Ан* рей. МАКСИМОВ
КАК НЕ СТАТЬ ВРАГОМ
СВОЕМУ РЕБЕНКУ
Книга для детей и родителей,
которые хотят быть вместе

I ’ »
Андрей МАКСИМОВ
КАК НЕ СТАТЬ ВРАГОМ
СВОЕМУ
РЕБЕНКУ
Книга для детей, и родителей,
которые хотят быть вместе
Санкт-Петербургское государственное
учреждение культуры
«Централизованная библиотечная система
Красносельского района»
БИБЛИОТЕКА № 10 «ЮЖНО-ПРИМОРСКАЯ»
198332, Ленинский пр., д. 92, корп. 1, тел.: 742-67-ОС
С^ППГЕР
Москва • Санкт-Петербург • Нижний Новгород - Воронеж
Ростов-на-Дону - Екатеринбург - Самара - Новосибирск
Киев - Харьков • Минск
2013

		 , А?1..	...... .7 .	ц	I
ББК ‘ 74.9

УДК 37.01
М17
Фото на обложке Дмитрия Брикмана.
Иллюстрации Светланы Маликовой
Максимов А. М.
М17	Как не стать врагом своему ребенку. — СПб.: Питер, 2013. — 224 с.
ISBN 978-5-496-00666-8
Книга, которую вы сейчас держите в руках, без сомнения, уникальна. Ее автор —
не профессиональный педагог. Это известный писатель и телеведущий, автор не¬
скольких книг по психологии общения Андрей Максимов. По его собственному при¬
знанию, он работает в жанре «высказывания». «Высказывания» Максимова о наших
взаимоотношениях с детьми многим могут показаться спорными и резкими. Автор
твердо стоит на позиции защиты ребенка, он убежден: если между поколениями
возникают проблемы — виноваты всегда родители. Максимов также очень нелице¬
приятно пишет о современной системе образования и дает практические советы —
как родителям исправить то, что портит в маленьком человеке школа. В книге есть
абсолютно оригинальные, философские размышления ' о том, как строились раньше
и строятся сегодня взаимоотношения между взрослыми и детьми, и сугубо практи¬
ческие советы — что нужно сделать для того, чтобы не стать своему ребенку врагом.
Каждую главу дополняют философские притчи-сказки, которые будут интересны
как детям, так и взрослым. Вы можете читать книгу вместе со своим ребенком! Без
сомнения, книга «Как не стать врагом своему ребенку» будет интересна всем, кому
небезразлична судьба подрастающего поколения.
12+ (В соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ.)
ББК 74.9
УДК 37.01
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы
то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
ISBN 978-5-496-00666-8
© ООО Издательство «Питер», 2013
© Оформление ООО Издательство «Питер», 2013
Я хотел бы посвятить эту книгу
дочери КСЕНИИ
и
сыну АНДРЕЮ.
Я прекрасно осознаю: мне не всегда удавалось
быть таким, каким в этой книге я советую быть
родителям. Более того, когда я писал, я все время
вспоминал свою маму, вашу бабушку Антонину
Николаевну, и понимал: как родитель я не до¬
тягиваю до нее.
Но я всегда вас любил и люблю. Любовь эта не
уничтожима ничем и никогда: никакими ми¬
нутными непониманиями, разлуками и рассто¬
яниями.
Мне почему-то важно, чтобы вы об этом знали...
Ваш Отец

Если ты любишь что-то — отпусти. Если оно
твое — оно вернется.
Габриэль Гарсиа Маркес

ОГЛАВЛЕНИЕ
Часть первая. Взрослые и дети.
Два мира. Две судьбы. Два опыта	7
Глава первая, в которой автор пытается объяснить то, что,
в общем-то, не нуждается ни в каких объяснениях	9
Про слова	  16
Глава вторая, в ней рассказывается об ужасной участи детей,
которая, впрочем, еще совсем недавно считалась нормой,
и о сегодняшней норме, которая завтра может считаться
ужасной	.	19
Монолог микрофона	28
Глава третья, в которой рассказывается об опыте взрослых,
которого мы признаем, и об опыте детей, который
мы не замечаем	30
Про Остров	38
Глава четвертая, очень важная, потому что в ней
рассказывается, можно ли одновременно сберечь и здоровье
ребенка, и хорошие отношения с ним	42
Про ленивца	47
Глава пятая, в которой рассказывается о том, что ребенок
не готовится к жизни, а живет не менее полнокровно,
страстно и осознанно, чем взрослый человек	50
Часы и Кактус	58
Глава шестая, в которой автор пытается разобраться,
почему мы не уважаем своих детей, и старается понять,
как можно решить эту проблему	60
Боль и Жалость	67
Глава седьмая, в которой автор размышляет о том,
как суметь стать своему ребенку собеседником	69
Роза и кактус	77
5

Глава восьмая, в которой автор хочет разобраться:
как сделать так, чтобы самые близкие люди
не стали далекими	80
Про Скучалку, Кошмарика и другие существа	88
Глава девятая, в которой автор пытается понять, можно ли
сделать так, чтобы ребенок вырос творцом, а не рабом	92
Часть вторая. Взрослые и дети.
Ситуации, которые могут стать проблемными	101
Глава первая. Дети и призвание	103
Два брата и еще один	  112
Глава вторая. Дети и школа: диспозиция	116
Пять фраз про ерунду	125
Глава третья. Дети и школа: выход	127
Три закона мудрости	137
Глава четвертая. Дети и досуг	142
Про Скамейку, которая хотела поиграть	.. 149
Глава пятая. Дети и любовь. Дети и дружба	153
Снежинка и Снежин	161
Про Мыло	163
Глава шестая. Дети и деньги	  166
Про перламутровую Пуговицу	173
Глава седьмая. Дети и труд	176
Глава восьмая. Дети и искусство	184
Про Струну	190
Глава девятая. Дети и воспитание	192
Жил да был Каблук	201
Глава десятая. Дети и свобода	204
Свобода и любовь	211
Заключительная глава	214
Заключительная история,. Про забытый свет,
солнечных мишек и волшебную сосульку	218
Книги, которые я с удовольствием читал и рекомендую
всем, кого интересует тема воспитания	221

ЧАСТЬ
ПЕРВАЯ
ВЗРОСЛЫЕ И ДЕТИ
ДВА МИРА. ДВЕ СУДЬБЫ. ДВА ОПЫТА

ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой автор пытается объяснить то,
что, в общем-то, не нуждается ни в каких
объяснениях
По данным статистики, примерно 50 % родителей убеждены, что
детей надо непременно бить,, что физическое насилие способствует
хорошему воспитанию.
Узнав эти цифры, я понял, что надо немедленно писать книгу, чей
жанр я бы определил так: высказывание.
Это не лекция, не рекомендации, которые нужно немедленно бе¬
жать выполнять... Это не... не... не... Это просто мое высказывание
о воспитании,, которое, надеюсь, поможет мамам и папам, бабуш¬
кам и дедушкам выстраивать отношения с детьми,.
Может быть, даже и тем 50 %, которые убеждены, что любовь
к ребенку особенно хорошо проявляется с помощью ремня.
«“Как, когда, сколько, почему?”
Я предвижу много вопросов, которые ждут ответа, и сомнений,
нуждающихся в разъяснении.
И отвечаю:
— Не знаю.
Всякий раз, когда, отложив книгу, ты начинаешь раздумывать,
книга достигла цели. Если же, быстро листая страницы, ты ста¬
нешь искать предписания и рецепты, досадуй, что их мало, знай:
если и есть тут советы и указания, это вышло само собою, вопреки
воле автора.
9

Как не стать врагом своему ребенку
Я не знаю и не могу знать, как неизвестные мне родители могут
в неизвестных мне условиях воспитывать неизвестного мне ребен¬
ка, подчеркиваю — “могут”, а не “хотят”, а не “обязаны”.
В “не знаю” для науки — первозданный хаос, рождение новых мыс¬
лей, все более близких истине. В “не знаю” для ума, не искушенного
в научном мышлении, — мучительная пустота.
Я хочу научить понимать и любить это дивное, полное жизни
и ярчайших неожиданностей творческое “не знаю” современной
науки о ребенке»1.
Спасибо великому Янушу Корчаку: он помог мне начать разговор.
Все, что написал великий поляк, я могу повторить до последней
запятой.
И еще одна цитата еще одного мудреца... «В начале книги нерв¬
ничаешь, как всегда в начале пути, и хочется предоставить слово
другим в нелепой надежде: мол, пока они будут говорить, ты сам
успеешь собраться с мыслями».
Этого мудреца зовут Симон Львович Соловейчик... Я с гордостью
причисляю себя к его ученикам. В те далекие очень советские
годы, когда «Комсомольская правда» была одной из главных газет
страны, я работал в ней корреспондентом. А Симон Львович уже
тогда был живым классиком, я бы даже сказал — очень живым.
Потому и не чурался общаться с нами, с молодняком. Многие из
его советов я помню наизусть.
Симон Львович был не только публицистом, но и философом. Его
книга «Педагогика для всех» — не просто о воспитании, она еще
и о философии жизни.
Если вы, дорогие читатели, всерьез озабочены проблемами воспи¬
тания, то книги Януша Корчака и Симона Соловейчика вам надо
прочесть непременно.
1 Корчак Я. Как любить ребенка. — Екатеринбург: У-Фактория; М.:
Астрель, 2009. С. 34.
10

Часть первая
Симону Львовичу принадлежит такая вот замечательная мысль:
«Воспитание детей — старейшее из человеческих дел, оно ни
i на один день не моложе человечества»1.
Абсолютно справедливо! Казалось бы, за годы существования
человечество должно было накопить огромный опыт воспита¬
ния... Отчего же мы столь часто ощущаем бессилие перед соб¬
ственными детьми? Отчего же у нас — взрослых и опытных — воз¬
никает так много проблем с воспитанием собственных сыновей
и дочерей?
Не .потому ли все это происходит, что, по меткому замечанию
того же Соловейчика, педагогика — это наука о воспитании чу¬
жих детей?
Часто с общими законами воспитания вроде все понятно, но вот
как со своими-то пацанами да девчатами быть?
Законы воспитания, казалось бы, правильные, и дети родные и вро¬
де хорошие... Но вот почему-то не совпадают правильные законы
с хорошими детьми.
Что делать?
Поговорить. Что я, собственно, и предлагаю.
Поговорить. Подумать. Прийти к своим выводам.
Это важно: после любого разговора — а чтение книги тоже своего
рода разговор — прийти к собственным выводам.
Скажу сразу:
я не буду говорить о любви к детям. Или, во всяком случае,
буду размышлять об этом крайне мало.
Слышу, слышу недоуменный вопрос: «Как же так?»
1 Соловейчик С. Педагогика для всех. — М.: Первое сентября, 2001.
С. 16.
11

Как не стать врагом своему ребенку
А вот так. Потому что я не встречал в своей жизни ни одного чело¬
века, который бы утверждал, что не любит своего ребенка.
Даже если отец каждый день лупит свое чадо за любую провин¬
ность. Даже если мать — пьяница и наркоманка, которая не сразу
и вспомнит, что у нее есть дочь. Даже если ребенок растет как
одинокое, несчастное, брошенное существо...
Все равно все и всегда утверждают, что любят «свою кровинушку».
И главное, со своей точки зрения, даже самые отъявленные мер¬
завцы-родители не врут. Просто они очень по-своему понимают,
что такое любовь.
Любовь — картина, которую каждый из нас рисует сам. Более того,
любой из нас убежден, что именно его картина по-настоящему
прекрасна, именно она соответствует истине. Слишком много раз¬
ночтений. Слишком много субъективного.
Поэтому в этой книге не ищите привычного словосочетания «лю¬
бовь к детям». На мой взгляд, оно ничего не объясняет.
Ж я буду говорить о том, как не стать врагом своему ребенку.
На мой взгляд, самое страшное, что может случиться в жизни
любого человека, это если он поймет: его собственный ребенок
ощущает его, родителя, врагом.
Поговорим о том, как сделать так, чтобы этого не случилось.
В книге — две части.
В первой части мы поговорим о том, как наш мир, наше общество
относится к детям. Где истоки пренебрежительного и высоко¬
мерного отношения к подрастающему поколению? Почему, как
правило, мы вообще не воспринимаем детский опыт, но при этом
очень гордимся своим, взрослым? Понимаем ли мы, наконец, что
дети не готовятся к жизни, а проживают свою жизнь рядом с нами?
Можем ли мы относиться к собственному ребенку как к человеку
или воспринимаем его как некоего «недочеловека»?
12

Часть первая
Конечно, это лишь небольшой ряд вопросов, по поводу которых
мы поговорим.
Кому-то эта часть может показаться излишне теоретической. Воз¬
можно. Но:
мне представляется принципиально важным понять фило¬
софию нашего отношения к детству, поскольку, не изме¬
нив эту : философию, мы и в практике ничего добиться не
сумеем.
Во второй части книги мы постараемся рассмотреть разные си¬
туации, в которых нам так легко стать своему ребенку врагом,
попробуем понять, как сделать, чтобы этого не случилось. Дети
и школа, дети и любовь, дети и воспитание и так далее, и так далее...
Согласимся, что подобные ситуации нередко являются испытани¬
ями для нас, взрослых.
Эта часть как раз чисто практическая. Мне бы хотелось, чтобы она
помогла родителям, бабушкам и дедушкам в том, как себя вести
в сложных, опасных — с точки зрения взаимоотношений с ребен¬
ком — ситуациях.
Я хочу отдельно и искренно поблагодарить замечательное изда¬
тельство «Питер», мудрые люди из которого придумали печатать
притчи не отдельной частью, а в конце каждой главы.
Не ради красного словца я поставил подзаголовком такие слова:
«Книга для родителей и детей, которые хотят быть вместе».
Мне бы хотелось, чтобы эту книгу интересно было читать и де-
I тям, и взрослым.
Я убежден: детям ужасно интересно узнать, как советуют их вос¬
питывать.
Кстати, чтение этой книги вместе со своим ребенком потребует от
вас определенного мужества. Будьте готовы к тому, что ваше чадо
укажет на ваши родительские ошибки.
13

Как не стать врагом своему ребенку
Но я абсолютно убежден:
честный разговор о воспитании объединяет отцов и детей.
А притчи — повод для совместного обсуждения и разговора роди¬
телей и детей.
Должен сразу заметить: мои сказки — это не иллюстрации к главам.
И даже не продолжение разговора иным языком.
Скорее это зеркало разговора, отражение, метафора... Да какая,
в конце концов, разница? Для меня главное, чтобы у детей и ро¬
дителей был повод побеседовать.
Давно ли вы делали что-то вместе со своим ребенком?
Великий американский психолог Эрик Берн заметил: «Извечная
проблема человека — как организовать часы бодрствования»1. Не¬
плохая формулировка, не правда ли?
Так вот, если у вас не получается сделать так, чтобы в «часах бодр¬
ствования» оставалось время на своего ребенка, — Господь вам
судья. Только вот читать эту книгу тогда бессмысленно.
zjfl Проблема, где взять время на воспитание, собственного ребен-
I ка, в этой книге тоже не обсуждается.
Почему? Отвечаю.
Во-первых, если родитель живет вместе со своим ребенком, вос¬
питание все равно происходит всегда. Даже если, к примеру, он
постоянно работает и видит свое чадо редко. Воспитывает самим
фактом бесконечной работы. Воспитывает своим отсутствием.
Унылым выражением усталого лица. Невозможностью, а то и не¬
желанием обсуждать проблемы подрастающего поколения.
А во-вторых, если говорить совсем честно, я не верю в то, что ро¬
дитель не может найти ' время для разговора с собственным сыном
1 Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют
в игры. - М.: ЭКСМО, 2012. С. 12.
14

Часть первая
или дочерью. Как правило, проблема не в отсутствии времени,
а в отсутствии желания.
И последнее.
У великого Зигмунда Фрейда есть работа, которая называется
«Воспоминания Леонардо да Винчи о раннем детстве»1.
Воспоминание следующее: «...на ум приходит самое раннее вос¬
поминание детства, будто я лежал в колыбели, а ко мне спустился
коршун, открыл мне уста своим хвостом и много раз толкнул им
мои губы»1 2.
Это всё воспоминание...
О нем Фрейд написал целую книгу! Весьма объемную.
Можем ли мы до такой степени заинтересоваться собственным
ребенком? Важны ли нам его сны, его фантазии, да и его жизнь,
в конце концов? Получается ли у нас, вечно занятых и бегающих,
сделать ребенка центром собственного мира?
Я хочу спросить вас, дорогие мои коллеги-родители: в суете жизни
не позабыли ли вы познакомиться с собственным ребенком?
Нет, вы правда его знаете? Или за знания вы принимаете свои
представления о своем чаде, которые, как правило, глубоко субъ¬
ективны и не имеют ничего общего с тем, как видит сам себя ваш
ребенок и как воспринимают его окружающие?
Я оставлю вас размышлять над этим вопросом...
Ну что же, все слова, которые должны быть сказаны вначале,
сказаны.
Будем считать, что мы присели на дорожку.
В путь!
1	Фрейд 3. Воспоминания Леонардо да Винчи о раннем детстве. —
СПб.: Азбука, 2012.
2	Там же. С. 38.
15

ПРО СЛОВА
««Tea
=Г* нельзя
45 запретить
хМОЖЕТ БЫТЬ
Q.S 2 х ВОЗМОЖНО^
га-н9ч§ЗАПРЕТога
потЗм^
отказатьнОн нет НвТО^
п Н ЕТгл г отказать с н
Й ДА №	запрещено
....Жил-был один человек, он был очень
труслив. Он жил в постоянном ожида¬
нии, что его кто-нибудь обидит. И надо
сказать, его постоянно обижали — потому
что чего человек ждет, то, как правило,
и получает.
Человек не знал, как себя обезопасить.
Он строил деревянные заборы, но сто¬
ило подуть настоящему ветру — забо¬
ры падали, и человек снова чувствовал
себя обнаженным. Он строил каменные
заборы, но за ними было невыносимо
душно жить. Когда человек выходил
из дома, он брал с собой палку, чтобы
ударить того, кто его обидит. Но и палка
не спасала.
16

Часть первая
Человек жил в обиде. И чем острее понимал человек свою безза¬
щитность перед обидой — тем больше становилась обида.
И тогда трусливый человек нашел самый крепкий на свете ма¬
териал. Он нашел материал, который не тонет, не боится ветра
и хорошо пропускает воздух. Человек построил изгородь из слов.
Он постоянно говорил бессмысленные слова, и чем больше гово¬
рил — тем больше хотелось говорить, и он все говорил, и говорил,
и говорил. И чем выше росла изгородь из слов, тем беспомощней
становилась обида.
Наконец она вовсе исчезла, а человек сел в центр изгороди и спо¬
койно закурил.
Изгородь стояла величественная и непоколебимая. Слова скла¬
дывались в монолитные предложения, и казалось, нет такой силы,
которая может их разрушить. И никто из людей не знал, что с ней
поделать.
Но однажды к изгороди подошел маленький мальчик и спросил:
— Что это?
Вопросительный знак отскочил и встал рядом с каким-то пред¬
ложением в изгороди. Предложение сразу отвалилось.
—	Почему оно здесь стоит? — снова спросил малыш.
И снова вопросительный знак ударился о забор слов, и снова какое-
то предложение отвалилось.
—	Кому нужна эта глупость?
И все повторилось.
Мальчик все время спрашивал — ему надо было во многом разо¬
браться. И удивительное дело: предложения казались непоколе¬
бимыми и ясными, они были спаяны так крепко, но стоило встать
сзади них вопрос:
лись на отдельны^ слова.
: чдовдш	р^спада-
учреждение культуры
«Централизованная библиотечная система
Красносельского района»
БИБЛИОТЕКА № 10 «ЮЖНО-ПРИМОРСКАЯ
•„ I f 1! .1 г ■! 14 ; ■] 17 и О/ гппп 1 т™ • 7/./ 7..'
Как не стать врагом своему ребенку
И очень скоро человек остался сидеть без всякой защиты посреди
вороха ненужных слов и букв.
— Вот так, — сказал почему-то мальчик и ушел.
Человек поднялся, отфутболил подвернувшееся некстати слово
и отправился искать такое место на земле, где не обижают трус¬
ливых людей.
Говорят, до сих пор ищет.

ГЛАВА ВТОРАЯ,
в ней рассказывается об ужасной
участи детей, которая, впрочем, еще
совсем недавно считалась нормой,
и о сегодняшней норме, которая завтра
может считаться ужасной
Я так люблю Януша Корчака, что и вторую главу хочу начать
с цитаты из его книги. Тем более цитата эта к нашему разговору
имеет самое непосредственное отношение.
«Если поделить человечество на взрослых и детей, а жизнь — на
детство и зрелость, то детей и детства в мире и в жизни много, очень
много. Только, погруженные в свою борьбу и в свои заботы, мы их
не замечаем, как не замечали раньше женщину, крестьянина, за¬
кабаленные классы и народы. Мы устроились так, чтобы дети как
можно меньше мешали и как можно меньше догадывались, что мы
на самом деле собой представляем и что мы на самом деле делаем»1.
Мы прячемся от детей в свою взрослую жизнь. Мы абсолютно
уверены, что законы нашей, взрослой, жизни правильны, а те, по
которым живут наши дети, — наивны, несерьезны... Да и законы
ли это у нашей малышни?
Почему-то мы решили: с детьми надо общаться как-то принци¬
пиально иначе, нежели мы общаемся друг с другом. Почему-то
мы убеждены: дети отличаются от нас куда больше, нежели
мы — друг от друга.
1 КорчакЯ. Как любить ребенка. — Екатеринбург: У-Фактория; М.:
Астрель, 2009. С. 94.
19

Как не стать врагом своему ребенку
Нет специальной науки, которая занималась бы взаимоотноше¬
ниями между мужчиной и женщиной. Хотя гендерные различия
весьма и весьма существенны. Но ими, как и многими иными
различиями и сходствами, занимается психология. Доктором
«науки о любви» стать нельзя, а доктором «науки о детях» (пе¬
дагогики) — сколько угодно.
Мы придумали некую специальную систему взаимоотношений
с детьми. В ней — немало умного и полезного. Есть вредное и бес¬
смысленное. Немало нелепого. В общем, как в любой системе.
Когда я читаю про такие педагогические системы (а книг по про¬
блемам воспитания выпускается немерено), мне всегда хочется
поинтересоваться: почему мы не придумали некие специальные
законы взаимоотношений с людьми пожилого возраста? Разве со
стариками возникает мало проблем?
Однако сама постановка вопроса о том, что для общения с людьми
пожилого возраста необходимо выработать некую отдельную си¬
стему, представляется оскорбительной. В словосочетании «старый
человек» ключевое для нас все-таки слово «человек».
Тот, кто прожил жизнь, в нашем восприятии остается человеком.
i А тот, кто входит в жизнь, — как бы недочеловек, не совсем
человек, будущий человек.
«Мы воспитываем не ребенка, а человека, — считает Симон Со¬
ловейчик. — Каждому человеку, сколько бы ему ни было, хоть
полгода, нужно, чтобы его считали человеком... Считайте человека
за человека — больше для воспитания ничего не нужно...»1
Мы привыкли не замечать, что относимся к детям не как к людям.
К взрослым людям мы относимся одним образом, а к детям —
I принципиально другим. На детей не распространяются законы
нормального человеческого общения.
1 Соловейчик С. Педагогика для всех. — М.: Первое сентября, 2001.
С. 157.
20

Часть первая
И что самое печальное: мы убеждены, что подобное отношение —
нормально. Тысячу раз прав великий Корчак: ровно так мы отно¬
сились к крестьянам, к женщинам...
И не вдруг поверишь, что в такой демократической стране, как Швей¬
цария, женщины получили избирательное право лишь в 1971 году.
Путь к пониманию того, что «женщина — тоже человек», был до¬
лог. На осознание ' того, что ребенок — тоже человек, может быть,
потребуется еще больше времени...
Конечно, есть определенная специфика в общении именно с деть¬
ми. Кто ж спорит?
Как существует, кстати, своя специфика и в общении, скажем,
с начальниками. Или с людьми творческими.
Но мы почему-то часто не хотим понимать, что:
законы человеческого общения на детей распространяются!
Что дети — это люди. Другие, своеобразные, но — люди!
Осознание этого — процесс. Мы, люди двадцать первого века, на¬
ходимся внутри этого процесса: сегодня отношение к детям стало
куда более человечным, чем было раньше.
Вообще, мне представляется нелишним проследить, как относи¬
лись к детям на протяжении человеческой истории.
Процесс понимания того, что ребенок — это тоже человек, долог.
Начинался он печально.
Вот как описывал Плутарх рождение ребенка в Спарте: «Отец был
не вправе сам распорядиться воспитанием ребенка — он относил
новорожденного на место, называемое “лесхой”, где сидели старей¬
шие сородичи по филе (родовая община. — А. М.). Они осматривали
ребенка и, если находили его крепким и ладно сложенным, при¬
казывали воспитывать, тут же назначив ему один из девяти тысяч
наделов. Если же ребенок был тщедушным и безобразным, его от¬
носили к Апофетам (так назывался обрыв на Тайгете), считая, что
21

Как не стать врагом своему ребенку
его жизнь не нужна ни ему самому, ни государству, раз ему с самого
начала отказано в здоровье и силе (и сбрасывали оттуда. — А. М.).
По той же причине женщины обмывали новорожденных не водой,
а вином, испытывая их качества: говорят, что больные падучей
и вообще хворые от несмешанного вина погибают, а здоровые за¬
каляются и становятся еще крепче»1.
В Средние века считалось, что люди в буквальном смысле дела¬
ются, а не рождаются. Новорожденный считался материалом, из
которого надо сформировать человека
Поэтому «непосредственно после обрезания пуповины акушерка
принималась за работу, чтобы придать ребенку человеческую
форму, которую, как она полагала, он не мог принять без ее по¬
мощи. Она брала ребенка на колени или помещала в мелкую
ванну с теплой водой, поддерживала его левой рукой, а правой
начинала формировать его голову, надавливая на нее и таким
образом ликвидируя любые временные деформации от родовой
травмы. Она разглаживала слепые глаза, лепила нос, открывала
рот и протирала челюсти, чтобы зафиксировать черты и сделать
их правильными. Затем она вытягивала во всю длину руки и ноги
новорожденного, протирая и формируя каждую конечность так,
чтобы ребенок мог расти стройным и высоким. В заключение
акушерка бережно, но твердо сдвигала кости черепа ребенка
к темечку, затем завязывала голову полосками ткани, чтобы
кости сошлись (выделено мной. — А. М.). Сразу после рождения
ребенка каждый день в течение нескольких недель акушерка или
мать продолжали мягко нажимать большими пальцами на кости
черепа. Когда темечко наконец зарастало, это воспринимали как до¬
казательство эффективности и необходимости такой процедуры»1 2.
1	Цит. по: Петров В. Всякий даровитый или бездарный должен учить¬
ся... Как воспитывали детей в Древней Греции. — М.: ЛомоносовЪ,
2011. С. 85.
2	Калверт К. Дети в доме. Материальная культура раннего детства
1600-1900. — М.: Новое литературное обозрение, 2009. С. 31-32.
22

Часть первая
Все это считалось нормой. Таким вот образом рождались многие
гениальные ученые, художники, писатели...
Справедливости ради заметим: многие сегодняшние исследовате¬
ли полагают, что акушерки так делали для того, чтобы исправить
родовые травмы, неминуемые в то время. Может быть...
И все равно эта «лепка» ребенка представляется мне довольно
жутковатой... И, увы, символичной. Да, мы уже не лепим череп
и кости своему дитяти, но как же трудно удержаться от того, чтобы
изо всех сил не лепить из родившегося свободным собственного
чада того человека, который нам нравится.
На Руси подобная «лепка» также практиковалась. А еще была
такая традиция: только что родившегося ребенка первым делом
заворачивали в грязные отцовские штаны, как бы «венчали» его
с жизнью, и только после этого пеленали в чистые простыни.
Даже в семнадцатом веке в Европе младенец представлялся скорее
дикарем, нежели человеком. А что? Подобно дикарю, он не умеет
ходить и даже стоять вертикально, не умеет говорить и, главное,
совершенно не понимает, кто такой Бог.
Младенец считался существом, которое потенциально может
вырасти в человека. Детство виделось скучным и неинтересным
временем безвременья... Медики всерьез полагали, что кормление
ребенка очень вредно, поэтому в богатых семьях младенцев от¬
давали кормилицам.
Считаем ли мы сегодня младенца за человека? Отдаем ли мы себе
отчет, например, в том, что младенец — это тот, кто пережил такое,
что взрослый переживет лишь на смертном одре: он как бы умер
в одной среде и возродился в другой?
«Рождаясь, ребенок словно выныривает из вечности, и, общаясь
с детьми, мы как бы приобщаемся к вечности»1, — чудесная мысль
все того же Симона Соловейчика.
1 Соловейчик С. Педагогика для всех. — М.: Первое сентября, 2001.
С. 23.
23

Как не стать врагом своему ребенку
Но многие ли из нас умеют так относиться к только что родившему¬
ся человеку? Замечаем ли мы, что у младенца (всегда!) печальные
глаза? Понимаем ли мы, что у него происходит неведомая нам, но
очень серьезная внутренняя жизнь?
Некоторые только что родившиеся дети спят тревожно. При взгля¬
де на них кажется, что им что-то снится. Что?
Мне думается, что неуважение к ребенку начинается именно
с неуважения к младенцу. С непонимания того, что только что
появившееся на свет дитя — это человек.
В восемнадцатом, относительно недавнем, веке взрослые всерьез
считали, что, подобно растениям, дети ничего не понимают и не
ощущают.
К тому же кричащие дети очень раздражали. Даже в девятнадцатом
веке (!) еще продавались детские сиропы, содержащие наркотиче¬
ские вещества, чтобы ребенок быстрее засыпал1.
Исследователь дворянского быта России Вера Бокова замечает:
«На протяжении большей части XVIII и XIX веков дети в дворян¬
ской семье вовсе не играли главной роли. Скорее, их воспринимали
как дополнение к миру взрослых и потому держали в строгости
и даже несколько “в загоне”.
Как вспоминал граф В. А. Соллогуб, дети тогда “держались в по¬
добострастии, чуть ли не крепостном праве, и чувствовали, что
созданы для родителей, а не родители для них”»1 2.
Вот оно как! Речь, замечу, идет о дворянах. О цвете нации!
Когда одному дворянину заметили, что дети его, мол, ютятся
в сырой и темной детской, и, может быть, их перевести в другие
1	Подробнее об отношении взрослых к детям в прошлые эпохи см.:
Калверт К. Дети в доме. Материальная культура раннего детства
1600-1900. — М.: Новое литературное обозрение, 2009.
2	Бокова В. Отроку благочестие блюсти... Как наставляли дворянских
детей. — М.: ЛомоносовЪ, 2013. С. 15.
24

часть первая
помещения, тот искренно удивился: «Вот еще! Стану я себя стес¬
нять для детей!»
Вот как характеризует современница жизнь ребенка в дворянской
семье: «Дети обязаны беспрекословно повиноваться родителям,
воспитателям, учителям, а также и прочим старшим, когда при¬
казания их не противоречат приказаниям первых трех властей.
Рассуждения не допускались...»1
Получается, что семья — это такое государство, где есть власть
(взрослые) и народ (дети). Дети должны всегда подчиняться: рас¬
суждения не допускались...
Медленно, неуверенно, неохотно, веками движемся мы к понима¬
нию очевидной, казалось бы, истины:
ребенок — это самостоятельный человек. Не наше продол¬
жение. Не довесок к нам. Не инопланетянин, с которым надо
строить неясные для земной жизни отношения. Но — чело¬
век. С которым надо общаться ровно так, как мы общаемся
с другими людьми.
Общение с ребенком — это не есть принципиально иное общение.
Общаясь с ребенком, мы не должны превращаться в кого-то иного.
Мы должны общаться с ним так, как привыкли.
Повторю: учитывая, разумеется, его своеобразие. Но не в большей
степени, чем мы учитываем, скажем, своеобразие своего началь¬
ника или супруга.
На лекциях мне нередко возражают: но ведь у детей — особая
психика. Хорошо. А разве у всех людей — не особая?
Человек вернулся из мест заключения. Мы разговариваем с ним
как с человеком, учитывая его особенности. ' С семилетним ребен¬
ком мы часто общаемся на каком-то абсолютно особом, своеобраз¬
ном языке. А с пятилетним? А с человеком трех лет?
1 Бокова В. Отроку благочестие блюсти... Как наставляли дворянских
детей. — М.: ЛомоносовЪ, 2013. С. 57.
25

Как не стать врагом своему ребенку
лЙ Нам всерьез представляется, что между нами и человеком пяти
| лет больше разницы, нежели между нами и тем, кто пять лет
был на зоне?
— Нет, нет, — снова возражают мне, — имеются конкретные психо¬
логические особенности детей, причем разные в разном возрасте.
Без сомнения. Тут спора не получится. Но разве, скажем, у тех
же начальников нет конкретных психологических особенностей,
причем у разных шефов они тоже разнятся?
Почему же необходимость найти общий язык с начальником мы
воспринимаем как-то легче и спокойнее, нежели необходимость
найти общий язык со своим ребенком (я уж не говорю про чужого)?
Со взрослыми мы одни, с детьми — совсем другие. Я говорю не
только о пресловутом сюсюканье, на мой взгляд, оскорбительном
для детей.
4^ Многие проблемы, возникающие у родителей, появляются
I именно потому, что им кажется, будто ребенок — это не совсем
человек.
И потому весь тот опыт общения, который, как правило, есть у лю¬
бого взрослого, — тут не работает. Никакие коммуникационные
навыки здесь не пригодятся.
Мы тратим огромные усилия на то, чтобы выработать некий осо¬
бый язык общения с ребенком, причем мы убеждены: для разговора
с человеком пяти лет — нужен один язык, с человеком десяти —
совсем иной, а с тем, кому пятнадцать, — третий.
Иногда в разговорах с детьми мы и до сути-то дойти не успеваем:
слишком много сил уходит на перевод с нашего языка на какой-то
их язык, инопланетный.
И нам как будто невдомек, что ребенок — это человек. И даже
в общении с пятилетним (я уж не говорю о десяти- или пятнад¬
цатилетием) человеком своеобразия может быть меньше, нежели
26

Часть первая
в разговорах с молодой дамой, которая нам понравилась, или с на¬
чальником, который нам не понравился.
Я отдаю себе отчет: этот вывод может кому-то показаться, мягко
скажем, странным.
Но ведь и в Средние века, наверное, люди не поняли бы, если бы
им сказали, что младенец -- это не дикарь, а маленький человек со
своим восприятием мира, своими чувствами, своей душой, наконец.
Очевидно, что в общении с детьми мы весьма и весьма высоко¬
мерны. (Так же, как когда-то мы были высокомерны в общении
с женщинами и рабами.) Это привычное высокомерие, и мы его
не замечаем.
Однако откуда оно взялось? Есть ли у него некая платформа,
основа, фундамент?
Вот об этом мы и поговорим в следующей главе.

М^^О-ЛО’Г
МИКРОФОНА
Что в нашем доме находится?
То, что в нашем доме находится.
А еще что в нашем доме находится?
То, что в телевизоре находится.
Вот ведь какое дело: оно вроде как в те¬
левизоре. А с другой стороны, так нам
знакомо, что как бы и у нас в доме.
Например, микрофон на тоненькой нож¬
ке. Всякий его видел, всякий знает. Но
мысли микрофона никому не ведомы.
Мне один раз, да и то случайно, удалось
узнать, что думает микрофон:
«Только не надо ко мне приставать, по¬
жалуйста. Не надо ко мне подходить
и орать в меня всякую ерунду. Орать не
надо, я вас очень прошу.
28

Часть первая
Я могу так кричать, что трибуны стадиона лавками заткнут свои
уши. Я могу так орать, что раскаты грома покажутся вам шепотом
небес. Я — король звуков, царь грохота...
Но эти звуки чужие. Этот грохот не мой.
Я могу изгибаться, чтобы вам было удобнее поднести меня к своему
рту, а потом вопить вашим голосом ваши мысли. Но если бы вы
знали, как я мечтаю прошептать, тихо-тихо прошептать собствен¬
ные слова. Тихо-тихо. Собственные».
...Так думает микрофон на тоненькой ножке.
Но мысли микрофона никого не интересуют. Не для того он создан,
чтобы ' думать.
Он создан, чтобы орать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой рассказывается об опыте
взрослых, который мы признаем,
и об опыте детей, которого
мы не замечаем
Когда на лекциях я спрашиваю: а чем, собственно говоря, дети отли¬
чаются от взрослых, — незамедлительно получаю ответ: «Опытом!»
Взрослые убеждены, что у них опыт есть, а у детей его нет.
А что же у детей имеется? Ничего у них нет в смысле опыта. Име¬
ется у детей наивное, чаще всего нелепое поведение маленьких су¬
ществ, которые не знают суровых законов нашего взрослого мира.
И покуда существа эти не познают наши законы, в клуб взрослых
их не примут. Ну а если никогда не познают, то про них напишут
книгу с характерным названием «Идиот».
Когда мы говорим о ком-то: «Он — большой ребенок», мы имеем
в виду, как правило, что это, возможно, милый и приятный человек,
но совершенно не приспособленный к нашей серьезной взрослой
жизни.
Эта устоявшаяся точка зрения. Именно отсутствие у детей опыта
и дает нам — как нам, опять же, представляется — твердые осно¬
вания воспитывать детей. Увы:
многие взрослые понимают воспитание именно как навязы¬
вание ребенку собственного опыта.
Наш опыт — это опыт жизни в нашем мире. Свой опыт мы уважаем,
принимаем и прочее, и прочее.
30

Часть первая
Поведение детей мы расцениваем как неразумное и глупое лишь
потому, что оно не соответствует опыту нашей жизни.
Однако если у детей своя жизнь, не разумно ли предположить, что
у них свой опыт?
zl у детей нет НАШЕГО опыта. Но это не значит, что у них нет опыта
I вообще. Просто он у них — СВОЙ.
Вот как вспоминает детство замечательный современный поэт
Сергей Трофимов:
У меня под майкой голубок белый,
Я с утра сменял его на свой велик.
Ох, и будет дома нагоняй, только
Нет меня счастливей в эти дни,.
С точки зрения взрослого человека, поступок, мягко говоря, не¬
лепый: сменять велосипед на голубя. Велосипед дороже голубя,
потому что стоит денег. Понятная логика.
С точки зрения ребенка, живой, трепещущий голубь гораздо инте¬
реснее, чем механический велосипед. Голубь дороже велосипеда,
потому что живой. Непонятная логика.
Логика взрослых нам ближе и ясней. Но можно ли с уверенностью
утверждать, что в данном случае в поведении ребенка нет совсем
уж никакой логики? Есть. Только она нам неблизка и непонятна.
Уверен, что мы все признаем: мир, который построили взрослые,
мягко говоря, несовершенен. И тем не менее в клуб взрослых при¬
нимают только тех, кто понял законы этого мира — небезупречные,
часто самоубийственные, нередко циничные...
Давайте задумаемся вот над чем. Если для нас естественность
и отсутствие агрессии суть положительные качества, то в этом
случае младенец (о сложном отношении к которому мы говорили
буквально только что) — абсолютный идеал.
31

Как не стать врагом своему ребенку
Младенец искренен и неагрессивен. Он не умеет манипулировать
другими. Когда ему плохо — он плачет, когда хорошо — спит или
играет с погремушками.
Ребенок рождается свободным и естественным. Дальше — к нему
приходят родители.
Разве мы сами не убеждались в том, что чем старше становится
человек, тем он делается, грубо говоря, хуже? Вот этот самый
путь от естественности и неагрессии к циничному взгля¬
ду на мир и манипулированию другими (по сути, процесс
ухудшения своей личности) мы и называем приобретением
жизненного опыта.
Так что же нас заставляет столь неуважительно относиться к дет¬
ским принципам, почему же столь любим и почитаем собственный
опыт?
Итак, какова позиция нас, взрослых? Она элементарно проста.
Дети должны учиться у нас. Мы должны учить детей. Мы должны
их воспитывать, передавая собственный опыт. Худо ли, бедно ли
создали мы свой мир, нашим детям жить в нем, и они должны под¬
чиняться его законам.
Эта позиция не обсуждается. Ровно так же, как, скажем, раньше не
обсуждалось, что при рождении ребенка акушерка обязана лепить
ему голову и вытягивать ноги. Или то, что ребенка непременно
надо пороть.
Д Вообще позиция взрослых в отношении детей не обсуждается
| никогда. В любую историческую эпоху она представляется
единственно верной.
О том, чтобы взрослым учиться у детей, речи нет. Мы же круче этой
малышни. Мы же их родили, а не они нас. И главное, мы, взрослые,
распоряжаемся этим миром — так будьте любезны те, кто только
входит в серьезную жизнь, слушать нас и не вякать лишнего.
32

Часть первая
Но разве детские навыки, их опыт не могут пригодиться и нам?
Скажем, их опыт взаимоотношения с природой? Их навыки верить
в предлагаемые обстоятельства, которые мы высокомерно называ¬
ем игрой? Или их бескомпромиссность?
Дети не любят выискивать вторые смыслы. Они гораздо конкрет¬
нее взрослых, и такая конкретность делает общение с ними более
понятным и, если угодно, более приятным.
Мальчика спросили:
—	Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?
Мальчик ответил:
—	Волшебником.
Все расхохотались.
Мальчик удивился:
—	Когда я вырасту, я, скорее всего, буду работать в банке, как папа.
Но вы же спросили, кем я хочу быть!
Казалось бы, такой манере общения не грех бы и поучиться... Но
зачем это нам, взрослым, с нашими законами жизни?
Маленький ребенок всем верит — дети вообще очень доверчивы.
Мы понимаем: он так делает потому, что мал, а значит — наивен.
Ребенок не мог бы произнести знаменитую фразу Мюллера из
«Семнадцати мгновений весны»: «Верить никому нельзя — мне
можно». Этот вывод из лексикона и опыта взрослых, опытных
людей. Ребенок до поры считает, что верить можно всем.
Кто спорит? Точка зрения взрослых верна. С позиции нашего опы¬
та мы живем в таком мире, где надо быть осторожным и недоверчи¬
вым. А если посмотреть, например, с точки зрения нравственной?
Или — извините — с Божественной точки зрения?
' Взрослые — хозяева мира и жизни — сами выстроили та¬
кую систему координат, в которой взрослый взгляд на мир
>№ 521
33

Как не стать врагом своему ребенку
и взрослая позиция всегда верны; детский взгляд на мир
и детская позиция всегда ошибочны, наивны и не заслужи¬
вают уважения.
Эту систему координат не так уж сложно разрушить, но кто же это
будет делать, если все к ней уже привыкли?
Франц Кафка заметил: «Есть только правда и ложь, третьего не
дано»1. Во взрослом мире так могут размышлять только философы:
опытные, взрослые люди знают, что на самом деле существует еще
множество разных оттенков.
А вот дети воспринимают мир в черно-белых цветах. Они делят
мир на своих и чужих. Скажем, когда в споре ученика с учителем
родитель встает на сторону учителя — он сразу становится для
ребенка чужим. И учителя ребенок оценивает именно так: свой
или чужой, понимающий или непонимающий...
Делить мир на своих и чужих? Не замечать оттенков? В каждом
вновь встреченном видеть чужого или своего? Да, в нашем взрос¬
лом мире это все не работает. Мы понимаем про оттенки. Мы
считаем нормальным манипулировать людьми, а то и использовать
их. Всё так. Мы построили такой мир и такую жизнь.
Но:
разве наивные, с нашей взросло-циничной точки зрения, вы¬
воды детей не требуют если уж не принятия, то как минимум
уважения?
Вы никогда не задумывались над тем, почему дети не пишут книг
«Как воспитывать взрослых»? Сочиняют же они стихи, прозу,
философские трактаты, книги о путешествиях...
Но ни один юный автор не сотворил книги о том, как общаться со
взрослыми, как находить с ними общий язык.
1 Кафка Ф. Ангелы не летают. — СПб.: Азбука, 2011. С. 57.
34

Часть первая
Хотелось бы увидеть на прилавке магазинов книгу под названием,
например, «Особенности родительской психологии», написанную
пятнадцатилетним автором. Или «Как разговаривать с родителями».
Но вряд ли... Для детей общение со взрослыми естественно, для
взрослых общение с детьми — это некий процесс, требующий едва
ли не усиленной теоретической подготовки.
Мы к этому привыкли. И воспринимаем как норму...
Поверьте, я далек от того, чтобы идеализировать детей. Дети — это
люди. Как и человеки любого возраста, они бывают добрые и злые,
более циничные и менее, умные и не очень... Короче говоря, они —
разные.
Но:
я против того, чтобы считать, будто дети отличаются от
взрослых тем, что у них нет опыта;
я против взрослого убеждения, что нам нечему учиться
у детей.
У детей свой (увы, чаще всего непригодный для построенной нами
жизни) опыт. Но он есть. Как минимум он нуждается в том, чтобы
его уважали. Как максимум — в том, чтобы его перенимали.
И если взрослый человек открыт детям, он способен многому у них
научиться. И многое понять в самом себе, отражаясь в зеркале
детства.
К сожалению, я далеко не наивный человек и прекрасно понимаю:
наш взрослый мир никогда не будет построен по детским законам,
и это правильно, и призывать к чему-то иному — абсурд.
Однако не меньший абсурд — пренебрежительно относиться
к детству, в том числе и к духовному опыту детства. Я абсолютно
убежден:
человек, который не вынес из своего детства никаких ду¬
ховных навыков, не может вырасти достойным человеком.
35

Как не стать врагом своему ребенку
Януш Корчак, которого я не устану и читать, и цитировать, при¬
водит в своей книге замечательные слова подростка: «Я и раньше
думал, только теперь мысли у меня трудные. А когда я был малень¬
кий, мысли были легкие...»1
Этот мальчик, сам того не подозревая, очень четко говорит о том,
что такое взрослый взгляд на мир. У нас, взрослых, трудные — то
есть судьбоносные, серьезные, важные мысли. У детей — легкие.
Надо ли распространяться о том, куда завели нас всех трудные
и важные мысли взрослых?
Ах, до чего же прав американский психиатр Гейл Двоскин, ут¬
верждающий: «Нас считают взрослыми людьми, когда нам хорошо
удается заглушить естественную жажду жизни. Мы привыкаем
заботиться о приличиях, а не о потребностях собственного эмо¬
ционального здоровья»1 2. Золотые слова!
Понятно, я не призываю жить по детским законам, ориентируясь
на детский опыт. Я отдаю себе отчет в том, что это невозможно.
Но я искренне не могу понять, что мешает нам:
во-первых,
понимать, что у детей есть позиция, есть взгляды и есть опыт;
во-вторых,
уважать этот опыт, то есть не считать его просто наивностью,
а пытаться в нем разобраться;
а в-третьих,
стремиться хотя бы иногда следовать ему.
1	Корчак Я. Как любить ребенка. — Екатеринбург: У-Фактория; М.:
Астрель, 2009. С. 296.
2	Двоскин Г. Метод Седоны. — Минск: Попурри, 2006. С. 37.
36

Часть первая
Для многих из нас ребенок — инопланетянин именно потому, что
нам представляется, что он не живет, а готовится к жизни. И нам
кажется, что вот сейчас мы как следует подготовим его к этой
взрослой жизни и он поплывет по ней, рассекая жизненные про¬
сторы на нами построенном корабле.
Между тем,
как только человек рождается, он сразу начинает жить.
Сразу. Начинает. Жить.
Не готовиться к жизни, а жить полноценно.
И самое простое сказать бы тут: берегите, мол, самостоятельность
ваших детей. И возрадоваться бы этой мысли.
Но есть тут одна проблема, которую в самом начале нашего раз¬
говора и надо обсудить.
Что и сделаем в следующей главе.

Жил да был на свете Остров...
Впрочем, если честно тебе говорить, то
скорее был, чем жил. Потому что какая
у Острова жизнь, сам подумай: торчишь
себе посредине моря-океана всю жизнь
один да один...
Ты вот попробуй: выйди куда-нибудь
в чисто поле, да и постой там часок-дру¬
гой — сам себе остров. Ну и чего хоро¬
шего? Ни побегать, ни попрыгать, даже
мальчишек-девчонок соседских законам
жизни не поучить.
Вот и получается, что тяжелая жизнь
у Острова и, главное, одинокая.
Одиночество знаешь что такое? Ну если
совсем попросту — это когда поговорить
не с кем. Это когда папа с мамой о чем-
38

Часть первая
то своем беседуют на кухне, а ты сидишь в своей комнате и делаешь
вид, будто рисуешь.
Вот такое одиночество у Острова и было. Но он даже рисовать не
умел — представляешь, какая тоска?
Правда, иногда сдуру подплывали к Острову кораблики. И Остров
очень хотел с ними поговорить. Только Остров — он на своем языке
болтает, а кораблики — на своем. Ну и какое тут общение, когда
все разговаривают громко, но на разных языках?
Сколько именно лет терпел Остров такую ужасную жизнь — ни¬
кому не ведомо. Одному Богу. Но Он нам про это не рассказывает.
Терпение — помнишь, что это такое? Это такая неприятная жизнь,
которая обязательно кончается. Вот хоть ты тресни — а вечно
терпеть невозможно.
Ты тоже: в поле постоишь-постоишь, да и убежишь обязательно,
терпение потому что лопнет.	'
Когда шарик разрывается — из него выходит воздух. А что выходит
из терпения, когда оно лопается?
Когда терпение лопается, из него вылетает радость, потому что
начинается новая жизнь.
И вот, когда терпение у Острова лопнуло и вылетела радость, то
она, эта радость, была настолько огромна, что надулась, словно
парус, и Остров поплыл.
Представляешь? Остров, который никогда с места не двигался,
который веками был недвижим, — поплыл по морям и океанам.
Это я тебе точно говорю: когда у Острова или у человека терпение
лопается, они в такие дали могут уплыть — только держи!
Но держать Остров было некому, вот он и плыл по морям-океанам
под парусом радости.
Чайки кружили над ним с радостными криками, потому что они
всегда жалели Остров, а теперь за него радовались. Так всегда
39

Как не стать врагом своему ребенку
бывает: если кого жалеешь, обязательно однажды найдешь повод
за него порадоваться.
Остров плыл и смотрел по сторонам.
По сторонам была вода. Вода была разноцветной и полной рыб.
Остров даже не знал, что бывает столько рыб и у каждой обязатель¬
но имеется свой характер и какое-нибудь свое, очень важное, дело.
Но сколько ни плыви по морю-океану, все равно в конце концов
приплывешь к Земле. Потому что так уж Бог наш мир устроил, что
вода непременно заканчивается сушей. Но что самое интересное:
суша тоже — хоть ты тресни! — в конце концов заканчивается
водой! Вот оно как все устроено в нашем мире!
Остров, в сущности, сам был сушей. Но другой суши никогда не
видел. Поэтому, когда Остров увидел Землю, он удивился чрез¬
вычайно.
И вдруг Земля заговорила:
—	Остров-Остров, ты на парусах радости плывешь? Дай мне не¬
много радости. Мне, Земле, радости всегда не хватает.
Представляешь? Впервые в одинокой жизни Острова к нему обра¬
тились! Он понял, что Земля говорит не вообще кому-то, а именно
ему, Острову. Он был не один! Он был кому-то нужен!
—	Да бери хоть всю радость! — весело ' закричал Остров. — Если
моя радость может пригодиться, забирай!
Земля вздохнула:
—	Но ведь тогда ты не сможешь плыть... Ты ведь плыл на парусах
радости... Если ты отдашь мне всю радость, то ты не сможешь
двинуться...
«Опять стоять на месте? — подумал Остров и почувствовал, как
ужас наполняет его островную душу. — Опять это бесконечное
одиночество?»
Он посмотрел на Землю.
40

Часть первая
Земля была прекрасна. Но несчастна. Каждым своим камушком
Остров чувствовал, как не хватает Земле радости.
«Я ведь уже не буду одинок, если мы будем разговаривать с Зем¬
лей? — подумал Остров неуверенно. А потом уверенно подумал
то же самое: — Если мы будем разговаривать с Землей, я уже не
буду одинок».
И он отдал Земле всю свою радость.
Земля расцвела в восторге и счастье.
«Боже, как она прекрасна!» — подумал Остров и почувствовал, как
восторг переполняет его островную душу.
...С тех пор Земля и Остров все время разговаривают: им надо
о многом друг другу поведать.
И им никогда не бывает скучно.
Потому что скучают только те, кому одиноко. А тем, кто говорит
на одном языке, скучать некогда: они разговаривают.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
очень важная, потому что в ней
рассказывается, можно ли
одновременно сберечь и здоровье
ребенка, и хорошие отношения с ним
Сразу должен сказать: ■ мне трудно говорить обо всем, что каса¬
ется здоровья детей. Потому что дети рождаются в разной сте¬
пени здоровыми и, соответственно, требуют различного к себе
отношения.
Но, самое главное, потому что родитель (особенно мама) чувствует
здоровье своего ребенка так правильно и точно, как не в состоянии
знать ни один сторонний наблюдатель, даже врач.
Поэтому все, что я могу себе позволить, это определить некие об¬
щие принципы, а ваше дело — использовать их или нет...
Когда мы размышляем о самостоятельности ребенка, мы тотчас
упираемся в проблему его безопасности и здоровья.
Хорошо, смиренно думаем мы, он самостоятельный, у него свой
мир, свой опыт, даже — пусть! — своя жизнь. Ладно. Но ведь взрос¬
лый отвечает за безопасность ребенка и его здоровье? Отвечает.
Значит, надо требовать... Не знаю... Надевать шапку во время
холодов и панаму в жару, есть не фастфуд, а правильную еду, не
наедаться чипсами, не упиваться всякими фантами, не заплывать
далеко, не... не... не... Этих «не» очень много. И значит, тут не
обойтись без строгости, без приказов, даже навязывания чего-то,
то есть без всего того, что уж никак не способствует самостоятель¬
ности нашего чада.
42

Часть первая
Уже, надеюсь, наш любимый Януш Корчак и тут невероятно оп¬
тимистичен: «Взрослым кажется, что дети не заботятся о своем
здоровье: если за ними не смотреть, они повыпадали бы все из окон,
потонули бы, попали бы под машины, повыбивали бы себе глаза,
поломали бы ноги и позаболевали бы воспалением легких — и уж
сам не знаю, какими еще болезнями»1.
С одной стороны, гений, конечно, прав: мы недооцениваем же¬
лание детей быть здоровыми. Нам и впрямь иногда кажется, что
дети наши только и мечтают о том, чтобы простудиться и отра¬
виться, и мы должны сделать все, дабы это их ужасное желание
не сбылось.
Однако не слишком ли оптимистичен Корчак? Дети — это такие
люди, которые не видят связи между босыми ногами на холодном
полу и простудой, между чипсами и испорченным желудком,
между холодным соком и больным горлом... (Замечу, что такие
«непонимайки» есть и среди взрослых людей, но это так, к слову.)
Так что же — не говорить им об этом?
Говорить. Объяснять. В некоторых (отдельных) случаях даже за¬
прещать. Но,
видя перед собой не дрессированное существо, которому
очень просто сказать: «Фу1», и оно подчинится, — а живое
существо со своими вкусами и потребностями.
Это ведь мы, взрослые, придумали и создали этот удивительный
мир, в котором многое из того, что вредно, — очень вкусно, а то,
что запретно, — и есть самое манящее и интересное.
Плохо это или хорошо — в данном случае не вопрос. Это просто
факт.
И вот именно об этом с ребенком надо разговаривать.
1 Корчак Я. Как любить ребенка. — Екатеринбург: У-Фактория; М.:
Астрель, 2009. С. 343.
43

Как не стать врагом своему ребенку
Надо объяснять ребенку, что он — часть природы и хорошо бы по¬
этому кушать то, что существует в природе. В природе нет фанты
и пепси-колы, а сок есть. В природе не растут чипсы, а картошка —
пожалуйста...
,4* Абсолютно бессмысленно твердить ребенку о том, скажем, что
i еда в некоем фастфуде — вредна. Надо непременно объяснить
ему, чем именно она неполезна, и желательно — объяснить
понятно.
Один мой знакомый, дабы отучить ребенка пить некий популяр¬
ный напиток, показал ему, как с помощью этого напитка можно
оттереть грязь от автомобильного карбюратора, а потом популяр¬
но и доходчиво рассказал, что такое химия в продуктах питания.
Больше ребенок этот напиток не пил...
Боюсь, мне еще не раз придется сетовать на то, что взрослые недо¬
оценивают важность серьезных разговоров с детьми. Нам проще
и быстрее запретить. Однако стоит ли долго объяснять, что любой
запрет для ребенка — это начало игры, в которую он с удоволь¬
ствием вступит?
Нет ничего такого, что ребенок не попытается попробовать,
если ему это запретить.
Подавляющее большинство наших детей (во всяком случае, город¬
ских) живут в ужасной экологии, питаются не всегда качественной
едой, и их окружает огромное количество пищевых гадостей в кра¬
сивых упаковках. Как бы мы ни любили своего ребенка, уберечь
его от всего этого невозможно. Так зачем же ставить перед собой
недостижимую цель?
Однако объяснять ребенку, что полезно, а что вредно, — необхо¬
димо. Толковать долго, не жалея времени. Это трудный процесс.
Но нужный.
Знаменитый психолог и философ Абрахам Маслоу заметил: «Лю¬
бящее восприятие — между возлюбленными или между родите¬
44

Часть первая
лями и детьми — порождает формы знания, которые недоступны
без любви»1.
При всей моей — извините за невольный каламбур — нелюб¬
ви к слову «любовь» не могу не согласиться с любимым мною
Маслоу.
хй Наше доброе отношение к ребенку (если кому больше нравит-
I ся — наша любовь к нему) проверяется и закаляется именно
в таких ситуациях, когда они помогают ребенку понять истины,
которые невозможно «засунуть» в него силой.
Дети — это такие люди, которым слово «нравится» симпатичнее,
нежели столь любимое нами, взрослыми, «должен».
Призыв: «Ты должен делать по утрам зарядку!» порождает бес¬
смысленную каторгу, даже если вы произнесете миллион слов
о пользе зарядки.
Когда ребенок делает зарядку вместе с папой — это удовольствие,
которое вполне можно полюбить.
Если вы хотите, чтобы ваше чадо делало зарядку и закалялось, —
закаляйтесь и делайте зарядку вместе с ним. Превратите это в со¬
вместную игру.
Если вы хотите, чтобы ваш ребенок ел полезную еду, — делайте ее
вкусной. Ешьте ее вместе с ним.
«Ты должен есть витамины» — призыв, который выглядит подо¬
зрительно, потому что ни о чем не говорит маленькому человеку.
Но ведь можно приучить его есть вкусный салат...
J Вопросы здоровья — это, может быть, единственные вопросы
I детства, где взрослый должен иногда применять свою власть.
Ключевое слово здесь «иногда».
1 Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. — М.: Альпина
нон-фикшн, 2011. С. 26.
45

Как не стать врагом своему ребенку
Бывает, скажем, что ребенка надо заставлять есть горькие лекар¬
ства. Или вести его к зубному врачу, к которому идти совсем не
хочется. Не приведи Бог, случаются и более серьезные проблемы,
решение которых без применения власти взрослых невозможно.
Все так.
Но даже здесь необходимо помнить:
перед вами — живой человек. Со своими желаниями и соб¬
ственными взглядами. Приоритет все-таки должен отда¬
ваться разговору и объяснениям, а не безальтернативному
приказу.
Тогда вы будете не мешать, а помогать маленькому человеку про¬
живать его жизнь. Тогда вы сумеете дать ему такие знания, которые
он сможет понять и сделать своими.
Мне кажется, в следующей главе самое время поговорить о той
самой жизни, к которой ребенок не готовится, но проживает ее.

ПРО ЛЕНИЩЦА
Однажды Мальчик болел. Потому что
простудился: насморк и кашель. И все
потому, что по лужам ходил босиком
и мороженое ел. Если бы он это по от¬
дельности делал: поел бы мороженого,
потом бы чинно разулся, по лужам бы
походил босиком — может, и не заболел
бы. Но он совершил оба этих поступка.
Потому и заболел.
И загрустил. Потому что заболел. А еще
потому, что телевизор смотрел. А там все
про грустное показывали: про людей.
Потому что ' про привычное — потому
и про грустное. Людей и в окошко мож¬
но увидеть.
И вдруг — нате вам! — про зверей. Да
еще про австралийских! Мальчик сра¬
зу перестал грустить — стал на экран
смотреть.
47

Как не стать врагом своему ребенку
Мальчик смотрит, как кенгуру бегает.
А кенгуру смотрит, как мальчик болеет. Жалеет его. И говорит
своим кенгурятам: «Никогда не ходите босиком по лужам. А уж
если пошли — ни за что не ешьте при этом мороженое».
И вдруг видит мальчик: ленивец висит на дереве. И ничего не де¬
лает! Висит себе вниз головой, потому что ему так удобнее, — и не
делает ничего!
Мальчик не утерпел, конечно, сильно уменьшился и прыгнул в те¬
левизор. Потому что очень хотел. Захотел, уменьшился и прыгнул.
Попал в Австралию и сразу рядом с ленивцем повис.
И вот висят они вдвоем вниз головами.
Мальчик говорит:
—	Привет!
А ленивец не отвечает. Причем с таким видом не отвечает, будто
важным делом занят. Хотя на самом деле просто вниз головой
висит.
Тут мимо собака динго бежит и говорит:
—	Привет! Ты чего здесь висишь — умный, что ли?
А мальчик не отвечает. Потому что он — ленивец.
Собака динго на него посмотрела уважительно и дальше бежит.
Тут мимо крокодил ползет и шипит такие слова:
—	Ты что, новенький ленивец? И такой же умный?
Мальчик ничего не отвечает. Потому что ленивец не отвечает. А он,
мальчик, потому что тоже ленивец — и тоже не отвечает.
А тут вдруг никто не ползет.
И тогда мальчик спрашивает у ленивца:
—	А что, мы — ленивцы — самые умные?
48

Часть первая
Ленивец не ответил сначала, но потом сказал все-таки. Наверное,
ему слова эти приятно было произносить, вот он их и произнес.
— Мы, ленивцы, — ответил ленивец, — самые умные. К нам всегда
за советом идут. Потому что мы висим целыми днями и думаем.
У нас, ленивцев, мыслей очень много — мы ими делимся всегда.
К тому же все на жизнь смотрят головой вверх, а мы, ленивцы,
головой вниз. Это создает неожиданный взгляд.
Тут мальчик почувствовал, что у него кровь к голове приливает,
и подумал: «Наверное, это неожиданный взгляд пришел».
Спрыгнул с дерева и домой пошел. Потому что дома лучше.
Но теперь если мальчику надо про что-то подумать — он сразу вниз
головой повисает. Потому что так думается лучше.
Кстати, после Австралии мальчик сразу выздоровел — там потому
что климат хороший.
Только одного никак понять не мог, хоть и висел вниз головой
многократно: как же это он все понимал, что ему в Австралии
говорили? Неужели он на самом деле ленивцем был, причем ав¬
стралийским? Совершенно непонятно.
Вот и вся история.

в которой рассказывается о том,
что ребенок не готовится к жизни,
а живет не менее полнокровно, страстно
и осознанно, чем взрослый человек
С вашего позволения снова начнем с Корчака. Его размышления
о любви к детям начинаются с замечательной фразы: «С ранних
лет мы растем в сознании, что большое — важнее, чем малое»1.
Мало того что безусловно правильные, так еще и очень глубокие
слово!... Это ведь не только о педагогике. Большое важнее, чем
маленькое... Разве это не о политике, в которой никто не замеча¬
ет маленьких государств? Не о торговле, где есть раскрученные
большие магазины и скромные, маленькие? Не о журналистике,
где есть большие важные издания и скромные, маленькие? Да раз¬
ве это просто не о жизни, где маленькому, невысокому человеку
всегда сложней, нежели тому, чья голова возвышается над толпой?
Гений Януш Корчак! Он обо всем сказал, обо всей нашей жизни.
О нашем понимании мира и понимании себя.
Наши — взрослых — мысли представляются нам важными и зна¬
чительными, а мысли детей... А есть ли они? Что это такое: мысли
маленьких в сравнении с размышлениями взрослых?
Наши — взрослых — дела серьезны и необходимы, а дела детей...
Какие у ребенка могут быть дела?
1 Корчак Я. Как любить ребенка. — Екатеринбург: У-Фактория; М.:
Астрель, 2009. С. 6.
50

Часть первая
В конце концов, жизнь больших дяденек и тетенек — наша с вами
жизнь — это, конечно, очень важно... Это такое серьезное, подчас
трагическое, подчас веселое, подчас нудное, подчас активное, но
всегда значительное путешествие. А дети... Разве у них есть жизнь-
путешествие? Они ведь еще не сели в поезд, не устроились на ко¬
рабле, не поднялись в самолет. Они — на платформе, на пристани,
на земле, в зале ожидания.
Согласитесь: разве не так смотрим мы на детей только потому, что
они — маленькие, а мы — большие? В сущности, не существует
никакой иной причины смотреть на них столь высокомерно.
И в результате печальный вывод нашего отношения к детям,
к которому приходит все тот же Корчак: «...Слабый, маленький,
бедный, зависящий — ему еще только быть гражданином. Снисхо¬
дительное ли, резкое ли, грубое ли, а все — пренебрежение. Сопляк,
еще ребенок — будущий человек, не сегодняшний. По-настоящему
он еще только будет»1.
/ Пренебрежительное, высокомерное отношение к детям любого
i возраста, убеждение в том, что у ребенка нет ни подлинной
жизни, ни настоящих проблем, ни истинной боли, — прямой
путь к тому, чтобы рано или поздно стать его врагом.
Если любой из нас подумает, а что его самого сильнее всего оскор¬
бляет в жизни, то, убежден, едва ли не на первом месте будет пре¬
небрежение других к его собственной жизни, запросам, чаяниям, *
к его боли...
Каждый выпуск моей радиопрограммы «Многослов» посвящен
какому-нибудь важному понятию. Как в двух томах «Многослова»
я рассуждаю про разные понятия, так и в передаче. На одном из
эфиров мы говорили о человеческой боли, в частности о том, что
боль дается нам для осмысления жизни. Эфир прямой — звонят
слушатели, задают вопросы.
1 Корчак Я. Как любить ребенка. — Екатеринбург: У-Фактория; М.:
Астрель, 2009. С. 11.
51

Как не стать врагом своему ребенку
И вот один папа удивляется:
—	У меня сыну два года — ему что, тоже боль дана для осмысления?
—	Да, — отвечаю. — Конечно.
Голос в телефоне становится совсем удивленным:
—	А вы что всерьез считаете, что ребенок в два года может что-то
осмыслять?
Признаюсь, мне стоило немалых усилий, чтобы вежливо ответить:
—	Разумеется!
Потому что хотелось закричать:
—	Ребенок в любом возрасте осмысляет жизнь! Более того, в дет¬
стве он это делает чаще, нежели когда повзрослеет!
С нашей точки зрения — точки зрения больших людей, — размыш¬
ления детей могут показаться нелепыми. Но сами они, маленькие,
так не думают — эти раздумья для них жизненно важны.
Более того:
мысли маленьких людей влияют на них больше и острее, не¬
жели наши размышления воздействуют на нас.
Разумеется, дети осмысляют жизнь по-своему. С высоты нашего
опыта нам может показаться, что ребенок это делает неправильно.
Но он проживает свою жизнь и размышляет ровно так, как ему
кажется верным.
Главное: он размышляет.
Главное: он живет.
Огромное количество ученых, психотерапевтов, философов, писа¬
телей, мыслителей, обращаясь ко взрослым, восклицают: «Живите
сегодняшним днем! Если вы хотите быть счастливы, если вы хотите
избежать стрессов, если вы хотите жить полной жизнью — живите
настоящим!»
52

Часть первая
Но так это ж взрослые. А то дети — инопланетяне, другие существа
недолюди — при чем тут они?
Очень часто родители оценивают сегодняшний день своего чадг
с одной только точки зрения: как сегодняшний день повлияет н<
завтрашний, как настоящее отразится в будущем.
Ошибка.
Ребенок живет здесь и сейчас, а не в будущем.
В детстве я дружил с одним удивительным мальчиком. Его звали
Митя Николаев — он был сыном замечательного поэта, друга моих
родителей Александра Николаева.
Митя Николаев был удивителен тем, что снялся в самом, пожалуй .
любимом и знаменитом фильме моего детства — «Бриллиантовая
рука». Он играл сына Никулина!
Он своими глазами видел Никулина и Миронова! Самого Митю
знали абсолютно все: в то время, думаю, не было ни одного под¬
ростка, который смотрел бы «Бриллиантовую руку» только один
раз — пять раз минимум. Я лично — трудно поверить — смотрел
эту картину девятнадцать раз!
Потом Митя сыграл еще в нескольких картинах, оставаясь при
этом чудесным, свойским, совершенно незаносчивым парнем.
Митя вырос и не стал звездой. Он стал режиссером: ставил спектак¬
ли в московских театрах, потом всерьез занялся радиорежиссурой,
недавно снял свой первый художественный фильм.
Многие знакомые говорили:
— Ну вот, у кого в детстве все складывалось столь успешно, потом
не становится актером... Зря его родители в кино отдавали!
Эти знакомые не понимают: у мальчика было чудесное детство! Он
жил интересной жизнью, он был знаком с потрясающими людьми!
И это счастье в нем — навсегда.
53

Как не стать врагом своему ребенку
Все тот же Кормак выделил важнейшее право маленького че-
| ловека: право ребенка на то, что он существует.
Понимаете? Не будет, а есть — здесь и сейчас.
В жизни нет залов ожидания. Путешествие начинается в ту ми¬
нуту, когда человек рождается на свет — и даже, скорее всего, еще
раньше, только мы совсем не умеем осмыслить ту жизнь, которая
происходит у ребенка в животе матери.
Нам проще думать, будто ребенок занят подготовкой к будущим
великим свершениям. Это наше заблуждение дает нам приду¬
манное, совсем не истинное «право» несерьезного, легковесного
отношения к детской жизни и к детским проблемам.
Контакт с ребенком, о котором так мечтает любой родитель, начи¬
нается в самом раннем детстве. И начинается он с того, что юное по¬
коление понимает: родитель всерьез относится к его жизни. Всерьез!
Мы никак не можем, да и не хотим понимать: когда у девочки
|	отнимают шоколадку и когда у Анны Карениной отнимают лю¬
бовь — эти две дамы страдают одинаково!
Нам-то кажется: подумаешь, шоколадка! В жизни будет еще столь¬
ко потерь посерьезней... Вот взрослые страдания из-за любви — это
да! Это достойно нашего сочувствия и понимания.
Но ребенок-то страдает истинно, подлинно, мучительно!
А мы мало того что не замечаем детских страданий, так подчас еще
и иронизируем над ними, не понимая:
ирония в отношении к детской душевной боли всегда по¬
рождает у ребенка недоверие к взрослому.
Я даже готов поспорить с моим любимым Корчаком, который
определял ребенка как человека, который ничего не добивается,
а просто живет1.
1 Корчак Я Как любить ребенка. — Екатеринбург: У-Факторияч; М.:
Астрель, 2009. С. 155.
54

Часть первая
Не бывает так! Любой человек чего-нибудь добивается! Даже со •
всем крошечный ребенок добивается, например, расположения
родителей. Или того, чтобы ему дали конфету. Или купили щенка
Или не укладывали рано спать.
Проблема в том, что нам, взрослым, кажется, будто добиваться
неких социальных целей — это важно. А конфет-щенков-внима-
ния — нет...
, Детство — это такой этап нашей жизни, по которому приятие
ностальгировать, но который весьма и весьма тяжело прожи¬
вать. По своей насыщенности и количеству открытий детство
наверное, самая серьезная пора человеческой жизни.
Итак, дети проживают настоящую и серьезную жизнь.
Разве не повлияет она потом на жизнь взрослую?
Повлияет, разумеется. Так же, как наша юность влияет на нашу
зрелость, а наша зрелость — на нашу старость. Но ведь это не дает
нам оснований полагать, что в юности и зрелости мы не живем,
а берем уроки жизни в некоем зале ожидания?
То, что в детстве закладывается фундамент жизни человека, — это,
безусловно, правда. Только строительство этого фундамента не
есть некое отдельное занятие, а есть полноценная глубокая жизнь,
которую мы, родители, с восторгом расположены анализировать,
с радостью готовы на основании опыта этой жизни делать далеко
идущие выводы.
Однако куда как сложнее нам эту детскую «маленькую» жизнь
уважать и понимать.
Однажды я разговаривал с выдающимся российским литературо¬
ведом Игорем Петровичем Золотусским — лучшим у нас знатоком
Гоголя и вообще человеком очень эрудированным и интересным.
В годы сталинских репрессий посадили его родителей, а он был
отправлен в детский дом. Ему было тогда шесть лет.
55

Как не стать врагом своему ребенку
Так вот, Игорь Петрович говорил мне, что эти первые шесть лет его
жизни были до такой степени прекрасны, интересны и насыщенны,
настолько наполнены родительской любовью и увлекательной
жизнью, что дали ему возможность не только выжить в детском
доме, а стать тем, кем он стал!
Шесть лет, прожитых в любви, оказались сильнее унижений дет¬
ского дома и последующей невероятно тяжелой жизни!
Любовь к ребенку начинается не с сюсюканья и прочей ли¬
рики, очень любимой взрослыми, а с уважения к маленькому
человеку.
«Когда человека любят, это позволяет ему раскрыться, — писал
Абрахам Маслоу. — Сбросить свои защиты... Одним словом, по¬
зволяет увидеть себя, вместо того чтобы прятаться»1.
Когда речь идет о детях (а Маслоу пишет о любви в более широ¬
ком смысле), я бы все-таки употреблял более конкретное слово —
«уважение».
Итак,
если мы уважаем ребенка — ребенок раскрывается, помогает
нам его понять.
Эрик Берн вообще считал, что именно «в раннем детстве каждый
решает, как он будет жить и как умрет... Важнейшие решения уже
приняты: человека какого типа он выберет себе в супруги, в какой
постели умрет и кто будет в этот момент рядом с ним...»1 2
И хотя Берн оговаривается: «В жизни может случиться не так,
но хочет человек именно этого»3, все равно получается: детство
оказывает решающее влияние на человеческую жизнь.
1	Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. — М.: Альпина
нон-фикшн, 2011. С. 26.
2	Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют
в игры. - М.: ЭКСМО, 2012. С. 186.
3	Там же.
56

Часть первая
Честно говоря, я лично не могу поверить Берну до конца — будь
он хоть трижды гением. Мне кажется, что придуманный в детстве
сценарий жизни с течением лет меняется очень и очень сильно
и серьезно.
Но, во-первых, точку зрения Берна надо иметь в виду: в детстве
закладываются главные решения жизни.
А во-вторых, даже если она чуть и преувеличена — все равно оче¬
видно:
решения, которые мы принимаем в детстве, оказывают на
нашу жизнь серьезное влияние. Будет ребенок их уважать
с родителями или нет — зависит только и сугубо от родителей.
Уже хотя бы только поэтому ребенка надо уважать.
Как уважать ребенка?
Об этом и поговорим подробнее в следующей главе.

ЧАСЫ И КАКТУС
—	Быстрей, быстрей! — подгоняла длин¬
ная минутная стрелка свою старшую
сестру. — Мой принцип: лучше обогнать,
чем отстать! Впереди — огромное белое
поле! Короткий отдых в маленьком чер¬
неньком домике — и вперед! Мы должны
покрыть эти невероятные расстояния!
—	Я устала, — вздыхала старшая — ко¬
роткая часовая. — Не могу я так быстро.
Ты вон какая длинноногая, а я — ви¬
дишь? — даже усохла от длинного пути.
От одного домика до другого пока до¬
бежишь — ужас как умаешься! Но в од¬
ном ты права: перспективы, расстояния...
Надо спешить!
...Настольный Кактус стоял, как ему
и положено, на столе и внимательно
смотрел на то, как бегут стрелки на на¬
стенных часах.
58

Часть первая
Мудрый Кактус прекрасно видел, что и младшая, и старшая сестра
стараются напрасно, потому что бегут по кругу.
Как мечтал он объяснить глупым стрелкам их нелепую жизнь! Но
он не знал языка, на котором говорят те, кто движется.
Так у них и повелось: он все понимал, но не мог ничего объяснить.
Они мчались, подгоняя друг друга, и ничего не понимали.
Такая у них была жизнь...

ГЛАВА ШЕСТАЯ,
в которой автор пытается разобраться,
почему мы не уважаем своих детей,
и старается понять, как можно решить
эту проблему
Итак, ребенок не готовится к жизни, не проживает «чудесные
детские годы», а живет жизнь. И проблемы, которые у него воз¬
никают, это не инфантильные глупости, а человеческие вопросы,
которые всегда требуют понимания, иногда — сочувствия, ино¬
гда — совета.
Это нам только кажется, что наши, взрослые, метания — серьезны,
судьбоносны, а детские — так, ерунда.
Все проблемы, которые волнуют людей, можно разделить на две
большие группы:
насущные — это вопросы сегодняшнего дня, актуальные про¬
блемы, связанные с отсутствием денег, деланием карьеры, вза¬
имоотношениями с коллегами, проведением отпуска и празд¬
ников, решением вопросов по службе и так далее;
< сущностные — это вопросы вечные, проблемы, связанные с осо¬
знанием философии собственного существования: зачем я живу;
куда я живу; с кем я живу; почему я живу с этим человеком, а не
с тем; в чем смысл моей жизни и есть ли он, и так далее...
Понятно, что большую часть времени взрослые люди уделяют
решению насущных проблем. Более того, сущностные вопросы
мы задаем себе, чаще всего когда нас, что называется, приперло.
«За что мне все это?» — это, как правило, крик отчаяния и почти
60

Часть первая
никогда — спокойные размышления: за что, мол, мне дана вся эта
и именно эта жизнь?
41 Все дети — философы. В разной, конечно, степени, но все.
Потому что, входя в мир, человек только выстраивает свои отно¬
шения с этой жизнью и ему во многом надо разобраться.
Это вовсе не означает, что дети не решают насущных вопросов —
решают, и еще как! Они живут жизнь, которая требует постоянного
решения актуальных задач.
Однако,
даже решая насущные вопросы, дети часто делают сущност¬
ные выводы.
Просто детям интересно одновременно и проживать жизнь, и ана¬
лизировать ее. Увы, у многих взрослых это желание анализировать
постепенно проходит: не до того! надо поспевать жить! надо по¬
спевать решать эту кучу насущных вопросов!
Тех, кто постоянно занимается анализом жизни, мы называем
художниками (в самом широком смысле этого слова) или фило¬
софами — таковых, понятно, меньшинство.
Почему же к себе, обуреваемым насущными вопросами, мы от-
| носимся серьезно, а к той части человечества — детям, которые
озабочены проблемами и поисками сути, — высокомерно и без
уважения?
Неужели только потому, что они нам кажутся «недолюдьми» и,
значит, философия их не заслуживает нашего внимания? Откуда
в нас эта высокомерная позиция? Гордыня в отношении собствен¬
ных детей?
Или мы и вправду убеждены, что детская жизнь гармоничнее, не¬
жели взрослая?
61

Как не стать врагом своему ребенку
Когда взрослый жалуется: «Петьку продвинули по службе, а меня
опять задвинули» — мы понимаем: это важная проблема, которую
необходимо обсудить, и, может быть, стоит помочь человеку.
Когда ребенок кричит: «Петька, гад, не дал мне списать, и я получил
двойку!» — нам совершенно ясно, что это инфантильные вскрики.
Пройдет. Не стоит обращать внимания.
Откуда такая несправедливость?
Z& Если мы не хотим стать врагами собственному ребенку, надо
I понять, что его жизнь и его проблемы достойны уважения. Это
подлинная жизнь, и, значит, это подлинные проблемы.
Если взрослый человек не способен серьезно отнестись к сущ¬
ностным выводам, которые делает ребенок, — это значит, что
старший закрывает калитку в душу ребенка.
Если между ребенком и родителем возникло непонимание,
родитель первым делом должен посмотреть в зеркало...
Печально, если не сказать — трагично, что в отношении детей мы
не используем главный, универсальный принцип человеческого
общения.
Принцип этот нам очень хорошо известен: относись к другому так,
как ты хочешь, чтобы относились к тебе.
Разве мы хотим, чтобы дети относились к нам так, как мы от-
I носимся к ним?
Мы хотим, чтобы нас не замечали, не слушали, не воспринимали
всерьез? Мы хотим, чтобы дети постоянно делали нам замечания
и наказывали нас, подчас несправедливо? Мы хотим, чтобы они
лишили нас свободы? Мы хотим, чтобы они заботились о нас так,
как им — а не нам! — кажется правильным?
К родителям пришли гости. Папа с мамой ставят ребенка на та¬
буретку: «Прочти стишок!» А если дитя попросит папу с мамой
продекламировать любимое стихотворение для гостей?
62

Часть первая
Мальчик влюбился — и уроки в голову не идут. Папа убежден,
что это — ерунда, что уроки — это самое главное, а любовь — не
повод для того, чтобы не решать задачу по математике. А папе не
интересно ли вспомнить, как он влюбился в маму и забыл про все
на свете? А если у бедного папы не было такого в жизни, то, может
быть, он хотя бы книжки про это читал?
Папа хочет смотреть . позднюю трансляцию футбола, хотя папе
завтра рано идти на работу. А ребенку нельзя — у него режим. По¬
лучается, что режим — это такой ограничитель свободы, который
распространяется только на детей.
Папа не хочет представить, как бы он себя ощущал, если бы его
укладывали спать, не дав посмотреть интересный матч?
Родителей вызывают в школу, и учителя рассказывают про их чадо
всякие гадости. Дома ребенку, конечно, за это попадает. Родители
не хотят пофантазировать, что было бы, если бы их начальники
вызвали их ребенка и рассказали про них всякие гадости?
Без сомнения, большинство родителей хорошо понимают, что
ребенок принадлежит им: они за него отвечают; если он сделает
что-то не так — переживают; если он как-то не так ведет себя при
чужих — стесняются; а если совершит что-то хорошее — гордятся.
Но почему же старшие забывают: ребенок тоже убежден, что роди¬
тели принадлежат ему? Дети уверены, что отвечают за папу и маму:
если они как-то не так ведут себя при чужих — ребенок стесняется,
а если совершат что-то хорошее — гордится....
Думаем ли мы об этом?
Если мы не умеем, да и не хотим ставить себя на место ребенка,
о каком уважении и взаимопонимании можно говорить?
< Если в общении с младшими мы забываем главный принцип
человеческого общения — относись к другому так, как ты хо¬
чешь, чтобы относились к тебе, — не есть ли это еще одно под¬
тверждение того, что мы не считаем детей за людей?
63

Как не стать врагом своему ребенку
В результате ребенок приходит к выводу, о котором замечательно
пишет все тот же Януш Корчак: «...ребенок думает: “Я ничто. Чем-
то могут быть только взрослые”»1.
Z? Наш ребенок — это не наше отражение и даже не наше про¬
должение. Это другой, самостоятельный человек. Он не хочет,
чтобы вы вставляли его в лекало своей жизни, он мечтает о том,
чтобы вы поняли его: его жизнь, его страдания, его метания,
философию его жизни, его обретения и потери.
Он хочет, чтобы вы относились к нему так, как вы хотите, чтобы
относились к вам — как к самостоятельному, отдельному человеку.
Сколько бы лет ни было вашему чаду, вы никогда не будете от
него свободны. Моя мама до самой смерти называла меня «мой
маленький»... Меня — огромного, толстого, седого мужика.
Но это вовсе не означает, что дети должны ощущать себя зависи¬
мыми от вас.
Зависимость от ребенка — это наша проблема, взрослых, а не
i детей.
Ребенок — всегда! — должен ощущать себя свободным и защищен¬
ным. Ощущать себя человеком. В этом — уважение к нему.
Абрахам Маслоу рассказывает очень интересную историю из
того времени, когда он жил у индейцев племени блэкфут. Там
он познакомился с семилетним мальчиком Тедди. Тедди владел
огромным, с точки зрения индейцев, сокровищем — мешочком
с лекарствами.
И вот один индеец предложил семи летнему Тедди купить этот
мешочек. У мальчика были папа, мама, бабушки и дедушки, но
они не мешали Тедди принимать решение. Они не вмешивались!
1 Корчак Я. Как любить ребенка. — Екатеринбург: У-Фактория; М.:
Астрель, 2009. С. 71.
64

Часть первая
Что сделал мальчик? Он ушел из поселения на три дня, чтобы по¬
думать. Три дня семилетний человек в одиночестве размышлял,
прежде чем принять решение.
Маслоу даже не пишет, что ои в результате решил — не это важно.
Важно другое: самостоятельность в принятии решения, независи¬
мость, уважение окружающих к маленькому человеку.
«Не могу представить, — восклицает Маслоу, — чтобы мы позво¬
лили такое семилетнему ребенку»1.
Согласитесь, и мы такое представим не вдруг. А почему, собственно?
< ' В жизни другого человека — нашего собственного ребенка —
; мы с легкостью невероятной принимаем любые решения, по¬
скольку убеждены: мы опытней, мудрей и прочее, и прочее.
Почему? Ну почему мы так решили? Почему мы так убеждены,
что наши дети — это нелепые и глупые существа, которые сами
себе хотят только плохого? Почему мы не даем им возможности
набить собственные шишки? Почему мы считаем, что родительская
любовь — это когда мы относимся к своему чаду как к игрушке
с дистанционным управлением, пульт от которой находится у нас
в руках?
И как после такого отношения мы можем убедить детей, что их
уважаем? И как мы можем заслужить собственное уважение?
Нам-то все кажется, что дитя должно нас уважать только за то, что
мы его родили. Но уважение это надо заслужить!
Вот ведь в чем дело:
мы, родители, должны заслужить уважение своего ребенка.
Как? Чем? В первую очередь пониманием того, что ребенок — это
самостоятельная личность, ' которая проживает свою собственную,
отдельную от нас, трудную жизнь.
1 Маслоу А. Мотивация и личность. — СПб.: Питер, 2012. С. 263.
3 № 521
65

Как не стать врагом своему ребенку
Мы очень любим спорить о том, с какого возраста ребенок стано¬
вится достоин того, чтобы относиться к нему как к личности. И нам
почему-то не приходит в голову размышлять, с какого возраста
у человека есть свое лицо.
Оно ведь сразу есть. С рождения. Собственное, индивидуальное,
ни на кого не похожее лицо. Так отчего нам так трудно понять,
что с самого рождения и характер есть? И отношение к жизни?
И взгляды?
Они меняются? Конечно. И лицо меняется. Да и у нас, взрослых
людей, меняется и лицо, и взгляды.
Ребенок не должен заслуживать у нас, взрослых, права на то,
| чтобы к нему относились как к личности. Он рождается че¬
ловеком. Рождается самостоятельной личностью, достойной
уважения с первых, сложнейших минут своей жизни.
То, что ребенок входит в жизнь, то, что он выстраивает сущностные
отношения с жизнью, должно вызывать большее уважение к его
проблемам в познании мира, а никак не пренебрежение.
Только при условии, что мы сможем уважать своего ребенка,
I видеть в нем личность и таким образом заслужим его уваже¬
ние, — мы не станем с ним врагами. Это — фундамент. Основа.
Нет этого фундамента — дальше не о чем размышлять.
Неуважение к детям чаще всего проявляется даже не в наших
поступках, а в наших словах, в том, как мы общаемся со своим
ребенком.
А как мы с ним общаемся?
Вот об этом и поговорим-подумаем в следующей главе.

БОЛЬ И ЖАЛОСТЬ
Боль и Жалость шли по Большой до¬
роге.
Одним концом дорога упиралась в го¬
ризонт. И другим концом упиралась
в горизонт. Так что можно сказать, что
не было у нее ни начала, ни конца.
—	Мне больно, — вздыхала Боль.
—	Жалко тебя, — отвечала Жалость.
—	Мне так плохо, — жаловалась Боль, —
что кажется: никогда не было хорошо.
Пожалей меня...
И Жалость жалела Боль. Очень жалост¬
ливо.
—	Спасибо тебе, — приговаривала
Боль. — Но мне равно так плохо, что
кажется: никогда хорошо не будет.
И Жалость старалась. Она очень стара¬
лась жалеть лучше.
67

Как не стать врагом своему ребенку
И чем больше старалась Жалость, тем хуже становилось ей самой.
Тем больнее делалось.
—Мне как будто лучше, — неожиданно улыбнулась Боль. — Ой,
а ты чего такая невеселая?
—	Мне почему-то стало больно, — ответила Жалость. — Плохо
мне, больно.
—	Жаль тебя, — ответила Боль.
Так и шли они по Большой дороге вдвоем, меняясь местами: Жа¬
лость и Боль, Боль и Жалость.
Одним концом дорога упиралась в горизонт. И другим упиралась
в горизонт. Так что можно сказать, что не было у нее ни начала,
ни конца...

ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой автор размышляет о том,
как суметь стать своему ребенку
собеседником
Почему столь часто возникают проблемы в общении с собственным
ребенком? Он же — плоть и кровь? Ты, родитель, желаешь свое¬
му чаду только добра. И все равно — возникает недопонимание...
В чем тут дело?
Ну а если честно: с другими, что ли, всегда получается отыскать
общий язык? С любимым человеком? С начальником? С при¬
ятелями?
Другими словами:
проблема общения с собственным ребенком — не есть уни¬
кальная проблема общения. Просто мы воспринимаем ее
наиболее остро.
Не так давно у меня вышла книга «Общение: в поисках общего»1.
Она посвящена тому, как получать информацию от окружающего
мира — общаться с ним.
Название книги — не случайно: нередко мы забываем, что «обще¬
ние» и «общий» — это однокоренные слова. То есть с кем бы мы
ни вступали в контакт, наша задача — отыскать с этим человеком
общее.
Очевидно, этот вывод относится и к общению с собственным
ребенком.
1 Максимов А. Общение: в поисках общего. — СПб.: Питер, 2013.
69

Как не стать врагом своему ребенку
4 Уверены ли вы, что, вступая в общение с собственным ребенком,
I вы заняты поиском общего, а не воспитанием?
Попробуйте проделать простой опыт: посчитайте, сколько раз в те¬
чение дня вы говорили с ребенком просто так, а сколько — пытаясь
его хоть немножко, да повоспитывать?
Легкий, непринужденный, ни на что не направленный треп с дру¬
зьями — одно из удовольствий жизни.
Часто ли вы треплетесь с собственным ребенком? Просто так?
Без цели?
Часто? Значит, проблем в общении с ребенком у вас нет — и вам
удается отыскать с ним ' общее.
Редко? Значит, либо вы вообще не видите своего ребенка, моти¬
вируя это отсутствием времени, либо превращаете разговор в вос¬
питательный процесс: не ищете общее со своим чадом.
А теперь вспомните, как вас бесит начальник, если он не слушает
ваши аргументы, а воспитывает. Как раздражает любой, даже по¬
сторонний человек, сделавший вам замечание.
Ощущение, что мы имеем право делать ребенку замечание, — вер¬
ное. И иногда, действительно, стоит мягко что-то подсказать или
объяснить, что чего-то делать нельзя. Главное,
чтобы общение с ребенком не превращалось в бесконечный
воспитательный процесс.
У Маслоу есть удивительные слова, которые я даже хотел взять
эпиграфом к этой книге. Не пробегайте их. Вчитайтесь.
«Отношения детей с родителями обычно изучаются так, как будто
они неизбежно представляют собой набор проблем, всего лишь
(выделено мной. — А. М.) шанс наделать ошибок. Эти отношения
прежде всего являются источником удовольствия, хорошей воз¬
можностью получить наслаждение»1.
1 Маслоу А. Мотивация и личность. — СПб.: Питер, 2012. С. 243.
70

Часть первая
/ Общение с ребенком — это не есть некая работа по его воспи¬
танию, а огромное удовольствие, которое вы можете получать.
Для этого очень важно не врать.
У Льва Толстого есть удивительно точное замечание: «Люди
считают преступлением ложь перед судом и неблагородными по¬
ступками неправедные слова в общении с равными, но с детьми
говорить всякий вздор и всякую ложь считается не только не не¬
правильным, но, напротив, почти необходимым...»1
Ах, как прав Лев Николаевич!
Детям мы начинаем врать незаметно: съешь кашку — будешь
сильным, как Валуев! Неправда... Если ты рано ляжешь спать —
к тебе прилетят хорошие сны... Неправда — сны не прилетают по
расписанию. Если бы ты любил маму, ты доел бы суп до конца...
Неправда — любовь не зависит от аппетита.
Но это вроде как не вранье. Игра. Фантазии.
Постепенно ложь превращается в привычку.
/ Если со взрослыми людьми вранье оправдать сложно, то с под¬
растающим поколением всегда есть оправдание: мы сказали
неправду из педагогических соображений!
Видите, опять то же самое: к взрослым относимся одним образом,
к детям — другим. К взрослым — серьезно и с уважением, к детям —
как к объекту воспитания...
С вашего позволения я не стану долго рассуждать о том, что
врать — нехорошо. Нет человека, который бы этого не знал.
Так зачем же мы так спокойно, да еще и с умным выражением лица,
да еще доказывая пользу этой лжи — врем нашим детям?
1 Толстой Л. Об истине, жизни и поведении. — М.: ЭКСМО, 2007.
С. 277-278.
71

Как не стать врагом своему ребенку
Еще есть одна серьезная проблема, которая мешает нам найти
общее с нашими детьми.
Вы когда-нибудь задавали себе вопрос:
общаясь с вашим чадом, вы хотите его понять или себя вы¬
сказать?
Психологи придумали такую красивую и, как мне кажется, очень
точную формулировку. Всех людей, помимо прочего, можно раз¬
делить на две группы: тех, кто, входя в комнату, как бы говорит:
«Здравствуйте, это я!» — и тех, кто, появляясь, как бы восклицает:
«Здравствуйте, это вы!»
Так на кого вы нацелены, начиная общение с ребенком, — на себя
или на него? Не превращается ли ваш разговор в постоянный крик:
«Здравствуй, это я! Сейчас я научу тебя, как надо жить»?
Вот ребенок совершил некий проступок.
Можно сразу на него ругаться или его воспитывать, то есть объ¬
яснять, почему так никогда нельзя делать.
А можно начать общение со спокойного — подчеркиваю, спокой¬
ного — вопроса: «Почему ты так сделал?»
Главное, чтобы это был не праздный вопрос, заданный ради про¬
формы, а подлинное желание понять — почему так случилось?
Уверяю вас:
ребенок всегда будет отвечать вам благодарностью на любую
вашу попытку понять, почему он поступил не так, как вам
бы хотелось.
Мы часто забываем очевидную, казалось бы, закономерность:
если на человека любого возраста налетать с критикой и руганью,
человек непременно закроется; если попытаться — просто попы¬
таться! — его понять, он откроется.
Разве это не очевидно?
72

Часть первая
Есть одно очень важное, даже, наверное, фундаментальное, глав¬
нейшее правило любого общения — в том числе, конечно, и обще¬
ния с ребенком:
если вы хотите получить от человека информацию, в момент
общения вы должны сделать его центром мира.
Когда походя вы спрашиваете своего сына или дочь: «Как дела
в школе?» — это не общение.
Ребенок даже острее, нежели взрослый, чувствует, когда с ним
общаются формально, а когда — заинтересованно. Вам не удастся
его обмануть.
Если вы действительно хотите отыскать с вашим чадом общее, вам
придется потратить на него и свое время, и свое внимание. Без этих
«трат» общение бессмысленно.
Нашему общению с другими людьми очень мешает явление, кото¬
рое носит название «семантический шум».
Семантический шум — это неправильно понятые высказывания
собеседника с кажущимся, эфемерным смыслом, смыслом-
фантомом.
Почему возникает этот отвратительный семантический шум?
Очень хорошо пишет об этом все тот же Корчак: «Все существует
как бы два раза: раз само по себе, а другой раз у меня в глазах,
в голове, в мыслях»1.
Всегда ли мы отдаем себе отчет в том, что мы видим и слышим не
просто глазами и ушами, но еще и своим опытом? Слово «дерев¬
ня» для деревенского жителя и городского имеет разный смысл.
Слово «любовь» по-разному воспринимается в двадцать лет и в во¬
семьдесят.
1 Корчак Я. Как любить ребенка. — Екатеринбург: У-Фактория; М.:
Астрель, 2009. С. 337.
73

Как не стать врагом своему ребенку
Вдумайтесь в цифры, которые приводит в своей книге «Забытое
искусство слушать» американский психолог Мадэлин Беркли-
Ален. Взрослый человек в рядовом общении использует примерно
500 слов, при этом каждое из них имеет от 20 до 25 значений. То
есть, произнося одно и то же слово, разные люди вкладывают в него
разный смысл — и таких смыслов от 20 до 25.
Итак — внимание!
/йв Мы используем 500 слов примерно в 12 500 значениях1.
Понятно, что речь идет об английском языке, но я не думаю, что,
если брать наш, родной, получится какая-то иная картина.
500 слов в 12 500 значениях! Это же вообще неясно, как мы друг
друга понимаем!
Итак, мы все слышим друг друга по-разному, потому что у нас
у всех — разный опыт. Но если мы договорились, что у детей есть
свой опыт, часто отличный от нашего, то разве можем мы с ними
общаться, не имея этот их опыт в виду?
хй С детьми — как, впрочем, и со взрослыми — мы говорим на
I разных языках. Это нормально. Это просто надо иметь ' в виду,
стараясь, с одной стороны, понять их, а с другой — донести до
них то, что вы хотите сказать.
То, что, по выражению Корчака, «существует в наших глазах, го¬
лове, мыслях», — не что иное, как образы. В силу того, что у всех
нас разный опыт, — и образы у нас в головах рождаются разные.
Одно и то же слово рождает разный образ в головах разных людей.
Так и появляется семантический шум.
Скажем, если ребенок говорит: «Я сделал уроки», это вовсе не оз¬
начает, что он выучил весь заданный материал. Это может означать
1 Беркли-Ален М. Забытое искусство слушать. — СПб.: Питер, 1997.
С. 91-92.
74

Часть первая
и то, что он честно просидел над учебниками, думая о своем, поло¬
женный час. Если для взрослых «деланье уроков» есть результат,
то для многих детей — процесс, который ни к какому результату
может и не привести.
И когда двоечник говорит учительнице: «Марь Иванна, я учил» —
он не врет. Он говорит ровно то, что было на самом деле. Он же не
утверждает, что выучил!
/ Семантический шум — это данность. И ее надо иметь в виду
I всегда, в том числе и в общении со своим чадом.
Про общение мы очень любим говорить с восторгом. Многие из
нас всерьез убеждены, что общение — это едва ли не главная ра¬
дость жизни.
Мне — человеку, который занимается общением в том числе и про¬
фессионально, — было бы нелепо с этим спорить.
Однако не стоит забывать:
подлинное общение, то самое, что позволяет открыть друго¬
го человека; то самое, что помогает отыскать общее между
людьми, — это важное и серьезное ДЕЛО.
Да, невероятно интересное и в высоком смысле — познавательное.
Но — дело.
Именно так и следует относиться к общению с ребенком.
Общение — это результат наших взаимоотношений с ребенком.
Если угодно — оценка наших взаимоотношений.
Именно потому, как складывается наш словесный контакте ма¬
:	леньким человеком, мы и судим о том, как вообще формируется
наша совместная жизнь.
Смею вас уверить, что одна из главных и самых серьезных «мечт»
ребенка заключается в том, чтобы между ним и родителями про¬
исходили интересные разговоры.
75

Как не стать врагом своему ребенку
Но ведь и вы хотите того же! Так неужели же вы, умный и любящий
взрослый, не сумеете достичь этой цели?
И последнее.
Никакая самая умная и воспитательная беседа, с использованием
самых чудесных цитат и продиктованная самыми добрыми чув¬
ствами, не заменит вашему отпрыску простой беседы, вызванной
подлинной заинтересованностью в мыслях и суждениях ребенка.
Может быть, с возрастом ребенок и будет вам благодарен за умные
и полезные слова. Но здесь и сейчас он станет благодарить вас,
в сущности, за одно — за понимание.
Ребенок живет под девизом из гениального фильма моей юности
«Доживем до понедельника», который снял Ростоцкий по сцена¬
рию Полонского. В этой картине школьник, отвечая на вопрос:
«Что такое счастье?» — написал: «Счастье — это когда тебя по¬
нимают».
Вот истинный девиз детства.
Конечно, со своими детьми должны общаться и мама, и папа. И все
же, признаемся, мамы это делают чаще.
Мама — это вообще, как правило, главный человек в жизни ре¬
бенка.
Ну и как же не посвятить мамам отдельную главу?

А вот еще есть — любовь.
Вокруг кричат: «Не надо, мол, детям про
это... Еще успеют... Намучиться...»
Но куда же денешься, когда она — везде?
Просто везде вокруг. Куда ни глянь, ни
кинь, ни посмотри... Буквально всюду.
Вот, например, однажды росли Роза
и Кактус. Между ними была бездна.
Пустыня. Космос.
Между ними был подоконник.
И что нашла Роза в толстеньком, вечно
озабоченном неизвестно чем Кактусе?
И что нашел Кактус в тощей большего¬
ловой Розе?
Тут ведь в каком возрасте ни размыш¬
ляй, в любви ничего понять невозможно.
77

Как не стать врагом своему ребенку
Часто Кактус смотрел на тощую фигуру Розы, на ее вызывающе
яркую прическу и думал: «И чего я только в ней нашел?»
Но глаз оторвать не мог.
Роза смотрела на несимпатичный Кактус и думала про него такое,
о чем мне даже рассказывать неловко.
Но смотрела все равно.
Любовь их была обречена. Но, скажу тебе по секрету: когда любовь
обречена, тут-то все самое главное и случается — есть у любви такая
сила, которая все может.
Она так и называется — сила любви. И это стоит запомнить.
Нам ли судить о всемогуществе этой силы? Нам ли разбираться,
каким непостижимым образом Роза и Кактус оказались рядом?
И вот они стоят близко-близко. Мгновение — и обнимут друг друга.
Но... мешают колючки.
Вот ведь какое дело: колючки — это то единственное, что их объ¬
единяло, и потому они не обращали на них никакого внимания.
Совсем.
Кактус родился тугодумом. Но тут и он догадался, что жить без
Розы не сможет.
Сила любви — одно слово. Точнее — два.
Ну а как догадался, жизнь его стала ясной и простой.
Кактус сбросил свои колючки.
—	Что ты наделал?! — закричала Роза.
Как и всякая настоящая Роза, она никогда не показывала своей
радости перед мужчиной.
—	Ты теперь абсолютно беззащитен! Беззащитен! — причитала
Роза. — Как же так можно?! Без шипов! Без шипов!
Тут она сбросила свои колючки.
78

Часть первая
Должен тебе сказать, что Розы нередко говорят одно, а делают
что-нибудь абсолютно противоположное.
И тогда они обнялись и слились воедино. И им уже никак нельзя
друг без друга: ведь они ничем не защищены. А если они вместе —
попробуй сломай.
Нам ли понять, как питаются они от одного корня? И как не скучно
им друг с другом — всегда вместе столько лет?
Любовь, одно слово.
Точно — одно.
Но все объясняет.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
в которой автор хочет разобраться:
как сделать так, чтобы самые
близкие люди не стали далекими
У меня были очень хорошие отношения с моей мамой, Антониной
Николаевной. Сейчас я взрослый и, как принято говорить, состо¬
явшийся человек, но как же мне ее не хватает!
Мама любила меня так, как мне, признаюсь, не удается любить
своих детей. Наверное, это единственный человек в мире, с кото¬
рым у меня было полное взаимопонимание. Хотя мама могла меня
и ругать, и говорить совсем не ласковые слова. У мамы можно
было спросить что угодно и быть абсолютно уверенным, что она
выслушает и постарается помочь.
Но, общаясь со мной, она всегда говорила: «Здравствуй, это ты?»
Я всегда был ей интересен и необходим.
Мама мне говорила не раз: «Если ты придешь и скажешь, что убил
кого-то, я не буду спрашивать: “За что?” — я буду думать, как тебя
спрятать». Это невероятное чувство защищенности, которое я ис¬
пытывал рядом с мамой, я не испытывал более никогда. И понятно,
не испытаю.
Долгое время я был искренне убежден, что подобные отношения
естественны. Но вот у одного моего друга — ужасный конфликт
с мамой, у другого...
А потом ко мне как к коучу стало приходить довольно много жен¬
щин, которые жаловались на своих матерей.
Я ведь, собственно, никаким коучем быть не собирался: кто я такой,
чтобы ко мне приходили люди за советом? Но однажды — было
80

Часть первая
это лет десять тому назад — после лекции по технологии обще¬
ния на журфаке МГУ ко мне подошла студентка и стала умолять
встретиться с ее мамой, чтобы просто поговорить.
Я встретился. Поговорили и довольно быстро решили проблему.
Мама рассказала обо мне своей подруге, у которой были проблемы
с сыном. И — понеслось.
Ирина1, двадцать восемь лет. Мать хотела выдать ее за нелюби¬
мого человека, потому что тот богат. Ирина не смогла ослушаться
собственной матери, вышла, родила двоих детей, но старая любовь
возникла снова. Теперь она совершенно не понимает, как и куда
ей жить.
Светлана, тридцать семь лет. Светлана на всю жизнь запомнила,
как в четырнадцать лет, втайне от матери, постриглась в пионер¬
ском лагере. Мама, увидев это, произнесла спокойно: «Ты что,
думаешь, что стала красавицей? Как была уродкой — так урод¬
кой и осталась». Всю жизнь мать принижает собственную дочь,
оскорбляет, говорит гадости. Светлана одинока, она не верит, что
ее можно полюбить.
Ольга, тридцать лет. Мечтала быть художницей. Мать заставила
окончить экономический институт, отец взял к себе в офис. Теперь
женщина страдает, понимая, что жизнь проходит бессмысленно,
а менять профессию боится.
Галина, сорок один год. Родилась в провинциальном городе. Мать
настаивала на том, чтобы Галина поехала в Москву и прорывалась.
Приехала. Стала челноком: привозила зарубежные товары и про¬
давала здесь. Потом стала начальником челноков. Купила в Москве
сначала машину, затем — квартиру. А потом вошла в эту квартиру
и поняла, что ей — сорок один год и у нее ни детей, ни любимого,
ни подруг стоящих. А все, что было настоящего, осталось в том
самом провинциальном городе.
1 Имена, понятно, вымышленные, но истории, как это ни ужасно, —
подлинные.
81

Как не стать врагом своему ребенку
Как такое может быть? Самый дорогой на земле человек, самый
любимый, вдруг становится твоим врагом и реально портит тебе
жизнь? Не помогает тебе, не поддерживает тебя, а сознательно
и конкретно портит твое существование?
Я убежден: мужчине никогда не понять чувств, которые испы¬
тывает мать к своему ребенку. Мужики могут сколько угодно
метафорически восклицать, что ребенок — это, мол, моя кровинка,
моя частичка...
Но дитя, без всяких метафор, — часть матери. Ребенок сделан
из нее. «Спасибо вам, Святители, что плюнули и дунули», — как
пел Высоцкий: таинство некое произошло внутри материнского
организма (которое наука, конечно же, объясняет, но таинство
от этого менее таинственным не становится), и из него, из этого
самого организма, появился новый человек. Человек рождается
из женской плоти и крови.
Мать не просто вынашивает ребенка — она кормит его собой, на
целых девять месяцев сливается с ребенком, становится с ним
одним целым.
Связь между матерью и ребенком — невероятная, мистическая,
никакой наукой не объяснимая.
Знаменитый питерский актер Иван Краско рассказывал мне,
как во время войны к ним во двор залетел черный ворон. И мама
сказала спокойно: «Твой брат погиб сегодня». Мальчишка Иван
не поверил, но день запомнил. Надо ли добавлять, что, когда при¬
шла похоронка, выяснилось, что брата убили именно в этот день?
Моя мудрая мама говорила, что
пуповина, которая связывает мать и дитя, никуда не дева¬
ется — она связывает ребенка и мать всю жизнь.
Ребенок тоже ощущает эту связь. Может быть, не так остро, воз¬
можно, не столь мистически абсолютно, как мама чувствует его, но
ощущает. Вера ребенка маме (в отличие от веры отцу) безгранична.
82

Часть первая
Что делает детеныш, когда падает? Начинает плакать? Нет. Он
смотрит на мамину реакцию: будет она плакать или нет. И если
мама причитает, он тотчас начинает рыдать вслед за ней. А если
мама смеется — тоже улыбается.
Не поразительно ли?
z Ребенок верит маме больше, чем самому себе!
Как разорвать эту связь? Как матери отпустить часть себя на сво¬
боду? Как маме ' сделать так, чтобы эта частица жила совершенно
отдельной от нее абсолютно самостоятельной жизнью?
Это не риторические возгласы. Это вопросы, на которые у меня
нет ответа. Что испытывала моя мама, когда в девятом классе
я уходил из дома, а она этому не противилась? Что испытывают
те мамы, которых дети ставят перед фактом: я решил стать тем-то
и тем-то; я выйду замуж только за этого; я хочу жить не в этой
стране, а в той?
Мне не известен ответ. Но я совершенно твердо знаю:
если мать не понимает, что она родила ребенка не для себя,
а для мира, — она обрекает свое чадо на страдания.
Не устану повторять: Господь Бог (или Природа — кому как бли¬
же) — Штучный Мастер. Понимаете? Каждого человека он создает
в одном-единственном экземпляре. Нам только кажется, что наш,
взрослый, опыт так уж нужен детям. Им нужна наша защита.
А опыт они будут приобретать сами — иного пути нет.
Ситуация усугубляется еще и тем, что в нашей голове, по метко¬
му замечанию знаменитого психиатра Леопольда Орра, живут
как бы два существа: Думающий и Доказывающий. У них очень
интересные взаимоотношения: о чем бы Думающий ни подумал,
Доказывающий это непременно докажет. Другими словами: мы
можем доказать себе абсолютно все. Можно сказать резче: нет
ничего такого, что мы не могли бы сами себе доказать.
83

Как не стать врагом своему ребенку
Человек, который уверен, что он красив, — найдет миллион доказа¬
тельств этому, тот, кто убежден в собственном уродстве, — найдет
аргументы и этой точки зрения. Если нам нравится человек — мы
с легкостью докажем себе, что он хороший, и увидим массу его
хороших поступков. Но вот ситуация почему-то изменилась, из¬
менилось наше отношение к человеку, и мы вдруг стали видеть,
какие ужасные поступки он совершает.
На этом свойстве человеческого восприятия основан факт того, что
мы сами создаем собственную реальность: не просто ви¬
дим мир таким, каким хотим, но еще отыскиваем тысячи
доказательств того, что наша картина мира — единственно
верная.
Поэтому, если мама решит, что она лучше понимает, как ее чаду
прожить жизнь прекрасную и счастливую, она, уверяю вас, най¬
дет миллион аргументов в пользу своей правоты. Что, собственно
говоря, часто и происходит.
Случается, конечно, что мамы своих детей не любят. Всяко бывает:
даже выкидывают только что родившихся детей в мусорные баки.
Но, согласимся, что это все-таки патологические случаи.
Мы же говорим о людях совершенно здоровых. О тех мамах, кото¬
рые, любя своих детей, искренне считают, что должны придумать
своим чадам жизнь и проживать ее рядом с ними, вместе с ними,
не отпуская.
Знакомый психолог из Риги рассказал, как ему позвонила женщи¬
на и сказала, что хочет прийти на консультацию со своим сыном,
который решил жениться, а ей кажется — ему еще рано.
—	Сколько сыночку? — спросил психолог.
—	Тридцать восемь, — ответила мама.
Я примерно понимаю, как рассуждали матери тех женщин, ко¬
торые приходили ко мне на коучинг. Самое печальное, что они
84

Часть первая
наверняка находили миллионы доказательств абсолютной пра¬
вильности подобного материнского взгляда на жизнь собствен¬
ных дочерей.
Дочь хочет выйти замуж по любви? Она — маленькая девочка,
которая не знает жизни. Нужно сделать все, чтобы она вышла за¬
муж за того, кто сможет обеспечить ей нормальную жизнь, то есть
за богатого. Разве не правильно?
Дочка подстриглась и стала красивой? Не надо говорить ей об
этом. Пусть растет в скромности, пусть не надеется, что все му¬
жики станут на нее бросаться. Меньше набьет шишек. Разве не
верно?
Дочка живет в провинции? Ужас. Я сама мучаюсь тут всю жизнь.
Пускай едет в Москву. Потому что жить в Москве в собственной
квартире — это гораздо лучше, нежели прозябать в провинции.
Разве не так?
Дочка хочет стать художником? Кошмар! Что за профессия? Пусть
работает в офисе, как отец. Это надежная работа, которая будет ее
обеспечивать. А в свободное время — пожалуйста — может рисо¬
вать. Разве это не логично?
Правильно. Верно. Так. Логично. Но... с точки зрения мамы.
^4 Когда мама не дает себе труда понять, что у ее ребенка своя
| логика, — появляется шанс, что своими руками она построит
ему несчастную жизнь.
Мои лекции называются так же, как эта книга, — «Как не стать
врагом своему ребенку». И меня иногда спрашивают: «Ну как же
можно стать врагом самому дорогому, самому любимому на свете
человеку? Разве так бывает?»
А я скажу вам — как.
И! Прямой путь к тому, чтобы стать врагом своему ребенку, — ви-
I деть в нем свою собственность.
85

Как не стать врагом своему ребенку
Абрахам Маслоу оптимистично заметил: «Мы слишком хорошо
знаем, что родители не могут сделать из своих детей что угодно.
Дети сами становятся чем-то»1.
Не могу разделить оптимизм гения. Родители — и, увы, особенно
мамы — нередко убеждены, что они лучше всех (в том числе — са¬
мого ребенка) знают, как устроить ему жизнь.
Наша фундаментальная ошибка в воспитании заключается в том,
что, как только ребенок рождается, мы начинаем думать о том,
чтобы ему дать такое, дабы помочь ему стать счастливым.
Мы как бы говорим: «Здравствуй, ребенок! Это я. Сейчас я рас¬
скажу тебе, как правильно и хорошо прожить жизнь, как сделать
так, чтобы дорога по жизни стала дорогой счастья».
Неужели мы всерьез верим, что мы разумнее и умнее Бога, Кото¬
рый уже что-то заложил в наше чадо, Который уже создал наше
дитя каким-то?
Отчего же мы тогда не размышляем о том, что необходимо развить
в ребенке из того, что ему уже дадено?
Почему так редко мы говорим ему: «Здравствуй, ребенок! Это ты!
Посмотрим-посмотрим, какой ты родился. Попробуем понять тебя.
Разобраться в тебе. И тебе помочь».
Если мама в трудной ситуации или в ситуации выбора верит
I себе больше, чем своему дитяти; если она предпочитает все
решать за него, ориентируясь только и сугубо на собственное
понимание жизни, она чаще всего уводит ребенка от того ис¬
тинного пути, на который поставил его Бог (Природа).
Но ребенок верит. И ребенок идет не своим, а чужим путем. Ведь
это же мама — единственный человек на земле, у которого такой
кредит доверия, кому маленький человек верит абсолютно.
1 Маслоу А. Мотивация и личность. — СПб.: Питер, 2012. С. 194.
86

Часть первая
Однако, если ты идешь не своим путем, ты никогда не придешь
к счастью.
Знаете, что я вам скажу? Родители... А в особенности мама...
Это как дом. Стены. Крыша. Тыл. Ребенок, сколько бы лет ему
ни было, всегда знает, что дом его ждет, что всякие житейские
бури никогда не прорвутся сквозь стены, что крыша защитит от
любого дождя.
Но дому не стоит постоянно бегать за своим жителем и опекать его!
Дом находится на месте, и его двери всегда должны быть открыты.
Вот и вся его задача.
Открыть двери и выпустить из дома свою часть — трудно. Неимо¬
верно трудно. Но однажды надо сказать словами песни: «Лети, моя
девочка, лети...» Или мальчик...
Ведь если этого не сказать — ребенок никогда не узнает, что такое
полет. А без этого знания — какая жизнь?
А без полета — нет творца.
Впрочем, об этом подробнее — в следующей главе.

ГРО СКУШУ,
КОШМРИКА
И ДРУГИЕ СУЩЕСТВА
Однажды Мальчик со всеми поссорился:
и с мамой поссорился, и с папой поссо¬
рился, и с бабушкой, и с дедушкой, и с
другом своим единственным-закадычным.
В общем, со всеми поссорился, сидел себе
во дворе и скучал. Одинокий, как белый
медведь в пустыне. Или как змея во льдах.
Что, в сущности, одно и то же.
Мальчик сидел и говорил сам себе: «Я ни¬
кому не нужен, и мне, значит, не нужен
никто». И совсем мальчик расстроился
и решил пойти туда, где людей нет, чтобы
ему никто не мешал.
88

Часть первая
И пошел. И вот идет он сам по себе. Вдруг видит: стоит посреди
поля Дворец. Очень красивый. Как персидский. Разукрашенный
весь. Двери резные, везде камни драгоценные натыканы.
Толкнул он дверь резную, она заскрипела таинственно и откры ■
лась. Мальчик во Дворец вошел. А там в полумраке девушка сидит
Грустная-грустная. Но очень красивая. Как киноактриса.
—	Здравствуйте, — говорит мальчик.
—	Не уверена, — говорит девушка и вздыхает.
Повздыхала она, повздыхала и говорит:
—	Меня Скучалка зовут. Потому что я целыми днями только и де¬
лаю, что сижу и скучаю. Сейчас Кошмарик придет.
Мальчик не успел даже спросить, что за существо такое — Кош¬
марик, как вдруг откуда ни возьмись юноша появляется: голова
нечесаная, из одежды -- одна набедренная повязка, да и та нести¬
раная, зубов почти нет, а те, которые есть, — нечищенные. В общем,
страшный.
-- Я — Кошмарик, — говорит. — А ты кто?
Мальчик отвечает запросто:
-- Я просто погулять вышел. Поссорился со всеми — вот и гуляю.
—	Скандальчика, значит, выпустил, — вздохнула Скучалка. —
Пошли с нами. Будем скучать кошмарно.
И вот пошли они по Дворцу. Идут по длинному коридору. По¬
толки в коридоре высокие, а на каждом потолке — люстры висят.
Огромные и красивые.
Ходят они, ходят. Вздыхают все вместе. Но не разговаривают. По¬
тому что со Скучалкой и Кошмариком — какой разговор?
Правда, время от времени бросаются им под ноги маленькие Дра-
чунчики и все норовят ударить. Однако Драчунчики трусливые,
как тараканы. Стоит им погрозить — сразу убегают.
89

Как не стать врагом своему ребенку
Еще Ворчунчики попадаются. Про жизнь хотят разговоры гово¬
рить. Но от разговоров Ворчунчиков какой интерес? Никакого.
Как от дикторов телевидения.
Мальчик спрашивает:
—	А Прекрасенок у вас нет? Хоть одна маленькая Прекрасенка
к вам не заходила?
—	Прекрасенки в другом дворце живут, — отвечает Кошмарик.
—	А Интересенки?
—	И Интересенки в другом, — причитает Скучалка. — С Интере-
сенками скучно жить. С ними интересно.
Ходят они, ходят. Мальчик утомился очень сильно. Устал. Как
Суворов при переходе Альп. Или как хоккеисты после матча. Что,
в сущности, одно и то же.
И спрашивает Мальчик:
—	А можно в тот дворец попасть, где Интересенки живут и Пре¬
красенки?
И тут вдруг такое произошло. Удивительное. Невероятное прямо.
Скучалка и Кошмарик как упадут на пол и как начнут на Маль¬
чика смотреть. А во взгляде их — не то интерес неподдельный, не
то раздумья сомнительные: нормальный Мальчик или все-таки
какой-то другой?
—	Вы чего? — Мальчик спрашивает.
А Кошмарик отвечает:
—	Это мы от удивления упали. И тебя изучать начали.
И снова смотрят на Мальчика снизу. И взгляд у них такой не¬
приятный. Как у учителя физики, когда он пальцем по журналу
водит — ищет, кого к доске вызвать.
Наконец Скучалка говорит:
90

Часть первая
—	А мы думали, ты — человек. Хоть в чем-то и Скандальчик, но
в целом — человек.
—	Я человек и есть, — отвечает Мальчик, но не очень уверенно.
—	А был бы ты человек, — сказал Кошмарик, — ты бы знал, что
и Прекрасенки, и Интересенки, а также Кошмарики, Скучалки...
—	А также Вредятинки, Скандальчики, — подхватила Скучалка, —
Грязнулики и Чистюлики и многие другие полезные существа
в тебе самом живут. Важно только выпускать на свободу кого надо.
-- А кого не надо — не выпускать, — подытожил Кошмарик.
И только он подытожил — Мальчик видит, что он уже опять в сво¬
ем дворе сидит.
Сидел он так, думал-думал и придумал.
—	Сейчас Извинялку выпущу и с мамой помирюсь.
Мальчик выпустил на свободу Решилку и пошел к маме — Из¬
винялку выпускать.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
в которой автор пытается понять, можно
ли сделать так, чтобы ребенок вырос
творцом, а не рабом
Мы — которые взрослые — очень любим говорить, что дети по¬
знают мир. Мол, это — важная задача, ля-ля... Тра-ля-ля...
Правильно. Не поспоришь.
Но при этом мы очень часто забываем:
есть и вторая очень важная задача ребенка — познать само¬
го себя.
«Чем отличается ребенок от взрослого?» — спрашивал знамени¬
тый Эрик Берн. И, как и положено гению, тут же сам себе отвечал:
«Задача ребенка (грубо говоря) — научиться управлять собой, в то
время как задача взрослого — научиться управлять окружающим
миром»1.
Эта мысль кажется мне столь же занятной, сколько и излишне
категоричной. Все-таки ребенок тоже не против научиться управ¬
лять окружающим миром, а многие взрослые не против того, чтобы
научиться управлять собой.
Другое дело, что задача — научиться управлять собой — перед
детьми стоит острее, нежели перед взрослыми. А чтобы решить эту
задачу, ребенку надо научиться понимать самого себя.
Вся жизнь ребенка — это постоянное самоосознание.
1 Берн Э. Психика в действии. — Минск: Попурри, 2010. С. 111.
92

Часть первая
Думаем ли мы, взрослые, о формировании ребенком взгляда на
самого себя? И о том, как мы — опытные, умные, так любящие
воспитывать — влияем на формирование этого взгляда?
На своих лекциях «Как не стать врагом своему ребенку» я все чаще
стал видеть пап, что не может не радовать: папа, который хочет
поговорить о воспитании своих детей, вызывает лично у меня не
просто уважение, а прямо-таки восторг.
И вот на одной из лекций очень интеллигентного вида папа спра¬
шивает:
— Вот вы утверждаете, что ребенок должен расти свободным.
Предположим. А вот мой сын не хотел читать, я заставил, теперь
он это полюбил. Мой сын не любит смотреть новое кино — ему
интереснее то, которое он уже знает, привычное. А я заставлю,
и ему потом понравится. Я не прав?
Не знаю, «прав — не прав», я уверен, что вообще родители знают
(точнее — чувствуют) про своих детей больше, нежели любой
самый умный лектор.
Но я уверен: подобная, с позволения сказать, методика воспитания
приведет к тому, что ребенок вообще отучится самостоятельно
принимать решения.
Думаем ли мы о том, как те или иные наши поступки влияют на —
простите за слово — идентификацию человека?
Мы ведь по-прежнему существуем в системе координат, где боль¬
шое представляется более значительным, нежели маленькое.
Помним ли мы при этом, что и воспитанием своим, и поведением,
и поступками очень влияем на то, как будет воспринимать себя
маленькое?
О том, как по-разному смотрят взрослые и дети на мир, замеча¬
тельно сказал Франц Кафка: «Различие взглядов, которые можно
иметь, к примеру, на яблоко: взгляд маленького мальчика, кото¬
рому приходится вытягивать шею, чтобы только-только увидеть
93

Как не стать врагом своему ребенку
яблоко на столе, и взгляд хозяина дома, который берет это яблоко
и передает соседу по столу»1.
Всегда ли мы отдаем себе отчет в этой «разнице взглядов»?
Дети смотрят на нас снизу вверх. Мы привыкли к такому взгля¬
ду. Мы не испытываем за него неловкости. Более того, он нам
нравится.
А Для нас дети — это еще и прекрасный повод понять, что мы —
на высоте.
А ведь вдумаемся: с кем еще мы можем быть на высоте? С на¬
чальником? С женщиной? С другом? С коллегой? С официантом
в ресторане или водителем такси? Это ведь — как повезет.
А с детьми — всегда пожалуйста. Они же маленькие и до поры
послушные.
Задумываемся ли мы над тем, что привычка смотреть на людей
снизу вверх может остаться у ребенка на всю жизнь и распростра¬
няться отнюдь не только на родителей? Что эта привычка порож¬
дает у ребенка ощущение несвободы и зависимости от других. Это
ощущение, увы, со временем превращается в привычку.
Мы редко отдаем себе отчет в том, что, высокомерно относясь
I к детям, мы помогаем им построить такой мир, в котором они
никогда не будут счастливы.
Пришел ко мне «на поговорить» мужчина сорока с лишним лет. На¬
зовем его Казбек. Выходец с Северного Кавказа. Человек с умным,
добрым и красивым лицом. Хорошая, понятная, образная речь.
Отпраздновал с женой серебряную свадьбу. Двое детей, которые
его любят и уважают. Помог своей жене создать небольшой бизнес,
за что супруга его не устает благодарить.
1 Кафка Ф. Ангелы не летают. — СПб.: Азбука, 2011. С. 42.
94

Часть первая
Вроде все хорошо у человека. Но я понимаю: ко мне «на пого¬
ворить» не приходят люди, у которых все в порядке. Однако
никак не могу понять: в чем именно проблема Казбека, у ко¬
торого (по меркам большинства людей) все не просто хорошо,
а отлично.
Выясняется: человек постоянно живет словно бы на сцене. Друзья,
коллеги, даже соседи для него — зрители, которые его оценивают,
а он должен заслужить их одобрение.
Эту очевидную несвободу он придумал себе сам с помощью своих
родителей, которые весьма серьезно давили на него в детстве.
Казбеку кажется, что он не умеет поддержать разговор. (Хотя на
самом деле ему просто неинтересно говорить о неинтересном.) Ему
кажется, что надо делать карьеру. (Хотя ему не хочется работать на
кого-то, и он постепенно развивает свой бизнес — может быть, не
так быстро, как хотелось бы, но развивает.) Ему хочется заниматься
дизайном, но он боится, что окружающие его засмеют — мол, куда
лезешь, тебе ж за сорок...
Казбек рассказывает, как к нему подходит его знакомый и гово¬
рит:
— Я начальник управления в министерстве, а ты чего добился?
И интеллигентный Казбек искренне не понимает: то, что он по¬
строил дом, сделал счастливыми жену и двух детей — куда более
серьезное оправдание жизни, нежели формальная социальная
карьера.
Он не сам оценщик своей жизни. Он не сам себе судья. Он почему-
то доверил оценивать свою жизнь другим. Все его проблемы от
этого — от несвободы.
А потом выясняется, что всю жизнь с младых, как говорится,
ногтей Казбек безусловно и окончательно зависел от мнения
родственников — в первую очередь мамы. Он жил не для себя,
не для любимой женщины и даже не для детей.... Главной задачей
95

Как не стать врагом своему ребенку
жизни было доказать родственникам и маме, что он живет не зря.
Другими словами: подстроиться под их критерии жизни.
Взрослые люди построили ребенку несвободную жизнь, не отдавая
себе в этом отчета.
Людей, как известно, можно делить по-разному. Мы уже говорили
об этом.
Можно людей разделить и на такие две группы:
—	творцы;
—	рабы.
Чем они отличаются по сути?
Творец — это тот, кто создает свой собственный мир.
При этом он может быть писателем, художником или режиссе¬
ром — или не быть. Дворник, водитель машины, официант в ресто¬
ране тоже способны создавать собственную реальность.
Творческий человек понимает: мир — в глазах смотрящего; реаль¬
ность — это не любые события, а только те, которым ты позволя¬
ешь на себя влиять. В подавляющем большинстве случаев ты сам
способен решить, что из окружающего мира влияет на тебя, а на
что не стоит обращать внимания.
Творческому человеку жить трудно именно потому, что он — само¬
стоятелен: стоит сам. И сам ищет себе опоры, подпорки и все то,
что необходимо, чтобы не упасть. Он сам себе судья. Сам оренщик
собственной жизни.
Под водительством Бога он сам управляет своей жизнью. Это
трудно, но очень интересно.
Раб — это человек, который живет в чужих мирах.
Он пользуется тем, что для него сделано другими. Он сильно, я бы
даже сказал — решающим образом зависит от окружающих.
96

Часть первая
Он не создает реальность, а живет в тех обстоятельствах, которые
есть. По жизни его ведут. И он идет, ведомый, стараясь изо всех
сил угодить тем, кто его оценивает.
Его жизнь тоже нелегка. Ведь это непросто — угодить всем оцен¬
щикам.
Рабом быть не стыдно. Как и творцом — не почетно. Вопрос только
в том, кого вы сознательно воспитываете из вашего ребенка.
У меня была замечательная крестная, очень хороший детский
врач — Евгения Савилова. Именно от нее я услышал замечатель¬
ную . фразу: «Все дети делятся на чистеньких и счастливых».
Увы,
мы часто предпочитаем, чтобы наш ребенок был чистеньким,
то есть удобным, — а не счастливым, то есть таким, каким
он родился на свет, существующим по своим внутренним
законам, а не по тем законам, которые ему навязываем мы.
Наши дети не нуждаются в приказах. Они нуждаются в понимании.
Кто, как не родители, могут им это понимание дать?
X? Дети, которым постоянно приказывают, вырастают в рабов.
I Утех, кого родители стараются понять, — появляется серьезный
шанс стать творцом.
Удобный ребенок — это не свободный ребенок. Удобный ребенок —
это человек, цель жизни которого — понравиться другим.
Удобный ребенок — это тот ребенок, которого можно заставить
делать то, что нам, взрослым, представляется правильным. Дру¬
гими словами:
удобный ребенок — это тот, кого не научили самому делать
то, что ему представляется верным.
Речь не идет о том, чтобы воспитать активного человека или пас¬
сивного; самостоятельного или зависимого; желающего влиять на
4 №521
97

Как не стать врагом своему ребенку
жизнь или принимающего все, что дает ему жизнь... Речь вообще
не идет о воспитании как таковом.
Мы говорим о необходимости разглядеть то, что заложено в на¬
шем отпрыске.
Мы должны понять главное:
если мы уважаем ребенка, то он выглядит, воспринимает мир,
относится к себе, смотрит на нас — вовсе не так, как это дела¬
ет тот, кого мы рассматриваем лишь как объект воспитания.
Л То , каким видит себя наш ребено^ и в конечном итоге то, в ка¬
ком мире он живет, — это во многом наш, родительский, а не
его выбор.
Напомню еще раз:
о том, чтобы сделать маленького человека счастливым, дума¬
ют только его родители. Больше этим не занимается никто.
Этим выводом мы, пожалуй, закончим первую часть.
И дальше попробуем разобраться с теми конкретными ситуация¬
ми, в которых так легко потерять собственного ребенка, стать его
врагом. Что, в сущности, одно и то же.
Ну вот, закончилась первая часть. В связи с этим большим со¬
бытием в нашей с вами жизни, дорогой читатель, здесь никакой
сказки не будет. Точнее: не будет моей сказки, а будет ваша — если
захотите.
Почитав мои притчи, может быть, вы уже поняли, что в доме бук¬
вально нет ни одного предмета, который не мог бы стать героем
сказки, правда? Надо только захотеть и напрячь свою фантазию.
Что и предлагаю сделать. Сесть со своим ребенком, напрячься
чуть-чуть — и вперед!
Кто может помешать вам и вашему ребенку стать творцами?
98

Часть первая
Представляете, как здорово сочинять невероятную историю вместе
со своим чадом?!
Не представляете?
А вы попробуйте! Ну правда же — здорово!
А в следующей части — обещаю вам — я дам несколько советов,
как сочинять волшебные истории. А пока — попробуйте сами...
Интересно же, что получится, правда?

ЧАСТЬ
ВТОРАЯ
ВЗРОСЛЫЕ И ДЕТИ
СИТУАЦИИ, КОТОРЫЕ МОГУТ СТАТЬ ПРОБЛЕМНЫМИ

ГЛАВА ПЕРВАЯ
Дети и призвание
Что-то давно мы великого Корчака не цитировали, не правда ли?
Вот, пожалуй, с него и начнем вторую часть — тем более что цитата
очень кстати.
«Кем должен быть твой ребенок?
Борцом или только работником? Командующим или рядовым?
Или только счастливым?
Где счастье? В чем счастье? Знаешь ли ты к нему путь? Да и есть
ли такие люди, которые знают?
Справишься ли?..
Как предвидеть, как оградить?
Мотылек над пенным потоком жизни... Как придать прочность
крыльям, не снижая полета, закалять, не утомляя?»1
Важные вопросы, не так ли? Любой родитель их себе задает.
Возможно ли, мучаясь этими вопросами, не навязывать своему
чаду ответ?
«Кем должен быть твой ребенок?..» Да простит меня великий
Корчак, но в самой формулировке вопроса — ошибка. Не должен,
но — хочет.
1 Корчак Я. Как любить ребенка. — Екатеринбург: У-Фактория; М.:
Астрель, 2009. С. 37.
103

Как не стать врагом своему ребенку
Одна из популярнейших «забав родителей» — подстилать ребенку
соломку на будущее. Словно бы родитель убежден, что подложит
правильную соломку в правильном месте.
Откуда такая уверенность — непонятно. Будущее принадлежит нам
только в рекламном слогане. На самом же деле человек никогда не
знает, зачем именно он выходит из дома: идем за одним, а получаем
нередко совсем иное.
Родители, которые выбирают своему чаду призвание, исходя из
принципа «эта работа обеспечит твое будущее», поступают не
просто неправильно, но нелепо и глупо.
Отдаем ли мы себе отчет в том, что выбор призвания — это не вы¬
бор достатка, не выбор некоей стабильной жизни?
л "
Выбор призвания — это выбор счастливой жизни.
У человека, который обрел свое призвание, есть немалый шанс
стать счастливым. У человека, который не нашел себя (то есть не
нашел призвания), — такого шанса нет.
Каждый из нас может по-разному формулировать, что такое сча¬
стье, — разговор сейчас не об этом. Однако любой из нас прекрасно
понимает: счастье- невозможно без любимой работы и хорошей
семьи.
Но вот что интересно:
к браку по расчету большинство из нас относится нега¬
тивно. К выбору работы по расчету мы относимся гораздо
спокойнее.
Ко мне «на поговорить» регулярно приходят люди, которых
родители буквально заставили после школы выбрать то дело,
которое им, родителям, кажется денежным и стабильным — то
есть обеспечивающим будущее, но которое ребенку не нравится
категорически.
104

Часть вторая
И вот передо мной люди, которые мечтали стать художниками,
или в цирке работать, или кино снимать. А вынуждены трудиться
в офисе, юристом или менеджером в хорошей компании. Деньги
зарабатывают нормальные. На машине хорошей ездят. И изнывают
от этой жизни, потому что счастья нет...
Задумывались ли вы когда-нибудь, что слова «призыв» и «при¬
звание» имеют один корень?
Что такое призвание? Это то, ради чего человека призвали на
I эту землю.
Если, выбирая призвание, человек промахнулся — он промах¬
нулся мимо собственного счастья.
Реализовать себя — корневая, фундаментальная потребность
человека: если она не осуществится, человек не просто не мо¬
жет быть счастлив — он не может быть спокоен и уверен в себе.
Отдаем ли мы себе отчет в том, что, навязывая ребенку призвание,
мы игнорируем эту фундаментальную потребность, идем против
Бога, против природы конкретного человека — против природы
своего собственного ребенка?
Понимаете, что происходит — увы, нередко? Мы сочиняем ребенку
прекрасное будущее, потом всячески способствуем осуществле¬
нию наших планов. Мы спокойны. Удобному ребенку построена
удобная жизнь. А о том, что эта жизнь — чужая, мы просто не за¬
думываемся.
Нам не придет в голову надевать на ребенка пусть и очень краси¬
вую, престижную и модную, но неподходящую ему — ЧУЖУЮ
одежду. Но мы с восторгом и гордостью можем «надеть» на него
ЧУЖУЮ жизнь, только потому, что она кажется нам красивой,
престижной и модной.
Уважать ребенка — это значит в первую очередь уважать его вы¬
бор. Нам дается довольно длинная жизнь с нашим чадом, чтобы
к моменту, когда ему надо будет окончательно выбирать призвание,
105

Как не стать врагом своему ребенку
мы могли привыкнуть к тому, что рядом с нами живет самостоя¬
тельный человек, самостоятельная личность.
Если нам не удалось этого сделать, то, совершая выбор за своего
ребенка, мы можем сознательно (это очень важно: сознательно)
направить его на жизнь без счастья.
«Ну хорошо, — наверняка скажет какой-нибудь родитель. — Мы
готовы предоставить ребенку свободу в выборе призвания. Пусть.
Но как это призвание выбрать?»
Как говорится, хороший вопрос. Давайте его обсудим.
Нам удалось убедить себя в том, что выбор призвания — это очень
сложный, ответственный и прочее, и прочее акт, требующий огром¬
ных раздумий.
Поэтому о призвании собственного чада многие из нас задумыва¬
ются, когда ребенок оканчивает школу и пора выбирать институт.
Между тем
призвание — это желание делать то или иное дело.
Выбор призвания должен быть основан на чувстве, а не на
разуме.
Не позабыли еще про Доказывающего, который предоставит вам
миллион аргументов в пользу выбора престижной профессии?
А вот в чувствах никакого Доказывающего нет.
-ж Мы можем доказать себе нужность и престижность какого-то
I дела, но мы никогда не сумеем доказать себе, что нам нравится
что-то делать.
Если ребенку что-то нравится делать, то, возможно, это и есть его
призвание.
Задача родителей — не пропустить, не упустить, заметить... И по¬
стараться помочь развиться тому, что ребенку нравится делать.
106

Часть вторая
x'l Мы склонны недооценивать ту огромную силу которую придает
человеку его желание.
В принципе нам — и в силу воспитания, и в силу традиций, и даже
в силу нашей истории — неловко думать о том, что в жизни всегда
стоит заниматься только тем, чем заниматься хочется.
Конечно, иногда, увы, приходится делать то, к чему душа совершен¬
но не лежит. Но всю жизнь заниматься тем, что тебе не нравится
и неинтересно, только потому, что занятие это, например, дает
некоторую стабильность или приносит доход? Быть высокоопла¬
чиваемым работником, который каждое утро идет на службу как
на каторгу?
Если человек чего-то хочет по-настоящему, он способен горы
i свернуть.
Все — без исключения — люди, вошедшие в историю человечества,
занимались только и сугубо тем, чем им заниматься было интерес¬
но. Почему бы не взять с них пример?
Еще раз.
Призвание равно желанию.
Всегда ли мы внимательно наблюдаем за своим детьми в пять,
семь, десять лет? Всегда ли мы хотим разглядеть в них желание,
которое впоследствии может стать призванием? Или нам проще
сказать ребенку:
— Иди в стоматологи (юристы, менеджеры) — не пропадешь ни¬
когда.
Я абсолютно убежден: Господь никого не посылает на Землю
просто так. Всякого Он призывает за чем-то. С какой-то целью.
С какой-то задачей.
/ Родители не должны навязывать ребенку свою задачу а долж¬
ны помочь распознать ту, с какой его послали.
107

Как не стать врагом своему ребенку
Как распознать? Увидев его желания. Заметив его устремления.
А для этого спокойно и ненавязчиво предложить ему на выбор
несколько дел и посмотреть, как он на них реагирует.
В одной книге педагог рассказывает, как мальчик решает матема¬
тические задачи.
— Когда я решаю задачу, — говорит ребенок, — я представляю,
что цифры — это солдаты. А я — полководец. Ответ — крепость,
которую я должен взять. Если мне пришлось туго, я вновь собираю
разбитую армию, составляю новый план битвы и веду в атаку.
Надо ли долго объяснять, что этот чудесный ребенок вряд ли
станет математиком? У него голова художника... Но если ему
нравится решать задачи — чудесно: возможно, математик с голо¬
вой художника совершит какие-нибудь великие математические
открытия.
Это нам только кажется, что, навязывая ребенку престижную,
денежную работу, мы обеспечиваем ему будущее. Будущее обе¬
спечить нельзя. Вспомните знаменитую мудрость: кто хочет на¬
смешить Бога — тот строит планы.
Но за настоящее, сегодняшнее счастье нашего отпрыска мы вполне
можем отвечать.
А счастье это во многом состоит в том, что ребенок находит то, чем
ему интересно заниматься.
Американский ученый Дэвид Майерс, много лет изучающий про¬
блемы, связанные с интуицией, заметил: «Интуиция — это наша
способность к прямому знанию, немедленному инсайту, без пред¬
варительных наблюдений или рассуждений»1.
Почему-то нам искренно кажется, что мы не можем доверить ре¬
шение столь важной задачи, как выбор призвания, интуиции, да
1 Майерс Д. Интуиция. Возможности и опасности. — СПб.: Питер,
2010. С. 7.
108

Часть вторая
еще интуиции ребенка. Мы рассуждаем! И пожалуйста — Доказы¬
вающий немедленно приводит миллион аргументов в пользу того,
что быть стоматологом лучше, чем поэтом. О том, что происходит
дальше, мы уже говорили.
Не могу не привести еще одно очень точное определение интуиции,
которое принадлежит Эрику Берну: «Интуиция означает, что мы
знаем что-то, не понимая, откуда нам это известно»1.
Ребенок, конечно, не понимает, почему он счастлив, когда рису¬
ет, или решает задачи, или что-то пишет, или играет на компью¬
тере...
Но он чувствует, что он — счастлив. И это самое главное.
Иногда мы искренне считаем, что ребенок — это такой патологи¬
ческий лентяй, который хочет сидеть за компьютером и ничего
не делать.
А что мы делаем, чтобы его от компьютера оторвать? Приказываем
этого не делать? Заставляем делать уроки? Посылаем в магазин за
хлебом — пусть хоть воздухом подышит?..
Мы упорно не желаем относиться к ребенку так, как хотим, что¬
бы относились к нам. Разве нам понравились бы все эти приказы
и посылы?
А смогли ли мы дать ребенку интересную (подчеркиваю — ин¬
тересную) альтернативу? А удалось ли нам разглядеть в нем его
желания и стремления? Причем не в пятнадцать лет, а в пять-семь?
Или тогда мы думали, что живем с маленьким «недочеловеком»,
у которого и желаний-то подлинных нет?
На лекциях меня практически всегда спрашивают:
— Ребенок сегодня хочет танцевать — отдаю его в кружок. Он по¬
ходит месяц, и ему хочется заниматься спортом. Еще месяц — и его
тянет в походы. Что делать?
1 Берн Э. Психика в действии. — Минск: Попурри, 2010. С. 383.
109

Как не стать врагом своему ребенку
Переформулируем вопрос:
- А если ребенок сегодня счастлив от того, что танцует, а через
иесяц — от того, что занимается спортом? Что делать?
Радоваться!
Каким вы хотите видеть свое чадо? Счастливым, не так ли? Так
тто же вас тогда смущает?
А как же быть с призванием?
Уверяю вас:
если в детстве у человека было много занятий, которые
приносили ему радость, он сумеет выбрать то, которому
захочет посвятить жизнь. А вот если таких занятий не было
вообще — тогда проблема.
Россия — страна, где качество работы определяется количеством
пота, а не результатом. Много пота — хорошее качество. Куда ж
мы без страданий?
Увы, мы растим наших детей в убеждении: труд — это нечто очень
тяжелое, а не радостное и прекрасное.
Но воспитывает только радостный, осознанный, приносящий
подлинное удовольствие труд. Нелюбимое дело — убивает. Чуть
позже мы еще поговорим об этом.
Если ребенку что-то очень нравится делать — он преодолеет
| и лень, и все трудности.
А если не преодолеет — значит, не было особого желания.
Ребенку хорошо дается математика и плохо — русский язык. По
какому предмету брать преподавателя?
Если родитель хочет, чтобы его ребенок хорошо окончил школу,
желательно, чтобы был отличником, — он берет преподавателя по
русскому: мол, пусть наверстает упущенное...
110

Часть вторая
Если главная задача родителя, чтобы ребенок нашел свое при¬
звание — он приглашает учителя математики, чтобы маленький
человек развивал в себе то, к чему у него есть стремление.
Родители должны очень хорошо понимать: их ребенок имеет шанс
быть счастливым только при условии абсолютно свободного вы¬
бора своего призвания.
/ Наша, родительская, задача: не навязать и даже не посовето¬
вать, а разглядеть, увидеть заложенное.
Надо заметить, что в нашей реальной ситуации за поиски призва¬
ния ответственны только родители. Школа этим не занимается.
Впрочем, о школе — отдельный разговор.

ДВА БРАТА
И ЕЩЕ ОДИН
В некотором царстве в непонятном госу¬
дарстве жил да был мужик. Как водится,
жены не было у него, зато имелись три
сына: старший, средний, ну и еще один.
Чтоб сказка дальше двигалась по своему
сюжету сказочному, надумал как-то му¬
жик помирать. Как положено, лег в избе
на печь, поднял глаза ввысь, принял то
есть положение задумчивое.
Потом подозвал к себе сыновей и го¬
ворит:
— Ну вот, сыны, чую, смерть ко мне в го¬
сти пожаловала.
Сыновья стоят потупившись — приго¬
товились горевать.
112

Часть вторая
И только третий сын говорит взволнованно:
—	Это... Бать... Ну может, мы врача позовем, а?
—	Вечно ты! — от возмущения отец чуть с печи не свалился. — Ска ■
зано — помираю, значит, надо так... А ты тут, понимаешь...
Ну третий сын тоже пригорюнился: что ж делать, раз надо?
Отец снова положение задумчивое принял и говорит:
—	Надобно нам, значит, наследство делить. Жил я долго, работав
честно — много не нажил. Но поскольку мужики вы у меня, решив
я каждому из вас оружие дать, чтоб пошли вы по белу свету и самг
свое добро завоевали. Тебе, старший, даю я меч острый — многс
на нем зазубрин от былых боев, но сталь его еще крепка. А тебе .
средний, даю я золото, непосильным трудом заработанное. Капитал
первоначальный невелик, так он же не зря нынче первоначальным
именуется.
Оглядел младший брат избу — совсем пригорюнился. Кроме кота
без сапог да крысы — подружки его — ничего не осталось.
—	А тебе, сын мой младший, — произнес отец торжественно, -¬
слово свое оставляю в наследство. Много раз выручало оно меня.
Момент хоть и торжественный, а все одно — средний брат да стар¬
ший улыбки сдержать не могут, думают про себя такие одинаковые
мысли.
«Что за штука такая — слово? — думают. — Голову им не отрубишь,
коня на него ни купишь. Баловство, одним словом».
Оглядел отец избу взглядом прощальным и говорит:
—	И еще хочу, сыны мои, чтобы через семь лет, семь месяцев и семь
дней пришли вы на могилку мою и рассказали друг другу по чести,
чем богаты стали.
С этими словами сложил мужик руки на груди и поступил, как
хотел, — то есть умер.
ИЗ

Как не стать врагом своему ребенку
Дальше все как водится пошло.
Поднимает солнце луну на своих лучах, опускает месяц солнышко
на своих рожках — бегут дни. Завьюжит поземка — скроет тепло;
распустятся листья, сбросят снег — проходят годы.
А три брата, выполняя наказ отцовский, бродят по земле — добро
наживают. Избу свою на кота без сапог оставили, потому как ежели
велел отец добро наживать — деться некуда, надо добро наживать.
И вот наконец прошло семь лет, семь месяцев и семь дней. Пришли
братья на могилу отцовскую.
На камень большой сели — старший брат, средний и еще один.
Начал старший первым говорить — по старшинству.
—	Я, — говорит, — мечом своим такое себе богатство завоевал — и не
рассказать. На меня специально люди посмотреть ездят.
—	А я, — сказал средний, — всех купил. И те, кто к тебе ездит, стоит
мне только захотеть — с места не сдвинутся.
Поворчал старший брат, но спорить не стал — знал потому что, со
златом не больно-то поспоришь.
Смотрят два брата на младшего — а тот молчит. Правда, не просто
молчит, а со смыслом — многозначительно то есть. Но все одно —
слова не роняет.
Наконец не выдержал старший брат, повернул к младшему свое
иссеченное в битвах лицо — без глаза и без уха — и говорит:
—	Что, не о чем рассказать тебе, братец? Ты, конечно, может, и со¬
хранился лучше нас, зато одежда на тебе какая-то бедная, будто
с чужого плеча.
Молчит младший. И не то чтобы грубо молчит или по-хамски, но
не разговаривает.
Тогда протянул к нему свои перстнями украшенные руки средний
брат и спрашивает:
114

Часть вторая
—	Что, нечего тебе, братец, сказать?
Молчит младший брат. И не просто так молчит, а как будто со
смыслом каким.
А между тем посерел день, успокоились земные краски, затихли.
Оглянулись братья — люди вокруг них сидят. И со всех сторон,
куда только глаз достать в силах — еще тянутся.
—	Чего это они? — удивились братья хором.
—	Ко мне идут, — ' сказал наконец младший. — За разговором.
И снова замолчал — значительный такой и молчаливый.
—	Да что ты им дать-то можешь?! — удивился старший. — У тебя
ж ни силы нет, ни славы!
—	Да зачем они идут к тебе только?! — возмутился средний. —
У тебя же ни влияния, ни богатства!
Но не отвечает им младший брат. Не из гордости не отвечает и не
от плохого воспитания. Просто для чего слова-то попусту тратить?
Не для того они, слова, созданы.
А люди все идут, идут да идут. Столько их — счесть невозможно.
С окрестных холмов спускаются, по всем дорогам приближают¬
ся — молчаливые, сосредоточенные. Глядят внимательно, ищут
младшего брата глазами, а как найдут — улыбнутся. Подойдут
близко, сядут на землю, ждут.
И тут встал младший брат, шапку снял и поклонился отцовой
могиле.
И люди — все как один — встали тоже ' ' за ним вслед, да и покло¬
нились.
А двум братьям отчего-то страшно стало. Не за богатства свои, нет,
а за что-то другое, необъяснимое...
115

ГЛАВА ВТОРАЯ
Дети и школа: диспозиция
Подавляющее большинство родителей уверены в том, что:
а)	их ребенок должен учиться в школе;
б)	их ребенок должен учиться в школе обязательно хорошо;
в)	чем больше у ребенка пятерок и чем меньше замечаний — тем
он лучше растет;
г)	если у ребенка мало пятерок и много замечаний, надо исполь¬
зовать все меры воздействия, чтобы соотношение изменилось
в сторону отличных оценок;
д)	главное дело ребенка — приносить хорошие оценки и не полу¬
чать замечаний, и тогда в конце четверти он получит приз в виде
гаджета или какой-нибудь компьютерной игры.
Итак, что мы имеем, если коротко и попросту?
На протяжении 11 (одиннадцати) лет школьный дневник с оцен-
I ками и замечаниями для большинства родителей является
главным критерием того, как меняется их чадо.
Образование — это создание, «деланье» чего-то или кого-то. И вот
так получается, что мы, родители, отдаем чужим людям — педа¬
гогам — не только право образовывать, то есть создавать нашего
ребенка, но и право оценивать, как происходит процесс этого само¬
го образования-создания.
Подавляющее число родителей оценивают своего родного
школьника в такой системе координат, в которой учитель всегда
прав, а ученик всегда виноват.
116

Часть вторая
Слово «педагогика» — греческое и в дословном переводе означает
«вождение детей», соответственно, педагог — тот, кто наших детей
водит.
Большинство родителей убеждены: если человек носит звание
педагога — значит, он ведет нашего ребенка куда надо. А если ре¬
бенок не хочет идти туда, куда его ведут, — надо ребенка заставить.
Часто ли родители задают себе вопрос: а куда, собственно, ведет
их чадо педагог школы? К знаниям? То есть все, что ребенку пре¬
подают в школе, он в состоянии усвоить? Так ли это на самом деле
или мы просто выдаем желаемое за действительное?
Надо сказать, что со времен возникновения педагогической науки
в ней постоянно боролись, если можно так сказать, два ответа на
вопрос: а куда, собственно говоря, детей вести?
Одни считали: самое главное — воспитывать в ребенке память. Чем
больше выучит — тем образованней будет.
Другие были убеждены: основное — это помочь маленькому чело¬
веку научиться учиться, научиться размышлять. Если он все это
будет уметь, то дальше проблем не возникнет.
Эти две дороги, два взгляда, две тенденции начали бороться
с самого возникновения педагогики, еще в самой Древней Гре¬
ции. Скажем, когда великий греческий ученый Гераклит заявил,
что учение — это не просто накопление неких фактов, а непре¬
менное умение осмыслять их и что только через осмысление
можно прийти к истине, — он был воспринят едва ли не как
революционер.
Те же споры испокон веков велись и в России. Исследователь
Вера Бокова замечает по этому поводу: «Методика преподавания
большинства школьных предметов как в XVIII, так и в начале
XIX века заключалась главным образом в заучивании предмета
наизусть... Преподавание вообще сводилось почти исключительно
к заучиванию текста учебника. Каких-либо толкований, объясне¬
ний или дополнений к учебнику наставники не делали, и просить
117

Как не стать врагом своему ребенку
их об этом не позволялось — иначе можно было получить линейкой
по рукам»1.
Правда, очень напоминает требования, которые современные пе¬
дагоги предъявляют к сегодняшним ученикам? Между тем замечу,
речь — о школе далекого восемнадцатого века.
Вот что интересно: и в Древней Греции, и в России, и в просве¬
щенной Европе идеи о том, что школа должна просто запихивать
в детей некий набор информации, всегда предшествовали выводу
о том, что школа должна научить ребенка размышлять.
Вывод о том, что образование равно зубрежке, делали всегда,
I всюду и во все времена, но в дальнейшем непременно при¬
ходили к следующему выводу: образование равно умению
анализировать, думать.
Это внушает несмелый, но все-таки оптимизм.
Гераклит, живший аж за пятьсот лет до нашей эры, первым сфор¬
мулировал мысль о том, что разум дан человеку не для собирания
фактов, а для их осмысления. Другими словами, задача педагога
состоит не в том, чтобы ученик знал как можно больше, а в том,
чтобы он умел эти знания осмыслять.
Почему так получилось, что в двадцать первом веке в вели¬
кой стране России детей учат по методике восемнадцатого века?
Это вопрос отдельный и к нашему разговору отношения не
имеющий.
Факт остается фактом: наши дети привыкают в школе зубрить,
I а не думать.
Я очень люблю читать лекции в школе, мне нравится встречаться
с подростками, общаться с ними. И я не раз убеждался в том, что
1 Бокова В. Отроку благочестие блюсти... Как наставляли дворянских
детей. — М.: ЛомоносовЪ, 2013. С. 122-123.
118

Часть вторая
есть вопрос, который практически любого школьника ставит в ту¬
пик: что такое знание?
(Кстати, если ваш ребенок учится в школе — задайте ему этот, ка¬
залось бы, очень простой вопрос. И вы убедитесь, как мучительно
он будет искать ответ.)
Удивительно, не так ли?
Если человек трудится на кирпичном заводе, он знает, что такое
кирпичи. Если человек юрист — он знает, что такое закон. Я много
лет работаю на телевидении и знаю, что такое телепередача.
Наши дети одиннадцать лет занимаются знаниями и не могут
сформулировать, чем именно они занимаются.
Потому что на самом деле в школе знаний не получают. Ведь
знания — это не любая информация, а только и сугубо та,
которую человек может сделать своей, как бы присвоить,
а потом использовать.
И школьнику очень трудно признаться даже самому себе, что
школьные годы он тратит не на приобретение знаний, а на то,
чтобы играть роль в этом странном спектакле, который называется
«получение образования».
Великий педагог Иоганн Генрих Песталоцци считал, что важнейшая
цель воспитания — развитие природных способностей человека.
На этом догмате строилась вся его система образования, которая —
к слову — так поразила российского императора Александра I, что
тот наградил Песталоцци орденом Владимира и пожаловал на из¬
дание многотомного собрания сочинений великого швейцарца аж
пять тысяч рублей — очень немалые деньги по тем временам.
Эту же мысль поддерживает и великий Корчак: «Воспитатель
обязан уметь терпеливо ждать, когда разовьются способности»1.
1 Корчак Я. Как любить ребенка. — Екатеринбург: У-Фактория; М.:
Астрель, 2009. С. 353. \
119

Как не стать врагом своему ребенку
Удивительный парадокс: многие педагоги готовы клясться имена¬
ми Песталоцци и Корчака, но не готовы их великие педагогические
открытия использовать в собственной практике. В сущности, это
все равно, как если бы физики не использовали открытий Ньютона
и Эйнштейна, а химики — не имели в виду таблицу Менделеева...
Вывод из всех изысканий Песталоцци, Корчака и других великих
педагогов прост:
если педагог не озабочен тем, чтобы выявить способности
маленького человека, ему трудно дать ребенку какие-либо
знания.
Какая главная задача большинства учителей в большинстве школ?
Заставить ребенка вызубрить то, что он прочел в учебнике или
услышал на уроке, (Напомню: это методика двухсотлетней дав¬
ности.)
Какая главная задача большинства учеников большинства школ?
Вызубрить, рассказать без запинки, не высказывая лишних суж¬
дений и не задавая лишних вопросов.
Из нашей школы ушел главный принцип взаимоотношений
\	учителя и ученика, сформулированный еще Пифагором: учитель
должен стремиться передать свои знания, ученик — стремиться
их получить.
Увы, мы не хотим или боимся отдавать себе отчет в том, до какой
степени необразованными и незнающими выходят наши дети из
школы.
Три последних года обучения они тратят на подготовку к ГИА
и ЕГЭ: разве тут до обучения, скажем, истории или литературы,
которые не являются обязательными предметами? А ведь это —
важнейшие годы в жизни человека, за которыми наступает иная,
взрослая жизнь...
Поэтому, скажем, вопрос: «Кто с кем воевал в Гражданскую войну?
За кого белые и за кого красные?» — приводит детей в ступор.
120

Часть вторая
Подавляющее большинство выпускников школ не знают, кто такой
академик Сахаров или Борис Пастернак. Им трудно в хронологи¬
ческой последовательности выстроить всех лидеров СССР*... Знаю
это и по собственным студентам (кстати, людям очень умным
и сообразительным, но катастрофически необразованным), и по
другим выпускникам школ, которым, как я уже сказал, довольно
часто читаю лекции.
Мой друг, главный редактор одного журнала, посвященного про¬
блемам культуры, объяснил мне, почему он отказался преподавать
мастерство журналиста в одном престижном вузе:
— Я не вижу смысла учить людей, которые вообще не знают клас¬
сическую русскую литературу. Я не понимаю, на каком языке
разговаривать с людьми, которые очень смутно представляют,
кто такой Обломов или Евгений Онегин. А когда я называю им
имена современных выдающихся театральных деятелей — актеров
и режиссеров, — мне становится ясно, что имена эти им ни о чем
не говорят.
В наших школах по-прежнему учат не русский язык, а грамматику
русского языка. Поэтому столько нареканий вызывает у нас не¬
умение наших детей формулировать свои мысли. О философии,
сути, смысле языка они просто никогда не задумывались. Их этому
не учили.
И так далее... И так далее... И так далее...
Когда я говорю об этом на лекциях, мне, как правило, возражают:
но ведь есть же хорошие школы!
Есть. Чем отличается хорошая школа от плохой? Критерий пре¬
дельно прост: в хорошую школу ребенок хочет ходить учиться. Он
скучает по этой школе. Ему там нравится.
Да, такие школы есть. И даже в плохих школах встречаются учите¬
ля, чьи уроки дети любят. Как есть инспекторы ГИБДД, которые
не берут у водителей взяток, и врачи, которые не берут денег за
операции...
121

Как не стать врагом своему ребенку
Но я — не об исключениях. Я о системе, выстроенной у нас в стране.
Школа не учит человека учиться. Не учит думать. Не приветству-
I ет самостоятельность мышления. И в этом смысле пресловутый
ЕГЭ стал естественным результатом развития нашей, с позво¬
ления сказать, педагогической мысли.
Мы, родители, должны очень хорошо понимать: когда мы ругаем
ребенка за то, что он плохо учится, — мы, как правило, ругаем его за
то, что он плохо зубрит. (Впрочем, подробнее о том, за что следует
и за что ни в коем случае не следует ругать ребенка, мы поговорим
в следующей главе.)
Что такое школа в подлинном смысле этого слова? Какие задачи
должна решать школа, чтобы иметь право называться школой?
На мой взгляд, таких задач две.
Школа должна:
1.	Учить ребенка учиться. Учить его мыслить, анализировать.
2.	Помогать ребенку понять свое призвание.
С первым пунктом вроде выяснили, со вторым — и выяснять особо
нечего: школа менее всего заточена на то, чтобы помочь юному
человеку разобраться в самом себе, отыскать ту дорогу, по которой
он будет идти всю жизнь, найти дело жизни, осознать, для чего его
призвали на эту Землю.
Так вышло, что моя дочь Ксения последние годы школы училась
в США. У нее масса претензий к американской системе образо¬
вания. Однако она не может не признать, что там создана целая
система помощи ученику, у ' которого вдруг прорезался интерес
к каким-либо предметам.
У нас же все наоборот. Если маленький человек, например, в пятом
классе решил, что он будет математиком, то его жизнь становится
невыносима! Ему нравится математика, он хочет в ней совершен¬
122

Часть вторая
ствоваться, а его заставляют учить Пушкина наизусть. И родителе
еще и ругают его за то, что у него по литературе еле-еле тройка.
Я говорю сейчас не о некоторых уроках по «профориентации»
которые случаются в школе, особенно — в начальной. Что о них
собственно, говорить?
Речь о нацеленности школы, точнее — о ненацеленности школь
на то, чтобы помочь человеку найти себя.
Итак, что мы имеем?
z ' Школа не дает знаний как некоего багажа, необходимого для
:	дальнейшей профессиональной жизни. Школа не помогав!
найти призвание. Возникает естественный вопрос: а школа ли
это? Или некоторая имитация?
Когда мы говорим о школе, мы нередко оцениваем ее как машин}
без колес: у нее может быть множество достоинств, у нее красивые
сиденья и прекрасный руль, в ней чудесно работает стереосистема.. .
Одно но: не едет этот «автомобиль».
В школьном образовании есть еще одна беда, о которой мы пред¬
почитаем не рассуждать вовсе:
та система ценностей, в которой наши дети существуют в те¬
чение одиннадцати лет, может весьма негативно отразиться
на формировании человека и на его взглядах на мир.
Абрахам Маслоу заметил: «Поскольку школьное обучение со¬
средотачивается на поведении, а не на мышлении, ребенок учится
тому, как себя вести, держа свои мысли при себе»1.
Маслоу размышляет о том, чему школа учит как бы случайно —
учит, не уча.
Например, держать свои мысли при себе. Наш знаменитый ки¬
норежиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич рассказывал мне, как
1 Маслоу А. Мотивация и личность. — СПб.: Питер, 2012. С. 207.
123

Как не стать врагом своему ребенку
его пятнадцатилетней дочери учительница сказала голосом, не
терпящим возражений:
— Твое мнение здесь вообще никого не интересует.
Много ли среди читателей родителей, чьим детям никогда не при¬
ходилось слышать подобных слов?
Еще школа обучает искусству подобострастия. Ученик очень
хорошо понимает: для того чтобы получать хорошие оценки (то
есть чтобы не ругали дома) — необходимо научиться выстраивать
отношения с учителем. Если учитель тебя полюбит, у тебя гораздо
больше шансов получить хорошую отметку.
Даже те родители, которые искренно любят своих детей, крайне
редко задумываются, в чем суть и смысл школы.
X Школа — это данность. То, что ребенок обязан в ней хорошо
\ учиться и хорошо себя вести, — тоже данность, которая не
обсуждается.
А если подумать? Если поразмышлять о сути школы, о привычных
оценках, о том, чему наш ребенок учится в школе как бы случай¬
но?..
Все оказывается не так просто.
В школе, с одной стороны, постоянно совершают реформы и всякие
эксперименты, с другой — от этого ничего принципиально не ме¬
няется. Суть школы остается прежней. И вряд ли что-то серьезно
изменится в ближайшее время.
Но наши дети учатся сейчас.
Что же делать нам, родителям? Как себя вести в такой ситуации?
Об этом и поговорим в следующей главе.

ПЯТЬ ФРАЗ
ПРО ЕРУНДУ
В черном-черном лесу жила черная-
черная пантера, которую, впрочем,
никто никогда не видел: невозмож¬
но увидеть черную-черную пантеру
в черном-черном лесу.
В белом-белом лесу жил белый-бе¬
лый заяц, которого, впрочем, тоже
никто никогда не видел: невозможно
увидеть белого-белого зайца в белом-
белом лесу.
Ах, если бы их поменять местами:
черную-черную пантеру поселить
в белый-белый лес, а белого-белого
зайца — в черный-черный лес: то-то
все стало бы ясно и зримо.
125

Как не стать врагом своему ребенку
Но вот вопрос: какого цвета поле разделяет черный-черный и бе¬
лый-белый леса и не приметит ли на этом поле пантера зайца,
а если приметит — не съест ли?
На вопрос этот нет ответа, и потому все остается как прежде: чер¬
ная-черная пантера живет в черном-черном лесу, а белый-белый
заяц — в белом-белом лесу, и их никто никогда не видит.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Дети и школа: выход
Представьте себе, что вы — взрослый человек, читающий сейчас
эту книгу, — живете такой вот жизнью.
Вы встаете ни свет ни заря и шагаете на работу, которую совсем не
любите. На этой работе вы в течение шести-семи часов занимаетесь
чем-то таким, что вам в целом не нравится и в чем вы не видите
никакого смысла. У вас категорически нет возможности отдавать
себя тому делу, которое вам интересно, которое вам нравится.
Несколько раз в день ваши начальники (а их довольно много)
оценивают вашу работу, причем очень конкретно — баллами по
пятибалльной системе. Повторяю: несколько раз в день.
У вас есть некая книжка, в которую заносятся полученные баллы,
а также замечания. Замечание вам может сделать любой начальник,
если он заметит, что вы ведете себя не так, как ему, начальнику,
кажется верным. Скажем, слишком быстро идете по коридору. Или
слишком медленно. Или говорите слишком громко.
Любой начальник, в принципе, легко может вас оскорбить или
даже дать линейкой по рукам. Пожаловаться на начальника тео¬
ретически можно, но практически — это очень долгая процедура,
в нее мало кто ввязывается: проще терпеть.
Наконец, вы возвращаетесь домой, но и здесь у вас нет возмож¬
ности отвлечься, потому что и дома вы обязаны делать что-то
необходимое, заниматься нелюбимым делом.
Начальник может в 1 любой момент вызвать вашего ребенка и рас¬
сказать про вас всякие гадости — с тем, чтобы подрастающее по¬
127

Как не стать врагом своему ребенку
коление на вас повлияло. И вечером ребенок устроит вам разнос
за то, что вы слишком быстро ходили по служебному коридору
или получили мало баллов. А то и лишит вас ежевечерней рюмки
коньяка — не заслужили...
Четыре раза в год вам ставят итоговые оценки по вашей работе. По¬
том начинаются экзамены. А потом — самые страшные экзамены,
настолько непонятные и тяжелые, что вам приходится готовиться
к ним несколько лет.
Разве я так уж сильно гиперболизировал школьную жизнь?
И сколько бы вам, взрослому человеку, понадобилось бы времени,
чтобы сойти с ума от такой жизни?
А наши дети живут так одиннадцать лет! И — ничего. И — вроде
так и надо.
Мы отдаем себе в этом отчет?
zf Понимаем ли мы, насколько противоестественно тяжела жизнь
\	большинства наших детей в «школьные годы чудесные»? Мы
осознаем, что сами ни за что на свете не хотели бы так жить?
Мой любимый Маслоу заметил, что «одной из целей образования
должно быть обучение тому, что жизнь представляет ценность»1.
Поразительно, правда? Действительно важно, чтобы наши дети
понимали: жизнь — сама по себе — подарок Господа Бога. Только
разве наша школа хотя бы в какой-то мере задумывается над тем,
чтобы наши дети хотя бы в какой-то мере задумались над этим?
Та жизнь, которая проистекает сегодня в школе, представляется
нам абсолютно естественной и, что особенно печально, един¬
ственно возможной.
Родители почему-то категорически не хотят даже . поразмышлять
о том, как можно эту школьную систему изменить.
1 Маслоу А. Мотивация и личность. — СПб.: Питер, 2012. С. 215.
128

Часть вторая
Я попробовал....
Представьте себе, что, получив ' начальное образование, которое
должно длиться пять лет, двенадцатилетний человек сам - решает,
какие уроки ему посещать, а какие нет. Не хочешь вообще учить¬
ся? Пожалуйста — это твоя жизнь, твой выбор. Хочешь учиться
самостоятельно? Ради Бога. Родители способны предоставить тебе
обучение на дому? Нет проблем.
Но с двенадцати лет за свое образование ты отвечаешь сам. Только
не надо мне говорить, что двенадцатилетний человек не способен
ни за что отвечать. Неправда! Через два года он получит паспорт.
Он гораздо разумнее, чем нам кажется.
Дети ходят на те уроки, на которые хотят. Вывод о том, что все дети
поголовно лентяи и не желают учиться, — нелеп и оскорбителен.
Дети не хотят зубрить. Дети не хотят получать ту информацию,
которая им нужна не для жизни, а только для оценки. Если ребен¬
ку скучно на уроке — виноват учитель: не сумел (или не захотел)
заинтересовать.
Это мы, взрослые, придумали, будто дети — ленивы и не хотят
i учиться. Если кто и хочет получать знания в нашем мире, если
кто и тянется к ним — так это именно дети.
Другое дело, что они не хотят учиться в той системе, которую мы
им предлагаем. - Они не хотят зубрить. Они не хотят получать те
«знания», которые им не пригодятся в жизни. Но это свидетель¬
ствует лишь о том, что они — очень разумные создания.
Продолжим наши фантазии.
Итак, дети ходят только на те уроки, смысл которых им понятен,
на которых им интересно, которые развивают и меняют их картину
мира.
Таким образом, учителя, чьи уроки дети не хотят посещать, ото¬
мрут как анахронизм.
5№ 521
129

Как не стать врагом своему ребенку
/У Если ты не сумел заинтересовать детей получением знаний,
|	значит, тебе нечего делать в школе. Разве это не правильно?
Никаких оценок. Человек сам сделал выбор — изучать тот или иной
предмет. Он сам должен быть заинтересован в том, чтобы получать
те знания, которые будут ему необходимы во взрослой жизни.
Может быть, главное открытие, которое человек должен сде¬
лать в школе, таково: он учится для себя, а не для учителя, не
для оценки.
Все это работает только при условии строжайших экзаменов в вуз.
Строжайших! Результаты обучения человека в школе должна оце¬
нивать не школа — она уже в прошлом, а вуз, который помогает
проложить дорогу в будущее.
Я понимаю, что данный выход из той ситуации, в которой,да-
ходится наша школа, в достаточной степени фантазийный. Хотя
кто знает...
Но я убежден, что родители — а это самые разные люди, в том
числе и высокопоставленные, — должны размышлять над тем, как
изменить школу.
Л Родители должны понимать противоестественное положение
современной школы. Только тогда мы сможем добиться изме¬
нений в самой системе образования.
А каков же нефантазийный выход? Что делать родителям сегодня,
сейчас?
z , Если есть возможность — постараться найти хорошую школу,
I то есть такую, в которую ваш ребенок будет ходить с радостью.
Есть хорошие частные школы. Есть хорошие государственные.
В зависимости от того, в большом вы живете городе или маленьком,
у вас есть или нет возможности выбора школы.
130

Часть вторая
Важно понимать, что
отдавая ребенка в первый класс, вы выбираете не школу,
а учительницу.
Первые четыре года один человек занимает все учебное время
вашего чада. За это время можно постараться выбрать учебное
заведение.
А если возможности выбора нет, что тогда? Или если — что быва¬
ет куда как часто — приходится выбирать не хорошую, а из двух
плохих — лучшую?
Мы уже говорили о том, что ребенок оценивает мир в системе
«свой — чужой». Дети очень быстро понимают, что школа — это
такой мир, с которым надо бороться: просто так существовать
в школе у большинства не получается.
И тут же ребенок начинает соображать: родитель на чьей сторо¬
не? Он за него или за учителя? Мама и папа тоже считают, что
ты должен радостно заниматься тем, что тебе не нравится? Мама
и папа тоже убеждены, что учитель всегда прав, а ребенок всегда
виновен?
В наших отношениях с детьми школа — это проверка на то, могут
родители защитить своего ребенка или нет.
Да, я абсолютно убежден: защищать ребенка — это главное
I	родительское дело.
Защищать, а не воспитывать.
Защищать, а не заставлять делать уроки.
Защищать, а не бесконечно ругать и критиковать, потому что
при желании всегда найдется, за что можно ребенка ругать
и критиковать.
Ребенок-школьник должен понимать: у него есть дом, где его всегда
поймут и не дадут в обиду.
131

Как не стать врагом своему ребенку
В школе происходит много бреда и глупостей. Ужасно, когда ро¬
дители этого как бы не видят. Ужасно, когда школьник знает: его
будут ругать и унижать в школе, а потом то же самое продолжится
дома. И где тогда для него выход?
'Х^ Школа — это серьезное испытан^ которое родители и дети
I должны пройти вместе. Вместе.
Глупо говорить ребенку, который мечтает быть артистом, что ему
нужна алгебра. Это неправда. Как неправда и то, что из мальчика
не может вырасти математик, если пацан не знает, во сколько лет
Наташа Ростова пошла на бал.
Но правда то, что по. математике и литературе надо иметь хотя бы
тройку, чтобы перейти в другой класс.
Не надо врать детям, что главная их задача в школе — учиться.
Если ваш ребенок вместе с вами чудесным образом сумел найти
любимое дело — тогда он может использовать школьные уроки
для пополнения запаса нужных знаний.
Но вообще-то главная задача — перейти в другой класс, сдать аб¬
солютно бессмысленные, но очень сложные экзамены и получить
аттестат.
Эту задачу родители с детьми должны осуществлять вместе.
Главная задача родителя не в том, чтобы из ребенка вырос от¬
личник, а в том, чтобы он нашел свое призвание и получил как
можно больше знаний, необходимых для осуществления этого
призвания. Вот на что мы должны быть нацелены.
Не стоит ругать «гуманитарного» ребенка за то, что он по мате¬
матике перебивается с двойки на тройку. Его надо жалеть — ведь
он вынужден заниматься тем, что ему и неинтересно, и не нужно.
И помогать по мере сил.
Если у ребенка не складываются отношения с учителем, потому
что учитель, скажем, неумный человек, — надо обсудить с ним это.
132

Часть вторая
И объяснить, что в жизни нередко придется налаживать отношения
с неумными людьми. У тебя есть шанс этому научиться. Почему
бы им не воспользоваться?
Если ребенок получает двойку за невыполненное домашнее за¬
дание — это плохо. Он получает двойку не за непонимание, а за
лень. Запросто мог бы не получить, а получил. Об этом стоит
поговорить.
Если ребенку бесконечно делают замечания за плохое поведение на
уроке, не стоит ему долдонить о том, что, мол, учение — это очень
важно. Если ребенку скучно на уроке — значит, его там ничему
не могут научить. Однако можно разъяснить: несмотря на то что
надо стараться делать в жизни только то, что интересно, увы, ино¬
гда приходится делать и скучные дела. Учись — без этого умения
в жизни не обойтись.
Вот ругать ребенка за то, что он не учится по тем предметам, кото¬
рые ему пригодятся в жизни, — это правильно. Маленький человек
должен понимать: если ты выбрал призвание, ты должен делать
все, чтобы его осуществить. Почему не делаешь?
Коротко говоря:
не надо ребенку врать.
Надо изо всех сил постараться помочь ему обрести смысл даже
в таких школьных ситуациях, когда смысл этот совершенно не¬
ясен.
В сегодняшней школе ребенок часто поставлен в такие условия,
| когда главная задача родителей формулируется весьма просто:
постараться сохранить здоровой его психику и нормальное
самоощущение.
И еще важный момент. Если, как мы выясняли, методика обучения
в школе — это методика • двухсотлетней давности (впихнуть как
можно больше информации, не заботясь ни об ее осмыслении, ни
о том, чтобы помочь ребенку научиться думать, анализировать),
133

Как не стать врагом своему ребенку
значит, школа не занимается образованием в подлинном смысле
этого слова.
В подавляющем большинстве школ — это так. Что же делать? Ведь
так хочется, чтобы твой ребенок был образован...
Д Заниматься образованием ребенка самим, помня при этом, что
i	даже отличная оценка не является критерием того, что ребенок
образован и знающ.
Значит, мы, родители, должны дать нашему ребенку максималь¬
ное количество знаний, помочь ему научиться их осмыслять. Это
трудно. Это требует и времени, и терпения. Но очень часто кроме
нас, увы, больше некому это сделать.
И тут возникает вопрос: а каков критерий знаний, которые даются
ребенку? Если это не оценка, то что же тогда?
Когда мы говорим об оценке знаний, самое главное — понимать,
не как оценивать, а кто будет оценивать.
Мы почему-то убеждены, что оценивать знания, приобретенные
человеком, должен кто-то со стороны. Таким образом, мы как бы
говорим и себе, и детям: получение знаний — это не удовольствие
(поскольку ставить баллы удовольствию нет необходимости, его
можно просто получать), но тяжелый труд, который оценивает
надсмотрщик с кнутом и пряником руках.
Давайте задумаемся: когда взрослый человек получает знания (чи¬
тает книги, смотрит документальное кино, ходит на лекции и так
далее), кто оценивает уровень полученного? Он сам. Сам человек
понимает, узнаёт он какие-то новые сведения или нет.
.Л Человек сам должен оценивать уровень своих знаний. Потому
I что новые познания он получает не для кого-то, а для себя. По¬
чему же кто-то другой должен оценивать то, как мы учимся, —
в юные ли годы или в зрелые?
134

Часть вторая
По большому счету процесс познания — это огромное удовольствие.
Но только при условии, что новые сведения интересны и/или по¬
лезны.
Собственно говоря, это и есть настоящая учеба: получать те
знания, которые тебе интересно получать, а значит — получать
хочется.
Школа такую учебу, как правило, дать не может. А родители? Что
мешает нам?
В первом классе мы должны взять своего ребенка за руку и не
I	отпускать все одиннадцать лет, помогая ему преодолевать все
то, что у нас называется средним образованием. Это разговор —
именно о преодолении, иногда мучительном.
Наша задача — не бросать своего ребенка на произвол школьной
судьбы. Помогать ему. Быть с ним рядом. Дарить ему понимание
и доброту. Защищать.
В реальной сегодняшней ситуации — при условии, что вы не смог¬
ли найти хорошую школу, — выход только и сугубо в этом.
Мы живем в России, в стране, где на протяжении всей ее истории
люди всегда были лучше, чем система. О чем бы мы ни говори¬
ли — хоть о политике, хоть об образовании, — для меня этот вывод
безусловен.
/ Учителя России гораздо лучше, мудрее и, главное, добрее, чем
i российская система образования.
Большинство из них — это героические люди, которые во время
непрекращающегося ремонта (то есть эксперимента) в школе пы¬
таются все-таки учить детей. Педагогам очень нелегко.
Сегодня среди учителей бытует шутка: дети — это существа, ко¬
торые отвлекают преподавателя от огромного количества отчетов.
135

Как не стать врагом своему ребенку
Гнет на учителей со стороны всевозможных инструкций, разно¬
образных проверок, необходимости заполнять всякие отчеты —
огромен. И родители должны это понимать.
Выход для родителей состоит еще и в том, чтобы постараться
I	найти общий язык с учителем. Если это удалось — жизнь вашего
ребенка в школе заметно улучшится.
По счастью, кроме школы у ребенка все-таки есть еще досуг. С ко¬
торым тоже, увы, возникает много проблем.
Об этом мы дальше и поговорим.

ТРИ ЗАКОНА
МУДРОСТИ
Шел однажды Мальчик по лесу. Со сто¬
роны можно было подумать, будто сам
по себе идет. Но на самом деле вместе
с Мальчиком шла печаль.
Шел Мальчик и печалился. Потому что
вроде лето, солнце, трава кругом и де¬
ревья, а кроме печали, никого рядом
нет. Ни тебе зверя какого, ни гриба, ни
лешего, например.
Вдруг видит Мальчик: на пенечке Гном
сидит. Обыкновенный сказочный Гном:
толстенький, борода длинная, глаза хи¬
трые.
Только хотел Мальчик с Гномом поздо¬
роваться, а тот и говорит:
— Зря печалишься.
137

Как не стать врагом своему ребенку
Мальчик спрашивает:
—	Откуда вы знаете, что я печалюсь? Я ведь вам не говорил ничего.
Гном вздохнул только и отвечает:
—	Мудрый я и старый. Старый и поэтому мудрый.
Тут Мальчику пришла пора вздыхать. Тем более он ведь с печалью
вместе был, а печаль очень вздохам способствует.
—	Неужели? — вздохнул Мальчик. — Неужели мудрым можно
только в старости стать? А что же до этого делать? Как быть?
Гном отвечает:
—	Могу тебе три закона мудрости сказать. Они очень твоему по-
мудрению способствовать будут. Согласен?
Мальчик, конечно, согласился.
И тут Гном встал на пенек, посмотрел на Мальчика внимательно
и говорит торжественно:
—	Для начала скажи: готов ли ты стать таким же маленьким, как я?
Ты бы что на месте Мальчика ответил? Вот и Мальчик испугался.
«Как же так? — думает. — Все мальчики вокруг — большие, а я
буду маленький?»
Но, с другой стороны, интересно ведь про три закона мудрости
узнать.
—	Готов я стать маленьким, — сказал Мальчик и даже рукой взмах¬
нул от волнения.
И тут же стал маленьким-маленьким. Но зато мир вокруг него стал
большим-большим. И трава — большая, и пни, а деревья — так
просто гигантские.
И в этом большом мире Мальчик сразу стольких встретил: жучков,
паучков да божьих коровок. Такие они, оказывается, занятные.
Жучки, например, в знак приветствия крылышками взмахивают,
138

Часть вторая
а божьи коровки глаза опускают — от смущения, застенчивые они
очень. А печаль, как только Мальчик уменьшился, куда-то убежа¬
ла — как не было.
—	Нравится? — услышал Мальчик незнакомый бас.
Оказалось, это Гном так разговаривает. Он ведь теперь тоже по¬
больше стал. Но, что интересно, остался Гномом.
Мальчик ничего не ответил, потому что когда что-то очень нра¬
вится, тогда нет слов.
—	То-то же, — пробасил Гном. — И вот тебе первый закон мудрости:
«НЕ БОЙСЯ ВЫГЛЯДЕТЬ НЕ ТАК, КАК ДРУГИЕ, - ПОБЕ¬
ДИШЬ ПЕЧАЛЬ».
Мальчик подумал: хороший закон. Мудрый. Ведь если бы он ис¬
пугался, если бы решил остаться таким же, как другие мальчиш¬
ки, — он бы никогда не увидел этого шелестящего, звенящего,
прекрасного огромного мира вокруг.
—	Ну пошли, — сказал Гном.
И они пошли. Они раздвигали руками огромные травы, перелеза¬
ли через корни деревьев и здоровались со всеми, кого встречали.
А поскольку они все время кого-нибудь встречали, то здоровались
постоянно.
Вдруг Гном как закричит: «Ужас какой!» — и встал как вкопанный.
Мальчик так сразу встать не смог, пришлось несколько раз на месте
повернуться — и потому он встал как ввинченный.
Видят они — перед ними ручей. А через ручей кузнечики пытаются
перепрыгнуть. Разбегаются — прыгают — и в воду! Тонуть начинают.
Другие кузнечики их спасают изо всех сил. А потом — все сначала.
Разбегаются — прыгают — и в воду! Кричат. Плачут. А перепра¬
виться через ручей не могут.
—	Ужас какой! — повторил маленький Гном. — И о чем они только
думают?
139

Как не стать врагом своему ребенку
—	Мы думаем, как на тот берег переправиться, — отвечает куз¬
нечик.
А Мальчик говорит:
—	Дураки вы. Вы б на листик сели — переплыли. Не додумались
до такого пустяка.
Кузнечики так и сделали. И переправились быстро. А потом так же
быстро побежали, даже спасибо забыли сказать. Потому что у них
соревнования «Кто ниже прыгнет» проводились на том берегу. Вот
они и торопились.
А потом Гном говорит:
—	Молодец, парень. И вот тебе второе правило мудрости: «НЕ
БОЙСЯ ДУМАТЬ НЕ ТАК, КАК ДРУГИЕ, - ПОМОЖЕШЬ
ДРУГИМ».
Мальчику эти слова очень понравились. И — одновременно — разо¬
злили его. Так бывает.
«Чего это Гном ходит тут со мной и всякие умные вещи говорит?
По-простому ничего не скажет, — подумал Мальчик. — И вообще,
мир, конечно, хороший вокруг, только к маме хочется. И к папе.
А если я к ним маленьким приду — они меня и не заметят. А за¬
метят — не узнают».
—	Ну-ка, — говорит Мальчик грозно, — сделай меня опять боль¬
шим. Я хочу домой. У нас мама сегодня блины печет, а я блины
очень люблю. Особенно со сметаной.
Гном потряс бородой, почесал ее в задумчивости, а потом говорит:
—	Сколько мальчиков я этой тропой водил, а никто домой не про¬
сился. Странно ты себя ведешь. Не по правилам.
А Мальчик возьми да и скажи:
—	НЕ БОЙСЯ ДЕЛАТЬ НЕ ТАК, КАК ДРУГИЕ, - ДОЙДЕШЬ
ДО ЦЕЛИ.
140

Часть вторая
Гном спрашивает:
—	Ты откуда третий закон мудрости знаешь?
А Мальчик отвечает — невежливо, может быть, но по сути:
—	Превращай меня в большого!
Гном превратил, конечно, что ж делать?
Мальчик сразу домой побежал.
А Гном сел на пенечек и задумался: «Как же так получилось, что
Мальчик оказался мудрее Гнома?»
Невдомек ему было, что мальчики нынче не те пошли и, чтобы
блинов со сметаной поесть, не то что закон мудрости изобретут,
а может, что и покруче.
Вот и вся история.
Да! Чуть не забыл. Мальчик потом блинов Гному принес. Они
сидели на пеньке, ели блины и говорили о мудрости. Гном очень
много интересного узнал.
Впрочем, это уже совсем другая история.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Дети и досуг
Взрослый человек, как известно, имеет право на отдых, то есть на
досуг.
Причем проводить свой досуг он волен как может и как хочет. Ему
никто не указ.
Хочет взрослый человек на отдыхе ничего не делать и валяться на
диване? Пожалуйста. Хочет каждый день пиво пить? Ради бога.
Хочет в походы ходить? Счастливого пути.
Потому что все понимают: он же работает, пашет, не жалея себя,
занимается важным делом — деньги зарабатывает. Как же ему,
болезному, не отдохнуть?
Поскольку мы убеждены, что ребенок не живет, а растет — гото¬
вится к жизни, — мы лишили детей досуга, то есть такого отдыха,
который ребенок волен проводить как может и как хочет. Ему
указ — любой взрослый.
х У взрослых принципиально отличается отношение к своему
I собственному досугу и свободному времени своего ребенка.
Цель взрослого досуга — отдохнуть и развеяться!
Цель детского досуга — не тратить времени понапрасну! Разви¬
ваться! Развиваться! И еще раз развиваться!
Отдыхая, взрослый человек терпеть не может делать то, что
надо. Но при этом он часто заставляет делать ребенка именно
то, что ему, взрослому, кажется необходимым.
142

Часть вторая
Когда взрослый человек смотрит по телевизору футбол или даже
выпивает с друзьями, его можно понять — он расслабляется.
Маленький человек, играющий на компьютере, — раздражает: он
напрасно и бесполезно тратит время. Надо немедленно его занять
чем-нибудь полезным!
И мы говорим маленькому человеку: «Лучше бы в футбол с дру¬
зьями поиграл».
Почему мы убеждены, что футбол лучше компьютера? Потому что
полезнее. Спорт, свежий воздух — это все да.
Компьютер — это испорченные глаза, это все нет.
И не то чтобы мы совсем не правы с этим компьютером и футболом.
Только чего ж мы лишаем человека (пусть и маленького) права
отдыхать не так, как надо, а так, как хочется?
Мы, взрослые, даже придумали такое понятие — «развивающие
игры». Насколько мне известно, понятия «развлекающие игры»
не существует. Сама мысль о том, что дети будут развлекаться, —
раздражает.
Еще Бог знает в какие древние времена великий философ Платон
писал: «...Человек, желающий стать достойным в каком бы то ни
было деле, должен с ранних лет упражняться... Например, кто хочет
стать хорошим земледельцем или домостроителем, должен еще
в играх либо обрабатывать землю, либо возводить какие-то детские
сооружения. Их воспитатель должен каждому из дать небольшие
орудия — подобия настоящих. Точно так же путь он сообщит им
начатки необходимых знаний, например строителя пусть научит
измерять и пользоваться правилом, воина — ездить верхом и так
далее, все это путем игры...»1
1 Цит. по: Петров В. Всякий даровитый или бездарный должен учить¬
ся... Как воспитывали детей в Древней Греции. — М.: ЛомоносовЪ,
2011. С. 96.
143

Как не стать врагом своему ребенку
Взрослая логика с тех пор не изменилась: игры — это то, что по¬
лезно, важно, необходимо.
Девиз взрослого досуга: чтобы было легко и не скучно!
Девиз детского досуга: чтобы было полезно!
Мы очень любим говорить детям: у вас, мол, еще вся жизнь впере¬
ди. Времени, то есть, навалом. Но при этом мы панически боимся,
что дети даже самую малую часть этого времени потратят просто
на развлечения, просто — на ничегонеделанье.
Мы всерьез не понимаем, что дети, как и мы, тоже устают и что
I им, как и нам, тоже хочется ничего не делать, балдеть, зани¬
маться тем, что нравится, а не тем, что полезно.
Удивительное дело: мы готовы запрещать подрастающему поко¬
лению все, что нам лично кажется вредным. А кажется вредным
нам едва ли не все, из чего ребенок не может вынести пользу, по¬
нятную нам, взрослым.
Сегодня стало модным запрещать компьютер: потому что от
него портятся глаза; потому что в нем много вредных сайтов;
потому что лучше книжку почитать; потому что от него никакой
пользы...
А в начале и середине девятнадцатого века от детей в шкаф за¬
пирали... книги. Например, Пушкина. «Граф Нулин» и «Евгений
Онегин» сначала расходились в рукописях (по современному ■
говоря, в самиздате). И даже когда их опубликовали, подростки
тайно передавали друг другу рукописи — родители не давали чи¬
тать вредные книжки.
Едва появившись в России, книги Александра Дюма тоже попали
под родительский запрет, потому что отвлекали детей от уроков.
Нынче от телевизора и компьютера гоняют: мол, иди уроки делай.
А раньше — книги Пушкина и Дюма отбирали по той же причине.
144

Часть вторая
Я не знаю, что именно будут отнимать у детей в середине и конце
двадцать первого века, но абсолютно убежден: непременно отыщут
то, что можно объявить вредным для ребенка и спрятать от него
или просто запретить пользоваться.
Потому что
взрослые — это такие люди, которые не могут доверить своим
детям их досуг.
Как ни парадоксально, но организация досуга — то есть отдыха —
детей подчас пугает нас еще больше, чем их учеба. Потому что когда
они учатся, они вроде как при деле. А вот когда предоставлены сами
себе — тут-то и начинаются все те кошмары, которые родители
видят в страшных снах.
Например, именно на досуге ребенок может связаться с плохой
компанией. Запросто. Именно на досуге он в состоянии совершить
какую-нибудь глупость. Легко.
И что же делать?
Если ребенок связывается с плохой компанией или совершает
какие-нибудь глупости, то это происходит не потому, что у него
неверно организован досуг, а потому, что мы его воспитали челове¬
ком, способным на все это. Досуг просто проявил негатив, вот и все.
< Не надо беречь ребенка от его отдыха. А надо постараться вос¬
питать ребенка так, чтобы его свободное время не вызывало
у родителей страха.
Свободное время дано ребенку еще и для того, чтобы он с нами, а мы
с ним лучше познакомились. Ребенок — это река, которая меняется
едва ли не каждое мгновение. Как не войти дважды в одну и ту же
реку, так и не пообщаться дважды с одним и тем же ребенком.
Если наше общение с подрастающим в нашем доме поколением
ограничивается вопросами: «Как в школе?», «Ты ел?» и «Как
дела?» — значит, мы со своим ребенком не больно-то знакомы.
145

Как не стать врагом своему ребенку
z : Свободное время — это и есть время знакомства родителей
i с детьми.
Но при этом необходимо помнить:
организовывать свободное время своему ребенку надо не
так, как вам кажется полезным, а так, как ему кажется ин¬
тересным.
Человек имеет право на любой балдеж, на самое нелепое и глупое
времяпрепровождение, если ему нравится отдыхать самым глупым
и нелепым образом.
Z У детей которые нашли любимое занятие, нет проблем с до-
i сугом.
Наверное, это покажется парадоксальным, но когда не так давно
мы размышляли о том, как ребенку найти свое призвание, мы, по
сути, рассуждали о том, как ребенку найти досуг.
Потому что ежели ребенок чем-то увлечен, то можно не волновать¬
ся за его свободное время. Это не означает, что он с утра до вечера
будет заниматься любимым делом, — нет, конечно. Но что бы он
ни делал, все равно довольно быстро вернется к своему увлечению.
Когда мы думаем об организации досуга наших детей, мы хотим,
I чтобы их отдых был как работа. На самом деле надо стараться,
чтобы они нашли такую работу, которая стала бы для них как
отдых.
Бессмысленно отдирать ребенка от компьютера или не давать ему
денег на поход в кино. Он найдет, что ему надо, на айпаде, или на
айфоне, или на том, что еще наверняка изобретут в ближайшие
годы. Кино посмотрит все равно, и хорошо, если деньги на него
добудет законным путем.
Мы не всегда отдаем себе отчет в том, что жизнь молодого че¬
ловека — это постоянная череда открытий. И если человек этот,
146

Часть вторая
например, понял, что ему очень нравится рисовать, или собирать
самолетики, или гонять в футбол, или собирать камни, — то этс
открытие настолько его потрясет, что он будет неминуемо к этом}
занятию возвращаться.
И тогда проблемы «вредного» досуга отпадут сами собой. Или
мы, взрослые, состоявшиеся, умные люди всерьез считаем, чтс
ребенка можно отвадить от того отдыха, который нравится ему
и не нравится нам, — необходимостью делать уроки?
Разве нам, взрослым, нравится, когда нас заставляют что-либс
делать, отваживая от какого-нибудь дела, которое окружающим
вполне может казаться «бессмысленным и беспощадным», как
русский бунт?
Ужасно скучное и неприятное словосочетание — «организация
досуга» — это на самом деле то, что треплет нервы и детям, и взрос¬
лым. Вот несколько коротких правил, которые, как я надеюсь,
помогут эту проблему решить.
Ребенок устает не меньше, а может, и больше взрослого. Поэтому
он имеет право отдыхать так, как ему нравится.
Отдых — это балдеж, а не полезно проведенное время,. Каждый
человек на планете — а дети, не забудем, это люди — имеет право
на свой балдеж.
Свободное время — это время знакомства родителей с детьми,. Если
вы проводите свободное время с ребенком — вырешаете две пробле¬
мы: с одной стороны,, вы знакомитесь с ним; с другой стороны, вам
можно не переживать по поводу того, чем занят ребенок на досуге.
Если ваш ребенок нашел свое призвание ■ — то проблема свободного
времени практически снимается: на досуге он будет либо зани¬
маться любимым делом, либо довольно быстро к этому делу воз¬
вращаться,.
Как вы видите, на самом деле это не такие уж сложные правила.
Почему же мы не хотим им следовать? Неужели только потому, что
147

Как не стать врагом своему ребенку
нам проще заставить своего ребенка заниматься на досуге чем-то
таким, что нам представляется полезным?
Ощущение превосходства над собственным ребенком — губи¬
тельно практически во всех ситуациях. В том числе и когда речь
заходит об отдыхе.
Однако в конце концов в досуг нашего чада, нашего любимого
ребенка входит любовь, и тогда...
Впрочем, это совсем иная история.

ПРО СКАЛЕЙКУ,
КОТОРАЯ ХОТЕЛА
ПОИГРАТЬ
Самое удивительное в этом мире — это
то, что в нем со всеми что-нибудь проис¬
ходит. Куда ни погляди — обязательно
происходит что-нибудь. Потому что нет
на свете никого, с кем не могло бы про¬
изойти какого-нибудь приключения.
Так думала одинокая Скамейка, стоя
в парке на берегу моря. С тоской гля¬
дела она на проходящих людей, на
пролетающих птиц, на проплывающие
корабли.
У Скамейки была одна, самая главная
мечта: с кем-нибудь поиграть. Она не
знала точно, во что именно и с кем, но
поиграть ужасно хотелось.
149

Как не стать врагом своему ребенку
Никто не хотел играть со Скамейкой — на нее просто плюха¬
лись все кому не лень, а некоторые — страшно сказать — даже
плевали.
Ну разве можно жить на свете, когда на тебя плюют? Вот Скамейка
и решила: «Даром, что ли, есть у меня ноги — целых шесть? Пойду
поищу того, кто захочет поиграть со мной».
И пошла Скамейка. Шла себе, шла. Устала. Но никто так и не
предложил ей поиграть.
Скамейка расстроилась очень сильно и решила полетать. Разбежа¬
лась, взлетела. Шесть ног превратились в шесть крыльев — взлет
прошел нормально.
Птицы испугались немножко, а потом обрадовались.
—	Вот здорово, — говорят. — У нас теперь есть летающая скамейка.
Можно отдыхать, не приземляясь.
И птицы уселись на Скамейку.
Скамейке это очень не понравилось: во-первых, того и гляди на
землю рухнешь. А во-вторых, стоило ли в небо подниматься, чтобы
опять на тебе все сидели? Когда же игра-то начнется?
Не понравилось Скамейке быть летающей — решила она побыть
плавающей. Может, в море кто захочет с ней поиграть?
Опустилась Скамейка в море. Рыбы испугались очень, а потом
обрадовались.
—	Вот, — говорят, — здорово. Теперь заживем, как люди. Раз у нас
Скамейка появилась — совсем другая жизнь начнется. Ведь это же
очень важно, чтобы было где отдохнуть.
И рыбы уселись на плавающую Скамейку.
Скамейке это совсем не понравилось: во-первых, того и гляди
утонешь. А во-вторых, стоило ли в море опускаться, чтобы на тебе
сидели все кому не лень?
150

Часть вторая
«Что ж такое, — думает, — неужели никто не предложит мне какую-
нибудь игру? Что за жизнь пошла, если Скамейке даже поиграть
не с кем?»
Вдруг слышит голос:
—	А ты сама игру придумай.
Скамейка так резко остановилась, что все рыбы с нее попадали и,
обиженные, поплыли в разные стороны. Один Сом усатый остался.
Смотрит на Скамейку — улыбается.
Поулыбался, а потом говорит:
—	Мы, сомы, умные очень. Нам даже говорить ничего не надо — мы
чужие мысли понимаем чрезвычайно легко.
—	И какие же мои мысли вы понимаете? — спрашивает Скамейка.
—	Понимаю я: ждешь ты, Скамейка, кто бы тебе игру придумал.
А ведь могла бы придумать сама. Или скамейки совсем уж дере¬
вянные — сами игру придумать не могут?
—	Могут! Могут! — закричала Скамейка.
А про себя подумала: «Могут-то могут, да только не знают как».
Забыла скамейка, что сомы мысли умеют читать. Сом — он такая
рыба таинственная: ты ему что угодно можешь рассказывать, а он
все равно мысли твои прочтет.
И тогда Сом говорит:
—	Хочешь совет? Вот ты была в небе — там много птиц. Я мудрый
Сом, я знаю, что в небе есть птицы, но другие рыбы об этом не зна¬
ют. А птицы не знают о том, что есть рыбы. Почему бы тебе не по¬
играть в мост между птицами и рыбами? Это будет неплохая игра.
Скамейка сказала:
—	Спасибо тебе, Сом. Я так и сделаю. Даром, что ль, я деревянная?
Буду мостом.
151

Как не стать врагом своему ребенку
И подумала Скамейка то же самое. Потому что когда искренние
слова — тогда они с мыслями совпадают.
Стала Скамейка играть в мост между рыбами и птицами. И птицы,
и рыбы стали ходить друг к другу в гости. При этом, заметь, никто
никого не ел. Потому что все друг другу очень нравились.
Самое удивительное в этом мире, что в нем со всеми что-нибудь
происходит. Куда ни погляди — обязательно происходит что-
нибудь.
Это уж точно.

ГЛАВА ПЯТАЯ
Дети и любовь.
Дети и дружба
Начну с такой истории. Мне было шестнадцать лет, моей любимой
девушке — двадцать пять. Девушка пришла ночевать ко мне домой,
поскольку папа был в командировке, а мама — на даче и должна
была приехать к вечеру. А приехала утром. Тут же открыла дверь
в мою комнату и увидела две головы на подушке.
На дворе — самая что ни на есть советская власть. Мне — шест¬
надцать. Девушке — двадцать пять. Девушка понимает, что ей
конкретно светит тюрьма за совращение несовершеннолетних.
Но делать нечего — надо сдаваться.
Иду к маме на кухню — сдаваться.
Мама говорит:
—	Там у тебя девушка вроде? Ну так позови ее пить кофе.
Кофепитие закончилось тем, что мама с девушкой решили, что они
обе будут помогать мне... нормально окончить школу. И пока эта лю¬
бовь не закончилась так, как заканчивается большинство «Любовей»
в шестнадцать лет — а именно трагическим разрывом, — девушка
очень серьезно следила за тем, чтобы я делал домашние задания.
Уже значительно позже мама призналась мне:
—	Первым моим желанием было твою девушку убить. Но потом
я поняла: если хотя бы в какой-то мере я унижу тебя перед ней,
я потеряю тебя навсегда...
153

Как не стать врагом своему ребенку
Мудрая была моя мама, Антонина Николаевна.
Непринятие любви своего ребенка — прекрасный шанс стать
| его врагом. Когда родители ставят ребенка перед выбором —
или она, или я, — они делают свое чадо несчастным.
Среди тех привилегий, которые имеют взрослые в сравнении
с детьми, Януш Корчак особенно выделял следующую: взрослые
могут выбирать, с кем хотят познакомиться.
Отсутствие этой «привилегии» у детей — оскорбительно. Ни один
человек (в том числе и ребенок) не может выбирать любимого
человека или друга по чьему бы то ни было указанию.
^4 Когда юный человек влюбляется, у него не просто меняется
I жизнь, а преображается весь мир — мир становится иным.
Не у всех, конечно, потому что не все люди умеют любить. Однако
любовь, преображающая мир, к юным людям приходит чаще, не¬
жели к взрослым.
Любовь в юности и зрелости вообще отличается очень сильно.
Давайте вспомним два стихотворения о любви, написанные за¬
мечательными русскими поэтами, — два стихотворения, которые
очень наглядно демонстрируют эту разницу.
Первое принадлежит перу Николая Глазкова:
И эта — не та.
И та — не эта.
А надо? Ну да.
Инету.
Вот — взрослый взгляд. Взгляд человека опытного, знающего, что
такое любовь и чего именно он хочет от любви. Взгляд человека,
стоящего перед выбором.
А вот совсем иное суждение — Валентина Берестова:
154

Часть вторая
Привычный круг. Привычная работа.
Жизнь без чудес. К ним даже вкус исчез..
Живешь, и вдруг тебя полюбит кто-то.
За что? Про что? Вот чудо из чудес.
Это взгляд — детский. Когда любовь сваливается как что-то непо¬
нятное, неясное, одновременно нервное и волшебное. Является как
чудо. И — нет никакого выбора.
Речь, понятно, идет не о возрасте как о сумме прожитых лет: может
быть у подростка «глазковский» взгляд, а у пожилого человека —
«берестовский». И все-таки понятно, что у большинства детей —
взгляд детский.
Когда ребенок влюбляется, это чаще всего пугает взрослого. Пер¬
вый вопрос, который, как правило, задает родитель: не рано ли?
Причем этот вопрос совершенно не зависит от возраста ребенка —
родителям представляется, что он актуален всегда.
Когда мальчик вдруг понимает, что ему впервые в жизни хочется
идти в детский сад только потому, что он там увидит Машу; когда
девочка осознает, что если ее за косу дергает Вася — она испыты¬
вает какие-то отдельные, непохожие на другие чувства, — над этим
ни в коей мере нельзя смеяться.
«Дорос — не дорос», «рано — не рано» — это все наши, взрослые,
оценки. Дети в такой системе координат не живут.
Ребенок проживает ту жизнь, которую он проживает в данный
I момент, без рефлексий по поводу прошлого и будущего. Он чув¬
ствует именно ту любовь, какая у него есть в данную секунду, он
не в курсе, что бывает иначе и по-другому. И его жизнь, и его
любовь для него серьезны.
Как правило, когда родители замечают, что их чадо влюбилось,
они относятся к этому в лучшем случае иронично, в худшем —
со страхом и желанием немедленно запретить.
155

Как не стать врагом своему ребенку
И то и другое отношение неверно и ведет к утрате взаимопонима¬
ния между родителями и детьми.
Хотя на самом деле
любовь ребенка в любом возрасте требует от родителей всего
лишь двух действий: понимания и помощи.
Любовь ребенка требует понимания родителей — потому что
в любом возрасте (а тем более в детстве) влюбленный человек осо¬
бенно остро ощущает чуждость окружающего мира и собственное
одиночество в нем.
Любовь всегда, в любом возрасте, меняет человека, делает ' его
другим, причем отнюдь не всегда влюбленный отрок становится
лучше. Подчас он превращается в довольно нервного, а то и агрес¬
сивного субъекта.
Все это только усиливает его одиночество.
Кто, как не родители, может его понять?
Понимание рождается от вашего настроя, от вашего желание
не высказать себя, а понять другого.
Когда, общаясь с ребенком, вы думаете о том, как бы дать ему ка¬
кой-нибудь важный совет, как бы научить его вести себя в той или
иной ситуации, — все эти благие помыслы бессмысленны.
Маленький влюбленный человек нуждается не в советах, не в вос¬
питании, а в первую очередь в том, чтобы его выслушали (хотя
говорить очень страшно, и ребенок заговорит только в том случае,
если испытывает абсолютное доверие к слушателю), посущество-
вали с ним на одной волне.
Это важнее любых советов и рекомендаций, которые родители, ко¬
нечно, тоже могут дать, но при одном условии: их об этом попросят.
Понять любовь ребенка — значит стать его другом. Не понять —
выйти с ним на тропу войны и, возможно, стать его врагом.
156

Часть вторая
Любовь детей требует от родителей помощи, потому что любить —
трудно.
Мы привычно романтизируем любовь, подчас забывая, какое это
острое, всепоглощающее, иногда уничтожающее человеческую
личность чувство.
Справиться с этим чудом любви бывает очень нелегко и взрослому.
Вспомните, какое количество великих произведений литературы
о любви написаны в жанре трагедии. Трагедии!
Что ж говорить о человеке, который только вступает в жизнь и не
очень хорошо в ней ориентируется?
Вам кажется, что в семь, десять, пятнадцать лет ваше чадо не спо¬
собно на любовь? Это ваш взгляд. Более того, с высоты прожитых
лет, возможно, так оно и есть.
Однако субъективно ребенок способен мучиться так же, как Отел¬
ло или мадам Бовари. И даже сильней.
Понимание и помощь — которые, конечно же, не просто идут ря¬
дом, а произрастают друг из друга — необходимы человеку любого
возраста, когда он ощущает чудо любви. Дать их ребенку могут
только родители.
Мой учитель в телевизионной профессии Лев Новоженов говорил,
что любовь — это дружба с сексом, а дружба — это любовь без секса.
Забавная, но и мудрая мысль.
Серьезно говоря, любовь и дружба — это действительно очень
похожие чувства. И проблемы, возникающие в отношении к лю¬
бимому человеку вашего ребенка и к его другу, — схожи. Похоже
и решение этих проблем, поэтому повторяться не будем.
Но при этом ни в коем случае не стоит забывать:
если любовь в детстве — понятие таинственное, то друж¬
ба — и для мальчиков, и для девочек — почти сакральна.
157

Как не стать врагом своему ребенку
Неслучайно, что для молодого человека самая, серьезная аргумен¬
тация в ответ на вопрос: «Почему ты это сделал?» — потому что
меня попросил об этом друг.
Мы не всегда отдаем себе отчет в том, что в мире взрослых ребенок
чувствует себя не очень уютно и, как правило, весьма одиноко. Это
ведь — чужая жизнь, не его, не им построенная, он — пришелец
в этом мире, чужак, который постепенно осваивается. Мы много
говорили об этом в первой части книги — повторяться не будем.
И вдруг встречается еще один чужак, который — чаще всего тоже
вдруг — получает гордое и прекрасное имя «друг». Их уже двое,
а вдвоем не так страшно.
Маленький человек приобретает и теряет друзей с невероятной
скоростью и в немыслимом количестве. В этом нет ничего страш¬
ного — он ищет себе подобных в чужом мире.
х? К детской дружбе нужно относиться с огромным уважением.
i	Друг так дорог вашему чаду, что любое пренебрежение к нему
порождает недоверие.
А если друзья меняются чуть ли не каждый день? Или сегодня
нравится девочка Маша, а завтра — девочка Оля? Что, каждый раз
к этому серьезно относиться, что ли?
А у нас, родителей, есть выбор? Если не так — то как? Смеяться
над дружбой или любовью? Или иронизировать? И таким образом
отдаляться от собственного ребенка? Зачем?
X* у родителей есть, в сущности, только два действенных ору-
I жия: доверительные разговоры и собственный пример. Все
остальное либо вовсе не действует на наших детей, либо их
раздражает.
Вот и надо эти два оружия употреблять: разговаривать довери¬
тельно и объяснять на своем примере, что есть дружба, а что —
любовь.
158

Часть вторая
Главное, не совершать этой самой серьезной ошибки, думая, что,
мол, то, что у нас, взрослых, это любовь и дружба, а вот то, что
у наших детей, — это баловство.
Подобный взгляд, может быть, и возвеличивает некоторых взрос¬
лых, но, безусловно, отторгает от них детей.
Ну и, наконец, вопрос, который мне всегда задают на лекциях:
а если ребенок, кровинка твоя и надежда, выбрал какого-нибудь
очень противного друга, попал в плохую компанию, полюбил не¬
приятную девушку — что делать?
Во-первых, понимать, что ваш взгляд глубоко субъективен. Огром¬
ное количество родителей в принципе не могут смириться с тем,
что их чадо будет любить кого-то кроме них.
Но даже те из нас, кто с этим смиряется, чаще всего — вот имен¬
но — смиряется.
Редкий родитель относится к выбору своего ребенка объектив-
i но. Любовь к «собственной кровинке» всегда делает этот выбор
в определенной степени субъективным.
Это всегда необходимо помнить.
А во-вторых, своему ребенку надо доверять — и в принципе до¬
верять, и доверять конкретно его выбору.
Если же доверия нет, то иногда приходится делать, что называется,
резкие движения — вплоть до смены места жительства, — лишь бы
отвадить ребенка от плохой компании.
Но такие «форс-мажоры» — всегда результат того, что мы непра¬
вильно выстроили отношения с собственным ребенком.
Известный певец Стас Пьеха рассказывал мне, что в подростковом
возрасте попал в плохую компанию. Его мама — тоже известная
певица Илона Броневицкая, которая не всегда успевала заняться
своим ребенком, — поняла, что дело плохо. Что она сделала? Она
159

Как не стать врагом своему ребенку
приехала в Питер, где жил Стас, прямо с улицы — в чем был — за¬
брала его и увезла от компании в Москву.
Что сказать? Резкое движение. В результате, наверное, полезное,
но стоило ли до этого доводить?
4? То, что рассказывает нам ребенок о своей дружбе и своей люб-
I ви, — это, банально • говоря, лакмусовая бумажка искренности
наших отношений.
Если эти отношения нам удалось выстроить, то за советом и в
дружбе, и в любви ребенок придет к нам. А если не придет — то мы
виноваты, а не он. Мы не заслужили его доверия — кого ж в этом
винить?
S

44 Может быть, мы слишком много воспитывали свое чадо и слиш¬
ком мало разговаривали с ним?
Как известно, и в жизни, и в книге хорош контраст, правда?
Поговорили про романтическую любовь, теперь давайте — про
совсем не возвышенные деньги.
Но разве можно в сегодняшнем мире не обсудить проблему «дети
и деньги» и как выстроить свои отношения и с теми и с другими,
чтобы своим детям врагам не стать...
Вот в следующей главе и обсудим.
Должен признаться, что у меня очень много притч о любви. И в фи¬
нале этой главы я позволю себе предложить вашему вниманию не
одну притчу, а две.
Не возражаете? Все-таки — любовь...

СНЕЖИНКА
И СНЕЖИН
Две снежинки — Снежинка и Снежин —
летели высоко в черном небе.
Звезды горели тускло и таинственно,
облака нашептывали что-то лирическое,
уснувшая до лета гроза не мешала нико¬
му своими вечно истеричными вспышка¬
ми... Короче говоря, атмосфера была та¬
кая, что Снежин влюбился в Снежинку.
Снежин взял в свою большую холод¬
ную ладонь маленькую руку Снежинки
и почувствовал, как прекрасный холод
сковал его сердце: это было счастье.
Мы, люди, когда полюбим, чувствуем,
как наше сердце купается в теплоте
любви. А снежинки чем больше любят,
тем больше холодеют, но радуются при
этом ничуть не меньше, чем мы, люди.
6
161

Как не стать врагом своему ребенку
Снежинка и Снежин парили в расцвеченном черном небе и целова¬
лись. Они передавали друг другу свой холод и были счастливы так,
как могут быть счастливы только две снежинки, парящие над землей.
Но Земля между тем приближалась — большая, разноцветная,
ненужная и чужая.
—	Мы сейчас опустимся на землю и растаем!!! — в ужасе закричал
Снежин.
Мужчины-снежинки вообще склонны паниковать, особенно когда
дело касается любви.
—	А я знаю, что надо делать, — спокойно произнесла Снежинка.
Снежинки-женщины мудрее снежинок-мужчин, особенно когда
дело касается любви.
—	Что? — прошептал Снежин, стирая со лба ледяной пот.
Снежинка улыбнулась:
—	Чтобы не растаять, надо просто не приземляться. Надо все время
лететь.
Снежин почесал свою холодную голову и вздохнул:
—	Но ведь это так трудно — все время лететь.
—	Зато вместе! — снова улыбнулась Снежинка.
Улыбка у нее была такой легкой, что Снежин как-то сразу и навсег¬
да понял, что в его жизни нет и больше не будет никаких проблем.
Так они и летали. И летают, говорят, до сих пор: зимой и летом,
осенью и весной.
Снежинки такие маленькие, что их никто не замечает и не удив¬
ляется этому невероятному феномену.
Впрочем, Снежинке и Снежину никто и не нужен.
А ведь и вдуматься — разве кто-нибудь нужен двум маленьким
влюбленным снежинкам, которые поняли: чтобы не растаять, надо
летать и не приземляться?
162

ттро мыло
Поначалу ничто не предвещало беды..
Более того, поначалу все предвещало
радость.
Прекрасный, ядреный, молодой, здоро¬
вый кусок Мыла смотрел на себя в зер¬
кало, висящее над ванной, и думал: «Ка¬
кой же я все-таки прекрасный, ядреный,
молодой и здоровый!»
Но так продолжалось недолго, потому
что Мыло влюбился.
Опять же, поначалу ничто не предвеща¬
ло любви, а потом Мыло совсем неча¬
янно посмотрел на стройную, высокую,
с прекрасно уложенными волосами-
щетинками зубную Щетку и влюбился.
А как начали они с Щеткой разговари¬
вать, Мыло понял, что совсем погиб:
163

Как не стать врагом своему ребенку
Щетка мало что красавицей, так еще и умницей оказалась. Два, а то
и три раза в день Щетка разговаривала с человеческим Языком,
а Язык знал так много, что Щетка понабралась от него ума-разума.
А потом Мыло начал худеть. Сначала он думал, что худеет от
любви — это было бы хоть и тяжело, зато приятно. Но потом по¬
нял, что худеет конкретно от работы. Худеть от работы — гораздо
противнее, чем от любви. Да и куда опаснее.
Мыло смотрел на себя в зеркало и вздыхал: «Где же ты прекрас¬
ный, ядреный, молодой и здоровый?» Мыло не мог ответить, где
этот красавец, но совершенно точно понимал, что он где-то очень
далеко...
Но странное дело: чем больше худел Мыло, чем меньше он стано¬
вился — тем сильнее любила его Щетка. Есть такие женщины —
попадаются они и среди щеток, — которые особенно любят тех,
кто несчастен. Им, наивным щеткам, хочется приносить радость,
а радость особенно приятно приносить именно тем, кто в ней осо¬
бенно нуждается.
И вот однажды глубокой ночью, когда даже старое зеркало усну¬
ло, а противная электрическая бритва перестала жужжать свои
глупости, Мыло сказал:
—	Ты знаешь, мне кажется, я умираю. Еще неделя, и от меня ничего
не останется.
—	Если ты умрешь, — ответила Щетка, — умру и я. Я уже стала
замечать, что от горя у меня начали вылезать щетинки.
Они помолчали.
Мыло понимал, что сейчас — и только сейчас — он должен принять
какое-то важное решение. Мыло не любил принимать решения, но
еще больше он не любил умирать.
—	А знаешь что? — сказал Мыло твердо. — Если мы останемся
здесь, то точно умрем.
164

Часть вторая
—	Куда же деться бедным Мылу и Щетке, — улыбнулась Щетка,
предчувствуя чудо.
—	Какая разница! — крикнул Мыло так громко, что Зеркало даже
приоткрыло свой глаз. — Мы поплывем с тобой туда, где сможем
быть вместе.
Щетка от природы была изящна. А Мыло сильно уменьшился от
работы. И им оказалось совсем не сложно проскользнуть в дырку
в раковине и поплыть по водопроводу.
Щетка сидела на Мыле, и они плыли в темноте.
Поначалу ничто не предвещало беды. И потом — не предвещало.
Так они и плыли по рекам, морям, шли по земле...
Они были свободны и влюблены.
Другими словами, они были вечны.

ГЛАВА ШЕСТАЯ
Дети и деньги
Когда внезапно выяснилось, что мы, оказывается, живем в обще¬
стве потребления...
Когда неожиданно оказалось, что единственная внятная филосо¬
фия, существующая сегодня в нашем обществе, — это философия
гламура. Как любая универсальная и всеобъемлющая философия,
гламурная тоже незамысловата, суть ее можно выразить буквально
в одной фразе: «Смысл жизни человека в том, чтобы быть знаме¬
нитым и богатым...»
Когда вдруг стало ясно, что дефицит денег пережить так же трудно,
а может, и трудней, нежели дефицит товара...
Когда стало очевидно, что люди делятся на богатых и бедных и что
и те и другие друг у друга вызывают раздражение...
В общем, когда это все нагрянуло, причем как-то очень быстро
и однозначно,
родители поняли: проблема «дети и деньги» — одна из самых
серьезных, и для многих она неразрешима. Обойти ее не
получится. А стать врагом собственному ребенку, пытаясь
понять, как правильно выстроить его отношения с золотым
тельцом, — очень просто.
Чего хотят родители? Они хотят сделать так, чтобы дети общались
с деньгами правильно.
И вот тут возникает самый главный вопрос: правильно — это как?
На самом деле ответ на этот вопрос один, и он очевиден:
правильно — это так, как принято в вашей семье.
166

Часть вторая
Не стоит искать некоего общепринятого правильного отношения
детей с деньгами. Как вы привыкли к деньгам относиться — так
и верно. Так и будут относиться ваши дети.
Проблемы возникают в тот момент, когда дети видят, что
родители относятся к деньгам так, а от них требуют, чтобы
они относились сяк.
В принципе подобные проблемы возникают всегда, когда роди¬
тельская теория сильно расходится с их поведением. Просто когда
речь идет о деньгах, дети бывают особенно внимательны и нетер¬
пимы к родительской лжи.
,гУ Симона Соловейчика есть замечательная мысль: «Кто видел де¬
тей, воспитанных по науке? Никто. Детей воспитывают по вере»1.
Это столь же мудрая, сколь • и универсальная мысль: мы воспи¬
тываем детей не по книжкам, а согласно тому, во что верим сами.
Можно прочесть сотни правильных книг о том, как нужно от¬
носиться к деньгам и какое отношение к золотому тельцу надо
формировать у детей. И что? Разве мы будем действовать согласно
науке? Нет. Будем исходить из собственной веры и собственных
убеждений.
И это абсолютно правильно. Подчеркну: абсолютно.
Если дети видят, что родители строят свои отношения с день¬
гами, исходя из одной веры, а свое потомство воспитывают,
исходя из какого-то иного понимания, — дети начинают считать,
что родители им врут, и следующий за этим вывод — родители
их не любят.
Очевидно, что все люди — разные. Среди прочих наших «разно¬
стей» мы очень сильно отличаемся и тем, как относимся к день¬
гам.
1 Соловейчик С. Педагогика для всех. — М.: Первое сентября, 2001.
С. 103.
167

Как не стать врагом своему ребенку
Есть люди, для которых богатство — цель. Среди них немало и тех,
кто всерьез убежден: деньги — это единственно точный эквивалент
всего. Такие люди ничего не делают просто так, у них есть главный
критерий любого действия — от работы до общения — принесет
это выгоду или нет.
Есть те, для кого деньги — не более чем средство жить нормаль¬
ной жизнью, для них эквивалентом успеха может, например, быть
удовольствие, получаемое от работы.
Я знаю человека, который убежден: не задумываясь, надо платить
только за удобства, по поводу всех остальных трат необходимо
сильно поразмышлять.
Я знаю человека, который совсем небогат, но при этом невероятно
щедр.
Я знаю очень известную личность, творца, обладающего невероят¬
ным Божественным талантом, но творец сей столь жаден, что сто
раз подумает, прежде чем купить вам, скажем, мороженое.
z ’
Если отношение к деньгам не уводит человека за рамки Уго¬
ловного кодекса, то никакого неправильного или стыдного
отношения к деньгам не существует.
В своей книге Януш Корчак пишет про некоего отца, который каж¬
дый день давал сыну по пятьдесят грошей, говоря при этом: «Даже
если ты не будешь слушаться или принесешь из школы плохую от¬
метку, все равно будешь получать по пятьдесят грошей на свои рас¬
ходы. Я хочу, чтобы ты научился тратить деньги на свои расходы»1.
Возникает вопрос: правильно делал этот человек или нет? Надо
с него брать пример? Надо поступать так же или не надо?
И — нет ответа. Точнее, нет одного ответа, ибо зависит он от того,
какое отношение к деньгами ■ вы хотите воспитать у вашего ребенка.
1 Корчак Я. Как любить ребенка. — Екатеринбург: У-Фактория; М.:
Астрель, 2009. С. 332.
168

Часть вторая
В этом вопросе вы единственный судья. Вы, родитель, и больше
i никто. Как вам кажется верным — так и есть верно.
Дети хорошо понимают: деньги — это некая обязательная, чуть
таинственная и очень важная составляющая взрослого мира.
В этом, взрослом, мире существуют еще иные составляющие: ра¬
бота, коллеги, машины, отпуск:... Но они либо совсем недоступны,
либо менее интересны.
Поэтому дети очень внимательно наблюдают за тем, как родители
строят свои взаимоотношения с деньгами. Детям кажется, что само
это наблюдение приближает их к взрослой жизни.
"Когда ребенок смотрит, как общаются папа с мамой, ему в голову
не приходит, что он берет уроки межличностного общения. Но
ребенок вполне сознательно учится на примере родителей,
как надо относиться к деньгам.
И когда, например, вы оплачиваете ребенку пятерку, полученную
в школе, или покупаете дорогую вещь, если он сделал что-то хоро¬
шее, — не стоит удивляться тому, что ребенок вырастает с твердым
пониманием: деньги есть единственная плата за хорошие поступки.
Если ребенок слышит, что в семье постоянно говорят про деньги,
не стоит удивляться тому, что он вырастает с ощущением: деньги —
это самое главное в жизни.
Как известно, в семье пьяницы рождаются либо пьяницы, либо
совершенно непьющие дети. Та же история с деньгами: в семье
бизнесмена рождается либо бизнесмен, либо ученый или худож¬
ник, который хочет заниматься своим делом, совершенно не думая
про деньги.
Ребенок будет относиться к деньгам так же, как его родители, или,
что реже, — диаметрально по-другому.
:	Итак, мы все думаем, как воспитать у своих детей правильное
I отношение к деньгам, а они в это время сами приобретают то
отношение, которое есть у нас.
169

Как не стать врагом своему ребенку
Если у родителей денег мало — как сделать так, чтобы ребенок нс
комплексовал по поводу того, что у него нет чего-то, что есть у друитх;
Если же денег много — что предпринять, чтобы ребенка не из¬
баловать?
На эти два вопроса у меня есть один ответ: не врать!
'4 Ведь почему-то именно когда дело касается денег, мы так любик
говорить неправду нашим детям.
У нас нет денег на покупку, но мы не признаемся в этом, а начи¬
наем врать: тебе эта вещь и не нужна вовсе. Зачем тебе, к примеру,
айфон, когда у тебя есть айпад?
А если у нас есть деньги и на айфон, и на айпад, то мы считаем, чтс
приобретать их непедагогично — избалуем! Поэтому мы лжем,
что денег нет, и тут же вместе с подрастающим поколением идем
в соседний отдел магазина и покупаем себе кофточку или пиджак
Z^ В принципе (а когда речь идет о деньгах — особенно) говорить
I детям правду — это верный способ стать им другом. Врать —
хороший способ превратиться в и^с врага.
Если у вас нет денег — надо честно признаться в этом ребенку. Если
вы переживаете по этому поводу — стоит сказать и об этом. Зачем
же скрывать от самого близкого на земле человека свои проблемы
и переживания?
Когда же деньги есть, в нашу жизнь неотвратимо входит страх из¬
баловать свое чадо. Боже мой, как мы боимся его избаловать, по¬
такая всем запросам! Как говорил великий Евгений Шварц, детей
надо баловать, тогда из них вырастают настоящие разбойники. Мы
не хотим, чтобы из детей выросли разбойники, и потому не хотим
их баловать.
Удивительное дело... Мужчина влюбляется в женщину. Если он
боится ее баловать (то есть дарить подарки, угадывать и исполнять
желания), мы начинаем сомневаться в искренности его любви.
170

Часть вторая
Так отчего же в отношении детей мы придерживаемся совсем
иных правил? Почему же мы предпочитаем ребенку врать, лишь
бы не баловать?
Надо очень хорошо понимать:
балуем мы ребенка или нет, зависит не от того, покупаем
мы ему дорогую вещь или не покупаем, а от того, насколько
доверительные и искренние отношения с ним удалось вы¬
строить.
Ребенок ценит или не ценит то, что мы для него делаем, не в момент
покупки, а исходя из того, удалось нам подружиться с ним или нет.
Если ребенок нам друг, почему мы не можем купить ему дорогую
вещь? Почему для нас важнее не чтобы он обрадовался, а чтобы
не избаловался?
Я убежден:
сколько бы лет ни было ребенку, всегда лучше с ним раз¬
говаривать как с другом, а не как с объектом воспитания.
Некоторые искренне думают: если мы соврем что-нибудь пра¬
вильное, ребенок лучше воспитается. Ах, какая эта ошибка! Ложь
не может воспитывать — в первую очередь потому, что ребенок ее
чувствует.
Многие ли из нас способны сказать ребенку: «Я готов купить тебе
айфон. У меня есть на это деньги. Но я боюсь, что эта покупка очень
избалует тебя. Что ты сам об этом думаешь?» Многие ли готовы
разделить ответственность за избалованность собственного чада
с ним самим?
Отдаем ли мы себе отчет в том, что
когда мы врем собственным детям — нами руководит страх?
Ложь ведь всегда возникает из боязни сказать правду. Когда мы
боимся сказать детям правду — тем более в таком сложном вопросе,
171

Как не стать врагом своему ребенку
как денежный, — не есть ли это свидетельство того, что в наших
с ними отношениях что-то не так?
Еще раз хочу подчеркнуть: искренность в отношении к детям —
это, если угодно, очень серьезная веревка, которая нас к ним при¬
вязывает. А их — к нам.
Ребенок многое может простить и многое может сделать из бла¬
годарности за то, что к нему относятся как к близкому человеку
и разговаривают с ним искренне.
Я уж не говорю о том, что
только искренние отношения с ребенком позволяют вам
узнать этого человека и понять его.
Вы можете воспитывать в ребенке то отношение к деньгам, которое
лично вам кажется правильным, тем более что в нем все равно вос¬
питается именно то отношение, которое есть у вас. Но никогда —
в том числе если дело касается денег — не стоит говорить неправду.
И последнее. В России деньги уважают, но не любят. Я не навязы¬
ваю никому своей точки зрения, но, на мой взгляд,
неверно по исконной российской привычке воспитывать
в молодых людях высокомерно-пренебрежительное отно¬
шение к деньгам.
Это ведь тоже — неправда. В нашем мире деньги играют серьезную
роль. Сегодня не работает даже пословица «Все можно купить
за деньги, кроме здоровья». Как мы знаем, здоровье тоже можно
купить. Правда, счастье, любовь, гармония по—прежнему не по¬
купаются... Но все—таки, согласимся, они важны.
Другое дело, что — опять же, на мой взгляд — нельзя относиться
к деньгам фанатично. Впрочем, это уже выбор каждого.
Деньги — это результат труда.
Почему бы в следующей главе не поговорить о том, какое отно¬
шение к труду мы воспитываем у наших детей... если, конечно,
какое—то воспитываем...
172

ПРО ПЕРЛАМУТРОВУЮ
ПУГОВИЦУ
Впрочем, послушай.
А теперь встань, пожалуйста, и попроси
у мамы коробочку, в которой лежат пу¬
говицы. Ведь в каждом доме есть такая
коробочка. Ты погляди: каких только
пуговиц здесь нет!
Но вот той, про которую я тебе расскажу
историю, нет. Потому что она в другом
месте живет.
Жила-была . принцесса. Обычная такая
принцесса: капризничала все время
и балы устраивала. Просто что ни неде¬
ля — то бал, а что ни бал — то новое пла¬
тье, будьте любезны! Знаешь, принцес¬
сы они вообще такие странные: почему-
то считают, что хорошая жизнь — это
когда много платьев. Вот глупые!
173

Как не стать врагом своему ребенку
Но одно платье у принцессы было самое любимое. За что уж она
его полюбила? Может быть, за кружевной белый воротник, пеной
лежащий вокруг шеи? Может быть, за белые оборки, превращающие
капризную принцессу в прилежную девочку? А может быть, за пер¬
ламутровую пуговицу, которая и была главным украшением платья?
Если честно — я не знаю. Во вкусах девочек — тем более если они
принцессы — нелегко разобраться. Но вот что я знаю абсолютно
точно: Пуговица эта ощущала себя очень несчастной. Знаешь по¬
чему? Потому что Пуговица сама мечтала быть принцессой. Как
говорится, с кем поведешься — от того и получай.
Пуговица все время дергалась (оторваться пыталась) и думала при
этом такие мысли: «Я такая красивая! Я такая круглая! И дырочек
у меня есть целых две, из которых слезки могут литься, столь прин¬
цессе необходимые. И вообще, это я только с виду прозрачная, а на
самом деле — таинственная. Если бы не торчала на этом ' платье —
точно была бы принцессой. Просто обязательно».
Думала так Пуговица, думала, дергалась, дергалась — да и оторва¬
лась. Неаккуратно оторвалась — на платье сразу появилась дырка
Принцесса как увидит! Как закричит! Как ногами затопает! Но де¬
лать нечего, пришлось платье выбрасывать. (Конечно, можно было
бы и зашить дырку — не такая уж она и большая, но принцессы это¬
го не умеют. Они вообще ничего не умеют. Только капризничать.)
И Пуговицу тоже выбросили. Прямо на помойку.
И вот лежала себе Пуговица на помойке и думала: «Что ж такое?
Ну почему так — или жизнь без свободы или свобода без жизни?
Никакого выбора».
Но тут увидел Пуговицу старый ржавый Гвоздь. И даже привстал
от удивления и шляпку приподнял, чтобы лучше разглядеть.
Луч солнца как раз упал на перламутровую Пуговицу, и она за¬
играла таинственными красками. А слезы, которые капали из ее
дырочек, делали Пуговицу еще прекрасней.
174

Часть вторая
—	Принцесса! — прошептал Гвоздь.
—	Да-да, — сказала Пуговица таким тоном, будто привыкла к по¬
добному титулу. — Это я.
И все, кто жил на помойке, стали кричать:
—	Принцесса! Принцесса! К нам пришла Принцесса!
И все стали перламутровую Пуговицу утешать, чтобы она не плака¬
ла. Но Пуговица сразу не утешилась — как принцессам и положено.
И стала наша перламутровая Пуговица принцессой помойки. Все
ее очень любили. И капризы ее прощали. Потому что с принцес¬
сой — оно и на помойке веселей.
А ты видишь, видишь, сколько в маминой коробке пуговиц? Одна
из них — точно! — принцесса. Как ты думаешь, какая именно?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1 F Дети и труд
Приходят ко мне на консультацию мама с дочкой... Вообще нарами
ко мне приходят редко, но такое бывает. Дочь оканчивает институт.
И хотя проблема, с которой они пришли, не относилась к выбору
профессии, понятно, что все равно заговорили о том, что дочь со¬
бирается делать дальше.
Девушка вроде бы приняла решение:
— Думаю: в аспирантуру поступать или в бизнес идти?
Хорошее дело — что одно, что другое.
А дальше выясняется, что дочь дает уроки детям, занимается ре¬
петиторством.
И тут девушка как бы между прочим проговаривается:
— Мне это так нравится! Но это ж не работа? Это просто удоволь¬
ствие такое — учить детишек.
Девушка убеждена, что труд — это то, что трудно. А то, что при¬
носит удовольствие, не может являться серьезным занятием.
Мы растим наших детей в ощущении, что труд и удовольствие —
две совершенно разные и плохо совмещающиеся истории.
Труд — это мытье посуды, уборка квартиры, деланье неинтересных
уроков.
Удовольствие — это просмотр телевизора, игра на компьютере,
общение с друзьями, занятие любимым делом и даже деланье
интересных уроков.
176

Часть вторая
С детства нам внушают мысль, что труд создал из обезьяны человеке
(что не факт), поэтому он по-прежнему нас облагораживает. Но прк
этом нам никто не объясняет, а какой, собственно говоря, труд обла¬
гораживает? Любой? Что ни делай — непременно облагородишься/
Так ли?
Лев Толстой выписал в свой дневник высказывание Торо: «Мале
того, что вы трудолюбивы! Над чем вы трудитесь?»1
Не всякий труд облагораживает, но только тот, чей смысл че-
I ловеку ясен.
В школьные и студенческие годы нас вывозили на картошку. Мы
ее собирали. А потом в магазинах видели сгнившие картофельные
плоды. Не думаю, что тот труд облагородил меня или кого-нибудь
из моих одноклассников-однокурсников.
Но при этом совершенно очевидно, что
воспитание осознанным трудом — трудовое воспитание —
необходимо и оно может свои плоды приносить.
Вот это самое «трудовое воспитание» в современных школах от¬
сутствует напрочь. Когда учителя говорят ребенку: «Трудись!» —
они, как правило, имеют в виду: «Зубри!»
Вот и начинает ребенок рассуждать примерно так. Труд — это
то, что от меня надо родителям и учителям. Это такое тоскливо¬
печальное занятие. В школе за труд ставят оценки. Во взрослой
жизни за труд дают деньги. А удовольствие и радость — это что-
то совсем другое, за что деньги не платят... Деньги за что платят?
За тяжелое и сложное чего-нибудь. За легкое и простое никто
и копейки не даст. Радостное — оно и так прекрасно и к труду от¬
ношения не имеет.
1 Толстой Л. Об истине, жизни и поведении. — М.: ЭКСМО, 2007.
С. 628.
177

Как не стать врагом своему ребенку
Если мы решили, что трудовое воспитание необходимо и зани¬
маться им, как водится, скорее всего придется родителям, — то
неплохо бы разобраться в этом скучном, но, в сущности, нужном
словосочетании.
Трудовое воспитание — это не когда ребенка заставляют делать
то, что ему не нравится, а когда его учат что-либо созидать.
Когда я говорю: плохо, что в школах нет трудового воспитания,
я в первую очередь имею в виду следующее: плохо, что ребенка не
учат что-либо созидать, не учат ощущать себя творцом.
Уроки труда — это в первую очередь уроки творчества.
Абрахам Маслоу заметил: «Если мы четко ориентируемся на гу¬
манистические цели образования, если надеемся, что наши дети
станут в полной мере людьми и будут продвигаться к актуализации
своих потенций, то, насколько я могу судить, единственный суще¬
ствующий сегодня вид образования, содержащий слабый намек на
такие цели, — это художественное образование»1.
Справедливо. Только хотелось бы понимать художественное об¬
разование максимально широко — как образование людей творче¬
ских, умеющих что-либо созидать.
/ " -
z Не всякий ребенок способен заниматься узкохудожественным
i	образованием. Не всякому это интересно. Не у любого получит¬
ся. А вот создать что-то, сотворить способен любой.
Мой папа очень хорошо умел делать кораблики из бумаги — на¬
стоящие пароходы с двумя трубами. Однажды весной мы с ним
сделали много таких корабликов, а потом пошли их пускать по
большому подмосковному ручью. Наша эскадра плыла в неизвест¬
1 Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. — М.: Альпина
нон-фикшн, 2011. С. 68.
178

Часть вторая
ность — и это было потрясающе! Сколько лет прошло, а помню дс
сих пор!
Для меня это был настоящий урок труда, не сравнимый ни сс
сбором картошки, ни с той ерундой, которой мы занимались нг
школьных уроках.
Мне кажется, в детстве очень важно сделать что-то собственны¬
ми руками. Это порождает такие ощущения в душе маленького
человека, которые очень трудно сформулировать, но они очень,
принципиально важны для взросления.
<	Ребенка надо приучать не к любому труду, а к труду осмыслен-
i ному. Он должен понимать, что синоним слову «труд» — слово
«творчество», а не слово «тоска».
А мытье посуды? А уборка квартиры? А деланье нелюбимых
уроков? Как быть со всем этим? К этому разве приучать не надо?
Давайте попробуем разобраться.
Когда ребенок не хочет мыть посуду, убирать квартиру и делать
прочие неинтересные, но нужные дела — мы чаще всего ставим на
него клеймо «лентяй» и восклицаем что-нибудь вроде: «Нельзя
так относиться к труду! Труд облагораживает! Так и вырастешь
обезьяной!»
Вы никогда не задумывались над тем, кто такой лентяй? Ведь, по
сути, это разумный человек — тот, кто не хочет делать того, что
ему не нравится. Разве мы ленимся делать то, что нам интересно?
Нет. Мы можем устать даже от любимого дела — это да, но стоит
отдохнуть, и опять тянет заниматься любимым трудом. А вот если
дело нелюбимое...
Что угодно можно сделать, если понимаешь, зачем ты это делаешь,
если ты замотивирован.
<	Когда мы говорим ребенку, что он лентяй, это значит, что мы
; просто не умеем найти мотивацию для совершения неинте¬
ресного дела.
179

Как не стать врагом своему ребенку
Одно дело кричать:
—	Мой посуду, лентяй!
И совсем другое:
—	Мама придет усталая с работы — и такая гора посуды немытой...
Надо вымыть, помочь маме. Кроме нас — больше некому.
В первом случае нет мотивации. Во втором — есть.
Мы, взрослые люди, когда нам «лениво» делать что-либо, тоже
ведь стараемся найти мотивацию. Этому умению надо научить
своего ребенка.
Понятный ответ на вопрос: «Зачем я это делаю?» гораздо лучше
подвигает на любую работу, чем грубое «погонялово».
Если помните, именно об этом мы говорили, рассуждая, как найти
мотивацию для ребенка, который понимает, что в школе главное —
это не получение знаний, а получение оценки.
Когда мы говорим о необходимости неинтересного, а то и непри-
I ятного труда, надо помнить: задача не в том, чтобы заставить
ребенка делать то, что ему категорически не хочется, но в том,
чтобы объяснить необходимость этого.
Это очень тяжело. На это не хватает терпения. Но иного выхода
у нас, родителей, просто нет.
Ведь трудолюбивым мы называем не того человека, который готов
с утра до ночи что-нибудь делать, а того, кто любит свой труд — или
как минимум понимает его смысл.
Очень важно объяснить ребенку, что труд — это всегда осмыслен¬
ное дело, а в чудесных случаях — еще и любимое.
Человек может быть счастлив только в том случае, если в его
I жизни есть труд, равный удовольствию.
Труд, равный удовольствию, бывает нелегок. Но это — труд ос¬
мысленный, труд созидающий. Труд творца.
180

Часть вторая
Помните, мы говорили о творцах и рабах? Так вот, труд, равный
удовольствию, — это удел творцов.
Я поставил в своей жизни много спектаклей. Это тяжелая, подчас
кровавая работа. И книжку написать тоже трудно. Иногда прихо¬
дится заставлять себя садиться за стол. Тяжело вести телепередачи,
оставаясь при этом спокойным и выдержанным.
Но отними у меня эти трудности — что же останется от моей жизни,
кроме воспоминаний?
Итак, самое главное, что мы должны объяснить ребенку:
труд — это осмысленное дело, приносящее человеку удов¬
летворение и удовольствие;
в любом самом неприятном деле нужно непременно отыскать
какой-нибудь смысл.
Если ребенок поймет, что трудиться не только трудно, но так¬
же интересно и важно, — его жизнь может повернуться по-дру¬
гому.
И последнее:
ни в коем случае нельзя превращать труд в пугало.
Если ребенок вырастет и будет бояться труда — его жизнь может
превратиться в сплошное несчастье.
Правда, и тут ему способно помочь искусство. Об искусстве и по¬
говорим в следующей главе.
* * *
Мы уже пытались в первой части сочинить сказку.
Думаю, разумно повторить этот эксперимент как раз после главы,
которая была посвящена труду.
Только на этот раз я попробую вам кое-что подсказать.
4 04

Как не стать врагом своему ребенку
Вы ведь попробовали сочинить сами, ощутили все сложности
и радости этого процесса... Теперь самое время понять, что было
сделано так, а что, может быть, не очень.
Итак.
Мы хотим сочинить притчу?
Если да — продолжаем разговор.
Если нет — не продолжаем. Потому что для написания волшебной
истории надо включить свою фантазию, а фантазия в неволе не
работает.
Если вы хотите сочинить притчу, первым делом надо выбрать
героя. Героем притчи может стать любой предмет, который вам
удастся полюбить. Абсолютно любой.
Я не знаю, где вы сейчас находитесь, какие предметы вас окружают,
но мне точно известно, что у вас в руках — книга.
Значит, мы можем сочинить сказку про саму книгу — про строчки,
про буквы, про книжный корешок... Видите, сколько героев, если
приглядеться?
Например, мы решили писать про книжный корешок. Очень хо¬
рошо.
Первым делом надо сделать так, чтобы корешок этот стал живым.
А что значит — живым? Значит, у него должен появиться свой
характер, свой взгляд на мир и непременно — свои проблемы, ко¬
торыми он мучается. Потому что если у героя нет проблем, которые
он непременно должен решить, то ему будет совершенно нечем
заняться в нашей истории.
Какие проблемы могут быть у книжного корешка? Например,
маленький, худенький, незаметный корешок влюбляется в об¬
ложку. И тогда будет история про то, как завоевывать женщину.
Чем способен корешок завоевать прекрасную обложку? Например,
182

Часть вторая
тем, что на нем, на корешке, держится вся книга, а без него она по¬
просту развалится...
Корешок может начать страдать от того, что на него мало обращают
внимания, и тогда он все время станет норовить поставить книжку
вперед не обложкой, а собой — корешком. В этом случае его от¬
ношения с обложкой будут воинственными. Чем они кончатся?
Любовью? Или тем, что корешок будет пытаться ударить обложку,
да и порвется-оторвется?
Самое главное — представить, что любой предмет (любой!) имеет
свой характер и свои проблемы. И дело пойдет!
Надо только не забыть выбранный предмет полюбить — без этого
ничего не выйдет.
Это, конечно, не так легко. Это даже весьма трудно.
Но ведь придумывать истории про предметы, окружающие нас, —
истории, которые, возможно, заставят людей задуматься о самих
себе, — это осознанный труд, созидательный. Заниматься им
интересно.
Чего вам и желаю.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Дети и искусство
Казалось бы, есть жизнь — и есть искусство... Вроде бы жизнь дает
больше поводов для непонимания между родителями и детьми,
больше поводов для ссор и неправильных выводов друг о друге.
Однако, как это ни парадоксально,
именно разное отношение к произведениям искусства не¬
редко превращает родителей и детей во врагов.
Родители часто убеждены, что у их потомков категорически не¬
верный взгляд на искусство, да и вообще: то, что нравится моло¬
дым — и не искусство вовсе, а пошлость... Родители недоумевают:
как можно это не то что любить, а даже просто слушать (смотреть,
читать)?!
Детям представляется, что родители устарели: то, что им нра¬
вится — отстой, который вообще не заводит... Подрастающее по¬
коление недоумевает: как можно это не то что любить, а вообще
слушать (смотреть, читать)?!
Великий Черчилль когда-то очень точно высказался о Советском
Союзе: это такая страна, в которой ничего нельзя, а все, что мож¬
но, — то обязательно.
Не является ли эта фраза своего рода девизом нашего отношения
к подрастающему поколению? Действительно, мы очень любим
нашим детям все запрещать, не забывая загружать их при этом
разными обязанностями.
Помните знаменитый номер Вячеслава Полунина, в котором кло¬
ун пытается все время что-то взять, а ему кричат со всех сторон:
184

Часть вторая
«Нельзя! Нельзя!»? В конце концов несчастный клоун-ребенок не
выдерживает и сам начинает орать: «Льзя! Льзя! Льзя!»
«Льзя» — это искусство. Ребенок может не любить это слово или
даже вообще его не знать. Но:
любимые им песни, музыка, фильмы (реже — книги, еще
реже — спектакли) — это то, что дает ему ощущение соб¬
ственной свободы и независимости от взрослых.
Молодой человек ' очень хочет иметь свои пристрастия в искусстве,
потому что они дарят ему ощущение собственной, личной значи¬
мости и свободы.
И если можно заставить ребенка есть невкусную, но полезную еду
и одеваться в теплую, но не пижонскую одежду, го заставить его
слушать нелюбимую музыку или читать неинтересную книгу —
невозможно.
Может быть, не стоит и начинать?
Во-первых, надо понимать:
вкус — это не то, что формируется отдельно от жизни. Каков
ребенок — таков и его художественный вкус.
Если вы никогда не встречали со своим чадом закат или рассвет;
если вы никогда не обсуждали с ним, насколько интересны и раз¬
нообразны люди; если ваш ребенок никогда не гладил собаку или
кота; если вы называли ложью любую, самую невинную его фан¬
тазию; если, наконец, вы просто не находили времени, чтобы с ним
поговорить, то не стоит удивляться, что его художественный вкус
будет сильно отличаться от вашего, а то и просто станет вас бесить.
Никакие художественные произведения не могут сформировать
i вкус ребенка так, как его формирует жизнь.
Во-вторых, надо понимать:
родители должны познакомить ребенка с разными жанрами
и видами искусства, с разными авторами, с разными произ¬
185

Как не стать врагом своему ребенку
ведениями. Но ни в коем случае не настаивать на его выборе:
свои пристрастия в искусстве маленький человек определит
сам.
Наша задача — показать, из чего можно выбирать; если надо — по¬
яснить; если надо — попробовать заинтересовать. А дальше — отой¬
ти в сторонку и ждать, пока ребенок познакомит нас с результатами
собственного выбора.
Так же, как и в воспитании вообще, в воспитании художественного
вкуса главное — не навязать, а разглядеть: не прививать ребенку
свое, а увидеть, что у него есть собственное.
Подруга моих знакомых — известная виолончелистка — при¬
гласила их на свой концерт. Восьмилетнего мальчика не с кем
было оставить. Родители долго готовили маленького Андрея
к концерту, взяли с собой альбом и фломастеры, чтобы ребенок
не заскучал, и даже компьютерную игру, чтобы в самом крайнем
случае мальчик пошел в фойе и там играл.
Все эти «развлекаловки» не понадобились. Как только зазвучал
инструмент, мальчик впился в него глазами и, буквально открыв
рот, просидел весь концерт... С тех пор прошло немало лет. Маль¬
чик не стал музыкантом — у него были иные интересы, однако
концерты классической музыки стали одним из самых любимых
развлечений Андрея.
А если бы не это случайное приглашение? Родители ведь могли
бы так никогда и не узнать о тяге ребенка к классической музыке.
Художественный вкус трудно воспитать, но ему можно и нужно
I помочь проявиться.
К тому же редкая семья целенаправленно воспитывает художе¬
ственный вкус — для этого, как правило, нет ни времени, ни сил,
ни умения.
Да и что такое это воспитание, если вдуматься? Познакомить
ребенка с разными образцами — в эпоху телевидения, видео и Ин¬
186

Часть вторая
тернета такие возможности есть, в общем-то, у всех; хоть немногс
обсудить с ним увиденное или услышанное — вот, собственно
и все.
Значение слова «обсудить» понятно? Не лекцию прочесть, а узнат!
мнения друг друга.
К слову сказать, артикулированная реакция вашего ребенка на тс
или иное произведение искусства очень много говорит о нем самом
z Расспрашивая ребенка о спектакле, музыке или фильме, вы
i очень много узнаете и поймете о нем самом.
Не стоит пичкать свое чадо тем, что вам кажется гениальным. Наде
познакомить его с разным, ну а уж что гениально, а что нет — он
и сам разберется.
Гениальными, с вашей точки зрения, книгами пичкать тоже нс
надо.
Поскольку к книгам в России всегда было отношение во многом
сакральное, то и сегодня родители всерьез убеждены, что имение
книги несут все самое хорошее, доброе, вечное, да и что вообще без
художественной литературы практически невозможно воспитать
настоящего человека.
Я могу привести сотни, если не тысячи цитат самых великих людей,
доказывающих, что это так.
Но это — не так.
Книга, без сомнения, величайшее изобретение человечества. Хвала
тем родителям, чьи дети любят читать. Хвала тем детям, которые,
ложась спать, берут с собой в постель не айфон и не айпад, но книгу,
пусть даже в ее электронном виде.
Я не буду здесь распространяться обо всех достоинствах книги —
они известны и очевидны. Не стану в тысячный раз рассуждать
про очевидное — читать лучше, нежели не читать.
187

Как не стать врагом своему ребенку
Но я убежден:
в сегодняшнем мире, даже если человек читает мало, он мо¬
жет вырасти во вполне образованную и развитую личность.
Помните, мы говорили с вами о том, что всего лишь в позапрошлом
веке от детей прятали печатные книги? Еще совсем недавно они
считались вредными!
То самое сакральное отношение к книге — оно ведь совсем не¬
давнее.
Но главное, конечно же, не в этом. Мы не до конца понимаем, каким
вырастет человек в эпоху главенства компьютеров и всевозможных
гаджетов. По сути, мы только вступили в эту эпоху. Словно дикари,
получившие новую игрушку, мы пока не очень умело пользуемся
открытиями Гейтса и Джобса. Сегодня явно преждевременно де¬
лать выводы о том, хорошо или плохо они на нас влияют.
Однако уже сегодня очевидно:
человек начальной компьютерной эпохи — это другой че¬
ловек. И информацию он будет получать не так, как мы
привыкли. В том числе, если можно так выразиться, и ин¬
формацию душевную.
С нелюбовью к книге наших детей нам смириться особенно труд¬
но, потому что мы не понимаем: если он не научится с помощью
книги, то как же он тогда научится? Представить себе, что ребенок
получит что-то полезное из компьютера или кино, нам пока еще
очень трудно.
Наши дети — другие люди. Они формируются не так, как мы. У них
свои художественные вкусы. Это должно вызывать в худшем слу¬
чае смирение, а в лучшем — интерес.
Когда мы говорим о художественных и литературных вкусах под¬
растающего поколения, мы очень часто исходим из того, что наши
вкусы, вкусы взрослых людей — правильнее, возвышеннее и про¬
188

Часть вторая
чее, нежели вкусы этих «недолюдей», которые только вступают
в жизнь.
Поэтому свою задачу видим в том, чтобы подтянуть детей до на¬
шего — чудесного — уровня.
А если не меряться уровнями? Если попробовать понять то, чтс
нравится им?
У родителей нередко возникает проблема: они не всегда знают
о чем говорить с собственным ребенком — кроме как о школе, тс
есть о том, о чем ребенок болтать совершенно не хочет.
zS Искусство (в самом широком смысле этого слова) — прекрасная
I тема для бесед родителей с детьми.
Подчеркиваю еще раз: для бесед, а не для лекций.
Любимая музыка или любимое кино — это личное открытие ва¬
шего ребенка. Он вдруг понял, что этот ансамбль хороший, а этс
кино — стоящее. Даже если выбор произошел под воздействием
моды или товарищей — неважно. Ребенок воспринимает это как
собственное открытие.
Если это открытие заинтересует родителей — получится контакт.
Если оно вызовет отторжение или злую иронию — получится шаг
навстречу тому, чтобы стать ребенку врагом.
Все очень просто. И это — выбор родителей.
Художественные пристрастия могут разделять (о чем мы и гово¬
рили в начале главы), а могут и соединять. Это зависит от степени
заинтересованности, в первую очередь — старшего поколения.
...Наша книга подходит к концу.
Пора, мне кажется, поговорить всерьез и отдельно про воспитание.
Этим и займемся в следующей главе.
189

ПРО cnw
Однажды Мальчику подарили гитару.
А струны на гитаре оказались плохими.
Ну, Мальчик не сильно расстроился:
он новые струны купил и домой принес
маленький пакетик, в котором лежали
сложенные струны.
Когда струны увидели гитару, они об¬
радовались чрезвычайно. Потому как
каждая струна мечтает в своей жизни
только об одном — вытянуться. Оно
и понятно — противно ведь лежать свер¬
нутым, зная, что способен создавать му¬
зыку.
Струны, казалось, сами наматывались
на колки, а звучать они начали еще до
того, как к ним прикоснулись пальцы
Мальчика — до того истосковались по
музыке.
190

Часть вторая
И все было бы хорошо и сказки бы никакой не получилось (потому
как ежели все хорошо, то и сказка не нужна), если бы не осталась
в пакетике одна самая маленькая, самая тоненькая Струна. Ей
просто места не хватило: у этой гитары было шесть колков, а струн
купили семь.
Ненужную Струну бросили на пол, будто какую-то бельевую
веревку.
Струна расстроилась, сжалась, сложилась в крошечное колечко
и начала страдать.
Страдала она, страдала и поняла, что жизнь ее кончилась, не начав¬
шись. Оно и правда так получалось: ведь если живешь ожиданием
музыки — к чему жизнь, в которой не будет ее никогда?
И решила Струна повеситься.
Добралась кое-как до двери и повесилась на ручке.
Маленькая тоненькая Струна висела на ручке и ждала, когда в ней
кончится жизнь.
Но жизни нравилась маленькая Струна, и она совершенно не хо¬
тела заканчиваться так некстати.
Неожиданно Струна зацепилась за нижний край двери, натяну¬
лась... Дуновение ветра — и она зазвучала.
Это была странная музыка — музыка одиночества, тоски, безысход¬
ности. Но, черт возьми, это была музыка!
Мальчик, услышав ее, так и закричал:
— Смотрите! У нас в доме живет музыка!
А шесть натянутых струн взглянули на свою несчастную подругу
и увидели в ней соперницу. И даже ей позавидовали.
«Раз мне завидуют — значит, я живу», — решила тонкая Струна.
И была права.
191

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Дети и воспитание
Мы убеждены, что дети нуждаются в воспитании. Мы ощущаем
свою ответственность за то, чтобы дети росли правильно воспи¬
танными.
На самом же деле
больше всего на свете дети нуждаются в понимании. Пони¬
мание ребенка — это и есть главный критерий любви к нему.
И мне кажется, когда Абрахам Маслоу настаивает на необходимо¬
сти любви в воспитании детей, он имеет в виду именно любовь-
понимание.
«Представляется совершенно очевидным, что множество харак¬
терных черт здорового взрослого человека являются позитивными
последствиями удовлетворения любви в детстве, например способ¬
ность признать независимость любимого человека, способность
противостоять недостатку любви, способность любить, не отка¬
зываясь от автономии и т. д.»1.
Получается, что любовь (мне все-таки ближе слово «понимание»)
способствует появлению у человека позитивных черт, необходи¬
мых для жизни.
Нам кажется, что мы не способны понять свое чадо. Нам пред¬
ставляется, что это сложная и неразрешимая задача.
а Однако нередко мы не можем понять ребенка не потому, что это
очень сложно, а потому, что не ставим себе такой задачи. Задачу
1 Маслоу А. Мотивация и личность. — СПб.: Питер, 2012. С. 85.
192

Часть вторая
«понять» мы меняем на иную: более близкую нам и более, как
нам кажется, легкую — «воспитывать».
Если мы входим в комнату ребенка, как бы говоря: «Здравствуй.
Это ты?» — многие проблемы воспитания решаются сами собой.
Воспитание — это не то, что мы делаем с 18:00 до 18:30. Воспитание
происходит постоянно, даже когда мы об этом не думаем. (Впрочем,
мы почти никогда об этом не думаем.)
Чудесно написано об этом все у того же Эрика Берна: «К тому
времени, как ребенок добирается до “Давай я тебе помогу, милый”,
или “Поднимай свою задницу с кровати”, или даже “Я выбью тебе
мозги, которых у тебя нет!”, у него уже складываются определен¬
ные убеждения относительно себя самого и окружающих...»1
Это очень просто. И это очень важно:
ребенок во многом формируется, исходя из нашего к нему
отношения.
Родители — это зеркало, в котором отражаются сын или дочь,
и очень долгое время (часто — всю жизнь) дети считают, что они —
именно такие, как это отражение.
Замечательно точно сказал по этому поводу все тот же Эрик Берн:
«...быть красивой (или иметь успех) — вопрос совсем не анатомии,
а родительского разрешения. Анатомия делает девушку хорошень¬
кой или фотогеничной, но только улыбка отца позволяет лицу
дочери сверкать красотой»1 2.
Понятно, что родители воспитывают детей самим фактом своего
существования и это воспитание примером — невероятно дей¬
ственно.
1	Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в
игры. - М.: ЭКСМО, 2012. С. 232.
2	Там же. С. 270.
7 № 521
193

Как не стать врагом своему ребенку
Но родители воспитывают еще и непосредственно: делают заме¬
чания, ругаются, наказывают... Без всего этого — куда?
Существует распространенная точка зрения, что, мол, дети нена¬
видят, когда их воспитывают. Эта точка зрения ошибочна.
Повторю: дети больше всего на свете любят, когда ими занимаются
родители. Когда родители имеют их в виду.
4* Если родитель вообще не воспитывает: не делает замечаний,
не учит жизни, не дает советов, — ребенок чувствует себя бро¬
шенным и ненужным.
Дети не любят, когда им тупо читают нотации. Это правда. Но если
их вообще не воспитывать, у них будет ощущение, что они никому
не интересны, что никто не хочет ими заниматься.
Иногда (особенно в раннем детстве) ребенок не имеет ничего про¬
тив того, чтобы его принудили что-то сделать, даже если он при
этом ритуально повизгивает. Например, посадили на велосипед
или подтолкнули в море.
.4: «Надо ли детей наказывать?» — вопрос, на который каждый
родитель сам должен найти ответ.
Кто-то считает, что без этого не обойтись; кто-то убежден, что
наказание унижает ребенка. Кто-то точно знает: без наказания не¬
возможно внушить ребенку самые главные истины; кто-то уверен:
только разговором, только объяснением можно чего-то достичь.
Должен сказать, что я в своей жизни встречал крайне мало людей,
которые вообще никогда не называли своих детей.
Мне лично кажется, что вовсе без наказаний — невозможно. Но
чтобы наказание приносило пользу, а не вред, оно должно быть:
а)	справедливым;
б)	действенным.
194

Часть вторая
Очень важно понимать: справедливо наказание или нет — опре¬
деляете не вы, а ваше чадо. Попросту говоря, ребенок должен
понимать, за что его наказали. Не вы должны это понимать, а он.
Например, родители любят наказывать за плохие отметки, даже
не разбираясь: ребенок получил двойку за невыполненное задание
или потому, что не понял материал.
Многие родители просто-таки любят карать своих детей. Потому
что наказание — это ведь прекрасный способ сделать вид, что
идет воспитательный процесс. Наказал — значит, воспитал. Дело
сделано. Так ли?
/ " • Если ребенок не понял, что наказание — справедливо, значит, вы
I сделали уверенный шаг к тому, чтобы стать своему чаду врагом.
Мы уже не раз говорили, что дети особенно остро воспринимают
несправедливость и неуважение. Это надо помнить, когда вы ре¬
шаете ребенка наказать.
Z ' Наказывать детей надо редко и по каким-то очень серьезным
i поводам — только тогда ребенок его запомнит, только тогда
кара будет действенной.
Если ребенок понимает, за что его наказывают; если наказание —
это не игра, а серьезная для него кара, — он не обижается, а делает
выводы.
Если ребенка наказывают постоянно — за любой незначительный
проступок; если вся жизнь превращается в игру, в которой малень¬
кий человек хочет избежать наказания, а большой — непременно
наказать, — это унижает маленького человека и отдаляет его от
большого.
Повторим еще раз:
для ребенка воспитание — это форма проявления интереса
к нему. Ребенок очень хорошо понимает: если родители его
воспитывают — значит, они им интересуются.
195

Как не стать врагом своему ребенку
Именно поэтому дети категорически не выносят формального
воспитания: когда родитель ругается, делает замечание, а то и на¬
казывает, не разобравшись в ситуации. Воспитывает не для того,
чтобы изменить положение дел, а только и сугубо затем, чтобы
сыграть роль родителя.
Детей невозможно обмануть. Они очень хорошо чувствуют: роди¬
тель воспитывает, потому что искренне переживает за свое дитя
и пытается изменить в нем что-то; или же он проводит воспита¬
тельные действия, потому что так положено, потому что от этих
действий ему, старшему, будет лучше, у него появится ощущение,
что он провел воспитательный процесс.
Не устану повторять:
мы очень часто забываем о том, что не только мы хорошо
чувствуем наше чадо, но и чадо прекрасно чувствует нас.
Когда мы воспитываем формально, не особо даже сосредотачива¬
ясь на проблемах, которые хотим решить, ребенок это прочитает
всегда. И наоборот, если он чувствует искреннюю озабоченность
и желание его понять, то всегда ответит взаимностью. Может быть,
не сразу, но — ответит.
Воспитывая ребенка, мы чаще всего боимся выглядеть слабыми.
Мы стремимся показать, что мы — сильные, мощные, все понимаю¬
щие на свете взрослые. Это не просто ошибка. Это — неправда. Ведь
именно во взаимоотношениях с детьми мы столь часто ощу¬
щаем собственную слабость и подчас паническую невозмож¬
ность изменить ситуацию к лучшему.
Почему мы предпочитаем врать ребенку вместо того, чтобы честно
сказать о своей неуверенности? Почему мы не верим в то, что ре¬
бенок нас любит и захочет вместе с нами решать проблемы — тем
более если это его проблемы? Почему мы боимся обратиться за
помощью к собственному ребенку — неужели мы не верим, что
он захочет нам помочь? Почему вместо того, чтобы быть искрен¬
196

Часть вторая
ними, чтобы говорить правду, мы радостно играем роль строгих
и сильных пап и мам?
Неплохо бы помнить:
взрослым никогда не удастся переиграть детей.
И потому, что опыт игры у них гораздо больше, чем у нас. И по¬
тому, что состояние игры для них естественно — и они с радостью
вступят в любое представление, в том числе и социальное.
Поэтому,
когда старшие играют в строгих родителей, дети с удоволь¬
ствием играют в послушных детей.
Эта игра может продолжиться на протяжении всей учебы и даже
на протяжении всей жизни. Кому-то вполне удобно существовать
в такой игре — ради Бога, это ваш выбор и ваша жизнь.
Но при этом неплохо бы помнить одно:
в такой социальной игре воспитание невозможно. Бессмыс¬
ленно воспитывать ребенка, делая вид, что ты его воспиты¬
ваешь.
Симон Соловейчик утверждает: «Все великие педагоги писали,
что воспитание должно быть незаметным. Не стой над душой»1.
Прав ли уважаемый Симон Львович вместе с великими педаго¬
гами?
И да, и нет.
Ребенку, конечно, не нравится, когда у него стоят над душой, когда
контролируют не только каждое действие, но и буквально каждое
слово. А кому такое понравится?
1 Соловейчик С. Педагогика для всех. — М.: Первое сентября, 2001.
С. 18.
197

Как не стать врагом своему ребенку
Но когда с маленьким человеком заинтересованно разговаривают
о его жизни, о его проблемах и о том, как их решить, — ему нравит¬
ся. А кому такое не понравится?
Воспитание — это разговор. Разговор — это в первую очередь
i попытка понять другого человека.
Навязывание своей позиции, даже верной, называется лекцией.
А вот лекция — это как раз то, что мы не любим сами и что терпеть
не могут наши дети.
От нас, а не от детей зависит, кого они будут в нас видеть: стар¬
ших друзей, с которыми можно посоветоваться по любому пово¬
ду, или лекторов, которые будут читать им нотации по любому
поводу.
У дочери моих близких друзей на пляже украли мобильный.
Дочь — четырнадцатилетний человек — позвонила маме и рас¬
сказала о своей беде.
Мама взорвалась:
—	Сколько раз я говорила тебе, что нельзя брать на пляж мобиль¬
ный!
На что дочь ответила спокойно:
—	Мама, это не те слова, которые я хочу сейчас услышать.
И повесила трубку.
Меня поразила реакция мамы: она поняла, что сделала что-то не
так, не сумела поддержать дочь... и извинилась.
Мама извинилась перед дочерью!
Надо ли добавлять, что у этой мамы и дочери — чудесные, близкие,
дружеские отношения?
Мне очень нравится фраза:
человек человеку — учитель.
198

Часть вторая
Это ведь так на самом деле и есть.
Задумываемся ли мы над тем, что мы все друг друга воспитываем?
Задумываемся ли мы над тем, какую форму воспитания от других
людей мы приемлем, а какую — категорически нет? Задумываемся
ли мы над тем, насколько мы сами не любим, когда нам читают лек¬
ции: начальники, друзья, случайные люди в автобусе или в метро?
И как благодарны мы человеку, который готов нас понять, войти
в наше положение, дать совет?
Дети — это люди. У них реакции такие же, как у нас, только под¬
час более обостренные. И они хотят того же воспитания, которое
хотим мы, и не хотят того, которое нам не нравится.
Дети не выносят, когда, воспитывая их, родители проявляют свою
силу, если угодно — свою власть, когда разговор превращается
в лекцию.
А кто из нас это любит?
Дети не выносят, когда их воспитывают формально, играя роль
строгих родителей.
А кому из нас нравится формальное к себе отношение?
Дети нуждаются в том, чтобы самые родные для них люди — роди¬
тели — постарались войти в суть проблемы и дали продуманный
совет, как ее решать.
А кто из нас отказался бы от такого отношения?
Теоретически все просто: если во время любых воспитательных
бесед вами движет заинтересованность не в том, чтобы показать
собственную силу, но в том, чтобы понять своего ребенка и помочь
ему, — все будет отлично.
Z < Если рассматривать воспитание как помощь ребенку в решении
его проблем, то тогда это очень серьезный шанс стать со своим
ребенком ближе. Почему мы так редко и неохотно используем
этот шанс?
199

Как не стать врагом своему ребенку
Даже если ребенок связался с дурной компанией, он ведь это сде¬
лал почему-то. Иногда, конечно (вспомним историю со Стасом
Пьехой), его надо из этой компании вырвать. Но чаще бывают
ситуации, когда его надо от этой компании отвлечь. А для этого
надо своего ребенка хорошо знать.
Знаменитый актер Александр Збруев вырос на Арбате, в после¬
военной Москве. Некоторое время он проводил в «нехорошей
компании»: многие его друзья юности закончили свои жизни
в тюрьме или погибли.
Александр Викторович признавался мне: неизвестно, как бы
сложилась его жизнь, если бы мама не увлекла его театром. Мама
знаменитого актера шла не от себя, не от своих представлений
о жизни, не от желания показать свою силу, но — от своего сына:
она почувствовала в нем тягу к актерству и помогла эту тягу про¬
явить.
ZS Если воспитание равно дружбе — тогда все в порядке.
Если воспитание — это способ для родителя показать свою
силу, тогда беда.
Мы ведь хотим воспитать свободного человека, не так ли? А как
это сделать?
Об этом и поговорим в следующей главе.

У Каблука какая жизнь, если вдуматься?
Если вдруг взять, да и вдуматься, то понятно
становится: у Каблука жизнь — хуже нет.
Вот ты, например, Каблук — и чего? Сто¬
ишь, бывало, беседуешь с разными туф¬
лями, ботинками да кроссовками: где кто
ходил, чего кто видел... Вроде как удоволь¬
ствие получаешь. Но в любой момент тебя
хватают и начинают на тебя давить.
В чем работа Каблука состоит? Да в том
и состоит, что на него все время давят.
Надоела Каблуку такая жизнь, и вот од¬
нажды он решил оторваться по полной. Ну
и оторвался, конечно, — на то он и Каблук.
Вот лежит оторванный Каблук на земле
и размышляет: как все-таки хорошо быть
самостоятельным. Ботинки похромали
себе незнамо куда, а он лежит, мечтает,
в небо смотрит и на землю.
201

Как не стать врагом своему ребенку
На небо смотреть лиричнее, а на землю — интереснее. Потому чтс
в небе ничего нет, кроме неясных облаков, а на земле оказалаш
бутылка пустая. То есть это она от воды пустая, а ожиданием любвк
как раз и наполнена.
Каблук эти ожидания почувствовал своим мужским каблучьим
сердцем и бока покатые бутылкины оценил, вздохнул уже даже .
размышляя, как бы получше начать знакомство...
Но лежал-то Каблук на дороге... Какие-то противные и наверняка
завистливые ботинки как зафутболят его... И чего эти ботинки так
не любят тех, кто спокойно себе отдыхает?
Каблук стукнулся о траву и огляделся. Бутылки не было видно —
ну и ладно. Главное, что он теперь лежал совершенно самостоя¬
тельно и мог делать, что хочет.
Так вот лежал себе Каблук... Это важно: лежал не кому-нибудь,
а себе лежал лично, размышлениям разным предавался.
Но тут птица какая-то дурная решила почему-то, что он, Каблук, —
еда. Схватила его в клюв и понесла своим птенцам.
Летит Каблук, землю обозревает — интересно! Столько бутылок
с заманчивыми покатыми боками повсюду валяется! А еще белые
газетные страницы шуршат и манят. Пейзажи всякие... Ботинок,
опять же, и туфель разных можно много разглядеть — только они-
то все ходят, и только он — летит!
Одно огорчало Каблук: летел он не туда, куда хотел, а куда птица
желала. На самом деле Каблук не знал, куда он жаждет лететь, но
твердо был убежден в том, что лететь он должен туда, куда он сам
хочет, а не эта дурацкая птица.
Каблуку отрываться по полной было не впервой.
Оторвался на высоте от птицы, а рухнул посреди леса. В лесу ва¬
лялось множество бутылок в самых непристойных позах. Каблук
даже, пожалуй, покраснел бы от их поз, если бы умел...
202

Часть вторая
Направо — бутылка раскинулась. Налево — две. А чуть подальше —
вообще красавица с оранжевыми боками. Выбирай какую хочешь.
Причем сам выбирай, что важно.
Каблук предался размышлениям о любви. Размышлять о любви
иногда бывает приятнее, чем пускаться в опасное любовное при¬
ключение.
Но тут к Каблуку подбежало много-много противных муравьев.
Они схватили его и понесли в свой муравейник, чтобы сделать из
Каблука дверь.
Каблуку совершенно не хотелось работать дверью муравейника,
и он привычно оторвался. Муравьи ничего не заметили — дальше
побежали.
Но тут же Каблук схватила лиса и понесла домой, не до конца со¬
ображая, зачем он ей нужен, но твердо понимая: Каблук в лисьем
хозяйстве пригодится.
Каблук очень хотел быть самостоятельным и оторвался, конечно.
Но тут медведь, который как раз искал грузило для удочки.
Кому охота быть грузилом? Оторвался каблук.
А тут ежик...
Каблук оторвался, конечно.
А тут волк...
Так Каблук все отрывался да отрывался — самостоятельности,
видишь ли, искал.
И чего искать того, чего нет?
Ведь если ты рожден Каблуком, сколько ни отрывайся — хоть
по полной, хоть по половинчатой, — все одно: самостоятельной
жизни не будет.
Вот ведь как оно все...
203

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Дети и свобода
По сути, решение всех проблем, связанных с воспитанием, за¬
висит от ответа на один-единственный вопрос: какую степень
свободы вы даете своему ребенку?
И тут вот что интересно: некоторые родители считают, что, покуда
ребенок маленький, и степень свободы у него должна быть неболь¬
шая. Ну а уж потом, когда он вырастет... Тогда свободу и дадим.
Увы, практика доказывает, что так не бывает. И дети привыкают
к нашей опеке. Но, что не менее печально, мы тоже привыкаем
опекать своих детей, и привычка может остаться при нас на долгие
годы.
Эрику Берну принадлежит замечательная фраза: «Каждый носит
в себе родителя»1.
Очень многозначительная фраза — в ней множество смыслов. Для
меня главнейший:
каждый носит в себе родительское отношение к свободе.
И тут надо сказать вот о чем. Еще совсем недавно — по истори¬
ческим меркам просто вчера — само понятие «свобода» имело
отношение либо к несчастным народам, угнетенным капитали¬
стическими гадами, либо к родной истории, где уже наш много¬
страдальный простой народ изо всех сил боролся за собственную
свободу с гадами-угнетателями.
1 Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в
игры. - М.: ЭКСМО, 2012. С. 17.
204

Часть вторая
Многие поколения советских людей жили с пониманием того,
что свобода есть понятие социальное. Оно имеет отношение к на¬
роду в целом, к какому-нибудь классу, но никак не к отдельному
человеку.
В СССР было немало известных педагогов, но один из них являлся
непререкаемым авторитетом, можно сказать — звездой советской
педагогики. Василий Александрович Сухомлинский. Шутка ска¬
зать — Герой Социалистического Труда! Дважды кавалер ордена
Ленина!
И вот я открываю его книгу с характерным названием «Как вос¬
питать настоящего человека»1. Так при социализме четко форму¬
лировалась задача воспитания: из любого маленького человека
можно воспитать того, кто будет строить коммунизм.
Удивительно ли, что, говоря о важнейших чертах настоящего че¬
ловека, Сухомлинский вообще не имеет в виду свободу. Любовь
к Родине, гармоничное единство общественного и личного, любовь
к труду, физическое совершенство...1 2 И много еще чего иного. А про
свободу — ни полслова. Она просто не имеется в виду.
О какой свободе можно размышлять, если педагог убежден:
человека вообще нельзя рассматривать самого по себе, его сле¬
дует анализировать как часть общества, некую составляющую
государства.
«Величайшее благо твоих отцов, твоего народа, твоего Отечества,
а потому и твое личное (выделено мной. — А. М) — победивший
в твоей стране социализм и строящийся коммунизм»3.
Вот логика человека, который вообще не имеет в виду индивиду¬
альную свободу.
1	Сухомлинский В. А. Как воспитать настоящего человека. (Советы
воспитателям.) — Минск: Народная асвета, 1978.
2	Там же. С. 3.
3	Там же. С. 68.
205

Как не стать врагом своему ребенку
Пишу это, конечно, вовсе не для того, чтобы «пихнуть» знамени¬
того в прошлом педагога или лишний раз сказать пару гадостей
про СССР. Нет, разумеется.
Просто мы должны понимать:
совсем-совсем недавно (да и то не ко всем и не до конца)
пришло к нам осознание того, что человек должен расти
свободным, что Господь — Штучный Мастер и каждого
человека Он лепит как ни на кого не похожую индивиду¬
альность...
Нет такого родителя, который ограничивает свободу ребенка из
нелюбви к нему. Молодые люди, остающиеся инфантильными до
сорока лет, а то и до старости, — выращены любящими родителями.
Родители, которые не смогли приучить ребенка принимать само¬
стоятельные решения, сделали это из любви... к самим себе.
Помните, мы говорили о том, что хотим видеть ребенка удобным?
X Так вот, несвободный, постоянно контролируемый нами молодой
I человек — удобен. Свободный — неудобен страшно.
Мы так любим -свое чадо, что готовы взять его за руку и водить
всюду — особенно по каким-то опасным местам. Так нам будет
спокойнее. Когда чадо вырастет — хорошо бы определить его в вуз,
который нам нравится, — так нам будет спокойнее. Потом найти
ему (ей) спутницу (спутника) жизни, который нам понравится, —
так нам будет спокойнее. Потом помочь молодым с квартирой —
так нам будет спокойнее. Потом...
В этой логике все хорошо и даже правильно. Одна беда: в ней нет
ребенка. Есть мы, родители, и наши представление о своем чаде.
А вот самого дитяти — нетути.
X? Надо очень хорошо отдавать себе отчет в том, что, когда мы
| ограничиваем свободу ребенка — ради его безопасности, ради
206

Часть вторая
его будущего, потому что он еще маленький и так далее, и так
далее, —
мы, родители, делаем это ради самих себя, ради собственного
спокойствия. На самом деле в этот момент подлинные устремле¬
ния и подлинная жизнь нашего ребенка нас не волнуют вообще.
Но с другой стороны: а что ж делать-то? Прям вот так предостав¬
лять ребенку полную свободу? Ничем не ограничивать это недо¬
зрелое существо? Все разрешать? Ни о чем не предупреждать? Не
думать о его будущем, о его безопасности, о том, что он — малень¬
кий? А если у него противные друзья? А если он решил жениться
неизвестно на ком или выйти замуж неизвестно за кого?
Я расскажу вам такую историю. Она — подлинная. У моей зна¬
комой, известного юриста, четырнадцатилетний парень попал
в дурную компанию или, если попросту говорить, стал хулиганом.
Что сделала эта женщина? Она стала брать своего сына в разные
поездки — и по стране, и за рубеж. При этом она не заставляла
его, а просила о помощи: «Я не очень хорошо себя чувствую — ты
не мог бы поехать со мной в Суздаль на конференцию, заодно
город посмотришь? Не мог бы ты поехать со мной отдохнуть
в Арабские Эмираты, а то там такая жара — боюсь, что мне будет
плохо...»
Понятно, что парень был готов помогать своей маме, ведь его не
заставляли ничего делать — это было его собственное решение.
И он ездил. И получал новые неожиданные впечатления.
А когда возвращался ' — бежал поделиться ими со своими товари¬
щами из дурной компании. А их эти «записки путешественника»
не волновали. Для них это была чужая, неинтересная, да еще и за¬
видная история. Очень скоро парень понял, что у него с этими
людьми нет ничего общего.
Мы, родители, очень любим повторять нашим детям, что мы умней
и опытней, чем они. Но почему-то не всегда хотим использовать
свой ум и опыт.
207

Как не стать врагом своему ребенку
На мой взгляд, эта женщина-юрист проявила чудеса мудрости.
Такие чудеса не у всякого получатся, хотя если «запретить себе
запрещать» и подумать, как исправить неприятную ситуацию,
связанную с ребенком так, чтобы на него не давить, — можно, по¬
жалуй, и не такое придумать.
Мы должны очень хорошо понимать: когда мы не позволяем
I ребенку самостоятельно совершить какой-либо поступок, это
в первую очередь означает, что мы ему не доверяем.
Свобода — сестра доверия. Запреты — братья недоверия.
Если ребенок — наш друг, то вопрос свободы вообще остро не
встает.
Если ребенок — наш раб, то ни о какой свободе речь вообще не
идет — речь может идти только о бунте.
Давайте еще раз вспомним наш вывод о том, что раб не способен
быть творцом.
Не научив ребенка самостоятельно мыслить и действовать, мы
i убиваем в нем творца.
Так что, не надо проверять уроки? В младших классах надо очень
спокойно — что называется, без фанатизма. А вот если после пятого
класса ваш сын или ваша дочь сами не понимают, что необходимо
делать уроки, то проблема состоит не в том, как их заставить, а в
том, чтобы понять: почему же не удалось до сих пор объяснить им
такую простую истину? И постараться все-таки ее растолковать.
Так что, не надо следить за тем, как они питаются? Надо следить,
потому что это из области здоровья. Но не заставлять: ешь, это
полезно! А попробовать объяснить, договориться, приготовить то,
что ребенку понравится.
Не устану повторять:
ребенок — это человек! Он не желает, чтобы ему навязывали
чужие вкусы, даже если они полезны.
208

Часть вторая
И пусть сам выбирает любимую? И друга? И призвание?
Да, мы уже говорили об этом — пусть сам.
Слушать может кого угодно. Слушаться должен только себя.
Ребенок должен иметь право на ошибку. Вот когда он ее совершит,
наше родительское дело — не тыкать ею, не говорить с гордым
видом: «Я тебя предупреждал!» — а поддержать и помочь.
И самое главное — ребенок имеет право на свою жизнь. На по¬
перечные мысли (определение Корчака). Эти мысли — поперечные
нам, взрослым, а для него они — самые параллельные его жизни,
самые главные. ,
> Ребенок имеет право на свою жизнь, свои мысли и свои вы¬
:	воды.
Эрик Берн заметил: «Ребенок... существует в двух формах: как
приспособившийся Ребенок и как естественный Ребенок. При¬
способившийся Ребенок меняет свое поведение под Родительским
влиянием. Он ведет себя так, как требует его отец (мать)»1.
Нам, конечно, хочется, чтобы ребенок был удобным. Однако заду¬
мываемся ли мы над тем, что удобный и приспособившийся — это
одно и то же? Понимаем ли мы, что, воспитывая не естественного
ребенка, мы воспитываем приспособленца?
Д Естественный ребенок — это свободный ребенок.
Я могу бесконечно повторять: когда мы приносим домой кулек, из
которого торчат два любопытных и печальных глаза, — мы при¬
носим домой человека!
И не просто человека — другого человека,.
1 Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют
в игры. - М.: ЭКСМО, 2012. С. 19.
209

Как не стать врагом своему ребенку
Не нашу часть, не наше продолжение, не несмышленыша — иного
человека, иную личность.
Человек рождается свободным, рождается для того, чтобы реали¬
зовать все то, что заложено в нем Богом (или Природой, как кому
больше нравится).
Что мы с этим сделаем? Дадим расцвести? Или уничтожим, вырвем
с корнем, заменив на то, что нам, взрослым, кажется правильным?
Это будут искусственные цветы.
Самая главная нашла задача — не воспитать кого-то там, а по¬
мочь вырасти свободному человеку, помочь вырасти творцу.
Желаю всем родителям терпения в понимании своих детей.
Удачи всем тем, кто делает главное дело на Земле — помогает
человеку вырасти!

СВОБОДА
И ЛЮБОВЬ
j
Выключатель был маленький-малень¬
кий. К тому же — черный и, как гово¬
рили, — плоский.
Лампочка была болыпая-болыпая.
К тому же — яркая и одетая в столь
прекрасную и модную люстру, что нет
ничего удивительного — Выключатель
в нее влюбился.
Ему очень нравилось, что она то вспы¬
хивала — и тогда казалась веселой и без¬
заботной, то гасла — и тогда представ¬
лялась задумчивой и нежной. К тому
же у нее были такие прекрасные фор¬
мы, а эта широкополая люстра — с ума
сойти! В общем, Выключатель очень
страдал.
211

Как не стать врагом своему ребенку
Лампа висела в центре комнаты, а Выключатель торчал в углу,
откуда мог только вздыхать. Лампочка кокетливо подмигивала.
Но быть вместе они никак не могли. Никогда.
Оконное Стекло было никакое. Его даже никто не замечал. Смо¬
трели, казалось бы, на него, а говорили что-нибудь вроде: «Какая
сегодня хорошая погода» или «Посмотри, какой на улице смешной
щенок». А про Оконное Стекло никто никогда ничего не говорил
хорошего, разве ругали иногда: «Стекло, — говорили, — опять
грязное». Было отчего разозлиться и обидеться.
К тому же Оконное Стекло считалось далеким родственником
Лампочки, и судьба Лампочки всегда казалась ему более светлой.
И вот однажды Оконное Стекло сказало: «Послушай, друг Выклю¬
чатель...» Выключатель и Оконное Стекло никогда не дружили, но
когда говорят что-нибудь неприятное, часто лгут. «Послушай, друг
Выключатель, — повторило Оконное Стекло для пущей убедитель¬
ности. — Ты хоть знаешь, по кому вздыхаешь, наивный? Ты хоть
знаешь, что Лампочка без тебя жить не может?»
Выключатель очень обрадовался и испугался. Так всегда бывает,
когда дело касается любви.
«Ты же ее король, ее начальник, ее предводитель», — Оконное
Стекло даже задрожало от волнения. Когда хочешь сделать га¬
дость — тоже волнуешься. «Если ты захочешь — она будет светить¬
ся. Не захочешь — погаснет. Было бы твое желание — и она будет
мигать каждую секунду или не гореть вовсе. Что ты страдаешь?
Она — твоя слуга, подчиненная, рабыня. А ты по ней вздыхаешь,
дурачок...»
От удивления Выключатель ушел в себя — выключился, — и тотчас
погасла Лампочка.
«Что ты мне сказал? Как ты можешь так называть ее!» — вышел
из себя Выключатель, и Лампочка включилась.
«Ну, убедился?» — радостно задребезжало Оконное Стекло.
212

Часть вторая
«Это правда — ты так зависишь от меня?» — спросил Выключатель
Лампочку, потому что влюбленные верят только друг другу.
«Правда, — вздохнула Лампочка и будто потускнела. — Теперь ты
можешь издеваться надо мной и делать со мной, что хочешь. Теперь
ты понял, как я завишу от тебя, и любовь превратится в рабство».
«Вот так-то... А то вздыхают тут, спать не дают», — очень противно
дзинькнуло Оконное Стекло.
«О чем ты? — улыбнулся Выключатель. — Значит, на самом деле
мы не далеки друг от друга и это все обман? Значит, мы связаны?
Значит, самой судьбой уготовано нам быть вместе. Оказывается —
мы с тобой муж и жена. И теперь мы будем жить с тобой очень
счастливо: когда ты захочешь, только скажи мне — вспыхнешь
ярким светом. Устанешь — будешь отдыхать. Я стану защитником
твоего света. И сторожем».
«Вот дурак!» — выругалось Оконное Стекло. Так часто бывает:
когда нечего сказать — ругаются.
На этом можно было бы поставить точку, но если уж быть правди¬
вым до конца, надо добавить: Лампочка эта никогда не перегорала.
Все вокруг удивлялись: как неправдоподобно долго горит эта Лам¬
почка. Все вокруг, наверное, просто не знали: эту Лампочку любят...

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ
О ГЛАВА
У замечательного русского поэта Владимира Ходасевича есть
такие строки:
Я, я, я! Что за дикое слово!
Неужели вон тот — это я?
Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?
Разве мальчик, в Останкине летом
Танцевавший на дачных балах, —
Это я, тот, кто каждым ответом
Желторотым внушает поэтам
Отвращение, злобу и страх?
Разве тот, кто в полночные споры
Всю мальчишечью вкладывал прыть, —
Это я, тот же самый,, который
На трагические разговоры
Научился молчать и шутить?
Куда девается ребенок, когда человек вырастает? Человек в детстве
и человек в зрелости — это что, два совершенно разных человека?
Разумеется, нет. Есть такая игра: человеку показывают чью-то
детскую фотографию (скажем, какой-нибудь звезды) и просят
угадать, кто это. Конечно, подчас бывает нелегко догадаться, но
все-таки это возможно.
214

Часть вторая
Конечно, Ходасевич прав в своем поэтическом вскрике: иногда
человек меняется очень сильно, но ребенок в человеке не умирает
а развивается.
/ Самое главное правило для того, чтобы найти с ребенком кон¬
такт: не забывать, что вы тоже были ребенком.
Вы помните, что испытывали, когда вас рано укладывали спать .
а по телевизору шел какой-нибудь интересный фильм, который
вы давно хотели посмотреть?
Вы помните, как хотелось пообщаться с родителями, а они все
время были заняты? Вы помните это сосущее чувство одиноче¬
ства?
Вы помните, как хотелось поучаствовать во взрослых разговорах,
а вас гнали прочь — не дорос, мол?
Вы помните, как дрожали коленки и чем-то сухим перехватывало
горло, когда с двойкой в дневнике вы стояли у двери и все никак не
решались сунуть ключ в замочную скважину? Вы помните, как вам
хотелось, чтобы жизнь закончилась именно в эту самую минуту?
Вы помните, как вели свою любовь знакомиться с родителями
и как предательски потели ладони?
Вы помните это ощущение беспросветной тоски, когда впереди —
целое воскресенье, и дел никаких нет, и друзья куда-то подевались,
а родители уезжают в гости, а вас в эти гости не берут, потому что
«там будут одни взрослые и тебе там нечего делать»?
Вы помните, как пытались объяснить родителям, что происходит
у вас в душе, а они ничего не понимали, и вы ощущали себя Робин¬
зоном, которого все бросили на необитаемом острове?
Вспоминайте. Вспоминайте. Вспоминайте.
Конечно, сегодняшние дети — другие. Часто они кажутся нам
абсолютно ненормальными.
215

Как не стать врагом своему ребенку
В этом случае советую вспомнить слова великого Маслоу: «Слове
нормальный (выделено мной. — А. М.) часто неосознанно ис¬
пользуется в качестве синонима слов традиционный, привычный
или общепринятый, которые обычно имплицитно подразумевают
одобрительное отношение к традиции»1.
Имплицитный — значит, скрытый, неявный.
Очень часто нам кажется: традиция — это то, как происходила наша
жизнь. А она, конечно, шла правильно, как надо, и дети, существу¬
ющие вне наших традиций, живут неверно.
Сложно быть родителем. Надо помнить свои детские чувства
и эмоции. Но при этом понимать:
та жизнь, которая была у тебя в детстве, не может быть
тождественна жизни сегодняшних детей.
Поди разберись!
Но ежели ты не хочешь стать своему ребенку врагом — разбираться
надо. Другого выхода нет. Разбирать-ся — то есть разбирать себя:
какой ты во взаимоотношениях со своим ребенком.
Расставаясь с вами, дорогие мои читатели, я хочу еще раз сказать:
мой любимый жанр — жанр высказывания. Я никогда не
настаиваю на единственной правоте своих слов. Я ни на чем
не настаиваю, кроме, пожалуй, одного: чтобы мой читатель
задумался над тем, что я говорю.
Буду счастлив, если, когда вы прочтете мою книгу, у вас возникнет
желание спорить. Буду счастлив, если, опираясь на мои выводы,
вы сделаете собственные — на мои непохожие.
Самое главное, чтобы мы не забывали размышлять о тех малень¬
ких людях, которые живут рядом с нами. Об их жизни, радостях
и страданиях, восторгах и боли.
1 Маслоу А. Мотивация и личность. — СПб.: Питер, 2012. С. 172.
216

Часть вторая
Помните? Когда ребенок падает — он первым делом смотрит на
маму, ждет ее реакции. Помните? Дети относятся к нам с абсо¬
лютным доверием.
Не потерять его — вот что важно. И тогда все остальное прило¬
жится.
Убежден в этом.
Удачи вам, дорогие родители!
До новых встреч и до новых книг!
А закончить я хочу мое сегодняшнее высказывание светлой и даже
романтичной историей, не возражаете?

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
ПРО ЗАБЫТЫЙ СВЕТ,
СОЛНЕЧНЫХ ЛИШЕК
И ВОЛШЕБНУЮ СООУЛЬКУ
Знаешь ли ты, что все на свете — бук¬
вально все — бывает добрым или злым.
Все-все. Даже ты сам.
Ну и свет, конечно, бывает добрым,
а бывает и злым. И вот жил на свете
маленький, но очень добрый Свет. Это
был Свет, который создает уют. Зна¬
ешь, бывает такое настроение, когда
хочется крикнуть: «До свидания!» всем
большим светильникам, огромным пу¬
затым лампам и прошептать: «Здрав¬
ствуй!» маленькому и симпатичному
Свету.
Однажды Свет сидел на свечке, бол¬
тал ногами и создавал уют. Ему было
хорошо и воздушно. Ты понимаешь,
конечно, что значит «воздушно»? Это
когда так хорошо, что хочется летать.
Но только если хочешь летать, обяза¬
тельно придет кто-нибудь и сделает
тебе гадость. И почему так бывает?
218

Часть вторая
И вот, представь себе, про Свет забыли. Он сидел себе на свечке,
а на него никто не обращал внимания, совсем никто. А без внима¬
ния — какая жизнь?
Свечке тяжело было держать Свет, и она начала опускаться все
ниже, ниже, ниже... И вот уже ножки Света коснулись пола. Но и на
это никто не обратил внимания — видно, про Свет действительно
все позабыли.
А знаешь, что бывает, когда ноги Света касаются пола? Правильно,
бывает пожар.
Только ведь это был очень добрый Свет — он не умел приносить
неприятности. Поэтому он соскочил со свечки и пошел себе. Сам
себе пошел просто так.
Печально шел маленький Свет. Очень уж грустное занятие: быть
никому не нужным, особенно когда маленький, да к тому же — Свет.
А знаешь ли ты, что бывает с теми, про кого все забыли и кто ни¬
кому не нужен? Они начинают страшно мерзнуть.
Вот Свет мерз-мерз, да и превратился в сосульку. Висел себе под
крышей — ничем от других сосулек не отличался. Точнее, почти
ничем... Потому что очень уж хорошо эта сосулька отражала свет.
Она пускала такие огромные солнечные зайчики — словно солнеч¬
ные мишки. Но серьезных людей это не удивляло. Они говорили
с серьезным видом: «Подумаешь, солнечные мишки! Такие же, как
зайчики, — только большие!»
Но однажды волшебную сосульку увидел маленький мальчик.
А надо тебе сказать, что маленькие отличаются от взрослых тем,
что взрослые видят то, что им нужно, а маленькие — то, что им
интересно. И конечно же, маленький мальчик увидел волшеб¬
ную сосульку, и, разумеется, она ему ужасно понравилась. А что
хочется сделать с тем, что понравилось? Его хочется взять и от¬
нести домой.
Маленький мальчик так и поступил. И тут надо тебе обязательно
еще вот что сказать. Маленькие отличаются от взрослых тем, что
219

Как не стать врагом своему ребенку
взрослые уверены: сосулька обязательно дома растает, а маленькие
подозревают, что такое может случиться, но надеются на чудо.
А чудо очень любит, когда на него надеются.
И вот маленький мальчик принес сосульку домой, поставил ее на
свой стол, и в сосульке родился добрый Свет. Свет давно хотел
опять родиться, но зачем было рождаться никому не нужным?
Сосулька стала светиться, как лампочка, и сразу в комнате маль¬
чика появился уют.
Маленький мальчик и маленький Свет сидели и улыбались друг
другу. Каждый вечер.

книги,
которые я с удовольствием читал
и рекомендую всем, кого интересует
тема воспитания
Конечно, когда я писал эту книгу, я прочел очень много книг. В том
числе и бесконечное количество изданий, посвященных возрастной
педагогике, психологии ребенка, и прочее, и прочее. В данном от¬
носительно небольшом списке я называю только те книги, цитаты
из которых я использовал.
Беркли-Ален М. Забытое искусство слушать. — СПб.: Питер, 1997.
Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют
в игры. - М.: ЭКСМО, 2012.
Берн Э. Психика в действии. — Минск: Попурри, 2010.
Бокова В. Отроку благочестие блюсти... Как наставляли дворян¬
ских детей. — М.: ЛомоносовЪ, 2013.
Двоскин Г. Метод Седоны. — Минск: Попурри, 2006.
Калверт К. Дети в доме. Материальная культура раннего детства
1600-1900. — М.: Новое литературное обозрение, 2009.
Кафка Ф. Ангелы не летают. — СПб.: Азбука, 2011.
КорчакЯ. Как любить ребенка. — Екатеринбург: У-Фактория; М.:
Астрель, 2009.
Майерс Д,. Интуиция. Возможности и опасности. — СПб.: Питер,
2010.
Максимов А. Общение: в поисках общего. — СПб.: Питер, 2013.
221

Как не стать врагом своему ребенку
Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. — М.: Альпина
нон-фикшн, 2011.
Маслоу А. Мотивация и личность. — СПб.: Питер, 2012.
Наследник встал рано и за уроки сел... Как учили и учились
в XVIII в. — М.: ЛомоносовЪ, 2010.
Песталоцци И. Г. Лебединая песня. — М.: НИИ школьных техно¬
логий, 2008.
Петров В. Всякий даровитый или бездарный должен учиться... Как
воспитывали детей в Древней Греции. — М.: ЛомоносовЪ, 2011.
Соловейчик С. Педагогика для всех. — М.: Первое сентября, 2001.
Сухомлинский В. А. Как воспитать настоящего человека. (Советы
воспитателям.) — Минск: Народная асвета, 1978.
Толле Э. Новая земля. Пробуждение к своей жизненной цели. — М.:
Рипол-классик, 2012.
Толстой Л. Об истине, жизни и поведении. — М.: ЭКСМО, 2007.

Максимов Андрей Маркович
Как не стать врагом своему ребенку
Заведующая редакцией
Руководитель проекта
Ведущий редактор
Литературный редактор
Художник
М Трофимова
М. Трофимова
Е. Власова
А. Черникова
С. Маликова
Корректоры
Верстка
О. Андросик, Н. Витько
Л. Егорова
ООО «Питер Пресс», 192102, Санкт-Петербург, ул. Андреевская (д. Волкова), 3, литер А, пом. 7Н.
Налоговая льгота — общероссийский классификатор продукции ОК 005-93, том 2;
95 3005 — литература учебная.
Подписано в печать 11.06.13. Формат 60x90/16. Усл. п. л. 14,000. Тираж 6000. Заказ 521.
Отпечатано по технологии CtP в ООО «Полиграфический комплекс «ЛЕНИЗДАТ».
194044, Санкт-Петербург, ул. Менделеевская, 9. Телефон / факс (812) 495-56-10.

ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ
ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА ИЗДАТЕЛЬСКОГО ДОМА «ПИТЕР»
предлагают профессиональную и популярную литературу по различным
направлениям: история и публицистика, экономика % финансы, менеджмент
и маркетинг, компьютерные технологии, медицина и психология.
РОССИЯ
Санкт-Петербург: м. «Выборгская», Б. ^^г^<^<^ониевский пр., д. 29а
тел./факс: (812) 703-73-73,703-73-72; e-mail: sales@piter.com
Москва: м. «Электрозаводская», С^<ме1^овская наб., д. 2/1, стр. 1
тел./факс: (495) 234-38-15; e-mail: sales@msk.piter.com
Воронеж: тел.: 8 951 861-72-70; e-mail: voronej@piter.com
Екатеринбург: ул. Бебеля, д. 11а
тел./факс: (343) 378-98-41, 378-98-42; e-mail: office@ekat.piter.com
Нижний Новгород: тел.: 8 960187-85-50; e-mail: nnovgorod@piter.com
Новосибирск: Комбинатский пер., д. 3
телефакс: (383) 279-73-92; e-mail: sib@n:sk.pi-ter.com
Ростов-на-Дону: ул. Ульяновская, д. 26
телефакс: (863) 269-91-22,269-91-30; e-mail: piter-ug@rostov.piter.com
Самара: ул. Молодогвардейская, д. 33а, офис 223
тел./факс: (846) 277-89-79,229-68-09; e-mail: samara@piter.com
УКРАИНА
Киев: Московский пр., д. 6, корп. 1, офис 33
тел./факс: (044) 490-35-69,490-35-68; e-mail: office@kiev.piter.com
Харьков: ул. Суздальские ряды, д. 12, офис 10
телефакс: (057) 7584145, +38 067 545-55-64; e-mail: piter@kharkov.piter.com
БЕЛАРУСЬ
Минск: ул. Розы Люксембург, д. 163
телефакс: (517) 208-80-01,208-81-25; e-mail: minsk@piter.com
Cg Издате;^1^ский дом «Питер» приглашает к сотрудничеству зарубежных торговых
партнеров или посредников, имеющих выход на зарубежный рынок
Телефакс: (812) 703-73-73; e-mail: spb@piter.com
Издательский дом «Питер» приглашает к сотрудничеству авторов
Тел./факс издательства: (812) 703-73-72, (495) 974-34-50
Заказ книг для вузов и библиотек
Телефакс: (812) 703-73-73, доб. 6250; e-mail: uchebnik@piter.com
Заказ книг по почте: на сайте www.piter.com; по тел.: (812) 703-73-74, доб. 6225

КАК НЕ СТАТЬ ВРАГОМ
СВОЕМУ "РЕБЁНКУ
Книга, которую вы сейчас держите в руках, без сомнения,
уникальна.
Ее автор - не профессиональный педагог. Это известный писатель
и телеведущий, автор нескольких книг по психологии общения
Андрей Максимов. По его собственному признанию, он работает
в жанре «высказывания». «Высказывания» Максимова о наших
взаимоотношениях с детьми многим могут показаться спорными
и резкими. Автор твердо стоит на позиции защиты ребенка,
он убежден: если между поколениями возникают проблемы -
виноваты всегда родители. Максимов также очень нелицеприятно
пишет о современной системе образования и дает практические
советы - как родителям исправить то, что портит в маленьком
человеке школа.
В книге есть абсолютно оригинальные, философские размышления
о том, как строились раньше и строятся сегодня взаимоотношения
между взрослыми и детьми, и сугубо практические советы —
что нужно сделать для того, чтобы не стать своему ребенку врагом.
Каждую главу дополняют философские притчи-сказки, которые
будут интересны как детям, таки взрослым.
Вы можете читать книгу вместе со своим ребенком!
Без сомнения, книга «Как не стать врагом своему ребенку» будет
интересна всем, кому небезразлична судьба подрастающего
поколения.
ПИТЕР®
Заказ книг:
197198, Санкт-Петербург, а/я 127
тел.: (812) 703-73-74, postbook@piter.com
61093, Харьков-93, а/я 9130
тел.: (057) 758-41-45, 751-10-02, piter@kharkov.piter.com
www.piter.com — вся информация о книгах и веб-магазин