ж |
ІргЧ ІЇ
ЗІ
1 ПіЬ І
БИБЛИОТЕКА
„ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА.
ДИПЛОМАТИЯ"
А.Н. Панов
ЯПОНСКАЯ

ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ

СЛУЖБА
(Международные

отношения»

БИБЛИОТЕКА

-ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА.

ДИПЛОМАТИЯ”
А.Н. Панов
ЯПОНСКАЯ
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ
СЛУЖБА
МОСКВА
„МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ"

1988

П16
п 0802000000-024 39оо

003(01) -88
I8ВN 5-7133-00854	© „Международные отношения”, 1988

ВВЕДЕНИЕ
На протяжении длительного периода времени в политиче¬

ских, общественных и научных кругах многих стран сохра¬

няется, а временами и значительно усиливается интерес к Япо¬

нии. Предметом внимания и изучения чаще всего становятся

достижения японской экономики, древние традиции японского

народа, его своеобразная культура. Это понятно и довольно

легко объяснимо.
Весьма быстро преодолев послевоенное экономическое

отставание, Япония превратилась во вторую промышленную

державу капиталистического мира. Если в 1960 году доля

Японии в мировом валовом национальном продукте состав¬

ляла всего 3%, то в 1986 году — 10%. Причем темпы роста

японского ВНП продолжают довольно устойчиво превышать

аналогичные показатели всех других развитых капиталисти¬

ческих стран. На высоком уровне сохраняется выпуск продук¬

ции как в традиционных отраслях — автомобиле-и судостроении,

радиоэлектронике, нефтехимии, так и в новых — производ¬

стве ЭВМ, промышленных роботов, биотехнологии. Товары

с маркой „Сделано в Японии” наводняют рынки многих стран.

На Японию в настоящее время приходится 8,1% мирового

экспорта и 7,4% мирового импорта. Быстро растут прямые

японские капиталовложения за рубежом. Если в 1981 году

общий объем японских заграничных инвестиций составлял

10 млрд. долл., то в 1985 году - уже 65 млрд. долл.1
Япония, как отмечалось на XXVII съезде КПСС, является

ныне одним из трех основных центров современного капи¬

тализма2 .
Японское участие в международных торгово-экономи-

ческих и научно-технических обменах и связях достаточно

велико. Однако этого нельзя сказать о сфере мировой поли¬

тики. Японская внешняя политика по-прежнему в целом пас¬

сивна* замкнута на развитии двусторонних отношений с узким
3

кругом государств, прежде всего с США. Однобокая ориента¬

ция Токио на Вашингтон серьезно ограничивает возможности

японской дипломатической службы. Поэтому министерство

иностранных дел Страны восходящего солнца находится в

,,теневой зоне” внимания. О нем мало пишут как японские,

так и зарубежные исследователи. В любом японском книжном

магазине без труда найдешь подборку книг о деятельности

японских министерств и ведомств, занимающихся экономи¬

ческими вопросами, и не встретишь ни одной книги о МИД

Японии. О дипломатах вспоминают главным образом в связи

с промахами японской внешней политики, и нетрудно пред¬

положить, как при этом оценивается их работа.
Лишь один японский исследователь проявляет постоян¬

ный интерес к изучению дипломатической службы Японии.

Это Н. Нагано, в прошлом журналист, более 20 лет освещав¬

ший на страницах газет и журналов деятельность японского

МИД, а ныне профессор университета Токай. Его перу при¬

надлежит несколько книг и множество статей, рассказываю¬

щих об особенностях функционирования японского дипло¬

матического аппарата, а нередко и раскрывающих многие сто¬

роны работы японского дипломата, его профессиональной

подготовки, карьерных устремлений. Зачастую давая довольно

критические оценки японской дипломатической службы, На¬

гано тем не менее выступает в качестве активного сторонника

усиления влияния министерства иностранных дел в системе

государственного аппарата Японии, значительного повышения

престижности профессии дипломата 3.
В США издается немало книг о японской внешней полити¬

ке. Однако круг американских ученых, уделяющих внимание

диплбматической службе Японии, весьма невелик. Наиболее

интересны статьи, а также разделы в коллективных трудах,

подготовленных политологами США, американского профес¬

сора X. Фукуи, который придает особое значение рассмотрению

роли МИД Японии в принятии внешнеполитических решений4.

Пробел в изучении японской дипломатической службы амери¬

канскими учеными отчасти восполняет книга Г. Холланда —

американского профессионального дипломата, 12 лет прора¬

ботавшего на различных должностях в посольстве США & То¬

кио. В ней он предпринял попытку провести сравнительное

исследование дипломатических служб США и Японии. Однако

при этом Г. Холланд в основном ограничился описанием струк¬

туры дипломатических ведомств обеих стран, а также особен¬

ностей прохождения службы американскими и японскими

дипломатами5.
4

На явно скудном фоне научной литературы о дипломати¬

ческом аппарате Японии и его сотрудниках (упомянутые выше

исследования практически исчерпывают ее список) довольно

представительно выглядят официальные публикации о деятель¬

ности японского внешнеполитического ведомства. К 100-летию

своего создания, отмечавшемуся в 1969 году, МИД Японии

издал двухтомную историю министерства с подробным опи¬

санием его структурной эволюции, а также рассказом об основ¬

ных внешнеполитических событиях, в которых непосредствен¬

ное участие принимала дипломатическая служба. Дипломаты —

составители книги постарались подать материал таким образом,

чтобы деятельность японской дипломатической службы пред¬

стала в наиболее выгодном для нее свете, а участие министер¬

ства в разработке и осуществлении агрессивного курса япон¬

ских правящих кругов в довоенное и военное время затуше¬

вывалось6.
В 1982 году была издана книга „30 лет японской диплома¬

тии”, в которой рассказ о деятельности японской дипломати¬

ческой службы за период после окончания в 1952 году окку¬

пации Японии перемежается с воспоминаниями видных японских

дипломатов о своей работе7.
Немало фактического и статистического материала о функ¬

ционировании японского внешнеполитического ведомства мож¬

но найти в ежегодно издаваемых с 1959 года МИД Японии

,,Голубых книгах” („Вага гайко-но кинкё” — „Текущий обзор

внешней политики Японии”). Однако центральное место в этих

изданиях занимает обобщенная характеристика развития между¬

народной обстановки за год, состояния отношений Японии со

многими странами, внешнеполитической деятельности японско¬

го правительства на международной арене, а в приложении к

книгам публикуются основные дипломатические документы.
С 1936 года министерство регулярно публикует „Доку¬

менты внешней политики Японии” („Нихон гайко бунсё”),

а также материалы, посвященные наиболее важным междуна¬

родным событиям. К настоящему времени опубликовано более

160 томов внешнеполитических документов. Вместе с тем

публикуются далеко не все документы. МИД Японии выдер¬

живает 30-летний срок давности для публикации государст¬

венных документов. Но даже по истечении этого срока те из

них, обнародование которых, по мнению министерства, может

,,нанести ущерб интересам страны или интересам отдельных

лиц”8, гласности не предаются.
Издания министерства иностранных дел в основном со¬

держат материал о внешней политике Японии, однако мало
5

что дают исследователю японской дипломатической службы.

Японские дипломаты, особенно ушедшие в отставку, в своих

мемуарах увлекаются описанием известных внешнеполити¬

ческих событий и не очень склонны раскрывать особенности

функционирования японской дипломатической службы.
В исследованиях советских ученых до настоящего времени

рассматривались лишь отдельные аспекты деятельности МИД

Японии, причем в основном в связи с изучением японской

внешней политики. Среди них в первую очередь следует на¬

звать работы Р. Ш.-А. Алиева9, С. И. Вербицкого10, Д. В. Пет¬

рова11, К. О. Саркисова12. Краткое описание структуры МИД

приводится в книге И. А. Латышева „Японская бюрократия”

(М., 1968).
Вместе с тем в отечественной литературе пока нет систе¬

матизированного, комплексного исследования организации и

деятельности современного японского дипломатического

аппарата. Актуальность же такого исследования стала особен¬

но очевидной на данном этапе, когда японские правящие круги

все настойчивее ставят задачу обеспечить вывод страны на

уровень влиятельной политической державы. Как заявил в

январе 1986 года премьер-министр Я.Накасонэ, Япония пре¬

тендует „на более почетное место в международном сообще¬

стве”13. В осуществлении этой амбициозной цели значитель¬

ная роль отводится японской дипломатической службе.
В данной работе на основе исследования и анализа широкого

круга проблем, связанных со структурой и функционировани¬

ем МИД Японии и японских загранпредставительств, подго¬

товкой дипломатических кадров, особенностями профессии

японского дипломата, показываются роль и место японской

дипломатической службы в проведении внешнеполитического

курса японских правящих кругов.

1
ИЗ ИСТОРИИ ЯПОНСКОЙ

ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ
Японская дипломатическая служба сравнительно молода.

Поскольку ее история насчитывает чуть более 100 лет, дипло¬

маты Страны восходящего солнца не могут похвастаться бо¬

гатыми традициями в налаживании внешнеполитических свя¬

зей, ведении сложных переговоров. Островное положение стра¬

ны, географически удаленной не только от европейских, но

и от многих крупных азиатских государств, предопределило

ограниченный характер контактов Японии с другими странами.

До середины XVI века, когда ветер эпохи великих географи¬

ческих открытий начал пригонять к японским берегам корабли

португальцев, испанцев, англичан, голландцев (первые порту¬

гальские корабли появились у японских южных берегов в

1542 г., а испанские — в 1580 г.), Япония поддерживала лишь

ограниченные контакты с Китаем и Кореей, изредка обмени¬

ваясь с ними послами.
Открытие Японских островов прежде всего способство¬

вало вовлечению Японии в мировые торговые связи. После¬

довавшие за этим попытки европейцев внедриться в Японию,

подчинить ее своему влиянию серьезно насторожили японских

правителей и явились одной из основных причин того, что к

40-м годам XVII века все иностранцы, за исключением гол¬

ландцев (им разрешили вести с Японией ограниченную тор¬

говлю, не покидая территории небольшого островка Дэсима

неподалеку от порта Нагасаки), были высланы из Японии.

Японским подданным под страхом смертной казни запретили

выезжать за границы государства и поддерживать какие-либо

контакты с иностранцами. Более чем на 200 лет страна изоли¬

ровалась от внешнего мира.
В середине XIX века в японские ворота постучались уже

не европейцы, а американцы, которые под дулами пушек воен¬

ной эскадры адмирала Перри в 1854 году заставили Японию

подписать с США договор о мире, торговле и судоходстве,
7

носивший неравноправный характер. В открытые американ¬

цами с помощью силы ворота потянулись европейцы, навя¬

зывавшие японцам договоры по типу заключенного с Соеди¬

ненными Штатами. Японские правители были не в состоянии

противостоять натиску США, Англии, Франции, Голландии,

так как Япония, находясь в изоляции, неизмеримо отстала от

мирового уровня развития экономики, науки, техники и не

могла ответить на силу силой. Неравноправные договоры предо¬

ставляли американцам и европейцам право жить в Японии в

особо отведенных для них кварталах (концессиях), где они

имели собственную полицию, не подчинялись японским зако¬

нам, пользовались экстерриториальностью, подлежали суду

только своих консулов. Они довольно свободно вели торговлю,

поскольку право Японии устанавливать таможенные пошлины

ограничивалось.
Возобновление связей с внешним миром не привело, од¬

нако, к созданию в Японии специальных органов или службы

для управления ими. На первом этапе проблемы взаимоотно¬

шений японцев с находящимися в Японии американцами и

европейцами регулировались главным образом путем контак¬

тов местных властей с иностранными консулами*.
Японская дипломатическая служба начала организовы¬

ваться только после событий, известных в японской истории

как „реставрация Мэйдзи”. До 1868 года японский император

никакой властью не пользовался. Всеми делами распоряжались

сёгуны — верховные военачальники. В 1867 году в Японии

вспыхнула гражданская война между сёгунатом (военными

правителями) и сторонниками императора. Войска сёгуната

потерпели поражение. Власть в абсолютной форме была пере¬

дана императору Муцухито, назвавшему годы своего правления

Мэйдзи (Просвещенное правление). Однако по существу со¬

бытия, приведшие к реставрации монархии, и последовавшие

вслед за этим преобразования представляли собой ограниченную

буржуазную революцию, призванную вывести Японию в раз¬

ряд крупных капиталистических государств.
Новая власть начала с формирования своих органов правле¬

ния. В 1868 году был учрежден государственный совет во главе

с председателем (сосай) в составе 10 старших советников (гид-

зё) и 20 младших советников (санъё). Внешнеполитическими
*	Первый иностранный консул - Т. Харрис, представлявший инте¬

ресы США, прибыл в Японию в 1856 году. Первое русское консульство

было открыто на острове Хоккайдо в Хакодате в 1858 году.
8

делами было поручено заниматься сразу нескольким гидзё

и санъё, которые вступили в контакты с иностранными по¬

сланниками.
Один из младших советников — М. Хигасикудзи встре¬

тился с посланниками США, Англии, Франции, Голландии,

Пруссии, Италии и ознакомил их с указами императора Японии

от 10 и 15 января 1868 г. о внешней политике нового правитель¬

ства. В этих документах говорилось о том, что император взял

власть в свои руки и отныне будет решать все государственные

дела, как внутренние, так и внешние. Объявлялось, что для

сношения с иностранными державами будут назначены осо¬

бые должностные лица. На встрече с иностранными посланни¬

ками, состоявшейся в феврале 1868 года, М. Хигасикудзи

сообщил о намерении нового императорского правительства

поставить связи между Японией и иностранными державами

на более широкую и прочную основу, чем это было прежде.
В начале 1868 года был учрежден департамент иностранных

дел в составе 11 старших и младших советников во главе с

гидзё М. Ямасина. В 1869 году в результате реорганизации

правительства были созданы шесть министерств и среди них

министерство иностранных дел, образованное на базе депар¬

тамента иностранных дел. Первым министром иностранных

дел стал Н. Сава.
Первоначально министерство располагалось в небольшом

особняке в районе Цукидзи, что неподалеку от токийского

порта. Однако в 1871 году оно переехало в более просторное

здание, расположенное в центральном районе города — Касу-

мигасэки. Хотя с тех пор министерство довольно часто

(особенно после второй мировой войны) меняло помеще¬

ния, оно не выезжало за пределы этого района, в связи с чем

японскую дипломатию нередко именуют „дипломатией Касу-

мигасэки”.
По мере расширения внешнеполитической деятельности

Японии в министерстве иностранных дел неоднократно про¬

водились структурные реформы с учетом требований времени.

По уставу министерства 1873 года впервые были созданы де¬

партаменты и отделы. Шесть департаментов возглавляли со¬

ветники (дзё), а отделы — секретари (року), имелись также

переводчики трех рангов, канцелярские работники. Первый

департамент по иностранным делам ведал отношениями со

странами Европы, а второй курировал отношения со странами

Америки и Азии. Координационный департамент занимался

обработкой официальных документов, хранением договоров

и соглашений, выдачей виз и лицензий, нотной перепиской.
9

поддерживал телеграфную связь с японскими дипломатиче¬

скими представителями за рубежом. Департамент переводов

обеспечивал устный и письменный переводы, занимался под¬

готовкой переводчиков, организовывал языковые занятия

для сотрудников министерства. Имелись также договорный

департамент и департамент по общим вопросам1.
Впоследствии структурные перестройки министерства про¬

должали осуществляться с завидным постоянством, хотя за¬

частую для этого не было серьезных причин. К началу второй

мировой войны структура министерства стабилизировалась

и выглядела следующим образом: министр, его заместитель,

секретариат министра, включающий отделы кадров, прото¬

кольный, документации, финансовый, связи, а также четыре

департамента — политический, экономики военного времени,

договорный, исследовательский. Первый отдел политического

департамента занимался планированием внешнеполитических

акций, координацией работы отделов, второй ведал отношения¬

ми Японии с азиатскими странами, третий — с СССР, четвер¬

тый - со странами Европы и Африки, пятый - с Англией,

шестой — с США. Департаменты экономики военного времени и

договорный имели по два отдела. Первый отдел исследователь¬

ского департамента занимался изучением истории дипломатии,

обработкой документов, второй — сбором информации, в том

числе разведывательной, об СССР, а также азиатских странах,

третий курировал вопросы внешнеполитической пропаганды2.
Начав свою деятельность в 1868 году в составе всего не¬

скольких человек, министерство иностранных дел через 20 лет

насчитывало 390 сотрудников, из которых 76 находились в

загранкомандировках.
Первые заграничные учреждения-миссии были открыты

Японией в 1870 — 1874 годах в США, Англии, Франции, Рос¬

сии, Австрии, Китае. К 1914 году японские миссии в круп¬

нейших странах — США, России, Франции, Англии и Италии -

были преобразованы в посольства. Накануне первой мировой

войны в японском посольстве в Петербурге работали 18 дип¬

ломатов. Японские консульства действовали в Москве,

Владивостоке, Николаевске, Одессе. В девяти странах — Бель¬

гии, Бразилии, Чили, Китае, Испании, Мексике, Нидерландах,

Швеции, Германии — дипломатические представительства ос¬

тавались на уровне миссий. Кроме того, Япония имела 17 ге¬

неральных консульств (из них 7 в Китае) и 29 консульств

(из них 17 в Китае). В 1937 году у Японии уже было 12 по¬

сольств (в том числе в Германии, Польше, Бельгии, Турции,

Китае, Бразилии), 36 генконсульств и 45 консульств3.
10

В первые годы существования министерства иностранных

дел высшие дипломатические посты в Японии занимали поли¬

тические назначенцы. Однако постепенно, по мере налаживания

системы подготовки дипломатических кадров, положение

менялось: послами и посланниками назначались в основном

лица, имевшие опыт дипломатической работы. К концу XIX ве¬

ка состав министерства и его загранучреждений формировался

из чиновников, которые поступали на дипломатическую службу,

сдав специальный экзамен*. Все наиболее известные японские

дипломаты довоенного времени начинали свою карьеру в мини¬

стерстве после сдачи конкурсных экзаменов. В начале XX века

на работу в министерство ежегодно брали 5-10 человек.
Один из первых японских профессиональных дипломатов —

Кикудзиро Исии (1866 — 1945 гг.) поступил в министерство

в 1890 году, сдав соответствующие экзамены. Дослужился

до поста министра иностранных дел (1915 - 1916 гг.). За дип¬

ломатические заслуги ему было пожаловано дворянское зва¬

ние виконта. В конце 20-х годов он являлся членом тайного

совета — совещательного органа при императоре.
Однако более известны дипломаты, начавшие дипломати¬

ческую карьеру несколько позднее К. Исии. К. Сидэхара

(1872 — 1951 гг.) поступил на работу в министерство в 1896 го¬

ду, Ё. Мацуока (1880 - 1948 гг.) - в 1904-м, К. Хирота (1878 -

1948 гг.) — в 1906-м, С. Ёсида (1878 — 1967 гг.) — в 1906-м,

М. Сигэмицу (1887 - 1957 гг.) — в 1911-м, С. Того (1882 —

1950 гг.) — в 1912 году. Все они дослужились до поста мини¬

стра иностранных дел, а многие возглавляли и японское прави¬

тельство.
Япония приступила к активной внешнеполитической деятель¬

ности после „реставрации Мэйдзи” в невыгодных для нее усло¬

виях. Страна находилась в позиции слабого партнера, к тому же

не имевшего дипломатического опыта. Поэтому и первые дипло¬

матические проблемы решались, как правило, не в пользу

Японии. Нередко японские власти выступали в роли просителя.
В феврале 1868 года самураи из клана Тосы убили в Сакаи

14 французов. По требованию Франции японским правительст¬

вом была выплачена значительная „утешительная сумма”.

Виновным в убийстве самураям было предписано сделать
*	Система экзаменов для приема на государственную службу была

введена в 1888 году, однако министерство иностранных дел унифици¬

рованной формой экзаменов не пользовалось ив 1893 году разработало

специфический круг дисциплин, по которым держали испытания желаю¬

щие поступить на дипломатическую службу.
11

харакири, то есть вспороть себе животы на глазах французского

посланника. Посланник не выдержал сцены самоказни и, после

того как одиннадцатый самурай сделал харакири, предложил

смягчить наказание. Оставшиеся в живых девять самураев

были сосланы на отдаленный остров.
Возникали и серьезные проблемы. В январе 1868 года

императорское правительство направило иностранным послан¬

никам письма с просьбой, чтобы правительства стран, которые

они представляют, не вмешивались в возникшую в Японии

гражданскую войну и не позволяли своим подданным помо¬

гать противникам императора, перевозя их солдат, снабжая

амуницией и т. д.
Хотя посланники США, Франции, Англии, Голландии, Ита¬

лии и Пруссии заявили о том, что правительства их стран будут

придерживаться нейтралитета, западные державы открыто

помогали противоборствующим сторонам. Особо активно дей¬

ствовали Англия, поддерживавшая императора, и Франция,

делавшая ставку на победу сторонников военного правления —

сёгуната. Министр иностранных дел России А. М. Горчаков

писал в этой связи: „Иностранные посланники хотя и объявили

при начале военных действий между микадо и тайку ном*,

что будут держаться строгого нейтралитета, но довольно часто

нарушали его в пользу южных князей — приверженцев микадо,

которому они оказывали явное покровительство”4.
Россия была единственной страной, твердо соблюдавшей

нейтралитет в отношении происходивших в Японии событий.

Политика невмешательства в японские дела последовательно

проводилась Россией с момента подписания в начале 1855 года

в Симоде первого русско-японского договора о границах и

торговых и дипломатических отношениях. В инструкциях

МИД России первому русскому консулу в Японии И. А. Гош-

кевичу от февраля 1858 года говорилось: „Мы желаем един¬

ственно упрочения и распространения нашей торговли с Япони¬

ей. Всякие другие виды, всякая мысль о вмешательстве во

внутренние ее дела чужды нашей политике. Старайтесь убедить

в том японское правительство и наблюдайте, чтобы неприяз¬

ненные внушения не дали ему превратного понятия о наших

намерениях”5.
Строго придерживаясь принципа нейтралитета и невме¬

шательства, Россия не принимала участия в антияпонских акци¬
*	В те времена в США и Европе было принято именовать импе¬

ратора - микадо, а сегуна - тайкуном.
12

ях иностранных держав, в том числе в совместной бомбарди¬

ровке в 1864 году английскими, американскими, французски¬

ми и голландскими судами порта Симоносэки в ответ на об¬

стрел судов западных держав японскими береговыми бата¬

реями.
Основные усилия молодой японской дипломатии были

сконцентрированы на поисках путей пересмотра неравноправ¬

ных договоров с иностранными державами. В октябре 1871 го¬

да в этих целях была предпринята первая попытка. В США

и европейские страны было направлено посольство во главе

с министром юстиции Т. Ивакурой, одним из руководителей

переворота, приведшего к власти императора. В указаниях

посольству император обязывал его уведомлять посещаемые

государства о „дружелюбных намерениях” Японии, о готов¬

ности расширять и укреплять дружеские отношения с ними,

а также прозондировать возможность пересмотра неравно¬

правных договоров. Перед посольством ставилась и задача

выяснить, что следовало бы Японии позаимствовать у США

и европейских стран, чтобы выйти на передовые рубежи эконо¬

мического развития. Поэтому-то посольство в количестве более

100 человек по составу и целям весьма напоминало „великое

посольство” русского царя Петра Первого. Помимо Т. Ивакуры

в США и Европу ехали такие видные деятели „эпохи Мэйдзи”,

как Тосимити Окубо, Такаёси Кидо, Хиробуми Ито, члены

императорского двора, бывшие феодалы (даймё). Пропуте¬

шествовав почти два года, посольство в деле пересмотра нерав¬

ноправных договоров успехов не достигло, однако пришло

к выводу о необходимости постепенного, но настойчивого

осуществления в Японии буржуазных реформ.
„Давайте, - призывал в 1887 году министр иностранных

дел К. Иноуэ, — превратим нашу империю в империю европей¬

ского стиля. Давайте превратим наш народ в народ европей¬

ского стиля. Давайте создадим новую империю европейского

стиля в Восточных морях”6. Этот призыв проникнут понима¬

нием того, что без радикальной перестройки общественно¬

экономической структуры Японии ей не удастся говорить

на равных с Европой и Америкой. Однако, хотя процесс раз¬

вития страны по капиталистическому пути и шел довольно

быстрыми темпами, потребовалось не одно десятилетие, прежде

чем Япония обрела силу, с которой пришлось считаться ее

конкурентам. Эта сила, в частности, позволила ей достичь к

концу XIX века пересмотра неравноправных договоров. До

этого Япония довольно долгое время проводила в отношени¬

ях со странами Запада дипломатию вынужденных уступок
13

и лавирования, которая получила наименование „дипломатии

слабости” (нанъяку гайко), или „дипломатии гейши” (гэйся

гайко).
Японским дипломатам и даже министрам иностранных

дел долго пришлось терпеть пренебрежительное, высокомер¬

ное отношение со стороны более сильных и опытных дипло¬

матов из стран Европы и Америки. Достаточно сказать, что

вплоть до конца XIX века японский министр иностранных

дел вынужден был по вызову иностранных посланников при¬

езжать к ним в миссии для бесед7.
Возле нынешнего здания министерства иностранных дел

можно увидеть бронзовый памятник — фигуру человека в

европейской одежде стиля конца XIX века. Памятник стоял

и перед старым зданием МИД еще в довоенное время, затем

куда-то исчез, однако в 1966 году по инициативе старейших

дипломатов его разыскали и вновь водрузили вблизи мини¬

стерства. Столь высокой чести удостоился одиннадцатый ми¬

нистр иностранных дел Японии Мунэмицу Муцу, возглавляв¬

ший японскую дипломатическую службу в 1893 — 1896 годах.

Судьба этого человека довольно примечательна. Начав свою

деятельность на политическом поприще после „реставрации

Мэйдзи”, он первоначально не принял буржуазные реформы,

примкнул к мятежникам, развязавшим в 1876 году вторую

гражданскую войну. После разгрома антиправительственных

сил был арестован, но впоследствии помилован и назначен

посланником в США. Находясь там, М. Муцу одновременно

являлся посланником в Мексике и прославился тем, что ус¬

пешно провел переговоры, приведшие к заключению в 1888 го¬

ду японо-мексиканского договора о торговле и мореплавании —

первого равноправного договора Японии с западной страной.

Подписание этого договора открыло путь к пересмотру неравно¬

правных договоров Японии с США и странами Европы.

К 1899 году система неравноправных договоров перестала

существовать. За свои дипломатические заслуги М. Муцу был

удостоен графского звания и до сих пор высоко почитается

как один из патриархов японской дипломатии.
Правители Японии оказались способными учениками.

Они не только активно внедряли в экономику страны научно-

технические достижения капиталистических государств Европы

и Америки, но и быстро перенимали их методы внешней экс¬

пансии. Борясь за отмену навязанных ей неравноправных до¬

говоров, Япония одновременно вынуждала более слабые со¬

седние страны подписывать такие договоры и соглашения.

Окинава, Тайвань, Корея, Китай становились объектами ко¬
14

лониальных захватов, грабительской, агрессивной политики

нарождавшегося молодого империалистического государства

на Дальнем Востоке.
Япония, писал В. И. Ленин, — это государство „буржуаз¬

ное, а потому оно само стало угнетать другие нации и порабо¬

щать колонии”8. Особая агрессивность японского империализ¬

ма объяснялась ограниченным характером буржуазного пере¬

ворота 1867 — 1869 годов, предопределившим сохранение

в политической структуре, промышленности и сельском хозяй¬

стве многочисленных феодальных пережитков. Крайняя узость

внутреннего рынка побуждала правящие классы Японии решать

внутренние противоречия японского капитализма на путях

внешней экспансии. В. И. Ленин указывал, что в Японии, как

и в России, „монополия военной силы, необъятной территории

или особого удобства грабить инородцев, Китай и пр. отчасти

восполняет, отчасти заменяет монополию современного, но¬

вейшего финансового капитала”9.
По мере усиления японской военной машины японские

дипломаты, избавляясь от комплекса неполноценности, на¬

чали применять методы традиционной буржуазной дипломатии,

приемы из арсенала своих недавних американских и европей¬

ских „учителей”. В ход пускались давление и шантаж, двули¬

чие и вероломство. Достаточно вспомнить поведение япон¬

ской дипломатии накануне русско-японской войны 1904 —

1905 годов. С тем чтобы прикрыть подготовку к внезапному

нападению на русский флот без объявления войны, Япония

хотя и разорвала дипломатические отношения с Россией, но

действиями своих дипломатов постаралась создать у царского

правительства впечатление, что войны не будет, а разрыв от¬

ношений представляет собой лишь способ нажима с целью

получения дополнительных уступок.
Путь империалистических захватов и войн, на который

Япония вступила на рубеже XIX — XX веков, привел к законо¬

мерному финалу — сокрушительному разгрому японского

милитаризма.
После поражения Японии во второй мировой войне япон¬

ские дипломаты стали прилагать усилия к тому, чтобы снять

с себя ответственность за довоенную политику, имевшую для

страны катастрофические последствия.
Версию „невиновности” японской дипломатической службы

активно разрабатывало в своих публикациях министерство

иностранных дел. Уже в 1952 году была издана подготовлен¬

ная министерством „История окончания войны”, в которой

превозносились усилия министров иностранных дел С. Того
15

и М Сигэмицу, якобы „направленные на достижение мира”.

В аналогичном духе преподносятся действия руководителей

японских дипломатов в 20 — 30-е годы в двухтомной истории

министерства „100 лет министерству иностранных дел”.
Стараются оправдаться в своих мемуарах и бывшие ми¬

нистры иностранных дел, и видные японские дипломаты до¬

военного и военного времени10. С. Ёсида утверждает, что „экс¬

пансионистскую политику проводила в Маньчжурии и Китае

японская армия, что и привело к трагическим последствиям”11.

Вся тяжесть вины, таким образом, перекладывается на военных,

которые, мол, узурпировали власть, уповали на силу, не слу¬

шались дипломатов, которые, будучи в правительстве, „зани¬

мались не продвижением агрессии, а работали для мира”12.

При этом в оборот пускается версия, согласно которой многие

министры иностранных дел, особенно К. Сидэхара (возглав¬

лял МИД в 1924 — 1930 гг.), якобы пытались предотвратить

господство военных над японской дипломатией и „посвятили

свою жизнь не войне, а миру”. Концепция „миротворческой

роли” японской дипломатической службы довоенного и воен¬

ного времени получила широкое распространение и в японской

научной литературе13.
Однако факты свидетельствуют совсем об ином. Признавать

их вынуждены многие японские и американские исследователи

довоенной деятельности дипломатической службы Страны

восходящего солнца и даже сами японские дипломаты. Бывший

профессиональный дипломат, в прошлом генеральный консул

Японии в Гонолулу, а ныне депутат парламента X. Оки, опи¬

сывая имевшиеся между военными и дипломатами противо¬

речия, в то же время отмечает наличие в министерстве иностран¬

ных дел довольно сильных настроений в пользу открыто сило¬

вых средств решения внешнеполитических проблем уже на

первых этапах агрессивной политики Японии на Дальнем Восто¬

ке. Он, в частности, пишет о том, что среди сотрудников мини¬

стерства были сторонники предъявления китайскому прави¬

тельству в январе 1915 года „21-го требования”*, преследо¬

вавшего цель установить японский контроль в Китае14. „Тре¬

бования” предъявлялись правительством, возглавлявшимся
*	Япония, в частности, требовала, чтобы китайское правительство

приглашало японцев в качестве советников по политическим, финан¬

совым и военным делам; полицейские учреждения в важнейших пунк¬

тах Китая управлялись совместно японцами и китайцами; создавались

совместные японо-китайские арсеналы; Япония имела право свободно

строить железные*дороги в Центральном Китае.
16

премьер-министром С. Окумой и министром иностранных

дел Т. Като, слывшими либералами, а составлялись заведующим

политическим департаментом министерства иностранных дел

К. Тёдзо.
Министр иностранных дел И. Мотоно, долгое время про¬

бывший в России в качестве японского посла (с 1907 по 1916 г.),

был одним из инициаторов участия Японии в интервенции

против молодой Советской Республики. Сменивший его в

1919 году на посту министра С. Гото также активно поддержи¬

вал посылку японских войск на советский Дальний Восток15.
В 30-е годы, когда началась открытая агрессия Японии

против Китая, дипломаты, как утверждает большинство япон¬

ских исследователей, не одобряли действий Квантунской армии,

пытались сдерживать военных. Действительно, разногласия

между руководством внешнеполитического ведомства и воен¬

ной верхушкой имели место. Однако касались они не существа

экспансионистской политики Японии, а методов ее реализации.
Карьерный дипломат, министр иностранных дел К. Сидэ-

хара считал, что Япония сможет завоевать господствующее

положение в Китае с помощью умелой экономической политики,

не используя военную силу. Выступая, в январе 1925 года в

японском парламенте, К. Сидэхара подчеркивал, что японская

политика должна быть направлена на „защиту и экспансию

законных японских интересов”, избегая конфликтов16. По¬

нимая, что военные действия против Китая вызовут негативную

реакцию США и Англии, стремившихся к обеспечению своих

доминирующих позиций в этой стране, он предлагал в целях

предотвращения открытого столкновения договориться с аме¬

риканцами и англичанами о разделе „сфер влияния в Китае”

и считал, что достичь этого вполне возможно. „Америка, —

говорил он, — лучший покупатель японских товаров. Не следует

драться со своим лучшим клиентом”17.
Посол Японии в Италии и Англии С. Ёсида, ставший в после¬

военный период премьер-министром (1946 — 1947 и 1948 —

1954 гг.), выступал, как пишет X. Оки, за то, чтобы урегу¬

лировать расхождения в интересах Японии, США и Англии в

Китае, наладить „политическое и экономическое сосуществова¬

ние великих держав” на Дальнем Востоке, достичь международ¬

ных договоренностей, позволяющих Японии продвигаться на

материк18.
В японских исследованиях распространено мнение, что и

К. Сидэхара, и С. Ёсида, а также ряд других видных диплома¬

тов довоенной эпохи принадлежали в министерстве иностранных

дел к группировке ,,реалист(>в^-*ши» как оо-иногда нмвнуют?
2 - 1624
17

„англо-американистов”. Утверждается, что все они, длительное

время проработав на ответственных дипломатических постах

в Лондоне и Вашингтоне, в том числе и посольских, хорошо

представляли экономическую и военную мощь Англии и осо¬

бенно США, на фоне которой японский военно-экономический

потенциал заметно проигрывал. Отсюда их стремление избе¬

жать столкновения с более могущественными конкурентами,

попытаться достичь взаимоприемлемого компромисса. В пове¬

дении японских дипломатов-„англо-американистов” усматрива¬

ют и личный мотив их симпатии к англосаксонской политиче¬

ской системе, культуре и т. п.
Однако и среди „реалистов” было немало сторонников

„вооруженной дипломатии”, выступавших за подкрепление

японской позиции на переговорах демонстрацией, — правда,

в ограниченных пределах — военной силы. На состоявшейся в

1928 году в МИД Японии специальной конференции по выра¬

ботке политики в отношении Китая японские дипломаты при¬

шли к единому мнению о целесообразности использования

военной силы „для защиты японцев, находящихся в Китае”,

а также „осуществления „позитивных” (т. е. силовых. — Авт.)

и „независимых” (т. е. игнорирующих позицию других госу¬

дарств. — Авт.) действий для обеспечения безопасности спе¬

циальных прав и интересов Японии в Маньчжурии и Монголии”.

Небезынтересно отметить, что сторонник „мягкой линии”

в отношении США и Англии С. Ёсида принимал активное уча¬

стие в указанной конференции и полностью поддерживал „по¬

зитивную политику” Японии в Маньчжурии19.
Как бы там ни было, а по мере роста захватнического аппе¬

тита правящей верхушки Японии „англо-американйсты” без

особого сопротивления сдавали свои позиции, их постепенно

отодвигали на второй план, отправляли на пенсию. Е. Мацуока,

возглавив МИД Японии в июле 1940 года, первым делом уволил

более 40 дипломатов за „прозападные настроения”. Впрочем,

судьба опальных коснулась не всех. Считавшийся проанглийски

настроенным М. Сигэмицу остался на службе и в 1943 — 1945 го¬

дах выполнял обязанности министра иностранных дел.
Следует отметить, что далеко не все работавшие в США

и Англии японские дипломаты прониклись проамериканскими

и проанглийскими настроениями. Например, сотрудник япон¬

ского генерального консульства в Нью-Йорке К. Хирасава,

который в послевоенные годы долгое время был главным

редактором близкой к МИД Японии англоязычной газеты

„Джапан тайме”, направлял в Токио информацию, подчерки¬

вающую слабые, негативные стороны американского общества
18

и американской экономики. Таким образом он надеялся под¬

крепить позиции сторонников союза Японии с Италией и Гер¬

манией20.
В оправдание ,довоенной слабости” министерства иностран¬

ных дел, не сумевшего увеличить свое влияние в противоборстве

с военными, „защитники” японской дипломатической службы

используют тезис о том, что конституция 1889 года значительно

ограничивала права исполнительных органов, особенно граж¬

данских. Согласно конституции, японский император имел

право единолично решать вопросы войны и мира, заключать

международные договоры и соглашения. Серьезное влияние

на решение внешнеполитических вопросов, как и всех других,

оказывали советники императора (гэнро), в число которых

входил ограниченный круг политических деятелей, способст¬

вовавших восстановлению власти императора, а также члены

тайного совета при императоре, формировавшегося из видных

представителей правящей верхушки. До принятия новой кон¬

ституции (1947 г.) решения парламента по вопросам внешней

политики обязательной силы не имели и носили форму обра¬

щения к императору или направлялись правительству в виде

меморандума. Глава правительства и министр иностранных

дел выступали в парламенте с программными речами, излагая

внешнеполитический курс. Однако их выступления составля¬

лись в весьма общих, а зачастую и нарочито туманных выраже¬

ниях, не позволявших судить об истинных намерениях прави¬

тельства в области внешних сношений. По заключению профес¬

сора японского университета Хитоцубаси Т. Хосоя, например,

с началом агрессии Японии в Китае речи министров иностран¬

ных дел в парламенте становились все более запутанными и

малопонятными21. На запросы депутатов по вопросам внешней

политики министры иностранных дел имели право не давать

ответов.
Если министр иностранных дел подчинялся премьер-минист-

ру, то военный и военно-морской министры были ответственны

непосредственно перед императором. В случае разногласий

с главой кабинета они подавали в отставку, что автоматически

вело к падению правительства. В конце 30-х годов военным

трижды удавалось продвинуть своих людей (одного генерала

и двух адмиралов) на пост министра иностранных дел, который

они, впрочем, занимали весьма непродолжительное время.

После захвата Японией Маньчжурии военные добились того,

что командующий Квантунской армией стал одновременно и

японским послом при марионеточном режиме. Прецедент был

создан, и началось назначение генералов и адмиралов послами.
19

Руководя посольствами, военные стали обходить МИД, зача¬

стую не ставя его в известность о своей деятельности и веду¬

щихся ими по указанию „своего” начальства секретных пе¬

реговорах.
Указывая на возможность военных существенно влиять

на определение политики правительства, сторонники теории,

согласно которой японская дипломатическая служба играла

„пассивную роль” в проведении агрессивного курса Японии,

утверждают, что при таких обстоятельствах министерство

было не в состоянии противодействовать военным. Однако

факты свидетельствуют, что внешнеполитическое ведом¬

ство имело немалые возможности для отстаивания своей

позиции.
Когда в 1939 году министр иностранных дел адмирал К. Но¬

мура задумал реорганизовать министерство иностранных дел,

с тем чтобы лишить его ряда прерогатив, более 100 дипломатов

подали в отставку. Разразился правительственный кризис,

кабинет ушел в отставку, и военным пришлось отказаться

от своих планов.
Справедливым представляется вывод американского иссле¬

дователя Р. Сполдинга о том, что до войны в Японии военные

и гражданские бюрократы были объединены не только общими

целями, но и взаимозависимостью, поскольку ни одна из групп

не была сильна настолько, чтобы править в одиночку. Расхож¬

дения, которые возникали между ними, пишет он, порожда¬

лись фракционностью, существовавшей в каждой группе, а

также взаимным недоверием22.
Конечно, роль японской военщины в определении внешне¬

политического курса Японии накануне второй мировой войны

была весьма велика. Однако она не могла жаловаться на от¬

сутствие единомышленников среди дипломатов.
В 30-е годы в руководстве министерства значительно уси¬

лились позиции сторонников ставки на силу как средство реше¬

ния внешнеполитических задач. Их активно поддерживали

молодые дипломаты, поступившие на дипломатическую службу

в начале 30-х годов. Именно они составили основу группировки

„реформистов” (какусинха), которую возглавил руководитель

информационной службы министерства Т. Сиратори, в после¬

дующем посол Японии в фашистской Италии. „Реформисты”

настаивали на необходимости устранить „западное влияние в

Азии” и призывали не считаться с жертвами ради достижения

этой цели. В апреле 1934 года министерство выступило с заяв¬

лением, в котором говорилось, что „Япония несет единоличную

ответственность за поддержание мира в Восточной Азии” и
20

полна решимости выполнять эту миссию вне зависимости от

отношения к ней других стран23.
Проповедуя „священность миссии Японии по установлению

нового порядка в Азии”, группировка „реформистов” высту¬

пала за усиление связей Японии с государствами „оси”, по¬

скольку видела в Германии и Италии единомышленников,

стремившихся к установлению „нового порядка” в Европе и

„устранению коммунизма”. Отсюда проистекал открытый

антисоветизм „реформистов”. В ноябре 1935 года Т. Сиратори

направил министру иностранных дел X. Арите письмо, в котором

предлагал вести дело к „решительному разрыву с Советской

Россией”24. Лидеры группировки „реформистов” активно

способствовали заключению „антикоммунистического пакта”

и тройственного германо-японо-итальянского союза. Иными

словами, принципиальных расхождений между дипломатами и

военными не было.
Активными сторонниками и последовательными провод¬

никами агрессивной политики выступали министры иностран¬

ных дел К. Хирота, возглавлявший министерство в 1933 -

1936 и 1937 - 1938 годах, а также Ё. Мацуока, руководивший

дипломатической службой в 1940 - 1941 годах. У них не было

существенных разногласий с военными. По признанию К. Хи-

роты, занимавшего в 1936 — 1937 годах и кресло премьера,

между ним и военными „не было различий в идеях”25. Именно

Хирота выступил инициатором того, чтобы правительство воз¬

главил представитель военной верхушки, и таким образом

способствовал приходу к власти генерала X. Тодзио, кабинет

которого развязал войну на Тихом океане.
Военная группировка (гумбацу) не возражала против

назначения министром иностранных дел Ё. Мацуоки, так как

видела в нем единомышленника, твердого сторонника Трой¬

ственного союза. Мацуока оправдал возлагавшиеся на него

надежды. В ходе заседаний Международного военного трибу¬

нала для Дальнего Востока, судившего главных японских воен¬

ных преступников, были оглашены протоколы состоявшихся

в июле 1940 года совещаний с участием ответственных пред¬

ставителей военного и военно-морского министерств, а также

министерства иностранных дел, на которых разрабатывались

планы войны. Министерство иностранных дел, руководимое

Мацуокой, предложило „установить новый порядок в Восточ¬

ной Азии”, иными словами — завоевать на первом этапе весь

Китай, Французский Индокитай, Таиланд, Малайю, Голландскую

Ост-Индию, Филиппины, Новую Гвинею, а на втором - Авст¬

ралию, Новую Зеландию, Бирму и Восточную Индию26.
21

На заключительном этапе второй мировой войны, когда

поражение держав „оси” уже не вызывало сомнений, министры

иностранных дел С. Того и М. Сигэмицу встали на сторону

образовавшейся в японских правящих кругах группировки,

пытавшейся избежать безоговорочной капитуляции Японии,

добившись компромиссного мира. С. Ёсида в своих мемуарах

не преминул вспомнить о том, что и он сам, и К. Сидэхара помо¬

гали С. Того и М. Сигэмицу в их „усилиях в пользу мира”27.

Однако попытки спасти агрессивную Японию были заведомо

обречены на неудачу.
Символично, что документы о капитуляции Японии 2 сен¬

тября 1945 г. на борту американского линкора „Миссури”

от японского правительства подписали министр иностранных

дел М. Сигэмицу и начальник генерального штаба генерал

Ё. Умэдзу. И отнюдь не случайно на скамье подсудимых Между¬

народного военного трибунала для Дальнего Востока наряду

с военными оказались и дипломаты Ё. Мацуока, К. Хирота,

С. Того, М. Сигэмицу, Т. Сиратори. По приговору трибунала,

с исчерпывающей полнотой доказавшего их вину за преступле¬

ния против человечества, К. Хирота был казнен, С. Того, М. Си¬

гэмицу, Т. Сиратори приговорены к длительному тюремному

заключению. Лишь скоропостижная смерть в ходе процесса

позволила Ё. Мацуоке избежать справедливого наказания.
Приговор Международного трибунала явился закономер¬

ным итогом деятельности японской дипломатии, тесно связан¬

ной с захватнической политикой японского империализма и

в течение многих десятилетий обеспечивавшей „наилучшие

внешние условия” ее осуществления. На процессе в Токио

была документально доказана ответственность японских дипло¬

матов за развязывание и осуществление агрессии Японии на

Дальнем Востоке.

2
МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ

В ПОСЛЕВОЕННОЙ ЯПОНИИ
14 августа 1945 г. Япония капитулировала перед союзными

державами, а ровно через две недели после посадки американ¬

ского воздушного десанта на аэродром Ацуги близ Токио

началась первая за всю многовековую историю страны окку¬

пация Японских островов иностранными войсками.
Оккупационный период, продолжавшийся почти семь лет,

занимает в историческом развитии Японии особое место. В

течение весьма краткого периода в политической, экономиче¬

ской и социальной структуре страны под воздействием многих

факторов были осуществлены радикальные буржуазно-демокра¬

тические реформы. Избавившись от феодальных пережитков,

Япония стала буржуазно-демократическим государством.
Среди факторов, которые в наибольшей степени способ¬

ствовали переустройству японского общества, следует прежде

всего выделить роль Советского Союза. Он настаивал на осу¬

ществлении такого комплекса мероприятий по демилитари¬

зации и демократизации Японии, который ликвидировал бы

корни японского милитаризма, обеспечил превращение этой

страны в независимое миролюбивое государство и открыл

перед японским народом широкие демократические перспек¬

тивы политического и экономического развития.
Иного курса придерживались Соединенные Штаты Америки.

На завершающем этапе войны с Японией в правительственных

кругах США усиливалось стремление единолично воспользо¬

ваться плодами победы, отстранить другие государства от раз¬

работки и проведения оккупационной политики. В конечном

итоге США удалось добиться того, что оккупация Японии,

если не считать незначительных контингентов войск Британ¬

ского содружества наций, осуществлялась американскими

вооруженными силами.
Однако не считаться с мнением Советского Союза в Вашинг¬

тоне не могли. По настоянию СССР для формирования согла¬
23

сованной политической линии в отношении Японии, направления

деятельности главнокомандующего союзными оккупационными

войсками были созданы Дальневосточная комиссия и Союзный

Совет для Японии, в которых советские представители доби¬

вались того, чтобы меры по демилитаризации и демократиза¬

ции Японии осуществлялись строго и последовательно.
На первом этапе оккупации американские правящие круги

были заинтересованы в таком переустройстве японской поли¬

тической и экономической структуры, в результате которого

Япония была бы серьезно ослаблена и были бы созданы гарантии

против ее возврата к тоталитарному военно-фашистскому

режиму, способному вновь стать могущественным противни¬

ком США. Апологеты американского империализма считали,

что Япония может быть использована в качестве „полигона”,

на котором будет проведен опыт по насаждению в азиатском

государстве буржуазной демократии в ее американском ва¬

рианте.
Реформы по демилитаризации и демократизации Японии

внесли значительные изменения в политическую надстройку

японского буржуазного государства, способствовали омоло¬

жению, модернизации японского капитализма. Они обусловили

серьезную перегруппировку сил в японских правящих кругах.

Ликвидация японской армии, принятие конституции, носящей

антивоенный характер, привели к устранению с политической

сцены японской военщины (гумбацу), до войны игравшей

одну из важнейших ролей в руководстве страной. Ограничение

императорской власти и парламентская реформа свели на нет

влияние придворной аристократии. В результате проведения

земельной реформы с политической сцены исчезли японские

помещики. Ликвидация семейных концернов (дзайбацу) спо¬

собствовала отстранению от активной экономической и поли¬

тической деятельности их владельцев, входивших в старую

финансово-монополистическую олигархию.
К власти пришла новая группировка, отличающаяся от

довоенной и по составу, и по целям, и по методам обеспечения

своего господства.
Ведущие позиции стали занимать политики, которые, анали¬

зируя причины и последствия поражения Японии во второй

мировой войне, приходили к выводу, что без существенных

изменений в политической и экономической структуре страны

невозможно возрождение Японии в качестве экономически

могущественного и политически влиятельного государства.
Компании, банки и промышленные предприятия возгла¬

вили администраторы, ориентировавшиеся на новые методы
24

экономического управления с учетом опыта США и стран За¬

падной Европы. Постепенно они сосредоточили в своих руках

ключевые посты в экономических организациях, через которые

осуществляются связи монополий с государством.
В тесное сотрудничество с лидерами финансовых и деловых

кругов вступили высшие круги государственной бюрократии,

многие представители которой впоследствии переключились

на активную политическую деятельность, пришли к руковод¬

ству правящей либерально-демократической партией (ЛДП)

и правительством.
Сформировалась „правящая тройка”, включающая поли¬

тиков руководящего звена ЛДП, представителей высшего

эшелона государственных чиновников и ведущих деятелей

делового мира, которых объединяло стремление „возродить

Японию на новой основе”. До известной степени ситуация напо¬

минала период преобразований „эпохи Мэйдзи”, когда груп¬

пировка, пришедшая к власти, стремилась провести такие

реформы, которые ликвидировали бы отставание Японии от

стран Европы и США.
В концептуальном виде стратегический курс новой правя¬

щей группировки был сформулирован одним из наиболее авто¬

ритетных представителей японской политической элиты -

С. Ёсидой. Давая в середине 50-х годов оценку перспективе

развития Японии на ближайшее будущее, С. Ёсида указывал

на необходимость приоритетного развития экономики, в том

числе за счет ограничения расходов на развитие вооруженных

сил1. Довоенный лозунг „Сильная армия обеспечивает процве¬

тание страны” (фукоку кёхэй) был заменен лозунгом „Обес¬

печить процветание страны уменьшением военной силы” (фу¬

коку дзякухэй). Решение же проблемы обороны Японии было,

по существу, передоверено Соединенным Штатам. Такой курс

неизбежно ставил Японию в зависимость от США, от политики

Вашингтона. Однако в японских правящих кругах было до¬

стигнуто согласие относительно того, что для достижения стра¬

тегической цели „почетного возвращения Японии в качестве

влиятельного государства в мировое сообщество” иного пути

нет. При этом в перспективе предусматривалась возможность

пересмотра отношений с США, выхода на более независимые

позиции, когда для этого созреют соответствующие условия.

„Японская политика в отношении Соединенных Штатов, —

подчеркивал С. Ёсида, — должна измениться, как только

положение японской экономики улучшится и соответственно

повысятся международный статус Японии и ее самоуваже¬

ние”2.
25

Группировка японских политиков, одним из руководи¬

телей которой был С. Ёсида, пользовалась поддержкой амери¬

канцев. С ее помощью они надеялись вовлечь Японию в сферу

господствующего влияния США. Имело значение и то, что мно¬

гие представители этой группировки знали английский язык.

Это облегчало для американцев общение с ними. Японские

политики — знатоки английского языка, как правило, принад¬

лежали к „англо-американской группировке” и оценивались

в Вашингтоне как „проамерикански настроенные”. С. Ёсида

в мемуарах упоминает о своей встрече 5 октября 1945 г. с главно¬

командующим союзными оккупационными войсками в Япо¬

нии Д. Макартуром. Он просил согласия Макартура на назна¬

чение премьер-министром К. Сидэхары. Поинтересовавшись

возрастом кандидата, генерал затем сразу же спросил, знает

ли тот английский язык. Получив утвердительный ответ, Ма-

картур одобрил назначение К. Сидэхары на пост главы япон¬

ского правительства3.
Расположение Вашингтона распространялось и на дипло¬

матов, принадлежавших к „англо-американской группировке”.
В заданных координатах
Итак, в Японии в первые послевоенные годы происходили

радикальные преобразования. Как они затронули японскую

дипломатическую службу, отразились на работе дипломатов?
В отличие от Германии, где после капитуляции все госу¬

дарственные органы распускались, а управление осуществля¬

лось непосредственно оккупационными властями, в Японии

оккупационная политика проводилась в „косвенной форме” —

через существовавший в Японии административный аппарат,

который, однако, подвергся серьезной перестройке и чистке.
Министерство иностранных дел хотя и было сохранено,

но его структура и функции претерпели изменения. В октябре

1945 года штаб оккупационных войск издал указ о запрещении

ведения японским правительством какой-либо внешнеполити¬

ческой деятельности. Японские загранпредставительства были

закрыты. После этого любые контакты между японскими

властями и иностранными миссиями в Токио должны были

осуществляться через дипломатическую секцию штаба окку¬

пационных войск.
Политический и экономический департаменты министер¬

ства иностранных дел были упразднены. Вместо них был соз¬

дан департамент по общим вопросам в составе трех отделов -

общего, выполнявшего функции прежних территориальных
26

и функциональных отделов, а также экономического и спра¬

вочного. Отделы занимались главным образом исследователь¬

ской деятельностью — изучали развитие международной об¬

становки, мировое экономическое положение, характер взаимо¬

отношений между ведущими странами, особенно между Со¬

ветским Союзом и США.
Протокольный отдел был объединен с отделом кадров,

отдел связи — с отделом документации. В договорно-право-

вом департаменте осталось два отдела — правовой, а также до¬

говоров и соглашений. Появились и новые подразделения.

Был создан департамент контроля, который взял на себя функ¬

ции ликвидированного министерства внутренних дел по „урегу¬

лированию вопросов, связанных с деятельностью японцев на

заморских территориях”. Иными словами, департамент зани¬

мался проблемами, вызванными репатриацией японцев с захва¬

ченных Японией в годы войны территорий, урегулированием

имущественных и прочих претензий, возникших в результате

японского колониального господства в азиатских странах.

Часть функций ликвидированного управления информации

при кабинете министров была передана вновь созданному в

министерстве отделу информации.
В феврале 1948 года по требованию оккупационных властей

в министерстве был образован специальный департамент, зани¬

мавшийся поисками и возвращением имущества и ценностей,

похищенных японцами на захваченных территориях. Департа¬

мент просуществовал до конца 1949 года.
По японской инициативе было учреждено бюро особых

документов, которое находилось в непосредственном подчи¬

нении министра и вело сбор и обработку всех документов,

касающихся политики союзных держав в отношении Японии,

включая указания оккупационных властей.
В августе 1949 года оккупационные власти сняли с себя

функции контроля за эмиграцией и иммиграцией. Этими вопро¬

сами стал заниматься созданный в департаменте контроля

иммиграционный отдел.
Поскольку в ведении министерства было оставлено не

так уж много дел, его аппарат подвергся резкому сокращению.

Если в 1940 году в МИД Японии работали 5637 человек, то в

1946-м остались 1563 сотрудника4. Уволенные переводились

в управление экономической стабилизации, министерство внеш¬

ней торговли и промышленности, а также в специально создан¬

ный для поддержания повседневных контактов между япон¬

ским правительством и оккупационными властями департа¬

мент связи, имевший 11 местных отделений в крупнейших
27

городах страны. Первоначально департамент являлся само¬

стоятельным органом, затем, в 1946 году, был придан мини¬

стерству иностранных дел, в составе которого с небольшим

перерывом (в 1948 г. подчинялся канцелярии премьер-мини-

стра) находился вплоть до завершения оккупации, когда и

был упразднен.
Проводившаяся в государственных и общественных учреж¬

дениях чистка с целью отстранения от политической деятель¬

ности, увольнения с государственной службы лиц, являвшихся

активными поборниками политики милитаризма и воинст¬

вующего национализма, не миновала и МИД Японии. Однако

наказания затронули сравнительно небольшую группу людей.

Проверке подверглось всего 110 сотрудников довоенной

японской дипломатической службы, из которых уволено

было лишь 22 человека. Таким образом, основной костяк

дипломатических кадров сохранился. Более того, были пред¬

приняты меры для обеспечения преемственности традиций

японской дипломатической службы. В этих целях в марте

1947 года при МИД Японии по инициативе К. Сидэхары и

С. Ёсиды был создан Институт подготовки дипломатических

кадров. По замыслу его основателей японские дипломаты,

оставшиеся в период оккупации не у дел, ведя в институте

преподавательскую работу, могли бы „сохранять форму” и

готовить молодое поколение японских дипломатов для проведе¬

ния внешней политики в новых условиях послевоенного мира,

когда для этого настанут благоприятные времена.
Однако, несмотря на ряд мер, японские дипломаты, отлу¬

ченные в годы оккупации от традиционной дипломатической

деятельности, теряли квалификацию, а молодежь, принимав¬

шаяся на работу в министерство иностранных дел в первые

послевоенные годы, не имела возможности получить необходи¬

мую практику. Не случайно и в настоящее время в японских

правительственных кругах, да и в самом министерстве иност¬

ранных дел бытует устойчивое мнение, что карьерные дипло¬

маты, принятые на работу в МИД в период войны и в первые

годы после ее окончания, в профессиональной подготовке

уступают довоенному набору. Показательно в этом отношении

назначение в 1981 году на пост первого заместителя министра

бывшего посла Японии в Южной Корее Р. Сунобэ. По непи¬

саным правилам министерства Сунобэ не мог занять указанный

пост после ухода в отставку М. Такасимы, так как поступил

на службу в министерство в 1939 году, то есть на два года

раньше Такасимы. По традиции его мог сменить на посту пер¬

вого заместителя министра кто-либо из „более молодых дипло¬
28

матов”, поступивших на дипломатическую службу после 1941 го¬

да. Однако в группе военного набора достойных кандидатур

не оказалось.
Процесс восстановления японской внешнеполитической

деятельности начался после подписания в 1951 году Сан-Фран-

цисского мирного договора, согласно которому режим окку¬

пации прекращался и Японии возвращалась самостоятельность.

За рубежом открывались полноправные яионские дипломати¬

ческие учреждения, в том числе на базе заграничных предста¬

вительств, которые оккупационные власти разрешили создать

Японии в январе — феврале 1950 года в США, Швеции, Франции,

Индии и Пакистане для выполнения торговых и консульских

функций. К моменту вступления договора в силу (апрель

1952 г.) Япония уже имела 21 посольство, 18 миссий, И ген¬

консульств, 6 консульств5.
Хотя первоначально сфера деятельности японского внешне¬

политического ведомства расширилась ненамного, была произ¬

ведена его структурная перестройка с целью приспособления

к деятельности в новых условиях. В декабре 1951 года был

издан правительственный указ, определивший структуру и

функции министерства иностранных дел по осуществлению

самостоятельной внешнеполитической деятельности. В соот¬

ветствии с указом в министерстве была проведена частичная

реорганизация.
Воссозданный в июне 1949 года на базе департамента по

общим вопросам политический департамент был разделен на

департамент Азии и департамент Европы и Америки. Созданы

экономический департамент и департамент международного

сотрудничества. Отдел информации преобразован в департамент

информации и культуры. Таким образом, в министерстве по¬

мимо секретариата министра имелись шесть департаментов.
Наиболее загруженными работой оказались департамент

Азии, занимавшийся урегулированием репарационных претен¬

зий к Японии*, а также департамент Европы и Америки, кото¬

рый вел дела, связанные с японской политикой в отношении

США, СССР, всех европейских стран, Ближнего Востока, Афри¬

ки, Центральной и Южной Америки.
*	Согласно Сан-Францисскому мирному договору, Япония обязыва¬

лась вступить в переговоры о репарационных платежах с теми странами,

которые этого пожелают. Большинство стран, подписавших договор,

от репарационных претензий к Японии отказались. В результате Япония

заключила соглашения о выплате репараций с Бирмой, Южным Вьетнамом,

Индонезией, Филиппинами, Лаосом и Камбоджей на общую сумму около

1 млрд. долл.
29

По мере роста внешнеполитической активности Японии

усложнялась структура министерства, обрастая новыми под¬

разделениями. В 1955 году на базе соответствующего отдела

был образован иммиграционный департамент. В 1957 году

департамент Европы и Америки был разделен на два департа¬

мента: появились департамент Америки и департамент Европы

и Океании. В 1958 году после принятия Японии в ООН депар¬

тамент международного сотрудничества был реорганизован в

департамент ООН. В 1961 году был создан департамент Ближ¬

него Востока и Африки, а в 1965 году — департамент Цент¬

ральной и Южной Америки.
Курс японской правящей группировки послевоенного

времени на союз с США, а также тот факт, что оккупационная

политика проводилась через штаб оккупационных войск, укомп¬

лектованный в подавляющем большинстве американцами,

оказали существенное влияние на организацию и методы работы

японской дипломатической службы. Значительное число мо¬

лодых японских дипломатов было направлено штабом окку¬

пационных войск на стажировку в государственный департа¬

мент США. Многие из них вернулись проамерикански настроен¬

ными или, как пишет политолог Дж. Эммерсон, „стали добрыми

друзьями США”6. Вплоть до середины 50-х годов в МИД Япо¬

нии работали американские дипломатические советники.
Вместе с тем однобокая ориентация Японии на США поста¬

вила японское министерство иностранных дел в незавидное

положение. Поскольку в центр внешнеполитического курса

страны были выдвинуты стратегические аспекты японо-аме-

риканских отношений, которыми занимались политики

правящей партии, то на долю чиновников МИД оставались вто¬

ростепенные, во многом технические детали двусторонних

связей с США. Не случайно вплоть до недавнего времени широко

бытовало мнение, что у Японии нет внешней политики, а есть

только отношения с Соединенными Штатами.
Япония искала пути урегулирования своих проблем с треть¬

ими странами в жестких рамках ориентации на Вашингтон.

Возможностей для маневра оставалось немного, и в 50 — 60-е го¬

ды особой активности японские дипломаты не проявляли.

В двусторонних отношениях на первое место вышли экономи¬

ческие проблемы: с азиатскими странами Япония вела пере¬

говоры об урегулировании их репарационных претензий, а в

отношениях с другими стремилась обеспечить наиболее бла¬

гоприятные условия для сбыта продукции набиравшей темпы

японской промышленности. Одним словом, Япония проводила

„экономическую дипломатию”. Как утверждают авторитетные
30

сотрудники МИД Японии, термин „экономическая дипломатия”

был пущен в оборот С. Ёсидой7.
Сделав ставку на военно-политический союз с США, япон¬

ские правящие круги под его прикрытием отправились за „зо¬

лотым руном”, которое искали на рынках многих стран. Дипло¬

маты должны были способствовать созданию наиболее благо¬

приятных условий для этих поисков.
Перед встречей с премьер-министром Э. Сато, посетившим

Париж в 1966 году, президент Франции де Голль в кругу при¬

ближенных назвал японского гостя „продавцом транзисторов”.

И уж если сам премьер выступал в своеобразной роли „купца”,

то государственным чиновникам, включая и дипломатов, от¬

водилась роль „приказчиков”.
Конечно, Японии приходилось решать и весьма сложные,

острые политические проблемы взаимоотношений с другими

государствами. Переговоры о заключении ,договора безопас¬

ности” с США, о восстановлении дипломатических отношений

с Советским Союзом, о заключении договора с Южной Кореей, о

нормализации отношений с КНР требовали знаний и опыта

дипломатов. Однако черновая работа сотрудников МИД почти

не замечалась, а все лавры в случае успеха пожинали политики.

Это не способствовало росту престижа министерства иностран¬

ных дел и профессии дипломата.
Пока дел было немного, японские дипломаты, особенно

в международных организациях и на различного рода конферен¬

циях, в основном отмалчивались. Именно в конце 50-х — начале

60-х годов японские делегации именовались в кулуарах кон¬

ференций „делегациями трех (зііепі, зшіїе, 8Іеер — молчит,

улыбается, спит). Бывший министр иностранных дел С. Окита

объяснял молчание японских дипломатов отсутствием опыта.

Зачитав утвержденный в министерстве текст, японские дипло¬

маты в дискуссию не вступали, а погружались в полудремот-

ное состояние. Улыбались же они потому, что плохо знали ино¬

странные языки и считали, что улыбка — лучший ответ на любой

вопрос8. Отсутствие опыта и слабая языковая подготовка

японских дипломатов того времени, по заключению исследо¬

вателей, связаны с тем, что большинство из них поступило

на работу в министерство иностранных дел перед второй ми¬

ровой войной или во время войны, когда на японской дипло¬

матической службе господствовал немецкий язык. Затем многие

дипломаты были призваны в армию, а после окончания войны

не имели возможности поработать за границей, так как первые

послевоенные заграничные учреждения стали открываться

только с 1950 года. Кроме того, система языковой подготовки
31

дипломатов, отмененная в 1941 году, не действовала почти

10 лет.
Пока японские дипломаты „спали”, японская экономика

набирала силу, росли амбиции японских правящих кругов.

На рубеже 60 — 70-х годов была поставлена задача, опираясь

на возросший экономический потенциал, добиваться повышения

роли Японии в международных делах, роста ее политического

влияния. Эта стратегическая задача остается и на сегодняшний

день центральной во внешнеполитической деятельности Японии.

Однако решить ее в жестких рамках военно-политического

союза с США оказалось делом нелегким. Тем не менее поначалу

кое-что сделать удалось, и, как это ни странно, не без помощи

американцев.
Вашингтон в 70-е годы, не говоря уже о более раннем перио¬

де, нередко забывал о том, что его отношения с Токио являются,

как это подчеркивалось во всех американских внешнеполити¬

ческих документах и официальных заявлениях руководителей

Белого дома, краеугольным камнем азиатской политики США.

Американская дипломатия, продолжая практику первых после¬

военных лет, зачастую не только игнорировала мнение дальне¬

восточного союзника, но и действовала вопреки его интересам.

Так, администрация президента Р. Никсона, не только не про¬

консультировавшись с японским правительством, но даже

не поставив его в известность, приняла радикальный внешне¬

политический шаг — пошла на нормализацию отношений с

Пекином. Поездка Никсона в Пекин в феврале 1972 года была

расценена японскими правящими кругами, которые не

скрывали своих намерений превратить Японию в „мост” между

Западом и Китаем, как проявление пренебрежительного

отношения США к своему союзнику. Недовольство Японии

приняло особо острые формы в связи с тем, что между двумя

странами имелась договоренность (достигнутая на октябрьской

встрече 1970 г. премьер-министра Э. Сато с президентом Р. Ник¬

соном) о необходимости согласовывать политику Японии и

США в отношении Китая.
В министерстве иностранных дел Японии, как пишет Н. На¬

гано, царила паника. Министр иностранных дел К. Аити не мог

вымолвить ни слова. Отовсюду сыпались упреки в адрес япон¬

ской дипломатической службы, слишком доверившейся амери¬

канскому партнеру и оказавшейся неспособной предусмотреть

возможность сближения США с Китаем. По престижу министерст¬

ва и самолюбию дипломатов был нанесен ощутимый удар9.
Не успели в Японии оправиться от „китайского шока”,

как американцы прибегли к экономическим мерам (ввели
32

плавающий курс доллара, дополнительный налог на импорт),

имевшим в первую очередь антияпонскую направленность.

В результате японскому правительству пришлось дважды осу¬

ществлять невыгодную для Японии в тех условиях ревальвацию

иены.
Наконец, энергетический кризис конца 1973-го — начала

1974 года отчетливо показал, к каким негативным последст¬

виям для экономики страны может привести односторонняя

ориентация на США, в данном случае проявившаяся в поддерж¬

ке ближневосточной политики Вашингтона.
Вышеназванные факторы побудили японские правящие

круги несколько скорректировать свой внешнеполитический

курс. На вооружение была принята концепция „многосторонней

дипломатии”, предусматривающая налаживание Японией отно¬

шений и контактов с возможно более широким кругом госу¬

дарств, в том числе социалистических. Именно такую направ¬

ленность имела внешнеполитическая деятельность правитель¬

ства К. Танаки, которое без консультаций с Вашингтоном в

1972 — 1973 годах установило дипломатические отношения

с Китаем, ДРВ, МНР, ГДР. В разгар нефтяного кризиса япон¬

ское правительство без согласования с США пошло на прямые

переговоры с арабскими странами, внесло коррективы в свою

ближневосточную политику: поддержало требование о выводе

израильских войск со всех оккупированных арабских терри¬

торий и заявило о признании и уважении законных прав пале¬

стинского народа. Были заключены соглашения о предостав¬

лении Японией арабским странам значительной экономической

помощи.
Более разносторонними и интенсивными стали контакты

Японии со странами азиатского региона, государствами Запад¬

ной Европы.
Развитие отношений с Советским Союзом в Токио теперь

рассматривали как одно из важнейших направлений внешней

политики. В октябре 1973 года состоялся визит в Москву премь¬

ер-министра К. Танаки, в ходе которого были достигнуты

многие договоренности. Их реализация могла бы способство¬

вать значительному продвижению советско-японских отношений.
Проведение „многосторонней дипломатии” активизировало

деятельность МИД Японии, значительно возрос объем работы

сотрудников внешнеполитического ведомства. Однако заметных

структурных и функциональных изменений в аппарате мини¬

стерства не было осуществлено, численный состав сотрудников

рос по-прежнему медленно, ассигнования на деятельность дипло¬

матической службы увеличивались незначительно. Правда,
з - 1624
33

в 1974 году в министерстве была создана группа для подготовки

рекомендаций по улучшению работы дипломатической службы.

Хотя радикальных мер по итогам ее деятельности не последо¬

вало, некоторые изменения все же произошли: увеличилось

число отделов в ряде территориальных департаментов, но осо¬

бенно в функциональных, занимающихся вопросами экономи¬

ческого и научно-технического сотрудничества.
Курс на „многостороннюю дипломатию” просуществовал

недолго. Постепенно японская внешняя политика вернулась

к проамериканской ориентации. Произошло это не случайно.

Анализируя на рубеже 70 — 80-х годов развитие международ¬

ной обстановки, японские правящие круги пришли к выводу,

что в условиях укрепления позиций социализма Япония должна

способствовать усилению глобальных позиций мирового ка¬

питализма. Увеличивая вклад в обеспечение общих интересов

Запада, японские правящие круги рассчитывали добиться при¬

знания за Японией равного с США и ведущими странами За¬

падной Европы статуса в определении общей империалистиче¬

ской стратегии и таким образом создать возможности для

увеличения своего влияния на международное развитие.
В начале 80-х годов была выдвинута доктрина „Япония —

член западного сообщества”, составляющая основу теперешнего

внешнеполитического курса японского правительства. В раз¬

работке этой доктрины японские дипломаты принимали самое

активное участие. В 1979 году в МИД Японии был создан Ко¬

митет планирования политики в области обеспечения безопас¬

ности, который возглавил первый заместитель министра ино¬

странных дел. Комитет призван готовить рекомендации по

выработке наиболее оптимального внешнеполитического курса

Японии на основе проводимого им анализа международной

обстановки.
Первый же доклад комитета содержал вывод о том, что

США, продолжая оставаться „великой политической и эконо¬

мической державой”, в то же время в результате увеличения

мощи СССР уже „не занимают абсолютно преимущественного

положения как в военной, так и в экономической сфере в

международном сообществе...” Отсюда следовала рекоменда¬

ция японскому правительству помочь США в деле „обеспечения

безопасности западного сообщества”, приняв дополнительные

обязательства „главным образом в области политики и эконо¬

мики на основе солидарности и сотрудничества с США и стра¬

нами Западной Европы”10.
Итак, придя к заключению о значительном уменьшении

могущества США, японская дипломатия высказалась за оказание
34

помощи американскому союзнику. Как откровенно заявил

бывший первый заместитель министра иностранных дел Японии

С. Хогэн, Японии ни при каких обстоятельствах нельзя попу¬

стительствовать действиям, направленным на ослабление мощи

США11.
В настоящее время Япония продолжает оставаться одним

из наиболее верных союзников США, что заведомо обрекает

японскую дипломатию на второстепенную, зависимую роль.

Конечно, в тех случаях, когда затрагиваются интересы Японии,

по той или иной причине расходящиеся с интересами США,

японские дипломаты действуют достаточно энергично, стремясь

обеспечить „японскую выгоду”. Однако такая активность

проявляется нечасто и не в решении существенных проблем.

В целом же японская дипломатия предпочитает не вносить

предложений о радикальных изменениях внешнеполитического

курса.
Структура МИД Японии. Функции основных

подразделений
Структура и функции современной японской дипломати¬

ческой службы весьма устойчивы.
Министерство иностранных дел Японии (гаймусё) воз¬

главляет министр (гаймудайдзин). Следующее по значению

лицо в министерстве — первый заместитель министра иностран¬

ных дел (гаймудзимудзикан). Затем в порядке старшинства

идут два заместителя министра (гаймусингикан), начальник

секретариата министра (камботё), директора департаментов

(кёкутё), начальники управлений (бутё), заведующие, отделами

(катё). В настоящее время в составе министерства имеется

десять департаментов — пять региональных и пять функцио¬

нальных. В число первых пяти входят департаменты Азии,

Северной Америки, Центральной и Южной Америки, Европы

и Океании, Ближнего Востока и Африки. К числу функцио¬

нальных относятся экономический, экономического сотруд¬

ничества, договорный, департамент ООН, информации и анализа.

Департамент Азии (самый большой из региональных) состоит

из шести отделов, департамент Центральной и Южной Америки

(самый маленький) — из двух отделов. Всего в министерстве

63 отдела, из них 20 территориальных. Имеются два управления —

культурных обменов и консульское и иммиграционное (см.

приложение).
Региональные департаменты ведают всем спектром вопро¬

сов двусторонних отношений. Среди функциональных особое
35

место занимает договорный департамент, считающийся „со¬

ветником всего министерства” по вопросам международного

права. Директор этого департамента и заведующие входящими

в него отделами участвуют во всех двусторонних и многосто¬

ронних переговорах, на которых затрагиваются правовые во¬

просы, дают заключения и советы не только руководителям

других подразделений, но и министру иностранных дел, а также

премьер-министру. Ни один договор, ни одно соглашение, дву¬

стороннее или многостороннее, политического или экономиче¬

ского характера, не получит „зеленый свет”, не пройдя через

сотрудников договорного департамента.
Во время заседаний парламента руководящие работники

договорного департамента оказываются самыми занятыми в

министерстве. Они неотлучно находятся в здании парламента,

помогая членам правительства готовить ответы на запросы

депутатов по юридическим аспектам отношений Японии є дру¬

гими странами. В наиболее ответственные моменты, когда тре¬

буется дать авторитетное заключение либо толкование неясных,

противоречивых положений международных договоров или

двусторонних соглашений, директор департамента, ссылаясь

на международное право, прецеденты и т. д., убеждает депу¬

татов в правильности позиции правительства. К каждой парла¬

ментской сессии договорный департамент готовит справочник

„Возможные запросы и ответы на них” и рассылает его членам

правительства для использования во время дебатов по внешне¬

политическим вопросам.
Длительные парламентские заседания (ежегодная сессия,

как правило, продолжается 5 — 6 месяцев, с января по июнь)

выбивают из рабочего ритма не только „правовиков”, но многих

других сотрудников министерства, которые вынуждены практи¬

чески постоянно находиться в парламенте и, ожидая, пока

понадобятся их услуги, подремывают или играют в маджонг*.
Имеются среди них и свои „рекордсмены”. Сотрудники

министерства подсчитали, что Т. Курияма в течение 5 лет и

4 месяцев, то есть в течение того периода, когда он занимал

сначала пост директора договорного департамента, а затем

директора департамента Северной Америки, более 500 раз

выступал в различных комиссиях парламента12. Бывший ми¬

нистр иностранных дел С. Окита довольно решительно выска¬

зывается против того, чтобы „руководящие работники мини¬
*	Маджонг - игра наподобие покера, в которой вместо карт ис¬

пользуются костяные фишки.
36

стерства проводили время в парламенте, тогда как работа

стоит”13. Однако изменений к лучшему нет. В связи с большой

загрузкой (в том числе и не вполне оправданной) министер¬

ства иностранных дел в „парламентский сезон” руководство

японской дипломатической службы старается не планировать

проведение в период парламентской сессии визитов иностранных

деятелей, важных межправительственных консультаций или

же организовывать их в период японских праздников, когда

депутаты отдыхают. Так, именно с учетом этих факторов были

определены сроки — 4 — 6 мая 1986 г. — встречи в Токио руко¬

водителей семи развитых капиталистических стран. Указанные

дни приходились на традиционные японские „каникулы”, когда

японские государственные праздники, следуя в календаре

друг за другом с небольшим интервалом, составляют так назы¬

ваемую „золотую неделю” — более семи дней отдыха. Таким

образом, весной 1986 года сотрудники министерства иностран¬

ных дел в который раз остались без отдыха.
Анализ внешнеполитической обстановки в целом, а также

разработка внешнеполитических прогнозов находятся в ведении

департамента информации и анализа. Департамент создан в

1985 году на базе исследовательского отдела с целью активи¬

зации работы по сбору и анализу информации „глобального

характера”. Департаменту вменено в обязанность готовить

рекомендации относительно наиболее целесообразной позиции

Японии в отношении 'важнейших международных проблем.
Отдел анализа, один из ведущих в департаменте, занимается

общим анализом обстановки в мире, критических ситуаций,

взаимоотношений отдельных стран, прежде всего наиболее

крупных. Отдел информации осуществляет сбор и обработку

информации о международной обстановке. Отдел планирования

ведает планированием комплексных внешнеполитических меро¬

приятий. Отдел по вопросам политики в области обеспечения

безопасности собирает и изучает информацию, связанную с

вопросами обеспечения безопасности Японии в политическом,

экономическом и военном плане.
Сотрудники департамента составляют „Голубые книги”

МИД Японии („Вага гайко-но кинкё” — „Текущий обзор внеш¬

ней политики Японии”). Департамент создает на основе имею¬

щихся в министерстве материалов книги, справочники, брошю¬

ры, содержащие самые разнообразные сведения о зарубежных

странах.
Усиление позиций Японии в сфере мировых торгово-эко¬

номических и научно-технических связей породило немало

двусторонних и многосторонних проблем, решением и уре¬
37

гулированием которых наряду с правительственными учрежде¬

ниями, ведающими экономическими проблемами, все в большей

степени стало заниматься и министерство иностранных дел.

В результате удельный вес экономических подразделений

в структуре министерства в 70 — 80>е годы повысился, расши¬

рился круг вопросов, курируемых ими. В настоящее время

международные экономические и научно-технические проб¬

лемы находятся в ведении двух департаментов — экономи¬

ческого и экономического сотрудничества. Ряд вопросов

научно-технического характера (мирное использование ядер-

ной энергии, исследование космоса) курирует департамент

ООН.
Экономический департамент, изучая международное эконо¬

мическое положение и состояние международной торговли,

разрабатывает рекомендации относительно наиболее целесооб¬

разного курса действий правительства в торгово-экономических

связях с развитыми капиталистическими странами, развиваю¬

щимися государствами, в международных торгово-экономи¬

ческих организациях, а также согласовывает позиции японских

министерств и государственных учреждений по международным

экономическим проблемам. Например, отдел международных

экономических ресурсов особо внимательно следит за обста¬

новкой на международных рынках нефти, поскольку Япония

своей нефти не имеет, а также за действиями ОПЕК и ведущих

нефтедобывающих государств, не входящих в эту организацию.

Отдел по вопросам освоения и использования океанов ведет

широкий круг вопросов, связанных с Международной конвен¬

цией по морскому праву, с международным режимом освоения

ресурсов морского дна.
В ведении департамента экономического сотрудничества

находятся вопросы, связанные с осуществлением Японией

экономического и научно-технического сотрудничества с иност¬

ранными государствами, предоставлением льготной правитель¬

ственной помощи развивающимся странам, направлением без¬

возмездной помощи. Департамент занимается подготовкой

договоров и соглашений об экономическом и научно-техниче¬

ском сотрудничестве, разрабатывает японскую позицию в меж¬

дународных организациях научно-технического сотрудничества,

осуществляет контроль за деятельностью полуправительствен-

ных Агентства международного сотрудничества и Японского

молодежного корпуса международного сотрудничества. Руко¬

водство обеих организаций назначается министром иностранных

дел. Основные средства этих организаций формируются за счет

бюджета внешнеполитического ведомства.
38

Поскольку по общему объему помощи, предоставляемой

развивающимся странам по правительственной линии, Япония

среди развитых капиталистических стран занимает второе место

после США, министерство иностранных дел распоряжается

весьма значительными средствами. Хотя в МИД любят подчер¬

кивать честность, преданность делу всех японских дипломатов,

ставшие достоянием гласности в октябре 1986 года сведения

о взяточничестве и казнокрадстве среди сотрудников департа¬

мента экономического сотрудничества вызывают справедливые

сомнения относительно обоснованности подобного рода утверж¬

дений14.
Дело в том, что один из руководителей департамента эконо¬

мического сотрудничества совместно с высокопоставленными

работниками Агентства международного сотрудничества в об¬

мен на солидные подношения обеспечивал передачу частным

компаниям выгодных заказов, предусмотренных рамками

официальной помощи развивающимся странам. Одновременно

предприимчивый японский дипломат осуществлял и посредни¬

ческие функции между японскими компаниями и зарубежными

чиновниками, которые навязывали своим правительствам

„программы экономического развития”, приносившие немалые

прибыли японским корпорациям.
Вся практическая деятельность министерства сконцентри¬

рована в отделах. Структурно отдел состоит из трех секторов —

общих проблем, двусторонних отношений (если отдел функцио¬

нальный — конкретных проблем), административного сектора.

Рассмотрим техническую сторону организации работы в отделе

на примере первого отдела Северной Америки, курирующего

отношения с США и Канадой в политической области. Сектор

общих проблем, в котором работают два карьерных дипломата,

пять дипломатов-специалистов (некарьерных дипломатов) и

один технический работник, является ведущим, так как выра¬

батывает основные направления японской политики в отноше¬

нии США и Канады, а также координирует работу всех секторов

отдела. Он возглавляется обычно карьерным дипломатом -

помощником заведующего отделом. Сектор двусторонних

отношений состоит исключительно из некарьерных дипломатов

(четыре человека). Сектор ведает конкретными вопросами,

например, в области рыболовства, следит за выполнением

двусторонних соглашений. Наконец, в административном сек¬

торе работают всего два человека — некарьерный дипломат

и технический сотрудник. Это подразделение отвечает за кон¬

такты отдела с японскими официальными представителями,

выезжающими в США и Канаду. Секторы двусторонних отно¬
39

шений и административный возглавляются некарьерными дипло¬

матами. Руководит работой отдела карьерный дипломат, как

правило, с опытом работы в США, ему помогает его замести¬

тель, также карьерный дипломат, но обычно неамериканист.

Выбор последнего не случаен: таким образом стремятся обес¬

печить „более сбалансированный, широкий взгляд” на японо¬

американские отношения. Аналогичная практика прослежи¬

вается и в отделе Советского Союза, в котором заместитель

заведующего обычно не является специалистом в области японо¬

советских отношений.
Любой карьерный дипломат вне зависимости от служебного

положения и возраста может давать указания некарьерным

дипломатам — коллегам по отделу.
Наряду с первым отделом Северной Америки в департамент

Северной Америки входит второй отдел Северной Америки,

занимающийся вопросами экономических отношений с США

и Канадой, а также отдел по вопросам обеспечения безопасности,

который курирует вопросы, связанные с функционированием

японо-американского „договора безопасности” и сопутствую¬

щих ему соглашений. Учитывая, что в основе японской внешней

политики лежит военно-политический союз с США, ядро кото¬

рого составляет „договор безопасности”, нетрудно понять,

насколько высок статус отдела среди других подразделений

министерств. Действительно, хлопот отделу достается немало

и не в последнюю очередь потому, что его сотрудникам прихо¬

дится следить за тем, чтобы американцы не слишком уж выхо¬

дили за рамки существующих двусторонних соглашений о

военном сотрудничестве, так как подобные „вольности”, полу¬

чив огласку, вызывают резко критическую реакцию оппозиции

и широких кругов общественности. Это касается и поведения

американских военнослужащих на японской территории, кото¬

рое оставляет желать лучшего, и проблем, связанных с заходом

американских военных судов в порты Японии, доставкой на

американские базы тяжелого военного снаряжения и т. д.
Несмотря на многочисленные свидетельства, подтверждае¬

мые высокопоставленными американскими представителями,

о наличии ядерного оружия на борту американских военных

кораблей и подводных лодок, базирующихся в японских портах,

министерство, а в нем в первую очередь отдел по вопросам

обеспечения безопасности пытаются убедить японцев в обрат¬

ном. Причем аргументация весьма проста. В ответ на обращение

общественности добиться от американцев подтверждения того,

что тот или иной военный корабль, заходя в японский порт,

не имеет на борту ядерного оружия, МИД немедленно отвечает,
40

что поднимать перед США этот вопрос нет необходимости.

И далее следует разъяснение, что по „договору безопасности”

и согласно уточняющим его положения соглашениям, американ¬

цы в случае намерения завести на территорию Японии ядерное

оружие обязаны предварительно провести консультацию с

японской стороной, а поскольку с американской стороны

запросов о проведении консультаций не поступает, то, следова¬

тельно, ядерного оружия на американских военных кораблях

нет и нет-де причин для беспокойства.
Отдел постоянно пытается продемонстрировать, что его

сотрудники — „одни из лучших во всем министерстве”, подго¬

товлены вести и улаживать сложные дела с американцами,

обладают глубокими знаниями специфических проблем, в том

числе военных. Отдел работает в тесном сотрудничестве с управ¬

лением национальной обороны Японии, штабом вооруженных

сил США в Японии, а также американским посольством, в со¬

ставе которого имеется специальный военно-политический

сектор, ведающий теми же вопросами, что и отдел по вопросам

обеспечения безопасности японского министерства иностранных

дел. Заведующий отделом принимает непосредственное участие

в работе по составлению „планов оборонной политики”, про¬

грамм японо-американского военного сотрудничества.
Значительна роль в аппарате МИД общего отдела, отдела

кадров и отдела финансов, входящих в состав секретариата

министра.
Общий отдел отвечает за координацию деятельности раз¬

личных подразделений министерства, за согласование нередко

довольно резко расходящихся позиций региональных и функ¬

циональных отделов, а также вырабатывает рекомендации по

улучшению эффективности деятельности аппарата министерства.
По словам Ю. Сато, одно время занимавшего пост заведую¬

щего общим отделом, задача руководителя указанного подраз¬

деления состоит в том, чтобы создать обстановку, в которой

все звенья аппарата министерства могли бы „легко общаться

друг с другом”15. Сотрудники отдела следят за тем, чтобы

документы, особенно договорные, направляемые на рассмотре¬

ние и утверждение парламента, соответствовали установленным

нормам. Отдел поддерживает связь с секретариатом парламен¬

та, координирует заявления представителей министерства во

время интерпелляции в парламенте.
Отдел кадров отвечает за найм, подготовку, продвижение

по службе карьерных и некарьерных дипломатов, администра¬

тивно-технического персонала. В прерогативы заведующего

отделом кадров входит утверждение назначений до уровня
41

заведующих отделами, конечно, после соответствующих кон¬

сультаций с руководством министерства и прежде всего с началь¬

ником секретариата. После консультаций с директором депар¬

тамента (или послом, если речь идет о назначении на высокую

должность в посольстве) он дает рекомендации начальнику

секретариата относительно назначения выше уровня заведующе¬

го отделом, в том числе включая послов. Заведующий отделом

кадров является влиятельной фигурой в японской дипломати¬

ческой службе, и, побывав на этой должности, карьерный дипло¬

мат получает хорошее назначение.
МИД Японии ведет набор сотрудников по трем категориям:

дипломаты широкого профиля, или „глобалисты”, дипломаты-

специалисты, административно-технические сотрудники. Причем

принято, в том числе среди сотрудников министерства, имено¬

вать дипломатов широкого профиля карьерными дипломатами

(кяриа гайкокан), а дипломатов-специалистов — некарьерными

дипломатами (нонкяриа гайкокан). Желающие стать карьер¬

ными дипломатами сдают „экзамены высшей (первой) клас¬

сификации для приема на дипломатическую службу”, выбрав¬

шие стезю некарьерных — „экзамены для приема на работу

в МИД сотрудников-специалистов”, а решившие стать админи¬

стративно-техническими работниками — „экзамены начальной

(третьей) классификации для приема на государственную

службу”.
В брошюрах, издаваемых МИД с целью разъяснения условий

приема на дипломатическую службу, прямо указывается, что

только те, кто успешно прошел испытания по программе „экза¬

менов высшей квалификации”, могут в будущем рассчитывать

на занятие руководящих постов в министерстве, а также быть

назначенными послом или генеральным консулом16. Карьерные

дипломаты — это элита японской дипломатии. Сотрудники

всех других категорий занимают по сравнению с ними второ¬

степенное положение, являются как бы обслуживающим персо¬

налом. Действительно, некарьерные дипломаты, хотя теорети¬

чески и могут дорасти до уровня заведующего отделом, посла

или генконсула и работают, как об этом говорится в брошюрах

МИД, на „передовой линии японской дипломатии”17, на деле

остаются в течение всей службы во втором эшелоне, выполняя

роль экспертов-страноведов, переводчиков, узких специалистов

по вопросам международного права, международных экономи¬

ческих отношений и т. д. Сотрудники, поступившие в МИД,

сдав „экзамены начальной классификации”, составляют третий

эшелон. Они, как правило, дипломатической работой не зани¬

маются. Их удел — канцелярская, бухгалтерская, секретарская
42

работа. С учетом опыта и способностей им иногда поручают

ведение консульских дел, первичную обработку информации.
Вопросами формирования бюджета министерства и загран-

учреждений ведает бюджетно-финансовый отдел. Поскольку

правительственный бюджет, прежде чем вступит в силу

с 1 апреля, предварительно (в феврале — марте) обсуждается,

а затем утверждается парламентом, министерства должны

представить свои проекты уже к концу августа. Это означает,

что бюджетно-финансовому отделу министерства иностранных

дел необходимо получить не позднее июня бюджетные заявки

от отделов. Его эксперты оказывают помощь в составлении

заявок. Эти эксперты, как правило, по нескольку лет связаны

с одним и тем же отделом и нередко направляются в японские

посольства в качестве сотрудников, занимающихся бюджетно-

финансовыми вопросами. Заявки отделов изучаются в бюджет¬

но-финансовом отделе, который дает рекомендации начальнику

секретариата министра относительно того, как лучше увязать

запросы отделов с выделяемыми кабинетом министров сред¬

ствами на нужды министерства иностранных дел.
После утверждения бюджета заведующий бюджетно-финан¬

совым отделом информирует подразделения министерства об

объеме выделяемых им средств на командировки, сверхуроч¬

ную работу, представительские нужды и т.д. Так, ежемесячно

каждому заведующему отделом положено около 300 долл.

на представительские расходы. Если кончаются командировоч¬

ные, то дополнительные ассигнования необходимо запрашивать

лично у заведующего бюджетно-финансовым отделом. По пра¬

вилам фонд для оплаты сверхурочной работы не должен пре¬

вышать 3% бюджета министерства. Поэтому компенсация

за переработку практически не выплачивается, что вызывает

недовольство многих, особенно технических, сотрудников.
Бюджет МИД Японии по сравнению с финансами, выделяе¬

мыми другим министерствам, остается весьма скромным и

составляет всего 0,77 % всей расходной части госбюджета. Среди

18 японских министерств и ведомств министерство иностранных

дел занимает по размеру бюджета 11-е место. Причем следует

учитывать, что в бюджет министерства иностранных дел вклю¬

чаются также средства, которые выделяются на оказание Япо¬

нией помощи странам „третьего мира” в рамках „официальной

помощи развитию”. Вопросы, связанные с выплатой взносов

Японии в различные международные организации, включая

ООН, размерами оказываемой той или иной стране экономиче¬

ской помощи, решаются специальным комитетом, который

возглавляет начальник секретариата министра. Министр в бюд¬
43

жетные дела вверенного ему ведомства, как правило, не вни¬

кает.
Из бюджета МИД Японии на 1985 год, составившего

409 703 млн. иен, 281 299 млн. иен, то есть более половины,

было израсходовано на помощь третьим странам по прави¬

тельственной линии. Кроме того, 7,9% бюджета МИД уходит на

взносы, делаемые Японией в международные организации.

Административные расходы отнимают 13,1%, 13% уходит

на выплату жалованья, 10% — на командировочные и предста¬

вительские расходы18.
Показательно сравнение бюджетных расходов на внешне¬

политическую деятельность ведущих капиталистических стран.

Из расчета на одного человека бюджетные расходы на внешне¬

политическую деятельность составляют в ФРГ и Англии —

80 долл. (12 тыс. иен), Канаде - 66 долл. (10 тыс. иен), Фран¬

ции - 64 долл. (9600иен), США — 45 долл. (6800 иен), в Япо¬

нии — всего 2600 иен (17 долл.)19.
Поскольку ассигнования на нужды дипломатической служ¬

бы не растут, МИД Японии вынужден идти по пути экономии

средств. За последние годы сокращены число и продолжитель¬

ность командировок, уменьшена подписка на газеты и журналы

для загранучреждений и самого министерства, урезаны расходы

на электроэнергию, канцелярские принадлежности. В резуль¬

тате, как писала газета „Ёмиури”, во внутримидовской пере¬

писке конверты перестали надписываться и заклеиваться, с тем

чтобы их можно было использовать несколько раз. Вместо

четырех раз в год окна здания министерства стали мыть три

раза, реже ухаживать за аллеей японской вишни — сакуры,

находящейся перед оградой министерства20. В летнее время

с целью экономии средств на работу охладительных установок

сотрудникам министерства разрешается не только появляться

на рабочем месте без пиджаков и галстуков, но и принимать

в таком виде посетителей, в том числе иностранных диплома¬

тов. В министерстве растет недовольство в связи с отсутствием

надлежащих условий для работы: кабинеты перенаселены,

загружены шкафами с документацией, отсутствуют помещения

для приема посетителей.
Испытывая финансовые трудности, министерство ежегодно

развертывает в парламенте активную закулисную деятельность,

с тем чтобы по крайней мере не допустить сокращения бюджет¬

ных ассигнований. Руководящие работники министерства встре¬

чаются с депутатами парламента от правящей партии, которые

известны своими симпатиями к внешнеполитическому ведом¬

ству, и побуждают их поднять свой голос в пользу выделения
44

больших средств на нужды дипломатической службы. Однако

серьезных успехов добиться не удается.
Анализ послевоенного внешнеполитического курса Японии

показывает, что его развитие идет в рамках устойчивых коор¬

динат. Поэтому необходимости в радикальных реформах и пе¬

рестройке японской дипломатической службы не возникает.

Руководство министерства иностранных дел только в случае

острой необходимости идет на ограниченную реорганизацию

структуры аппарата, выражающуюся чаще всего в создании

новых органов на основе разукрупнения существующих депар¬

таментов и отделов. При реорганизации сохраняется привер¬

женность к традиционным, еще довоенным схемам распределе¬

ния основных функций между подразделениями. Например,

секретариат министра, как и до войны, аккумулирует немалую

власть и значительную часть дипломатических работников.

Хотя за последние годы несколько усилилось влияние функцио¬

нальных подразделений, ведущие позиции по-прежнему остают¬

ся за территориальными департаментами.
Со стороны как критиков, так и доброжелателей министер¬

ства иностранных дел выдвигается немного предложений и со¬

ветов о том, как перестроить структуру министерства и улуч¬

шить его функционирование. Но все же они есть. По мнению

видного японского дипломата, бывшего посла Японии в СССР

А. Сигэмицу, которое разделяет и Н. Нагано, назрела необхо¬

димость делить курируемые департаментами министерства

страны не по территориальному признаку, а в соответствии с

их социально-политическим строем21. Конкретно предлагается

объединить отделы СССР, стран Восточной Европы, Китая и

Монголии в один департамент социалистических стран, пору¬

чив ему также курировать отношения с Вьетнамом, Лаосом,

Кампучией и Кубой; первый и второй отделы Западной Европы

объединить с первым и вторым отделами Северной Америки

под „крышей” департамента Европы и США, с тем чтобы он

занимался разработкой и осуществлением японской политики

в отношении промышленно развитых капиталистических стран.

В целях усиления внимания к проблемам комплексного обес¬

печения безопасности страны Н. Нагано считает целесообразным

создать департамент по проблемам безопасности, включив

в него отдел по вопросам обеспечения безопасности департамен¬

та Северной Америки и отдел политики в области обеспечения

безопасности департамента информации и анализа. Одновремен¬

но он предлагает поднять авторитет и расширить функции депар¬

тамента информации и анализа, укрепить его в кадровом плане,

назначив директором человека, сведущего в вопросах сбора
45

и анализа информации разведывательного характера, а также

увеличив и стабилизировав состав сотрудников (в настоящее

время в департаменте работает всего 50 человек).
В кругах самого министерства высказывается мнение в

пользу создания департамента ООН и разоружения для активи¬

зации работы по проблемам разоружения.
В плане улучшения функционирования аппарата министер¬

ства наиболее часто руководству японской дипломатической

службы советуют решительнее преодолевать растущую обо¬

собленность отделов и департаментов, организовывать коллек¬

тивную выработку решений и согласованную деятельность по их

осуществлению с участием многих подразделений.
Дипломатическая служба любого государства немыслима

без разветвленной сети загранпредставительств. Имеется такая

сеть и у МИД Японии. Если в 1958 году Япония поддерживала

дипломатические отношения с 77 странами, то в настоящее

время — со 161 государством. Причем послы назначены в каж¬

дое из этих государств, правда, в 59 малых странах — по сов¬

местительству. Таким образом, Япония имеет посольства в

столицах 102 стран. Кроме того, действуют 58 генеральных

консульств, 2 консульства, 5 представительств при международ¬

ных организациях.
Официально и даже полуофициально на японской диплома¬

тической службе не принято делить посольства Японии за рубе¬

жом на какие-либо категории или классы. Однако в этом

и нет необходимости, так как приоритеты в японской внешней

политике и дипломатии устоялись, а важность для Японии

развития отношений с той или иной страной определяется по

традиции с учетом трех групп факторов.
Прежде всего оцениваются „комплексная мощь” страны-

партнера, ее влияние в мировой политике. Затем учитывается

степень развития двусторонних отношений с Японией в полити¬

ческой, экономической, культурной и других областях. При

этом особо выделяется военный аспект, то есть берутся в расчет

интересы обеспечения безопасности Японии. Наконец, две выше¬

названные группы факторов сопоставляются с общим внешне¬

политическим курсом Японии и делается вывод о степени

важности японского посольства в той или иной стране, на основе

чего определяется и численный состав его сотрудников.
Поскольку отношения с США японские правящие круги

рассматривают в качестве краеугольного камня внешней поли¬

тики страны, то и японское посольство в Вашингтоне явля¬

ется крупнейшим заграничным представительством, насчиты¬

вавшим в середине 80-х годов 85 сотрудников, включая япон¬
46

ский административно-технический персонал. На втором месте —

посольство Японии в Англии (53 сотрудника), являющейся

ключевым союзником и потому весьма важным партнером

и в европейских делах. Третье место принадлежит посольству

в Пекине (52 сотрудника), что также не случайно, учитывая

разветвленные связи и далеко идущие японские стратегические

планы в отношении Китая. Затем следует посольство Японии

в Москве (47 сотрудников). Придавая серьезное значение

развитию отношений с Советским Союзом, японское руковод¬

ство в то же время, судя по всему, исходит из того, что уровень

двусторонних контактов и обменов не требует большего числа

сотрудников. Среди азиатских государств Япония выделяет

Таиланд и Индонезию как страны, наиболее важные с точки зре¬

ния обеспечения японских интересов в отношениях со странами

АСЕАН и в азиатско-тихоокеанской политике в целом. Число

сотрудников в посольствах Японии там составляет соответст¬

венно 32 и 26. Крупные посольства Япония имеет в Южной Ко¬

рее (41 сотрудник), Франции (46 сотрудников), Бельгии (21 со¬

трудник) — с учетом того, что в Брюсселе находится штаб-

квартира НАТО. Более 10 сотрудников насчитывают посольства

в Италии, Австрии, Австралии, на Филиппинах, в Канаде, Бра¬

зилии, Мексике .
В остальных странах в составе посольств работают 10 со¬

трудников и менее. Более половины японских посольств и

генконсульств имеет в своем составе по 5 человек и меньше.

В то же время даже в небольшой стране состав посольства

из 8 человек считается, по правилам МИД Японии, минимально

необходимым для успешного выполнения служебных обязан¬

ностей. В него должны входить посол, советник по администра¬

ции, советник по экономике и экономическому сотрудничеству,

советник по прессе и культуре, консул, связист, бухгалтер,

дежурный комендант.
Для сравнения отметим, что американское посольство

в Токио в настоящее время насчитывает 248 сотрудников,

южнокорейское - 154, китайское — 120, французское — 8723.
Малый количественный состав японских посольств в боль¬

шинстве стран — застарелая проблема заграничной дипло¬

матической службы Японии. Хотя политические и эконо¬

мические интересы Японии во многих даже малых странах

возрастают и увеличивается объем работы японских дипло¬

матов, число сотрудников загранучреждений на протяжении

ряда лет почти не меняется, так как министерству ино¬

странных дел не выделяется на эти цели необходимых

средств.
47

Возникает парадоксальная ситуация. В функции японских

посольств и генконсульств входит содействие японским ком¬

паниям в укреплении их позиций на рынках соответствующих

стран. В то время как численность персонала японских ком¬

паний за рубежом постоянно и быстро увеличивается, дипло¬

матам приходится работать с повышенной нагрузкой, обслужи¬

вая нужды японского бизнеса и одновременно выполняя зада¬

ния, непосредственно связанные с дипломатической работой.

Перегрузка, физическая и нервная усталость — таковы наибо¬

лее распространенные жалобы японских дипломатов на условия

работы за границей.
Эффективность информационной работы японских посольств

не в последнюю очередь снижается в связи с частой сменяемостью

дипломатического персонала. Средний срок пребывания япон¬

ского дипломата на загранработе в одной стране — около 3 лет.

Кроме того, подавляющее большинство японских загранучреж-

дений, как уже отмечалось, малочисленно по составу. В резуль¬

тате перегруженный работой дипломатический персонал при

обилии информации в большинстве случаев лишен возможности

проводить полноценный анализ поступающего материала. По¬

ложение усугубляется тем, что дипломатам приходится обслу¬

живать многочисленные заграничные поездки депутатов япон¬

ского парламента, угодить которым весьма нелегко.
Японские парламентарии, особенно от правящей партии,

отправляясь ’ в заграничные поездки, причем в большинстве

случаев с „ознакомительными целями”, нередко выражают

недовольство по поводу того, что со стороны посольств им

оказывается недостаточно внимания. Широкую огласку получил

демарш, устроенный депутатом парламента от правящей партии

С. Могами, который во главе делегации палаты советников

парламента в октябре 1984 года прибыл во Францию для изу¬

чения политической и экономической обстановки в западно¬

европейских странах. К удивлению депутатов парламента,

встречать их в аэропорту Парижа прибыл не японский посол

и даже не советник-посланник, а всего-навсего первый секре¬

тарь посольства Японии, да к тому же сотрудник не министер¬

ства иностранных дел, а министерства просвещения. Недоволь¬

ство депутатов достигло предела, когда выяснилось, что руко¬

водство посольства и в дальнейшем не намерено уделять серьез¬

ное внимание делегации, а посол не планирует даже встречаться

с ее членами „по причине занятости”. После короткого сове¬

щания депутаты приняли решение свернуть программу пребы¬

вания во Франции и вернуться в Токио24. Естественно, что

по прибытии в Японию депутаты постарались возможно более
48

красочно описать свои „злоключения” во Франции по вине

посла и посольства. В японской практике бывали случаи, когда

после таких отрицательных отзывов о деятельности посольства

карьера посла вступала в стадию заката.
Далеко не во всех японских загранучреждениях господ¬

ствует „дух гармонии и коллективизма”, о котором так много

говорится, когда в зарубежной литературе успехи японских

компаний и эффективность функционирования японского

бюрократического аппарата пытаются объяснить „традицион¬

ной преданностью японцев согласованной, коллективной работе”.

В отличие от „семейной обстановки” в японских компаниях,

в загранучреждениях Японии все более преобладает атмосфера

конкуренции. Если до недавнего времени в японских посоль¬

ствах и консульствах работали в основном сотрудники мини¬

стерства иностранных дел, то появление необходимости в экс¬

пертных оценках по проблемам узкоспециального характера

привело к значительному росту числа „пришельцев” из других

министерств и ведомств. Например, в посольстве Японии в

США работают советниками и первыми секретарями пред¬

ставители министерства внешней торговли и промышленности,

министерства земледелия, рыболовства и лесоводства, мини¬

стерств финансов, труда, юстиции, транспорта, управлений

национальной обороны, экономического планирования, науки

и техники. Между ними ведется острая конкурентная борьба

за обеспечение приоритета в доведении до японского руковод¬

ства важной информации. В результате сотрудники загран-

учреждений, представляющие различные ведомства, не обмени¬

ваются сведениями. Более того, зачастую представители мини¬

стерства финансов, министерства внешней торговли и про¬

мышленности и др., используя связи с японскими компаниями

и банками, имеющими отделения и представительства за грани¬

цей, передают информацию своему руководству, минуя посоль¬

ство, по собственным каналам связи. А, например, министер¬

ство внешней торговли и промышленности собирает зарубежную

информацию не только через своих представителей в посоль¬

ствах, но и через отделения Японской организации внешней

торговли (Джетро), которая фактически действует под ру¬

ководством министерства, управление национальной обороны -

через непосредственные контакты с американским министер¬

ством обороны.
Деятельность послов и посольств находится под постоянным

контролем со стороны министерства иностранных дел. Раз в

три года в посольства и консульства направляются инспекторы

(обычно это советники при министре) „для изучения положения
4 - 1624
49

дел на месте”. Они проверяют, как организована работа в по¬

сольствах, как расходуются финансовые средства, в каком

состоянии находятся служебные помещения. Изучается и работа

загранучреждений по отдельным направлениям. Например,

при проверке в октябре 1984 года деятельности посольств

в шести латиноамериканских странах особое внимание уделя¬

лось работе с японскими иммигрантами, которых в Латинской

Америке около 1 млн. человек, а также контролю за исполь¬

зованием японской экономической помощи, предоставляемой

по правительственной линии25. По итогам проверки ин¬

спектора составляют доклад с предложениями по улуч¬

шению функционирования загранучреждений и представ¬

ляют его на рассмотрение руководства министерства ино¬

странных дел.
Главные лица
Пост министра иностранных дел Японии уже на протяжении

более 30 лет неизменно занимает один из влиятельных деятелей

правящей либерально-демократической партии. Однако до

1956 года, то есть в первое послевоенное десятилетие, япон¬

скую дипломатическую службу возглавляли профессионалы —

карьерные дипломаты. М. Сигэмицу, С. Ёсида, X. Асида, К. Окад¬

заки достигли высоких постов на дипломатическом поприще

еще в довоенный период.
В настоящее время распределение министерских портфелей

зависит главным образом от соотношения фракционных сил

в ЛДП. Фракция премьер-министра и группировки, выступаю¬

щие в поддержку главы правительства, получают львиную

долю министерских кресел, причем наиболее важных. По япон¬

ской конституции премьер-министр, формируя кабинет, обя¬

зан исходить из того, что большинство его членов должны

составлять депутаты парламента. Поскольку в составе японско¬

го правительства насчитывается 21 министр, то, следовательно,

премьер теоретически может „отдать” не менее 10 министерских

постов представителям деловых, научных, общественных кру¬

гов. Однако фактически он сделать этого не может, так как

связан, и весьма жестко, необходимостью, распределяя ми¬

нистерские портфели, не только удовлетворить запросы фрак¬

ций либерально-демократической партии, его поддерживающих,

но и выделить ряд постов для всех прочих фракций, с тем чтобы

сбалансировать состав правительства, придать ему стабиль¬

ность. Как и фракции ЛДП, кабинет формируется из депутатов

парламента.
50

Единственное исключение было сделано в 1979 году, когда

премьер-министр М. Охира назначил возглавлять министерство

иностранных дел не профессионального политика, а С. Окиту —

известного японского ученого в области международных эко¬

номических отношений, имея в виду, что он займется главным

образом решением стоящих перед Японией внешнеполитиче¬

ских проблем. Однако опыт оказался не из удачных и в даль¬

нейшем не повторялся*.
Министр в подробности деятельности вверенного ему внеш¬

неполитического ведомства, как правило, не вдается. Для этого

у него зачастую просто нет ни опыта, ни времени. Реорганизация

правительства по установившейся в Японии практике происхо¬

дит часто, и в среднем раз в 2 — 3 года во главе японской дипло¬

матической службы встает новый человек. С 1945 по 1987 год

на посту министра иностранных дел сменились 22 человека.

В этих условиях работу аппарата министерства организует и

направляет первый заместитель министра иностранных дел.
Пост первого заместителя министра, считающийся вершиной

дипломатической карьеры, — своего рода награда „лучшему

из лучших” среди карьерных дипломатов. Подсчитано, что

возможность быть назначенным на должность первого заме¬

стителя министра имеет лишь один из 40 карьерных дипломатов.

Однако времени для того, чтобы насладиться наградой, отводит¬

ся немного. Первые заместители министра меняются каждые

два года, спеша уступить место очередному „выдающемуся

дипломату”. Круг претендентов на должность первого заме¬

стителя министра обычно известен заранее, и не составляет

большого труда предсказать шансы каждого из них. Согласно

установившейся традиции, на пути к высшему посту японской

дипломатической службы карьерный дипломат должен пройти

должность директора одного из ведущих департаментов (до¬

говорного, экономического, Европы и Океании, Северной

Америки), побывать посланником в посольствах в наиболее

важных странах — постоянных членах Совета Безопасности

ООН (США, СССР, Англии, КНР, Франции) или послом в круп¬

ных странах Западной Европы, Канаде, Австралии, Индии,

а также „расширить международный кругозор”, выполняя

обязанности заместителя министра.
*	Было и еще одно исключение, впрочем, частичное. В 1957 году

премьер-министр Н. Киси назначил министром иностранных дел А. Фуд¬

зияму, представителя делового мира. Уже будучи членом кабинета,

А. Фудзияма выставил свою кандидатуру на выборах в парламент и

стал депутатом.
51

Назначение на должность первого заместителя министра

определяется на заседании кабинета министров, причем во

многих случаях решающую роль играет мнение главы прави¬

тельства, его канцелярии. Так, в 1981 году канцелярия премьера

высказалась против назначения первым заместителем министра

Я. Катори под тем предлогом, что он несет ответственность

за плохую подготовку японо-американского коммюнике по

итогам визита в Вашингтон в мае 1981 года премьер-министра

Дз. Судзуки26.
Официально принято считать, что первый заместитель мини¬

стра является „первым помощником и главным советником”

министра. Однако на практике его функции более значительны

и разнообразны. Получая самые важные сообщения от всех

японских посольств и генконсульств, он является наиболее

информированным человеком по международным вопросам

не только в министерстве, но, пожалуй, и среди всех других

руководителей японской бюрократии, имеющих отношение

к внешней политике. Не случайно именно он регулярно делает

доклады премьер-министру по наиболее важным вопросам

внешнеполитической деятельности, в частности касающейся

отношений Японии с ведущими странами, участвует в сове¬

щаниях в узком кругу (премьер, министр иностранных дел,

генеральный секретарь кабинета), на которых определяются

позиции Японии в отношении „неожиданных международных

событий” (например, вооруженного вторжения США на Гренаду,

налета израильской авиации на штаб-квартиру ООП в Тунисе

и т. д.). Первый заместитель дает указания руководителям

департаментов и отделов по разработке японского подхода к

решению проблем двусторонних отношений и по важным между¬

народным вопросам, утверждает предлагаемые рекомендации

относительно курса действий, „объясняет” министру его целе¬

сообразность и, получив одобрение последнего, организует

проведение соответствующих мероприятий.
Первый заместитель министра держит в своих руках ос¬

новные нити кадровой политики. Ни одно назначение на руко¬

водящую должность в министерстве и на должность посла не

осуществляется без его непосредственного, зачастую решаю¬

щего, участия. После консультации с заместителем министра

по административным вопросам и другими руководящими

работниками первый заместитель министра определяет кан¬

дидатов на посты послов в „наиболее важные страны” — США,

СССР, КНР, Францию, Англию, а также на пост постоянного

представителя Японии при ООН и выясняет мнение о них у

министра иностранных дел, премьер-министра, генерального
52

секретаря кабинета министров, в руководстве ЛДП. После

того как начинает складываться согласие в отношении назна¬

чения послом одного из кандидатов, организуется „утечка”

в прессу соответствующих сведений, для того чтобы прозонди¬

ровать реакцию общественного мнения на предполагаемое

назначение. Затем процесс „утряски” и „увязки” продолжается

и может занять еще немало времени. Так, с момента публикации

сообщений в 1984 году о планируемом назначении послом в

СССР японского посла в Китае Я. Катори до окончательного

решения по этому вопросу прошло почти полгода.
Назначения послов в „менее важные страны” осуществля¬

ются намного проще, и мнение первого заместителя министра

при этом в большинстве случаев является определяющим.

Министр обычно без возражений утверждает его рекомендации

относительно перестановки на руководящих постах в централь¬

ном аппарате и загранучреждениях. Случаи вмешательства

министра в кадровую политику весьма редки.
В обязанности первого заместителя министра входит „разъ¬

яснение” широким кругам японской общественности основных

внешнеполитических шагов правительства, а по существу —

позиции министерства по той или иной проблеме. С этой целью

он регулярно — два раза в неделю — встречается с японскими

журналистами, аккредитованными при министерстве иностран¬

ных дел и входящими в „Клуб Касуми” („Касуми курабу”),

беседует с ними в неофициальном порядке, отвечает на вопросы.

В результате в японских газетах постоянно появляются публи¬

кации, начинающиеся такими словами: „Как сообщил высо¬

копоставленный представитель МИД Японии...” или: „В руко¬

водстве министерства иностранных дел считают...” Соблюдая

правила игры, фамилию высокопоставленного сотрудника мини¬

стерства пресса не раскрывает, но и так известно, кто предна¬

меренно допустил „утечку” информации. Кроме того, общаясь

с журналистами, первый заместитель министра стремится ис¬

пользовать средства массовой информации для создания наи¬

более благоприятного представления о деятельности мини¬

стерства и одновременно пытается выведать, какие настроения

складываются в отношении внешнеполитической активности

японского правительства в различных слоях японского насе¬

ления. Для выяснения того, что думают представители большого

бизнеса о деятельности японской дипломатической службы,

а также для разъяснения предпринимаемых министерством

важных внешнеполитических акций первый заместитель ми¬

нистра поддерживает тесные контакты с ведущими представите¬

лями японских деловых кругов, регулярно встречаясь с ними.

Карьерный дипломат, находясь на должности первого заме¬

стителя министра, призван обеспечить преемственность во

внешней политике и сохранение традиций министерства. Дея¬

тельность „сильного и решительного” первого заместителя

министра долгие годы с уважением вспоминается в кулуарах

министерства. По преобладающему среди карьерных дипло¬

матов мнению, хорошо проявили себя на этой должности, напри¬

мер, М. Такасима и Т. Симода. М. Такасима завоевал авторитет

среди коллег не только активным участием в сложных перего¬

ворах Японии с Китаем о заключении договора о мире и дружбе,

а также с Южной Кореей, но и тем, что продемонстрировал

„истинный дух” японского дипломата. Дело в том, что премьер-

министр Дз. Судзуки, будучи в мае 1981 года с официальным

визитом в Вашингтоне, подписал совместное японо-американ¬

ское коммюнике, в котором впервые за послевоенные годы

отношения между США и Японией определялись как „союзни¬

ческие”. Широкими японскими политическими кругами эта

формулировка была воспринята как свидетельство намерения

правительства еще теснее привязать страну к американской

военной стратегии. Оппозиция, средства массовой информации

выступили с резкой критикой премьера. Дз. Судзуки, недолго

думая, свалил вину за „недостатки в коммюнике” на министра

иностранных дел М. Ито, который, чтобы разрядить обстановку,

вынужден был уйти в отставку. Его примеру последовал первый

заместитель министра М. Такасима. В министерстве поступок по¬

следнего был воспринят не просто как вынужденный, а как соот¬

ветствующий традициям министерства. Согласно этим традициям,

сотрудник должен подняться выше личных амбиций и расчетов и,

даже если он не виноват, но обстоятельства требуют, взять вину на

себя. Впоследствии Такасима был вознагражден сторицей. Переж¬

дав время „в резерве” в качестве советника при министре, он по¬

лучил назначение послом Японии в СССР, а после выхода в отстав¬

ку был назначен членом Верховного суда.
К руководящим должностям в министерстве формально

относится и пост парламентского заместителя министра ино¬

странных дел (гайму сэймудзикан). Посты парламентских

заместителей министра существуют во всех министерствах, и

лица, назначаемые на них (это профессиональные политики —

члены правящей партии), должны обеспечивать связь между

министерством и парламентом*.
*	Подобные посты существовали в японских министерствах с довоен¬

ного времени. С 1925 по 1940 год при каждом министре были должности

советника и консультанта, на которые назначались депутаты парламента,

представлявшие обе палаты.
54

Хотя в официальных списках министерства иностранных

дел парламентский заместитель министра указывается перед

первым заместителем министра, политик, занимающий этот

пост, как правило, никакого участия в разработке и принятии

наиболее важных решений по вопросам внешней политики не

принимает. Изредка ему поручают возглавлять, хотя в основном

номинально, японские делегации на международных конфе¬

ренциях и совещаниях второстепенного значения. Вмешатель¬

ство одного из парламентских заместителей во внешнеполитиче¬

ские дела состояло, например, в том, что, будучи депутатом

парламента от префектуры, поставляющей на внешний рынок

земляные орехи, он успешно блокировал разработку ми¬

нистерством иностранных дел мер по открытию японского

рынка для американских орехов (таково было требование

США).
Каких только пренебрежительных определений не удостаи¬

вается парламентский заместитель министра! Его называют

„живым магнитофоном”, имея в виду, что, отвечая на вопросы

в парламенте, он по бумажке зачитывает подготовленные со¬

трудниками министерства цифры и сведения, запрашиваемые

депутатами парламента. Именуется он и „аппендиксом”. При

этом имеется в виду, что функции его неизвестны. Тем не менее,

с точки зрения политика, мечтающего достичь если не высот,

то хотя бы среднего уровня в партийной карьере, пост парла¬

ментского заместителя министра иностранных дел считается

достаточно престижным.
Первому заместителю министра в его работе помогают два

заместителя. Пост заместителя министра был учрежден в един¬

ственном числе в 1960 году, с тем чтобы снять часть нагрузки

с первого заместителя министра. Дальнейший рост объема

работы потребовал введения второго поста заместителя мини¬

стра, что и было сделано в 1967 году. Особенность этой долж¬

ности заключается в том, что дипломат, ее занимающий, не

имеет непосредственных подчиненных и не может давать ука¬

заний директорам департаментов и заведующим отделами,

минуя первого заместителя министра. Фактически заместители

министра не участвуют в руководстве аппаратом министерства.

В их функции входит содействие первому заместителю министра

в разработке и планировании внешнеполитического курса,

в общей координации мероприятий по его осуществлению.

Их мнения по важным международным проблемам принимаются

во внимание министром и его первым замом. Они представ¬

ляют министерство на международных конференциях, воз¬

главляют японские делегации на двусторонних консультациях
55

между министерствами иностранных дел, выполняют обязан¬

ности послов по особым поручениям.
Сфера деятельности довольно четко разграничена между

двумя заместителями министра: один занимается внешнеполити¬

ческой проблематикой, другой — внешнеэкономической. Так,

первый из них практически постоянно находится в разъездах,

участвуя в разросшихся контактах японского министерства

иностранных дел с внешнеполитическими ведомствами других

стран. Подсчитано, что в среднем он проводит в загранкоманди¬

ровках около 200 дней в году. Второй занимается разработкой

японской позиции к ежегодным встречам руководителей семи

ведущих капиталистических государств, возглавляет японские

делегации на двусторонних переговорах по экономическим

вопросам, а также убеждает экономических партнеров Японии

в „искренности усилий” японского правительства по сокра¬

щению огромного японского положительного сальдо в торговле

с ними. Пребывание на посту заместителя министра иностранных

дел ограничивается двухлетним сроком, затем, как правило,

следует назначение послом в крупную страну.
По характеру обязанностей заместители министра, по су¬

ществу, выполняют функции помощников первого замести¬

теля министра, или, как говорят в министерстве, „людей при

первом заме”. На это указывает и перевод названия их долж¬

ности. В японских толковых словарях „сингикан” трактуется

как „человек, тщательно изучающий предмет и дающий советы”.

Иными словами, заместители министра выступают в роли совет¬

ников по вопросам внешней политики при первом заместителе

министра. Однако, с тем чтобы поднять их статус, особенно

при проведении консультаций и встреч с министерствами ино¬

странных дел других стран, на английский язык должность

„гаймусингикан” переводится МИД Японии как сіериіу шіпізіег

(заместитель министра).
Гораздо большей реальной властью, чем заместители мини¬

стра, в министерстве обладает начальник секретариата министра,

или, как его иногда именуют, используя английскую термино¬

логию, заместитель министра по административным вопросам.

В отличие от заместителей министра (советников), в его непо¬

средственном подчинении находятся весьма важные отделы

министерства: отдел кадров, общий, бюджетно-финансовый,

загранпредставительств, документации и архивов. Начальник

секретариата министра курирует управление культурных об¬

менов и консульское и иммиграционное управление, под его

руководством работает пресс-секретарь министерства в ранге

директора департамента. Начальник секретариата министра
56

следит за повседневной работой персонала, ни одно важное

назначение в министерстве не производится без его участия.
При секретариате имеется группа советников, численный

состав которой точно не определен. Обычно 6—10 карьерных

дипломатов в ранге послов, посланников, генконсулов, вернув¬

шихся из-за границы, а также бывшие директора департаментов,

временно оказавшиеся не у дел, зачисляются в эту группу и

ожидают новых назначений, выполняя „специальные важные

поручения”, впрочем, не слишком обременительные. Началь¬

нику секретариата подчинен советник по общим вопросам

(сокацу сингикан), в обязанности которого входит обеспече¬

ние прохождения через парламент договоров и соглашений,

представляемых по линии министерства, а также наблюдение

за ходом внутриполитических событий в Японии, способных

влиять на внешнеполитический курс страны. На эту должность

подбирают энергичных, напористых дипломатов.
Согласно министерской иерархии, вслед за начальником

секретариата идет директор департамента — видная фигура

в верхних эшелонах министерства. Его назначение утверждается

кабинетом министров. Свою власть в департаменте он ни с кем

не делит. Его заместители (в некоторых больших департамен¬

тах их двое) реальной властью в руководстве работой входя¬

щих в департамент отделов не располагают, на что указывают

и японские названия их должностей — „сингикан” и „сандзи-

кан”. Оба переводятся как „советник”. Однако среди япон¬

ской бюрократии первая должность ценится выше второй.
Представляя помощников директора департамента за гра¬

ницей, министерство именует советников на английском языке

как заместителей директора (сіериіу сіігесіог §епега1), а внутри

иерархической системы считает одного старшим советником

(сингикан) и приравнивает к высшей категории должностей,

а второго — младшим советником (сандзикан) и относит

его к первой категории. Советники дают советы директору

департамента, а также организуют проведение разного рода

меж отдел ьских совещаний, от случая к случаю представляют

директора на встречах руководителей департаментов. В больших

департаментах советники делят между собой „сферы влияния”.

Так, в департаменте Азии один из них ведает делами, связан¬

ными с южноазиатскими странами, а другой — с североазиат¬

скими. „Сильный сингикан” может оказывать немаловажное

влияние и на работу отделов, побуждая директора принять

то или иное решение. Кроме того, сингикан нередко возглав¬

ляет японскую межведомственную делегацию на двусторонних

переговорах, например, по вопросам рыболовства, торговли,
57

авиационного сообщения. Такие переговоры могут носить

довольно затяжной характер, а поскольку длительное отсут¬

ствие директора департамента нежелательно, выручает стар¬

ший советник. Его роль как главы делегации на переговорах

достаточно весома. Он добивается координации действий чле¬

нов делегации, выработки общей позиции, несет ответственность

за исход переговоров.
В других государственных учреждениях и ведомствах

должности сингикан появились раньше, чем в министерстве

иностранных дел, и, чтобы общаться на равных, в начале 70-х го¬

дов эта должность была введена и на дипломатической службе.
Среди японских чиновников большое значение придается

соблюдению субординации. Ведение дел с представителем дру¬

гого министерства или ведомства, стоящим на более низкой

ступени бюрократической лестницы, рассматривается как по¬

кушение на достоинство чиновника, наносящее ущерб его

моральному духу. А уж если младший по должности пытается

давать указания старшему, взрывоопасной ситуации не избе¬

жать. Поэтому при формировании состава японских делега¬

ций, которым предстоит участвовать в международных кон¬

ференциях, а также на встречах представителей различных

ведомств, серьезное внимание уделяется тому, чтобы не созда¬

вать условий для возникновения внутренних распрей из-за

несоответствия ролей членов делегации их должностям в ми¬

нистерстве.
Основная рабочая фигура в министерстве — заведующий

отделом (катё), так как вся практическая деятельность мини¬

стерства сконцентрирована в отделах. Отдел регионального

департамента получает всю информацию, поступающую от

курируемых им загранучреждений. Заведующий отделом гото¬

вит указания и запросы в посольства, которые затем в зависи¬

мости от их важности утверждаются директором департамента

или первым заместителем министра. Он дает советы и рекомен¬

дации директору департамента, первому заместителю министра

и министру; организует подготовку ответов министра и премьер-

министра на запросы депутатов в парламенте, а также на пресс-

конференциях по вопросам двусторонних отношений Японии

со странами, курируемыми отделом; изучает рекомендации

и предложения посольств и организует их реализацию; следит

за соблюдением другими ведомствами установленного курса в

отношениях с той или иной страной; поддерживает контакты

со штабом правящей партии, особенно с его международным

бюро; отвечает за осуществление деловых связей с посольст¬

вами и генконсульствами иностранных государств в Японии.
58

Отделы функциональных департаментов играют ведущую роль

в разработке и осуществлении международного курса страны

в политической, экономической, культурной и других областях.
Заведующий отделом обладает практически непререкаемой

властью в плане организации работы и руководства отделом.

При принятии решений он советуется лишь с карьерными дипло¬

матами, которых в каждом отделе 2 — 4 человека (помимо

самого заведующего), так что выработка политики осуществ¬

ляется в весьма узком кругу, а решающее слово всегда остает¬

ся за катё.
Руководящий состав министерства организует и направля¬

ет работу 780 карьерных дипломатов, 890 некарьерных и более
2	тыс. административно-технических и прочих сотрудников27.
По превалирующему в Японии мнению, в наибольшей

степени повышению эффективности функционирования внешне¬

политического ведомства препятствуют недостатки в кадровой

политике. Однако как только начинают критиковать работу

МИД, от его руководства следует ставший уже традиционным

ответ: „У нас мало сотрудников”.
Действительно, по сравнению с другими ведущими капи¬

талистическими странами численный состав японской дипло¬

матической службы невелик. Если в госдепартаменте США

работают 16 тыс. человек, министерстве иностранных дел Анг¬

лии — 8 тыс., Франции — 7 тыс., ФРГ — 6,5 тьїс., Италии — 5 тыс.

человек, то в МИД Японии в 1986 году работало всего 3968

сотрудников, из которых 2335 находились за границей28. Можно

также отметить, что в министерстве финансов Японии работают

23 тыс. человек, а в министерстве внешней торговли и промыш¬

ленности — 9,6 тыс. человек.
•	Кадровая проблема постоянно стоит на одном из первых

мест в повестке дня работы министерства, обсуждается, но по

существу не решается. В конце 70-х годов руководство МИД

пришло к выводу о необходимости добиться увеличения пер¬

сонала министерства за пятилетие (1980 — 1985 гг.) до 5 тыс.

человек. Позицию министерства активно поддержал видный

деятель правящей либерально-демократической партии Ё. Са-

кураути, который в то время был министром иностранных дел.

Следует напомнить, что аналогичный план доведения числа

сотрудников до 5 тыс. выдвигался и в середине 70-х годов.

Как и тогда, осуществить задуманное не удалось прежде всего

по причинам финансового характера. Руководству МИД лишь

однажды удалось убедить министерство финансов и особенно

управление административного планирования, которое коор¬

динирует политику правительства в области набора персонала
59

госучреждений, дать разрешение на увеличение более чем вдвое

набора персонала в 1980 году и принятие на работу 200 человек.

Однако это достижение осталось исключением. По-прежнему

министерство имеет возможность ежегодно набирать на работу

не более 70 — 80 сотрудников всех категорий.
Поскольку карьерные дипломаты должны быть распреде¬

лены по всем подразделениям министерства и направлены во

все посольства, генконсульства, представительства при между¬

народных организациях, то в среднем в отделах министерства

и загранучреждениях работает всего по два дипломата-„гло-

балиста”. (Некарьерные дипломаты, как уже говорилось, име¬

нуются специалистами.) Во многих посольствах нехватка пер¬

сонала настолько остра, что отпуска либо не предоставляются,

либо предоставляются только раз в 2 — 3 года.
Ограниченный состав сотрудников, в первую очередь

карьерных дипломатов, по заключению многих исследователей

деятельности МИД Японии, приводит к тому, что руководство

министерства не в состоянии достаточно глубоко и квалифици¬

рованно заниматься одновременно более чем одной-двумя

крупными проблемами.
По мнению X. Фукуи, более чем полугодовая задержка

Японии с выработкой новой политики в отношении КНР после

изменения летом 1976 года „китайской” политики США адми¬

нистрацией Р. Никсона объясняется не столько политическими

причинами, сколько неспособностью министерства иностранных

дел, всецело поглощенного парламентскими дебатами вокруг

японо-американского соглашения о возвращении Японии Оки¬

навы, заняться также и вопросами нормализации японо-китай-
« 29
ских отношении .
Может показаться парадоксальным, но увеличению набора

карьерных дипломатов сопротивляются сами карьерные дип¬

ломаты. Они опасаются, что в случае увеличения числа дипло-

матов-„глобалистов” все они не смогут получить руководящие

должности в министерстве или посты послов за границей, в

результате чего система деления дипломатов на категории

потеряет смысл. С начала 80-х годов число карьерных дипло¬

матов, претендующих на посты заведующих отделами и послов,

превысило общее число таких должностей. В этой связи в мини¬

стерстве начали обсуждаться различные варианты обеспечения

карьерных дипломатов руководящими должностями. В том

числе выдвигалась идея образовать 10 — 15 новых отделов,

поставив во главе их дипломатов-„глобалистов”. Предлагалось

также раньше отправлять на пенсию послов, предоставив им

возможность побывать послами в одной или двух странах.
60

Эти меры, в свою очередь, позволили бы увеличить число еже¬

годно принимаемых в министерство карьерных дипломатов

до 30 — 35 человек. Реализация указанных идей и предложений,

естественно, потребует увеличения бюджета министерства.

Однако даже в самом министерстве немало скептиков, убеж¬

денных в том, что средства из госбюджета на учреждение новых

должностей заведующих отделами получить не удастся, так

же как и сломать систему „многократного переезда” япон¬

ского посла из одной страны в другую.
Все же кое-какие возможности были найдены. Используя

тот факт, что в японских посольствах растет число представи¬

телей других ведомств помимо министерства иностранных дел

(например, в японском посольстве в Вашингтоне их около 20),

руководство японской дипломатической службы добилось

того, что другие министерства стали брать на временной основе

на посты заведующих отделами карьерных дипломатов, которые

таким образом получили возможность, не теряя времени, про¬

двинуться по чиновничьей лестнице. В настоящее время мини¬

стерство закрепило за собой около десятка таких постов.
Шире стало практиковаться направление как карьерных,

так и некарьерных дипломатов на работу в секретариаты палаты

представителей и палаты советников парламента, секретариат

кабинета министров, управление императорского двора, от¬

делы внешних связей муниципалитетов, в полуправительст-

венные организации: Агентство международного сотрудниче¬

ства, Японский фонд международных обменов, Фонд зарубеж¬

ного экономического сотрудничества, Экспортно-импортный

банк, Японскую организацию внешней торговли. Дипломаты

выполняют обязанности помощников секретарей премьер-мини-

стра и генерального секретаря кабинета министров. Такого

рода меры дают возможность временно трудоустроить дипло¬

матов и, кроме того, сделать их проводниками влияния МИД

в других государственных учреждениях и организациях.
В качестве „обмена” министерство также на временной ос¬

нове берет на работу обычно на 2 — 3 года чиновников из дру¬

гих министерств и ведомств, которые, пройдя краткий курс

обучения в Институте подготовки дипломатических кадров,

направляются, как правило, в функциональные отделы, чаще

всего занимающиеся международными экономическими проб¬

лемами. В 1980 году в министерстве было более 440 сотруд¬

ников, которые пришли из канцелярии премьер-министра,

управления национальной обороны, министерств финансов,

юстиции, образования, здравоохранения и социального обес¬

печения, внешней торговли и промышленности, земледелия,
61

лесоводства и рыболовства, управления экономического пла¬

нирования и др.30
Для оказания помощи в выработке позиции по сложным

международным торгово-экономическим проблемам и с целью

компенсации нехватки специалистов по узкой международной

проблематике министерство привлекает на краткосрочную ра¬

боту сотрудников частных компаний и банков, которые про¬

должают выплачивать им зарплату.
Вместе с тем руководство министерства весьма неохотно

идет даже на временное использование специалистов из других

ведомств, опасаясь падения своего престижа и влияния. А уж

случаи, когда человек со стороны был принят на работу в ка¬

честве карьерного дипломата, можно буквально пересчитать

по пальцам. Кадровая политика министерства направлена на

строгое соблюдение традиций.
Впрочем, бывают, конечно, и исключения. Например, воз¬

главлявший в начале 80-х годов отдел кадров Т. Арима был

принят на работу в министерство в 1956 году после стажировки

в Гарвардском университете. Хотя вступительных экзаменов

он не сдавал, его способности были оценены и он был включен в

группу карьерных дипломатов, поступивших на службу в

том же году.
Довольно остро в министерстве стоит проблема нехватки

дипломатов, знающих „сложные языки”, а также языки раз¬

вивающихся стран. Карьерные дипломаты, как правило, отка¬

зываются от их изучения. В августе 1985 года в министерстве

311 карьерных дипломатов специализировались в английском

языке, 137 — французском, 48 — китайском, 47 — немецком,

47 — русском, 43 — испанском, 31 — арабском; в корейском,

хинди, португальском — по 2 человека, в персидском, шведском,

кхмерском, тайском — по одному человеку. Среди некарьерных

дипломатов также преобладают знатоки „традиционных” язы¬

ков — английского (в 1985 г. в министерстве их было 132),

французского и испанского (по 51), китайского и русского

(по 38). В то же время всего 18 сотрудников знали корейский

язык, хотя отношениям с Южной Кореей, обстановке на Корей¬

ском полуострове японская дипломатия традиционно уделяет

повышенное внимание. Еще хуже дело обстояло со знатоками

языков стран Юго-Восточной Азии, Индии, малых европейских

стран и арабских государств31.
Целый ряд японских загранучреждений не имеет сотрудни¬

ков, знающих язык страны пребывания. В этой связи мини¬

стерству иностранных дел с укором напоминают, что непра¬

вильный анализ обстановки в Иране накануне падения шахского
62

режима был во многом связан с тем, что в японском посольстве

в Тегеране не было ни одного дипломата, знающего персидский

язык. Руководство японской дипломатической службы крити¬

куется за то, что в последнее время оно оказывается неспособ¬

ным подбирать на работу в наиболее крупные страны послов со

знанием языка данной страны. Н. Нагано приводит в этой связи

ряд примеров. Карьерный дипломат Я. Катори, отмечает он,

до своего назначения послом в Пекин никогда не работал в

Китае, не специализировался по китайской проблематике.

Особые трудности, пишет Н. Нагано, в МИД Японии испыты¬

вают, когда возникает необходимость направить посла в Со¬

ветский Союз.
Поскольку Т. Уомото и М. Такасима, послы Японии в

СССР в 80-е годы, не знали русского языка и прежде не работали

в Москве, советниками-посланниками с инструкциями помо¬

гать послу были направлены представители „русской группиров¬

ки” министерства, знатоки японо-советских отношений X. Араи

и М. Тамба32.
Пробелы в подготовке специалистов по арабским странам

даже вынудили руководство министерства нарушить традицию

не брать на должность посла людей со стороны и назначить в

начале 80-х годов послом в Кувейт Дз. Аикаву, занимавшего

до этого пост заместителя директора Агентства по естественным

ресурсам и энергии министерства внешней торговли и промыш¬

ленности. Еще один посол в арабской стране — Катаре — Ю. Ха-

тано до принятия в министерство иностранных дел работал

журналистом в газете „Майнити”, до назначения послом наби¬

рался опыта на должности посланника посольства Японии в

Египте.
Руководство министерства испытывает сложности в запол¬

нении штатного расписания техническим персоналом, особенно

со знанием иностранных языков. Секретари, делопроизводители-

клерки гораздо охотнее идут на работу в частные компании,

где им предлагают более выгодные условия, чем в министерстве

иностранных дел. Тем более они знают, сколь активно эксплуа¬

тируется их труд, особенно в японских посольствах, где им

приходится обслуживать не только дипломатов, но и выпол¬

нять поручения представителей различных учреждений и ве¬

домств. Поэтому многие из них поступают на работу в МИД

Японии при условии, что их не пошлют на загранработу. Проб¬

лема частично решается благодаря найму по временным двух¬

годичным контрактам студентов университетов, которые,

прервав учебу, направляются в японские посольства в те стра¬

ны, язык, политику, экономику, историю или культуру которых
63

они изучают § по университетской программе. Возвращаясь,

они заканчивают учебу и имеют шансы получить неплохое место

в частных компаниях и банках, поскольку уже имеют опыт

заграничной работы. В некоторых крупных посольствах рабо¬

тает по 5 — 8 таких студентов.
Положение с кадрами, безусловно, является одним из

факторов, негативно сказывающихся на различных аспектах

деятельности МИД Японии. Путь к решению кадровой проблемы

руководители японского МИД видят прежде всего в повышении

авторитета министерства иностранных дел и дипломатической

службы в целом. Этой цели они и пытаются добиться.

з
ЯПОНСКАЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ СЛУЖБА

В ДЕЙСТВИИ
Согласно ныне действующему японскому законодательству

о министерстве иностранных дел, основные функции внешне¬

политического ведомства определяются следующим образом:

1. Планирование и осуществление внешней политики. 2. На¬

правление за рубеж дипломатических и консульских работни¬

ков. 3. Заключение договоров и других международных согла¬

шений. 4. Участие в работе международных организаций и кон¬

ференций. 5. Изучение иностранных государств. 6. Информация

по вопросам внутри- и внешнеполитического положения, рас¬

считанная на японскую и зарубежную аудиторию. 7. Осуществле¬

ние культурных обменов с иностранными государствами. 8. За¬

щита находящихся за границей японцев1.
Рассмотрим, как на практике японская дипломатическая

служба справляется с возложенными на нее задачами, особенно

с теми, которые руководство министерства считает наиболее

важными.
На ведущих направлениях
Первое место среди функций министерства иностранных

дел Японии занимает планирование и осуществление внешней

политики, а изучение иностранных государств, то есть, по суще¬

ству, сбор внешнеполитической информации, — пятое. Однако,

организуя работу дипломатического аппарата, руководство

министерства фактически объединяет выполнение указанных

функций в единое целое, причем нередко на первый план пред¬

намеренно выдвигает сбор и обработку информации.
„На дипломатической службе, — пишет известный япон¬

ский дипломат (в прошлом посол Японии в СССР и США),

первый заместитель министра иностранных дел Т. Симода, —

главное — собрать точную информацию, проанализировать ее

в министерстве иностранных дел и на ее основе разработать
5 - 1624
65

соответствующую политику”2. Остается только добавить, что

эта политика должна соответствовать стратегическому внешне¬

политическому курсу, определенному японскими правящими

кругами.
Ясно, что без максимально полной и достоверной информа¬

ции невозможно принять решение, осуществление которого

принесло бы ожидаемые результаты. В японском министерстве

иностранных дел сбору информации придается чрезвычайно

важное значение. И в центральном аппарате, и особенно в за¬

грану чреждениях сотрудников ориентируют на энергичные

поиски и сбор разного рода сведений, данных и т. п. Особо

высоких оценок в министерстве удостаиваются те дипломаты,

которые смогли раздобыть важные сведения до того, как они

получили огласку в средствах массовой информации.
Основной поток информации поступает, естественно, из

японских посольств и консульств в виде как оперативной,

так и почтовой информации. По статистике МИД Японии, объем

информации, направляемой в министерство из загранучрежде¬

ний, с середины 70-х годов возрос почти в 15 раз при увеличении

персонала министерства всего на 35 %3. Японские дипломаты,

работающие за рубежом, ориентированы на сбор информации

главным образом с использованием „открытых методов” —

тщательного изучения правительственных публикаций, газет,

журналов, статистических материалов. Большое значение при¬

дается получению информации „из первых рук”. В этих целях

японские дипломаты стремятся регулярно посещать внешне¬

политическое ведомство страны пребывания, другие правитель¬

ственные учреждения. Одновременно они проводят энергичную

работу по налаживанию и поддержанию личных связей для

получения сведений неофициального и конфиденциального

характера. Проведению этого вида работы способствует выделе¬

ние довольно значительных ассигнований на представительские

расходы.
Примечательны советы С. Окиты относительно того, как

следует действовать японским дипломатам за границей при

сборе информации. Прежде всего он рекомендует им не черпать

информацию из одного источника, а налаживать связи с макси¬

мально широким кругом людей, близко стоящих к центру

структуры политической власти страны, — сотрудниками пра¬

вительственных учреждений, депутатами парламента, военными,

журналистами, представителями деловых кругов. Поскольку,

пишет он, в дипломатии действует принцип „давать и брать”,

то нельзя рассчитывать только на получение информации от

партнера, не снабжая его, в свою очередь, сведениями, которые
66

могут представлять для него интерес. Предостерегая против

разглашения секретной информации, Окита предлагает япон¬

ским дипломатам воспользоваться тем, что среди иностранцев

мало знающих японский язык, и сообщать им главным образом

сведения, публикуемые в японской прессе. Если же партнером

японского дипломата оказывается специалист по японским

делам, к тому же владеющий японским языком, то тогда,

советует он, следует сконцентрироваться на разъяснении смысла

событий, происходящих в Японии. В этой связи, по его мнению,

следует более регулярно и подробно информировать сотрудни¬

ков японских посольств о положении дел в Японии4.
Разнообразную информацию МИД стремится получать в ходе

двусторонних консультаций по широкой международной тема¬

тике, проводимых с внешнеполитическими ведомствами многих

стран на уровне министров иностранных дел, заместителей ми¬

нистров или руководителей департаментов. На регулярной

основе осуществляются такие контакты с представителями

США, Франции, Великобритании, ФРГ, КНР, СССР и ряда других

стран. В 1985 году на японо-французских и японо-западногер-

манских консультациях по вопросам разоружения японцы прояв¬

ляли особую заинтересованность в получении сведений относи¬

тельно американской „стратегической оборонной инициативы”

(СОИ), так как начали изучать вопрос о возможности своего

участия в программе „звездных войн”.
Министерство принимает меры для обеспечения доступа к

информации, которой располагают другие японские государст¬

венные учреждения. В частности, с этой целью министерство

нередко выступает инициатором проведения межведомственных

тематических совещаний, например, для обсуждения проблем

обеспечения безопасности Японии, внешнеэкономических связей.
Вся информация, в том числе оперативная, поступает от

японских посольств и генконсульств в региональный отдел,

который курирует отношения со страной, где находится загран-

учреждение. Бывают случаи, когда посол и генконсул, минуя

отдел и обычные каналы связи, направляют документы непо¬

средственно министру — обычно они это делают, если знают,

что в отделе их мнение не поддержат. Однако подобная практика

не поощряется, и такого рода нарушения субординации могут

негативно сказаться на карьере посла и генконсула.
Региональный отдел обрабатывает полученную информацию.

Оперативная информация, будучи направленной по каналам

фототелеграфа, поступает в отдел в рукописном виде, то есть

так, как она была подготовлена исполнителем. Использование

для передачи телеграмм фототелеграфной связи позволяет отде¬
67

лу контролировать работу дипломата по подготовке оператив¬

ной информации и оценивать его вклад в наиболее важное

направление деятельности загранучреждений. Обобщив и ском¬

поновав оперативную информацию, отдел в необходимых слу¬

чаях доводит ее до сведения руководства — директора департа¬

мента, первого заместителя министра или министра, а также

функциональных отделов.
Получая значительное количество информации, региональ¬

ные отделы тем не менее ее углубленным анализом не занима¬

ются, так как по традиции считается, что это не входит в круг

их обязанностей. Такая установка отбивает у дипломатов вся¬

кий интерес к глубокой аналитической работе и перспективному

планированию. Как отмечает американский исследователь

профессор X. Фукуи, свою нелюбовь к этому виду работы

карьерные дипломаты пытаются обосновать и теоретически.

Так, они заявляют, что политика в принципе не может быть

разработана в опережение какого-то события, а должна родиться

в результате „эволюции, из серии действий, предпринятых

в ответ на давление событий и обстоятельств”5.
Примечательно, что до 1980 года министерство иностран¬

ных дел ежегодно в декабре публиковало „Прогноз междуна¬

родной обстановки в будущем году”. Однако затем выход

в свет „Прогнозов” был прекращен, и оправдывалось это тем,

что „наступила эпоха неопределенности, в которой непред¬

сказуемые и трудные ситуации могут возникать одна из

другой”.
Следует отметить, что в МИД еще с довоенных времен

существует недоверие ко всякого рода прогнозам и долго¬

срочному планированию. В 1936 году созданный в министер¬

стве комитет организационных реформ предложил придать

политическому департаменту функции органа, ведающего

планированием внешнеполитических акций. Однако инициатива

просуществовала недолго. „Традиционалисты” убили ее своими

аргументами о том, что планирование политики не может быть

отделено от рутинной повседневной работы и поэтому должно

осуществляться в рамках каждого отдела. Деятельность ис¬

следовательского департамента довоенного министерства была

фактически сведена к сбору разведывательной информации

о Советском Союзе.
Не случайно и в настоящее время руководители отделов,

рассматривая деятельность департамента информации и анализа

в качестве потенциальной угрозы своей прерогативе давать

единоличное заключение по наиболее важным вопросам дву¬

сторонних отношений и внешней политики государств-партне-
68

ров, преднамеренно стараются приуменьшить значение экспер¬

тных оценок, разрабатываемых департаментом, не придавать

серьезного значения его рекомендациям и советам.
В целом в министерстве иностранных дел предпочитают

краткосрочные прогнозы. Однако при всей нелюбви к анали¬

тической работе в руководстве японской дипломатической

службы имеется понимание важности углубленного изучения

наиболее важных проблем, прогнозирования долгосрочного

характера. Для решения этих задач практикуется, например,

создание специальных групп из сотрудников различных отде¬

лов. В 80-е годы в министерстве действовали группы, соби¬

рающие и изучающие информацию, связанную с американской

„стратегической оборонной инициативой”, концепцией „тихо¬

океанского сотрудничества”, советским предложением о раз¬

работке комплексного подхода к проблемам безопасности в

Азии.
Аналитической работой занимаются также советники при

министерстве, состав которых формируется из ушедших на

пенсию дипломатов, достигших в своей карьере высоких долж¬

ностей. Обычно им поручается подготовка рекомендаций по

какому-либо конкретному вопросу.
В целях более углубленного изучения обстановки на местах

министерство практикует направление из центрального аппара¬

та в посольства на 1 — 2 года сотрудников довольно высокого

ранга, обладающих аналитическими способностями. Не зани¬

маясь оперативной работой, они готовят разработки по опреде¬

ленной тематике. С аналогичными задачами в посольства по

контракту на 1 — 2 года регулярно направляются ученые-между-

народники, которые по окончании загранкомандировки обя¬

зуются представить министерству доклад на заранее определен¬

ную тему.
В более широком, комплексном плане анализом информа¬

ции и прогнозированием международной обстановки призваны

заниматься действующие при министерстве научно-исследова¬

тельские институты, которые, как правило, возглавляются

бывшими высокопоставленными сотрудниками министерства.

На практике это весьма небольшие по штату научно-исследова-

тельские группы, занимающиеся изучением довольно узкой

тематики. Например, Исследовательский центр Япония — Корея

возглавляется бывшим послом в Южной Корее Э. Като. Центр

издает журнал „Современная Корея”. Наиболее крупный науч-

но-исследовательский Институт международных проблем, со¬

зданный при министерстве в 1960 году по предложению С. Ёси-

ды, занимается изучением международного положения, внешней
69

политики ведущих государств мира, готовит соответствующие

рекомендации для руководства японской дипломатической

службы. Институт организует международные симпозиумы,

семинары, ведет активный обмен учеными-международниками,

издает ежемесячный журнал „Кокусай мондай” („Международ¬

ные проблемы”) и ежеквартальный журнал „Кёсансюги то

кокусай сэйдзи” („Коммунизм и международная политика”),

а также ежегодники важнейших международных событий,

многочисленную справочную литературу.
В составе института с июня 1984 года действует Центр

изучения Советского Союза, который возглавляет бывший

посол Японии в СССР К. Ниидзэки. Центр, по существу, не

имеет платного штата сотрудников и привлекает специалистов

из различных университетов, которые по контрактам ведут

изучение таких тем, как внешняя и внутренняя политика Совет¬

ского Союза, экономическое положение СССР, отношения

СССР с восточноевропейскими социалистическими странами,

советская политика в области обороны. В 1985 году центр

выпустил первый номер журнала „Сорэн кэнкю” („Изучение

СССР”), который планируется издавать раз в полгода.
Хотя, как утверждал в 1985 году министр иностранных

дел С. Абэ, по сравнению с периодом десятилетней давности

министерство иностранных дел располагает более точной ин¬

формацией6, работа по сбору и обработке информации остает¬

ся слабым звеном в деятельности министерства, что признается

и его руководством. При этом отмечается, что нередко инфор¬

мация запаздывает, носит недостаточно объективный характер,

при ее сборе отсутствует должная систематичность, а при анали¬

зе — глубина и обоснованность вьюодов.
Один из крупных работников министерства иностранных

дел, пользующийся репутацией серьезного аналитика, — X. Ока¬

дзаки (занимал пост директора департамента информации и

анализа, был послом в Саудовской Аравии) отмечает, что МИД

Японии отстает в организации системы сбора, обработки и

анализа информации стратегического и военного характера

о зарубежных странах, необходимой для выработки правитель¬

ством Японии важных политических решений. По его словам,

„недостаточно тщательный анализ и тенденциозный подбор

информации приводят нередко к принятию ошибочных ре¬

шений”7.
Наиболее часто в вину министерству иностранных дел

ставят то, что оно в свое время не смогло предсказать воз¬

можность резкого изменения „китайской” политики США и

не имело никаких сведений о готовившейся поездке Г. Кис¬
70

синджера в Пекин, не предвидело надвигавшейся волны анти-

японских настроений во время визита премьер-министра К. Та¬

наки в страны АСЕАН (1974 г.), не смогло спрогнозировать

бурное развитие событий в Иране после падения шахского

режима, а также затяжной характер ирано-иракского воен¬

ного конфликта.
В качестве одного из серьезных промахов министерства

иностранных дел в 80-е годы называют направление японским

посольством из Пекина в Токио необоснованных сведений

о широком распространении в Китае прояпонских настроений.

В результате жесткая китайская реакция на официальное посе¬

щение премьер-министром Я. Накасонэ 15 августа 1985 г. храма

Ясукуни, в списки которого в числе „жертв войны” занесены

главные японские военные преступники, казненные по приго¬

вору Международного трибунала, застала японцев врасплох.

Поклонение инициаторам агрессивной войны против Китая

вызвало возмущение в китайских политических и общественных

кругах, в ряде китайских городов состоялись антияпонские

демонстрации. Охлаждение в японо-китайских отношениях

в связи с ,делом Ясукуни” затянулось на многие месяцы.
Япония по-прежнему нередко с опозданием реагирует на

крупные события международной жизни. Не случайно посто¬

янно высказываются опасения относительно того, как бы япон¬

ская дипломатия не допустила очередного промаха в оценке

развития обстановки на Корейском полуострове, в Индокитае,

на Ближнем Востоке и т. д.
Для улучшения сбора и анализа информации в министерстве

в 80-е годы начали проводить ряд мероприятий. Прежде всего в

этих целях увеличиваются ассигнования из бюджета министер¬

ства. Расширяется практика координации деятельности по

сбору наиболее важных сведений, в том числе путем проведения

регулярных совещаний с участием дипломатов, занимающихся

в посольствах одними и теми же вопросами. Такие совещания

проводятся либо в Токио, либо в одной из стран региона.
Загранпредставительствам, особенно в крупных странах,

даны указания максимально активизировать усилия по сбору

наиболее важной информации. Чтобы облегчить посольствам

и консульствам выполнение этой задачи, в министерстве рас¬

сматривается вопрос о продлении срока пребывания диплома¬

тов в одной стране. В японских посольствах в ряде крупных

стран (США, СССР, Англии) дипломаты уже работают по 3 —

4 года. Однако это встречает недовольство среди карьерных

дипломатов, которые тем быстрее продвигаются по службе,

чем чаще меняют место работы.
71

Желая оздоровить обстановку в японских загранпредстави-

тельствах, притупить остроту конкуренции между представи¬

телями различных ведомств в погоне за информацией, руковод¬

ство министерства предприняло необычный шаг: приступило

к изучению вопроса о возможности передачи определенных

сведений и данных, поступающих от дипломатов, работающих

за границей, другим госучреждениям, а также японским ком¬

паниям в обмен на получение от них интересующей МИД ин¬

формации.
Проявлением возросшего внимания к аналитической работе

со стороны руководства министерства стало создание в декабре

1982 года Центра по изучению стратегических проблем. В его

работе принимают участие не только сотрудники министерства,

но и ученые-международники, представители средств массовой

информации, бывшие военные. Руководить центром министер¬

ство пригласило бывшего начальника Академии обороны,

занимавшего также пост начальника отдела военной истории

научно-исследовательского Института сил самообороны, X. Тогу.

На первом этапе своей деятельности центр занялся изучением

военной стратегии США, КНР, СССР, сравнительным анализом

их военных потенциалов, разработкой рекомендаций относи¬

тельно стратегического курса Японии в мировой политике.
Руководством МИД Японии принимаются меры и по повы¬

шению оперативности в работе с поступающей от загранучреж-

дений информацией. С января 1984 года в министерстве введена

система круглосуточной связи, для обеспечения которой уста¬

новлены дежурства старших дипломатических сотрудников

в „центре связи” в ночное время и в выходные дни. Получая

оперативную информацию из посольств и генконсульств, дежур¬

ные дипломаты в случае необходимости принятия срочного

решения доводят ее до сведения руководства министерства,

используя, в частности, систему передачи поступивших сооб¬

щений по фототелеграфу на дом директорам департаментов

и другим руководящим работникам.
В министерстве разработан план модернизации системы

связи центрального аппарата с загранучреждениями с целью

ускорения передачи информации и более надежного обеспече¬

ния секретности. Была создана и действует специальная группа,

которая, в частности, предложила начать с 1986 года введение

единой системы передачи и обработки информации на основе

более широкого использования ЭВМ.
Значительная часть почтовой информации, особенно разного

рода отчеты, уже составляется по специальной схеї^е, с тем

чтобы она без дополнительной обработки могла быть введена
72

в ЭВМ. Хранение и обработка информации с помощью ЭВМ

практикуются в министерстве с 1963 года и находятся в ведении

секции обработки информации, действующей при секретариате

министра. В настоящее время в министерстве имеются четыре

ЭВМ японского производства, используемые в основном в ка¬

честве информационных банков, в которых собираются главным

образом открытые сведения, поскольку, по превалирующему

в руководстве министерства мнению, „нельзя доверять ЭВМ

секретную информацию”. Преобладает также мнение, что ЭВМ

способна лишь хранить информацию и не следует проводить

с ее помощью анализ ситуации и тем более разрабатывать про¬

гнозы, так как интуитивная оценка политики недоступна ника¬

кой ЭВМ. Эти настроения сотрудников министерства, пишет

С. Окита, занимавший пост министра иностранных дел, во

многом сводили на нет попытки заинтересовать дипломатов

в широком и активном использовании ЭВМ в своей работе.

В результате МИД Японии значительно отстает от других япон¬

ских государственных учреждений в использовании передовых

методов обработки и хранения информации, планирования

политики. В то же время Окита признает, что внедрение в мини¬

стерстве иностранных дел систем обработки информации с

помощью ЭВМ сдерживается и незначительными финан¬

совыми ассигнованиями, отсутствием специалистов-програм-

мистов8.
Тем не менее в последнее время в МИД Японии происхо¬

дят определенные сдвиги в деле более активного задействова¬

ния ЭВМ. В 1986 году министерство иностранных дел вслед

за министерством финансов и министерством внешней торгов¬

ли и промышленности стало третьим по счету государственным

учреждением, установившим персональные компьютеры в ка¬

бинетах руководящих работников, начиная с уровня директора

департамента и выше. Персональные компьютеры (всего их

было установлено 75) подключены к ЭВМ, находящейся в де¬

партаменте информации и анализа. В случае необходимости

сотрудник может получить информацию из ЭВМ, которая будет

передана на дисплей процессора или же отпечатана на бумаге

с помощью присоединенного к процессору печатающего уст¬

ройства — принтера. Объем информации пока невелик и рас¬

пределен по следующим основным темам: обзор текущих

новостей по материалам прессы; публичные высказывания

премьер-министра и министра иностранных дел по вопросам

внешней политики; распорядок дня работы министра; повест¬

ка заседаний парламента; состав правительственных органов

зарубежных стран; статистические данные о зарубежных стра¬
73

нах. При желании сотрудник может ввести в персональный

компьютер информацию, которая требуется для него лично.
Функционирование системы персональных компьютеров

началось с небольшого курьеза. Министр иностранных дел

С. Абэ, проверяя эффективность системы, запросил список

правительства Филиппин. К удивлению присутствующих, на

дисплее появился состав филиппинского правительства во

главе с Ф. Маркосом, хотя у власти на Филиппинах уже находи¬

лась администрация К. Акино. Министр и сопровождающие

его сотрудники министерства пришли к выводу, что, „прежде

чем система станет полезной, потребуется еще некоторое

время”9.
В министерстве иностранных дел разработан план оснаще¬

ния японских загранпредставительств в наиболее крупных

странах терминалами, с помощью которых можно было бы

напрямую получать информацию из „банка памяти” ЭВМ, нахо¬

дящейся в здании министерства в Токио. В 1986 году первый

такой терминал был установлен в японском представительстве

при Организации экономического сотрудничества и развития

(ОЭСР) в Париже.
С целью улучшения качества связи с загранучреждениями

намечено ввести в действие систему цифровой зашифровки

телефонных разговоров посольств с Токио, а также приступить

к середине 90-х годов к осуществлению связи через три искусст¬

венных спутника Земли. Для обеспечения бесперебойной связи

в случае стихийных бедствий, введения чрезвычайного поло¬

жения в стране пребывания японского загранучреждения, когда

может быть нарушена или отключена телефонная и. телеграф¬

ная связь, министерство планирует расширить систему радио¬

связи. Уже в настоящее время посольства Японии в 15 странах

Восточной Европы, Центральной и Южной Америки, Азии и

Африки имеют радиосвязь с Токио10.
В самом министерстве довольно скептически оценивают

возможность реализации указанных планов в полном объеме,

прежде всего потому, что внедрение новой техники и ее обслу¬

живание потребуют нескольких десятков миллиардов иен,

которые министерству будет крайне сложно получить с учетом

проводимой правительством политики жесткого ограничения

средств, выделяемых на нужды государственного аппарата11.
Допустим, что необходимая информация собрана, обрабо¬

тана и остается принять решение. Как это делается в японском

министерстве иностранных дел?
Рутинные вопросы в своем большинстве решаются на уровне

заведующего отделом, его заместителя, или, как он именуется
74

в министерстве, старшего администратора (сюсэки дзимукан).

По более сложным вопросам решения принимаются руководя¬

щими работниками министерства. В то же время круг лиц,

обладающих реальной властью и облеченных правом принимать

решения, невелик. Это министр, его первый заместитель, началь¬

ник секретариата, директора департаментов и заведующие

отделами. Разработанный в отделе проект решения по важным

проблемам посылается наверх для утверждения директором

департамента, первым заместителем министра и, наконец, ми¬

нистром. Если один из них выражает несогласие с какими-либо

положениями документа, он возвращается на доработку. Тогда

к его обсуждению подключается заместитель директора депар¬

тамента, а нередко заместитель министра, и документ начинает

путешествовать по министерским этажам. Но прерогативы

заведующего отделом строго ограничены: он не может непосред¬

ственно обращаться к первому заместителю министра или

министру, не получив на то санкцию директора департамента.
В случае чрезвычайных событий, кризисных ситуаций для

определения позиции по сложной международной проблеме

в процесс принятия решения вовлекается довольно широкий

круг лиц. При этом руководство министерства действует по

заранее апробированной схеме. Прежде всего создается спе¬

циальная группа или комитет во главе с первым заместителем

министра. В их состав, как правило, входят: заместитель минист¬

ра, один-два директора департаментов, в том числе обычно

договорного; один-два заместителя директоров департаментов,

включая представителя договорного департамента; несколько

заведующих отделами и их заместителей. Например, группа,

занимавшаяся в конце 60-х годов в министерстве вопросами,

связанными с возвращением Соединенными Штатами Японии

острова Окинава, состояла из первого заместителя министра,

заместителя министра, директора департамента Северной Аме¬

рики, директора договорного департамента, двух заместителей

директоров из этих департаментов, заведующих первым отделом

Северной Америки и договорным отделом. По аналогичному

принципу была составлена и группа, занимавшаяся подготовкой

визита премьер-министра К. Танаки в Китай в 1972 году с целью

нормализации японо-китайских отношений. В группу входили

первый заместитель министра, директора азиатского и договор¬

ного департаментов, заведующие китайским и договорным

отделами.
В период бурных событий 1986 года на Филиппинах, свя¬

занных с падением режима Ф. Маркоса, в специальную группу

министерства входили восемь человек: первый заместитель
75

министра, заведующий секретариатом министра, директор

департамента Азии, директор департамента Северной Америки,

директор департамента экономического сотрудничества, ди¬

ректор департамента информации и анализа, заведующий общим

отделом, заведующий консульским и иммиграционным управ¬

лением. При группе была создана рабочая подгруппа в составе

заведующих отделами и заместителей заведующих департамен¬

тами. Для выяснения положения на месте в Манилу был ко¬

мандирован заместитель министра12.
Главным действующим лицом подобных групп и комите¬

тов, их руководителем является первый заместитель министра.

Он не только старший по должности и званию, но и фактически

единственный, кто поддерживает постоянный личный контакт

с министром, премьер-министром, ведущими деятелями ЛДП,

консультируется с ними, знает „настроения наверху”. В то же

время, задавая общий тон работе группы, первый заместитель

министра, перегруженный работой, зачастую не слишком

активно вовлекается в ее деятельность. Роль заместителя мини¬

стра в „кризисных” группах обычно незначительна и сводится

к координационной работе.
Директора департаментов, ведающие весьма широким

кругом вопросов и фактически обязанные регулярно присут¬

ствовать на заседаниях различных комиссий парламента для

дачи ответов на запросы депутатов, также нередко ограничивают

свое участие в работе группы высказыванием общих рекомен¬

даций. Основная ответственность за разработку и осуществление

одобренного курса действий ложится на заведующих отделами.

Таким образом, в рутинной работе и при кризисных ситуациях

главное звено в деятельности министерства — отдел. Подобное

положение дает основание некоторым заведующим, возглав¬

ляющим крупные и важные отделы, полушутя именовать себя

мини-министрами иностранных дел, а своих замов — зам-

министрами.
Регулярно собираются совещания заведующих отделами

для обсуждения проблем, представляющих взаимный интерес.

Два-три раза в неделю проводятся совещания старших руко¬

водящих работников министерства, на которых иногда присут¬

ствует и министр. На подобного рода совещаниях решения не

вырабатываются. Их задача — способствовать свободному

обмену информацией, идеями.
Послы, возглавляющие загранпредставительства, непосред¬

ственно в процессе выработки решений руководством мини¬

стерства вроде бы не участвуют, однако информация, советы

и предложения, посылаемые ими, внимательно рассматриваются
76

и учитываются. Кроме того, послу нередко поручается вести

неофициальные или официальные переговоры, как говорится,

на месте и самому принимать решения.
Мнения послов, их рекомендации регулярно выслушива¬

ются руководством министерства, в частности, в ходе регулярно

проводимых региональных совещаний послов. Обычно подоб¬

ного рода совещания, на которых присутствуют руководящие

работники министерства, а нередко и министр, проводятся раз

в год в одной из стран региона или в Токио.
МИД Японии для участия в процессе выработки решений

не приглашает никого со стороны, то есть представителей дело¬

вых, академических кругов. Подобный шаг был бы расценен

как „потеря лица” или признание собственной неспособности

вести дела на должном уровне. Чиновники министерства ино¬

странных дел убеждены в том, что лучше них в Японии никто

не знает международной обстановки, особенностей развития

двусторонних отношений, никто не располагает более полной

и достоверной внешнеполитической информацией и поэтому

обращаться к кому-то за помощью или советом нет никакой

необходимости.
В отличие от других министерств и ведомств, при которых

имеются создаваемые решением правительства консультативные

советы (сингикай) в составе представителей деловых и науч¬

ных кругов (их задача состоит в изучении проблем и подготовке

рекомендаций по их решению), министерство иностранных

дел подобного совета не имеет. Не создаются по примеру мини¬

стерства внешней торговли и промышленности и временные

консультативные комитеты специалистов. Выслушивание мне¬

ния „со стороны” ограничивается периодической организацией

на уровне департаментов бесед с представителями научных и

деловых кругов, так называемых „познавательных встреч”

(бэнкёкай).
Примечательно, что многие исследователи деятельности

японской бюрократии настойчиво пытаются выявить и описать

процесс принятия решений в японских государственных учреж¬

дениях, в том числе в министерстве иностранных дел, определить

некую универсальную модель. Однако ничего специфически

японского им найти не удалось. Так же как и в американских

госучреждениях, проект документа, разработанный чиновником

невысокого ранга по „указанию свыше”, направляется на рас¬

смотрение и одобрение как по вертикали - вышестоящему

начальству, так и по горизонтали - в другие подразделения

министерства, заинтересованные в его принятии или имеющие

отношение к его составлению. Единственное обнаруженное
77

отличие заключается в том, что, циркулируя по министерству,

проект документа (рингисё) обрастает визами не в виде под¬

писей, а в виде красных печатей, так как каждый японский

чиновник делает на нем оттиск своей фамилии с помощью

личной печатки.
И все же одну, действительно существенную особенность,

оказывающую влияние на принятие решений в японском мини¬

стерстве иностранных дел, нельзя не отметить. Практикой

японской дипломатической службы порождены группировки,

объединяющие дипломатов, специализирующихся на отноше¬

ниях Японии с определенной страной. Эти группировки — нин-

тибацу (дословно - группировка по месту службы) - скла¬

дываются обычно из карьерных дипломатов, изучавших один и

тот же язык и долгое время работавших вместе в японском

посольстве в одной из крупных стран или в отделе, занимаю¬

щемся отношениями Японии с этой страной.
„Страновые” группировки существовали в министерстве

и в довоенное, и в военное время. Тогда тон задавала „немец¬

кая группировка”, поскольку Япония была союзницей фашист¬

ской Германии, а также „китайская” группировка, что было

связано с японской вооруженной агрессией против Китая.
Если за членами „немецкой группировки” в министерстве

устойчиво сохранялась репутация крайне самоуверенных дипло¬

матов, то представители „китайской” оценивались как наиболее

подготовленные специалисты, особенно в области китайской

истории и китайского языка.
После окончания войны многие „германисты” — представи¬

тели старшего поколения — покинули министерство, а молодые

переквалифицировались: стали заниматься экономикой, между¬

народным правом, специализироваться по другим странам.

Один из наиболее известных представителей „немецкой груп¬

пировки” — Н. Усиба был принят на работу в министерство

в 1932 году, работал в посольстве Японии в Берлине, способ¬

ствовал заключению „антикоминтерновского пакта”. После

окончания войны он перешел в министерство внешней торговли

и промышленности, где был директором департамента, затем

вернулся в МИД, дослужился до первого заместителя министра,

а ушел в отставку с поста посла в США. По завершении дипло¬

матической карьеры Н. Усиба продолжал высоко котироваться

как специалист по японо-американским отношениям, а также

в области международных экономических связей. В 1977 году,

формируя свой второй кабинет, Т. Фукуда назначил его госу¬

дарственным министром по вопросам внешнеэкономических

связей.
78

В „немецкой группировке” начинал свою карьеру С. Хогэн,

который затем, как и некоторые другие ее члены, переквали¬

фицировался и перешел на „советское направление”. Он уча¬

ствовал во многих советско-японских переговорах, в том числе

о восстановлении дипломатических отношений, и даже одно

время являлся лидером „русской группировки”. К „немецкой

группировке” причисляют, в частности, бывшего генконсула

в Гамбурге и посланника в посольстве ФРГ, посла в Австрии,

а в настоящее время посла Японии в ФРГ Я. Миядзаву, прихо¬

дящегося братом видному деятелю ЛДП К. Миядзаве.
Поскольку правящие круги Японии рассматривают отно¬

шения с США в качестве краеугольного камня японской

внешней политики, то естественно, что наиболее влиятельные

позиции в министерстве занимает „американская группировка”.

„Американисты” в японском министерстве иностранных дел

всегда на первых ролях, на виду у политических деятелей,

правящей партии, имеют наилучшие шансы быстро продвинуть¬

ся на руководящие посты. С учетом этого желающих попасть

в „американскую группировку” более чем достаточно. По¬

этому в министерстве эту группировку именуют „гакусэки

конко”, что в прямом переводе означает „смешение драго¬

ценных и обычных камней”, то есть имеется в виду наличие

в ней как способных дипломатов, так и весьма посредственных.
Члены „американской группировки” в наиболее значитель¬

ной степени проникнуты духом „важности всемерного укреп¬

ления японо-американских отношений”. Именно поэтому,

как отмечает Н. Нагано, составляя совместные японо-американ¬

ские документы, особенно коммюнике по итогам двусторонних

ёизитов, встреч и переговоров на высоком уровне, „они стре¬

мятся включать в них мягкие выражения, максимально сгла¬

живать конфликтные моменты, показывать непоколебимую

прочность двусторонних отношений”13.
„Американисты” большую часть своей служебной карье¬

ры, как правило, проводят в японском посольстве в Вашинг¬

тоне, в японских консульствах в США или работают в странах,

ориентирующихся в своей политике на Америку. Многие из

них являются последовательными приверженцами американ¬

ского дипломатического стиля. Так, известно, что первый

заместитель министра X. Мори готовил документы для ру¬

ководства по методу М. Банди, помощника президента США

Дж. Кеннеди, то есть представлял на выбор два варианта. К

элите „американской группировки” причисляют, в частности,

Ф. Того, Е. Окавару, которые в конце своей карьеры достигли

высшей ступени - были назначены послами в США, а также
79

ответственных работников министерства в 80-е годы — дирек¬

тора департамента Северной Америки Т. Курияму, его замести¬

теля С. Ватанабэ, заведующего первым североамериканским

отделом Ю. Кавасиму, посла в Австралии, а до этого замести¬

теля министра Т. Накадзиму.
Конечно, бывает, что внутри группировок возникают раз¬

ногласия, и довольно острые. Приведем наиболее показательные

примеры.
Еще в конце 60-х годов дипломаты довольно высокого

уровня выражали недовольство подчиненным, зависимым по¬

ложением Японии в отношениях с США. В частности, высказы¬

валось предостережение против излишней зависимости от Ва¬

шингтона в вопросах обеспечения безопасности, поскольку,

используя тесный военный союз, США могут вовлечь Японию в

опасную ситуацию, не спросив даже мнения японской стороны.

Сторонники известного дистанцирования от американской воен¬

но-политической стратегии — а в их числе оказался ряд пред¬

ставителей „американской группировки”, в том числе X. Мори, —

выступили против приверженцев максимально тесного японо¬

американского союза, возглавлявшихся послом в США Т. Си-

модой и директором департамента Северной Америки Я. Ясу-

кавой.
Конкретно противоречия между ними проявились при

выработке японской позиции на японо-американских перего¬

ворах об условиях возвращения Японии острова Окинава.

Наиболее проамерикански настроенные дипломаты готовы

были одобрить возвращение острова с сохранением на распо¬

ложенных на нем американских базах ядерного оружия, так

как полностью разделяли тезис о необходимости укрепления

американских „сил сдерживания”, в том числе на японской

территории. Победила, однако, точка зрения X. Мори и его по¬

следователей. По крайней мере формально японское правитель¬

ство распространило и на остров Окинава действие своей

политики, основывающейся на трех неядерных принципах —

не производить, не иметь и не ввозить ядерное оружие14.
В начале 70-х годов, отмечает X. Фукуи, в связи с анти-

японскими действиями администрации Р. Никсона в коридорах

министерства иностранных дел откровенно зазвучали нацио¬

налистические высказывания с антиамериканским подтекстом15.

Позднее страсти поулеглись. Однако в начале 80-х годов мо¬

лодое поколение японских дипломатов, в меньшей степени,

чем дипломаты набора довоенного и военного времени, отя¬

гощенное комплексом проамериканизма, стало выступать за

более энергичную дипломатию, за большую смелость и реши¬
80

тельность в отстаивании японских интересов на переговорах

с американскими представителями.
М. Тамба, поступивший на дипломатическую службу в

начале 60-х годов и назначенный в 1986 году генеральным

консулом Японии в американском городе Бостоне, следующим

образом сформулировал наиболее оптимальный, по его мнению,

дипломатический курс Японии в отношении США на современ¬

ном этапе. Японии, пишет он в своей книге, сейчас уже нет необ¬

ходимости молча следовать политике США. Если американская

политика не нравится японской стороне, то следует обращать

на это внимание американцев, вступать с ними в переговоры

с целью выработки общей политики и осуществлять ее совмест¬

ными усилиями16.
Бурные дебаты разгорались и среди „китаистов”. В первые

послевоенные годы в „китайской группировке” доминировали

протайваньские настроения и тон в ней задавали не столько

специалисты по Китаю, сколько карьерные дипломаты со зна¬

нием английского языка, работавшие на Тайване и в Южной

Корее. Они отстаивали господствовавшую тогда в японских

правящих кругах точку зрения о том, что в противодействие

Советскому Союзу и КНР „необходимо создавать сильные

Тайвань и Южную Корею”17. В „китайской” политике они

полностью ориентировались на США. Во второй половине

60-х годов в министерстве сначала робко, а затем все громче

начало высказываться и иное мнение относительно подхода

к отношениям с Тайванем и КНР. Предлагалось, принимая во

внимание политику Мао Цзэдуна, рассматривать Китай как

государство, проводящее антисоветский курс и являющееся

поэтому противовесом „излишнему усилению влияния Совет¬

ского Союза на Дальнем Востоке, которое нежелательно с

точки зрения обеспечения безопасности Японии”18. Отсюда

следовал вывод о целесообразности налаживания отношений

Токио с Пекином. Сторонники такого подхода стали именовать¬

ся „пекинской группой”. Однако против изменения японской

политики в отношении Китая резко выступила „тайваньская

группа”. Дело дошло до того, что, когда было принято решение

назначить послом на Тайване сторонника нормализации японо¬

китайских отношений Ю. Исэки, „тайваньцы” через влиятельных

деятелей ЛДП добились отзыва уже запрошенного на него

агремана. Затем они воспрепятствовали и назначению Исэки

послом в Южную Корею.
Обстановка резко изменилась после принятия США курса

на сближение с Китаем. На передний план вышли представители

„пекинской группы”, а X. Окава, начинавший свою карьеру
6 - 1624
81

в конце 30-х годов как „китаист”, был назначен японским пос¬

лом в Пекине.
Однако недаром про „китайскую группировку” говорят,

что ей „не хватает трезвых, уравновешенных оценок политики

Китая”19. С начала 80-х годов в министерстве вновь зазвучали

голоса, предупреждающие о необходимости более осторожного

подхода Японии к развитию отношений с Китаем. В концентри¬

рованном виде эти настроения нашли отражение в одном из

публичных выступлений первого заместителя министра Н. Ма-

цунаги, который в конце 1983 года констатировал: „В настоя-'

щее время японо-китайские отношения находятся в хорошем

состоянии, однако трудно сказать, как будет обстоять дело в

дальнейшем”.
В 80-е годы в „китайской группировке” наиболее активно

проявляли себя директор департамента экономического со¬

трудничества К. Фудзита (Китай является одним из ведущих

получателей японской экономической помощи по правитель¬

ственной линии), директор департамента Азии X. Хасимото,

заведующий отделом Китая М. Асаи.
„Английская” и „французская” группировки с учетом

того, что до последнего времени в японской внешней политике

отношениям с Англией и Францией не придавалось достаточного

значения, малочисленны и большим авторитетом в министер¬

стве не пользуются.
Достигшие крупных дипломатических постов представи¬

тели „французской группировки” в молодости увлекались

изучением истории французской дипломатии, культуры

Франции, совершенствовали знание французского языка. В

министерстве они слывут знатоками международного права,

техники переговоров, мастерами закулисной борьбы на между¬

народных конференциях. Поэтому представителей этой группи¬

ровки можно встретить в договорном департаменте, департа¬

менте ООН, на постах постоянных представителей Японии

при международных организациях и послов во франкогово¬

рящих странах. По традиции они часто возглавляют и про¬

токольную службу министерства, направляются для работы

в секретариат премьер-министра.
В 80-е годы занимавшие пост директора департамента

Европы и Океании Ё. Като и Т. Нисияма считались наиболее

заметными представителями „французской группировки”. В

ее состав входил и первый заместитель министра Н. Мацунага,

работавший в договорном департаменте и секретариате министра.
В довоенное время „английскую группировку” составляли

дипломаты, служившие в японских посольствах в Англии и
82

странах Британского содружества. После войны группировка

практически распалась, а ее члены влились в состав „америка¬

нистов”. „Английское начало” прослеживается в деятельности

посла в США К. Асакаи, находившегося на этом посту в период

подготовки и заключения японо-американского ,договора

безопасности”, первого заместителя министра иностранных

дел М. Такасимы.
В связи с активизацией внешнеэкономической дипломатии

Японии в послевоенное время в министерстве начала склады¬

ваться в 60 — 70-е годы „экономическая группировка”, вклю¬

чающая дипломатов, специализирующихся на изучении экономи¬

ческих проблем. Ее появлению способствовало, в частности,

учреждение поста заместителя министра, ведающего экономи¬

ческими вопросами. Наиболее активными представителями

группировки в 80-е годы были: М. Мотоно, последовательно

занимавший посты директора экономического департамента,

заместителя министра, посла во Франции; Р. Тэдзима, прошедший

почти аналогичный карьерный путь — директора экономического

департамента, посла при ОЭСР, заместителя министра; К. Янаги —

директор департамента экономического сотрудничества.
Дипломатов, занимающихся японо-советскими отношения¬

ми, в МИД принято называть „русской группировкой”. К ней

причисляют не только дипломатов, знающих русский язык, но

и всех, зарекомендовавших себя специалистами по вопросам

политики, проводимой в отношении социалистических стран.

Поэтому в эту группировку включали упоминавшихся уже

С. Хогэна и Я. Миядзаву, который в конце 60-х годов возглав¬

лял отдел, ведавший японо-советскими отношениями.
В группу в разное время входили послы Японии в СССР

К. Ниидзэки и А. Сигэмицу, посол в ПНР Т. Нэмото, заместитель

директора департамента Европы и Океании X. Араи, советник-

посланник посольства Японии в Москве, а затем посол в МНР

и НРБ Н.Акихо. В середине 80-х годов к „русской группировке”

причисляли помощника министра иностранных дел, а до этого —

советника японского посольства в Москве К. Того, заведую¬

щего отделом анализа И. Магосаки, заместителя директора

департамента Европы и Океании И. Номуру, советников-

посланников японского посольства в Москве Т. Того и

М. Тамбу.
Членов „русской группировки” отличает стремление сдер¬

живать развитие японо-советских отношений,, обращать внима¬

ние японского руководства на „опасные последствия для япон¬

ских интересов чрезмерного улучшения двусторонних связей”.

Одновременно они являются наиболее последовательными
83

сторонниками сохранения и укрепления яноно-амсриканского

военно-политического союза. Такое мнение о группировке

разделяется подавляющим большинством японских исследо¬

вателей деятельности министерства иностранных дел. Вот,

например, как характеризует ведущих представителей „русской

группировки” один из японских журналистов, регулярно осве¬

щающих деятельность МИД Японии в прессе. „Обычно, - от¬

мечает он, - сотрудники министерства иностранных дел прони¬

каются чувством доброжелательности к стране, с которой им

поручено вести дело. Есть только одно исключение - это люди,

занимающие должность заведующего отделом Советского

Союза”20.
Небезынтересно, что члены „русской группировки” даже

после ухода на пенсию продолжают активно использовать имею¬

щиеся возможности для продвижения своих архиконсерватив-

ных взглядов. „Похоже, — пишет М.Накадзима, один из наи¬

более авторитетных японских политологов, — этих людей объ¬

единяет то, что они исходят из предпосылки, согласно которой

нет необходимости в улучшении советско-японских отношений

и будет лучше, если они останутся плохими”21.
В пользу какого же курса в отношении Советского Союза

высказываются ведущие представители „русской группировки”,

постоянно напоминающие, что „только они знают, как вести

дела с Советским Союзом”? Их позиция весьма проста: без

решения „территориальной проблемы” не может и не должно

быть никакого существенного поступательного движения в

японо-советских отношениях. Как известно, официальные

круги Японии, игнорируя итоги второй мировой войны и по¬

слевоенные политические реальности, выдвигают незаконные

территориальные притязания к Советскому Союзу. Члены

„русской группировки” министерства иностранных дел неиз¬

менно находятся в первых рядах тех, кто особо настойчиво

пытается увязывать „территориальную проблему” с решением

наиболее важных вопросов японо-советских связей. По су¬

ществу, „территориальный вопрос” используется для предна¬

меренного торможения развития отношений с Советским

Союзом, а также для оправдания нынешнего проамериканского

внешнеполитического курса Японии. При этом состояние японо¬

советских отношений открыто ставится в зависимость от ситуа¬

ции, складывающейся в советско-американских отношениях.

Подчеркивается, что Япония не будет забегать вперед США

в ведении дел с Советским Союзом22.
Для того чтобы обосновать свою негативную позицию, члены

„русской группировки” идут на извращение целей советской
84

политики в отношении Японии. Из их „анализа” следует, что

Советский Союз якобы стремится разрушить японо-американ¬

ский союз, расколоть японское общественное мнение, „разъ¬

единить” японское правительство и японский народ и исполь¬

зовать создавшуюся в результате этого выгодную для себя

ситуацию для получения доступа к японским экономическим

и научно-техническим достижениям. Исходя из этого, они

рекомендуют японскому правительству: укреплять союз с

США и увеличивать свой военный потенциал, так как Совет¬

ский Союз, мол, считается только с „сильным партнером”;

негативно реагировать на крупномасштабные советские ини¬

циативы, направленные на вывод советско-японских отношений

на качественно новый уровень*; в торгово-экономических

отношениях с СССР „не отделять политику от экономики”

(„сэйкэй фукабун”). Имеется в виду, что существенное раз¬

витие торгово-экономического сотрудничества должно ставить¬

ся в зависимость от удовлетворения японских территориальных

притязаний23.
Руководство внешнеполитического ведомства постоянно

напоминает японским деловым кругам о необходимости скру¬

пулезно соблюдать курс „сэйкэй фукабун”. Так, МИД Японии,

будучи обеспокоен тем, как бы визит представительной деле¬

гации деловых кругов в Москву в феврале 1983 года не подор¬

вал „японские антисоветские экономические санкции”, вве¬

денные из солидарности с США, предпринял экстраординарные

действия, вызвавшие серьезное недовольство даже у видавших

виды японских бизнесменов. Накануне визита перед членами

делегации выступил директор департамента Европы и Океании

Ё. Като и заявил, что делегации следует учитывать, что курс

японского правительства в отношении Советского Союза не

допускает отделения политики от экономики и потому не

следует предпринимать в Москве действий, способных нанести

ущерб санкциям Запада24. Несмотря на возмущение предста¬

вителей делового мира Японии „инструкциями” министерства
*	Можно напомнить о негативной реакции японского правительст¬

ва на советские предложения: о заключении договора о добрососедстве

и сотрудничестве, о проведении двусторонних переговоров, с тем чтобы

снять взаимные опасения и тревоги и договориться о приемлемых для

обеих стран мерах по укреплению доверия; о заключении соглашения

о ядерных гарантиях, по которому Советский Союз взял бы обязательст¬

во не применять против Японии ядерное оружие, а Япония подтвердила

бы твердую приверженность трем неядерным принципам; о разработке

долгосрочного межправительственного соглашения об экономическом,

промышленном и научно-техническом сотрудничестве.
85

иностранных дел, демарш МИД все же оказал определенное

воздействие на их поведение.
Особую настороженность во внешнеполитическом ведом¬

стве вызывают появляющиеся время от времени у ряда видных

членов ЛДП настроения в пользу улучшения отношений с Со¬

ветским Союзом и попытки предпринять в этих целях шаги,

не согласованные с аппаратом министерства. Стоило замести¬

телю председателя ЛДП С. Никайдо заговорить в конце 1984 го¬

да о своем намерении посетить Москву, с тем чтобы способ¬

ствовать поискам путей вывода советско-японских отношений

из состояния застоя, как руководство министерства во главе

с первым заместителем министра повело с ним активную

„разъяснительную работу*’, убеждая отказаться от подобных

планов, которые, по мнению МИД Японии, могли бы быть

восприняты Советским Союзом как „проявление слабости

японской стороной”25. С. Никайдо отступил, визит не со¬

стоялся.
Конечно, среди японских дипломатов, в том числе принад¬

лежащих к „русской группировке”, имеется понимание той

объективной реальности, что поддержание известного уровня

нормальных отношений с Советским Союзом отвечает прежде

всего национальным интересам Японии. Растет осознание и

того, что „жесткий силовой курс” в отношении Советского

Союза, к которому прибегло японское руководство по реко¬

мендации министерства иностранных дел в начале 80-х годов,

обернулся серьезными потерями для Японии. Отсутствие устой¬

чивого политического диалога с ведущей державой мира —

Советским Союзом — значительно затруднило попытки Японии

добиться повышения своего международного статуса. Поддер¬

жав наращиваемые США ядерные приготовления, осуществляе¬

мые, в частности, вокруг Японских островов, правительство

Японии не только не укрепило ее безопасность, а, напротив,

ослабило ее. Введение ограничений на торгово-экономические

обмены с Советским Союзом принесло немалые убытки япон¬

ским компаниям. Вызреванию настроений в пользу позитивных

сдвигов в советско-японских отношениях способствовала

настойчивая и целеустремленная политика Советского Союза,

направленная на последовательный поиск возможностей для

их улучшения. В результате с середины 80-х годов начал вос¬

станавливаться политический диалог, включая и высший уро¬

вень, оживились торгово-экономические связи, активизирова¬

лись культурные обмены. Вместе с тем по-прежнему, как только

речь заходит о перспективах кардинального улучшения отно¬

шений, ведущие представители „русской группировки” на¬
86

стаивают — и, к сожалению, не безуспешно — на введении в

действие „ограничителей”.
Принадлежность к той или иной группировке, конечно,

не означает, что работа дипломата жестко связана с одним

направлением внешнеполитической деятельности. Входящие,

скажем, в „русскую группировку” вовсе не обязательно будут

постоянно получать назначения в японское посольство или

генконсульства в Советском Союзе. Например, специалист по

японо-советским отношениям К. Ниидзэки был генконсулом

в Гонконге, послом в Индии, а один из лидеров „китайской

группировки” — А. Окада — послом в Болгарии. „Америка¬

нисты” нередко работают в японских посольствах в Азии.
Однако профессиональное „происхождение” дипломата

неизменно принимается в расчет, особенно в тех случаях, когда

решается вопрос о назначении на какую-либо руководящую

должность в связи с необходимостью усилить внимание к од¬

ному из направлений японской внешней политики. Так,

в 1985 году из трех претендентов на должность директора

департамента Азии был выбран Т. Гото. Руководство министер¬

ства сочло, что в обстановке активизации отношений Японии

с Южной Кореей он наилучшим образом справится со своими

обязанностями, поскольку имеет опыт работы посланником

в японском посольстве в Сеуле.
Хотя, как уже отмечалось, могут быть различия в подхо¬

дах членов одной „страновой” группировки к тому, как долж¬

ны строиться, особенно в тактическом плане, отношения Япо¬

нии с соответствующей страной, политическая ориентация груп¬

пировки в целом весьма устойчива. Взгляды наиболее знающих

и авторитетных представителей группировки оказывают нема¬

лое влияние на умонастроения ее членов и нередко воплощаются

в конкретных решениях руководства министерства, опреде¬

ляющих курс Японии в отношении той или иной страны.
В Организации Объединенных Наций
Согласно законодагельству о деятельности министерства

иностранных дел, в его функции входит участие в работе между¬

народных организаций и конференций. Во всех изданиях мини¬

стерства неизменно подчеркивается, что один из основных

принципов японской внешней политики заключается в „при¬

верженности ООН”. Впервые об этом заявил премьер-министр

Н. Киси, выступая в японском парламенте 4 февраля 1957 г.,

то есть вскоре после принятия Японии в члены ООН (декабрь

1956 г.).
87

Однако поскольку главным в послевоенной японской

внешней политике было и остается сотрудничество с США,

то и деятельность японской дипломатии в ООН и ее специализи¬

рованных учреждениях в целом осуществляется с оглядкой

на США. Именно этим в значительной степени объясняется то

обстоятельство, что, выступая в органах ООН с призывами

к обеспечению мира и разоружения, японские представители

на деле ограничиваются поддержкой американской политики,

которая, как известно, часто противоречит достижению этой

цели. В 80-е годы при голосовании на сессиях Генеральной

Ассамблеи ООН по наиболее важным резолюциям японская

делегация голосовала в 70 случаях из 100 так же, как и амери¬

канская. Большее совпадение с позицией США демонстриро¬

вали лишь Израиль, Англия и ФРГ26.
Проамериканского курса придерживается Япония и в

ЮНЕСКО. После выхода из ее состава в 1985 году Соединенных

Штатов, пытавшихся таким образом оказать давление на чле¬

нов этой организации и добиться ее отказа от нежелательных

для Вашингтона направлений деятельности, японские дипло¬

маты проводят линию на активную поддержку американской

позиции в отношении ЮНЕСКО.
Поддерживая американскую позицию в международных

организациях, японские правящие круги одновременно делают

попытки использовать международную трибуну для повышения

влияния и авторитета Японии в мировых делах, для представле¬

ния в выгодном свете японской внешней политики. В руко¬

водстве либерально-демократической партии растет понимание

важности выступления Японии в международных организациях,

прежде всего в ООН, с собственными инициативами и предло¬

жениями. По настоянию премьер-министра Я. Накасонэ и особен¬

но министра иностранных дел С. Абэ внешнеполитическое

ведомство в начале 80-х годов активизировало поиск таких

подходов, которые позволили бы внести свой вклад в урегу¬

лирование международных кризисов и конфликтов, обеспе¬

чение мира и безопасности, решение проблем разоружения.

Однако департамент ООН в министерстве и в первую очередь

входящий в него отдел разоружения столкнулись с нелегкой

задачей. Поскольку и в вопросах разоружения, обсуждаемых

в международных организациях, японское правительство при¬

выкло полагаться на США, то эта проблематика в министерстве

иностранных дел глубоко не изучается. Пассивное отношение

МИД к проблемам разоружения связано также с доминирующим

в его руководстве мнением, что самой Японии „нечего разо¬

ружаться”, поскольку ее вооруженные силы малочисленны,
88

вооружения незначительны. Не случайно, как отмечают англий¬

ские исследователи японской внешней политики, МИД Японии

в настоящее время испытывает нехватку специалистов по проб¬

лемам разоружения27.
Все же усилия министерства привели к определенным ре¬

зультатам. Летом 1984 года на сессии Конференции по разо¬

ружению в Женеве министр иностранных дел С. Абэ огласил

предложение Японии, предусматривающее создание междуна¬

родной системы контроля за ядерными испытаниями, с тем

чтобы постепенно ограничить мощность взрывных устройств.

Инициатива Японии не вызвала энтузиазма прежде всего у ее

американского союзника, который не собирался отказываться

от проведения ядерных испытаний.
Я. Накасонэ и С. Абэ ставили перед министерством иност¬

ранных дел задачу продемонстрировать „искреннее стремление

Японии способствовать решению проблем разоружения”. В

ответ на это руководство министерства в январе 1986 года

пошло на создание при отделе разоружения департамента ООН

рабочей группы в составе сотрудников министерства и видных

специалистов в области международного права для изучения

и систематизации международных договоров и правовых норм,

регулирующих использование космического пространства. По

замыслу организаторов группы, ее деятельность в конечном

итоге должна была привести к выработке японского предложе¬

ния об ограничении военной деятельности в космосе и пред¬

ставлению его на рассмотрение Конференции по разоружению

в Женеве. Однако с учетом того, что японское правительство

выступило фактически в поддержку американских планов

создания космического оружия, можно заранее предсказать

тщетность усилий группы совместить несовместимое — раз¬

работать меры, противодействующие распространению гонки

вооружений на космос, в то время как японские компании

подключаются к деятельности по его милитаризации в рамках

американской „стратегической оборонной инициативы”. По¬

казательно, что представитель Японии на Конференции по разо¬

ружению Р. Имаи вынужден был признать отсутствие вклада

Японии в решение проблем ядерного разоружения и недопу-
90
щения милитаризации космоса .
Не могут похвастаться японские дипломаты и успехами в

выдвижении в ООН крупных инициатив, направленных на урегу¬

лирование международных кризисов и конфликтов, обеспече¬

ние мира и безопасности. За последние годы японские пред¬

ставители на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН выдвинули

всего два предложения. Первое — о создании группы экспертов
89

для разработки бюджетно-финансовой реформы ООН — было

одобрено 40-й сессией. Второе — об укреплении функций ООН

по расследованию фактов, касающихся международных спо¬

ров, — поддержки не получило, поскольку противоречит Уставу

ООН. Японское предложение предусматривало расширение

функций генерального секретаря ООН в деле урегулирования

международных кризисов и конфликтов. Согласно Уставу

ООН, расследование споров и ситуаций, продолжение которых

могло бы угрожать поддержанию международного мира и

безопасности, а также вынесение по ним решений и принятие

действий относятся исключительно к компетенции Совета

Безопасности ООН.
Временами японское правительство пытается лавировать,

подыгрывать неприсоединившимся государствам, с тем чтобы

обеспечить рост авторитета Японии среди них. Не последняя

роль в достижении этой цели отводится экономическим рыча¬

гам. Япония довольно щедро финансирует деятельность между¬

народных организаций, демонстрирует готовность оказывать

финансовую поддержку программам научно-технического содей¬

ствия развивающимся странам.
Однако серьезных результатов Япония не добилась. Не¬

смотря на заявления японских представителей (в том числе

на пленарных заседаниях сессий Генеральной Ассамблеи ООН)

об осуждении политики апартеида, проводимой расистским

режимом ЮАР, Япония поддерживает довольно активные и

широкие торгово-экономические связи с Преторией, тем самым

способствуя сохранению расистского режима в Южной Африке.

Не удивительно, что в резолюциях, принимаемых ООН по инициа¬

тиве освободившихся, прежде всего африканских, стран, Япония

наряду с США, ФРГ, Англией и Израилем подвергается критике за

отказ от принятия действенных санкций против Претории.
Порой японские дипломаты проговариваются о симпатиях

к южноафриканским властям. Так, консул генерального кон¬

сульства Японии в Претории опубликовал летом 1985 года в

издаваемом проживающими в ЮАР японскими бизнесменами

журнале статьи, в которых охарактеризовал борющиеся против

апартеида Африканский национальный конгресс Южной Африки

и Единый демократический фронт как „группировки черно¬

кожих, ставящие цель осуществить насильственную револю¬

цию”, а также выступил против введения экономических санк¬

ций против ЮАР. МИД Японии пришлось дезавуировать выска¬

зывания японского консула29.
Не случайно на выборах в 1986 году в Совет Безопасности

ООН Япония получила наименьшее число голосов среди бал¬
90

лотировавшихся стран и всего на 4 больше, чем требовалось

для избрания. Министр иностранных дел Т. Куранари вынуж¬

ден был признать, что против Японии выступили африканские

страны, недовольные мягкой японской позицией в отношении

ЮАР30.
Указывая на тот факт, что Япония по размеру финансового

взноса в бюджет ООН занимает третье место после США и СССР,

премьер-министр Я. Накасонэ в одном из своих публичных

выступлений подчеркивал необходимость для японской дипло¬

матии наконец-то избавиться от „скромного и застенчивого

поведения” в этой международной организации31. Используя

аргументацию о значительном финансовом вкладе в бюджет

ООН и ее специализированных организаций, японские пред¬

ставители в настоящее время более настойчиво ставят вопрос

о дополнительном выделении для Японии постов руководяще¬

го состава как в органах ООН, так и секретариате организации.

Пока же из 50 наиболее влиятельных и престижных постов в

секретариате ООН Японии принадлежит всего один — заме¬

стителя генерального секретаря, директора департамента обще¬

ственной информации, который много лет занимал Я.Акаси.
Япония ставит и задачу увеличить свое присутствие в сек¬

ретариате ООН. В соответствии с выделенной для нее квотой

в секретариате ООН может работать до 232 сотрудников —

японских граждан, однако в 1985 году их было всего 12132.

Такое положение объясняется тем, что министерству иностран¬

ных дел Японии далеко не просто найти специалистов и заин¬

тересовать их работой в секретариате. Сказывается плохое

знание иностранных языков, но более всего боязнь оторваться

от „своих” компаний, учреждений, институтов, где обеспечено

продвижение по службе, опасение, что долгое отсутствие может

отрицательно сказаться на карьере работавшего за границей,

осложнить возвращение на старое место. В целях специальной

подготовки людей для работы в ООН и других международных

организациях в министерстве иностранных дел была создана

специальная группа при департаменте ООН, из бюджета мини¬

стерства стали выделяться средства на командировки в между¬

народные организации желающих стать их сотрудниками, с тем

чтобы они могли на месте ознакомиться с существующими

там требованиями и условиями33.
Основные усилия японской дипломатии направлены на

решение стратегической задачи — обеспечить Японии место

постоянного члена Совета Безопасности ООН. Благодаря уча¬

стию в работе этого влиятельнейшего органа японские, правя¬

щие круги рассчитывают в известной степени преодолеть сохра¬
91

няющееся отношение к Японии как к второстепенной державе.

Кроме того, Яиония стремится стать постоянным членом

Совета Безопасности, чтобы тем самым решить еще одну проб¬

лему, связанную с ее милитаристским прошлым. Не случайно

поэтому японские представители столь активно выступают

за изъятие из Устава ООН положений, касающихся „вражеских

государств”*.
Несмотря на поддержку США в вопросе об избрании Японии

постоянным членом Совета Безопасности (договоренность об

этом была достигнута на встрече премьер-министра Т. Фукуды с

президентом США Дж.Картером в марте 1977 г. в Вашингтоне),

руководство японского МИД понимает, что в обозримом буду¬

щем Японии вряд ли удастся добиться пересмотра Устава ООН.
Исходя из этого, японская дипломатия стремится к тому,

чтобы обеспечивать переизбрание Японии непостоянным чле¬

ном Совета Безопасности как можно чаще. С момента принятия

в ООН и до настоящего времени Япония избиралась непостоян¬

ным членом Совета Безопасности шесть раз.
Японские дипломаты обычно развивают бурную закулисную

деятельность, побуждая делегации, участвующие в работе сес¬

сий Генеральной Ассамблеи ООН, голосовать за кандидатуру

Японии на выборах в Совет Безопасности. К одному из круп¬

ных провалов японской дипломатии относят поражение Япо¬

нии на выборах в состав Совета Безопасности в 1978 году,

когда она уступила Бангладеш. В вину японскому МИД ста¬

вится неправильная оценка расстановки сил в ООН, согласно

которой Япония имела хорошие шансы получить больше голо¬

сов, чем Бангладеш. Неверный прогноз, по мнению критиков

деятельности министерства, способствовал расслаблению япон¬

ских дипломатов, которые не смогли провести должную работу

в поддержку кандидатуры Японии34.
Несмотря на прилагаемые МИД усилия, японские дипло¬

маты в целом продолжают вести себя в ООН довольно пассивно.

Вклад Японии в деятельность ООН, как констатирует японский

посол в Австрии Р. Мурата, невелик35. Следуя в фарватере

политики Вашингтона, японская дипломатия оказывается не

в состоянии завоевать своей стране надлежащий авторитет и

влияние в этой и других международных организациях.
*	В ст. 53 Устава ООН уточняется, что термин „вражеское государ¬
ство” относится к любому государству (т. е. и к Японии), которое во

время второй мировой войны являлось врагом любого из государств,

подписавших настоящий Устав, и предусматривается возможность при¬

нятия ООН мер, направленных против возобновления агрессивной поли¬

тики со стороны любого „вражеского государства**.
92

Пропагандистско-культурная дипломатия
Пропаганда японской политики, ознакомление с японской

культурой народов зарубежных стран входят в деятельность

министерства иностранных дел. В довоенное время внешнеполи¬

тической пропагандой занимался третий отдел исследователь¬

ского департамента министерства, а действовавшие под руко¬

водством и при финансовой поддержке МИД Японии Общество

ознакомления с мировой культурой (Кокусай бунка синкё-

кай) и Общество международных студенческих обществ (Ко¬

кусай гакуюкай) ведали пропагандой японской культуры за

границей и распространением изучения японского языка.
К 1953 году деятельность обществ была возрождена, а в

начале 60-х годов они были реорганизованы, расширена их

финансовая база, усилен контроль за ними со стороны министер¬

ства иностранных дел. Его осуществляет департамент инфор¬

мации и культуры, который появился в составе министерства

в 1951 году, то есть сразу же после возобновления деятельности

министерства. В 1964 году в этом департаменте был создан

отдел культурных мероприятий, который взял под контроль

работу обществ. В 1972 году на их базе был создан Фонд между¬

народных обменов (Кокусай корю сикин), в уставе которого

записано, что его основная задача — „добиваться углубления

понимания Японии другими странами”36. Фонд выступает

спонсором выставок древнего японского искусства за границей,

гастролей театральных коллективов „Кабуки”, „Бунраку”,

„Но”, направляет видных представителей японской культуры

на международные симпозиумы и конгрессы, содействует

обменам в области спорта, оказывает помощь в изучении япон¬

ского языка, традиций и культуры Японии за рубежом.

В 1986 году только на проведение гастролей японских нацио¬

нальных коллективов за границей по линии фонда было выде¬

лено 686 млн. иен.
Однако МИД Японии считает явно недостаточным объем

пропагандистской и культурной дипломатии. В книге „Дипло¬

матия Японии за 30 лет”, изданной министерством, приводится

сравнение (явно не в пользу Японии) с другими ведущими

капиталистическими странами, где на указанные виды деятель¬

ности выделяются гораздо более значительные средства и рабо¬

той в рассматриваемых областях занято гораздо больше людей.

Так, в США в правительственных и иолуправительственных

учреждениях, ведающих пропагандой и культурными обменами,

занято 2600 человек, в Англии — 2700, Франции - 700, а в

Японии — только 310 человек. Американское управление ин-
93

формации и культурных обменов тратит на информационно¬

пропагандистскую работу 55,3 млн. долл. в год (83 млрд. иен),

МИД Англии совместно с центральным информационным агент¬

ством и Британским советом — 433 млн. (65 млрд. иен), МИД

ФРГ совместно с управлением печати и информации — 54 млн.

долл. (81 млрд. иен), а японские правительственные органы —

всего 25,3 млн. долл. (38 млрд. иен) 37.
В настоящее время руководством министерства иностран¬

ных дел поставлена задача значительно активизировать про¬

пагандистскую работу силами аппарата министерства, его загран¬

учреждений. По важности эта деятельность ныне, по существу,

приравнивается к работе по сбору информации, которой в МИД

Японии традиционно придается первостепенное значение.
Почему же в министерстве иностранных дел забеспокоились?
В 70-е и особенно в 80-е годы официальные японские пред¬

ставители, в том числе руководящие работники министерства

иностранных дел, стали все чаще высказываться в том плане,

что за рубежом Японию плохо знают, ее политику не понимают,

а отсюда, мол, и безосновательность критики японской поли¬

тики. Японским правящим кругам было от чего прийти в бес¬

покойство. Их попытки представить Японию в роли „миролю¬

бивого государства, пекущегося о всеобщем благе”, и подкре¬

пить тем самым курс на повышение авторитета страны в между¬

народных делах не давали нужных результатов.
Американцы и западноевропейцы активно критикуют

Токио за эгоистичную торгово-экономическую политику, веду¬

щую к огромному и постоянно растущему дефициту США и

стран Западной Европы в торговле с Японией. В соответствии

с данными, полученными в январе 1986 года „Берсон — Марс-

теллер”, одной из ведущих американских компаний, изучаю¬

щих общественное мнение, в США и Западной Европе глубоко

распространено весьма негативное мнение о Японии как „о

торговом партнере, который достиг больших экономических

успехов за счет других, нарушая правила игры”38.
Эти данные подтвердило и исследование, проведенное

японской газетой „Нихон кэйдзай” весной 1986 года в ряде

стран Западной Европы. Подавляющее большинство опрошен¬

ных (в ФРГ - 80%, в Англии — 63%) заявили, что, по их мне¬

нию, Япония представляет для западноевропейских стран „серь¬

езную экономическую угрозу”39. Не случайно в США и Западной

Европе получила широкое хождение характеристика Японии

как „экономического животного”.
Созданное в 1984 году при заместителе министра иностран¬

ных дел в качестве неофициального органа Общество изучения
94

пропагандистской и культурной деятельности первым делом

подготовило доклад, в котором с сожалением констатирова¬

лось, что Япония по-прежнему не воспринимается в азиатских

странах как крупная политическая держава и оценивается только

по экономическим достижениям. Более того, во многих из этих

стран были обнаружены довольно сильные антияпонские настрое¬

ния, отмечались обеспокоенность возможностью превращения

Японии в крупную военную державу и критика Токио со стороны

руководящих кругов за „недостаточное понимание Азии”40.
Между тем японское руководство не признает справед¬

ливости такой критики. Если то или иное действие Японии на

международной арене встречает негативную реакцию, то объ¬

ясняется это, по его мнению, якобы недостаточным знанием

истинных мотивов японской политики. При этом делается

вывод о том, что стоит только все хорошенько объяснить,

разъяснить - и внешнеполитическая линия Японии найдет

понимание во внешнем мире. Во всяком случае, ход мысли

в официальных заявлениях именно таков.
„Простые американцы, — подчеркивал министр иностран¬

ных дел С. Абэ, — не знают японцев... Если продолжить усилия

по распространению правильного представления о Японии, то

ошибочные представления исчезнут”. В этой связи он указывал

на необходимость активизации пропагандистской работы япон¬

ского посольства и генконсульства в США, выделения боль¬

ших средств -на ее обеспечение. В целом, по его мнению, сле¬

дует сделать внешнеполитическую пропаганду одним из главных

направлений деятельности Японии наряду с „обороной” и эко¬

номическим сотрудничеством41.
По инициативе С. Абэ в 1985 году в министерстве ино¬

странных дел была проведена реорганизация, в результате

которой департамент информации и культуры был разделен

на два департамента и создан департамент культуры, занимаю¬

щийся вопросами международных культурных связей Японии,

а по существу призванный пропагандировать японскую полити¬

ку и культуру за рубежом. При секретариате министра был

учрежден пост директора по вопросам информации и культуры,

в подчинение которому приданы отделы, фактически взявшие

на себя функции пропагандистских органов министерства.

На самого же директора были также возложены обязанности

официального представителя министерства по связям с прес¬

сой, который, регулярно (раз в неделю) встречаясь с иностран¬

ными корреспондентами, информирует их о наиболее важных

японских внешнеполитических акциях, разъясняет их смысл,

отвечает на вопросы.
95

Информационно-пропагандистская работа за рубежом про¬

водится министерством через информационные центры, которые

начали появляться в японских посольствах с 1957 года и в

настоящее время имеются в 28 из них, а также через культур¬

ные центры (согласие на их открытие МИД Японии стремится

получить в ходе переговоров о заключении межправитель¬

ственных соглашений о культурных обменах). В настоящее

время Япония имеет соглашения о культурных обменах с 33

странами.
Надо признать, что, взявшись за дело пропаганды, япон¬

ское министерство иностранных дел действовало весьма активно

и использовало различные методы. Так, в 80-е годы в связи

с обострением японо-американских противоречий вследствие

увеличения дефицита в торговле США с Японией более чем

до 50 млрд. долл. и ростом на этой основе антияпонских наст¬

роений, особенно в конгрессе, требовавшем в законодательном

порядке ограничить японский импорт, МИД Японии разрабо¬

тал специальную программу для оказания воздействия на аме¬

риканское общественное мнение в благоприятном для Токио

направлении. В частности, было намечено: продвинуть в амери¬

канские средства массовой информации многочисленные мате¬

риалы, подающие японскую политику в выгодном свете; про¬

честь для представителей американских политических и общест¬

венных кругов (привлекая для этого, в частности, сотрудников

японского посольства в Вашингтоне, а также командированных

из Японии лекторов) более 1000 лекций об усилиях японского

правительства по открытию японского рынка для американских

товаров; высылать пропагандистские материалы американским

политикам и бизнесменам.
Важная роль в создании благоприятного имиджа Японии в

США отводится американским лоббистским организациям,

рекламным компаниям, с которыми посольство Японии в

Вашингтоне традиционно поддерживает весьма тесные связи.

По данным министерства юстиции США, сотрудничая с 20 лоб¬

бистскими организациями, японское посольство ежегодно

тратит около 2 млн. долл. Оно нанимает американских консуль¬

тантов, которые оказывают содействие в сборе в вашингтон¬

ских коридорах власти важной информации, проводят брифин¬

ги для японских дипломатов с разъяснением политической

ситуации в США, положения в экономике и даже пишут речи

на английском языке для посла и старших сотрудников по¬

сольства42. В числе американских лоббистов, к услугам кото¬

рых прибегает японское посольство, называют бывшего сена¬

тора У. Фулбрайта.
96

В последнее время в руководстве министерства иностран¬

ных дел укрепилось мнение, что следует более осторожно под¬

ходить к вопросу о заключении контрактов с лоббистскими

организациями, а если уж они заключены — добиваться мак¬

симально эффективного использования значительных финан¬

совых средств, предоставляемых лоббистам посольством.

Как отмечалось в японской прессе, не последнюю роль в фор¬

мировании такого подхода сыграл неудачный опыт сотрудни¬

чества японцев с одной из известных американских лоббист¬

ских организаций — фирмой „Грей”. Фирма, получив 246 тыс.

долл. на пропагандистское обеспечение визита в США осенью
1985	года заместителя председателя ЛДП С. Никайдо, а также

на организацию его встреч с руководящими деятелями аме¬

риканской администрации, по оценке японцев, явно не отрабо¬

тала полученных денег. В частности, она оказалась не в состоя¬

нии организовать встречу С. Никайдо с президентом Р. Рейга¬

ном. Пришлось подключиться послу Японии в США, которому

удалось по своим каналам организовать прием заместителя

председателя ЛДП американским президентом43.
Под лозунгом „распространения правильного представления

о Японии” министерство иностранных дел по своей инициативе

и при сотрудничестве с некоторыми полуправительственными

и частными организациями проводит в ряде стран „недели зна¬

комства с Японией”, устраивает в японских посольствах дни

„открытых дверей”, кинопросмотры, музыкальные вечера,

лекции о японской культуре. Например, посольство^Япониив Ка¬

наде начиная с 1980 года регулярно (раз в неделю) приглашает на

кинопросмотры и беседы о Японии канадских школьников44.
Вообще работе с зарубежной молодежью министерство

уделяет особое внимание. По его линии приглашаются посетить

Японию молодежные группы из различных стран, в том числе

из находящихся в отдаленных от Японских островов регионах.

МИД выступает инициатором заключения двусторонних меж¬

правительственных соглашений о молодежных обменах, в том

числе в форме „рабочих каникул”. Молодым людям, прибы¬

вающим в Японию на „рабочие каникулы”, предоставляется

возможность устроиться на временную работу и, получив деньги,

возместить часть расходов на поездку. В целом нехитрый расчет

состоит в том, что молодежи в Японии понравится и она станет

носителем прояпонских настроений в своих странах. Молодеж¬

ные обмены, по признанию министра иностранных дел С. Абэ, —

„одно из важных направлений японской дипломатии”45.
Не забывает министерство иностранных дел Японии и тех,

кто влияет на формирование умонастроений молодежи.

В 1986 году МИД Японии осуществил крупную программу „оз¬

накомления американских учителей с современной Японией”.

В период летних каникул около 1000 американских учителей

в течение друх недель путешествовали по Японии. Обошлось

это министерству в 1 млрд. иен46.
Однако особое внимание уделяется представителям тех

кругов, которые так или иначе влияют на формирование внеш¬

неполитического курса или общественного мнения. МИД Япо¬

нии практикует приглашение за счет своего бюджета „для оз¬

накомления с японской действительностью” сотрудников го¬

сударственных учреждений (как правило, среднего звена)

из многих государств, в том числе социалистических, а также

хорошо известных в своих странах журналистов и политиче¬

ских обозревателей, видных ученых-по лито логов. В книге

„Дипломатия Японии за 30 лет” подчеркивается возрастающая

роль „информационной дипломатии” (кохо гайко) для созда¬

ния благоприятного для Японии внешнего окружения и в этой

связи указывается на необходимость, используя эту дипломатию,

выходить в каждой стране на парламентские круги, средства

массовой информации, организации, оказывающие давление

на административные органы. При этом рекомендуется

не ограничиваться продвижением выгодных для Японии

публикаций в газетах, а проводить индивидуальную работу

с депутатами, журналистами и другими влиятельными

людьми47.
В этих целях, например, министерство на основе специаль¬

но разработанной программы с 1980 года приглашает на годо¬

вую стажировку в Японию для изучения японского языка,

истории, политики, культуры по 15 молодых дипломатов из

стран Азии, Африки, Латинской Америки. Расчет, как отмеча¬

лось в японской прессе, делается на то, что молодые дипломаты

проникнутся прояпонскими настроениями и, когда через 10 —

20 лет они займут видные посты в министерствах иностранных

дел своих стран, японским дипломатам будет легче с ними

работать48.
МИД Японии развертывает активную пропагандистскую

работу под прикрытием и с помощью осуществляемых по

его инициативе и под его руководством культурных обменов.

В последнее время участились случаи, когда японский премьер-

министр, посещая ту или иную страну, везет с собой „подарок” —

чек на сумму около 1 млн. долл. Эти деньги, предоставляемые

по линии японского Фонда международных обменов, пере¬

даются на организацию обучения японскому языку, выделение

стипендий для изучения японской истории, культуры.
98

В 1986 году руководство японской дипломатической служ¬

бы приняло решение создать в Японии Международный

центр японского языка, который, действуя при Фонде меж¬

дународных обменов, призван координировать действия

по распространению японского языка за рубежом, а также

выполнять роль учебного заведения для иностранцев —

преподавателей японского языка. По данным японского

Фонда международных обменов, в настоящее время во всех

странах насчитывается более 0,5 млн. человек, изучающих

японский язык49.
МИД также занимается выпуском пропагандистской литера¬

туры. Накануне совещания в Токио (май 1986 г.) руководителей

семи ведущих капиталистических государств министерство ино¬

странных дел Японии выпустило массовым тиражом на англий¬

ском языке брошюру, которая, как отмечала японская пресса,

должна была способствовать „повышению международного

престижа Японии”. В брошюре, предназначенной для рас¬

пространения за рубежом, всячески подчеркивалось, что

Япония — страна-партнер, которому можно доверять, который

выполняет свои обязательства, „вносит свой вклад в обеспе¬

чение мира” и т. д.50
Создание благоприятного представления о Японии за гра¬

ницей оказалось, однако, весьма нелегкой задачей. Усиление

за последнее время националистических настроений, особенно

среди политиков правящей партии, стало все чаще выражаться

не только в их публичных заявлениях, но и действиях, нося¬

щих оскорбительный характер для многих государств. Причем

нередко пример показывает не кто иной, как глава японского

правительства.
Во многих азиатских странах, прежде всего в Китае, резко

критическую реакцию вызвало официальное посещение 15 ав¬

густа 1985 г. японским премьер-министром Я. Накасонэ храма

Ясукуни, где „покоятся души японцев, погибших в войнах”

(а Япония, как известно, вела только агрессивные войны). При¬

шлось японскому правительству принимать срочные меры

для урегулирования кризисной ситуации. На встречах с китай¬

скими представителями министр иностранных дел С. Абэ,

заместитель председателя ЛДП С. Никайдо, генеральный секре¬

тарь кабинета министров Т. Фудзинами, японские дипломаты

убеждали китайцев не придавать значения случившемуся, так

как японский премьер не собирался, дескать, „оскорблять

чувства китайского народа”, а просто „почтил память жертв

войны, не зная, что в списки храма занесены имена военных

преступников”51.
99

Острота проблемы постепенно была снята, тем более что

на следующий год Я. Накасонэ воздержался от посещения

храма Ясукуни. Однако в сентябре 1986 года министр просве¬

щения М. Фудзио в интервью журналу „Бунгэй сюндзю”, грубо

искажая историю, оправдывал довоенную агрессивную политику

Японии, отрицал факты зверств японских войск в отношении

китайского населения, подчеркивал правомерность колониаль¬

ного порабощения Кореи. Волна критики, поднявшаяся в со¬

седних с Японией странах, вынудила японского премьера от¬

править М. Фудзио в отставку и принести личньг извинения

за поведение министра.
Однако вскоре после этого извиняться пришлось самому

Я. Накасонэ. Выступая 22 сентября 1986 г. перед молодыми

членами либерально-демократической партии, он высказался

в том плане, что интеллектуальный уровень японцев в целом

выше, чем американцев, так как значительную часть населения

США составляют негры, мексиканцы и пуэрториканцы. Воз¬

мущение в США заявлением главы японского правительства

было столь велико, что начало развертываться движение за

бойкот японских товаров, а конгресс пригрозил потребовать

от японского посольства официальных разъяснений. С тем

чтобы разрядить обстановку, Я. Накасонэ по совету японского

посольства в Вашингтоне направил американскому народу

личное послание с извинениями за свои высказывания.
Очевидно, что такого рода инциденты мешают достижению

целей внешнеполитической пропаганды.

4
МИД ЯПОНИИ И МЕХАНИЗМ ПРИНЯТИЯ

ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ
В Японии каждое государственное учреждение стремится

не допустить малейшего вторжения в сферу своей компетен¬

ции. В японском политическом лексиконе имеется даже специ¬

альное определение подобного отношения к ведомственной

самостоятельности — „навабари”, что в дословном переводе

означает „оградить свою территорию веревкой”. МИД, пожа¬

луй, наиболее ревностно охраняет свои прерогативы. Однако

дипломатия, как справедливо отмечает известный японский

политолог С. Сато, „не является монополией министерства

иностранных дел”1. В процессе выработки, принятия и осуще¬

ствления внешнеполитических решений ему приходится вза¬

имодействовать с широким кругом „партнеров”, учитывать

их позиции.
Дипломатия премьер-министра
По японской конституции премьер-министру предоставля¬

ются значительные права, позволяющие ему оказывать самое

большое по сравнению с другими должностными лицами влия¬

ние на формирование внешнеполитического курса страны и

решение конкретных дипломатических проблем. Однако есть

и немало ограничений. Премьер-министр, предпринимая дипло¬

матические шаги, особенно в отношении проблем, неоднознач¬

но трактуемых в японских правящих кругах, вынужден счи¬

таться с расстановкой сил в своей партии, позицией ведущих

деятелей финансово-монополистического капитала.
Как утверждает профессор Токийского университета

А. Ватанабэ, идеальная модель принятия „решения по-японски”,

в том числе внешнеполитического, выглядит следующим об¬

разом. Во-первых, необходимо, чтобы мнения всех лиц, имею¬

щих законное право участвовать в этой процедуре, были учте¬

ны после проведения с ними соответствующих консультаций
101

(ханасиаи). Во-вторых, следует добиваться того, чтобы при

принятии окончательного решения не было ни одного голоса

против2. Совершенно очевидно, что выполнить вышеуказан¬

ные условия, даже с учетом всех особенностей японской поли¬

тической жизни, невозможно. Это, кстати, признает и сам

А. Ватанабэ, отмечая наличие многообразных форм и методов,

используемых японским руководством при выработке реше¬

ний3.
Безусловно, что ни один глава японского правительства не

в состоянии получить одобрение своих дипломатических шагов

со стороны „всех заинтересованных лиц” даже в правящей пар¬

тии. Однако без поддержки большинства партийных фракций и

влиятельных представителей делового мира ему весьма трудно

рассчитывать на успех. Существенную роль в вопросах внешней

политики играет и позиция руководящей верхушки японской

бюрократии, прежде всего министерства иностранных дел.
Не случайно К. Танака, будучи премьер-министром, сетовал

на свою зависимость от бюрократов. Он говорил о том, что „гла¬

ва правительства, являясь партийным деятелем, располагает

примерно 20% власти и возможностями для маневрирования.

Остальные 80% он должен получить, приведя в движение госу¬

дарственную службу” 4. Хотя в высказывании бывшего премьер-

министра Японии влияние бюрократии преувеличено, следует

отметить, что на самом деле главе правительства далеко не про¬

сто заставить японских чиновников действовать в задуманном

им направлении, если они не хотят этого. Поскольку в канцеля¬

рии премьер-министра работает около 600 человек, подавляю¬

щее большинство которых занято рутинной, технической рабо¬

той, глава японского правительства в вопросах информации,

экспертных оценок и реализации решений значительно зависит

от чиновников министерств и ведомств.
В своей деятельности премьер-министр обязан учитывать

программные документы либерально-демократической партии, в

том числе определяющие „курс действий”, который разрабаты¬

вается партийным аппаратом (он действует под руководством

генерального секретаря партии) и принимается на ежегодных

партийных съездах. „Курс действий” включает как краткосроч¬

ные, так и долгосрочные задачи партии в области внутренней и

внешней политики. Как подчеркнул в одном из своих публич¬

ных выступлений премьер-министр Я. Накасонэ, „важные поли¬

тические решения принимает партия”5, то есть ЛДП.
Через два дня после указанного выступления — 13 апреля
1986	г. — японский премьер-министр нанес официальный визит

в США, где на встрече с президентом Р. Рейганом обещал, что
102

японское правительство в целях уменьшения огромного дисба¬

ланса в американо-японской торговле примет конкретные меры

по перестройке японской экономики, с тем чтобы она ориенти¬

ровалась не столько на экспорт, сколько на внутренний рынок.

Обещание не было предварительно согласовано с руковод¬

ством ЛДП и вызвало резкую критику с его стороны. Накасонэ

пришлось оправдываться — утверждать, »гго он не брал никаких

обязательств, а „говорил только о намерениях”. Премьер-ми¬

нистр обещал, что правительство будет согласовывать свои шаги

в экономической области с правящей партией6. В этой связи

заместитель председателя ЛДП С. Никайдо подчеркнул, что

премьер-министр Японии не располагает такой большой властью,

как президент США 7.
Даже решительно настроенный премьер-министр должен

учитывать, что располагает весьма ограниченным запасом вре¬

мени, чтобы претворить в жизнь свои установки, в том числе в

области внешней политики. По ныне действующим в либерально¬

демократической партии правилам председатель партии, автома¬

тически занимающий и кресло премьера, не может переизби¬

раться на свой пост более одного раза, а один срок определен в

два года. Но и добиться переизбрания на второй срок весьма

нелегко. Дело в том, что по своей структуре, хотя и не пре¬

дусмотренной уставом партии, ЛДП представляет собой объеди¬

нение фракционных группировок, возглавляемых видными

партийными деятелями, каждый из которых стремится „пройти

в премьеры” или продвинуть на этот пост кандидата фракции.
С 1972 по 1986 год в Японии сменилось шесть премьеров,

причем только одному из них — Я. Накасонэ — удалось удер¬

жаться на своем посту четыре года и в качестве исключения

добиться продления срока полномочий на пятый год*.
Вышеназванные обстоятельства препятствуют появлению

„сильного премьера”, активного в разработке и проведении

крупных внешнеполитических акций. Поэтому в послевоенной

японской истории не так уж часто правительство возглавляли

политики, ставившие серьезные цели перед японской диплома¬

тией и добивавшиеся их реализации.
Премьер-министр И. Хатояма (занимал этот пост в 1954—

1956 гг.) сыграл важную роль в нормализации отношений

Японии с Советским Союзом. Посетив в октябре 1956 года

Москву, он подписал Совместную декларацию Советского
*	В ноябре 1987 года в Японии было сформировано новое правительство,

которое возглавил Н. Такэсита.
103

Союза и Японии, в соответствии с которой восстанавливались

советско-японские дипломатические отношения. Н. Киси, яв¬

лявшийся премьер-министром в 1957—1960 годах, активно спо¬

собствовал заключению японо-американского ,договора без¬

опасности”. К. Танака, возглавлявший правительство в 1972—

1974 годах, деятельно руководил процессом нормализации япо¬

но-китайских отношений. Следует отметить, что все указанные

довольно радикальные внешнеполитические шаги японского

правительства были предприняты в значительной степени благо¬

даря инициативе премьер-министра, а не министерства иностран¬

ных дел.
Руководство МИД, не возражая в принципе против „инициа¬

тивной дипломатии” премьер-министра, однако, считает, что она

должна быть согласована с дипломатическим аппаратом. По

крайней мере дипломаты должны быть поставлены в известность

о том, что собирается предпринять глава правительства во

внешнеполитической области. Они стремятся убедить, что нельзя

игнорировать советы МИД, так как без его поддержки ,дипло¬

матия премьера” не может быть успешной 8.
Даже незначительные сепаратные действия главы правитель¬

ства на внешнеполитическом поприще вызывают нескрываемое

раздражение чиновников в министерстве иностранных дел. Так,

большое неудовольствие в МИД вызвало сообщение о том, что

премьер-министр Я. Накасонэ передал в марте 1986 года китай¬

ским руководителям личное послание, в котором „выражалось

пожелание о посещении Китая японским наследным принцем”.

„Пожелание” было благосклонно встречено в Пекине, однако

руководство внешнеполитической службы Японии без обиня¬

ков, в том числе через японскую печать, дало понять, что так

дела не делаются. Раздражение дипломатов было тем более

сильным, что МИД Японии не поставили в известность о содер¬

жании послания премьера и передали его не по дипломатическим

каналам, а через посетившего Китай генерального секретаря оп¬

позиционной партии Комэйто Д. Яно 9.
Однако особую обеспокоенность в министерских кругах

встречает дипломатическая активность главы правительства,

имеющая далеко идущие последствия для внешней политики

страны. Премьер-министр К. Танака, поставив задачу нормали¬

зовать японо-китайские отношения, решил не принимать во вни¬

мание мнение внешнеполитического ведомства, поскольку счи¬

тал его руководство протайваньски настроенным, а весь аппа¬

рат — консервативным и медлительным. Поэтому-то активную,

в том числе закулисную, работу по налаживанию контактов с

китайским руководством, зондированию китайской позиции и
104

согласованию текста совместного заявления вели не дипломаты,

а депутаты парламента от правящей партии, близкие к премьеру,

и даже многие деятели оппозиционных партий. Весьма значи¬

тельную помощь в деле улучшения отношений с Китаем оказал

премьер-министру генеральный секретарь партии Комэйто Ё.Та-

кэири, что способствовало установлению тесных дружеских свя¬

зей между двумя политиками из противоборствующих лагерей.
Сотрудники же министерства иностранных дел выполняли

техническую работу и впервые появились на видных местах во

время визита премьер-министра К. Танаки в Пекин, да и то глав¬

ным образом когда проводилась традиционная в таких случаях

фото- и киносъемка церемонии подписания документов. Конеч¬

но, японские дипломаты были крайне неудовлетворены вторы¬

ми ролями. С тем чтобы доказать свою компетентность в реше¬

нии столь сложной задачи, как урегулирование отношений с

Китаем, в министерстве была срочно создана „китайская груп¬

па”. В январе 1972 года директором департамента Азии был

назначен специалист по Китаю К. Ёсида, еще один китаевед

X. Окава был отозван для работы в центральном аппарате с поста

посла Японии в Дании, договорный департамент было поручено

возглавлять М. Такасиме, который также был отозван с поста

генконсула Японии в Сиднее. Наиболее заметный вклад в дело

нормализации японо-китайских отношений, по мнению Н. Нага¬

но, удалось внести „от лица дипломатической службы” М. Та¬

касиме. На заключительной стадии согласования совместного

заявления, которое проходило уже в разгар визита в Пекин

японского премьера, возникли разногласия по тайваньской

проблеме. Китайские представители настаивали на фиксации в

совместном документе положения о том, что „Тайвань является

неотъемлемой частью территории Китайской Народной Респуб¬

лики и управляется ею”. Заявив о готовности японской стороны

„выразить полное понимание и уважение” позиции КНР в отно¬

шении первой части формулировки, японские дипломаты реши¬

тельно воспротивились включению в заявление второй — о том,

что Тайвань управляется КНР. В заслугу М. Такасиме ставится

то, что он привел аргументы, благодаря которым китайская сто¬

рона с пониманием отнеслась к японской позиции. Япония,

подчеркивал М. Такасима, не может принять утверждения ки¬

тайской стороны об „управлении Тайванем”, в частности, по

той причине, что „китайское правительство не сможет защитить

японцев, находящихся на Тайване, и, очевидно, не возьмет на

себя выплату компенсации, если им будет причинен там какой-

либо ущерб”. Доводы М. Такасимы, пишет Н. Нагано, произвели

впечатление* на китайских руководителей. Премьер Госсовета
105

Чжоу Эньлай даже выразил пожелание, чтобы и у Китая были

„столь хорошо подготовленные, превосходные дипломаты”, как

М. Такасима10.
Премьер-министр нередко дает целевые указания относи¬

тельно того, как аппарату внешнеполитического ведомства сле¬

дует готовить, например, материалы для его бесед с главами

правительств иностранных государств. Отправляясь на встречу

с президентом США Р. Рейганом в Нью-Йорк 24 октября 1985 г.,

Я. Накасонэ дал распоряжение министерству иностранных дел

исходить в составлении документов из того, что он полностью

поддержит позицию американского президента на советско-аме-

риканских переговорах по разоружению11.
Премьер-министр раз в неделю выслушивает доклады пер¬

вого заместителя министра иностранных дел о международной

обстановке и по наиболее актуальным международным проб¬

лемам, периодически вызывает для бесед директоров департа¬

ментов, которые информируют о состоянии отношений Японии

с другими странами, изредка спрашивает совета у одного из

своих секретарей — сотрудника министерства иностранных дел,

на время командированного для работы в канцелярии главы

правительства. Перед заграничными поездками, а также офици¬

альными визитами в Японию глав государств и правительств

премьер проводит совместно с руководящими работниками

внешнеполитического ведомства своего рода ситуационный

анализ: делает последние уточнения по японской позиции, обго¬

варивает возможные варианты поведения заграничных гостей.

Такого рода встречи и беседы с премьером сотрудники мини¬

стерства иностранных дел стремятся в максимальной степени

использовать для того, чтобы убедить главу правительства в

правильности разработанных внешнеполитическим ведомством

подходов и тем самым побудить его к проведению соответству¬

ющей внешнеполитической линии.
Однако министерство иностранных дел не располагает, не¬

смотря на отсутствие в канцелярии премьер-министра органа,

аналогичного американскому Совету национальной безопасно¬

сти при президенте, монополией на обеспечение премьера меж¬

дународной информацией, анализами внешнеполитической об¬

становки, прогнозами. Еженедельно с обзором важнейших

событий в мире у главы правительства бывают заведующие

отделами внешней политики и отделом информации и анализа

канцелярии премьер-министра, в функции которых-входят сбор

и анализ внешнеполитической информации, в том числе разве¬

дывательного характера, минуя каналы дипломатической служ¬

бы, а также координация деятельности министерств и ведомств
106

во внешнеполитической области. Знакомится премьер-министр

и с разработками по внешнеполитическим и особенно по внеш¬

неэкономическим вопросам, которые готовятся крупнейшими

японскими банками и компаниями, имеющими разветвленную

сеть сбора соответствующей информации во многих странах.
С начала 70-х годов у министерства иностранных дел в

борьбе за влияние на премьер-министра стали появляться новые

опасные конкуренты — „мозговые центры” и консультативные

советы. „В отличие от США, — отмечает Ю. Накагава, президент

научно-исследовательского центра Номура, — в Японии нет

практики использования „мозговых центров” правительством

или политическими партиями для разработки политических ини¬

циатив. В современной японской истории роль „мозговых цент¬

ров” выполняют бюрократы” 12. Однако в последнее время по¬

ложение начинает меняться. Появились и набирают силу научно-

исследовательские центры и группы, действующие по образцу

американской „Рэнд корпорейшн”, Международного института

стратегических исследований (г. Лондон). К их мнению все

внимательнее прислушиваются политики из правящей партии.

Среди таких центров наиболее известны и влиятельны Институт

Номура, Институт по проблемам мира и безопасности, Совет по

изучению проблем национальной безопасности.
Все чаще практикуется создание при главе правительства

специальных групп для изучения проблем и выработки реко¬

мендаций, в том числе по вопросам внешней политики. Заняв

кресло премьера в 1979 году, М. Охира сформировал три иссле¬

довательские группы, которые разрабатывали концепции „ти¬

хоокеанского сообщества”, комплексного обеспечения безопас¬

ности Японии, внешнеэкономической политики страны. Пять

групп было создано премьер-министром Я. Накасонэ. Именно

он стал более широко привлекать к деятельности этих консуль¬

тативных органов представителей деловых, научных кругов.

В июне 1983 года по его решению было сформировано Общество

по изучению проблем мира (Хэйва мондай кэнкюкай) во главе

с известным политологом М. Косакой. В состав общества вошли

ученые, представители деловых кругов, профсоюзов, бывшие

ответственные работники государственного аппарата, в том чис¬

ле бывший заместитель министра финансов М. Такэути, бывший

заместитель министра внешней торговли и промышленности

М. Одзи, председатель профсоюза работников черной металлур¬

гии Е. Мията. Официальная задача общества состояла в ,луче¬

нии внешнеполитических, экономических, включая энергетиче¬

ские и продовольственные, и прочих аспектов проблем комп¬

лексного обеспечения безопасности”13.
107

Хотя консультативные органы при премьере лишь изучают

проблемы и вырабатывают самые общие рекомендации, япон¬

ские бюрократы, и особенно чиновники МИД, усматривают в их

деятельности угрозу своим интересам, так как, наделенные до¬

вольно большими полномочиями, они могут изменить тради¬

ционный, привычный процесс выработки политики, оттеснить

чиновников на вторые роли. Сотрудники министерства иност¬

ранных дел к деятельности советов не привлекаются, однако,

пользуясь обходными путями, пытаются продвигать в подго¬

тавливаемые ими доклады свои идеи.
Усиление „советчиков” премьера по внешней политике

беспокоит руководство министерства иностранных дел. X. Оки

в ответ предлагает увеличить в окружении главы правительства

число профессиональных дипломатов — сотрудников МИД14.
Стремясь освободиться от пут бюрократов, усилить руково¬

дящую роль премьера в координации функций министерств и

ведомств, обеспечить возможность принимать более оператив¬

ные решения и меры в экстренных случаях, Я. Накасонэ добился

создания в 1986 году в канцелярии главы правительства Совета

безопасности — как бы уменьшенного варианта американского

Совета национальной безопасности. В составе нового органа был

образован отдел внешней политики, который министерство ино¬

странных дел с самого начала стало рассматривать как конку¬

рента, хотя в отделе всего 19 сотрудников. Выступив против

создания отдела внешней политики, руководство министерства

побудило министра иностранных дел С. Абэ заявить о том, что

деятельность этого подразделения может подорвать главенст¬

вующую роль министерства иностранных дел в осуществлении

внешнеполитического курса Японии, что внешнеполитическое

ведомство действует эффективно, в частности снабжает главу

правительства достаточной международной информацией15.

Осознав, что устранить конкурента не удастся, руководство

МИД приняло меры для обеспечения своего контроля за его

деятельностью и добилось назначения на пост заведующего от¬

делом дипломата, занимавшего в министерстве должность ди¬

ректора департамента.
Анализ взаимоотношений главы японского правительства

с дипломатической службой Страны восходящего солнца позво¬

ляет не согласиться с довольно распространенным мнением, что

процесс разработки, принятия и осуществления внешнеполити¬

ческого решения, особенно крупного, принципиально важного,

идет в Японии „снизу вверх”, то есть генерируется в министер¬

стве иностранных дел. Действительно, технические задания по

проработке деталей решения, выводов о его возможных послед¬
108

ствиях выполняются, начиная с низших ступеней, в том числе

соответствующих подразделений внешнеполитического ведом¬

ства. Однако во всей послевоенной японской истории практиче¬

ски невозможно найти примеры, когда внешнеполитические

инициативы были бы выдвинуты аппаратом министерства, а его

руководящие деятели добивались бы их понимания и поддержки

со стороны премьер-министра, лидеров правящей партии. В то

же время несложно назвать случаи, когда министерство иност¬

ранных дел сдерживало инициативные шаги главы правительст¬

ва, советовало проявлять осторожность, не спешить, а порой,

как это было в период советско-японских переговоров о нор¬

мализации отношений, откровенно проводило курс, противопо¬

ложный намерениям премьер-министра.
Министр „на час"
Отношение профессионала-политика, получившего портфель

министра иностранных дел, к этому назначению неоднозначно.

Нередко более желанной для него является должность министра

финансов или министра внешней торговли и промышленности,

обеспечивающая выход на крупнейших представителей деловых

кругов, тесные связи с которыми рассматриваются им как более

ценные, чем дипломатический опыт. К числу таких политиков

принадлежали Т. Фукуда, М. Охира, которые, располагая хоро¬

шими шансами занять кресло премьера, относились к посту

главы министерства иностранных дел как к неизбежной обузе,

легшей на их плечи вследствие не совсем благоприятной расста¬

новки фракционных сил в ЛДП.
Приходится учитывать и то, что неудачи на внешнеполитиче¬

ском поприще могут серьезно испортить репутацию политика,

сказаться на его дальнейшей карьере. Так, во время бурных де¬

батов в парламенте по поводу японо-американского ,договора

безопасности” министр иностранных дел А. Фудзияма (он воз¬

главлял министерство в 1957—1960 гг.) держал себя неуверенно,

путался в ответах, что в значительной степени предрешило его

судьбу: премьером он так и не стал, хотя имел хорошие шансы

занять этот пост.
Тем не менее некоторым импонирует то, что, возглавляя

внешнеполитическое ведомство, они становятся известными

людьми не только внутри страны, но и за рубежом. Указанное

обстоятельство наряду с возможностью приобрести определен¬

ный опыт ведения дипломатических дел, установить личные

контакты с руководителями других стран рассматривается

рядом политиков в качестве благоприятных факторов в борьбе
109

за пост главы правительства. Бывшие премьер-министры Н. Киси,

М. Охира, Т. Мики, Т. Фукуда прошли дипломатическую школу,

будучи министрами иностранных дел.
Хотя главой МИД нередко назначается человек, не имеющий

соответствующего опыта, в случае личной заинтересованности он

может оказать заметное влияние на решение отдельных важных

внешнеполитических проблем. Для этого, однако, ему не¬

обходимо иметь достаточно сильные позиции в правящей

партии.
Т. Фукуда, будучи руководителем японской дипломатиче¬

ской службы (1971—1972 гг.), не проявлял должной активно¬

сти, особенно в определении японской политики в отношении

Китая, хотя в то время проблема японо-китайских отношений

являлась одной из первоочередных. А пришедший ему на смену

М. Охира*, напротив, действовал весьма энергично. Он способ¬

ствовал нормализации японо-китайских отношений, в частности,

преодолевая сопротивление протайваньского лобби в ЛДП,

внес свою лепту в подписание японо-китайского соглашения о

воздушном сообщении.
Политический деятель, имеющий вкус к дипломатии, но не

располагающий достаточным авторитетом в руководстве пра¬

вящей партии, как показывает практика, больших успехов на

посту главы японской дипломатической службы добиться не

может. Например, хорошей репутацией пользовался министр

иностранных дел К. Аитй. Однако, не имея серьезного влияния

в ЛДП, он не смог преодолеть оппозицию в рядах партии рати¬

фикации Японией Договора о нераспространении ядерного ору¬

жия, который был подписан в 1969 году. В результате одобрение

договора парламентом затянулось до 1976 года.
Появление во главе министерства иностранных дел амбици¬

озного политика, занимающего видное положение в правящей

партии, да к тому же с собственным воззрением на то, как дол¬

жна осуществляться внешняя политика страны, или стремяще¬

гося оттеснить премьера от внешнеполитических дел, зачастую

приводит к образованию как бы двух центров руководства

японской дипломатией. В таком случае даже публичные выска¬

зывания премьера и министра иностранных дел нередко проти¬

воречат друг другу или носят взаимоисключающий характер.

В японской политологии для характеристики указанной ситуа¬

ции имеется специальный термин „нигэн гайко” (дуализм в

дипломатии).
*М. Охира был министром иностранных дел в 1962-1964 и 1972-

1974 годах.
110

„Самостоятельную дипломатию” пытался проводить С. Абэ,

один из ведущих деятелей ЛДП, претендент на пост премьер-ми¬

нистра. Возглавляя МИД (1982—1986 гг.), он стремился возмес¬

тить утрату сферы отношений с США, „захваченной” Я. Накасо¬

нэ, активизировав дипломатическую деятельность на некоторых

менее важных внешнеполитических направлениях. С. Абэ, в

частности, выступил инициатором японского посредничества,

с тем чтобы способствовать прекращению ирано-иракского

конфликта, и всячески побуждал министерство поддерживать

контакты с представителями руководства Ирана и Ирака.
Достоянием гласности стал телефонный разговор между

С. Абэ и только что вернувшимся из поездки по ряду ближне¬

восточных стран председателем политического совета ЛДП

М. Фудзио. Едва выслушав доклад М. Фудзио о результатах

поездки, он обратился к нему с вопросом: „Ну, теперь-то ты

понял, что имя Абэ более известно на Ближнем Востоке, чем

имя Накасонэ?” 16.
В конце 1984 года С. Абэ развернул шумную кампанию,

причем не столько на международной арене, сколько в самой

Японии. Ее официальная цель заключалась в том, чтобы при¬

влечь внимание к бедственному положению населения ряда аф¬

риканских стран в связи с усилившимся в результате засухи

голодом. Но в действительности неожиданное внимание япон¬

ского министра иностранных дел к Африке объяснялось его

стремлением завоевать авторитет политического деятеля между¬

народного масштаба, прежде всего в глазах японских избирате¬

лей. Для достижения этой цели он использовал средства массо¬

вой информации. В частности, по японскому телевидению рекла¬

мировались „обеды в пользу голодающих в Африке”, устраи¬

вавшиеся по предложению С. Абэ в министерстве иностранных

дел и ряде японских загранпредставительств. Сотрудники во

главе с подававшим пример министром в обеденное время огра¬

ничивались скромной порцией хлеба и стаканом молока. Сэко¬

номленные от расходов на еду деньги вносились в фонд помощи

африканскому населению.
В отличие от премьер-министра, который создал себе репута¬

цию „ястреба”, С. Абэ, добиваясь места под , дипломатическим

солнцем”, предпочел культивировать образ „осмотрительного

политика”. Сотрудники министерства иностранных дел, встреча¬

ясь с японскими журналистами, не скрывали, что именно этим

объяснялись более осторожные, чем у Я.Накасонэ, оценки С. Абэ

американских планов „звездных войн”, более уклончивые заяв¬

ления о возможности участия в них Японии, а также более сдер¬

жанные высказывания по вопросам военной политики17.
111

Следуя примеру Я. Накасонэ, завязавшего личные друже¬

ские отношения с Р. Рейганом, С. Абэ постарался наладить тес¬

ные связи с госсекретарем Дж. Шульцем.
В своих публичных выступлениях С. Абэ, увязывая популяр¬

ность Я. Накасонэ с его активной дипломатической деятельно¬

стью, не забывал напомнить, что половиной своей популярности

премьер обязан министру иностранных дел, который претворяет

дипломатию в жизнь18.
С. Абэ принадлежит рекорд среди японских министров

иностранных дел по числу заграничных визитов и поездок. Он

написал две книги о современной японской дипломатии — „Кур¬

сом созидательной дипломатии” и „Ориентиры японской дипло¬

матии”, в которых изложил разработанную им, конечно, не без

помощи подчиненных, концепцию „созидательной дипломатии”,

наиболее подходящей, по его мнению, для Японии.
Стремясь избежать появления в кабинете сильного, незави¬

симого министра иностранных дел, премьер-министр, формируя

правительство, по возможности пытается планировать распреде¬

ление портфелей таким образом, чтобы внешнеполитическое ве¬

домство возглавил политический деятель из его собственной или

солидарной с ним фракции либо по крайней мере тот, кто разде¬

ляет его подход к ведению внешнеполитических дел.
Когда премьер-министр Я. Накасонэ после выборов в парла¬

мент летом 1986 года назначил на пост министра иностранных

дел в новом кабинете мало знакомого с внешнеполитическими

проблемами, но входящего в его фракцию Т. Куранари, в Япо¬

нии, да и за рубежом это было воспринято однозначно: премьер-

министр решил взять в свои руки японское внешнеполитическое

ведомство, более не допускать его самостоятельных действий,

характерных для „эпохи С. Абэ”.
Примеры единодушия премьера и министра иностранных дел

в ведении внешнеполитических дел встречались и прежде. В со¬

гласии действовали премьер-министр X. Икэда и министры ино¬

странных дел в его кабинетах Д. Косака и М. Охира во время

разработки договора об основах отношений между Японией и

Южной Кореей, а также премьер Э. Сато и министр иностранных

дел К. Аити в период ведения японо-американских переговоров

о возвращении Окинавы. В то же время близкие к премьеру ми¬

нистры иностранных дел, как правило, не имеют влиятельных

позиций в партии, и поэтому нередко именно они становятся

козлами отпущения и вынуждены принимать на себя основной

огонь критики за дипломатические промахи главы правительства.
По-разному складываются взаимоотношения между руко¬

водством министерства иностранных дел и политиком, возглав¬
112

ляющим дипломатическую службу. Как правило, карьерные

дипломаты негативно реагируют на появление во главе внешне¬

политического ведомства партийного деятеля, тесно связанного

с премьер-министром. Сразу же возникают подозрения, не наме¬

рен ли премьер проводить самостоятельную дипломатию, мало

считаясь с мнением министерства иностранных дел. Положитель¬

но встречается назначение министром влиятельного деятеля

правящей партии, особенно того, кто имеет собственную фрак¬

цию или со временем может претендовать на пост главы прави¬

тельства. В период пребывания на посту министра С. Абэ, одного

из „новых молодых лидеров ЛДП”, его подчиненные, принад¬

лежащие к руководящему звену, старались в наиболее выиг¬

рышном свете представить деятельность министра, не допускать

умаления его личных заслуг на фоне активной дипломатии

премьер-министра Японии Я. Накасонэ. При этом не в послед¬

нюю очередь расчет делался на то, что, если С. Абэ возглавит

правительство, он не забудет тех в министерстве иностранных

дел, кто способствовал его возвышению.
Во взаимодействии с партнерами
В процессе разработки и реализации внешнеполитических

установок право голоса имеют многие представители правящих

кругов, а также министерства и ведомства, с которыми япон¬

ским дипломатам приходится взаимодействовать.
Пожалуй, меньше всего хлопот внешнеполитическому ве¬

домству доставляет дипломатическая деятельность императора

и императорской семьи. Император, являясь по японской кон¬

ституции „символом государства и единства народа”, не наде¬

лен полномочиями, связанными с осуществлением государствен¬

ной власти. Во внешнеполитические дела, как, впрочем, и во все

другие, он не вмешивается, а выполняет некоторые обязанности

протокольного характера. Согласно ст. 7 конституции, импера¬

тор „по совету и с одобрения кабинета” осуществляет промуль¬

гацию (обнародование) поправок к конституции, законов,

правительственных указов и договоров, подтверждает назначе¬

ние и отставку государственных министров, а также полномочия

и верительные грамоты послов и посланников, ратификацион¬

ные грамоты и другие дипломатические документы19.
Император устраивает приемы для глав государств и прави¬

тельств, посещающих Японию с официальными визитами. Он

принимает иностранных послов, когда они вручают веритель¬

ные и отзывные грамоты, а также встречается с ними через год

после их прибытия в Токио (приглашает их на обед во дворец)
8 - 1624
113

и на императорских приемах — по случаю Нового года, дня рож¬

дения императора и на традиционном осеннем приеме в импера¬

торском парке. Однако от разговора на внешнеполитические

темы с иностранными государственными деятелями и послами

император уклоняется.
Члены императорской семьи, кстати, не столь и многочис¬

ленной, к выполнению каких-либо внешнеполитических функ¬

ций не привлекаются. Вместе с тем в верхнем эшелоне японской

правящей элиты члены императорской фамилии пользуются

большим уважением и известным влиянием. Не случайно поэто¬

му иностранные послы стремятся завязать и поддерживать с

ними контакты. Известный японский политолог, директор Ин¬

ститута по проблемам мира и безопасности М. Иноки отмечает,

что японский император в настоящее время в дополнение к

своим функциям главы государства играет важную роль в „ко¬

ролевской дипломатии” 20.
В то же время император с официальными визитами за

пределы Японских островов не выезжает. Находясь на троне с

1926 года, нынешний император Хирохито совершил лишь две

заграничные поездки — по ряду стран Западной Европы (1971 г.)

и в США (1975 г.). Гораздо чаще путешествуют наследный

принц и принцесса, которые посетили более 30 стран.
Дипломатия императорской семьи при всем ее внешнем,

протокольном характере несет немалую политическую нагрузку,

демонстрируя особое расположение Японии к посещаемым стра¬

нам, прочность двусторонних отношений. Не случайно и в Япо¬

нии, и в демократических кругах Южной Кореи раздавались

голоса против официального визита в Сеул осенью 1986 года

японского наследного принца, поскольку в этом усматривалось

намерение японских правящих кругов оказать морально-полити¬

ческую поддержку диктаторскому режиму Чон Ду Хвана, ис¬

пользовать, как подчеркивала Коммунистическая партия Япо¬

нии, императорскую семью в политических целях21. Несмотря

на то что контактами императорской фамилии с иностранцами

ведает управление императорского двора, в котором прото¬

кольную службу возглавляет командированный из министер¬

ства иностранных дел опытный дипломат (как правило, бывший

посол), внешнеполитическое ведомство самым непосредствен¬

ным образом участвует в подготовке и проведении визитов

членов императорской семьи за рубеж.
Согласно конституции Японии, высшим органом государ¬

ственной власти и единственным законодательным органом

является парламент. Практика принятия парламентом разного

рода законодательных актов, в том числе касающихся между¬
114

народных договоров и соглашений, свидетельствует о том, что

подавляющее большинство законопроектов вносится в парла¬

мент правительством и только весьма незначительное число —

депутатами парламента. По господствующему среди японских

политологов мнению, это объясняется японской парламентской

традицией, отсутствием у оппозиционных политических партий

и отдельных депутатов опыта, а также нехваткой специалистов

по составлению сложных документов, требующихся для вы¬

движения какого-либо законопроекта. Однако более сущест¬

венная причина, как представляется, заключается в том, что

оппозиция в условиях устойчивого большинства в парламенте

депутатов от правящей партии не видит возможностей для при¬

нятия собственных законопроектов или внесения значительных

изменений в предлагаемые для ратификации договоры, согла¬

шения, дипломатические документы.
Изучение законопроектов, дебаты по ним начинаются в

соответствующих комиссиях. Международные договоры и

соглашения рассматриваются в комиссиях по вопросам внеш¬

ней политики обеих палат парламента — палаты представителей

и палаты советников.
Партийный состав комиссий определяется в зависимости от

общей численности депутатов в парламенте от той или иной пар¬

тии. Поскольку либерально-демократическая партия с момента

образования в 1955 году удерживает большинство депутатских

мест, то ее члены преобладают в составе комиссий. Среди важ¬

нейших из них — занимающиеся вопросами внешней политики.

Хотя комиссии имеют в своем подчинении специалистов и ис¬

следователей, которые призваны давать заключения и советы по

представляемым на рассмотрение договорам и соглашениям,

возможности влияния комиссий на процесс принятия пар¬

ламентом соответствующих решений невелики. Комиссии не

могут „убить” закон или соглашение, препятствуя его об¬

суждению в парламенте, так как по требованию не менее

20 депутатов парламента они должны быть представлены

на пленарные заседания, даже если комиссия противится

этому.
Прежде чем стать законом, законопроект должен быть одоб¬

рен обеими палатами в течение определенного времени, поэтому

тактика оппозиции, если она выступает против законопроекта,

заключается главным образом в том, чтобы, затягивая дебаты,

откладывать голосование. В ходе парламентских дебатов оппо¬

зиция в основном стремится изложить свою принципиальную

позицию по той или иной внешнеполитической проблеме, дове¬

сти ее до широких кругов японской общественности, исполь¬
115

зуя, в частности, трансляцию парламентских дискуссий по теле¬

видению непосредственно из залов заседаний.
Аналогичной тактики оппозиция придерживается при вне¬

сении интерпелляций по содержанию речей премьер-министра и

министра иностранных дел, которые по традиции произносятся в

начале каждой сессии парламента и содержат анализ междуна¬

родной обстановки, изложение курса правительства по наиболее

актуальным проблемам мировой политики, вопросам двусто¬

ронних отношений Японии с ведущими странами. Поскольку

интерпелляции позволяют высказываться довольно пространно,

депутаты оппозиции, задавая вопрос, обычно попутно излагают

политику представляемых ими партий по внешнеполитическим

проблемам.
Несмотря на всю ограниченность имеющихся на данный мо¬

мент возможностей, оппозиция способна оказывать влияние на

принимаемые парламентом принципиальные внешнеполитиче¬

ские решения. Можно привести ряд примеров, когда под давле¬

нием оппозиции, опиравшейся на массовое демократическое

движение и общественное мнение, парламент принимал реше¬

ния внешнеполитического характера, которые и поныне связы¬

вают правительству руки на ряде весьма важных направлений.

В частности, можно назвать парламентские резолюции об иссле¬

довании и освоении космоса исключительно в мирных целях,

о соблюдении Японией трех неядерных принципов — не произ¬

водить, не иметь и не ввозить ядерное оружие. Хотя парламент¬

ские резолюции не имеют для правительства обязательной силы,

не учитывать их оно не может. Антимилитаристские, антиядер¬

ные настроения широких кругов японской общественности про¬

должают оказывать серьезное влияние на внешнеполитический

курс Японии.
Вместе с тем следует отметить, что нередко оппозиционные

партии идут на сотрудничество с правительством в решении ряда

внешнеполитических проблем. Бывший заведующий междуна¬

родным бюро ЦИК СПЯ С. Сугияма в книге „Свидетельства

дипломатии оппозиционной партии” пишет о том, что во внеш¬

неполитическом плане оппозиция действует наиболее активно

там, где возможности правительства невелики, проводит под¬

готовительную работу, налаживает контакты, дополняя офици¬

альную дипломатию22. „Вспомогательная дипломатия” оппози¬

ции сыграла важную роль в процессе нормализации японо-ки-

тайских отношений, имеет существенное значение для поддержа¬

ния Японией контактов с социалистическими странами.
Ничего предосудительного в своем сотрудничестве с прави¬

тельством оппозиционные партии не усматривают. Наоборот,
116

совершив визит в какую-либо страну, особенно в ту, с которой

у Японии нет официальных отношений или же они достаточно

напряжены, руководители оппозиционных партий посещают

главу японского правительства и информируют о результатах

своей поездки. Посетив в сентябре 1984 года КНДР, с которой

Япония не имеет дипломатических отношений, председатель

ЦИК СПЯ М. Исибаси на встрече с премьер-министром Я. Нака¬

сонэ подробно информировал о содержании своих бесед с се¬

верокорейскими руководителями, об их позиции в отношении

Японии.
Особо гордятся оппозиционные партии, если им удается до¬

биться решения каких-либо, пусть даже незначительных, дву¬

сторонних проблем. При этом, судя по всему, они стремятся

показать, что правительство и правящая ЛДП „могут далеко не

все”, и рассчитывают таким образом завоевать популярность

среди избирателей.
Министерство иностранных дел внимательно следит за дип¬

ломатией оппозиционных партий и в тех случаях, когда полагает,

что руководство оппозиции заходит „слишком далеко” и свои¬

ми действиями может нанести ущерб позициям японского пра¬

вительства во внешнеполитических делах, прибегает к опреде¬

ленным мерам. Чаще всего эти меры выражаются во введении

ограничений на контакты оппозиции с представителями стран,

с которыми Япония не имеет дипломатических отношений. На¬

пример, лицам, приглашенным в Японию оппозиционными пар¬

тиями, могут отказать в выдаче въездных виз.
Депутаты правящей партии, как правило, вопросами внеш¬

ней политики интересуются мало. В их среде довольно широко

распространено мнение — и это отмечает печать ЛДП, — что

„участием в дипломатической деятельности голосов избирателей

не обеспечишь”23. Поэтому многие депутаты — либерал-демо¬

краты основное внимание уделяют внутренним проблемам.
Поскольку премьер-министр является председателем ЛДП,

партийная дисциплина обязывает депутатов правящей партии

голосовать за выносимые на утверждение парламента кабинетом

министров законопроекты, международные договоры и согла¬

шения. Однако бывают случаи, когда внешнеполитические ре¬

шения кабинета, особенно принятые по личной инициативе

премьера, не встречают у них большого энтузиазма, а порой

вызывают и противодействие. Так произошло при ратификации

японским правительством Договора о нераспространении ядер¬

ного оружия. Во время его обсуждения в парламенте ряд депу¬

татов — либерал-демократов, представляющих, как отмечала

японская пресса, „те силы в ЛДП, которые считают, что Японии
117

не следует заключать никакого соглашения, касающегося ядер¬

ного вооружения в будущем” 24, прилагали довольно активные

усилия к тому, чтобы если не сорвать, то по крайней мере от¬

тянуть ратификацию договора на длительный срок. С большим

трудом в последний день работы 77-й сессии парламента в мае

1976 года договор был все же ратифицирован. Еще один при¬

мер. При рассмотрении в парламенте в 1974 году японо-китай¬

ского соглашения об авиационном сообщении протайваньски

настроенные депутаты от ЛДП (их оказалось 88), бойкотируя

голосование, на него не явились. Однако случаи „депутатского

бунта” крайне редки.
Вместе с тем в ЛДП, в том числе в руководящем звене пар¬

тии, имеется немало людей, достаточно глубоко интересующихся

внешнеполитическими проблемами. Они как бы делят между

собой различные внешнеполитические сферы. Есть депутаты от

правящей партии, специализирующиеся по вопросам отношений

Японии с США, Китаем, СССР, арабскими странами и т. д. Они

регулярно посещают „курируемые” страны, имеют неплохие

связи с различными кругами этих стран. Даже если японское

правительство не поддерживает дипломатических отношений с

какой-либо страной, контакты с политическими кругами этой

страны устанавливают один-два депутата парламента от ЛДП,

через которых японское правительство фактически осуществля¬

ет полуофициальные контакты. Например, несмотря на непри¬

знание Японией КНДР, депутаты от ЛДП, входящие в надпар¬

тийную парламентскую Ассоциацию за дружбу между Японией и

КНДР, наносят визиты в Пхеньян и даже ведут переговоры по

ряду важных вопросов. Одним словом, в ЛДП есть политики „на

все случаи дипломатической жизни”.
Дипломатическая активность депутатов — либерал-демо-

кратов, особенно занимающих видное положение в партийном

руководстве, далеко не всегда приветствуется министерством

иностранных дел, которое стремится по возможности пресекать

попытки „неординарной внешнеполитической деятельности”.

Так, например, под давлением министерства иностранных дел

хорошо известный в Японии политический деятель, бывший ми¬

нистр иностранных дел Ё. Сакураути был вынужден отказаться

от посещения Народной Республики Кампучии, которую япон¬

ское правительство не признает.
Довольно сложно складываются отношения министерства

иностранных дел с аппаратом правящей партии, влияние которо¬

го на определение курса ЛДП по наиболее важным, принципи¬

альным внешнеполитическим вопросам весьма велико. Цент¬

ральную роль в формировании „мнения партии” играет полити¬
118

ческий совет (сэйму тёсакай), который, согласно ст. 43 партий¬

ного устава, призван „разрабатывать политику, изучать ее эф¬

фективность и соответствие целям партии. Все предложения,

подлежащие одобрению в качестве партийной политики, подле¬

жат обсуждению и одобрению советом”25. Структура совета,

включающего 17 отделов, фактически дублирует структуру

кабинета министров. Таким образом, партнерами наиболее важ¬

ных министерств являются отделы аппарата правящей партии.

Есть такой партнер, и влиятельный, у министерства иностран¬

ных дел — это отдел внешней политики политического совета.

Кроме того, в совете имеется ряд исследовательских комиссий,

в том числе по внешней политике. Их основная функция — из¬

учение крупных проблем и выдача рекомендаций относительно

целесообразности тех или иных действий, включая законода¬

тельные.
Например, если исследовательская комиссия приходит к

выводу о необходимости для Японии присоединиться к какому-

либо международному договору или конвенции, то это мнение

доводится до сведения канцелярии премьер-министра, которая

дает указание министерству иностранных дел разработать соот¬

ветствующий законопроект. После того как МИД в сотрудниче¬

стве с другими ведомствами изучил все возможные последствия

присоединения Японии к международному договору с точки

зрения его соответствия внутреннему законодательству, а также

международных обязательств, законопроект направляется в от¬

дел внешней политики ЛДП, где обсуждается, а затем либо при¬

нимается, либо отвергается, либо возвращается на доработку.

Если возражений нет, законопроект последовательно утверж¬

дается другими руководящими органами партии, после чего

представляется правительством на утверждение парламента.
Если же инициатором принятия внешнеполитического ре¬

шения, требующего к тому же одобрения парламента, высту¬

пает министерство иностранных дел, то разработанное его со¬

трудниками решение или законопроект посылается на рассмо¬

трение отдела внешней политики и после одобрения им на¬

правляется по партийным инстанциям наверх: сначала — в

политический совет, затем — в руководящий совет (сомукай)

для окончательного утверждения. Если решение не требует

одобрения парламента, оно направляется в министерство на

исполнение.
В составе отдела внешней политики ЛДП, заведующий кото¬

рым одновременно является заместителем председателя полити¬

ческого совета, имеется несколько подразделений, а именно сек¬

ция внешней политики, исследовательская комиссия по внешней
119

политике, специальный комитет по вопросам международной эко¬

номики, специальный комитет по вопросам международных обме¬

нов. Эти подразделения возглавляются известными и влиятельны¬

ми в партии людьми, нередко занимавшими министерские посты.
Партийные органы, как правило, с внешнеполитическими

инициативами не выступают, но ни одна серьезная дипломатиче¬

ская акция со стороны кабинета министров или же министерст¬

ва иностранных дел не проходит без согласования с ними.
В последнее время со стороны аппарата правящей партии

наблюдается растущий интерес к внешнеполитической деятель¬

ности. Действующее непосредственно под руководством гене¬

рального секретаря партии международное бюро ЛДП курирует

программу межпарламентских обменов по линии депутатов

парламента от правящей партии, направляет депутатов - либе¬

рал-демократов за границу, в том числе и с деликатными —

дипломатическими — миссиями, приглашает в Японию видных

парламентских деятелей, а также руководителей правящих

партий крупнейших капиталистических стран. Таким образом

бюро активно обзаводится собственными каналами для выхода

на высшие эшелоны власти во многих странах.
В период бурных событий на Филиппинах в начале 1986 го¬

да, приведших к смене власти, руководство партийного аппара¬

та направило в Манилу для изучения обстановки на месте и ус¬

тановления контактов с новой филиппинской администрацией

заведующего международным бюро ЛДП М.Сиину. Этот необыч¬

ный для партийного аппарата шаг был предпринят, несмотря на

то что министерство иностранных дел к тому времени уже ко¬

мандировало в Манилу с аналогичными целями одного из заме¬

стителей министра иностранных дел.
В 80-е годы руководство правящей партии начало „рабо¬

тать” как с японскими послами, так и с послами других госу¬

дарств, аккредитованными в Токио. Например, в ноябре

1985 года японские послы в ближневосточных странах, вызван¬

ные для консультаций в МИД Японии, были приглашены в штаб

ЛДП на совещание, подготовленное исследовательской комис¬

сией по внешней политике, международным отделом и специ¬

альным комитетом по вопросам внешнеэкономического сотруд¬

ничества. Выступая на совещании, председатель исследователь¬

ской комиссии по внешней политике К. Фудзии определил

основной круг задач японской дипломатической службы в ре¬

гионе, особо подчеркнув, что „Япония должна всегда быть в

достаточной мере информирована об обстановке на Ближнем

Востоке, поскольку этот регион является для Японии жизненно

важным источником энергоносителей” 26.
120

В январе 1986 года впервые иностранный посольский кор¬

пус был приглашен в штаб правящей партии „для знакомства”.

Выступая перед послами более чем 70 стран, многие из которых

впервые посетили штаб правящей партии, заместитель предсе¬

дателя ЛДП С. Никай до, отметив растущее внимание правящей

партии к дипломатии, пообещал регулярно устраивать встречи

послов с руководящими работниками партийного аппарата,

а также сотрудниками международного отдела 27.
Активизация деятельности аппарата ЛДП на внешнеполити¬

ческом направлении руководством МИД Японии не приветству¬

ется. В результате опроса, проведенного А. Ватанабэ среди руко¬

водящих работников министерства иностранных дел, начиная с

заведующих отделами и выше, выяснилось, что 87 % из них „счи¬

тает нецелесообразным вмешательство либерально-демократи-

ческой партии в административные дела”28, то есть входящие

в компетенцию внешнеполитического ведомства. Аргументи¬

руется такой подход, как показал X. Фукуи на основе опроса

японских дипломатов, тем, что политикам, по их мнению,

нельзя доверять определение внешнеполитических позиций

страны, поскольку они в международных вопросах не осведом¬

лены и руководствуются ограниченными интересами. Кроме

того, как говорят сотрудники министерства иностранных дел,

политики подвержены коррупции, а японские чиновники, в том

числе дипломаты, славятся своей „неподкупностью и честно¬

стью”. Именно дипломат-профессионал, считают они, наилучшим

образом подготовлен к тому, чтобы направлять внешнюю по¬

литику страны 29.
Вместе с тем очевидно, что министерство иностранных дел

вряд ли окажется способным воспрепятствовать усилению во¬

влеченности аппарата правящей партии во внешнеполитические

дела, если он будет настойчиво добиваться этого.
Наиболее опасных реальных конкурентов японское внеш¬

неполитическое руководство видит в лице других министерств

и ведомств, прежде всего министерства внешней торговли и

промышленности (МВТП), министерства финансов, управления

национальной обороны. Руководство указанных государствен¬

ных ведомств выражает несогласие с одним из основных тези¬

сов МИД о том, что „именно министерство иностранных дел

наилучшим образом приспособлено защищать интересы Японии

за рубежом и действует в этом направлении настойчиво и эф¬

фективно”. По их мнению, выражаемому нередко открыто и в

довольно резкой форме, японская дипломатическая служба

не проявляет должной решительности в отстаивании японских

интересов, особенно в экономических вопросах, излишне вос¬
121

приимчива к аргументации партнеров по переговорам. Бросают

японским дипломатам упрек и в том, что они склонны идти на

уступки, лишь бы „не выглядеть невежливыми в глазах ино¬

странных партнеров”. МИД Японии, подчеркивают они, обязан

отстаивать специфические японские интересы, даже если они

противоречат международной практике, правилам и т. д. Напри¬

мер, они говорят, что, хотя критика Японии многими странами

за сохранение протекционистской политики в отношении оте¬

чественного сельского хозяйства справедлива, поддаваться ей

не следует. При этом нужно учитывать прежде всего традиции

развития японского сельскохозяйственного производства, ин¬

тересы крестьян, а также не допускать увеличения зависимости

страны от импорта продовольствия.
Указывая на „недостаточность усилий” министерства ино¬

странных дел, МВТП и министерство финансов настаивают на

том, чтобы им были предоставлены возможности оказывать

влияние на внешнюю политику страны. Они добиваются вклю¬

чения „своих людей” в японские посольства, делегации на пере¬

говорах, международных конференциях. МВТП в 1979 году уч¬

редило под своим руководством в сотрудничестве с частными

организациями Японскую корпорацию зарубежного развития

для оказания технического содействия странам „третьего мира”.

Это было сделано для того, чтобы не отдавать на откуп мини¬

стерству иностранных дел, которое ведает вопросами оказания

экономической помощи развивающимся странам по правитель¬

ственной линии, важное направление внешнеэкономической

деятельности.
Министерство иностранных дел вынуждено считаться с уси¬

ливающимся влиянием экономических ведомств. Приходится

признавать, что есть немало проблем, которые МИД Японии не

может и не должен решать самостоятельно, и ему следует учи¬

тывать, например, мнение министерства финансов по междуна¬

родным валютно-финансовым проблемам, МВТП — по вопросам

обмена передовой технологией и отстаивать его на многосторон¬

них и двусторонних переговорах. В свою очередь, МВТП, ведя

переговоры, должно, как считают в руководстве министерства

иностранных дел, прислушиваться к его мнению 30.
Как бы там ни было, а на практике по-прежнему то и дело

вспыхивают схватки между МИД, МВТП и другими экономиче¬

скими ведомствами, сопровождающиеся взаимными упреками

в чрезмерной уступчивости на торгово-экономических перегово¬

рах, а также борьбой за главенствующую роль в их ведении.
Нередко МВТП пытается проводить самостоятельную внеш¬

неполитическую дипломатию, кооперируясь с ведущими орга¬
122

низациями японского делового мира (прежде всего с Федераци¬

ей экономических организаций — Кэйданрэн), голос которых во

внешнеполитических делах традиционно высок. Кэйданрэн

активно занимается внешнеэкономическими связями, вопро¬

сами многостороннего и двустороннего экономического и на¬

учно-технического сотрудничества, в том числе в концептуаль¬

ном плане. Не случайно в апреле 1986 года в составе руковод¬

ства федерации был впервые специально учрежден пост заме¬

стителя председателя по международным вопросам, который

занял председатель совета директоров компании „Сони” А. Мо-

рита.
Свою позицию по внешнеполитическим и экономическим

проблемам лидеры японского финансово-монополистического

капитала доводят до правительства, используя многочисленные

консультативные органы, неофициальные встречи с главой прави¬

тельства, министрами, депутатами парламента от правящей пар¬

тии, а также подготавливая доклады и разработки. Нередко

ведущие экономические организации, особенно часто Кэйдан¬

рэн, посылают за границу представительные делегации, кото¬

рые по окончании поездки дают соответствующие рекоменда¬

ции правительству. Так, крупные делегации Кэйданрэн выез¬

жали в страны Западной Европы (1981 и 1987 гг.), Африки

(1984 г.), в страны АСЕАН (1985 г.), встречались с главами

государств и правительств. Они возвращались с идеями, которые

впоследствии реализовывались в конкретных внешнеполитиче¬

ских и экономических шагах японского правительства.
Вторжение чиновников из министерств и ведомств, ведаю¬

щих экономическими вопросами, в сферу внешнеполитическую,

если его жестко не контролировать, может, по мнению, довольно

распространенному в министерстве иностранных дел, создать

ситуацию, напоминающую довоенное время. Только тогда де¬

лами вершили военные, а теперь на это претендует „экономиче¬

ская бюрократия”. Поэтому сторонники ведущей роли МИД

во внешнеэкономических делах советуют руководству японской

дипломатической службы идти по пути создания в аппарате ми¬

нистерства экономических органов, пользующихся авторитетом

во внешнем мире. С этой целью предлагается усилить экономи¬

ческую подготовку дипломатов, брать на работу в министерство

специалистов-экономистов из банков, компаний, экономиче¬

ских организаций, больше внимания уделять сбору и анализу

экономической информации, расширять контакты с конку¬

рентами — экономическими ведомствами, с тем чтобы не допу¬

стить их объединения на общей платформе 31, противоречащей

курсу министерства иностранных дел.
123

В МИД с большим подозрением относятся к бесконтроль¬

ной деятельности деловых кругов, считая, что не дело бизнес¬

менов определять, когда можно вести торгово-экономические

обмены, не ставя ограничений и политических условий, а когда

следует показать, что желание определенных стран наладить

экономические и научно-технические обмены с Японией будет

удовлетворено лишь в случае соответствующих уступок с их

стороны. Вместе с тем в руководстве министерства иностранных

дел понимают, что злоупотреблять силовыми приемами в обще¬

нии с хозяевами японской экономики не в их интересах. Поэто¬

му, как правило, используются более мягкие, гибкие методы.
Стремясь привлечь различные японские круги, прежде всего

финансово-экономические, к поддержке курса правительства на

активизацию японской внешней политики в отношении стран и

регионов, находящихся все еще в „серой зоне” внешнеполити¬

ческого внимания Японии, министерство иностранных дел ока¬

зывает содействие ряду обществ, например Обществу Африки,

которое объединяет представителей деловых и научных кругов,

средств массовой информации и ставит своей задачей оказание

помощи развитию экономических, культурных и спортивных

связей с государствами Африканского континента.
Министерство выступает инициатором проведения разного

рода семинаров, фестивалей, месячников, посвященных зна¬

комству японцев с ,далекими от Японии странами” - арабски¬

ми, африканскими, латиноамериканскими. Однако акцент все

же по-прежнему делается на политике в традиционном для япон¬

ской дипломатии регионе — азиатском. МИД побуждает деловые

круги изыскивать все новые формы усиления японского эконо¬

мического проникновения в азиатские страны, которое, по его

расчетам, будет способствовать и росту политического влияния

Японии в этих государствах. По инициативе министра иностран¬

ных дел С. Абэ в 1986 году руководство МИД провело соответ¬

ствующую подготовительную работу и создало Общество по

обсуждению экономических проблем с азиатскими странами.

В его состав вошли представители деловых кругов среднего

уровня — заведующие отделами Кэйданрэн, торгово-промышлен-

ной палаты, Кэйдзай доюкай, Никкэйрэн, Японского центра

международных обменов, Фонда зарубежного экономического

сотрудничества, Института экономики Азии и др. Перед об¬

ществом была поставлена задача выработать рекомендации по

активизации японской „экономической дипломатии” в отно¬

шении азиатских государств в новых условиях. Предваритель¬

но С. Абэ провел встречу с руководством ведущих японских

экономических организаций, на которой призвал деловые круги
124

„уделять приоритетное внимание поощрению экономического

развития некоммунистических стран Юго-Восточной Азии”32.
Проявляя обеспокоенность нестабильностью обстановки на

Филиппинах в связи с падением режима Ф. Маркоса и приходом

к власти администрации К. Акино, министерство иностранных

дел выступило инициатором расширения японской экономиче¬

ской помощи этой стране. Делая анализ развития ситуации на

Филиппинах, японская дипломатическая служба спрогнозирова¬

ла следующую возможность и нежелательную для Японии це¬

почку событий: обострение внутриполитической борьбы на

Филиппинах в результате усугубления экономических трудно¬

стей — усиление левых, коммунистических сил — вынужденный

вывод американских баз с филиппинской территории — запол¬

нение „военного вакуума” Советским Союзом — возникновение

„советской угрозы” Японии с южного направления, поскольку

беззащитными оказываются морские коммуникации, по кото¬

рым на Японские острова поступает ближневосточная нефть.

Отсюда делался вывод о „необходимости” укреплять новую

филиппинскую власть, содействуя ей в решении экономических

проблем.
И министерство начало действовать. Под руководством

первого заместителя министра была создана специальная рабо¬

чая группа для выработки японской политики в отношении

Филиппин. С тем чтобы побудить раскошелиться деловые круги,

при этой группе организовали специальный частный Комитет

изучения перестройки экономики Филиппин, к деятельности

которого привлекли представителей крупнейших японских

компаний 33.
Министерство иностранных дел постоянно держит в поле

зрения вопросы военной политики, так как они непосредственно

связаны с дипломатией страны, особенно с учетом японо-амери-

канского военно-политического союза.
Хотя управление национальной обороны внешне не прояв¬

ляет активности во внешнеполитической сфере, но за кулисами

оно действует весьма энергично, и нередко его мнение оказыва¬

ется решающим. Не считаться с позицией военных чиновники

МИД не могут, так как во многих случаях не располагают соот¬

ветствующей информацией и специальными знаниями. Эти недо¬

статки они стремятся компенсировать усилением теоретических

разработок наиболее оптимального внешнеполитического курса

Японии с учетом и военно-стратегических факторов.
Если до недавнего времени в министерстве преобладало мне¬

ние, что „безопасность Японии наиболее эффективно может быть

обеспечена дипломатическими и экономическими мерами”,
125

то с 80-х годов наряду с названными все большее внимание

уделяется „военному элементу”.
Созданный в 1979 году Комитет планирования политики в

области обеспечения безопасности на периодически созываемых

заседаниях не только рассматривает проблемы функционирова¬

ния японо-американского военно-политического союза, но и

обсуждает международные проблемы, затрагивающие безопас¬

ность Японии, вырабатывает рекомендации общего харак¬

тера по актуальным вопросам, связанным с военно-страте-

гической обстановкой вокруг Японии, оказывает содейст¬

вие работе отдела МИД по вопросам обеспечения безопас¬

ности.
Добивается министерство иностранных дел и того, чтобы

его не отстраняли от участия в решении конкретных проблем

внешней политики, связанных прежде всего с функционирова¬

нием японо-американского военно-политического союза. В сов¬

местных японо-американских консультациях „по вопросам

обеспечения безопасности” постоянно участвуют сотрудники

МИД Японии. Например, на регулярных консультациях японо¬

американского подкомитета по вопросам безопасности, прово¬

димых в Гонолулу, японскую делегацию фактически возглав¬

ляют два лица — заместитель министра иностранных дел и заме¬

ститель начальника управления национальной обороны.
В тех случаях, когда между министерствами и ведомствами

возникают разногласия и противоречия по внешнеполитическим

и экономическим проблемам, руководство японского МИД

настаивает на том, чтобы позиция министерства имела решающее

значение. При этом используется аргументация в том плане, что

премьер-министр, который мог бы взять на себя ответственность

за окончательное решение, и без того чрезмерно занят и пере¬

гружать его работой не следует 34.
В идеале министерству иностранных дел видится перспек¬

тива, когда оно будет контролировать все международные

связи и обмены Японии. Однако поскольку достижение этой

амбициозной цели вряд ли осуществимо, предпринимаются по¬

пытки добиться контроля на отдельных направлениях, действуя

временами завуалированно.
В феврале 1986 года при министерстве учрежден консуль¬

тативный центр, в функции которого входит поддержание тес¬

ных контактов с местными органами власти, осуществляющими

международные связи. Центр предоставляет им внешнеполити¬

ческую информацию, помогает проведению по их линии между¬

народных конференций, симпозиумов, обменов в рамках согла¬

шений о городах-побратимах и т. д.
126

В декабре 1985 года в министерство иностранных дел были

приглашены сотрудники городских и префектурных управле¬

ний, курирующие международные связи на уровне местных

органов власти. Им были прочитаны лекции о международном

положении и внешней политике Японии. Заодно сотрудники

МИД поинтересовались мнением представителей с мест относи¬

тельно того, что следовало бы предпринять министерству для

улучшения своей пропагандистской работы. По существу, ми¬

нистерство взяло курс на распространение своего контроля на

международные связи местных органов власти. Опыт подобного

„центрального надзора” у министерства уже имеется. С 1958 го¬

да оно направляет в Осаку и с 1980 года в Саппоро своих со¬

трудников в ранге послов „для оказания на месте квалифициро¬

ванной помощи местным органам власти в ведении дел с кон¬

сульствами иностранных государств” (их особенно много в

указанных городах).
МИД берет под свой контроль даже международные связи

японских спортсменов. В сентябре 1984 года во втором отделе

культуры МИД Японии был создан сектор информации о спор¬

тивных обменах с зарубежными странами. Он занимается сбо¬

ром информации о международных спортивных связях Японии

и запросов на участие Японии в международных соревнованиях,

поступающих от международных спортивных организаций и

японских посольств за рубежом, а также доведением этой ин¬

формации до спортивных кругов страны. Сектор издает журнал

„Споцу интанасянару” („Международный спорт”), материалы

для которого поступают из японских загранпредставительств.

Однако фактически речь идет об установлении определенного

контроля со стороны министерства за международными спор¬

тивными связями, в которых участвуют различные японские

организации.
С начала 80-х годов руководство министерства иностранных

дел все более убеждается в том, что укрепление его позиций в

разработке и осуществлении внешней политики Японии невоз¬

можно без активной пропаганды успехов деятельности внеш¬

неполитического ведомства внутри страны.
Приход к указанному выводу был нелегким. В министер¬

ских кругах традиционно господствовало мнение, что диплома¬

тия должна осуществляться в основном без излишней огласки

(с целью обеспечения доверия стран-партнеров) и поэтому дип¬

ломатам следует проявлять крайнюю осторожность в публич¬

ных высказываниях, не увлекаться разъяснениями японских

дипломатических акций 35. До сих пор большой популярностью

среди японских дипломатов пользуется изречение Д. Ко муры,
127

занимавшего пост министра иностранных дел Японии в 1904—

1906 годах. Он утверждал, что ,дипломату нет необходимости

использовать рот, достаточно того, чтобы хорошо работали

уши”36. Такого же подхода придерживался „отец” японской

послевоенной дипломатии С. Ёсида. Как отмечает X. Фукуи, в

министерстве иностранных дел существует серьезное предубеж¬

дение против того, чтобы прислушиваться к мнению общест¬

венности, поскольку она, по мнению японских дипломатов,

эмоциональна, близорука, безответственна, в целом индиффе¬

рентна к внешнеполитическим проблемам и интересуется ими

только тогда, когда может получить или потерять материаль¬

ные выгоды 37.
Не случайно созданный еще в 1961 году в департаменте

информации и культуры отдел внутренней информации, при¬

званный пропагандировать внешнеполитические шаги япон¬

ского правительства внутри Японии, особой активности, за

редким исключением, не проявлял. Пожалуй, отдел по-настоя-

щему стал действовать лишь в конце 60-х годов — в период

проведения японо-американских переговоров о возвращении

Окинавы, а также о дальнейшей судьбе японо-американского

„договора безопасности”. В то время он проводил целенаправ¬

ленную работу, с тем чтобы сбить волну движения за отказ от

военного союза с США. Издавались и распространялись пам¬

флеты, брошюры совместно со специально созданной инфор¬

мационной группой по разъяснению важности для Японии

„договора безопасности” .
В 80-е годы подход министерства иностранных дел к отно¬

шениям с широкой общественностью начал радикально менять¬

ся. МВД Японии, как говорится, ,дошел в народ”. Однако не

потому, что руководство японской дипломатической службы

изменило позицию и теперь считает, что следует прислушиваться

к общественному мнению, а главным образом с целью повыше¬

ния престижа внешнеполитического ведомства и его влияния

в различных слоях населения, обеспечения через дополнитель¬

ные каналы поддержки на международной арене акций япон¬

ского правительства, предпринимаемых по инициативе мини¬

стерства иностранных дел. Представители МИД не скрывают,

что ныне ставится задача добиваться большего понимания внеш¬

неполитического курса японского правительства и содействия

ему со стороны широких слоев населения Японии 39.
Действия в этом направлении особо активизировались и

приняли целенаправленный характер в период, когда министер¬

ство возглавлял С. Абэ. При нем МИД Японии стал проводить

„месячники дипломатии для народа” по следующему сценарию.
128

В один из крупных городов направляется „дипломатический

десант” — группа руководящих работников министерства во

главе с министром, которые выступают перед представителями

предпринимательских, женских, профсоюзных, молодежных

организаций с разъяснением текущих проблем мировой полити¬

ки и деятельности МИД Японии по их „успешному решению в

интересах японского народа”. Организуются просмотры фильма

о японском внешнеполитическом ведомстве, имеющего доволь¬

но громкое, если не сказать претенциозное, название — „Во имя

мира и процветания”. Одновременно в менее крупных городах

работники министерства рангом пониже (на уровне заведую¬

щих отделами) проводят конференции под названием „мини¬

министерство иностранных дел” (мини гаймусё). Цель выезд¬

ных сессий министерства заключается, как отмечала японская

пресса, „в демонстрации японскому народу руководящего

звена министерства иностранных дел”40. Сотрудники мини¬

стерства регулярно выступают с лекциями по заявкам перед

группами бизнесменов, ученых, местных политических деяте¬

лей. Например, в 1985 году сотрудниками министерства было

прочитано 700 лекций 41.
„Месячники дипломатии” по своему уровню рассчитаны на

людей среднего возраста, имеющих определенное представление

о внешней политике. Но не забыта и молодежь. С апреля 1984 го¬

да в эфир начала передаваться радиопрограмма „Тикю-ва маруй”

(„Земной шар круглый”), готовящаяся при участии министер¬

ства иностранных дел. В программе участвуют японские диплома¬

ты, рассказывающие о культуре и обычаях стран, в которых им

приходилось работать, об отношениях Японии с этими странами.

Для привлечения к передачам интереса информация перемежа¬

ется вставками из популярной у молодежи музыки. „Главный

смысл программ, — говорил директор департамента информации

и культуры МИД Японии В. Миякэ, — заключается в том, чтобы

разъяснять молодым людям внешнюю политику в ясной и про¬

стой форме”42.
Стали практиковаться экскурсии в министерство иностран¬

ных дел учеников средних школ. А для школьников младших

классов устраиваются викторины на различные международ¬

ные темы.
Представители руководящего звена министерства иностран¬

ных дел начали регулярно поставлять прессе информацию, в

том числе конфиденциального характера, способствующую

„повышению акций” японской дипломатической службы. Вы¬

работался и устоялся стереотип ответов сотрудников министер¬

ства на критику со стороны иностранных партнеров за разгла¬
9- 1624
129

шение деликатных сведений, преждевременное предание огласке

хода переговоров, позиций сторон. Никакой вины за собой япон¬

ские дипломаты не признают и все сваливают на дотошную

японскую прессу, которая-де свободна от ограничений и действу¬

ет по своему усмотрению.
Пошло министерство и на создание в 1984 году при заме¬

стителе министра иностранных дел совещательного органа —

Общества изучения пропагандистской и культурной деятель¬

ности, в задачу которого входит разработка рекомендаций по

ведению МИД Японии пропагандистской деятельности внутри

страны и за ее пределами. Для обмена мнениями с японскими

политологами и экономистами о перспективах внутренней и

внешней политики в декабре 1985 года в министерстве было

создано Общество размышляющих о внешней политике Япо¬

нии в XXI веке, в которое вошли сотрудники министерства

среднего звена, то есть уровня заведующих отделами.
Усилия, направленные на повышение авторитета министер¬

ства иностранных дел, настойчивое отстаивание им приоритета

мнения японской дипломатической службы в разработке, при¬

нятии и осуществлении внешнеполитических решений занимают

важное место в деятельности руководства МИД Японии. При

этом используется довольно тщательно разработанная аргумен¬

тация, которую в обобщенном виде можно изложить следую¬

щим образом.
Руководство министерства утверждает, и не без оснований,

что в сложившейся структуре государственных органов только

министерство иностранных дел располагает возможностями

обеспечивать сбор качественной и разноплановой внешнеполити¬

ческой информации и необходимый уровень ее анализа, так как

ни парламент и его комиссии, ни управление национальной обо¬

роны, ни другие министерства и ведомства не в состоянии

соперничать в этом отношении с дипломатической службой.

А раз так, то информация министерства иностранных дел должна

иметь приоритет, именно на ее основе должны приниматься ре¬

шения. Расчет нехитрый, но верный: будучи источником инфор¬

мации — а не секрет, что ее можно подавать в таком виде, что

решение будет напрашиваться само собой, — влиять на форми¬

рование внешнеполитического курса и осуществление конкрет¬

ных дипломатических акций. Отсюда прослеживается линия на

то, чтобы не допускать назначения послами „людей со стороны”,

поскольку именно из японских загранучреждений поступает

основной поток информации. Руководить сбором информации,

обеспечивать ее соответствие нуждам японской политики, по

утверждению сотрудников министерства, может только дип¬
130

ломат-профессионал. Свою позицию они подкрепляют ссылками

на „печальный довоенный опыт”, когда послами нередко назна¬

чались представители японских военных кругов. Бывший посол

Японии в Швеции, Швейцарии, постоянный представитель при

ООН Т. Цуруока указывает на прямую зависимость развязы¬

вания Японией войны и поражения в ней от вмешательства

японских военных в дипломатию 43.
Еще один отстаиваемый МИД Японии „сильный тезис” за¬

ключается в том, что внешнеполитическое ведомство может

эффективнее других японских государственных учреждений

выполнять роль координатора при выработке решения по тому

или иному вопросу, затрагивающему компетенцию различных

ведомств, поскольку не подвержено влиянию какой-либо внут¬

ренней „группы давления”. При этом указывается на то, что,

например, министерство внешней торговли и промышленности

подвержено влиянию деловых кругов, министерство земледе¬

лия, рыболовства и лесоводства учитывает интересы производи¬

телей риса, рыбаков и т. д. Известный японский дипломат Н. Уси¬

ба подчеркивал, что министерство иностранных дел располагает

наибольшими возможностями для улаживания распрей между

ведомствами при решении проблем, имеющих отношение к

внешней политике страны. В частности, МИД может сделать это,

разъясняя связь вопросов, входящих в компетенцию различных

ведомств, с международными вопросами. На этой основе он

делает вывод, что никакое другое ведомство, кроме внешнепо¬

литического, не в состоянии отстаивать „интересы не какой-то

части японского населения, связанной с промышленностью, тор¬

говлей, рыболовством, сельским хозяйством и т. д., а всей
,, 44
страны .
Следует отметить, что довольно частые выступления руко¬

водства МИД Японии с обоснованием приоритета его мнения в

разработке и принятии внешнеполитических решений вызваны,

как это было показано, постоянными попытками обойти или

вообще игнорировать позицию министерства.

5
ЯПОНСКИЙ ДИПЛОМАТ
В Японии, по данным исследователей, в целом бытует пред¬

ставление о министерстве иностранных дел как о „закрытом

обществе”, „довольно высокомерной организации”1. Много

критики высказывается в адрес конкретной деятельности

министерства, скрупулезно подсчитываются ошибки диплома¬

тической службы.
В то же время представление о японском дипломате более

благоприятное, и в социальной иерархии японского общества

дипломат занимает довольно высокое положение. Распростра¬

нено убеждение, что он хорошо образован, интеллигентен,

трудолюбив, предан службе2. Вместе с тем следует учитывать,

что в Японии традиционно культивируется уважение к госу¬

дарственной службе и ее представителям, „обеспечивающим

процветание страны”. Поэтому, пожалуй, личных заслуг япон¬

ских дипломатов в том, что они довольно высоко котируются

в японском обществе, не так уж много.
Во многих исследованиях американские политологи неиз¬

менно увязывают экономические успехи Японии с эффектив¬

ным функционированием японского бюрократического ап¬

парата. Так, профессор социологии Гарвардского университета

Э. Вогель в своей нашумевшей книге „Япония на первом месте.

Уроки для Америки” наделяет японское чиновничество всеми

теми чертами, которых, как он считает, недостает американ¬

скому, — высоким профессионализмом, преемственностью,

глубоким чувством ответственности3. Бывший американский

дипломат Г. Холланд столь же высоко оценивает деловые и

моральные качества японских дипломатов 4.
Начало пути
Кадровая политика японского МИД строго регламенти¬

руется, во многом основывается на довоенных традициях и
132

находится под постоянным контролем руководства ми¬

нистерства.
Внешне условия приема на работу в МИД не выглядят

столь сложными. Ежегодно в апреле в японских газетах по¬

являются подготовленные министерством объявления о том,

что в июле — августе будут проводиться экзамены с целью

отбора кандидатов для поступления на службу в министерство

иностранных дел. До экзаменов допускаются только лица,

имеющие японское гражданство. Лица с двойным гражданством

или те, у кого супруг или супруга иностранцы, сдавать экза¬

мены не могут*. Соискатели представляют в отдел кадров

МИД заполненное по установленной форме заявление, меди¬

цинскую справку о состоянии здоровья, фотокарточки.

Они также должны указать, по какому из двух видов

экзаменов намерены держать испытание: „высшей квали¬

фикации для приема на дипломатическую службу” или

„для приема на работу в МИД сотрудников-специали-

стов”.
Формально любой выпускник высшего учебного заведения

может сдавать „экзамены высшей квалификации”. Однако

это весьма сложные экзамены, требующие специальной под¬

готовки. Об этом в Японии хорошо известно, и далеко не каж¬

дый рискнет попытать счастья. Тем не менее число желающих

попробовать свои силы и попасть в категорию карьерных дипло¬

матов не уменьшается. Причем некоторые сдают экзамены

по второму и даже по третьему разу. В 80-е годы ежегодно

в МИД поступало около 1100 — 1400 заявлений от желаюїцих

сдавать „экзамены высшей классификации” (из них 100 —

150 от женщин). В 1960 году таких заявлений было всего 395,

в том числе 15 от женщин5. Нетрудно подсчитать, насколько

высок конкурс, если учесть, что МИД ежегодно берет на

работу 23 — 27 человек по категории карьерных дипло¬

матов.
Чем же привлекает молодых японцев дипломатическая

служба и кто имеет шансы быть принятым в министерство ино¬
*	Согласно ст. 7 закона о служащих министерства иностранных

дел, сотрудниками министерства не могут быть лица, состоящие в брач¬

ных отношениях с иностранными подданными. В соответствии со ст. 1

указа, дополняющего и расширяющего положения этого закона, сотруд¬

ник министерства увольняется, если в течение года после его вступления

в брачные отношения с подданным (ной) иностранного государства

это лицо не получает японского гражданства. Получить же в те¬

чение столь короткого срока японское гражданство практически

невозможно.
133

странных дел? Г. Холланд в своей книге приводит ответы на

этот вопрос только что зачисленных в штат МИД Японии карь¬

ерных дипломатов, с которыми ему довелось побеседовать.

Выяснилось, пишет он, что большинство из них приняло решение

поступать в МИД давно по следующим причинам: одни интере¬

совались международными отношениями, других привлекала

жизнь дипломата, третьи ориентировались на родственников

и близких друзей — сотрудников министерства — или исходи¬

ли из престижности дипломатической службы в японском об¬

ществе.
Как отмечает Г. Холланд, в разговорах с ним карьерные

дипломаты „не пытались скрывать гордости за себя и свою

службу, за свое элитарное положение или превосходство над

некарьерным персоналом”. Быть сотрудником министерства

иностранных дел, делает он вывод, — значит обладать „прести¬

жем, властью”6. С этим трудно не согласиться, особенно если

речь идет о верхнем эшелоне МИД. Кроме того, как представ¬

ляется, интерес к дипломатической карьере растет и в связи

с тем, что японская внешнеполитическая деятельность становит¬

ся более активной, возрастают возможности Японии влиять

на решение ряда важных международных проблем.
Высокий конкурс не означает, что руководство МИД не

ведет тщательной работы по отбору перспективных кандида¬

тов еще до поступления заявлений. Отдел кадров министер¬

ства, непосредственно отвечающий за набор персонала, ведет

поиски наиболее способных выпускников в японских высших

учебных заведениях. Дело это непростое, так как представите¬

лям МИД приходится сталкиваться с острой конкуренцией

со стороны других министерств и крупных компаний, которые

всячески стараются переманить к себе на службу лучших сту¬

дентов-выпускников. В этой конкурентной борьбе МИД неред¬

ко проигрывает крупным компаниям, в которых жалованье

намного выше, чем в государственных учреждениях, а также

ведомствам, в руках которых сосредоточены основные нити

управления японской экономикой.
Сотрудники министерства финансов и министерства внеш¬

ней торговли и промышленности работают в тесном контакте

с руководством крупнейших корпораций, информируют „свои

фирмы” о разрабатываемых правительством мерах, представ¬

ляющих для них интерес, помогают получать выгодные заказы.

Подобные заслуги не забываются, и, достигнув пенсионного

возраста, высокопоставленные чиновники министерства финан¬

сов и министерства внешней торговли и промышленности по¬

лучают „теплые местечки” членов совета директоров, консуль¬
134

тантов и советников в крупнейших банках и компаниях. Успеш¬

но, как правило, складывается и политическая карьера тех,

кто работал в этих министерствах. Несколько премьеров и нема¬

лое число депутатов парламента вышло из их рядов. После ухо¬

да на пенсию сотрудникам министерства иностранных дел найти

доходное место или продвинуться в политике гораздо труд¬

нее. Поэтому не случайно, например, министерство финансов

по традиции забирает пять лучших студентов Токийско¬

го университета, а МИД и МВТП остается делить между

собой следующих за ними по успеваемости выпуск¬

ников.
Ведя поиски перспективных кандидатов, МИД посылает

своих сотрудников, проработавших 5 — 6 лет в министерстве,

в те высшие учебные заведения, которые они окончили, для

соответствующих бесед со студентами старших курсов.
В начале 80-х годов министерство иностранных дел, с тем

чтобы заинтересовать молодых людей в дипломатической карь¬

ере и обеспечить приток кадров в аппарат министерства из

числа наиболее подготовленных выпускников, организовало

клуб под названием „Форум”, членами которого стали студен¬

ты ведущих токийских университетов — Тодай, Кэйо, Васэда,

Хитоцубаси, а также Токийского института иностранных язы¬

ков.
Для членов клуба проводятся лекции и дискуссии по меж¬

дународной тематике, организуются встречи и беседы с работ¬

никами министерства и иностранными дипломатами, находя¬

щимися в Японии.
Таким образом, еще до начала экзаменов у руководства

министерства, в первую очередь в отделе кадров, имеется пред¬

ставление о том, на кого из соискателей следует обратить бла¬

госклонное внимание. Затем наступает длительный экзамена¬

ционный марафон.
Кандидаты в карьерные дипломаты (они должны быть

не моложе 20 и не старше 28 лет) в течение 3-4 дней в июне

сдают письменные экзамены по следующим предметам: япон¬

ская конституция, международное право, экономические тео¬

рии, история дипломатии (с 1870 г.), иностранный язык*.
*	Система приемных экзаменов на государственную службу, вве¬

денная в конце ЭЙХ века, действует и в настоящее время. Однако если

выпускники вузов отбираются министерствами и ведомствами по резуль¬

татам конкурсных экзаменов, содержание которых идентично для по¬

давляющего большинства государственных учреждений, то МИД готовит

свои собственные письменные и устные экзамены.
135

Кроме того, соискатель по собственному усмотрению выби¬

рает для сдачи либо административное, либо частное право,

а также один из разделов теории и практики денежно-финансо-

вых отношений. Как правило, по каждому из предметов необхо¬

димо ответить на один-два вопроса, например по международ¬

ному праву — о режиме территориальных вод и дипломатиче¬

ском иммунитете. А экзаменующемуся по иностранному язы¬

ку предстоит сделать письменный перевод на японский язык

и с японского языка или же написать сочинение. Так, в 1975

году было предложено написать на иностранном языке сочине¬

ние на тему „Япония в мировой политике”.
Иностранный язык можно сдавать на выбор — один из

наиболее распространенных, в том числе английский, француз¬

ский, немецкий, итальянский, русский, китайский, арабский,

испанский. Однако практика показывает, что на экзаменах

предпочтение отдается тем, кто сдает английский язык, так

как считается, что для дипломата-,глобалиста” знание его

наиболее важно. Например, из 29 человек, принятых на работу

в министерство в 1985 году, 28 сдавали на вступительных экза¬

менах английский язык и только один - китайский.
Уже в ходе письменного экзамена происходит значитель¬

ный отсев. Многие молодые люди после первого-второго дня

письменных экзаменов прекращают свое участие в конкурсе,

так как видят, что их подготовка недостаточна. Так, в 1985 го¬

ду из 1148 кандидатов сдали полностью все письменные экза¬

мены только 494 человека.
По результатам письменных экзаменов отбирается пример¬

но 60 человек, которые допускаются ко второму туру - уст¬

ным экзаменам. В начале августа в течение недели соискатели

вновь экзаменуются по японской конституции, международ¬

ному праву, экономическим теориям, иностранному языку.

Проводится также „общий экзамен” в виде групповой дискус¬

сии по одному из предметов, цель которой — определить способ¬

ность кандидатов быстро схватывать суть различных мнений,

вырабатывать свой подход, четко излагать собственную позицию,

используя убедительные аргументы. Одновременно оценивается

манера поведения экзаменующегося, делается заключение об

особенностях его характера на предмет пригодности для дипло¬

матической службы. Проводятся и индивидуальные собеседо¬

вания.
Окончательное решение выносится в октябре. Зачислен¬

ные на работу в МИД получают специальный документ, удосто¬

веряющий, что отныне они являются карьерными дипломатами

японской дипломатической службы.
136

Кандидаты в некарьерные дипломаты (они должны быть

не моложе 19 и не старше 27 лет) сдают в течение двух дней

письменный экзамен по японской конституции, международ¬

ному праву, экономическим теориям, иностранному языку.

Прошедшие первый тур допускаются до устного экзамена,

который ограничивается выяснением языковых способностей

кандидата. Ежегодно министерство определяет, по каким язы¬

кам требуются специалисты, и объявляет о том, что желающие

поступить на работу в МИД по категории „специалистов” мо¬

гут держать экзамены по одному из них. Обычно объявляется

о наборе по 20 языкам. Кандидатам в некарьерные дипломаты

не приходится сдавать общий экзамен, однако с ними прово¬

дятся индивидуальные собеседования. Ежегодно МИД прини¬

мает на работу около 50 человек по категории „специалистов”.

По мнению многих исследователей деятельности МИД, значи¬

тельная часть кандидатов в некарьерные дипломаты по уровню

подготовки не уступает кандидатам в карьерные. Однако они

не решаются конкурировать с последними на экзаменах, по¬

скольку окончили непрестижные вузы и, испытывая чувст¬

во неуверенности относительно своих знаний, не хотят риско¬

вать.
Действительно, статистика убедительно свидетельствует,

что наилучшие шансы поступить в МИД по высшей категории

имеют выпускники всего лишь нескольких вузов и среди них

прежде всего Токийского университета (Тодай). Хотя доля

выпускников Тодай среди вновь принятых на работу в МИД

карьерных дипломатов сократилась, она и сейчас весьма высока

и составляет около 50% (в 50-х — начале 60-х годов доходила

до 75 — 80%). Само министерство объясняет некоторое сниже¬

ние доли „токийцев” в своем штате тем, что с расширением

круга вопросов, которыми теперь приходится заниматься дипло¬

матам, в том числе в специализированных международных ор¬

ганизациях, возникла потребность в сотрудниках, обладающих

соответствующей подготовкой, которую вузы — традиционные

поставщики кадров для МИД — не обеспечивают7. Тем не ме¬

нее шансы на поступление в МИД выпускника Токийского

университета намного выше, чем у закончившего любой другой

вуз, и по-прежнему предпочтение отдается выпускникам юри¬

дических и экономических факультетов. Из 29 человек, приня¬

тых на работу в МИД в 1985 году, 24 окончили юридические

факультеты, а 5 специализировались в экономике.
И? принятых на работу в МИД с 1965 по 1975 год 245 карь¬

ерных дипломатов 121 был выпускником Токийского универ¬

ситета, 38 окончили университет Хитоцубаси, 29 — Киотоский
137

университет, 20 — университет Кэйо, 11 — Токийский институт

иностранных языков. Таким образом, подавляющую .часть

поступивших на работу в МИД составили выпускники всего

пяти высших учебных заведений.
Большого секрета в успехах на экзаменах выпускников

Токийского университета нет. Его юридический факультет

издавна специализируется на подготовке студентов к дипломати¬

ческой службе. С учетом этого в университете углубленно изуча¬

ются предметы, по которым предстоит сдавать вступительные

экзамены в МИД, создаются специальные группы более интен¬

сивной подготовки для тех, кто с самого начала поставил задачу

попасть на дипломатическую службу. В то же время выпускни¬

кам подавляющего большинства японских вузов приходится тра¬

тить дополнительно немало самостоятельных усилий для изу¬

чения предметов, входящих в программу приемных экзаме¬

нов в МИД.
Кроме того, выпускники То дай имеют в ходе экзаменов

важное психологическое превосходство над кандидатами из

других вузов, а нередко в их пользу действуют и более весо¬

мые факторы. Дело в том, что экзаменационная комиссия

по каждому предмету составляется из двух-трех сотрудников

министерства достаточно высокого ранга и профессоров раз¬

личных вузов. Поскольку формирование состава комиссий,

которые в окончательном виде утверждаются министерством

иностранных дел, находится в ведении заведующего отделом

кадров, то он, будучи, как правило, выпускником Токийского

университета, не забывает выбрать сотрудников министерства,

окончивших Тодай, и пригласить своих бывших учителей. Про¬

фессора под руководством отдела кадров готовят экзамена¬

ционные билеты и определяют число баллов за каждый ответ.

Известно, что профессора помогают своим бывшим студентам

подготовиться к экзаменам, в частности проводят с ними инди¬

видуальные консультации.
В Японии прочно укоренилось понимание того факта, что

окончание престижного вуза открывает двери в ведущие ми¬

нистерства, крупнейшие компании. Поэтому родители начи¬

нают с первых школьных лет готовить детей для успешной сда¬

чи экзаменов в определенный вуз. Не довольствуясь лишь

школой, они направляют своих детей на дополнительные заня¬

тия в платные внешкольные учебные заведения, нанимают ре¬

петиторов. Все это требует немалых затрат. Чем престижней

вуз, тем дороже обходится подготовка к сдаче вступительных

экзаменов. Таким образом, в значительной степени решающим

фактором, обеспечивающим успех молодых людей при поступ¬
138

лении в престижный вуз, становится материальное положение

их семей. Следует также учитывать, что с поступлением в вуз

расходы семьи на учебу не только не сокращаются, но во многих

случаях значительно возрастают. Плата за учебу взимается не

только в частных вузах, но и в государственных университе¬

тах и составляет весьма значительную сумму. Как отмечает

известный советский японовед И. А. Латышев, <это бремя

выносят в основном лишь семьи, принадлежащие к состоятель¬

ным „верхам японского общества” > 8.
Несмотря на отсутствие данных о том, к каким слоям

японского общества принадлежат молодые карьерные дипло¬

маты, нетрудно предположить, что подавляющее их большин¬

ство являются выходцами из зажиточных буржуазных семей.
Хотя, как отмечают японские политологи, большой биз¬

нес Японии не проявлял до последнего времени серьезного ин¬

тереса к дипломатии, в МИД можно встретить и „его людей”.

Старший сын основателя компании „Ясукава дэнки” Ц. Ясу-

кава стал послом Японии в США. Руководящие посты в мини¬

стерстве, в том числе заместителя министра, занимал С. Асао —

старший сын президента крупной компании „Нихон юсэн”.

Отец М. Мидзогути, специального советника министра по эконо¬

мическим вопросам в ранге посла, в середине 80-х годов был

президентом пароходной компании. Из весьма зажиточной

семьи вышел подающий надежды заместитель директора де¬

партамента Ближнего Востока и Африки К. Кумэ. Приемный

сын основателя крупнейшей строительной компании „Кадзима

кэнсэцу” М. Кадзима, пока не перешел на работу в эту компа¬

нию, был дипломатом, а его дочь вышла замуж за сотрудника

министерства В. Хираидзуми, который, впоследствии оставив

дипломатическую службу, стал депутатом парламента от пра¬

вящей либерально-демократической партии, возглавлял между¬

народное бюро в партийном аппарате, занимал министерские

посты.
Единственная женщина, прошедшая курс для приема на ра¬

боту в МИД в 1985 году (в нем участвовали 149 претенден¬

ток), - С. Мацуи вышла из семьи владельца фабрики . В 1984

году на работу в министерство была принята Т. Итикава —

дочь известного профессионального спортсмена, игрока в гольф,

зарабатывавшего значительные средства на турнирах 10.
Немало в японском МИД дипломатических династий. При¬

чем нередки случаи, когда третье и даже четвертое поко¬

ление японских дипломатов, начинавших свою карьеру в „эпо¬

ху Мэйдзи”, работает в МИД. Вот несколько примеров. Три

сына С. Отаки, служившего в МИД в „эпоху Мэйдзи”, про¬
139

должили путь отца на дипломатическом поприще. Замести¬

тель министра в 1983 — 1985 годах М. Мотоно — дипломат

четвертого поколения. Его прадед был переводчиком на пере¬

говорах представителей Токугавского сёгуната с американца¬

ми, дед, И. Мотоно, занимал пост министра иностранных дел

в 1916 — 1918 годах, отец, М. Мотоно, начал работу в министер¬

стве в 1923 году и дослужился до высоких должностей. К. Ари-

та, занимавший в середине 70-х годов пост заместителя минист¬

ра, приходится сыном бывшему министру иностранных дел

X. Арите. К. Того, помощник министра иностранных дел в се¬

редине 80-х годов, - сын Ф. Того, посла Японии в США в конце

70-х годов, который, в свою очередь, был приемным сыном

министра иностранных дел довоенного времени С. Того. Сы¬

новья карьерных дипломатов Н. Мацунага, С. Янаи, Т. Курияма,

Т. Такано занимали в начале 80-х годов высокие должности

в министерстве — соответственно первого заместителя министра,

заместителя директора департамента Азии, директора договор¬

ного департамента, секретаря министра. Причем Т. Курияма

практически повторил дипломатический путь отца, который

также возглавлял договорный департамент. В послевоенное

время два брата Симоды дослужились до послов — один в США,

другой в Аргентине. Семья Оты была представлена на дипло¬

матической службе тремя братьями — послами в Бирме, Кении

и заместителем министра.
Среди принятых в 1985 году карьерных дипломатов также

были выходцы из дипломатических семей, в том числе М. Ка-

гами — сын посла при Европейском сообществе и М. Отака -

сын посла в ЧССР и внук дипломата довоенной эпохи.
В министерстве не скрывают, что при наборе на диплома¬

тическую работу предпочтение отдается детям дипломатов, тем,

кто длительное время вместе с родителями находился за грани¬

цей, так как эти молодые люди, по мнению руководства япон¬

ской внешнеполитической службы, уже имеют определенный

„международный опыт”.
После сдачи экзаменов для молодого карьерного дипло¬

мата открывается путь к вершинам дипломатической службы.

Однако пройдет немало времени, прежде чем он сможет претен¬

довать на занятие руководящих постов в министерстве и загра¬

ничных представительствах. Пока предстоит сделать первые

шаги, составить четкое представление о том, что будет способ¬

ствовать его карьере, а что будет тормозить ее. На помощь

незамедлительно приходят руководящие работники министер¬

ства, которые в выступлениях перед молодыми сотрудниками,

в личных беседах в ними настойчиво внушают, что успешная
140

карьера немыслима без полного подчинения порядкам, тра¬

дициям, философии, сложившимся в МИД.
Знакомство с министерством начинается для вновь посту¬

пивших на работу молодых сотрудников с общего собрания,

где один из руководящих работников знакомит их с основными

принципами, которых необходимо неукоснительно придержи¬

ваться. При этом подчеркивается, что они должны постоянно

учиться, пополнять знания. Как говорил, обращаясь к молодым

дипломатам в 1981 году, начальник секретариата министра

иностранных дел К. Янагия, „важно каждый день понемногу

упорно заниматься, изучать иностранные языки, специальные

предметы, дипломатию, международные проблемы, вырабо¬

тать привычку ежедневно тщательно прочитывать газеты”11.
Сотрудник должен исходить из того, что работа в министер¬

стве сложна, еще более сложна в загранпредставительствах,

и поэтому ему следует трудиться прилежно, с полной отда¬

чей сил, забыть о личном времени. „Для тех, — подчеркивал

К. Янагия, — кто исповедует принцип „майхому сюги” (мой

дом, моя семья — прежде всего), МИД неподходящее место

работы”12.
Личные интересы даже высокопоставленного сотрудника

в министерстве в расчет принимаются крайне редко. Известно,

например, что послу Японии в Иране Ц. Ваде, который оказал¬

ся в Тегеране в бурный период свержения шаха, захвата амери¬

канских заложников, начала ирано-иракской войны, не было

разрешено приехать в Японию ни когда его дочь выходила за¬

муж, ни для того, чтобы присутствовать на похоронах своей

матери13.
К. Янагия не случайно выделил отрицательное отношение

руководства министерства к тем, кто не может расстаться

с принципом „майхому сюги”. В последнее время многие моло¬

дые японские чиновники и служащие компаний, а также их

коллеги среднего возраста под разными предлогами отказы¬

ваются от направления на работу за границу, особенно в страны

с низким жизненным уровнем или с тяжелым климатом. Кро¬

ме того, уделяя большое внимание воспитанию детей, подго¬

товке их к будущей карьере, японские родители не видят во

многих странах возможности для получения ими адекватного

образования, особенно знаний по японскому языку. К тому

же в японские вузы, как уже отмечалось, попасть без специаль¬

ной подготовки крайне сложно. Поэтому, не желая разбивать

семью — оставлять детей одних или с женой в Японии, япон¬

ский дипломат ищет повод для отказа от назначения за гра¬

ницу.
141

Когда премьер-министр Я. Накасонэ, находясь в Нью-Йорке

в связи с участием в работе 40-й сессии Генеральной Ассамб¬

леи ООН, встречался с японскими сотрудниками ООН, ему

пришлось выслушать коллективную жалобу на то, с какими

трудностями приходится сталкиваться детям японских дипло¬

матов и международных чиновников, когда они возвращают¬

ся на родину и хотят продолжить обучение в японских вузах.

Накасонэ, чтобы разрядить накал страстей, предложил рассмо¬

треть вопрос о создании в Японии специального университета,

где бы преподавание всех предметов велось на английском

языке.
Вместе с тем отказ от назначения может поставить под

угрозу всю дальнейшую карьеру, так как по правилам министер¬

ства иностранных дел дипломат не может считаться опытным

работником, не побывав в двух-трех командировках. На карьер¬

ных дипломатов в таких случаях оказывается давление со сто¬

роны руководства, и в большинстве случаев они смиряются.

Продолжающим упорствовать грозит увольнение. Когда нача¬

лась ирано-иракская война, одному из сотрудников министер¬

ства, находившемуся в Токио в отпуске, было предписано не¬

замедлительно вернуться к месту службы в японское посоль¬

ство в Тегеране. Дипломат не исполнил указание и в конечном

итоге вынужден был уйти в отставку.
Наконец, карьерный дипломат должен обладать крепким

здоровьем, что особенно важно для работающих за границей.
В министерстве имеются специальные инструкции пове¬

дения в странах с тяжелым климатом, а также характеризую¬

щихся отсутствием надлежащих санитарных условий и здоро¬

вой пищи. Лишь несколько лет назад была учреждена система

выплаты компенсации за ущерб здоровью, понесенный в период

выполнения служебных обязанностей.
Должны быть готовы к большим нагрузкам, вызванным

ограниченностью штатов, и сотрудники центрального аппа¬

рата. В японской печати сообщалось о том, что некоторым

из них нередко приходится допоздна задерживаться на

работе.
Справедливости ради нужно сказать, что в Японии чиновни¬

ки не только министерства иностранных дел, но и других госу¬

дарственных учреждений вынуждены перерабатывать. По дан¬

ным опроса, проведенного в 1985 году управлением экономи¬

ческого планирования, выяснилось, что 75% чиновников не¬

довольны тем, что приходится работать чрезмерно много. Ока¬

залось также, что никто из них не может полностью использо¬

вать положенный раз в году 15-дневный отпуск14.
142

Итак, учеба, прилежание, здоровье — весьма важные слага¬

емые успеха на японской дипломатической службе.
Поступив на работу, молодые дипломаты зачисляются

в 8-ю или 7-ю категорию. В министерстве не принято квалифи¬

цировать сотрудников по дипломатическим рангам — атташе,

третий секретарь, второй секретарь, первый секретарь, совет¬

ник. Они делятся на категории: младшие составляют категории

8-ю, 7-ю, 6-ю; среднего уровня — 5-ю, 4-ю, 3-ю; старшие — 2-ю и
1-ю. Однако в японских посольствах сотрудники занимают

должности в соответствии с установившейся международной

практикой, начиная с атташе и т. д.
Молодым карьерным дипломатам определяется месячный

оклад в размере около 100 тыс. иен, который затем будет расти

в зависимости от продвижения от категории к категории. Кроме

того, им дополнительно регулярно выплачиваются разного ро¬

да пособия, в том числе на питание, на оплату аренды кварти¬

ры15. Нередко им бесплатно предоставляются казенные квар¬

тиры, так что платить приходится только за электроэнергию

и газ. Некарьерные дипломаты начинают с меньшего оклада -

около 90 тыс. иен, но им также выплачиваются пособия. Одна¬

ко отрабатывать жалованье эти сотрудники начнут еще нескоро.

На первых порах они направляются на учебу в Институт под¬

готовки дипломатических кадров.
В настоящее время в институте осуществляется четырех¬

месячная подготовка вновь поступивших на работу в министер¬

ство карьерных и некарьерных дипломатов, которые занимают¬

ся на разных факультетах. Карьерные слушают лекции и по¬

сещают семинарские занятия, посвященные изучению струк¬

туры министерства, функций его различных подразделений,

японской внутренней и внешней политики, международных

отношений, дипломатического протокола и этикета. Читаются

лекции и по специальным вопросам, с которыми дипломатам

придется столкнуться в будущем. В частности, их знакомят с

политикой Японии в области обороны, промышленного произ¬

водства, рыболовства, сельского хозяйства.
Большое внимание уделяется подготовке в области куль¬

туры. Изучаются западная и восточная культуры, осваиваются

различные наставления по традиционной японской чайной цере¬

монии, составлению букетов из цветов — икэбане, по поведению

в различных бытовых ситуациях. На основе материалов, под¬

готовленных японскими загранпредставительствами, осущест¬

вляется инструктаж о правилах обращения с секретными до¬

кументами, соблюдения служебной и государственной тайн,

об обеспечении безопасности за рубежом.
143

Для чтения лекций и проведения занятий в институт при¬

глашаются известные японские ученые, ответственные работ¬

ники МИД, в том числе послы, как состоящие на службе, так

и ушедшие на пенсию. Значительную часть языковых занятий,

на которые в институте выделяется немало времени, ведут

преподаватели-иностранцы.
Многие карьерные дипломаты, как правило, изъявляют

желание совершенствоваться в английском языке. Он дает воз¬

можность более широкого выбора при назначении на загран-

работу и гарантирует более быстрое продвижение по службе,

поскольку Япония поддерживает наиболее тесные связи с англо¬

говорящими странами. Популярны также французский, русский,

немецкий языки. Меньше желающих изучать арабский, китай¬

ский, испанский языки16. Однако нередко одного желания

оказывается мало. После консультации с региональными под¬

разделениями отдел кадров министерства определяет потреб¬

ности в языковой специализации и в соответствии с этим рас¬

пределяет молодых дипломатов по языковым группам. Карьер¬

ных дипломатов готовят по девяти наиболее важным и распро¬

страненным языкам. Недовольные решением отдела кадров

в принципе могут вступить в переговоры с его руководством,

для того чтобы получить возможность изучать другой язык,

обычно более легкий. Однако известно, что подобная недисци¬

плинированность не приветствуется, и потому с подобными

просьбами в отдел кадров обращаются крайне редко, да и он

лишь в исключительных случаях меняет решение.
Некарьерные дипломаты на своем факультете проходят

программу, сходную с программой факультета для карьер¬

ных дипломатов. Нередко и те и другие посещают одни и те же

лекции. Однако языковые занятия проводятся отдельно, так

как некарьерные дипломаты уделяют изучению иностранных

языков больше времени.
Административно-технические сотрудники также проходят

курс обучения в институте. На специальном факультете в те¬

чение 3 месяцев они изучают иностранный язык, в основном

английский, учатся печатать на машинке с латинским шрифтом,

осваивают навыки секретарской и канцелярской работы.
Отдельные занятия в течение 5 — 6 месяцев по специальной

программе организуются институтом для сотрудников других

министерств, которые направляются на работу в японские

посольства и консульства за рубежом. Сотрудники МИД перед

загранкомандировкой вместе с женами в течение двух недель

проходят в институте „курс знакомства” со страной, где они

будут работать.
144

По окончании институтских занятий карьерные и некарь¬

ерные дипломаты направляются на годовую стажировку в один

из функциональных или региональных отделов. Затем им пред¬

стоит на 2 — 3 года отправиться за границу, где в высших учеб¬

ных заведениях они будут совершенствовать знания иностран¬

ных языков, изучать историю международных отношений, меж¬

дународное право, другие предметы по специальности. Одновре¬

менно около 130 молодых дипломатов находятся на учебе

за границей. Чаще всего их направляют в наиболее престиж¬

ные высшие учебные заведения США, Англии, Франции,

ФРГ. Например, нередко молодые сотрудники министерства

совершенствуют знания русского языка в университетах США

и Англии.
На этом обучение дипломатов не заканчивается. Руковод¬

ство министерства поощряет тягу к знаниям. Так, сотрудники,

проработавшие не менее 10 лет или занимающие должности

заведующего отделом и выше, изъявив желание совершенство¬

вать свои знания в какой-либо области международных отно¬

шений, права, экономики и т. д., могут быть направлены на

годичную стажировку либо в ведущие заграничные, либо япон¬

ские вузы. Некарьерным дипломатам, достигшим уровня по¬

мощника заведующего отделом, предоставляется возможность

пройти годичную языковую стажировку за границей с сохра¬

нением всех привилегий работника центрального аппарата

министерства. Поэтому желающих пройти стажировку бывает не¬

мало. В качестве примера можно сослаться на карьеру X. Овады,

назначенного в 1987 году начальником секретариата министра.

После поступления в МИД он обучался в Кембриджском уни¬

верситете, специализируясь в области международного права,

работал в посольстве Японии в СССР, в японском представитель¬

стве при ООН, а с 1979 по 1981 год стажировался в Гарвард¬

ском университете и одновременно читал там лекции по теме

„Япония и международное право”.
Заведующий общим отделом секретариата министра Ю. Са-

то до назначения в октябре 1985 года на этот пост, поработав

первым секретарем посольства Японии в США, заведующим

отделом по вопросам обеспечения безопасности, секретарем

министра иностранных дел, стажировался в Международном

институте стратегических исследований (г. Лондон), где под¬

готовил аналитический материал по проблемам безопасности

Японии.
Завершив обучение за границей, молодой сотрудник ли¬

бо возвращается на работу в отдел министерства, ведающий

вопросами отношений со страной, по которой он специализи¬
10 - 1624
145

ровался, либо сразу получает назначение в посольство страны,

где он обучался. В отделе министерства он направляется в

сектор общих проблем и с первых же шагов попадает под опеку

других карьерных дипломатов (прежде всего руководителя от¬

дела). Они обучают его самостоятельному ведению крупных,

принципиальных вопросов двусторонних отношений, помогают

набираться опыта, необходимого для того, чтобы стать спе¬

циалистом по „важным, глобальным проблемам”. В посоль¬

стве, как правило, ему поручают либо обязанности помощни¬

ка посла, либо протокольную работу, либо несложные вопросы

политического или экономического характера.
Слагаемые успеха
Проработав в министерстве около 7 лет, карьерный дипло¬

мат, набравшись опыта в ведении дел в соответствии с тради¬

циями министерства, получает право на перевод в 6-ю катего¬

рию, а к 30 годам достигает 5-й категории. Затем на протяжении

еще 7 — 9 лет ему предстоит пройти „средний уровень” — кате¬

гории 5-ю, 4-ю и 3-ю — и подняться до поста заместителя заве¬

дующего отделом. Если в этот период он работает за границей,

то, как правило, занимает должность первого секретаря, веда¬

ющего политическими или экономическими вопросами.
Проведя на службе в министерстве 12—16 лет, карьерный

дипломат вполне четко представляет перспективы своего даль¬

нейшего продвижения по службе. Можно сказать, что до этого

его продвижение по служебной лестнице осуществлялось ав¬

томатически — в соответствии с внутренним распорядком

министерства. Карьерный дипломат может, в общем-то, не

сомневаться в том, что в конце карьеры его ждет пост посла.

Однако далеко не каждый сможет претендовать на занятие

руководящих должностей в министерстве и дослужиться до

назначения послом в „престижной” стране. Даже выдающиеся

способности не являются абсолютной гарантией успеха. В про¬

цессе довольно жесткой борьбы за выход в высший эшелон

министерства в дополнение к постоянному совершенствованию

знаний, прилежанию, здоровью требуются многие другие сла¬

гаемые, необходимые для успеха в конкурсе на занятие руко¬

водящих должностей.
В министерстве создана и поддерживается атмосфера высо¬

кой требовательности к сотрудникам. Постоянно дается понять,

что дипломат все время на виду и все его успехи и недочеты

должным образом фиксируются. Действует и „наглядная аги¬

тация” в пользу дисциплинированного и усердного труда. Во
146

многих кабинетах министерства висят световые табло, пока¬

зывающие, кто из руководящих работников министерства,

начиная с директора департамента и выше, находится на рабо¬

чем месте. Большинство клеточек табло горит допоздна. И ес¬

ли уж работает начальник, то подчиненный не рискнет поки¬

нуть здание министерства раньше него или без его разрешения.

Примечательно, что приход на работу в министерство строго

не регламентируется. Главное — занять место за столом не позд¬

нее 10 часов утра. Уходить же с работы в урочное время „не при¬

нято”. Практически никто не покидает здание министерства

до 8 — 9 часов вечера. Если бы, пишет Н. Нагано, „сотрудники

министерства заканчивали работу в 18.00, то японская дипло¬

матическая служба была бы немедленно парализована”17.
Работа сотрудника оценивается ежегодно его непосредствен¬

ным начальником — заведующим отделом в министерстве

или руководителем группы в загранучреждений, который на¬

правляет соответствующее заключение (доклад) директору

департамента или послу (посланнику) на утверждение. Если

они не согласны с содержащейся в докладе оценкой деятельно¬

сти дипломата, то могут подготовить собственное письменное

заключение. Однако это случается крайне редко, поскольку,

как правило, перед написанием доклада его составитель кон¬

сультируется с вышестоящим начальником. Доклад пишется по

заранее установленной схеме и состоит из двух частей. В первой

в специальных графах проставляются оценки („отлично” или

„недостаточно”) за такие качества, как способность готовить

документы, быстрота исполнения, инициативность, тщательность

проработки материалов, дисциплинированность. Оцениваются

также лояльность, умение строить отношения в коллективе.

Первая часть доклада носит в значительной степени формаль¬

ный характер, так как в самом министерстве признается, что

выбор всего из двух оценок не дает возможности для объектив¬

ной характеристики сотрудника, и поэтому чаще всего во всех

графах пишется „отлично”. Второй раздел доклада носит опи¬

сательный характер и обычно содержит обобщенные критиче¬

ские замечания, составленные на основе тех, которые делал

начальник в „неофициальных письмах”, направлявшихся под¬

чиненному в течение года. Кроме того, ежегодно отдел кадров

министерства направляет во все департаменты и загранучреж-

дения „карточки достижений”, в которых должны быть зафик¬

сированы наиболее значительные успехи каждого сотрудника.

Его работа оценивается и в годовых отчетах отделов и загран¬

учреждений. Вся указанная информация хранится в личном

деле сотрудника. Работники отдела кадров придают немалое
147

значение и „неофициальной информации”, которую они полу¬

чают о том или ином лице, беседуя с начальством, а иногда

и из кулуарных разговоров.
Особо скрупулезно рассматривается работа дипломата

за границей. Последнее слово в оценке его деловых качеств

остается за послом. Поэтому, отмечает Н. Нагано, сотрудники

посольства стремятся понравиться послу, беспрекословно

выполняя его указания. По мнению Н. Нагано, это приводит

к тому, что если посол чрезмерно осторожен, не проявляет

инициативы, то находящийся в его подчинении аппарат сотруд¬

ников не противится этому, в результате чего страдает дело.

Инспекторам министерства, которые раз в два-три года приез¬

жают в посольства, свое недовольство существующим положе¬

нием дел дипломаты, как правило, не высказывают, так как

боятся, что об этом станет известно послу и они попадут в

немилость18.
Поскольку карьерный дипломат продвигается по службе

довольно быстро, отдел кадров весьма загружен работой. Как

правило, его возглавляет карьерный дипломат — выпускник

юридического факультета Токийского университета, имеющий

большой опыт работы на высших постах в министерстве и

загранучреждениях. Переход от категории к категории, как уже

отмечалось, занимает в среднем 3—4 года, нахождение на посту

заведующего отделом составляет 2—4 года, а средняя продол¬

жительность работы за границей — около 3 лет. Поэтому одно¬

временно 40 — 70 сотрудников ожидают назначений, которые

по традиции осуществляются раз в квартал — в январе, апреле,

июле и октябре. В расчет берется прежде всего категория, кото¬

рой достиг сотрудник. Например, дипломат 4-й категории мо¬

жет претендовать на назначение заместителем заведующего

отделом, а 2-й категории - заведующим отделом или совет¬

ником в посольстве. Вопрос о назначении обсуждается сотруд¬

никами отдела кадров с директором департамента и заведую¬

щим отделом. Нередко отдел кадров имеет свою кандидатуру,

но обычно соглашается с мнением директора департамента

и заведующего соответствующим отделом, так как фактиче¬

ски за ними негласно закреплено право решающего голоса.
Карьерные дипломаты особенно мечтают стать заведующими

наиболее важными отделами. Назначение на должность заве¬

дующего отделом и выше подлежит одобрению министром,

премьер-министром, а иногда и руководством правящей партии.
Несмотря на обычную сдержанность японцев в эмоциях,

конкурентная борьба за руководящие должности в министер¬

стве порой принимает весьма острый характер. Поскольку
148

в среде японской бюрократии „борьба за выживание” по тра¬

диции ведется по определенным правилам, нарушители которых

могут подвергнуться остракизму, карьерный дипломат прежде

всего учится действовать в рамках этих правил, приспосабли¬

ваясь к ним и используя их в своих интересах.
Каждый японский чиновник постоянно помнит, в каком

году он был принят на государственную службу. Во всех пуб¬

ликациях, в которых сообщается о перемещениях в высшем

эшелоне японского чиновничества, неизменно в числе первых

данных указывается год поступления чиновника на работу. Вся¬

кий японский чиновник, поступив на работу в государственное

учреждение, включая МИД, автоматически причисляет себя к

группе сотрудников, одновременно с ним начавших служеб¬

ную карьеру. Так рождается „групповая солидарность” (доки

исики). С первого дня работы и до ухода в отставку японский

чиновник ассоциирует себя с этой группой, а это означает, что

он не должен опережать своих коллег по группе (во всяком

случае, не будет далеко опережать их), поднимаясь по ступеням

служебной лестницы. В частности, поэтому сотрудники мини¬

стерства иностранных дел весьма болезненно реагируют, когда

речь заходит о возможности их направления на работу в между¬

народные организации, включая секретариат ООН. Они опа¬

саются, что в таком случае „выпадут из группы” и их служеб¬

ное продвижение, в соответствии с традиционными правилами

японской государственной службы, будет фактически прервано.

Таким образом, вернувшись в министерство после 4-5 лет

работы в международной организации, они могут оказаться

в менее выгодном положении, чем те, вместе с которыми уез¬

жавшие за рубеж начинали свою карьеру в министерстве.
Группа следит за тем, чтобы никто из ее членов не отста¬

вал и никто из состава других - младших - групп не обгонял

их в должностном продвижении. Известны случаи открытых

демаршей представителей группы перед руководством мини¬

стерства в ответ на нарушения правил „групповой солидарнос¬

ти”. Так, будучи в начале 70-х годов первым заместителем

министра, С. Хогэн назначил начальником секретариата министра

Я. Катори, с которым поддерживал давние дружеские связи.

Однако тем самым был нарушен принцип „группового старшин¬

ства”, так как Я. Катори обошел в должности тех, кто начал

дипломатическую карьеру раньше него. Кроме того, С. Хогэн

нарушил „принцип старшинства по возрасту” (нэнко дзёрэ-

цу), чтимый в государственных учреждениях и частных компа¬

ниях. Согласно традиции, уходящей в далекое прошлое, приня¬

то, чтобы младшие по возрасту, делая карьеру, не обходили стар¬
149

ших. Директора департаментов М. Такасима и Ц. Вада (пост

директора департамента считается ниже поста начальника сек¬

ретариата министра), поступившие на работу в МИД в 1941 го¬

ду, на личной встрече с С. Хогэном выразили недовольство

назначением Я. Катори19.
Все члены группы призваны проявлять всемерную заботу

о репутации группы, не допускать, чтобы у руководства мини¬

стерства складывалось впечатление, что в группе мало способ¬

ных людей, заслуживающих выдвижения на руководящие посты.

Неудовлетворительная репутация группы может сказаться на

карьере ее членов, поэтому прилагаются усилия к тому, чтобы

всем членам группы были обеспечены назначения не ниже заве¬

дующего отделом или посла. В этих целях нередко группа

преднамеренно распускает в коридорах министерства слухи

о „выдающихся способностях” многих ее представителей, о

том, что именно из ее состава может выйти немало компетент¬

ных директоров департаментов и послов в крупнейших стра¬

нах20.
Естественно, возникает вопрос о соотношении лояльности

группе с личными амбициями. Принято считать, что японец с

детства воспитывается в духе „групповой солидарности”, учит¬

ся подавлять свои индивидуалистские порывы, сдерживать

амбиции, не выпячивать свои сильные качества. Такое поведе¬

ние, согласно японским традициям, неизбежно будет вознаграж¬

дено. Соединяя свои интересы с интересами семьи дома, а на ра¬

боте - с интересами группы, японец будет автоматически про¬

двигаться одновременно с коллегами вверх по служебной

лестнице, а достигнув определенного уровня, смиренно ждать,

будет он выдвинут в верхний эшелон или нет. Теоретически

японский карьерный дипломат, соблюдая правила, не может

вести активную лоббистскую работу в свою пользу, добиваясь

назначения на пост посла в „престижной” стране или же на ве¬

дущие должности в министерстве. Он должен „спокойно ждать

решения руководства”.
Хотя „групповая солидарность” и сейчас продолжает играть

важную роль, являясь одной из составных частей чиновничьей

философии карьерного успеха, однако все чаще признается,

что ,доки исики” теряет свою привлекательность, особенно

среди молодого поколения японцев. А уж умудренные опытом

чиновники прекрасно знают, что, если уповать только на „груп¬

повую солидарность”, многого не достигнешь. Есть опоры и

понадежнее.
Прежде всего помимо „групповой солидарности” имеется

и „университетская солидарность”. По японской традиции
150

выпускники одного вуза, работающие в том или ином государ¬

ственном учреждении, поддерживают регулярные связи и неред¬

ко образуют „университетскую группировку” (гакубацу).

В министерстве иностранных дел, как отмечалось выше, более

половины сотрудников составляют выпускники юридического

факультета Токийского университета, которые традиционно

занимают руководящие должности в центральном аппарате

и обычно назначаются послами в наиболее важные страны —

США, Англию, СССР, Китай, Францию, ФРГ, государства АСЕАН,

Индию. „Токийцы” связаны не только воспоминаниями об

общей альма-матер, но и взаимной поддержкой. Выпускник

Токийского университета, занимая руководящую должность,

в первую очередь протежирует именно „токийцу” и именно

его в первую очередь рекомендует на повышение. В начале

70-х годов все первые заместители министра, заместители ми¬

нистра, директора департаментов были выпускниками юри¬

дического факультета Токийского университета. Среди послов

процент выходцев из Тодай составлял 78,8, среди посланни¬

ков — 84,2 21.
Лояльность „страновой” группировке котируется выше

,,групповой солидарности” и по значимости близка преданности

,,университетской группировке”, что подтверждается много¬

численными примерами.
Получая повышение по службе, сотрудник министерства

прежде всего стремится перевести на более высокие должности

своих коллег по „страновой” группировке. После назначения

в 1970 году первым заместителем министра X. Мори назамед-

лительно провел на посты директора департамента и заведую¬

щего отделом членов „американской группировки” - соответ¬

ственно К. Ариту и Н. Того. Первый заместитель министра

С. Хогэн продвинул на посты послов „своих” людей — А. Соно

и А. Сигэмицу.
Служебные, а зачастую и дружеские отношения, установив¬

шиеся в период совместной работы дипломатов в центральном

аппарате или особенно в загранпредставительствах, общность

первоначальной специализации, если тем более она берет на¬

чало еще с обучения в одном и том же высшем учебном заве¬

дении, играют немаловажную роль в карьере сотрудника мини¬

стерства. Роль этих факторов заметно возрастает, если между

дипломатами складываются отношения по традиционной фор¬

муле „сэмпай - кохай” (старший - младший), характерной

для служебных взаимоотношений японцев. Суть ее заключает¬

ся в том, что сотрудник, раньше окончивший вуз и раньше

поступивший на службу, берет под свое покровительство кол¬
151

легу, который закончил учебу и начал работать в МИД позднее.

Возникает специфическое „родство душ”, и „старший” отныне

будет заботиться о „младшем”, а тот, в свою очередь, будет

слушаться его советов и в пределах своих возможностей спо¬

собствовать повышению его репутации.
Не так уж сложно выяснить принадлежность дипломата к

той или иной „университетской группировке”. Труднее, но все

же, как правило, можно определить его „страновую” принад¬

лежность. Разобраться же в довольно запутанных родственных

отношениях, которые являются тайной пружиной многих успеш¬

ных карьер в министерстве, бывает по силам далеко не каждому

исследователю деятельности японского внешнеполитического

ведомства. Выше приводились примеры прямых родственных

связей среди японских дипломатов. С ними проще. А вот вы¬

явить, „кто есть кто”, прослеживая связи дипломатов по линии,

например, их жен, нелегко. Тем не менее кое-что все же известно.
Многие молодые карьерные дипломаты стремятся найти

себе спутницу жизни среди дочерей карьерных дипломатов,

достигших верхних эшелонов. Такие браки, как отмечает Н. На¬

гано, дают им сразу два преимущества: во-первых, их жены,

воспитанные в семьях дипломатов, как правило, знают иностран¬

ные языки, дипломатический этикет, особенности жизни со¬

трудника МИД за границей, и, во-вторых, они приобретают

полезные для карьеры связи. Дипломаты старшего поколения

не прочь выдать дочь за карьерного дипломата, будущее ко¬

торого неплохо обеспечено, и таким образом создать или про¬

должить дипломатическую династию22. Н. Нагано приводит

многочисленные примеры родственных связей по линии жен

среди карьерных дипломатов. По его наблюдениям, эти связи

стали настолько разветвленными, что в министерстве вошло

в привычку не критиковать кого бы то ни было, дабы ненаро¬

ком не навлечь на себя гнев высокопоставленных родственни¬

ков обиженного. Так, пишет он, никаких замечаний не получи¬

ла деятельность Т. Симоды на посту посла в США, поскольку

в тот период секретарем министра иностранных дел М. Охиры

был X. Фудзии, женатый на дочери Т. Симоды. В последующем

X. Фудзии стал заместителем директора департамента Азии.

В исключительном положении находился и постоянный предста¬

витель Японии при ООН Т. Накагава, поскольку в то время,

когда он занимал этот пост, секретарем первого заместителя

министра иностранных дел С. Хогэна был Ё. Сато, женатый на

дочери посла23.
Дело в том, что секретарь министра или первого замести¬

теля министра, хотя формально должность и невелика, имеет
152

возможность оказывать влияние на решение довольно важных

вопросов. Один из секретарей министра — С. Касэ отмечает,

что „сотрудник, находящийся на посту секретаря министра,

в случае, если он склонен к праздности, сравнительно легко

может уклониться от активной деятельности. Однако при же¬

лании он может влиять на решение серьезных вопросов, нахо¬

дясь для этого на посту достаточно высокого уровня” 24.
Заместитель директора департамента информации и иссле¬

дований X. Кавагути приходится зятем бывшему первому

заместителю министра иностранных дел С. Мацумото. Старшая

сестра заместителя директора департамента Азии С. Янаи за¬

мужем за первым заместителем министра К. Янагия. Жена

директора департамента культуры и информации Ё. Хатано

происходит из клана Токугавы — бывших военных правите¬

лей Японии. Директор департамента Ближнего Востока и Аф¬

рики В. Миякэ женат на дочери X. Исиды, в прошлом активно¬

го деятеля правящей партии, депутата парламента.
Как отмечает Н. Нагано, в министерстве иностранных дел

Японии наличие родственных связей не осуждается, а, наобо¬

рот, считается, что имеющий такие связи может гордиться

хорошей родословной 25.
Однако ничто не дает такого ускорения карьере, как покро¬

вительство со стороны политиков — видных деятелей правя¬

щей либерально-демократической партии и особенно руково¬

дителей фракций. Для карьерного дипломата крайне важно

правильно оценить обстановку и вовремя связать свою судьбу

с перспективным политиком. Корни связей многих диплома¬

тов с политиками уходят в далекое прошлое. Они устанав¬

ливались по-разному. Например, семья Окавы имела давние свя¬

зи с видным деятелем ЛДП М. Охирой. Дипломат Хэйсиро

Окава приходился сыном довоенному министру железных до¬

рог Хэйкити Окаве и братом Хэйдзи Окаве, который, будучи

членом фракции Охиры, избирался в парламент и одно время

занимал пост министра труда. Поэтому не случайно М. Охира,

находясь на посту министра иностранных дел, вопреки сопро¬

тивлению премьер-министра К. Танаки добился назначения

первым послом Японии в КНР (после восстановления в 1972 г.

японо-китайских дипломатических отношений) Хэйсиро Ока¬

вы — представителя „китайской группировки” в МИД. В род¬

ственных связях с Хэйсиро Окавой и одновременно с видным

деятелем ЛДП К. Миядзавой находится К. Сайто, занимавший

в начале 80-х годов пост начальника финансового отдела.
Нередко дипломат и политик — выходцы из одной пре¬

фектуры, города, поселка. А в Японии немало значит, когда
И - 1624
153

молодой карьерный дипломат попадает „под зонтик” влиятель¬

ного деятеля ЛДП по той причине, что он представлен ему как

способный сотрудник министерства из избирательного округа,

где баллотируется политик. Известно покровительство К. Мияд-

завы, особенно в то время, когда он был министром иностран¬

ных дел, послу Японии во Франции Ё. Накаяме. Оба они из

Хиросимы. Премьер-министр X. Икэда поддерживал своего

земляка — первого заместителя министра иностранных дел

Т. Ёкоту.
Завязываются тесные дружеские отношения и по месту

жительства. С. Хогэн, живя по соседству с вице-председателем

ЛДП С. Кавасимой, подружился с ним, чему и был во многом

обязан своим продвижением по службе, несмотря на сложный,

неуживчивый характер.
Руководящие работники министерства, начиная с уровня

заведующего отделом, имеют немало возможностей поближе

сойтись с политиками, так как консультируют их по между¬

народным проблемам, участвуют в подготовке, в том числе

по их инициативе, законопроектов и помогают проводить их

через парламент, а находясь на работе в японских посольствах,

оказывают им содействие во время официальных и неофи¬

циальных визитов. Если японский посол не понравился премье¬

ру во время его официального визита в какую-либо страну,

то можно считать, пишет Н. Нагано, что „его участь предрешена”.
Характерна в этом отношении карьера Т. Симоды. В нача¬

ле 60-х годов — в период острых дискуссий в парламенте в свя¬

зи с заключением японо-американского ,договора безопасно¬

сти” — он был отозван из посольства Японии в США, где зани¬

мал должность советника-посланника, и получил поручение

готовить ответы премьер-министра и других членов кабинета

на запросы в парламенте, связанные с содержанием договора.

Умелая подготовка Т. Симодой материалов понравилась Э.Си-

ине, занимавшему тогда пост генерального секретаря кабинета

министров. Он запомнил способного дипломата и, когда был

назначен министром иностранных дел в кабинете X. Икэды,

отозвал его с поста посла Японии в СССР и сделал первым за¬

местителем министра. Пока Э. Сиина был министром, Т. Си-

мода, пользовавшийся его полным доверием, располагал в МИД

весьма большой властью. В ту пору в 'коридорах министерст¬

ва повторялись слова: „Симода сказал”, что означало „вопрос

решен” . Впоследствии Т. Симода получил назначение послом

в США, а после ухода в отставку стал членом Верховного суда

Японии, то есть достиг максимума в карьере японского дипло¬

мата.
154

Хотя по закону на высшие посты в министерстве и за рубе¬

жом, в первую очередь на должности первого заместителя

министра и послов в ведущих странах, назначение осуществля¬

ется правительством, а не ЛДП, хорошо известно, что зачастую

вопрос о назначении решается в узком кругу руководства

правящей партии, в состав которого входят премьер-министр,

министр иностранных дел, заместители председателя ЛДП

и другие ведущие партийные функционеры.
Карьерные дипломаты с первых дней работы в министер¬

стве ищут пути „выхода на политиков”. Молодые дипломаты

с охотой идут в секретари к министрам и главе правительства.

Нынешний посол Японии во Франции М. Мотоно в начале своей

карьеры работал секретарем премьера Э. Сато. Секретарем у

видного деятеля правящей партии Т. Фукуды в то время, когда

он был премьер-министром, работал упоминавшийся выше

X. Овада. Деятели правящей партии также не прочь обзавестись

связями с сотрудниками МИД, с тем чтобы получать информацию

о министерских делах, а на каком-то этапе и обеспечить воз¬

можность для оказания определенного влияния на него.
Имеются примеры того, как, используя связи, установлен¬

ные с политиками, некоторые дипломаты, уходя на пенсию

или прерывая карьеру, сами начинали заниматься политической

деятельностью. Так, бывший первый заместитель министра,

бывший посол Японии в СССР X. Ямада поддерживал устой¬

чивые контакты с видным деятелем ЛДП И. Хатоямой. Выйдя

в отставку, X. Ямада при поддержке И. Хатоямы добился избра¬

ния в парламент от ЛДП и вошел во фракцию своего покрови¬

теля. В то же время японские дипломаты нередко становятся

жертвами межфракционной борьбы, которая постоянно идет

в правящей партии и приводит к частой сменяемости премьеров

и министров иностранных дел. Уход премьер-министра X. Икэ-

ды со своего поста по состоянию здоровья повлек незамедли¬

тельную отставку „его человека” в министерстве — первого

заместителя министра Т. Ёкоты.
Когда М. Охира, будучи министром иностранных дел, под¬

писал соглашение о воздушном сообщении между Японией

и КНР, то именно первый заместитель министра С. Ясукава,

пользовавшийся покровительством этого видного деятеля

правящей партии, был избран главной мишенью ожесточенной

критики со стороны правой группировки в ЛДП — Сэйранкай,

обвинявшей японского дипломата в игнорировании интере¬

сов Тайваня.
Если учесть стремление подавляющего большинства дипло¬

матов заручиться покровительством ведущих деятелей пра¬
155

вящей партии, то становится понятным, почему они поддержи¬

вают ЛДП.
Профессор Токийского университета К. Цудзи отмечает,

что, несмотря на то что чиновники центрального администра¬

тивного аппарата формально являются политически нейтраль¬

ными, поскольку, согласно ст. 15 японской конституции, „все

публичные должностные лица являются слугами всего общества,

а не какой-либо одной его части”, они на 100% связывают

себя с правящей партией 27. Подтверждением этому может слу¬

жить тот факт, что на выборах в палату представителей парла¬

мента в 1986 году выставили свои кандидатуры 26 бывших

чиновников. И все они баллотировались по списку правящей

партии. Небезынтересно „происхождение” кандидатов в депу¬

таты: девять были „выходцами” из министерства финансов,

пять — из МВТП, четверо — из министерства земледелия, лесовод¬

ства и рыболовства, один — из министерства иностранных дел 28.
Итак, к 40 годам карьерный дипломат уже довольно от¬

четливо представляет свое будущее. В зависимости от того,

заведующим какого отдела его назначили, он определяет отно¬

шение к себе со стороны руководства. Анализирует он и уро¬

вень поддержки, которую может ожидать от влиятельных лиц

в министерстве и политических кругах, то есть оценивает, чего

он достиг в деле завязывания „нужных контактов”. Наконец,

принимает во внимание и родственные связи. Если даже по всем

указанным параметрам значительного числа очков не набира¬

ется, дипломат тем не менее может рассчитывать на назначение

послом, однако в небольшую страну, скорее всего африкан¬

скую или латиноамериканскую. Как справедливо отмечает

Г. Холланд, „ни морального удовлетворения, ни финансового

благополучия, ни выгодного места после ухода на пенсию такое

назначение не гарантирует” 29. Назначение послом в небольшую

страну зачастую весьма определенно сигнализирует карьерному

дипломату, что его карьера достигла своего пика. Поэтому, пишет

Н. Нагано, получив назначение послом, далеко не все испытыва¬

ют радость и желание выразить благодарность. Престижным

считается назначение послом только в 30 с небольшим стран30.
Теперь карьерный дипломат стоит перед выбором: либо

смириться с тем, что отныне его будут назначать на второсте¬

пенные посты в министерстве и за границей, либо уйти в от¬

ставку. Последнее, как правило, отвергается, так как найти

хорошее место после отставки, достигнув всего лишь среднего

уровня на служебной лестнице, крайне сложно.
В то же время, если карьерный дипломат переводится во
2-ю категорию и назначается заведующим отделом в основных
156

департаментах — Северной Америки, Европы и Океании, Азии,

при условии успешной работы на этом посту он может рассчи¬

тывать на дальнейшее продвижение. Пробыв заведующим отде¬

лом в течение 2 — 4 лет, он в зависимости от достигнутых успе¬

хов может претендовать на назначение либо заместителем дирек¬

тора в престижном департаменте, либо советником-посланни-

ком в крупном посольстве или генконсулом в важной для

Японии стране.
Крупных, престижных постов не так уж много, и диплома¬

ту предстоит постоянно вести конкурентную борьбу, исполь¬

зуя все имеющиеся в его распоряжении средства, особенно

помощь „высоких покровителей”.
Вернувшись в Токио после работы за границей, карьерный

дипломат может получить назначение директором департамента

или на один из наиболее ответственных постов в секретариате

министра. Отработав на должностях уровня директора департа¬

мента, карьерные дипломаты получают назначения послами

в „престижные” страны и выходят, как принято говорить в ми¬

нистерстве, на „заграничную орбиту”, по которой „вращаются”

10—15 лет, так как вернуться в центральный аппарат на пост,

достойный их послужного списка, весьма сложно в связи с

тем, что таких постов насчитывается не более пяти-шести.
Для перевода из 2-й категории в 1-ю сотруднику требует¬

ся проработать на разных руководящих должностях около

6 лет. Но 1-я категория не предел. Прослужив еще 4 года, мож¬

но достичь „высшей категории” на дипломатической службе.

Если сотрудники 2-й и 1-й категорий могут оставаться на служ¬

бе до 61 — 63 лет, то сотрудники „высшей категории” — и доль¬

ше, чередуя работу в центральном аппарате и за границей.
Интересно проследить, как складывается продвижение

по служебной лестнице карьерных дипломатов-женщин. Всего

в настоящее время в министерстве их насчитывается 16. До

1977 года женщины по конкурсу на зачисление в МИД по кате¬

гории карьерных дипломатов „не проходили”. Исключение

составила принятая на дипломатическую службу в 1955 году

К. Курокоти, достигшая к 1983 году поста посланника в япон¬

ском представительстве при ООН. Кстати, ее муж Я. Курокоти

был послом Японии в Танзании.
Как правило, карьерные дипломаты-женщины работают

в функциональных отделах, чаще всего в подразделениях,

занимающихся консульской и протокольной работой, а также

экономическими проблемами, в том числе вопросами положе¬

ния женщин, рассматриваемыми в ООН. Типична в этом отно¬

шении карьера помощницы заведующего протокольным от¬
157

делом Т. Тэрахаси, которая после зачисления в МИД в нача¬

ле 70-х годов три года работала в генконсульстве Японии в

Нью-Йорке, затем полтора года в посольстве в Англии и в конеч¬

ном итоге осталась работать в протокольном отделе 31.
Показательно, что карьерные дипломаты-женщины за всю

историю японской дипломатической службы никогда не сопро¬

вождали министра иностранных дел во время его заграничных

визитов. Вперые исключение сделал министр иностранных дел

С. Абэ, который, направляясь в 1985 году на сессию Генераль¬

ной Ассамблеи ООН, а затем с визитом в ряд латиноамерикан¬

ских стран, включил в группу сопровождающих помощницу

заведующего отделом анализа и планирования департамента

экономического сотрудничества М. Киёи. Правда, ей была по¬

ручена техническая работа по поддержанию связи с Токио32.
В 80-е годы нынешнего столетия впервые за всю историю

японской дипломатической службы женщины были назначены

послами. К тому же не скрывалось, что назначение послами

женщин преследует цель „повысить международный престиж”

Японии, продемонстрировав в связи с проведением ООН Деся¬

тилетия женщины „равенство японских женщин с мужчинами”33.

Однако примечательно, что Н. Такахаси — посол в Дании в

1980 — 1983 годах и назначенная осенью 1985 года послом

в Уругвае Р. Акамацу никогда не были сотрудницами министер¬

ства иностранных дел. Обе они до назначения послами возглав¬

ляли женский департамент министерства труда. Дипломатиче¬

ский опыт 56-летней Р. Акамацу ограничивался работой в ка¬

честве советницы в постоянном представительстве Японии

при ООН (1979 — 1982 гг.), где она занималась вопросами

положения женщин.
Нарушение принципа не брать на должности послов „со

стороны” было вынужденным для руководства министерства

иностранных дел. Единственная сотрудница министерства,

способная претендовать на пост посла, уже упоминавшаяся

К. Курокоти по „стандартам” японской дипломатической служ¬

бы еще „не доросла” до уровня посла к тому времени, когда

было принято политическое решение „показать возросшие

возможности женщины в японском обществе”.
Японский дипломат не может быть уволен в отставку

до достижения определенного возраста, конечно, если он сам

не изъявляет желания. Достигшие высшей ступени служебной

лестницы карьерные дипломаты, особенно послы, уходят на

пенсию обычно в возрасте 62 — 65 лет. В качестве пенсии им

выплачивается довольно приличная сумма денег, составляющая

около 80% их последнего оклада. Кроме того, министерство
158

помогает желающим устроиться на „денежные посты” в круп¬

ных компаниях и банках или на престижные должности в разно¬

го рода научно-исследовательских институтах и центрах, зани¬

мающихся международной тематикой, полуправительственных

учреждениях, обществах. Не нашедшие выгодного поста зачис¬

ляются в группу советников министерства. Бывший замести¬

тель министра К. Арита возглавляет Агентство международного

сотрудничества. Бывший первый заместитель министра С. Хогэн

является председателем Института национальной политики. Быв¬

ший посол К. Ниидзэки руководит Центром изучения Совет¬

ского Союза.
Хотя по сравнению с людьми, ушедшими на пенсию из ми¬

нистерства финансов и министерства внешней торговли и про¬

мышленности, представительство бывших сотрудников мини¬

стерства иностранных дел в компаниях и банках невелико,

с выходом Японии на лидирующие позиции в мировой эконо¬

мике положение начинает меняться. Если прежде отставные

послы вводились главным образом в руководство крупных

отелей в качестве „свадебных генералов” (бывший посол в

Англии К. Оно - президент гостиницы „Окура”, бывший по¬

сол в СССР С. Кадоваки — президент гостиницы „Нью-Отани”),

то теперь их можно встретить в числе советников или в соста¬

ве совета директоров таких крупнейших компаний и банков,

как „Мицубиси дзюкогё”, „Мицуи буссан”, „Мицуи гинко”.

Японский деловой мир высоко ценит опыт бывших диплома¬

тов в ведении дел с иностранцами, их личные связи в прави¬

тельственных кругах стран — наиболее важных торгово-эконо-

мических партнеров. Уйдя в отставку с поста посла в США,

Ё. Окавара тут же получил предложение стать старшим совет¬

ником Федерации экономических организаций (Кэйданрэн)

и значится в списках „специальных советников” металлурги¬

ческой компании „Кобэ сэйсакусе” и нефтехимической „Джон¬

сон”.
В течение последних лет 10 бывших послов получили „по¬

четные должности” в крупных компаниях и банках, четверо —

в полуправительственном Экспортно-импортном банке Японии,

двое — в правительственных организациях, ведающих между¬

народными вопросами, двое — в частных университетах.

Р. Сунобэ, уйдя в отставку с поста первого заместителя ми¬

нистра, стал читать лекции по истории японской дипломатии

в университете Кёрин.
Наблюдается растущий спрос японских высших учебных

заведений на опытных дипломатов в отставке, которым пре¬

доставляются профессорские должности. По сообщениям япон-
159

ской прессы, в адрес министерства иностранных дел поступает

все больше заявок с просьбой порекомендовать послам обра¬

тить внимание на предложения университетов перейти к ним

после отставки на преподавательскую работу 34.
Система перевода из министерств достигших пенсионного

возраста чиновников высокого ранга на работу в частные ком¬

пании, полуправительственные организации получила название

,,амакудари” (сошествие с небес).
Однако если с послепенсионным трудоустройством руко¬

водящего состава министерства сложностей не возникает, то

послы во второстепенных странах испытывают при решении

этой проблемы известные трудности. По опыту японские дипло¬

маты знают, что назначение послом в определенную страну

означает сигнал к тому, что следующего назначения не будет.

Бытует даже специальное выражение, характеризующее поло¬

жение такого посла как непрочное, — „катататаки” (стоящий

на плече). Все же они пытаются использовать свои связи, чтобы

подольше оставаться на должности посла или обеспечить себе

перемещение из одной страны в другую. Однако это приводит

к задержке продвижения других карьерных дипломатов, ко¬

торые выражают в таких случаях недовольство.
Судьба некарьерного дипломата
Судьба некарьерного дипломата (специалиста) складывает¬

ся по иным правилам и традициям, чем карьерного (глобалис¬

та”) . Он должен проработать в министерстве в два раза больше

времени, чем „глобалист”, до выхода на уровень средней кате¬

гории. В начале 80-х годов в японском внешнеполитическом

ведомстве ни один из отделов не возглавлялся некарьерным

дипломатом, не говоря уже о департаментах. В 1981 году из

59 заместителей заведующих отделами 57 были карьерными

дипломатами и только 2 - некарьерными. Причем если сред¬

ний возраст первых составлял 36 лет, то вторых — 54 года,

то есть они находились в предпенсионном возрасте35. Прав¬

да, некоторые специалисты занимали в 70 — 80-е годы должно¬

сти послов и генконсулов за границей, но во „второстепен¬

ных, отдаленных странах” - Боливии, Гондурасе, Никарагуа,

Габоне, Либерии, Гане36. Исключения делаются для „лучших

специалистов” по японо-советским отношениям, которым

предоставляется возможность занять важные и ответственные

посты генконсулов в Ленинграде и Находке. Выделенные для

наиболее отличившихся за период службы в министерстве

карьерных дипломатов руководящие посты в указанных стра¬
160

нах фактически закрепляются за этой категорией сотрудников,

так как карьерные дипломаты считают оскорблением их

достоинства назначение на должности, на которых находились

специалисты.
Некарьерные дипломаты выполняют роль „рабочих лоша¬

док”, тянущих основной воз работы в министерстве. Имея,

как правило, хорошую страноведческую и языковую подго¬

товку, они выступают в качестве экспертов по вопросам внеш¬

ней и внутренней политики, истории, культуры курируемых

стран, готовят соответствующие справочно-информационные

материалы, составляют памятки, проекты документов, обеспе¬

чивают перевод. Более того, в последнее время с учетом расту¬

щей вовлеченности Японии в международные дела, ее активно¬

го участия в работе различных специализированных между¬

народных органов и конференций по вопросам мировой эконо¬

мики, международной торговли, транспорта, связи, ядерной

энергетики, рыболовства и т. д. роль некарьерных дипломатов

повышается. Чтобы ослабить свою зависимость от других госуч¬

реждений, руководство МИД идет на расширение набора по

категории некарьерных дипломатов, специально объявляя

о своей заинтересованности принимать на работу выпускни¬

ков не только юридических и экономических, но и естествен¬

ных, и даже инженерных факультетов37.
И все же участь специалистов незавидна. Как уже отме¬

чалось, возможность для продвижения по службе у них сильно

ограничена, жалованье меньше, чем у карьерных дипломатов.

В отличие от карьерных дипломатов некарьерные по выходе

на пенсию в вопросах трудоустройства вынуждены в основном

полагаться на собственные силы, использовать те знакомства

и связи, которыми они успели обзавестись. Но более всего

некарьерных дипломатов угнетают морально-психологические

факторы. Считается, что любой японец с детства проникает¬

ся философией „ва” (гармонии), главное требование которой —

избегать трений и не стремиться искоренить зло, и потому он

будет работать в коллективе в сотрудничестве со всеми на

благо общего дела, подавляя личные антипатии и недовольство.
Однако на практике гармония довольно часто нарушает¬

ся в результате дискриминационного отношения к некарьерным

дипломатам. Как бы ни старался заведующий отделом создать

атмосферу „равной заинтересованности в общем деле”, не¬

карьерные дипломаты, в том числе с большим стажем работы,

должны выполнять указания более молодых карьерных дипло¬

матов с меньшим опытом, представлять бумаги заведующему

отделом только через них. Даже места в отделе им отводятся
161

наименее удобные, в то время как молодой карьерный дипло¬

мат занимает стол в „почетной части” комнаты. Как бы ни

ценились знания и рекомендации специалистов в период работы

в загранучреждений, нередки случаи, когда в небольшой япон¬

ской колонии их жены подвергаются высокомерному обра¬

щению со стороны жен карьерных дипломатов. В результате

в среде сотрудников министерства получают довольно широ¬

кое распространение зависть, неудовлетворенность, постоянные

трения.
Как утверждают, наибольшее неудовольствие проявляют

некарьерные дипломаты среднего уровня, в то время как моло¬

дежь еще не осознала ущербность своего положения, а старшее

поколение уже не верит в возможность перемен. Об остроте

проблемы свидетельствует тот факт, что в июле 1981 года груп¬

па из 30 некарьерных дипломатов предприняла беспрецедент¬

ный для японской бюрократии шаг — направила министру

петицию с просьбой рассмотреть вопросы об изменении неравно¬

правного статуса специалистов, в том числе о введении единой

системы экзаменов, установлении более сбалансированной

системы окладов для карьерных и некарьерных дипломатов,

работающих за границей, сокращении сроков, необходимых

для продвижения некарьерных дипломатов от категории к ка¬

тегории, о предоставлении некарьерным дипломатам возмож¬

ности заниматься более ответственными делами38. В руковод¬

стве министерства указанный документ сочли „чрезмерно ра¬

дикальным” и ходу ему не дали. Вместе с тем наличие пробле¬

мы в министерстве признается практически на всех уровнях.

Заведующие отделами жалуются на то, что низкая материаль¬

ная и моральная заинтересованность специалистов отрицатель¬

но сказывается на эффективности их работы. Принимаются

некоторые меры, главный смысл которых — не меняя сложив¬

шейся системы, сгладить остроту противоречий. В середине

70-х годов было объявлено о введении „системы интеграции”

(тоё сэйдзо), которая, несмотря на свое амбициозное название,

лишь слегка приоткрывала возможность для некарьерных

дипломатов перейти в разряд карьерных.
Для начала изменили название вступительных экзаменов

для принятия на работу в министерство некарьерных дипло¬

матов: „экзамены второй классификации для приема на госу¬

дарственную службу” стали именоваться „экзаменами для прие¬

ма на работу в МИД сотрудников-специалистов”. Затем в 1975

году создали специальную комиссию для отбора кандидатов

на „повышение статуса”. Теперь ежегодно заведующим отдела¬

ми министерства и руководителям всех загранучреждений
162

рассылаются запросы с просьбой рекомендовать сотрудников-

специалистов с „выдающимися успехами”, которые могли бы

быть переведены в категорию карьерных дипломатов.
По получении рекомендаций и официальных характеристик

специальная комиссия, состоящая из 10 карьерных дипломатов

старшего звена (их фамилии гласности не предаются, чтобы на

них не оказывалось давление), отбирает 10 кандидатур и начи¬

нает проверку их способностей. При этом большое значение при¬

дается выяснению мнения о кандидатах у карьерных диплома¬

тов, которые работали вместе с ними, собиранию разного рода

„неофициальной” информации, а попросту слухов. Проводятся и

личные собеседования с кандидатами. Закончив изучение канди¬

датур, комиссия в письменном виде готовит заключение и

направляет его заместителю министра по административным

вопросам. Обычно всего один-два дипломата-специалиста, воз¬

главляющие список, подготовленный комиссией, переводятся в

категорию карьерных дипломатов и получают документ, удосто¬

веряющий, что отныне они — карьерные дипломаты*. Одним из

первых счастливчиков оказался Т. Мацуи, который, проработав

в министерстве 19 лет в качестве специалиста, в 1975 году был

переведен в карьерные дипломаты. В середине 80-х годов он

дослужился до поста заведующего отделом по вопросам прав

человека и беженцев.
Однако выдача документа мало что меняет на деле, и отно¬

шение к новоиспеченному „глобалисту”, как правило, остается

прежним. Несмотря на проводимую с карьерными дипломатами

воспитательную работу, с тем чтобы они проявляли больше

уважения к своим коллегам-специалистам, „глобалисты”, от¬

носящие себя к министерской элите, выражают молчаливое

недовольство внедрением чужаков в их привилегированную

среду. Как принято считать в министерстве, стереть отпечаток

некарьерности невозможно и, начав некарьерным дипломатом,

так им и останешься.
С тем чтобы поднять дух дипломатов-специалистов, по пред¬

ложению министра иностранных дел С. Абэ в 1984 году было

принято решение поощрять написание ими книг по курируе¬

мым странам, закупать на средства министерства часть тиража,

обеспечивая тем самым заинтересованность издательств в публи¬

кации работ такого рода. По мнению руководства министерства,

имея печатные труды, дипломаты-специалисты после ухода
*	Аналогичная система отбора действует и при переводе технического

персонала в категорию некарьерных дипломатов. С 1975 года около

60 технических сотрудников министерства с помощью этой системы

смогли повысить свой статус.
163

на пенсию будут иметь больше шансов устроиться на работу,

в том числе в высшие учебные заведения. В качестве первого

шага было запланировано выпустить библиотеку из пяти томов,

рассказывающую об истории и политике малых стран. В мае

1984 года в свет вышла первая книга — „Современная полити¬

ческая история Бирмы” советника министерства X. Сакумы,

который из 30 лет дипломатической службы 14 провел в

Бирме39.
Робкие меры по некоторому улучшению положения специа¬

листов не решают проблемы. Психология „вечно вторых” при¬

водит к тому, что многие из них не только смиряются с сущест¬

вующей дискриминацией, но и теряют веру в себя и начинают

думать, что они действительно не подготовлены к той роли, ко¬

торую выполняют „глобалисты”. Потеря веры в себя зачастую

проявляется и в том, что некарьерные дипломаты перестают

следить за своим внешним видом.
Среди японского чиновничества принято придавать серьез¬

ное значение чистоте, опрятности одежды, а по мере продвиже¬

ния по служебной лестнице покупать более дорогие костюмы,

рубашки, галстуки, обувь. В министерстве иностранных дел

бытует мнение о том, что достаточно посмотреть на то, как

сотрудник одет, чтобы определить его принадлежность к той

или иной категории. Так, считается, что если дипломат начал

носить костюм-тройку, то, значит, его скоро назначат послом.
Не смирившиеся со своей участью покидают министерство,

чаще всего это сотрудники средней возрастной группы. Причем

их число растет из года в год: в 1972 году — 12, в 1973 — 20,

а в 1979 году — 28 человек40. Подав в отставку, они, как прави¬

ло, устраиваются на работу в компании и банки, куда их охот¬

но берут, так как специалисты хорошо знают иностранные язы¬

ки и обстановку в странах, где японские предприниматели

разворачивают свою деятельность. Среди них особенно ценятся

знатоки арабского и других сложных языков.
Следует отметить, что деление сотрудников министерства

на „первосортных” и „второсортных” ведет к формированию

у карьерных дипломатов многих отрицательных качеств, что

негативно сказывается на работе министерства и загранпред-

ставительств. Прежде всего у них развиваются чувство самодо¬

вольства, превосходства над другими, высокомерие41. Особо

откровенно эти качества проявляются у карьерных диплома¬

тов, работающих в посольствах и консульствах. Отмечается не¬

мало случаев их пренебрежительного отношения и к своим со¬

отечественникам, проживающим за границей, и к местным жи¬

телям, особенно если речь идет о развивающейся стране.
164

Показательно в этом отношении опубликованное в газете

письмо японки, в котором она жалуется на плохое отношение

к ней сотрудников посольства Японии в Мексике. Находясь

в Мехико во время землетрясения (сентябрь 1985 г.), она

обратилась в посольство с просьбой помочь ей связаться по теле¬

фону с родственниками в Японии, с тем чтобы успокоить их.

Ей было отказано, хотя посольство, несмотря на нарушение го¬

родской телефонной сети, имело такую связь с Токио 2.
Некарьерные дипломаты более корректны и внимательны.

В японской прессе в подтверждение этого приводился такой

факт. В посольстве Японии в Панаме в связи с задержкой с при¬

бытием нового посла обязанности временного поверенного ис¬

полнял некарьерный дипломат — второй секретарь посольства в

возрасте 60 лет. За короткий срок, как признавала панамская

пресса, ему удалось заметно улучшить отношение панамцев

к Японии, в основном благодаря более простому и вежливому

обхождению43.
Не случайно ряд японских ученых-международников выра¬

жает озабоченность тем, что высокомерие карьерных диплома¬

тов, их пренебрежительное отношение к развивающимся стра¬

нам могут нанести серьезный ущерб престижу Японии и ее

внешней политике44.
Ослабевает у карьерных дипломатов и свойственная

японской бюрократии преданность своей службе. По мнению

самих сотрудников министерства, растет число тех, кто печет¬

ся не столько о деле, сколько о собственной карьере. Такие лю¬

ди стремятся избегать риска, выражают мнение, которое прият¬

но начальству, склонны к консерватизму в мышлении, малоини¬

циативны45. Пассивность, инертность японских дипломатов во

многом объясняется позицией министерского руководства.

Сотрудника, выдвинувшего какое-либо предложение, реализа¬

ция которого не принесла заметного успеха, довольно часто об¬

виняют в „склонности к непродуманным действиям”, что побу¬

ждает дипломатов следовать прецедентам прошлого и избегать

действий, выходящих за рамки устоявшихся порядков46.
В последнее время немало нареканий высказывается по

поводу уровня общей, а также языковой подготовки многих

молодых дипломатов. Н. Нагано отмечает увеличение числа

дипломатов, не умеющих толково составлять телеграммы,

документы47. Управление императорского двора, приглашаю¬

щее сотрудников министерства иностранных дел для перевода

бесед императора и членов его семьи с главами иностранных

государств и правительств, министрами иностранных дел, посла¬

ми, выражает недовольство излишне свободной манерой пове¬
165

дения молодых дипломатов, отсутствием знаний этикета, веж¬

ливых форм обращения в иностранных языках и даже родном,

японском.
Руководство министерства иностранных дел, подчеркивая

традиционно сильные стороны японского дипломата, в том числе

тщательную проработку вопросов, подготовку материалов,

в то же время вынуждено, хотя и с оговорками, признать сниже¬

ние среднего уровня квалификации японского дипломата48.

Однако, по его мнению, причина этого кроется прежде всего в

падении морального духа сотрудников министерства, престиж¬

ность положения которых по сравнению с другими отрядами

государственных служащих неуклонно снижается. При этом с

ностальгией вспоминаются довоенные времена, когда у япон¬

ских дипломатов даже жалованье было выше, чем у служащих

таких влиятельных ведомств, как министерства финансов и

внутренних дел49.
Как уже отмечалось, карьерный дипломат даже с весьма

посредственными данными для дипломатической службы закан¬

чивает свою карьеру в качестве посла. Отрицательные послед¬

ствия этого сказываются на работе многих японских посольств

и генконсульств. Такие послы, свято придерживаясь традиций

и философии „как бы чего не вышло”, „препятствуют попыт¬

кам активно проводить новый дипломатический курс”. Они пор¬

тят способную молодежь, работать под их руководством —

„трагедия для молодых дипломатов”50.
В последнее время в руководстве министерства иностран¬

ных дел признаются отрицательные последствия дискримина¬

ционного деления сотрудников, однако верх берет верность

устоявшимся порядкам и традициям. В высших эшелонах япон¬

ской дипломатической службы, где господствуют принадле¬

жащие к элите карьерные дипломаты, невозможно найти реши¬

тельного противника нынешней кадровой политики. И это есте¬

ственно, поскольку определяющие ее карьерные дипломаты

убеждены в справедливости существующей системы деления

дипломатов на категории, благодаря которой они столь , пре¬

успели в своем служебном продвижении.
Многие карьерные дипломаты, пишет Г. Холланд, считают,

что входят в состав „группы, связанной общими интересами,

члены которой вышли из лучших школ и высших слоев об¬

щества, и что эта группа должна оставаться маленькой и замк¬

нутой, с тем чтобы сохранить элитарность”51. Свое нежелание

менять сложившиеся порядки они подкрепляют ставшей уже

традиционной аргументацией, согласно которой в карьерные

дипломаты отбираются-де „люди особого склада”, которые в
166

любых сложных условиях, в том числе в чрезвычайных обстоя¬

тельствах, часто возникающих в ходе работы за границей, могут

принять самостоятельное решение и „четко определить, какие

меры отвечают интересам Японии”52. Карьерные дипломаты

утверждают, что по образованию и опыту работы они обладают

навыком и умеют координировать работу подчиненных им сот¬

рудников и подразделений. Знать же детали, полагают они,

нет необходимости, поскольку всегда есть возможность про¬

консультироваться с экспертами. Кроме того, распыление вни¬

мания на второстепенные вопросы, по их мнению, отвлекает

от более важных проблем.
Все карьерные дипломаты, с которыми приходилось бесе¬

довать Г. Холланду и из которых в конечном итоге формиру¬

ется руководство МИД, полностью одобряют существующий

подход к кадровой политике и считают, что, углубляясь в спе¬

циализацию, дипломат многое теряет53.
Заведующие отделам^, хотя и жалуются на загруженность

работой и на малое число карьерных дипломатов, в то же время

высказываются против выдвижения некарьерных дипломатов

на должности, предназначенные для карьерных дипломатов,

продолжают придерживаться мнения, что специалисты менее

способны, чем „глобалисты”. При этом они утверждают, что

если даже объединить, слить обе категории дипломатов, то в

конечном итоге неизбежно вновь произойдет размежевание —

карьерные выйдут в лидеры, а некарьерные останутся на вто¬

рых ролях.
Однако, несмотря на утверждения об „особых качествах”

карьерных дипломатов, практика показывает, что далеко не все

представители элиты японской дипломатической службы спо¬

собны умело ориентироваться в сложной обстановке, четко

организовать свою работу и деятельность руководимых ими

подразделений, успешно проводить переговоры, принимать

обоснованные решения.
Преднамеренно откладывая решение кадровой проблемы,

руководство министерства иностранных дел тормозит приня¬

тие мер, направленных на повышение эффективности деятель¬

ности японской дипломатической службы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Рост международных политических, торгово-экономических

и культурных связей Японии объективно способствует усилению

роли министерства иностранных дел в системе государственных

учреждений, участвующих в формировании и проведении внеш¬

ней политики. МИД Японии довольно умело использует немалые

возможности для оказания воздействия на разработку долго¬

срочного внешнеполитического курса страны, направленного

на повышение ее международного статуса. По мнению многих

американских политологов, с которыми в целом можно согла¬

ситься, МИД Японии располагает большим влиянием в нацио¬

нальной политической структуре, чем государственный депар¬

тамент США.
Особенно велико значение министерства в реше¬

нии конкретных вопросов двусторонних отношений. Руковод¬

ствуясь генеральной политической линией в отношении того

или иного государства, определенной японскими правящими

кругами при непосредственном участии руководящего звена

дипломатической службы, министерство иностранных дел иг¬

рает ведущую роль в осуществлении повседневной внешнепо¬

литической работы.
Мнение МИД наиболее влиятельно при решении специфи¬

ческих международных проблем, при определении японской

позиции на многосторонних переговорах, однако не внешне¬

экономического характера, поскольку в последнем случае

весьма велика роль министерств и ведомств, курирующих

экономические вопросы, а также экономических организаций

японского делового мира.
Хотя японская дипломатическая служба и является важ¬

ной составной частью японского государственного аппарата,
168

ее функции и прерогативы не столь значительны, чтобы, как пи¬

шут некоторые западные и японские политологи, считать ми¬

нистерство иностранных дел непререкаемой силой при ведении

японскими правящими кругами внешнеполитических дел.

Осознавая это, руководство МИД Японии видит свою задачу в

том, чтобы максимально увеличить воздействие министерства

на выработку и принятие внешнеполитических решений и их

претворение в жизнь.
С целью улучшения работы министерства, повышения

авторитета дипломатической службы проводятся меры по

совершенствованию кадровой политики, сбора и анализа ин¬

формации, рационализации структуры и т. д. Однако при

сохранении ориентации политики Японии на США японская

дипломатическая служба не в состоянии выйти на принци¬

пиально новые рубежи. Сейчас в министерстве иностранных

дел, как признает Н. Нагано, преобладает ,мышление по-амери-

кански”1, а С. Окита указьюает на устойчивую среди японских

дипломатов привычку в информационно-аналитической работе

полагаться на американские оценки2.
Значительная доля вины за консерватизм и инертность

японской дипломатии ложится на руководство министерства

иностранных дел, культивирующее точку зрения, согласно ко¬

торой в условиях частой сменяемости премьер-министров, ми¬

нистров иностранных дел только внешнеполитическое ведом¬

ство способно обеспечить устойчивость японской внешней по¬

литики. Отсюда логически вытекает основополагающий вы¬

вод и для практической деятельности японской дипломатиче¬

ской службы: поменьше нововведений.
Тем не менее в министерстве иностранных дел проявля¬

ются настроения и в пользу большей самостоятельности Япо¬

нии во внешнеполитических делах. Стремление говорить с

США на равных, активнее отстаивать собственные интересы

обусловлено растущей экономической мощью Японии и от¬

крывающимися в связи с этим возможностями повышения

ее политического статуса.
Но даже те японские дипломаты, которые наиболее по¬

следовательно выступают за такой курс, предостерегают против

ослабления японо-американских союзнических связей. Амери¬

канцы, подчеркивают они, должны больше считаться с мнением

Японии, а ей следует исходить из того, что краеугольным кам¬

нем японской дипломатии и в будущем должны оставаться

отношения с США3. Как видим, „доктрина Ёсиды”, ориентирую¬

щая внешнюю политику Японии на союз с США, продолжает

оказывать существенное, если не решающее, влияние на мыш¬

ление не только деятелей правящей либерально-демократиче¬

ской партии, но и ведущих представителей японской дипло¬

матической службы.
В целом правящие круги Страны восходящего солнца про¬

должают смотреть на мир через призму японо-американских

отношений, а это в значительной мере ограничивает возмож¬

ности проведения более независимого внешнеполитического

курса, обеспечения Японии более влиятельных позиций в меж¬

дународных делах.

СТРУКТУРА МИД ЯПОНИИ’
§
2	5	О
О	О Ш
£	£ О I
О	О и л
*	*	о ^
(о	п	40

Секретариат министра
§
о.
X	СО
£	°
%	5	ф
”	«з	в
2	ь	?
-	О	о
ю
£	*
о	т	го
"*	о	*
^	“	с;
О)	3	Л)
Ч	X	ч
»—	о. *—
О	го	О
^	I	I	I	I.
Ч 5 ч

і- а к

о с о
о
а
го
и
О) го
II
£ ^

со а>

о. сг
иммиграционный 1^,, общий отдел

отдел

департамент Азии
II
Л С*
департамент Европы и Океании

департамент Ближнего Востока и Африки
договорный департамент

департамент ООН
о
■&
информации планирования анализа исследований политики в облас¬

ти обеспечения

безопасности

ПРИМЕЧАНИЯ
Введение
1	Іпіегпаїіопаї Сошрагіюп. Токуо, 1986.
2	См. Материалы XXVII съезда КПСС. - М., 1986. - С. 15, 132.
3	См. Нагано Н. Гаймусё кэнкю. Нихон гайко-но ситтай дзиттай-то

дзиссэки бунсэки (Исследование министерства иностранных дел.

Японская дипломатия. Анализ действительности: промахи и дости¬

жения). - Токио, 1975; Нихон гайко-но субэтэ (Все о японской

дипломатии). - Токио, 1986.
4	См., например, Рикиі Н. Ро1ісу-такіп§ іп іНе Іарапезе Рогеі§п Міпізігу//

8са1аріпо К. (е<і.). ТЬе Рогеі§п Роїісу оГ Мосіегп Іарап. - ІІпіуешїу

оі СаШогпіа Рге88,1977.
5	См. НоІІапсіН. Мапа§ш§ Оіріошасу. ТНе Шіїесі 8іаїе8 апсі Іарап. -

8ігапГог<і Ііпіуегзіїу, 1984.
6	См. Гаймусё-но хякунзн (100 лет министерству иностранных дел). -

Токио, 1969.
7	См. Нихон гайко сандзюнэн (Дипломатия Японии за 30 лет). - Токио,

1982*
8	См. Вага гайко-но кинкё (Текущий обзор внешней политики Япо¬

нии). - Токио, 1986. - С. 341.
9	Алиев Р. Ш.-А. Внешняя политика Японии в 70-х - начале 80-х годов

(теория и практика). - М., 1986.
10	Вербицкий С. И. Японо-американский военно-политический союз

(1951 - 1970 гг.). - М., 1972.
11	Петров Д. В. Япония в мировой политике. - М., 1973.
12	Саркисов К. О. Япония и Организация Объединенных Наций. - М.,

1975.
13	Майнити симбун. - 1986. - 25 янв.
1.	Из истории японской дипломатической службы
1	См. Гаймусё-но хякунэн (100 лет министерству иностранных дел). -

Т. I. - С. 99 - 103.
2	Там же. - Т. И. - С. 774.
3	Сакано М. Гэндай гайко-но бунсэки (Анализ современной диплома¬

тии). - Токио, 1975. - С. 50.
4	Цит. по Файнберг Э. Я. Русско-японские отношения в 1697 - 1875 гг. -

М., 1960. - С. 249.
5	Там же. - С. 179.
6	Уапзеп М. Іарап ап<І ііз \Уог1<1. - Ргіпсеїоп Ііпіуешіу Рге88, 1980. - Р. 69.
7	См. Исии К. Дипломатические комментарии. - М., 1942. - С. 16.
8	Ленин В. И. Полн. собр. соч. - Т. 25. - С. 262.
176

9	Ленин В. И. Полн. собр. соч. - Т. 30. - С. 174.
10	См. Т0£0 8. ТНе Саи$е оГ Іарап. - Токуо, 1952; 8ЬІ£етЙ8и М. Іарап

апсі Нег Бе8їіпу: Му 8іги§£Іе Гог Реасе. - Токуо, 1952.
11	УозЫйа 8Ь. ТЬе Метоіі8. ТЬе 8іогу оГ Іарап іп Сгізіз. - Ь.,

1961. - Р. 1.
12	Кирихара К. (ред.). Сюсэн сироку (История окончания войны). -

Токио, 1952.
13	См. ТакэямаМ. Сёва-но сэйсэнси (История духа периода Сева). -

Токио, 1956.
14	См. Оки X. Касумигасэки гайко-но сайтэнкэн (Переосмысливание

дипломатии Касумигасэки). - Токио, 1983. - С. 29 - 30.
15	Там же. - С. 34 - 35.
16	См. ВІакегМ. Іарапе8е Іпіегпаїіопаї №§оііаІіп§ Зіуіе. - N. V., 1977. -

Р. 13.
17	Вигпз Я. Э. апсі Веппеїі Е. М. (её.). Вір1отаІ8 іп СгІ8І8. ІІпіїесІ 8Шез -

С1ііпе8е Ке1аІіоп8, 1919 - 1941. - 8апіа ВагЬага, СаШЬгпіа, 1974. -

Р. 207.
18	См. Оки X. Указ. соч. - С. 179.
19	См. 8Ьігоуата 8аЬиго. \Уаг Сгітіпаї. ТНе ЬіГе ап(і БеаїЬ оГ Нігокі Кокі.-

Токуо, 1977. -Р. 55 - 56.
20	См. Токуо Яерог*. - 1985. - Іипе 7.
21	См. Могіеу Ь. (её.). Ві1ешша8 оГ Сго\уіЬ іп Рге\уаг Іарап. - Ргіпсеїоп,

Ые\у Іег5еу, 1971. - Р. 86.
22	ІЬМ. -Р. 70.
23	См. Вигп8 Я. Э. апё ВеппеП Е. М. (е<І.). Ор. сії. - Р. 233 - 234.
24	Кутаков Л. Н. Портсмутский мирный договор. - М., 1961. - С. 229 -

230.
25	Там же. - С. 242.
26	См. Смирнов Л. Н., Зайцев Е. Б. Суд в Токио. - М., 1978. - С. 179.
27	УозЬМа 8ЬІ£еги. - Ор. сії. - Р. 16 - 17.
2.	Министерство иностранных дел в послевоенной Японии
1	См. УозЬЫа 8ЬІ£Єги. Ор. сії. - Р. 194.
2	IЪЫ. - Р. 8.
3	1ЪМ.-Р. 65.
4	Канкай. - 1986. - № 2. - С. 100.
5	Сакано М. Указ. соч. - С. 50.
6	Ноііапсі Н. Ор. ей. - Р. XII.
7	См. Усиба Н. Кайдзай гайко-но сё’гэн (Свидетельства экономической

дипломатии). - Токио, 1984. - С. 4.
8	См. Окита С. Нихон канрё дзидзё (О японской бюрократии). - Токио,

1984. - С. 62.
9	См. Нагано Н. Указ. соч. - С. 5.
10	Асахи симбун. - 1982. - 29 окт.
11	См. Санкэй симбун. - 1982. - 26 апр.
12	См. Майнити симбун. - 1985. - 9 нояб.
13	Окита С. Указ. соч. - С. 104 - 105.
14	См. Майнити симбун. - 1986. - 8 окт.
15	Канкай. - 1986. - № 6. - С. 200.
16	См. Гаймусё (Министерство иностранных дел). Изд. МИД Японии. -

Токио, 1981. - С. 35.
17	См. Ноііапсі Н. Ор. сії. - Р. 234.
18	Дзию минею. - 1986. - №6. - С. 153.
177

19	Окита С. Указ. соч. - С. 53.
20	См. Ёмиури симбун. - 1984. - 9 февр.
21	См. Нихон гайко сандзюнэн (Дипломатия Японии за 30 лет). - С. 310;

Канкай. - 1982. - № 4.
22	См. Канкай. - 1986. - № 2. - С. 110.
23	Там же.
24	См. СатакаМ. Нихон канрё хакусё (Белая книга о японской бюрокра¬

тии). - Токио, 1986. - С. 90 - 91.
25	См. Майнити симбун. - 1984. - 22 сент.
26	См. Тюо корон. - 1981. - № 10.
27	Канкай. - 1986. - № 2. - С. ИЗ.
28	Токио симбун. - 1986. - 20 окт.; Канкай. - 1986. - № 2. - С. 112.
29	См. 8са1аріпо К. (есі.). Ор. сії. - Р. 29 - 30.
30	См. НоІіапсІ Н. Ор. ей. - Р. 87.
31	См. Канкай. - 1986. - № 2.
32	См. Тюо корон. - 1981. - № 10.
3.	Японская дипломатическая служба в действии
1	См. Гаймусё канкай хорэйею (Сборник законодательных актов о

министерстве иностранных дел). Изд. МИД Японии. - Токио, 1983. -

С. 124.
2	Симода Т. Сэнго Нихон гайко-но сёгэн (Свидетельства послевоенной

дипломатии Японии). - Т. 2. - Токио, 1985. - С. 248 - 249.
3	НоІіапсІ Н. Ор. сії. — Р. 143.
4	См. Окита С. Указ. соч. - С. 104 - 105.
5	8са1аріпо Я. (её.). Ор. сії. - Р. 30.
6	Абэ С. Содзотэки гайко-но мэдзаситэ. (Цель - созидательная дипло¬

матия). - Токио, 1984. - С. 6.
7	Майнити симбун. - 1984. - 18 нояб.
8	См. Окита С. Указ. соч. - С. 104 - 105.
9	Нихон кайдзай симбун. - 1986. - 27 февр.
10	См. Санкэй симбун. - 1985. - 22 окт.
11	См. Ёмиури симбун. - 1984. - 28 дек.
12	См. Токио симбун. - 1986. - 25 февр.
13	Тюо корон. - 1981. - № 10.
14	См. Нагано Н. Указ. соч. - С. 161 - 162.
15	См. 8са1аріпо К. (её.). Ор. сії. - Р. 35.
16	См. Тамба Минору. Нихяку пасэнто-но андзэн хосё-о мотомэру куни.

Сорэн сэнряку то Нихон-но тайо (Страна, требующая 200 % гарантии

безопасности. Стратегия Советского Союза и ответ Японии). - Токио,

1984. - С. 129.
17	Нагано Н. Указ. соч. - С. 61.
18	Там же.
19	Там же.
20	Сэйрон. - 1987. - № 3. - С. 168.
21	Сёкун. - 1987. - №4.
22	См. Санкэй симбун. - 1983. - 2 дек.
23	См. Тамба М. Указ. соч. - С. 71 - 72, 91 - 97; Сэйрон. - 1987. - № 4.-

С. 170.
24	См. Канкай. - 1983. - № 4.
25	Ёмиури симбун. - 1985. - 13 мая.
26	См. Раг Еазіегп Есопошіс Кєуіє\у. - 1985. — Іиіу 4.
178

27	См. СЬаршап Ь., Е>гііЧе К., Со\у І. Іарап’з Оиезі Гог СотргеЬеішуе 8еси-

гііу. — N. V., 1982.-Р. 134.
28	См. Асахи симбун. - 1986. - 26 сент.
29	См. Нихон кэйдзай симбун. - 1985. - 21 окт.
30	См. Асахи симбун. - 1986. - 17 окт.
31	См. Ёмиури симбун. -1984. - 17 сент.
32	Асахи симбун. - 1986. - 20 сент.
33	См. Окита С. Указ. соч. - С. 203.
34	См. Ванатабэ А. Кокусай сэйдзи то Нихон-но сэнтаку (Международная

политика и выбор Японии). - Токио, 1982. - С. 233.
35	См. Асахи симбун. - 1986. - 25 сент.
36	Нихон гайко сандзюнэн (Дипломатия Японии за 30 лет). - С. 195, 197.
37	Там же. - С. 265 - 266.
38	Іарап ТІГПЄ8. - 1986. - МагсН 10.
39	Нихон кэйдзай симбун. - 1986. - 30 апр.
40	Ёмиури симбун. - 1985. - 8 марта.
41	См. Абэ С. Указ. соч. - С. 267.
42	См. Іарап Тітез. - 1986. - РеЬг. 24; Майнити симбун. - 1986. - 2 фев.
43	См. Майнити симбун. - 1986. - 6 марта.
44	См. Майнити симбун. - 1985. - 14 дек.
45	Абэ С. Указ. соч. - С. 276.
46	См. Санкэй симбун. - 1986. - 11 марта.
47	См. Нихон гайко сандзюнэн (Дипломатия Японии за 30 лет). - 195,

197.
48	См. Майнити симбун. - 1986. - 2 окт.
49	См. Майнити симбун. - 1986. - 30 июня.
50	См. Асахи симбун. - 1986. - 27 апр.
51	Асахи симбун. - 1985. - 11 окт.; Майнити симбун. - 1985. - 30 окт.
4.	МИД Японии и механизм принятия внешнеполитических

решений
1	8са1аріпо К. (её.). Ор. сії. - Р. 385.
2	См. Іпіегпаїіопаї АГГаігз. - 1978. - Іап. - Р. 80.
3	ІЬісі. -Р. 84.
4	РіпапсіаІ Тітез. - 1985. - Іиіу 15.
5	Ёмиури симбун. - 1986. - 11 апр.
6	См. Іарап Тітез. - 1986. - 18 Арг.
7	См. Асахи симбун. - 1986. - 20 апр.
8	См. Симода Т. Указ. соч. - Т. 2. - С. 248.
9	См. Санкэй симбун. - 1986. - 28 марта.
10	См. Нагано Н. Указ. соч. - С. 25.
11	См. Ёмиури симбун. - 1985. - 5 окт.
12	Іарап Тітез. - 1986. - Арг. 21.
13	Асахи симбун. - 1983. - 28 июля.
14	См. Оки X. Указ. соч. - С. 203 - 204.
15	См. Ёмиури симбун. - 1985. - 1 июля.
16	Санкэй симбун. - 1986. - 9 фев.
17	См. Ёмиури симбун. - 1985. - 5 нояб.
18	См. Ёмиури симбун. - 1986. - 29 апр.
19	См. текст конституции Японии в кн. „Современная Япония”. - М.,

1973. - С. 757.
20	См. Іарап Тітез. - 1986. - Арг. 28.
21	См. Іарап Тітез. - 1986. - Арг. 17.
179

22	См. Оки X. Указ. соч. - С. 206.
23	ЬіЬегаІ 8іаг. - 1986. - Зері. 10.
24	Шііу Уотіигі.- 1975.-РеЪ. 21.
25	ЬіЬегаІ 8іаі. - 1986. - МагсН 10.
26	ЬіЬегаІ 8іаі. - 1985. - Бес. 10.
27	См. ЬіЬегаІ 8іаг. - 1986. - МагсЬ 10.
28	Ватанабэ А. Кокусай сэйдзи то Нихон-но сэнтаку (Международная

политикан выбор Японии). - Токио, 1982. - С. 236.
29	См. 8са1аріпо К. (есі.). Ор. сії. - Р. 26.
30	См. Окита С. Указ. соч. - С. 307.
31	См. Канкай. - 1986.-№4.-С.114 - 115.
32	Іарап Тітє5. - 1986. - Іап. 28.
33	См. Нихон кэйдзай симбун. - 1986. - 2 марта.
34	См. Оки X. Указ. соч. - С. 1201 - 1203.
35	См. НоІіапсІ Н. Ор. сії. - Р. 189 - 190.
36	Оки X. Указ. соч. - С. 29.
37	См. 8са1аріпо К. (её.). Ор. сії. - Р. 25 - 26.
38	См. Нихон гайко сандзюнэн (Дипломатия Японии за 30 лет). - С. 199.
39	См. Санкэй симбун. - 1984.- 3 июня.
40	Там же.
41	Вага гайко-но кинкё (Текущий обзор внешней политики Японии). -

Токио, 1986. - С. 602.
42	Іарап Тілієз. - 1984. - Арг. 7.
43	См. Нихон гайко сандзюнэн (Дипломатия Японии за 30 лет). - С. 301.
44	Усиба Н. Указ. соч. - С. 188.
5. Японский дипломат
1	Нагано Н. Указ. соч. - С. 56.
2	См. Но11апё Н. Ор. сії. - Р. 192.
3	См. Уо§е1 Е. Іарап аз ЫишЬег Опе. Ьеззопз Гог Ашегісап. - СатЪпё§е. -

Налуагё Шіу. Рїезз, 1979. - Р. 65, 70 - 71.
4	См. НоШтё Н. Ор. сії. - Р. 198 - 199.
5	Нагано Н. Указ. соч. - С. 72.
6	НоШтё Н. Ор. сії. - Р. 72 - 73, 192, 198.
7	См. Гаймусё (Министерство иностранных дел).Изд. МИД Японии. -

Токио, 1979. - С. 35.
8	Латышев И. А. Семейная жизнь японцев. - М., 1985. - С. 118.
9	См. Іарап Тілієз. - 1985. - Осі. 8.
10	См. Іарап Тілієз. - 1984. - Осі. 9.
11	Гаймусё (Министерство иностранных дел). Изд. МИД Японии. -

С. 38.
12	Там же.
13	См. Тюо корон. - 1981. - № 10.
14	См. Іарап Тішез. - 1985. - Мау 1.
15	Гаймусё (Министерство иностранных дел). Изд. МИД Японии. -

С. 104.
16	См. Нагано Н. Указ. соч. - С. 46.
17	Там же. - С. 36.
18	См. Тюо корон. - 1981.-№ 10.
19	См. Нагано Н. Указ. соч. - С. 57.
20	См. Іарап ЕсЬо. - 1978. - N0. 3. - Р. 51.
21	8са1аріпо Я. (её.). Ор. сії. - Р. 19.
22	См. Нагано Н. Указ. соч. - С. 49.
180

23	Там же. - С. 48.
24	Асахи симбун. - 1970. — 15 авг.
25	См. Канкай. - 1983. - № 4.
26	Там же. - С. 63.
27	АзаЬі Еуєпіп§ №\уз. - 1971. - 8ер1. 14.
28	Ёмиури симбун. - 1986. - 24 марта.
29	Ноііапсі Н. Ор. сії. — Р. 27.
30	См. Тюо корон. - 1981. - № 10.
31	См. Іарап Тітез. - 1985. - Осі. 27.
32	См. Санкэй симбун. - 1985. - 21 сент.
33	Шііу Уотіиіі. - 1985. - N07. 13.
34	См. Майнити симбун. - 1986. - 20 апр.
35	См. НоІІапсіН. Ор. сії. -Р. 151.
36	1ЬШ.; Нагано Н. Указ. соч. - С. 37.
37	См. Гаймусё (Министерство иностранных дел). Изд. МИД Японии. -

С. 35.
38	См. НоІІапсІ Н. Ор. сії. - Р. 151 - 152.
39	См. Ёмиури симбун. - 1984. - 24 апр.
40	НоІІапсІ Н. Ор. сії.; Нагано Н. Указ. соч. - С. 142.
41	См. Нагано Н. Указ. соч. - С. 47.
42	См. Асахи симбун. - 1985. - 25 окт.
43	См. Асахи симбун. - 1973. - 6 янв.
44	См. Нагано Н. Указ. соч. - С. 47.
45	См. Іоигпаї о? РоШісз (Кеіуо ІІпіуегзіїу). - 1976. - N0. 2. - Р. 18.
46	См., например, Нагано Н. Нихон гайко-но субэтэ (Все о японской

дипломатии). - Токио, 1986. - С. 381.
47	Там же.
48	См. Окита С. Указ. соч. - С. 35.
49	См. Нихон гайко сандзюнэн (Дипломатия Японии за 30 лет). — С. 299.
50	НоІІапсІ НІ Ор. сії. — Р. 41.
51	ІЬісІ. - Р. 9.
52	Нагано Н. Указ. соч. - С. 36.
53	См. НоІІапсІ Н. Ор. сії. - Р. 153 - 155.
Заключение
1	Нагано Н. Гаймусё кэнкю. Нихон гайко-но ситтай дзиттай-то дзиссэ-

ни бунсэки. (Исследование министерства иностранных дел. Японская

дипломатия. Анализ действительности: неудачи и достижения). -

С. 222 - 223.
2	См. Окита С. Указ. соч. - С. 106.
3	См. Кііатига НігозЬі, Мигаїа КуоЬеі, Окагакі НізаМко. Веі\уееп Ггіепсіз.

Іарапезе Біріотаїз Ьоок аі Іарап - II. 8. Кеіаііопз. - N. V., 1985. -

Р. 216; Окавара ёсио. Корицука-о сакэру тамэ ни (Избежать изоля¬

ции). - Токио, 1985. - С. 297.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 		3
1.	ИЗ ИСТОРИИ ЯПОНСКОЙ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ .	7
2.	МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ В ПОСЛЕВОЕННОЙ

ЯПОНИИ		23
В заданных координатах		26
Структура МИД Японии. Функции основных подразделений ..	35
Главные лица		50
3.	ЯПОНСКАЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ СЛУЖБА В ДЕЙСТВИИ . .	65
На ведущих направлениях 		65
В Организации Объединенных Наций		87
Пропагандистско-культурная дипломатия 		93
4.	МИД ЯПОНИИ И МЕХАНИЗМ ПРИНЯТИЯ ВНЕШНЕПОЛИ¬

ТИЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ 		101
Дипломатия премьер-министра 		101
Министр „на час"		109
Во взаимодействии с партнерами		113
5.	ЯПОНСКИЙ ДИПЛОМАТ		132
Начало пути		132
Слагаемые успеха		146
Судьба некарьерного дипломата		160
ЗАКЛЮЧЕНИЕ		168
ПРИЛОЖЕНИЕ		171
ПРИМЕЧАНИЯ		176

монография
Александр Николаевич Панов
ЯПОНСКАЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ

СЛУЖБА
Редактор Н. М. Маслова

Оформление художника А. И. Ольденбургера

Художественный редактор В. П. Григорьев

Технический редактор Т. С. Орешкова

Корректор А. В. Федина
ИБ № 1251
Сдано в набор 14.09.87. Подписано в печать 22.04.88.

А 03876. Формат 84 X 108У32. Бумага офсетная № 1.
Гарнитура Пресс-Роман. Печать офсетная.
Уел. печ. л. 9,66. Уел. кр.-отт. 9,98. Уч.-изд. л. 11,50.

Тираж 39000 экз. Заказ № 1624. Цена 80 коп.

Изд. № 18 - И/86.
Издательство „Международные отношения”

107078, Москва, Садовая-Спасская, 20
Московская типография № 8 Союзполиграфпрома

при Государственном комитете СССР

по делам издательств, полиграфии и книжной

торговли
101898, Москва, Центр, Хохловский пер., 7

Панов А. Н.
П 16 Японская дипломатическая служба. — М.: Междунар.

отношения, 1988. - 184 с. - (Б-ка „Внешняя политика.

Дипломатия”).
18ВЫ 5-7133-00854
Эта книга продолжает серию изданий, посвященных станов¬

лению и развитию дипломатических служб ведущих капиталисти¬

ческих стран. Автор показывает роль министерства иностранных

дел Японии в формировании и реализации внешней политики стра¬

ны. Читатель найдет интересную информацию о методах работы

японских дипломатов, о подготовке дипломатических кадров и

системе их продвижения по служебной лестнице.
Для специалистов-международников и всех, интересующихся

внешней политикой и дипломатией зарубежных стран.
п 0802000000Ю24 39^8	ББК66.4(5Я)
003	(01)-88

БИБЛИОТЕКА

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА.

ДИПЛОМАТИЯ"
В
Эта книга продолжает серию изда¬

ний, посвященных становлению и раз¬

витию дипломатических служб веду¬

щих капиталистических государств.

Автор показывает роль министерства

иностранных дел Японии в формиро¬

вании и реализации внешней поли¬

тики страны. Читатель также найдет

интересную информацию о деятельно¬

сти загранпредставительств, о методах

работы японских дипломатов. Значи¬

тельное внимание уделено вопросам

подготовки дипломатических кадров

и системе их продвижения по слу¬

жебной лестнице.
I