ЦЕНТРАРХИВ
1 марта 1887 г.
ДЕЛО

П. ШЕВЫРЕВА, А. УЛЬЯНОВА и др.
С ПРЕДИСЛОВИЕМ

А. И. ЕЛИЗАРОВОЙ
ТЕКСТ ПОДГОТОВЛЕН

К ПЕЧАТИ А. А. ШИЛОВЫМ
МОСКОВСКИЙ РАБОЧИЙ

МОСКВА	1927	ЛЕНИНГРАД

Напечатано в тип. ОГПУ

имени тов. Воровского,

Москва, Б. Лубянка 18.

Главлит № 72704.

Тираж 2000.

Программа террористической фракции

партии „Народная Воля“, составленная А. И. Ульяновым.

(Дознание т. И, л. 283-й.)
(см. стр. 373.)

Программа террористической фракции

партии „Народная Воля", составленная А. И. Ульяновым*

(Дознание, т. II, л. 289 об.)
(см. стр. 379.)

Показание В. Д. Генералова

1 марта 1887 г.

(Дознание, т. I, л. 16 об.)

Показание П. И. Андреюшкина

1 марта 1887 г.

(Дознание, т. I, л. 13 об.)

Заявление В. С. Осипанова в С. Петербургское Губернское Жандармское

Управление (без даты) (приложение к I т. Дознания, л. 12)
(см. стр. 362)

ПРЕДИСЛОВИЕ
В предлагаемом вниманию читателей издании воспроиз¬

веден стенографический отчет по процессу 1 марта 1887 г..

рассматривавшемуся в особом присутствии правительствую¬

щего сената.
Отчет этот в свое время был роздан только членам

суда и немногим начальствующим лицам и публике был по¬

этому совершенно неизвестен. Слухи о процессе ходили лишь

в устной передаче.
Извлекая теперь отчет из тайников канцелярий, в ко¬

торых он был похоронен почти 40 лет, Центрархив имеет

целью дать общедоступный материал для изучения этой

малоизвестной странички нашего революционного прошлого.
Дело 1 марта 1887 г. возникло в один из самых тем¬

ных периодов реакции, тяготевшей над нашей страной при

царизме. К этому времени героическая «Народная Воля»

отзвучала. В лице В. Н. Фигнер и Германа Лопатина были

из’яты в 1882 —1884 г.г. и погребены в стенах Шлиссель¬

бурга последние видные ее представители. Остальные были

казнены или заточены в тюрьмы и сосланы на каторгу. Тупой

Александр III праздновал победу над врагами, убившими его

отца, и, охраняя себя и свою семью, — единственно доступ¬

ный для него мотив действия, — держал всю страну как в же¬

лезном кулаке, беспощадно подавляя всякий свободный жест,

всякое чуждое раболепия движение.
Школы были взяты под строгий надзор. Всякое обще¬

ство с самыми скромными целями, всякий невинный кру¬

жок самообразования преследовались, считались нелегаль¬

ными. Свободно процветало лишь бездумье, низкопоклонни¬

ческое «чего изволите», картеж да попойки. Почти исклю¬

чительно молодежь, которую не успела еще затянуть житей¬

ская тина, которая только выступала на жизненную арену,

не мирилась с этим положением, почти исключительно в ее

рядах вспыхивали протесты.
Но эти протесты не носили уже ореола закатившейся

«Народной Воли»,—пожалуй, лишь отблеском ее светились
3

они, — на них не лежало уже того самоуверенного, под’емного

настроения, которое было свойственно «Народной Воле» в ее

движении от победы к победе. За последнее время были

одни поражения, и они накладывали унылый, неуверенный

отблеск, отсвечивали иногда отчаянием. Да и уверенности

в правоте основных принципов «Народной Воли» уж? не

было.
Революционное движение попало тогда в тяжелую по¬

лосу, когда старое уже умерло или отмирало, а новое не

пришло ему на смену. В недрах старой России лишь

зарождался тот новый общественный класс, который создал

позднее почву для бодрого, под’емного, но уже в большем

масштабе движения.
В конце 80-х годов это движение еще не определилось.

Молодежь того времени стояла на перепутья. Вера в на¬

родовольческое движение гасла, новой еще не на чем

было окрепнуть. Первые побеги социал-демократии на рус¬

ской почве — группа Благоева и Латышева в Петербурге—

не могли иметь большого значения по самым условиям тогдаш¬

ней жизни. Возникавшие в те годы, как в столицах,

так и в провинции другие более или менее неопределен¬

ные группы и кружки находились еще под влиянием народо¬

вольчества и лавризма1).
С другой стороны, в дебатах с народовольцами, пере¬

гибавшими палку в сторону политики, социал-демократы

перегибали ее в другую сторону. Метод работы их в тогдаш¬

ней невежественной, частью безграмотной среде был, по не¬

обходимости, «исключительно культурно-пропагандистский

с налетом экономизма» (цитированная статья Н. Л. Сергиев¬

ского, сто. 123). Это была в то время «не вина, а беда их».
И «Рабочая группа» партии «Народной Воли» должна

была, по необходимости, вести работу приблизительно теми

же методами, обмениваясь услугами с соц.-демократами и

часто смешивая свою работу *). По свидетельству того же

Сергиевского в период с 1884—1887 г. ооц.-демократы и

благоевского типа и москвичи жили совсем мирно с народо¬

вольцами, обмениваясь взаимными услугами и часто сме¬

шивая свою работу.
1)	См. Статью Н. Л. Сергиевского «Группа «Освобождение труда»

и «Марксистские кружки» в «Исторпческо-революционном сборнике», т. II

ГИЗ. Ленинград, 1924 г. — Эта статья, с выводами которой относительно

роли первых маркси-стских кружков, да и относительно истинного мар¬

ксизма некоторых из них, мы не согласны,—интересна по описанию рево¬

люционных кружков того времени,—как столичных, так и провинциаль¬

ных,—и по материалу, характеризующему их искания и их программы.
2)	См. статью М. Ольминского «Давние связи» в сборнике «От

группы Благоева к Союзу Борьбы», стр. 69,—к<В работе обособление не

было строго проведено» (между «Н. В.» и с.-д.) ,н дальше случай передачи

кружка.
4

«Революционная молодежь находилась на распутьи и

вырабатывала программы»,—писал Плеханов Лаврову летом

1884 года.
Период от 1883 г. по 1887 г. включительно характери¬

зуется многочисленными исканиями; каждая группа, ка¬

ждая ячейка старалась выработать свою программу.

(Н. Л. Сергиевский, стр. 109).
Одной из таких программ явилась и «программа тер¬

рористической фракции партии «Народная Воля», составлен¬

ная А. И. Ульяновым по поручению группы и помещен¬

ная в приложении к настоящему изданию.
Группа сочла нужным выпустить свою программу, так

как программа «Народной Воли» ее не удовлетворяла. Лука¬

шевич говорит в своей книге «Воспоминания о деле 1-го марта

1887 г.» 1): «По своим теоретическим воззрениям мы были

социал-демократы».
И дальше о программе:—«По своему характеру она

была переходной меж программой «Народной Воли» и социал-

демократической» (стр, 20).
— «Прежняя программа «Народной Воли» по недо¬

статку научной обоснювки и некоторой неопределенности

своих положений не вполне удовлетворяет революционные

кружки» (показание А, И. Ульянова, см. приложение № 3).
На программе, составленной Александром Ильичей, мы

видим бесспорное влияние Маркса: с самого начала мы

имеем утверждение, что «к социалистическому строю каждая

страна приходит естественным ходом своего экономического

развития... капиталистического производства и порождае¬

мого им отношения классов»...
Затем дважды повторяется в ней, что «главные -свои

силы партия должна посвящать организации и воспита¬

нию рабочего класса». Но террористическая фракция задается

лишь одной частью этой программы, ибо «при существую¬

щем политическом режиме в России почти невозможна ника¬

кая часть этой деятельности».
Программа начинается с утверждения, что «по основ¬

ным своим убеждениям мы социалисты».—«Будучи по суще¬

ству социалистической, партия лишь временно посвящает
часть своих сил политической борьбе	 Для русского
социалиста это необходимое средство для достижения конеч¬

ных целей».—В виду этого соединения социалистической

и революционно-политической борьбы Александр Ильич гово¬

рит о «социально-революционной борьбе».
Его сотоварищ по процессу, Осипанов, говорит в этом

же смысле: «мы не просто социалисты, но социалисты-рево¬

люционеры».
*■) --.Былое», 1917 г. кн. 1 и 2 (июль-август). Перепечат. в «Историко-

революционной библиотеке». Госиздат. Петроград. 19*20.
5

Слова эти нельзя, конечно, понимать в их позднейшем

смысле. Тогда это было именно указанием, что, исповедуя

социалистические принципы, группа считает необходимой

политическую революционную борьбу. Характерно, что в те

годы и социал-демократы получали название «социально¬

революционной группы»,—так, обращение группы Влагоева,

как и московской группы Яновича, к заграничным социал-

демократам гласит: «к членам социально - революционной

группы «Освобождение Труда» (см. Н. Л. Сергиевский, ука¬

занная статья, стр. 95 и 101). «Это общее название для москов¬

ских, и для казанских й, наконец, для питерских социал-

демократов наводит на размышления», — говорит т. Сер¬

гиевский. Размышления эти, по нашему мнению, говорят

одно: мы имеем дело даже не с утробным периодом социал-

демократии, каковым,—до первого с’езда партии, до выхода

ее на широкую арену массовой работы,—называл Владимир

Ильич период девяностых годов,—а с эмбриональным...
А жизнь чересчур давила... точно какой-то предгрозовой

духотой.
И от лихорадочной выработки программ молодежь отры¬

валась для той наиболее злободневной борьбы, которая

должна была пробить брешь в стене самодержавия. Если

это было самой опасной и рискованной частью борьбы, то

наиболее самоотверженной и строгой к себе молодежи каза¬

лось особенно непозволительным устраняться от нее. И наро¬

довольцы, погибшие на виселицах или в каменных мешках

Шлиссельбурга, звали как будто к отомщению. И вот, отры¬

ваясь от научной выработки своего мировоззрения, люди,

как Ульянов и Лукашевич, отдавали свои знания на при¬

готовление динамита, на практическую подготовку, а затем

и на организацию покушения. Ульянов в своей речи на суде

говорит, что «единственный правильный путь воздействия

на общественную жизнь есть путь пропаганды пером и

словом»... Но... «жизнь показывала самым наглядным обра¬

зом, что при существующих условиях таким путем итти

невозможно»... Остается террор... — «единственная форма

защиты, к которой может прибегнуть меньшинство». Раз

«террор есть естественный продукт существующего строя,

то он будет продолжаться... Среди русского народа всегда

найдется десяток людей, которые настолько преданы своим

идеям и настолько горячо чувствуют несчастье своей родины,

что для них не составляет жертвы умереть за свое дело».
А в другом месте А. И. Ульянов говорил, что он «не верит

в террор, а верит в систематический террор». Он верил, что

одинаковые причины будут производить одинаковые след¬

ствия, и что повторные террористические акты побудят пра¬

вительство к уступкам, при наличии которых возможно

будет «употреблять силы на служение родине».
о

Эти же мысли высказываются и в подробном показании

Осипанова (см. приложение № 2), который также указывает,

что хотел бы мирно пропагандировать свои взгляды, и лишь

невозможность этого толкнула его на террор. Он говорит,

что «заговоры будут повторяться», и «мы надеемся, что

правительство уступит, если террор будет применяться систе¬

матически». — Но научного обоснования социалистических

воззрений, как у Ульянова, у Осипанова мы не находим.
И Генералов в своей речи говорит, что считает «террор

необходимым, в виду существующей у нас реакции, для

достижения ближайшей цели партии, — свободы слова,

сходок»...
На себя они смотрели, как на жертвы, неизбежные при

существующих противоречиях в жизни.
По вопросу об отношениях к социал-демократам А. И.

Ульянов говорит: «Что касается до социал-демократов, то

наши разногласия с ними кажутся нам очень несуществен¬

ными и лишь теоретическими. Они сводятся к тому, что

мы возлагаем большие надежды на непосредственный пере¬

ход народного хозяйства в высшую форму и, придавая

большее самостоятельное значение интеллигенции, считаем

необходимым и полезным немедленно© ведение политической

борьбы с правительством.
«На практике же, действуя во имя одних и тех же

идеалов, одними и теми же средствами, мы убеждены, что

наезда будем оставаться их ближайшими товарищами».
Андреюшкин в своей речи поясняет одну выписку из

своей памятной книжки, говоря, что неправильно было бы

заключить на основании ее об антагонизме между членами

партии «Народной Воли» и социал-демократами. «Речь шла

об антагонизме не к существующему направлению, а только

к нескольким известным лицам».
Лукашевич рассказывал пишущей эти строки, что ста¬

рые народовольцы в Шлиссельбурге окрестили его с Ново¬

русским социал-демократами.
Все это подтверждает нашу мысль, что как вся моло¬

дежь в 1883—1887 годы, так и участники дела 1 марта

1887 г. стояли на перепутьи. Их не удовлетворяла программа

народовольцев; они не удовлетворяли народовольцев чистой

воды. Им казались слишком узкими тогдашние социал-

демократы, с их уклоном:в экономизм, но, с другой стороны,

определенно антагонистичными этому направлению, как пар¬

тия, они себя тоже не чувствовали, а смотрели на представи¬

телей его, как на ближайших товарищей.
Определенных, выкристаллизовавшихся политических

партий в то время вообще не было; русская жизнь не давала

условий для их выработки. Единственная политическая

партия, народовольческая, отмирала, социал-демократизм
7

находился в зачаточном состоянии. А невыносимый, уни¬

зительный, все сгущавшийся надо всем народом гнет

побуждал наиболее остро ощущавшую его молодежь браться

за единственное в то время орудие — за террор, повторными

ударами которого, как она верила, должно было удаться

расшатать и сбросить обнагле1вшев самодержавие.
Поэтому попытки таких террористических выступлений

или стремления к ним вспыхивали в разных концах страны

среди молодежи различного социального происхождения.
Одной из таких попыток,—наиболее организованной и

доведенной до конца,—было покушение 1 марта 1887 года,

материал для изучения которого дается настоящим изданием

Центрархива.
А.	Елизарова (Ульянова).
8

ОТ РЕДАКЦИИ
Среди сравнительно немногочисленных материалов по

истории покушения на Александра III 1 марта 1887 г., одно

из самых видных мест занимает изданный в 1887 г. прави¬

тельством «Стенографический отчет по делу 1 марта 1887 г.».

Напечатанный в незначительном количестве экземпляров,

отчет этот представляет большую библиографическую ред¬

кость и совершенно неизвестен в историко-революционной

литературе; мы пользовались экземпляром, хранящимся в

Ленинградском Музее Революции.
По сравнению с отчетом, дела б. департамента полиции

и б. Особого Присутствия Сената о покушении дают сравни¬

тельно немного. Главные участники: А. И. Ульянов, П. Я. Ше-

вырев, П. И. Андреюшкин, В. Д. Генералов, В. С. Осипанов,

в своих показаниях или ограничивались отрицанием, или

были очень скупы, не сообщая никаких подробностей и под¬

тверждая лишь то, что сделалось известным другими путями.

К тому же некоторых из них, как А. И. Ульянова и
В.	С. Осипанова, интересовали больше программные показа¬

ния, напечатанные нами в приложениях к отчету. Что же

касается обширных, откровенных показаний других участни¬

ков покушения, не принадлежащих к центральной группе, как

Канчера, Горкуна, Волохова и друг., то они почти целиком

использованы в обвинительном акте или повторены самими

обвиняемами на суде.
Стенографический отчет перепечатывается нами цели¬

ком, без всяких сокращений. Кроме того, в него введено из

дела Особого Присутствия Сената то, что было прочитано на

суде, как, например, показания, данные на предварительном

следствии Гамолецким, Ник. Ананьиным и Вл. Новорусским.

Введены также упоминаемые в отчете протоколы экспер¬

тизы, «справки о движении дел >по обвинению разных лиц

в государственных преступлениях», вопросы о виновности

подсудимых и резолюция суда. Все подобные случаи огово¬

рены в соотвествующих примечаниях, и текст заключен в пря¬

мые скобки.
9

СТЕНОГРАФИЧЕСКИЙ ОТЧЕТ
ЗАСЕДАНИЙ ОСОБОГО ПРИСУТСТВИЯ СЕНАТА

ПО ДЕЛУ 1 МАРТА 1887 Г.

ЗАСЕДАНИЯ ОСОБОГО ПРИСУТСТВИЯ

ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕГО СЕНАТА ДЛЯ СУЖДЕНИЯ

ДЕЛ О ГОСУДАРСТВЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ,

ПРОИСХОДИВШИЕ С 15 АПРЕЛЯ 1887 ГОДА, НА

ОСНОВАНИИ ПУНКТА В, СТ. 17, ПОЛОЖЕНИЯ

О ГОСУДАРСТВЕННОЙ ОХРАНЕ, ПРИ ЗАКРЫТЫХ

ДВЕРЯХ ПРИСУТСТВИЯ
Председательствовал сенатор П. А. Д е й е р; членами

Присутствия состояли сенаторы: Ф. П. Л его, В. И. Бар¬

тенев, Н. И. Я г н и Н. М. Окулов; сословные пред¬

ставители: тамбовский губернский предводитель дворянства,

тайный советник К о н д о и д и, петербургский уездный

предводитель дворянства, действительный статский советник

3 е й ф а р т, московский городской голова, потомственный

почетный гражданин Алексеев и котельокий (Ямбург-

ского уезда, Петербургской губернии) волостной старшина

Е г о р Васильев.
Дело о мещанине Василии Осипанове, крестьянине

Пахоме Андреюшкине, каэа&е Василии Генералове,

сыне надворного советника Михаиле К а н ч е р е, мещанине

Степане В о л о х о в е, дворянине Петре Г о р к у н е, купече¬

ском сыне Петре Шевыреве, сыне действительного статского

советника Александре Ульянове, дворянине Иосифе Лука¬

шевиче, дворянине Брониславе П и л с у д с к о м, аптекар ¬

ском ученике Тите Паш ко в ек о м, сыне псаломщика Ми¬

хаиле Новорусском, крестьянке Марии Ананьиной,

мещанке Ревекке (Раисе) Шмидовой, мещанке Анне Сер¬

дюковой — по обвинению их в преступлениях, предусмо¬

тренных 241 и 243 ст. уложения о наказаниях.
Обвинлли: исполняющий обязанности; прокурора, обер-

прокурор общего собрания кассационных департаментов Пра¬

вительствующего Сената Н. А. Неклюдов и.товарищ обер-

прокурора уголовного кассационного департамента Сената

А. Д. Смирнов; секретарем заседания явился исполняющий

обязанности обер-секретаря уголовного кассационного департа

мента сената А. А. X о д н е в.
Подсудимых защищали присяжные поверенные: Харту-

лари (Канчера, Волохова и Горкуяа), Герке 1-й (Шевы-

рева), П р и н т ц (Лукашевича и Пилсудского), Щ н е у р
13

(Шмидову), Турчанинов (Ооипанова), Леонтьев 1-й

(Пашковского), Михайлов (Сердюкову), Соколов 1-й

(Ананьину). Новаруоский, Андреюшкин, Генералов и Ульянов

защитников иметь не пожелали.
Из числа экспертов в зале заседания оставлен профессор

Михайловской артиллерийской академии, генерал-майор Фе¬

доров.
По проверке описка вызывавшихся свидетелей, которые

все явились, председатель Особого Присутствия предложил

подсудимым встать с своих мест, и затем прочитан обви¬

нительный акт следующего содержания:
Обвинительный акт,
коим! предаются суду Особого Присутствия Правительствую¬

щего Сената для суждения дел о государственных преступле¬

ниях: 1) мещанин г. Томска, бывший студент С.-Петербург-

свого университета Василий Степанов Осипанов, ‘26 лет1);
2)	государственный крестьянин станицы Медведковской, Ку¬

банской сКЗласти, бывший студент того же университета, Пахо-

мий Иванов Ан др ею ш к и н, 21 года2); 3) казак Потемкин¬

ской станицы, области Войска Донского, бывший студент С.-Пе¬

тербургского университета Василий Двнисьев Генералов,
20	лет3); 4) сын надворного советника, бывший студент С.-Пе¬

тербургского университета Михаил Никитин Канчер, 21 го¬

да 4); 5) лохвицкий мещанин Степан Александров Волохов,
21	года6); 6) дворянин Полтавской губернии, бывший студент

С.-Петербургского университета Петр Степанов Г о р к у н,

20 лет6); 7) купеческий сын,, бывший студент С.-Петербург¬

ского университета Петр Яковлев Шевырев, 23 лет7);

8) сын действительного статского советника, бывший студент

С.-Петербургского университета Александр Ильин Ульянов,

20 лет8); 9) дворянин Виленской губернии, бывший студент

С.-Петербургского университета Иосиф Дементьев Лукаше¬

вич, 23 лет9); 10) дворянин Виленской губернии, бывший

студент С.-Петербургского университета! Бронислав Иосифов

Пилсудский, 20 лет10); 11) аптекарский ученик Тит Ильин

Пашковский, 27 лети); 12) сын псаломщика, кандидат
1)	Сын 'рядового; род 21 февраля 166,1 г.
2)	Сын госуд. к.'респъяики; род. 15 мая 1865 г.
3)	Сын (казака; род. 8 -мйирга 1867 г.
4)	Род. 1 ноября 1865 г.
5)	Сьпн мещанина; род. 14 янв. 1866 г.
6)	Род. 27 июня 1866 г.
7)	Род. 29 ття 1863 г.
8)	Сын ст. сов. (из мещан); род. 31 марта 1866 г.
9)	Род. 1 декабря 1863 г.
10)	Род. 21 октября 1866 Г.
и) Дворянин Виленской губ.; род. 3 января 1860 г.
14

С.-Петербургской духовной академии Михаил Васильев Но¬

ворусский, 25 лет ‘); 13) крестьянка, акушерка Мария

Александрова Ананьина, 38 лет 2); 14) херсонская ме¬

щанка, акушерка Ревекка (Раиса) Абрамова Шмидова,
22	лет’) и 15) екатеринодарская мещанка, народная учитель¬

ница Анна Адрианова Сердюкова, 27 лет*).
1 марта 1887 то да пополудни, в С.-Петербурге, на Нев¬

ском проспекте, полицейскими чинами, состоящими при отде¬

лении по охранению порядка и общественной безопасности в

столице, были задержаны, впоследствии установленного за

ними наблюдения5), шесть человек, из которых трое, назвав¬

шиеся при задержании ложными именами и давшие ложные

указания относительно своих квартир, имели при себе каждый

по одному разрывному метательному снаряду, а у одного из

них, кроме того, в левом кармане шинели оказался револь¬

вер-бульдог центрального боя, заряженный шестью боевыми

патронами. По доставлении в канцелярию С.-Петербургского

градоначальника, один из арестованных, назвавшийся воро¬

нежским мещанином Василием Грановским и оказавшийся в

действительности студентом С.-Петербургского университета

Василием Генераловым, заявил, что имел при себе разрывной

снаряд с целью бросить его под экипаж государя императора

во время проезда его величества из дворца. Двое других аре¬

стованных из числа имевших при себе снаряды оказались:

назвавшийся Андреем Ивановым, имевший при себе, кроме

того, револьвер—студентом С.-Петербургского университета

Пахомшем Ивановым Андреюпшиным; задержанный же со сна¬

рядом, имевшим вид книги, назвавшийся тифлисским меща¬

нином Иваном Ивановым—студентом С.-Петербургского уни¬

верситета Василием Степановым Осипановым. По обыску при

названных лицах были, сверх того, найдены: при Осипанове—

печатная программа Исполнительного Комитета, стальная

отвертка с деревянною рукояткою, а при Андреюшкине—

письмо на имя Пахома Ивановича, преступного содержания.
Остальные задержанные лица оказались студентами С.-Пе-

тербургского университета Михаилом Никитиным Канчером и

Петром Степановым Горкуном и лохвицким мещанином Степа¬

ном Александровым Вояоховым. При этом последнем был

найден кусок стеклянной ваты (т. I, [ «Дознания о замыслу на
’) Род. 28 сентября 1861 г.
2)	Род. 1849 Г.
8) Род. в августе 1864 г.
*) Род. 31 января 1860 г.
Приводимые точные даты заимствованы и а

метрических свидетельств обвиняемых, храня¬

щихся в дополнительном томе дела Ос. При с. Правит,

т	47. — Ред.
3)	О 'Дричтмос |у!отаялг II. И. Андрс-юшкиным нлблюдан'ия — :м.
приложите 1-е.—Ред.
15

покушение свящ. особы государя императора, обнаруженном

1-ГО марта 1887 Г.»1 С. 4—7, 9, 29).
По осмотру означенных снарядов оказалось:
1)	что два из них, отобранные у Генералова и Андреюш-

кдаа, имеют вид цилиндров с эллиптическим основанием.

Наружная оболочка обоих снарядов состоит из папки, оклеен¬

ной черным коленкором. В эти картонные футляры вста¬

влено по одному жестяному цилиндру; к одному из этих двух

снарядов, отобранному у Андреюшкина, прикреплена прово¬

лочная скоба, а к последней — черная шерстяная лента, око¬

ло двух аршин длины, с проволочным крючком. Третий сна¬

ряд, с которым задержан Осипанов, имеет наружный вид

книги, шириною около 4 вершков, длиною около 6 вершков

и толщиною 11/2 вершка, с выбитыми на корешке словами:

«Терминологический медицинский словарь Гринберга». Книга

зта в крепком переплете из толстой папки, оклеенной обык¬

новенною переплетною бумагою зелено-мраморного цвета:

внутренность книги оказалась вырезанною, а оставленные

края листов склеены между собой и свинчены 6 винтами с

трех сторон; в образовавшееся таким образом пустое про¬

странство внутри книги вставлена тиковая коробочка, в ко¬

торую помещена жестяная коробка, имеющая вид плоского

продолговатою четырехугольника;
2)	что промежутки между папками и жестяными цилин¬

драми и коробкою всех трех снарядов наполнены свинцовыми

жеребейками кубической формы, имеющими вид коробочек,

в количестве 251 — в одном, 204—в другом1 и 86—в третьем

снаряде, имеющем вид книги; эти жеребейки наполнены бе¬

ловатого цвета веществом.
По исследовании затем составных частей этих снарядов,

эксперт, профессор Михайловской артиллерийской академии,

генерал-майор Федоров, заключил:
1)	что' вое эти шаряды одинакового устройства; находя¬

щиеся внутри этих снарядов жестяные цилиндры и жестяная

коробка (в снаряде в виде книги) представляют собою вполне

приготовленные металельныв разрывные снаряды;
2)	что по разряжению и взвешиванию этих снарядов в

них оказалось: в одном — 5 фунтов серого кремнистого дина¬

мита, в другом — 4 фунта белого магнезиального динамита и

в третьем снаряде в виде книги — 3 фунта белого магнези¬

ального динамита;
3)	что находящееся внутри жеребеек беловатое вещество

есть азотно-кислый стрихнин;
4)	что все эти снаряды годны к действию, и динамит

в них не испорчен, и
5)	что сфера безусловно смертельного действия, не считая

разлета жеребеек, цилиндрических снарядов была бы не менее

двух сажен в диаметре, а снаряда в виде книги—не менее
16

1 у2 сажени; разлет жеребеек мог быть саженей на 10 во все

стороны, при чем само© незначительное поранение, нанесен¬

ное означенными отравленными жеребейками, повлекло бы

за собой смерть (т. I, л. 29, 52, 53, 153^-156).
По обыскам, произведенным в квартирах вышеназван¬

ных шести лиц вслед за их задержанием, в квартирах Васи¬

лия Генералова и Пахошгя Андреюшкина были найдены в

значительном кошичестве такого рода, предметы и 'вещества,

которые, по заключению эксперта генерал-майора Федорова,

представляют собою или составные части вышеозначенных

разрывных метательных снарядов, или материалы, необхо¬

димые для изготовления составных частей тех же снарядов.

Так, у Генералова, в числе других вещей, оказались: две же¬

стяные трубки и папковый цилиндрик, предназначенный

служить запалом при снаряде; на трубках усмотрены следы

копоти, указывавшей на то, что они были в употреблении;

106 литых: свинцовых коробочек такого же, приблизительно,

формата, как и жеребейки, найденные в разрывных снаря¬

дах; около 4-х фунтов серого порошка, в виде земли, служа-

щего для приготовления серого динамита; 26 медных винти¬

ков, тождественных с теми, посредством которых привинчены

крышки в цилиндрических разрывных снарядах; коробка с

свинцовыми призмочками, внутренность коих, а отчасти и

поверхность, оказались покрытыми атропином (т. I, л. 33, 53,

160—162). У Андреюшкина при обыске найдены две бутылки

с серной кислотой, 8 бутылей с азотной кислотой, служащими

для приготовления нитроглицерина, необходимого, в свою оче¬

редь, для изготовления динамита; баночка с белым порохом,

тождественным с порохом, найденным в означенных разрыв¬

ных снарядах; две унции азотно-кислого стрихнина, найден¬

ного в свинцовых жеребейках, оказавшихся в разрывных сна¬

рядах; около 6-ти фунтов калиевой селитры, употребляемой

для приготовления азотной кислоты, при посредстве которой

изготовляется нитроглицерин; около 4 аршин стопина, упо¬

требляемого для передачи огня, при чем совершенно такой же

стопин, как оказалось по оомшру, был употреблен во всех

трех снарядах для передачи огня гремучей ртути (т. I, л. 32,

157—160).
Независимо от сего, при обыске у Генералова найдено

около 5 фунтов типографского шрифта, двухствольный пи¬

стонный пистолет, предназначавшийся, по об’ясиению обви¬

няемого, также для посягательства на священную особу го¬

сударя императора в случае безуспешности действия разрыв¬

ных снарядов; несколько брошюр революционного содержания

и такого же содержания рукописи, из которых обращает на

себя внимание рукопись, озаглавленная «Революционная

интеллигенция в провинции. Юго-восток» (л. 53—55,

125, т. 1), в которой сообщается о положении революционных
Дело 1887 г.
17

групп в трех городах, означенных буквами А, В, С, при чем

в сведениях,' относящихся к городу В, между прочим, гово¬

рится: «направление молодежи преимущественно террористи¬

ческое; многие спрашивают, отчего, замолкла Шар.] В1оля1;

кое - кто высказывает желание скорейшего устранения

Александра III]. Даже военные в массе недовольны реак¬

цией, но они ограничиваются желанием посадить на пре¬

стол кого-нибудь другого»...
При 'обыске у Андреюшкина также взята разная пере¬

писка, из которой обращает на себя внимание: 1) его запис¬

ная книжка. В одном месте этой книжки Андреюшкжн между

прочим пишет: «у них (невидимому, речь идет о так назыв.

русских социал-демократах) слово расходится с делом». Видя

причину разлада «в страхе бесплодных жертв», Авдреюшкин

добавляет: «каждая жертва полезна; если1 вредит—то не делу,

а личности; между тем как личность ничтожна о торжеством

великого дела». 2) Письмо, начинающееся словами: «Значит,

такова уже моя судьба». Подписано «П. Ив.». На обороте

этого письма оказался писанный химическими чернилами

текст, заключающий следующие выражения: «разобрали ли

мое последнее письмо? О его содержании никому ни слова..

Даже Раисе и Женьке *); не их ума дело. Если дело не

удастоя в течение этих трех дней (до 3 марта), то или отло¬

жим или поедем за ним» (т. I, л. 137).
По сличении’ почерка этого письма с несомненным по¬

черком Андреюшкина, эксперт признал, что как самое письмо,

так и часть его, писанная химическими чернилами, писаны

рукою Андреюшкина (т. I, л. 168).
При обыске в квартире Василия Осипанова были най¬

дены: 1) три кусочка переплетной зелено-мраморного цвета

бумаги, со следами клея на оборотной стороне и 2) пузырек

с густою бесцветною жидкостью (т. I, л. 300).
По сличении означенных кусочшв бумага с бумагой,

которой оклеен переплет футляра разрывного снаряда, ока¬

завшегося у Осипанова, экспертизою признано, что бумаги

эти тожественны (т. II, л. 76); исследованием же чрез эксперта

вещества, находившегося в пузырьке, установлено, что это

серная кислота весом около 2 унций (т. II, л. 171).
Наконец, осмотром чрез эксперта найденной у Степана

Волохова стеклянной ваты установлено, что такая же вата

была употреблена для приготовления запалов во всех трех

метательных снарядах (т. I, л. 162).
Привлеченные. к настоящему дознанию в качестве обви¬

няемых Пахомий Андреюшкин и Василий Генералов на до¬

просе при дознании показали, что, принадлежа к террориста-
*) Упоминаемые: «Раиса» и «Женька»—Раиса Гавриловна Ульянко

и: Евгения Илларжхновна Хлебникова—курсистки, жившие на одной

квартире, эемляч&и П. И. Андреюшкина йо Ек&теринюдафу.—Ред.
18

ческой фракции партии Народной Воли, они 1 марта 1887 г.

вышли на Невский проспект, имея при себе метательные раз¬

рывные снаряды, с целью цареубийства. К этому обвиняемые

об’яснили: Андреюшкин (т. 1, л. 13), что решился на это

преступление после продолжительного размышления, и что

на его квартире приготовлялись некоторые составные части

разрывных снарядов, конструкция которых ему знакома

только теоретически. Генералов показал (т. I, л. 16), что,

придя к заключению, что только одним террором можно

достигнуть осуществления целей, к которым стремится пар¬

тия Народной Воли, он предоставил себя в распоряжение

означенной партии на всякий террористический факт, кото¬

рый он бы считал в этих целях полезным; что после того,

как его единомышленниками было решено посягнуть на

жизнь государя императора при помощи разрывных мета¬

тельных снарядов, ему было предложено принять на себя

выполнение этого замысла, на что он из’явил согласие и

затем участвовал в изготовлении снарядов, а с 26 февраля,

вместе с Осипановым и Андреюшкиным, выходил на Невский,

выжидая случая бросить снаряд под экипаж государя импе¬

ратора, но ни разу не видел проезда его величества.
От дальнейших об’яснений по обстоятельствам сего дела

Андреюшкин и: Генералов отказались.
Обвиняемый Василий Осипанов, привлекавшийся в 1882 г.

в гор. Казани к дознанию о Красном Кресте партии Народной

Воли, об’яснил, что принадлежит к террористической фракции

партии Народной Воли (т. I, л. 10, 41, 187; т. II, л. 20);что

снаряд, с которым он был задержан,, он имел намерение бро¬

сить под экипаж государя императора и что он перешел из

Казанского университета в С.-Петербургский, побуждаемый

революционными целями. Относительно найденных у него

при обыске предметов Осипанов об’яснил, что отмычка слу¬

жила для отвинчивания винтов, которыми прикреплялась

крышка книги, составлявшей футляр для снаряда, а клочки

темнозеленой бумаги—для заклеивания шляпок винтов. От

всяких дальнейших об’яснений: по делу Осипанов отказалсях).

(т. I, л. 187).
Обвиняемый Степан Вошюхов, утверждая, что о гото¬

вившемся покушении на жизнь священной особы государя

императора он вовсе не звал и что с Генераловым, Осипано¬

вым и Андреюшкиным знаком не был,—'Об’яснил, что

отобранные у него стеклянная вата найдена случайно со

склянкой и блюдечком в отхожем месте в Александровском

парке (т. I, л. 22).
*) Более гоадвее показание В. От. Оошкишва от 7 апреля 1887 г.,

в котором он, не надеясь на возможность изложить свои побуждения

на суде, что действительно и ■ащучидось, наложил «идеи и соображения»,

которые «руководили» его «поступками и составляли заветщую часть>

его «(нравственного бытия»—ом. в приложении 2-м.—Ред.
2*
19

На допросе 2 и 3 марта обвиняемый Петр Горкун (т. I,

л. 57—59), признав себя виновным в том, что, узнав случайно
о	готовившемся покушении на жизнь государя императора,

он принял участие; в этом злоумышлении и, выразив глубокое

раскаяние во всем им содеянном, по обстоятельствам сего

дела дал нижеследующее об’яснение:
Со времени прибытия своего в Петербург для поступле¬

ния в университет в августе 1886 г., он поселился и жил иа

одной квартире г) с своим земляком студентом Михаилом Кан-

чером, которого с конца января сего 1887 г. стал часто посе¬

щать студент Петр Шевырев. Однажды, после посещения

Шевырева, о чем-то беседовавшего с Канчером, последний
об	явил ему, Горкуну, что едет в Вильно, о чем просил ни¬

кому не говорить. Вслед за от’ездом Канчера явился студент

университета Ульянов осведомиться, уехал ли он. Горкун не

помнит, сказал ли ему Канчер перед от’ездом или по возвра¬

щении из Вильны о цели поездки своей в Вильно, но он

.знает от него, что Канчер ездил туда за азотной кислотой и*

деньгами. Через два дня по от’езде Канчера приехал Волохов,

который целые дни проводил у них в квартире, ночевал же

у разных знакомых. Дня через четыре Канчер возвратился и

сообщил, что передал привезенное из Вильны Ульянову,

встретившему его для этой цели на вокзале. После этого Ше-

вырев стал давать Канчеру и ему, Горкуну, разные пору¬

чения, имевшие преступное значение. Так, однажды, он по¬

ручил им купить полпуда серной кислоты, несколько банок и

стеклянных колпаков и дал им на эти покупки денег. Купив

все эти предметы, от и Канчер отвезли их по адресу, данному

Шевыревым, к проживавшему тогда на Малой Итальянской

улице в д. № 51 некоему Ношрусоюому. Последний, видимо

собиравшийся переезжать на другую квартиру, так как все

вещи его были уложены в чемоданы, нисколько не удивился

их приходу и, не вступая ни в кашие с ними об яснеиия,

взял от них все ими доставленное. После этого он, ГЪркун,

еще раз отвозил к нему стеклянные колпаки, а Канчер—

банки. Через несколько дней он, Горкун, возвратись домой,

нашел у Канчера под кроватью бутыль с серию® кислотой.

В тот же день к ним пришел Шевырев и прямо отправился

в спальню. За ним пошли Канчер и находившийся у них Во¬

лохов и втроем вынесли из квартиры какой-то чемодан. Когда

они вышли, он посмотрел под кровать Канчера и убедился,

что бутыли уже там не было. Вскоре после этого к Кашчеру

зашел опять Шевырев и, переговорив с ним о чем-то наедине,

при чем он слышал слово «покушение», ушел и более у них

уже не был. В тот же или на другой день Канчер, сообщив

ему, что готовится покушение на жизнь государя императора
‘) Вас. Остров, Тучков переулок, д. 20, ив. 48.—Ред.
20

и что орудием для совершения преступления избраны мета¬

тельные снаряды, предложил ему принять «самую легкую,—

как выразился Канчер,—роль разведчика». Не считая возмож¬

ным отказаться из боязни навлечь на себя подозрение

в шпионстве, он, обвиняемый, согласился, и вскоре Канчер

сообщил ему, что и Волохов принял на себя, так же, как и

он, участие в готовившемся злодеянии. Как кажется ему,

25 февраля вечером в квартире у них состоялась сходка

с целью взаимного ознакомления участников преступления

и установления плана действий. На сходку эту явились

Андреюшкин, Осипанов и Генералов, с которыми он тут

впервые познакомится, Ульянов и Волохов. На этой сходке

Осипанов, носивший .кличку «Кот», предложил, между про¬

чим, ему, Горкуну, надеть на себя пальто и шапку для того,

чтобы он мог узнать его, Горкуна, в таком костюме на улице.

Предполагалось выходить из дома в 11 час. утра на Невский

проспект, по которому ходить в следующем порядке: по пра¬

вой стороне Невского, считая от Адмиралтейской площади,

должны былиитти: он, Горкун, за ним Канчер, а за Канче-

ром—Осипанов со снарядом в виде книги; по левой стороне:

Волохов, Андреюшкин и Генералов, последние двое с снаря¬

дами. Дойдя до Публичной библиотеки, они должны были,

поворотив назад, возвращаться в следующем порядке: Оси¬

панов со снарядом, за ним Канчер, за Канчером он, Горкун,

за ним Волохов; Андреюшкин и Генералов должны были

итти по левой стороне со снарядами. Тогда же Ульянов

сообщил, что снаряд, имеющий вид книги, по силе действия

слабее употребленных 1 марта 1881 г., но все-таки может раз¬

бросить на сажень. Затем, удалясь с Осипаяовым в другую

комнату, Ульянов раз’яснил ему устройство этого снаряда.

Когда сходка окончилась, и Волохов, Андреюшкин и Генера¬

лов ушли, Ульянов заперся с Осипановым в спальне и читал

ему программу партии Народной Воли, с целью, как сообщал

ему Канчер, дать Останову возможность подготовиться

к об’ясиениям на суде. В тот же день Канчер оообщил ему,

Горкуну, что решено выйти на Невский проспект для приведе¬

ния в исполнение преступного замысла 26 февраля. В усло¬

вленное время, в 12-м часу, он, действительно, видел на Нев¬

ском Осипанова то снарядом-книгой, а также Андреюшкина.

Канчера и Волохова. Государя императора они тогда не встре¬

тили. и к 2 часам он, Горкун, был уже дома. 27 февраля они

на Невский, с целью выжидать проезда его величества, не

выходили, а вечером в этот день Канчер сообщил ему, что

решено выйти на Невский 28 февраля. В этот день они ходили

все в условленном порядке, но он потерял из вида Осипанова

и Канчера, а потому, переговорив с Андреюшкиным, они

разошлись. В тот же день вечером Осипанов заходил к Кан-

черу, как он полагает, для того, чтобы сообщить о распоря¬
21

жениях на 1 марта. Первого марта, гго поручению Канчера, он
отправился на Гороховую улицу следить, не проедет ли госу¬

дарь император в Исаакиевский собор, как говорил ему Кан¬

чер, а Волохов ходил с тою же целью по Большой Садовой, и

каждый из них, в случае проезда его величества, должен был

известить Канчера, ходившего на Невском. Пройдя до Семе¬

новского моста, он возвратился на Невский, чтобы известить

Канчера, что государь император не проезжал, но Канчера не

нашел и когда уже .возвращался домой, то на Невском, около

Малой Садовой, был задержан (т. I, л. 91).
Обвиняемый Михаил Канчер также признал себя винов¬

ным- в том, что, зная о готовившемся покушении на жизнь

государя императора, способствовал выполнению этого за¬

мысла тем, чго передавал участникам злодеяния материалы

для приготовления разрывных снарядов и следил за проездом

его величества. При этом, отрицая принадлежность свою

к революционному обществу и подтверждая вое обстоятель¬

ства, изложенные в показании обвиняемого Пета Горкуна,

до него относящиеся. Канчер разновременно об’яснил, чго

однажды, в конпе янтаря 1887 г., по возвращении его с рож¬

дественских каникул в Петербург, Петр Шевырев, с которым

он познакомился в октябре 1886 года в университете, ничего

не говоря ему об умышленном злодеянии, просил его отпра¬

виться в Вильну за какими-то вещами и при этом сообщил,

что ему, Канчеру, передадут тажже 100 руб. денег. При этом

Шевырев дал ему два адреса: одшт—Виленская улица, дом

Апатова, в трактире, 'опросить Елену, а у нее спросить

Антона1), и другой — Дровяной рынок, дом Янковского,

опросить студента Пилсулокого, а у последнего спросить

того же Антона. Хотя Шевырев на сделанном им чертеже

об’яснил ему, как найти Елену 2). но он адресом этим не

воспользовался и, по прибытии в Вильну, обратился прямо

к Брониславу Пилсудокому, которого знал по университету,

тем более, что Шевьтрев. вместе с адресом, дал ему, Канчеру,

к тому же Пилсудокому запечатанные записки:. Пилсудский

предложил ему свою квартиру и свел его на улице с Антоном,
1	сам на другой день уехал в Петербург. На третий день пребы¬

вания его, Канчера, в Вильне, брат Пилсудского, Иосиф, с ко¬

торым он, Канчер, никаких разговоров о цели поездки своей

не вел, сообщил ему, что его желает видеть Антон. В назна¬

ченном месте, на Завальной улице, он встретился с Антоном,

который просил ожидать его на той же улице околю 10 час.

вечера. Придя © условленное время, он встретил Антона,

который познакомил его с каким-то человеком’) с «рыжей
*) Гнатовский, Антон Доминикович.—Ред. .
2)	Дочь содержателя трактира ® Вильню Иооеля 'Гордон—Эсфирь

(Елена) Гордон, акушерка.—Ред.
3)	ГГаткожжигй, Тигг Илшч.—Ред.
22

бородой», сам удалился, а он с этим «рыжим», по пред¬

ложению последнего, поехал на Трокскую улицу. Около

какого-то дома они остановились; «рыжий» вошел в ворота

одного из домов но этой улице и чрез несколько минут, вы-

неся чемодан и ящик, уложил эти -вещи на дрожки, на кото¬

рых сидел он, Канчер, и (вместе с ним отправился на вокзал.

О поездом, отходившим из Вильны в 11 час. 18 мин. вечера,

он, Канчер, в тот же день уехал в Петербург, поручив «ры¬

жему», согласно просьбе Шевырева, отправить в Петербург

условленную телеграмму по данному им, Канчером, адресу

на имя Анны Ульяновой. Вместе с означенными выше ве¬

щами помянутый рыжий незнакомец 'вручил ему двухстволь¬

ный пистолет, а затем на платформе он видел, как «рыжий»,

видимо, следил за его от’ездом. По прибытии в Петербург он

передал все привезенные вещи Александру Ульянову, кото¬

рый 'встретил его на вокзале, и об исполнении этого пору¬

чения подробно рассказал Шевыреву. Впоследствии он

узнал, что в привезенных им чемодане и ящике находились

азотная кислота и стрихнин. После этого, в начале февраля,

Шевырев сообщил ему, что готовится покушение на жизнь

государя императора, просил его содействия в приготовлениях

к этому злодеянию, которое должно было заключаться в по¬

купке и передаче некоторых материалов по указаниям его,

Шевырева, а затем—в наблюдении за проездом государя

императора. На сделанное им, Канчером, возражение, что он

злоумышлению этому не 'Сочувствует, Шевырев стал его

убеждать, об’яоняя, что роль его в этом деле будет пассив¬

ная. Поддавшись этим убеждениям, он, обвиняемый, согла¬

сился, предполагая, что приведение в исполнение этого пре¬

ступного замысла не состоится. В тот же или на другой день

к нему явился студент Орест Говорухин, который сообщил

ему, что знает о разговоре его с Шевыревым, дал пакет

с каким-то сыпучим веществом и поручил отнести его на

С’езжинскую улицу Пахому Ивановичу1). Отправившись по

указанному адресу, он застал в этой кваршгре Пахомия

Андреюшкина и Василия Генералова, которые в это время

работали" что-то при посредстве стеклянной реторты; как

впоследствии они сами об’яснили ему, они выделывали тогда

азотную кислоту, необходимую для приготовления снарядов.

Затем, по Поручению Шевырева1 или Говорухина, он заходил

в квартиру последнего2) за каким-то свертком, который и

взял на укатанном ему месте из шкафа в присутствии Ре¬

векки Шмидовой. В свертке находились какие-то баночки

с сыпучим веществом. После этого ему стал давать разные
‘) Пах. Ив. Андрекшткии жил на Пешерб. стороше, С’езжишкая ул.,

Д- 34, кв. 23.—Ред.
2)	Ор. Мак. Говорухин и Рев. Абр. Шышдава жили да Петерб. сто¬

роне, Прсувиалггскгш ул., д. 17-6, кв. 5.—(Ред.
23

поручения уже сам Шевырев Так, по его поручениям и ука¬

заниям он покупал два раза серную кислоту 20 и 10 фунт, и

разную стеклянную посуду, как-то аптечные банки и кол¬

паки. Вое эти покупки он делал на деньги, которые получал

от Шевырева в течение времени приблизительно с 9 по

17 февраля 1887 г., и сам он вместе с Гаркуном и Волоховым

доставлял их по адресу, данному Шевыревым, на Малую

Итальянскую в дом № 51 к Михаилу Новорусскому, которого

однажды, помнит, спросил: «Останется ли привезенное им на

квартире у него?». На это Новорусский ответил: «Нет, я это

отвезу». Делая все эти покупки, он, обвиняемый, и Горкун

знали уже, что серная 1кислота га посуда предназначаются для

приготовления азотной кислоты, необходимой для изготовле¬

ния разрывных снарядов. Наконец, около 15 февраля, по

поручению того же Шевырева он, обвиняемый, Предложил

Горкуну, а затем и Волохову следить за выездами государя

императора. 17 февраля Шевырев уехал в Крым, при чем про¬

сил его не 'Отказывать студенту Лукашевичу, в случае, если

последний обратится к нему, обвиняемому, с каким-либо

поручением. После от’езда Шевырева Генералов, встретив его,

Канчера, и сообщая, что имеет стрихнин и свинцовые пули,

предложил заняться наполнением пуль стрихнином в квар¬

тире его, Канчера. Но он, обвиняемый, направил [его] для

этого к Степану Волохову *). По дороге, по просьбе Генера¬

лова, он, Канчёр, купил фарфоровое блюдечко для растира¬

ния в нем в порошок стрихнина. Придя к Волохову, Генера¬

лов 'Передал ему баночку оо стрихнином и пули и поручил

Волохову наполнить пули стрихнином, указав при этом ему,

как это следует делать, после чего он, Канчер, и Волохов,

занялись этим, а впоследствии он узнал, что' Волохов отнес

эти пули к Андреюшкину. 20 февраля Лукашевич принес

к нему сверток с неизвестным ему веществом и велел отнести

его к Андреюшкину, что и было им исполнено, а 21 февраля

Лукашевич велел ему зайти за вещами ка квартиру 2) Але¬

ксандра Ульянова. Отправившись туда вместе с Волоховым,

они застали там Ульянова и Лукашевича, которые наполняли

динамитом два цилиндрических метательных снарйда. Когда

работа эта- ими была окончена, то он и Волохов помогли Лу¬

кашевичу и Ульянову вымыть и убрать посуду, а затем

вместе с Волоховым отнесли эти снаряды к Андреюшкину,

которому и передали их лично. 23 и 24 февраля он узнал

от Андреюшкина или Генералова, что оба они взяли на себя

бросить снаряды иод экипаж государя императора, и что ве¬

чером к нему, Канчеру, явится третий «метальщик». Вечером

в тот же день, действительно, к нему явился Осипанов, ко-
*) Степ. Ал-др. Волохов жил на Вас. острове. Волховской переулок,

д. 4, кв. 9.—Ред.
2)	Петерб. сторона, Алексалдровский ипроктект, д. 21, кв. 2.—Ред.
24

тораго он знает под кличкою «Кот», пришли также Андреюш¬

кин, Генералов, Волохов и Ульянов, которым Осипанов давал

указания, как они должны будут ходить по Невскому,

сопровождая метальщиков; 1 марта, вследствие состоявше¬

гося соглашения, он в третий рае вышел на Невский, чтобы

следить за проездом государя императора, при чем и был

арестован (т. I, л. 42, 43, 46; т. II, л. 13, 14, 15, 105, 152, 189).

К этому Канчер добавил, что таогда он, тяготясь принятым на

себя участием в злодеянии, намекнул как-то Шевыреву, что

желал бы от дальнейшего участия отказаться, то Шевырев

высказал ему, что Рудевич, которого он, Канчер, встретил

также однажды у Андреюшкина в то время, когда послед¬

ний приготовлял азотную -кислоту, намеревался было отсту¬

питься от участия в этом преступлении, но они заставили

Рудевича выехать за границу, снабдив его подложным

паспортом.
Будучи передопрошен, обвиняемый Степан Волохов при¬

знал себя виновным в том, что, зная о готовившемся пося¬

гательстве на жизнь государя императора, следил за проез¬

дами его величества и, подтверждая показания Канчера и

Горкуна. по обстоятельствам, до него относящимся, об’яснил,

что решился принять участие в этом злодеянии по убеждению

Канчера, который, предлагая ему следить за проездами госу¬

даря императора, выcказал, что он должен будет продолжать

в этих пределах участие свое до тех пор, пока задуманное

покушение не осуществится. По указаниям Канчера, он, Во¬

лохов, заметив появление экипажа государя императора,

должен был подать сигнал, высморкав платком нос. Волохов

признал при этом, что по просьбе Генералова он набивал

пули стрихнином; присутствовал при том, как Ульянов и

Лукашевич наполняли динамитом два цилиндрических ме¬

тательных снаряда, зная, что таковые предназначаются1 для

посягательства на жизнь государя императора; вместе с Кан¬

чером отнес означенные 'Снаряды к Андреюшкину и, наконец,

отвез вместе с Канчером к кому-то на квартиру (как видно из

дознания—к Новоруосжому) чемодан и бутыль (т. I, л. 48, 122).
В виду изложенных, обнаруженных дознанием, данных

к настоящему делу, сверх лиц вышепоименованных, привле¬

чены еще в' качестве обвиняемых: Бронислав Пилсудский,

Иосиф Лукашевич, Михаил Новорусокий, Мария Ананьина,

Раиса Шмидова, Петр Шевырев и Александр Ульянов.
Бронислав Пилсудский, при обысгое у которого оказа¬

лась переписка революционного характера (т. I, л. 61), на до¬

просах при дознании об’яснил (т. I, л. 65; т. II, л. 84, 154,

165, 242), что во время пребывания его в течение декабря
1886	г. и января 1887 г. в гор. Вильне, куда ездил на празд¬

ники из Петербурге к нему иногда заходил Исаак. Дембо,

который недели за полторы до от’езда его, Пилсудашго,
25

в Петербург шросил его достать несколько драхм стрихнина

и атропина, и на вопрос, для чего эти яды нужны, отвечал,

что и. оам не знает этого1, и при этом уверил его, что никаких

опасных последствий от этого произойти не может. Вслед¬

ствие этой просьбы Пилсудский достал названные яды от

знакомого своего аптекаря, никакого, по его словам, отноше¬

ния к революционной деятельности не имеющего, которого он

поэтому отка-зывается назвать. Дембо' просил его сохранить

эти яды у себя, и вслед затем к нему, Пилсудскому, явился

Антон Гнатовский, с которым он познакомился через Дембо,

и просил его отвезти названные яды в Петербург и вручить

их лицу, к которому он даст ему, Пилсудскому, письмо и

адрес. Вслед затем, в конце же января, к нему явился сту¬

дент С.-Петербургского университета Михаил Канчер и вру¬

чил ему две записки; в одной из них, подписанной «Костек»

(Коз1ек), товарищ его по универсистету Константин Гамолец-

кий просил оказать содействие подателю запиши; другая же

записка была без подписи и заключала в себе просьбу до¬

стать азотной кислоты, какого-то яда, кажется, стрихнина, и

пистолеты бее об’ясвения, для какой именно надобности

были нужны эти предметы. Во время прихода Канчера у него

находился Исаак Дембо, а потому, когда Канчер попросил

его, обвиняемого, познакомить его с Антоном, то, догадавшись,

что речь идет об Антоне Платовском, так как другого Антона

он не знал (хоггя, быть может, Канчер назвал ему и фамилию),

он просил Дембо указать квартиру Гнатовакого, вследствие

чего они все втроем и отправились из дома. Дембо вызвал

Гнатовокого на улицу, где Канчер переговорил с ним; он же и

Дембо стояли в это время в стороне. Вслед затем Гнатоеокий

обратился к нему с просьбою достать пистолеты. Догадавшись

в это время, что готовится какой-то террористический факт,

он отдал Дембо бывшие у него яды, а в доставлении писто¬

летов отказал Гнатовскому и дал ему, ©следствие его просьбы,

взаймы 40 р. На следующий день он, Пилсудский, выехал

в Петербург, оставив Канчера! в Виотьне, о чем и сообщил

Лукашевичу, когда последний зашел к нему, узнав о его

приезде. Через несколько дней возвратится в Петербург

Канчер и сообщил ему, что привез азотную кислоту, но денег

не достал, хотя ему и было поручено привезти 150 р.; .при

этом Канчер передал ему, что, каж он узнал, деньги привезет

какая-то акушерка и передаст их ему, Пилсудскому, он же

должен будет вручить их Лукашевичу. Вскоре после этого он

узнал от своего знакомого студента технолога Боткина, что

деньги получила мещанка Мария Беркович. Тогда он отпра¬

вился к этой последней, которая и выдала ему под расписку

150 рублей, а он, Пилсудский, передал эти деньги Лукаше¬

вичу, получив с него 40 руб., данные взаймы Гнатовскому.

Независим» огг сего Пилсудский об’яснил, что по просьбе-
26

того же Лукашевича он разрешил печатание у себя1), как

оказалось, какой-то программы, для чего к нему 28 фе¬

враля 1887 г. явился, по указанию Лукашевича, Ульянов

с двумя неизвестными ему, обвиняемому, лицами, которые

28 февраля ж часть дня 1 марта занимались приведением

в порядок набора; в производстве же у себя дальнейших

работ он им отказал, увидев, что работа эта слишком затя¬

гивается. В заключение Пилсудский об’ясягил, что ш мог

только догадываться, что замышляется совершение какого-то

террористического факта, но об умысле на жизнь государя

императора ему ничего известно не было, и виновным в уча¬

стии в этом 'преступлении он себя не признает.
Об’яснения обвиняемого Пилсудского относительно по¬

лучения 150 руб., а равно приезда к нему из Петербурга

Канчера при дальнейшем дознании вполне подтвердилось по

отношению к первому обстоятельству осмотром кассовых

книг Петербургской банкирской конторы Мейера Аронов-

ского и показанием спрошенной по сему делу, в качестве сви¬

детельницы, Марии Беркович, которая удостоверила, что

в феврале, получив от Исаака Дембо деньги, в количестве

175 руб., она согласно желанию последнего, передала 150 р.

Пилсудокому (т. II, л. 210 и 294). Относительно же двух запи¬

сок, доставленных ему Канчером, студент Константин Гамо-

лещсий (т. II, л. 182) показал, что в конце января к нему обра¬

тился Иосиф Лукашевич сначала с просьбой добыть азотной

кислоты и стрихнина, не об’ясняя, для чего именно 'вещества

эти ему нужны, а когда он в этом ему отказал, просил дать

записку одному лицу, отправляющемуся по делам в Вильну.

Вследствие этой просьбы Гамолецкий дал Лукашевичу за¬

писку на имя Бронислава Пилоудокого за подписью «Костек»,

в которой 'Просил его лишь об оказании содействия подателю

таковой.
В виду изложенных данных, выясненных из показаний

обвиняемых Канчера и Пилсудского, было произведено рас¬

следование по г. Вильне, при чем 6 марта 1887 г., по сходству

примет с розыскиваемым лицом, указанным Михаилом Кан¬

чером, был произведен обыск у проживавшего в г. Вильне

аптекарского ученика Тита Пашновскюго. По обыску этому

были найдены, между прочим (т. II, л. 101, 146), списки со¬

чинений, мржду которыми оказались и социально-револю¬

ционные: Кропоткина «К молодежи» и «Коммунистический

манифест».
По пред’явлении обвиняемому Канчеру Тита Папгков-

ского, Канчер заявил, что признает в нем ту личность,

которую называл «рыжим».
‘) Вас. Остров, 1-я линия, д. 4, кв. 7.—Ред.
27

•Привлеченный в виду этого к настоящему дознанию

в качестве обвиняемого Тит Пашковский, отрицая свою ви¬

новность в участии в замысле на жизнь священной особы

государя императора и в принадлежности к революционному

сообществу, признал, что им были тайно приобретены один

луд азотной кислоты и один унц стрихнина и переданы в че¬

модане и ящике неизвестному лицу. В оправдание свое

Пашковский об’яснил, что вшною 1886 г. он публиковал

в фармацевтической газете об открытии им комиссионерской

конторы по продаже и аренде аптек и предоставлению в ап¬

теках должностей. В начале сего года к нему явился неиз¬

вестный ему по имени и месту жительства еврей, назвав¬

шийся Иоселем, и, об’ясняя, что имеет возможность получить

из тайного аптечного оклада контрабандные материалы, пред¬

ложил вступить с ним в сделку для продажи аптекарских

товаров в провинции. Нуждаясь в средствах, он, Пашковский,

на это согласился; вследствие сего Иосель обещал к нему на¬

ведываться. В конце января 1887 г. к нему, обвиняемому,

явился Антон Гнатовокий и заявил, что ему необходимо при¬

обрести -пуд азотной кислоты и унц стрихнина. На вопрос, для

чего ему 'нужны эти вещества, Гнатовокий заметил, что это не

его, Паиткоазокого, дело, так как за это он получит вознагра¬

ждение. Несколько дней спустя к нему явился Иосель, кото¬

рому он и поручил достать пуд азотной кислоты р унц стрих¬

нина (strichninum nitricum). В тот же день Иосель принес

к нему совершенно уложенные в ручной саквояж означенные

выше предметы, при чем в саквояже в бумажном пакете был

стрихнин и несколько завернутых в «юлому бутылей, которые

он, обвиняемый, уложил в ящик. Получив эти предметы, он

отправился к Лнатовскому, которото встретил на улице; при

этом Гнатовский обещал устроить ему свидание с лицом, при¬

ехавшим за этими товарами, для передачи их ему лично.

О этою целью Гнатовский предложил ему, Пашковскому,

ожидать вечером на Завальной улице. Придя в назначенное

время, он встретил Гнатовс'кого и незнакомого ему до того

человека, которого признал в фотографической карточке,

Михаила Канчера. С последним он отправился к себе, взял

означенные выше саквояж и ящик, которые передал Канчеру,

и вместе с ним поехал на вокзал. Дождавшись, пока Канчер

уехал, так как, в случае опоздания на поезд, он должен был

вещи взять обратно, согласно просьбе Гнатовского, он, Па¬

шковский, отправился на свидание с последним, ожидавшим

его ша Большой улице. Гнатовский поручил ему при этом по¬

слать телеграмму в Петербург, для чего дал адрес и указал

самый текст телеграммы, об’яснив, что сам не хочет заходить

на телеграфную станцию, ibo избежание встречи со знако¬

мыми. Вследствие этого он, Пашковский, и отправил указан¬

ную ему Гнатовским за счет последнего телеграмму. По пред’-
28

явлении подлинной телеграммы на имя Анны Ульяновой за

подписью Петрова следующего содержания: «Сестра опасно

больна» (т. II, л. 204), обвиняемый признал таковую за на¬

званную выше, посланную им по просьбе Гнатовского, и об’¬

яснил, что подписал фамилию Петрова по указанию Гнатов¬

ского. Пистолета же он, Пашковский, по об’яснению его, Кан¬

черу не передавал.
Дальнейшим дознанием выяснено, что 21 февраля

1887 г. к брату Бронислава Пилсудского, Иосифу Пилсуд-

скому, явился обвиняемый по сему делу, скрывшийся еще до

приступа к дознанию, Орест Говорухин, с просьбою устроить

для него ночлег и свести его с Антоном Гнатовским. Иосиф

Пилсудский, не имш возможности принять его у себя, про¬

водил его к Титу Пашковскому, у которого, вследствие со¬

гласия последнего, и оставил Говорухина. В тот же день ве¬

чером в Ботаническом саду Иосиф Пилсудский встретил Го¬

ворухина уже с Гнатовским, с которым, как следует заклю¬

чить, его свел Тит Пашковский (т. II, л. 261).
Спрошенный по поводу этого обстоятельства обвиняемый

Пашковский об’яснил, что Говорухин, которого он совершенно

не знает, никогда к нему ни сам, ни с Иосифом Пилсудским

не заходил (т. II, л. 102, 103, 122, 269, 274, 276).
Обвиняемый Иосиф Лукашевич, отрицавший первона¬

чально изобличавшие его по делу данные, впоследствии при¬

знал себя 'виновным в участии в замысле на жизнь государя

императора и об’яснил, что один из названных ему но сему

делу обвиняемых (Лукашевичу были при этом названы фа¬

милии обвиняемых Шевьгрева, Говорухина, Ульянова, Андре¬

юшкина, Генералова, Осипанова, Канчера, Горкуна и Воло-

хова) предложил ему участвовать в посягательстве на жизнь

государя императора. От участия в злодеянии этом в качестве

метальщика или разведчика о проездах его величества он,

Лукашевич, отказался, но обещал иное какое-либо в этом деле

содействие, 'которое могло 'бы потребоваться. Таким образом,

шгда в конце января Шевырев, сообщив ему, что приготов¬

ление азотной кислоты идет медленно, и что он имеет возмож¬

ность получить азотную кислоту и стрихнин для отравления

пуль из Вильны, просил его, Лукашевича, указать личность,

у которой лицо, имеющее отправиться для указанной цели

в Вильну, могло 'бы безопасно остановиться и отыскать при

ее посредстве лицо, которое должно получить указанные

предметы, то он, обвиняемый, остановился на Брониславе

Пилсудском, но так. как адреса Пилсудского, бывшего тогда

в Вильне, он не знал, то обратился к Гамолецкому с просьбой

написать к Брониславу Пилсудокому записку, прося его со¬

действия лицу, отправляющемуся в Вильну; при этом, однако,

он не об’яснял Гамолецкому, кто и зачем туда. едет. Гамо-

лецкий дал ему просимую записку, а он, Лукашевич, в свою
29

очередь, каписал другую записку иа польском языке сле¬

дующего содержания: «Товарищ, будьте добры подателю дать

квартиру, дабы ои мог исполнить данное ему поручение.

Нужно азотной кислоты, стрихнина 1½ унции или более и

пару двухствольных пистолетов. Как видеться с теми лич¬

ностями, которые помогут ему в доставлении этих предметов,

посылаемый знает». Обе залистан эти он передал Шевыреву,

при чем о пистолетах написал (вследствие просьбы Шевырева.

В первой половине февраля он дважды передал обвиняе*

>мому Канчеру два небольших пакета с материалами для из¬

готовления разрывных снарядов; в первом пажете находилась

гремучая ртуть, а во втором—бертолетовая соль с сахаром,

предназначавшаяся для запалов к снарядам. Получил он эти

предметы по паролю на улице у магазина Дациаро от незна¬

комого ему лица, похожего, по пред’явленвой ему фотографи¬

ческой карточке, на Рудевича; кем же был дан пароль, он

оказать ие желает. По возвращении из Вильны Пилсудский

передал ему 150 руб., относительно которых Шевырев пред¬

варял ею, что деньги эти будут присланы из Вильны на рас¬

ходы по приготовлению к посягательству на жизнь государя

императора. По требованию Пилсудского он возвратил ему

40 руб., а 110 руб. отдал Шевыреву. Приблизительно 18 фе¬

враля он с Ульяновым наполнял динамитом два снаряда ци¬

линдрической формы; о существовании же третьего снаряда,

в форме книги, ничего не знает. Во время этой их работы

явились Канчер с другим лицом, похожим по фотографиче¬

ской карточке на Волохова. Когда Ульянов сообщил ему, что

Говорухин намерен скрыться из Петербурга и просил достать

ему рекомендацию в Вильну, то он, действительно, обратился

к Пилсудскому и послал Говорухина к нему, так как Шевы¬

рев'говорил ему, что в Вильне можно достать паспорты для

нелегальных и квартиры для временного укрывательства.

Когда затем Пилсудский получил из Вильны от брата Иосифа

телеграмму: «Сестра выехала, встречай» (т. I, л. 208), то, со

слов Ульянова, он понял, что телеграмма эта извещала об от’-

езде Говорухина из Вильны. Наконец, когда Ульянов, торо¬

пясь печатанием составленной в последнее время программы

террористической фракций партии Народной Воли1), просил

указать ему для этого квартиру, то он, Лукашевич, указал

квартиру Бронислава Пилсудского, не спросив 'согласия по¬

следнего, и не знает, печаталась от эта программа у Пилоуд-

ского или нет; программу эту он, обвиняемый, читал в руко¬

писном 'виде 'во кщрой половине февраля. К этому Лукашевич

присовокупил, что об азотной кислоте он не писал в Вильну,
‘) Программу террористической фракции партии «-Народной Воли»

равно как и показание А. И. Ульянова 20—21 мафпв. до ш®оду нее--ом.

пршюжеяие 3-е.
30

что найденный у него при обыске прейс-курант аптекарского

склада Гружевского в Вильне принадлежит ему, и что в нем

сделаны карандашом отметки веществ, употребляемых для

домашнего фейерверка, и к приготовлению динамита никакого

отношения да имеют (т. I, л. 84, 129, 189, 191; т. II, л. 161, 172,.

243, 277).
Между тем, по оомютре через эксперта генерал-майора

Федорова означенного прейскуранта с целью определения и

значения (т. I, л. 81) этих отметок, эксперт признал, что из

этих материалов глицерин употребляется, между прочим, для

приготовления нитроглицерина, металлическая ртуть — для

гремучей ртути, а записи на 5 странице прейс-куранта состав¬

ляют смесь, называемую белый порох Ожандра, воспламе¬

няющийся при 'соединении с серною кислотой (т. II, л. 169).
3 марта 1887 г., вследствие изложенных выше показаний

обвиняемых Михаила Канчера и Петра Горкуна, был произве¬

ден обыск на даче Кекина, в третьем Парголове, где прожи¬

вали кандидат духовной академии Михаил Новорусский и

земская акушерка Мария Ананьина с дочерью Лидиею. При

обыске этом были найдены, как установлено экспертизою гене¬

рал-майора Федорова: 1) разные принадлежности и приборы

химической лаборатории, необходимые для приготовления

нитроглицерина; 2) самые материалы, из которых приготов¬

ляется нитроглицерин': а) три банки с глицерином весом около
7	фунт., б) одна бутыль, наполненная дымящеюся азотною

кислотой, весом около 10 фунт., в) около 30 фунт, чистой сер¬

ной кислоты; з) наконец, около двери, ведущей на крытый

балкон, в фунтовой склянке, помещенной в чугуне, наполнен¬

ном водою, оказалось две унции нитроглицерина; 4) синяя

лакмусовая бумага для 'Определения кислот, разрезанная на

ленточки, числом около 50 штук, из которых многие были

уже в употреблении (т. I, л. 102, 103).
По заключению эксперта: 1) при наличности найденных

в означенной квартире приборе® и материалов вполне воз¬

можно приготовить нитроглицерин, т.-е. взрывчатое масло, из

которого получается динамит; 2) нитроглицерин, особенно

плохо очищенный от кислот, подвержен саморазложению,

вследствие чего может произойти взрыв; 3) он также воспла¬

меняется при самых легких ударах, вследствие чего перевозка

его сопряжена с большою опасностью; 4) для предохранения

от самаварыгва нитроглицерин необходимо держать в холоде,

а также покрывать водою, которую время от времени необхо¬

димо испытывать синею лакмусовою бумагою для опреде¬

ления присутствия кислот, появляющихся при саморазло¬

жении нитроглицерина и 5) приготовление нитроглицерина и

особенно азотной кислоты сопровождается сильным удушли¬

вым запахом, который должен распространяться за пределы
31

комнаты, в которой приготовляются эти вещества (т. I, л. 272—

274).
Допрошенные в качестве обвиняемых Михаил Новорус¬

ский и Мария Ананьина, не признавая себя -виновными

в участии в замысле на жизнь священной особы государя им¬

ператора и (противореча по обстоятельствам дела друг другу,

об’яснили: Новорусский (т. I, л. 104),—что оказавшиеся при

обыске в квартире Марии Ананьиной, у которой он проживал,

бутыли с кислотами и разные химические приборы принад¬

лежат студенту Ульянову и доставлены при следующих об¬

стоятельствах: познакомившись с Александром Ульяновым на

каком-то вечере около рождества в 1886 г. и желая сойтись

с ним поближе, он пригласил его к себе. Когда однажды в на¬

чале февраля Ульянов зашел к нему, Новорусскому, он в раз¬

говоре с 'ним, между прочим, упомянул, что Мария Ананьина,

проживающая в Парголове, ищет учителя для сына. Ульянов

заметил, что он не прочь принять такое место, о чем Ново¬

русский и сообщил Марии Ананьевой, от которой через не¬

сколько дней узнал, что Ульянов согласился принять у нее

место учителя и что для этой цели он переезжает в Парою люво,

где будет также заниматься химическими опытами; при этом

она же сообщила, что в квартиру его, Новорусскюго, будут до¬

ставлены разные предметы, необходимые Ульянову для хи¬

мических занятий. Такие предметы действительно были до¬

ставлены к нему на квартиру и затем, вместе с вещами его,

Новорусского, отправлены в Парголюво 10 февраля, после чего

к нему привезли еще 12 февраля бутыль и чемодан с какими-

то кислотами1 и вещами, которые он отослал в Парголово через

сына Ананьиной. Переехав в Парголово 20 февраля, он, Ново-

русский, Ульянова там уже не застал и узнал от Ананьиной,

что Ульянов, пробыв у нее несколько дней и не поладив с

нею, уехал в Петербург^ Проживая в Парголове, он ничего по¬

дозрительного в доме у них не замечал; видел только две бу¬

тыли с жидкостями, несколько стеклянных трубочек, апте¬

карские весы и спиртовую лампочку. Все эти предметы, как

ему сказала Ананьина, Ульянов обещал взять. Во .время обы¬

ска он заметил в своей комнате под драпировкою чугунок,

в котором находилась небольшая бутылка и о нахождении

которого ему Ананьина ничего не говорила. В Парголово он,

Новорусский, переехал вследствие тою, что там ему было

удобнее писать магистерскую диссертацию, и к тому же де¬

шевле обходилась квартира.
Мария Ананьина (т. I, л. 114 и 127) об’яонила, что, оза-

бочиваясь воспитанием сына своего Николая, она искала учи¬

теля. В первых числах февраля 1887 года Новорусский со¬

общил ей, что учитель приискан и к ней приедет, и опреде¬

лил даже, с каким поездом. Действительно, 10 или 11 фе¬

враля в Парголово приехал Ульянов, где она его и увидела
32

в первый раз. Поселившись у нее на даче, Ульянов прожил

только 2—3 дня, дал два урока сыну ее и уехал по неизвест¬

ной для нее причине. Живя у нее, он занимался химическими

опытами, цель и значение которых ей известны не были.

Уезжая, он обещал скоро возвратиться и просил присмотреть

за его вещами, особенно же за одной бутылкой, которую про¬

сил держать в холоде. Вследствие этого после его от’езда она

поставила эту бутылку в ватер-клозет, а затем перенесла ®

комнату, где поставила в котелок, ев который через каждые

два дня клала снег. Перед самым переездом дочери ее в Пар-

голоио она посылала к ней, прося повидаться с Ульяновым

и узнать относительно его вещей.
При дальнейшем дознании свидетель пристав, надвор¬

ный советник, Сакс (т. I, л. 226) показал, что, прибыв для

производства обыска на квартиру Новорусского и Ананьи¬

ных, он заметил, что Мария и Лидия Ананьины стараются

заслонить своими платьями какой-то предмет, стоявший на

полу у наружной стены. По осмотру оказалось, что пред¬

мет этот была корзина, поставленная вверх дном на два по-,

лена и покрытая до пола материей; по устранении корзины

под нею оказался котелок с водою, в котором помещалась

аптечная бутылка <5 какою-то жидкостью. В этой комнате

стояли две кровати. В следующей комнате стол и: оконный

косяк были завалены химическими приборами, а на полу ле¬

жали башки с жидкостями.
Спрошенный, в качестве свидетеля, Николай Ананьин,

14 лет (т. I, л. 2>35), показал, чт!о с осени 1886 г. до рождества

он жил у Новорусского, а затем в Парголове, при чем как до

рождества, так и впоследствии до 4 марта 1887 г. он имел

одного лишь учителя Василия Михайловича (Данчича), жи¬

вущего в студенческом общежитии, возле: университета, на¬

зываемом Коллегиею императора Александра II, и другого

учителя в Парголове у него не было. На даче он видел бу¬

тыли, трубки, весы, но кому принадлежали они, и жил ли

кто-либо у них на даче, он не знает, таж. как проводил вое

дни на улице, и мать постоянно посылала его гулять.
Свидетель Владимир Новоруоский (т. И, л. 52) об’яснил,

что на маслянице 1887 г. Мария Ананьина отправила его

в город к Новоруоскому. Уехал он с дачи в день перевозки

к ним на дачу вещей Новорусского и возвратился только во

вторник на первой неделе великого поста; 20 февраля пере¬

ехал на дачу и Новоруоский; 20 или 21 февраля к ним на

Дачу приезжал какой-то студент с рыжеватой бородой, в пен¬

сне, и привез с собою большую бутыль в плетеной из лучины

корзине, которую от него приняла Мария Ананьина. Кроме

этой бутыли, он видел в последней комнате еще несколько

бутылей с серной кислотой и графинчик с какой-то жидко-
Дело 1887 Г.
33

етью, стоявший на 'балконе в чугунном котелке, налолиен-

ном водою.
Наконец, свидетель Василий Данчич удостоверил (т. II,

л. 8), что он с лета 1886 г. и до последнего времени давал

уроки Николаю Ананьину, и о том, что Ананьина прииски¬

вает другого учителя (вместо него, свидетеля), ему известно

не было.
Независимо от сего, по пред’явленига обвиняемому Гене¬

ралову двух штативов, отобранных при обыске в квартире

Ананьиной и Новорусского, Генералов показал;, что штативы

эти тождественны с теми, которые он употреблял, приготов¬

ляя с Андреюшкиным азотную кислоту (т. II, л. 48, 49).
По осмотру и экспертизе отрезка бумаги зелено-мрамор¬

ного цвета, оказавшейся в одной из даниг (Физиология обы¬

денной жизни—Льюиса) при обыске в квартире Ананьиной

и Новорусюкого, с тремя •отрезками такого же цвета бумаги

и бумагой, которой оклеена крышка, служившая футляром

для снаряда, отобранного у Осипанова, эксперты заключили,

что как отрезки, так и бумага па переплете снаряда киши

тождественные, при чем высказались, что, по мнению их, вое

эти 'бумаги—отрезы от одного и того же листа (т. II, л. 76).
Передопрошенные в виду этих данных обвиняемые Но¬

ворусский и Мария Ананьина об’ясашли:
Новорусский (т. И, л. 196),—что между 20 февраля и
1	марта к. ним на дачу действительно приезжал неизвестный

ему мужчина с рыжей бородой, который, спросив Марию

Ананьину, передал ей ■какую-то вещь в полторы! или две чет¬

верги вышины, при чем сказал, что эта посылка для нее и,

кажется, прибавил: «от Ульянова». Что именно привез этот

человек, он, Новорусский, не знает и Марию Ананьину не

(опрашивал; невидимому, с лицом этим не была знакома и

Мария Ананьина. О нахождении у них нитроглицерина он

не знал; с Петром Шевыревым незнаком, и если последний

утверждает противное, об’ясготя, что брал у него, обвиняе¬

мого, книги издания общества «Посредник», то это показание

его ложно (т. П, л. 196).
Мария Ананьина, об’яснила (т. И, л. 200, 201), что со

времени переезда на дачу ее дочери и Новоруоского к ним на

дачу никто не приезжал.
Но и эти об’яснбния обвиняемой Марии Ананьиной опро¬

вергаются как изложенными выше данными, таф и показа¬

нием дочери 'ее, Лидии Ананьиной, которая (т. II, л. 198) удо¬

стоверила, что в конце февраля к ним на дагау приезжал не¬

известный ей молодой, человек с рыжей бородой, 'который

привез бутыль четверги 8 1½ вышиной и передал ее вместе

с письмом ее матери Марии Ананьиной, которая впоследствии

сказала ей, что бутыль прислал Ульянов; на вопрос же, что

пишет Ульянов, Мария Ананьина ответила: «не тебе писано».
34

Она, Лидия Ананьина, откупорила было эту бутыль, желая

узнать, что ® ней находится, но заключавшаяся в ней жид¬

кость стала дымиться, вследствие чего она поспешила за¬

крыть ее.
По обыску, произведенному у упомянутого уже выше

студента Александра Ульянова, были найдены, как установи

лено осмотром и экспертизой (т. I, л. 71, 72, 161, об., 162):
1)	инфузорная земля, служащая для приготовления динамита;
2)	три з-х фунтовые банки с стеклянными пробками, из кото¬

рых в одной заключался едкий натр, употребляемый, между

прочим, и для промывания нитроглицерина; 3) разные за¬

метки с условными записями; 4) письмо на имя Раисы Шми-

довой от 25 февраля, в котором неизвестная личность, подпи¬

савшаяся «О. М. Г. угадаете», извещает о намерении лишить

себя жизни; наконец, 5) записная книжка с чертежами и раз¬

ными условными записями, изложенными в особом порядке

о видимою целью скрыть их содержание, а также чертежами.

Из числа этих записей некоторые видимо относятся к Вильне;

так запись:
«Marqplatz bois d. SanquoBCK-ий пила кв. Lipman. Соцкий.

А... н» означает виленский адрес Пилсудского.
Допрошенный в качестве обвиняемого' Александр Улья¬

нов признал -себя виновным в том, что, принадлежа к терро¬

ристической фракции партии Народной Вши, принимал уча¬

стие в замышлявшемся посягательстве на жизнь государя

императора. Затем, по пред’яшлении имевшихся против него

данных, он рб’яюниш;, что, не считая себя ни инициатором, ни

организатором вышеозначенного замысла, он тем не менее

может предполагать, что высказываемое им мнение о необ¬

ходимости террористической борьбы могло иметь влияние

в том смысле, что ускорило решимость некоторых лиц посвя¬

тить себя террористической деятельности. Относительно тех¬

нических- работ по приготовлению снарядов Ульянов об’яс-

шгл, что вся азотная кислота, при помощи которой был изго¬

товлен динамит, была приготовлена в Петербурге, в квартире

Андреюшкина, по его, 'обвиняемого, указаниям и отчасти под

его руководством, а белый динамит он приготовил в первой

половине февраля в Парголове, в квартире Марии Ананьиной.

Еще в конце января он искал случая уехать куда-нибудь на

Урок, с целью заняться там приготовлением, под предлогом

химических занятий, недостававшего количества динамитг.

Поэтому приглашение Новорусского отправиться в Парголово

Для занятий с братом Лидии Ананьиной он принял с удо¬

вольствием. Прибыл он в Парголово между 10—12 Февраля

и уехал 14—15 февраля, так как, с одной стороны, Мария

Ананьина была недовольна усиленными занятиями его хи-

миею и, вследствие этого небрежностью в занятиях с сыном,

а с другой—цель поездки его в Парголово была достигнута.
з*
35

Переговоры о поступлении репетитором к сыну Ананьиной

он вел с Боворусоким и с сыном Ананьиной, Николаем; зани¬

мался лишь один раз по закону божшо.
Об	оставлении у Ананьиной нитроглицерина он ни Ана¬

ньиной, ни Новорусскому не говорил: оставил же у них нитро¬

глицерин, надеясь в скором времени перевезти его в город. При

от’езде Канчера в Вильну, он дал Шевыреву адрес сестры Анны

для того, чтобы Канчер мог условно телеграфировать о возвра¬

щении своем в Петербург. По этой телеграмме он встретил Кан¬

чера и принял от него ящик, чемодан и двухствольный писто¬

лет. Между 22 февраля и 1 марта 1887 года в Парголово была

послана бутылка с азотной кислотой, при чем вместе с тем

он, обвиняемый, послал записку к Марии Ананьиной с прось¬

бою принять и сохранить бутыль до его приезда. Лицо, до¬

ставившие эту бутыль, он назвать отказывается. О Орестом

Говорухиным и Ревеккой Шмидовой он знаком, и записка,

найденная у него при 'обыске за подписью «О. М. Г. уга¬

даете», судя по почерку, писана Говорухиным к Шмидовой,

которой он передать ее не успел. К этому обвиняемый Ульянов

присовокупил, что в феврале 1887 г. при его участии была

составлена, программа террористической фракции партии

Народной Воли1), приобщенная к его показанию 20—21 марта

1887 г. (т. II, л. 283), и в феврале в квартире Бронислава Пил-

судского было приступлено к ее печатанию; но работа эта

доведена до конца не была (т. I, л. 93,120; т. II, л. 1, 223).
Задержанный 7 марта 1887 г. в гор. Ялте Петр Шевырев,

при обыске у которого оказалась лишь стклянка с цианистым

калием (т. И, л. 66, 268), на допросе в качестве обвиняемого

вое изложенные выше изобличающие его данные (т. II, л. 71,

192) отрицал.
Допрошенная в качестве обвиняемой Ревекка Шмидова,

равным образом, не признала себя виновною в участии в за¬

мысле на жизнь государя императора, отрицая как вое изло¬

женное выше, относящееся до нее, в показании Канчера, так

и знакомство с Андреюшкиным (т. I, л. 146, 295; т. II, л. 262).
При дальнейшем производстве настоящего дознания:
1)	обвиняемый Канчер показал, что, посетив квартиру Гово¬

рухина два раза, он ни разу не застал последнего дома, и ка¬

ждый раз к нему выходила Шмидова, причем, хотя они не

знает, видела ли Шмидова, как он приносил однажды пакет

с каким-то сыпучим веществом и положил таковой под по¬

душку Говорухина, но ему было известно, насколько помнит,

от Шевырева, что Шмидовой остерегаться нечего (т. II, л. 13);
2)	обвиняемый Александр Ульянов показал (т. И, л. 1 об.), что

Раиса Шмидова два раза передавала записки, относившиеся
*) См. приложение З^е.—Ред.
36

к замыслу на» жизнь государя императора, хотя, по ©го сло¬

вам, о замысле этом ничего не знала; 3) свидетельница

Татьяна Прокофьева (т. I, л. 279) удостоверила, что Але¬

ксандр Ульянов бывал у Говорухина и Шмидовой очень часто

и иногда по нескольку раз в день; что 33 или 24 февраля

утром, когда она, свидетельница, убирага комнату Говору¬

хина, туда вошел какой-то неизвестный ей человек с боль¬

шим узлом. У вида® ее, он смутился, но в это время вышла

Шмидова и пригласила его к себе. Человек этот, пробыв }

нее около получаса, ушел, при чем она не заметила, чтобы

унес с 'Собой бывший при нем узел. Поэтому, когда в тот же

день вечером Шмидова вышла из дома, оне., свидетельница,

зашла к ней в комнату, по осмотре которой узла в ней не

нашла; в смежной же с (комнатой Шмидовой в комнате Го¬

ворухина, под кроватью, в корзине, в которой до того ничего

не было, оказалось несколько маленьких свертков, больших

бутылей с какой-то жидкостью и небольших стклянок. Вече¬

ром к Шмидовой явился тот же человек, в котором она, по

пред’явлении, признала Андреюшкгана, и просидел у Шмидо¬

вой до 2—3 часов ночи; когда же после этого, вследствие ее

заявления, сделанного через дворника Бутылкина, подтвер¬

дившего это обстоятельство (т. I, л. 282), на следующий день

прибыл для осмотра означенной квартиры «колодочный над¬

зиратель, то в корзине под кроватью Говорухина ничего уже

не оказалось; 4) обвиняемый Андреюшкиц об’яснил, что у

Шмидовой бывал в течение второй половины 1886 г., но был

ли у нее после этого, не помнит и бутылей к ней не приносил

(Т. I, Л. 291).
7	марта 1887 г. на имя арестованного Пахомия Андреюш-

кина была получена телеграмма из Екатеринодара следую¬

щего содержания: «Вы просили ничего не отвечать. О полу¬

чения письма я прожила целую вечность. Да. Отвечайте. Ко-

махина» (т. I, л. 182; т. II, л. 247).
Принятыми розыскными мерами, а затем и экспертизою

установлено, что телегпамма эта была отправлена народною

учительницею Анною Оердюковою (т. II, л. 254, 255).
Привлеченная к настоящему дознанию в качестве обви¬

няемой, Анна Сердюкова об’яснила, что познакомилась с

Андреюшкиным (т. II, л. 250, 256) в 1884 году в Екатерино-

даре, где он учился в гимназии, она затем, в 1886 г., когда он

переехал в Петербург, вела с ним переписку. В одном из пи¬

сем, полученных ею в декабре 1886 г., он писал ей, чтобы

письма его она 'согревала на лампе, если в видимом тексте не

будет обозначено числа, города или подписи его. В январе
1887	г., в одном из таких пиоем, Андреюшкин сообщил ей,

что вступил в партию Народной Воли; 14 февраля он опять

прислал ей письмо, в видимом тексте которого просил ее руки

в требовал немедленного ответа даже телеграммою, а химиче-
37

скимк чернилами сообщил ей следующее: «должно быть 'По¬

кушение на жизнь государя.—Я ® числе участников, кото¬

рые будут бре оапъ бомбы; смотрите, не влопайтесь; не пишите

даже о своем согласии на .предложение». Письмо это привело

ее © ужас и, думая, что если она пошлет Андреюншшу со¬

гласие быть его женою, то отвлечет его от участия в покуше¬

нии, она решилась послать ему означенную телеграмму, ко¬

торую подписала вымышленною фамилией для того, чтобы

скрыть свои к нему отношения. Почему же она не об’яшла

властям о содержании письма Андреюшкина, она не может

дать себе отчета. Таким образом, она признает себя виновной

в том, что, имея возможность довести до сведения властей о

грозившей священной особе государя императора опасности,

не исполнила этой обязанности, хотя не сделала этого лишь

по малодушию, так как к революционной партин не принад¬

лежала.
Спрошенный по этому поводу обвиняемый Андреюшкин,

подтверждая справедливость об’яснений Сердюковой относи¬

тельно письма его к ней от 14 февраля, показал, что и письмо,

писанное частью химическими чернилами и начинающееся

словами: «Значит такова уже моя судьба», отобранное у него

при обыске, он предполагал послать той же Сердюковой, но

не успел этого исполнить (т. II, л. 280).
Наконец, по пред'явлении обвиняемым Василию Генера¬

лову, Пахомию Анигреюншшу и Василию Осипанову обна¬

руженных дознанием данных, Осипанов вновь зажил, что

никаких об’яонений по делу, по которому 'Обвиняется, давать

не желает; Генералов и Андреюшкин признали, что все ото¬

бранные у них при обысках предметы и вещества служили

для приготовления метательных снарядов, при чем об’яснили:

Генералов (т. I, л. 124 и т. II, л. 48)—что 3-то яггтваря 1887 г.

по предложению одного из членов террористической фрак¬

ции он устроил квартиру по Большой Белозерской улице1),

с целью хранения материалов для изготовления разрывных

снарядов, а в квартире Андреюшкина, вместе с последним,

приготовлял азотную кислому и что. по мере изготовления, в

квартиру к нему приносили для хранения динамит, метал¬

лические футляры для снарядов и другие принадлежности к

ним, гнутые 'Свинцовые пули, стрихнин, в количестве около

фунта,- у атропин для насыщения маленьких лчтых пуль. В

конпе января ему было предложено принять участие в поку¬

шении на жизнь государя императора, в качестве, металь¬

щика. на что он вьгразшл согласие, а вслед затем, по его пред¬

ложению. сделанному по поручению другого лица, .согласил¬

ся и Андреюшкин; с Осипаиовым же они познакомились
1) В Д Генералов жил .стачала на Петерб. стороне—Гуляриая ул.,

д. ю, кв. 12, а потом переехал оа Большую Белтерсжую ул., д. 3.—Ред.
38

лишь 21 или 22 февраля в кондитерской на Михайловской

улице по бсобому условленному паролю и затем втроем обсу¬

ждали план действия и окончательно решили выполнить

замысел в течение следующих дней. Снаряды, для которых

он и Андреюшкин начинили гнутые свинцовые пули стрихни¬

ном, были окончательно готовы 20—'25 февраля, и в этот

последний день у них состоялось совещание, на котором при¬

сутствовали также и те лица, которые обязались следить за

проездами государя императора. Ранее этого, в среду 11 фе¬

враля, он и Андреюшкин наполнили отравленными пулями

снаряд, имевший форму книги, который в это время уже

был заряжен динамитом. Сверх того, Генералов об’яснил,

что с Петром Шевыревым познакомился в январе 1887 г.

собственно по поводу замысла на жизнь государя императора

и получал от него поручения по приготовлению снарядов.

Наконец, Генералов удостоверил, что в последнее время

динамит приготовлялся за городом, для чего Ульянов на

масляной неделе выезжал куда-то из Петербурга, взяв

у него, обвиняемого, и у Андреюшкина 6 фунтов азотной

кислоты.
Андреюшкин (т. I, л. 169; т. II, л. 81), подтверждая вое

изложенное выше в показании Генералова, вместе' с тем. об’¬

яснил, что три или четыре раза выходил в течение последней

недели до 1 марта 1887 г. на Невский с Осипановым и Гене¬

раловым с целью посягательства на жизнь государя импера¬

тора.
На основании изложенных обстоятельств', установленных

дознанием, обвиняются поименованные выше: 1) Василий

Осипанов, Пахомий Андреюшкин, Василий Гене¬

ралов, Михаил Канчер, Петр Горкун, Степан Воло¬

хов, Петр Шевырев, Александр Ульянов, Иосиф Лу¬

кашевич, Михаил Новорусский, Мария Ананьина,

Раиса Шмидова, Бронислав Пилсудский и Тит Паш¬

ков с к и й—в том, что, принадлежа к преступному сообще¬

ству, именующему себя террористической фракцией «партии

Народной Воли», и действуя для достижения его целей, со¬

гласились между 'собой посягнуть на жизнь шященной особы

государя императора и для приведения сего злоумышления

в исполнение изготовили разрывные метательные снаряды,

вооружившись которыми некоторые из соучастников, с целью

бросить означенные снаряды под экипаж государя импера¬

тора, неоднократно выходили на Невский проспект, где, не

успев привести злодеяние в исполнение, были задержаны
1	-марта .сего 1887 года, и 2) Анна Сердюкова — в том,

что, узнав о задуманном посягательстве на жизнь священной

особы государя императора от одного из участников зло¬

умышления и имея возможность заблаговременно довести! о

сем до сведения власти, не исполнила этой обязанности.
39

Означенные преступления предусмотрены 241 и 243 ст.

Уложения о наказаниях.
Посему, согласно высочайшему повелению, последова¬

вшему 28 марта сего года, и на основании 2 п. 1030 убт.

угол. суд. изд. 1883 г.. поименованные выше лица пре¬

даются суду Особого Присутствия Правительствующего Се¬

ната с участием сословных представителей.
Составлен 31 марта 1887 г. в С.-Петербурге.
Подписал: Исполняющий обязанности прокурора при

Особом Присутствии Правительствующего Сената для сужде¬

ния дел о государственных преступлениях.
По прочтении обвинительного акта вое подсудимые, по

распоряжению председателя, были удалены из зала заседа¬

ния, а затем был введен подсудимый Канчер.
Председатель. Канчер, вас обвиняют в том, что вы

принадлежите к тайному обществу, которое имеет целью нис¬

провергнуть существующий общественный и государствен¬

ный строй, и, для достижения этой цели, вместе с другими

лицами, посягнули на жизнь 'Священной особы государя им¬

ператора. Признаете себя в этом виновным?
Подсудимый Канчер. Признаю. Но я прошу мило¬

стиво выслушать, при каких обстоятельствах я попал совер¬

шенно случайно в это общество...
Председатель. Прежде нежели рассказывать об этих

обстоятельствах, я предложу несколько вопросов для того,

чтобы мы более обстоятельно могли ознакомиться с вашею

личностью. Вы уроженец Полтавской губернии, Лубеношго

уезда?
Канчер. Да. — Вопрос. Отец ваш был надворный

советник? — Ответ. Да — Вопрос. Следовательно, он со¬

стоит на службе? — Ответ. Да, почтмейстером. — В оп рос.

Имеет он большое семейство? — Ответ. Да. Нас четверо:

три брата и одна сестра. Я старший в семействе. — Вопрос.

Вы учились сперва в Лубенской гимназии? — Ответ. Да,

потом в Полтавской. — Вопрос. Получили аттестат зрело¬

сти? — Ответ. Получил. — Вопрос. Затем поступили в
С.-Петербургский университет? — Ответ. Да. — Вопрос.

Когда? — Ответ. Я приехал сюда 12 или 11 августа про

шлого года и затем поступил в университет на физико-мате¬

матический факультет. — Вопрос. Вы получили воспита¬

ние в гимназии на счет родителей или были стипендиатом?—
0	т в е т. На счет родителей. — Вопрос. Следовательно, ваши

родители довольно состоятельные? — Ответ. Они имеют два

дома в Лубнах, приносящих дохода 450 рублей. — Вопрос.

В университете вы содержали себя на счет ваших родите¬
40

лей?—О тв е т. Да, я получал от них по 25 рублей в месяц.—

Вопрос. Занимались преподаванием? — Ответ. Нет, я не

занимался уроками. — Вопрос. Приехав сюда в августе

прошлого года, где вы поселились? — Ответ. Я поселился

с товарищем Горкуном на Васильевском острове, на углу

Среднего проспекта, в доме № 43, кв. 22. — Вопрос. Этой

квартиры вы не переменили до вашего ареста? — Ответ.

Потом переменил. — Вопрос. По какому поводу?—Ответ.

Потому что она была в четвертом этаже, имела страшно гряз¬

ный ход, потом постоянно шум был," так что заниматься

нельзя. Поэтому мы стали подыскивать более подходящую

квартиру и нашли в Тучковом переулке*) квартиру из двух

комнат в доме, который выходит на Кадетскую линию и

Средний проспект; но платить нам за нее двоим 22 рубля

было не по силам, поэтому мы пригласили студента,

университета Иванова и жили все вместе втроем до

декабря месяца, потому что 10 декабря я уже поехал

на рождественские праздники домой. С Ивановым, однако,

оказалось жить неудобным, потому что он был, так

сказать, любитель женского общества и приходил по¬

стоянно в 5 часов утра. Это беспокоило нас, так что

мы решились разойтись и переехать на друхую квартиру.

Кроме того, Горкун, как юрист, хотел писать сочинение к

экзамену и хотел переехать в другое место. Так что у нас еще

до праздников возбуждалась мысль о том, чтобы бросить эту

квартиру и переехать. Перед праздниками, 10 декабря, я

уехал домой и, приехав из дому, узнал, что Горкун недово¬

лен Ивановым; он был нам неподходящий, как сожитель, по

отношению к чисто обыденной жизни. Мы и решили, что или

он переедет или мы. — Вопрос. Это была единственная

причина, почему он.вас оставил? — Ответ. Единственная

причина. Теперь, признавал -себя виновным, я собственно не

нахожу, что принадлежу к партии. Только тогда, когда ока¬

залось, что я фигурирую в таком тяжком преступлении и на¬

хожусь между посягателями на жизнь священной особы го¬

сударя императора, только теперь я увидел, что принадлежу

к тайному 'сообществу. Между тем, сначала я этого не заме¬

чал. Причина, почему я сделался таким преступником... я

нахожу в действительности, что это есть Шевырев. Дело было

так. Для того, чтобы перейти ж тому времени, когда я уже сде¬

лался таким тяжким преступником, начал исполнять такие

поручения, которые клонились к такому злодейскому престу¬

плению, я должен рассказать обстоятельства, при которых о

ним познакомился. Я приехал сюда 12 августа. В конце

октября месяца я познакомился с Шевьгревым совершенно

случайно в университете, как со студентом. Подробностей
*) Дом 20, КВ. 48.—Ред.
41

того, как я о ним познакомимся, я не темню, но это 'было слу¬

чайно. Прожив до октября месяца, я и Горкун, мы столова¬

лись ®о многих местах: и в городе, и на Васильевском острове,

и на Петербургской стороне, но везде находили обеды недо¬

статочными. У меня было такое желание, что так как в уни¬

верситете есть уже буфет, где продают чай и кофе, то лучше

будет устроить обеды. Через несколько времени, когда я

встретился с Шевыревым в университете (он имеет обыкно¬

вение говорить «батюшка»), он мне сказал: вот, —говорит,—

батюшка, у нас скоро будет столовая. Так как я высказал ему

сочувствие, считая это учреждение легальным, потому что

тут, кроме доставления студентам дешевых обедов, ничего не

было, то я оказал, что я буду помогать. Была нанята хозяйка

Клечинская, которая взяла столовую на свое имя, а студенты

являлись как бы помощниками, так что в первое время и я

ходил на базар. О 7 октяфя она начала приготовлять обеды;

они были очень дешевы. Часто я ходил за покупками' для

столовой. Я так недели две ходил; потом ходило несколько

лиц, интересовавшихся этим делом. Потом, в конце ноября, я

начал готовиться к экзамену, выдержал экзамен и 10 декабря

уехал на праздники в Полташскую губернию, где пробыл до

23-го, и 26 января приехал сюда, чтобы продолжать слушать

лекции.
П р е д с е д а т е л ь. До вашего от’езда на зимние вакщщи

вы с Шевыревым никаких разговоров не имели, кроме разго¬

воров о столовой?
Ответ. Во всем моем знакомстве с Шевыревым! до 10

февраля ничего противозаконного не было. До моего от’езда,

именно в ноябре месяце, был только разговор о панихиде по

Добролюбове. Прочитав об’явление в университете, что будет

панихида, но не зная еще, где она будет, я встретился с Ше-

выревьгм, который был главным распорядителем по кухми¬

стерской, и он сообщил мне и другим, что панихида будет

завтра на Волковой кладбище. Как приехавший из провин¬

ции, я не знал, что это нельзя; у нас по крайней мере всем

позволялось служить панихиды. Шевырев, говоря, что будет

панихида, не говорил при этом, что там будет какая-нибудь

демонстрация, и, .наконец, стоя в толпе студентов, я не мог

собственно убедиться, с какою целью, они пришли: пришли

ли они произвести демонстрацию или совершить христиан¬

ское дело. Потом мне сказали, что отправилось несколько че¬

ловек студентов к его превосходительству г. градоначальнику

за разрешением, чтобы не было недоразумений, и тут мне об’-

яснили, что накануне было извещение... (не слышно). Потом,

когда уже начали опять просить, чтобы разрешили, я отпра¬

вился и вся толпа прямо домой. Потом там были задержаны

все, кто были на панихиде, в том чцсле и я, но меня отпу¬

стили, потому что я ничего не говорил там, а был только зри¬
42

телем. Потом, в 20 числах ноября, ПГевырев приходит и гово¬

рит: «Скажите, пожалуйста, какую басню по Петербургу рас¬

пустили, — говорят, что будто бы студенты пришли на Вол-

ково кладбище и стали безобразничать, и ради этого я и то¬

варищи хотим описать самый факт». Я не знал, что будут

описывать этот факт в форме прокламации1); надо сказать,

что я даже не читал ее, так как они были разложены в кон¬

вертах. Пришли Ульянов и Говорухин, потом студенты Гор¬

ного института Голубятников и Погребов. Мне предложили

помочь написать адреса.. Рассылалось это лицам, занимаю¬

щим известное общественное положение в Петербурге. Я на¬

писал конверт городскому голове и потом бросил в ящик. Я

их не читал, а написал их потому, что вышло такое мнение о

студентах. Я понимал это так, что для того, чтобы вывести

провинцию из этого ложного положения, хотят только кон¬

статировать самый факт. Потом, когда я был привлечен к до¬

знанию по такому тяжюому преступлению, как покушение на

священную особу государя императора, когда мне только

сказали, знаю ли я о Добролюбовской истории, я сказал —

знаю и на первом же допросе рассказал о всех участниках и

на первом же предложенном мне конверте я узнал свою руку

и подтвердил, что это я писал. После этого я уехал домой.
Председатель. Значит, до вашего огезда у вас с

Шевыревым более никаких разговоров не происходило?
Канчер. Нет, не происходило. Мы теперь обвиняемся

в- таком тяжком преступлении, но я с ним не говорил... мы не

знаем наших внутренних убеждений. Мы не толковали об

этом. Я об’ясню «вам дальше. После праздников я приехал в

Петербург 26-го, а через несколько дней, так 29-го или 30-го,

приходит... я был, как это вспомнил, находясь в заключении,

у Базилевской, чтобы с нею сосчитаться, так как на праздни¬

ки мы ехали вместе..., приходит Горкун и говорит, что при¬

шел Шевырев и хочет тебя видеть...
Председатель. Вы вернулись на ту же квартиру?
Канчер. Я приехал на ту же квартиру, где мы посе¬

лились, а Иванов переехал еще раньше на другую квартгоу.

Так вот приходит Горкун и говорит, что меня хочет видеть

Шевырев. На другой день после обеда приходит Шевырев и

говорит: «Канчер, мне некогда, так поезжайте в Вильну и при¬

везите оттуда вещи». Я не знал, какие это вещи Зчая какое

мне наказание будет, я считаю своею священною обязанно¬

стью высказать правду, что я совершенно не знал, какие это

были вещи. После этого он дал мне 50 рублей и две записки,

Два адреса. Один адрес —■ у Антона взять эти вещи, а найти

его так: на Виленской улице, дом Апатова, зайти в трактир
1) 'Прокламация «17 ноября в Петербурге» по поводу «Добролюбов¬

ской демонстрации»—ем. приложение 4-е.—«Ред.
43

и спросить Елену, а у нос Антона. Это он так сказал мне,

потому что я не знал Антона и мне удобнее было так спросить

и от этой Елены узнать. Фамилии он мне не говорил. Потом

дал адрес Пилсудского, к которому было два письма. Полу¬

чив два письма к Пилсудокому, я, приехав в Вильно, предпо¬

чел отправиться к Пилсудокому и спросить его, не знает ли

он этого Антона...
Председатель. А ранее этого вы энали Пилсуд-

ского?
Канчер. Я знал его только в лицо по университету,

таж. что знаком не был.
Предо е дате ль. А эти письма к Пилсудокому и

Елене вам передавал Шевырев?
Канчер. Шевырев. К Елене он не передавал, а только

к Пилсудскому, и сказал, что спросите Елену, что вам нужно

видеть Антона, и она укажет. Когда я пришел к Пилсуд-

скому, я застал там двух человек н, как оказалось, один из

них был его брат, а другой, кажется, Дембо, но, впрочем,

хорошо не знаю. Я сказал Пилотскому, что имею к [вам пись¬

ма. Он меня сейчас увел в другую комнату и стал читать

письмо, в котором упоминались «стрихнин» и «пистолет»...
Председатель. Следовательно, он 'громко читал

письмо?
К а ч н е р. Да, полу громко, так что я заметил это сразу.

Потом, когда мы пошли по Вильне, то Дембо, кажется зашел

куда--то во двор, вьнвел человека, которого я спросил, что вы

Антон? Виноват, вероятно, что этот Дембо сказал о цели

моего приезда Антону (как оказалось, его фамилия Гнатов-

ский), потому что он подошел и говорит: «Вы кто такой?» Я

ему сказал свою фамилию. «А кто вас послал?» Я сказал,

что Шевырев. «Почему же не написали раньше? .Теперь нет».

Когда я уезжал из Петербурга, мне было сказано, чтобы я в

тот же день уехал. Я не сообразил тогда, что коль скоро для

преступления, для чего нужен был непременно пистолет и

притом такой простой пистолет, когда, между прочим, есть

револьвер более усовершенствованный. КогДа я приехал в

Вильну, я положительно не знал ничего, что будет. Потом

Антон мне сказал: «Вы, впрочем, подождите, я порасспрошу').

Я подождал 1 и 2 февраля. Я провел в Вильне два дня.
Председатель. Где же вы пробыли эти два дня?
Канчер. У Пилсудского. Когда я ему дал письма и по¬

видался с Антоном, то мы ходили 'по улицам и потом Пил¬

судский подвел меня к своему дому и я вошел туда. Он ока¬

зал тетке, что я ехал домой и заболел. Потом, на третий день,

вечером около 8 часов, приходит брат Пилсудского Иосиф,

находящийся здесь в числе свидетелей, и говорит, что вас хо¬

чет видеть Антон, и мы отправились на Завальную улицу. Я

не знал даже, какая это улица. Когда на следствии мне пред-
44

дожили отправиться в Вильну и указать ее, то я тотчас же

указал по тем приметам, которые я имел, указал тот дом и

то место, где я был. Придя на Завальную улицу, Пилоудсшй,

вероятно, отправился домой. Антон сказал мне, что «есть это,

вы получите вещи и отправитесь сегодня», при чем сказал,

чтобы я после 10 часов пришел на известное место на Заваль¬

ную улицу. Придя туда в 10 часов, я встретил там Антона

Гнатовского с господином, которого я называл «рыжим» и

который оказался Пашковскшм. Антон сказал мне, что от

этою господина получите вещи. На следствии я сказал, что

пистолет дан мше Пашковским, — нет, мне дал его Антон, и

я положил его в боковой карман пальто. После этого мы про¬

шли пешком до угла, но там взяли извозчика, поехали по

улице, которая называется Трокюкою, и остановились по пра¬

вой стороны улицы. Пашковский, не доезжая до дому, пере¬

шел на левую сторону, вошел в ворота и минуты через две

вынес оттуда ящик и чемодан, сел вместе со мною на дрожки

и мы под’ехали к площади около вокзала. Потом, расплатив¬

шись с извозчиком, я пошел в вокзал. Я видел, что Пашков¬

ский как бы наблюдает за мною, уехал ли я или нет. Едучи с

ним на вокзал, я 'Сказал Пашковскому, что телеграфируйте

в Петербург Анне Ульяновой (и оказал, кажется, адрес: О’ез-

жинская), что «сестра опасно больна», и подпишитесь фами-

лиею, какою хотите. Этот адрес сказал мше Шевырев, когда

посылал в Вильну. После этого я отправился. Здесь, в Пе¬

тербурге, меня встретил на -вокзале Ульянов и забрал от меня

все'вещи. Я пропустил оказать, что когда я получил вещи от

Пашковского, то он спросил: «Сколько у вас денег?» Я ска¬

зал, что получил от Шевырева 50 рублей, да своих было 27

рублей. Он сказал: «Возьмите эти на дорогу, а эти оставьте;

мы пришлем еще; деньги будут раньше, чем вы». Когда я был

в Вильне, то на второй дейь утром Бронислав Пилсудский

уехал в Петербург, а на следующий день приходит его брат

и говорит, что едет одна барышня, акушерка, в Петербург, что

не нужно ли вам чего-нибудь. Так что, когда меня спросили

на дознании, от кого деньги и не могу ли я догадаться от

кого, то я высказал свою догадку на эту акушерку. Потом,

когда я приехал в Петербург, я сдал авещи Ульянову.
Председатель. Где же он встретил вас?
Канчер. На вокзале, веял вещи и поехал. Потом на

другой день в университете Шевырев спрашивал меня, что

«деньги есть?» Я сказал, что нет, и рассказал ему, как я про-

Еел время в Вильне, словом, все ему рассказал, потом расска¬

зал, что Антон Гнатовский сказал, чтобы прислали человека

более сведущего, как он выразился, «сосвязями!», если хотят

иметь такие связи в Вильне, и что деньги будут в Петербурге

раньше меня. Потом сказал, что кто хочет убежать из Петер¬
45

бурга, то чтобы направлялся в Вильну, где он будет снабжен

паспортом и вообще воем необходимым.
Председатель. Кто это говорил?
Канчер. Это Антон Гнатовский. Я скавал Шввьгреву,

что деньги должны быть уже в Петербурге. Он послал меня

сейчас же к Пилсудскому, чтобы я узнал, есть ли деньги или

нет. Придя к Пилсудскому, я не застал его дома. Наконец, за¬

став утром на следующий день в постели, я спросил, что есть

ли деньги, которые, кажется, должна привезти какая-то

барышня, которая там была, может быть, акушерка. Через

несколько времени Пилсудский сказал мне, что деньги он

отдал Лукашевичу. Я за деньгами ходил больше потому еще,

что там моих было 27 рублей, которые я должен был по¬

лучить от Шввьгрева, так как. они были мне нужны вслед¬

ствие того, что я отдал свои деньги, и в первых числах я дол¬

жен был платить за квартиру, между тем лак. платить было

нечем. Поэтому я и: стал ходить за деньгами. Потом, приехав

в Петербург, Шевырев поручает 'мне купить... Сперва он за¬

ставлял носить письма к Ульянову, говоря, что ему некогда;

и Горкун носил письма. Еще вот что: когда я приехал в. Пе¬

тербург, то здесь жил Волохо®. Он хотел поступить в гимна¬

зию, но так как. в У или VI класс не .принимали, то он хотел

поступить в землемерное училище, и я и Горкун согласились

с ним заниматься. Так что мы занимались с ним некоторое

время. Потом Шевырев мне сказал, что купите, пожалуйста,

серной кислоты, дал денег и потом записочку, где сказано

было, что серной кислоты полпуда, банки, блюдечки, и нари¬

совал их. Мы отправились с Горкуном к Штоль и Шмидту,

купили! кислоту и отвезли ее по адресу, который дал Шевы¬

рев: Малая Итальянская, д. № 51, кв. 9. Потом в тот же день

мы купили: Горкун разные блюдечки, а я 4 банки для ва¬

ренья — так он велел мне их спрашивать. Я купил их разом

в тот же день, но уже было поздно, потому что я запоздал

и мне пришлось итти к Николаевскому вокзалу за банками.

Чрез несколько времени Шевырев опять поручил мне купить

кислоты. Я уже с Волоховым тогда отправился; это было

утром. Привезли эту кислоту к себе. Кажется, на следствии

я сказал, что прямо повезли к Новорусскому, но я забыл

это: я привез ее к себе домой, потому что Шевырев сказал:

«Вы привезете к себе, а я принесу чемодан и отвезу». Так

что я привез к себе домой и поставил под кровать. Потом

после обеда привез чемодан Шевырев, и я вместе с Волохо¬

вым отвозил его к Новорусскому, на Малую Итальянскую,

д. 51, кв. 9.
Предо е дат ель. Кого же вы застали в этой квар¬

тире?
Канчер. Я застал Новоруоокого; он, видимо, переез¬

жал, и у него в квартире был беспорядок. Во второй раз я
46

спросил, что же вы оставите это у себя?... Тут я хорошо не

знал, для чего нужна эта кислота, и только после узнал, что

для приготовления взрывчатых веществ. Так, я спросил его:

«Вы оставите у себя?» «Нет,—говорит,—я отвезу», и боль¬

ше я не опрашивал.
Председатель. Кроме Новоруеского вы никого не

застали в этой квартире?
Канчер. Нет, была какая-то женщина; я написал, что

жена, но право, не знаю. Когда я привез в корзине, я поста¬

вил, и он сейчас же преспокойно, взял. Потом через несколько

дней Шевырев опять дает мне поручение отнести к Андреюш¬

кину записку. Я это сделал. Потом я отнес к Андреюшкину,

опять по поручению Шевырева, какой-то сверток, потом что-то

сыпучее. Наконец, после 10 числа Шевырев говорит мне таин¬

ственно и отвел меня в другую команту... вообще я должен

сказать, что когда Шевырев давал мне поручения, то отводил

меня в другую комнату, а Горкун оставался в другой ком¬

нате, но не потому, что скрывалось от него (я ему потом рас¬

сказывал), но потому, так как мы занимали только две ком¬

наты, чтобы кто-нибудь случайно не вошел из чужих. По той

таинственности, с которою Шевырев обращался, можно было

догадываться, что тут есть что-то такое.
Председатель. У вас было две комнаты?
Канчер. Да, одна комната была в роде приемной, 1а

другая—'Спальная. Так вот после 10 февраля Шевырев при¬

ходит, и говорит: «И родному отцу не говори, — никому не

скажешь?» Я сказал, что никому не скажу. Тогда он говорит,

«что готовится покушение». До этого я с ним не говорил...

С этого времени начинается знание преступления, когда он

посвятил, что готовится преступление. Но я не знал его убе¬

ждений, я с роду не принадлежал... (не слышно), я не читал

даже никакой прокламации. Я сказал, что вообще не разде¬

ляю таких убеждений. Тогда он мне сказал, что «ваша роль

будет совершенно пассивная: скажите, — говорит, — это Во¬

лохову и Горкуну, чтобы они тоже молчали». «Ваша роль,—

говорит он, — будет самая легкая и пассивная; вы дадите

знать, когда будет ехаяъ государь». Я не мог отказаться на¬

отрез: во-первых, по своему характеру, а во-вторых, потому,

что когда он это сказал, то тут только я заметил все и связь

со всем тем, что я сделал. Эта поездка в Вильну, все эти

покупки, как я сообразил, все это относится к этому. Сле¬

довательно, я был в таком положении, что если я не согла¬

шусь, значит меня сосчитают шпионом, это будет известно

между студентами, все будут бегать и так смотреть на меня.

Еще будучи в гимназии, я мог участвовать в самых детских

мальчишеских выходках, но этого я не мог... тут мою душу

покоробило, и хотя я отказался, но не наотрез, именно бла¬

годаря своему характеру и еще потому, что я был уже увле¬
47

чен, опутан. Потом я еще не считал Шевырева таким челове¬

ком, видя, что он посылает меня... (не слышно). Я согласился,

думая, что человек поболтает и оставит, как это обыкновенно

бывает между студентами. Я толь'ко могу сказать, что во

всяком случае я не принадлежал к партии, а попался только

совершенно случайно. Потом, когда я. сказал Горкуну, то я

старался тут уже не прибавлять ничего, а передавать, так

сказать, подлинными словами Шевырева, и сказал, что наша

роль будет сайая пассивная. Тот отнесся к этому так же, как

и я. Наконец, Шевырев начал поговаривать, что думает ехать.

Тогда я больше успокаивался, что вот он уедет и все успо¬

коится. Наконец, через несколько времени он говорит, что вот

я уеду, так вы не отказывайтесь... (не слышно) сказал, .чтобы

я взял сверток в комнате у шкафчика. Я отправился на квар¬

тиру Говорухина, взял сверток и отнес его к Андреюшкину.
Председатель. Вы вводите здесь новое лицо — Го¬

ворухина. Он тоже студент был?
Канчер. Да. — Вопрос. Каким образом вы с ним

познакомились? — Ответ. Мне Шевырев сказал указал на

него... «Возьмите,—говорит,—сверток и отнесите на квартиру

к Андреюшкину». Я взял и отнес. — Вопрос. Но как вы

познакомились с Говорухиным? — Ответ. Он пришел ко

мне на квартиру первым и тут первое знакомство было. Он

говорит, что вот Петр Яковлевич (Шевырев) сказал..., а мне

сказал как-то Шевырев, что когда он уедет, то придет Гово¬

рухин и Лукашевич. Когда Шевырев начал собираться уез¬

жать, то я старался при от’езде заявить ему, что я не разде¬

ляю совершенно этого убеждения, и старался, чтобы как-ни¬

будь меня избавили. Но он ничего на это не говорил, а в конце

концов сказал, что «ничего, чего вы боитесь? Вы знаете Ру-

девича (студент университета)? Он .начал колебаться, тру¬

сить, как вы — так ему дали паспорт и выпроводили». Вот

опять новый факт, который указывал на чувство самосохра¬

нения. Потом я думай», что считали таких людей, как Говору¬

хин, Ульянов, Лукашевич — людьми с весом, а нас рассыль¬

ными, пешками'"'которые состоят на посылках. При этом я

утешал себя только тем, что с от’ездом Шевырева как-нибудь

расстроится все дело, так как я знал... Потом еще я как-то

узнал, что азотной кислоты, которую я привез, не хватало,

и что приходится ее заново делать. Уехал Шевырев, кажется,

16-го или 17-го. В этот день он приходит ко мне совсем без

всякого предупреждения с Лукашевичем и говорит, что «мы

сейчас поговорим». Тогда мы с Горкуном удалились в другую

комнату. Через несколько времени я услышал, что они целу¬

ются и разговор кончился. Когда они вышли, то он сказал,

что «если скажет что Лукашевич, то вы сделайте». На это я

ничего не сказал, и они разошлись. Вскоре после этого Лука¬

шевич давал мне два раза свертки, которые я относил к
48

Андреюшкину. Сначала я еще не знал, кто такие метальщики,

мне никто не говорил. Потом я узнал от Андреюшкина, что он

и Генералов будут бросать, а третий был еще неизвестен.—

Вопрос. Вы говорили до сих пор, что вам способ, который

будет употреблен для покушения, был неизвестен, а тут вы

уже прямо говорите, что тот и другой вам говорят, что будут

употреблены метательные снаряды. Значит, вы знали, что

будут метательные снаряды? — Ответ. Да, они мне сказали,

что будут употреблены метательные снаряды. —Вопрос. Вы

не полюбопытствовали узнать, что это за снаряды? Вы не

знали их устройства или назначения? — Ответ. Позвольте,

я расскажу. На другой день, кажется, Ульянов мне сказал,

что они техники-хймики. Потом мне сказали, что будут ме¬

тательные снаряды и что придет ко мне и третий. .Метальщи¬

ков всех трое, а нас называли разведчиками. Нам оказали,

что мы будем ходить в 10 шагах. Зная, что на Невском боль¬

шое стечение народа, я думал, что, ходя в 10 шагах, мы не

можем исполнить свои обязанности, и успокаивал совесть

тем, что мы не будем в состоянии принимать активное уча¬

стие... Потом, 21 числа, Ульянов, с которым я был знаком

раньше (меня познакомил с ним Шевырев, посылая меня

к нему только с записочками), сказал, что придите ко мне,

возьмите вещи и отнесите к Андреюшкину, придите вечером,

возьмите Горкуна и Волохова. Я с Волоховым в тот же ве¬

чер и отправился к нему... (не слышно), а когда окончил, то

сказал, что бутыль нужно будет взять и отнести к Андреюш¬

кину. Потом, 25 числа, от Андреюшкина я узнал, что к нам

придут, и действительно пришли. Он рассказывал об Осипа¬

нове, которого раньше никто из нас не знал. Тот стал распре¬

делять план, как мы должны были ходить, что на правой

стороне Осипанов и впереди его я, а по левой стороне Андре¬

юшкин, Генералов, Волохов. Дойдя до Публичной библиотеки,

мы должны возвращаться назад в таком порядке: Осипанов,

я, Горкун и Волохов по одной стороне, а те двое со снаря¬

дами— по другой. Мы должны были дать знать платком, вы¬

сморкавшись в него. Это было 26 числа. Мы проходили от

12 часов и потом часу в 3-м Горкун и я возвратились домой,

а они там остались и еще были в претензии, что мы' скоро

ушли. Мы старались только казаться перед ними, что мы хо¬

дим и исполняем свои обязанности, потому что и там боя¬

лись и тут боялись, так что находились между двумя огнями.

27 числа Осипанов сказал, чтобы мы не ходили, а 28-го ска¬

зал, чтобы опять вышли, и сказал мне, чтобы я передал это

Горкуну и Волохову. 28-го мы опять ходили, они втроем, а мы

по другой стороне. Я должен еще оказать, что когда 25 числа

была сходка и были три разведчика и три метальщика, то

пришел никем не приглашенный Ульянов, с тем, чтобы прочи¬

тать программу «Народной Воли»,дабы познакомить Осипа-
Дело 1887 г.
49

нова с тем, что говорить на суде. Когда читали, то нам сказали...

(не слышно) одним словом, нужны были такие посыльные, а

потом и Андреюшкин сказал, как занесено в обвинительный

акт, что жертвы для дела полезны. Действительно, если эта

была их программа «Народной Воли», то может быть нас с

этою целью..., но повторяю, что о том, что я такой посыльный,

который служит у революционеров, и что я преступник—я

узнал после. Когда 28 числа собрались опять все вместе—

Волохов, мы двое и в это время в гостях была еще Ба¬

зилевская, еще один студент—и мы пили чай, то приходит

Осипанов. Он прямо прошел в нашу комнату, и так как были

гости, то Горкун остался с ними, а он мне рассказал план на

следующий день, который состоял в том, чтобы мы втроем от¬

правились: я — на Невский, Горкун — на Гороховую, а Во¬

лохов— на Садовую, и когда проедет государь, чтобы дали

им знать каждый из нас, кому было ближе, и потом они бу¬

дут бросать. Я отправился на Невский, но, чувствуя, что в

этот день, 1 марта, день, в который, как мне казалось, госу¬

дарь должен был выехать, я уклонился и пошел к Николаев¬

скому вокзалу и потом, когда шел назад, то был задержан.

Именно я пошел потому, что если я виноват в том, что так

вышло, то чтобы быть внутренно убежденным, что я лично

не участвовал в этом преступлении, что <я исполнял тут вое

потому, что был вовлечен прежде, во не успел заметить, и

потом, чтобы сколько-нибудь очистить шою совесть. Я Ше-

вырева, конечно, слушал: он студент 4 курса, а я студент
1	курса. Относиться к его поручениям критически я не мог

потому, что я привык исполнять его поручения. Когда он

задавался целью учреждения кухмистерской, чему и я .со¬

чувствовал, и когда он посылал меня каждый день то за

гвоздями, то за мясом, я привык к этому, считая, что если

что Шевырев скажет, то все легально, и потому исполнял нее,

что он ни скажет. Таким образом я исполнял даже, когда я

приехал из дому, когда прошло только два дня, и я еще

не успел разобраться. -Когда сразу, на первых порах я не

заметил, что впутался в это дело, то я не знал, к чему это

клонится, а между тем Шевырев постоянно посылает. —

Вопрос. Вы выставляете себя человеком, который был

нравственно подчинен Шевыреву, считая его таким, кото¬

рый, кроме летального, вам никогда другого поручения не

даст? Так? — Ответ. Да. — Вопрос. Отчего же вы вме¬

сте с тем говорите, что вы всегда замечали, что Шевырев,

давая вам поручения, делал это таинственно? Ведь, если он

поступал только легально, то ему не было никакой надоб¬

ности бьгтъ таинственным вместе с тем. Люди легальные де¬

лают открыто и громко то, что они делают. — Ответ. Когда

даже толковали о кухмистерской, о том, что нужно занять

40 рублей, то он и тогда обращался с таинственностью.
50

Вообще, эта таинственность в характере Шевырева, это в его

натуое. О самом летальном деле он говорил таинственно.—

В о'п р о с. Теперь вы говоргге здесь, что Шевырев прежде

ничего о целях и намерениях этого общества, о существова¬

нии которого вам было даже неизвестно, вам не говорил,

и что в первый раз, когда он сделал вам такое предложение,

вы, будто бы, ему сказали, что вы никаким целям общества

не сочувствуете? — Ответ. Я сказал, что таких убеждений

я не разделяю. — Вопрос. Каких же убеждений, когда вы

их еще ®е знали? — Ответ. Да как же итти убивать госу¬

даря?..— Вопрос. Но ведь это только голый факт, кото¬

рый находится в связи с убеждениями Шевырева? Как же

вы могли сказать, что не разделаете его убеждений, когда вы

их не знаете? — Ответ. Когда он сделал мне такое пред¬

ложение принять роль разведчика, то, очевидно, у меня вс¬

ходила сейчас мысль, что я имею дело с человеком, который

причастен к тайному обществу или к чему-нибудь нелегаль¬

ному, а, конечно, всякий из русских знает, что есть такие

общества.—'Вопрос. Но если вы обнаружили это из его

предложения, то что же вы не сказали ему, что вы ошиблись

в нем, что вы считали его человеком, действующим законно,

и что в настоящее время он делает несвойственное с вашими

понятиями предложение?—'Ответ. Он торопился и не дал

мне высказаться. Он сказал, что вы «не 'беспокойтесь».

Одним словом, он меня зашутал и узнал мой характер, что

я не склонен пойти и донести. — Вопрос. Чем же вы об’-

ясните такое подчиненное отношение к Шевыреву? Например,

он дает вам поручение ехать в Вильну. Ведь это и путеше¬

ствие неблизкое, и деньги на это нужны, которые он, разу¬

меется, вам дал. Почему же вы исполняли подобного рода

поручения? — Ответ. Я об’яеню это привычкой исполнять

поручения самые легальные, например, поручение купить

мясо и т. п. для (кухмистерской. — Вопрос. Но вы сами

говорите, что когда Пилсудский в Вильне читал громко письмо

Шевырева, то вы были поражены утохгребленным в нем выра¬

жением, что нужны «стрихнин и пистолет»?—Ответ. Я сей¬

час сообразил, что с какой стати пистолет, если тут что-ни¬

будь такое, когда есть более совершенное... Затем я собственно

не знал состав, из чего приготовляются взрывчатые вещества,

не знал о ядах... — Вопрос. Но во всяком случае не под¬

лежит сомнению то обстоятельство, что это навело вас на

мысль, что Шевырев не всегда легально действует. Почему

же, вернувшись в Петербург, вы не отказались наотрез, не

оказали, что вы дальнейших его поручений не будете испол¬

нять, и не только не сказали этого, но вы продолжали ходить

к Штоль и Шмидту, приобретать материалы на его деньги,

отвозить к Новорусскому и Андреюшкину разные принад¬

лежности, необходимые для взрывчатых составов? До такой
4*
51

степени подчинение человеку не может иттн, если сам не со¬

чувствуешь некоторым из его намерений. — Ответ. Я ни¬

чего не знал, а в силу привычки, я не имел характера, чтобы

наотрез сказать. Я и Горкун, мы при всяком поручении

высказывали свое внутреннее..., но Шевырев знал хорошо наш

характер, что может повелевать. Наконец, когда я ему сказал

более резко: «избавьте, я не хочу, я не сочувствую ничему»,

то он передает такой факт, что вот вышлют.—В опрос. У вас

есть еще разные недомолвки. Вы сказали, что Шевырев послал

вас в Вильну? Дал он вам денег? — Ответ. Я сказал, что

50 руб.—Вопрос. Потом относительно виленской истории вы

вскользь упомянули о телеграмме. Кто ее посылал?—Ответ.

Я сказал, что ее послал Тит Пашковский. Едучи с ним на

извозчике, я сказал «отправьте телеграмму» и сказал ему

адрес. — Вопрос. А сами адреса не писали? — Ответ.

Нет. — Вопрос. Но там произошла путаница в телеграмме,

там был не тот адрес. — Ответ. Это прошло уже с месяц,

так что изгладилось из памяти. Я не мог сначала вспомнить,

а потом я вспомнил. — Вопрос. Кто же пошел изменять

содержание телеграммы? — Ответ. Нет, я это перепутал на

допросе...—В опрос. Нет, это в Вильне вы сказали, что он

пошел на станцию и отдал эту телеграмму, а потом кто-то

ходил изменять ее содержание относительно адреса. — От¬

вет. Нет, я этого не говорил. Как же я мог сказать, когда я

тотчас же уехал? Поезд уходил в 11 часов. — Вопрос. Так

что ошибки в адресе не было? — Ответ. Нет, мне сказали:

«Анне Ульяновой» — я так и сказал. —'Вопрос (по

просьбе прокурора). Припомните о сходке, которая

была в ноябре месяце по поводу рассылки прокламаций. По¬

именуйте всех лиц, которые были на ней. — Ответ. Когда

меня спросили на дознании, я сказал об этом. Пришли прямо

невзначай Шевырев, Ульянов, студенты Горного института

Голубятников и Погребов и больше никого. — Вопрос. А

Волохов? — Ответ. Нет, он еще не приезжал. — Вопрос.

Горкун тут был? — Ответ. Был. — Вопрос. А Иванов,

который с вами жил? — Ответ. Нет, он не был. Он по¬

стоянно приходил в 5 часов утра. Но как-то раз он был... —

Вопрос. Ведь, эта сходка по поводу прокламаций была

только один раз? Был ли он на ней? — Ответ. Когда мы

все 'собрались, пришел Шевырев и пришел Иванов, но Ше¬

вырев просил сказать, чтобы Иванов ушел, и он ушел.—

Вопрос. Вы говорили, что были уверены в том, что Ше¬

вырев действует вполне легально. Если бы он действовал

вполне легально при этом обстоятельстве, какая была надоб¬

ность Шевыреву просить, чтобы вы удалили Иванова? —

Ответ. А бог его знает. Он меня буквально знал настолько

же, насколько и Иванова, но я сидел, а тот бегал, шумный

был. — Вопрос. Вы говорите, что этих прокламаций не ви¬
52

дели, что их- принесли в конвертах? — Ответ. Да, они были

уже заклеены, а потом некоторые из них перекладывал.—

'Вопрос. Что же, вас не интересовало знать содержание

их? — Ответ. Я поинтересовался, но Шевырев сказал, что

«вы знаете, ведь вы сами были там».—Вопрос. И вы деся¬

ток конвертов-с такими прокламациями надписали и опустили

в почтовый ящик? — Ответ. Да. — Вопрос. Не удалял

ли Шевырев вас и Горкуна из той комнаты, в которой была

ла сходка? — Ответ. Да, в этот день Шевырев что-то при¬

нес и скоро вошел один человек, блондин, с бородою, в очках,

прошел в ту комнату и там остались Говорухин, этот госпо¬

дин и Шевырев, а нас удалили во вторую комнату. Это было

так моментально. — Вопрос. Т.-е. он сам прошел в ту ком¬

нату, в которой вас не было, и затворил дверь? — Ответ.

Да, и потом в эту комнату вошел Говорухин и другой госпо¬

дин, которого я не знаю и не видел. Я бы сказал, если бы мог

догадаться. По крайней мере, если я так преступен, то вообще

я считаю священною обязанностью рассказать все то, что я

знал.—Вопрос. Вам неизвестен предмет разговора в этой

комнате? — Ответ. Я даже не слышал, я был в другой ком¬

нате.— Вопрос. И Шевырев ничего вам не передавал

потом? — Ответ. Ничего не передавал. — Вопрос. В ка¬

кое время вы привозили вещи к Новорусскому? — Ответ.

Один раз мы приехали часов в 11 утра и в тот же день прие¬

хали часа в 2 и привезли банки и кислоту, так что было со¬

всем светло, днем. — Вопрос. Кто принимал вещи? — 0 т-

е е т. Новорусский. А третий раз, когда привезли чемодан, это

было вечером. — Вопрос. Свечи были? — Ответ. Нет, ка¬

жется, свечей у Новорусского не было.—В опрос. Но было до¬

вольно светло, та-к что рассмотреть, что вы привезли, возмож¬

но -было?—О т в е т. Да, возможно.—В опрос. Оки сейчас же

начали вынимать эти вещи? — Ответ. Да, начали; тут была

оолома, какой-то мусор, чтобы не разбилось. — Вопрос.

Кто был тут, кроме Новорусского? — Ответ. Оба раза была,

кажется, Лидия, молодая женщина, но я ее не знаю. — В о-

прос. Кто давал деньги на извозчика и т. д.? — Ответ.

Все Шевырев.—В о п р о с. А когда ехали на (вокзал с Пашков-

сккм, кто платшг деньги за извозчика ?—О т в е т. Я сам пла¬

тил, но у меня не было мелких, так что, кажется, Пашков-

окий дал мне копеек 20, но я заплатил сам. Когда мы под’-

ехали >к вокзалу, он распрощался и ушел, деньги извозчику

я сам отдал и сам взял билет. — Вопрос. Вы платили из

своих денег? — Ответ. Да, ш тех, которые дал Шевырев.—

Вопрос. Но из них дали 27 руб. Пашковскому?—От в ет.

Антону Гнатовскому. — Вопрос. Вы у Говорухина бывали

несколько раз? — Ответ. Два раза. — Вопрос. По какому

поводу? — Ответ. Один раз я принес пачку с сыпучим

материалом по поручению Шевырева и положил ее под по¬
53

душку, а во второй раз, по поручению Говорухина, взял в

шкатулке сверток, бутылку и отнес к Андреюшкину. — Во¬

прос. Кого вы там заставали? — Ответ. Шмидову.—

Вопрос. Следовательно, Говорухина не было и вы обраща¬

лись к Шмидовой?—Ответ. Да, она меня встречала; Шевы¬

рев мне сказал, что там вас встретит барышня.—Вопрос.

Первый раз вы ей отдали сверток? — Ответ. Я положил под

подушку. — Вопрос. В какой комнате? — Ответ. В ком¬

нате Говорухина. — Вопрос. Она присутствовала при том,

как вы клали? — Ответ. Да, присутствовала. — Вопрос.

Она спросила, кто прислал? — Ответ. Она ничего не спро¬

сила. Мне было сказано, чтобы я положил. — Вопрос. Она

спросила вас при входе, от кого вы и с чем? — Ответ. Нет,

не спросила. Она сказала, что Говорухина нет дома. —■ В о-

прос. Вы спросили, следовательно, дома ли Говорухин? —

Ответ. Она сказала, что нет. Я сказал: «Хорошо, я сам»,

прошел в соседнюю комнату и положил. — Вопрос. Она

проходила с вами в комнату и видела, как вы положили? —

Ответ. Да, видела. — Вопрос. В первый раз вы принесли,

а во второй раз вы что-то уносили? — Ответ. Да.—Во¬

прос. Следовательно, как живущая с Говорухиным, она не

допустила бы что-либо унести, если бы не знала? Она не дала

бы? — Ответ. Вероятно, она знала, что придут, и была пре¬

дупреждена.— Вопрос. Вспомните, как вы пришли во вто¬

рой раз. Вы спросили Говорухина? — Ответ. Да. она ска¬

зала, что его нет, что он в больнице. — Вопрос. Что же вы

ей сказали, что вам нужно взять? — Ответ. Это было в пер¬

вый раз. и тогда я сказал, что нужно взять. Его не было

дома. Мне сказали, что когда скажут, что нет дома, то ска¬

жите, что он приказал взять. — Вопрос. И она не препят¬

ствовала?— Ответ. Нет. Шевырев сказал раньше, что не

беспокойтесь... Видно было, что Говорухина старались лгри-

крьивать, и когда мне давал поручение Шевырев, то поше¬

птался с Говорухиным. Когда меня спросит на следствии,

кого я считал из главных, то я сказал, что Говорухина и Ше-

вьтрег-а — Вопрос. У вас Говорухин бывал часто? — От¬

вет. Всего только один раз он был у меня. В университете

встречался с Лукашевичем и Шевыревым. — Вопрос. Те

50 рублей, которые вам дал Шевырев, были и даны только на

поездку или из них должно было бьгть зашгачено и за мате¬

риалы?— Ответ. Нет, только на поездку, а про материалы

мне ничего не говорили. — Вопрос. Кто же платил за мате¬

риалы? — 0 т в е т. Я не знаю. — Вопрос. Вы когда отдали

27 руб. Гнатовокому? — Ответ. Я отдал всего 40 рублей.

Он сказал — отдайте мне, а потом вы получите. — Вопрос.

Когда же это происходило: на извозчике или до вручения ма¬

териалов? — Ответ. До вручения. — Вопрос. При вас чи¬

талась записка, где было сказано, что долийго быть привезено?
54

Не читалась ли ири ваю другая записка? — Ответ. Эта за¬

писка при мне не читалась, она была запечатана в конверте.

Ее читал Пилсудский, но я не слышал. — Вопрос. Фами¬

лию Гнатовского от кого вы узнали, от Пилсудского? — От¬

вет. Это, кажется, Пилсудский сказал, мне, что «Антон».—

Вопрос. Он не об’яснял, почему он догадывался, что это

Гна/ювский?—Ответ. Нет.—В'опрос. Вы не заметали, что

это для вас странно: вы спрашиваете Антона, а он указывает

прямо на его фамилию. Ведь это город большой, и Антонов

там очень много? — Ответ. Я обратился к Пилсудокому,

полагая, что это Антон их общий знакомый. Мне велели спро¬

сить у Елены, но я предпочел обратиться к нему, полагая,

что он, наверно, знает его. — Вопрос. Известно ли было Гна-

товскому раньше о телеграмме, которую вы поручили послать

Папгковсрому? — Ответ. В то время, когда вечером меня

перед от’ездом вызвали на свидание, я сказал, что нужно

послать телеграмму. Он сказал, что вы скажите этому госпо¬

дину, Пашковскому. — Вопрос. Кто же сказал это Пашков-

скому? — Ответ. Я сам сказал ему это лично, но не знаю,

сказал ли ему это еще и Гнатовский. А телеграмма была по¬

слана на деньги Пашковского. — Вопрос. Вы ходили за ним

на телеграфную станцию? — Ответ. Нет. — Вопрос. Сле¬

довательно, вы не знаете, какими деньгами он заплатил? —

Ответ. Нет, я сказал, что дайте мне 20 коп. на извозчика и

пошлите телеграмму, и что у Антона ес:ь деньги, он даст.—

В о п ро с. Вы говорите, что познакомились с Пилсудским в

университете? Не видели ли вы его в кухмистерской? — О т -

зет. Там много студентов было и он тоже там бывал, но в кух¬

мистерской, собственно, ничего преступного никогда не было.

Хозяйка даже просила не читать газеты, именно, чтобы не на¬

влечь подозрения? — Вопрос. Как выдавались бесплатные

билеты в кухмистерскую? — Ответ. Они выдавались бедным

людям.—В о л ро с. Кто же их выдавал? Кто заведьгвал выда¬

чей бесплатных билетов? — Ответ. О самого начала до ро¬

ждества билеты выдавал я, а когда я уехал, то Горкун. — Во¬

прос. На каком яге основании вы выдавали билеты? — От¬

вет. Когда Шевырев просил меня принять участие, то я сра¬

зу же и ходил на базар, и счеты сводил. Некоторые из това¬

рищей указали на одного студента, который поступил в кли¬

нику, что он человек бедный, и тогда Шевырев сказал, что ему

надо написать билет. — Вопрос. Следовательно, вое-талси

надо было адресоваться к Шевыреву? — Ответ. Да.—

Вопрос. Значит, этим заведывал Шевырев, а вы толь¬

ко выдавали? — Ответ. Да, мне только приказывали.

Он был главный распорядитель, а я ближайший. —

В о п р о с. На чьи деньги была устроена эта кухмистерская?—

Ответ. Занимали деньги у товарищей. — Вопрос. У ка¬

ких же товарищей? — Ответ. Преимущественно доставле¬
55

нием средств заведывал Шевырев. — Вопрос. Сообщал ли

он, от кого их брал? — Ответ. Нет. — Вопрос. А

сами вы своих денег не влагали?—Ответ. Нет.—'Вопрос.

Какая роль была Клечинокой, которая была хозяйкой?—О т-

в е т. Когда кухмистерская была уже устроена, то Клечшшкую

рекомендовал Шевырев.—Вопрос. Что же, она была семей¬

ная?—О т в е т. Да.—В опрос. Что же, она тут жила?—0 т-

в е т. Нет. Она только приходила, иногда ночевала, иногда нет.

Там была еще другая, помощница, которую привела Клечин-

ская, но фамилии которой я не знаю.—В опрос. Какое звание

было Клечинской? Чем она занималась? — Ответ. Прежде

она занималась тоже кухмистерской. Она была очень богатая

помещица, полька. Когда я стал замечать, что скоро исчезают

то масло, то другое что-нибудь, я предположил, что тут зло¬

употребления.— Вопрос. Кому же вы их приписывали? —

Ответ. Думал, что кто-нибудь на кухне... нли она не смо¬

трит, или уносит домой. Я сказал Шевыреву, и он мне сказал,

что она мало получает жалованья, и все семейство ее имеет

право обедать, так что это она, вероятно, берет. — Вопрос.

Вам Шевырев не говорил, где он с нею познакомился? — От¬

вет. Нет. — Вопрос. Помещение Волохова на квартире Кле¬

чинской было случайно или было по указанию Шевырева? —

Ответ. Когда Волохов приехал в Петербург, то он начал

искать квартиру, но у него было мало денег, он не нашел и жил

у вас. Я спрашивал, нет ли комнаты у Клечииской, которая

была тогда уже в кухмистерской. Я сказал, что найдите ком¬

нату для товарища. Она сказала, что если найдется, то хорошо.

Потом у нее и была нанята комната. — Вопрос. Без вся¬

кого участия Шевырева?—О т в е т. Без всякого участия.—

Вопрос. А Волохов по собственному желанию приехал из

Полтавы или вы его вызвали? — Ответ. По собственному.

Ему надо было итти в солдаты, и он хотел поступить в какое-

нибудь учебное заведение. В казенную гимназию нельзя было

поступить, потому что лета были большие. Поэтому он думал

поступить в частную гимназию в Петербурге, куда для этого

и приехал, а затем имел в виду, что если в гимназию не посту¬

пит, то в Псковское землемерное училище. — Вопрос. Он

был по неспособности исключен из гимназии? — Ответ. Он

вышел из 2 или 1 класса, но почему, не отаю. — Вопрос

(по просьбе защиты). Когда пришел к вам в первый раз

Осипанов? — Ответ. 25 февраля. — Вопрос. До этого вы

его никогда не видали? —г Ответ. Не видал. — Вопрос.

А в университете? — Ответ. Нет, он постоянно скрывался.
—	Вопрос. Почему вы знаете, что он скрывался, когда вы

не знаете его в лицо? — О т в е т. Да его не видать было. —

Вопрос. А Ульянов с какой целью приходил на сходку? —

Ответ. Когда он растолковал план, то они вышли и читали

программу для того, чтобы Осипанову приготовиться, что го¬
56

ворить на суде. — Вопрос. Для этого они выходили в дру¬

гую комнату? — Ответ. Да, там были только Осипанов и

Ульянов, а Генералов и Андреюшкин ушли домой.
(Сделан перерыв на 20 минут).
Введен подсудимый Горкун.
Председатель. Вы обвиняетесь в том, что, принад¬

лежа к тайному собществу, члены которого добиваются нис¬

провержения общественного и государственного строя, вы с

этою целью покусились на жизнь священной особы государя

императора. Признаете ли вы себя в этом виновным?
Горкун. Нет, не признаю себя виновным, так как к

партии «Народной Воли» я не принадлежу, но участие в по¬

кушении принимал.
Председатель. Расскажите все, что вам известно.
Горкун. Я что знал, то об этом дал показания на пред¬

варительном следствии...
Вопрос. Вы дворянин Полтавской губернии?-^) т в е т.

Да. — Вопрос. Кто ваш отец? — Ответ. Офицер. Он теперь

умер. Мать еще жива. Имею брата, который учится в губерн¬

ской гимназии, в шестам классе. В семействе — я средний;

старше меня —сестра, которая находится замужем. Я окон¬

чил курс гимназии и получил аттестат зрелости. В универси¬

тет поступил в августе месяце 1886 года по юридическому

факультету.—Вопрос. Волохова вы знали? — Ответ. Он

мой товарищ по гимназии. — Вопрос. По окончании курса

встречались с ним? — Ответ. Да, виделся. — Вопрос.

Где вы здесь жили? — Ответ. Сначала на Васильевском

острове, на второй линии, потом жили втроем, со студентом

Ивановым на новой уже квартире, в Тучковой переулке.—

Вопрос. Из скольких комнат состояло ваше помещение? —

Ответ. Из двух комнат. — Вопрос. Вы каждый жили в

отдельной комнате? — Ответ. Нет, жили все вместе. — Во¬

прос. Иванов долго прожил с вами? — Ответ. Он жил,

когда приехал Канчер, после рождественских каникул. --

В о п р ос. Какая причина была для размолвки с Ивановым?

—Ответ. Особенно та, что Иванов поздно возвращался

домой; этим мы были недовольны и предложили ему выехать,

да он и сам решил уйти от нас. — Вопрос. Вы сами не езди¬

ли на вакации? — Ответ. Нет. — Вопрос. Почему? —

Ответ. Меня задержал экзамен. — Вопрос. В гимназии

вы учились на счет вашей матери? — Ответ. Да.—Во¬

прос. А в университете себя содержали на свой счет? —

Ответ. На средства матушки. — В опр ос. Какие средства

получали от нее? — Ответ. 25 рублей в месяц. — Вопрос.

С кем-нибудь из других студентов вы были ближе знакомы?—

Ответ. Нет, ни с ком. — Вопрос. Однако же, некоторых
57

из них знали, например: Шевырева, Говорухина? — Ответ.

Говорухина совсем не знал. — Вопрос. Он никогда к вам

на квартиру не приходил?—О т в е т. Действительно, он при¬

ходил, но в то время я не знал его фамилии.—Вопрос.

При каких обстоятельствах приходил Говорухин? — Ответ.

После 17 ноября, когда рассылались воззвания к обществу. —

Вопрос. Кто их рассылал? — Ответ. Прислали в нашу

квартиру и брали. Приходил Шевырев, которого я раньше

знал. — Вопрос. Как вы с ним познакомились?—Ответ.

Он часто заходил к Канчеру, и я, как живущий вместе с Кан-

чером, познакомился с ним. — Вопрос. Имел он с Канче-

ром какие-нибудь особые разговоры? — Ответ. До рожде¬

ства никаких не было; а после рождества. — Вопрос. Около

чего же вращались эти разговоры? — Ответ. Речь шла о

кухмистерской. — Вопрос. Долго он у вас бывал? — От¬

вет. Нет, не долго. — В о ц р о с. Кто затеял эту кухмистер¬

скую?—Ответ. Шевырев. — Вопрос. А вы?—Ответ. Я

совсем не пригашал тут участия.—В опрос. Кто же? Кан¬

чер или Шевырев?—Ответ. Я не думаю, чтобы Канчер при¬

нимал, иначе он сказал бы мне. — Вопрос. Значит Шевы¬

рев?—О т в е т. Да.—В о п ро с. Но вы могли это зяать только

со слов Канчера? — Ответ. Да.—Вопрос. Какое же уча¬

стие Шевырев принимал в этой кухмистерской, и где она по¬

мещалась? — Ответ. На Среднем проспекте Васильевского

острова, но не знаю, на какие средства. — Вопрос. Вы не

участвовали в ней деньгами? — Ответ. Нет. — Вопрос.

Однако же, обедали в ней? — Ответ. Да, обедал. — Вопрос.

Кем она содержалась? — Ответ. Клечинской. — Вопрос.

Кто ее пригласил? — Ответ. Не знаю. — Вопрос. Кроме

Клечинской, кто был еще там? — Ответ. Какая-то молодая

женщина. — Вопрос. Как ее фамилия? — Ответ. Не знаю.
—	Вопрос. Ходили за билетами? — Ответ. Да. — Во¬

прос. От кого вы их получали? — Ответ. Билеты продава¬

лись другими студентами; продавал ,и я. —Вопрос. Кто вам

поручил это делать?—Ответ. Просто по выбору поручали;

меня пригласили билеты продавать, я и продавал. — Вопрос.

Значит, до рождества Шевырев ни о чем предосудительном

с вами не говорил? — Ответ. Да. — Вопрос. Но в ноябре

месяце у вас было собрание, на котором присутствовали: Ше¬

вырев, Говорухин и еще другие? — Ответ. Да. — Вопрос.

Кто эти другие? — Ответ. Ульянов, Погребов, Голубятников.
—	Вопрос. Это уже не студент?’ — Ответ. Нет, студент Гор¬

ного института. Он студент. Был еще, насколько помню, какой-

то господин, но, поговорив с Шевыревым, Ульяновым и Погре-

бовым, ушел. — Вопрос. После этого вы его никогда более

не встречали? — Ответ. Нет. — Вопрос. Не поинтересова¬

лись знать, ктод?тот господин? — Ответ. Нет. — Вопрос.

Вы говорите, что этот господин разговаривал с Шевыревым и
58

Ульяновым в вашем присутствии? — Ответ. Нет. Он пришел,

и Шевырев сказал, чтобы мы остались в приемной комнате,

а они пошли в другую.—Вопрос. Они не сообщали вам, о

чем шел разговор? — Ответ. Нет. — Вопрос. Этот господин

на сходке не оставался? — Ответ. Нет. — Вопрос. О какою

целью Шевырев и Говорухин пришли на сходку? — Ответ.

Вероятно, прокламация. — Вопрос. Какого рода проклама¬

ция? — Ответ. По поводу сходки на Волховом кладбище; там

говорилось, что сходка не имела ничего антиправительствен¬

ного, а имела характер чисто религиозный.—Вопрос. Она

была писанная или печатная — эта прокламация? — Ответ.

Литографированная.—Вопрос. Вы ее читали?—Ответ.

Да. — Вопрос. Она была принесена к вам не запечатанною?
—	Ответ. Нет. — Вопрос. Вложена была в конверты или

вы уже ее вкладывали? — Ответ. Нет, я вкладывал.—Во¬

прос. Кто писал адрес? — Ответ. Я. — Вопрос. Кому она

предназначалась?—Ответ. Главным образом предводителям

дворянства в больших городах, где университеты, профессо¬

рам и т. д. — Вопрос. Когда была назначена панихида по

Добролюбове, вы ходили на кладбище?—Ответ. Нет.—Во¬

прос. А ваши товарищи были там? — Ответ. Были. — Во¬

прос. Почему вы не ходили?—Отв ет. Потому что не хотел.
—	Вопрос. Кто вас предупредил, что будет собрание? — От¬

вет. Канчер. — Вопрос. А Шевырев не говорил? — Ответ.

Нет, не говорил. — Вопрос. И никто из тех, которые прихо¬

дили к вам для того, чтобы рассылать прокламацию, не гово¬

рил об этом?—Ответ. Нет.—Вопрос. В университете вы

слышали, что собирались оттуда итти на кладбище?—О т в е т.

Да, слышал. — Вопрос. А не видели, чтобы в университете

Шевырев и Ульянов подговаривали других отправиться туда?

—Ответ. Нет, не видел.—Вопрос. Значит, до рождества,

кроме этой сходки, имевшей целью рассылку прокламации,

Шевырев вам никогда ни о чем предосудительном не говорил?
—	Ответ. Нет. — Вопрос. По возвращении с каникул

Канчера посещения им Шевырева сделались более частыми?
—	Ответ. Более частыми и более скрытными, так как Ульянов

и Шевырев скрывали от меня. — Вопрос. А Канчер скры¬

вал? — Ответ. Нет. — Вопрос. Так что вы от Шевырева

ничего не слышали? — Ответ. Нет. Только от Канчера слы¬

шал. — Вопрос. Когда вам в первый раз Канчер сказал об

обстоятельствах, касающихся этого предмета: до поездки в

Вильну или по приезде оттуда?—О т в е т. По приезде.—В о-

п р о с. Каким образом он об’яснял свой от’езд в Вильну?
—	Ответ. Я об этом даже не спрашивал его, потому что при¬

ехал Волохов, и у нас стали бывать студенты, так что никогда

об этом и разговора не заходило. — Вопрос. Волохов прие¬

хал в то время, когда Канчер уехал в Вильну? — Ответ.

Да. — Вопрос. Канчер об’яснял, зачем он едет в Вильну? —
59

Ответ. Это было, кажется, вечером дли после обеда. Он ска¬

зал, что едет в Вильну, но тут пришел один мой знакомый

студент, и Канчер тут же ушел и уехал.—Вопрос. Кто

этот студент? — Ответ. Березин. — Вопрос. Волохов при¬

ехал по собствённой инициативе или его пригласили? — От¬

вет. По собственной — я его не вызывал. — Вопрос. Он

вскоре приехал сюда после того, как Канчер вернулся с ка¬

никул? — Ответ. Когда он уехал в Вильну. — Вопрос. По¬

чему вы, когда Канчер сказал, что едет в Вильну, не полюбо¬

пытствовали опросить, зачем он едет туда?—О тв е т. Я совсем

его не спрашивал. — Вопрос. Вам было известно, что Канчер

не имеет больших средств, на какие же средства мог он ехать

в Вильну? — Ответ. Мне не было никакой возможности даже

спросить, потому что это так скоро все сделалось, он так скоро

получил поручение, что я ни разу с ним даже поговорить не

успел об этом. — Вопрос. Когда он приехал, то рассказывал

вам о цели своей поездки? — Ответ. Ничего не говорил.—

Вопрос. А вы у него не спрашивали? — Ответ. Нет. У меня

был приезжий один знакомый студент, так что мне не прихо¬

дилось 'оставаться с Канчером и поговорить наедине. — Во¬

прос. Но ведь согласитесь сами, что такое событие, как от’-

езд Канчера, не имеющего средств к жизни, от’езд его в Виль¬

ну, в местность отдаленную, и притом на несколько дней, дол¬

жен же был поразить вас?—Ответ. Я догадывался только,

что должно быть Шевырев послал его за чем-нибудь.—В о-

п р о с. Вскоре после возврашения Канчера из Вильны он сооб¬

щил вам, что ему говорил Шевырев? — Ответ. Нет. — В о-

п р о с. Сколько времени продолжалось отсутствие Канчера?—

Ответ. Может быть неделю.—В о п р о с. В каких выражениях

Канчер передал вам смысл того, что ему говорил Шевырев ?—

Ответ. Что вот готовится покушение на жизнь государя им¬

ператора, что нужны разведчики, и я вас имею в виду.- — Во¬

прос. Как же он мог вам, человеку ни к чему не подгото¬

вленному, сказать о покушении на жизнь, государя императора

и что он вас выбирает, чтобы следить за проездом? Ведь с та¬

кой просьбою можно обращаться к человеку, который стоит на

такой же почве и которому можно дать подобное поручение?—

Ответ. Мы были довольно хороши с ним и у нас никогда ни¬

каких разговоров революционного характера не было. — Во¬

прос. Какой же ваш ответ был на это предложение? — От¬

вет. Я ничего не отвечал, но, конечно, согласился молча.—

Вопрос. Стало-быть, все эти посещения Шевьгревым вашей

квартиры участились после возвращения Канчера?— От¬

вет. Да.—В опрос. Канчер говорил вам о том, что отдал

деньги в Вилъне кому-нибудь и что потом ему возвратили

деньги? Не говорил ничего об этом? — Ответ. Нет. — Во¬

тс р о с. Шевырев при вас не отдавал ему денег? — Ответ. Нет.

Когда поручал мне покупки, то давал. — Вопрос. Это пору¬
60

чение покупки юогда произошло? Вскоре после того, как, Кан¬

чер сообщил вам о покушении на жизнь государя императора

или нет? — Ответ. Я времени определить не могу, так, не¬

деля, может быть, после приезда. — Вопрос. Вы знали, ка¬

кого рода поручение вам дает Шевырев, какого рода покупки

он вам поручает? — Ответ. Он поручал мне разные покупки;

я покупал серную кислоту.—Вопрос. Вы не спрашивали у

Шевырева, для какой цели ему необходимы были эти веще¬

ства? — Ответ. Он пришел; к рам, дал мне записку и попро¬

сил исполнить поручение; дал денег и я купил. — В о л р о с.

Где вы .покупали? —. Ответ. Серную кислюту у Штоль и

Шмидта купил, а банки на Невском проспекте. — Вопрос.

Куда отвезли? — Ответ. По адресу, данному Шевыревым. —

Вопрос. Кому был адрес? — Ответ. На Малую Итальян¬

скую, Новорусскому. — Вопрос. Кто принял от вас эти ма¬

териалы? — Ответ. Новорусский. — Вопрос. Был там еще

кто-нибудь? —■ Ответ. Была какая-то дама молодая. — Во¬

прос. Что же, они спросили, для какой надобности привез¬

ли?—Ответ. Нет.—Вопрос. Так что, значит, вы привез¬

ли материалы в такое место, где было известно, что это должно

прибыть? — Ответ. Да. — Вопрос. При вас эти вещи

откупоривали? — Ответ. Просто положили на пол. — Во¬

прос. В чем были закупорены вещи? — Ответ. Были в пле¬

тушке; они так и положили в чемодан.—Вопрос. Потом

вы покупали стеклянную посуду? — Ответ. Да, покупал.—

Вопрос. Это было во второй раз?—0 т в е т. Да.—В опрос.

Первый раз, в котором часу пришли к Новорусскому? — О т-

вет. Часов в 9—10 утра.—Вопрос. А второй раз, с посу¬

дою?—Ответ. Часов в 11. —• Вопрос. В третий раз бы¬

ли? — Ответ. Нет, не был. — Вопрос. Оттуда вернулись

домой?—О т в е т. Да, пошел домой.—В опрос. Шевырев при¬

ходил к вам потом узнать: купили ли вы эти вещи, отослали

ли туда, куда следует, и получили ли расчет в деньгах?—О т-

в е т: Нет. Он не мне дал деньги, а Канчеру. — Вопрос. Так

что деньгами распоряжался Канчер? — Ответ. Да. — Во¬

прос. Канчер не говорил, сколько ему было дано денег? —

Ответ. Нет. — Вопрос. Он у вас не спросил, куда вы де¬

вали купленный материал? — Ответ. Нет. — Вопрос. Кан¬

чер не говорил, сколько денег было дано на это? — Ответ.

Нет, не говорил. — Вопрос. И взял ли Шевырев у него отчет

в этих деньгах? —■ Ответ. Тоже не говорил. — Вопрос.

После покупки материалов Шевырев продолжал ходить

к вам? — Ответ. Продолжал. — В о п р о с. Давал вам после

этого другие поручения?— О т в « т. Нет, не давал, потому что

я сказал Канчеру, что не хочу больше исполнять поручений.—

Вопрос. При каких условиях состоялось ваше согласие на

покушение на жизнь государя императора? — Ответ. Я не

мог отказаться, я уже покупал вещества, притом же я был свя¬
61

зан, за мной как-будто следили и, кроме того, итти заявить

властям — значило доносить на своих товарищей, быть шпио¬

ном.—Вопрос. Предложение вам сделал один Канчер или

же предлагал и Шевырев лично? — Ответ. Только один Кан¬

чер.—В опрос. Но все переговоры ваши в вашей квартире

велись в вашем присутствии? — Ответ. Если такие перего¬

воры были, то они велись тихо и мне было только сказано

исполнить поручение.—В опрос. Но для того, чтобы сгово¬

риться, каким образом исполнить это покушение на жизнь

государя императора, в вашей квартире собирались участники

этого покушения? Кто собирался и какие при этом были разго¬

воры?—Ответ. Канчер мне сообщил, что решено действо¬

вать метательными снарядами, и что разведчиком будет Воло¬

хов, но потом все замолкло и мы более ничего не знали до

тех пор, пока не состоялась сходка 25—26 числа, бывшая

на нашей квартире. — Вопрос. Кто в ней участвовал? — От¬

вет. Я, Волохов, Ульянов, Осипанов, Канчер, Генералов.—

Вопрос. А Говорухин и Шевырев были? — Ответ. Нет. —

Вопрос. Куда же девался Шевырев?—О т в е т. Шевырев,

как сказал мне Канчер, еще раньше уехал на юг. — Вопрос.

А Говорухин был на сходке?—Ответ. Я его совсем не знал.—

Вопрос. Вам Канчер не говорил, что Говорухин уехал за

границу? — Ответ. Нет. — Вопрос. Что же произошло на

этой сходке? — Ответ. Говорили, как ходить по Невскому

проспекту. — Вопрос. Какую роль кто брал? — Ответ.

Я должен был итти, за мною Канчер, потом Осипанов, а по

другую сторону Волохов с теми двоими.— Вопрос. Кто руко¬

водил, кто распределял роли? — Ответ. Тут ничего не ре¬

шили, а вечером мне сообщил Канчер, что на следующий день

в таком-то порядке ходить.—В о п р о с. Но все-таки на сходке

был кто-нибудь головою из вас, кто бы распределял эти обя¬

занности? —■ Ответ. Осипанов. — Вопрос. А Ульянов не

принимал в этом участие? — Ответ. И Ульянов тоже, все

говорили.— В о п р о с. Вы не интересовались знать, что это за

метательные снаряды, какое действие они должны иметь? —

Ответ. Я мало знаком с их устройством. — В о п р о с. Но вы

все-таки знали, из чего состоит этот снаряд?—О т в е т. Нет, не

знал. — Вопрос. Разве вы не спросили метальщиков, что

если бросить снаряд, то какое он произведет действие? — От¬

вет. Дело в том, что я не был еще знаком с ними, а потому и

не спрашивал.—В опрос. Но вы принимали на себя обязан¬

ность очень ответственную и вы не могли не сознавать, что

принимаете на себя такую ответственную роль, и в порядке

вещей, уж если я иду разведывать, то нужно знать, в чем это

предполагаемое преступление должно заключаться? — Ответ.

Нет. Я никого не расспрашивал. — Вопрос. Так что вы не

давали себе ясного отчета, что такое это за метательный сна¬

ряд? — Ответ. Да, не знал. — Вопрос. Самая наружность
62

этих снарядов не останавливала на себе вашего внимания?

Что два из этих снарядов были в виде цилиндра, третий в виде

книги? Ведь, когда книга была принесена, вы знали, что это

снаряд?—О т в е т. Да. Осипанов пришел с книгой, и я попробо¬

вал ее—она была тяжела. Я спросил, что эго такое, и он сказал,

что снаряд. — Вопрос. Кто это вам сказал? — Ответ. Не

знаю, право, Генералов или Осипанов. — Вопрос. Никому

другому вы не носили никаких необходимых веществ для изго¬

товления снарядов? — Ответ. Нет. — Вопрос. Ни к Ан¬

дреюшкину, ни к Осипанову, ни к Генералову? — Ответ.

Нет.
Прокурор г. Неклюдов через председателя просил

выяснить, были ли на сходке 20 .ноября только знакомые ме¬

жду собою лица и не было ли кого-нибудь из посторонних,

кроме студентов.
Горкун. Шевырев был знакомый, потом были Голубят¬

ников и Погребов, с которыми я тут же познакомился.
Председатель. По какому поводу они могли притти

к вам, если не были знакомы с вами раньше?
Горкун. Вероятно, к Канчеру, потому что они вместе

с ним принимали участие в кухмистерской.
Вопрос. Они тоже ходили в кухмистерскую,—эти Го¬

лубятников и Погребов? Ну, а кроме этих трех лиц, других,

совершенно посторонних учебных заведений, не было? — От¬

вет. Нет, был какой-то господин, пробыл с четверть часа и

потом ушел. — Вопрос. Который входил в ту же комнату? —

Ответ. Да. Его я не знаю. — Вопрос. Каким образом вы

об’ясняете себе то событие, что к вам могли притти люди,

с вами совсем незнакомые? — Ответ. Вероятно, с Канчером

знакомы, а он — с нами, — я не знаю. Когда пришел Голу¬

бятников, то я и Канчер ушли в другую комнату.—В о про с

(по желанию то в. обер-прокурора Смирнова).

Какого возраста и вида был этот человек? — Ответ. Лет 30,

рыжий, с бородою. — Вопрос (по желанию г. Неклю¬

дова). Не удалял ли вас Шевырев из комнаты? — Ответ.

Удалял меня, Канчера и Голубятникова. — Вопрос.

Какое количество воззваний было принесено к вам Шевы¬

ревым? — Ответ. Экземпляров сто. — Вопрос. И они

не были запечатаны? — Ответ. Нет. Мы складывали их

и вкладывали в конверты. — Вопрос. Адреса писались

по указаниям или по адрес-календарю? — Ответ. Улья¬

нов указывал адреса и Шевырев. — Вопрос. Когда вы

в первый раз услыхали слово «покушение»? — Ответ.

Это было приблизительно недели за три до события, ко¬

гда Канчер и Шевырев говорили между собою в другой ком¬

нате, так я тогда слышал. —Вопрос. В вашем присутствии

говорили?—Ответ. Нет. Пришел Шевырев, вызвал Канчера

в другую комнату и там говорили, а я слышал. — Вопрос.
63

Потом Канчер вам все это передал? — Ответ. Да, передал.
Введен подсудимый Волохов. На вопрос о виновности

он ответил следующее: В покушении на жизнь государя им¬

ператора я признаю себя виновным, но я не принадлежу к тер¬

рористической партии. Я попал совершенно случайно. Канчер

пригласил меня в Петербург и здесь определил меня в част¬

ную гимназию и я уже кончил 5-й класс. 10 февраля он преду¬

предил меня о готовящемся покушении на жизнь государя

императора; потом, позднее пригласил меня следить за проез¬

дом государя, и я, не зная, какое за это будет наказание, согла¬

сился участвовать в этом деле.
Председатель. Те об’яснения, которые вы даете, ка¬

жутся очень простыми, но то деяние, в котором вы обвиняетесь,

не так ничтожно, чтобы можно ограничиться только такими

об’яснениями. Вы, ведь, мещанин вологодский?
Волохов. Да.—Вопрос. Начали учиться в губерн¬

ской гимназии? —Ответ. Да. — Вопрос. Но вышли по

неспособности, кажется? — Ответ. Да.
На дальнейшие вопросы подсудимый об’яснил, что он

учился на свой счет. Отец его занимается сельским хозяйством

и человек не совсем достаточный, имеющий, кроме него, еще

двух сыновей. После смерти матери, отцу остались лавки и

два дома.
Председатель. Вы говорите, что Канчер пригласил

иас в Петербург?
Волохов. Да. — Вопрос. Канчер этого не признал и

говорит, что вы сами приехали, но своей инициативе?—От¬

вет. Он обещался заниматься со мною.—В опрос. Так что

вы сказали, что намерены приехать в Петербург учиться, а он

вам предложил заниматься с вами, Чтобы подготовить в гим¬

назию?— Ответ. Да. — Вопрос. В какую гимназию вы

здесь поступили?—О т в е т. В частную. — Вопрос. Когда вы

приехали в Петербург? — Ответ. 1 февраля и остановился

у Канчера, в Тучковой переулке, дому № 20.—Вопрос.

Жили одни или нет?—О т в е т. О Горкуном.—В опрос. Ка¬

кая была квартира? — Ответ. Из дв^х совершенно отдельных

комнат. — Вопрос. Жил кто-нибудь третий с Канчером? —

Ответ. Иванов, которого я уже не застал, но знаю об этом

со слов Канчера. — Вопрос. Сколько времени прожили

у Канчера? — Ответ. У него я прожил две недели, а осталь¬

ное время ночевал у знакомых студентов, сначала у Яроше-

вича, а потом у Грузиненка. — Вопрос. Канчер и Горкун

действительно занимались с вами?—0 т в е т. Нет.—-В опрос.

А вы просили, чтобы 'они занимались?—О тв ет. Да, они хо¬

тели заниматься.—Вопрос. Часто бывали на квартире?—

Ответ. Я целыми днями просиживал у них, а вечером

уходил ночевать. — Вопрос. Почему же вы у них не оста¬

вались ночевать? — Ответ. Причины положительно ника¬
64

кой не было — вообще нельзя было. — Вопрос. Прово¬

див у них целые дни, вы знали всех тех, кто к ним ходил?—

Ответ. Да, знал.—Вопрос. Кто же? — Ответ. Ходили

Ярошевич, Грузиненко, Домонтавский, Белоус, Осипанов,

Андреюшкин, Генералов — вое подсудимые, Лукашевич и

Ульянов. — Вопрос. Значит и Шевырев? — Ответ.

Да.—Вопрос. Пилсудский? — Ответ. Нет, он не хо¬

дил. — Вопрос. Новорусский бывал? — Ответ. Нет, не

был. — Вопрос. А Говорухин? — Ответ. Не видел. —

Вопрос. Может быть, было несколько человек, которых вы

не знали? — Ответ. Больше никого не было. — Вопрос.

Осипанов часто бывал? — Ответ. Раза два был.— Вопрос.

Вы это хорошо помните?—О т в е т. Хорошо помню.—В опрос.

А Шевырев часто приходил?—0 т в е т. Я видел его раза три. —

Вопрос. Вы можете определительно сказать, что три раза?—

Ответ. Определительно сказать не могу, но не менее трех

раз. — Вопрос. А Ульянов? — Ответ. Был один раз.—

Вопрос. При каких условиях был Ульянов, в какое время?—

Ответ. Когда совещание было. —. Вопрос. О чем? —От-

в е т. Когда выходить на свои места и следить за проездом го¬

сударя. — Вопрос. Когда вы условились об этом в первый

раз—на этом совещании или раньше говорили? — Ответ.

Кажется, раньше Канчер предложил. — Вопрос. Никто дру¬

гой не предлагал?—Ответ. Нет.—Вопрос. Что же оказал

вам Канчер? — Ответ. Что готовится покушение на жизнь

государя императора и чтобы я следил за его проездом.—

Вопрос. Как вы приняли это предложение? — Ответ. Я

ничего не говорил. — Вопрос. Как же ничего? Вам говорят,

что вас приглашают быть сигнальщиком на месте проезда го¬

сударя и вы принимаете это так, ничего не говоря? — От¬

вет. Я согласился, не зная последствий, а думал, что это ни¬

чего. —В о п р о с. Это об’яснение довольно странно с вашей

стороны: как же это думать, что это ничего? — Волохов

молчи т.—В о п р о с. До этого времени ни Горкун, ни Канчер

ничего вам об этом не говорили? — Ответ. Ничего. — Во¬

прос. Задолго ли до сходки вам предложили? — Ответ.

Не задолго.— Вопрос. Со времени этого первого совещания

и до сходки Канчер и Горкун повторяли вам об этом? — От¬

вет. Ничего не повторяли —Вопрос. В это время к ним

продолжали приходить Шевырев, Ульянов и другие лица?—

Ответ. Приходили.—(Вопрос. Для чего приходили?—От¬

вет. Я не знаю, с какою целью приходили. — Вопрос. Они

разговаривали в вашем присутствии? — Ответ. Нет, в от¬

дельной комнате, где был Канчер, Осипанов и Ульянов, а Гор¬

кун оставался со мною.—В опрос. По возвращении из ком¬

наты, когда они уходили, Канчер вам не сообщал, о чем у них

был разговор? — Ответ. Ничего не говорил. — Вопрос. Вы

сами не полюбопытствовали знать, зачем они уходят в другую
Дело 1887 г.
65

комнату? — Ответ. Я не интересовался. — Вопрос. Даже

после того, как вам сделано было предложение участвовать

в этом покушении? — Ответ. Да. — Вопрос. Вы очень не

любопытный человек. Скажите, на этой сходке были, следова¬

тельно, Осипанов, Ульянов, Шевырев, Андреюшкин, Генера

лов, Канчер, Горкун и вы?—Ответ. Да.—Вопрос. Лука¬

шевич был? — Ответ. Нет. — Вопрос. Эта сходка происхо¬

дила в вашем присутствии? — Ответ. Да, но я был в другой

комнате. — Вопрос. Не знаете ли, кто там о чем говорил?—

Ответ. Нет, не знаю. — Вопрос. Кто вам об’явил результат

совещания? — Ответ. Результат мне неизвестен. Канчер ска¬

зал мне надеть фуражку. — Вопрос. С какою целью? —От-

в е т. Чтобы меня могли узнать на Невском.—В опрос. Сле¬

довательно, они были в другой комнате? — Ответ. Одевшись,

я ушел в другую комнату.— Вопрос. Вы положительно зна¬

ете, что Осипанов был всего два раза? — Ответ. Да. — Во¬

прос. Задолго ли до выхода на Невский была эта сходка?—

Ответ. Сходка была 26 февраля.—Вопрос. А когда вы

выходили?—Ответ. 23 или 24 числа.—Вопрос. Следова¬

тельно, вы удовольствовались только тем, что Канчер об’явил

вам, что вы обязаны делать? — Ответ. Да. — Вопрос. Он

сказал, в каком порядке итти вам?—Ответ. Да.—В опрос.

В каком же?—О т в е т. По левой стороне должен был итти впе¬

реди я, за мною Ацдроюшкин и Генералов, а по правую сторону

Горкун (вперед, за ним Канчер, а потом Оошшнов.—Вопрос.

По какой улице итти? — Ответ. По Невскому. Пройдя Пуб¬

личную библиотеку, я должен был перейти на ту сторону, где

шел Канчер и итти за ним.— Вопрос. Какая ваша обязан¬

ность была при этом? — Ответ. Дать (сигнал. — Вопрос.

В чем он состоял? — Ответ. Я должен был махнуть платком,

должен был высморкаться. — Вопрос. Что же, вы близко

должны были стоять, чтобы было видно? — Ответ. Да, не¬

далеко. — Вопрос. Когда после первого дня вы возврати¬

лись домой, вы возвратились с одним Канчером? — Ответ.

Я пришел с Горкуном.—В опрос. В тот вечер ваши сообщни¬

ки не приходили к вам?—Ответ. Нет.—Вопрос. Кто вам

оказал, что на другой день надо опять выходить?—Ответ.

Мы на другой день не выходили. — Вопрос. Ну, через

день? —■ О т в е т. Канчер сказал. — Вопрос. От кого узнали,

что нужно опять выходить?—Ответ. Я не знаю.—Вопрос.

Между совещанием и 1 марта сходки в вашей квартире

не было? — Ответ. Нет, не было.—Вопрос (по жела¬

нию г. Неклюдова). Вы отвозили предметы по пору¬

чению Канчера и Горкуна, купленные ими, Новорус¬

скому?—Ответ. Я не знаю, кем они были куплены,

но я отвозил. —Вопрос. Когда это произошло, вскоре

после того, как приехали?—Ответ. Это было 9 февраля.

Пршцел Шевырев к Канчеру и дал ему поручение; Канчер про¬
66

сил меня поехать и купить. Через несколько времени Шевы¬

рев принес какой-то чемодан и велел мне отвезти на какую-то

улицу. — Вопрос. -Вы и отвезли? — Ответ. Да, с Канче-

ром, а Горкуна не было. — Вопрос. На какие деньги вы по¬

купали?— Ответ. Не знаю. Канчер покупал, он был со

мною. — Вопрос. Следовательно, купив эту посуду и эту

жидкость, все это привезли с Канчером на квартиру и оттуда

вы повезли на Итальянскую?—Ответ. Да, но не знаю даже,

на какую улицу. — Вопрос. Когда вы привезли вещи, вы

входили в эту квартиру? — Ответ. Я вошел туда, поставил

чемодан и вышел. — Вопрос. Кто вас там встретил? — От¬

вет. Какая-то барышня и мужчина.—Вопрос. Те, кото¬

рые здесь сидят?—Ответ. Я их не заметил.—Вопрос. Они

спросили вас, откуда вы привезли? — Ответ. Ничего не спро¬

сили.— В'опрос. Но вы сказали, кто прислал? — Ответ.

Нет; ничего не говорил. — Вопрос. Привезенные вещи они

поставили куда-нибудь? — Ответ. Они даже не осматривали

их. — Вопрос. Тот человек, который принял от вас вещи, не

говорил, что он намеревается переехать, что ему нужно пере¬

везти вещи?—Ответ. Нет, ничего не говорил.—Вопрос

(по желанию г. Неклюдова). Когда привозили вещи,

это было днем?—Ответ. Вечером, так часов в 6 или в 7.—

Вопрос. Но было еще светло?—Ответ. Не совсем. Фонари

были уже зажжены.—Вопрос. Можно ли было лицо уз¬

нать?—Ответ. Лица нельзя было узнать, потому что в ком¬

нате было темно, и свечи не зажигали.—Вопрос. Кто

вам указал, куда нужно поставить вещи в комнате?—

Ответ. Пустая комната была, туда и поставили.—Вопрос.

Этот человек не указывал, куда нужно поставить вещи?—

Ответ. Нет.—Вопрос. Вы еще не рассказали нам,

что вам Ульянов поручал, и где именно, растирать какое-ни-

будь вещество? — Ответ. 14 февраля Канчер с Генераловым

принесли маленькие пульки, которые нужно было наполнить

стрихнином. Вечером пришел Канчер, и я пошел с ним к Улья¬

нову и Лукашевичу; мы взяли там снаряды и отнесли их к

Андреюшкину. Никакого разговора не была. — Вопрос.

Ведь вам сказали, что это стрихнин? — Ответ. Они меня

только предупредили, чтобы я осторожнее обращался, потому

что могу отравиться. — Вопрос. А для чего это потребно—

они не говорили?—Ответ. Нет.—Вопрос. В то1 время вам

было известно, что на вас пал выбор сигнальщика? —Ответ.

Нет. Мне об’яснили уже после этого. — Вопрос. Чем же вы

себе об’ясняли приготовление этих снарядов? — Ответ. Я

просто догадывался. — Вопрос. Ведь, если никаких разго¬

воров не было,, то как вы могли догадываться? Когда это про¬

исходило?— Ответ. 10 февраля мне Канчер говорил об этом,

а происходило 14 февраля. — Вопрос. В чьей квартире? —

Ответ. У меня в квартире, потом мы вместе с Канчером по¬
б*
67

ехали к Ульянову и тут укладывали пульки в снаряды, кото¬

рые были почти готовы. — Вопрос. Кто еще там был? —

Ответ. Я, Лукашевич и Канчер. — Вопрос. А Андреюш-

кин?— Ответ. Его не было.— Вопрос. Вы имели какое-

нибудь понятие о том, какое действие должны произвести эти

снаряды? — Ответ. Никакого понятия я не имел. — Во¬

прос. Однако, если вас выбрали в сигнальщики и вы из’явили

на это согласие, то вас должно было интересовать, что же это

за снаряды, какая цель бросать их?—Ответ. Я спрашивал

Канчера, но он мне ничего не сказал на это.—Вопрос (по

желанию г. Неклюдова). У вас нашли кусок стеклян¬

ной ваты?—Ответ. Да, нашли.—Вопрос. Для чего она

была у вас?—Ответ. Канчер дал мне для передачи Оси-

панову.—Вопрос (по желанию при с. по в. Турча¬

нинова). Вы говорите, что Осипанов был два раза; когда

он был первый раз?—Ответ. Перед 1 марта.—Вопрос.

Когда же?—Ответ. Осипанов был на еходке, в четверг

26 февраля в первый раз, а во второй раз он был в субботу,

перед 1 марта — Вопрос. Значит после этой сходки? — От¬

вет. Да, после.
Введен подсудимый Генералов.
Пред седатель. Вы обвиняетесь в- том, что, принад¬

лежа к обществу, имеющему целью ниспровергнуть существу¬

ющий общественный и государственный строй, вы .приняли

участие в покушении на жизнь священной особы государя

императора. Признаете ли себя в том -виновным?
Генералов. Признаю. —- Вопрос. Вы приехали в

Петербург для поступления в университет в августе 1886 го¬

да? — Ответ. Да. — Вопрос. Где сперва учились? — От¬

вет. В местной гимназии, кончил курс и получил аттестат

зрелости. — Вопрос. Вам еще нет 21 года? —> Ответ.

Нет.—Вопрос. Вы родились 8 марта 1867 года?—Ответ

Да. — Вопрос. Кто ваши родители? — Ответ. Отец—ка¬

зак и мать казачка. —. Вопрос. Чем занимается отец? —

Ответ. Он имеет водяную мельницу. — Вопрос. Есть у

вас братья, сестры?—О т в е т. Три брата.—В опрос. Вы—

старший из них или нет? — Ответ. Старше меня есть. —

Вопрос. Воспитывались на счет вашего отца? — Ответ.

Да. — В опрос. И здесь также? —■ От в ет. Нет. Я отчасти

получал вспомоществование из общества пособия -студен¬

там. — Вопрос. Сколько же? — Ответ. Рубля 4—5 в ме¬

сяц. — Вопрос. Но этого вам недоставало, вероятно? —

Ответ. Остальное получал от отца. — Вопрос. Сколько

же, приблизительно, тратили в месяц? — Ответ. Приблизи¬

тельно, 20 рублей. —I В о п р о с. До приезда вашего в Петер¬

бург вы ни с кем из тех лиц, которые теперь обвиняются

вместе с вами, не быль знакомы? — Ответ. Нет.—В опрос.

Где вы здесь поселились? — Ответ. Сначала на Пегербург-
68

ской стороне, в С’езжинской улице.—В опрос. Один или нет?

—От©ет. Один. — Вопрос. Совсем одни? — Ответ. Да.

—Вопрос. И долго жили на этой квартире?—Ответ. Зна¬

комых у меня никого не было, но мне говорили о некоторых

лицах, с которыми я и познакомился.—В опрос. С кем же,

например?—О т в е т. С Говорухиным.—В опрос. Кто вам го¬

ворил о нем? — Ответ. Не помню.—Вопрос. Может быть

Андреюшкин? — Ответ. Нет. Я с ним совсем не был знаком.

—Вопрос. При каких обстоятельствах вы познакоми¬

лись с Говорухиным?—Ответ. Кажется, я узнал адрес его

в университете и сам пришел к нему. — Вопрос. Что же?

Вы часто его посещали или он вас? —■ Ответ. Сначала я

часто посещал его, а потом стал редко посещать, так как он

мне не нравился. — В о п р о с. Почему же вы чувствовали к

нему такое нерасположение? —'Ответ. У него был крутой

характер.—Вопрос. В чем он выражался?—Ответ. Он

был неразговорчив, имел мрачное настроение духа.—В опрос.

С кем вы еще познакомились?—О т в е т. С Андреюшкиным.

—Вопрос. Вы жили вместе с ним? — Ответ. Нет. —

Вопрос. При каких обстоятельствах познакомились с ним,

кто вас познакомил с ним? —■ Ответ. Я, право, не помню

хорошенько. — Вопрос. Как вы познакомились с Шевыре-

вым? — Ответ. Он часто бывал у Ульянова. — Вопрос.

Значит, вы раньше познакомились с Ульяновым? — Ответ

Да. — Вопрос. При каких обстоятельствах вы с ним по¬

знакомились?—Ответ. Меня с Ульяновым познакомил, ка¬

жется, Говорухин. — Вопрос. Следовательно, Ульянова вы

встречали у Говорухина? —. Ответ. Нет, не встречал; Гово¬

рухин однажды пригласил меня пойти к Ульянову и здесь

мы познакомились с ним. — Вопрос. О чем же тут был раз¬

говор, когда вы познакомились с Ульяновым? Был ли разго¬

вор о тайных обществах?—Ответ. Когда мы с Говорухи¬

ным пришли к Ульянову, то его не застали дома и остались

дожидаться его. Говорухин достал какую-то брошюру из шка¬

фа и мы начали читать. Затем .пришел Ульянов. — Вопрос.

Какая это была брошюра? — Ответ. Не помню.—В опрос.

Значит, Говорухин настолько хорошо знаком с Ульяновым,

что ему были известны и те книги, которые находились в

шкафу у Ульянова? — Ответ. Да, мне кажется.—В опрос.

Когда Ульянов пришел, тогда что же было? — Ответ. Мы

втроем прочитали другую брошюрку. — Вопрос. Какого

содержания была эта вторая брошюрка? — Ответ. Не пом¬

ню хорошенько — революционная. — Вопрос. Значит, пер¬

вая и вторая брошюрка были революционные? —■ Ответ.

Да. — Вопрос. После этого вы стали посещать Ульянова?

—О т в е т. Бывал. — В о п р о с. Как вы познакомились с Ше-

выревым?—Ответ. Я в январе месяце стал чаще посещать

Говорухина и познакомился у него с Шевыревым. — В о-
69

п р о с. И потом ходили к Шевыреву на квартцру? — Ответ.

Я квартиры его не знал.—Вопрос. Вы спрашивали

Шевырева, где он живет?—Ответ. Нет, не спрашивал.—

Вопрос. Вы говорите, что сами разыскали Говорухина, но

его приглашению пошли к Ульянову, здесь встретились с

Шевыревым, с которым нашли, вероятно, приятным знаком¬

ство и действительно познакомились с ним; почему же вы не

ходили на квартиру к Шевыреву? Может быть, он скрывал

от вас, где живет?—О т в е т. Кажется, он очень далеко жил.—

Вопрос. Кто вам сделал предложение принять участие в

покушении на жизнь государя императора? — Ответ. Пре¬

жде всего мы рассуждали вообще относительно положения

русского общества, как прежнего, так и настоящего, и о вы¬

ходе из него. — Вопрос. О настоящем положении общества

и о выходе из чего? — Ответ. О выходе из бедственного по¬

ложения. — Вопрос. С кем вели такие разговоры? — От¬

вет. Со всеми знакомыми. С Говорухиным, Ульяновым, Ше-

выревым, Андреюшкиным и другими. — Вопрос. Вы не

сказали, при каких условиях вы познакомились с Андреюш-

киным? — О тв е т. Не помню. Помню только, что с Андреюш¬

киным познакомился в конце августа или в начале сентября

прошлого года. — Вопрос. Следовательно, еще тогда, когда

вы делали первоначальное знакомство с Говорухиным? —

Ответ. Да. —Вопрос. Андреюшкин посещал Говору¬

хина?— Ответ. Кажется, что нет. — Вопрос. А Улья¬

нов? — Ответ. К Ульянову он ходил. — Вопрос. А Улья¬

нов к Андреюшкину ходил? — Ответ, Нет. Андреюшкин

у Ульянова не бывал. Андреюшкин только с февраля или

января начал бывать у Ульянова.—'Вопрос. А Ульянов

у Андреюшкина бывал? — Ответ. Нет. Когда Андреюшкин

приходил, тогда только познакомились. — Вопрос. А Ка,н-

чер, Горкун, когда вы с ними познакомились? — Ответ.

Около 20 февраля. — Вопрос. До этих пор вы у них на

квартире не бывали? — Ответ. Нет. — Вопрос.И их

в лицо не знали? — Ответ. Лица их были знакомы. — Во¬

прос. Почему?— Ответ. Я их часто встречал в универ¬

ситете.—Вол рос. А с Осипанэвым гак познакомились?—

О т в е т. 21 или 22 февраля я познакомился в кондитерской.—

Вопрос. Кто вас познакомил? — Ответ. По условному

паролю. — Вопрос. Кто вам дал этот пароль? — Отрет.

Я не знаю. Я и Андреюшкин познакомились вместе с Осипа-

новым; мы с Андреюшкиным пришли к Осипанову,—меня

пригласил Андреюшкин, но от кого он получил пароль—я не

знаю. Андреюшкин мне сказал, что надо пойти в кондитер¬

скую и встретить там известного человека. — Вопрос. Ко¬

торого он значит знал? — Ответ. Нет, не знал. — Во¬

прос. Но. вероятно, по приметам знал? — Ответ. Андре¬

юшкин говорил пароль, по которому в кондитерской можно
70

было найт известного человека, — Вопрос. Следова¬

тельно, вы стали рассуждать, как выйти из того положения,

в котором в настоящее время находится общество. Где же

у вас происходили эти совещания, у кого на квартире? —

Ответ. Мы приходили друг к другу. —'Вопрос. И к вам

приходили ? — Ответ. Приходили. — Вопрос. Сами вы

к кому ходили? — Ответ. К Ульянову, Говорухину, Андре-

юпмсину. — Вопрос. Еще к жому? — Ответ. Теперь не

помню.—‘Вопрос. И вое эти лица, которых вы называете,

приходили на эти совещания? —Ответ. Нет, редко когда

сходились 'вместе, а большею частью по одиночке, по не¬

скольку человек щшходило. — Вопрос. Кто же, однако,

быд запевалой на всех этих сходках, кто больше дну тих го¬

ворил? Шевырев или Ульянов?—.Ответ. Я не знаю, как

можно определить, кто 'сколько говорил. — Вопрос. Сле¬

довательно, последствием этих совещаний родилась мысль

о покушении на государя императора? —'Ответ. Да. — Во¬

прос. Когда об этом вам первый раз сделалось известно? —

Ответ. — В январе я уже знал. — Вопрос. В начале или

конце? — Ответ. В начале января и даже в конце декабря

прошлого года.—'Вопрос. От кого это вы узнали? — От¬

вет. Мне Ульянов предложил изготовить несколько же¬

ребьев, не об’яснив при этом, для чего, но я догадывался, так

как у нас велись разговоры в этом духе. — Вопрос. То-

есть, в каком духе? Чтобы посягнуть на жизнь государя

императора? — Ответ. Да, — Вопрос. Итак, он дал вам

сделать несколько жеребьев? — Ответ. Да. — Вопрос. Что

же—вы их приготовили? — О т в е т. Я подумал, что эти пульки

готовятся для какого-нибудь террористического акта. — Во¬

прос. — Что же, вы изготовили? — Ответ. Да, я около

200 штук изготовил.—'Вопрос. Сами набивали чем-ни¬

будь?— Ответ. Нет. — Вопрос. В вашем присутствии

никто не набивал их? — Ответ. Нет. Впоследствии я и

Андреюшкин набргвали. — Вопрос. Куда снесли эти пуль¬

ки?—Ответ. Кажется, отдали Ульянову. — Вопрос. Вы

сами принесли Ульянову или же он приходил к вам? —

Ответ. Я сам.—'Вопрос. Когда это было? — Ответ.

В начале января или даже в конце декабря. — Вопрос. Что

же Ульянов с этими пульками сделал? — Ответ. Не знаю.

Впоследствии он передал их мне, когда я устроил квартиру

для хранения вещей. — Вопрос. В какое время вы

устроили такую квартиру? —'Ответ. Третьего января. —

Вопрос. Вы специально и с этой целью наняли квар¬

тиру? —Ответ. Да. — Вопрос. Что же^-она была так

удобна для этой цели, что вы на ней и остановились? — От¬

вет. Да. — Вопрос. В чем же состояло это удобство? —

Ответ. Я нанял две комнаты и одна из них была совер¬

шенно отделена от комнаты хозяйки и в ней удобно было
71

хранить. — Вопрос. Сколько вы платили за ату квар¬

тиру?— Ответ. 15 рублей в месяц. — Вопрос. Где она

помещалась? — Ответ. На Петербургской стороне, на Боль¬

шой Белозерской улице, д. 3, кв. 4.—Вопрос. Вы на этой

квартире одни жили? — Ответ. Один.—'Вопрос. Но по

вашим средствам вы не могли платить 15 руб. за квартиру;

значит, вам кто-нибудь помогал?— Ответ. Да. Я от терро¬

ристической партии получал. — Вопрос. Кто вам переда¬

вал их? — Ответ. Получал и от Ульянова, и от Говорухина,

и от Шевырева, получал деньги даже на имя этой квартиры.—

Вопрос. Вы говорите, что когда наняли эту квартиру,

Ульянов принес вам жеребейки, но он, вероятно, принес вам

и другие необходимые 'вещества. — Ответ. Я тогда взял от

него около двух фунтов динамита готового и несколько брошюр

революционного содержания. — Вопрос. А бутылей с жид¬

костью не брали? — Ответ. Ничего не взял. — Вопрос.

Когда и сколько времени вы продолжали работу—‘набивать

стрихнином? — Ответ. Их можно очень скоро набить. Мы

с Андреюшкиным в продолжение двух дней очень много на¬

били их. — Вопрос. До какого события?—Ответ. До

сходки: на гавартире Канчера. — Вопрос. Вы их оставили

у себя или отнесли к Ульянову? — Ответ. Часть взял

Андреюшкин и передал, не знаю кому, остальные остались

у меня и предназначались для того, чтобы ими набить книгу.
—	Вопрос. Значит, и книга была у вас? — Ответ. Нет, не

была. — Вопрос. Где же она находилась? — Ответ. Не

знаю. — Вопрос. А цилиндры находились у вас? —'Ответ.

Да, у меня, но затем числа 20-го я передал их, оба цилиндра,

Андреюшкину, а он, вероятно, Ульянову. — Вопрос. Зна¬

чит, Андреюшкин приходил к вам несколько раз для на¬

бивки этих пуль? — Ответ. Он очень часто бывал, в осо¬

бенности в январе месяце. — Вопрос.Он не говорил, куда

отнес эти цилиндры? — Ответ. Кажется, к Ульянову.—

Вопрос. На сходку за несколько дней до собрания, бывшего

у Канчера и Горкуна, вы являлись, как знакомый или же

в первый раз? — Ответ. Как знакомый.—'Вопрос. Сле¬

довательно, до этого вы у них бывали уже? — Ответ. Нет,

я у Канчера на квартире не бывал. — Вопрос. Которого

числа была эта сходка?— Ответ. 25-го, вероятно.— Вопрос.

Кто на ней был? — Отв ет. Я,' Андреюшкин, Ульянов, Оси-

панов, Канчер, Волохов, Горкун. — Вопрос. Лукашевич

был? — Ответ. Нет.—'Вопрос. Никто, кроме Андреюш¬

кина, не приходил к вам на квартиру набивать эти снаряды,

пульки ? — Ответ. Нет, ншкто не приходил. — Вопрос.

Но, ведь, у вас были два цилиндра? — Ответ. Да.—Во¬

прос. Значит, вы и самые снаряды набивали? —Ответ.

Нет, не 'набивал. — Вопрос. Следовательно, вы отдали

Андреюшкину эти снаряды еще не набитыми?—Ответ.
72

Да. — Вопрос. И снабдили его пулями? — Ответ. Да. —

Вопрос. На этом сю®ещанш, у Канчера и Горкуна, вы вое

сидели вместе, в одной комнате? — Ответ. Сначала тш.тги

чай в одной комнате и здесь условились о порядке, в котором

надо ходить по Невскому. Потом Ульянов, Осипанов и я

ушли в другую комнату. Затем Ульянов прочел Осипанову

программу террористической партии с целью, не сделает ли

Осипанов какую-нибудь поправку. Когда, прочли программу,

я ушел, а Ульянов остался с Осипановьгм.— Вопрос. До

этого времени вы были знакомы с Осипановьш? — Ответ.

Нет. Прежде я видел его в университете, познакомился в кон¬

дитерской на Михайловской улице. — Вопрос. На той

сходке, которая была у вас, когда было рассуждение о том,

в каком порядке нужно итти по Невскому, то Канчер, Гор-

кун и Волохов приняли назначение сигнальщиков, как вещь,

которая была им известна? — Ответ. Да. — Вопрос. Они

не удивились этому? — Ответ. Нет. — Вопрос. Они не

отговаривались при этом от возложенной на них роли? —

Ответ. Нет. — В о л р о.с. Может быть, они высказывали

неудобство такого порядка, предлагали его заменить дру¬

гим?— Ответ. Да, они высказывали и свои мнения, гово¬

рили, как удобнее итти. Впрочем, относительно Горкуна не

помню, но Канчер представлял свои соображения. — Вопрос.

Горкун ничего не возражал?—Ответ. Кажется, ничего; не

помню.—'Вопрос. Вы говорите, что познакомились с Оси-

нановым в кондитерской? — Ответ. Да.— Вопрос. А кух¬

мистерскую Клечинекой вы не посещали? — Ответ. Посе¬

щал.—'Вопрос. Кто вас туда привел?— Ответ. Эта кух¬

мистерская была устроена при участии студентов универси¬

тета. — Вопрос. Кого именно? — Ответ. Шевырев, ка¬

жется, распоряжался там. — Вопрос. А Канчер?—Ответ.

Канчера я видел очень часто, он продавал билеты. — Во¬

прос. Вы также покупали эти билеты? — Ответ. Да, по¬

купал.— Вопрос. Или быть может вам даром их да¬

вали? — Ответ. В последнее время я получал даром. —

Вопрос. От кото?—Ответ. От кухмистерской.—'Во¬

прос. Но кухмистерская сама по себе, без человека, без

чьего-нибудь приказания не могла распорядиться. Кто при¬

казывал давать даром билеты? — Ответ. Комиссия, кото¬

рая заведывала ею. — Вопрос. Из кого ока состояла? —

Ответ. Не знаю, но в ней были Шевырев и Канчер. — Во¬

прос. Эта кухмистерская основана была на общественные

деньги? — Ответ. Да. —'Вопрос. Как вы думаете: деньги

эти доставлялись теми лицами из студентов, которые прини¬

мали участие в тайном обществе?—Г енераловмол ч и т.—

Вопрос. Потому что кухмистерская, очевидно, не могла

существовать на свои собственные средства, коль скоро да¬

вались даровые билеты? —< О т в е т. Кажется, сначала заняли
73

деньги для основания. — Вопрос. У кого заняли? — От¬

вет. Я не знаю. Затем она очень хорошо торговала, так что

могла давать бесплатные обеды для 30 человек. — Вопрос.

Кто при бас состоял сигнальщиком? Канчер, Гаркун или Во¬

лохов были приписаны к вам? — Ответ. Я должен был

после Андреюшкина бросать снаряды. — Вопрос. А у

Андреюшкина кто был сигнальщиком? — Ответ. Волохов.—

Вопрос. А ваш кто был? — Ответ. У меня Андреюшкин.
—	Вопрос. Но ведь он был метальщиком? — Ответ.

Когда Андреюцшин бросил бы свой цилиндр, то для меня уже

не нужно было другого сигнала, так как я должен был бросать

после него.—В опрос. Значит, не то, чтобы каждый из вас

имел особого сигнальщика, а он был общий, один для всех

трех? — Ответ. Да, один для всех. — Вопрос. Следова¬

тельно, первым должен был бросать Андреюшкин; а потом

вы? — Ответ. Смотря по удобству, с какой стороны поехал

бы государь. На одной стороне был я и Андреюшкин, а на

другой—Осипанов.—Вопрос (по желанию г. Неклю¬

дова). Вскоре после того, ка®, вы наняли квартиру, к вам

были принесены книги с цилиндром и динамит?—Ответ.

Кажется, на другой день после нанятая квартиры я получил

пустую книгу. — Вопрос. Кто принес ее к вам? — Ответ.

Ульянов. — Вопрос. Следовательно, наем квартиры при¬

знавался необходимым не только вами, тао и другими лицами,

принимавшими участие в этом предприятии?—О т в е т. Да.—

Вопрос. Об этом шла между ними речь? Где вы собира¬

лись для того, чтобы решить—'нанимать квартиру или нет?—

Ответ. Нанять квартиру мне предложил или Говорухин,

или Ульянов—я хорошенько не помню. — Вопрос. Оки

вам сказали, что вы будете получать деньги за нанятую квар¬

тиру? — Ответ. Я сказал, что у меня не хватит денег,

чтобы платить, а они предложили мне из средств партии.—

Вопрос. Значит, вы платили помесячно? — О т в ет. Да.—

Вопрос. Заплатили 3 января и 3 февраля? — Ответ.

Да. — Вопрос (по желанию г. Неклюдова). Какой

пароль был дан для свидания в кондитерской? — Ответ.

Войдя в кондитерскую, мы должны были увидать человека,

сидевшего за стаканом кофе, и на столе перед ним должна

была лежать шапка, а в ней белый платок. Мы должны были

сесть возле этого стола и потребовать себе чаю; затем—вы¬

брать удобную минуту и спросить у человека, сидящего за

кофе, «сколько времени»; он должен был ответить «7 или

8 часов, но у меня часы отстают на 13 минут». — Вопрос.

Когда вы произнесли этот пароль, кто оказал его: вы или

Андреюшкин ? — Ответ. Андреюшкин. — В о п р о с. Что

же—этот человек отозвался? — Ответ. Да, он сказал услов¬

ный пароль. Затем мы допили стаканы чаю, а Оеиранов кофе

и первым вышел Осипанов, а за ним пошли и мы.—В опрос.
74

Куда же? —«Ответ. На Васильевский остро®. Около уни¬

верситета мы познакомились с ним, затем гуляли по набереж¬

ной и раооуждали относительно покушения. — Вопрос. Кто

вас направил в эту кондитерскую для знакомства с Ооипа-

новым? — Ответ. Меня—Андреюшкин.— Вопрос. А его

кто? — Ответ. Не знаю. — Вопрос (по желанию

г. Неклюдова). Книги не было в шапке? — Ответ. Ка¬

жется не было. — Вопрос. Вы тут же решили совершить

покушение на Невском проспекте, когда гуляли по набереж¬

ной Васильевского острова? —' О т в е т. Сначала предполага¬

лось совершить покушение около мятежа, но это было най¬

дено неудобным, и мы порешили произвести его ка Невском

или по Екатерининскому каналу, или же по Большой Садо¬

вой.— Вопрос. Это тут же и было решено? — Ответ.

^Да. — Вопрос. В какое время это было? — Ответ. Это

было в феврале, около 20 числа. — Вопрос. Следовательно,

через несколько дней после этого у вас была окончательная

сходка у Канчера? — Ответ. Да. —‘Вопрос. После того,

как вы решили покушение, и до сходки у Канчера вы виде¬

лись с Ульяновым? — Ответ. В последнее время, именно

дней за десять, я начал выходить на Невский и стал реже ви¬

деться с Ульяновым.—'Вопро с. На этой последней сходке

у Канчера Шевырев был? —'Ответ. Нет. — Вопрос. Сле¬

довательно, сигнальщик сопровождал вас троих, а не то, чтобы

при каждом из вас был особый, и было достаточно, чтобы по

сигналу бросил один, тогда за ним бросит другой, а потом

третий—так ли? — Ответ. Да. — Вопрос (по жела¬

нию г. Неклюдова). Вам показаны были штативы,

найденные при обыоке в комнате в Парголове? Те ли самые

это штативы, посредством которых выделывалась азотная

кислота на Белозерской улице? — Ответ. Это не те, они

только похожи.—Вопрос. Почему вы это знаете?—'От¬

вет. — Те, которые употреблялись, были запятнаны азотной

кислотой, а эти,почти новые.—Вопрос (по желанию

г. Смирнова). Когда на квартире Андреюшкина стали

приготовлять азотную кислоту? — Ответ. Недели через две

после того, как я нанял квартиру. — Вопрос. Чем обго¬

няется медленное приготовление ее? — Ответ. Тем, что для

этого употреблялись элементарные средства. — Вопрос.

И притом приходилось бросать?—О т в е т. Нет, всегда уда¬

валось. — Вопрос. Может быть, недоставало средств? —

Ответ. Денег всегда доставало. — Вопрос. Значит, не

было уменья или приборов? — Ответ. Я не специалист

по этим делам и не могу сказать, почему приготовление шло

медленно. — Вопрос. Кто руководил при этом? — Ответ.

Ульянов сначала показывал, как приготовлять.—'Вопрос.
75

Вам о поездке в Вильну ничего неизвестно?—О т в е т. Нет.—

Вопрос. Что там пытались достать готовую азотную ки¬

слоту?— Ответ. Да, известно.— Вопрос. Откуда?—■

Ответ. Нам с Андреюшкиным надоело приготовлять азот¬

ную кислоту и мы об этом сказали Шевыреву или Улья¬

нову.— Вопрос. В какое, приблизительно, время говорили

об этом?—'Ответ. В конце января. — Вопрос. А скоро

к вам была привезена затем готовая азотная кислота?—От¬

вет. К Андреюшкину. — Вопрос. Вскоре после этого? —

Ответ. Должно быть, через неделю. —'Вопрос. После до¬

ставки приготовлялась еще вами азотная кислота? — Ответ.

Да, была приготовлена. — Вопрос. Значит, привезенной

было недостаточно? — Ответ. Она оказалась негодною.—

Вопрос. Знаете вы что-нибудь о том, что в Вильну посы¬

лался человек за кислотою? — Ответ. Нет, я не знал.—

Вопрос. Пилсудското знаете? —'Ответ. Нет. — Вопрос.

Он не участвовал ни на одной из сходок?—Ответ. Не ви¬

дел. — В о п р о с. А Лукашевич? — Ответ. Он мне не зна¬

ком, но я его знал.—В опрос. Где его встречали? — Ответ.

Лицо его знакомо раньше, по кухмистерской.—Вопрос

(по желанию г. Неклюдова). Сколько в вашей квар¬

тире перебыбало динамита? — Ответ. Вероятно, фунтов 15

и белого и серого. — Вопрос. А куда он израсходован весь?

Вы отправили его к Ульянову? — Ответ. Ко мне последнее

время приносил и относил все вещи Андреюшкин. Все через

него проходило. —'Вопрос. Куда он его носил? —О т в ет.

К Ульянову. — Вопрос. Сами вы динамитом снаряда не

набивали? —'Ответ. Нет. — Вопрос. Вы только в самом

начале нанятия квартиры набивали пули стрихнином? —

Ответ. Тогда изготовляли пули. — Вопрос. А когда

стрихнином набивали? —Ответ. Когда был готов динамит,

цилиндры и вообще все вещи.—Вопрос. Значит, уже в фе¬

врале месяце? —■ Ответ. Да, в конце. — Вопрос (по же¬

ланию прис. поВ'. Турчанинова). По какому виду

вы проживали на этой квартире? — Ответ. По свидетель¬

ству из университета. —»В о п р о с (по желанию прис.

п о в. Ш н е у р а). Понятие о Шмидовой имеете? — Ответ.

Я знаком с нею. —‘Вопрос. Она жила вместе с Говорухи¬

ным?— Ответ. Да. — Вопрос. Часто бывали у Говору¬

хина? — Ответ. Первое время—да. —'Вопрос. Покинули

это знакомство потому, что он вам не нравился? — Ответ.

Да. — Вопрос. Когда вы у него бывали, то Шмидова при¬

сутствовала при ваших посещениях? — Ответ. Иногда я ее

заставал там. — Вопрос. Говорухин не стеснялся при ней

проводить свои идеи и мысли? — Ответ. Мне не приходи¬

лось говорить при ней. — Вопрос. Но Говорухин делал

это? — Ответ. Со Шмидовой никогда ничего относящегося

к покушению не говорил.—Вопрос. Какое было располо¬
76

жение квартиры Говорухина?—О т в е т. С лестницы был ход

в небольшой коридор. Направо—комната Говорухина, а через

зало комната Шмидовой.—'Вопрос. У них было только

две комнаты? — Ответ. Да, две. — Вопрос. Между ними

была дверь?—10(т в е т. Да, но она была завешана ковром

и заперта, так что в комнату Шмидовой нужно было пройти

через соседнюю комнату; хотя комната ее и была рядом, но,

как я говорю, дверь в нее была завешана и, заперта. —'Во¬

прос. Что это за пистолет, который нашли в вашей квар¬

тире?— Ответ. Он предназначался для покушения.—

Вопрос. Одновременно и пистолет и метательные сна¬

ряды?—.Ответ. Мне предлагали взять пистолет с со¬

бою.—Вопрос. Откуда он у вас явился? — Ответ. От

Ульянова. —'Вопрос. В какое время вы его получили? —

Ответ. Около 20 февраля. — Вопрос. Следовательно,

после сходки у Канчера, или раньше? — Ответ. Раньше. —

Вопрос. Почему же вы признали этот пистолет негодным?

Вы опытны в этом деле или ходили в магазин, там смо¬

трели?-— О тв ет. Нет, я неопытен. У неазо была плохая

ручка. — Вопрос. Вы сказали Ульянову, что не возьмете

пистолета с собою?'—Ответ. Кажется, сообщал.
По возобновлении заседания после обеденного перерыва,

в .7 час. вечера, введен подсудимый Андреюшкин, который,

на обычный вопрос председателя о виновности отвечал утвер¬

дительно.
Председатель. Вы где воспитывались?
Андреюшкин. Сначала воспитывался в гимназии

в Екатеринодаре, где кончил курс с аттестатом зрелости, а по¬

том поступил в университет. Вопрос. Кто ваш отец?—От¬

вет. Я незаконнорожденный.—Вопрос. Никто вас не

принял на попечение? — Ответ. Нет. Сначала меня мать

воспитывала до 4 класса 'гимназии, а с 4 класса я жил на

свои средства до настоящего времени.—'Вопрос. В чем

они заключаются?—Ответ. В том, что я давал частные

уроки как в гимназии, так и здесь. Когда я был в 7 и 8 клас¬

сах гимназии, то во время летних вакаций я получал иногда

средним числом 50—60 рублей, так что мне хватало на вое

мои расходы по содержанию, квартире, покупке учебных

принадлежностей и т. п. Потом, когда уроков было недоста¬

точно, и я затруднялся в денежных средствах, то я обращался

во временный комитет, который существует у нас в гимна¬

зии, и он оказывал мне посильную помощь. —'Вопрос. Он

оказывал помощь и во время нахождения вашего в Петер¬

бургском университете? — Ответ. Да, когда я кончил курс,

то не этот комитет, а другое благотворительное общество вы¬

дало мне 100 рублей для того, чтобы я мог устроиться с своими

делами и приехать сюда в Петербург. Приехав сюда, в первое
77

время имел мало уроюов, но потом я их достал. Из комитета,

который существует при университете, я получал в послед¬

нее время марли на бесплатные обеды из студенческой кух¬

мистерской. — Вопрос. Приехав в Петербург для посту¬

пления в университет, где вы поселились? — Ответ. Я сей¬

час же, на другой день, отыскал квартиру на С’езжинской

улице, д. № 34, кв. 23, и все время жил на одной квартире,

так как по существующим здесь ценам квартира эта оказа¬

лась очень дешевая. Комната была очень большая; хозяева

мне убирали каждый день, подавали самовар, и за все это я

платил только 7. рублей. Мои товарищи платили гораздо до¬

роже.— Вопрос. Так что сравнительно вы находились

в удовлетворительном положении? — Ответ. Да, не ну¬

ждался. — Вопрос. Вы одни жили? — От в е т. Да, один.—

Вопрос. Как же вы свели знакомство с теми лицами, ко¬

торые возымели мысль покуситься на жизнь государя импе¬

ратора?— Ответ. Как я показывал на дознании, по своим

убеждениям я приехал сюда уже революционером; по взгля¬

дам своим я склонялся 'более к партии «Народной Воли» и

более всего сочувствовал террору. Приехал я в Петербург

с двоякою целью. Во-первых, еще будучи в старших классах

гимназии, когда я мог сознательно читать и выбирать книги

по своему вкусу, я чувствовал влечение к медицинской

науке. По окончании гимназии я подал заявление в Меди¬

цинскую академию об определении меня на том основании,

во-первых, что я казак, а во-вторых, что я хлопотал о сти¬

пендии. Я слышал, что казакам и стипендиатам в академии

даются преимущества, и они принимаются. Я надеялся полу¬

чить стипендию и поэтому послал ц<з Екатеринодара началь¬

нику академии прошение о принятии и просил ответить мне

письменно о результате просьбы. До 29 июля я ответа не

получил. Тогда я решил, что мне больше ждать нельзя, по¬

тому что я потеряю время, и решил сюда сам ехать. Приехав

сюда, я в тот же день отправился в канцелярию академии и

там узнал, что мне отказано, потому что нет вакансий. Тогда

я поступил в университет на естественный, физико-матема¬

тический факультет, думая, что если средства позволят окон¬

чить там курс, то затем я перейду в академию; если же мне

будет трудно прожить на свои средства, тогда в следующем

году опять буду хлопотать о поступлении в академию; й слы¬

шал, что в будущем году всех будут туда принимать. Затем,

когда я свел знакомство со всеми этими лицами, я не помню.

Я познакомился с ними совершенно случайно,—именно по

приезде сюда я остановился у своего не то что товарища,

а просто мы с ним в одной гимназии учились; только на два

года раньше его я кончил курс. Я остановился у него оовер^

шенно 'Случайно. Зайдя к товарищу, я нашел Генералова,

спросил, где он кончил курс, узнал, что он казак, значит, не¬
78

которым образом земляк, и познакомился с ним. Потом в уни¬

верситете встречались, поселились вместе, потом столовались

шесте, знакомились дальше и дальше и когда познакоми¬

лись ближе и могли высказывать свои убеждения, то, нако¬

нец, нашли, что как он, так и я, совершенно сходны во

взглядах. — Вопрос. А как вы познакомились с осталь¬

ными?— Ответ. Когда я был в 6 классе гимназии, то я

познакомился там с моим товарищем Рудевичем. В то время

он был в 7 классе и остался в нем. Мы сидели друг к другу

близко и оказывали взаимную помощь друг другу. Потом

в 7 классе он перешел, а я остался на второй год, потому что

три четверти учебного года я не мог ни читать, ни писать по

болезни глаз. Когда я приехал сюда и остановился на этой

квартире, я дал_ему адрес. Чрез него я познакомился с... (не

расслышать), а потом с теми лицами, которых тут нет,—

это девицы Ульянко и Хлебникова. Я к этому возвращусь

потом. Я прошу прочесть показание Сердюковой. Когда я по¬

знакомился с Ульяновым, наверно, не помню; сколько помню,

или 31 декабря или 31 января, но, словом, 31 числа где-то на

вечере, хозяев которого я, признаться, дазре не знал, но был

туда приглашен, и, кажется, так я с ними познакомился.

Если же это предположение окажется ошибочным, то это будет

уже осенью, на одном из вечеров, где собрались знакомые

поговорить, и где был и Ульянов. С Осипановым, как показал

Генералов, я познакомился в первый раз в варшавской кон¬

дитерской на Михайловской улице, где мы сошлись именно

по этому делу. С Канчером я познакомился не в качестве зло¬

умышленника, а потому, что он имеет какие-то отношения

к благотворительному комитету, который оказывает помощь

студентам. В последнее время, имея урок, я несколько стес¬

нялся в средствах. Тогда же я нашел, что тех знаний, которые

я приобрел в естественных науках, недостаточно, и я порешил

остаться на первом курсе и заняться серьезно этими науками.

Свободное время посвящал чтению книг, которые я доставал

частью в частных библиотеках, а частью покупал. В это время

я нашел нужным обратиться к комитету и вот я через Канчера

подавал прошение. Он вручил это прошение председателю ко¬

митета Ор. Ф. Миллеру, а затем сообщил мне о результате, да¬

дут пособие или нет. Я обращался к Канчеру, получил от него

марки и вот, наверно, при обыске найдено у него мое обяза¬

тельство, чтобы он передал его Миллеру, в том, что я получал

марками бесплатные обеды. За все время знакомства я у Кан¬

чера был. два раза, во всяком случае—не более двух, именно

по делу комитета. Там увидал я Горкуна, но официально я

не был с ним знаком, знал только, что это Горкун и больше

ничего. Там же я видел и Волохова, но официально знаком

с ним не был. О том, что они принимают участие в покушении

на жизнь государя, я узнал тогда, когда мы, Генералов, Оси-
7а

иаиов и я, окончательно выработали план покушения. Я дол¬

жен заметить, что лично мне это известие не понравилось; я

не считал Горкуна способным принять участие в таком деле.

Как я познакомился с Сердюковой, я уже сказал об этом на

■следствии. В своем 'Показании г-жа Сердюкова определяет

время нашего знакомства с седьмого класса. Я не б|.уду этого

оспаривать, но я не ручаюсь за точность. В точности ни ока,

ни я не можем определить время знакомства. В то время,

когда я был в 7 классе, у нее родных и знакомых не было,- и

я принял в ней не участие, а просто помогал, чем мог, словом,

оказывал ей товарищеские услуги. С этого времени у нас

началось более близкое знакомство, которое постепенно пере¬

шло в более близкие отношения, настолько близкие, на¬

сколько они могут быть между лицами разного пола, относя¬

щимися с уважением друг к другу. Мне нравился ее характер

и вообще, как человек, она мне нравилась. В последнее время

приехали ее родные, я познакомился с ее семейством, и в

конце концов она предложила мне заниматься французским

языком с ее сестрою, 'Которой быгао лет 14—<15, так как она

готовилась поступить в гимназию. Я согласился, видя, что

они за недостатком средств не могут нанять учителя. В это

■время я окончательно с нею сблизился. Ее убеждений отно¬

сительно существующих движений в России я я© знал; она

относилась к этому индиферентно. В это время она давала

частные уроки и, занимаясь одною и тою же профеооиею, мы

помогали друг другу. Когда я окончил курс гимназии, мы сго¬

ворились переписываться с нею, как хорошие знашомые. Г-жа

Сердюкова в показании своем говорит, что в письме, полу¬

ченном ею в декабре, я давал ей наставление, как читать мои

письма. Утверждать это показание, что оно справедливо, или

отрицать его безусловно я опять-таки не могу, потому что не

помню. Против этого можно возразить только то, что я писал

ей химическим способом. Но я должен тут вернуться несколько

назад. Все мои знакомые, с которыми я переписывался, кто

знает мой адрес, могут подтвердить то, что обыкновенно я

пишу мелко, тесно, 'Строчка к строчке, и когда пишу письмо,

то всегда заполняю почтовый лист; если же пишу больше

листа, то письмо у меня исписано со всех сторон. Что касается

до письма к Сердюковой от 14 февраля, то вид самого письма

лицу, близко знающему меня, мог дать понятие, что здесь

что-то такое есть. Именно, это письмо было написано на целом

листе почтовой бумаги; этот лисп был исписан не весь, а ис¬

писана первая половина., писано оно было с половины первой

страницы, написано разгонисто, как это делается обыкно¬

венно, когда письма пишутся химическим способом. Знала ли

она или нет, я не могу сказать, не помню; но я думал, что она

догадается, что в этом письме есть другой текст, и думал

так, что если: она сама не сумеет прочесть, то наверно найдет
80

людей, которые научат ее прочитать. Но давать наставление

греть письма на лампе я не мог по этим причинам. Через месяц

после приезда моего сюда из получаемых писем я заметил, что

мои письма кем-то читаются,—кем, неизвестно: во-первых,

письма получались мною запечатанные очень плохо, а во-вто¬

рых, самые страницы писем носили на себе следы пальцев.

Я 'Спрашивал знакомых, но они отрицали это, говоря, что

пишут чисто. Это ясно указывало, что за моею корреспонден-

циею, по крайней мере за некоторою, смотрят. Поэтому было

бы очень рискованно, если бы я писал ей прямо. Но в то же

время я не могу этого ни отрицать, ни утверждать, потому

что не помню. Вот но тем причинам, которые я об’яснил, ду¬

маю, что не мог этого писать. Затем она говорит, что в письме,

полученном в декабре месяце, кажется в этом или в поздней¬

шем, она говорит, что я дал ей знать о своем поступлении

в партию «Народной Воли». На это я хотел сделать несколько

замечаний. Так как у меня много знакомых товарищей, то я

•вел обширную переписку. Поэтому о содержании письма я

теперь не могу оказать. Относительно того, что будто бы я

писал о поступлении ® партию «Народной Воли», я замечу

следующее. Едва ли это справедливо. Естественно, что когда

она получила письмо 14 февраля, в котором я сообщал о по¬

кушении на жизнь государя, и что я в числе участников, есте¬

ственно, у нее могла родиться мысль, что я не мог сам от себя

это ^задумать, не мог этого я сам исполнить, не могли этого

исполнить также несколько человек; что, значит, есть орудие

более сильное, более хорошо организованное. У нас есть одна

партия «Народной Воли», и вот таким образом она могла за¬

ключить, что' я поступил в партию «Народной Воли», а потому

уже ей могло показаться, что я писал ей об этом <в письме —

это весьма естественно. Это вое,-что я хотел оказать о пока¬

зании ее о том, что я писал ей о поступлении в партию «На¬

родной Воли». Хотя я не отрицаю этого показания безусловно,

потому что не помню, но те данные, которые я сейчас привел,

говорят в пользу того, что я ей этого не писал. Затем является

вопрос, почему я ей писал о покушении на жизнь государя.

Я 'считаю нужным снять это тяжелое обвинение. Я писал ей

об этом не потому, что... (не слышно) принадлежу к пар¬

тии, а просто писал, как хорошей, близкой знакомой, от то-

торой у меня нет тайн. Во-вторьгх, основываясь на том, что

за моей перепиской -следят, зная, что одно или два письма я

от Сердюковой вовсе не получил, я мог предположить, что

когда меня арестуют, то неизбежно арестуют и тех корреспон¬

дентов, которым я писал и письма которых прочитывал.

В первом письме от 14 февраля есть характерное выражение:

«не влопайтесь». Это об’ясняется вот чем. Я обращал ее 'вни¬

мание на осторожность, полагая, что, несмотря на чистоту,

можно было написать что-нибудь нескромное, за что она
6 Дело 1887 Г.
81

могла пострадать. Она могла подумать, что... (не слышно).

Я счел нужным написать это, чтобы не прилечь ее сюда, но,

к несчастью, я привлек ее. Но опять-таки это сделано мною

не потому, что она соучастница или злоумышленница. В об¬

винительном акте сказано, что она обвиняется в том, что она

не донесла подлежащим властям о том, что я ей наяшсал. По

нашим законам к ней. пред’является такое обвинение, но закон

смотрят на внешнюю ■сторону и не обращает внимания на

внутреннюю сторону, на которую я прошу обратить 'внимание.

Мы с нею были не простые два встречные, мы с нею были

больше, чем друзья. Поэтому она могла знать, правда ли это,

или нет. Потом она могла знать, что это может не совершиться

по тем или другим причинам, а потому решиться на донос

она не могла. Да и кто решится донести на своею близкого

товарища. Она скорей могла прервать всякие сношения, вся¬

кие связи, но донести она не могла, что и доказывает здесь

ее присутствие. Поэтому мне кажется, что обвинение Сердю¬

ковой в таком преступлении, которое на нее взводится по за¬

кону, не имеет под собою почвы. Но это подлежит не моему

ведению, а ее защитнику и суду. Затем последнее письмо, ко¬

торое у меня взято, действительно, предназначалось ей. Это

может подтвердить мой товарищ. Во время следствия это было

отрицаемо, потому что я знал, что если я назову это лицо, то

оно будет здесь... (не с л ы ш н о). Я должен заявить, что

когда меня спрашивали, кто это писал, то были употреблены

до некоторой степени угрозы, к несчастью, с глазу на глаз.

Мне говорили, что и того и другого потревожат—быв¬

шего воспитателя, учителя словесности, уважаемого педа¬

гога, потом г-жу Невзорову, которую я вовсе не знаю, и

т. д. Это я навываю угрозами и вымогательством. Эти угрозы

на меня не подействовали. Но я думаю, что они подейство¬

вали на Раису Ульянко, как на женщину, и на Евгению Хлеб¬

никову. Когда мне товарищ прокурора об’явил, что они знают

это лицо и знают благодаря этой телеграмме, я ®е сомневался,

что они назвали это лицо. Затем я помню хорошо, что во

время следствия назвали Анну Андреяновну Сердюкову; я

ее не назвал, назвал я ее тогда, когда она была здесь и дала

уже показание. Отпирался я так долго именно потому, что на

скамью подсудимых может попасть человек совершенно не¬

повинный, а попавший по своей глупости.
Председатель. Вы очень много сказали, но умолчали

о предметах, имеющих для суда больше значения. Вы гово¬

рите, что с Канчером и Роркуном вы познакомились в ны¬

нешнем году?
Андреюшкин. Официально я с ними не знаком.—

Вопрос. Но на квартире у Канчера были в нынешнем

году? — Ответ. Да, только в нынешнем году.—'Вопрос.

В прошлом «году ® ноябре у них не были? —'Ответ. Нет. —
82

В о п р о о. На сходке, которая происходила по случаю недо¬

пущения панихиды по Добролюбову? — Ответ. Я знал, что

17 ноября исполнится 25 лет со времени смерти Добролюбова,

знал, что мои товарищи по университету предполагают отпра¬

виться на Волково для панихиды, и я тоже туда пошел, но

ни на каких сходках не был. — Вопрос. Следовательно, не

были на сходке у Канчера, когда оттуда рассылались разным

лицам прокламации, которые содержали в себе раз’яснения

тою обстоятельства, какую цель имели студенты, собрав¬

шиеся на могиле Добролюбова? — Ответ. Я там не был, но

сам посылал прокламации. — Вопрос. Кто же давал вам

их? —'Ответ. Я сам их печатал. —'Вопрос. Но вы не одни

печатали, а с кем-нибудь другим? — Ответ. Это так легко,

что можно одному сделать. — В о п р ос. Но чтобы составить

текст прокламации, вы соглашались с кем-нибудь?—0 та,е т.

Нет, мне был передан текст. — Вопрос. Кто же вам пере¬

дал?— Ответ. Не знаю...—‘Вопрос. Но у Канчера вы не

были? — Ответ. Нет. — Вопрос. Сколько же экземпляров

напечатали? — Ответ. Всех прокламаций я напечатал при¬

близительно штук 150. — Вопрос. Затем вы бывали у Ге¬

нералова на квартире, которую он нанял 3 января?—0 т в е т.

Бывал часто. — Вопрос. По его об’яснению вы там бывали

для тою, чтобы приготовлять там жеребейки, набивать пули.—

Ответ. Большая часть посещений Генералова относилась

к делу о покушении на жизнь государя императора.—

Вопрос. Но вы действительно 'принимали участие в напол¬

нении пуль 'стрихнином? — Ответ. Да. — Вопрос. И в из¬

готовлении динамита? — Ответ. Да. — Вопрос. В при¬

обретении разных материалов для этого? — Ответ. Я боль¬

шею частью сам покупал серную кислоту, разные приборы,

пробки, штативы и т. д. — Вопрос. Куда же вы перенесли

эти вещи от Генералова ? — Ответ. Азотная кислота гото¬

вилась у меня на квартире. Только в последнее время, недели

за две, в половине февраля, так как я нашел неудобным гото¬

вить ее у себя, я перенес эти приборы в другое место, где и

занимался. — Вопрос. Куда же вы перенесли приборы?

К Ульянову? — Ответ. Нет, к Генералову. Генералов пока¬

зал, что шталивы, отобранные в квартире Новоруоского и

Ананьиной, тождественны с теми, которые были у меня. Но

Генералов в химических работах профан... (неслышно). Те

приборы, .которые были у меня, вообще все, что относится до

азотной кислоты, начиная с самых громоздких предметов до

самых мелочных, хранились у меня, так как у меня .готови¬

лась азотная кислота, и я в этом принимал деятельное уча¬

стие. Я начал работать вместе с Ульяновым. В половине

февраля я нашел неудобным тут заниматься и перенес свою

мастерскую в другое место и там занимался. Когда нужное

количество азотной кислоты было приготовлено, товда я по-
83

ручшг хозяину этой квартиры, товарищу, все эти приборы

спрятать, и если я не зайду до 3 марта или если от меня не

получат в это время никаких известий, то он должен их

уничтожить. Так что те штативы, которые отобраны в квар¬

тире Новорусского, никоим образом не могут быть теми шта¬

тивами, которые были у меня. — Вопрос. Значит, вы сами

практических сведений для изготовления этих материалов

еще не имели? Вам делал указания Ульянов? — Ответ.

Теоретически я мог... — Вопрос. Но практически вы не

знали? — Ответ. Практически не знал. — Вопрос. И он

приходил к вам ®се это показывать? — Ответ. Да, он был

у меня. — В опро с. Затем на окончательных сходках у Кан¬

чера, на которых было решено как поступать, вы былй? —

Ответ. В показаниях своих Канчер и Горкун прямо говорят,

что была сходка 25 февраля. Я не думаю, чтобы была сходка.

По крайней мере, если бы была сходка, то я, как одно ив глав¬

ных действующих лиц, должен был бы знать о ней, но я

о ней не знал. Попал я туда совершенно случайно. Именно,

Каичер малоросс, я тоже, и естественно, что у нас вкусы оди¬

наковы; он соблазнил меня малороссийским салом. Придя

туда, я увидел* всех присутствующих, т.-е. не всех, но Кан¬

чера, Волохова, Генералова, Осипанова и Ульянова, и здесь

мы переговорили, но собственно говорить и не нужно было,

потому что они мне сказали, что между ними тремя все было

решено, и каждый из них должен был рассказать уже Кан¬

черу с товарищами. Я не думаю, чтобы была сходка. —

Вопрос. Вас никто не предупреждал, что вы должны

явиться? — Ответ. Да, они должны были сказать, и поэтому

я думаю, что это не была сходка. — В о п р о с. Но вы сходи¬

лись где-нибудь, чтобы решить, каким образом поступать?—

О т в е т. Да, когда я и Генералов познакомились с Осипано-

вым в кондитерской, то ® этот вечер, приблизительно, предпо¬

лагалось сделать покушение у Михайловского манежа, но

затем нашли неудобным и отвергли это. Потом на следующий

день оп ять-таки Осипанов, Генералов и я сошлись у Гене¬

ралова и пошли гулять. Относительно разведчиков, что их

было трое, я утверждать не могу, потому, что я не знал об этом

ничего. Разведчики были, я видел, что они ходили, но с какою

целью, я не знал. Я просто думал, что они гуляли с тою же

целью, с какою гуляла Перовская 1 марта. Но что они не были

разведчики, я основываюсь на том, что каждый из нас трех

должен был не терять друг друга из вида и. соображаясь

с обстоятельствами, когда покажется экипаж государя, ре¬

шить — бросить или нет; но раз один бросит, остальные тоже

должны были бросать. Ввиду 'такого решения не нужно было

разведчиков.—В о п р о с. Но однако же разведчики бйли?—О т-

в е т. Да, я сказал это к тому, что во время следствия утвержда¬

ли, что они были разведчиками...—Вопрос. Но Ульянов был
84

посвящен в это предполагавшееся покушение посредством

метательных снарядов? — О т в е т. Ведь он приготовлял их.—

Вопрос. Можно приготовлять и не быть посвященным? —

Ответ. Он знал, что мы метальщики, что мы будем бросать

снаряды, но откуда он это знач. мне неизвестно.—'В опрос.

А Шевырева знали?—Ответ. Нет, совсем не знал.—

Вопрос. И нигде не встречали? — Ответ. Только в уни¬

верситете встречал, но официально я с ним не бьтл янятеом —

Вопрос. В столовую, которую он устроил, вы не ходили?—

Ответ. Я там столовался, но вовсе не благодаря Шевыреву,

а только потому, что комитет, который существует при уни¬

верситете, вносит туда ежемесячно за несколько студентов

деньти, и те студенты, которым он выдает марки, там и сто¬

ловались. Столовался я там и раньше получения вспомоще¬

ствования из университета. — Вопрос. Но вы знали, что

столовая устроена, между прочим, при содействии Шевьт-

рева? — Ответ. Я о Шевыреве совершенно ничего не слы¬

хал. —‘Вопрос. И нигде его не встречали, ни у Генералова,

ни у Канчера?—‘Ответ. Нет. — Вопрос. А у Ульянова

вы бывали?—О т в е т. Бывал на несколько минут, и то очень

редко, по поводу азотной кислоты. Я азотной кислоты не дер¬

жал и относил ее большею частью к Ульянову. Иногда же, го¬

раздо чаще, он сам являлся ко мне вечером и забирал ее.—

Вопрос (по просьбе Прокурора).. Были ли вы у

Шмидовой 22 февраля?—Ответ. Я уже показывал, что у

Шмидовой я был два раза. Был ли я у нее после этого, не

помню, скорее всего, что нет. Когда я решил принять участие

в тежушении на жизнь государя, когда начал заниматься при¬

готовлением кислоты, то я постарался прервать вое свои зна¬

комства официально, в том числе и с Шмидовой; так что я у

нее, по крайней мере, в феврале месяце вовсе не был.—В о-

п р о с. Вы были лично знакомы с Шмидовой или с Говорухи¬

ным? — Ответ. Был знаком лично с Шмидовой и был зна¬

ком с Говорухиным. С Говорухиным я познакомился до рож¬

дественских праздников; именно он оказал мне помощь—мне

нужен был анатомический атлас, который я взял у него, и та¬

ким образом познакомились. В -последнее время я бывал у

него, но опять-таки, если не ошибаюсь, в начале февраля. —

Вопрос. Но если в начале февраля вы были у Говорухина,

вьт видели там и Шмидову?—'Ответ. Да. — Вопрос. Вы

к, Шмидовой не заходили тогда? — Ответ. Пройти в комнату

Шмидовой нужно через залу, которую занимает хозяйка, а

чтобы попасть в комнату Говорухина, нужно пройти коридо¬

ром, так что Шмидова могла даже не знать, когда я бывал у

Говорухина, тем более, что бывал в неопределенное время. —

Вопрос. В каких отношениях вы были с Говорухиным? —

Ответ. В отношениях простого знакомого. В последнее (время

я узнал из разговоров, что он тоже принимает тсакое-то уча¬
85

стие, но какое именно, я не знал.—В опрос. Когда он уехал

за границу? — Ответ. Я это узнал, что оя уехал за границу...

(н е <5 л ы х а т ь). —'Вопрос. Когда ®ы начали приготовлять

азотную кислоту?—Ответ. Определить точно числа я не могу.

Началось это в январе месяце. Если не ошибаюсь, 2 января

мне предложили сходить в аптекарский магазин купить гли¬

церину и потом мне предложили купить маленькие пульки.

4-го началось приготовление кислоты, именно первый раз

с Ульяновым, а затем начал я сам. Нельзя сказать, чтобы оно

шло неуспешно, но сначала получалось ее мало, так что было

недостаточно. В последнее время мы начали торопиться и

тогда были прибавлены приборы, реторты, всо, что способ¬

ствует более успешному получению кислоты, так что в послед¬

нее время дело пошло лучше, и я действительно добывал от 3

до 5 фунтов в день.—В опрос. Не известно ли вам, привозили

ли откуда-нибудь кислоту?—О т в е т. Мне неизвестно.—В о-

прос. Вам не привозили? — Ответ. Мне не привозили, я

сам вырабатывал... Была откуда-то доставлена мне кислота,

но я нашел ее негодною. Но роз она была мне доставлена. —

Вопрос. В большом количестве? — Ответ. Все эти бутыли

малого размера, все они были с кислотою. —'Вопрос. Не

можете определить приблизительно, каяьой был вес?—Ответ.

Нет.—'Вопрос. Кто вам ее доставил? — Ответ. По ука¬

занному адресу я пошел и взял ее. — Врпрос. А этого

адреса не помните? —'Ответ. Нет, не помню. Я нашел ее не¬

годною. Попробовал перегнать, но перегонка потребовала бы

'Слишком м)ного времени, так как она оказалась даже ниже

35%, а для динамита нужно не меньше 45%; после первой же

перегонки получилось что-то 35%, так что она оказалась

слаба. — Вопрос. На какие средства вы покупали реторты

и необходимые 'принадлежности? — Ответ. Мне доставля¬

лись деньги.—В опрос. Кем же?—О т в е т. Это не знаю...

забыл. — Вопрос. Может быть, Шевырев доставлял день¬

ги? — Ответ. Я показал, что с Шевыревым не имел никаких

сношений.
По удалении подсудимого Андреюшкина, введен подсу¬

димый 0 с и п а н о в.
Председатель. Оситанов, вал обвиняют в принад¬

лежности к тайному обществу, стремящемуся ниспровергнуть

общественный и государственный строй в империи, к обще¬

ству, которое с этою целью задумало посягнуть на жизнь свя¬

щенной особы государя императора, и вы принимали в этом

заговоре участие. Признаете себя в этом виновным?
Поде. О с и п а н о в. Признаю. Признаю свое участие

в этом сообществе. — Вопрос. Вы давно в Петербургском

университете? — Ответ. С осени 1886 года.—'Вопрос.

Откуда прибыли? — Ответ. Из Казанского университета.—
86

Вопрос. А там долго ли были? — Ответ. С осени

1881 г. по 1886 г.; месяцев 8 или 9 был с отлучке. — В о п ро с.

По какой 'причине? — Ответ. Был удален из университета

за участи© в сходке, чисто студенческой, но потом мне было

дозволено вернуться, и я поступил на юридический факуль¬

тет, а сперва был на медицинском. —•Вопрос. Какая при¬

чина вашего перехода в Петербургский университет? —*

Ответ. Приехал сюда с революционною целью. — В опрос.'

Вы были на каком курсе в Казани? — Ответ. Перешел на

4 курс, сюда поступил тоже на 4-й.—В опрос. Что же, ш>т

имели хороший аттестат из Казани? — Ответ. В смысле

политической благонадежности? — Вопрос. Да — Ответ.

Да, вероятно, наводились оправки и оказались удовлетвори¬

тельными, ото мне не сообщали. —Вопрос. Но по свиде¬

тельству, которое было выдано из Казанского университета,

значилось, что вы были удалены?—0 т в е т. Да.—В опрос.

Кто ваш отец? — Ответ. Мои родители умерли; мой отец был

солдат.—'Вопрос. Вы были приняты семейством Семено-

пуло? — Ответ. Да. — Вопрос. Почему же они вас при¬

няли? По знакомству? — Ответ. Причины не могу 'Сказать.—

Вопрос. Затем они все время содержали вас в универси¬

тете? —IО т в е т. Да. — Вопрос. И в Петербурге содер¬

жали?—'Ответ. Да. — Вопрос. Какие же средства они

доставляли? Достаточные для прожития? — Ответ. Да. —

Вопрос. Так что вы не нуждались в пособии из студенче¬

ской кассы? —IО тв е т. Нет. — Вопрос. Вы перешли сюда

из Казани, как вы сказали, с революционною целью? В таком

случае вам лучше было бы оставить университет и не компро¬

метировать то учебное заведение, в которое поступили. —■

Ответ. Я находил более удобным оставаться студентом.—

Вопрос. Почему же? — Ответ. Чисто в практическом от¬

ношении.— Вопрос. Ведь в этом же практическом отно¬

шении то деяние, которое в настоящее время приписывается

вам и другим вашим участникам, бросило как бы тень на это

учебное заведение. —(Ответ. Я это обстоятельство принимал

в 'соображение, но тем не менее не мог иначе поступить. —

Вопрос. Что же, это несколько прикрывало вашу деятель¬

ность, было как знамя? — Ответ. Да, нелегальное положе¬

ние сопряжено с трудностями. Я поэтому хотел избежать из¬

лишних усложнений и перейти в Петербург прямо в ,качестве

студента. —'Вопрос. Встретили вы^ здесь кого-либо из зна¬

комых из Казанского университета? — Ответ. На счет этих

вопросов и образа жизни в Петербурге я желал бы совсем

уклониться от об’яснений. —IВ о п р о с. Тогда мы перейдем

к тому времени, когда вы приняли участие в покушении.

Около какого времени это было? — Ответ. На счет этого я

тоже хотел умолчать. Я подавал заявление и прямо раз’ясиил

там, что приехал сюда с революционною целью и имел наме¬
87

рение сперва лично совершить покушение на жизнь государя,

предполагая при помощи револьвера или пистолета. Когда я

приехал сюда и стал розьюкивать помощников, которые бы

помогли мне найти 'случай встретить государя, то эти поиски

были долго тщетны. Наконец, я напал на двух человек, кото¬

рые принимали участие в настоящем заговоре, с которыми мы

решили приступить к делу. Решили, что я буду стрелять, у

меня будет помощник разведчик, но затем наш план изме¬

нился и образовался другой, более обширный заговор. —

Вопрос. Кто это? Генералов, Андреюшкин? — Ответ. Я

не могу назвать... С Андреяошкиным я познакомимся в февра¬

ле не задолго до выхода на Невский проспект. — Вопрос.

А с Генераловым раньше познакомились? — Ответ. Т.-е. я

знал, что это Генералов, .но лично мы встретились с ним

в 20 числах февраля. — Вопрос. Где же вы встретились

с ним? — Ответ. На Михайловской улице, в Варшавской

кондитерской.—(Вопрос. Кто же вас послал туда? — От¬

вет. Этого я не могу сказать. — Вопрос. Каким образом он

узнал вас в кондитерской? — Ответ. По паролю.—В опрос.

А Шевырева никогда не знали? —'Ответ. Относительно

моих знакомств я желал бы уклониться от об’яонений. —

Вопрос. Затем вы ходили ,к Канчеру на окончательное со¬

вещание?—Ответ. Да. —Вопрос. Кто же был у Канчера?

—"Ответ. Относительно этого тоже... — Вопрос. Ведь те

лица, которые были у Канчера на окончательном совещании

в конце февраля, не отрицают того, что они были, не отрицают

ни Андреюшкин, ни Генералов.—О т в е т. Были Андреюшкин,

Генералов, Канчер, Горкун, Ульянов и я.—Вопрос. Вы

только один раз были у Канчера? — О т в е т. Нет, был не¬

сколько раз. — В опрос. И перед этим бывали?—'Ответ.

И перед этим. — Вопрос. Кот же вы тогда встречали у

Канчера? — Ответ. Хорошо не помню, не помню даже, в ка¬

кие дни; знаю, что перед этим бывал, во всяком случае не за¬

долго перед отим.
Затем Осипанов был удален из залы и введён подсуди¬

мый Ульянов, который, на вопрос о виновности в том ж&,

отвечал: «Да, я себя признаю виновным».
Председатель. Вы были в Петербургском универ¬

ситете?—■ У л ь я н о в. Да, был.— Вопрос. Уже на четвер¬

том курсе?—О тв е т. Да.—В опро с.Несмогря на ваши моло¬

дые годы? — Ответ. Да, я был на четвертом курсе. — Во¬

прос. Кончили курс в Симбирской гимназии?—Ответ. Да.

—Вопрос. Имеете матушку?—(Ответ. Да.—Вопрос. Она

вдог(а?—Ответ. Да.—В опрос. Отец ваш был действитель¬

ный' статский советник? — Ответ. Да,—'Вопрос. Какую

должность занимал? — Ответ. Должность директора народ¬

ных училищ. — Вопрос. Вас большое семейство? — О т¬
88

в е т. Пятеро. — Вопрос. Вы старший ? — Ответ. Сестра

несколько старше; есть и 'братья, которые учатся в Симбир¬

ской гимназии. — Вопрос. Вы содержали себя в гимназии

на свои средства? — Ответ. Меня отец содержал, он был

тогда еще жив и умер только в прошлом году. — Вопрос.

А в университете ка какие средства содержались? — Ответ.

Большею часть на средства отца. Одно время имел урок., кото¬

рый давал мне средства, ню это было не долго. — Вопрос.

Значит, в Петербурге вы уже четыре года? — Ответ. Да.—

Вопрос. Что же, вы все четыре года старались навербовать

себе сообщников или первые гады провели в учепши? — О т-

в е т. Я все четыре года занимался теми науками, для кото¬

рых поступил в университет. —• Вопрос. Только этим? —

Ответ. Не только этим... Что касается до вербования

сообщников, то я этого не делал и в последнее время.—

Вопрос. Каким же образом вы попали в этот кру¬

жок? — О т © е т. Я не был пропагандистом и органи¬

затором дела, так что я не вербовал сообщников. —

Вопрос. Каким же образом вы попали в этот крут

жок и через кого? — Ответ. Тут не было никаких

посредников, я сам сходился с людьми. — Вопрос. С

кем же сходились?—Ответ. С Генераловым, Андреюш¬

киным, Лукашевичем, Говорухиным. — Вопрос. С Шевы-

ревым?— Ответ. Да, я с ним был знаком. — Вопрос.

С Говорухиным ? —IО т в е т. Да. —'Вопрос. Пилсудского,

Паптковского не знали? — Ответ. С Пилсудоким я позна¬

комимся только по поводу печатания ттротраммы: Паптков¬

ского я совсем не знал. — Вопрос. Вот все эти лица,

кроме Говорухина и Шевырева, прибыли в Петербург только

осенью прошлого года, в августе. Значит, вы о ними в это

время и познакомились?—Ответ. В это время.—'Вопрос.

А с Шевыревым и Говорухиным давно были знакомы? —

Ответ. С ними с прошлого года, — Вопрос. Т.-е. до при¬

езда всех этих лиц? — Ответ. Да, с прошлой зимы, я хотел

сказать. —> В о п р о с. Шевъттев был па одном курсе и па

одном факультете с вами?—0 т в е т. Да, так же, как и Гово¬

рухин, который также был в то время еще в университете.—

Вопрос. Вы знали, где Говорухин живет? — Ответ. Да.

Я бывал у него часто. — Вопрос. Он жил с Шмидовой? —

Ответ. Да. — Вопрос. Вы были' знакомы с Шмидо¬

вой?—'Ответ. Да. — Вопрос. Шмидова была с ним

в таких отношениях, что могла знать вое, что делает Говору¬

хин?— Ответ. Нет, совсем не в таких отношениях. Они

были просто соседями по квартире, так что Говорухин ей

не доверял никаких своих дел. — Вопрос. Вам никогда

не приходилось, придя на квартиру Говорухина и не застав

его дома, передавать что-нибудь Шмидовой для передачи Го¬

ворухину? — О т в е т. Нет, этого не случалось. — Вопрос.
89

И не случалось получить тоже из квартиры Говорухина что-

нибудь?—(Ответ, Однажды случилось. Это было 20 фев¬

раля. Когда 'были готовы все материалы для приготовления

снарядов, я попросил Генералова отнести их в квартиру Го¬

ворухина с тем, чтобы он взял их к себе. Сам ли их отнес

Генералов или через другого, я не знаю. Вечером я зашел

к Говорухину. Его не было в этот день, он уехал в этот день.

Я застал Шмидову, которая оказала, что приходил какой-то

студент и унес узел с вещами. Это был. как я полагал, ка¬

жется, Андреюшкин. Свидетельница Прокофьева говорит,

что был сначала Андреюшкин, потом с узлом был другой.

Она смешивает, потому что другой раз был я, и это было не

23, как она говорит, а 20, потому чго 21 числа снаряды были

набиты, 'И после этого дня уже ни могло 'быть сыпучих (ве¬

ществ. Кроме того, это был день от’езда Говорухина. Это

было 20 числа. Я приехал с Варшавского вокзала. — Во¬

прос. Вы провожали его?—'Ответ. Да. — Вопрос.

Почему Говорухин уехал?—.Ответ. Вследствие того, что

был причастен к этому делу. — Вопрос. Ведь и вы были

причастны, но однако же не уехали, за границу? — Ответ.

Это уже дело его. —'Вопрос. Какое же было основание вам

и другим лицам, принимавшим в этом участие, здесь оста¬

ваться, а ему уехать? Как же вы позволили ему уехать?

Ведь он был вашим; участником? Он оставлял вас здесь, а

сам спасался? — Ответ. Он нас не оставлял, мы остава¬

лись сами. Я даже советовал ему уехать. — Вопрос. По¬

чему же непременно Говорухину выпала такая доля избе¬

жать преследования в настоящее время, а остальным, гораздо

более молодым, остаться здесь?—'Ответ. Это было дело

его личного желания. Уехать мог всякий, кто хотел. Рудевич

был менее замешан в этом деле, однако уехал; ему доста¬

вили средства. — Вопрос. Рудевич 'уехал потому, что не

соглашался принимать непосредственное участие? — Ответ.

Нет, вовсе не поэтому. Рудевич уехал, потому что узнал, что

Андреюшкин, с которым он был хорош, принял на себя при¬

готовление снарядов, и так как это подвергало его значи¬

тельному риску, то он и просил дать средства уехать. —'Во¬

прос. Следовательно, он уехал, боясь преследования вслед¬

ствие того, что был в хороших отношениях с Андреюпгки-

ным? — Ответ. Да, и, кроме того, потому, что принимал уча¬

стие в некоторых технических работах, т.-е. уехал по соб¬

ственному желанию.—Вопрос Значит, вы познакоми¬

лись с Говорухиным зимою прошлого года? — Ответ. Да.—

Вопрос. А с Шевыревым когда?—'Ответ. Прошлою

весною, если не ошибаюсь, весною 1886 года. — Вопрос.

Имели ли вы особый повод с ним познакомиться, или просто

познакомились, встречаясь в университете? — Ответ. Про¬

сто встречаясь в университете.—'Вопрос. Вы посещали
90

его? — Отве|т. Нет. — Вопрос.) Где он жил?—:Ответ.

В последнее время в Лесном. — В о прос. А когда познако¬

мились с ним, где он жил? — Ответ. На Васильевском

острове, в 5 или 6 линии. — Вопрос. Тут у него бывали? —

Ответ. Кажется, раз был. — Вопрос. Вам известен был

образ мыслей и Говорухина, и Шевырева? — Ответ. Да,

был известен образ мыслей и Говорухина, и Шевырева. —

Вопрос. И образ мыслей, соответствующий вашему образу

мыслей? — Ответ. Да. — Вопрос. Затем с этими лицами,

которые приехали осенью прошлого года, и поступили в уни¬

верситет: Андреюшкиным, Генераловым, Канчером, Горку-

ном— когда вы познакомились? — Ответ. О Генераловым

я познакомился раньше всех. Это было осенью прошлого года,

кажется, в сентябре. Познакомился через Говорухина. С Ан-

дреюшкиным познакомился позже, если не ошибаюсь, в де¬

кабре; с Канчером еще позже, 'кажется, в январе; тогда же

познакомился с Горкуном; с Волоховым—в феврале. О Ося-

пановым виделся один раз, 25 февраля. — Вопрос. О Оси-

пановым вы познакомились только 25 февраля и до тех пор

не видели его? — Ответ. Нет. — Вопрос. Слышали о его

фамилии?—Ответ. Нет.—Вопрос. Слышали о его готов¬

ности принять участие в метании снарядов?—Ответ. Да,

слышал, но при этом мне не называли его фамилии. — Во¬

прос. С Горкуном вы познакомились в январе? Но не были

вы у Горкуна на квартире или в другом месте, откуда посы¬

лались прокламации в ноябре?—'Ответ. Да, действительно,

я принимал в этом участие в конце ноября и был на их квар¬

тире с этою целью. После этого я с шм не видался. — Во¬

прос. Большое собрание было, когда рассылались эти про¬

кламации? — Ответ. Нет; кажется, при мне) трое было: Гор-

кун, Канчер и еще незнакомый. — Вопрос. Кто принес туда

прокламации ? — Ответ. Я. — Вопрос. Они были отпеча¬

таны? — Ответ. Гектографированы. — Вопрос. Кто их

гектографировал? — Ответ. Тоже я. — Вопрос. Никто

больше не принимал участия, кроме вас? —■ Ответ. Нет,

помогало одно лицо. — Вопрос. Кто же? — Ответ. Я от¬

казываюсь назвать. — Вопрос. Эти прокламации были

прочитаны у Канчера? — Ответ. При мне они не чита¬

лись. — Вопрос. Кто же вам указал на Канчера, как на та¬

кое лицо, в квартире которого можно эти прокламации запе¬

чатать и разослать по назначению? — Ответ. Не помню,

кто из участвующих в составлении или распространении

прокламаций.—В опрос. Может быть, Шевырев?—0 т в е т.

Может быть, но не могу наверно сказать. — Вопрос. Кто же

их запечатывал?—Ответ. Канчер, Горкун... вообще я про¬

сил их запечатать и написать. — Вопрос. Откуда же взя¬

лись эти адреса? — Ответ. Мною был принесен адрес-кален-

дарь и там я указал на лиц. — Вопрос. Затем вы говорите,
91

что стали посещать Канчера после января? — Ответ. Опять

таки не посещать, а я был, кажется, три раза у него: по поводу

от’евда, затем, кажется, 25 февраля и, может быть, еще был.
—	Вопрос. Вы говорите об от’езде его в Вильну? — От¬

вет. Да. — Вопрос. Какая причина была его от’езда туда?
—	Ответ. Необходимость купить азотной кислоты для сна¬

рядов. — В о п р о с. Почему же? Ведь ее можно было достать

в Петербурге? — Ответ. Конечно, приготовить можно, но

процесс очень медленный и сложный. — Вопрос. Вы пробо¬

вали ее приготовлять? — Ответ. Да, она вся приготовлена

в Петербурге. — Вопрос. Вы ее сами приготовляли? — От¬

вет. Сначала я сам небольшое количество приготовил, потом

просил Генералова и Андреюшкина.—Вопрос. Но ведь

они не знали, как ее делать? — Ответ. Я им показывал, как

делать. — Вопрос. Вы сказали, что зашли к Канчеру по

поводу ого поездки в Вильну? Когда же вы заходили к нему—

до поездки в Вильну или после?—0 т в е т. В день его от’ез¬

да,—Вопрос. Кто же вам сказал, что он поедет в Вильну?
—	Ответ. Шевырев. — Вопрос. Следовательно. Шевырев

знал, что вам нужна азотная кислота и что ее можно достать

в Вильне? — Ответ. Да. — Вопрос. Он его и посылал?—

Ответ. Да. вероятно. — Вопрос. Снабдил он его письмами

и деньгами? — Ответ. Этого не знаю.—Вопрос. Вы его

не снабжали письмами? — Ответ. Нет. — Вопрос. Не

указывали ему адресов, по которым можно найти?—Ответ,

Нет. — Вопрос. И денег не давали? — Ответ. Нет.—Во¬

прос. Зачем же приходили? Чтобы) узнать.уехал ли?—От¬

вет. Да, узнать, уехал или нет. Перед этим я дал Шевыреву

адрес моей сестры, чтобы он телеграфировал по нему о своем

от’езде из Вильны, а потом я узнал, что здесь ошибка; хотел

исправить и пошел к Канчеру, чтобы дать адрес, но он уже

уехал. — Вопрос. Кто же 'вам сообщил, что он уехал? —

Ответ. Горюун. — В о й рое. Волохова тут не бы¬

ло? — Ответ. Нет. — Вопрос. Каким образом вы потом

получили эту азотную кислоту? — Ответ. Получив услов¬

ную телеграмму, я поехал на вокзал и принял чемодан или

ящик, в котором было около пуда азотной кислоты и стри¬

хнин. Азотная кислота оказалась очень слабою, так что я ре¬

шил ее уничтожить и продолжать самому приготовление.
—	Вопрос. Каким образом дошла до вас телеграмма, когда

была сделана ошибка в адресе? — Ответ. Ошибки в адресе

сделано не было, а то, что я дан адрес сестры — человека, не

принимавшего участия. — Вопрос. Вы знали, что значит

получение этой телеграммы? — Ответ. Да.—Вопрос.

Вы предупреждали сестру, что будет получена телеграмма?
—	Ответ. Я сказал, что может быть получена телеграмма с

неизвестною подписью. — Вопрос. О дальнейшем приготов¬

лении снарядов вы ничего не знаете? Кто был главный совет¬
92

ник, как устроить эти снаряды, чем их наполнить? — Ответ.

В начале февраля или в последних числах января я узнал,

что то лицо, которое приготовляло снаряды, не может более

продолжать работы, так как уезжает из Петербурга, и снаря¬

ды остаются неготовыми, югда я предложи,! Бошь на сеоя

докончить эту работу. Мне было в то время сообщено Шевы-

ревым, что три лица согласились принять на себя бросание

снарядов, так что необходимо было три снаряда. Все материа¬

лы, которые приготовили, снесли на квартиру Генералова,

которую он нанял по моему предложению в первых числах

января. Оказалось, что у Генералова в числе материалов для

трех снарядов нехватило 3 или 4 фунтов динамита, затем не

было футляров для цилиндрических снарядов и, кроме .того,

нужно было крышку для цилиндрических снарядов оклеить

свежею бумагою. Так что главное, что нужно мне было сде¬

лать, это приготовить динамит. Я стал подыскивать квартиру,

потому что на своей не мог делать. Так как городские кварти¬

ры вообще были неудобны для приготовления динамита, то я

стал искать случая, уехать куда-нибудь за город. В первых

числах февраля я был у Новорусского, и он предложил мне

отправиться в Парголово для занятий с братом его жены. При

этом я выговорил себе право заниматься химией. Шевырева

я просил купить или поручить кому купить недостающие

приборы и материалы и принести на квартиру Новорусского.

Перед отправлением в Парголово я набивал снаряд в форме

книги динамитом. Это было числа 8, 9 или 10; это было еще в

Петербурге. Оклеив его свежею бумагою зеленою, а потом на¬

бив динамитом, я передал его Генералову с тем, чтобы они на¬

полнили промежуток их между жестяной и бумажной короб¬

кой пулями. 10 или 11 я приехал в Парголово. В Парголове

я прожил дня три и приготовил 3½ фунта белого динамита.

Кроме этого, я никаких работ в Парголове не производил.

Занимался один раз с сыном Ананьиной законом божиим и

уехал затем числа 14-го. Уезжая я просил Марию Ананьину

посмотреть за вещами. Я там оставил небольшое количество

нитроглицерина, который не успел промыть. Когда я ставил

его за окошко в соседней комнате (потому что его нужно ста¬

вить в холод), она спросила—для чего я это делаю, и я сказал,

что эта стклянка, для успешности опыта, должна быть на хо¬

лоде, и просил, чтобы она не оставалась в теплой комнате, но

но говори.I ей, что за вещество заключается в стклянке; точно

также не говорили я Новоруоскому. Приехав из Парголова, я

занялся у себя на квартире приготовлением картонных футля¬

ров для цилиндрических снарядов. Это было готово к 20 фев¬

раля: и футляры, и динамит, и весь остальной материал. Тогда

я просил Генералова перенести все это в квартиру Говорухина,

взял оттуда 21 февраля и решил заняться набивкой снаря¬

дов. 21-го утром я был на Невском с целью купить стеклян¬
93

ной ваты и проволоки для запалов. Я запалов вообще не при¬

готовлял. Нужно было заготовить запасные пробки с ватой.

На Невском я встретил Лукашевича. Так как я торопится

приготовлением снарядов и не мог поспеть один, то просил

его притги помочь мне. При этом я просил его сообщить кому-

нибудь, хотя бы Канчеру, чтобы он пришел часов в 8—9 веч.

взять снаряды и отнести. Все это: и было так сделано. Кроме

этого, Лукашевич мне ни в чем не помогал. — Вопрос. Но

Лукашевичу было известно для чего это делается? — Ответ.

Да, было известно. — Вопрос. Вы были раньше с ним зна¬

комы?— Ответ. Да, я познакомился с ним, будучи на од¬

ном курсе, кажется, в прошлом году. — Вопрос. Он тоже

был из числа лиц, сочувствующих вашему направлению? —

Ответ. Да. Об этом я узнал только в последнее время, в ян¬

варе.—В опрос. Вы были настолько уверены в этом, что могли

предложить ему участвовать в этой работе? — Ответ. Да. —

Вопрос. Как же вы с Новорусским познакомились? — От¬

вет. Кажется, случайно познакомились; кажется, в ноябре

или декабре прошлого года. — Вопрос. При каких же об¬

стоятельствах?— Ответ. Не помню... очень может быть, что

на одном из студенческих вечеров.—В о про с. Вы его только

один раз и видели до переезда в Парголово? — Ответ. Нет;

кажется, два раза я был у него и просил уведомить Марию

Ананьину, с каким поездом я приеду, чтобы она могла меня

встретить и узнать. Так, перед от’ездом я зашел к нему, чтобы

сказать, что уезжаю в таком-то часу. — Вопрос. Значит,

только два раза видели? — Ответ. Да, второй раз по по¬

воду уроков. — Вопрос. На этом студенческом вечере он

предложил давать уроки? — Ответ. Нет, он предложил мне

в январе, а это было в декабре. — Вопрос. А Ананьину вы

знали тогда? — Ответ. Нет. Я узнал ее тогда, когда приехал

к Новорусскому. — Вопрос. Какой повод был Новорус¬

скому предложить давать уроки у него и притом в Парго¬

лове?— Ответ. Он, невидимому, искал репетитора. Может

быть, он слышал от кого-нибудь, что я ищу такого рода

уроки, я не знаю. — Вопрос. Вы уже говорили, что вы ска¬

зали Шевыреву, чтобы он сам купил или других послал ку¬

пить необходимый материалы и чтобы их свезли к Новорус¬

скому? — Ответ. Да.— Вопрос. Вам это было известно?—

Ответ. Да. — Вопрос. Но в то время, как перевезли их

к Новорусскому и он перевозил их в Парголово, вы были у

Новорусского и видели его? — О т в е т. Я был у него, кажется,

за день перед от’ездом в Парголово. — Вопрос. Но когда к

нему привезли материалы? — Ответ. Тогда я у него не был.

Вопрос. Но когда вы у него были, то эти материалы были к

нему приведены? — Ответ. Если не ошибаюсь, часть была

привезена, когда, я был в последний раз. — Вопрос. Те,

которые привезли, сказали, что этв ваши материалы? — 0 т-
94

вет. Вероятно, я думаю, сказали... я не знаю.—Вопрос.

Потом ® Парголово приезжал человек, с рыжей бородой и

привозил бутыль. Известно вам кто этот господин был? —

Ответ. Этот человек был послан мною. — Вопрос.

С чем была эта бутыль?—'Ответ. О азотной кислотою.
—	Вопрос. Она там и осталась?— Ответ. Да. — Вопрос.

Именно с азотной кислотою? — Ответ. Да. — Вопрос.

Что, она была больших размеров? — Ответ. В ней

было фунтов 10 или 12.—'Вопрос. Вы предупреж¬

дали Ананьину или Новоруссшго, что приедет человек

с бутылью? —1 Ответ, (не слышно). — Вопрос. После

этого вы не возвращались в Парголово? —< Ответ. Нет.
—	Вопрос. Что же, после э^юго, как эта бутыль была

привезена, вы сказали Новорусскому, что больше не верне¬

тесь? — Ответ. Я не видел его; я видел М. Ананьину. —

Вопрос. Оказали вы ей, что более не вернетесь? — Ответ.

Я сказал, но ничего не говорил определенного. — Вопрос.

Знала ли она, где вы живете в Петербурге? — Ответ. Ново¬

русский знал. — Вопрос. Он не препроводил вам тех ма¬

териалов, которые вы оставили там? — Ответ. Я не просил

его. —Вопрос. Но ведь он знал через Ананьину, что вы не

вернетесь? — Ответ. Да, но знал также, что я просил оста¬

вить их у себя. — Вопрос. Ваше окончательное соглашение

относительно того, как привести это покушение в исполнение,

происходило какого числа и где? — Ответ. Это собрание

было 25 февраля у Канчера. Я был там с целью увидеться

с Осипановым и прочесть ему программу террористической

фракции, составленную в последнее время. — Вопрос. Но

вы слышали все рассуждения, которые тут происходили от¬

носительно порядка, какого они хотели держаться? — От-

в е т. Да.—В опрос. Вы все находились в одной комнате?—

Ответ. Под конец я перешел в другую комнату с Осипано¬

вым.— Вопрос. Значит, вы одни тут были с Осипановым?—

Ответ. Большею частью были- одни.—В опрос (по п р о с ь-

бе прокурора). Из серого динамита вы что-нибудь вы¬

делывали?— Ответ. Для приготовления кремнистого дина¬

мита я передал однажды Андреюшкину кизил-гур и просил

его заняться переработкой, и он мне раза два доставлял про¬

сеянный, который я доставлял тому лицу... (не слышно).—

Вопрос. Приезжая в Парголово вы, кроме лаборатории,

привезли ,с >собою какие-нибудь вещи для перемены одежды?

Ответ. Кажется, была рубашка и полотенце. Вещей было

очень немного. — Вопрос. Ведь Новорусский предполагал,

что вы все-таки переезжаете к нему надолго? — Ответ. Да,

может быть, предполагал. —'Вопрос. Он не интересовался

узнать, имеете ли вы еще что-нибудь для перевозки? — От¬

вет. Я отправлялся в Парголово помимо Новорусского, я там

его не видал. Я встретил там только Ананьину, а она ничего
95

не опросила и не интересовалась узнать, что я привез. — Во¬

прос. Семейство Ананьиной состояло из нее, дочери и ма¬

ленького сына? — Ответ. Да. — Вопрос. А у Новорус¬

ского тут был еще брат? — Ответ. Я не знаю. — Вопрос.

Чему вы учили из закона божия? — Ответ. Я только раз

занимался по за/кону божию и сначала расспросил ого о том.

что он проходил до меня, а затем просил его приготовить урок

из богослужения. — Вопрос. Сколько лет вашему воспитан¬

нику? — Ответ. Я не знаю, лет 13—14. — Вопрос. Что вы

предполагали делать из этой азотной кислоты, которая была

прислана вам в Парголово в бутыли? — Ответ. Я предпола¬

гал, что из нее придется приготовить гремучую ртуть. Для

приготовления ее необходима крепкая азотная кислота. — Во¬

прос. Вы ее употребляли? — Ответ. Нет, она так и оста¬

лась. — Вопрос. Вы имели намерение вернуться в Парго¬

лово? — Ответ. Да, если бы встретилась надобность. — Во¬

прос. Но материалов оказалось достаточно для наполнения

снарядов?—Ответ. Да, достаточно.—Вопрос. Уезжая, вы

сказали, что нужно держать оставленный вами нйтроглице-

рин в холодном месте, за окном? А не говорили ли вы Анань¬

иной, что нужно делать известные опыты, чтобы поверять, не

испортился ли он? —Ответ. Нет, этого не говорил, а просил

только ставить в холодное место.— Вопрос. Вы говорили,

что Шевырев оказал вам, что будет посол в Вильну за азот¬

ной кислотой. Вероятно, он сказал это потому, что вы нахо¬

дили производство ее здесь слишком медленным? — Ответ.

Да, я сказал, что слишком медленно идет, и он в конце

января сообщил, что можно достать ее из Вильны, и что он

намеревается послать Канчера, причем просил дать ему

условленный адрес и принять от него на вокзале. — Во¬

прос. Вы провожали Говорухина? — Ответ. Да. — Во¬

прос. Откуда он взял паспорт? — Ответ. Он предполагал

добыть его в Вильне, но от кого, не; знаю. Деньги были до¬

ставлены ему мною. — Вопрос. Ог кого? — Ответ. Это мои

личные' деньги.—В опрос. Разве у вас было их так много?—

Ответ! Я не знаю, если это так важно знать, то я могу со¬

общить. Я получил в университете золотую медаль за сочине¬

ние и заложил ее.—'Вопрос. Какие же средства могла до¬

ставить золотая медаль? Путешествие в Вильну и затем за

границу требует больших средств, чем те, которые можно

получить от залога золотой медали. — Ответ. Она доставила

мне 100 руб., и Говорухин удовольствовался ими на первое

время; он имел и свои средства. — Вопрос. Вы Пилсуд-:

окого тоже знали? — Ответ. Да. Я познакомился с ним по

поводу только печатания программы. — Вопрос. Значит,

в феврале познакомились? — Ответ. Да, так, числа 0-го.—

В о п р о с. А у вас был разговор о телеграмме, которая должна

была прибыть из Вильны относительно переезда Говорухина
96

через границу?—Ответ. Да. О Говорухиным мы условились,

что он известит меня телеграммою о переезде через границу.

От Лукашевича я узнал, что такая телеграмма получена

Пилсудсшм. Когда я пришел к нему для печатания про¬

граммы, то я его спросил, и он сказал, что телеграмма уни¬

чтожена, и передал мне ее текст.—Вопрос. Вы говорили,

что просили Говорухина уведомить вас о переезде через гра¬

ницу?— Ответ.Да.—Вопрос. Почему же он уведомил не

вас, а Пилсудского?— Ответ. Этого я не знаю. Я думал,

что не было ли тут ошибки, так как я не был уведомлен.—

Вопрос. Отчего же вы могли знать, что Пилсудский мог

получить такую телеграмму? — Ответ. Я узнал о!1 Лука¬

шевича, что он получил. Он спросил, какое значение ее, так

как Пилсудский не знал, и я ему об’яснил.— Вопрос (по

просьбе ирис. нов. Турчанинова). Считали ли1 вы

снаряд в виде книги совершенно оконченным и способным

действовать?—Отв ет. Я находил в нем некоторое! неудобство

сравнительно с цилиндрическим снарядом и хотел переделать,

но не успел. Именно, трубка, которая служит для передачи огня

посредством пороха, слишком длинна, так что возможно, что

при быстром обороте снаряда порох не попадет на вату и

взрыва не будет. Но я все-таки думал, что взорвет, и допу¬

скал возможность, что' снаряд может не действовать, считая

его, однако, уже совершенно готовым. — Вопрос. И то лицо,

которое получило его, т.-е. Осипанов, тоже считал его доста¬

точно совершенным?—О т в е т. Да.—В опрос (по прось¬

бе пр. по в. Соколова). Новорусский дал вам адрес

Ананьиной, когда вы поехали) в Парголово? — Ответ. Нет.

Мие сказали, что меня встретит М. Ананьина. И действи¬

тельно, она меня встретила, и мы вместе с нею отправились на

дачу. — Вопрос. Как вы узнали Ананьину? — Ответ. Я

подошел к ней и спросил, не она ли Ананьина. Она сказала,

что она. — Вопрос. Это было в зимнее время, вероятно, на¬

рода было немного на платформе, следовательно, одна только

женщина, может быть, и была? — Ответ. Народа было не¬

много. — Вопрос. Но вы никогда ее не видели? — Ответ.

Я видел ее мельком раз у Новорусского. — Вопрос. И когда

вы приехали на 'станцию, вы ее узнали или догадались? —

Ответ. Скорее догадался, чем узнал. — Вопрос. Вы назва¬

лись ей?—Ответ. Да.—Вопрос. Каким путем' вы уехали

из Парголова? — Ответ. На лошади, вместе с М. Ананьи¬

ной.— Вопрос. За чем она поехала? — Ответ. Не знаю;

ей была какая-то надобность в Петербурге. — Вопрос. Вы

ехали на крестьянской лошади или на извощичьей? — От¬

вет. Нет, не городская лошадь была. — Вопрос. Не предпо¬

лагали ли вы сначала ехать по железной дороге и не поехали

ли вы на лошади только вследствие настояний Ананьиной?—

Ответ. Сначала я предполагал ехать по железной дороге,
7 Дело 1887 Г
97

потому что не знал, что она тоже думает ехать, но когда ока¬

залось, что она едет на лошади, то и я поехал с нею.—В опрос.

Доехали ли вы на лошади до самой городской квартиры? —

О т в е т. Нет, я встал там, где начинается конка, для того, чтобы

не подвергать себя большой тряске, потому что дорога начи¬

налась городская, и экипаж слишком трясло, а ей я сказал,

что нужно зайти к знакомому. — Вопрос. Т.-е. у вас было

опасение, что от сильной тряски может взорвать материал?—

Ответ. Да, и я сел в конку. — Вопрос. Вы обещали

Ананьиной вернуться за своими вещами? — Ответ. Нет, я

ничего об этом не говорил.—'Вопрос. Она не спрашивала

о причине такого скорого от’езда? Ведь вы всего три дня про¬

были, а между тем приехали под предлогом давать уроки. Не

показалось ли ей странным, что вы так скоро уезжаете? Не

спрашивала ли она, что вы вернетесь? — Ответ. Нет. Я за¬

метил, что она вообще не особенно довольна моими занятиями

и потому ничего не сказала. — Вопрос. Т.-е. химическими

занятиями, а не учебными? — Ответ. Да. Я занимался с ее

сыном так мало потому, что все время уходило на химиче¬

ские занятия. —'Председатель, Вы видели образцы по¬

добных метательных снарядов? Как вы научились их делать?
—	Ответ. Мне одно лицо давало указание. — Вопрос. Это

Говорухин?—'Ответ. Нет.—В опрос. Говорухин был с вами

на одном факультете?— Ответ. Да.— Вопрос. И Шевырев

на одном?—О т в е т. Да.—В опрос. Лицо, которое давало вам

указание, практиковалось в изготовлении таких снарядов?—

Ответ. Не знаю, но вообще я считал его за человека, умею¬

щего производить химические операции. — Вопрос (по

просьбепр. по в. Принтца). Телеграмма об от’езде Гово¬

рухина за границу, полученная Пилоудским, от имели кого

была? — Ответ. Она была подписана «Пилсудский». — Во¬

прос. И что же, Пилсудский не понял ее смысла? — От¬

вет. Не понял. — Вопрос. А вам сообщил содержание те¬

леграммы Лукашевич и спросил, не знаете ли вы, что это зна¬

чит?—0 т в е т. Да. Но цель моего посещения была, собственно,

печатание программы, и я спросил только между прочим. —

В о п рос (п о просьбе п р 0' к у р о р а). В вашей записной

памятной книжке есть рисунок. Не означает ли он места Пар-

голова?—0 т в с т. Нет.—В опрос. Кто делал этот рисунок?

Ответ. Это план квартиры моего знакомого, и он означает,

как мне пройти до станции Николаевской дорога. — Во¬

прос. Отчего вам было известно, что в квартире Пилсудского

можно печатать программу?—Ответ. Подыскивая квартиру

для печатания ее, я обратился к Лукашевичу, и он мне ука¬

зал ее, сказав, что в ней можно печатать безопасно. — Во¬

прос. Пилсудский не был удивлен, когда вы пришли

к нему? — Ответ. Нет. Мне казалось, что он был предупре¬

жден. — Вопрос. У кого были все необходимые принадлеж-
98

яости для печатания? — Ответ. Нет, это я все принес.—

Вопрос. Отчего же прекратили печатание? — Ответ.

Пилсудский был недоволен, что оно слишком затягивается;

оно продолжалось два или три дня. — Вопрос. Вы одни

печатали? — Ответ. Нет, было еще два лица. — Вопрос. И

Пилсудский был при этом? — Ответ. Нет, он не был. — Во¬

прос. Но он знал содержание программы? — Ответ. Нет.—

Вопрос. Когда вы печатали, разве он не полюбопытствовал,

что это такое? — Ответ. Большая часть времени у нас

пошла на приведение набора в порядок. Затем первый набор

был неудачен. Это было 1 марта, и тогда не было еще ни од¬

ного чистого... Затем от него я пошел к Канчеру, был аресто¬

ван и не знаю, продолжалось ли печатание.
Введен подсудимый Ш е в ы р е в, который на вопрос о ви¬

новности ответил следующее: «Я не признаю себя виновным

в принадлежности к тайному обществу и в покушении на

жизнь государя императора, а признаю себя виновным в том,

что исполнял некоторые поручения Говорухина, которым не

придавал никакого значения, и только в обвинительном акте

я увидел, какие мои поручения имели последствия».
Председатель. Вы происхождением из Харькова?

Шевырев. Да. (На дальнейшие вопросы). Мой

отец купец и человек достаточный. Я кончил курс в Харьков¬

ской гимназии и в университете находился четвертый год, на

естественном факультете. В университет поступил в 1883 году.

Председатель. Кал вы познакомились с Говорухиным?—

Шевырев. Я с ним встречался в прошлом году в универ¬

ситете и познакомился. Близко сошелся с ним в этом же году.

Вопрос. Т.-а в 1886 году? — Ответ. Да.—'Вопрос.

Следовательно, познакомились в 1885 году? — Ответ. Да. —

В о п р о с. А ближе сошлись, каж. говорите, в 1886 г.?—О т в е т.

Да. Я знал его, как своею однокурсника. —'Вопрос. Бывали

у него на квартире? — Ответ. Бывал. — Вопрос. Он жил

вместе со Шмидовой? — Ответ. Да. — Вопрос. Вы и ее

знаете? — Ответ. Знаю.— Вопрос. Познакомились в квар¬

тире Говорухина? — Ответ. Я Шмидову знал еще по Харь¬

кову. — Вопрос. Когда вы приехали в Петербург, вы посе¬

щали ее ранее знакомства с Говорухиным или же встретил

у него на квартире?—Ответ. Я ее раньше встречал, встре¬

чал и в прошлом году, тогда, когда с Говорухиным виделся

только в университете.—Вопрос. У Говорухина встречали

других студентов ? — Ответ. Встречал. — Вопрос. Кого,

например? — Ответ. Ульянова встречал. — Вопрос. А

кроме него никого больше?—Ответ. Встречал Генералова.—

Вопрос. А Андреюшкина? — Ответ. Ни разу.—Во¬

прос. Канчера? — Ответ. Нет. С ним я познакомился по

устройству благотворительного учреждения.—Вопрос. Ка¬
99

кое это учреждение? — Ответ. Это кухмистерская Клечин¬

ской. Когда было задумано устройство столовой, то я, Канчер

и Горкун все принимали в этом участие. — Вопрос. А у

этих лиц вы бывали на квартире? — Ответ. Бывал. — В о-

п р о с. По поводу столовой? — Ответ. Да. — В о п р о с. Она

когда была устроена, в какое время? — 0 т в е т. Если не оши¬

баюсь, приблизительно в ноябре прошлого года.—Вопрос.

Кто был главным деятелем в этом устройстве? — Ответ. Мы

все принимали в ней деятельное участие и выделять кого-

либо нельзя. Все, кто там столовался, пользовались ею.—

Вопрос. А вы принимали деятельное участие? — Ответ.

Да. — Вопрос. Не вы пригласили Клечинскую? — Ответ.

Нет.—Вопрос. Вы раньше знали ее?—Ответ. Никогда.—

Вопрос. Не можете ли сказать, кто пригласил ее держать

эту кухмистерскую? — Ответ. Не могу оказать. — Вопрос.

Вы у Канчера встречали Горкуна, Волохова?—О т в е т. Встре¬

чал. — Вопрос. Так что не раз бывали у Канчера? — От¬

вет. Очень часто. — Вопрос. И он у вас часто бывал? —

Ответ. Он бывал редко. Я бывал у него потому, что он как

раз жил против кухмистерской, так что, если не встретишь

его здесь, то зайдешь к нему на квартиру. — Вопрос. Вы

говорите,- что не признаете себя виновным <в том, что прини¬

мали участие в покушении на жизнь государя императора,

но что вы исполняли некоторые поручения Говорухина? —

Ответ. Маленькие поручения, которым я не придавал ровно

никакого значения.—Вопрос. Какие! это поручения?—От¬

вет. Если позволите несколько подробнее.—В опрос. Да, рас¬

сказывайте. — Ответ. Поводом к этому послужила самая

кухмистерская. Дело было так. В январе месяце... Так как эта

кухмистерская известна была доброкачественностью своею и

дешевизною обедов, и так как в ней был заведен порядок, что

с некоторых совсем не бралось за обеды, то в виду этого фи¬

нансовая сторона дела 'Страдала, и часто приходилось всяюш

образом оказывать помощь и мне самому доводилось лично

принимать участие в оказании этой помощи. С самого начала

дела, благодаря знакомству с людьми состоятельными, мне

удавалось занимать у них в виде пожертвований или посред¬

ством подписки. В январе месяце не видно было других

средств найти денег, и я был в большем затруднении. В то

время я был в университете и придумывал, где бы достать сред¬

ства. Встречаюсь с Говорухиным, который обратился ко мне

с просьбою занять ему денег. Я сказал, что мне самому нужно

денег. Тогда он говорит таким образом, что он имеет возмож¬

ность достать денег, и если только я ему помогу в этом, то тогда

он поделится со мною этими деньгами. Я согласился ему по¬

мочь. Помощь должна была заключаться в том... (пауз а). Го¬

ворухин говорил таким образом, что у него в Вильне есть ка¬

кие-то связи с лицами, которых он мне не определил, что при
100

посредстве этих лиц он может достать деньги, что у него есть

надобность обратиться в Вильну и. кроме того, у него есть кое-

какие поручения, и что если я устрою так, чтобы достать

благонадежный адрес в Вильне, где можно было бы послан¬

ному остановиться и исполнить поручение, то тогда можно бу¬

дет достать денег, и он поделится со мною. Хорошо. Тогда я

ему указал на Лукашевича, сказав, что он виленец, живет

в Вильне и ему можно довериться. Говорухин, повидимому,

спохватился и сказал: да, вот это хорошо, и тут же сказал,

что у него есть адрес в Вильне, на Виленской улице, дом Апа¬

това, но что адрес Зтот не надежен, и если у Лукашевича есть

надежный адрес, то чтобы он ему дал. Хорошо. Лукашевича

я видел на следующий день, и он дал адрес, который я пере¬

дал Говорухину, и тогда он мне об’яснил, какие поручения.

Он просил передать Лукашевичу следующее, что вследствие

того, что приготовление азотной кислоты идет медленно, ну¬

жно достать готовую азотную кислоту и яды, но он мне не

об’яснил, для какой цели, так что я не знал, для чего это ну¬

жно и потом прибавил, что нужно достать пистолеты. Хорошо.

Он просил, чтобы я все это передал Лукашевичу. Когда я Лу¬

кашевичу передал, то он дал мне записку, сделав это не сразу.

Он в тот день не мог сделать это и просил подождать до сле¬

дующего дня, прося разузнать адрес Петра Степанова. По¬

том, кажется, через день, он передал адрес Гамолецкого, пе¬

редал с запечатанною запискою, в которой, как видно, это

было обещано, о том, чтобы он достал азотную кислоту, стрих¬

нин и пистолет. Хорошо. Эту записку я передал Говорухину,

который рассчитывал сам ехать в Вильну и просил, чтобы я

ему передал эти записки. Нужно заметить, что когда я хотел

передать эти записки и перед тем, как он просил меня непре¬

менно сообщить, я ему сказал, что если он хочет, то когда я

буду возвращаться домой, то занесу эти записки лично ему

или же передам через Шмидову, но он просил, чтобы я этого

не делал, потому что Шмидова разболтает. Из показания Кан¬

чера видно, что он приписывает мне слово, будто я сказал,

что нечего остерегаться Шмидовой, но это неверно. Хорошо.

Неверно потому, что я не придавал этому делу никакого

серьезного значепия. Когда я заметил, что Шмидовой и раз¬

балтывать нечего, то он вторично просил не передавать ей, и

я передал записки Говорухину. Хорошо. Когда я занес ему

записки, он 'Сообщил следующее: что у него есть возмож¬

ность достать деньги в самом Петербурге, и что если я хочу

получить деньги, то чтобы я постарался подыскать человека,

который мог бы с’ездить в Вильну с этими поручениями.

В виду того, что я раньше обращался к Канчеру с такою же

просьбою, и мы раньше с ним доставали деньги в самом Пе¬

тербурге, но не таким путем, то я предложил ему с’ездить

в Вильну; он взялся и с’ездил. Перед тем, как посылать Кан-
101

чера, Говорухин спросил, не хочу ли я его встретить здесь,

но так как я отказался от этого, то было положено сделать

через Ульянова, который передал мне адрес своей сестры,

чтобы послать ей условную телеграмму о том, чтобы знать

время, когда встретить Канчера. Хорошо. И вот, когда вер¬

нулся Канчер в Петербург, и даже когда он не вернулся еще,

мною овладело неприятное ощущение, меня смущало именно

то, что я послал человека за деньгами, а тут замешались пи¬

столеты. И вот в этот день я воротился и сказал Говорухину,

упрекнул его, что из-за денег я рискнул человеком, и сказал

(не слышно), что Канчеру должно быть плохо. Говорухин

успокаивал меня тем, что если бы в Вильне и случилось что-

нибудь подобное, то это все можно устроить, так как там

всегда есть возможность спрятаться где-нибудь, найти паспорт,

словом сказать, там можно найти хорошие условия для не¬

нормальной жизни. Тем не менее я свое беспокойство выра¬

жал в то время перед Горкуном. Когда Канчер вернулся в Пе¬

тербург, то оказалось, что он денег не получил, что эти

деньги, как он об’яснил — я уже не помню — каким-то обра¬

зом застряли в Вильне и только через несколько времени

должны притти в Петербург, и действительно, пришли через

Пилсудского. Лукашевич мне передал их — эти деньги... я

должен оговориться здесь и сказать, что Канчер истратил свои

деньги и нужно было их пополнить другими деньгами, именно

теми, часть которых достал Говорухин; всей же суммы он не

достал, а достал только небольшую часть, и из этой части

тогда возможно было передать Канчеру те деньги, которые он

истратил. Хорошо. Из этих 110 р. часть взял себе Говорухин,

небольшую, кажется, что-то в роде рублей 25 или 20, так что

оставалась довольно большая сумма, и тогда он предложил

мне следующее: что если я сделаю кое-какие покупки, то эти

деньги останутся у меня все, целиком; покупки же должны

были заключаться в следующем: купить серную кислоту, по¬

том какие-то банки; но перед этим он мне об’яснил, для

чего это нужно, а именно он сказал мне, что у него есть за¬

тея устроить покушение. Он знал мои убеждения, знал, что я

подобным делам не сочувствую и т. д., так как он лично мне

не мог передать и притом он знал, что я по отношению к его

личности не особенно доверяю, в смысле как человеку денеж

ному, то он, собственно говоря, серьезно мне об этом не мог

передать, т.-е. в том смысле, чтобы убедить меня, что это дело

действительно. Он предложил тогда это, чтобы несколько пе¬

реубедить меня в том, чтобы я принял участие в этом деле,

а так как я относился к этому в высшей степени скептиче¬

ски, то он предложил мне, чтобы я предложил Канчеру при¬

нять участие. Я заметил, что он не согласится; тогда он 'ска¬

зал, что это не мое дело, согласится Канчер или нет, а предла¬

гал предложить. Я согласился и передал Канчеру, а он го¬
102

ворит в своем показании, что будто я его убеждал. Это

совсем не так. Я его совсем не убеждал и не мог убеждать

в виду того, что это было противно моим собственным убе¬

ждениям. Я предложил Канчеру в двух-трех словах принять

это участие, и он так быстро тогда согласился. Тогда же я ему

предложил передать это же его сожителям Горкуну и Воло-

хову, и Канчер так быстро 'согласился, что| меня это озада¬

чило. Я абсолютно не верил в это дело и думал, что это пу¬

стая затея, которая может продержаться у него несколько

дней, и во всяком случае сделал только услугу. Итак, я

видел тут пустую затею и в предложении моем ему о том,

чтобы принять участие в этом предприятии, наверное, выра¬

зилось мое скептическое отношение. В показании Канчера

еидно, что у него явилось сомнение относительно действи¬

тельности, и вот я думаю, что после того, как 0¾ убедился

в истории, когда узнал обо всех последствиях этого дела,

когда увидел, что это противно и его убеждению, то он и при¬

думал такое ужасное обвинение против меня, что будто я его,

когда он колебался, даже стращал тем, что, мол, Рудевича

выслали за то, что он отказался от этого; это положительно

ложь, клевета и противно моим собственным принципам нрав¬

ственным прибегать к таким средствам стращания, а во-вто¬

рых, это — ложь, потому что .самый факт был извращен. Факт

о Рудевиче мне был известен, и я выясню — почему. Когда

Канчер был еще в Вильне, и когда я умре&нул.ов том Говору¬

хина, что он побудил из-за денег послать Канчера, он упо¬

мянул мне о том, что в Вильне есть средства, посредством ко¬

торых можно сделать то-то и то-то, и упомянул вскользь, что

один упрашивает его отправить, и потом, спустя некоторое

время, я узнал, что Рудевич уехал, и когда я об этом спраши¬

вал, мне сказали, что он сам просил, чтобы его выслали. Вот

в каком именно виде я знал самый факт относительно Руде¬

вича. Хорошо. Так вот в чем было мое участие по отношению

к поездке в Вильну, а именно — я достал от Лукашевича

адресы и сказал Канчеру, чтобы он поехал в Вильну. Затем

не только в этом одном заключалось, по обвинительному

акту, мое участие. Нужно заметить, что я принимал очень

деятельное участие в кухмистерской и бывал там очень часто,

и часто те, которые там не бывали, просили передать кое-что

тем, кто бывал там. Я помню, был случай, что передавал,

сейчас не припомню, не то Говорухин, не то Ульянов пере¬

дали поручение Генералову в роде того, что мол... вообще,

взять тогда-то, отнести туда-то — теперь не вспомню. Как-то

случилось передать мне записку. Потом... больше я

не вспомню.
Председатель. Вы выяснили сейчас, что Говорухин

поручил передать Канчеру и Андреюшкину о том, не согла¬

сятся ли они принять участие в покушении на жизнь госу¬
103

даря императора? — Шевырев. Да. Говорухин Опросил пе¬

редать Канчеру и Горкуну. — Вопрос. Вы говорите, что

сами этому не сочувствовали? — Ответ. Не сочувствовал.—

Вопрос. Как же вы взялись передать такое предложение?—

Ответ. Тогда я не об’яснял себе, теперь же об’ясняю. Пови-

димому, это ненормальное явление... (пауза). Хорошо. Я по

убеждениям не революционер; я думаю, что все террористи¬

ческие фракции происходят вследствие ненормальных отно¬

шений существующих обществ, и это об’ясняю недостатком

просвещения, и (вот я решился всю свою жизнь посвятить

именно на поприще этого просвещения. Я рассчитывал по

окончании естественного факультета перейти на юридический

и уже тогда приносить пользу на этом пути, но до тех пор

я считал несправедливым сидеть, сложа руки, не принося

ближнему никакой пользы. Поэтому я принял самое деятель¬

ное участие в различных 'благотворительных учреждениях и

старался, кроме этого, свои взгляды передать своим товари¬

щам, но так как я не мог передавать... собственно говоря,

в Петербурге я намети программу и решил посредством

своих товарищей передать свой образ мыслей, и вот я оста¬

новился на такой личности, как Говорухин. Его ум и способ¬

ности были небезызвестны окружающим, и мне удалось его

заинтересовать. Хорошо. И вот, когда я ему высказался отно¬

сительно ненормальностей, он сделал уступку в том смысле,

что принимал участие в том, что я делал. И вот, желая, соб¬

ственно говоря, поддержать 'Прежние хорошие отношения, он

меня сильно убеждал, чтобы я передал его поручение Гор-

жуну. Я взялся, но я взялся потому, что этому делу я абсо¬

лютно не придавал никакого значения; я думал, что из этого

ничего не-выйдет и все исчезнет само собою; словом, я не

придавал никакого значения этому, а потому и решился пе¬

редать поручение Канчеру и Горкуну. — Вопрос. Когда

Канчер посылался в Вильну, ваше предположение было

только то, что он едет за деньгами? — Ответ. Я знал, что

он едет и за деньгами, и за азотной кислотой.—Вопрос.

Кто ему дал денег на поездку в Вильну?—Ответ. Отчасти

он свои истратил, а отчасти мне дал Говорухин для передачи

ему. — Вопрос. Какая сумма была? — Ответ. Точно не

помню. — Вопрос. Следовательно, вы не принимали ника¬

кого решительно участия в дальнейшей судьбе этого пред¬

приятия?— Ответ. Я не принимал. Я скажу, как я покон¬

чил с этим. Когда мне Говорухин обещал дать денег, если я

исполню некоторые покупки, то деньги эти я рассчитывал по¬

лучить от нею в то же время, потому что мне тогда была

в них надобность; но он, как я уже и раньше говорил, только

часть денег достал, но не достал всей суммы, на которую

рассчитывал. Он рассчитывал получить большую сумму, а по¬

лучил меньшую. Поэтому он просил меня, чтобы я подождал
104

некоторое время денег, и говорил приблизительно, что даст

мне их недели через две-три, но мне в то время нужны были

деньги, и у меня явилась неохота — из-за этих денег про¬

должать исполнять его поручения. Раньше же этого несколько

дней мне доктора говорили, чтобы я непременно уехал из Пе¬

тербурга, иначе предсказывали смерть, если я останусь здесь,

а так как в то время у меня в мокроте появилась кровь

в первый раз, то я вскоре уехал так—через день, через два—

из Петербурга. — Вопрос. Куда вы поехали? — Ответ.

В Харьков, пробыл дней пять-шесть, а потом в Ялту, где

меня арестовали, сделали обыск л нашли у меня, (между про¬

чим, цианистый кали. Нужно заметить, что я—естественник, и

когда делали обыск, у меня на столе лежали различные вещи;

там был сачек для ловля насекомых, была коробочка ‘для со¬

бирания насекомых, для сушки их, лежали различные книги,

подходящие к предмету собирания насекомых, и различные

принадлежности для этого, а в обвинительном акте, когДа

упоминается об этом случае, говорится, что у меня нашли

только цианистый кали, .придавая этому какое-то особенное

значение, которого он не имел. — Вопрос. В ноябре прош¬

лого года вы не были знакомы с Канчером?— Ответ. В ноя¬

бре месяце я приехал в Петербург. Я раньше лечился. — Во¬

прос. В ноябре вы были у Канчера? — Ответ. Не могу ска¬

зать наверное. Да, был, наверное был. — Вопрос. Не было

ли у него в то время сходки с целью рассылки прокламации?
—	Ответ. Да. — Вопрос. Вы при этом присутствовали?
—	О т в е т. Я занимался тогда. Меня просили зайти и занести,

передать конверты с прокламациями. — Вопрос. Их было

несколько? — Ответ. Несколько. — Вопрос. Вы знали

содержание этой прокламации? — Ответ. Да, я знал. — Во¬

прос. По какому поводу она была написана? — Ответ. По

поводу 17 ноября. — Вопрос. Кто вам ее передал? — От¬

вет. Я не хотел бы передавать фамилии. — Вопрос. Здесь

упоминалось, это говорил Ульянов, что он приносил прокла¬

мации? — Ответ. И он приносил. — Вопрос. И что он их

печатал ?—Ш е в ы р е в м о л ч и т.—В опрос. От кого же вы

их получили: от Ульянова или нет?—П1 евырев молчит.
—	Вопрос. Вы не желаете называть? — Ответ. Мне хоте¬

лось бы говорить только то, что касается меня. — Вопрос.

Вы сочувствовали этой прокламации? — Ответ. Сочувство¬

вал. — Вопрос. Значит, вы никакого участия в изготовле¬

нии метательных снарядов не принимали? — Ответ. Нет.—

Вопрос. Но знали, у кого они изготовляются? — Ответ.

Нет, не знал. — Вопрос. Ничего не знали? — Ответ. Не

знал. — Вопрос. Все-таки остается странным ваше об’яоне-

ние; почему же вы, не сочувствуя таким насильственным дей¬

ствиям, вдруг решились людям, с которыми вы в ваших убеж¬

дениях не сходились, передать подобное предложение — уча¬
105

ствовать в покушении на жизнь государя императора. — О т-

в е т. Я взялся исполнить простое поручение, я считаю своею

виною то, что я абсолютного значения всему этому делу не

придавал и не постарался заставить Канчера обдумать свой

поступок. Я думал, что все это дело так и лопнет, что оно

неисполнимо. Мне интересно было познакомиться с лично¬

стями в род© Говорухина; я знал, что он в прошлом году си-

дол в тюрьме—это было не секрет—и мне хотелось узнать их

убеждения, настолько ли они неподатливы, что их нельзя

было переубедить? И вот я делал эти опыты над самим. Гово¬

рухиным.— Вопрос (по желанию г. Неклюдова).

Не можете ли вы выяснить то противоречие между вашим об’-

яснением о несочувствии террористическим убеждениям и

фразами, содержащимися в этой прокламации? — Ответ.

Видите ли. Я сочувствовал только самому факту 17 ноября,

именно — что пришли помянуть Добролюбова, но по форме

прокламации я не совсем разделял ее в своем убеждении —

я не разделял ее формы. Мне интересна была эта прокламация

и я принимал в рассылке ее деятельное участие; интересна

была в том отношении, что 'она просто сообщала о факте, что

было 17 ноября и что произошло какое-то печальное недора¬

зумение, по которому не позволили служить панихиду. — Во¬

прос. Выговорите, что бывали у Канчера несколько раз?

Что же, вы считали его человеком развитым? — Ответ. Я

смотрел на него вообще, как на человека, который живет

своим трудом. — Вопрос. То-есть развитым? — Ответ. Не

вполне, но человеком, который.;.—как вам выразиться, — я,

напр., замечал у него собственную инициативу... (пауза),

так что я лично, когда нам приходилось принимать участие

в благотворительном учреждении... (пауза) я собственно,

лично, воегда к тому, что он делал, всегда относился очень

сочувственно, потому, что всегда у него выходило очень хоро¬

шо.—В опрос. И вы говорите, что когда передали Канчеру

предложение Говорухина, он сейчас же 'согласился?—Ответ.

Да. Это меня сильно озадачило, и если бы он не развлек моего

внимания вопросом, касающимся по хозяйству кухмистер¬

ской, то я подумал бы, что он механически принял это пред¬

ложение.—В опрос. Какой однако же странный факт пере¬

хода разговора: вы предложили ему участвовать в покушении

и переходите сейчас же к разговору о кухмистерской? — О т-

в е т. Вот это и показывает мне, что он сделал это очень

легкомысленно, и это меня озадачило, но в виду того, что я

этому делу абсолютно не придавал никакого значения, то я

естественно не обратил на это внимания. Я ждал отрица¬

тельного ответа и никак не думал, чтобы Канчер так быстро

согласился; я думал, что он скорее был склонен к моим убе¬

ждениям, чем к Говорухину. — Вопрос. Ведь он, вероятно,

о ваших убеждениях не знал; напротив того, он должен был
106

думать, судя по предложению, которое вы передали, что вы

такого же убеждения, как и тот человек, от которого вы пе¬

редаете?— Ответ. Вот моя вина и состоит в том, что я не

заставил его подумать о своем поступке. — Вопрос. Но, ве¬

роятно, ваш труд заставить его обдумать остался бы без по¬

следствий, судя по тем последствиям, которые мы видим, и з

которых он принял самое деятельное участие. (По жела¬

нию г. Неклюдова). Если вы в предложении принять

участие в покушении видели простой разговор, то как вы

об’ясните предложение ваше Генералову по отношению к из¬

готовлению снарядов? Генералов говорит, что вы давали ему

наставления, как делать снаряды. — Ответ. Я желал бы об

этом спросить у самого Генералова. Я говорю, что мне прихо¬

дилось передавать поручения Генералову принести то-то и

туда-то, но, быть может, бывшие поручения заключали в себе

что-нибудь касающееся секрета и, может быть, в виду этого

у него явилось убеждение, что я принимаю такое же участие.

Я попросил бы спросить его лично. — Председатель.

Это я сделаю. {По желанию г. Смирнова).Какое коли¬

чество денег вы ожидали из Вильны, и сколько приходилось

на вашу долю?—Шевырев. Мы рассчитывали получить

рублей сто оттуда. — Вопрос. Какая доля должна была

достаться вам и какая Говорухину?—Ответ. Сначала,

когда он собирался ехать, мы думали, что просто поделимся,

но потом он говорил, что имеет возможность достать денег по¬

больше и затем взять из них только небольшую часть, смотря

по тому, сколько придется достать.
Председатель. Г. судебный пристав. Потрудитесь

удалить подсудимого. (По удалении). Закрываю заседа¬

ние до завтрашнего утра, до 12 часов.
107

ЗАСЕДАНИЕ 16 АПРЕЛЯ
Введен подсудимый Лукашевич. На вопрос о винов¬

ности он отвечал: «Да, я признаю себя виновным, но только

в том, что принимал участие в покушении; к сообществу я не

принадлежал».
На вопрос о происхождении Лукашевич об’яснил, что он

уроженец Виленской губернии, дворянин, имеет отца, кото¬

рый находится в живых и который раньше служил в канце¬

лярии генерал-губернатора, а теперь в отставке. Мать тоже

жива. Воспитывался в Виленской гимназии, получил атте¬

стат зрелости и поступил в С.-Петербургский университет на

естественный факультет, где и был на четвертом курсе. У

отца есть небольшое имение. С пятого класса гимназии на¬

чал заниматься уроками, получая и содержание от отца; в

университете же пособия от отца не получал. Имеет брата и

трех сестер; вследствие старости отца занимается хозяйством

брат.
Председатель. Расскажите, как вы познакомились

с теми лицами, которые пригласили вас принять участие в по¬

кушении на жизнь государя императора.
Лукашевич. До половины января текущего года я не

был- социалистом и никаких отношений к преступлению не

имел. Я занимался разработкою вопросов народной жизни, на¬

родных нужд, истории и политической экономии, обращал вни¬

мание на бедственное положение народа, на те причины, кото¬

рые вызывают это, и на те необходимые условия, которые мо¬

гут помочь его тяжелой участи. Проверяя свои теоретические

выводы на практике в городах, селах и деревнях, я был пора¬

жен неправильностями. Так, например, в той деревне, где я

жил, крестьяне не имеют хлеба, не имеют своих наделов, не

могут достать хлеба даже от наемного труда путем заработков

и должны всяческими суррогатами заменять хлеб. Не только

личные наблюдения, но и теоретические исследования ука¬

зали мне на многие несправедливости в существующем строе.

Сознание правоты моих убеждений вызвало сознание долга

внести, по мере сил и возможности, побольше •справедливо¬

сти в общественные формы. Я признавал, что обстоятельства
108

сводятся к тому, чтобы больше и больше вносить справедли¬

вости в общественные формы и с большим и большим осуще¬

ствлением прав (не слышно-совсем). Таким образом, по

необходимости и приходится иметь столкновение права с зако¬

ном. (Председатель предлагает говорить гром¬

че). Но общественные силы одни развиваются, другие сла¬

беют, третьи нарождаются вновь. Все эти изменения факти¬

ческого отношения общественных сил требуют изменения1 в

законодательстве. Если это возможно, если законодательная

власть будет в руках народа, то не было бы неправильных,

кровавых столкновений; если же это невозможно, то по необ

ходимости должны являться столкновения, тем более резкие,

тем более сильные, чем более разошлась существующая

форма и существующий закон с фактическими отношениями

общественных сил. Каким образом это историческое явление

выражается в жизни отдельного человека, это составляет

индивидуальную основу его убеждений; убеждения же соста¬

вляют мотивы действий, суждение, желание! их высказать...

Председатель. Вы говорите больше о себе, а общие во¬

просы к делу отношения не имеют. — Лукашевич. Когда

в известной сфере человеческих отношений (не слышно,

несмотря на неоднократное предложение

председателя говорить громче). Мои идеи были

социально-демократические. Я твердо решился посвятить

всю свою жизнь на «лужение простому народу. Я имел наме¬

рение по окончании университета перейти в медицинскую

академию (не слышно), чтобы я мог, по мере сил, вносить

больше стенания в простой народ и иникнутъ в его печальное

положение, расширить его умственный и нравственный круго¬

зор, но судьба решила иначе. В половине января текущего

года мне сделано предложение принять участие в террори¬

стическом факте. — Председатель. Кто сделал вам это

предложение? — Лукашевич. Я еще в прошлом году рабо¬

тал в химической лаборатории, где и познакомился с Говору¬

хиным. Мы вели с ним разговоры о существующем строе; он

ознакомился с моими убеждениями, а я—с его убеждениями.

Затем, когда у тгих явилась нужда в лицах, то они обратились

ко мне с предложением. — Вопрос. Кто это они: Говорухин

и кто еще? — Ответ. Я не знал, но заключал это из слов

Говорухина, что имеется несколько человек. Я колебался,

потому что это предложение шло вразрез с моими убежде¬

ниями, и первоначально отказался от предложения, но потом

меня убедили на другую роль. — В о л р о с. Не можете ли вы

более определенно сказать: вы к Говорухину ходили? — От¬

вет. Нет. — Вопрос. Он бывал у вас? — Ответ. Нет.
—	Вопрос. Но вы знали, где он живет? — Ответ. Навер¬

ное не могу сказать. — Вопрос. Разговоры ваши начались

в прошлом году? — Ответ. У нас были общие разговоры, из
109

которых он познакомился с моим образом мыслей. — Воп¬

рос. Вы отказались принять участие, как первый деятель?
—	Ответ. Да. — Вопрос. И даже в качестве разведчика?
—	Ответ. Да. — Вопрос. Не указывали других лиц, кото¬

рые согласятся принять участие? — Ответ. Нет. В о-

п р о с. Не называли их? — Ответ. Нет. —'Вопрос.

Какую же вы согласились принять на себя роль? —

Ответ. В случае, если что-нибудь передать потребуется дру¬

гому.— Вопрос. Например? — Ответ. Я передавал раз¬

личные смеси, / затем гремучую ртуть. — Вопрос. Сами

приобретали этй вещи? — Ответ. Эти вещи приносились ко

мне в условноё место, по условному паролю. Я, напр., дожи¬

дался у Дациаро — там мне передавали вещи. —Вопрос.

Кто давал пароль, и какого рода был этот пароль? — Ответ.

По паролю передача должна была состояться. — Вопрос.

Кто вам передал пароль? — Ответ. Тот же самый Говору¬

хин. — В о п р о с. Когда же это происходило? — Ответ. Это

было гораздо позднее — это было в феврале месяце, до того

же времени ко мне обращались с просьбою достать какую-ни¬

будь квартиру в Вильне для посылавшегося туда за азотною

кислотою человека. — Вопрос. Кто вам говорил об этом? —

Ответ. Ко мне обратился Шевырев. — Вопрос. Но ведь

вы говорили, что незнакомы Ю ним? Когда же познакоми¬

лись?— Ответ. В прошлом году познакомился. Шевырев—

мой товарищ по университету; мы с ним одного факультета

и курса. — Вопрос. Вы с Говорухиным обменивались мы¬

слями, ну а с Шевыревым обменивались или нет? — Ответ.

Нет. — Вопрос. Почему же Шевырев к вам обратился? —

Ответ. По всей вероятности, Говорухин ему указал на меня,

как на лицо, живш!ее в Вильне и имеющее там знакомство.—

Вопрос. Он просил вас указать таких лиц, которые могли

бы предоставить квартиру или же и материалы? — Ответ.

Нет, только квартиру. Как я понял из его слов,—чтобы иметь

запасную квартиру. Он говорил, что лицо, которое едет в

Вильну, не знает города и может оказаться в стесненном по¬

ложении. Во всяком случае, он просил указать лишь квар¬

тиру, и я передал ему, кого найти из овоих; я вспомнил, что

там есть мой знакомый Пилсудский, но так как я с ним не

был близко знаком и не знал его адреса, то я и обратился к

Гамолецкому. — Вопрос. Кто этот Гамолецкий? — Ответ.

Студент университета. Мы с ним вместе кончили гимназию.—

В о п до с. Вы говорили Гамолецкому, для какой надобности

требуется его посредничество? — Ответ. Нет. — Вопрос.

Что же, он снабдил вас чем-нибудь?—Ответ. Он дал ма¬

ленькую записку, в которой просил товарища своего Пилсуд-

ского не отказать в содействии доставить квартиру тому лицу,

которое придет к нему с этою запискою, и чтобы он помог сно¬

ситься с теми лицами, которые будут указаны пославшим.—
110

Вопрос. Вам читали эту записку? — Ответ. При мне пи¬

сал, так что я знал ее содержание. — Вопрос. Ведь в этой

записке говорилось о том, что нужны некоторые материалы,

азотная кислота, стрихнин? — Ответ. Это во второй запи¬

ске, которую я сам написал; в первой же записке не было ни¬

какого определения лица, которое посылалось туда. Так как

нужно было, чтобы это лицо не сделалось вообще известным,

то им нужно было определить в таких выраженях, чтобы это

осталось в секрете. По опрометчивости я просто налисал в

этой записке, что лицо, которое посылается, едет за стрихни¬

ном, за пистолетами и азотной кислотой. У меня не было

второй записки. — Вопрос. Ведь это Шевырев вам сказал,

что нужно купить стрихнин и азотную кислоту? — Ответ.

Нет. Сказано только то, что он поедет взять, эти вещи. — Во¬

прос. То-есть, 'что то лицо, которое едет туда, должно взять

эти вещи? — Ответ. Да. — Вопрос. Шевырев написал,

что эти вещи необходимы? — Ответ. Нет, потому, что ехали

в Вильну не за покупкою этих вещей, а за взятием их.—

Вопрос. Следовательно, Шевырев вам сказал, что эти вещи

должны быть привезены? — Ответ. Да, он сказал. — Во¬

прос. Значит, были две записки: от Гамолецкого—о предо¬

ставлении квартиры и об оказании содействия и от вас, где

вы просили,чтобы эти 'вещи были привезены.— Ответ.Да.—

Вопрос. Кто те лица, которым адресовали записки в Виль¬

ну?—О т в е т. В этой записке никакого адреса не было. —

Вопрос. Но вы знали тех лиц, кому эти записки предназна¬

чались?— Ответ. Записки были написаны собственно к

Пилсудскому.— Вопрос. Следовательно, обе были Пилсуд-

скому? — Ответ. Только к одному Пилсудскому. — Во¬

прос. Не указывалось в них, к какому Пилсудскому должен

адресоваться податель этих записок? — Ответ. Ничего не

было, потому что не знали квартиры. — Вопрос. Там было

известно о последствиях этой поездки? — Ответ. Я впослед¬

ствии об этом узнал только, что привезенная азотная кислота

оказалась негодною.— Вопрос. Вы это не очень обстоятельно

об’ясняете. Вы обстоятельнее рассказывали на предваритель¬

ном следствии. Скажите, Ульянов перед от’ездом этого чело¬

века приходил к вам за какою-нибудь надобностью?—От¬

вет. Ко мне Ульянов всегда заходил. — Вопрос. Но перед

этим заходил? — Ответ. Насколько помнится, — нет.—В о-

прос. Значит, только один Шевырев приходил и говорил,

что имеют быть привезенными эти вещества? — Ответ. Мы

встречались в университете.—Вопрос. Следовательно, он

в университете сказал, что в Вильну поедет человек за этими

вещами? — Ответ. Да.—Вопрос. Кто же встречал этого

человека, вернувшегося из Вильны, на вокзале железной до¬

роги?— Ответ. Я прочитал, что Ульянов. — Вопрос. Это

вы прочитали в обвинительном акте, но в то время было из¬
111

вестно вам, что Ульянов должен был встретить? — Ответ.

Нет. — Вопрос. Когда вы в первый раз узнали, что человек

этот вернулся и привез вещи?—Ответ. Через несколько

дней я случайно встретился в университете с Пилсудским и

обратился к нему с вопросом, приезжал ли кто-нибудь, и он

мне сказал, что приезжал, и что на счет тех поручений, ко¬

торые ему были даны, он не знает, и человек остался еще в

Вильне. —-Вопрос. Пилсудский об’яснил,-кто этот человек

и к кому он его направил? — Ответ. Об этом не было разго¬

вора с ним. Я потом узнал, что он еще остался в Вильне, и

поэтому я в дальнейшие об’яснения не вступал.—Вопрос.

Пилсудский не говорил вам ни о какой телеграмме? — От¬

вет. Разговор о телеграмме был гораздо позже. — Вопрос.

В какое время это было? — Ответ. ‘Спустя три недели. —

В о л р о'с. Что это была за телеграмма, и куда она была адре¬

сована?— Ответ. Она была такого содержания: «Выезжайте

встречать сестру». Значение этой телеграммы я не знал и пе¬

редал ее содержание Ульянову, который говорил о проезде Го¬

ворухина через Вильну; но еще раньше посылалась теле¬

грамма, которой я совсем не знал,—о выезде из Вильны этого

посланного. — Вопрос. Я вас спрашиваю о телеграмме от

28 числа? — Ответ. Я об этой телеграмме не знал. — Во¬

прос. Никто вам о ней не говорил?—Ответ. Я впослед¬

ствии узнал. — Вопрос. Кто вам сказал—Пилсудский? —

Ответ. Нет. — Вопрос. Или же Ульянов? — Ответ. Нет,

не он—я хорошенько не могу вспомнить: или Ульянов, или

Шевырев. — Вопрос. Почему же Ульянов мог знать об

этой телеграмме? Ведь вы говорите, что до этого времени вы с

Ульяновым не 'имели разговора по этому предмету?—От¬

вет. Это, видите ли... позвольте... телеграмма 21 числа, в фев¬

рале месяце. — Вопрос. Это вторая телеграмма? — Ответ.

Да, вторая, но и первая тоже в феврале была, но тогда я об

этой телеграмме знал, значит, от Шевырева. — Вопрос. С

какой стати .он стал говорить вам об этой телеграмме? Вы

интересовались знать, вернулся этот человек или нет? — От¬

вет. Нет, он без всякой цели сказал, что этот человек вер¬

нулся. — Вопрос. Шевырев говорил при этом, что он при¬

вез то, что должен был привезти? — Ответ. ’Да, я знал,

что он привез азотную кислоту и стрихнин. — Вопрос.

Вы знали, для какой надобности это?—0 т в е т. Знал.—В о-

прос. От кого: от Шевырева или Говорухина?—Ответ. Я

знал, собственно говоря, те материалы, которые необходимы для

приготовления динамита, как, например, азотная кислота...—

Вопрос. Значит, вы без об’яснений понимали друг друга,

т.-е. Шевырев, Говорухин и вы? Понимали, для чего это? —

Ответ. Да, я понимал.—Вопрос. От кого вы узнали о

второй телеграмме? — Ответ. Я узнал от Пилсудского. Он

обратился ко мне с заявлением, не знаю ли я, что означает
112

эта телеграмма, которую он совершенно неожиданно получил.

Вопрос. От сестры? — Ответ. Я не помню, что было напи¬

сано в телеграмме, кажется: «приезжайте встречать, сестра

приезжает», а так как я не знал, к чему она относится, то

обратился к Ульянову. — Вопрос. Почему вы обращаетесь

к Ульянову за раз’яснением смысла этой телеграммы? По¬

нятно, что к вам, как происходящему из одного города Виль¬

ны, Пилсудский мог обратиться за раз’яснением телеграммы,

но почему вы-то обратились к Ульянову?—Ответ. Потому

что я знал, что он принимает участие в этом замысле—В о-

прос. Что же, вам Ульянов об’яснил значение этой'теле¬

граммы?— Ответ. Нет, он сказал, что условился с Говору¬

хиным о телеграмме. — Вопрос. А Говорухин зачем поехал

в Вильну? — Ответ. Он хотел укрыться. — Вопрос. Вы

знали, что Говорухин должен был уехать? — Ответ. Да. Он

обратился' ко мне с просьбою относительно квартиры в

Вильне. — Вопрос. Даоы он мог запастись там паспортом

и уехать за границу?—О т в е т. Нет, не за тем, а за тем, что¬

бы он... просто указать ему какое-нибудь место, где бы он мог

переночевать. — Вопрос. Вы сами ему указали или же

Пилсудский? — Ответ. Сам я не знал и обратился к Пил-

судскому. — Вопрос. Но почему же вы к Ульянову обра¬

тились? Знали ли вы, что Ульянову известно, что Говорухин

уехал с известною целью? — Ответ. Я знал, что Ульянов

принимает участие в этом деле, что он с Говорухиным был в

довольно близких отношениях, а так как эта телеграмма была

получена после от’езда Говорухина, то я полагал, не имеется

ли здесь какой-нибудь связи. — Вопрос. Теперь о том

свидании, которое вы имели с человеком, которому вы пере¬

дали бертолетовую соль возле Дациаро. Вы говорите, что Го¬

ворухин дал вам пароль? — Ответ. Да. — Вопрос. И вы

в этом человеке признаете Рудевича? — Ответ. Да. — Во¬

прос. Вам было известно, почему передается?—Ответ. Да,

было известно, потому если мне сделали предложение в самом

начале, то хотя не говорили об этом, но я сам догадывался.—

Вопрос. Но предложение вам было сделано все-таки в до¬

вольно определенной форме, потому что вы не согласились

быть ни метальщиком, ни сигнальщиком; следовательно, вы

знали, что покушение должно быть произведено метательны¬

ми снарядами? Это было вам известно? — Ответ. В самом

начале, когда еще было предложение, тогда об этом не гово¬

рили, что каким образом, а вообще, что будет посяга¬

тельство посредством метательных снарядов. — Вопрос.

Следовательно, у вас было несколько разговоров по этому по¬

воду? Если вы говорите, что не согласились быть ни сигналь¬

щиком, ни метальщиком, очевидно, что, давая такой ответ, вы

должны были знать, какими средствами желают достигнуть

этого покушения? — Ответ. Да. — Вопрос. Вот эш-то об¬
8 Дало 1887 г.

стоятельные сведения кто вам доставил: Говорухин, Шевырев

или Ульянов? Кто из них об’яснял, какими средствами будут

действовать? — Ответ. Позвольте... сейчас... Так как я ко¬

лебался на счет этого, то все эти разговоры вел со мною Гово¬

рухин. — Вопрос. Не известно ли вам о каких-нибудь день¬

гах, привезенных из Вильны?—Ответ.Я о деньгах не знал,

что они получены из Вильны, но после этого Шевырев мне

сообщил, что мне Пилсудский передаст деньги. Когда я встре¬

тился с Пилсудским в университете, он передал мне 150 руб.

и потом сказал, что я должен ему возвратить 40 руб., которые

был ему должен. Я ему деньги эти возвратил, а остальные пе¬

редал Шевыреву.— Вопрос. Шевырев не го©орлл вам по

этому поводу, что мало денег привезено, не столько, сколько

он ожидал? — Ответ. Ничего не говорил.—Вопрос. Не

говорил, для какой цели, от кого они доставлены? — Ответ.

Нет—от кого не говорил, но о цели я сам заключил, что так

как из Вильны доставили азотную кислоту и стрихнин, то я

из сопоставления этих фактов заключил, что деньги отно¬

сятся к тому же делу. — Вопрос. Значит, в январе и фев¬

рале месяце вы из разговоров Говорухина и Шевырева при¬

шли к тому убеждению, что, передавая известные вещи и

деньги, уже об’ясняться по этому предмету не нужно, что это

само собою разумеется, какое назначение получит то и дру¬

гое? — О твет. Я с ними не об’яонялся, потому что я сам до¬

гадывался обо всем. — Вопрос. Значит, вы друг друга по¬

нимали без разговоров? — Ответ. Да, понимали. — Во¬

прос. Вы принимали участие в снаряжении этих снарядов?—

Ответ. Ко мне обратился Ульянов за помощью относительно

снарядов, сказав, что для этого нужна значительная физиче¬

ская сила, и я оказал свое содействие. — Вопрос. На

сколько снарядов? — Ответ. Два снаряда. — Вопрос. Где

их набивали? — Ответ. У Ульянова на квартире. — В о-

прос. В то в'ремя приходил кто-нибудь к Ульянову? —

Ответ. Приходил Канчер и еще какой-то другой человек,

мне незнакомый. По фотографической карточке можно заклю¬

чить, что это был Волохов. — Вопрос. А у Канчера вы не

бывали? — Ответ. Те вещи, которые я получил, я должен

был передать Канчеру.—Вопрос. Где же вы передавали?—

Ответ. В показании я сказал, что передал оба раза в квар¬

тире у него, но потом я вспомнил, что передал раз на его

квартире, а во второй раз в коридоре университета. Потом, по-

сйе набивания, ко мне обратился Говорухин с просьбою ука¬

зать ему какую-нибудь квартиру, и я направил его к Пилсуд-

скому.—В опрос. У вас найден прейс-курант разных апте¬

карских веществ? Как вы об’ясните нахождение у вас этого

прейс-куранта?— Ответ. Это старый прейс-курант. Когда

покупались те вещества, которые там обозначены, я не помню;

большею частью там помечены материалы для пиротехниче¬
114

ских операций—фейерверочные; но там подчеркнуты и такие

вещества, как глицерин, ртуть, оода—их я покупал для раз¬

личного употребления. Вообще, если всмотреться в этот прейс¬

курант, то нет сомнения, что он старый. — Вопрос. Когда

вы набивали в квартире Ульянова снаряды динамитом, у вас

происходил разговор, когда будет покушение, кто те лица,

которые примут в нем участие? — Ответ. Нет, не было раз¬

говора об этом. Я, по крайней мере, могу заключить из разго¬

вора с Ульяновым, что даже он не знал определенно, когда это

будет. — Вопрос. Не говорили о тех лицах, которые должны

принять участие? — Ответ. Нет, не говорили, и я не опра¬

шивал.— Вопрос. Осипанова вы не знали? — Ответ. Сов¬

сем не знал. — Вопрос. Встречали его где-нибудь? — От¬

вет. Нигде. — Вопрос. А Генералова и Андреюшкина встре¬

чали? — Ответ. Тоже нет. — Вопрос. Вы говорите, что

нигде не встречали Осипанова? — Ответ. Вспоминаю, что в

университете, а больше нигде. — Вопрос. Не видели ли вы

Генералова и Андреюшкина когда-ниоудь V Ьанчеоа? — От¬

вет. Нет. — Вопрос. Сами у Канчера были один раз? —

Ответ. Один раз. — Вопрос. Горкуна, Волохова не знали?
—	Ответ. Нет.— Вопрос. Значит, только Шевыреша и Уль¬

янова?— Ответ. Только их. — Вопрос (по желанию

г. Неклюдова). Когда был первый разговор о вашем уча¬

стии, то одновременно с этим вам предложили роль металь¬

щика?— Ответ. На следующий день. — Вопрос. Значит,

очень скоро?—О т в е т. Да.—ь опрос. Как велик был про¬

межуток времени между разговором с Говорухиным и тем

временем, когда Шевырев говорил, что азотная кислота, при¬

везенная из Вильны. не годится?—О т в е т. Недели полтопы,

кажется; хорошо не знаю. — Вопрос. Предлагал ли вам Ше¬

вырев записку, начинающуюся словами—«товарищ, прошу

содействия», дополнить просьбою о присылке пистолетов? —

Ответ. Да, сказал, что и пистолеты нужны. — Вопрос. Не

объяснял, для чего нужны пистолеты?—Ответ. Нет, не об’яс-

нял. — Вопрос. Но вы сами догадывались, зачем? — О т-

в е т. Я не мог предположить, потому что во всяком случае та¬

кое оружие, как пистолеты, мало пригодны. — Вопрос. Т.-е.

вы лично признавали этот инструмент непригодным для цели?
—	Ответ. Да.— Вопрос. Но все-таки вы сознавали, писав¬

ши это, что пистолеты можно отнести к тем орудиям, которые

могут быть употреблены для злоумышления? — Ответ. Я ду¬

мал, что для какого-нибудь другого дела. — Вопрос. Так

что вы остановились только на метательных снарядах, о кото¬

рых сообщил Говорухин?— Ответ. Да.— Вопрос (поже¬

ланию г. Смирнова). Из слов Шевырева вы узнали, что

150 руб., полученные им, предназначались на расход по поку¬

шению на жизнь государя императора? — Ответ. Наверное

не помаю; во всяком случае я это предполагал. — Во¬
8*
115

прос (по желанию г. Неклюдова). Относительно ва¬

шего участия в побеге Говорухина. Когда и кто обращался к

вам с этою просьбою? — Ответ. Сам Говорухин обращался.—

Вопрос. Что вы можете сказать относительно указания ад¬

реса в Вильне,—было ли это до 20 числа, или позднее, и кто

обращался к вам с.этою просьбою?—Ответ. Сам Говорухин

обращался.—В опрос. А Шевырев обращался?—О т в е т.

Шевырева тогда не было, он уехал уже в Крым.—В о-

про с. Вам известно было, что он уехал в Крым? — От¬

вет. Известно. — Вопрос. Он об’яснил, почему уезжает?—

Ответ. Он уехал вследствие расстройства своего здоровья.—

Вопрос. А не приходило ли вам на ум, что Шевырев

уезжает с целью скрыть свои следы в виду замышлявшегося

покушения? — Ответ. Едва ли. Я знал, что у него есть

сестры, братья, которые приставали к нему, чтобы он

уехал из Петербурга, да и доктора советовали то же

самое. — Вопрос. Вы остаетесь при том, что Говорухин

сам лично просил вас о содействии его от’езду в Вильну?—

Ответ. На счет Говорухина мне помнится, что Ульянов тоже

знал об этом.— Вопрос. Следовательно, и Ульянов тоже вам

об этом говорил? — Ответ. Об этом у нас были разговоры с

Ульяновым и Говорухиным, и Ульянов знал о его от’езде и го¬

ворил мне, что Говорухин скоро уезжает. — Вопрос. А Ше¬

вырев говорил об этом? — Ответ. Его не было. — Вопрос.

Следовательно, только Ульянов говорил и Говорухин? — От¬

вет. Да. — Вопрос. Кто набивал снаряд-книгу, которая на¬

ходилась у Осипанова? — Ответ. Этого я не знаю. — Во¬

прос (по желанию г. Неклюдова). Известно вам, кто

набивал третий снаряд? — Ответ. Нет. — Вопрос. У Оси¬

панова вы не бывали никогда? — Ответ. Нет. — Вопрос.

В квартире Ульянова, где набивали снаряды-цилиндры, он не

был? — Ответ. Нет, не был. — Вопрос (по желанию

г. Смирнова). Вы воспитывались с Пилсудским в одной

гимназии,, были вы с ним там знакомы или здесь познакоми¬

лись?—О т в е т. В Вильне я знал его только по виду.—а о-

прос. А здесь? — Ответ. В университете я немного был с

ним знаком. — Вопрос. Между вами большая разница в воз¬

расте?— Ответ. На два года. — Вопрос. Какая разница

была в классах гимназии? — Ответ. Три класса разницы. —

Вопрос, сгначит, в Вильне вы были с Пилсудским не в осо¬

бенно тесных отношениях? — Ответ. Нет. — Вопрос. А в

Петербурге были с ним в хороших'отношениях? — Ответ.

Близких отношений и здесь не было. — Вопрос. Тогда по¬

чему же вы знали, что Пилсудский жил в то время в Вильне?
—	Ответ. Потому, что в Вильне у меня почти не было знако¬

мых. — Вопрос. Но ведь вы уроженец города Вильны?—

Ответ. Я собственно не из Вильны, а из Виленского уезда.

В городе знакомых не было, и это был во всяком случае един¬
116

ственный путь—обратиться к Пилсудскому. — Вопрос (по

желанию г. Смирнова). Если вы его не знали, то по¬

чему не подписали вашу к нему записку? Знал ли он ваш

почерк и почему он должен был придать записке такое зна¬

чение, чтобы исполнить поручение по ней? — Ответ. Нужно

было определить характер того человека, который туда едет, а

так как это было слишком торопливое дело, то я действи¬

тельно просто по опрометчивости написал о том, что требуется

стрихнин. — Вопрос. Почему вы не подписали записки,

и почему Пилсудский стал думать, что она от вас? —

Ответ. Я не знаю даже наверное, догадался он или

нет; я не могу этого определить. Только после приезда

его это выяснилось, когда мы) разговорились с ним. —

Вопрос. В Петербурге Пилсудский не спрашивал, от

вас ли была записка? — Ответ. Я обратился к нему с

вопросами, приезжал ли к нему человек и исполнил ли он

поручение, и Пилсудский, вероятно, догадался. — В опр ос.

Не ходили ли вы к Гамолецкому, где должен был остановиться

Пилсудский? — Ответ. Приходил к нему раньше. Я впо¬

следствии узнал, что Пилсудский остановился у Гамолецкого,

а на другой день я у него не был. — Вопрос. Для чего вы

отправились к Гамолецкому? — Ответ. Чтобы обстоятельнее

расспросить и узнать.—В опрос (по желанию г. Смир¬

нова). Вы говорите, что Шевырев сказал, что будут полу¬

чены 150 руб. Когда привезли деньги, то Шевырев сказал,

что ему нужно взять из них 40 руб. Если вы были простым

передатчиком, то зачем вы отдали часть денег Шевыреву? —

Ответ. У нас были товарищеские отношения, так что отно¬

сительно денег, если он заявил, что тут находятся его 40 р.,

то я возвратил ему их. — Вопрос (по желанию г.

Смирнова). От кого вы слышали, что в Вилытр можно до¬

стать паспорт нелегальным способом?—Ответ. Я слышал.—

Вопрос. От кого именно? — Ответ. Сколько помнится, я

об этом впервые узнал, судя по времени, уже после возвра¬

щения Канчера. из Вильньт. — Вопрос. Вы нам ничего не

сказали относительно печатания программы? — Ответ. Ко

мне Ульянов обратился с просьбою, не могу ли я подыскать

квартиру, где бы можно было печатать программу. Я пришел

к Пилсудскому и спросил, не согласится ли он предоставить

свою квартиру. — Вопрос. Сказали, для какой цели?—От¬

вет. Просто так. для некоторых работ. — Вопрос. Для ка¬

ких же работ?—О т в е т. Определенно не сказал. Он согласился

и назначил день, но в этот день Ульянов не пришел к нему.

Это было в конце февраля. Я со своей стороны передал Улья¬

нову только адрес Пилсудского и после не знаю, печаталось ли

у него или нет. — Вопрос. Но вам Ульянов говорил, что

должна печататься прокламация? — Ответ. Он сказал, что

будет печататься программа, и дал мне прочитать ее. — В о¬
117

прос. Стало быть, вы были уверены в том, что Пилсудский

мог знать обо всем?—Ответ. Так как те поручения, кото¬

рые я давал Пилсудскому, исполнялись им аккуратно, то я

обратился к нему с просьбою и при этом я не делал намека,

для чего требуется помещение и его содействие. — Вопрос.

Вам известно, что у Пилсудского печаталось? — Ответ. Я

хорошенько об этом не знаю, печаталось у него или нет. Я

только просил Пилсудского, и он согласился и назначил день.

Это было уже после 20-го числа. Ульянов в этот день не мог

к нему пригти, почему — не знаю, но он ждал его в 12 часов;

после я не виделся ни с Ульяновым ни с Пилсудским, и

печаталась ли программа у Пилсудского, я не знаю.
По удалении Лукашевича введен подсудимый Пилсуд¬

ский. На вопрос о виновности отвечает отрицательно и про¬

сит позволения «об’ясниться».
Председатель. Об’ясните. — Пил'судский. Не

имея еще никаких убеждений и не будучи знаком с действи¬

тельною жизнью, я мог увлекаться разными идеями, даже

революционного характера, без всякого наблюдения за собою,

но я террористом никогда не был. Я был противником не

только террора и насилия против жизни государя импера¬

тора, но и вообще против жизни всякого человека. Относи¬

тельно (не слышно) общественных явлений — я не был

согласен с ними, потому что нарушать (не слышно) зна¬

чит осквернять всяжую мысль и цель, к достижению которой

стремимся. Я не был согласен 'с ними, потому что это про¬

тиворечит моим нравственным правилам, которые я вынес из

всего воспитания. Поэтому я не мог замышлять против жизни

кого-либо, а тем более против жизни государя императора.

Я не мог принадлежать и не принадлежу к террористической

партии «Народной Воли»; я никогда ей не сочувствовал и

теперь заявляю свою несолидарность с нею. Если я и при¬

ложил свою руку к этому делу, то только благодаря своему

слабому характеру; я не мог никому отказать из своих това¬

рищей. Я сознаю всю легкомысленность и необдуманность

моих поступков и поэтому, не признавая себя виновным

в участии, я признаю себя тяжело виновным в том легкомы¬

сленном отношении к тому, что могло касаться не только

жизни человеческой вообще, но и жизни государя импера¬

тора. Я .признаю себя виновным еще и в том, что, когда за¬

мышлялось преступление, я не умел отступить и не знал того,

как это нужно сделать. — Председатель. Вы уроженец

Виленской губернии? — Пилсудский. Да. — Вопрос.

Ваш отец дворянин? — Ответ. Да. — Вопрос. Человек

очень состоятельный? — Ответ. Да. — Вопрос. У него

11.000 десятин земли? ^0 тв е т. Да. — Вопрос. Он был

предводителем дворянства, кажется? — Ответ. Нет, не
118

был. — Вопрос. Вы'воспитывались в Виленской гимна¬

зии?— Ответ. Да. Сперва в одной, а потом в другой.—

Вопрос. Потом перешли в университет?—От в е *. Да.—

Вопрос. В котором году поступили? — Ответ. В августе
1886	года. — Вопрос. В гимназии получили аттестат зре¬

лости ? — Ответ. Получил. — Вопрос. На какой факуль¬

тет поступили? —Ответ. На юридический. — Вопрос.

В декабре месяце ездили к родным на праздники? —

Ответ. Да, ездил. —'Вопрос. Вам был знаком Дембо? —

Ответ. Да. — Вопрос. Он жил в Вильне? — Ответ. Я

не знаю, где жил, но я видел ©го только раз, во время летних

каникул. — Вопрос. У кого видели? — Ответ. У Нот-

кина. —'Вопрос. Кто это такой Ноткин? — Ответ. Он

вызван в числе свидетелей. — Вопрос. Какие у вас были

‘отношения с Дембо? — Ответ. У меня были с ним обыкно¬

венные отношения, как вообще у молодых людей. Он просто

стал заходить ко мне в праздники, когда я приехал в Вильну.

Потом я к нему стал заходить и был несколько раз. Мы с ним

вели разговоры, которые были революционного содержа¬

ния. — Вопрос. Он вас просил достать кое-какие вещи? —

Ответ. Просил меня достать где-нибудь стрихнина и атро¬

пина. Когда я спросил его, зачем ему нужны эти яды, уж не

желает ли он лишить себя жизни, то он отвечал, что стрих¬

нин и атропин имеют большое употребление, между прочим,

могут служить для отравления лисиц и для научных иссле^

даваний, но что это не для него лично, и он сам не знает,

для чего это нужно. Он уверил меня, что это нужно не для

какого-нибудь злого умысла. Я поступил необдуманно и до¬

стал ему эти яды. Достав их, я сказал, что у меня есть яды,

именно немного стрихнина и атропина. Потом ко мне явился

Рнатовский, с которым я виделся только несколько раз. Мне

кажется, что я познакомился с ним у Пашковского, потому

что если я познакомился и через Дембо, то все-таки я тогда

еще не знал фамилии Гнатовского. Потом Гиатовский явился

ко мне и просил перевезти яды в Петербург, сказав, что перед

от’ездом принесет мне адрес лица и письмо. Я согласился

перевезти, хотя мне это казалось неясным, так как я не знал,

зачем перевозить в Петербург яды, когда их можно и там

получить. На следующий день после этого разговора ко мне

явился Канчер. В то время у меня был Дембо, который при¬

нес мне письмо на имя Марии Беркович. Когда Канчер

явился ко мне, Дембо, увидев незнакомое лицо, опросил,

зачем он явился. — Вопрос. Позвольте. Вы в Петербурге

знали Канчера? — Ответ. Знал только, что он Канчер и

больше ничего. Здоровался с ним в университете. Канчер

подал мне знак, чтобы я не расспрашивал его и попросил

меня в другую комнату. Когда я вошел туда, Канчер подал

мне сначала одну записку, а когда я ее прочитал, то подал
119

и другую. В первой записке писал мой товарищ Гамолецкий

и просил оказать помощь подателю записки, а во второй

записке, писанной незнакомым мне почерком, как потом

оказалось, Лукашевичем, была написана просьба оказать

содействие лицу, отправляющемуся в Вильну за такими-то

вещами. Содержание этой записки я хорошо не помню;

помню только, что писалось о стрихнине и пистолетах; очень

может быть, в записке она упоминалась, но я до сих пор

Припоминаю это потому, что записка написана была по-

польски, но я не знаю, как по-польски «азотная кислота»;

может быть, в записке она упоминалась, но я до сих пор

ничего об этом не знаю.—Вопрос. Во всяком случае эта

записка была написана рукою, вам неизвестною? — Ответ.

Да, неизвестною. Когда я прочитал обе записки, я сейчас же

их разорвал; я видел тут что-то темное. Канчер говорил, что

он проездом, но самая обстановка показывала, что человек

приезжает из Петербурга в Вильну за стрихнином и писто¬

летами; все это указывало мне, что тут по воей вероятности

террористический замысел. Разорвав записки, я стоял в раз¬

мышлении. Канчер спросил меня,—не можете ли, говорит,

познакомить меня с Антоном. Может быть, он не называл

его фамилии, и я первый спросил его о Гнатовском, догады¬

ваясь, что он просил меня познакомить его с Антоном Гна¬

товским. Не зная квартиры Гнатовокого, я обратился к Дембо,

прося его свести Канчера с Гнатовским. Они намеревались

уже отправиться, и Дембо предложил Канчеру притаи

в один из ресторанов, но потом, подумав, что, может

быть, Канчер не знает 'города, просил, чтобы я привел Кан¬

чера в условленное место у железных ворот, где я должен

был оставить его. Дембо привел Канчера черев несколько

времени к Антону, который с Канчером пошел вперед, а я

с Дембо шли сзади. После некоторого времени, когда Кан¬

чер переговорил с Гнатовским, они присоединились к нам, и

мы пошли все вместе. Антон обратился ко мне с просьбой,

не могу ли я достать пистолеты, но я сказал, что не могу;

он мне сказал, что может быть и можете, подумайте и во

всяком случае зайдите в 6 часов по адресу, и чтобы легче

было найти, сказал: «можете опросить акушерку». Я в 6 ча¬

сов зашел к Гнатовокому и сказал ему, что не могу достать

пистолетов. В это время Гнатовский обратился ко мне с дру¬

гою просьбою, не моту ли я ему одолжить 'Сколько-нибудь

денег. У меня были деньги, и так как он сказал, чго отдаст

мне в первых числах марта, то я согласился дать ему 40 руб.;

у меня с собою денег не было, и я сказал, чтобы он дошел

со мною ши чтобы прислал. Вечером ко мне зашел Дембо,

которому я передал 40 руб. для Гнатовского (не слышно).

Когда я потом вернулся в Петербург, то ко мне явился

Лукашевич, которому я заявил об этом. Когда он спросил
120

меня, приезжал ли человек, то я сказал, что приезжал. Из

разговоров с Лукашевичем я мог вывести, что он не был

знаком ни с Дембо, ни с Гнатовоким. — Вопрос. У вас

при этом не было разговора с Лукашевичем—от кого вы по¬

лучили записку? Ведь она была без податей? — Ответ.

Без подписи. — Вопрос. И писана почерком вам незнако¬

мым? — Ответ. Да. — В о п р о с. Вы яе спросили Лукаше¬

вича, не он ли писал эту записку?— Ответ. Нет, не спра¬

шивал. Я мог догадаться, что записка от него. Потом, че¬

рез несколько дней, когда Канчер приехал из Вильны, он

обратился ко мне и сказал, что лривез азотную кислоту, и

что ему в Вильне сказали, что через меня получит он

150 рублей. Я сказал, что о деньгах я ничего не знаю и по¬

этому не могу ему дать этих денег. На это Канчер ответил,

что должна приехать какая-то курсистка из Вильны и пере¬

даст деньг?, и что ему не дали этих денег потому, что боя¬

лись, что они пропадут. Потом я узнал адрес Пузьтренской

и спросил у нее, не приезжала ли курсистка и не правезла

ли для меня денег? Она сказала, что никто не приезжал, но

если приедет, то даст мне знать. Не знаю потом, обращался

ли я к Нотки ну .с тою же просьбою и заходил ли к нему, но

через несколько времени Ноткин сказал мне, что деньги есть

и что они находятся у Марии Беркович. И действительно,

они у нее были. Я узнал об этом потому, что завозил ей

иисьмо, привезенное ей от Дембо, так что когда я обратился

к Беркович и спросил, есть ли у нее деньги, она сказала,

что есть, но не знает, для меня ли это деньги. Потом она

согласилась отдать их мне под расписку, говоря, что было

прислано 175 рублей, но я взял только 150 руб., как говорил

Канчер. Догадавшись, что деньги присланы Антоном, взяв¬

шим у меня 40 руб., я при передаче потребовал возвратить

их мне, и Лукашевич отдал их, а 110 руб. взял. Канчер не

говорил, чтобы передать эти деньги Лукашевичу, но так как

о них просил и Лукашевич, то я и передал ему деньги в

университете. — Вопрос. Ни о каких телеграммах не слы¬

шали, которые бы на ваше имя присылались? — Ответ.

Была прислана телеграмма: «сестра уехала, встречай».—

Вопрос. Что могла означать эта телеграмма и почему она

вам была адресована? — Ответ. Этого я не знал в начале.

Я думал, что сестра ко мне действительно приезжает, и я эту

телеграмму тут же уничтожил. Потом я пришел к заключе¬

нию, что сестре невозможно приехать в Петербург, и тогда

содержание телеграммы показалось мне условным. Однако же

я на следующий день пошел на вокзал, но не встретил

там никого. В тот же день я встретил... — Председатель.

Говорите громче. — Пилсудский. Я передал Лукаше¬

вичу об этой телеграмме и из разговора с ним узнал, что

эта телеграмма действительно принадлежит им. — Вопрос.

Что же, они вам сказали, что означает телеграмма? — Ответ.

Оказали. — Вопрос. Что же? — Ответ. По об’яснению

Ульянова,—то, что лицо или выехало из Вильны, или же

благополучно переправилось за границу. Вообще эта теле¬

грамма должна была притги не по моему адресу и не с та¬

кою надписью. Потом мне раз’яснили то, что означает в дей¬

ствительности эта телеграмма и кто ее написал. —В опрос,

Что же, вы раз’яснили, кто писал ее? — Ответ. Нет. Я пи¬

сал брату и спрашивал его, но он не ответил, потому что не

знал. — Вопрос. Вы не знаете того лица, которое выехало

за границу? — Ответ. Нет. — Вопрос. Вам Лукашевич и

Канчер не говорили об этом? — Ответ. Нет. — Вопрос. К

вам не обращались с просьбой указать квартиру в Вильне, где

бы можно было получить паспорт за границу? — Ответ. Нет.
—	Вопрос. Никто не обращался? — Ответ. Нет. — Во¬

прос. Вы указывали квартиру приезжающим в. Вильну?—

Ответ. Нет. — Вопрос. Ни Лукашевичу, ни Канчеру? —

Ответ. Нет. — Вопрос. Говорухина вы никогда не знали?

—О т в е т. Нет, если Говорухин не тот человек, который при¬

ходил ко мне за письмом. — Вопрос. За каким? — Ответ.

Лукашевич раз сказал, что одно лицо едет в Вильну и

нуждается в рекомендательном письме, чтобы знать, где оста¬

новиться. — Вопрос. Почему Лукашевич обратился к

вам?—О т в е т. Может быть, потому, что он тогда знал, что

я знаком с А. Гнатовсжим, с которым они имели сношения.—

Вопрос. Какого рода рекомендательное письмо? — Ответ.

Я сам не дал письма, а дала Лейбович. — Вопрос. Кому

же оно было адресовано? — Ответ. Она говорила, что на¬

пишет к А. Гнатовскому.— Вопрос. Ведь вы тоже были

с ним знакомы, почему же вы сами не написали письма? —

Ответ. Потому что мое знакомство с ним было не близкое

и, вообще, я не желал давать рекомендации человеку незна¬

комому.— Вопрос. Что же при этом говорил Лукашевич,

для какой надобности требовалось это письмо? — Ответ.

Он не говорил.—В опрос. Может быть, вы сами догадыва¬

лись, что этого человека желают отпустить за границу? —

Ответ. Он, кажется, намекнул, что этот человек, который

находится проездом в Вильне. так что я знал только то, что

человек этот не вернется в Петербург. — Вопрос. Вы не

об’яснили еще ничего о том, что в вашей квартире предпола¬

галось и началось печатание прокламации и программы? —

Ответ. На последней неделе в феврале месяце ко мне при¬

шел Лукашевич с просьбою, не могу ли я уступить своей

квартиры на неопределенное время, чтобы немного надпеча¬

тать. Я, не будучи в состоянии отказать, но главным обра¬

зом желая сам посмотреть, каж печатается, согласился, осо¬

бенно когда Лукашевич заявил, что это устройство очень лег¬

кое, так как не производит шума и не занимает много места
122

и времени. Ульянов явился ко мне, как оказалось, с двумя

незнакомыми лицами и с известным паролем, данным ему
Лукашевичем и состоявшим в том, что те люди, которые при¬

дут, должны сказать, что «мы спешим делать, не можете ли

пособить?» Я отвечал, что можно помочь. Они вошли, стали

делать набор и исправлять его, но не печатали. Они работали

с 7 часов до вечера; это было 27 февраля. Они хотели

остаться на ночь, но я не согласился; они ушли, унеся с со¬

бою набор, а некоторые принадлежности — доску, вал и т. д.

оставили. На следующий день, утром, они пришли ко мне

в 10—11 часов. Я, видя, что работа слишком долго затяги¬

вается, так как до сих пор не было еще ничего напечатано, а

только все исправляли, и в особенности потому, что розлили

целую бутылку скипидару, попросил, чтобы они ушли, и, на¬

конец, в 5 чаоов они ушли совсем. — Вопрос. Для чего же

вы предоставили свою квартиру людям, вам незнакомым; вы

Ульянова знали? — Ответ. Нет, не видел его никогда.—

Вопрос. Вы сами читали программу? — Ответ. Всей не

читал, но когда они делали набор, то я его видел и читал

первую страницу.—•Вопрос. Ведь вы видели, что эта

программа содержит в себе изложение таких мыслей, кото¬

рым вы, как сказали, не сочувствуете? — Ответ. Да, я не

сочувствовал, но там, кажется, не было ничего террористиче¬

ского, там просто заявлялось о факте.—В опрос. И что же,

Ульянов один приходил к вам? — Ответ. Нет. Он пришел

с двумя какими-то, но я не знаю их совсем. — Вопрос. Их

нет в числе преданных вместе с вами суду? — Ответ. Нет.—

Вопрос. А Лукашевич приходил к вам? — Ответ. Нет. —

Вопрос. Вы сообщили ему о последствиях прихода Улья¬

нова к вам? — Ответ. Я его не видел. — Вопрос (по

желанию г. Смирнова). Вы на дознании говорили,

что принадлежали к кружку саморазвития? Что это за кру¬

жок был? — Ответ. Это был кружок студентов. — Во¬

прос. Кто принадлежал к этому кружку? — Ответ. Их

в числе обвиняемых здесь нет. Принадлежали многие това¬

рищи. — Вопрос. Какие цели преследовал этот кружок? —

Ответ. Так как воспитание дается очень поверхностное, и

мы, говоря о своих убеждениях, не имеем их в действитель¬

ности, то мы й решили прежде, чем высказывать свои убе¬

ждения, взяться за систематическое саморазвитие и, раз¬

работав программу, начать с естественных наук, перейти к

истории (не слышно). — Председатель. Когда этот

кружок образовался? — Пилсудский (после паузы).

Он образовался в прошлом году, но потом распался. — В о-

л рос. Из числа лиц, сидящих вместе с вами на скамье под¬

судимых, в этом кружке не участвовал никто? — Ответ.

Нет. — Вопрос. Лукашевич не участвовал? — Ответ.

Нет; в этом деле, кроме Лукашевича, никто мне не знаком. — ■
123

Вопрос (по желанию г. О мирно® а). Вы говорите,

что Канчер просил вас свести его с Антоном? — Ответ. Я

моту об’яснить это тем, что Канчер обратился ко мне с во¬

просом, не знаю ли я Антона, и сделал это — просто так, на

всякий случай: если я знаю, то, значит, могу свести. Адрес,

найденный у Ульянова, относится не к тому времени, а к го¬

раздо позднейшему. Канчер мне говорил, что если кто поедет

в Вильну, то даст адрес моего брата. Я сказал Канчеру, что

не желаю вообще обращаться к брату, чтобы тот сводил не¬

знакомых лиц, и, опасаясь, чтобы, несмотря на мое нежела¬

ние, они все-таки не обратились к моему брату, я достал дру¬

гой адрес. Зная, что Пузыренская знакома с Дембо, я просил

ее указать лицо, которое могло бы указать Дембо. Пузырен-

ская дала адрес своей сестры, сказав, что она укажет Дембо.

Этот адрес я отдал Канчеру, но, несмотря на это, лицо, ездив¬

шее в Вильну, зашло к моему брату. Это был Говорухин. Оче¬

видно, он знал его адрес или от Канчера, или от Ульянова. —

Вопрос (по желанию г. Смирнова). Лукашевич

пришел сейчас же после возвращения вашего из Вильны?—

Ответ. Мне кажется, он знал, что я приеду 1 февраля, так

как я раньше писал товарищу своему Гамолецкому, чтобы

он встретил меня на вокзале, что он и сделал. От Гамолец-

кого и Лукашевич мог знать о моем приезде — вот почему он

тотчас же пришел ко мне. — Вопрос. Где вы остановились

по приезде в Петербург? — Ответ. Вепщ свои я оставил на

вокзале и пошел к товарищу своему Круглевскому, встретил

там Гамолецкого и тогда, возвратясь с ним, я отправился уже

к Гамолецкому, у которого пробыл два дня и к которому при¬

ходил Лукашевич. —Вопрос. К Дембо была записка? —

Ответ. Я не мог отказать Канчеру в квартире, потому что

от товарищей получил письмо с просьбой помочь ему. Я дал

ему квартиру у себя, а потом, когда я уехал в Петербург, он

тоже остался в моей квартире и жил. — Вопрос. Вы в

Вильне жили с кем-нибудь другим? — Ответ. Я жил у

своей тетки. — Вопрос. Тут же поместился и Канчер? —

Ответ. Да. — Вопрос. И там оставался после вашего

от’езда. — Ответ. Да. — Вопрос (по желанию

г. Смирнова). Когда Лукашевич просил вас дать реко¬

мендательное письмо, он один только приходил к вам или за

получением приходило и то лицо, которому нужно было это

письмо? — Ответ. Когда Лукашевич просил у меня письмо,

он сказал, что ко мне за этим письмом зайдут. Когда письмо

было приготовлено, приходил один господин, которому я и

передал, зная, что от Лукашевича никто не мог зайти

за чем-нибудь другим. — Вопрос. Вы не говорили Лейбо-

вич, для кого нужно письмо?—О т в е т. Я говорил, что отпра¬

вляется какое-то лицо (не слышно). — Вопрос. Вам

Лукашевич положительно говорил, что это лицо едет к Гна-
124

товокооду и для какой надобности? — Ответ. Мне кажется,

что не говорил. — Вопрос. Беркович была хорошо знакома

с Гнатовским?—Ответ. Не знаю этого. — Вопрос. Вы

говорите, что с Гнатовским были мало знакомы, но все-таки

знакомы. Отчего же вы адресовали к Беркович, которой вы

не знали? — Ответ. Мне было известно имя Беркович. Раз

как-то я, придя домой, застал записку, где было оказано:

«зайдите туда, откуда получили деньги». Зная, что я деньги

получил от Беркович, я зашел туда (не с л ы ш н о). Раньше

я говорил, что Беркович не знаю, но когда мне показали -кар¬

точку, я действительно припомнил лицо, что раз видел ее у

Дембо (не слышно). — Вопрос (по желанию

г. Смирнова). Относительно записки, найденной у Бер¬

кович при обыске, в которой говорится, что Ноткин должен

пойти к вам и привести вас. Какое это имеет значение? —

Ответ. Это не мне было писано. — Вопрос. Почему эта

записка говорит о вас в таких выражениях? — Ответ. Я не

понимаю, что можно из того заключить. Выходит, что Лейбо-

вич хочет поговорить оо мной... я не могу этого о.б’яснить

себе. — Вопрос. Вы не можете себе этого об’яснить? Пил¬

судский молчит.
Введен подсудимый П а ш к о в с к и й. На вопрос о ви¬

новности —■ отвечает отрицательно.
Председатель. Но есть обстоятельства, которых вы

не отрицаете и которые по обвинительному акту вам припи¬

сываются. Вы желаете дать об’яснение по этим обстоятель¬

ствам?
Пашкове кий. Там говорится, что я приобрел азотную

кислоту и стрихнин и передал их неизвестному лицу. Это было

сделано мною по личному неведению, для чего эти предметы,

кому они нужны и куда именно. Гнатовский сообщил мне, что

это нужно для какого-то его знакомого, и на вопрос—для чего

нужно, он ответил, что сам наверное не знает, но предпола¬

гает, что тут какой-нибудь гешефт, куш. Он предложил мне

вознаграждение, и я на это согласился, достал эти предметы,

и в назначенный день он мне сообщил, что он получает не сам

это, а сведет меня с другим лицом, которому я должен пере¬

дать. Так и было. — Вопрос. Вы эти материалы приобретали

и раньше этого времени, т.-е. всякие аптекарские материалы,

от одного еврея Иосселя?—Отве т. Да, через его посредство.—

Вопрос. Так как он торговал аптекарскими материалами?—

О.твет. Да. — Вопрос. Поэтому они доставались вам де¬

шевле, чем в аптечных магазинах?—Ответ. Да.—Вопрос.

Гнатовскому было известно, что вы могли приобрести эти ма¬

териалы помимо аптек? — Ответ. Ему не было известно,

откуда я их приобретаю, но он знал, что я могу приобрести их,

что у меня есть знакомые в аптекарском мире лица, и что я
125

могу достать аптекарские вещи. — Вопрос. Какие мате¬

риалы Гнатовский заказал вам принести? — Ответ. Заказал

принести пуд азотной кислоты и унц стрихнина. — Вопрос.

Что же, они были уложены как следует для отправки? —

Ответ. Почти уложены, так что кислота находилась в бу¬

тылках, завернутых соломою. Он принес чемодан. В нем на¬

ходилась только половина бутылок, упакованная, а другая

половина бутылок принесена была неупакованною, и он ска¬

зал, что не успел этого сделать; я упаковал их сам в деревян¬

ный ящик. — Вопрос. Кому же он их передал и при каких

обстоятельствах? — Ответ. Гнатовский указал час, когда я

должен встретить их на Завальной улице. В известный час я

пришел туда и встретил. Гнатовский подошел ко мне, мы с ним

прошли шагов 20 и встретили неизвестного мне господина. Вот

когда встретились с ним, то Гнатовский вышел немного впе¬

ред, поздоровался с ним и, оставив меня сзади, шел с ним не¬

которое время вдвоем, о чем-то беседуя. Потом Гнатовский

остановился, повернулся ко мне и говорит, что этому человеку

передайте эти вещи. Мы сели тогда на извозчика и поехали

ко мне на квартиру. Я положил вещи на извозчика и тогда мы

отправились на вокзал. Гнатовский просил, что, может быть,

этот человек опоздает на поезд, то чтобы я взял обратно вещи

к себе, но так как человек на поезд не опоздал, то и увез

вещи. Это был Канчер. Уезжая, он просил подать телеграмму,

но относился с этой просьбой не ко мне, а к Гнатовскому,

прося меня передать ему эту просьбу. Встретившись с Гна-

товским, я забыл сказать ему о телеграмме, но он сам напом¬

нил об этом; тогда я сказал, что забыл адрес и текст теле¬

граммы. Гнатовский дал адрес и текст и просил отправить.

Я тогда не желал выходить на телеграфную станцию, так как

было поздно, и сказал ему: «вы можете это оами сделать»; но

он об’яснил, что ему нужно куда-то зайти, притом же он не

хочет встречаться со знакомыми на станции; поэтому он ска¬

зал мне: «ведь вам не трудно зай^и?» Я зашел на станцию и

подал телеграмму. — Вопрос. Какого содержания? — От-

в е т. — Сестра опасно больна. — Вопрос. За чьею под¬

писью? — О т в е т. За подписью «Петров». — В о п р о с. На чей

адрес? — 0 т в е т. Петербург, на имя Анны Ульяновой, ка¬

жется.— Вопрос. Кто платил за эту телеграмму?— Ответ.

Гнатовский мне вручил адрес и деньги.— Вопрос. Канчер,

когда его спрашивали, сказал, что деньги за телеграмму вы

можете получить с Гнатовского?—Ответ. Да, он сказал, что

его деньги есть у Гнатовского.— Вопрос. Деньги за извоз¬

чика кто платил?—Ответ. Я одолжил просто так; потом,

когда встретился с Гнатовским, то получил их от него.— В о-

п р о с. Так что у Канчера не было чем платить?—0 т в е т. Не

знаю; может быть, и было, но он сказал, что у него нет мелких.

У меня мелкие были, и я отдал.—В опрос. Что же, он ска¬
126

зал, что от Гнатовакого можно получить? —Ответ. Да, он

сказал, что его деньги есть у Гнатовского. — Вопрос. Зна¬

чит, за телеграмму и извозчика вы получили с Гнатовского?—

Ответ. Да. — Вопрос. Пистолетов у вас Канчер не про¬

сил? — Ответ. Нет. — Вопрос. И Гнатовский вам не зака¬

зывал их? — Ответ. Нет. — Вопрос (по желанию

г. Смирнова). Азотную кислоту и стрихнин вы достали?—

Ответ. Да. Принесена Иооселем, контрабандная.—В опрос.

А чемодан чей был? — Ответ. Тоже этого контрабандиста;

поставил он его в отет и получил особую плату. — Вопрос.

Сколько за все заплатили? — Ответ. Приблизительно, около

20 руб. — Вопрос. Кто заплатил вам эти деньги?—О т в е т.

Гнатовский. — Вопрос. Что же, он дал много лишнего про¬

тив того, что вы сами заплатили?—О твет. Когда он предло¬

жил мне достать вещи, я спросил его о вознаграждении и он

ответил, что не знает, сколько ему самому еще придется от

этого, но во всяком случае он мне даст 5 руб. барыша и отдал

мне их.—В опрос. Сверх 20 руб. ?—О т в е т. Этого я не помню

хорошенько, но 5 руб. он дал мне сверх ценности материа¬

лов.—В опрос (по желанию г. Смирнова). Знакомы

были с Пилсудским и какие отношения у вас к нему? — От¬

вет. С которым ? — Вопрос. С подсудимым. — Ответ.

С подсудимым Пилсудским я не знаком, а так его видел раз;

он даже заходил ко мне. — Вопрос. Когда, в какое время?—

Т.-е., собственно не ко мне, а в мою квартиру. Которого

числа—я не помню, но как-то в январе, кажется, нынешнего

юда. — Вопрос. К кому же он заходил, если не к вам? —

Ответ. Раз зашел ко мне Гнатовский; я был занят

тогда письмом по своей специальности; он говорит, что «я

к вам на минутку, сейчас ко мне зайдет Пилсудский, я к нему

дело имею», и как раз после этого, так через полчаса, зашел

Пилсудский, пробыл не 'больше 10 минут и ушел. — Вопрос.

Говорили они при вас о каком-нибудь деле? — Ответ. Т.-е.

они говорили о чем-то, но я вообще не обратил внимания на

этот разговор. Я был занят письмом. —Вопрос. Гнатовский

к вам приходил по делу или специально, чтобы увидеть здесь

Пиотсудского? —'Ответ. Право, не помню. Кажется, у него

тогда не было никакого дела ко мне. — В о п р ос. Почему же

он избрал вашу квартиру для свидания с Пилсудским, если

он мог сам пойти к Пилсудскому или же' Пилсудский

к -нему? — Ответ. Этого не знаю. Он, кажется, встретил Пил-

судского где-то случайно, и Пилсудский шел не домой, а

куда-то.—В опрос. А с бпатом Пилсудского вы знакомы?—

Ответ. Да. — Вопрос. Более знакомы, чем с этим? — От¬

вет. Да, более знаком. — Вопрос. При каких обстоятель¬

ствах с ним познакомились? — Ответ. Во время праздников,

где-то на вечере я встретился с Иосифом Пилсудским, и потом

виделись несколько раз. — Вопрос. Стали посещать друг
127

друга,?—'Ответ. Я у него, кажется, всего один раз был, а

он у меня раза два шли три. — Вопрос (по желанию

г. Смирнова). Приходил к вам подсудимый Пилсудский

просить, чтобы вы познакомили известное лицо, приехавшее

из Петербурга, с Гшатовским?— Ответ. Пилсудский, дей¬

ствительно, пришел ко мне и оказал, что к нему явился какой-

то приезжий, который хочет видеться с Гнатовоким, но так

как он жил у тетки, а к тетке его пришли гости, то ему не¬

удобно пригласить Глатовского к себе. Вот он и обратился ко

мне, не сделаю ли я этого. Я сказал, что хорошо, и вместе вы¬

шли.—В опрос. И вы отвели его к Гнатовскому?—О т в е т.

Нет. Пилоудокий приходил один. Я собственно тогда также не

имел времени оставаться дома и сказал, что сообщу Платов¬

скому. Я сказал Пилсудскому, что если у него нет времени и

неудобно принимать у тетки, то пусть он приведет Гнатов-

окого ко мне на квартиру, что я должен итти по делу и как раз

в ту сторону, где живет Гнатовский, и что я ему сообщу. Я

так и сделал. Когда я пришел домой, то не застал у себя ни

Гнатовского, ни Пилсудского.—Вопрос. Так что вы свели

его с Гнатовским? — Ответ. Я только зашел к Гнатовскому

и передал ему, что сообщил мне Пилсудский, так что я этого

человека не видел.—.Вопрос. Что же, Пилсудский от Гла¬

товского далеко, что ли, жил?—0 т в е т. Да. — Поэтому к вам

и обвалились? — Ответ. Ко мне гораздо ближе, чем к Пил¬

судскому, так как я жил на Трокской улице, а Пилсудский на

Забельной—эти улицы смежны, а Гнатовский—на Заречной.
По удалении Пашковского, был введен подсудимый

Новорусский, который на тот же вопрос о виновности

ошвечал отрицательно.
Председатель. Но есть некоторые обстоятельства,

занесенные в обвинительный акт, которых вы при дознании

не отрицали. Вы не желаете дать об’яснений по этим обстоя¬

тельствам?—Новорусский. Непременно.—Вопрос. Что

вы можете об’яснить относительно того, что к вам привозили

некоторые материалы для изготовления веществ,, необходимых

для наполнения метательных снарядов, и относительно пре¬

бывания у вас Ульянова?—Ответ. Я в первых показаниях

действительно сделал несколько неточных и сбивчивых пока¬

заний благодаря тому, что организм мой был так потрясен

арестом в первое время, что я не мог отчетливо припомнить

все те обстоятельства, которые сопровождали от’езд Ульянова

в Парголово для занятий с сыном Ананьиной. На самом деле

обстоятельства эти происходили таким образом. В начале

февраля Ульянов зашел ко мне. В разговоре я упомянул, что

Ананьина нуждается в учителе. Он охотно согласился на это

и спросил, кто такая Ананьина. Я ему ответил. Тогда он опро¬

сил меня, что нельзя ли ему заниматься также химией. Я ска¬

зал, что свободно не могу распоряжаться в квартире и что
128

скажу об этом Ананьиной. Когда Ульянов стал уходить, то

просил зайти за ответом. Сам я передал этот разговор Лидии

Ананьиной, которая жила тогда со мною. На маслянице она

уезжала к матери, переговорила с нею и сказала, что мать со¬

гласна на занятия Ульянова с ее сыном и на то, чтобы он за¬

нимался химией. Когда после этого зашел ко мне Ульянов, я

передал ему, что Ананьина согласна. Затем, узнав, что я

переезжаю на квартиру Ананьиной, и что мои вещи будут

перевозиться туда, он просил взять его вещи, которые будут

доставлены его товарищем. Я ничего против этого не имел.

Он сказал, что вещи будут доставлены завтра. Затем они дей¬

ствительно были доставлены на мою квартиру. После этого я

Ульянова не видал и о его занятиях ничего не знаю. Когда я

переехал на жительство к Ананьиной в Парголово, то я» видел

только вещи, которые указал на дознании. Подозрительного

ничего не замечал. О нахождении нитроглицерина ничего не

знал, и мне не сообщала об этом Ананьина. Таким образом, я

принимал только то участие, что его вещи и нитроглицерин,

из которого приготовлялся динамит, действительно прошли

через мои руки, но я не звал ни их значения, ни их смысла,

потому что Ульянов сам сказал, что он занимается химиче¬

скими опытами.—Вопрос. Когда вы познакомились с Улья¬

новым? —-Ответ. Мне представляется, что я познакомился

с ним после рождества в 1886 году, но я точно не стою за это.

Очень может быть, что это было и летом, когда я катался на

лодке, на островах. Я точно не стою за это, потому что при

тех открытых близких отношениях среди студентов нередко

можно забыть первую встречу с человеком. Со мною как раз

бывали такие случаи забывчивости. Иногда с кем-нибудь

встретишься на железной дороге, разговоришься с ним, едешь

несколько сот верст, встречаешься во второй раз, узнаешь

физиономию, разговоришься и оказывается, что ошибся: «я,

говорит, вас не встречал» Такие случаи забывчивости были

не редки. Может быть, такой случай был и с Ульяновым. Но

мне представляется, что я видел его в первый раз на вечере

в 1886 году; очень возможно, что я не видел его тогда, т.-е.

ошибся в физиономии. — В о п р о с. Вслед за этим он стал вас

посещать? — Ответ. Нет, я имел несколько встреч с ним.

Раз я встретил его на Невском, раз в библиотеке. Не знаю,

когда я сообщил ему свой адрес. Он казался мне человеком

симпатичным, и я дал ему адрес, пригласил его к себе перего¬

ворить с ним, что это за человек [?Г. — Вопрос. За долго до

'вашего от’езда в Парголово он пришел к вам в первый раз?—

Ответ. Не знаю... я думаю, числа 6-го февраля. — Вопрос.

А вы переезжали когда? — Ответ. Мои вещи перевозили

первый раз 10-го, второй раз 17-го, а сам я переехал 20-го.—

Вопрос. Вы жили в доме № 51 в квартире вместе с Марией

Ананьиной? — Ответ. Нет, с Лидией Ананьиной и с сыном
9 Дело 1887 г.
129

Марии Анайышюй, а мать жида в Парголтае.—Вопрос.

Давно? — Ответ. Она все время там жила. —'Вопрос. Все

время иа даче Кекина?— Ответ. Нет, сперва на другой

даче.—Вопрос. Далеко от дачи Кекина?— Ответ. Я не

знаю, где она жила всю зиму, потому что зимой я не ездил

туда. Когда Лидия Ананьина, с’ездив вместе со мною, оста¬

лась у моих родных и не возвращалась оттуда, потому что у

нее легкие были не совсем здоровы, и когда она затем посели¬

лась у матери в Парголове, то у меня явилась мысль пересе¬

литься к ним, отчасти из-за удобства занятий, а отчасти по¬

тому, что материальные денежные затруднения были тоже

большие. Товарищ мой, который жил со мной, Тухомницкий,

со дня на день ждал назначения и сам советовал мне туда пе¬

реехать. Поэтому в конце января я поехал в Парголово, чтобы

присмотреться к даче, чтобы взять ее на все лето. В то время

Ананьина жила недалеко от волостного правления, кажется,

на даче у Гурбатовых. Тогда же мы условились посмотреть

какую-нибудь из дач и ходили смотреть дачу Кекина. Когда

она вскоре после этого наняла эту дачу, не знаю, но после она

сообщила, что наняла дачу на все лето, и мы ждали времени,

когда можно будет переехать в начале февраля. Так как за

квартиру деньги были зашючены мною по 15 февраля, то до

15 февраля я должен был прожить в С.-Петербурге.—'Во¬

прос. Следовательно, перемена дачи произошла потому, что

прежняя дача была мало поместительною для вас?—0 т в е т.

Я тогда на даче не жил, а жил в Петербурге. Дачу переменяла

Ананьина. У Гурбатовых она жила временно и бесплатно, так

как средств у нее не былю. Она занимала прежде угол. После

рождества к ней переехала дочь, жившая всю зиму в Петер¬

бурге, так что им пришлось жить вдвоем. — Вопрос. Улья¬

нов пришел к вам в первый раз числа 6-го? — Ответ. Не

помню... может быть, 6-го, 7-го... в начале февраля.—В опрос.

Это в первый раз? — О т в е т. Да. — Вопрос. Тут же у вас

произошел разговор и об учителе? — Ответ. Да, тут же. —

Вопрос. Но ведь у сына Ананьиной уже был учитель, для

чего же приглашался другой? — Ответ. Тот занимался с ним

только по трем предметам.— Вопрос. По каким?—Ответ.

По латыни, арифметике и русскому языку.—В опрос. Следо¬

вательно, Ульянов нужен был для занятий по каким же пред¬

метам?—О т в е т. Значит, по-немецкому, закону божию и еще

не знаю, какой предмет требуется по программе. — Вопрос.

Какое же полагалось Ульянову за это вознаграждение? —

Ответ. Тут, вероятно, между ними произошло какое-нибудь

недоразумение. У нас с мадам Ананьиной почти никогда не

было денежных счетов. Женщина она очень щепетильная. Я

надеялся, что она сама условится в цене, но она сказала, что

если я буду условливаться в цене и расчитываться, то она

рассердится на меня, и чтобы этого разговора не было. В виду
130

этого, отправляя туда Ульянова, я надеялся, что, пожив не¬

которое время, он сам переговорит и оценит труд. Он же ска»

зал, что за ценой не постоит. Так что разговора о цене не

было. — Вопрос. Другой учитель получал какое вознагра¬

ждение?— Ответ. Другой — бесплатно, сколько я знало, но

хорошенько не могу сказать. — Вопрос. Вы сказали, что

денежные дела ваши были затруднительны. Ведь вы полу¬

чили стипендию из академии? — Ответ. Нет, я был при ака¬

демии для замещения должности преподавателя и получал

38 руб. в месяц. — Вопрос. А Мария Ананьина? — Ответ.

Она получала тоже 38 руб. как земокая акушерка, но у нее

было двое детей. После рождества я привез брата и затем я

покупал книги. — Вопрос. Что же, Ульянов сказал вам, что

он пришлет вещи для перевозки?— Ответ. Да, сказал.—

Вопрос. Какие? — Ответ. Он не сказал, намекнул как-то...

я не помню выражения..., что все эти вещи будут относиться

к химическим занятиям. — Вопрос. Когда же они были при¬

везены и кем?—О т в е т. Сколько припомню, кажется, четыре

человека привезли их в разное время, может быть, раза в че¬

тыре.— Вопрос. В один день?—Ответ. Нет, не в один.
10	февраля я переезжал туда и 10-го же в один день раза два

привезли вещи; другой раз было 12 февраля—чемоданчик, ко¬

торый был отравлен с сыном Ананьиной.— Вопрос. Что же,

вы рассматривали вещи, укладывали их? — Ответ. Нет. —

Вопрос. Что же, они были привезены уложенными? — От¬

вет. Да, были в корзинах. — Вопрос. Сколько же корзин

было? — Ответ. Этого не могу сказать. Я относился к ним

совершенно небрежно. Сам я был занят по горло, дела было

очень много; должен был кончать диссертацию, которая рас¬

тянулась очень широко. Я должен был прочитать томов 20 на

немецком языке, в котором не очень силен. Так что я сидел,

не сходя с места, на занятиях. Это могут удостоверить все,

жившие со мной и посещавшие меня. Так что к посторонним

делам, чисто хозяйственным, я относился очень небрежно. —

Вопрос. А Лидия Ананьина была тут, в квартире? — От¬

вет. Тут. — Вопрос. Что же, она рассматривала вещи?—

Ответ. Может быть, без меня рассматривала. — Вопрос.

А лица, принесшие их, говорили, что они от Ульянова? —

Ответ. Я помню одного из них; я опросил его: «это для Улья¬

нова?», и он сказал: «да». — Вопрос. Когда же Ульянов от¬

правился «а дачу?—Ответ. Не знаю, Ю-го или 11-го.—

Вопрос. Вы давали ему адрес?—^Ответ. Да. Я советовал

ему ехать на 7-чаоовом поезде. Это удобнее потому, что тогда

Ананьина бывает свободнее и делает прогулку. Я думал, что

она прогуляется до вокзала. И, кажется, я говорил Лидии

Ананьиной, что если мадам Ананьина согласится взять Улья¬

нова, то в такой-то день, часов в 7, он может приехать. Об этом

я передал после, когда Ульянов пришел за ответом. Кажется,
131

он уехал на этом поезде. — Вопрос. Вы не давали ему ри¬

сунка расположения дачи? — Ответ. Нет, никакого. — Во¬

прос. Вы эту дачу прежде видели? — Ответ. Видел. Я ду*

мал, что он встретит Ананьину на вокзале, и описал ее. — Во¬

прос. Как потом вам рассказывала Ананьина: что она встре¬

тила его? — Ответ. Помнится, она говорила, что встретила.—

Вопрос. Долго ли Ульянов там пробыл? — Ответ. Если не

ошибаюсь, в воскресенье на масляной, т.-е. 15-го, мадам

Ананьина 'была в Питере и сообщила, что они с Ульяновым

не сошлись. Мне было совестно разговаривать с ней об Улья¬

нове, потому что он поехал к ней как бы по моей рекомендации

и на самом деле оказался неаккуратным учителем. Когда я

увид,ел там вещи, то спросил—«не Ульянова ли это вещи?»

Она сказала, что Ульянова, и что он их увезет. — Вопрос.

Он пробыл там три дня?— Ответ. Да, дня три-четыре.— В о-

п р о с. Какие же разговоры он вел с Ананьиной?—0 т в е т. Не

могу сказать, она мне не передавала.— Вопрос. Чем же он

об’яснил Ананьиной свой от’езд? — Ответ. Этого не знаю;

Ананьина мне не передавала, а сказала только, что он уехал.—

Вопрос. Один уехал или с кем-нибудь другим? — Ответ.

Не знаю. — Вопрос. Но Ананьина могла вам передать по¬

дробности тою, как он уехал?—Ответ. Я в подробности не

вдавался, потому что мне было совестно. — Вопрос. Она. не

говорила, что он ехал с ней или с Лидией Ананьиной? — 0 т-

в е т. Нет, с Лидией Ананьиной он не мог уехать, потому что

она после 10-го была в Петербурге безвыездно до моего от’-

езда; она за три дня до моего от’езда уехала туда. — Вопрос.

Но Мария Ананьина не пеоедавала вам, что этот учитель очень

странный, что он привез целые бутыли и другие принадлеж¬

ности для выделки разных химических веществ, а между тем

не привез ни платья, ни других необходимых вещей? — О т-

в е т. О последнем ничего не говорила, но о занятиях говорила,

что странно, что привез много вещей и с Колей не занимается,

а занимается своим делом. Это еще более увеличивало мое

беспокойство и заставляло меня умолкать каждый раз, когда

речь шла о нем, потому что мне былю совестно за такого учи¬

теля, который являлся как бы по моей рекомендации, и я ее не

расспрашивал. — Вопрос (по просьбе обер-проку¬

рора). Когда именно Лидия Ананьина ездила в последний

раз на дачу в Парголово, т.-е. перед переездом 17 февраля? —

Ответ. Если не ошибаюсь, числа 8-го или 9-го. — Вопрос.

До приезда Ульянова или после? — Ответ. До приезда.

Когда она поехала туда, то я наказал ей опросить мадам

Ананьину, возьмет ли она Ульянова учителем. — Вопрос.

Каким образом согласить такое противоречие, что Ульянов

был у вас 9 или Ю, а она ездила 8 или 9 спросить Марию

Ананьину, не согласится ли она взять его учителем? Когда же

у вас был Ульянов?—'Ответ. Я говорю, что числа 7-го или
132

6-го. — Вопрос. В это же число вы предложили ему быть

'учителем? — Ответ. В это же, но за числом я не стою, я не

помню. Уехал туда Ульянов, может быть, 9-го или 8-го, может

быть, тут всего времени было два дня, а может быть, и один

день. Я точно не помню. — Вопрос. Если Лидия Ананьина

ездила 8-го или 9-го в Парголово за справкой, то к чему же

было 8.-го числа посылать телеграмму Марии Ананьиной:—

«Аннушку уволь, пришли извозчика за вещами»?— Ответ.

А я не знаю. Очень может быть, что телеграмма была послана

после того, как туда ездила Лидия Ананьина, а может быть,

послав телеграмму, она вздумала сама с’ездить туда. — Во¬

прос. Почему, кем и когда была уволена ваша служанка

Анна Степанова? — Ответ. Она была уволена, кажется,

числа. 5-го или 6-го и по настоянию жены моего товарища, ко¬

торый жил у меня. Она заподозрела ее больною венерическою

болезнью и с беспокойством сообщила об этом мужу, а потом

мне. В действительности оказалось, что у нее была оспа.—

Вопрос. Так что эта 'болезнь послужила поводом к тому,

что ее послали к Ананьиной? — Ответ. Ее послали не

к Ананьиной. Я выслал ее, как хозяин квартиры, но так как

ей негде было жить, то она и ишютилась у Ананьиной. —

Вопрос. Как же об’яснить телеграмму: «Аннушку уволь»?

Значит, она продолжала там служить?—Ответ. Да. значит,

была. — В о п р о с. К^к вы обращались с Марией Ананьиной
—	на «вы» или на, «ты»? — Ответ. На «вы» постоянно. —

Вопрос. При обыске на даче в Парголове 3 марта в книге

«Физиология» Льюиса найден кусочек темнозеленой бумаги;

книга эта бьгла взята вами из библиотеки; каким образом мог

попасть туда этот кусочек? — Ответ. Это для меня чрезвы¬

чайно загадочно. Я полагаю, что Ульянов, занимаясь опытами,

очень может быть вырезывал и эти лоскутки бумаги. Книги

эти были перевезены мною 10 февраля, так что когда Ульянов

жил на даче в Парголове, то книги были уже там. Я думаю,

что если опросить Ульянова, то он, может быть, удостоверит,

брал ли он эту книгу и разрезал ли в ней листы. — Вопрос.

А эта книга, была не разрезана?—Ответ. Нет, она старая.—

Вопрос. Когда вы посылали книги, они были упакованы?—

Ответ. Нет, они были в шкапу. — Вопрос. Следовательно,

заперты?—Ответ. Кажется, не замкнуты, а были пеоевя-

заны веревкой. — Вопрос. Что же. Ульянов мог без Ананьи¬

ной отворить этот шкап и брать книги?.. Почему же? — От¬

вет. Этого я совершенно не знаю, каким образом были разо¬

браны книги и отпирал ли Ульянов шкап. Когда я приехал

20-го числа, то книги были уже раяобпанът и лежа,ли на эта¬

жерке, и я явился в готовый дом, удобный для занятий.—В о-

прос. В деле есть .ваша телеграмма от 11 февраля: «Коля,

приезжай обратно, возьми провизию». Если вы отправили

Ю-го числа на двух извозчиках все вещи и весь домашний
133

скарб, то как же об’яснить, что на другой день вы вызываете

особою телеграммою «Колю» для того, чтобы он приехал и за¬

хватил провизию? Это значит—телеграмма к Николаю Анань¬

ину?— Ответ. Да.— Вопрос. Следовательно, он оставался

там после присылки вещей?—Ответ. Я полагаю, что оста¬

вался... В обвинительном акте сказано в его показании, что ой

уехал после рождества и больше у меня не жил. В действитель¬

ности он жил после рождества до масляной, так что он уехал

пред масляной.— Вопрос. Телеграмма эта от 11-го числа, а

вещи послали 10-го?— Ответ. Да. Но видите ли, когда Лидия

Ананьина, с’ездив туда и посмотрев на тамошнее житье ма¬

тери, увидела, что там многого недостает, то она хотела купить

10-го и отправить туда некоторые хозяйственные кухонные

вещи, между прочим, и говядину. Затем, когда была куплена

говядина и еще какая-то провизия, то для удобства пере¬

слать ее туда мы согласились с нею вызвать Колю. Он и был

вызван телеграммою и взял эти вещи. В тот же день было

еще что-то и все это, вместе с провизией, было отправлено.

Я дал ему чемодан. —'Вопрос. Много ли было провизии по

весу? — О т в е т. Я не знаю, она была в корзине. — Вопрос.

Большая корзина? — Ответ. Да. — Вопрос. Как он отпра¬

вился из квартиры: на извозчике?—Ответ. Да.—Вопрос.

А потом как? — Ответ. По железной дороге.
По окончании допроса, подсудимый Новорусский про¬

сил сделать распоряжение, чтобы из вещей, находящихся

в доме предварительного заключения, были взяты его запис¬

ная книжка и рукопись, из которых будут видны его убе¬

ждения и взгляды на террористический образ действий.
По удалении Новорусского, введена в заседание подсу¬

димая Ананьина.
(На вопросы председателя эта подсуди¬

мая отвечала так тихо, что многие из ее отве¬

тов невозможно было расслышать, вслед¬

ствие чего председатель предложил ей по¬

дойти к судейскому столу и говорить гром¬

че, но, несмотря на это, все-таки ббльшая

часть ее показания была совершенно не

слышна за столом стенографов. Поэтому,

здесь приводится только то из ее показа¬

ния, что удалось расслышать).
Председатель. Ананьина! Вас обвиняют в том, что,

принадлежа к тайному сообществу, стремящемуся ниспровер¬

гнуть общественный и государственный строй в империи, вы

принимали участие в покушении на жизнь священной особы

государя императора. Признаете себя виновною? — Подсу¬

димая Ананьина. Я этого ничего не знаю.-—Во-
134

п ро с. Но есть обстоятельства, изложенные в обвинитель¬

ном акте, которых вы не отрицаете. Не желаете ли вы об’*

ястпъ их? — Ответ. Я почти не помню своих показаний,

потому что я была больна. — Вопрос. Вы жили в Пар-

голове?— Ответ. Да, в третьем Парголове последнее

время. — Вопрос. Т.-е. всю зиму? — Ответ. Нет, не

всю зиму, 1а последнее время. — Вопрос. Т.-е., .каж, по¬

следнее время: декабрь, январь? — Ответ. Нет, с начала

февраля только жила. — Вопрос. На даче Кекина? —

Ответ. Да. — Вопрос. А до дачи Кекина не жили там? —

Ответ. Я почти 11 лет в Парголове и постоянно там

все живу.—В опрос. Следовательно, вы и до февраля месяца

жили в Парголове? — Ответ. Да, около 11 лет. — Вопрос.

Где же вы жили до дачи Кекина? — Ответ. Я жила в зем¬

ской больнице, а потом на даче Гурбатовых.—Вопрос.

Вы и по настоящее время состояли земской акушеркой? —

Ответ. Да. — Вопрос. Сколько вы получали? — От¬

вет. С 'квартирными 42 рубля. — Вопрос. Вы имеете

одну дочь? — Ответ. Да, и сына 14 лет. — Вопрос.

Вы жили одни в Парголове? — Ответ. Да, одна; дочь

и сын жили в Петербурге, они занимали общую квар¬

тиру с Новорусским.—'Вопрос. Эта- квартира нанималась

на ваши средства или на средства Новорусского? — От¬

вет. Пополам. — Вопрос. На этой квартире в доме

№51 жил с ним еще кто нибудь из товарищей? — Ответ.

Нет, он один жил с дочерью Лидией и сыном Колей. — Во¬

прос. Кто у них была прислуга? — Ответ. Анна Степа¬

нова, она наша парголовская. — Вопрос. Вы приезжали

к ним в Петербург? — Ответ. Да, очень часто. — Во¬

прос. По железной дороге? — Ответ. Да; иногда и на

лошади деревенской. — Вопрос. Почему же Новоруоский

вздумал приехать в Парголово?— Ответ. Я это приду¬

мала и настаивала на этом с декабря. — Вопрос. Почему

же вы настаивали? — Ответ. Я все время приискивала

там квартиру, та'к как дочь была очень больна и ей нужен

был воздух... (не слышно). — Вопрос. Так что Ново-

руоский переехал в Парголово по вашему настоянию? —

Ответ. Да, по моему настоянию. — Вопрос. Вы и при¬

слугу у них отобрали? Анну Степановну? — Ответ. Да.—

Вопрос. Значит, по вашему почину Анна Степановна ушла

от них в Парголово? — Ответ. Я просила, чтобы они при¬

слали мне ее. — Вопрос. Тут не было никакой другой при¬

чины, почему они отослали ее к вам? — Ответ. Никакой.—

Вопрос. А когда она приехала к вам в Парголово, вам не

писали ли чего-нибудь о ней? Не присылали ли телеграмму?—

Ответ. Присылали. Когда я бывала в Петербурге, мне жа¬

ловались на нее, что она больна. Но я не обратила вни¬

мания... -—Вопрос. О чем эта телеграмма? — Ответ. Те¬
135

леграмма о том, что я забираю Аннушку. Когда Аннушка

приехала от них, то затем Лидия сказала мне, что Аннушка

больна. Я Аннушку знаю лет семь. Когда она приехала,

я свела ее к доктору, а потом стала хлопотать поместить ее

в больницу, но ее не принимали. Я хотела ее удалить, но

она сказала: «что же, не на улицу же мне итти», и она

осталась у меня. — Вопрос. Значит, вам Новорусский

или ваша дочь Лидия ничего не говорили о том, что ваша

прислуга была больна нехорошей болезнью? — Ответ.

Нет, не говорили. Потом, кажется, Лидия говорила мне

что-то такое... — Вопрос. Ваш сын учился? — Ответ.—

Да. — Вопрос. У него был учитель? — Ответ. Да.—

Вопрос. Как его фамилия? — О т в е> т. Данчич. — Во¬

прос. Где он жил? — Ответ. В общежитии, в универ¬

ситете.—■ В о п р о с. Он даавал ему уроки здесь в Петербурге?—

Ответ. Да. — Вопрос. Получал он какое-нибудь возна¬

граждение?— Ответ Да... ^Вопрос. Он брался препо¬

давать все предметы? — Ответ. Нет, греческий, латинский

н арифметику. — Вопрос. А остальные предметы кто пре¬

подавал?— Ответ. До февраля месяца никто. Я обраща¬

лась к Замбергу... нйкого не нашлось, й Коля остался бее

учителя. Потому я просила Новоруоского, потому что ни¬

кого не нашла. — Вопрос. Но затем вы нашли другого

учителя? — О т в ет. Нашла в начале1 февраля... — Во¬

прос. Кто вам о нем сказал? — Ответ. Или дочь моя

Лидия, или Новорусский, что есть учитель для Коли,

Ульянов. На предварительном следствии я упоминала

о письме, но не знаю, послала ли его, или нет к Улья¬

нову... — Вопрос. О чем же это письмо?—Ответ. Чтобы

Ульянову заниматься химией. — Вопрос. Кому же вы

послали письмо? — Ответ. Ульянову. — Вопрос. Зна¬

чит, Новоруоокий или дочь ваша уведомили вас, что на¬

шелся учитель? — Ответ. Да. — Вопрос. Оказали вам

его фамилию? — Ответ. Да. — Вопрос. Об условиях, на

каких он поступал, ничего не говорили? — Ответ. Я ничего

не говорила. — Вопрос. На каких же условиях он к вам

поступал? — Ответ. Как учитель.—'Вопрос. Без всякой

платы? — Ответ. Я располагала 10 рублями. — Вопрос.

А Новорусский с вами ничего не говорил, какую плату сле¬

дует ему положить? —Ответ. Нет, ничего. — Вопрос. Как

же вы себе об’ясняли, что 'студент, который должен ходить

на лекции, переезжает в Парголово заниматься с вашим сы¬

ном и даже не интересуется знать, какую будет получать

плату за это? — Ответа не слыхать. — Вопрос. Зна¬

чит, по вашему письму он повез все эти химические принад¬

лежности к Новорусскому? — Ответ. Я не ломню, послала

ли я ему письмо, или сказала моей дочери. — Вопрос. В ко¬

торых числах февраля это было? — Ответ. Не помню.—
136

Вопрос. Когда ваша дочь и Новорусский переехали на

дачу? — Ответ. Она переехала во вторник, а он 20-го чи¬

сла.—Вопрос. Т.-е., через I1/, недели?—Ответ. Нет, через

три дня на той же неделе.—В опрос. Сколько раз к вам пе¬

ревозили вещи Новорусского из Петербурга?—Ответ. Два

раза. — Вопрос. Когда были перевезены вещи Ульянова?—

Ответ. В первый раз 9-го числа. — Вопрос. Вы видели,

из чего состояли эти вещи? — Ответ. Я видела только кор¬

зинки.— Вопрос. Но вы вынимали их из повозки? — От¬

вет. Нет. — Вопрос. Кто же распоряжался выгрузкой? —

Ответ. Я поручила это извозчику, который привез. — В о-

п.р о с. Вы указывали ему, в какую комнату надо ставить?—

Ответ. Я уже после пришла... — Вопрос. Кто же зани¬

мался распаковкой этих вещей: вы или Новорусский? — О т-

в е т. Нет, Ульянов, когда он приехал. — Вопрос, А он при¬

ехал один или с кем другим? — Ответ. Один. — Вопрос.

Кто же дал ему адрес? — Ответ. Вероятно, Новоруоский

или моя дочь. — Вопрос. Как же он приехал к вам: прямо

на дачу или вы где-нибудь его встретили? — Ответ. Я сама

назначила поезд и встретила Ульянова около горы. — Во¬

прос. А не на станции? — Ответ. Почти на станции. —

Вопрос. Что же, он привез с собою какие-нибудь вещи,

одежду или что-нибудь? — Ответ. Я не знаю. У него был

мешок. — Вопрос. Он пробыл у вас три-четыре дня? —

Ответ. Три дня. — Вопрос. Были у него Какие-нибудь

вещи, кроме принадлежностей химических опытов? — От¬

вет. Не знаю... он имел совсем особенную комнату.—

Вопрос. Он с вами обедал и пил чай? — Ответ. Со

мною. — Вопрос. У вас были с ним разговоры о чем-

нибудь?— Ответ. Я просто с ним знакомилась, спраши¬

вала его, откуда он, кто его родные. — Вопрос. А об

условиях ничего не говорили? — Ответ. Я хотела по¬

смотреть, как он будет заниматься с Колей. — Вопрос.

Это для того, чтобы оценить его услуги; но. ведь, он должен

был оценить свое положение у вас? — Ответ. Нет, не

было разговора об этом. Мне и раньше приходилось так

делать: другой учитель месяц занимается и потом уже го¬

ворит об условиях. — Вопрос. Что же, он дурно заре¬

комендовал себя? Он три дня ничего не делал? — От¬

вет. Он на второй день занимался законом божиим... Я не

знала, сколько времени он занимался и как занимается...

(не с л ы ш н о). Я говорю ему, что вы даже не посмотрели,

что вы ему задали, сын жалуется мне... — Вопрос. Значит,

вы входили в комнату к Ульянову? — Ответ. Совсем нет.

Я через стену могла говорить, там стена холстиновая. — Во¬

прос. Так та) вы его занятий в комнате не видели? — От¬

вет. Я слышала... несколько банок стеклянных. — Вопрос.

Чем он об’яснил вам свой внезапный от’езд? — Ответ. Он
137

не оказал, что уезжает совсем, а сказал, что ему нужно с’ез-

дитъ в Петербург. —В опрос. Каким порядком он уехал?—

Ответ. Со мною вместе на. лошади. — Вопрос. Почему же

не по железной дороге? — Ответ. Он хотел ехать по желез¬

ной дороге, а у меня была, лошадь — я наняла — я и предло¬

жила ему, что поедемте со мною. Он сначала стал отговари¬

ваться, и я сказала: «отчего же не ехать вместе, лошадь хо¬

рошая»; тогда он и согласился и поехал оо мною. Потом,

когда дорога стала скверная, он сказал, что сойдет у конки,

и слез. — Вопрос. Что, он увез с собою что-нибудь? — От¬

вет. Этот мешок увез и больше ничего. — Вопрос. А после

его от’езда, когда он не возвращался, вы пошли посмотрел,

в его комнату, что у него осталось? — Ответ. Пошла. — Во¬

прос. Что же после него осталось? — Ответ. Бутыли.—

Вопрос. Когда он уеежал, он не говорил, что нужно 'быть

осторожнее с этими бутылями и пузырьками? — Ответ.

Нет... Он сказал только, что пусть стоит туг, что маленькую

бутылку нужно держать в холодном месте. Я держала до по¬

недельника, а потом поставила в ватер-клозет. — Вопрос.

Какого числа уехал от вас Ульянов? — Ответ. Я не помню.—

Вопрос. До переезда Новорусского на дачу? — Ответ.

До переезда, так через неделю. Ульянов уехал в субботу, а

Новорусский приехал в пятницу. — Вопрос. Новорусский

прислал и свои книга на дачу? — Ответ. Да. — Вопрос.

В чем они были помещены? — Ответ. Одни в комоде, кото¬

рый стоял в комнате у Ульянова, а другие на фортепиано, на

полу, везде. — Вопрос. Новорусский об’яснил сейчас, что

когда он приехал на дачу, то его комната была вполне убрана

и все книги лежали на месте. — Ответ. Да. —■ Вопрос.

Когда же вы занялись уборкой его комнаты? — Ответ. Когда

прислуга поправилась... — Вопрос. У вас была и другая

прислуга? — Ответ. Да, я ту отпустила и взяла девочку.—

Вопрос (по просьбе обе р-п р о к у р о р а). Сколько

времени нужно пройти от дачи Гурбатовых, ва которой вы

прежде жили, до дачи Кекина, куда потом переехали? — От¬

вет. Минут пять. — Вопрос. Вещи 10-го числа были

перевезены сначала на дачу Гурбатовых? — Ответ. Нет,

извозчик остановился сначала в третьем Парголове у трак¬

тира. Когда мне сказали, что вещи привезли, то я пошла

туда, дала деньги извозчикам и сказала извозчику Але¬

ксандру, чтобы он привез к нам. — Вопрос. Не посылали

вы в это время своего сына Николая в третье Парголово? —

Ответ. Может быть, он пошел, я не помню, но я не посы¬

лала. — Вопрос. Не ходили ли вы сами туда? — Ответ. Я

говорю, что я ходила; я распорядилась, чтобы привезли,

потом вспомнила, что надо извозчикам на чай... — Вопрос.

Не заперли ли вы потом дачу в третьем Парголове и не ушли

ли вы обратно в второе Парголово? — Ответ. Да. — Во-
186

про с. Когда вы окончательно переехали на дачу Кеки-

на? — Ответ. Во вторник утром на следующий день. — Во¬

прос. Вещи были привезены в понедельник?—0 т в е т. Да.—

Вопрос. А во второй раз когда были привезены вещи? —

Ответ. Через неделю. — Вопрос. Когда Лидия Ананьина

приезжала на дачу? — Ответ. Этого не могу оказать. —

Вопрос. Перед приездом Ульянова или после приезда? —

Ответ. Перед его приездом. — Вопрос. Так что на масля-

шице она не была? — Ответ. Нет. — Вопрос. Какой смысл

имела найденная при обыске телеграмма: «экстренно; приез¬

жайте; нужно». К кому она писана? — Ответ. Это из Пар-

голова в Петербург. Когда я уезжала в город, то всегда оста¬

вляла такую телеграмму. — Вопрос. Телеграмма эта писа¬

на вашей рукою; кому она писана? — Ответ. Если это пи¬

сано моей рукой, то я всегда оставляла для себя такую теле¬

грамму на тот случай, если я долго пробуду.—В опрос. По¬

лучили ли телеграмму Новоруоского, 'которою он вызывал

вашего сына? — Ответ. Нет. — В опрос. По перевозке ве¬

щей, сын ваш -был уже на даче Кекина? — Ответ. Да. —

Вопрос. Уезжал ли он в Петербург на другой день или че¬

рез день? — Ответ. У меня и денег было мало, и провизии

было мало, так что я его послала... Я знала, что у наших

должны быть деньги, т.-е. Новорусский должен был получить

в это время. Я и послала сына. Он приехал и привез корзи¬

ночку и чемодан. Я пришла к Александру Ильичу (Ульяно¬

ву) и говорю, что зачем он все вещи свои не прислал сразу.

Мне было неприятно, что сын мой Коля возит... Ему было не¬

удобно возиться с этими вещами... — Вопрос. Так что вам

ничего не присылали? — Ответ. Ничего. — Вопрос. Не

помните ли бумажек, которые были найдены в комнате? Лак¬

мусовых? — Ответ. Я не видела их. — Вопрос. Не делали

ли вы из них какого-пиб^ь употребления? Каких-нибудь

опытов с этою жидкостью? —■ Ответ. Об этих бумажках я

ничего не знаю. — Вопрос. Не возбуждали ли у вас подо¬

зрение эти химические занятия Ульянова, тем более, что он

уехал и более не возвращался? — О т в е т. Он не говорил, что

уезжает совсем, а сказал, что вернется. Я спрашивала Улья¬

нова через дочь, что он думает о Парголове, и он отвечал, что

приедет. — Вопрос. Значит, ваша дочь видела его после

этого? — Ответ. Видела. — Вопрос. Где же? — Ответ.

Не знаю, вероятно, к нему ходила.—Вопрос. Значит, ей

была известна квартира Ульянова? — Ответ. Она спраши¬

вала раньше... дал адрес. — Вопрос. Ведь, Ульянов к вам

переехал, — следовательно, у него не могло быть другой квар¬

тиры?— Ответ. Отчего же? Он сказал, что не разделался

с хозяйкой. — Вопрос. Между 20 и 21 февраля приезжал

к вам в Парголово кто-нибудь от Ульянова с какой-нибудь

бутылью?—0 т в е т. Да.—В опрос. Какой он был из себя?—
139

Ответ. Выше среднего роста. —Вопрос. Молодой или

старый? — Ответ. Лет 27. — Вопрос. О бородой или без

нее? — О т в е т. Не помню, кажется, с бородой. — Вопрос.

В очках? — Ответ. В пенснэ, под шинелью была визитка,

в студенческой фуражке. — Вопрос. Он приехал вскоре

после от’ееда от вас Ульянова?—0 т в е т. Скоро.—В опрос.

Куда вы поставили привезенную им бутыль? — Ответ.

В комнату Ульянова.—Вопрос. Новорусский и ваша дочь

Лидия были тут, когда он приехал и разговаривал с вами? —.

Ответ. Нет. — Вопрос. Так что вы вели с ним разговор, а

не они? — Ответ. Я. — Вопрос. Значит, это происходило

после того, как вы послали вашу дочь к Ульянову спросить,

вернется он или нет? — Ответ. Да, уже после этого. — В о-

прос. Что же, ваша дочь не сообщила вам, вернется он или

нет? — Ответ. Я спрашивала ее, и она сказала, что он еще

приедет. Я все думала, что он приедет. — Вопрос. А чело¬

век, приезжавший к вам, не говорил, что Ульянов приедет?—■

Ответ. Нет. — Вопрос. Он выставлял себя хорошим зна¬

комым Ульянова? — Ответ. Я не опрашивала его...
По распоряжению председателя Ананьина после допроса

была удалена и затем введена в залу заседания подсудимая

Шмидова, которая на предложенный ей вопрос о винов¬

ности' отвечала отрицательно.
Председатель. Давно вы живете в Петербурге? —

Подсудимая Шмидова. Кажется, третий год. — Воп¬

рос. Откуда вы происхождением? — Ответ. Раньше я жила

в Мелитополе. — Вопрос. И родители ваши там? — О т в ет.

Да, отец и мать.— Вопрос. Чем они занимаются?— Ответ.

Занимаются неопределенным ремеслом, коммерческим. —

Вопрос. Гешефтом? — Ответ. Да. — Вопрос. Но люди

они состоятельные? — Ответ. Нет, совсем несостоятель¬

ные.— Вопрос. Однако, они могли дать вам воспи¬

тание? Ведь вы акушерка? — Ответ. Для этого не тре¬

буется особых средств. — Вопрос. Они вас содержали? —

Ответ. Да. — Вопрос. Где вы учились акушерству? —

Ответ. В Харькове, а экзамен держала при Киевском уни¬

верситете. — Вопрос. Вы постоянно жили одни? — Ответ.

Да, одна. — Вопрос. Зачем приехали в Петербург? — От¬

вет. Чтобы продолжать свое образование на Надеждинских

курсах. — Вопрос. И до самого заарестования вы находи¬

лись на них? — Ответ. Да, и на Фребелевских курсах. —

Вопрос. Где вы жили в Петербурге в первый год? — От¬

вет. В доме Сокольникова, кажется, по Фонтанке. — Во¬

прос. И до самого последнего времени там жили? — Ответ.

Нет, я переменяла квартиру, потому что третий год тут живу.

—В опрос. Перед арестованием где вы жили? — Ответ.

Положительно не помню... да, вот где: на Александровском
140

проспекте. — Вопрос. Одни? —. Ответ. Нет, с знакомыми

подругами. — Вопрос. Они тоже учились акушерству? —

Ответ. Одна была акушерка, а другая, кажется, на курсах.—

Вопрос. Как их фамилии? — Ответ. Одной Попова, а дру¬

гой Калайтан. — В о п р о с. На какой квартире вы жили одно¬

временно со студентом Говорухиным? — Ответ. На Ита¬

льянской улице, дом № 18. — Вопрос. Вы занимали

отдельную комнату?—Ответ. Да.—Вопрос. А Говорухин

соседнюю? — Ответ. Да. — Вопрос. Что же, это были

меблированные комнаты?—О т в е т. Нет, просто две комнаты,

и хозяйка жила. — Вопрос. Кроме вас и Говорухина, дру¬

гих жильцов не было? — Ответ. Нет. — Вопрос. Какое

расположение имела эта квартира? — Ответ. В мою комнату

нужно было проходить через хозяйкину комнату.—В опрос.
О	лестницы у вас что: корридор? — Ответ. Темненькая при¬

хожая и из нее ход в комнату хозяйки, а потом ко мне; ком¬

ната же Говорухина имела совсем отдельный ход.—В опрос.

Что же, вы были с ним знакомы? — Ответ. Да.—В опро с.

Хорошо знакомы? — Ответ. Так себе. — Вопрос. Где же

вы сходились? — Ответ. Иногда он приходил ко мне, иногда

я к нему. Познакомилась с ним у Хлебниковой, которая была

его невестой. Это было в том году, когда его выпустили. Она

ходила ко мне, и после того, каж я поселилась на Итальянской,

жила со мною по соседству в той комнате, где жил Говорухин.

Брат этой Хлебниковой жил тоже по соседству... Затем он вы¬

ехал, и в его комнату переехал Говорухин; в ней пробыл тоже

два месяца и тоже был моим соседом, и больше ничего. —

Вопрос. По какой же иотории Говорухин был задержан и

выпущен? — 0 тв ет. О ней я совершенно ничего не знаю. —

Вопрос. Он вам не передавал, сколько времени был аресто¬

ван? — Ответ. Он со мною об этих вещах никогда не гово¬

рил. — Вопрос. О каких это вещах? — Ответ. О том, что

случилось с ним и как. — Вопрос. Много приходило к нему

знакомых?—Ответ. Я не могу сказать, что много, но знаю,

что приходили.—Вопрос. Кто же?—Ответ. Когда прихо¬

дили его знакомые, то я в комнату его не входила. Но были

общие знакомые—Ульянов и два брата Хлебниковы, хотя они

не особенно часто ходили. — Вопрос. Но Ульянов часто

ходил?—О т в е т. Чаще.—В опрос. Вы не слыхали разго¬

воров между Ульяновым и Говорухиным? — Ответ. Нет,

никогда. Собственно я слышала их разговоры об естествен¬

ных науках, какое они имеют значение, о литературе. — В о-

а р о с. А каких-нибудь социалистических разговоров в вашем

присутствии не происходило? — Ответ. Нет. — Вопрос.

Следовательно, из подсудимых вы, кроме Ульянова, никого

у Говорухина не видели? — Ответ. Никого. Еще я очень

смутно припоминаю один факт, который упомянут на предваг

рительном следствии, и теперь я о нем хочу сказать. Именно
141

Канчер говорит, что он меня видел и что он, будто бы, при¬

носил Говорухину какие-то пакеты в моем присутствие. Я

подобный факт действительно что-то помню, но очень смутно

и хорошо не помню самого Канчера. Когда вчера нас вызы¬

вали, то я посмотрела и мне кажется, что это лицо—Канчер,

действительно, было. Относительно же пакетов не помню,

клал ли он их под подушку, или нет. Я не знаю, что там

было... Во всяком случае, что-то подобное мне припоминается

и что-то такое, кажется, было. — Вопрос. В какое время

приходил Канчер?—0 т в е т. Кажется, в сумерки.—В опрос.

В январе или феврале? — О т в ет. Не помню; кажется, перед

рождеством.—Вопрос. Когда он приходил, он входил

в комнату Говорухина? — Ответ. Да, но я как-то случайно

выходила в это время в корридор и два раза, действительно,

встретила его слутайио.—В опрос. Он к вам обращался или

к квартирной хозяйке, чтобы указать комнату Говорухина?—

Ответ. Кажется, он спросил меня, и я указала ему комнату

Говорухина.—'Вопрос. Разве она не запиралась?—Ответ.

Нет. — Вопрос. Никто не провожал Канчера в комнату Го¬

ворухина?—От в ет. Я не знаю. Я не провожала.—В опрос.

Вы ему не указывали, куда положить эти два свертка? —

Ответ. Нет. — Вопрос. Но вы хорошо помните, что было

два свертка? — Ответ. Что-то я припоминаю, но точно и

ясно не могу сказать. — Вопрос. А кто-нибудь другой не

приходил за бутылью, .которая была у Говорухина, или за чем-

нибудь подобным?—Ответ. Больше ничего не припомйб.—

Вопрос. Вы говорите о Хлебниковых и других лицах. Вы

их никогда не встречали на железной дороге и не провожали?

—Ответ. Кого? — Вопрос. Вот Хлебниковых и других.—

Ответ. Не помню.—В опрос. Бражникова? (молчание).

Поповых? — Ответ. Попова я провожала. — Вопрос. По

какому поводу? — Ответ. У Попова есть больная сеотра,

которую он привез сюда лечиться к психиатру, и так как он

слышал про меня, что я кончила курсы, то просил меня, что¬

бы я поселилась с его сестрой вместе на одной квартире, что¬

бы я могла ухаживать за его сестрой и дать точные сведения

доктору. Он приходил ко мне специально за этим, но не застал

дома и оставил письмо, где просит об этом и назначает мне

часы, в которые я бы пришла к нему. В этот день я не могла

к нему притти и пошла на другой день для того, чтобы рас¬

спросить, что за болезнь у его сестры и как с нею обращаться,

так как она была нервная. В этот день он собирался уезжать

и сказал, что «я не могу при ней говорить, а поедемте вместе

на вокзал и я расскажу по дороге, как нужно с нею обра¬

щаться». Я согласилась, поехала его провожать, и он расска¬

зал по дороге, как нужно обращаться, но тут .случилось не-

счастие. Нас всех задержали, сделали обыск, но ничего ре¬

шительно не нашли, и, я была выпущена, а затем опять аре-
142

стоваиа. — Вопрос. Говорухин уехал из этой квартиры в

Вильну?-—О г в е т. Я совершенно не знаю, уехал ли он, или

нет. Но за иеделю до этого Говорухин говорил мне, что он со¬

бирается в больницу. Он раньше говорил мне, что у него очень

болят глаза, и даже несколько раз просил меня читать. У него

было легкое воспаление глаз. Так что мне казалось действи¬

тельно, что он хочет лечь в больницу, и я искренно поверила

этому. Затем он говорил об этом также хозяйке. Прошло

несколько дней—его нет. Так как он мне говорил, что, пожа¬

луй, ему будут делать операцию, то я и предположила, что

ему сделали операцию, и совершенно спокойно думала, чго

он, значит, в больнице. Но когда прошла неделя, когда со

мною случилось это несчастье, меня начали спрашивать, где

Говорухин, и я сказала, что он хотел лечь в больницу и, ве¬

роятно, теперь в больнице. Тогда мне представили письмо с

подписью «О. М. Г.» и сказали, что это письмо принадлежит

мне. Когда мне прочитали, это письмо, где он говорит, что хо¬

чет покончить с собой, то я совершенно искренно поверила

этому, так как он был человек несколько психически ненор¬

мальный. Потом мне сказали, что все это ложь, и что он

скрылся. Больше я ничего не знаю. — Вопрос. Те лица, ко¬

торых вы провожали, бьгли прописаны в Петербурге или

нет?—О т в е т. Я об этом совершенно не знала... они были в

гостинице. — Вопрос (по просьбе обер-прокуро¬

ра). Андреюшкин бывал у Говорухина?—Ответ. Я прежде

отрицала с ним знакомство, но я просто хотела сказать на

суде всю правду. Я, действительно, с ним знакома, но наше

знакомство чисто шапочное знакомство, так как я не знаю его

и только встречала несколько раз. Затем, так как он очень

хорошо читает по-малороссийски, то я раз приглашала его

к себе, чтобы он почитал Шевченко; я очень любила слушать.

Он приходил ко мне, но очень и очень редко. Кажется, он

бывал у меня даже во второй половине 1886 года. В последнее

время, кажется, не был в этом году. В этом и заключается все

наше знакомство.—В опрос. Он читал в вашей комнате?—

Ответ. В моей. — Вопрос. Говорухин при этом не прихо¬

дил?— Ответ. Иногда, кажется, бывал. — Вопрос. Что

же, они встречались, как знакомые, у вас? — Ответ. Да, как

будто бы знакомые. — Вопрос. Ак Говорухину он не ходил

прямо?—Ответ. Не знаю.—Вопрос. Какие же разговоры

были у Говорухина с Андреюшкиным?—Отв ет. Л не слы¬

шала никогда...—Вопрос. Ведь в вашей комнате читали?—

Ответ. Говорили о том, что читали. — Вопрос. Когда Го¬

ворухин ушел в больницу, то он оставил какие-нибудь вещи

или все взял с собою? — Ответ. Нет, кажется, он без вещей

ушел. — Вопрос. Что же, они остались в квартире? — О т-

в ет. Кажется, у хозяйки остались. — В о п ро с. Судьбу этих

вещей не знаете? — Ответ. Нет. — Вопрос. Вы не опра¬
143

шивали у хозяйки, Что было с вещами? — Ответ. Нет, не

спрашивала. —.Вопрос. Выписался ли он из квартиры или

нет? — Ответ. Нет, об этом я не спрашивала, потому что все

это время меня держали в жандармском управлении. — В о-

п р о с. Но ведь Говорухин уехал за неделю до вашего ареста?—

Ответ. Нет, не за неделю, а, кажется, несколько меньше. —

Вопрос. Но все-таки прошло несколько дней. Вы не спра¬

шивали в течение этого периода, выписался ли Говорухин из

квартиры или нет? — Ответ. Нет. — Вопрос. Приносил

ли к вам Андреюшкин 22, 23 или 24 февраля бутыль, или кто-

нибудь другой?—Ответ. Нет, никогда.—Вопрос. Никто?

Ни Ульянов, ни кто-либо другой? — Ответ. Нет.—В опрос.

Не был ли в этот день Ульянов? — 0 т в е т. В какой день?—

Вопрос. Вслед за уходом Говорухина? — Ответ. Нет.
Введена подсудимая Сердюкова.
Пред седатель. Сердюкова! Вас обвиняют в том, что,

зная о злоумышлении, существовавшем против священной

особы государя императора, и имея возможность довести о сем

до сведения властей, вы своей обязанности не исполнили.

Признаете себя виновною?
Подсудимая Сердюкова. Признаю себя винов¬

ною, что я обязанности не исполнила. — Вопрос. Вы

народная учительница? — Ответ. Да. — Вопрос.

Учились в учительской семинарии? — Ответ. Да. —

В о п р о с. На свои средства?—О тв е т. Нет, на средства отца.
—	Вопрос. Ваша мать жива? — Ответ. Нет, отец жив.—

Вопрос. Чем он занимается? — Ответ. Ничем.—В о л р о с.

У вас есть сестра? — Ответ. Две сестры и брат моложе меня.

—В опрос. Какое же вы получали ‘Содержание? Вы имели

штатное место? — Ответ. Я была народной учительницей,

но потом, ло обстоятельствам, оставила школу и занималась

частными уроками. Я получала 46 рублей и жила с сестрой,

которая училась.—Вопрос. Давно знаете Андреюшкина?—

Ответ. С 1884 года.—В о л р о с. По какому поводу вы с ним

лознакомились? — Ответ. Встретились... Летом в 1884 году

я приехала в Екатеринодар, прожила там около месяца,

встречала раза два-три Андреюшкина и познакомилась с ним;

в августе я уехала и приехала опять в феврале 1885 года; по

настоящее время жила там и встречалась с Андреюшкиным.

Это было простое знакомство. Потом, в прошлом году, с февра¬

ля он занимался с моей сестрой до начала августа или до кон¬

ца июля. Потом он уехал. — Вопрос. Этим знакомство и

ограничивалось? — Ответ. Нет, не этим. Он был в товари¬

щеских отношениях, даже в дружеских. Когда он уехал, я

вела с ним переписку. — Вопрос. Что вам известно о при¬

косновенности Андреюшкина к сообществу?—Ответ. Пере¬

писка наша никакого политического характера не носила. Это
144

были самые обыкновенные письма.. Он писал мне о демонстра¬

ции на мошше Добролюбова, описывал ее и возмущался дей¬

ствиями: правительства. На это письмо о демонстрации я ему

ничего не писала. Тогда он пишет второе' .письмо и спрашивает,

что почему я не пишу ему по поводу написанного, и что гаеь

ужели я не согласна с ним. Я ответила, что не согласна по

своим убеждениям. В одном из писем он мне написал, чтобы

его письма, в которых не будет обозначено или числа, или

города, или его подписи, я согревала на лампе.—Вопрос.

Много таких писем вы получили?—Ответ. Нет, только два

письма. В январе я получила от него одно письмо, в -котором он

сообщил, что поступил в партию «Народной Воли». В феврале

же, когда я была у знакомых, мне сказали, что Андреюшкин

арестован, по какому поводу, не знаю. Придя домой, я нашла

письмо, где он сообщает, что поступает в партию «Народной

Воли»; я совершенно не знала о его деятельности в этой пар¬

тии. Я была знакома с его матерью. Раз его мать пришла ко

мне (она жила в станице и иногда приезжала в город), расспра¬

шивала и просила написать письмо от ее имени. Я боялась

писать, потому что меня могли арестовать, но все-таки я на¬

писала письмо Андреюшкину от имени его матери—так она

просила. Письмо это было очень короткое: говорилось, что по¬

лучено его письмо, затем просила не писать, так как она не¬

грамотна, и больше ничего. На это письмо, посланное матерью,

я получила уже от матери письмо, где он сообщал о покушении.

—В опрос. В каких же выражениях?—О т в е т. Я расскажу

все содержание письма к матери и ко мне. Оно было написано

на одном листе. Мать его пришла ко мне обрадованная, что вот

с ее сыном ничего не случилось и что от него получено письмо.

Оно начинается с того, что у него тиф, что завтра его положат

в больницу, поэтому иросит ничего матери не говорить. Я пе¬

реворачиваю и на другой стороне письма читаю, что он пред¬

лагает мне быть его женой. Это меня так поразило, что я ду¬

мала, что оо мной галлюцинация; я думала, что этого и быть

не может, так как я на шесть лет старше его, и повода к этому

не могло быть. Я не могла спать й старалась найти в моих по¬

ступках, какой я могла подать повод к этому. Я наяшоала ему

письмо, где отвечала, что не могу. Я относилась к нему, как

к брату, потому что я переживала в последнее время стра¬

дания его матери и видела, как она мучилась. Это письмо было

отправлено. Письмо его оставалось у меня в кармане. Я все-

таки не хотела верить, что он писал. Я вынимаю письмо, пере¬

читываю его и затем на белой, чистой странице выступили

слова: «должно быть покушение на жизнь государя, я в числе

участников, смотрите не влопайтесь, не пишите даже о своем

согласии». Я не знала, что делать, я была в самом ненормаль¬

ном состоянии. Потом я решилась написать ему телеграмму,

по шторой и была арестована, и где я просила ничего не пи¬
10 Дело 188-7 г.
145

сать. Я пришла в нормальное состояние только тогда, когда

меня арестовали. —'Вопрос. Вы подписали не своим име¬

нем телеграмму? — Ответ. Нет, не своим. — Вопрос. У вас

было так условлено? — Ответ. Мне было просто стыдно, по¬

тому что в Екатеркнодаре меня хорошо знают, поэтому так л

подписалась. Кроме того, еще в семинарии близкие знакомые

меля так называли: «Комар». Я не прописала «Комар», а на¬

писала «Комахина».
(Заседание прервано до 7 часов вечера).
В зало заседания приглашены все явившиеся свидетели.

При- опросе их об имени, отчестве, звании и т. д. сын подсу¬

димой М. Ананьиной, Николай Ананьин, отказался от дачи

показания по делу своей матери. Точно также отказался да¬

вать об’яснения и брат Новоруоского, Владимир Новорусский.
Лидия Ананьина, на вопрос председателя: «Не состоите

ли вы в каких-либо особых отношениях с подсудимым Ново-

русским», отвечала: «Новорусский — мой муж».
Председатель. Тогда почему же вы до сих пор

носите фамилию Ананьиной?
Л. Ананьина. Мы еще не венчались.
Затем Особое Присутствие Правительствующего Сената,

по приведению свидетелей к присяге, приступило к допросу

их.
Околоточный надзиратель Свиргздин на предложе¬

ние рассказать, что ему известно по настоящему делу, пере¬

дал следующее: «Я наблюдал за Генераловым с 21 по 26 и

27 февраля. 26 числа Генералов ходил в столовую и виделся

там с человеком, фамилии которого не могу припомнить, а

также и с Андреюшкиным. В этот же день оба они находились

на Невском проспекте и с ними был Канчер. Были они два

раза, а 28-го числа вое втроем ходили по Невскому.
Председатель. Что вы еще знаете?
Андреюшкин. Позвольте мне сказать.
Председатель. Что вам угодно?
Андреюшкин (к свидетелю). Вы говорите, что

видели меня с Генераловым 21 февраля?
Свиргдзин. Вы встретились на Большом проспекте

и были в столовой вместе с Генераловым.
Председатель. Кто указал вам на Генералова, как

на подозрительное лицо?—С в и р г з д и н. Полицейский над¬

зиратель Тимофеев. — В опрос. Как он сообщил, в чем за¬

ключалось подозрение? — Ответ. Что нужно за ним посмо¬

треть. — Вопрос. Вы следили за ним только в районе ва¬

шего поста или же шли за ним дальше? — Ответ. По всем

улицам, где они ходили. — Вопрос. Вам известно, где он

жил? —■ Ответ. По Белозерской улице, дом Мг 3.
146

Прокурор Неклюдов. Это былк> 26-го числа.?
Свиргздин. Да.
Вопрос. Вы говорите, что видели Андреюшкина 21 чи¬

сла? — Ответ. Видел. — Вопрос. Не видели ли их, когда

они с Невского шли? — Вопрос. Нет, не видел. Видел толь¬

ко по Большому проспекту.
Околоточный надзиратель Шевелев. 28 февраля я был

назначен начальником отделения в Большую Белозерскую

улицу, дом № 3, где жил Генералов. Около 10 чалов он вышел

и отправился в квартиру Андреюшкина; через полчаса при¬

ехал Канчер на извозчике, пробьют минут 20, вышел один.

Минут через пять вышли Генералов и Андреюшкин — у

последят на левом бедре качалось что-то под шинелью.

У Полицейского моста встретились с Осишановым, потом

явился в штатской одежде Канчер, а в противоположной сто¬

роне был Горкун — в форменной одежде. Первый раз они

дошли до Знаменской улицы, потом до Владимирской, потом

до Аничкина моста. Около трех часов на углу Морской и Нев¬

ского Канчер проводил Горкуна и вернулся назад. Минут

через 20 Генералов и Канчер опять лапши тою же дорогою до

Аничкина моста и назад. На Полицейском мосту их обогнал

экипаж, на (котором ехала государыня императрица. Они до¬

шли до Думы, потом до Казанского моста. Осипанов отпра¬

вился к Адмиралтейской площади, а Андреюшкин и Генера¬

лов по Гороховой. Потом взяли давозчика и поехали домой.
Председатель. О 1 марта было известно?
Шевелев. 1 марта я тоже наблюдал. Около 10 часов

пришел Андреюшкин к Генералову. Через полчаса они вышли

оба вместе и пошли на Невский. На углу Невского и Адми¬

ралтейской площади они были приглашены к градоначаль¬

нику, при чем Андреюшкин выбросил два письма. Против

Аничкина дворца встретился Горкун; на углу Садовой и Нев¬

ского он быта задержан. Прошив Казанского собора задержали

Осипанова, который имел при себе в роде книги. На углу Боль¬

шой Морокой и Невского задержали Канчера и отправили

тоже в канцелярию градоначальника.
Подсудимый Генералов. Каким образом свиде¬

тель мог узнать, куда мы поехали на извозчике? В то время

около нас никого не было.
Шевелев. Я шел сзади их, сел на извозчика и поехал
38» НИМН.
При с. по в. Турчанинов. Осипанова вы не задер¬

живали?
Шевелев. Нет.
10*
147

Околоточный надзиратель Тимофеев. Я наблюдал за

Генераловым. Я пошел на Вознесенский проспект, Генералов

встретимся мне около пяти часов пополудни... я упусти его из

виду. 16 числа встретил его у Штоль и Шмидта в магазине и

довел до Белозерской улицы. 19 числа со мною был Свирг-

здин... не помню хорошенько,—да, Генералов попался в другом

костюме. 21-го числа я видел его на Провиантской улице,

22 числа Генералов виделся с Андреюшкиным, 23-го—тоже,

24-го—у Генералова были Канчер и Волохов, 25-го—он был у

Горкуна, 26-го—Канчер и Генералов выходили на Невский,
1	марш, видел Андреюшкина и Генералова.
Председатель. Осипганова вы арестовали?
Тимофеев. Я указал его. Нас было шесть человек.
Околоточный надзиратель С в ер г у нов. 28 февраля я

был послан начальником агентуры следить за Генераловым.

В этот день он вышел из дома в 10 часов утра и вынес с собою

под ружою сверггак в желтой бумаге и отправился в квартиру

Андреюшкина. Через 20 минут пришел Канчер, потом они

вышли имеете и пошли неизвестно куда. Еще черев 20 минут

вышел Андреюшкин, одетый как студент; у него было что-то

подмышкою и у Генералова тоже. Когда вышли на Невский

проспект, то между Большой Морской и Полицейским мостом

нам встретился Осипанов, который нес что-то в роде книги. Все

шли на солнечной стороне по Невскому. Дойдя до Знаменской,

вернулись обратно. Когда дошли до Михайловской улицы,

встретился Канчер с Горкуном, но не подавал вида, что они

между собою знакомы. Горкун отправился на сторону Гости¬

ного двора, а Канчер шел сзади. Все это время Канчер пере¬

бегал то наперед, то назад. Они сделали несколько концов от

Аничкова моста до Морской. На углу Малой Морской и Нев¬

ского зашли в трактир. Я прошел мимо Осипанова, Генера¬

лова и Андреюшкина. Во время моего прохода у буфета стоял

Канчер. Потом вое вышли. Вышел и я. Ч^рез пять минут вышел

Канчер. Когда заходили в трактир, Горкун не пошел. Он про¬

водил до угла Адмиралтейской площади и вернулся назад.

Заметив, что они приготовляются, я поспешил отираешься

к начальнику агентуры и 'заявил о их намерении. Он ожидал

уже меня; дал мне наряд—одного полицейского надзирателя

и двух агентов, но в то время подсудимые удалились.
Свидетель Стайный. Первого марта, когда были

арестованы Генералов и Андреюшкин, начальник отделения

сделал распоряжение сейчас же арестовать и Осипанова. Мы

с Варламовым и Тимофеевым отправились на Невский про¬

спект и встретили Осипанова у Казанского моста по напра¬

влению к Адмиралтейской площади. Мы пригласили его

к градоначальнику. Он спросил, имеем ли мы контромарки, и
148

мы сказали, что имеем. Дорогою он просил освободить руки,

а в секретном отделении бросил на пол книгу. Когда ее под¬

няли. она оказалась снарядом.
Подсудимый Осипанов. Я хочу констатировать

один факт. Прежде чем в сыскном отделении бросил книгу, я

сделал все приготовления, чтобы последовал взрыв. Для этого

я потянул веревочку, чтобы при помощи ее прорвать перего¬

родку в трубке снаряда, и уже после этого бросил снаряд.

Интересно выяснить, была ли прорвана перегородка? Если

она была прорвана, и снаряд не взорвался, то, стало быть, он

не был годен к употреблению. (К свидетелю). Не заметили

ли вы, что я оборвал веревочку?
Стайный. Вы выдергивали от меня руку, но я не

пускал.
Председатель. Вы осматривали эту книгу?
Стайный. Осматривал с наружной стороны.
Вопрос. На ней не 'было заметно прорванного места?
Ответ. С верхней стороны ничего не было.
Свидетель Варламов. 1 марта я следил за Гене¬

раловым. В 10 часов утра к нему пришел Андреюшкин. Минут

через 20 они вышли вместе и пошли по Невскому. Когда

дошли до угла Адмиралтейской площади, то были аресто¬

ваны. Мы дошли до отделения, где у Андреюшкина ото¬

брали снаряд1).
Эксперт генерал-майор Федоров. Я рассма¬

тривал все снаряды.	1
Пр ед се дате ль. Не угодно ли вам будет дать свое

заключение, в каком виде вы нашли эти снаряды, что в них

заключалось?
Генерал-майор Федоров пред’являет чер¬

тежи снарядов, берет самые (пустые теперь) снаг

ряды, лежащие на столе вещественных до¬

казательств, и рассказывает по ним их

устройство. «Вот здесь пространство между картоном и

жестянкою было наполнено жеребейками. Наружная сторона

этого снаряда была оклеена черным коленкором. При разрыве

жестяного 'снаряда пули, заключенные между двумя стен¬

ками, картонною и жестяною, должны были разбросаться

в разные стороны. Действие снарядов должно было еще более

усилиться от смертоносного действия пуль, наполненных

стрихнином, та® что, если даже один гран попадет в кровь,
>) О наблюдениях за Авдреюшкиным, Генераловым и другими 28 фев¬

раля и 1 марта—см. еще заметку „Охранник об аресте участников 1 марта

1887 г.*—„Красн. Архив", т. IX (1925), стр. 297—299.—Ред.
149

то это будет иметь 'смертельный исход. В одном из снарядов

было 5 фунтов, а в другом 4 фунта динамита. В этом месте,

как видно, есть отверстие, которое было закрыто резиновым

листом, потом прикрывалось крышкою и завинчивалось гай¬

ками. Внутри снаряда находилась трубка, в которой находи¬

лось приспособление для воспламенения динамита. Нужно

сказать, что динамит от огня не взрывается, а только тогда,

когда воспламенится гремучая ртуть. Во внутренней трубке

был маленький патрон гремучей ртути; в одном конце патрона

была перегородка, в которой находилось маленькое отверстие

и от гремучей ртути проходил фитиль. Сверху вставлялся ста¬

канчик, в дне которого также находилось отверстие, в которое

проходил фитиль. Этот стаканчик был наполнен белым поро¬

хом из бертолетовой оолш и мелкого сахара. Потом сверху вста¬

влялся другой стаканчик. К одаой из стенок стаканчика при¬

легала стеклянная трубка, через которую проходила малень¬

кая трубочка, приклеенная ко дну. Этот стаканчик был за-

крыт пробкою, через которую шля платиновая трубка, и в ней

находилась стеклянная вата, пропитанная серною кислотою.

Для воспламенения снаряда нужно было дернуть за верейку,

которая была очень плохая; это должно было вырвать дао

на конце стеклянной трубки, приклеенной к стаканчику, а

чтобы при дергании за веревку пробка не выскочила, она

была привязана другою веревочкою, тоненькою. Потом сна¬

ряд нужно было пустить таким образом, чтобы он верхнею

частью уиал на пол, когда загорится белый порох, потом сто¬

пин передаст огонь гремучей ртути и взорвет динамит. Ра¬

диус взрыва должен быт до двух сажень, вместе с разлетом

пуль в диаметре получалось сажен 20. Таких снарядов-ци¬

линдров было два. Потом снаряд-книга. Внутренность ее вы¬

резана таким образом, что края листов остались лишь на

У4 дюйма; они были склеены и свинчены винтами. Здесь ве¬

ревки не было никакой; она, вероятно, при бросании была

оборвана. Вообще веревки были очень плохие. В середину

книги была вставлена картонная коробка, в которой поме¬

щался разрывной снаряд; в промежутке, между коробкою

и листами книги, находились пули. Таких пуль в одном сна¬

ряде было 250, в другом —> 200 и, наконец, в третьем около

80 штук. В плоской коробке снаряда-книги есть отверстие.

Она была наполнена тремя фунтами белого динамита. Устрой¬

ство снаряда-книги точно такое же, как в цилиндрических

снарядах (показывает, где что находилось). Сло¬

вом сказать, точь-в-точь было то же самое. При дергании за

веревку вырывается дно стаканчика, но снаряд все-таки будет

безопасен до тех пор, пока его не бросят и тогда происходит

взрыв этого смертоносного снаряда. Здесь радиус взрыва

будет сажени полторы, а разлет пуль — сажень на 10 от места

взрыва снаряда.
150

Председатель. В этом снаряде вы нашли парафи¬

новую перегородку целою?
Федоров. Сколько помнится — 'была вырваИна веревка,

которые вообще были плохи.
Лукашевич. Может быть, в цилиндрических снарядах

не обрывались... кружочки в трубках целы, а весь вопрос и

сводится к негодности снарядов.
Председатель. Ведь вы сами не пробовали дергать

за веревки готовые снаряды, чтобы узнать, были ли они

годны или нет?
Лукашевич. Нет, не пробовал. Бали веревки негодны,

следовательно, вое приборы не годятся.
Председатель. Но, ведь, вы только набивали их ди¬

намитом?
Лукашевич. Тогда дело совершенно другое; тут, зна¬

чит, не влцумышление, не покушение, а только замысел.
Председатель. Эксперт не делал пробы годности

снарядов, иначе он взлетел: бы и сам на воздух. Для того,

чтобы попробовать, хорош или нет снаряд, вы должны были

сами это сделать.
Федоров. Самая конструкция снарядов несовер¬

шенна. — Председатель. Не могущая действовать? —

Федоров. Да. — При с. по в. Турчанинов. Значит,

веревки не было? —(Федоров. Не было.- — Вопрос. А она

должна быть тут? — Ответ. Да.
Прокурор Неклюдов. Если всмотреться в эти1 сна¬

ряды, можно ли заметить разницу в Конструкции между кнрк

гою и цилиндрами? Действительно ли тождественная кон¬

струкция и можно ли определить: делали ли эти снаряды

одно или несколько лиц? — Федоров. Идея совершенно

одна и та же. — Вопрос. По форме нет ли разницы? —

Ответ. По форме есть разница, но запалы одни и те же. —

Вопрос. Система трубок? — Ответ. Та же самая. Пожа¬

луй, можно сказать, что в коленчатой трубке была разница. —

Вопрос. Так что это произвол мастера, а не разница в кон¬

струкции снаряда? — Ответ. Да. Можно было бы не делать

коленчатых трубок, а сделать одну (об’ясняет по сна¬

ряду). — Вопрос. Вы рассматривали оба динамита? По

работе они одинаковы были? Не было ли разницы в способе

их приготовления?—'Ответ. Трудно сказать.—‘Вопрос.

При дергании за веревку, если бы последовало разорвали©

перегородки в трубке, то оно должно было само по себе про¬

извести взрыв? — Ответ. Эти снаряды нужно было пустить

известным образом. Если неловко пустить, то белый порох не

перекатится из одного отделения в другое. — Вопрос. Зна¬

чит, прорвание перегородки не влечет еще за собою безуслов¬

ного взрыва? — Ответ. Да. —'Вопрос. Из чего приго¬

товляется гремучая ртуть? — Эксперт об’ясняет фор-
151

МУЛУ- — Вопрос. Вы, может быть, припомните ту азот¬

ную кислоту, кбторая была найдена в Парголове? — Ответ.

Там была дымящаяся азотная кислота. — Вопрос. Можно

было выработать из нее гремучую ртуть для запалов?—Фе¬

доров об’ясняет формулу приготовления гре¬

мучей ртути, самый способ этого приготовле¬

ния и заявляет: «Эту кислоту нельзя было прямо

употребить в дело». — Вопрос. Если считать, что всех за¬

палов было три, то для приготовления на них гремучей ртути

сколько потребовалось бы азотной кислоты?—Ответ. Всего

нужно было 20 золотников азотной кислоты, а там ее было

несколько фунтов. Кроме того, там найден был глицерин,

дымящаяся азотная кислота, серная кислота для приготовле¬

ния нитроглицерина и динамита, кажется, и готовый нитро¬

глицерин. — Вопрос. Есть ли какие-нибудь особые, техни¬

ческие приемы для ухода за нитроглицерином? — Ответ.

Если он сохраняется надолго, тогда нужно пробовать его.

Обыкновенно нитроглицерин держат в замороженном состоя¬

нии и раз в неделю пробуют лакмусовою бумажкою, не заклю¬

чается ли скопления кислоты, а раз она появилась, то нужно

переменить воду, а также принять и другие меры. Если нитро¬

глицерин хорошо был приготовлен, то он может стоять не¬

сколько месяцев. — Вопрос. А в настоящем случае не

припомните, как он был приготовлен? — Ответ. Он хорошо

был охраняем. — Вопрос. Бумажки, которые вы нашли,

были в употреблении? — Ответ. Эти бумажки указывают,

что приготовлялся нитроглицерин. Их было много перепорчен¬

ных, так что эти бумажки употреблялись при приготовлении

нитроглицерина.—Вопрос. Вы твердо уверены? — От¬

вет. Да.
Н о в-о русский. Насколько опасен нитроглицерин,

когда он замерз?—'Федоров. Замерзший нитроглицерин

менее опасен. — Вопрос. Так что он более долгое время

может стоять? — Ответ. Да.
Ульянов перечисляет несколько формул

приготовления нитроглицерина; эксперт Фе¬

доров поправляет его и высказывает мнение
о	преимуществе одной перед другою.
Ульянов. Вы говорите, что приготовление нитрогли¬

церина сопровождается сильным, удушливым запахом. Но

это относится лишь к некоторым способам, а не ко всем; при

том способе, каким я приготовлял, запаха вовсе не было.—

Федоров. Все-таки запах будет. Есть, впрочем, способ,

при котором не бывает запаха, во им очень долго делать и

все-таки запах незначительный будет. — Вопрос. Возможно

ли приготовить этим способом в сутки каких-нибудь (н е

слышн о)?—0 т в е т. Все зависит от размера сосудов, посред¬

ством которых делается приготовление. — Вопрос. По тем
152

бумажкам, которые были найдены, нельзя утверждать, что

они пробовались в последние дни? — Ответ. Конечно, этого

нельзя сказать. По-моему, они. употреблялись при пригото¬

влении, а не в последние дни.
Н о в о р у с с к и й. Насколько сильно нужно было оотоя-

сение при проезде с нитроглицерином по дороге, чтобы прои¬

зошел взрыв? — Федоров. Возможная вещь, что взрыв мог

быть, мог и не быть. По нашим законам нитроглицерин не

перевозится по железным дорогам.—'Вопрос. От простого

сотрясения, ну, мебель упадет, может ли произойти взрыв?—

Ответ. Нет. — Вопрос. Ну, а если сосуд упадет на пол? —

Ответ. Может быть, будет взрыв, а может быть, и нет. Все

зависит от случая.
Пр о к у ро р Н ек л ю д о в. Нельзя ли определить, юажим

способом был выработан нитроглицерин в данном случае? —

Федоров. Этого нельзя сказать.
Приглашена свидетельница Николаева, в квартире

которой в течение двух месяцев жил подсудимый Генералов.
Председатель. Где помещается ваша квартира?—

Николаева. На Петербургской стороне, по Белозер¬

ской улице. У меня муж вел хозяйство и пускал жильцов. —

Вопрос. Долго ли у вас жил Генералов? — Ответ. Двух

месяцев не дожил. — Вопрос. Кто к нему ходил? — От¬

вет. Пять недель никого не было, и он уходил все,—мы ду¬

мали, что на занятия. Требовал от мужа в 8 часов самовар и,

напившись чая, уйдет. —'Вопрос. А после пяти недель? —
0	т в е т. Он в перемежку стал уходить и возвращался в 12, а то

и в 2 часа ночи.—'Вопрос. К нему кто-нибудь ходил? —

Ответ. Больше месяца никто не ходил, а после пятой недели

стал один господин ходить — Андреюшкин. — Вопрос. Ча¬

сто хаживал? — Ответ. Сперва редко, потом через день,

через неделю, а потом два раза в день.—В опрос. Чем зани¬

мались?— Ответ. Как придет, так и уйдут.
Прокурор Неклюдов. Помните 1 марта? — Нико¬

лаева. Помню. — Вопрос. Был в тот день Андреюшкин? —

Ответ. Был.—^Вопрос. Когда? — Ответ. Ему была по¬

вестка.—'Вопрос. Утром это было? — Ответ. Он повестку

отдал вечером, а утром принес. Я приняла повестку и подала

Генералову. — Вопрос. Значит, этот господин приходил
1	марта? —'Ответ. Да. — Вопрос. Рано приходил?—О т-

вет. В 10 часов утра.
Свидетель Флюгель. Чеботарев и Ульянов пере¬

ехали ко мне 18 'сентября. Чеботарев выехал в феврале или

в середине января, а Ульянов жил с сентября до 1 марта.—

Председатель. Кто к нему ходил? — Флюгель. Одна

молодая девушке; кажется, его знакомая, но наверное сказать
153

не могу. — Вопрос. Которая, как ее фамилия? —“Ответ.

Не знаю, —Вопрос. Чем занимался Ульянов, когда жил

у вас? — Ответ. Не знаю.
Прокурор Неклюдов. Я бы попросил с точностью

указать, которая ходила & Ульянову?
Флюгель (посмотрев). Сердюкова.
Председатель. Известно ли вам было, что Ульянов

уезжал на несколько дней в Парголово? —'Флюгель.

Я этого не знаю. В феврале он отсутствовал и говорил, что

едет на день или на два в Лесной.—В опрос. Не говорил,

к кому? — Ответ. К знакомым.—Вопрос. Не говорил,

что желает переменить квартиру? —'Ответ. Да, он это гово¬

рил 1 февраля. — Вопрос. Не говорил, что он в Лесной

хочет переехать? — Ответ. Этого не могу припомнить.
Прокурор Неклюдов. Сколько дней продолжалось

отсутствие Ульянова? — Флюгель. Три дня. — Вопрос.

Не был у Ульянова кто-нибудь из здесь сидящих мужчин? —

Ответ. Я припомнить не могу, так как я тогда видел их

мельком.—Вопрос. Фамилию Андреюшкина не знаете? —

Ответ. Нет.
Председатель. Вполне ли уверены вы, что к Улья¬

нову приходила Сердюкова? — Флюгель. Я не могу поло¬

жительно утверждать этого.
Кандидат университета Чеботарев. Я жил с

Ульяновым на одной квартире. — Председатель. Что вам

известно об общей вашей жизни с Ульяновым? —> Ч е б о т а-

рев. Осенью прошлого года мы решили поселиться вместе,

потому что находили для себя более удобным жить на отдель¬

ной квартире, тем более, что я считал его человеком зани¬

мающимся. На его предложение я из’явил согласие. Мы и

раньше были знакомы. Поселились вместе, кажется, в октябре

или сентябре и жили до половины января.—'Вопрос. По¬

чему вы разошлись? — Ответ. Потому что на рождестве

я получил известие, что мне предполагается командировка

в Восточную Сибирь. Я переехал к Шевыреву. — Вопрос.

Вы жили с Ульяновым в одной комнате? —• О т в е т.

Нет, в двух.— Вопрос. Вам известны были посетители

Ульянова? — Ответ. Некоторые были знакомы по универ¬

ситету. — Вопрос. Из тех, которые здесь сидят, не при¬

знаете ли тех, которые ходили к Ульянову? — Ответ. Я

лично зиалоом с Шввьгревым и Шмидоюой.—'Вопрос. А

больше никого не знали? — Ответ. Видел два раза Лукаше¬

вича. — Вопрос. Осипанова, Генералова, Андреюшкина.

Канчера? — Ответ. Геашр&лша лицо мне знакомо. — Во¬

прос. При каких обстоятельствах вы звали Шмидову? —

Ответ. Она жила в соседней квартире, у нас была общая
154

столовая, куда я ходил, и там познакомился. Она бывала у

нас. — Вопрос. В какой столовой? — Ответ. Это были

семейные обеды Ивановой. — Вопрос. А Шевырев часто

бывал у Ульянова? — Ответ. Нет, очень редко.
Прокурор Неклюдов. Вы жили до которого вре¬

мени? —'Чеботарев. До 20 января. — Вопрос. В де¬

кабре к Ульянову ходило больше народа? — Ответ. Тогда

бывали часто. — Вопрос. Встречали вы у него Говору¬

хина? — Ответ. Я знал его раньше, но в последнее время

он не был.—'Вопрос. Генералова, Лукашевича видели

после? —■ О т в е т. Я Лукашевича видел в начале осени. Отно¬

сительно Генералова, ничего определенного сказать не могу.—

Вопрос. Не припомните ли с точностью? — Ответ. Гене¬

ралов все время бывал, но очень редко. — Вопрос. То, что

вы показывали на дознании, то верно? — Ответ. Я то же

самое показывал.
Ульянов. Видели ли у меня Новорусского и Ананьи¬

ну? — Чеботарев. Никогда, положительно. — Вопрос.

Где он сидит? — Ответ. Третьим. — Вопрос. Почему вы

его знаете? — Ответ. Его показывали мне свидетели.
Председатель. Кто же это показывал? — Чебота¬

рев. Пристав Сакс.
Свидетель Матюхин. Я служу дворником в доме,

где жила Шмидова, это—1И0 Алшоандркжской, 25. Потом

жили Ульянов и Чеботарев. —'Председатель. В какое

время? — Матюхин. Чеботарев в декафе выехал от нас,

а Шмидова раньше выехала, но когда—не помню.
Прокурор Неклюдов. Бывала Шмидова у Улья¬

нова? — Матюхин. Бывала. —«Вопрос. Сколько же раз,

припомните хорошенько, и с кем она приходила? — Ответ.

Не могу припомнить.
Председатель. В одно время жили Ульянов и Шми-

дова? — Матюхин. Жили в разных квартирах: Ульянов

во втором номере, а Шмидова в третьем.— В о п р с. Долго

ли они жили вместе? — Ответ. Не долго. — Вопрос. Кто

раньше уехал? — Ответ. Шмидова раньше. —'Вопрос.

Часто приходила к Ульянову? — Ответ. Да, часто прихо¬

дила.— Вопрос. Кто еще бывал у Ульянова? —<Ответ.

Этого не могу знать.
Прокурор Неклюдов. Сестру Ульянова знаете? —

Матюхин. Знаю мало. Об этом сказывала квартирная хо¬

зяйка. — Вопрос. Сколько раз она приходила: один или не¬

сколько?— Ответ. Сестра Ульянова меньше приходила.

Шмидова больше.
Свидетельница Прокофьева. У меня Шмидова

жила.—'Председатель. Долго ли?. — Прокофьева.
155

Она жила пять или шесть месяцев, о сентября до марта. —

Вопрос. И Ульянов жил у вас? — Ответ. Нет. — Во¬

прос. А вы знали Ульянова?—0 т в е т. Может быть, знала,

—я видела его раза два, но не обращала внимания на него.
Прокурор Неклюдов. Вам известно, что происхо¬

дило в квартире Шмидовой? — Прокофьева. Особенного

ничего. Молодых людей много ходило, разговаривали, пили

чай, а больше я ничего не слыхала. Приходил молодой чело¬

век, который приносил ношу. У меня жил Говорухин, после

от’езда которого молодой человек пришел. Вышла Шмидова и

сказала: «Пожалуйте сюда». Он оставался у ней с полчаса и

ушел. Потом она осталась одна и ушла обедать. Я поинтересо¬

валась посмотреть, что принесено, но в комнате Шмидовой не

нашла. Я посмотрела в комнату Говорухина и там под кро¬

ватью корзинка стояла и она оказалась полна вещами—

бутылки с жидкостью стояли и несколько бумажных пакети¬

ков перевязаны веревкой. Я страшно испугалась, отправилась

к дворнику, чтобы сказать в полицию, что не знаю, что при¬

несли мне. Полиция пришла на другой день часа в два, а в тот

день молодой человек опять приходил и сидел долго, а в два

часа ночи ушли и унесли все эти вещи. Когда пришел около¬

точный, то там ничего не оказалось.
Председатель. Кто этот человек был, 'который при¬

ходил?— Прокофьева. Я лично признаю, а фамилии его

не знаю. — Вопрос. Не здесь ли он? —'Ответ (смотрит

на подсудимых). Вот этот, кажется (указывает на

Андреюшкина). — Вопрос. Он и приносил и уносил

вещи?—Ответ. Да, он самый.—Вопрос. Дворнику, ко¬

торому вы говорили, как фамилия?—Ответ. Григорием его

зовут.
Прок. Неклюдов. Припомните обстоятельства, когда

он пришел, по утру? — Прокофьева. Он пришел около
11	часов утра и оставил эти вещи.—Вопрос. Куда он во¬

шел прежде всего? —'Ответ. Шел в комнату Говорухина, где

я подметала пол, и как увидел меня и назад попятился. Вышла

Шмидова и говорит: «Пожалуйте сюда».—Вопрос. Он и

пошел к ней в комнату? — Ответ. К ней.—Вопрос. Что

было потом? —IО т в е т. Он оставался с полчаса и потом ушел.

Часов в 7 вечера, когда я вошла в комнату Говорухина, то

увидела, что в корзинке, которая была пустою, стоит больша я

зеленая бутылка с жидкостью и еще несколько бутылочек и

бумага. Я испугалась этих вещей и сказала дворнику.—Во¬

прос. Эти веаци были в комнате Говорухина? — Ответ.

Да. — Вопрос. Их вы видели в комнате Шмидовой? —■От¬

вет. Не видела.
Председатель. Как долго жил у вар Говорухин? —

Прокофьева. Два месяца; 20 числа он ушел от меня
156

в больницу на неделю, полежать. Я спросила, в какую ■боль¬

ницу. Он ответил, что может оказать Шмидова. Прошло два

дня, и Шмидова сказала дворнику, что узнает, в какую боль¬

ницу, и скажет, но так и не сказала.
При с. по в. Шнеур. Говорухин или Шмидова пере¬

ехали к вам раньше? — Прокофьева. Сначала Голубят¬

ников приехал и рекомендовал Шмидову, а она рекомендовала

Говорухина, который переехал через несколько дней ко мне.—

В о и р о с. Комната Говорухина находится рядом с комнатою

Шмидовой?—Ответ. Рядом. — Вопрос. Дверь была за¬

перта? — Ответ. Она была притворена. Со стороны комнаты

Шмидовой стоял около двери диван, а со стороны Гово¬

рухина столик. — Вопрос. Не замечали ли вы, чтобы

диван и столик отодвигались, таким образом, чтобы ходили

через дверь? — Ответ. Нет, этого не видела. — Вопрос.

Когда Шмидова посещала Говорухина, она тогда через

вашу комнату ходила? — Ответ. Постоянно через мою

комнату. — Вопрос. Следовательно, дверь между ком¬

натами была заперта? — Ответ. Да. — Вопрос. Так

что они сообщения не имели? — Ответ. Дверь заперта,

но я не смотрела никогда. — Вопрос. Не была ли

эта дверь забита чем-нибудь?—Ответ. У нас зашивесь была,

коврик. — Вопрос. Да, ковром была забита? — Ответ,

Одеялом. — Вопрос. Когда пришел молодой человек, что

он делал? — Ответ. Он прямо принес вещи. — Вопрос. В

то время, когда вышла Шмидова, она вышла через ващу ком¬

нату?— Ответ. Через мою.—Вопрос. Видели ли, как

этот молодой человек уходил от нее? — Ответ. Видела через

свою комнату.—В опрос. Узла при нем не было?—Ответ.

Нет. — Вопрос. Видели, как Шмидова ушла из дома? —

Ответ. Видела. — Вопрос. Когда? — Ответ. Она часа в

з—4 ушла обедать. — Вопрос. Вы за все это время никуда

не отлучались? — Ответ. Я была в кухне. — Вопрос. И

допускаете возможность, что вещи из комнаты Шмидовой,

через вашу, были перенесены в комнату Говорухина? —

Ответ. Вероятно, так могло быть. — Вопрос. Под

кроватью Говорухина стояли, корзина? — Ответ. С кры¬

шкою, плетеная. —'Вопрос. Она была совершенно пу¬

стая?— Ответ. Совершенно. — Вопрос. Помните ли

вы, что по вашему заявлению полиция произвела обыск

на другой день, ели прошло много дней? — Ответ.

Помню, на другой день, в час... я хорошо не знаю, в который.—

Вопрос. Вечером молодой человек снова приходил к Шми¬

довой? — Ответ. Да. Часов до Ю в ее комнате сидел, а по¬

том перешли в комнату Говорухина и там сидели очень долю.

Потом я легла спать и не видела, как он ушел. — Вопрос.

Был у вас коридор освещен?—Ответ. В мою комнату отво¬

рялась дверь. — Вопрос. Можете ли утверждать, что это
157

был тот же самый молодой человек, который был утром? —

Ответ. Я не могу положительно сказать этого.
Ульянов. В числе вещей, которые были в комнате

Говорухина, были завернутые в бумагу? —Прокофьева.

Была большая склянка. — Вопрос. Вы не развязывали

свертка? — Ответ. Нет. — Вопрос. Бумажный сверток

имеет цилиндрическую форму?—О т в е т. Нет, просто плоские

и круглые. —Вопрос. Вы хорошо помните, что 23—24 фев¬

раля, не могло ли это быть 20-го? — Ответ. 20-го ушел Гово¬

рухин, а это после. — Вопрос. Это вы хорошо помните? —

О т в е т. Не могу сказать, как следует помнить,—мне 65 лет.—

Вопрос, Может быть, это был не Андреюшкин, а я—во вто¬

рой раз? — Ответ. Может быть, я не утверждаю.
Андреюшкин. Дверь в комнату Говорухина куда от¬

ворялась?— Прокофьева. К нему в комнату. — Во¬

прос. Не можете ли вы сказать, возможно ли пройти

в эту дверь? — Ответ. Затворена была. — Вопрос. Можно

ли утверждать, что когда приходил молодой человек и принес

вещи, чтобы эти вещи из комнаты Шмидовой были перене¬

сены в комнату Говорухина в то время, когда молодой человек

был там?
Председатель. Могли ли эти вещи быть перенесены

в тот получас, в который молодой человек сидел в комнате

Шмидовой?— Прокофьева. Я этого не утверждаю.— Во¬

прос, Вошел щ молодой челшек в комнату Говору¬

хина? Или нет? — Ответ. Нет, в нее не входил.
Андреюшкин. Можете ли утверждать, что именно

меня видели? — Прокофьева. Я вас хорошо запомнила.
Ш м и д о в а. Почему вы обратили внимание на корзину

Говорухина, что она пустая? — Прокофьева. Знала,

милостивая государыня. Я мела комнату и вынимала кор¬

зину, она была совершенно пустая и пустая.—'Вопрос.

Может быть, в ней лежало белье? — Ответ. Я смотрела кор¬

зинку, но только там из белья Говорухина ничего не было,

а потом корзинка была полна вещами. Я говорю истинную

правду.
У л ь я н о в. Не можете ли показать те банки, которые,

г. председатель, найдены при обыске, чтобы спросить свиде¬

тельницу, .не было ли там таких 'башок? — Прокофьева.

Была одна большая банка, фунтов на пять или больше.
Свидетель Бутылкин. Я дворником, где живет

Прокофьева. — Председатель. Долго были там дворни¬

кам?— Б у ты л кин. Два года четыре месяца. — Вопрос.

Знаете всех жильцов в доме? — Ответ. Да. — Вопрос.

Шмидову и Говорухина знаете? — Ответ. Да. — Во¬

прос. Долго ли они жили? — Ответ. Шмидова жила
5	месяцев, а Говорухин месяц с небольшим. Он удалился без
158

вести, не дав отметки. — Вопрос. После него Шмидова оста¬

валась жить некоторое время? — Ответ. Да. — Вопрос.

Приходил к Шмидовой кто-нибудь? — Ответ. Ходили.—

Вопрос. Не было ли такого случая, когда Прокофьева про¬

сила вас пойти сообщить в полицию? — Ответ. Это было в

9 часов вечера. Хозяйка приходит ко мне и говорит: дворник,

у нас беда. Стала, говорит, убирать (комнаты и нашла в кор¬

зине бутылки с какою-то жидкостью, но я этого не видел. Я

сейчас в участок пошел заявить околоточному. Он мне сказал,

что, может быть, жильцы не платят Прокофьевой денег за ком¬

нату, так она и хочет их выжить. — Вопрос. Она вас не

приглашала посмотреть вещи? — Ответ. Нет. Потом полиция

приходила, но ничего уже не оказалось; куда делись,—'неиз¬

вестно. Полиция явилась через ночь или через две.
Ульянов. Которого это было числа? — Бутылкин.

Не помню.
Пр окурор Неклюдов. Но после от’езда Говору¬

хина?— Бутылкин. Да.
К столу приглашена свидетельница Прокофьева.
Прис. пов. Шнеур. Корзина была большая? — Про¬

кофьева. Очень большая. — В он рос. И полна была

вещами? — Ответ. Полна. — Вопрос. Где же один чело¬

век мог-принести столько, чтобы наполнить эту корзину? —

Ответ. Совершенно свободно. В корзине еще лежали книги

Говорухина.
Заседание закрыто до следующего дня.
159

ЗАСЕДАНИЕ 17 АПРЕЛЯ.
По открытии заседания в 12 час. дня введены подсуди¬

мые.
П р я с. н ов. Г ер к е. Я имею сделать заявление, касаю¬

щееся судебного следствия. На основании 729 ст. уст. уг. суд.,

если окажется нужным удалить подсудимого из присутствия

на время снятия с кого-либо допроса или по случаю произве¬

денного им буйства или шума, то, по возвращении его в залу

заседания, председатель суда обязан сообщить ему с точно¬

стью все, что происходило в его отсутствие. Очевидно, это пра¬

вило применяется и в том случае, когда председатель восполь¬

зовался 686 ст. уст. уг. суд., т.-е. когда по делу несколько под¬

судимых, то каждый из них допрашивается порознь, или в

отсутствие его соучастников, или в их присутствии, по усмо¬

трению председателя суда. Подсудимый, защита которого мне

вверена, главным образом уличается на основании оговора

других подсудимых. Этот оговор был уже прописан в обвини¬

тельном акте. Тем не менее, при подобных показаниях, данных

подсудимыми порознь каждым, встречаются некоторые укло¬

нения от этого обвинительного акта. Я записывал довольно

точно, в сжатой форме все, что говорилось каждым подсуди¬

мым, и сегодня ночью сделал следующее: я прочел вновь все,

что мною записано, и отметил места, которые касаются Шевы-

рева. Довольно трудно в настоящее время слово в слово повто¬

рить то, что было сказано подсудимыми. В общем, конечно,

подтверждено все то, что вошло в обвинительный акт, но есть

некоторые особенности. Поэтому, если г. первоприсутствую¬

щий не признает возможным повторить вое об’яснбния подсу¬

димых по стенограммам (они, вероятно, не готовы, так как это

и физически невозможно), то я покорнейше прошу дозволить

мне в сжатой форме передать все то, что говорилось относи¬

тельно Шевырева подсудимыми Канчером, Горкуном, Генера¬

ловым, Андреюшкиным, Осипановым, Ульяновым и Лукаше¬

вичем. Г. первоприсутствующий может в таком случае под¬

твердить, что те выводы, которые я сделаю, действительно

соответствуют тому, что происходило в заседании. Я сделал

выборки не только такие, которые в пользу Шевырева, но и
160

те, которые говорят против Шевырева и относительно которых

он не дал рае’яснений.
Первоприсутствующий. Яв свое время, по окон¬

чании судебного следствия, сообщу подсудимым то, что каж¬

дый из них в отсутствие другого прибавил или убавил против

того, что изложено в обвинительном акте, разумеется, только

то, что будет признано мною существенным.
Затем продолжался допрос свидетелей. Введен находя¬

щийся под стражею свидетель студент Гамоледкий, кото¬

рому перед допросом (так же, как и всем остальным свидете¬

лям) первоприсутствующий напомнил о принятой ими при¬

сяге и об обязанности показывать правду.
Первоприсутствующий. Что вам известно о

поездке Канчера в Вильну?—С в идете ль Гамолецкий.

Ничего неизвестно.— Вопрос. Ведь вас просили дать пись¬

менную рекомендацию в Вильну для поездки туда

кого-то? — Ответ. Меня просили. — Вопрос. Кто

же? — Ответ. Не знаю кто, т.-е. знаю его, но фами¬

лии не знаю. — Вопрос. Можете узнать из сидящих

здесь подсудимых, кто это был? — Ответ (посмотрев

на подсудимых). Нет. — Вопрос. Никого не при¬

знаете? — Ответ. Нет. — Вопрос. Как же вы человеку

незнакомому дали рекомендацию в Вильну? — Ответ. Во-

первых, этот человек мне знаком, а во-вторых, я ему не давал

рекомендации, а дал ему записку, т.-е. письмо к моему това¬

рищу.— Вопрос. К кому? — Ответ. К Пилсудскому.—

Вопрос. К тому Пилсудскому, который тут сидит? —

Ответ. Да. — Вопрос. Для чего же нужно было этому че¬

ловеку письмо? — Ответ. Этого не знаю, для чего.—

Вопрос (по просьбе товарища обер-проку¬

рора). Это лицо вам знакомо? — Ответ. Да. — Вопрос.

Следовательно, раз знакомы, можете его узнать? — Ответ.

Могу. — Вопрос. Хорошо знакомы? Вы видели его не один

раз? — Ответ. Нет, не один.—'Вопрос. Это лицо было

Лукашевич; он тут сидит на скамье подсудимых. Каким же

образом вы можете не знать его? — Ответ. Это не он. —

В о п р о с/ Он не просил вас? — Ответ. Нет. — Вопрос.

Следовательно, это лицо, не имеющее никакого отношения ни

к кому из сидящих здесь?—О т в е т. Может быть, имеет, но

его здесь нет. — Вопрос. Но как его зовут? — Ответ.

Фамилии я его не помню.—В опрос. Что же, он студент?—

Ответ. Да. — Вопрос. Русский или поляк? — Ответ.

Русский'. — Вопрос. Во всяком случае оно было зна¬

комо с вами настолько, что вы могли дать ему записку и ру¬

чаться, что он вз нее сделает нужное употребление, что ему

можно довериться?—Ответ. Настолько я был знаком. Я

незнакомым не давал записок.—В опрос. Что же вы писали

в записке?—О т в е т. Писал, что человек едет, и чтобы Пил-
11 Дело 1887 г.
161

оудакий помог этой личности, так мк он будет в Вильие не¬

знакомым человеком.—В о и р о с. И вам ше называли фамилии

того, кто едет? — Ответ. Нет. — Вопрос. И Пилсудский

не писал, кто это такой? — Ответ. Нет. — Вопрос. Следо¬

вательно, записку вы передали лицу, которое ее просило у

вас? — Ответ. Да, которое у меня просило. —Вопрос. Вы

Пилсудского давно знаете? — Ответ. Давно. — Вопрос.

Были в одной гимназии? — Ответ. Да. — Вопрос. Лука¬

шевич был в той же гимназии с вами? — Ответ. Да.—

Вопрос. Он старше вас? — Ответ. Да. — Вопрос. А

между вами и Пилсудским есть разница в летах? Вы в одном

классу были? — Ответ. Нет. — Вопрос. Вы поступили в

универоитет раньше его? — Ответ. Раньше. — Вопрос. У

вас отношения к Пилсудскому были самые близкие? —

Ответ. Близкие. — Вопрос. Когда он приезжал, то остана¬

вливался у вас?—'Ответ. Да. — Вопрос. Когда он при¬

ехал в этом году шасле рождественских вакаций? — Ответ.

2-го или 3-го февраля; кажется, 2 февраля. — Вопрос. Что

же, у него квартиры не было в городе, что он у вас остано¬

вился? — Ответ. Нет, не было. —В о п р о с. А перед от’евдом

из Вильны была своя?—О т в е т. Да, мы вместе жили.—

Вопрос. Следовательно, он приехал к вам на ту же кварт

тиру? — Ответ. Нет, я переехал. Мы жили на Васильевском

острове, и затем я переехал в Кузнечный переулок.—В опрос

Вы решили не жить вместе? — Ответ. Мы решили не жить

вместе.—Вопрос. Были какие-нибудь причины шли не нахо¬

дили удобным?—О т вет. Не находили удобным.—В опрос.

Так что квартира, которую вы йотом наняли, была меньше

прежней?—О т в е т. Меньше, маленькая.—В опрос. Он у вас,

значит, несколько дней оставался? — Ответ. Да, два дня.

Он на другой день сейчас с’ехал. — Вопрос. На другой

день после его приезда к вам приходил Лукашевич для пере¬

говоров с Пилсудским?— Ответ. Приходил. — Вопрос.

Это было на другой день? Вы говорите, что он у вас всего день

прожил? — Ответ. Да, на другой день. Это было в понедель¬

ник или вторник, когда он ко мне приехал, в 3—4 часа, а

затем он уехал от меня через день.—В опрос. Положим, в

четверг. Значит, Лукашевич приходил в среду? — р т в е т.

Положим, в среду.—В опрос. Слыхали вы, о чем они разго¬

варивали? — О т в е т: Нет.— Вопрос. Лукашевич, значит,

знал, что приедет Пилсудский? — Ответ. Разговор был при

мне; комната маленькая. — Вопрос. Кажой же был разго¬

вор?— Ответ. Я не знаю... никакого разговора не было.—

Вопрос. Ведь, он приходил специально к Пилсудскому? —

Ответ. Нет, он ко мне приходит.—Вопрос. Ах, к*вам при¬

ходил? Но он Пилсудского видел? — Ответ. Видел.—

Вопрос. Особенного разговора вы между ними не слы¬

хали? — Ответ. Нет. — Вопрос. Не знаете, Канчеру было
162

известно, что Пилсудский приедет в то йремя или нет? —

Ответ. Не знаю.—В опрос. Вам это было известно? Пил¬

судский писал вам, что он приедет?— Ответ. Мне он прежде

писал, что приедет около 1-го.— Вопрос (по просьбе

прис. п о в. Принца). Пилсудский в то время, когда у вас

остановился, не делал вам никаких вопросов относительно

того письма, которое вы дали? Говорил о том человеке, кото¬

рый поехал в Вильну?—О т в е т. Я спросил его относительно

этого человека, он об’яснил, что он в Вильне остался. —

Вопрос. Не говорил он вам, с каким требованием он к нему

обращался и от кого он? —-Ответ. Нет.—Вопрос. Вы

тоже этого не знали? — Ответ. Нет.
По просьбе товарища обер-прокурора, в виду разноречий

показания Гамолецкого с письменным его показанием, на

основании 627 ст. уст. уг. суд., было прочитано это по¬

следнее показание (том 2, лист 182, протокол М® 69, 18 марта
1887	года).
(На предложенные мне вопросы отвечаю:

Я 0 не признаю себя виновным в участии в заговоре на жизнь

священной особы государя императора; равным образом не

признало себя виновным в принадлежности к революционному

сообществу или в сношениях с лицами, заведомо для меня

принадлежащими к революционному сообществу. Бронисла¬

ва Пилсудского, брата его Иосифа и Иосифа Лукашевича я

знаю давно, так как с ними воспитывался в одной гимназии,

а затем, поступив в Петербургский университет, встретился

аут опять с Брониславом Пилсудским и Лукашевичем. В

январе сего года, кажется, в конце января, зашел ко мне Лу¬

кашевич. Во время разговора о самых обыкновенных вещах

он спросил меня, не могу ли я добыть азотной кислоты; на

мое замечание, что можно достать в университетской лабора¬

тории, он возразил, что это трудно. После этого он предложил

мне вопрос, нельзя ли достать около фунта стрихнина. На

это я отвечал ему, что не могу, и он ушел. Не помню, на сле¬

дующий ли день, или через несколько дней Лукашевич при¬

шел ко мне вторично, сообщая мне, что, быть может, на-днях

одно лицо поедет в Вильну, просил дать записку к кому-ни¬

будь из знакомых моих! в этом городе. Зачем это лицо поедет

в Вильну, Лукашевич мне не сказал; равным образом он не

об’яснил мне, для какой цели нужиы были азотная кислота

и стрихнин.
Так как Лукашевич сказал мне, что лицо, едущее в

Вильну, не знает города и не имеет там никого знакомых, то я

и написал записку, приблизительно в том смысле, чтобы
*) Прочитали ы*е на суде показания Гамолещшго «от 18 марта 1887 г.

в стенографичеожж отчегге яе налгеча/ганы. Приводим это показание из

второго тома «Дознания» (л.л. 182 об.—(184), опуская начальный вдротххкш

(имя, возраст, вероисповедание, звание, средства к жизни и т. п.).—Ред.
11*
163

пред’явителю ее было оказано содействие. Записку эту я адре¬

совал на имя Бронислава Пилсудского, который в это время

был в Вильне на рождественских праздниках, и передал ее

Лукашевичу. Записку эту я подписал только своим именем:

Костек. Кто именно ездил в Вильну и была ли еще передана

другая записка, кроме моей, я не знаю, и Лукашевич мне об

этом не говорил. Когда Бронислав Пилсудский возвратился в

Петербург, то остановился у меня. На другой день к нему

зашел Лукашевич, но для какой цели, я не знаю, так как по

приходе Лукашевича я ушел в город за покупками. На мой

вопрос Пилсудскому, добыли ли они азотную кислоту, Пил¬

судский мне ответил, что не знает, но что лицо, приехавшее

за этим из Петербурга, осталось еще в Вильне. О том, что за¬

мышлялся какой-то террористический факт, я совершенно не

знал, хотя вопрос Лукашевича о том, не знаю ли я, где в

Вильне продаются пистолеты, в связи с желанием приобрести

азотную кислоту и стрихнин, несколько озадачил меня и

Пилсудского, и мы недоумевали, что они затевают. Опросить

Лукашевича об этом я считал неделикатным, так как сам он

ничего не говорил. О пистолетах Лукашевич меня спросил

тогда, когда просил от меня означенную выше записку. Таким

образом я положительно утверждаю, что ни я, ни Пилсудский,

ничего о готовящемся покушении не знали. Притом, если бы

Лукашевич пожелал сказать кому-ншбудь из нас о готовя¬

щемся покушении, то во всяком случае он бы сказал это ско¬

рее мне, чем Пилсудскому, так как я его старый товарищ.
Студентов университета Канчера и Шевырева и имен их

я не знаю,—я встречал их в университете и в кухмистерской,

но принимали ли они участие в деле покушения, я не знаю.

Пилсудский мне говорил, на мой вопрос, зачем зашел к нему

Лукашевич, что последний хотел узнать, благополучно ли

прибыло в Вильну посланное к нему из Петербурга с моею

запискою лицо.
Антона Гнатовского, Исаака Дем-бо, Ханы Лейбович, Тита

Пашковского и Александра Ульянова я совершенно не знаю.

Равным образом из числа лиц, фотографические карточки

коих мне пред’являются, я признаю лишь Петра Шевырева,

Иосифа Лукашевича, Бронислава Пилсудского и Михаила

Канчера.
Константин Гамолецкий).
Первоприсутствующий (по пред*явлении

Гамолецкому этого показания). Вы писали это по¬

казание своею рукой? — Свидетель Гамолецкий.

Да, подпись моя и все показание писано мною. — Вопрос.

Так как же вы, написав собственной рукой показание

и об’яснив в нем, что Лукашевич просил вас об этой

записке, в настоящее время говорите, что писали записку по
164

просьбе не Лукашевяда, а другого человека? — Ответ. Да,

не Лукашевича. Это написанное мною показание1 вое ложно.—

Вопрос. Зачем же вы дали ложное показание? — Ответ.

Я нарочно дал ложное показание. — Вопрос. Чтобы запу¬

тать Лукашевича? — Ответ. Нет. — Вопрос. Как же оно

об’ясняется?— Ответ. Мое ложное показание об’ясняется

таким образом, что по моей записке попал Пилсудский в беду.

После ареста Пилсудского я несколько раз ходил в жандарм¬

ское управление, чтобы узнать, что такое с тпш случилось.

Меня не пустили с ним видеться, но после третьего или чет¬

вертого раза записали мою фамилию. Затем на третий

день был у меня обыск. Затем при допросе полковник

Страхов и товарищ прокурора Янкулио сказали мне, что,

будто бы, Пилсудский получил мою записку от Лука¬

шевича с требованием стрихнина, атропина, азотной

кислоты и еще чего-то, — пистолета, кажется. Я сказал

им, что не помню, писал ли я такую записку или нет.

Мне предложили припомнить это. Я припоминал и

затем припомнил, что действительно я писал записку и дал

ее неизвестному лицу, т.-е. липу мне знакомому, но фамилии

которого я не помню. Затем относительно второй записки спра¬

шивают меня: «признаете ли?» Я говорю, что я-написал за¬

писку. «Нет,—говорят,—не вы написали, а Лукашевич». Я

говорю: «нет, я». — «Нет. Лукашевич». — «Ну, хорошо,—го¬

ворю,—Лукашевич, так. Лукашевич». Затем'после этого меня

стали спрашивать относительно Лукашевича, не приходил ли

он ко мне. Я показал, что он был у меня раз, затем дтуутой раз,

когда Пилсудский вернулся. Затем относительно Лукашевича

спрашивают о том, распралгивал ли он меня относительно

стрихнина или азотной кислоты. Я говорю, что ничего не знаю,

что не спрашивал. Наконец, полковник Страхов и товарищ

прокурора Янкулио честным словом, как честные люди, на¬

чали меня уверять, что будто бы Лукашевич сознался, т.-е.

признал, что он принимал участие в покушении. После этого,

не найдя между фотографическими карточками того лица, ко¬

торое получило записку, видя затем, что Лукашевич сознался,

и желая как-нибудь выгородить Пилсудского, что, значит, это

дело не Пилсудского, что Пилсудский не знал об этом, что

здесь, следовательно, виноваты гораздо больше я и Лукаше¬

вич, чем Пилсудский, — я и дал это показание. Так что оно

совершенно ложно. Я его отрицаю.
Товарищ обер-прокурора. Я не совсем понял, о

какой записке вам говорили, что писал ее Лукашевич, что он

сознался? — Свидетель Гамолецкий. Сознался, что

будто бы он принимал непосредственное участие в покуше¬

нии. Меня честным словом уверили Страхов и Янкулио.—

Вопрос. Нет, относительно записки, вы признаете, что пи¬

сали ее сами?—Ответ. Я признаю, что писал.— Вопрос.
165

Вы давно знаете Лукашевича?— О т в е т. Давно.— Вопрос.

Так что выражение, что он «старый ваш товарищ», ве«рно?—

Ответ. Верно. — Вопрос. Вы в близких отношениях? —

Ответ. Нет, не в близких, а знакомые и товарищи по гим¬

назии.
При с. по в. Принц. Вы утверждаете, что Пилсуд¬

ский говорил о том человеке, который был послан в Вильну,

и сказал вам, что он остался в Вильне? — Гамолецкий.

Да. — Вопрос. Но об азотной кислоте и пистолете не гово¬

рил?— Ответ. Нет.
Введена свидетельница Мария Беркович.
Первоприсутствующий. Расскажите о ваших

отношениях к Дембо *), к Нотклну и к тем подсудимым, кото¬

рые вам известны. Вы постоянно жили в Петербурге?—

Свидетельница Беркович. Да, Дембо я знала

в детстве и была очень близка к. нему. — Вопрос.

Он постоянно жил в Вильне? — Ответ. Он жил у нас

здесь в Петербурге. — Вопрос. А Ноткина как знали? —

Ответ. Меня познакомил с (ним Дембо. Из подсудимых

знаю только одного Пилсудского. — Вопрос. Не из¬

вестно ли вам о поездке кого-нибудь в Вильну? О деньгах,

которые оттуда присылались? — Ответ. Декьги прислал

мне Исаак Дембо. Он мне потом прислал письмо, где, между

прочим, пишет, что посылаю тебе 175 руб., отдай моим креди¬

торш и уничтожь векоеля, но фамилий их не написал. Деньги

пролежали у меня недели две, но никто не являлся. Тогда я

спросила у мадам Лейбович и у супруга ее, что не ему ли дол¬

жны? Он сказал, что должны, но не так много, и они не наде¬

ются получить. Потом я спросила у Ноткииа, так. как он вилен-

ский. Он сказал, что тоже не (знает. Деньги пролежали недели

две или полторы. Потом явился1 этот Пилсудский и опрашивает,

получила ли я деньги?—В опрос. Он прежде у вас бывал?—

О т в е т. Он так же, как и я, из Вильны. Он пришел и спраши¬

вает, получила ли я деньги. Так как я его не знала, то спро¬

сила, от кого он ждет деньги. Он оказал, что от Дембо, что

ему следует 150 руб., что хотя ему следует еще каких-то

40 руб., но это он не считает. Я оказала, что мне прислали

175 руб., и спросила у него вексель, но он сказал, что векселя

у него с собою нет, а что он даст расписку. Он получил

150 руб. и дал расписку в том, что от Марии Михайловны

Беркович получил. Когда он ушел, то я была в большом бес¬

покойстве, что отдала деньги без векселя, и написала Исааку,

что он был, но что я не знаю, тот ли это самый, который при¬

нес письмо и которому надо было отдать деньги. Потом я по¬
*) 0 Ант. Гнатовсжом, Ис. Дембо и вообще о виленских кружках

в связи с деагом 1 Ш'рта 1887 г. — см. воюшшинашгя X. ^Рапопорта в

«Крася. Летолиш» № 5 (192)3), стр. 7—)12.—Ред.
166

лучила от него письмо, что действительно это был тот Пил-

судокий, которому следовало, я что он благодарит меня за это.
Товарищ обер-прокурора. Через сколько вре¬

мени по получении денег или посте того, жале Пилсудский

к вам приходил и приносил письмо, он пришел за деньгами?
—	Свидетельница Беркович. Не помню. Думаю,

недели через две—иге помню. С письмом он был в день при¬

езда из Вильны, как он мне сказал. — Вопрос. При¬

близительно не можете определить, какого числа он при¬

ходил? — Ответ. Это было после рождества, перед

масляной, что -ли... Да, наверно перед масляной, потому

что он принес письмо, где было написано, не знаю ли я зна¬

комых в Вильне, что они хотят устроить концерт. — Во¬

прос. А за деньгами он пришёл тоже перед маслянкцей? —

Ответ. Не помню. — Вопрос. Ведь вы получили деньги

6 феврали. Вам они были посланы через контору Аранов-

ского — Ответ. Да. — Вопрос. Что же, вы получили пе¬

реводную квитанцию в письме Дембо? — Ответ. Да. — Во¬

прос. И в письме он /писал, что посылает их для то!ч>, чтобы

расплатиться с кредиторами? — Ответ. Да.—'Вопрос. А

прежде бывали случаи, что через вас он присылал деньги кре¬

диторам?—[Ответ. Нет. — Вопрос. Что же он вам писал

в письме о том, как вы можете узнать кредиторов? Не было

ни фамилии, ничего?—Ответ. Нет. — Вопрос. Даже не

говорил, что они явятся с документами? — Ответ. Ничего не

писал. — Вопрос. И кому сколько, не писал? — Ответ.

Нет. Вероятно, это письмо нашли. — Вопрос. Когда к вам

Пилсудский пришел, вы спросили, от' кого он ждет деньги, и

он ответил, что от Дембо? Не говорил ли он, 'что об этих день¬

гах уже телеграфировал Дембо? — Ответ. Да, — Вопрос.

Вы поняли, что это он телеграфировал? — Ответ. Я ничего

гае поняла... Когда он увидел, что я сомневаюсь, что он не тот,

тогда он оказал, что «я ^же знаю, мне телеграфировали». —

Вопрос. Тшк не помните, было это до масляницы или после

масляницы?—О т в е т. Деньги*? Нет, не помню.—В опрос. За¬

тем вы уже тогда написали Дембо, что вы выдали деньги и не

знаете, наверно ли ему следовало?—О т в е т. Нет. Я написала,

что удивляюсь, что это такое, что мне прислали деньги, но не

написали фамилии и ничего, и что был у меня тот самый, кото¬

рый принес письмо. Он пишет, что, действительно, это и был

Пилсудский, и благодарит.' — Вопрос. Т.-е. подтверждает

в этом письме, что ему тоже было телеграфировано?—О т в е т.

Не помню. — Вопрос. За что же он благодарит? — Ответ.

Я сама была поражена, что это значит. Я даже была испугана.—

Вопрос. После этого Пилсудский когда-нибудь приходил к

вам или нет? — Ответ. Не помню. — Вопрос. У вас Анна

Лейбович не останавливалась?—О т в е т. Нет.—В опрос. Не

помните ли, что как-нибудь писали Боткину записку, чтобы
167

он сходил к Пилсудскому и сказал ему, что приехал Лева Лей¬

бович или Адна и что нужно поговорить об Исааке и Антоне?

Вы сами ее не писали? — Ответ. Я ее не писала и не могу

определить, кто. — Вопрос. Как же она к вам в квартиру

попала? Вас зовут Мария, подписано «Маша», и на ней есть

надпись Боткина, что он или не может. Записка оказалась

в вашей квартире. Следовательно, если не вы писали, то, мо¬

жет быть, другая Мария была в вашей квартире? — Ответ.

Нет, я не писала. Я положительно не знаю... может быть, они...

—В опрос. Кто?—О т в е т. Лейбович.—В опрос. Она при¬

езжала в конце февраля в Петербург? —Отв-ет. Не знаю. Но

когда меня арестовали, то она была в Петербурге.—В опрос.

Так что Пилсудский, кроме того раза, как получал деньги,

к вам уже не приходил, или, может быть, припомните? —

О т в е т. Я не помню. Я только помню,’ что из-за этого решили,

что записку мне принес Лейбович, потому что он пришел потом

ко мне и сказал, что адрес неверно дали, и что он пошел в ад¬

ресный стол, был у него и оставил записку, чтобы он явился

и чтобы пришел ко мне, но я не знаю, был ли он у меня тогда

или нет. — Вопрос. Следовательно, в этой записке Ноткин

оставил адрес Пилсудскому? — Ответ. Да, но Л. Лейбович

пришел и сказал, что этот адрес неверный, и оставил ему за¬

писку. — Вопрос. Значит, об этом переговоры были? Вам

Лейбович не говорил, зачем ему нужно видеть Пилсудско-

го? — Ответ. Для того, чтобы спросить, нет ли у него арти¬

стки знакомой. — Вопрос. Что же значит: «поговорить
об	Исааке и Антоне»? Что же, они должны были давать кон¬

церт?— Ответ. Когда я увидела, что в записке написано

про Исаака и Антона, так как .мне говорили, что совершенный

разрыв между ними, то я удивилась, что это значит. Она ска¬

зала, что нарочно в записке оказано про Исаака, потому1 что

Ноткин к ней несимпатично относится, и если она не напи¬

шет так, то Ноткин тогда же сходит... (не слышно).
Прис. по в. Принц. Что вам писал Дембо в том

письме, которое принес Пилсудский? — Свидетельница

Беркович. Что не знаю ли я знакомых артисток, которые

бы поехали в Вильну концертировать, что они хотят устроить

концерт.
Введен свидетель И о с и ф 11 и I г, у д с к и й.
Первоприсутствующий. Что вам известно о

поездке в Вильну Канчера? Вы его знаете?—Свидетель

Пилсудский. Я узнал его фамилию только в управле¬

нии.—В опрос Вы в Вильно жили?—О т в е т.—Да..—В о-

прос. Вы его там не видели? — Ответ. У себя я его видел.

Это было в конце января. 31 января, около 3 часов, я пришел

домой на обед и тогда заметил брата, разговаривавшего с ним.

Потом на следующий день брат мой уехал в Петербург и ска¬
168

зал относительно его, что он останется у меня несколько но¬

чей. На следующий день после от’езда моего брата ко мне

пришел Исаак Дембо с просьбою привести его на Георгиев¬

скую площадь в Вильне около 9 часов вечера; что там будет

ждать его Антон Гнатовский. Я его привел в это время и

ушел домой. Вечером он ко мже явился и сказал, что в этот

же день уезжает. И действительно, около 11 часов он ушел и

более не был. — Вопрос. После его от’езда у вас не было

сношений с Петербургом? Вы ничего не писали кому-нибудь

в Петербург по поводу его пребывания? — Ответ. Нет. — Во¬

прос. Денег каких-нибудь не посылали? — Ответ. По край¬

ней мере, не помню.
Товар ищобер - прокурор а. Вы жили в Вильне у

родственников? — Свидетель Пилсудский. Да, у

своей тетки.—Вопрос. На этой же квартире останавли¬

вался и ваш брат, когда приезжал? — Ответ. Да. — Во¬

прос. У вас была большая квартира? — Ответ. Нет, одна

комната. — Вопрос. Значит, в этой комнате ваш брат и

останавливался? — Ответ. Да. — Вопрос. Когда это лицо

приехало, неужели вы не спросили у брата, как его фамилия

и зачем оно приехало? — Ответ. Нет, я не спрашивал. Брат

сказал ему, что вот мой брат и больше ничего. — Вопро<5.

А вам не говорил, кто он? — Ответ. Нет. — Вопрос.

Ваш брат уехал на следующий день? Сказал он что-нибудь,

что это лицо у вас останется? — Ответ. Да. — Вопрос.

Следовательно, оно ночевало у вас в комнате? — Ответ. Да,

две ночи. — Вопрос. Обедало, чай пило у вас? — Ответ.

Вместе. — Вопрос. Ваша тетка об этом знала? — Ответ.

Знала. — Вопрос. Как же тетке было об’яснено, на каком

основании оно живет? Так, просто по-товарищески? — От¬

вет. Да, конечно, как товарищ. — Вопрос. Оно ночевало

у вас две ночи? — Ответ. Да, 31 января он приехал, а 2 фев¬

раля уехал. — Вопрос. Следовательно, к вам Дембо 2 фев¬

раля пришел? — Ответ. Да. — Вопрос. И сказал, чтобы

вы привели это лицо к нему?— Ответ. Нет, на Георгиевскую

площадь. — Вопрос. В это время Канчера у вас не было?

Он не мог ему сказать? — Ответ. Должно быть потому, что

Канчер не знал г. Вильно. — Вопрос. И после этого это

лицо вернулось и поехало на железную дорогу? Были с ним

какие-нибудь вещи, когда оно пришло к вам? — Ответ. Не

помню, может быть, и были. — Вопрос. Из квартиры он

прямо поехал на железную дорогу? — Ответ. Он от меня

ушел прямо... я не помню. — Вопрос. Было что-нибудь при

нем, когда он ушел? — Ответ. Кажется, он ничего не имел

при себе. — Вопрос. Через несколько времени после этого

к вам никто не являлся из Петербурга от имени вашего брата

с просьбою свести с Гнатовским? — Ответ. Да, это было. Фа¬

милии его не знал. В управлении мне говорили его фамилию,
169

но я ее забыл. — Вопрос. Вам называли ее как, Говору¬

хин?— Ответ. Да. — Вопрос, Но вы его не спраши¬

вали? — Ответ. Нет. Он явился ко мне тоже около трех часов

и сказал, что брат прислал его с просьбою свести с Гнатов-

ским. — Вопрос. Никакой записки не пред’являл? — От¬

вет. Нет. — Вопрос. Вы на слово поверили? — Ответ. Да.

Я квартиры Гнатовского не знал и поэтому повел к своему

общему знакомому Пашковскому, оставив его у Пашковского

с просьбою, чтобы он свел его с Антоном. Вечером я вышел

погулять и, проходя около Ботанического сада, встретил Анто¬

на Гнатовского с этим Говорухиным, что-ли, и Антон просил

тогда позволить переночевать ему у меня. Я сначала не согла¬

шался, но потом согласился и провел его в квартиру своего

отца. — Вопрос. А не тетки? — Ответ. Нет, у тетки тогда

бабушка, была больна. — Вопрос. Ваш отец жил тогда

в Вильне? — Ответ. Нет, в имении. — Вопрос. Следо¬

вательно, квартира была пустая? — Ответ. Нет, там мои

братья жили. — Вопрос. И он ночевал там? — Ответ.

Да. — Вопрос. Когда он ушел, на другой день? — Ответ.

Когда он приходил ко мне, то имел с собою вещи и оставил их

у меня. На следующее утро, в воскресенье, один из младших

братьев привел его ко мне, он взял эти вещи и ушел. — Во¬

прос. Затем Гнатовский не просил вас об отправлении теле¬

граммы? — Ответ. Да, он просил в тот же вечер отправить

телеграмму. — Вопрос. Т.-е., когда? — Ответ. Когда я ви¬

дел его с Говорухиным. — Вопрос. Следовательно, еще до его

от’езда? — Ответ. Да, до его от’езда, на следующий день от¬

править телеграмму. — Вопрос. Он сказал вам содержание

телеграммы? — Ответ. Да: «сестра уехала, встречай».—Во¬

прос. Вы не спрашивали об’яснения этого? — Ответ. Я не

хотел сначала телеграфировать, но он сказал, что это по ка¬

кому-то делу с братом. — Вопрос. Когда же вы ее отпра¬

вили? — Ответ. Я забыл отправить, но потом нашел эту за¬

писку у себя в кармане. — Вопрос. Какую записку? Ведь,

он сказал вам словесно? — Ответ. Придя домой, я записал.

25 февраля я припомнил и дал телеграмму. — Вопрос. По

поводу этой телеграммы у вас были сношения с братом? —

Ответ. Да, я писал ему письмо об этом Говорухине, что он

присылает ко мне незнакомых личностей, а он ответил, что он

не присылал ко мне. — Вопрос. Значит, это лицо должно

было зайти к другому, не застало его и поэтому зашло

к вам? — Ответ. Да, это так. — Вопрос. Канчер жил

у вас два дня, и вам, конечно, приходилось обращаться

к нему. Как вы его называли? — Ответ. Прямо «вы». — Во¬

прос. Даже имя его было вам неизвестно? — Ответ. Да. —

Вопрос. Вы не полюбопытствовали спросить, как это обык¬

новенно делается? — Ответ. Когда между русскими гово¬

рят, то называют по имени и отчеству и спрашивают, но
170

я никогда не называл: по имени и отчеству.—В опрос. Ведь,

Канчер с вами по-русски говорил? — Ответ. Да. — Во¬

прос. Он знал, что вас зовут Иосифом? — Ответ. Этого

я не знаю. — Вопрос. Вас задержали в квартире Пашков*

ского? — Ответ. Да.—'Вопрос. Вы были с шш близко

знакомы? — Ответ. Я познакомился с ним в этом году на

каком-то вечере. — Вопрос. Раньше, чем ваш брат был

знаком? Если в этом году познакомились, то, вероятно,

в январе? — Ответ. В январе. — Вопрос. Когда брат

был в Вильне? — Ответ. В Вильне я не знаю, был

ли брат с ним знаком или нет. — Вопрос. Он у вас

был? — Ответ. Нет, я был несколько раз.—Вопрос.

Где он жил? — Ответ. На Трокской улице. — Вопрос.

Жену его знаете? — Ответ. Нет. — Вопрос. Вы знаете, что

он женат? — Ответ. Нет, не знал. — Вопрос. Вы не встре¬

чали его жену? — Ответ. Я видел женщину, но не знаю,

жена ли она, или нет. — Вопрос. При вас найдены разные

рукописи. Они ваши или вашего брата? — Ответ. Брата.—

Вопрос. Вы всегда их носили при себе? Почему они были

у вас? Зачем вы попали к Пашковскому?— Ответ. Я не

знал, какие это бумаги, и думал отнести их к отцу, который

хотел ехать в Петербург, чтобы он их отвез к брату. — Во¬

прос. К Пашковскому вы попали по дороге? — Ответ. Да,

по дороге. — Вопрос. Эти рукописи оставлены вашим бра¬

том, когда он уезжал в Петербург? — Ответ. Я не знаю... я

нашел их у себя на столе. Я увидел, что они написаны братом,

и предположил, что это бумаги брата.—Вопрос. А не то,

что брат, уезжая, сказал: «побереги их», и оставил вам? —

Ответ. Нет.
Подсудимый Ульянов. По какому адресу велел

вам Гнатовский послать телеграмму? — Свидетель Пил¬

судский. По адресу брата. — Вопрос. Он так вам сказал?

Это было в присутствии Говорухина? — Ответ. Да. — Во¬

прос. И просил послать тотчас же? — Ответ. Просил

послать на следующий день.
Введен свидетель Н о т к и н (вызван защитою).
Первоприсутствующий. Что вам известно по

делу? Кого из подсудимых вы знаете? — Свидетель Нот-

кин. Одного только Пилсудского. — Вопрос. А Беркович

знаете? — Ответ. Знаю. — Вопрос. Вы жили постоянно

в Петербурге?—О т в е т. Да, с тех пор, как поступил в универ¬

ситет.—В опрос. Вы сначала учились в Вильне?—О т в е т.

Да, в гимназии. — Вопрос. Лукашевича знали? — Ответ.

Нет, я только фамилию слышал. — Вопрос. А Дембо

знали? — Ответ. Знал и Дембо. — Вопрос. А Антона Гна¬

товского?— Ответ. Нет, я только фамилию слышал. — Во*
171

и р о с. Что вам известно по делу о покушении на жизнь госу¬

даря императора? — Ответ. Об этом я ничего не знаю.
Подсудимый Пилсудский. К какому времени от¬

носится записка, написанная к вам Беркович?
Свидетель Ноткин. Точно не могу сказать.
Первоприсутствующий. Пилсудский! О какой

записке вы говорите?
Подсудимый Пилсудский. О той, о которой спра¬

шивали меня и Беркович; записка о том, чтобы Ноткин при¬

вел меня к Лейбович для переговоров об Исааке и Антоне.
Свидетель Ноткин. Я не помню, к какому времени

она относится.—Вопрос. Но насколько вы помните. — От¬

вет. Полагаю, что это было вскоре после того, как он прие¬

хал из Вильны, но когда именно, я не знал. — Вопрос. Так

что это относится до времени, когда я еще не был арестован?

До 2 марта? — Ответ. Не могу сказать.—Вопрос. Когда

я приходил узнать на счет денег, не спрашивал ли я, что не

привезли ли к курсистке денег?—0 т в е т. Да, это я помню.—

В опрос. А когда я зашел во второй раз, вы сказали, что у

Беркович есть деньги? — Ответ. Да.
Первоприсутствующий. Свидетель! Почему же

Пилсудский мог к вам обратиться за справкою, получены ли

деньги или нет? — СвитедельНоткин. Он вообще спро¬

сил, не знаю ли я, не приехал ли из Вильны кто-нибудь с день¬

гами для кого-нибудь. У нас это часто бывает, что когда кто

приезжает из Вильны, то передает деньги для кого-нибудь, для

родйых или знакомых. Я часто получал от совершенно незна¬

комых людей. Вот он и обратился ко мне. Не знаю, может быть,

он обращался и к другим. Это очень часто бывает. — Вопрос.

Что же вы ответили? — Ответ. Я ответил тогда, что не знаю,

а потом от Беркович узнал, что она получила деньги. Это я,

кажется, узнал раньше, чем видел его. Я и говорю, что не

знаю, для кого она могла получить деньги. Но потом сказал,

что Пилсудский говорил о деньгах, что, может быть, это к нему,

но так как я не знал знакомых Беркович, то я и просил обра¬

титься к нему. — Вопрос. Почему же Пилсудский к вам

обратился, а вы могли догадаться, что деньги эти могли быть

присланы ему через Беркович? — Ответ. Я и говорю, что

когда он обратился ко мне, я не знал ни о каких деньгах и

сказал, что не знаю. Потом спросил, не знаю ли я, кто приехал

из Вильны и мог привезти деньги? Я сказал, что не знаю.

Затем Беркович мне говорит, что она получила деньги, не

знаю ли я кого-нибудь. Я и говорю, что вот Пилсудский спра¬

шивал, нет ли денег. — Вопрос. Беркович знала Пилсуд¬

ского? — Ответ. Я не знаю; фамилию она слышала, но, ка¬

жется, знакома не была с ним.
Товарищ обер-прокурора. Где вы познакомились

с Пилсудским? — Ответ. В Петербурге. — Вопрос. Через
172

кого? — Ответ. Тут был один мой товарищ, тоже виленский—

Врублевский. Они жили у одной квартирной хозяйки,- и когда

я ходил к нему, я и встречал его. Это было еще в прошлом

году.—В опрос. Так что у вас было шапочное знакомство или

более близкое? Он бывал у вас?—Ответ. Не помню, может

быть, когда-нибудь был.—Вопрос. Через кого, предпола¬

гаете вы, он мог получить из Вильны ту посылку? — Ответ.

Впрочем, виноват. Он был у меня в Петербурге два раза: ко¬

гда привез посылку и после этого. — Вопрос. Т.-е. перед

тем, как привез? — Ответ. Нет, когда привез... — Вопрос.

Это, значит, не было в одно и то же время? — Ответ. Не

могу точно сказать, было ли это в тот же день, когда он прие¬

хал, или после. — Вопрос. Значит, у вас есть общий знако¬

мый в Вильне, что передали ему посылку для того, чтобы от¬

везти к нам? — Ответ. Он у матери получил... — Вопрос.

Знаком был, значит? — Ответ. Я просил ее, что вот едет та-

кой-то, что он может взять посылку, чтобы она справилась с

адресом...—В опрос. Следовательно, вы мать предупредили,

и Пилсудский к ней зашел? — Ответ. Да, предупредил, но

не знаю, зашел ли он к ней. — Вопрос. С Беркович вы зна¬

комы?— Ответ. Знаком.—Вопрос. Случалось, что она

прежде писала вам? — Ответ. Нет. —Вопрос. Так что за¬

писка, на которой вы сделали надпись, что к Пилсудскому не

пойдете, а что вот его адрес, это была ее записка или от дру¬

гой? — Ответ. Я не помню хорошо... ее почерка я не знаю,

но когда мне пред’явили записку, я сказал, что обстоятельств

этой записки не помню, и от кого я получил ее, не помню,

Может быть, от'нее или от знакомых.—В о п р о с. Не помните

даже, кто ее принес? — Ответ. Не помню. — Вопрос. Но

признаете, что на ней есть ваша подпись, где пишите, что не

пойдете к Пилсудскому, а что адрес его такой-то? — Ответ.

Да. — Вопрос. Неужели же вы совсем забыли? Ведь, это не

так давно было? — Ответ. Нет ничего удивительного. Я по¬

лагаю, что это от Беркович, хотя у меня есть еще знакомая

Маша, но редко с нею вижусь. — Вопрос. А Лейбович не

знаете? — Ответ. Немного знаю. — Вопрос. И Леона Лей-

бовича знаете? — Ответ. Знаю. — Вопрос. Приходил он к

вам по поводу этой записки, по поводу того, что его сестра

хочет видеть? — Ответ. Когда он с сестрой был...—В опрос.

Знаете ли,, что сестра его находилась в это время здесь? —

Ответ. Она была у меня, но когда, не знаю. — Вопрос.

Она вас не просила, чтобы вы свели ее с Пилсудским? —

Ответ. Нет. Она пришла затем, чтобы видеться с братом или

матерью. Пришел брат, они пробыли часа два и разошлись.
Приглашен свидетель крестьянин Гурьянов (дворник

дома по М. Итальянской, № 51).
Первоприсутствующий. У вас жили Новорус¬
173

ский и Ананьина? —СвидетельГурьянов. Да, жили.—

Вопрос. Что вам известно за то время, как они жили? —

Ответ. Они жили хорошо. — Вопрос. Кто жил? — Ответ.

Новорусский, потом жила Ананьина и товарищ жил у них же

в квартире до 23 декабря, а потом он выехал. Новорусский

уезжал, но квартира оставалась за ним. Так что Новорусский

воротился только с кухаркой Анной Степановой около

10 января.—В опрос. Кто к ним ходил?—О т в е т. Я раньше

никого не замечал, а когда они возвратились, перед выездом

приходил один человек высокого роста раза два. Потом один

человек был один раз, спрашивал, не приезжал ли кто с ма¬

шины, с узелком или с чемоданом. — Вопрос. Кто же это

были? Не можете их признать в числе сидящих здесь? (С в я-

детель, посмотрев на подсудимых, указал на

Канчера и Ульянова). Почему же вы обратили на них

внимание, когда они приходили? Квартира Новорусского была

со двора или с улицы? —'Ответ. Со двора. Я был тогда во

дворе, когда они звонили. — Вопрос. Они приходили с пу¬

стыми руками или с чем-нибудь? — Ответ. Не заметил... —

Вопрос. По какому поводу Новорусский переехал в Парго¬

лово?— Ответ. Не могу знать.
Обер-прокурор. Вы давно дворником в этом доме?—

Свидетель Гурьянов. 1 августа будет два года. —

Вопрос. Новорусский с какого времени у вас жил? —

Ответ. С 1 октября. — Вопрос. Много к нему ходило на¬

рода? — Ответ. Первоначальнодействительно, ходили, а по¬

том никого не было. — В ойр ос. Когда же перестали к нему

ходить?—'Ответ. Когда он переехал, дня два ходили, а по¬

том нивою не было.—Воп.рос. А кто ходил? — Ответ.

Не могу признать никого. — Вопрос. Но много ходило? —

Ответ. Так себе. Проходит (в день два, три, четыре человека...

можегг быть, я ще видел.—'Вопрос. Когда Ноюоруоский пе¬

реехал в Парголово, вы зиали об этом? — Ответ. Не знал.—

Вопрос. Как же это сделалось?—Ответ. Он не дал ни¬

какой отметки^ — Вопрос. Не сказал, куда уезжает? —

Ответ. Я спрашивал его, но он не дал ни отметки, ни адреса,

но сказал только, что если меня будут спрашивать, то ска¬

жите, что в Моховой улице, № 11, я в неделю бываю два дня.—

Вопрос. Что вам известно относительно обыска в Парголове

на даче Кекиша? — Ответ. Ничего неизвестно. Я был с уряд¬

ником в доме Гурбатовых. — Вопрос. Кого вы сопровождали

из Парголюшо? — Ответ. Ананьину.—'Вопрос. Какие

разговоры были?—Ответ. Она говорима мне, что я на них

указал, а я говорю, что я должен указать их, потому что я

состою дворником, я нахожусь сам в полиции. Она грозила и

говорила: «Помни же, если будешь доказывать, мы тебя будем

помнить; не от нас, так другие попомнят!» Она сказала, зачем

на' нас показал, что мы в Парголове.
174

Ирис. пов. Соколов. Кто из Ананьиных оказал вам

это: дочь или мать? — Гурьянов. Мать. — Вопрос. Куда

вы ехали? — Ответ. Я ехал из Парголова в секретное отде¬

ление. — Вопрос. Я не расслышал, какие слова она ска¬

зала.— Ответ. Если будешь доказывать, помни, говорит:

если ты будешь помнить, и мы будем помнить, не от нас если,

то от других попомнишь. — Вопрос. Но она не говорила,
о	чем доказывать? — Ответ. Ничего не говорила. — Во¬

прос. Разве вы доказывали что-нибудь на нее? — От¬

вет. Я ничего не знал про нее. — Вопрос. А она гово¬

рила: «зачем доказываете?» — Ответ. Да, зачем доказы¬

ваете. —^Вопрос. Вы вообще Ананьину мать, когда жил там

Новоруоский, видели часто? — Ответ. Раза три я видел.

Второй раз в январе месяце. — Вопрос. Разговаривали

с нею когда-нибудь? — Ответ. Ничего не разговаривал. —

Вопрос. Что же, она приезжала надолго? — Ответ. При¬

едет часа на 3—4, потом уедет опять, так что раза три была,

а дочь вторично не приезжала. — Вопрос. Не слыхали ли

вы от Новорусокого или от кого-нибудь, что она собирается

переехать на квартиру? — Ответ. Нет.
Подсудимый Новорусский. Не можете ли вы

удостоверить, что, отдавая вперед деньги за февраль меояц, я

отдал не по 1 марта, а только по 15 февраля, мютивируя это

тем, что я намерен оставить квартиру, и если после не доплачу,

то, может быть, в первой половине февраля уеду? —

Свидетель Гурьянов. Это так было. Потом они

остались до 17 февраля, но когда уезжали, то мне ничего не

оказали, а сказали, что «мм кто спросит, то обратиться на Мо¬

ховую улицу, я там буду уроки изучать раза два в неделю.

Но отметки не дали. — Вопрос. Как это былю, не можете ли

точнее удостоверить? Это было в то время, когда все

вещи из квартиры были вывезены и в квартире оставались

только я, Лидия Ананьина и брат мой? — Ответ. Да. —

Вопрос. В это время я дал записку, адрес по Мохавой, и

сказал, что уезжаю за город, этот адрес оставляю на случай

писем? —Ответ. Да и кто меня спросит. — Вопрос. Когда

в начале февраля я отдал деньга за полмесяца, а не за целый

месяц, не говорил ли я, что дольше 15-го не буду жить? —

Ответ. Да, но потом до 17-го прожили. — Вопрос. Затем,

когда явились ко мне в Парголово с обыском, то один поли¬

цейский оказал, что будто бы дворник заявлял, что я уехал

в Новгород и оставил отметку. Я сказал, что отметку не остав¬

лял. Но мне этот господин сказал, что дворник придет сейчас

в Парголюво. Можете вы йто подтвердить? Я просил привести

дворника, но его не привели. — Ответ. Я этого не говорил.
Подсудимая Ананьина. Кто начал говорить, что

я не буду жить в январе? — Свидетель Гурьяюв._ Вы

сами. — Вопрос. Почему я говорила, что не будем жить? —
175

Ответ. Нет, этого вы не говорили. — Вопрос. Нет, что мы

не будем жить, ведь я настаивала?.. — Ответ. Нет, я не слы¬

шал. — Вопрос. Я начала говорить, что на квартире жить

не будем, я заявила это 3 января. — Ответ. Это я слышал

от Новорусошго, а лотом и вы говорили.—Вопрос. Я

тогда говорила, почему в доме нельзя жить?—0 т в е т. Ничего

этого не говорили, я не слышал. — Вопрос. Нет, я говорила;

я говорила, что этим домом заведует опекун... (не слышно).

Потом, когда я поехала из Парголова, кто еще ехал?—О т в е т.

Жандяфм. — Вопрос. И я сказала: «что вам за блажь при¬

шла отметить в Новгород», а вы сказали, что это не я, а пра¬

вительство?—'Ответ. Нет, вы сказали, что если будешь до-

показывать, то будешь помнить, и мы будем помнить, не

от нас если, то от других попомнишь.
Обер-прокурор. Вы знаете, когда извозчики приез¬

жали из Парголова за вещами? — Свидетель Гурья¬

нов. Да. Первый раз, когда они приезжали на маслянице,

меня дома не было, а когда второй раз приезжали, я очень

хорошо видел, я был во дворе. — Вопрос. Вы знали, откуда

эти извозчики, или нет? — Ответ. Нет, я не спрашивал. —

Вопрос. Так что вы совсем не знали, что они переезжают

в Парголово? — Ответ. Да, после прислуга сказала, что мы

уезжаем в Парголово. — Вопрос. Следовательно, прежде

чем был обыск на даче в Парголове 3 марта, вы знали, что они

переехали в Парголово?—О т в е т. Да, мне прислуга сказала

раньше. — Вопрос. Припомните, за что Ананьина вам гро¬

зила?— Ответ. Не могу знать. — Вопрос. Припомните,

что доказал? — О т в е т. Я ничего не могу знать. — Вопрос.

Не говорила ли она, зачем показал наш адрес в Парголове?—

Ответ. Нет, ничего не говорила; говорила только, что не

нужно было доказывать: ты вспомнишь и мы попомним.—

Вопрос. Что же доказывать? — Ответ. Ничего не говорила.
Первоприсутствующий. Об’ясняла ли она эти

слова тем, что их везут в секретное отделение? Может быть,

она приписывала это вашим указаниям? — Свидетель

Гурьянов. Я ничего этого не думал... я, как подчинен по¬

лиции, я и должен был доказывать.
При с. по в. Соколов. В чем вы ехали из Парго¬

лова?—С видетель Гурьянов. В деревенских санях.—

Вопрос. Жандарм сидел тут же? — Ответ. Тут же.—

Вопрос. Жандарм близко сидел от вас? — Ответ. Я на

передке сидел. — Вопрос. Жандарм слышал разговор? —

Ответ. Должен был слышать. — Вопрос. Т.-е. когда она

угрожала? — Ответ. Да.
Подсудимый Новорусский. Свидетель утвер¬

ждает, что ему было известию о том, что вещи были переве¬

зены в Парголово...?
176

Свидетель Гурьянов. Никак нет. мне неизвестно.

Потом прислуга сообщила.
Подсудимый Новорусский. Сообщал ли вам об

этом младший дворник, который спрашивал у лиц, которые

перевозили вещи?
Свидетель Гурьянов. Нет, младший дворник не

говорил.
Подсудимая Ананьина. Свидетель говорит, что

я приезжала на 2 — 3 часа, когда я там по две ночи

ночевала...
Свидетель Гурьянов. Почему же вы мне не

заявляли этого?
А ц а н ь и н а. Разве я обязана дворнику заявлять?
Н о в о р у с с к и й. Дворник, заходя по делу или за день¬

гами, всегда приходил ко мне в кдмнату, где я занимался. Не

замечал ли он чего-нибудь подозрительного, •стклянок или чего

нибудь?
Гурьянов. Действительно, я входил в комнату, но ни¬

чего не замечал. Жильцы они были тихие, ни шуму, ни скан¬

далов, ничего не было, и деньги платили ужасно верно, так,
1-го числа всегда прихожу и получаю.
Подсуди Мф1 й Ульянов. Вы говорите, что я был на

квартире Норорусского? — Свидетель Гурьянов. Нет,

вы были у меня в доме и спрашивали. — Вопрос. Вы ска¬

зали, что я был с узелком? — Ответ. Нет, вы только

спросили, что не приезжал ли кто с машины и не

привозил ли узелка или чемодана. — Вопрос. Я спра¬

шивал?— Ответ. Да, спрашивали. — Вопрос. Какого

числа и месяца это было? — Ответ. Числа не помню, а месяц

февраль.—В опрос. Когда я пришел спросить, где Новорус-

окий живет, вы сказали, что он переехал в Парголово и дал

отметку? — Ответ. Нет, вы спросили, где он живет. Я ска¬

зал, что не знаю, где живет, а адрес показал: № 11 Моховая.

Потом спросили, не приезжал ли кто с узелком или р чемода¬

ном с машины. Я сказал, что нет.
Подсудимый Ульянов (к суду). Дело было так:

я спросил свидетеля, где живет Новорусский, и он сказал, что

в Парголове на даче Кекина. Когда я спросил, нет ли городского

адреса, то он сказал и городской. А на счет узелка и чемодана,

я не опрашивал и не входил ;в квартиру, я был у ворот.
Свидетель Гурьянов. Это я потом узнал от при¬

слуги, что они в Парголове, а до тех пор не знал.
Введен свидетель крестьянин Курников.
Первоприсутствующий. Вы живете в Парголове

и занимаетесь, между прочим, перевозкой вещей? — Свиде¬

тель Курников. Да. — Вопрос, Ваша дача, где вы
12 Дело 1887 г.
177

живете, далеко от дачи Кекина? — Ответ. Сажен 150. —

Вопрос. Вы перевози™ вещи в Парголово в феврале ме¬

сяце? — Ответ. Да. — Вопрос. Чьи? — Ответ. Аку¬

шерки. ■— Вопрос. Ананьиной? — Ответ. Акушерка по¬

сылала к дочери; фамилии не мог знать. — Вопрос. Эта та,

которая там сидит? — Ответ. Точно так (указывает

на подсудимую Ананьину). — Вопрос. Кто же

вас нанимал? — Ответ. Акушерка; нанимала две ло¬

шади. Приехали за вещами в М. Итальянскую, дом

К» 51, кв. 10, и стали 1аскать вещи. — Вопрос. Какие

были вещи? — Ответ. На первый воз положили рояль,

пять стульев, столик, внизу матрац, а на второй—диван, шкап,

столик и одну кровать складную и две не складные, а по¬

том еще'сундучек порядочный, сундучек маленький и ма¬

ленький чемодан, и еще стулья. Была корзина еще сверху

с посудой, а потом, когда наклали мы эти возы, вышел

господин этот, названный зять, и говорит: «Выньте один

чемодан прочь снизу и положите вверх, на него больше

ничего не кладите». Мы вынули и положили наверх. А

второй раз я ездил. Это дело было на первой неделе поста,

во вторник. В последнем возу были у меня также два

столика, кажется, две кровати, матрацы, еще были две кор¬

зины: одна с цветами, другая с посудой, да еще были кар¬

тофель, дрова,—очень маленький воз.—Вопрос. Вы пере¬

возили в Парголово на дачу Кекина?—0 т в е т. Никак нет,

не к Кекину первый воз, а к Гурбатову. А когда мы с ве¬

щами приехали, она говорит: «везти к Кекину». Мы' ска¬

зали, что отчего нас не предупредили вперед, очень трудно

туда попасть. Она говорит «свезите» и дала 60 коп. Я, гово¬

рит, сама не могу итти, я больная. Потом мы поехали

к вокзалу; с возами там нельзя было спуститься и поехали

к вокзалу. Приехали туда—и она там, и дворник. Стаскали

вещи, рубль дала нам "на овес, по 20 коп. на чай.
Обер-прокурор. Когда приехали к Кекину, кто

принимал вещи? — С в и детель Курников. Сама аку¬

шерка и дворник. — Вопрос. Ведь, она больна была?—

Ответ. Она сказала, что больна, не могу итти, а мы пока

спускались—она там с дворником, а тогда говорила, что нездо¬

рова и не могу итти.—В опрос. И была там до конца, пока

вещи перенесли?—О т в е т. Да, до конца. Мы стаскали, полу¬

чили 3 рубля и на чай и поехали, а они с дворником Алексеем

Сусловым остались наверху. А она рядила нас первый раз

не к Кекину, а к Гурбатову.—Вопрос. Когда вы носили

вещи, она показывала вам, куда их ставить?—Ответ. По¬

казывала и рояль куда, и вещи куда.—В опрос. А чемо¬

данчик?—О т в е т. Тоже втащили, не припомню, нас та¬

скало шестеро.—В опрос. Она показывала, куда?—О т в е т.

Она распоряжалась, куда ставить.
178

Подсудимый Новорусский. Я желаю, чтобы сви¬

детель удостоверил, что я его не предупреждал о том, что

он перевозит что-либо подозрительное йли хрупкое, что

можно перебить, и что я, действительно, только переста¬

вил чемодан снизу на -верх.
Первоприсутствующий. Говорили ли вам о том,

чтобы вы осторожнее обращались с вещами?
Свидетель Курников. Нет. Ничего. Как мы хо¬

тели класть, так и клали. Только было одно воспрещение

в однбм чемодане. Мы хотели шкап на него положить, но

они увидали и сказали: «выньте этот чемодан и положите

на верх».
Новорусский. Затем, когда свидетель и другие, вы¬

носившие мебель, выносили из квартиры вещи, то не заме¬

тил ли он, не остались ли там на окне или где-нибудь

какие-нибудь вещи, бутыли и т. п.? — Курников. Это нам

было ни к чему; время было и торопились домой. Что осталось,

это ни к чему. — Вопрос. Спрашивал ли младший дворник,

куда вещи перевозятся?—О т в е т. Да, спрашивал. Мы сказали,

что в Парголово. — Вопрос. Не видел ли свидетель каких-

нибудь бутылей, когда вещи были привезены в Парголово?—

Ответ. Никак нет. Ведь мы не развязывали.
При с. по в. Соколов. А когда таскали вещи на

дачу Кекина, вас там предупреждали, что с ними нужно

осторожнее обращаться? — Ответ. Никто не предупреждал.

Кто что взял, тот и нес. Никто ничего не говорил, потому что

они были наверху, а мы внизу. А сама акушерка вверху.
Первоприсутствующий. Вам случалось ездить

из Парголова с этою акушеркою в город? — Ответ. Нани¬

мала. Я ездил с нею несколько раз.—В опрос. Она всегда

ездила с вами одна или с кем-нибудь другим? — От¬

вет. Нет, позвольте, она ездила с кем-то. Она сама ездила

и два мальчика. Потом ездила в школу, в Шумилово.

А потом она ездила, нанимала за 30 коп. в Кабо-

ловку, потом проехали до Старой Деревни. Потом они одну

лошадь у меня брали в Бегун, а ездил неизвестный. Ездили

они куда, не знаю, а нанимали в Бегун за 80 коп. Мне

жалко стало лошади, что они долго ездили... Потом мне

дочь привела лошадь и уплатила деньги.— В о пр. ос. Когда

это было, что она долго ездила и заплатила 80 копеек?—

Ответ. Перед масляницей. Не могу определить. — Во¬

прос. Кто ездил на этой лошади?—О т в е т. Не мог видеть.

Видел только,—два мальчика запрягали.—В опрос. Вам не

случалось ее возить так, что она с молодым человеком

ехала? — Ответ. На маслянице, когда кататься собрались,

мальчик приходил и просил отца, что не свезет ли аку¬

шерку в город, говорил, что ее одну. А когда я под’ехал,

вышел с нею молодой человек. Этот молодой человек доехал
12
179

до Новосильцевской церкви, дал ей несколько денег и

поехал в город. В городе я ее ссадил, они заплатили рубль

и говорят, что если думаешь ехать, я еще рубль дам.—Во¬

зрос. В лицо не знаете этого молодого человека?—Ответ.

Черноватый.—В опрос. Нет ли его тут?—О т в е т. Не могу

сказать.—Вопрос. Посмотрите, как же вы можете ска¬

зать, не посмотревши. — Свидетель (смотрит на под¬

судимых). Не могу, ваше превосходительство.—В опрос.

А этого не признаете? (Ульянов встает).—Ответ. Не

могу, он был закрыт воротником.—В опрос. В какой одежде

он был? — О т в е т. В роде тулупчика, шапка в роде барашко¬

вой. — Вопрос. В руках ничего не было? — Ответ. Не мог

заметить, ни к чему. — Вопрос. Не слышали, о чем они

говорили? — Ответ. Ничего не слышал их разговора. Только

когда я с нею поехал, она про этого молодого человека сказала,

что это мой племянник, родной, учится здесь.
Прис. по в. Соколов. Дорога в это время хорошая

была? — Ответ. Нет, не очень хорошая. — В о п р о с. Не про¬

сила ли она вас дорогой получше ехать, хорошенько покатать

на маслянице? — Ответ. Не могу запомнить.
Обер-прокурор. 'Вы говорите, что он дал несколько

денег? — Ответ. Да. Вопрос. Кому? — Ответ. Нашей

акушерке.—Вопрос. Медные, серебряные или бумаж¬

ки?—О т в е т. Бумажки, только не знаю, не заметил, сколь¬

ко... одну или две. Видел, что вынимал из кошелька и давал

деньги.
Подсудимая Ананьина. Когда я платила вам

деньги за перевозку?—Ответ. В квартире,—Вопрос. А

что тогда дворник говорил, что зачем' я тебе деньги отдаю

раньше?—О т в е т. Я оказал: Мария Александровна, вы нездо¬

ровы, надо заплатить. Больше ничего.—Вопрос. Когда,

я пришла на верх, то вы не видели, зачем я туда пришла?

Тогда рояль несли?—О т в е т. Не могу знать, зачем при¬

шли.—Вопрос. При мне рояль переносили?—Ответ. При

вас все вещи...—Вопрос. Нет, не все. Я спросила вас, где

ящик стоит.—Ответ. Мы сказали, что на низу.—Вопрос.

Нет, я спросила потом, когда вещи были поставлены, где

этот ящик поставлен?—Ответ. А вы кого спрашивали?—

Вопрос. Вас.—Ответ. Не упомню, спрашивали ли или

нет.—В опрос. Потом дворник Гурьянов сказал, что это

брат или кто?—Ответ. Вы сказали, что это племянник.—

Вопрос. Нет, я сказала только, что он учится, но что-то

не ладится.—Ответ. Не помню. £1, как крест и евангелие

целовал, должен сказать истинную правду. Сказали, что мой

родной племянник, а учится здесь в Лесном институте —

истинная правда!—Вопрос. Потом, какие деньги? Когда

я под’ехала на Итальянскую, я отдавала деньги?—Ответ.
180

Отдавали рубль.—Вопрос. Он был у меня приготовлен?—

Ответ. Не могу знать.
Подсудимая Ананьина (к суду). Мне дворник

менял 3 рубля. Нельзя ли спросить другого свидетеля?
Первоприсутствующий. Очевидно, этот свидетель

не помнит, раз он этого не показывал.
Введен свидетель запасный унтер-офицер Воробьев.
Первоприсутствующий. Живете в Парголове? —

Свидетель Воробьев. Да. — Вопрос. Вы перево¬

зили вещи акушерки в феврале месяце?—Ответ. Да. При¬

гласила нас двоих и поехали мы часов в 9 утра. Приехали

часов в 12 в Итальянскую и вытаскивали вещи, потом стали

укладать. Когда уложили, сошел акушеркин зять, и был

чемоданчик кожаный положен внизу, а он велел его вынуть

и положить на верх. Дворник спрашивал, куда перево¬

зятся вещи, и сказали, что в Парголово. Больше ничего не

мог заметить.
Введена свидетельница Анна Степанова.
Первоприсутствующий. Вы были прислугой у

Новоруоского и у Лидии Ананьиной? — Свидетельница.

Да.—В опрос. Что вам известно о их жизни?—Ответ.

Я жила у них в Петербурге три месяца, только ничего не заме¬

чала в квартире у них. — Вопрос. Кто к ним приходил? —

Ответ. Приходили многие, только я не могу их признать. —

Вопрос. Когда же приходили? — Ответ. Приходили вече¬

ром, сидели, пили чай. — Вопрос. Почему вы отошли, или

вас отослали? — Ответ. Мне «Лидия Ананьина сказала, что

их мамаша просила, чтобы в Парголово переслать.—В опрос.

Что же, вам отказали? — Ответ. Да, я из Петербурга уехала

от них в Парголово к акушерке Ананьиной и там осталась

жить.
Обер-прокурор. Вам отказали в начале февраля?—

Ответ. 6 февраля. — Вопрос. Т.-е., сказав как? Что

вас совсем увольняют или что поезжайте к матеои?—Во¬

прос. Они сказали, что в Петербурге совсем.^-Вопрос.

После вас у них осталась прислуга?—О т в е т. Нет, никого не

осталось.—Вопрос. Вы в то время были больны?—От¬

вет. Была.—Вопрос. Вам не говооили, что вас увольняют

потому, что вы больны?—Ответ. Да, говорили, что уволь¬

няют по болезни. Я и уехала в Парголово.—Вопрос. По¬

чему же вы в Парголово поехали?—Ответ. Потому, что я

постоянно там живу.—Вопрос. Как же вы попали там

к Марии Ананьиной? Ведь, вы жили у Новорусского?—

Ответ. Да.—Вопрос. Новоруссвий вам отказывает, вы
181

едете в Парголово и оказываетесь у Марии Ананьиной—по¬

чему?—Ответ. Потому, что я была у Лидии, она меня

и посылала к матери, я там и осталась.—Вопрос. Это во

2-м Парголове?—Ответ. Да.—Вопрос. Сколько времени

вы там были? — Ответ. Не помню, сколько времени,

потому что я хотела в больницу лечь.—Вопрос. Так что

когда они были в 3-м Парголове, вы у них не жили?—От¬

вет. Я была только у дворника внизу, но в квартире их не

была.—В опрос. Марию Ананьину не видели?—О т в е т. Она

приходила, приносила обед, но я не ходила к ним.—Во¬

прос. Много к Новорусскому ходило народу? — Ответ.

В Петербурге много, а в Парголове не видела.—В опрос. Кто

же это был?—Ответ. Не могу признать.—Вопрос. Муж¬

чины или женщины?—Ответ. Мужчины.—Вопрос. Из

женщин никто не ходил?—Ответ. Ходила мадам Разу-

мова.—Вопрос. Часто или редко?—Ответ. Нет, редко.
Ирис, по в. Соколов. Что же, это ходили в гости?—

Ответ. Они ходили так, сидеть, на беседу... я не знаю. —

Вопрос. Долго они сидели? — Ответ. Да, сидели долго,

пили чай, разговаривали.—Вопрос. Когда вы приехали

в Парголово, вы пришли к Марии Ананьиной?—Ответ.

Да.—Вопрос. У вас была сыпь?—Ответ. Да.—Вопрос.

В городе Мария Ананьина видела вас с этою сыпью?—От¬

вет. Нет.—Вопрос. Когда вы приехали в Парголово, то

вы сказали, что больны?—Ответ. Да, сказала. Меня док¬

тор свидетельствовал. — Вопрос. Не советовала ли она

обратиться к доктору?—О т в е т. Да. Я ходила в больницу,

но меня не приняли. Тогда она оставила меня; я была у

дворника, потому что мне некуда было деваться.
Подсудимый Новорусский. Ко мне ходили боль¬

шею частью студенты из духовной академии? — Свиде¬

тельница Степанова. Да.
Первоприсутствующий. Почему же у вас оста¬

лось это в памяти? Вы сейчас сказали, что не знаете, кто

и не можете признать. Ведь, вы понятия о духовной акаде¬

мии не имеете?—Ответ. Нет.—Вопрос. И, значит, не

можете знать, есть ли студенты духовной академии или

нет?—О т в е т. От Новорусского я слышала, что есть духов¬

ная академия.—Вопрос. И он вам говорил, что те, кото¬

рые приходят к нему, это студенты духовной академии?—

Ответ. Я не знаю хорошо...
Подсудимый Ново русский. Свидетельница, ве¬

роятно, слышала от ребят, которые с нами жили, потому что

им были известны имена посетителей. С нами жили сын

Ананьиной и девочка 10 лет из Парголова. Вероятно, сви¬

детельница знает место нахождения духовной академии,

потому что, по моему поручению, вместе с ребятами раз
182

ходила туда. — Свидетельница Степанова. Да, я -хо¬

дила с детьми; они мне показывали здание, и сам Новорусский

говорил.—В опрос. Чем я занимался, находясь веегда дома?

По крайней мере, в то время, когда она заходила в комнаты:

по хозяйственной части, она видела, чем я занимался?—О т-

вет. В Петербурге больше чтением и писанием.—В о п р о с.

Больше не видела, чем я занимался?—О т в е т. Не знаю.—

Вопрос. Уходя из квартиры, я уходил большею частью

на непродолжительное время и каждый раз я заявлял, что

возвращусь в известный час, и возвращался аккуратно?—

Ответ. Действительно, это правда.
Первоприсутствующий. При переезде в Парго¬

лово, туда не приехал ли какой-нибудь молодой человек

жить на несколько дней? — Свидетельница Степа¬

нова. Нет, я не знаю... Я не видела у них в квартире.^-Во¬

прос. Но вы слышали об этом? — Ответ. Только через двор¬

ника слышала. — Вопрос. Почему же дворник счел нужным

вам говорить об этом? Значит, он считал это чем-нибудь выхо¬

дящим из ряда?—О т в е т. Этого не могу сказать.—В опрос.

Что он вам рассказывал об этом молодом человеке? — Ответ.

Он сказал только, что тут какой-то есть.—В опрос. Следова¬

тельно, когда вы были на даче, и он в то время там был?—

Ответ. Я, ведь, не видела его в глаза, но только слы¬

шала, что находится. — Вопрос. Учителя Данчича

знаете?—Ответ. Мальчикова учителя знаю.—Вопрос. У

него был один учитель или два?—Ответ. Два.—Вопрос.

Кто же другой?—О т в е т. Фамилии не могу хорошенько

припомнить.—Вопрос. Что он в числе свидетелей тут, или

нет?—О т в е т. Да, один свидетелем.—В опрос. А другого

не знаете?—О т в е т. Не могу узнать.
Подсудимый Новорусский. Не может ли свиде¬

тельница удостоверить, что ее болезнь видела жена Васи¬

лия Васильевича Тухомницкого, который жил у меня?
Степанова. Да, действительно, она видела, что я

больна.
Новорусский. Затем я слышал от Лидии Анань¬

иной, что свидетельница хотела в качестве прислуги ехать

всюду, куда мы поедем. Чем она это об’яснит?
Первоприсутствующий. Долго вы жили у них?—

Степанова. Три месяца. — Вопрос. Всего только три

месяца?—0твет. Да.—Вопрос. И вы из’являли жела¬

ние следовать за ними всюду? По какой же это причине?—

Ответ. Потому, что Лидия Ивановна была для меня ласко¬

вой...
Новорусский. Из тех лиц, которые сидят на скамье

подсудимых, никто у меня не был, по крайней Мере в числе

постоянных посетителей? — Степанова. Я не могу при¬
183

помнить... Здесь нет таких, которые бы приезжали. — Во¬

прос. Когда я переехал в Парголово, свидетельница не ви¬

дела, чтобы я занимался чем-нибудь посторонним, кроме

книжных занятий? — Ответ. Нет, я не видела этого.
Первоприсутствующий. Вы не видели банок,

стклянок? Не говорили вам, чтобы осторожнее обращаться?—

Ответ. Действительно,- я видела в углу две бутыли.—

Вопрос. Вы не спросили, что это за бутыли?—Ответ.

Одна была полная, с жидкостью, другая неполная.—Во¬

прос. Вы не спросили ни у кого?—0 т в е т. Нет.—В опрос.

Не говорили вам, что нужно осторожнее обращаться?—От¬

вет. Нет... Один только раз Ананьина сказала, что пускай

они так стоят здесь. — Вопрос. В отхожем месте вы не

видели какого-нибудь сосуда с веществом, с которым нужно

было обращаться осторожно?—Ответ. Этого ничего не

знаю.
Новорусский. В Парголове не уходили ли мы когда-

нибудь все из квартиры, так что она оставалась одна

в квартире?—О т в е т. Действительно, они уходили, и я оста¬

валась.—Вопрос. Комнаты не замыкались нигде?—От-

вет. Нет, не запирались. — Вопрос. О намерении моем

переехать из Петербурга в Щрголово когда она узнала?—

Ответ. За неделю знала.
Обер-прокурор. Вы показываете, что Новорусский,

уходя из квартиры, не запирал комнаты? Когда это было?—

Ответ. После масляницы, потому что я только на первой

неделе пришла.—Вопрос. Следовательно, это было с того

времени, как Новорусский переехал?—Ответ. Да.—Во¬

прос. А до этого вы не ходили в комнату?—Ответ1. Нет,

потому что я не жила тогда у них.
Подсудимая Ананьина. В какой день она пришла

к нам на верх из дворницкой после болезни? — Степанова.

Во вторник, на первой неделе великого поста.
Введена свидетельница крестьянка Екатерина Пер¬

си н е н (малолетняя).
Первоприсутствующий.-Вы служили у Анань¬

иной в Парголове? — Свидетельница Персинен.

Да. — Вопрос. Кто вас рекомендовал к ней?— Ответ. Из

Левашева управляющий; я из Левашева. — Вопрос. Жало¬

ванье получали у нее?—О т в е т. Нет.—В опрос. Вас только

содержали? — Ответ. Да. — Вопрос. Или жалованье

должны были платить родным? — Ответ. Не знаю. — В о-

п р о с. Долго вы жили у них в Парголове? — Ответ. Всего

трое суток. — Вопрос. Когда вы к ним поступили? — От-

в.ет. 1 марта. — Вопрос. Значит, только до 3 марта

жили? — Ответ. Да, всего только три дня.—Вопрос.
184

Большую дачу они занимали? — Ответ. Большую. — Во¬

прос. Сколько комнат было у них?— О т в е т. Не знаю.— В о-

п р о с. Ведь, вы прибирали все комнаты?—О т в е т. Нет, я зад¬

ней комнаты не убирала, а только передние. — Вопрос. Вы

знали, кто какую комнату занимает: какую Мария Ананьина,

какую Лидия? — Ответ. Знала. — Вопрос. А Новорус¬

ский отдельную комнату занимал? — Ответ. Нет, жил вместе

с Лидией Ивановной в одной комнате. — Вопрос. Были там

какие-нибудь стклянки, банки? — Ответ. Никаких. — Во¬

прос. Большая бутыль была? — Ответ. Нет, я не видела

ничего.
Подсудимый Новорусский. Не видела ли она

трубочек или весов на окне в комнате, которая была смежна

с нашей спальней? — Пер синен. Нет. — Вопрос. В мою

комнату вход не был запрещен? — Ответ. Нет, был запре¬

щен.—В опрос. Не может ли она удостоверить, что она хо¬

дила нередко на балкон, где была часть с’естных припасов? —

Ответ. На балкон я ходила за маслом один раз. Потом один

раз ходила позвать к обеду. — Вопрос. Тогда в комнату

вошла? — Ответ. Нет, они на балконе сидели. — Вопрос.

Моя комната была проходная. В тот день, когда я был аресто¬

ван, свидетельница была на балконе, и я вынимал ей занозу.

Так что она была несколько раз?—0 т в е т. Да, они вынимали

мне занозу из ноги. — Вопрос. Так что вход в мою комнату

или сквозь мою комнату запрещен не был?—Ответ. Нет,

быд запрещен. Они сказали,- что когда они сидят в ней, то

нельзя входить.—Вопрос. А когда уходил, то можно?—

Ответ. Я не входила.—В опрос. Не было ли так,, что все

уходили, и она оставалась одна?—О т в е т. Нет. Когда они

раз уходили, я в кухне стирала. Я не входила в комнату.

Они мне запрещали печку топить; сперва велели, потом

сказали, что не надо.—Вопрос. Но свидетельница оста¬

валась одна?—Ответ. Одна.—Вопрос. Не полюбопыт¬

ствовала ли она 'войти посмотреть в комнату?—Ответ.

Нет.—Вопрос. Запирались ли комнаты?—О т в е т. Одна

только комната была заперта, которая на балкон, а Марии

Ананьиной и столовая не заперты.—Вопрос. В дверях не

было замков, так что нельзя было запереть. Были ли

замки?—Ответ. Нет, только были задвижки отсюда и

внутри.
Прие. п ов. Соколов. Следовательно, было распоря¬

жение не входить в комнату Новорусского только тогда,

когда там был Новорусский? — Персинен. Да. — Вопрос.

Но не было распоряжения не входить тогда, когда его там

нет? — Ответ. Нет, не было.
Обер-прокурор. Не видели ли вы там котелка или

чугунка? — Персинен. Нет. — Вопрос. Комнату около
185

балкона вы знаете?—О т в е т. Знаю.—В опрос. Она боль¬

шая? — Ответ. Большая.—В опрос. Стояло в ней что-ни¬

будь?—0 т в е т. Я не видела ничего.—В опрос. Убирали вы

эту комнату?—О т в е т. Нет.'—В опрос. Почему?—О т в е т.

Не знаю. Они не велели, они сами мели и все. — Вопрос.

Они сказали, чтобы не убирать?—Ответ. Да, они сами.—

Вопрос. Не было ли так, что вы раз хотели ее убирать?—

Ответ. Да, я спросила, но Лидия Ивановна не велела. Они

сказали, что я сама эту комнату уберу.—Вопрос. Сказали

вам, чтобы в эту комнату не ходить и не убирать?—Ответ.

Нет, я хотела убирать, они не велели.—Вопрос. Где вам

позволяли убирать? — Ответ. Они позволяли у Марии

Ананьиной, в столовой, детской и кухне.
Подсудимая Ананьина. А пол кто мыл во всех

комнатах? — Персинен. Я.
Первоприсутствующий. Во всех комнатах? —

Персинен. Около балкона не мыла, а у Марии Анань¬

иной, в детской и столовой.
Введен свидетель отставной рядовой Суслов (дворник

на даче Кекина, в Парголове).
Первоприсутствующий. Когда к вам переехала

акушерка и Новорусский? — Свидетель Суслов. Вещи

перевезли 9-го, а сама она перешла 10-го; Новорусский пере¬

ехал 21 февраля. Сперва вещи, перевезли 9 февраля,

а последний воз привезли 17 февраля. Это во вторник. — Во¬

прос. Когда привезли вещи, кто же их вынимал с во¬

зов и вносил. — Ответ. Извозчики и рабочие. И я под¬

соблял несколько носить.—Вопрос. Какие вещи носили?—

Ответ. Я носил корзины прикрытые. Акушерка говорила,

чтобы осторожнее нести, что корзины с прибором кухольным,

с посудой, а то мелочь.—Вопрос. Чемоданчика не но¬

сили?—Ответ. Нет.—Вопрос. На дачу приезжал какой-

нибудь молодой человек? — Ответ. Не мог заметить ни¬

кого.—Вопрос. Который бы прожил несколько дней?—

Ответ. Никого не мог заметить.
Приглашен свидетель Сакс (пристав 2 участка Литей¬

ной части).
Первоприсутствующий. Вы производили обыск

на даче Кекина, в Парголове? — Свидетель Сакс. Так

точно. — Первоприсутствующий. Расскажите, что вы

там нашли? — Свидетель Сакс. Прибыв в Паоголово,

я остановился в волостном правлении для того, чтобы ориенти¬

роваться и узнать, где живет акушерка Ананьина. Мне

сказали, что не задолго до моего прибытия, за неделю или

около того, акушерка переменила квартиру и поселилась на
186

даче Кекина, совершенно изолированной от других смежных

дач. Желая узнать, кто находится в самой даче, я стал рас¬

суждать с старшиной о том, каким образом этого достигнуть.

Решено было послать одну из беременных женщин к аку¬

шерке, чтобы узнать, кто там находится, так как этот спо¬

соб менее неудобен, чем узнавать через дворника. Послан¬

ная туда женщина, вернувшись, сказала нам, что там зем¬

ская акушерка и какой - то господин в очках, блондин,

высокого роста с бородкой, т.-е. по описанию Новорусский.

Я пригласил понятых и урядника и отправился с ними на

дачу Кекина; затем явился исправник и становой пристав.

Подойдя к даче, я заметил, что она построена на возвышен¬

ном месте, так что пришлось всходить несколько с трудом.

Я быстро вошел в третий этаж, где была квартира земской

акушерки, быстро вошел в коридор и затем по прямому

направлению на балкон, где и задержал всех. Новорусский

сидел в кресле; с ним находилась дочь акушерки и

несколько поодаль сама акушерка, Затем перевели его в смеж¬

ную комнату и попросили стать около рояля, а сами стали

осматривать квартиру. Между тем я заметил, что акушерка

и дочь почему-то особенно вертятся около какого-то та¬

бурета, чем-то завешенного. Я подошел к табурету и в это

время заметил, что Новорусский как-будто бы порывался

по этому направлению. Тогда я приказал жандарму держать

его поплотнее, а ему не двигаться. Между тем, он мне ска¬

зал, что желает мне оказать законное содействие. Я сказал,

что смешно заявлять об оказании законного содействия;

я только требую, чтобы он стоял спокойно и не двигался.

Затем, так как тут было достаточно людей, то я был спокоен,

что он не подвинется. Когда я подошел к табуретке, то уви¬

дел, что сверху ее квадратная картонка для мозаичных

работ, которыми обыкновенно играют дети. Я снял ее и

положил на рояль. Приподымая красное одеяло, я вижу кор¬

зинку кверху дном на двух поленьях. Я поднял ее и

увидел чугунчик наполовину с водой и в нем какой-то

сосуд с жидкостью, сверху бледной, а снизу менее сгу¬

щенной. В это время Новорусский особенно сильно рванулся,

но затем успокоился; я спросил: «что такое?»—он мол¬

чал, потом потребовал очки, которые ему и подали. Видя

такую обстановку этого подозрительного сосуда, я сделал

распоряжение о том, чтобы удалить Новорусского из квар¬

тиры, велел пригласить околоточных, которых я взял

в Парголове, и поручил им доставить их в канцелярию гра¬

доначальника и просить командировать ко мне техника.

Между тем мы перешли в следующую комнату. Эта ком¬

ната, в коридоре, куда бела только одна дверь, была, ви¬

димо, не жилая, а приспособлена для лаборатории, так

как в ней оказались разные принадлежности, как - то: колбы,
187

разные трубки, весы и т. д. Затем, когда стало темнеть,

меня поразило, что в углу разные стклянки с разными жид¬

костями, покрытые женской юбкой, видимо, слегка набро¬

шенной. Думая, что там склад взрывчатых веществ, я боялся

подойти к этому углу, чтобы не повредить и не подвер¬

гаться лишней опасности. Вслед за Новорусским, я решил

отправить в Петербург Ананьиных, как свидетельниц,

потому что мне не велено было их арестовывать. Мне гово¬

рили, что я могу встретить там других соучастников Ново¬

русского, но относительно их ничего не было скачано. Я

попросил исправника увести барынь из квартиры. Так как

стало уже темно, то зажгли небольшую лампочку, при

которой очень плохо было видно. Когда подошли к пер¬

вому сосуду в первой комнате, то показалось, что как-

будто какая - то проволока проходит вниз (но на другой

день оказалось, что это не проволока), и поэтому состави¬

лось предположение, что дом минирован, вследствие чего

решили лучше выждать прибытия техника, вывели всех

жильцов, опечатали дверь и поставили к ней караул, а

затем второй караул был поставлен вокруг дома, при чем я

наказал, что если будут спрашивать Новорусского, то чтобы

всех задерживать. Сам я стал ожидать прибытия из Пе¬

тербурга техника. Часов в 12 возвратились из Петербурга

посланные и заявили, что в канцелярии градоначальника

признали невозможным прислать техника, находя, что можно

обойтись и без техника. Тогда я сам ночью отправился

в канцелярию, но мне об’яснили, что те же привезли, следо¬

вательно, и вы можете привезти. Хотя они специалисты,

а я не спепиалист, тем не менее, мне приказано было при¬

везти. Я решился отправиться сам. Я действовал не вслед¬

ствие знания, но вследствие практического смысла. Я ве¬

лел обложить сосуд снегом, положил чугунчик в особую

корзинку, обложил сеном и соломой и все доставил в кан¬

целярию градоначальника.
Обер-прокурор. Вы не спрашивали, кому принадле¬

жат эти веши? — Свидетель Сакс. Исправник предло¬

жил вопрос Новорусскому, но Новорусский сам не захотел

ответить, об’яснив, что это знает акушерка, которая об’яснила,

что вещи принадлежат не Новорусскому, а кому-то другому,

но не им. — Вопрос. Сказала она фамилию этого липа?—

Ответ. Да, сказала, но я не помню. — Вопрос. Не назы¬

вала ли она Ульянова? — Ответ. Да, Ульянова.
Прис. п о в. Соколов. Вы сказали, что женщины

вертелись около табуретки. Но ведь если бы их тут не

было, то вы все должны были оомотреть? — Свидетель

Сакс. Обязательно.—В опрос. Следовательно, все равно вы

заметили бы этот предмет? — Ответ. Да. — Вопрос. А то
186

обстоятельство, что они тут вертелись, заставило вас только

раньше обратить внимание на табуретку? — Ответ. Да.
Подсудимый Новорусский. Я желаю выяснить,

какой вопрос предложил мне свидетель, когда с табуретки

была снята драпировка и был открыт чугунок?
Свидетель Сакс. Не помню. Кажется, я спросил,

что это такое?
Новорусский. Да, а я ответил, что не знаю, а

Ананьина сказала, что она может об’яснить.
Свидетель Сакс. Вы молчали.
Новорусский. Не может ли свидетель об’яснить,

какие вещи находились в соседней с моей комнате на окне,

где были весы и стеклянные трубочки? — Сакс. Реторты,

склянки, лампочки разные нагревательные, стеклянные трубки,

принадлежности к весам, бутылки с разными жидкостями.—

Вопрос. А собственно на окне? — Ответ. На окне весы

и лампочки, больше не припомню.—В о п р о с. Не были ли

химические принадлежности найдены в комоде?—Ответ.

Деревянные подставки для лампочек.
Подсудимый Новорусский. Я знаю это только

из вопроса полицейского, который спросил в коридоре, чьи

вещи в комоде. Я сказал, что не знаю.
Подсудимая Ананьина. Новорусского ли он велел

держать покрепче?
Свидетель Сакс. Новорусского, а затем и обеих

женщин.
Подсудимая Ананьина. Нет...
Свидетель Сакс. Обеих, и подле каждой были по¬

ставлены особые люди.
Подсудимый Ульянов. Вы распоряжались обыском

и отобрали химические приборы? — Свидетель Сакс.

Я. — Вопрос. В каком месте взяли маленькие полоски лак¬

мусовой бумаги, синие и красные?—Ответ. Не припомню,

там была масса мелочей...—Вопрос. Они были в той ком¬

нате, где была вся лаборатория. А заметили ли вы бумажки

в большой комнате, где стоял чугунок?—О т в е т. Там бума¬

жек не заметил. — Вопрос. В большой комнате находился

только чугунок?—О т в е т. Комната эта с перегородкой, за

которой была спальня, а в спальне были найдены деревян¬

ные подставки для лампочек.
Сделан перерыв в 20 минут.
По возобновлении заседания спрошен свидетель Бела¬

нов (урядник в Парголове), который показал: 3 марта после

обеда приехал г. исправник с приставом 2 участка Литей¬

ной части Саксом и спрашивают меня: «живет ли здесь

Новорусский?». Я отвечаю, что да, не очень далеко. Тогда

он приказал узнать, дома ли Новорусский и кто у него
189

на даче, но сделать это так, чтобы никто из них не знал

и не догадался. Посылаю свою невестку справиться, кто

там есть, под предлогом, что она беременна. Та пошла,

посмотрела и говорит, что там только трое: Ананьина, дочь

ее и молодой человек в очках, о чем я и доложил исправ¬

нику. Тогда приступили к обыску. Вместе с старшиной я

пошел вперед, за мною г. Сакс. Когда г. Сакс обратился

к Новорусскому спросить фамилию, и тот сказал, то г.

Сакс взял его и передал мне. С балкона я препроводил его

в комнату и начали его обыскивать, но нашли только коше¬

лек. Затем подошли жандармы, и г. исправник велел его

держать. Я не помню мелких деталей, как выводили женщин,

но одну держал старшина, другую—г. Сакс. Потом г. Сакс

велел мне обыскать этажерку, и я приступил к обыску.

В это время г. Новорусский обращается и говорит: «Позвольте

мне оказать содействие обыску». Г. Сакс говорит: «Ни

с места; жандарм, держи». Тот держит; я делаю свое дело.

Наконец, Новорусский говорит: «Да позвольте же мне очки».

Я взял и передал их Новорусскому. Наконец, исправник

говорит: «Отодвиньтесь, что вы третесь». Потом слышу: «Это

что? это что? это что?» и смотрю: около балкона под

корзиной находился чугунчик. Корзину повалили, но чу¬

гунчик стоял и в чугунчике была какая-то жидкость. В это

время их сейчас одели и отправили. Больше ничего.
При с. по в. Соколов. Вы давно урядником? — Сви¬

детель Беланов. Четвертый год.—В опрос. В качестве

урядника вы ничего не замечали в поведении Ананьиной? —

Ответ. Я знаю ее со времени моего поступления туда и ни¬

чего не замечал за ней и не слышал. — Вопрос. Вообще это

была женщина, занимающаяся акушерством? — Ответ. Да.—

Вопрос. И ни малейшего повода она не давала к тому,

чтобы подозревать ее в чем-либо?—Ответ. Нет, ни в чем.
Подсудимый Новорусский. Не может ли свиде¬

тель удостоверить: меня задержали сразу, как вывели с 'бал¬

кона, или некоторое время я оставался свободным?
Свидетель Беланов. Если вы помните, г. Сакс

передал мне вас, я взял вас за руку, и только-что привели

с балкона, входит г. исправник и велел вас обыскать и тут

же передал вас жандарму и сказал: «держи».
Новорусский. Так что меня держали с самого на¬

чала?
Беланов. Да, как только с балкона взяли.
П р и с. п о в. Соколов. Когда нашли этот котелок

или чугунок, корзина сама свалилась? — Свидетель Бе¬

ланов. Этого я не видел, потому что занят был обыском,

но я слышал возгласы: «Это что? Это что?» — Во¬

прос. Когда возник вопрос о том, кому принадлежат вещи,

то что сказал Новорусский? — Ответ. Он сказал: «Я не
190

знаю, спросите Марью Ананьину», а та сказала, что

это какой-то знакомый учитель дает моему сыну уроки

химии, но его фамилии не назвала, а вторично, когда уже

начали ее выводить из квартиры, она сказала: «Да, вспом¬

нила: это—Ульянов», так что она не сразу назвала его.
Первоприсутствующий. Отчего у вас в памяти,

что она сказала: «он дает уроки химии», а что она не сказала

просто: «дает уроки». — Свидетель Беланов. Я это

помню. Она именно сказала, что это знакомый студент дает

моему сыну «уроки химии». — Вопрос. А сына ее вы

знали? — Ответ. Знал. — Вопрос. И знали, что он не¬

большой?— Ответ. Да, знал. Но все-таки знал, что ему

15 лет.
При с. по в. Соколов. Вы помните, что она назвала

его учителем сына? — Свидетель Беланов. Да. Она

сказала, что один знакомый студент учит моего сына и дает

ему уроки химии. *
Приглашен вновь свидетель Сакс.
Первоприсутствующий (к Саксу). Вы не помни¬

те, говорила ли это Ананьина? — Свидетель Сакс. Не

помню. Мне не было приказано допрашивать обвиняемых. Их

расспрашивал в другой комнате исправник, там же был и

урядник, а я был занят обыском.
Прис. нов. Сок олов (к суду). Я прошу удостове¬

рить, что в показании, данном на предварительном след¬

ствии, свидетель Беланов не говорил, что Ананьина сказала

ему о том, что был учитель, который даёт уроки химии,

а показала, что она об’яснила ему, просто, что он дает

«у рок и».
Первоприсутствующий. Я могу удостоверить,

что, действительно, в показании Беланова, данном на пред¬

варительном следствии, нет этого выражения «уроки химии».

(К Беланову). Свидетель, вы хорошо помните, что было

употреблено именно это выражение: «уроки химии»?
Свидетель Беланов. Я очень хорошо помню. На

вопрос исправника: «что это такое?»—Новорусский говорит:

«Не знаю, спросите Марью Ананьину, она знает». Тогда

спрашивают ее: «Что это такое?». Она говорит, что «один

мой знакомый студент дает уроки химии моему сыну, но

фамилию и где он живет, не помню, не знаю», а когда стали

ее выводить из квартиры, то она вспомнила, что это Ульянов.
Подсудимый Ульянов. Вы точно помните это вы¬

ражение?—Свидетель Беланов. Да. — Вопрос. Не

употребила ли она выражение, что он «занимается химией»?—

Ответ. Нет, «дает уроки».—Вопрос. Припомните, не было

ли сказано слово «занимается»?—Ответ. Вот это могло

быть, что «занимается» или «дает», но я понял, что он
191

занимается с сыном. — Вопрос. Вы не утверждаете, было

ли сказано «занимается» или «дает уроки»? —Ответ. Этого

не могу сказать.
Приглашен свидетель Кошелев (парголовский волост¬

ной старшина). На предложение первоприсутствующего рас¬

сказать, что ему известно относительно обыска на даче Кв-

кина, он показал следующее:
Это было 3 марта, во время приезда г. Сакса из Петер¬

бурга. Это дело было около 6 часов. Я был в то время

в волостном правлении и вдруг вижу, что они к нам едут.

У меня была такая догадка, что это не иначе, как городская

полиция едет. Впереди ехал г. Сакс, а за ним исправник.

Я говорю писарю, что тут что-то не так. Потом через корот¬

кое время смогрю, едут обратно прямо в волостное правле¬

ние: исправник едет передом обратно, а Сакс сзади. Входят

они в волостное правление. Исправник говорит: «Сакс, реко¬

мендую вам волостного старшину Парголовской волости».

Сакс говорит: «Отлично». Затем Сакс спрашивает:

«У вас есть дача Кекина?» Я говорю, есть. «А кто живет на

ней?» Я говорю, земская акушерка и при ней дочь.—«А

еще кто?»- А еще, говорю, у нас носились слухи, что будто

бы она выдала свою дочь за порядочного человека, за обра¬

зованного; я даже видел их вид, но в виде не сказано, что

он женат, а сказано, что холост. Вдруг мой писарь говорит,

что его паспорт здесь. Сакс говорит: «Отлично. Покажите

паспорт». Писарь подал, Сакс посмотрел и говорит, что

это та самая личность; как бы, говорит, нам узнать, дома он

или нет. Мой писарь и говорит, что так как дворник их дачи

занимается сапожным ремеслом и ему отданы в починку

сапоги, то можно послать сторожа волостного правления под

предлогом узнать, починены сапоги или нет, а тем временем

дворник скажет сторожу, дома он или нет. Потом я говорю,

что не лучше ли сделать так, что так как этот дворник

служит несколько времени при волостном правлении сторо¬

жем, то я пошлю туда своего сторожа, и если дворник дома,

то чтобы он пришел сюда. Сакс говорит: «Пошлите, пожа¬

луйста». Я сейчас сторожу Николаю говорю: «Сбегай к двор¬

нику Алексею, если он дома, то чтобы он сюда пришел

к старшине». Не прошло уз минут, как, бежит сторож и идет

дворник. Входит дворник в волостное правление. Я сейчас

сказал, что дворник пришел. Позвали его в волостное пра¬

вление. Исправник его и спрашивает: «Ты кто такой»

«Дворник,—говорит,—ваше превосходительство». «У кого ты

живешь?» «На даче Кекина». «Кто у тебя жильцы?» «Зем¬

ская акушерка и дочка при' ней». «А еще кто?». «Еще какой-

то молодой господин, недавно переехал». Затем пристав

Сакс говорит: «А ты можешь узнать, дома он сегодня или
192

нет?» «Могу», говорит. «А как ты можешь узнать?»

«А так,—говорит,—что в 12 часов он приходил ко мне

за топором дрова колоть, а я пойду спросить назад топор

или посмотрю, есть ли вода, так как я ношу воду». Я говорю

Алексею: «Ступай узнать, а я тебя встречу, и ты мне ска¬

жешь, дома или нет». Дворник ушел. Потом я пошел и

попадается мне навстречу, говорит, что дома. Я побежал

в правление и сказал, что дома. Потом мы стали совето¬

ваться, как складнее итти. Я с своей стороны говорю,

что я иду первым. Мы пошли. Я передом, потом пристав,

исправник, урядник, староста, сотский, десятский. Отпра¬

вились по шоссейной дороге; не доходя Кекиной дачи, тут

будет поворот к железной дороге, а другой—к Кекиной

даче. И так как эта дача на возвышенном месте, на крутой

горе, мы отправились с урядником Белановым вдвоем, а те

остались. Когда они шли, то видели, что на балконе сидели...
Первоприсутствующий. Подсудимый Генералов.

Я буду принужден удалить вас, если вы будете продолжать

переговариваться и пересмеиваться.
Свидетель Кошелев (продолжает). Стали под¬

ходить к двери. Я говорю: «Благослови, господи! Может

быть, придется принять смерть, так это нужно за государя».

Так как я не был в этом помещении, то говорю Беланову:

«Вы, может быть, были в этом помещении?». Поднялись

вверх, дошли до их двери, Беланов отворяет дверь и гово¬

рит: «Пожалуйте сюда, старшина, вам следует вперед». У

них помещение разделяется, на две половинки. Я и пошел

вперед. Не доходя двух маленьких комнат, мы поворотили

направо, потом налево, в аккурат против прохода на балкон,

и они сидели на балконе. Новорусский сидел спиною (по¬

казывает), извините, ваше Превосходительство, так, как

вы сидите; он в креслах, а Лидия Ананьина сидела у него

на коленях, а сама Ананьина по левую сторону. И когда

я подошел к двери, то они, как меня увидели, Лидия

и Ананьина, они сейчас встали, Лидия сошла с колен. Уряд¬

ник около меня только-что хотел отворить двери, как Сакс

моментально вбегает на балкон и спрашивает: «Ваше имя^

отчество и фамилия? » Новорусский встал и говорит: «Михаил

Васильевич Новорусский». «А я,—говорит Сакс,—команди¬

рован по высочайшему повелению произвести ^ вас обыск».—

«Извольте»—говорит. Сакс берет его за руки, выводит с бал¬

кона, от Сакса принимает его Беланов. Затем выводит

Ананьину, которую исправник велел мне взять тоже за руку.

Ананьина встала у балкона к стенке, я взял по левую руку;

Лидия встала тут же — эту взял за руку урядник Але¬

ксандров. Первое дело, начали обыскивать их. Обыскали —

ничего не оказалось; только у Новорусского было сколько-то

ценег в кошельке. Затем тут стоит рояль. Новорусский
13 Дело 1887 г.
193

встал спиною к роялю. В это время взял его жандарм Вино¬

градов, а я тух' стою. Затем тут стоял стол и стояла эта¬

жерка, наполненная книгами. Тут исправник, пристав 2-го

стана и Сакс принялись за обыск. Вдруг Новорусский дер¬

нулся рукою от жандарма и говорит: «Позвольте, я вам посо¬

действую». Исправник говорит: «Смирно стоять». Потом не¬

сколько времени прошло, он вторично говорит: «Позвольте

очки взять». Ему опять говорят: «Вам приказано стоять,

вы и стойте». Беланов берег со стола очки и подает Ново¬

русскому. Тот взял, протер, надел и стоит напротив. Затем

нас скопилось много народу, и я не могу упомнить, как

нам пришлось стоять. И тут в аккурат стоял вид табуреточки,

накрытой ситцевой материей. Я ничего не знал и встал

около нее, акушерка по правую сторону подле этой же

табуретки, а Лидия против двери. Так как дверь была

двойная и одна половинка открыта, я еще говорю Лидии:

«Отойдите от дверей, вы легко одеты, сквозит, вам вредно

будет». Она говорит «ничего», и она все подвигается ближе

к матери, и так эту табуреточку совместно закрыли, что ее

вовсе не видать. Не могу припомнить, как тут стали пере¬

ходить, сдернул ли кто тут ситец или совместно повалили

и вдруг свалилась корзиночка из атой табуретки, из под

нее упали два полена и оказалось—стоит чугуночек и на

половину налит водой и там стоит пузыречек. В то время,

когда это увидали, никто ничего не делает: все стали в

тупик и смотрим на это вещество. Исправник вдруг спра¬

шивает: «Скажите, что это за вещи?» Новорусский говорит:

«Не знаю». Затем он вторично спросил: «Скажите, пожа¬

луйста, чьи это вещи?» Новорусский говорит: «Право, не

знаю: спросите Марью Александровну, она раз’яснит вам».

Пристав 2-го стана спрашивает Марью Ананьину: «Скажите

пожалуйста, что это за вещи?» Марья Ананьина отвечает:

«Право не знаю... это не иначе, как Ульянова вещи, но

какого Ульянова, я не знаю». Затем Сакс говорит: «Мы

все это оставим». Арестовали сейчас Новорусского. Он стал

просить лальто ватное. Я спросил: «Где ваше пальто?»

«Пальто,—говорит,—висит тут в проходе в коридорчике».

Я принес пальто. Надели пальто. «Принесите,—говорйт,—

пожалуйста, калоши». Я принес. Он говорит: «Благодар¬

ствуйте». И затем Новорусского отправили на тройке с двумя

околоточными. После этого отправили самую Ананьину и

дочку в волостное правление. Затем пристав Сакс говорит:

«У вас с собой печать?» Я говорю, что при себе нет, но

сейчас принесу. Тут налево будет еще комната. Мы пошли

в эту комнату. Тут налево в уголочке была брошена ка¬

кая-то черная материя, только я не могу упомнить: жен¬

ская ли юбка или мужские штаны,—что-нибудь на это

похожее. Эту материю взяли прочь, и оказалось, стоят там
194

три бутыли, и одна бутыль довольно порядочная, непоча¬

тая, а две початые с каким-то веществом. В этой комнате

у окошка стоит столик. Направо, на окне, лежала мелочь:

разные стеклянные трубочки, весы и проч., так что трудно

упомнить, а на столе лежало несколько книг и бумаг.

Пристав говорит: «Это мы оставим все до приезда техника,

а ты, старшина, принеси печать». Я побежал в правление,

взял печать, свечку, сургуч; в лавке взял веревочек, и мы

опечатали и поставили тут караул; поставили жандарма

и двух местных крестьян для охранения печати и восемь

человек для охраны на улице. Затем в 11 часов цочи пристав

Сакс и околоточные уезжают обратно, а исправник уехал

после Сакса через час, повез Ананьину дочь. Мы с при¬

ставом 2-го стана остались ночевать в ожидании приезда утром

из Петербурга. Утром в 11 часов приезжает Сакс с около¬

точным и говорит, что никто не будет из Петербурга. И он

тут сказал, как приступить к этому делу, как взять эти

вещества, наказал взять их как можно осторожнее. Затем

попили чаю в правлении и отправились туда. Первое дело

наказывали как можно строже смотреть, не окажется ли

тут каких-нибудь проводов. Мы очень хорошо осмотрели,

так что я даже ложился около чугунка, смотрел, нет ли чего.

Потом принесли снегу, поставили преспокойно в корзи¬

ночку и вынесли на улицу в снег. Потом взяли эти бутыли.

После этих бутылей мы стали все преспокойно собирать,

которое связали, которое так положили. Сакс запечатал

вещи печатью и отправил, и после этого еще 5-го числа

приехал взять дополнительные вещи.
Обер-прокурор. Когда вошли в эту комнату, то

на этот котелок нельзя было обратить внимания? —

Свидетель Кошелев. Нисколько, потому что он

был покрыт ситцевой материей. Он стоял у стенки, два

поленца стояли около чугунка и на эти йоленца кверху

дном корзиночка опрокинута, и покрыто ситцевой мате¬

рией.—Вопрос. За что же вы это приняли?—Ответ. Вид

табуреточки, так что думали, что это сиденье, как есть

натуральное сиденье. Я как пришел, так и встал к нему.

Ананьина подвигается к нему, так что мы совместно закрыли:

я своим платьем, она своим, так что не видать было его.
П р и с. иов. Соколов. На этой табуреточке ничего не

стояло?—О т в е т. Ничего положительно.—В о п р о с. Вы давно

волостным старшиной?—Ответ. С 1882 года,— Вопрос.

Волостное правление далеко от дачи Кекина?—О т в е т. Не

будет У4 версты. — Вопрос. Акушерка Ананьина и ваша

акушерка?—0 т в е т. Да, она на всю волость.—В опрос.

Вы ее знаете?—Ответ. Как же не знать?—Вопрос. Ничего

дурного о ней не слыхали? — Ответ. Никогда ничего.
13*
195

Подсудимый Новорусский. Свидетель заявил но

каким-то слухам, что дочь Ананьиной вышла за порядочного

человека. Почему носились такие слухи?
Свидетель Кошелев. Слухи носились...
ПодсудимыйНоворусский. Во всяком случав обо

мне слухи носились как о порядочном человеке?..
Первоприсутствующий. Вы понимаете под поря¬

дочным человеком такого, который получил образование?
Свидетель Кошелев. Совершенно верно.
Новорусский. В этой комнате, где были найдены

весы, найдены были только три бутылочки?
Кошелев. Да, только три.
Новорусский. Точно ли свидетель помнит мой вопрос

об очках? Спросил ли я таким образом: «Позвольте взять

очки» или «позвольте очки».
Кошелев. Вы сказали: «Позвольте мне очки взять».

Вам Беланов сказал, что вам приказано стоять смирно.
Первоприсутствующий. У вас прописываются ли¬

ца, которые живут в Парголове? — Кошелев. Да. —

Вопрос. У акушерки из тех лиц, которые названы,

в это время никто не прописывался? — Ответ. Нет,

никто. — Вопрос. Вы не знали, что там прожил несколь¬

ко дней молодой человек? — Ответ. Я не знал, я и не видел.

Вот в свою жизнь только второй раз вижу его.—В о п р о с. Не

видели вы другого молодого человека, который бы 3—4

дня прожил?—О т в е т. Никогда.—Вопрос. Когда спросили

у Ананьиной, чьи это вещи, она сказала, что это Ульянова?—

Ответ. Да, сказала, что не иначе, как это вещи Ульянова.—

Вопрос. Как она сказала? Что это Ульянова?—Ответ.

Не могу упомнить.
Приглашен вновь свидетель Суслов.
Первоприсутствующий. У вас Новорусский брал

топор?—С видетельСуслов. У меня. Я прежде колол сам

дрова, а потом, когда Новорусский приехал, Ананьина отка¬

зала мне дрова колоть, сказав, что будут сами, что ей

трудно платить. Я согласился. А воду носила жена. Он брал

у меня топор два дня кряду.
Прис. по в. Соколов. 1 марта вы помните? —

С у с л о Ь. Помню. — Вопрос. Уезжал ли кто-нибудь с

этой дачи Кекина в город?—Ответ. Не могу об’яснить.—

Вопрос. Как провели этот день все жильцы Кекина?—

Ответ. Это трудно сказать. Акушерка, как занимается аку¬

шерством, ездит. А Новорусский приехал 21-го, а 22-го я спро¬

сил паспорт для прописки. — Вопрос. А 1 марта как он

провел?—О т в е т. Не знаю.
Приглашен свидетель Данчич (студент университета),
196

который показал: Я поехал учителем в Парголово вместе

е моими хозяевами. Между прочим, акушерка Ананьина была

приглашена к моим хозяевам, чтобы исполнить обязанность

по своей специальности. Затем я занимался у нее с сыном

в уечение месяца, получил 10 рублей, а затем я уже пере¬

ехал в Петербург. Она явилась ко мне здесь в городе

и попросила продолжать занятия с ее сыном. Я это и испол¬

нял до последнего времени, когда она была арестована.

Занимался я с мальчиком три раза в неделю: в понедельник,

среду и пятницу. Два раза в неделю он ко мне ходил, а

один раз, в понедельник, я к нему ходил.
Первоприсутствующий. Ананьина вам не отка¬

зывала, а сама просила, чтобы вы давали уроки? —

Данчич. Да. — Вопрос. По каким предметам? — От¬

вет. По латинскому, по русскому и по арифметике. По дру¬

гим предметам я не занимался, потому что не брал на себя

этого.—Вопрос. Кто же занимался по другим предметам?—

Ответ. Как мне передавал мой ученик, занимался с ним

Замберг или Данберг, но я в лицо его не знаю, никогда

с ним не встречался и незнаком с ним; это для меня человек

посторонний.—В опрос. Ананьина вас не спрашивала, готов

ли ее мальчик для поступления куда-нибудь? — Ответ.

Спрашивала.—Вопрос. В какое воемя это было?—Ответ.

Я взялся приготовить его до каникул, но вот среди года,

до рождества, она спросила, не готов ли он. Я сказал, что

он не подготовлен.—Вопрос. Не говорила ли она вам, что

ей нужно сыскать другого учителя, который бы давал уроки

по другим предметам?—О т в е т. Нет, ничего,—Вопрос. И

не просила вашей рекомендации? — Ответ. Нет. Вообще

после каникул я с нею не виделся. Всего я виделся с нею

два разя, когда я приходил по понедельникам.—Вопрос.

Вы, значит, ходили на Итальянскую? — Ответ. Я один раз

в неделю ходил к нему, а два раза в неделю он ко мне.
Подсудимый Новорусский. Свидетель не отри¬

цает того, что заниматься по тем предметам, по которым

он но занимался, было необходимо для Коли, и не может

ли он сказать, какие это были предметы, необходимые для

поступления?—О т в е т Французский язык, немецкий, закон

божий и география,—Вопрос. Так что занятия этими пред¬

метами требовались?—О т в е т. Да.
Первоприсутствующий. Новорусский! Ведь вьт

кандидат духовной академии. Отчего же вы не давали сыну

Ананьиной урок тго закону божшо?
Новорусский. Я не давал никаких уроков, потому

что у меия все время уходило на собственные занятия.

Когда я предлагал Марии Ананьиной свои труды и зани¬

мался с Колей по-немецки, но небрежно, то она отказалась

от моих услуг, зная, насколько дорого для меня время.
197

Первоприсутствующий. Но вы заявляли, что

в немецком языке вы особенно слабы, что вам нужно упо¬

треблять много времени на чтение немецких книг. Отчего

же вы избрали для занятий с ним немецкий язык, а не

закон божий, который должен составлять вашу спеди^ь-

ность?
Новорусский. Я занимался немецким языком

небрежно и только в последнее время. Кроме того, занятие

по немецкому языку было для меня гораздо легче, чем

по закону божию, потому что он требует особенно внима¬

тельного толкования воспитанникам; между тем, давая

уроки по немецкому языку, я ограничивался только тем,

что задавал уроки и иногда изредка просматривал.
Приглашен свидетель Замберг.
Первоприсутствующий. Вы давали уроки сыну

Ананьиной? — Замберг. Нет.
При с. по в. Соколов. Вообще Ананьину вы знаете?
—	Замберг. Нет. — Вопрос. Вы студент Технологиче¬

ского института? — Ответ. Нет. Университета. Я заявлял

на предварительном следствии, что я никогда не давал

уроков и не знал Ананьиной.
При с. по в. Соколов. Это, очевидно, другое лицо:

это студент университета, а тот Замберг студент Техно¬

логического института.
Подсудимая Ананьина. Я просила вызвать тех¬

нолога.
Первоприсутствующий. Подсудимая указала на

свидетеля Замберга без об’яснения обстоятельств, по которым

она-просит вызвать его, а так как на предварительном след¬

ствии был спрошен Замберг, то он и был вызван.
Введена свидетельница Лидия Ананьина.
Первоприсутствующий. Вы, как дочь подсуди¬

мой, опрашиваетесь без присяги; но, разумеется, вы

из’явили желание показывать не с целью говорить ложь, а

истинную правду.
Свидетельница Лидия Ананьина. Без сомне¬

ния.
Первоприсутствующий. Так об’ясните те обстоя¬

тельства, по которым вас спрашивали на предварительном

следствии.
Свидетельница Ананьина. Я не знаю, с чего

же мне начать.
Первоприсутствующий. Как вы познакомились

с Новорусским, как вы жили с ним вместе, по какому

поводу переехали в Парголово, каким образом у вас очу¬

тился Ульянов и т. д.?
190

Свидетельница Ананьина. Я с Новорусским по¬

знакомилась в феврале прошлого года в театре. Затем осенью

этого года, в сентябре, мы поселились на одной квартире,

потому что это было гораздо удобнее. Со мною жил

маленький брат, с которым я не могла справиться одна. Нужен

был мужчина. В ноябре мне нужно было уехать из Петер¬

бурга. Я уехала в Новгородскую губернию вместе с Ново¬

русским к его родным, числа 21-го, но вскоре вернулась,

потому что там было ужасно скучно. Тогда мы решили

переехать в Парголово. Не переезжали мы до февраля потому,

что ожидали своего жильца, Евреинова, студента Петер¬

бургского университета. Он уехал до рождества или после

рождества, я не знаю, без меня он уехал. Он должен был

приехать к 15 января. Мы ждали его до января. Наконец,

ждали еще одного студента, кандидата духовной академии.

В феврале мы переехали. Раньше мы не пеоеезжали еще

потому, что Новоруосюий не так... (не слышно), по край¬

ней мере мне казалось, что ему хотелось оставаться в Петер¬

бурге... На маслянице я приехала домой. Квартира была

ужасно холодная; у мамы денег не было. Когда я приехала

в Петербург, то сказала Новооусскому, чтобы он или пере¬

ехал в Парголово, или брал себе здесь комнату. Он согла¬

сился. Я сказала маме, что он согласен, чтобы она приго¬

товила, и что я дам телеграмму. Потом .пришел Ульянов

к нам. Брата надо было учить закону божию и географии.

Раньше с ним занимался студент технолог Замберг, но он

захворал и уехатг в Варшаву. Я не знаю, каким образом мы

договорились с Ульяновым. Сказали, что Коле надо, зани¬

маться... Ульянов предложил услуги и спросил, нельзя

ли некоторые его вещи послать с нашими и заниматься там

опытами. Я сказала, что спрошу маму. Потом я опять

ездила к маме, говорила ей, что есть учитель, но что ему

нужно заниматься опытами, и спросила, согласна ли она

на это. Она сказала, что ничего не имеет против этого.

Потом эти вещи были принесены, кажется, в первый день

масляницы. Во вторник или понетельник переехали; были

посланы веши; часть вещей взял брат, корзинку или

чемоданчик. Мы переехали в Парголово после масляницы,

на первой неделе поста. Новорусский оставался здесь и

я с ним. Ему нужно было оставаться потому, что уроки были,

потом авт должен был быть в духовной академии1. Я тоже

оставалась. Потом приехал сюда брат его Владимир, ходил

<он на балаганы. Потом опять уехал в Парголово. Да, ка¬

жется, на первой неделе, в понетельник, брат приехал от

мамы, сказал, чтобы я сходила к Ульянову, спросила, при¬

едет ли он к нам и скоро ли. Ульянов сказал, что приедет

дня через три-четьтре или пять, но не приехали до сих

пор, т.-е. пока нас арестовали. Между 27 и 28 числом при¬
199

езжал какой-то господин и при-вез бутылку; она была завер¬

нута в салфетку или полотенце; он взял обратно с собой,

а бутылка осталась.
Обер-прокурор. Вы укладывали веши? — С в и-

дётельница Лидия Ананьина. Да. — Вопрос

При вас их приносили? — Ответ. Да. — Вопрос.

Когда? — Ответ. Может быть, в воскресенье или понедель¬

ник, не помню.—Вопрос. Утром или вечером?—Ответ.

Около 12 часов. — Вопрос. Вое сразу около 12 часов? —

Ответ. Нет, кажется, приносили их два или три раза.

Принесли в 12, потом попозже, а может быть, и еще раньше.

Вообще в полдень.—Вопрос. На другой день тоже при¬

носили? — Ответ. Да, принесли бутылку. —Вопрос. Вы

что отправили в Парголово из своих вещей? —Ответ.

Почти все. Оставили здесь только стол, кровать и

некоторые вещи самые необходимые.—Вопрос. На дру¬

гой день не посылали чего-нибудь в Парголово? — От¬

вет. На другой день брата прислали. Он что-то

из вещей взял, только -не помню, что, корзинку или чемо¬

дан.—Вопрос. А вы сами не посылали чего-нибудь своей

маме? — Ответ. Нет, кажется, не посылала. — Вопрос.

А в Парголове, на даче Кекина, вы жили в комнате, где

был Ульянов?—О т в е т. Сначала я думала поселиться там,

потому что там теплее, а потом решилась уйти оттуда. —

Вопрос. Вам было известно все, что в квартире нахо¬

дится? — Ответ. Да. —Вопрос. Не видели ли вы вещей

Ульянова, посуды какой-нибудь?—Ответ. Нет, не видела.—

Вопрос. Одежды не видели? — Ответ. Нет.—Вопрос.

К вам Ульянов не присылал для отправки в Парголово какие-

нибудь вещи? — Ответ. Не знаю... может быть, они были

в корзине или чемодане, они были закрыты, а так я не

видела.—Вопрос. Когда вы переехали в Парголово? 17-го

числа?—Ответ. Да,—Вопрос. А перед этим временем,

когда ездили в Парголово?—О т в е т. Да очень часто, потому

что мама не очень здорова.—Вопрос На маслянице езди¬

ли?—О т в е т. На маслянице ездила, кажется, в воскресенье,

в первый день, а может быть, в 'понедельник, хорошо не

помню.—Вопрос. Зачем?—Ответ. Да просто навестить

маму.—Вопрос. Больше никакого повода не было?—От¬

вет. Я ей говорила тогда, что есть учитель.—Вопрос.

А она в это время не знала, что есть учитель? — Ответ.

Нет, я приехала к ней, когда она была больна. Мы решили

переехать; я .сказала Новорусскому, и через два дня, как

мы решили переехать, приходил Ульянов, и мы говорили,

что переезжаем.
Прис. по в. Соколов. Вопрос о переезде не возбу¬

ждался ли раньше февраля?—Свидетельница Анань¬

ина, Еще раньше гораздо. Мы хотели: еще до 'рождества
200

переехать. — Вопрос. Почему? — Ответ. Потому что я

была нездорова. — В о п р о с. А мать настаивала на переезде?
—	Ответ. Да, ей 'было скучно. — Вопрос. Большинство

вещей тут были ее? — Ответ. Все ее. так что она в Парголове

находилась без мебели, без всего. — Вопрос. Не настаивала

ли она., что ей мебель нужна? — Ответ. Да.
Подсудимый Новорусский. Когда были пере¬

говоры о найме дачи Кекина?
Свидетельница Ананьина. Да уже порядочно...

Когда мы решили переехать, мама искала квартиру, может

быть за две недели до масляницы.
Новорусский. Что сообщал Коля о занятиях своих

со студентом?	’
Свидетельница Ананьина. Он говорил, что за¬

нимается с Ульяновым. Я спросила, занимается ли он. Он

сказал, что занимается.
Первоприсутствующий. Чем же?
Свидетельница Ананьина. Законом божиим, по¬

тому что это самый слабый предмет у брата.—Вопрос.

А другими предметами не говорил, что занимается?—О т в е т.

Я не спрашивала.
Новорусский. Я прошу подтвердить свидетельницу,

что я занимался постоянно одним делом и больше ничем.
Свидетельница Ананьина. Да, он писал свою

диссертацию, читал целыми днями и больше ничего не

ДбЛЯЛ •
Первоприсутствующий. А давал он уроки

вашему брату?
Свидетельница Ананьина. Он несколько зани¬

мался с ним немецким, очень немного; ему времени было

мало.
Новорусский. Я прошу подтвердить, что лиц, посе¬

щавших меня, которые известны свидетельнице, в числе

находящихся на скамье подсудимых нет.
Свидетельница Ананьина. Нет никого.
Первоприсутствующий. Но Ульянова-то вы

знали?
Свидетельница Ананьина. Да, знала.
Новорусский. Каким образом мои книги, которые

были перевезены в Парголово 10 февраля, были разобраны

в Парголове и составлены на этажерку все в порядке, при

чем в книге «Физиология» Льюиса оказался известный обре¬

зок бумаги? Кто раскладывал книги?
Свидетельница Ананьина. Я раскладывала.
Первоприсутствующий. Но вы ничего сами в

книпг не клали?
Свидетельница Ананьина. Я не могу вспо¬

мнить, о какой бумаге. Я даже не знаю.
201

Первоприсутствующий. Обрезок бумаги, сход¬

ной с переплетом.
Свидетельница Ананьина. С каким?
Первоприсутствующий. С переплетом, оказа¬

вшимся на одном из снарядов.
Свидетельница Ананьина. Право, не помню. Но

книги я сама укладывала.
Новорусский. Вообще в каком порядке были книги?

Можно ли было предполагать, что Ульянов занимался этими

книгами или, по крайней мере, брал их?
Свидетельница Ананьина. Когда я приехала,

некоторые книги были разложены, вынуты, а часть оста¬

валась в комоде. Я не знаю, может быть, кто-нибудь их

брал... так они не оставались.
Первоприсутствующий. Т.-е., как брал? Ведь эти

книги были полезны только Новорусскому. Они были нужны

для диссертации?
Свидетельница Ананьина. Нет, говорят про

«Физиологию» Льюиса, так могла брать и мама, она читала,

мог и Ульянов брать, не знаю.
Новорусский. Что сообщала Мария Ананьина, при¬

ехав в воскресенье по истечении масляницы, когда она

разошлась с Ульяновым и ехала вместе с Ульяновым и

Курниковым? Не помнит ли свидетельница, когда Курни¬

ков спросил кто этот господин, то что ответила Мария

Ананьина?
Свидетельница Ананьина. Она ответила, чтоэто

учитель.	' -П
Первоприсутствующий. Ведь вы не ехали вместе

с нею?
Свидетельница Ананьина. Мама говорила.
Первоприсутствующий. По какому же поводу

она стала говорить вам, что она сообщила это Курникову,

который ехал с него.
Свидетельница Ананьина. Я предполагаю, что

она могла это сказать. Я знаю, что она ехал!а с Курниковым,

но о чем они говорили, я не знаю.
Новорусский. Я хорошо помнюI эту фразу Марии

Ананьиной. Она так сообщала о своей поездке, как она

заявляла раньше. Затем не видела ли свидетельница

у меня писанный текст верноподданнической присяги? Это

очень важно.
Свидетельница1 Ананьина. Да, видела.
П р и с. п о в. С о к о л о в. Вы стоите на том, что когда

спрашивали Ульянова, приедет ли он к Марии Ананьиной,

то он'сказал, что через несколько дней приедет? — Сви¬

детельница Ананьина. Да. — Вопрос. Но он не

приехал? — Ответ. Нет. — Вопрос. После этого
202

у вас был разговор с матерью, отчего же он не приез¬

жает? — Ответ. Да. Она этого не понимала и бес¬

покоилась этим.—Вопрос. Не озабочивалась ли она тем,

что вещи остались?—Ответ. Ей было неприятно... Она

не говорила, но она вообще не имеет привычки заявлять

неудовольствие, но она беспокоилась.
Новорусский. Приехав из Петербурга после 17 фе¬

враля в Парголово, я сообщал о том, как я провел эти

три дня? Не может ли свидетельница подтвердить это?
Свидетельница Ананьина. Да, он говорил, что

был в Публичной библиотеке почти все время, потом

в духовной академии, потом еще у одной знакомой учитель¬

ницы, если не ошибаюсь. Словом, почти все время был

в Публичной библиотеке.
Новорусский. Не об’яснял ли я причину, отчего

я остался эти три дня и не уехал вместе с ними?
Свидетельница Ананьина. Да, об’яснял. На дру¬

гой день у него должен был быть урок, а затем, что так

как будем уставлять вещи, то будем мешать ему зани¬

маться. Кроме того, ему нужно было быть в библиотеке.

Поэтому он и остался здесь.
Обер-прокурор. Кто укладывал книги? — Свиде-

тельняда Ананьина. Почти вое книги я укладывала. —

Вопрос. Во что вы их положили? — Ответ. Когда их

отсюда отправляли, они были в корзинке и комоде.—Во¬

прос. Когда вы присосали в Парголово, вы нашли часть

книг вынутыми? — Ответ. Часть была вынута из корзинки,

потому что там были еще другие вещи; остальные 'были в ко¬

моде заперты.— Вопрос. Ключи у кого были?— Ответ. Вса

ключи я передала Курникову. — Вопрос. Затем, эта книга

«Физиология» Льюиса кому принадлежит?—О т в е т. Она из

библиотеки духовной академии.
Приглашен вновь свидетель Курников.
Первоприсутствующий. Передавали вам ключи?

—^-Курников. Никак нет. — Первоприсутствую-

щий. Вы хорошо это помните? — Курников. Помню.
Приглашен свидетель Воробьев (извозчик).
Первоприсутствующий. А вам ключи не переда¬

вали?— Воробьев. Никак нет. — Вопрос. Хорошо это

помните? — Ответ. Так точно.
Свидетельница Ананьина. Я ключи отдавала...

Давала записочку и ключи, потому что иначе и не могла

вещи посылать.	* г !";
Обер-прокурор. Кто вам адрес Ульянова сказал?

Мария Ананьина, когда ж гаему просила с’ездить? — Свиде¬

тельница Ананьина. Новорусский. — Вопрос.

А матушка не знала адреса? — Ответ. Нет... не знаю:

может быть, и знала, может быть, он ей говорил. —
203

Вопрос. Это когда было? Когда вы переехали?*—Ответ.

В понедельник, на первой неделе поста.—Вопрос. Между
17	и 20?—Ответ. На первой неделе.—Вопрос. При обыске

у вас была найдена баночка в котелке, сверху которого

была опрокинута корзинка, а затем ситцевая материя, так

что имела вид табуреточки? Кто это устраивал? — Ответ.

Это я устраивала, как я переехала, потому что у меня

есть деревянная доска для занятий мозаикой. Так как ее

некуда было поставить—на рояль нельзя, а на этажерке нет

места, — то я и устроила это. Она все время тут и стояла,

а потом принесли и этот чугунок.—Вопрос. Кто же чугу¬

нок принес?—Ответ. Не знаю, потому что я не видела,

меня не было в то время в комнате... мама, вероятно.—

Вопрос. Когда вы приехали туда, то ходили в комнату,

которую занимал Ульянов?—О т в е т. Да.—В о п р о с. Вы обра¬

тили внимание на то, что там разные химические принадлеж¬

ности?—Ответ. Да, я посмотрела их. Они были сначала

у меня в комоде. Комод, который принадлежит мне, стоял

в моей комнате,—В опрос. Что же, и бутыль стояла в вашей

комнате?—О т в е т. Нет, она слишком велика.—В опрос.

Следовательно, вы вынули только мелкие вещи из комода?—

Ответ. Да.—Вопрос. Что же, вы не спросили у матери,

что значит эта бутыль?—0 т в е т. Ульянов сказал, что будет

согласен заниматься с братом и просил позволить ему зани¬

маться химическими опытами. Он спросил, будет ли согласна

мама. Я отвечала, что, без сомнения, будет согласна.—Во¬

прос. Ведь вам поручили спросить, вернется ли Ульянов?—

Ответ. Да.—Вопрос. Вы видели его? — Ответ. Да. Мне

Новорусский сказал его адрес.
Затем было приступлено к допросу свидетелей, вызван¬

ных подсудимым Новоруосклм. Приглашен свидетель Ту-

хомницкпй.
Подсудимый Новорусский. Я прошу свидетеля

подтвердить, известно ли было ему от его жены о болезни

Аннушки? — Свидетель Тухомннцкий. Известно

было.— Вопрос. И Аннушка была уволена, между прочим,

не по вашему ли настоянию?—О т в е т. Не могу сказать,

чтобы по нашему настоянию, но действительно, так как

она жаловалась моей жене на боль в голове и даже на

сыпь, то это показалось подозрительным, и я поставил на

вид жене осторожность и просил осведомиться, не болеет

ли она какою-нибудь заразительною болезнью. Потом мне

сказали, что едва ли у нее заразительная болезнь, но я

все-таки сделал заявление Новорусскому в этом роде, что

надо опасаться.—В опрос. О намерении моем переехать в

Парголово не было ли свидетелю известно еще в январе?—

Ответ. Когда Новорусский спрашивал меня, долго ли я
204

намерен здесь прожить, то я сказал, что не знало, что это

зависит от моего назначения. Затем, когда я переезжал

к нему на квартиру, то он сказал, что до лета только, а потом

сказал, что я думаю переехать ;к концу марта или к началу

апреля. Вообще это было сказано им неопределенно, так

что срок мне не был известен.—Вопрос. Наши комнаты,

т.-е. Тухомницкого и моя, разделялись дверью, через которую

слышны были разговоры. Не слыхал ли он каких-нибудь

подозрительных разговоров?—Ответ. Положим, правда, что

двери завешивались одеялом, но если прислушиваться, то

можно было внимательно расслышать речь, но я не слышал

подозрительных разговоров.—Вопрос. Не было ли у меня

сходок?—О т в е т. Сходок прямо не замечал, хотя при мне

к вам и собиралось по нескольку челшек, человек по шести,

что ли.—Вопрос. Это были знакомые вам люди?—Ответ.

Я никого не видел; я был в своей комнате.—Вопрос. Отво¬

ряя иногда дверь, не встречал ли свидетель тех лиц, кото¬

рые на скамье подсудимых? — Ответ. Нет, никого из них

не видел.—В опрос. Не занимался ли я когда-нибудь в ака¬

демии химией или техническими работами?—О т в е т. Ни¬

чего подобного мне неизвестно.—Вопрос. Не видел ли

он у меня в комнате таких занятий?—О т в е т. Нет, не видел.
—	Вопрос. Когда он заходил в мою комнату, то чем я зани¬

мался? — Ответ. Большею частью переводом немец¬

ких книг. — Вопрос. Не может ли свидетель под¬

твердить, что в академии вообще очень строго сле¬

дят за нравственно религиозным направлением студен¬

тов?—Ответ. Да, это могу удостоверить.—Вопрос. И что

я был оставлен при академии, как один из лучших .канди¬

датов, рекомендованных начальством?—О т в е т. Это вполне

могу подтвердить.—В опрос. Может быть, свидетелю обстоя¬

тельно известен и мой образ мыслей?—О т в е т. Да, образ

мыслей Новорусского, как товарища, мне был известен. Соб¬

ственно говоря, когда мы приезжаем в академию, у нас

сложившихся воззрений никаких не бывает. Точно также

и Новорусский. Бывает у нас только то, что нам дает семи¬

нария, так что запас наших сведений определяется книжным

богатством в семинарии. Насколько припоминаю первые годы

нашего сожительства в академии, Новорусский был мне

известен, как знакомый почти исключительно только с ре¬

лигиозною областью. Даже он литературу, повидимому, мало

читал. Например, будучи на I и II курсе я видел у него

только Щедрина и Тургенева. Таким образом, он мне изве¬

стен больше, как человек богословского образования, а свет¬

скому образованию он посвящал время так, между делом.

Когда мы немножко ориентируемся в академии среди разных

предметов, тогда является склонность человека к каким-

либо известным предметам и избирается круг предметов
205

ограниченный. С этой стороны Новорусский был мне из¬

вестен, прежде всего, как человек, интересовавшийся больше

всего педагогикой и связанными с нею науками, особенно

психологией. Затем, в прошлом году он писал кандидатское

сочинение, так что каждый день был поглощен занятиями.

Обыкновенно, когда пишется кандидатское сочинение, тогда

мы ничего не читаем, кроме того только, что относится к

сочинению.—В опрос. Может быть, свидетелю, известно, что

я представлял свою будущую деятельность мирною, а никак

не насильственною?—Ответ. Вполне могу подтвердить. Мне

известно, что Новорусский интересовался педагогикой и хо¬

дил в думу на экзамены для того, чтобы практически

ознакомиться с педагогическою деятельностью. Так что

у него была господствующая идея—практически ознакомиться

с педагогикою и школой и посрятить себя народному обра¬

зованию. Поэтому его оставили при академии для расши¬

рения своего образования. Вообще мне известно, что Ново¬

русский через законом установленные учреждения хотел

служить своему предмету.—В опрос. Наконец, не знает ли

свидетель, что в прошлом году в апреле покупалось сочи¬

нение Маркса за 23 рубля для студенческой библиотеки,

для чего между студентами производился сбор на это сочи¬

нение?—Ответ. Да, производился.
Приглашен свидетель священник Лавров (эконом и

казначей в духовной академии).
Подсудимый Нов о русский. Я прошу свидетеля

сообщить, что ему известно о моей личности, образе жизни

и поведении.
Свидетель Лавров. Я могу сказать о его образе

жизни только по тому, как он жил в академии, где в тече¬

ние оем)и лет я состою экономом и казначеем. Он был всегда

аккуратен, так что Новорусский являлся первыу на мо¬

литву, первый в церковь, первым на лекции. Таким я

зяаю его в течение четырех лет.
Новорусский. Основываясь на моих близких отно¬

шениях к свидетелю, может ли он сказать, что я был

способен к насильственному образу действий и к ниспро¬

вержению государственных* основ?
Свидетель Лавров. Теперь я этого не могу ска¬

зать. Если бы меня спросили до 1 марта, я сказал бы,

что неспособен, а теперь не могу сказать.
Первоприсутствующий. Почему же? Ведь из

разговоров с. ним вы могли вывести его убеждения до
1	марта?
Свидетель Лавров. До 1 марта я сказал бы,

что неспособен...
Первоприсутствующий. Вам случалось говорить
206

с ним о его убеждениях или вы относились к нему, как

к студенту?
Свидетель Лавров. Как к студенту вообще. Отно¬

сительно образа будущей его жизни он со мною тракто¬

вал, и я порицал его за то, что он позволил себе явиться

в академию с своей невестой и жил с своей невестой. Это

не говорит в пользу молодого человека. Я и высказывал

ему порицание за это; 12 февраля, в день академиче¬

ского акта, он явился с своей невестой. Я сказал, что это

неудобно и неловко... По крайней мере, таков мой взгляд.
Новорусский. Не может ли подтвердить свидетель,

что академическое начальство, оставляя кандидата при ака¬

демии, обращает большею внимание и на поведение?
Свидетель Лавров. Непременно.
Первоприсутствующий. Т.-е. на то официальное

поведение, о котором вы сейчас говорили? Если студент

во время приходит на молитву, в церковь и во время испол¬

няет свои обязанности, то в этом и заключается понятие
о	поведении?
Свидетель Лавров. Да.
Приглашен свидетель Тихомиров.
Первоприсутствующий. Вы до сих пор состоите

студентом духовной академии?
Свидетель Тихомиров. Да, мне еще остался год,

так что между мною и Новорусским два года разницы.

Но мы с ним из одного училища, жили на одной квартире

и потом в семинарии в одной комнате. Так что эти связи

я сохранил и ходил к нему нередко, до рождества и после,

на квартиру, в дом на Малой Итальянской.
Подсудимый Новорусский. Что известно свиде¬

телю о моих занятиях?— С в и д е т е л ь Т и х о м и р о в. О за¬

нятиях известно, что он вообще занимался религиозными и

немецкими книгами, занижался по психологии и разными дру¬

гими и вообще религиозного содержания, 'большею частью

такими, которые попадались >под руку в нашей библиотеке. —

Вопрос. Я прошу подтвердить, что свидетель боль¬

шинство моих знакомых знал, и с одними из них он был

знаком сам, а других знал по фамилиям.—Ответ. Да,

некоторых знакомых Новорусского я знал. Но не знаю, всех

ли я знал, т.-е. те лица которых я знал, только и были

его знакомые или у него были еще знакомые, которых я

не знал, этого я не могу сказать.—Вопрос. Не заставал

ли он у меня каких-нибудь подозрительных лиц или схо¬

док? Не слышал ли он каких-либо подозрительных разго¬

воров у меня?—Ответ. Нет, каких-либо сходок я не за¬

ставал, подозрительных разговоров тоже никогда не слы¬

шал.—Вопрос. На каких предметах вращались наши раз¬
207

говоры? — Ответ. На самых обыденных а обыкновенно

не долго. Так, придешь иногда побеседовать, спросишь что-

нибудь про академию, потом еще что-нибудь, как обык¬

новенный знакомый.—В'опрос. Не известно ли было ему
о	моем намерении переехать в Парголово?—Ответ. Я не

помню, в какое время, но слышал, он что-то говорил...

Вообще точно не помню, только он говорил, что дешевле

жить.,..—Вопрос. Не слыхал ли он, что там был учитель

у Ананьиной для занятий с сыном?—Ответ. Да, слышал,

что был учитель для мальчика Ананьиной. Слышал об этом

или от Новорусского или от мальчика, который был у Ново-

русского, когда я к нему приходил.—В опрос. Может быть,

ему известно, что этот учитель хотел заниматься химиче¬

скими опытами?—О т в е"т. Этого не знаю.—В опрос. Извест¬

но ли свидетелю, что две ночи, на 18 и 27 февраля, я ноче¬

вал в академии?—Ответ. На 18 февраля он, действитель¬

но, ночевал у нас в академии и припоминаю, что потом,

27 февраля, он опять был у нас в академии, ночевал и затем

утром 28-го, заходил в академическую библиотеку. — Во¬

прос. Может быть, свидетель не признает ли кого из под¬

судимых, которые бывали у меня?
Первоприсутствующий. Учителя этого вы не

видали? — Свидетель Тихомиров. Нет. — Перво¬

присутствующий. Посмотрите, он тут сидит, не видели

ли вы его? — Тихомиров. Нет, не видел.— Вопрос. И

никого из подсудимых не знаете?— Ответ. Нет.— Вопрос.

Не слыхали ли вы от него фамилий Шевырева и Ульянова,

как лиц, знакомых ему?—Ответ. Нет, кажется, никогда не

слыхал. — Вопрос. Фамилию учителя он не называл? —

Ответ. Не могу знать... не знаю. Я только имя слышал:

кажется, Василий Михайлович.
Первоприсутствующий. Это, следовательно, Дан-
чич.
Обер-прокурор. В январе вы часто бывали у Ново¬

русского?
Тихомиров. Не особенно часто, а все-таки бывал,

раза два или три в неделю, когда как придется.
Новорусский. Может быть, свидетель виделменя

текст присяги, о которой я упоминал?
Свидетель Тихомиров. Да, действительно, я

видел.
Первоприсутствующий. Какой текст?
Подсудимый Новорусский. Текст присяги на

верноподданство.
Свидетель Тихомиров. Да, действительно, видел,

но при каких обстоятельствах, не могу сказать. Но, действи¬

тельно, текст присяги я или видел, или он читал, когда

мы сидели в комнате...
208

Первоприсутствующий. По какому же поводу

он читал текст верноподданнической присяги?
Тихомиров. Не знаю, читал ли он, или вынимал

что-то такое.
Первоприсутствующий. Вероятно, и вам случа¬

лось читать текст этой присяги?
Тихомиров. Случалось... мне припоминается самый

лист бумаги.
Подсудимый Новорусский. Во всяком случае,

свидетель подтверждает, что этот текст у меня был.
Свидетель Тихомиров. Я только не ясно помню.
Первоприсутствующий. Вы не можете утвер¬

ждать, что он был?
Свидетель Тихомиров. Нет, я могу решительно

припомнить, что он был. Мне припоминается даже обста¬

новка, что он читал, но не помню по какому поводуч..

Главным образом, припоминаю, что он вынимал из какой-то

книги... что-то такое, но подробностей не помню.
Первоприсутствующий. Вы не только читали

текст, но и присягали шесть лет назад?
Тихомиров. Да.
П е р в о п р и с у т с т вующи й. И вы, Новорусский,

шесть лет назад принимали присягу?
Новорусский. Да, я тогда и списал. Затем может

ли свидетель удостоверить, что он никогда не заставал

меня ни за химическими, ни за техническими занятиями?
Тихомиров. Нет, никогда.!
Первоприсутствующий. У вас в духовной ака¬

демии занимаются химией?
Тихомиров. Нет, у нас эта наука не преподается.
Приглашен свидетель диакон Лавров.
Подсудимый Новорусский. Я прощу подтвер¬

дить свидетеля, что я ночевал у него на 18 и* на 19 февраля.

Свидетель Лавр о®. Нет, этого числа не помню.

Но я помню, что (ночевал, ®о числа не помню. — Вопрос.

Может быть, свидетель припомнит, что я сообщил ему

тогда, откуда я пришел и куда пойду от него? —

Ответ. Мне помнится, что пришли из библиотеки и

потом хотели на урок итти.. что-то в роде этого.—Вопрос.

Слышал ли он, что я намерен был переехать в Парголово, и

может ли подтвердить, что я даже приглашал его к себе? —

Ответ. Да, это я сознаю; это правда, и я собирался при¬

ехать.—Вопрос. Может быть, он скажет о моем образе

мыслей и поведении', потому что очень давно знаком. —

Ответ. Я знаком как с товарищем с ранних лет, с самого

училища, со школьной скамьи, и когда я поступил, сначала
14 Дело 1887 г.
209

псаломщиком, а потом диаконом, в академию, с тех пор он

ко мне ходил и посещал.
Первоприсутствующий. Но по академии вы его

товарищем не были?
Свидетель Лавров. Нет, не был. Но в академии

я с ним встречался, потому что у меня там дядя служит,

и я ходил туда.
Подсудимый Новорусский. Затем свидетель мо¬

жет удостоверить, что я некоторое время занимался с ним

богословскими предметами? — Свидетель Лавров. Это

правда. — Новорусский. И как я относился к этим пред¬

метам?— Лавров. Относился Новорусский к этим предметам

очень сочувственно, так же, как и к моему положению, так

как я не получил семинарского образования, я хотел быть

законоучителем и должен был держать экзамен. Он обра¬

тился ко мне и сказал, что это хорошее дело, и взялся меня

приготовить. Мы с ним прошли только один ветхий завет,

и у меня, по его указаниям, остались записки, но новый

завет не успели пройти.
Приглашена свидетельница Соколова.
Подсудимый Новорусский. Прошу свидетель¬

ницу удостоверить, что я был у нее 18 февраля. — Свиде¬

тельница Соколова. 18 февраля? Не помню. Помню,

что в конце февраля, кажется, на первой неделе поста, в

среду, но не помню числа.— Новару с с.кий. Это и было

как раз 18-е.
Первоприсутствующий. Где вы яшвете?— С в и-

детельница Соколова. На Песках. — Вопрос. По

какому поводу он у вас был? — Ответ. Я знакома с ним с

прошлого года. Он приходил в мою школу слушать занятия

в школе и интересовался делом народного образования.—В о¬

прос. Он познакомился с вами через кого-нибудь?— Ответ.

Да, он явился по рекомендации своего товарища Тухомниц¬

кого, а с тем познакомился мой брат, который кончал курс в

академии.
Подсудимый Новорусский. Откуда я пришел
18	февраля?— СвидетельницаСоколова. Не знаю.—

Новорусский. Я сообщал. Затем, может ли свидетель¬

ница удостоверить, что по ее рекомендации я получил в

школе уроки по закону божию? — Соколова. Да, могу

подтвердить, что рекомендовала. Я знала его с хорошей сто¬

роны, но не знала всех его убеждений и намерений.
Первоприсутствующий. Новорусский! Отчего же

в других местах вы давали уроки по закону божию, а

сыну Ананьиной не давали?
Подсудимый Новорусский. Да, в других ме¬

стах я получал за это плату, а я нуждался.
210

Первоприсутствующий. Вы говорите, что жили

общею жизнью с Ананьиной. Это могло бы уменьшить рас¬

ходы, которые она несла...
Новорусский. Нет, я с Ананьиной не брал денег

и не надеялся брать. Затем, не помнит ли свидетельница,

что я ей сообщал о собраниях моих знакомых, и что, го¬

воря о знакомых, я разумел студентов в духовной ака¬

демии?
Соколова. Да, вы говорили, что у вас собираются

ваши товарищи, но. кто они и о чем рассуждали на этих

собраниях—этого я не знала. Я знала только Тухомниц-

кого, который рекомендовал его в школу.
Новорусский. Наконец, что может сказать свиде¬

тельница относительно характера моих занятий по закону

божию в школе?
Соколова. Кроме хорошело, ничего не могу сказать.
Приглашен свидетель Соловьев.
Подсудимый Новорусский. Я прошу свиде¬

теля только удостоверить, что в феврале месяце он встречал

меня в Публичной библиотеке, и в определенные дни мы

назначали там свидание.
Свидетель Соловьев. Прежде всего, явидел Ново¬

русского в начале февраля для того, чтобы дать ему пере¬

вод, так как он просил работы. Виделся я с ним только

в Публичной библиотеке. Я случайно встретился с ним

в начале февраля и, узнав, что он желает получить пере¬

вод с немецкого, дал ему часть своей работы. Затем я ви¬

делся с ним еще раз через неделю, а в третий и последний

раз—в конце февраля.
Новорусский. Может быть, свидетель удостоверит,

что я сообщал ему, что в Публичной библиотеке бываю

довольно регулярно, в определенное время?
Соловьев. Да. Когда в начале февраля я дал ему

перевод, то он сказал мне, что будет через неделю. Дей¬

ствительно, через неделю я видел его в библиотеке и при

этом дал ему кое-какие наставления относительно значе¬

ния немецких терминов.
Приглашена свидетельница Мудролюбова.
Подсудимый Новорусский. Я прошу свидетель¬

ницу удостоверить, что она меня нередко посещала.
Свидетельница Мудролюбова. Да.
Первоприсутствующий. Где? — Мудролю¬

бова. Когда он жил на Итальянской. — Вопрос. Почему

вы с ним знакомы?—Ответ. Я знакома с ним через Лидию

Ананьину, с которою вместе училась. — В о л р о с. Вам

сколько лет? — Ответ. 22 года.
14*
211

Новоруссвий. Может ли свидетельница удостове¬

рить, что, посещая меня, она никогда не встречала подо¬

зрительных сходок? — Мудролюбова. Никогда не встре¬

чала.
Первоприсутствующий. Что же вы понимаете

под подозрительными сходками? Какое представление в ва¬

шем понятии соединено с подозрительной сходкой? — М у д-

ролюбова. Я не видела вообще большой компании.
—	Вопрос. Но компания бывала? — Ответ. Нет, я не

видела. — Вопрос. Совсем не видели? — Ответ. Сов¬

сем.—Вопрос. Значит, если совсем не видели, то не могло

быть и речи о том, была ли компания подозрительная или

нет? — Ответ. Да.
Новорусский. Может ли свидетельница сказать, что

она не встречала у меня лиц, находящихся в числе под¬

судимых? Мудролюбова. Нет, не встречала. — Во¬

прос. Наконец, говорил ли я ей, что в определенные дни

меня всегда можно застать? — Ответ. Да.
Первоприсутствующий. Где же?
Мудролюбова. В Публичной библиотеке.
Первоприсутствующий. А адреса де говорил, по

которому ему можно письма приносить?
Мудролюбова. Нет.
Приглашен свидетель Шевырев (брат подсудимого,

вызванный по его просьбе).
Присяжный поверенный Герке. Я прошу вас

об’яснить Особому Присутствию, действительно ли тот яд,

который найден в платье у вашего брата, дан вами, для

какой цели и при каких обстоятельствах.
С в и дето л ь Шевырев. Да, дан мною для энтомоло¬

гических исследований. Я поручил ему собрать некоторые

материалы по моей специальности. Я занимаюсь энтомоло¬

гией, и он сам занимался ею под моим руководством. Кроме

яда, я дал ему стклянки и прибор, в который кладется яд

и который служит для умерщвления насекомых. Прибор

этот главным образом состоит из гуттаперчевой трубки,

открытый конец которой обращен в стклянку, где про¬

исходит умерщвление насекомых. Вместе- с тем, я дал ему

и литературу, относящуюся к этому предмету, так как

брат стал интересоваться вообще зоологией и особенно энто¬

мологией.
Прис. по в. Герке. Почему ваш брат уехал из Пе¬

тербурга, когда и по какому поводу?
С видетель Ше вы ре в. Уехал он по моему желанию

а поводом послужила его болезнь легких и еще другая

болезнь, которою он заболел, в Оренбургской губернии, сде¬

лав некоторую вещь по совету врача, и эта же самая болезнь
‘212

заставила меня вызвать его сюда для лечения у специали¬

стов, и эти две болезни заставили меня хлопотать о том,

чтобы он выехал отсюда. Выехал он приблизительно между

17 и 20 февраля по моему настоянию. О том, что ему здесь

оставаться вредно и невозможно здесь жить, мне говорили

доктора., которые его лечили, а именно профессор Манас-

сеин, к которому я ездил совещаться прежде нежели на¬

стаивать на выезде, и ассистент доктора Тарковского Чистя¬

ков, который говорил, что ему невозможно здесь оставаться.

Если я его здесь удерживал, то потому, что боялся

отдать его в руки провинциальных врачей, в числе которых

часто попадаются люди неопытные. Поэтому я и удерживал

здесь брата, рискуя состоянием его легких. Но в последнее

время профессор Манассеин сказал, что у брата легкие стали

хуже, и что ©го нужно отправить. Тогда я и решил его

отправить.
Прис. по в. Герке. Говорили ли вы с профессором

Манассеиным перед тем, как выехал ваш брат, и затем рас¬

скажите, как 15 апреля нынешнего года вы были пригла¬

шены, кем, какое получили письмо и что вы сделали по

поводу разговора с профессором Манассеиным?
Свидетель Шевырев. Действительно, прежде не¬

жели я предложил брату уехать отсюда, я ездил к профес¬

сору Манассеину спросить, каково состояние здоровья брата,

и получил от него ответ, что легкое его очень плохо и во¬

обще заметно ухудшение. Затем, после того, когда я полу¬

чил повестку, после от’езда брата, я был у профессора Ма-

нассеина. В то утро, когда я получил повестку от присяж¬

ного поверенного Герке о приглашении в суд для свиде¬

тельства по делу моего брата, я заехал к Манассеину и

спросил, может ли он подтвердить сказанное им о брате.

Он ответил мне, что может, и дал мне письмо, которое я

вручил присяжному поверенному Герке.
Прис. нов. Герке. Вы поехали к Манассеину после

того, как у меня были, или сперва вы приехали ко мне?
Свидетель Шевырев. Нет, сначала я поехал к

Манассеину и, получив известие, что он ушел, поехал к

присяжному поверенному Герке. Затем, так как присяжный

поверенный Герке сказал, что суд начнется, кажется, в

Ю3/4 часа, и чтобы я был в суде к Ю3/4 ч., так что у меня

еще оставалось время для того, чтобы вторично с’ездить

к Манассеину, то я опять поехал к нему и виделся с ним.
Прис. по в. Герке. Не может ли свидетель расска¬

зать о брате в общих чертах, как он занимался и где он

в последнее время жил?
Первоприсутствующий. Вы сами не в городе

жили?
Свидетель Шевырев. Нет, в Лесном институте.
213

Брат жил у меня, начиная с декабря месяца, а до декабря

он жил отдельно в городе. Эхо было сделано по моему рас¬

поряжению в виду лечения, которому он подвергался. Но

как только я получил известие от доктора Чистякова, что

это лечение не требует изолирования, то я поселил его

у себя, начиная с середины декабря. До этого времени, как

в прошлом, так и в позапрошлом году, он жил со мною

в Петербурге. Мы жили вместе на одной квартире оба года.

Первый год он очень деятельно занимался, в университет

ходил очень часто, постоянно занимался практическими ра¬

ботами (он занимался собственно минералогией), приносил

минералы домой и дома даже приготовлял для анализов раз¬

личные вещи. Главным образом он занимался кристалло¬

графией. Это было в 1886 году, когда мы жили на Пушкин¬

ской улице. В этом году он выразил склонность к занятиям

зоологией. Тут-то я хотел вести его под своим руковод¬

ством, чтобы он занимался не .так несистематически, как

раньше, но чтобы он шел в одном определенном направле¬

нии, потому что четвертый курс—уже время специализации.

Он отнесся к моему руководству в занятиях по зоологии очень

сочувственно и нашел даже некоторые материалы, по кото¬

рым хотел заниматься, но в это время доктора сказали

мне, что он оставаться здесь не может, а должен уехать.
Прис. по в. Герке. Часто ли он у вас не ночевал?
Свидетель Шевырев. Да, часто, но я знал, что

тогда он ночевал у моих хороших знакомых в городе, в

числе которых был, напр., Ястремский, мой товарищ по

университету, харьковский товарищ; он состоит чиновни¬

ком по министерству финансов. Затем он ночевал еще у

другого моего харьковского знакомого Линтварева. Вот два

места, в которых, как мне известно, он ночевал.
Прис. по в. Герке. Вообще вы очень следили за

ним? Знали, где он бывает?
Свидетель Шевырев. О, нет. Я нй мог следить,

потому что сам был занят. Но желание следить у меня

было, потому что я боялся за его здоровье. Мне, напр., не

нравилось, что когда он опаздывал на конку и денег у него

не было, то он шел пешком.
Обер-прокурор. Это в феврале врачи решили, что

его нужно отправить из Петербурга?
Свидетель Шевырев. Да, сначала в Крым до на¬

чала лета, а когда начнется лечение кумысом, то в Орен¬

бургскую губернию.
Вопрос. Он и отправился прямо в Крым?—Отвей

Нет, сначала заехал в Харьков, к отцу.—Вопрос. Вы не

получали потом от него известий?—Ответ. Да, как же, два

письма... Виноват, одно письмо получил отец и переслал

мне; оно вручено директору департамента полиции. Затем
214

другое письмо... я тут сбиваюсь, кто получил... кажется,

я, но тоже я передал директору департамента полиции.—

Вопрос. Не сообщал ли он в письме о сроке, до которого

он предполагает остаться в Харькове?—Ответ. В письме

сообщал.—Вопрос. Какой же был срок?—Ответ. Не при¬

помню. Это письмо находится при деле.—Вопрос. Не ука¬

зывал ли ЮТ срою так, что пробудет в Харькове до
1	марта? — Ответ. Не могу сказать... кажется, никакого

числа... Впрочем, припоминаю: он говорил, что пробудет дня

три или до воскресенья, но числа и названия месяца не

стояло. Я хотел сказать еще относительно его здоровья.

Что заставляло меня следить за ним—это его душевное

состояние. У нас семья вообще истерическая. Так, моя

сестра была, выслана из Петербурга в Харьков: она стра¬

дала галлюцинациями и отсутствием сна. В виду этого,

его душевное состояние меня сильно беспокоило в про¬

шлом году и в этом. У меня были данные из его раннего

возраста. Я за ним следил еще в гимназии. Насколько я ви¬

дел, он отличался в молодости недоразвитием. Его ничего

не стоило привести в истерику, и можно было одним взгля¬

дом заставить его плакать. Тот случай, который заставил

меня выслать сестру в Харьков, навел меня на более

серьезное размышление и относительно брата, особенно когда

с ним случались сильные припадки, нервное трясение, что

случалось и с сестрой, которая была испугана галлюцина¬

циями. Иногда он не владел собою, и по нему пробегала

нервная дрожь. Сначала я думал, что это простое расстрой¬

ство; в прошлом году мы плохо жили в материальном отно¬

шении, так что я приписывал это расстройство материаль¬

ному состоянию. Но затем в этом году юно у него повто¬

рилось. Отношения у нас были с ним хорошие, не натяну¬

тые, но он вообще мало говорил, и я часто приводил его

в слезы тем, что говорил с ним. Что заставило меня особенно

обратить внимание на эту сторону, так это то, что когда он

рассказывал один раз анекдот, простой, идиотский, я

сказал ему, что' «мне жалко, что ты рассказываешь такие

анекдоты», то он страшно закричал и об’явил, что со мною

нет возможности говорить. Тогда я обратился к доктору

Чистякову, думая, что болезнь бросилась ему в голову, и что

он душевно расстроен. Чистяков мне ответил на это, что

«правда, что ваш брат произвел на меня очень дурное впе¬

чатление, отвезите его к Мержеевскому». Брат, зная, что

поездка в Крым и в Оренбургскую губернию будет стоить

денег, не хотел ехать, и мне стоило больших усилий угово¬

рить его. Но сперва я хотел свезти его к Мержеевскому,

чтобы он освидетельствовал его. Когда я явился к

Мержеевскому и записался у него, то увидел, что до меня

записалось уже несколько чековек, и меня записали на
215

20 февраля, так что приходилось ждать 1У2 недели, а,

%шжду тем, брат должен был уехать. В виду того, что при¬

ходилось ждать 1½ недели для того, чтобы везти его к Мер-

жеевскому, и в виду того, что в это время он охотно

согласился уехать, я оставил эту мысль, думая, что уеди¬

нение в Крыму вместе с природою успокоительно подей¬

ствует' на него, и я отправил его, не свозив к Мержеев-

скому.
Прис. нов. Герке. Я покорнейше прошу принять от

меня два письма профессора Манассеина и разрешить ссы¬

латься на документ, находящийся на 150 листе.
Об е_р- прокурор (по обозрении этих писем). Я прошу

об’яснить, для чего это представляется.
Прис. по в. Герке. Когда я виделся с Шевыревым,

то он сказал, что он несколько болезненный. Затем, когда

я читал дело, то увидел из него, что Шевырев ссылается

на то, что он уехал именно по поводу своей болезни. Между

тем, из обвинительного акта можно сделать и такой вывод,

что он уехал потому, что был скомпрометирован или не

хотел бы себя компрометировать. Вот’ " чтобы выяснить это

обстоятельство, я и написал письмо к профессору Манас-

сеину. Когда перевели подсудимых из крепости в дом

предварительного заключения, то Шевырев здесь впервые

сказал мне, что профессор Манассеин посылал его в Крым.

В виду этого, вечером 14 числа я написал профессору

Манассеину, что мне необходимо узнать, был ли у него

Шевырев, действительно ли он страдал болезнью легких и

действительно ли профессор Манассеин посылал его в Крым,

На это я получил от профессора Манассеина ответ, что он

не помнит. В это время я вызвал брата подсудимого Шевы¬

рева и просил его заехать ко мне. Когда он приехал, я

спросил его, действительно ли он дал брату этот яд, и,

между прочим, спросил о болезни его брата и знает ли

он о том, что брат его лечится у профессора Манассеина.

«Помилуйте,—говорит он,—я сам был у него с ним; он,

вероятно, забыл, но я поеду к нему, и он наверно это вспом¬

нит: у нас были с ним такие разговоры, что вряд ли он

не припомнит». Вот после этого мне и было доставлено два.

письма, где профессор Манассеин говорит, что он дей¬

ствительно припоминает это обстоятельство.
Первоприсутствующий. Особое Присутствие по¬

становило: принять эти письма и огласить их содержание.
По прочтении писем был приглашен эксперт Роже-

вич (содержатель бумажного магазина), который об’-

яснил, что на предварительном следствии ему был пред -

явлен маленький кусочек зелено-мраморной бумаги для сли¬

чения его с тою бумагою, которою был оклеен один из
216

снарядов, и он нашел, что как та, так и другая одного сорта.
Обер-прокурор. Вы находили даже, что он от

одного и того же листа?
Рожевич. Нет, этого нельзя сказать, потому что если

взять и тысячу листов, то все они будут одинаковы.
Прис. пов. Сок олов. Достать эту бумагу легко?

Ответ. Да.
Первоприсутствующий. Она стопами щюдается?
Ответ. Да.
Подсудимый Ульянов. Бумага эта настолько

обычна в переплетном деле и настолько однообразна, что я

не знаю, на каком основании утверждается в обвинительном

акте, что та и другая бумага с одного и того же листа. Сви¬

детель этого не утверждает.
Обер-прокурор. Так как сделана ссылка на обви¬

нительный акт, то я прошу прочесть, как там сказано.
Первоприсутствующий. На основании 686 ст.

Особое Присутствие постановило прочесть относящийся сюда

протокол № 30 от 15 марта.
[Протокол № 30.
1887 года, марта 15 дня, я, отдельного корпуса жан¬

дармов поручик Вельский, в присутствии тов. прокурора

С.-Петербургского окружного суда А. К. Янкулио и ни¬

жеподписавшихся понятых, чрез приглашенных в качестве

экспертов содержателя бу мажного магазина с.-петерб.
2-й гильдии купца Эрнеста Ивановича Рожевича, проживаю¬

щего по Спасскому пер., д. 6, и переплетчика виленского

мещанина Казимира Устинова Конюшевского, проживаю¬

щего но Рижскому проспекту, 1в д. № 33/5, в С.-Петер¬

бурге, производил сличение: 1) трех отрезков зеленого цвета,

бумаги, найденных при обыске у студента С.-Петерб. уни¬

верситета Василия Осипанова, 2) одного отрезка такого же

цвета, бумаги, отобранного при обыске в третьем Парго¬

лове на даче Кекина, в квартире Ананьиных и Новорус¬

ского,—с бумагой, коею покрыты крышки переплета книги,

внутри которой помещался разрывной снаряд. По тщатель¬

ному осмотру и сличении эксперты заявили: пред’явленные

им четыре отрезка зеленой мраморной бумаги совершенно

одинаковы, как по сорту, так и по рисунку, с зеленою мра¬

морною бумагою, коею покрыты крышки переплета пред’-

являемой нам вышеупомянутой книги, и мы находим, что

это одна и та же бумага, что означенные четыре отрезка

от того же самого листа, коим покрыта книга, так что если

наклеить один из этих отрезков на переплет пред’являемой
217

нам книги, то, при поверхностном осмотре, наклейка эта бу¬

дет незаметна.
О	чем и составлен настоящий протокол.
Подписи]!).
Первоприсутствующий (к Рожевичу). Вам чи¬

тали этот протокол?—О т в е т. Да.—В опрос. Может быть, вы

не вполне уяснили себе его содержание, так как не совсем

хорошо говорите по-русски?—Ответ. Нет, я все понимаю,

что там написано.—Вопрос. Но там сказано, что как та,

так и другая бумага отрезаны от того же самого листа, так

что если наклеить отрезок на переплете, то при поверх¬

ностном осмотре эта наклейка будет незаметна.—Ответ.

Да, это верно: если его наклеить, то это будет незаметно,

но чтобы с одного листа—этого нельзя сказать.—В о н р о с.

Т.-е. одна бумага так похожа на другую, что если наклеить

отрезок на переплет, то отличить то, что вновь наклеено,

от того, что было прежде наклеено, будет трудно?—Ответ.

Да, трудно; можно отличить только потому, что одна ста¬

рая, а другая новая, а по рисунку нельзя.—Вопрос. На

переплете бумага, очень старая?—Ответ. Да.—Вопрос.

А эта новая?—Ответ. Да.—Вопрос.. Эта бумага осо¬

бенно употребительна впереплетном деле?—Ответ. Да. Она

идет преимущественно для переплетов.
Приглашен второй эксперт, переплетчик Конюшев-

с к и й, который показал: На предварительном следствии мне

было пред’явлено нечто в роде книги, покрытой зеленой

бумагой, и затем кусочек такой же бумаги, подходящей к

той, которою была покрыта эта книга. Та и другая бумага

по сорту, цвету и рисунку одинакова, но наверно сказать,

что это из одного листа, нельзя.
От допроса свидетельниц Базилевской и Белановой- и

эксперта Арнгольда стороны отказались.
Сделан перерыв для обеда.
По возобновлении заседания в 8 часов вечера г. пред¬

седатель предложил прокурору высказать свои требования

в дополнение судебного следствия.
Прокурор Неклюдов. Принимая во внимание, что

свидетели Н. Ананьин и В. Новорусский воспользовались

правом, предоставленным им 705 ст. уст. угол, судопр., и

отказались от дачи показаний по делу, первый—своей ма-
*) Прочитанный ига суде тпротожол в стенографическом отчете не тле-

чатан; «приводим его полностью из второго тома «Дознания» (л.л. Тб-

76 об.).—Ред.
218

тери, а второй—родного брата, я, на основании 626 ст. уст.

угол, судопр., имею честь просить Особое Присутствие о

прочтении этих показаний, основываясь на том, что так

как эти показания занесены в обвинительный акт и послу¬

жили, между прочим, основанием к возбуждению против под¬

судимых уголовного преследования и к рассмотрению дела на

суде, то я полагаю, что они могут быть прочитаны на суде.

Родственники могут отказаться от дачи показания на пред¬

варительном следствии, но раз они были допрошены, раз

их показания занесены в обвинительный акт и послужили

уликою к возбуждению уголовного преследования, то эта

улика не может уже быть вырвана из дела, а должна быть

проверена на судебном следствии прочтением самого пока¬

зания этих лиц.
Председатель. Защита имеет возражения?
Прис. по в. Соколов 1-й. Я, конечно, не могу воз¬

ражать против ходатайства г. прокурора на том основа¬

нии, что все акты, имеющие в деле, доступны для обозре¬

ния их Особому Присутствию Правительствующего Сената;

но если обратиться к ходатайству г. обвинителя с точки

зрения закона, то я не в праве согласиться с ним. Если

закон имел в виду устранить из системы доказательства

показания таких лиц, которые, по особым отношениям к под¬

судимому, могут быть освобождены от представления тех

или других об’яснений на суде, если закон не разделяет

на двое своего взгляда по поводу показаний таких лиц на

предварительном и на судебном следствиях, а предоставляет

им отказаться от дачи показания вообще, то это постановле¬

ние закона должно быть толкуемо абсолютно. Поэтому, если

свидетель, явившись на суд, в силу закона отказывается

от дачи показания, то такое показание, за отсутствием огра¬

ничений, не может подлежать проверке на судебном след¬

ствии и должно быть вовсе исключено из доказательств.

К этому я должен сказать, что проверять на судебном след¬

ствии показание можно лишь новыми фактами, но если мы

не слышали самого лица, показание которого должно быть

проверено, то каким образом мы можем при отсутствии

всякой возможности проверить факты, добытые дознанием,

не выслушав показания самого свидетеля? Поэтому я пола¬

гаю, что ходатайство г. прокурора не может быть ува¬

жено в силу закона.
Председатель. Особое Присутствие Правительствую¬

щего Сената, применяясь к 626 ст. уст. угол, судопр.,'по¬

лагает удовлетворить требование г. обер-прокурора относи¬

тельно прочтения этих показаний, необходимых не в' каче¬

стве проверки действительности того, что эти свидетели

показывали, а в качестве удостоверения о том, что то, что

из этих показаний занесено в обвинительный акт, и то, на
219

что г. прокурор в своей обвинительной речи будет ссы¬

латься, действительно в тех показаниях, из которых сде¬

лано извлечение, заключается.
Читаются: первое показание Николая Ананьина (т. 1-й,

лист 235) и затем второе (т. 2-й, лист. 74), а вслед за ними

и показания Владимира Новорусского (т. 2-й, лист. 52—56).
[Протокол № 94.
1887 года, марта 9-го дня, я, отдельного корпуса жандар¬

мов ротмистр Мотов, в порядке 1035 и послед, ст. уст. угол,

судопр. (судебных уставов императора Александра II, издан.

1883 года), в присутствии товарища прокурора С.-Петер¬

бургской судебной палаты М. М. Котляревского, рас¬

спрашивал нижепоименованного, который показал:
Зовут меня: Николай Иванов Ананьин.
Отроду имею: 14 лет, вероисповедания: пра¬

вославного.
Звание: сын крестьянина.
Пр оживаю: Васильевский Остров, 5 лин., № 32, в

семействе британского цодданного Каррика.
На предложенные мне вопросы отвечаю: С

осени прошлого 1886 года до рождественских святок я жил

в квартире Михаила Васильевича Нов о русского и моей

сестры Лидии на Итальянской ул., в д. № 51. На рождество

я уехал к матери во второе Парголово и больше в Петербурге

не жил. Как до рождества, так и после я занимался у сту¬

дента Василия Михайловича, по фамилии мне неизвестного,

жйвущего в общежитии возле университета, называемом

Коллегиею императора Александра II, для чего и ходил

к нему в общежитие три раза в неделю, а из Парголова

ездил по вторникам, средам и пятницам. Занятия мои

в общежитии продолжались до среды 4-го сего марта. Когда

к нам приходила полиция 3 марта, то меня не было

дома, я был в гостях у фельдшера. Вещи Михаила Василье¬

вича и Лидии были привезены из Петербурга на дачу Кекина

во вторник или в среду на масляной неделе (9 или 10

февраля); я с матушкой приходили из второго Парголова,

где мы тогда еще жили; приняли и сложили вещи, после чего

квартиру заперли. Я с матушкой перешли жить на дачу

Кекина в пятницу или субботу (13 или 14 февраля).

Служанка Аннушка приехала к нам на дачу Гурбатова еще

до присылки из Петербурга вещей, но заболела и была

тогда же уволена, так что на даче Кекина не служила у нас,

а жила у дворника. Мы оставались без прислуги до первого

марта, когда была нанята девочка Катерина. Учителя у

меня в Парголове совеем не было; мать не говорила мне,

что для меня наняли учителя, и на дачу к нам никакой
220

учитель не приезжал. Вообще к нам на дачу никто посто¬

ронний не приезжал и с нами не жил и не ночевал до
1	марта, когда с Михаилом Васильевичем приехал какой-то

молодой человек, которого он называл торговцем из их деревни.

Этот молодой человек переночевал в одной со мной комнате.

Как его звали я не знаю. На маслянице я совсем не учился;

на первой неделе великого поста я учился дома один, без

учителя, а) со второй недели поста, т.-е. с 23 февраля,

начал опять ездить к студенту Василию Михайловичу в

общежитие. Пред’являемого мне на фотографической кар¬

точке молодого человека я на даче у нас и вообще нигде

ни разу не видел, и мать мне не говорила, что ко мне

приезжал на дачу учитель. (Пред’явлена фотографическая

карточка Александра Ульянова).
Когда еще Михаил Васильевич с Лидивю не приезжали

на дачу Кекина, то матушка посылала меня в город взять

у Михаила Васильевича какие-то вещи; он писал матери

об этом. Я поехал в город, и Михаил Васильевич дал мне

небольшой чемоданчик, который я и отвез на дачу Кекина;

было это в последние дни на маслянице, и вез я эти вещи

на чухонце до вокзала Финляндской железной дороги.

Я этот чемоданчик отдал матери. Когда я жил в Петербурге

с Михаилом. Васильевичем и Лидиею до рождества, то видел,

что к ним приходило много молодых мужчин и Девиц, но

кто они были—я не знаю. На даче Кокина в одной комнате

я видел большие бутыли, длинную большую стеклянную

трубку и весы, но чьи это вещи, я не знаю, и кто ими

пользовался, я не видел.
Может быть, у нас и был в го время на даче Кекина

кто-нибудь посторонний, но я мог (его .де заметить, так

как все дни проводил на улице, и мать мне не только

не запрещала, но сама гнала из дому, говоря, чтобы я шел

гулять на улицу.
Подписи].
[Про ток о л Ке 28.
1887 года, марта 15 дня, я, отдельного корпуса жандармов

поручик Вельский, на основании 1035 и послед, ст. уст.

угол, судопр. (судебн. устав, императора Александра II,

издан. 1883 г.), в присутствии товарища прокурора С.-Петер¬

бургского окружного суда А. К. Янкулио, расспрашивал

нижепоименованного, который в дополнение своих об’яснений

от 9 марта показал:
Зовут меня: Николай Иванов Ананьин. Кроме мо¬

лодого человека, который приезжал к нам на дачу, кажется,
1	марта этого года, и которого Михаил Васильевич

называя торговцем из их деревни, на нашу дачу приезжал,
221

кажется, на первый или второй неделе великого поста, днем,

в то время, когда мы завтракали, еще какой-то молодой

человек с рыжеватой бородкой, одетый в шинель сероватого

сукна с меховым воротником и с другим суконным ворот¬

ником (пелериной). На нем была фуражка с синим околы¬

шем; кто этот господин, был ли это студент и откуда

он приезжал, я не знаю. Я с Володей находились в это

время в столовой, куда пришла Лидия Ивановна и сказала

маме, что приехал какой-то знакомый. Лидия Ивановна и

Михаил Васильевич с балкона видели, как йод’езжал этот

господин на извозчике к нашему дому. Я сейчас же выбежал

на улицу, но, увидев незнакомого мне человека, возвратился

в столовую, допил чай и вместе с Володей ушел в свою

комнату учиться. Привозил ли с собою этот студент какую-

нибудь вещь, я не видел; в столовую он не входил; мать

ж© моя прямо из прихожей провела его в комнату Михаила

Васильевича, куда пришла и Лидия. После этого мама,

придя в столовую, велела поставить самовар и опять ушла

в комнату Михаила Васильевича; никаких вещей в столовую

она при этом не приносила. Господин этот пробыл недолго—

не более четверти часа, и на том же извозчике, который

ждал его у ворот, уехал. Как звали этого господина—я не

знаю и не слышал, так как в комнату, в которой он нахо¬

дился, я не заходил и после его от’езда никого об нем не

спрашивал, и разговора про него не было. Кроме студента

Василия Михайловича, других учителей у меня не было,

и студент по фамилии Зандберг уроков мне никогда не давал.
Пред’явленный мне человек не похож на того господина,

о котором я выше показал.
Подписи.
Свидетелю был пред’явлен студент Бронислав Пил-

су дский.
Поручик Вельский.
По пред’явлении мне другого лица, об’ясняю, что и этот

совершенно не похож на того господина с рыжеватой бо¬

родкой, о котором я давал сегодня показания.
Николай Ананьин.
Был пред’явлен студент Петр Шевырев.
Поручик Вельский.
Товарищ Прокурора Янкулио].
[Протокол № 18.
1887 года;, марта 14 дня, я, отдельного корпуса жандармов

ротмистр Мотов, в порядке 1035 и послед, ст. уст. угол,

судопр. (судебных уставов императора Александра II, издан.

1883 года), в присутствии товарища прокурора С.-Петер-
232

бургской судебной палаты М. М. Котляревского, рас¬

спрашивал нижепоименованного, который показал:
Зовут меня: Владимир Васильевич Новорусский.
О т роду имею: 10 лет, вероисповедания: пра¬

вославного.
Звание: сын псаломщика.
Пр оживаю: по Сергиевской ул., в церковном доме

церкви св. Сергия, у просвирни Дьяконовой.
На предложенные мне вопросы отвечаю: Я

приехал в Петербург из Новгородской губ., Демянского

уезда, село Новая Русса, от отца, вместе с братом моим

Михаилом Васильевичем, вскоре после рождества, а именно

в начале января этого года. Жил я у брата Михаила

Васильевича и невесты его Лидии Ивановны по М. Итальян¬

ской ул., в д. № 51, кв. 10, где со мною занималась

Лидия Ивановна, готовя меня в гимназию. Прожил я здесь

недели три, а потом меня отправили в Парголово к Марии

Александровне Ананьиной, 'которую я видел еще в Петер¬

бурге—она нас встретила на Николаевском вокзале по

приезде из Новгородской губернии. Меня Лидия Ивановна

спросила, хочу ли я к ним на дачу погостить, и так как

мне хотелось на машине прокатиться, то я с удовольствием

поехал. Меня там и оставили, и я жил у Марии Але¬

ксандровны на даче Гурбатова недели две или больше, выехав

за это время только на один день в Петербург, в клинику.
На даче Гурбатова е нами некоторое время жила иДидия

Ивановна, которая перед самой масляницей уехала в Петер¬

бург, чтобы заменить там кухарку в то время, когда слу¬

жанку Аннушку взяли из Петербурга на дачу Гурбатова.
На масляницу я поехал с дачи в Петербург к брату

Михаилу Васильевичу; меня туда послала Мария Александ¬

ровна, которая сказала мне, что брат Миша хочет, чтобы

я провел масляницу у него, и дала мне деньги на билет

по железной дороге и на проезд по конке в Петербурге.

Я выехал с дачи Гурбатова в Петербург в тот самый день,

как подводчики выехали из Парголова за вещами; только

подводчики выехали в шесть или семь часов утра, а я

выехал с поездом в 11 часов.
Когда я приехал, то подводчики уже вещи взяли, так

что я застал только две кровати, два стола и несколько

стульев. Я прожил у брата в Петербурге всю масляницу

и поехал обратно в Парголово вместе с Лидией Ивановною

во вторник на первой неделе великого поста (17 февраля).

На другой день после приезда в Петербург брат Михаил

послал меня в Парголово отвезти несколько книжек и за¬

писку к Марии Александровне, которую я застал еще на

даче Гурбатова. Переночевав там, я возвратился в Петер¬

бург. Брат хотел послать меня еще раз в Парголово, но
223

вместо этого послал телеграмму. Я эту. телеграмму подал

на Финляндском вокзале, но самой телеграммы я не читал.
Со вторника первой недели великого поста я совсем

уже остался на даче Кекина; через три дня, в пятницу!

(20 февраля), переехал к нам из Петербурга брат Михаил.

Через два дня, как мне кажется, в воскресенье, к нам

приехал из Петербурга какой-то студент с рыжеватой не¬

большой бородой и в очках со шнурочком (пэнснэ), одетый

в шинель сероватого сукна, с меховым воротником и с другим

длинным суконным воротником (пелериной). Эгот студент

приехал из города на извощике; брат Михаил и Лидия

Ивановна заметили его издали с балкона и закричали какое-то

имя, которое я не помню, но обознались; оказалось, не тот;

этого они мало знали. Коля Ананьин побежал его встре¬

чать, а потом оказалось, что Коля его совсем не знает.
Под шинелью на этом студенте был сюртук с блестя¬

щими пуговицами. Мы только что попили чай, и я, вместе

с Колей Ананьиным сейчас вышли на двор гулять. Этот

студент привез с собой большую бутыль, стоявшую в пле¬

теной из лучины корзине, которую он поставил в столовой

на стол, и которую Мария Александровна сейчас же взяла

и унесла в другие комнаты. Что такое было в этой бутыли—

я не знаю. Как звали этого студента по имени, я не слышал,

потому что я с Колей остался в столовой, а брат Михаил

с Лидией Ивановной и Марией Александровной и приехав¬

шим студентом вышли в залу. Студент пробыл у них минут

пятнадцать и уехал на том же извозчике, который его ожидал

возле дачи. Кроме этого студента, к нам на дачу, может

быть, через неделю после этого, приезжали из Петербурга,

вместе с моим братом Михаилом, земляк наш, торговец из

Новой Руссы, Михаил Леонтьевич Чесноков, который пере¬

ночевал у нас и утром в 11 часов уехал. Брат Михаил

ездил с дачи в город в четверг на урок и там ночевал,

а Коля Ананьин ездил на первой и второй неделе поста,

на среду и четверг, в город на уроки к студенту Василию

Михайловичу и ночевал у каких-то знакомых Марии Але¬

ксандровны. Кроме бутыли, которую привез студент, я видел

еще несколько бутылей с серной кислотой, которые стояли

в последней комнате по коридору налево. Я потому знаю,

что там была серная кислота, что читал на этих бутылях.

Видел я также и графинчик с какою-то жидкостью, который

стоял в пред’явленном мне теперь котелке, наполненном

водою; стоял он на балконе. Был ли в котелке снег, я не

знаю; я видел там только воду; Мария Александровна и

Лидия Ивановна два раза посылали меня набрать в чашку

и принести им снегу, что я и делал, но для чего им нужен

был снег, я не знаю. Кому брат Михаил давал в Петербурге
224

уроки и есть ли у йего знакомые, живущие на Моховой

улице, в д. № 11—я не знаю.
Когда я жил в Петербурге у брата Михаила, то к нам

приходило много студентов и студенток: студентки при¬

ходили за книгами, а студенты не знаю за чем; по именам

этих лиц я не знаю и в пред’явленных мне карточках

не могу признать ни одного из приходивших студентов

(были пред’явлены карточки: Осипанова, Андреюшкина,

Генералова, Ульянова, Лукашевича, Канчера, Горкуна, Бро¬

нислава Пилсудского, Тита Пашковского и Волохова); но

в карточке одного из этих лиц, которого называют Бро¬

нислава Пилсудского, Тита Пашковского и Волохова); но

который привозил на дачу Кекина бутыль. По пред’явлении

же мне самого лица (был пред’явлен обвиняемый студент

Бронислав Пилсудский, сначала в студенческом сюртуке,

без фуражки, а затем в шинели с пелериной, в которой за¬

держан Андреюшкин, в фуражке и без фуражки) я при¬

знаю, что это совсем такой, как привозивший бутыль, только

тот был как будто повыше ростом и имел очки со шнурочком,

которых у этого нет. О том, что у Коли Ананьина будет

учитель на даче, я ни от кого не слыхал.
Подписи!х).
Прокурор Неклюдов пред’являет Особому Присут¬

ствию и просит огласить «справку о движении дел по обви¬

нению разных лиц в государственных преступлениях, начи¬

ная с 1881 года».
Председатель. В подтверждение какого обстоятель¬

ства представляете вы эти документы?
Прокурор Неклюдов. В подтверждение принадлеж¬

ности многих лиц к террористической фракции партии «На¬

родной Воля», в совершении этою партиею преступлений и.

следовательно, в подтверждение того, что эта партия не

прекращает своих преступных действий и после злодеяния,

совершенного членами ее 1 марта 1881 года.
Председатель. Защита не встречает препятствий

к прочтению этого документа?
Выражено общее согласие.
Председатель. На основании 629, 630 и 687 ст. у.

у. с. Особое Присутствие постановило прочесть эту справку.
[Справка.
Из дел канцелярии прокурора С.-Петербургского судеб¬

ной палаты видно, что после судебного заседания Особого
1) Прочитанные на оуде три протокола в стеяографичесЕом отчете

не напечатаны; приводим их из «Дознания1» (т. I, л.л. 235—236. т. П.

л л. 74, 52—65).—Ред.
15 Дело 1887 г.
225

Присутствия Правительствующего Сената по делу 1 марта

1881 г. состоялось направление в судебном порядке следую¬

щих дознаний, произведенных по делам о государствен¬

ных преступлениях:
1.	В феврале 1882 г. Особым Присутствием Правитель¬

ствующего Сената рассмотрено дело о 22 лицах, принадле¬

жащих к террористической фракции сообщества, именующего

себя партией «Народной Воли», принимавших участие в при¬

готовлениях и приведении в исполнение злодеяния

1 марта 1881 года1).
2.	В феврале 1883 г. Особым Присутствием Правитель¬

ствующего Сената рассмотрено дело о 17-ти лицах, прина¬

длежащих к террористической фракции сообщества, име¬

нующего себя партией «Народной Воли» и также прини¬

мавших участие в злодеянии 1 марта 1881 г.2).
3.	В сентябре 1884 года С.-Петербургским военно-окруж¬

ным судом рассмотрено дело о 14-ти обвиняемых, принадле¬

жащих к тайному сообществу, именующему себя партией

«Народной Воли», из которых некоторые принимали участие

в злодеянии 1 марта 1881 года, а другие обвинялись

в преступной пропаганде по программе Исполнительного

Комитета «Народной Воли» и в организации преступных

кружков и революционных предприятий, согласно этой про¬

грамме3).
4.	В ноябре 1884 г. Киевским военно-окружным судом

рассмотрено дело о местном кружке партии «Народной Воли»,

устроившем для целей сообщества подпольную типогра¬

фию4).
5.	В ноябре 1885 г. Варшавским военно-окружным судом

рассмотрено дело о 29-ти лицах, обвиняемых в принадлеж¬

ности к тайному преступному сообществу «Пролетариат»

и в совершении разных, в целях сообщества, террористи¬

ческих фактов6).
6.	В настоящее время на рассмотрение С.-Петербург¬

ского военно-окружного суда передано произведенное дозна¬

ние о «руководящем кружке» партии «Народной Воли» и о

выделившемся из этой партии кружке «Молодой партии

«Народной Воли», к которому привлечено 21 лицо, обвиняе¬
‘) Пронес -20-ти (8—15 февраля 1882 г.): А. Д. Михайлова, Н. Н.

Колоткевича и др., неправильно названный в справке делом о '22-х.—Ред.
2) Процесс 17-ти (28 марта —Я апреля 1883 г.): Ю. Богдановича,

М. Грачевского и др., неправильно датированный в справке — февралем

1883 г. — Ред.
8) Процесс Веры Н. Фигнер и др. (24—28 сентября 1884 г.). — Ред.
4)	Процесс 12-ти '01—9 ноября. 11884 г.): Мартынова, Шебалина,

Панкратова и др. — Ред.
5)	Дело «Пролетариата». — Ред.
226

мые в террористических фактах, имевших место с декабря

1883 Г. ПО ИЮНЬ 1885 Г.1).
Апреля, 15-го дня 1887 г.
За прокурора С.-Петербургской судебной палаты
товарищ прокурора палаты Котляревский.
За секретаря при прокуроре С.-Петербургской су¬

дебной палаты (подпись неразборчива)! 2).
Затем стороны просили позволения делать ссылки на

находящиеся в деле некоторые документы, что им и было

разрешено.
Председатель. Канчер! Вы в отсутствии подсуди¬

мых дали некоторые об’яснения, не содержащиеся в обви¬

нительном акте. Так, вы сказали, что Шевырев вам сообщил

о панихиде, которая должна была быть по Добролюбове.
Канчер. Да, сообщил.
Вопрос. Что когда приехали в Вильну, то Антон спро¬

сил: «это письмо от Шевырева? — Ответ. Да, он спросил, от

кого, и я сказал от Шевырева.—В опрос. Это удивило его

или нет?—Ответ. Он отнесся безразлично к этому.—Во¬

прос. Потом вы говорили, что Шевырев, передавая вам

о покушении, сказал: «не говори и родному отцу, что гото¬

вится покушение?» — Ответ. Я это утверждаю положи¬

тельно.—Вопрос. На чем вы основываете ваше мнение,

что с от’ездом Шевырева покушение должно не состояться?—

Ответ. Потому что он принимал большое участие в этом

деле.—Вопрос. А кто вас познакомил с Генераловым?—

Ответ. Кажется, тоже Шевырев.—Вопрос. Кто кухми¬

стерскою заведывал и собирал средства?—0 т в е т. Шевы¬

рев устраивал, а ближайшим помощником был я.
Председатель. Шевырев, признаете эти обстоятель¬

ства?
Шевырев. Я не признаю того, что будто я его

убеждал не говорить даже родному отцу. Я об’яснял его

согласие отсутствием всяких убеждений, и он согласился

вследствие необдуманности. Я уже говорил, что его пока¬

зание, будто я старался действовать на него страхом нака¬

зания,—я тоже признаю полнейшею ложью, а также и то

его показание относительно того, что будто я говорил, что

Шмидову нечего остерегаться, тоже ложь. Я бы желал пред¬

ложить Канчеру вопрос—почему он говорит, что я его стра¬

щал. Мне кажется, что он говорит в виду того, что, не зная,

как об’яснить свое согласие принять участие, он уже после
1) Процесс 21-то (28 мал—1 июня 1887 г.) Г. А. Лопатина я др.—Ред.
*) Прочитанная иа суде «справка» в сяевографичеоком отчете не

напечатана; приводим ее из дела Ос. Прис. Сената 47, т. I, л.л. 114—

115. — Ред.
15*
227

привлечения старается оправдать свой поступок, который

об’ясняется недостатком мышления, просто одним механи¬

ческим согласием. Когда я предложил передать предложение

Горкуну и Волохову, он так быстро дал согласие, что это

меня изумило. Я тогда же заметил ему это, но он сделал

вопрос о кухмистерской. Я желаю, чтобы он слова, что я

его убеждал принять участие стращая, взял назад.
Канчер. Я несколько раз исполнял поручения, но

лотом стал тяготиться. Прежде я мог отказаться наотрез,

но потом, когда стал отказываться более резко, Шевырев сказал

мне так: «Вы знаете Рудевича? Он выслан за границу». Сле¬

довательно, если Рудевич, имевший большее значение, чем

я, выслан за границу, то меня, имеющего меньшее значе¬

ние, могли другим способом сплавить.
Председатель. Как это понимать?
Канчер. Я понимал так: убить меня. Если я откажусь,

то останусь лицом подозрительным, от которого надо изба¬

виться. Я так понял, до крайней мере.
Шевырев. Я хочу сказать, что он самый факт извра¬

щает. Я об’ясню почему. Я знал о выезде Рудевича из

Петербурга; он просил, чтобы его выслали, а здесь гово¬

рят, что будто его насильно выслали. Может быть, кто-

нибудь из подсудимых подтвердит мои слова?
Ульянов. Позвольте сказать несколько слов.
Председатель. Извольте.
Ульянов. Рудевич просил достать ему денег. Я обра¬

тился к другому лицу, которое достало ему деньги,—так что

это была жертва, и показание Канчера во всяком случае не¬

верно.	1
П р е д с е д а т е ль. Вы говорили, что были с Шезвы-

ревым и Говорухиным одного образа мыслей?
Ульянов. С Шевыревым—да, но мы с ним говорили

очень редко.
Вопрос. Вы сказали, что с Шевыревым были одного

образа мыслей?—Ответ. Да, это так было.—Вопрос. Что

Шевырев указал квартиру для сходки в ноябре месяце и

квартиру именно Канчера?—О т в е т. Когда меня допраши¬

вали, то я сказал «сколько помнится», указывая Шевырева.
Андреюшкин. В подтверждение слов Шевырева по¬

звольте сказать следующее. Когда я занимался пригото¬

влением азотной кислоты, то мне помогал Рудевич, и хотя

он знал, что готовится покушение на жизнь государя, но

не знал о том, что я принимаю непосредственное участие

в качестве метальщика. Так как я был с ним в близких

отношениях и ничего от него не скрывал, то я, предупредив

его, что приму непосредственное участие в покушении,

предложил ему уехать не за границу, а к отцу; но Рудевич,

испугавшись могущих быть последствий, начал просить
228

меня, чтобы я помог ему выехать за границу. Так что

от’езд Рудевича был не вынужден, а состоялся вслед¬

ствие его же просьбы. Точно также и относительно кислоты-

это тоже делалось им по своей охоте. Рудевич предложил

мне отливать свинцовые пули, а сам все время приготовлял

кислоту. Кажется, 5 или 6 января разорвало реторту и

поранило ему руку, но он все-таки не отказался от помощи,

а оказывал посильную помощь, делая покупки.
Председатель. Вы еще об’яснили, что встречали

Шевырева у Ульянова?
Андреюшкин. Я этого, насколько помню, не говорил.

Я сказал, что фамилии Шевырева н& слышал, что я его

видел только в университете, а на квартире я его ни у

кого не видел.
Председат ель. Ульянов! Вы говорили, что ШевЫ'

рев говорил, что нужно три снаряда?
Ульянов. Я сказал «одно лицо», не называя фамилии

Шевырева.
Пр едседатель. Сколько помнится, вы сказали: «Ше-

вырев сказал, что нужно три снаряда».
Про курор Неклюдов. Он сказал, что три лица

будут метальщиками.
Председат ель. Говорили это?
Ульянов. Может быть, говорил.
Пре дседатель. Шевырев! Что вы можете сказать?
Шевырев. Я же об’яснил свое участие в деле. Между

прочим, я исполнял поручения, устпоил поездку в Вильну.

Потом я еще устроил... (пауза). Извините, я забыл.
Вопрос. По поводу об’яснения Ульянова — что будут

три метальщика?—О т в е т. Когда мне Говорухин рассказал
о	положении дела, то кто-то мне сказал пригласить Канчера,

Горкуна и Волохова, и когда я это передал Говорухину,

тогда он мне сказал, что, вероятно, столько же будет и

известных деятелей.
Председатель. Ульянов! Вы просили Шевырева ку¬

пить кое-что необходимое для лаборатории?
Ульянов. Я просил купить через кого-нибудь.
Председатель. Генералов! Вы говорили, что Шевы¬

рева встречали часто у Ульянова?
Генералов. Да.
Вопрос. И что деньги на террористические действия

получались от Шевырева?—О т в е т. Получал раз или два.
Шевырев. Я же раньше говорил, что меня просили

передавать поручения. Когда я бывал в кухмистерской, то

передавал, между прочим, и Генералову. Затем я говорил,

что очень возможно, что я передал ему письмо... (пауза),

может быть, в нем было что-нибудь. Очень может быть,
229

что я передавал ему и еще кое-что. Я бы хотел спросить,

как он получил деньги: в конверте или так просто.
Генералов. Я получил их в кухмистерской; кажется,

из рук в руки—не припомню.
Ульянов. Я бы хотел спросить, не получал ли Гене¬

ралов также и от меня денег и не передавал ли Шевыреву,

что получил деньги от меня? Деньги все передавал" я, и

если когда передавал Шевырев, то делал это по поручению

от меня.
Генералов. Ульянов составлял азотную кислоту и

доставлял мне деньги. Мы получали их через других лиц,

между прочим, и через Шевырева.
Андреюшкин. Деньги все я получал от Ульянова.

От Шевырева я не получал никогда.
Председатель. Генералов! Вы говорили, что когда

начали приготовлять кислоту, то просили Шевырева или

переменить квартиру, или до'стать готовой кислоты?
Генералов. Говорил.
Вопрос. Что же он вам на это ответил?—Ответ. Он

ничего не сказал.
Председатель. Лукашевич! Вы говорили, что Ше¬

вырев просил вас указать запасную квартиру в Вильне?
Лукашевич. Да.
Вопрос. Для какой цели? — Ответ. Туда посы¬

лался Канчер за азотною кислотою.—Вопрос. Значит, Ше¬

вырев просил указать эту квартиру? — Ответ. Да. — Во¬

прос. Он же говорил о необходимости добыть яды и

пистолеты?—Ответ. Эти поручения были от него.
Ше вы рев. Позвольте мне об’яснить. В прошлый раз я

уже говорил, что устроил эту поездку при следующих усло¬

виях: в конце января, когда я нуждался в деньгах, и не

находя источников достать денег, я был в колебании. В то же

самое время ко мне обратился Говорухин и просил дать

ему денег взаймы, и я его просьбы удовлетворить не мог.

Тогда он предложил помочь мне достать деньги, и эта

помощь должна была заключаться в том, чтобы я достал

адрес, где бы можно было остановиться в Вильне и где он

надеялся достать деньги. Он сказал при этом, что имеет

сам адрес в Вильне, но что этот адрес ненадежный. Когда я

встретил Лукашевича, то передал ему то, что было сказано

Лукашевичем в обвинительном акте, но в нем есть маленькая

неточность. Когда читаешь этот обвинительный акт, то со¬

ставляется мнение, что как будто я лично имел возможность

и т. д.; между тем, я говорил в форме такой, что нужно

то-то и то-то. Я бы хотел предложить Лукашевичу вопрос.
Предо едатель. О чем?
Ше вы рев. Сказал ли я, что я сам лично имею воз¬

можность, или же просто—что есть возможность достать?
230

Лукашевич. Что он сказал «лично» -этого я не могу

утвердить.
Шевырев. В обвинительном акте сказано также, что

будто я уверял Лукашевича, что деньги 150 руб. пойдут

на приготовление к покушению,—я могу об’яснить это тем...
Лукашевич (перебивая). Я об этом заключил из

сопоставления того факта, который вытекал из пересылки

денег.
Товарищ прокурора Смирнов. Я прошу предло¬

жить Канчеру один вопрос. Раньше он показал, что когда

он отправился в Вильну, то Шевырев дал ему два адреса: один

к Пилсудскому, а другой в дом Апатова Антону, спросить

Елену, при чем Шевырев дал ему план, как найти.
Пр едседатель. Вы подтверждаете это обстоятель¬

ство?	'
Канчер. Подтверждаю.
Вопрос. Почему же вы не пошли по этому адресу,

а пошли к Пилсудскому? — Ответ. Потому что письмо

было к Пилсудскому, и я пошел прямо к нему.
Шевырев. У Говорухина был адрес, но он ему не

доверял, а просил дать адрес другого жителя Вильны.

Я сказал об этом Лукащевичу, и он передал адрес, который

я отдал Говорухину. Когда же он заявил, что имеет возмож¬

ность достать деньги в Петербурге, то он мне об’яснил,

что если я желаю получить часть денег в пользу кухми¬

стерской, то он даст мне. Говорухин сначала сам хотел ехать.

Вот когда он мне сказал, тогда я дал ему записку и два

адреса, из которых один был на Виленскую улицу, в дом

Апатова.
Председат ель. А план вы ему тоже дали?
Шевырев. Дал.
Товарищ прокурора Смирнов. Канчеру он дал

готовый план или же при нем нарисовал?
Пр едседатель. Что вы можете сказать?
Шевырев. Я сам нарисовал.
Председатель. Как же вы могли нарисовать, когда

вы в Вильне не были?
Ше вырев. Мне написали и рассказали подробно.

Я вспомнил и нарисовал по памяти.
Вопрос. Нарисовать план, не зная местности?—0 т в е т.

Я начертил прямую улицу и три дома и показал, который

из них ес1;ь дом Апатова.
Канчер. Адрес можно было запомнить и без рисунка.
Председат ель. Это был адрес Елены?
К а н ч е р. Нет, Елены был на Виленскую улицу.
Вопрос. А это чей же был? —Ответ. Пилсудского.
Товарищ прокурора Смирнов. Я бы желал спро¬
231

сить Пашкове ко го; привлекался ли он к какому-нибудь

дознанию?
Пашковский. Был привлекаем.
Председатель. За принадлежность к какой партии?
Пашковский. Не за принадлежность к партии, а

просто я обвинялся... не знаю, право, как сказать... в со¬

чувствии, что ли, к лицу, обвинявшемуся в принадлежности,

так как я написал ему письмо, предупреждая, что у него

будет обыск.—Вопрос. Кто было это лицо? —Ответ.

Лопушевский.—Вопрос. Прекращено было дознание, или

нет?—Ответ. Был приговорен к трехлетнему надзору.
Председатель. Никто больше никаких заявлений

не имеет?
Андреюшкин. В виду того, что Сердюкова обви¬

няется, главным образом, на основании показаний Ульянко

и Хлебниковой, то я прошу прочитать показания.
Прокурор Неклюдов. Сердюкова обвиняется не на

основании показаний, а на основании ее сознания в том,

что она не донесла.
Андреюшкин. В обвинительном акте еказано, что

она привлекается...
Председатель. Во всяком случае, вы—не защитник

Сердюковой, а следовательно, за Сердюкову вы никаких

заявлений не имеете права делать. Она имеет своего за¬

щитника.
Андреюшкин. Но она чрез меня привлекается...
Председатель. Но она, повторяю, имеет защитника,

и мы его выслушаем; вы же не можете давать за нее об’ясне-

ний. Больше никто не имеет ничего заявить?
(Общее м о л ч а н и е).
Председатель. Особое Присутствие Правительствую¬

щего Сената разрешает сторонам ссылаться на все те доку¬

менты, о которых ими было заявлено. Об’являю судебное

следствие оконченным.
Новорусский. Я уже имел честь два раза хода¬

тайствовать, чтобы из дома предварительного заключения

была истребована моя рукопись и записная книжка.
Председатель. Они не приложены в числе веще¬

ственных доказательств? Они в доме предварительного

заключения?
Новорусский. Да, там.
Пр едседатель. Во всяком случае, г. прокурор, ваше

заключение?
Прокурор Неклюдов. Я не признаю возможным

удовлетворить это ходатайство теперь, когда следствие уже

окончено.
.Новорусский. Но я раньше просил два раза.
232

Председатель. Так как документы, на которые ссы¬

лается Новорусский, не приобщены к делу в качестве веще¬

ственных доказательств, то Особое Присутствие Правитель¬

ствующего Сената не находит никакого основания к удовле¬

творению ходатайства Новорусского.
(П е р е р ы в).
По возобновлении заседания слово было предоставлено

обер-прокурору.
Обер-прокурор Н. А. Неклюдов. Гг. сенаторы!

Гг. сословные представители! В течение этих дней вы были

сами свидетелями слез и смущения некоторых из подсудимых.

Что же мог бы я прибавить к этому моим обвинительным

словом, разве указать на смущение и слезы самой России!

Доказывать тяжесть настоящего злодеяния, этого второго
1	марта, значило бы только умалять его естественный ужас.

То, что не только в сознании, но и в сердце стомиллионного

населения России; то, что, ежели; и Ще* в сердце, то, во всяком

случае, в сознании самих подсудимых, тяжелее отцеубий¬

ства, то, конечно, и без моего обвинительного слова оста;-

нется таким же тяжким злодеянием и в глазах защиты

и в вашем приговоре, ибо мы все, от мала и до велика, плоть

от плоти и кость от кости все той же России. Вот почему

я и ограничу мое общее, до всех подсудимых, до всего

злоумышления относящееся, слово лишь рассмотрением

вопроса о том, с кем и с чем мы имеем дело, какие были

побудительные причины или мотивы настоящего преступле¬

ния, как оно возникло и каков был поступательный ход его

развития. Я начну с подсудимых.
Общественное положение преданных вашему суду обви¬

няемых таково: это—девять студентов императорского С.-Пе¬

тербургского университета по юридическому и физико-мате¬

матическому факультету, один кандидат духовной академии,

один аптекарский ученик, один мещанин, две. акушерки

и одна народная учительница. Главнейшие их роли в настоя¬

щем злоумышлении могут быть распределены следующим

образом: Осипанов, Андреюшкин и Генералов—метальщики,

т.-е. лица, которые решились, вооружившись снарядами,

выйти на Невский проспект и бросить их под экипаж госу¬

даря императора; Канчер, Горкун и Волохов—разведчики,

т.-е. лица, принявшие на себя обязанность следить за про¬

ездом его императорского величества и дать метальщикам

сигнал о времени и месте проезда, дабы доставить им воз¬

можность вынуть снаряды и приготовиться к метанию;

Ульянов—приготовитель динамита и один из зачинщиков

преступления; Шевырев—душа злодеяния, его зачинщик

и руководитель; все остальные, за исключением Сердюко¬
233

вой, — пособники или в деле приискания материалов и

средств для изготовления снарядов, или же в деле самого

изготовления, снарядов; подсудимая Сердюкова—недоноси-

тельница. Не все из подсудимых достигли гражданского

совершеннолетия, но все они находились в таком возрасте

и обладали таким развитием, что могли вполне отчетливо

понимать одни—то, что они затеяли, другие—то, что они

приводили в исполнение, или исполнению чего они оказы¬

вали свое содействие. Правда, мы слышали здесь на суде

такие об’яснения, перед которыми становится в тупик

и сам рассудок. Таковы, например, об’яснения Канчера и

Горкуна, удостоверяющих, что они приняли участие в зло¬

деянии потому, что им это поручил Шевырев; поручение

же Шевырева исполнили потому, что и прежде сего неодно¬

кратно покупали по его указанию мясо и прочие продукты

для студенческой кухмистерской. Эта извращенность поня¬

тия товарищеской услуги, извращенность, доходящая до

утраты всякого различия между покупкою мяса и приобрете¬

нием средств для изготовления метательных снарядов, ука¬

зывает только на ту среду, в которой жили эти подсудимые,

среду, в которой террор, признававшийся даже прежними

террористами случайным фактом, возводится как бы в есте¬

ственное право и обязанность, коим вожаки партии пытаются

дать «об’ективно-научное» об’яснение. Логика этого об’ясне¬

ния весьма несложна: каждый человек имеет свои убежде¬

ния, свои идеалы; он может их не только пропагандиро¬

вать, но и осуществлять; если же ему не внемлют или же

препятствуют силою его деятельности, то и он в праве при¬

бегнуть к насилию. Иными словами: мне не нравится, что

Петербург построен на берегу Финского залива; я выска¬

зываю это убеждение другим, пропагандируя необходимость

переноса столицы в иную местность России, но так как

меня никто не слушает, то я в праве прибегнуть к динамиту,

обратить столицу в груды развалин и затем предоставить

обществу высказать свободно свое мнение о том, следует

ли вновь возвести столицу на том же самом месте или же

перенести ее в центр России. Такою логикою, конечно,

можно оправдать, дать «об’ективно-научное» основание лю¬

бому преступлению, а, между тем, эта логика преобладала

в той среде, в которой вращались подсудимые, и ('■то-то

именно и об’ясняется, почему некоторые из них смотрели на.

свое преступное участие в злодеянии, как на содействие

такой деятельности вожаков, которая якобы опирается на

логику,, науку и право. Шевырев поручит.—следовательно,

и нужно сделать так, как он сказал, ибо Шевырев руковод¬

ствуется программою террористической фракции, а программа

возводит террор! в право и обязанность каждого гражданина.

Таковы подсудимые; перехожу к их средствам.
234

Избранные подсудимыми средства для выполнения зло¬

умышления, разрывные метательные снаряды—одна из выс¬

ших разрушительных сил 19 века—динамит. Я Не знаю,

сколько в действительности было изготовлено таких сна¬

рядов, но на столе вещественных доказательств их только

три: два цилиндра с элиптическим основанием, отобран¬

ные от подсудимых Генералова и Андреюшкина, и один,

имеющий форму книги, на корешке которой имеется надпись

«Терминологический медицинский словарь Гринберга», ото¬

бранный от подсудимого Осипанова. Каждый из этих сна¬

рядов начинен или белым магнезиальным или серым крем¬

нистым динамитом в количестве 4—5 фунтов в снарядах-

цилиндрах и 3 фунтов в снаряде-книге. Кроме того, каждый

из снарядов набит свинцовыми жеребейками или пулями,

в количестве 251, 204 штук в цилиндрах, и 86 в книге,

а каждый жеребеек или пуля отравлена азотно-кислым стрих¬

нином. Вы слышали из показания эксперта, что метательная

сила снарядов равняется 2-м саженям в диаметре для ци¬

линдров и I1/* сажени для книги, и что сфера разлета

жеребеек была бы не менее 10 сажень во все стороны. Нако¬

нец, вы знаете из той же экспертизы, что все три снаряда;

окончены их приготовлением, т.-е. были вполне готовы к

метанию, и что в день 1 марта заключавшийся в них динамит

не был испорчен, стало быть, мог проявить свое разру¬

шительное действие, а малейшее поранение свинцовыми

пулями было бы безусловно смертельно. Следовательно,

мы в праве сказать, что каждый из этих снарядов заключал

в себе троякую смерть со ста шансами каждый: смерть от

самого взрыва динамита; смерть от разлета свинцовых жере-

бейков, если бы динамит отказался выполнить свое назначе¬

ние; смерть от того азотно-кислого стрихнина, которым отра¬

влены жеребейки, если бы и сам свинец ограничился слу¬

чайно лишь легкою раною или накожною царапиною. Правда,

некоторые из подсудимых указывали на то, что снаряды

эти не были вполне годными для выполнения злоумышления,

ибо брошенный Осипановым по приводе его в управление

градоначальника снаряд-книга не произвел никакого взрыва.

Но вы знаете уже, что это отсутствие взрыва об’ясняется

не негодностью самого снаряда, а исключительно лишь тем

обстоятельством, что дернутая Осипановым веревка не

оторвала пропитанного парафином донышка металлической

трубки. Да если бы даже изготовленные подсудимыми сна¬

ряды были бы и на самом деле не вполне совершенные

с технической стороны, то и в таком случае деяние их

подходило бы все-таки под действие 241 ст. улож. о наказ.,

ибо понятно само собою, что та или другая неудача при

исполнении злоумышления не только не уничтожает пре¬

ступности деяния, но и не умаляет даже и меры устано¬
235

вленной щ него ответственности. Если бы я с целью убить

другого навел на него пистолет, но выстрела не после¬

довало, от того ли, что был подмочен порох, или надет

дурной пистон,—я должен отвечать за покушение на убий¬

ство, как отвечал бы за него и в том случае, если бы выле¬

тевшая пуля миновала случайно жертву преступления. По¬

этому не подлежит никакому сомнению, что метательные

снаряды подсудимых были безусловно смертоносны и при¬

том не только могли достигнуть ближайшей цели злоумы¬

шления, но и долженствовали произвести громадное опусто¬

шение и смерть в пределах сферы взрыва динамита и раз¬

лета начиненных стрихнином пуль. Насколько смертоносны

избранные подсудимыми средства для отдельных лиц и даже

для массы населения, настолько же смертоносны для целого

общества, для всего общественного и государственного

строя побудительные причины или мотивы их злоумышле¬

ния. Из обвинительного акта и судебного следствия вам

известно, что при задержании подсудимого Осипанова при

нем найдена «Программа Исполнительного Комитета», и что

в период времени с 28 февраля по Г марта набиралась

Ульяновым в квартире подсудимого Пилсудского программа

«Террористической фракции партии «Народной Воли». Оба

эти обстоятельства, как они ни кажутся с первого взгляда

незначительными, дают право предположить, что для выпол¬

нения настоящего злоумышления слились и сплотились

воедино несколько и во всяком случае не менее двух револю¬

ционных партий: одна—действовавшая под флагом «Испол¬

нительного Комитета», держателем которой явился подсу¬

димый Осипанов, захвативший свой флаг с собою даже на

место преступления, как вывеску на случай своего задер¬

жания; другая—действовавшая под флагом «Террористиче¬

ской фракции партии «Народной Воли», флаг которой не

успел быть изготовлен к 1 марту и представителями которой

является, вероятно, большинство остальных подсудимых. Это

различие в флагах имеет свою историю, основанную на судеб¬

ных процессах; на ней я и остановлю ваше внимание в тех,

конечно, узких пределах, которые необходимы для выясне¬

ния и оценки мотива злоумышления.
Известно, что еще до 1 марта 1881 года было обнаружено

в России существование революционного сообщества под

названием «Народная Воля». Во главе этого сообщества стоял

заседавший в Париже и состоявший из нескольких русских

эмигрантов так называемый «Исполнительный Комитет». Со¬

общество издавало свой листок, носивший название «Народ¬

ная Воля». В № 3 этого листка от 1 января 1880 г. была

помещена «Программа Исполнительного Комитета», начинаю¬

щаяся словами: «По основным своим убеждениям мы—социа¬

листы, народники». Сущность этой программы весьма проста
236

и не сложна: каждое общество должно быть построено на

началах социализма; современный общественный и государ¬

ственный быт построен на других началах; следовательно,

он должен быть разрушен, уничтожен и перестроен вновь;

но так как разрушить и уничтожить его немыслимо без

политического переворота, то необходимо сначала произвести

последний. Средствами для такого переворота долженство¬

вали служить: пропаганда, т.-е. распространение в различ¬

ных слоях населения социально-демократических идей; аги¬

тация, которая определялась, как возбуждение народа к про¬

тестам против существующего порядка и требованию реформ

в духе партии; террор, или, говоря словами программы,

уничтожение вредных правительственных лиц для подорва-

ния обаяния к царю д подготовки боевых сил; и, нако¬

нец, тайные общества, заговоры и революция. Нет сомнения,

что во имя этой программы Исполнительного Комитета и в

интересах этой партии «Народной Воли» учинено и само зло¬

деяние 1 марта 1881 г. После этого злодеяния личные силы

партии значительно поредели, а материальные средства ее

поистощились, и Россия пользовалась несколькими годами

внутреннего покоя. Однако же, спустя некоторое время пар¬

тия начинает снова собираться, формироваться. Так, уже

в июне 1884 г. было обнаружено в Царстве Польском суще¬

ствование социально-революционного сообщества под назва¬

нием «Пролетариат». Находя, что буржуазия и шляхта, как

довольные своими правами и мирным прогрессом, будут

враждебны не только социальной, но и всякой Другой

революции, сообщество решило сосредоточить свою деятель¬

ность исключительно на рабочем классе, как на единственном

в настоящее время, по мнению этой партйи, революционном

элементе. Цель сообщества—приготовление рабочих к борьбе

с правительством и привилегированными классами для дезор¬

ганизации существующего государственного организма. Наи¬

более действительными средствами борьбы признается террор

экономический и политический; цареубийство рассматри¬

вается, как средство для вынуждения уступок со стороны

правительства. Находя далее, что «выбить» власть из рук

русского правительства возможно не иначе, как при взаимо¬

действии всех революционных сил империи, представителем

которых является партия «Народной Воли», Центральный

Комитет «Пролетариата» вошел по сему предмету в особое

соглашение с Исполнительным Комитетом партии «Народной

Воли». В силу этого соглашения, Царство Польское вошло

в революционную среду действий Центрального Комитета,

а. империя—Исполнительного Комитета, с тем, однако же,

условием, что оба комитета приняли на себя обязательство

снабжать друг друга, если бы в том встретилась надобность,

личными силами, или революционными деятелями.
237

В том же 1884 году, стесненные надзором полиции в Пе¬

тербурге, некоторые из членов партии «Народной Воли» пере¬

селяются в Киев, где и основывают особый кружок под назва¬

нием «Южно-Русской боевой дружины», на печати которого

были изображены топор и два револьвера. Подобные же

дружины существовали в Харькове и некоторых других

местностях. В основе всех этих кружков лежит все та же

программа Исполнительного Комитета, и хотя каждый из них

имел свой отдельный устав, но все эти уставы сходятся

между собою в том отношении, что признают за местными

группами или дружинами право террора и «конфискации

государственных имуществ», т.-е. открытое нападение на

денежные почты и казначейства для похищения сумм, с

целью приобретения средств для дальнейшей террористи¬

ческой деятельности. Предметом местного террора могли

быть все местные власти, исключая губернатора; впрочем,

и в тех уставах, в коих губернатор был из’ят из числа

лиц, подлежащих местному террору, имелось особое приме¬

чание, которое гласило, что губернатор может быть ^бит

на самом месте своего преступления. Почти одновременно

с этим происходит раскол в среде самой партии «Народной

Воли», повлекший за' собою образование в С.-Петербурге осо¬

бого кружка под названием «Союза молодой партии «На¬

родной Воли» или просто «Молодой партии «Народной Воли».

Поводом к расколу этого кружка с Исполнительным Коми¬

тетом послужил вопрос об организации сообщества и’о по¬

становке революционного дела в России. «Молодая партия»

находила, что руководить революциею в России, находясь

за границею, невозможно; что поэтому в Петербурге должна

быть образована особая центральная группа, которая бы

ведала все общие дела различных местных групп и террори¬

стические факты систематического рода; местные же груп¬

пы должны быть совершенно самостоятельны в своей дея¬

тельности с правом террора, вызываемого необходимостью

самозащиты и охранения местных интересов партии. Гораздо

существеннее было разногласие, касавшееся самой поста¬

новки революционного дела в России. Исполнительный Ко¬

митет полагал организовать революционные кружки исклю¬

чительно из среды интеллигентных классов; «Молодая же

партия» утверждала, что ни интеллигенция, ни народ сами

по себе не в состоянии произвести переворота: первая—

по ее малочисленности и недостаточности средств; народ—

вследствие веры в царя. Если же и допустить, говорила она,

возможность подобного переворота, то может случиться одно

из двух: или власть перейдет в руки либералов, которые

будут давить общество крепче, нежели теперешнее прави¬

тельство, или народ обратит восстание против интеллигенции

и самих представителей партии. В виду этого и признавая,
238

что Исполнительный Комитет, посвятив себя исключительно

политической борьбе,- не достигает цели своей программы,

союз «Молодой партии «Народной Воли» решил, подобно «Про¬

летариату», сосредоточить свою революционную деятельность

главным образом на рабочем классе, дополнив программу

Исполнительного Комитета введением в деятельность народо¬

вольческого сообщества социальной пропаганды среди рабо¬

чего народа, а также фабричного и аграрного террора, т.-е.

возбуждение рабочих к стачкам и насильственным действиям

над нанимателями, на ряду с подрывом в народе доверия

к власти и убеждением его перестать верить в царя, как

благодетеля.
Сопоставляя все вышеизложенное, нельзя не притти к за¬

ключению, что печатавшаяся в квартире подсудимого Пил¬

судского программа «Террористической фракции партии «На¬

родной Воли» есть только сколок с программы «Молодой

партии «Народной Воли», и что, таким образом, настоящее

злоумышление было учинено несколькими различными фрак¬

циями все той же партии «Народной Воли», заявившей свое

существование с 1883 года не только пропагандою и агитац^ею,

но и неоднократными убийствами должностных и частных лиц

(например, подполковника Судейкина, полицейского Фе-

сенко, рабочего Шкриобы) и вооруженными нападениями на

денежные почты под Харьковом и близ Воронежа, при чем

при последнем из сих нападений убит и сопровождавший

почту почтальон Мануйлов.
Поэтому понятно, что и единственным мотивом подле¬

жащего ныне вашему суду злоумышления мог быть только

один слепой террор,—террор едва видимой под сильным

микроскопом, среди остального населения России, кучки

людей, пытающейся насильно навязать обществу излюблен¬

ные ею, но чуждые ему, форму, правила и законы обще¬

жития и разрушающей словом и делом сам общественный

и государственный строй.
Я, конечно, не буду вдаваться ни в критику социализма,

ни в критику руководящих программ различных фракций

партии «Народной Воли». Я ограничусь только тремя

замечаниями, имеющими непосредственное отношение к пред¬

мету моего слова, к мотиву злоумышления подсудимых.
Флаг, выставленный настоящею партиею,—флаг «Народ¬

ной Воли», есть флаг самозванный; в нем ровно столько же

воли русского народа, сколько есть русского в словах «фрак¬

ция», «пропаганда», «агитация», «террор», «социальная рево¬

люция», которыми эта партия определяет и свое назва¬

ние, и способы своего действия, и конечную цель своих

стремлений.
Избранное ею средство—запугивание правительства—

представляется совершенно бесцельным и не может повести
239

ни к какому результату, ибо монарх русский стоял всегда

выше всякого личного страха, и никакое уважающее себя

правительство не может отдать судьбы вверенного ему обще¬

ства в распоряжение какой бы то ни было партии для

производства над ним, да еще с динамитом в руках, различ¬

ных опытов, хотя бы и социалистического свойства.
Ее вред заключается не в том, что она может поднять

народ против власти верховной, ибо, сознавая сама в своих

программах твердую веру народа в царя и то обаяние, кото¬

рым он пользуется в народе,—партия эта не хуже других

знает и ту историческую истину, что народ русский всегда

стоял у трона, сам на него никогда не садился, но и сесть

никому чужому на него не давал; что его девиз, как выра¬

зился перед вами сегодня парголовский волостной стар¬

шина,—«умереть за своего царя». Стало быть, вред этой

партии—вред не политический, а общественный, народный.

И действительно, предпринятый ею целый ряд террористи¬

ческих фактов может довести даже и русского человека

до отчаяния, до состояния такого озлобления против

всего мыслящего, перед которым побледнеет, конечно, и

и сам революционный террор. Я разумею то состояние анти-

террористического террора, когда народ в каждом синем

воротнике, в каждом учащемся будет видеть единственного

и злейшего врага общественного, врага своего спокойствия

и благополучия; когда мать, русская мать, станет прокли¬

нать самый день рождения своего ребенка, трепеща,

за его будущую жизнь юноши; когда отец будет дрожать

при одной мысли об отдаче его в учебное заведение, видя

в нем ближайшую ступень к эшафоту, и когда каждая

книга этого заведения, каждый простой букварь будет ка¬

заться каждому тем «Терминологическим медицинским сло¬

варем Гринберга», в котором всего 86 свинцовых слов и

каждое слово Звучит в один и тот же униссон: «смерть,

смерть и смерть»! Смерт для всех и каждого, без разбора,

как, в кого и чем попало! Смерть монарха, непосредственно

противу которого направляется покушение! Смерть родных,

друзей, товарищей, знакомых подсудимых, попавших мимо¬

ходом в сферу их адского огня! Смерть и самого народа,

толпящегося массами в местах проезда своего государя!
Вот в этом-то озлоблении народа, в этом-то вызове на

анти-террористическую борьбу неудержимых, разнузданных,

стихийных сил: народа и заключается весь общественный

вред и вся социальная опасность этой партии.
Я указал вам на личность подсудимых, на избранные

ими средства и на самые побудительные причины или мо¬

тивы их преступления. Желая еще более осветить вам это

дело, я постараюсь начертить и самый ход развития настоя¬

щего злоумышления, насколько это возможно сделать на
240

основании не всегда искренних, неполных и зачастую раз¬

норечивых, в особенности относительно времени того или

другого отдельного события, об’яснений самих подсудимых.
В кого и когда вселилась впервые мысль о злодеянии—

решить трудно, по едва ли я ошибусь, если скажу, что пер¬

вая, проявившаяся внешним образом попытка возбудить умы

молодежи относится к 17 ноября 1886 года. День 17 ноября—

день годовщины смерти литератора Добролюбова. День

этот, как известно, ознаменовался беспорядками на Волко¬

вой кладбище. Спустя несколько дней, около 20 ноября,

в квартире подсудимых Канчера и Горкуна, собирается

сходка. На сходку сходится мало знакомый между собою

люд,, среди которого, по показанию Канчера и Горкуна,

были студенты Шевырев, Говорухин, Ульянов, и какой-то

«рыжий с бородой, лет под 30». Сходкою, видимо, управляет

Шевырев: он удаляет Канчера и Горкуна в другую комнату

и, запершись с остальными, ведет с ними шепотом беседу.

По уходе «рыжего» Горкун и Канчер допускаются на

сходку; Шевырев кладет на стол пачку гектографирован¬

ных прокламаций «17 ноября в Петербурге» х), вручает

присутствующим конверты; на конвертах пишутся, по адрес-

календарю, адреса предводителей дворянства, председате¬

лей земсшх управ и т. д.; конверты заклеиваются, опу¬

скаются в почтовые ящики и прокламации рассылаются

по их назначению. Означенная прокламация, между прочим,

гласит: «что дни темного гнета сочтены», «что факт 17 но¬

ября важен потому, что показывает всю оторванность пра¬

вительства от общества» и «что грубой силе, на которую

опирается правительство, они противопоставят тоже силу,

но силу об’единенную и организованную». Эта угроза силою

была, без всякого сомнения, ^угрозой террористическим фак¬

том, а указание на силу об’единенную и организованную

означало, что для приведения этой угрозы в исполнение

сплотятся во-едино все враждебные государственному строю

элементы. Это подтверждается, с одной стороны, пока¬

занием подсудимой Сердюковой, удостоверяющей, что

в письме, полученном ею зимою 1886 года от Андреюшкина,

последний высказывал крайние мнения по поводу действий

органов власти в день 17 ноября (а мы знаем из «записной

книжки» Андреюшкина, что такое его крайние мнения),

а с другой стороны—показанием подсудимого Ульянова,

утверждающего, что в половине ноября было решено орга¬

низовать террористическую группу, долженство¬

вавшую оправдать свое появление особою программою, за¬

ключающею в себе ее политическое «сгейо».
х) Ом. приложение 4-е. — Ред.

10 Дело 1887 г.
241

Таким образом, несомненно, что сходка по поводу

17 ноября, пустившая в ход угрозу террористическим фак¬

том, без «явственного указания на жертву террора, играла

немаловажную роль в настоящем деле, в особенности, если

принять во внимание, что в ней участвовали такие лица,

как Говорухин, Шевырев и Ульянов, под ближайшим руко¬

водством которых приготовлялось вслед затем и самое зло¬

деяние.
Так было до декабря месяца. Во второй половине де¬

кабря начинает уже ходить по рукам составленная при уча¬

стии Ульянова программа «Террористической фракции пар¬

тии «Народной Воли»1), которую Андреюшкин читал в это

время в рукописи, и становится известным, говоря словами,

того же Андреюшкина, что в партии готовятся, т.-е. идут

приготовления к какому-то террористическому факту. На.

подобное приготовление указывает и принятие обвиняемыми

некоторых мер предосторожности. Так, в одном из про¬

шлых заседаний подсудимый Андреюшкин показал, что он,

приступив к выделке азотной кислоты, прекратил всякие

дальнейшие сношения с своими знакомыми, а из показа¬

ний Гурьянова, дворника дома № 51, где проживал Ново¬

русский, и кандидата университета Чеботарева видно,

что, начиная с конца декабря, число посетителей Ульянова

и Новорусского значительно сокращается, и только подсу¬

димые Генералов, Лукашевич и Говорухин продолжают по-

прежнему бывать у Ульянова, а Ульянов начинает ходить

к Новорусскому, по собственному об’яснению последнего.

Таким образом, несомненно, что в половине декабря было

уже оглашено приготовление к террористическому факту.

Это оглашение последовало, конечно, не вследствие нару¬

шения кем-либо из подсудимых тайны,—но крайней мере,

на такое нарушение не имеется в деле указаний,—а имело

заранее намеченную цель—облегчить приискание лиц и

средств для выполнения злоумышления. И действительно,

мы видим, что, начиная с этого времени, вербовка физиче¬

ских виновников преступления, или, как назвал их Кан-

чер, «рабочих» Шевырева, идет в следующем порядке,

В начале января Генералов, по собственному его сознанию,

предлагает себя на какой угодно террористический факт;

в то же время и Андреюшкин принимает сделанное ему пред'

ложение принять участие в приготовлении к террористиче¬

скому факту. Правильность этого показания подтвер'

ждается письмом Андреюшкина к Сердюковой от января

1887 года, в котором он уведомлял ее о поступлении своем

в партию «Народной Воли». Нет сомнения, что и Генералов,
‘) См. приложение 3-е. — Ред.
242

и Андреюшкин догадывались, что дело идет о покушении

на жизнь государя императора, но слово «государь» в на¬

чале января еще произнесено не было.
В конце января Шевырев прямо уже предлагает Лука¬

шевичу и Генералову принять участие в покушении на

жизнь его императорского величества в качестве металь¬

щика; Лукашевич отклоняет предложение; Генералов из’-

являет на это свое согласие; ему поручают предложить

то же самое и Андреюшкину; он исполняет порученное—

и два метальщика налицо. Время приискания третьего

метальщика—Осипанова—не вполне установлено.
Заручившись метальщиками, начинают приискивать

разведчиков, долженствующих подать сигнал о цоявлении

экипажа государя императора, С этою целью Шевырев

в начале февраля обращается к Канчеру—к тому самому Кан¬

черу, на квартире которого и Горкуна происходила опи¬

санная мною выше сходка по поводу 17 ноября 1886 года,—

и предлагает ему принять роль разведчика. Канчер, после

некоторых, по его словам, колебаний, принимает предложе¬

ние и через несколько дней, по поручению того же Шевы¬

рева, склоняет к.участию в той же роли Горкуна (14—18фе¬

враля), и Волохова (20 февраля). Таким образом, в начале

второй половины февраля вопрос о покушении на жизнь

государя императора был не только решен окончательно,

но и приисканы необходимые для выполнения покушения

лица, и 14 февраля Андреюшкин извещал химически напи¬

санным текстом письма Сердюкову, что состоится покуше¬

ние на жизнь государя и что он в числе участников, ко¬

роче, будет бросать бомбы.
Как и когда выполнить злоумышление, зачинщиками

предрешено не было, а предоставлено на волю самих физи¬

ческих виновников. С этой целью происходят две сходки:

первая между 20 и 21 февраля в кондитерской на Михай¬

ловской улице, вторая между 24 и 25 февраля в квартире

Канчера и Горкуна. Цель первой сходки—познакомить ме¬

жду собою метальщиков. Для этого Генералов и Андрею¬

шкин должны были явиться в кондитерскую на Михай¬

ловской улице в 7 часов 10 минут вечера; Осипанов должен

был сидеть за столом и пить кофе, имея около себя шапку,

а в ней белый платок; Генералов и Андреюшкин должны

были, улучив удобный момент, подсесть к Осипанову и

спросить: «который час?» Осипанов должен был отвечать—

который, с прибавлением фразы: «но мои часы отстают на

13 минут». Пароль был выполнен; Осипанов узнал Генера¬

лова и Андреюшкина, а Андреюшкин и Генералов узнали

Осипанова. После этого метальщики вышли из кондитер¬

ской и пошли с Осипановым на Васильевской остров, где
16*
243

на одной из улиц за университетом обсудили втроем план

покушения; думали сначала учинить его около Михайлов¬

ского манежа, но окончательно порешили выполнить его в

следующие дни па Невском проспекте. Затем надо было

свести метальщиков с разведчиками. 24—25 февраля в квар¬

тире Канчера и Горкуна происходит сходка всех физиче-

еких виновников. На эту сходку является и Ульянов. На

этой сходке было решено выходить на Невский проспект

в 11 часов утра, определен самый порядок, в котором должны

были итти злоумышленники: Осипанов со снарядом по пра¬

вой стороне Невского, считая от Адмиралтейства, и с ним

Канчер и Горкун; Андреюшкин, Генералов тоже со сна¬

рядами—по левой стороне Невского, а при них ассистент

Волохов. Затем Ульянов об’яснил Осипанову устройство

снаряда-книги и, ушедши с ним в отдельную комнату, чи¬

тал ему программу «Террористической фракции партии «На¬

родной Воли». Наконец, дабы вполне обеспечить исполнение

преступления, Осипанов предложил Горкуну надеть пальто

и барашковую шапку для того, чтобы он мог легче при¬

знать его на Невском проспекте.
Параллельно с набором метальщиков и разведчиков шла

деятельно работа по приготовлению метательных снарядов,

изготовление коих началось ни в каком случае не позднее

декабря 1886 г. Так, уже 3 января Генералов, по его пока¬

занию, устраивает на данные ему Шевыревым средства

по Большой Белозерской улице квартиру для хранения ма¬

териалов, предназначенных для отделки снарядов и раз¬

личных составных частей самих метательных снарядов,—

в каковую квартиру и были принесены вслед за ее откры¬

тием (следовательно, в самом начале января) две банки бе¬

лого динамита, весом около 3 фунтов, т.-е. то количество,

которым был набит снаряд Осипанова, и самый футляр сна-

ряда-книги; а по показанию Ульянова, он уже в январе

месяце искал случая выехать за город для изготовления

«недостающего» количества динамита. Оба эти обстоя¬

тельства доказывают несомненным образом, что в начале

января была уже изготовлена часть динамита. С первой же

половины января Генералов и Андреюшкин занимаются на

С’езжинской улице, под руководством Ульянова, пригото¬

влением азотной кислоты для выделки из нее нитроглице¬

рина. Хотя работа их идет относительно успешно, но Шевы-

ров, видимо, спешит. В конце января он жалуется Лукаше¬

вичу, что приготовление азотной кислоты подвигается ме¬

дленно, сообщает ему, что ее и стрихнин можно получить

из Вильны, и просит его достать ему рекомендательное

письмо для посылаемого туда Канчера. Я не буду остана¬

вливаться подробно на виленском эпизоде—его изложит
244

вам обстоятельно мой товарищ но обвинению—и укажу

только на результат этой поездки. Выполнив возложенное

на него поручение, Канчер вернулся из Вильны 3 — 4 фе¬

враля с азотною кислотою, стрихнином и пистолетом, но

заказанных ему Шевыревым денег не привез. На вокзале

Варшавской железной дороги Канчер был встречен Уль¬

яновым, который принял от него привезенные предметы и

затем передал их Андреюшкину, оставив сёбе для выделки

нитроглицерина около 6 фунтов азотной кислоты. Когда

же, по общему показанию Генералова, Андреюшкина и

Ульянова, добытая Канчером в Вильне азотная кислота ока¬

залась недостаточной крепости (она имела всего 35%, а для

выделки нитроглицерина необходима 45% азотная кислота),

то Шевырев снова явился на помощь и поручил Канчеру

и Горкуну, дав им на это деньги, купить серной кислоты

и вообще материалов и посуды, необходимых для выделки

азотной кислоты и приготовления нитроглицерина; и, дав

им адрес «Мойка, Итальянская, дом № 51», велит отнести

все купленное ими к Новор.усскому. С этого времени фабри¬

кация снарядов идет быстрым ходом: около 7 февраля Лу¬

кашевич передает Канчеру смесь бертолетовой соли с саха¬

ром для запалов; 9 февраля Ульянов набивает динамитом

снаряд-книгу; 10 февраля Канчер и Горкун доставляют Но¬

ворусскому серную кислоту и посуду, который в тот же

день отправляет их в третье Парголово, на дачу Кекина,

куда в то же число прибыл и Ульянов; 11 февраля Канчер.

Волохов и Шевырев выносят из квартиры Канчера и Гор-

куна бутыль с кислотой и чемодан с посудою, которые пер¬

вые из подсудимых и отвозят в тот же день в квартиру

Новорусского, отправившего их тогда же на дачу Кекина

с малолетним сыном Марии Ананьиной, Николаем, вызван¬

ным нарочно для этой цели телеграммою: «Коля, приезжай

три... шесть обратно... возьмешь провизию». В это же число

Генералов и Андреюшкин набивают пулями снаряд-книгу;

10—14-го Ульянов занимается в третьем Парголове пригото¬

влением нитроглицерина; около 15-го числа, т.-е. по изгото¬

влении динамита, из квартиры Генералова берут футляры

для цилиндрических снарядов; 17 Февраля, когда главней¬

шие приготовления уже окончены, Шевырев уезжает в Крым;

18—19 февраля Канчер и Волохов начиняют в квартире по¬

следнего стрихнином предназначенные для цилиндриче¬

ских снарядов пули и отсылают их к Андреюшкину;

20 (21) февраля Ульянов и Лукашевич набивают динамитом

снаряды-цилиндры, которые Канчер и Волохов доставляют

Андреюшкину. В это время скрывается Говорухин.
21 февраля Ульянов отсылает в Парголово одну бутыль

азотной кислоты, долженствовавшей, по всей вероятности,

служить для выделки нитроглицерина для новых снарядов,
245

ибо, если бы, согласно показанию Ульянова, означенная

кислота предназначалась действительно на выделку грему¬

чей ртути для запалов уже изготовленных снарядов, то для

этого было бы достаточно 1/500 или даже 1/1000 посланной

им бутыли. 22—25 февраля изготовлены запалы и прочие

принадлежности к снарядам, и самые снаряды розданы зло¬

умышленникам, которые, вооружившись ими, выходили

26, 28 февраля и 1 марта на Невский проспект, где и

были задержаны.
Окончив общую часть моего слова, я, прежде чем пе¬

рейти к скорбному листу каждого отдельного подсудимого,

считаю необходимым остановить ваше внимание еще на сле¬

дующих соображениях. Из обвинительного акта видно, что

подсудимые обвиняются в том, что, принадлежа к террористи¬

ческой фракции партии «Народной Воли», составили заговор

против жизни священной особы его императорского величе¬

ства. Если обратиться к 241 ст. улож. о нак., то мы уви¬

дим, что она грозит определенным в ней наказанием зався-

кое злоумышление против жизни, здравия и чести государя

императора, за всякий умысел свергнуть его с престола,

лишить свободы или власти верховной, или учинить его

особе какое-либо насилие, безразлично кто был виновником

злоумышления и каков бы ни был мотив его злодеяния.

Поэтому, если обвинительная власть включила в обвини¬

тельный акт указание на принадлежность обвиняемых к

террористической фракции партии «Народной Воли», то это

сделано только с тою целью, чтобы показать, что един¬

ственным мотивом настоящего преступления мог быть только

один слепой террор, и притом исходящий от партии, кото¬

рая целый десяток лет нарушает безопасность и спокой¬

ствие пелым рядом злодеяний. Что же значит «принадлеж¬

ность» к партии? Собственно говоря, принадлежать к пар¬

тии можно двояким образом: или прямо состоять в числе

ее членов, или же просто оказывать ей содействие. Предполо¬

жим, что двое играют, а третий придерживает одному из

игроков; в игре, очевидно, непосредственно участвуют

только двое; но несомненно, что и третий точно также при¬

надлежит к партии, так как держит руку одному из играю¬

щих и прямо заинтересован в исходе игры. Это то же са¬

мое, что в торговом доме называется негласным компа-

нионом: его имя не стоит на фирме, но он участвует

в ней или своими вкладами, или своими личными услу¬

гами; вот почему и он тоже принадлежит к фирме. По¬

этому мне нет надобности доказывать вам, что такой-то под¬

судимый подписал устав террористической фракции или за¬

несен был в список ее действительных членов, а достаточно

доказать, что он оказывал содействие X., У или 2., не

как X., У. или 2., а как представителю террора, зная, что
246

и самое преступление учиняется только в интересах того

же террора.
Я уже'говорил вам, что преступление, в котором обви¬

няются подсудимые, предусмотрено 241 ст. улож. о наказ.

Согласно 242 ст. того же закона, для состава этого зло¬

умышления не требуется ни совершения, ни покушения,

а достаточно одного лишь обнаружения внешним образом

преступного умысла, обнаружения, выразившегося в пред¬

ложении другому принять участие в посягательстве на свя¬

щенную особу государя императора, в составлении для сего

заговора или сообщества, во вступлении в таковое сообще¬

ство или заговор, или даже в словесном или письменном

из’явлении своих о том мыслей и предположений. Между

тем, вы знаете, что подсудимые не ограничились одним

умыслом: они не только изготовили средства для приведе¬

ния его в исполнение, но и, вооружившись ими, выходили

неоднократно на Невский проспект с целью бросить свои

снаряды под экипаж государя императора, чего, однако же,

не успели сделать по совершенно независившим от них

обстоятельствам. Стало быть, нет сомнения, что деяния их

заключают в себе все те признаки, коими закон обусловли¬

вает ответственность за преступления, направленные против

священной особы монарха.
Наконец, последнее мое замечание касается доказа¬

тельств. Мы имеем две группы подсудимых: одна, вполне

сознающая свое преступление, и относительно которой за¬

дача моя будет заключаться в простой формулировке тех

отдельных действий, в которых, по собственному их созна¬

нию, выразилось их участие в злоумышлении; другая—

не только упорно отрицающая свою преступность, но и до¬

казывающая легальность своих мыслей и поступков. Ули¬

ками против этой последней группы являются главным

образом оговор со стороны других подсудимых и близкое

знакомство ее с остальными деятелями злодеяния. Что ка¬

сается до оговора, то сам по себе взятый оговор может

быть рассматриваем, как доказательство, только тогда, когда

человек, оговаривая другого, не снимает с себя собственной

вины. Такой оговор есть ,уже не оговор, а рассказ о ходе

события, о том, что делал он и что делали его соучастники.

Если же такой рассказ исходит от товарищей, и притом не

только по злоумышлению, но и по школьной студенческой

скамье, то мы в праве придать ему значение не простой

улики, но и вполне достоверного свидетельства, в особен¬

ности в настоящем деле, где оговаривающий вполне от¬

четливо знает все тяжкие последствия своего рассказа для

оговариваемого им лица. Что касается до знакомств, то я,

конечно, не стану выставлять знакомство одного обвиняе¬

мого с другим, как такое обстоятельство, которое само по
247

себе доказывает участие его в злоумышлении. И мать, ко¬

нечно, знакома с преступным сыном, но откуда же следует.,

что она- помогала его злодеянию или даже знала о существо¬

вании преступного на него умысла. Поэтому я буду при¬

давать значение знакомству только, как такому обстоятель¬

ству, которое только усиливает убеждение в установленной

инымй уликами виновности обвиняемого, удостоверяя, что

подсудимый мог действительно действовать совместно с теми

лицами, участие которых в злоумышлении стоит вне вся¬

кого сомнения.
248

ЗАСЕДАНИЕ 18 АПРЕЛЯ.
Обер-прокурор Н. А. Неклюдов (продолжает).

Перехожу к рассмотрению вопроса о виновности каждого из

подсудимых. Я уже обращал вчера внимание Особого При¬

сутствия на 241 ст. улож. о наказ, и говорил, что, по силе

этой статьи, в преступлениях противу священной особы его

императорского величества наказывается не только приго¬

товление, но и самый умысел, к числу признаков которого,

между прочим, принадлежит словесное или письменное из’1

явление своих преступных мыслей и предположений. По¬

этому, если бы я вздумал рассматривать и все не имеющие

самостоятельного значения действия подсудимых и про¬

явления их злой воли, то мне пришлось бы насчитать их

далеко за сотню. Так как ни одно из таких деяний не

уменьшает и не увеличивает меры ответственности виновно¬

сти обвиняемых, то я, дабы не обременять без пользы для

дела вашего внимания, ограничусь перечислением лишь

тех из наиболее крупных фактов, в которых несомненно

и с полною ясностью выражаются признаки преступления,

предусмотренного 241 ст. улож. о наказ., и степень уча¬

стия в оном каждого из обвиняемых. При этом я должен

оговориться, что обвинительное мое слово будет иметь двой¬

ственный характер: относительно подсудимых, сознавшихся

в своей вине, я ограничусь простым перечнем признанных

ими преступных действий; относительно же несознавшихся

обвиняемых я представлю на уважение Особого Присутствия

совокупность тех улик, коими они изобличаются в участии,

в настоящем злоумышлении. Начну с подсудимого Оси¬

панова.
Принадлежность Осипанова к террористической фракции

партии «Народной Воли» доказывается его собственным со¬

знанием и отобранием от него при задержании его программы

Исполнительного Комитета, взятой им с собою на место со¬

вершения преступления, в смысле символа или флага тех

революционных идей, во цмя которых он принял участие в

злодеянии. Самая ,же преступная деятельность Осипанова вы¬
249

разилась не только в участии на сходках, бывших 20—21 фе¬

враля в кондитерской на Михайловской улице и 24—25 фе¬

враля в квартире Канчера и Горкуна, где был обсуждаем

самый план совершения покушения на жизнь государя импе¬

ратора, но и притом главным образом в том, что, приобрев

от неизвестного лица разрывной снаряд, он в течение 26 и

28 февраля и 1 марта выходил на Невский проспект с целью

бросить означенный снаряд под экипаж государя импера¬

тора. Оценивая роль Осипанова в этом деле, нельзя не при¬

знать, что он представляет собою главного физического

виновника, — роль цареубийцы, — при чем преступные дей¬

ствия его были не только умышленны, но давно и зара¬

нее обдуманы, ибо, по его собственному показанию, он

прибыл в Петербург и поступил здесь в университет именно

с целью участвовать в революционном движении и даже

прямо с целью цареубийства, которое предполагал учинить

посредством выстрела из пистолета, для чего и приискивал

разведчиков; но, сошедшись впоследствии времени с одним

из участников настоящего злодеяния, принял на себя в по¬

следнем одну из самых главных ролей—роль метальщика.

Не могу не обратить вашего внимания также и на то обстоя¬

тельство, что Осипанов, если откинуть Пашковского, старше

всех остальных подсудимых мужчин, вследствие чего* он

не может быть извинен Ни увлечением, ни дурным при¬

мером.
Перехожу ко второму обвиняемому—к Андреюшкин у.

Принадлежность Андреюшкина к террористической фракции

партии «Народной Воли» доказывается: его собственным со¬

знанием, показанием подсудимой Сердюковой, удостоверяю¬

щей, что в январе месяце текущего года она получила от

Андреюшкина письмо, в котором он извещал ее о своем

поступлении в партию «Народной Воли», и, наконец, най¬

денною у него при обыске записною книжкою, в которой,

сетуя на социал-демократов за их страх бесплодности жертв

террора, прямо выражает свое убеждение, что «каждая

жертва полезна, ибо вредит не делу, а личности; личность

же ничтожна в сравнении с торжеством великого дела». Что

касается участия Андреюшкина в злодеянии, то оно вполне

совпадает с участием Осипанова и выразилось еще, сверх

того, в приготовлении различного рода материалов для вы¬

делки разрывных снарядов, а именно: во-первых, в изготовле¬

нии вместе с Генераловым в январе месяце азотной кислоты

для выделки нитроглицерина, из которого выделывается и

самый динамит; во-вторых, в выделке пуль, начинке их

стрихнином и набивке снаряда-книги Осипанова. Все озна¬

ченные преступные действия Андреюшкина были вполне со¬

знательны, ибо, по его собственному сознанию, он решился

выступить в качестве метальщика после «продолжительного
250

размышления». Не могу не указать и на ту особенную на¬

стойчивость, с которою Андреюшкин преследовал это зло¬

умышление не только в настоящем, но даже и в будущем.

Так, из слов найденного у него при обыске письма к Сердю¬

ковой от 14 февраля 1887 г.—«если не удастся до 3 марта,

то или отложим, или поедем за ним»,—несомненно явствует,

что он твердо решился преследовать свою преступную цель

даже и после неудачи злодеяния.
Перехожу к третьему подсудимому—Генералову.

Принадлежность Генералова к террористической фракции

партии «Народной Воли» доказывается тем, что сам он, еще

в начале января, по собственному его сознанию, предложил

себя в распоряжение этой партии на какой угодно террори¬

стический факт. Участие его в злоумышлении совпадает

вполне с участием Андреюшкина и выразилось, сверх того,

еще в устройстве на Большой Белозерской улице, на деньги,

данные членами партии, квартиры для хранения в ней при¬

надлежностей разрывных снарядов и самих разрывных сна¬

рядов. Что же касается до степени обдуманности действий

Генералова, то в этом отношении следует заметить, что

преступная деятельность его была тоже вполне сознатель¬

ною, так как он, по собственным его словам, целых три дня

обдумывал—принять или не принять роль метальщика, и,

стало быть, принял ее только по зрелом размышлении.
Этими тремя подсудимыми исчерпывается три главных

физических виновника, и я перейду к Канчеру, Горкуну

и Волохову, выступавшим в злоумышлении в качестве раз¬

ведчиков, т.-е. лиц, долженствовавших следить за проездом

государя императора и подать главным виновникам сигнал
о	времени и месте проезда.
Что касается Канчера, то хотя он и не сознается

в принадлежности к террористической фракции партии «На¬

родной Воли», но это несознание опровергается его же

собственным признанием, что выполнял поручение Шевы¬

рева, зная, что они предназначаются для террористического

факта. Список преступных деяний Канчера чрезвычайно

обширен, и деятельность его, по количеству того, что он

содеял, превышает даже деятельность некоторых главных

виновников, как, напр., Осипанова. Участие Канчера, про¬

ходящее все стадии преступления, про явил ойь в следую¬

щих фактах: 1) в поездке по поручению Шевырева в

Вильну с целью приобретения материалов для приготовле¬

ния разрывных снарядов, а именно: азотной кислоты, стрих¬

нина для отравления пуль и, сверх того, пистолетов, пред¬

назначавшихся также для выполнения злоумышления, и

денежных средств на расходы по оному и в передаче при¬

везенных им предметов на вокзале Варшавской железной

дороги подсудимому Ульянову, извещенному о прибытии
251

Канчера особою телеграммою: «сестра опасно больна»; 2) в

покупке по поручению Шевырева и на данные им деньги,—

после того, когда обнаружилось, что виленская азотная

кислота оказалась недостаточной крепости,—серной кислоты

и посуды, необходимой для приготовления нитроглицерина,

при чем Канчер не только покупал эти предметы, но и,

по данному Шевыревым адресу, отвозил их, совместно с

Горкуном и Волоховым, 9—11 февраля на квартиру подсу¬

димого Новорусского; 3) в передаче Андреюшкину пере¬

данных ему Лукашевичем и Говорухиным гремучей ртути

и бертолетовой соли с сахаром, предназначавшихся для изго¬

товления запалов к разрывным снарядам; 4) в начинке,

вместе с Волоховым, в квартире последнего предназначен¬

ных для снарядов пуль стрихнином и в относе их к Андрею¬

шкину; 5) в присутствии в квартире Ульянова при набивке

им и Лукашевичем двух цилиндрических снарядов дина¬

митом, при чем помогал им мыть посуду, в которой изго¬

товлялся динамит, и по набивке снарядов отнес их к

Андреюшкину; 6) в допущении в своей квартире сходки

24—25 февраля и в самом участии в этой сходке, на кото¬

рой, как я уже указывал, был окончательно составлен план

выполнения преступления на Невском проспекте; 7) в при*

нятии на себя по просьбе Шевырева ролй сигнальщика;

8) в склонении к участию в той же роли Горкуна и Волохова

и в выполнении обязанностей разведчика 26, 28 февраля и
1	марта на Невском проспекте с тою целью, чтобы подать

сигнал метальщикам в случае пгюезда государя императора.
Оценивая степень участия Канчера, нельзя не признать,

что он являлся не только необходимым физическим пособ¬

ником злодеяния, но и интеллектуальным виновником, т.-е.

подстрекателем к участию в оном в качестве разведчиков

Горкуна и Волохова. Правда, Канчер приводит в свое оправ¬

дание то обстоятельство, что он действовал под угрозою

Шевырева. грозившего ему поступить с ним так, как было

поступлено с Рудевичем. Но не говоря уже о том, что подоб¬

ная угроза не могла вызвать решимости на столь тяжкое зло¬

деяние, если бы в самом Канчере не было готового для него

материала, не могу не заметить, что во всем том, что ка -

сается до Рудевича, я даю полную веру показаниям под¬

судимого Ульянова, 'Сознание которого если и грешит, то

разве в том отношении, что он принимает на себя даже то,

чего он не делал в действительности. Из показаний же

Ульянова видно, что Рудевич не только не раскаялся в с1воем

преступлении, но, выполнив все то, что выпало на его

долю, и оставаясь попрежнему другом злоумышленников,

скрылся при их посредстве, подобно Говорухину, за гра¬

ницу, дабы избегнуть скамьи подсудимых. Поэтому-то

угроза, на которую указывает Канчер, как на обстоятельство,
252

смягчающее его вину, едва ли могла быть ему сделана,

и дать ей какое бы то ни было значение, я не могу.
Перехожу к подсудимому Волохов у. Волохов не со¬

знался в принадлежности к террористической фракции пар¬

тии «Народной Воли», но принадлежность эта доказывается

тем обстоятельством, что он, по его словам, понимал то, что

делается, и, стало быть, сознавал, что оказывает содействие

насилию, задуманному исключительно в видах те_ррора. Уча¬

стие Волохова в настоящем злоумышлении совпадает с уча¬

стием Канчера, за исключением участия в привозе" из

Вильны предназначенных для злодеяния предметов, ибо он

прибыл в Петербург после приезда, и, во всяком случае,

после от езда Канчера в Вильну. Независимо сего, Волохов

принял участие в растирании в порошок азотно-кислого

стрихнина, предназначавшегося для тех пуль, которыми

были набиты разрывные снаряды, и принял от Канчера кусок

стеклянной ваты для запалов к снарядам с целью передачи

таковой Осипанову или иному метальщику. Роль Волохова

в настоящем деле—роль необходимого пособника, хотя и

менее деятельного, чем Канчер. Если я говорю, что Воло¬

хов был пособником необходимым, несмотря на то, что он са¬

мых снарядов не выделывал и ни в каких физических дей¬

ствиях в посягательстве на жизнь государя императора

не участвовал, то это заключение опирается на то сообра¬

жение, что роль сигнальщика—роль безусловно необходимая

для выполнения злодеяния, ибо мы видим, что все покуше¬

ния посредством разрывных снарядов совершаются не иначе,

как при участии разведчиков, как главных помощников

метальщиков. Насколько Волохов мог успешно выполнить

свою задачу—это вопрос совершенно иного рода, тем более,

что только случай спас нас от- того, что данный ему Канче-

ром сигнал не был подан.
Перехожу к шестому подсудимому—Г о р к у н у. При¬

надлежность Горкуна, к террористической фракции «Народ¬

ной Воли» доказывается теми же самыми соображениями, что

и принадлежность Канчера и Волохова. Участие этого под¬

судимого в злоумышлении выразилось в том, что он, по¬

добно Канчеру, покупал различные предметы для изгото¬

вления метательных снарядов и относил их на квартиру

Новорусского, присутствовал на сходке 24—25 февраля и,

наконец, принял на себя, по уговору Канчера, роль развед¬

чика, которую и выполнял 26, 28 февраля и 1 марта. Роль

Горкуна, так дее, как и роль Волохова, была ролью пособ¬

ника, содействие которого было необходимо для соверше¬

ния преступления.
Обращаюсь к подсудимому Ульянову. Принадлеж¬

ность Ульянова к террористической фракции доказывается

его полным в этом отношении сознанием, а равно и тем об¬
253

стоятельством, что в течение 28 февраля и 1 марта Ульянов

в квартире Пилсудского производил набор программы терро¬

ристической фракции партии «Народной Воли»,—программы,

долженствовавшей, по его же словам, служить оправданием

образованию самой террористической фракции. Самое уча¬

стие его может быть сведено к трем главным группам.

Во-первых, в содействии другим злоумышленникам в деле

приобретения средств для выделки снарядов, каковое содей¬

ствие выразилось в том, что он при от’езде Канчера в

Вильну дал ему для присылки условной телеграммы адрес

своей сестры, а по приезде встретил его на вокзале Вар¬

шавской железной дороги и принял от него привезенные им

предметы, зная о том, в чем они заключаются и для чего они

предназначаются. Во-вторых, в изготовлении материалов для

метательных снарядов и составных частей самых снарядов.

Так, Ульяновым, согласно его сознанию, изготовлены: фут¬

ляры для снарядов-цилиндров, некоторое количество пуль,

коими были набиты снаряды, и, наконец, самый белый дина¬

мит, приготовленный им в третьем Парголове, на даче Кекина,

в квартире Ананьиной и подсудимого Новорусского. В-треть¬

их, в присутствии на сходке 24—25 февраля, на которой обсу¬

ждался и был решен план покушения на Невском проспекте,

и, в-четвертых, в содействии побегу за границу подсудимого

Говорухина, которому он дал для этого денежные средства

и адресовал его в Вильну к лицу, которое могло оказать

ему необходимое дальнейшее содействие. Справедливость

требует признать, что Ульянов является необходимым пособ¬

ником для выполнения задуманного злоумышления уже

потому, что он сфабриковал динамит, т.-е. то именно сред¬

ство, которым и было совершено настоящее преступление.

Скажу более: Ульянов был не только необходимым пособ¬

ником, не только физическим деятелем, но ^участником ин¬

теллектуальным—один из зачинщиков злоумышления. Пра¬

вильность этого заключения доказыцается участием Улья¬

нова на сходке по поводу беспорядков на Волковом клад¬

бище в день 17 ноября 1886 г.,—сходке, от которой пошлд,

угроза террористическим фактом, заключавшаяся в гекто¬

графированном Ульяновым воззвании «17 ноября в Петер¬

бурге»; за нею—приготовление к факту, а затем и самый

выход' на Невский проспект для приведения задуманной

угрозы в исполнение. Явившись на первую террористиче¬

скую сходку, Ульянов является и на последнее сборище

(25 февраля) физических виновников злоумышления и при¬

нимает, таким образом, участие в обсуждении самого плана

злодеяния. Если припомнить, что в это время не было уже

в Петербурге ни Шевырева, ни Говорухина, то невольно

приходишь к заключению, что Ульянов заменял собою на

сходке обоих этих подсудимых—зачинщиков - руководителей.
254

И действительно, мы видим, что на этом сборище Ульянов

об’яснял Осипанову устройство метательного снаряда-книги

и читал ему программу террористической фракции партии

«Народной Воли». Независимо сего, мы знаем, что под бли¬

жайшим руководством Ульянова, Генералова и Андрею¬

шкина выделывали на С’езжинской улице азотную кислоту

к что в руках Ульянова находилась и часть кассы злоумы¬

шленников, получавших деньги на расходы или от Уль¬

янова или от Шевырева. Наконец, Ульянов принимал дея¬

тельное участие в составлении программы террористиче¬

ской фракции и признал сам, что его террористическая про¬

паганда ускорила решимость других на злоумышление, и

что он вложил в него все свои силы и всю свою душу.
Перехожу к Лукашевичу. Принадлежность его к

террористической фракции доказывается тем, что, отказав¬

шись принять сделанное предложение быть метальщиком,

он, по его словам, обещал всякое иное содействие и помощь

в задуманном деле; его сочувствие террору явствует несом-

менно из того факта, что он был то лицо, которое по

просьбе Ульянова указало ему квартиру Пилсудского для

печатания террористической' программы. Самое участие

Лукашевича, совпадающее некоторым образом с действиями

Ульянова, может быть сведено к трем фактам: 1) к содей¬

ствию в приискании средств, необходимых для совершения

преступления; а именно, в содействии поездке Канчера в

Вильну, выразившемся в том, что достал рекомендательное

записку к Пилсудскому от Гамолецкого и сам написал Пил¬

судскому записку: «Товарищ, будьте добры, дайте пода¬

телю квартиру; нужно азотной кислоты, стрихнина и пару

пистолетов»; к передаче Канчеру бертолетовой соли с саха¬

ром и гремучей ртути и в принятии от Пилсудского 150 р.

для передачи Шевыреву, зная, что эти деньги назначались

на расход по покушению на жизнь священной особы госу¬

даря императора; 2) к участию, совместно с Ульяновым,

в набивке динамитом снарядов-цилиндров, и 3) к содействию

побегу Говорухина за границу через адресование его к Пил¬

судскому. Обращаясь к роли Лукашевича, я должен ска¬

зать, что роль его—роль пособника, хотя и значительно ме¬

нее деятельного, чем подсудимый Ульянов, но тем не ме¬

нее все-таки пособника необходимого.
Обращаюсь к следующему подсудимому—Ш е в ы р е в у.

Шевырев не только отвергает принадлежность свою к тер¬

рористической фракции, но и заявляет себя врагом тер¬

рора; однако же, эта принадлежность доказывается самым

фактом участия его на сходке после события 17 ноября

1886 г. Он принес на эту сходку террористическое воззвание;

он был и руководителем этой сходки, как то явствует из

показаний Канчера и Горкуна. Пустить в ход угрозу тер¬
255

рором Шевырев мог, конечно, только в интересах террористи¬

ческой фракции и как один из ее членов.
Отрицая принадлежность свою к террористической фрак¬

ции, Шевырев отвергал первоначально и всякое участие

свое аз настоящем злоумышлении, заявляя, что все показа¬

ния против него Канчера и других подсудимых—явная

ложь. Когда же Шевыреву был вручен обвинительный акт и

он увидел, что почти все подсудимые указывают на него

пальцем и что, стало быть, поддерживать на суде первую

систему защиты безусловно невозможно, он прибегает к

новому извороту и от полного отрицания переходит к пол¬

ному признанию всех фактов, но придает им такую окраску,

которая направлена к тому, чтобы доказать, что в дей¬

ствиях его не было не только злой воли, но что он чуть

ли не думал предотвратить ими и самое злоумышление.

Эта система защиты напоминает весьма близко способ само¬

защиты Канчера и Горкуна—«рабочих» и учеников Шевы-

рева. И действительно, Канчер, например, утверждает, что

принимал и исполнял террористические поручения Шевы¬

рева потому, что думал, что ничего из этого не выйдет: по¬

говорят и бросят. Буквально то же самое говорит и Шевырев:

я ненавистник террора, приверженец просвещения и благо¬

творительный деятель; Говорухин давал мне различные

террористические поручения; я выполнял их потому, что

знал Говорухина за человека легкомысленного и скептически

думал, что из этого ровно ничего не выйдет. Иными сло¬

вами: скептицизма ради Шевырев дает Генералову денеж¬

ные средства на устройство квартиры для хранения мате¬

риалов и разрывных снарядов; скептицизма ради посы¬

лает он Канчера в Вильну для приобретения материалов и

денежных средств для злоумышления и поручает отвести

эти материалы к Новорусскому, зная, что из них будут

делать метательные снаряды; из скептицизма же он при¬

искивает и самых физических виновников злоумышле¬

ния—метальщиков и разведчиков. А когда все было готово,

он, зная легкомысленность Говорухина, уезжает из Петер¬

бурга, скептически посылает участников с метательными

снарядами на Невский проспект и, таким образом, доводит их

своим скептицизмом до скамьи подсудимых. По моему край¬

нему убеждению, Шевырев не только зачинщик, но он—

душа и руководитель этого преступления. Я не хочу этим

сказать, что Шевырев единственный и высший представи¬

тель злоумышления. Нет сомнения, что за ним и вместе

с ним были и другие зачинщики-руководители. Я хочу

лишь высказать то мое глубокое убеждение, что из числа

сидящих на скамье обвиняемых Шевырев есть именно то

лицо, на которого должна пасть ответственность, как на

зачинщика-руководителя.
256

Что Шевырев был и на самом деле душою всего зло¬

умышления, это доказывается нижеследующими доводами.
Вам уже известно, что я придаю сходке по поводу

17 ноября 1886 г. значение почина преступления; этот

почин был положен Шевыревым, бывшим руководителем

сходки; он пустил в ход угрозу террором; он же, конечно,

озаботился о выполнении ее. Правда, Шевырев не совер¬

шил ни одного физического действия, подобно всем осталь¬

ным подсудимым; тем не менее, его душа и глаза были по¬

всюду от момента угрозы в воззвании до момента изгото¬

вления снарядов, и даже, уезжая 17 февраля в Крым, он

не прекращает своих забот об успехе злоумышления, пору¬

чая Канчеру исполнять все поручения Лукашевича.
И действительно, красною ниткою проходит дёятель-

ность Шевырева через все злоумышления. Он дает Генера¬

лову в ноябре месяце деньги на устройство квартиры для

хранения метательных снарядов, и следит за приготовлением

метательных снарядов. Он первый начинает сетовать на

медленность изготовления Андреюшкиным и Генераловым

азотной кислоты, зная, таким образом, и лиц, ее пригото¬

вляющих, и степень успешности ее приготовления—и про¬

сит Лукашевича дать ему рекомендательные письма в

Вильну к Пилсудскому, говоря, что ему известно, что озна¬

ченную кислоту можно приобрести там в готовом виде.

Он следит за самым содержанием рекомендательной записки

Лукашевича и просит его прибавить в ней и просьбу о

приобретении пары пистолетов, рассчитывая, конечно, пу¬

стить их в дело. Он посылает Канчера в Вильну, снабдив его

не только адресами и рекомендательными письмами, но и

деньгами на расходы. Он, когда привезенная из Вильны

азотная кислота оказалась недостаточной крепости, пору¬

чает Канчеру и Горкуну, дав им на это деньги, покупку

серной кислоты и различной посуды для приготовления

нитроглицерина и указывает им адрес того лица, к кото¬

рому нужно отвезти все купленное, зная, конечно, что они

будут доставлены к Новорусскому, на дачу Кекина, 'в третье

Парголово. Он 11 февраля, вместе с другими подсудимыми.,

выносит из квартиры Канчера чемодан, который был при¬

везен из Вильны и в котором находилась часть лаборато¬

рии Ульянова, и бутыль с азотною кислотою и поручает

снова отвезти эти вещи к Новорусскому. Наконец, ему,

как хозяину злоумышления и одному из кассиров терро¬

ристической фракции, передаются Лукашевичем получен¬

ные из Вильны 150 руб., предназначавшиеся на террори¬

стические расходы. Таким образом, скептицизм Шевырева

проходит всю стадию приготовительных действий; но он

на этом не останавливается и идет далее; обеспечив рриго-

товление снарядов, он начинает заботиться о том, чтобы
1 7 ТТр.ттп 1ЯЯ7 г
257

было кому вложить их в руки, и от него впервые услышал

Горкун во время разговора его с Канчером слово «поку¬

шение». Он предложил Лукашевичу; правда, на судебном

следствии Лукашевич приписывает это предложение Гово¬

рухину, но ежели принять во внимание, что Лукашевич

показал при дознании, что означенное предложение было

сделано ему одним из пред’явленных ему обвиняемых, в

числе которых был Шевырев, но, конечно, не было Гово¬

рухина, как уже скрывшегося за границу, и что, по об’ясне-

нию того же Лукашевича, вслед за отказом его быть ме¬

тальщиком, Шевырев сообщил ему о медленном ходе при¬

готовления азотной кислоты, то будет ясно, что и самое

предложение быть метальщиком исходило не от Говору¬

хина, а от Шевырева, который, заручившись согласием Лу¬

кашевича на всякое иное содействие в деле злоумышления,

мог, без сомнения, совершенно спокойно обратиться к нему

и с своими преступными сетованиями и с своими преступ¬

ными просьбами.
Потерпев неудачу относительно завербования в металь¬

щики Лукашевича, Шевырев не приминул, конечно, заме¬

нить е^о другими лицами, и хотя факт поставки им трех

метальщиков и не выяснен с надлежащею достоверностью,

но показаниями Канчера, Волохова и Горкуна установлено,

что первый был подговорен к роли разведчика самим Ше-

выревым, а оба последние Канчерэм, но также по поруче¬

нию Шевырева. Кроме того, мы знаем от Ульянова, что ни

кто иной как Шевырев сказал ему, что снаряды взялись

бросить три метальщика. Если теперь допустить самую

строгую критику, отнестись к действиям Шевырева с тою

строгою совестью, с какою я бы желал отнестись ко всем

действиям подсудимого, то едва ли можно притти к какому-

либо иному заключению, кроме того, что Шевырев считал

злоумышление своим делом, вел его от начала и до конца,

и когда нашел выполнение его достаточно обеспеченным, то

уехал в Крым, все равно для лечения или по иным сообра¬

жениям. Ему большинство из подсудимых обязаны тем,

что сидят на скамье обвиняемых. Тяжелый грех принял

он на свою душу—он и должен понести за него главную

ответственность.
Затем перехожу к М. Нов о русс кому и М. Анань¬

иной. В феврале месяце, в то время, к которому относится

самое преступное действие этих двух обвиняемых, Ново¬

русский проживал на Малой Итальянской улице, в доме

под № 51. Около 10 февраля Ананьина из второго Парголова

переезжает в третье Парголово на дачу Кекина. Обвинение

имеет своим предметом обстоятельства, имевшие место как

в доме по Малой Итальянской, № 51, так и на даче Кекина

в третьем Парголове. Я соединяю оба обвинения в одно,
258

во-первых, потому, что трудно сказать, где начинается Ново¬

русский и где оканчивается М. Ананьина^ а во-вторых, по¬

тому, что преступные действия Новорусского в доме № 51

находятся в неразрывной связи с действиями, происходив¬

шими на даче Кекина, а там происходила переработка при¬

сланного Новорусским материала в нитроглицерин и ди¬

намит. Поэтому, если я докажу, что Новорусский, действуя

в доме под № 51, действовал сознательно, зная, что он

принимает вещества и предметы, которые послужат для

приготовления снарядов, то. очевидно, что я докажу этим

самым и виновность его на даче Кекина, где доставлен¬

ные им сырые материалы переделывались в те средства,

которые были необходимы для настоящего злоумышления.

Таким образом, когда я буду говорить об обстоятельствах,

происходивших на даче Кекина, я не буду называть имени

Новоруоского, так как все, подлежащее вменению в вину

Ананьиной, подлежит, конечно, и вменению в вину Ново¬

русскому.
Начну с обвинения по дому № 51. Мы знаем из пока¬

заний Канчера, Горкуна, Волохова и многих других лиц,

не исключая и самого Новорусского, что в период вре¬

мени с 9—11 февраля (или, как говорит Канчер, по 17 фе¬

враля) Канчер, Волохов и Горкун, по указанию и пору¬

чению Шевырева, доставили в три приема в квартиру Ново¬

русского различные предметы, как-то: серную кислоту и

другие принадлежности, предназначавшиеся для фабрика¬

ции снарядов. Все эти предметы были отправлены Ново¬

русским в два приема в третье Парголово на дачу Кекина:

одни »9 или 10 февраля с приехавшими из Парголово извоз¬

чиками, другие 11 февраля с сыном Ананьиной, Николаем,

вызванным Новорусскйм телеграммою от того же числа:

«Коля, приезжай три, шесть обратно, возьмешь провизию».

Новорусский не отрицает этих ^фактов и признает, что дей¬

ствительно все эти предметы к ним -приносились означен¬

ными подсудимыми, что он принял их и отправил в Пар-

головю частью с Колей, а частью с извозчиками, и об’-

ясняет их следующим образом. Он говорит, что у Анань¬

иной был сын Николай, для которого необходим был учи¬

тель по некоторым предметам, кроме тех, по которым у

него был уже другой учитель, Данчич; как раз' в это

время Новорусский познакомился с Ульяновым, который вы¬

звался принять на себя учительство, заявив, что в то же

время желает заниматься химическими опытами; вследствие

чего он, Новорусский, снесшись с Ананьиной и получив ее

согласие как на приглашение Ульянова, так и на дозволе¬

ние ему заниматься химическими опытами, пригласил

Ульянова в Парголово, и когда принимал вещи от Горкуна

и Канчера, то полагал, что это принадлежности студенче¬
17*
259

ской химической лаборатории Ульянова. Против этих об’¬

яснений Новорусского говорят шесть следующих улик, ко¬

торые, если брать их в отдельности, могут подлежать со¬

мнению, но совокупность коих приводит к полному убе¬

ждению в виновности Новорусского.
К числу этих улик принадлежат на первом плане раз¬

личные меры предосторожности, которые начинает прини¬

мать Новорусский с момента деятельного участия своего в

злоумышлении. Из показания дворника дома № 51, Гурь¬

янова, видим, что до рождества к Новорусскому ходило

много лиц, но после этого црилив к нему знакомых зна¬

чительно сократился. Мера эта совершенно сходна с тою,

которую принимал, по его словам, подсудимый Андреюшкин,

приступив к изготовлению азотной кислоты. Это показание

Гурьянова находится в полнейшей связи с показанием брата

Новорусского, Владимира Новорусского, удостоверившего,

что к подсудимому Новорусскому ходило много студентов

и студенток. Правда, Новорусский выставил целую серию

свидетелей в доказательство благонадежности его самого и

его знакомых, но свидетельство этих лиц, показывающих,

что подсудимый читал, занимался переводом с немецкого

языка и т. п., не имеет никакого отношения к настоящему

делу—вот почему я и обойду их совершенным молчанием.

Прекратив видимые сношения со всеми лицами, могущими

навлечь на него подозрение, Новорусский отсылает в Пар¬

голово к М. Ананьиной и Анну Степанову, бывшую един¬

ственною прислугою в квартире в доме № 51. Отсылка

происходит 6 февраля; Лидия Ананьина переезжает в Пар¬

голово лишь 17 февраля. Понятно, во время переездки на

дачу, когда приходится укладывать вещи, помощь прислуги

есть помощь необходимая; к чему же было отсылать Анну

Степанову за 11/г недели до переезда? Эта отсылка может

быть об’яснена точно также в смысле меры предосто¬

рожности-желанием удалить из квартиры всякий посто¬

ронний глаз. И, действительно, с удалением Анны Степа¬

новой, в квартире № 51 остаются только Лидия Ананьина

и Новорусский, и если бы подсудимые Канчер и Горкун

не сознались на суде в том, что купленные ими вещи были

принесены ими Новорусскому, то он мог бы сказать, что ве¬

щей он никаких не получал, и такое отрицание его не могло

бы быть опровергнуто за ненахождением в квартире при¬

слуги какими-либо свидетельскими показаниями. Новорус¬

ский утверждает, что Аннушка была не отослана в Парго¬

лово, а уволена потому, что она была больна такою бо¬

лезнью, при которой неудобно было держать ее в доме под

опасением заразы. Я не отвергаю болезни Аннушки (у нее

была какая-то сыпь), но дело в том, что она не уволь¬

няется, а отсылается в Парголово, т.-е. в тО именно место,
260

куда, через несколько дней, должен был приехать и, следо¬

вательно, пользоваться ее услугами и сам Новорусский,

и Лидия Ананьина. А что Аннушка не была уволена, это

доказывается показанием Марии Ананьиной, которая гово¬

рит, что Аннушка была не уволена, а прислана к ней по¬

тому, что она сама просила о присылке ее. Да и сама

Аннушка показала здесь на суде, что она была послана,

Лидией Ананьиной к ее матери в Парголово.
Следующая улика это—отрицание знакомства с Шевы¬

ревым и сокрытие обстоятельств знакомства с Ульяновым.

Шевырев и Ульянов—главные деятели в настоящем злоумы¬

шлении, и знакомство с которыми подает повод к некоторому

подозрению. Силу этого подозрения сознает, конечно,

и Новорусский. Вследствие сего он категорически заявляет,

что Шевырева вовсе не знает, а между тем сам Шевырев

признает свое знакомство с Новорусским и даже ссылается

в удостоверение его. на то обстоятельство, что брал от него

книги издания общества «Посредник», которые действи¬

тельно отобраны от Шевырева и приобщены к делу. Точное

указание времени и места знакомства с Ульяновым могло

служить и в пользу Новорусского и в его вреду. Если бы

это знакомство было действительно таково, что могло слу¬

жить в его пользу, то нечего и скрывать его; если же его

скрывают, то, значит, оно служит ко вреду. Что же гово¬

рит нам Новорусский об этом знакомстве? Он говорит, что по¬

знакомился с ним как-то около рождества, где-то, на ка¬

кой-то вечеринке, а на какой—не говорит. Если бы он

прямо сказал, где и когда он сошелся с Ульяновым, тогда

дознание могло принять меры, дабы установить с точностью

время и обстоятельства этого знакомства, но Новорусский

пресек всякую возможность раз’яснитъ момент начала своих

сношений с Ульяновым, следовательно, принял известную

меру предосторожности для того, чтобы не было уста¬

новлено, когда, где, как и через кого он познакомился с

последним.
Затем третья улика против Новорусского—это обстоя¬

тельства, сопровождавшие прием им вещей от Канчера..

Горкуна и Волохова. Подсудимый об’ясняет, что вещи он

принял от них, как от студентов, приносивших имущество

своего товарища Ульянова для отправки в Парголово. Но

если и возможно допустить, что Новорусский не обратил

никакого внимания ни на принос вещей в несколько приемов

различными лицами, ни на то, что в числе их не было

ни одежды Ульянова, ни книг, а находились исключительно

лишь предметы по химической лаборатории, то, с другой

стороны, трудно предположить, чтобы Новорусский ни разу

не спросил приносителей, откуда эти вещи,—от Ульянова

или другого лица. Подобное отношение к делу можно
261

об’яснить только заранее условленным паролем. И действи¬

тельно, из показаний Канчера видно, что Шевырев поручил

ему отвезти вещи в назначенный час, велел позвонить и

спросить Михаила Новорусского, что и было Канчером

выполнено. Есть еще более важное обстоятельство: когда

Канчер спросил Новорусского: «вы эти вещи у себя оста¬

вите, здесь», то Новорусский ответил: «нет, я их отвезу».

Подобный ответ весьма убедительно свидетельствует, что

Новорусский знал, что принесенное ему прислано не Ульяно¬

вым, а Шевыревым, ибо, в противном случае, он, конечно,

не приминул бы спросить Канчера, как же он, принося вещи

Ульянова для отправки их на дачу, не знает, что они

предназначены для отправки их на дачу.
Четвертая улика заключается в заботе об ускоренной

отправке вещей в Парголово. И действительно, 8 февраля

Новбрусский просит Марию Ананьину телеграммою уво¬

лить Аннушку и прислать завтра двух лошадей; это

завтра—значит 9 февраля, т.-е. канун дня прихода к нему

,с вещами Канчера и Горкуна. Если это обстоятельство и

может быть еще об’яснено желанием Новорусского поспе¬

шить отправкою в Парголово своих собственных вещей и

вещей Марии и Лидии Ананьиных, то как об’яснить, что

на другой день по о,тправке вещей Новорусский дает теле¬

грамму Николаю Ананьину: «Коля, приезжай три, шесть

обратно, возьмешь провизию», в особенности, если принять

во внимание, что, отправляя находящиеся вещи на двух

ломовых извозчиках, можно было отправить с ними и необ¬

ходимую для дачи провизию. Ведь, посылка телеграммы,

приезд Коли и отправка его обратно на извозчике до желез¬

ной дороги, а затем по железной дороге до Парголово стоит

денег. А Новорусский сам говорит, что он даже Ананьину

не давал уроков потому, что за это Мария Ананьина ему

бы не заплатила, а ему нужны деньги. Эту соединенную

с расходами спешность Новорусский пытается оправдать

необходимостью отправки на дачу говядины; но, не говоря

уже о том, что Николай Ананьин не говорит, чтобы с ним

посылалась в Парголово какая-либо провизия, и сами

Лидия и Мария Ананьины удостоверяют, что Коле был

дан для отвозки и привезен в Парголово только один серый

чемодан, т.-е. тот самый чемодан с различною посудою

для химической лаборатории, который был вынесен утром
11	февраля Шевыревым, Волоховым и Канчером из квар¬

тиры последнего. Но если этот чемодан был единственною

провизиею, отосланною с Николаем Ананьиным на дачу

Кекина, то спешная отправка его об’ясняется весьма просто

тем соображениям, что Новорусский знал, что Ульянов уже

находится на даче и не может приступить к приготовлению

нитроглицерина, не имея под рукою необходимой для того
262

стеклянной посуды. Эта улика — улика подавляющая и

отвести или ослабить ее Новорусскому невозможно.
Затем я считаю нуж&ым остановиться и на обыске

в Парголове. По обыску на даче Кекина найден был кусочек

зеленой мраморной переплетной бумаги одинакового цвета

с теми тремя кусочками, которые взяты у Осипанова, и с вдо

бумагою, которою оклеен был снаряд-книга. Конечно, эта

улика не имеет решающего значения, ибо могло случиться

что в «Физиологии» Льюса попал случайно кусочек зелено¬

мраморной бумаги, которая так часто попадается в обраще¬

нии, что ею оклеен даже и Свод Законов. Но, во всяком

случае, странная игра случая, кладущего эту бумагу именно

в книгу Новорусского. Подсудимый говорит, что означен¬

ную бумагу мог положить на даче в книгу Ульянов; однако

же, я должен заметить, что это указание не может быть

признано правильным, ибо из показания Генералова мы

знаем, что еще в январе, вслед за открытием им квартиры

на Большой Белозерской улице, ему был принесен футляр

снаряда-книги. Если же этот футляр был уже готов в

январе, то очевидно, что Ульянов не мог приготовлять

его на даче Кекина, да и сам Ульянов не принял на себя

выделку этого футляра.
Шестая улика против Новоруоского, и притом одна из

самых главных, это — ложная выдача Ульянова за учителя.

Я не стану в настоящий момент говорить об этой улике,

потому что она служит уликою не только против Новорус¬

ского, но и против М. Ананьиной, а потому я возвращусь

к ней при рассмотрении тех преступных действий, которые

имели место на даче Кекийа.
На основании вышеизложенного я нахожу, что Новорус¬

ский, принимая и отправляя на дачу Кекина принесенные

ему в разное время разведчиками предметы, достоверно

знал назначение этих последних, и что, таким образом,

означенные действия его заключают в себе все признаки

пособничества злоумышлению.
Перехожу к М. Ананьиной. Но обыску, произведен¬

ному 3 марта 1887 года на даче Кекина, в квартире, зани¬

маемой Ананьиной и Новорусским, были найдены лаборатор¬

ные предметы, могущие служить для выделки нитрогли¬

церина, материалы, из коих приготовляется, вырабатывается

нитроглнцирин и, наконец, самый нитроглицерин, в количе¬

стве двух унций. Ананьина и Новорусский не отрицают

ни того обстоятельства, что все эти предметы действительно

найдены у них в квартире, ни того, что им было известно

существование этих предметов на их даче, но они дают

этим фактам иную окраску, утверждая, что они не знали

ни их значения, ни их предназначения, потому что они

смотрели на Ульянова, как на учителя,—на студента, нахо¬
263

дящегося на естественном факультете, и потому предпола¬

гали, что вся эта лаборатория есть его студенческая лабо¬

ратория для занятия наукою. Все эти об’яснения опровер¬

гаются в самом их основании совокупностью нескольких

весьма существенных улик. К числу таких улик принадле¬

жат: во-первых, ложная выдача Ульянова за учителя. Я, ко¬

нечно, не стану оспаривать того утверждения Ананьиной, что

у ее сына было два учителя; я согласен даже допустить, что

их было несколько. Ясно, что вопрос заключается не в

том, сколько было у Ананьина учителей, а в том, был

или нет Ульянов его учителем, и если не был, то знала ли

об этом обстоятельстве М. Ананьина. Ближайший и лучший

свидетель Николай Ананьин положительно удостоверяет,

что Ульянов не только никаких уроков ему не давал, но

что он даже его не видел. Этому свидетельству Николая

Ананьина вполне соответствует признанный Ульяновым и

Лидиею Ананьиною факт приезда Ульянова на дачу реши¬

тельно без всяких вещей (по показанию Ульянова, он взял

с собою только одну рубашку). То же самое подтверждают

и обстоятельства, касающиеся от’езда Ульянова из Парго¬

лово: прибыв в "Парголово 10—12 февраля, он без всякой

причины уезжает оттуда через три дня и не возвращается

вновь; лаборатория же его не только попрежнему остается

в квартире Ананьиной, но и пополняется спустя две недеЛи

присылкою бутыли с азотной кислотой. Все попытки Ананьи¬

ной об’яснить этот от’езд каким-нибудь благовидным пред¬

логом указывают только на желание ее скрыть истину.

Первоначально Ананьина об’ясняла, что Ульянов уехал

потому, что она была недовольна его преподаванием, что он

занимался не столько ее сыном, сколько своею лабораторией.

Ныне, оставив это об’яснение, подсудимая утверждает, что

никаких неудовольствий между ею и Ульяновым не было,

что он просто уехал в Петербург даже на одном с нею

извозчике. И действительно, из показания Курникова

видно, что Ульянов не только был вместе с Ананьиной,

но и ссудил ее дорогою несколькими денежными бумажками.

Это показание составляет весьма важную улику против

Ананьиной. И в самом деле, возможно ли допустить, чтобы

женщина, отказавшая учителю вследствие небрежных за¬

нятий с ее сыном, решилась брать у него в тот же день

взаймы несколько рублей? Очевидно, что Ульянов был для

М. Ананьиной сообщником ее преступления, а не учителем

ее сына, вследствие чего она и обратилась к- нему за день¬

гами, когда в них встретилась надобность, не как к чужому,

а как к своему человеку, заведывавшему расходами по

злоумышлению. Не даром же свидетель Курников показы¬

вает, что на вопрос его Ананьиной, кто ехал с нею, она

отвечала: «это мой родной племянник», какового ответа
204

она, конечно, не дала бы, если бы и на самом деле считала

Ульянова за учителя.
Вторая улика заключается в принятии особых мер пре¬

досторожности относительно истинного положения вещей на

даче Кекина. Так, предположив отправить 9 февраля имею¬

щие быть полученными в то число от Шевырева материалы

и посуду, Новорусский телеграфировал 8-го числа М. Ананьи¬

ной об увольнении Аннушки; и таким образом, удалив ее

из дому № 51, он удаляет ее и из дачи Кекина, как посто¬

роннюю свидетельницу. Что увольнение Анны Степановой

имело определенную цель,—доказывается не наймом Ананьи-

ною после прекращения ее услуг какой - либо другой

прислуги вплоть до 1 марта, несмотря на то, что на даче

жило в это время несколько лиц, нуждавшихся в прислуге:

семья Ананьиных, Ульянов и Владимир Новорусский. Мало

того, в день привоза вещей на дачу Кекина (9 или

10 февраля) Мария Ананьина отсылает Владимира Новорус¬

ского в Петербург, а чтобы Николай Ананьин не мог заме¬

тить занятий Ульянова, Мария Ананьина высылает его по*

стоянно из дому гулять на улицу, как показал сам Николай

Ананьин. К этой же категории улик следует причислить

удаление из квартиры на даче Кекина дворника Суслова и

показание Екатерины Персинен. По показанию Суслова, до

приезда Новорусского, он колол дрова и носил их в квар¬

тиру Ананьиной; с этого же времени Новорусский взял

у него топор и сказал, что будет сам колоть дрова, чем

и прекращен обыкновенный доступ Суслова в квартиру.

Впрочем, топор, мог играть и другую роль: найденный

в Парголове чугунок с нитроглицерином стоял на двух

поленьях, приспособление которых для этой цели могло

потребовать работы топором. Наконец, мы знаем из пока¬

зания Персинен,—девочки, нанятой Ананьиной 1 марта,—

что ей было запрещено убирать ту большую комнату с бал¬

коном, в которой стоял чугунок с нитроглицерином. Так.

свидетельница эта безусловно заявила, что когда она при¬

шла в эту комнату, то М. Ананьина сказала ей, чтобы она

тут никогда не убирала, и что она, Ананьина, сама все

здесь сделает. Все это вместе взятое, свидетельствует
о	том, что М. Ананьина принимала целый ряд предосто¬

рожностей с целью сокрыть истинное положение вещей в за¬

нимаемой ею и Новорусским даче.
Третья улика—старательный уход за чугунком и сокры¬

тие его существования. Вы знаете из показания свидете¬

лей Сакса, Беланова и Кошелева, что чугунок стоял в ком¬

нате у дверей на двух поленьях; в чугунке находилась

вода, а в ней, в стеклянной банке—нитроглицерин; на по*

ленья была накинута корзина, покрытая юбкой или какою-то

материею. Когда пришли с обыском, то приспособление
265

это столь удачно имитировало табурет для сиденья, что ни¬

кому и в голову не пришло обратить на него внимание.

Ясно, что чугунок с нитроглицерином не просто хранился

на даче Кекина, а был окружен такими предосторожностями,

которые должны были скрыть от всякого самое его суще¬

ствование, выдать его каждому вошедшему за обыкновенное

приспособление для сиденья. Далее мы видим, что этот

чугунок не только скрывается, но и подчиняется тщатель¬

ному и притом техническому уходу со стороны Ананьиной,

уходу, имеющему целью предупреждение взрыва находя¬

щегося в нем нитроглицерина. Этот уход заключается

в том, что в чугунок наливается вода, она охлаждается

снегом, который кладет в него Мария Ананьина, а состоя¬

ние нитроглицерина испытывается лакмусовою бумажкою.
Вчера подсудимый Ульянов предлагал эксперту во¬

просы, направленные к защите Марии Ананьиной и стре¬

мящиеся установить то обстоятельство, что употребление

лакмусовых бумажек должно быть отнесено ко времени пре¬

бывания его в Парголове. Но в опровержение этого можно

заметить, что нельзя допустить и мысли, чтобы Ульянов

оставил Парголово и, зная взрывоспособность нитроглице¬

рина, не предупредил бы об этом обстоятельстве Ананьину

или Новорусского и не преподал бы им для ограждения

их самих и для обеспечения злоумышления всех тех тех¬

нических приемов, которые служат к устранению взрыва,

а в том числе и употребление лакмусовых бумажек. К тому

же однажды употребленная бумажка непригодна для даль¬

нейшего употребления, и потому есть полное основание

думать, что Ульянов уничтожал сам все те бумажки, кото¬

рые служили для его личных проб. Кроме того, уход. за

нитроглицерином сотгряжен с большими неприятностями

в виду издаваемого им зловония. Спрашивается: стала ли

бы Ананьина ухаживать за ним, если бы она действительно

смотрела на Ульянова, как на учителя, как на человека

пе только ей чужого, но и не исполняющего даже тех обя¬

занностей, для которых он был приглашен на дачу Кекина?

Какая цель ухаживать за зловонным чугунком такого чело¬

века, который, уехав с дачи, не показывается к ней в тече¬

ние более двух недель, и когда, стало-бътть утратилась вся¬

кая надежда на его возвращение? Подсудимый Ульянов

и здесь вступился за Ананьину, утверждая, что он выде¬

лывал нитроглицерин не тем обыкновенным способом, кото¬

рым его всего легче выделывать, а особенным, при котором

запах если и не совершенно уничтожается, то, во всяком

случае, доходит до минимума. Мне, конечно, было бы не

трудно ответить на это, что Ульянов не доказал, чтобы он

выделывал нитроглицерин не обыкновенным, а исключи¬

тельным способом, но я думаю, что Ульянов и не мог бы
266

доказать своего утверждения, в виду того, что, по соб¬

ственному его сознанию и по заключению эксперта Федо¬

рова, указываемый Ульяновым способ приготовления нитро¬

глицерина крайне медлителен, а между тем подсудимые,

видимо, спешили возможно быстрым изготовлением азотной

кислоты, а стало-быть, и нитроглицерина в предвидении

возможности от’езда государя императора из Петербурга.
Четвертая улика заключается в отрицании привоза

20—21 февраля посланной Ульяновым бутыли с азотною

кислотою. На дознании М. Ананьина положительно отри¬

цала привоз этой бутыли, а между тем ясно, что если бы

она действительно Ульянова считала за учителя, то ей

не было бы и цели скрывать присылку этой бутыли; скры¬

вая же получение этой бутыли, М. Ананьина тем самым

свидетельствует, что она вполне отчетливо сознавала истин¬

ное назначение ее содержимого, и что получение ею этой

бутыли при письме от Ульянова, несомненно, доказывает

существование между ею и последним отношений сообщни¬

чества. Когда же Ананьиной был вручен обвинительный

акт, и она увидела, что и ее собственные дети и Новорус¬

ские подтверждают факт привоза бутыли 20—21' февраля

каким - то человеком с рыжей бородой вместе с письмом

от Ульянова, то и она признала на судебном следствии это

обстоятельство. Такое разноречие в показаниях, направлен¬

ное, видимо, к сокрытию истины, служит еще более важною

уликою против Ананьиной.
Наконец, пятая улика—это самое поведение Анань¬

иной как во время обыска, так и во вршя, следующее за

оным. Вы знаете из показаний пристава Сакса и волостного

старшины Кошелева, что когда они вошли в квартиру

Ананьиной, то вслед за этим, спустя несколько времени,

Мария и Лидия Ананьина приблизились к чугунку и стали

заслонять его своими платьями так, чтобы его не было совер¬

шенно заметно, и если бы что-то не громыхнуло случайно,

то на чугунок не было бы обращено никакого внимания.

Таким образом, это старание закрыть собою чугунок дока¬

зывает полнейшее сознание подсудимой не только того, что

именно заключалось в чугунке, но и того, для чего именно

предназначалось его содержимое, ибо если бы Ананьина,

не знала ни того, ни другого, ей не зачем было бы скры¬

вать самого чугунка: она могла прямо заявить, что он птш-

надлежит Ульянову; напротив того, зная содержание

чугунка и назначение нитроглицерина, Ананьина не могла

выдать его своими собственными руками, не попытавшись

скрыть его всеми возможными способами от производивших

обыск полицейских чинов. К этой же группе улик принадле¬

жит и показание дворника Гурьянова о сделанной ему

Ананьиною угрозе. Эта. угроза слишком тяжка для подсу¬
267

димых. Я два раза переспрашивал Гурьянова, и он не изме¬

нил своего показания. Эта угроза заключается в том, что

когда Гурьянов препровождал Ананьину из Парголова

в Петербург после ее ареста, то она обратилась к нему

с следующими словами: «ты на нас доказал; помни же,

мы тебя будем помнить, и если не от нас, то !от других

попомнишь». Эта вырвавшаяся у Ананьиной фраза содер¬

жит в себе полное сознание со стороны Ананьиной истин¬

ного значения всего происходившего в Парголове и стра¬

щание Гурьянова местью самих подсудимых или членов

их партии за указание полиции настоящего местожитель¬

ства Новорусского, а с ним и Ананьиной.
Если сопоставить все эти улики против Ананьиной, то

нельзя не признать, что она не только безусловно знала,

кто такой был Ульянов, зачем он приехал в Парголово

и чем он там занимался, но в видах содействия целям

его приезда предоставила в его распоряжение свое поме¬

щение и прилагала свои руки к уходу за теми предметами,

которые приготовлялись Ульяновым для разрывных снаря¬

дов. Но если М. Ананьина приняла заведомо Ульянова,

как фабрикатора динамита, то нет сомнения, что и Ново-

русский пригласил Ульянова в Парголово именно с целью

выделки этого вещества, препроводив ему и необходимые

для этой 'фабрикации материалы. Можно, конечно, заме¬

тить, что Новорусскому не было надобности направлять

Ульянова на дачу Кекина, так как приготовление нитрогли¬

церина могло иметь место и в Петербурге. Это замечание

устраняется легко следующим соображением: студент-химик

может’, не опасаясь давлечь на себя подозрение, иметь

в своем распоряжении не только серную, но даже и азот¬

ную кислоту, как предметы необходимые для практиче¬

ских занятий; но когда у человека, хотя бы и занимаю¬

щегося химией, найдут нитроглицерин, то явится полное

основание подозревать, что он приготовляется им с пре¬

ступною целью, ибо ради одного любопытства динамит не

выделывается. Вот почему в данном случае Петербург,

в виду особенно строгого в нем надзора, является местом,

неудобным для приготовления нитроглицерина, ибо обна¬

ружение его фабрикации Ульяновым прямо, указывало на

преступную цель его занятий. Вследствие чего необходимо

было иметь помещение вне Петербурга; такое помещение

и было доставлено Ульянову на даче Кекина Ананьиной

и Новорусским. Вследствие этого и Новорусский и М. Ананьи¬

на являются непосредственными пособниками злоумышле¬

ния и притом, пособниками необходимыми, потому что бег?

предоставления дачи Кекина в распоряжение злоумышлен¬

ников приготовление динамита могло быть отложено на

продолжительное время, а без его выделки не последовало
268

бы ни изготовления метательных снарядов, нй выхода с ними

на Невский проспект.
Перехожу к подсудимой Шмидовой. К изобличению

ее служат два обстоятельства: во-первых, показание Канчера

и, во-вторых, показание ее квартирной хозяйки Татьяны Про¬

кофьевой. Канчер утверждает, что он дважды ходил в квар¬

тиру, в которой проживали Говорухин и Шмидова, с сыпу¬

чими веществами для выделки снарядов, при чем однажды

положил их под подушку Говорухина в присутствии Шми¬

довой, и Шмидова не спросила, кто он такой и что именно

он кладет под подушку. Кроме того, из показания того же

Канчера видно, что Шевырев говорил ему, что Шмидову опа¬

саться нечего. Так как Шевырев посылал Канчера к Шмидовой

с материалами для выделки снарядов, то понятно, что ска¬

занные ему Шевыревым слова ясно и определенно указы¬

вают на то, что Шмидова—свой человек, т.-е. человек,

принадлежащий к их партии, и который не только не

выдаст, но и окажет, в случае надобности, содействие.
Шмидова, отрицавшая во время дознания факт прихода

Канчера, признала это обстоятельство во время судебного

следствия. Затем, по показанию Прокофьевой, 23 или 24 фе¬

враля пришел к ней в квартиру Андреюшкин с каким-то

узлом, прошел в комнату Говорухина, но, увидав ее там,

смутился. Тогда вышла Шмидова и пригласила его в свою

комнату. Когда около 6 часов вечера. Шмидова ушла, Про¬

кофьева полюбопытствовала узнать, что находится в узле,

й нашла его уже под кроватью Говорухина, лежащим в кор¬

зине. В узле было несколько пакетов и запечатанных печа¬

тями бутылей с какою-то жидкостью. Вечером Андреюшкин

пришел снова и просидел до глубокой ночи, а затем на

следующий день означенных предметов в корзине уже не

было. На судебном следствии Ульянов оспаривал вечерний

приход Андреюшкина, утверждая, что к Шмидовой при¬

ходил в это время он, Ульянов, со снарядами. Для меня

совершенно безразлично, был ли у Шмидовой Андреюшкин

или Ульянов, в каких отношениях они находились к Гово¬

рухину, и был ли свободный доступ из ее комнаты в ком¬

нату последнего, ибо бесспорно доказано, что узел был при¬

несен одним из участников злоумышления, положен Шми¬

довой. в корзину под кроватью Говорухина и затем вынесен

из дому, очевидно, не иначе, как с ее ведома. Ежели теперь

принять во внимание, что Шмидова отрицает самый факт

приноса и уноса узла, и что узел принесен был уже после

побега Говорухина за границу, то будет ясно, что прино-

сители знали, что несут предназначенные для снарядов

материалы именно к Шмидовой в расчете на ее содействие,

и что Шмидова действительно оказала это содействие, заве¬

домо зная о его значении и цели, ибо иначе ей нечего было
209

бы и отрицать того, что установлено настойчивым, несомненно,

правдивым показанием Прокофьевой. Допустить неведение

со стороны Шмидовой содержимого _узла и его назначения

невозможно, ибо если даже 65-тилетняя старуха Прокофьева

догадалась, что тут что-то неладное и выходящее из ряда,

вон, то можно ли допустить отсутствие заведомости со сто¬

роны Шмидовой, находившейся в близком знакомстве с Гово¬

рухиным, Ульяновым и Андреюшкиным, слышавшей и знав¬

шей их взгляды и убеждения, ибо нет сомнения, что озна¬

ченные подсудимые, ставя своею задачею пропаганду тер¬

рора, не могли не посвятить в свои замыслы видавшуюся

с ними чуть не ежедневно Шмидову. Если же Шмидова

говорит, что она ничего не знает, то обвинению не остается

ничего другого, как сказать: ты отрицаешь бесспорный факт,

зная о предстоящей тяжкой ответственности, стало быть,

ты все знаешь и желаешь понести эту ответственность.
Совокупность этих соображений приводит к заключению,

что Шмидова принимала и передавала от одних злоумы¬

шленников другим те предметы, которые были необхо¬

димы для настоящего покушения, зная о таковом их пред¬

назначении.
Мне остается теперь обратиться к подсудимой Сердю¬

ковой. Поводом к привлечению Сердюковой к ответствен¬

ности послужила телеграмма, посланная ею 6 марта из Ека¬

терине дара на имя подсудимого Андреюшкина. Телеграмма

эта заключается в следующем: «Вы просили ничего не отве¬

чать. С получением вашего письма я прожила целую веч¬

ность. Да. Отвечайте. Комахина». Телеграмма эта была задер¬

жана, а Сердюкова на первых же допросах чистосердечно

созналась, что получила от Андреюшкина письмо, в котором

он уведомлял ее о том, что будет покушение на жизнь

государя императора, будут бросать бомбы, и что он в числе

участников этого преступления. Она также признала, что

по легкомыслию и в виду дружественных отношений

к Андреюшкину она не выполнила той обязанности,—дове¬

дения о злоумышлении до сведения власти,—которая лежала

на ней, как на подданной Россйской империи. Обвинению

нечего прибавлять к этому сознанию. Остаются еще два

подсудимых—Пилсудский и Пашковский; обвинение по отно¬

шению к ним будет пред’явлено вам моим товарищем.
Товарищ обер-прокурора Смирнов. Гг. сена¬

торы! Гг. сословные представители! Моя речь будет касаться

того эпизода приготовительных действий к посягательству

на жизнь государя императора, когда лица, задумавшие

это преступление и руководившие им в Петербурге, сделали

попытку добыть от своих виленских единомышленников

нужный материал и денежные средства для изготовления
270

тех метательных снарядов, с .которыми потом подсудимые

были задержаны.
Когда и при каких условиях было задумано и каким

путем шло в своем осуществлении злоумышление на жизнь

государя императора—об этом вы уже слышали из речи

г. обер-прокурора. Я ограничусь восстановлением в вашей

памяти лишь очень немногих фактов, на которые мне совер¬

шенно необходимо указать для того, чтобы установить связь

того, что произошло между подсудимыми и их виленскими

единомышленниками.
Если верить показанию подсудимого Генералова, то уже

во второй половине декабря прошлого года было оконча¬

тельно решено совершение того террористического факта,
о	котором, по его словам, ранее между ним и товарищами его

происходило рассуждение, как о средстве вывести общество

из того тягостного положения, в котором, по их словам,

оно находится. Вы знаете, что под этим террористическим

фактом разумелось посягательство на жизнь государя импе¬

ратора. 3 февраля Генералов, по совету подсудимого Улья¬

нова, переменяет квартиру на другую, более удобную и более

обширную, назначенную исключительно для хранения тех

материалов, которые были нужны для осуществления их зло¬

умышления. Тогда же, очевидно, было решено и орудие,

которым должно быть совершено посягательство, именно:

метательные снаряды. По словам Генералова, через два или

три дня он получает стрихнин для хранения в квартире

и получает поручение изготовить жеребейки, которые были

отравлены стрихнином и которыми было наполнено простран¬

ство между жестяной и картонной оболочкой метательных

снарядов. Тогда же, 4 или 5 февраля, начинается изгото¬

вление азотной кислоты в квартире подсудимого Андреюш¬

кина им и Генераловым под руководством Ульянова. Но

приготовление азотной кислоты шло медленно, так что добы¬

валось только по два фунта в день. Причины этой медлен¬

ности могут быть различны. Генералов об’ясняет это неуме¬

нием и примитивностью способов, которые употреблял Андре¬

юшкин, а Ульянов говорит, что дело это нелегкое, и что

первоначально шло только с помощью двух стеклянных

колб. Как бы то ни было, такое медленное приготовление

азотной кислоты действовало деморализующим образом на

приготовлявших ее. Генералов говорит, что им надоело при¬

готовление ее, и просил, чтобы их уволили от этого и достали

азотную кислоту где-нибудь. Кроме того, медленность при¬

готовления азотной кислоты не соответствовала плану руко¬

водителей злоумышления.
При таком положении дела было решено послать

в Вильну доверенное лицо, чтобы привезти оттуда азотную

кислоту в готовом виде, затем яд, попытки к добыванию
271

которого были сделаны раньше, а наконец, и то, без чего

более всего не могло итти .успешное приготовление мета-,

тельных снарядов, т.-е. деньги. Из всех показаний под¬

судимых необходимо притти к заключению, как это указано

и в речи г. обер-прокурора, что главным инициатором в этой

поездке в Вильну,—лицом, принимавшим самое живое уча¬

стие в ее осуществлении, был подсудимый Шевырев. Само

собою разумеется, что в тех видах, с которыми руководители

злоумышления предприняли эту поездку, она имела смысл

толькЬ при одном условии, а именно, что между лицами,

задумавшими злоумышление в Петербурге, и между членами

террористической фракции, проживающими в Вильне,—хотя

лицами, имевшими другую революционную организацию, но

по крайней мере выражавшими желание содействовать тер¬

рористической фракции партии «Народной Воли»,—что между

этими лицами состоялось первоначальное предварительное

соглашение, в силу которого живущие в Петербурге имели

основание рассчитывать не только на содействие живущих

в Вильне, но и на то, что если им будет что-нибудь нужно,

то в Вильне им действительно это дадут. Что таковые

сношения между Петербургом и Вильной существовали и

ранее, это видно из показания подсудимого Лукашевича,

который удостоверяет, что когда Шевырев жаловался на то,

что идет медленно приготовление азотной кислоты, то гово¬

рил, что есть возможность достать ее в Вильне; тот же

Лукашевич замечает, что сношения с Вильной были и ранее,

но не знает через кого. К сожалению, установить вполне

точно то обстоятельство, какого свойства и через посредство

каких лиц было установлено между Вильной и Петербургом

соглашение касательно содействия посягательству на жизнь

государя императора,—в настоящее время невозможно. Два

главных участника в доставлении подсудимому Канчеру

того, за чем он был послан,—Исаак Дембо и Антон Гнатов-

ский,—успели скрыться; дознание относительно их не окон¬

чено, и поэтому вопрос о том, какого рода было соглашение

с Вильной для содействия в покушении на цареубийство,

остается не вполне раз’ясненным. Но и тех указаний, которые

имеются у нас в деле, совершенно достаточно для того,

чтобы установить, что в Петербурге подсудимый Шевырев,

а в Вильне—Гнатовский и Дембо были главными деятелями

в этом злоумышлении. Притом Исаак Дембо и Антон Гна¬

товский уже не новички в революционном деле. В 1882 году.

Дембо и его сожительница Лейбович были привлечены

к политическому делу1), и в том же году Антон Гнатовский

привлекался в делу об образовавшемся в Вильне револю-
*) Привлекались к дознанию по делу о рабочей группе партии

«Народной Воли».—Ред.
272

ционном кружке х). Привлечение это кончилось тем, что

по высочайшему повелению они были отданы под надзор

полиции на один год вне местности, состоящей в положении

усиленной охраны. Но тут есть одно обстоятельство, которое

приобретает значение, если его сопоставить с указанием

в показании Генералова о том времени, когда было решено

окончательно совершить террористический факт. Именно, по

показанию Генералова, 19 декабря Антон Гнатовский при¬

езжает в Петербург, но так как он нелегальное лицо, то

полиция требует его выезда, и, однако же, он не сразу

подчиняется этому требованию, а только после вторичного

предписания 5 января уезжает из Петербурга. Таким обра¬

зом, приезд его совершенно соответствует тому времени,

когда не только было решено совершить террористический

факт—посягательство на жизнь государя императора, но и

были приняты первоначальные меры для того, чтобы привести

его в исполнение. Далее, как видно из показания подсудимого

Пилсудского, недели за 1½ до его от’езда из Вильны в Петер¬

бург, после рождественских каникул,—а уехал он 1 февраля,

—следовательно, 20 января, к нему обращается Дембо

с просьбою добыть стрихнин я атропин. Просьбу эту он

исполняет. Затем является к нему Антон .Гнатовский и

говорит, что яды должны быть у него до от’езда в Петер¬

бург, и он отвезет по адресу, который будет ему указан.

Далее существование предварительного соглашения, пред¬

шествовавшего посылке Канчера в Вильну, ясно доказы¬

вается и тем, что Канчеру при его поездке в Вильну было

дано два адреса, по которым мог быть найден Гнатовский.

То обстоятельство, что было дано два адреса, показывает,

что это действительно революционный прием: если бы по

одному адресу нельзя было добиться нужных сведений,

тогда на помощь был другой адрес. Подсудимый. Пилсуд¬

ский, к которому было дано рекомендательное письмо с адре¬

сом, должен был уехать в Петербург, следовательно, мог

раз’ехаться с Канчером. Поэтому и был дан другой адрес:

в трактире, в доме Апатова, спросить Елену, не знает ли

она Антона. Очевидно, это есть пароль, который предполагает

предварительное соглашение между тем, кто посылает, и

тем, кому он посылается,—пароль, который должен был

внушить полное доверие к лицу, которое входит в сношение

с тем, кому оно посылается. Наконец, вы помните показание

Канчера, что когда он был сведен с Антоном Гнатовским

и изложил цель своей поездки, то Гнатовский сказал, что,

к сожалению, теперь этого нет, что отчего раньше не при¬

слали, и что надо подождать. И действительно, Канчер в тече¬

ние трех дней проживает в Вильне.
‘) Привлекался по делу об организованном в г. Вильне Руфом

Аппельбергом революционном кружке. — Ред.
18 Дело 1887 г.
273

Вот ряд указаний, не оставляющих сомнения -в том.

что предварительное соглашение между Вильной и Петер¬

бургом, направленное к тому, чтобы получить в Вильне

содействие имеющемуся совершиться террористическому

факту, действительно существовало, и в Петербурге под¬

судимый Шевырев, а в Вильне Антон Гнатовский — вот те

два имени, которые чаще всего или почти исключительно

встречаются во всех рассматриваемых показаниях подсу¬

димых. При этом я не могу не обратить внимания на заме¬

чательное сходство во внешних приемах участия в деле

между Шевыревым и Антоном Гнатовском. Ян тот, ни дру¬

гой не делают ничего такого, в чем бы они могли наружно

выставиться или оставить ясные следы,; которые могли бы

служить уликой против них. Таких деятелей, как Пилсуд¬

ский и Канчер, сводят с Гнатовским не в квартире послед¬

него, а их сводят на улице или в квартире других лиц.

Гнатовский только приказывает привезти и купить, и когда

уже все готово, он отправляет к Канчеру через другое

лицо и этому же лицу поручает следить за Канчером и

телеграммой сообщить в Петербург о выезде Канчера из

Вильны. К сожалению, главных виновных по отношению

к Вильне нет. Такие деятели, как подсудимые Пилсудский

и Пашковский,—это не заправилы и не мастера, а простые

рабочие, которые управляются другими и действуют по ука¬

занию других. Но нет сомнения, что такими рабочими они

были. Они знали, что и к какому делу прилагают свои руки.

Они сознательно оказывали свое содействие и знали, что

имеет совершиться террористический факт, входящий

в состав деятельности фракции, которая поставила себе

задачею борьбу с правительством, но исключительною целью

которой было посягательство на верховного главу государ¬

ства. В .этих пределах я и буду поддерживать обвинение

против подсудимых Пилсудского и Пашковского. Начну

с Пилсудского.
Пилсудский уроженец Северо-Западного края, обра¬

зование свое начал в Вильне, где последовательно был в двух

гимназиях, а потом в 1885 г. прибыл в Петербург, где

в 1886 г. и поступил в университет на юридический факуль¬

тет. Пилсудский на суде заявил, что по образу мыслей он

революционер. Где и при каких условиях он усвоил себе

этот образ мыслей, — нам неизвестно. Но несомненно, что,

находясь в университете на первом курсе, от простого теоре¬

тического разделения образа мыслей революционного харак¬

тера он делает шаг на путь .к деятельности практической

и на первом курсе принадлежит уже к кружку саморазвития.

Хотя подсудимый Пилсудский говорит, что кружок этот

не имеет в виду политической цели, но знакомство с историей

развития подобного рода кружков убеждает нас в том, что
274

такие кружки входят в программу террористической фракции

и служат дальнейшею ступенью для деятельности. Затем

в Вильне были найдены рукописи, принадлежность которых

себе Пилсудский признал. В числе этих рукописей есть

одна, которая заключает в себе проект будущей социальной

революции в Северо-Западном крае. Проект этот есть изобре¬

тение Пилсудского, плод его досуга. Таким образом, мысли

уже действуют, почва для привлечения к революционному

участию была подготовлена, и нужно было только дать

толчек. Кто же дал этот толчек? Г. обер-прокурор уже

об’яснил в своей речи тот, повидимому, странный психологи¬

ческий факт, что подсудимые Горкун и Волохов, люди

гораздо менее развитые в революционном направлении, чем

Пилсудский, так легко дали увлечь себя для содействия

в этом злоумышлении. Кто же их Привлек? Канчер, который

был не более, как орудие в руках Шевырева. Кто же при¬

влек Пилсудского? Вопрос этот, по имеющимся в деле данным,

нам положительно невозможно разрешить, но я не могу

не обратить внимания на одно обстоятельство. Все, в чем

требовалось содействие Пилсудского в настоящем злоумы¬

шлении, все то, что ставится ему в вину, во всем этом

на ряду с его фамилией стоит фатальным образом фамилия

подсудимого Лукашевича. Лукашевич дает рекомендательное

письмо Канчеру, когда требуется это письмо; Лукашевич,

когда Говорухину нужно скрыться и иметь возможность про¬

жить в Вильне, отсылает Говорухина к Пилсудокому; Лука¬

шевич, когда нужно печатать революционную программу и

когда для этого нужна квартира, указывает на квартиру

Пилсудского. Лукашевич тоже уроженец Северо-Западного

края и был одновременно с Пилсудским в одной из тех

гимназий, в которых тот последовательно находился. Правда,

между ними три года разницы, и очевидно, что между

ними в гимназии ничего не могло быть общего. Но когда

Лукашевич и Пилсудский поступили в университет, то оди¬

наковость места происхождения и воспитания должна была

иметь последствием то, что между ними завязались близкие

отношения. При этом между ними было очень крепко свя¬

зующее звено—это студент Гамолецкий—старый, хороший

товарищ Лукашевича и человек, несомненно, близкий к Пил-

судскому. Вместе с Гамолецким Пилсудский живет на одной

квартире; с ним Пилсудский переписывается; его же изве¬

щает Пилсудский о своем возвращении из Вильны и у него

останавливается до приискания квартиры. Словом, отноше¬

ния между ними были таковы, что если при поездке Канчера

ему были даны две записки: одна от Лукашевича, а другая

от самого Гамолецкого, то последнюю я об’ясняю тем, что

как первая записка, в которой заключалась вся суть дела

и в которой было сказано, что именно нужно исполнить,
18*
275

не была подписана из осторожности, то записка Г амолецкого

должна была служить для того, чтобы рассеять в Пилсуд-

ском всякое сомнение относительно первой неподписанной

записки и внушить ему полное доверие к тому лицу, кото¬

рое явилось с запиской. Свидетель Гамолецкий от дачи этой

записки Лукашевичу отказался на суде и заявил, что первое

его показание ложно, что оно было дано им под влиянием

тех уверений, которые последовали со стороны лиц, произ¬

водивших дознание. Но, ведь, сам Лукашевич не отрицает,

что Гамолецкий именно ему дал эту записку. Конечно, нам

трудно судить о мотивах, почему Гамолецкий теперь, оче¬

видно, дает ложное показание, если сопоставить его с пока¬

занием Лукашевича. Вероятно, мотив тот, что это послужит

в пользу подсудимых, которые сидят на скамье; но вместо

пользы это приносит им вред. Поступок Гамолецкого пока¬

зывает, что эта дача записки была совсем не такою обыден¬

ною вещью, что тут не было только желание доставить

квартиру, а что это был такой факт, который нужно скры¬

вать. Если сопоставить все то, что сделал Канчер по настоя¬

щему делу во время поездки в Вильну при непосредственном

указании на него Лукашевича, и если сопоставить это с тем,

что Пилсудский, получая поручения и указания Лукаше¬

вича, во всех случаях беспрекословно исполнял их как

следует, то вы придете к заключению, что между ними,

т.-е. Пилсудским и Лукашевичем, было не простое довольно

отдаленное знакомство, как они хотят это доказать, но что это

была связь людей одинакового образа мыслей, людей одина¬

ковых убеждений,—связь людей, из которых, очевидно,

Лукашевич, как старший и более развитой, имел влияние

на младшего, на Пилсудского, — связь, которая началась еще

до от’езда Пилсудского на каникулы в Вильну. Поэтому

я прихожу к тому заключению, что если Пилсудский уехал

в Вильну, не принадлежа еще официально к членам терро¬

ристической фракции, то он уехал оттуда вполне готовый

оказать содействие всему тому, что лежит в основе действий

этой партии, и в чем ее деятельность проявляется. Я не

сомневаюсь в том, что, когда он уезжал в Вильну, он не имел

понятия не только о готовящемся покушении на жизнь

государя императора, но и вообще о имеющем совершиться

террористическом факте, так как совершение его решено было

позднее. Но Вильна недалеко от Петербурга, и сообщить

туда о том, что предпринято здесь, не трудно. При этом

я считаю нужным указать на следующее весьма странное

совпадение чисел. Около половины января, как говорит

Лукашевич, к нему обращаются с просьбой принять уча¬

стие в террористическом факте, и он не отказывает в этой

просьбе. Около 20 января к подсудимому Пилсудскому

является Дембо и просит его приобрести стрихнину. Можно
276

ли предположить, что такие опытные в революционном деле

люди, как Дембо и Гнатовский, обратятся с такою просьбою

к 20-летнему юноше, не будучи убеждены, что это лицо,

которому доверяется жизнь, знает, для какого употребления

требуется этот яд, и что оно расположено оказать в этом свое

содействие? Ведь, это не такая просьба, с которою можно об¬

ратиться к первому встречному, и не такая просьба, которую

можно принять, не спросив: зачем и кому это нужно. Между

тем Пилсудский этих вопросов не предлагает и беспреко¬

словно исполняет то, что требуется, очевидно, зная, для

чего это нужно. Затем я остановлюсь на записке Лука¬

шевича, о которой было упомянуто в речи г. обер-прокурора.

Если предположить, что она писана Пилсудскому только

для того, чтобы он дал квартиру Канчеру, если в ней при¬

бавлено, что Канчер знает, как видеться с теми лицами,

которые должны доставить требуемое, то спрашивается:

зачем же было писать Пилсудскому, что нужно 1/2 пуда

азотной кислоты, 11/2 унца стрихнина и два пистолета? Оче¬

видно, это пишется лицу, в котором вполне уверены; оче¬

видно, это пишется единомышленнику, который не только

не выдаст,—хотя, может быть, он и не приложит своих рук

к этому и не обязан доставлять то, о чем идет речь в за¬

писке,—но даже окажет в этом содействие. И сам Пил¬

судский вынужден был признаться, что сопоставление прось¬

бы Дембо с приездом Канчера дало ему возможность дога¬

даться, что речь идет о каком-то террористическом факте;

но, — говорит Пилсудский, — когда он догадался, то принял

твердо намерение далее не оказывать никакого содействия

в этом, и в доказательство приводит то, что когда Гнатов¬

ский попросил его достать пистолеты, то он от доставления

их отказался. Но все дальнейшее его поведение находится

в прямом противоречии с этим. Очень может быть, что он

отказал в доставлении пистолетов, а, между тем, по первому

же требованию Гнатовского он отдает ему 40 рублей при

таких условиях, при котовых у него не могло быть и мысли,

что это личный заем. Ему, конечно, было понятно, что

эти 40 рублей должны итти на то же самое, для чего приехал

Канчер, может быть, на покупку тех же пистолетов. Затем

Пилсудский возвращается в Петербург. Канчер, по приезде

вслед за ним, говорит, что через Пилсудского будут высланы

деньги, за которыми его посылали, но которых ему при

от’езде не дали. Это обстоятельство опять находится в проти¬

воречии с тем, что Пилсудский отказался от участия в деле.

При этих условиях Гнатовскому и Дембо уже не было осно¬

вания брать его посредником при посылке денег. Между

тем. мы видим, что в Петербурге Пилсудский не только

принимает посредничество в доставке денег но он даже

беспокоится, ходит справляться, не получек та эти
277

деньги. Затем, явившись к Беркович и получив эти деньги,

он, казалось, должен бы был передать их Канчеру, но, однако,

этого не делает. Очевидно, он ясно сознавал, что деньги

эти получены не для отдельного частного лица, а для пар¬

тии. Следовательно, передать их кому бы то ни было, но

только лицу, принадлежавшему к партии, было безразлично,

и вот он идет к тому же Лукашевичу, ему вручает деньги

и ему же говорит, что тут 40 рублей моих, и от него их

получает. Но могут сказать, что это может быть было

невольное продолжение того, что Пилсудский начал, и во что

его впутали в Вильне. Но это соображение совершенно падает,

если обратить внимание на последующие действия Пилсуд¬

ского. В 20-х числах февраля, когда уже не только обри¬

совалось и было условлено, что имеет быть совершен терро¬

ристический факт, но и страшное слово «покушение на

жизнь государя» было уже произнесено, даже и в то время

Пилсудский продолжает оказывать содействие той же самой

фракции, которая посягнула на жизнь государя императора.

Это доказывается следующим. Когда дело посягательства

было настолько твердо подвинуто, что можно было при¬

ступить к обсуждению того, как произвести это злоумышле¬

ние, один из участников его, Говорухин, прошлое которого

было уже настолько известно в революционном отношении,

что если бы злоумышление совершилось, то он имел бы

полное основание думать, что на него первого наложат

руку,—этот Говорухин считает необходимым уехать за гра¬

ницу, потому что это один из корифеев, жизнь которого

считается драгоценною, а не то, что Канчер и др., которых

можно просто «сплавить», как выразился здесь Канчер. Итак,

Говорухин уезжает; Шевырева здесь тоже нет; и вот, в том,

чтобы Говорухин мог уехать благополучно, принимает уча¬

стие подсудимый Ульянов. Он обращается к Лукашевичу,

Лукашевич говорит, что он знает, что в Вильне можно достать

для нелегального человека паспорт и временную квартиру,

й вот, Лукашевич отсылает его для этого с письмом к Пил¬

судскому. Хотя Пилсудский говорит, что он не согласился

дать адрес брата и рекомендательное письмо, но тем не менее

он не отказал в своем содействии Говорухину. Он говорит, что

отправил его к Анне Лейбович, которая дала рекомендатель¬

ное письмо к Антону Гнатовскому, т.-е., таким образом,

Пилсудский дал указание, через кого можно достать реко¬

мендательное письмо. Во всяком случае, при приезде

в Вильну Говорухина он не идет к тому литту. которое

должно свести его с Гнатокскич, а идет к Иочи'Ъу Пилсуд-

скому. который доттжен свести его с Гнатов^ким. Пилсудский

это делает, дает ему возможность пепгчочевать в Вильне

и. после того, как Говорухин благополучно уезжает за гра¬

ницу, рн опять, по просьбе Гнатовского, посылает теле¬
278

грамму своему брату: «сестра выехала, встречай. Пилсуд¬

ский». Хотя он говорит, что эта телеграмма должна была

быть отправлена в тот же день, когда Говорухин уехал

из Вильны, но что он будто бы забыл это сделать в тот же

день и послал телеграмму 25 февраля, но такое об’яснение

представляется неправильным. Дело в том, что для тех,

которые должны были получить эту телеграмму в Петер¬

бурге, было важно не то, что Говорухин уехал из Вильны,

а то, что он благополучно переехал границу. Очевидно,

что для того, чтобы узнать это последнее обстоятельство,

т.-е что он благополучно переехал через границу, нужно

было время; и вот когда 22 февраля Говорухин уехал из

Вильны, а сведение о перезде через границу было получено

только 25-го, то 25-го и была дана телеграмма в Петербург.

Затем у Иосифа Пилсудского не могло быть сомнения в том,

что телеграмма, которую он отправляет, написана услов¬

ным революционным жаргоном. Что под словом «сестра» здесь

разумеется нелегальное лицо — это было известно как

Иосифу, так и Брониславу Пилсудскому: не может быть

никакого сомнения в том, что никакой сестры не уезжало

в это время. Получив эту телеграмму, подсудимый Пил¬

судский опять идет к тому, от кого шла вся инициатива

этого, идет к Лукашевичу и сообщает о телеграмме, а тот

передает уже Ульянову, который интересуется этим от’ездом

Говорухина. Наконец, о последнем факте участия Пилсуд¬

ского мне приходится сказать только несколько слов, так как

он вполне выяснен обстоятельствами дела. Уже перед самым
1	марта Ульянов старается добыть себе средства для того,

чтобы напечатать программу террористической фракции пар¬

тии «Народной Воли». Программу эту нужно было-напечатать

опять-таки по обыкновенному приему, который употреблялся

раньше. Одновременно с совершением террористического

факта партия считает необходимым выпустить воззвание

к обществу, которое бы об’ясняло, почему и зачем этот факт

совершен. И вот в конце февраля Ульянов обращается

к Лукашевичу с просьбою найти квартиру, где можно печа¬

тать программу. Лукашевич, по обычному порядку, указы¬

вает на Пилсудского: тот соглашается, и Ульянов является

к нему с двумя лицами печатать прокламацию. Несмотря

на крайнюю наивность об’яснений Пилсудского, который

говорит, что он хотел посмотреть, как печатаются нелегаль¬

ные произведения, это об’яснение представляется, однако,

неверным. Пилсудский сам знал, что будет печататься. Мало

того, он сказал, что когда печатание началось, он прочел

несколько страниц программы, которая находилась в его

квартире. Он хочет доказать, что самое печатание была

прекращено по его инициативе в виду того, что оно продол¬

жалось долго, и это показалось ему неудобным. Но такое
279

об’яснение также не верно. Печатание прекратилось в 5 часов
1	марта, т.-е. когда метальщики были задержаны, когда

злоумышление не удалось, когда печатание потеряло всякий

смысл, и когда нужно было думать не о печатании, а о своей

безопасности.
Ряд этих фактов убеждает меня в том, что подсудимый

Пилсудский является лицом, которое, зная о тех целях,

которые преследуются террористической фракцией партии

«Народной Воли», сознательно употребляло свои труды, созна¬

тельно оказывало свое содействие для того, чтобы эта фрак¬

ция достигла своей цели, заключавшейся, в частности, в том

средстве, что она задумала и приводила в исполнение за

время между декабрем 1886 г. и 1 марта 1887 г.—свой замы¬

сел посягательства на жизнь государя императора.
Перехожу теперь к подсудимому Пашковскому. Мне

придется сказать о нем немного, потому что самое его участие

проявилось только в одном случае. Именно, когда Канчер

приехал в Вильну, то Гнатовский заявил ему, что нужно

подождать, что того, что требуется, теперь нет. На третий

день после его приезда Гнатовский назначает ему свидание

на улице, и когда Канчер пришел на это свидание, то Гна¬

товский оказался в сопровождении другого лица. Это дру¬

гое лицо, т.-е. подсудимый Пашковский, отправилось

в известный дом, вынесло оттуда чемодан или ящик, в кото¬

ром заключались азотная кислота и стрихнин; ящик этот

оно отвезло на вокзал железной дороги, выждало, пока Кан¬

чер уедет, и, наконец, по указанию Гнатовского, отправило

телеграмму по адресу сестры Ульянова, извещавшую, что

посланный возвращается. Повидимому, все это факты, кото¬

рые можно об’яснить обыденным образом, и сами они не дают

основания думать, что лицо, которое совершает их, дей¬

ствует с преступною целью. Действительно, подсудимый'

Пашковский старается доказать, что в этом случае он действо¬

вал, как комиссионер, желая заработать деньги, сделать

гешефт. По его словам, у него был знакомый еврей Иоссель,

у которого можно было дешево доставать контрабандным

образом аптекарские материалы, и что когда Гнатовский'

обратился к нему с просьбою достать азотной кислоты и

стрихнину, то он достал их, привез на указанное место и

отвез на железную дорогу, потому что предполагал, что если

они опоздают на поезд, то должен будет взять их обратно,
и,	наконец, по просьбе Гнатовского, отправил телеграмму

такого содержания: «сестра опасно больна». Но, может быть,

это об’яснение и могло бы показаться правдоподобным, если

бы оно не противоречило с фактами, которые не дают возмож¬

ности согласиться с таким об’яснением Пашковского и при¬

дают его действиям совершенно другую окраску. Пашков¬

ский — лицо, у которого есть революционное прошлое.
280

В 1884 г. он обвинялся по делу об участии в революционном

обществе «Пролетариат», разбиравшемуся в Варшаве, и по вы¬

сочайшему повелению отдан был под надзор полиции на два

года. При произведенном обыске у него были найдены сочи¬

нения явно революционного содержания и записная книжка

с очень характерною надписью на ее обертке, над»

писью, которая указывает на образ мыслей, которого он

держится,—именно: «кнут—орудие русского правительства».

Затем, хотя Пашковский старается доказать, что знакомство

его с Гнатовским было очень не близкое, а простое отно¬

шение комиссионера к лицу, которое в его услугах ну¬

ждается, но факты говорят противное. Я уже сказал, что

простые революционеры-рабочие адреса Гнатовского не знают,

его сводят с другими на улице или в квартире других лиц.

Так, например, Брониславу Пилсудскому была указана

квартира Пашковского, и в этой квартире происходит сви¬

дание Гнатовского с Пилсудским, как лиц, несомненно, при¬

нимавших участие в злоумышлении. Если комиссионерством

еще можно об’яснить доставление азотной кислоты и стрих¬

нина, то каким образом в это комиссионерство впутать еврея

Иосселя относительно доставления пистолета? По делу же

нам известно, что у Генералова найден тот пистолет, который

привезен из Вильны Канчером и, по прямому указанию

Канчера, получен от Тита Пашковского. Затем, если он только

комиссионер, если ему поручено донести вещи до вокзала

и взять обратно, если опоздают на поезд, то ведь мы видим,

что они приехали во время. Канчер имел возможность взять

билет, сесть в вагон и уехать. Следовательно, тут роль

Пашковского, казалось, и кончилась бы. Между тем, Канчер

говорит, что Пашковский оставался до самого отхода поезда

и как бы следил, уехал ли Канчер. Очевидно, это есть

участие единомышленника, а не простого комиссионера, уча¬

стие единомышленника, беспокоившегося, чтобы с ним чего-

нибудь не случилось, и до последней минуты остававшегося,

чтобы быть уверенным, что Канчер благополучно уехал.

Наконец, что касается до отправления телеграммы, то самое

содержание ее для человека, не посвященного в дело, должно

было возбудить сомнение, что тут такое: в Петербург отпра¬

вляется лицо, везущее известные материалы, и для того,

чтобы об этом сообщить, говорят: «сестра опасно больна».

Обыкновенно от таких поручений отказываются или, по край¬

ней мере, принимают их с каким-нибудь об’яснением. Но

из дела, видно и сам Пашковский показывает, что он беспре¬

кословно принимает поручение Гнатовского отправить теле¬

грамму, несет ее на станцию, подписывает вымышленным

именем и спокойно возвращается.
Вот, г.г. судьи, ряд хотя немногочисленных, но веских

фактов и указаний, в силу которых я прихожу к заключению,
281

что участив Пашковского в доставлении материалов, кото¬

рые было поручено привезти Канчеру, представляется

вполне доказанным.
(Перерыв на 20 минут).
Прис яжный поверенный Турчанинов. Ни

самый факт приготовления к покушению на жизнь государя

императора, ни совершенно ясный факт виновности подсу¬

димого Осипанова, защита которого мне вверена Особым

Присутствием Правительствующего Сената, не могут под¬

вергаться решительно никакому сомнению; и поэтому, разу¬

меется, я в этом отношении никаких об’яснений представлять

вам не буду. Но тем не менее я, как защитник, должен

изыскать, что можно сказать в пользу подсудимого, что

могло бы быть принято во внимание при, окончательном

обсуждении его участи, и должен сделать это против воли

самого подсудимого. В этом отношении я могу остановиться

только на одной части речи обвинителя; на словах, ска¬

занных и повторенных г. прокурором, словах, в которых

при разборе деятельности террористической фракции сообще¬

ства «Народной Воли» было выражено, что вся эта дея¬

тельность есть последствие слепого терроризма. Если вы

признаете это мнение правильным и согласитесь с ним,

то вы должны признать и допустить, что все руководители

и все исполнители подобных замыслов — все были люди,

действовавшие под влиянием ослепления умственного и нрав¬

ственного под влиянием существенного недостатка в их

природе. Откуда произошло это ослепление, и где его источ¬

ник? Судебное следствие 'вопроса этого не казалось, об ©том

не было оговорено здесь обвиняемым, и не мне поднимать

и разбирать этот новый элемент дела. Но самый факт суще¬

ствования ослепления всецело доказан, здесь самим обви¬

нителем, Н я могу прибавить вам только одно в этом

отношении указание, именно — указание на глубину того

ослепления, под влиянием которого действовали подсудимые.

Глубина ослепления доказывается теми действиями, которые

подс^имые совершили: действия эти доказывают, как глу¬

боко внедрилась в подсудимых мысль о задуманном ими,

как сильно прониклись и сроднились они с этими мыслями;

они не остановились даже перед тем, чтобы самих себя

отдать в жертву этих мыслей. Мы видим, что Осипанов

решился на такое преступное намерение, при исполнении

которого он мог быть лишен жизни сам; мы видим, что он

не только решился исполнить, но даже привел в исполнение

эту свою решимость так, что действительно мог сам быть

лишен жизни. Мы видим, что самый способ действий этих

снарядов, как он установлен экспертом, и прежние примеры
282

доказывают, что Осипанов, идя на совершение этого престу¬

пления, действительно готов был и сам лишиться жизни.

При такой его решимости привести в исполнение свои воз¬

зрения и свои убеждения, что еще нужно сказать вам еще

в доказательство глубины его ослепления? Дело тех, которые

окончательно ето судят, рассмотреть и взвесить, следует

ли это принять во внимание. И я большего с своей стороны

в защиту подсудимого Осипанова ничего добавить не могу.

Разве еще можно указать на одно обстоятельство, которое

принимается во внимание при обсуждении других преступле¬

ний, которое при других преступлениях служит поводом

к признанию подсудимого, заслуживающим меньшей ответ¬

ственности; это—оказавшееся на деле несовершенство того

орудия, которое принято было для совершения преступления.

Что здесь было действительное несовершенство орудия, это

бесспорный факт. Мы знаем, что снаряд был брошен после

того, как все меры, с целью привести его в действие,

были Осипановым приняты, и тем не менее снаряд этот дей¬

ствия не имел. Несовершенство может быть от совершенно

случайных обстоятельств, которые не могут быть приписаны

воле и намерению подсудимого, но тем не менее, несмотря

на то, что было сделано вое, что нужно для взрыва, его

не последовало. Я не мог не обратить внимание на все то,

что я сказал, потому что я имею в виду, при своей защите,

обратиться не к одному только закону, чрезвычайно кри¬

сталлически ясному, но в то яге время и кристаллически хо¬

лодному, а обращаюсь к той области, которая стоит выше

закона, которая именуется милосердием, и для которой воз¬

можно принять во внимание все, что только может служить

к облегчению участи человека, хотя бы и преступного.
Генералов. Выслушав обвинительную речь и находя

фактическую сторону дела совершенно верною, я желаю

обратить внимание суда на мой взгляд на террор. Каким

его представил г. прокурор? В обвинительной речи он вос¬

пользовался цитатою из обвинительного акта и только пер¬

вою частью того, что я говорил на следствии о моем взгляде

на террор. Я сказал, что предоставил себя в распоряжение

партии «Народной Воли» на всякий террористический факт,

но г. прокурор упустил вторую часть предложения, где

говорится о том, что я считал в этих целях полезным. Но и

в обвинительном акте не совсем верно выпажено то, что

я об’яснил и что я старался подробно выяснить в моих пока¬

заниях при дознании. Там я говорил, что теорор считаю

только необходимым, в виду существующей у нас реакции,

для достижения бтажаЧтаей цели паотчч—свободы слова,

сходок, и некоторого участия общестренных сил в управле¬

нии. Свободы слова и сходок—для того, чтобы иметь воз¬
283

можность мирно проводить идеи, конечно, при этом получая

возражения и критику противной стороны. Мирно проводить

идеи в наро.д> и в среду тех, которые пожелают нас слушать.

Иметь некоторое участие общественных сил в управлении,

дабы иметь администрацию, которая бы, при свободе слова,

могла сочувствовать нашим идеям и исполнять их. Затем,

в свое оправдание я могу только привести то, что всегда,

как и в данном случае, я поступил вполне так, как был

убежден и согласно с своею совестью. Дальше ничего не

имею.
Андреюшкин. В обвинительном акте приведена вы¬

писка из моей памятной книжки. Г прокурор воспользовался

этою выпискою, но не всею, а только первою частью, хотя

и в обвинительном акте она взята сама по себе, отдельно,

без связи с тем, что потом было сказано. Я имею сделать

несколько об’яснений по поводу этой выписки. На основании

этой выписки можно подумать, что социал-демократы и члены

партии «Народной Воли» находятся между собою в разладе,

но этого вовсе нет. Если я и выразился об антагонизме

социал-демократов, то относил этот антагонизм не к суще¬

ствующему направлению, а только к нескольким известным

лицам. В свое оправдание я ничего не могу сказать, потому

что факты ясно говорят сами за себя. В качестве члена

партии «Народной Воли», делу которой я служил, я должен

сказать, что я заранее отказываюсь от всяких просьб о снис¬

хождении, потому что такую просьбу считаю позором тому

знамени, которому я служил.
Присяжный поверенный Хартулари.Г.г.се¬

наторы и г.г. сословные представители! Что может выска¬

зать в свою очередь защита подсудимых Канчера, Горкуна и

Волохова в виду столь тяжкого и возмутительного по своему

характеру политического преступления, участие в котором

названных лрц не только вполне доказано, но и подкре¬

пляется их собственным сознанием?! Какими средствами рас¬

полагает она, с помощью которых могла бы оспаривать

у правосудия такие священные права человека, каковы

права его на свободу, честь и даже на самую жизнь, когда,

независимо от этих средств, против нее не только отечествен¬

ный закон, строго и совершенно справедливо карающий за

подобное гнусное злодеяние, о котором идет речь, но и

тот неотразимый закон, управляющий целым миром, в силу

которого всякий должен отвечать за свои преступные дей¬

ствия, раз этими йействиями он позволил: себе нарушить

какие-либо частные, общественные или политические права,

и обязанности?
При таковых условиях и при таком положении защиты,
284

вполне естественно, что она, при исполнении своей миссии,

возложенной на нее судом, быть может, и совершенно не¬

вольно прибегает иногда, и к легкомысленным приемам, и

среди весьма веских соображений приведены и такие, кото¬

рые будут иметь характер отвлеченных, априорических, не

основанных на фактах дознания или судебного расследо¬

вания.
Но ко всему этому следует относиться снисходительно,

так как защита лишена возможности строгого выбора в дово¬

дах и в своей аргументации, а потому должна будет руко¬

водствоваться исключительно личным убеждением, имея

судьею только свою совесть...
Обращаясь к делу, я спрашиваю себя, какой иной путь

я в праве и могу избрать для предстоящих об’яснений

в пользу обвиняемых, как не тот, какой избран ими самими,

и который, по мнению моему, представляется вполне легаль¬

ным с точки зрения 134 ст. улож. о наказ., так как, не

отрицая виновности, подсудимые с чистосердечным раская¬

нием, обнаруженным ими с момента возникновения настоя¬

щего дела, поведали н следственной власти, и здесь перед

Особым Присутствием Сената свою исповедь о том, каким

образом они сделались участниками страшного злодеяния.
Эта исповедь и должна послужить защите единственною

канвою, по которой ей приходится восстановить действи¬

тельную картину участия обвиняемых в данном престу¬

плении.
Прежде всего необходимо заметить, что все трое под¬

судимых имеют между собою так много общего в преступной

деятельности, они были взаимно связаны такою умелою,

искусною рукою, для которой содействие их представлялось

необходимым, что, говоря и приводя известные доводы

в защиту одного из них, я, само собою разумеется, говорю

и отстаиваю интересы и остальных.
Внимательно следя в течение нескольких заседаний как

за личными об’яснениями обвиняемых Канчера, Горкуна

и Волохова, так и за об’яснениями по поводу их преступ¬

ного участия других подсудимых, нельзя было не вывести

одного общего впечатления относительно характеристики

названных лиц, которая указывает на них, как на людей

без всякой воли, без всякого характера, скажу даже более,

без. всяких серьезных знаний и без всякого отчетливого

понимания той революционной идеи, которая лежит в основе

преступной пропаганды с ее разбойническою фракциею, име¬

нуемой террористическою, служению которой они себя посвя¬

тили, увлеченные одним молодым неограниченным често¬

любием и жаждою деятельности на пользу общественную,

не сознавая при этом, что в избранном или, лучше сказать,
285

в навязанном ими направлении, они играют только роль

политических фигляров.
Суб’екты, подобные Канчеру, Горкуну и Волохову, оказы¬

ваются большею частью теми .мотыльками во всяком полити-

ческо-революционном движении, которые, будучи привлечены

ложным светом старого и обветшалого политическо-

социального словаря с его громкими фразами вроде «без¬

граничной свободы», «право труда», отсут-

ствиесобственности» и «отрицание семьи», на¬

летают на свет и делаются жертвами своего легкомыслия и за¬

блуждения. Их преимущественно можно заметить в хвосте

всякого организованного революционного кружка, и они-то

служат обыкновенно слепыми орудиями для тех, которые стоят

во главе движения, долженствующего, по мнению этих глава¬

рей, привести общество в обетованную землю, а вместо того,

в действительности, приводящее их всех на скамью подсу¬

димых. Едва окончив гимназический курс в лубенской гим¬

назии, подсудимые Канчер и Горкун в августе минувшего

года поступают в С.-Петербургский университет с целями,

несомненно, совершенно иными, нежели те, к которым напра¬

вила их среда, в которую они совершенно случайно попали.

Кто сколько-нибудь знаком со студенческим бытом, кто вспо¬

мнит то чувство, какое овладевает студентом-новичком, когда

он впервые вступает в стены университета после школьной

скамьи, тот поймет, сколько самых лучших стремлений и

надежд наполняет юную душу; жажда знаний, жажда дея¬

тельности, опасения попасть в кружок так называемых

заурядных и жажда известной популярности среди товари¬

щей присущи всякому молодому студенту. Словом, это

весна нравственных сил, это пора самых лучших безотчетных

увлечений молодости, и какую тучную и благодатную почву

представляет собою учащаяся молодежь, и как часто,

к несчастию, ею завладевают сеятели всего порочного

и преступного... Кто также из бывших студентов не возобно¬

вит в своей памяти о том громадном влиянии, какое при¬

обретают обыкновенно на молодых студентов студенты стар¬

ших курсов, в особенности, если они пользуются известным

авторитетом в кругу своих товарищей. Всякая их мысль,

всякое их слово принимают в сознании молодого студента

значение великой мысли и великого слова равви, и доста¬

точно одного желания на воплощение этой мысли и слова

в действие, чтобы нови чек не предложил своих услуг с увле¬

чением, доходящим до самозабвения... И вот таким именно

лицом и таким ментором, сумевшим подчинить своей воли

подсудимых Канчера, Горкуна и Волохова, и которому они

обязаны своим настоящим положением, оказался товарищ

их по университету, бывший студент четвертого курса,

а ныне обвиняемый Петр Шевырев, который злоупотребил,
286

к несчастью, слепым к нему доверием и преданностью упо¬

мянутых молодых людей и направил их на преступную

стезю. Но не вдруг цопали подсудимые в искусно расста¬

вленные им тенета, а постепенно и, говорю с убеждением,

сначала бессознательно. Сознание их пробудилось только

тогда, когда уже оба конца заброшенного невода с обильным

уловом, так как в него попался совершенно случайно и

Волохов, были уже в руках тех лиц, которым они были

нужны, и когда никакого выхода не существовало. Завле¬

чение обвиняемых в преступный кружок было, несомненно,

делом опытного пица со всеми маккиавелистическими прие¬

мами, так как оно, прежде всего и главнейшим образом,

было направлено на подсудимых Канчера, при совершенно

правильном убеждении, что сей последний, пользующийся

огромным нравственным влиянием на живших с ним земля¬

ков Горкуна и Волохова, в свою очередь, приобщит их к делу.
Началось упомянутое завлечение Канчера предложением

Шевырева заняться устройством совершенно легального и

прекрасного по своей благотворительной цели учреждения,

а именно кухмистерской, для доставления возможности недо¬

статочным студентам иметь дешевую и здоровую пищу, а

бедных снабжать даровыми билетами на право обеда. Учре¬

ждение это, и по словам Канчера, и по удостоверению

Шевырева, не имело вначале никакого преступного поли¬

тического характера и своим устройством, по мысли Шевы¬

рева, обязано исключительно одному Канчеру, который

с увлечением занялся этим делом, посвящая ему все свое

свободное время и влагая в него всю свою душу.
Этими действиями Канчера заканчивается, если можно

так выразиться, первый акт—участие его и Горкуна в дея¬

тельности преступного впоследствии кружка, и в резуль¬

тате этих действий оказалась популярность Канчера среди

товарищей и общая их признательность, то, что льстило

его самолюбию и составляло затаенную цель.
В декабре того же 1886 года Канчер уехал на родину

и по возвращении в Петербург в январе месяце узнал от

Шевырева, что дела кухмистерской идут настолько скверно,

по отсутствию денежных средств, что ей угрожает закрытие,

если только они вдвоем не найдут возможности сделать

у кого-либо заем. При этом Шевырев присовокупил, что

он знает один весьма верный способ получить деньги, не

прибегая даже к займу, а за услугу по исполнению одного

ничтожного поручения, переданного ему студентом Говору¬

хиным. Сущность означенного поручения, по словам Шевы¬

рева, состояла в том, чтобы с’ездить в Вильну по указанному

адресу и, получивши некоторые вещи' и деньги, доста¬

вить их в Петербург. Таинственность, с которою, как говорил

Канчер здесь на суде, сообщалось ему поручение, необхо¬
287

димость при этом свидания с разными темными личностями,

под отрывистыми кличками вместо фамилий, и посылка лако¬

нических телеграмм, не могли не зародить в нем подозрения,

что данное ему поручение не лишено какого-то преступного,

неведомого, однако же, для него значения, но подозрение

это уступало место мысли, что если он не примет на себя

исполнения поручения, то его родному детищу—кухмистер¬

ской угрожает опасность быть закрытой. Но когда вскоре

по приезде Канчера из Вильны, а именно, I? начале февраля.

Шевырев стал возлагать на него и Горкуна ряд новых пору¬

чений по покупке серной кислоты и всякого рода банок,

стеклянных колпаков и т. п., и развозить все эти вещи

по назначению разным лицам, и когда в квартире их, Кан¬

чера и Горкуна, по приглашению Шевырева, стали по¬

являться и совещаться в отдельной комнате какие-то таин¬

ственные лица,—то Канчер, Горкун и Волохов поняли, что

замышляется нечто политическое, преступное, но выхода

уже не было, так ,как кольцо кружка было замкнуто, ибо они

в силу предшествующих своих действий сделались невольно

его сочленами. Оставалась, как об’яснили подсудимые Пра¬

вительствующему Сенату, одна надежда, что задуманное

какое-то преступление не состоится, но и этой надежды

не суждено было осуществиться, так как вскоре Шевырев

предложил Канчеру, Горкуну и ,Волохову принять участие

в предстоящем покушении на деизнь священной особы госу¬

даря императора в роли разведчиков.
Как было принято подсудимым Даннером и его товари¬

щами это последнее предложение Шевырева, равносильное

приказу, так как оно сопровождалось угрозою, Цравитель-

ствующему Сенату известно, как равно известны и даль¬

нейшие последствия преступного покушения. Мне остается

заметить только, что, приводя все эти факты и обращая

на них особенно внимание Особого Присутствия, я был

бы далек от мысли указывать на них, как на обстоятельства,

долженствующие повлиять на уменьшение виновности под¬

судимых, если бы на ряду с ними, по результатам судебного

расследования, не были обнаружены и такие, которые в силу

положительного закона (ст. 134 улож. о наказ.) признаются

обстоятельствами, которые судом обязательно должны быть

принимаемы в соображение при постановке приговора. Сюда

следует отнести, прежде всего, ,то чистосердечное раскаяние,

с которым подсудимые Канчер, Горкун и Волохов не только

сознались в своем преступном участии, но и содействовали

правосудию к обнаружению остальных виновников по делу.

Затем я полагаю, что Особое Присутствие Правительствую¬

щего Сената не упустит из виду в приговоре своем такого

факта, как несовершеннолетие одного из обвиняемых, а
288

именно Горкуна, и признает возможным применить к нему

статью 139 улож. о наказаниях.
Вышеприведенными мною фактами и соображениями,

а также ходатайством пред Особым Присутствием Прави¬

тельствующего Сената о распространении на подсудимых

силы упомянутых узаконений я признаю возможным закон¬

чить свою защиту.
Подсудимый Ульянов. Относительно своей защиты

я нахожусь в таком ,же положении, как Генералов и Андре¬

юшкин. Фактическая сторона установлена вполне верно и

не отрицается мною. Поэтому право защиты сводится исклю¬

чительно к праву изложить мотивы преступления, т.-е. рас¬

сказать о том умственном процессе, который привел меня

к необходимости совершить это преступление. Я могу отнести

к своей ранней молодости то смутное чувство недовольства

общим строем, которое, все более и более проникая.в созна¬

ние, привело меня к убеждениям, которые руководили, мною

в настоящем случае. Но .только после изучения общественных

и экономических наук это убеждение в ненормальности суще¬

ствующего строя вполне во мне укрепилось, и смутные

мечтания о свободе, равенстве и братстве вылились для

меня в строго научные д именно социалистические формы.

Я понял, что изменение общественного строя не только

возможно, но даже неизбежно. Каждая страна развивается

стихийно по определенных законам, проходит через строго

определенные фазы и неизбежно должна притти к обще¬

ственной организации. Это есть неизбежный результат суще¬

ствующего строя и тех противоречий, которые в нем заклю¬

чаются. Но еслк развитие народной жизни совершается

стихийно, то, следовательно, отдельные личности ничего не

могут изменить в ней ц только умственными силами они

могут служить идеалу, внося свет в сознание того общества,

которому суждено иметь влияние да изменение обществен¬

ной жизни. Есть только один правильный путь развития-

это путь слова и .печати, научной печатной пропаганды,

потому что всякое изменение общественного строя является,

как результат изменения сознания в обществе. Это положение

вполне ясно формулировано в программе террористической

фракции партии «Народной Воли», как раз совершенно обратно

тому, что говорил г. обвинитель. Об’ясняя пред судом тот ход

мыслей, которыми приводятся люди к необходимости дей¬

ствовать террором, он говорит, что умозаключение это сле¬

дующее: всякий имеет право высказывать свои убеждения,

следовательно, имеет право добиваться осуществления их

насильственно. Между этими двумя посылками: нет никакой

связи, и силлогизм этот так нелогичен, что едва ли можно

на нем основываться. Из того, что я имею права высказывать
19 Дело 1887 Г.
289

свои убеждения, следует только то, что я и маю право дока¬

зывать правильность их, т.-е. сделать истинами для других

то, что истина для меня. Если эти истины воплотятся в них

через силу, то это будет тогда, когда на стороне ее будет

стоять большинство, и в таком случае это не будет навя¬

зывание, а будет тот обычный процесс, которым идеи обра¬

щаются в право. Отдельные личности не только не могут

насильственным образом добиваться изменения в обществен¬

ном и политическом строе государства, но даже такое есте¬

ственное право, как право свободы слова и мысли, может

быть приобретено только тогда, когда существует известная

определенная группа, в лице которой может вестись эта

борьба. В таком случае это опять таки не будет навязывание

обществу, а будет приобретено по праву потому, что всякая

общественная группа имеет право на удовлетворение потреб¬

ностей постольку, поскольку это не противоречит праву.

Таким образом, я убедился, что единственный правильный

путь воздействия на общественную жизнь есть путь про¬

паганды пером и словом. Но по мере того, как теорети¬

ческие размышления приводили меня все к этому выводу,

жизнь показывала самым наглядным образом, что при суще¬

ствующих условиях таким путем итти невозможно. При отно¬

шении правительства к умственной жизни, которое у нас

существует, невозможна не только социалистическая про¬

паганда, но даже обще-культурная; даже научная

разработка вопросов в высшей степени затруднительна. Пра¬

вительство настолько могущественно, а интеллигенция на¬

столько слаба и сгруппирована только в некоторых цен¬

трах, что правительство может отнять у нее единственную

возможность — последний остаток свободного слова. Те по¬

пытки, которые я видел вокруг себя, итти по этому пути еще

более убедили меня в том, что жертвы совершенно не окупят

достигнутого результата. Убедившись в необходимости сво¬

боды мысли и слова с суб’ективной точки зрения, нужно

было обсудить об’ективную возможность, т.-е. рассмотреть,

существуют ли в русском обществе такие элементы, на кото¬

рые могла бы опереться борьба. Русское общество отличается

от Западной Европы двумя существенными чертами. Она

уступает в интеллектуальном отношении, и у нас нет сильно

сплоченных классов, которые могли бы сдерживать прави¬

тельство, не есть слабая интеллигенция, весьма слабо проник¬

нутая массовыми интересами; у нее нет определенных эконо¬

мических требований, кроме требований, защитницей которых

она является. Но ее ближайшее политическое требование-

это есть требование свободы мысли, свободы слова. Для

интеллигентного человека право свободно мыслить и де¬

литься мыслями с теми, которые ниже его по развитию,
290

есть не только неотъемлемое право, но даже потребность

и обязанность...
Пр едседатель. Потрудитесь об’яснять, насколько это

действовало на вас и касалось вас, а общих теорий нам

не излагайте, потому что они более или менее нам уже

известны.
Подсудимый Ульянов. Я не личные мотивы го¬

ворю, а основания общественного положения. На меня все

это не действовало лично, так что с этой точки зрения

я не могу приводить суб’ективных мотивов.
Председатель. А если не можете приводить суб’¬

ективных мотивов, тогда нечего и возражать против обви¬

нительной речи.
Подсудимый Ульянов. Я имел целью возразить

против той части речи г. прокурора, где он, об’ясняя про¬

исхождение террора, говорил, что это отдельная кучка лиц,

которая хочет навязать что-то обществу; я же хочу доказать,

что это не отдельные кружки, а вполне естественная группа,

созданная историею, которая пред’являет требования на свои

естественные и насущные права...
Председатель. Под влиянием этих мыслей вы и

приняли участие в злоумышлении?
Подсудимый Ульянов. Я хотел бы это пояснить...
Председатель. Будьте по возможности кратки в этом

случае.
Подсудимый Ульянов. Хорошо. Я говорю, что эта

потребность делиться мыслями с лицами, которые ниже

по развитию, настолько насущна, что он не может отказаться.

Поэтому борьба, существенным требованием которой является

свободное обсуждение общественных идеалов, т.-е. предо¬

ставление обществу права свободно обсуждать свою судьбу

коллективно,—такая борьба не может быть ведена отдель¬

ными лицами, а всегда будет борьбой правительства со всею

интеллигенцией. Если обратиться к другим отдельным клас¬

сам или, иначе, подразделениям общества, то во всяком

случае мы не можем найти той группы, которая могла бы

противустать этим требованиям. Напротив того, везде, где

есть сколько-нибудь сознательная жизнь, эти требования

находят сочувствие. Поэтому правительство, игнорируя эти

требования, не поддерживает интересов какого-либо другого

класса, а совершенно произвольно отклоняется от той потреб¬

ности, которой оно должно следовать для сохранения устой¬

чивого равновесия общественной жизни. Нарушение же

равновесия влечет разлад и столкновение. Вопрос может быть

только в том, какую форму примет это столкновение, и этот

вопрос разрешается. Наша интеллигенция настолько слаба

физически и не организована, что в настоящее время не

может вступать в открытую борьбу, и только в террори¬
19*
291

стической форме может защищать свое право на мысль и

на интеллектуальное участие в общественной жизни. Террор

есть та форма борьбы, которая создана XIX столетием, есть

та единственная форма защиты, к которой может прибегнуть

меньшинство, сильное только духовной силой и сознанием

своей правоты против сознания физической силы большин¬

ства. Русское общество как раз в таких условиях, что только

в таких поединках с правительством оно может защищать

свои права. Я много думал над тем возражением, что русское

общество не проявляет, повидимому, сочувствия к террору

и отчасти даже враждебно относится. Но это есть недора¬

зумение, потому что форма борьбы смешивается с ее содер¬

жанием. Общество может относиться несочувственно, но

пока требование борьбы будет оставаться требованием всего

русского образованного общества, его насущною потреб¬

ностью, до тех пор эта борьба будет борьбой всей интелли¬

генции с правительством. Конечно, террор не есть организо¬

ванное орудие борьбы интеллигенции. Это есть лишь

стихийная форма, происходящая от того, что недовольство

в отдельных личностях доходит до крайнего проявления.

С этой точки зрения, это есть выражение народной борьбы,

пока потребность не получила нравственного удовлетворе¬

ния. Таким образом, эта борьба не только возможна, но она

и не будет чем-нибудь новым, приносимым обществу извне:

она будет выражать собою только тот разлад, который дает

сама жизнь, реализируя ее в террористический факт. Те сред¬

ства, которыми правительство борется, действуют не против

него, а за него. Сражаясь не с причиной, а с последствиями,

правительство не только упускает из вида причину этого

явления, но даже усиливает... Правда, реакция действует

угнетающим образом на большинство; но меньшинству интел¬

лигенции, отнимая у него последнюю возможность правиль¬

ной деятельности, правительство указывает на тот единствен¬

ный путь, который остается революционерам, и действует при

этом не только на ум, но и на чувство. Среди русского народа

всегда найдется десяток людей, которые настолько преданы

своим идеям и настолько горячо чувствуют несчастье своей

родины, что для них не составляет жертвы умереть за свое

дело. Таких людей нельзя запугать чем-нибудь. Поэтому

реакция ложится на самое общество. Но ни озлобление

правительства, ни недовольство общества не могут возра¬

стать беспредельно. Если мне удалось доказать, что террор

есть естественный продукт существующего строя, то он будет

продолжаться, а следовательно, правительство будет выну¬

ждено отнестись к нему более спокойно и более внима¬

тельно. Тогда оно поймет легко...
Председатель. Вы говорите о том, что было, а не

о том, что будет.
292

Подсудимый Ульянов. Я не могу приступить

к этому. Чтобы мое убеждение о необходимости террора

было видно более полно, я должен сказать, может ли это

привести к чему-нибудь или нет. Так что это составляет

такую необходимую часть моих об’яснений, что я прошу

сказать несколько слов...
Председатель. Нет, этого достаточно, так как вы

уже сказали о том, что привело вас к настоящему зло¬

умышлению. Значит, под влиянием этих мыслей вы при¬

знали возможным принять в нем участие?
Подсудимый Ульянов. Да, под влиянием их.

Я убедился, что террор может достигнуть цели, так как это

не есть дело только личности. Все это я говорил не с целью

оправдать свой поступок с нравственной точки зрения и

доказать политическую его целесообразность. Я хотел дока¬

зать, что это неизбежный результат существующих условий,

существующих противоречий жизни. Известно, что у нас

дается возможность развивать умственные силы, но не дается

возможности употреблять их на служение родине. Такое

об’ективно-научное рассмотрение причин, как оно ни кажется

странным г. прокурору, будет гораздо полезнее, даже при от¬

рицательном отношении к террору, чем одно только негодо¬

вание. Вот все, что я хотел сказать.
Присяжный поверенный Принтц. В виду созна¬

ния Лукашевича мне приходится очень мало представить

на благоусмотрение Правительствующего Сената. Как при

дознании, так и в обвинительном акте, и здесь на суде

Лукашевич вполне сознался в тех поступках и действиях,

в которых его обвиняет г. товарищ обер-прокурора и видит

в нем необходимой) пособника. ,Мне, как защитнику, назна¬

ченному Правительствующим Сенатом, предстоит указать на

те обстоятельства, которые, по моему мнению, могут вы¬

яснить, каким образом Лукашевич попал в то положение,

в котором он находится, и что может извинить его поступки.

Из показания Лукашевича здесь на суде вам известно, что он

с своей стороны занимался науками политической экономии

и другими и пришел к такому грустному сознанию о

несправедливости и, чтобы исправить существующее поло¬

жение, он полагал сделать это иным способом, но не посред¬

ством насильственных мер. Вот в таких-то мыслях он, в сре¬

дине января, познакомился с Говорухиным, который скрылся,

и с ним разговорились о своих мечтаниях. Тот человек

высказывал совершенно другие убеждения и увлек Лука¬

шевича на ложный путь, по которому он шел дальше и

дальше. Сначала роль его в этом деле огтттгачивалась

одними убеждениями, разговорами; он не принимал участия

в сходках, и когда Шевырев попросил достать ему адрес
29 3

в Вильне, то только тогда Лукашевич принял более или

менее деятельное участие в этом деле. При этом он с своей

стороны воспользовался знакомством с Гамолецким, который

указал ему адрес Пилсудского. Затем я не могу отрицать,

что он не принимал участия в деле покушения, и могу только

сожалеть, что в такой краткий промежуток времени он из

благовоспитанного юноши мог довести себя, через других, до

преступления, доведшего его до скамьи подсудимых. Я прошу

позволения Правительствующего Сената сослаться на отзыв

г. ректора университета и принять во внимание, что Лука¬

шевич за все время пребывания в университете был отлич¬

ного поведения и с отличием переходил из курса в курс.
Подсудимый Пилсудский находится несколько в другом

положении. Когда в Петербурге началась организация и

террористический замысел покушения на жизнь государя

императора, в то время Пилсудский находился в Вильне

у своего отца и тетки. Его отсутствием воспользовался

Лукашевич и, по просьбе Шевырева оказать содействие чело¬

веку, отправляющемуся в Вильну, обратился с этим к Пил¬

судскому, при чем на записке не подписал своей фамилии

и передал Канчеру письмо за подписью Гамолецкого. Письмо

это поставило Пилсудского в щекотливое положение, потому

что вообще между студентами товарищеские отношения

считаются священными, и в особенности между студентами

одного и того же курса. Я не могу согласиться с товарищем

прокурора в том, чтобы Пилсудский мог считаться необхо¬

димым пособником замысла террористической партии «Народ¬

ной Воли», потому что все его деяния, которые не совсем

доказаны, не говорят за то, чтобы он знал даже о суще¬

ствовании этой партии и действовал бы сознательно. Он

просто исполнял просьбу своих товарищей, и по молодости

лет, и по характеру своему он не мог прямо отказаться

от исполнения того поручения, которое казалось, по его

об’яснению, довольно сомнительного свойства. Товарищ

прокурора говорит, что Пилсудский не прекращал сноше¬

ний с Лукашевичем, но кто же из студентов откажется

от сношений с Своими товарищами? Что касается образа

мыслей Пилсудского, то товарищ прокурора в этом отноше¬

нии ссылается на то сочинение, которое найдено у Пил¬

судского; но мне кажется, что в этом сочинении ничего

преступного не заключается, есть только одни мечтания,

но кто же из нас в молодых летах не предавался различным

мечтаниям? В виду всего этого я прошу принять во вни¬

мание, что если Пилсудский и был пособником, то его

пособничество не было необходимым, и что совершено оно

им по молодости его лет.
294

Присяжный поверенный Герке I. Назначение

защитника на уголовном суде заключается в двух главных

целях: во 1-х, он должен помогать правосудию предоставить

подсудимому все способы, все пути защиты, которые указаны

в законе, а во 2-х, должен стараться понять и уразуметь под¬

судимого и об’яснить суду все то, что в защиту его он сам мог

бы сказать. Первая сторона деятельности защиты сравни¬

тельно легка. Юрист-защитник, знакомый с судопроизвод¬

ством, конечно, совершенно спокойно следит на суде в инте¬

ресах подсудимого за всем, что на нем происходит. Что

касается ^ до второй стороны, то она является иногда весьма

затруднительной. И в настоящем деле является для защиты

именно трудность уразуметь подсудимого и действия его:

для полной защиты подсудимого с этой точки зрения при¬

шлось бы переделать свою мозговую способность, свои корен¬

ные убеждения. Здесь весьма трудно не только уразуметь

в точности все мотивы подобных преступлений, все те теории,

которые приводятся в свое оправдание подсудимыми, но

даже уразуметь простое поверхностное об’яснение их под¬

судимыми.
При изучении настоящего дела мне приходилось делать

попйтки самому себе об’яснить необ’яснимое. Но я и при

невозможности исполнить эту часть защиты остаюсь спокоен,

тотому что сам подсудимый имел возможность лично это

(5’яснить суду. С своей стороны я должен сказать, что

внастоящем деле для меня защита трудна еще и по другому

оЬтоятельству, а именно потому, что фактический материал

длт защиты подсудимого Шевырева крайне скуден, и скуден

он для самого Шевырева по его собственной вине. При

дознании Шевырев не давал никакого показания. Он прямо

все трицал, не показывал ничего ни для раз’яснения дела,

ни всвою пользу. Таким образом, уже при дознании соста¬

вило материал для обвинения Шевырева из показаний

другвс подсудимых,—оговоров, которые Шевырев только

огулы) отрицал. Когда я приступил к изучению настоящего

дела иознакомлению с ним, то предполагал, вследствие

об’яснеий с подсудимым Шевыревым, остановиться на сле¬

дующих главных положениях настоящего дела: во 1-х, на

оговорах подсудимых, показавших против Шевырева, а

во 2-х, ^ двух обстоятельствах, которым, по указанию

Шевырева в обвинительном акте придается как будто бы

значение дик против него, а именно на поездке его в Крым

и на нахождении у него яда при его заарестовании. Обратив

внимание в эти положения, я, с своей стороны, рассчитывал,

что все по^ания подсудимых будут раз’яснены на суде,

что все огсоры эти будут проверены судом в точности,

что я их услШу) услышит их и Шевырев, и затем Шевырев

на суде уже уяснит те ответы, которые он может и должен
295

дать, а за ним которые и его защитник должен раз’ясяить.

Что касается до его поездки в Крым и найденного у него

яда, то я видел, что могу быть ему полезен и до суда.

Я добыл и представил Сенату дополнительные письменные

доказательства, принятые от меня Особым Присутствием,

и которые, хотя несколько неформальны, будучи добыты

в поспешности, несколько, однако, раз’ясняют эту часть

дела. В виду того, что все подсудимые допрашивались

на суде порознь,—мною было обращено специальное вни¬

мание на все то, что было говорено против подсудимого

Шевырева в его отсутствие; все это записано мною, и вслед¬

ствие моей просьбы ((впрочем, г. первоприсутствующий и

сам бы это исполнил) г. первоприсутствующий об’яснил

Шевыреву сущность всего того, что происходило и было

против него заявлено в его отсутствие, что, в общем, совпа¬

дало с обвинительным айтом и только несколько его допол¬

няло или видоизменяло. Таким образом, Шевырев сам

услышал, что происходило в его отсутствие, и сам мог

опровергать оговоры. Его собственное об’яснение перед

Особым Присутствием заключается в том, что он не признает

себя виновным в настоящем преступлении и об’ясняет, что

все сношения его с подсудимыми и с Говорухиным ‘былг

сношениями, якобы, вполне правильными и легальными

Он говорит, что он совершенно’ других убеждений, чем т,

которые в настоящее время взводят на него обвинение и:и

оговор. Он заявляет, что он 'знал об их образе мыс^й

и убеждениях, что он даже желал убедить их в том, лю

этот образ мыслей неправилен, но тем не менее продолжал

с ними общение и исполнял их поручения настолько, на¬

сколько он считал это полезным для собственного ,©ла,

т.-е. для дела кухмистерской. Вот как Шевырев предсавил

свой образ участия в настоящем деле. Дейетвительщ для

нас это представляется необ’яснимым. Как можно зная

поручения, которые давались Шевыреву, исполняь их

как бы бессознательно и при этом не давать себе отчета,

что действительно в настоящем случае исполняем вещь

совершенно недозволенную, вещь совершенно невозожную?

Но Шевырев утверждает, что это возможно. Мне кажется,

что при этих об’яснениях подсудимого нужно понять во

внимание не только тот масштаб, который мы прияадываем

вообще к суждениям большинства людей, но то, как

смотрят на это в среде, в которой вращался Ц1евы*в, в среде

подсудимых, у которых свой совершенно особт* масштаб

своя несообщительность, свое недоверие друг Другу и

краткость и темнота в сношениях и поручения- Шевырев,

конечно, с нашей точки зрения преступен; >н, конечно,

неправ во многих отношениях, но. быть мо»г- возможно,

что он, больной уже два года, не вполнеюнимал, что
2%

делал и действительно не верил-в серьезность и возможность

покушения.
По оговорам других подсудимых Шевырев участвовал

в исполнении разных преступных поручений, которые ему

давал Говорухин и которые он передавал подсудимым Кан-

черу, Горкуну и Волохову, а также в массе других фактов,

перечислять которые я не буду, так как Особое Присутствие

их слышало. Но по поводу всех этих оговоров точно так жо

надо обратить внимание на необходимость осторожности

при их оценке. Г. обер-прокурор указал, что если обви¬

няемый, оговаривающий другого подсудимого, при этом не

снимает с себя вины, то такой оговор может представляться

уже достаточным доказательством, и что против такого ого¬

вора подсудимый должен представить достаточно доказа¬

тельные возражения. Мне кажется, что такое мнение можно

оспаривать. Дало в том, что оговор, может, тогда был сделан

с целью сложить часть вины на другого,—оговор, особенно

в таком деле, как настоящее, может быть сделан для того,

чтобы доказать, что было большое число приверженцев того

образа мыслей, которого держатся липа, оговорившие дру¬

гих. Кроме того, могут быть и другие особые побуждения,

вследствие которых делается оговор. Насколько следует

дать веру оговорам в настоящем деле, это, конечно, Особое

Присутствие Правительствующего Сената само обсудит.
Относительно поездки в Вильну, предпринятой подсу¬

димым Канчером, Шевырев об’яснил, что он посылал Канчера

с тою целью, чтобы при посредстве этой поездки добыть

150 рублей, часть которых должна была оставаться у него

для кухмистерской.
'Что касается до от’езда Шевырева в Ялту и нахождения

у него яда, то я не видел в обвинительном акте прямого

указания, чтобы эти обстоятельства ставились прямо уликой

против подсудимого Шевырева, как он это понял, в том

преступлении, в котором он обвиняется. Относительно от’езда

его в Ялту по делу достаточно установлено, что вряд ли

этот от’езд был предпринят им и по другой причине, нежели

та причина, которая указана Шевыревым, именно болезнь,

вследствие которой ему нельзя было оставаться в Петер¬

бурге и которая грозила опасностью жизни. Этот факт

собственно не удостоверен в том порядке, который уст. угол,

суд. требует для подобного рода удостоверения; лицо, выдав¬

шее письменное удостоверение, не было вызвано, как сви¬

детель. Но об этой же болезни свидетельствовал и брат

подсудимого: и посему те письменные удостоверения врача,

пользовавшего Шевырева, которые я имел честь ппедетавить

Сенату, все-таки могут если не служить полнейшим фор¬

мальным доказательством, то могут быть приняты во вни¬

мание Особым Присутствием.
297

Что касается до нахождения у Шевырева яда в Ялте,

то брат его удостоверил, что яд этот был передан ему для

естественно-научных, энтомологических занятий.
К сказанному я должен прибавить от себя еще следую¬

щее. Конечно, если взять то деяние, в котором обвиняется

Шевырев, даже в том внешнем виде, в каком об’ясняет

о нем сам Шевырев; если принять во внимание, что он прямо

говорил, что он знал свойство поручений, хотя и не верил

серьезности их; если принять во внимание и те переговоры

и поручения, которые он сам давал; если принять во вни¬

мание, что он участвовал в сходках, на которых говорилось

о террористическом факте, то несомненно, что поступки

Шевырева подходят под 241 и 243 ст. улож. о наказ. Но при

этом я ходатайствую пред Особым Присутствием Правитель¬

ствующего Сената в своем приговоре рассмотреть и те неко¬

торые обстоятельства, при которых ответственность за

виновность эту может быть уменьшена. Мой почтенный

товарищ, присяжный поверенный Турчанинов, уже указал

на ту общую причину, которая может быть отнесена ко

многим подсудимым настоящего дела. Но специально отно¬

сительно Шевырева, которого я не могу признать за зачин¬

щика или главного подстрекателя в преступлении, я прошу

принять во внимание показание его брата, которым отчасти

подтверждается его показание: он физически болен и серь¬

езно болен уже два. года. Я не говорю об этой болезни

в смысле повода к признанию его невменяемым, потому

что он не настолько болен, и по совести должен сказать,

что я не имею данных и потому не в праве возбуждать

вопроса, о невменяемости или освидетельствовании Шевы¬

рева. Но я нахожу, что некоторую долю болезненности его

злой воли нельзя не видеть в болезненности его физиче¬

ского организма. Г. обер-прокурор указал, что собственно

с 17 ноября начались те обстоятельства, которые подали

повод к настоящему делу. Между тем подсудимый Шевырев

уже летом в прошлом году находился в Оренбургской'

губернии, где он заболел тою ужасною, действующею на

мысли, болезнью, которая еще более усилила его постоянную

болезнь легких, чахотку, и которая делала его менее силь¬

ным, чтобы противостоять вредному влиянию и устранению

других преступников, в роде Говорухина. Таким образом,

я прошу установить в приговоре и это обстоятельство, т.-е.

болезнь Шевырева. Оно послужит некоторым утешением

престарелому отцу Шевырева, который прибыл в настоящее

время в Петербург и узнал о деле сына, но которому, в виду

его преклонных лет, не сообщено еще о всей важности

дела и о том наказании, какому может подвергнуться его

сын. Все-таки для него, как и для каждого, останется хотя

и небольшим утешением, что Шевырев действовал если
298

не вполне несознательно, то с больною душою в больном

теле. Наконец, это обстоятельство может послужить неко¬

торым поводом взывать к монаршему милосердию, о котором

говорил присяжный поверенный Турчанинов.
Присяжный поверенный Шнеур.Г.г. сенаторы

и г.г. сословные представители! Нет никакого сомнения,

что после страшного события 1 марта 1881 г. никто не ста¬

нет отговариваться незнанием о целях и стремлениях нашей

революционной террористической партии и о тех безумны!

средствах, на которые она способна,—а потому с тех пор

не только всякое знакомство или общение с членами той

партии, но и всякое сочувствие им, всякая слабость и сни¬

сходительность к их убеждениям, составляет в глазах каж¬

дого благомыслящего человека, любящего свою родину, само¬

стоятельное преступление, подлежащее строгому и безпо-

щадному наказанию по 241 и 243 ст. _улож. о наказ. Но

применение этого наказания, конечно, должно иметь место

лишь относительно сознательного сочувствия, сознательной

снисходительности, т.-е. лицо, заподозренное в ней должно

сознавать, что оно имеет дело с членами революционной

партии и при этом террористической фракции, а не с недо¬

вольными только своим положением и ропщащими на свою

судьбу или участь! Ведь, в основании всякого революцион¬

ного движения лежит всегда недовольство существующим

порядком, но это недовольство, само по себе, ничего еще

не доказывает. Нет страны, нет образа правления на свете,

которым все члены той страны были бы довольны; напро¬

тив, недовольных везде много, и это чувство лежит глубоко

в человеческой натуре, стремящейся всегда к лучшим иде¬

алам, иногда весьма своеобразно понимаемым. Но в то время,

когда большинство недовольных ищет выхода из неодо-

бряемого ими положения мирными средствами, мирным и

даже законным путем, другие стремятся к достижению наме¬

ченных целей путем революции, путем борьбы с правитель¬

ством, третьи допускают при этом даже насилие против

должностных лиц и, наконец, только самые крайние тер¬

рористы решаются на насилие против главы государства.

Если такие отчаянные преступники встречаются весьма

редко на Западе, то тем реже они должны бы встречаться

в России, где личность государя признается святою, где

он является представителем бога на земле, помазанником

его, где громадное большинство населения его буквально

боготворит. Еще 22 года тому назад никто бы не пове¬

рил, что в России может подняться чья бы то ни было пре¬

ступная рука на священную особу государя императора;

да и теперь, после ряда страшных преступлений, потрясших

всю Россию, и вопреки им, каждый раз, когда проносится
299

слух о подобном злодеянии, он встречается недоверчиво.

Истинно русский человек не может примириться с мыслью,

чтобы оно исходило от русской молодежи; он всегда ищет

за спиною виновного иностранного влияния; он всегда видит

иноземное неуважение к русской святыне.
При таких условиях всякий, встречающий у нас недо¬

вольного человека, еще далек от мысли видеть в нем рево¬

люционера, а тем более такого страшного, который готов

посягнуть на священную жизнь государя императора. Сла¬

бые, недоразвитые личности способны не только пожа¬

леть о недовольном, но они могут снисходительно отнестись

к его ропоту на существующий порядок и даже сочувство¬

вать его стремлениям к лучшему, но отсюда еще далеко

до сочувствия революции вообще и еще дальше до сочув¬

ствия террористическим насилиям. Следовательно, в каждом

данном случае, когда представляется несомненным знаком¬

ство обвиняемого с лицами, принадлежащими к террори¬

стической фракции, так называемой партии «Народной Воли»,

необходимо в точности определить, до каких пределов шло

это общение, до каких пределов шло его сочувствие к этим

лицам и сознавал ли он, что ведет знакомство и сочувствует

крайним революционерам, а не простым недовольным своею

судьбою фразерам.
С этой точки зрения я нахожу нужным разобрать мате¬

риал, данный дознанием и судебным следствием, относи¬

тельно подсудимой Раисы Шмидовой, обвиняемой в соуча¬

стии в покушении на жизнь священной особы государя

императора. То обстоятельство, что Раиса Шмидова была

знакома с Ульяновым, Шевыревым, Канчером и скрываю¬

щимся Говорухиным, она не отрицает; но началось оно

с того, что она случайно жила в одной квартире с Ульяно¬

вым, потом с Говорухиным и там познакомилась с осталь¬

ными. Большинство же подсудимых по настоящему делу,

сознаваясь в взводимых на них преступлениях и нисколько

не уменьшая своей вины, утверждают, однако, что Шми¬

дова, будучи с ними знакома, ничего не знала о замышляе¬

мом ими преступлении. Я, конечно, далек от мысли дока¬

зывать, что показание этих обвиняемых должно быть при¬

знаваемо за несомненное доказательство невиновности Шми¬

довой, ибо хорошо знаю цену таких показаний, даваемых

иногда из чувства, по своему понимаемого, благородного

побуждения спасти соучастницу-женщину, но не могу не

указать, что если не заслуживают доверия показания этих

подсудимых, то так же мало заслуживает доверия и оговор

подсудимого Канчера: ведь, и он, как обвиняемый, может

его делать по различным побуждениям, тоже несовсем

благородного свойства, напр., из желания доказать искрен¬
300

ность своего раскаяния и тем уменьшить свою вину на

счет других. Канчер показывает, напр., что он однажды

ходил в квартиру Говорухина, относил туда сыпучее веще¬

ство и брал из его пи&фа какой-то сверток; при этом

оба раза была Шмидова, видела его, но ни о чем не спра¬

шивала; из этого Канчер заключает, что она, вероятно, знала

о их замыслах. Но сам Канчер не об’яснил, какое веще¬

ство он брал и относил к Говорухину и для какой цели,—
а,	следовательно, если он не знал значения этих действий,

то откуда же могла их знать Шмидова, во всяком случае,

стоявшая гораздо дальше, чем Канчер, от дела. Далее Кан¬

чер утверждает, что Шевырев, говоря ему про Шмидову, ока¬

зал, что «ее опасаться нечего», и хотя Шевырев на суде

эту ссылку решительно опровергнул, но если даже допу¬

стить, что эта фраза была сказана Шевыревым, то что же

она доказывает? Ведь, знакомство Шмидовой с Шевьцэевым,

Ульяновым и Андреюшкиным ею не отрицается, а при таком

знакомстве она, конечно, не могла оставаться в неведении

относительно их крайнего недовольства существующим по¬

рядком, даже относительно брожения, господствовавшего

в то время среди студентов по случаю недопущения пани¬

хиды на могиле Добролюбова, и относительно сходок, а в

крайнем случае я допускаю, даже и относительно про¬

кламаций, составлявшихся по этому поводу Говорухиным;

но ведь для печатания и литографирования этих прокла¬

маций также могли быть необходимы 'сыпучие вещества.

Вот к этому знанию и сочувствию и могли относиться

слова Шевырева, сказанные Канчеру; Шевырев был убеж¬

ден, что Шмидова знает о существующем брожении среди

студентов, о сходках, и, может быть, даже о приготовле¬

ниях к прокламациям, и что она не способна донести об этом

к тому же на своего сожителя Говорухина; словом, что в этом

отношении, или в этих пределах, «ее опасаться нечего».

Никакого большего значения придавать этим словам нельзя,

ибо если бы они имели .более глубокий смысл, то его раз’-

яснил бы, конечно, подсудимый Канчер.
Небольшее значение имеет в деле и единственное сви¬

детельское показание против Шмидовой, показание свиде¬

тельницы Прокофьевой. Она утверждает, что Андреюшкин

приносил к Говорухину через комнату Шмидовой какой-то

узел, который потом превратился в большое количество буты¬

лей с жидкостью, поставленных в корзину, стоявшую под

кроватью, и что эти бутыли были унесены в тот же вечер

тем же Андреюшкиным. Подсудимый Андреюшкин совер¬

шенно отрицает этот факт, а Ульянов утверждает, что это

он приносил к Говорухину некоторые бутыли и он же и унес

их; я готов по вышеуказанным соображениям не придавать

значения об’яснвниям подсудимых, и я не смею таЬже запо-
301

дозреть свидетельницу Прокофьеву в умышленном искаже¬

нии истины; напротив, я вполне верю в ее добросовестность;

я верю, что она, глубоко возмущенная готовившимся злодея¬

нием, как горячая патриотка, склонна увлекаться, склонна

преувеличивать свою заслугу перед любимым отечеством и

вследствие этого склонна преувеличивать значение изве¬

стных фактов; а что она склонна увлекаться, на такой

вывод дает мне право ее показание, данное в настоящем

заседании. Так, на предварительном дознании она утвер¬

ждала, что дверь, имевшаяся между двумя смежными ком¬

натами Говорухина и Шмидовой, была ими открыта, и они

сообщались через нее; и таким образом и были пронесены

из комнаты Шмидовой в комнату Говорухина бутыли с жид¬

костями. Здесь же, на суде, она признала тот несомненный

факт, что эта дверь была не только заставлена с обоих сто¬

рон мебелью, но и была забита войлочным ковром, и что

Шмидова ходила постоянно в свою комнату через комнату

ее, свидетельницы Прокофьевой, а потому она и допустила

ни на чем не основанное предположение, будто бы принесен¬

ные к Шмидовой бутыли были перенесены Шмидовой после

ухода студента через комнату ее, свидетельницы Прокофье¬

вой, когда она отлучалась "на несколько минут в кухню.

Далее, на дознании Прокофьева утверждала, что корзинка

стояла под кроватью Говорухина, была пуста и легка, следо¬

вательно, так мала и низка, что помещалась под кроватью;

здесь же, на суде, она утверждала, что корзина та была

высотою и длиною почти со стоящий в зале заседания огром¬

ный стол вещественных доказательств и была полна раз¬

ными бутылями с жидкостями. Разбирая это показание,

нельзя не признать, что оно крайне преувеличено: такая

корзина не могла поместиться под кроватью, а если помеща¬

лась, что должна была быть втрое меньше и ниже; а затем,

если бы такая корзина была переполнена бутылями с жид¬

костью, то последние весили бы десятки пудов и во всяком

случае не могли быть принесены одним человеком в один

раз и притом под полою шинели и не могли таким спосо¬

бом и быть унесены. Итак, показание Прокофьевой так

преувеличено и несообразно, что не заслуживает никакого

доверия. В комнате Говорухина, под кроватью, в корзине,

могло быть несколько стклянок с жидкостями, но они не

могли иметь никакого значения в глазах Шмидовой, так

как Говорухин был студент четвертого курса и по своей спе¬

циальности, занимался химическими экспериментами; при¬

сутствие у него бутылок и принесение их к нему, а также

взятие от него их или сыпучих веществ разными студентами,

в особенности же студентами естественниками, напр., Уль¬

яновым, не имеет решительно никакого значения. Таким

образом, следствие не обнаружило никаких дя.шшт к тому,
302

чтобы утверждать, что Шмидова знала или помышляла

о существовании готовившегося страшного злодеяния.
Но, я, конечно, далек от мысли доказывать полную

неприкосновенность Шмидовой к настоящему делу; я сам

убежден, что она не так невинна, как ангел. Живя с Ульяно¬

вым, Говорухиным и встречаясь с Шевыревым и Андреюшки¬

ным, она, конечно, не могла не знать их образа мыслей,

их направления; она должна была знать, что они люди недо¬

вольные, неблагонамеренные и, не прекращая с ними сно¬

шений, этим она доказала свое сочувствие и единомыслие

с ними, но знала ли она пределы их намерений,—это не дока¬

зано. Ведь, эти же люди тоже не всегда были террористами;

в августе 1886 года они были просто «недовольными»;

в ноябре, после неудавшейся панихиды на могиле Добро¬

любова, они были «протестантами», а только в январе у них

созрело террористическое направление и решение на страш¬

ное злодеяние. Заметила ли Шмидова происшедшую в них

перемену направления? На это нет никаких указаний в пол¬

ном смысле; напротив, так как отношения ее к ним оста¬

лись равными, и были в феврале 1887 г. такими же, какими

они были в августе 1886 г., т.-е. не ближе и не дальше,

и ограничивались простым знакомством» и личным сочув¬

ствием, то можно с достоверностью утверждать, что Шми¬

дова не могла заметить происшедшей в них перемены в тер¬

рористическом направлении. А при таких условиях нет

сомнения, что Шмидова, принадлежа, по симпатиям и напра¬

влению своему, к сообществу недовольному и даже склон¬

ному к революционным движениям, все-таки не подозре¬

вала страшного злоумышления 1 марта 1887 г. и может

обвиняться только в преступлении, предусмотренном 250 ст.

улож. о наказ., о применении к ней которой я и осмели¬

ваюсь ходатайствовать перед Особым Присутствием Прави¬

тельствующего Сената.
Прис яжный поверенный Леонтьев I. Г.г.

сенаторы и г.г. сословные представители! Как бы ни было

тяжко преступление, но средства, которыми располагает

суд для установления виновности подсудимого, одни и те

же, как и по маловажным проступкам.
А потом, если в обыкновенных делах интересы право¬

судия требуют крайней осторожности при установлении вины

подсудимого путем косвенных улик, то еще с большею осмо¬

трительностью следует относиться к такого рода доказа¬

тельствам при обвинении в столь тяжком преступлении,

как настоящее.
Подсудимый Пашковский не признал себя виновным

и было бы отрадно, если бы пришлось рассеять все пред’-

явленные против него улики и доказать, что Пашковский
303

действительно к этому преступному делу не прилагал руки

и что он не причастен к преступному сообществу. Против

Пашковского, как видно из самого положения его на скамье

подсудимых и из обвинительной речи г. обер-прокурора,

где он помещен в конце В'сех подсудимых, имеется только

несколько косвенных ^улик. Прежде всего, я считаю необ¬

ходимым восстановить фактическую сторону дела по поводу

одной улики, на которую было обращено внимание г.. обер-

прокурора; я должен указать, что оговор Канчера, занесен¬

ный в обвинительный акт, а именно: будто бы Канчер

через Пашковского достал пистолеты, снят с него самим

Канчером на судебном следствии, и потому с этою уликою

мне не придется считаться, так как нет других данных,

указывающих на получение Канчером пистолетов от Пашков¬

ского.	^
Все остальные улики против Пашковского сводятся

к тому, что при. поездке в Вильну через его посредство

добыты были азотная кислота и стрихнин. Азотная кислота,

по об’яснению Ульянова и Андреюшкина, оказалась негод¬

ною; что же касается второго продукта — стрихнина, то, по

словам Пашковского, его было только один унц; между тем

в квартире Андреюшкина, как значится в протоколе осмотра,

стрихнина оказалось 2 _унца, не считая стрихнина, употре¬

бленного на отравление' пуль; остальное количество стрих¬

нина через руки Пашковского не проходило, а отсюда сле¬

дует заключение, что, и помимо добытого через Пашков¬

ского одного унца стрихнина, злоумышление все-таки могло

бы иметь место, и полученный материал через Пашковского

не был необходимым средством в данном случае.
Затем я должен обратить ваше внимание на то, что

в таком преступлении, где лица могут быть связаны только

одною преступною идеей, всякое общение и даже кратко¬

временное знакомство с уличенным в преступлении лицом

уже служит уликою; поэтому, чем реже было общение, тем

дальше заподозренный стоит от преступной мысли и от

преступления. Мне безразлично, кто и от кого непосред¬

ственно получил записку при посылке Канчера в Вильну.

Но для меня важно, что ни в той, ни в другой записке

имени Пашковского не упоминается, а, следовательно, и

связи между петербургским преступным обществом и Паш-

ковским и непосредственного общения — нет. Из об’яснений

Канчера и Пилсудского по поводу свидания последнего

с Гнатовским также не видно, чтобы тут упоминалось имя

Пашковского. Пилсудский во всем, в чем он мог, признал

себя виновным; он заявил, что о задуманном злоумышлении

он ничего не знал и только из прочтения записки, привезен¬

ной Канчером, он мог догадаться, что предполагается совер¬

шить какой-то террористический факт. В этой-то записке
304

и были перечислены материалы, за получением которых

Гнатовский обращался к Пашковекому, а не Пилсудский.

Пилсудский не был в это время даже знаком с Пашковским,

а потому нет никакого основания предполагать, чтобы свое

подозрение он мог передать Пашковекому. Далее, из рас¬

сказа Канчера мы знаем, что Гнатовский не об’яснялся

с Пашковским в его присутствии, при чем весь разговор

Гнатовского с Пашковским в присутствии Канчера ограни¬

чился лишь словами: «этот человек даст вам вещи». Следо¬

вательно, между Гнатовским и Пашковским состоялось уже

ранее соглашение относительно доставки стрихнина и азот¬

ной кислоты. Эта улика, как и всякая косвенная улика,

может иметь значение только тогда, когда ее восполним

предположением, и чем вероятнее будет предположение, тем

вероятнее и самый вывод. Г. обер-прокурор говорит, что

Пашковский принадлежит к преступному обществу, а потому

и добыл азотную кислоту. Пашковский же в свое оправда¬

ние об’ясняет, что он согласился достать эти материалы

за пять рублей, данных ему Гнатовским. Приходится

решить, которые из этих об’яснений вероятнее. По моему

мнению, нельзя не верить об’яснению Пашковского, кото¬

рое подтверждается самым его занятием. Он агент и комис¬

сионер между провизорами и аптекарями, что подкре¬

пляется документами и публикациями, найденными у него

при осмотре; что это не было отводом глаз, а составляло

исключительное его занятие, это подтверждается также спи¬

ском 62 адресов в найденных у него письмах. Из этих

писем видно, что он имел сношения с аптекарями и прови¬

зорами, и обращение Гнатовского к Пашковекому за такого

рода материалом было самое естественное. Я не знаю, может

быть, Гнатовский знал о злоумышлении или только дога¬

дывался так же, как и Канчер и Пилсудский; для меня

это безразлично, но я указываю на то, что Гнатовский

воспользовался положением Пашковского в своих видах

и для намеченной цели. По ходу дела мы знаем, что пре¬

ступные лица не так легко знакомили нового человека,

с своими планами; они, прежде всего, знакомились с его

взглядами, затем давали разные поручения и, только убедив¬

шись в его пригодности, посвящали в тайну злоумышле¬

ния, как это мы видели на Канчере. Следовательно, если

бы мы видели те же проблески и по отношению Пашков¬

ского, то он мог быть втянут впоследствии в это преступное

сообщество, но не дошел еще до этого. В данном случае,

была простая сделка, купля - продажа, преступная в том

смысле, что Пашковский продавал не законным способом,

а продавал товар контрабандой, и этою контрабандою обго¬

няется вся таинственность сделки. Что Пашковский вовсе

не был участником в деле, видно из того ответа, который
20 Дело 1887 г
305

дал Канчер. Г. прокурор хорошо понимает, что между участ¬

никами в таком преступном деле не могут быть гроше-

вые расчеты, и предложил вопрос Канчеру: кто платил

за извозчика? Оказалось, что платил Канчер, а Пашковский

только додал 20 коп.. по просьбе Канчера, который ска¬

зал: «заплатите, мои деньги есть у Гнатовского». И, дей¬

ствительно, Пашковский получил их потом от Гнатовского.

Это обстоятельство ясно убеждает, что здесь столкнув¬

шиеся лица были между собою, как торговец и покупатель,

а не как соучастники.
Кроме того, представитель обвинения указывал еще

на одно обстоятельство, которое могло иметь значение, это—-

на прошлое подсудимого, заключающееся в том, что он

состоял под полицейским надзором по высочайшему повеле¬

нию. Это обстоятельство, действительно, серьезное, и его

вполне было достаточно для предания Пашковского суду,

но я думаю, что это обстоятельство не могло не быть извест¬

ным Гнатовскому, и он воспользовался им для той цели,

он мог на. этой почве искать людей, но не было надобности,

если даже допустить, что Пашковский знал, о преступной

цели, сообщить об этом Пашковскому, который и так согла¬

сился оказать услугу за несколько рублей, а потому и про¬

шлое Пашковского, как улика против него, за отсутствием

всяких сведений' об общении между ними и лицами пар¬

тии,—падает; я думаю, что и записная книжка Пашков¬

ского относится к тому далекому прошлому, за которое

Пашковский понес уже ответственность.
Присяжный поверенный Соколов. Г.г. сена¬

торы, г.г. сословные представители! В обвинитель¬

ной речи, которую мы выслушали, почтенным пред¬

ставителем обвинения по настоящему делу значительное

внимание, по совершенно понятной причине, было посвя¬

щено подсудимой Ананьиной, которая здесь лично перед

вами, так же, как и первоначально при дознании, совер¬

шенно отрекается от всякой принадлежности к террористи¬

ческой 'фракции партии «Народной Воли» и от всякого уча¬

стия в злодейском покушении на жизнь государя импера¬

тора. И, действительно, положение Ананьиной, так же,

как и положение другого подсудимого, к которому она

близко, но совершенно невольно соприкасается, заслужи¬

вает особенного внимания и прежде всего по их личному

положению. Ведь, перейти из кандидата богословских наук,

предполагаемого преподавателя богословия, к динамиту, при

отсутствии указаний на какой-либо психологический про¬

цесс,—ведь, это является необ’яснимой задачей! Затем,

12 лет практиковавшая в Парголове скромная акушерка,

дожившая до 38 лот, имеющая взрослую дочь и сына,—
306

женщина, которая одной рукой должна подавать руку по¬

мощи для содействия к жизни, а между тем другою

рукою предлагающая смерть, опятъ-таки без указания на

какой-либо психологический процесс—это является необ’ясни-

мой задачей. Поэтому является вопрос: так ли это; действи¬

тельно ли эти лица, привлеченные сюда, прикосновенны

к этому делу, действительно ли они участвовали в нем,

и не является ли привлечение их к суду недоразумением

или роковою ошибкою? В виду этого, в настоящем случае

необходимо употребить все внимание на положение этих

подсудимых для того, чтобы не отнять у них напрасна

и честное имя, и самое главнейшее—жизнь.
Обвинение имеет все-таки весьма сильные причины к

привлечению их к настоящему делу. Если обратиться к той

обстановке, которая найдена в квартире Ананьиной, то, дей¬

ствительно, обстановка эта ужасающая: в квартире ес,

в Парголове, занимаемой в трехэтажном доме, стоящем

довольно одиноко, находится целый склад разных веществ,

совершенно необ’яснимых, и, кроме того, на ряду с ними нахо¬

дится нитроглицерин!! Опрашивается: каким образом в эту

скромную кваритру Ананьиной, бедной акушерки, которая,

действительно, не имела перед этим временем денег, чтобы

нанять квартиру,—каким образом к ней попало значитель¬

ное количество таких предметов, которые к акушерским

вещам, во всяком случае, не принадлежат! Мало того,

Ананьина указывает затем в свое оправдание, что вещи

эти привезены к ней Ульяновым; что он был нанят к ее

сыну в качестве учителя; что он, выпросив заранее разре¬

шение заниматься химией, привез разные химические при¬

боры и вещества; что Ульянов был нанят собственно как

учитель к ее сыну. Но вот сына Ананьиной спрашивают:

занимался ли с ним Ульянов, и тот отвечает, что нет. Это

производит подавляющее впечатление. Далее. В квартиру

ее являются с обыском. Если люди не виноваты, что же

им делать? Указать все, что есть в квартире. Но и здесь

оказывается какое-то недоразумение, а именно, по показа¬

нию пристава Сакса, мать и дочь Ананьины стараются

заслонить собою какие-то подозрительные предметы. Таким

образом, стечение разных обстоятельств, во всяком случае,

давало полное основание думать, что и Ананьина здесь

не ни при чем, и что она прикосновенна к. делу, что пове¬

дение ее необ’яснимо. Таким образом она должна дать

отчет и, во всяком случае, оправдаться. Но. я думаю, что

если вникнуть в факты не с современной, не с настоящей

точки зрения, если вникнуть в факты, уличающие ее

с общечеловеческой точки зрения, отрешась на время от

предвзятой точки зрения, когда ее посадили на ряду

с такими лицами, которые спокойно говорят о том, чтобы
20*
307

пойти на цареубийство, и так же легко относятся к этому,

как если бы им пойти на прогулку; если, повторяю, уста¬

новить обыкновенно принятую для суждения о всяких

фактах общечеловеческую точку зрения, то посмотрим,

нельзя ли будет с этой точки зрения об’яснить приводимые

против нее факты несколько иначе. Прежде всего, я не

могу не заметить, что если бы, на время отрешившись от

этого дела, представить себе только одно обстоятельство:

что 3 марта в Парголове производится обыск, что

3 марта является туда полиция с сельскими властями и за¬

стает в этом Парголове обыкновенную простую семейную

обстановку, даже такую, как свидетельствовал здесь волост¬

ной старшина, что дочь сидела на коленях у Новорус¬

ского на балконе; если затем признать, что 3 марта

Ананьина сидит у нитроглицерина и даже подкладывает

снег, и если обратиться несколько назад, к тому, что 1 марта

в Петербурге, вследствие неудавшегося злодеяния, были

арестованы известные лица, участники в злодеянии, то

является задачей то обстоятельство, что если эти лица при¬

частны к преступлению, если они знали об этом преступле¬

нии, если они так близко соприкосновенны к нему, что хра¬

нили даже материалы,—каким же образом 3 марта эти лица

сидят спокойно на самых, несомненно, уличающих их пред¬

метах? Это странное обстоятельство вызывает во мне сомне¬

ние и заставляет быть более внимательным при разборе

тех улик, которые представлены в доказательство виновно¬

сти Ананьиной. Данные, которые представлены против

Ананьиной, сгруппированы в пять улик, а относительно Но¬

ворусского их имеется шесть. Но так как между ними есть

такие общие черты, что обвинитель совершенно естественно

связал обвинение Ананьиной с обвинением Новорусского, так

как некоторые общие улики, представленные отдельно отно¬

сительно Новорусского, касаются и Ананьиной, а те, кото¬

рые относятся к Ананьиной, касаются также и Новорус¬

ского, то мне поневоле приходится касаться и положения

Новорусского для того, чтобы выяснить, что же такое Ново¬

русский и представляет ли знакомство с ним Ананьиной

положительную улику против нее или нет? Обвинитель

связывает вместе две квартиры: одну на М. Итальянской

и другую — в Парголове. И это совершенно понятно, потому

что в одной квартире, на М. Р1тальянской, жила часть

семьи Ананьиной, т.-е. ее дочь, в другой же квартире,

в Парголове, они жили все трое. Но затем переездка из

одной квартиры в другую с точки зрения обвинения пред¬

ставляется весьма сильным доказательством относительно

как Новоруоского, так и Ананьиной. Но спрашивается: мо¬

жет ли эта переездка считаться такою сильною уликою?

Г. прокурор указывал на то, что совершился неожиданно
308

быстро переезд с квартиры в доме № 51 по Малой Итальян¬

ской в Парголово; что переезд этот относится к тому вре¬

мени, когда вообще везде, повидимому, проявляется уси¬

ленная деятельность революционной партии, тогда еще не

наметившей, но предполагавшей наметить известную задачу,

и что этот переезд не вызывался необходимостью ни для

Новорусского, ни для Ананьиной, а между тем он был

необходим, повидимому, для революционных целей. Но если

обратиться к фактам настоящего дела, то нельзя упускать

из виду, что здесь были свидетели, и в числе их дворник,

дома № '51, которые подтверждали, что еще в январе месяце

было предположение, по крайней мере у Новорусского, пере¬

менить квартиру и, вообще уехать в Парголово. Затем

Новорусский о'б’ясняет свой от'езд в Парголово экономиче¬

скими соображениями и тем, что там представлялось больше

удобств для занятий. Допустим на время, что может было

удобнее заниматься в Петербурге. Но затем, если действи¬

тельно переезд из Петербурга делался в видах революцион¬

ных целей и был для них так необходим, то в чем же

могла явиться необходимость перемены квартиры? В том,

чтобы Ульянов мог поехать в Парголово, приготовить там

что необходимо и затем возвратиться назад. Спрашивается:

для чего же бътло тогда Новорусскому переезжать, какая

цель? Разве Новоруоский помогал Ульянову в выделке

нитроглицерина? Нет, он приехал в Парголово уже тогда,

когда Ульянова там не было, приехал после 20-го числа.

Во всяком случае, трудно допустить, чтобы для Новорус¬

ского была необходимость переезжать в Парголово только

по той причине, чтобы вообще устроить там что-нибудь.

Напротив того, такая переездка, действительно, давала только

повод к подозрению и, таким образом, самый переезд мог

доказывать совершенно противное положение, т.-е. его винов¬

ность. Затем, повидимому, весьма сильною уликою выста¬

вляется отсылка прислуги Анны Степановой как подсу¬

димым Новорусским, так и подсудимой Ананьиной. Я во¬

обще думал, что это обстоятельство будет вычеркнуто из

числа улик, потому что оно представляется^ совершенно без¬

различным с обыкновенной житейской точки зрения. Ведь,

этот отказ прислуги потому теперь делается важным, осо¬

бым обстоятельством, что мы смотрим на все с известной

точки зрения. Ведь в общежитии, если отказали при¬

слуге потому, что она больна, то тут нет ничего важного.

Спрашивается: есть ли в этом отказе прислуги какая-нибудь

особая обстановка, вследствие которой можно бы бьтло пред¬

полагать, что этот отказ не простой, а что он является

таким, что вызывает соображения относительно виновности

подсудимых? Мы видели здесь Анну Степанову, мы знаем,

что она была в больнице, что в то время, которое относится
309

к ее увольнению, она действительно была больна какою-то

сыпью, и что в виду указания жены товарища Новорусского

на неудобство иметь такую прислугу она была отослана

из дома К» 51 или, лучше сказать, отказана. Обвинитель

говорит, что она была не отказана, а отослана к Ананьиной.

Эта фактическая неверность, и я должен сделать поправку:

Анна Степанова сама сказала, что она была отказана, и что

если она отправилась в Парголово, то потому, что она пар-

головская, и иначе ей некуда были итти, а если она явилась

к Марии Ананьиной, то потому, что ей некуда было деваться.

И что же делает Мария Ананьина, когда к ней является

Анна Степанова? Она посылает ее к доктору, потому что она

больна; ведь, нельзя же это выдумать: это факт. Затем

когда в больнице отказывают этой больной женщине, то

Ананьина по необходимости поселяет ее у дворника, потому

что нельзя же оставить женщину с сомнительною сыпью

в квартире, где живут люди и притом есть маленькие

дети. Затем, если бы в этом увольнении заключалось осо¬

бое обстоятельство, уличающе'е Новорусского и Ананьину,

то я спрашиваю: в каком положении мы опять видим

А. Степанову по отношению к М. Ананьиной? С 20 февраля,

когда все оставшиеся после пребывания Ульянова вещи

стоят на месте, когда есть в квартире уличающие пред¬

меты, могущие показаться для Анны Степановой сомни¬

тельными, из-за которых, как предполагается, она только

и была уволена,—с 20 февраля, когда в Парголово пере¬

ехал Новорусский, Анна Степанова так же служит в Парго¬

лове у Ананьиной, как она служила и в Итальянской улице.

Затем отсутствие прислуги во время переезда в период вре¬

мени с 11 по 20 февраля вовсе не представляется стран¬

ностью потому, что у людей бедных часто вовсе не бывает

прислуги. При этом не нужно забывать, что Новорусский

переехал к Ананьиной в Парголово только 20 февраля, так

что, когда явилась особая надобность в прислуге, тогда Сте¬

панова и была вновь взята. Таким образом, я признаю, что

эта улика не может служить основанием для возбуждения

подозрения против Новорусского и Ананьиной.
Далее указывалось на ту легкость, с которою были

приняты вещи от принесших их Канчера и других студен¬

тов, и затем обращалось внимание на особые предосторож¬

ности, принятые в квартире Новорусского. Я остановлюсь

на этих особых предосторожностях. Действительно, пови-

димому, предосторожности были приняты. Но прежде всего

нужно вычеркнуть из этого отдела улик указание на те

предосторожности, которые приняты в квартире Новорус¬

ского после января 1887 г., потому что за это время мы

решительно не знаем о жизни Новорусского и не имеем

в этом отношении никаких сведений, кроме тех, которые при¬
310

шлось почерпнуть здесь на судебном следствии. Мы знаем

только о том, что ходили люди к Новорусскому, но мы не

слышали каких-либо указаний на то, чтобы у него были

сходки. Мы знаем о его отношениях к Ульянову по известному

поводу, который он об’яснил, но мы не имеем решительно

никаких указаний на то, чтобы у Новорусского в числе

посетителей был кто-нибудь из подсудимых. Следова¬

тельно, остается признать справедливым указание Новорус¬

ского, что к нему ходили большею частью студенты духов¬

ной академии, и, во всяком случае, нет никаких указаний

ни в ту, ни другую сторону, ни против, ни в пользу Ново¬

русского; но уже никоим образом нельзя сделать тот вывод,

что до декабря месяца к Новорусскому ходили сомнитель¬

ные личности и устраивали сходки, а затем, в виде предосто¬

рожности, после декабря месяца сходки прекратились и

ю нему перестали ходить—на этот счет у нас нет никаких

указаний.
Затем указывается на самый перевоз вещей Ульянова

при той обстановке, при которой в данном случае он про¬

исходил. Если допустить на время предположение, что Улья¬

нов мог предлагать Новорусскому свои услуги в качестве

учителя (здесь я должен 'заметить, что нельзя смешивать

мысли Ульянова с мыслями, которые были у Новорусского),

то я не сомневаюсь в том, что Ульянов при этом, конечно,

преследовал другие цели. Но я утверждаю, что если Улья¬

нову не было необходимости посвящать другое лицо в его

сокровенные мысли, то он мог прямо сразу выдавать себя

за человека, желающего быть простым учителем, и под

этим предлогом проделать все операции. Я говорю, что не

было никакой необходимости, чтобы он сразу выдавал себя

не тем, чем хотел представить. Таким образом, при об’ясне-

нии подсудимых о том, что Ульянов очень охотно предло¬

жил свои услуги для Ананьиной; что затем Ананьина,

вследствие особого семейного положения, имея мальчика

14 лет, которого настоит необходимость поместить в учи¬

лище, могла иметь необходимость в учителе; что, за отсут¬

ствием средств, были сделаны поиски за дешевым учите¬

лем, и в этом отношении ею были обращены просьбы к Ново¬

русскому, который, имея сношения с ученым миром, мог

скорей исполнить это желание Ананьиной, — после всего

этого нет ничего странного, что Ульянов мог явиться учи¬

телем как по отношению к Новорусскому, так и по отно¬

шению к Ананьиной. Трудно предположить, при отсутствии

каких-либо указаний в деле, существование связи между

Новорусским и всеми остальными подсудимыми врозь, а тем

менее существование какой-либо связи между Ананьиной

и другими подсудимыми. В виду всего этого, отчего же

не допустить, что Ульянов мог явиться под таким званием
311

учителя? Затем Ульянов, назвавшись учителем и заявив,

что занимается химией, легко мог испросить разрешение

заниматься химическими операциями, и нет ничего стран¬

ного в том, что Ульянов, переселяясь к Ананьиной в Пар¬

голово, где ему предстояло жить в качестве домашнего учи¬

теля, мог прислать к Новорусскому свои вещи. Я не могу

усматривать ничего странного в том обстоятельстве, что

в квартиру приносят неизвестные Новорусскому люди вещи,

оставляют их у него, так что Новорусский не спрашивает

у них, чьи это вещи, и что вещи приносятся в несколько

приемов, не в один день, но еще и на следующий. Я не

вижу в этой обстановке,—если только не смотреть на нее

с предвзятой точки зрения,—решительно ничего особен¬

ного или странного. Что же тут такого, если товарищи

студента помогают ему в переездке с квартиры и перено¬

сят известные вещи? Может быть, мне память изменяет,

но, насколько я помню, все-таки было указание на то, что

в переговорах Ульянова с Новорусским упоминалось о том,

что к нему будут привезены вещи, которые он просит отпра¬

вить к Ананьиной. Следовательно, раз был разговор о том,

что привезут вещи, раз Ульянов просил отправить их, то

весьма естественным представляется прием и отсылка их

Новорусским. Здесь мы видиц простой переезд с одной квар¬

тиры на другую. У Новорусского была мебель, вся она

перевозится на двух возах, а вещи Ульянова являются

уже предметом второстепенным, — в этом не представляется

ничего особенного. Указывается на то, что в нескольких

перевезенных корзинах с вещами не оказывается самых необ¬

ходимых для житейской надобности вещей; что в них нахо¬

дилось значительное количество разных химических при¬

надлежностей^ химических материалов, стеклянной посуды

и т. д., но что не было никакого намека на такие необхо¬

димые вещи, как платье и т. п. Я думаю, что для Новорус-

сюого и для Ананьиной и это обстоятельство не могло пред¬

ставляться странным. Ведь, нельзя же отрешиться от нашего

нынешнего положения и не перенестись к обстановке сту¬

денческой жизни. Ведь обыкновенно студенты переезжают

очень просто: взяв под мышку один сюртук, если он имеется,

да чемодан, хотя на ряду с этим вы увидите у них отлич¬

ную библиотеку, прекрасные аппараты по их специальности,

химические приборы и т. п. Ведь, не Новорусскому, самому

студенту духовной академии, существующему на тех же

студенческих началах, задаваться было вопросом о том,

отчего же Ульянов не прислал чемодана с отличным бельем.

Мне кажется, что усматривать в этом что-либо особенное

нет никакого основания. Да затем, отчего же было не за¬

даться такою мыслью, что Ульянов мог сам привести осталь¬

ные вещи, что он мог сам прислать только то, что более
312

громоздко, что ему было неудобно перевозить своими соб¬

ственными средствами, что он мог с собою захватить этот

сюртук. Затем, когда Ульянов переехал в Парголово, то тут

бросается в глаза, по мнению обвинения, то, что когда он

там жил, то у него не видели не только каких-либо вещей,

необходимых в ежедневном употреблении, но даже запас¬

ного сюртука. Это об’ясняется очень просто. Ведь, Улья¬

нов отлично знал, нужны ли будут ему там эти вещи или

нет. Ульянов знал, что он пробудет там два-три дня, не

больше, так что по его соображениям он не нуждался

в этих вещах. Что касается до его от’езда из Парголова.

то тут является очень сомнительное об’яснение, по мне¬

нию обвинителя. По словам Ананьиной, выходит, что Улья¬

нов об’явил, что уезжает совсем, что они были им недо¬

вольны, что вышло какое-то недоразумение, а потом Ананьи¬

на говорит, что Ульянов обещал приехать. Я думаю, что

когда на таких- обстоятельствах, на противоречиях, которые

встречаются в об’яснениях подсудимых, приходится строить

обвинение, то нельзя не задаться одним соображением, кото¬

рое весьма важно. Ведь, положение подсудимой нельзя

сравнивать с положением спокойного деятеля в кабинете.

Ведь, когда на человека, как снег на голову, взваливают

тяжкое обвинение, при условии, что он не виноват, когда

в качестве подсудимого приглашают в жандармское управле¬

ние дать отчеты, ответ перед значительным собранием жан¬

дармских чинов, человеку, который никогда не бывал под

судом, когда ему пред’являют обвинение в государствен¬

ном преступлении, то он поневоле может растеряться, может

впасть в противоречие и может даже отказаться от того,

что он перед тем делал, хотя это было бы до очевидности

ясно и несомненно. Если на таких мелочных противоречиях,

которые в обыденной жизни не могут быть приняты в сооб¬

ражение, строить обвинение в государственном преступле¬

нии, то это чрезвычайно опасно, рисковано и угрожает

правосудию. Я должен сказать несколько слов по поводу

самого важного из тех противоречий, на которые указал

г. прокурор. Так, именно, Ананьина говорит, что Ульянов,

во время пребывания своего в Парголовё, давал мальчику

уроки, что он раз или два задавал ему уроки из закона

божия. Между тем, сын Ананьиной говорит, что никакого

другого учителя у него не было. Мы, к сожалению, были

лишены возможности подробно и обстоятельно допрэсить

сына ее здесь на суде, при такой обстановке. Если взрос¬

лому человеку, свыкшемуся с обстановкой своей жизни,

тяжело явиться в суд и давать об’яснения, то 14-летнему

мальчику, которого спрашивают о его матери, о разных

фактах, 'касающихся матери, как же ему не растеряться

и просто не намеренно солгать? Может быть, он думал, что
313

если скажет, что учителя не было, то его мать будет спа¬

сена. Ведь, он видел, что его мать взяли вследствие того,

что какой-то человек пробыл у них некоторое время, й вот

у мальчика, в детском’ уме, могло явиться такое соображен

ние, что если он скажет, что учителя не было, то, может

быть, и спасение матери будет. Затем нельзя не принять

во внимание и следующего соображения. Станем на точку

зрения мальчика. Его спрашивают: был ли другой учи¬

тель? «Нет,—говорит—не был». С своей точки зрения он

был совершенно прав, даже и тогда, если бы действительно

было доказано, что Ульянов, развернувши ему страницу из

закона божия и задав из нее урок, сказал бы Ананьиной^

что он давал ему уроки. Ананьина/Передает здесь, что сын

ее говорил ей, что Ульянов открыл страницу, показал что-то

из божественной литургии и ушел, так что мальчик жало¬

вался на то, что он задает ему то, что проходят в третьем

классе гимназии. Действительно, если у мальчика, к которому

учитель отнесся так, что только отвернул страницу и пока¬

зал, что вот здесь выучить,—если у мальчика, у которого

на ряду с этим есть учитель, к которому он ходит два

или три раза в неделю, спросить: «Есть ли у него другой

учитель?», то он, конечно, скажет: «Нет». Да разве это

учитель? Разве из указания его страницы .о божественной

литургии можно вывести, что это учитель? Конечно, нет.

Таким образом, усматривать в этом противоречие, когда

в сущности здесь нет противоречия, и ставить это уликой

против Ананьиной не представляется решительно никакой

возможности. Затем оказывается, что этот учитель, Ульянов,

проживая у Ананьиной в Парголове, занимался там приго¬

товлением материалов для разрушительных снарядов. Но в

то время, когда он явился к Новорусскому под видом учи¬

теля, желающего заниматься химией, Ульянов мог в глазах

Новорусского, а тем более в глазах Ананьиной, хотя и

акушерки, но простой женщины, крестьянки—мог явиться

только под видом этого учителя. А при таком условии все,

что сделано Ульяновым в квартире Ананьиной в Парго-

лове, конечно, не вызывает необходимости для применения

к ней того закона, который подводится под ее деяние.

Для состава преступления, в котором она обвиняется, нужно

доказать: во-первых, принадлежность Ананьиной к террори¬

стической фракции партии «Народной Воли» и, во-вторых,

участие ее,—если бы первого не было доказано, то хотя бы

в другой форме,—в злодейском покушении на жизнь госу¬

даря с знанием о нем и по соглашению с теми лицами, кото¬

рыми оно содеяно. Едва ли предстоит надобность серьезно до¬

казывать, что Ананьина к террористической фракции не

принадлежит. Я только напомню показание почтенного парго-

ловекого волостного старшины, который сказал здесь, что
314

Ананьина, жившая в Парголове 12 лет, за все это время

известна ему, как хорошая акушерка, во время подающая

помощь, й ни в чем дурном не замечена. Затем уездный

исправник, по собрании сведений, дал о ней такой же

самый отзыв. Нельзя признать, чтобы вдруг ни с того, ни

с сего она участвовала в террористической фракции. Утвер¬

ждать, что она участвовала в этой партии, что она принадле¬

жит к ней, в то время, как все говорят, что она хорошая

акушерка и что подозрительных лиц у нее не было,—ведь,

так нельзя разрешать вопрос, когда речь идет не о том,

Какие убеждения у человека, а о том, как эти

убеждения выливаются в жизнь, когда эти убеждения выли¬

ваются в такой резкой форме, как террор. И вот, про чело¬

века, которому 38 лет отроду, о котором ничего дурного не

известно, вдруг говорят, что он принадлежит 'к террористи¬

ческой фракции. На каком же основании? Я решительно не

знаю. Чтобы быть членом партии, нужно быть пособником

партии. К Ананьиной этого нельзя применить. Если, даже при¬

знать, что человек участвовал в этом злодейском деле поку¬

шения, то из этого еще нельзя заключать, что, значит, он при¬

надлежит к партии. Всем известно, что были такие примеры

в политических процессах, когда люди совсем не принадле¬

жали партии, а просто приглашались участвовать в престу¬

плении. Я напомню такое положение одного из выдающихся

подсудимых, относительно которого было прямо констатиро¬

вано, что он в деятельность террористической партии никогда

не вдавался, но прямо пошел на преступление. Мне кажется,

что таких людей нельзя причислять к террористической

фракции, и что одно участие в злодеянии не есть еще

доказательство принадлежности к партии. Но обвинение,

кажется, и не настаивает на том, что Ананьина принадле¬

жит к террористической фракции, а только утверждает,

что она является пособницей к покушению на злодеяние.

Если, действительно, следует признать, что вообще в деле

нет никаких намеков на принадлежность Ананьиной к пар¬

тии, тб необходимо задаться вопросом о том, когда, каким

образом и при каких обстоятельствах явилась для Ананьи¬

ной необходимость участвовать в злодейском покушении

на жизнь государя, а затем, было ли ее содействие необхо¬

димо, нужно ли оно было для партии или нет. Прежде

всего, когда началось ее соучастие? Положительно это неиз¬

вестно, но может быть определено только по внешним при¬

знакам, а именно, это было в то время, когда Ульянов

приехал в Парголово. Но опять-таки мы не знает, чтобы

Ульянов с нею разговаривал и посвящал ее в это дело; мы

знаем, что он сидел в своей отдельной комнате и там зани¬

мался злодейским делом. Тогда кто же мог посвятить ее

в это? Новорусский? Он, действительно, стоял близко
315

к Ананьиной при посредстве ее дочери, но, ведь, ничем

не доказано, чтобы Новорусский принадлежал к этой пар¬

тии. Наконец, на каком основании можно допустить, что

в разговоре с 38-летней женщиной вдруг приглашает ее

принять участие в цареубийстве? Какая же тут необходи¬

мость? Если квартира ее была необходима, то разве можно

утверждать с полною несомненностью, что Ананьина ни¬

когда не могла дать согласия на производство в ее квар¬

тире химических операций, как только при том условии,

что она была склонена принять участие в покушении на

жизнь государя? Какая была необходимость посвящать ее

в эту тайну? Этот психологический вопрос, вытекающий

из дела, ставится таким образом: действительно ли было

необходимо содействие Ананьиной? и если даже нужно

было ее содействие, то необходимо ли было посвящать ее

в эту тайну, или же можно было обойтись без этого посвя¬

щения? Я уже говорил, что для Ананьиной не было ника¬

кой необходимости знать цели и намерения тех лиц, с кото¬

рыми она входила в сношение. Посмотрим, что ей предла¬

гают. Ей рекомендуют учителя к ее сыну, Ульянова, и про¬

сят разрешить ему заниматься химическими опытами. Она

охотно на это соглашается; для Новорусского, как чело¬

века ей близкого, она все готова сделать. Я даже скажу,

что если бы к Ананьиной прислали пуд динамита, не

об’яснив причины, то она не задала бы никакого вопроса,

если бы он пришел через известные ей руки. Ведь нужно

брать личность так, как она есть. Ведь, это прежде всего

женщина, а во-вторых, женщина, которая не будет зада¬

ваться вопросом о том, что это такое. Если ей скажут, что

вот с этою вещью нужно обращаться осторожно, если ей

укажут, что эту вещь нужно переносить с одного места на

другое, что нужно подкладывать снег в эту стклянку

с нитроглицерином, то она все это будет делать, но отсюда

еще далеко до предположения, что, делая все это, она

знала, что это есть нитроглицерин, необходимый для при¬

готовления динамита, что потом он пойдет для снарядов

и что с этими снарядами будет сделано покушение на

жизнь государя. На каком основании можно утверждать,

что все- это она знала? Напротив того, скорей можно допу¬

стить, что она не могла этого знать и не должна была

знать. Ведь, не было никакой необходимости посвящать

ее в эту тайну; ведь Ананьина все равно и без этого согла¬

силась бы держать в своей квартире вещи, какие бы ей

ни принесли. Спрашивается: для чего же в лице женщины,

человека болтливого, как это вообще свойственно женщи¬

нам, для чего без всякой крайней необходимости приобре¬

тать такого опасного союзника, который активного содей¬

ствия не окажет, а, между тем, может разболтать об этом
316

деле? Если бы хотя в прошлом Ананьиной было что-нибудь

такое подозрительное, то это еще было бы понятно. Но если

ее прошлое совершенно чисто в этом отношении, то как

же можно об’яснить, что эти люди вдруг ей станут рас-

ооюзники, только, пожалуйста, примите к себе от нас эти

союзники, только пожалуйста примите к себе от нас эти

вещи? Какая же в этом цель? Что это за люди, которые

так легко приобретают себе союзников для того только,

чтобы те могли разболтать об их злодейском умысле? Это

совершенно неестественно ни по личной обстановке Ананьи¬

ной, ни по другим причинам, и притом было бы слишком

рисковано. Таким образом, все эти улики против Ананьи¬

ной, после обстоятельного разбора их, оказываются не¬

серьезными, и я полагаю, что едва ли только на основа¬

нии таких улик можно с спокойною совестью вынести для

Ананьиной обвинительный приговор.
Подсудимый Новорусский. Я разделяю те чув¬

ства негодования и ужаса относительно замысла на жизнь

государя императора и те убеждения относительно разви¬

тия гражданской жизни России и преданности русского

народа монарху, которые вчера были высказаны г. проку¬

рором. Я мог бы доказать это с очевидностью документально,

если бы мне было разрешено представить те документы,

о которых я просил. Но раз это не разрешено, то я выра¬

жаю только прискорбие, что у меня отнята одна из суще¬

ственных точек опоры для защиты. Останавливаюсь лишь

на том, что у меня в квартире был текст присяги, что

было подтверждено свидетелем, и предоставляю рассмо¬

треть, насколько совместно нахождение текста присяги

у того лица, которое ежедневно, так сказать, ежечасно,

нарушает эту присягу.
Перед вами находится подсудимый, который предста¬

вляет в полном смысле слова питомца духовной школы,

того древнего учреждения с особым характером, с особым

направлением и с особыми целями, того закрытого учеб¬

ного заведения, в которое дети поступают с самых млад¬

ших лет ц находятся до зрелого возраста. В течение 14 лет

я прошел три степени: духовное училище, духовную семина¬

рию и духовную академию, и вполне впитал в себя тот дух,

то направление, ту традицию, которые внедряются в сердца

юношей в этих учебных заведениях. Относительно семи¬

нарского образования могу сделать только два замечания.

Там даже за разговорами учащихся воспитанников постоян¬

но и ежеминутно следят надзиратели, которые живут

в тех же комнатах, где и ученики. Все книги, которые

читаются воспитанниками, проходят сперва через руки

инспектора. В 1882 г., уже 21 года, я поступил в духовную
317

академию в то время, когда ректором был протоиерей Яны¬

шев, ныне протопресвитер и духовник их императорских

величеств. Он был любимым ректором студентов, душою

академии, знал почти каждого из студентов, как членов

одной семьи, и жил с ними душа в душу. Через год после

моего поступления он оставил академию и в прощальной

своей речи заявил публично перед всеми, что когда ему

приходится быть в качестве законоучителя при дворе и

в высших сферах и когда там по поводу последних событий

1881 года и политических движений спрашивали его, как

относятся к этому студенты духовной академии, то он спо¬

койно и с уверенностью заявлял, что студенты духовной

академии настолько политически зрелы, что никогда не

позволят себе увлекаться вольнодумными политическими

теориями. Когда он оставил академию и пост его был занят

лицом монашеского сана, увеличились в академии и стро¬

гости, как в дисциплинарном, так и в воспитательном отно¬

шении. Журналы и газеты для академической читальни

выписывались только с разрешения начальства. Инспектор

посещал общежития студентов, наблюдал за их занятиями

и за их разговорами и сношениями с посторонними лицами.

Приходящие в академию были всегда строго преследуемы.

В дни занятий, в непраздничные дни, студентам безусловно

было запрещено ходить в город. Публичную библиотеку

посещали специально с разрешения инспектора. Уходя

в праздничные дни, студент обязан был записаться в книге,

к кому он идет, с обозначением адреса. Приходящих лиц

также должны были записывать, кто пришел и для какой

надобности. При таких условиях я закончил свое образо¬

вание в академии, и как человек, известный академическому

начальству, был рекомендован его высокопреосвященству

и с разрешения его оставлен при академии. Что на мне

не просто механически отразился дух академии, это под¬

твердили здесь свидетель Тухомницкий и священник

Лавров. Первый из них удостоверил, что я поступил в ака¬

демию даже без знания литературы, с одним богословским

развитием, и что на третьем курсе мое развитие видоизмени¬

лось в сторону педагогическую, а я теперь заявляю, что на

третьем курсе я работал над вопросом о нравственной педа¬

гогике. По выходе из академии я занялся ученьем в школе по

рекомендации учительницы Соколовой и занимался не внеш¬

ним образом и механически. Школа, в которой я занимался,

была не обычная городская школа, а устроенная на других

началах. Это была женская школа, где были девочки до

14 лет и больше, и занятия мои с ними состояли в чтении

и об’яснении евангелия. Привлеченный по делу в связи

с человекоубийством и разрушительными снарядами, я, как

удостоверили мои свидетели, всегда мечтал о мирной дея¬
314

тельности. Учительница Соколова никогда ничего дурного

о мне не знала. Аннушка говорила, что готова ехать за мной

куда угодно, и даже парголовскому старшине было известно

обо мне, как о человеке порядочном. Я не буду больше

утомлять вашего внимания указаниями на мой образ мыслей

и перейду прямо к фактам.
Я понимаю, что когда сердца исполнены негодования

по поводу ужасного преступления, то всякий факт, стоящий

в связи с этим преступлением, набрасывает тень подозре¬

ния на то лицо, которое стоит в связи с этим фактор,

а если на него наброшена тень подозрения, то мало при¬

дается значения и показанию этого лица; под этим углом

зрения естественно, что всякие об’яснения и факты пони¬

маются как подтверждающие обвинения. Я прошу только

рассмотреть эти факты, беспристрастно сопоставить их

с моими показаниями и с заявлениями защитника Ананьи¬

ной и сообразить, насколько они свидетельствуют о моей

виновности. Большая часть этих фактов состоит в сопоста¬

влении событий и фактов, сопутствующих приготовлению

к преступлению, и фактов, сопутствующих мою обыденную

жизнь. Некоторые из этих сопоставлений до того случайны,

что мне явилась мысль сделать пополнение их, чтобы пока¬

зать, как можно, делая сопоставления, договориться даже

до нелепостей.
Я уезжал на рождество недели на две, в то время,

когда замысел уже упрочился в головах некоторых пре¬

ступников, и возвратился после рождества, 3 января, — как

раз в то время, когда была нанята квартира на Белозер¬

ской улице; 17 февраля я. сдал квартиру на Итальянской

улице, и 17 же февраля Шевырев' уехал из Петербурга,

20 февраля Говорухин скрылся из Петербурга, и 20 фе¬

враля я уехал в Парголово; 26 февраля преступники вышли

в первый раз на Невский,—и 26 же февраля я приехал из

Парголова в Петербург. Это случайное сопоставление вре¬

мени событий ничего не говорит в пользу моей виновности.

Затем другие факты, на которые ссылался обвинитель, ка¬

саются большею частью обстоятельств места, но и они

настолько же мало утверждают мою виновность. Прежде

всего, на каком основании обвиняюсь я в участии в замысле

на жизнь государя императора? Откуда я* мог знать о самом

покушении на его жизнь? Почему меня обвиняют именно

в этом? Ведь факты этого не говорят! Факты говорят

только то, что я принимал меры предосторожности, что

я ускорил переезд в Парголово, и что я дал не совсем точ¬

ное показание относительно занятий Ульянова. Больше этого

факты ничего не говорят. Но что же из них можно выве¬

сти? То, что о занятиях Ульянова мне могло быть известно

только то, что эти занятия нужно держать в секрете. Из
319

этого делают заключение, что я знал о том, что Ульянов

хотел приготовлять нитроглицерин; из этого заключают,

что я знал о том, что из нитроглицерина будет сделай

динамит; выводилось, что я знал, что динамит этот пред¬

назначается для снарядов, которые будут употреблены

в дело, и что это дело есть покушение на жизнь госу¬

даря императора! Целая нить умозаключений, которая,

оборванная в самом начале, не может говорить ни о чем.

Даже если они могут говорить с несомненностью о том,

что занятия Ульянова носили характер секретных занятий,

то больше этого они ничего не могут говорить. Прокурор

употребил одно сравнение по поводу принадлежности того

или другого лица к партии, сказав, что одно лицо может

быть действительно членом партии, а другое, не будучи

таковым, вследствие своего участия и содействия, может

быть обвинено в принадлежности к ней, и при этом он упо¬

требил сравнение с компанионом гласным и компанионом

негласным, участвующим в предприятии. Но я скажу, что

нередко бывает в том или другом предприятии, что неглас¬

ный компанион совершенно не знает того, в каком он деле

участвует, точно так же, как возле игроков может нахо¬

диться суб’ект, который может совершенно не понимать

смысла, который может иметь известная игра.
Затем относительно переезда в Парголово, который,

по мнению прокурора, был неожиданный, я сделаю следую¬

щие замечания. Свидетели удостоверили, что он не оыл

неожиданным. Так, Тухомницкий заявил, что я собирался

еще в январе,, а Лидия Ананьина,—что мысль об этом

была даже в декабре; дворник .же говорит, что я сообщал

ему об этом, отдавая деньги за первую половину февраля.
Далее следует шесть улик, которым в отдельности про¬

курор не придает сильного значения, но придает им его

в совокупности. Эта совокупность напоминает сравнение

с карточным домиком, построенным так шатко, что стоит

коснуться одной карты, и весь домик рухнет. Поэтому, если

можно будет хотя сколько-нибудь ослабить каждую из этих

отдельных улик, то -и вся совокупность их, которая гово¬

рит против моей виновности так сильно, не будет ничего

говорить. Во-первых, дело касается мер предосторожности,

которые я принимал перед переездом в Парголово и кото¬

рые я начал принимать раньше. Г. прокурор сослался на

то, что, по заявлению дворника, до рождества ко мне

ходило много народу, а после рождества меньше. Но двор¬

ник выразился не так: он сказал, что вначале много

ходило, а потом меньше. Я переехал в Малую Итальян¬

скую 1 октября, так что это «вначале» могло относиться

только к октябрю. Далее, показание моего брата, занесен¬

ное в обвинительный акт, говорит, что в январе ко мне
320

ходило много народу, потому что брат Володя находился

у меня только с рождества. Таким образом, это ничуть

не говорить о том, что я сокращал свои сношения с посе¬

тителями, которые меня всегда посещали. Некоторые сви¬

детельские показания удостоверяли также, что эти посети¬

тели были из студентов духовной академии, по крайней

мере, большинство из них. Наконец, я сошлюсь на то,

что жизнь свою я проводил совершенно открыто. У меня

жило двое детей, Лидия Ананьина, студент Евреинов,

потом Тухомницкий. До рождества жили мы, имея общий

стол и чай. Служанка показала, что она входила, когда

гости пили чай. Следовательно, всякий разговор, который

имел преступный характер, был бы так или иначе известен,

если не детям, то во всяком случае Лидии Ананьиной

или Евреинову. К сожалению, Евреинов не был вызван

в суд. Но вообще жизнь моя проходила так открыто, что

о каком-либо замысле и подозрении не может быть и речи.
Второю уликою выставляется отсылка Аннушки; об этой

улике уже говорил защитник Ананьиной. Г. прокурор заме¬

тил, что Аннушка отсылается как раз в то время, когда,

«повидимому», всего нужнее была ее помощь. Это «поводи¬

мому» только и остается «повидимому», потому что у нас

Аннушка занималась исключительно приготовлением стола

и подметанием полов. Какого-нибудь другого участия, осо¬

бенно в переноске вещей из квартиры вниз на возы извозчи¬

ков, она, естественно, не могла принимать. Вообще, ни в ка¬

ких трудах, требующих физических усилий, она не могла

принимать участия, потому что в Парголове она отка¬

залась даже носить воду, которую несколько дней носил

за нее я. По мнению прокурора, Аннушка была уволена

для того, чтобы отклонить всякое подозрение в виду того,

что ко мне будут приносить вещи. Но, странно, зачем же

было удалять Аннушку, когда эти вещи принесли всего

3—4 раза и подозрительного ничего не могло быть в этом

факте, в особенности в виду того, что эти вещи проно¬

сились мимо дворника, признававшего лиц, которые при¬

носили вещи. Таким образом, мера предосторожности была

самая нерациональная; удаляя служанку и не позаботились

о том, что вещи будут пронесены днем мимо дворника.

Затем, кажется, г. прокурор утверждал, что телеграмма

была послана в Парголово с целью уволить Аннушку.

Но она была послана собственно с целью, чтобы прислать

лошадей, а об Аннушке было сказано случайно, так как

дело было спешное. Если у нее была обнаружена сыпь,

то всякий ча<с ее пребывания в квартире Ананьиной был

естественно опасен. Поэтому в телеграмме и было приба¬

влено об ее увольнении.
Третьей уликой служит против -меня отрицание зна¬
21 Дело 1887 г.
321

комства с Шевыревым. Да что же в самом деле удостове¬

ряет, что я действительно был знаком с ним? Ведь, никто

из свидетелей не признал его в качестве моего посетителя,

не признал даже дворник, который заметил Горкуна и Кан¬

чера, которые прошли только два раза на дню. Этот факт

эчень красноречив: дворник замечает каждое лицо, про¬

шедшее в мою квартиру, если оно пройдет лишь два ^аза.

Если бы Шевырев был мне знаком, прошел бы несколько

раз, то он, конечно, был бы замечен дворником. Я не знаю

показания Шевырева о том, что он меня посещал, и о том,

что я брал у него издания «Посредника». Это показание

так кратко сообщено в обвинительном акте, что я подроб¬

ностей решительно не знаю. Я сделал дополнительное

об’яснение к первому показанию. Не знаю, приобщено ли оно

к обвинительному акту, и если можно теперь просить о про¬

чтении его, то я бы просил...
Председат ель. Судебное следствие об’явлено уже

оконченным.
Подсудимый Новорусский. В том показании

я раз’яснил, что в те дни, когда ко мне приносили вещи,,

я помню один факт, что ко мне пришел совершенно неизве¬

стный человек (дело было в сумерки), которого я признал

за человека, принесшего вещи от Ульянова, и который дер¬

жал в руках издание «Посредника». Но был ли это действи¬

тельно Шевырев, и в какой связи находилось это посещение

моей квартиры с делом преступления,—этого я совершенно

не знаю. Г. прокурор заявил, что Шевырев появляется везде,

где нужно оказать то или другое содействие. Значит, есте¬

ственно, ему была надобность бывать и у меня по этому делу.

Далее г. прокурор заявил, что Шевырев заботится о том,

чтобы те вещи, о которых он дал распоряжение Горкуну и

Канчеру, поступили ко мне. Естественно, ему нужно было

зайти ко мне и справиться под тем или другим предлогом,

были ли они принесены ко мне, или нет. Наконец,* его пока¬

зание служит в мою пользу, потому что в первом показа¬

нии он отрицал всякую связь с преступлением и с лицами

прикосновенными, но не отрицал своей связи со мною, есте¬

ственно, в том предположении, что я — лицо, не имеющее

никакого отношения к преступлению. Что касается до отно¬

шения моего к Ульянову и что я будто бы скрыл время

и место знакомства с ним, то это несправедливо, потому что

я места знакомства не скрывал, сказав, что это было на

вечере, и в обвинительном акте я определил даже точнее,

на каком это было вечере, но я не мог определить числа

потому, что это было год назад, и, мне кажется, это слу¬

чайное знакомство. Когда дело касается лица, с которым

я встречался два-три раза, то это так естественно не по¬
322

мнить времени этой встречи, что едва ли следует об этом

рассуждать.
Четвертая улика против меня—это прием вещей. Обви¬

нителю кажется странным, почему я не заподозрел, а при¬

нял прямо: приносят вещи, кладут,—кажется, естественно

было спросить: откуда*они, зачем и чьи? Но, мне кажется,

заподозревает только тот, кто имеет какое-нибудь отноше¬

ние к преступлению, а человек, совершенно невинный й

ничего не имеющий в мыслях относительно преступления,

этого преступления и заподозреть не может. Что касается

до того, что Канчером был предложен мне вопрос: «Оста¬

нутся ли эти вещи у вас?», и что я ответил, что их

отвезут, то кроме того, что сам г. прокурор не придает

этому особого значения, показание Канчера опровергается

показанием Горку на, который сказал, что когда он принес

ко мне вещи, ’ то я, видимо, собирался переезжать с квар¬

тиры, а естественно, если я собирался переезжать, зачем

же было предлагать вопрос: «будут ли перевезены вещи?»,

когда все вещи сложены для переезда.
Пятая улика—эта забота об ускорении переезда. Мне

кажется, Лидия Ананьина довольно ясно показала, почему

он был ускорен. Она сказала, что когда приехала перед ма-

сляшщей ко мне, то сообщила, что'ее мать совершенно больна

и что на даче Гурбатовых было так холодно, что больной

жить на ней было невозможно. В виду этого естественно

аб’яюнить и это ускорение и ту телеграмму, которую она

послала, а не я, потому что с Марией Ананьиной я обра¬

щаюсь на «вы». Что касается до второй телеграммы, отпра¬

вленной для вызова Коли, то я уже заявлял, что эта теле¬

грамма была отправлена мною тоже вместе с Лидией

Ананьиной, и, насколько я припоминаю, она имела харак¬

тер в связи с нею. Точнее сказать, дело было таким образом:

когда уехали извозчики, перевозившие вещи, и когда Лидия

Ананьина вспомнила, что у матери ее нет мяса, между тем к

ней завтра, кажется, приедет чужой человек, которого покор¬

мить будет нечем, то явилась необходимость купить некото¬

рые пищевые продукты и отправить туда. Поговорив со

мною, она и решилась послать эту телеграмму. Факт посылки

теле1раммы ровно ничего не говорит. Почтовые сношения с

Парголовым довольно неаккуратны, письма, отправленные от¬

сюда, приходят туда на третий день. Поэтому сношения мои с

Марией и Лидией Ананьиными посредством телеграмм были

очень частые. Они часто вызывались чисто мелочными обстоя¬

тельствами, и иногда в них сообщалось только то, что то или

другое лицо живо и здорово. Та'к что самый факт посылки

телеграммы сам по себе ничего не говорит. Напротив того,

если я, по мнению г. прокурора, принимал всякие меры пре^

досторожности, то, посылая телеграмму, я действовал как
21*
323

раз против всякой предосторожности, потому что публично

заявлял, что речь идет о пищевых продуктах, между тем

гораздо лучше было передать об этом или с братом Влади¬

миром или с Марией Ананьиной.
Наконец, шестая улика—это кусо!к бумаги, который у

меня найден. И по мзнекию г. прокурора он не имеет реши¬

тельного значения, и я не придаю ему никакого значения.

Раз свидетели удостоверили, что я не занимался техниче¬

скими занятиями, то, естественно, и не имел прикосновения

к снаряду, который был, кажется, готов з января-. Если он

был готов к 3 января, то, по моему предположению, он изго¬

товился на святках, а я в это время уезжал из Петербурга

и, следовательно, не имел к нему отношения. Что касается

до того, что я сослался на Ульянова, полага^я, что он читал

книгу Льюиса и вложил в нее этот кусок, то, естественно,

для меня было неизвестно нахождение его, так что это я не

удостоверяю, а только предполагаю.	;
Дальнейший факт—это учительство Ульянова'. Опраши¬

вается: заче(м и кто придумал это, если этот факт был при¬

думан для прикрытия занятий Ульянова, о котором я имел

определенные сведения? Ульянов виделся со мною раза два-

три. Ни Марии, ии Лидии Ананьиных он не знал, следова¬

тельно, не знал и надпих семейных обстоятельств, не знал,

что у нас имеется суб’ект, с 'которым можно заниматься уро¬

ками. Следовательно, речь об уроках мог я сообщить. Есте¬

ственно, если я это сообщил, то можно было ему прямо,

воспользовавшись этою возможностью, не заявлять мне

своих дальнейших намерений и, как удостоверил защитник

Ананьиной, этим и ограничиться. Что касается до того, что с

Ульяновым я был; не коротко знаком и виделся с ним всего

несколько раз, то это удостоверяется показанием свидете¬

лей и даже дворником, который не признал в Ульянове че¬

ловека, который был бы моим более частым посетителем.

Для меня остается загадочным фактом, и это обвинение не

выяснило, кто у меня был раньше: Ульянов или Шевырев?

Я удостоверяю, что Ульянов был (раньше и что Шевьгрев

заходил, по моему предположению, после, а если так. то факт

посещения меня Шевыревым прошив (меня решительно ни¬

чего не говорит. Что касается до знакомства моего с Ульяно¬

вым, то оно ничуть не говорит об отношении моем ни к. замы¬

слам, ни к покушению, ни к снарядам, точно так же, как

знакомство Чеботарева с Ульяновым ничего не говорит про¬

тив Чеботарева. Затем я .сошлюсь на показание Коли Ананьи¬

на, на которое ссылается г. прокурор, придавая ему сильное

значение. Я попробую некоторыми данными доказать, что

показание Николая Ананьина совершенно ложно. Мы вчера

слышали показавшие свидетеля Гамолецкого, который под

присягою удостоверил, какими мерами и средствами вымога¬
824

лись показания при допросе. Во всяком случае, при допросе

или при дознании подсказывания и внушения тех или дру¬

гих ответов со стороны допрашиваемых ® ходу. Что это вну¬

шение действительно имело место относительно Николая

Ананьина, это подтверждается таким, невидимому, мелоч¬

ным, но, по моему мнению, очень важным фактом, что Нико¬

лай Ананьин в конце своего показания называет стою

мать «матушкой», 'сказав, что «матушка» послала гулять. Но

вы, может быть, слышали вчера, что Лидия Ананьина назы¬

вала свою мать несколько раз «мама». Точно так же звал ее

постоянно и Н. Ананьин. Это вполне естественно: дети одной

семьи всегда одним именем зовут отца и мать. Так как

Н. Ананьин называет здесь мать не тем именем, которым

стал называть ее с тех пор, как научился говорить, то, есте¬

ственно, самое имя «матушка» бьтло написано им настолько

механически, что удостоверяет, что показание свое он писал

вполне механически. Даже по существу дела можно предпо¬

ложить, что это было таким образом. Когда показания

даются детьми, которые не могут правильно' называть неко¬

торых предметов, то им подсказывают целые слова, и для

правильного выражения мысли им1 подсказываются фразы,

а когда подсказываются слова и фразы, то естественно,

могут быть подйказываемы и целые мысли. Далее, показа¬

ние Н. Ананьина носит на себе сплошь отрицательный харак¬

тер. Он знать не знает и ведать не ведает; «я никого не ви¬

дел», говорит он, «ничего не знаю». Видимо, это показание

лица, которое желает отвертеться от тех докучливых вопро¬

сов, которые ему предлагают. Между тем, дело совершенно

невероятное, что Н. Ананьин; живя под одною крышею с

Ульяновым и ночуя в течение трех ночей, не замечал там ни

одного постороннего человека, между тем как, по мнению

г. прокурора, занятия Ульянова сопровождались сильным

затгахом. издаваемым кислотою. Ульянов, конечно, и обедал,

и чай пил, и ужинал, что, конечно, делал и Ник. Ананьин.

Неужели же в течение этик трех дней ни разу он так и не

заметил его? Это предположение совершенно невозможное!

Поэтому оно говорит только против показания Н. Ананьина

Затем я укажу на некоторые частности этого показания, кото¬

рые совершенно ложны. Он показывает, что жил у меня до

рождества, а с рождества до масляницы—у Марии Ананьи¬

ной, но Аннушка удостоверила, что он жил у меня на масля¬

нице. Относительно занятий с 'учителем Данчичем он гово¬

рит, что три раза ходил к нему. Между тем, Данчич гово¬

рит, что он два раза ходил к нему, а третий раз ходил Дан¬

чич к Н. Ананьину, и Данчич ходил к нему от рождества до

масляницы. Третье показание Н. Ананьина о том. что он

никого из моих знакомых не знал и фамилий их не знает,

опровергается показаниями свидетелей. По крайней мере.
о_!Л

Тихомиров удостоверил здесь, что он знает Н. Ананьина и,

может быть, от меня или от него слышал, что в Парголове

был учитель. Наконец, Лидия Ананьина удостоверила, что
Н.	Ананьин приезжал к нам на масляницу и сообщал о

своих занятиях с Ульяновым. В виду этих данных, я счи¬

таю совершенно удостоверенным, что показание Н. Анань¬

ина не имеет .решительно никакой фактической вероятности.

Далее, в речи г. прокурора опять следуют меры предосторож¬

ности, которые <более-относились к Марии Ананьиной, но

которые имеют связь и с обвинением меня. Указывалось на

то, что опять уволили Аннушку в Парголове, и опять это ста¬

вится в связь с мерами предосторожности. Но зачем же было

увольнять Аннушку в Парголове, и (каким образом это ста¬

вится в связь с мерами предосторожности, когда она про¬

жила несколько дней после 20 февраля и видела уже эти

бутыли и принадлежности химических занятий? В это

время к нам никто не приезжал, я не занимался химиче¬

скими занятиями, — зачем же Аннушку из видов предосто¬

рожности увольнять? Это не имеет основания. Точно также

обвинением об’яюняется и от’езд ко мне брата Володи на

масляницу, как мера предосторожности. Обвинение говорит,

что Мария Ананьина отослала его Ко мне из видов предосто¬

рожности. Но как же это один из мальчиков утолен, а дру¬

гой остается? Ведь, было бы естественнее уволить обоих.

Если же другой остается, то увольнение первого не было в

связи с мерами предосторожности.
Что касается до указания на то, что я колол дрова, то и

это не имеет значения меры предосторожности. Дворник жил

внизу, мы занимали третий этаж, топор находился у него вни¬

зу, и я заходил к нему и спрашивал топор. Каким образом

этот факт -сопоставить с тем, что как будто бы дворник

отводится от посещения квартиры? Даже когда дворник и

колол дрова, он не имел надобности посещать квартиру

чаще, потому что дрова были внизу, в сарае; он только нако¬

лет, а служанка приносила их на верх. Что касается до того,

что будто бы топор был мне нужен для того, чтобы обрубить

те поленья, которые были1 под табуреткой, то подробное опи¬

сание этих поленьев парголовским волостным старшиной

удостоверяет, что они ничуть не были отрублены, да и не

могли быть отрублены, потому что отрубленное дерево не мо¬

жет ровно стоять на иолу, а следовательно, не может оовно

лежать и корзинка. Затем всякому известно, что в Петер¬

бурге дрова продаются всегда одной меры, распиленные

большею частью ровно. Затем, по мнению г, прокурора, нужно

было скрывать вещи, находившиеся в квартире и имевшие

соприкосновение с химическими занятиями Ульянова, и,

между прочим, нитроглицерин. Но если нужно было скры¬

вать, то при таких условиях, при которых мы жили, для
326

этого было и много места и возможность, потому что мы поль¬

зовались чердаком, куда можно было спрятать целые пуды

динамит, пользовались дровяником и погребом, где ничего

не было, и если туда ничего не вынесли, значит, ничего не

скрывали. Наконец, факт присылки бутылки на имя

М. Ананьиной, а не на мое имя, доказывает, что я лично к

химическим занятиям Ульянова не имел никакого отноше¬

ния. Г. прокурор предполагает, что М. Ананьиной было извест¬

но, зачем жил там Ульянов, а значит, было известно, и мне.

Но это ничуть не значит. Далее говорится, что в квартире на

М. Итальянской было неудобно заниматься химическими

операциями. Я не вижу никакого» неудобства. По 'Словам

дворника, я был очень скромный жилец, хотя и ходили посе¬

тители. Следовательно, не было никакого подозрения.

Отчего же было не предоставить эту квартиру для этих: за¬

нятий? Затем отсюда делается заключение, что я был необ¬

ходимым пособниг;ом преступления, потому что если бы

при моем участии не был приготовлен динамит, то, может

быть, и самое преступление не состоялось бы. Я замечу, что

часть динамита была уже готова для одного снаряда и затем

были готовы пистолеты, так что некоторые вещи и снаряды

для преступления были готовы бее моего участия. Затем я

сошлюсь еще на некоторые фа!кты, служащие в мою пользу.

Я обвиняюсь в том, что принимал участие в этом преступле¬

нии. Но, как удостоверено здесь, мое участие ограничивалось

только тем, что я в свою квартиру принял вещи, принесен¬

ные для Ульянова, и переставил на возу чемодан и больше

■ни в чем я не принимал никакого участия. Затем везде

открывается моя полная пассивность во всем этом деле.

Канчер и Горкуп, которые были во время приготовлений,

встречали разных лиц, но меня с ними не встречали. Есте-

стественно, если бы я имел какое-нибудь отношение к этому

преступлению, то в том. или другом, или третьем случае мое

участие должно было обнаружиться. Между тем, мое участие

обнаружилось только в том, о чем я уже заявил, и в даль¬

нейшем положении остается полнейшая пассивность. Затем

я скажу об обыске в квартире. Когда в нашу квартиру при¬

шли с обыском около 12 лиц, то мы ни словом никого не

предупредили, чтобы во время обыска обыскивавшие были

поосторожнее, что должно бы было быть так естественно,

если бы мы знали, что у нас есть взрывчатое вещество, кото¬

рое, раз тронутое неосторожно, может поднять весь дом на

воздух вместе с нами. Это—жестокость совершенно неесте¬

ственная по отношению к близким мне .лицам, к брату и Ли¬

дии Ананьиной, а к совершенно посторонним 12 лицам это

настолько неестественно, что может свидетельствовать только

о том, что я решительно яе знал, что здесь есть взрывчатое

иещество. Далее, и при перевозке никаких мер предосторож-
327

яости не принималось. Насколько удостоверено извозчиками,

от совершалась очень небрежно, халатно и на глазах у двор¬

ника. Все вещи переносились ими самими. Оловом, все де¬

лается так открыто, спокойно и наивно, что никакой участ¬

ник преступления, знающий, с чем он имеет дело, не пове¬

дет свои дела, так халатно. Укажу еще на тот же факт спо¬

койного и небрежного -проживания в Парголове, на что ука¬

зывал и защитник. Ананьиной. У «ас было две прислуги,

которые вое-тажи проходили через мою комнату и при кото¬

рых мы все иногда уходили из Квартиры, оставляя комнаты

не запертыми. Это может доказывать, что мм -сами не знали,

что находится у нас в квартире. Еще укажу на- мои занятия,

которым г. прокурор не придал: особого значения. Свидетели

удостоверили, что я занимался даже тогда, когда приходили

ко мне посетители или когда ко мне входила служанка. Заня¬

тия, действительно, были усиленные и регулярные. Публич¬

ную библиотеку я посещал в определенное время. Из квар¬

тиры я также уходил регулярно, говоря служанке, в какой

час я возвращусь. Все это свидетельствует о моем образе

жизни в том смысле, что в каких-либо посторонних делах

я никакого участия <не принимал. По переезде в Парголово, я

продолжал там те же книжные занятия. Сделаю еще малень¬

кое соображение. Неужели я, действительно зная о том, что

готовится покушение на. жизнь государя, т простого' любо¬

пытства не справился бы у них: скоро ли это будет, далеко

ли зашло дело и т. д.? Между тем, свидетелями удостоверено,

что, приехав из Парголово, я проводил здесь время в библио¬

теке 26 и 27 февраля, оставаясь в Петербурге; я был в Публич¬

ной библиотеке, ни с кем из участников не виделся и ника¬

ких справок о деле не наводил. Затем, у меня найдена

маюса бумаг и писем за несколько лет, но в числе их не ока¬

залось ни одного письма, ни одной заметки, ни одного

клочка рукописи, которые бы указывали на мое отношение

дни Ананииной после дознания .от суда. Она жила всегда

к этому делу. Наконец, сошлюсь на факт освобождения Ли-

со мною, и до рождества, и после, знала моих знакомых,

жила моими интересами вместе со мною, была, так сказать,

передаточным пунктом намерения Ульянова переехать в

Парголово с целью заниматься о Колей и химическими опы¬

тами. Все, в -чем я участвовал, во всем этом участвовала и

она. Между тем, лица, производившие дознание, нашли воз¬

можным освободить ее от суда в виду полной ее непри¬

косновенности к делу. Если она участвовала в том же. в чем

и я, и найдена совершенно невиновною, то совершенно неви¬

нен и я. Вот, сопоставляя все, что известно судьям о моей

личности и что, несомненно, удостоверено свидетелями, с теми

гадательными и предположительными уликами, которые

взводит на меня обвинение, — можно задаться только таким
328

вопросом: или я изувер и лицемер, шли я совершенно ни

в чем не повинен. Но ни о лицемерстве, ни об изуверстве моем

не может быть речи уже потому самому, что священник Лав¬

ров заявил, что он мог бы поручиться, что до 1 марта я ни

в чем подозрительном не замешан, т.-е. мог бы поручиться

и1 9, 10 и 11 февраля, в те дни, когда я, по мнению обвинй-

теля. принимал участие в преступлении. Я совнаю теперь,

что я невольно оказал содействие преступлению тем, что из

тех веществ, которые прошли через мою квартиру, был при¬

готовлен динамит для снаряда, Но я заявляю, что это содей¬

ствие было действительно невольное, потому что я не знал

о значении и смысле тех химических занятий, ради которых

Ульянов приехал в Парголово. Вели, таким образом, за!шн

должен покарать меня за то, что я оказал содействие престу¬

плению, сам того не зная, то я безропотно подчиняюсь. Я!^ зая¬

вляю, что я довольно выстрадал за эти 1½ месяца, до¬

вольно перенес и физических, и нравственных страданий.

Жизнь моя почти разбита, потому что факт нахождения на

скамье подсудимых, на ряду с преступниками, в глазах моего

духовного начальства навсегда, на всю мою жизнь, наложит

неизгладимое пятно, которое будет служить как бы печатью

Каина, отверженного от общества. Я спокойно ожидаю при¬

говора суда и заявляю, что я в замысле на жизнь государя

императора никакого участия не принимал, что я совершенно

неповинен. Заявление это я делаю так же искренно и чисто¬

сердечно, как искренно и чистосердечно на страстной неделе

пред лицем священника в таинстве исповеди заявил то же

самое пред лицем самого бога. Наконец, 'какой бы ни был

приговор суда, для меня остается уверенность,—чему на¬

учила меня верить и школа, в которой я воспитывался,—-что

там. на будущем страшном суде, правда моя и невинность

будут восстановлены.
Присяжный поверенный Михайлов I. Гг. се¬

наторы! Гг. сословные представители! Мне приходится послед¬

нему затруднять несколько ваше внимание защитой, вверен¬

ной мне судом и законом, защитой подсудимой Анны Сердю¬

ковой. Анна Сердюкова и по обвинительному акту, и по обви¬

нительной речи г. обер-прокурора выделена из всех остальных

здесь сидящих 14 человек, выделена в том смысле, что по об¬

винительному акту ей не приписывается участия в преступ¬

ном сообществе, имевшем целью разрушить государственный

строй, а в обвинительной речи ей было посвящено всего не¬

сколько слов, при чем г. обер-прокурор сказал, что, в виду

чистосердечного ее сознания, он находит излишним долго

останавливаться на, ее вине, сказав только несколько слов.

Казалось бы. что при этих обстоятельствах я должен был бы

мепее всего затруднять ваше внимание. Коль скоро и обвини¬
329

тельная власть находит ненужным останавливаться на Сер¬

дюковой, коль скоро и по обвинительному акту вина ее срав¬

нительно невелика и коль скоро сделано сознание, то что же

мне еще говорить? Но я совершенно иначе смотрю и считаю,

что дело так важно, так серьезно не потому, что человек пре¬

дан суду за недонесение,—мы знаем, что недонесение в общем

порядке сравнительно ничтожное преступление—а потому, что

она обвиняется в недонесении такого страшного преступле¬

ния, которое всеми законодательствами, в сознании всего

мира поставлено во главе всех преступлений и, действительно,

считается самым важным. Таким образом, малейшая при¬

косновенность к этому преступлению, хотя бы в форме недо¬

несения, влечет за собою такое страшное наказание, как

смертная казнь, которая обязывает меня, не стесняясь ни

краткостью обвинительной речи, ни обвинительным актом,

остановиться на защите подсудимой долго и основательно,

не взирая на ее -сознание. Поэтому я остановдюсь, прежде

всего, на этом сознании и на истолковании его, как следует.
Во мне закрадывается страх, что подобно тому, тсак

г. обер-прокурор нашел возможным сказать, что в виду со¬

знания подсудимой, ему достаточно сказать несколько слов,

так и вы, гг. судьи, в виду этого сознания, остановитесь, мо¬

жет быть, несколько минут на ее судьбе. Поэтому об'яснить

смьгсл ее сознания представляется очень важным, прежде

всего, по самому существу обвинения. Здесь преданы суду

лица, которые признавали себя виновными, но, так оказать,

условно, т.-е. признавали факт, но не признавали себя

ответственными в уголовном, юридическом смысле. Это

вполне возможно. Например, Шмидову обвиняют в принад¬

лежности к сообществу,—она мюгла сказать: «я признаю

себя виновною в факте, что знала Говорухина, но не виновна

в сообществе» — это понятно. Но Сердюкова находится не в

таком положении. Ее обвиняют в недонесении. Очевидно,

что нужно для недонесения? Знание преступления и недоне¬

сение. Факт знания на-лицо, факт недонесения—тоже. Мо¬

жет ли она после этого оказать, что я не признаю себя винов¬

ною? Очевидно, нет, и.такое непризнание было бы абсурдом.

Я не ставлю ей в заслугу этого признания. Но она не только

созналась, но она сама создала улики против себя. Не скажи

Сердюкова, что она получила письмо от Андреюшкина, в

котором он извещал ее о покушении, тогда бы и письмо это

не было уликой, не было бы и обвинения. Ведь, на одном

том только, что она послала телеграмму, в Которой говорила,

что согласна выйти замуж, нельзя построить обвинение в

знании и недонесении. Почему же построено такое обвине¬

ние? Потому что она сама с первого же шага оказала, что я

получила письмо и сожгла его. Таким образом, она не только

признает улики против самой себя, но она сама их создает.
330

Поэтому ее сознание нужно признать в таком смысле, что

она признает факт и не считает возможным его отвергать, но

из этого отнюдь не следует признавать, что она считает себя

виновною и подлежащею уголовной каре. Я полагаю, что

сознание подсудимой не может освобождать нас от необхо¬

димости разобрать факт, потому что сознание на уголовном

суде не есть сознание ответчика на суде гражданском, где,

если ответчик сделал (признание, то он я обязан отвечать, а на

суде уголовном мы обязаны разобрать, как совершилось это

сознание и вообще всю внутреннюю сторону его. И мы

видим в течение 20 лет цельй ряд примеров из практики

судов, где, несмотря на сознание, они оправдывают подсуди¬

мых. Я не смею произнести слово «оправдание» — это дело

вашей совести, но на моей обязанности лежит представить

все те данные, которые убедят, что если, действительно,

страшна та минута, роторую нам начертил г. обер-прокурор,

сказав, что мы доживаем до того времени, когда мать будет

проклинать минуту рождения своей дочери, то не менее

страшна и та минута, когда отец будет проклинать свою

дочь, а такой отец есть—это отец Сердюковой, живущий

в Екатеринодаре. Поэтому позвольте несколько остановиться,

чтобы доказать, что, несмотря на свою прикосновенность,

Сердюкова заслуживает полнейшего снисхождения, доходя¬

щего до максимума.
Прежде всего, вое, что1 касается Сердюковой, должно

быть истолковано только в смысле недонесения, а не принад¬

лежности к сообществу. Поэтому сношения ее с Андреюшки-

ным не имеют никакого значения, если бы ее обвиняли в со¬

обществе. Таким образом, то, что она ему писала, не имеет

никакого отношения к вопросу о недонесении. Важно знать,

была ли она в состоянии донести? Она указывает не в виде

оправдания, а попросту, как было дело, на такое обстоятель¬

ство, которое в умах людей, не привыкших формально смот¬

реть на дело, говорит в ее пользу. По ее словам, выхолит

так, что Андреюшкин это был любимый ею человек. Вот

благодарная тема для защиты —недонесение на жениха. Я

бы мог доказывать, что она не могла доносить на любимого

человека, но я этому не последую, во-первых, потому, что

недонесение идет не о краже, а о посягательстве на царе¬

убийство, которое не исключает обязанности донести и на

мужа, и на отца, и на мать, так как это преступление выше

всего, а во-вторых, и потому, что это была бы неправда, и

я бы разошелся с Сердюковой, которая вполне искренна и

откровенна и не желает увеличивать того, как было дело, и

представлять ею в ином свете. Дело в том, что она не любила

этого человека, как любят жениха. Если она послала утвер¬

дительный ответ, что «да, согласна быть женой», то только

для того, чтобы удержать его от страшного деяния. Она не
331

любила- его и не могла, любить, но тем не менее были обстоя¬

тельства, которые парализировали ее волю, и эти обстоятель¬

ства должны быть приняты во внимание. Дело в том, что

недонесение есть преступление только тогда, когда человек

обвиняемый мог донести, имел к этому возможность. Это

положение, установлено целым рядом решений Сената.

Посмотрим же с этой точки зрения, что значит «м о г». Закон

говорит о целой совокупности обстоятельств, которые охваты¬

вают личность с самого начала до конца и которые так сла¬

гаются, что, действительно, человек не может сделать доноса

и не потому, что у него нехватает духа, а потому, что пре¬

ступление, о котором ему известно, слишком серьезно./ Ведь,

это же не фраза одна, а действительно так, что вся Россия

была ошеломлена, и сама Сердюкова была ошеломлена изве¬

стием, что человек идет убивать царя. Если же она была

ошеломлена, то весьма естественно, каК. же ей было не расте¬

ряться и не потерять голову? Где же она узнает его? Здесь,

в Петербурге, где стоит взять извозчика и отправиться к гра¬

доначальнику? Нет, за 1.000 верст от него, в Екатеринодаре.

Назначают ей число, 'Срок, совершения преступления? Нет,

ей говорят «на-днях» или «скоро» будет покушение, я уча¬

ствую в нем. Она, бедная, скромная девушка, работающая

за 40 руб. в месяц в каком-нибудь уездном городке, до того

растерялась, что ей не могло притти и в мысль отправиться

в участок. Ведь, донос вещь очень серьезная! Нельзя доно¬

сить на кого-нибудь 'сейчас же. Нет, каждый спокойный

человек должен рассуждать так: я сделаю донос, но не будет

ли мне неприятностей, если он окажется ложным? Все это

надо сообразить и вое это способен сделать только человек

спокойный, а не простой, скромный человек, который сидиг

в жалком городке и у которого та руках две сестры, брат

и отец 'старик. До того ли ему, чтобы сейчас сообразить и ис¬

полнить свою гражданскую обязанность? Но главным обра¬

зом она не верила, она не могла допустить мысли, чтобы

человек, иначе как сумасшедший, в одном месте письма

просил руки и сердца, а на другой стороне, на обороте, в виде

постскриптума говорил, что идет убивать царя. Это было так

для нее ужасно, что она пришла в положение человека, нахо¬

дящегося в галлюцинации. После этого вменять ей в вину

то. что она не исполнила обязанности и не донесла, не имея

к этому 'возможности, было бы просто нечеловечно! Затем,

посмотрим, как она вела себя дальше. Она посылает теле¬

грамму. Ей намека.,лось, зачем она не подписала ее своей

фамилией. Но, ведь, весь Екатеринодар ее знает, всякий

телеграфист на станции знает ее, а мы знаем, что в провин¬

циальном городе телеграфные известия не составляют 'секре¬

та, и если вы сегодня послали телеграмму, то завтра ее будет

•знать весь город. Сердюковой было весьма естественно оста-
332

повиться на таком соображении: все меня здесь знают, все

знают л Андреюшкина, и вдруг я пошлю ему телеграмму о

своем согласии выйти за него замуж. Я, 26-летняя

девушка, старуха, сравнительно с ним, почти мальчиком—

ведь, это просто совестно! Вот вследствие этого соображения

она и подписалась фамилией, под которою ее прежде знали-.

«Комар». Затем по этой телеграмме ее арестовали, и на пер¬

вом же допросе она все чистосердечно рассказала. Ее рас¬

сказ так простодушен, искренен и естественен, что не оста¬

вляет сомнения в том, что если здесь и было недонесение,

то такого рода недонесение, за которое карать положительно

нельзя.
Председатель. Подсудимый Осипа/нов! Что вы

можете сказать ® вашем последнем олове? Но толъйьо

несколько слов, касающихся предметов следствия.
Осипанов. Я хотел коснуться принципиальной сто¬

роны...
Председатель. Нельзя более касаться этой сто¬

роны.
Осипанов. По крайней мере, в тех пределах, в каких

касался Ульянов...
Председатель. Ульянов говорил об этом в защити¬

тельной речи, а у вас был свой защитник.
Осипанов. В таком случае я могу коснуться только

одного места речи защитника. Он указал на тот факт, что я

бросил снаряд, но что он не взорвался. Он на- этом основании

просит от суда снисхождения, так как я кидал снаряд, кото¬

рый не мог взорваться. Я на снисхождение не признаю за

собою никакого права...
Председатель. Вы в последнем слове можете

касаться только оправдания, а не усиления наказания.
О с и п а н о в. Я больше ничего не желаю.
Председатель. Генералов, вы что имеете -сказать?
Генералов. Ничего.
Председатель. Андреюшкин?
Подсудимый Андреюшкин. Ничего не имею.
Председатель. Канчер?.
Подсудимый Канчер. Я делал вое не по своим

убеждениям, а именно в силу уже известных обстоятельств,

т.-е. что я был вовлечем. Затем, когда я был задержан, я в

тот вечер узнал содержание 241 ст. улож. о наказ, и нака¬

зание, которому подвергаются виновные, и видел, что для

меня никакого спасения нет. Поэтому, если бы я поступал

убежденно, я бы постарался сохранить людей известного

направления, я бы иначе держал себя и старался бы, чтобы

эти люди остались неизвестными. Во всяком случае, я на

первом же допросе, на предложение г. прокурора рассказать
333

обо воем дел©, я сейчас же рассказал и не только, что про¬

исходило в Петербурге, но и когда мне приказано было ехать

в Вильну, я и там показал то же самое. Я думаю, это послу¬

жит к тому, что суд признает, что я в этом деле действовал

не по своему убеждению, а попал совершенно случайно в это

дело.
Председатель. Горкун, вы что имеете сказать?
Горкун. Ничего не имею.
Председатель. Волохов?
Подсудимый В о л ох о®. Ничего.
Председатель. Сердюкова?
Подсудимая Сердюкова. Ничего.
Председатель. Пилсудский?
Подсудимый Пилсудский. Я хотел бы возра¬

зить г. прокурору...
Председатель. Против г. прокурора теперь возра¬

жать нельзя; что вы можете сказать в свое оправдание?
Пилсудский. Я говорю, что не сочувствую террору

по двум основаниям. Во-первых, потому, что он бесполезен,

и во-вторых, что мое увлечение даже революционною идеей

не есть еще увлечение террористическое. Мое увлечение

революционными идеями было следующее: я поставил себе

задачею в молодых летах работать-для рабочего клаоса...
Председатель. Вы все это уже выяснили нам; мы

вое это слышали из ваших об’яснений.
Пилсудский. Нет, я этого не выяснял. Я хочу ска¬

зать, что нет противоречия между тем, что я мог увлекаться

революционными идеями и в то же время был противником

исгических убеждений...
редседатель. Так что солидарности вашей с

террористами вы не признате?
Пилсудский. Да, я с ними не солидарен. Я желаю

указать эту разницу и говорю, что если я делал известную

услугу, то не из сочувствия к делу террористов, а потому, что

не могу отказать в просьбе некоторых из товарищей, но я в

этом не обвиняю никого. Здесь было сказано, что Лукашевич,

пользуясь каким-либо влиянием на меня, сделал это; но я

мог указать, что Лукашевич имеет такой же мягкий харак¬

тер, что и сам подвергается влиянию и не может руководить

кем-либо другим. Так что, если я уступил на просьбу Лука¬

шевича, то потому, что он тогда 'просил меня очень вежливо.

Общее сходство характеров у меня с Лукашевичем очень

большое. Я его никогда не знал, кал; террориста, и 'когда я

мог догадываться, что Лукашевич имеет какое-то отношение

в делу, то думал, что он имеет много знакомств и что им дру¬

гие пользуются. Поэтому я иа этом... на этом основании...

исполнял." некоторые просьбы Лукашевича. Относительно

знакомства с А. Гнатовским и И. Дембо, то тут вышло такое
334

совпадение. В Вильну, когда я познакомился с И. Дембо и

когда он обратился ко мне с просьбою достать яда..., это было

такое позднее время, что никого из студентов уже не было, —

так что Дембо обратился только к такому человеку, который

мог необдуманно поступить. В то время оказалась нужда в

таких веществах, и очень возможно, что Лукашевич остано¬

вился потому на мне, что больше никого уже в Вильне не

было: это было в последних числах февраля, а все студенты

уехали 10—15 числа, так что этим совпадением об’ясняется,

почему Лукашевич обратился ко мне с просьбой помочь чело¬

веку, 'Отправляющемуся за такими вещами. Это было просто

стечение несчастных обстоятельств для меня. После этого

оказалось, что знакомый Лукашевича, имеющий сношения—-

Антон, мог через меня устраивать различные дела; одним

словом, я здесь мог быть только посредником и больше ни¬

чего. Так что в этом случае я не делал никаких услуг, как

говорит г. прокурор, из сочувствия к делу. Это доказывается

тем, что деньги, 'которые я одолжил Антону, я, действительно,

одолжил ему просто, как человеку. Я и говорю, что считаю

своею шиою то, что я оказывал услугу таким людям, кото¬

рые не имели отношения к террористической деятельности, по

крайней мере, по моему мнению, но я только догадывался,

что это может пойти на террористическое дело и принимал...
Председатель. Вы повторяете те же обстоятельства,

которые уже выяснили раньше...
Пилсудский. Г. защитник не возражал против эт&х

фактов. Вообще я окажу несколько слов по тому поводу,

почему я мог так легкомысленно относиться к этому. Не при¬

надлежа ни к какой террористической партии, -не злоумыш¬

ляя против чьей-либо жизни, не сочувствуя террористиче¬

скому факту, я, однако же, явился на скамье подсудимых.

Невольно является вопрос: что же могло привести меня сюда?

Не привели меня ни политические убеждения, которых у

меня и нет, потому что смешно же думать, чтобы человек в

20 лет имел какие-либо политические убеждения и мог рас¬

суждать о государственном строе и об общественной жизни.

Переписка, которая найдена у меня, ничего не доказывает—

она есть плод минутных увлечений под влиянием какой-ни¬

будь брошюры, а не есть мое убеждение, тем более, что в этой

переписке я противоречил сам себе. Не привело меня сюда и

детское воспитание. Я воспитание да лучил такое, какое не

многие получают молодые люди, — правила чести и нрав¬

ственности глубоко запечатлены в моей жизни. Меня сюда

могло привести несчастное стечение обстоятельств, неосторож¬

ное знакомство с людьми. Действительно, если 'бы Лукашевич

не прислал мне записки с просьбою достать, я не знал бы

даже, что замышляется. Если бы я не был знаком с Дембо

и не мог послужить в роли посредника, то наверное бы,
335

будьте уверены, гг. судьи, я никогда- бы не очутился здесь.

Может быть, что мое увлечение продолжилось бы кажих-нн-

будь полгода, но дотом порывы увлечения юности замени¬

лись бы хладнокровным рассудком, и я остался бы таким же,

как и все молодые люди, человеком, занимающимся науною,

трудящимся. Ко всему этому маня могла привести идея глу¬

пого увлечения. Это увлечение позволило мне познакомиться

с такими людьми, а которыми, если отбросить все эти шаблон¬

ные выражения, то общего я с ними ничего не имею. Я позво¬

лил Лукашевичу обратиться ко мне с такою просьбою, бу¬

дучи уверен, что просьба эта останется безнаказанною. Это

вольнодумство... (йе слышно) тогда, когда дело касается

не только жизни человеческой вообще, ню и жизни государя;

действительно, эта болезнь, которою заражены очень многие

молодые люди, повлияла и на меня. Поддаться влиянию этой

болезни я мог тем легче, что со времени поступления в уни¬

верситет я, могу сказать, предавался почти праздной жизни;

лекции были отброшены в сторону, и на сцену, вместо труда

и учения, явилась жизнь, полная праздности. Действительно,

я не мог с этим справиться; я попал в омут и вот был заклю¬

чен в тюрьму и, наконец, попал на скамью подсудимых. И

если, действительно, вина моя такова, что я не могу никогда

исправиться для будущей жизни, то прошу назначить мне

такое наказание, где бы я не должен был сидеть, сложа руки,

и оставаться в бездействии. За последнее время я мог позна¬

комиться с одиночным заключением; действительно, это —

страшное наказание, которое молодого человека может при¬

вести к сумасшествию или сделать из него машину, годную

только для отправления известных физических потребностей.
Председатель. Ульянов, вы что можете сказать?
Подсудимый Ульянов. Ничего не имею.
Председатель. Лукашевич, за вами слово.
Лукашевич.4 Я хотел бы сказать несколько слов по

поводу показания Гамолецкого. Всем присутствующим видно

было, насколько этот свидетель был сильно взволнован и по¬

тому дал показание, не согласное с делом. На допросе...
Председатель. Ведь, вы признали те обстоятель¬

ства, которые он передавал, так что это бесполезно.
Л у к а ш е в и ч. Но он давно знал мои планы, мои наме¬

рения относительно будущей жизни и твердо был убежден,

что я не террорист. Поэтому, когда на допросах его заверили

честным словом, что я принимаю участие, на' него это так

сильно повлияло, что довело его даже до отчаяния. Затем,

если подвести итог всей моей деятельности, если сложить

все то время, которое было употреблено на пособничество мое

этому делу, то соберется ка1ких-нибудь два часа, которые

уничтожили вое мои планы, мои намерения и искренние же¬

лания. Я чувствовал много сил в себе и не могу не пожалеть,
336

что все мои силы, все мои ближайшие намерения послужить

для народа погибают без всякой пользы.
Председатель. Новорусский?
Подсудимый Новорусский. Я повторяю то, что

я совершенно неповинен и об’являю, что если мои доказа¬

тельства были не настолько сильны, чтобы убедить судей, и

если мне придется перенести то или другое наказание по при¬

говору, то я прошу только, чтобы этот приговор был такого

рода, чтобы он не разлучал нас с Марией и Лидией Ананьи¬

ными.
Председатель. Шевырев, вы что можете 'сказать?
Шевырев. Я сознаю, что все те обвинения, которые

были на меня взведены, а также и поведение мое на дозна¬

нии, выразившееся полнейшим отрицанием, которое и повело

к тому, что мне было приписано даже то, чего я не делал,—

до такой степени были преувеличены, что трудно, при отсут¬

ствии всяких доказательств, отрицать это. Но тем не менее

я хочу указать на три факта, которые решительно идут в раз¬

рез с действительностью. Первый факт, о котором я уже

раньше говорил, — что будто бы я действовал когда-нибудь

страхом наказания. Второй факт, что будто бы я имел по¬

стоянную связь... (не с л ы ш и о)... Это неправда. Если бы

было произведено следствие, то будьте уверены, что было бы

доказано, что моего участия в сообществе никакого ,не было;

оно ограничилось только посылкою в Вильну. В третьих,—

если бы я раньше слышал, я бы доказал несомненными фак¬

тами неосновательность обвинений, которые высказаны се¬

годня г. прокурором, обвинений, которые послужили фунда¬

ментом для предания меня суду. Так, например, относительно

сходки по поводу 17 ноября здесь говорилось, что будто бы

я принимал в ней руководительную роль, что будто я сове¬

щался с 'каким-то 30-летним человеком с рыжей бородой,

который приходил туда, и я отзывал его в особую комнату;

если бы было произведено следствие, я бы несомненными фак¬

тами доказал,—если бы раньше мне было это известно,—что

этот человек пришел совсем не по поводу прокламации, да,

кроме того, я бы мог двумя свидетелями доказать, а именно:

спросом ректора университета и одного чиновника, — что этот

рыжий есть никто иной, как один из чиновников, служащий

в одном из министерств, но теперь я этого доказать не могу,

потому что судебное 'следствие уже окончено. Но это обстоя¬

тельство служит мне одним из обвинений, которое мне даже

не было об’явлшо. Я сознаю, что все то, что на меня было

указано г. прокурором, также сильно преувеличено.
Председатель. Пашковский, что вы можете ска¬

зать?
Пашковский. Я хочу заявить, что факт, содеянный

мною, не 'составляет политического преступления, а с оста¬
22 Дело 1887 г.
337

вляет преступление против правил и против закона о тор¬

говле, так как ни о каком сообществе я никогда не знал.

Гнаяовский мне ничего не говорил, а >я сделал это за возна¬

граждение, которое получил, так как я крайне нуждался в

средствах и полученные деньги составляли для меня не мало¬

важную сумму. Товарищ прокурора указывал на мое револю¬

ционное прошлое. Если я писал кому-нибудь письма или

сделал что-нибудь такое, то, 'кажется, достаточно был нака^

зан за это. Поэтому думаю, что Особое Присутствие Прави¬

тельствующего Сената найдет возможным меня оправдать.
Председатель. Подсудимая Шмидова, вы не хотите

ли чего сказать?
Шмидова. Я — ничего.
Пр едседатель. Ананьина?
Под судимая Ананьина. Ничего не имею.
Председат ель. Об’являю прения прекращенными.
(Спустя некоторое время) Особое Присутствие

Правительствующего Сената, с участием сословных предста¬

вителей, предполагает поставить на свое разрешение следую¬

щие вопросы ‘):
(В о п р о с ы:
1.	Виновен ли подсудимый, сьш купца, Петр Яковлев

Шевырев, 23 лет, в том, что вступил в тайное сообщество^

члены которого, с целью ниспровержения существующего в

империи государственного и общественного строя, проявили

в предшествовавшие настоящему времени годы свою пре¬

ступную деятельность в словесной и печатной в народных мас¬

сах пропаганде, в вооруженном сопротивлении властям, в

убийствах и покушениях на убийства должностных лиц и в

ряде посягательств на жизнь в бозе почившего императора

Александра II, а в настоящее время продолжают свою пре¬

ступную деятельность в том же преступном направлении и

такими жо преступными средствами?
2.	Виновен ли подсудимый, дворянин, сын действитель¬

ного отатСкого советника, Александр Ильин Ульянов, ро-

давшийся 31 марта 1806 года, в том же преступлении?
3.	Виновен ли в том же преступлении подсудимый, том¬

ский мещанин, Степан О сипанов, 26 лет?
4.	Виновен ли подсудимый, приписанный из крестьян

Рязанской губернии к станице Медведовской, Кубанской

области, Пахомий Иванов Андреюшкин, 21 года, в том

же преступлении?
0 Прочитанные на суде «вопросы» в стенографы тес вам отчете не

напечатаны; приводим их из дела Ос. Прж. Прав. Сената № 47, т. I,

л.л. 145—160.—Ред.
338

5.	Виновен ли в том же преступлении подсудимый, казак

Донского казачьего войска, Потемкинской станицы, Василий

Денисов Генералов, (родившийся 8 марта 1867 года?
6.	Виновен ли в том же. преступлении подсудимый, Лох¬

вицкий мещанин, Степан Александров Волохов, 21 года?
7.	Виновен ли подсудимый, сын надворного советника,

Михаил Никитин Канчер, 21 года, в том же преступлении?
8.	Виновен ли подсудимый, дворянин, Петр Степанов

Горбун, родившийся 27 июня 1866 года,, в том же престу¬

плении?
9.	Виновен ли подсудимый, дворянин, Бронислав Иоси¬

фов Пилсудский, родившийся 21 октября 1866 года, в

том же преступлении?
10.	Виновен ли в том же преступлении подсудимый, дво¬

рянин, аптекарский ученик, Тит Ильин Пашковский,

27 лет?
11.	Виновен ли в том же преступлении подсудимый, дво¬

рянин, Иосиф Дементьев Лукашевич, 23 лет?
12.	Виновен ли в том же преступлении подсудимый, кан¬

дидат духовной академии, Михаил Васильев Новорус¬

ский, 26 лет?
13.	Виновна ли подсудимая, крестьянка Пермской губер¬

нии," Красноуфимского уезда, Нижнесерленской волости, аку¬

шерка Мария Александрова Ананьина, 38 лет, в том же

преступлении?
14.	Виновна ли подсудимая, еврейка, херсонская

мещанка, Раиса (Ревекка) Абрамова Шмидова, 22 лет,

в том же преступлении?
15.	Виновен ли поименованный в третьем вопросе О с Па¬

панов в том, что, согласившись с другими лицами посяг¬

нуть на жизнь священной особы гбсударя императора, выхо¬

дил 1 марта 1887 года и в предшествовавшие последние дни

февраля на места ожидаемого проезда государя императора

по Невскому проспекту в городе С.-Петербурге, вооруженный

разрывным метательным снарядом, начиненным с его, Осипа-

гаова, ведома взрывчатыми веществами и отравленными

стрихнином пулями, с целью бросить тот снаряд под экипаж

государя императора, какового замысла не успел привести

в 'исполнение потому, чгго был своевременно задержал сле¬

дившими за ним полицейскими чинами?
16.	Виновен ли поименованный в пятом вопросе Гене¬

ралов в том, что, согласившись с другими лицами посяг¬

нуть на жизнь священной особы государя императора, уча¬

ствовал, вместе с некоторыми из тех лиц, в заготовлении и

изготовлении взрывчатых веществ и наполнении как этими

веществами, так и отравленными стрихнином пулями мета¬

тельных разрывных снарядов, а по изготовлении таковых,

вооруженный одним из тек снарядов, выходил 1 марта
22*
339

1887 года и © предшествовавшие дни февраля на места ожи¬

даемого проезда государя императора но Невскому проспекту

в городе С.-Петербурге, с целью бросить снаряд тот под эки¬

паж государя императора, кашвого преступного замысла

не успел привести в исполнение потому, что был своевре¬

менно задержан следившими за ним полицейскими чинами?
17.	Виновен ли в том же преступлении поименованный

в четвертом вопросе Андреюшкин?
18.	Виновен ли поименованный в шестом вопросе Воло¬

хов в том, что, при условиях, изложенных в шестнадцатом

вопросе, сопровождал в качестве сигнальщика, обязанного

извещать о месте и времени проезда государя императора

лиц, выходивших 1 марта 1887 года и в предшествовавшие

последние дни февраля на Невский проспект в городе

С.-Петербурге, «с целью бросить агод экипаж государя импе¬

ратора метательные разрывные снаряды, которыми лира те

были вооружены?-
19.	Виновен лиг в том же преступлении поименованный

в седьмом вопросе Канчер?
20.	Виновен ли в том же преступлении поименованный

к восьмом вощроае Горкун?
21.	Виновен ли поименованный во втором вопросе Улья¬

нове том, что, согласившись с другими лицами посягнуть

на жизнь священной особы государя императора, принимал

самое деятельное личное участие как в злоумышлении, так

и в заготовлений и изготовлении взрывчатых веществ, напол¬

нении этими веществами и отравленными стрихнином пулями

метательных разрывных сеаредов и снабжении таковыми

лиц, предназначавшихся выйти и, с ведома Ульянова, дей¬

ствительно выходивших 1 маргга 1887 года и в предшество¬

вавшие последние дни февраля на путь ожидаемого проезда

государя имтаратора по Невскому проспекту в городе

С.-Петербурге, с целью, определенною в восемнадцатом

вопросе?
22.	Виновен ли в том ж© преступлении поименованный

в одиннадцатом вопросе Лукашевич?
23.	Виновен ли поименованный в первом вопросе Шевы¬

рев в том, что, согласившись с другими лицами посягнуть

на жизнь священной особы государя императора при усло¬

виях, изложенных в шестнадцатом вопроса, был зачинщи¬

ком и руководителем злоумышления?
24.	Виновен ли поименованный в девятом вопросе Пил¬

судский в том, что сговорившись с другими лицами

совершить преступление, изложенное в шестнадцатом вопро¬

се, принимал личное деятельное участие в заготовлении мате¬

риалов, необходимых для изготовления взрывчатых веществ,

которыми были, с ведома Пилсудского, наполнены те мета¬
340

тельные разрывные шарады, которые предназначались быть

брошенными под экипаж государя императора?
25.	Виновен ли в том же преступлении поименованный

в десятом вопросе Пашкове кий?
26.	Виновен ли поименованный в двенадцатом вопросе

Н о в о р у с с к и й «в там, что, сговорившись с другими лицами

совершить преступление, изложенное в шестнадцатом вопросе!,

и участвуя в перевозке необходимых для изготовления

взрывчатых веществ материалов, предоставил, с этою целью,

занимаемое им с другими лицами в третьем Парголове, на

даче Кекина, помещение в распоряжение лиц, изготовлявших

в том помещении взрывчатые вещества, которыми были на¬

полнены метательные разрывные снаряды, предназначав¬

шиеся быть брошенными под экипаж государя императора?
27.	Виновна ли в том: же преступлении поименованная

в тринадцатом вопросе Ананьина?
28.	Виновна ли поименованная в четырнадцатом) вопросе

Шмидова в том, что, сговорившись с другими лицами

совершить преступление, изложенное в шестнадцатом вопросе,

была посредницей при принятии и передаче злоумышленни¬

кам материалов, необходимых для изготовления разрывных

веществ, которыми были наполнены метательные разрывные

снаряды, предназначавшиеся быть брошенными под экипаж

государя императора?
29.	Виновна ли подсудимая, екатеринодарская мещанка,

Анна. Андреянова Сердюкова, 26 лет, в том:, что, узнав

о предстоявшем посягательстве на жизнь священной особы

государя 'императора от одного та участников злоумышления

и имея возможность довести о злоумышлении до сведения

власти, не исполнила этой обязанности?).
Председатель (по прочтении вопросов).

Не имеют ли стороны сделать каких-либо замечаний или воз¬

ражений?
Прокурор Неклюдов. Я не имею.
Товарищ прокурора Смирнов. Я тоже ничего

не имею.
Присяжный поверенный Турчанинов.

В сущности говоря, разумеется, никакие мои замечания зна¬

чения иметь не могут при том обвинении, которое постановлено

во втором роде вопросов. Что же касается перового вопроса,

то он не 'соответствует заключительному пункту обвинитель¬

ного акта, в котором такого точною определения и ссылки

на 'прежние существовавшие преступные сообщества, на цели:

их и задачи, сделано не было. Поэтому первый вопрос под¬

лежит исключению.
Генералов. Мне кажется, что вопрос, который пред¬

лагается о том, участвовал ли я прежде в революционных

делах, не вытекает из дела.
341

Авдреюшкик. Я ничего не шею.
Присяжный поверенный Хартулари. Ничего

ве имею.
Присяжный поверенный Принтц. Я присоеди¬

няюсь к мнению, высказанному Турчаниновым.
Новорусский. Вопрос о перевозке веществ, из кото¬

рых были приготовлены различные взрывчатые вещества, не

совсем точно постановлен. Тут сказано, что вещества были

приготовлены в квартире в Парголове, занимаемой мной и

Ананьиной. В то время я этой квартиры не занимал, и какиг

вещества приготовлялись там,—я не знал, и притом занима¬

лись приготовлшием не некоторые лица, а только одно лицо.
Присяжные поверенные: Леонтьев 1-й,

Герке и Соколов 1-й, а также и Михайлов при¬

соединились к мнению, высказанному присяжным поверен¬

ным Турчаниновым.
Присяжный поверенный Шнеур. Я ходатай¬

ствую о постановке вопроса по признакам преступления, пре¬

дусмотренного 2 ч. 250 ст. улож. о наказ.
Председатель. Г. прокурор, ваше заключение?
Прокурор Неклюдов. Ошосйтельио общего заме*-

чалия -по поводу обстоятельств, 'Изложенных в первом

вопросе, я должен сказать, что они вполне соответствуют

делу. В обвинительном: акте упоминается о принадлежности

подсудимых к террористической партии, понятие о которой

с большою подробностью развито в первом вопросе, и ника-

кю-го существенного влияния на участь подсудимых иметь

не может.
Председатель (по совещании с судьями).

Особое Присутствие полагает оставить сделанные защитою

замечания относительно постановки первого вопроса бее ува¬

жения, потому что те обстоятельства, которые в нем изло¬

жены, приведены в заключительных слю©ах обвинительного

акта и были предметом судебных прений. Что касается до

ходатайства о постановке дополнительного вопроса по 2 части

250 ст. улож. о наказ., то Особое Присутствие полагает, что

оно не подлежит удовлетворению потому, что не вытекает

из дела. Что касается замечания подсудимого Новорусского

относительно редакции вопроса о нем, то Особое Присутствие

находит, что редакция эта вполне соответствует тем выводам,

которые можно сделать из судебного следствия и судебных

прений.
Вопросы предложены к подписи сенаторов и сословных

представителей.
Председатель. Прерываю заседание до завтрашнего

Дня до 11 часов.
342

ЗАСЕДАНИЕ 19 АПРЕЛЯ.
Во втором часу дня Особое Присутствие Правительствую¬

щего Сената вышло в зало заседания.
Председатель. Г. судебный пристав, распорядитесь

ввести, подсудимых.
Когда они заняли ток места, г. председатель шршозгла-

■сил вопросы и ошвеггы, последовавшие на них.
На все 'вопросы последовал одинаковый ответ: «да, вино¬

вен».
Председатель. Г. прокурор, ваше заключение?
Прокурор Неклюдов. Преступления, в которых

подсудимые признаны виновными по настоящему делу,

составляют злоумышление против жизни священной особы

государя императора, предусмотренное 241 и 243 ст. улож.

о наказ. Закон, изложенный в этих статьях, грозит за это

преступление как главным виновникам, так и пособникам,

укрывателям и недоносителям лишением всех прав состоя¬

ния и смертной казнью, выбор которой, по силе ст. 18 улож.
о	наказ., должен быть определен по усмотрению суда. Этому

наказанию я и .шхшагал бы подвергнуть всех подсудимых.
Председатель. Что имеет сказать защита?
Присяжный поверенный Турчанинов.

С своей стороны, я имею честь просить Правительствующий

Сенат в определении меры наказания пеюейти к низшему, по

лестнице, наказанию. Я бы не исполнил своей обязанности

до конца, если бы не повторил перед вами те соображения,

которые имел честь представлять Верховному Уголовному

Суду но другому делу, — о покушении Соловьева, на жизнь

в бозе почившего государя императора. Тогда я имел честь

излашгь, что дела подобного рода явно и в течение долгого

времени гароистекают из одного источника — из идеи, кото¬

рою руководствуются подсудимые, совершающие преступле¬

ния. Тогда я представил вниманию Верховного Уголовного

Суда, что против идей есть только одна сила — это тоже

такая идея, и в таких случаях уголовным судом едва ли вов-

можно применение смертной казни.
343

Ирис яжный поверенный Принтц. Присоеди¬

няясь к заявлению г. Турчанинова, я прошу суд иметь в виду

по отношению к Лукашевичу 134, 154 ст. улож. о намаз, и

775 ст. устава уголовн. судопр., а по отношению к Пилсуд¬

скому принять во внимание его несовершеннолетие, приме¬

нить к нему 139 ст. улож. о наказ, и смягчить наказание, на¬

сколько это возможно.
Присяжный поверенный Леонтьев 1-й.

Присоединяясь к заявлению г. Турчанинова, я ходатай¬

ству®) ширед Праштельотвующим Сенатом о применении
6	п. 134 и 150 ст. улож. о наказ, в- (виду того, что Пашковокий

толшоо в одеом эпизоде шршимаот участие и в виду того, что

другого лица, Гнатовского, нет на скамье подсудимых, — я

ходатайствую смягчить участь Пашковского, насколько это

возможно.
Присяжный поверенный Михайлов. При¬

соединяясь к заявлению г. Турчанинова, я прошу принять

во внимание те соображения, которые я вчера высказал, и

если Особое Присутствие не найдет возможности своею вла¬

стью смягчить до-нельзя наказание, то ходатайствовать об

этом пред монаршим милосердием.
Присяжный поверенный Соколов. Ходатай¬

ствую о смягчении наказания.
Присяжный поверенный Хартулари,

Герке 1-й и Шнеур, а также и подсудимые, не имев¬

шие защитников, ничего нового не прибавили.
Председатель. Особое Присутствие Правительствую¬

щего Сената ставит на свое разрешение вопрос: какому под¬

лежат иажаэаншо, за состоявшимся решением, подсудимые:

Шевырев, Ульянов, Волохов, Осипанов, Канчер, Горкун,

Андреюшкин, Новорусский, Пилсудский, Пашковский, Гене¬

ралов, Лукашевич, Шмидова, Ананьина и Сердюкова? Сто¬

роны не возражают?
Молчание.
Председатель. Особое Присутствие- удалится для

постаиошгемия притвора.
В 4 часа пополудни вынесена резолюция.
РЕЗОЛЮЦИЯ *).
1887 года апреля 15—19 дня по указу его император-

ското величества Правительствующий Сенат в Особом При¬

сутствии для суждения дел о государственных преступле¬

ниях в следующем составе: г. первоприсутствующий
*) «Реэошжир'я» (в 'стешкжрафичешюм отчете гае вагаеча/гаиа; твриводиы

ес ив дела Особ. Ира®. 'Сената № 47, т. I, «пл. Г53—155. В окончательной

форма ирмповар был юб7двиган 23 вдреаю. — Ред.
344

П. А. Дейер, гг. сенаторы: Ф. П. Лего, В. И. Бартенев,
Н.	И. Ягн, Н. М. Окулов, сословные представители: Г. В. Кон-

доиди, Н. К. Зейфарт, Н. А. Алексеев и Е. В. Васильев, при

обер-секретаре А. А. Ходневе и помощнике обер-секретаря

М. П. Шрамченко, при исполн. обяз. прокурора Н. А. Неклю¬

дове и А. Д. Смирнове, выслушав дело о сыне купца Петре

III е в ы р е в е, сыне действит. статского советника Але¬

ксандре Ульянове, томском мещанине Василии О с й-

Панове, приписанном та крестьян Рязанской губернии

к станице Медведовской Кубанской области Пахомии

Андреюшкине, казаке Донского казачьего войска По¬

темкинской станицы, области войска Донского Василии

Генералове, лохвицком мещанине Степане Волохове,

сыне надворного советника Михаиле К а н ч е'р е, дворянине

Петре Г о р к у н е, дворянине Брониславе Пилсудском,

аптекарском ученике Тите Пашков с ком, дворянине

Иосифе Лукашевиче, сыне псаломщика Михаиле Н о-

ворусском, акушерке Марии Ананьиной, мещанке

Раисе (Ревекке) Шмидовой и мещанке Анне Сердю¬

ковой, обвиняемых в тяжких государственных преступле¬

ниях, Особое Присутствие Правительствующего Сената

определило: 1) подсудимых: Шевырева, 23 лет,

Ульянова, 21 года, Осипанова, 26 лет, Андреюш¬

кина, 21 года, Генералова, 20 лет, В о лохов а,

21 года, Канчера, 21 года, Гор кун а, 20 лет, Пил¬

судского, 20 лет, Пашковского, 27 лет, Лукаше¬

вича, 23 лет, Новорусского, 26 лет, Ананьину.

38 лет, Ш м и д о в у, 22 лет, Сердюкову, 26 лет, на

основании 241 и 243 ст. улож. о нак., лишив всех прав

состояния, подвергнуть, согласно 1 п. 17 и 18 ст. того же

улож. смертной казни чрез повешение; 2) судебные

издержки, согласно 776 ст. з п. Уст. Уг. Суд. возложить на

подсудимых поровну с круговою друг за друга ответствен¬

ностью и с переложением таковых на счет казны при несо¬

стоятельности подсудимых; 3) представить настоящий при¬

говор на основании 1 п. 945 ст. У. Уг. С. на усмотрение его

императорского величества чрез министра юстиции в отно¬

шении дворян Ульянова, Г о р к у н а, Пилсуд¬

ского, Пашковского, Лукашевича, сына надв.

советника Канчера и кандидата Духовной академии

Новорусского, и 4) в виду обнаруженных судебным

следствием особых обстоятельств: в отношении Канчера,

Горку на и Волохова — возраста их, близкого к несо¬

вершеннолетию, чистосердечного раскаяния и содействия

при самом начале дознания по раскрытию преступления,

а равно участников оного; в отношении Ананьиной —

оказанного на нее сильного нравственного давления со сто¬

роны с нею в родственных и близких отношениях участни¬
345

ков преступления; в отношении Пилсудского — несо¬

вершеннолетия, собственного сознания, чистосердечного рас¬

каяния и указания участников злоумышления; в отношении

Пашковского — отдаленного участия в преступлении;

в отношении Шмидовой — участия ее, не представляв¬

шегося необходимым для совершения преступления и влия¬

ния на нее принимавших участие в злоумышлении близких

ей лиц; и в отношении Сердюковой — собственного

сознания, добровольного открытия таких обвиняющих ее

обстоятельств, которые, без ее признания, не могли быть

обнаружены, чистосердечного раскаяния и неопределенности

полученных ею сведений о злоумышлении — ходатайство¬

вать по силе 134 и 154 ст. улож. о нак. и 775 и 2 п. 945 ст.

У. У. С. чрез министра юстиции пред его императорским

величеством о замене назначенного вышепоименованным

подсудимым наказания следующим: Канчеру, Гор¬

кун у, Волохову и Ананьиной — каторжными ра¬

ботами на двадцать лет, Пилсудскому — каторжными

работами на пятнадцать лет, Пашковскому — каторж¬

ными работами на десять лет, Шмидовой — ссылкою на

поселение в отдаленнейших местах Сибири и с лишением

всех их всех прав состояния и Сердюковой — заключе¬

нием в тюрьме на два года с лишением некоторых особенных

лично и по состоянию присвоенных ей прав и преимуществ.
Подписи:
346

ПРИГОВОР.
1887 года апреля 15/19 дня.
По указу его императорского величества, Правительствую¬

щий Сенат, в Особом Присутствии для суждещя дел о госу¬

дарственных преступлениях, в следующем оостшве:
Г. Первоприсутствующий П. А. Дейер.
Г.г. сенаторы: Ф. П. Лег©, В. И. Бартенев, Н. И. Ягн,
Н.	М. Окулов; предводители дворянства: тамбовский губерн¬

ский Г. В. Кондоиди, с.-петербургский уездный Н. К. Зейфарт,

московский городской голова Н. А. Алексеев и котельский

волостной старшина Е. В. Васильев.
При исполн. обяз. обер-секретаря А. А. Ходневс и помощ¬

нике обер-сежретаря М. П. Шрамченко.
В присутствии исполняющих обязанности прокурора при

Особом Присутствии Правительствующего Сената обер-проку-

роре Н. А. Неклюдове и товарище обер-прокурора А. Д. Смир¬

нове.
Слушал дело о мещанине гор. Томска О сип аяове и

других, в числе 15 лиц, преданных суду Особого Присутствия,

на основании 1032, 1061х и 10618 ст. уст. угол, суд., по обви¬

нению Осиианова и с ним 14 лиц, в принадлежности к пре¬

ступному сообществу и -посягательстве на жизнь священной

особы государя императора, и мещанки гор. Еюатеринодара

Сердюков о й—в недонесении о сем злоумышлении.
Рассмотрев дело, судебное следствие и выслушав прения

сторон, Особое Присутствие Правительствующего Сената на¬

ходит, что с 1870 годов начали образовываться в России тай¬

ные сообщества, имеющие целью путем насильственного пере¬

ворота ниспровергнуть -существующий в империи государ¬

ственный и общественный строй. Принимая разные названия,

в том числе название пгиртии «Народной Воли», сообщества

эти в разное время проявляли свою деятельность, между

прочим, убийством должностных лиц и рядом дерзновенных

посягательств на жизнь в бозе почившего государя импера¬

тора, завершившихся ужасным цареубийством 1 марта 1881 г.
347

Укрывшиеся от преследования члены этих сообществ и новые

единомышленники их не прекращали и впоследствии своих

посягательств на коренные основы государственного я обще¬

ственного строя нашего отечества. В сентябре 1884 г. с.-петер¬

бургским военно-окружным судом рассмотрено дело о 14

обвиняемых, принадлежащих к тайному сообществу, именую¬

щему себя партией «Народной Воли», из которых некоторые

принимали участие в злодеянии 1 марта 1881 г., а другие

обвинялись в преступной пропаганде по программе Исполни¬

тельного Комитета «Народной Воли» и в организации, со¬

гласно этой программы, преступных кружков и революцион¬

ных предприятий; в ноябре 1884 г. рассмотрено киевским

военно-окружным судом дело о местном кружке партии

«Народной Воли», устроившем для целей сообщества подполь¬

ную типографию; в ноябре 1885 г. 'варшавским военно-окруж¬

ным судом рассмотрено дело о 29 лицах, обвинявшихся в при¬

надлежности к тайному преступному сообществу «Пролета¬

риат» и в совершении разных, в целях сообщества, террори¬

стических фактов и, наконец, на рассмотрение с.-петербург-

сюого военно-окружного суда передано в 1887 г. дознание о

руководящем кружке партии «Народной Воли» и о выделив¬

шемся из этой партии кружке «Молодой партии «Народной

Воли», к которому привлечено 21 лицо, обвиняемые в терро¬

ристических фактах, имевших место с декабря 1883 г. по июнь

1885 года. Около половины 1886 года кружок, к которому

принадлежат 14 обвиняемых по настоящему делу, с револю¬

ционными 'стремлениями, действуя сперва путем преступной

пропаганды в целях и интересах тайного сообщества партии

«Народной Воли», перешел к агитации и террористической

деятельности, именуя себя «террористической фракцией

Народной Волн». Первым проявлением преступной агитации,

под благовидным предлогом, было устройство на Волковом

кладбище в С.-Петербурге демонстрации 17 ноября 1886 г., по

поводу 25-летней годовщины смерти литератора Добролюбова,

составление по этому поводу и рассылка тайно гектографи¬

рованной прокламации 20 ноября к равным лицам, в 'которой

сообщники делали призыв к противопоставлению силе прави¬

тельства своей об’единенной силы. Затем некоторые из руко¬

водителей этого тайного сообщества решили посягнуть на

новое цареубийство. С половины декабря начала ходить по

рукам программа этого сообщества, названная программою

«террористической фракции партии Народной Воли» и со¬

ставленная на основании программы Исполнительного Коми¬

тета, напечатанной в открытой 18 января 1880 г. в С.-Петер¬

бурге, в Саперном переулке, типографии, в отпечатанном' там

№ 3 журнала «Народная Воля» от 1 января 1880 года. Вместе

<• тем начались в С.-Петербурге и Вильне приготовления к

совершению означенного злодеяния посредством метательных
348

разрывных снарядов, вербовка для сего метальщиков,

сигнальщиков, заготовление нужных материалов и устрой¬

ство квартир как, для сего, так и для самого изготовления сна¬

рядов.
С окончанием: сего к 20 февраля состоялось сперва согла¬

шение метальщиков о месте и способе посягательства посред¬

ством разрывных снарядов, а засим 25 февраля ознакомле¬

ние и соглашение их с сигнальщиками и разведчиками по

пути проездов государя императора. Одновременно с сим

членами этого тайного сообщества приступлено было в по¬

следних днях февраля к тайному напечатанию означенной

программы «террористической фракции партии «Народной

Волн». Вследствие означенного соглашения, 25 февраля назна¬

ченные тайным сообществом: три метальщика, каждый с раз¬

рывным снарядом, и с ними три разведчика-сигналыцика

выходили 26 и 28 февраля на Невский проспект с целью бро¬

сить снаряды под экипаж государя императора и с этою же

целью вышли на Невский проспект и 1 марта 1887 г., но,

вследствие установленного наблюдения, как метальщики, так

и разведчики были -задержаны 1-го же марта, около полудня,

полицейскими чинами. Три лица, задержанные каждый

с одним разрывным снарядом, при чем у одного оказался и

револьвер-бульдог центрального боя, заряженный шестью

боевыми патронами, и назвавшиеся ложными именами, ока¬

зались в действительности студентами С.-Петербургского уни¬

верситета Генераловым, Андреюшкиным и Осипановым, а три

остальные, сопровождавшие их, лица—студентами же сего

университета Канчером и Горкунюм и мещаитаном Водшювым.
По исследовании эксперт генерал-майор Федоров признал,

что находящиеся внутри двух снарядов цилиндрической

формы жестяные цилиндры, а в третьем снаряде, имевшем

вид книги, жестяная коробка представляют вполне приго¬

товленные метательные разрывные снаряды, годные к дей¬

ствию, при чем в одном 5 фунтов, в другом 4 и в третьем з

фунта неиспорченного динамита и, кроме того, вое три снаря/да

наполнены в промежутках (между папками и цилиндрами

в двух снарядах и между переплетом книги и коробкою

в третьем снаряде) свинцовыми пулями, коих в одном сна¬

ряде 251, в другом 204 и в третьем 86, самые же пули напол¬

нены стрихнином. Сфера безусловно смертельного действия,

не считая разлета пуль, цилиндрических снарядов, по заклю¬

чению того же эксперта, не менее 2 саж. в диаметре, а- снаряда

в виде книги не менее 1½ саж.; разлет же пуль мог быть на
10	сажень во все стороны, при чем самое незначительное пора¬

нение, нанесенное отравленными стрихнином пулями, по¬

влекло бы за ообою смерть.
На основании дознания, произведенного по 10352 ст. уст.

уг. суд., ажтам коего, в силу высочайшего повеления 28 марта
349

1887 года, присвоены сила, и значение актов предварите л ьного

следствия, по обвинительному акту 31 марта 1887 года: во-

первых, 14 обвиняемых, из коих: а) девять быиших студентов

С.-Петербургского университета: купеческий сын Петр Яков¬

лев Шевырев, 23 лет; сын действительного статского со¬

ветника Александр Ильин Ульянов, 20 дет; мещанин

гор.Томска Василий Степанов Осипанов, 26 лет; крестья¬

нин станицы Медведковской, Кубанской области Пахом Ива¬

нов Андреюшкин, 21 года; казак Потемкинской станицы

Области войска Донского Василий Денисьев Генералов,
20	лет; сын надворного советника Михаил Никитин Канчер,
21	года; дворянин Полтавской губернии Петр Степанов Гор¬

кун, 20 лет; дворяне Виленской губернии: Бронислав Иоси¬

фов Пилсудский, 20 лет, и Иосиф Дементьев Лукаше¬

вич, 23 лет, и б. кандидат С.-Петербургской духовной ака¬

демии, сын псаломщика Михаил Васильев Н о в о р у с с к и й,

25 лет; лохвицкий мещанин Степан Александров Волохов,

21 года; дворянин, аптекарский ученик Тит Ильин Пашков¬

ский, 27 лет; крестьянка, акушерка Мария Александрова

Ананьина, 38 лет, и херсонская мещанка, акушерка, Ре¬

векка (Раиса) Абрамова Шмидов а, 22 лет, обвиняются

в том, что, принадлежа к преступному сообществу, именую¬

щему себя «террористической фракцией партии Народной

Воли» и действуя для достижения его целей, согласились

между собою посягнуть на жизнь священной особы государя

императора и для приведения сего злоумышления в испол¬

нение изготовили разрывные метательные снаряды, воору¬

жившись которыми, некоторые из соучастников, с целью

бросить означенные снаряды под экипаж государя импера¬

тора, неоднократно выходили на Невский проспект, где, не

улпев привести злодеяния в исполнение, были задержаны
1	марта 1887 года; и во-вторых, екатеринодарская мещан¬

ка, народная учительница Анна Андрианова Сердюкова,
27	лет, обвиняется в том, что, узнав о задуманном посягатель¬

стве на жизнь священной особы государя императора от

одного из участников злоумышления и имея возможность за¬

благовременно довести о сем до сведения власти, не исполнила

этой обязанности. Посему означенные лица преданы суду по

обвинению в преступлениях, предусмотренных 241 и 243 ст.

улож. о наказ.
На дознании и судебном следствии собранными посред¬

ством обысков и осмотров письменными доказательствами,

показаниями свидетелей, оговором подсудимых, согласным

с обстоятельствами дела, и отчасти признанием некоторых

подсудимых, установлено:
1)	Подсудимый Шевырев принес на вышеозначенную

сходку 20 ноября 1886 г., составленную при его участии, гекто-

гра4*ированную им, в числе более 100 экземпляров, прокла-
350

мащпо с террористическою правительству угрозою и распоря¬

жался рассылкою этой прокламации;- затем, действуя совме¬

стно оо студентом Орестом Говорухиным, руководил воем

делом по иснолнешго «террористическою фракциею партии

Народной Воли» посягательства на цареубийство: так, Ше¬

вырев дал в первых числах января 1887 г. Генералову деньги

на устройство квартиры в Петербурге с целью хранения на

оной материалов, необходимых для изготовления разрывных

снарядов; устроил с целью получения из Вильны необходи¬

мых для изготовления снарядов предметов поездку Канчера

в Вильну; получал заведомо деньги на расходы по пригото¬

влению к посягательству на жизнь священной особы государя

императора и давал день,пи ка покупку для сего равных мате¬

риалов и предметов; распоряжался доставкою этих вещей по

назначению сам и через посредство других лиц, а по ивго-

товлешш «нарядов об’явил некоторым участникам
о	решении1 террористической фракции совершить зло¬

деяние через посредство трех метальщиков и, угово¬

рив Канчера, принять на себя роль разведчика-си-

гналыцика, поручил ему одеиваяъ такое же предложе¬

ние Горкуну и Волохову. Доведя дело по исполнению по¬

сягательства на жизнь священной особы государя императора

до сего момента и считая покушение вполне подготовленным,

Шевырев 17 февраля выехал из Петербурга, не отстав от пре¬

ступного замысла, но передав дальнейшее руководство по

ишолшешпио злодеяния Лукашевичу. Шевырев с самого задер¬

жания его 7 марша в Ялте, отрицая все касавшиеся его обстоя¬

тельства, на суде, в виду неотразимых улик, пред’явленных

к его обвинению, признал действительность всех означенных

фактических обстоятельств, служащих к его обвинению, и в

оправдание свое представлял только совершенно неправдопо¬

добные и опровергаемые обстоятельствами судебного следствия

об’яснения, что он, Шевырев, не сочувствуя ни террористи¬

ческому направлению вообще, ни замыслу на жизнь священ¬

ной особы государя императора, не заметил террористической

угрозы в составленной при его участии прокламации и, не

веря в возможность исполнения злодейского замысла на царе-

уйийотво, передавал лшшь поручения Говорухина, надеясь'

получить от последнего за это деньги, необходимые для заду¬

манного им, Шевьгреюым,' легального благотворительного дела.
2)	Подсудимый Ульянов признал себя виновным

в том, что, принадлежа к «террористической фракции партии

Народной Воли», участвовал как в составлении и рассылке

прокламации 20 ноября 1886 г., так и в составлении новой,

вполне террористической программы этой партии и в печатании

оной 28 февраля и 1 марта 1887 г., а также в том, что прини¬

мал участие в посягательстве на жизнь священной особы го¬

сударя императора. По данным, добытым судебным слод-
351

ствием, Ульянов принимал самое деятельное участке как в

злоумышлении тем, что высказываемые Ульяновым мнения

ускорили решимость некоторых лиц принять участие в оном,

так и в помощи Шевыреву и Канчеру по получению из Вильны

нужных для исполнения злоумышления предметов, а засим

в заготовлении в Петербурге и в третьем Парголове, на даче

Кекина, взрывчатых веществ, наполнении ими и отравленными

стрихнином пулями разрывных снарядов и снабжении тако¬

выми Осипанова, Андреюшкина и Генералова, при чем Улья¬

нов, участвуя в соглашении их 25 февраля 1887 г. с сигналь¬

щиками, об’яснял Осипанову устройство его снаряда и способ

действия для исполнения злоумышления.
3)	Подсудимый Осипанов, привлекавшийся уже

в 1882 г. к дознанию о Красном Кресте партии «Народной

Воли» и взявший с собою на место совершения преступле¬

ния 1 марта 1887 г. программу Исполнительного Комитета этой

партии, каковая найдена у него при обыске, а также подсу¬

димые Андреюшкин и Генералов, у коих по обыску

также открыты рукописи, брошюры и переписка революцион¬

ного содержания, признали себя виновными в принадлежно¬

сти к террористической фракции, при чем Осипанов об’яснил,

что, побуждаемый революционными целями и желая устроить

себе для достижения этих целей легальное положение, он

вступил в С.-Петербургский университет. Затем эти три под¬

судимые признали себя виновными и в том, что, предоставив

себя в распоряжение террористической фракции и быв назна¬

чены для исполнения злодейского посягательства на жизнь

священной особы государя императора метальщиками, Анд-

рекинкин и Генералов сошлись с Осипановым по данному

им для сего паролю в условленном месте, имели -сперва втроем

соглашение о месте и времени совершения преступления,

а потом, 25 февраля, вновь имели соглашение уже совокупно

с разведчиками и Ульяновым и, вследствие состоявшегося

между ними соглашения, выходили 26, 28 февраля и 1 марта

на место ожидаемого проезда государя императора по Нев¬

скому проспекту, вооруженные разрывными снарядами, начи¬

ненными, с ведома их, взрывчатыми веществами и отравлен¬

ными стрихнином пулями, с целью бросить эти снаряды под

экипаж государя императора, какового злодеяния не успели

привести в исполнение лишь вследствие задержания их поли¬

цейскими чинами. Кроме того, судебным следствием уста¬

новлено, что Андреюшкин и Генералов участвовали вместе с

другими лицами в заготовлении с 1 января 1887 года и изго¬

товлении взрывчатых веществ и наполнении как этими веще¬

ствами, так и отравленными пулями снарядов.
4)	Подсудимые Канчер, Горкун и Волохов при¬

знали себя виновными в том, что при условиях, признанных

выше Осипановым, Андреюшкиным и Генераловым, оопро-
852

вождали в качестве сигнальщиков, обязанных следить и из¬

вещать о месте и времени 'проезда государя императора, вы¬

шеупомянутых трех метальщиков, выходивших с целью бро¬

сить под экипаж государя разрывные снаряды. Кроме того,

Канчер и Горкун принимали участие в раосьглке прокламации
20	ноября 1886 г.; Канчер, Горкун и Волохов между 9 —14

февраля 1887 г. исполняли поручения подсудимого Шевырева

по покупке и доставке по назначению Шевырева к. подсуди¬

мому Новоруосшму разных материалов и предметов, необхо¬

димых для изготовления означенных снарядов; Волохов с

Канчером, сверх того, по поручению Генералова, участвовали

в наполнении 18 февраля стрихнином пуль, которые Волохов

отнес потом к Андреюшкину, а на квартире Ульянова они

присутствовали яри наполнении динамитом двух цилиндри¬

ческих снарядов, зная, для какого ужасного посягательства

они предназначены, после чего эти снаряды Волохов отвес

к Андреюшкину. Канчер, кроме ©сего вышеизложенного, по

поручению Шевырева в конце января 1887 г., на деньга,

данные Шевыревым от террористической фракции, ездил

в Вильну с целью получить там материалы для приготовле¬

ния разрывных снарядов и пистолет; получив 'каковые вещи,

Канчер, но прибытии своем в Петербург, передал оные по ука¬

занию Шевырева Ульянову и после того Канчер по поруче¬

нию Говорухина отнооил разные предметы, необходимые для

приготовления снарядов, на квартиру Говорухина и подсу¬

димой Шмидовой и брал оттуда такие же предметы, относя

их к Андреюшкину; по от’езде же Шевырева из Петербурга,

Канчер заведомо исполнял поручения Лукашевича, исходив¬

шие от террористической фракции и состоявшие в доста¬

влении нужных вещей Ульянову и Андреюшкину.
5)	Подсудимый Лукашевич, отрицавший первона¬

чально участие свое в Злодеянии, после изобличавших его

данных и отобранного у^него прейс-куранта с отметками в нем

взрывчатых веществ, показаний некоторых подсудимых и

свидетелей, об’яснил на суде, что, имея собственно социал-демо-

кратические убеждения, он сознал необходимость террористи¬

ческой борьбы с правительством, а посему примкнул в январе

1887 г. к революционной деятельности и по просьбе подсу¬

димого Ульянова указал квартиру Пилсудского для печа¬

тания программы «террористической фракции партии Народ¬

ной Воли». В половине января Говорухин предложил ему

участвовать в посягательстве на жизнь священной особы го¬

сударя императора; от участия в злодеянии этом, в качестве

метальщика или разведчика, он отказался, но обещал всякое

в этих целях содействие. Вследствие сего, по указанию Гово¬

рухина, к нему обратился Шевырев с различными поруче¬

ниями, относившимися к посягательству, и он исполнял их:

написал одну записку сам, а другую достал от товарища

своего Гамшщкого и дал обе вапиоки Шевыреву в конце
23
353

января с указанием адреса подсудимого Пилсудского, от

коего неизвестное ему лицо, в котором признал Канчера,

посланное Шевыревым в Вильну, могло получить материалы

для приготовления разрывных снарядов и пистолеты; в фе¬

врале получил от Пилсудского и передал Шевыреву деньги,

заведомо для него предназначавшиеся на расходы по приго¬

товлению к означенному посягательству; Получал по паролю

на улице предметы для за/палов к снарядам от неизвестного

ему лица, в котором признал скрывшегося студента Рудевича;

наполнял с Ульяновым 18 февраля динамитом два снаряда

цилиндрической формы, и когда Ульянов сообщил ему, что

Говорухин намерен скрыться, то он направил его для сего

в Вильну. Вообще, по судебному следствию, преступная дея¬

тельность Лукашевича 'совпадала отчасти с деятельностью

Ульянова; по от’езде же 17 февраля Шевырева и 20 февраля

Говорухина, Лукашевич продолжал их деятельность по об¬

щему ведению замысла террористической фракции, а на су¬

дебном следствии выразил сожаление, что принесенные день¬

гами и людьми жертвы были потрачены напрасно, без дости¬

жения задуманной террористической фракцией цели.
6)	Подсудимый Пилсудский, при обыске у которого

оказалась переписка революционного характера, признал себя

виновным в том, что увлекался революционными теориями и

представлял из себя поэтому удобного, по легкомыслию

своему, пособника в руках более важных злоумышленников:

он, по просьбе знакомых ему, проживавших в Вильне Исаака

Дембо и Антона Гнатовского, привлекавшихся уже © 1882 г.

к дознанию вследствие деятельности их революционного

характера, достал около 20 января в значительном количе¬

стве яды (стрихнин и атропин), согласившись хранить их у

себя до перевозки в Петербург. При сопоставлении этого

показания с обнаруженною по судебному следствию уверен¬

ностью Шевырева около того же времени, что в Вильне есть

возможность достать азотную кислоту и яды, для чего сле¬

довало только послать кого-нибудь в Вильну, поездка Кан¬

чера имела смысл лишь после состоявшегося между петер¬

бургскими и виленскими злоумышленниками соглашения о

том, что эти вещества предназначаются для совершения зло¬

деяния в Петербурге. Вследствие сего нельзя ,лать вер .л

об’яснению Пилсудского, что, добывая яды, он ничего не

знал об умысле на жизнь священной особы государя импе¬

ратора, тем более, что, как признал сам Пилсудский, по при¬

бытии к нему Канчера в конце января с означенными двумя

записками от Лукашевича, где поручалось добыть еще пуд

азотной кислоты и пистолеты, он тотчас же догадался, что

в Петербурге идут приготовления к калсому-либо террори¬

стическому факту, почему Пилсудский разорвал эти записки,

чтобы скрыть их. Тем не менее Пилсудский не только не

уклонялся после сего от исполнения явно преступного, по
354

сознанию его, поручения, но дал квартиру Канчеру и не

только выдал яды, но и помог ему получить через посредство

тех же Дембо и Гнатовского азотную кислоту и стрихнин;

приехав же в Петербург, Пилсудский в феврале оказал лич¬

ное деятельное участие в заготовлении материалов для раз¬

рывных «нарядов тем, что получил посланные ему означен¬

ным Дембо деньги на расходы по приготовлению к посяга¬

тельству на жизнь священной особы государя императора и

передал их Лукашевичу, а 28 февраля, по просьбе его же,

Пилсудский разрешил у себя на квартире Ульянову с двумя

неизвестными ему людьми, явившимися к нему по паролю,

печатание программы «террористической фракции партии

Народной Воли», по поводу замышлявшегося злодеяния
1	марта 1887 г., каковое печатание прекратилось вследствие

неудачи сего злодеяния и того, что вое участники оного стре¬

мились уже тогда лишь скрыться, при чем скрылись также

4 марта Исаак Дембо, сожительница его Хана (Анна) Лей-

бович и Антон Гнатовский, руководившие, по данным

сего дела, именно преступными действиями разных лиц

в Вильне с целью исполнения означенного злодеяния.
7)	Подсудимый Пашковский, имея уже за собою

революционное прошлое вследствие принадлежности к тай¬

ному сообществу «Пролетариат» и по обыску у коего най¬

дены отиски 'социально-революционных сочинений и

книжка с дерзкою о правительстве заметкою, хотя признал

себя виновным лишь в незаконной продаже, в качестве ко¬

миссионера, с целью барыша, ядов, добытых им контрабанд;

ным способом, но в принадлежности к тайному сообществу

и участии в приготовлениях к посягательству на жизнь свя¬

щенной особы государя императора уличается знакомством

с Гнатовеким и доставлением пуда азотной кислоты и стрих¬

нина именно по его поручению, притом способом крайне

таинственным, лицу, с которым Гнатовский свел его на улице,

до того же ему неизвестному, в котором Пашковский при¬

знал Канчера; при чем Пашковский передал не только озна¬

ченную кислоту и стрихнин, но и пистолет; совершив же эту

передачу, Пашковский следил за Канчером на вокзале желез¬

ной дороги, пока он не уехал с поездом в. Петербург, и засим

Пашкавокий, во исполнение поручения подсудимого Шевы¬

рева, переданного ему Канчером, послал для другого подсу¬

димого Ульянова иносказательную телеграмму, заранее обу¬

словленную Ульяновым не по его адресу, а но адресу его

сестры, извещавшую об отправлении Канчера с ожидавши¬

мися в Петербурге злоумышленниками вещами, при чем под¬

писал телеграмму (вымышленною фамишиею; я, наконец,

способствовал Говорухину скрыться за границу, сведя его

с этою целью с Гнатовеким.
8)	Подсудимые Новорусский и Ананьина, пер¬

вый весьма упорно, не признают себя виновными, но ули¬
23*
355

чаются в отношении принадлежности их к тайному сообще¬

ству отобранными по обыску бумагами, как то: перепискою,

свидетельствующею об участии их в агитациях, пропаганде

и оборе денег для тайных целей (10-копеечный сбор и др.).

В отношении же участия своего в посягательстве на жизнь

священной особы государя императора они уличаются обна¬

руженною обыском в нанятом ими с февраля 1887 г. поме¬

щении на даче Кекина, в третьем Парголове, целою лабора¬

торною с материалами для изготовления взрывчатых веществ,

в которой Ульянов и приготовлял динамит для разрывных

снарядов; ложною выдачею, ими Ульянова за проживавшего

у них учителя сына Ананьиной, занимавшегося, будто бы,

во ®ремя досуга химическими опытами; неоднократным при¬

нятием Нрворуоским по поручению подсудимого Шевырева,

в назначенное Шевыревым время, без всяких свидетелей,

кроме дочери Ананьиной Лидии, которая называет себя

женою Новорусского, от вовсе' неизвестных Новоруоскому и

Ананьиной лиц, оказавшихся Канчером, Гаркуном и Воло-

хавым, и 'без всякого об’яснения с ними, материалов и сна¬

рядов для изготовления динамита; спешным отправлением

их тайно же в парголовское помещение; хранением после

от’езда Ульянова оставленного им про запас нитроглицерина;

уходом за ним; старанием скрыть при обыске нахождение у

них нитроглицерина и, наконец, угрозою, сделанною

Ананьиной дворнику дома, где жил Новоруоский в городе,

до переезда своего на означенную дачу, что если не от нее,

то от других он попомнит за свое доказательство.
9)	Подсудимая Шмидова, также упорно не признаю¬

щая и доселе себя виновною, уличается в отношении принад¬

лежности к преступному сообществу сношениями ее оо мно¬

гими лицами революционного направления, укрывательством

этих лиц, отзывом подсудимого Шевырева, при посылке

Канчера к Говорухину, жившему со Шмидовою, что ее опа¬

саться нечего, а в отношении участия ее в посягательстве на

жизнь- священной особы государя императора не только по¬

казанием Канчера о принятии ею без всякого об’яснения для

Говорухина, руководившего означенным посягательством,

вещей, служивших к изготовлению разрывных снарядов, но

в особенности показанием, под присягою, ее квартирной

хозяйки, из которого следует заключить,, что квартира ее

служила передаточным пунктом для принятия и передачи

по принадлежности принесенных Андреюшкиным во мно¬

жестве таких же вещей, в тот же -вечер из квартиры унесен¬

ных, вследствие чего, по назначенному вследствие заявления

означенной хозяйки обыску полицией, вещей оих в комнатах

Говорухина, и Шмидовой не оказалось; и, наконец, скрытием

от хозяйки квартиры в течение нескольких дней, под видом

ухода Говорухина в больницу, и того, что Говорухин выехал

вовсе из Петербурга, и
356

10)	Подсудимая Сердюкова послала, подписавшись

вымышленною фамилией «Комахина», подсудимому Андре¬

юшкину 6 марта 1887 года из Екатеринодара телеграмму:

«Вы просили ничего не отвечать. С получения письма

я прожила целую вечность. Да. Отвечайте». Признав

тотчас, что огаа послала эту телеграмму, Сердюкова на

допросе при дознании и суде показала, что, познакомившись

с Андреюшкиным в 1884 г. в Екатеринодаре, вела с ним

переписку; он сообщал ей о демонстрации 17 ноября 1886 г.,

но, не имея никакого сочувствия к (революционным идеям, она

ему ничего не отвечала; тогда он написал, что будет писать

ей на имя неграмотной его матери; в письме, полученном ею

в декабре 1886 г., он писал, чтобы письма его она согревала

на лампе, воли в видимом тексте не будет означено числа,

города или подписи; она же просила вовсе не Писать ей, не

желая иметь с ним переписки; но в январе 1887 г. Андреюш¬

кин сообщил ей, что вступил в партию «Народной Воли», в

феврале же она получила письмо его, от 14 февраля, в види¬

мом тексте которого просил ее руки и требовал немедленного

ответа даже телеграммою, а химическими- чернилами сообщал

ей в этом письме: «должно быть покушение на яавэнь госу¬

даря. Я в числе участников, которые будут бросать бомбы.

Смотрите, не влопайтесь, не пишите даже о своем согласии

на предложение». Письмо это, уничтоженное ;ею, привело ее

в ужас, совершенно ошеломило ее; не зная о том, когда

должно быть ужасное злодеяние, не веря ему и не решаясь

поэтому доносить без положительного основания, а вместе с

тем думая, что если она пошлет согласи© быть его женою, то

отвлечет его от участия в покушении она могла, наконец-то

решиться только на то, чтобы послать ему означенную тел©-

грамму, которую не хотела подписать своею фамилиею, так

как ее многие знают в Екатеринодаре, и она стыдилась неми¬

нуемой в небольшом городе огласки, ©ели бы послала ее от

своего имени, так как шестью годами старше Андреюшкина

и в действительности не любила его, а была с ним лишь в

простых дружеских отношениях. Подсудимый Андреюшкин

показал, что отобранное у него при обыске письмо начи¬

нающееся словами: «значит, такова уже моя судьба», ои

предполагал также послать Сердюковой. Более никаких дан¬

ных к изобличению ее в преступном участии но сему делу

не обнаружено. Та;ким образом, подсудимая Сердюкова ули¬

чается собственным признанием и посланною ею под выше¬

означенною фамилиею Андреюшкину телеграммою в том,

что, зная о предстоящем посягательстве на жизнь священ¬

ной особы государя императора от одного из участников

злоумышления и имея возможность довести о злоумышле¬

нии до 'сведения власти, не исполнила этой обязанности.
Вследствие изложенных обстоятельств, обращаясь по

ответам, данным, согласно 1061* ст. уст. угол, суд., Особым

Присутствием на поставленные им для своего разрешения
357

вопросы о виновности, к определению 'следующего подсуди¬

мым за учиненные ими преступления наказаний, Особое

Присутствие Правительствующего Сената находит, что все

подсудимые, кроме Сердюковой, признаны виновными в

преступных деяниях, предусмотренных 241 и 243 ст. улож.

о наказ., учиненных ими по предварительному их на то

согласию, при чем Шевырев представляется зачинщиком и

руководителем преступления, Осипанов, Генералов, Андре-

юшкин, Ульянов, Канчер, Горкун, Волохов—сообщниками,

а остальные (более или менее необходимыми пособниками

совершения преступления; Сердюкова же оказывается, винов¬

ною в преступлении, предусмотренном 243 «г. улож. о наказ.,

а потому, на основании 241 и 243 ст. улож., вое подсудимые

подлежат наказанию по 1 п. 17 и 18 ст. улож., то-есть лише¬

нию всех прав состояния и смертной казни через повешение.

По существу этого наказания оно остается неизменным и по

совокупности преступлений подсудимых (152 ст. улож.), и

по степени их в них участия.
Определив, таким образом, следующее подсудимым по

закону наказание, Особое Присутствие Правительствующего

Сената, в виду особых обстоятельств, обнаруженных дозна¬

нием и судебным следствием, и уповая на беспредельную

милость верховной власти к самим заблудшимся его под¬

данным, находит себя обязанным, на основании 134 и 154 ст.

улож. о нак. и 775 ст. уст. угол, суд., ходатайствовать перед

его императорским величеством о смягчении наказания сле¬

дующим подсудимым: 1) несовершеннолетнему подсудимому

Горкуну и подсудимым Канчеру и Волохову, 21 года, кото¬

рые, находясь в незнакомом им городе Петербурге, первые

двое с августа 1886 г., а последний лишь с февраля 1887 г.,

вдали от их семьи и будучи мало развиты, были вовлечены

в преступление по неразумению их и слабости характера ги¬

бельным примером старших товарищей, имевших на яж

влияние, но 'вскоре принесли чистосердечное раскаяние и -не

только без всякого упорства учинили признание, но без

замедления, благовременно, указали участников престу¬

пления, чем они, и в особенности Канчер, хотя более из них

виновный, содействовали при самом начале дознании к.

раскрытию преступления и таких участников оного, которые

при их упорстве долгое время открыты бы не были, при чем

они раскаяние свое доказали и тем, что уличали на суде

бывших своих участников преступления и некоторых из них

довели также до признания. 2) Подсудимой Ананьиной, кото¬

рая, не быв, по удостоверению местных властей, в течение

долгого пребывания в Парголове замечена в противозакон¬

ных деяниях, согласилась на совершение преступления под

сильным нравственным давлением на нее со стороны более

развитой дочери ее Лидии Ананьиной и сожителя последней

подсудимого Новорусского, долженствовавшего иметь на всех

близких к нему, по своей крайней нравственной испорчен-
358

ноет и закоренелому лицемерию, самое пагубное влияние.
3)	Подсудимому Пилсудскому, не достигшему совершенно¬

летия, подчинившемуся тлетворному на него влиянию Лука¬

шевича. и других товарищей по легкомыслию своему, и

чистосердечно с раскаянием 'сознавшемуся в учиненном пре¬

ступлении, с указанием соучастников злоумышления.
4)	Подсудимому Пашковскому, участие которого' в престу¬

плении было отдаленным, так как. азотная кислота, добытая

им, оказалась негодною, вследствие чего, по необходимости

добыть новую, злоумышленники вынуждены были замед¬

лить приведение замысла своего в исполнение; пистолет же,

доставленный .им, не был употреблен, как орудие преступле¬

ния. 5) Подсудимой Шмидовой, которая вследствие своих

действий, относившихся лишь к передаче по назначению

некоторых [вещей для изготовления 'Снарядов, каковая пере¬

дача могла быть сделана и без ее посредства, не предста¬

вляется необходимою пособницею для совершения того пре¬

ступления, по прикосновенности к коему она подлежит нака¬

занию; кроме того, побудительною причиною к участию ее

могло быть влияние на нее близких ей, принимавших участие

в совершении преступления, лиц, .как Говорухин и Ульянов;
и,	наконец, 6) подсудимой Сердюковой, которая хотя обви¬

нена в недонесении о тягчайшем и ужаснейшем из всех зло¬

деяний, но она не только созналась в оном, но даже добро¬

вольно открыла такие обвиняющие ее обстоятельства:, как

содержание переписки с Андреюшкиным и особливо содер¬

жание уничтоженного ею еще до дознания письма его от

14 февраля, которые не могли бы быть вовсе обнаружены

иным способом, как только означенным ее признанием;

таким образом,. Сердюкова добровольно обвинила себя

чистосердечно ^раскаявшись в недоведении до сведения вла¬

сти о письме Андреюшкина относительно замышляемого

цареубийства, вполне правдиво об’яенила, что, при полу¬

чении столь ужасной вести, она могла совершенно расте¬

ряться, не поверить известию и даже находиться в недоуме¬

нии, обращаться ли ей к власти с донесением, по неопреде¬

ленности полученных ею сведений о злоумышлении.
По изложенным основаниям Особое Присутствие Прави¬

тельствующего Сената определяет: 1) подсудимых:

Шевырева, 23 лет, Ульянова, 21 года, Осипанова, 26 лет,

Андреюшкина, 21 года, Генералова, 20 лет, Волохова,  21 года, Канчера, 21 года, Горкуна, 20 лет, Пилсудского,
20	лет, Пашковского, 27 лет, Лукашевича, 23 лет, Новорус

ского, 26 лет, Ананьину, 38 лет, Шмидову, 22 лет, и Сердю¬

кову, 26 лет, на основании 241 и 243 ют. улож. о как., лишив

всех прав оостояния, подвергнуть, согласно 1 п. 17 и 18 ст.

того же уложения, смертной казни чрез повешение; 2) судеб¬

ные издержки, согласно 776 ст. 3 п. уст. угол, суд., возложить

на подсудимых поровну, с круговой друг за друга ответ¬

ственностью и с принятием таковых на счет казны при неоо-
359

стоятельности подсудимых; 3) представить настоящий при¬

говор, на основании 1 п. 945 ст. уст. угол, суд., на усмотрение

его императорского величества через г. министра юстиции

в отношении дворян Ульянова, Горкуна, Пилсудского, Паш-

ковсшго, Лукашевича, сына надворного советника Канчера

и кандидата духовной академии Новорусского, и 4) в виду

обнаруженных судебным следствием особых обстоятельств:

в отношении Канчера, Горкуна и Волохова — возраста их,

близкого к несовершеннолетию, чистосердечного раскаяния и

содействия при самом начале дознания к раскрытию пре¬

ступления, а равно участников оного; в отношении Ананьи¬

ной—оказанного на нее сильного нравственного давления со

стороны находившихся с нею в родственных и близких отно¬

шениях участников преступления; в отношении Пилсуд¬

ского —* несовершеннолетия, собственного сознания, чистосер¬

дечного раскаяния и указания участников злоумышления;

в отношении Пашковского—отдаленного участия в преступле¬

нии; в отношении Шмидовой — участия ее, не представлявше¬

гося необходимым для совершения преступления, и влияние

на нее принимавших- участие’ в злоумышлении близких ей

лиц, и в отношении Сердюковой — собственного сознания,

добровольного открытия таких обвиняющих ее обстоятельств,

которые без ее признания не могли быть обнаружены, чисто¬

сердечного раскаяния и неопределенности полученного ею све¬

дения о злоумышлении, ходатайствовать, на основании 134

и 154 ст. улож. о нак. и 775 и 2 п. 945 ст. уст. угол. суд. через

г. министра юстиции перед его императорским величеством
о	замене назначенного вышепоименованным подсудимым

наказания следующими: Канчеру, Горкуну, Волохову -и

Ананьиной каторжными работами на двадцать лет, Пилсуд¬

скому—каторжными работами на пятнадцать лет, Пашков-

скому—каторжными работами на десять лет, Шмидовой—

ссылкою на поселение в отдаленнейшие места Сибири и с

лишешиш всех их прав состояния и с последствиями по

25 и 26 ст. улож:. о наказ., а Сердюковой—заключением в

тюрьме на два года, с лишением некоторых, указанных

в 50 ст. улож. о наказ., особенных, лично и по ‘состоянию

присвоенных ей прав'и преимуществ и с последствиями по

51 ст. улож. о наказ.1).
*) Стенографический отчет по делу 1 марта 1887 г. здесь оканчи¬

вается. Дальнейшие материалы приводятся из дела Ос. Прис. Прав.

Сената № 47, т. I.
Ходатайство особого присутствия правительствующего Сената
о	смягчении участи 8 (Обвиняемых—-Горкуна, Канчера, Волкова, Пилсуд¬

ского, Пашковского, Ананьиной, Шмидовой и |Оердюковой было удовле¬

творено царем в пределах, указанных в приговоре относительно пятерых

пошедних, и смягчено с 20 до 10 лет в отношении ГЪркуна, (Канчера и

Вошоова. (Кроме того, смертная казнь бьгла заменена бессрочными каторж¬

ными работами Лукашевичу и Новорусскому. Приговор остался в силе

относительно пятерых: Шевырева, Ульянова, Осипанова, Андреюшкина и

Генералюва, которые были казнены через повешение в Шотигсселъбу риской

крепости 8 мая 1Э87 г.
300

I
ПРИЧИНА УСТАНОВКИ НАБЛЮДЕНИЯ ЗА

П. И. АНДРЕЮШКИНЫМ
Оиглаета данным, имеющимся в дел© бывш. Департамент поли¬

ции (IV дадшр. № 47, т. I (1887 г.)—«О замысле) та жизнь евящ-еть

ной особы государя императора, обнаруженном 1 шрта 1887 г.»), при¬

чиною установки наблюдения за П. И. Андреюшкиным послужили сле¬

дующие обстоятельства. В 20-х числах января 1887 г. в петербург¬

ском «черном кабинете» было перлюстрировано письмо от 20-го янва¬

ря с неразборчивою порисью, адресованное студенту Харьковского уни¬

верситета Ивану Платоновичу Никитину. Выписка из этого письма,

обратившая на себя вииманве Департамента полшри, сократилась

в указанном деле (л. 30), хранящемся в б. 1 Отд. Полит. Секции

Е. Г. А. Ф. (Историко-Революционный Архив).
«...Возможна ли у нас социал-демократия, как в Германии? Я

думаю, что невозможна; что возможно — это самый беспощадный

террор, я я твердо верю, что он будет и даже не в продолжительном

будущем; верю, что теперешнее затишье — затишье июред бурею.

Исчислять достоинства и преимущества красного террора не буду, ибо

гае кончу до скончания ©ежа, так как он мой конек, а отсюда, (веро¬

ятию, выходит и моя ненависть к 'социал-демократам.
10-го числа из Екатеринодара получена телеграмма, из коей

видно, что там кого-то взяли на казенное содержание, но кого неиз¬

вестно, и это нас довольно сильно беспокоит, т.-е. меня, ибо я вел

деятельную переписку с Екатеринодаром и потому беспокоюсь за

моего адресата, ибо если он тово, то и меня могут тоже тово, а это

нежелательно, ибо поволоку за собой много народа очень дельного.
Р. 8. Опроси у Б., что он сделал с теми деньгами, которые он

собирал для '«бедного...» ио листику, полученному им от меня в Ека-

теринодаре».
28	января Департамент полиции обратился к начальнику Харь¬

ковского губ. жавд. управления — Вельбициому с предписанием вы¬

летать, в возможно скором времени, как личность студента Никитина,

так, в особенности, его петербургского адресата. Только через месяц,
27	февраля, после повторного требования ускорить ответ, от началь¬

ника Харьк. губ. жанд. управления в Департаменте полиции были

получены сведения, что «спрошенный в Харькове студент Никитин, по
361

предъявлении ему копии письма, заявил, что оно получено ям от зна¬

комого ему студента Петербургского университета А и д р е ю ш-

иина».
'В тот же день, 27 февраля, Департамент полиции послал полу¬

ченные сведения петербургскому градоначальнику с просьбой учредить

«'непрерывное! и самое тщательное наблюдение» за Аадреюпшиньм,

«который уже ранее был замечен в сношениях с лицами политиче¬

ски неблагонадежными», и выяснить лиц, «находящихся с аш в сно¬

шениях».
28	февраля из Петерб. охранного отделения была получена за¬

писка о Л. И. Андршишяине и его знакомых, и в тот же день было

«установлено, что Андреюшкин, шесте с несколькими другими лицами,

с двенадцатого до пятого часу дня, ходил по Невскому проспекту; при

чем Андреюшкин и другой неизвестный, повиримому, несли под верх¬

ним платьем какие-то тяжести, а третий вес толстую книгу в пере¬

плете». 1 марта «те же лица (в числе шести) вновь замечены яа

Невском проспекте три тех же условиях». Тогда же все лица были

задержаны*).
Указанные сведения 1-го же марта были доложены Александру
III,	который на докладе поставил .свою заметку: «На этот раз бог нас

спас, но на долго ли? Спасибо всем чинам и агентам полиции, что

те дремлют в действуют успению». (Доклад ш делу 1 марта 1887 г.—
1	Ощ. Полит. Секции).
II
Показание В. Ст. Осипанова от 7 апреля 1887 г.
В С.-Петербургское губернское жандармское управление
Бывшего студента С.-Петврбурпс«ого
университета Василия Осипавоиа
ЗАЯВЛЕНИЕ2).
По своим основным убеждениям я' социалист. Я отношусь отри¬

цательно к существующему общественному строю и стремлюсь к осу¬

ществлению иного, более справедливого, при котором каждый трудя¬

щийся член общества имел бы полное право на продукты своего труда

и тем самым был бы обеспечен материально еа одинаковое с протоми

обраеюание л участи© в управжтаии, словом, каждый имел бы воз¬

можность к средства (ря своего умственного, иравствеиного и физи¬

ческого .развития. Земипя и орудия (производства, при таком обществен¬

ном устройстве, должны считаться собственностью общества и быть в

пользовании только тех, кто будет дапосредсшвешо прилагать к ним
1)	См. также заметку «Охранник об аресте участников 1 марта

1887 г.» «Красн. Архив* (1925 г.), кн. IX, с. 297—299.—Ред.
2)	Показание В. Ст. Осипанова печатается по подлиннику, находя¬

щемуся в приложении к I тому дела Ос. Прис. Сената № 47 (Архивохран.

№ 1 б. Историко-Револ. архив), №№ 12-25.
362

свой труд; самая же организация пруда должна быть основана на на¬

чалах ассоциации. Желающей производить отдельно должен делать это

бее помощи наемною труда, который при такой общественной орга¬

низации не допускается. Относительно эшк принципов общественного

строя солидарны между собою социалисты ©сох оттенков, расходясь ню

другим пунктам, напр., относительно политической организации, рели¬

гии, отношения полов между собою. Относительно политической орга¬

низации большинство русских социалистов придерживается начал

федерализма; относительно религии все тиришают полную веротерпи¬

мость и религиозные убеждения считают личным делом каждого, так

что х»дячие обвинения, обращаемые к нам, бурщ» мьг желтом в своем

будущем обществе водворить обязательный для всех атеизм, -идем

против бога и т. п., не имеют за собой никакого основания. Что

карается до устройства о&люйных отношений, то относительно этого

пункта существует различные шшиды; некоторые, ов том числе и я,

разделяют то мнение, что характер будущих семейных отношений

нельзя предначертать заранее в деталях, да к этому и не предста¬

вляется надобности. Могу сказать только, что я не встречал ни одного

из русских социалистов, который бы стоял за «общность жен», не¬

ограниченный простор животных инстинктов и т. п. вещи, составляю¬

щие содержание направляемых против нас обвинений. Таков, в общих

чертах, мой идеал общественного устройства, наиболее удовлетворяю¬

щий требованиям истины и справедливости.
Всматриваясь в существующий общественный строй, я замечаю

полное противоречие между ним и моим идеалом. Я вижу, что боль¬

шинство членов его, будучи наиболее обременено трудом, часто непо¬

сильным, разрушающим здоровье, получает наиенее благ, как духов¬

ных, так и материальных; оно лишено возможности дать порядочное

образоеаше и воспитание своим детям, обречено весьма часто на ни¬

щету, от которой развращается нравственно и вырождается физи¬

чески. Другая же часть, меньшинство, живя на готовом, не трудясь,

заражается всеми пороками, происходящими от праздности. Средний

между этими тин будут трудящиеся, пользующиеся сшносительным

достатком, но труд их, большею частью, направляется на эюошгоата-

цию, в той или другой форме, темного, невежественного и бедного

люда. Таким образом, даже самый труд, при существующих формах

обществениой жизни, не облагораживает, а развращает личность, де¬

лает ее глухой и бесчувственной к страданиям ближних. Словом, усло¬

вия современной жизни благоприятствуют развитию в человеке личного

расчета, эгоизма, лицемерия, приниженности, с одной стороны, и

наклонности к личному произволу, с другой. Доискиваясь причин этих

явлений, я нахожу, что причины эти заключаются в том, что совре¬

менная жизнь оэдювава не на вьинеизложеиных пршгцииах социа¬

лизма, а на противуположных им. Раз я сознал это, я должен стре¬

миться ввести социалистические начала в современную жизнь, пере¬

строить ее сообразно этим началам. Стремление это, переходя в страст¬

ное желание, становится для меня нравственным долгом, главною

задачею моей жизни. С этого момента я уже выхожу из области чистой
303

теории и вступаю в область практики. Я изыскиваю «родства, помощью

которых я мигу содействовать осуществлению своих ■ идеале®. Могучим

средством для достижении этой цели является иропамида «щиажсти-

ческих принципов в обществе и, главным образом, среди рабочих масс,

как наиболее терпящих от существующих форм жизни. Я обловило

рабочему, что ему жить тяжело потому, что таковы основания •совре¬

менной общественной жизни, такие-то и такие-то; что если изменить

жизнь «образно началам социализма, то ему жить станет лучше. Я

гласно и открыто критикую при этом основами современного обще¬

ственного строя и признаю за собою неот’емлемое нравственное право

на подобную критику. 'Во имя чего я должен поступиться этим правом?

Во имя писаного закона? Но закон не может служить верховным кри-

териумом в решении «вопросов нравственного порядка. Законы изме¬

няются и изменяются именно под влиянием критической мысли. Рабство

с незапамятных времен считалось священным, неприкосновенным,

основным институтом общественной жизни. Явилась критика, подо¬

рвала нравственные основания этого института, вошла в сознание людей,

и институт пал, хотя был освящен законом. Следовательно, обществен¬

ное благо требует, чтобы не критическая мысль регулировалась зако¬

ном, а, наоборот, закон должен сообразоваться с требованиями кри¬

тики, поскольку она выражает начала справедливости. Может быть,

я, должен отказаться от своего нрава- критики общественных устано¬

влений в виду того, что установления эти традиционны, за 'них мнение

народа? Но мнения и традиции народа, будучи принимаемы в расчет,

тоже не могут служить критериумом справедливости общественных

учреждений и сами не могут быть из’яты от критики. Традиции и мне¬

ния народа могут быть почтенны и истинны, и нелепы; для того, чтобы

отличить одни от других, уже требуется критическое к ним отношение.

Может быть, я могу касаться второстепенных установлений, но йе

имею нрава критиковать основных начал общества? Но рабство тоже

считалось основным институтом, и притом,—кто судья в вопросе,

Основной ли такой-то институт или нет? Правительство, как вырази¬

тель интересов преимущественно выспшх классов, должно иметь тен¬

денцию придавать важное значение вообще всем институтам, соглас¬

ным о интересами этих клада®. Итак, и писаные законы, и града¬

ции, и основные начала общественного устройства могут быть несо¬

гласными о началами разума и нравственности и не удовлетворять

требованиям времени, устареть. Прогрессировать и совершенствоваться

они могут только под влиянием критической мысли, которая явля)ется,

таким образом, самым мощным двигателем прогресса; стало-бытъ,

стеснять ее проявления — значит ставить человечеству преграды иа

пути к своему счастью. Поэтому, я признаю за собой иеот’шлемш

право относиться критически ко всяким 'верованиям и учреждениям

общественным. Если я нахожу их несогласными с требованиями спра¬

ведливости, я имею право открыто заявлять свое несогласие путем

устной или печатной пропаганды. Препятствующий мне осуществлять

это мое иеот’ем.тсмое право поступает относительно меня несправед¬

ливо. Дока я борюсь за свой идеал только словом и убеждением, иесо-
о(>4

гласные со мною имеют право, для противодействия мне, прибегать

даже к слову и убеждению, ого не боле©. Если идеал общественного

строя, который я пропагандирую, несправедлив, неудобоисполним шла

не окутает тех жертв, которые требуются для его осуществления, —

если при осуществлении еш ‘общество будет представлять более не¬

удобств ря своих членов, доказывайте это, опровергайте меня публич¬

но, даже презирайте меня, но и© препятствуйте мне высказывать то,

что я считаю истиной. Если я высказываю рабочему или крестьянину

свое мление о причинах ж бедственного положения, указываю при¬

чины эти в основах современного общества, рисую им идеал иного об¬

щества более, по мюему мнению, согласного с законами правды, убе¬

ждаю их проникнуться моими стремлениями, сплотиться воедино и

осуществить эти стремления, — доказывайте та противное, что я

ошибаюсь, что предлагаемый мною идеал .общества несправедлив, не¬

возможен, невыгоден для них, что стремления мои безнравственны,

‘нелепы,—словом, доказывайте все, что угодно и как угодно, но не

препятствуйте мпе высказывать свое мнение, если я ие прибегаю

в каким-либо насильственным действиям, а ограничиваюсь только сло¬

вом и убеждением. Другим средством для нас служит организация ра¬

бочих союзов и забастовав, которые приучают рабочие массы к соли¬

дарному, единодушному действию, сплачивают и организуют их. Какое

бы мы, социалЕсты-революционеры, ни придавали значение этим явле¬

ниям, с какими бы целями ни устраивали мы стачки рабочих и союзы

их, пока эти союзы и стачки преследуют только свои чисто экономи¬

ческие цели, пота они не сопряжены с каким-либо насилием, они

должны иметь право на существование. Почему, в самом деле, нани¬

матели могут входить между собою в соглашение для установления

цен на рабочий труд, та товар, могут стремиться к повышению цен на

товары, —. тоща капе рабочие, отказывающиеся работать за низкую

плату и требующие , более высокой, рассматриваются законом, как

правонарушители? Из всего сказанного будут понятны основания и

других наших требований: свобода сходок, с’ездов, прессы, обществен¬

ных библиотек и пр. Я и мои товарищи, разумеется, желали бы осу¬

ществить свой идеал общественного устройства без кровавых мер; но

так как этому осуществлению будут препятствовать те общественные

группы, которым существующий порядок выгоден и при этом к ним,

вероятно, присоединятся многие из других общественных слоев, по

недостаточному пониманию своих интересов, то мы та мирный способ

решения социального вопроса ие надеемся и рассчшъюат доставит,

окончательное торжество нашему делу путем революции. Мы не про1

«то социалисты, ио социадисты-революйиюнеры. Мы нисколько не

думаем скрывать, что требуемые вами свободные учреждения, как их

принято называть, нужны нам, главным образом, для более скорого и

успешного совершения революции. Революция сама по себе еотъ зло,

но зло это должно окупиться бесчисленными благами будущих поколе¬

ний, освобожденных от тяготеющего на них в настоящее время гнета;

поэтому мы желаем революции, стремимся вызвать ее и, между про¬

чим, с этой точж зрения юмютрим на свободные учреждения. Но сво¬
365

бодны» учреждения имеют и другие основания на шов существование,

приведенные в общих чертах мною выше, — основания, вытекающие

ш 'Общих шатал истины и справедливости. Что мы прилагаем к этим

учреждениям свою специальную точку зрения, сущность дела не ме¬

няется. И грамотность, и науку мы можем оценивать, между прочим,

с точки зрения специально нашей, революционной, тем ие менее из

этого никак не следует, чтобы грамогаость и наука порежали упразд¬

нению, ибо они основываются на других, более общих принципах.
Итак,* социалисты-революционеры, как и все другие люди, каких

бы убеждений они ни были, имеют, или должны иметь, право беспре¬

пятственно пропагандировать свое' учение, и, пока они ограничиваются

только пропагандой, ив примешивая к этому юаких-лмбр (насильствен¬

ных действий, они' 'должны быть неприкосновенны; против них про¬

тивники их имеют право бороться только путем теории, убеждения. Ибо

они, революционеры, основывают свое право пропаганды та великом и

всеобщем принципе — свободе вритичвдой мысли. Раз км препят¬

ствуют пользоваться этим неот’емлемым правом человеческой лично¬

сти, раз посягают на это высшее благо человека — свободное проявле¬

ние разума, они в праве принять исе меры, испытать все средства, даже

самые крайние, для оащиты лвоей нравственной личности. Первыми

нападают не они., — они сторона защищающаяся, а при защите, и

особенно при защите столь важного предмета, как нравственное бытие

человека, позволительны даже и крайние средства, если другие, болое

мягкие, не достигают цели. Вот из каких соображений исхожу я при

апологии террористических действий. Однако, апология эта теряет зна¬

чительную долю своей силы вследствие того, что я рассуждаю слиш¬

ком обще и теоретично. Я выразился, наир.: нам препятствуют польэоч

ваться правом на свободное выражение своих мнений. Этими словами

я ие даю даже приблизительного понятия о том, что шм приходится

пережить и перечувствовать в действительности, в каких чудовищных

формах является это стеснение свободы слова и» практике. Я мог бы

представить великое множество самых характерных иллюстраций па

эту тему ив русской действительности; но 'не сделаю этого, так как

боюсь увлечься и никогда не кончить. Обращаю внимание только на

это обстоятельство. Когда в высших правительственных сферах (вво¬

дится в практику какая-нибудь мера,—напр., постановление в обязан¬

ность сельским властям следить за блаихшделянюютыо обывателей, —

авторы подобного распоряжения, без сомнения, достаточно отличают

благонадежное ог неблагонадежного. Но различают ли точно сельские

власти? Как они понимают слова: неблагонадежный, пропаганда, со¬

циализм и проч. и какой вид прмет изданное распоряжение после того,

как оно пройдет сквозь призму тонимаиния урядника, станового и будет

применяться на 'практике к живым людям? Люди, вращающиеся только

в отдаленных от действительной жизни сферах, никогда не поймут

этого во всей реальности и полноте; ря такого люишмания необходимо

жить в той дейсгшителшости, тех слоях общества, в которых задуман¬

ные мероприятия (прилагаются иа деле.
Итак, иа репрессии (правительства мы отвечаем террором. Мы
366

надеемся, что правительство уступит, если террор будет применяться

нами шсггематичесни. Какие основания для подобных надежд может

иметь партия «Народной Води», представляющая из себя, по общепри¬

нятому в правительственных кругах мнению, не более, как горсть зло¬

умышленников? Повторяя систематически покушения на жизнь госу¬

даря, как высшего выразителя и носителя правительственной идеи, мы

этим самым выводим недовольные элементы общества из апатии, побу¬

ждаем их к активности, наделе доказываем, что как бы ни были суровы

условия жизни современного политического режима, борьба против

■нею все же возможна. С другой стороны, покушения эти не могут так

или маче не действовать та народные массы, возбуждать в этик мас¬

сах интерес к событиям внутренней жизни, выводить их из инертного

состояния. Одновременно с террористическими фактами ведется ирюпа-

гавда в народе, уясняющая ему смысл этик фактов, побуждающая его

самого принять участие в активной борьбе с правительством за дело

своего освобождения. Раз человек из народа уяснит себе смыюл и зна¬

чение борьбы революционной партии с правительством, партия эта

приобретает в его главах тем больший вес, чем энергичнее она про¬

являет себя « борьбе. Пропаганда ие ограничивается одашм умовешгем

значения террористических фактов в глазах юрода; она рекомендует

ему (взять эти факты за обравец, побуждает его составлять в своей

среде организованные группы, боевые дружины для борьбы с эксплоа-

тшрующими его и ненавистными ему лицами. Эти боевые группы, про¬

никнутые духом и стремлениями социализма, по мере' своего размно¬

жения и развития, могут представить из себя весьма важного союз¬

ника для партии «Народной Воли» в ее борьбе с правительством, дадут

ей возможность все болте и более расширять круг своих наступатель¬

ных действий, пока, наконец, она ие сочтет возможным взять на себя

инициативу всеобщего, массового, открытого восстания. Если- резуль¬

татом этого ©осяштанкя будет,победа партии, она приступит к приведе¬

нию в исполнение своей программы, стараясь, чтобы было как можно

менее жертв и проявлений насилия, насколько этого возможно избе¬

жать, имея дело с разбушевавшимися стихиями. Подобный ход дела

возможен, конечно, при одном условии: если мы успеем внесши в созна¬

ние народа социалистические и революционные стремления и подо¬

рвать в нем веру в царя. На такой успех уже и теперь располагают

надеяться некоторые данные, как: несомненное брожение, замечаемое

в народе, выражающееся, наир., во всеобщем 'Стремлении лвроое-

лятъся, — большая отзывчивость к пропаганде, замечаемая везде

почти, вде таковая ведется, — волнения, стачки и т. п. Разумеется,

все эти симптомы доказывают только, несомненно, тот факт, что народ

настоящего времени гораздо менее инертен, чем, вапр., в начале 70-х

годов, 100 времена пресловутого хождения в народ, но отнюдь не дока¬

зывают, чтобы он проникся социально-революционными стремлениями

и утерял свои монархические чувства (хотя и они уже ее так сильны,

как прежде).
В этом последнем направлении вам предстоит еще не мало ра¬

боты. Наши противники думают даже, что монархические чувства так
367

сильиы и глубоки в народе, вера его в царя так беспредельна, что все

усилия революционеров ослабить эту веру и чувства останутся тщет¬

ными. Они должны думать, что наши заговоры и покушении опасны

только сами по себе, могут (вызвать временное затруднение, против

которого достаточно одних полицейских мер, ню <не вызовут массового

восстания. Я полагаю, что наши противники в этом случае ошибаются.

В том и заключаются, по моему мнению, достоинства нашей програм¬

мы, что она даже е этом, худшем из ррух .возможных случаев, ие тер¬

пит окончательного крушения.
Допустим1, что вера и упование (народные относительно царя -не

ослабнут. Но народ страстно желает земли и облегчения тягостей; он

все бывшие покушения об’ясняет себе так, что царь-де желает наделить

народ землей и дартеать ему разные блага, то этому мешают «госпо¬

да», 'которые ни за что не соглашаются поделиться землей и даже ив

прочь «воротить на старое», т.-е. восстановить что-нибудь в роде быв¬

шего крепостного 'права, когда на «собак меняли». Вот, чтобы не до¬

пустить царя до исполнения своего желания, они и устраивают заго¬

вор, для чего подучают студентов. Так, по крайней мере, об’яснялись

покушения та жшнь покойного государя. После того, разумеется, были

сказаны известные олова волостным старшинам в мае 1883 года, но

что если подобные мнения еще продолжают держаться, какое действие

в этом случае произведут на народ последующие покушения? Не за¬

ставят ли они его подняться во имя царя, особенно, если принять

в соображение несомненный факт брожения в народе? Если такое вос¬

стание способно будет принять широкие размеры, революционерам,

как я думаю, останется только один путь: примириться с фактом и по¬

стараться воспользоваться им в духе своей программы, внести в это

восстание социалистические тенденции,—словом, насколько возможпо,

взять его в свои руки. Но ваять в руки такой, чисто стихийный и вне¬

запный взрыв весьма трудно; восставший,народ будет руководствовать¬

ся более всего своими собственными швстииктами,—уничтожать, резать

и жечь что попало. Будет масса совершенно бесплодных убийств и раз¬

рушений, будут уничтожены многие блага цивилизации и науки. Мы

никогда не хотели и ие хотим уничтожения этих благ; мы стремимся,

напротив, к такому порядку вещей, чтобы блага эта делались достоя¬

нием всех рабочих масс, а не исключительно одного привилегирован¬

ного меньшинства. Мы, равным образом, не жаждем бесполезных

убийств и пролитии крови, а допускаем их, только будучи поставлены

в ишшожшюе положение и, притом, платя за одну чужую голову

десятками своих собственных. Поэтому мы не симпатизировали и ®е

мшсем симпатизировать подобному типу революции'. Если бы было

иначе, если бы мы ему сочувствовали, мы, вероятно, давно бы успели

вызвать подобную революцию. Чигиринский заговор не встретил сочув¬

ствия «реди революционеров, но он весьма поучителен. Он ясно пока¬

зывает, что 10—15 человек этим путем могут втянуть в заговор чуть

не полуезда, с соблюдением при этом тайны. Что же было бы, если бы

целая организация повела такое дело в более широких размерах? Что

если бы партия разослала прокламации с там же содержанием, какое
368

имели прокламации 1881 г., марта 3-го, но не от имени Исполнитель ~

ноту) Комитета, а от имени царя, в виде «золотых грамот» с обраще¬

нием от царя к народу такого рода, что я-де желаю даровать вам то-то

и то-то, но мню мешают земледельцы, купцы, фабриканты, — о (при¬

глашением составлять боевые дружины под руководством посланных

от него людей и т. п. Борьба о нами при таком ведении дела была не¬

сравненно труднее, ибо мы в самое короткое время приобрели бы при¬

верженцев среди всех разновидностей простого народа, крестьян, рабо¬

чих, солдат, дворников, -низших полицейских агентов и проч. Револю¬

ция при таком ведении дела могла бы быть вызваеа, как я думаю, в

срашительш короткое время, но потому-то она и нежелательна: в ко¬

роткий срок партия не в состоянии приобрести настолько в лишил в

народе, чтобы руководить им и сдерживать его разбушевавшиеся

инстинкты; хотя многие, и притом довольно важные, задачи партии

(наирим., эдссироприация земельной собственности) были бы .достиг¬

нуты и приз таком типе революции, тем более, что параллельно с подоб¬

ными приемами могут действовать и старые, т.-е. приемы настоящего

времени.
Ежов бы ни был тип революции, но заговоры будут повторяться.

Из стомиллионного населения, во всяком случае, найдется группа лю¬

дей, могущая взять на себя -совершение подобного дела, и, чем дальше,

тем с бодьопею легкостью, принимая в соображение совершенствование

техники разрывных снарядов и увеличивающуюся после каждого пред¬

приятия опытность революционеров. На бдительность полицейского

надзора вполне рассчитывать нельзя. Наша неудача ничего не доказы¬

вает, ибо она обусловливалась отчасти случайными причинами. Наш

план первоначально был не таков, кадой был действительно принят

впоследствии, благодаря полученному нами известию, что государь 3-го

марта намерен выехать в Гатчину и оттуда, быть может, отправится

путешествовать. Это известие заставило’ нас спешить приведением в

исполнение заговора и ходить изо дня в день по нескольку часов сряду

по Невскому проспекту, что легко могло броситься в глаза полицейским

агентам, как мы и сами сознавали. Нельзя рассчитывать, чтобы по¬

добные случайные препятствия всегда представлялись на пути заго¬

вора. Пека будет продолжаться настоящая систама вякутрсиней поли¬

тики, в людях, способных на цареубийство, недостатка не будет. Си¬

стема эта и порождает таких людей. Я, по крайней мере, по своим

природным наклонностям, всегда чувствовал влечение к пропа-

гаторской деятельности. Пропагандировать свои идеи, видеть, как под

их влиянием человек начинает перерождаться, освобождаться от узко¬

эгоистических вожделений и проникаться высшими, альтруистическими

стремлениями, для меня всегда было великим удовольствием. И я, без

сомнения, остался бы пропагандистом, если бы не внешние невозможно

стеснительные условия пропаганды, как и вообще всякой деятельности,

несогласной с ©идами правительства, хотя бы она и шз заключала в

себе ничего прямо революционного, напр., устройство рабочих библио¬

тек из дозволенных цензурою книг и т. п. Преследование всех сколько-

нибудь свободомыслящих людей, закрытие газет и журналов, полити-
24
369

чешше процессы, в которых люди присуждаются к тяжким 'наказаниям

и отчеты о которых не дают сколько-нибудь обстоятельного понятия,,

за что осуждены эти люди, из’ятия из библиотек чуть не всех поря¬

дочных книг, даже чисто научных, как «Геология» Ляйеля, Агассица,

стеснения, каким подвергается учащаяся молодежь, — все это не могло

не озлобить меня, так что я, наконец, пришел к мыши самому совер¬

шить цареубийство. Летом 1886 года решение это настолько 'созрело,

что я подал прошение в С.-Петербургский университет, куда и перевелся

осенью. Я рассчитывал «Предать те пистолета с отравленными мелкими

пулями (или дробью) ил!и из револьвера. Для этого я считал необходи¬

мым иметь помощников, которые бы сладили за выездами государя к

дали мне возможность выбрать удобный для произведения покушения

момент. С целью разыскать таких помощников, я стал заводить зна¬

комства.
■Считаю нужным заметить, что я ровно никому не говорил о своем

намерении совершить цареубийство, и из моих знакомых никто не мог

даже подозревать об этом. Некоторым я высказывал желание заигяться

пропагандой среди рабочих или типографскими работами и просил ж

свести меня с лицами, которые могли бы помочь мне в этом. Сред®

этих лиц я и рассчитывал' найти подходящих людей, которым только

одним намерен был открыть свой замысел. Поиски мои некоторое время

оставались тщетными., отчасти потому, что я потерял те связи, на кото¬

рые надеялся, отправляясь в Петербург; но, наконец, уже в исходе

осени, я узнал, что два человека имеют намерение предпринять что-

нибудь «в террористическом род©». С этими людьми я познакомился, и

мы решили сперта так, что я буду стрелять и мне будут даны помощ¬

ники для слежения и выездом государя, а если удастся .найти другое

лицо, согласное стрелять, то. стрелять вдвоем. Сколько припоминаю,

чуть ли не тут впервые и зашла речь о пистолете с отравленной

дробью; раньше же, кажется, я рассчитывал только на револьвер. Впро¬

чем, не помню. Решили искать подходящих людей, но вскоре этот пер¬

вый план наш был изменен, разросся в более обширный заговор, в ко¬

тором принял участие, между прочим, и я. Этим я могу закончить свое

заявление. Я хорошо сознаю, что дал в нем слишком много места рас¬

суждениям чисто теоретического свойства, которые, может быть, было

бы более у места высказать в изустных об’яснениях на суде, но я не

имею твердой уверенности, что там мне дана будет 'возможность вьгакаг

заться хоть сколько-нибудь обстоятельно. Между тем идеи и соображе¬

ния, которые я привел в этом заявлении, руководили моими поступ¬

ками, составляли заветную часть моего нравственного бытия и слиш¬

ком для меня дороги, чтобы я отказался высказать их, если предста¬

вляется б этому какая-либо возможность. Этим, я полагаю, достаточно,

об’яоняется характер моего настоящего заявления.
Считаю нужным восстановить следующее обстоятельство, опу¬

щенное при составлении протокола о моем аресте. Когда я был приве¬

ден в жандармское управление, в комнату, где меня подвергли арестова-1

нию, я бросил находившийся в моих руках снаряд с целью произвести

взрыв. Так как это 'событие случилось уже довольно давно, то я поста¬
370

раюсь подробно вооотаеош'ть ход дела. При задержании меня на Нев¬

ской проспекте, полицейские агенты Тимофеев и Варламов обыскри

только мои карманы с целыо, как они говорю®, узнать, нет ли там

револывера, но не обратили никакого внимания на книга. Из этого я

заключил, что тоня не должны подозревать в намерении бросить «на¬

ряд, и что о нашем замысле полиции, вероятно, ничего неизвестно, а

также, может быть, неизвестно пока и о моих сотоварищах, тем более,

что я не видел, чтобы кого-либо из них арестовали, а, севши на извоз¬

чика, далее заметил проходившего мимо меня Канчера. Когда меня

привезли в управление, мы стали подниматься то какой-то узкой и

глухой лестнице, делавшей завороты. Тут -мне пришла мысль, что если

я произведу щрыв, то могу этим оттянуть на некоторое время раижры-

тие заговора и дать этим возможность Андреюшкину и Геиералову приг

вести его к концу и, кроме того, убить двух агентов, которые, шк я

думал, могли заподозрить не только меня, но и моих товарищей и впо¬

следствии арестовать их. Вообще, я полагал, что взрывом могу замести

хотя первые слюды, повредить же делу не могу. С отой целью, будучи

еще на лестнице, я потянул за бечевку, отчего должна была порваться

бумажная перегородка, но потянул так сильно, что веревка порвалаюь,

произведши некоторый звук. Тимофеев и Варламов, ведшие меня в это

время под руки, как видно, услышали этот звук, но не поняли, в чем

дело, и только сильнее стали держать меня под руки, вследствие чего я

не имел возможности бросить снаряд так, как это требовалось его

устройством. Но когда меня привели, через какой-то коридор, в ком¬

нату, где за столом сидел полицейский офицер, и отпустили мне

руки, я бросил снаряд шагах в трек от себя на пол, подбросивши его,

сколько помню, несколько выше уровня моего роста. Снаряд падал ко¬

решком к верху и наискось, т.-е. в положении, благоприятном для про¬

изведения вэрыва, но верыва ее последовало. Полицейский офицер

вздрогнул, но не обратил на это внимания, и только спустя минуту -или

две после падения снаряда «дай из агентов поднял его, поднес зачем-то

к уху и, понявши, повидемому, в чем дело, передал его, кажется, тому

же офицеру. Кроме нас троих, в этой комнате, в момент бросания сна¬

ряда, кажется, никого ие было. Во время составления протокола капи¬

таном Ивановым я напомнил ему об этом происшествии; он мне что-то

ответил, чего я не расслышал или не помню, и я не стал настаивать

далее, так как не придавал в то время этому обстоятельству значения,

какое придаю теперь, даяое и упомягаул-то Иванову о факте бросания

как-то машинально. Упомянул я Иванову об этом обстоятельстве уже

после того, как он составил протокол и прочел его мне, и упомянул в

таиом «мысле, что я-дв бросил снаряд, не прибавляя к этому о целя

этого бросания. Полицейский же офицер, к которому 'Привели меня

Тимофеев и Варламов, так и понял мой поступок, как он должен быть

понимаем, т.-е. что я имел намерение произвести взрыв. Во воем этом

деле важно констатировать одно обстоятельство: была ли порват бу¬

мажная, пропитанная парафином перегорора, когда я тянул за бе¬

чевку, или же порвалась только бечевка. Если перегородка была по¬

рвана, то условия взрыва были налицо, так как я снаряд бросил пра¬
24*
571

вильно. Если же, несмотря на это, взрыва не 'последовало, является

вопрос: насколько мой снаряд вообще способен был взорваться? Я на¬

верно знаю, что снаряды Андреюшкина и Генералова, по системе устрой¬

ства и тщательности исполнения, ничем не превосходили мой. Аядре-

юшкши, Генералов и я, 'Кшетао, были уверены, что снаряды должны

цроизвести изрыв; пригни мы слишком, нетосредотвонные участники

предполагавшегося цареубийства, чтобы по отношению к вам мел

значение вопрос о действительной опасности, представляемой снарядами,.

Но для других учашгашю загевглра, может быть, имеет значшие и об’-

ективиая сторона дела. Брошенная мною на лестнице бечевка состоит

из двух связанных между собою бечевок. Одна, выходившая из трубки,—

потоньше, к ней же привязана другая потолще; обе бечевки того .рода,

какой обыкновенно употребляется © суровсшх лавках для завязывания

материй. Толстая бечевка была закручена в виде кольца, которое было

скреплено иитшгоой, чтобы не раскручивалась. Для того, чтобы порвать

перегородку, нужно было потянуть за это кольцо. В каком месте лестни¬

цы я бросил бечевку, хорошо не помпо; помню только, что это было

одела® не в начале и не в конце ее, в глухой и темной ее части.
Бывший студент С.-Петербургского университета Василий

Осипанов.
7	апреля 1887.
III
Показание студента С.-Петербургского Университета Александра Улья¬

нова от 20—21 марта 1887 года*)
Мысль о составлении программы террористической фракция яви¬

лась вскоре вслед за решением организовать террористическую группу,

т.-е. приблизительно во второй половине декабря 1886 года. Все были

согласны с тем, что ни в одной до существующих программ не выста¬

вляется достаточно рельефно главное значение террора, как способа

вынуждения у правительства уступок, и не дается удовлетворительного

об’еашшио-иаучного об’яотения террора, как сишмговшия 'правитель¬

ства с интеллигенцией,—неизбежного, так как оно выражает собой

разлад, существующий в самой жизни и неминуемо- переходящий, при

известной степени обострении, в открытую борьбу. Поэтому й было

решено формулировать ваш взгляд на террор в особой специально-тер¬

рористической программе. Были предположены также некоторые орга¬

низационные изменения в постановке террористического дела, но о них

я не считаю удобным говорить, как о них не говорится ничего и в про¬

грамме.
Вскоре к этому присоединилась мысль составить опыт обте-пар-

тийной программы, которая могла бы об’едшшть революционные пар¬

тии. Прежняя программа «Народной Воли», по недостатку научной
*) Показание А. И. Ульянова от 20—21 марта 1887 г. и приложен¬

ная к нему «Программа террористической фракции» печатаются по

автографу А. И. Ульянова, находящемуся во втором томе «Дознания о

замысле на жизнь свящ. особы государя императора, обнаруженном
1	марта 1887 г.» — приложение к делу Особ. Прис. Прав. Сената !№ 47.

(Архивохран. № 1), Л.Л. 281—289.
372

обосповки и некоторой неопределенности своих положений, не вполне

удовлетворяет революционные кружки, и мы думали, что, исправляя

эти ее недостатки и сделав в ней некоторые изменения, можно устра¬

нить все существенные причины разногласий и послужить делу об’еди-

®мя революционных сил тем вернее, что предоолагавшийся терро¬

ристический факт должен был вызвать ожввлешве и под’ем духа в реао-

люционной среде. Кроме того, мы думали, что наша обязанность, при¬

ступая к такому серьезному делу, изложить перед обществом не только

ближайшие мотивы нашего поступка, но и весь наш политический

‘сгейо». Под такими-то побуждениями была составлена общая часть

программы, образовавшая шесте со специальною ту «Программу тер¬

рористической фракции партии «Народной Воли», которую я прилагаю

при этом показании. Лично я принимал самое близкое участие в ее

составлении и вполне солидарен со всеми, выставленными в ней поло¬

жениями и с тем об’яснением, которое дается в ней террору.
В заключение я хочу более точно определить мое участие во всем

настоящем деле.
Если в одном из прежних показаний я выразился, что я не был

инициатором я организатором этого дела, то только потому, что в этом

деле не было одного определенного инициатора и руководителя; но ми»,

одному из первых, принадлежит мысль образовать террористическую

группу, и я [принимал: самое деятельное участие в ее организации, в

смысле доставания денег, подыскания людей, квартир и пр.
Что же касается до моего нравственного и интеллектуального уча¬

стия в этом деле, то оно было полное, т.-е. вое то, которое дозволяли

мне мои способности и сила моих знаний и убеждений*).
Александр Ульянов.
Программа террористической фракции партии «Народная Воля» 2)
По основным своим убеждениям, мы — социалисты. Мы убеждены,

что материальное благосостояние личности и ее полное, всестороннее

развитие возможны лишь при таком социальном строе, где обществен¬

ная организация труда дает возможность рабочему пользоваться

всем своим продуктом и где экономическая независимость личности

обеспечивает ее свободу во всех отношениях. Только тогда госу¬

дарство выполнит свою задачу—доставить человеку возможно больше

средств к развитию, и только в таком обществе, при отсутствии

конкуренции и борьбы интересов, будет возможно беспредельное

нравственное развитие личности.
К шщалиотическому еггрою каждая страт -приходит неизбежно,

естественным ходом своего экономического развития; от является та¬

ким- же необходимым результатом капиталистического производства и

порождаемого им отношения классов, насколько неизбежно развитие

капитализма, раз страна вступила на путь денежного хозяйства. Этот
*) (Последний абзац отчеркнут Александром Ш; на поле его помета:

«Эта откровенность даже трогательна!!!»
2) На поле помета Александра III: «Эта записка даже не сумашед-

шаго, а чистаго идиота».
373

закон не выражает собой, конечно, единственно 'Возможного пути; он

не исключает возможности более прямого перехода к социалистической

оргагаизации народного хозяйства, если для этого существуют особенно

благоприятные условия в привычках народа, в характере интеллиген¬

ции и предательства. Он выражает собой лишь ту историческую неиз¬

бежность, с которою каждая страна приходит к социалистическому

строю, если ее развитие совершается стихийно, без сознательного уча¬

стия в нем какой-нибудь общественной группы. Только на известной

ступени экономического развития общества, при достаточной зрелости

его, возможно осуществление социалистического идеала, и не только

полное осуществление его, но и каждый шаг к нему возможен только,

как результат изменения в отношении общественных сил в стране,

как результат количественного или качественного увеличения силы и

сознательности в рабочем классе. Только через сознание и волю самого

народа могут воплотиться в его жизнь какие-либо принципы, и только

известные экономические условия жизни обусловливают прочную под¬

готовку народного сознания к восприятию социалистических идей.
Параллельно с экономическим развитием страны идет ее полити¬

ческая жизнь. Рост общественных идеалов требует для себя соответ¬

ственного изменения форм жизни; там, где правительство не идет на¬

равне с обществом, растущие общественные силы, по мер© своего со¬

зревания, оказывают давление на правительство и приобретают извест¬

ное участие в управлении (страной). Политическая борьба яв¬

ляется, таким образом, необходимым средством для достижения

дальнейших экономических преобразований, но она возможна только

от лица определенной общественной группы и будет тем успешнее,

чем шире та ноддерж!ка, которую находят себе ее требования в

обществе.
Чтобы видеть, юак применяются эта принципы к условиям рус¬

ской жизни, и определить вероятный ход ее политических и социальных

изменений, посмотрим на отношения общественных сил в современной

России.
Наиболее значительную общественную группу составляет в Рос¬

сии крестьянство. Оно сильно не только своей численностью, но и срав¬

нительною определенностью своих общественных идеалов. В нем еще

живы его старые, традиционные принципы: право народа на землю,

общинное и местное самоуправление, свобода совестя и слова. Несмотря

на значительное развитие в его среде мелкой буржуазии, крестьянство

еще прочно держится общинного владения землей, а его несомненная

привычка к 'коллективному пруду дает возможность надеяться на не¬

посредственный переход крестьянского хозяйства в форму, близкую к

социалистической. Таим образом, главное значение крестьянства отно¬

сится к социальной борьбе будущего; при своей неорганизованности и

отсутствии ясного -сознания своих политических нужд, оно может

оказывать современной политической борьбе лишь бессознательную

поддержку своим общим недовольством.
Вслед за крестьянством, по общественному значению, должно

поставить рабочий класс. Он составляет значительную часть городского
37-1

наоелшия и имеет 'огромное значение для социалистической партии.

По своему экономическому положению он является естественным носи¬

телем шщалистшеоких идей; он может му жить хорошим проводни¬

ком этих идей в крестьянство, так как сохраняет с ним обыкновенно

тесную связь; наконец, представляя из себя самую подвижную и спло¬

ченную часть городского населения, рабочие будут оказывать сильное

влияние на исход ©сяиого революционного движения. Рабочий класс

будет иметь решающее влияние не только на изменения общественного

строя, борясь за «вой экономические нужды, но и политической борьбе

настоящего он может оказывать самую серьезную поддержку, являясь

наиболее способной к политической сознательности общественной груп-

ттой. Ое должен поэтому составить ядро социалистической партии, ее

'наиболее деятельную часть, и пропаганде в его среде и его организации

должны быть посвящены главные силы партии.
Из других общественных групп дворянство, духовенство и бюро¬

кратия, как не выделенные органическими условиям русской жизни,

а вызванные лишь потребностями правительства и сильные лишь его

поддержкой, — классы эти не имеют почти никакого значения, и роль

их пассивна.
Наша буржуазия находится лишь в начале своего формирования.

Обусловленная слабой дифференциацией русского общества, она не

могла еще выработать классовою самосознания и не обладает строй¬

ными идеалами. Это отсутствие под буржуазией прочной почвы ие по¬

зволяет признать ее за серьезную общественную силу.
При слабой дифференцировке нашего общества на массы, мы на¬

ходим возможным считать интеллигенцию за самостоятельную обще¬

ственную группух). Не имея классового характера, она не может, ко¬

нечно, играть2) самостоятельной роли в социально-революционной

борьбе, но она может явиться передовым отрядом в политической

борьбе, в борьбе за свободу мысли и слова.
Руосжое правительство также принято считать за самостоятель¬

ную общественную силу. Оно, действительно, является таковою, так

как не выражает собой ни одной из существующих общественных

сил, а держится милитаризмом и отрицательными свойствами нашего

общества: его неорганизованностью, пассивностью и недостатком по¬

литического воспитания. Механическую силу правительства в армии

мы считаем необходимым иметь в виду, но, не считая армию .особым

классом, мы полагаем иметь на нее воздействие наравне с другими

•общественными группами.
Такое положение правительства не может быть прочным и устой¬

чивым; оно принуждено считаться с движением народной жизни и,

следуя за ним, уступать, рано или поедно, требованиям общества.

В виду такой группировки общественных сил в современной России,

задачи русской социалистической партии сводятся, по нашему мне¬

нию, к следующему.
*) Вместо «группу» вначале было написано —1 «силу».
*) Вместо «играть» вначале было написано — «иметь».
375

Главные свои силы партия должна посвящать организации и вос¬

питанию рабочего класса, его подготовке к предстоящей ему обще¬

ственной рати. Сильная знаниями и сознательностью, партия будет

стремиться ж возвышению общего умственного уровня общества, нако¬

нец, употреблять все возможны© усилия к непосредственному улучше¬

нию народного хозяйства, к юту, чтобы направить его на путь, соот¬

ветствующий своим идеалам.
Но при существующем политическом (режиме в Росши почти не¬

возможна никакая часть этой деятельностиа). Без свободы слова невоз¬

можна шхтько-ннбудь (продуктивная пропаганда, точно так же, как

невозможно улучшение народного хозяйства без участия народных

представителей в управлении страной. Таким образом, борьба за сво¬

бодные учреждения является для русского социалиста необходимым

средством для достижения своих конечных целей. Инициаятоу этой

борьбы может взять на оебя интеллигенция, опираясь, как на под¬

держку рабочего класса, по мере его организации и полшмеагаго вос¬

питания, так и на все те слои населения, где сколько-нибудь пробу¬

дилось 'Сознание своих прав и потребность осаждения от администра¬

тивного произвола. Возможность ведения этой борьбы без предваритель¬

ной классовой организации, а лишь параллельно ей, мы видам в том,

что русское правительство не выражает собой действительного отно¬

шения общественных сил в стране, не находит себе активной под¬

держки ш в одном общественном слое и не обладает поэтому устойчи¬

востью; при всяком юерьевиом внешнем или внутреннем потрясении

оно протягивает руку обществу и уступают тем его требованиям, кото¬

рые оказываются в данное время наиболее назревшими.
Таким образом1, будучи юо существу социалисяической, партия

лишь временно посвящает часть своих сил политической борьбе, так

как видит в э^ом необходимое средство, чтобы сделать более правильной

и продуктивной свою деятельность во юга конечных экономических

идеалов.
Наши окончательные требовавши, т.-е. то, что мы считаем 'не¬

обходимым для обеспечения политической и экономической независи¬

мости народа и .его свободного развития, мы можем формулировать в

следующей программе2):
1.	Постоянное народное представительство, выбранное свободно,

прямой и всеобщей подачей голосов, без различия пола, вероисповеда¬

ния и национальности, и имеющее полную власть во всех вопросах

общественной жизни;
2.	Широкое местное тамоупрамение, обеспеченное выборностью

всех должностей;
3.	Самостоятельность мира, как экономической и адмлшсшратта-

ной единицы;
*) На поле против этой фразы помета Александра Ш: «Это утеши-

тельно!»
2)	Все восемь требований -отчеркнуты Александром. III и на тюле

его помета: «Чистейшая комунна!»
376

4.	Полная свобода совести, слова, печати:, сходов, ассоциаций в

передвижений;
5.	Национализация земли;
6.	Национализация фабрик, заводов и всех вообще орудий про¬

изводства;
7.	Замена постоянной армии земским ополчением;
8.	Даровое начальное обучение.
Нам остается только сказать несколько слов о пашем отношении

к другим русским партиям.
В политической борьбе, т.-е. в борьбе за тог минимум сво¬

боды, который необходим нам -для проиагаторсвой и просвети¬

тельной деятельности, мы надеемся действовать заодно с либера¬

лами1), так как мы не можем расходиться с ними, требуя ограниче¬

ния самодержавия и гарантии личных прав. Только в дальнейшем

будущем нас разведут с ними, 'социалистические и демократические убе¬

ждения.
Что касается до ^социал-демократов, то наши разногласия с ними

кажутся нам очень несущественными и лишь теоретическими.,

Они сводятся к тому, что мы возлагаем больше надежды на

непосредственный переход народного хозяйства в высшую форму и,

придавая большое самостоятельное значение интеллигенции, считаем

необходимым и полезным немедленное ведение политической борьбы

с правительством.
На практике же, действуя ©о имя одних и тех же идеалов, одними

и теши ж© средствами, мы убеждены, что всегда будем оставаться их

ближайшими товарищами.
Л р и м е ч а иг и е. Мы не претендуем как на безгрешность-

выставленных в этой 'Программе положений, так и на безукориз¬

ненность ее внешней, литературной обработки, но мы убе¬

ждены, что при широкой, внепартийной критике, она послу¬

жит связующим звеном для всех революционных сил, направит

эти силы к достижению заветного идеала в дружной и братской

работе.
Являясь тефрскриотичеокой фракцией партии, т.-е. принимая на

■себя дело терроршсггичадюой борьбы с правительством, мы считаем

нужным подробнее обосновать наше убеждение в необходимости к про¬

дуктивности такой борьбы.
Историческое разшгпве русского общества приводит его передовую

часть 2) все к более и более усиливающемуся разладу с правительством.

Разлад этот происходит от несоответствия политического строя рус¬

ского государства с прогрессивными, народническими стремлениями

лучшей части русского общества2). Эта передовая часть растет, совер¬

шенствуется и развивает свои идеалы нормального общественного
1)	Слова «заодно с либералами» подчеркнуты Александром III и на

поле его помета: «К сожалению это уже давно и без таго так».
г) 'Олова: «его передовую часть» и «лучшей части русского обще¬

ства» подчеркнуты Александром III и на поле его помета: «Действительно,

это все перлы России!!!»
377

«троя, я» вместе с этим усиливается и правительственное противодей¬

ствие, выразившееся в делом ряде мер, имевших целью искоренение

прогрессивного движения я завершившееся правительственным тер¬

рором. • Но жизненное движение не может быть уничтожено, и когда

у интеллигенции была отнята возможность мирной борьбы за свои

идеалы и закрыт доступ ко всякой форме оппозиционной деятельности,

то она выпуждеиа была прибегнуть к форме борьбы, указанной пра¬

вительством, т.-е. к террору1).
Террор есть, таким образом, столкновение правительства с интел¬

лигенцией, у которой отнимается возможность мирного культурного

воздействия иа общественную жизнь. Правительство игнорирует по¬

требности общественной мысли, но они вполне законны, и интелли¬

генцию, как реальную общественную силу, имеющую свое основание

во всей истории своего парода, не может задавить никакой правитель¬

ственный гнет. Реакция может усиливаться:, а с нею; и угнетенность

большей части общества, но тем сильнее будет проявляться разлад

правительства с лучшею и наиболее энергичною частью общества, все

неизбежнее будут становиться террористические факты, а правитель¬

ство будет оказываться в этой борьбе все более и более изолирован¬

ным 2). Успех такой борьбы несомненен. Правительство вынуждено

будет икать поддержки у общества и уступит его наиболее ясно выра¬

женным требованиям. Такими тербованиями мы считаем: свободу

мысли, свободу слова и участие народного представительства в упра¬

влении страной. Убежденные, что террор осецело вытекает из отсут¬

ствия даже такого минимума свободы, мы можем с полной уверенно¬

стью утверждать, что он прекратится, если правительство гарантирует

выполнение следующих условий:
1.	Полная свобода совет®, слова, печати, сходок, асмраций и

передвижений.
2.	Созыв представител'вй от всего народа, выбранных свободно

прямой и всеобщей подачей голосов для пересмотра всех обществен¬

ных и государственных форм жизни.
3.	Полная амнистия по всем государственным преступлениям

прошлого времени, так как это были не преступления, а исполнение

гражданского долга.
Признавая главное значение террора, как средства вынуждения

у правительства! уступок путем систематической его дезорганизации,

мы нисколько не умаляем и других его полтевых сторон. Он 'поднимает

революционный дух народа; дает непрерывное доказательство возмож¬

ности борьбы, подрывая обаяние правительственной силы; он действует

сильно пропагаторским образом на массы. Поэтому мы считаем

полезной не только террористическую борьбу с центральным прави¬

тельством, но и местные террористические протесты против админи¬

стративного гнета.
1)	Последняя фраза отчеркнута Алексалдром III и на поле его по-

мета: «Ловко!»
2)	Вторая половина фразы отчеркнута Александром 1П и на поле

-его помета: «Самоуверенности много, отнять нельзя!»
378

В виду этого строгая централизация тетоористического дела нам

кажется излишней и трудно осуществимой. Сама жизнь будет упра¬

влять его ходом и ускорять пли замедлять его по мере надобности.

Сталкиваясь со стихийной силой народного протеста, правительство

тем легче поймет всю неизбежность и законность этого явления, тем

скорее сознает оно все свое бессилие и необходимость уступок1).
Александр Ульянов.
21	марта 1887 г.
IV
17 ноября в Петербурге
17-го ноября 1886 г. исполнилась 25-летняя годовщина смерти

Добролюбова. Русскому обществу понятно значение Добролю¬

бова. Темное царство, с шгорым он боролся, на потеряло своей силы

и живучести до настоящею времени. Деятельность Добролюбова была

чисто культурная: он указывал обществу на мрак, невежество и дес¬

потизм, которые царили, да и теперь царят в русской жизни. Он но

только заставил «русский народ обратить внимание на свои язвы; в то

же время он указал и средства, которыми они могут быть излечены.

Как ж была неприглядна окружавшая Добролюбова действительность,

как да мало быдю в лей отрадного, он не потерял веры в руюсншй народ,

в его будущность. Только невежество порождало темное царство, оно

составляло его силу, довалю ему возможность подчинить своему гнету

лучшие элементы русского народа. И это темное царство гнетегг иас

и теперь, но мы уже не сомневаемся, что дни его сочтены: распро¬

странение просвещения должно быть той путеводной звездой, которая

выведет русский народ на его истинную дорогу. Чтобы почтить намять

Добролюбова, петербургская молодежь, к которой присоединились не¬

сколько литераторов и профессоров, решили отслужить 17-го ноября

панихиду по Добролюбову на Волковой кладбище. Ничего преступного

ши противозаконного мы не затевали. Мы хотели только воспользо¬

ваться своим правом — служит, панихиду по тем лицам, которых мы

признавали ойожи учителями, которые завещали нам бороться с не¬

правдой и <со злом русской жизни.
Нас собралось тышчи полторы. Было принесено много венков

для возложения их на могилу Добролюбова. Чтобы не давать петиции

предлога запрещать панихиду, было решено не говорить речей, не при¬

давать панихиде характера противоправительственной демонстрации.

Но правительство усмотрело в панихиде что-то опасное для себя;

шрота на кладбище были затерты, и целый взвод городовых был при¬

ставлен дли их охраны. На всю наши аргументы о незаконности такого

поступка представители полиции ограничивались ссылкой на полу¬

ченные от традоначалышва предписания, затрещавшие служение

в этот деи. панихиды. Мы послали депутатов к Грессеру, обещая
*) Все приведенные выше пометы Александра III взяты из книги

всепод. докладов по делу 1 марта 1887 г., хранящейся там же.
379

соблюдать во время панихиды стрюлий порядок и по окончании ее ра¬

зойтись мирно по домам. Г. Греосер решительно не .позволял. Мы

вступили с полицией в переговоры, чтобы шм позволили, по крайней

мере, положить венки на могилу. Полиция пошатала отправить лишь

депутацию с венками и открыла ворога, чтобы пропустить депутатов.

Хотя мы я могли бы войти тоща на кладбище, мы не вошли, так как

мы не хотели давать правительству хощ, какой-нибудь предлог запре¬

тить подобные мирные манифестации на будущее время.
Так как нам затрещим отслужить панихиду по Добролюбову на

В [олковом! кладбище, мы пропели ему перед воротами кладбища

«Вечную память». Воща мы пошли обратно с кладбища, чтобы отслу¬

жить пашшцу в какой-нибудь другой церкви, к нам под’ехал г. Грес-

сер и приказал нам разойтись. Мы не делши ничего противозаконного

и потому не могли подчиниться требованиям градоначальника. Воща

мы'опросили г. Грессюра, можно ли нш мелиться и исполнять хри¬

стианские обряды без разрешения полиции, г. Греесер отвечал нам:

«нельзя». Когда мы стали приближаться к Невскому пр[оспекту], перед

нами неожиданно выстроился взвод казаков; в то же время нас окру¬

жили казаки и о другой стороны. Нам, вовсе не желавшим никакой

свалки, оставалось только покориться. Чтобы наказать нас за наше

преступное желание отслужить панихиду, г. Греесер продержат нас

на улице несколько часов; большинство ив нас было с самого утра

на В[олковом] кладбище; погода была мокрая и дождливая. Мы стояли

в лужах воды, но полиция не торопилась выпускать нас; по другой

стороне канавы, тде иао» остановили, собрались масса народа, которая

выражала шм сочувствие и явно недоумевала при виде грозного

войска, выотавяшнюго против безоружной толпы совершению мирных

людей. Наконец, продержавши нас достаточно долго, г. Грессер стал

нас выпускать по нескольку человек. Кто'гае особенно торопился поки¬

дать своих товарищей, тех г. Грессер приказал задержать т перепи¬

сать их фамилии и их адреса. Всего было переписано 39 человек.

Какое наказание г. Грессеру заблагорассудится назначить переписан¬

ным—покамест неизвестнох). В этой манифестации, предпринятой

с совершенно мирными целями и которая могла окончиться пе' мирно,

характерен пр|убый деспотизм нашего правительства, которое не стес¬

няется соблюдением хотя бы внешней формы законности для пода¬

вления всякого открытого проявления общественных симпатий и анти¬

патий. Запрещая панихиду, правительство не могло двлаггъ этого из

опасения беспорядков:.оно слишком сильно для этого, и к тому же оно

было гарантировано в этом обещанием наших депутатов. Оно не могло

также найти что-либо противозаконное в служении панихиды. Оче¬

видно, оно было против самой паяшсиаы, против самого факта чество¬

вания Добролюбова. У нас на намяли не мало других таких же фактов,

где правительство ясно показывало свою враждебность самым обще-

культурным стремлениям общества. Вспомним похороны Тургенева,
’) Известно уже, что несколько из переписанных арестованы и си¬

дят теперь в тюрьме. — Примеч. прокламации.
380

на которых в качестве представителей правительства присутствовали

казаки с нагайками и городовые. Вспомню похороны других наших

писателей, наконец,—запрещение носить за гробом венки.
Итак, всякое чествование скщько-иибудь прогрессивных, литера¬

турных и общественных деятелей, всякое заяшение уважения и бла-

годарносгги им, даже над ж гробом, ость оскорбление и враждебная

демонстрация правительству. Всё, что так дорого для каждого шолько-

нибу^ь образованного русского, что составляет истинную славу и гор¬

дость нашей роданы, всего этого «но существует для русского прави¬

тельства. Но тем-то важны и дороги такие факты, как 17-ое ноября,

что от показывают всю оторванность правительства от общества и

указывают ту почву, на югорой должны сойтись все слои общества,

а ее только его ршолюциошые элементы. Такие машфшгаори подни¬

мают дух ш бодрость общества, указывая ему т его силу и солидар¬

ность; они вносят в его серую обывательскую жизнь проблески обще¬

ственного ^осознания и предостерегают правительство от слишком

неумеренных шагов по пути реакция. А когда общество оознаэт

необходимость выражать свою солидарность (хотя бы на самой

общей почве), тогда такие манифестации не будут делом одной

только учащейся .молодежи, и такое грубо-деслогическое пода¬

вление их сделается невозможным.
Грубой силе, на которую опирается правительство, мы противопо¬

ставим тоже силу, ио силу орпаиюоиаяиую и об’едшенную сознанием

своей духовной солидарности1).
*) Прокламация «17 ноября в Петербурге» печатается вследствие

большого значения, которое придавало ей обвинение (см. выше — речь

прокурора). Печатается по гектографированному подлиннику, храняще¬

муся во П томе «Дознания» (№ 47 — Архивохр. № 1), л.л. 20—21.
381

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ

А
Александр III Александрович, император, стр. 3, 9, 15, 18—25, 127—29*
32,	36,^88—41, 43, 47, 50, 51, 57, 60—62, 64, 65, 68, 70, 81, 83, 85, 86, 88, 99г

100, 104, 106, 108, 1(18, 134, 163, 2126, 233, 124)3, 247, 249, 250, 253, 255, 267, 270,.

272, 273, 276, 278, 280, 288, 294, 299, 306, 314, 316, 317, 319, 320, 329, 339—341,
343,	347, 349, 350, 35*1—356, 357, 360, 361, 3-6(2, 1370, 37<3, 376, 377, 378, 379.
Александров, урядник, стр. 193.
Алексеев, Ник. Ал.-др., пот. поч. гражданин, московский городской

голова, член суда, стр. 13, 345, 347.
(Ананьин, Николай Иванович, гимназист, сын подсудимой, свиде¬

тель, стр. 9, 312—36, 93, 96, 98, 128—139, 146, 1812, 183, 191, 197—201, !204,

208, 210, 218, 219, 22(3—225, 1245, 259, 262, 264, 265, 267, 306, 307, 311, 313,.

314, (316, 323—326, 3/28, 356. Показания его на предварительном дознании,

стр. 220—222.
Ананьина, Лидия Ивановна, дочь подсудимой свидетельница, стр. 31,

33—35, 47, 53, 61, 67, 93, 96, 129—137, 139, 140, 146, 174, 175, 177, 181—182,
185—190, 192 —196, 207, 211, 220—224, 260—262, 264, 267, -306 1308, 321,

323—328, 337, 356, 359. Показание ее на суде, стр. 198—204.
Ананьина, Мария Ал-др., крестьянка, акушерка, подсудимая, стр. 13,

15, 25, 31—36, -39, 83, 93—98, 128—133, 146, 155, 174—182, 184—204,

211, 217, 220—230, 254, 258—268, 306—310, 312—317, 321, 323—328,

337—а39, 341, 342, 344—346, 350, 356, 359, 360. Показание ее, стр. 134—140.
Андреюшкин, Пахом Иванович, госуд. крестьянин, студент Петер¬

бургского ун-та, подсудимый, стр. 7, 9, 13, 19, 121, 23—25, 29, 35—39, 47—51,

54, 57, 63, 65—76, 88—92, 95, '100, 104, 1(15, 143—149, 153, 154, 156, 158„

160, 2125, 228—230, 232, 2)33, 235, 241—245, 250—252, 255, (2-57, 260г

2)69—271, 289, 301—303, 330—333, Э3<8, 340, 342, 344, 345, 349, 350,
352,	353, 356—360, 361, 362, 371, 372. Показания его, стр. 77—86. Защитит,

речь, стр. 284.
«Антон» конспиративная кличка Ант. Домин. Гиаповского (см.),

стр. 22, 26, 43—45, 55, 120, 121, 123, 124, 168, 170, 172, 2127, 231, 273.
Аппельберг, Руф, революц., стр. 273.
Арнгольд, эксперт, стр. 216.
Ароновский, Мейер, владелец петербургской банкирской ашнторы,

стр. 27, 167.
Базилевская, А-дра Иван., дочь священника, слушательница высших

курсов, свидетельница, стр. 43, 50, 218.
Бартенев, Влад. Иван., сенатор, член суда, стр. 13, 345, 347.

Беланов (Белаванов) (Кир. Иван., парголовский урядник, свидетель,,

стр. 187, 193, 194, 196, 265. Показание его, стр. 186—1911.
Беланова (Белованова), Екат. Ник., свидетельница, стр. 218.
Белоус, студент, стр. 65.
Бельский, поручик корпуса жандармов, стр. 217, 221, 222.
38В

Березин, студ. Петербургск. ун-та, стр. 60.
Беркович, Мария Мих., мещ., свидетельница, стр. 26, 27, 119, 121, 1,24,
126,	171—173, 278. Показание ее, стр. 166—168.
Благоев, Дм. Никол., соц.-демократ, стр. 5, 7.
Богданович, Юр. Ник., народоволец, стр. 226.
Бражников, Вас. Петров., студент Харьковск. ун-та, стр. /14(2,
Бутылкин, Григор. Егор., дворник, свидетель, стр. 37, 156, 157. Пока¬

зание его, стр. 158—159.
в
Варламов, Ив. Дм., агент, свидетель, стр. 148, /371. Показание его,

стр. 149.
Васильев, Егор В., кательский волостн. старшина, член суда, стр. 13,

345, 347.
Вельбицкий, нач. Харьковск. губ. жанд. управления, стр. 36И.
•Виноградов, жандарм, стр. 187, 190, 193, 194.
Волхов, (Степан Ал-др., мещан., подсудимый, стр. 9, 13, 15, 18, 22,

24, 25, 29, 130, 39, 46, 47, 49, 50, 52, 56, 57, 59, 60, 62, 72—74, 79, 84, 91,

92, 100, 103, 1:14, /115, 148, (225, 228, 229, 233, 243—245, 251—1253, 258, 259,

261, 262, 275, 284—1289, 297, 334, 339, 340, '344—346, 349—353, 356, 358, 360.

Показание его, стр. 64—'68.
Воробьев, Фед. Вас., унтер-офицер запаса, свидетель, стр. 1203. (Пока¬

зание его, стр. 181.
Врублевский, студент, стр. 173.
г
Гамолецкий, Конст. Владисл., студент Петербутск. ун-та, сгвидетель,

стр. 9, 26, 27, 29, 101, 110, 111, 117, 119, 124, 255, 275, 276, 294, Зг24, З3б, 354.

Показание его на суде, стр. 161—163, 164—165. Показание еш на предва¬

рительном дознании, стр. 163—164.
Генералов, Вас. Денисьевич, казак, студент Петербургск. ун-.та, под¬

судимый, стр. 7, 9, 13—17, 19, 21, 23—25, 29, 34, 38, 39, 49, 57, 62, 63,

65—67, 79, 80, 83—85, 88—94, 99, 103, 107, 115, 146—149, »153—155, 160,

193, 225, 227, (229, 230, 233, 235, 242—^45, 250, 251, 255, 257, 263, 27-1, 273,

239, 333, 339, 341, 344, 345, 349, 353, 358, 360, 371, 372. Показание еш,

стр. 69—77. Речь его, ютр. 283—»284.
Герке, Август Антон, ирис, поверенный, защитник П. Я. Шевырева,

стр. 13, 2112—1214, 216, 342, 344. Заявление его, стр. 160—161. Речь его,

стр. /295—298, 344.
Гнатовский, Антон Доммиков., дворянин, неразыск&нный участник

дела, стр. 22, 23, 26, 28, 29, 43—46, 53—55, 119—128, 164, 166, 168—172,
227,	230, 272—274, 277, 278, 280, 281, 304-4306, 334, 335, 338, 344, 354—356.
Говорухин, Орест Макар., студент Петербургск. ун-та, неразыскан-
ный участник дела, стр. '23; 29, 30, 35—37, 43, 48, 53, 54, 58, 59, 62, 65,

69—72, 74, 76, 77, 85, 86, 89—91, 94, 96—104, 106, 107, 109, 110, 112-=116, 122,

124, 141—144, 155—159, 170, 171, 228—4231, 241, 242, 245, <252, 254, 256,

258, 269, 270, 275, 278, 279, 267, 293, 296—1298, 300—303, 319, 330, 351,
353,	354, 356, 357, 359.
Голубятников, Дмитр. Вас,, студ. (Горного ин-та, участник «Добро¬

любовской демонстрации», стр. 43, 52, 58, 63, 157.
Гордон, Эсфирь Иос., акушерка, привлеченная по делу, стр. 22, 44, 55.
Горкун, Петр Степанович, двор., студент Петерб. ун-та, подсудимый,

стр. 9, 13—15, 20—22, 24, 25, 29, 31, 39, 41—43, 46—50, 52, 53, 55, 64—67, 70,

72—74, 79, 80, 82—84, 88, 91 92, 100, 102—104, 115, 147, 148, 160, 225,
228,	229„ 233, 234, 241, 243—245, 250—253, 255—262, 275, 284—289, 297, 322,

323, 327, 334, 339, 340, 344—346, 349—^358, 356, 358, 359. Показание его,

стр. 57—64.
384

Грановский, Вас., мещан.—ложная фамилия, который при аресте

назвался В. Д. Генералов, стр. 15.
Грачевский, Мих., Федор., народоволец, стр. 226.
Грессер, петерб. градоначальник, стр. 42, 379, 380.
Гружевский, владелец аптекарск. склада в Вильно, стр. 31.
Грузиненко, студент (ГТетерб. ун-та, стр. 64, 65.
Гурбатов, владелец дачи в Парголове, стр. 130, (135, 138, 174, 178,

220, 223, 323.
Гурьянов, Гавр., дворник, свидетель, стр. 180, 242, 260, 2*67, 268, 309,

320—322, 327, 356. Показание ого стр. 173—177.
Д
Данчич, Васил. Михайл., студент Петерб. ун-та, свидетель, стр. 33,

34, 130, 131, Г36, 183, 208, 220—222, 224, 259, 32(5, Показание его,

стр. 196—198.
Дейер, Петр Антон., сенатор, председатель суда, стр. 13, 40, 42—48,

57, 63, 64, 68, 77, 82, 86, 88, 99, 104, 107—109, 1118, 121, ,123, 125, 128, 134,

1140, 144, 146—149, 151, 153—156, 158, 160, 161, 164, 166, 168, 172, 173.
176—179, 181—184, 1в6, 191, 193, 196—198, 201—203, 206, 208—1210, 212,

213, 216, 2(1в, 219, 225, 227, '229—281, '291—2913, 322, 333-^338, 341—343,

345, 347.
Дембо, Исаак; Вульф., фармац., не раз исканный участник дела,

стр. 25—27, 44, 119—121, Г24, 125, 164, 166—169, 171, 172, 272, 273, 276,

277, 334, 335, 354, 355.
Добролюбов, Ник. Ал-др., критик, стр. 42, 43, 59, 63, 106, 145, 227, 24.1,

301, 303, 348, 379, 380.
Домонтовский, студент, стр. 65.
Дьяконова, просвирня, стр. 223.
Е
•Евреинов, студент Петерб. ун-та, стр. 199, 3211.
«Елена»—конспиративная кличка Эсф. Иосел. Гордон (см.), стр. 22.

44, 55, 231, 273.
Елизарова (Ульянова), Анна Ильин., привлеченная по делу, стр. 8,

23, 29, 36, 45, 5-2, 92, 102, 126, 155, 254, 280, 355.
Ж
Женька—см. Хлебникова, Евт. Иллар.
з
Замберг (Зандберг), Альб. Аарон., студент Петерб. ун-та, свидетель,

стр. 197, 199, 222. Показание его, стр. 198.
Зейфарт, Ник. Карл., петерб. уездн. предвод. дворянства, член суда,

стр. 13, 345, 347.
и
(Иванов, капитал, стр. 371.
Иванов, студент Петерб. ун-та, стр. 41, 43, 52, 57, 64.
Иванов, Андр.—люжная фамилия, которой назвался при аресте

П. Ив. Андреюшкин, стр. 15.
Иванов, Ив., мещ.—ложная фамилия, которой назвался при аресте

В. 'От. Осипанов, «стр. 15.
Иоссель, еврей, контрабавдист, стр. 28, 125, 127, 280, 281.
385

к
Кал ай тан, Р. И., слушательница высших курсов, стр. 141.
«Канчер» Мих. Никит, с. надв. сов., студент Петерб. ун-та, подсуди¬

мый, стр. 13—15, 20—61, 36, 39, 57—68, 70, 72—75, 77, 79, 82—85, 88, 91, 92,

94—96, 99—107, 114, 115, 117, 119—124, 126—128, 142, 146-4148, 154,

160—162, :164, 168—171, '174, 225, 2127—231, 233, 2134, 1241—245, 1250—262,

269, 272—282, 284—289, 294, 297, 300, 301, 304—>306, 310, 32-2, 323; 327; 339;

340, 344—346, 349, 356, 358, $59, 371. ‘Показание его, стр. 40—67. Последнее

слово его, стр. 333—334.
Каррик, Григ. Вас., британский подданный, свидетель, стр. 2120.
Кекин, владелец дачи в Парголове, стр. 31, ИЗО, 135, 138; 139, 174,
177—179, 186, 187, ;192, 1193, 195, 196, 200, 201, 217, 220, 221, 1224, 225, 1245,

254, 257—259, 262, 263, 265, 266, 268, 341, 352, 356.
Клечинская, хозяйка студенч.. столовой, стр. 42, 55, 56, 58, 73, .100.
Колоткевич, Н. Н., народоволец, стр.* 226.
Комахина—конспиративная фамилия Ан. Адр. Сердюковой (см.),

стр. 37, 146, 270, 357.
Мондаиди, Григ. Вдадим., тамбовский губернский предводитель дво¬

рянства, член суда, стр. 13, 345, «347.
Конюшевский, Каз. Устин., перенлетчик эксперт, стр. 217, 218.
Кот—конспиративная кличка В. (От. Осипанова (см.), стр. 211, 25.
Котляревский, Мих. Михайл., тов. прокурора (Петерб. суд. палаты,

стр. 2120, 223, 227.
Кошелев, Мих. Ив., парголовск. волостн. старшина, свидет., стр. 240,

265, 267, 314, 319, 326. Показание его, стр. 192—196.
Кропоткин, Петр Алексеевич, револ., стр. 27.
Круглевский, студент, стр. И24.
Курников, А-др Мих., крестьянин свидетель, стр. 202, 20», 264. (Пока¬

зание его, стр. 177—181.
л
Лавров, Ив. (Вас., дьякон Петерб. дух. академии, свидетель. Показание

его, стр. 209—12110.
Лавров, Всевол). Иосиф., священ., казначей Петерб. дух. ак-мии, сви¬

детель, стр. 210, 318, 329. Показание его на суде, стр. 206—207.
Лавров, Петр Лавр., ревож, стр. 6.
Латышев, револ., стр. 4^
Л его, Федор Петр., сенатор, член суда, стр. 13, '345, 347.
Лейбович, Анна (Ханна), неразысканная участница дела, стр. 122,

124, 125, 164, 166—168, 172, 173, 1272, 1273, 278, 355.
Лейбович, Леон, привлеченный к делу, стр. 166, 168, 1713.
Леонтьев, Владимир Иванович, прис. лов., защитник Т. И. Пашков¬

ского, стр. 14, 1342, 344. Речь его, стр. 303, 306.
Линтварев, стр. 214.
Лопатин, Герм. Ал.-др., револ., стр. 4, 1227.
Лопушевский, стр. 23(2.
Лукашевич, Иосиф Демен., двор., студент Петерб. ун-та, подсуди¬

мый, стр. 5, 6, 13, 14, 24—27, 29—131, 39, 46, 48, 54, 65—68, 72, 76, 89, 94,

97, 98, 101—103, 120—124, 151, 154, 155, 160—166, .171, 225, 230, 231, 243,

245, 252, 255, 2)57, 258, 272, 275—279, 294, 334-4336, 339, 340, 344, ,345,

350, 351, ®53—‘355, 359, 360. Показание его, стр. 108—118. Последнее слово

его, стр. 6*36—337.
м
Манассеин, Вяч. Авмс., проф. Вюенно-медиц. ак-мии, стр. ШЗ, 216,
Мартынов, Оерг. Вас., народоволец, стр. 226.
Матюхин, Никита Абрам., дворник, свидетель. Показание его, стр. 155.
386

Мержевский, Ив. Павл., проф. психиатр, стр. 215, 216.
Миллер, Орест Федор., проф. Петерб. ун-та, стр. 79.
Михайлов, Александр Владим., прис. повер., защитник. А. Адр. Сер¬

дюковой, стр. 14, 342, 344. Речь его, стр. 3*2.9—1333.
Михайлов, А-др. Дмитр., народоволец, стр. 226.
Мотов, ротмистр корпуса жандармов, стр. 220, (202.
Мудролюбова, А-дра Григ., учительница, свидетельница. (Показание

ее, стр. 211—212.
н
Невзорова, стр. 82.
Неклюдов, Николай Адриан., обер-проасурор общ. собрания касс, де¬

партаментов Сената, ю^вгигаитель по делу, стр. 13, 5¾ 63, 66—68, 74—76,

85, 95, 98, 106, 107, 1Л5, 116, 131¾ 138, 143, 147, 1511, 153—156, 159, 174, 176,

178, 180, 181, 184, 185, 188, 189, 195, 200, 203, 208, 214, 216—220, 12125, /229,

232, 271, 2712, 275, <277, 28\2г-н284, 1289, 291, 297, 298, 304—1306, 308, 310, 317,

320, 322—3311, 333, 334, 341, 342, 344, 345, 347. Речь его, стр. 2133—270.
Никитин, Иван Платон., студент, стр. 361.
Николаева, Близ. Вас., квартирохозяйка, свидетельница. Показание

ее на суде, стр. 153.
Новорусский, Владимир Вас., брат подсудимого, свидетель, стр. 9,
33,	96, 131, 146, 175, 199, (218—1220, (2(212, 260, 265, 267, 320, (321, 324, 326,

327. Показание его, стр. 222—225.
Новорусский, Мих. Вас., сын псаломщика, кандидат Петерб. дух.

ак-МИИ, подсудимый, стр. 7, 13—15, 20, 24, 25, 131—36, 39, 46, 47, 51, 53, 61,

65—67, 83, 84, 93—97, 135—140, 152, 153, 155, 174—179, 1181—194, 196—212,

217, 220—225, 232, 1233, 242, 245, 262—254, 2-56—263, 365—268, 306, 308, 312,

3114—316, 339, 341—345, 350, 353, 356, 359, 360. Показание его, стр. 128—134.

Защитит, речь его, стр. 317—329. Последнее слово его, стр. 337.
Ноткин, Яков, студент Технологического 1ин-та, свидетель, стр. 26, 119,

212, 125, 166—168. (Показание его, стр. 171—173.
о
Окулов, Ник. Мих., сенатор, член суда, стр. 13, 345, 347.
Ольминский, Мих. Огеш., историк, стр. 5.
Осипанов, Вас. 'Степан., мещан., студент Петерб. ун-та, подсудимый,

стр. 6, 8, 9, 13—(16, 18, 19, 21, (24, 25, 29, 34, 38, 39, 49, 50, 56, 57, 6!2> 63,

65, 66, 6в, 70, 7*5, 79, 80, 84, 91, 95, 97, 115, 116, .147—149, 154, 160, 217,

225, 228, 233, 235, 236, 243, 244, 249—<251, >253, 255, 263, 282, 283, 338—^340,

344, 345, 347, 349, 350, 352, 358, 360, 362, 372. Показание его, СТР. 86—88.

Последнее слово его, стр. 333.
Панкратов, Вас. Семен., народоволец, стр. 2)26.
Пашковский, Тит Ильич, аптек, ученик, подсудимый, етр. 13, 14,

22, 23, 27—29, 39, 45, 52, 53, 55, 89, 119, 164, ,170, 17:1, 225, 232, ¢50, 270,

274, 2:80—282, 303—306, 339, 341, 344—^3*46, 350, 355, 359, 360. Показание его.

стр. 125—128. Последнее слово его, стр. 337—338.
•Перовская, Софья Львовна, народов, стр. 84.
Лерсинен, Екатер. Як., прислуга, свидетельница, стр. 220, 265. Пока*

зание ее, стр. 184—186.
Пилсудский, Бронислав Иосиф., двор, студент Петерб. ун-та, подсу¬

димый, стр. 13, 14, \22> 25—127, 29, 30, 35, 36, 39, 44—46, 5*1, 55, 65, 76, 89,

96—99, 102, И0-Ч1а4, 116—118, 127, 128, 161—173, 222, -225, 231, 236, 239,

254, 255, 257, 270, 273-28-1, 294, 304, 305, 339—341, 344—346, 350, 353, 355,
359,	360. Показание его, стр. 118—>125. Последнее слово его, стр. 334—336.
397

Пилсудский, Иосиф Иосиф., двор., привлеченный по делу свидетель,

стр. 22, 29, 30, 44, 45, 122, 127, 128, 163, 278, 279. Показание его,

стр. 168—171,
Плеханов, Георг. Валент., револ., стр. 6.
Погребов, Ник. Федоров., студент Горного ин-та, участник «Добролю¬

бовской демонстрации», стр. 43, 52, 58, 63.
Попов, Владимир Никол., студент Харьковского ун-та, стр. 142.
Попова, слушат. высш. курсов, стр. 141.
Принтц, Густав Густавович, прис. нов., защитник И. Д. Лукашевича

и бр. Пилюудских, стр. 13, 98, 163, 166, Г68, 335, 34<2, 344. Речь его,

стр. 293, 294.
Прокофьева, Татьяна Фед., квартирная хозяйка, свидетельница,

стр. 87, 90, 143, 144, ,159, 269, 270, 301, 802, 357. Показание ее, стр. 155—158.
Пузыренская, Фаии Львовна, привлеченная*к делу, стр. 121, 124.
р
Разумова, стр. 188.
Раиса, см. Ульянко, Раиса Гавр. #
Рапопорт, Хонон, автор воспоминаний, стр. 166.
Рожевйч, Эрнест Иванович, владелец писчебумажного магазина, экс¬

перт. Показание его и протокол допроса, стр. 216—»218.
Рудевич, Никол. Авксентьев., сын полицеймейстера, неразысканный

участник дела, стр. 25, 30, 48, 79, 90, 103, 113, '12128, 229, 252, 354.
с
Сакс, А-др Эдуард., надв. сов., пристав 2-го участ. Литейн. части,

свидетель, стр. 33, 155, (183, 193—1195, 265, 267, 307. Показание его, стр.
186—189, 191—19)2.
Свергунов, Матв. Никит., зап. рядовой, окол. надзиратель, свидетель.

Показание его, стр. 148.
Свирздин, Дав. Яковл., отст. унт.-офицер, окол. надзиратель, свиде¬

тель. Показание его, стр. 146—148.
Семенопуло, стр. 87.
Сергиевский, Ник. Львов., историк, стр. 5—7.
Сердюкова, Анна Адриан., мещ., нар. учительница, подсудимая', стр. 13,

15, 37—39, 79—82, 154, 232—234, 241—243, 250, 251, 270, 329—834, 341, 344—

347, 350, 357—-360. Показание ее, стр. 144-^146.
Смирнов, Ал-др. Дмитр., тов. обер-прокурора угол. касс, департа¬

мента Сената, Обвинитель ПО делу, стр. 13, 63, 75, 107, 115, 117, И23—(1(25,
127,	161, 16)3, 165, 167, ;169, 172, 231, 232, 293, 294, 338, 341, 345, 347. Речь

его, стр. 270-42612.
Соколов, Ншсоот. Иван., прис. нов., защитник М. А. Ананьиной, стр. 14,

97, 175, 176, 179, 180, 182, 185, 188, 190, 191, 196, 198, 200, 202, 217, 219,

319, 321, 328, 342, 344. Речь -его, стр. 306—307.
Соколова, Мар. Матв., учительница, свидетельница, стр. 318, 319.

Показание ее, стр. 210—211.
Соловьев, Ал-др. Конст., револ., стр. 343.
Соловьев, Тимоф. Петр., кандидат дух. академии, свидетель. Пока¬

зание его, стр. 211.
Стайный (Стайн), Агг. Прох., агент, свидетель. Показание его,

стр. 148, 149.
Степанова, Анна, прислуга, свидетельница, стр. 133, 135, 136, 174,

204, 220, 12123, 260—262, 265, 309, 310, 319, 321, 825, 326. Показание ее,

стр. 181—184.
Страхов, жацд. полковник, стр. 165.
Суслов, Алексей Ефим., дворник, свидетель, стр. 178, 183, 187, 192,

193, 196, 265, 326. Показание его, стр. 166.
388

т
Тарновский, Вен. Мих., д-р медицины, стр. 213.
Тимофеев, Илья Фед., отст. фейерверкер, полиц. надзиратель, сви¬

детель, стр. 146, 148, 371.
Тихомиров, Влад. Иван., студент Петерб. дух. академии, свидетель,

стр. 326. Показание его, стр. 207—209.
Тургенев, писатель, стр. 380.
Турчанинов, Ал-др Никол., прис. шов., защитник В. Ст. Осипанова,

стр. 14, 68, 76, 97, 147, 151, 298, 299. Речь его, стр. 282—-283. Заявление его,

стр. 341—344.
Тухомницкий, Вас. Вас., свидетель, стр. 130, 133, 183, ЕЮ, '211, 310,

318, 3120, 3211. Показание его, стр. 204—*20б.
У
Ульян ко, Раиса Гаврил., слушат. высш. курсов, арестованная по делу,

стр. 18, 79, 82, 232.
Ульянов, Ал-др Ильич, сын д. ст. сов., студент (Петерб. ун-та, подсу¬

димый, стр. 6—9, 13, 14, 20, 21, 23, 25, 27, 29, 80, 32—37, 39, 43, 45, 46, 4в,

49, 52, 56—59, 62, 63, 65—77, 79, 83—86, 68, 99, 102, 103, 105, 111—-118,

1:22—124, 128—133, 136—140, 141, 144, (152—156, 158--160, 164, 171, 174, 177,

179, 180, {183, 186, 188, 191, 194, 196, 198—1204, 208, 217, 221, 228—230, 233,

236, 241, 1242, 244—246, 251—<255, 257—1271, 278, 279, 300 ‘304, 307, 309,

311—315, 319, 320, 322, 324,-329, 333, 336, 338, 340, 344, 345, 350—356,

358—360, 372, 373, 379. Показание его, стр. 88—99. Защитит, речь его,

стр. 289—293.
Ульянова, Анна Ильин., см. Елизарова.
ф
Федоров, Никол. Павл., ген.-майор, проф. Михайл. артил. академии,

эксперт по делу, стр. 14, 16, 17, 31, 267, 349. Показание его, стр. 149—153,

349.
Фигнер, Вера Никол., народов., стр. 4, 2!2б.
Флюгель, Павел, гравер, квартирохозяин, свидетель. Показание его,

стр. 153—154.
х
Хартулари, Константин Федорович, прис. повер., защитник М. Н.

Канчера, Ст. А. Волохова, П. Ст. Горкуна, стр. 18* 56, 34В, 344. Речь его,

стр. 284—‘289.
Хлебников, Арсений, студент Петерб. ун-та, стр. 141—142.
Хлебникова, Евгения Идл&р., слушат. высш. курсов, арестованная

ОО делу, стр. 18, 79, 141, 232.
Ходнев, Анат. Ал-др., исп. обяз. обер-секретаря угол. касс, депар¬

тамента сената, секретарь суда, стр. 13, 345, 347.
ч
Чеботарев, Ив. Никол., кандидат Петерб. ун-та, свидетель, стр. <153,

242, 324. Показание его на суде, стр. 154, 155.
Чесноков, Мих. Леонов., торговец, стр. 221, 224.
Чистяков, д-р медицины, стр. 213, 215.
ш
Шебалин, М. П. народоволец, стр. 226.
Шевелев, Гавр. Ив., отст. унтер-офицер, окол. надзиратель, свиде¬

тель. Показание его, стр. 144.
389

Шевырев, Ник. Яков., брат подсудимого, свидетель, стр. 298. Пока¬

зание его, стр. "21>2—216.
Шевырев, Петр Яковл., куп. сын, студент /Петерб. ун-та, -подсудимый,

стр. 9, 13, 14, 20, 22, 25, 29, ,30, 34, 36, 39, 4)1—56, 58—63, 65—67, 69—713,

.75, 76, 85, 86, 88—94, 96, 98, 109, 111, 112, 114—1117, \154, 155, 160, 164, 208,

212—'2(16, $22, 225, 227—В31, 2)33, (234, 241—245, 251, 1252, 254—259, 261, 262,

265, 269, 272, '274, 275, 278, 286—288, 293--301, ‘303, 319, 322, 3(24, 338, 1340,
344,	345, 350—354, 356, 358, 360. Показание его, стр. 99—<107. 'Последнее

слово его, стр. 337.
Шмидова, Ревекка (Раиса) Абрам,., мещ., акушерка, подсудимая,

стр. 13, 15, 23, 25, 35—137, 39, 54, 76, 77, 85, 89, 90, 99, 101, й54—»159, 227,

269, 270, 300—1303, 330, 338, 339, 341, 344, 345, 346, 350, 353, 356, 357, 359,
360.	(Показание ее, стр. 140—4144.
Шнеур, Константин Яковшшич, прис. пов., защитник Р. А. Шмидо¬

вой, стр. 13, 14, 76, 157, 159, 342, 344. Речь его, стр. 299—303.
Шрамченко, Мих. Плат., пом. обер-секретаря уголовн. касс, депар¬

тамента сената, секретарь суда, стр. 345, 347.
я
Ягн, Никол. Иван., сенатор, член суда, стр. 13,.345, 347.
Янкулио, Ал-др Константинов., тов. прокурора Петерб. окружного

суда,'стр. 165, 217, 221, 222/'
Янович, соц.-демократ, стр. 7.
Янышев, Иван Леонтьев., протопресвитер, ректор Петерб. дух. ака¬

демии, стр. 316.
Ярошевич, студент Петерб. ун-та, стр. 64, 65.
Ястремский, чиновник министер. финансов, стр. 214

ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Предисловие А. Елизаровой (Ульяновой)	 3
Отредакции	 9
СТЕНОГРАФИЧЕСКИЙ ОТЧЕТ ЗАСЕДАНИЙ ОСОБОГО

ПРИСУТСТВИЯ СЕНАТА
Протокол Заседания 15 апреля	13
16 „ 			108
17	„ 		160
18	* 	249
3 9 „ 	343
Приговор	347
ПРИЛОЖЕНИЯ.
1.	Причина установки наблюдения за П. И. Андреюшкиным

(Доклад по делу 1 марта Министра Внутренних Дел,

гр. Д. А. Толстого, Александру III)	361
2.	Показания В. С. Осипанова 7 апреля	362
3.	Показания А. И. Ульянова 20—21 марта 1887 г. . . 372
4.	Программа террористической фракции	373
5.	17 ноября в Петербурге	379
Именной указатель		«383

ИЗДАТЕЛЬСТВО МК ВКП(б) и МОССОВЕТА
МОСКОВСКИЙ РАБОЧИЙ
Правление: Москва, 9, Б. Дмитровка, 26.

Коммерч. Управления:
СКАЗИН, Е. В. Восстание 14 декабря 1825 г. 84 стр.

Ц. 50 к.
ШТРАЙХ, С. Я. П ровокация среди декабристов.

Самозванец Медокс в Петровском заводе. По неизданным

материалам. С иллюстрациями. 120 стр. Ц. 65 коп.
ХОЖДЕНИЕ В НАРОД. Под ред. Ф. Раскольникова. Попул.-

истор. революц. библиотека. 37 стр. Ц. 20 к.
ГАМБАРОВ, А. В спорах о Нечаеве. К вопросу об исто¬

рической реабилитации Нечаева. 146 стр. Ц. 1 р. 75 к.
ПРОКЛАМАЦИИ ШЕСТИДЕСЯТЫХ ГОДОВ. Ред. и вступ.

статья Ф. Раскольникова. 79 стр. Ц. 90 к.
ДИНАМО. 25 лет революционной борьбы. Труды

Испартотдела при МК ВКП (б). 107 стр. Ц. 20 к.
ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКИ и РЕВОЛЮЦИЯ. Сборник воспоми¬

наний и документов о работе железнодорожного района

Московской организации РКП (б), составленный тт. Пятниц¬

ким, Зиминым и Аронштамом. Труды Истпартотдела при МК

ВКП (б). 98 стр. Со многими портретами. Ц. 35 к.
АРОСЕВ, Александр. Как мы вступали в революцион¬

ную работу. 72 стр. Ц. 70 к.
ЧЕРНОМОРДИК, С. (П. Ларионов). Московское воору¬

женное восстание в декабре 1905 года. 243 стр

С приложением плана Москвы в дни декабрьского восстания.

Ц. 1 р. 45 к.
СОРОКИН, И. По большевистскому пути. 73 стр. Ц. 60к.
МИЛЮТИНА, Н. Накануне первой революции в Мо¬

скве. Под общей редакцией С. Черномордика. 175 стр.

Цена 1 р. 65 к.
ТЕНЕНБАУМ, ЭДДА. По тюрьмам из Лодзи в Нарым с к и й

край. С предисловием Феликса Кона. 96 стр. Ц. 55 к.
ШУМЯЦКИЙ, Я. Туруханка. Очерки из жизни ссыльных

Туруханского края 1908—1916 гг. С иллюстрациями, изд. 2-е,

134 стр. Ц. 55 к.
ШУМЯЦКИЙ, БОРИС. В сибирском подполье. (Очерки

1903—1908 гг.). 192 стр. Ц, 1 р. 20 к.
БРИЛ БОН, И. На ка торге.—Воспоминания револю¬

ционера. С предисловием Л. Г. Дейча. 208 стр. Ц. 1 р. 50 к.

Цена 8 р. 60 к.
Заказы направлять:
Торговый Сектор Издательства МОСКОВСКИЙ РАБОЧИЙ
Москва, Центр, Кузнецкий Мост, д. 1.
Ленинград, Проспект 25 Октября, д. 68.