистического капитализма последних десятилетий является растущая группа рабочих-мигрантов в западноевропейских странах. Эти, как правило, неквалифицированные рабочие наряду с небелыми рабочими в США — наиболее обездоленная часть рабочих, субпролетариат, как их иногда называют. Наряду с этими работоспособными людьми имеется многочисленная категория нетрудоспособных, те, кто перевалил за нормальную продолжительность жизни рабочего в условиях капиталистической эксплуатации, старики, дети бедняков, жертвы промышленного травматизма, который все увеличивается, страдальцы капиталистической урбанизации.
Очевидно, этот слой населения следует считать деклассированными люмпенами, все более опускающимися «на дно». Деклассированные с их чувством безнадежности, ненужности, резкими переходами от апатии к отчаянию, сами по себе неспособные к проведению борьбы
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 658—659.
2 В статистике США они выделяются в группу «беднота», которая насчитывает свыше 16% населения («Economic Report of the President». Washington, 1969, p. 157).
за изменение господствующих порядков организованным путем, на основе суровой дисциплины, часто падки на псевдореволюционную фразу. Их бунтарские настроения питают левоэкстремистские течения. Они представляют из себя крайне неустойчивую группу, подверженную влиянию всевозможных демагогов. Ее пытается обуздать и использовать монополистический капитал путем государственной благотворительности. Усиленно проникают в эту среду неонацисты в ФРГ, вербуя своих сторонников из числа, как они называют, «забытых людей». При этом существует реальная опасность, что по мере дальнейшего ухудшения своего положения деклассированные, по крайней ме<ре отчасти, могут превратиться в массовую базу неофашизма.
Бунтующая студенческая молодежь в индустриально развитых капиталистических странах также является питательной средой левацких настроений. Само ее появление и массовость связаны с нынешним периодом капитализма. Научно-техническая революция, масштабы монополизации экономики, возрастание вмешательства государства в экономическую жизнь потребовали значительного увеличения кадров работников умственного труда Г Произошло, естественно, также увеличение численности и удельного веса студенчества в составе населения. Возросла его социальная неоднородность. В его составе 'больше стало выходцев из семей интеллигенции, служащих, мелкой буржуазии и даже рабочего класса. Вследствие этого увеличилась и политическая неоднородность студенчества. Наряду со студентами, стоящими на крайне реакционных позициях, готовящихся войти в «верхи» буржуазного общества, и «тихими студентами», как их окрестили за аполитичность, имеется значительная часть радикально настроенных студентов. «Наиболее беспокойным элементом», что весьма симптоматично, являются в первую
1 В буржуазной литературе, как всегда, не обходится без чрезмерного преувеличения. «Происходит вторая промышленная революция, что влечет появление новых классов. Подобно торговому и промышленному взрывам в XV—XVIII вв. и в XVIII—XX вв., сейчас происходит «образовательный взрыв» (educational explosion). Увеличивается срок обучения. Новое технотронное общество будет обществом учащихся (the schooling society). Появляется новая социальная группа («thinking people»), которая не входит ни в группу рабочих, ни в группу управляющих» (R. Taagepera. Revolt of the Thinking Class. — «Nation», 1971, May 31, p. 681),
Очередь студейтЫ, которые изучают общественные йа-уки.
Студенческая молодежь в последние годы очень громко заявила о себе. Происходит определенный сдвиг интересов студенческой молодежи от внутриуниверситет-ских дел к более опасным для правящих кругов проблемам отношений между молодежью и существующим режимом в капиталистическом обществе. Это связано с «обесцениванием» лиц с высшим образованием. Если раньше образованный специалист значительно отличался по своему социальному положению от рабочего и относительно, будучи человеком свободной профессии, мало зависел от предпринимателя, то современный интеллигент превратился в наемного работника, зависимого от монополистического капитала и бюрократической системы управления. Интеллигенция все менее ощущает себя носителем и творцом духовных ценностей. Она обезличенный винтик в системе огромных корпораций. В этом смысле левое студенчество является выразителем умонастроений средних кругов интеллигенции. И поэтому лишено оснований утверждение, что студенческие выступления — это всего-навсего выражение «конфликта поколений» Нет, это выражение конфликта мировоззрений.
Студенчество охвачено революционным брожением, но при этом его выступления часто носят еще стихийный характер и проявляются в политически незрелых формах. Студенческая молодежь, требующая действий, может быть использована экстремистскими, авантюристскими элементами для бездумного активизма, но может явиться, учитывая ее социальную и политическую неоднородность и
1 Американский социолог Р. Флэкс пишет, что несколько лет назад в Чикагском университете были проведены исследования, в результате которых выяснилось, что между студентами и их родителями существует непосредственная преемственность во взглядах: как студенты-активисты, так и родители враждебно настроены в отношении «эгоистичного, конкурирующего, ориентированного на определенное положение в обществе индивидуализма» буржуазной культуры; обе группы стремятся к такому образу жизни, который обеспечивал бы самовыражение, гуманность, открытость в общении. «Таким образом, — делает вывод Флэкс, — студенты своей активностью стремятся реализовать и распространить идеологические и культурные традиции, уже имеющиеся в их семьях, а не восстают против ценностей, которые им были привиты» («The New American Revolution». New York — London, 1971, p. 23-24).
дифференцированный вследствие этого подход, одним Йз отрядов подлинно революционного движения.
Наконец, одним из источников, питающих левацкие настроения, являются относительно быстрый рост наемного труда в капиталистических странах за счет мелкобуржуазных элементов, оторванность отдельных отрядов рабочих, особенно его новых пополнений из непролетарской среды, от основной массы пролетариата.
Идеология пролетариата оказывает в современных условиях все более глубокое воздействие на все слои трудящихся. Но воспринимается она еще односторонне, и поэтому протест против системы государственно-монополистической эксплуатации принимает порой нечеткую, неустоявшуюся форму, форму стихийного возмущения.
Мироощущение всех этих непролетарских, околопро-летарских, полупролетарских слоев выражают идеологи левого экстремизма. При этом, разумеется, вовсе не обязательно самому быть разоряющимся мелким лавочником или люмпеном или участвовать в студенческих сходках.
2.
Левоэкстремистская демагогия
На левацких настроениях определенных слоев паразитируют различного рода политические группки, организации, движения.
«Новые левые» — наиболее многочисленное и политически и организационно аморфное радикальное движение возникло в конце 50-х — начале 60-х годов *. Оно
1 Значительную часть движения «новых левых» составляют студенты, причем профессионально основная масса их связана с социально-политическими науками и искусством, в меньшей степени — с экономикой, тогда как студенты инженерного, технологического профиля в основном остаются пассивными («Australian Left Review», 1970, N 24, p. 10). «Большинство студентов — выходцы из хорошо обеспеченных семей. Многие из тех, кто принимал участие в событиях во Франции в 1968 г., например, порвали со своими семьями на недели и месяцы, а некоторые и навсегда, но большинство все же вернулось домой, чтобы продолжать наслаждаться преимуществами общества потребления и презирать их» («The Economist», 1971, June 5, р. 41). Такое же положение и в американском движении, «в котором активное участие принимает
явилось выражением недовольства части студенческой молодежи и интеллигенции стилем буржуазного общества (бюрократически-монополистическая централизация, урбанизация, загрязнение окружающей среды и т. п.). Оно возникло как движение протеста в поддержку обездоленных групп населения, как движение солидарности с борцами за национальное освобождение в странах «третьего мира». Повседневные проблемы «простого человека» остались вне поля зрения «новых левых». Они в то же время противопоставляли себя подлинным борцам за интересы трудящихся.
В 60-х годах относительно широкое распространение получили различные неоанархистские группки. Анархизм, в прошлом связанный с именем Бакунина, спустя столетие выступает в модифицированном виде, но с теми же идейными и тактическими взглядами. Он также авантюристичен, и у него по-прежнему отсутствует положительная программа. В настоящее время неоанархизм также враждебен марксизму, пролетарским методам борьбы.
Среди псевдореволюционеров — заведомые враги марксизма-ленинизма, международного коммунистического и рабочего движения. Сколоченный Троцким в конце 30-х годов из отдельных ренегатов «IV интернационал» в послевоенные годы распался на несколько конкурирующих группировок, каждая из которых в своем регионе ведет подрывную деятельность против пролетарского, коммунистического движения. Эту деятельность они проводят под ультрареволюционными лозунгами вроде «во имя революции», «все или ничего», клеветнически рассматривают борьбу компартий в защиту демократических прав и свобод как «подавление революционной инициативы масс». Деятельность троцкистских отщепенцев в корне враждебна интересам международного пролетариата, миру социализма. Страны социализма являются объектом злостных нападок троцкистов. Будучи небольшой кучкой, троцкисты проводят тактику «энтризма» («вхождения»): засылают свою агентуру в другие, преимущественно левоэкстремистские, группы с целью подчинить их и, в частности, толкнуть на антикоммунистические акции.
молодежь из высших кругов общества, которая хочет уничтожить все, что представляет ее класс, но не имеет каких-либо положительных альтернатив существующему строю» («New Leader», 1969, vol. 52, N 7, p. 18.
Маоистские элементы в капиталистических странах, зачастую опираясь на финансовую поддержку пекинского руководства, оказывают услугу империализму своей борьбой против международного коммунистического движения, против теории научного коммунизма под флагом «китаизации» марксизма, против сплоченности социалистического содружества, всех революционных сил современности. Безответственные «боевые группы» маоистов своими бунтами, насильственными актами помогают реакции, внося дезорганизацию в ряды борющегося пролетариата, отталкивают союзников рабочего класса, настраивают общественное мнение в целом против прогрессивных, общедемократических движений и дают правящим кругам аргументы для осуществления жестких репрессий против подлинных революционных борцов.
Эмоциональная неприязнь к существующему в западных странах общественному строю и стремление к его изменению — характерная черта многих левоэкстреми-стов. Носители этих настроений резко отрицательно относятся к капиталистическому обществу, бичуют его *. Они, хотя и в искаженной форме, выражают потенциально революционное настроение непролетарских слоев трудящихся, и даже их нетерпение свидетельствует о стремлении к быстрым и решительным социальным переменам.
Теоретические взгляды идеологов левого экстремизма поражают своей несостоятельностью. При этом, как и
1 Профессор X. Зинн из Бостонского университета пишет о том, «насколько расточительной, иррациональной и несправедливой является американская экономика» («The New Left. A Collection of Essays». Boston, 1970, p. 65). О «существующей бессмысленности труда», с критикой «потребления, подвергающегося манипулированию и растущей несправедливости в распределении богатства», выступает Д. Джилберт («The New American Revolution», p. 257). Г. Маркузе пишет, что производительность труда современного капиталистического общества разрушает свободное развитие человеческих потребностей и способностей, воспроизводя «одномерность» сознания, стиля, поведения, подвергая личность бесчеловечной манипуляции (оболваниванию), что мир в этом обществе поддерживается только с помощью постоянной угрозы войны, что агрессивный и экспансивный аппарат эксплуатации и неразрывно с ним связанная политика решают судьбу человека, что индустриальное общество благодаря благосостоянию, трудоспособности и производительности обладает абсолютной властью над людьми (Я. Markuse. Der eindimensional Mensch. Studien zur Ideologic der fortgeschritten Industriegesellschaft. West Berlin, 1967).
всякая непролетарская идеология, революционаризм эклектичен, текуч, принимает разнообразные, часто противоречивые формы. Познание объективных закономерностей исторического развития, классовой борьбы подменяется волюнтаризмом. Экономические процессы, происходящие в капиталистическом обществе, либо игнорируются, либо полностью отметаются. Игнорируются и социально-политические процессы ’.
Для революции, согласно воззрениям идеологов левого экстремизма, вовсе не нужно создание объективных условий, достаточно лишь «мифа революции», веры в нее, чтобы произошел стихийный взрыв. Они отрицают необходимость учета объективных факторов в революционном процессе, а сводят все к волевым, субъективным устремлениям. И как вывод — непосредственные действия возводятся в высшую и единственную революционную добродетель1 2. Но это, впрочем, не мешает воспевать пассивность хиппи, протест которых выражается в бегстве от действительности, и именно в этом также видеть революционность 3.
В основе любой левоэкстремистской концепции лежит идеология разрушения. Силы революции для левых экстремистов— это только «силы подрыва», «силы отрицания»; социальная революция для них не вопрос о смене форм собственности, а голое разрушение. Их взгляды смыкаются с анархизмом.
Анархисты восхваляют произвольные действия. Они несут в себе лишь отрицательный эмоциональный заряд. Как показал исторический опыт, вспышки активизма, хотя они могут носить весьма разрушительный характер, не дают и не могут дать позитивных результатов. Харак
1 «Вся традиционная экономика отменяется. Все «законы» экономики упраздняются» («Nous sommes en marche». Manifesto du Comite d’action censier. — «Economie et politique», septembre 1968, p. 54).
2 В книге «Революция в революции» («Revolution in the Revolution») P. Дебре отвергает все революционные теории и единственно правильным путем в революции считает действие. Он говорит, что революция есть серия координированных партизанских действий («The New York Times Magazine», 1968, May 5, p. 131).
3 В движении хиппи, их пассивности усматриваются «заро-' дыши американской революции» и даже «предвестник мировой революции» (J. Revel. Ni Marx, ni Jesus. La nouvelle revolution mondial est commencee aux Etats-Unis. Paris, 1970).
терно, что сторонники разрушения ничего не говорят о целях революции, да они над этим и не задумываются. Это находит отражение и в их лозунгах: «антиобщество», «антикультура», «антипотребление», «великий отказ», «сексуальное освобождение». Лозунги отрицания содержат в себе элементы протеста против существующего капиталистического строя, но и только.
Бывший одно время кумиром левого студенчества немецко-американский философ Г. Маркузе изображал революцию как некий инсульт капитализма. Он предлагал такой конечный итог революции: «растворение, почти «спонтанный» распад системы, общее ослабление ее внутренней взаимосвязи», «отход, освобождение человека от его функции агента процесса производства». Подобная точка зрения — одна из многочисленных теорий автоматического краха капитализма — не имеет ничего общего с действительным развитием противоречий капиталистического общества, ведущего его к гибели. Она содержит две кардинальные ошибки. Во-первых, капиталистическая система сама по себе не растворится и не распадется, ее нужно растворить, разобрать. Во-вторых, предпосылка об освобождении человека от его функции агента процесса производства — это по меньшей мере утопия.
С культом разрушения, подменяющего подлинную революцию, связана апология голого насилия, насилия ради насилия *. С целью подвести оправдательный фундамент под акты индивидуального террора выдвигается тезис о якобы возбуждающем («эксцитативном») значении индивидуального насилия, террора, его будто бы «воспитательной роли», способности «будить», «поднимать ярость» населения.
Все эти мотивы не новы. Новым является утверждение проповедников индивидуального террора, что он является провокационным средством, политическим ускорителем, который может вызвать экономический и социальный беспорядок, привести «к упадку народного доверия
1 Наиболее исчерпывающую версию теории насилия как «освобождающей силы» создал алжирский писатель Ф. Фанон. Он утверждал: «На уровне индивидов насилие является очищающей силой. Оно освобождает человека от комплекса неполноценности и от отчаяния и пассивности; оно делает его бесстрашным и воскрешает его самоуважение» (цит. по: R, Moss. Urban Guerrilla Warfare. London, 1971, p. 8).
й BbSMojKHoctb МйрйоГб решения вбпрбСбв» й заставить народ выступить, поскольку правительство окажется бессильным обеспечить ему безопасность *.
Как известно из истории революционного движения и как подтверждает вся нынешняя действительность, индивидуальный террор мешает революционному воспитанию масс и лишь парализует их деятельность, не говоря уже о развращающем эффекте систематических актов индивидуального терроризма на самих исполнителей и использовании террористических групп преступными элементами.
Антиавторитаризм, отрицание революционных организаций, партий, руководства — символ веры левых экстремистов1 2. Отповедь теории антиавторитаризма была дана еще Ф. Энгельсом. «Все социалисты,— писал он,— согласны в том, что политическое государство, а вместе с ним и политический авторитет исчезнут вследствие будущей социальной революции, то есть что общественные функции потеряют свой политический характер и превратятся в простые административные функции, наблюдающие за социальными интересами. Но антиавторитаристы требуют, чтобы авторитарное политическое государство было отменена одним ударом, еще раньше, чем будут отменены те социальные отношения, которые породили его. Они требуют, чтобы первым актом социальной революции бы-
1 «Центральная цель всех «городских партизан», — пишет Р. Мосс, — разрушить существующие социальные рамки и поощрять общее чувство неуверенности и дезориентации. Правительство дискредитируется, так как оно не в состоянии защитить гражданское население, и в конце концов массы встанут на сторону любой группы, которая и сможет гарантировать их защиту» (R. Moss. Urban Guerrilla Warfare, p. 3).
2 Один из руководителей студенческого движения во Франции в 1968 г., Д. Кон-Бендит, считает, что надо отказаться от теории «руководящего авангарда» в пользу другой, гораздо более простой, более невинной и честной теории активного меньшинства, выполняющего роль постоянного фермента и стимулирующего действия масс без претензий на руководство. Он заявлял: «Что нам нужно, так это не организация с большой буквы, но множество повстанческих ячеек, будь то идеологические группы, учебные группы; мы можем даже использовать уличные банды» (цит. по: R. Moss. Urban Guerrilla Warfare, p. И). ««Новые левые» против авторитаризма. Они анархичны не только в желании полной ликвидации государства, но и в требовании изгнать власть и принуждение из всех сфер жизни» («The New Left. A Collection of Essays», p. 61).
йа отмена авторитета. Видали ли они когда-нибудь революцию, эти господа? Революция есть, несомненно, самая авторитарная вещь, какая только возможна» *.
Многие из левых экстремистов восприняли троцкистско-маоистский тезис о том, что «война—мать революции», что война определяет ход истории и поэтому революция вытекает только из войны. Однако из того факта, что первая и вторая мировые войны привели к ряду социалистических революций, вовсе не следует, что революция не может произойти в условиях мира. Обострение противоречий капитализма вызывается не только войной. В сложившихся исторических условиях, когда материальные предпосылки для социалистической революции вполне созрели, подготовка субъективного фактора, подведение масс к осознанию необходимости коренных социальных изменений зависят от многих обстоятельств, вовсе не связанных с мировой войной.
Особенно наглядно антиреволюционность левого экстремизма проступает в вопросе о движущих силах революции. Всем разновидностям левого экстремизма присуще неверие в основную и руководящую силу революционного процесса — пролетариат. Самого последовательного борца против капитализма — рабочий класс идеологи непролетарских слоев сбрасывают со счетов, клеветнически утверждая, будто «рабочий класс перестал быть ферментом революции», что он «интегрирован в существующий режим»1 2. Словечко «интеграция» меньше всего может быть применимо при характеристике процессов, происхо
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 305.
2 В одной из своих статей Г. Маркузе пишет: «Интеграция большей части рабочего класса в капиталистическое общество — это не поверхностное явление; оно имеет свои корни в политической экономии монополистического капитализма: преимущества, предоставляемые рабочему классу метрополий благодаря добавочным доходам от неоколониальной эксплуатации, военного бюджета и огромных государственных дотаций. Заявление о том, что этому классу есть что терять кроме своих цепей, может быть вульгарно, но оно также и правильно» (Н. Marcuse. Blu-Collar Revolution. — «The New York Times», 7.VIII.1972, p. 27). «Рабочие не являются сейчас авангардом революционного движения... Организованные рабочие настроены оборонительно в отношении новых требований черных и не могут полностью понять культурных и социальных требований других групп общества: молодежи и женщин» (F. Riessman. Catching Up with the Vanguard. — «The New York Times», 14.VIII.1972, p. 27).
дящих в рабочем классе. Рабочий класс всегда являлся и является частью и именно эксплуатируемой частью капиталистической системы, имея в качестве антипода класс буржуазии. В этом смысле он всегда «интегрирован» -с эксплуататорами.
Согласно взглядам левоэкстремистских идеологов, носителем революции является не рабочий класс, а те слои населения, которые стоят вне двух основных антагонистических классов — пролетариата и буржуазии. Для Бакунина, как известно, это были люмпены — «цвет пролетариата», «великие народные бунтовщики». Нынешние идеологи левого экстремизма не далеко ушли от своего духовного отца, и для них «ферменты революции»—это обитатели трущоб, пауперы, цветное население США. Сегодня они добавляют к ним еще студенческую молодежь L
Необходимо отметить, что некоторые радикалы из среды интеллигенции только в интеллектуалах видят силу, способную произвести изменения в западном обществе. Они выделяют два класса — интеллектуалов и бюрократию — и считают, что «основное требование новой революции — распределение власти в пользу первых» 1 2.
В. И. Ленин уже на заре своей революционной деятельности писал, что нельзя искать путей к коммунизму
1 Д. Джилберт выделяет две авангардные группы в современном американском обществе: молодежь и самый низший класс, включающий негров, хронических беднякой и безработных. Этот низший класс подвергается особенно жесткой эксплуатации, и его радикальные требования, выходящие за рамки требований о включении в систему, могут вызвать серьезные столкновения в обществе. Этот класс обладает потенциальной возможностью выработать нерыночную культуру, которая не будет соответствовать капиталистической системе. Молодежь, и особенно студенты, также способна отвергнуть систему в целом. Она отрицает всю систему образования, потребительскую культуру и потребление, подвергающееся манипулированию, а также бессмысленный труд, в котором она отказывается принимать участие («The New Left. A Collection of Essays», p. 40).
2 «В обществе, которое основано главным образом на производительном труде, в первую очередь и непосредственно против капиталистов выступает квалифицированный рабочий... В современном динамическом обществе такой силой являются интеллигенция и студенчество, непосредственно выступающие против технократии» (Л. Touraine, The Post-industrial Society. Tomorrow’s Social History: Classes, Conflicts and Culture in the Programmed Society. New York, 1971, p. 17).
йоМймо пролетариата’. Все, кто отрицает и сегодня роль рабочего класса в социалистической революции, уходят от революции.
Многие левоэкстремистские идеологи считают, по крайней мере считали в 60-е годы, что борьба против капитализма переместилась в «третий мир». Троцкисты твердят, что центр тяжести мирового революционного движения перенесен в «отсталые страны Востока». Аналогичен этому тезис маоистов о том, что «третий мир» — главная сила.
Уроки 60-х годов не прошли даром. Некоторые из идеологов левоэкстремистских теченшт стали как-то, хотя и очень своеобразно, признавать роль рабочих в динамичных движениях современности, но и при этом никто из них не согласен считать пролетариат ведущей и направляющей силой, а рассматривают его как объект действий других групп. Одни считают, что рабочие «придут к радикальному сознанию», поскольку они подвергаются эксплуатации в сфере потребления1 2; другие — что идеи, господствующие среди негров, студентов из среднего класса и женщин, проникают в среду рабочих 3; третьи — что расширение базы эксплуатируемых (средний класс, интеллигенция) создаст условия для обретения рабочим классом новых ценностей, не связанных с материальными потребностями.
К началу 70-х годов «новые левые» столкнулись с неумолимыми фактами. Во-первых, стало ясно, что невозможно совершить глубокие социальные изменения без
1 См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 304.
2 Д. Джилберт признает, что все увеличивающуюся роль в борьбе против капиталистической системы будет играть рабочий класс, разделенный на ряд групп по профессиональному признаку. Каждая из этих групп эксплуатируется прежде всего в сфере манипулируемого потребления. По мере того как рабочие буду» осознавать это. они придут к радикальному сознанию («The New Left. A Collection of Essays», p. 32).
3 «Рабочий класс изменяется по своему составу — растет доля негров, молодежи, женщин; ценности, исходящие из этих групп, проникают в рабочий класс; работа в области сферы услуг все более автоматизируется — «белые воротнички» превращаются в «синие»; труд специалистов все более бюрократизируется, что ведет к большому отчуждению. Трудящиеся все более уравниваются и в каком-то смысле переходят в ряды пролетариев. Возможно, отдельные группы будут менее отдаленпыми друг от друга» (F. Riessman. Catching Up with the Vanguard. — «The New York Times», 14.VIII.1972).
большинства народа, а они были в значительной степени изолированы от него; во-вторых, что они не предлагают никакой более или менее ясной альтернативы существующему социальному порядку. Теоретики «новых левых» признают, что их движение исчерпало себя, зашло в тупик.
Г. Маркузе, который воспевал бунтарство «гетто» и студенчества, сам, однако, приходит к выводу о слабости этих групп, их несоответствии той задаче, которую он хотел возложить на них. Он признает, что ни одна из двух этих оппозиционных групп не составляет «человеческой основы» общественного процесса производства, чтобы быть историческим агентом революции: они не составляют большинства населения *.
В 70-х годах начались поиски новых путей. В США в конце 1971—начале 1972 г. была создана еще одна организация все тех же «новых левых» под названием «новое американское движение», стремящееся объединить радикалов всех слоев населения. Ее программа пытается «привлечь массы в политическую оппозицию корпорациям и правительству». В ней уже содержатся некоторые реальные вопросы (проблема занятости, поддержка забастовок и т. п.).
Идеологический настрой определяет взгляды левых экстремистов на тактику борьбы. В целом все они рассматривают ее как проблему действий слабых групп и отдельных личностей против сильного аппарата власти, игнорируя конкретные исторические условия, не считаются с жизненными потребностями масс, подменяют действия масс действиями разрозненных, хотя бы и храбрых одиночек.
Вместе с тем существует резкое отличие тактики, предлагаемой умеренными радикалами, от тактики край-
1 «Студенты лишились своих иллюзий: идеализм превратился в горечь, преклонение перед массами — в презрение к ним. уль-традемократическая политика элитизма, моральной убежденности — в культ насилия. Упадок в движении объясняется тем, что студенты почувствовали свое бессилие перед лицом официальных властей и увидели апатию масс... Главная задача для возрождения студенческого движения — разработка согласованной и актуальной стратегии революционного преобразования и соединение ее с соответствующими формами политической организации и тактики» (R. Mortimer. Student Action — out of Nihilism. — «Australian Left Review», 1970, N 24. p. 77).
них экстремистов. Умеренные радикалы выступают за легальные, «открытые формы» деятельности. Они считают, что следует «добиваться больше демократии внутри существующих институтов и использовать их в целях удовлетворения нужд общества»1. Предлагаются также такие формы деятельности, как протест против милитаризма, высоких налогов, загрязнения и разрушения окружающей среды, за пригодные для жизни городские условия1 2.
При определении и выборе методов политических действий они предлагают руководствоваться принципами отвлеченной морали, исходить из нее3. В этом они ничем не отличаются от обычных либералов.
Неэффективность деятельности в 60-е годы побудила «новых левых» выискивать возможности расширения своей социальной базы. Некоторые из идеологов предлагают вовлечь в свое движение негров, большую часть студентов, всех членов общества 4.
Абсолютизация «прямых действий», проповедуемая левацкими элементами, находится в прямой связи с их взглядами, что революцию совершает кучка «избранных», «активное меньшинство», «революционная элита». «Партизанщина», терроризм являются единственно приемлемой тактикой для крайних экстремистов5 * * 8. Неудачи «партизанских действий» 60-х годов в деревне, вытекающие
1 «Nation», 1971, January И, р. 45.
2 «The New American Revolution», p. 257.
3 «Для нас, — пишет X. Гудмен, — я подразумеваю всех, от доктора Спока до организации «Студенты за демократическое общество», — нет никакого различия между моралью и политикой... Геваристы являются для меня большой проблемой... Они хотят взять власть и выступают за такие действия, которые считают необходимыми для взятия власти. В этом несовершенном обществе я только за такие действия, которые я бы хотел, чтобы люди совершали в лучшем обществу. Они (геваристы) за подпольную деятельность, я — за открытую... Я считаю, что бы мы ни делали сейчас, должно стать моделью для действия людей в будущем» («The New York Times Magazine», 1968, May 5, p. 129).
4 «...Движение, в которое будет вовлечена большая часть негритянского населения, студентов и специалистов, будет близко к тому, чтобы охватить все общество, поскольку негры являются
авангардом беднейших слоев, студенты —- авангардом молодежи и
специалисты — авангардом класса интеллектуалов» («The New
American Revolution», p. 95).
8 T. Хейден призывает создавать «свободные территории со противления» («Nation», 1971, January И, р. 43).
из неподготовленности масс, отсутствия связи с рабочим классом города и его революционными организациями, привели левых экстремистов к смене плацдарма борьбы. Сейчас они делают ставку на «партизанскую борьбу» в условиях города, рассуждая при этом, что восстания в провинциях редко являются прямой угрозой правительству в стране, где богатство и власть принадлежат нескольким столичным центрам, что в городе существуют огромные и недоступные полиции трущобы и что, наконец, здесь гораздо легче добиться известности.
Основные тактические приемы «городских партизан»: попытка доказать населению путем удачных военных акций, что правительство слабо, а «партизаны» сильны; политическое похищение с целью рекламы, а также освобождения политических заключенных и получения других уступок от правительства; разложение армии посредством угроз и осуществления выборочных актов терроризма.
Лидер бразильских «партизан» Карлос Мариелла (убитый в конце 1969 г.) сделал первую попытку сформулировать стратегию «городских партизан». Его основной принцип для существования «городских партизан» — применение оружия. Внутри организации «Национальное освободительное движение» он создал группы из четырехпяти человек, действовавшие в обстановке строгой секретности. Их основной задачей было совершать террористические акты против правительственных деятелей и полицейских. Мариелла был приверженцем элитарности, он с откровенным презрением относился к политическим партиям и традиционным формам массовой агитации. Он рассматривал «городских партизан» как катализатор, который поможет создать условия для революции, принудив правительство к контррепрессиям ’.
В США существовала террористическая группа «Уэ-зермен», которая в своем манифесте в июне 1969 г. провозгласила, что «завоевание государственной власти в
1 В «Миниучебнике для городских партизан», составленном Мариеллом, отмечается: «Необходимо превратить политический кризис в вооруженный конфликт, предпринимая насильственные акции, которые заставят власти объявить в стране военное положение. Это объединит массы, которые отныне будут настроены против армии и полиции и будут винить их в создавшемся поло- » жении» (цит. по: R. Moss. Urban Guerrilla Warfare, p. 3).
США произойдет в результате того, что американские войска, разбросанные по всему миру, постепенно будут побеждены»1.
Об анархистской природе требований идеологов ультралевого студенчества свидетельствует лозунг «студенческая власть». Вообще у анархиствующих элементов, когда речь идет о «власти», имеется в виду власть на предприятиях, в учреждениях, в университетах, в общинах, одним словом, любая власть, кроме государственной власти.
Все это показывает, что тактика, предлагаемая современными псевдореволюционерами, сродни тактике, издавна проповедуемой анархистами: искусственное создание такой ситуации, когда население вынуждено включиться в борьбу, а определенная сумма таких ситуаций и есть, дескать, революция1 2. Подобную тактику разоблачил еще Ф. Энгельс в письме к Бебелю: «Революционное кликушество... при полной неподготовленности масс, представляет собой чистейшую нелепость и отпугивает пролетариат» 3.
Вся тактика левых экстремистов столь же непродуктивна, как и те слои, которые они хотят изобразить движущей силой, противопоставляя их революционному пролетариату. Всякий непролетарский социальный слой вносит свои предрассудки в понимание социализма. На этих предрассудках строит свои спекулятивные схемы экстремизм.
Левый экстремизм всех мастей — от «новых левых» до троцкистов и маоистов — с нескрываемой враждебностью относится к реально существующему социализму. Троцкистская клевета о «перерождении», о «бюрократизации» превратилась в еще более злобные маоистские вопли о «социал-империализме».
. Политически незрелые, анархиствующие элементы, как и следует ожидать от представителей непроизводи-
1 «The Economist», 1971, N 6667, р. 41—44.
2 «Частью задачи террориста является убедить своего потенциального сторонника, что перспективы конституционных изменений отсутствуют. Общая тактика экстремистов заключается в попытках разрушить народную веру в конституционную систему с помощью создания беспорядков на улицах, экономического хаоса и-поляризации политических сил вокруг проблемы закона и по-рйдка» (Я. Moss. Urban Guerrilla Warfare, p. 14).
• К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 36, стр. 394,
4ельйых, хотя и угнетенных слоев населения, представляют себе будущее общество как «потребительский коммунизм». Их мировоззрение отразил Маркузе. Они настаивают, по его словам, на новых потребностях и ценностях в новых институтах; на том, чтобы положить конец продолжающемуся господству и эксплуатации независимо от того, под каким именем это выступает; они хотят сразу же начать со «второго этапа» (т. е. миновать социализм и сразу ввести коммунизм, который они представляют себе весьма примитивно).
Левые экстремисты считают, что руководству (любому) нельзя доверять. Поэтому они ратуют за создание общественных единиц вне государства, требуют заменить его маленькими группами добровольцев, стремящихся утвердить как индивидуальность, так и сотрудничество. Идея коммун, внедренных в различные сферы общества, противопоставляется левыми экстремистами созданию организованной на марксистско-ленинских принципах партии. Они считают, что в любой партии, прежде всего в марксистско-ленинской, поскольку речь идет о революционных партиях, заложена основа будущей государственной власти. Итак, новый строй представляется левым экстремистам как совокупность полностью освобожденных от моральных и этических норм старого общества коммун *.
Преобразование общества и культуры ставится в зависимость от «долгого похода через общественные институты». Этот термин изобретен Р. Дучке. Этот «поход» должен быть распространен на все культурные, образовательные, общественные учреждения, на все профессиональные институты. Он имеет двойную цель: заставить эти институты служить людям (а не корпоративной системе и государству) и вовлечь работников культурного фронта
1 Один из теоретиков «новых левых», американец Ф. Шурман, пишет: «Политический строй, основанный на децентрализованных обществах (коммунах), отвергался как ранним, так и поздним капитализмом, а также марксистами как утопия. Возможно, диктатура пролетариата была необходима в отсталых странах для мобилизации огромных сумм денег, необходимых для первоначального накопления и индустриализации. Мы не нуждаемся в этой мобилизации ресурсов в развитом капиталистическом обществе. Мы должны еще раз обратиться к традициям утопистов и серьезно начать создавать жизнеспособные политические структуры, основанные на децентрализации и общности» («The New American Revolution», p 95-96).
й специалистов в борьбу за контроль над своей работой с помощью влияния на те учреждения, которые координируют и определяют ее направление.
Анархиствующие элементы синдикалистского толка выдвигают тезис о «самоуправлении производителей», дроблении собственности на средства производства между разного рода коммунами, кооперативами, уравнительный принцип распределения, продажу товаров в соответствии не со стоимостью их производства, а с их социальной функцией и т. п. В. И. Ленин, выступая против анархо-синдикализма, говорил, что вместо «практической работы строительства новых форм хозяйства получается мелко-буржуазно-анархистское разрушение этой работы, способное повести лишь к торжеству буржуазной контрреволюции»1.
О том, что левые экстремисты объективно играют ан-тиреволюционную роль, свидетельствует, в частности, отношение к ним правящих буржуазных кругов. Правящий Класс не страшат громкие, крикливые фразы ультрареволюционеров, он отлично понимает, что за этими фразами кроется беспомощность. Не страшат тех, кто стоит у власти, единичные акты террора, действия «городских партизан» и тому подобных неоанархистских групп. Реакцию не страшит и то, что эти «сверхреволюционеры» делают ставку на путчизм. Это, как показывает опыт истории, дает ей лишь козыри в борьбе с подлинными революционерами. Когда в 1873 г. испанская секция Интернационала под воздействием бакунистов своей путчистской тактикой привела революционное движение в Испании к катастрофе, Ф. Энгельс резко заклеймил их действия. «Все это привело не только к тому, — писал он, — что хорошо организованные и сильные своей численностью испанские секции Интернационала, — как мнимого, так и настоящего, — полетели в пропасть вслед за интрансижентами и ныне фактически не существуют, но вдобавок еще к тому, что им приписывается множество вымышленных бесчинств, без которых филистеры всех стран не могут себе даже и представить рабочего восстания. А вследствие этого может быть на целые годы стала невозможной новая организация Интернационала среди испанского пролетариата»1 2.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 43, стр. 95—96.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 474.
Антикоммунисты всех мастей используют в своих интересах борьбу левых экстремистов против мирового социализма, коммунистических партий, против единства всех антиимпериалистических сил. Идеология раскола идет в русле империалистической стратегии «разделяй и властвуй».
Отсутствие определенных социальных целей у левых экстремистов, затушевывание классовых антагонизмов между пролетариатом и монополистической олигархией, игнорирование борьбы двух противоположных социально-экономических систем также вполне на руку правящим кругам *.
Претендуя на «особую революционность», анархиствующие элементы и группы выступают против подлинно революционных, прогрессивных социально-экономических преобразований, осуществляемых в некоторых странах Латинской Америки, Азии, Африки. Идеологи и политики современного монополистического капитализма даже подстегивают левых экстремистов. Они как бы всерьез рассматривают их в качестве истинных революционеров. Буржуазная печать создает рекламу левому экстремизму, преувеличивает его роль, значение, влияние, изображает дело так, будто коммунисты опасаются, что их «обойдут слева». При этом они не прочь использовать левацкие эксцессы для дискредитации революционной теории пролетариата. Что касается нынешних троцкистов и маоистов, то их лозунги и поступки — это по существу политический гангстеризм, инструмент провокаций на службе империалистической реакции.
Империалистическая реакция по-настоящему опасается лишь организованных действий рабочего класса, идущего в авангарде всех трудящихся слоев населения, а против этих сил и их организованных действий как раз и выступают «сверхреволюционеры».
При всей несостоятельности левоэкстремистских течений нельзя не учитывать, что они своей эмоциональной неприязнью к существующему в западных странах общественному строю оказывают известное влияние на разнообразные непролетарские и околопролетарские слои и
* ««Новые левые» будоражат мир, но серьезной оппозиции для капитализма они пока не представляют» (Из интервью с известным деятелем движения «новых левых» Р. Блэкберном в журналу «Australian Left Review», 1970, N 24, p. 11—12).
группы, враждебные режиму государственно-монополистического капитализма, выбросившего их за борт жизни или создающего угрозу их будущности.
Рабочий класс вопреки Маркузе вовсе не смотрит на представителей «гетто» как на отверженных, он всячески оказывает им помощь в борьбе. Эти слои и группы приходят в движение, они могут быть включены в качестве дополнительного потенциала в общий революционный процесс, основу и ведущую силу которого составляет пролетариат. В противном случае, падкие на псевдоре-волюционную фразу, сами по себе неспособные к проведению бо-рьбы за изменение господствующих порядков организованным путем, на основе суровой дисциплины, они будут пытаться бунтарскими методами осуществить свои не всегда отчетливо сознаваемые цели. Отвоевать эти слои у левацких течений, по существу враждебных коммунизму, сомкнуть их с пролетариатом — важнейшая задача идеологической борьбы.
* * «
Коммунистические партии капиталистических стран своей деятельностью формируют подлинное революционное сознание в неустойчивых общественных слоях. Компартии вступают с ними в диалог, подобно тому как они вступают в диалог с трудящимися, находящимися под влиянием реформизма. А разработка программных требований для ликвидации бедности, трудоустройства, профессионального обучения в рамках общей программы борьбы против монополистического капитала является, как показывает опыт коммунистических партий капиталистических стран, действенным орудием в борьбе за завоевание их на сторону революционного пролетариата. И уже отмечены определенные успехи. Коммунистам удалось привлечь на свою сторону, воспитать в духе ленинских принципов немалое число лиц из их среды.
Рабочий класс и его коммунистический авангард не рассматривают интеллигенцию как враждебную силу, а стремятся к контактам, особенно в связи с их выступлениями против империалистической агрессии и реакции. «Новое левое движение» само по себе свидетельствует о росте антимонополистических настроений среди интеллигенции. Идеологи и руководители «новых левых» признают, что наметилась «тенденция возврата», как они вырд-
жаются, к догматизму «старых левых», что марксизм уже охватил своим влиянием многих людей, которые, начав как сторонники «новых левых», постепенно стали марксистами, что среду, в которой раскрываются возможности марксизма, представляют собой высокообразованные люди в развитых странах, в частности в США. Их протест против проявлений социального зла свидетельствует о стремлении реформировать само общество.
В своем подходе к студенческому движению марксисты-ленинцы исходят из ленинского наследия, содержащегося в его статье «Интернационал молодежи». Молодежь, писал В. И. Ленин, «по необходимости вынуждена приближаться к социализму иначе, не тем путем, не в той форме, не в той обстановке, как ее отцы»1.
Внутри левого студенческого движения действуют политические организации, враждебные коммунизму. Но свое отрицательное отношение к левоэкстремистским движениям марксисты-ленинцы не переносят, разумеется, на ту часть молодежи, которая ищет правильный путь, хотя в той или иной степени и разделяет ошибочные взгляды этих движений. Это ищущая истину левая молодежь. А к недостатку теоретической ясности у молодых революционеров, указывал В. И. Ленин, надо относиться иначе, чем к теоретической каше в головах и к отсутствию революционной последовательности в сердцах всевозможных оппортунистических путаников. Он писал: «Одно дело — сбивающие пролетариат с толку взрослые люди, претендующие на то, чтобы вести и учить других: с ними необходима беспощадная борьба. Другое дело — организации молодежи, которые открыто заявляют, что они еще учатся, что их основное дело — готовить работников социалистических партий. Таким людям надо всячески помогать, относясь как можно терпеливее к их ошибкам, стараясь исправлять их постепенно и путем преимущественно убеждения, а не борьбы*?1 2.
Для начала 70-х годов характерно, что некоторая часть студенческой молодежи — ее новые поколения, примыкающие к экстремистам, а точнее, проникнутые бунтарскими настроениями,— вступила на путь поисков конструктивного мировоззрения. Она обращается к марксизму-ленинизму, соединяющему научность и моральную страст-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 30, стр. 226.
2 Там же.
кость, устанавливающему связь прошлого с настоящим И будущим, вселяющему надежду на лучшее будущее всего человечества. Марксизм для молодого поколения стал мечтой, а за ней придет и усвоение марксизма как цельного учения, преобразующего мир. Значительная часть нового поколения левых студентов ищет возможностей совместной борьбы с рабочим классом и коммунистическими партиями. Жизнь показала возможность превращения бунтовщиков в дисциплинированных борцов, анархиствующих — в марксистов.
Международное Совещание коммунистических и рабочих партий 1969 г. ,в Москве отметило политическую активность рабочей и студенческой молодежи: «Коммунисты высоко ценят подъем молодежного движения и активно в нем участвуют. Они распространяют в его рядах идеи научного социализма, разъясняют опасность разного рода псевдореволкщионных идей, которые могут повлиять на молодежь...»1 Коммунистические партии предлагают действительно революционные альтернативы по-боевому настроенным студентам, с тем чтобы они в своем вполне оправданном протесте не оказались в сетях анархизма. Вместе с тем коммунистические партии решительно осуждают подрывную деятельность левацких групп, их авантюристические вылазки, используемые реакцией для наступления на рабочий класс и его революционный авангард. Так, Французская коммунистическая партия разоблачила планы правых кругов, которые в связи с деятельностью левацких групп подняли крик о необходимости «защиты республики». На XIII съезде Итальянской коммунистической партии Э. Берлингуэр отметил, что левацкие эксцессы льют воду на мельницу итальянской реакции, подкрепляют удобную для властей версию о существовании «противоположных экстремизмов», согласно которой ответственность за насилие одинаково лежит на правых и «левых», а государство равно противостоит тем и другим.
Ленинская теория революционного процесса исходит из возможности и необходимости использовать под руководством пролетариата все революционные потенции, имеющиеся в капиталистическом обществе.
1 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий». Документы и материалы. Москва, 1969, стр. 309.
Глава пятая
ПРОБЛЕМЫ БОРЬБЫ ПРОТИВ РЕВИЗИОНИЗМА НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
1. Сущность и корни ревизионизма
Вокруг проблемы ревизионизма с конца прошлого века кипят политические страсти. Это — острая проблема.
Нельзя не видеть попытки ревизовать само содержание ревизионизма или, лучше сказать, попросту извратить смысл этого понятия в целях борьбы против марксистско-ленинского движения. Как известно, китайское руководство в официальных документах IX (1969 г.) и X (1973 г.) съездов КПК дало установку о необходимости вести «беспощадную борьбу» прежде всего с так называемым современным ревизионизмом, относя к нему отнюдь не ревизионистов, а подавляющее число марксистско-ленинских партий. Назначение такого рода политических вывертов — в дезориентации масс, с тем чтобы взять их в плен маоистской идеологии. В данном случае излишне подчеркивать, что в целом в международном плане эти попытки обанкротились. Достаточно констатировать сам этот политический факт. Имеют место и другие спекуляции вокруг понятия «ревизионизм». Буржуазная пропа
ганда стремится изобразить борьбу марксистско-ленинских партий против ревизионизма как своего рода средство пресечения творческих, новаторских исканий. В этой связи можно не распространяться о том, что она просто выдает свои классовые интересы, раскрывая, какого рода «новаторства» ждет от коммунистического движения. Буржуазные идеологи пытаются приукрасить действительный ревизионизм, изобразив его в качестве творческого марксизма, ибо в наше время зачастую и они готовы «признать» марксизм в его ревизионистской интерпретации.
Ревизионизм как идейно-политическое течение возник в конце прошлого века в рабочем движении и выразился в прямом пересмотре основополагающих положений марксистской теории. У его истоков стоял Э. Бернштейн. ««Конечная цель — ничто, движение — все», это крылатое словечко Бернштейна,— писал В. И. Ленин,— выражает сущность ревизионизма лучше многих длинных рассуждений»1. За формулой Бернштейна стояла целая концепция искажения основных черт капиталистического строя и забвения коренных интересов пролетариата. Эта концепция в основе своей враждебна марксизму. Но в данном случае существенна и форма, в которой она получила выражение. «Диалектика истории тако<ва,—отмечал В. И. Ленин,— что теоретическая победа марксизма заставляет врагов его переодеваться марксистами»1 2. С одной стороны, «признание» марксизма, с другой — измена его теоретическому и политическому содержанию — такова одна из существенных особенностей идейно-политического течения, о котором идет речь.
Старый ревизионизм бернштейнианского типа полностью порвал с революционным рабочим движением и выродился в открытый оппортунизм социал-реформистского толка. Нынешние ревизионисты действуют, во всяком случае поначалу, внутри коммунистического движения. Имеются особенности и в их идейно-политической тактике. Современные ревизионисты нацеливают свои стрелы главным образом против ленинизма, хотя и делают это замаскированно. Подобно тому как некоторые их предшественники в начале века приспособлялись к марксизму,
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 17, стр. 24.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 23, стр. 3.
«исправляя» его (см. работу В. И. Ленина «Марксизм и ревизионизм»), они приспосабливаются к ленинизму, «подправляя» его в нужном для себя направлении, выступают от имени Ленина, учение которого будто бы «неверно» понято и применено, берут на себя роль толкователей и защитников «подлинного» ленинизма.
Ревизионизм начала века подталкивал рабочее движение на путь реформирования капиталистического строя, был направлен против подготовки и проведения социалистической революции. Нынешний ревизионизм, унаследовав от прошлого эту черту, отличается тем, что он приобрел и новое «качество»— нацеленность на подрыв позиций реально существующего социализма.
В начале века, как писал В. И. Ленин, «левый» ревизионизм (А. Лабриола в Италии, Ю. Лагардель во Франции) еще не был так развит, как ревизионизм правооппортунистический еще не интернационализировался. Сейчас можно констатировать, что «левый» ревизионизм превратился в международное течение, стал столь же серьезной опасностью для коммунистического движения, как и правый.
В прошлом оппортунистам удалось завоевать руководящее положение в большинстве западноевропейских социал-демократических партий. В настоящее время китайские отступники от марксизма-ленинизма овладели рычагами государственной власти в стране, где уже произошла социалистическая революция, в стране, представляюшей одну из крупнейших держав мира. Это создает особо сложные проблемы для международного революционного рабочего движения.
Наконец, следует отметить, что в наше время ревизионизм— главным образом «левый»—пытается проникать в коммунистические партии, действуюшие в рамках национально-освободительного движения. Раньше этого не было и быть не могло, так как в соответствующих районах практически не существовало пролетариата и рабочих организаций.
В ленинских работах дана цельная и всесторонняя критика ревизионизма, его идейного содержания — в области философии, политической экономии, политической сфере. Это содержание в его конкретном виде, разумеется, изменяется на различных этапах развития международного рабочего движения. И национальная специфика также накладывает овощ печать на те или иные ревизионист
ские концепции. Но объективный политический смысл ревизионизма в принципе остается неизменным.
Говоря о сути ревизионизма, необходимо обратить внимание еще на одну сторону дела. Можно ли те или иные недостатки в изучении и понимании научного коммунизма объявлять ревизионизмом? Можно ли ревизионизм сводить к слабости усвоения марксистско-ленинской теории во всей его цельности? Безусловно, нет.
Когда речь идет о ревизионизме, имеются в виду не отдельные ступеньки поступательного восхождения масс к пониманию своих классовых целей, не отдельные этапы формирования классового сознания с присущей им той или иной ограниченностью и односторонностью. В политике важно проводить различие между теми, кто приближается к подлинно революционной борьбе при всей непоследовательности и даже зигзагообразности такого приближения, и теми, кто стремится увести движение назад от высших форм революционной борьбы и революционной организации. Хотя в каких-то пунктах, на какой-то момент взгляды или тактические установки первых и вторых могут формально совпасть, их объективная политическая роль различна. Отождествлять эти два противоположных по своей сущности течения общественной жизни — значит позволить ревизионизму эксплуатировать незрелость масс, догматически приравнивать побочные элементы роста и развития к продуктам перерождения.
Ревизионизм — это отступление от принципов марксизма-ленинизма, а не та или иная фаза приближения к усвоению этих принципов. Ревизионизм — это идейно-политическое течение, направленное именно против высших форм классовой организации пролетариата. В современных условиях ревизионизм представляет собой течение, действующее или пытающееся действовать против марксистско-ленинских принципов, лежащих в основе коммунистического движения.
Возникает вопрос: в чем корни ревизионизма, каковы социальные причины этого явления? В. И. Ленин указывал на то, что нельзя объяснить отступления от марксизма «ни случайностями, ни ошибками отдельных лиц или групп, ни даже влиянием национальных особенностей или традиций и т. п.»1.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 20, стр. 62,
Если суммировать главное в ленинских высказываниях: о социальных источниках ревизионизма, то можно сказать, в самой общей форме, что ревизионизм есть продукт давления буржуазии или мелкой буржуазии на рабочее движение, а проводниками этого давления выступают либо привилегированные по сравнению со всей массой пролетариата слои рабочего класса, либо выходцы из непролетарских слоев, пополняющие рабочее движение, вносящие в него шаткость и неустойчивость.
Говоря о давлении буржуазии, было бы неправильно представлять дело так, будто оно выступает в какой-либо единообразной форме. Если бы это было так, рабочий класс быстро научился бы приемам и методам противодействия этому давлению. Но дело как раз в том, что буржуазия использует и методы прямого насилия, и методы уступок, разложения рабочего движения изнутри, и те или иные сочетания этих методов. По-прежнему многообразны формы давления на рабочее движение мелкобуржуазной стихии.
Чисто внешнее давление буржуазии и мелкобуржуазной стихии, однако, не вскрывает еще в полной мере весь механизм возникновения ревизионистских течений внутри рабочего движения. Это давление можно было бы относительно легко преодолеть, будь само рабочее движение в социальном отношении однородно. Между тем рабочий класс состоит из различных слоев и его структура становится все более сложной вместе с самим развитием капитализма. «Одной из наиболее глубоких причин, порождающих периодически разногласия насчет тактики, является самый факт роста рабочего движения... На «обучение» рекрутов рабочее движение каждой страны тратит периодически большие или меньшие запасы энергии, внимания, времени»1. Но в каждый данный момент новые пополнения рабочего движения могут быть подвержены тем или иным шатаниям или колебаниям.
При этом нужно принять во внимание объективные условия формирования классового сознания пролетариата. Массы, говорил В. И. Ленин, учатся из жизни, а не из книжки. Между тем жизнь, капиталистическая действительность весьма противоречивы. Капитализм предполагает рост крупной промышленности. Вместе с тем ему присуще сохранение отсталых или отстающих в своем
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 20, стр. 65.
развитии экономических отношений. Капитализм «развивает, организует, дисциплинирует рабочих,— и он давит, угнетает, ведет к вырождению, нищете и т. д. Капитализм сам создает своего могильщика, сам творит элементы нового строя, и в то же время, без «скачка», эти отдельные элементы ничего не изменяют в общем положении вещей, не затрагивают господства капитала» *.
Непосредственный опыт масс поэтому страдает той или иной односторонностью, он может способствовать усвоению некоторых сторон марксистско-ленинского миросозерцания, отдельных революционных лозунгов, но сам по себе он не может создать цельного классового сознания. Оно вносится в рабочее движение коммунистическими партиями.
Сложность состоит в том, что в рабочем движении постоянно появляются деятели, группы, течения, которые так или иначе преклоняются перед стихийным развитием классового сознания и классовой борьбы. Это преклонение находит свое выражение не только в прямой недооценке роли партии в формировании классового сознания пролетариата, но и в идеологическом хвостизме, который приспосабливается к настроениям, порождаемым односторонним опытом масс или какой-либо отдельной прослойки трудящихся. Это ведет к тому, что частичные уроки развития капитализма и рабочего движения возводятся в догму, в однобокую систему взглядов или тактики, неспособную охватить живую жизнь во всех ее связях и противоречиях. «Ревизионисты считают фразами все рассуждения о «скачках» и о принципиальной противоположности рабочего движения всему старому обществу. Они принимают реформы за частичное осуществление социализма. Анархо-синдикалист отвергает «мелкую работу», особенно использование парламентской трибуны. На деле эта последняя тактика сводится к поджиданию «великий дней» при неумении собирать силы, создающие великие события» 2.
Таким образом, те или иные слабости в развитии рабочего класса создают социальную почву для различного рода отступлений от марксизма. Однако слабости рабочего движения порождаются отнюдь не только объективны-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 20, стр. 65—66. ? Там же, стр. 66.
ми йрйяинами. Онй Связаны й с субъективным фактором —появлением в рабочем движении и даже закреплением в нем на тот или иной период идеологических и политических концепций, так или иначе тормозящих развитие классовой борьбы. Огромную роль субъективного фактора подчеркивает то обстоятельство, что капиталистическая действительность «работает» не только на оппортунизм. Одновременно — ив конечном счете в еще большей мере — она способствует революционизации рабочего движения. Все дело в том, в каком направлении извлекаются уроки из противоречивого развития капитализма. Рассмотрим некоторые наиболее весомые факторы, создавшие за последние два десятилетия новый фон классовой борьбы.
Первый. Успехи стран социализма дают дополнительный стимул развертыванию борьбы рабочего класса в странах капитала, способствуют распространению марксистско-ленинских идей. В то же время нельзя не видеть, что историческое соревнование двух противоположных систем началось в сложных для социализма условиях. Социалистические революции победили первоначально в большинстве своем в среднеразвитых или отсталых странах. На трудностях в развитии нового строя паразитирует ревизионизм, сеющий сомнения в превосходстве социализма над капитализмом.
Второй. Научно-техническая революция обостряет все противоречия капитализма и порождает новые. В конечном счете она ускоряет создание материальных предпосылок для победы социализма. Вместе с тем отдельные проявления научно-технического прогресса порождают технократические представления, создают иллюзии о возможности решения коренных проблем социального прогресса вне классовой борьбы.
Третий. Развитие государственно-монополистического капитализма расширяет фронт антимонополистической борьбы, непосредственно подводит массы к осознанию единства их экономических и политических интересов. В то же время оно связано с правительственным финансированием программ экономического развития, с различными формами государственно-монополистического регулирования. Это создает возможности временного разрешения тех или других социально-экономических проблем в рамках капитализма, порождает иллюзии относительно его характера и исторических перспектив.
Четвертый. Изменения в структуре рабочего класса, увеличение в материальном производстве удельного веса инженеров, техников и служащих расширяют фронт рабочего и антимонополистического движения, сближают интересы людей умственного и физического труда в странах капитализма. Однако это не всегда сразу находит адекватное отражение в сознании новых пополнений наемного труда. Само происхождение, формирование, образ труда и жизни тех слоев, которые принято называть «белыми воротничками», тормозят их переход на последовательно пролетарские позиции. Многие их представители входят в рабочее движение или примыкают к нему, но они не во всем готовы к цельному классовому подходу к явлениям политической жизни.
Пятый. Усиленное развитие средств массовой информации приобщает широкие слои населения к общественной жизни в национальном и международном масштабе. Это приобщение в странах капитала подчинено обслуживанию идеологических интересов господствующего класса. Информация там в большей степени развращает или одурманивает сознание людей, чем просвещает их. Это идеологическое давление создает психологическую почву для оппортунизма.
Все эти факторы показывают, что само противоречивое развитие капитализма стимулирует развитие как революционного, так и оппортунистического течений в рабочем движении. Таким образом, дело решается во многом борьбой этих течений, а не одними лишь объективными обстоятельствами, как таковыми.
Выяснение социальных корней оппортунизма в рабочем движении не дает полного ответа на вопрос о причинах некоторого оживления ревизионистских тенденций внутри коммунистического движения. Ведь хорошо известно, что оно возникло, развилось, окрепло именно в борьбе против оппортунизма во всех его разновидностях. В связи с этим прежде всего следует напомнить ленинское указание о том, что революционные партии нисколько не застрахованы «от старых ошибок, которые выступают всегда по неожиданному поводу, в немножко новой форме, в невиданном раньше облачении или окружении, в оригинальной— более или менее оригинальной — обстановке»1.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 15.
Внесение социалистического сознания в рабочее движение — это длительный процесс, а не единовременный акт соединения социалистических идей с рабочим классом. Было бы упрощением считать, что такое соединение незыблемо закрепляется фактом формирования коммунистических партий, ибо развитие коммунистического движения прокладывает себе путь в постоянной идеологической борьбе, естественно тесно связанной с борьбой политической. Эта борьба ведется одновременно на двух фронтах. С одной стороны, она направлена против буржуазной и мелкобуржуазной идеологии вне рамок коммунистического движения, т. е. за привлечение на сторону научного социализма все новых и новых слоев рабочего класса и широких слоев трудящихся вообще. С другой стороны, она продолжается внутри коммунистического движения, ибо вхождение в его ряды само по себе, автоматически не вооружает марксистским мировоззрением во всей его полноте.
Усвоение марксистской теории и утверждение рабочего движения на подлинно классовых позициях — это сложный процесс. Из истории рабочего движения известно, что на различных этапах развития того или иного его отряда на передний план выдвигается интерес то к одной, то к другой стороне марксистской теории. Весь арсенал революционной мысли осваивается и применяется в практике рабочего движения как бы постепенно, и это объясняется изменениями самих объективных потребностей классовой борьбы пролетариата. Односторонность опыта, а вместе с ней известная узость в постижении марксистско-ленинской теории во всей ее цельности преодолеваются именно в интернациональном плане, благодаря международному опыту рабочего движения. Собственно говоря, именно этот опыт в его общем виде и воплощен в марксизме-ленинизме.
При определенном резком повороте событий и в связи с новыми сложностями развития односторонний характер усвоения теории научного коммунизма может дать о себе знать, ибо жизнь ставит неожиданные вопросы. Эти вопросы, безусловно, разрешимы на базе общего понимания теории и марксистского метода конкретного анализа конкретных явлений, однако новые проблемы могут породить и оппортунистические уклонения того или иного рода, если подходить к ним с меркой, выработанной на основе национально-ограниченного опыта. От этого не застрахо
ваны й коммунистичеСкйе партий социалистических стран. Дело не только в том, что после завоевания власти в соответствующих странах сохраняются еще пережитки буржуазных отношений в экономике и сознании людей. Дело и в том, что имеет место давление буржуазной идеологии извне. Кроме того, всякое движение создает свои противоречия. Конечно, противоречия в социалистических государствах коренным образом отличаются от противоречий капитализма. Но трудности социалистического строительства по-разному воспринимаются различными элементами, особенно при крутых поворотах истории. Непосредственный опыт сам по себе не может дать цельного представления о процессе общественного развития, ибо такой опыт неизбежно несет на себе печать различия в уровне развития отдельных стран, национальной специфики, особенностей международного положения данной страны и т. д. Порожденные национально-ограниченным опытом представления могут закрепляться, если политика партии неверна, а, как отмечено выше, и партии в целом не застрахованы от односторонности. Поэтому особенно важен именно интернационалистский подход к выработке партийной политики, который учитывает всю совокупность классовых отношений на международной арене и международный опыт. На основе такого подхода партия преодолевает односторонность собственного опыта, порожденную специфичностью условий своей работы.
Следует отметить, что вообще по мере роста и расширения влияния партии в ее деятельности объективно возрастает значение учета национально-специфических факторов. Уже тогда, когда партия вырастает из рамок пропагандистской группы, переходит от «чистой» пропаганды к политическому действию, от теории к революционной практике, она объективно все больше должна принимать во внимание обстоятельства места и времени. Когда же после завоевания власти на первый план выступают не только негативные задачи разрушения старого строя, но и позитивные задачи строительства новых общественных отношений, необходимость учета конкретных, в том числе национально-специфических, условий становится еще более настоятельной. К этому нужно добавить, что в ряде случаев именно социализму приходится решать национальные проблемы, оставшиеся в наследство от капитализма. Утверждение социализма связано с подъемом на
циональных чувств, национальной гордости. Но побочным продуктом этого в целом здорового процесса могут быть те или иные проявления национализма. Именно революция и социализм втягивают в политическую жизнь огромную массу людей, которые, однако, входят и в революцию и в социализм с грузом различных предрассудков, в том числе и националистических. И как это ни парадоксально, возросшая политическая активность и организованность масс придают большую силу не только революции и социализму, но и проявлениям напионализма, связанным с незрелостью классового мировоззрения. В этих условиях многое зависит от направляюшей роли партии.
Диалектика рабочего движения и социализма такова, что в их развитии вместе с ростом значения национально-специфических моментов возрастает и роль интернациональных связей. Опыт все больше подсказывает, что интернационализм — не только идеологическая, но и практическая сила, что законные требования и прогрессивные стремления трудящихся масс любой нации могут быть всецело удовлетворены именно на путях интернационализма. Таким образом, и в этом вопросе дело зависит не от социальной стихии, а от умения верно ориентироваться в сложных условиях национальной и интернациональной действительности.
Сказанное не означает, что в социалистических странах такие же условия идеологической борт бы как в капиталистическом мире. Особенность идеологической борьбы в странах социализма заключается в том, что чуждые рабочему движению взгляды здесь не могут закрепляться классовыми интересами буржуазии, но они могут в той или иной степени закрепляться, если национально-специфические моменты ставятся выше интернационального опыта, нашедшего свое наиболее полное выражение в марксистско-ленинской теории. И такого рода взгляды могут внедряться, если партия ослабляет идеологическую работу и полагается лишь на то, что новые, социалистические общественные отношения неизбежно породят адекватное им социалистическое сознание. Еше более тяжелые последствия возникают в случае, если от имени партии распространяются взгляды прямо враждебные марксистско-ленинской идеологии. Наиболее очевидный пример тому — извращения в общественном развитии Китая, руководство которого пошло на прямую подмену научного коммунизма маоистской идеологией. Это, конечно, пример
крайней и наиболее опасной для судеб социализма ситуации. Но при всех обстоятельствах важно исходить из того, что и в условиях становления и развития нового общественного строя социалистическое сознание не может быть выработано стихийно, помимо направляющей идейно-политической работы партии. Эффективность этой работы зависит от того, насколько тесно она связывает общие принципы марксизма-ленинизма с живыми фактами действительности во всей ее изменчивости и во всем многообразии, и в то же время от уровня творческого осмысливания этих фактов, которое позволяет раскрыть их внутреннюю взаимосвязь, объективную логику общественного развития, находить правильные решения новых проблем.
Работы Маркса, Энгельса, Ленина дают общую методологию анализа социальных корней оппортунизма в коммунистическом движении. Вместе с тем основоположники научного коммунизма ставили этот вопрос и конкретно-исторически, ибо на каждом этапе развития революционного рабочего движения возникают и специфические источники оппортунизма.
Прежде чем подойти к анализу этой стороны проблемы, необходимо отметить следующее. Нельзя расценивать обстановку в международном коммунистическом движении только под углом зрения тех трудностей, которые возникают внутри него, в частности под влиянием тех или иных ревизионистских отклонений. Эти трудности правомерно рассматриваются в контексте общего продвижения международного коммунистического движения. Непреложный факт состоит в том, что за последние десятилетия оно овладело новыми позипиями, выиграло ряд крупных политических сражений, добилось серьезных успехов в повышении своей политической роли как на международной арене в целом, так и в отдельных районах мира или странах. В то же время некоторые отряды испытали горечь неудач и даже серьезных поражений. Частично это связано с объективными трудностями революционной борьбы, которая, как известно, отнюдь не является прямолинейным процессом. Но имели место и неудачи, порожденные субъективными факторами, в том числе отклонениями от марксистско-ленинской линии или неумением применять ее в конкретных условиях меняющейся действительности.
Каковы причины этих отклонений в последний период? В значительной степени их можно рассматривать как
побочный продукт самого роста коммунистического Движения. По сравнению с предвоенным периодом численность его рядов возросла во много раз и пополнилась миллионами новых самоотверженных борцов за дело рабочего класса. Но вместе с ними на волне революционного подъема в ряды коммунистических партий — ив социалистических, и в капиталистических странах — влились и такие элементы, которые не имели твердой пролетарской закалки, не прошли через горнило классовых битв и потому подвержены различным колебаниям, особенно когда дело социалистического строительства или революционной борьбы наталкивается на известные трудности. Неправильная реакция на эти трудности и создает почву для ревизионистских уклонений.
В большинстве своем это трудности продвижения вперед. Партии, которые пришли к власти, вплотную столкнулись с хозяйственными проблемами. Зачастую эти проблемы были весьма сложными: ведь большинство стран, где победили социалистические революции, принадлежало к числу средне- или слаборазвитых в экономическом отношении. Несомненно, что в Китае после победы революции возникли немалые хозяйственные и другие проблемы. Но дело заключается в том, как подходить к этим трудностям. Совершенно очевидно, что руководители КНР не сумели решить их на основе марксистско-ленинского учения, с учетом опыта других социалистических стран. Они пошли по пути подмены научного коммунизма концепциями военно-казарменного «социализма», что породило серьезные извращения в самом характере и тенденциях общественного развития современного Китая.
В определенном смысле трудности возникли и перед компартиями в развитых капиталистических странах. Развитие государственно-монополистического капитализма потребовало от коммунистического движения выработки новой стратегии и тактики. Но кое-где стремление преодолеть сектантские представления и выйти на новые рубежи сопровождалось ревизионистскими уклонениями, попытками искать возможности расширения политических союзов внутри страны путем идейно-политического обособления в интернациональном плане.
В странах Азии и Африки перед компартиями также возникли серьезные проблемы перестройки их стратегии и тактики в условиях, когда на повестку дня встал переход от задач борьбы за политическую независимость к за
Дачам борьбы за прогрессивйую социальную ориентаций) стран, уже освободившихся от колониального гнета. И здесь не все партии сумели провести подлинно научный анализ новой обстановки и на этой основе выработать эффективную революционную политическую линию и методы борьбы. В Индонезии этим воспользовались антикоммунистические силы, и на партию обрушились жесточайшие репрессии.
Таковы факторы самого общего порядка, объясняющие некоторое оживление тех или иных ревизионистских уклонений. Если же ставить вопрос еще более конкретно, то можно выделить ряд моментов, которые стимулировали ревизионистские тенденции в 60-х годах.
Во-первых, выдвижение пекинским руководством своей особой антиленинской политической платформы, противопоставленной генеральной линии коммунистического движения. Раскольническая деятельность маоистов против марксистско-ленинских партий серьезно ухудшила обстановку в коммунистическом движении в целом. В некоторых его звеньях курс китайских руководителей породил настроения разочарования и пессимизма, а отдельные партии попали под влияние маоизма, что привело к их ослаблению или даже крупным поражениям.
Во-вторых, на этой почве в некоторых партиях выявились тенденции к националистической узости и даже самоизоляции от других партий, от социалистических стран. А эти тенденции неразрывно связаны и с ревизионистскими уклонениями.
В-третьих, относительно высокая экономическая конъюнктура в ряде капиталистических стран в 60-е годы породила кое-где известное неверие в революционные возможности рабочего движения, сползание на оппортунистические позиции в тех или иных вопросах.
Наконец, в-четвертых, общее обострение идеологической борьбы па международной арене и новые методы антикоммунистической пропаганды не во всех звеньях коммунистического движения встретили необходимую реакцию и умение противодействовать классовому врагу в этой сфере. Надо сказать, что раньше буржуазия в борьбе против коммунистических партий применяла в большей степени прямые и грубые методы давления. Эти методы остались на ее вооружении. Но теперь все шире используются приемы, направленные на то, чтобы разложить коммунистические партийные ряды изнутри и расколоть
коммунистическое движение. Буржуазная пропаганда противопоставляет одни партии другим, подыгрывает сепаратистским и оппортунистическим настроениям, дает трибуну и создает широкую рекламу ревизионистским элементам. Подобная деятельность не остается бесследной, •на требует особой твердости со стороны руководства марксистско-ленинских партий в проведении своей идеологической линии, особой гибкости в ее защите с тем, чтобы в полной мере нейтрализовать методы классового противника.
В вопросе о социальных корнях ревизионизма в коммунистическом движении возможны двоякого рода ошибки. С одной стороны, неверно объяснять проявления ревизионизма лишь субъективными свойствами отдельных лиц или фактически отрицать эти явления, сводя всю проблему разногласий в коммунистическом движении к многообразию национальных особенностей той или иной страны. С другой стороны, наличие социальных корней ревизионизма не может быть истолковано в пользу примирения с ним как с явлением фатальным.
Анализ социальных источников ревизионизма раскрывает обстановку, в которой борются революционные партии рабочего класса, показывает негативные условия, которые необходимо принимать во внимание и учитывать в борьбе за консолидацию коммунистического движения на принципах марксизма-ленинизма. Но этот анализ) не может и не должен быть изолирован от выводов, вытекающих из рассмотрения другого рода факторов, а именно тех, которые способствуют объединению рабочего движения, его продвижению к конечным целям.
Общность коренных интересов рабочего класса сильнее тех моментов, которые порождают расхождения в его рядах. Обстоятельства объективного порядка могут создавать социальную базу для различного рода уклонений от марксистско-ленинской линии, но сами эти уклонения носят субъективный характер. Решающее значение для их преодоления или смягчения имеют такие факторы, как приверженность марксизму-ленинизму, пролетарскому интернационализму, последовательность в борьбе за единство коммунистического движения, верность политическим выводам и нормам взаимоотношений между партиями, совместно выработанным ими на своих совещаниях.
2.
Ревизионизм правый и «левый»: общее и особенное
Сложный и противоречивый характер формирования общественного сознания трудящихся вообще и новых пополнений рабочего класса в частности создает определенную почву, питательную среду для оппортунизма. В то же время было бы ошибочно сводить истоки последнего к области социальной психологии. Ревизионизм — это идеология, которая негативно влияет на сознание трудящихся, на общественные настроения.
С точки зрения своего идейно-политического содержания ревизионизм приспосабливает рабочее движение к интересам буржуазии, толкает его на путь, который выгоден классовому врагу, подчиняет влиянию буржуазной или мелкобуржуазной идеологии. В то же время с точки зрения своей формы ревизионизм приспосабливается и к массам. Он потому и является опасным врагом рабочего движения, что переводит буржуазную или мелкобуржуазную идеологию на язык, который маскирует ее истинное содержание и тем самым способствует ее насажданию среди трудящихся.
Конечно, само воздействие буржуазной и мелкобуржуазной идеологии на массы осуществляется по различным каналам. Существует оппортунизм открыто антикоммунистический. Ревизионизм — это оппортунизм утонченный, стремящийся обосноваться в недрах коммунистического движения, а потому выступающий—во всяком случае первоначально — в псевдомарксистском облачении. Объективная функция данного вида оппортунизма — внести шатания и колебания как раз в те слои рабочего движения, которые, казалось бы, уже отвоеваны в идейно-политическом отношении у буржуазии, уже привлечены на сторону научного коммунизма.
Разумеется, теоретическая критика ревизионизма непременно включает в себя раскрытие связи, общности его концепций с различного рода установками социал-демократизма, троцкизма, «новых левых» и другими немарксистскими или антимарксистскими течениями в рабочем движении. Обнаружить эту связь — значит рассечь квази-марксистскую форму ревизионизма, вскрыть его подлинное содержание и реальную роль в расстановке и борьбе различных политических сил. В то же время как теорети-
ческая критика ревизионизма, так и в особенности практическая борьба против его политического влияния, естественно, принимают в расчет и отличительные характеристики данного вида оппортунизма.
К этому следует добавить, что не только оппортунизм в широком смысле слова, но и ревизионизм неоднородны по своему идейно-политическому содержанию. Оппортунизм означает приспособление интересов рабочего класса к интересам буржуазии. Оно часто принимает характер открытого подчинения задач рабочего движения потребностям капиталистического строя. Но приспособление может выливаться и в такую форму, когда объективно рабочее движение подталкивается на путь, на котором оно может понести лишь серьезный ущерб или даже поражение. Такого рода оппортунизм прикрывается, как правило, радикалистской, иногда самой «антибуржуазной» фразеологией. Но показательно с точки зрения характеристики его политической сущности, что он зачастую сознательно провоцируется и стимулируется буржуазией, которая видит в нем одно из орудий подрыва действительно революционного рабочего движения.
Таким образом, есть два основных вида, или типа, оппортунизма: мелкобуржуазный реформизм и мелкобуржуазный революционаризм. Продолжением, «развитием» их выступают и два типа ревизионизма — правый и «левый». Необходимость в этом подразделении диктуется реальными политическими интересами. Определение типа ревизионистского уклонения в самой общей форме дает ответ на вопрос о характере той опасности, которую оно несет рабочему движению и социализму.
Различие между правым и «левым» ревизионизмом главным образом не теоретическое, а политическое: их общие оценки ряда явлений либо сходны, либо даже тождественны; вместе с тем правый ревизионизм тяготеет к обоснованию тактики, направленной на торможение революционного процесса, «левый»—к его искусственному подталкиванию, «ускорению». Правый ревизионизм тан или иначе уводит от конечной цели рабочего движения, а «левый» ведет к разрыву связей с ним, с реальными силами, способными на деле преобразовать общество.
Правый ревизионизм в общих чертах характеризует следующее: отказ от завоевания диктатуры пролетариата; Преувеличение роли частичных реформ; выдвижение на первый план в качестве гегемона общественного развития
не рабочего класса, а технократии, будто бы являющейся силой, способной обеспечить «трансформацию» капитализма; абсолютизация мирного пути развития революции; переоценка сил классового противника, недооценка внепарламентских, массовых форм борьбы. В области организационной правые ревизионисты тяготеют к ликвидаторству, отказу от принципов демократического централизма.
«Левый» ревизионизм в целом отличается непониманием значения борьбы за непосредственные нужды рабочего класса для продвижения к его конечным целям, недооценкой борьбы за демократию в ходе борьбы за социализм, игнорированием связи между борьбой за мир и революционной борьбой, патриотизмом и пролетарским интернационализмом. Умаляя роль рабочего класса, «левые» ревизионисты выдвигают как ведущую силу революционного движения в одних случаях крестьянство, в других — интеллигенцию и студенчество. Им свойственны перепрыгивание через этапы общественного развития, связанное с этим непонимание необходимости в конкретно-исторических условиях определенных промежуточных форм или ступеней перехода от капитализма к социализму, недооценка сил классового противника, абсолютизация вооруженного пути развития революции, склонность к путчизму и авантюризму, неумение или даже нежелание использовать все легальные возможности, представительные учреждения для работы среди масс. В организационной области «левых» ревизионистов в не меньшей степени, чем правых, характеризуют неприятие партийной дисциплины и фракционность. В то же время им более свойственно сектантство. Левэревизионистская позиция проявляется в недооценке политической организации масс, а при определенных условиях — в попытках поставить военные организации выше партийных.
Нужно отметить, что проведенное здесь деление весьма условно. Например, «левый» ревизионизм иногда связан с анархо-синдикалистскими ошибками, и в этом он смыкается с правым в отрицании руководящей роли партии, значения государства в ходе социалистического строительства и т. д. Выделение типичных черт правого и «левого» ревизионизма необходимо для выяснения их отличительных признаков. Само собой разумеется, это — известная абстракция: в своих политических проявлениях правый и «левый» ревизионизм редко представлены в
♦чистом» виде. Зачастуй» они сочетаются в Той или иной форме, переплетаются. Каждая данная ревизионистская концепция представляет собой своего рода мозаику со своим рисунком и сочетанием оттенков.
Из самой сущности политики ревизионизма вытекает бесконечное многообразие его форм. Эта сущность состоит в утрате революционной перспективы и беспринципном приспособлении к зигзагообразному ходу событий или даже временным поветриям в общественных настроениях,, в забвении коренных интересов ради предполагаемых или действительных выгод момента. Естественно, что каждый более или менее новый поворот событий порождает тот или иной характер политического шатания тех политических групп, которым эти шатания по их природе свойственны. Точно так же обстоит дело и с ревизионизмом «левого» типа; его отрыв от реальности, от действительной почвы классовой борьбы может приобретать самые различные формы в зависимости от того, как видоизменяется сама эта реальность. При этом элементы одного из видов ревизионизма проникают в систему взглядов другого, право- и леворевизионистские, а также догматические ошибки переплетаются зачастую даже в платформе одной политической группы. Правооппортуиистическая практика, случается, непосредственно соседствует с заведомым сектантством, ревизия важнейших выводов марксистско-ленинской теории — с самым косным догматизмом. В этом случае политическая оценка соответствующей группы исходит прежде всего из доминирующих признаков, но в то же время учитывает и их своеобразное «окружение», специфическую окраску.
При всех этих обстоятельствах борьба на два фронта— против правой и «левой» разновидностей ревизионизма — остается обязательным условием успешного развития рабочего движения, независимо от того, выступают ли они в: противостоящих политических группах или «сосуществуют» в рамках одной политической комбинации.
С точки зрения интересов эффективной борьбы против ревизионизма было бы ошибочно .де проводить разграничения между двумя его разновидностями: оценка типа данного конкретного отклонения от марксизма-ленинизма подводит к ответу на вопрос о его практических последствиях, его реальном политическом содержании. А такой ответ необходим для того, чтобы придать должную силу критике ревизионизма.
К этому следует добавить, что две разновидности ре-Ьизйонизма выступают иногда внешне как антиподы по отношению друг к другу. Критика правого ревизионизма может вестись с левацких позиций, и наоборот. Одна разновидность ревизионизма может маскировать фальшь своих позиций, атакуя другую. Лозунг борьбы на два фронта предохраняет коммунистов от шараханий, крайностей и перегибов в политической борьбе. В то же время естественно, что в конкретных условиях отдельных стран, в каждый данный момент на первый план может выдвигаться борьба либо против правого, либо против «левого» ревизионизма.
Отмечая различия между правым и «левым» ревизионизмом, вместе с тем нельзя упускать из виду их принципиальную общность. Она обусловлена однотипностью социальной природы и взаимосвязанностью политических предпосылок их возникновения. На общность социальных корней правого и «левого» ревизионизма указывал В. И. Ленин, подчеркивавший, что «одна и та же психология, одна и та же классовая особенность, напр., мелкой буржуазии, проявляется и в унынии оппортуниста и в отчаянии террориста»1. Эта общность проявляется в том, что правый и «левый» ревизионизм объективно обслуживают друг друга. Анархизм, как отмечал В. И. Ленин, зачастую выступает «своего рода наказанием за оппортунистические грехи рабочего движения»2. Эту оценку можно отнести не только к анархизму, но и к левачеству вообще. Бывает и обратный процесс, когда попытки вырваться из пут сектантства приводят к ошибкам праворевизионистского толка. Короче говоря, выбирается лекарство, которое не лучше болезни.
Правый и «левый» ревизионизм не только объективно помогают друг другу; по некоторым вопросам между ними наблюдается своего рода неоформленный союз. Люди, делающие ошибки правого толка, часто занимают неправильные позиции и в оценке «культурной революции» в Китае, приукрашивают ее, пытаются приуменьшить вред маоистской политики для коммунистического движения. Некоторые элементы в коммунистическом движении, прикрывающие свои националистические позиции революци
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 17, стр. 143.
8 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 15.
онной фразеологией, оказывали морально-политическую поддержку правым силам в Чехословакии.
За всем этим стоит и родство в идейно-политическом содержании правого и «левого» ревизионизма. Несмотря на все оттенки, которые, конечно, должны быть учтены и приняты во внимание, есть объединяющие признаки различных разновидностей ревизионизма. К ним относятся: принижение или отрицание роли реального социализма в общей борьбе против империализма и капитализма; отрицание значения руководящей роли рабочего класса в ходе революционной борьбы и социалистического строительства; подрыв авангардной роли коммунистических партий; отход от принципов пролетарского интернационализма, слияние в той или иной степени с национализмом, который проявляется в зависимости от обстоятельств либо как гегемонизм, либо как тенденция к национальной обособленности.
Логика раскольнической деятельности фракционных группировок правых и «левых» ревизионистов, первоначально действовавших внутри компартий, а затем изгнанных оттуда, нередко прямо приводит их в стан классового противника рабочего движения, ибо, не будучи связанными с реальными силами, противостоящими монополистическому капиталу, они устремляют свою активность к тому, чтобы, так сказать, оспорить место компартии, потеснить ее позиции на политической арене, взять под свое влияние идущие за ней массы. Поэтому все антикапита-листическое фразерство, будь то правое или «левое», остается фразерством, а реальностью является объективный факт: острие своих ударов ревизионисты направляют не против классового врага, а против коммунистических партий, стоящих на марксистско-ленинских позициях. Как отмечал Л. И. Брежнев, «при всем отличии друг от друга отклонения от марксизма-ленинизма вправо или «влево» ведут в конечном счете к одинаково вредным последствиям: ослабляют боеспособность коммунистических партий, подрывают революционные позиции рабочего класса и единство антиимпериалистических сил. Объединяющим признаком «левого» и правого оппортунизма нередко являются уступки национализму, а иногда и прямой переход на националистические позиции»1.
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 2, стр. 390.
3.
Ревизионизм и национализм
Выше уже затрагивался вопрос о том, как национализм стимулирует и даже закрепляет различного рода оппортунистические уклонения. В то же время социал-шовинизм вырастает — это также показал В. И. Ленин — на почве оппортунизма. Современный опыт рабочего движения подчеркивает нарастающую связь, а в иных случаях и слияние национализма и ревизионизма, хотя нельзя не видеть и того, что эти идейно-политические течения не всегда тождественны.
Интернационализм есть составная и неотъемлемая часть марксистско-ленинского мировоззрения. Поэтому отступления от интернационалистских позиций всегда означают одновременно отход от марксистско-ленинских принципов. Уже в этом коренится глубочайшее принципиальное родство между ревизионизмом и национализмом.
В. И. Ленин учил, что политика как наука предполагает учет опыта других стран и конкретного соотношения классовых сил внутри данной страны Ч Иными словами, марксистско-ленинский подход к выработке политики включает рассмотрение конкретной ситуации в своей стране в неразрывной связи с развитием обстановки на международной арене и под углом зрения интернационального опыта рабочего движения. И надо сказать, что в отношении к данной проблеме как раз и можно наблюдать полнейшее совпадение ревизионизма и национализма
Интернациональный опыт рабочего движения в своей общей форме воплощен в марксистско-ленинской теории, открывшей основные закономерности развития революции, перехода от капитализма к социализму, построения социалистического общества.
Игнорирование интернационального опыта рабочего движения внутренне связано с ревизией важнейших выводов марксистско-ленинской теории. Абсолютизация национально-специфических условий может вести к гегемонизму — к попыткам навязать собственные установки всему коммунистическому движению. При этом нужно сделать оговорку: что касается особой платформы китайского руководства, то в данном случае речь не может идти лишь
* Си. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 65.
об однобоком выпячивании национально-специфических особенностей. В основе этой платформы лежит разрыв с марксизмом-ленинизмом по всем линиям, а сама национальная специфика Китая отражается в маоизме превратно. Формула «китаизации марксизма» наиболее наглядно и очевидно воплотила слияние националистической и левооппортунистической ревизии научного коммунизма. С самого начала революционаристское фразерство во многом имело назначение обслуживать гегемонистские притязания китайского руководства на то, чтобы взять под свою эгиду коммунистическое движение и национально-освободительные силы. Но эта ставка потерпела банкротство. За последнее время имела место дальнейшая эволюция маоизма к неприкрытому великодержавному шовинизму и антисоветизму. Произошла и переориентировка в политической тактике маоизма на международной арене. Псевдо-революционные маоистские группировки отодвинуты в резерв, на первый план выступила прямая смычка по ряду вопросов с империалистической политикой и пропагандой. Эта эволюция сама по себе показательна, ибо она лишний раз раскрывает общую тенденцию перерастания оппортунизма в национализм.
Нередко ревизионизм на первый взгляд не имеет националистической окраски. Однако более глубокий анализ неопровержимо показывает, что он по существу направлен против интернационалистских позиций, присущих коммунистической партии. В самом деле, одно из проявлений абсолютизации национально-специфических условий — это отмежевание от опыта остальных отрядов рабочего движения, забвение общих закономерностей классовой борьбы. При этом следует отметить, что отрицание принципов марксизма-ленинизма и национальная узость в подходе к международному опыту рабочего движения отнюдь не приближают политическую линию и тактику к национальной действительности, а уводят в сторону от нее, ведут к утрате подлинного ориентира в многообразной национальной действительности.
Э. Фажон в своем выступлении на XIX съезде ФКП в феврале 1970 г. отмечал: «Самые различные «модели» поочередно обольщали Роже Гароди. Но в этом кругосветном путешествии нового утопизма он отвергает только социалистический Советский Союз, проложивший путь в будущее всем народам, и Манифест, принятый в Шам-пиньи, где анализируются условия перехода к сопиализ-
му в нашей собственной стране... Роже Гароди делает вид, будто он верит, что мы хотим механически перенести во Францию все характерные черты опыта, вытекающие в значительной степени из обстановки, присущей лишь Советскому Союзу, и это как раз в то время, когда его существование и его победы, изменив соотношение сил в мире, позволяют нам определить и избрать свой собственный путь, который приведет нашу страну к общей цели» Ч
Следует подчеркнуть, что ревизионистские «модели» социализма не только выпячивают национальные особенности, но и, порывая с классовой базой, превратно отображают саму национальную (и интернациональную) действительность. Когда Гароди делает упор не на главное противоречие между капитализмом и социализмом, а на прогресс науки и техники, который будто бы сам по себе, фактически без классовой борьбы предопределяет устранение социальных антагонизмов; когда он, торопясь опередить реальный процесс, утверждает, будто слияние физического и умственного труда в странах капитала либо уже произошло, либо вот-вот произойдет, и выдвигает тезис о том, что ученые «представляют собой в настоящее время решающую силу преобразования мира», принижая тем самым роль промышленного пролетариата; когда он полагает, будто политические организации могут быть заменены электронно-вычислительными машинами, которые обеспечат «постоянное пленарное заседание всего народа», учитывающее все индивидуальные мнения в общегосударственном масштабе, —становится очевидным, что речь идет не о «национальной специфике», а о полном отходе от марксистско-ленинской теории общественного развития. Этой теории противопоставляется другого рода теория. «Национальная модель социализма» возводится в ранг принципов, идущих вразрез с интересами как национального, так и всего международного революционного рабочего движения.
Ревизионизм проявляется и в отказе от подлинно интернационалистического масштаба в оценке мирового развития. В свете идейной борьбы, которая происходит в рядах международного рабочего движения, особенно актуальны ленинские положения о том, что только знание основных черт данной эпохи в целом (а не отдельных эпизодов истории отдельных стран) позволяет правильно
1 «L’Humanite». 7.II.1970. л
учитывать более детальные особенности той или иной страны, может служить базой для выработки политической линии рабочего движения.
Подлинное интернационалистское мышление неотделимо от марксистско-ленинского подхода к оценке расстановки классовых сил на международной арене. Националистическая узость в этом вопросе неизбежно приводит к ревизионистской деформации стратегии революционной борьбы. В самом деле, тот же Р. Гароди, как отмечал Э. Фажон, «призывает нас отказаться от солидарности с КПСС якобы для того, чтобы завоевать доверие демокра-тов-некоммунистов, которые благодаря этому отказу согласились бы объединиться с нами для строительства социализма во Франции. Ответить на подобный призыв (представим себе на минуту эту абсурдную гипотезу) значило бы оторвать французское революционное движение от основной силы мирового социализма и подорвать таким образом возможность перехода к социализму в нашей стране» ’.
3. Берлингуэр, характеризуя позицию, группировки «Манифесто», говорил на октябрьском (1969 г.) пленуме ЦК и ЦКК ИКП, что вся ее установка «предает забвению принципиальное значение связи с Октябрьской революцией, с Советским Союзом, со всеми социалистическими странами, фактически больше не признает той решающей роли, которую эти страны не только играли, но и играют сегодня в борьбе против империализма. Все это не только тяжко, но и мешает развитию наших действий в международном плане» 2.
Таким образом, и правые и «левые» ревизионисты недооценивают роль мировой системы социализма как ведущей силы всей антиимпериалистической борьбы, умаляют ее значение, критикански относятся к опыту социалистических стран.
Националистические тенденции в коммунистическом движении, как правило, перерастают в антисоветизм. Его суть и специфически ревизионистское облачение были ясно вскрыты на XXIV съезде КПСС Л. И. Брежневым: «Именно на националистические тенденции, и в особенности те из них, которые принимают форму антисоветизма,
* «L’Humanite». 7.II.1970.
2 «La question© del «Manifesto»: democrazia e unita nel PCI»-Roma, 1969, p. 356.
буржуазные идеологи, буржуазная пропаганда охотнее всего делают ныне ставку в борьбе против социализма и коммунистического движения. Они подталкивают оппортунистические элементы в компартиях к своего рода идеологической сделке. Они как бы говорят им: докажите, мол, что вы антисоветчики, а мы будем готовы провозгласить, что вы-то и есть подлинные «марксисты» и занимаете вполне «самостоятельные позиции». Ход событий показывает, кстати, что такие люди становятся на путь борьбы и против компартий в своих странах. Пример тому — ренегаты типа Гароди во Франции, Фишера — в Австрии, Петко-ва — в Венесуэле, деятелей группы «Манифесте» в Италии. Борьбу против такого рода элементов братские партии рассматривают как важное условие укрепления своих рядов» ’.
Ориентируя свой идеологический аппарат на разжигание антисоветизма, империализм преследует цель ослабить мировую систему социализма, международное коммунистическое движение, оторвать от КПСС другие революционные отряды, расшатать изнутри и расколоть коммунистические партии. В этом отношении он получает прямую помощь со стороны ревизионистов, которые стремятся толкнуть коммунистические партии на путь идейно-политического размежевания с КПСС. Практика показывает, что пассивное, примиренческое отношение к проявлениям антисоветизма в конечном итоге ведет к дезориентации и партии, и идущих за нею масс.
Следует подчеркнуть, что после XXIV съезда КПСС борьба марксистско-ленинских сил против антисоветизма особенно усилилась. На своих съездах и в ряде важных документов братские партии осудили антисоветизм, в какой бы форме он ни проявлялся. КПСС высоко ценит такую позицию братских партий. «Мы хорошо знаем,— говорил Л. И. Брежнев, обращаясь к зарубежным коммунистам,— что во многих капиталистических странах активное выражение солидарности с Советским Союзом сопряжено с большими трудностями, преследованиями и даже с террором. Мы высоко ценим то мужество, с которым вы, наши братья по классу, наши единомышленники, выступаете с позиций дружбы с нашей партией, с нашим народом, ведете борьбу за интересы рабочего класса, за социа-
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 3, стр. 215.
Дйзм. И это обязывает нас еще успешнее строить Коммунизм, быть всегда твердыми в защите нашей марксистско-ленинской генеральной линии» ’. Давая решительный отпор антисоветизму, последовательно отстаивая свою генеральную линию, КПСС тем самым защищает и революционную марксистско-ленинскую линию всего коммунистического движения, содействует его сплочению на принципах пролетарского интернационализма.
Ревизионизм и национализм практически сливаются в подходе к общим проблемам коммунистического движения. Логика ревизионистских концепций неизбежно приводит их авторов к отрицанию как значения идеологического единства коммунистических и рабочих партий, так и необходимости единства действий на международной арене. В конечном счете борьба между марксистско-ленинской линией и различными ревизионистскими направлениями в рабочем движении — это борьба вокруг вопроса об ориентации единых действий. Естественно, что она сопровождается теоретической борьбой, ибо тот или иной политический подход требует и соответствующего теоретического обоснования. Однако логика этой борьбы, как показывает практика, неизбежно приводит ревизионизм к ослаблению или разрыву связей с марксистско-ленинскими партиями, к изоляционизму и сепаратизму, к прямым выступлениям, направленным против политического сотрудничества коммунистических и рабочих партий. Конечно, эти позиции иногда прикрыты словесными признаниями пролетарского интернационализма. Но самим его принципам дается одностороннее толкование: самостоятельность партий противопоставляется солидарности в борьбе за общие цели, против общего врага. Выступая против такого рода оппортунистических извращений, марксисты-ленинцы подчеркивают, что национальная и интернациональная ответственность каждой коммунистической и рабочей партии нераздельны.
4.
Ревизионизм и догматизм
При поверхностном подходе ревизионизм и догматизм — это антиподы, полярные противоположности. Если ревизионизм отрицает основные положения марксистско-
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 3, стр. 325.
ленинского учения, то догматизм подходит к нему как К собранию неизменных выводов и формул, пригодных для любой обстановки. При более глубоком рассмотрении обнаруживается, что эти «крайности» сходятся и в практической сфере, и по существу.
Марксизм внутренне чужд догматизму. Догматизм означает разрыв с материалистической диалектикой, с самим методом марксизма. Но невозможно сохранять верность марксистско-ленинской теории, не владея ее методом. Допускать это — значит идти по пути противопоставления теории марксизма его методу, т. е. по пути, на который вступают ревизионисты. Диалектика — душа марксизма-ленинизма. Выхолащивать диалектический метод — значит покушаться на само критическое и революционное содержание марксистской теории.
Принципы марксизма-ленинизма предполагают творческий подход к явлениям общественной жизни. Они потому и дают отправные пункты для ее анализа и практической деятельности, что сами являются результатом такого анализа. Догматизм, не отрицая формально этой характеристики марксистского учения, сводит его именно к конечным выводам. Между тем эти выводы есть плод как раз не Общих рассуждений, а всестороннего и глубокого исследования общественной жизни, внутренних пружин ее развития. И подлинное усвоение принципов марксизма-ленинизма предполагает понимание анализа, в результате которого они выведены. Только в этом случае можно постичь и метод их правильного применения к конкретной ситуации, к более или менее новой обстановке. Ленин считал, что революционные партии рабочего класса должны «уметь приложить общие и основные принципы коммунизма к тому своеобразию отношений между классами и партиями, к тому своеобразию в объективном развитии к коммунизму, которое свойственно каждой отдельной стране и которое надо уметь изучить, найти, угадать» ’.
Это значит, что общие принципы революционного учения не противостоят национальным особенностям, а находят свое воплощение именно при самом тщательном учете этих особенностей. В то же время применение принципов марксизма-ленинизма — это не механический процесс
1 В. И. Ленин. Поля. собр. соч., т. 41, стр. 74.
наполнения заранее заданной схемы национальным «материалом», но именно умение раскрыть в сложных переплетениях национальной действительности те тенденции, силы и возможности, опираясь на которые можно определить наиболее верные пути к решению как национальных, так и общих интернациональных задач коммунистов. Международное коммунистическое движение накопило богатый опыт конкретного применения марксистско-ленинского учения к специфическим условиям борьбы в различных районах и странах мира.
Конечно, при изучении марксизма-ленинизма, может быть, труднее всего овладеть именно его методом. Сам характер индивидуального познания таков, что человек, приступающий к изучению теории, быстрее всего усваивает ее конечные выводы, не постигая сразу тот путь, который привел к этим выводам. И было бы неправильно характеризовать как догматизм такого рода слабости в овладении марксистским методом анализа. Каждый человек неизбежно проходит первоначально через книжное усвоение теории, которое всегда недостаточно. Не об этих недостатках идет речь, когда говорят о догматизме.
Догматизм представляет собой определенную систему и политического мышления, и подхода к анализу общественных явлений. Как система политического мышления, он состоит, между прочим, в том, что не умеет видоизменять политическое поведение в зависимости от сдвигов в соотношении классовых сил, использовать новые возможности для реального продвижения к неизменным конечным целям по новому (более или менее новому), ранее не изведанному пути. Ему поэтому присуща консервация определенных лозунгов и тех или иных тактических форм борьбы. Последствия политического догматизма могут быть самыми различными. Было бы неверно считать, что догматизм ведет к перегибам лишь «влево». В. И. Ленин прямо указывал на то, что существует и «левое» и правое доктринерство ’.
В области теории догматикам присуще искать ответы на определенные вопросы в простом логическом развитии общей истины, а не через анализ конкретной ситуапии. Отрыв теории от практики — сущность догматизма. Эго
1 См. В, И, Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 89.
находит свое выражение не только в неумении применять общие принципы к национально-специфическим особенностям, но и в теоретической слепоте и практической косности в подходе к новым явлениям, порожденным каждым новым этапом общественного развития. Догматизм либо отрицает новые черты и качества явлений, либо /толкует их таким образом, что они становятся доводом к консервации теории, а не к ее развитию. Между тем, по словам В. И..Ленина, «марксист должен учитывать живую жизнь, точные факты действительности, а не продолжать цепляться за теорию вчерашнего дня, которая, как всякая теория, в лучшем случае лишь намечает основное, общее, лишь приближается к охватыванию сложности жизни» *.
Конечно, существует принципиальная грань между творческим приближением теории к «сложности жизни», не исключающим возможности временных ошибок в анализе, и ревизионистским пересмотром основ самой теории. Чтобы правильно провести эту грань в каждом конкретном случае, нужна верность и принципам марксизма-ленинизма, и его методу. Наилучший образец сочетания защиты и творческого развития марксистского учения, его всестороннего обогащения являют собой ленинские труды. Будучи нацеленными на анализ и обобщение новых явлений общественной жизни, они пронизаны последовательным применением принципов и метода марксизма и к оценке различных направлений общественной мысли, и к проблеме претворения в практику социалистических идеалов.
Подлинное творчество В. И. Ленин усматривал не в игнорировании общих закономерностей революционной борьбы и строительства социализма, уже открытых наукой и подтвержденных практикой, а в анализе их развертывания на каждом новом этапе общественного развития и специфических форм их проявления в конкретных условиях, в анализе на основе метода материалистической диалектики новых общественных закономерностей, которые возникают при качественных сдвигах в расстановке классовых сил. При этом он показывал взаимосвязь между новым и старым, их сочетание и взаимодействие. Ленинская мысль была устремлена к тому, чтобы наиболее полно использовать все социальные факторы, как общие, так
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 31, стр. 134.
й йацйональйо-сйеЦйфйческие, как традиционные, так и особенно новые, в интересах реального преобразования мира и достижения неизменной конечной цели революционного рабочего движения. Сам характер политического руководства классовой борьбой со стороны коммунистической партии он раскрывает как постоянное творчество — в смысле и научного постижения объективных процессов общественного развития, и активного воздействия на эти процессы.
Догматизм, отрывающий марксистско-ленинские принципы от живой ткани их собственной истории, от поступательного хода общественного развития, не утверждает, а внутренне ослабляет их. Сила этих принципов как раз в их жизненности, а их жизненность проявляет себя только в том случае, если к каждому положению марксистско-ленинской теории подходить исторически, т. е. учитывать конкретную обстановку, которая обусловила выдвижение соответствующего тезиса; если рассматривать каждое положение в связи с другими, т. е. видеть его место и соподчинение во всей системе марксистских взглядов, что только и дает возможность его правильного применения; если, наконец, сопоставлять каждое положение с конкретным опытом истории, т. е. проверять его в свете новой общественной практики, которая видоизменяет форму и сферу проявления данного вывода.
Подлинно научный метод анализа проблем общественного развития, в том числе новых, догматик подменяет начетничеством. По этому поводу М. А. Суслов говорил: «Суть дурной болезни, называемой начетничеством, состоит не просто в том, что зараженные ею к делу и не к делу приводят цитаты, а в том, что верховным критерием своей правоты они считают не практику, а наличие по тому или иному вопросу высказывания авторитетов. У них теряется вкус к изучению конкретной действительности. Все подменяется подбором цитат и искусством манипуляции ими. Всякое малейшее отступление от цитаты считается ревизией основ. Эта деятельность начетчиков не только бесплодна, но и вредна» Ч
Догматики практически подходят к марксистско-ленинской теории как к мертвой схеме. Но именно этого подхода по существу да и по форме придерживаются и пра-
1 М. А. Суслов. Избранное. Речи и статьи. М., 1972, стр. 196.
вые ревизионисты, когда они отвергают марксистско-ленинские принципы под тем предлогом, что, мол, жизнь обогнала теорию, созданную в прошлом веке и начале нынешнего. Они не хотят видеть реальности, подтверждающей это учение, не хотят видеть, что видоизменения темпа, порядка, формы проявлений общих закономерностей общественного развития, открытых марксистско-ленинской теорией, по существу (конечно, не в конкретных деталях) предусмотрены этой теорией, которая высшим критерием истинности ставит соответствие практике, отправляется от практики, обогащается практикой, содействует практическому изменению мира. «Не может быть догматизма там,— писал В. И. Ленин,— где верховным и единственным критерием доктрины ставится — соответствие ее с действительным процессом общественно-экономического развития...» 1
Именно творческая сила марксизма-ленинизма, его способность к постоянному расширению своих теоретических и политических .завоеваний, его бескомпромиссность в борьбе идей придают ему ту наступательность, перед которой бессильны наши идейные противники. И именно поэтому они пытаются изобразить это великое учение как собрание догм, находя такую исходную позицию наиболее удобной для своих атак. В этом выражается неспособность врагов марксизма-ленинизма что-либо противопоставить этому учению, не искажая его, не приписывая ему таких критериев истины, которые внутренне чужды революционной теории.
Ревизионизму отнюдь не чужд догматизм, можно сказать даже, что он в большинстве случаев свойствен ему и выступает общим итогом и правого и «левого» ревизионизма. В самом деле, теоретические концепции ревизионистов созданы без учета коренных тенденций развития общества, глубинных процессов, которые необходимо видеть за изменениями политической конъюнктуры. Именно поэтому отдельные эпизоды политической жизни или стороны социального развития становятся для ревизионистов основой для догматизации соответствующего опыта, отправной точкой для такой линии поведения, которая идет вразрез с коренными потребностями общественного развития.
* В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 309.
Но ревизионизм не только подменяет марксистско-ленинские принципы своими догмами. История свидетельствует, что иногда он как бы застревает на верных для своего времени выводах научного коммунизма. Но именно догматическое неприятие новых выводов, сделанных на основе творческого применения марксистско-ленинского метода к анализу новых условий, приводит к оппортунистическим уклонениям того или иного рода. Можно сказать, что догматизм прямо ведет к ревизионизму, ибо отрыв теории от метода неизбежно приводит к измене самой теории.
Неумение или нежелание сочетать признание исторических завоеваний марксизма с анализом новых процессов общественного развития приводит в конечном счете к оппортунизму либо правого, либо «левого» толка. В истории коммунистического движения крупнейшие идеологические битвы связали воедино борьбу против правого и «левого» оппортунизма с борьбой против догматизма. Так было в период борьбы Ленина против социал-реформизма II Интернационала. Его лидеры не были способны воспринять новые выводы, сделанные Лениным на основе анализа эпохи империализма и пролетарских революций. Их доктринерство оказалось сродни их оппортунизму и соци-ал-цредательству. Так было и в период борьбы нашей партии и коммунистов других стран против троцкизма. Так обстоит дело и в настоящее время. Китайские руководители по форме начали с нападок на новые положения и выводы коммунистического движения, сделанные на основе анализа нового этапа в мировом общественном развитии, а пришли к прямому разрыву с основными принципами марксизма-ленинизма, к великодержавному шовинизму и национализму.
,Можно отметить и другого рода связь между догматизмом и ревизионизмом. Как сказано в Тезисах ЦК КПСС «К 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина», ревизионизм использует «проявления идейной незрелости и догматизма». В самом деле, эксплуатируя некоторые реальные трудности и слабости развития рабочего движения или социализма, особенно в условиях обострения классовой борьбы, ревизионисты могут оказывать влияние на те слои рабочего движения или даже на те партийные кадры, которые не пошли дальше догматического усвоения марксизма. На практике идеологическое пленение ревизионистскими концепциями выступает иног
да как результат слабости, присущей догматическому усвоению марксизма. Догматическое сознание, особенно если отсутствует классовое чутье, не может эффективно противостоять напору «аргументов» буржуазной пропаганды, которая часто апеллирует к непосредственному опыту, к «очевидности», а этот опыт, «очевидное» есть всегда лишь одна из черточек действительности, которая, возможно, не укладывается в привычные схемы.
Догматизм оказывает услуги ревизионизму и в том отношении, что, отказываясь по сути от анализа новых явлений, он уступает это поле борьбы ревизионистам, тянет партии к идеологической обороне, а не к идеологическому наступлению. Именно активная, творческая позиция позволяет марксистам-ленинцам навязывать ревизионизму плацдармы теоретической борьбы, раскрывать все бесплодие и фальшь их теоретических построений.
5.
Теоретическая и политическая борьба против ревизионизма
Отправной пункт в подходе к этому вопросу — признание несовместимости марксизма-ленинизма и ревизионизма. В то же время конкретные пути и методы борьбы против ревизионизма марксисты-ленинцы определяют с учетом характерных черт этапа, переживаемого коммунистическим движением, и практических задач, которые из этого вытекают.
Борьба против ревизионизма охватывает как теоретическую, так и политическую сферы.
Борьба теоретическая предполагает научный анализ тех конкретных явлений действительности во всей их сложности и противоречивости, которые используются оппортунизмом для обоснования своей практики. Этот анализ необходим для того, чтобы коммунисты могли, оставаясь на высоте своих убеждений, строить тактику с полным пониманием реальной обстановки и ее видоизменений. Он необходим и для того, чтобы во всеоружии знания фактов и взаимосвязи этих фактов раскрывать фальшь теоретических построений оппортунизма.
Главным полем теоретической борьбы между марксизмом-ленинизмом, с одной стороны, и ревизионистскими, а также догматическими отступлениями от “него —с дру
гой, является, как правило, оценка новых явлений в общественной жизни. В. И. Ленин беспощадно разоблачал попытки «обновить» марксизм путем выхолащивания из него революционного содержания. Ревизионизм, будь то правого или «левого» толка, давно уже обнаружил всю несостоятельность своих претензий на новаторство, ибо все его усилия по существу нацелены против важнейших завоеваний общественной мысли, сделанных марксизмом-ленинизмом. Между тем только с учетом этих завоеваний и возможно плодотворное исследование новых процессов в интересах рабочего класса, дела социализма. К тому же догматическое истолкование и неприятие новых явлений оказывают явную услугу ревизионизму, предоставляя ему удобные идеологические позиции для борьбы против марксизма-ленинизма. Поэтому творческое развитие марксистско-ленинской теории выступает как одно из важнейших средств преодоления ревизионистских уклонений.
Но борьба против ревизионизма есть в то же время борьба политическая, т. е. не просто отрицание оппортунистических концепций, а борьба за массы. Она выступает не только как забота о чистоте теории, но и как настоятельная практическая необходимость. Ее успех определяется не только тем, насколько широко и убедительно разъясняется массам правильный путь к решению стоящих перед обществом проблем, но и способностью марксистско-ленинской партии использовать все возможности для обеспечения реального продвижения по этому пути.
Необходимо прежде всего подчеркнуть неразрывность борьбы против ревизионизма с борьбой против империализма. Борьба против ревизионизма не может быть эффективной, если она ведется лишь пропагандистскими средствами, не подкрепляется политическими выступлениями против империализма, не увязывается с практическими нуждами рабочего и освободительного движения. Принципиальное теоретическое разъяснение ошибочности ревизионистских установок необходимо всегда. Но преодолеть ревизионистские влияния и воспитать массы в духе классового сознания одними средствами партийной пропаганды невозможно. Лишь в ходе практической борьбы против классового врага и на основе ее уроков вырабатывается цельное классовое сознание у широких слоев трудящихся. Это отнюдь не преуменьшает значение собственно идеологической работы в массах, но указывает на ус
ловия и предпосылки, при которых она может быть эффективной.
Вот почему борьба против ревизионизма, догматизма, национализма не носит и не может носить абстрактный характер. Она развертывается вокруг конкретных политических вопросов, в которых ревизионизм на практике противопоставляет свою линию поведения марксистам-ленинцам и пытается обеспечить ей поддержку масс, завоевать массы на свою сторону.
Таким образом, в борьбе против ревизионизма необходимо принимать во внимание две стороны проблемы: значение собственного политического опыта масс в утверждении их на революционных политических позициях и роль партии в обучении масс на их собственном опыте. Это обучение осуществляется через ориентацию масс на борьбу против классового врага, против империализма и реакции во всех ее формах. В ходе этой борьбы не только массы приобретают политический опыт, но и партия получает возможность на злободневных, т. е. наиболее понятных для масс, фактах, разъяснять им свои принципы, раскрывать вред оппортунистических взглядов.
В конечном счете именно практика выносит окончательный приговор оппортунизму. Но практика политической жизни показывает и другое: оппортунизм не преодолевается сам собой, он может быть побежден только в результате последовательной борьбы марксистско-ленинских сил, которая для того, чтобы достичь своей цели, требует умения раскрывать реальный политический смысл новых лозунгов, возникающих в рабочем движении, видеть, куда они ведут — вперед или назад, правильно определять методы преодоления тех или иных ошибочных концепций в зависимости от их характера. Иными словами, верная ориентация и эффективность этой борьбы во многом зависят от точной оценки объективной роли каждого данного конкретного политического течения в рабочем движении.
Расплывчатые, а иногда явно ошибочные позиции по отношению к различного рода уклонениям от марксизма-ленинизма зачастую порождаются как раз отступлениями от ленинских критериев в этой оценке. «У нас постоянно делают ту ошибку, — писал В. И. Ленин, — что оценивают лозунги, тактику известной партии или группы, ее направление вообще, по намерениям или мотивам, которые сама эта группа выдвигает. Такая оценка никуда не годится.
Благими намерениями — это давно уже сказано — вымощен ад.
Дело не в намерениях, не в мотивах, не в словах, а в той объективной, от них независимой, обстановке, которая определяет судьбу и значение лозунгов, тактики или вообще направления данной партии или группы»
Действительная роль различных политических течений зависит от объективной обстановки и в другом отношении. Отдельные лозунги и требования вне учета конкретной ситуации еще не дают достаточного критерия для определения политического лица данного течения. Тот или иной тезис или лозунг, вполне правильный в одной обстановке, может нести в себе оппортунистический смысл в другой ситуации.
В некоторых случаях, особенно когда речь идет о тактических вопросах, критерий практики является решающим, чтобы вполне точно определить характер той или иной тенденции внутри коммунистической партии. Именно в этих обстоятельствах неуместно поспешное «наклеивание ярлыков». Однако это не дает никаких оснований для примиренчества в отношении ревизионизма, который всегда так или иначе себя обнаруживает. Разграничение между ревизионистскими тенденциями и тенденциями, направленными на преодоление сектантских ошибок, необходимо именно для успешной борьбы против действительно оппортунистических уклонений.
Борьба против ревизионизма предполагает разоблачение его идейно-политических установок, научную, аргументированную критику всех и всяческих отступлений от марксизма-ленинизма внутри коммунистического движения. В то же время нельзя не видеть, что сами ошибки, от которых не застрахованы коммунисты, могут быть различными. Есть ошибки принципиальные и ошибки в оценке конкретной политической ситуации, ошибки стратегического порядка и тактические. Каждому отряду рабочего движения требуется немалый опыт и определенный срок для передачи этого опыта новым поколениям, чтобы успешно противостоять изощренной тактике классового врага и стихийным влияниям непролетарских слоев.
В связи с новыми событиями на политической арене отдельные отряды коммунистического движения могут остановиться на своих старых решениях, запоздать в овла-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 23, стр. 335.
дении новыми методами и способами борьбы, которые диктует обстановка. Могут быть совершены ошибки и в процессе поиска новых решений, выбора наиболее целесообразного пути реализации возможностей революционной борьбы. Могут быть даже такие ситуации, когда только практика, связанная с искусством политической деятельности, способна вполне точно ответить на вопрос о правильности или ошибочности той или иной тактики. Разумеется, когда речь идет о ревизионизме, имеются в виду не такого рода временные ошибки, хотя каждая из них и содержит в себе определенные признаки того, что марксистско-ленинский подход к оценке ситуации в данном конкретном случае не был выдержан.
Уклонения ревизионистского характера начинаются с того, что та или иная политическая группа или отдельные партийные деятели продолжают настаивать на своих устаревших или ошибочных оценках и сами эти ошибочные оценки влияют на их линию поведения в том или ином важном вопросе. Подобное поведение является симптомом сползания к ревизионизму или таит в себе такую опасность. Следует заметить, что, употребляя понятие «уклон», В. И. Ленин имел в виду «начало такого политического направления, которое не может оставаться без оценки партии», но еще не окончательно оформилось, не вполне определилось. «Уклон не есть еще готовое течение. Уклон это есть то, что можно поправить. Люди несколько сбились с дороги или начинают сбиваться, но поправить еще можно» *. Ревизионизм в развитом виде представляет собой идейно-политическую платформу, по всем важнейшим вопросам противостоящую марксистско-ленинской линии. Смысл борьбы с различными уклонениями заключается в том, чтобы не дать им перерасти в особую ревизионистскую платформу, не дать ревизионизму подчинить своему влиянию партии. В политической практике бывает и так, что некоторые партийные деятели, занимая ошибочные позиции по отдельным проблемам, по большинству других проблем революционной борьбы придерживаются марксистско-ленинской линии, соблюдают марксистско-ленинские партийные принципы. В этом случае сохраняется возможность воздействия на их позиции, преодоления свойственных им уклонений. Когда же ревизионизм вызревает в особую политическую платформу, именно
1 В, И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 43, стр. 99, 101.
практические потребности укрепления единства партийных рядов в целях успешного ведения политической борьбы требуют решительных организационных выводов в отношении элементов, навязывающих партии эту платформу и ведущих внутри нее фракционную деятельность.
Различный характер ошибок, которые могут возникнуть в коммунистических и рабочих партиях, и объясняет большое разнообразие путей и методов их преодоления. Это разнообразие предполагает решение двуединой задачи: защиту принципиальной марксистско-ленинской основы деятельности партии и укрепление единства ее рядов.
6.
Международный характер борьбы против ревизионизма
Борьба против ревизионизма, так же как — в более широком плане — борьба за утверждение и победу принципов марксизма-ленинизма в рабочем движении, неизбежно принимает международный характер. Это обусловлено как общностью основного идейно-политического содержания ревизионизма в различных странах, так и потребностями защиты марксизма-ленинизма как интернационального учения коммунистов всех стран. В то же время ревизионизм имеет и «национальную» окраску, сопряжен с конкретно-историческими традициями борьбы отдельных отрядов рабочего движения. Рабочее движение сразу не возникает в своих высших организационно-политических формах. Оно вырабатывает их, проходя через неизбежные этапы блужданий того или иного рода. Тред-юнионизм, анархо-синдикализм, реформизм, путчизм и т. д. — эти политические течения в истории каждой отдельной страны никогда не находились в какой-то уравновешенной пропорции, .всегда какое-либо из них было более или менее доминирующим в зависимости от особых условий классовой борьбы. Традиции прошлого — не только позитивные, но и негативные — иногда укореняются в практике данного отряда рабочего движения, определяя как его сильные стороны, так и слабые. В то же время и новые условия борьбы рабочего класса неоднозначны в отдельных странах. Это также предопределяет различия в характере и формах проявления оппортунистических уклонений.
Полвека назад В. И. Ленин писал: «Все дело теперь в том, чтобы коммунисты каждой страны вполне созна-
тельпо учли как основные принципиальные задачи борьбы с оппортунизмом и «левым» доктринерством, так и конкретные особенности, которые эта 'борьба принимает и неизбежно должна принимать в каждой отдельной стране, сообразно оригинальным чертам ее экономики, политики, культуры, ее национального состава (Ирландия и т. п.), ее колоний, ее религиозных делений и т. д. и т. п.» *. Этот подход столь же актуален сейчас, как и в ту пору, когда он был выдвинут. Борьба против ревизионизма — задача творческая. Какой бы то ни было шаблон в определении ее направлений и методов может лишь нанести ущерб ее эффективности.
На международном Совещании коммунистических и рабочих партий 1969 г. подчеркивалось, что борьба против оппортунизма и национализма — это прежде всего сфера компетенции соответствующих братских партий. Безусловно, что решающие удары по ревизионизму на национальной почве могут быть нанесены именно марксистами-ленинцами данной страны. Их активность и целеустремленность предопределяют успехи борьбы против ревизионизма в международном масштабе.
Но есть и другая сторона проблемы. Если в том или ином звене коммунистического движения ревизионизм активизируется, а ему делаются уступки, то это отрицательно влияет на позиции коммунистического движения в целом. Дело не только в том, что в этом случае сужается использование революционного потенциала данного национального отряда рабочего класса. Практика показала, что ревизионизм, как правило, не ограничивается попытками изменить в своем духе национальную стратегию и тактику партии, принципы ее организации. Он неизбежно устремляет свои атаки на совместно выработанные оценки и выводы всего коммунистического движения. И если он не получает отпора на национальной почве, другие марксистско-ленинские партии вправе отстаивать свои принципиальные позиции, свою международную стратегию. Само собой разумеется, что это не затрагивает принципов самостоятельности партий и невмешательства во внутренние дела друг друга, ибо если соответствующие элементы внутри коммунистического движения считают для себя возможным выступать с нападками на политику других партий и общие позиции коммунистического движения, то
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 76.
п маркспстско-лепинскпе партий, все коммунистическое движение вправе отстаивать свои позиции и соответствующим образом характеризовать идейно-политическое содержание ревизионистских установок. Весь опыт последних лет свидетельствует, что и содержание, и конкретная форма как правого, так и «левого» ревизионизма неизбежно придают борьбе с ними международный характер.
Сами разногласия в коммунистическом движении имеют различный характер. Различия в условиях борьбы и методах решения политических задач могут порождать в отдельных звеньях коммунистического движения известное непонимание действий других его национальных отрядов. Такое непонимание не ведет к разногласиям, если не абсолютизируются специфические особенности той или иной страны, если из ее опыта не выводятся универсальные рецепты. Но разный подход к тем или иным политическим вопросам может выразиться как в неодинаковом применении основных принципов марксизма-ленинизма в конкретных условиях отдельных стран, так и в разногласиях по поводу применения этих принципов к общим, а не только национально-специфическим проблемам коммунистических и рабочих партий.
Нивелировка такого рода проблем отнюдь не облегчает их решения, ибо многообразие в условиях деятельности пе может быть доводом в пользу множественности самой политической истины. Марксизм-ленинизм установил теоретически, а историческая практика мирового революционного движения рабочего класса подтвердила, что законы классовой борьбы, коренные принципы революционного переустройства общества едины для всех стран. Искаженное, превратное истолкование марксизма-ленинизма, стремление подменить его основные принципы выводами и положениями, связанными исключительно с национально-ограниченным опытом и особенностями, хотя и вырастают на почве местных условий, но порождены главным образом субъективными причинами. В этом случае различия во взглядах и позициях могут создавать и создают серьезные трудности внутри коммунистического движения. Различия перерастают в разногласия.
Каковы же пути их преодоления?
В подходе марксистско-ленинских партий к вопросу о путях преодоления разногласий в коммунистическом движении учитываются по крайней мере два принципиальных обстоятельства: совместно принятые основы взаимо
отношений между братскими партиями и сам характер разногласий.
Что касается межпартийных отношений, то пути и формы преодоления разногласий видоизменяются по сравнению с тем, когда речь идет о внутрипартийной борьбе. Каждая партия самостоятельно решает проблемы своей внутренней партийной жизни. Но идейно-политические проблемы в масштабе всего коммунистического движения должны решаться на основе принципов и норм взаимоотношений между братскими партиями, которые они коллективно выработали на своих международных совещаниях. Это обстоятельство отнюдь не устраняет необходимости самой идейной борьбы, но накладывает свой отпечаток на ее методы. На эту сторону вопроса и обращал внимание Л. И. Брежнев в своей статье, опубликованной в 1969 г. в журнале «Проблемы мира и социализма». «В борьбе за чистоту марксизма-ленинизма,— писал он,— мы добиваемся подлинного единства и укрепления рядов международного коммунистического движения. При этом мы выступаем за то, чтобы вести идеологическую борьбу дифференцированно. Одно дело, когда она направлена против классового врага, против империализма, и другое, когда речь идет о борьбе идей внутри коммунистического движения, борьбе с теми, кто, высказывая иногда неверные взгляды, остается нашим союзником. В данном случае это не только борьба против ошибочных и вредных воззрений, но и прежде всего борьба за привлечение на правильные позиции временно заблуждающихся товарищей по движению. Здесь полезна товарищеская, дружеская полемика, а иногда и известная сдержанность. Таким образом, вопрос о формах, методах идеологической борьбы приобретает сейчас особенно принципиальное значение» *.
Как различны причины, вызывающие разногласия, так различен и сам их характер. Естественно, что преодоление тех или иных разногласий происходит и будет происходить неодинаковыми путями. Как уже отмечалось, некоторые разногласия порождены различиями в национально-специфических условиях деятельности партий и вытекающими отсюда различиями их непосредственного опыта. Это приводит иногда к тому, что общественные процессы и события в другой стране рассматриваются с позиции лишь
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 2, стр. 440.
своего собственного опыта, без достаточного учета конкретной обстановки, в которой действует соответствующая братская партия, всех обстоятельств, которые она берет в расчет, принимая то или иное решение. Иногда за этим стоит даже просто недостаточная информированность. Естественно, что такого рода разногласия могут быть преодолены либо в ходе консультаций руководящих органов соответствующих партий, либо в порядке товарищеской дискуссии, которая способна устранить недоразумения, сомнения и привести к единодушию по крайней мере в главном.
В то же время известно, что на базе национально-специфических различий возникают расхождения по некоторым общим вопросам коммунистического движения в связи с конкретными событиями на международной арене. Они могут затронуть либо проблемы тактики, либо общие принципы. И в том и в другом случае для их преодоления необходимы и определенное время, и определенный опыт. Конечно, и при этих обстоятельствах могут сыграть свою позитивную роль консультации и товарищеские дискуссии. Но, как правило, такого рода расхождения преодолеваются самой жизнью, под давлением самого хода событий, на основе нового политического опыта. О таком пути преодоления разногласий писал в свое время В. И. Ленин *. Новые политические события могут придать спорной проблеме чисто историческое значение, отодвинуть ее, заслонить новыми, более важными проблемами. Наряду с этим такие события могут побудить партию к переосмысливанию CBoeii позиции по спорной проблеме и к ее корректировке в соответствии с новым опытом, с новыми данными. При всех обстоятельствах ориентация на этот путь преодоления разногласий предполагает решимость коммунистических и рабочих партий, несмотря на различия во взглядах по тем или иным вопросам, возможно и весьма серьезным, выступать единым фронтом в борьбе против общего врага — империализма.
Наконец, есть и особого рода разногласия, которые затрагивают коренные проблемы, саму сущность коммунистического движения. Речь идет о его основных идеологических принципах, о практических действиях, 'влияющих на судьбы коммунистического движения, о политических оценках проблем международной классовой борьбы.
1 См. В. И. Ленин. Поля. собр. соч., т. 11, стр. 133—134.
Например, когда китайские руководители заявили, что невозможно единство действий всех коммунистических и рабочих партий для оказания поддержки народу Вьетнама, который стал объектом империалистической агрессии, когда они пошли по пути раскола коммунистического движения или, более того, стали переносить в своей стратегической линии направление главного удара с империализма на страны социализма, то такого рода «разногласия» потребовали бескомпромиссного разоблачения. Естественно, что и в борьбе с китайскими раскольниками марксистско-ленинские партии не упускали из 'виду перспективные цели, не предавали забвению коренные интересы всего антиимпериалистического движения, использовали все возможности для смягчения разногласий. Но именно эти цели и интересы с учетом позиции китайского руководства потребовали самого решительного отпора политической линии, рассчитанной на расшатывание коммунистических рядов и разобщение антиимпериалистических сил.
Как известно, в ряде документов последних лет коммунистические и рабочие партии подчеркивали, что даже при наличии разногласий, касающихся политической линии, многих важных проблем теории и тактики, вполне возможно и необходимо добиваться единства действий в борьбе против империализма. Такой подход исключает идеологические компромиссы, ибо ориентация на единые действия не требует принципиальных уступок и в то же время открывает путь к сближению позиций партий, содействует выработке совместных оценок и выводов, касающихся общих задач антиимпериалистической борьбы.
Сама готовность к таким совместным практическим действиям служит важной предпосылкой для преодоления разногласий. Далее, само согласование позиций по практическим вопросам, представляющим общий интерес, позволяет партиям лучше понять мнения друг друга, сближает эти мнения, способствует преодолению иногда возникающего в коммунистическом движении одностороннего подхода к тем или иным проблемам. В ходе общей борьбы проходят проверку теоретические взгляды и политические установки, выясняется, какие из них отвечают потребностям этой борьбы, а какие идут вразрез с ними, создаются условия для преодоления ошибочных концепций и утверждения подлинно революционных и интернационалистских позиций. В то же время солидарные действия в наибо
Лее эффективной форме способствуют взаимному обмеау опытом и на этой основе обогащению и развитию марксистско-ленинской теории.
Практика показала эффективность такого подхода. Но она показала и другое: когда правый или «левый» ревизионизм кристаллизуется в особую идейно-политическую платформу, то, как правило, он выступает и врагом единства действий. В этом случае уже сами задачи антиимпериалистического движения требуют идеологической борьбы. «Идеологический нейтралитет в вопросах, касающихся сущности научного коммунизма, коренных принципов интернациональной революционной стратегии, оборачивается отказом от обоснования и разъяснения массам марксистско-ленинской линии, а это не может не принести политического вреда »1.
Таким образом, существует тесная и вместе с тем диалектическая взаимосвязь между борьбой за единство действий коммунистических и рабочих партий и борьбой за идеологические принципы марксизма-ленинизма. С одной стороны, верность марксизму-ленинизму, пролетарскому интернационализму — это необходимое условие эффективности и правильной ориентации единых действий коммунистических и рабочих партий. С другой стороны, их совместная борьба способствует идеологическому сплочению коммунистического движения на принципах марксизма-ленинизма. Только соединение, можно сказать, взаимопроникновение идеологической и практической сторон жизнедеятельности коммунистических и рабочих партий прокладывает путь к их единству, выступает как идейнополитическая основа этого единства.
Генеральный путь преодоления ревизионизма в коммунистическом движении, как это вытекает из позиций, выраженных братскими партиями в их документах и на международных совещаниях,— эго борьба за сплочение коммунистического движения на принципах марксизма-ленинизма, пролетарского интернационализма. Она соединяет в единое целое ориентацию на развертывание совместных действий против империализма с расширением межпартийных связей и коллективным обобщением теоретической работы партий в интересах развития марксистско-ленинского учения и защиты его принципов. Все эти формы интернационального сплочения коммунистов созда-
1 «Правда», 9 июня 1970 г.
Ют благоприятные условия для борьбы против ревизионизма, суживают поле его деятельности, способствуют новым победам марксизма-ленинизма.
7.
Вклад XXIV съезда КПСС в борьбу против ревизионизма
На протяжении всей своей истории, во всех крупнейших идейно-политических битвах, которые развертывались с начала века внутри международного рабочего движения, КПСС неизменно шла в первых рядах борцов против всех видов оппортунизма. И с каждым новым этапом мирового революционного процесса вообще, социалистического и коммунистического строительства, в частности, ее роль в этой борьбе повышается. Это связано и с общим расширением фронта революционного движения и объема стоящих перед ним задач. Это связано и с увеличением удельного веса первой страны социализма в общем балансе противоборствующих сил на мировой арене. Это связано и с активной, инициативной идейно-политической работой Коммунистической партии Советского Союза в международном масштабе.
Коммунистическая партия Советского Союза руководит страной, весь социальный опыт и живая повседневная действительность которой находятся под пристальным вниманием и друзей, и противников, и людей, пока еще точно не определивших свои политические ориентиры. Сама реальность советского общества, вся жизнедеятельность Коммунистической партии Советского Союза выступают как объект самых ожесточенных идейно-политических битв современности. Вместе с тем КПСС выступает как сила, владеющая исторической инициативой, активно внедряющая и словом и делом принципы научного коммунизма в реальную практику и духовную жизнь всего человечества.
Всем этим и определяется роль КПСС в борьбе против ревизионизма:
именно КПСС среди всех коммунистических и рабочих партий имеет наиболее давние и прочные традиции непримиримой борьбы против ревизионизма, восходящие к трудам и практической деятельности В. И. Ленина;
именно КПСС, ее политика являются главной мишенью для ревизионистских стрел и справа и «слева»;
именно в деятельности КПСС решительная борьба против ревизионизма в области идеологии органически связана с невиданной по своему характеру и своим масштабам исторической практикой, практикой первопроходцев, дающей реальный ответ на вопросы, вокруг которых развертываются теоретические битвы современности.
И на протяжении всего последнего периода КПСС находилась в самом центре борьбы, которая развернулась между марксизмом-ленинизмом и ревизионизмом в международном коммунистическом движении.
Съезды Коммунистической партии Советского Союза, на которых подводятся итоги пройденного пути и намечаются перспективы на будущее, в наиболее полном и обобщенном виде раскрывают ее. творческий потенциал. Выдающееся место занимает XXIV съезд КПСС. В духе ленинских традиций он сосредоточил свое внимание на детальном анализе конкретных проблем коммунистического строительства, мирового развития, идейно-политической борьбы. В решениях съезда органически сочетаются реализм и широта в обобщении накопленного опыта; научный подход к оценке нынешних возможностей советского общества, международного революционного движения и целеустремленность на максимальную реализацию этих возможностей, смелая постановка новых задач. В его итогах органически слиты подлинно творческий подход к актуальным проблемам теории и политики с наступательностью на позиции всех идейных противников марксизма-ленинизма. Съезд всем содержанием своей работы выразил важнейшие тенденции и потребности современного этапа мирового революционного процесса и идейно-политической борьбы в международном масштабе. Выделим важнейшие из них.
1) XXIV съезд КПСС сформулировал принципы, пути и методы совершенствования зрелого социалистического общества и строительства коммунизма в современных условиях.
Международное значение решений съезда по экономическим вопросам состоит в том, что он продемонстрировал пример подлинно творческого подхода к применению ленинских принципов хозяйственного строительства на стадии развитого социализма. Решения съезда провели водораздел между этим подходом и как открыто ревизионистскими концепциями, так и догматической косностью, которой свойственно игнорировать своеобразие этапа раз
вития обществ и своеобразие конкретного сочетания в новых условиях централизованного планирования и местной инициативы, экономических и административных методов управления, материальных и моральных стимулов, использования компетенции научных кадров с почином снизу и т. д.
2) За последние два десятилетия внутреннее развитие социалистических стран и тактика империализма в борьбе цротив социализма подчеркнули важное значение совершенствования социально-политического механизма нового общества. Различного рода искажения ленинских принципов в этой области могут привести, как показал опыт Венгрии в 1956 г., Чехословакии в 1968 г., наконец, Китая, к весьма опасным последствиям, затрагивающим сам вопрос о характере государственной власти, о ее сохранении в руках рабочего класса. На съезде была с полной отчетливостью вскрыта органическая связь ставки империализма на внутреннюю эрозию социалистического общества с ревизионистскими концепциями по вопросам политического развития социализма. Было подчеркнуто следующее.
Вопросы демократии находятся ныне в центре идеологической и политической борьбы между миром социализма и миром капитализма; понятия свободы и демократии носят классовый характер; смысл буржуазных и ревизионистских установок по этому вопросу — не «улучшение» социализма, а возвращение к буржуазным порядкам; смысл и содержание социалистической демократии— в участии все более широких масс трудящихся в управлении страной, общественными делами, в том, чтобы вся политическая система была поставлена на службу строительства нового общества.
Учение о руководящей роли коммунистической партии стало узловым пунктом борьбы между марксистами-ленинцами и представителями различных форм ревизионизма. Как отметил Л. И. Брежнев в Отчетном докладе XXIV съезду КПСС, «принципиальная позиция КПСС, ее непримиримая борьба за чистоту марксистско-ленинского учения о партии имела международное значение, содействуя, как подчеркивают братские партии, верной ориентации коммунистов и миллионов трудящихся»1.
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статри, т. 3, стр. 309—310.
В Отчетном докладе ЦК КПСС было отмечено, что для марксистско-ленинской партии одинаково вредны как анархическая распущенность, выдаваемая за демократию, так и бюрократическая централизация, сдерживающая развитие инициативы и ^активности коммунистов. Эти выводы, обозначая основные типы искажений в организационных вопросах, имеют интернациональное значение, вооружают все отряды коммунистического движения, на какой бы стадии развития они ни находились, ленинским подходом к партийному строительству.
3) XXIV съезд КПСС подчеркнул, что формирование у широчайших масс трудящихся коммунистического мировоззрения — это сердцевина идеологической работы партии, что это мировоззрение утверждается в бескомпромиссной борьбе с пережитками прошлого. «Опыт истекших лет убедительно подтвердил, — сказал на съезде Л. И. Брежнев,— что преодоление последствий культа личности, а также субъективистских ошибок благотворно сказалось на общеполитической и прежде всего идеологической обстановке в стране. Мы были и остаемся верны коренным принципам марксизма-ленинизма и никогда не пойдем ни на какие уступки в идейных вопросах»
На съезде было раскрыто значение справедливой критики попыток с непартийных, внеклассовых позиций оценивать исторический путь советского народа, умалить значение его социалистических завоеваний и одновременно показана несостоятельность догматических представлений, игнорирующих те положительные перемены, которые произошли в жизни советского общества за последние годы. Эти оценки имеют принципиальное значение с точки зрения не только внутренней идейной жизни КПСС и Советского государства, но и с международной, так как они дают характеристику неправильным взглядам на советскую действительность, бытующим в отдельных звеньях коммунистического движения, взглядам, которые иногда перерастают в антисоветские ревизионистские позиции.
На XXIV съезде было отмечено, что наша страна, мир социализма живут в условиях неутихающей идеологической войны, которую ведет против них империалистическая пропаганда, используя самые изощренные приемы и
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом, Речи и статьи, т. 3, стр. 310.
мощные средства массовой информации. Была поставлена задача давать своевременный и эффективный отпор этим идеологическим наскокам, убедительно раскрывать правду о социалистическом обществе и советском образе жизни.
Опыт КПСС по решению проблем строительства нового общества в Советском Союзе является конструктивным вкладом в интернациональную сокровищницу теории и практики реального социализма.
4) В течение последних 40—15 лет международный социализм как система государств стал постепенно превращаться в решающий фактор мирового общественного развития. Несомненно, его воздействие было бы еще большим, если бы внутри системы социалистических государств не возникли известные трудности и противоречия. XXIV съезд КПСС прежде всего дал оценку наиболее острых событий, которые выявили эти трудности или противоречия.
На съезде была подчеркнута несовместимость с ленинизмом особой идейно-политической платформы китайского руководства, решительно отвергнуты клеветнические вымыслы по поводу политики КПСС и Советского государства, распространяемые из Пекина. Съезд выразил непреклонную волю КПСС бороться за марксистско-ленинскую основу сплочения социалистических стран и мирового коммунистического движения. Вместе с тем было выражено убеждение, что улучшение отношений между Советским Союзом и КНР отвечало бы коренным, долговременным интересам народов обеих стран, интересам социализма, свободы народов и укрепления мира.
На съезде была дана обобщенная оценка наиболее существенных уроков из происшедшего в Чехословакии политического кризиса. В частности, в этом свете была показана «опасность правого ревизионизма, который под видом «улучшения» социализма стремится выхолостить революционную суть марксизма-ленинизма и расчищает путь для проникновения буржуазной идеологии» *. Трудности, которые возникали в развитии мировой системы социализма в связи с событиями в Китае и Чехословакии, были рассмотрены на съезде в контексте общей линии развития социализма. Было показано, что эти трудности не изменили господствующей тенденции укрепления дружбы и сплоченности стран социализма.
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 3, ртр. 205,
Оценка нынешнего положения в развитии мирового социализма, данная XXIV съездом, и реалистична и наполнена историческим, революционным оптимизмом. Она противостоит ревизионистским концепциям, спекулятивно использующим различные трудности внутри социалистической системы государств для очернения всей практики реального социализма и выдвижения капитулянтских по своему существу выводов, противопоставляющих одни социалистические страны другим, подталкивающих рабочее и освободительное движение несоциалистической части мира на отгораживание от основной, определяющей силы антиимпериалистического фронта, на пересмотр ленинской интернационалистской концепции мирового революционного процесса.
На съезде было показано, что трудности становления мирового социализма по своему характеру различны. Есть трудности субъективного, а есть объективного порядка. Одни относятся к внутренней сфере строительства нового общества, другие — к сфере межгосударственных отношений социалистических стран.
Съезд высказался по вопросу об основных путях их преодоления.
Вонпервых, успехи в строительстве социализма во многом зависят от правильного сочетания общего и национально-особенного в общественном развитии. Без учета обоих этих факторов невозможно строить социализм и правильно развивать отношения между социалистическими государствами.
Вонвторых, преодоление трудностей имеет в качестве своей объективной предпосылки общность социального строя, совпадение коренных интересов и целей народов социалистических стран, но оно предполагает и правильную, марксистско-ленинскую политику правящих партий, стоящих у власти в этих странах.
В-третьих, правильно и своевременно разрешать противоречия, успешно строить социализм и укреплять все социалистическое содружество марксистско-ленинским партиям помогает учет накопленного интернационального опыта.
XXIV съезд подчеркнул первостепенное значение сотрудничества коммунистических и рабочих партий для укрепления единства и сплоченности мировой системы социализма. На нем была подтверждена ориентация Советского Сою”ч на развитие экономической интеграции и ко
ординации внешнеполитической деятельности братских социалистических государств. Идя по этому пути, страны социалистического содружества повышают свою роль в мировой политике, мировом хозяйстве, расширяют свое воздействие на развитие всей системы международных отношений, на все мировое развитие.
5) На Совещаниях коммунистических и рабочих партий 1957 и 1960 гг. проблема войны и мира была охарактеризована как одна из самых жгучих проблем современности. Задача борьбы против военной опасности, опасности мировой термоядерной войны, за мир во всем мире была выдвинута международным Совещанием 1969 г. как «основное звено» единых действий антиимпериалистических сил.
За последние годы политика мира и принципы мирного сосуществования государств с различным общественным строем подверглись многим испытаниям. Накоплен немалый опыт и борьбы за утверждение этих принципов в систему международных отношений, и борьбы на почве этих принципов. Проблема войны и мира стала одним из основных объектов борьбы между марксизмом-ленинизмом и оппортунизмом в его различных формах.
Если суммировать наиболее существенные идейные направления ревизионизма, противостоящие марксистско-ленинской линии в этом вопросе, то можно выделить следующие:
— отрицание выводов коммунистического движения о самой возможности предотвращения войн в современную эпоху;
— отрицание политики мирного сосуществования государств с различным общественным строем как якобы противоречащей интересам борьбы против империализма, национально-освободительного движения, революционного движения вообще;
— истолкование политики мирного сосуществования в духе примирения классовых противоречий и свертывания идеологической борьбы между социализмом и капитализмом;
— недооценка роли (Мирового социализма, решительной защиты его завоеваний в обеспечении мира и международной безопасности;
— непонимание или отрицание необходимости органической связи решительного отпора агрессивным проискам империализма, разоблачения его политики с кон-
структивной, инициативной политикой, направленной на урегулирования военных конфликтов и других спорных международных проблем, которая изображалась якобы как бесперспективная в условиях существования капитализма. [
XXIV съезд КПСС всем своим анализом новой расстановки сил на мировой арене как бы подвел итог целой полосы борьбы за мир и идейной борьбы, которая была с ней связана. Он определил основные направления борьбы против агрессивной политики империализма, за мир, безопасность народов и социальный прогресс. Само выдвижение Программы мира на XXIV съезде КПСС, а главное, выдающиеся успехи в борьбе за ее осуществление нанесли поистине сокрушительный удар по всем антиле-нинским концепциям развития международных отношений. Апрельский (1973 г.) Пленум ЦК КПСС подчеркнул, что активная, инициативная международная политика КПСС способствует позитивным сдвигам в мировой обстановке, что происходит поворот от «холодной войны» к разрядке напряженности. Одновременно он обратил внимание на необходимость постоянной бдительности и готовности давать отпор проискам агрессивных империалистических кругов, последовательной борьбы против реакционной идеологии и пропаганды. Пленум с удовлетворением отметил солидарность марксистско-ленинских партий и массовых общественных движений с деятельностью КПСС и Советского государства по реализации Программы мира. «Принципиальные основы нашего социалистического революционного курса в международной политике заложены великим Лениным,— подчеркнул на Пленуме ЦК КПСС тов. Л. И. Брежнев.— Мы нерушимо храним верность его указаниям, его заветам. И в этой верности творческому духу марксизма-ленинизма, его принципиальной целеустремленности — залог новых успехов, новых побед нашего справедливого дела»1.
6) За последнее десятилетие одной из самых настоятельных потребностей мирового общественного развития стало объединение всех антиимпериалистических и демократических сил. При трудностях объективного и субъективного порядка, возникающих на пути к такому объединению, несомненно, что к началу 70-х годов оно достигло и большего размаха и большего уровня, чем это имело
* Цит. по: «Правда», 29 апреля 1973 г.
место в начале 60-х годов. В то Ясе время oto десятилетйе было наполнено ожесточенной борьбой с ревизионистскими и националистическими тенденциями и концепциями по проблемам формирования антиимпериалистического фронта, и в частности оценкам расстановки и роли различных сил внутри него, путей и методов налаживания их сотрудничества.
XXIV съезд подтвердил вывод международного Совещания коммунистических и рабочих партий 1969 г. о том, что мировая система социализма является решающей силой в антиимпериалистической борьбе.
Съезд подчеркнул значение рабочего класса капиталистических стран как главного и наиболее сильного противника власти монополий, как центра притяжения всех антимонополистических сил. Он охарактеризовал главную особенность современного этапа национально-освободительного движения, которая состоит в том, что борьба за национальное освобождение во многих странах стала практически перерастать в борьбу против эксплуататорских отношений, как феодальных, так и капиталистических.
Новые возможности объединения широких антиимпериалистических и демократических сил нашли свое выражение в ряде конкретных политических установок, утвержденных съездом и касающихся сотрудничества с различными политическими течениями.
В настоящее время союз мирового социализма с национально-освободительным движением помимо традиционных форм (т. е. прежде всего через связи с коммунистическими партиями этого района мира) подкрепляется развитием сотрудничества по государственной линии стран социализма! и освободившихся стран, особым характером взаимоотношений с государствами социалистической ориентации, установлением прямых контактов ряда коммунистических партий с революционно-демократическими партиями.
Решения XXIV съезда ознаменовали собой новый шаг в сотрудничестве на международной арене коммунистов с этими политическими силами. Съезд высказался и за единство действий с социалистами и социал-демократами в интересах общей борьбы против империализма. Вместе с тем съезд подчеркнул, что Коммунистическая партия Советского Союза будет вести непримиримую борьбу против любых течений, которые стремятся подчинить рабочее движение интересам монополистического капита
ла, подорвать дело борьбы трудящихся за мир, демократию и социализм.
7) XXIV съезд КПСС, отметив укрепление сплоченности международного коммунистического движения за период, прошедший после Совещания 1969 г., подчеркнул одновременно актуальность борьбы против правого и «левого» ревизионизма, против национализма. На съезде был вскрыт политический смысл деятельности отдельных группировок ренегатов, которые были изгнаны из рядов компартий. Он выражается прежде всего в антисо1ветизме, на который делают ставку буржуазные идеологи и буржуазная пропаганда. Одновременно было показано, что антисоветчики в рядах коммунистического движения становятся на путь борьбы и против компартий в своих странах.
Далее, на съезде было показано, что противоборство сил капитализма и социализма на мировой арене, как и деятельность ревизионистов, требует усиленного внимания к проблемам теории. Была подчеркнута необходимость органической связи критики буржуазных и ревизионистских концепций с творческим развитием марксистско-ленинской теории.
Съезд поручил ЦК КПСС и дальше неуклонно бороться за повышение роли коммунистического движения в антиимпериалистической борьбе, добиваться все более прочного политического сплочения коммунистического движения и его идейного марксистско-ленинского единства.
Таковы важнейшие составные части теоретического и политического вклада XXIV съезда КПСС в общее дело международного коммунистического движения — преодоление оппортунистических уклонений и решение его позитивных идейно-политических задач.
* * «
Защита и творческое развитие марксистско-ленинской теории — это неотделимые друг от друга задачи. Подлинная защита марксистско-ленинских принципов состоит именно в том, чтобы, не ограничиваясь достигнутым, решать новые задачи, находя пути претворения этих принципов в жизнь, ибо сами общие принципы выведены не из заранее заданной схемы, а из анализа фактов и закономерностей развития общественных процессов, из обобщения опыта международного рабочего движения. Они подтверждены его новым опытом, развиты и обогащены
на основании этого опыта. Эти принципы в жизни связаны с конкретной обстановкой, совокупностью различных обстоятельств, с особенностями своего приложения к действительности. Поэтому сама защита марксистско-ленинских принципов — задача не только теоретическая, но и политическая — предполагает творческий подход именно в интересах нахождения наиболее целесообразных и эффективных форм утверждения этих принципов в практике коммунистического и социалистического строительства, в практике революционной боцьбы. Творческого подхода требуют и сам характер объективных задач, стоящих перед международным коммунистическим движением, и условия идейной борьбы против буржуазной и ревизионистской идеологии. Верность принципам марксизма-ленинизма и его творческому, революционно-критическому духу— важнейшая гарантия достижения и новых побед общественной мысли, и побед социального прогресса во всемирном масштабе.
Глава шестая
МАОИЗМ - ПОСОБНИК ИМПЕРИАЛИЗМА
1.
На антимарксистских позициях
Марксистско-ленинские партии исходят из того, что главное содержание современной международной жизни составляет историческое противоборство двух систем — социализма и капитализма. При этом мировой социализм находится в историческом наступлении. Империализм уже не имеет былой возможности беспрепятственно распоряжаться судьбами народов, он не в состоянии безнаказанно навязывать миру свои законы насилия и угнетения. «Мировая система социализма,— подчеркивается в Документе международного Совещания коммунистических и рабочих партий 1969 г., — является решающей силой в антиимпериалистической борьбе. Всякая освободительная борьба находит ничем не заменимую поддержку с ее стороны и прежде всего со стороны Советского Союза»1. Происходящие на мировой арене серьезные положительные сдвиги являются результатом согласованной политики социалистических стран, деятельности международного коммуни
1 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий». Документы и материалы, стр. 301.
стического движения, борьбы антиимпериалистических, демократических и миролюбивых сил.
Иного взгляда на современный мир придерживаются китайские руководители. Они утверждают, будто Советский Союз «переродился», перестал быть социалистическим государством и превратился в государство «социал-пмпериалистическое», что в международных делах он стал на путь «сговора» с американским империализмом ’, вместе с ним осуществляет «гегемонизм и политику силы двух сверхдержав» 1 2.
Китайские лидеры начисто отметают и такую новую историческую силу, какой является социалистическое содружество. Сначала они говорили, будто содружество стран социализма является «синонимом» выдуманной ими «колониальной империи социал-империализма» 3, а затем заявили, что «социалистический лагерь, существовавший некоторое время после второй мировой войны, перестал уже существовать из-за появления социал-империализма» 4. Руководители КПК совершенно произвольно делят страны мировой социалистической системы на различные категории, признают за одними из них право называться социалистическими, другие относят к числу «ревизионистских», а Советский Союз вообще выводят за рамки социализма.
Авангардным отрядам международного революционного движения — коммунистическим и рабочим партиям в капиталистических и развивающихся странах китайское руководство противопоставляет им же инспирированные и поддерживаемые группировки раскольников, которые оно называет «подлинно марксистско-ленинскими» партиями. «Коммунистическая партия Китая решительно сплачивается с ними и плечом к плечу ведет борьбу» 5, — заявили маоисты на IX съезде КПК в 1969 г. Этот тезис был подтвержден и на X съезде КПК в августе 1973 г.
1 «Ленинизм или социал-империализм». Пекин, 1970, стр. Ills, 26.
2 «Слово к Новому году». — «Жэньминь жибао», 1 января 1973 г.
3 «Ленинизм или социал-империализм», стр. 32. . .
' ' * См. речь заместителя премьера Госсовета КНР Дэн Сяо-пина йа VI специальной сессии Генеральной-Ассамблеи . ООН. — «Жэньминь жибао», И апреля 1974 г.
5 «IX Всекитайский съезд КПК» (документы). Пекин, 1969, стр. 91/ ,. . *...... ............
Списав, таким образом, с исторической арены главные силы, находящиеся в противоборстве с империализмом, китайские руководители окончательно запутались в вопросе о противоречиях современного мира. Как указывалось в докладе, представленном IX съезду КПК в апреле 1969 г., «в современном мире существуют четыре крупных противоречия: между угнетенными нациями, с одной стороны, и империализмом и социал-империализмом, с другой; между пролетариатом и буржуазией в капиталистических и ревизионистских странах; между империалистическими странами и социал-империалистической страной; между самими империалистическими странами; между социалистическими странами, с одной стороны, и империализмом и социал-империализмом, с другой» *.
В течение последних лет эта теория противоречий постепенно трансформировалась вместе с практической политикой китайского руководства и теперь излагается следующим образом: «Все больше и больше обостряются и расширяются противоречия между советскими ревизионистами и американскими империалистами, с одной стороны, и народами мира, в том числе и народами самих этих стран, с другой стороны, а также противоречия между двумя сверхдержавами в борьбе за мировую гегемонию и раздел сфер влияния. Борьба против политического насилия и тирании сверхдержав уже стала общей боевой задачей народов мира. Все больше и больше стран на земном шаре в разных формах, в разных рамках и в различной степени объединяются для борьбы против двух сверхдержав»2.
В журнале ЦК КПК «Хунци» в течение 1972 г. появились статьи «Об изучении мировой истории» и «Изучать историю империализма», в которых излагаются взгляды китайского руководства на современную историю. В этих статьях не нашлось места для того, чтобы упомянуть об историческом значении Советского Союза и мировой социалистической системы как ведущей силы современности. Нет в них также никакого упоминания о международном рабочем движении как движущей силе революционных преобразований и носителе исторического прогресса. Авторы статей «не замечают» общего кризиса
1 «IX Всекитайский съезд КПК» (документы), стр. 76.
* «Хунци», 1972, № 11, стр. 74.
капитализма и противоречий между двумй мировыми системами. «Выражением обострения главных противоречий в современном мире,— утверждается в этих статьях,— является «хаос на земле»»1. Этим исчерпывается все многообразие и сложность социально-политических процессов.
В картине современного мира, как она видится из Пекина, не остается никаких классовых полюсов. Остаются лишь националистические, геополитические и расовые полюсы и движущие силы. На одном полюсе пекинской схемы мира находятся «две сверхдержавы», которые в равной степени изображаются как эксплуататорские системы, как угнетатели всего мира. «Одна-две сверхдержавы,— говорил премьер Чжоу Энь-лай 25 июня 1972 г.,— ведут конкурентную борьбу за раздел сфер влияния везде и всюду, от суши до морей и океанов, от Европы до Ближнего Востока и Южной Азии, от Средиземного моря до Индийского океана»1 2. Против обеих «сверхдержав», по утверждению маоистов, ведут борьбу так называемые малые и средние страны, к которым они причисляют также все империалистические государства, кроме США. Китайское руководство рассчитывает, что в проведении своего великодержавного курса ему удастся опереться на этот конгломерат государств с различными общественными системами.
На базе этой путаной картины противоречий и «хаотического» мира, которая идет вразрез с ясным марксистско-ленинским, классовым анализом международной ситуации, маоистские идеологи формируют свои взгляды на современный мир. Сначала появилась на свет обновленная концепция «промежуточных зон», согласно которой «на карте мира между социалистическими странами, с одной стороны, и двумя сверхдержавами — американским империализмом и советским ревизионизмом, с другой стороны, лежат две обширные промежуточные зоны. Государства Азии, Африки и Латинской Америки принадлежат к первой промежуточной зоне, во вторую промежуточную зону входят основные капиталистические страны Запада и Востока, за исключением СССР и США» 3. Затем эта концепция маоистских руководителей была изложена еще более четко. Выступая на VI специальной сессии Генеральной
1 «Хунцп», 1972, № 4, стр. 16.
2 «Жэньминь жибао», 26 июня 1972 г.
’ «Хунци», 1972, № 11, стр. 75.
Ассамблеи ООН глава китайской делегации заместитель премьера Госсовета КНР Дэн Сяо-пин заявил: «С точки зрения происшедших перемен в международных отношениях современный мир фактически состоит из взаимосвязанных и взаимопротиворечащих трех сторон, трех миров. США и СССР составляют первый мир. Развивающиеся страны Азии, Африки, Латинской Америки и других районов — третий мир. Развитые страны, находящиеся между вышеуказаннымц двумя мирами, — второй мир» *.
Таким образом, маоистские лидеры окончательно порвали с классовыми принципами определения расстановки сил на международной арене и публично зачислили себя в разряд наиболее далеких от марксизма-ленинизма и наиболее рьяных проповедников реакционных теорий геополитики. Взгляды китайского руководства на современный мир служат теоретическим фундаментом практической политики маоистов в области международных отношений.
Какие же выводы можно сделать из всего этого?
Во-пе1рвых, сформулированные маоистами противоречия ничуть не отражают объективной картины. Они лишены всякой почвы. В основе их лежит не классовый, марксистско-ленинский анализ ситуации, а подход, связанный с шовинистскими, великодержавными планами китайского руководства.
Во-вторых, сбрасывается со счетов коренное классовое противоречие между противоположными социальными системами и мировой социализм, играющий решающую историческую роль в определении дальнейшего развития мира.
В-третьих, приведенные формулировки основных противоречий обосновывают беспринципное блокирование Китая практически с любыми, даже самыми реакционными силами в борьбе за достижение его внешнеполитических целей, противоестественных для социалистического государства.
В-четвертых, отход от классовых позиций в определении основных противоречий позволил маоистам «вывести» Советский Союз, а вместе с ним и некоторые другие социалистические страны за рамки мира социализма, оправдать изменение своего курса в отношении Советского Со
* «Жэньминь жибао», И апреля 1974 г.
юза и других стран социалистического содружества, который теперь нацелен на глобальное противоборство с СССР, на борьбу против конструктивной миролюбивой политики стран социалистического содружества.
Прикрываясь фальшивыми ссылками на «гегемонизм сверхдержав», «социал-империализм» и т. и., китайские лидеры проводят враждебный курс по отношению к СССР, социалистическому содружеству, коммунистическому и рабочему движению, пытаются ставить свою страну как бы вне борьбы двух систем и в то же время активно извлекать для себя пользу из такой ситуации. Этот китайский вариант «внеблоковой» политики приводит ко все большему смыканию внешнеполитической линии Пекина с позициями реакционных сил в империалистических и развивающихся странах.
Внешнеполитический курс Пекина сегодня, говорил Л. И. Брежнев в докладе о 50-летии СССР,—«это нелепые притязания на советскую территорию, злобная клевета на общественный и государственный строй СССР, на нашу миролюбивую внешнюю политику. Это откровенный саботаж усилий по ограничению гонки вооружений, борьбы за разоружение и за разрядку международной напряженности. Это постоянные попытки расколоть социалистический лагерь и коммунистическое движение, внести разброд в ряды борцов за национальное освобождение, противопоставить развивающиеся страны Советскому Союзу и другим социалистическим государствам. Это, наконец, беспринципное блокирование на антисоветской основе с любыми, даже самыми реакционными силами...». Такая политика направлена «против интересов не только советского, но и китайского народов, против интересов мирового социализма, освободительной, антиимпериалистической борьбы, против интересов дела мира и безопасности народов»1.
Международная политика маоистов не может не вступать в непримиримое противоречие с самой логикой объективного развития, с коренными интересами китайских трудящихся. Такая деятельность пекинских лидеров роняет престиж Китая в глазах других стран, наносит вред китайскому народу. Внешнеполитический курс маоистов встречает всевозрастающее осуждение и противодействие
1 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 4, стр. 70.
со стороны прогрессивных сил всего мира. Осуществлений' этого курса служит источником непрекращающейся борьбы и внутри Китая. В свое время Мао Цзэ-дун сам предостерегал против иллюзий относительно третьего пути: «Мы глубоко убедились в том, что для достижения победы и ее закрепления необходимо держаться одной стороны. Опыт, накопленный за 40 лет (Сунь Ят-сеном) и за 28 лет (КПК), показывает, что китайцы держатся либо стороны империализма, либо стороны социализма, и тут не может быть никакого исключения. Сидеть между двух стульев невозможно, третьего пути не дано. Мы выступаем... против иллюзий относительно третьего пути»1. Видимо, Мао Цзэ-дун и его сторонники теперь забыли об этом предостережении.
2. j
Антисоветизм —
главное содержание политики маоистов
Махровый антисоветизм стал центральным направлением всей политики китайских руководителей в конце 60-х — начале 70-х годов как внутри страны, так и на международной арене. На IX съезде КПК (апрель 1969 г.) маоисты выступили с призывом «похоронить... советский ревизионизм»1 2. В апреле 1970 г. пекинские лидеры провозгласили: «Начался новый исторический период — период борьбы против американского империализма и советского ревизионизма. Пробил последний час империализма и со-циал-империализма» 3.
X съезд КПК в августе 1973 г. сделал новый шаг в политике руководства КНР от антиимпериализма к антисоветизму. От борьбы на два фронта (против «двух сверхдержав») маоисты перешли к сосредоточению всех сил на борьбе против Советского Союза. Маоисты не подтвердили установку IX съезда, призывавшего к разгрому «империализма во главе с США». Было провозглашено принципиально новое положение о «необходимых компромиссах революционных стран (т. е. Китая) с империалистическими государствами» в целях борьбы с «главным противником» — «социал-империализмом». С трибуны
1 Мао Цзэ-дун. О демократической диктатуре народа. — Избранные произведения, т. IV. Пекин, 1967, стр. 506.
2 «IX Всекитайский съезд КПК» (документы), стр. 94.
8 «Ленинизм или социал-империализм», стр. 51.
Съезда прозвучали заявления, свидетельствующие о том, что маоисты считают СССР своим главным врагом’.
На противоборство с Советским Союзом, со странами социалистического содружества нацелена вся внешняя политика Китая. В Азии китайское руководство выступает против советской идеи создания системы коллективной безопасности, против развития экономического сотрудничества СССР с Японией, Индией и другими странами, за Продолжение военного присутствия США и сохранение напряженности в этом районе. Премьер Чжоу Энь-лай в беседе с членом парламента Японии Т. Кимурой в январе 1973 г. клеветнически утверждал, будто Советский Союз стремится «установить гегемонию в Азии и с помощью своей идеи азиатской системы безопасности подчинить нас. Этого нельзя ни в коем случае допустить» 2. О намерениях маоистов красноречиво свидетельствует и сообщение американского журнала «Ньюсуик», который утверждает, что, по мнению Пекина, «Соединенные Штаты должны сохранить свои военно-воздушные силы в Таиланде и 7-й флот в азиатских водах. Основная причина, очевидно, в том, что Китай считает эти силы противовесом для растущего советского присутствия в этой части мира. Кроме того, Пекин больше не считает, что они (т. е. войска и военные базы США) создают угрозу его территории» 3.
Китайские лидеры выступают против разрядки напряженности и в Европе, против общеевропейского совещания по вопросам безопасности и сотрудничества, против переговоров о сокращении вооруженных сил и вооружений в Европе, за продолжение военного присутствия США в этом регионе, за расширение Европейского экономического сообщества, в поддержку империалистического военного блока НАТО. Во всех своих намерениях на Европейском континенте маоисты руководствуются стремлением возродить здесь обстановку «холодной войны», поощрять империалистические блоки на продолжение конфронтации, с помощью этих блоков создать «противовес» Советскому Союзу на Западе и «сковать» его действия на Востоке.
На X съезде КПК была выдвинута формула, согласно которой Советский Союз «создает видимость на Востоке,
* См. «X Всекитайский съезд КПК» (документы). Пекин, 1973, стр. 22—30.
2 «Санкэй симбуп», 29 января 1973 г.
3 «Newsweek», 1973, February 5.
а удар наносит на Западе» *. Хотя эта формула фактически дезавуирует провокационное измышление маоистов об «угрозе Китаю с Севера», китайские лидеры пустили ее в оборот с целью подорвать отношения Советского Союза с западноевропейскими странами. Они пошли еще дальше. В октябре 1973 г. премьер Чжоу Энь-лай в интервью американскому журналисту Сульцбергеру откровенно признался, что если раньше он был противником НАТО, то теперь призывает этот блок «оставаться сильным», поскольку он якобы превратился в «оборонительный союз против ставшего агрессивным Варшавского Договора». По свидетельству корреспондента агентства «Юнайтед пресс интернэшнл», китайские руководители неоднократно заявляли многим деятелям из стран НАТО, посещавшим Пекин, о том, как важна эта организация для сдерживания Советского Союза. Все это дало основание генеральному секретарю НАТО Лунсу заявить, что Китай является одним из лучших друзей НАТО в настоящее время.
Пекин неизменно выступает против тех договорных актов, которые юридически закрепляют итоги второй мировой войны на Европейском континенте и знаменуют поворот от напряженности к разрядке и созданию основ европейской безопасности. Именно руководители КНР вместе с ультраправыми деятелями и неонацистскими силами в ФРГ были ярыми противниками договоров ФРГ с Советским Союзом, Польшей и ЧССР, четырехстороннего соглашения по Западному Берлину и основного договора между ГДР и ФРГ. Китайское руководство пыталось помешать вступлению в силу заключенных договоров и затормозить позитивное развитие отношений между ГДР и ФРГ. «За этим скрывалось, — справедливо указывает газета «Унзере цайт», — далеко идущее намерение не допустить признания неприкосновенности политических результатов второй мировой войны, сорвать ослабление международной напряженности и торпедировать обсуждение вопросов европейской безопасности» 2.
Такой курс пекинских лидеров по достоинству оценили некоторые противники разрядки в Вашингтоне. Отмечая эскалацию китайской дипломатической активности в
* «X Всекитайский съезд КПК» (документы), стр. 26.
2 «Unsere Zeit» 13.Ш.1973.
Европе, газета «Крисчен сайенс монитор» с удовлетворением констатировала: «Для Вашингтона важно то, что китайцы выступают как решительные сторонники западноевропейского политического единства и даже поддерживают НАТО» *.
Проимпериалисгическая политика маоистов свидетельствует о том, что не борьба против империализма, а антисоветизм и противодействие координированной политике стран социализма являются целью внешнеполитического курса нынешних руководителей КНР.
3.
Раскол единства стран социалистического содружества — неизменная цель маоистов
Единство и сплоченность стран социалистического содружества, их твердый отпор гегемонистским устремлениям пекинских лидеров являются главным препятствием, которое не позволяет маоистам осуществить их великодержавные, шовинистические планы. Поэтому усилия Мао Цзэ-дуна и его сторонников сосредоточены на том, чтобы расшатывать это единство, подрывать сплоченность стран социализма.
Начиная полемику с мировым коммунистическим движением в 60-х годах, маоисты провозгласили лозунг: «Бей по голове, остальное само развалится». Следуя по этому пути, Мао Цзэ-дун и его сторонники навесили Советскому Союзу различные ярлыки, подвергают клевете и нападкам СЭВ и Организацию Варшавского Договора, принципы равноправного и взаимовыгодного сотрудничества социалистических государств.
X съезд КПК подтвердил враждебный характер политики маоистов в отношении стран социалистического содружества. Маоисты не оставляют своих попыток ослабить и подорвать единство социалистических государств. В их арсенале такие средства, как грубое давление и вмешательство во внутренние дела, подогревание националистических тенденций, предоставление кредитов и помощи, обещания развивать экономическое, научно-техническое и культурное сотрудничество в зависимости от характера от-
1 «The Christian Science Monitor», 15.Ш.1973.
ношений КНР с данной страной. Однако все эти тактические вариации преследуют цель изолировать Советский Союз от других стран социалистического содружества, подорвать единство и сплоченность его рядов.
Показательно, что после 1960 г. КНР ни разу не выступала совместно с социалистическими странами в защиту завоеваний социализма, в борьбе против агрессии империализма, против контрреволюционных попыток антисоциалистических элементов в некоторых государствах.
КНР категорически отвергла все усилия, направленные на укрепление солидарности и совместные действия с другими социалистическими странами в оказании помощи Демократической Республике Вьетнам, противостоявшей империалистической агрессии. Китайские лидеры по существу оказали полную моральную поддержку выступлениям чехословацкой контрреволюции в августе 1968 г. Китайская пропаганда не прекращает подстрекательских антисоветских призывов в связи с временным пребыванием советских войск на территории некоторых союзных государств — участниц Варшавского Договора.
Пекинские лидеры хотели бы, чтобы в отношениях между социалистическими государствами принципы пролетарского интернационализма уступили место националистическим тенденциям и эгоизму. Поэтому они распространяют клевету о «неравноправном» экономическом сотрудничестве между СССР и другими социалистическими странами.
Намерения китайских руководителей были вовремя распознаны и получили должный отпор. «Мы решительно выступаем против любого отхода от принципов пролетарского интернационализма,—говорил Первый секретарь ЦК ПОРП Эдвард Ге<рек,— особенно против шовинистического курса китайского маоистского руководства, который направлен против жизненных интересов всех стран социалистического содружества и всех сил прогресса»1. «Непреложная истина нашей эпохи состоит в том,— подчеркивал Первый секретарь ЦК ВСРП Янош Кадар,— что нельзя в одно и то же время говорить социализму да, а Советскому Союзу — нет. Поэтому обречена на провал и антисоветская, раскольническая деятельность маоист
1 «Правда», 22 декабря 1972 г.
ского руководства» ’. «Наше единство, — указывал Первый секретарь ЦК СЕПГ Э. Хонеккер,—обрекает на позорный провал происки тех, кто, наподобие пекинских руководителей, враждебно относится к сердцу революции — Союзу Советских Социалистических Республик» 1 2.
4.
Политика раскола антиимпериалистических сил
Вопреки всем усилиям китайского руководства ему все же не удалось навязать международному коммунистическому движению ни маоизм в качестве основной идеологии, ни свое авантюристическое предложение из «25 пунктов» о генеральной линии, выдвинутое в июне 1963 г. Провалились также попытки повсюду создать параллельные новые партии, ориентирующиеся на Пекин, и противопоставить их марксистско-ленинским партиям — авангардным отрядам трудящихся во всех странах. Попытки объединить пропекинские группировки организационно под знаменем маоизма тоже не имели успеха. Подавляющее большинство коммунистических и рабочих партий мира отвергло маоистское предложение из «25 пунктов» о генеральной линии международного коммунистического движения, осудило раскольническую деятельность китайских лидеров в рядах этого движения и ведет постоянно усиливающуюся борьбу за укрепление единства и сплоченности революционных сил, против происков маоистов. Многие из прокитайских группировок распались. Руководитель одной из таких группировок в Ливане, заявившей о само-роспуске, опубликовал письмо, в котором отмечал: «Китай толкал своих сторонников и исполнителей пекинского курса на открыто враждебные позиции не только по отношению к международному коммунистическому движению, но также ко всем прогрессивным и патриотическим движениям мира, оказывая, таким образом, большую услугу империализму и силам внутренней реакции» 3.
Однако китайские руководители не отказываются полностью от своих раскольнических действий в отношении коммунистического движения. Они лишь изменили так
1 «Правда», 23 декабря 1972 г.
2 «Правда», 22 декабря 1972 г.
• Цит, по: «Правда», 9 апреля 1973 г.
тику, прибегнув к более изощренным формам и методам борьбы за свои цели. Пекин добивается перестройки организационной и идеологической деятельности раскольнических группировок, ориентирует их на поддержку своего нынешнего политического курса, который в области внешней политики нацелен на блокирование с реакционными силами империализма и стремится нанести по возможности больший ущерб СССР, странам социалистического содружества, отрядам коммунистического движения.
Призыв X съезда КПК «сплачиваться воедино со всеми подлинно марксистско-ленинскими партиями и организациями в мире и довести до конца борьбу против современного ревизионизма» 1 отражает стремление китайского руководства крепить свои связи с зарубежными раскольниками. В последние годы эти связи характеризовались некоторым оживлением и определенной перестройкой идеологической деятельности пропекинских группировок, которые ныне вслед за Пекином выдвигают на первое место тезис борьбы против «социал-империализма», подвергают нападкам все аспекты внутренней и внешней политики стран социалистического содружества. Происки империализма, его агрессивные блоки китайская пропаганда избегает критиковать.
Пекин старается активизировать своих зарубежных сторонников на поддержку его внешнеполитического курса сближения с Западом. В 1973 и 1974 гг. Китай посетили многие делегации представителей промаоистских группировок, в том числе из Японии, Австралии, Новой Зеландии, Англии, Швеции, Франции, США. Их принимали в китайской столице на высоком уровне. Официальные контакты с раскольниками поддерживает отдел международных связей ЦК КПК. В беседах с ними китайские лидеры советуют подчеркивать, что зарубежные маоисты являются «социальным продуктом» данной страны, а не пекинскими агентами, что их «революционные идеи» отражают национальную специфику.
Борьба за упрочение единства коммунистического движения на марксистско-ленинской, интернациональной основе в огромной степени способствует разоблачению и изоляции маоизма. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что на состоявшемся в Праге в январе 1974 г. совещании по работе журнала «Проблемы мира и социа
1 «X Всекитайский съезд КПК» (документы), стр. 32.
лизма» абсолютное большинство компартий выступило с принципиальной критикой маоизма. Политика китайского руководства подверглась критике также на конференции западно-европейских компартий в Брюсселе в январе 1974 г.
Не отказались китайские лидеры и от попыток вмешательства во внутренние дела других партий. Как сообщалось в японской печати, официальные лица в Пекине в ходе бесед с представителями буржуазных партий Японии неоднократно осыпали ругательствами компартию этой страны, заявляли, что Китай будет «продолжать до конца критику» в отношении КПЯ. Нападки китайских руководителей на КПЯ отнюдь не являются простой «критикой», а представляют собой подстрекательство антикоммунистических и контрреволюционных элементов к продолжению подрывной деятельности против Коммунистической партии Японии. В связи с этим член Постоянного бюро Президиума ЦК КПЯ Т. Нисидзава в специальном заявлении подчеркнул, что подобные действия «свидетельствуют о том, что китайские представители, действуя вразрез с принципами международного коммунистического движения и нарушая принцип невмешательства во внутренние дела, содержащийся в японо-китайском совместном заявлении, которое они сами подписали, стремятся продолжать подрывную деятельность против КПЯ» ’.
Представители коммунистических и рабочих партий всех континентов решительно осуждают угодную империализму подрывную, раскольническую деятельность китайского руководства, его антисоветский курс. «В нынешних условиях главным оружием в арсенале империализма, — говорил Гэс Холл на торжественном заседании в Кремле, посвященном 50-летию СССР, — является разжигание разногласий в рядах антиимпериалистических сил. Целям раскола и дезорганизации антиимпериалистических сил служит откровенно оппортунистический политический курс, проводимый китайским руководством во главе с Мао Цзэ-дуном и Чжоу Энь-лаем. Они льют воду на мельницу контрреволюции. Выступления представителей Китая насквозь пропитаны ложью и носят провокацион--ный антисоветский характер» 2.
1 «Акахата», 15 марта 1973 г.
’ «Правда», 24 декабря 1972 г.
ПОРП и СЕПГ в совместном коммюнике, опубликованном в июне 1974 г., отмечали, что они «решительно осуждают раскольническую политику маоистского руководства Компартии Китая, пронизанную шовинизмом и великодержавным гегемонизмом и преследующую цель ослабить фронт мировых антиимпериалистических сил» *.
Как показал X съезд КПК, великодержавные гегемонистские цели, антисоветизм по-прежнему определяют политику Пекина в отношении развивающихся государств Азии, Африки и Латинской Америки. В начале 60-х годов китайские лидеры объявили эти три континента «зоной революционных бурь современности», а Китай — новым «центром» мировой революции. Цель маоистов состояла в том, чтобы, возглавив национально-освободительное движение, изолировать его от естественного союзника— мировой социалистической системы и осуществить таким путем свои претензии на лидерство. Этим планам маоистов не суждено было осуществиться.
В 70-х годах китайские лидеры, прибегнув к новой тактике, пытаются достичь все тех же целей.
Китайское руководство провозгласило, что Китай, так же как и подавляющее большинство стран Азии, Африки и Латинской Америки, относится к «третьему миру». «Китай — социалистическая страна и вместе с тем развивающаяся страна. Китай относится к третьему миру» 2, — заявил Дэн-Сяо-пин в апреле 1974 г. Оно взяло на себя роль выразителя чаяний, покровителя и защитника стран «третьего мира» от произвола «сверхдержав», спекулирует на тезисе об общности исторических судеб и задач Китая и стран трех континентов. «Общие исторические судьбы и задачи совместной борьбы тесно связывают нас — народы всех стран «третьего мира»»3, — настойчиво повторяет маоистская пропаганда. Действуя под личиной «друга» стран «третьего мира», маоистское руководство не заботится о соблюдении их интересов. Его цель — отвлечь народы развивающихся стран от борьбы против неоколониализма, повернуть их против социалистического содружества, поставить в фарватер своей великодержавной политики.
Китайские руководители в ноябре 1972 г. прямо зая
* «Правда», 11 июня 1974 г.
2 «Жэньминь жибао», 11 апреля 1974 г.
3 «Жэньминь жибао», 15 сентября 1972 г.
вили, что «перед национально-освободительным движением стоят задачи трудной борьбы против двух гегемонов — Советского Союза и США» *. Однако, как показала практика ряда международных форумов (IV конференция не-присоединившихся стран в сентябре 1973 г., VI специальная сессия Генеральной Ассамблеи ООН в апреле 1974 г., конференция ООН по морскому праву в августе 1974 г. и др.), главным объектом, против которого китайские лидеры хотели бы направить борьбу стран трех континентов, является Советский Союз. Натравливая страны «третьего мира» против СССР, китайское руководство опускается до беспардонной клеветы, заявляя, будто Советский Союз «вынашивает мечту о создании своей колониальной империи, включающей Европу, Азию, Африку и Латинскую Америку» 1 2.
Проверкой искренности деклараций Пекина о поддержке стран «третьего мира» послужил вопрос о приеме в ООН молодого государства Народной Республики Бангладеш, родившейся в ходе национально-освободительного движения бенгальского народа. Представитель КНР в Совете Безопасности ООН дважды налагал вето и тем самым в течение двух с лишним лет препятствовал стране с населением в 75 млн. человек быть представленной в этой международной организации. «Пекин,— отмечала чехословацкая газета «Лидова демокрацие»,— присвоил себе нечто вроде мандата на право быть единственным защитником и вождем «третьего мира». Решение не допустить в ООН государство, которое родилось в ходе национально-освободительной борьбы бенгальского народа, одним махом перечеркнуло это самовольное правомочие» 3.
Наглядным примером предательства маоистами интересов борющихся народов служит также та позиция, которую заняли в Пекине в связи с контрреволюционным переворотом в Чили. Китайские лидеры не осудили фашистскую хунту, не выступили в поддержку чилийских революционно-демократических сил. Наоборот, они признали установленный хунтой режим и поддерживают с ним тесные связи.
За последнее время активизировалась подрывная дея-
1 «Хунци», 1972, № 11, стр. 70.
2 Там же, стр. 71.
8 «Lidova demokracie», 11.IX.1972.
дельность маоистов в Непале, Шри Ланке. Широко известны факты вмешательства Пекина во внутренние дела Бирмы, Индии, Индонезии и ряда других стран. Китайское руководство поддерживает напряженность в Южной Азии.
Развивающиеся страны все больше убеждаются в глубине пропасти между «заботой» Пекина о них и его подлинной политикой. «Китай в международном плане ясно показал,— справедливо подчеркивает газета перуанских коммунистов «Унидад»,— что в своем отношении к освободительному движению для него самое важное не это движение, как таковое, а возможность использовать его для достижения собственных целей, отмеченных знаком антисоветизма и гегемонизма» Ч
Разве подобная политика Пекина в отношении развивающихся стран может служить целям объединения их усилий в борьбе против империализма? — задают вопрос в развивающихся странах. «Если бы Китай действительно входил в группу развивающихся стран, он проводил бы политику антиимпериализма, антиколонпализма и помогал бы другим народам в деле освобождения их от империалистической зависимости. Но об этом не приходится говорить. Китай вступает в сотрудничество с империализмом, с одной стороны, и проводит политику разобщения прогрессивных и демократических сил в развивающихся странах — с другой» 1 2.
Ни маоистские концепции по коренным международным проблемам, ни подрывной антисоветский курс китайского руководства не встречают желаемой поддержки стран «третьего мира». В частности, не оправдались надежды пекинских лидеров натравить неприсоединившиеся государства на Советский Союз под фальшивым лозунгом борьбы против «сверхдержав». «Любая попытка столкнуть неприсоединившиеся страны с социалистическим лагерем, — заявил на конференции неприсоединившихся стран в Алжире Фидель Кастро, — является глубоко контрреволюционной и направлена на защиту интересов империализма» 3.
1 «Unidad», 10.III.1973.
2 Цит. по: «Правда», 25 марта 1973 г.
3 Цит. по: «Международная жизнь», 1974, № 6, стр. 42.
5.
Позпцпя китайского руководства — одно из препятствий дальнейшей разрядки международной напряженности
Благодаря настойчивому и последовательному претворению в жизнь принятой XXIV съездо.м КПСС Программы мира и конструктивным усилиям братских социалистических стран в международных отношенияхХ прочно определилась тенденция к мирному урегулированию конфликтных ситуаций, к запрещению применения силы или угрозы силой, к заключению ряда соглашений в области разоружения, к проведению переговоров и консультаций, ведущих к дальнейшей разрядке напряженности и созданию основ стабильного мира, безопасности и сотрудничества.
Казалось бы, Китай тоже не остался в стороне от этого процесса. Его руководители провели серию важных двусторонних переговоров по нормализации отношений, среди которых наибольшее значение имеют переговоры с руководителями США и Японии. Итоги этих переговоров юридически закрепляют принципы мирного сосуществования в качестве нормы взаимоотношений КНР с этими государствами, знаменуют переход от враждебности к сотрудничеству. Представители КНР принимают все более активное участие в работе ООН и других международных организаций.
Все эти факты можно было бы рассматривать как определенный вклад Пекина в разрядку международной напряженности, если бы КНР в вопроса.х борьбы за мир, против империализма выступала совместно с другими социалистическими странами, если бы внешняя политика китайского руководства не была нацелена на борьбу против СССР, против сплоченности социалистических стран и коммунистического движения, против их совместных усилий по разрядке международной напряженности, если бы руководители КНР не стремились реализовать свои великодержавные цели за счет ущемления интересов других государств.
Однако в условиях, когда КНР на международной арене осуществляет политику, противоестественную для социалистического государства, блокируется на антисоветской основе с самыми реакционными силами империализ
ма, занимает позиции, идущие вразрез с миролюбивой инициативой социалистических стран, названные выше факторы вряд ли могут рассматриваться как позитивный вклад Пекина в разрядку международной напряженности, в создание условий, благоприятных для дела мира и социализма.
Китайское руководство занимает негативные позиции по всем коренным международным проблемам, препятствует их решению в интересах мира и социализма, выступает против соответствующих инициативных предложений Советского Союза и других социалистических стран, в частности против договора о запрещении испытаний ядер-пого оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой, договора о нераспространении ядерного оружия и ряда других. Пекин саботирует все меры, реализация которых могла бы привести к ощутимому прогрессу в решении проблем разоружения, окончательного и полного запрещения ядерного оружия. Китайское руководство категорически возражает против проведения конференции пяти ядерных держав и Всемирной конференции по разоружению, предложения о созыве которых были поддержаны всеми миролюбивыми силами Земли. 6 ноября 1973 г. в речи по поводу Всемирной конференции по разоружению представитель КНР в ООН заявил, что Генеральная Ассамблея «не должна принимать конкретного решения о созыве конференции и нецелесообразно заниматься подготовительной работой путем создания какого-то подготовительного органа, включая созыв комиссии ООН по разоружению» ’.
Пекинские лидеры не останавливаются и перед тем, чтобы попытаться оказать влияние на ход советско-американских переговоров по ограничению стратегических вооружений. Они подбрасывают Пентагону советы о необходимости продолжать нарашивать гонку ядерных вооружений, чтобы, как заявил в одной из бесед с американскими представителями Чжоу Энь-лай, «не отстать от Советского Союза». Пекин обрушился с нападками на советско-американское Соглашение о предотвращении ядерной войны, которое воспринято прогрессивной общественностью как мера, способствующая серьезному оздоровлению международного климата.
1 «Жэньминь жибао», 10 ноября 1973 г.
Одновременно маоистские лидеры пытаются помешать закреплению идеи неприменения силы в международных отношениях как нормы международного права. Китайская делегация открыто выступила против предложений Советского Союза в ООН о неприменении силы в международных отношениях.
Пекин является противником любых мер, направленных на ограничение и запрещение ядерных испытаний, отказывается от всех форм международного сотрудничества в этих вопросах, осуществляет широкую программу ускоренного наращивания своего военного, в первую очередь ракетно-ядерного, потенциала. Усилия и маневры китайской дипломатии в Европе, отмечает американская газета «Крисчен сайенс монитор», «носят ярко выраженную антисоветскую направленность и нацелены на то, чтобы подорвать влияние Советского Союза, который в настоящее время добивается стабилизации послевоенного положения на Европейском континенте» *. В ходе крупных европейских переговоров «у западной стороны есть молчаливый союзник, который не сидит за столом переговоров,— это Китай» 1 2.
Таким образом, негативная позиция руководства КНР по вопросам разоружения, разрядки напряженности, созданию основ мира, безопасности и сотрудничества государств с различным социально-политическим строем, позиция, по существу поощряемая империалистическими кругами, становится одним из главных препятствий на пути дальнейшей разрядки международной напряженности.
* * *
Трансформация позиции китайского руководства в 60—70-х годах дала достаточно оснований для вывода о том, что «внешняя политика Китая фактически порвала с пролетарским интернационализмом, утратила классовое социалистическое содержание» 3. Эта оценка подчеркивает главным образом то обстоятельство, что китайские руководители отбросили социалистические принципы внешней
1 «The Christian Science Monitor». 16.III.1973.
2 «Ne’ie Rhein Zeitung», 22.III.1973.
3 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партий». Документы и материалы, стр. 71.
полйтйкй, перестали руководствоваться в международных делах интересами борьбы мирового социализма, положили в основу своей деятельности на международной арене великодержавно-шовинистические цели.
С начала 70-х годов стала проявляться ясно выраженная готовность Пекина опереться на наиболее реакционные силы капитализма в борьбе с социалистическим содружеством. Задача нанести по возможности наибольший ущерб социалистическим странам является общей для маоизма и империализма, составляет стержень их глобальной стратегии. Совпадение этого стремления проявляется фактически во всех аспектах практической политики империализма и маоизма.
Известно, что сплоченность революционного движения всегда была залогом его успехов и что роль единства все более возрастает по мере роста масштабов антиимпериалистической борьбы. Мировой антикоммунизм ставит своей целью подрыв единства и сплоченности международного революционного фронта. Есть все основания сказать то же самое и о маоизме.
Антисоциалистический, раскольнический курс маоистов на международной арене, их противодействие разрядке напряженности и разоружению, утверждению в отношениях между государствами принципов взаимного доверия и взаимовыгодного, равноправного сотрудничества идут вразрез с интересами народов всех стран, в том числе и китайского народа. Такая политика маоистов отнюдь не способствует укреплению мира и безопасности. Она отвечает лишь интересам антикоммунизма и наиболее реакционных кругов империализма.
Апрельский (1973 г.) Пленум ЦК КПСС подчеркнул, что «упорная борьба руководства КНР против сплоченности социалистических стран и мирового коммунистического движения, против усилий миролюбивых государств и народов, стремящихся к разрядке международной напряженности, антисоветский курс Пекина наносят вред делу мира и международного социализма» *. Поэтому КПСС вместе с другими марксистско-ленинскими партиями решительно осуждают и дают отпор политике маоистов. Защищая свои интересы, Советский Союз и другие страны социализма вместе с тем остаются сторонниками
1 «Правда», 28 апреля 1973 г.
йор1яалйзацйй отношений с КНР, восстановления братской дружбы и сотрудничества с трудящимися Китая. «Мы убеждены, — говорил Л. И. Брежнев на торжествах в Берлине 6 октября 1974 г., — что такое неестественное положение не может длиться бесконечно. Эта мрачная страница в истории народа Китая, в истории его отношений с социалистическими государствами будет неминуемо перевернута самим китайским народом» *.
1 «Правда», 7 октября 1974 г.
Глава седьмая
КРИЗИС ИДЕОЛОГИИ И ПОЛИТИКИ СИОНИЗМА
1.
Порочность концепций сионизма
Как и всякая буржуазно-националистическая идеология, враждебная марксизму-ленинизму, сионизм давно уже занял прочное место в арсенале средств, наиболее активно используемых мировым империализмом.
Начальным периодом сионистского движения и моментом зарождения его политико-идеологического союза — Всемирной сионистской организации (ВСО) считается конец прошлого века. В 1897 г. на 1-м конгрессе сионистов в Базеле было оформлено создание ВСО. Это движение возникло в эпоху глубокого обострения классовых противоречий, когда международный пролетариат все активнее включался в борьбу против капитала, эксплуатации и национального гнета. Господствующие круги ряда европейских государств стремились сделать все возможное, чтобы внести раскол в ряды трудящихся, воспрепятствовать дальнейшему развитию классовой борьбы. Широко использовались для этой цели и такие средства, как игра на националистических предрассудках, провоцирование национальной розни между народами, в том числе и антисемитизм.
Возникновение сионизма соответствовало классовым интересам международной буржуазии, поскольку с самого начала сионистская идеология была направлена на отвлечение еврейских трудящихся от насущных задач классовой борьбы, на их обособление и воспитание в духе недоверия и вражды к трудящимся других национальностей. Именно поэтому сионистских лидеров еще в начале XX в. так благожелательно встречали во многих европейских столицах, на установление контактов с нимп охотно шли империалистические правительства Англии, Франции, Германии, Турции, царской России. Подтверждением этому служат ставшие ныне широко известными факты связей лидеров сионизма, в том числе основателя движения Т. Герцля, с правителями Оттоманской империи, империалистами Франции, царским министром внутренних дел Плеве и многими другими ультрареакционными политическими фигурами.
В. И. Ленин в ряде своих работ подверг сионизм резкой критике. Вскрыв классовую природу сионизма, Ленин особо подчеркивал, что цель сионистов — внести в рабочее движение обособленность и отчужденность. Ленинская характеристика, данная сионизму на заре его существования, полностью подтвердилась в ходе всей более чем 75-летней истории сионистского движения.
В каком же направлении развивалась за три четверти века сионистская идеология, как отразились на ней изменения, происходящие в мире? По существу лидеры сионизма прошли мимо великих исторических сдвигов. Они упорно цепляются за свои обанкротившиеся догмы и по-прежнему стремятся как можно тщательнее маскировать классовую буржуазно-националистическую сущность своих целей, своей политики. Разумеется, им приходится прибегать ко всяческим ухищрениям. Отсюда и характерная псевдодемократическая фразеология, и хитросплетения о так называемом «сионистском социализме», и назойливые апелляции к трудовым слоям еврейского населения, особенно к рабочим, с целью вовлечения их в орбиту своего влияния.
Было бы, впрочем, неточно рассматривать сионистскую идеологию как нечто единое, монолитное. Известно, что в эпоху империализма идеологи буржуазии вообще неспособны создать научную общественную теорию, поскольку их главная цель — оправдать существование эксплуататорского строя. Сионистская идеология, служащая классо-
вым интересам крупной националистической еврейской буржуазии, не могла стать и не стала исключением из этого правила. Речь может идти лишь о наиболее важных концепциях и догмах, выраженных в той или иной форме в трудах различных сионистских деятелей и лежащих в основе всей практики современного сионизма. Следует учесть, что в сионистском движении существовали и продолжают существовать под «общей крышей» различные течения, группы, ведущие между собой подчас острую борьбу. В Израиле, например, имеется с десяток ожесточенно соперничающих друг с другом партий и группировок — от крайне правых, откровенно проимпериалистических и агрессивных, стоящих у власти, до несколько более умеренных, но зато гораздо менее влиятельных. Правда, разногласия между ними касаются преимущественно вопросов тактического характера и, как правило, не затрагивают основных идеологических концепций сионизма.
Сионисты постоянно претендуют на роль единственных представителей и защитников интересов всех евреев, где бы те ни проживали. Поэтому комплекс идей, определяющих отношение сионистов к гак называемому еврейскому вопросу, является главным в их идеологии, обусловливающим все остальные ее догматы. В самом общем виде существо этих идей сводится к следующему. Евреи, проживающие в различных странах мира, будто бы представляют собой единую всемирную нацию, поскольку происходят от общих предков, заселявших в отдаленные времена территорию Палестины. Будучи рассеяны по миру, евреи всегда подвергались, подвергаются и будут подвергаться угрозе антисемитизма со стороны других народов, среди которых они живут, что способствует сохранению их как единой «всемирной нации»; вместе с тем они постоянно подвержены «опасности» ассимиляции с окружающим населением, что угрожает их существованию как нации. Отсюда, мол, единственный выход для решения еврейского вопроса состоит в переселении евреев на их «историческую родину» — в Палестину, ныне — в государство Израиль.
Заведомо фальшивый характер и вредность сионистской «концепции» по национальному вопросу давно вскрыты марксизмом. В ее основе лежит абсолютно ложная предпосылка о существовании некой «всемирной» экстерриториальной еврейской нации, единственным объединяющим признаком которой является этнический критерий — общее происхождение от древних евреев.
В. И. Ленин еще в полемике с бундовцами подверг идею особой «еврейской нации» уничтожающей критике, отметив, что «эта сионистская идея — совершенно ложная и реакционная по своей сущности» ’. Издревле проживая в различных странах, евреи сливались с народами, среди которых протекала их жизнь, усваивали обычаи, язык и культуру последних. Этот необратимый процесс продолжается и в наше время, и ему, как отмечал В. И. Ленин, не в состоянии были помешать ни консервативные круги еврейства, ни реакционные правящие круги отдельных стран, пытавшиеся изолировать евреев от основного населения, удержать их в рамках средневековых «гетто».
Сама жизнь давно уже подтвердила беспочвенность понятия «всемирная еврейская нация», которым пытается оперировать сионистская идеология. С точки зрения этой идеологии естественный процесс ассимиляции евреев с окружающими народами расценивается как некая «опасность» и даже «смертельная угроза». Выступая на 28-м конгрессе ВСО в январе 1972 г., заместитель премьер-министра Израиля И. Аллон заявил, что ассимиляция, «подобно страшному наводнению, угрожает молодому еврейскому поколению в диаспоре» 1 2 (т. е. за пределами Израиля). В этом утверждении все поставлено с ног на голову.
Марксисты выступают против всякой ассимиляции, осуществляемой путем насилия. Но если этот процесс совершается естественным путем, без давления извне, как следствие экономического и духовного сближения между народами, то он представляет собой прогрессивное общественное явление. В условиях социалистического строя впервые в истории создаются необходимые предпосылки для становления и развития дружбы и тесного сближения между всеми нациями и народами. Ленин подчеркивал, что пролетариат «поддерживает все, помогающее стиранию национальных различий, падению национальных перегородок, все, делающее связи между национальностями теснее и теснее, все, ведущее к слиянию наций. Поступать иначе — значит встать на сторону реакционного националистического мещанства» 3. Конкретизируя эту мысль применительно к еврейскому вопросу, Ленин писал: «...против «ассимиляторства» могут кричать только еврейские реакционные мещане,
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 8, стр. 72.
2 «Маарив», 23.1.1972.
1 В. И. Ленин. Полн, собр. соч., т. 24, стр. 133.
йсейакйцие поверйуть йазад колесо йстории... Йротив ассй-миляторства никогда не кричали те всемирно-исторически прославленные лучшие люди еврейства, которые давали миру передовых вождей демократии и социализма» *.
Важнейшее место во всех сионистских «теоретических» комбинациях занимают спекуляции на мифе об извечности антисемитизма; этот миф многократно повторялся и «развивался» сионистскими лидерами и теоретиками — Т. Герцлем, Л. Пинскером, М. Хесом, Л. Симоном, X. Вейдманом и др.
Время достаточно убедительно показало злонамеренность и лживость утверждений о вечности антисемитизма и невозможности разрешения еврейского вопроса. Они давно опровергнуты великим опытом решения национальной проблемы в Советском Союзе. На заре Советской власти по инициативе В. И. Ленина было принято постановление СНК от 25 июля 1918 г., в котором, в частности, говорилось: «Совнарком предписывает всем Совдепам принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона» 1 2. Вся более чем 50-летняя история Советского многонационального государства демонстрирует полное равноправие всех национальностей в единой семье народов Советского Союза. Граждане СССР еврейского происхождения, как и граждане других национальностей, играют видную роль в хозяйственном строительстве, в научной и культурной жизни советского общества.
Все это общеизвестно. Но сионисты «не замечают» самого факта ликвидации былого неравноправия евреев наряду с решением многих национальных проблем в СССР и других социалистических государствах. Вместе с тем сионистская трактовка антисемитизма более чем за три четверти века не претерпела никаких изменений. Как и прежде, сионисты рассматривают эту проблему, преднамеренно обходя ее классовое содержание. В противоположность марксистам, считающим антисемитизм одной из форм угнетения и расовой дискриминации, характерных для эксплуататорского строя и исчезающих с его ликвидацией, сионисты пытаются обосновать его «вечность и неизбежность» самим фактом жизни евреев среди .других народов.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т 24, стр. 126.
2 «Декреты Советской власти», т. III. М., 1964, стр. 94.
Назначение этой пропаганды с гипертрофированным упором на антисемитизм вполне очевидно. Оно состоит в том, чтобы побудить граждан еврейской национальности к эмиграции на «землю отцов». Бывший президент Израиля Ш. 3. Шазар в интервью, данном газете «Маарив» после возвращения из поездки в США в апреле 1971 г., заявил: «В мире еще существует вражда по отношению к евреям со стороны других народов. Эта вражда будет существовать много-много времени. Только государство Израиль, которое спасет евреев от изгнания, избавит мир от ненависти к евреям» '. В таком же духе высказался И. Аллон. В упомянутой выше речи на конгрессе ВСО он утверждал: «Евреи, где бы они ни жили вне Израиля, могут быть только жителями второго сорта» 1 2.
Вряд ли можно предположить, что такие расчетливые политиканы, какими являются заправилы современного сионизма, верят в ими же сочиненные сказки. Антисемитизм необходим сионизму. Т. Герцль, например, считал, что «антисемитские правительства» являются самыми лучшими союзниками сионизма, поскольку своей деятельностью они фактически содействуют еврейской эмиграции в Палестину. Он писал: «антисемиты... будут нашими самыми верными друзьями, антисемитские государства — нашими лучшими союзниками» 3. Отсюда следовал вывод о необходимости «принимать» антисемитизм как «неизбежный» факт и относиться к нему «реалистически». Это в свою очередь означало, что, с точки зрения сионистов, не только допустимо вести дела с действительными, а не мнимыми врагами евреев, но также следует использовать их деятельность с максимальной выгодой для осуществления сионистских планов.
Известно, что на протяжении многих десятилетий до второй мировой войны евреи в различных странах проявляли полнейшее равнодушие к сионистской агитации, призывавшей к эмиграции в Палестину. К 1919 г. еврейское население Палестины насчитывало всего 56 тыс. человек, или 8% от общего числа жителей страны. По данным переписи, проведенной английскими мандатными властями 23 октября 1922 г., число евреев увеличилось здесь за счет иммиграции и естественного прироста до 83 794 человек
1 «Маарив», 9.IV.1971.
2 «Маарив», 23.1.1972.
8 Цит. по: «Zionism reconsidered». London, 1970, р. 232.
и составляло 11% населения всей Палестины. В течение 1924—1928 гг. в страну прибыло 67 345 иммигрантов, за то же время ее покинуло 18 722 человека, не выдержавших прелестей «сионистского рая». В отдельные годы число евреев, покидавших Палестину, равнялось или даже превышало число въезжавших. Так, в 1927 г. прибыло 3034 человека, а уехало 5071 человек, в 1928 г. соответственно— 2178 и 2168 человек. В 1929—1931 гг. число иммигрантов составляло в среднем лишь 4—5 тыс. человек в год. Только когда в Германии стала реально вырисовываться угроза фашистского господства, уровень иммиграции подскочил (в 1932 г. — до 9553 человек). После прихода к власти гитлеровцев число иммигрантов в Палестину резко возросло: в 1933 г. — 30 327 человек, в 1934 г. — 42 359, в 1935 г. — 61 854 человека *.
Именно поэтому лидеры международного сионизма всячески избегали каких-либо активных выступлений против антисемитской политики гитлеровской Германии, хотя им в то время были хорошо известны все детали курса на физическое истребление евреев, проводившегося нацистскими главарями. Тем не менее сионистское руководство не только само хранило молчание, но и заставляло молчать других. Более того, неопровержимые факты свидетельствуют о том, что в период второй мировой войны сионисты неоднократно вступали в контакт с представителями гитлеровской Германии, не гнушаясь оказывать им определенную материальную помощь в уплату за сохранение жизни некоторым состоятельным евреям.
Точно так же и в наши дни сионистская верхушка обычно безмолвствует перед лицом усиления антисемитизма в США, где под прикрытием лозунга «свободы печати» и «свободы слова» ежегодно выходят в свет и беспрепятственно распространяются сотни журналов и книг антисемитского содержания, где еженедельно по различным радио- и телевизионным программам в течение многих часов транслируются передачи антисемитского и антинегритян-ского содержания, где уже не раз происходили взрывы бомб в синагогах, а на стенах домов появлялись антисемитские надписи.
1 См. Ц. Эвэн-Шошан. Толдот тнуат гапоалим бэ-эрэц-Исраэль («История рабочего движения в Палестине»), т. I. Тель-Авив, 1963, стр. 358, 362; т. II, 1966, стр. 44-45, 117-118, 264.
Препятствуя разоблачению подлинного антисемитизма в США, сионисты развернули в последние годы кампанию клеветы против мнимого «официального антисемитизма» в Советском Союзе. Эту кампанию активно поддерживают самые махровые реакционеры и антисемиты в капиталистических странах.
Несмотря на сионистскую агитацию, подавляющее большинство евреев, проживающих в различных странах мира, не идут за сионистами, отвергают их идеологию и отказываются переезжать в Израиль. Даже из США, где различные сионистские организации давно уже свили себе прочное гнездо, в Израиль за 22 года (1948—1970 гг.) согласилось переехать лишь около 27 тыс. человек. Не удивительно, что сионистские пропагандисты вынуждены придти к выводу о том, что «среди евреев диаспоры процесс ассимиляции и укоренения достиг беспримерных масштабов... Это реальность» *.
Порочный комплекс сионистских идей по национальному вопросу лежит в основе идеологических установок сионизма по вопросам классовой борьбы. Так, сионистский постулат о «всемирной еврейской нации» используется для обоснования «единства интересов» всех евреев, для затушевывания и отрицания непримиримых классовых противоречий и проповеди «классового мира внутри еврейского народа». Еще в 1898 г. в книге «Еврейский вопрос и социалистическое еврейское государство» один из видных сионистских идеологов, Н. Сиркин, писал, что «еврейский социализм» — дело не только наемных рабочих, но и всех слоев народа. Автор всячески стремился отвлечь еврейских трудящихся от самой идеи классовой борьбы, занимаясь вместо этого выискиванием «внутренней связи» сионистской идеологии с различными «историческими элементами» в истории еврейства, в том числе с учением пророков, мессианством, торой и т. п.1 2
Несколько более замаскированно, прибегая к наукообразной, псевдомарксистской форме изложения, те же идеи проповедовал в своих трудах Д. Ворохов, который считал, что в странах диаспоры экономическая и политическая борьба еврейского пролетариата не может дать никаких
1 «Маарив», 14.1.1972, приложение «Ямим вэ-лэйлот» («Дни и ночи»),
2 См. Ц. Эвэн-Шошан. Толдот тнуат гапоалим бэ-эрэц-Исраэль, т. I, стр. 49, 351.
положительных результатов якобы ввиду «дефектности его стратегической базы». В чем же выражается подобная «дефектность»? Она состоит, оказывается, в том, что еврейский пролетариат из-за существующего в странах диаспоры антисемитизма может быть занят не в основных отраслях промышленности, находящихся в руках крупного капитала, а лишь в мелком и кустарном производстве. Отсюда Ворохов делал вывод о том, что «даже когда еврейский рабочий своей борьбой парализует деятельность эксплуатирующего его капитала, он все равно не в состоянии добиться серьезных изменений в государстве. У него пет сил бороться даже за свои самые справедливые требования, если они не поддерживаются другими рабочими из окружающих его народов» *. Казалось бы, здесь следует сделать заключение о жизненной необходимости для еврейского пролетариата интернационального единства с рабочими других национальностей. Но нет! Сионист Ворохов, кстати в 1900 г. исключенный из РСДРП, пришел к прямо противоположным выводам. Оказывается, единственным выходом может быть лишь территориальное сосредоточение еврейского народа в Палестине. Только там, утверждал Ворохов, в «своем» государстве, он сможет быть занятым в ведущих отраслях промышленности и производить не только предметы потребления, но и средства производства; только тогда организация еврейского пролетариата станет «независимой и нормальной» и он не будет, по словам Борохова, «фатально порабощен организацией труда окружающего населения... Тогда классовая борьба еврейского пролетариата будет успешно выполнять общественные, экономические и политические задачи» 1 2.
Во всех этих построениях прежде всего обращает на себя внимание несостоятельность исходной посылки о якобы бесцельности борьбы еврейских трудящихся, поскольку они будто бы заняты лишь во второстепенных отраслях промышленности. Но не это главное. Главное состоит в том, что в основе «теории» Борохова лежит сионистский тезис о вечности антисемитизма. По Борохову, еврейский пролетариат может вести борьбу лишь против «своей» еврейской буржуазии, против «своего» еврейского капитала. До переселения в Палестину такая борьба, как считает Ворохов,
1 Ц. Эвэн-Шошан. Толдот тнуат гапоалим бэ-эрэц-Исраэль, т. I, стр. 55.
2 Там же, стр. 56.
не имеет смысла, иначе говоря, от "нее следует отказаться; до этого «счастливого момента» еврейский пролетариат должен жить в мире со «своей» буржуазией, сотрудничать с ней.
Вытаскивая на свет несколько обновленную сионистскую сказку о «единстве внутри еврейской нации», Ворохов рисует трогательную картину подобного сотрудничества. По его взглядам, еврейская буржуазия и еврейский пролетариат должны сыграть решающую роль в сосредоточении евреев в Палестине: еврейский капитал «потечет в страну», а вслед за ним прибудут еврейские рабочие. При этом буржуазии отводится «созидательная роль» с задачами создания и развития экономики страны, а рабочему классу — «освободительная роль», которая сводится к ведению «классовой борьбы» за... демократизацию общества *.
Мы остановились так подробно на взглядах Д. Борохо-ва, поскольку он считается одним из основоположников сионистских теорий по вопросам рабочего движения. По утверждению некоторых сионистских деятелей, ему якобы удалось «соединить» сионизм с марксизмом, связать сионистские теории с задачами классовой борьбы.
Можно было бы привести много высказываний и других сионистских теоретиков по вопросам классовой борьбы и рабочего движения, проповедовавших во все времена «классовый мир» в рядах евреев, утверждавших, будто внутри «еврейской нации» существует полное единство и согласие. Жизнь давно уже опровергла эти утверждения. Исторический опыт учит, что еврейские рабочие в капиталистических странах «страдают не только от общего экономического и политического гнета, который давит их, как бесправную национальность, но еще от гнета, который лишает их элементарных гражданских прав. Чем тяжелее этот гнет, тем сильнее необходимость в как можно более тесном единении между пролетариями различных национальностей, потому что без такого единения невозможна победоносная борьба против этого гнета» 1 2. Эти ленинские слова из обращения «К еврейским рабочим», опубликованного в 1905 г. на еврейском языке, звучат в наше время так же злободневно, как и тогда, когда были написаны. Они помогают лучше понять тот огромный вред, который при
1 Ц. Эвэн-Шошан. Толдот тнуат гапоалим бэ-эрэц-Исраэль, т. I, стр. 57.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 10, стр. 266—267.
несла и продолжает приносить трудящимся сионистская идеология. Между тем, стремясь скрыть свою истинную реакционную сущность, сионистские идеологи и политики то и дело рядятся в тогу «революционеров». «Сионизм по своему существу — революционная идея. Это не просто возвращение евреев в Палестину. Сионизм —коренное изменение в образе жизни, социально-экономическом укладе, культуре, взглядах» *, — подобными фальсифицированными определениями сионистские идеологи обычно пытаются ввести в заблуждение своих последователей.
Идеологические установки и практическая линия сионизма в рабочем движении свидетельствуют о чисто маскировочном назначении «революционной» фразеологии его идеологов и пропагандистов. На деле сионизм, в корне отвергающий социальный, классовый подход к общественной жизни, последовательно враждебен революционному движению. Сионистские идеологи, исходя из установок о «вечности» и «неизбежности» антисемитизма, всегда отрицали целесообразность и необходимость активной борьбы против него — в противоположность марксистам, считающим борьбу против антисемитизма в условиях эксплуататорского строя составной частью общей борьбы против буржуазного национализма и расизма, борьбы за демократию и социализм. По сионистским установкам «еврейское государство» представлялось как единственное место на земном шаре, где евреям не будет угрожать антисемитизм.
Что же сионисты подразумевают под «еврейским государством», каким оно должно быть, по их идеологическим воззрениям? Сионистская концепция государства, о которой можно судить прежде всего по различным высказываниям и заявлениям деятелей международного сионизма, документам и решениям сионистских конгрессов, охватывает ряд проблем. Важнейшими из них являются такие, как национальный состав, социально-экономическая направленность, территория государства.
По национальному составу это государство всегда мыслилось сионистами как «чисто» еврейское. Еще Т. Герцль выдвинул положение — «расселить народ без страны в стране без народа» 1 2, что означало признание лишь за евреями права быть полноправными гражданами будущего
1 Ц. Эвен-Шошан. Толдот тнуат гапоалим бэ-эрэц-Исраэль, т. I, стр. 9.
2 «Zionism reconsidered», р. 230.
государства. На этой основе с самого начала сионистской колонизации Палестины права ее арабского населения полностью игнорировались. «Сионист-социалист» Ворохов считал, например, что арабы Палестины не могут признаваться нацией, поскольку якобы лишены своего «экономического и культурного характера» Бен-Гурион утверждал, что «в историческом и моральном отношении» Палестина была страной «без жителей», тем самым пытаясь доказать «историческое право» евреев на эту страну1 2. Лидер ревизионистского крыла в сионистском движении, отстаивавшего наиболее реакционную и агрессивную платформу, 3. Жаботинский, выступая перед Британской королевской комиссией в феврале 1937 г., с циничной откровенностью дал отрицательный ответ на вопрос, следует ли принимать в расчет арабское население при решении судьбы Палестины 3.
В наши дни официальный сионизм отказывается признать даже само существование арабского народа Палестины и тем более его право на самоопределение. Сионистские теоретики доходят до того, что вообще отрицают принцип самоопределения народов, утверждая, что он будто бы не может считаться нормой международного права. Отсюда-де «нет никаких оснований заявлять, что осуществление сионистских целей связано с неизбежным нарушением норм международного права» 4.
Рассматривая сионистские идеологические построения по вопросу о национальном составе «еврейского государства». нельзя не прийти к выводу об их расистском характере. Что же касается социально-экономической направленности «еврейского государства», то сионистские идеологи сделали все возможное, чтобы предельно запутать этот вопрос. Здесь и рассуждения о том, что оно должно явиться «образцом для всего человечества» (как писал Д. Бен-Гурион в предисловии к книге Т. Герцля «Еврейское государство»), и о необходимости «соединить» сионизм с социализмом и т. п. За этими словами скрывалось стремление сионистов к созданию «сильного» государства, которому
1 А. Илон. Мэясэдим исраэлиим («Основатели Израиля»). Лондон, 1971, стр. 166.
2 Там же, стр. 156.
8 Z. Jabotinsky. Answer to Bevin. New York, 1946, p. 25—26.
4 H. Файнберг. Ха-сихсух ха-исраэли бэ-Хок ха-бэйнлэуми («Арабо-израильский конфликт в международном праве»). Тель-Авив, стр. 51.
предназначалось стать послушным орудйем крупной буржуазии и где господство капитала должно быть прикрыто фиговым листком буржуазной демократии. С этой точки зрения характерен сам термин «еврейское государство». Используя его, сионисты с самого начала пытались затушевать классовую, эксплуататорскую сущность своего предприятия в Палестине.
Таким образом, об истинной демократии в Израиле сионистские лидеры, несмотря на все их многословные заверения в обратном, никогда и не помышляли. Они всегда с презрением относились к еврейским трудящимся массам и отрицали за ними способность и право играть сколько-нибудь значительную роль в политической жизни страны. Как отмечала израильская журналистка X. Арендт, народ для Герцля был «бедной, невежественной и безответственной массой, нуждающейся в руководстве и управлении сверху; о народном движении Герцль говорил лишь тогда, когда хотел оказать давление на банкиров Ротшильдов и других филантропов, с тем чтобы вынудить их помогать ему» *.
Особое место в сионистской концепции государства занимает территориальный вопрос. На какую же территорию, согласно сионистской доктрине, должен распространяться суверенитет «еврейского государства»? На протяжении сравнительно длительного периода руководство ВСО воздерживалось от открытого провозглашения своих конечных целей в этом вопросе. Но уже в 30-х годах лидеры наиболее агрессивного крыла сионистского движения во главе с 3. Жаботинским откровенно провозгласили, что конечной целью сионизма должно быть создание еврейского государства в Палестине по обоим берегам реки Иордан. В дальнейшем на этот счет высказывались различные мнения. Тем не менее общая тенденция в развитии сионистских теорий по территориальному вопросу характеризовалась постепенным сползанием сионистских лидеров на позиции Жаботинского. В октябре 1944 г. на конференции сионистской организации США (крупнейшей из входящих в ВСО) в Атлантик-Сити была принята резолюция, требующая создания еврейского государства на всей территории Палестины — «неразделенной и пеуменыпенной». Эта резолюция была утверждена на конгрессе ВСО в Лондоне в августе 1945 г.
1 «Zionism reconsidered», р. 230.
Как показали события, империалистическая сиопист-ская концепция «еврейского государства» явилась одной из важных причин, обусловивших агрессивную политику израильского руководства и изоляцию Израиля среди окружающих арабских стран после его создания.
2.
Идеология сионизма на практике
Государство Израиль, созданное в 1948 г., существует свыше четверти века. Все это время в стране у власти находятся главным образом лидеры сионистской правосоциалистической партии МАПАЙ, которая, объединившись в 1968 г. с двумя другими сионистскими партиями (Ахдут-Гаавода и Рафи), образовала правящую Партию труда. Следовательно, на примере Израиля можно в определенной степени судить о том, что представляет собой идеология сионизма на практике.
Образованию Израиля предшествовал длительный период борьбы еврейского и арабского населения Палестины против колониального господства английского империализма. В этой борьбе принимали активное участие прежде всего демократические силы, в том числе и Коммунистическая партия Палестины. Под Декларацией независимости Израиля стоит, в частности, подпись представителя коммунистов Меира Вильнера, нынешнего Генерального секретаря Коммунистической партии Израиля *.
Нельзя не учитывать и таких решающих факторов, как победа советского народа в Великой Отечественной войне и начавшийся под ее влиянием мощный подъем национально-освободительного движения в колониальных и зависимых странах.
1 При обсуждении проекта декларации представителем Компартии был внесен ряд поправок, направленных на предотвращение зависимости Израиля от политики империалистических держав и максимальное обеспечение равноправия всех граждан. Эти поправки не были приняты. Отвечая на вопросы корреспондента газеты «Ал-гамишмар», М. Вильнер подчеркнул, что ни одно из обещаний, содержащихся в декларации (о развитии страны «на благо всех ее жителей», о том, что государство будет «зиждиться на основах свободы, справедливости и мира» и «охранять полное социальное и политическое равноправие всех своих граждан без различия вероисповедания, расы или пола» и др.), не выполнено сионистскими правителями Израиля («Ал-гамишмар», 28.11.1971).
Правящие круги империалистических стран предприняли все для того, чтобы не допустить прихода к власти в молодом государстве действительно демократических сил, выражающих интересы трудящихся масс еврейского и арабского населения. Вместо этого они предпочли отдать бразды правления в стране в руки сионистских лидеров, приверженность которых к империалистическому лагерю не вызывала сомнений.
Более чем четвертьвековой опыт существования Израиля убедительно свидетельствует о том, что лидеры современного сионизма оказались неспособными на базе своей идеологии решить хотя бы одну из кардинальных проблем, стоящих перед этой страной.
Прежде всего несостоятельной оказалась сионистская теория единой «всемирной еврейской нации». Более миллиона иммигрантов, прибывших в Израиль из 89 стран и говорящих на 56 языках1, фактически представляют собой конгломерат различных национальностей, каждая из которых обладает отличительными особенностями народов стран своего прежнего пребывания. Они подчас резко отличаются друг от друга даже в этническом отношении, не говоря уже о различии традиций, психологического склада и отсутствии общего языка.
В настоящее время около 60% израильского населения составляют представители восточных общин, т. е. выходцы из Ирака, Йемена и стран Северной Африки. Они, как правило, менее состоятельны и образованны, чем евреи европейского происхождения, и в своем большинстве находятся на низших ступенях экономической и социальной лестницы израильского общества. Их доход на душу населения в 2 раза меньше дохода переселенцев из стран Запада, они основные обитатели трущоб в городах. Подавляющее большинство этих людей не обладает прожиточным минимумом. Растущее число «черных евреев», как их презрительно именуют в Израиле, вызывает раздражение и тревогу у сионистского руководства, поскольку это идет вразрез с установками сионистских идеологов, проповедовавших, что в «еврейском государстве» будет якобы сосредоточен «цвет нации», ее элита.
Долгое время правители Израиля были не в состоянии дать ответ на вопрос, кого же все-таки следует считать
1 П. Dennis-Jones. Israel. London, 1970, р. 8.
евреем. Лишь на 22-м году существования государства, в феврале 1970 г., в законодательном порядке было выработано такое определение: «Евреем является тот, кто родился от еврейской матери или принял иудейство» (т. е. перешел в иудейскую религию). Иными словами, национальная принадлежность поставлена в зависимость от вероисповедания.
Принятие этого крайне реакционного закона весьма знаменательно. Оно свидетельствует, во-первых, о полном банкротстве сионистов в основополагающем вопросе их идеологии; во-вторых, о растущем влиянии клерикальных кругов. Практически решение всех вопросов личной жизни еврейских граждан Израиля (вопросы брака, семьи и т. п.) отдано на откуп иудейскому духовенству — раввинам. На деятельность правительства возрастающее влияние оказывают руководство сионистской Национально-религиозной партии и раввината, постоянно требующих приведения всей жизни в государстве в соответствие с требованиями торы (т. е. Ветхого завета) и талмуда. Союз сионистов и клерикалов не случаен. Сионистское движение всегда развивалось под сенью иудейской религии. Становление сионистской идеологии происходило в эпоху, когда влияние иудейской религии на трудящиеся еврейские массы все более ослабевало и она уже была не в состоянии в достаточной мере обеспечить их подчинение буржуазии. Сионизм поэтому был призван обеспечить выполнение этой задачи, на что у религии уже не хватало сил. В настоящее же время сионистские лидеры Израиля испытывают растущую потребность в религии как в идеологической опоре для сдерживания усиливающегося недовольства широких масс трудящегося населения внешней и внутренней политикой правительства.
Подобно установкам сионистов по национальному вопросу, полнейшую несостоятельность обнаружили и их теории по вопросам рабочего движения и классовой борьбы. Прежде всего потерпели крах утверждения о наличии классового единства и сотрудничества внутри «еврейской нации».
За период существования Израиля стоящие у власти сионистские лидеры, демагогически прикрываясь псевдо-социалистическими лозунгами, приложили немало усилий для насаждения в стране капиталистических отношений и создали максимально благоприятные условия для проникновения иностранного, преимущественно американского, капитала и подчинения ему экономики страны. Все это
время непрерывно развивался процесс углубления социального неравенства, обнищания широких народных масс, сопровождавшийся усилением эксплуатации трудящихся при одновременном росте капиталистических прибылей.
Одной из главных причин ухудшения материального положения трудящихся является головокружительный рост военных расходов, направленных на обеспечение агрессивной политики израильского правительства против арабских стран. Особенно показательны в этом отношении годы, прошедшие после агрессии Израиля против арабских стран в 1967 г. Если в 1966 г., т. е. перед войной, прямые военные расходы составили 1,2 млрд. изр. ф., то в 1973 г. по основному и дополнительному (после октябрьской войны) бюджетам прямые и косвенные военные расходы составили 21,2 млрд. изр. ф. По бюджету на 1974/75 финансовый год прямые военные расходы составляют около 16 млрд. изр. ф. Получая огромные средства от империалистических сил Запада, особенно от США, на осуществление агрессивных военных планов, правительство Израиля накопило колоссальный внешний долг — около 5,75 млрд. долл. В стране отмечается непрерывный рост дороговизны, особенно на предметы народного потребления и все виды обслуживания. Только в 1973 г. цены повысились на 26,2% по сравнению с предыдущим годом. В течение первого квартала 1974 г. стоимость продуктов питания повысилась от 30 до 70%
Рост цен, постоянное усиление налогового пресса, усиливающаяся инфляция все более ухудшают и без того тяжелое материальное положение трудящихся евреев и арабов. В 1974 г. доход от прямых налогов был запланирован на общую сумму 20400 млн. изр. ф. — на 29,5% больше, чем в 1973 г. Это составило 55% всего государственного бюджета. Вместе с прочими обязательными выплатами налоги в последнее время доходят до 62% национального дохода Израиля, занимающего, таким образом, первое место в капиталистическом мире по налоговому гнету.
Доля заработной платы в национальном доходе понизилась с 63,2% в 1966 г. до 60,6% в 1970 г. и до 56% в 1973 г., причем этот процесс продолжается2. Бедственное положение широких масс трудящихся —евреев и арабов—
1 «Зо хадэрэх», 13.11.1974; «Horizont», 1974, N 19.
8 «Зо хадэрэх», 27.Ш.1974.
подтверждают многочисленные факты, которые невозможно скрыть и о которых волей-неволей проговариваются даже самые реакционные органы буржуазно:! пропаганды. Приведем лишь некоторые из таких фактов. Так, по официальным статистическим данным, к началу 1970 г. в Израиле имелось 131,8 тыс. семей, или более чем 0,5 млн. человек, уровень доходов которых был ниже или находился на границе так называемой «черты бедности», т. е. влачащих нищенское существование. Иными словами, каждая пятая еврейская семья и каждый третий городской житель Израиля — это бедняки, лишенные средств к существованию, нуждающиеся в государственных пособиях. К ним следует прибавить еще около 100 тыс. человек, живущих в условиях крайней бедности, но не дошедших еще до той степени обнищания, при которой они могут рассчитывать на получение жалких подачек от государства. Особенно тяжелыми являются жилищные условия израильских трудящихся-евреев. Каждая пятая многодетная семья живет по шесть и более человек в одной комнате. Только у 42% этих семей имеется кровать или хотя бы тюфяк на каждого члена семьи — совершеннолетнего или ребенка. У 70% семей, насчитывающих семь и более детей, по меньшей мере три члена семьи не имеют отдельного места для ночлега, а ведь количество детей в этих семьях, как свидетельствует статистика, составляет до 40% всех детей в возрасте до 18 лет, т. е. около 400 тыс. человек *.
Еще более бедственным является положение трудящихся-арабов. Арабские рабочие, численность которых постоянно возрастает за счет лишенных земли феллахов, используются на самых тяжелых работах — на строительстве, в рудниках, на хлопковых полях, при сборе арахиса, цитрусовых и т. п., подвергаясь нещадной эксплуатации; большинство из них занято на временных работах сезонного характера, скитаясь с места на место.
Непрерывное ухудшение материального положения израильских трудящихся — евреев и арабов — мало тревожит сионистское правительство Израиля. В то же время оно не жалеет сил и средств для обеспечения крупной буржуазии благоприятных условий по извлечению максимально возможных прибылей. Так, три крупнейших банка — «Национальный», «Дискаунт» и «Рабочий»—в 1973 г. увели-
1 «Маарив», 9.IV.1971.
чили свои прибыли соответственно на 57,5%, 21% и 85,5%
Сионистские лидеры безусловно понимают всю остроту противоречий, раздирающих израильское государство, и являющихся прямым результатом их антинародной политики. Поэтому они, как всегда, всячески стараются отвлечь внимание трудящихся от истинных причин, порождающих их бедственное положение, увести от насущных задач классовой борьбы, затуманить их классовое сознание.
Для дезориентирования трудящихся масс правящая верхушка государства использует все возможные средства, в том числе и такие, как крайний шовинизм, ярый антисоветизм и антикоммунизм. Надо сказать, что ничего нового в этом плане сионисты не придумали. Сионизм и проповедь крайнего буржуазного национализма и шовинизма всегда были понятиями, неотделимыми друг от друга.
Идеологи сионизма и ныне продолжают беззастенчиво эксплуатировать обветшалые тезисы «богоизбранности» и «особой миссии еврейской нации», всячески стремятся вызвать у еврейского населения Израиля недоверие и вражду по отношению к арабским и другим народам. Примером расистского разгула, культивируемого сионистской верхушкой, может служить последний, 28-й сионистский конгресс, состоявшийся в 1972 г. Справедливости ради следует отметить, что дух крайнего национализма, которым были проникнуты выступления с трибуны конгресса многих высокопоставленных лиц, вызвал негодование у ряда делегатов и гостей конгресса. Так, делегат Ж. Франк (Франция), выступая на заседании 25 января 1972 г., заявил: «Националистическая, почти фашистская направленность части сионистского движения отталкивает от него еврейскую молодежь в диаспоре»1 2. Ж. Франк лишь не сказал, что именно эта «часть» доминирует в международном сионизме.
Особую ненависть вызывает у сионистских заправил Советский Союз. Сам факт существования великого и миролюбивого Советского государства, объединившего в своем составе много наций и национальностей, в том числе и евреев, на основе полного равенства и справедливости, выбивает почву из-под всех сионистских концепций. В этом
1 «Гаарец», 7.III.1974; «Зо хадэрэх», 27.III.1974.
2 «Маарив», 26.1.1972.
главная причина той антисоветской кампании, которая ведется сионистами в Израиле и других странах капиталистического мира. Наиболее активно антисоветская деятельность ведется сионистами в США.
Но ни разгул шовинизма, ни попытки выдать за социализм уродливую карикатуру на него не приносят правящим кругам Тель-Авива желаемых результатов. Наоборот, сложившееся положение приводит к постоянному и все более возрастающему обострению классовых противоречий, к активизации борьбы трудящихся за свои права против наступления крупного капитала, к усилению противодействия широких народных масс официальному курсу сионистских правителей.
В авангарде этой борьбы идет рабочий класс, постепенно освобождающийся от дурмана сионистской пропаганды. За период 1960—1969 гг. число забастовок в стране увеличилось в промышленности в 10 раз, в сельском хозяйстве — в 5 раз, в сфере обслуживания — в 2 раза. В течение 1968—1972 гг. кривая роста забастовочного движения продолжала неуклонно идти вверх. Так, например, количество забастовок увеличилось за указанный период со 100 до 168, Число рабочих дней, потерянных в результате забастовок, увеличилось с 71 789 до 235 тыс. Если число бастующих в 1968 г. составило 42146, то в 1971 г. — 88 265 человек. За первые 6 месяцев 1973 г. вследствие забастовок потеряно 280 тыс. рабочих дней *.
Перед лицом явного усиления классовой борьбы в Израиле сионисты выдвигают на первый план лозунг об «интересах государства», о необходимости всемерно способствовать его укреплению и заботиться о его безопасности даже в ущерб жизненно важным нуждам населения. На 28-м конгрессе ВСО этот лозунг был сформулирован таким образом: «Сначала государство, потом справедливость». Идеологическому воздействию сионистов на израильских трудящихся служит и тезис о якобы равнозначности понятий «еврей», «сионист», «Израиль». При помощи отождествления этих понятий сионисты пытаются выдать любую критику извне в адрес израильских властей за антисемитизм, а всякая критика сионистской идеологии и политики, раздающаяся внутри страны, расценивается ими как направленная против национальных интересов государства Израиль.
1 «Зо хадэрэх», 21.11.1973; 7.III.1973; «Liberation», 1.XI.1973.
Пагубные результаты воздействия, оказываемого сионистской идеологией на внутреннее положение Израиля, в первую очередь на положение трудящихся этой страны, трудно преувеличить. Не менее отрицательно то влияние, которое сионистские идеи оказывают на внешнюю политику израильского правительства. Несомненным, например, является тот факт, что сионистская концепция «еврейского государства» в значительной степени обусловила агрессивную политику Израиля в отношении арабских стран и арабского народа Палестины, привела к агрессивным войнам, захвату территорий, принадлежащих арабским государствам.
Эта концепция, как показано выше, исходит из того, что такое государство должно распространять свой суверенитет на всю территорию «земли Израилевой», куда предполагалось переселить 9—10 млн. евреев из различных стран. Несмотря на явную несбыточность этого проекта, он отнюдь не сдан в архив. Об этом свидетельствует вызывающая агрессивная политика правительства Израиля в отношении соседних арабских стран, его нежелание пойти на мирное урегулирование конфликта со своими соседями и стремление закрепиться на оккупированных территориях.
» ♦ *
Коммунистическая партия Израиля («Раках») постоянно ведет последовательную борьбу против сионистской идеологии, проводит широкую разъяснительную работу на страницах израильской коммунистической прессы и среди трудящихся страны, разоблачая антинародную реакционную сущность сионизма, вредоносность его идей для национальных интересов Израиля.
В отчетном докладе ЦК КПИ XVII съезду партии (июнь 1972 г.) подчеркивалось, что «идеология и политика сионизма противоречат интересам еврейских трудящихся во всем мире и национальным интересам народа Израиля. Политика сионизма в странах господства капитала помогает реакционным, расистским и антисемитским элементам» '. Совершенно очевидно, что политика правящих кругов Израиля, основанная на сионистских идеологических
1 «Отчетный доклад ЦК КПИ XVII съезду партии», приложение к «Зо хадэрэх», 5.VII. 1972, стр. 10.
концепциях, способна принести величайшие бедствия прежде всего населению этой страны, и особенно трудящимся. «Сионизм не только не обеспечивает безопасности народу Израиля, но и ставит ее под угрозу. Политика сионизма, правящего в Израиле, угрожает безопасности и будущему государства» \ отмечалось в отчетном докладе ЦК КПИ.
Убедительным подтверждением правильности этого вывода послужили события октябрьской войны 1973 г. И дело не только в провалах израильского военного командования и крупных потерях, понесенных израильскими войсками, а в том, что наглядно были продемонстрированы порочность и несостоятельность сионистских доктрин, дальнейшее следование которым может лишь принести новые беды народу Израиля. В результате в стране резко обострился внутриполитический кризис, давно назревший как естественный результат агрессивной внешней политики правящих кругов. Правительство Г. Меир было вынуждено уйти в отставку.
Идеология и политика сионизма находятся в тупике. Его лидеры явно не в состоянии предложить программу, которая позволила бы разрешить накопившиеся и обостряющиеся противоречия. Становится все более очевидным, что единственную альтернативу обанкротившемуся курсу выдвигают лишь прогрессивные силы страны во главе с КПИ, которые, ведя борьбу с реакционной идеологией и политикой сионизма, способны повернуть политический курс страны на путь подлинного социального прогресса, дружбы и сотрудничества с народами других стран, прежде всего с арабскими народами.
В настоящее время в значительной степени благодаря политике СССР сложились более благоприятные условия для ликвидации ближневосточного военного очага. Выступая на встрече с избирателями Бауманского избирательного округа Москвы 14 июня 1974 г., Л. И. Брежнев сказал: «Наша позиция относительно окончательного урегулирования ближневосточного кризиса хорошо известна. Прогресс в области урегулирования создаст условия для развития наших отношений со всеми странами Ближнего Востока. На земле Ближнего Востока должен наконец восторжествовать действительно прочный и справедливый мир!» 1 2.
1 «Отчетный доклад ЦК КПИ XVII съезду партии», приложение к «Зо хадэрэх», 5.VII.1972, стр. 10.
2 «Правда», 15 июня 1974 г.
Глава восьмая
ИДЕОЛОГИЯ МИЛИТАРИЗМА И ВОЙНЫ ТЕРПИТ ПОРАЖЕНИЕ
1.
Идеологи милитаризма за увековечение войны
С первых дней существования Советского государства между социализмом и империализмом развернулась острая идеологическая борьба по вопросам мира и войны. Особенно усилились идеологические диверсии защитников монополий в этой области после второй мировой войны, в которой ударные силы империализма были разгромлены.
В современных условиях авторы империалистических стратегических теорий, военно-политических концепций своими агрессивными доктринами и установками подтверждают, сколь прав был В. И. Ленин, что капиталистический мир вступил в эпоху, которая по сравнению с предшествующей является «более порывистой, скачкообразной, катастрофичной, конфликтной, когда для массы населения типичным является не столько «ужас без конца», сколько «конец с ужасом»»
В. И. Ленин и его соратники ясно осознавали катастрофичную природу империализма, таящего в себе неисчис-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 94.
лимые страдания для народов. Выполняя заветы Ленина, XXIV съезд КПСС в Программе мира поставил задачу добиться на международной арене коренного поворота к разрядке напряженности, к миру.
Советский Союз — главный оплот борьбы против агрессии, за обеспечение и укрепление мира. Реалистичная и строго принципиальная политика Советского правительства, как и всего содружества социалистических народов и всех прогрессивных сил, принесла свои добрые плоды. После длительного мирного наступления стало фактом некоторое ослабление международной напряженности, заметная нормализация международных отношений. В итоге, как заявил Л. И. Брежнев в речи перед избирателями 14 июня 1974 г., «удалось серьезно укрепить основы мира и безопасности народов, ослабить угрозу ядерной войны. Советские люди, все народы мира оценивают это как успех поистине исторического значения» *. Однако силы мира и прогресса ничуть не удовлетворяются этими успехами: они видят также, что реакционные круги, прежде всего заправилы военно-промышленного комплекса США и милитаристы НАТО, пытаются всячески противодействовать процессу разрядки международной напряженности, форсировать гонку вооружений.
Многие империалистические теоретики милитаризма и агрессии выдвигают концепции и доктрины, в которых доказывается необходимость гонки вооружений и закономерность войн. Главенствующая роль в идеологической надстройке милитаризма отводится «теоретическому» обоснованию неизбежности международной напряженности и военных столкновений в эпоху сосуществования и борьбы социализма с капитализмом. Военно-политическая империалистическая стратегия ставит задачей изобрести такие военные доктрины и концепции, которые обеспечивали бы успех в борьбе против социализма. Одновременно они сеют среди населения стран капитализма неверие, пессимизм в отношении перспектив сохранения мира и разоружения, извращают политику Советского Союза, социалистического содружества государств. Какой огромный идеологический натиск обрушивается на население капиталистических стран, можно заключить из того, что только по вопросам ядерной стратегии и ядерной войны опубликовано в США
1 «Правда», 15 июня 1974 г.
не менее 2 тыс. книг, не считая множества статей в периодических изданиях.
Пользуясь наукообразной аргументацией, маневрируя под влиянием неблагоприятных для империализма изменений в соотношении сил с социализмом, в особенности в ба-лансе военных сил, меняя в связи с этим в той или иной степени доктрины и политику, идеологи империализма со-храняют основную линию на противодействие миролюбивым акциям Советского Союза.
Идеология агрессии глубоко коренится в самой сущности капиталистического общественного строя, она вытекает из того, что крупная буржуазия и ее идеологи не в состоянии представить себе человеческое общество, в котором отсутствуют эксплуатация, классы и классовая борьба, национальная вражда и войны. Вот, например, как выражал свое кредо по этому вопросу бывший директор Лондонского института стратегических исследований А. Бакен: «Говоря о «международной безопасности», мы не имеем в виду навсегда стереть с лица земли применение какого бы то ни было насилия в отношениях между организованными группами. На протяжении всей истории человечества еще никогда не было подобного положения вещей... и нет никаких оснований думать, что в нашем более густо населенном мире нам посчастливится больше, чем нашим предшественникам... Мы себя обманываем, если воображаем, что ликвидация основных видов современного оружия приведет к некоему тысячелетнему царству процветания, когда пушечные выстрелы будут раздаваться разве лишь в день рождения королевы...» *.
Десятки и сотни буржуазных политических деятелей и генералов, философов и социологов на разные лады повторяют то же самое.
К. Маркс, Ф. Энгельс и В. И. Ленин беспощадно разоблачали порождение капитализма и империализма — милитаризм. Энгельс решительно и последовательно давал отпор буржуазным идеологам и политическим деятелям, которые пытались, так же как они делают теперь, оправдывать войны ссылками на хищные инстинкты, якобы свойственные человеку, на будто бы прогрессивную роль милитаризма. Он разоблачил теории, трактовавшие войну и насилие как надысторические категории, которые якобы обусловлены
1 «Encounter», June 1963, р. 3.
«законами природы», теории, имеющие целью оправдание захватов и грабежей, творимых эксплуататорскими классами. Энгельс подверг сокрушительной критике Е. Дюринга, предпринявшего попытку возвеличить войну, и возвращался к вопросу о характере милитаризма в своих «Заметках о войне» (1870—1876 гг.) и других произведениях. К этой теме сотни раз обращался и В. И. Ленин, высказавший, в частности, крылатые слова: «Разоружение есть идеал социализма» *. На этом положении основан и тезис Программы КПСС: «Уничтожить войны, утвердить вечный мир на земле — историческая миссия коммунизма»1 2.
С прямо противоположными заявлениями выступали деятели монополистической буржуазии. Один из бывших кандидатов в президенты США, Б. Голдуотер, в своей речи перед избирателями заявил: «Нечего бояться ракетно-ядерной войны, не нужно страшиться жертв и развалин»3. А американский судья Синглтон в городе Хьюстоне в приговоре, осуждавшем на заключение в тюрьму Дика Ги, отказавшегося участвовать в войне во Вьетнаме, сформулировал в 1970 г. постулат буржуазной философии в следующих фразах: «Молодой человек, люди сражаются между собой с тех пор, как бог поселил их на земле. Предназначение человека — воевать» 4.
Научно-техническая революция, происшедшая в военном деле, казалось бы, должна была изменить психологию людей, ставших обладателями средств разрушения невиданной силы. Однако в условиях строя эксплуатации мышление людей не успевает измениться столь же быстро, как меняются материальные силы, совершенствуемые и изменяемые человеческим умом. «Империализм использует технический прогресс преимущественно в военных целях. Он обращает достижения человеческого разума против самого человечества» 5, — констатирует Программа КПСС.
Господствующие круги Соединенных Штатов, в руках которых оказались новые могущественные средства разру
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 30, стр. 152.
2 «Программа Коммунистической партии Советского Союза». М., 1974, стр. 58.
3 В. Goldwater. Why not Victory? New York, 1962, p. 152.
4 Цит. по: «Мировая экономика и международные отношения», 1970, № И, стр. 59.
8 «Программа Коммунистической партии Советского Союза», стр. 28.
шения и уничтожения, в первые же годы после второй мировой войны стали безрассудно преследовать цель установления мирового господства, опираясь на атомную бомбу. В сотнях и тысячах военно-политических трактатов и очерков рассматривалась проблема утверждения на планете «Пакс американа атомика» («атомного американского мира»). Олигархия США достигла на первых порах немалых успехов в капиталистическом мире. Однако вскоре американский империализм стал встречать все более стойкое сопротивление, а затем и контрнаступление со стороны национально-освободительного движения народов Азии, Африки и Латинской Америки.
Главным и непреодолимым препятствием на пути империалистической агрессии встал мир социализма во главе с Советским Союзом. В этих условиях некоторые слои американской буржуазии постепенно начали отказываться от задачи установления американского мирового господства, другие хотя и стали умереннее в выражениях, однако сохранили свою приверженность к диктату, к стремлению командовать над миром.
В соответствии с поставленной задачей захвата мирового господства американскими правящими кругами выдвигались после второй мировой войны стратегические концепции и доктрины. Эти концепции и доктрины базировались на следующей предпосылке: Соединенные Штаты неизменно будут обладать научно-техническим, следовательно, и военно-техническим превосходством как над другими капиталистическими государствами, так и тем более над социалистическими странами. Эта предпосылка коренилась в классовых и шовинистических предрассудках, свойственных буржуазному мышлению. Капиталистическая система производства, согласно этим предрассудкам, самая совершенная, социализму с ней не сравниться; к тому же англосаксы, породившие промышленную революцию, превосходят и будут превосходить все другие народы в области научного и технического прогресса; американский «образ жизни», т. е. обожествление наживы, самый стимулирующий в мире, гарантирующий преобладание над всем и вся. Такие американские историки, как Джон Фиске, Герберт Адамс, еще в прошлом столетии пытались обосновывать «превосходство» англосаксов и предназначение американцев господствовать над другими народами, поскольку они происходят от «высшей расы» — тевтонов.
Лишь к концу 50-х годов — после запуска спутника Советским Союзом — некоторые представители американской буржуазии начали признавать, что утверждение об американском превосходстве, в частности над советским народом, — чистый блеф. Адмирал Риковер в 1958 г. писал: «Потребовалось слишком много времени, чтобы наш народ пришел к убеждению, что русский имеет такой же хороший мозг, как и американец... Их научные исследования, по моему мнению, во всех отношениях стоят на таком же высоком уровне, как и наши» *. В конце того же года Эдлай Стивенсон констатировал: «Совсем недавно в Америке легко сбрасывали Советскую Россию со счетов в качестве серьезного конкурента в области атомной энергии, в промышленном производстве, развитии науки, образования и политическом влиянии. Лица, занимающие у нас высшие посты, чуть ли не вчера все еще уверяли, что советская система разваливается и сама собой погибнет... Мы верили ложной информации и оказались обманутыми» 1 2.
После второй мировой войны многие политические деятели США, в особенности генералы, склонны были приписать себе победу, одержанную Советским Союзом и всеми антифашистскими силами над гитлеровской Германией и милитаристской Японией. На основе этого самообольщения укрепился тезис о превосходстве американской социальной системы, стратегии и военной мысли.
В обстановке, сложившейся после второй мировой войны, когда марксизм-ленинизм становился идеологией все новых миллионов людей, когда сплоченность содружества социалистических государств крепла из года в год, а научно-техническая революция в Стране Советов поражала недругов социализма своей стремительной поступью, военно-политические идеологи империализма прибегали ко все более широким маневрам, меняя тактику, ища новые формулы. Присущая империализму основная линия — достижение и сохранение преобладающей военной мощи, однако, не менялась. «Позиция силы» и преобладающая ядерная мощь оставались лозунгами любого, демократического или республиканского, правительства США.
1 «US News and World Report», 1958, March 21, p, 71,
2 «The New York Times», 24.X11.1958.
2.
Империалистические доктрины милитаризма и агрессии
После второй мировой войны в условиях противоборства двух систем появились различные антикоммунистические стратегические концепции, военные доктрины и политические догмы. Некоторые из них получали на тот или иной период официальное одобрение и затем навязывались американским империализмом всему блоку капиталистических государств, подписавших Североатлантический пакт. Все они были призваны служить агрессивным целям. Господствующие круги США ставили задачи: способствовать американской капиталистической экспансии, нанести ущерб социализму, обеспечить условия для поражения и ликвидации социалистической системы.
Так называемую доктрину «устрашения» или «сдерживания» Совет Североатлантического блока одобрил в январе 1950 г., вскоре после подписания договора и образования блока. Претворение в жизнь этой доктрины включало образование антисоветских, антикоммунистических военных блоков, стягивающих вокруг социалистических государств сеть военных баз и плацдармов. Уже осенью того же года доктрина «устрашения» была дополнена концепцией «передовых рубежей», опять-таки объявленной на сессии Совета Североатлантического блока. Империалистические «стратеги», провозглашая концепцию «передовых рубежей», имели в виду, что война с самых первых дней должна быть перенесена на территорию социалистических государств. Инициативу в развязывании военных действий, согласно доктринам «устрашения» и «передовых рубежей», должны взять на себя НАТО и другие агрессивные военные блоки под эгидой американского империализма. В эти годы не только среди военщины, но и среди американских обывателей господствовало убеждение, что США обладают абсолютным оружием — атомной бомбой, которую в случае войны авиация обрушит на города и другие жизненные центры социалистических стран и против которой эти страны не имеют никакой защиты.
С целью психологической подготовки к нападению своих вооруженных сил и войск европейских и других союзников, а также населения правительство президента Эйзенхауэра решило сбросить словесную оболочку с политики агрессии американского империализма. Прошло лишь три
года после одобрения Советом НАТО доктрины «устрашения», как Эйзенхауэр в апреле 1953 г. объявил о ее замене доктриной «освобождения» (другое ее наименование — доктрина «отбрасывания»). Поясняя впоследствии, что речь идет об «отбрасывании социализма», Джон Фостер Даллес, в частности, сказал, что США не хотят примириться со статус-кво в Восточной Европе *. Чтобы было совершенно ясно, что война за «освобождение» включает применение атомного и ядерного оружия, тот же Джон Даллес в январе 1954 г. во всеуслышание провозгласил доктрину (или концепцию) «массированного возмездия». Генерал Тейлор впоследствии подтвердил, что концепция «массированного возмездия» возникла еще в 1945 г., после атомной бомбардировки Японии, в условиях уверенности, что США обладают «абсолютным оружием», при помощи которого можно безнаказанно сокрушать любого противника 1 2. К огорчению тех, кто вынашивал доктрину «массированного возмездия», сидя за письменным столом, и тех, кто официально объявил ее стратегической догмой империализма, она в социалистических странах никого не напугала.
В отношении социалистических государств представления о том, что они отстанут в научно-технической и особенно военно-технической областях, оказались ложными. Уже через четыре года после взрыва Соединенными Штатами атомной бомбы обладателем этого оружия стал и Советский Союз, а еще через столько же лет ядерное оружие — несравненно более мощное, чем атомная бомба, — стало накапливаться не только в арсеналах США; этим оружием стали оснащаться и Вооруженные Силы Советского Союза.
В этих условиях одна за другой повисали в воздухе и оказывались недейственными империалистические стратегические доктрины и теории. Невозможно было практически осуществить и стратегическую концепцию, согласно которой государства, оказывающие серьезное противодействие американской агрессии, должны были подвергнуться «массированному возмездию». Легко было объявить в связи с любым конфликтом в любом районе мира действия противоположной стороны (в данном случае СССР или другой социалистической страны) «агрессией», но прибегнуть к использованию атомного или термоядерного оружия значило навлечь не только на заморские базы и плац
1 «The New York Times», 19.XI.1953.
2 If. Taylor. The Uncertain Trumpet. New York, 1960, p. 4—5,
дармы, но и на собственную территорию США ответйые УДары.
В правящих кругах шла борьба. Наиболее авантюристические представители военно-промышленного комплекса стремились к претворению в жизнь доктрины «освобождения» и «массированного возмездия» с применением ядер-ного оружия. Более здравомыслящие деятели американской политики, понимая, к чему это приведет в отношении самих Соединенных Штатов, воспротивились требованиям авантюристов. Ни в ходе борьбы реакции с революцией в Китае, ни во время войны в Корее, ни в освободительной борьбе вьетнамского народа против французских колонизаторов, где американский империализм активно участвовал в борьбе на стороне сил реакции и порабощения, доктрина «массированного возмездия» не была реализована. Основной причиной, воспрепятствовавшей реализации этой доктрины, явился страх перед возмездием противоборствующей стороны. У этой американской доктрины осталось только одно практическое назначение: запугивание, устрашение, шантаж — методы, столь излюбленные такими авантюристами во внешней политике, любителями «балансирования на грани войны», как Джон Даллес.
Но если после второй мировой войны менялись названия военно-стратегических доктрин правящих агрессивных кругов, то их генеральная стратегическая линия оставалась неизменной. Она была выражена, в частности, в резолюции Южной ассамблеи, принятой 20 января 1957 г. «Соединенные Штаты, — отмечалось в ней, — должны осуществить план, который обеспечил бы постоянное господство в мире, и взять на себя соответствующую ответственность, не стремясь экономить человеческие или материальные ресурсы для достижения этой цели» !. Южная ассамблея — филиал Американской ассамблеи, которая была организована в 1950 г. Эйзенхауэром, когда он был еще президентом Колумбийского университета. Сам Эйзенхауэр, будучи президентом США, в октябре 1957 г. заявил: «Нет пределов для Соединенных Штатов в этом мире для принятия на себя роли руководителя народов» 1 2.
Доктрины «освобождения» и «массированного возмездия» после второй мировой войны опирались на политику «холодной войны», являвшуюся важной частью агрессив
1 «The New York Times», 21.1.1957.
2 «The New York Times», 15.X.1957.
ной стратегии империализма. Другая составная часть этой стратегии — «военная помощь» сателлитам и марионеткам американского империализма. Ежегодно на эту «помощь» расходовались миллиарды долларов, выжатых из налогоплательщиков. Среди американцев широкое распространение получила поговорка: «Даллес летит — мы платим». Комиссия Дрейпера, назначенная правительством США для «изучения» проблемы американской «помощи», летом 1959 г. представила свои рекомендации. В них предлагалось предусмотреть на сто лет вперед «холодную войну» и соответственно от ежегодных планов «военной помощи» перейти к пятилетним планам для обеспечения ведения этой столетней «холодной войны» L
В мае 1962 г. Макнамара на сессии Совета НАТО в Афинах провозгласил доктрину «гибкого реагирования». Пентагон именовал ее также доктриной «гарантированного уничтожения» и «реалистической стратегией». Смысл ее заключался в том, что во главу угла ставилось применение вооруженных сил и средств в зависимости от обстоятельств. Применение атомного и ядерного оружия не исключалось, но угроза быстрой, немедленной ядерной атаки в любом вооруженном конфликте ослаблялась.
Перемена официальной стратегической доктрины США стала готовиться за пять-шесть лет до ее формального принятия империализмом на вооружение. Одним из ее авторов был американский генерал Тейлор, занимавший одно время пост начальника штаба армии. Он еще в 1956 г. стал продвигать идею ведения Соединенными Штатами не только тотальных, по и локальных войн, т. е. на ограниченной территории и с применением лишь обычного или малой мощности атомного оружия. Очевидно, перемена официально провозглашенной доктрины — притом вопреки протестам французского и ряда дру1их европейских правительств — была совершена по нескольким соображениям. Вместо республиканского правительства Эйзенхауэра к власти пришло демократическое правительство Кеннеди. Перемена вывески давала новому правительству внутриполитический и внешнеполитический пропагандистский выигрыш. Поэтому каждый новый президент обычно менял словесную оболочку стратегических установок и внутриполитических задач, если даже не менялась суть, скрывающаяся за новой доктриной.
* «US News and World Report», 1959, July 6, p. 10.
К тому же концепция «массированного возмездия» оказалась палкой о двух концах. Провозгласив «массированное возмездие» своей стратегической концепцией, американские империалисты стали опасаться: а что если противостоящая сторона поспешит подвергнуть «массированному воздействию» Соединенные Штаты, прежде чем американские милитаристы нажмут на кнопку своего стратегического ядерного оружия?!
Появление у Советского Союза не только ядерного оружия, но и межконтинентальных ракет (о чем свидетельствовал запуск в 1957 г. первого в мире спутника Земли) усилило в США опасения. Изменение в соотношении сил на мировой арене привело к замене крикливого названия доктрины «массированное возмездие» на более спокойное — «гибкое реагирование», за которым скрывались, однако, любые возможности. Корреспонденты буржуазной печати сообщали, что на сессии Группы ядерного планирования НАТО в Бергене 12 июня 1974 г. американский министр обороны Д. Шлесинджер добился поддержки предложения США о «новой» ядерной стратегии НАТО. Согласно этой стратегии, в случае войны должен даваться больший приоритет ядерной бомбардировке ракетами военных объектов перед гражданскими объектами (т. е. городами). Военные деятели НАТО, по этим сообщениям, рассматривают новое предложение США как «переход от стратегии массированного возмездия к стратегии гибкого ответа», хотя уже в 1962 г. Макнамара на сессии Совета НАТО провозгласил отказ от стратегии «массированного возмездия».
Вникая в послевоенные стратегические теории Пентагона, в провозглашенные им доктрины и концепции, можно легко обнаружить одну и ту же линию, какой бы словесной оболочкой она ни была прикрыта. Это — попытки обеспечить глобальную вооруженную экспансию.
Советский Союз, все содружество социалистических государств оказались решающей силой, способной дать отпор империалистическим притязаниям агрессивных кругов монополистической олигархии США. Как в первые дни после создания Советского государства, так и после второй мировой войны ЦК КПСС и Советское правительство, стремясь избежать кровопролития, а после появления ядерного оружия: — катастрофической войны, строго следовали принципу мирного сосуществования государств с различным социально-экономическим строем. Сочетание двух
политических курсов Советского Союза — решительного сопротивления агрессии и мирного сосуществования — сделало возможным предотвратить военную ядерную катастрофу.
Было бы, однако, неоправданным закрывать глаза на то, что за истекшие десятилетия, какие бы ни провозглашались империалистические стратегические доктрины, угроза ядерной катастрофы то возрастала, достигая в некоторых случаях чрезвычайно опасных размеров, то ослаблялась и отступала. Вспыхивавшие в различных районах мира международные конфликты, переход власти в руки более агрессивных, авантюристических элементов в США или других капиталистических государствах, провокации воинствующей империалистической агентуры нередко приводили к резкому обострению международного положения. Настойчивая политика сохранения мира, проводимая Советским Союзом и странами социалистического содружества, опирающаяся на оборонное могущество и активную дипломатию социалистических государств, на поддержку всех здравомыслящих людей в капиталистических странах, дала возможность избежать ядерного столкновения. За послевоенный период империалисты не только не осмелились пустить в ход ядерное оружие, но усилиями Советского Союза и всех миролюбивых сил был ликвидирован ряд весьма опасных международных конфликтов.
Первая половина 70-х годов ознаменовалась особенно выдающимися успехами политики Коммунистической партии Советского Союза. Эти годы свидетельствовали о том, что происходит поворот в международных отношениях от «холодной войны» к разрядке напряженности, ослаблению угрозы ядерной войны, обеспечению мира. В упорной борьбе миролюбивых сил против милитаризма и агрессии все здравомыслящие люди настойчиво и энергично добиваются, чтобы этот процесс стал необратимым.
Противники разрядки напряженности пытались в прошлом и пытаются теперь противодействовать разительным переменам в мире, задержать ход истории. Нельзя пройти без внимания мимо наличия во всем империалистическом лагере и среди американских правящих кругов различных течений, групп и элементов, придерживающихся разных позиций, точек зрения, взглядов в отношении стратегических концепций и практической военной политики. Между ними идет борьба, которая то утихает, то принимает обостренный характер.
Среди империалистических жрецов бога войны существовало стойкое течение, к которому примыкали крайне безрассудные и авантюристические, но подчас влиятельные лица и группы. Это — течение, ратующее за превентивную ядерную войну, за «первый удар». Доктрина «массированного возмездия», собственно говоря, являлась почти открытым выражением стратегической теории превентивной ядерной войны. Однако многие генералы и апологеты американской военной агрессии выражались по этому вопросу еще откровеннее. Американский журнал «Эйр пауэр» писал: «Военный идеал заключается в том, чтобы начать войны по собственному выбору в нужное время и в нужном месте, не давая никакого предупреждения» *. Бывший министр обороны США Форестол толковал о возможности «молниеносной войны завтра», а генерал Спаатс агитировал за «сверхсверхблицкриг» против стран социализма, который в случае нападения вооруженных сил США на эти страны, по его словам, закончится «моментальной и решительной победой».
В 1961 г. журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд ри-порт» в специальной статье подробно доказывал, что политическая стратегия Советского Союза направлена на то, чтобы избежать мировой войны, что такая война невыгодна Советскому Союзу, что ему выгоден мир и он делает все, чтобы сохранить мир. Соединенным же Штатам, наоборот, выгодно начать войну против СССР, ибо в условиях мира США все больше теряют, а Советский Союз все больше выигрывает. В сжатом виде эта статья стараниями «ястребов» была опубликована в «Ридерс дайджест» 1 2. Позднее генерал Пауэр также убеждал: «..-может оказаться необходимым для нашего правительства прибегнуть к предупредительной войне, которая, если даже не спасет нас от тяжелого ущерба, могла бы свести наши потери к минимуму» 3. Воинствующие ультраагрессоры проводили в соответствии со своей основной концепцией «исследования», готовили проекты и планы. Например, среди «исследовательских работ» корпорации Рэнд, созданной командованием ВВС Соединенных Штатов, многие сотни работ были посвящены Советскому Союзу. Среди них был и «план оккупации России».
1 «Air Power», June 1957, р. 105.
2 «Readers Digest», February 1962, p. 32—35.
3 T. Power. Design for Survival. New York, 1965, p. 80,
Авантюристы давали знать о себе вплоть до последних лет. В 1968 г. председатель комитета начальников штабов вооруженных сил США генерал Уилер заявил, что начальники штабов готовы рекомендовать любое оружие, включая ядерное, для применения во Вьетнаме. В конце 1969 г. военный министр США Лэйрд, говоря о Вьетнаме, снова твердил, что он «не исключает возможности новой эскалации Соединенными Штатами этой войны на грани применения ядерного оружия» *. Заместитель министра обороны У. Клементс в июле 1973 г. заявил, что он «не исключает возможность применения ядерного оружия во Вьетнаме в случае провала переговоров в Париже». Представитель Белого дома в связи с вопросом на пресс-конференции по поводу заявления Клементса ответил, что позиция президента США остается неизменной: «ядерное оружие не является тем элементом в военных планах, который может быть использован во Вьетнаме» 1 2.
О том, сколь реальна опасность, создаваемая империалистическими агрессивными элементами и его порождением — милитаризмом, много раз предупреждали Центральный Комитет КПСС, Советское правительство. Л. И. Брежнев в своем докладе на международном Совещании коммунистических и рабочих партий летом 1969 г. заявил: «Милитаризм... сегодня достиг поистине небывалых масштабов... Было бы огромной ошибкой допустить недооценку военной опасности, создаваемой империализмом» 3.
Возвращаясь к этому вопросу на XXIV съезде, Генеральный секретарь ЦК КПСС вновь подчеркнул: «В послевоенные годы в капиталистическом мире в небывалых масштабах происходит рост милитаризма. Эта тенденция еще более усилилась в последнее время» 4.
Тенденция в гонке вооружений свидетельствует об исторической классовой обреченности ее вдохновителей. Некоторые руководящие политические деятели, правительства, партии и даже социальные группы вопреки здравому смыслу подчас руководствуются обманчивыми политическими и экономическими расчетами, во власти которых они находятся вследствие собственной длительной пропаганды.
1 Цит. по: «Правда», 4 декабря 1969 г.
2 Цит. по: «Правда», 14 января 1973 г.
3 «Международное Совещание коммунистических и рабочих партии». Документы и материалы, стр. 47—48.
4 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 16.
Империалистические правительства Иередко не только осуществляют бешеную гонку вооружений, но и разжигают международную напряженность, даже бросаются в военные авантюры. При этом империалистическая агрессия прикрывается потоком слов о необходимости мероприятий против экспансии коммунизма, о стабилизации положения в мире, о том, что нельзя допускать вакуум, и, конечно, больше всего лицемерными фразами о безопасности в мире.
Что касается разоружения, то отношение американских правящих кругов к этой проблеме в 60-е годы охарактеризовал профессор Гэлбрейт. В книге «Новое индустриальное общество», опубликованной в 1967 г., он констатировал, что в США «лишь немногие из тех, кто имеет отношение к вопросам разоружения, принимают всерьез возможность разоружения, хотя о нем и ведутся переговоры. Эти переговоры скорее ведутся для приличия» 1. Действительно, длительное время представители американского правительства в лучшем случае шли на мероприятия по сдерживанию и ограничению ядерной гонки вооружений, ставя препятствия каким бы то ни было шагам в области ядерного разоружения.
3.
Успехи социализма в борьбе против идеологии и политики агрессии и войны
Политике агрессии и порабощения, основанной на ядерной бомбе, силы социализма всегда противопоставляли политику решительного отпора, обеспечения международного мира и разоружения, ликвидации оружия массового уничтожения, основанную на стремлении избавить человечество от ядерной катастрофы. Советское правительство, Коммунистическая партия Советского Союза, правительства и коммунистические и рабочие партии всех социалистических стран прилагают титанические усилия для обеспечения мира. Убежденные, что разоружение — самый надежный путь для укрепления международной безопасности, социалистические страны повсюду проявляют инициативу в мирном наступлении, в разработке и предложении как всеобъемлющих программ разоружения, так и частичных мероприятий, ограничивающих гонку вооружений. Социализм
1 Дж. Гэлбрейт. Новое индустриальное общество, стр. 386.
й йаше время не только стал решающим фактором развития человеческого общества, социального прогресса, но и вырос в силу, способную на переломном этапе истории в противоборстве с реакцией и империализмом предотвратить ядерную войну, сохранить цивилизацию.
В противоположность империалистическим стратегическим доктринам и теориям гонки вооружений, военной агрессии, концепциям об обеспечении мира путем «равновесия ужаса» страны социализма выдвинули программу ликвидации международной напряженности, всеобщего и полного разоружения, предусматривающую не только уничтожение всех видов оружия массового уничтожения, но и полную ликвидацию обычных вооружений 7'вооруженных сил, перевод военной промышленности 'ран на мирное производство.
Встретив ожесточенное сопротивление наиболее реакционных и агрессивных элементов монополистической буржуазии США и других капиталистических стран, а также руководящей в Китае авантюристической и шовинистической маоистской группы, страны социалистического содружества делают все для обеспечения международной безопасности, для того, чтобы шаг за шагом отвоевывать позиции на подступах к разоружению.
Советский Союз неотступно вел на международной арене борьбу за мир и разоружение. Через несколько месяцев после того, как США сбросили атомные бомбы на японские города, Советский Союз предложил на Московском совещании министров иностранных дел СССР, США и Великобритании запретить атомное оружие. С тех пор Советский Союз настойчиво искал пути для достижения общего взаимоприемлемого соглашения о запрещении всех видов оружия массового уничтожения и установления соответствующего международного контроля. С момента создания ООН и до настоящего времени советская делегация почти на всех сессиях Генеральной Ассамблеи ООН вносила конструктивные предложения по сокращению вооружений, запрещению и ликвидации оружия массового уничтожения. Советское правительство неоднократно предлагало запретить атомное и водородное оружие, прекратить его испытания, уменьшить военные расходы, сократить вооруженные силы и вооружения, в первую очередь пяти промышленно развитых держав, ликвидировать иностранные военные базы на чужих территориях, запретить пропаганду войны. Советское правительство выступило с предложе
ниями заключить пакт об укреплении мира между США, Великобританией, Францией, Китаем и СССР, созвать всемирную конференцию по разоружению и т. д. Однако эти предложения не встречали поддержки со стороны империалистических государств, инициаторов и участников военных блоков.
Советское правительство внимательно изучало все предложения и пожелания правительств США, Англии, Франции в области разоружения и стремилось найти основу для соглашения. Желая устранить трудности, стоящие на пути к достижению соглашения, СССР включил, например, в с ’ проект разоружения предложения европейских капитал^;, веских стран об установлении предельных уровней вооруженных сил пяти держав, их предложение о том, чтобы сокращение вооружений и запрещение ядерного оружия осуществлялись по стадиям, и т. д.
Важным шагом в направлении установления доверия между государствами, вкладом в дело борьбы за разоружение явились предложения Советского Союза о сокращении вооружений, запрещении ядерного оружия и устранении угрозы войны, внесенные в мае 1955 г. в Подкомитет Комиссии ООН по разоружению. Мероприятия по разоружению предлагалось провести в два этапа в течение 1956 и 1957 гг. В частности, как первоочередная мера должны были быть прекращены испытания ядерного оружия. Государства, обладающие ядерным оружием, должны были дать обязательство не применять его, считать запрещенным. Предлагалось также до определенного уровня сократить вооружения и вооруженные силы обычного типа. На втором этапе, в 1957 г., предусматривалось закончить изъятие оружия массового уничтожения из вооружений всех государств и уничтожить его. Разумеется, при этом устанавливался эффективный международный контроль за выполнением государствами всех обязательств, взятых на себя по конвенции о сокращении вооружений и вооруженных сил и запрещении оружия массового уничтожения.
Предложения социалистического государства получили широкую поддержку народных масс всех стран мира. Однако в правящих кругах империалистических держав к ним отнеслись иначе. Военный комплекс США встретил их резко враждебно. Генерал Грюнтер, в то время главнокомандующий вооруженными силами НАТО в Европе, заявил, что было бы безумием запретить атомную бомбу. Позицию воинствующих коршунов, считавших, что против
запрещения ядерного оружия надо бороться всеми силами, нетрудно понять в свете их же доктрин «освобождения» и «массированного возмездия».
Советский Союз, социалистические страны, коммунисты всех стран постоянно настаивали на том, чтобы атомная энергия применялась исключительно в мирных целях, только для блага человечества. К XIV сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1959 г. Советское правительство подготовило подробно разработанный план всеобщего разоружения. Делегаты большинства государств всех континентов высказались за то, чтобы начать деловые переговоры о разоружении, являющемся основным путем достижения мира, покончить с «холодной войной» и гонкой вооружений. В этой обстановке делегация Соединенных Штатов не могла уклониться от хотя бы словесного присоединения к принципу всеобщего и полного разоружения. В результате советская делегация могла выступить с совместным с США проектом резолюции, в которой говорилось, что вопрос о всеобщем и полном разоружении «является самым важным вопросом, который стоит перед миром в настоящее время». Резолюция призывала правительства «приложить все усилия к достижению конструктивного решения этой проблемы» Ч Впервые в истории ООН все 82 ее члена единодушно поддержали эту резолюцию.
Движимые стремлением избавить нынешние и грядущие поколения от угрозы новой катастрофической войны, обратить средства, используемые для производства вооружений, на подъем жизненного уровня народов, силы социализма неустанно продолжали борьбу за мир и прогресс человечества. Социалистические страны всегда стремились к расширению международного экономического, научного и культурного сотрудничества, считая такое сотрудничество важным фактором создания международного доверия. Конечно, социализм, подвергаясь постоянным угрозам и препятствуя попыткам агрессии империализма, не мог не принимать самых энергичных мер для укрепления своей обороны.
Характерно, что в период господства доктрин «освобождения» и «отбрасывания», как и доктрины «массированного возмездия», произошли знаменательные сдвиги в соотношении сил между социализмом и империализмом.
’ Документ ООН. «А (Res) 1378 (XIV)», 23 ноября 1959 г.
Весной 1958 г. «Нью-Йорк геральд трибюн» констатировал: «Спутник подтвердил, что в годы правления Эйзенхауэра Америка утратила превосходство в военной области... За этот же период Америка утратила свою руководящую роль на политической арене»
Безусловно, успехи советского военно-технического прогресса, быстрое превращение Советского Союза в могучую ракетно-ядерную державу сыграли огромную прогрессивную роль.
Решительно выступая против плана правительства Эйзенхауэра о превращении НАТО в своего рода ядерную державу, Советский Союз протестовал против любых форм распространения ядерного оружия. Был заявлен категорический протест против попыток США и ряда других государств НАТО создать морские ракетные ядерные силы в «многостороннем владении и под многосторонним контролем». Требуя строго придерживаться принципа нераспространения ядерного оружия, Советское правительство возражало против создания «многосторонних», «многонациональных» и каких бы то ни было других ядерных сил, фактически означающих передачу ядерного оружия союзникам американского империализма, в том числе западногерманскому бундесверу.
Позиция социализма, требование обеспечения мира и безопасности, осуществление в первую очередь хотя бы частичных мер по разоружению были подтверждены в Декларации Политического консультативного комитета государств Варшавского Договора, опубликованной в июле 1966 г. Выдвигая большую программу для укрепления мира и безопасности в Европе и во всем мире, Декларация констатировала, что решающее значение в провале планов подрыва мира в Европе имели единство и солидарность европейских социалистических государств, их бдительность, миролюбивая политика и готовность сотрудничать со всеми государствами, желающими внести свой вклад в укрепление безопасности народов.
Влияние и эффективность деятельности всех тех, кто выступал за ослабление напряженности на международной арене, за мирное сосуществование и сотрудничество, уже в середине 60-х годов заметно усилились. Военный комплекс империализма шаг за шагом вынужден был отказы-
1 «New York Herald Tribune», 1958, May 16,
ваться от ряда своих откровенно агрессивных лозунгов и тезисов, прибегать к маневрированию, а в некоторых случаях отступать от своих позиций.
После многих оттяжек со стороны Пентагона Советский Союз добился заключения договора, обязующего прекратить испытания ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой. Этот договор, заключенный в июле 1963 г. Советским Союзом, США и Великобританией, был предоставлен для подписания всеми желающими государствами Важным шагом стал договор, который заключили между собой СССР и США 3 июля 1974 г., об ограничении подземных испытаний ядерного оружия, предусматривающий прекращение начиная с 31 марта 1976 г. испытаний такого оружия мощностью свыше 150 килотонн.
Китай и Франция к договору 1963 г. не присоединились. Франция после 1963 г. и до июля 1974 г. произвела 29 испытаний в воздухе и 9 подземных; французское правительство заявило, что после серии испытаний в 1974 г, в атмосфере прекратит испытания. Китай произвел 14 взрывов в атмосфере и один под землей. После подписания договора США произвели 255 испытаний под землей, Великобритания — два подземных взрыва. Индия произвела один подземный ядерный взрыв в 1974 г.
Заключен международный договор о нераспространении ядерного оружия, к которому Китай тоже не присоединился, да и Франция юридически не присоединилась. К лету 1974 г. договор был ратифицирован более чем 80 государствами, т. е. большинством государств мира. Достигнуты соглашения, предотвращающие размещение оружия массового уничтожения в космосе и на небесных телах, а также на дне морей и океанов.
После длительного маневрирования империалистов в апреле 1972 г. была подписана конвенция о запрещении и уничтожении бактериологического оружия. Один из видов оружия массового уничтожения тем самым ликвидирован на большей части земного шара. Следовательно, сделан первый шаг в области разоружения. Все другие договоры и соглашения — это лишь меры по сдерживанию гонки вооружений. Между СССР и США была достигнута также договоренность о мерах по ослаблению опасности случайного возникновения или преднамеренного провоци-
1 См. «Правда», 26 июля 1963 г.
рования инцидентов с использованием атомного оружия.
Силы социализма и прогресса во всех странах воодушевлены советской Программой мира, принятой XXIV съездом Коммунистической партии Советского Союза. В Программе воплощен ленинский курс на предотвращение войн, обеспечение свободы и безопасности народов. В Программе отражены решительный отпор агрессии империализма на международной арене, твердая защита интересов социализма, независимости народов, курс на укрепление международного мира, разоружение, осуществление принципа сосуществования государств с разным общественным строем.
Центральное место в Программе мира занимает проблема предотвращения ядерной войны. Эта чрезвычайно сложная проблема имеет жизненно важное значение для всех народов мира. Л. И. Брежнев на XXIV съезде вновь подчеркнул: «Мы выступаем за ядерное разоружение всех государств, обладающих ядерным оружием...» Решению этой труднейшей задачи Центральный Комитет КПСС и Советское правительство уделяют огромное внимание, не переставая настойчиво и терпеливо продвигаться к поставленной цели, преодолевая величайшие препятствия.
Борьба советского народа и всех людей доброй воли за ядерное разоружение, за всеобщее и полное разоружение основана на твердом убеждении, что прекращение гонки вооружений, разоружение — дело реальное, что эта благородная цель достижима, что борьба за нее — святая обязанность каждого коммуниста, социалиста, каждого человека, озабоченного судьбами человечества. Программа мира основана на этом убеждении, и она становится действенным фактором мирового развития, фактором общественного прогресса человечества.
Советская Программа мира оказывает глубокое воздействие на международное развитие потому, что она отвечает надеждам народных масс, их страстному желанию не допустить ядерной катастрофы и в то же время она служит антиимпериалистической борьбе, делу свободы и независимости народов, их безопасности. Ленинская принципиальность, пролетарский интернационализм в Программе мира тесно связаны с деловым, конструктивным подходом к ре-
1 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 30.
шению необычайно сложных и острых вопросов взаимоотношений между двумя мирами — социалистическим и капиталистическим. Вот почему руководители братских коммунистических и рабочих партий, в частности, отмечали тесную органическую связь между документами Совещания коммунистических и рабочих партий 1969 г., Программой мира и внешней политикой Советского правительства, как и правительств всех стран социалистического содружества.
В Программе мира воплощена также тесная связь между долговременными генеральными задачами борьбы за мир, социализм и прогресс и решением задач частных, первоочередных, таких, которые могут послужить ступенями к достижению главных и важнейших целей.
Годы, истекшие после принятия Программы мира, международные события, происшедшие за эти годы, со всей очевидностью показывают, что задачи, предначертанные XXIV съездом, настойчиво претворяются в жизнь.
Советско-американская встреча на высшем уровне, переговоры, состоявшиеся в мае 1972 г., явились одним из важных фактов воплощения в жизнь советской Программы мира. Переговоры в Москве увенчались подписанием серии соглашений и документов. Среди них — Договор между СССР и США об ограничении систем противоракетной обороны и Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений. Силы мира и прогресса полагают, что эти соглашения должны содействовать предотвращению нового тура гонки ядерных вооружений, а следовательно, и предотвращению ядерного конфликта.
Давая оценку этим договорам, редакционная статья «Правды» отмечала: «Договор и соглашение не дают односторонних военных преимуществ ни одной из сторон: они основаны на признании одинаковой их безопасности. Они отвечают насущным интересам не только народов СССР и США, но и интересам международной безопасности в цепом, интересам всех стран, всех народов. Закономерно, что ваключенные в Москве соглашения вызвали в мире огромный политический резонанс, получили одобрение и поддержку советского народа, братских стран социализма, коммунистических и рабочих партий, всех, кому дороги интересы всеобщего мира на нашей планете» *.
1 «Правда», 29 мая 1972 г.
Подписанные в Москве соглашения свидетельствуют о том, что вопреки усилиям наиболее агрессивных элементов империализма в 70-е годы успешно стал развиваться процесс разрядки международной напряженности. Хотя этот процесс неравномерен — имеет свои подъемы и ослабления, он приобретает все более глубокий характер, охватывает новые области международных отношений, вовлекает в свой поток даже наиболее военизированные империалистические страны, в которых большим влиянием пользуются военный комплекс и шовинисты.
Заключенные советско-американские соглашения свидетельствовали также о том, что военно-политические доктрины, концепции империалистической агрессии и диктата с позиции превосходящей силы получили еще один сокрушительный удар, показали свою несостоятельность в условиях эпохи торжества социализма. И в то же время эти, как и другие советско-американские, соглашения ознаменовали собой новую победу внешнеполитических принципов мирного сосуществования и экономического сотрудничества государств с различным общественным строем, суверенитета, равенства, невмешательства во внутренние дела, борьбы против империалистической агрессии и какого бы то ни было диктата.
Подлинно миролюбивую политику Советского Союза, стремление социалистических стран оздоровить международный политический климат теперь признают широкая международная общественность, многие политические деятели капиталистического мира. В частности, Генеральный секретарь ООН Курт Вальдхайм в августе 1972 г. констатировал: «Советский Союз весьма заинтересован в международной разрядке напряженности и готов содействовать такой разрядке» *.
Советский Союз, поддержанный всеми силами мира, добился в 1973 г. новых значительных успехов в оздоровлении международного климата. Среди этих успехов крупное достижение — соглашения, подписанные в июне Генеральным секретарем ЦК КПСС и президентом США в Вашингтоне. Сами названия важнейших из этих документов говорят об их значении — «Соглашение между СССР и СЩА о предотвращении ядерной войны», «Основные принципы переговоров о дальнейшем ограничении
1 Цит. по: «Правда», 6 августа 1972 г.
стратегических наступательных вооружений». Первый из документов явился важным шагом по пути к уменьшению и в конечном счете устранению угрозы ядерной войны. «Основные принципы» устанавливали энергичное продолжение поисков ограничения как количественного, так и качественного усовершенствования стратегических наступательных вооружений. Они намечали в дальнейшем и переговоры о сокращении этих вооружений.
Эти соглашения шли навстречу чаяниям народов. Они были нацелены на развитие дальнейших позитивных сдвигов как во взаимоотношениях между Советским Союзом и США, так и в общей международной обстановке. Они свидетельствовали, что тенденция к разрядке все более берет верх, укрепляется в качестве доминирующей черты международных отношений во всем мире. В этих условиях все более заметную роль в создании нового политического климата и укреплении взаимопонимания между народами стала играть миролюбивая международная общественность. Со своей стороны Всемирный конгресс миролюбивых сил, состоявшийся в октябре 1973 г., дал мощный импульс для активизации деятельности общественности в борьбе за укрепление мира и смягчение международного климата.
В ходе встречи советских и американских руководителей, проходившей с 27 июня по 3 июля 1974 г., было достигнуто еще одно существенное продвижение вперед по пути укрепления мира и разрядки международной напряженности. Комплекс договоров и соглашений, заключенных между СССР и США в 1972 и 1973 гг., дополнился: Протоколом к договору об ограничении систем противоракетной обороны (о сохранении лишь одного из двух ранее предусмотренных районов размещения систем ПРО в каждой из договаривающихся сторон); Договором об ограничении подземных испытаний ядерного оружия, предусматривающим полное прекращение с 31 марта 1976 г. таких испытаний выше согласованного порога мощности; соглашениями о сотрудничестве в области энергетики, жилищного и других видов строительства и другими документами.
Мировая общественность все более убеждается, что с политикой государств социалистического содружества решающим образом связан процесс международной разрядки, приобретающий все более глубокий характер, охватывающий все новые сферы отношений между странами двух систем. Усилия Советского Союза и других социалистических государств, к сожалению, пока еще не увенчались
успехом в деле полного прекращения гонки вооружений; все же совершенно ясно, что если бы не был заключен ряд соглашений в области ограничений вооружений, то без них положение было бы более серьезным. Вместе с тем Л. И. Брежнев в речи 14 июня 1974 г. заявил: «Мы вновь и вновь призываем все государства, все правительства положить конец гонке вооружений, начать продвигаться к великой цели — всеобщему и полному разоружению» ’.
С глубокой надеждой силы мира взирают на будущее, со все большей уверенностью стремятся превратить разрядку международной напряженности в необратимый процесс. Прекращение гонки вооружений — желанная цель советских людей, к которой они стремятся, которую они надеются достичь, победив все еще сильных врагов мира и разоружения. Страны социализма придают чрезвычайно важное значение тому, чтобы политическая разрядка дополнялась разрядкой военной, в том числе ограничением ядерных вооружений. И в современный переломный исторический период от международных конфликтов к мирному сосуществованию и сотрудничеству Советский Союз оказывает тем более решительный отпор силам милитаризма, агрессии, врагам ограничения и запрещения ядерного оружия.
В капиталистическом мире все еще существуют влиятельные реакционные и агрессивные силы, противодействующие разрядке международной напряженности, пытающиеся вернуть времена «холодной войны», не желающие уйти с международной арены. Несмотря на то что факты подтверждают рост антиимпериалистических сил, прогресс в борьбе за мир между народами и за идеалы социализма, реакционные силы государственно-монополистического капитализма цепляются за политику гонки вооружений, антикоммунизма, антисоветизма.
Бывший главнокомандующий НАТО генерал Риджуэй продолжает и в 1974 г. пугать американцев опасностями, якобы таящимися в ослаблении международной напряженности. «Разрядка, по-моему, представляет для нашего государства самую серьезную потенциальную угрозу по сравнению со всеми проблемами, с которыми мы сталкиваемся» 2,— утверждает он в «Нью-Йорк тайме». Джеймс Шлесинджер, министр обороны США, в мае 1974 г. вну-
’ «Правда», 15 июня 1974 г.
2 Цит. по: «Правда», 3 мая 1974 г.
шал: «Представление, что ослабление напряженности позволяет нам разоружаться, — широко распространенная иллюзия. Однако это не более как иллюзия». Шлесинджер далее объяснял, что военные расходы США ежегодно следует увеличивать на 6%, что «американские войска необходимо держать в Европе не временно, а всегда», поскольку это жизненно важно для США» ’. Французский политический обозреватель Р. Арон, известный своими проамериканскими выступлениями, весной 1974 г. заявил: «Существует возможность, что Западная Европа останется военным протекторатом Соединенных Штатов в подлинном смысле этого слова» 1 2. Антисоветские пропагандисты в погонах и без погон продолжают толковать о бесчисленных опасностях, об огромном риске, которые будто бы сопряжены для США, НАТО, европейских «атлантистов» с улучшением взаимоотношений между государствами двух систем, сокращением вооружений и вооруженных сил.
Преодолевая их злонамеренную деятельность, Советский Союз после советско-американских встреч на высшем уровне неизменно продолжает добиваться новых успехов на пути укрепления мира, сдерживания вооружений и разоружения.
Социалистическое содружество продолжает настойчиво добиваться всеобъемлющего соглашения о прекращении испытаний ядерного оружия, ликвидации иностранных баз на чужих территориях, создания безъядерных зон, запрещения и ликвидации химического оружия. Социалистический мир не ослабляет усилий в борьбе за реализацию Программы мира и разоружения, выдвинутой XXIV съездом КПСС.
В международной обстановке, чреватой кризисами, в условиях, когда на жизнь народов всей планеты накладывает отпечаток гонка вооружений, когда угроза ядерной войны хотя и несколько отступила, но все же бросает мрачную тень на существование взрослых и детей, мужчин и женщин, все здравомыслящие люди с надеждой взирают на социалистический мир, решительно борющийся за спасение человечества от катастрофы. Под воздействием Программы мира во многих странах все шире распространяется убеждение, что ядерная война не является неизбежной, что объединенными и все более нарастающими
1 «US News and World Report», 1974, May 13, p. 38—39.
2 «US News and World Report», 1974, April 29, p. 51.
усилиями народов можно ее не допустить, можно, двигаясь вперед по пути прекращения гонки вооружений, сокращения вооружений и разоружения, защитить и укрепить мир.
4.
Превосходство социализма над империализмом
Рупор военного комплекса США — журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» в конце 1969 г. выступил со зловещим предсказанием. «Похоже, — писал он, — что великий кризис в мире наступит в 70-е годы, после того, как Соединенные Штаты уйдут из Вьетнама». Далее автор выражал убеждение, что «ряд событий, весьма вероятно, приведет к третьей мировой войне — ядерной войне» *.
Такой «прогноз» можно объяснить желанием выжать как можно больше средств из американских налогоплательщиков и конгресса США на гонку вооружений. Но вряд ли только это соображение побудило американских «коршунов» называть возможные сроки начала третьей мировой войны. По-видимому, ультраагрессивные элементы среди правящих кругов США намеревались, если бы их не удержали в узде здравомыслящие силы, предпринять ряд акций, которые, по их расчетам, привели бы к кризису — резкому обострению международного положения. При этом они заранее возлагали вину за кризис на «победу коммунизма» во Вьетнаме и других местах. Ограниченность мышления и безрассудство действий джинго-истских элементов эксплуататорского общества остались в атомную эпоху такими же, как в начале XX в., и даже усугубились.
История учит: гонка вооружений никогда не являлась основой для укрепления безопасности, но всегда приводила к войне. Многие государственные деятели Европы признавали это как бесспорную истину после того, как сами участвовали в гонке вооружений, а затем и в войне. Вот, например, вывод, сделанный английским министром иностранных дел лордом Греем после первой мировой войны: «Мораль очевидна: большие вооружения неизбежно ведут к войне... Огромный рост вооружений в Европе, чувство опасности и страха, вызываемое этими вооружениями, —
1 «US News and World Report», 1969, November 3, p. 96.
вот что сделало войну неизбежной. Это, как я полагаю, наиболее правильный исторический вывод и урок, которые настоящее должно усвоить из прошлого в интересах будущего мира, предупреждение, которое должно быть передано тем, кто придет после нас» L Ллойд Джордж в меморандуме, подготовленном для Парижской мирной конференции в 1919 г., предлагал особое внимание уделить разработке такого договора, который обеспечил бы «сокращение огромных вооружений, ввергших нас в Великую войну» 1 2. И даже Уинстон Черчилль весной 1936 г. заявил: «Я не верю, что после того, как вооружения всех стран уже достигли огромных размеров, они и в дальнейшем многие годы будут увеличиваться и такое положение явится нормальной чертой мирового порядка. Я в это не верю. Европа приближается к высшей точке кризиса... Нам грозят взрыв и катастрофа, развитие которой ни одно воображение не может измерить» 3.
Уроки истории требуют здравой оценки роли милитаризма и вооружений. А что имеет место на самом деле в капиталистическом мире после второй мировой войны? «Мозговые тресты» милитаризма, разросшиеся под долларовым дождем как грибы, ведут идеологическую подготовку и разработку стратегических концепций гонки вооружений и войн. Начиная с «Рэнд-корпорейшн» и Хадсоновского института и кончая Институтом анализа обороны, Гуве-ровским институтом по вопросам войны и мира и различными «центрами» по стратегическим и международным исследованиям в университетах, многочисленные милитаристские «мозговые тресты» образуют в США военно-интеллектуальный, или военно-научный, комплекс, являющийся составной частью всего военного комплекса. В меньших масштабах такого же рода милитаристские «мозговые тресты» появились в других капиталистических государствах. Ко многим опубликованным и неопубликованным работам «мозговых трестов» и работающих в них «интеллектуалов» можно отнести характеристику, которую журнал «Сайентифик Америкэн» дал книге директора Хадсоновского института Германа Кана «Термоядерная война». «Это, — писал журнал, — моральный трактат о
1 Ch. Noel-Baker. The Arms Race. London, 1958, p. 80—81.
2 «The Truth about the Peace Treaties», by Lloyd George. London, 1938, p. 601.
3 «Hansard», 1936, April 23, col. 339.
массовом убийстве: как его планировать, как осуществить, как успешно завершить и как оправдать» *.
Одной из особенно вредных сторон милитаристских «мозговых трестов» является планирование — прогнозирование гонки вооружений и войн вперед на многие десятилетия. В частности, американский Институт по войне на суше выдвинул на 90-е годы 385 вариантов возможных войн! Соответственно он предлагает разработать 600 новых видов оружия! Многие из предполагаемых войн — это варианты войн Соединенных Штатов против Советского Союза или Китая. Но есть и варианты участия американской армии в гражданской войне в США, т. е. запланировано участие армий в подавлении революции. Есть варианты интервенции американской армии во внутренние конфликты в Боливии, Конго и других странах.
Число военных «футурологов» в капиталистическом мире растет из года в год. Вред их заключается не только в том, что они отвлекают внимание от острых и важных, требующих срочного разрешения текущих проблем. Прогнозируя на 20, 30 или 50 лет вперед сохранение или усиление милитаризма, различные виды войн и сопровождая свои прогнозы проектами новых, все более разрушительных и смертоносных средств войны, они оказывают определенное влияние на общественность капиталистических стран, приучая ее мыслить преимущественно категориями милитаризма, насилия, войны.
С целью специализации и разделения труда, а также, чтобы замаскировать настоящую природу своих подлинных хозяев, ряд исследовательских и пропагандистских центров и институтов закамуфлированы под видом учреждений «нейтральных» и «вненациональных» или даже посвященных изучению международных конфликтов и обеспечения мира. Среди подобных учреждений довольно широко известен Международный институт стратегических исследований в Лондоне. Эта организация штаба НАТО преследует две основные задачи: вести изощренную пропаганду в интересах НАТО и Пентагона и распространять дезинформацию, а также антисоветскую и антисоциалистическую пропаганду. Эти задачи прежде всего выполняют сборники статистических данных о вооружениях отдельных государств («Милитэри бэлэнс»), статистические
1 Цит. по: Р. Dickson. Think Thanks. New York, 1971, p. 107.
обзоры и другие публикации. Среди финансирующих источников объявлены фонды Форда, «Фольксвагена» и ФИАТа. «Главная наша задача, — заявил в 1972 г. директор института Дюшен, — воспитывать элиту, а не массу» *. Но независимо от того, преследуется «воспитание» элиты или масс, тысячи платных разнообразных пропагандистских учреждений с одинаковым рвением ставят своей целью формировать и закреплять определенные условные рефлексы. Систематпческая антисоветская и антикоммунистическая пропаганда — это задача разветвленной системы организованного психического воздействия, назойливого повторения одного и того же, превращения некоторых импульсов в страх перед выдуманной «советской угрозой», с одной стороны, а с другой — вызвать и усилить агрессивность, возбуждение, стремление к господству, обратить как можно больше людей в состояние коллективного антисоветского психоза. Мощная пропагандистская машина военного комплекса пытается изо дня в день насаждать антисоветские, милитаристские, антикоммунистические предрассудки через печать и радио, учебные заведения и телевидение, разнообразные средства массовой информации, а нередко и церковь.
Наряду с ультрареакционными элементами империализма, пекинская военно-бюрократическая маоистская группировка не жалеет усилий для того, чтобы воспрепятствовать улучшению международного климата, помешать сотрудничеству и укреплению мирного сосуществования между странами социалистического содружества и капиталистическими странами. В частности, пригласив Хита, лидера английских консерваторов, в Пекин в мае 1974 г. маоисты грубо и неуклюже еще раз показали готовность блокироваться с любой реакционной политической силой, которая проявляла бы склонность к возведению барьеров на пути разрядки международной напряженности, к активной антикоммунистической и антисоветской политике.
В условиях противоборства с гигантской пропагандистской машиной военно-государственного монополистического капитализма, пытающегося навязать свою идеологию при помощи всевозможных приемов широким массам населения, необходимы величайшее упорство, большое полити-
1 «Newsweek», 1972, September 25.
ческое искусство, уверенность в конечной победе здравого смысла и прогресса, непоколебимое убеждение, что силы жизни и созидания способны победить силы смерти и уничтожения.
Всем этим обладают люди, следующие идеологии социализма. Они знают, что не существует простых и легких путей в борьбе за мир, за предотвращение войны. Гарантия успеха сил мира и социализма заключается в том, что они постоянно учитывают конкретные условия, в которых развертывается противоборство; они всегда ищут самые действенные формы борьбы для успешного продвижения к цели. Силы мира и социализма в своей борьбе базируются на самой передовой научной теории — теории марксизма-ленинизма, на теоретических исследованиях современных международных отношений, как-и всех проблем современности, связанных с обеспечением мира. И в этом их превосходство и гарантия успеха. Каждый шаг вперед, каждый успех или, наоборот, неудача открывают новую перспективу, выдвигают новые проблемы, требуют переоценки тактики борьбы. Силы мира и прогресса ставят перед собой задачу обеспечить такие условия в международной жизни, которые бы оттеснили, а затем и устранили угрозу ядерной войны.
Отметив, что ряд заключенных договоров по ограничению гонки вооружений — «это только первоначальные шаги», Л. И. Брежнев на XXIV съезде КПСС подчеркнул: «Борьба за прекращение гонки вооружений как ядерных, так и обычных, за разоружение — вплоть до всеобщего и полного — будет и впредь одним из важных направлений внешнеполитической деятельности КПСС, Советского государства» *.
Советский Союз всегда настаивал только на мирном применении атомной энергии. В курсе на использование сил природы для блага людей, а не для их уничтожения — великое превосходство социализма над империализмом. Социализм решительно против того, чтобы достижения научно-технической революции служили целям войны. Кровные интересы всех народов требуют, чтобы великие достижения человеческого ума и изобретательности были применены для улучшения жизни людей, а не для их уничтожения.
1 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 27. зоз
Этот курс, как и борьбу за мир и разоружение, поддерживают Советский Союз и страны социалистического содружества. В сплоченности, в классовой сознательности, в решимости народов — сила и действенность политики мира, которую проводит социализм на мировой арене.
Превосходство социализма также в том, что он всегда стоит на защите революционных завоеваний народов. Социализм и прогресс — это единые понятия, одно без другого немыслимо. Преимущество социализма в том, что он всюду активно выступает за мир, свободу и равноправие, против насилия, угнетения, эксплуатации. В этом уже убедилось мировое общественное мнение, все люди доброй воли. Поддержка их придает борьбе социалистических государств огромную силу.
Превосходство социализма и в создании и постоянном совершенствовании подлинно демократического общества, в гуманистическом образе жизни советских людей и других социалистических народов, формирующем человека миролюбивого и активного, борющегося за благо общества, за великие достижения всего человечества, за новые моральные ценности, за высокие идеалы.
Успехи советской страны в идеологической борьбе на мировой арене признал не кто иной, как директор Информационного агентства США (ЮСИА) Ф. Шекспир. В своем интервью весной 1972 г. он заявил: «Я полагаю, что Советский Союз в общем и целом имеет гораздо большие успехи, чем Запад, в пропаганде своей точки зрения и в завоевании поддержки для нее»1. Он выразил удивление по этому поводу. Ему трудно понять, что, несмотря на сотни миллионов долларов, которые расходуют ЮСИА и другие пропагандистские центры империализма, правдивое социалистическое слово побеждает ложь государственно-монополистического капитализма.
В связи с подписанием московских соглашений в июне 1972 г. «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» писал: «Соединенные Штаты формально признали Советский Союз равной себе по мировой мощи державой. Наиболее драматическое свидетельство тому — признание за Советским Союзом равенства в ядерной мощи и первый шаг в направлении установления контроля над гонкой стратеги
1 «US News and World Report», 1972, May 1, p. 49.
ческих вооружений, которая обходится чрезвычайно дорого для обеих сторон». Журнал оценивает соглашения как «первый серьезный прорыв в «холодной войне», развернувшейся после второй мировой войны»
Большинство государств теперь придерживается во многом такой же политики отпора агрессии и защиты мира, как провозглашенная в советской Программе мира. 66 не-присоединившихся стран на совещании министров иностранных дел в августе 1972 г. резко осудили в своей декларации агрессивную политику США в Индокитае и потребовали вывода американских войск, освобождения Израилем захваченных арабских территорий, одобрили инициативу созыва общеевропейской конференции, призвали ко всеобщему разоружению.
Идейная убежденность народов стран социалистического содружества и высокий моральный уровень личного состава вооруженных сил социалистических государств не являются секретом для агрессивных империалистических кругов. Страны — участницы оборонительного Варшавского Договора охватывают большую часть территории Европы, они производят около трети мировой промышленной продукции. Сплоченное на принципах интернационализма содружество социалистических государств — это надежная крепость мира и прогресса. Коммунистические и рабочие партии стран капитализма также становятся все более мощным бастионом защиты свободы и безопасности народов. Задачи, которые ставит социализм, программы международной политики, которые он выдвигает, выражают чаяния человечества. «Идеи социализма, идеи свободы и равноправия народов, идеи национальной независимости овладевают сознанием сотен миллионов» 1 2. Рост сил социализма, все большее их воздействие па ход исторического развития вселяют уверенность в успех их неустанной борьбы за мир, в возможность достижения светлого будущего народов.
Превосходство сил мира заключается и в том, что именно международный пролетариат выступает знаменосцем в борьбе против милитаризма и войн, объединяя вокруг себя всех людей доброй воли. В. И. Ленин говорил: «А вопрос о мире, этот кардинальный вопрос всей современной жизни... Пролетариат выступает здесь поистине как предста-
1 «US News and World Report», 1972, June 5, p. 29.
2 «Правда», 24 декабря 1972 г.
вптель всей нации, всего живого и честного во всех классах»
Внешнеполитический курс содружества социалистических государств, следующий принципу мирного сосуществования стран с различным социальным строем, — это важное преимущество сил социализма. Этот курс поддерживают все прогрессивные силы, он понятен широким народным массам, на него возлагают свои надежды все люди, борющиеся за обеспечение мира. Мирное сосуществование для советских людей — это не просто лозунг. Советское правительство прилагает огромные усилия, чтобы утвердить на практике и провести в жизнь принципы мирного сосуществования.
Советский Союз не жалеет усилий, чтобы оздоровить политический климат в Европе. За последние годы миролюбивая внешняя политика Советского государства и других социалистических стран занесла в свой актив крупные успехи в укреплении мира на ключевом континенте планеты. Проводя твердую классовую по своему содержанию и целям политику, Советское государство добилось значительного расширения двусторонних связей с рядом западноевропейских государств. Принципы сотрудничества между СССР и Францией были зафиксированы в специальном документе. Заключены направленные на укрепление мира, безопасности и сотрудничества исторические договора СССР и Польши с ФРГ, комплекс соглашений по Западному Берлину, договор между ГДР и ФРГ. В результате признания капиталистическими государствами неприкосновенности границ, сложившихся в итоге второй мировой войны, признания ими Германской Демократической Республики, заключения вышеотмеченных договоров сложилась в Европе совершенно новая, благоприятная для обеспечения мира и сотрудничества обстановка. В Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду Л. И. Брежнев отметил: «Мы выступаем за сокращение вооруженных сил и вооружений в районах, где военное противостояние особенно опасно, прежде всего — в Центральной Европе» 2. В 1973 г. начались переговоры по вопросам сокращения вооруженных сил и вооружений в Европе; в 1974 г. продолжалась работа общеевропейской конференции по вопросам укреп-
’ В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 34, стр. 300.
2 «Материалы XXIV съезда КПСС», стр. 30.
ления мира, безопасности и сотрудничества, начавшаяся в 1973 г.
Ослабление международной напряженности, развитие общеевропейского сотрудничества ничуть не устраивают военный комплекс США и его союзников в капиталистических странах Европы. Твердолобые консерваторы в Великобритании, Штраус в ФРГ, Леканюэ и Серван-Шрейбер во Франции и им подобные в 1973 г. предпринимали очередные попытки остановить колесо истории. Леканюэ, например, в газете «Мопд» (1 февраля) все еще пытался убедить французов, что разрядка пагубна для Западной Европы, что курс на развитие экономических и политических отношений с СССР угрожает «политическим подчинением Западной Европы Советскому Союзу». Однако эти призывы к возвращению времен «холодной войны» все в большей мере становятся «гласом вопиющего в пустыне». Среди народов Европы обнаруживается все меньше прислушивающихся к ним.
Превосходство социализма было продемонстрировано также победой народов Индокитая, и прежде всего вьетнамского народа в его длительной тяжелой борьбе против агрессии американского империализма. Народы Индокитая при поддержке всего антиимпериалистического движения ценой огромных жертв и лишений выстояли в смертельной схватке и одержали победу.
Касаясь развития многосторонней борьбы за мир и оценивая ее итоги, Генеральный секретарь Итальянской коммунистической партии Э. Берлингуэр 8 февраля 1973 г. отметил, что «политика СССР и социалистических стран является решающим фактором защиты мира... оказывает важнейшую помощь и поддержку освободительной борьбе народов» 1.
Превосходство социализма выразилось и в успехах борьбы всех миролюбивых сил, стоявших за отпор израильским агрессорам и их пособникам; оно выразилось в том, что на Ближнем Востоке удалось войну остановить. Появились предпосылки для политического урегулирования конфликта между Израилем и арабами.
Превосходство социалистических сил, поддерживающих угнетенные народы португальских колоний и проводивших активные интернациональные действия в помощь порту-
1 «Правда», 9 февраля 1973 г.
гэльскому народу, порабощенному фашизмом, отразилось, в частности, в победе автифашистских сил в этой стране. Рухнул под напором восстания вооруженных сил и португальских народных масс ненавистный фашистский режим.
Превосходство социализма убедительно продемонстрировано и в идеологическом поражении маоизма, выступающего в роли замаскированного, но фактического врага марксизма-ленинизма. Подвергшись идеологическому разгрому со стороны коммунистического движения, маоизм вынужден был постепенно открывать свое подлинное антисоциалистическое, реакционное обличье. Маоизм не гнушается никакой клеветы в стремлении дискредитировать мировую социалистическую систему, от которой пекинские лидеры отреклись; они без разбора оказывают услуги империализму, блокируясь практически с неоколонизаторами против национально-освободительного движения; они используют самую нелепую словесную эквилибристику, пытаясь подорвать тенденцию к мирному сосуществованию и сотрудничеству государств двух различных систем, разрядке, укреплению международного мира. Усилия маоизма помешать мирному урегулированию на Ближнем Востоке, подтолкнуть сугубо агрессивные круги Западной Европы к усилению гонки вооружений, спровоцировать блок НАТО к более активным антисоветским политич.е-ским актам, подорвать отношения социалистических государств с развивающимися странами, подвести мину под процесс нормализации отношений между СССР и США терпят провал. Маоизм сам себя разоблачает на каждом шагу, хотя, чем больше он терпит неудач, тем более беспринципно и лихорадочно продолжает свою антикоммунистическую политику.
На осуществлении принципа мирного сосуществования, а также одинаковой безопасности сторон, на решительном отпоре империалистическим посягательствам основана политика Советского Союза и по отношению к Соединенным Штатам. Руководствуясь этой политикой, СССР вступил в двусторонние переговоры с США об ограничении стратегических ядерных вооружений. Следует подчеркнуть, что принцип равной, одинаковой безопасности ничего общего не имеет с концепцией «равновесия страха».
Итоги переговоров и советско-американских встреч на высшем уровне в 1972, 1973 и 1974 гг. явились важным шагом к ограничению гонки стратегических вооружений. В первую очередь дело теперь в практической реализации
достигнутых соглашений. Но на очереди остается также требование сил мира, чтобы была снята угроза ядерной войны, поскольку достигнутое соглашениями некоторое сдерживание стратегических вооружений хотя ослабляет, но само по себе еще не устраняет опасности мировой войны. Снятие угрозы войны потребует еще колоссальных усилий, и прежде всего в области идеологической борьбы.
Силы прогресса трезво оценивают современный империализм, его агрессивную сущность. Они не питают иллюзий в отношении государственно-монополистического капитализма, накладывающего свою печать на жизнь ряда крупнейших капиталистических государств. С тем большим удовлетворением они приветствуют каждый успех на тернистом пути борьбы за международную безопасность, на пути укрощения военного комплекса. Реалистически мыслящие слои буржуазии, многие политические деятели капиталистических государств также проникаются сознанием необходимости борьбы за обеспечение международного мира, за осуществление принципа мирного сосуществования и сотрудничества двух общественных систем.
Оздоровление обстановки позволило Л. И. Брежневу в своей речи 5 июня 1972 г. заявить, что благодаря активной внешней политике Советского Союза и всего социалистического содружества «международный климат в Европе и в мире в целом значительно улучшился». Он подчеркнул, что существенные положительные изменения произошли именно «за последние полтора года в отношениях нашей страны и других социалистических государств с рядом капиталистических стран» 1. Л. И. Брежнев, отмечая, что в мире все находится в тесной взаимозависимости, обратил внимание Всемирного конгресса миролюбивых сил на то, «что борьба за предотвращение ядерной войны не может длительное время сводиться к усилиям только двух государств, особенно если другие — ив первую очередь ядер-ные державы будут в это время продолжать наращивать свои вооружения» 1 2. Генеральный секретарь ЦК КПСС выдвинул задачу перед миролюбивыми силами — добиваться расширения круга государств, присоединившихся также и к таким договорам, как договор о нераспространении ядерного оружия и о запрещении его испытаний.
1 «Правда», 6 июня 1972 г.
2 «Правда», 27 октября 1973 г.
Подводя итоги переговоров в результате третьей советско-американской встречи на высшем уровне, Политбюро ЦК КПСС, Президиум Верховного Совета СССР, Совет Министров СССР отметил в своем решении, что «благодаря последовательному претворению в жизнь Црограммы мира партией и Советским государством в советско-американских отношениях за последние два года наступил коренной позитивный поворот»
Советский Союз придает большое значение советско-американским переговорам, которые посвящены проблеме дальнейшего ограничения наступательных вооружений стратегического назначения. СССР надеется, что продолжающиеся переговоры, еще более ответственные и важные, чем предыдущие, явятся значительным шагом вперед в сдерживании гонки вооружений и станут знаменательной вехой на трудном пути ко всеобщему и полному разоружению. Но, разумеется, достижение успеха зависит не от одной стороны — Советского Союза и социалистического содружества. Чем в большей степени возобладают здравый смысл и реалистически мыслящие деятели в главных ядер-ных капиталистических странах, да и в других государствах несоциалистического общественного строя, тем быстрее и с большим успехом завершатся переговоры.
«Соревнование, противоборство двух систем на мировой арене продолжаются» 1 2. В этой обстановке страны социализма ставят своей задачей добиться на международной арене отказа от угрозы и применения силы, прекратить состязание не только в количественном увеличении, но и в усовершенствовании ядерного оружия и других средств массового уничтожения.
Снова и снова подтверждая неизменность и огромное значение миролюбивой советской политики, Л. И. Брежнев подчеркнул в ярких словах содержание социалистической внешней политики в речи в Варшаве 21 июля 1974 г. «Человек умирает, — сказал он, — только один раз. Но за последние годы уже накоплена такая масса оружия, которая дает возможность несколько раз уничтожить все живое на земле. Отчетливо понимая это, мы говорили и говорим вновь: «Хочешь мира — проводи политику мира, борись за эту политику!»» 3
1 «Правда», 6 июля 1974 г.
2 «Правда», 27 июля 1973 г.
3 «Правда», 22 июля 1974 г.
Поэтому советские люди, Коммунистическая партия Советского Союза, Советское правительство, все прогрессивные силы Земли неустанно ведут борьбу за обеспечение мирного будущего человечества. Эта борьба идет за устойчивое мирное сосуществование на международной арене, за разрядку напряженности, за максимально быстрый прогресс по пути к разоружению. Ограничение и запрещение ядерных вооружений — одна из важнейших областей, где вот уже 30 лет Советский Союз ведет непрекращающуюся борьбу, ознаменовавшуюся в последний период заметными успехами.
В нашу эпоху обращение духовных сил и материальных средств человечества на мирные задачи, четкое определение смысла и целей деятельности общества сделали бы реальными потенциальные величайшие завоевания в развитии экономики и науки, необычайный подъем культуры и самосовершенствование каждого человека.
Именной указатель
Адамс Г. 277
Аллой И. 254, 256
Арендт X. 263
Арон Р. 37, 298
Бакен А. 275
Бакунин М. 155, 161
Барч Г. 138
Бауер Р. 94
Бебель А. 166
Белл Д. 62, 67, 75, 83, 91, 92, 96
Бен-Гурион Д. 262
Берли А. 74
Берлингуэр Э. 172, 197, 307
Бернштейн Э. 174
Бжезинский 3. 40, 62, 75, 83, 92,
122, 142
Блэкберн Р. 169
Болл Д. 40
Ворохов Д. 258, 259, 260
Брандт В. 131, 141
Браунталь 10. 138
Брежнев Л. И. 6, 7, 53, 89, 117, 140, 141, 148, 193, 197, 198, 214, 215, 219, 220, 221, 225, 234, 250, 272, 274, 286, 293, 297, 303, 306, 309, 310
Вальдхайм К. 295
Веблен Т. 67
Вейцман X. 255
Венер Г. 136
Верба С. 81
Вильнер М. 264
Вильсон Г. 121, 122
Гароди Р. 195, 196, 197, 198
Терек Э. 239
Герцль Т. 252, 255, 256, 261, 262, 263
Голдуотер Б. 276
Грудулс А. 68
Гудмен X. 164
Гэлбрейт Дж. 62, 72, 75, 116, 287
Даллес Дж. Ф. 280, 281, 282
Дарендорф Р. 70, 88
Дебре Р. 157
Джей Д. 136
Джилберт Д. 156, 161, 162
Джордж Л. 300
Дучке Р. 167
Дэн Сяо-пин 230, 233, 243
Дюверже М. 101
Дюринг Е. 276
Жаботинский 3. 262, 263
Жувенель Б. 90
Зинн X. 156
Иванов Н. П. 86
Илон А. 262
Кадар Я. 239
Кан Г. 65, 300
Кастро Ф. 245
Кеннан Дж. 142
Кеннеди Дж. 282
Кимура Т. 236
Кларк И. 90
Клементс У. 286
Кленнер Ф. 132
Кон-Бендит Д. 159
Крайский Б. 130
Крослэнд А. 112
Лабриола А. 175
Лагардель Ю. 175
Левенталь Р. ИЗ
Леканюэ Ж. А. 307
Ленин В. И. 6, 15, 17, 18, 22, 29, 40, 43, 45, 60, 61, 67, 68, 69, 70, 71, 98, 100, 101, 102, 104, 107, 108, 109, 111, 112, 150, 161, 162, 168, 171, 174, 175, 177, 180, 184, 192, 194, 200, 201, 202, 204, 205, 206, 208,
210, 211, 215, 218, 225, 252, 255, 272, 273, 274, 275, 276, 305
Липпман У. 31
Липсет G. М. 27
Луне Й. М. 237
Лэйрд М. 286
Макнамара Р. 282, 283
Мао Цзэ-дун 15, 235, 238, 242
Мариелла К. 165
Маркс К. 13, 20, 22, 24, 30, 31, 32, 35, 56, 73, 79, 101, 115, 150, 184, 275
Маркузе Г. 156, 158, 160, 163, 167, 170
Медоуз Д. 65, 92
Меир Г. 272
Милибэнд Р. 50
Минз Г. 74
Миттеран Ф. 147
Мортимер Р. 163
Мосс Р. 159, 165, 166
Нисидзава Т. 242
Ортлиб X. Д. 31
Пальме У. 127
Пауэр Т. G. 285
Пейтмэн G. 85
Петков 198
Перру Ф. 76, 77, 85
Печчеи А. 65
Пинскер Р. 255
Питтерман Б. 142
Поппер К. 68
Просе X. 115
Рааб Е. 27
Ревель Ж. 157
Риджуэй М. Б. 297
Риковер Р. X. 278
Риссмен Ф. 160, 162
Серван-Шрейбер Ж.-Ж. 307
Симон Л. 255
Сиркин Й. 258
Скотт Г. 67
Спаатс К. 285
Стивенсон Э. 278
Стюарт Ч. 12
Сульцбергер С. Л. 237
Сунь Ят-сен 235
Суслов М. А. 203
Тейлор М. Д. 282
Тимофеев Л. П. 67
Троцкий Л. 155
Турэн А. 161, 162
Файнберг X. 262
Фажон Э. 195, 197
Фанон Ф. 158
Фауне У. 82
Филеи Э. 71
Филип А. 135
Фиске Дж. 277
Флэкс Р. 153
Форрестер Дж. 65, 92, 93
Форрестол Дж. 285
Франк Ж. 269
Хейден Т. 164
Хейдт С. 95
Хес М. 255
Хит Э. 302
Хонеккер Э. 240
Холл Г. 82, 242
Хьюмс Дж. 84
Чернец К. 112, 122
Черчилль У. 300
Чжоу Энь-лай 232, 236, 237, 242, 247
Шазар Ш. 3. 256
Шварц Б. 93
Шекспир Ф. 304
Шлесинджер Ш. Д. 283, 297, 298
Штраус Ф.-Й. 307
Шурман Ф. 167
Эвэн-Шошан И. 257, 258, 259
Эйзенхауэр Д. 280, 281, 282, 291
Эйхлер В. 135
Энгельс Ф. 13, 73, 78, 101, 114, 116, 159, 160, 166, 168, 184, 275, 276
Этциони А. 80, 95
Яничек Г. 124, 129
Оглавление
Введение 5
Глава первая. 24
ИДЕОЛОГИЯ ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЙ ОЛИГАРХИИ
1. 24
Эволюция идеологии господствующего класса
2. 28
Искажение экономической действительности
3. 38
Идеология центров империалистического соперничества
4. 47
Идеология неоколониализма
5. 50
Идеология государственно-монополистической олигархии и классовая борьба
Глава вторая. 62
ТЕХНОКРАТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ И СОЦИАЛЬНОЕ МАНЕВ-
РИРОВАНИЕ КАПИТАЛИЗМА
1.
67
Истоки и условия развития индустриально-технократических концепций
2. 74
Новые формы господства частной собственности
3. 80
Апологетизм концепции «участия»
4. 89
Цели «роста» и «статус-кво»
Глава третья. 98
ИМПЕРИАЛИЗМ И РЕФОРМИЗМ
1. 98
Классовая сущность и социальные корни современного реформизма
2. ПО
Идеология социал-реформизма и империализм
3. 125
«Социалистические» идеалы реформизма: теория и практика «демократического социализма»
4. 136
Правая социал-демократия и противоборство двух систем
Глава четвертая. 149
ИДЕОЛОГИЯ ЛЕВОГО ЭКСТРЕМИЗМА
1. 149
Социальные корни левого экстремизма
2. 154
Левоэкстремистская демагогия
Глава пятая. 173
ПРОБЛЕМЫ БОРЬБЫ ПРОТИВ РЕВИЗИОНИЗМА НА СОВРЕМЕН-
НОМ ЭТАПЕ
1. 173
Сущность и корни ревизионизма
2. 188
Ревизионизм правый и «левый»: общее и особенное
3. 194
Ревизионизм и национализм
4. 199
Ревизионизм и догматизм
5. 206
Теоретическая и политическая борьба против реввзионизма
6. 211
Международный характер борьбы против ревизионизма
7. 218
Вклад XXIV съезда КПСС в борьбу против ревизионизма
Глава шестая. 229
МАОИЗМ — ПОСОБНИК ИМПЕРИАЛИЗМА
1. 229
На антимарксистских позициях
2. 235
Антисоветизм—главное содержание политики маоистов
3. 238
Раскол единства стран социалистического содружества — неизменная цель маоистов
4. 240
Политика раскола антиимпериалистических сил
5. 246
Позиция китайского руководства — одно из препятствий дальнейшей разрядки международной напряженности
Глава седьмая. 251
КРИЗИС ИДЕОЛОГИИ И ПОЛИТИКИ СИОНИЗМА
1. 251
Порочность концепций сионизма
2. 264
Идеология сионизма на практике
Глава восьмая. 273
ИДЕОЛОГИЯ МИЛИТАРИЗМА И ВОЙНЫ ТЕРПИТ ПОРАЖЕНИЕ
1. 273
Идеологи милитаризма за увековечение войны
2. 279
Империалистические доктрины милитаризма и агрессии
3. 287
Успехи социализма в борьбе против идеологии и политики агрессии и войны
4. 299
Превосходство социализма над империализмом
Именной указатель 312
Идейно-политические течения империализма. Отв. И29 ред. В. А. Чепраков. М., «Мысль», 1975.
317 с. (Ин-т мировой экономики и междунар. отношений. Современный капитализм и идеологическая борьба).
В книге дана критика антимарксистских идейно-политических течений империализма — идеологии государственно-монополистической олигархии, технократических концепций, социал-реформизма, ревизионизма, милитаризма и др.
10506-351
И ----------- 69-75
004(01)75
1ФБ
ИДЕЙНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ТЕЧЕНИЯ ИМПЕРИАЛИЗМА
СОВРЕМЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ И ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ БОРЬБА
Редактор
О. И. Арав
Младшие редакторы
Л. А. Козлова, Л. А. Книна
Художник серии
А. Б. Бобров
Художественный редактор
Е. А. Якубович
Технический редактор
Л. П. Гришина
Корректор
Ч. А. Скруль
Сдано в набор 5 сентября 1974 г. Подписано в печать 21 января 1975 г. Формат 84x108/32. Бумага типографская № 1. Усл. печатных листов 16,8. Учетно-издательских листов 17,48. Тираж 20 000 экз. А01607. Заказ № 1021. Цена 1 р. 26 к.
Издательство «Мысль». 117071. Москва, В-71, Ленинский проспект, 15.
Московская типография № 11 Союзполиграфпрома при Государственном комитете Совета Министров СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Москва, 113105, Нагатинская, 1.
ИНСТИТУТ мировой экономики ' И МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИИ АН СССР
СОВРЕМЕННЫЙ
КАПИТАЛИЗМ
И ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ
БОРЬБА
Следующая книга в этой серии:
Согомонян Г. С. АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ СОЦИАЛ-РЕФОРМИЗМА
Отв. редактор д-р истор. наук Дилигенский Г. Г.