Федеральное архивное агентство
Федеральное космическое агентство
Российский государственный архив научно-технической документации
Человек. Корабль. Космос
Сборник документов
к 50-летию полета в космос Ю.А. Гагарина
Москва НОВЫЙ ХРОНОГРАФ 2011
УДК 629.78(47+57)(091)(093.2)"1949/196Г’
ББК 39.6г(2)я43
4-39
Подготовка рукописи сборника осуществлена при финансовой поддержке ФЦП «Культура России (на 2006-2011 гг.)»
Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках ФЦП «Культура России»
Редколлегия: д.и.н. А. Н. Артизов, В. А. Давыдов, к.т.н. А. С. Шапошников (научный редактор), к.и.н. Г. А. Медведева, Л. В. Успенская
Составители:
Л. В. Успенская (отв. сост.), Н. В. Глищинская, А. В. Куракин, Г. А. Медведева, О. А. Платонова, А. В. Серегин, В. М. Смирнов
Главный консультант летчик-космонавт СССР, генерал-майор авиации, к.т.н. А. А. Леонов
Консультанты: к.т.н. В. Л. Пономарева, Ю. В. Бирюков
Рецензенты:
академик РАН А. С. Коротеев, д.т.н. В. П. Борисов, д.т.н. Г. 3. Залаев
ЧЕЛОВЕК. КОРАБЛЬ. КОСМОС:
4-39 Сборник документов к 50-летию полета в космос Ю.А. Гагарина. — М.: Новый хронограф, 2011. — 888 с.: ил. - ISBN 978-5-94881-148-2
В сборник включены находящиеся на постоянном хранении в фондах РГАНТД документы, содержащие сведения о первом космонавте планеты Ю.А. Гагарине, о создании космического корабля «Восток» и систем жизнеобеспечения человека в полете, о подготовке и осуществлении первого пилотируемого полёта на космическом корабле «Восток», охватывающие период с 1949 по 1961 гг. Большинство документов публикуется впервые.
Сборник предназначен как для историков науки и техники, так и для всех интересующихся историей развития отечественной космонавтики.
Агентство CIP РГБ
ISBN 978-5-94881-148-2	© Российский государственный архив научно-
технической документации (РГАНТД), 2011
© Издательство «Новый хронограф», 2011
Содержание
К читателю........................................................4
От составителей...................................................6
Документы
Раздел 1. Начало пилотируемой космонавтики в оценках современников.......................................21
Раздел 2. Ю.А. Гагарин: становление личности (1949-1959 гг.)..27
Раздел 3. Подготовка человека к полету в космос (1959-1961 гг.).101
Раздел 4. Создание космического корабля «Восток» и его систем (1958-1961 гг.).................................309
Раздел 5. Человек в космосе! (1961 г.).......................496
Примечания.....................................................737
Приложение Краткая биография Ю.А. Гагарина...............................755
Из истории осуществления первого в мире полета человека в космическое пространство на корабле «Восток» 12 апреля 1961 года..........................................757
Краткие биографические сведения о лицах, упоминаемых в сборнике...................................................770
Список сокращений..............................................803
Именной указатель..............................................808
Географический указатель.......................................818
Перечень публикуемых документов................................822
Перечень использованных источников и литературы................842
К читателю
аким был первый космонавт V	планеты Ю.А. Гагарин, кото-
рому посчастливилось сделать первый шаг в космос? Почему выбрали именно его, за что его любили и помнят друзья, коллеги и совсем незнакомые люди в разных уголках планеты? Как решались проблемы адаптации человека к враждебной ему среде космоса, экстремальным факторам космического полета? Как создавалась уникальная ракетно-космическая техника: мощная ракета-носитель, корабль-спутник и его системы, наземный комплекс обеспечения космического старта и полета?
Получить ответы на эти и другие вопросы и узнать много интересного об участниках осуществления проекта первого полета человека в космос можно, познакомившись со сборником документов, который читатель держит в своих руках.
Опубликованные в сборнике документы выявлены в фондах Российского государственного архива научно-технической документации (РГАНТД). Этот архив с момента своего создания в 1974 году (тогда под названием Научно-исследовательский центр технической документации СССР) специально для собирания и хранения документов по космической тематике выполняет важную миссию концентрации и хранения документов по развитию отечественной космонавтики и много сделал на этом поприще. В последние годы архив открыл и организовал рассекречивание многих ранее недоступных документов официального и иного происхождения, отражающих приоритет нашей страны в освоении космического пространства.
Надеюсь, что выход в свет сборника документов «Человек. Корабль. Космос» станет заметным событием в ряду мероприятий, посвященных 50-летию первого пилотируемого космического полета, решающих благородную задачу сохранения национальной памяти о выдающейся победе советской космонавтики.
Руководитель Федерального архивного агентства, д.и.н. А.Н. Артизов
стория знает много событий, которые (УЦУ по мнению их современников являлись эпохальными. Однако сегодня большинство из них в лучшем случае лишь упоминаются в учебниках. И только единицы прошли испытания временем, воспринимаясь всеми последующими поколениями как значимый фактор развития человечества.
Именно к таким событиям относится полет в космос Ю.А.Гагарина. Полет, ставший первым шагом к освоению человеком безграничных возможностей космоса.
Это событие стало возможным благодаря достижениям науки и техники, а также развитию отечественной промышленности. Его творцами явились тысячи ученых, инженеров, конструкторов и рабочих. Решающее значение для осуществления первого пилотируемого космиче
ского полета имело внимание к нему со стороны органов государственного и политического руководства страны.
Практически все работы по созданию и развитию ракетно-космической техники в СССР были засекречены. Поэтому подлинная история подготовки и осуществление космического полета Ю.А.Гагарина оставалась неизвестной для широкого круга читателей.
По мере рассекречивания документов, связанных с отечественной космонавтикой, эта ситуация начала изменятся в лучшую сторону. Однако официальные документы не дают полного представления о событиях, сопровождавших подготовку и осуществление полета Ю.А.Гагарина. Важное значение имеют свидетельства непосредственных участников этих работ, документы организаций и предприятий, создававших космическую технику, фотографии и аудиозаписи.
Сотрудничество Росархива и Роскосмоса в вопросах поиска, сохранения и пропаганды документального наследия отечественной космонавтики позволило обеспечить комплексный подход к изучению первого полета человека в космос, ввести в научный и общественный оборот ранее не публиковавшиеся, в том числе недавно рассекреченные документы.
Уверен, что настоящий сборник займет достойное место среди других документальных изданий, посвященных полету Ю.А.Гагарина в космос, расширяя наши знания об этом всемирно значимом историческом событии.
Статс-секретарь - заместитель руководителя Федерального космического агентства
В А. Давыдов
От составителей
) / / год ” год 50-летия первого полета человека в космическое ZV'tx / / пространство. Эпохальное событие - полет нашего соотечественника Ю.А. Гагарина на космическом корабле «Восток» 12 апреля 1961 г. - определило тот рубеж, на котором человеческая цивилизация переросла планетарные масштабы и устремилась в просторы Вселенной. Это стало возможным благодаря достижениям отечественной науки и техники, накопленному знанию о воздействиях космической среды на живой организм, на технические средства его доставки и пребывания в космосе, сложившимся представлениям об условиях проведения научных и технических работ в невесомости. Для всестороннего изучения событий, лежащих у истоков осуществления первого пилотируемого полета и самого полета, необходима значительная источниковая база, привлечение широкого круга научно-технических и иных документов, зачастую мало известных историкам науки и техники.
Понимая, насколько актуальна необходимость формирования тематического документального комплекса источников, отражающих жизнь Ю.А. Гагарина и его исторический подвиг, вклад отечественной науки в решение сложных медико-биологических и технических вопросов осуществления первого пилотируемого космического полета, составители сборника «Человек. Корабль. Космос» сделали попытку показать, как воспитывался и формировался будущий первый космонавт, что он испытал во время подготовки к полету и после него и какой огромный ресурс отечественной науки был ориентирован на достижение результата - осуществление первого в мире пилотируемого полета.
В предлагаемый сборник включены документы из фондов РГАНТД, в том числе ряд источников, прежде не введенных в научный оборот и в большинстве малоизвестных. Это служебная документация (организационнораспорядительная, научно-исследовательская, проектно-конструкторская, где наиболее ценной частью являются подлинные документы с автографами главных конструкторов С.П. Королева, А.М. Исаева, С.М. Алексеева и др.); фонодокументы, представленные текстовыми аналогами; фотодокументы; другие изобразительные документы, в т.ч. цветные и графические рисунки, чертежная графика; мемуары, биографические документы, письма, а также другие документы личного происхождения. Не претендуя на полноту публикации всего корпуса исторических документов по избранной теме, сборник включает в свой поливидовой состав документы, комплексно и в достаточной степени отражающие самые различные стороны такого яркого события двадцатого века, как прорыв человека в космос.
По своему целевому назначению сборник документов предназначен как для использования в научных исследованиях, так и для популяризации исторических знаний о первом пилотируемом космическом полете и его роли в развитии космонавтики, в истории человеческой цивилизации
От составителей
7
среди самого широкого круга пользователей, в т.ч. историков, журналистов, литераторов, государственных и общественных деятелей, всех интересующихся историей Отечества в целом и историей советской космонавтики в частности.
Документы по подготовке и осуществлению первого космического полета человека публиковались и ранее.
В 1986 г. к 25-летию полета Ю.А. Гагарина был выпущен альбом «Юрий Гагарин», включающий фотодокументы Государственного архивного фонда СССРа. Альбом был подготовлен специалистами НИЦТД СССР (ныне РГАНТД), его основу составили фотодокументы из фондов архива. Часть документов из фондов НИЦТД СССР о первом полете в космос была опубликована в 1987 г. в фотоальбоме «Первые в мире»ь, изданном к 30-летию запуска первого искусственного спутника Земли.
Небольшой по объему сборник «Материалы по истории космического корабля «Восток» (М., 1991), выпущенный Комиссией по разработке научного наследия пионеров освоения космического пространства АН СССР под редакцией академика Б.В. Раушенбаха редактором-составителем Ю.В. Бирюковым к 30-летию первого полета человека в космос наряду с официальными документами ТАСС, публикациями периодической печати и материалами из архивов АН СССР и ее институтов содержал также и документы ОКБ-1 (в настоящее время РКК «Энергия»), возглавлявшегося С.П. Королевым вплоть до его кончины в 1966 г.
Отдельные документы служебной переписки С.П. Королева и предварительной теоретической, конструкторской и организационной проработки первой советской пилотируемой программы были опубликованы в академических сборниках «Творческое наследие академика Сергея Павловича Королева» (М., 1980) и «С.П. Королев и его дело. Свет и тени в истории космонавтики» (М., 1988, составитель ГС. Ветров).
Некоторые изобразительные документы - видовые рисунки и разрезы, схемы и чертежи, фотографии, связанные с разработкой и созданием ракеты-носителя и космического корабля «Восток» были помещены как иллюстрации в изданиях РКК «Энергия» по истории предприятия0.
Медико-биологические материалы подготовки космонавтов и результатов их полетов, в том числе два медицинских отчета о состоянии здоровья первого космонавта Ю.А. Гагарина, были опубликованы в узкопрофессиональном издании «Первые космические полеты человека. Научные результаты медикобиологических исследований, проведенных во время орбитальных полетов кораблей-спутников “Восток” и “Восток-2”» (М., 1962), под редакцией академика Н.М. Сисакяна и профессора В.И. Яздовского.
Официальные документы открытого характера (правительственные сообщения, заявления, обращения и т.п.), ранее опубликованные в СМИ,
а Юрий Гагарин. Фотоальбом / Сост. В.Ф. Нестерова, Н.А. Кузьмичев, О.А. Михайлов. М., 1986. 224 с.
ь Первые в мире. Страницы космических стартов / Сост. Н.Ф. Нестерова и др. М, 1987. 288 с.
с Ракетно-космическая корпорация «Энергия» имени С.П. Королева: 1946-1996. М., 1996. 670 с.
8
Человек. Корабль. Космос
были опубликованы в сборнике «Освоение космического пространства в СССР. Официальные сообщения ТАСС и материалы центральной печати 1957-1967 гг.» (М., 1971).
Часть партийно-правительственных документов - постановления и распоряжения СМ СССР, ЦК КПСС, ВПК при СМ СССР, докладные записки, стенограммы выступлений, заседаний и т.д. по истории отечественной космонавтики, находившаяся на закрытом хранении в Архиве Президента Российской Федерации и в настоящее время рассекреченная, опубликована в сборнике «Советская космическая инициатива в государственных документах 1946-1964 гг.» (М., 2008, под редакцией Ю.М. Батурина).
Начиная с книги Ю.А. Гагарина «Дорога в космос» (М., 1961), отдельными фрагментами неоднократно публиковались записи переговоров первого космонавта Ю.А. Гагарина с Землей. Но наиболее полной являлась публикация в журнале «Известия ЦК КПСС» № 5 за 1991 г. (с. 105-117). То же самое касается отчета Ю.А. Гагарина о совершенном полете на заседании Государственной комиссии в г. Куйбышеве 13 апреля 1961 г. и сопутствующих ему материалов.
В 1965 и 1969 гг. в виде приложения к книге «Первые рекорды в космосе», подготовленной спортивным комиссаром Центрального аэроклуба СССР им. В.П. Чкалова И.Г. Борисенко, было опубликовано «Дело о рекордах первого космического полета гражданина СССР Юрия Алексеевича Гагарина на космическом корабле-спутнике “Восток” 12 апреля 1961 года». Публикация представляла собой факсимильное черно-белое воспроизведение этого документа.
Фотодокументы, отражающие подготовку и осуществление полета в космос Ю.А. Гагарина, были использованы в качестве иллюстраций в самых различных изданиях - от газет, журналов, почтовых открыток, плакатов и буклетов до произведений художественной и публицистической литературы. Значительное количество фотографий вошло в специальные фотоальбомы и иллюстративные издания, посвященные развитию советской космонавтики. Среди них есть альбомы, персонально посвященные Ю.А. Гагарину: «Космонавт и его Родина» (М., 1967), «Гагарин» (М., 1971), «Сын России» (М., 1981), «Юрий Гагарин» (М., 1986). Лишь последний фотоальбом, наибольший по объему (он содержит около 280 фотографий из Государственного архивного фонда СССР, преимущественно, из фондов НИЦТД СССР), в какой-то степени удовлетворяет в описании фотодокументов требованиям публикации исторических документов, хотя и не содержит поисковых данных, что затрудняет их дальнейшее научное использование.
Наибольшее количество публикаций относится к произведениям мемуарного жанра. Это, прежде всего, воспоминания самого Ю.А. Гагарина3 и чле-
а Гагарин Ю.Л. 1) Дорога в космос: Рассказ летчика-космонавта СССР М., 1961. 174 с.; 2) Дорога в космос: Записки летчика-космонавта СССР М., 1978. 336 с.; 3) Есть Пламя! Статьи, речи, письма, интервью. М., 1971. 191 с.; 4) О профессиональной деятельности космонавта // Первый космонавт планеты Земля. М., 1981. С. 196-203.
От составителей
9
нов его семьиа, опубликованные в виде отдельных книг и в сборниках. Значительное количество мемуарных сборников, посвящено как непосредственно Ю.А. Гагарину и его полету в космось, созданию ракеты-носителя и космического корабля «Восток», так и более широкому кругу событий в космонавтике, где указанные выше темы освещены лишь частично0. Также опубликованы отдельными изданиями дневники, записки, воспоминания ряда известных деятелей советской космонавтики - ученых и инженеров, военачальников, космонавтов, журналистова. Большинство этих публикаций не является, строго говоря, документальными изданиями. Научные сборники, в соответствующем виде отражающие содержание мемуарных документов в архивных и музейных фондах, до сих пор отсутствуют.
Даже исключив не поддающиеся подсчету статьи в периодической печати, можно сказать, что эта тема была освещена в научно-популярном, и в художественно-публицистическом плане достаточно хорошо. Однако специальных научных и научно-популярных изданий в виде сборников документов издано очень мало.
Интерес к Ю.А. Гагарину как к личности никогда не ослабевал, и попытки объяснить его жизнь как «явление большого порядка» предпринимались неоднократно и под различным углом зрения. Биография Юрия Гагарина, ушедшего из жизни в 34 года, известна с достаточными подробностями, особенно с 1961 г., когда Ю.А. Гагарин стал публичной личностью и занимался общественной деятельностью, которая широко освещалась в СМИ. В силу обычного для того времени режима секретности гораздо менее известна служебная деятельность Ю.А. Гагарина в ВВС и Центре подготовки космонавтов, а также его личная и семейная жизнь. Хотя уже в самом первом сообщении ТАСС о его полете по пропагандистским соображениям были преданы гласности биографические данные Ю.А. Гагарина0. Затем его биография была помещена во все универсальные£ и некоторые специальные* 1 2 * * * 6 энциклопедические издания, а
а Гагарина А.Т. 1) Память сердца. М., 1985. 220 с.; 2) Слово о сыне. М., 1986. 159 с.; Гагарина В.И.
1) Каждый год 12 апреля. М., 1984.94 с.; 2) Он не просто мечтал // Звездный Путь. М., 1986. С. 188-242; 3) 108 минут и вся жизнь. М., 1986. 160 с.; Гагарин В.А. Мой брат Юрий. М., 1972. 288 с.
ь День Гагарина. М., 1986. 435 с.; Дихтпярь А.Б. 1) Жизнь - прекрасное мгновение. М., 1974. 32 с.;
2) Прежде чем прозвучало: «Поехали!». М., 1987. 235 с.; Звездный путь. М., 1986. 351 с.; Космос - моя работа. М., 1989. 240 с.; Наш Гагарин. М., 1979. 316 с.; Он был первым. М., 1984. 331 с.; Первый космонавт планеты Земля. М., 1984. 304 с.
с Денисов Н.Н. Первое «космическое» интервью // На берегу Вселенной. М., 1970. С. 5-38; Первый полет человека в космос // Ими гордится вся планета. М., 1966. С. 5-107; Лукьянов Б.Б. Мы верим, друзья, караваны ракет... М., 1965. 272 с.; Первые в мире. Страницы космических стартов. М., 1987. 288 с.
d Иванов А. Первые ступени: Записки инженера. М., 1970. С. 113-174; Каманин И.П. Первый гражданин Вселенной [Летчик-космонавт Ю.А. Гагарин]. М., 1962. 160 с.; Денисов Н.Н. Звездный дневник: Из блокнота корреспондента «Правды». М., 1974.170 с.
е Правда, 1961. 13 апреля.
f Напр.: Советский энциклопедический словарь. М., 1988. 265 с.
g Напр.: Космонавтика: энциклопедия / Под ред. В.И. Глушко. М., 1985. С. 72; Всемирная энциклопедия космонавтики. М., 2002. Т. 1. С. 199; Москва: Энциклопедия / под ред. С.О. Шмидта. М., 1997. С. 200.
10
Человек. Корабль. Космос
также публиковалась в разнообразных биографических справочниках3. Биографические очерки о первом космонавте написаны известными журналистами и писателями Я.К. Головановым6, В.С. Губаревым0, его военными начальниками Н.П. Каманиным^ Н.Ф. Кузнецовым, дублером первого космонавта ГС. Титовым6. Биографические книги изданы в массовых популярных сериях «Герои Советской Родины», «Жизнь замечательных людей»£. Составлены популярные хроники жизни Ю.А. Гагарина и первого космического полета че-ловека6. Некоторые отдельные этапы его жизни также нашли более подробное отражение в ряде художественно-публицистических и документальных очерков11. В целом же популярная литература о Ю.А. Гагарине и его полете насчитывает многие десятки наименований (см. Перечень использованных источников и литературы). Между тем, жизнь Ю.А. Гагарина еще не стала предметом профессиональных исторических исследований, опирающихся на строго документальную основу.
Современного читателя интересует не только события жизни Ю.А. Гагарина, но и детали самого полета, реальные технические возможности ракетно-космической техники и различных ее систем, то есть те сведения, которые прежде были скрыты завесой секретности. Без знания принятых технических решений невозможно оценить всю масштабность подвига как самого Ю.А. Гагарина, так и многих других участников осуществления первого пилотируемого космического полета: ученых, инженеров и конструкторов, испытателей и инструкторов, космонавтов и специалистов полигонов, спасательных команд и других, то есть всего многотысячного коллектива советских людей, так или иначе причастных к свершению этого знаменательного события. Невозможно пропустить и факты нештатных ситуаций во время полета, отказы технических устройств, необычное воздействие внешней среды на технику и организм человека. Только таким образом можно установить истинный уровень сложности решения задач технической и человеческой подготовки к полету в космосе и тем самым определить уровень реальных достижений советской науки и техники, их начальный по-
а Напр.: Советские и российские космонавты. 1960-2000 / под ред. Ю.М. Батурина. М., 2001. С. 56-59; Космонавтика и ракетостроение: биографическая энциклопедия. М., 2006. С. 132.
ь Голованов Я.К. 1) Космонавт №1. М., 1986. 79 с.; 2) Слово о Гагарине // Имя с первой полосы. М., 1985. С. 410-419.
с Губарев В.С. 1) «Поехали». М., 1981. 304 с.; 2) Утро космоса: Королев и Гагарин. М., 1984.191 с.
d Каманин И.П. Первый гражданин Вселенной. М. 1962. 160 с.
е Титов Г.С. Первый космонавт планеты. М., 1971. 30 с.
f Борзенко С.А., Денисов Н.Н. Первый космонавт. М., 1969. 142 с.; Степанов В.А. Юрий Гагарин. М., 1987. 335 с.
g Куденко О.И. Орбита жизни. М., 1971. 399 с.; Митрошенков В.А. Земля под небом: Хроника жизни Ю. Гагарина. М., 1987.458 с.; Попович П.Р., Лесников В.С. Не могло быть иначе! М., 1980. 205 с.
h Белоцерковский С.М. Диплом Гагарина. М., 1986. 175 с.; Бойко В.С. Крылья Северного флота. Мурманск, 1976. 300 с.; Вильямский Н. Гагарин - морской летчик // Крылья над океаном. М.,: 1986. С. 145-152; Винокуров АД., Зельвенский ЮД. Первый космонавт - воспитанник аэроклуба. М., 1962. 96 с.; Наш Гагарин /Авт.-сост. Я. Голованов. М., 1979.316 с.; Народом был любим: Земляки о Ю.А. Гагарине / Сост. С. Казаков. М., 1991.139 с.; Сын Земли / Сост. П.И. Ефимов. Саратов, 1985.182 с.
От составителей
11
тенциал, реализованный затем в отечественной пилотируемой космической программе.
В этом направлении есть определенные сдвиги. В последнее время стала появляться специальная литература, посвященная ранее «секретной» ракетной и космической технике. Это как издания организаций ракетно-космической отрасли, так и отдельные исследовательские работы3. Однако пополнение комплекса сведений о фактах жизни и деятельности Ю.А. Гагарина и осуществлении космического полета 12 апреля 1961 г. часто происходит за счет слухов, неконкретных или сомнительных воспоминаний, гипотетических версий событий без должного критического отношения к ним, в погоне за дешевой сенсацией некоторые авторы в настоящее время не стесняются идти путем фальсификации фактов, выдвижения надуманных версий, предъявляемых ими в качестве раскрытия «тайн и секретов» бывшего СССР.
Между тем, следует признать, что отдельные факты жизни Ю.А. Гагарина, подготовки и осуществления его полета в космос еще недостаточно известны исследователям, причем не только по причине отсутствия соответствующих исторических источников, но также из-за слабого привлечения служебной и научно-технической документации. Многие из этих документов еще не стали достоянием научной общественности в силу ограниченного доступа к ним в ведомственных архивах. Значительная их часть еще сохраняет гриф секретности, препятствующий введению их в научный оборот в качестве исторических источников.
Личные семейные архивы Ю.А. Гагарина и С.П. Королева рассредоточены в фондах мемориальных музеев, сотрудники которых хотя и ведут работу по публикации документов, но введение их в научный оборот чаще всего обусловлено чисто музейными потребностями (проведение выставок, реализация музейных издательских проектов и т.п.). Значительное количество личных документов Ю.А. Гагарина, С.П. Королева и других лиц, причастных к событиям 12 апреля 1961 г., находится в частных собраниях и сегодня, к сожалению, становится предметом купли-продажи на антикварных аукционах и в частных сделках. В результате эти документы нередко оказываются недоступными для научно-исторических исследований.
В то же время вполне обширные фототеки, доступные для пользования, имеют информационное агентство ИТАР-ТАСС, редакции газет и журналов. Профессиональная фотография имеет хорошее качество и сохранность. Однако большинство фотографий, посвященных событиям 12 апреля 1961 г., уже не раз публиковалось в различных изданиях, и они широко известны массовому читателю.
Документы о полете Ю.А. Гагарина отложились в Архиве РАН (в фондах Президиума АН СССР, академика М.В. Келдыша и др.), поскольку Академия наук СССР была тесно задействована в выполнении космической программы. Эти документы также доступны для использования в научных исследованиях.
а Напр.: Фаворский В.В., Мещеряков И.В. Космонавтика и ракетно-космическая промышленность М., 2003. Т. 1. 344 с.
12
Человек. Корабль. Космос
Архивные фонды МО СССР также имеют ценные сведения о подготовке первого полета человека в космос. Документы содержатся в фондах Центрального аппарата Главного командования ВВС, управления по боевой подготовке ВВС и других организациях МО СССР и воинских частей и находятся на постоянном хранении в Центральном архиве Минобороны России.
Значительный объем документов находится на постоянном хранении в составе Архивного фонда Российской Федерации:
—	в ГАРФ среди документов высших правительственных органов управления и координации деятельности по науке и технике, экономики. Это постановления и распоряжения СМ СССР, ВПК при СМ СССР и др.; наградные документы на Ю.А. Гагарина, конструкторов РКТ, партийно-государственных деятелей, организаторов первого полета человека в космос и др;
—	в РГАНИ и РГАСПИ среди документов высших органов КПСС и ВЛКСМ;
—	в РГАЭ среди документов отраслевых промышленных госкомитетов и ряда совнархозов. Это планы и программы, разработки, отчеты о создании и испытании ракетно-космической техники, служебная переписка и др.;
—	в РГАКФД - фотодокументы, кинодокументы, созданные профессиональными фотографами и кинодокументалистами, посвященные полету человека в космос, общественно-политической деятельности Ю.А. Гагарина и т.п.
Значительное количество документов, отражающих исторический полет Ю.А. Гагарина, хранится в РГАНТД, созданном в 1974 г. как Научно-исследовательский центр технической документации СССР специально для собирания и хранения документов по космической тематике. Имея источниками своего комплектования, прежде всего, организации и предприятия МО СССР, ракетно-космической промышленности и научно-технического комплекса, СМИ и т.п., архив принимал и принимает на постоянное хранение документальные материалы и от частных лиц. Это личные архивы, коллекции документов и фотографий. С начала 1980-х годов архив целенаправленно осуществляет звукозапись воспоминаний ветеранов отечественной космонавтики, деятелей науки и техники, руководителей ракетно-космической отрасли. В результате сложился обширный поливидовой массив документации, включая ее специальные виды (НТД, фото-, кино-, фонодокументы и др.).
В предлагаемый сборник включены служебные документы ряда предприятий ракетно-космической отрасли, находящиеся на постоянном хранении в РГАНТД. Это прежде всего конструкторская документация НПО «Энергия» - ОКБ-1 (ф. 6), представляющая собой подлинники чертежей на космические корабли 1 К, 3 КА, спускаемый аппарат и ряд элементов его оборудования (документы № 130-133).
Из фонда КБ химического машиностроения (ф. 17) в сборник включены текстовые и чертежные конструкторские документы на тормозную двигательную установку ТДУ-1 (документы № 161-165).
Из фонда машиностроительного завода «Звезда» (ф. 7) взяты документы, отражающие процесс создания скафандра космонавта и катапультного кресла (документы № 169, 170, 173-176).
От составителей
13
Чертежи парашютной системы для спуска космонавта на поверхность Земли (документы № 171, 172) отобраны из фонда Научно-исследовательского института парашютно-десантного снаряжения (ф. 5).
В фонде Государственного научно-исследовательского испытательного института авиационной и космической медицины (ф. 14) отобраны документы, отражающие исследовательскую работу по разработке и испытаниям систем жизнеобеспечения, по отбору и тренировкам слушателей-космонавтов (документы № 51, 52, 57 и др.).
В фонде Центра подготовки космонавтов (ф. 1) отобрана служебная документация, отражающая процессы тренировок и занятий космонавтов за период с 1960-1961 гг. Это программы парашютных летных тренировок (документы № 97, 98), учебные программы (документ № 99), отчеты командования ЦПК о ходе подготовки космонавтов (документ № 111), комплекс документов, отражающих проведение экзаменов на присвоение звания «Космонавт СССР» (документ № 115), в том числе экзаменационные билеты (документ № 114).
Из фонда Федерации космонавтики СССР (ф. 24) отобрано «Дело о рекордах первого космического полета гражданина СССР Юрия Алексеевича Гагарина на космическом корабле-спутнике «Восток» 12 апреля 1961 года» (документы № 311, 312).
В сборник включена фонограмма послеполетного доклада Ю.А. Гагарина Государственной комиссии из фонда МНИИРС (ф. 19).
В настоящее время в РГАНТД собран большой архивный комплекс документов личного происхождения. Эпизодические поступления таких документов начались с 1986 г., в результате чего была образована коллекция личных поступлений: «Документы из личных архивов по истории отечественной космонавтики» (ф. 3).
Из ее состава в сборник включены письма зарубежных и отечественных корреспондентов, направленные в адрес Академии наук СССР, с откликами на полет Ю.А. Гагарина, переданные в виде коллекционного материала в 1990 г. из архива академика А.Н. Несмеянова — президента Академии наук СССР в 1951-1961 гг. (документы № 304, 306, 307).
С 1992 г. архив стал проводить плановое комплектование документами из личных архивов ученых, инженеров-конструкторов, космонавтов, специалистов и руководителей космической отрасли, журналистов и писателей, популяризирующих достижения отечественной космонавтики и развития РКТ.
В сборник включены документы из личного фонда Н.А. Варварова (ф. 31), журналиста, пропагандиста достижений советской космонавтики, занимавшегося собиранием документальных материалов о Ю.А. Гагарине для подготовки книги о его жизни. Среди документов фотографии, отражающие ранние этапы биографии Ю.А. Гагарина: учебу в Люберецком профучилище (документы № 7-9), в Саратовском техникуме (документы № 10, 12, 14, 16,17, 18), аэроклубе (документы № 25, 27, 29), службу в авиационном полку на Севере (документы № 41-48).
Из личного фонда специалиста в области средств управления пилотируемых КЛА и систем отображения информации на бортовых приборах, заме
14
Человек. Корабль. Космос
стителя главного конструктора СОКБ ЛИИ С.Т. Марченко (ф. 188) - работа «История развития систем индикации и комплексных тренажеров КЛА» (документ № 155), в которой описывается работа коллектива по созданию пульта пилота космического корабля «Восток», фотографии пульта пилота (документы № 156, 157).
Из личного фонда А.В. Палло (ф. 107), сотрудника ОКБ-1, участника натурных испытаний космического корабля «Восток» и поисково-спасательной экспедиции к месту посадки первого космонавта, публикуются фотографии с изображением устройства ракеты-носителя, космического корабля, его систем в виде схем и видовых рисунков (документы № 150, 151, 158).
Основная часть публикуемых фонодокументов хранится в коллекции «Воспоминания ветеранов ракетно-космической отрасли» (ф. 99), созданной в процессе работ по инициативному документированию, начатых архивом в 1983 г., когда звукозапись воспоминаний проводилась сотрудниками архива по решению Межведомственной комиссии по специально разработанной тематике и в соответствии с перечнями отобранных лиц; тогда же была разработана методика аудиодокументирования, которая была ориентирована на создание специфического исторического документа, отличного от традиционной формы журналистского интервьюирования.
В сборник вошли воспоминания родственников и членов семьи, личных знакомых (документы № 4, 15, 23), товарищей по учебе в ремесленном училище, аэроклубе, военном авиационном училище, по службе в авиационном полку, а также преподавателей и инструкторов, командиров и наставников Ю.А. Гагарина (документы № 5, 6, И, 24, 26, 31, 33, 34, 35, 36,40).
В сборник включены воспоминания космонавтов первого набора о совместных занятиях и тренировках, о товарищеских отношениях в первом отряде космонавтов, проявлявшихся как в службе, так и в бытовой жизни и на отдыхе (документы № 105, 106, 215). К ним примыкают воспоминания представителей командного состава ВВС, специалистов по подготовке космонавтов, членов поисково-спасательных экспедиций (документы № 53, 54, 70, 75, 77, 82); конструкторов, инженеров-создателей РКТ, чьи контакты с Ю.А. Гагариным носили более профессиональный характер.
Кроме воспоминаний лиц, непосредственно общавшихся с Ю.А. Гагариным, в сборник вошли и мемуары тех, кто создавал космический корабль «Восток», его техническое оборудование, занимался медико-биологическими проблемами обеспечения полета человека в космическое пространство (документы № 123,124,138,153,193).
Интересны документы, представляющие взгляды рядовых представителей советского общества на такое эпохальное событие, как первый космический полет человека. Например, это люди, случайно оказавшиеся на месте посадки Ю.А. Гагарина, или члены экипажа самолета, доставившего его в Москву (документы № 265, 266, 267).
Фонодокументы, отражающие торжественную встречу на Внуковском аэродроме в Москве, репортажи о митинге на Красной площади, приеме в Большом Кремлевском дворце, пресс-конференции в Доме ученых, помеще
От составителей
15
ны в сборник из фонда Государственного Дома радиовещания и звукозаписи (ф. 119).
В сборник включено большое количество фотодокументов, включая раскадровку из кинофильмов. В РГАНТД они хранятся в составе единой фототеки, несмотря на то, что поступили на хранение из различных источников, в т.ч. Фотохроники ТАСС, АПН, от организаций и предприятий (служебная фото- и киносъемка), киностудий документальных фильмов (киностудии Министерства обороны, Центральной киностудии документальных фильмов).
Работая над сборником, коллектив составителей руководствовался «Правилами издания исторических документов в СССР» (М., 1990), а также «Рекомендациями по изданию фотодокументов» (М., 1985) и «Принципами и методами публикации научно-технических документов» (М., 1986).
Первоначальный тематический поиск информации о документах, предполагаемых к публикации, осуществлялся в автоматизированной информационно-поисковой системе РГАНТД, в которую на настоящий момент введена информация о фото- и фонодокументах, а также документах личного происхождения и служебных документах в составе фондов организаций. В дальнейшем выявление документов проводилось по описям, картотекам контрольных фотоотпечатков, монтажным листам кинодокументов и аннотациям к фонодокументам.
Выявление документов проводилось в установленных для сборника хронологических границах с 1949 по 1961 гг. с привлечением документов за более поздний период, содержащих, обобщенные сведения о результатах первого космического полета человека. При выявлении мемуарных документов время их создания не учитывалось, хотя преимущество предоставлялось наиболее ранней записи.
При отборе документов для публикации составители руководствовались принципами информационной полноты документа, всестороннего отражения им описываемых событий и фактов, объективности в их освещении, его новизны как исторического источника. Отбирались по возможности оригиналы документов, в первую очередь содержащие автографы известных лиц, подлинники научно-технических документов. В случае отсутствия таковых отбирались отпуски, заверенные копии и окончательные варианты документов, содержащие итоговую обобщенную информацию по теме. В первую очередь отбирались документы, содержащие сведения, не отраженные в других источниках. При этом документы различных видов дополняли друг друга. Например, мемуары дополняли официальные документы с учетом степени личного участия автора в событии, его информированности, способности анализировать и обобщать отдельные факты.
При отборе фотодокументов учитывались многие аспекты, в т.ч. композиционно-сюжетная и художественная выразительность фотоснимка. На отбор для публикации влияла оценка физического состояния фотографии, наличие ретуши, наличие подробной авторской аннотации, раскрывающей содержание фотоснимка, состав лиц, изображенных на нем, содержащей датировку и другие элементы его атрибуции.
16
Человек. Корабль. Космос
При отборе фонодокументов предпочтение отдавалось документам с хорошим качеством звучания, необходимым для успешного прослушивания и передачи текста посредством письменной записи без лакун и искажений слов. Это особенно важно для установления имен упоминаемых лиц и передачи специальных технических терминов.
При отборе научно-технической документации преимущество предоставлялось документам, содержащим в обобщенной форме информацию о тактико-технических характеристиках, составе технического устройства, функциональном назначении его частей, порядке работы с ним. Из чертежной документации отбирались чертежи общей сборки, габаритные чертежи и принципиальные схемы, а также чертежи частей изделий.
Среди организационно-распорядительной документации отбор проводился в пользу документов, содержащих наиболее обобщенную информацию о процессе подготовки космонавтов к полету: планы, программы обучения, тренировок, отчеты и заключения по результатам их проведения.
Все документы, имевшие гриф секретности, рассекречены в установленном порядке организациями-фондообразователями, в т.ч. по инициативе РГАНТД.
Для сохранения полноты картины события, выявления связей между документами, необходимости последовательного изложения процесса осуществления конкретного события наряду с впервые публикуемыми документами в сборник включены и ранее опубликованные документы. Предшествующие публикации характерны, как правило, для фотодокументов.
В сборник не были включены документы, характеризующее личное участие Главного конструктора С.П. Королева в осуществлении пилотируемой программы. Подобные документы, чаще всего в виде копий, имеются на фондовом хранении в РГАНТД. Но все они в свое время уже не раз публиковались в сборниках, посвященных С.П. Королеву, которые в полной мере осуществили задачу их ввода в научный оборот. В сборник включены научно-технические документы, в которых С.П. Королев представлен своей утверждающей подписью.
При выборе способов передачи текстов составители придерживались правила, чтобы основные документы публиковались с минимальными сокращениями и изменениями, хотя совсем избежать фрагментарных публикаций не удалось. Вопрос о публикации документов полностью или в извлечениях, а также использования их в примечаниях, решался в соответствии с видовой принадлежностью документа, характером и объемом их содержания.
Для мемуаров часто характерно содержание, далеко выходящее за хронологические и тематические рамки сборника. Тем не менее такие тексты по возможности сохранялись, чтобы у читателя сложилось более полное и правильное впечатление о документе как целостном произведении. Однако в том случае, если «посторонняя» информация имела непропорционально большой объем по отношению к информации, соответствующий задачам сборника, она сокращалась до определенных тематических рамок.
Для публикации фонодокументы были переведены из звуковой формы в текстовую посредством прослушивания и записи на бумажный носитель
От составителей
17
Учитывая специфику устной речи, при переводе осуществлялось ее редактирование. Тем не менее текст по возможности сохранил как можно большую аутентичность с исходной звуковой формой в смысловом и стилистическом отношении. Устранялись «сорные» слова, не имеющие смыслового значения, вводились в текст в квадратных скобках недостающие по смыслу слова. Опущенные слова, неясные по смыслу фрагмента текста, незаконченные фразы оговаривались в текстуальных примечаниях.
При публикации очень объемных научно-технических документов также проводилось сокращение текста. Для публикации выделялись те его части, содержание которых наиболее доступно для понимания широкого круга читателей, и изымались части с очень специфическим техническим содержанием.
При публикации широкоформатных чертежей, схем и рисунков применялся метод фрагментирования, когда наряду с общим изображением выделялся его фрагмент, содержащий наиболее интересную часть изображения, или текст в более крупном формате, или подпись-автограф известного лица.
При публикации подлинников документов в отдельных случаях применялась факсимильная передача текстов документов (полностью или частично), обеспечивающая отражение внешних сторон оформления документов, бланков, формуляров, штампов, печатей и делопроизводственных отметок, положение и начертание автографов, Факсимильно публиковались также некоторые письма, присланные Ю.А. Гагарину, сопровождаемые рисунками и фотографиями.
В процессе подготовки документов к публикации проводилось дополнительное их атрибутирование: уточнялись датировка и авторство документа. Особенно значительная работа в этом направлении проделана для фотодокументов, для которых атрибутирование проводилось с использованием интернет-базы фотографий Фотохроники ТАСС и прочих средств массовой информации, архивов и музеев.
Документы в сборнике расположены в тематическо-хронологическом порядке.
В соответствии с этим они объединены в пять разделов.
Первый раздел содержит воспоминания академиков Б.А. Раушенбаха и Б.Е. Чертока, космонавта № 2 Героя Советского Союза ГС. Титова об историческом значении первого полета человека в космос.
Во втором разделе помещены документы, рассказывающие о жизни Ю.А. Гагарина до начала подготовки к первому пилотируемому полету (1949-1959 гг.), т.е. с момента поступления в Люберецкое ремесленное училище № 10 и обучения по специальности литейщика до осени 1959 г., когда Ю.А. Гагарин по месту службы в 769-м истребительном авиационном полку ВВС Северного флота был отобран медицинской комиссией и вызван в Москву в ЦНИАГ. Среди документов — воспоминания его товарищей по ремесленному училищу, курсантов и наставников Саратовского аэроклуба, инструкторов и преподавателей Первого Чкаловского В АУЛ, сослуживцев по авиаполку и фотодокументы за указанные годы.
В третьем разделе отражены процессы отбора и подготовки кандидатов в космонавты к первому пилотируемого полету в космос, проблемные вопросы
18
Человек. Корабль. Космос
жизнеобеспечения человека в космосе (1959 — начало 1961 г.). Публикуются: служебная документация ЦПК (рассекреченная в 2009 г. по инициативе РГАНТД) — планы, программы подготовки, переписка, инструкции космонавтам по эксплуатации оборудования космического корабля «Восток», отдельные документы ГНИИИАиКМ (рассекречены в 2009 г. по инициативе РГАНТД), извлечения из дел медицинского обследования Ю.А. Гагарина ЦНИАГ, воспоминания лиц, занимавшихся решением медико-биологических проблем полета человека; лиц, осуществлявших непосредственный отбор и всестороннюю подготовку первого отряда космонавтов; членов первого отряда космонавтов, фотодокументы за указанный период.
Четвертый раздел освещает вопросы подготовки ракеты-носителя и космического корабля «Восток» к осуществлению первого пилотируемого полета (конец 1950-х — начало 1961 г.). Публикуются извлечения из проектно-конструкторской и научной документации ОКБ-1 о проектировании космического корабля, завода «Звезда» об изготовлении систем жизнеобеспечения, СОКБ ЛИИ о проектировании приборной доски космического корабля, НИЭИ ПДС о создании парашютной системы, КБ А.М. Исаева о разработке тормозной двигательной установки; материалы КБ ОМ (схема стартовой позиции), воспоминания участников создания ракетно-космической техники; фотографии, иллюстрирующие указанные документы.
Пятый раздел объединяет документы, в которых нашли отражение последние месяцы подготовки к осуществлению полета, старт космического корабля «Восток» с первым космонавтом планеты, полет, посадка на Землю космонавта и спускаемого аппарата, встречи Ю.А. Гагарина после успешного завершения орбитального полета, послеполетные мероприятия (12-17 апреля 1961 г.). В этой главе опубликованы: переговоры «Борт-Земля», отчет космонавта Государственной комиссии, материалы пресс-конференций, стенограммы выступлений, радиорепортажи; отзывы советских и зарубежных граждан на полет Ю.А. Гагарина, воспоминания лиц, участвовавших в поиске и эвакуации космонавта с места посадки, в перелетах из Энгельса в Куйбышев и из Куйбышева в Москву, встречах космонавта, аналитические материалы ГНИИИАиКМ о влиянии космического полета на здоровье человека, «Дело о рекордах первого космического полета»; фотодокументы, иллюстрирующие указанные события.
Цветные фотографии, включенные в тематические разделы сборника в черно-белом варианте, имеют цветное воспроизведение на отдельных вкладках. Их место в структуре сборника отмечено черно-белыми изображениями с отсылкой на положение на вкладке, имеющей самостоятельную нумерацию римскими цифрами.
Все фотодокументы помещены в сборнике под отдельными номерами, за исключением фотодокументов арх. № 1-13447 и № 0-2738, которые помещены как иллюстрации к документам № Иби №172 соответственно и фотографий, включенных в публикуемые дела.
Тексты всех документов сопровождаются легендой, в которой указаны номера фонда, описи, дела, листов, подлинность документа, ссылка на предыдущие публикации. Название архива не приводится, потому что все публи
От составителей
19
куемые документы хранятся в фондах РГАНТД. Поскольку большинство текстовых документов являются по способу воспроизведения машинописью, то в легенде указываются только другие способы — рукопись, компьютерная распечатка. Даются указания на авторские правки. Если в документе присутствуют личные автографы, в легенде дается указание — «Подпись — автограф». Для фотодокумента указывается автор снимка или организация, из которой он поступил. Для фонодокументов указывается носитель оригинала и время его звучания.
В текстах документов сохранены авторские стилистические особенности. Написание имен, фамилий, должностей также сохранено в той форме, которая использована в подлиннике. Отдельные документы в силу разных причин публикуются в извлечениях, что отмечено в примечаниях. Лакуны в тексте обозначены многоточием, заключенным в квадратные скобки.
Сборник снабжен историко-археографическим предисловием «От составителей», примечаниями по тексту (в подстрочных сносках) и содержанию (в конце сборника), приложением, именным и географическим указателями, списком сокращений, перечнем публикуемых документов, перечнем использованных источников и литературы.
Сборник имеет два типа примечаний к документам:
—	примечания по тексту содержат сведения о характере передачи текста документа, результатах исследований по уточнению датировок, расшифровки специальных аббревиатур и т.п. В текстуальных примечаниях оговариваются вставки, зачеркивания в тексте, подчеркивания, сделанные автором. Для фонодокументов отмечаются неразобранные слова и фразы, имена и названия. В примечаниях по тексту устанавливаются взаимные связи документов между собой, отражаемые как через систему ссылок, так и через последовательность расположения самих документов в сборнике;
—	примечания по содержанию документов отражают историю создания документа в его историческом контексте, содержат поясняющие сведения о событиях, фактах, терминах и названиях, встречающихся в тексте.
В приложение к сборнику помещены краткая биография Ю.А. Гагарина, справка из истории осуществления первого в мире полета человека в космическое пространство на корабле «Восток», краткие биографические сведения о государственных и военных деятелях, ученых и конструкторах, космонавтах, упомянутых в сборнике, с указанием дат, званий, должностей, наград.
В именной указатель включены все лица, упоминаемые в сборнике.
Географический указатель содержит сведения об упоминаемых в тексте географических названиях и топонимах до уровня названий улиц, площадей и др. отдельных городских территорий. Топоним, относящийся к территории СССР, включает в себя наименование области, города, улицы и т.п. Топоним, относящийся к зарубежному государству, дополнительно содержит наименование этого государства.
Рукопись сборника «Человек. Корабль. Космос» подготовлена РГАНТД при финансовой поддержке ФЦП «Культура России (на 2006-2011 гг.)».
Составители выражают благодарность всем специалистам и подразделениям РГАНТД, принимавшим участие в работе над сборником на стадиях
20
Человек. Корабль. Космос
выявления, отбора, информационного обеспечения и других процессов подготовки издания.
Редколлегия и составители выражают благодарность за конструктивную помощь: летчику-космонавту А.А. Леонову, академику РАН А.С. Коротееву; А.В. Юрасову, Т.Г. Заниной, О.А. Антиповой (Росархив); Н.Г. Филонен-ко, В.Э. Новикову, В.И. Ивкину (Роскосмос); Б.А. Лящуку, Ю.В. Бирюкову (РАКЦ); М.Н. Хоменко, С.П. Рыженкову (ФГУ «ГосНИИ ВМ Минобороны России»); Ю.П. Гидзенко, А.И. Бенкечу (ФГБУ «НИИ ЦПК им. Ю.А. Гагарина»); В.И. Ладыгину (ФГУП «Научно-исследовательский институт парашю-тостроения»); В.А. Манюте, Н.В. Симаковой (РКК «Энергия»); В.П. Борисову, В.Л. Пономаревой (ИИЕТ им. С.И. Вавилова РАН); М.В. Степановой, Т.Д. Филатовой (СОГУК ММГ); В.Н. Куприянову (ФКР); Л.А. Роговой, ГМ. Грановской (ГАРФ), И.И. Кудрявцеву (РГАСПИ).
Раздел 1.
Начало пилотируемой космонавтики в оценках современников
№ 1
Из воспоминаний академика Б.В. Раушенбаха о первом космическом полете
3 апреля 1985 г., Москва
Если сегодня говорить о полете Юрия Алексеевича Гагарина, то надо вспомнить, какой это был полет.
Сам по себе полет с сегодняшней точки зрения ничего интересного не представлял, это был одновитковый полет, длился он полтора часа*. Космонавт вроде ничего и не делал в полете, по нашим теперешним представлениям, конечно.
Но значение полета совершенно иное, ведь в то время были люди, которые сомневались, что человек сможет жить, работать в невесомости, говорили, что он потеряет сознание или сойдет с ума, короче, было совершенно не ясно, может ли человек не только работать, но и просто находиться в космосе. И главное значение полета Гагарина в том, что он доказал, что человек не только может не терять сознания, не растеряться в космосе, а, наоборот, может собраться и работать так же хорошо, как и на Земле, проделав целый ряд испытаний. В полете ему были даны задания, которые он все выполнил. Потом все это подтвердили полеты других космонавтов. Это было первое наглядное доказательство возможности работать человеку в космосе. Это было очень важно.
А кроме того, и это может быть еще важнее, значение полета Юрия Алексеевича Гагарина — как плавание [X.] Колумба в Америку. Тот открыл Америку, этот открыл для человечества космос. Это этап освоения человечеством вселенной, и очень важно, что первый шаг в освоении вселенной был сделан советским человеком, молодым офицером Гагариным. Я бы сказал, что это и есть значение полета Гагарина.
Несколько слов о корабле. Когда создавался корабль «Восток» для полета Гагарина, положение было очень сложное, космическая техника была в самом начале, только недавно полетел первый спутник, а теперь должен был лететь человек. Когда мы работали над этим кораблем, то прежде всего надо было соблюсти два условия: первое — чтобы он был очень надежен, так как все понимали, что полет человека требует увеличения надежности корабля, и второе — все системы корабля должны быть по возможности простыми, так как простые вещи надежнее, а сложные могут чаще ломаться. Это первое — простота и надежность. Второе — это время, надо было сделать очень быстро. Мы знали, что в США идет подготовка американского астронавта для полета в космос, и был и спортивный дух соревнования, но и политически было важно, чтобы после первого спутника и первый человек в
Первый пилотируемый космический полет продолжался 108 минут.
22
Человек. Корабль. Космос
космосе оказался советским гражданином. Поэтому было два фактора: время — делать быстрей, и фактор простоты и надежности. Например, система управления, с которой я ближе знаком, делалась исключительно простая. Солнечная система управления — это было гораздо проще, и, когда мы об этом рассказали американцам, они очень удивились простоте решения. Они считали, что на корабле должно быть не только автоматическое солнечное управление, но и ручное управление, чтобы космонавт мог сам посадить корабль. То, что это было правильно, доказано: через несколько лет после полета Гагарина [А.А.] Леонов и [П.И.] Беляев1 сели с помощью ручного управления из-за отказа автоматики. Уже при полете Гагарина это ручное управление было на борту. Я бы сказал, что эти [...]а солнечная ориентация, ручное управление, они как раз и говорят о простоте, а с другой стороны, о стремлении к надежности. И это касалось и других систем корабля. Сергей Павлович [Королев] придавал огромное значение надежности корабля, простоте и ясности конструктивных решений. Вот этот почерк Сергея Павловича хорошо виден на корабле «Восток».
Ф. 99. Д. 422. Фонозапись на магнитной ленте.
Время звучания — 4 мин. 25 сек.
№2
Выступление академика Б.Е. Чертока на торжественном собрании, посвященном 30-летию полета Ю.А. Гагарина
5 апреля 1991 г., г. Калининград Московской обл.
12 апреля нынешнего года исполняется 30 лет с того дня 1961 года, когда Юрий Гагарин — парень из-под Гжатска со Смоленщины, исконной и многострадальной русской земли — первым из землян полетел в космос. Ракета PH — «Восток» стартовала с первым космонавтом Земли из Казахстана.
Всего 98 минуть продолжался этот первый полет. Но это было триумфальной победой не только советского народа, а всей цивилизации — событие поистине историческое в общечеловеческом, планетарном масштабе.
Только спустя много лет мы можем открыто рассказывать и писать об этом подвиге советского народа, называя все предшествовавшие этому событию обстоятельства, цепочку событий, их места на карте и имена людей, которые творили историю, не думая об этом, а просто работая в трудных условиях отнюдь не «сладкой жизни», но с чувством долга, ответственности и сплоченности.
Гагарин открыл эпоху пилотируемых полетов. Нейл Армстронг — американский астронавт, первый человек, ступивший на Луну, — обращаясь после трагической гибели Гагарина к Валентине Гагариной, сказал: «Он всех нас позвал в космос».
а Неразборчиво
ь Первый пилотируемый космический полет продолжался 108 минут.
Раздел 1
23
Однако это начало было и очередным итогом в развитии и нашей, и всей мировой космонавтики.
С чего начинается космонавтика? С первого искусственного спутника Земли или с первого полета человека? Я бы сказал, что с даты практической проверки и демонстрации того, что было результатом целенаправленной деятельности, в течение по меньшей мере полутора-двух десятков лет, тысяч и тысяч людей.
История космонавтики, являющаяся сложнейшей совокупностью отраслей науки и техники, обеспечивающих освоение бесконечного космического пространства и внеземных объектов для нужд человечества — это история в XX веке прежде всего ракетной техники. А ракетная техника, бурно развивавшаяся с конца второй мировой войны, отнюдь не имела в виду человеческие ценности — с самого начала впервые в гитлеровской Германии, а затем в Советском Союзе и США — ракеты создавались как оружие и, более того, как средство массового уничтожения.
Идущие нам на смену поколения, молодежь вправе и должны знать историческую правду, которая во многом еще до сих пор не только у нас, но и за рубежом в силу различных причин присыпана романтической сахарной пудрой. И любопытно, что теперь, когда нас критикуют за ошибки в технической политике, можно показать, как некоторые ошибки истории в конечном счете способствовали той победе, по поводу которой мы сегодня собрались.
Первой я бы назвал ошибку гитлеровского руководства, которое, уверовав в могущество нового оружия возмездия — ракеты ФАУ-2 (А-4), решило развернуть ее производство с целью вывести из войны Англию и тем самым ликвидировать угрозу второго фронта. В ущерб всем другим, обычным видам вооружения, интеллектуальные и технические ресурсы Германии были, начиная с 1943 г., в таких объемах мобилизованы для создания новой ракетной техники, что они действительно добились выдающихся по масштабам инженерных и технологических достижений, которые не могли себе представить до окончания войны ни советские, ни американские ракетчики. Это была для Германии дорогостоящая со стратегической точки зрения ошибка.
Мы и союзники оценили эту ошибку и использовали ее для сокращения цикла создания ракетного оружия на много лет.
Именно там, в разгромленной ценой невероятных жертв нашей армией Германии, сложилось первое ядро специалистов различных отраслей, которых объединяла исключительная преданность делу, начало понимания масштабов дела, за которое они берутся, и цены тех больших затрат со стороны общества, которые им потребуются.
Я бы сказал, что там впервые С.П. Королев был признан как лидер и там начал складываться будущий знаменитый совет Главных: [С.П.] Королев, [В.П.] Глушко, [М.С.] Рязанский, [Н.А.] Пилюгин, [В.И.] Кузнецов, [В.П.] Бармин.
Вторую ошибку, которая способствовала приоритетным успехам нашей ракетной техники, допустили американцы. Их явное преимущество в тяжелых бомбардировщиках, уже тогда знаменитых летающих крепостях «Боингах», наличие у них первых атомного оружия, проверенного на Хиросиме и Нагасаки, казалось, не требовало мобилизации страны для создания мощных межконтинентальных ракет. До трехсот городов Советского Союза в случае перехода «холодной» войны в «горячую» можно подвергнуть атомному нападению с помощью авиации и
24
Человек. Корабль. Космос
без всяких ракет. Мы самолетами ответный удар по Америке нанести не могли. Поэтому с самого начала масштабы работ по созданию ракетного оружия у нас, несмотря на явное превосходство США в области технологии, превосходили американские.
Мы их превосходили и в организации, использовав, как это ни кажется теперь парадоксальным, в своих научных и технических интересах всю мощь тоталитарного режима. Административно-командная система на этом участке, так же, впрочем, как и на поприще атомной техники, превратилась в технократическую командную систему.
У нас не было иного выхода, как создавать межконтинентальную ракету с ядер-ным зарядом, чтобы в какой-то мере вести разговоры на паритетной основе.
Работы над такой ракетой начались еще в 1952 г. Уже был накоплен большой опыт, мы имели на счету много разработок и сотни пусков.
Разработка Р-7 — нашей первой многоступенчатой ракеты — это интересная и поучительная история, которая ждет своего детального описания с датами, именами создателей ее конструкции, систем, полигона и т.д.
Она выстояла в конкуренции с другими проектами, оказалась на редкость жизнеспособной и трудится на благо космонавтики уже без малого 34 года. По прогнозам, дотянет до конца века — таким жизненным циклом не всякое достижение НТР может похвалиться. Но вот ее появление в столь жизнестойком виде тоже связано с технической ошибкой.
В конце 1953 г., когда полным ходом шел уже выпуск рабочих чертежей, к нам в ОКБ-1, к [С.П.] Королеву приехал зам. председателя Совмина СССР, ведавший боевыми атомными делами — В.А. Малышев. Он сообщил, что атомщики ошиблись и новый термоядерный заряд для этой ракеты должен быть гораздо мощнее, его вес чуть ли не втрое превышает тот, под который ракета проектировалась до этого. Предыдущее задание заказчика, как сказал Малышев, было ошибочным: «Мы недооценили своих возможностей».
Королев не потребовал ни новых сроков, ни дополнительных ресурсов. Началась, я бы сказал, самая, может быть, героическая в нашей технике творческая работа вместе со всей кооперацией над новой схемой ракеты.
15 мая 1957 г. — первый пуск на новом полигоне в Тюра-Там. Неудача. 21 августа 1957 г. — наконец полет на полную дальность. 4 октября этого же года — первый спутник. Ракета отрабатывается как грозное оружие с термоядерным зарядом, в 100 раз превышающим мощность бомбы, сброшенной на Хиросиму. В то же время теми же людьми, в тех же ОКБ, НИИ, заводах и полигонах идет работа над использованием ее для общечеловеческих целей, осуществления заветной мечты человечества.
Космонавтика все равно родилась бы в XX веке, однако вряд ли Гагарин был бы первым. Старт в космос первыми сделали бы американцы. Если бы не ошибка атомщиков, мы бы, конечно, создали межконтинентальную ракету, но она не была бы способна даже с третьей ступенью вывести в космос человека в 1961 г. В этом отношении показательно отставание в тот период американской ракетной техники.
Ф. 36. Оп. 5. Д. 17. Машинопись с правкой автора. Подлинник.
Раздел 1
25
№3
Из воспоминаний летчика-космонавта ЕС. Титова о подготовке к первому пилотируемому космическому полету
28 мая 1985 г., Москва
Мне посчастливилось быть дублером Юрия Алексеевича Гагарина.
Этому полету 12 апреля предшествовала большая, насыщенная подготовка. Она началась с самого первого дня прихода нашего в отряд космонавтов. Все было ново, все было неизвестно - как нам, будущим космонавтам, так и тем людям, которые организовывали нашу программу, тем, кто готовился серьезно к космическим полетам человека.
Результатом этой подготовки была весна 1961 года. Мы все знали, что приближается полет человека в космос, потому что были испытаны космические корабли; возвращаемые аппараты с животными уже неоднократно возвращались из космического полета. Конечно, в эти дни решался вопрос, кому первому занять место в космическом корабле. Каждый из нас, из нашей шестерки, которая готовилась к полету, хотел быть на месте командира корабля, но корабль «Восток» был одноместным, поэтому предстояло кому-то из нас быть первым.
В разговорах между собой мы склонялись к тому, что полетит Юрий Гагарин. Мы знали, что он хороший человек, принципиальный коммунист, пользующийся большим уважением у товарищей. Так оно и случилось. Ясное солнечное утро 12 апреля 1961 г. Автобус нас привез на нулевую отметку, как мы говорили, к подножию ракеты. Юрий вышел из автобуса, тепло попрощался с членами Государственной комиссии, учеными, друзьями космонавтами. Мы были с Юрой в скафандрах и, как у нас принято стало говорить после этого, обнялись тоже и чокнулись шлемами.
Улетал не я, не мы улетали, улетал Юрий, но нам казалось, что слова, с которыми он обратился к провожающим, слова нашего друга, которому выпала честь лететь первым, исходили из сердца каждого из нас.
Мы не сомневались, что Юрий подготовлен отлично к полету и сделает все от него зависящее, чтобы оправдать это высокое доверие, все, как учили нас при подготовке к полету. Перед стартом Юрий сказал, что все, что он делал в жизни, чего он достиг, было сделано и достигнуто ради этой звездной минуты. Он шел к звездам через аудиторию ремесленного училища, цеха литейного завода, просторы аэродромов и тесные кабины боевых самолетов-истребителей. Шел целенаправленно, с глубокой жаждой познания и самосовершенствования.
Юрий Гагарин отвечал всем требованиям, которые предъявляют командиру первого пилотируемого космического корабля. Он был смел, решителен, обладал отличными знаниями, здоровьем, хорошо понимал степень риска и моральную ответственность перед народом, перед человечеством за успех первого шага в неизведанное.
За прошедшие двадцать пять лет наша космонавтика достигла больших, я бы даже сказал, великих успехов, в том числе и пилотируемая космонавтика. За эти
26
Человек. Корабль. Космос
прошедшие четверть века число людей, побывавших на космических орбитах, превысило полторы сотни.
Давно минули времена, когда обсуждался вопрос, что предпочтительнее, полеты пилотируемые или автоматических станций. Бывшие соперники теперь едины во мнении — нужно и то, и другое в сочетании. Советские космонавты уже долгими месяцами живут на орбитах, и не просто живут, а успешно и плодотворно работают, обеспечивая науку и народное хозяйство нашей страны бесценной информацией, способствующей дальнейшему прогрессу в самых различных областях науки и техники.
За всем этим стоят люди, которые остаются на Земле. В конструкторских бюро и на заводах, в научных учреждениях, институтах создают космические проекты, космические корабли и станции, аппараты для исследования планет Солнечной системы, аппараты, которые доставляют нам грунт с Луны, я надеюсь, что в скором времени и с других планет. Сейчас активно ведутся исследования кометы Галлея нашими автоматическими станциями. И сегодня можно с уверенностью сказать, что космонавтика из области исследовательской, экспериментальной превратилась в область практической деятельности человека. Сегодня космонавтика является отраслью народного хозяйства нашей страны.
Ф. 99. Д. 424. Фонограмма на магнитной ленте.
Время звучания — 9 мин.
Раздел 2.
Ю.А. Гагарин: становление личности (1949-1959 гг.)
№4
Из воспоминаний двоюродной сестры Ю.А. Гагарина Н.К. Щекочихиной3
28 февраля 1983 г., Москва
[...]ь В 1949 г. учиться ремеслу в Москву приезжает Юра Гагарин. К этому времени он закончил 6 классов, ему хотелось учиться дальше, но он знал, что родители не могут ему помогать в продолжении учебы. Юра поступил в Люберецкое ремесленное училище на отделение литейщиков. Я в этом году поступила в медицинский институт. Тетя Нюша просила маму присматривать за Юрой.
Каждую субботу на воскресенье Юра приезжал к нам в Клязьму. Мама пишет в своих воспоминаниях о том, что она всей душой привязалась к этому мальчику. Зная, что уже в раннем детстве он видел много горя и нужды, она, сама много пережившая в своей жизни, хорошо все это понимала и старалась сделать все, чтобы Юра в нашей семье ощущал душевное тепло и чувствовал себя своим. Юра стал нам родным братом. У нас было много общего — все мы учились, читали книги, делились прочитанным, Юра пользовался нашей небольшой библиотекой, читал книги быстро и возвращал их в аккуратном виде. Мы интересовались успехами друг друга в учебе. Юра делился с нами своими трудностями — учась на втором курсе ремесленного училища, уже работал в литейном цехе, он вечерами учился в 7-м классе. Глядя на Юру, нельзя было сказать, что ему трудно. Учился он всегда весело и легко. Иногда мама просила Юру проверить Володины тетради, он тогда учился во втором классе. Обнаружив в тетрадях по русскому языку ошибки, Юра решил заняться с Володей диктантами. Сохранилась тетрадь с этими диктантами с оценками под ними и подписью «Ю. Гагарин».
Юра всегда вставал рано, быстро одевался и интересовался, чем надо помочь по дому. Помогал колоть дрова, ходил на колодец за водой, иногда набивался в помощники и мне; дружно мы старались побыстрее освободиться от домашних дел, чтобы перейти к ребяческим развлечениям. Юра был быстрым, порывистым, вносил в наш дом радость и оживление. При появлении Юры непременно завя-
а Воспоминания Надежды Кирилловны Щекочихиной, двоюродной сестры Ю.А. Гагарина, подготовлены по документальным письменным материалам и воспоминаниям ее матери Дюковой Марии Тимофеевны (урожденной Матвеевой), старшей сестры Анны Тимофеевны Гагариной, матери Ю.А. Гагарина. Письменные материалы хранятся в личном архиве семьи Надежды Кирилловны и Александра Алексеевича Щекочихиных.
ь Здесь и далее опущены фрагменты, выходящие за хронологические и тематические рамки из
дания.
28
Человек. Корабль. Космос
зывалась борьба. Я не могла высвободиться из его крепких рук и всегда говорила: «Юра, у тебя руки железные». Он же смеялся и опутывал свои бицепсы нитками в несколько рядов, напрягал мышцы и рвал их, доказывая, что они действительно «железные». Однажды, приехав через неделю, Юра начал перед нами ловко отбивать чечетку, которой он обучился за это короткое время. Мы с завистью смотрели на него и начинали следом за ним подпрыгивать и стучать каблуками. Летом вместе с ним мы играли в волейбол, купались в реке, плавали наперегонки, зимой катались на лыжах и коньках. Володя под влиянием Юры увлекся спортом и имел разряды по легкой атлетике, лыжам, баскетболу.
В эти годы в Москву приехал учиться в партийной школе муж моей двоюродной сестры по отцу Жолобов Василий Васильевич. Он часто приезжал к нам по выходным дням. Несмотря на то, что он был старше нас по возрасту — ему было тогда 26-27 лет, — он был непременным участником наших лыжных походов, походов на каток, участвовал во всех наших забавах и развлечениях. Мы с уважением называли его только Василием Васильевичем. Уже будучи космонавтом, Юра продолжал общаться с Василием и не один раз ездил к нему на охоту в калужские леса.
Юра всегда приезжал в форменной одежде, выглядел стройным, подтянутым, в гимнастерке, подпоясанной ремнем. На гимнастерке любил носить значки, полученные им за спортивные достижения. Мама говорила: «Посмотрите, какой Юра аккуратный — гимнастерка всегда чистая, подшит белый чистый подворотничок, брюки выглажены, ботинки вычищены — берите с него пример». Однажды Юра приехал сильно расстроенный: во время работы в литейном цехе брызги расплавленного металла попали на спецодежду и прожгли ее. Пришлось ее латать. Помню, привез Юра свою первую самостоятельную работу — чернильницу, которую отлил своими руками из металла. Точно такую же чернильницу отвез в Гжатск, она сейчас находится в музее города Гагарина.
Новый 1950 год Юра встречал вместе с нами. Но не было среди нас мамы — она в ту ночь дежурила в поликлинике. Незадолго до наступления Нового года мы оделись и пошли к ней на работу. Когда подошли к поликлинике, Юра оставил нас за углом, а сам постучался в дверь. Вышла санитарка, Юра жалобно сказал: «Мамка рожает». Тут же на пороге появилась одетая, с медицинской сумкой в руках, мама. Мы подхватили ее под руки и за несколько минут привели домой к праздничному столу. Как нам было весело тогда, все нас смешило. Мы пели, танцевали, шутили. Юра любил петь, с чувством пропел тогда длинную партизанскую песню: «Ой, туманы мои растуманы, ой, родные поля и леса, уходили на фронт партизаны, уходили на фронт на врага...» И мне стало понятно, что в памяти Юры еще свежи годы войны, годы немецкой оккупации, когда дети несли бремя войны наряду со взрослыми. От нас он уезжал на елку в Колонный зал, куда ему дали билет как отличнику учебы.
На следующее лето у Юры появилась страсть фотографировать. Из Гжатска он привез маленький фотоаппарат «Любитель» и начал фотографировать все, что попадало в объектив. Фотографировали друг друга, нашу собаку, деревья, речку. Вечерами вместе с ним проявляли пленку и печатали фотографии, иногда отключали электричество, и тогда мы печатали снимки при свете спичек. Проявитель и закрепитель выплескивали в окно, забыв о том, что там растет любимый мамин
Раздел 2
29
куст гортензии. Гортензия погибла, за что нам от мамы попало. Но мама сердилась недолго, мы обещали посадить новый куст гортензии. У нас до сих пор сохранились эти фотографии, они очень маленькие, не очень отчетливые, потускнели от времени, но нам они дороги.
Летние каникулы в 1950 г. Володя проводил в Гжатске у тети Нюши. Вернувшись к осени, с восторгом рассказывал о том, как вечерами бегал в парк на танцплощадку, где играл в оркестре на трубе.
Уезжал Юра обычно в понедельник рано утром. Мама давала ему заранее приготовленный узелок с выстиранным бельишком, деньги-крохи: «Купи, Юра, булочку или молочка, когда проголодаешься». Как потом выяснялось, деньги, даваемые ему мамой, он не тратил на себя, а покупал на них маленькие подарки своим племянникам, когда ездил в Гжатск. Забота и внимание Юры к близким проявлялись у него с детства и остались на всю жизнь.
Вечерами мы любили послушать воспоминания мамы о жизни в Петербурге, о революции, о брате Сергее, принимавшем активное участие в революционной борьбе, об обыске, который был у них на квартире, о том, как она еще 16-летней девушкой вступила санитаркой в партизанский отряд, о том, как она виделась с Лениным. А однажды послушать рассказы мамы Юра привез своего товарища из ремесленного училища.
Закончив в 1951 г. ремесленное училище, Юра оставил у нас свою форменную куртку и ремень с буквами «РУ» на бляхе, сказав: «На память». Эти вещи долго хранились в нашей семье, а в 1970 г. при открытии музея в Гагарине были переданы нами туда на вечное хранение.
В те годы у нас в доме бывало много молодежи. Хорошо знала Юру моя подруга по институту Люся Семина, мой двоюродный брат по отцу Виталий Сидоренко, который часто приезжал к нам из Ленинграда. Хотя между моими сверстниками и Юрой была разница в два-три года, она никогда не чувствовалась, мы всегда разговаривали на равных.
В 1961 г. после полета в космос Юра подарил маме свою книгу «Дорога в космос» с дарственной надписью: «Дорогой тете Марусе с глубокой благодарностью и искренним уважением за помощь и заботу в годы детства и юности».
В конце июля 1951 г. мы проводили Юру в Саратов, в индустриальный техникум, куда он был направлен как отличник учебы. Юра уезжал учиться вместе с двумя своими товарищами [Т.А.] Чугуновым и [А.Е.] Петушковым.
Вскоре по приезде в Саратов он написал мне письмо от 23 августа 1951 г., в котором он сообщает, что зачислен в техникум. В конце письма — адрес: г. Саратов, ул. Мичурина, д. 21. Просит писать и подписывается — «Ваш Юрий». Письмо хранится в нашей семье.
По-прежнему в зимние и летние каникулы, проезжая в Гжатск через Москву, Юра всегда на два-три дня заезжал к нам в Клязьму. В зимние каникулы в январе 1952 г. Юра приехал к нам в черной форменной шинели с металлическими пуговицами, белый шелковый шарф на шее очень шел ему. Юра выглядел повзрослевшим, был таким же веселым, жизнерадостным. Его каникулы совпадали с моими студенческими каникулами. Мы вместе ходили с Юрой в Художественный театр, были в музее имени Пушкина, в Третьяковской галерее, кинотеатре «Метрополь». Тогда же зимой я с Юрой по совету мамы ездила к дяде Савелию — брату Юри
30
Человек. Корабль. Космос
ного отца, который в 1949 г. устраивал Юру в ремесленное училище. Мама хорошо знала дядю Савелия в молодости, ей хотелось, чтобы он посмотрел на Юру и порадовался его успехам. Дядя Савелий был рад нашему приезду, расспрашивал меня и Юру об учебе, о жизни Юры в Саратове. Помню, пили чай с печеньем, намазывая его по совету дяди Савелия маслом. Для нас с Юрой тогда это было королевское угощение, и мы о нем потом часто вспоминали.
[...] Хорошо помню, как Юра приехал к нам в конце лета 1954 г. Юра заметно раздался в плечах, исчезла мальчишеская угловатость. Очевидно, солидность ему придавал новый серый костюм, который он купил на заработанные им деньги — все лето он работал физруком в пионерском лагере под Саратовом. В это же время у нас был Виталий Сидоренко из Ленинграда. Юра рассказывал нам о том, что он мечтает стать летчиком и одновременно с учебой в техникуме стал учиться в аэроклубе. Гуляя вечером по Клязьме, глядя на темное звездное небо, Юра показывал нам созвездия и называл их. Нас удивило тогда, как он хорошо в этом разбирается. В это же время Юра рассказывал нам об идеях Циолковского о межпланетных путешествиях, с которыми он уже успел познакомиться.
Возвращаясь обратно из Гжатска в Саратов, Юра подарил нам семейную фотографию, сделанную перед отъездом, на которой он изображен с родителями, братьями Борисом и Валентином с женой.
В последний год учебы в техникуме, зимой 1954 г., Юра поехал на практику, местом для практики он выбрал г. Ленинград. Ему очень хотелось побывать в городе Ленина, о котором ему много рассказывала моя мама. В Ленинграде он встретился с Виталием Сидоренко, который хорошо знал город и знакомил Юру с его достопримечательностями. Возвращаясь обратно в Саратов, Юра делился с нами теми большими впечатлениями, которые остались у него от этой поездки. В этот приезд Юра рассказывал нам о том, что серьезно занимается в аэроклубе и что он уже не просто мечтает, а определенно решил стать летчиком.
[...] Летом 1955 г., окончив с отличием техникум, Юра поступил в Оренбургское летное военное училище. Я в этом же году закончила медицинский институт. Осенью 1956 г. Юра приехал в Клязьму курсантом летного училища, коротко остриженным, несколько похудевшим, по-военному подтянутым. Он уже как настоящий летчик рассказывал нам о штопорах, «петлях», виражах, о катапультировании. Рассказывал нам, что уже не один раз прыгал с парашютом, о том, как однажды в сильную ветреную погоду неудачно приземлился и растянул связки на ноге. От осени 1956 г. я храню две фотографии Юры в форме курсанта с дарственными надписями.
Через несколько дней Юра уезжал от нас в отпуск в Гжатск, а я через день после его отъезда по этой же дороге ехала к мужу в ГДР, где он тогда служил. Проезжая поездом через Гжатск, я вышла на платформу, стоянка поезда была три минуты. К поезду проводить меня в дальнюю дорогу пришли с бутылкой шампанского тетя Нюша, Юра, Зоя с сыном. Мы чокнулись, пожелали друг другу счастья, благополучия, поезд тронулся. Мы с Юрой переписывались. К Новому году я получила от него первое письмо с поздравлением с Новым годом, письма эти, к сожалению, не сохранились. Сохранились два письма от Юры, адресованные моему брату Володе в Клязьму, от января и марта 1957 г. В первом письме Юра сообщает о том, что
Раздел 2
31
вернулся в Чкалов, доехал благополучно, побывал уже делегатом на двух комсомольских конференциях, интересуется успехами Володи в учебе и спорте, интересуется, куда Володя собирается поступать после окончания школы.
Во втором письме, отвечая Володе, Юра успокаивает Володю, у которого неудачно сложился лыжный кросс: «Бывает так, что, кажется, все складывается против тебя. Но главное — не сдаваться и добиваться своего». В этом же письме Юра подробно описывает Володе, что такое геликоптер, отвечая на его вопрос в предыдущем письме. Сообщает, что изучает серьезную технику, приближаются экзамены.
Мы увиделись с Юрой осенью 1957 г., я в это время была в Клязьме, а Юра — молодым лейтенантом, окончившим училище и только что женившимся в Заполярье. Юра оставил Валю в Оренбурге, так как она заканчивала там медицинское училище. Юра рассказывал мне, что познакомились они с Валей на вечере в училище, куда она пришла вместе с подругами на танцы. Юра беспокоился, что Валя без него будет скучать в Оренбурге, просил меня чаще ей писать, своей рукой записал в мою записную книжку ее адрес: г. Оренбург, ул. Чичерина, д. 35, кв. 2, Гагариной Валентине Ивановне. Записная книжка до сих пор сохранилась.
Летом 1959 г. Юра с Валей и 3-месячной Леночкой заезжал в Клязьму по дороге в отпуск. Леночка родилась на севере, была тогда болезненной и слабенькой девочкой, только что перенесла воспаление легких.
В ноябре этого же года Юра приезжает в Москву, как он говорил, на комиссию по отбору для перехода на новую работу.
Весной 1960 г. Юра приезжает с семьей в Москву и поселяется в поселке Чкаловская.
В июне 1960 г., когда мы с мужем Александром Алексеевичем Щекочихиным были в отпуске, Юра с Валей и Леночкой приезжал к нам в Клязьму в выходные дни. Увидев годовалую Леночку, я воскликнула: «Да это не Лена, а Юра», — настолько она была похожа на своего отца. Леночка недавно начала ходить, неуверенно еще держалась на ножках, но ее нельзя было удержать, она лезла в будку к собаке, а собака была одиннадцатилетней овчаркой. Собака еще щенком знала Юру, он всегда кормил ее, играл с ней, вместе с Володей обучал ее когда-то командам. Все эти годы, когда бы Юра ни приезжал к нам, Дик, который готов был разорвать незнакомого человека, всегда встречал Юру радостным лаем. Увидев приближающуюся Леночку, Дик поджимал хвост и позволял ей теребить его за уши, садиться на него верхом и хватать за хвост. Как когда-то в давние годы, мы, встав утром, весело толкаясь, перебрасываясь шутками, быстро справлялись с домашними делами. Юра мыл посуду, я вытирала, Леночка тут же, схватив поварешку, неслась в конуру к собаке. Затем, снарядившись, мы отправлялись на нашу любимую речку. Поход теперь выглядел по-другому, он имел вид парадного выезда. Я и Лида везли коляски с нашими трехмесячными детьми. Они родились почти одновременно, оба мальчика. У меня — Юра, у Лиды — Витя. Леночка, ковыляя рядом, «помогала» везти коляски. Спуск к реке был крутым, нужно было помочь спустить коляски, а тут еще Лида с трудом передвигала больные ноги из-за ревматизма. Юра, недолго думая, подхватил Лиду на руки и понес вниз. Мы купались, загорали, рассказывали друг другу о себе. Юра скупо гово-
32
Человек. Корабль. Космос
рил нам о том, что приступил к освоению новой летной техники, что изучает такие новые предметы, как астрономия, геофизика, тренируется в прыжках с парашютом. В тот день, сбегая к воде, Юра поранил ногу. Валя проявляла явное беспокойство, хотя, на мой взгляд, это была просто царапина. «Юра, тебя могут завтра не допустить к тренировке», — говорила она. И только потом я поняла, что к этой тренировке действительно могли не допустить.
В последний их приезд перед отъездом домой мама предложила им нарвать себе с грядки щавелю на борщ. Этот момент был зафиксирован моим мужем на фотографии. После полета Юры эта фотография была напечатана в «Комсомольской правде» с подписью, что, возможно, Юра в космосе вспоминал, как они с Валей на отдыхе рвали цветы.
Вечерами после отдыха в Клязьме мы с мужем ходили провожать Юру с семьей на станцию. Помню, однажды при приближении электрички случился казус: Юре срочно пришлось менять штанишки Леночке. Многие фотографии, сделанные моим мужем в Клязьме, после полета Юры были взяты из его альбома и напечатаны в «Комсомольской правде», в журналах «Огонек», «Советский Союз».
И вот 12 апреля 1961 г. В это время мы с мужем и сыном жили в г. Лейпциге, ГДР, где муж служил переводчиком в группе советских войск. Утром заходит к нам сослуживец мужа Калмыков Александр Алексеевич и говорит: «Я был на улице, говорят, что человек в космосе, включайте скорее приемник». Мы включили приемник и услышали торжественный голос Левитана: «Работают все радиостанции Советского Союза. Гражданин Советского Союза майор Юрий Алексеевич Гагарин в космосе!» В голове мелькнула мысль — какое совпадение: имя, отчество, фамилия... В глубине души сразу зародилось: это наш Юра, на него так это похоже! Но почему майор, мы твердо знали, что он старший лейтенант.
На улицу высыпал народ, все бурлило, все поздравляли друг друга, русская речь смешалась с немецкой, все возбуждены, ищут выхода своим чувствам. Мы волновались и с нетерпением ждали сообщений о дальнейшем ходе полета. «Молились» за его благополучное возвращение на землю. Вот по радио прочитана биография Гагарина. Это он!!! Наконец радостное сообщение о его благополучном приземлении.
Меня форменным образом хватают и вместе с фотографиями ведут на митинг в клуб советского торгового представительства. Консул тов. [Г.М.] Портненков попросил меня выступить перед собравшимися. Я оказываюсь на трибуне, где мне экспромтом пришлось рассказывать о Юре, двоюродном брате, теперь уже Герое, как о простом советском человеке-труженике, нашем современнике, которого я так близко знала. Наши фотографии пошли по залу, переходили из рук в руки. Все спрашивали: «Какой он, этот или тот?» И видели перед собой открытое простое улыбчивое лицо, как будто ничем не примечательное, лицо обычного русского парня, со светлыми искрами в глазах.
Весть об этом быстро распространилась по городу. Приехал главный редактор газеты «Лейпцигер фольксцейтунг» профессор Ганс Тейбнер На следующий день в этой газете вместе с фотографиями Юрия, сделанными моим мужем, появилось и мое интервью.
Раздел 2
33
14 апреля Москва встречала Гагарина. На аэродроме во Внуково вместе с членами правительства Юру встречали его родственники: родители, братья, сестра, племянники, среди них были и клязьминцы — тетя Оля (мама тогда лежала в больнице), Лида с мужем, Володя, Галя.
А мы сидели в Лейпциге у телевизора и сквозь слезы радости смотрели, как Юра, стройный, подтянутый, четко чеканя шаг, шел по красной ковровой дорожке. Она мне казалась такой длинной, я так волновалась за него, и вдруг, как мне показалось, в какое-то мгновение он как будто бы замедлил шаг и тяжело вздохнул. Четко отдал рапорт членам правительства.
На следующий день мы уезжали в Москву, в отпуск.
В Клязьме у нас было шумно. За праздничным столом собрались родственники, близкие, друзья, хорошо знавшие Юру. Были здесь Виталий Сидоренко из Ленинграда, Василий Васильевич [Жолобов] из Калуги, мои подруги по институту — Люся Семина и Валя Прошина. Все хотели выразить переполнявшие их чувства, все говорили, перебивая друг друга. Ведь Юра, которым гордится вся планета, — еще и наш, близкий нам земной человек.
Володя рассказал нам, что побывал у Юры в правительственном особняке на Ленинских горах, где он временно жил после полета. Юра передавал мне привет и приглашал приехать. Но мама лежала в больнице, мужа телеграммой срочно отозвали к месту службы в ГДР, и я не смогла побывать у Юры, так как годовалого сына Юру не с кем было оставить. Маму в больнице навестила ее сестра Анна Тимофеевна с мужем Алексеем Ивановичем и передала ей открытку от Юры с его изображением, на обратной стороне которой он пишет: «Дорогая тетя Маруся! Очень сожалею, что не могу быть сегодня. Буду обязательно на днях. Побыстрее поправляйтесь. Желаю вам крепкого здоровья и всего самого наилучшего. С приветом, Юра, Валя, Леночка, Галя. 16.04.61 г. Гагарин».
Впервые после полета в космос Юра вместе с Валей приехали в Клязьму 2 мая 1961 г., через три недели после полета. Юра только что перед майскими праздниками вернулся из своей первой зарубежной поездки в Чехословакию. Первого мая мы смотрели на Юру по телевизору, он стоял на Мавзолее и приветствовал демонстрантов рукой в белой перчатке, нам казалось, что он машет и нам. Второе мая было теплым, солнечным. К нам приехала в гости моя подруга Люся Семина с женой брата и племянницей. В день второго мая мы, как это повелось у нас издавна, копались в огороде. Лида с Галей сгребали старые листья, Володя с мужем Лиды Юрой и Люся копали землю. Бывало, и Юра вместе с нами любил поработать лопатой. Я была в доме, кормила годовалого сына Юру. Вдруг бежит Люся: «Надя, Надя! Юра приехал!» Я выскочила во двор. Юра, такой же Юра, ничем не изменившийся, заключил нас в свои объятия. Оправившись от волнения первой встречи, я вижу Юру в гражданской одежде — сером габардиновом пальто и новых остроносых ботинках. Раньше он летом носил обычные простые рубашки и футболки. К его спортивной сбитой фигуре, всегда готовой к движению, очень шла форма, в которой я привыкла его видеть. Это была то форма ремесленного училища, то форма индустриального техникума, то военная форма летного училища и, наконец, летчика. Юре в модной гражданской одежде было явно не по себе: он скривил носки ботинок вовнутрь, пытаясь как бы спрятать ноги. Я не удержалась: «Юра, какие
34	Человек. Корабль. Космос
на тебе модные ботинки». А он смущенно мне в ответ: «Да вот, заставили надеть». Тут же Юра, не обращая внимания на свой наряд, выхватил у кого-то из рук лопату и пытался копать огород. Нам же не терпелось привести его в дом, посадить за стол, услышать из его уст рассказ о полете, о том, как выглядит наша Земля из космоса, нам хотелось просто видеть его счастливое улыбающееся лицо. Юра рассказывал нам о том, как красиво выглядит наша Земля из космоса, он первый увидел, что Земля действительно имеет форму шара, рассказывал нам о перегрузках, о невесомости. Рассказывал о казусе, который произошел с ним в полете: забыв про невесомость, он выпустил из рук карандаш, которым делал заметки в блокноте, но карандаш «уплыл» от него. Нам хотелось узнать, как чувствовал себя Юра в полете, о чем думал, что вспоминал. Юра рассказывал нам о том впечатлении, какое произвело на него приземление: «Казалось, — сказал он, — как будто находишься в центре костра, кругом бушует пламя». Но Юра ничуть не сомневался, что полет закончится благополучно, и весело напевал в космосе: «Родина слышит, Родина знает...» Тут же завязывается разговор о будущем космонавтики. Юра рассказывает нам, что в дальнейшем будут создаваться межпланетные станции, с которых космические корабли будут стартовать на другие планеты. Я говорю Юре о том, как мы страшно волновались за него, когда он шел к правительственной трибуне по ковровой дорожке. Наверное, не меньше, чем когда он летал в космос. «Мне показалось, — сказала я ему, — что у тебя что-то случилось, когда ты шел к трибуне». «Да, действительно, — сказал он, — у меня развязался шнурок на ботинке, и мелькнула мысль, как бы не споткнуться».
А в это время у дома собрался народ. Весть о том, что к нам приехал Гагарин, быстро облетела весь поселок. Все хотели видеть Юру, пожать руку первому пришельцу из космоса, выразить ему свое восхищение. Кто-то подкатил камень к калитке, кто-то заглядывал в дверь, просил Юру выйти на улицу. Юра вышел во двор. «Юрий Алексеевич, — говорили собравшиеся, — как мы счастливы, что вы приехали в Клязьму». Юра, встав на камень, сказал, что приехал в Клязьму он не случайно, что здесь его второй родной дом, что он здесь вырос и, как все мальчишки его возраста, бегал здесь когда-то босиком. Отвечал на вопросы о полете, о том, как выглядит наша Земля из космоса. Люди приглашали Юру к себе в гости, просили автографы, кто-то подарил ему ручку. Жаль, что мужа моего — нашего семейного фотографа Щекочихина Александра Алексеевича тогда не было среди нас, и у нас нет фотографий, которые бы запечатлели этот счастливейший день нашей жизни. Юра также жалел, что не было Саши, и от нас в этот день написал ему коротенькое письмо в ГДР. [...]
Н.К. Щекочихина.
Ф. 31. Оп. 6. Д. 316. Л. 1-8. Подпись - автограф. Ксерокопия3.
Оригинал на хранении в СОГУК ОММ Ю.А. Гагарина (ММГ М-ОФ-1439/1).
Раздел 2	35
№5
Воспоминания преподавателя физкультуры ремесленного училища № 10 г. Люберцы И.Н. Ровнова о Ю.А. Гагарине
1983 г., г. Люберцы Московской обл.
1949 год. Новый прием в училище. Помимо групп токарей, слесарей и электриков, обучаются две группы литейщиков.
Все мальчики в группах литейщиков хотя и разные по росту, но физически крепкие, ладные ребята. Они прибыли в училище из деревень, а физическая работа дома сделала их сильными.
Первые уроки физкультуры — первые знакомства. Ребята на занятиях в той же ремесленной форме. Уроки по физкультуре проходят в помещении, приспособленном под физкультурный зал. Особенно интересны и разнообразны для ребят были уроки по гимнастике.
Среди ребят в группах литейщиков своим старанием, увлеченностью, стремлением научиться выполнять упражнения на гимнастических снарядах выделялся Юра Гагарин, паренек с звонким не устоявшимся голосом.
Если у Юры не получалось, например, на перекладине то или иное упражнение, он старался его выполнять по несколько раз до тех пор, пока оно получалось.
Юрий одним из первых начал крутить «солнце» на турнике. Это сложное упражнение. Он был членом совета физкультуры училища.
В училище проводились соревнования между группами по гимнастике, лыжам, волейболу и баскетболу. Как он любил играть в баскетбол! Хотя рост его не был баскетбольным по сегодняшним меркам. Играли учащиеся в баскетбол, в волейбол только на летних площадках. Училище принимало участие в первенстве московского областного ДСО «Трудовые резервы» по баскетболу, волейболу, футболу, городкам и стрельбе.
Помню, Юра был капитаном баскетбольной команды училища. А как команда старалась выиграть у ребят из училища города Сетуни! Благодаря настойчивости капитана команды Юры Гагарина в организации умелых атак и точных бросков по корзине команда нашего училища выиграла встречу у соперника и вышла победительницей. Радости у ребят по команде не было конца, по дороге домой, в училище, только и разговоры: надо еще больше тренироваться.
Каждый год зимний сезон в училище заканчивался первенством по лыжам среди учащихся.
8 марта 1951 года. Ранним утром были проведены соревнования по лыжам на 5 и 10 км.
И вот радость: Юра Гагарин — первый на дистанции 10 км, хотя на этой дистанции были тоже сильные ребята. Он неоднократно участвовал в областных соревнованиях по лыжам.
Казалось бы, нет свободного времени. Но Юра поступает в седьмой класс школы рабочей молодежи. Не могу забыть того момента, когда Юра, переполненный радостью, пришел в училище из школы и показывал мне свидетельство о семилетием образовании, в котором были только одни «пятерки», и «Похвальную грамоту» за курс семилетней школы.
36
Человек. Корабль. Космос
Птицей пролетели два года для Юры в ремесленном училище. Юра — учащийся техникума.
По окончании первого курса техникума Юра приезжает в училище, заходит в нашу небольшую комнату на втором этаже, где хранится спортинвентарь.
Долго мы с Юрой разговаривали об учебе, жизни. Дела в техникуме у него шли хорошо. Было очень отрадно, что Юра там продолжал заниматься спортом, особенно баскетболом, что команда техникума, за которую он играл, лучшая в городе по группе техникумов.
В ту пору входила в моду спортивная обувь - кеды. Я сам их не видел и не носил. Были у нас тапочки. Я Юру спрашиваю: «Юра, а как правильно говорить — «кеды» или «кеты»?» Он четко сказал: «Иван Николаевич, “кеды”».
Последняя встреча с Юрой была на торжественном собрании в Люберецком Дворце культуры 30 сентября 1965 года. Это была незабываемая встреча с учащимися училища и товарищами, с которыми он учился.
Я благодарен судьбе, что, работая преподавателем физкультуры в ремесленном училище, чуть-чуть был сопричастен к воспитанию Юрия Гагарина и других юношей.
Ф. 31. Оп. 6. Д. 337. Л. 1, 2. Ксерокопия.
№6
Воспоминания А.Е. Петушкова о совместной учебе с Ю.А. Гагариным в ремесленном училище и вечерней школе г. Люберцы в 1949-1951 гг., в Саратовском индустриальном техникуме в 1951—1955 гг.
1 ноября 1983 г., Москва
Мне посчастливилось начинать свою трудовую жизнь вместе с Юрием Алексеевичем Гагариным в одной группе формовщиков-литейщиков2 Люберецкого ремесленного училища № 10 Московской области в 1949-1951 годах, а затем вместе учиться в Саратовском индустриальном техникуме трудовых резервов.
Как известно, специальность литейщика-формовщика очень трудная. Она требует выносливости, смекалки, ловкости и даже смелости. Не каждый может ей овладеть, и поэтому группа наша была в училище самая малочисленная.
Впервые я заприметил Юру в актовом зале после сдачи нами экзаменов, и Тима Чугунов здесь с ним познакомился. Поскольку мы были все смоленские, так и держались дальше вместе, и нас в шутку ребята называли смоленское землячество. Когда нас зачислили в училище и выдали форму, наш мастер-наставник Николай Петрович Кривов повел нас по цехам знаменитого Люберецкого завода имени Ухтомского, чтобы ознакомить нас с производственным циклом. Сначала мы попали в механические мастерские нашего училища. Затем Николай Петрович повел нас в другие цехи. В мастерских нашего училища стоял невероятный шум токар
Раздел 2
37
ных станков, работали различные механизмы. Очистка стружкообрабатываемых деталей и шум заглушали рассказ нашего наставника и немного отвлекали нас от него. Здесь работали старшекурсники нашего училища.
После знакомства с ними и нашим механическим цехом Николай Петрович Кривов повел нас в долгожданную «литейку». Перед тем как начать осмотр ее и знакомство с ней, наш мастер подробно и во всех деталях рассказал нам правила поведения в горячих цехах.
Мне трудно сейчас рассказывать о том громадном впечатлении, которое произвел на меня, да и на остальных моих товарищей по группе, литейный цех. Если в механическом мы расползлись от своего учителя, то здесь буквально прижимались к нему, боясь оказаться в опасности. Было интересно видеть, как из жидкого металла и огненного пламени получались отливки любой конфигурации. Сколько их тут было! Наши, образно выражаясь, глазенки разбегались, глядя на этот впервые увиденный производственный процесс.
Помню, что особенно нам понравилась ручная формовка. На этом участке высококвалифицированные специалисты изготовляли сглаженные отливки, зубчатые шестерни, редукторы, станины и многое другое. Нам мастер тогда с гордостью сказал: «Вы все будете формовщиками-литейщиками высокой квалификации. Для этого необходимо только добросовестно учиться, а также добросовестно трудиться». Так состоялось наше первое знакомство с цехом, в котором нам в дальнейшем пришлось очень много трудиться.
Сейчас мы только ходили, смотрели и слушали, и был среди нас Юра. Он так же восхищался, удивлялся, радовался, как и все мы.
Началась учеба. Сначала теоретическая подготовка, затем и практическая работа в литейном цехе. Нас учили, показывали, что и как нужно делать. Это все было ново для нас и очень полезно.
Прошло некоторое время, и однажды в разговоре Тима Чугунов подал такую мысль: «Я, ребята, пойду в вечернюю школу, чтобы получить хотя бы семилетнее образование. Надо ведь, потому что имел 6 классов и не мог поступить на другие специальности — стать токарем или слесарем». Я с ним согласился и тоже выразил свое желание получить семилетнее образование. Юрий размышлял не больше секунды. «Да, — сказал он твердо, — ты прав, Тима, надо. С нашими шестью классами далеко не уедешь». И все мы трое решили с первого сентября начать учиться в школе рабочей молодежи. Нелегкое это было дело — заниматься в училище, работать на заводе и еще взвалить на себя ношу учебы в ШРМ.
Нас бы не хватало на все, если бы мы не жертвовали редкими часами отдыха и не отказывались, скрепя сердце, от мальчишеских развлечений. Но, как любил говорить мастер-наставник Егор Алексеевич Прохоров: «Огонь силен, вода сильней огня, земля сильней воды, человек сильней всего».
Жили мы в училище на третьем этаже. Воспитатель у нас был Владимир Александрович Никифоров, человек строгий и несговорчивый. Каждый вечер ровно в 22.15 он выключал свет во всех комнатах общежития. Хочешь не хочешь, ложись спать, а нам надо готовить уроки. Помню, как однажды он выключил свет в комнате, Юра выскочил в коридор и начал упрашивать его: «Владимир Александрович, разрешите часок позаниматься, очень надо, не успеваем подготовиться». Мы тут же к нему подоспели тоже, начали умолять дать нам позаниматься. Наш наставник-
38
Человек. Корабль. Космос
воспитатель хороший был, хотя и строгий человек. Ему и нас жалко, не выспимся, но и отказать не хочется, не для развлечения просим. «Ладно, занимайтесь», — сказал он. Так после отбоя мы расположились в коридоре, где свет не выключался, и учили уроки. Потом наш воспитатель Владимир Александрович Никифоров видит, что у нас это не блажь, что мы решили заниматься по-настоящему, и дал нам комнату на троих.
Мы, естественно, сидели до часу ночи, а то и позже. Каждый занимался молча. Если что-нибудь я не пойму, обращаюсь к Юре. Он быстренько объяснял мне, и снова у нас тишина. Юра со своей помощью не навязывался, но и никогда не отказывался ответить на тот или другой вопрос.
Надо прямо сказать, что хотя Юра и был моложе нас, но он преуспевал среди нас, особенно в математике, физике и литературе. Юра своей отличной учебой и поведением своим, своим добросердечием заслужил авторитет не только у нас, его однокашников, но и у таких строгих учителей, как преподаватель физики Николай Иванович Москвин, и других. Так, учительница по русскому языку и литературе Елена Митрофановна Мохеева особенно любила Юрия. Между прочим, она часто вызывала Юрия отвечать урок. Это было не с целью проверить, как он готовит задания, она при этом преследовала другую цель. Поскольку Юра отлично отвечал, его ответы были не только для отметки, как для нас, учащихся, а потому что нам было очень полезно слушать Юру, он рассказывал не только интересно, но и весьма содержательно, и мы лучше и полнее усваивали учебный материал.
К лету 1951 года мы своего добились, окончили семь классов школы рабочей молодежи и ремесленное училище. За отличные наши успехи в учебе и работе мы получили повышенные разряды по специальности формовщика-литейщика, и нас направили учиться в Саратовский индустриальный техникум3.
В характеристике, выданной Гагарину дирекцией нашего училища, указывалось, что Гагарин Юрий Алексеевич в течение двух лет был отличником учебы, заносился на доску почета училища, директором училища Гагарину были объявлены два раза благодарности за отличную учебу, за общественную работу. Кроме того, директором завода ему была объявлена благодарность за хорошую работу в цехе. Учащийся Гагарин был старостой группы. Добросовестно и точно выполнял все поручения комсомольской организации и администрации училища. Эту характеристику я привел для того, чтобы показать, каким был мой друг Юра в то время, когда мы учились в ремесленном училище.
Закончив его, я и Чугунов получили направление в Саратовский индустриальный техникум, а Юрию было предложено поступить в [Ленинградский] физкультурный техникум, поскольку он зарекомендовал себя неплохим спортсменом. Не один раз занимая призовые места в соревнованиях, Юрий прошел отборочные испытания в Мытищах, а когда он вернулся в Люберцы, ему сказали: «Если хочешь, можешь поступить в Саратовский техникум по своей литейной специальности. Но надо только поехать и сдавать экзамены немедленно, а в физкультурный техникум надо еще месяц ждать экзаменов». «Но где ты будешь месяц болтаться?» — спросил у него один из наставников, не желавший, чтобы пропадали у Юрия два года обучения литейному делу. Чугунов, а за ним и я, стали говорить о том, как же он там без нас. Юра немного помялся, а потом решительно сказал: «Поехали в Саратов».
Раздел 2
39
В Саратов нас, троих друзей, привез воспитатель ремесленного училища Владимир Александрович Никифоров, тот самый наставник, который помог нам лучше организовать самостоятельную подготовку, когда мы учились в седьмом классе школы рабочей молодежи. Прибыв в Саратов, мы с вокзала направились сразу в техникум. Сдали документы, получили места в общежитии, и, оставив чемоданы, поспешили на Волгу.
По Радищевской улице спустились вниз, и вот перед нашими глазами развернулась во всю ширь великая русская река. Долго мы любовались с крутого берега красавицей Волгой. Потом, сговорившись с каким-то рыбаком и заплатив ему, заскользили по тихой воде на моторке к зеленому острову. В общагу мы вернулись, когда уже стемнело. На следующее утро нам сказали: «У вас отличные оценки за семь классов, а поэтому экзамен вам сдавать не надо, а пока поезжайте в колхоз». Работали мы в колхозе в селе Бикуры недели две. Возили зерно в Екатериновку на элеватор. Загорели, обветрились и в середине августа вернулись в Саратов.
В техникуме шли приемные экзамены, а нам нужно только было сдать пробу по специальности. Задание нам дали такое: под руководством мастера производственного обучения Анатолия Ивановича Рикнева отлить из чугуна фигурные решетки. Для литейщиков-формовщиков, работающих по 5 разряду, это было нехитрым делом. Мастер хорошо оценил нашу работу, и нас зачислили в техникум. Решетки наши до сих пор стоят по саратовским паркам.
Если в ремесленном училище нам троим дали прозвище «смоленское землячество», то в Саратовском индустриальном техникуме нас прозвали «неразлучные москвичи», за то, что и в новой обстановке мы старались держаться вместе. Как только мы получили новую форму, так тут же пошли и сфотографировались.
Я должен сказать, что Саратовский индустриальный техникум давал серьезную подготовку как по специальности, так и по общеобразовательным дисциплинам. Он имел педагогический уклон. Его выпускники работали мастерами производственного обучения в системе трудовых резервов. Состав учащихся был довольно разнообразный: выпускники-ремесленники, рабочие, участники войны и другие.
В нашей группе Юрий Гагарин был одним из младших, ему было семнадцать лет. Несмотря на это, он вскоре вошел в первую десятку по учебе и стал надежным помощником тех, кому знания давались с трудом. Он был постоянным их консультантом. Участники войны и рабочие то и дело обращались к отличникам, и я не помню случая, чтобы Юра кому-то отказал в помощи. У нас троих учеба ладилась, все еще было свежо в памяти, и мы охотно помогали товарищам разобраться в неясных вопросах. Прошел год учебы в техникуме. Меня и Тиму Чугунова призвали в армию на срочную службу. Последний раз я видел Юру, а вернее, Юрия Алексеевича в 1965 году, когда он приезжал в Саратов на двадцатилетие техникума. Словами эту встречу, конечно, не опишешь. Были и слезы, и воспоминания. Я даже попытался обнять Юру и оторвать его от земли. Сам я телосложения не слабого, но мне это не удалось. Юра в шутку ответил: «На земле, как и в космосе, я стою твердо».
Ф. 99. Ед. хр. 315. Фонозапись на магнитной ленте.
Время звучания — 20 мин.
40
Человек. Корабль. Космос
№7
Ю.А. Гагарин — учащийся Люберецкого ремесленного училища № 10
[1951 г.], г. Люберцы Московской обл.
Ю.А. Гагарин на заводской практике в литейном цехе Люберецкого завода сельскохозяйственного машиностроения им. А.В. Ухтомского. Фото Фотохроники ТАСС.
Арх. № 1-13497. Д/нег. ч/б.
Раздел 2
41
№8
Ю.А. Гагарин с друзьями на стадионе в г. Люберцах
1950 г., г. Люберцы Московской обл.
Ю.А. Гагарин (в центре), [...], Т.А. Чугунов — друзья по Люберецкому ремесленному училищу № 10. Автор не установлен.
Ф. 31. Оп. 9. Д. 7. Поз. ч/б, 14 X 9,5 см.
№9
Ю.А. Гагарин и Т.А. Чугунов на отдыхе
1951 г., г. Люберцы Московской обл.
Ю.А. Гагарин (справа) и Т.А. Чугунов — друзья по Люберецкому ремесленному училищу № 10. Автор не установлен.
Ф. 31. Оп. 12. Д. 6. Поз. ч/б, 14 X 9,5 см.
42
Человек. Корабль. Космос
№10
Ю.А. Гагарин с сокурсниками по Саратовскому индустриальному техникуму
1952 г., г. Саратов
Ю.А. Гагарин (второй справа) с И. Перегудовым, А.Е. Петушковым, Т.А. Чугуновым. Фото Фотохроники ТАСС.
Арх. № 1-13499. Her. ч/б. Дата первой публикации в газете «Известия» — 13 апреля 1961 г.
№11
Воспоминания преподавателя истории Саратовского индустриального техникума Н.А. Бренько об учебе Ю. А. Гагарина
5 мая 1982 г., г. Саратов
Первый в мире космонавт Юрий Алексеевич Гагарин родился 9 марта 1934 года в г. Гжатске, ныне город Гагарин Смоленской области, в семье колхозника.
Я знаю Юрия Алексеевича Гагарина с августа 1951 года, когда он в 1951 г. в г. Люберцы отлично окончил ремесленное училище и, вместе с тем, отлично закончил семь классов вечерней школы рабочей молодежи. После этого он в августе 1951 года прибыл в г. Саратов для поступления на учебу в наш Саратовский ин
Раздел 2
43
дустриальный техникум на литейное отделение. При поступлении в техникум он в своем заявлении писал: «...Я желаю принести как можно больше пользы своей Родине. Все требования, предъявленные мне, обязуюсь выполнять честно и беспрекословно». Как видите, 18-летний юноша уже глубоко задумывался над тем, как больше принести пользы своей Родине.
Директором техникума тогда был Александр Максимович Коваль. Я была секретарем парторганизации и преподавателем истории СССР и истории КПСС. Директор и я входили в состав приемной комиссии.
Набор учащихся был большой. Среди подавших заявления было семь круглых отличников, в том числе и Юра Гагарин. Все они были приняты без экзаменов.
В техникуме тогда училось немало бывших фронтовиков, отслуживших в Армии, долгое время проработавших на производствах. Среди этих учащихся Ю. Гагарин был одним из младших.
Он учился у меня четыре года и запомнился мне очень хорошо, потому что был исключительно прилежный в учебе. Был собранным, дисциплинированным, трудолюбивым, отзывчивым. У него всегда чувствовался напор энергии. Был живым, обаятельным, улыбчивым, и глаза его всегда были с «веселинкой». Особой чертой его характера были чистосердечность и правдивость.
Никогда не останавливался на полпути, всегда доводил начатое дело до конца. Он всегда умел рационально использовать время, поэтому успевал отлично учиться и активно участвовать в общественной работе. Избирался в комитет комсомола, был заместителем секретаря комсомольской организации литейного отделения.
Любил читать, любил спорт, художественную самодеятельность. Не разделял изучаемые предметы на главные и второстепенные. В одинаковой мере уделял внимание и физике, и литературе, и истории, и математике. Часто выступал с докладами на учебно-научных конференциях по математике, физике, истории и литературе. Это говорит о том, насколько многогранны были его интересы в различных областях науки. Учась у нас в техникуме, он показал собой образец и в учебе, и в участии в общественной жизни техникума.
Из тридцати двух итоговых оценок за время учебы в техникуме у него было тридцать одна оценка «5» и только одна оценка «4». После окончания третьего курса у Юрия появилась новая страсть — аэроклуб. На курсы летчиков подавали заявления несколько человек наших учащихся, но они потом отсеялись, так как не выдержали одновременно учебы в двух местах, и только очень сильный парень Юра Гагарин смог сочетать учебу в техникуме с учебой в аэроклубе.
В зимнее время в аэроклубе курсанты изучали теорию, а в апреле приступили к практическим занятиям по парашютным прыжкам и полетам. Надо было ездить на аэродром через Волгу на пароме к трем часам ночи, а к девяти часам утра быть в техникуме на занятиях, и Гагарин никогда не опаздывал на занятия в техникум. Помню один такой эпизод: на четвертом курсе, в группе, где учился Гагарин, я приняла последний экзамен по истории КПСС. После этого они всей группой собрались в моем кабинете, и у нас возникла задушевная товарищеская беседа. И я как бы на прощание им сказала: «Через три месяца вы защитите дипломы и станете техниками, но я в вас вижу уже будущих инженеров, начальников цехов, директоров заводов, видных ученых. Ведь теперь вам открыты все пути к знаниям».
44
Человек. Корабль. Космос
Молодые люди размечтались о своем будущем. Запомнился Юрий, ему в ту пору шел двадцать второй год. Запомнился, наверное, потому, что у него были планы не такие, как у всех — свои «гагаринские», — и он сказал: «А меня, Надежда Антоновна, вы увидите летчиком-испытателем. Надо же кому-то и дело Валерия Чкалова продолжить», — и при этом положил руку на грудь (была у него такая шутливая привычка) и просто, ясно, по-юношески улыбнулся. Помню, я тогда пыталась отговорить Юрия: «Ну и выбираешь себе такую трудную профессию, никогда не быть дома, часто кочевать с места на место». — «Ну и пусть, пусть будет трудно, но это мое стремление, моя мечта. А потом, вы ведь учили нас не бояться трудностей и уметь их преодолевать».
В июне 1955 года отлично окончил наш техникум и получил диплом с отличием, а в сентябре успешно закончил занятия в аэроклубе и получил направление в Оренбургское высшее военное авиационное училище летчиков. Закончил его на «отлично», и ему предложили остаться летчиком-инструктором в училище или служить на юге, но он предпочел север. При этом он высказал свое мнение: «Начинать служить надо там, где труднее. На севере, в суровых условиях, знаете, какие там выковываются летчики настоящие. Вот и я хочу стать настоящим летчиком. А на старости можно будет и на юг, отогреваться от северных морозов».
Мечта Юрия Гагарина сбылась, он стал летчиком на реактивных самолетах, служил на севере в истребительной реактивной авиации. Охранял наши северные границы. Потом Юра Гагарин был переведен в Подмосковье в школу космонавтов. В космонавты отбирали здоровых людей. Гагарин оказался здоровее многих здоровых. Потому, что он не был причастен к вину, никогда не курил и в любое время года занимался гимнастикой и спортом. Больше всего любил баскетбол. Поэтому у него было железное здоровье, крепкие нервы и прекрасная выдержка и память.
Мы не виделись с ним пять лет. За несколько месяцев перед полетом в космос Юрий Гагарин приезжал в Саратов. Как позже стало известно, он приезжал на Саратовскую землю для тренировки по прыжкам с парашютом и для изучения местности, где в будущем при полете в космос ему предстояло приземляться.
Прибыв в Саратов, он зашел к нам в техникум. Встретились мы с ним в вестибюле. В военной форме, признаться, я его и не сразу узнала. А он смеется и говорит: «Вот, видите меня летчиком», - и напомнил мне нашу последнюю беседу в моем кабинете. Беседовали мы с ним минут 10-15. Он рассказал о своей учебе в Оренбурге, о работе на Севере и о том, что переведен на службу в Подмосковье.
О том, что он готовится к полету в космос, он не сказал, так как это тогда была военная тайна. Но прошло всего лишь несколько месяцев после нашей встречи, и 12 апреля 1961 года все мы и весь мир узнали о первом в мире полете человека в космос — им был гражданин Советского Союза майор Юрий Алексеевич Гагарин.
Ф. 31. Оп. 6. Д. 309. Л. 1,2. Ксерокопия.
Раздел 2
45
№12
Ю.А. Гагарин в парке -«Липки» г. Саратова
1951 г., г. Саратов
Автор не установлен.
Ф. 211. Оп. 7. Д. 323. Поз. ч/б, 13 X 17 см.
46
Человек. Корабль. Космос
№13
Саратовский индустриальный техникум
14 апреля 1961 г., г. Саратов
Фото Е. Соколова.
Арх. № 1-13507. Д/нег. ч/б. Дата первой публикации в периодической печати — 21 апреля 1961 г.
Раздел 2
А7
№14
Ю.А. Гагарин с учащимися Саратовского индустриального техникума
1953 г., г. Саратов
Ю.А. Гагарин (верхний ряд, справа) с учащимися Саратовского индустриального техникума у могилы Н.Г. Чернышевского на Воскресенском кладбище в Саратове. В нижнем ряду слева В.С. Порохня. Автор не установлен.
Ф. 31. Оп. 9. Д. 12. Поз. ч/б, 13,7 X 20 см.
48
Человек. Корабль. Космос
№15
Воспоминания М.А. Потеминой (Калашниковой) о встречах с Ю.А. Гагариным в г. Саратове в 1953-1955 гг., 1960 г.
22 августа 1983 г.,Москва
Я Юрия Алексеевича знала с 1953 г., когда начала играть в баскетбол. Играла я в баскетбол, будучи еще десятиклассницей 3 средней школы г. Саратова. Играла я за команду педагогического института. Арендовали мы баскетбольную площадку во дворе индустриального техникума. Тренировки у нас были, как правило, перед тренировками баскетбольной команды индустриального техникума. Ребята из команды техникума часто смотрели нашу игру. Потом, когда тренировки мы заканчивали, нам тоже было интересно посмотреть, как играют ребята индустриального техникума. Среди ребят выделялся Юрий Гагарин. Несмотря на то, что он был не очень высокого роста, игра его очень резкая, очень активный он был игрок. Играли ребята хорошо, играли лучше нас, поэтому нам было чему поучиться, глядя на их игру. В то время Юра был капитаном команды индустриального техникума.
Мы присматривались друг к другу, и у нас образовалась компания: Юра, Олег Чиевский. Они очень часто приходили к нам домой. Жили мы недалеко от индустриального техникума на Дзержинской улице г. Саратова. Мои подруги по школе каждую субботу и особенно воскресенье (тогда еще не было двух выходных, и в субботу мы учились) приходили к нам. В воскресенье мы с утра собирались, была у нас большая компания, человек десять, встречались, ходили, гуляли, фотографировались. За эти годы у нас осталось очень много снимков, где Юрий Алексеевич Гагарин, мой брат Виктор Александрович Калашников, я, Олег Чиевский. Фотографировались мы в основном в парке напротив Чернышевского театра. У нас очень красивый парк, летом мы туда ходили гулять. У меня есть фотографии с Юрой, сделанные на крыльце нашего дома. Дом уже снесен, и это место запечатлено только на фотографии. Сейчас на этом месте расположен Фрунзенский райисполком.
Особенно мы были дружны в 1953 г. В 1954 г. я поступила в педагогический институт, а Юрий Алексеевич в 1954 г. вместе с моим братом поступили в аэроклуб. Весь 1954 г. дружба наша только крепла, а компания наша расширялась. В нашей компании появились уже курсанты аэроклуба [Ю.В.] Гундарев, Миша Соколов и другие. В 1954 г. эти ребята после полетов приезжали к нам в пионерский лагерь, где мы работали вожатыми. После первого курса института нас послали на практику в пионерский лагерь «Березка» на Кумшенную поляну. Ребята приезжали поиграть с нашими ребятами в волейбол. У нас была неплохая команда, но мы проигрывали, потому что у ребят была сильная команда, да и были они постарше наших пионеров.
Юрий Алексеевич бывал часто у нас дома, он считался нашим членом семьи. Отец и мать его очень любили и фактически считали его вторым сыном.
Юрий Алексеевич был очень простой, веселый и очень жизнерадостный человек, и я думаю, что до самого своего последнего дня и остался таким. Он светлый человек, с ним было всегда приятно. Мы его никогда не называли Юрой. Среди
Раздел 2
49
наших друзей он был Юрочка Гагарин. И таким он остался у меня в памяти на всю жизнь. Он был добрый, порядочный человек, у него всегда была светлая улыбка. Юра любил читать, любил петь.
Мне вспоминается, как они с моим братом Виктором Калашниковым приехали к нам в спортивный лагерь от педагогического института, который был на берегу Волги. Там мы были с Верой Казаковой, с которой жили в одной палатке. В этой палатке мы провели с ребятами несколько дней. Незабываемыми были поездки по Волге, вечером песни у костра. У костра мы рассказывали интересные моменты из своей жизни.
Юра и мой брат рассказывали об интересных случаях, которые происходили с ними во время полетов, о первых прыжках с парашютом. Всем было весело и интересно.
После окончания техникума Гагарин уехал учиться в летное училище, а мы продолжали учиться в пединституте. В 1959 г. я окончила институт и отправилась к месту работы в Благовещенск, а в 1960 г. приехала в Саратов в отпуск, где у меня родилась дочка Людмила Михайловна Потемина.
В первых числах июня 1960 г. в Саратов приехал Юра. Конечно, он не смог пройти мимо нашего дома. Встреча с Юрой была очень радостной: мы не виделись несколько лет. Он мне рассказал, что женат, что у него тоже есть дочь. Он сказал, что перешел в отряд испытателей. И фактически через год он полетел в космос. В день его полета у меня был урок, я работала в школе, и вдруг входит директор и говорит: «Товарищи, экстренное сообщение. Гагарин в космосе». Я говорю: «Я знала Юрий Алексеевича Гагарина, если он оканчивал индустриальный техникум, то я его хорошо знаю». Когда стали повторять сообщение и сказали, что он учился в индустриальном техникуме и что он жил в Саратове, стало ясно, что это тот Юрий, наш Юрочка Гагарин, который был с нами столько лет вместе. Было очень интересно следить за его полетом, мы не отходили от репродукторов, слушали каждое сообщение о его полете. Моя подруга Валентина Еремина прислала мне телеграмму с поздравлением. Мы друг друга поздравили с полетом Юрия Алексеевича Гагарина в космос. Мы были очень рады, что знали Юру, были его друзьями.
Это очень здорово, что обыкновенный человек, который был среди нас, совершил такой великий подвиг, вошел в историю нашего советского государства, стал первым космонавтом Земли.
Зимой 1965 года Юрий Алексеевич посетил наш город Саратов. Я встречалась с ним, познакомилась с его женой Валентиной Ивановной. Встреча наша состоялась в обкоме партии. Юрий Алексеевич сам увидел меня среди гостей и сказал: «Вот с этой девушкой мне хочется встретиться и поговорить». Он подвел меня к Валентине Ивановне и познакомил нас. Ему было очень приятно окунуться в родную среду. Это была встреча с юностью. Мы вспоминали моменты из нашей жизни и остались очень довольны нашей встречей, которая была для меня незабываемой.
Ф. 99. Ед. хр. 318. Фонозапись на магнитной ленте. Время звучания — 18 мин.
50
Человек. Корабль. Космос
№16
Ю.А. Гагарин — капитан баскетбольной команды Саратовского индустриального техникума
[1953 г.], г. Саратов
Фото Фотохроники ТАСС.
Арх. № 1-13502. Д/нег. ч/б. Дата первой публикации в газете «Известия» — 13 апреля 1961 г.
№17
Ю.А. Гагарин в команде лыжников Саратовского индустриального техникума
[1955 г.], г. Саратов
Ю.А. Гагарин (второй слева под № 68) на старте лыжных соревнований на Волге Фото Фотохроники ТАСС.
Арх. № 1-13503. Д/нег. ч/б. Дата первой публикации в периодической печати — 19 апреля 1961 г.
Раздел 2
51
№18
Ю.А. Гагарин с игроками баскетбольной команды Саратовского индустриального техникума
[1955 г.], г. Саратов
Автор не установлен.
Ф. 31. Оп. 9. Д. 37. Поз. ч/б, 11,5 X 15,5 см.
52
Человек. Корабль. Космос
№19
Ю.А. Гагарин с друзьями в парке «Липки» г. Саратова
1955 г., г. Саратов
В. Жуков, А. Осипов, В. Яшин, В.А. Калашников, Ю.В. Гундарев, Ю.А. Гагарин, М. Соколов, А. Г. Колосов. Автор не установлен.
Ф. 31. Оп. 9. Д. 21. Поз. ч/б, 12 X 16,7 см. Из архива В.А. Калашникова.
№20
Ю.А. Гагарин с товарищами в парке «Липки» г. Саратова
1955 г., г. Саратов
В первом ряду — В.А. Калашников, Н. Юнина, Ю.А. Гагарин, В. Мочалова, М. Соколов, во втором ряду Ю.В. Гундарев, инженер аэроклуба В.С. Егоров. Автор не установлен.
Ф. 31. Оп. 9. Д. 23. Поз. ч/б, 16 X 11,5 см. Из архива В.А. Калашникова.
Раздел 2
53
№21
Ю.А. Гагарин с друзьями у дома Калашниковых
1955 г., г. Саратов
М. Соколов, Ю.А. Гагарин, Ю.В. Гундарев. Фото В.А. Калашникова.
Ф. 31. Оп. 9. Д. 22. Поз. ч/б, 16 X 11,5 см.
№22
Ю.А. Гагарин с товарищами по Саратовскому аэроклубу в парке «Липки» г. Саратова
1955 г., г. Саратов
А.Г. Колосов, М. Соколов, Ю.А. Гагарин, В. Жуков. Фото В.А. Калашникова. Ф. 31. Оп. 9. Д. 26. Поз. ч/б, 16,5 X 10,5 см.
54
Человек. Корабль. Космос
№23
Воспоминания В.П. Ереминой о встречах с Ю.А. Гагариным в г. Саратове в 1954—1955 гг.
22 августа 1983 г., Москва
С Юрием Алексеевичем Гагариным я познакомилась через свою подругу Маргариту Александровну Потемину. Я познакомилась с ним в 1954 г., когда поступила в Саратовский пединститут. Мы ходили в индустриальный техникум болеть за них в баскетбол. Потом я часто была в гостях у Риты, где бывал брат Риты, Витяа и Юра вместе со своими друзьями. Первое впечатление о Юре было как о хорошем, славном пареньке. Он располагал к себе. Очень был веселый, с шуткой всегда, очень остроумный. С ним никогда не соскучишься.
Ходил он всегда в малиновой сеточке шелковой, на молнии. Он в ней на многих фотографиях запечатлен. Он был центром нашей компании. Мы его называли Юрочка. Даже между собой Юрой его не называли, мы его называли Юрочка Гагарин. У меня о нем такое впечатление осталось на всю жизнь. Он в те годы сам себе делал характер. Я думаю, что хотя он жил без родителей15, в общежитии4, но он стоял на правильном пути. Меня в те годы это поразило.
Однажды Рита пришла и говорит: «Ты знаешь, про Юру в газете появилась статья, в Саратовской комсомольской газете5, в честь дня Военно-воздушного флота, о работах, которыми занимаются ребята в аэроклубе, и они одновременно учатся в индустриальном техникуме». В те времена, когда о Гагарине никто и не знал, там поместили его фотографию, там был портрет Гагарина и заметка, что среди отличников аэроклуба Юрий Гагарин и брат Риты Виктор. И я еще подумала, какой парень хороший, учится в индустриальном техникуме хорошо, и в аэроклубе, и везде в передовых, хотя предоставлен сам себе и мог попасть в любую компанию. Но он с тех времен выбрал себе верную дорогу. Уже в те времена в нем была заложена напористость и упорство, что помогло ему при полете в космос. Мне кажется, потом, когда он стал космонавтом, проявлялся его характер.
Наши встречи продолжались, когда мы были на педагогической практике, ездили в лагеря с ним. А позже, когда я закончила пединститут, я переехала на работу в Подмосковье в город Жуковский. Я стала работать в ЦАГИ, и здесь услышала весть о том, что человек в космосе. У нас был длинный коридор, и, когда заговорили все репродукторы, все вышли в коридор из своих комнат. И вот я услышала фамилию Гагарин. Сначала было чувство удивления. Много прошло времени, как я его видела. «Юрий Алексеевич» — было для меня необычно. Я своим товарищам по работе говорю, что я знала Юрочку Гагарина, но в те времена он был старшим лейтенантом. Он учился в аэроклубе, закончил его, потом куда-то уехал, и я его следы потеряла. Мы знали, что он учился в индустриальном техникуме. После того как я вернулась с обеденного перерыва, мне все говорят: «Валя, это твой Гагарин полетел, он в индустриальном учился, в Саратове жил, все сходится». Меня отпустили, сказав: «Иди домой, смотри своего Гагарина по телевизору». И
а Имеется ввиду В.А. Калашников.
ь Ю.А. Гагарин проживал с родителями в Гжатске до середины 1949 г., затем регулярно навещал их.
Раздел 2
55
дома я, не отрываясь от телевизора, смотрела. Я послала Рите [Потеминой] телеграмму с поздравлением.
Для своего сына я сохранила все газеты, они у меня все есть. Фотографии все храню. Для меня это очень дорогое воспоминание. Для меня Юра Гагарин был одним из самых интересных людей, которых я встретила в своей жизни.
После полета я с Юрой не встречалась. Наша дружба осталась где-то далеко. Осталась только бесконечная память о нем и счастье, что мы его знали.
Ф. 99. Ед. хр. 308. Фонозапись на магнитной ленте.
Время звучания — 8 мин.
№24
Воспоминания В.А. Калашникова
о дружбе с Ю.А. Гагариным в г. Саратове в 1954—1955 гг.
22 августа 1983 г., Москва
Юрия Алексеевича Гагарина я знал еще до аэроклуба. Меня познакомила с ним сестра [М.А. Калашникова], у нас были общие друзья. Вместе мы проводили время. Она старше меня, и мне нравилось, что её друзья образец для меня. Я как-то тянулся к тем ребятам, кто был рядом с ней. В 1953 г., не помню точно когда, часов в 6-7 вечера подошли к нашему дому сестра моя с подружками и несколько человек в форме индустриального техникума. Она познакомила меня с этими ребятами, среди них был и Юра Гагарин. В дальнейшем наши встречи продолжались, я приглядывался к ребятам, они мне очень понравились.
И как-то так получилось, прихожу я в аэроклуб заниматься обучением летному мастерству, смотрю, идет мне навстречу Юра Гагарин. Я удивился, и он удивился. Он, оказывается, уже поступил неделей раньше. Он был в первой группе, а я во второй учебной. Мы с ним обменялись впечатлениями. Он рассказал, с какими трудностями он поступил в аэроклуб. Он был на последнем курсе техникума, и как молодой специалист должен был ехать по направлению, сам же он стремился к летному делу. Помог ему военкомат в этом деле, и он оказался курсантом Саратовского аэроклуба. По здоровью я прошел безукоризненно и приступил к обучению летному делу. Мы с ним были в разных группах. Я был в первом звене, он во втором звене. Я был в третьей группе, он в группе летной. Ребята сразу увидели, что Юрий Гагарин — это человек большой души. Он никогда не ругался, всегда стоял за правду. В компании всегда видели его с улыбкой на лице. Ребята избрали его комсоргом. В комсомол принимал меня в аэроклубе он.
Хочется отметить, как-то полеты заканчивались в жаркий день, и когда мы, уставшие после полетов, возвращались в свой лагерь, старшина [Ю.В.] Гундарев говорит: «Запевай». Какой тут запевай! Все идут уставшие. Вдруг звонко над всем отрядом раздался голос: «Там, где пехота не пройдет и бронепоезд не промчится, угрюмый танк не проползет, там пролетит стальная птица». Это Юрий запел, и так стал он запевалой отряда. Девчата звали его Юрочкой или Юрой. Этот человек душой нашего коллектива был. Закончили мы летную практику с отличием, как
56
Человек. Корабль. Космос
он, так и я. Когда у меня был самостоятельный полет, пассажиром я пригласил Юрия. Когда взлетали мы в этот полет, я не знаю, у меня душа запела. Это первый самостоятельный полет. Мы взлетели, нажали кнопки СПУ и спели с ним. Я — с передней кабины, он — с задней, мы пели с ним весь полет до посадки.
После окончания аэроклуба нас всех направили в Оренбургское училище. Прибыли мы туда. Так как Саратовский техникум Гагарин окончил с отличием, его взяли без вступительных экзаменов. Мы сдавали вступительные экзамены. Но не успели мы сдать и половину вступительных экзаменов, половина прибывших была направлена в Уральск, так что мы только год спортсменами побыли. Прибыли, нас одели и сообщили, что ребята из Оренбурга приедут в отпуск. Для нас это была радость — повидаться с ребятами. Мы отпросились, пошли. Встретили всех своих ребят, которые остались в Оренбурге. Юрия не было. Он уезжал позже дней на пятнадцать. Задержка была из-за того, что Юрия перевели в полк боевого применения, и он уже получил звание лейтенанта. А меня после окончания 15 Уральского ВЛ У ПО направили в Волгоград, в Качинское училище летчиков им. Мясникова. После этого училища, это было в 1959 г., было сокращение армии на 500 тысяч человек. Нас сразу забрали в Аэрофлот.
Прибыл я в Красный Кут, переучивался на Ил-2, Ли-2, и летом я приехал домой в Саратов. Смотрю, открывается дверь и заходит Юра. Он был в звании старшего лейтенанта. Встреча была... Обрадовался он, обрадовался я. Разговорились. Дома была мама. Мама бегала, хлопотала. Она страшно любила Юрия. Он мне рассказал, что после окончания училища был направлен служить на север. Хотел уйти в Аэрофлот в Ленинграде, ему предложили переучиваться вторым пилотом на Ту-104. Был в отпуске, после которого собирался написать рапорт на демобилизацию, но тут предложили перейти на работу летчиком-испытателем в Москву. Конечно, на такую работу он не мог не согласиться. До этого он писал заявления на летчика-испытателя, но думал, что это все прошло мимо. На самом деле он был отобран в космонавты, но про это он даже не заикался. Дал мне свой домашний адрес на Ленинском проспекте и номер воинской части. «Мне комнатку, — говорит, — дали маленькую, Пиши, хотя ты ленивый на письма, как и я. Пиши сразу на воинскую часть, потому что на Ленинском проспекте я жить буду недолго. Мне обещали дать хорошую квартиру», которую он вскоре и получил на Чкаловской.
Когда полетел Юрий в космос, я был в это время в Куйбышеве на учебе. Сидим мы, вдруг открывается дверь: «Товарищи, включайте радио, человек в космосе». Занятия все прекратились. Включили радио и стали слушать. Заходит Гундарев и говорит: «Виктор, ведь это наш Юрка Гагарин». Я говорю: «Не может быть, это майор». — «Ты автобиографию не слышал, это он». Я обрадовался сильно, слушаю каждое слово. Такой, как он, и достоин летать в космос. Когда мы убедились, что Юрий Алексеевич Гагарин — наш Юра, я говорю Гундареву: «Надо поздравить». Он говорит: «А куда мы будем писать?» Я говорю: «У меня же адреса есть». Пошел на почту и дал телеграмму на воинскую часть. После этого стали следить за всеми его поездками. У меня была мысль его навестить. Я с семьей был в отпуске в Москве, и мы с сыном поехали на Чкаловскую3. Поднялись на четвертый этаж. Открыла нам женщина, я представился. Она сказала, что Юрий в Москве, можно
Имеется ввиду ст. Чкаловская Ярославской железной дороги.
Раздел 2
57
его подождать, он должен скоро быть. Но это был вечер. Сын маленький, говорит, что раз нет космонавта, тогда поедем к маме, и мы уехали. Так я его не застал. Гундарев был у него, встречался, они сфотографировались с Юрой. А я с 1965 года работал на севере, пролетал 20 лет. Встретиться с Юрием Гагариным мне так и не удалось.
Ф. 99. Ед. хр. 309. Фонозапись на магнитной ленте.
Время звучания — 23 мин.
№25
Ю.А. Гагарин на летном поле Саратовского аэроклуба
1955 г., г. Саратов, аэродром «Дубки»
Автор не установлен.
Ф. 31. Оп. 9. Д. 17. Поз. ч/б, И X 13 см. Из архива В. А. Калашникова.
58
Человек. Корабль. Космос
№26
Воспоминания летчика-инструктора Саратовского аэроклуба Д.П. Мартьянова об обучении
Ю.А. Гагарина летному делу в 1954-1955 гг., о встрече с Ю.А. Гагариным 12 апреля 1961 г.
4 февраля 1983 г., Москва
В 1954 г. я работал в Саратовском аэроклубе. Осенью, после распределения курсантов по летным группам, нам, инструкторам, положено знакомиться со своими курсантами. Я ходил по их домашним адресам. Один из домашних адресов был адрес общежития индустриального техникума, где жил Юрий Гагарин. Захожу в комнату, где живут примерно пятнадцать-двадцать человек, и вижу худощавого паренька, читающего книгу. Спрашиваю: «Гагарин здесь живет?» «Это я», — прозвучал ответ. Так мы познакомились с Юрой.
Зимой 1954-1955 гг. вечерами в аэроклубе после окончания теоретической учебы начиналась наземная подготовка курсантов, которую проводил летчик-инструктор со своими курсантами.
Юра аккуратно посещал занятия, был активным и сообразительным, и через несколько занятий я назначил его старшиной группы. Зимой и ранней весной в аэроклубе проводились командирские полеты для тренировки летного состава. Я пригласил курсантов, кто может и хочет попытаться, прийти на эти полеты, вторая кабина была свободна.
Сначала проверяли нас вышестоящие командиры. Командиры были у нас хорошие.
В аэроклубе работали в то время Герой Советского Союза, военный летчик, участник войны Денисенко Георгий Кириллович, командир звена Герой Советского Союза летчик-истребитель Сафронов Сергей Иванович. Вот на основе таких примеров курсанты и стремились стать такими же летчиками, похожими на них.
Юрий одним из первых полетел со мной на командирских полетах. Полет он переносил хорошо. Чувствовалось, что ему хочется почувствовать нагрузки в полете. Он любил большие перегрузки, и, когда я стал доверять ему управление самолетом, он быстро освоил технику пилотирования.
В мае начались регулярные полеты с курсантами на базе выезда в лагере Дубки, так как основную массу курсантов составляли десятиклассники.
Юрий мог так распределить свое время, что его хватало и на учебу в техникуме (а у него началась преддипломная практика), и на полеты в аэроклубе, и даже подрабатывал себе на жизнь на разгрузке вагонов и барж на Волге. В то время как десятиклассники сдавали экзамены, это июнь месяц, Юрий почти закончил свою летную программу. 3 июля 1955 г. в областной газете «Молодой сталинец»6 была статья о Саратовском аэроклубе, в которой писалось о Юрии Гагарине как о лучшем курсанте, вылетевшем самостоятельно на самолете Як-18. Там же была и фотография Юрия в кабине самолета. В то время еще никто не знал, что Юра будет космонавтом. Летал он отлично, особенно, как я упоминал, любил большие перегрузки, выполнение фигур сложного пилотажа, которые можно было создать на самолете Як-187.
Раздел 2
59
После защиты диплома8 Юра приехал в лагерь, продолжал выполнять обязанности старшины группы и был комсоргом отряда. Организовывал спортивные соревнования между группами. Наша группа была первой и по волейболу, и по баскетболу, чему не мешал небольшой рост капитана команды.
Курсантам приходилось не только летать, но и готовить самолеты к следующему полетному дню под руководством техников самолета Сызранцева и Фомина. Группа работала дружно. Чумазый после полетов самолет приводился в порядок. На нем проводились профилактические работы, и к концу работы он, как говорится, был лучше нового. После окончания учебы в аэроклубе экзамены у нас принимал командир звена Новиков. Первым сдавал экзамены старшина группы Гагарин. Оценки по всем экзаменам — «пять», так же как и по теоретическим дисциплинам, которые сдавал зимой.
После окончания всех полетов и экзаменов были проводы. На вокзале я провожал всю нашу группу, которая уезжала в Оренбургское училище9.
Я сдружился с Юрой. Разница в возрасте у нас была небольшая: я — с ноября 1931 г., он — 9 марта 1934 г., разница всего два года четыре месяца, и в нерабочее время мы были друзьями. День авиации в 1955 г. проводили вместе. Я был холостой. В то время Денисенко получил звание подполковника, а начальник штаба военный штурман Соколов выиграл десять тысяч, и они поставили бочку пива на аэроклуб. На праздник у нас был буфет, и после полетов мне нужно было отвезти его в сельхозинститут, откуда мы его брали. Мне в этом помогали Юра и Соколов — тоже курсант моей группы. Они с Юрой были друзьями. Мы втроем часто проводили воскресенья вместе.
Все они были настроены на истребительную авиацию. Юра писал из Оренбурга мне письма. Но я не любитель писать письма, и так это все закончилось. Потом я переехал в город Куйбышев, где работал на авиационном заводе летчиком-испытателем. Я и сейчас там работаю и летаю.
12 апреля 1961 г. был день теплый, полетов у нас не было, и мы занимались благоустройством территории. Мы сажали кустарники на территории аэродрома около здания ЛИС, и вдруг прибегает кто-то и говорит: «Важное правительственное сообщение: человек в космосе — майор Юрий Гагарин». Майор, летчик, кто-то должен знать. Я говорю: «Был у меня Гагарин Юрий, но он с 1934 г. рождения, и не должен он быть майором». Но, как потом выяснилось, он взлетел старшим лейтенантом и сам не знал, что ему присвоили звание майора. После приземления ему говорят: «Товарищ майор», а он отвечает: «Я не майор, а старший лейтенант».
Был колоссальный подъем у народа. Наш советский человек в космосе! У меня был такой восторг, я пошел на почту и послал телеграмму в «Правду» и «Известия». «Известия» опубликовали мою телеграмму: «Поздравляю с первым полетом вокруг шарика. Желаю скорейшего полета на Луну», и подпись — Мартьянов.
После приземления Юру привезли в Куйбышев для отдыха, но я про это не знал, а он сказал, что здесь работает его первый инструктор Мартьянов. И вечером 12 апреля меня разыскал корреспондент ТАСС по Куйбышевской области и сказал: «Завтра утром мы с тобой идем к Гагарину». Приехал он утром, привезли нас на обкомовскую дачу в Куйбышеве. Подъезжаем, а там милиция, корреспондента не пустили, пустили только меня одного. Захожу на первый этаж, а тут как раз Куйбышевское радио передает, что нашелся инструктор Гагарина. Сидит человек,
60
Человек. Корабль. Космос
я не знаю, кто он (потом выяснил, что это Сергей Павлович Королев). Королев спрашивает у Гагарина: «Юра, вот передают про твоего инструктора». А он поворачивается и говорит: «А вот он и сам». Мы обнялись. Юра еще был под впечатлением полета. Неописуемый восторг трудно передать. Сергей Павлович, Герман Титов с погонами капитана, еще ряд товарищей. Сели, спрашиваем, как полет, как перегрузки, звезды видел, не видел. Я вручил Юре пачку свежих газет, и после этого мы расстались. Они все пошли на Госкомиссию. Наутро он улетел с нашего аэродрома на Ил-18. В самолете мы простились, он сказал: «Будешь в Москве, обязательно заезжай». Дал свой адрес.
В конце 1961 г., будучи в командировке в городе Жуковском, я ему позвонил. Он говорит: «Приезжай обязательно». Я приехал, и вот тут он очень подробно рассказал, как он учился в военном училище, где служил и как совершил свой космический полет. В это время приходят корреспонденты «Правды» Борзенко и Денисов. Они привезли первые экземпляры книги «Дорога в космос». Юрий подписал мне эту книгу. Это была первая встреча с Юрой после его космического полета. После этого встреч было много. Когда я приезжал в командировки, он меня приглашал и на Чкаловскую, а потом и в Звездный городок в гости. Я был и один, и с женой, ночевали несколько раз. Что радует — это то, что он остался таким же скромным, доброжелательным и, как бы ни был занят, всегда пригласит и найдет время, всегда гостеприимно примет, он не зазнался, остался верным товарищем. Последний раз я его видел перед самым Новым 1967 годом. Это очень тяжело, что он погиб, очень тяжело.
Юра от природы был такой. И его мать Анна Тимофеевна, я с ней знаком, — это очень милая женщина, Юру и своих остальных детей воспитывала правильно. У Юры не было недостатков, как я считаю. Он везде был первым: и в техникуме (он окончил его с отличием), и в аэроклубе. Авиационное училище закончил по первому разряду. Это большой показатель для курсанта. И опять же Каманин из всех кандидатов в космонавты его выбрал для первого полета.
Я скажу, что, где бы он ни был, где бы он ни работал, он всегда был первым. Некоторые люди пытаются очернить Гагарина, для чего, не знаю. Популяризатор, писательница Лидия Обухова в книге «Любимец века» написала ложь. Ложь о том, что Юру пытались отчислить из аэроклуба по летной неуспеваемости. Это неправда. И лучшим опровержением этого является газета «Молодой сталинец» за 3 июля 1955 г., где о Юре написано как о лучшем курсанте, уже летающем самостоятельно, в то время как ряд курсантов, даже основная масса, вылетала только в середине июля. Например, хороший курсант из моей группы [К.] Шаров, он вылетал в начале августа. Почему? Потому, что Юра мог совмещать преддипломную практику в техникуме, а Шаров, он кончал авиационный техникум, проходил практику на Саратовском авиационном заводе, который расположен в другом конце города, поэтому июнь и начало июля не летал. Но вопрос об отчислении Шарова не стоял. Сейчас он работает в Саратове.
Почему вылетел первым Гагарин? У меня была лучшая группа в аэроклубе, а Юра был лучшим курсантом группы. Но в газете описан не первый полет Гагарина, а полет, который он совершил дня через три после первого полета.
Ф. 99. Ед. хр. 313. Фонозапись на магнитной ленте.
Время звучания — 26 мин. 22 сек.
Раздел 2
61
№27
Ю.А. Гагарин на крыле самолета Як-18
1955 г., г. Саратов, аэродром «Дубки»
Автор не установлен.
Ф. 31. Оп. 9. Д. 16. Поз. ч/б, 15 X 10 см. Из архива В.А. Калашникова.
№28
Ю.А. Гагарин с курсантами Саратовского аэроклуба у самолета Як-18
Июль 1955 г., г. Саратов, аэродром «Дубки»
Ю.А. Гагарин, В. Жуков, К. Шаров, Е. Лапенко. Фото Фотохроники ТАСС. Арх. № 1-13500. Д/нег. ч/б.
62
Человек. Корабль. Космос
№29
Ю.А. Гагарин у самолета Як-18 № 6
1955 г., г. Саратов, аэродром «Дубки»
В первой кабине — курсант В. Жуков. Автор не установлен. Ф. 31. Оп. 9. Д. 13. Поз. ч/б, 17,5 X 23 см.
№30
Торжественная передача Саратовским аэроклубом ДОСААФ на хранение областному краеведческому музею самолета Як-18
21 мая 1961 г., г. Саратов.
Фото Е. Соколова.
Арх. № 1-13509. Д/нег. ч/б. Дата первой публикации в периодической печати — 21 мая 1961 г.
Раздел 2
63
№31
Из воспоминаний начальника радиостанции Саратовского аэроклуба С.И. Головачева о встречах с Ю.А. Гагариным в 1954-1955 гг.
4 февраля 1983 г., Москва
После увольнения из армии в 1945 г. я вернулся в Саратовский аэроклуб, который заканчивал в 1940 г., уже на должность начальника радиостанции, так как аэроклуб стал переходить на обучение курсантов с самолета УТ-2 на самолет Як-18, оснащенный радиостанцией, убирающимися шасси и тормозными щитками. Для руководства полетами была получена американская радиостанция СЦР-284. Так как под радиостанцию в аэроклубе не было мощности, я с техником соорудил трехколесную тележку на шасси от самолета УТ-2, в которой и вывозил с курсантами радиостанцию на центр летного поля.
Работая на радиостанции, я занимался и выпуском «Стартовки»10, и как-то обратился к старосте Юрию Гагарину с просьбой написать заметку в «Стартовку». Гагарин не стал отнекиваться, как обычно делают многие в таких случаях, а просто с готовностью ответил: «Хорошо, Сергей Иванович», - и вечером принес заметку. Утром, переписав его заметку в «Стартовку», я бросил черновик в документы радиостанции. Этот черновик я случайно обнаружил в бумагах, когда Гагарин уже побывал в космосе. Вот что он тогда написал: «На днях нам было зачитано письмо наших старших товарищей, окончивших аэроклуб в прошлом году. В своем письме они благодарят командование и весь летно-технический состав за знания, которые они получили в аэроклубе. В этом же письме они призывают курсантов аэроклуба как можно лучше готовиться к полетам, летать, больше получать теоретических знаний и с успехом закреплять их на практике. Здесь, в лагере аэроклуба, мы должны научиться жить по-новому, еще непривычной для многих жизнью. Основной задачей курсантского состава является выполнение полетов на «отлично» и без летных происшествий. Я думаю, что наши курсанты с этой задачей справятся и дадут достойный ответ письму наших старших товарищей. За работу, товарищи курсанты. Гагарин». Эту реликвию после долгого хранения я сдал в музей космонавтики Звездного городка.
Мне очень хорошо запомнился первый самостоятельный полет Юрия Гагарина. Во-первых, потому, что и мне доводилось, как и Юрию Гагарину, вылетать первому в отряде, во-вторых, потому, что руководитель полетов Пучек Константин Филимонович доверил мне руководство полетами, пока он с Гагариным делал контрольный полет, и, в-третьих, с разрешения Пучека, выпустившего Гагарина в первый самостоятельный полет, я побежал к посадочному знаку Т и, дождавшись захода на посадку самолета с номером 6 на борту, на котором летел Гагарин, сделал снимок, не предполагая, что он станет первым космонавтом.
Я спросил у [Д.П.] Мартьянова11: «Действительно хорошо летает?» Он ответил мне: «Да». Мартьянов пришел к радиостанции часов в девять, когда начались полеты, и доложил майору Пучеку, который руководил полетами: «Товарищ майор, курсант Гагарин готов для выполнения самостоятельного полета». Константин Филимонович Пучек оглядел поле, но ни командира отряда, ни команди-
64
Человек. Корабль. Космос
ров звеньев не было на аэродроме в этот момент. Подменить его по руководству полетами было некому. Тогда Пучек сказал Мартьянову: «Пока меня некому подменить, ты соверши пару полетов с Гагариным». Мартьянов сказал: «Слушаюсь», - побежал к самолету и полетел с Гагариным. Смотрю, снова подходит Мартьянов и опять четко докладывает: «Товарищ майор, курсант Гагарин готов для выполнения самостоятельного полета». Пучек посмотрел, видит, сидит Гагарин в самолете, уже два раза слетали, время идет, да и перед курсантом неудобно, и тогда Пучек протянул мне микрофон и говорит: «Сергей Иванович, руководите полетами». Я взял шлемофон у Мартьянова и пошел к самолету. Константин Филимонович сел в кабину самолета и вырулил с Гагариным на линию предварительного старта. Слышу, по радио Гагарин запрашивает: «Земля, разрешите взлет». Я разрешил взлет. В кабине инструктора сидел Пучек, и он, конечно, все контролировал. Они слетали, сели. Мартьянов подбежал к самолету, вспрыгнул на правое крыло самолета, а Пучек вылез из кабины на левое крыло. Нагнулись и что-то стали говорить Гагарину. Пучек возвращается на радиостанцию, берет у меня микрофон. Улыбнулся и говорит: «Ну, Сергей Иванович, выпускаем Гагарина в первый самостоятельный полет». Самолет стал выруливать на старт, а за правым крылом идет и держится Мартьянов. Когда Гагарин запросил по радио и поднял руку, запрашивая разрешения на взлет, Мартьянов продублировал рукой. Пучек разрешил взлет, и Гагарин дал полный газ и полетел в первый самостоятельный полет. Я выпускал «Стартовку» и думаю, что неплохо бы сделать фотографию: «Курсант вылетел первый раз самостоятельно». У меня был фотоаппарат. Я спросил у Пуче-ка: «Разрешите, я сфотографирую?» Он говорит: «Давай». И я от своей радиостанции побежал к посадочному знаку Т. Я добежал и стал ждать, когда самолет с № 6 стал заходить на посадку, и сфотографировал посадку Гагарина.
5 октября 1965 г. Гагарин побывал в Саратове и посетил родной аэроклуб, давший ему крылья и отправивший его в большой путь, приведший в космос. Мне посчастливилось встретиться с моим бывшим учеником, ставшим первым космонавтом. Хочется отметить, что некоторые авторы книг о Гагарине то ли в спешке, то ли от недостаточной компетентности в вопросах авиации допускают досадные неточности и искажения фактов. Так, в книге Лидии Обуховой «Звездный сын Земли» автор говорит, что Гагарин в первый самостоятельный полет был выпущен командиром отряда Великановым Анатолием Васильевичем, — это неправда. В первый самостоятельный полет выпускал Гагарина Пучек Константин Филимонович, о чем было еще написано 3 июля 1955 г. в газете «Молодой сталинец». Далее, у Обуховой написано, что 24 сентября 1955 г. Гагарин получил отличную оценку за знания по самолету Як-18Т, а этот тип четырехместного транспортного самолета появился впервые в 1967 г., то есть 12 лет спустя после того, как Гагарин окончил аэроклуб.
По поводу этих и других неточностей в Москву к Лидии Обуховой приезжал сам начальник Саратовского аэроклуба Герой Советского Союза подполковник Денисенко Григорий Кириллович, которому она обещала внести исправления в последующих изданиях. Например, они пишут, что Гагарин сделал круг над аэродромом. Но по методике обучения летному делу над аэродромом никаких кругов никто никогда не делает. Что после первого самостоятельного полета Гагарин вылез из самолета, побежал и доложил летчику Мартьянову о выполнении полета.
Раздел 2
65
После первого самостоятельного полета курсант не выходит из самолета, а сам инструктор подходит и объясняет ему, где он допустил ошибки или на что обратить внимание, посылает его во второй полет.
Люди, которые пишут, не знают специфики полетов. Беседуют не со всеми теми людьми, которые были свидетелями периода, когда Гагарин учился в аэроклубе. Многие гагаринские инструкторы уже не работали в аэроклубе, когда Обухова приезжала в Саратов собирать материал для книги. Она с ними не встречалась. Этим и объясняются ее ошибки в книге.
Я особо хочу отметить, что в то время, когда Юрий Гагарин учился летать в аэроклубе, там работал дружный коллектив летчиков, техников, преподавателей, возглавляемый начальником аэроклуба Героем Советского Союза подполковником Денисенко Григорием Кирилловичем, который во время войны воевал на штурмовиках.
Коллектив аэроклуба состоял из сотрудников, закаленных во время войны, отличившихся многими подвигами во имя победы, награжденных многими орденами и медалями, совершивших много боевых вылетов. Это боевые летчики, Герои Советского Союза: Сафронов Сергей Иванович — командир звена, замполит Фи-мушкин Виктор Николаевич, награжденный многими орденами за боевые вылеты, начальник штаба Соколов Петр Владимирович, у которого более 570 боевых вылетов, инженер аэроклуба Егоров Владимир Семенович, летчик-инструктор Литвинов Федор Иванович, преподаватель Каштанов Владимир Павлович, начальник летной части Пучек Константин Филимонович, он награжден Орденом Ленина, преподаватель Монастырский Борис Викторович, инструктор Мартьянов Дмитрий Павлович, который до аэроклуба летал на реактивных истребителях и непосредственно обучал летному делу Юрия Алексеевича Гагарина.
Юрия Гагарина воспитывали боевые летчики, поэтому и получился отличный летчик, ставший Первым космонавтом.
Я еще хочу добавить, что когда учился Гагарин, то начальник аэроклуба дал мне задание написать на самолетах бортовые номера, была выпущена специальная инструкция Центрального аэроклуба СССР, где был указан размер цифр и другие положения. И я сам на жаре писал эти номера. Номера были с 1 по 10.
После того как Гагарин отучился у нас в аэроклубе, самолеты отдавали в ремонт, и потом уже появился самолет с номером 06. В Саратовском краеведческом музее, куда самолет Гагарина отдал аэроклуб, написано не «6», как это было при учебе Гагарина, а «06». Эта ошибка будет исправлена на «6», я уже договорился. Еще хочу отметить, что много материалов по Юрию Алексеевичу Гагарину собрано в Саратовском индустриальном техникуме, там даже есть материалы об учебе Гагарина в аэроклубе.
Юрий Алексеевич был незаурядным человеком, он был комсоргом отряда — им не каждого назначат. Не просто так он был назначен Мартьяновым старостой группы, и не просто так он вылетел первым из всех курсантов в самостоятельный полет.
Ф. 99. Ед. хр. 305. Фонозапись на магнитной ленте.
Время звучания — 33 мин. 14 сек.
66
Человек. Корабль. Космос
№32
Ю.А. Гагарин и Ю.В. Гундарев — курсанты Саратовского аэроклуба в парке «Липки» г. Саратова
1955 г., г. Саратов
Фото В.А. Калашникова.
Ф. 31. Оп. 9. Д. 27. Поз. ч/б, 10,8 X 16,3 см.
№33
Воспоминания сокурсника Ю.А. Гагарина Ю.В. Гундарева о совместной учебе в 6-й летной группе Саратовского аэроклуба
1983 г., г. Саратов
С Юрием Алексеевичем я познакомился в Саратовском аэроклубе непосредственно перед полетами. Дело в том, что я теоретические занятия посещал редко, т.к. в 1954 г. был призван военкоматом и направлен в Учебный центр города Ат-карск, где прошел полный курс теоретических занятий и летной практики на самолете Як-18 и должен был быть направлен в другой учебный центр для переучивания на Як-И. Мечта поступить в летное училище заставила закончить 10 классов
Раздел 2
67
и вторично пройти курс на самолете Як-18 при аэроклубе, совмещая работу на заводе и учебу в школе рабочей молодежи.
После окончания школы я прибыл непосредственно на аэродром, где заочно был назначен старшиной летного отряда. После беседы с командиром отряда Великановым Анатолием Васильевичем был представлен курсантам летного отряда. Все уже устроились на новом месте и на следующий день приступили к наземной подготовке. Юрий Алексеевич прибыл на несколько дней позже меня. Я его спросил: «Почему опоздал?» — «Диплом защищал, еле-еле вырвался». Все это было сказано с такой радостью и открытой улыбкой. Ребята все были разные, и мы друг друга почти не знали, но Юра мне как-то сразу понравился, что-то в нем было необычное — эта открытая улыбка, честные глаза, — и я про себя подумал, что этот никогда не подведет и не оставит товарища в беде.
Командование аэроклуба требовало дисциплину в отряде и чтобы больше готовились к предстоящим полетам, но некоторые после отбора убегали в самоволку в деревню Дубки на танцы, за что наказывались; естественно, попадало в первую очередь мне как старшине отряда. Тогда я решил поговорить с Гагариным, как быть дальше, как удержать ребят от проступков. Юрий предложил: «Давай проведем комсомольское собрание и нерадивых при всех пропесочим, пока без командования, а если не получится, тогда пригласим командира отряда Великанова и командира звена Сафронова Сергея Ивановича». Я ему говорю: «Идея твоя — тебе и быть комсоргом». Комсомольской организации как таковой у нас не могло быть, т.к. все мы стояли на учете кто в школе, кто на заводе, но мы с Юрой предварительно поговорили с Соколовым Петром Владимировичем, и он одобрил эту идею. Это помогло улучшить дисциплину, и мы ни одного не потеряли, несмотря на то, что некоторым грозило отчисление. И это все благодаря Гагарину, он прекрасным оказался мне помощником и товарищем.
Наземная подготовка шла полным ходом, только и были разговоры, что о предстоящих полетах. После ужина было личное время, надо было в это время занять ребят. Юрий и здесь проявил инициативу, организовал баскетбольную и волейбольную команды: он очень толково объяснял правила игры, сам играл превосходно и умел втянуть в любую игру даже самого пассивного из ребят. После отбоя мы с ним частенько оставались вдвоем, вели разговор о предстоящих полетах; он просил рассказать, какое ощущение в первом полете. Я ему сказал, что первый полет будет ознакомительный в зону, покажут виражи, переворот, петли и т.д. Уходили мы с ним и в планы о будущем, мечтали о военном летном училище, удастся поступить или нет, а в дальнейшем мечтали стать летчиками-испытателями.
Близился конец наземной подготовки, и начались самые замечательные дни нашей жизни, особенно для Юрия. После первого полета Юра подошел ко мне, глаза у него горели, а улыбка не сходила с его лица, молчит как завороженный. Я его поздравил с первым полетом, и мы с ним обнялись, он так сильно меня стиснул, что чуть не раздавил — силища у него что надо, а с виду вроде бы и неказист.
В период летной практики нас отпускали в увольнение в город. Юра и не собирался, говорит, что ехать ему некуда, да и ночевать негде, из общежития его выписали. Я ему предложил поехать к моим родителям, он отказывался, но я оставить его не мог и все же уговорил. Родителям он очень понравился, они до сих пор его вспоминают. Дома мы, конечно, долго не задерживались, уходили то на Волгу, то в
68
Человек. Корабль. Космос
парк, за город, и мне с ним всегда было весело и интересно. Выезжали мы с ним за город на велосипедах. Однажды мы с ним решили съездить на Кумысную поляну, я знал, что где-то там должен быть военный аэродром, очень хотелось посмотреть истребители. Все же мы добрались до аэродрома, но нас остановила аэродромная охрана, стали нас гнать и грозились отобрать велосипеды, а нас арестовать. Юрий и здесь проявил находчивость, стал называть их летчиками и просил рассказать про свои полеты, как они стали летчиками, как и почему летает самолет и сколько у самолета скоростей, а то мы из деревни. Они нам стали заливать, потом мы долго смеялись, рассказывая ребятам свои похождения на аэродром. Когда мы собирались уходить, Юра и говорит: «Спасибо, а где бы нам взять с литровочку компрессии?» И показывает на бутылку, в которой была у нас вода. Один из них и говорит: «Ребята, с этим делом у нас очень строго, а у старшины разве выпросишь — ни за что не даст». Я до сих пор как вспомню, смех разбирает.
Обратно мы добирались с приключениями, у меня прокололо переднее колесо, а ремонт сделать было нечем, не было аптечки. Мы некоторое время вели велосипеды, сокрушались, что и к утру домой не доберемся. Долго мы шли молча, и вдруг Юра как крикнет: «Идея, а что бы нам не сделать спарку?» Я ему говорю: «Какую еще спарку?» И он сделал: снял переднее колесо моего велосипеда, укрепил его сзади своего велосипеда, таким образом, получилась настоящая спарка, и мы благополучно добрались домой.
Юра всегда мог найти выход из любого положения, он быстро входил в контакт, находил общий язык и всегда мог помочь словом и делом, и все ребята тянулись к нему, даже те, которые были против него, но это были единицы — завистники, а точнее можно сказать, неудачники, называть я их не буду. Каждый вечер после проверки мы строем проходили мимо штаба, запевалы у нас не было, и здесь Юра оказался на высоте, он оказался прекрасным запевалой, звонкий голос так и лился из его уст. Юру всегда тянуло к людям, он не мог представить себя одного, мы стали собираться в увольнение компанией: Виктор Калашников, Михаил Соколов, Костя Шаров, Анатолий Осипов. У Виктора Калашникова был мотоцикл К-125, и стали все его осваивать. Юра так его освоил, что мог проехать через узкую доску, перекинутую над ямой; мы никто долго не решались, а он и говорит: «Не надо бояться, надо всегда быть в себе уверенным, иначе никогда ничего не добьешься». А в яме он все же побывал вместе с мотоциклом, но это его не остановило.
Полеты шли полным ходом, Юра один из первых вылетел самостоятельно (себя я не беру во внимание, я уже второй год летал на этом самолете и готовился выступать на соревнованиях по высшему пилотажу, внутри аэроклуба, а тренировал меня летчик-инструктор Орехов Марк Петрович). Летал Юра хорошо и всегда был в себе уверен. Мне приходилось летать с ним в задней кабине вместо балласта, и мне очень нравилась его координация в выполнении той или иной фигуры, и посадки были у него у посадочного «Т» на все три «Т». После каждого летного дня у нас было много впечатлений, и мы часами могли рассказывать друг другу о прошедшем дне, о предстоящем военном училище, куда забросит судьба каждого из нас, и вообще о том, как сложится наша жизнь. Вот сейчас вспоминаешь — и действительно, жизнь у каждого сложилась по-разному.
После окончания аэроклуба мы были направлены в Оренбургское летное училище, но и там мы продолжали оставаться друзьями. Юра окончил училище рань
Раздел 2
69
ше меня на год, я в это время был в Кировоградском летном училище, мы с ним перебрасывались только открытками, письма писать не любили. И вот однажды я получаю открытку, в которой написано: «Юрка, я лейтенант». После полета его в космос я послал ему поздравительную телеграмму — узнали на телевидении, что я знал хорошо Гагарина, ну и началось.
Ю.В. Гундарев.
Ф. 31. Оп. 6. Д. 645. Рукопись. Автограф.
№34
Воспоминания инструктора А. Г. Колосова об обучении Ю.А. Гагарина летному делу в Первом Чкаловском ВАУЛ им. К.Е. Ворошилова в 1955-1957 гг.
1 февраля 1983 г., Москва
После окончания училища меня оставили работать в Оренбурге12 инструктором в числе определенного количества выпускаемых курсантов.
После определенного курса подготовки инструкторов на самолете МиГ-15 в мой экипаж попали четыре курсанта — все хорошие, все одинаковые, казалось бы. Но все равно среди тех курсантов выделялся Юра Гагарин своей старательностью, дисциплинированностью, жизнерадостностью, энергичностью. Мы на это обратили сразу внимание. Если ему давалось поручение, задание — он выполнял всегда добросовестно, своевременно и с хорошим качеством. Таких курсантов мы обычно всегда выделяем, поручаем им организационную работу. Он стал сразу старшиной звена и старшиной группы. И будучи старшиной звена, экипажа, он продемонстрировал свои организаторские способности самым наилучшим образом, помогал отстающим в теоретической части.
Предварительно курсанты проходили всегда теоретический курс обучения. Он требует соответствующих затрат сил и соответствующей организованности. Здесь и проявились его способности: он мог организовать группу и звено в таком направлении, чтобы все выполнить и подготовиться к сложному полету.
О сложных полетах я потому говорю, что было отобрано 20 человек, для того, чтобы пройти ускоренный курс подготовки на боевом самолете. Отобрали наиболее подготовленных курсантов, в числе их как раз был Юрий Алексеевич Гагарин. И поскольку у них курс подготовки был сокращен (проводился эксперимент по ускоренному выпуску курсантов на боевых самолетах), а теоретическая подготовка оставалась постоянной, им требовались определенные затраты времени. На Як-18 учились два года, а по ускоренной программе — один год. Юрий Алексеевич был в числе отобранных для эксперимента летчиков, это уже говорит о том, что действительно он человек был наиболее подготовленный во всех отношениях. Поскольку курс теоретический оставался прежним, допустим, математики нужно 450 часов — вынь да положь, но уложись в этот период. Была определенная программа, которую надо выполнить, а сроки сокращены. Вот здесь настойчивость, дисциплинированность Гагарина, умение организовать время проявились.
70
Человек. Корабль. Космос
Теоретический курс он, кстати, закончил только на «четыре» и «пять», желание летать у него было огромное, он любил летать. Он спортсмен хороший — волейболист, баскетболист. Пилоты любят волейбол, баскетбол, хоккей.
Я сам был молодой, только год-два как закончил училище. Приходят курсанты, мы первым делом знакомимся как учителя, педагоги. Смотрим им в глаза, определяем, какой у них психологический наклон. И бросилось в глаза — спокойный, с железными нервами парень и дисциплинированный вдобавок ко всему. Когда прошли теоретический курс, наземную подготовку, мы начали с ним летать. Среди курсантов трое сразу выделились, Юра между ними особенно выделялся своим старанием, желанием. Дальнейшая судьба сложилась у каждого по-разному.
Юрий Алексеевич закончил подготовку в числе первых, уровень теоретической подготовки, личная организованность его позволила ему и его товарищам, отобранным для обучения по ускоренной программе, успешно закончить летную подготовку. Вылетел он самостоятельно, потом начал летать, летал очень хорошо, и как результат — он окончил училище с оценкой «отлично» по первому разряду. При выполнении летной программы всегда есть какие-то свои недостатки, возникают трудности. И очень хорошо, что он правильно анализировал свои ошибки: возникала трудность — разбирали вместе, давали дополнительные полеты.
Стоит сказать и о личных взаимоотношениях. Так как наш аэродром был полевой, то в будние дни мы находились на аэродроме, а на воскресенье, на один день, уезжали домой, вечером приезжали назад.
У нас в училище проводили вечера специально: так, молодые ребята, летчики, приглашали девчат из медицинского института, из педагогического института. И он там как раз и познакомился с Валей [Валентиной Ивановной Горячевой]. Поскольку мы были в лагерях, то возникали такие вопросы: ему нужно было поехать в увольнение. Но находящемуся в лагерях курсанту увольнение давали не так-то часто, надо было отпустить его за 80 кма — мы находились в Караванном. Тем более что он был в то время старшиной звена. Но, исходя из человеческих отношений, мы понимали обстановку, понимали необходимость и шли на соответствующий риск. Но риска, в общем-то, не было. Вот ему скажешь: «Приехать в семь часов». Возвратится. Какими путями, меня это не интересовало. Приезжаю, проверяю за десять-пятнадцать минут. До семи он всегда прибывал на место назначения. Это очень хорошее качество. А стоит один раз хорошо зарекомендовать себя — и уже у нас была уверенность в нем. И мы, уже не рискуя, отпускали его на побывку. Это еще раз подчеркивало его дисциплинированность.
Летная подготовка — это вид обучения очень сложный, и на инструктора возлагается очень большая ответственность в вопросе, когда и как педагог ученика выпускает (даже на машине тоже опасно, но меньше опасность). А вот самая опасная педагогическая работа — это летчика-инструктора, который действительно в воздух выпускает человека и берет на себя такую ответственную задачу, такую морально-психологическую нагрузку, что вы себе не представляете. Он несет ответственность перед государством, он несет ответственность перед матерью курсанта, он несет ответственность перед собой, выпуская самостоятельно курсанта в полет. Нагрузка очень большая. И нам было понятно, что я в своей практике выпу-
В г. Оренбург.
Раздел 2
71
скал человека только с уверенностью. Когда я выпускал самостоятельно человека, я его выпускал так, как будто ему надо было пройти из одной комнаты в другую. Я выпускал человека, будучи сам лично абсолютно уверен в его безопасности. И если я сомневался в человеке, а, кстати, в моей педагогической работе было несколько таких случаев, то я предлагал товарищу заниматься другим делом.
И если подвести конечный результат, то Гагарин действительно стал настоящим пилотом, выполнял задачу так, как положено. Первоначально у него была заложена любовь к труду с материнским молоком, потом развита трудолюбием, еще в деревне, потом в аэроклубе его подготовили Дмитрий Павлович Мартьянов3, Денисенко и другие инструктора. Надо сказать, что Юрию Алексеевичу встречались на пути действительно хорошие люди и специалисты. Я сейчас познакомился с Дмитрием Павловичем, мне очень приятно, по глазам видно, что он достоин подготовки первого космонавта. Весь процесс обучения и подготовки к летной работе Юрия Алексеевича у меня сложился благоприятно, я очень доволен. Самолет МиГ-15 бис по тем временам (в 50-е годы) был на уровне передовых самолетов. [Были] боевой и учебно-тренировочный варианты. На Миг-15 УТИ первоначально обучались курсанты. Я бы не сказал, что он легкий в управлении. При обучении летчиков на нем многие портили себе репутацию. Самолет мог и «скоз-лить», преподнести определенную неприятность, если летчик халатно относился к пилотированию самолета.
Когда Гагарин выпустился, попал в Североморск, мы с ним встречались, когда он был уже старшим лейтенантом.
Я как-то иду по Советской улице в Оренбурге, смотрю, идет навстречу Юрий Алексеевич с Валей (к теще приехал). Я говорю: «Здорово!» — «Здорово». Его интересовало всегда родное училище, он гордился им. Потом еще встречались. Он сказал: «Летаю, служба идет хорошо, повышают класс».
В 1957 году он окончил училище и через четыре года полетел в космос. Старшим лейтенантом он попал на подготовку к космическому полету — отобрали его и определенное количество ребят.
Когда по центральному телевидению объявили, что в космосе находится гражданин СССР, майор Юрий Алексеевич Гагарин, я отнесся к этому как к чему-то невообразимому. И самое сложное в моем понимании было то, что это курсант, который у меня учился. В моей голове это не укладывалось.
Мне представлялось, что в космос полетит необыкновенный человек: он должен был и физическими данными обладать, и умственными способностями, в общем, в моем воображении не укладывался этот человек. А потом, когда меня стали срочно вызывать, оказалось, что это тот Гагарин, который учился у нас, был на аэродроме и летал с нами, общался с нами. Тут я понял, оказывается, у нас, при нашем социалистическом строе герои-то вырастают из обычных людей, из наших простых рабочих. И героями становятся они потому, что их воспитывает наша партия, наше государство, наши люди.
Я потерял дар речи, не знал, что говорить и что делать, и как себя вести. Вот что удивительно: когда он приехал к нам в Оренбург после полета и потом я с ним встречался не один раз, я понял, что слава его абсолютно не испортила. Это я
См. примем. И.
72
Человек. Корабль. Космос
считаю самым главным, то, что у него заложено было матерью, родителями, может быть, и мы, инструкторы, начиная от Дмитрия Павловича, заложили в нем то хорошее. Эта наша работа не пропала даром.
И вот он, работая заместителем начальника ЦП К, став большим человеком, побывал в разных странах. Я с ним встречаюсь, и он всегда чувствует себя младшим по отношению ко мне. Вообще космонавты, с кем я встречался — воспитанные люди, в том отношении, если он летает со мной (я — за инструктора), то он всегда чувствует себя подчиненным. Чувствуется, что они уважают инструктора. Если старший, то он подходит как к старшему, не думая о погонах своих больших, о своем большом положении. Я считаю, что это основным достоинством осталось у Юрия Алексеевича и в моей памяти тем более.
В своей книге Гагарин писал: «Но нам еще многое надо было освоить, чтобы стать настоящими летчиками: высший пилотаж, маршрутные полеты, воздушные стрельбы, групповую слетанность — всей этой премудрости обучал нас сменивший Колосова квалифицированный летчик-инструктор Ядкар Акбулатов. Он уже был инструктор со стажем»13. Я был молодой, еще не мог по своему уровню учить курсантов боевому применению на самолете МиГ-15 (полигон, воздушные стрельбы и пр.), и передали его Акбулатову Яше, который был тоже инструктором, но уже с опытом. И чисто боевое применение Гагарин заканчивал у Акбулатова.
Ф. 99. Ед. хр. 311. Фонозапись на магнитной ленте.
Время звучания — 28 мин. 08 сек.
№35а
Воспоминания летчика-инструктора Я.Ш. Акбулатова об обучении Ю.А. Гагарина в Первом Чкаловском ВАУЛ им. К.Е. Ворошилова в 1955-1957 гг., 1961 г.
22 июля, 7 сентября 1983 г., Москва
Первая моя встреча с Гагариным состоялась в 1955 г. Я был назначен дежурным по лагерю: эскадрильи в то время находились в летних лагерях. Дежурным по лагерю меня назначили в воскресный день, когда все отдыхали. Офицеры наши уехали в Оренбург, по домам, и старшим был я. И вот, следя за порядком, я обнаружил, что в одной из эскадрилий не было порядка, и я пригласил тогда старшину к себе. Уже был отбой. Старшина прибежал ко мне: пришел не по форме — в майке, в сапогах, без формы одежды. И доложил мне: «Сержант Гагарин по вашему приказанию прибыл». Я говорю, что я не вижу, что вы сержант, что же вы приходите к офицеру в таком виде. Он развернулся и убежал. Потом минуты через две-три пришел и докладывает по форме, как положено. Ну, я и говорю: «Гагарин, надо найти того нарушителя, который не дает покоя остальным». И потребовал от него, чтобы он впредь соблюдал устав. Если вызывает
а Под одним номером публикуются две фонозаписи, т.к. вторая является логическим продолжением первой.
Раздел 2
73
старший, значит, нужно приходить как положено, по форме одетым. Это первая наша встреча была.
И лишь потом, в 1957 г., когда прошло два года, я уже был в боевом полку, летал на МиГ’ах, мне выпала честь обучать и воспитывать Юрия Гагарина. Мы же не знали тогда, что он будет космонавтом. Правильно, так оно в жизни и положено. Мы, как педагоги, относились ко всем одинаково. Наша задача была подготовить в кратчайшие сроки из этих молодых людей хороших летчиков, которые должны были стоять на страже нашего неба. После того, как мы сделали один выпуск на МиГ’ах, нам предложили отдохнуть неделю — там, в Оренбурге, есть санаторий энергетиков «Маяк». Но приехал командир полка полковник [И.М.] Полшков вместе с комиссаром подполковником Агафоновым и говорит: «Акбулатов, вам нужно идти в полк представиться майору Беликову и продолжать обучение курсантов». Я попросил оставить меня отдохнуть оставшуюся неделю, но мне сказали, что срочно, завтра же надо выехать. Я приехал туда и доложил майору Беликову, что прибыл в его распоряжение.
Он говорит: «Срочно надо принять экипаж у старшего лейтенанта Колосова». Я пошел выполнять и принял у Колосова экипаж. В разговоре Колосов мне охарактеризовал каждого. Захаров — прекрасный летчик, но немного приболел, у него что-то с ухом. Иван Доронин нормально летает — все хорошо. Прошу обратить внимание на Юрия Алексеевича Гагарина. Почему? Потому что он моложе всех. Все уже летали четвертый год, а Гагарин только год в училище. Молодой. И налет у него поменьше, и опыта очень мало. Подошли к экипажу, экипаж был построен в методгородке, ко мне вышел навстречу сержант и доложил: «Товарищ капитан, экипаж в составе трех человек построен». А сам улыбается. «Гагарин, а что вы улыбаетесь?» Начал говорить, что боевое применение, боевой летчик прибыл. Я говорю, что это нехорошо, Гагарин. И, подойдя к месту, где должны быть занятия, смотрю, что Иван Доронин без подворотничка, у Гагарина нет миниатюр старта. Я говорю, а где же миниатюры старта? Старт должен быть выложен, и вы меня должны встречать так, как положено, как в увольнение идете — готовитесь, так и меня должны каждый раз встречать на занятиях. «Да я вот забыл». — «Ну-ка, бегом туда». Только пятки сверкнули. Убежал Гагарин за чемоданом миниатюр старта. «А ты, Иван Доронин, подворотничок пришей. И чтобы последний раз это было». А иначе никак нельзя, потому что дисциплина — это основа из основ, особенно в летном обучении, где все на пределе. Чуть малейшее ослабление — значит, жди неприятностей.
Мы запланировали на другой день полеты. И я с каждым слетал. Гагарин еще летал по кругу — у него были самые простые элементы, и начал простой пилотаж в зону. Когда выполнили полет, я говорю: «Ну, что же говорят, что у тебя ошибки бывают при посадке? Нормально же сел со мной. Вот так и сажай, ничего особенно сложного нет. А теперь давай по программе дальше будем идти. Спешить не будем, но будем выполнять программу, потому что в октябре уже государственный экзамен».
Летать любил Гагарин, как и любой курсант. Готовились они все к полетам, в том числе и Юра, тщательно, я проверял их каждый день. Летал с ними, а потом выпускал их самих на боевых машинах МиГ-15 бис. Летали они с увлечением, каждый старался выполнить полет на «хорошо» и «отлично». Но были такие моменты,
74
Человек. Корабль. Космос
которые бывают у каждого при обучении. Или же утомляется курсант и иногда допускает ошибки в технике пилотирования. Я очень строго относился к этому. Если были ошибки, сажал на спарку, сам садился с ним — и летал до тех пор, пока качество не будет отличное.
Особенно я хочу отметить характер Гагарина, у него не было такого сугубо мужского крутого характера. Были такие моменты, ведь учителю приходится не только хвалить своего ученика, но и требовать, иногда и поругать надо. Бывало, ругаешь Гагарина, он опустит голову и хлопает глазами, покраснеет весь. Похвалишь его, он тоже голову опустит, стоит, чуть не плачет, то есть какой-то девичий характер был у него в натуре. Было что-то такое милое.
Когда мы закончили программу, а программу он закончил со всеми вместе, хотя имел отставание, подошли государственные экзамены. По кругу он слетал нормально, ему поставили за первый полет «пять». А во втором полете заходит на посадку — и метров триста с недолетом падает. Председатель Комиссии [спрашивает]: «Кто там сел?» Я говорю: «23-ий — Гагарин, дайте ему еще полет!» Гагарин заруливает, подхожу, стремянку техник поставил. Я подошел и говорю: «Ты чего там падаешь?» — «А это зачетный был?» Я говорю: «Нет, вот сейчас будет зачетный, смотри». — «Ладно, ладно, я учту». Полетел и сделал нормальный полет — «отлично», на боевой машине МиГ-15 бис. Потом в зону он полетел с капитаном Богдановым. Слетал. Я пришел, доложил: «Товарищ капитан, как слетали Доронин, Гагарин?» — «Ну, я претензий не имею, прекрасно — всем троим «отлично». А вот про пленку я не знаю, воздушный бой — они должны были сами стрелять по самолету условного противника. Не знаю, как он прицеливался». — «Ну, хорошо, я определю». Сняли пленку, проявили ее — отличные данные, поэтому общая оценка была тоже отличной — за воздушный бой, за технику пилотирования. Госэкзамены закончили по технике пилотирования, и надо было лететь на полигон отстреляться, как военным летчикам. Они обязаны это делать. Смотрю, слетал на полигон, и по телефону оттуда звонят, что попадания хорошие, отличные: попал в цель по наземной цели. Прекрасно. Общая оценка была отличной.
Я написал аттестацию. Сначала я пригласил Захарова. «Вот аттестацию я написал — это тебе на всю жизнь. Прочитай, что там я написал. Если недоволен, пожалуйста, я что-то могу изменить, если есть претензии». Пригласил Гагарина в Ленинскую комнату — отдельно, я их вызывал по одному. «Вот, Гагарин, я написал на тебя аттестацию на присвоение воинского звания летчика-истребителя и звания лейтенант. Прочитай, если есть замечания и недовольство, скажи, мы можем изменить». Он прочитал и говорит: «Спасибо, товарищ капитан, у меня претензий нет. Спасибо». После этого я собрал всех троих и сказал: «Теперь по теории вы должны сдать. Я оставил место в аттестации «Училище закончил по ... разряду». Иван Доронин по второму должен закончить. Теперь теоретический курс вы должны сдать на «пять» — кто по первому разряду. А кто по второму: половина «пять», половина четверки».
Я говорю: «Гагарин, ты мастак в теории. Возьми Ивана Доронина на «буксир». — «Ясно, товарищ капитан». — «А ты, Захаров, сам шуруй. Чтобы пятерки у меня были! Минимум четверка, по всем предметам пятерки — это первый разряд, имейте в виду». И начали готовиться. Иван Доронин готовился вместе с Гагариным. Ну, Гагарин действительно входил в первую десятку курсантов по теоретическим
Раздел 2
75
дисциплинам. Но вот какой-то парадокс. Я слежу за ними, как они там сдают. И вот заходит сдавать историю партии Иван Доронин — первый. Выходит оттуда, смеется, говорит — «пять». Ну, я рад за него. Потом Гагарин заходит. Выходит мрачный. «В чем дело?» — «Четыре» поставили». — « Как это «четыре»? Доронин «пять» получил, а ты же был его учителем и вдруг — «четыре»?» Надо было помочь парню, а то он уже голову опустил. Я захожу к преподавателю: «В чем же дело с Гагариным?» — «Отвечать надо конкретно, четко». — «Он знает прекрасно материал». — «Я знаю, что он знает». А председатель комиссии где? Здесь председатель. Я спросил, разрешите обратиться, я — инструктор Гагарина. Может, он не конкретно что-то сказал, но он отлично летает и должен идти по первому разряду. «А ну, давай его сюда». Я смотрю, Гагарин аж побелел. Я сказал: «Возьми себя в руки, Гагарин, заходи». Полковник говорит: «Ну, ты чего раскис, какой у тебя вопрос там был?» Гагарин ответил. «Куда хочешь идти служить?» — «Я с удовольствием пойду на север, куда угодно». — «Вот это молодец, это мне нравится». И обращается к преподавателю: «Пятерку ему». Преподаватель его еще поспрашивал и исправил четверку на пятерку. Ивана он вытащил на второй разряд. А сам остальные предметы сдал все на «пять». И когда я закончил аттестации, поставил Гагарину высший разряд.
Вот такой еще штрих. Он обращался ко мне: «Товарищ капитан, мне бы в город». Не раз обращались ко мне с такой просьбой. Время было напряженное. Я говорил, ребята, вот закончите, потом будете отдыхать, сейчас главное учеба, финал — к финишу пришли. Какой тут отдых! «Да вот я жениться хочу». Я говорю: «Жениться я всем запрещаю, пока вы не окончите военное училище. И даже не подходите ко мне насчет женитьбы. Запрещаю жениться каждому. Успеете — это никуда не денется». Когда он окончил училище, был направлен на север. Уехал, женился он там14. Я его встретил через год примерно. В 1958 г. смотрю, Гагарин вместе с Полехиным, на Советской их встречаю.
— Ну, как дела?
— Здравствуйте, товарищ капитан. Я уже летчик 3-го класса.
— Молодец. Ошибки не повторяешь при посадке?
— Нет, сейчас все нормально.
И потом встретил его в 1959 г. Я шел с полета. Смотрю, стоит около столовой Гагарин.
— Ну, как ты?
— Нормально — жив, здоров.
А в это время он уже был в Энгельсе, отобран в отряд космонавтов. Он мне ничего не сказал. Вот и все. И вдруг, когда мы готовились в ночные полеты 12 апреля — подготовка шла тщательная, летный состав готовили — вдруг Левитан передает, что Гагарин Юрий Алексеевич. Ну, много таких фамилий. Я даже не подумал, что это он. Во-первых — это майор. Я даже виду не подал, обрадовался, что наш человек в космосе, а то, что мой ученик, я даже не думал. Нет. У меня даже мысли не было такой. И вдруг через какое-то время заходит командир эскадрильи и говорит: «Товарищи, прошу встать. Поздравляю вас всех — в космосе советский человек, наш воспитанник, выпускник 1957 года Юрий Алексеевич Гагарин». Мне стало не по себе, голову опустил. Я не поверил, что это он. Потом Полехин прибегает, говорит, да, это он. Я по голосу даже узнал. И тут же отдел
76
Человек. Корабль. Космос
кадров звонит, командир эскадрильи приходит и поздравляет нас. Я сижу, молчу, мне неудобно даже что-то говорить. Тут начался митинг, я в стороне, не уверен я, что это он, не уверен — и все. А потом, когда уже точно оказалось, что это он, у меня пошли слезы. Приходит дежурный и говорит: «Капитана Акбулатова срочно вызывает начальник политотдела». Машину прислали за мной. Я приезжаю, там в училище митинг, давай, говорят, выступи. Я отказался. Тогда поздравляем тебя, ты учитель. Да, я многих учил. Ничего особенного здесь нет. Спасибо ему за то, что он слетал, не побоялся. Ведь это все-таки рискованное дело. Вот я двадцать лет пролетал, знаю, что такое риск в авиации. А тут в космос лететь, туда, куда человек поднимается впервые. Каков будет конечный результат — никто не знал. Никто не мог дать ответ: будет ли жив, здоров. Даже Королев не был уверен.
5 июня 1961 г. Юрий Гагарин прилетает в Оренбург. Мы как раз летали в это время, днем. Смотрим, садится Ил-14. Народу - как на демонстрации, в конце аэродрома за красной чертой для особо важных персон. Нам полеты тут же закрыли — «особо важный» летит. А командир эскадрильи говорит:
— Слушай, Акбулатов, твой ученик летит.
— А чего ж закрываете полеты?
— Приказ командующего.
— Ну, ребята, пойдемте, встретим его.
Подходим туда, а нас не пускают: стоит оцепление, солдаты, офицеры. Вот уедут, потом пойдете. Как же уедут — мы хотели видеть. Толя Сидоров говорит: «Ведь это учитель Гагарина». — «Нет, нам не разрешили никого пускать». Мы обиделись, конечно. Повернулись и ушли. Начали взлетать, смотрю, машина приходит.
— Где Акбулатов?
— В небе, летает.
— 007, закругляй!
— В чем дело?
— Ждут, за тобой приехали!
— Понял.
Зашел на посадку, сели. Захожу на КП, смотрю, там стоит офицер, и машина стоит генеральская. Ну, впервые, конечно, я на генеральской машине, сел — и меня прямо в училище.
— Где будет встреча?
— Говорят, здесь в читальном зале будет встреча.
Захожу в читальный зал, длинный такой, смотрю, стоят высшие офицеры, мне абсолютно незнакомые, со всего гарнизона, летчики, артиллеристы. Я поздоровался, кому я представлюсь - никого я не знаю. Пошел в угол, встал и стою, смотрю там рисунки какие-то. Проходит какое-то время. Входят Гагарин в гражданском костюме бирюзового цвета при галстуке и секретарь обкома. Н.П. Каманин входит. Поздоровался со всеми, увидел, генерал вышел навстречу, генерал Макаров. Обнялись они. Ну, я думаю, куда уж теперь, если он был в объятиях у всех членов Правительства, мне, капитану, куда лезть. Стою, смотрю на него и говорю про себя: «А все-таки изменения есть, пополнел немного парень и уже привык, видно, вращаться в этой сфере, хотя прошел только месяц, уже он привык к сфере высшего командования, теперь не до меня. Правильно делает». Потом Гагарин
Раздел 2
77
увидел меня и пошел навстречу, перед ним расступились, и коридор образовался. Я еще подумал: «Неужели ко мне идет? Вот странный какой». Уже осталось метра три. Вижу — точно ко мне, растопырил руки, идет, улыбается. Я пошел тоже навстречу, обнялись, расцеловались. Я говорю:
— Спасибо, Гагарин, что ты не побоялся, не струсил (я всегда его называл по фамилии — легкая фамилия), сделал этот полет, мы все горды за тебя.
— Вам большое спасибо, товарищ командир, вам! Не было бы этого обучения, не слетал бы я в космос. Ну, как у вас дела?
— Так же обучаю, так же летаем.
— Это хорошо, слетать бы нам вместе!
— Пожалуйста, приходи на аэродром, полетим.
— Уж надоело, буквально затаскали меня, то в Болгарию, то в Чехословакию, то по Советскому Союзу. И все не на военных машинах, а на транспортных. Но ничего, я сажусь в правое кресло, мне доверяют управление, и выполняю полет.
— Ну, молодец, раз ты летчик, ты должен летать на многих машинах.
Потом был банкет, устраивал его Гагарин и обком партии, все присутствовали на этом торжественном ужине. Говорили тосты хорошие, начинал секретарь обкома Шурыгин, выступил Цедрик — генерал-лейтенант, Каманин выступил. И вдруг потом Валя [Гагарина] говорит: «Пусть скажет инструктор его». Юра посадил меня рядом и говорит:
— Давай-давай, два слова надо сказать.
— Хочу провозгласить тост за нашу авиацию, [за летчиков], среди которых есть и космонавты.
— Ну, вот и молодец.
Я спрашиваю:
— Откуда ты взял слово: «Поехали»? Откуда ты его взял?
— Это ваше слово, товарищ капитан. Вы всегда, когда лететь в зону, на пилотаж, на высоту 12 тысяч метров, ведь страшновато, вы всегда с такой простотой: «Ну, поехали», как будто на телеге. Такую уверенность эти слова давали. Поэтому я и сказал эти слова на старте перед пуском.
— Ну, это здорово.
Я был несколько раз дома у него, он приглашал. Это были радостные встречи. Он всегда с такой теплотой встречал. Шинель возьмет, разденет, накормит. Приглашает остановиться на несколько дней. Но я заходил просто повидаться, узнать, как живет.
Однажды я получил тревожную телеграмму, что мама у меня в крайне тяжелом положении. Я лежал в госпитале в Ростове, проходил комиссию. Я отпросился и через Москву поехал в Казань к матери. Позвонил. Гагарин взял трубку.
— Вы где находитесь?
— Да я на вокзале.
— Я машину пришлю.
— Не надо. Я сам доеду.
Приехал на электричке, встретил меня хорошо.
— В чем дело?
— Вот мама больна. Лекарств в аптеке не нашел.
— Хорошо, адрес оставьте.
78
Человек. Корабль. Космос
Оставил адрес и... спасибо Валентине, спасибо Юрию Гагарину, что они не посчитались, что первый космонавт, знаменитый человек, а моей маме прислали посылку с лекарствами, которые были нужны. Ну, как не любить такого человека? Это простой, русский, душевный человек. Теперь моя мать лежит парализованная, не встает. Я знаю, что этот человек никогда уже больше не встанет, хожу каждый день к ней, смотрю за ней. Ничего не поделаешь, такая судьба. И вот моя больная мама передала привет маме Юрия Гагарина Анне Тимофеевне. И я ей передаю привет, ведь ей скоро 80 лет, потеряв сына, больше всех переживает мать.
Те встречи, которые у нас были с Гагариным, навсегда останутся в памяти. У меня ведь около трехсот моих учеников, которых я обучил во время прохождения службы в армии. Многие сейчас генералы, кого-то уже нет, авиация есть авиация, в том числе нет любимого всеми нами Юрия Алексеевича. Очень жаль, всех их жаль, а первого космонавта жаль всей стране нашей. Эту книгу, которую он подарил мне, я буду хранить, не только для себя, будут внуки, пока я жив, эта книга будет у меня. Он написал: «Ядкару Акбулатову. Летному учителю и воспитателю в память о первом космическом полете. С уважением и наилучшими пожеланиями. 20.07.1962 г. Ю. Гагарин».
Подробнее о последнем этапе обучения.
Мне пришлось писать аттестацию на присвоение летчика-истребителя Юрию Алексеевичу Гагарину, поэтому весь этап прохождения учебы Гагарина в Оренбургском летном училище мне хорошо известен.
После прибытия в Оренбург в 1955 г. в летное училище, обучившись в теоретическом батальоне, Юрий Гагарин попадает на аэродром летать на учебных самолетах типа Як-18. Они разных были модификаций: Як-18, Як-18А, Як-18У. И обучал Гагарина летному искусству на учебных самолетах Крючков Иван Федорович. Что можно сказать об Иване Федоровиче? Учитель в душе. Старательный, преданный делу авиации человек. До сих пор продолжает свою летную деятельность. Заслуженный летчик Советского Союза, полковник. Когда он обучал Юрия Алексеевича Гагарина в 1955-1956 годах, то был обыкновенный летчик-инструктор и вел свою программу как и со всеми курсантами, так и с Гагариным до конца ее прохождения. Налет тогда составлял на учебных самолетах 40-50 часов. После окончания этой учебной программы Гагарина вместе с другими курсантами переводят на более усовершенствованные самолеты, на последний этап обучения — это на самолеты МиГ-15бис. Спарка тогда была на УТИ МиГ-15.
Попадает Гагарин в экипаж лейтенанта [А.Г.] Колосова, молодого, только что окончившего училище. Старательный лейтенант принял экипаж в составе трех человек — Захаров, Доронин, Гагарин. Гагарин меньше всех имел налет, потому что он начал прохождение службы с 1955 г. в училище. А эти двое — Захаров и Доронин — они раньше, с 1953 г. были уже курсантами. И Колосов приложил все свое умение, старание, чтобы успешно пройти программу, в том числе и с Гагариным на боевом реактивном самолете. Но не все ладилось у молодого человека. Не все. Сразу же его, как хорошего летчика, оставили в боевом полку, сразу же доверили инструкторскую программу. И он прекрасно начал выполнять свой долг, обучать и воспитывать экипаж. Не все ладилось, потому что искусство обучать — это не сразу дается, нужно иметь опыт работы, командиры должны постоянно следить за молодыми летчиками, помогать им... Поэтому, когда выпускает Колосов Заха
Раздел 2
79
рова, Доронина самостоятельно, Гагарин все продолжает находиться на вывозной программе.
Трудно давался молодому курсанту Гагарину боевой самолет. Единственное грубое отклонение было в результате ошибки техники пилотирования — это высокое выравнивание, профиль высокий посадки. И Колосов все отдал, чтобы исправить эту ошибку у летчика. В конце концов, ему помогали такие офицеры, как командир эскадрильи майор Берегов, человек, который прошел войну, вылетал на боевые задания, сотни и сотни курсантов обучил в Оренбургском военном училище — принципиальный человек, который мог предвидеть, что получится, что не получится. Он много сил и энергии потратил на то, чтобы помочь лейтенанту Колосову обучать и воспитывать Юрия Гагарина, хотя и ему это очень трудно давалось. Командир полка полковник Полшков, как командир, как учитель солидный, с большим стажем, также принимал участие в обучении, помогал лейтенанту Колосову в овладении своей профессией педагога в обучении всех курсантов, в том числе и Юрия Гагарина.
Не все ладилось у Колосова, и он, как молодой, неопытный инструктор, выполнив программу, отдает Гагарина на проверку. Проверял его Иван Михеевич Полшков, и тот отстраняет Гагарина от дальнейших самостоятельных полетов. Не допускает. Конечно, такой удар трудно переносится инструкторами, тем более такими молодыми, как Анатолий Григорьевич Колосов. И Гагарин тоже, видя, что его не выпускают, значит недоработок много еще, тоже опускает плечи, ходит ниже травы тише воды, забитый такой. Конечно, это очень неприятно. Не один раз отдавали на проверку Гагарина — и все получалось на оценку «удовлетворительно». А чтобы лететь самостоятельно, надо иметь твердую четверку или пятерку. Бились долго над Юрием Гагариным. Вот как Иван Михеевич Полшков пишет в письме: «Было указано раньше о том, что Юрий Гагарин по теоретическим дисциплинам учился только на пятерки, что касается полетов на МиГ-15бис, были серьезные затруднения. Мне приходилось трижды летать с ним на предмет выпуска его самостоятельно. И трижды я отклонял выпуск по неподготовленности. Частично малой успеваемости в полетах способствовал малый рост Юрия, 1 метр 62 сантиметра, что затрудняло определение расстояния до земли при посадке. Были и другие причины, связанные с его способностями. Качество полетов и после выпуска было посредственным. Стоял вопрос об отчислении его из училища. Был оформлен материал об отчислении. Но когда инструктор Колосов прилетел с полевого аэродрома и попросил меня продолжить обучение Гагарина, мотивируя тем, что Гагарин слезно просит разрешить ему летать, я оставил его для продолжения обучения».
Я немного расшифрую сказанное. Дело в том, что Юрию Гагарину трудно давались полеты - как на учебном самолете, так и на боевом самолете у Колосова. Самое страшное — это высокий профиль посадки. А посадка — это основной элемент для летчика. Иван Михеевич [Полшков] пишет, что причиной этого является малый рост Юрия. Знаете, это не совсем так. Я еще меньше ростом Юрия Гагарина, на два-три сантиметра, но я уже имел опыт какой-то: у меня полеты были с хорошим и отличным качеством, особенно посадка.
Здесь дело в другом. Гагарин имел налет на учебных самолетах по сравнению с другими курсантами в два раза меньше, поэтому опыта было меньше, и труднее давались полеты, особенно основные элементы: взлет, расчет, посадка.
80
Человек. Корабль. Космос
Со временем он придет к успеху, когда дальше будет летать, когда будет больше опыта, практики. И второе, Иван Михеевич подчеркивает, что трижды проверял его, и был материал представлен на отчисление. Я беседовал с командиром полка, с бывшим заместителем командира полка недавно, будучи в Оренбурге, и сейчас могу обобщить все данные. Во-первых, Гагарин уже больше полумесяца ходил на старт и каждый раз хотел вылететь самостоятельно. Желание огромное, а не получается. И Колосов бьется над этим. Командира звена в то время не было. Был временный, майор Пикулев, который также летал со своим экипажем и замещал временно должность командира звена. Колосов был почти предоставлен сам себе. И тогда майор Беликов, видя, что Гагарин уже отстал от остальных курсантов (те уже летают в зону самостоятельно, а он еще не вылетел), приказывает Колосову написать представление об отчислении Юрия Гагарина от дальнейшего обучения, как не справившегося с летной программой — по летной неуспеваемости. Колосов пишет и предоставляет этот материал Беликову, тот подписывает и передает этот материал командиру полка. Командир полка завертелся, как всегда, у него много работы, и он не подписал сразу этот документ, все некогда было. А Гагарин уже был отстранен от полетов — все, раз уж написано представление об отчислении. Ну и ходит, конечно, в тяжелом положении: и глаз не поднимает, и голова опущена. Подходил он к инструктору Колосову, к Беликову с просьбой оставить его: «Я хочу, я должен быть летчиком». Но материал уже был отправлен. Когда Колосов перегнал самолет на основной аэродром в ТЭЧ, он встретил там командира полка и просил Ивана Михеевича Полшкова, чтобы тот не подписывал документ, а оставил дальше учиться курсанта Гагарина. Во-первых, желание огромное у этого молодого человека стать летчиком. Он так поставил вопрос, что поможем всеми силами, чтобы он стал летчиком. Тогда Полшков дал добро и добавил несколько дополнительных полетов к тому, что он отлетал, и чтобы дальше продолжали учить Гагарина.
И плюс ко всему он пригласил заместителя Григория Константиновича Серкова, с тем чтобы помочь лейтенанту Колосову, чтобы все было нормально в экипаже и выпустили отстающего курсанта Гагарина. И подполковник Серков включился в это дело вместе с Колосовым. Он сам несколько дней летал с Гагариным по кругу — контрольные полеты на спарке, и каждый раз делал замечания ему, что то не так, это не так; ну и основное — посадка. Гагарин видел это, исправлял и производил в дальнейшем нормальную посадку. Уж настолько он желал самостоятельно вылететь! Летчики по традиции после самостоятельного вылета угощают всех так называемыми «вылетными» папиросами. У него в планшете имелось штук шесть этих коробок, они все уже за это время истерлись. Конечно, у молодого человека было настроение крайне низкое. И вот, полетав два-три дня с Гагариным, убедившись, что он может увидеть ошибку, исправить ее и нормально произвести посадку, подполковник Серков решает выпустить Гагарина самостоятельно. Поговорили с ним предварительно:
— Замечаешь ты ошибку?
— Замечаю.
— Вот я сейчас слетаю с тобой — все делаешь сам, если увидишь отклонение самолета от нормы, значит, сам исправляешь это отклонение и производишь нормальную посадку.
Раздел 2
81
Что он и сделал. И после этого Серков говорит: «Видишь — боевой самолет, садись и лети самостоятельно». Гагарин от радости побежал к этому самолету, Серков его вернул, говорит: «Нет, ты отдохни, посиди. И пешочком, не спеша, иди к боевому самолету. Бегать не надо, и так у тебя нервы напряжены, волнуешься, а пробежишь — пульс вообще будет 200. Надо все делать нормально». После этого Серков отправил его пешочком к самолету. Гагарин садится в кабину, приняв предварительно самолет у техника. Подходит Серков, лейтенант Колосов, проверяют, как он сел, все ли включил. И Гагарин запрашивает: «Я 210-ый — запуск». Беликов отвечает: «Запускай, 210-ый». Он даже не знал, что выпускает самостоятельно Гагарина. И когда запустил двигатель Гагарин, вырулил 210-ый, Беликов передает Серкову:
— Вы что, выпускаете 210-ого?
— Да, пусть летит, все нормально.
210-ый выруливает, взлетает. Прекрасно взлетел, построил маршрут, заходит на посадку, подходит к земле, чуть высокий профиль, исправил это высокое выравнивание и произвел посадку. Первый полет он сделал, значит, он вылетел самостоятельно и уже является летчиком. И после этого он начал тренироваться (уже Колосов подключился здесь). Выпустил его Серков, а продолжал дальше Колосов. Колосов дал ему сначала контрольные полеты, а потом самостоятельные полеты по кругу, после этого контрольные на простой пилотаж в зону.
И в этот период, когда у Гагарина было двадцать с лишним полетов по кругу и он начал летать контрольные полеты на простой пилотаж, экипаж передают мне по приказу командира полка. Я принял этот экипаж, и Колосов мне сказал, что особое внимание надо обратить на Гагарина. У него постоянное высокое выравнивание, профиль посадки, надо это учесть. Ну, мы по-товарищески, без ругани все обсудили. Принял я у него экипаж, он мне сдал. У Колосова много было работы на старте, потому что он был секретарем комсомольской организации, вел комсомольскую работу. Надо было, чтобы на старте стартовки были оформлены, помогать курсантам. У курсантов много бывает вопросов после самостоятельных полетов. Он у тренажного самолета был как преподаватель, как инструктор тренажного самолета, то есть он делал наше общее дело. Когда я принял экипаж из трех человек, то на следующий день летал с каждым из них. Никаких грубых отклонений не было. Я еще сказал, когда прилетел с Гагариным в зону:
— Гагарин, да все нормально у вас, что это за посадка, говорят, что высокий профиль, сам же садился?
— Да, сам.
— Нормально, я претензий не имею к посадке. Вот так и летай.
Продолжали мы летать дальше. Во-первых, закончили простой пилотаж, начали сложный пилотаж в зоне и высший пилотаж. Потом — полеты на большую высоту. Что характерно, на большую высоту летать не так просто, земля далеко не так чувствуется, а вот небо темное становится, поведение самолета вялое, скорости большие. И вот когда набрали высоту 12 км, я им подсказал:
— Посмотри наверх в небо.
— Темное.
82
Человек. Корабль. Космос
— А теперь давай разгонимся.
Разогнали скорость за 1100 на этой высоте.
Я говорю:
— Вот видишь!
— Да, 1000 км в час. Конечно, это здорово.
Когда мы прилетели, сели на землю, подошел ко мне Гагарин, говорит:
— Здорово, товарищ капитан — скорость 1000 км в час.
— Мы еще слетаем один полет, по программе положено. Как себя чувствуешь на высоте?
— Нормально все.
— Вот закончишь училище, поедешь в строевую часть и будешь летать на скорости не 1000, а 2000 км, и высота будет не 12 тысяч метров, а 20 и более тысяч метров.
Конечно, ни он, ни я не знали, что через каких-то три с половиной года ему, этому молодому человеку, предстоит лететь на высоте 340 километров и на скорости 28 тысяч километров в час.
Программу он усваивал неровно, средне. Не было у него постоянства, чтобы все время «отлично» и «отлично». Были даже «тройки» за полет. Я, более опытный по отношению к Колосову, лет на пять-семь старше его по летной практике, уже опыт имел приличный, и мне помогал Пенкин Николай Иванович, он был командиром звена и тоже много летал с Юрием Гагариным. Командир звена — это тот же инструктор, только старше по должности. И все-таки даже в этих случаях Гагарин допускал те же отклонения в технике пилотирования, что были и при Колосове.
Так что здесь все зависело от него самого, постоянно надо было следить за ним — даже начиная с отдыха, потому что летчик готовится к полету с земли: с отдыха, подготовки. Программу все закончили: Гагарин — по высшему первому разряду, сдал государственный экзамен на «отлично». В зону — «пять», воздушный бой — «пять». По кругу — «четыре». Хочу подчеркнуть, что неровно было. Вырулил и взлетел, произвел посадку. Один полет сделал, и по-садочка прекрасная. Стоим — Николай Иванович Пенкин и я. Я обращаюсь и говорю:
— Николай Иванович, смотри, нормально ведь?
— Давай, звони.
А руководитель полетов сидел прямо напротив «Т».
Я звоню:
— Будет производить зачетный полет 231-ый, курсант Гагарин.
— Ясно.
Гагарин взлетает. Мы уверены: только что сделал один полет отлично. Заходит на посадку и как метров за пятьсот ударил колесами, отскочил самолет. И с помощью руководителя полетов посадили самолет. Председатель комиссии говорит:
— В чем дело, кто там?
Коля Пенкин говорит:
— Это Гагарин.
— Дайте ему еще один полет, это не полет.
Раздел 2
83
Гагарин заруливает, открыл фонарь. Я говорю: «В чем дело, Гагарин?» Я теперь понял, что это психологическое влияние на него оказывалось. Один полет сделал — и устал, это не летчик, конечно. Физически здоровый, крепкий. Один полет — это ничто для молодого человека, одно удовольствие. А тут такую грубую ошибку сделал, да на госэкзамене.
Он меня спрашивает:
— Товарищ командир, это государственный?
Я говорю:
— Вот сейчас будет государственный, что, на спарку посадить или сам полетишь?
— Нет, нет, я сам полечу.
— Ошибку учел?
— Учел.
— Ну, давай.
Может, с точки зрения педагогических правил, я и неправильно сделал. Но именно в этом случае надо было заставить его, чтобы он был тверже в своих решениях и управлении самолетом. Выполнил нормально два полета. Общую оценку поставили — «четыре» по кругу. И тогда получается так: «пять» — воздушный бой. «Пять» — полигон, на стрельбы слетал. Пилотаж в зоне, сложный пилотаж — «пять». И по кругу — «четыре». Общая оценка была поставлена — «пять». И он тянул уже по первому разряду. Остались только теоретические дисциплины. Если он сдаст все на «пять», тогда выпускается по первому разряду. Иван Михеевич пишет, что он учился на «отлично» теоретически, сдал все на «пять» и закончил училище по высшему первому разряду.
Его имя сейчас в Оренбургском летном училище золотыми буквами написано, как окончившего училище по высшему разряду. И вот недавно я был в училище, встретился с его товарищами, которые учили его: Смирнов, Гордеев, Блинов, Полшков, Серков и много других учителей, которые знали Юрия Гагарина. Все о нем вспоминают с теплотой. Не потому, что он стал космонавтом, а просто он был очень славный парень. У него было много таких качеств, как нежность излишняя, несвойственная мужчинам, в характере было много женского. Поэтому эти отклонения и были. Летчик должен быть твердым и последовательным в своих действиях.
Мы готовили летчиков, поэтому мы должны были знать, каким он будет в роли ведущего. Ведь курсант — это все ведомый да ведомый. Привыкнут они быть всегда ведомыми — приедут в часть уже офицерами, ведь надо и ведущим быть, чтобы вести пару — свой самолет и напарника. У нас по программе был такой раздел, чтобы дать возможность курсантам в нескольких полетах быть ведущими. Я как инструктор занимал положение ведомого, и курсант должен был командовать мною. И вот в нескольких полетах мы взлетали в паре (и я, и Пенкин летали за ведомого). Курсант взлетает, я вместе с ним взлетаю — это труда не представляет для нас, летчиков, ведомым взлетать сложнее, потому что он взлетает по ведущему. А там уже идут маневры и бой, он — ведущий, я — ведомый. Я стреляю по его самолету, он — по моему самолету, но он сам строит маневр, и я должен как инструктор анализировать: правильно ли он строит этот маневр. И, как ведомый, я должен правильно принять решение: и чтобы состоялась атака с моей стороны, и
84
Человек. Корабль. Космос
видеть, как он будет меня атаковать. В роли ведущего Гагарин был молодец. Принимал грамотные и правильные решения. У нас не было воздушного боя типа «карусель», но такие маневры, как боевые развороты, глубокие виражи, пикирование, спираль, — все это входило в элементы воздушного боя. Я считаю, что он очень грамотно, искусно строил маневр. И в качестве ведущего он был уже подготовлен в училище.
Ф. 99. Ед. хр. 300-1,300-2. Фонозапись на магнитной ленте.
Время звучания — 68 мин.
№36
Воспоминания преподавателя курса теории и конструкции реактивных двигателей А.И. Резникова об обучении Ю.А. Гагарина в Первом Чкаловском
ВАУЛ им. К.Е. Ворошилова в 1955-1957 гг.
1 марта 1983 г., Москва
Оренбург — город удивительный. Для живущих в нем переместиться из одной части света в другую в течение нескольких минут — самое заурядное дело. Причем такие путешествия совершались его жителями задолго до полета первого космического корабля: город просторно раскинулся на южном Урале в междуречье Урала и Сакмары. Сакмара — небольшая речка с ленивым движением воды. Она впадает в реку Урал — стремительную, с таким сильным течением, что если зайти по грудь, то не удержишься на ногах. Через Урал проложен деревянный пешеходный мостик в Зауральную рощу — место отдыха оренбуржцев. На этом берегу — еще Европа, там — Азия.
Степи под Оренбургом ровные, как стол, отличные места для аэродромов. Однако в степях нет-нет и попадаются отдельные холмы и возвышенности: ведь здесь — южная оконечность, последние всплески огромного тысячекилометрового Уральского хребта.
На самом высоком месте города, на берегу Урала, установлен памятник Чкалову. Бронзовый Чкалов в лётном меховом комбинезоне стоит во весь рост на высоком постаменте и смотрит вдаль... Рядом с памятником, в большом здании старинной постройки, помещается наше училище.
Каждое утро я прихожу в свой класс. Там меня уже ждет классное отделение — группа из 20-25 курсантов Оренбургского училища летчиков.
...Воспоминания — это как разглядывание старых фотографий. По отдельным картинкам память восстанавливает почти все, что было много лет назад.
Вспоминая сейчас те годы, невольно задаю себе вопрос: мог ли я тогда подумать, что среди этих молодых ребят, сидящих за столами, есть один, имя которого через несколько лет станет известным всему миру? Конечно, я думал иногда об их будущем, представлял себе, что из них выйдут боевые летчики, что два-три человека из них, возможно, станут в дальнейшем летчиками-испытателями.
Раздел 2
85
Но даже самая яркая фантазия не могла подсказать того, что ожидало одного из них...
...1956 г., осень, начало учебного года. Добротное и красивое здание училища с многочисленными шумными стаями голубей, гнездящихся с давних времен под крышей. В училище — длинные широкие коридоры и много классов по различным специальностям. Мой класс — по авиационным реактивным двигателям. Класс большой, светлый. У стены установлен на подставке настоящий турбореактивный двигатель, напоминающий огромную грушу. Из груши вырезана «четвертушка», и благодаря этому хорошо видно все внутреннее устройство — компрессор, камеры сгорания, турбина, реактивное сопло. В застекленных шкафах на полках расставлены агрегаты и приборы, на стенах — цветные схемы, плакаты, подвижные макеты.
Сегодня у меня первая встреча с новыми курсантами. Буду им читать курс теории и конструкции реактивных двигателей.
Порядок встречи преподавателя в классе четкий, военный, установлен, как говорится, раз и навсегда. Он сразу настраивает всех на деловой лад.
Только открываю дверь и перешагиваю порог, как старшина классного отделения подает команду:
— Встать, смирно!
Выходит вперед, останавливается передо мной и громко рапортует:
— Товарищ подполковник! Классное отделение прибыло для занятий по авиадвигателям. По списку 25 человек, присутствуют все. Старшина отделения курсант Гагарин!
Пока курсант Гагарин рапортует, я успеваю его разглядеть.
Симпатичный парень среднего или даже немного ниже среднего роста. Лицо строгое, с правильными чертами, но совсем еще юное, с характерными ямочками в углах губ. Волосы острижены под короткую прическу. Ясные голубовато-серые глаза глядят смело. Звонкий голос и открытый взгляд производят приятное впечатление. Он по-военному подтянут, устремлен вперед, весь его вид выражает готовность немедленно приняться за дело. Внешний вид безукоризненный — гимнастерка с начищенными блестящими пуговицами и приколотым комсомольским значком тщательно отглажена и расправлена спереди под ремнем, все складки собраны назад. Из-под застегнутого воротника белоснежной черточкой выступает кромка подшивного воротничка.
Мне известно, что старшиной классного отделения назначают самого дисциплинированного курсанта, но не просто исполнительного тихоню, а обладающего организаторскими способностями и пользующегося авторитетом среди товарищей. Ведь старшина — это командир, руководитель всей группы. Естественно, что из всех курсантов преподаватель прежде всего и лучше других запоминает старшину.
Здороваюсь:
— Здравствуйте, товарищи курсанты!
Дружный ответ:
— Здравия желаем, товарищ подполковник!
Прохожу к своему столу, подаю команду:
— Вольно!
86	Человек. Корабль. Космос
Старшина командует:
— Вольно! Садись!
Первый урок можно начинать.
Рассматриваю курсантов, сидящих за столами. Странное дело, но на первый взгляд все курсанты кажутся почти одинаковыми. Этому впечатлению способствует единая форма одежды. Однако я уже знаю из предыдущего опыта, что по мере дальнейшего знакомства эта «одинаковость» распадется, у каждого выявится своя индивидуальность. Обнаружится, что один — парень деловой, активный; другой — с ленцой или с хитринкой; этот медлительный, невозмутимый; тот — невыдержан, вспыльчив. Да и по способностям быстро произойдет разделение в глазах преподавателя.
Курсанты, конечно, с неменьшим интересом разглядывают своего преподавателя. Складываются первые впечатления...
Что можно рассказать о самом Гагарине того периода?
Для начала не могу удержаться от цитаты и, забегая далеко вперед, приведу слова, с которыми он обратился к журналистам, писавшим многочисленные статьи и очерки о его космическом полете: «Читаешь такой материал, и неудобно становится. Неудобно потому, что я выгляжу каким-то сверхидеальным человеком. Все у меня обязательно хорошо получалось. А у меня, как и у других людей, много ошибок. Есть у меня и свои слабости. Не надо идеализировать человека. Надо брать его таким, как он есть в жизни. А то неприятно, получается, как будто бы я такой паинька, такой хорошенький, что, простите за такое выражение, тошно становится». Облик Гагарина не нуждается ни в каких подкрашиваниях или преувеличениях.
Поэтому расскажу все, как запомнилось.
Это был толковый парень, который живо интересовался всем, что было для него новым и необычным в области авиации, и с нетерпением стремился «в воздух», то есть мечтал о том, чтобы поскорее начать летать. При этом он не выделялся чем-то особенным среди своих товарищей, но вместе с тем в нем вполне определенно чувствовалась «авиационная косточка», это проявлялось не только в его любви к авиации, ко всему, что было прямо или косвенно связано с полетами, но и в сильном чувстве товарищества, в общительности, в увлечении спортом, а также в склонности к авиационным шуткам и юмору.
Насчет «авиационных» шуток я еще скажу, здесь же хочу отметить, что за его безупречной воинской дисциплиной и подчеркнутой исполнительностью виден был человек самостоятельный, с собственными взглядами и со своими личными оценками. Мне в течение многих лет приходилось работать вместе с летчиками, в том числе с летчиками-испытателями, и должен сказать, что как раз эти качества являются характерными для лучших из них.
Память восстанавливает отдельные эпизоды.
Был в классном отделении курсант Боев, долговязый, стеснительный парень, не очень способный, но старательный. В разгар учебы он заболел, долго пролежал в санитарной части и, конечно, отстал от товарищей. Гагарин решил прийти к нему на помощь без каких-либо официальных поручений и начал с ним заниматься. Сначала он носил ему учебники в санчасть. Потом, когда тот выздоровел, эту пару, немного комичную из-за большой разницы в
Раздел 2
87
росте, часто можно было видеть в классах и в общежитии за книгами и конспектами.
Результат товарищеской помощи сказался: Боев сумел вместе с другими сдать теоретические экзамены. Однако его подстерегало еще одно «коварное» препятствие — подходило время экзамена по физической подготовке, а он так и не научился выполнять упражнения на перекладине. А ведь нужно было получить зачет! Ребята над ним посмеивались: «Длинный, до перекладины головой достаешь, а подтянуться толком не умеешь». И опять ему помог Юрий. Будучи сам хорошим спортсменом, увлекаясь волейболом и баскетболом, он приводил Виктора в спортивный зал, когда там никого не было, чтобы тот поменьше стеснялся:
— Ну, начнем помаленьку и не спеша...Так... Сильней раскачивайся! Не дрыгай ногами, это тебе не танцплощадка! Закидывай ноги!.. Так...Вот, почти отлично.
После государственных экзаменов командир нашей части откровенно сказал, что без помощи Гагарина не видать бы этому курсанту офицерских погон.
Ярко запомнился мне также один случай, касающийся лично Гагарина. В училище после основных уроков курсантам предоставлялись два часа для самостоятельной подготовки. В эти часы преподаватель заходил в класс по мере необходимости, главным образом для контроля занятий или помощи отдельным курсантам.
Однажды во время самоподготовки я открыл дверь своего класса, заглянул внутрь и страшно возмутился. Курсанты сидели небольшими группами и в одиночку, занимаясь различными учебными делами. Все это было обычным для самоподготовки, обычным был и негромкий шум что-то обсуждающих голосов. Но в классе был табачный дым! Войдя в класс и оглядевшись, я увидел, что источник дыма находится здесь же. За крайним столом стоял Гагарин, в одной руке он держал какой-то агрегат двигателя, а в другой — дымящуюся папиросу. Мое возмущение было вполне объяснимо, не говоря уже о том, что курение в классе было, конечно, запрещено, я знал, что из курсантов мало кто курит, знал, что до этого не курил и Гагарин.
— Что это значит?!
Вопрос задал таким тоном, что дополнительных разъяснений не требовалось. В классе наступила полная тишина. Я увидел, как Гагарин покраснел, но это не была краска смущения ученика, застигнутого врасплох. Лицо его выражало обиду и даже рассерженность человека, которого не поняли и отвлекли от интересного дела. По этой причине он ответил на вопрос не сразу:
— Товарищ подполковник, я изучаю топливный насос двигателя.
— Я вас не об этом спрашиваю. Я спрашиваю о папиросе!
— Так ведь в насосе много разных каналов просверлено, они во все стороны извиваются, на свет их не увидишь, какой куда идет. Вот я дымом их и проверяю — в одну дырочку дунешь, и сразу видно, куда от нее дым выходит...
Понятно, что положение преподавателя в этот момент оказалось затруднительным. Своим объяснением Гагарин показал, что гнев мой был напрасен. С другой стороны, формально я был прав. Нужно было как-то выходить из создавшегося положения и притом быстро, так как тишина в классе приобретала «вопросительный» характер — курсанты с любопытством ждали моего ответа.
88
Человек. Корабль. Космос
— Ну, вот что. Если уж вы хотите таким методом изучать прохождение каналов, то вам следует взять с собой насос в курительную комнату. А в классе откройте форточки!
— Слушаюсь, товарищ подполковник!
Инцидент был исчерпан.
Для Гагарина такая дотошность и желание любой ценой разобраться в заинтересовавшем его вопросе были очень характерны. Но вместе с тем он, конечно, не был «сухарем», погруженным по уши в изучение наук. Как и все курсанты, он любил поболтать о разных событиях из учебной и неучебной жизни, любил пошутить и понимал юмор. Надо сказать, что в авиации шутки и юмор очень распространены и высоко ценятся. При большом желании и избытке свободного времени, наверное, можно было бы создать «Энциклопедию авиационных шуток и анекдотов» в нескольких томах...
Хорошо помню один разговор с Гагариным. Был у нас преподаватель, который однажды не очень тщательно подготовился к занятиям, и случилось так, что курсанты это заметили. В классе начались посторонние разговоры, шум. Преподаватель мне об этом рассказал. После занятий я вызвал Гагарина и сделал ему замечание как старшине классного отделения:
— Имейте в виду, что дисциплина в классе — это основа учебной работы. А кроме того, уважайте преподавателя, который старается передать вам свои знания.
Гагарин слегка улыбнулся и ответил:
— Я с вами полностью согласен, товарищ подполковник. Но в тот раз перед началом урока преподаватель знал, конечно, больше нас, а к середине урока наши знания сравнялись.
Был в учебе у Гагарина и не совсем приятный эпизод. Он случился в 1957 году, перед началом полетов на реактивных самолетах после окончания теоретического курса. Порядок в училище таков, что к полетам допускаются лишь те курсанты, которые сдали основные предметы с оценкой не ниже, чем «хорошо». Порядок правильный. И вот случилось так, что я выставил по реактивным двигателям Гагарину и еще нескольким курсантам оценку «три».
Хотя он в основном знал предмет и знал довольно основательно, но последний раздел как следует не проработал, будучи уже полностью поглощенным мыслями о предстоящих полетах. Разумеется, тройка — вещь не такая уж страшная. С каждым, как говорится, может случиться. Тем более что эта тройка была у него первой за все время учебы. Но в данном случае дело принимало очень неприятный оборот — классное отделение собиралось начинать полеты на реактивных МиГ’ах, а он к полетам не был допущен.
Другого такой удар мог бы повергнуть в панику, лишить уверенности. Но Гагарин в этот критический момент полностью показал свой характер. Он не стал суетиться, не стал уговаривать преподавателя спросить его еще раз, как это делали некоторые другие... Ход его мыслей в тот день теперь вполне ясен. Описывая этот эпизод через четыре года в своей книге «Дорога в космос», он написал: «Я действительно кое-чего недопонимал». И поскольку он увидел свою вину, то сделал единственно правильный вывод — бесполезно растравлять себя мыслями о том, что товарищи уже на аэродроме. Нужно решительно взяться за ликвида
Раздел 2
89
цию возникшего препятствия. Пять дней с мрачным видом, ни на что не отвлекаясь, просидел он в классе, обложившись учебниками и наглядными пособиями, а на шестой день пришел ко мне для пересдачи. Наверно, я не открою секрета, сказав, что среди преподавателей есть такое неписаное правило: при повторной сдаче учащегося спрашивают «с пристрастием». И пересдать тройку можно, в основном, только на четверку. Однако Гагарин сумел пересдать ее на оценку «пять», что удалось в тот раз только ему. Мне кажется, что в рассказанном эпизоде проявились некоторые черты того Гагарина, которого весь мир узнал через несколько лет — честность перед самим собой, трудолюбие, настойчивость в преодолении трудностей.
Сразу после космического полета Гагарина в апреле 1961 г. к нам в Оренбург приехала группа корреспондентов и кинооператоров. Она хотели запечатлеть на бумаге и пленке всевозможные детали и подробности жизни и учебы первого героя космоса, а для этого старались встретиться с каждым, кто его знал. Рассказав одному об эпизоде с тройкой по реактивным двигателям, я обнаружил, что мой собеседник был явно шокирован таким фактом: «Как так — герой, и вдруг тройка...» Его статья, появившаяся в журнале, осветила этот эпизод в таком смысле, что Гагарин сразу получил оценку «отлично». Ну, как тут не вспомнить вышеприведенные слова, с которыми Гагарин обращался к журналистам? В июне того же года, когда я был у него дома, Гагарин сам напомнил мне об этом эпизоде. День за днем и месяц за месяцем в Оренбургском училище воспитывался и обучался Юрий Гагарин. Здесь формировались и укреплялись его лучшие качества, здесь определилось и направление его жизненного пути, повстречались товарищи, ставшие друзьями на последующие годы. Здесь же, в Оренбурге, он и полюбил свою Валю — жену и друга на всю жизнь. Не раз, конечно, Юрий Гагарин стоял у памятника Чкалову15, всматриваясь в черты мужественного лица. О чем он думал в те минуты? Мог ли мечтать тогда, что ему предстоит перенять эстафету славы у этого героя атмосферных полетов, вознести ее в просторы вселенной, стать первым героем космоса? Может быть, и мечтал. Ведь как раз в то время был запущен первый в мире советский спутник. Прошли многие месяцы учебы в классах, на аэродроме, десятки вывозных и самостоятельных полетов, сдача выпускных экзаменов Государственной комиссии. И вот — последний, выпускной парад. Курсанты в новом, уже офицерском обмундировании, тщательно выбритые и подстриженные, взволнованные предстоящими торжественными минутами, стоят в парадном строю. Под курсантскими погонами у них уже нашиты золотые погоны лейтенантов, но мы все делаем вид, что этого не замечаем. Оглашается приказ. Генерал [Макаров Василий Харитонович] — начальник училища — вручает дипломы. Новый отряд молодых летчиков разлетается по авиационным полкам во все концы нашей страны. Среди молодых выпускников, питомцев Высшего Оренбургского училища летчиков, в 1957 г. был и Юрий Алексеевич Гагарин, окончивший училище по первому разряду. До первого полета человека в космос оставалось три с половиной года.
Ф. 99. Ед. хр. 390. Фонозапись на магнитной ленте.
Время звучания — 66 мин.
90
Человек. Корабль. Космос
№37
Ю.А. Гагарин на крыле самолета
[1956 г.], г. Оренбург, аэродром училища
Фото Фотохроники ТАСС.
Арх. № 1-13501. Д/нег. ч/б. Дата первой публикации в периодической печати — 18 апреля 1961 г.
№38
Ю.А. Гагарин — курсант выпускного курса Первого Чкаловского ВАУЛ им. К.Е. Ворошилова
1957 г., г. Оренбург
Фото Фотохроники ТАСС.
Арх. № 1-13458. Д/нег. ч/б. Дата первой публикации в периодической печати — 13 апреля 1961 г
Раздел 2
91
№39
Ю.А. Гагарин — курсант Первого Чкаловского ВАУЛ им. К.Е. Ворошилова с В.И. Горячевой
Октяб, ь 1957 г., г. Оренбург
Фото Фотохроники ТАСС. Арх. № 1-11122. Д/нег. ч/б.
№40
Воспоминания А.П. Рослякова о службе с Ю.А. Гагариным в авиации Северного флота в 1957-1959 гг.
И марта 1983 г., Москва
Шел 1957 год. Наш полк ожидал пополнения, которое обычно происходит после окончания училищ в конце года. Мы знали, что в декабре придет пополнение из Оренбургского авиационного училища. Это первый выпуск был, когда выпускники сухопутного училища, офицеры, пополнили морскую авиацию Северного флота16. Когда приехали эти молодые летчики, стояла уже полярная ночь, практически дня не было.
Первая встреча с Юрием Гагариным у нас проходила полярной ночью. Знакомились мы в помещениях, где был свет, где была нормальная рабочая обстановка, где мы вели обычный образ жизни. Пришли молодые летчики17 в гостиницу, которая была для них подготовлена, и размещались там. Первое впечатление, когда мы встретились с этими молодыми летчиками, у нас было несколько необычное. Обычно мы привыкли видеть офицеров в морской форме, а здесь приехали летчики в совершенно другой форме одежды, что было несколько непривычно.
Первое знакомство состоялось после распределения этих молодых летчиков по эскадрильям. Наш полк был полком второй линии, то есть полком, ко
92
Человек. Корабль. Космос
торый готовил молодых летчиков. После подготовки их распределяли в два боевых полка. Подготовка молодых летчиков проводилась в течение одного года. Если не было дополнительного пополнения, то и второй год они частично оставались в полку, проходили боевую подготовку под нашим руководством. Поскольку это пополнение прибыло глубокой полярной ночью, то ни о каких полетах нельзя было вести и речи, потому что подготовка у них была только дневная. И для того чтобы начать восстановительные полеты, нужно было ждать полярного дня.
Полярный день у нас в Заполярье отмечался 22 января. И в этот период проводилась вся предварительная подготовка молодого летного состава. Изучалась авиатехника, изучался довольно трудный район полетов.
Аэродром был расположен вблизи норвежской границы. Посадочный курс проходил в тринадцати километрах от нас, а в тридцати километрах находилась граница с Финляндией. Это налагало особую ответственность на подготовку и на выполнение всех полетных заданий.
Проходит время, летчики [...]а с большим желанием, в том числе и Юра, очень темпераментный, вдававшийся во все детали и подробности, довольно часто приставал и надоедал своему командиру звена Леониду Даниловичу Васильеву, который приложил много сил и своих знаний, чтобы подготовить качественно и обеспечить необходимыми знаниями летчиков своего звена.
Молодые летчики, сдав зачеты, пройдя медицинскую комиссию, были допущены к полетам и с нетерпением ждали того дня, когда они смогут подняться в воздух. Шло время, погода весенняя в Заполярье характеризуется как неустойчивая. И недаром у моряков и летчиков Заполярья есть такое выражение: «Баренцево море является кухней погоды Заполярья». Мы не получали никаких данных от станций, расположенных по ходу циклонов, и мы неожиданно сталкивались с ними, когда они врывались на побережье Кольского полуострова. В этом и заключалась очень большая опасность выполнения полетов. Сесть на запасной аэродром было не так просто, потому что все аэродромы были расположены вдоль береговой черты, и почти все они практически закрывались этими снежными зарядами.
Нужно было иметь большую выдержку и мужество, чтобы на экономных режимах дождаться прохождения заряда и между очередными зарядами произвести посадку на свой аэродром. Вспоминаю об одном учении, которое мы проводили во взаимодействии с сухопутными войсками: мы произвели посадку на один из тактических аэродромов, он назывался «Ровное». Аэродром был расположен в 35 километрах от основного аэродрома, и выполняли мы задачу по рассредоточению от ударов предполагаемого противника. Произвели посадку на тактический аэродром, все прошло благополучно, выполнили оттуда задание, и на третий день, когда мы собирались перелетать на свой аэродром, мы не смогли это выполнить, потому что началось прохождение зарядов, одного за одним. Когда был открыт наш аэродром, был закрыт аэродром посадки, и наоборот. И в этом утомительном ожидании, находясь в кабинах самолетов, мы услышали рев низко пролетающего самолета Ил-28. Нас это удивило. Никаких самолетов в нашем районе быть не должно.
Неразборчиво
Раздел 2
93
Оказалось, что этот бомбардировщик, застигнутый снежным зарядом, не смог произвести посадку на свой аэродром, и он даже потерял ориентировку и, проходя на малой высоте, увидел аэродром и самолеты, стоящие на нем, и произвел посадку на наш аэродром. Это — один из примеров, в каких сложных условиях Гагарину приходилось осваивать летное мастерство, проходить путь становления летчика в условиях Заполярья.
Среди летчиков Заполярья, как мне кажется, и везде, нет летчиков беспартийных. Если он еще не являлся членом КПСС, то в душе он всегда член нашей коммунистической партии.
По истечении года службы на севере Юрий Алексеевич Гагарин подал заявление о приеме кандидатом в члены КПСС. Вместе с ним вступили еще два других товарища. Юрий Алексеевич обратился с просьбой ко мне, командиру эскадрильи Владимиру Решетову и Анатолию Ильяшенко с просьбой дать ему рекомендацию для вступления кандидатом в члены КПСС.
Я хорошо знал Юру, он находился в звене моего друга Леонида Даниловича Васильева18, с которым мы провели не один трудный момент в воздухе. Юра представлял собой товарища активного, очень интересного. Он обладал такими качествами, как стремление вникнуть во все мелочи, все знать. Вот эта особенность резко бросалась в глаза. И в любом задании, которое мы разбирали, он никаких неясных вопросов не допускал. Хорошее впечатление составлялось еще и тем, что в самом начале полетов Юра отдавал [деталям] много времени и внимания.
Я помню его первый самостоятельный вылет, который произошел в апреле 1958 года. Стоял прекрасный солнечный день с утра. Когда мы начали полеты согласно плановой таблице, он первым должен был после провозного полета сделать самостоятельный полет, который представлял собой полет в районе аэродрома по большому кругу на высоте, установленной руководителем полета, для ознакомления с прилегающим районом и для того, чтобы восстановить свое притупившееся чувство летчика во время перерыва в полетах. После провозного полета, который выполнялся с заместителем командира полка, он получил добро на самостоятельный вылет. Это было событие в эскадрилье, и в звене, и в полку, когда молодые летчики делают свой шаг в небо.
Первым в нашей эскадрилье вылетел Юра. Мы поздравляли его, выпустили боевой листок «Молния», в котором отразили его полет, отличные оценки взлета и посадки. И я помню тот момент, когда Хоменко — наш секретарь комсомольской организации полка — во время поздравления мной и Решетовым Юрия Алексеевича после выполнения первого самостоятельного полета в небе Заполярья сделал несколько снимков.
Дальнейшие его полеты предусматривали совершенствование боевой подготовки, а задачи были очень большие. Мы должны были и бомбить, и стрелять, и вести воздушные бои, перехватывать воздушные цели противника.
Все программы подготовки боевого летчика Гагарин выполнял успешно. Вся его годичная подготовка прошла отлично. Он являлся и передовым летчиком, и семья у него была хорошая. После окончания медицинского училища Валя приехала к нему, и началась у Юры настоящая семейная жизнь.
Так начался его жизненный и летный путь в нашем Заполярье.
94
Человек. Корабль. Космос
Юрий Алексеевич Гагарин не прогадал, что попал в эти трудные и неблагоприятные условия для полетов, где можно было получить очень богатый опыт полетов в сложных метеоусловиях, и это должно было наложить отпечаток на его последующую жизнь как волевого, подготовленного летчика, способного выполнить задание в любых метеоусловиях днем и ночью.
Однажды, выполняя полет, как рассказывал Васильев Леонид Данилович, вместе с Гагариным он попал в такие условия, что наверху было очень красиво. Когда он его провозил по маршруту, показал ему все красоты Заполярья, сопки и реки все были покрыты снегом, и только береговая черта, которая находилась на удалении 25-28 км от нашего аэродрома, отделяла землю от Баренцева моря. Когда же им было необходимо зайти на посадку, они попали в один из таких снежных зарядов, в котором не только ничего не видно, но и очень здорово швыряет и болтает, и нужно было иметь необходимые навыки пилотирования, чтобы благополучно закончить полет. Эти необходимые навыки были у командира звена Васильева, но их не было пока у Юры. Но, чувствуя за спиной своего командира, Юра успешно справился с этим заданием. Они выждали на определенном эшелоне в облаках время и по мере прохождения заряда произвели заход на посадку и успешно выполнили посадку. После этого Юра делился с товарищами: «Я не ожидал, что можно попасть в такие сложные условия, не знаю, чем бы все кончилось, если бы я был в самолете один». И это требовало более серьезной подготовки к полетам в сложных метеоусловиях и днем, и ночью. Это способствовало его росту как летчика, его авторитету среди товарищей и командиров. И нужно сказать, что Юра несколько выделялся по сравнению с другими, и это создавало ему уважение среди коллектива эскадрильи.
Коллектив в нашей эскадрилье был очень хороший — трудности жизни, суровость природы сближают людей. Нам часто приходилось отдыхать вместе. Мы вместе отмечали различные даты. Основное свободное время мы проводили на рыбалке. Аэродром находился при слиянии двух рек и представлял отличное место для отдыха. В этих реках водилось много рыбы: форель, семга.
Юра принимал активное участие в таких мероприятиях, не говоря уже о спортивных, где он всегда был заводилой во всем. Он не мог сидеть спокойно, кроме как на занятиях и лекциях. Юра уже потом, после космического полета, при наших встречах всегда с удовольствием вспоминал моменты, которые были на отдыхе в Заполярье.
Мы учились в вечернем университете марксизма-ленинизма. Срок обучения тогда был два года, и Юра, закончив один год обучения, уехал в Москву в отряд космонавтов и снова приступил к этой учебе.
И я в это время получил от него письмо с просьбой выслать ему удостоверение об окончании университета, так как ему нужно было только досдать некоторые зачеты, а остальные экзамены он уже сдал. Я выполнил его просьбу, мы выписали ему удостоверение об окончании университета, утвердили у начальника политотдела и выслали в Москву.
Я помню момент, когда мы решили построить спортзал в гарнизоне. На нашем аэродроме остались построенные еще финнами хранилища, склады, которые имели высокие потолки и позволяли произвести разборку и сборку на новом месте. Нам разрешили одно из таких строений разобрать, перевезти его ближе к стадиону
Раздел 2
95
и собрать там. Прежде всего, эту работу выполняли молодые летчики, в том числе и Юра. Они перевозили стропила, крышу, и очень быстро спортзал был построен. В спортзале можно было играть в баскетбол, в волейбол. Когда это все было сделано, то самыми частыми гостями в этом зале были молодые летчики, которые своим азартом увлекали и более старшее поколение. Самым заядлым спортсменом был Юра, он и на коньках катался хорошо. Он был заразителен не только улыбкой, но и своими спортивными достижениями.
Ф. 99. Ед. хр. 320. Фонозапись на магнитной ленте.
Время звучания — 44 мин. 14 сек.
№41
Ю.А. Гагарин и его сослуживцы по 769 И АП ВВС Северного флота
Осень 1958 г., Кольский п-ов, Луостари-Новое
В нижнем ряду: А. Ильин, Е. Филимонов, И. Довгулевич, А. Ильяшенко, Ю.А. Гагарин; в верхнем ряду: Кайдалов, В. Киселев, А. Мирошниченко, Наумов, Л.Д. Васильев, В. Злобин, С. Байтеков, В.М. Решетов, Б.Ф. Вдовин. Автор не установлен.
Ф. 31. Оп. 12. Д. 41. Поз. ч/б, 10,5 X 7,5 см. На обороте надпись «Снято его, Юрия, аппаратом».
96
Человек. Корабль. Космос
№42
Ю.А. Гагарин в спортивной форме и капитан В.М. Решетов
1958 г., Кольский п-ов, Луостари-Новое
Автор не установлен.
Ф. 31. Оп. 12. Д. 38. Поз. ч/б, 18 X 23,8 см.
№43
Ю.А. Гагарин, И. Доронин и Ю. Дергунов, летчики-истребители 769 ИАП ВВС Северного флота
1958 г., Кольский п-ов, Луостари-Новое.
Фото Л.Ю. Хоменко.
Ф. 31. Оп. 12. Д. 44. Поз. ч/б, 14,5 X 10 см.
Раздел 2
97
№44
Ю.А. Гагарин принимает поздравление от командира эскадрильи майора В.М. Решетова после первого самостоятельного полета
[1958 г.], Кольский п-ов, Луостари-Новое.
В центре — секретарь парторганизации капитан А.П. Росляков. Автор не установлен. Ф. 31. Оп. 9. Д. 45. Поз. ч/б, 7,6 X 10,6 см.
№45
Ю.А. Гагарин с однополчанами
[1959 г.], Кольский п-ов, Луостари-Новое
Зам. командира эскадрильи Б.Ф. Вдовин, командир эскадрильи В.М. Решетов, Ю.А. Гагарин, командир авиазвена Л.Д. Васильев. Автор не установлен.
Ф. 31. Оп. 9. Д. 48а. Поз. ч/б, 22,5 X 16,3 см. Повреждение слоя, царапины.
98
Человек. Корабль. Космос
№46
Истребители МиГ-15 769 ИЛП ВВС Северного флота на аэродроме
[1959 г.], Кольский п-ов
Автор не установлен.
Ф. 31. Оп. 12. Д. 182. Поз. ч/б, 18 X 12,5 см.
№47
Истребители МиГ-15 769 ИАП ВВС Северного флота на взлете
[1959 г.], Кольский п-ов, Луостари-Новое
Автор не установлен.
Ф. 31. Оп. 12. Д. 181. Поз. ч/б, 18 X 12,5 см.
Раздел 2
99
№48
Ю.А. Гагарин и [В. Киселев] во время службы в Заполярье
[1958-1959 гг.], Кольский п-ов, Луостари-Новое




Автор не установлен.
Приложено письмо Ю.В. Чикина. Автограф. Ф. 211. Оп. 7. Д. 325. Поз. ч/б, 11 X 16 см.
100
Человек. Корабль. Космос
№49
Ю.А. Гагарин с женой В.И. Гагариной и дочерью Еленой
[1959 г.], Кольский п-ов, Луостари-Новое
Фото Фотохроники ТАСС.
Арх. № 1-13992. Her. ч/б. Дата первой публикации в газете «Литература и жизнь» — 15 апреля 1961 г.
Раздел 3.
Подготовка человека к полету в космос (1959-1961 гг.)
№50а
Из воспоминаний доктора медицинских наук, профессора В.И. Яздовского о решении медико-биологических проблем полета человека
в космическое пространство
19, 20 июля 1983 г., Москва
[,..]ь Непосредственно космической медициной и биологией я начал заниматься с 1948 года.
В эту отрасль науки меня пригласил Сергей Павлович Королев, а ему меня рекомендовал Андрей Николаевич Туполев - выдающийся ученый, конструктор, личность, с которой связана целая эпоха развития авиационной техники. Туполев меня хорошо знал, потому что я участвовал во всех испытаниях его самолетов.
Сергей Павлович Королев обратился ко мне со следующим предложением.
Уже была создана ракета Р-119, т.е. началась так называемая эпоха экспериментальной космонавтики, и этим [эпоха] теоретической космонавтики, которая связана с именами таких ученых, как К.Э. Циолковский, американец [Р] Годдарт и немец [Г.] Оберт, завершилась. Кстати сказать, и Годдарт, и Оберт признавали приоритет русского ученого Циолковского в становлении и развитии теоретической космонавтики. В это время у американцев была ракета «Аэроби»20, на которой собирались запустить животных. А появление ракеты Р-1 ознаменовало начало экспериментальной космонавтики в нашей стране. Королев, проводя исследования по геофизике околоземного космического пространства, понимал, что эта задача не главная, ибо главная задача — использование космических кораблей для полета человека-исследователя и освоения [им] космического пространства. Поэтому впоследствии проводились исследования на мелких животных.
а Под указанным номером публикуются две единицы хранения фонодокументов, т.к. вторая является логическим продолжением первой.
ь Опущено: «Я родился в 1913 году в Ашхабаде. Жил я на Каме, в Елабуге. Затем с родителями переехал в Самарканд, где закончил технический вуз. Потом переехал в Ташкент, где закончил перед войной Ташкентский медицинский институт и, начиная с ноября 1941 года, находился в действующей армии на фронтах Отечественной войны. Работал дивизионным врачом, хирургом, спасал раненых. После окончания войны хотел уйти, как говорят, на гражданку, но мне ответили, что, как сталинский стипендиат, я должен остаться в армии. Итак, в армии я служил до выслуги лет. Когда исполнилось 63 года, я подал в отставку, хотя мог этого и не делать, и продолжал работу как гражданский специалист в системе авиационной и космической медицины».
102
Человек. Корабль. Космос
Поняв это, Королев обратился к Андрею Николаевичу Туполеву, который посоветовал: «Ты обратись к Владимиру Яздовскому, предложи ему заниматься этими задачами. Он справится, потому что у него хватает и образования, и подготовки, и эрудиции. Он будет тебе великолепным помощником». Королев, недолго думая, ближе к зиме 1948 года как-то вечером позвонил мне домой, представился, объяснил, что занимается спецтехникой (тогда по телефону нельзя было сказать, что занимается ракетами) и хотел бы со мной встретиться. Мы встретились в Петровско-Разумовском парке3 (это недалеко от Института авиационной и космической медициныь). Королев мне сказал: «Андрей Николаевич предложил тебя использовать как руководителя медико-биологической программы будущих полетов космических кораблей. Я хотел бы просить тебя возглавить это направление, потому что я не знаю, в каком оно состоянии сейчас: чем располагаем, кто работает, как работают. Поэтому я просил бы тебя возглавить это дело». Я ему говорю, что я человек-то подневольный - офицер Советской Армии, работаю в авиационной медицине.
Сергей Павлович сказал: «А ты, Володя, такой-рассякой. Что тебе эта авиационная медицина? То, что предлагаю я, более интересно. Ты хоть видел когда-нибудь старт ракеты?» — «Нет, не видел». — «Ну вот, увидишь старт ракеты и тогда на всю жизнь ее полюбишь». Я говорю: «Сергей Павлович, но все-таки надо все официально оформить». Тогда он говорит: «Значит, я за тобой заеду, и мы вместе поедем к министру обороны».
А министром обороны был Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский21 — обаятельная личность, эрудит, великолепный человек. Королев меня — в машину, и поехали к нему. Он меня очень тепло встретил, такой задушевный разговор состоялся. Он говорит: «Вот ракеты появились, и нужно заниматься научным обоснованием возможностей полета человека в космическое пространство. Возглавить это направление у нас некому. Мы перебрали всех людей — некому. Поэтому Туполев порекомендовал Сергею Павловичу тебя, а я прошу [тебя] согласиться». Я говорю: «Александр Михайлович, но я ведь нахожусь в составе Военно-Воздушных Сил, возглавляю определенное направление работы; как-то все это делается не официально». — «Ничего, это уже мое дело, моя забота. Нужны какие-то средства — пожалуйста, что-то заказать — пожалуйста. Но мы ничего не знаем, так что все лежит на тебе. Никаких программ нет. Посоветуйся еще с академиком Сергеем Ивановичем Вавиловым, президентом Академии наук СССР». Сергей Павлович сказал: «Ладно» и, недолго думая, не то на следующий день, не то через день опять схватил меня в машину, и мы поехали к Сергею Ивановичу Вавилову.
Вавилов, выйдя из-за президентского стола, встретил меня очень дружелюбно и сказал: «Я занимаюсь физическими исследованиями околоземного космического пространства, в основном оптическими исследованиями, но это опосредованные исследования с использованием приборов. А надо, чтобы сам человек иссле-
а Точное название «Петровский парк».
ь В тот период НИИ авиационной медицины. В Государственный научно-исследовательский испытательный институт авиационной и космической медицины (ГНИИИАиКМ) был переименован 5 января 1959 г.
Раздел 3
103
довал. Сейчас ракета у Сергея Павловича готова. Вот мы и просим тебя возглавить эти исследования». И добавил: «Если бы я был помоложе и здоровье было поприличнее, попросился бы к тебе в компаньоны, потому что уж очень интересна эта работа». Я говорю: «Сергей Иванович, понимаю, конечно, но я еще недостаточно созрел, чтобы сказать «да». Потому что это огромная, ответственная работа, о которой сразу же узнают за пределами нашей страны. Ответственность колоссальная, а вы знаете, какая сейчас обстановка». Он говорит: «Ничего. Теперь: какие нужны средства? — пожалуйста, то ли через нас, то ли через Министерство обороны, то ли через Сергея Павловича». Тогда же министр оборонной промышленности3 говорит: «Пожалуйста, сколько тебе нужно, каких средств? Но я прошу согласиться возглавить это направление». Я говорю: «Разрешите мне все-таки еще подумать». Я приехал домой - посоветоваться не с кем, и все думал, как лучше сделать.
Но Сергей Павлович зачастил к Петровско-Разумовскому парку - вечером мы гуляли. Он мне рассказывал обо всем, потом повез к себе в КБ, показал мне цех, где ракеты делаются, познакомил с людьми. В общем, мне понравилось. Я ему сказал: «Согласен! Но имейте, Сергей Павлович, в виду, что я все-таки офицер, состою на действительной службе в Военно-воздушных силах страны. Вам все надо как-то оформить - иначе нельзя». Он говорит: «Хорошо.» - А через несколько дней приезжает в Институт авиационной медицины. Вызывают меня к начальнику института, а тогда начальником был Алексей Васильевич Покровский. Он сказал, что получено указание начать [исследовательские] работы, используя ракетные системы, чтобы подготовить к полету в будущем человека. И на вас, товарищ подполковник (я тогда был подполковником), возлагается вся ответственность. Я говорю: «А что же я имею на сей день?» Он говорит: «Мы дали задание нескольким профессорам. Пойди, посмотри, что у них есть». Я пошел, посмотрел, а там ничего нет, кроме листа миллиметровки с нарисованной в рост собакой. Я сказал [А.В. Покровскому], что фактически надо начинать с нуля. Он говорит: «Ну, надо, так начинай с нуля, потому что другого выхода нет».
Я начал читать книги (а они в этот период были только американских авторов), прочитал несколько переводных книжек. Мне это помогло, потому что я понял, чем занимаются американцы. Кроме того, я начал выяснять [сам]: а с чем же живой организм встретится при полете в космическое пространство? Много думал и в итоге сформулировал следующее положение: при полете в космическое пространство живой организм встретится с тремя группами факторов.
Первая группа факторов обусловлена физическим состоянием околоземного космического пространства, совершенно не обеспечивающим существование живой материи: отсутствием молекулярного кислорода, необходимого для дыхания живого организма; наличием метеорных потоков, которые могут повредить корабль; мощной радиацией космического и солнечного происхождения, в которой человек без защитных средств жить не может; крайне резкими колебаниями температурных факторов. Безусловно, без защитных средств проникнуть в эту среду невозможно.
а Имеется в виду министр Вооруженных Сил СССР Н.А. Булганин, или его заместитель А.М. Василевский, или министр вооружений СССР Д.Ф. Устинов. В указанный период Министерство оборонной промышленности СССР не существовало (создано 15 марта 1953 г., министр - Д.Ф. Устинов).
104
Человек. Корабль. Космос
Вторая группа факторов обусловлена динамикой самого ракетного полета: ускорением, вибрациями, невесомостью и шумом.
Но ускорение человек испытывает и на земном шаре. Ускорения бывают разные. Кстати сказать, мы же находимся всегда в движении: Земля движется, Солнечная система движется, Галактика движется. Но эти движения равномерные или равномерно ускоренные. У нас в организме нет рецепторов, которые бы фиксировали это, поэтому мы живем, не чувствуя этих движений. А вот когда скорости меняются по направлению или величине, создаются ускорения, которые человек ощущает. И его суставы, и кровеносная система, и мозг — все имеет рецепторы, ощущающие эти ускорения, которые человек переносит по-разному.
Ускорение, действующее от головы к ногам, человек переносит неважно. Происходит отток крови от мозга, и, если ускорения по величине и продолжительности будут возрастать, человек потеряет сознание при прохождении стадий «серой» и «черной пелены», т.е. когда мозг кровью фактически не снабжается. Это одни ускорения.
Ускорение, действующее в направлении от ног к голове, переносится еще хуже - примерно раза в три хуже, чем ускорение, действующее от головы к ногам. Перед глазами человека появляется «розовая пелена», «красная пелена», наступает потеря сознания и гибель. При этом ускорении кровь устремляется по главным сосудам в мозг, переполняет его, и возможно кровоизлияние в мозг с фатальным исходом. В итоге погубить человека можно быстро. Поэтому и это положение, то есть вертикальное положение (сидя в кресле космического корабля), человек тоже не может переносить.
Существует еще ускорение, действующее перпендикулярно телу человека. Ускорения поперечного направления человек переносит вполне прилично. Эти [ускорения]: «грудь — спина», «спина - грудь», «справа - налево», «слева -направо». Они действуют перпендикулярно к главным кровеносным сосудам, по которым протекает кровь. И, безусловно, такие перегрузки человек переносит очень прилично. Я могу сказать, что при отборе первых космонавтов каждый космонавт испытывал такие перегрузки в течение двух минут и выдерживал. Конечно, тяжело было, но выдерживал. Было установлено, что поза «лежа» или «полулежа», когда ноги немножко согнуты в бедрах и коленях — самая лучшая для переносимости человеком ускорений в космическом пространстве. Фактор [ускорения] мы обстоятельно изучали, провели исследования на животных и четко определили, что самое лучшее положение [тела] — лежачее или полулежачее.
Следующий фактор — вибрации: высокочастотные и низкочастотные. Вибрации очень быстро исчезают при движении ракеты, потому что, как только двигатель прекращает работу и полет уже фактически происходит по инерции - вибраций корабля почти нет, только за счет работы оборудования, расположенного на корабле. Это высокочастотные вибрации, вызывающие усталость у человека, поэтому надо иметь их в виду. Но это не препятствие к полету человека на космическом корабле.
Наконец — невесомость. Фактически человек на Земле не встречается с невесомостью. Он ведь живет в поле земного тяготения, которое обеспечивает ускорение 9,8122 м/с2. Живая материя создавалась 3,5 миллиарда лет в этом поле, поэтому для человека это привычная среда. Он в этой среде зарождается, живет и
Раздел 3
105
умирает. А вот невесомость, которая делится на динамическую и статическую — неестественные условия для человека.
Статическая невесомость — отсутствие действия силы земного тяготения. Это характерно для удаления от Земли примерно на 1000 км. Скорость 8 км/с — первая космическая скорость, вторая — 11,3 м/с, и 16 км/с — третья космическая скорость3. При полете космического корабля создаются условия, когда равнодействующая всех внешних сил, действующих на живой организм, фактически равна нулю, т.е. центробежные силы уравновешиваются центростремительными, и в итоге возникает невесомость. Вот в этих условиях человек никогда не жил, и это, конечно, очень серьезный фактор, с которым надо считаться. В начале полета космонавты адаптируются (некоторые хуже, некоторые лучше) потом, находясь в этих условиях, приспосабливаются кое-как, потому что много еще [и сейчас] неясного. А потом они реадаптируются при возвращении на Землю. Это тоже период очень сложный, по-разному протекающий. Поэтому невесомость — это фактор номер один, и он до сих пор до конца не изучен. Его еще предстоит исследовать, исследовать и исследовать, поскольку возникающие отклонения в организме (в основном гормональные, функциональные, психические) еще не вполне ясны.
Теперь о шуме. Шум быстро пропадает в полете, потому что космическая скорость нарастает быстро. А когда двигатель фактически не работает, то и шум незначительный. На корабле шум от работающих установок небольшой, так что с ним считаться нужно, но не обязательно, потому что это не такой мощный фактор, отрицательно действующий на человеческий организм.
Следующая группа — факторы, обусловленные особенностями пребывания человека в замкнутом пространстве. Первое — это изоляция от внешней среды, к которой привык человек на земной поверхности. Второе — усложнение процесса отправления естественных надобностей и питания в невесомости. Но самое опасное для человека — эмоции и риск. Риск большой - это человек прекрасно понимает. Кто бы ни говорил, что я, мол, не переживаю и ничего не боюсь — это все ложь. Потому что человек [всегда] переживает, и предчувствует, и думает об этом.
Сначала он переживает, выйдет корабль [на орбиту] или не выйдет. При посадке еще сложнее, потому что сход с орбиты, вход в плотные слои [атмосферы], перегрузки, недостаточно хорошо направленные по отношению к телу человека, — конечно, все это переносить очень трудно. А потом период реадаптации на Земле, ведь в невесомости сердечно-сосудистая система разгружается, потому что кровь и органы не весят ничего. Фактически вся деятельность человека в условиях невесомости протекает иначе.
Все перечисленные факторы полностью имитировать на Земле нет возможности, особенно невесомость, радиацию, эмоциональные нагрузки (стресс). Если их нельзя имитировать, значит, нельзя и исследовать полностью этот комплекс факторов, действующих на человеческий организм. Пришлось искать [другие] пути изучения, обратились к опытам над животными.
а Наименьшие скорости, которые нужно сообщить космическому аппарату для преодоления гравитационных сил относительно центра масс притягивающего тела (Земли, Солнца).
106
Человек. Корабль. Космос
Вот поэтому мы и подошли к полету животных. В качестве биологических объектов мы все-таки выбрали собак, ибо физиология их хорошо изучена, они хорошо поддаются тренировке, очень коммуникабельны, контактны с человеком. Американцы на «Аэроби» сначала проводили опыты на мышах, крысах, но у них тогда корабль3 был небольшой - поднимал 60 кг на высоту 60 км. Они другого себе позволить не могли.ь Причем не всегда эти объекты возвращались назад, ведь парашютная система часто отказывала. А мы решили использовать собак.
Но появилось еще одно «но». В науке существуют два метода познания: индуктивный и дедуктивный. Индуктивный — от частного к общему. Это, кстати сказать, путь, особенно пригодный для выяснения действия некоторых факторов на человеческий организм. Он правомочен потому, что вы, предположим, сначала изучаете отдельно влияние температурного фактора на все системы человека: от головного мозга до мышечного покрова, потом переходите к другому фактору, потом к третьему и лишь потом к целостному организму. Этот путь очень длительный, но он нужен для выяснения тонких физиологических механизмов. Поэтому нам этот путь не совсем подходил, поскольку [в этом случае] вопрос о возможности полета человека на ракетном летательном аппарате решился бы через много десятков лет. Но и отбросить этот путь мы не могли.
Тогда мы остановились на дедуктивном методе - от общего к частному: рассматривается действие всего комплекса факторов космического полета на целый организм, без вычленения; изучаются интегральные реакции живого организма на действующий комплекс факторов космического полета. Этот путь нам подходил [больше], потому что он позволял быстрее решить поставленную задачу. Кстати сказать, этот метод до сих пор существует и используется медициной в космической биологии. Индуктивный метод тоже используется, но он, как я уже говорил, годится для выяснения тонких физиологических механизмов действия факторов на весь человеческий организм или на его часть.
Вот так мы выбрали путь исследования. Потребовалось очень много времени на обдумывание. Помогал мне в этот период только один человек — Виталий Иванович Попов. К сожалению, потом по ряду обстоятельств он ушел от нас. Позже пришел ко мне Александр Дмитриевич Серяпин, потом [Б.Г.] Буйлов и др.
Сначала мы небольшой группой занимались этими вопросами: выбрали животных, метод, под моим руководством разработали программу и в итоге [вплотную] подошли к полету животных. И обо всем этом я докладывал Сергею Павловичу [Королеву]. Он был очень доволен, все время говорил: «Володя, мы с тобой двинем науку и подойдем к полету человека. Вот посмотришь, когда полетит человек, многие ученые будут локтями работать, отталкивая всех тех, которые начинали эту работу». Так оно и вышло. К сожалению, это человеческие слабости, которые до сих пор есть и, наверное, будут.
Сергей Павлович поручил Константину Давыдовичу Бушуеву и Константину Петровичу Феоктистову разработать кабинус. В головной части ракеты Р-1 был
а Имеется в виду герметичная капсула для животных с СЖО.
ь См. примем. 20.
с Так называлась герметичная капсула для животных в официальных документах того периода.
Раздел 3
107
выделен объем 280 литрова. Мы должны были оснастить его всем необходимым для исследований в космическом полете. Конечно, собак отбирали - породистых не брали, так как они не очень устойчивы к действующим факторам. Брали дворняжек, потому что они все-таки к экстремальным условиям привыкли. Собачек подвергли полному ветеринарному обследованию и систематически их тренировали. Работала у меня секретарем Екатерина Андреевна Петрова, которая ухаживала за этими собаками. А я их до этого оперировал: многим собакам выводил сонную артерию в лоскут, с тем чтобы регистрировать пульс и кровяное давление. За этими собаками онаь в послеоперационный период сама ухаживала, и за этот труд была отмечена правительственной наградой - орденом Трудового Красного Знамени. Для подготовки собачек к полету она жертвовала всем.
С собаками тренировки проводила определенная группа, а мы начали оснащать саму кабину. Во-первых, нужно было разместить в ней животных. Мы пытались тренировать собак, размещая их по тем осям, по которым могут действовать ускорения. К сожалению, однозначных результатов сначала мы не получили. Тогда мы разработали программу полетов животных, и я эту программу доложил на выездной сессии Академии наук. Николай Николаевич Аничков, академик, президент Академии медицинских наук, специально собрал в нашем институте выездное заседание, на котором присутствовали все ведущие ученые нашей страны: В.Н. Черниговский, К.М. Быков, В.В. Парии, А.В. Лебединский, Н.Н. Аничков и другие физиологи и биологи. И на этом заседании я доложил о ходе работ и наших планах. Они получили полное одобрение. Но вопрос о размещении животных по трем осям координат не был решен, потому что некоторые все-таки предлагали использовать все три эти оси. Я говорил, что в вертикальном положении животных размещать нельзя, поскольку они быстро погибнут. И мы это доказали с помощью центрифуги. Собак размещали в горизонтальном положении на лотках и так тренировали. Мы брали двух собак весом по 7-8 кг, размещали их по две. Кроме этого, размещали систему жизнеобеспечения. Она состояла из баллонов с кислородом под давлением 150 атмосфер, инжектора, патронов с силикагелем для поглощения влаги и ХПИ — химического поглотителя известкового для поглощения углекислоты. Энергия сжатого газа приводила в движение через инжектор поток воздуха в кабине. Воздух, проходя, обогащался кислородом, удалялись углекислота и влага, т.е. происходила регенерация газовой среды. Вот такой была первая система жизнеобеспечения на корабле Р-1.
Надо было разместить и оборудование, при помощи которого можно было бы регистрировать физиологические функции живого организма. Кстати сказать, с приборами у нас было бедно. Около Зацепского рынка был военно-механический техникум, который изготавливал четырехшлейфный оптический самописец-гальванометр. Он применялся при артиллерийских стрельбах. Я заказал в техникуме эти приборы, мне их изготовили. Назывались они ПО-4. И мы их размещали на каждом корабле, на них регистрировали пульс, дыхание. Кроме того, мы старались разместить на корабле и киноаппаратуру. Кстати сказать, в это время в
а Так в речи автора.
b Е.А. Петрова.
108
Человек. Корабль. Космос
Военно-воздушных силах для регистрации результатов стрельб и съемки обстановки использовался киноаппарат АКС — аэрокиносъемочный аппарат. Но он, к сожалению, в наших условиях работал неустойчиво, потому что ускорения и вибрации [были] значительные. Поэтому на Красногорском механическом оптическом заводе3 я заказал переделать этот прибор, укрепить его. Так были созданы АКСы, которые имели бронекассету на случай гибели ракеты и вмещали от 120 до 300 метров пленки. Это нужно было для того, чтобы зарегистрировать поведение животных в условиях космического полета, поскольку по одним показателям физиологических функций, без поведенческих реакций, было трудно прогнозировать состояние животных при полете на ракетных летательных аппаратах. Вот так мы подготавливались к полету.
Первый полет состоялся, по-моему, в июне или июле 1951 г.ь на полигоне Капустин Яр. Подготовились мы очень обстоятельно. Перед пуском организовали поисковые группы на самолетах и на машинах; в поисковой группе — мои сотрудники. Когда подготовка была закончена, на заседании Государственной комиссии (Председателем Государственной комиссии в этот период был академик Анатолий Аркадьевич Благонравов, умный человек, интеллигент, очень образованный, корректный) я просил всех: если увидят спускающийся на парашюте аппарат, чтобы никто не трогался с места, пока аппарат не сядет на Землю и мои научные работники не подъедут и не обследуют состояние животных. И вот пуск состоялся, и, когда примерно через 18-20 минут на горизонте показался белый парашют, все сели на машины и рванули в степь, аж пыль стояла по степи. Конечно, они поспели раньше моих сотрудников. И все были удивлены, что животные живы, лают, приветствуют. А до этого академик Сергей Алексеевич Хри-стианович мне говорил, что все живое у меня там погибнет, потому что ускорения большие, старт тяжелый. Я отвечал: «Да, посмотрим, жизнь покажет». Подъехали мы к месту приземления, открыли люк. Собаки не пострадали, великолепно себя чувствовали, все условные рефлексы у них сохранились - сразу рванули на свои места к машине (там за каждой собакой было закреплено место). Так начался этап настоящей экспериментальной космонавтики с полетами животных на борту.
Да, кстати сказать, в первом полете участвовали собачки Дезик и Цыган. Цыган после полета остался у Анатолия Аркадьевича Благонравова, где и дожил до смерти по старости. А Дезик на следующем корабле полетел вместе с другой собакой. И, к сожалению, этот корабль из-за отказа парашютной системы разбился. Барореле, которое вводило парашют, не сработало, видимо, из-за вибраций. Но материал мы весь получили, пленка уцелела, а вот животных не возвратили. Вот так закончился тот полет. Началась подготовка к следующему.
К следующему полету была подобрана [новая] пара, в которую входили собака Смелая и еще одна. Накануне полета собаку Смелую Александр Дмитриевич Се-ряпин вывел погулять в степь. Она у него сорвалась и убежала. Мы затосковали: думали, наверное, погибла собака, потому что в степи было много шакалов - разо-
а В 1950-е гг. завод носил название Красногорский механический завод. ь 29 июля 1951 г. - ракета Р-1Б.
Раздел 3
109
рвать ее могли. Уже начали искать замену, но утром смотрим - собака пришла, начала ластиться, поняла, что набедокурила.
Полет обычно проходил рано утром, когда солнце еще было за горизонтом и очень хорошо был виден полет самой ракеты. Она освещалась солнцем, и ее вели кинотеодолиты, чтобы определять скорость и высоту полета. Тогда других средств еще не было.
Вот так Смелая слетала. Потом был пятый полет, прошедший тоже хорошо. А перед шестым полетом одна из собак тоже убежала во время прогулки и не вернулась. По моему приказанию Александр Дмитриевич Серяпин пошел в столовую военторга, а там всегда было полно собак, выбрал собачонку, подходящую вроде, и привел. Мы ее по предложению Сергея Павловича Королева назвали ЗИБ — запасной исчезнувшего Бобика. Никаких паспортных данных на нее не было, [она] не проходила никаких тренировок - подготовки никакой, а слетала великолепно, и мы еще раз убедились, что собаки переносят полет очень хорошо. Некоторые собаки летали по два раза и прекрасно себя чувствовали. Мы были окрылены, Сергей Павлович был на высоте, всем этим очень гордился. Вот так закончился первый этап полетов животных на ракетных летательных аппаратах до высоты 100 км. Пока высота полета ограничивалась 100 км. Это было обусловлено энерговооруженностью ракет периода 1948-1952 гг.
Первые эксперименты позволили выбрать наиболее удобный для исследований биологический объект — собак; разработать методы обеспечения жизненно необходимых условий в кабинах малого объема; разработать метод биологических исследований в полете; провести предварительную оценку реакции животных при действии факторов полета и, наконец, оценить возможность использования отделяющихся кабин для спасения животных и аппаратуры с больших высот.
Исследованиям в условиях полета, как правило, предшествовали эксперименты в барокамере, на самолете и специальных стендах. Проведенные эксперименты не могли дать исчерпывающих данных, полностью обосновывающих возможность космических полетов животных на ракетах. Полеты были кратковременными, невесомость длилась всего каких-нибудь 3-7 мин. Реакцию животных на невесомость было трудно отделить от следовых реакций на ускорения, которые были до невесомости и после нее. Крайне необходимо было, чтобы животные в полете пребывали более длительное, чем 18-20 мин., время. Требовалось исследовать возможности покидания корабля в случае возникновения аварийной ситуации на борту ракеты. Технические и научные потребности диктовали необходимость использовать также выделенные одноступенчатые ракеты. Важно было при полетах одноступенчатых ракет увеличить общее время пребывания животных в полете, и требовалось так отработать программу и структуру экспериментов, чтобы от полетов получить максимум информации.
Перед экспериментаторами встали следующие задачи:
-	разработать мероприятия по сохранению жизни животных в условиях разгерметизации кабины ракеты на больших высотах;
-	разработать метод спасения животных в полете на ракете в случае аварийной ситуации;
-	получить научные данные о реакциях животных при более длительном пребывании в полете на ракетах;
no
Человек. Корабль. Космос
-	исследовать менее благоприятные участки трассы полета ракеты, на которых более вероятны аварийные ситуации.
Насколько можно было судить по материалам доступных литературных источников на период 1952-1954 гг., указанные вопросы еще не находили своего решения в работах зарубежных ученых. Ввиду того, что планируемые эксперименты носили характер поисковых и были сопряжены с большим риском, решено было, как и в первых полетах на ракетах, исследования проводить на животных — собаках. И очень хотелось бы, чтобы кабина головной части ракеты не претерпевала значительных конструктивных изменений. Это позволило бы существенно сэкономить время на разработку, испытания и подготовку к полету. В дружеских беседах-спорах, в которых участвовали Сергей Павлович Королев, Валентин Петрович Глушко, Константин Давыдович Бушуев, Александр Григорьевич Мры-кин, Владимир Иванович Яздовский, Григорий Григорьевич Болдырев, Александр Матвеевич Петряхин и многие другие, обсуждались возможные направления дальнейших исследований на животных при полетах на ракетах.
В совместных обсуждениях было выявлено, что полет одноступенчатой ракеты на восходящем участке траектории проходит в хорошо стабилизированном состоянии при условии, что все агрегаты и приборы работают в заданном режиме. При полете ракеты в строго стабилизированном состоянии покидание кабины в случае аварийной обстановки на борту не представляет большой сложности. Технически эта задача хорошо выполнима, поэтому [было] решено, что отработка покидания кабины в случае аварийной обстановки на борту не представляет большой сложности и не является целесообразной, ибо эта задача сравнительно легко выполнима.
После отделения головной части ракеты с кабиной для животных, которое происходило на высоте около 100,8 км, головная часть начинает свободно падать, постепенно скорость падения нарастает вплоть до вхождения в плотные слои атмосферы. В плотных слоях атмосферы после естественного торможения головная часть ракеты продолжает падать с установившейся скоростью. На этом нисходящем участке траектории полета ракеты (падении) вполне возможны аварийные ситуации на борту. Это обстоятельство вынуждает отработать покидание кабины ракеты на нисходящем участке траектории полета.
В авиационной практике наиболее отработанным методом покидания самолетов в полете является катапультирование на специально разработанном сиденье (кресле). Этот метод испытывался на самолетах до высот полета 12-15 км. В условиях ракетного полета эти высоты практически не представляют интереса. Несмотря на это, в качестве основного метода покидания кабины ракеты был избран метод катапультирования. После выбора метода необходимо было выбрать те участки нисходящей траектории полета, на которых с практической точки зрения наиболее целесообразно изучить возможность покидания кабины. Поскольку наиболее безопасным методом спуска и приземления катапультировавшегося животного является использование парашютной системы, это определило выбор максимальной высоты падения головной части ракеты, на которой следует покинуть кабину и ввести парашют для спуска животного на Землю. Следовательно, необходимо было выбрать [такую] максимальную высоту, на которой парашют мог бы раскрыться и обеспечить плавный безопасный спуск до Земли. На основа
Раздел 3
111
нии расчетов, проведенных Николаем Александровичем Лобановым — ведущим специалистом в данной области знаний, такой максимальной высотой, по всей вероятности, следует считать 90 км. На этой высоте плотность атмосферы при тех скоростных напорах, которые возникают при падении головной части ракеты, позволяла, чтобы [купол] парашютной системы хорошо наполнился и обеспечил безопасный спуск животных с аппаратурой. Предполагалось, что на этой высоте одно из животных должно было покинуть кабину. Второе животное вынуждено будет продолжать свободное падение в кабине головной части ракеты до определенной высоты. Выбор второго участка нисходящей части траектории, на котором бы хотелось выбросить второе животное в специальном катапультном устройстве, следовало также обосновать. Очень хотелось выбросить животное из кабины при максимальной скорости падения головной части. При этом и скоростной напор должен быть максимальным. Проведенные расчеты показали, что головная часть ракеты при падении с высоты 100 км будет испытывать максимальный скоростной напор на высоте 45-50 км.
Таким образом, совместные обсуждения привели к положительным результатам и позволили в смысле практической и теоретической значимости наметить следующую структуру научного эксперимента: полет с двумя животными должен происходить на высотах до 100-110 км. Головная часть на высоте 100-110 км отделится от корпуса ракеты и войдет в режим нестабилизированного свободного падения. При падении головная часть иногда должна [была] входить в свободный штопор. Именно при нестабилизированном падении на высоте 90 км из кабины должно выбрасываться первое (правое) животное, и сразу же должна вводиться индивидуальная парашютная система, размещенная на правом катапультирующем устройстве. С этого момента животное с аппаратурой начнет спускаться к Земле. Спуск должен продолжаться в течение 65 минут. Это уже значительное увеличение времени пребывания животного в полете.
Второе животное на левом катапультном устройстве должно будет свободно падать до высоты 45-50 км. На этой высоте должен быть максимальный скоростной напор, при котором сразу же вводить парашютную систему нет возможности. Максимальный скоростной напор при торможении катапультного устройства обусловит температуру торможения при раскрытом парашюте более 50° по Цельсию. Эта температура приведет к разрушению ткани парашюта, чего допустить никак нельзя. Из этого следует, что парашют левого катапультного устройства вводить сразу после выброса нельзя. Животное на катапультном устройстве должно свободно падать, постепенно тормозя до высоты 3,8-4 км, на которой установится скорость падения. На этой высоте при установившемся скоростном напоре вводилась парашютная система левого катапультного устройства.
После того как были определены целесообразные с практической точки зрения высоты выброса животных из кабины на катапультных устройствах, было решено, что кабина не должна быть герметичной и иметь кабинную систему регенерации атмосферы, то есть систему жизнеобеспечения. Для размещения регенерационных устройств в кабине, объем которой остался прежним, равным 0,28 м3, не было места, да и необходимости в ней не было. Решено было, что каждое животное должно иметь индивидуальную систему жизнеобеспечения. Безопасность полета на ракете и необходимые условия для поддержания нормальной жизнедеятельности живот
112
Человек. Корабль. Космос
ных при полете в околоземное космическое пространство могли быть обеспечены и с помощью скафандра.
Следовательно, обеспечение безопасности полета и создание животным необходимых условий в процессе самого полета на ракете с последующим катапультированием из кабины и свободным парашютированием с больших высот требовали разработки совершенно новых средств спасения и иного оборудования для поддержания жизни животных - разработки специального скафандра. В авиационной практике обычно используют вентиляционный скафандр с кислородной маской. Его применение сопряжено с большим риском для обеспечения жизни животных. С учетом того, что возможны варианты приземления головных частей ракет (сфер) без катапультирования кресел с экипажем, или в штатном варианте, или в случае аварийной ситуации при несрабатывании катапультных устройств, был принят аварийный вариант: основной экипаж (собаки Звездочка и Чернушка) между другими биологическими объектами размещался не на катапультном кресле, а непосредственно в сфере герметической кабины головной части ракеты. В герметической кабине каждой сферы находились по 40 серых, 40 белых и 40 черных мышей для изучения эффектов радиационного излучения. Кроме того, там были размещены морские свинки, пресмыкающиеся, семена разных растений, элементы крови человека, раковые клетки человека, микроорганизмы, бактериофаги, ферменты и др.
По этому поводу были интересные замечания американских и английских ученых, образно выразившихся, что русские ученые в полет послали целый Ноев ковчег со всеми представителями биологических сообществ эволюционной лестницы Чарльза Дарвина. Это соответствовало действительности.
Перед этими полетами прошли полный цикл испытаний безмасочные скафандры со всей автоматикой, средствами спасения, надувными резиновыми лодками и НАЗом. В результате была положительно оценена возможность приземления животных как непосредственно в самой кабине космического корабля, так и приземления после покидания космического корабля. Эти исследования были крайне необходимы для оценки различных способов приземления человека.
В период с 1948 г. по 1961 г. было подготовлено и проведено 29 пусков геофизических ракет, осуществлены полеты двух искусственных спутников Земли и четырех космических кораблей-спутников. Эксперименты проведены на 42 животных (из них 15 летали два и более раз) и на огромном количестве других биологических объектов. Биологические эксперименты на геофизических ракетах, искусственных спутниках Земли и космических кораблях-спутниках позволили исследовать действие факторов полета на живые организмы, разработать и испытать полный комплекс средств обеспечения условий жизнедеятельности и безопасности полетов, а также разработать методы получения информации на Земле с помощью биотелеметрии, телевидения, киносъемки и автономной регистрации показателей на самописцах. Для обеспечения необходимых жизненных условий использовались разные системы получения кислорода для дыхания и удаления отходов жизнедеятельности, вплоть до использования твердых источников связанного кислорода в виде надперекисных соединений щелочных металлов с кислородом.
Таким образом, в длительных исследованиях этап за этапом с 1948 по 1961 гг. советские ученые накопили уникальные научные данные, которые со всей оче
Раздел 3
113
видностью позволили обосновать возможность полета человека на ракетном летательном аппарате в космическое пространство. Все проведенные исследования позволили выдать исходные научные данные для разработки систем жизнеобеспечения, средств индивидуальной защиты, системы дистанционного контроля за состоянием космонавтов, работой всех систем, обеспечивающих безопасность космического полета.
Только хорошо продуманная программа широких научных исследований по ракетной технике, физике, геофизике, радиоэлектронике, химии, космической биологии и медицине позволила подойти к осуществлению извечной мечты человечества — полету человека в просторы Вселенной, в космическое пространство.
Последовательность и системность в проведении научных экспериментов на животных предопределила успех в последующих космических полетах. Необходимо иметь в виду, что этапы исследований на животных при полетах на ракетных летательных аппаратах являются важными этапами в биологическом зондировании будущих трасс космических полетов и проверке надежности работы всех космических систем.
Примерно за год до первого полета собаки на искусственном спутнике Земли, после успешно проведенных вертикальных пусков геофизических ракет с животными, физическими и геофизическими приборами для изучения околоземного физического пространства, в один из вечеров Сергей Павлович [Королев], Михаил Клавдиевич Тихонравов и Константин Давыдович Бушуев, размечтавшись, высказались за возможность запуска человека на геофизической ракете. Все присутствующие решили по этому вопросу высказать свои соображения. Эти мысли среди нас уже давно витали. Для моих сотрудников возможность полета человека на геофизической ракете была вполне реальна. Ко мне на стол поступили заявления с ходатайством о допуске к полету от старших научных сотрудников Абрама Моисеевича Генина, Александра Дмитриевича Серяпина и других. Но КБ Королева в это время было целиком занято разработкой и изготовлением многоступенчатой межконтинентальной ракеты, и эти новые работы целиком отодвинули разработку идеи полета человека на геофизической ракете. Риск и стоимость полета человека на геофизической ракете немногим меньше, чем на многоступенчатой ракете на большие высоты и расстояния. Когда многоступенчатая ракета была испытана и запущена, Королев совершенно отказался от идеи полета человека на геофизической ракете.
Кроме того, объяснить охлаждение Королева к полету человека на геофизической ракете можно и тем, что авиация [тогда] уже осваивала полет в стратосферу, и не было каких-либо преимуществ ракетной техники перед самолетной при стратосферных полетах. Еще некоторое время Сергей Павлович, все его соратники и я думали о возможности организовать полет человека на ракете по баллистической кривой - подобно тому, какой выполнят американцы весной 1961 г.23 Но, рассмотрев этот вариант всесторонне, с технической, медицинской и научной точек зрения, пришли к выводу, что он не может решить все научные и практические задачи.
В мае 1958 г. Сергей Павлович и Михаил Клавдиевич Тихонравов рассматривали соображения о тяжелом спутнике Земли для полета человека в космос. Через месяц, в июне 1958 г., Королев и Тихонравов подготовили записку24 в прави
114
Человек. Корабль. Космос
тельство о перспективных работах по ракетной технике. В записке четко сказано о необходимости проведения широких научных исследований и выполнения разработок по обеспечению оптимальных условий существования человека на всех этапах космического полета. В ноябре 1958 г. на Совете Главных конструкторов и руководителей исследований было принято решение начать разработку спутника для полета человека. Эта задача была возложена на Михаила Клавдиевича [Тихонравова] и Константина Петровича Феоктистова, которые уже в течение длительного времени прикидывали и проводили расчеты оптимального варианта тяжелой ракеты для космического полета человека.
В начале 1959 г. под председательством академика М.В. Келдыша прошло совещание в Академии наук, на котором вопрос о полете человека обсуждался более конкретно, вплоть до того, из кого выбирать будущих кандидатов в космонавты. Кандидатами в космонавты могли быть и летчики-истребители, и подводники, ракетчики, автогонщики и многие другие здоровые молодые люди. Мы, авиационные врачи, хорошо знали, что летчики-истребители более всего подвергаются воздействию экстремальных факторов среды. При тренировке они подвергаются действию гипоксии, повышенного давления, разнонаправленных ускорений, катапультируются и т.д. И казалось, что на начальном этапе молодых людей в кандидаты в космонавты целесообразно подбирать из летчиков-истребителей. Эту идею полностью поддержали Сергей Павлович и его коллеги. По настоянию Главных конструкторов во главе с Сергеем Павловичем, медицинских работников во главе со мной и с согласия Главного врача ВВС Александра Николаевича Бабийчу-ка отбор кандидатов в космонавты поручили авиационным врачам и врачебнолетным комиссиям, которые контролируют здоровье летчиков в частях ВВС.
Необходимо отметить, что в 50-е гг. между авиацией и ракетной техникой взаимосвязи не было, наоборот, они конфликтовали. Прич�