Text
                    И.Х. БАГРАМЯН
ВЕЛИКОГО
НАРОДА


И.Х. БАГРАМЯН ВЕЛИКОГО



И. X. БАГРАМЯН, МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА, ДВАЖДЫ ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ВЕЛИКОГО НАРОДА СЫНОВЬЯ МОСКВА ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО 19 8 4
Б В К 63.3(2) 722 Б14 Литзапись В. К. Печоркина Баграмян И. X. Б14 Великого народа сыновья.— М : Воепнздат, 1984.— 350 с., ид. В нер. 1 р. 90 к. Дважды Герои Советского Совмп Маршал Советского Com.ui Нили Христофорович Гнирамлн н кише. работ) 1ЮЧ которой он завершил незадолго До своей кончины, рассказывает о своих встречах, сонмех твой службе, учебе, участив и Великой Отечественной войне с известными советскими полководцами и т>о||ача.11.никам|| I К Жуковым. Л М Василевским. К К Рокоссовским. |> М 111а потниковым. I Н I и моше нко, II । Коневым, Д М Карбышевым. Издание рассчитано на массового читан ли v 1304010000 270 -., и, 068(02) -84 ',Z~ М ‘ ББК 63.3(2)722 9(c) 27
К ЧИТА ТЕЛЮ Мною написаны и выпущены в свет три книги мемуа- ров: «Так начиналась война», «Так шли мы к победе» и «Мои воспоминания». Все они благосклонно приняты читателями. В этих книгах главное внимание уделялось событиям, участником и очевидцем которых я был. О лю- дях, в том числе и о выдающихся полководцах и воена- чальниках, с которыми мне плечом к плечу довелось служить и сражаться, рассказывалось очень лаконично, чтобы не нарушалась ткань основного повествования. Пос- ле выхода в свет каждой из моих книг приходило немало писем, в которых выражалось сожаление по поводу того, что я не охарактеризовал подробно близких мне по службе в рядах Советской Армии выдающихся военачальников, не поделился своими впечатлениями от общения с ними. Читатели при этом отмечали, что, если о славных советских полководцах не расскажут их современники и соратники, никакие более поздние исследования не восполнят этого пробела. Многие при этом справедливо, на мой взгляд, указывали на большое воспитательное значение такого рода повествований, потому что речь шла о тех тюдях, говоря словами Маяковского, «делать жизнь с кого». Я много размышлял над этими дружескими, но настой- чивыми пожеланиями и в конечном счете понял, что читатели правы. Стоит, невзирая на мои годы, постараться написать хотя бы о некоторых из славной когорты совет- ских полководцев и военачальников, кто после завершения гражданской войны был для меня образцом в ратной службе, которой я посвятил свою жизнь, а в годы Великой Отечественной войны стал моим соратником в борьбе против фашистских захватчиков. Именно эти побуждения руководили мною, когда я снова надолго засел за письмен ный стол. Повествования о моих героях конечно же не претендуют ни на исчерпывающую полноту и всесторонность охвата их кипучей боевой деятельности, ни на особую художест- венность их изображения. Я не имел возможности со скрупулезной дотошностью исследовать жизненные пути
каждого из этих людей и совсем не претендую на то, чтобы создать им своеобразные монументальные памятни- ки. Задача моя скромнее — предложить читателю сравни- тельно небольшие по объему очерки, из которых он смог бы почерпнуть что-то интересное о некоторых выдающихся героях гражданской и Великой Отечественной войн, уви- деть их на суровых полях сражений в одном ряду с великим советским солдатом — главнейшим из главных героев борьбы за свободу и независимость Родины. В истории нашей страны немало событий, составивших легендарную летопись героических свершений народа. Каждый день нашей жизни — это новые выдающиеся успехи в строительстве коммунизма, гимн человеку рево- люционной эпохи, его неиссякаемым созидательным си- лам, духовной чистоте и величию. Но самыми неизгла- димыми среди них, бесспорно, являются победы в граждан- ской и Великой Отечественной войнах. Пройдут столетия, но память народная вновь и вновь будет возвращаться к подвигам тех поколений, которые под руководством ле- нинской партии, презрев смерть, невероятно дорогой ценой завоевали победу в двух самых жестоких вооруженных схватках в мировой истории. В обоих случаях были сокрушены вражеские коалиции, располагавшие громад- нейшими силами, перед которыми кажутся мизерными полчища Ч ингисхана или Наполеона. Вот что писал В. И. Ленин о гражданской войне: «И только благодаря тому, что партия была на страже, что партия была строжай- ше дисциплинирована, и потому, что авторитет партии объединял все ведомства и учреждения, и по лозунгу, который был дан ЦК, как один человек шли десятки, сотни, тысячи и в конечном счете миллионы, и только потому, что неслыханные жертвы были принесены,— толь- ко поэтому чудо, которое произошло, могло произойти. Только поэтому, несмотря на двукратный, трехкратный и четырехкратный поход империалистов Антанты и им- периалистов всего мира, мы оказались в состоянии по- бедить»'. Не менее напряженной кульминацией исторических событий была и Великая Отечественная война. В 1917 году победа Октября возвестила о вступлении человечества в новую историческую эпоху. Спустя неполных 28 лет раз- гром фашизма, решающую роль в котором сыграл Совет- ский Союз, поднял могучую волну социально-политичес- ких изменений, прокатившуюся по всей планете, привел к укреплению сил мира во всем мире. Грандиозным и величественным предстает подвиг советского народа в Великой Отечественной войне перед всем миром. Он 1 Л е и н н В. И. Поли. собр. соч., т. 'И), с. 2'i0. 6
навечно вошел в историю и не изгладится из памяти человечества никогда. Именно на этих гребнях истории выкристаллизовались необычайные характеры, несгибаемая воля, самоотвержен- ное благородство тех, кого народ выдвинул из своих глубин в качестве своих военных руководителей. Вот мне и хотелось бы показать этих выдающихся людей именно в горниле битв и сражений, когда выковывались их замечательные моральные качества; показать, как воспитывала и учила их великая партия Ленина. Великая Отечественная война свела меня с многими представителями сменой плеяды полководцев, командую- щих фронтами, теми, кто был удостоен высоких наград Родины. Я имею в виду Г. В. Жукова, А. М. Василевского, Б. М. Шапошникова, В. В. Рокоссовского, И. С. Вонева. С. В. Тимошенко. Не мог я не рассказать и о легендарном Д. М. Варбышеве. Нетрудно понять мою попытку показать индивидуаль- ные черты характера, почерк каждого полководца. Внима- тельный читатель, однако, обратит внимание на то общее, что есть у героев предлагаемой книги. Все они выходцы из народа, все связали свою жизнь с бессмертным делом Воммунистической партии, всем им были свойственны стремление к разностороннему совершенствованию своих знаний, неуемная энергия, умение смело брать на себя ответственность, быстро ориентироваться в самой сложной обстановке. Они по своему профессиональному уровню превзошли военачальников капиталистических стран, но вместе с тем остались солдатами в лучшем смысле слова. Г. В. Жуков, В. В. Рокоссовский, И. С. Вонев. С. В. Ти- мошенко вышли из солдатской среды царской армии и бы- ли по происхождению рабочими и беднейшими крестья- нами, А. М. Василевский, Б. М. Шапошников и Д. И. Вар- бышев перешли на службу народу из офицерского корпуса царской армии и честно отбили вооруженной защи- те революционных завоеваний все свои силы, знания, опыт и талант. В связи с этнЯ нельзя не сказать о смелой, совершенно новой идее Ленина о привлечении военных специалистов старой армии в Советские Вооруженные Силы. Владимир Ильич считал, что даже в сребе привиле- гированных классов царской России было немало честных, преданных Родине и народу людей. Вместе с тем он учитывал, что во время империалистической войны цар- ское правительство вынуждено было привлечь в офицер- ский корпус представителей так называемых средних клас- сов, в том числе трудящихся, если у них имелось необхо- димое образование. Завершая свой скромный труд, я прошу читателей иметь в виду, что мое повествование охватывает жизнь 7
и героическую деятельность лишь небольшой группы слав- ных сынов советского народа, заслуживших самую высо- кую похвалу и преклонение перед их светлой памятью за беспримерные подвиги во имя Родины. Однако я от- четливо понимаю, что в нашей многонациональной стране немало таких достойных сыновей народа, чьи имена, жизнь, героическая деятельность усилиями других людей должны ярко засиять в боевой летописи нашей любимой Отчизны. Убежден, что для осуществления этого благород- ного дела найдется немало достойных людей. Автор.
Г. К. ЖУКОВ Уже на склоне своих дней Георгий Константинович Жуков, от- вечая на юбилейные приветствия, сказал: — Высоко вознесло меня паше государство, здесь правильно говорили, что мало кто удостаивался столь высоких звании, как я, став Маршалом Советского Союза и четырежды Героем. Но самым вы- соким своим званием я считал и считаю звание коммуниста больше- вика с более чем полувековым стажем. Всеми своими заслугами и дос- тижениями я обязан прежде всего нашей партии, которая заботливо
растила меня, выдвигала на командные посты, учила сурово и не- лицеприятно, чтобы я мог двигаться вперед и выше... ...Он родился в бедняцкой, почти нищенской крестьянской семье, подростком приобщился к труду в среде московского пролетариата, побывал в окопах первой мировой войны с солдатским ранцем за спиной и трехлинейкой в руках. Досконально зная солдатскую душу, ничто не ценил будущий полководец так высоко, как истин- ные солдатские качества. В его характере в самой отчетливой форме проявились прекрасные черты, присущие русскому трудовому чело= веку,— активность, жизнестойкость, умение полной мерой ценить настоящую дружбу и боевое товарищество. Для меня Георгий Константинович не только выдающийся воен- ный стратег, славный герой и полководец — он был мой товарищ и сверстник, больше того — побратим, сыгравший огромную роль в моей солдатской судьбе. В Г. К. Жукове я видел живое воплощение широты и щедрости души великого русского народа по отношению к своим младшим братьям, всем другим народам нашей многонацио- нальной Родины. Никогда не изгладится из памяти первая встреча с Георгием Конс- тантиновичем Жуковым осенью 1924 года в Ленинграде в Высшей ка- валерийской школе1. Мы оказались в одной учебной группе, состояв- шей преимущественно из командиров полков. Должен сказать, что он явно выделялся среди слушателей группы и курсов. Л выделиться было не просто — здесь же учились К. К. Рокоссовский, А. И. Ере- менко, II. Л. Романенко, Л. В. Бобкпн и другие в будущем известные военачальники. Тогда никто из нас еще не достиг трпдцатилетнего возраста. Молодые, физически и морально сильные, мы старались перещеголять друг друга и в учебе и на конноспортивных состя- заниях. На занятиях по тактике конницы Жуков не раз удивлял пас какой-нибудь неожиданностью. Он мыслил оригинально, и часто его решения становились предметом горячего обсуждения, споров. Ло- гичность и стройность мышления позволяли ему удачно парировать аргументы не только однокашников, но и наставников, в том числе самого начальника курсов М. А. Баторского, известного теоретика красной конницы. На груди Георгия Константиновича сиял орден Красного Знаме- ни — награда за подвиги в гражданской войне. В наших биографиях много общего: оба мы вступили в армию в 1915 году, принимали участие в боях первой мировой войны, служи- ли в пехотных, а затем в кавалерийских частях, командуя сабельными взводами, эскадронами, после гражданской войны командовали ка- валерийскими полками. Вероятно, это и вызывало у нас потребность делиться опытом, накопленным в боевой обстановке п за время службы в красной коннице в мирные дни. Кроме взаимной симпатии нас сдружила жажда учиться, стремление овладеть высотами воен- Вскоре школа была переименована в КК\ КС— Кавалерийские Kjpcw уеовор- шенстпования командного состава. 10
него искусства. Вообще, все слушатели нашей группы были очень дружны, и дух соревнования только помогал учебе, которая тре- бовала большого напряжения сил. Благотворное влияние на нас оказывала атмосфера революцион- ной романтики, которой овеян город Ленина — колыбель пролетар- ской революции. Мы с жадностью приобщались к общественной жиз- ни, к революционным традициям и огромному богатству культуры Ленинграда. Помнится, Г. К. Жуков любил повторять, что в таком городе, как Ленинград, нельзя учиться без энтузиазма и полной отдачи сил. В осенние и зимние месяцы мы осваивали довольно объемистую программу по военному искусству — тактике конницы и обще- войсковому бою. Значительное внимание уделяли изучению марксиз- ма-ленинизма, методов и организации политработы в частях и под- разделениях. В этом отношении Г. К. Жуков был всегда одним из первых. Все слушатели нашей группы активно участвовали в работе военно-научного общества при курсах. Каждый разрабатывал какую- либо актуальную тему, по которой и выступал с докладом на за- седании общества. Нам запомнился доклад Г. К. Жукова «Основные факторы, влияю- щие на теорию военного искусства». Основательно проштудировав многие труды В. И. Ленина, Ф. Энгельса, а также работы А. В. Суворо- ва, К. Клаузевица. А. А. Брусилова, опираясь на опыт гражданской войны и на собственный боевой и командный опыт, он сделал об- стоятельный, оригинальный и глубоко аргументированный доклад. Слушая его, мы многое получили для себя, и характерно, что доклад Г. К. Жукова заинтересовал наших преподавателей. Живое участие Г. К. Жуков принимал в партийной работе, его, насколько я помню, избирали в партийное бюро курсов. В своих воспоминаниях Георгий Константинович пишет: «1 марта 1919 г. меня приняли в члены РКП (б). Многое уже теперь забыто, но день, когда меня принимали в члены партии, остался в памяти па всю жизнь. С тех пор все свои думы, стремления н действия старался под чинить обязанностям члена партии, а когда дело доходило до схватки с врагами Родины, я как коммунист помнил требование нашей партии быть примером беззаветного служения своему пароду». Стоит, несколько забегая вперед, напомнить, что в 1931 году, когда Г. К. Жуков, отличный командир-методист, был назначен помощни- ком С. М. Буденного, инспектора кавалерии Красной Армии, на первом же партийном собрании новой организации, объединившей коммунистов инспекции всех родов войск, 1 . К. Жукова избрали секретарем картинного бюро. А в эту организацию кроме С. М. Буден- ного входили такие закаленные в боях коммунисты, как А. Я. Лапин, Н II. Петин, В. Д. Грендаль, В. М. Примаков, П. В. Тюленев. Георгий Константинович в полной мере оправдал доверие коммунистов: рабо- тал он с огоньком, проявлял инициативу и настойчивость. Возвращаясь к нашей учебе в Ленинграде, я должен сказать, что в летние месяцы мы выезжали в поле, решали па местности сложные И
задачи по тактике конницы, технике езды на быстрых аллюрах. Завершала полевую учебу длительная поездка по нынешней Нов- городской области. В финале ее был конный пробег от Новгорода до Ленинграда. Двухсоткилометровый путь мы преодолели за сутки. Среди слушателей, отмеченных приказом командования курсов за успешное участие в пробеге, был и Георгий Константинович. Непосредственно перед нашим выпуском была проведена боль- шая военная игра. Исполнение одной из самых высоких должностей по ходу этой игры было поручено Г. К. Жукову. Когда учеба была завершена, по просьбе Георгия Константиновича Жукова командование разрешило троим выпускникам возвратиться из Ленинграда в Минск — в свою 7-ю Самарскую кавалерийскую дивизию — пробегом на конях. В эту группу вошли Г. Жуков — ко- мандир 39-го кавалерийского полка, М. Савельев — командир 42-го кавполка и Н. Рыбалкин — командир эскадрона 37-го кавполка. Преодолев почти тысячу километров по полевым дорогам, они на седьмой день благополучно достигли Минска. Там их торжественно встретили однополчане и местные жители. Это был редкий но дальности и сложный конный пробег, отмечен- ный в истории конницы. В Минске Г. К. Жуков продолжал очень успешно командовать кавалерийским полком. Об этом свидетельствует командир дивизии, известный герой гражданской войны Данила Федорович Сердич: «Энергичный и решительный командир. Благодаря работе товарища Жукова, направленной на воспитание и учебно-боевую выучку, полк стал на должную высоту. Как единоначальник подготовлен отлично. Подлежит выдвижению па должность комбрига во вне- очередном порядке»1. Эта аттестация вскоре была реализована: в мае 1930 года после окончания академических курсов подготовки высшего командного состава Георгий Константинович становится командиром 2 й кавбригады и служит под командованием нашего с ним одно- кашника К. К. Рокоссовского, возглавлявшего тогда 7-ю кавалерий- скую дивизию. Помнится, летом 1932 года я, тогда слушатель второго курса Военной академии имени М. В. Фрунзе, несколько месяцев стажиро- вался в Минске в 38-м кавалерийском полку 7-й Самарской кавале- рийской дивизии. В нее входил п 39-й кавалерийский полк Г. К. Жу- кова. Пи Жукова, ни Рокоссовского в Минске уже не было, но добрая намять о них сохранилась. Я, к своей радости, услышал от их сослу- живцев, и особенно от руководящего состава дивизии, очень много лестною о моих сверстниках и недавних соучениках. Предвоенное десятилетие стало для Г. К. Жукова периодом бурного роста как талантливого и всесторонне подготовленного ко- мандира. В начале 1931 года, как я упоминал, его назначили помощником 1 Личное дело I К. Жукова. 12
инспектора кавалерии Красной Армии. Через два года мы видим его уже командиром прославленной 4-й кавалерийской дивизии, куда его направили по личной рекомендации С. М. Буденного, поскольку дела у прежнего командира шли далеко не лучшим образом. В самый сжатый срок новому командиру удалось полностью возродить былую славу дивизии, она заняла первое место среди кавалерийских соедине- ний. В связи с этим Советское правительство удостоило Г. К. Жукова в 1935 году высшей награды — ордена Ленина, на следующий год он стал командиром 3-го кавалерийского корпуса, а затем 6-го ка- зачьего. Ему посчастливилось и в том смысле, что служил он под руководством выдающегося полководца гражданской войны И. П. Уборевича. В своих мемуарах Георгий Константинович очень тепло отзывается об этом замечательном военачальнике и подчер- кивает, что он многому научился у Иеронима Петровича в области военного искусства. Кстати, многие западногерманские генералы-мемуаристы ныне утверждают, что Г. К. Жуков якобы в свое время по согласованию с германским командованием учился в пресловутой военной акаде- мии рейхсвера, которую возглавлял генерал Сект, и прошел полный курс прусской военной науки. Эта зловредная фальсификация перекочевала и в труды некоторых англо-американских историков. Гитлеровцев побили, видите ли, благодаря тому, что русские усвои- ли военную премудрость по немецким рецептам... В конце 1938 года Жуков стал заместителем командующего Белорусским военным округом по кавалерии. С этой должности комкор Жуков был направлен в Монголию в связи с известными событиями на реке Халхин-Гол. Здесь в должности командира кор- пуса, а затем командующего 1-й армейской группой он впервые получил возможность в боевой обстановке проявить свой незаурядный талант военачальника. Войска под командованием Г. К. Жукова окружили и наголову разгромили главные силы 6-й японской армии. Вот что по этому поводу писал нарком обороны К. Е. Ворошилов в приказе от 7 ноября 1939 года: «Подлинной славой покрыли себя бойцы и командиры—участники боев в районе реки Халхин-Гол. За доблесть и геройство, за блестящее выполнение приказов войска, участвовавшие в боях в районе реки Халхин-Гол, заслужили великую благодарность». За отличное руководство войсками и проявленное мужество Г. К. Жуков был удостоен высокого звания Героя Советско- го Союза. ...После командования полком, учебы в академии имени Фрунзе и работы в должности начальника штаба 5-й кавдивизии имени Блинова я был направлен в Академию Генерального штаба и окончил ее. Меня оставили в академии старшим преподавателем. Свыше Двух лет пришлось мне как специалисту по кавалерии работать па кафедрах тактики высших соединений и оперативного искусства. Тогда-то Георгий Константинович и сыграл решающую роль в моей военной судьбе. 13
Дело в том, что от преподавательской деятельности меня неодоли- мо тянуло в войска, на практическую командную пли штабную работу. 11 как-то мы с моим коллегой полковником Николаем Емель- яновичем Аргуновым разговорились на эту тему, завидуя товарищам, которые после академии попали в войска и там быстро продвинулись по службе. — А мы с тобой,— грустно улыбнулся Аргунов,— скоро станем учеными сухарями. Как говорится, ни сказок про нас не расскажут, ни песен о нас не споют. А впрочем, скажут... Скажут: горе-теоретики, мол, оторвались от жизни войск... А в чем мы виноваты? Я хотел было возразить, что быть старшим преподавателем Академии Генерального штаба тоже высокая честь. Но невольно пришли другие мысли. У нас действительно почему-то порой недо- оценивали работу командиров в высших военных учебных заведени- ях, в Наркомате обороны. Это подчас вызывало у молодых командиров боязнь оказаться в центральном аппарате и через несколько лет отстать от своих товарищей, направленных после учебы в войска. — А ты слышал,— продолжая разговор, спросил меня Аргунов,— что генерал армии1 Жуков назначен командующим войсками Киев- ского округа? Что, если ему написать? Неужели он не поможет старому однокашнику? Ведь не в Москву же ты просишься, а в вой- ска... Задумался я над советом друга. Действительно, с Георгием Константиновичем мы более чем знакомы. Но уж очень не хотелось даже в таком деле использовать личные связи. И тут вдруг приезжает из Киева мой товарищ генерал-майор Рубцов. — Ну как, где и что делаешь сейчас? — поинтересовался я. — У Жукова,— ответил он с гордостью.— Начальником оператив- ного отдела. — Эх, и везет же тебе! Л мне вот никак не удается вырваться. — Послушай,— загорелся Рубцов,— проси Георгия Константи- новича. Поможет. Он же хорошо знает тебя. Одним словом, быстро пиши письмо, я передам ему лично. На том и порешили. Письмо получилось кратким, в виде рапорта. «Вся армейская служба прошла в войсках, имею страстное желание возвратиться в строй... Согласен на любую должность». Не стоит, думаю, напоминать читателям, что международная атмосфера в то время все более накалялась. Это еще больше укрепляло желание поскорее вернуться в войска. Стоит ли говорить, с каким нетерпением я ждал ответа из Киева. Когда уже потерял надежду, пришла телеграмма. Георгии Константинович сообщал, что по его ходатайству нарком назначил меня в войска Киевского Особого воен- Советское правительство по достоинству оцепило блестящую полко- водческую деятельность Жукова на роке Ха.тхин Гол. В июне 1940 го- 1<| постановлением Совета Народных Комиссаров СССР ему было присвоено вне очередное воинское .чванно генерала армии. Вскоре его назначили командовать войсками Киевского Особого военного округа. 14
ного округа начальником оперативного отдела штаба 12-й армии. Мне предписывалось немедленно выехать в Киев. Получив командировочное предписание и подобрав необходимые материалы но вопросам оперативного искусства, я сентябрьским вечером простился с семьей, которая впервые за всю мою долгую армейскую службу не следовала со мной. Сын и дочь только что начали учебный год. Начальник отдела кадров Киевского округа, побеседовав со мной минут 10—15, отправил меня в гостиницу, сказав, что командующий раньше 11 часов завтрашнего дня меня не примет. Однако не успел я на следующее утро умыться, как в дверь постучал запыхавшийся посыльный, доложивший, что меня немедленно требует к себе коман- дующий. Знакомый по прежним посещениям просторный кабинет. Коман- дующий сидел за столом и размашисто писал резолюцию на каком-то документе. Рядом лежала раскрытая папка с бумагами. Увидев меня. Жуков бросил на стол карандаш. Суровое его лицо смягчилось улыб- кой. Встал, протянул руку: — Здравствуй, Иван Христофорович. Давненько мы с тобой не виделись. Когда мы последний раз встречались с Г. К. Жуковым, па его петлицах, как и у меня, было три шпалы, теперь же сверкали пять звездочек генерала армии, а на груди — Золотая Звезда Героя Совет- ского Союза. Далеко шагнул однокашник. Внешне, однако, он не очень-то изменился. Разве только пополнел, несколько поредели мягкие волнистые волосы, и черты лица стали резче, суровее. Я держался строго но-уставному. Поблагодарил командующего за то, что тот откликнулся на просьбу. Он. хмурясь, отмахнулся: — Ну ладно... Я сделал это не только для тебя, ио и па пользу службе. Нам сейчас крайне нужны в войсках всесторонне подготов- ленные командиры. Официальность встречи улетучилась. Мы увлеклись воспомина- ниями о Ленинграде, о времени, когда были совсем молодыми, доб- рым словом отозвались о товарищах по учебе. Наконец снова перешли к делам. Я попросил разрешить мне выехать к месту новой службы, в штаб 12-й армии. — Э, пет,— возразил Георгий Константинович.— Придется по- временить. В декабре состоится важное совещание руководящего состава Наркомата обороны и всех военных округов.— Помолчав, он добавил: — Нам известно, что сам Сталин примет в нем участие. Основной доклад об итогах боевой и оперативной подготовки за истекший год сделает начальник Генеральною штаба. Содокладчи- ки — генерал-инспектор пехоты, начальники Управления боевой под- готовки и Автобронетанкового управления, генерал инспектор артил- лерии. По вопросам оперативного искусства и тактики выступят некоторые командующие военными округами. На меня возложен доклад по основному вопросу — «О характере современной наступа- тельной операции». Ты. насколько я знаю, четыре года провел в Ака- 15
домни Генерального штаба: и учился н преподавал в ней... Догадался захватить академические разработки? — Захватил, товарищ командующий. — Ну вот! — оживился Жуков.— Поможешь мне подготовить доклад. И Георгии Константинович с увлеченном стал излагать свою точку зрения. Все должно строиться на учете реальных возможностей. Опыт Халхин-Гола и теперешние действия немцев на Западе, основан- ные па массированном применении танковых и моторизованных войск и авиации, заставляют о многом задуматься. К сожалению, наши танковые и механизированные корпуса находятся еще только в стадии формирования. А война может вспыхнуть в любую минуту. Мы не можем строить свои оперативные планы, исходя из того, что будем иметь через полтора-два года. Надо рассчитывать на те силы, которыми наши пограничные округа располагают сегодня... — Гудем вместе думать,— сказал, завершая разговор, коман- дующий.— Приходи без стеснения. Я расскажу тебе о своем опыте по Халхпн-Голу и освобождению Вессарабпи и Северной Вуковины. Возьми в помощь любых командиров из оперативного отдела штаба округа и завтра же приступай к работе. Доложив о прибытии начальнику штаба округа генерал-лей- тенанту М. А. Пуркаеву, я без промедления приступил к делу. Боль- шую помощь оказал мне прибывший на стажировку выпускник Академии Генерального штаба полковник Г. В. Иванов. Работали мы, как говорится, от зари до зари. В один из таких дней командующий пригласил меня на беседу и подробно рассказал, в какой обстановке возникла Халх; и п-Голье кая операция и как удалось добиться решительной победы над 6-й япон- ской армией, состоявшей из отборных войск. Он выразил мнение, что ознакомление с этой операцией поможет мне лучше разработать материалы к его докладу на предстоящем совещании в Москве. В академии мы знакомились с этой операцией против японских захватчиков. Прослушав рассказ Г. К. Жукова, я получил о пей еще более полное представление. Мы, помнится, досконально изучая ее со слушателями Академии Генштаба, были убеждены, что это прообраз грядущих битв с армиями империалистов. Напомнив об обстановке, которая сложилась летом 1939 года, Георгий Константинович сказал, что советский народ завершил тогда первые два пятилетних плана и приступил к выполнению еще более крупных задач третьей пятилетки, невзирая на то, что в мире было неспокойно. Гитлеровцы уже начали перекраивать карту Европы. Черные тучи второй мировой войны нависли над планетой. В это время японские войска, оккупировавшие северо-восточный Китай, после ряда пограничных провокаций вторглись на территорию МП В близ реки Халхин-Гол. Японскому правительству, конечно, было известно, что в марте 1936 года между СССР и Монголией заключен 16
договор о взаимной помощи. Нападение на МНР влекло за собой военную поддержку этой республики с нашей стороны. Японские милитаристы знали также, что агрессия германского фашизма против СССР — вопрос времени. Учитывая это, они стремились захватить в Азии возможно более выгодное стратегическое положение по отно- шению к нашей стране1. Утром 11 мая 1939 года сильный отряд японцев, скрыто перейдя границу МНР, напал на монгольских пограничников. Правитель- ство СССР, верное своим союзническим обязательствам, отдало при- каз советским войскам, находившимся в МНР по договору, выступить в район конфликта. Вот тогда-то Г. К. Жуков и был направлен в Монголию, где всту- пил в командование 57-м особым корпусом, а в дальнейшем 1-й армей- ской группой. Он быстро разобрался в обстановке. К концу мая японское командование сосредоточило здесь солидную группировку с артиллерией, бронетанковыми войсками и авиацией. Используя почти тройное численное превосходство, захватчики намеревались окружить и уничтожить советски монгольские войска на берегу Хал- хин-Гола. Однако благодаря руководству Г. К. Жукова этот коварный план был сорван. Советские воины и монгольские цирики мужествен- но отстаивали каждую пядь монгольской земли и, получив подкрепле- ние, отбросили захватчиков за государственную границу. Первые поражения отнюдь не умерили пыл самураев. Они под- готовили более сильный удар, сосредоточив на границе к концу нюня 38 тыс. солдат и офицеров, 310 орудий, 145 танков и бронема- шин, которые поддерживали 225 самолетов. Утром 2 июля японцы начали отвлекающую атаку, а в ночь на 3 июля их ударная группиров- ка переправилась через Хал хин-Гол в районе горы Баин-Цаган. Г. К. Жуков решил немедленно нанести здесь мощный контрудар, используя всю силу бронетанковых частей. Стремительной атакой танкисты 11-й танковой бригады опрокинули самураев, а разгром их довершили 24-й мотострелковый полк и 7-я мотоброневая бригада. Но и из этого урока японское командование не пожелало сде- лать соответствующих выводов. Оно упрямо подтягивало новые резервы и создавало оборону по восточному берегу реки, готовясь к продолжению наступления, которое, как выяснилось позже, наме- чалось па 24 августа. Советское правительство вынуждено было оказать братской Монголии помощь в большем масштабе. Из войск, сосредоточенных у Халхин-Гола. была создана 1-я армейская груп- па. Ее командующим п стал комкор Г. К. Жуков. Он предложил, упре- див противника, внезапным ударом окружить и уничтожить его части, вторгшиеся на территорию МНР. Предложение Г. К. Жукова было принято, и к решительному сражению, которое развернулось в по- 1 К поенному столкновению с Советским Союзом японскую военщину иод талкивали и правящие круги США. Англии и Франции. Буквально приглашением к агрессии звучали слова английской «Манчестер гардиан»: «Захват Японией Мошолии означал бы установление японских баз в пунктах, отстоящих всего лишь на 130 миль от жизненно важной для СССР артерии — Транссибирской келе.ию Дорожной магистрали». 17
следней декаде августа, поступило все необходимое для разгрома захватчиков. Максимум внимания, в частности, было уделено ВВС. Истребительная авиация пополнилась современными самолетами, впервые решено было применить в воздушных боях реактивные снаряды (PC). Мало того, в Монголию были направлены летчики, по- лучившие опыт боев в Испании и Китае, в том числе группа Героев Советского Союза во главе с заместителем начальника Управления ВВС Красной Армии Я. В. Смушкевичем. Г. К. Жуков решил ликвидировать вновь вклинившуюся па мон- гольскую территорию группировку японцев, нанеся охватывающие удары бронетанковыми войсками по вражеским флангам. На рассвете 20 августа мощный шквал артиллерийского огня и массированный удар 250 самолетов возвестили начало тщательно подготовленной операции советско-монгольских войск. Бои, особенно 21 и 22 августа, отличались огромным напряжением. Разгромив фланговые группировки врага, наши танкисты и мотопехота заверши- ли окружение 6-й японской армии, а спустя неделю она перестала существовать, территория МНР была полностью очищена от захват- чиков. Японское командование, что называется, взмолилось, прося прекратить военные действия. Бои завершились 16 сентября 1939 года. Эта авантюра обошлась Японии примерно в 60 тыс. уничтоженных солдат и офицеров, 660 самолетов. Среди трофеев насчитали 200 ору- дии, 400 пулеметов, 12 тыс. винтовок. Заканчивая свой рассказ о Халхин-Голе, Георгий Константи- нович сказал: — Душой героических действий наших воинов была здесь, как всегда, Коммунистическая партия и ее фронтовой отряд — армейская партийная организация. Коммунисты примером мужества, боевого мастерства и самоотверженности воодушевляли воинов на боевые подвиги. Хал хип-Гольский котел, столь искусно спланированный и под- готовленный Г. К. Жуковым, послужил суровым уроком японским агрессорам. Под водительством талантливого военачальника советские и мон- гольские войска покрыли себя неувядаемой славой, проявив высокие образцы героизма и воинского мастерства. Высшей степени отли- чия — звания Героя Советского Союза удостоились семьдесят самых отважных советских воинов. Боевые действия в Монголии обогатили наши войска ценным опытом, способствовал и дальнейшему совершенствованию их опера- тивно тактическою искусства. Это событие, как известно, имело также большое военно-политическое значение, оно оказало отрезвля- ющее воздействие на японских лидеров. Американский историк Д. Макшерри отмечал впоследствии: «Демонстрация советской мощи в боях на Хасане и Халхин-Голе имела далеко идущие последствия, показав японцам, что большая война против СССР будет для них катастрофой ». Разгром японцев на Халхин-Голе ощутимо поддержал и иацио- 18
нально-освободител ьную борьбу китайского народа. Советский Союз и его Вооруженные Силы с честью выполнили свой интернациональ- ный долг по отношению к монгольскому народу, в те дни еще более закалилось и окрепло боевое содружество Красной Армии и Народно- революционной армии МНР. Слушая рассказ Георгия Константиновича, я думал, что он стал одним из немногих наших военачальников того времени, приобретших ценный опыт организации современных наступательных операций. А это было перед самой Великой Отечественной войной. Рассказывал Георгий Константинович и о том. как 28—30 июня 1940 года несколько соединений Киевского военного округа с целью воссоединения Бессарабии и Северной Буковины, захваченных бояр- ским правительством Румынии в 1918—1920 годах, под его командо- ванием совершили освободительный поход. В итоге решительных действий наших войск была ликвидирована историческая несправедливость, рухнули планы империализма пре- вратить Бессарабию и Северную Буковину в плацдарм для войны против СССР. Однако вернусь к последовательному повествованию. Мне и моим очень толковым и расторопным помощникам удалось сравнительно быстро справиться с заданием. Много потрудившийся над докладом командующий остался доволен нашими стараниями1. В конце сентяб- ря он внес последние поправки и дополнения и. вручив мне материал, распорядился: — Внимательно проверь еще раз после перепечатки. И готовься к отъезду: через три дня начнется командно-штабное учение в 12-й армии. Я хочу побывать там. Поедешь со мной. Представлю тебя командующему армией, а в ходе учения познакомишься со штабом, в котором тебе предстоит работать. ...Штаб 12-й армии разместился в лесу западнее Дрогобыча. Возле большой палатки выстроились командиры управления армии. По лесу разнеслось оглушительное «Смирно!», и навстречу, печатая шаг, двинулся стройный генерал, .зычным голосом отдал рапорт. Это был командующий армией генерал Ф. А. Парусинов. Протянув ему руку и негромко поздоровавшись со всеми, Георгии Константино- вич сказал, указывая па меня: — А я вам подкрепление привез. Ваш новый начальник опера- тивного отдела. Мы обменялись с Филиппом Алексеевичем рукопожатием. Прошли в палатку, где были развешены карты п схемы. Команду- ющий округом сначала слушал доклад командарма о будущем учении не перебивая, но когда пошла речь о количестве танков и артил- лерии на участке прорыва, Г. К. Жуков не согласился с командую 1 Вот что об этом эпизоде пишет сам Георн1й Б'оистантпнопич’ «Вви;\ сложности темы и высокого уровня совещания пришлось работать над (окладом по многу часов в сутки целый месяц Большую помощь при этом мне оказал начальник отдела штаба 12-й армии Иван Христофорович Баграмян*. 19
щим армией. Дело в том, что проект Полевого устава 1939 года на каждом километре прорыва па направлении главного удара предусма- тривал сосредоточивать 30 — 35 орудий и 15 — 20 танков. Опыт же бое- вых действий на Халхин-Голе и Карельском перешейке показал, что требуется но крайней мере вдвое большая плотность. Паруснпов собирался наступать, руководствуясь прежними установками. Г. К. Жуков выслушивал соображения командарма с холодной не- возмутимостью, а затем легко и убедительно разбивал все его доводы. В районе боев на реке Халхин Гол. Слева направо: командарм 2 ранга Г. М. Штерн, маршал МНР X. Чойбалсап и комкор Г. К. Жуков — Мы должны учиться воевать с умным и сильным врагом. Од- ним «ура» его не одолеть. Командующий округом потребовал создать большие плотности артиллерии и танков на участке прорыва. Сделал он и другие сущест- венные замечания, касающиеся организации учения. Следующая наша встреча с Георгием Константиновичем состоя- лась в январе 1941 года, когда я уже стал начальником оператив- ного отдела штаба округа и намечались сборы руководящего состава управления округа, армии, корпусов и дивизий. Предполагалось начать их серией докладов по вопросам планирования, организации и осуществления фронтовой операции и завершить оперативной игрой 20
на картах. Командующий округом придавал большое значение этим сборам. 5 января он, будучи в Москве, позвонил мне, поинтересовался, как идет подготовка к ним, и распорядился внести в план некоторые изменения, в том числе включить несколько докладов об итогах м ос ко в с ко го со ве ща и и я. А через несколько дней мы узнали из газет, что Г. К. Жуков будет теперь возглавлять Генеральный штаб, а командующим нашим ок- ругом назначен генерал-лейтенант М. П. Кирпопос. Совещание в Москве завершилось значительными перестановками руководящих кадров. Весть эта одновременно радовала и огорчала. Радовало, что во главе Генерального штаба встал один из наиболее способных наших военачальников. Огорчало, что нам уже не придется работать с Г. К. Жуковым. Назначение его на пост начальника Генерального штаба, на мой взгляд, не было результатом простого стечения обстоятельств, хотя сами эти обстоятельства знаменательны. Дело в том. что на совеща- нии, в последовавшей за ним игре, а затем и в Кремле, когда итоги этих мероприятий заслушивали члены Политбюро ЦК ВКП(б), Г. К. Жуков проявил себя как выдающийся военачальник. «Синие», войска которых возглавлял Георгий Константинович, выиграли «с ражен ио». 16 января Георгий Константинович приехал в Киев. В тот же день он вызвал меня, приказал представить pmj все подготовленные к сборам материалы и уже вечером вернул их с небольшими поправ- ками. По-видимому, остался доволен. — Распорядись, чтобы переписали на машинке. Это мои доклад,— сказал Георгий Константинович, подавая мне объемистую ру копись. В окружной Дом Красной Армии съехались участники сборов — весь руководящий состав округа. На трибуне — Г. К. Жуков. При- сутствующие внимательно слушали нового начальника Генерального штаба, говорившего о напряженности международной обстановки, угрозе войны, все более нависающей над нашей Родиной. Не умолчал он и о том, что главным нашим потенциальным противником остается фашистская Германия, поэтому много внимания в его докладе было уделено действиям вермахта на Западе. — Военные успехи фашистов ошеломили весь мир,— говорил он,— но нельзя забывать, что они давались им легкой ценой, немецкие полчища не встречали надлежащего сопротивления. П все же необ- ходимо сделать серьезные выводы. Главную роль в победах гитлеров- ской армии сыграли бронетанковые, моторизованные соединения и авиация в их тесном взаимодействии. Это они своими мощными ударами обеспечили стремительность наступления вермахта. Отметил Г. К. Жуков и то, что немецкая армия хорошо оснащена, приобрела ценный боевой опыт, сражаться с таким врагом будет не- легко. Раньше мы считали, например, что для прорыва обороны достаточно полуторного, в крайнем случае, двойного-троиного пре- восходства над противником на участке главного удара. На мое ков- 21
сном совещании возобладало другое мнение: надо обеспечить такое превосходство в силах не только на участке главного удара. Далее Георгий Константинович указал, что у нас еще есть коман- диры, пытающиеся рассматривать современную войну сквозь призму минувших сражений. Отсюда стремление цепляться за старые опера- тивно-тактические нормы, непонимание значения массированного применения новых родов войск — авиации и танков. Правда, есть и слишком горячие головы. Сделав правильные выводы из опыта сражений в Западной Европе, они, дай им волю, затеяли бы полный переворот в военном деле. Эти товарищи забывают, что такие перевороты легко совершаются на бумаге, а в жизни любые планы должны опираться на реальные возможности. Планируя мероприятия на случай войны, мы не можем исходить из того, чем будет располагать наша армия в дальнейшем. А если война начнется сейчас? Мы должны быть реалистами и исходить из тех сил и средств, которыми располагаем сегодня. Генерал армии говорил о подготовке личного состава войск. Многие наши товарищи кое-чему научились в Испании. Серьезным испытанием и большой школой явились бои на Халхин-Голе и Ка- рельском перешейке. Сейчас с учетом этого опыта следует активно и целеустремленно совершенствовать выучку войск. К войне надо готовиться со всей серьезностью. Георгий Константинович подчеркнул, что разработанная в Крас- ной Армии теория так называемой глубокой операции полностью оправдалась. Но военное дело не стоит па месте. Теория должна развиваться, обогащаться в свете достижении военного искусства, с совершенствованием средств борьбы, возрастанием боевой мощи нашей армии. Докладчик особо выделил современное значение так- тической и оператнBiioii внезапности, призвал к повышению бдитель- ности и боевой готовности. Остальные выступления дополнили основной доклад. На следую- щее утро начались занятия на картах. С командующими армиями, начальниками родов войск округа и их начальниками штабов занятия проводил сам Г. К. Жуков. Занятия были очень интересными и дали много пищи для размышлений. После того как подвели итоги сборов, Г. К. Жуков объявил о не- которых кадровых перестановках, а затем, пожелав участникам сборов успехов и тепло попрощавшись с ними, приказал всем немед- ленно выехать к месту службы. Па следующий день и сам он уезжал в Москву. Па вокзале его провожали сослуживцы но управлению округа, представители партийных и советских организаций города. Чувствовалось, что Г. К. Жуков успел снискать в Киеве глубокое уважение. Он был .заметно растроган. С его обычно сурового лица не сходила легкая улыбка. Георгий Константинович пробыл на посту начальника Генераль- ного штаба более полугода (7 месяцев), в том числе 5 недель после начала Отечественной войны. Мне думается, что для нашего парода 99
было благотворным то обстоятельство, что именно этот наделенный трезвым, аналитическим умом, феноменально цепкой памятью, не- сгибаемой волей военачальник, никогда не терявший самообладания и ясности мышления, оказался в то трудное время на таком важном для обороны Родины посту. Благодаря всем этим качествам, а также умению смело отстаивать свое мнение и идти к намеченной цели пря- мым путем, а не робкими зигзагами он внес существенный вклад в подготовку к отражению агрессии и в организацию отпора врагу. Должен сказать, что в первые же дни войны Г. К. Жуков как пред- ставитель Ставки прибыл к нам на Юго-Западный фронт и оказал огромную помощь в организации контрударов силами нескольких механизированных корпусов в районе города Броды с целью сорвать попытку гитлеровского командования с ходу прорваться к Киеву своими подвижными соединениями. Гитлеровский генерал-полковник танковых войск Герман Гот в своей книге «Танковые операции» так характеризует это крупней- шее в начале войны танковое сражение: «Тяжелее всего пришлось группе «Юг». Войска противника, оборонявшиеся перед соединения- ми ее северного крыла, были отброшены от границы. Но они быстро оправились от неожиданного удара и контратаками своих резервов и располагавшихся в глубине танковых частей остановили продвиже- ние немецких войск. Оперативный прорыв 1-й танковой группы, при данной 6-й армии, до 28 июня достигнут не был. Большим препят- ствием на пути наступления немецких частей были мощные контр- удары противника». В июле 1941 года Г. И. Жуков был назначен командующим войска- ми Резервного фронта. Здесь он сразу же показал в полной мере свои огромные организаторские способности. Под его руководством была успешно проведена первая в ходе войны наступательная операция, в результате которой потерпела поражение ударная группировка вермахта в районе Ельни и был освобожден этот город. В ходе операции были серьезно потрепаны две танковые, одна моторизованная и семь пехотных дивизий врага и ликвидирован ельнинский выступ, выгодный для немецко фашистской армии плац- дарм для наступления па Москву. Здесь Г К. /Куков впервые в воине применил двусторонний охват с целью окружения и уничтожения мощной вражеской наступательной группировки. II только недостаток танков и авиации не позволил завершить окружение ельнинской группировки врага и полностью ее уничтожить. В Ельнинской опера- ции родилась советская гвардия. Целиком поглощенный руковод- ством войсками, осуществлявшими эту сложную операцию. Георгий Константинович как член Ставки вместе с тем пристально следил за всей постоянно менявшейся обстановкой на советски германском фронте. Именно в эту пору он направил в Ставку документ, в кото- ром блестяще раскрылся его полководческий дар. Я имею в виду те леграмму II. В. Сталину от 19 августа 1941 года: «Противник, убедившись в сосредоточении крупных сил наших войск на пути к Москве, пхгея па своих флангах наш Центральный Фронт и великолукскую группировку наших войск, временно отказал- 23
ся от удара на Москву и, перейдя к активной обороне против Запад- ного и Резервного фронтов, все своп ударные подвижные и танковые части бросил против Центрального, Юго-Западного и Южного фронтов. Возможный замысел противника: разгромить Центральный фронт и, выйдя в район Чернигов, Конотоп, Прплуки, ударом с тыла разгро- мить армии Юго-Западного фронта. После чего главный удар на Москву в обход Брянских лесов и удар на Донбасс. Для противодействия противнику и недопущения разгрома Цен- трального фронта и выхода противника на тылы Юго-Западного фронта считаю своим долгом доложить свои соображения о необходи- мости как можно скорее собрать крепкую группировку в районе Глухов. Чернигов, Конотоп». К сожалению, по ряду причин, главным образом из-за отсутствия необходимых сил и средств, Ставка не имела возможности осущест- вить это предложение. В годы войны Государственный Комитет Обороны и Ставка направляли Георгия Константиновича на самые решающие и угрожа емые участки войны. Так, 10 сентября 1941 года он был назначен командующим Ленинградским фронтом, именно в тот момент, когда обстановка на подступах к городу Ленина стала еще более напряжен- ной. Чтобы остановить врага и снять непосредственную угрозу Ленин граду, требовались не только предельное моральное и физическое напряжение войск, оборонявших город, но и железная воля, полко- водческий талант и безупречный авторитет их руководителя. Потому- то выбор и пал на Г. К. Жукова. Несгибаемая воля, редкая работоспособность, самый прочный, неразрывный контакт с испытанной в борьбе Ленинградской партий- ной организацией, возглавляемой А. А. Ждановым, помогли Георгию Константиновичу восстановить боеспособность частей и соединений. В частности, 42-я армия получила категорический приказ любой ценой удержать Пулковские высоты. Были изысканы необходимые резервы, приказ «ни шагу назад» стал непреложным законом. В ре- зультате положение коренным образом изменилось к лучшему. Тем временем сгустились тучи над столицей нашей Родины — Москвой. Началась одна из крупнейших операций вермахта в истории второй мировой войны, получившая кодовое наименование «Тайфун». Около 80 отборных дивизий, среди них более 20 танковых и моторизо- ванных, были брошены против советской столицы. Напомню, кстати, что против Франции было направлено всего 11 бронетанковых диви- зии. Они сыграли решающую роль в разгроме французской армии и английского экспедиционного корпуса. Решением Политбюро ЦК ВКП(б) Г. К. Жуков был срочно отоз- ван из Ленинграда и с 11 октября стал командующим войсками Западного фронта. В документе, объявлявшем Москву на осадном положении, указывалось: «Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100—120 км западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом т. Жукову». Велико было значение Москвы для пашего социалистического
государства как в мирное, так и в военное время. Сюда была пере- несена столица почти сразу же после Великого Октября. Едва ли стоит говорить о моральном значении для русского народа и всех народов нашей Родины города Москвы. Вспомним слова великого поэта: «Москва! Как много в этом звуке для сердца русского слилось!» Москва — сердце нашей страны, и именно пронзить это живое, бьющееся сердце стремился жестокий враг, нацелив на нее три мощных танковых клипа1. Георгии Константинович развил под Москвой бурную деятель- ность. его неиссякаемой энергии хватало на все. Он организовал стойкую оборону на ближних подступах к столице. На огненных рубежах под Москвой была сломлена мощь танковых клиньев, фак- тически остановлено наступление гитлеровских полчищ. Этот стра- тегический успех, достигнутый войсками Западного фронта, а также своевременный подход к Москве крупных резервов, подготовлен- ных Ставкой Верховного Главнокомандования в глубине территории страны, позволили вскоре предпринять мощное контрнаступление Красной Армии, которое завершилось полным разгромом ударных сил вермахта, пытавшихся во что бы то ни стало овладеть столицей нашей Родины и выиграть войну. Под Москвой Красная Армия одержала первою победу, имевшую огромное военно-политическое и стратегическое значение. Навсегда был развеян миф о непобедимости немецко-фашистского вермахта. Эта победа, бесспорно, результат гигантской организаторской работы партии, титанических усилий всего нашего народа. При всем этом очень значителен был вклад в эту блистательную победу Г. К. Жукова. Непосредственные контакты с Георгием Константиновичем у меня возобновились, когда я после неудачной Харьковской операции был назначен летом 1942 года на Западный фронт, которым командовал он и после Московской битвы. Правда, когда я прибыл на командный пункт фронта, Г. К. Жуков был в войсках. Я представился члену Военного совета Н. А. Булганину, начальнику штаба фронта В. Д. Со- коловскому и уехал в 61-ю армию, заместителем командующего которой был назначен. Через несколько дней главные силы этой армии развернули на- ступление из района Белена па Волхов. Выполняя приказ команду- ющего армией, я организовывал на нашем правом фланге небольшими силами удар в районе Кирепково. Наметился успех, который необ- ходимо было развивать, но вдруг 15 июля меня вызывают в штаб армии. Здесь командарм Павел Алексеевич Белов передал мне при- 1 г Гудериан пишет о своем докладе Гнтлерх но поводу необходимости наступать на Москву: «Я обрисовал ему географическое положение столицы России, которая в значительной степени отличается от других столиц, например. Парижа, и является Центром путей сообщения и связи, по литическим я важнейшим экономическим Центром; захват Москвы очень сильно повлияет па моральный дух русского народа, а также на весь мир». 25
казанне командующего фронтом срочно ему позвонить. Вскоре в труб- ке телефона раздался хорошо знакомый голос Георгия Констан- тиновича. После приветствия он сказал: — Командующий 16-й армией Константин Константинович Ро- коссовский назначен командующим войсками Брянского фронта, а тебя Ставка назначила вместо него командармом 16-й. Как ты смот- ришь па такое назначение? Я выразил свою признательность за высокое доверие и заверил Георгия Константиновича, что постараюсь на посту командующего армией, что называется, не ударить лицом в грязь. Георгий Константинович приказал немедленно выехать в 16-ю армию и вступить в командование. Попрощавшись со старым другом генералом II. Л. Беловым, я вы- ехал в штаб 16-й армии, располагавшийся южнее Сухпничей. Ночь была безлунная, темная, поэтому в пути не раз приходилось останав- ливаться, чтобы убедиться, ж* сбились ли мы с дороги. Мысли же мои были заняты предстоящим вступлением в командование армией. Это событие радовало меня по многим причинам. Во-первых, сбывалась моя мечта о переходе па командную работу, во-вторых, тронула вновь проявляемая дружеская забота моего старшего товарища о моей военной судьбе, в-третьих, назначение именно в 16-ю армию было для меня очень лестным. Это ведь была та самая армия, соединения которой проявили столько мужества и упорства и под Шепетовкой, и в дни героической битвы за Киев, и в Смоленском сражении, и в бит- ве иод Москвой. Конечно, состав армии менялся, но традиции героиз- ма, понимания долга перед Родиной, несомненно, сохранялись и креп- ли в этом прославленном объединении. Хотелось хотя бы наскоро повидаться с Константином Константиновичем. Задумйвался я,“само собой разумеется, и о трудностях, которые ожидали меня на посту командарма. Осилить их, думалось, мне поможет Георгий Константи- нович. Разумеется, я рассчитывал на поддержку коллектива управле- ния и штаба и всех коммунистов соединений и частей. Преодолев дорожные неурядицы, рано утром мы наконец добра- лись до штаба армии, хорошо замаскированного в лесу близ села Иваново. К сожалению, Константин Константинович уже убыл. Начальник штаба генерал М. С. Малинин и член Военного совета дивизионный комиссар А. Л. Лобачев ознакомили меня с обстанов- кой, сложившейся в полосе действии армии к моему приезду. В первых числах августа Г. К. Жуков вызвал меня в штаб фронта для личного доклада о положении войск армии и их готовности к обороне. Захватив с собой карты и другие необходимые документы, я вылетел на самолете У-2 в Малоярославец. Встретились мы с Георгием Константиновичем очень тепло. Чув- ства свои он проявлял скупо, но все же обнял меня за плечи и, встрях- нув, с грубоватой лаской сказал: — Под Харьковом пережил ты настоящую драму, а держишь- ся молодцом, за пол месяца Белову помог как надо. Растроганный, я как мог серьезнее поблагодарил его за хлопоты в связи с моим новым назначением. 26
VI И Калинин вручает Г. К Жукову вторую медаль «Золотан Звезда» — Ну, это для пользы дела! — как обычно в таких случаях, ска зал он.— Детшце Кости Рокоссовского надо было передать в надеж- ные руки. Но инициатор этого дела не я, а Верховный, его и благо- дари. После этого Георгии Константинович, пригласив к себе начальни- ка штаба В. Д. Соколове кого, познакомился с нашим планом н утвер- дил его, дав несколько конкретных советов но улучшению обороны па основных танкоопасных направлениях и организации взаимодей- ствия при контратаках и контрударах в случае, если враг вклинится в нашу оборону. Отпустив Василия Даниловича, Георгий Константинович довери- тельно поделился со мной мыслями о продолжавшемся на юге страны наступлении противника. Он сказал, что все мы слишком поздно осмыслили громадную угрозу для наших войск, создавшуюся на юго- западном направлении, из-за чего своевременно не удалось направить тУДа резервы, необходимые для отражения мощного вражеского уда- Ра. Их начали перебрасывать уже во время тяжелых оборонительных сражении, но, как правило, войска не успевали в назначенные районы к сроку, их вводили в сражение разрозненно. Отрадно все же, заклю- чил он, что сорван план гитлеровского командования разгромить Рянский фронт, а затем окружить войска Юго-Западного и Южного Фронтов и что на сегодня Ставке удалось перебросить в рапой Стал и н- града крупные стратегические резервы, способные остановить наступ- ление немецко-фашистских войск, рвущихся к Волге. 27
— Что врагу по поздоровится под Сталинградом, я уверен, и уве- ренность эту придает мне опыт борьбы за Ленинград и Москву. С нашим народом, с нашим солдатом можно поистине горы двигать. Это нам, руководителям, подчас недостает опыта и умения предви- деть ход событий,— закончил Г. К. Жуков. Воспользовавшись хорошим расположением духа командующего и тем, что у него выдалось более или менее свободное время, я попро- сил поделиться впечатлениями, связанными со сражением под Ленин градом и Москвой. Он рассказал мне в присущем ему лаконичном и, я бы сказал, по-народному образном стиле о ныне хорошо извест- ных из его замечательной книги событиях. Во время войны у пас было мало возможностей делиться опытом, и я ловил каждое слово. Величие души полководца проявилось и в том. что меньше всего он говорил о себе и о своих заслугах, а больше* всего о ленинградцах и москвичах, о советском солдате. О своих решениях и действиях Г. К. Жуков рассказывал так, будто любой военачальник на его месте делал бы то же самое. Л я понимал, что для него самая за- путанная и противоречивая обстановка — открытая книга; он бегло читает ее, и верные решения возникают как бы сами собой. Присталь- но посмотрев на Георгия Константиновича, я залюбовался его лицом и как будто впервые увидел его могучий лоб — лоб мыслителя. Та встреча с Г. К. Жуковым не выходила у меня из головы, когда я летел на своем утлом У-2 назад, на КП армии, и сохранилась в памяти на всю жизнь. В это тяжелое для Сталинграда время Ставка приказала про- вести на Западном направлении частные наступательные операции, чтобы сковать резервы врага и не дать ему перебросить их в между- речье Дона и Волги. Поэтому па левом крыле фронта в начале июля 10, 16 и 61 я армии начали наступление с рубежа Киров. Волхов на Врянск. В районе Погорелое Городище, на правом фланге, 20-я армия, взаимодействуя елевым крылом Калининского фронта, повела в авгу- сте наступление с целью разгрома немецких войск в районе Сычевка, Ржев. Когда немецкая оборона была прорвана и наши армии вышли к железной дороге Ржев — Вязьма, наступление войск Западного фронта было приостановлено. Ржев остался в руках противника, и И августа враг предпринял в свою очередь наступление крупной группировки войск против левого крыла фронта. Общий замысел гитлеровского командования сводился к тому, чтобы па первом этане операции сильным ударом прорвать фронт обороны 61-й армии в ее центре, затем крупными силами с большим количеством танков и авиации развернуть стремительное наступление на Сухиничн и, выйдя во фланг и глубокий тыл 16-й армии, разгромить ее главную группировку. Конечной же целью этой операции врага было соз- дать весьма серьезную угрозу всему левому крылу войск Запад- ною фронта, чтобы советское командование не могло высвободить оттуда крупные силы для участия в Сталинградском сражении. В это время под Сталинградом наши войска испытывали огромное напряжение, там развертывались главные события войны. Для про- 28
ведения описываемой операции, как выяснилось впоследствии, враг использовал в общей сложности около пятнадцати дивизий, в том чис- ле пять танковых, имевших до 500 боевых машин. Наступление поддерживала мощная авиационная группировка. В роли командующего войсками армии я принимал меры для отражения нависшей угрозы. Г. К. Жуков со свойственной ему твер- достью и требовательностью умело направлял усилия армии и подо- шедших резервов. К 18 августа ударная группировка немецко-фаши- стских войск была сильно ослаблена. Потеряв до 10 тысяч человек только убитыми и свыше 300 танков, вражеское командование окон- чательно отказалось продолжать наступление. Мало того, чтобы оста- новить удар войск Западного фронта, немецкому командованию пришлось спешно бросить туда несколько дивизий, предназначен- ных для развития наступления на сталинградском и кавказском направлени их. Немецкий генерал К. Типпельскирх, упоминая о боевых событиях в районе Сычевка, Ржев, писал: «Прорыв удалось предотвратить только тем, что три танковые и несколько пехотных дивизий, которые уже готовились к переброске на южный фронт, были задержаны и введены сначала для локализации прорыва, а затем и для контр- удара». Г. К. Жуков в своей книге пишет: «Если бы в нашем распоряже- нии были одна-две армии, можно было бы во взаимодействии с Кали- нинским фронтом... не только разгромить ржевскую группировку, ио и всю ржевско-вяземскую группу немецких войск и значительно улучшить оперативное положение на всем западном стратегическом направлении. К сожалению, эта реальная возможность была упущена Верховным Главнокомандованием. Вообще, должен сказать, Верхов- ный понял, что неблагоприятная обстановка, сложившаяся летом 1942 года, является следствием и его личной ошибки, допущенной при утверждении плана действий наших войск в летней кампании 1942 года. И он не искал других виновников среди руководящих лиц Ставки и Генерального штаба». В конце августа Георгий Константинович был отозван в Москву и назначен заместителем Верховного Главнокомандующего. Он вые- хал в район Сталинграда, где обстановка еще более усложнилась. Вместо него на Западный фронт прибыл генерал-полковник Иван Степанович Конев. Неоднократные встречи в боевой обстановке дали мне возмож- ность близко соприкоснуться с нашими наиболее известными в то время военачальниками — Г. К. Жуковым и И. С. Коневым. Оба они ныли настоящие коммунисты, типичные представители русского тру- дового парода, выходцы из самых его глубин. Обоим свойственны были здравый ум, твердый характер, строгость и справедливость. Сходны были и их армейские биографии: и Георгий Константино- вич. и Иван Степанович долгое время командовали полками, затем крупными войсковыми соединениями, у спешно окончили ряд военно Учебных заведений. Ио были, конечно, и определенные различия в стиле и методах их работы — ведь каждая личность неповторима. 29
Г. К. Жуков подписывает в Карлсхорсте акт о безоговорочной капитуляции Iерма инн Под Сталинградом Георгин Константинович развил энергич- ную деятельность: войска Сталинградского фронта воспретили свободу маневра 6-й армии Паулюса непрерывными мощными ударами по ее северному флангу; это лишило врага возможности всеми силами навалиться на наш Юго-Восточный фронт, который оборонял Сталинград. Но эти удары не привели, да и не могли привести к коренному изменению обстановки, ибо приходились ио компактной, до предела насыщенной артиллерией и танками вражеской группировке. Г. К. Жуков и А. М. Василевский при- шли к мысли о необходимости искать успех на дальних флангах Сталинграда, где действовали союзники вермахта (румынские и итальянские соедпнения). II открывалась перспектива зажать в железное кольцо 6-ю полевую и 4-ю танковую армии врага, с фана- тичным упорством стремившиеся полностью овладеть Сталинградом. Как известно, заместитель Верховного Главнокомандующего и на- чальник Генерального штаба в середине сентября внесли это пред- ложение па рассмотрение 11. В. Сталина. После обмена мнениями оно было принято, и началась разработка плана сталинградского контрнаступления, в котором затем принял участие большой коллектив военачальников. Искусная реализация этого плана привела к поистине историческим результатам — окруже- нию и полному разгрому мощной ударной группировки немецко- фашистских войск под Стал и игра гом. За свой огромный вклад в ста- 30
лииградскую эпопею Георгий Константинович был награжден только что учрежденным тогда орденом Суворова I степени (орденский знак № 1). Одновременно ему было присвоено звание Маршала Совет- ского Союза. В январе 1943 года Георгий Константинович искусно координиро вал действия Ленинградского и Волховского фронтов, осуществляв- ших знаменитую операцию «Искра», в результате успеха которой была прорвана блокада Ленинграда. Летом 1943 года мне посчастливилось принять самое активное участие в разработке и осуществлении плана действий Западного фронта в контрнаступлении под Орлом. Огромный, существенный вклад внес Георгий Константинович в планирование летней кампании 1943 года, в Курскую битву, окончившуюся величественной победой. Еще весной 1943 года, прибыв в район Курского выступа, тщатель- но изучив и глубоко проанализировав совместно с командованием расположенных здесь фронтов состояние советских войск и данные о противнике, Г. К. Жуков 8 апреля представил в Ставку доклад, в котором сделал верные выводы о намерениях фашистского командо- вания и внес конкретное предложение о плане действий советской стороны летом 1943 года. Он писал в Ставку: «Видимо, на первом этапе противник, собрав максимум своих сил, в том числе до 13—15 танковых дивизий, при поддержке большо- го количества авиации нанесет удар своей орловско-кромскоп группи- ровкой в обход Курска с северо-востока и белгородско-харьковской группировкой в обход Курска с юго-востока... Следует ожидать,— писал он далее,— что противник в этом году основную ставку при наступательных действиях будет делать па свои танковые дивизии и авиацию, так как его пехота значительно слабее подготовлена к нас- тупательным действиям, чем в прошлом году». В этих условиях Г. К. Жуков считал нецелесообразным переход наших войск в наступ ление с целью упредить противника. «Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем ого танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника». Эти соображения в основном совпали с мнением Генерального штаба. 12 апреля в Ставке состоялось совещание, па котором было при- нято предварительное решение о преднамеренной обороне. В ходе исторической Курской битвы мне вновь посчастливилось встретиться с Г. К. Жуковым. Нашу армию, которая незадолго до этого была преобразована в И-ю гвардейскую, Георгий Константинович посетил в конце июня. Я получил возможность лично поздравить его с присвоением высшего воинского звания — Маршала Советского Союза. К этому времени в штабе армии находились генерал В. Д. Соко- ловский, ставший командующим Западным фронтом, член Военного г°вета фронта генерал Н. А. Булганин, командующий артиллерией Красной Армии генерал Н. Н. Воронов и командующий авиацией Дальнего действия генерал А. Е. Голованов. I еоргии Константино- вич очень подробно ознакомился с разработанным нами планом 31
организации прорыва обороны противника и соображениями но раз- витию успеха силами танковых корпусов генералов М. Г. Сахно и В. В. Вуткова. Он охотно поделился с нами своим опытом организа- ции наступательных операций, обратил внимание на излюбленные тактические и оперативные приемы немецкого командования, короче, его указания и советы во многом помогли улучшить разработан ный нами план действий. Вопросы боевого применения артиллерии при прорыве обороны противника доложил маршалу командующий артиллерией армии генерал-лейтенант II. С. Семенов. Георгий Константинович слушал нашего артиллериста одобрительно, чувствовалось, что и план артил- лерийского наступления ему нравится. Вдруг в какое-то мгновение глаза его как бы озарились, и он написал в блокноте несколько слов своим крупным почерком. Я понял, что у него родилась новая мысль. И действительно, Г. К. Жуков предложил преподнести немцам сюрприз: атаку пехоты и танков начинать не после окончания артил- лерийской подготовки, как это делалось до сих пор, а в процессе артиллерийской подготовки, в момент усиления ее темпа и мощности, чтобы затруднить подготовку к отражению нашего удара. Это предложение всем нам, в том числе и генералу Н. Н. Воронову, пришлось по душе. Наши артиллеристы внесли в свой план соответ- ствующие изменения и согласовали их с командирами стрелковых корпусов и дивизий. Новшество вполне оправдало себя и вызвало у противника, как показывали пленные, растерянность, а местами и панику. Уезжая из армии, маршал Жуков предупредил нас, что, по всем данным, немецко фашистские войска в ближайшие дни перейдут в наступление против войск Центрального и Воронежского фронтов, оборонявших Курский выступ. Он потребовал от В. Д. Соколовского и меня принять все меры для дальнейшего повышения готовности войск армии к переходу в наступление. Не забывал нас маршал и в ходе операции. Запомнилась его телеграмма на имя В. Д. Соколовского, находившегося в день начала наступления па КН пашей 11-й гвардейской армии: «Особое внима- ние обратить па своевременный ввод в прорыв танковых корпусов, принять все меры к тому, чтобы не опоздать». Помни гея. Соколовский сказал на это. что заместитель Верховного Главнокомандующем о читает наши мысли. Дело в том, что за 10-15 минут до этого он уже отдал соответству- ющий приказ танкистам. Запомнились мне два дня в конце июля 1943 года. 28-го был важный разговор по телефону ВЧ с Верховным Главно командующим. Он выразил удовлетворение действиями армии в Орлове кой операции и выделил нам крупное пополнение, чтобы пе)Д держать наступление. 29 ге> я улетел в 16 и гвардейский корпус, коте) рын отражал контрудар противника. На поле боя еще1 дымились подбитые «тигры» и «фердипанды». Части 11 й гвардейской стрелко- вой дивизии отважно и умело дрались с тапками хваленой эсэсовской дивизии е< Великая Германия» 32
Едва я вернулся на командный пункт корпуса, как услышал телефонный звонок. Командир корпуса генерал И. Ф. Федюнькин передал мне трубку. Член Военного совета армии генерал П. Н. Ку- ликов, явно волнуясь, сообщил, что на наш КП в Минино приехал маршал Г. К. Жуков и просит меня немедленно вернуться на команд- ный пункт армии. Когда я прилетел в Минино, понял, что Георгий Константинович явно не в духе. Мое радужное настроение, вызванное похвалой Вер- ховного и его обещанием помочь пополнением, как рукой сняло. Довольно сухо поздоровавшись, маршал резко спросил: — Как это ты, Иван Христофорович, опытный генерал, уговорил своего командующего фронтом Василия Даниловича Соколовского принять явно неправильное решение — ввести 4-ю танковую армию на неблагоприятном для массированных действий танков болховском направлении, а не на хатынецком, где явно можно было бы добиться гораздо больших успехов. Идет третий год войны, пора бы уже на- учиться воевать и беречь людей и технику! К великому моему огорчению, к моменту появления Георгия Константиновича на КП в Минино генерал В. Д. Соколовский убыл на правое крыло фронта, чтобы руководить главной группировкой в готовившейся Смоленской наступательной операции. А представи- тель Ставки считал своим долгом безотлагательно выявить виновника крайне неприятного инцидента, получившегося при вводе в сражение 4-й танковой армии. Верный своему характеру, Георгий Константинович, который никогда не откладывал тяжелых разговоров, огорошил меня, неожи- данно предъявив мне обвинение в том, будто я — инициатор не- удачного применения танковой армии Ваданова, тем более что ее вводили в сражение в полосе моей армии. Я доложил, что это не так, что в действительности настаивал на другом решении, на том, чтобы ввести танки в сражение именно на хатынецком направлении; в этом случае они во взаимодействии с гвардейцами 11-й могли бы выйти в глубокий тыл главной, орловской группировки противника Как и следовало ожидать, Георгий Константинович поверил мне, потому что давно и хорошо меня знал. К тому же я по своей инициативе уже перегруппировал главные силы армии, нацелив их с болховского на хатынецкое направление. Затем я подробнее доложил о наших делах, а Г. К. Жуков в свою очередь ознакомил меня с ходом боевых действий Центрального и Воронежского фронтов. День клонился к вечеру, и Георгий Константинович согласился поужинать. За столом беседа приобрела дружеский характер. Вскоре представитель Ставки выехал на автомашине к В. М. Ваданову. Не надо было быть пророком, чтобы понять, что Василию Михайловичу Достанется на орехи. Позже я узнал, с каким искренним желанием помочь Георгий Константинович, порой рискуя жизнью, осматривал самые важные участки фронта наступления 4-й танковой армии. В связи с этим случаем стоит сказать еще несколько слов о стиле Работы Г. К. Жукова, о его взаимоотношениях с подчиненными. 2 3 445 33
Г. К. Жуков и главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов у зенитчиков-гвардеицев. 1946 год Главный принцип взаимоотношений между подчиненными и на- чальником в армии вообще и на войне в особенности состоял в том, что старший начальник, ставя сложную и трудную, связанную с рис- ком для жизни людей задачу, должен и свои плечи подставлять под ношу, равную, а вернее, еще более тяжелую, чем та, которую он уготовил подчиненным. А ошибочное, непродуманное, легковесное решение начальника грозит бессмысленной гибелью воинам — его соотечественникам и единомышленникам, ставит под угрозу плоды напряженного труда тысяч советских людей. Поэтому взыскательность старшего начальника, суровая требо- вательность совершенно необходимы. Что касается Георгия Констан- тиновича, то суров и требователен до предела он был прежде всего к самому себе. Должен прямо сказать, что к подчиненным он предъяв- лял куда более мягкие требования, чем к себе. К тем, кто с настоящей партийной ответственностью и воинской рачительностью выполнял долг перед Родиной, Георгий Константинович относился хорошо и стремился поощрить их выдвижением на более высокие должности, присвоением очередных воинских званий, награждением, скупой, но справедливой похвалой. К людям, проявившим безответственность, и разгильдяям всех мастей, а, чего греха таить, такие встречались, к глубокому сожалению, в наших рядах, он был действительно бес- 34
пощаден и без обиняков называл вещи своими именами, подслащивать горькие пилюли было не в его правилах. Не надо забывать и того, что индивидуальные различия в харак- тере и темпераменте военачальников неизбежны. Скажем, манера поведения К. К. Рокоссовского отличалась от манеры поведения Г. К. Жукова. Но уже одно то, что они были друзьями, что называет- ся, побратимами, свидетельствует: не было у них принципиальных разногласии в таком важнейшем деле, как отношение к подчинен- ным. В дальнейшем, в Курской битве и битве за Днепр, Георгий Кон- стантинович координировал действия войск Воронежского, Степного и Юго-Западного фронтов, ставших затем соответственно 1, 2 и 3-м Украинскими фронтами. Их успешные действия — лучшее свиде- тельство плодотворности его деятельности в тот период. Георгий Константинович внес большой вклад в разработку и реализацию стратегического плана летней кампании 1943 года, а этот план состоял из целого комплекса последовательных операций, каждая из которых в свою очередь имела крупное оперативное или стратегическое значе- ние. Теперь каждому школьнику известно, что наша победа на Курс- кой дуге, по образному выражению Верховного Главнокомандующего, поставила немецко-фашистскую армию перед катастрофой. Огромно было значение и битвы за Днепр. В этой битве советские войска нанесли поражение основным силам немецко-фашистской группы армий «Юг», освободили более 38 тыс. населенных пунктов, в том числе 160 городов. На Днепре советские войска проявили массовый героизм, 2438 солдат, офицеров и генералов были удостоены звания Героя Советского Союза. Захват стратегических плацдармов на Днепре создал условия для освобождения Белоруссии и Право- бережной Украины. 1 марта 1944 года Г. К. Жуков в весьма сложной и своеобразной оперативной обстановке принял командование войсками 1-го Украин- ского фронта после гибели генерала армии Н. Ф. Ватутина, и уже 4 марта 1944 года войска этого фронта возобновили наступление, прорвали оборону противника и вышли на линию Тернополь, Про- скуров, перерезав важнейшую коммуникацию крупной группировки, в которой фашистское командование сосредоточило против 1-го Украинского фронта пятнадцать полнокровных дивизии. Завязалось ожесточеннейшее сражение. Враг пытался локализовать прорыв и от- бросить наши войска в исходное положение, но к 31 марта был окру- жен соединениями 1-го и 2-го Украинских фронтов. Напряжение боев не уменьшилось, и, хотя окруженные были уничтожены не пол- ностью, войска фронта освободили 57 украинских городов, в их числе Винницу, Проскуров, Тернополь, Черновцы, вышли к предгорьям Ьарпат. В итоге весь стратегический фронт врага на южном крыле со- ветско-германского фронта был рассечен на две изолированные части. Это был крупный успех. Многие тысячи воинов удостоились высоких правительственных наград. Г. К. Жукову была вручена только что
с и к учрежденная высшая полководческая награда — орден «Победа» (знак № 1). Расскажу теперь о наших контактах с Георгием Константинови- чем при предварительном рассмотрении в Ставке плана знаменитой операции, которая имела своей целью освобождение от гитлеровской оккупации Белоруссии. Эта операция была известна под кодовым наименованием «Багратион». 22 мая 1944 года мы с генералом Д. С. Леоновым — членом Воен- ного совета 1-го Прибалтийского фронта, войсками которого я коман- довал с ноября 1943 года, были приняты маршалами Г. К. Жуковым А. М. Василевским. Георгий Константинович пригласил меня карте. — Иван Христофорович,— обратился он ко мне,— в соответствии замыслом операции, который мы завтра с твоим участием будем докладывать Верховному Главнокомандующему, 1-му Прибалтий- скому фронту на начальном ее этапе надлежит силами 4-й ударной, 6-й и 11-й гвардейских и 43-й армий, 5-й гвардейской танковой армии прорвать оборону противника северо-западнее Витебска, форсировать Западную Двину и, прикрываясь со стороны Полоцка, наступать главными силами в направлении Лепель, Молодечно, а частью сил — на Сенно с целью окружения и уничтожения витеб- ской группировки врага во взаимодействии с войсками 3-го Белорус- ского фронта. Твоему соседу слева будет поставлена задача после разгрома совместно с войсками 1-го Прибалтийского витебской груп- пировки и прорыва обороны противника в районе Орши направить главные усилия фронта для выхода в район Вильнюса. Как ты рас- цениваешь такое построение операции? Я выразил глубокое удовлетворение сутью замысла, смелыми и решительными целями этой грандиозной операции, однако в связи с тем, что наш сосед справа — 2-й Прибалтийский фронт — на первом этапе операции в наступлении продолжительное время не участво- вал, высказал опасение за свое правое крыло. Ведь войска нашего фронта привлекались не только к разгрому северного крыла группы армий «Центр», но и к глубокому охвату с северо-запада всей центра- льной группировки противника в Белоруссии. — В этом случае,— сказал я,— мощная вражеская группа армий «Север» может нанести сильный удар с севера по растянутому флангу и тылу нашего фронта. И вот здесь проявилась действительно присущая Г. К. Жукову черта — самокритичность, умение мгновенно схватить рациональное зерно в предложениях, поддержать разумную инициативу подчи- ненных. — Да, угроза такого удара вполне реальна,— сказал он.— 2-й Прибалтийский перейдет в наступление значительно позднее. У про- тивника в Прибалтике на некоторое время будут развязаны руки, а это надо учитывать. А что ты предлагаешь? У меня был готов ответ на этот вопрос. 36
— После окружения и разгрома витебской группировки против- ника целесообразно поручить осуществление глубокого удара в юго- западном направлении правому крылу войск нашего соседа слева — 3-го Белорусского,— предложил я.— Основные же усилия нашего фронта лучше направить прямо на запад, чтобы во взаимодействии с правым крылом 3-го Белорусского фронта активно участвовать в разгроме войск группы армий «Центр» и одновременно отсечь их от южного крыла группы армий «Север». Начался оживленный обмен мнениями. Всесторонне рассмотрев высказанное предложение, маршалы Жуков и Василевский обещали поддержать его при докладе Верховному Главнокомандующему окон- чательного варианта замысла операции. Это обещание они выполнили. А развитие боевых событий подтвердило разумность нашего пред- ложения. В операции «Багратион» маршал Жуков координировал действия войск 2-го и 1-го Белорусских фронтов, а еще до ее окончания пере- ключился на южное крыло советско-германского фронта, где в это вре- мя войска начали мощное наступление с целью полностью освободить Украину и выйти на территорию Польши и Чехословакии. Летне- осенняя кампания 1944 года принесла войскам Красной Армии блистательную победу. Огромный вклад Георгия Константиновича в эту победу был отмечен его награждением — второй медалью «Золотая Звезда». На последнем этапе войны Георгий Константинович с ноября 1944 года командовал 1-м Белорусским фронтом, который сыграл важнейшую роль в Висло-Одерской и Берлинской операциях. Висло-Одерская операция 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов была подготовлена в крайне сжатые сроки, так как западные союзники, получившие весьма ощутимый удар от вермахта в Арден- нах, запросили срочной помощи. В ходе этой стремительной и очень напряженной операции Красная Армия освободила большую часть Польши, в том числе и Варшаву. Было продемонстрировано высокое искусство маневра крупными танковыми и механизированными сила- ми, в итоге войска 1-го Белорусского фронта окружили крупные группировки вермахта в районах Познани и Шнейдемюля, а передо- вые отряды форсировали Одер и захватили плацдармы в районе Кинитц, Нойендорф, Рефельд. Появление советских войск всего лишь в 70 километрах от Берлина ошеломило гитлеровцев и их преступ- ных заправил. За успешное руководство войсками в этой операции Г. К. Жуков 30 марта 1945 года был награжден вторым орденом «Победа ». Еще более величественной была Берлинская операция, начавшая- ся 16 апреля 1945 года. О ней немало написано, я отмечу лишь два момента. Во-первых, тот факт, что враг оборонял столицу с фанатичным упорством под лозунгом «Берлин всегда был и вечно останется немецким!». Геббель- совская пропаганда, подло игравшая на националистических чувствах 37
солдат вермахта и берлинцев, особенно молодежи, отравленной ядом нацизма, сыграла отвратительную роль. Невзирая на, казалось бы, полную бесперспективность сопротивления, враг дрался с невидан- ным ранее ожесточением и упорством. Во-вторых, не секрет, что западные союзники очень хотели бы первыми попасть в Берлин, а гитлеровцы, по существу, открыли перед ними фронт, перебросив все силы против нашей армии. Советские воины, одухотворенные ве- ликими идеями ленинской партии, проявили в этой битве истинное бесстрашие и самоотверженность, мужество и доблесть, а также бес- примерную воинскую предприимчивость и боевое мастерство. Эти их качества Военный совет фронта, возглавляемый Г. К. Жуковым, направил в русло выполнения спланированной стратегической задачи. Ведь всем было ясно, что с падением Берлина наступит долгождан- ный мир. Стоит ли говорить, что в битве за Берлин организаторские способности Г. К. Жукова, его несгибаемая воля и способность предвидеть развитие событий сыграли важнейшую роль. Он умело поддерживал высокий творческий настрой руководящего состава фронта, операцию готовили со скрупулезной тщательностью, коман- дующий вникал во все принципиальные вопросы. За блестящее про- ведение заключительных операций Великой Отечественной войны Г. К. Жуков был удостоен третьей медали «Золотая Звезда». Роль Г. К. Жукова в деле победы над гитлеровским фашизмом партия и правительство особо подчеркнули, поручив ему подписа- ние Акта о безоговорочной капитуляции Германии. Местом подписа- ния этого важнейшего исторического документа был в соответствии с логикой и справедливостью выбран Берлин, который неделю тому назад был взят войсками 1-го Белорусского и 1-го Укра- инского фронтов. В полночь 8 мая Г. К. Жуков и сопровождающие его советские официальные лица, а также полномочные представите- ли союзного верховного командования вошли в зал, украшенный флагами СССР, США, Англии и Франции Сюда же были доставлены бывший начальник штаба верховного главнокомандования вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, а также главнокоманду- ющие фашистскими ВМС и люфтваффе адмирал флота Г. Фридебург и генерал-полковник авиации Г. Штумпф. Церемонию подписания Акта открыл маршал Жуков. Он привет- ствовал представителей союзного командования в занятом совет- скими войсками Берлине в исторический момент капитуляции общего врага — фашистской Германии. — Мы, представители Верховного Главнокомандования Совет- ских Вооруженных Сил и верховного командования союзных войск... уполномочены правительствами антигитлеровской коалиции принять Верховное командование союзников представляли заместитель Эйзенхауэре сланный маршал авиации Великобритании А. Теддер, командующий воздушными стратегическими силами ( IUA генерал К. Спаатс и главнокомандующий армией франции генерал ММ. де Латр де Тассииьи. 38
♦ Трижды Герои Советского Союза (слева направо) А. II. Покрышкин, Г К Ж}ков и И. Н Кожедуб безоговорочную капитуляцию Германии,— торжественно произнес он. Затем состоялась церемония подписания акта. После того как немецкая делегация вышла из зала, Г. К. Жуков сказал, обращаясь к своим сподвижникам: — Дорогие друзья, нам с вами выпала великая честь. В заклю- чительном сражении нам было оказано доверие советского народа, партии и правительства вести доблестные советские войска на штурм Берлина. Это доверие советские войска, в том числе и вы, возглавляв- шие их в сражениях за Берлин, с честью оправдали. Жаль, что многих чет среди нас. Как бы они порадовались долгожданной победе, за которую, не дрогнув, отдали свою жизнь!.. В своих мемуарах маршал Жуков пишет: «Вспомнив близких друзей и боевых товарищей, которым не до- велось дожить до этого радостного дня, эти люди, сами привыкшие без малейшего страха смотреть смерти в лицо, как ни крепились, не смогли сдержать слез. В 00 часов 50 минут 9 мая 1945 года заседание, на котором была принята безоговорочная капитуляция немецких вооруженных сил, закрылось. 39
Потом состоялся прием, который прошел с большим подъемом... Праздничный ужин закончился утром песнями и плясками. Вне конкуренции плясали советские генералы. Я тоже не удержался и, вспомнив свою юность, сплясал «русскую». В этом эпизоде тоже как нельзя лучше видна широта души выдающегося полководца, его неотрывная близость к родному народу. И. X. Баграмян и Г. К. Жуков С честью представлял Георгий Константинович наше социа- листическое государство во время этого исторического акта, показав, что он не только выдающийся военный, но и государственный деятель. Не случайно он стал первым Главнокомандующим Группой советских оккупационных войск в Германии и Главноначальству- ющим Советской военной администрацией в Германии. Приведу еще один эпизод, относящийся уже к первым послевоен- ным месяцам и характеризующий как самого Г. К. Жукова, так и отношение к нему И. В. Сталина. Вскоре после 9 мая, когда по ука- занию Ставки я возглавлял в бывшей Восточной Пруссии войска 3-го Белорусского фронта, меня вызвали в Москву. С аэродрома я поехал к начальнику I енерального штаба. На мой вопрос о причине вызова Алексей Иннокентьевич Антонов ответил: 40
— Товарищ Сталин решил обсудить с участием командующих войсками фронтов и начальников центральных управлений Нарко- мата обороны ряд проблем, связанных с переводом армии на мирное положение. Совещание начнется завтра в одиннадцать часов утра в Кремле. Руководить им будет сам Верховный, участие в работе при- мут члены Политбюро. Прибыв к назначенному времени в приемную И. В. Сталина, я увидел там всех командующих фронтами и группу генералов цент- рального аппарата Наркомата обороны. После первого заседания были созданы из участников совещания комиссии по каждому роду войск. В частности, судьбой кавалерии, естественно, поручили зани- маться комиссии во главе с С. М. Буденным. Однако накануне того дня, когда предстояло заслушивать доклады комиссий, он заболел и не смог выступить на совещании. Миссию С. М. Буденного возложили на меня, невзирая на то, что я руководил комиссией по инженерным войскам. На очередном заседании я кратко изложил доводы в пользу сохранения небольшого ядра конницы: предлагалось оставить два кавалерийских корпуса, каждый в составе двух кавалерийских ди- визий и танковой бригады. Как и следовало ожидать, многие это предложение встретили в штыки. Существо возражений сводилось к следующему: конница отжила свое, в век всеобщей моторизации она — явный анахронизм. Неожиданную поддержку доклад получил лишь от И. В. Сталина. — В принципе вы, товарищи, правы,— заметил он, обращаясь к сторонникам немедленного расформирования кавалерийских соеди- нений.— Однако вы не учитываете следующего факта: наша страна так велика и границы ее тянутся через столь разнообразные театры военных действий, что на некоторых из них нам просто трудно обой- тись без конницы...— Помолчав, Сталин с едва заметной улыбкой спросил самого активного сторонника расформирования кавале- рии: — Вы не согласны с этим, товарищ Жуков? Жуков ответил не сразу. Несколько мгновений царила мертвая тишина, а Георгий Константинович стоял, нахмурив брови, в раз- думье. Зная непреклонный характер маршала, я ожидал с его сто- роны возражений, но он вдруг выпрямился и с легкой усмешкой сказал: — Согласен, полностью согласен, товарищ Верховный Главно- командующий! — Вот и хорошо,— удовлетворенно резюмировал Сталин.— раз вы согласны, значит, согласны, надеюсь, и остальные? Одобрительный гул подтвердил его слова. Принятые на сове- щании предложения разных комиссий легли в основу дальнейших организационных мероприятий, связанных с переводом Красной Армии на штаты мирного времени. Мне думается, этот эпизод убедительно говорит об отношении И. В. Сталина к Георгию Константиновичу как к человеку принципи- альному, не боящемуся высказать свое мнение, даже если оно расхо- дится с мнением Верховного Главнокомандующего. Самого Г. К. Жу- кова он характеризует как человека, который, невзирая на твердость 41
своих убеждений и самолюбие, умел принять контрдоводы и отнюдь не был неким упрямцем, который при всех обстоятельствах считает свое мнение безапелляционно правильным. Многих талантливых полководцев взрастила партия. Одним из наиболее выдающихся среди них был, несомненно, Маршал Со- ветского Союза Г. К. Жуков. Горжусь, что мне выпало счастье работать под его руководством, быть его товарищем и сверстником в дни мирной учебы и суровых военных испытаний.
A. M. ВАСИЛЕВСКИИ Летом 1936 годя была основана Академия Генерального штаба. Некоторую часть слушателей ее первого набора наметила споциаль ная комиссия Народного комиссариата обороны без их заявления о желании хчиться. В это число поняли и мы с Александром Михайло Ви чем Василевским. Слушателям сообщили, что ехать в Москв\ можно с семьями. Наши с Тамарой Хмяяконном сборы были недолгими Мы так часто переезжали с места на место, что давно выработалась привычка ♦ 3
к кочевой жизни. Через несколько дней вся наша семья была уже па перроне Киевского вокзала в Москве. Встретили нас хорошо, всех слушателей поселили в комфортабельном общежитии академии. Нам, свыкшимся с неудобствами провинциальной жизни, новые жилищные условия показались просто роскошными. Познакомились мы с Александром Михайловичем на одном из первых совещаний в стенах новой академии, после того как переоде- лись в необычную и, пожалуй, несколько яркую форму. Слушатели и преподаватели нового учебного заведения носили не сапоги, как все военные в то время, а ботинки. На кителях и шинелях — черные бархатные воротнички с белой окантовкой, такая же окантовка на красных околышах фуражек, брюки навыпуск с широкими, малинового цвета лампасами. Кто-то из моих друзей подвел меня к ладно сбитому, выше среднего роста полковнику с волнистыми волосами и яркими, проницательными карими глазами и на- звал его: — Александр Михайлович Василевский.— Мы крепко пожали друг другу руки, а наш общий знакомый продолжил: — Он же Алек- сандров, он же Васильев, он же Михайлов. Я не сразу сообразил, что это псевдонимы, под которыми Алек- сандр Михайлович публиковал свои статьи в журнале «Военный вестник». В них речь шла об актуальных проблемах обучения и воспи- тания войск, и я читал их с большим интересом. С момента знакомства с ним и до конца жизни Александра Ми- хайловича я никогда не терял его из виду. В академии мы учились, правда, в разных группах, но об успехах Василевского в учебе я был наслышан. Учился он отлично, чему в немалой мере способствовали его хорошая общеобразовательная и военная подготовка, упорство, феноменальная память, разносторонние способности. Программа академии была построена так, чтобы дать слушате- лям за два года максимум знаний, необходимых высшему командному составу. Основными дисциплинами были марксистско-ленинская философия, тактика высших соединений и оперативное искусство. Важное место отводилось изучению вопросов организации, мобили- зации войск, военной экономики, истории военного искусства; из общеобразовательных дисциплин — иностранным языкам. Летом в поездках на Балтийский и Черноморский флоты нас знакомили с надводными и подводными кораблями, а также с одной из главных военно-морских баз флота: ее структурой, организацией управления и противовоздушной обороной. К глубокому сожалению, в конце 1937 года не успевшая окреп- нуть Академия Генерального штаба потеряла значительную часть своих преподавательских кадров. Это, безусловно, не могло не лихо- радить учебный процесс, невзирая на экстренно принятые меры. На должности преподавателей были присланы наиболее способные командиры из войск и Генерального штаба. Ими стали и некоторые слушатели первого набора, выпущенного досрочно, в том числе и Александр Михаилович. В конце августа 1937 года он возглавил кафедру тыла академии, которой до этого руководил крупный специ-
алист этого дела И. И. Трутко. Назначение удивило А. М Василевско- го: в этой сфере он ранее не работал. Правда, А. М. Василевский пробыл в академии недолго. Его вскоре назначили в Генеральный штаб начальником отделения опе- ративной подготовки высшего комсостава. Вот что об этом пишет сам Александр Михайлович: «Так в октябре 1937 года началась моя работа в Генеральном штабе Красной Армии. Тогда я еще, ко- нечно, не знал, что в стенах Генштаба мне будет суждено провести ряд лет, заполненных сложной работой, самой трудной в моей жизни». В 1939 году Александр Михайлович по совместительству был назначен заместителем начальника Оперативного управления Ген- штаба, а в мае 1940 года стал штатным заместителем начальника Оперативного управления Генштаба. В межвоенные годы А. М. Ва- силевский принял непосредственное участие в руководстве войсками во время боев на озере Хасан и на последнем этапе советско-финлянд- ской войны. Уже в начале 1941 года руководство фашистской Германии при- ступило к сосредоточению своих войск в приграничных с нашей страной районах. Информация об этом начала поступать в Генштаб. В связи с этим Оперативное управление вынуждено было с большим напряжением заняться совершенствованием разработанного ранее плана сосредоточения и развертывания Красной Армии для отра- жения ударов с запада. В этом плане отмечалось, что боевые действия, вероятнее всего, начнутся с отражения ударов агрессора и выльются в противоборство ВВС. Враг будет стремиться вывести из строя наши аэродромы, нанести возможно более серьезное поражение сухо- путным войскам, особенно бронетанковым, нарушить железнодорож- ные коммуникации. Предусматривался ряд контрмер по срыву наме- рений врага в начальный период войны. По указанию ЦК ВКП(б) с середины мая началось выдвижение ряда армий, около 30 дивизий из внутренних округов в приграничные. Однако полностью, как известно, осуществить все запланированное не удалосв. Как рассказывал впоследствии Александр Михайлович, с середи- ны июня все работники Оперативного управления без каких-либо приказов сверху безотлучно находились на своих служебных местах. В первом часу ночи 22 июня 1941 года под руководством А. М. Васи- левского в срочном порядке производилась передача в адрес при- граничных округов директивы о том, что 22—23 июня возможно внезапное нападение немецких войск. Директива требовала привести все части в боевую готовность. С началом войны, как говорил мне Василевский в одной из бесед, работать приходилось с невероятным напряжением, буквально сутка- ми не отрываясь от оперативных документов, анализируя склады- вавшуюся на фронтах обстановку, разрабатывая предложения для начальника Генштаба. Но Генеральный штаб не в силах был тогда решить всю массу проблем, которые встали перед ним. 45
A. M. Василевский и И. X. Баграмян (1-й Прибалтийский фронт) 30 июля 1941 года начальником Генштаба стал Б. М. Шапошни- ков, а через два дня, 1 августа, А. М. Василевский был назначен заместителем начальника Генерального штаба — начальником Опе- ративного управления. Вместе с Борисом Михайловичем или одного его теперь вызывали в Ставку по нескольку раз в сутки. После прорыва немецко-фашистских войск под Вязьмой ГКО 5 октября принял специальное решение об организации обороны столицы. В район Гжатска и Можайска выехали члены Политбюро ЦК партии К. Е. Ворошилов и В. М. Молотов, вместе с ними в качестве представителя Ставки с группой офицеров Генштаба отправился и А. М. Василевский. Его задача состояла в том, чтобы помочь возмож- но более полно выяснить оперативную ситуацию и рекомендовать конкретные меры для локализации ударов врага. Он поддерживал непрерывную связь с И. В. Сталиным и в одном из разговоров внес предложение объединить Западный и Резервный фронты. И. В. Ста- лин одобрил рекомендацию. Командующим объединенным Западным фронтом был назначен Г. К. Жуков. Наши контакты с Александром Михайловичем начались с первых дней войны, в частности, при докладах по телефону или аппарату Бодо. Я вспоминаю всегда дружелюбный, деловой тон этих перегово- 46
ров. Сведения об обстановке были тогда крайне скудны, собирали мы их с большим трудом. Но чувствовалось, что Александр Михайло- вич рад был и этим данным. Его аналитический ум полученные с разных фронтов и из разных источников отрывочные данные при- водил в стройную систему. Он ясно представлял и умел полно обрисовать общую картину. Особенно мне запомнились переговоры с А. М. Василевским, когда он по поручению Верховного звонил в штаб нашего Юго-Западного направления, чтобы передать рас- поряжение Ставки о переброске в Москву 2-го кавалерийского корпуса. Тогда Александр Михайлович взволнованно говорил: — Верховный знает, что это будет большая жертва со стороны Юго-Западного направления, но он просил пойти на это. Мы предупредили, что нет свободных железнодорожных составов. А. М. Василевский доложил об этом Верховному Главнокомандую- щему. Мы ждали ответа в надежде, что Ставка оставит корпус на месте. Однако вскоре А. М. Василевский снова вызвал начальника штаба Юго-Западного направления П. И. Бодина: «Прошу принять и доложить ответ товарища Сталина главкому: «Составы будут поданы. Дайте команду о погрузке корпуса. Корпус будет пополнен в Москве». А. М. Василевский проконтролировал отправку вагонов, и под- крепления прибыли вовремя. Пополненный корпус генерала Белова, как известно, сыграл существенную роль в разгроме гитлеровцев под Москвой. Вообще, роль А. М. Василевского в битве под Москвой очень зна- чительна. Быстрая реакция заместителя начальника Генштаба на предложения командующего войсками Западного фронта Г. К. Жу- кова и аргументированная поддержка их при докладах И. В. Сталину сыграли существенную роль в повышении стойкости обороны столицы и в организации последовавшего победоносного наступления. Обострение оперативной ситуации вызвало необходимость раз- делить аппарат Генерального штаба на два эшелона. Один, во главе с Б. М. Шапошниковым, по решению Ставки выехал за пределы Москвы, чтобы подготовиться к руководству войсками действующей армии в более спокойной обстановке. Меньшая часть (девять чело- век) осталась в Москве для оперативного обслуживания Ставки. Возглавил ее А. М. Василевский. Он стал непосредственным помощ- ником Верховного Главнокомандующего в руководстве военными действиями при обороне Москвы. Как говорил мне в свое время Г. К. Жуков, это обстоятельство сыграло немаловажную роль, ибо с Александром Михайловичем они понимали друг друга с полуслова, кроме того, он смелее вел себя при обсуждении оперативных вопросов с Верховным Главнокомандующим. На всю жизнь мне запомнились переговоры с Александром Ми- хайловичем в период планирования и подготовки Ростовской насту- пательной операции, которая проходила при моем участии. После того как я доложил идею ее проведения главкому Юго- Западного направления Маршалу Советского Союза С. К. Тимошенко, заместитель начальника Генштаба удивительно быстро понял все 47
выгоды, которые нам сулил удар на Ростов в тех условиях. А. М. Василевский сумел убедить Верховного Главнокомандующего в необходимости осуществить эту дерзкую операцию и помог нам, что называется, из-под земли добыть необходимые подкрепления для Юго-Западного направления. Когда Ставка подготавливала план контрнаступления под Моск- вой, А. М. Василевский принимал в этом самое непосредственное участие. Войска вермахта, наступавшие на Москву, растянулись на широком фронте, а закрепиться не успели. Наши же резервные соединения удалось сосредоточить скрытно. Замысел контрнаступ- ления сводился к тому, чтобы ударами правого и левого крыла За- падного фронта во взаимодействии с войсками Калининского и Юго- Западного фронтов разгромить ударные группировки противника. Основная роль отводилась Западному фронту. Ставка быстро рас- смотрела и утвердила предложения командования и штаба нашего Юго-Западного фронта о контрнаступлении силами правого крыла. Соответствующие документы были изучены и одобрены за один день 30 ноября. В ночь на 1 декабря была издана директива Калининскому фронту, а днем (1 декабря) — Западному. Все эти документы были подписаны И. В. Сталиным и А. М. Ва- силевским. Замысел командования нашего Юго-Западного фронта вполне удовлетворял Ставку и исполняющего обязанности начальника Гене- рального штаба. А вот в решение командования Калининского фронта пришлось внести существенные изменения. Вместо глубокого удара с целью содействия правому крылу Западного фронта оно готовило всего лишь частную операцию по освобождению города Калинина. Александр Михайлович в ночь на 5 декабря побывал на КП фронта, от имени Ставки настоял на том, чтобы операцию проводили в полном объеме, и неотрывно следил за действиями фронтов. 15 декабря, например, главкому С. К. Тимошенко было указано, что правое крыло Юго-Западного фронта отстает от левого крыла Западного фронта. Действительно, группа войск генерала Костенко, начальником импровизированного штаба которой я был, вырвалась далеко вперед, а наша 3-я армия несколько отстала от 10-й армии Западного фронта. Анализируя предпосылки успеха контрнаступления под Москвой, А. М. Василевский прежде всего говорил о своевременности накопле- ния и целесообразности использования стратегических резервов. «Надо прямо сказать,— писал Александр Михайлович,— что, несмот- ря на тяжелую, порой критическую обстановку в дни героической обороны Москвы, Ставка Верховного Главнокомандования проявила большую выдержку и волю, сохранив выдвинутые в район Москвы стратегические резервы для перехода Красной Армии в решительное контрнаступление. Опыт Московской битвы в использовании резервов Ставки весьма поучителен». Ясно, что в это внес свои вклад и сам А. М Василевский. 48
Подобно тому как переход от обороны к контрнаступлению со- ветских войск в Московской битве совершился без паузы, так и это контрнаступление без какого-либо перерыва переросло в общее стратегическое наступление на большей части советско-германского фронта. Генштаб при самом активном участии А. М. Василевского разработал в предельно сжатые сроки замыслы целого комплекса операций девяти фронтов: Демянской, Торопецко-Холмской, Ржев- ско-Вяземской, Барвенково-Лозовской и Керченско-Феодосийской. В январе 1942 года мне довелось принять непосредственное участие в планировании и осуществлении одной из этих операций — Барвенково-Лозовской. Я был назначен к этому времени начальни- ком штаба Юго-Западного направления, объединявшего три фронта. В операции участвовали шесть общевойсковых армий и три кава- лерийских корпуса, сосредоточенных на смежных крыльях Юго- Западного и Южного фронтов на участке Балаклея, Славянск. Им противостояли 6-я и 17-я полевые и 1-я танковая армии вражеской группы армий «Юг». 18 января советские войска перешли в реши- тельное наступление. Спустя пять суток, 23 января, комбинирован- ным ударом пехоты и конницы был освобожден город Барвенково, а еще через три дня, 26 января,— город Лозовая. Полным или час- тичным успехом завершились и все другие наступательные операции этого периода. Во время Барвенково-Лозовской операции наши контакты с А. М. Василевским были весьма частыми. Например, как-то А. М. Ва- силевский предупредил нас по телефону о важном документе, который следует серьезно учитывать при планировании, подготовке и проведении предстоящей операции. И действительно, 10 января по- ступило директивное письмо Ставки, обобщавшее опыт битвы под Москвой и вскрывавшее серьезные недостатки в организации и про- ведении наступательных операций, применении основных родов войск. В письме содержались рекомендации, касающиеся создания ударных группировок для наступления на главных направлениях, массированного применения артиллерии и танков, организации взаи- модействия между родами войск. Особое внимание Ставка уделяла вопросам применения артиллерии в наступлении. Такие понятия, как «артподготовка», «поддержка артиллерией атаки пехоты с тан- ками и их боя в глубине», объединялись в одно, подчеркнуто дей- ственное понятие — «артиллерийское наступление». Главную роль в составлении этого документа сыграл, несомненно, Верховный 1 лавнокомапдующий, но и вклад А. М. Василевского, бесспорно, был значительным. Указания Ставки Верховного Главнокомандования о том, как строить наступательные операции и применять в них артиллерию и Другие рода войск, были очень своевременными и наложили свои отпечаток на планирование и проведение всех последующих опера- ций Красной Армии, и, конечно, в известной степени на подготовку Барвенково-Лозовской операции. 49
Когда началось наше наступление, Александр Михайлович живо интересовался его ходом, радовался успехам, в частности тому, что мы овладели городами Барвенково и Лозовая. Это небольшие города, и многие в центре отнеслись к нашему успеху без особого энтузиазма. Александр Михайлович сообщил мне, что был вынужден кое-кому объяснять разницу между географическим и оперативно- стратегическим значением того или иного населенного пункта. Лозовая, к примеру, была важнейшим железнодорожным узлом для базирования всей гитлеровской группы армий «Юг», а Барвенково — крупной тыловой армейской базой противника. Одобрительно он отозвался о нашей инициативе — подчинить кавалерийским корпусам танковые бригады и стрелковые части. Он, помнится, сказал мне, что если в дальнейшем и будет целесообразно использовать кавалерию, то только в таком виде. Весной 1942 года, когда решался вопрос о Харьковской насту- пательной операции, мы встретились с Александром Михайловичем в Москве. После прибытия в столицу меня принял начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников и после непродолжительной, но полезной беседы рекомендовал прак- тические вопросы решить со своим заместителем генерал-лейтенан- том Александром Михайловичем Василевским. О маршале Шапошникове, стиле его работы, личном обаянии, необычайной работоспособности, громадной военной эрудиции, раз- носторонних познаниях широко известно. Очень хорошо, что он мог надежно опереться на своего талантли- вого заместителя Александра Михайловича Василевского, который к этому времени накопил уже большой опыт работы в Генштабе. На заключительном совещании в Ставке, после того как был окончательно утвержден план Харьковской операции, на обсужде- ние был вынесен вопрос, кем на посту начальника Генерального штаба заменить маршала Б. М. Шапошникова, который из-за болезни, как уже говорилось, не мог исполнять все многогранные и очень ответственные обязанности по этой должности. И. В. Сталин обратился к А. М. Василевскому: — Политбюро и ГКО выдвигают вашу кандидатуру на должность начальника Генерального штаба. Александр Михайлович, воспользовавшись наступившей паузой, стал горячо и с волнением просить Верховного Главнокомандующего воздержаться от такого шага, утверждая, что функции заместителя он хорошо освоил и отдаст все силы, чтобы всесторонне помогать маршалу Шапошникову или тому, кто его заменит. Верховный Главнокомандующий хладнокровно выслушал доводы Александра Михайловича и с присущим ему лаконизмом, не вдаваясь в рассуждения, спросил: Кого же вы предлагаете выдвинуть на эту ответственную должность? 50
Прозвучало несколько кандидатур, но все они были по раз- личным весьма основательным причинам отвергнуты. Надо сказать, что круг обязанностей начальника Генерального штаба в военное время очень широк и почти каждая из его функций связана с необходимостью не просто быть в курсе событий, но пре- дусматривать их развитие и исходя из сложившейся обстановки располагать разумными замыслами боевых действий на каждом из стратегических направлений. Вместе с тем начальник Генштаба — организатор большого коллектива штабных работников центрального и периферийных звеньев, то есть он должен быть, если можно так выразиться, и мыслителем — военным теоретиком и практиком — организатором крупного масштаба. Эти качества, как известно, чрезвычайно редко сочетаются в одном человеке. Именно А. М. Ва- силевский, по мнению Сталина и других членов ГКО, больше чем кто-либо подходил на эту должность. На следующее утро, когда я зашел к Александру Михайловичу Василевскому, у него, к моему удивлению, было очень веселое настроение. Он встретил меня восклицанием: — Ты знаешь, Иван Христофорович, какая радость у меня? Ру- ководство приняло решение оставить маршала Шапошникова в должности начальника Генерального штаба, а мне предложено еще активнее помогать ему... Это было в последние дни марта, но здоровье Б. М. Шапошникова ухудшалось, и 26 июня 1942 года решением Политбюро ЦК партии и приказом Ставки А. М. Василевский был утвержден в должности начальника Генерального штаба. Хорошо известно, что Александр Михайлович Василевский, воз- главляя на протяжении почти всей Отечественной войны Генераль- ный штаб — этот мозг Вооруженных Сил,— показал себя выдающим- ся военным стратегом и отличным организатором крупнейших операций Советской Армии. Многотрудную работу начальника Ге- нерального штаба он систематически сочетал с выездами в войска в качестве представителя Ставки ВГК. Он успешно координировал действия фронтов и видов Вооруженных Сил в Сталинградской и Курской битвах, при освобождении Донбасса. Летом 1944 года Александр Михайлович осуществлял координа- цию и руководство действиями войск 3-го Белорусского, 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов в операциях по освобождению Белоруссии, Литвы, Латвии, затем успешно руководил наступлением советских войск в Восточной Пруссии, а на заключительном этапе войны — героическим штурмом фашистской крепости Кенигсберг. Познакомившись со стилем и методами его работы непосредствен- но во фронтовых условиях, я убедился в его умении необыкновенно быстро ориентироваться в обстановке, глубоко анализировать реше- ния, принятые фронтовым и армейским командованием, умело ис- правлять недостатки, а также выслушивать и принимать аргументи- рованные соображения подчиненных. Александру Михайловичу были присущи большой такт, высокая культура и вместе с тем волевые качества, необходимые полководцу. 51
...Вернусь к событиям весны 1942 года. За несколько часов мы договорились с Александром Михайло- вичем о сроках поступления к нам резервов: вооружения, боевой техники, боеприпасов, людей. Затем зашли к маршалу Шапошникову и доложили ему о проделанной работе. Борис Михайлович внима- тельно выслушал нас и одобрил наши предложения без существенных изменений. В тревожные дни неудачи, постигшей войска Юго-Западного направления в Харьковской операции, генерал-полковник А. М. Ва- силевский многое сделал, чтобы помочь нам. 18 мая он мне дважды звонил, с нескрываемой тревогой и волнением выяснял, каковы у нас возможности отразить неожиданный мощный удар 1-й танковой армии Клейста на барвенковском направлении. Из моего доклада А. М. Василевский убедился, что мы вблизи района прорыва не рас- полагаем резервами, необходимыми, чтобы остановить продвижение ударной группировки противника. Позднее я узнал, что Александр Михайлович дважды вносил в Ставку предложение немедленно прекратить наступление на Харьков и привлечь все силы для ликви- дации нараставшей опасности. К сожалению, его усилия (как и мои) оказались безрезультатными — переубедить Верховного Главноко- мандующего не удалось, ибо он полагался на оптимистические заверения главкома Юго-Западного направления маршала С. К. Ти- мошенко. Перелистываю страницы мемуаров А. М. Василевского, посвящен- ные тем драматическим дням. Поражает самокритичность автора. И спустя десятилетия Александр Михайлович с душевным волнением говорит о том, что Генеральный штаб не сделал всего, что мог, чтобы улучшить положение войск Юго-Западного направления. Ген- штаб мог настоять на организации отвлекающих ударов на других направлениях, мог бы, проявив больше инициативы, добиться ока- зания войскам Юго-Западного направления действенной помощи резервами. В десятых числах нюня 1942 года, после временно наступившего после Харьковской операции затишья в боевых действиях, нам стало известно из захваченных войсками 21-й армии документов противника о том, что гитлеровское командование намеревается в ближайшее время провести крупную наступательную операцию под кодовым названием «Блау» на стыке 21-й и 28-й армий нашего фронта, а также 13-й и 40-й армий соседнего Брянского фронта. Учитывая важность захваченных документов, я срочно сообщил о них начальнику Генерального штаба. А. М. Василевский проявил исключительную оперативность. Для срыва наступления противника он передал с санкции И. В. Сталина с Брянского фронта в наше распоряжение 4-й танковый корпус и потребовал, чтобы мы, используя его с севера, а с юга — свои танковые корпуса, были готовы разгромить фланговыми ударами волчапскую группировку противника в случае перехода ее в наступ- ление. В целях усиления нашего фронта срочно по железной дороге перебрасывали на станцию Новый Оскол 21-ю и 159-ю танковые 52
бригады из резерва Ставки. Командующий ВВС Красной Армии ге- нерал А. Е. Голованов получил приказ организовать массированный удар авиации фронта и дальних бомбардировщиков по району сосредоточения противника на стыке 21-й и 28-й армий. Для озна- комления с обстановкой на месте и оказания помощи командованию фронта А. М. Василевский выехал на Юго-Западный фронт. Он при- был к нам, если мне память не изменяет, во второй половине дня 21 июня и быстро вник в сущность сложившейся на фронте обста- новки, стремясь помочь нам локализовать назревавшую угрозу и сорвать намерение противника захватить Купянск и переправы через реку Оскол. 22 июня после часовой артиллерийской подготовки и мощных ударов авиации гитлеровцы начали наступление в общем направлении на Купянск. Войска 38-й и 9-й армий вновь были вынуждены вести упорные оборонительные бои с крупными силами врага. Главный удар противник наносил из района Чугуева. Одновременно для рас- членения и разгрома 38-й и 9-й армий он предпринял два вспомога- тельных удара из района Балаклеи в направлении на Изюм. Исполь- зуя подавляющее превосходство в силах, гитлеровские войска прорвали фронт обороны на трех этих направлениях и развили наступление на Купянск. Мы обстоятельно обсудили все с Александром Михайловичем и посоветовали маршалу С. К. Тимошенко в течение 23—26 июня отвести 38-ю армию и войска правого крыла 9-й армии на восточный берег реки Оскол и там перейти к прочной обороне. Этот замысел удалось осуществить в напряженных боях. Попытки врага расчленить и разгромить наши соединения, форсировать Оскол и захватить плацдарм были сорваны. Василевского как человека и военного деятеля характеризует и такой эпизод. В начале июля 1942 года оперативная ситуация сложилась так, что понадобилось на воронежском направлении сформировать самостоятельный фронт. Ставка решала, кого назначить командую- щим. Имелось, как обычно, несколько кандидатур, но И. В. Сталина они чем-то не удовлетворяли. Тогда генерал Н. Ф. Ватутин, первый заместитель начальника Генерального штаба, вызвался занять эту Должность. Естественно, что И. В. Сталин осведомился о мнении на этот счет Александра Михайловича, а тот, как ни тяжело ему' было расставаться с таким прекрасным работником, как Николай Федоро- вич, поддержал его предложение. Вместо генерала Ватутина по рекомендации А. М. Василевского назначили генерала Алексея Инно- кентьевича Антонова. Однако Верховный Главнокомандующий посчи- тал нужным, чтобы новый заместитель начальника Генштаба выпол- нил несколько ответственных заданий в войсках на фронте. А. М. Василевский взвалил на себя на несколько месяцев, что называется, двойную ношу, работая и за себя и за своего заместителя вплоть до той поры, пока Алексей Иннокентьевич не получил возможность фактически исполнять обязанности первого замести- теля начальника Генерального штаба. 53
Во второй половине мая 1943 года перед началом Курской битвы А. М. Василевский приехал в 11-ю гвардейскую армию, которой я в ту пору командовал. Я от души поздравил его с присвоением вы- сокого звания Маршала Советского Союза. Мы вспомнили, в какой тревожной, более чем драматической обстановке встретились в прошлый раз и как поистине коренным образом изменилось дело сейчас, когда мы, имея необходимые резервы, сознательно выжидаем наступления противника, чтобы измотать его, а затем самим нанести мощный сокрушительный удар. А. М. Василевский доверительно сообщил мне, что Ставка и Генштаб располагают самой разнообразной и не вызывающей сомне- ния информацией о подготовке гитлеровцев к генеральному наступ- лению против войск Центрального и Воронежского фронтов, оборо- няющихся на Курской дуге. Александр Михайлович подчеркнул, что Верховный Главноко- мандующий придает большое значение участию 11-й гвардейской армии в операции по разгрому орловской группировки немецко-фа- шистских войск. Армия по своему боевому составу, сказал он, удар- ная, и Верховный обоснованно ждет от нее больших успехов. После этой беседы Александр Михайлович с большим вниманием знакомился с оперативно-тактической обстановкой в полосе дей- ствий 11-й армии, заслушал мой доклад о планировании и под- готовке операции. Особенно его интересовало, как мы организуем прорыв обороны противника на всю ее тактическую глубину. В итоге, как мне показалось, у Александра Михайловича сложилось в целом положительное впечатление о проделанной нами работе. А. М. Василевский и сам выехал к линии фронта, чтобы с на- блюдательных пунктов ознакомиться с обороной противника, усло- виями предстоящего развертывания и атаки войск армии и наступле- ния в глубину расположения немецко-фашистских войск. Приняв все необходимые меры безопасности, мы с Александром Михайло- вичем, членом Военного совета П. Н. Куликовым и начальником штаба армии И. Т. Гришиным отправились на «виллисах» на наблю- дательный пункт, подготовленный южнее деревни Шемякине. Отсюда просматривался весь участок предстоящего прорыва. А. М. Василев- ский свободно ориентировался на местности. Он быстро и точно оценил наиболее важные, ключевые узлы в системе обороны про- тивника и дал нам ценные указания по их преодолению. Когда мы, усталые, после этой рекогносцировки вернулись в штаб армии, Александр Михайлович поделился впечатлениями, вынесенными с полей сражений под Сталинградом. Известно, что А. М. Василевский не только внес совместно с Г. К. Жуковым свой вклад в разработку исторической операции «Уран», приведшей к окружению и разгрому 330-тысячной груп- пировки противника, но и сделал значительно больше того, что входило в круг его обязанностей начальника Генерального штаба. Он находился под Сталинградом в качестве представителя Ставки почти с самого начала оборонительного сражения в большой излучине Дона и до окончательной ликвидации окруженных войск врага. И ко- 54
Л. М Василевский и командующий артиллерией 1-го Прибалтинского фронта Н. М. Хлебников у героев-артиллеристов нечно же бывал там, где обстановка складывалась наиболее дра- матически. В частности, Александр Михайлович рассказал об одном впе- чатляющем эпизоде завершающего этапа Сталинградской битвы. 12 декабря 1942 года эпицентр событий переместился в район Котельникова, где на рубежах степных речушек Аксай и Мышкова развернулось трудное противоборство ослабленных в предыдущих сражениях войск Сталинградского фронта с мощным танковым кли- ном группировки Гота — Манштейна. Угроза деблокирования окру- женных стала вполне реальной. В ночь на 13 декабря Верховный Главнокомандующий приказал А. М. Василевскому возглавить руководство боевыми действиями наших войск на этом участке. Убедившись, что Сталинградский фронт не в состоянии своими силами отразить таранный натиск врага, Александр Михайлович пришел к выводу, что необходимо изменить решение Верховного Главнокомандующего об использовании 2-й гвардейской армии. Она предназначалась для усиления Донского Фронта. А. М. Василевский в переговорах по прямому проводу пред- ложил Верховному немедленно перебросить ее на котельниковское направление, ставшее ключевым для завершения всей наступательной операции советских войск под Сталинградом. Это предложение вы- звало раздражение И. В. Сталина, обвинившего Василевского в том. Что он вымогает резервы Ставки на «свои» операционные направ- ления. 55
Однако, уверенный в своей правоте, А. М Василевский сумел привести неотразимые аргументы и добился того, что Ставка утвер- дила его решение. А пока шли переговоры, он, чтобы не упустить драгоценное время, принимал все возможные в тех условиях меры для организации быстрой переброски 2-й гвардейской армии на ко- тельниковское направление. Как известно, 2-я гвардейская армия сыграла решающую роль в отражении наступления, а затем и в раз- громе войск Манштейна, и это окончательно похоронило надежды Гитлера вызволить из окружения 6-ю немецко-фашистскую армию. Ее уничтожение отозвалось погребальным звоном по всей гитлеров- ской Германии. Именно за умелое руководство войсками 16 февраля 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Александру Михайловичу и было присвоено высшее воинское звание — Маршал Советского Союза. После завершения Сталинградской эпопеи и последовавшего общего наступления советских войск весной 1943 года на большин- стве фронтов наступило затишье, и во второй половине марта Алек- сандр Михайлович смог вернуться в Москву и заниматься своими прямыми обязанностями. Деятельность начальника Генерального штаба, как известно, касалась всех сторон вооруженной борьбы и по- этому была тесно связана с работой большинства служб Наркомата обороны. Кроме того, когда Ставка вызывала командующих фронта- ми, А. М. Василевский рассматривал их соображения по предстоящим операциям перед докладами И. В. Сталину. Советы начальника Генштаба играли важную роль при планировании боевых действий. Очень существенным было умение А. М. Василевского, что назы- вается, не погрязнуть в «текучке», тем более что он нес ответствен- ность за разработку планов на перспективу. Его прямой служебной задачей было и масштабное предвидение, и конкретное прогнози- рование. Перед отъездом от нас в Москву Александр Михайлович еще раз подчеркнул, что, по данным, которыми располагает Ставка, гит- леровскому командованию придется все-таки первым начать наступ- ление против войск Центрального и Воронежского фронтов, перешед- ших к обороне на Курской дуге. К этому вынуждает общая полити- ческая и военная обстановка, сложившаяся на основном театре военных действий у нас, а также и в Италии. В Курской битве Александр Михайлович координировал действия войск Воронежского и Степного фронтов, в частности помогал фронтовому и армейскому командованию в ходе знаменитого танко- вого сражения под Прохоровкой. Первые месяцы 1944 года Александр Михайлович провел главным образом на 3-м и 4-м Украинских фронтах, готовя операции по осво- бождению Правобережной Украины и Крыма. Указанные фронты получили задачу ликвидировать никопольский плацдарм врага, изгнать его на Государственную границу СССР. Выполнить эту за- дачу оказалось крайне нелегким делом, ибо Гитлер и его хозяева. 5b
германские монополисты, требовали от войск любыми средствами удержать территорию, изобилующую важнейшим стратегическим сырьем, в частности марганцем. Тем не менее, невзирая на довольно серьезные трения с Верховным Главнокомандующим по поводу пре- доставления резервов, когда А. М. Василевскому пришлось проявить присущую ему твердость характера, Криворожско-Никопольская опе- рация и завершение освобождения всей Правобережной Украины были осуществлены блестяще. За успешную координацию действий войск двух Украинских фронтов Александр Михайлович был удостоен высшей полковод- ческой награды — ордена «Победа». Его поздравил Верховный Главнокомандующий, сказав, что награда эта не только за освобож- дение Донбасса, Украины, но также и аванс в счет предстоящего изгнания врага из Крыма. В последовавшей летом 1944 года Белорусской операции я впервые с начала войны работал в длительном и самом непосредственном контакте с маршалом Василевским, которому Ставкой было поручено координировать и руководить действиями 1-го, 2-го Прибалтийских и 3-го Белорусского фронтов. Одержав историческую победу в битве под Курском, Советская Армия развернула мощное стратегическое наступление от Балтий- ского моря до Черного. В январе 1944 года наши войска разгро- мили крупную группировку противника под Ленинградом и Новгоро- дом, очистили от оккупантов почти всю Украину, форсировали Юж- ный Буг и Днестр, прорвались к Карпатам и вышли на Государствен- ную границу СССР с Чехословакией и Румынией. Враг потерпел сокрушительное поражение в Крыму. Красное знамя вновь развева- лось над легендарным Севастополем. На Западном стратегическом направлении еще осенью 1943 года советские воины вступили на землю многострадальной Белоруссии. Однако основная часть ее территории оставалась под игом оккупантов. В результате упорных боев конфигурация линии советско-герман- ского фронта приняла здесь своеобразное начертание — образовался огромный, обращенный на восток выступ, который гитлеровцы на- зывали «белорусским балконом». Здесь оборонялась сильная немец- ко-фашистская группа «Центр» в составе четырех армий. С севера и юга к «балкону» примыкали еще две армии. Всего враг имел в Белоруссии около 65 дивизий численностью 1 млн. 200 тыс. солдат и офицеров. «Белорусский балкон» преграждал Советской Армии кратчайшие пути к Восточной Пруссии и Польше и, по оценке гитлеровского ко- мандования, оставлял немецко-фашистским войскам немало других оперативных преимуществ. Стремясь убедить своих солдат в том, будто они здесь защищают Германию, Гитлер потребовал от генералов превратить все крупные белорусские города в крепости и удержи- вать их любой ценой. Ожидая первоначального удара в главных операциях летней кампании 1944 года южнее «белорусского балкона» 57
с территории Украины, враг сохранял там 24 танковые и моторизо- ванные дивизии из 30 действовавших на советско-германском фронте. Александр Михайлович принял самое непосредственное участие в разработке и осуществлении ряда остроумно задуманных и искусно проведенных мер дезинформации, с помощью которых удалось ввести в заблуждение немецко-фашистское командование. Бывший помощ- ник начальника оперативного управления штаба группы армий «Центр» Гакенгольц в статье «Катастрофа группы армий «Центр» писал: «Ход зимних сражений привел к большой концентрации рус- ских сил на территории Западной Украины. Здесь, в Восточной Галиции, восточнее Львова, где с большим напряжением удалось приостановить наступление русских, и должно было, по мнению Гит- лера и его советников из ОКВ и ОКХ, развернуться главное наступле- ние русских в летнюю кампанию 1944 г. ...Этой точки зрения герман- ская ставка придерживалась и позднее, когда обстановка на советско- германском фронте существенным образом изменилась. Во всяком случае немецкое руководство, пренебрегая всеми другими участками фронта, все наличные резервы стягивало в Галицию, особенно же большинство танковых дивизий, ибо продолжало считать, что глав- ный удар будет нанесен русскими по группе армий «Северная Украина». В разработку плана Белорусской операции Александр Михайло- вич внес большой вклад. Правда, он не смог участвовать в сове- щании в Ставке, состоявшемся в конце апреля, так как был занят организацией штурма Севастополя, но вскоре же прислал свои соображения, в которых имелись наметки всего комплекса фронтовых операций по освобождению Белоруссии. Эти наметки в основном совпадали с мнением других членов Ставки. И при окончательной доработке замысла операции А. М. Василев- ский на совещании1 у Верховного Главнокомандующего решительно высказался за сосредоточение максимума сил и средств в первом оперативном эшелоне всех наших наступавших фронтов, с тем чтобы мощными и стремительными ударами в кратчайший срок разгромить основные силы группы армий «Центр». Они составляли, по существу, первый оперативный эшелон ее обороны, и А. М. Василевский исхо- дил из точно установленных советской разведкой данных о том, что у противника в глубине обороны нет сколько-нибудь крупных опера- тивных резервов. Его всесторонне обоснованное предложение одоб- рили все участники совещания. По единогласно одобренному смелому и оригинальному замыслу операции предполагалось прорвать вражескую оборону на шести участках, охватить и уничтожить вначале фланговые группировки противника в районах Витебска и Бобруйска, а затем, стремительно продвинув войска всех фронтов на запад, окружить и разгромить основные силы группы армий «Центр» восточнее Минска, отсекая от нее при этом с северо-запада группу армий «Север». Затем предпо- ' В этом совещании участвовали Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский, И. Д. Черня- ховский и я, возглавлявший тогда войска 1 го Прибалтийского фронта. 58
леталось, подключив в наступление свежие резервы, выйти к грани- цам Польши, Восточной Пруссии и в пределы Советской Прибалтики. Подготавливая эту грандиозную стратегическую наступательную операцию, советское командование в предельно короткий срок провело крупнейшие перегруппировки сил и средств. Из тыла страны и с других участков советско-германского фронта на белорусское направление двигались общевойсковые, танковые, артиллерийские, авиационные, инженерные соединения, подвозили боеприпасы, бое- вую технику, горючее и другие материальные средства. В своих воспоминаниях, посвященных Маршалу Советского Со- юза Г. К. Жукову, я уже рассказывал о совещании в Ставке в конце мая. Как только там выяснилось, что Александр Михайлович станет «попечителем» нашего и 3-го Белорусского фронтов, он сказал мне, чтобы я без стеснения в любое время суток обращался к нему за советом и помощью. Помнится, я с группой офицеров и генералов работал в 43-й армии генерала А. П. Белобородова, когда поступило сообщение о приезде начальника Генерального штаба. Это было утром 8 июня 1944 года. Мы поспешили на аэродром, чтобы встретить представи- теля Ставки. Прибыв на командный пункт, Василевский сразу же предложил собрать весь руководящий состав фронта для доклада о ходе под- готовки наступления. Первым докладывал я. Признаться, меня весь- ма беспокоила мысль, что представитель Ставки, как это иногда случалось, внесет в принятое нами решение существенные корректи- вы. Это вынудило бы нас перерабатывать весь план операции и пересматривать основные оперативные расчеты. Мы, надо сказать, наметили необычно широкий участок прорыва. Однако представитель Ставки, убедившись, что такое решение продиктовано особыми усло- виями лесисто-болотистой местности, в целом одобрил замысел опе- рации. С большим вниманием он выслушал доклады начальника штаба, начальников родов войск, внес ряд уточнений и поправок. Александр Михайлович досконально изучил подготовленные штабом основные боевые документы, дотошно расспрашивал о под- готовке взаимодействия всех родов войск при прорыве тактической зоны обороны противника, а также при форсировании Западной Дви- ны. Он обратил наше внимание на то, что основная часть артиллерии может отстать при подходе стрелковых и танковых частей к водному Рубежу, поэтому надо особенно тщательно подготовить бомбарди- ровочную и штурмовую авиацию. Авиаторы должны обеспечить форсирование реки и помочь удержать захваченные плацдармы. За обеденным столом Александр Михайлович поделился с нами воспоминаниями. Долг службы привел его в третий раз в эти места. Здесь он сражался в гражданскую воину, здесь работал в тридцатые годы. В частности, когда по болотистым чащобам вдоль рек Лань, Морочь и Случь под напором превосходящих сил белопольских войск г ожесточенными боями отходили части 48-й стрелковой дивизии, Василевский в этих краях потерял своего боевого друга комбрига 143-й Оскара Калнина, павшего смертью героя в схватке с бандой Бу- 59
лак-Балаховича. Здесь, по словам маршала, коммунисты, сослужив- цы, учили его мужеству, необходимости постоянного общения с наро- дом, умению отстаивать честь Советской Отчизны. Александр Ми- хайлович проникновенно сказал: — Многих из тех, кто был моим наставником в те тяжелые, но незабываемые дни, уже нет в живых. Но их урок — не бояться правды, даже самой суровой, глядеть ей смело в глаза, навсегда остался для меня священным... Поделился Александр Михайлович и своими впечатлениями о блестяще завершенной Крымской операции. Он подчеркнул, в част- ности, что командование осажденной в Крыму с суши 17-й немецко- фашистской армии уже осенью 1943 года ожидало наступления совет- ских войск и усиленно готовилось к нему. Лучшие немецкие инженеры-фортификаторы строили мощные оборонительные укреп- ления. Однако наступления советских войск тогда не было. Наше Верховное Главнокомандование, чтобы рационально использовать резервы, решило усилить войска 3-го Украинского фронта, с тем чтобы во взаимодействии со 2-м Украинским фронтом он мог разгро- мить весь южный фланг противника, освободить Правобережную Ук- раину и создать условия для наступления на балканском стратеги- ческом направлении. Только после этого войска 4-го Украинского фронта должны были нанести сокрушающий удар по 17-й армии, блокированной в Крыму. А. М. Василевский координировал действия этих фронтов и принимал самое активное участие в разработке и осуществлении операции по освобождению Крыма. Наступление войск 4-го Украинского фронта, рассказывал Алек- сандр Михайлович, начавшееся 8 апреля 1944 года, удалось так организовать, что враг не сумел осуществить свой замысел упорной обороны на скрупулезно оборудованных Ишуньских позициях. Наш внезапный удар с сивашского плацдарма, грозивший врагу ок- ружением, вынудил его уже 10 апреля начать отход в глубь Крыма. Создались благоприятные условия и для наступления Отдельной Приморской армии вдоль южного берега. К середине апреля враг удерживал за собой лишь севастопольский плацдарм. Закрепившись здесь, гитлеровцы надеялись выиграть время для организованной эвакуации. Но и этот план был сорван. В короткий срок подгото- вившись к новой операции, войска 4-го Украинского фронта начали штурм Севастополя. — В самый разгар боев за Севастополь,— сказал маршал,— нелепая случайность чуть не окончилась для меня трагически. Утром 9 мая я выехал на НП командующего 2-й гвардейской армией, штурмовавшей город. По дороге наша машина подорвалась на мине. Причиной происшествия послужила чрезмерная бережливость води- теля. Проезжая мостик над бывшей немецкой траншеей, он, чтобы случайно не поцарапать кузов новой машины, не направил ее по про- ложенной другими машинами колее, а стал выводить правое колесо из колеи на бугорок. Здесь-то и притаилась не замеченная саперами противотанковая мина... Силой взрыва передние колеса и мотор от- бросило метров на десять. К счастью, мы оба с шофером остались 60
живы, хотя и были ранены. Взрыв меня контузил, все лицо и даже веки были усеяны мелкими осколками стекла, на время я потерял слух и с трудом мог самостоятельно передвигаться. Врач категоричес- ки потребовал немедленно отправить меня в тыл. Но не мог же я уехать, даже не взглянув на Севастополь! И мы осмотрели его с небольшой высотки. Город пылал пожарами. С моря и бухты тянул- ся дым от горящих судов. В воздухе над ним в схватке кружились десятки наших и вражеских самолетов. Шел последний штурм, близилось окончательное освобождение города русской боевой славы, увенчавшее Крымскую операцию... Весть о прибытии на 1-й Прибалтийский фронт представителя Ставки мгновенно облетела штабы армий. Командармы и начальники штабов с волнением ожидали, как-то он оцепит их работу. А. М. Ва- силевский побывал в армиях Белобородова и Чистякова. Ивану Михайловичу Чистякову он сказал: — Вашу армию, товарищ Чистяков, я знаю. Вам было трудно под Сталинградом и Белгородом, но не думайте, что тут будет легче прорвать оборону, которую противник долго готовил. Сделайте все, чтобы была сохранена внезапность главного удара. Большую часть времени начальник Генштаба провел в 43-й армии, где он особенно внимательно присматривался к только что назначенному молодому командарму генерал-лейтенанту Афанасию Павлантьевичу Белобородову. Судя по всему, у маршала сложилось о нем самое благоприятное впечатление. Понравились ему и коман- диры стрелковых корпусов этой армии: 1-го стрелкового — генерал- лейтенант Н. А. Васильев, 60-го — генерал-майор А. С. Люхтиков и 92-го — генерал-майор Н. Б. Ибянский. Начальник Генштаба по- дробно расспрашивал Белобородова, как он думает использовать танки, артиллерию и инженерные войска при прорыве и в ходе пре- следования. Похвалил и командарма и командующего артиллерией армии генерал-майора Е. В. Щеглова за весьма высокую концентра- цию артиллерии на участке прорыва: кое-где на километр приходи- лось до 290 орудий и минометов. Александр Михайлович интересовался организацией фронтового быта войск, встречался с солдатами и офицерами, спрашивал, ре- гулярно ли получают они горячую пищу, письма, газеты, книги. В заключение А. М. Василевский поблагодарил командарма за хорошую работу и пожелал ему успехов. В тот же день он в донесе- нии на имя И. В. Сталина сообщил: «Хорошее впечатление производит командарм 43-и Белобородов. Отлично работают присланные с юга на фронт командиры корпусов Васильев и Ручкин. Дал указание сохранить за Васильевым, пере- веденным из гвардейского в негвардейский корпус, гвардейский оклад... Подготовка войск обоих фронтов идет вполне нормально, и, если погода позволит, к выполнению задания приступим строго в Намеченный Вами срок. По-прежнему несколько нервирует работа 61
железных дорог, хотя все необходимое для начала операции будем иметь на месте». В этом донесении, как в капле воды, отразилось все многообра- зие функций Александра Михайловича как представителя Ставки и в то же время его прекрасные человеческие качества — близость к людям, забота о них, умение быстро и безошибочно оценивать их деловые способности. Мы завершали приготовления к наступлению, когда из Москвы позвонил А. М. Василевский и спросил меня, как я смотрю на то, что- бы войскам 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов начать наступление на один-два дня раньше войск К. К. Рокоссовского. Меня и И. Д. Черняховского (командующего войсками 3-го Белорусского фронта) этот вариант вполне устраивал, так как мы надеялись, что в самые трудные первые дни прорыва авиация дальнего действия смо- жет нам выделить значительно больше сил. Так оно и вышло. День 21 июня 1944 года был на исходе. На следующее утро, в третью годовщину начала войны, мы наметили провести разведку боем, выделив для участия в ней по одному усиленному стрелковому батальону от каждой дивизии первого эшелона. Доложив А. М. Васи- левскому о готовности к разведке боем, я попросил его разрешить начать ее с 5 часов утра. К 5 часам видимость была уже сносной. Ровно в 5 раздались залпы нашей артиллерии. На 16-й минуте канонада достигла апогея. Командармы генерал И. М. Чистяков и А. П. Белобородов доложили: батальоны пошли в атаку. Напряжение на КП достигло предела, когда через час в теле- фонной трубке послышался радостный голос командующего 6-й гвар- дейской армией генерала И. М. Чистякова: — Товарищ командующий! Бойцы Ручкина 1 ворвались на первую позицию и громят фашистов в трех опорных пунктах. Взяты пленные. События первого и второго дней наступления развивались успешно. В 12 часов дня 24 июня командарм 6-й гвардейской Иван Ми- хайлович Чистяков доложил: — Орлы генерала Ермакова 2 черпают воду из Западной Двины! Далее он сообщил, что началось форсирование реки с ходу. Разобравшись с положением в 6-й гвардейской армии, я пере- ключил свое внимание на левофланговую 43-ю армию, которая насту- пала в обход Витебска. Связаться с А. П. Белобородовым мне, однако, не удалось — он выехал в войска. Я приказал начальнику штаба армии передать командующему, что немедленно жду его доклада о ходе форсирования Западной Двины. В это время, словно чувствуя пульс сражения, позвонил Алек- сандр Михайлович. Выслушав мою информацию, он сразу же пре- дупредил: Учтите, Иван Христофорович, сейчас важнее всего успеть 1 Генерал А. И Ручкин, командир 22-го гвардейского стрелкового корпуса. 2 Командир 23-го гвардейского стрелкового корпуса. 62
переправить через Западную Двину правофланговые соединения Белобородова. Именно это позволит замкнуть кольцо окружения вокруг витебской группировки. Соединения генерала Люднико- ва 1 обошли Витебск с юго-востока и устремились на Гнездиловичи. Мы имеем сведения, что фашистское командование уже второй раз обратилось к Гитлеру с просьбой разрешить отход из витебского мешка, пока советские войска не завязали его. Но не Гитлер, а мы должны решить судьбу этой группировки. В любом случае нужно не выпустить фашистов. Это зависит от быстрых действий генерала Белобородова. Окажите ему помощь и добейтесь, чтобы его войска не позже исхода завтрашнего дня не только были на том берегу, но и соединились с войсками генерала Людникова. После этого разговора мне удалось наконец связаться с ко- мандующим 43-й армией. Он доложил, что передовые части двух стрелковых корпусов начали форсирование реки с ходу северо- восточнее Башенковичей, а воины корпуса генерала Н. Б. Ибянского ворвались на северо-западную окраину Витебска. Передав А. П. Белобородову содержание разговора с А. М. Васи- левским, я предупредил, что завтра в первой половине дня нужно во что бы то ни стало соединиться с войсками 39-й армии и замкнуть кольцо окружения вокруг витебской группировки. И командарм-43 добился этого на следующий день. Витебская группировка врага (пять дивизий и множество отдельных частей и подразделений 3-й немецкой танковой армии) оказалась в котле. По нашим подсчетам, более 50 тыс. фашистских солдат и офицеров попало в это пекло. Было ясно, что витебская группировка гитлеровцев обречена. Поэтому я приказал генералу Белобородову оставить под Витеб- ском лишь часть войск армии, а главными силами развить успех на Лепель. Тут же я сообщил об этом своем решении А. М. Василев- скому. Он его одобрил, сказав, что и сам собирался мне посоветовать поступить именно так. Одновременно Александр Михайлович потре- бовал упорно развивать наступление на запад, чтобы не дать возмож- ности противнику использовать для организации обороны на линии Полоцк, Лепель подходившие из глубины резервы. Судя по результатам первых трех дней наступления, войска нашего фронта ударили противника в самое уязвимое место. Кроме т°го, удар оказался внезапным. Значит, наши старания не пропали даром. Это подтвердил впоследствии гитлеровскии генерал К. Тип- пельскирх. Вспоминая о событиях в Белоруссии летом 1944 года, он заявил: «Особенно неприятным было наступление северо-западнее Витебска, так как оно в отличие от ударов на остальном фронте явилось полной неожиданностью, поразив особенно слабо защищен- ный участок фронта на решающем в оперативном отношении направлении». Ставка придавала важное значение результатам боев на Запад- ной Двине. Верховный Главнокомандующий дважды лично звонил мне и справлялся о ходе форсирования реки. Когда я доложил, что на Командующий 39-й армией 3-го Белорусского фронта. 63
другом берегу Западной Двины ведут бой уже семь стрелковых диви- зий и часть сил нашего 1-го танкового корпуса, Сталин с присущей ему лаконичностью сказал: «Хорошо, так и действуйте дальше. Спа- сибо». Я понял, что Верховный доволен результатами наступления На следующий день Москва салютовала освободителям Витебска, в том числе и войскам нашего фронта. Это был второй с начала нас- тупления победный салют в честь войск 1-го Прибалтийского. Тепло и сердечно в этот знаменательный для нас день поздравил меня и моих боевых друзей Л. М. Василевский. Я воспользовался этим обстоятельством и попросил его поддержать представление к наградам особо отличившихся воинов. В ответ на это в телефонной трубке послышался проникнутый теплотой голос Александра Ми- хайловича: — Дорогой Иван Христофорович, войска вашего фронта настоль- ко блестяще справились с прорывом вражеской обороны и форсирова- нием Западной Двины, что Верховный, несомненно, положительно отнесется к представлениям Военного совета фронта. Со своей сто- роны я охотно поддержу ваши просьбы. Думаю, неплохо будет, если одновременно с этим возбудить ходатайство перед Сталиным о при- своении очередных воинских званий руководящим кадрам фронта. Я выразил представителю Ставки глубокую признательность Военного совета за столь высокую оценку боевых заслуг наших войск. В конце Белорусской операции А. М. Василевский был удостоен звания Героя Советского Союза. Говоря о наших контактах с А. М. Василевским как представи- телем Ставки на Прибалтийских фронтах, стоит несколько подробнее остановиться на эпизоде, связанном с подготовкой плана дальней- ших действий войск 1-го Прибалтийского фронта. Этот эпизод как нельзя лучше характеризует гибкость оперативно-стратегичес- кого мышления Александра Михайловича. Расскажу по порядку. Вечером 3 июля 1944 года, в радостный день, когда войска 1-го и 3-го Белорусских фронтов, освободив столицу Белоруссии, завершили окружение 4-й фашистской армии, а войска правого крыла нашего фронта нанесли решительное поражение полоцкой груп- пировке врага, на командном пункте 1-го Прибалтийского фронта собрались все мои ближайшие боевые товарищи. Нужно было обсу- дить план наших дальнейших действий, так как задачи, поставленные директивой Ставки от 31 мая, были полностью выполнены. Мы приш- ли к выводу, что нам целесообразно частью сил содействовать вой- скам И. Д. Черняховского, которые вели наступление на Вильнюс, а главные силы нацелить для удара по южному крылу группы армий «Север» и выйти затем в район Риги. Успешное продвижение поз- волит нам па завершающем этапе операции сперва лишить группу армий «Север» сухопутных связей с Восточной Пруссией, а затем во взаимодействии со 2-м и 3-м Прибалтийскими фронтами приступить к разгрому ее главных сил, оборонявшихся к востоку и северо-востоку 64
ОТ Риги. Кроме того, непосредственная угроза левому крылу и тылу войск группы армий «Север» неизбежно должна вынудить ее коман- дование снять часть войск, действовавших перед остальными Прибал- тийскими фронтами. Навалившись дружно на главные силы этой фашистской группировки, можно было рассчитывать на относительно быстрый ее разгром. Исходя из этих соображений, мы пришли к единодушному мнению: после подхода выделенных нам резервов ыавные силы фронта нацелить для удара с юго-востока в направле- нии на Ригу, а часть сил — на запад, на Шяуляй, чтобы во взаимодей- ствии с 3-м Белорусским фронтом развить успех наступления. Словом, наш фронт, как мы понимали, в дальнейшем должен был играть важную роль и в завершении операции «Багратион», и в осу- ществлении новой стратегической операции с целью разгрома груп- пы армии «Север» и освобождения Прибалтики. Необходимо было прежде всего получить одобрение этого замысла со стороны пред- ставителя Ставки. Однако связаться с Маршалом Советского Союза А. М. Василевским было непросто: он был в войсках 3-го Белорус- ского фронта. Легче оказалось переговорить с генералом A. II. Антоновым. Его я и попросил доложить наш замысел И. В. Сталину. По Алексей Иннокентьевич ответил, что решение о направлениях дальнейшего наступления нашего фронта принято и директива уже направлена к нам. Я спросил, согласован ли этот документ с маршалом \. М. Васи- левским, и получил утвердительный ответ. На следующий день директива Ставки от 4.07.44 г. поступила. Войскам нашего фронта предписывалось развивать наступление, нанося главный удар в общем направлении на Свенцяиы, Каунас, а в дальнейшем, обеспечивая себя с севера, продвигаться на Каунас и частью сил — на Паневежис, I Шяуляй. Зтой же директивой нам передавали 51-ю армию генерал-лей- тенанта Я. Г. Крейзера и 2-ю гвардейскую армию генерал лейтенанта П. I. Чапчибадзе. Но оба эти объединения были еще далеко в тылу. Замысел Ставки состоял в том, чтобы в возможно более короткий сР°к вывести войска нашего и 3-го Белорусского фронтов к граии- I нам Восточной Пруссии с целью воспретить отход туда группе армий «Север». Это значило, что Ставка исходила из предположения, что [ итлер будет выводить войска из Советской Прибалтики в Восточ- ную Пруссию. Военный же совет фронта считал, что враг не покинет Прибалтику сопротивления. Однако приказ есть приказ. И мы стали пастойчи- Во 'отовпться к его выполнению. В разгар этой подготовки к нам прибыл Александр Михайлович 11 сразу включился в работу. Я высказал ему свои соображения 110 поводу предстоящего наступления. Внимательно выслушав меня, 'аршал сказал, что надо всегда рассчитывать на умного противника. )миый враг после разгрома группы армии «Центр» и продвижения советских войск в Восточной Пруссии не может ио видеть, в каком отчаянном положении оказывается его группа армии «Север», ведь ' 11 Ч’озит неминуемая изоляция от остальных сил вермахта. В обста- | 3 1 44 65
новко же, когда фронт стремительно катится к самой Германии, подвергать изоляции и угрозе уничтожения огромные силы, нахо- дящиеся в Прибалтике, весьма неумно. Значит, следует ожидать, что Гитлер будет вынужден отвести группу армий «Север» в Восточную Пруссию, чтобы использовать ее в сражениях за собственно Герма- нию. Если главные силы 1-го Прибалтийского фронта будут насту- пать на рижском направлении, говорил далее маршал, то их задер- жат отходящие1 войска противника и они не смогут преградить путь противнику в Восточную Пруссию. Наступление же главных сил фронта па каунасском и шяуляйском направлениях позволит но только содействовать успешному продвижению войск 3-го Белорус- ского фронта, но и упредит!, войска группы армий «Север» в выходе к северо-восточным границам Восточной Пруссии. Логика рассуждений А. М. Василевского была, как всегда, безу- пречной. Мне же интуиция подсказывала, что гитлеровцы вряд ли ос- тавят Прибалтику, они скорее будут держаться здесь до последней возможности. Думалось так потому, что за весь предшествующий период войны фюрер фактически по позволил своим войскам оставить добровольно ни одного клочка захваченной территории, невзирая ни на какие тактические или оперативные выгоды. Таких твердолобых упрямцев история войн, ножалхй, еще не знала. Вместе с тем При балтика пока еще не потеряла значения для фашистского рейха, ибо Финляндия оставалась в орбите войны, а возможность для немецкого флота находиться в Финском заливе облегчала доставку шведской руды в Германию. Зти соображения, koi да я вы< казал их маршалу, новостью, ко- нечно, для него не были. Он сказал, что, в случае если и на этот раз Гитлер поступит нелогично, оставив своп войска в Прибалтике, можно буде! внести необходимы!1 коррективы в наши планы. В этом, как мне предогавляется, ярко выразилась гибкость оперативно стра- тегическою мышления А. М. Василевского. Александр Михаилович подробно рассказал о задачах соседних фронтов, с тем чтобы мы предусмотрел и взаимодействие с ними. Вни- мательно ознакомившись с ходом подготовки войск фронта к новой операции и дав необходимые указания, он вылетел на 2-й Прибал- тийский фронт. Усиленно подготавливая новые удары по врагу, мы частью сил продолжали наступать, но ио ряду причин, и не в последнюю очередь ввиду явного недостатка сил, наше наступление развивалось ме- дленно. Вскоре командарм 6 й гвардейской генерал И. М. Чистяков даже доложил мне, что у него создалось впечатление, будто вра! тоже ре- шил наступать: с каж нам днем он активизировал контратаки, и наша разведка начала выявлять свежие пехотные дивизии в составе про- тивостоящей нам I рупнировки. Пленные показывали, что они еще совсем недавно находились перед фронтом нашего северного со- седа. Для меня стало ясно, что вра! пытается организовать удар во фланг главным силам нашего фронта, для этого он и начал наращи- 66
вать силы в районе Даугавпилса, откуда удобно прорваться на сое- динение с войсками группы армий «Центр». Несколько позже пленные показали, что вторжение войск 1-го Прибалтийского фронта в Прибалтику на южном крыле группы армии «Север» вынудило Гитлера сменить командующего группой армий «Север» и назначить вместо генерала Линдемана генерала Фриснера. Новый командующий стремился сделать все, чтобы оправдать доверие фюрера, то есть закрыть брешь, созданную наступлением 1-го При- балтийского фронта на стыке групп армий «Север» и «Центр». Но ло было нелегко. После войны из воспоминаний гитлеровских генералов стало известно, что еще предшественник Фриснера просил Гитлера разре- шить войскам группы армий «Север» отойти на Западную Двину в ее нижнем течении, то есть оставить большую часть Прибалтики. Однако Гитлер отвод войск запретил, а Линдемана, как мы видим, сместил. Он запрещал и думать об отводе войск из Прибалтики и настойчиво требовал закрыть брешь, пробитую 1-м Прибалтийским фронтом. Поэтому то Фриснер, вопреки собственной оценке обстановки, вы- нужден был продолжать перебрасывать к району разрыва все новые и новые соединения, ослабляя тем самым свою оборону перед 2-м и 3-м Прибалтийскими фронтами. Таким образом, в те дни сложилась крайне редкая ситуация: наш Генеральный штаб и командование фронта совершенно по-разно- му оценивали замыслы фашистского руководства, и обе оценки были, по сути, одинаково обоснованными. Генштаб предугадал намерения командования группы армий «Север», а мы — волевое решение Гитлера. По все это стало ясно, конечно, значительно позже. Тог- да же об истинных намерениях врага мы все могли лишь догады ваться. Маршал Василевский отчетливо понимал, что обе возможности вероятны. Однако пока нельзя было с полной уверенностью сказать, которая из них реализуется. Следовало, по его мнению, занять ак тивно выжидательную позицию до момента, пока но ходу событий не будут поставлены все точки над «г». 11 он не упустил этого момента. Как только стало ясно, что враг не уйдет из Прибалтики доб- ровольно, начальник Генштаба стал добиваться в Ставке передачи вам ряда соединений, в том числе и 5-п гвардейской танковой армии с 3-го Велорусского фронта, который к этому времени уже покончил ( вильнюсской группировкой врага. 11 июля в соответствии с указаниями А М. Василевского мы Уточнили войскам фронта их задачи, нацелив их основную массу па севоро заПад с целью парализовать явно обозначившийся удар и лишь 1|асть сил направив строго на юго-запад — на Каунас. Представитель Ставки с ее разрешения перенес направление главного удара нашего Фронта с юго-запада (как это предписывала директива Ставки от i ню 1Н) на северо-запад. Насколько верным было это решение, показали Д'^н.1Н’пшие события. Гам Александр Михайлович писал об этом периоде нашей совмест- 1,011 Г)<”*вой деятельности: В 7
«В ходе Белорусской наступательной операции 1944 года после выхода войск 1 го Прибалтийского фронта, которых» командовал ге- нерал армии И. X. Баграмян, на подступы к Двииску и Свенцяиам и занятия ими выгодного охватывающего положения ио отношению к немецкой группе армии «Север» перед командованием фронта и пе- рец» мной как представителем Ставки возник вопрос о дальнейшем направлении главного удара. В результате тщательного анализа не только оперативной, по и стратегической обстановки мы вынесли па рассмотрение Ставки предложение направить основные усилия фрон- та на рижское направление, с тем чтобы во взаимодействии с вошками 2 го и 3-го Прибалтийских фронтов разгромить южное крыло гр\ины армий «Север». Одновременно частью сил наступать па шяуляйском направлении с целью обеспечения боевых действий войск 3-го Белорусского фронта. Однако, несмотря на более чем достаточное обоснование нашего предложения. Ставка не согласилась с ним и по требовала нанести главный удар в общем направлении на Свеицяны. Каунас. Последующие события, как известно, подтверди- ли целесообразность нашего предложения, и в конце июля Ставка была вынуждена одобрить перенос главного удара на рижское направ- лен не». Хочу еще раз подчеркнуть, что представитель Ставки в нужный момент решительно принял на себя ответственность за изменение направления главного удара нашего фронта, самого сильного средн трех Прибалтийских, сыграл существенную, если не решающую роль в обеспечении нашей победы в Прибалтике. Нс менее i армонпчно протекала наша совместная с Александром Михан (овнче.м боевая работа также в ходе Рижской операции и пос- ледовавшей за ней Мемельской. В Рпжскоп операции войска нашего фронта участвовали с 14 по 23 сентября. Нас отделяли от столицы Латвии всего 16 километров, по враг не прекращал попыток повернуть наши войска вспять. К вече рх 22 сентября выяснилось. что крупные силы вражеской пехоты при поддержке танков нанесли контрудар по войскам 43-й армии. Противник, скопив силы, явно стремился ударом во фланг отрезать наши дивизии, прорвавшиеся на ближние подступы к Риге. По гитлеровцы не moi in. естественно, быть сильными везде. Всемерно укрепляя группировку войск южнее Риги, враг заметно ослабил мемельское направление. Здесь мы насчитали не более 8 дивизий. Примерно к 20 сентября ударная .....ровка 3-й танковой армии гитлеровцев в бесилодных атаках против левого фланга наших 51 п п 6-н гвардейской армии потеряла большое количество люден и техники п отказалась от активных действий. Все »тп сведения Александр Михаилович доложил Ставке и при этом высказал свое мнение о необходимости существенно изменить накрав.lenne главною удара нашего фронта. Благодаря разумных* представлениям \ М. Василевского Ставка удивительно точно у лови ia самый благоприятный момент для внезапного маневра главными сн 1амн нашею фронта с целью насту п.тенпя на новом, к этому време- ни наиболее выюдпом для нас стратегическом направлении. Речь шла 68
о переносе главного удара с рижского направления на мемельское, с тем чтобы отсечь группу армии «Север» от Восточной Пруссии. Мы в Военном совете фронта сразу же оценили всю важность и целе- сообразность этого действительно мудрого решения. Так мы получили приказ о планировании и осуществлении Ме- мельской операции, которой суждено было стать решающей во всей Прибалтийской стратегической наступательной операции. В резуль- тате группа армий «Север» была окончательно и навсегда отсечена от Восточной Пруссии, а врага мы принудили в «пожарном» порядке эвакуировать своп войска из Риги и прилегающего к столице Латвии района. Нам предстояло быстро и скрытно перегруппировать все свои сизы с рижского направления па мемельское, создать в районе Шяу- тяя группировку для нанесения мощного удара по фашистским войскам, оборонявшимся на этом направлении; разгромит! их, прор- ваться к побережью Балтийского моря и отсечь всю группу армий «Север» от Восточной Пруссии. 25 сентября мы уже всесторонне обдумывали замысел новой на- ступательной операции. Необходимость наступать из района Шяуляя по двум расходящимся направлениям вынудила принять решение о двух ударах: главном — западнее Шяуляя с целью выхода основной группировки войск фронта в район Клайпеды (Мемеля) и вспомо- гательном — юго-западнее Шяуляя, чтобы возможно быстрее отбро- сить врага за Неман в его нижнем течении. Нет необходимости раскрывать здесь ход боевых действий в Мемельс кой операции, я довольно подробно писал о пей в своих ра- нее вышедших книгах. Скажу только, что 9 октября вечером я смог доложить Верховному Главнокоманду тощему, что за 4 дня войска 1-го Прибалтийского продвинулись от 60 до 90 километров в глубину на фронте в 200 километров. Освободив более двух тысяч населенных пунктов, наши передовые соединения прорвались на ближние подсту- пы к Мемелю (Клайпеде). Наголову были разгромлены 2 пехотные, одна танковая дивизии, танковая бригада, 5 охранных полков против- ника. Значительные потери понесли моторизованная дивизия СС «Ве- ликая Германия» и 5-я танковая дивизия. Уничтожено и захвачено было 252 танка и штурмовых орудия. Доложил я и о дальнейших задачах армий. И. В. Сталин слушал терпеливо, лишь изредка за- давая уточняющие вопросы. Заканчивая разговор, он пожелал даль- нейших успехов войскам фронта и мне лично. На следующий день был получен приказ Верховного Главнокомандующего с объявлением благодарности (уже десятой по счету) войскам 1-го Прибалтийского Фронта за достигнутые успехи. А еще через два дня мы вместе с А. М. Василевским докладывали ° выполнении всех поставленных перед фронтом задач. В ходе ^If'Me.ibCKoii операции войска 1-го Прибалтийского фронта при содей- ствии 39-й армии 3-го Белорусского фронта полностью разгромили оборону противника. Развивая успех в глубину, подвижные силы Фр°нта к 10 октября прорвались на побережье Балтийского моря соверпее и южнее Мемеля (Клайпеды) и блокировали город-порт ( суши; другая группировка войск нашего фронта вышла на границу 69
с Восточной Пруссией у Таураге. Выли уничтожены или захвачены исправными 420 танков и около тысячи орудий и минометов. Таким образом, 1-й Прибалтийский фронт в Мемельс коп операции полностью выполнил поставленную Ставкой задачу: группа армий «Север» снова была отрезана от Восточной Пруссии, на этот раз навсегда. План немецко фашистского командования — отвести войска этой группы в Восточную Пруссию — был сорван, и они были вынуждены начать поспешный отход из Риги на Курляндский полуостров. А М Василевский и командующий 5-и гвардейской танковой армией II А Ротмистров на переправе через Церезину С уверенностью можно сказать, чтп успех во многом был обеспе- чен исключительным умением А. М. Василевского быстро оценивать обстановку и рекомендовать Ставке смелые, оригинальные решения, ставившие в туник даже таких изощренных гитлеровских военачаль- ников, каким, несомшчшо, был генерал фельдмаршал Шёрнер. А ведь надо иметь в виду, что работать в это время Александру Михаиловичу было, как говорится, адски трудно. В автомобильной аварии он получил сотрясение мозга и перелом двух ребер. Вот как он об этом рассказывает:
«Во время боев за Прибалтику со мной приключилось не совсем приятное происшествие. Как то под вечер я ехал с КП от Еременко к Баграмяну. Навстречу нам с огромной скоростью мчался «виллис». За рулем сидел офицер. Мы но успели ни отвернуть, ни остановить- ся, как он врезался в нашу машину. Я и находившиеся со мной офи- церы вылетели из машины. Я с трудом встал, сильно болели голова и бок. Смотрю. подходит ко мне бледный как полотно старшин лейте- нант и протягивает свой пистолет. — Товарищ маршал,— срывающимся голосом проговорил он,— расстреляйте меня, я этого заслуживаю. Он или был пьян, или казался таким от потрясения. Я приказал ему убрать оружие, отправиться в часть и доложить там о случив- шемся. Десять дней провалялся я у себя в управлении группы. Мне пришлось заступиться за виновника аварии, так как его намерева- лись отдать под суд военного трибунала. Этот старший лейтенант, к сожалению, не помню его фамилии, был командиром фронтовой роты разведчиков и в ту же ночь блестяще выполнил ответственное зада- ние. А через некоторое время, как мне говорили, был удостоен звания Героя Советского Союза». Гуманизм Л. М. Василевского в этом эпизоде, по-моему, про- явился особенно ярко. В заключительный период Прибалтийской операции Александр Михайлович любил после трапезы, раскурив трубку, побеседовать на темы, далекие от войны. Он расспрашивал меня о моей юности, о жизни народов Кавказа, где ему удалось побывать лишь во время летних отпусков. В свою очередь Александр Михайлович с присущим ему юмором и подкупающей откровенностью рассказывал о себе. Так, он говорил мне о своем отце, священнике маленького деревенского прихода. Он был человеком честным и пользовался уважением од- носельчан. Когда ремонтировали церковь, иконописцы стали со- ветоваться с Михаилом Александровичем, как бы пострашнее изо- бразить сатану. На это священник сказал, что наиболее подходящая модель — местный урядник, лицо которого воплотило чисто сатанин- скую злобность. Рекомендацию учли. И сельчане, не скрывая сарказ- ма, признавали в дьяволе своего мучителя — урядника... Л услышав как-то от этого самого урядника, что в семье учителей, живших ио соседству, будет у чинен обыск, Михаил Александрович велел сыну пойти к соседям и забрать у них запрещенную литературу. Учился Александр Михайлович в духовной семинарии, так как Дать ему иное образование было не по карману многодетным роди- телям. В дальнейшем Александр хотел посвятить себя отнюдь не Духовной карьере, а стать учителем или агрономом. Исполненный патриотических чувств, летом 1914 года Васи- левский добровольцем вступил в армию. Его сначала направили в Алексеевское военное училище в Москву, а после окончания уско- ренного курса — на фронт. Началась боевая страда с ее тяжелым и °пасныМ ратным трудом. Александр все чаще задумывался над смыс- 71
лом происходящего и начал понимать неприглядную сущность импе- риалистической бойни. Но, человек дисциплинированный, он стре- мился стать хорошим командиром. Ему доверили полуроту, затем он командовал ротой. Подразделение А. М. Василевского стало луч- шим в полку по подготовке, воинской дисциплине, боеспособности. К подчиненным командир был требователен, но справедлив, жил с сол датами одной жизнью, повседневно заботился об их нелегком фронто- вом быте, вызывая саркастические насмешки многих офицеров-дво- рян. Солдаты же относились к своему командиру уважительно. Он продвигался по служебной лестнице — его произвели в штабс- капитаны1. Когда до фронта докатилась весть о Февральской революции, революционно настроенные солдаты выбрали А. М. Василевского в Совет солдатских депутатов. Великая Октябрьская социал истическая революция застала Василевского па румынском участке фронта. По- давляющее большинство солдат и унтер-офицеров с восторгом встре- тили Великий Октябрь. На их стороне был и Александр Михайлович. Это вызывало к нему лютую ненависть офицеров-монархистов. Вскоре после Октября А. М. Василевский выехал в отпуск, но находясь дома, получил от полкового солдатского комитета уве- домление об избрании его командиром полка и о необходимости вер- нуться и вступить в должность. Поскольку же попасть на Южный фронт, где находился его полк, Александру Михайловичу нс удалось, он предоставил себя в распоряжение местного военного комитета. Революционная волна захватила молодого командира, и он с энту- зиазмом пошел служить Советской власти как военный специалист. На склоне лет, подводя итоги жизни, Александр Михайлович определит эти годы как решающие в выборе жизненного пути. Он скажет об этом: «И вот наконец осуществилась моя мечта, которую я вынашивал чуть ли не с первых дней Великой Октябрьской социалистической революции. В мае 1919 года я был зачислен в Красную Армию, стал ее командиром. Отныне мой дальнейший жизненный путь был для меня прям и ясен». Вступив в Красную Армию, он активно участвовал в гражданской войне, командуя батальоном, а затем некоторое время и стрелковым полком па Западном фронте. Далее в течение десяти лет Александр Михайлович поочередно командовал всеми полками 48-й стрелковой дивизии, которая входила в состав столичного военного округа. В 1926 году он прошел годичное обучение на стрелково-тактических курсах усовершенствования командного состава «Выстрел». В ЗО-е годы А. М. Василевский, обладавший уже большим опытом боевой подготовки войск, был назначен в Управление боевой подготовки Красной Армии, а затем возглавил отдел боевой подготовки в Приволжском военном округе. Здесь большое1 влияние на него оказал тогдашний начальник штаба округа Н. Е. Варфоломеев — прекрасный методист и видный военный теоретик. Соответствует примерно званию старшего лейтенанта 72
После бесед о прошлом мы конечно же возвращались к делам повседневным. Вскоре паши боевые судьбы соприкоснулись еще те< нее. На заключительном этапе войны во время боев в цитадели прусского милитаризма — Восточной Пруссии нам вновь довелось действовать, что называется, рука об руку. После гибели генерала армии Ивана Даниловича Черняховского Александр Михайлович был назначен командующим войсками 3-го Велорусского фронта, действовавшего в Восточной Пруссии. Это случилось в конце февраля, а несколько ранее управление 1-го Прибалтийского фронта п часть войск были переброшены с территории Советской Прибалтики в Восточную Пруссию. Мы успешно взаимодействовали с войсками И. Д. Черняховского. Встретились мы с Александром Михайловичем дружески, и он подробно рассказал мне, с чем связано его назначение на пост командующего. 18 февраля, прибыв в Москву, А. М. Василевский информировал Верховного Главнокомандующего о положении дел в Восточной Пруссии. Тут же Верховный порекомендовал ему вернуться туда, чтобы оказать помощь войскам и командованию, подчеркнув, что быстрейшая ликвидация врага в Восточной Пруссии позволит одну часть войск 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов направить на усиление берлинского направления, а другую — для подготовки их к переброске на Дальний Восток. И. В. Сталин посоветовал Александру Михайловичу заранее наметить для этой цели две-три лучшие армии и предупредил его, что через 2 — 3 месяца после капитуляции Германии п он будет направлен на Дальний Восток — для руководства боевыми действиями против Японии. Забегая вперед, можно сказать, что действительно две из трех общевойсковых армий, переброшенных в мае — июне 1945 года с запада на восток (5-я и 39-я), были взяты из состава войск, действовавших в Восточной Пруссии. В конце беседы Александр Михайлович попросил И. В Сталина освободить его от должности начальника Генерального штаба, мотивируя это тем, что большую часть времени он будет находиться на фронте, выполняя задания Ставки, а в Москву возвращаться лишь эпизодически. А. М. Василевский предложил утвердить в этой должности фактически исполнявшего ее генерала армии Алексея Иннокентьевича Антонова. Должность заместителя наркома обороны маршал Василевский попросил оставить за ним. Услышав это, Сталин с удивлением спросил: — А разве вас не обидит такое решение? Услышав утвердительный ответ Александра Михайловича, он обратился к находившемуся там же А. И. Антонову и поинтересо- вался, как он относится ко всему этому. Алексей Иннокентьевич оказал, что не разделяет мнения А. М. Василевского. Сталин обещал подумать, а пока подписал директиву Ставки, согласно которой Александр Михайлович как ее представитель обязан был 73
взять на себя с 22 февраля руководство боевыми действиями 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов. В заключение Сталин разрешил Александру Михайловичу два дня побыть с семьей, сходить в театр, а 19-го вечером, накануне отъезда, просил вновь зайти к нему. Разговор этот состоялся ночью. А днем 18 февраля пришло известие, что в районе Мельзака смертельно ранен И. Д. Черняховский. Александр Михайлович узнал об этом, находясь с женой Екатериной Васильевной в Большом театре. Во время спектакля к нему тихо подошел адъютант и сказал, что маршала просит к телефону Верховный Главнокомандующий. И. В. Сталин сообщил ему эту горестную весть и сказал, что Ставка намерена поставить его во главе 3 го Белорусского фронта. Горе свое но поводу утраты Ивана Даниловича Александр Михаилович не скрывал. Он близко и хорошо знал Черняховского, ценил его как одаренного военачальника, кристально честного коммуниста. Их знакомство состоялось, как рассказывал маршал, в январе 1943 года перед Воронежско-Касторненской операцией. И. Д. Черня- ховский командовал тогда 60-й армией. Свою первую операцию армейского масштаба он проводил в крайне неблагоприятных погодных условиях, но сумел быстро взять армию в руки, блестяще выполнить поставленную задачу, освободить в первый же день Воронеж. Столь же ярким примером оперативного мастерства молодого командира явилось взятие Курска его армией. Гарнизон города был разгромлен в течение одних суток. Вечером 19 февраля перед отъездом па фронт Александр Михайлович еще раз побывал у Верховного Главнокомандующего. И. В. Сталин дал ему ряд советов и указаний, касающихся предстоявшей работы. Прощаясь, он пожелал ему и войскам успехов и победы. В приемной А Н. Поскребышев вручил маршалу два пакета. В одном из них лежал приказ Ставки от 18 февраля. В нем говорилось о назначении А. М. Василевского командующим войсками 3-го Белорусского фронта. Во втором пакете он обнаружил документ, содержание которого было неожиданным: это было постановление ГКО, которым во изменение постановления ГКО от 10 июля 19'11 года А. М. Василевский введен в Ставку Верховного Главнокомандования Вооруженных Сил. Недоумевая, маршал спросил Поскребышева, чем вызвано это постановление. Ведь па протяжении почти всей войны А. М. Василев- ский, начальник Генерального штаба и заместитель наркома обороны, членом Ставки официально не состоял. Поскребышев, улыбнувшись, ответил, что знает об этом ровно столько же, сколько и Александр Михайлович. У читателя может возникнуть вопрос, почему И. В. Сталин решил назначить А. М. Василевского командующим войсками фронта. Мне думается, Верховный Главнокомандующий решил 7 4
выяснить, как Александр Михайлович справится с функциями командующего, отличающимися от функций представителя Станки. Ведь вопрос о назначении Л. М. Василевского па должность главнокомандующего па Дальнем Востоке был предрешен. Вернемся, однако, к делам в Восточной Пруссии. Работа наша с маршалом Л. М. Василевским шла поистине гармонично. Именно здесь я в полной мере осознал такую замечательную черту полководческого таланта Александра Михайловича, как доверие к подчиненным, всяческое поощрение их инициативы. Он возложил на меня и штаб Землапдской группы, возглавляемый генерал- полковником В. В. Курасовым, планирование Кенигсбергской операции, сам же целиком отдался проблемам уничтожения весьма сильной хейльсбергекой группировки. Он привлек меня затем в роли своего заместителя к активному руководству штурмом Кенигсберга и ликвидацией землапдской группировки противника. Известен полный успех Хейльсбергекой и Кенигсбергской операций. Сразу же по прибытии Л, М. Василевский, включившись в работу, занялся вопросами боевого обеспечения войск, укомплекто- вания дивизий п частей, изучением данных разведки. Он побывал в армиях, убедился, что командиры частей и соединений знают свои боевые задачи. Наносились два одновременных удара с востока и юго-востока в общем направлении па Хейлигенбейль. Задача — расчленить и уничтожить вражескую группировку по частям. Штурм Хейльсбергского укрепленного района прошел успешно. В ожесто- ченных боях было уничтожено около 80 тыс. и взято в плен лО тыс. немецких солдат и офицеров, захвачено более 600 танков и штурмовых орудий. 3560 полевых орудий, 128 самолетов. После этого пришла очередь разгромить осиное гнездо германского милитаризма — Кенигсберг. Гитлеровцы соорудили вокруг Кенигсберга три оборонитсяьпые позиции с долговременными сооружениями и противотанковыми препятствиями. Первая состояла из нескольких полос сплошных заграждений и минных полей, па пей находилось 15 мощных фортов и в каждом многочисленный гарнизон. По городским окраинам проходила вторая позиция, включавшая каменные здания, баррикады п железобетонные огневые точки. Третью позицию, опоясывающую центральную часть города, составляли много- численные бастионы, равелины, башни. Старинную цитадель в самом центре города-крепости обороняли несколько тысяч оголтелых фашистов. Гарнизон Кенигсберга, комендантом которого был генерал Отто «Пяш, насчитывал около 130 тыс. человек, “мсл до W00 орудий и минометов. 108 танков и штурмовых °РУДий, 170 самолетов. План штурма этой неприступной, как считали гитлеровцы, ’'Репости был разработан в деталях и состоял в том, чтобы ',(нцпыми ударами с севера и юга по сходящимся направлениям Рассечь силы гарнизона и штурмом овладеть городом. 75
План разгрома кенигсбергской группировки противника учиты- вал, что противник будет ожесточенно защищать своп последний опорный пункт в Восточной Пруссии. Для сковывания земландской группировки противника был предусмотрен вспомогательный удар в сторону Пиллау. Перед штурмом крепости маршал Василевский вместе со мной побывал в войсках. Он с восхищением говорил о филигранной отработке взаимодействия всех родов войск. 3 апреля Александр Михайлович приехал на командный пункт 11-й гвардейской армии, которой надлежало овладеть южной частью города. Ознакомившись с обстановкой, выслушав доклад и уточнив задачу армии на местности, А. М. Василевский утвердил решение командарма, внеся в него некоторые изменения п уточнения. В сопровождении командарма он отправился но ходам сообщения па передний крап, в траншеи 1-й Московско-Минской дивизии, проверил подготовку частей к штурму, беседовал с солдатами о предстоящих боях. На следующий день А. М. Василевский прибыл на командный пункт 50-й армии. Командарм генерал II. В. Волдин доложил о намерении внезапным ночным ударом захватить малый форт и таким образом пробить брешь в сплошной обороне противника. Это облегчило бы штурм города. Командующий фронтом утвердил представлениый план. Затем А. М. Василевский прибыл в район к северо-востоку от Кенигсберга и расположился па командном пункте Земландской группы войск. Он внимательно ознакомился с деталями предстоя- щего штурма, выразил удовлетворение проделанной работой. 6 апреля 1945 года начался стремительный и мощный штурм осиного гнезда фашистских агрессоров. Советская артиллерия обрушила на Кенигсберг тысячи тонн снарядов и мин. Штурмовые группы, усиленные танками и самоходными установками, ринулись в атаку. Мощные удары нанесла авиация. Фашистские войска оборонялись с фанатическим упорством. Однако ничто не могло противостоять натиску огня, стали и непреклонной воле советских войск. 9 апреля над Кенигсбергом взвился алый стяг победы. Штурм занял всего трое суток. Гитлер не мог примириться с потерей города, объявленного им лучшей немецкой крепостью за всю историю Германии и «абсолютно неприступным бастионом немецкого духа», и в бессильной ярости приговорил сдавшегося в плен генерала Ляша к смертной казни. В городе и пригородах советские войска захватили около 92 тыс. пленных, 3,7 тыс. орудий и минометов, 128 самолетов. 90 танков, множество другого ценного имущества и снаряжения. В ночь на 10 апреля 1945 года столица пашей Родины Москва салютовала доблести, отваге и мастерству героев штурма нрусскоп твердыни 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий. Вскоре была учреждена медаль «За взятие Кенигсберга». Анализируя деятельность А. М Василевского на посту 76
командующего войсками 3-го Белорусского фронта, можно с полной уверенностью сказать, что здесь четко и ярко проявился его прекрасный полководческий стиль. За считанные дни он полностью изучил ситуацию, выявил те звенья в оперативной цепи, ухватившись за которые можно было вытянуть ее полностью, то есть ликвидиро- вать восточно-прусский плацдарм. Он с твердостью, присущей только очень волевым военачальникам, наметил последовател ьность действий. Сначала разгром хейльсбергской группировки, затем штурм Кенигсберга и, наконец, сокрушение войск врага на Земландском полуострове. Поручив мне все, что было связано с планированием штурма Кенигсберга, он, казалось, весь ушел в организацию Хейльсбергской операции и руководил ею с необычай- ной конкретностью и скрупулезностью. Как только развязка в Хейльсберге стала зримой, Александр Михайлович переключился на Кенигсберг. Меня приятно поразило, что он буквально с полуслова понимал все, что говорилось о предстоящем штурме. В частности, он отметил, что если бы планировал эту операцию сам, то сделал бы именно так, как мы предлагали. Помню, когда я стал говорить ему, что мы намечаем главный удар с северо-запада и юго-запада, он прервал меня репликой: — Совершенно правильно, ибо так мы бьем по крепости с ее флангов и тыла. Это означает, что большая часть у креплений в ее восточной части не будет использована Ляшем, так как гарнизон подвергнется удару по наиболее уязвимому месту, но его тылу... Стало ясно, что маршал, находясь в районе Хейльсберга, дос- конально изучил все особенности кенигсбергских укреплений. В Восточной Пруссии А. М. Василевский с честью выдержал труднейший полководческий экзамен и проявил во всю мощь как свой талант военного стратега крупного масштаба, так и прекрасные организаторские качества. Все командармы фронта, а это были многоопытные генералы, такие, как Н. И. Крылов, И. И. Людников, К. Н. Галицкий, А. П. Белобородов, в один голос заявили, что Уровень руководства нового комфронта был выше всяких похвал. Поглощенные руководством войсками в Восточной Пруссии, мы с Александром Михайловичем тем не менее пристально следили за тем, как развивалась битва за Берлин. 25 апреля наши части, руководимые маршалами Г. К. Жуковым и И. С. Коневым, соединились западнее Берлина, плотно закупорив в последнем котле 400-тысячную группировку врага. Ожесточенные б°и развернулись на улицах города. Проявляя мужество, героизм и воинскую предприимчивость, советские воины шаг за шагом продвигались к центру немецкой столицы. В ночь на 1 мая 1945 года на куполе рейхстага было водружено Знамя Победы. Никогда не изгладится из моей памяти последний наш разговор ( Александром Михайловичем в период войны, когда он ужо был назначен главнокомандующим советскими войсками на Дальнем 77
Востоке. Это было, если мне память не изменяет, 26 апреля 1945 года. Я был целиком поглощен делами, связанными со штурмом крепости Пиллау, последней твердыни фашистов в Восточной Пруссии, когда меня вызвал А. М. Василевский. Александр Михайлович сказал: — Иван Христофорович, меня товарищ Сталин срочно вызывает в Москву. Тебе приказано вступить в командование войсками фронта. Основная задача — в кратчайший срок завершить разгром остатков земландской группировки противника. Поразмысли о том, как добиться этого с наименьшими для нас потерями. Это — главное... Сейчас надо сберечь как можно больше наших солдат и офицеров. Этим и руководствуйся. Тепло попрощавшись с нами, А. М. Василевский улетел, а мы с начальником штаба 3-го Белорусского фронта генерал-полковником Л. П. Покровских! постарались выполнить этот гуманный приказ маршала. Успешное проведение классической операции штурма крепости Кенигсберг и решительный разгром земландской группировки врага под умелым командованием маршала А. М. Василевского лишний раз показали Сталину, насколько он был нрав, назначив А. М. Василевского главнокомандующим Советскими Вооруженными Силами па Дальнем Востоке. Приняв участие в Параде Победы во главе сводного полка 3-го Белорусского фронта, А. М. Василевский убыл в Читу. Стоит ли говорить, что весь свой огромный опыт и полководческий талант Александр Михайлович вложил в план предстоящих действий. Как выяснилось в дальнейшем, японский генштаб не смог пред- угадать направления главных ударов советских войск. План Дальневосточной кампании, над которым, как писал Александр Михайлович, предварительно поработали генералы А. И. Антонов, С. М. Штеменко и Н. Л. Ломов, в целом его удовлетворял, ибо разрабатывался он в полном соответствии с основными принципами советского военного искусства, учитывал особенности японской военной доктрины, выявившейся в ходе войны, а также большое своеобразие театра военных действий. Стоит напомнить, что предстоящие операции должны были развер- нуться на территории площадью около 1,5 млн. квадратных километров и на глубину от 200 до 800 километров, при этом и па акватории Японского и Охотского морей. Предполагалось рассечь и уничтожить по частям основные силы Квантунской армии тремя концентрическими ударами, сходящимися в центре Маньчжурии. Основная роль отводилась войскам Забайкальского фронта, наступавшим из Монголии. Два других также весьма и весьма мощных удара наносили 1-и Дальневосточный фронт из Приморья и 2-й Дальневосточный фронт из района юго-западнее Хабаровска. Предусматривалось тесное взаимодействие с Военно-Морскими Силами. Прибыв в Читу 5 июля, А. М. Василевский сразу вплотную занялся проблемами, которые не могли быть до конца решены 78
в Москве. В частности, он добился четкости в перевозках войск и материальных средств. В мае — июле на железных дорогах Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока находилось до миллиона советских военнослужащих. Ilepei ружа.тш ь и перевозились артпл лернйские орудия, тапки, автомашины, горючее, продовольствие и т. д. Из-за недостатка топлива атп перевозки вот-вот могли выйти из графика. Александр Михайлович добился разрешения использовать уголь из иеприкш повеппых государственных резервов. Принял главком также меры к ускорению темпов накопления боеприпасов. Сыграла свою роль его компетентность и тогда, когда обнаружилась нехватка емкостей для воды, что в условиях передвижения войск в пустыне было чревато серьезными по- следствиями. По представлению А. М. Василевского начальником штаба главкома был назначен генерал С. П. Иванов. Руководящие должности в штабе заняли генералы и офицеры, прибывшие вместе с главкомом, а также штабные работники-дальневосточники. Потребовал и внимания Александра Михаиловича также комплекто- вание службы связи, медицинские учреждения, организация ремонта бронетанковой техники и множество других дел. Быстро решив принципиальные организационные проблемы, А. М. Василевский выехал в войска. Прежде всего он побывал на основных операционных направлениях Забайкальского фронта, совместно с Р. Я. Малиновским и командармами провел детальную реши носцнровку, познакомился с командными кадрами. В процессе его работы в армиях и дивизиях, естественно, возникали свежие мысли, в частности, например, выяснилось, что 6 я танковая армия может преодолеть Большой Хнпгап не на десятый день операции, как планировалось, а ио крайней мере на пятый. Оказалось возможным сократить сроки выхода ооще- воисковых армии па Маньчжурскую равнину. В 39-ю армию А. М. Василевский приехал незадолго до наступления, внимательно выслушал доклад командующего И. Й. Людиикова, а начальнику разве дкн армии полковнику Bo.ioniiiiiy сказал: — Для меня Дальний Восток — кран новый. Познакомьте меня со всеми данными, какими располагаете, я буду слушать вас как внимательный ученик. И тот обстоятельно доложил все сведения о противнике, оо особенностях местности по маршруту движения армии. Прощаясь, А. М. Василевский сказал: — После' большой войны на Западе наш народ, все народы М11ра жаждут покоя. Надо в предельно короткий срок разгромить последнего агрессора. Iлавком 2 м Дальневосточными А. 1 м п " М. "еобходимые тон Дальнем Востоке, п К. учения, которая. комап ду ющими Мерецковым совершенно находясь на основательно поработал затем фронтами Пуркаевым. Были проведены той части личного состава, не смогла получить боевого опыта. А участники 79
сражений против вермахта одновременно изучали нового противника и особенности театра военных действий. Александра Михайловича заботило и .морально-политическое обеспечение предстоящих сражений, он всюду беседовал с воинами, выясняя их настроения и нужды. Можно понять, в каком напряжении находился главком в эти дни: тяжкий груз ответственности за успех всей кампании лежал на нем. Директива Ставки о начале военных действий поступила 7 августа. Советское правительство заявило правительству Японии, что с 9 августа Советский Союз считает себя в состоянии войны с Японией. Американская газета «Нью-Йорк геральд трпбюн» 10 августа 1945 года следующим образом оценила вступление Советского Союза в войну с Японией: «Советский Союз вступил в войну с Японией как друг человечества, поставив перед собой основную цель — погасить последнее пламя войны, пылающее сейчас в мире. Редко когда-либо военные усилия были начаты во имя более благородных побуждений». Сразу, как только в войска поступил приказ о начале операции, там прошли митинги, на которых разъяснялось, что Красная Армия идет на помощь китайскому народу, другим пародам Дальнего Востока. Воины клялись с честью выполнить приказ Отчизны. 9 августа в 00 часов 10 минут по местному времени войска перешли в наступление. Преодолевая упорное сопротивление врага, наши части па всех направлениях успешно продвигались вперед. Спустя шесть суток войска Забайкальского фронта, преодолев Гоби и Хингап, прошли от 250 до 400 километров и оказались в центральных районах Маньчжурии. К этому же сроку воины 1 го Дальневосточного фронта, взломав мощную оборону Квантунской армии, продвинулись в глубь Маньчжурии на 120 — 150 километров и завязали бои за город Муданьцзян. Больших успехов добились и войска 2-го Дальневосточ- ного фронта. К исходу 14 августа Квантунская армия оказалась расчлененной и поставленной на грань катастрофы. Главные удары фронтов были предусмотрены на тех направле- ниях, на которых противник вообще не ожидал широких наступатель- ных действий. Для японцев было полной неожиданностью появление танковой армии Забайкальского фронта на восточных скатах Большого Хпигаиа в районе Туцюапь. «Пубэп, так же как и выход 1-го Дальневосточного фронта в район Мудапьцзяна через (читавшиеся непроходимыми горы, тонн и тайгу. Бывший командующий 5-й японской армией заявил: «Мы не ожидали такого молниеносного удара русских, поэтому не успели как следует организовать оборону. Мы совершенно не думали, что русская армия пройдет через тайгу и появится такая впушнтельпая сила со стороны почти непроходимых районов». Своеобразным было решение смело выдвинуть в первый эшелон 80
Забайкальского фронта 6-ю гвардейскую танковую армию и конно- механизированную группу. Это позволило провести операцию в высоких темпах. Передовые отряды танковой армии, пройдя сбоями 700 — 775 километров, на двенадцатые сутки вошли в Мукден и Чанчунь. Интересным и поучительным был также ночной прорыв войсками 1-го Дальневосточного фронта полосы укрепленных райо- нов. Удары были нанесены встык между ними, внезапно. Это позволи- ло при незначительных силах и средствах, почти без артиллерийской подготовки преодолеть всю полосу укрепленных районов в первый день наступления. Воевые действия советских войск в Маньчжурии носили широко- маневренный характер благодаря тому, что дальневосточные фронты были насыщены умело используемыми бронетанковыми и механизированными частями. С началом боевых действий А, М. Василевский прибыл на КП 1-го Дальневосточного фронта и сосредоточил все внимание на руководстве войсками. По мере же нарастания боевых успехов на первый план выдвинулись проблемы военно-политического характера. Видя поражение Квантунской армии, японское правительство 14 августа заявило о капитуляции, но соответствующих приказов войскам в Маньчжурии оно не отдало. Наши войска продолжали боевые действия. 17 августа главком обратился по радио к командующему Квантунской армией с категорическим требованием отдать приказ японским гарнизонам сложить оружие. В тот же день японское командование поставило в известность А. М. Василевского, что такой приказ якобы отдан. Но и после этого отдельные гарнизоны японских войск продолжали сопротивляться. Главком приказал высадить воздушный десант в Харбине. После успешной высадки десантников для переговоров с их командованием прибыл начальник штаба Квантунской армии генерал-лейтенант X. Хата. Ему предло- жили 19 августа явиться к главкому советских войск на командный пункт 1-го Дальневосточного фронта. Как вспоминал потом Л. М. Василевский, X. Хата и сопровождающие его лица выглядели уныло. От их самурайской самоуверенности не осталось и следа. Они приняли условия капитуляции, после чего были назначены места разоружения и сдачи в плен каждого соединения, установлен порядок передачи складов. Невзирая на все это, боевые действия продолжались, в частности, враг оказывал ожесточенное сопротивление па Южном Сахалине 11 Курильских островах. Южно-Сахалинская операция проводилась с 11 по 25 августа, а Курильская — с 18 августа по 1 сентября. Советские войска п ходе обоих этих операций успешно выполнили возложенные па них задачи К концу августа было полностью закопчено разору 'Кеппе Квантунской армии, армии Маньчжоу-Го, войск Внутренней Монголии и суйюаньской армейской группы, а также освобождение Маньчжурии, Ляодунского полуострова и Северной Кореи ю 81
38-й параллели. Япония безоговорочно капитулировала. Военная кампания Советских Вооруженных Сил на Дальнем Востоке, таким образом, была победоносно завершена. Закончив переговоры с генералом Хата, Л. М. Василевский прибыл в Хабаровск, куда к тому ..........ереместплся его штаб. В штаб шел поток донесений. В них сообщалось о боевых успехах советских войск, о сдаче в плен японских войск, о том, что местное населен не радостно встречает советски х воинов. Главком и командующие фронтами принимали все возможные меры для нормализации жизни на освобожденных территориях. В начале сентября Александр Михаилович прилетел в Харбин. Он убедился, что в городе и прилегающих районах генералом Л. II. Вел обо родовым наведен порядок, идет учет трофеев, в частности, у Квантунской армии были захвачены дальнобойные орудия большой мощности, из которых японское командование собиралось обстреливать Владивосток, Хабаровск и Благовещенск. 2 сентября стало днем окончательной капитуляции империалис- тической Японии. Родина горячо чествовала своих героев. Тысячи солдат, сержантов, офицеров, генералов получили награды. Л. М. Василевский был удостоен второй Золотой Звезды Героя Советского Союза. Советские Вооруженные Силы па Дальнем Востоке в 1945 году вписали новую страницу в славную летопись своих побед. Военные действия па этом театре продолжались недолго, но но размаху, мастерству осуществления, по достигнутым результатам они относятся к наиболее выдающимся в Великой Отечественной войне. Это свидетельствовало о дальнейшем совершенствовании советского военного искусства и конечно же ярко характеризовало полководческий талант А. М. Василевского. В пятнадцатидневпых непрерывных боях была разгромлена крупнейшая группировка сухопутных войск противника. Враг потерял около 700 тыс. солдат и офицеров, из них 83 737 убитыми и 594 тыс. пленными. Наши части захватили большие трофеи: 1836 орудий, 2474 миномета. 686 танков, 861 самолет, 13 099 пулеме- тов, 2321 автомашину. Стратегическая операция по разгрому Квантунской армии оригинальна и по замыслу, и по способам решения задач. Советское главнокомандование на Дальнем Востоке хорошо использовало конфигурацию липни фронта, имевшей глубоко выдававшийся па север выступ, для окружения всей вражеской группировки. Нанесение мощных ударов на флангах Квантунской армии но сходящимся в центре Маньчжурии направлениям в сочетании с вспомогательным ударом с севера обеспечивало глубокий охват основных сил противника, рассечение их п уничтоже- ние по частям. В конце сентября Л. М. Василевский получил указание вернуться в Наркомат обороны. Сдав дела Маршалу Советского Союза Р. Я. Малиновскому, распрощавшись с боевыми товарищами, он улетел в Москву. 82
Маршал \ Чойба.кап, главнокомандующий советскими войсками па Дальнем Востоке \ М. Василевский, генерал-полковник И Л Плпеп и командующий Забайкальским фронтом I’. Я Малиновский па совещании 30 сентября Александру Михайловичу исполнилось пятьдесят лот Накануне вечером его принял И. В. Сталин. Расспросив оо итогах закончившейся кампании, Верховный I лавнокомандх ющий главное внимание уделил проблемам перехода Вооруженных Сил па мирный порядок, расстановке руководящих командных кадров. Поинтересовался Сталин и личными планами Василеве koi о. спросил, где бы он хотел работать. Александр Михайлович ответил: — Куда бы пи направили меня, везде буду трудиться честно. А утром «Правда» опубликовала приветствие Центрального Комитета партии и Совета Народных Комиссаров Союза маршалу А. М. Василевскому. В нем говорилось: «Центральный Комитет ВПП (б) и Совет Народных Комиссаров Союза ССР приветствуют Вас, одного из виднейших полководцев Красной Армии и талантливого организатора Вооруженных Сил Советского Союза, в день Вашего пятидесятилетия. Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров Союза ССР желают Вам здоровья п сил для дальнейшей нлодотвор- иоп работы на благо нашей Родины». Указом Президиума Верховного Совета СССР А. М. Василеве ьпн был награжден орденом Ленина. Приветствие ЦК партии и пра- вительства, высокая награда Родины подводили iitoi деятельности А. М- Василевского в годы нойиы. давали оценку его роли в борьое за победу над Германией и Японией. В марте Ц)4В года А. М. Василевский снова возглавил Ieiiepa.il>- выи штаб, его первым заместителем вновь стал А. - птонов. Г(‘"штаб решал крупные задачи послевоенною периода Шел S3
перевод Вооруженных Сил на новые мирные штаты, определились пути их развития, завершалась демобилизация воинов, осуществля- лась передислокация соединений. К сожалению, вскоре после окончания воины в мире вновь стало неспокойно. Причиной тому явился агрессивный курс бывших наших западных союзников — США и Англии. Соединенные Штаты вступили на путь «холодной войны» и грязных провокаций, угрожая применить против Советского Союза густую сеть военных баз, и официально провозгласили стратегию «превентивной войны». Естественно, что Советский Союз был вынужден принять ряд серьезных мер для укрепления обороноспособности страны, оснащения Вооруженных Сил новейшим оружием. Именно в это время, в марте 1949 года. А. М. Василевский был назначен Министром Вооруженных Сил СССР (Военным министром) и оставался на этом посту до марта 1953 года. Теперь уже под его непосредственным руководством осуществлялся весь комплекс мероприятий, необходимых для укрепления боевой мощи и техни- ческого переоснащения Советской Армии. Повысились маневренность и боевые возможности артиллерии. На вооружение войск поступили новые танки с мощной броней и вооружением, большей скоростью. Значительная часть ВВС была оснащена реактивными и новыми поршневыми самолетами. Войска ПВО страны были выделены в отдельный вид Вооруженных Сил СССР. В авиации и ПВО получили применение средства радиолокации и радионавигации. Значительно улучшилась система подготовки военных кадров. На XIX и XX съездах КПСС Александр Михайлович избирается членом ЦК КПСС, он депутат Верховного Совета СССР ряда созывов. Ратный труд выдающегося полководца отмечен восемью орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Красного Знамени и орденом Суворова I степени, Почетным оружием. Дважды Александр Михайлович удостоен высшего советского военного ордена «Победа», награжден многими другими советскими, а также иностранными орденами и медалями.
К. К. РОКОССОВСКИЙ Подходил к концу третий день воины. На Юго Западном фронте складывалась все более тревожная обстановка, i гроза, в частности, нависла над Луцком, где 15-й механизированный корпус генерала И. И. Карнезо нуждался в срочной поддержке, иначе танковые клинья врага могли рассечь и смять его. Ждали помощи и окружен чью врагом вблизи Луцка части 87-й и 12-i-ii стрелковых дивизии. И вот когда мы в штабе фронта ломали голову как выручить луцкую группировку, туда подоспели главные' силы • и моторизо 85
ванной и передовые отряды танковых дивизий 9-го мехкорпуса, которым командовал К. К. Рокоссовский. Читая его донесение об этом, мы буквально не верили своим глазам. Как это удалось Константину Константиновичу? Ведь его так называемая мото- ризованная диви him могла следовать только . . . пешком. Ока- зывается, решительны!! н инициативный командир корпуса в пер- вый же день войны на свои страх и риск забрал из окружного резерва в Шепетовке все машины — а их было около двухсот,— посадил па них пехоту и комбинированным маршем двинул впереди корпуса. Подход его частей к району Луцка спас положение. Они остановил и прорвавшиеся танки противника и оказали этим значительную помощь отходившим в тяжелой обстановке сое- динениям. Так я узнал в первые дни войны о славных делах Константина Константиновича Рокоссовского, с которым познакомился, как н с Г. К. Жуковым, на Ленинградских кавалерийских курсах у совершенствовании командного состава. Прочно запечатлелся в моей памяти момент, когда слушатели собрались в одной из аудиторий, чтобы ознакомиться с программой обучения. Комета нтн н Константинович выделялся своим почти двухметровым ростом. Причем он поражал изяществом и элегантно- стью, так как был необычайно строен и поистине классически сложен. Держался он свободно, по, пожалуй, чуть застенчиво, а добрая улыбка, освещавшая его красивое лицо, притягивала к себе. Эта внешность как нельзя лучше гармонировала со всем душевным строем Константина Константиновича, в чем я вскоре убедился, крепко, на всю жизнь сдружившись с ним. Мои новы!) друг вырос в иных краях, воевал на других фронтах первой мировой и гражданской войн, а именно па Западном фронте* и в Сибири, но паши оценки прошлого опыта совпадали, сходны были и мечты о будущем. И, кстати, оба мы происходили из среды железнодорожных рабочих. Его отец был паровозным машинистом, а мой — путейцем. Рокоссовский располагал семилетнпм боевым опытом: участвовал более трех лет в первой мировой войне и почти четыре года в гражданской. Он добровольно вступил в Красную Армию в начале 1918 года. По возрасту Константин Константинович был всего годом старше меня. Он родился в декабре 1896 года. Отец его К. В. Рокоссовский, поляк по национальности, был, как я уже сказал, машинистом па паровозе. Профессия эта па заре нашего века требовала немалой квалификации. Отец К. К. Рокоссовского был грамотным и начитанным человеком, прилично знал родную литературу и стремился к тому, чтобы сын и две дочери стали людьми культурными. Мать Кости, урожденная Овсянникова, перед замужеством работала учительницей. Воспитанная на русской классической литературе, она сумела привить любовь к пей и детям. 86
В семье говорили и читали как по-русски, так и по-польски. Видимо, все это помогло богато одаренному мальчику еще в юношеские годы понять общность исторически к судеб русского и польского народов. Свое ооразовапие Костя начал в Варшаве, так как туда был переведен его отец. Закончить ему удалось лишь четырехклассное городское училище, ибо семью постигло одно несчастье за другим: отец, попав в железнодорожную катастрофу, получил увечье, тяжело болел и вскоре умер, через несколько лет ио стало и матери. Четырнадцатилетним парнем Костя начал самостоятельную жизнь, переменил несколько профессий, пока не стал подмастерьем у каменотеса. В 1912 году он участвовал в первомайской демонстра- ции варшавских пролетариев и оказался за тюремной решеткой; впрочем, как несовершеннолетнего, его через два месяца выпустили на свободу. В начале августа 1914 года Константин Рокоссовский, побуждаемый патриотизмом, прибавил себе два года и добровольно вступил в русскую армию — в 5-й Каргопольский драгунский полк. Он стал заправским, лихим кавалеристом. Неоднократно проявлял храбрость, граничившую с дерзостью. За первый год войны он получил Георгиевский крест и Георгиевскую медаль 1-й степени. Думается, именно тогда, в условиях каждодневной опасности, сложился и окреп его характер, основными чертами которого наряду с беспредельной храбростью стали сдержанность и уравновешенность. При этом сохранилась и его природная доброжелательность. Константин Рокоссовский был любимцем полка, его ценили за непоказную кавалерийскую удаль в бою и юношескую застенчивость в обычной обстановке, а также за справедливость, за широту общекультурного кругозора, что для «нижних чинов» было редкостью. Не случайно после Февральской революции однополчане выбирают его в полковой комитет и как одного из самых заслуженных ветеранов — в полковую Георгиевскую думу, секретарем. Великий Октябрь К. К. Рокоссовский встретил восторженно 11 решил посвятить себя делу защиты нового, справедливого строя. Он не поддался, как некоторые другие поляки (в их числе был его двоюродный брат), на увещания польских националистов, не вступил в формировавшийся тогда ими польский легион. После расформирования в начале 1918 года Каргопольского полка Рокоссовский вступил в Красную гвардию, его избрали 1И)мощником командира отряда. Отряд успешно боролся с контр- революцией и бандитизмом на Вологодщине, а когда начался мятеж белочехов, был направлен на Урал, где Рокоссовский активно участвовал в тяжелой борьбе с белочешскими и бело- казачьими войсками. С возникновением регулярной Красной Армии Константин Константинович Рокоссовский стал командиром эскадрона в 1 м 87
Уральском кавалерийском полку, который входил в прославившуюся в дальнейшем 30-ю дивизию. Здесь 7 марта 1919 года, в разгар боев с колчаковцами, Константина Константиновича приняли в партию. Коммунисты Уральского полка не ошиблись — всей дальнейшей боевой деятельностью он доказал свою преданность идеям ленинизма. Молодого коммуниста выдвинули на должность командира 2-го Уральского отдельного кавалерийского дивизиона, и на этом посту он прошел с боями путь от нынешней Кировской области до Байкала, проявляя и воинскую доблесть, и командирскую предприимчивость. Вот скупое описание одного из боевых эпизодов: «4 ноября 1919 года в бою под селом Вакорипским ... тов. Рокоссовский, действуя в авангарде 262-го стрелкового полка и непосредственно управляя вверенным ему дивизионом, прорвал расположение численно превосходящего противника. В конном строю с 30 всадниками атаковал батарею противника и, преодолев упорное сопротивление пехотного прикрытия, лихим ударом взял батарею в плен в полной исправности». Этот дерзкий маневр был отмечен орденом Красного Знамени. А захваченная батарея прошла в составе 30-й дивизии весь трудный путь до Иркутска. При взятии станции Караульной Рокоссовский сразил сабельным ударом стрелявшего в него из нагана начальника одной из колчаковских дивизий генерала Воскресенского, сам Константин Константинович при этом был тяжело ранен в плечо. После выздоровления, в декабре 1919 года, он во главе дивизиона расправляется с контрреволюционными легионерами, засевшими на узловых станциях Транссибирской магистрали, 1 января 1920 года в авангарде прославленной бригады И. К. Грязнова первым врывается в Ачинск. В дальнейшем мы видим К. К. Рокоссовского командиром 3-го кавалерийского полка, ведущего бой под Иркутском. Вскоре барон Унгерн, захвативший во главе десятитысячной банды Монголию, начинает угрожать Восточной Сибири и Забайкалью. Рокоссовский после передислокации своего полка на запад во главе вновь сформированного им отдельного кавдивизиона разбивает один из авангардных отрядов Унгерна. при этом получает снова тяжелое ранение. За этот бой он был удостоен второго ордена Красного Знамени. Перебитая кость ноги еще не срослась, когда Константин Константинович узнал о наступлении Унгерна на Мысовск, где находился госпиталь. Еще не расставшись с костылями, Рокоссовский организует из выздоравливающих и бойцов тыловых служб сводный отряд и отбрасывает Унгерна от Мысовска, а затем обороняет Верхнеудинск (Улан-Уде). В декабре 1921 года храброго, испытанного вожака конников назначают командиром 3-й бригады прославленной 5-й Кубанской кавалерийской дивизии, которая готовилась отразить наступление банды генерала Семенова и японских интервентов. С ними К. К. Рокоссовскому столкнуться не пришлось, по вообще за 88
всевозможными бандами, бродившими по Забайкалью, довелось, что называется, погоняться вволю. В связи с переходом на мирные штаты Кубанскую дивизию свернули в бригаду, а ее бригады — в полки. Константин Константи- нович стал командиром 27-го кавполка, которым командовал четыре года, и добился, что полк стал лучшим в Сибирском военном округе. С этой должности его и направили в Ленинград. Вернувшись после курсов в Забайкалье, он целый год успешно командовал бригадой, а затем был командирован в МНР и там более двух лет выполнял разнообразные и ответственнейшие функции одного из старших военных инструкторов — фактически предстояло в стране создать современную сильную армию. Результаты самоотверженного труда советских инструкторов в монгольской Народной! армии были наглядно продемонстрированы позднее — в 1939 году на Халхин-Голе и в 1945 году в Маньчжурии, где монгольские войска сражались доблестно и умело. Вернувшись из длительной заграничной командировки, Констан- тин Константинович вновь возглавляет 5-ю Кубанскую кавбригаду. теперь уже в качестве единоначальника — командира и комиссара. Он всегда мечтал о дальнейшей учебе, и вскоре, в январе 1929 года, эта мечта в какой-то мере сбылась. Его направили в Москву на Курсы усовершенствования высшего начсостава. После возвращения с курсов в ставшее родным Забайкалье Рокоссовский во главе бригады участвовал в разгроме китайских милитаристов во время конфликта на КВЖД. Кавбригада показала образцы доблести и боевой выучки. Грудь комбата украсил третий орден Красного Знамени, и он получил новое назначение — командиром прославленной в гражданскую войну 7-и Самарской кавалерийской дивизии, дислоцировавшейся в Минске. Его предшественниками на этом посту были такие замечательные военачальники, как Г. Д. Каширин, Г. Д. Гай, Данило Сердим. Как Константин Константинович справлялся с новыми задачами, я узнал, что называется, из первых рук, когда, будучи слушателем Академии имени М. В. Фрунзе, стажировался в этой дивизии. Как известно, Г. К. Жуков, командовавший полком, был в это время в подчинении у Рокоссовского. Вот как отзывался он о своем тогдашнем командире: «Рокоссовский был очень хорошим начальником. Блестяще знал военное дело, четко ставил задачи, умно и тактично проверял исполнение своих приказов. К подчиненным проявлял постоянное внимание и, пожалуй, как никто другой, умел оценить и развить инициативу подчиненных ему командиров. Много давал другим и умел вместе с тем учиться у них. Я уже не говорю о его редких Душевных качествах — они известны всем, кто хоть немного глуж мл под его командованием». 7-й кавднвизией Рокоссовский командовал сравнительно недолю. Служебный долг вновь позвал его на Дальний Восток. Там, в Маньчжурии, загорелся первый очаг будущей мировой воины. Задача, поставленная перед Константином Константиновичем, 89
была нелегкая, но отрадная. Ему предстояло развернуть родную Кубанскую кавбрпгаду в 15-ю кавалерийскую дивизию. Мне довелось просмотреть архивное дело с приказами комдива этого периода. В них стиль его работы как на ладони. Приведу отрывок из одного приказа: «Обращая внимание всего начсостава на решительное искоренение случаев грубости и нетактичности но отношению к подчиненным, одновременно обращаю внимание и на недопустимость каких-либо послаблений воинской требовательности к подчиненным. Командир должен быть требовательным, настойчивым и решительно, до конца проводящим свою волю, направленную на укрепление боеспособ- ности армии». Неустанная и целенаправленная работа комдива не замедлила сказаться — спустя год после сформировании 15-й дивизии командование отметило хорошее состояние ее полков, отличное знание командным составом Маньчжурского театра военных действий и вероятного противника. К. К. Рокоссовскому было присвоено звание комдива, он был награжден орденом Ленина. А вскоре мы видим Рокоссовского уже во главе 5-го кавалерийского корпуса, расположенного в Пскове. В начале 1940 года Константин Константинович в звании генерал-майора был откомандирован в Киевский Особый военный округ и включен в группу высшего комсостава, проверявшую иод непосредственным руководством командующего округом Г. К. Жукова войска, которым предстоял освободительный поход в Бессарабию. К. К. Рокоссовский принял участие в этом походе. Вскоре после этого Константину Константиновичу пришлось навсегда расстаться с кавалерией. Шло ускоренное формирование танковых и механизированных войск, и его назначили командиром 9-го механизированного корпуса. Назначение это, на мои взгляд, было решающим для дальнейшего блистательного боевого пути К. К. Рокоссовского. Партия смело выдвигала вчерашних кавалеристов на командные должности в танковые и механи- зированные войска, причем именно тех командиров, которые в самые короткие сроки могли овладеть новым вооружением и техникой. Почему, мне думается, это назначение сыграло решающую роль в судьбе Константина Константиновича? Дело в том, что, командуя кавалерийским соединением, он не cmoi бы в такой мере буквально в первые же дни войны проявить свои выдающиеся командные способности. Его стали считать первым кандидатом на пост командарма, и уже в июле 1941 года Ставка направила генерала Рокоссовского в распоряжение Военной) совета Западного фронта. Перед отъездом в Москву Константин Константинович, пооывав у командующего фронтом, зашел повидаться со мной и, конечно, поделиться опытом, почерпнутым в недавних боях. Он восхищенно отзывался о бойцах и командирах, с болью вспоминал о гиоели полковника В. М. Черняева, командовавшего 29 и танковой дивизией в период болезни ее штатного командира 90
полковники М. Е. Катукова. После этого, как бы отгоняя мрачные мысли, рассказал: Когда мы приблизились к Лупку, я приказал прикрыть 35-й танковой дивизией генерала Новикова рубеж на шоссе Луцк — Ровно и одновременно перебросил туда двигавшуюся па левом фланге 20-ю дивизию с ее артполком, оснащенным новыми 85 мил лпметровымп орудиями. Их мы поставили па возвышенностях близ шоссе н непосредственно на самом шоссе. . . Гитлеровцы накатывались па 20 ю танковую большой ромбовидной группой. Паши артиллеристы подпустили врага па предельно близкую дистанцию и открыли беглый огонь. На шоссе возникла чудовищная каша — перевернутые бронемашины, мотоциклы, облом- ки другой техники, тела убитых. Инерция движения вражеской колонны открывала нашим бомбардирам все новые цели. В итоге от фашистского «ромба» остались лишь одни воспоминания. Константин Константинович в этих первых для него боях Великой Отечественной воины, умело сочетая усилия пехоты, артиллерии п небольшого количества танков, комбинируя их действия, сумел нанести противнику серьезный урон сначала под Луцком, а затем под Иовоград Волынским. На груди Константина Константиновича появился четвертый орден Красного Знамени. ...Мы тепло, по -братски распростились, и Константин Константинович уехал на Западный фронт. О его делах там я подробно узнал летом 1942 года от его бывших соратников, когда вступил в командование его детищем — прославленной 16 й армией. По приезде в Москву Рокоссовский узнал, что Ставка на рубеже Днепра создает ряд оперативных групп, каждую в составе нескольких танковых и стрелковых дивизий. Важнейшей из них предстояло действовать в районе Ярцева. Ее-то и должен был возглавить К. К. Рокоссовский. Приказ, полученный Рокоссовским в Генштабе, был весьма лаконичным: ехать к месту назначения и подчинить себе все группы, чтобы наступател ьпымп действиями при поддержке 16-й и 20 ii армий улучшить оперативную обстановку и обеспечить Удержание Смоленска. Колее конкретные указания предстояло получить у командующего Фронтом. I енеральпын штаб выделил две автомашины со счетверенными Пулеметами и расчетами при них, радиостанцию и небольшую |рупну офицеров, п к вечеру того же дня Рокоссовский со своим «соединением» прибыл в Касию, па КН Западной» фронта. Маршал К- К. Гнмошепко, встретив генерала по-дружески, представил его своим ближайшим соратникам. Потом он ознакомил Константина Константиновича с обстановкой: тапки и механизированные войска вражеской группы армии «Центр», продол,кая наступление, чрорвали пашу оборону на нескольких участках. 91
Ближайшей целью врага было окружение и уничтожение наших войск под Смоленском. После этого командующие танковыми группами генералы Гот и Рейн гард вознамерились, не дожидаясь подхода полевых армий, без паузы прорваться к Москве. Задача Рокоссовского состояла в том, чтобы сорвать эти опасные замыслы. На смоленском и витебском направлениях шли ожесточенные оборонительные бои с намного превосходящими силами врага. Конкретные оперативные данные, касающиеся района Ярцева, были весьма скудны; имелись, правда, сведения о воздушном десанте в Ярцеве и о появлении в районе Ельни танковых частей противника. На прощание командующий фронтом сказал Рокоссовскому: — Подойдут резервы, обещанные Москвой, дадим тебе две-три дивизии, а пока выявляй и подчиняй себе любые части и соединения, выходящие из окружения, организуй сопротивление. Первой в группу Рокоссовского была включена 38-я стрелковая дивизия полковника М. Г. Кириллова. И как только разнесся слух о появлении в районе Ярцева некоего стойко сражающегося соединения, воины, выходившие из окружения, потянулись к Рокоссовскому: приходили и одиночки, и целые подразделения, и части во главе с командным составом. Вскоре появилась еще одна дивизия — 101-я танковая полковника Г. М. Михайлова, насчитывавшая до восьмидесяти танков старых образцов и семь новых тяжелых машин. Для управления группой командующий сформировал импровизированный штаб — два десятка офицеров во главе с подполковником С. П. Тарасовым. В один из первых дней боев Рокоссовский с командующим артиллерией группы генералом И. П. Камерой решили посмотреть, как окопалась пехота, благо противник вел редкий артобстрел. Но вот в двух километрах из-за гребня высот появились густые цепи вражеских солдат, а затем и до десяти танков. Наша пехота продолжала вести огонь по наступавшим, подала голос и гаубичная артиллерия. Гитлеровские цени залегли. Однако вскоре горизонт загудел от вражеской авиации. Самолеты люфтваффе начали пикировать на наши окопы, усилился до ураганного огонь вражеской артиллерии, снова двинулись танки с черно-белыми крестами. Тогда-то наша пехота дрогнула: побежали к лесу одиночки, затем группы. Впрочем, неожиданно в толпе бегущих раздались громкие возгласы: — Стой! Куда бежишь? Назад! . . — Не видишь? Генералы стоят. Назад! Да, действительно, К. К. Рокоссовский л И. П. Камера стояли во весь рост, на виду у всех, видимо, сознавая, что только этим можно снасти положение. Выдержка генералов оказала магическое действие на бойцов. Они вернулись в свои окопы и дружным огнем вынудили противника снова залечь. Константин Константинович после этого случая не раз говорил: «Я не сторонник оесцельноп рисовки. Это нехорошо, ниже норм поведения командира, но порою необходимо встать выше правил». Мало-помалу группа перешла к активной обороне, начала
наносить контратаки то на одном, то на другом участке, нередко добиваясь успехов, конечно, пока лишь тактических, но способствую- щих укреплению дисциплины, вселявших в бойцов уверенность в себе. Командующий сделал все возможное, чтобы создать у противника преувеличенное представление о наших силах на данном рубеже и тем помешать гитлеровским стратегам использовать их огромное превосходство, сорвать замыслы окружения нашей смоленской группировки. Однако после серьезного изучения обстановки он понял, что стабилизировать положение возможно лишь после захвата Ярцева п гряды высот по западному берегу Вопи. Значит, необходим мощный контрудар, а для него нужны силы и планомерная подготовка. Трудная задача. Но как раз в те дни в группу в полном составе прибыл штаб 7-го механизированного корпуса, возглавляемый полковником М. С. Малининым; С. К. Тимошенко подкрепил ее несколькими свежими танковыми батальонами, а московская партийная организация прислала батальон коммунистов. Замысел Рокоссовского совпадал с планом командующего Западным фронтом, который планировал перейти в наступление еще четырьмя группами войск. Наступление назначили на двадцатые числа июля. Перед тем войскам К. К. Рокоссовского в течение нескольких дней пришлось отражать ожесточенные атаки танковых соединений Гота. Тем нс менее 28 июля неожиданно для врага контрудар начался. вовремя Московской битвы. К. К. Рокоссовский со своим штабом иод Истрой. 19«2 i 93
В итоге Ярцево было освобождено. Вонь форсирована, и на ее западном берегу захвачены выгодные плацдармы. Мало того, успех достиг оперативного масштаба, ибо, как сказано в «Краткой хронике Великой Отечественной войны», «1 августа одновременным ударом группы войск генерала Рокоссовского с востока и частей 16 II и 20 й армий с запада фронт окружения советских войск в районе Смоленска был прорван. Начались бои по обеспечению вывода этих войск из окружения». После их выхода из окружения группа Рокоссовского вошла в состав 16-п армии, командующим которой он был назначен. (Генерал М. Ф. «Лукин возглавил 20-ю армию.) Уже в середине августа вражеское командование поняло бесполезность попыток сломить нашу оборону на ярцевском рубеже п стало усиленно укреплять западный берег Вопи, намереваясь высвободить как можно больше сил для удара в районе Ельни, чтобы спасти попавшие в полуокружение пятнадцать своих дивизий. В связи с этим 16 -й армии была поставлена задача начать наступление и активными действиями приковать к своему участку все вражеские силы. У маршала Тимошенко и его штаба были и более обширные планы — надеясь на получение подкреплений, они предполагали в дальнейшем освободить Смоленск. Первую часть своей задачи армия выполнила — приковала солидные силы врага к рубежу Вопи, но попытки вернуть Смоленск в тех условиях, при крайне ограниченных средствах, оказались безуспешными. Когда в начале октября началось наступление немецко- фашистских войск на столицу, руководство «Западного фронта приказало Рокоссовскому передать свои войска командующему 19 й армией генералу Ф. 11. Ершакову, а самому со штабом прибыть в Вязьму и принять пять новых дивизий. Однако обстановка менялась стремительно — удары врага становились все более мощными. Штаб 16-й, не обнаружив в Вязьме войск, сам оказался в окружении, и понадобились вся предприимчивость и доблесть Константина Константиновича, чтобы вывести штаб и части армейского подчинения на ближние подступы к столице. Здесь Рокоссовский, приняв под свое командование три дивизии, получил от нового командующего Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова приказ организовать оборону столицы на волоколамском направлении в полосе от Московского моря на севере до Рузы на юге. Развитие событий оказалось стремительным. 14 октября Рокоссовский прибыл в Волоколамск, а 16 октября враг мощным танковым кулаком нанес удар по левому флангу обороны армии. Перипетии противоборства с врагом на волоколамском направлении хорошо отображены в пашей исторической и художественной литературе. Кому не известны подвиги кавалеристов Л. М. Доватора, курсантского полка С. И. Младенцева, пехотинцев И. В. Панфилова п A. II. Белобородова, танкистов М. Е. Катукова. Но стоит 91
сказать, что эти ныне легендарные командиры были мало кому известны осенью 1911 года, когда их соединения влились в 16-ю армию. Конечно, все они и их войска отличались прекрасными боевыми качествами. По как отличные музыканты без умелого дирижера не смогут исполнить симфонию, так и самые доблестные войска без достойного полководца не в состоянии выиграть сражение. В среде военных не зря считают; хорош тот командир, под руководством которого подчиненные становятся героями. Именно таком командиром был Константин Константинович Рокоссовский. Нисколько не умаляя подвигов войск соседних армий — 5-й Л. А. Говорова, 30-ii Д. Д. Лелюшенко и других, можно сказать, что на участке 16-й армии героизм советских воинов был, что называется, сконцентрирован до предела. Подвиги панфиловцев, сибирских стрелков Белобородова, легендарных конников Доватора и Плиева, не менее легендарных танкистов Катукова были совершены иод руководством К. К. Рокоссовского. Напомню, что в полосе обороны 16 й армии проходили две крупные магистрали — Ленинградское и Волоколамское шоссе, по которым немецко фашистские войска и стремились прежде всего прорваться к Москве, а на каждый стрелковый батальон в армии приходилось пять-шесть километров фронта — фактически столько, сколько но нашим уставам должен был бы оборонять целый стрелковый полк трехбатальонного состава. Лишь непосред- ственно под Волоколамском против войск Рокоссовского были сосредоточены четыре полнокровные немецкие дивизии с двумястами танками. Командарм 16 использовал свои небольшие силы с максимальной •ффективностью. Он создавал па наиболее угрожаемых участках прочные противотанковые и артиллерийские очаги обороны, вынуждавшие врага прорывать все новые и новые позиции, применял имевшиеся у него танки не только против пехоты противника, но и сосредоточенно, для борьбы с вражескими танками. Обе шоссейные и вег другие дороги, ведущие к районам обороны, были заминированы и сильно разрушены, наши воины минировали и танкоопасные направления между дорогами, строили баррикады, в населенных пунктах прокладывали рвы, устраивали лесные завалы, взорвали шлюзы Истринского водохра- нилища, что сильно замедлило продвижение 4 и танковой группы гитлеровцев. Хотя Гитлер дополпнтельно бросил сюда еще одни моторизованный корпус, благодаря искусству командующего и выдающейся стой кости войск все попытки прорвать оборону 16-и армии оканчивались провалом. Правда, под давлением много- кратно превосходящих сил врага пришлось оставить несколько населенных пунктов, в том числе и Волоколамск, по отход ()гуществился в полном порядне на подготовленный руоеж, так что путь к столице для врага был по-прежнему плотно закрыт. П итоге действий советских войск немецко фашистское наступление па Москву захлебнулось. В начало декабря удалось
окончательно остановить волну гитлеровского нашествия на столицу нашей Родины. После итого началось знаменитое контрнаступление, в ходе которого Константин Константинович доказал, что он отнюдь не был только «генералом обороны». Его войска нанесли но врагу ряд мощных, стремительных, результативных ударов. 16-й армии принадлежит честь освобождения важного железно- дорожного узла — Крюково. Во взаимодействии с 30-й армией дивизии Рокоссовского выбили врага из большой излучины реки Петры, а затем, уже самостоятельно, и из городов Истры и Волоколамска. Искусство командарма-16 в наступлении по достоинству оценили даже враги. Об этом свидетельствует такой эпизод. На одном из этапов общего контрнаступления 10-я армия генерала Ф. И. Голикова была остановлена, затем враг, подбросив подкрепления, вытеснил ее из крупного железнодорожного узла Сухиничи. Из-за этого неприятного казуса коммуникации левого крыла фронта оказались перерезанными. Управление и штаб 16-й армии получили приказ перейти в район Сухиничей и принять в подчинение действовавшие там войска. Командующий фронтом предупредил, что пи на какие дополнительные силы Рокоссовский рассчитывать не должен. — Надеюсь, — сказал Г. К. Жуков Константину Константи- новичу,— что ты и этими силами сумеешь разделаться с противником и вскоре донесешь о взятии Сухиничей. Прибыв на место и увидев, что сил для наступления крайне мало, Рокоссовский решил ввести врагов в заблуждение. Всеми возможными средствами была распространена версия, будто 16-я армия в полном составе во главе с Рокоссовским прибывает на сухиничское направление для развертывания широких насту- пательных действий. Одновременно командарм, обнажая другие участки, смело концентрировал силы под Сухиничами. И что же? Генерал фон Гильс со своей недавно прибывшей из Франции 208-и пехотной дивизией еще до начала артподготовки оставил Сухиничи, хотя на помощь ему шли еще две дивизии. Константин Константинович умело организовал преследование, так что враг, настигнутый в поле, понес значительные потери. Начальник штаба 16-й армии М. С. Малинин доложил обо всем этом Г. К. Жукову, но тот не сразу поверил сообщению, и лишь когда сам Рокоссовский сообщил, что ведет переговоры из помещения сухиничского телеграфа, Георгий Константинович, растроганный до глубины души, что случалось с ним довольно редко, тепло и сердеч- но поздравил Константина Константиновича Рокоссовского с таким блестящим успехом. Здесь, в Сухпничах, Константин Константинович был тяжело ранен. Осколок снаряда задел позвоночник, повредил два ребра и пробил легкое. Генерал Лазаревич, эвакуировавший раненого, рассказывал мне, что командующий, то и дело теряя сознание, больше всего беспокоился все-таки не о своей судьбе, а об успешном за вершеннп операции. 96
После возвращения из госпиталя, в начале июля 1942 года, Рокоссовский получил назначение на должность командующего войсками Брянского фронта. Характерно, что при разговоре ио этому поводу с Г. К. Жуковым он настойчиво просил оставить ею на должности командарма, но получил категорический приказ явиться в Ставку. И. В. Сталин принял его тепло и познакомил с острой оперативной ситуацией, сложившейся па воронежском направлении. Начав здесь наступление 28 июня, враг прорвал оборону Брянского и Юго-Западного фронтов в трехсоткилометровой полосе и проник в глубину нашего расположения па 150 — 170 километров. При этом он форсировал Дон и ворвался в Воронеж. В связи с этим Брянский фронт был разделен на два. Часть войск принял новый, Воронежский фронт, а остальными предстояло руководить Рокоссовскому. Ознакомившись с обстановкой, новый командующий позаботился о том, чтобы организовать устойчивую оборону на левом крыле фронта, но главное внимание уделил правому крылу, воспрепятство- вав попыткам врага продвигаться к северу вдоль западного берега Дона. За минимальный срок Константин Константинович сорвал замыслы новых наскоков противника, фронт стабилизировался надолго, и командующий стал высвобождать и выводить из боя для пополнения и отдыха одно соединение за другим, в том числе и танковые корпуса. Это не ускользнуло от внимания Ставки, и И. В. Сталин попросил Константина Константиновича помочь своими войсками сталинградцам. Беседы но телефону с Верховным были частыми, и в одной из них, выслушав доклад об обстановке па фронте, тот неожиданно спросил: — А вам не скучно на Брянском фронте? — Пожалуй, да,— ответил командующий. Последовал срочный вызов в Москву, в Ставку, и Рокоссовский был назначен командующим войсками Донского фронта, который до копна сентября именовался Сталинградским. Из Москвы к месту новой службы Рокоссовский летел вместе с Жуковым. Георгин Константинович предупредил его, что задача войск Донского фронта будет весьма сложной. С прибытием I4- К. Рокоссовского этот фронт стал полностью самостоятельным. Т0,Да как ранее он находился в оперативном подчинении •'омандудощего Юго-Восточным фронтом генерала А. 11. Еременко. В момент вступлении нового командующего в должность Георгий понстаитииович, стремясь помочь «новичку», попытался его опекать. ДНако Рокоссовский решительно попросил предоставить ему самому возможность командовать войсками, выполняя общие задачи, сФормулированные Ставкой, и сообразуясь с конкретной обстановкой. Короче* говоря,— заметил па это Г. К. Жуков в свойственной е,мУ грубовато-дружеской манере,— ты хочешь сказать, что мне здесь делать нечего . . . h тот же день он улетел в Москву, а новый командующий (|К<тя некоторое время приступи.! к подготовке своих войск для V|,I(tiih в ста.111111 радском коитрнастунлеппн, в котором Донскому 4 97
фронту предстояло сыграть весьма существенную роль, а именно: нанести удары с задонского плацдарма в районе Клетской и из района станицы Качалинской в общем направлении па Вертячий, чтобы во взаимодействии с войсками генерала Н. Ф. Ватутина (Юго-Западный фронт) окружить и уничтожить противника в малой излучине Дона. Иногда можно услышать мнение, будто Донской фронт в отличие от Юго-Западного и Сталинградского в успехе операции «Уран» сыграл второстепенную роль. В первые дни наступления войска Рокоссовского продвигались действительно медленно, но это объясняется тем, что они наступали на глубоко эшелонированную, многополосную оборону, которую немецко-фашистская сторона со свойственной ей скрупулезностью укрепляла с конца августа 1942 года. Причем здесь оборонялись исключительно немецкие войска, в то время как Юго-Западный и Сталинградский фронты наносили удары по сравнительно слабым армиям союзников фашистской Германии. Действия Донского фронта сковали врага, отняли у него возможность маневрировать силами и средствами. Потому-то Паулюс и нс смог достаточно быстро отреагировать па прорыв войск на дальних флангах его 6-й армии. Надо думать, что Ставка, полагаясь на опыт и талант Рокоссовского, заведомо ставила ему задачи особой сложности, которые не всякому были по плечу. Вот, например, что рассказывает сам Константин Константинович о действиях армии А. С. Жадова, которая без дополнительных средств усиления должна была сковывать весьма значительные вражеские силы: «Задача нелегкая и, прямо скажем, неблагодарная. Но па войне часто приходится прибегать к такому характеру действий. Водные командиры, на долю которых выпадает эта участь, затрачивают энергии подчас больше, чем те, что наступают на решающем направлении. И притом без всякой перспективы отличиться! Плохо, когда такие обстоятельства не учитываются командованием ». В подобном положении оказался и сам К. К. Рокоссовский па нервом этапе наступательного периода Сталинградской битвы. Зато ему посчастливилось пожать лавры при окончательной ликвидации окруженного врага. Хотя эти лавры достались и нелегко. Противник сопротивлялся с фанатическим упорством. Он занимал очень выгодные, обжитые позиции, у него было достаточно вооружения и боеприпасов. К тому же его резервы располагались так, что образовывали внутри окружения как бы второе кольцо. Это способствовало увеличению глубины обороны и создавало возможность маневра для контратак в любом направлении. В декабре немецко фашистские войска, укрепляя свои позиции, создали в главной полосе обороны и на промежуточных рубежах сеть опорных пунктов и узлов сопротивления. П в западной, 98
и в восточной частях кольца противник воспользовался сооружениями бывших наших среднего и внутреннего оборонительных обводов, создал сплошную линию укреплений глубиной до десяти километ- ров. И надо сказать, войска Рокоссовского отнюдь не имели «огромного превосходства» над противником, как трубят об этом буржуазные фальсификаторы истории. Располагая превосходством в орудиях (в 1,7 раза) и самолетах (втрое), войска Рокоссовского уступали врагу в живой силе (1 : 1,2) и танках (1 : 1.2). Правда, боеспособность наших солдат была значительно выше боеспособ- ности личного состава блокированной уже полтора месяца армии Паулюса. По плану операции «Кольцо», предложенному Константином Константиновичем и с некоторыми коррективами утвержденному Ставкой, предусматривалось рассечь вражескую группировку ударом с запада на восток, затем нанести удар по юго-западному* выступу котла, после чего расчленить и уничтожить по частям всю остальную группировку. В отношении к окруженному противнику командующий проявил гуманность — по его инициативе перед началом наступления Паулюсу было предложено капитулиро- вать па нормальных условиях. Однако, грубо нарушив общепризнан ные нормы, гитлеровцы открыли огопь по парламентерам. Потребовались двадцать два дня напряженных до предела боев, чтобы вынудить окруженных к капитуляции. Как известно, в кольце под Сталинградом оказались двадцать две дивизии и множество различных частей усиления и обслуживания G й немецкой армии. Фашистское командование обрекло на гибель сотни тысяч своих солдат. Несколько месяцев оно заставляло их сражаться без всякой надежды на спасение. Только гуманность советского народа спасла жизнь десяткам тысяч немецких солдат и офицеров. Среди пленных оказалось 24 генерала во главе с генерал фельдмаршалом. Заслуги К. К. Рокоссовского в Сталинградской битве были отмечены орденом Суворова I степени. Войска же его фронта, переименованного в Центральный. перебрасывались теперь на стык между Иранским и Воронежским фронтами, чтобы во взаимодействии с соседями осуществить глубокий охватывающий маневр в общем направлении на Гомель, Смоленск. Вновь во всей полноте проявились организаторские способности Константина Константиновича: в ограниченный срок огромная масса войск и техники в самых неблагоприятных условиях Многоснежной морозной зимы была переброшена в новый район. Враг Ж(» начал оправляться после Сталин! рада и перебрасывал именно сюда резервы из Западной Европы, вознамерившись изять реванш за катастрофу на Волге. Еще тогда, ранней весной 1^*3 года, гитлеровское командование сделало попытку окружить паши войска в районе Кх’рска. Для ознакомления с положением '•* 99
и нуждами фронта к Рокоссовскому из Москвы в апреле прибыла весьма представительная комиссия. Константин Константинович поделился мыслями о необходимости организовать прочную оборону Курского выступа и по просьбе комиссии изложил свои соображения в специальной записке. В ней он подчеркивал, что наиболее вероятным объектом летнего наступления врага станет Курская дуга. Основываясь на этом, Рокоссовский советовал сосредоточить мощные резервы Ставки восточнее Курской дуги, чтобы избежать случайностей и обеспечить своевременный переход наших войск в контрнаступление. Думаю, что эта служебная записка наряду с предложениями представителя Ставки Г. К. Жукова и командующих соседними фронтами сыграла свою роль, ибо в мае — июне 1943 года в тылу Центрального и Воронежского фронтов был сформирован новый, Резервный фронт. Во всяком случае, Ставка приняла решение перейти к преднамеренной обороне в районе Курска, с тем чтобы измотать и ослабить врага, а затем начать мощное наступление на всем южном крыле советско-германского фронта — от Смоленска до Та га н рога. Командующий, взвесив все обстоятельства, счел, что противостоя- щая его войскам группа армий «Центр» будет стремиться прорваться у основания орловского выступа, и уделил максимум внимания угрожаемому направлению. Здесь в полосе протяжением 95 километров он сосредоточил более половины своих стрелковых дивизий, 70 процентов артиллерии и 87 процентов танков и самоходно-артиллерийских установок. На этом же направлении I были расположены войска второго эшелона и фронтового резерва (танковая армия и два отдельных танковых корпуса). На остальные 211 километров фронта пришлось меньше половины пехоты и артиллерии и меньше одной пятой части танков. Это был, конечно, риск. Но Рокоссовский сознательно пошел на такую концентрацию сил, основываясь на данных разведки и сведениях, полученных от партизан. Строительство укреплений главной полосы обороны вели войска, а в сооружении второй, третьей и тыловых полос активно участвовало местное население. Особое внимание уделяли прикрытию стыков между частями и соединениями, обеспечению маневра артиллерии траекторией и колесами, а также маневра войск по фронту и из глубины. Принимая во внимание, что Гитлер делает ставку на массированные удары танков и штурмовых орудий, в том числе на пресловутые «тигры» и «фердинанды», Рокоссовский строил оборону прежде всего как противотанковую, рассчитанную на отражение мощных таранных танковых уда- ров. Вместе с тем войска усиленно занимались боевой и политической подготовкой, направленной на дальнейшее укрепление морально- боевого духа бойцов и командиров. Политработники, коммунисты и комсомольцы возглавляли боевую учебу, развивали у бойцов стойкость и чувство взаимной выручки, воспитывали в них 100
бережное отношение к оружию и боевой технике. Во многом помогли фронту партизаны Брянщины и Белоруссии. О мероприятиях К. К. Рокоссовского по организации предельно прочной обороны я пишу потому, что среди части военных бытовала легенда о «везучести» Константина Константиновича, будто ему все давалось без труда, легко и просто. Нет, он трудился не покладая рук, но трудился весело, с задором, превращая будничную работу в интересную и увлекательную. Л тем временем час испытаний приближался. В ночь на 5 июля были взяты в плен немецкие саперы, готовившие проходы в заграждениях. Пленные показали, что наступление назначено на три часа утра, войска вермахта уже заняли исходное положение. До этого срока оставалось чуть более часа. Перед командующим возникла дилемма: верить или не верить показаниям пленных? Если они говорят правду, следовало немедленно начать заплани- рованную артиллерийскую коптрподготовку. Промедление могло привести к тяжелым последствиям, а времени, чтобы запросить Ставку, не оставалось. Находившийся на КП фронта ее представитель Г. К. Жуков доверил решение вопроса командующему. Рокоссовский, взвесив все обстоятельства, распорядился открыть огонь. В 2 часа 20 минут 5 июля гром орудий разорвал предрас- светную тишину, царившую над степью, над позициями обеих сторон на обширном участке фронта южнее Орла. На изготовлениые к наступлению вражеские войска, на их батареи обрушили огонь сотни и сотни орудий, минометов и реактивных установок. В результате противник понес большие потери, особенно в артиллерии, нарушилась его система управления войсками. Генерал Модель, командовавший 9-н армией, по которой пришелся этот удар, решил, что советская сторона сама перешла в наступление; его планы были скомканы, в гитлеровских войсках возникли растерянность и разброд. Потребовалось около Двух часов для восстановления минимального порядка. Лишь в половине пятого утра противник уже ослабленными силами начал свою артподготовку. Готовность Рокоссовского взвалить на свои плечи всю полноту ответственности дала благие результаты. Тем не менее в первый День наступления враг ввел в бой массу танков, в том числе «тигров», и тяжелых штурмовых орудий «фердинанд». Удар оыл поддержан сильным артиллерийским огнем и действиями авиации, бомбившей всю тактическую глубину обороны фронта. Атакованные стальной лавиной, войска Рокоссовского сражались самоотверженно и стойко. Наши артиллерия, минометы, «катюши» и пулеметы встретили атакующих стеной огня: расчеты орудий прямой паводки и противо- танковых ружей в упор расстреливали вражеские танки, авиация контратаковала противника в воздухе и па земле. Завязались Тяжелые, упорные бои. Попадая на паши минные поля, вражеские танки подрывались один за другим. Следовавшие позади неприятельские машины оттаскивали их и по проложенным 101
ими следам продолжали преодолевать заминированные участки. «Тигры» и «фердинанды» своим огнем прикрывали действия средних танков и пехоты. Невзирая на то что враг нанес таранный удар огромной силы, ему в первый день боев удалось лишь на отдельных участках вклиниться в оборону Центрального фронта на глубину до 6—8 километров. Константин Константинович знал, что следует ожидать от врага новых мощных ударов. Кроме того, Ставка возложила на него дополнительную задачу но обороне Курска, в случае если с юга прорвутся войска Манштейна, действовавшие против Воронежского фронта. — Имейте в виду,— сказал Верховный К. К. Рокоссовскому,— положение вашего левого соседа тяжелое, противник оттуда может нанести удар в тыл ваших войск. Чтобы подкрепить угрожаемый участок, командующему фронтом пришлось несколько ослабить армии, оборонявшиеся на вершине Курского выступа. Решено было также как можно скорее нанести короткий, но сильный контрудар по вклинившемуся в нашу оборону противнику. На рассвете 6 июля артиллерия и авиация слаженно ударили по вражеским войскам, а предназначенные для контратаки танки и пехота перешли в наступление. Продвинулись они, правда, всего на два километра, но выручили подразделения 15-й и 81-й дивизий, вторые сутки сражавшиеся в окружении. Не добившись успеха 6 июля в центре и на левом фланге 13-й армии, противник с утра 7 июля перенес основные усилия па участок Поныри, поняв значение этого мощного узла нашей обороны: опираясь на пего, наши войска наносили фланговые удары по вражеской группировке, наступавшей на Ольховатку. Двое суток бушевали ожесточенные бои в районе Понырей, которые неоднократно переходили из рук в руки, но в итоге остались за нами. Не стихали схватки и на ольховатском направлении. К исходу третьего дня сражения почти все фронтовые резервы были втянуты в бой, а Модель продолжал вводить все новые и новые силы. Чем удержать его? И Константин Константинович решился на большой риск: послал на главное направление свой последний резерв — полностью укомплектованный 9-й танковый корпус генерала С. И. Богданова, который прикрывал Курск с юга. В ночь на 8 июля корпус, подтянутый на главное направление, помог стабилизировать положение. За шесть дней непрерывных атак противнику удалось вклиниться в оборону Центрального фронта на глубину от 10 до 12 километров. Исчерпав резервы, командующий группой армий «Центр» фон Клюге решил перебросить на это направление часть своих сил с северного фаса орловской дуги. Но в это время бывшая 16-я армия, ставшая 11-й гвардейской, при содействии соседней 61-й армии нанесла здесь стремительный и мощный удар. Немецкое командование, перепуганное этим, стало снимать дивизии, наступавшие против Центрального фронта, 102
К И. I’okoci (incicnii и II. II Воронов допрашивают пленного германского генерал-фе п.дмаршата Ф Паулюса. 1943 г. п перебрасывать их навстречу нам. Напомню: я в то время командовал этой у наследованной от К. IV. Рокоссовского доблестной армией. Константин Константинович тогда позвонил мне и сердечно поблагодарил за своевременную н надежную помощь, которую он назвал «братской». После' того как наступление врага выдохлось, перед Рокоссовским встала новая задача: без передышки его армии должны были принять участие в общем контрнаступлении против орловской группировки врага. Хотя и ослабленные в напряженных оборонитель- ных боях, 4*8, 13 и 70-я армии 15 июля энергично двинулись вперед и за эти три дня восстановили положение, какое они занимали До начала операции «Цитадель», затем — вновь без всякой паузы разнили этот успех и помогли войскам Брянского фронта освобо- дить Орел. Короче говоря, перейдя 15 июля в контрнаступление, войска Центрального фронта во взаимодействии с силами Брянского и левого крыла Западного фронта нанесли удар но южному* флашу Орловской Группировки врага, разгромили ее и ликвидировали орловский выступ. Лишь к середине августа, выйдя к мощному оборонительному Рубежу гитлеровцев «Хаген», Рокоссовский остановил вошка Для перегруппировки. Но перерыва не последовало — Центральному Фронту предстояло очистить от захватчиков Курскую и Брянскую области. начать освобождение Левооережнои Украины и ioio восточной Белоруссии. Па все это отводилось так мало времени, что о каких-либо аредварптельпых перегруппировках не могло быть и речи. Тем 110 менее .в ходе общего стратегического наступления летом 11 осенью 1943 года с 26 августа по 30 сентября Рокоссовский 103
провел Черниговско-Припятскую операцию, в результате которой его войска, действуя на стыке групп армий «Центр» и «Юг», продвинулись на 300 километров на запад, вышли к Днепру, Припяти, Сожу, форсировали их, захватили выгодные плацдармы для дальнейших действий. После завершения Черпиговско-Припятской операции, приняв под свое командование армии расформированного Брянского фронта, К. К. Рокоссовский получил почетную задачу — положить начало освобождению многострадальной Белоруссии. И его фронт стал называться Белорусским. Первым объектом действий фронта был город Гомель. Стоит подчеркнуть, что войска уже заняли плацдарм за Днепром против Гомеля и враг, блокируя его, сосредоточил там мощные силы. И что же? Рокоссовский решил скрытно вывести оттуда войска 65-й армии П. И. Батова и вновь форсировать Днепр ниже по течению — против Лоева и Радуля. На мой взгляд, это решение очень ярко характеризует глубину оперативного мышления выдающегося советского полководца. Операция принесла быстрый успех, и на рассвете 26 ноября первый областной центр Белоруссии — Гомель был вызволен из-под фашистского ига. В этот момент произошел памятный инцидент, о котором мне уже после войны рассказал бывший командующий 3-й армией А. В. Горбатов. Александр Васильевич, этот тезка и истинный поклонник Суворова, говорил в свойственной ему несколько простонародной манере: — Двенадцатого октября получаю от комфронта приказ немедленно перейти в наступление, разгромить противостоящего вра- га и овладеть несколькими сильно укрепленными пунктами. А ведь моя-то 3-я армия ослаблена в боях до предела. Кроме того, Рокоссовский отобрал у меня почти все средства усиления и отдал их Батову. Прикидываю и так и этак, выжимаю все силенки из штабов, тылов, вспомогательных средств, советуюсь с начштаба и убеждаюсь: приказ заведомо невыполним. Думал обратиться к Константину Константиновичу, но он так категорично ставил задачу, что я посчитал это бесполезным. Мучился долго, но людей губить, как мне казалось, понапрасну не хотел и написал письмо в Ставку — по существу, пожаловался на командующего. Мысленно попрощался со своей ставшей родной 3-й армией. Думал, с Рокоссовским мне больше не служить — обидится. Какова же была реакция Рокоссовского? Не только не обиделся па подчиненного, но, напротив, счел, что поступок Александра Васильевича характеризует его как вдумчивого военачальника, болеющего душой за порученное дело. Ответа Горбатову из Ставки не последовало, и Константин Константинович сам в нарушение установившейся практики раскрыл перед командармом все карты и полностью разъяснил ему роль его армии в конкретной обстановке. Надо сказать, что Ставка после этого 104
инцидента стала полнее информировать фронтовое командование о своих замыслах и действительной роли тех или иных объединений в осуществлении своих планов. Надо ли говорить, что Александр Васильевич, поняв свою ошибку, проникся к командующему фронтом еще большим уважением. . . .Так называемый Восточный вал. который немецкая про- паганда широко рекламировала как неприступный рубеж, войска Велорусского фронта смели в полосе шириной 120 километров, а успешное завершенно Гомельско-Речнцкой операции в значитель- ной мере помогло 1-му Украинскому фронту осуществить крупномасштабную Киевскую операцию. Скованный войсками Рокоссовского, противник не смог перебросить ни одной дивизии из Белоруссии в район столицы Украины. Вновь Константин Константинович искусно сманеврировал подвижными соединениями, обеспечив наращивание усилий в оперативной глубине и нанесение ударов по флангам группировки противника в условиях лесисто- болотистой местности. В конце ноября наступление фронта замедлилось. Чувствовалось, что войскам нужен отдых, а командованию — оперативная пауза, чтобы обдумать дальнейший план действий. Вырисовывались уже возможные варианты предложений Ставке, когда однажды вечером Рокоссовского вызвал к телефону Сталин, находившийся в Тегеране. Верховный, как всегда, был лаконичен. Он сказал, что у Ватутина дела идут неважно — врагу удалось создать реальную угрозу Киеву, и приказал немедленно выехать на КП 1-го Украинского фронта с полномочиями представителя Ставки, разобраться в обстановке на месте и принять все необходимые меры, вплоть до отстранения Ватутина от должности и вступления вместо него в командование войсками 1-го Украинского фронта. Прибыв на место, Константин Константинович быстро выяснил, как развертывались события у соседей: в начале ноября войска фронта освободили столицу Украины, затем, продолжая удар, очистили от врага и Житомир. Немецко-фашистское командование, однако, не пожелало смириться с этим и 15 ноября нанесло внезапный мощный контрудар. В итоге ожесточенных боев гитлеров- цам удалось снова захватить Житомир. Мощный бронетанковый клин теперь был нацелен па столицу Украины. Сталин бил тревогу совершенно обоснованно. Константин Константинович знал Н. Ф. Ватутина давно, отношения между ними были нормальными, но сейчас Николай Федорович встретил соратника более чем официально. Выслушав очередной аргумент самозащиты, Рокоссовский сказал: — Николай Федорович, я прибыл к тебе не как ревизор, а с целью помочь поскорее выправить положение. Ватутин, взглянув на товарища с благодарностью, рассказал, в чем суть дела. Ошибка командования 1-го Украинского фронта состояла в том, что оно избрало тактику «глухой» обороны. Константин Константинович, напомнив соседу о двух его танковых армиях, посоветовал срочно организовать сильный контрудар по 105
- '1 . 1 зарвавшемуся противнику. Ватутин с ним согласился, сразу же принялся за дело, а ненароком все же спросил, когда все-таки представитель Ставки намеревается вступить в командование 1-м Украинским. — Ты, Николай Федорович, командуешь войсками уверенно, а у меня предостаточно своих дел на Белорусском фронте. Прощание двух командующих было теплым и дружественным. года Рокоссовский смог плана операции по освобождению с последующим выходом в восточные В начале 1944 года основные усилия советских войск перемести- лись в полосу наступления Украинских фронтов. 11м шли все резервы. Войска же Белорусских фронтов осуществляли охватываю- щие действия, чтобы воспретить неприятелю возможность маневри- ровать силами. Весной наконец было разрешено перейти к обороне. В марте состоялся разговор Рокоссовского по ВЧ с II. В. Сталиным, который в общих чертах сообщил о задачах фронта в предстоящей летом Белорусской стратегической операции. Чтобы облегчить взаимодействие между фланговыми группировками, Рокоссовский попросил передать ему армии соседнего 2-го Белорусского фронта, которые наступали в Полесье. Ставка удовлетворила эту просьбу. Так что в начале мая 1944 приступить к разработке южной части Белоруссии районы Польши. Тщательное изучение местности, изобиловавшей лесами и боло- тами, и особенностей обороны противника убедило его в необходи- мости нанести два удара равной силы: один — из района Рогачева на Бобруйск, Осиповичи, другой — из района низовьев Березины на Слуцк, хотя это и не отвечало традиционному убеждению, что наиболее результативен бывает один мощный удар. Помнится, я сказал Константину Константиновичу о том, какую нелегкую задачу он на себя взвалил — местность в полосе наступления была из рук вон плохая, да к тому же с непроходимыми припятскими болотами. На это мой собеседник ответил: — Ты, Иван Христофорович, знаешь не хуже меня, что с советским солдатом, если по-отечески руководить им, можно решить любую задачу. 22 мая меня и члена Военного совета I го Прибалтийского фронта* генерала Д. С. Леонова вызвали в Москву. В тот же день нас пригласили в Генеральный штаб, чтобы ознакомить с проектом плана предстоящей наступателыюй операции. В кабинете начальника I епштаба генерала Л. II. Антонова мы встретились с Константином совета 1-го Белорусского Аптонов объявил, что с нами готовы войск каждого фронта в намеченной и Василевский. Первым в порядке приеме я, а затем Наши наметки были Константиновичем и членом Военного фронта Н. Л. Булганиным, обсудить вопросы участия операции маршалы Жуков установленной очередности доклады вал Константин побывал па Константинович. С ноября 1'.МЗ юдн автор стал комап v*b<iti> itiim фрошом ( Pet) ).
целиком п полностью одобрены, маршалы поддержали решение Рокоссовского о двух ударах. После приема у Г. К. Жукова и Л. М. Василевского мы вместе с Рокоссовским обедали в всласть наговорились. Тогда-то он и поведал мне многое из того, о чем я уже рассказал читателю. На следующий день, 23 мая, состоялось совещание в Кремле, в кабинете И. В. Сталина, где собрались те же лица, что были накануне в Генштабе, а также командующий 3-м Белорусским фронтом генерал 11. Д. Черняховский. Когда все уселись. Верховный предложил генералу Антонову доложить план операции. Принципиальных возражений пи у кого не было. Перешли к обсужде- нию методов выполнения сложных задач. Мне довелось первому докладывать свое решение. Я намерен был нанести главный удар фронта па относительно широком участке. Верховный обратил па это внимание. Выслушав объяснение, он одобрил принятое мной решение. Затем докладывал И. Д. Черняховский. После него — К. К. Рокоссовский. Он предложил создать две фронто- вые ударные группировки, которым надлежало прорвать оборону врага на двух участках и в последующем наступлении окружить и разгромить противостоящую группировку противника. Это предложение встретило возражения И. В. Сталина. Рокоссовский держался стойко, и его мнение взяло верх при решительной поддержке Жукова и Василевского. Подобная размолвка с Верховным для Рокоссовского была редкостью, ибо тот проявлял к немх явную симпатию и, по словам С. К. Тимошенко, сравнивал его с Ф. Э. Дзержинским. «Такой же честный, умный, добрый, человечный,— говорил он,— только Феликс был немного потверже и построже». Само собой разумеется, что Верховный внимательно прислу- шивался к мнению своих ближайших соратников — Г. К. Жукова и Л. М. Василевского, которые и на сей раз высказали важные соображения, касавшиеся организации крупномасштабного комплек- са операций. — Ну что же, ваши предложения вам и надо провести в жизнь,— заключил Сталин и объявил, что Г. К. Жуков и А. М. Василевский назначаются в Белорусской операции представителями Ставки по координации боевых действий Фронтов. Наступление войск Рокоссовского началось утром 24 июня мощной двухчасовой артиллерийской подготовкой. На участках прорыва располагалось по . 200 и более орудий на километр Фронта. Затем в атаку двинулись пехота и танки. Успешно Действовала, как обычно, 65-я армия, прорвавшая уже в первой половине дня оборону противника на всю глубину. Генерал II. И. Ба- тов смело ввел в прорыв 1-й гвардейский танковый корпус генерала М. ф. Панова. Вскоре Рокоссовский получил от Павла Ивановича весьма обнадеживающее донесение: «Прорыв закреплен 107
надежно. Танковый корпус, не встречая особого противодействия, обтекает с юга и запада бобруйский узел сопротивления». Уже па рассвете 27 июня крупная группировка, включившая более пяти дивизий вермахта, оказалась в кольце в самом Вобруйске и северо-восточнее города. Летчики 16-й воздушной армии по приказу Рокоссовского обрушили па окруженных всю мощь бомбового п штурмового удара. Гитлеровцы бились с упорством и остервенением, надеясь па помощь извне. Поняв, что эта надежда иллюзорна, они совершили в ночь па 29 июня отчаянную попытку прорваться в северо-западном направлении, ио в результате мощных ударов с воздуха и решительных атак наземных войск были полностью разгромлены. Войска Рокоссовского за пять дней наступления добились выдающегося успеха: прорвав оборону врага па двухсоткилометровом фронте, они окружили н уничтожили его бобруйскую группировку и продвинулись в глубину до ста десяти километров. Двадцать два километра в сутки! И это невзирая на яростное сопротивление врага! Успех был оценен по достоинству. 29 июня 194 4 года К. К. Рокоссовскому было присвоено звание Маршала Советского Союза. Настойчивость Константина Константиновича дала прекрас- ные плоды. Если бы фронт наносил только один удар па своем северном крыле, успех не был бы настолько внушительным. В дальнейшем войскам 1-го Велорусского фронта предстояло частью сил наступать на Минск, а остальными — на Варановичи. Этот маневр должен был завершить окружение 1 и немецкой армии. Константин Константинович связался с командиром 1-го гвардей- ского танкового корпуса генералом М. Ф. Пановым и приказал не позднее 3 июля быть в Минске. Гвардейцы-танкисты с энтузиаз- мом встретило приказ маршала и точно выполнили его. Опп 3 июля ворвались в Минск с юга и, встретившись здесь с войсками 3-го Велорусского фронта, замкнули железные клещи вокруг 4 п полевой армии гитлеровцев, не успевших дойти до Минска. Фашисты были заперты в котле восточнее белорусской сто- л и цы. К 11 июля было покопчено е этой окруженной группировкой врага, а па следующий день после освобождения Минска Ставка приказала войскам 1 го Велорусского фронта сходящимися ударами 48-й и 65-й армий окружить и уничтожить барановичскую группировку гитлеров- цев, не прекращая при этом преследовать врага. Прошло четыре дня, и стремительным штурмом Варановичи были освобождены. Все внимание командующий фронтом переключил теперь па левое крыло фронта. В одной из бесед, уже после войны, он говорил мне: — Ты, наверное, поймешь, Иван Христофорович, какое волнение охватило меня, когда Ставка утвердила предложенный нами план .Пюблннско-Врестской операции. Ведь за Вугом была Польша, кото- рую я покинул восемпадцатплетпим парнем. Какой кудесник мог бы предсказать, что варшавский каменотес, добровольно вступивший рядовым в полк каргопольских драгун и вместе с ним вынужден- ный уйти из Польши под напором германского рейхсвера, вернется 108
сюда спустя тридцать лет во главе войск фронта, насчитывающего миллион бойцов, чтобы начать священное дело освобождения Польши из-под немецко-фашистского ига!.. Я хорошо понимал волнение, с которым говорил мой неизменный друг, ибо испытывал бы точно такое же чувство, довелись мне, скажем, вызволять армян из-под османского гнета. Итак, 7 июля Ставка утвердила план Люблинско-Брестской опера- ции. И 18 июля пять общевойсковых армий, в том числе 1-я армия Войска Польского, а также танковая и воздушная армии перешли в наступление и в этот же день, сокрушив оборону врага на тридцати- километровом фронте, углубились в его расположение на 15 кило- метров, а через два дни воины 1-го Белорусского увидели величавое течение Западного Буга — пограничной с Полыней реки. Константин Константинович не выдержал: поехал на берег Буга, чтобы лично организовать форсирование водной преграды. И вот он уже смотрит на бесконечную ленту войск и техники, исчезающих за рекой. Танкисты и конники, как бы чувствуя нетерпение своего любимого командующего, стремительно форсировали Буг, лихой, всесокрушающей атакой сбили заслоны врага и на его плечах ворва- лись в Люблин 24 июля, то есть па четверо суток раньше утвержден- ного Ставкой срока. Город Люблин стал временной столицей Польши. На Замковой площади тысячи горожан, советских воинов и жолнежей Войска Польского собрались на митинг, посвященный образованию Поль- ского Комитета национального освобождения. Древний польский го- род, основанный в десятом веке, стал свидетелем триумфа польско- советской дружбы. — Мне выпала большая честь выступить на митинге в Люблине, — с волнением рассказывал Константин Константинович. — Тот день стал одним из самых счастливых в моей жизни.— И продолжал: — Подхожу к микрофону, собираюсь с мыслями, говорить по заранее составленному тексту не хотелось, а практики произносить речи по- польски у меня, признаться, почти не было. Начал обыкновенно: «Дорогие граждане освобожденной Польши, братья и сестры! Настал исторический момент избавления вашей многострадальной родины из-под нацистского ига братским советским народом...» Эти прочувствованные слова были встречены сначала гулом удив- ления и восторга, а затем бурной овацией. Люолинцы с радостью узнали, что Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский — их соотечественник. Многотысячная толпа с напря- женным вниманием ловила каждое слово, а оратор говорил о судьбе многострадального отечества. После этого памятного для всех поляков события Рокоссовский с утроенной энергией взялся организовывать наступление. Применив все свое полководческое искусство, умело опираясь на партийно-поли- тический аппарат и армейских коммунистов, он сумел, сокрушая возраставшее сопротивление врага, вывести свои войска на широком Фронте к Висле. Мало этого, ценой огромных усилий были созданы три плацдарма на ее западном берегу, а затем, сломив поистине 109
озверелое противодействие вермахта в сентябре, войска фронта взяли Прагу — нравобережное предместье* польской столицы. Казалось, рукой подать и до Варшавы, по к этому моменту войска, наносившие но врагу удар за ударом непрерывно в течение двух с половиной месяцев, полностью исчерпали свои наступательные возможности. Длительная оперативная пауза стала насущно необ- ходимой. Пришлось обратиться по этому вопросу в Ставку. И. В. Ста- лин с большой неохотой согласился с предложением командующего фронтом. И вот Константину Константиновичу пришлось пережить один из самых тяжелых в его жизни периодов. Дело в том, что в эти дни в столице Польши развернулось восстание, спровоцированное аген- турой лондонского эмигрантского псевдоправнтельства. Руководил им генерал Бур-Комаровский. Когда советское командование постфактум узнало о начавшемся восстании, то но приказу Верховного Главно командующего Рокоссовский послал к генералу двоих советских офицеров-парашютистов. Спесивый провокатор не удосужился их принять. «Не желая участия советских войск и народного Войска Польского в освобождении Варшавы, организаторы выступления не поставили в известность о своих планах советское командование и командо- вание Войска Польского. Поднимая варшавское восстание, не подго- товленное в политическом и военном отношении, командование АК во главе с генералом Бур-Комаровским рассчитывало на панику гарнизона гитлеровских войск и фашистской администрации Вар- шавы, начавшуюся в связи с приближением советских войск и Войска Польского. В действительности же эти его действия лишь осложнили обстановку на самом важном участке советско-германского фронта. Жители Варшавы не знали о подлинных целях организаторов вооруженного выступления, ио жаждали скорейшего изгнания врага из города. Поэтому они активно включились в схватку с хорошо воору- женным фашистским гарнизоном и проявляли исключительный ге- роизм в боях... Однако силы с самого начала восстания были нерав- ными. Хорошо вооруженному ...16 тысячному фашистскому гарни- зону противостояло немногим более 1() тыс. бойцов, которые имели лишь 3,5 тыс. единиц стрелкового оружия. Гитлер приказал беспо- щадно подавить восстание, а Варшаву сравнять с землей. Поел»' незначительных успехов, одержанных в первую неделю, положение восставших с каждым днем ухудшалось. Они шили большие потери. По хватало воды, продовольствия, боеприпасов, медикаментов. Уже 12 августа Бур-Комаровский умолял свое правительство в Лондоне срочно прислать оружие, боеприпасы, бомбардировать объекты про- тивника, высадить воздушный десант. В противном случае, под- черкивал он, борьба повстанцев закончится крахом через несколько дней. Однако поддержки из Лондона не последовало» ’. Сознание невозможности предпринять крупную операцию для того, чтобы выручить восставших, было невыразимо мучительным 1 История второй мировой войны 1939 1945. М.. 1978. т. 9, с. 71 110
для Рокоссовского, Кроме всего прочего, в Варшаве жила единствен пая его родная сестра. В те дин он неоднократно беседовал по ВЧ со Сталиным. Выслу- шав в очередной доклад оо обстановке на фронте и обо всем, что связа- но с Варшавой, Верховный спросил, есть ли хотя бы малейшая воз- можность начать серьезную операцию по освобождению столицы Польши. Скрепя сердце Константин Константинович дал отрицатель- ный ответ. Однако они с Верховным были едины в намерении оказать восставшим всевозможную помощь. И уже с 13 сентября началось снабжение повстанцев оружием, боеприпасами, продовольствием и медикаментами но воздуху. Это делали ночные бомбардировщики По-2, сбрасывавшие грузы с малых высот в пункты, указанные повстанцами. За полмесяца было осуществлено почти пять тысяч таких самолето-вылетов. Кроме того, паши боевые самолеты но просьбам восставших прикрывали их с воздуха, бомбили и штурмова- III войска оккупантов в городе. Зенитчики стремились обезопасить повстанцев от стервятников люфтваффе, а наземная артиллерия — подавить неприятельские огневые средства, которые вели огонь но повстанцам. Считая все это недостаточным, К. К. Рокоссовский с согласия Ставки организовал крупный десант в Варшаву силами 1-й армии Войска Польского. «15 сентября в Прагу передислоцировались все дивизии 1-й армии Войска Польского. Перед ними была поставлена задача: форсировать Вислу, захватить плацдармы непосредственно в Варшаве и установить боевой контакт е повстанцами, руководство которых под давлением развивающихся событий решило наконец установить с 15 сентября связь с Советской Армией и Войском Польским. Первой форсировать Вислу предстояло 3-й пехотной дивизии. Она была усилена и под- держивалась шестью советскими артиллерийскими бригадами, мино- метным полком и шестью артиллерийскими дивизионами. Ей прида- вались также три инженерных батальона и батальон плавающих авто- мобилей. С воздуха действия дивизии обеспечивались авиацией Фронта » За период с 16 но 20 сентября на левый берег реки переправились шесть усиленных польских батальонов. Однако эти подразделения, самоотверженно преодолевшие Вислу и высадившиеся на участках берега, указанных ранее руководством повстанцев — на чем и строи- лись все расчеты,— оказались под яростным артиллерийски-мино- метным огнем. Налицо было гнусное предательство: Ьур Комаров- ский вероломно отвел своп силы с берега Вислы, и там оказались гитлеровцы. Тем не менее ценой больших потерь десанту удалось зацепить- ся за берег. Вводились в бой все новые и новые силы. Потери росли. Л те, кто преступно присвоил себе руководство восстанием, не толь- ко не оказали помощи десантникам, но даже не попытались устано- вить с ними связь. Далее удерживать плацдарм значило понести еще большие потери, и Рокоссовский, как пи тяжело ему это было, История второй миро нои пойпы 1939 —194;>. М., 1978. т. 9, с. 72. 111
2'1 сентября прекратил операцию. Основной причиной этого было пре- дательское поведение руководителей варшавского восстания. Пресле- дуя свои неблаговидные цели, оин не организовали пи одного удара из города в сторону плацдармов. Вол ее того, в самый ответственный момент, когда, чтобы удержать плацдармы, необходимо было объеди- нить усилия, руководители восстания сделали все, чтобы прервать связь с форсирующими Вислу войсками, упорно занимая позицию, враждебную в отношении польских демократических сил и Советского Союза. Командование 1 го Велоруеского фронта и командование 1-й армии Войска Польского продолжали поддерживать повстанцев уда- рами артиллерии и авиации, а также и в материально-техническом отношении. На 1 -й Велорусскип приезжал Г. К. Жуков, которого Сталин уполномочил сделать все возможное для повстанцев. Но было уже поздно. Предатели довели дело до логического конца — полной катастрофы. Вонны 1-го Велоруеского стали свидетелями планомер- ного вандализма: гитлеровские сатрапы разрушили Варшаву — город, с которым у Рокоссовского было связано столько светлых юношеских вое пом и па пи и. Живя надеждой па скорое ионолпение, Константин Константино- вич с го .iobob ушел в разработку плана повой наступательной операции, предусматривавшей освобожден не Варшавы из жестокого плена. Командующий полагал главный удар нанести с пултусского плацдарма на Цареве в обход Варшавы с севера, с магпушевского и пулавского плацдармов — глубокий удар в обход Варшавы с юга в направлении па Познань. Ставка утвердила этот план. Делалось все, чтобы как можно лучше подготовить войска к решающему сра- жению. Но Рокоссовскому не суждено было принять в нем участие. Узнал он об этом, вернувшись 12 октября па свой КП с пулавского плацдарма. Спустя многие годы после* войны он так расе называл мне об этом нелегком повороте своей судьбы: Выл уже вечер, мы собрались в столовой поужинать, а в это время дежурный до.тегжнл, что меня вызывает по ВЧ Верховный. Забыв на ceii разе) приветствии, еш сразу сказал, что я назначен коман- дующим войсками 2 ге> Велоруеского е|>ронта. Зто было столь неожи- данно, чте> я смен лишь спросить: «За что такая немилость, почему с главного направления — па второстепенный участок?» Сталин от- ветил. что я ошибаюсь, ибо 2-н Келорусский фронт вместе* с 1-м Ьелорусским и 1-м Хкранпскпм входит в число (фронтов Западного направления, являющегося главным, и чтез успех предстоящих реша- ющих операции будет зависеть от тесного взанмещействпя этих трех фронтов, поэтому па пе>дое>р командующих Ставка обратила осеебед* внимание. У Константина Константиновича ныло мшил) аргументов в пользу тоге>, чте>бы еге> оставили ве) главе* 1-го Велоруеского. вешска ке)торого еш вел па запад с 1942 года. По, будучи солдатом и коммупистом, I еисоссовскпй не* стал возражать. е>собенно узнав, что вместе) неге) 112
будет назначен 1. К. Жуков, а лишь спросил Верховного, какие конкретные задачи стоят перед ним. На это он получил ответ, что войскам 2-го Белорусского предстоит рассечь фронт вермахта и изо- лировать действующую в собственно Германии группировку от восточно-прусской. В заключение разговора Сталин предложил Кон- стантину Константиновичу взятье собой необходимых ему генералов п офицеров штаба и управления. Поблагодарив, Рокоссовский сказал, что надеется на новом месте найти достойных сотрудников и хороших товарищей. На следующий же день, то есть 13 октября. Константин Констан- тинович вступил в командование войсками 2-го Белорусского фрон- та. Вскоре его вызвали в Ставку. Войскам 2 го Белорусского предстоя- ло наступать на северо-запад п выйти в Померанию, осуществляя задачу, которую Верховный поставил при назначении Рокоссовского. При этом было указано, что па восточно-нру секую группировку про- тивника обращать внимание по следует, ибо разделаться с пей над- лежит II. Д. Черняховскому (3-й Белорусский фронт). Особо под- черкнута была первоочередная необходимость самого тесного взаимо- действия с войсками 1-1о Белорусского фронта. Константину Кон- стантиновичу на всю жизнь запомнилось, как Верховный красным карандашом прочертил на карте стрелу, направленную во фланг группировки, действовавшей против левого соседа. и проговорил: — 'Гак вы поможете Жукову, если замешкаются его войска. Полоса действий 2-го Белорусского фронта расширилась за счет территории 1-го Белорусского и достигла теперь 250 километров. От Жукова перешли 65-я и 70-я армии, давно уже воевавшие под началом Рокоссовского. Наряду с этим из резерва Ставки прибыли 2-я ударная армия генерала II. II. Федюиинского, 49-я генерала И Т. Гришина и 5-я гвардейская танковая армия генерала В. Т. Воль ского. 'Гак что вместе с тремя армиями, которые и раньше входили во 2-й Белорусский фронт, в распоряжении командующего оказа- лись семь общевойсковых армий, одна танковая, одна воздушная (ею командовал генерал Н. Л. Вершинин) и, кроме того, кавалерий вкин, танковый, механизированный корпуса, мощная артиллерия прорыва. Силы весьма внушительные. Готовя операцию. Константин Константинович уделял максимум внимания вопросам взаимодействия войск на стыках армии п введе- иия в бои танковых и механизированных соединений, вторых эшело- нов. Продуман был маневр вдоль фронта, скрупулезно спланировано использование всех видов авиации. Фронту предстояло последова- тельно форсировать Паров и Вислу, и Рокоссовский до мелочей продумал способы быстро перебросить перси равочные средства ( одной реки па другую. Он нс обольщался надеждой на легкую победу, .шан, что сопротивление врага будет расти по мере продви- жения в глубину рейха. Операцию пришлось начать на шесть дней раньше установлен- Hoio срока — об этом умоляли союзники, попавшие в опасное' положе- 11110 11 Арденнах. Армин фронта перешли в насту пленпе 11 января. 1м потребовалось всего три дня, чтобы в напряженном до предела 113
сражении прорвать оборону противника на всем протяжении от «Помжн до устья реки Нарев. На рассвете 17 января в образовавшую- ся широкую брешь была введена 5-я гвардейская танковая армия. К. К. Рокоссовский беседует с жителями освобожденного Люблина 1944 г. При поддержке нескольких соединений бомбардировочной и истреби- тельной авиации танки Вольского, неудержимой лавиной сметая с пути и уничтожая вражеские заслоны, устремились вперед. Одно- временно на Аллепштайн (Ольштын) двинулся 3 й гвардейский кава- лерийский корпус генерала Н. С. Осликовского. 20 января, когда войска фронта, преодолев Царев, подошли к Вис- ле и изготовились форс кровать ее с ходу, совершенно неожиданно поступил приказ повернуть на север и северо-восток против восточно- прусской группировки врага четыре армии, в том числе и 5-ю танко- вую. Ставка гибко скорректировала план, ибо войска Черняховского отстали. Но Рокоссовскому такой оборот дела принес много хлопот — ведь в корне менялись его планы, основанные па директиве Ставки о теснейшем взаимодействии с 1-м Белорусским фронтом, и только с ним, то есть планы наступления на запад н юго-запад. Теперь 2-му Белорусскому предстояла операция по окружению восточно- прусской группировки совместно с 3-м Белорусским фронтом, которым командовал И. Д. Черняховский. Но и прежняя задача — взаимодействие с 1-м Белорусским — отнюдь не отпадала. Вместе с тем необходимо было продолжать наступ.leiine на запад, хотя
па этом направлении оставались всего две армии. Продвижение здесь конечно же замедлилось. Однако удар по Восточной Пруссии был организован в предельно сжатые сроки. Полководческий почерк Рокоссовского проявился здесь в полной мере. Войскам фронта противостояли 2-я и 4 я армии вермахта, входившие в группу армии «Центр». Опп занимали необычайно мощную долговременную оборону, подготовленную еще до начала войны и модернизированную после Сталинградской битвы, когда укрепленные районы были усилены полевыми сооружен ням и и тремя оборонительными полосами противотанковых заграждений. В долго временных сооружениях приходилось в среднем до четырех дотов па километр фронта, полевые позиции имели во пять траншеи. Это характеризовало среднюю плотность обороны. Ее усиливали старин- ные крепости. С такой мощной обороной Рокоссовский встретился впервые. Оцепив особенности местности и вражеских укреплений он решил прорвать оборону гитлеровцев не на одном широком участ- ке, а оставляя между атакующими войсками армий промежутки от 5 до 20 километров. На участках прорыва было сосредоточено до 300 ору дпй и минометов на километр. До начала и в ходе сражения велась непрерывная инжеперпая разведка. Уже 20 января войска фронта вступили на территорию Восточной Пруссии. Здесь они таранным ударом пробили мощный укрепленный рубеж, построенный задолго до войны. При этом кавалерийский корпус П. С. Осликовского, вырвавшись вперед, ворвался в Аллен- штапп, куда только что прибыли несколько вражеских эшелонов е тапками и артиллерией. Лихой атакой, ошеломив противника 01 нем орудий и пулеметов, кавалеристы захватили эшелоны. Оказыва- ется, это немецкие части перебазировались с востока, чтобы закрыть брешь, пробитую войсками Рокоссовского. Разгромив врага, захватив большие трофеи и несколько тысяч пленных, кавалеристы, танкисты и пехотинцы прорвали вторую полосу укрепленного района. Открылся п\ть в глубь Восточной Пруссии. Сметая разрозненные, захваченные врасплох неприятельские войска, введенная в прорыв 5-я гвардейская танковая армия устреми- лась к морю, и 25 января ее иередовые части, а 26 го главные силы вышли к заливу Фришес Гафф в районе Толькемпто (Толькмпцко) 11 блокировали Эльбинг, таким образом отрезав противнику пути отхода из Восточной Пруссии на запад. Одновременно левофланго- вые армии фронта форсировали Вислу в нижнем течении. Это значи- •1°, что войска Рокоссовского вступили в Восточную Померанию, то есть в польское Поморье, некогда отторгнутое псами-рыцарями от Польши. Здесь действовала немецко-фашистская группа армии «Висла» —более тридцати дивизий, в том числе восемь танковых, командовал ею рейхсмипистр Гиммлер. Планы у пего были весьма честолюбивые. С благословения фюрера он намеревался, фанатически Поронян крупные города, в основном мощные крепости, вынудить 1<)ветское командование распылить силы п тем ослабить главный УД^р по Берлину. Сосредоточив в Восточной Померании значптель- 115
пос количество подвижных войск, он решил нанести фланговый удар по войскам Жукова, вышедшим к Одеру. Чтобы сорван, этот коварный план. Ставка НГК и запланировала Восточно-11омеранскую операцию. Конечной ее фазой должны были стать удары на Штеттин. Данциг и Гдыню, чтобы, разгромив группу армии «Висла», очистить от врага побережье Балтийского моря между Померанской бухтой па западе и заливом Фришес Гафф па востоке. События развивались без какой либо паузы. Копстаптип Констан- тинович заблаговременно произвел перегруппировку, максимально усилив левое крыло своего фронта, и едва этот маневр был завершен, поступила директива Ставки — передать Черняховскому четыре правофланговые армии, в том числе и 5-ю танковую. Константин Константинович впоследствии говорил мне: — Решение это было правильным. Теперь, когда восточпо прус- ская группировка была отсечена от основной территории ройка, с задачей ее разгрома вполне мог справиться один 3-й Белорусский. И он справился с пен отлично. Ты, Иван Христофорович, знаешь об этом лучше, чем кто-либо другой, ибо па самом заключительном этане войны командовал ei о войсками. Правильно было и то, что этому (Гринту были переданы все силы, действовавшие в Восточной Пруссии. По мой 2 й Белорусский, получив от Ставки ответственней- шую задачу, оказался в крайне тяжелом положении, без половины войск, в том числе без главной ударной силы — танковой армии. — По ты, Константин Константинович, с честью вышел из этого действительно аркит рудного положения. — Вы шел-то вышел,— сказал Рокоссовский, в задумчивости рас- тягивая слова,— по какого напряжения потребовало это от войск, штаба, да и от твоего покорного слуги. Ведь уже с утра 10 февраля мы начали наступать левым крылом п центром. Второй этап Восточно-Померанской операции. начавшийся 24 февраля, был не менее напряженным, хотя на усиление фронта прибыли 19 я армия генерала Г. К. Козлова и 3-й гвардейский танко- вый корпус генерала А. 11. Панфилова. Надо сказать, что за два дня до этого завязались ожесточенные бои, враг нанес яростные удары на многих участках, однако он атаковал в стороне от участка главного удара фронта. «Распыляйте свои силы поэнергичнее,— мысленно советовал Константин Константинович командованию вермахта,— тем меньше вам останется шансов парировать наш основной удар». Итак, па рассвете 24 февраля свежая 19 я армия прорвала первую позицию вражеской обороны. Но фашисты дрались фанатично, и про- двигалась наша пехота медленно. Тогда Рокоссовский, не ожидая, пока стрелковые войска выйдут на об>словленный рубеж, смело ввел в прорыв танковый корпус, и в полдень 25 февраля передовые отряды танкистов Панфилова, обогнав пехоту, устремились вперед. Спустя три часа они, преодолев тактическую зону обороны врага. 116
вышли па оперативный простор. Пройдя за день 40 километров, 26 февраля разгромили крупную вражескую группировку и овладели городами Вальденберг и Шёнау. Стремительные действия танкистов Л. П. Панфилова должны были ускорить продвижение 19-й армии, но этого не случилось. Оправдались сомнения Рокоссовского. Командарм 19-й генерал Г. К. Козлов, воевавший до этого на Карельском фронте в совершенно иных условиях, то и дело терял связь с соединениями, опаздывал принимать решения. Он не смог быстро «врасти» в новую обстановку. Возможно, в дальнейшем он и освоился бы, но ждать было нельзя. Константин Константинович сместил командарма, согласовав это со Ставкой. Армию возглавил генерал В. 3. Романовский, решительно и умело наладивший управление войсками. Хочу попутно рассеять распространенное заблуждение, будто Рокоссовский отличался чрезмерной мягкостью и долготерпением. Это, конечно, далеко не так, о чем свидетельствует приведенный случай. И за несколько недель до него, когда фронт участвовал в Вос- точно-Прусской операции, произошел подобный же казус. Тогда войска 2-го Белорусского фронта быстро продвигались к морю. Чтобы задержать их, враг снял силы с участка, где действовала 50-я армия. Носе командование не заметило этого. И фронту пришлось прежде временно ввести в бой 49-ю армию, а самой 50 й оставалось форсиро- ванными маршами догонять врага. Такое упущение Константин Константинович нс смог простить даже заслуженному командарму генерал-полковнику П. В. Болдину. На третьем, заключительном этане Восточио Померанской онера- •uni предстояло освободить польские порты Гданьск (Данциг) и Гды- ню, для чего было необходимо сначала блокировать, а затем уничто- жить отсеченную ранее часть группы армий «Висла». С первой из ,т"\ нелегких задач Константин Константинович сумел справиться (,ам. Д вот быстрое п полное уничтожение блокированной группиров- ки было непосильно фронту, тем более что прижатый к морю праг в какой-то мере мог еще получать снабжение через Данциг 11 1дыпю. Разделаться с ним в краткий срок возможно было лишь с помощью мощного бронетанкового кулака. Прикинув возможности, I окоссовскиii обратился прямо к Верховному и попросил хотя бы на кргмя одну из танковых армии 1-го Белорусского фронта. Ч- В. Сталин, понимая всю значимость срочного освобождения балтийских портов Полыни, ответил, что немедленно распорядится временно передать 2-му Белорусскому фронту 1-ю гвардейскую тан- ковую армию М. Е. Катукова, действия которой в составе 1 го Бело- Русского фронта были пока вспомогательными. I енералу Катукову была поставлена задача, обогнав войска 3-го гвардейского танкового кориусл и 19-й армии, не позднее 12 марта прорваться к Данцигской бухте. 1 ромя отходящие колонны неприятельских войск, тапки устреми 117
лпсь вперед. При поспешном отходе враг понес огромные потери, но все же немалая часть его войск успела убраться в Гдыньско- Данцигский укрепленный район. Полоса наступления фронта к этому времени сузилась с 240 до 60 километров. Это, конечно, помогало нарастить пробивную силу ударов каждой армии. Но и Данциг и Гдыня были «крепкими орешка- ми». Каждая из этих первоклассных крепостей мало чем уступала Кенигсбергу. Понимая это, Рокоссовский нацелил основной удар но наиболее уязвимому участку обороны, расположенному между кре- постями, чтобы вбить как можно глубже клин между ними. Специаль- ная группа дальнобойной артиллерии была предназначена для борь- бы с вражескими кораблями, которые базировались в Данцигской бухте. Генералу К. А. Вершинину было поручено силами своей воздушной армии так насесть па эти корабли, чтобы они убрались из бухты. В самый короткий срок был разработан детальный план штурма. Командующий поощрял любую разумную инициативу. Так, он помог внедрить изобретенные начинжем генералом Влагослововым ката- пульты, способные метать на довольно большое расстояние трофейные тяжелые снаряды. Штурмуя Гдыню, войска Рокоссовского полностью разгромили четыре вражеские дивизии, восемь отдельных полков и двадцать батальонов различного назначения. Успевших бежать на плацдарм северное города через несколько дней ожидала та же участь. Перво- классный порт, правда, сильно пострадавший, возвратили польскому народу. Столица нашей Родины Москва 28 марта салютовала доблест- ным войскам К. К. Рокоссовского. А тем временем армии И. И. Федюиинского и П. И. Батова про- рвали неприятельскую оборону па подступах к Данцигу. Константин Константинович направил гарнизону ультиматум с предложением сложить оружие, чтобы избежать бессмысленных потерь. Войска, блокировавшие город с суши, получили указание пропускать мирных жителей к нам в тыл. Командование гарнизона не соизволило ответить. Тогда с трех сторон одновременно начался планомерный штурм. Со звериным остервенением дрались гитлеровцы за каждое здание, заводские и фабричные корпуса. В бухте снова появились корабли кригсмарине, и командующий фронтом приказал ввести в дело дальнобойную артиллерию и авиацию. Вражеские корабли покинули Данцигскую бухту, чтобы уже никогда более не вернуться туда. Гданьск (Дан- циг) был полностью освобожден 30 марта. Недобитые эсэсовцы, скрывшиеся из города раньше, воровски уползли в заболоченное устье Вислы. (Мне пришлось, командуя войсками 3-го Белорусского фронта па последнем этапе войны, добивать их вместе с Рокоссов- ским.) В этом крупном сражении враг лишился отборной, хорошо вооруженной группы войск и утратил важнейший порт, первоклас- сную военно-морскую базу н крепость па Балтийском море. Старин- ный славянский город Гданьск, неразрывно связанный с исторически- ми судьбами Полыни, на долгие годы был оторван от родной страны. 118
Теперь же справедливость восторжествовала. Над ним вновь взвился польский национальный флаг. В целом победа на полях Восточной Померании имела большое политическое и военно-стратегическое значение. Выла ликвидирова- на угроза флангового удара ио армиям, наступавшим на главном, берлинском направлении, высвободились войска 2-го Велоруеского фронта для участия в Берлинской операции. И без всякого преувели- чения можно сказать, что К. К. Рокоссовский проявил себя как зрелый и дальновидный полководец. Стремительность и непрерыв- ность действий, не дававшие противнику ни минуты передышки, были результатом умелой организации наступления и принесли заслуженный успех. 3U марта Москва салютовала войскам 2-го Бело- русского фронта в связи с освобождением Данцига. На следующий день был опубликован Указ Верховного Совета СССР о награждении К. К. Рокоссовского орденом «Победа» «за искусное руководство крупными операциями, в результате которых были достигнуты выдающиеся успехи в разгроме немецко-фашистских войск». По праздновать победу было некогда. Уже 1-го апреля поступила директива Ставки о срочной перегруппировке основных сил фронта па штеттинское направление. Верховный выполнил свое обещание: войскам Рокоссовского выпадала честь принять участие в великой битве за Берлин. Правда, для этого им предстояло совершить поворот па сто восемьдесят градусов и переместиться на 300 — 350 километров по местности, где было взорвано большинство мостов, дороги мини- рованы и загромождены разбитой техникой, а возможности железно- дорожных перевозок сведены к минимуму. Спустя двое-трое суток войска фронта тронулись в путь. Тогда же Рокоссовского вызвали в Ставку, где уже был отработан и утвер- жден план участия его войск в Берлинской операции. Вот как в общей схеме выглядел этот план: фронтальный удар на Берлин наносит 1-й Белорусский фронт, одновременно частью сил обходя город с севера; 1 й Украинский фронт наносит рассекающий удар южнее Берлина, обходя город с юга; 2-й Белорусский фронт наносит рас- секающий удар севернее Берлина, обеспечивая правый фланг войск Жукова, и ликвидирует все силы врага севернее Берлина. Войска Жукова и Понева начали наступление 16 апреля, фронт Рокоссовско- го — 20 апреля. Четыре дня отсрочки он получил в связи с трудно- сти м и переднелокаци и. Вернувшись 10 апреля из Москвы, командующий сразу же поехал в армию П. И Батова. С НП командарма долина Одера просматри- валась неплохо. Здесь эта река разделялась па два русла — Восточный 11 Западный Одер, каждое шириной от 100 до 250 метров, между ними расстилалась трех-четырехкплометровая пойма, изрезанная протоками и каналами, а местами сплошь затопленная водой. Паво лить мосты ирактически было нельзя, а для лодок и паромов глубины зачастую были явно недостаточными. Константин Константинович Долго размышлял, как форсировать редкостную по трудности почти вятп километровую преграду, которую солдаты окрестили «Два Днепра, посередине Припять», и, решив более чем когда лиоо поло- 119
Встреча с молодыми воинами. Слева направо: маршал авиации С. И Руденко, Маршалы Советского Союза К. К. Рокоссовский н II. X. Баграмян житься на инициативу войск, прпказа.1 всем армиям готовиться к преодолению Одера. Рассчитывал, что, как только добьется кто-либо из командиров успеха па своем участке, по следам удачливого сей час же пройдут и все остальные. Вместо с тем командующий созна- вал, что враг может затопить междуречье, поэтому для удара выбрал участок близ Штеттина и южнее его с наибольшим количеством дамб, мостов и виадуков. Были просчитаны различные варианты перемещения подвижных соединении и средств усиления. Замысел операции, разработанный командующим и его штабом, предусматривал, что главный удар по обороне врага вдоль западного берега Одера нанесут на левом крыле фронта три армии — 65, 70 и 49-я. После прорыва оборонительного рубежа на Одере предстояло ввести в сражение три танковых, механизированный и кавалерийский корпуса. Им надлежало двигаться веерообразно в западном и северо- западном направлениях и таким образом изолировать основные силы 3-п танковой армии противника от Берлина, оттеснить их в прибреж- ные районы Балтики для полного уничтожения. Глубина операции 120
дис • 1 «ла 13() километров, времени ив nee отводилось не более двух недель. 18 апреля, то есть спустя два дня после того, как войска Жукова начали Верли некую операцию, все войска 2-го Велорусского фронта вышли на исходные рубежи. Огромное воодушевление, охватившее солдат и офицеров, помогло ускорить подготовку к сражению, и в ночь на 20 апреля Константин Константинович доложил в Ставку о готов- ности войск к удару. Форсирование долины Одера началось на широком фронте. Серьез- ною успеха вскоре добились правофланговые 65 я и 70-я армии; смекалка советских солдат, которая вошла в стратегический рас- чет опытного полководца, сработала безотказно. Основные усилия фронта переместились на правое крыло, сюда же были брошены и главные силы авиации; 49-ю и 2-ю ударную армии переправляли вслед за армиями II. И. Батова и В. С. Попова. Но трудностей остава- лось немало. Неимоверно сложно было перебросить через пойму артиллерию и танки; пехоте первоначально пришлось прогрызать оборону apaia без поддержки тяжелой техники. Правда, командую- щий использовал всю мощь авиации. В сложнейших условиях за шесть дней боев войска фронта, пробив широкую брешь в обороне врага, приковали к себе и разгромили до десятка отборных дивизий противника. Неоценимая помощь была оказана 1-му Белорусскому фронту, главная ударная группировка которого в это время уперлась в прочный оборонительный рубеж па Зеловских высотах, и тс войска, что охватывали Берлин с севера, не могли рассчитывать па какую-либо помощь, а их собственные силы тоже были на пределе. И если бы фронт Рокоссовского не прико- вал к себе все резервы 3-й танковой армии врага, ее командующий Мантейфель, отличавшийся завидной изворотливостью, видимо, не преминул бы нанести фланговый удар по войскам Жукова, что навер- няка замедлило бы победоносное развитие битвы за Берлин. На втором этапе Берлинской операции, с 26 апреля, армии Рокоссовского завершили сложнейший маневр по охвату главных сил 3-й танковой армии врага с юга и юго-запада, не только исключив всякую возможность помощи с их стороны берлинской группировке, по и перерезав пути отхода Мантейфелю на запад. Одновременно они, преодолев яростное сопротивление врага, форсировав пролив Даман- шер Штром и другие водные преграды, открыли себе путь на Пренц- лау — крупный узел железных и шоссейных дорог, овладение кото- рым позволяло в дальнейшем осуществить глубокий охват основных сил армии Мантейфеля. Гитлеровская ставка, отчетливо сознавая всю опасность потери Пренцлау, 26 апреля дала командованию труп вы армий «Висла» директиву: «Условием для дальнейшего продолже- ния битвы за Берлин является ликвидация вражеского прорыва на вредцлавском направлении. 3-я танковая армия должна остановить врага как можно дальше на востоке. Крепость Свннемюнде (ныне ^вчпоуйсьце. — И. Б.) необходимо удержать даже при дальнейшем 121
& отставании левого крыла 3-й танковой армии». Далее перечислялись силы, которые гитлеровская ставка передавала груши' армии «Вис ла». По вражеский план был сорван, когда под ударами фронта Рокоссовского пали сильные опорные пункты противника па лапа цк>м берегу Одера — Гатов и Шведт. Успехи войск 2 го Белорусского не па шутку встревожили бли- жайшего сподвижника Гитлера Йодля, и он обратился к своему фюреру со слезной депешей, уверяя, что положение войск Мантейфе- ля после прорыва русских в районе Пренцлау ухудшилось до продела, а резервов-де почти нет. Заканчивалась депеша так: «Мой фюрер, если 3-я танковая армия потерпит поражение, то советские войска в ближайшие дни ударят во фланг и тыл наших войск, подтягивающихся к Берлину с севера и северо-востока. Чтобы не допустить катастрофы, необходимо перебросить часть сил с западного фронта на усиление 3-й танковой армии» (то есть из полосы действий войск Г. К. Жукова.— И. Б.). В принципе согласившись с предложением Йодля, Гитлер пред- писывал «употребить все средства для ликвидации русского плац- дарма у Пренцлау» и приказывал адмиралу Демицу снять с ряда крупных кораблей команды и бросить их на помощь Мантейфелю. Мало того, он санкционировал переброску на усиление 3-й танковой армии войск, действовавших против англичан, то есть фактически пускал англичан без боя в последние ключевые военно-морские базы кригсмарине — Вильгельмсгафеп и Везермюпде, лишь бы оста- новить войска Рокоссовского! Но ничто не помогло фашистам — войска 2-го Белорусского фронта накатывались неудержимой лавиной, занимали один за дру- гим всемирно известные порты па Балтике — Штральзунд, Варне- мюнде, Вольгаст — и города, превращенные немцами в опорные пункты на северном фасе обороны большого Берлина,— Нойбранден- бург, Фюрстенберг, Лихен, Нойштрелптц и др. Таким образом, когда 1-й Белорусский и 1-й Украинский фронты вели заключительные бои в столице рейха, войска К. К. Рокоссовско- го, продвинувшись на запад от Одера на 200 километров, не только прикрыли их с севера, но и практически уничтожили или пленили все боеспособные неприятельские соединения и части, которые могли угрожать правому флангу армий Г. К. Жукова. Они перемололи и те пополнения, которые противник первоначально предназначал для усиления берлинской группировки, но ввиду катастрофы запад- нее Одера перебросил в полосу действий фронта Рокоссовского. Заключительная операция 2-го Белорусского блестяще завершилась выходом на побережье Балтийского моря, овладением островами Воллин, Узедом и Рюген, портом Свином юнде. Частные операции — прочесывание отдельных районов и ликвидация нескольких групп противника, в том числе довольно крупных, оставшихся в тылу советских войск,— продолжались до 8 мая. 3 мая передовые танковые части 2-го Белорусского фронта встре- тились с солдатами британских войск. Командующий 21-й армейской группой британским фельдмаршал Монтгомери пригласил К. К. Ро- 122
коссовского посетить его штаб-квартиру в Висмаре. Визит состоялся 7 мая. Монтгомери и его офицеры держались просто и гостеприимно, каки подобает союзникам. На прощание Константин Константинович пригласил англичан нанести ему 10 мая ответный визит. Монтгомери с удовлетворением принял приглашение. Вторая встреча была куда более торжественной, ибо состоялась уже в мирное время. На обеде гость произнес прочувствованную речь. Он сказал, что все годы воины англичане следили за борьбой мужественного русского парода. Еще много добрых слов произнес тогда фельдмаршал о советских солдатах и о маршале Рокоссовском. Жаль, что в своих позднейших мемуарах Монтгомери забыл повторить слова признательности и восхищения, сказанные им в майские дни 1945 года в адрес советско- го народа. Как известно, Константину Константиновичу выпала честь коман- довать Парадом Победы. Утро 24 июня было по-осеннему хмурым, накрапывал мелкий дождь. Но это не могло испортить праздничного настроения. К восьми часам улицы Москвы были запружены ликующим народом. На подступах к Красной площади ровными квадратами выстроились войска столичного гарнизона, а на гранитной брусчатке Красной пло- щади в строгом порядке разместились сводные полки фронтов и Воен- но Морского Флота. Они выстроились в той последовательности, в какой с севера на юг располагались представляемые ими фронты Отечественной войны. Над головами воинов плескалось 360 алых боевых знамен. Без четверти десять на трибуну Мавзолея поднялись члены Полит- бюро ЦК ВКП(б) и Советского правительства. С десятым ударом курантов Спасской башни над площадью раздалось протяжное «Смир- но-о-о-о-о!..». Командующий парадом Константин Константинович Рокоссовский на вороном скакуне устремился навстречу Г. К. Жуко- ву,-выехавшему из Спасских ворот на коне светло-серой, почти белой масти. Красная площадь замерла. Отчетливо прозвучал цокот копыт, а затем раздался рапорт командующего парадом. Последние слова Рокоссовского тонут в торжественных звуках сводного оркестра, объединившего 1400 музыкантов. Г. К. Жуков в сопровождении К. К. Рокоссовского объезжает построившиеся Для парада войска и поздравляет солдат, офицеров и генералов с Победой. Мощное, раскатистое «ура» сопровождает маршалов от полка до полка. Сводный оркестр выходит на середину площади и исполняет «Славься, русский народ!». Спешившись, Маршал Советского Союза С К. Жуков быстро поднимается по ступеням Мавзолея, подходит к микрофонам. От имени и по поручению ЦК ВКН(б) и Советского правительства он поздравляет советских воинов, трудящихся города и Деревни, весь советский народ с Великой Победой над фашистской Германией. После того как Г. К. Жуков закончил свою речь, наступил самый 123
ответственный момент: К. К. Рокоссовский подал команду па торже- ственный марш и двинулся сам впереди парадного расчета. С чувст- вом честно исполненного долга перед Родиной чеканили мы шаг ио звонкой брусчатке Красной площади, приветствуя взмахом клинка и поворотом головы стоявших на центральной трибуне руководите- лей партии и правительства. Я прошагал мимо Мавзолея и, повернув вправо, остановился в положении «смирно» у его подножия, пока не прошел торжествен- ным маршем возглавляемый мною сводный полк 1-го Прибалтийского фронта. Далее следовали стройные шеренги сводного полка 3 го Белорусского фронта во главе с Маршалом Советского Союза А. М. Василевским. После того как Александр Михайлович пропустил шеренги своего сводного полка, мы вместе поднялись на трибуну, куда были пригла- шены все командующие войсками фронтов. И уже с высоты трибуны Мавзолея мы продолжали наблюдать за прохождением остальных сводных полков. По брусчатке в этот момент чеканили шаг шеренги сводного полка 2-го Велорусского фронта. При виде их мы представ- ляли, что полк ведет командующий — один из самых прославленных советских полководцев Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. Армин созданного в апреле 1944 года 2-го Белорусского фронта участвовали в освобождении Белоруссии, Полыни, в разгроме восточ- но-прусской группировки немецко-фашистских войск, а затем им вы- пала честь в числе трех наших центральных фронтов принять активное участие в Берлинской операции. Проследовал и сводный полк 1-го Белорусского фронта, в победы которого Константин Константинович также внес немалый вклад... — Командование Парадом Победы,— говорил мне Константин Константинович,— я воспринял как самую высокую награду за свою многолетнюю службу в Вооруженных ('илах. Вскоре К. К. Рокоссовский был назначен главнокомандующим Северной группой советских войск, дислоцировавшихся на террито- рии Польской Народной Республики. Военный совет группы, возглав- ляемый Рокоссовским, сделал все, чтобы установить прочные и широ- кие связи с правительством, общественными организациями, демо- кратическими партиями Полыпи, с командованием Войска Польского. В тот период империалисты США и его союзники, форсируя гонку вооружен и и, начали «холодную войну» против стран социалис- тического содружества. В этих условиях задача укрепления оборон- ной мощи и повышения боеспособности встала во весь рост и перед всеми социалистическими странами, в том числе, конечно, п перед Народной Польшей. Бе Президент Болеслав Берут настойчиво просил Советское правительство направить Константина Константиновича в распоряжение польского правительства. Советское руководство удовлетворило эту просьбу. Рокоссовскому было присвоено звание маршала Польши, он был назначен заместителем Председателя Совета Министров и Министром Национальной обороны ПНР, избран
в члены Политбюро ПОРП и депутатом сейма. Семь лет Рокоссовский оставался па этих постах и сделал все возможное для укрепления обо- ронной мощи Польской республики. В ноябре 1936 года он попросил польское правительство освободить его от занимаемых должностей в связи с ухудшением здоровья. Его просьба была удовлетворена. С согласия Советского правительства он возвратился в СССР. О признании заслуг Рокоссовского перед польским пародом и армией свидетельствует правительственная грамота, врученная ему незадолго до отъезда из Польши. В пей, в частности, говорилось: «С того момента, когда Вы по просьбе польского правительства приняли пост Министра обороны Польской Народной Республики и главнокомандующего Войском Польским, Вы, не щадя сил, отдава- ли все свои знания и способности для наплучшего выполнения этих ответственных обязанностей. О положительных результатах Вашей работы свидетельствует укрепление обороноспособности нашей стра- ны и поднятие как организационного уровня, так и оснащения и обучения Войска Польского, в чем весьма велик внесенный Вами вклад». По возвращении в СССР К. К. Рокоссовский был назначен за- местителем Министра обороны СССР, избран кандидатом в члены ЦК КПСС, депутатом Верховного Совета СССР. Всю свою энергию он отдавал нелегким заботам о дальнейшем укреплении оборонной мощи страны и работал до дня своей безвременной кончины в августе 1968 года. Константин Константинович Рокоссовский счастливо сочетал при- родный ум, удивительное трудолюбие, твердость убеждений, выда- ющиеся организаторские способности, дар полководца и мужество солдата. Он неизменно опирался на органы партии в армии, на великую организующую и мобилизующую силу коммунистов, прекрасно понимая, что, как бы пи был талантлив военачальник и полководец, как бы ни был хорошо разработан план операции, судьбу ее на поле боя в конечном счете решают солдаты, которых воодушевляют и ведут за собой коммунисты.
Б. М. ШАПОШНИКОВ Когда я слышу имя Бориса Михайловича Шапошникова, перед моим мысленным взором предстает осень 19'11 года, конец сентября. Именно тогда состоялся мой незабываемый и необычно долгий раз- говор с ним по телефону ВЧ. Мне и сейчас слышится мягкий, но четкий голос маршала с удивительно вежливыми подбадривающими интонациями. Доклад мой ему был не из легких. Только что я во главе нс очень многочисленного, но крепкого боевого отряда вырвался из кольца окружения, которое фашисты замкнули вокруг войск, штаба 12(>
п командования Юк> Западного фронта во главе с генералом М. II. Кпрноносом. Разговор этот я вел из города Ахтырка Сумской области, где формировалась 21-я армия нашего вновь возрождаемого фронта. Когда я припыл в >\хтырку, временно командовавший 21-й армией генерал 13. Н. Гордое передал мне приказание начальника Генштаба позвонить ему ио 134 Трубку взял Корне Михайлович. На привет- ствие по всей форме он задал мне совершенно неожиданный воп- рос. — Голубчик,— сказал он,— достаточно ли хорошо вы отдохнули после выпавших па вашу долю мытарств и испытаний? В устах Бориса Михайловича слово «голубчик» звучало всегда по разному, иногда в нем слышалась укоризна, иногда — сожаление, а иной раз — прямо-таки отцовская ласка. Тогда, в сентябре 1941 г., говоря со мной, он именно своим любимым словцом как бы по- отцовски с нежностью обнял меня. После этого я никак не мог настроиться на официальный тон и мои доклад стал похож па сыновнюю исповедь. Несколько раз я ло- вил себя па этом и старался придать моему повествованию уставной характер. Поняв неловкость моего положения, начальник Генштаба сказал: — Не стесняйтесь, голубчик... Меня интересует не форма, а суть вашего рассказа. Слово «рассказ» он произнес с ударением, словно подчеркивая, что ему нужен действительно не сухой отчет, а откровенный и под- робный рассказ, в котором он, наверное, искал ответы на два вол- новавших его в те драматические дни вопроса: какова судьба войск и командования Юго-Западного фронта и, во-вторых, каково мораль- ное состояние тех, кто вышел из пекла окружения. Чтобы читателю было яснее, о каких событиях идет речь, я кратко изложу содержание своего тогдашнего сообщения Борису Михайло- вичу, тем более что по его указанию я после телефонного разговора составил на его имя докладную записку об этом. Речь идет о финале битвы за Киев, которая начиналась 7 июля 1911 года на дальних подступах к столице Украины ожесточенной борьбой против 6-й армии и 1-й танковой группы вермахта. Обескровленные в этой операции немецкие войска были остановлены на подступах к Киеву и лишь ценой больших потерь медленно продвигались к Днепру, значительно южнее этого героического города. В резуль- тате планы гитлеровского командования, преследовавшие цель быст- рого захвата всей Украины, и особенно Донбасса, были сорваны. Дли- тельная и упорная борьба войск Юго-Западного фронта сыграла важную роль и в срыве гитлеровского плана молниеносной войны, так как заставила фюрера использовать значительные силы немецко- фашистской группы армий «Центр» для удара по войскам Юго- Западного фронта. Это задержало наступление врага на главном — московском па и равлеппп, что в свою очередь позволило советскому командованию сосредоточить здесь крупные стратегические резервы. Совершив все это, удерживая Киев до последней возможности, войска 127
Юго-Западного фронта оказались в сложнейшем положении. Врагу удалось охватить их железным кольцом. ...Военный совет и штаб фронта тронулись в путь н ночь па 18 сен- тября. Выло решено пробиваться через Лох вицу. Для большей маневренности управление фронта разделялось па двг> эшелона. Я следовал в первом эшелоне, в который входили Военный совет, основная часть штаба, политуправление, начальники родов войск и служб. Из деревин Верхояровка взяли курс на Пирятпп, где был мост через реку Удай. Во второй половине ночи подошли к реке. Вражеская авиация бомбила переправу, потребовалось много труда, чтобы поддержать порядок. Преодолев рек>, колонна штаба под прикрытием частей 289-й стрелковой дивизии полковника Д. Ф. Мак- шанова миновала Пирятии и направилась к населенному пункту Чернуха, но перед рассветом была атакована немецкими танками с севера и отсечена от стрелковых подразделений. Пришлось менять панравлепие. Свернули па проселочную дорогу, пролегавшую вдоль левого берега реки Удай. Двигались под бомбежками и артиллерий- ским обстрелом. Фашисты неоднократно пытались сбросить нас в реку, по все их атаки были отбиты. Здесь мы потеряли много машин: часть их была разбита снарядами и бомбами, часть мы сами вывели из строя, чтобы сделать колонну более компактной и боеспособной. Утром 19 сентября добрались до села Городищи, расположенного при слиянии рек Удай и Мпога. Командующий фронтом приказал сделать остановку, чтобы привести колонну в порядок, выяснить обстановку и наметить дальнейший план действий. В этом селе к нам присоединилась колонна штаба 5-й армии. Она следовала под при- крытием остатков 31 го стрелкового корпуса генерала Калинина. В Городищах подсчитали свои силы. Осталось около трех тысяч человек, шесть бронемашин полка охраны и несколько пулеметных зенитных установок. Вражеская авиация не оставляла нас в покое. К' счастью, жертв было мало. Больше всего пас огорчила потеря радиостанции — она была разбита взрывом бомбы. Порвалась послед- няя ниточка, связывавшая нас с армиями, со штабом главкома, а значит — со Ставкой. В одной из хат командующий фронтом генерал полковник М. П. Кирионос собрал руководящий состав, оказавшийся в Городи- щах. Начальник штаба фронта генерал В. И. Тупиков доложил обстановку. Bpai обступает со всех сторон. По южному берегу реки Удай, у устья которой мы находимся, немцы укрепляют оборону фронтом на север; восточный берег реки Мпога занимают танковые и моторизованные части Гудериана; к северу и северо-западу от нас все крупные населенные пункты тоже захвачены противником. После этой неутешительной информации воцарилось молчание. Его прервал генерал Кирионос: Ясно одно: нужно прорываться. Остается уточнить, в каком на- правлении. После короткого обмена мнениями было решено прорываться 128
В районе деревни Чернухи, где были броды через реку. При этом создавались четыре боевые группы: головная, две фланговые и тыло- вая. Головной группой должен был командовать генерал М И. Пота- пов. Мне приказали взять иод свою команду роту НКВД и еще не- сколько подразделении с задачей прикрывать всю нашу колонну от противника с тыла. ...Построил сдое войско. Сто пятьдесят молодцов — залюбуешься: бравые, подтянутые. Мне, пожалуй, повезло больше всех — в моем распоряжении был насгоящпп боеспособный отряд. Я взял с собой и большинство офицеров нашего оперативного отдела — образовал отделение управления. Молча обошел шеренги, вглядываясь в лица красноармейцев и командиров. У стали люди, отдохнуть бы нм хоть немного. В это время подбежал адъютант генерала Кирпоноса капитан Гневный: меня вызывал командующий. Приказав отряду разойтись и готовиться к предстоящему бою, я поспешил в центр села. М. П. Кирионос, члены Военного совета М. А. Вурмистенко, Е. П. Рыков и начштаба В. И. Тупиков стояли в кругу генералов и офицеров. Вурмистенко негромко, спокойно что-то говорил товарищам. Трудно было поверить, что беседа проис- ходит буквально под прицелами противника. В этом непоказио.м самообладании и уверенности был весь Вурмистенко. Подойдя по- ближе, я услышал его слова: — Главное, товарищи, сохраняйте выдержку. Пет таких трудно- стей и опасностей, какие не смогли бы преодолеть наши люди. Ком- мунисты обязаны показать пример в выполнении воинского долга. Увидев меня, Кирионос с несвойственной ему поспешностью проговорил: — Товарищ Ваграмни, из Мелехи выступил крупный отряд фашистских мотоциклистов. Форсировав реку Мпога, он сбил наши подразделения, занимавшие вот те высоты.— командующий показал на резко выделявшуюся в километре к востоку холмистую гряду,— и вот вот может прорваться сюда. Немедленно разверните свой отряд п атакуйте противника. Ваша задача: овладеть грядой этих высот, захватить мост через реку и двигаться на Сенчу. Выпалняйте! Что ж, выходит, все изменилось, и мой отряд из тылового пре- вратился в головной, а пробиваться предстоит на Сенчу. Вспомнилось вчерашнее, когда фашисты оттеснили колонну штаба фронта от следовавших впереди нас частей 289-й стрелковой дивизии. Опасаясь, Как бы и сего щя гак не пол училось, я сказал, что, если атака моего 01 ряда увенчается успехом, главным силам лучше держаться поближе *' Пам. Командующий нетерпеливо махнул рукой: — Добре, идите, товарищ Ваграмяи. В заметил — никогда еще командующий не выглядел таким > ста л и м ч удрученным. Вегу к своему отряду. Построив люден и разъяснив новую боевую ыдачу, оыстры.м шагом вывожу их за околицу. В кустарнике раз *" рчулись в цепь. 1 птлеровцы, засевшие на холмах, открыли огонь. ' мы продолжали движение. Завидя пас, с земли поднимаются 129
люди. Это бойцы подразделений, вытесненных с холмов противником. Обрадованные, они вливаются в наши цепи. Отряд растет, как снеж- ный ком. Слышу громкий крик: — Товарищи, с нами генерал! Вперед! Вот мы и на вершине холма. То, что недоделала пуля, довершают штык и приклад. Мы спешили к реке. К счастью, фашисты не успели взорвать мост. Он в наших руках. Темно уже, но кругом пылают стога сена. Это неплохой ориентир для наших главных сил. Но они что-то медлят. Посылаю воентехника 2 ранга Степанова доложить о результатах боя и о том, что мы следуем, как было приказано, на Сенчу. Тем временем к нам все прибывает пополнение, среди новых бойцов — пограничники. Поздней ночью мы приблизились к селу Исковцы-Сенчанские (Юсковцы). Здесь гитлеровцев еще не было. Возвратился командир оперативного отдела, посланный для связи со штабом фронта. Он принес неожиданную новость: никого за нами нет, все машины ушли на запад. Ничего не могу понять. Но нам приказано двигаться на Сенчу, и мы пойдем туда. Возможно, штаб фронта следует туда другой дорогой. Миновать Сенчу он не может: там мост через Сулу. Перед рассветом наш отряд с ходу ворвался в Сенчу. Но удержать соло и мост нам не удалось. Пришлось уйти к небольшому селу Лучка и здесь подготовить подручные средства для переправы и до утра ждать подхода колонны штаба. Перед рассветом, потеряв всякую надежду на встречу со штабом фронта, мы переправились на лодках через реку. Местный житель провел нас по путаным и топким Благополучно пересекли шоссе Я послал в разведку молодого Он вернулся радостный: тропам через заболоченную пойму, и укрылись в копнах пшеницы, проворного лейтенанта Дорохова. — Товарищ генерал! Здесь поблизости совхоз. Там ни одного немца. Весь день мы отдыхали в этом гостеприимном поселке. Бойцы успели почистить оружие, помыться, привести в порядок одежду, а кое-кто и побриться. Однако мы ни на минуту не забывали об опасно- сти, выставили круговое охранение. Собираю командиров. Сообща обдумываем маршрут дальнейшего движения. У меня были мелкомасштабная карта (в одном сантиметре 10 ки- лометров) и компас. Решаем двигаться по возможности в стороне от дорог, чтобы уменьшить вероятность встречи с противником. Для каждого отрезка пути определили точный азимут, чтобы легче ориентироваться в ночное время. Вечером, тепло попрощавшись с жителями поселка, направились к большому селу Комышня, надеясь встретить там передовые части наших войск. Двигались скрытно, минуя населенные пункты. У око- лицы Комышни остановились. В разведку вызвались отчаянный Дорохов и еще два офицера. Через полчаса послышалась автоматная 130
очередь, взлетели ракеты. Вскоре лейтенант Дорохов, запыхавшись от быстрого бега, доложил: — В селе фашисты! Чуть было не попали к ним в лапы. Мы не стали терять времени, обошли село. Уже светало, когда приблизились к небольшому поселку Мелешкп, на берегу реки Хорол. Гитлеровцев здесь не было, о чем нам сообщил хозяин край- ней хаты. Убедившись, что мы советские командиры, он взялся указать нам брод. Переправились через реку уже засветло. Дальше идти было опасно: кругом открытое поле. Решили провести день в прибрежных зарослях неподалеку от хутора Червонный Кут. Заняли круговую оборону. Здесь на нас наткнулись вездесущие мальчишки из хутора. Поначалу они испугались вооруженных людей, по, разглядев красные звездочки на пилотках и фуражках, осмелели и разговорились. Эти глазастые пострелята многое знали. Оказалось, что поблизости гитлеровцев не было. Мы связались с местными жителями, получили от них продукты, а в сумерках двинулись далее на восток с надежным проводником. Рассвет застал нас у хутора Саранчина Долина. Укрылись в лесу, тянувшемся вдоль реки Псел, заняли круговую оборону и выслали дозор к дороге. В полдень дозор- ные доложили, что с севера движется небольшая колонна автомашин. Я приказал приготовиться к бою. Передняя машина, не дойдя до хутора, остановилась. В кузове сидели красноармейцы. С радостными возгласами мы бросились к ним. Из кабины выпрыгнул молодой сержант. Он с удивлением разглядывал нас, изнуренных, сильно обросших. Увидев меня .в ге- неральской форме, отдал честь, доложил: — Старший разведгруппы сержант Морозов. Мы узнали, что разведка послана командиром отдельного саперно- го батальона из города Гадяч с целью выяснить местонахождение противника и группировку его сил. Узнав от нас, где располагаются передовые отряды гитлеровцев, дозорные двинулись своей дорогой, мы же зашагали на восток. В крупном селе Сары нас гостеприимно встретили жители, разместили по дворам, накормили. В этом селе, расположенном на ничейной полосе, куда проникла только наша разведка, продолжали функционировать сельсовет и правление кол- хоза. Буквально под носом у гитлеровцев они оказывали помощь бойцам, выходившим из окружения. Из сельсовета я связался по телефону с командиром саперного батальона, дислоцировавшегося в !адяче. Он выслал за нами машины. Нас подвезли к небольшому зданию. Ко мне шагнул офицер. Четко — сразу виден кадровый командир! — представился: — Капитан Кулешов, начальник гарнизона города I адяч. Он пригласил меня в кабинет, а своему помощнику по материаль- ному обеспечению приказал немедленно разместить на отдых при бывших со мной людей. С наслаждением погрузившись в мягкое старое кресло, обитое Дерматином неопределенного цвета, я внимательно выслушал капи- тана. Он доложил обстановку в районе действий гарнизона и охарак- теризовал состав сил. которыми он располагает. э' 131
В Гадяче мы пытались узнать о судьбе штабном колонны, с кото- рой мы разминулись. Но никто ничего определенного сказать не мог. Это выяснилось позднее, уже в Ахтырке, когда мы встретились с моим заместителем подполковником И. С. Глебовым и другими товарищами по штабу фронта. Я прежде всего спросил Глебова, поче- му колонна штаба фронта замешкалась в Городищах и не последовала за нашим отрядом. Глебов удивленно посмотрел на меня: — А разве генерал Кирпонос не предупредил вас? Ведь он же рассчитывал демонстративной атакой вашего отряда в направлении Сенчи лишь отвлечь внимание противника. Колонна тем временем должна была двинуться па север п форсировать Многу у деревни Во ронькп... Глебов рассказал, что начало было удачным. Скрытно прошли вдоль правого берега Многн, гахватпли Вороиьки и переправились через реку. На рассвете 20 сентября оказались у хутора Дрюковщи па — километрах в пятнадцати юго-западнее Лохвицы, где в роще Шумейково остановились на дневку. Далее он сообщил мне о ныне широко известных драматических событиях, происшедших там в последующие дин, когда, сопротивля- ясь до последнего вздоха, пали смертью храбрых генералы Кирпонос, Тупиков и многие другие герои, имена которых ныне увековечены в сооруженном в Киеве мемориале. ...Борис Михайлович не прерывал мой рассказ, лишь время от времени слышался вздох человека, страдающего астмой в тяжелен шей форме. Когда я закончил, начальник Генерального штаба, мои прямой начальник, поскольку я являлся заместителем начальника штаба Юго-Западного фронта, спросил меня с задушевной мягкостью и искренним сочувствием: — Иван Христофорович, скажите откровенно, каково ваше состоя- ние, не ослаблены ли вы физически и каково ваше настроение, не нужен ли вам хотя бы краткий отдых после всего этого? Какое у вас самое большое желание? — Бить фашистов,— ответил я. — Другого ответа я от вас и не ждал, голубчик вы мой,— про- звучал в трубке проникнутый одобрением голос Бориса Михайло- ви ча. И я невольно представил себе тогда, как лучистая улыбка озарила лицо этого внешне столь сурового и педантичного человека. В заключение нашей затянувшейся беседы Борис Михайлович сказал: — Понял вас так, что в Москву в Генштаб не хотите, я полагаю, что маршал Тимошенко найдет достойное применение вашему опыту, способностям и знаниям. Не без рекомендации начальника Генштаба я вскоре вновь занял свою прежнюю должность заместителя начальника штаба фронта, начальника его оперативного отдела. Надо сказать, что Борис Михайлович вполне обоснованно считал меня своим учеником — ведь я учился в Военной академии им. М В. Фру плес 1931 но 1934 год, как раз тогда, когда ее возглавлял 132
Борис Михайлович. Он сменил на этом посту Р. II. Энде.мапа уже в марш 1932 года и оставался здесь до сентября 1935 года. Надо сказан., чго смена руководства академии была воспринята нами, слушателями. особенно старших курсов, а также* преподав.» тсльскпм составом, мягко говоря, без особого энтузиазма, ведь с дея гс.1Ы1осгыо Роберта Петровича бы ia связана целая эпоха в становие пни академии. Он возглавлял ее семь лет. заняв этот пост после Михаила Васильевича Фрунзе и но его рекомендации. Из академии Эндемии перешел па пост председателя Централыюго совета Осоавпа- хнма, члена Революционней о военного совета республики. Борт Михайлович яви ня достойным преем пиком Видемана. Ведь к этому времени уже вышел в свет знаменитый тр\д Шапошнп копа «Мо.и армии», не говоря о большом количестве других его серьезных военно теоретических и военно-исторических работ. По все же* какое-то. быть может, невысказанное сожаление у большинства из нас было. Вскоре, однако, оно прошло. Бориса Михайловича отличало уважительное отношение* к каждому слушателю, поистине эпинклопедическпе незнания в военном деле, а главное, конечно, то, что он шел во всем в hoi у с требованиями времени. Напомню, чю с началом воплощения в жизнь первого пятилот пего плана поступление новой сложной техники па воору жепне армии еще более ус илилось. Эю потребовало от командного состава органи- зации пастончпвон и целеустремленной работы но ее изучению. Надо было поверну гь. как ioBopii.ni тогда, вс е звенья войсковою организма — от академии ш войсковых подразделении — «лицом к технике». Это потребовало в свою очередь серьезного изменения учебных программ и методики обучения слушателей. Ведь теперь ьыыюншее правильное развитие1 оперативного искусства и тактики всецело зависело от учета боевого применения повои п новейшей техники. Назрела необходпмость серьезного изменении организа- ционной структуры академии. Б’ этому сложному делу наш коллектив приступил еще под руководством Р. II. Эйдемана. Нелегкая же* миссия Борис а Михайловича Шапошникова состояла в том. чтобы Продолжить эту работу и успешно завершить ее. Такая задача ока залась ему по плечу, так как к ее решению он был всесторонне иодготов.ic-н всей своей п редшеству кнцен жизнью и деятель- ностью. Роди лея Борис Михаилович в 1882 году в Златоусте* на Южном рале. Его отец, выходец их донских казаков, служил у богатых М'альскнх купцов братьев Злоказовых, являвшихся прямыми про тчтнпамн персонажей Мельникова 11ечерского. Невзирая па много летнюю службу у этих мироедов, старший Шапошников, по с виде Н’льству сына, сумел сохранить «честный, прямой и неподкупный прав». Мать, вышедшая из среды малообеспеченных чиновников, долин* оды учительствовала и привила сыну любовь к книгам. Учиться Бориса определили в Красинус|)пмское промышленное 133
училище1, где плата за обучение была минимальной. Учился он с большим старанием и уже в детство отличался феноменальной памятью. Проучившись в Красноуфимске шесть лет и получив аттестат зрелости, Борис решил продолжить образование и окончить дополнительный 7-й класс, что ему и удалось сделать в Пермском реальном училище. Теперь он получил право на поступление в высшее техническое учебное заведение. Однако юноша избрал военную карьеру. Сам он это потом объяснял лишь тем, что в военном училище было бесплатное обучение, и поэтому он переставал быть обузой для многодетной семьи. Но, думается, в этом решении сыграло свою роль и увлечение юноши литературой военно-исторического жанра. Борис поступил в Московское Александровское военное училище, так как туда, в отличие от многих других, принимали не только дворян, но и выходцев из мещан и разночинцев. Шапошников мало говорил о себе, и сведения о нем собирались нами буквально по крупицам. Уже после кончины Бориса Михайло- вича были опубликованы его мемуары. Теперь они довольно широко известны. Но один очень выразительный документ, где со скупым лаконизмом, в нескольких строках показан дореволюционный боевой путь автора, на мой взгляд, привести необходимо: «...Произведенный в 1903 году в офицеры из Московского военного училища, я в 1910 году окончил академию, а затем, откомандовав два года ротой, начал в 1912 году службу Генерального штаба в должности старшего адъютанта штаба 14-й кавалерийской дивизии. Пробыв шесть месяцев войны в этой же должности, я последовательно зани- мал должности помощника старшего адъютанта штаба 12-й армии, исполнял обязанности штаб-офицера для поручений при управлении гене рал-квартирмейстера штаба Северо-Западного фронта и с ноября 1915 года получил сначала штаб отдельной казачьей бригады, а затем и штаб 2-й Туркестанской казачьей дивизии. Пробыв в этой должно- сти около двух лет, я в конце сентября 1917 года был назначен командиром 16-го гренадерского Мингрельского полка, а в начале де- кабря того же года был выбран на должность начальника Кавказской гренадерской дивизии, на какой находился до 16 января 1918 года, а затем по болезненному состоянию был эвакуирован и с 16 марта с. г. по демобилизации уволен в бессрочный отпуск». Так писал бывший полковник Генерального штаба в рапорте, направленном начальнику штаба только что учрежденного Приволж- ского военного округа с просьбой о зачислении его в Красную Армию. В этом документе проситель о многом «забыл» сообщить, в част- ности, о том, что за годы первой мировой войны он был награжден шестью боевыми орденами. Нельзя наверняка сказать, что добровольное вступление Б. М. Ша- пошникова в Красную Армию было подготовлено всем предшествую- щим ходом его жизни и воинской службы. Принятие этого своего решающего шага Борис Михаилович лучше всего объяснил сам. 1 Директором училища был Слкыишп, прослеженный н гу манны и педагог, детскии писатель
Слева направо: сидит — член РВСР С. М Гусев, командующий ЮЗФ А И Eiopou, член РВС 1 и Конной армии К. Е. Ворошилов; стоит - начальник штаба ЮЗФ И И Петин, С. М Вуденнып и начальник оперативного управления Полевого штаба РВСР Г». М. Шапошников бесед со слушателями. Помнится, во время одной из непрпну / кто-то из нас спросил которые но были, кстати сказать, Р^1'" о ’ шен11е стать красным начальника академии, как созрело j этот, казалось бы, весьма командиром. Борис Михаилович ответил н сказал: «я никогда сложный вопрос неожиданно просто и ' большинства, а мне тогда, не отрывал себя от своего народа, от его 0СН(1Вцая масса рус- в начале 1918 года, было совершенно > , Советскую власть ского народа — труженики — i руДьЮ с по-старому. Это и он ре- ii ни иод каким видом не желают больше жить по I . Делило мой выбор». счастии в гражданской воине О своей службе в Красной Армии . < кое-что рассказы- Гюрис Михайлович говорил тоже ску но, Поволжья его пере- вал. Так мы узнали, что вскоре, в м«»е • начальника оперативного вели в Москву, где он стал помощник ВЬ1Р месяцы Советской 5правления Высшего Военного совета 135
власти существовал такой орган Но вскоре выясни.(ось, что такая инстанция не оправдывала своего назначения по управлению войска- ми в ходе начавшейся гражданской войны и иностранной интер- венции. В начале сентября 1918 года был образован Революционный военный совет Республики (РВСР). Его рабочим органом стал Поле- вой штаб. Борис Михаилович занял в этом штабе должность началь- ника раз веды на ге льного отделения. Трудно сейчас представить на нряженность и объем этой работы. Ведь даже простое поддержание непрерывной связи с фронтами требовало громадных усилий. Энер- гично действовал начальник разведки, содействуя созданию и активн зацин всех ее видов. У глублгпное, аналитическое изучение поступаю- щих сведений (все! да при остром дефиците времени) вскоре стало давать командованию достоверные данные о планах белогвардейцев и ингервептов. районах сосредоточения пх сил. передвижениях резер- вов, подвозе оружия, снаряжения и боеприпасов. Когда просматри- ваешь документы Полевою штаба, не перестаешь удивляться, как мною за короткий срок сумел сделать Борис Михайлович для выявле- ния подлинной картины поло,Кения во вражеском стане и одновремен- но для сколачивания и подготовки подчиненного ем\ коллектива. Наладив службу разведки и зарекомендовав себя в качестве неоценимого штабного специалиста. Шапошников привлек внимание одною из ведущих членов Реввоенсовета, закаленною большевика- ленинца Николая И 1ъпча Подвойского, являвшегося председателем Вы< шей военной инспекции. Она была создана для контроля за созда пнем военных комиссариатов, формированием и обучением войско вых частей. Инспекция была наделена чрезвычайными полномо- чиями и сыграла значительную роль в создании и упрочении Красной Армин. Здесь требовались именно такие деятели, как Шапошников, беззаветно преданные пароду, досконально знающие службу Гене- рального штаба, в частности оргмобпл нзационную ее сторону. Ведь в тот момент, когда Шапошников был привлечен в ВВП (декабрь 1918— февраль 1919 годов), ей предстояла огромная организацион- ная работа в соответствии с ленинской программой создания трех миллионной армии. Вместе со своим «шефом» Борис Михайлович участвует в создании десятков новых дивизий. По достижение этой цели тормозилось недостатками в мобилизационной системе, поэтому одновременно ВВП осуществляла реформу военных комиссариатов и их повсеместное создание в РСФСР. Насколько кропотливой и широкомасштабной была эта работа, можно видеть из следующих цифр. К концу 1918 года на территории РСФСР было сформировано 7 окружных, 39 гуоернскнх, 395 уездных и 7 тыс. волостных военных комиссариатов. В последующие годы гражданской войны они про- делали огромную работу по комплектованию и формированию частей Красной Армии, выявлению и учету ресурсов, призывников и матери альных средств, проводили мобилизацию годного к военной службе населения, организовывали всеобщее военное обучение трудящихся, проводя в жизнь принятый но инициативе В. П. Ленина декрет ВЦПК «Об обязательном обучении военному искусству». К феврали! 1919 года эта работа на территории Российской Федера-
цпи закапчивалась. В это время оыл освобожден ряд областей Украины. Предстояло и здесь заложить фундамент военного строи- тельства, как это было сделано в РСФСР. В Киев командируется комиссия Высшей военной инспекции. В ее состав вошел и Б. М. Ша- пошников. В то время среди правительственных органов Украины имелся лишь сравнительно небольшой военный отдел, тогда как обстановка требовала создания в центре и па местах более совершен- ного военного аппарата. Вскоре принимается решение об образовании Наркомвоенмора Украины. Наркомом назначается Н. И. Подвойский. Ври наркомате учреждается Весу крапнекпи Главный штаб, первым помощником начальника которого становится Б. М. Шапошников. В своем приказе № 1 от 17 февраля 1919 года Н. II. Под- войский писал: «...пока против нас ополчаются... богачи и их найми ты,— рабочие и крестьяне должны иметь вооруженную силу, чтобы защищаться от врагов, чтобы отстаивать свою власть трудового народа. Защищаться —значит воевать»1. Задачи наркомата были сложными, в их число входило создание сети волостных, уездных, губернских и окружных военных комиссариатов для осуществления учета военнообязанных, пх мобилизации в армию, формирования запасных частей, обучения трудящихся военному делу. Военный вопрос занимал центральное место в работе III съезда КП(б)У (1- б марта 1919 года) и 111 Всеукраннского съезда Советов (6—10 марта 1919 года). В принятой съездом Советов конституции утверждались незыблемые ленинские принципы военного строитель- ства. В марте Совнарком Украины принял декрет «О создании РККА», составной части общероссийской Красной \рмии. 6 — 9 апреля 1919 года состоялся пленум ЦК КП (б) У. обсудив iiinii доклад II И. 11одвойского о военной политике. Он наметил меро- приятия ио осу+цествлепию решений \ III съезда РКП (б). 19 апреля ЦИК Украины образовал Совет рабочей и крестьянской обороны. 7 мая в ЦК КП (б) У создается военный отдел. Военное строительство на крайне стало более организованным и целеустремленным. Осуще- ствлению всех этих мероприятии конечно же предшествовала боль- шая подготовительная работа. Борис Михайлович принял в ней живейшее участие. Он, что называется, с головой ушел в работу но созданию центрального и местного аппаратов военного управления, ио проведению с пх помощью мобилизации призывных контингентов в Красную Армию. В связи с военным объедипением советских республик упраздня- лись автономные органы военного управления Н. И. Подвойский оыл отозван в Москву и назначен начальником I лавиого у правления военно-учебных заведений. Хотел он продолжать сотрудничество с Борисом Михайловичем и в новом качестве. По в Полевом штабе ие забывали о своем необычайно энергичном и всесторонне эрудиро- ванном сотруднике. Новый начальник Полевого штаоа Павел Павло- ' Оборот, <о||налн< т|г.ie< кого Отечества Сборню, приказов Наркомвоенмора ^краппы. Киев. 1914. приказ .X 50. л. 51 137
вич Лебедев потребовал, чтобы Шапошникова вернули па прежнюю должность начальника разведки. Это был один из самых критических периодов жизни молодой Советской республики. Центр тяжести борьбы переместился тогда с Востока на Юг, где сконцентрировались так называемые «вооружен- ные силы Юга России» под командованием Деникина. В помощь им должны были выступить войска генерала Миллера — с севера, генерала Юденича — с северо-запада, буржуазно-помещичьей Поль- ши — с запада и адмирала Колчака — с востока. В течение весны и начала лета 1919 года врагу удалось захватить хлебородные районы Северного Кавказа и Украины, важные топлив- ные и металлургические центры на юге России. Фронт выгнулся огромной дугой, упиравшейся с одной стороны, западнее Волги, в Каспийское море, а с другой, восточнее Херсона,— в Черное море. 3 июля 1919 года после овладения Царицыном Деникин подписал так называемую «Московскую директиву», согласно которой его пре- красно вооруженные, насчитывавшие 100 тыс. человек и более 400 орудий армии открыли наступление на столицу но трем основным направлениям. Им же противостояли ослабленные и измотанные в предыдущих боях советские войска Южного фронта, всего 86 тыс. штыков и сабель. Используя численное и материальное превосходство, белогвардей- ские армии, словно чудовищный спрут, тянули свои щупальца на се- вер, продвигаясь к сердцу Советской Республики — Москве. Их наступление создало огромную опасность для Страны Советов. Юж- ный фронт стал главным, решающим фронтом гражданской войны. Выло ясно, что заправилы Антанты решили именно здесь дать гене- ральное сражение Советской власти. В этой тяжелой обстановке все усилия Коммунистической партии и Советского правительства, вся мощь пролетарской диктатуры были направлены на организацию разгрома интервентов и бело- гвардейцев, и в первую очередь деникинских полчищ. Под руковод- ством партии и Советского правительства развернулась мобилизация всех сил и средств на разгром врага. Довелось и Борису Михайловичу внести в это трудное и благородное дело свою личную ленту. К моменту прихода Б. М. Шапошникова в Полевой штаб силы Южного фронта умножились. Улучшилось снабжение его оружием и боеприпасами. В конце июля 1919 года на фронте было около 165 тыс. штыков и сабель, 3 тыс. пулеметов, 611 орудий. Боевые возможности фронта возросли, ого войска стали превосходить про- тивника более чем на 40 тыс. штыков. Однако советская кавалерия все еще уступала противнику, что давало ему значительное преиму- щество в подвижности и маневренности. В начале июля 1919 года, еще до прихода Шапошникова в Полевой штаб, главное командование Красной Армии получило указание ЦК партии о разработке плана боевых операций против армий Деникина. Из всех предложенных проектов план, разработанный Полевым штабом под руководством главкома С. С. Каменева, наиболее соответствовал политической и стратегической обстановке, с ложи в- 138
шейся к этому времени не только на юге, но и в стране в целом1. В нем отражались основные принципы и накопленный опыт совет- ского военного искусства. План был одобрен Центральным Комите- том. Однако его осуществление не удалось начать так скоро, как этого требовала обстановка. Контрнаступление войск Южного фронта началось лишь 15 ав- густа и продолжалось около месяца. Оно не увенчалось полным успехом, хотя врагу и был нанесен значительный урон. Причин было несколько, среди них та, что белогвардейское командование узнало через свою агентуру о наших намерениях и приняло контр- меры. Наша же разведка была еще не всегда на высоте, и Борису Михайловичу предстояло наладить ее в кратчайший срок. Отразив наступление советских войск, белогвардейское командо- вание вновь овладело инициативой. 12 сентября Деникин отдал приказ о переходе в общее наступле- ние. В его ходе вражеской коннице удалось вклиниться между внутренними флангами наших 8-й и 9-й армий и захватить Воронеж. После этого захват Москвы и скорое падение рабоче-крестьянской власти буржуазия посчитала делом уже решенным. Никогда еще за время гражданской войны враг не подходил так близко к столице Советского государства — Москве, как осенью 1919 года. Требовались величайшие усилия, чтобы разгромить объединенные силы междуна- родного империализма. Пленум Центрального Комитета партии, со- стоявшийся 21 и 26 сентября, заслушав доклад главкома С. С. Камене- ва о положении, создавшемся на Южном фронте после падения Курска, принял ряд важных решений по организации отпора армиям Деникина. Незадолго до этого самого кризисного момента и началась дея- тельность Б. М. Шапошникова в Полевом штабе. Он принял участие в подготовке доклада главкома С. С. Каменева Центральному Комите- ту РКП (б) в связи с непосредственной угрозой Туле и Москве. Рассмотрев предложения главкома, ЦК постановил: не ослабляя царицынского участка, где по ранее принятому' плану должен быть нанесен главный удар по врагу, принять все меры к усилению войск на курско-орловском направлении. Пленум согласился с предложени- ем главкома, обоснованным совместными усилиями С. С. Каменева, П. II. Лебедева и Б. М. Шапошникова, о переброске на участок Южного фронта дополнительно максимально возможного количества лучших войсковых соединений, в том числе конного корпуса С. М. Буденного для прикрытия стыка 8-и и 9-й армий, Латышской стрелковой дивизии А. А. Мартусевпча, кавалерийской бригады Червонного казачества В. М. Примакова и стрелковой бригады П. А. Павлова. Таким образом, сентябрьский Пленум ЦК РКП (б) наметил про- думанную как с военной, так и с политической точки зрения про- грамму борьбы с Деникиным. Наиболее ясно это было выражено 1 В разработке плана принимали участие командующим Южным фронтом В- II. Егорьев и его штаб 139
в статье В. И. Лепина «Пример петроградских рабочих», опхб.шко панной 3 октября 1919 года. Ленин указывал, что. несмотря на создавшуюся крайне серьезную обстановку, нельзя поддаваться панн ке и менять ранее принятыii план. Наоборот, необходимо быстрее дать дополнительные силы1. Имея в виду курско-орловское направление Южного фронта. Владимир Ильич далее в этой статье писал: «Дени- кинцы рассчитывают вызвать панику в наших рядах и заставить нас думать только об обороне, только о данном направлении... Пноетран иые радио кричат на весь мир об открытой дороге на Москву. Гак хо- чется капиталистам запугать нас. По нм не удастся запугать нас. На ши войска распределены согласпооб ^ манному и твер ц> проводимому плану. Паше наступление на главный источник сил пепрпяте in неу- клонно продолжается»2. Этим вождь революции давал твердую под- держку оперативно-стратегическим разработкам главкома и его Поле- вого штаба. По рекомендации сентябрьского Пленума ЦК было укреплено командование Южного фронта. В должность командующего фронтом вступил А. И. Егоров, членом Реввоенсовета фронта стал член Полит- бюро ЦК РКП (б) и Совета Обороны И. В. Сталин, начальником штаба — Н. II. Петин. После Пленума главком сделал все возможное, чтобы укрепить свой штаб. Этому способствовало назначение в октяб- ре В. \Г Шапошникова начальником оперативного управления Поле- вого штаба. Думаю, что стоит здесь несколько подробнее рассказать о Нолевом штабе, его истории, задачах, стиле деятельности. Главным в Полевом штабе было оперативное управ.lenne. в котором сосредоточивались наиболее существенные данные о состоянии и боевой деятельности всех вооруженных сил Республики и разрабатывались вопросы, связанные с проведением боевых действий на фронтах гражданской воины. Управление состояло из отделений (впоследствии отделов): । оперативного, разведывательно!о. военно .морского, военио-тоногра- фпческого и административного. Общая численность работников управлении составляла 36 человек, из них 16 были подобраны из числа военспецов, то есть бывших офицеров старой армии, добровольно вступивших в ряды РККА в имевших высшее военное образование или солидный боевой опыт. Особенно тщательно комплектовались оперативное н разведыватель- ное отделения. В них ответственные должности занимали опытные сотрудники из бывших офицеров Генштаба. Основное место в работе оперативного отделения занимало детальное и непрерывное изучение обстановки на всех фронтах и фиксирование ее на карте*. 0 этой целью к каждому фронту (армии) был прикреплен «ведущий» со грудник, который и выполнял эту работу. Он вел карту с точным отображением положения войск но данным, полученным из штабов фронтов в виде срочных (и особых) донесении и сводок (оператив- ных и разведывательных). 1 См.:Л е н п и В. И. Поли, собр <<>ч., т 39, г 206 -208 2 Леи и и В. II Поли собр. соч., т. 39, с. 206. 1 Ю
Первый начальник оперативного управления В. И. Михаилов своей карты не вел, а пользовался рабочими картами «ведущих», которых в дальнейшем стали называть «направлепцами». Борис Михаилович сразу же завел свою карту и обозначал положение на фронтах каждый день. Полевой штаб во время работы в нем Шапошникова находился в здании бывшего Александровского военного училища. Оперативные доклады главкому делались 2 раза в сутки — в 12 часов и в 24 часа в кабинете начальника штаба П. II. Лебедева. При этом присутствова- ли один или два члена Реввоенсовета, начальник штаба и его комиссар, начальник оперативного управления с комиссаром и на- чальники оперативного и разведывательного отделов. Всего собира- лось 10 — 12 человек. Доклады делали «ведущие», которые являлись со своими рабочими картами и донесениями, полученными из штабов фронтов. После этого главком обычно предоставлял слово кому-либо из желающих высказать свое мнение о сложившейся на фронте обстановке. Чаще всех брал слово В. М. Шапошников, не смущаясь тем, что его мнение не совпадало порой с мнением начштаба или главкома. Итог подводил главком. Если при этом возникала необхо- димость в отдаче распоряжения фронту, он тут же давал указания, кому и что написать, а нередко и сам диктовал П. П. Лебедеву или Б. М. Шапошникову текст распоряжения для передачи по телеграфу. Дневные доклады обычно проходили быстро, по ночные всегда затя- гивались до 2 — 5 часов утра. Это объяснялось тем, что к ночи на- капливался более существенный материал для доклада. С. С. Каменев п П. П. Лебедев достигли полной согласованности в работе, еще находясь на Восточном фронте. Вскоре и Борис Михайлович стал для главкома не менее важным советчиком, чем начштаба. Для знакомства с обстановкой на месте и для личных бесед с командующими войсками фронтов и их начальниками штабов глав- нокомандующий предпринимал поездки в штабы фронтов, чаще всего совместное II. II. Лебедевым и Б. М. Шапошниковым. Таких поездок было несколько: одна к В П. Шорину на Юго Восточный фронт, две к А. 11. Егорову па Южный фронт, одна к М. И. Тухачевскому па Западный фронт и одна к М. В. Фрунзе на врангелевский фронт. В поездках нелегким делом было поддержание постоянной связи со всеми фронтами. Это было задачей Б. М. Шапошникова. Он выполнял ее со всей присущей ему ответственностью. Работа Б. М. Шапошникова, когда он официально вступил в новую Должность, началась со срочной подготовки проекта директивы глав- кома о дальнейших действиях Южного фронта. Она была подготовле- на за несколько дней и ночей непрерывной работы и подписана 9 октября. В ней перед армиями Южного фронта не только ставились боевые задачи, но и указывались способы ведения боевых действии. Различные формы оперативного и тактического маневра. «Категори- чески требую от командармов и начальника ударной группы,— гово- рилось в директиве,— при выполнении поставленных задач не про- движения линиями, а нанесения сосредоточенными силами фланго- 141
вых ударов но главным силам противника, действующим на важнейших направлениях, имея в виду, что успеха можно добиться только маневром-. Обращаю особое внимание на целесообразное использование для ударов во фланг и тыл противника конницы, сосредоточивая ее в крупных соединениях на флангах, обеспечивая таким образом стыки». В директиве также отчетливо разъяснялось, как использовать передаваемые Южному фронту резервы, указывалось, что они пред- назначаются не для фронтально-пассивного сдерживания противника, рвавшегося к Орлу, а для решительного удара по его флангам. Этот документ помог вновь назначенному командующему Южным фронтом целенаправленно спланировать действия своих войск. При осуществлении директивы главкома от 9 октября начальнику оперативного управления и всем его подчиненным пришлось порабо- тать с крайним напряжением сил, так как оперативная ситуация раз- вивалась скоротечно и противоречиво. Своевременную реакцию глав- кома на быстроменяющуюся обстановку могла обеспечить только са- моотверженная, инициативная работа при критическом использова- нии ранее накопленного опыта. Ударная группировка Южного фронта начала контрнаступление 11 октября. Она устремилась во фланг деникинским войскам, двигав- шимся к Москве. В середине октября в районе городов Орел и Кро.мы завязалось ожесточенное сражение между войсками ударной группы, 13-й и 14-й армий с одной стороны и Добровольческой армией — с другой. В об- становке, когда ударная группа успешно продвигалась в направлении на Мало-Архангельск и Фатеж, противник нанес поражение частям 13-й армии, занял Кромы и ворвался 13 октября в Орел. Казалось бы, весь заранее хорошо продуманный план рушился. Однако то обстоя- тельство, что оперативное управление зорко держало в поле зрения главкома все детали сложной обстановки, позволило, конечно, наряду с другими факторами не только выйти из этой катастрофической на первый взгляд ситуации, но и обратить ее себе на пользу. Полевым штабом не без участия Б. М. Шапошникова был предложен стреми- тельный и искусный маневр силами 13 й и 14-й армий и ударной группы. В результате наши войска охватили орловскую группировку про тивника с севера, запада и юго-запада, разгромили ее и 20 октября освободили Орел. Характерно, что «операторы» Шапошникова умело использовал и перехваченный приказ генерала Дроздова, где говорилось о намере- нии противника нанести концентрический удар по ударной группе, чтобы окружить и уничтожить ее. Командованию, в подчинение которого вошла ударная группа, было рекомендовано нанести упреж- дающий удар. Маневр оказался удачным. Дроздовская дивизия была разгромлена. Когда я писал эти строки, мне невольно вспомнилась аналогичная оперативная ситуация, сложившаяся в ноябре 1941 года под Ростовом. Тогда врагу в ходе начавшейся наступательной опера- ции войск нашего Южного фронта тоже удалось 21 ноября захватить
Заместитель командующего Ленинградским военным округом Б. М. LLI док кцывает прибывшему в Ленинград М. В. Фрунзе. Края пи и слева — политуправления округа О. А Сааков. 1925 год. апошннков начальник Ростов, но гитлеровцы оказались в мышеловке и уже 29 ноября под угрозой окружения с большими потерями едва унесли ноги из города. Вернемся, однако, к событиям бурной осени 1919 года. В ходе Орловско-Кромской операции были разбиты отборные соединения деникинской армии. Противник на решающем направлении утратил инициативу и вынужден был отступать. В этот же период второй сокрушительный удар по деникинцам войска Южного фронта на- несли в районе Воронежа. Корпус С. М. Буденного после напряжен- ных боев отбросил конницу Шкуро и Мамонтова на западный берег реки Воронеж и, развивая достигнутый успех, во взаимодействии с войсками 8-й армии 24 октября освободил Воронеж. События, развернувшиеся на центральном участке Южного фрон та, отчетливо выявили возросшее значение этого направления в борь- бе Советской республики против Деникина. Оперативный отдел Полевого штаба, вдумчиво проанализировав сводки и разведданньк Южного фронта, всесторонне обосновал это обстоятельство. Главком доложил свои соображения ЦК В КП (б), и Политбюро приняло 15октября важные решения о дальнейшем укреплении Южного фрон- та. Юго-Восточный фронт получил задачу временно перейти к обороне и выделить часть сил для защиты Тулы и Москвы. Ход событий полностью подтвердил глубокую целееоо разность >тих решений. Войска 13-й и 14-й армии, ломая упорное сопротивле- ние противника, продвигались к Курску. Конница >уд< иного .во взаимодействии с частями 8-й армии форсировала нашсла новое сокрушительное поражение корпусам Шкуро и амонтона • »
под Касторной и 15 ноябри овладела этим важным узлом /полезных дорог. 17 ноября в результате успешных боевых действий войск 13 й и 14-й армий был освобожден Курск. Таким образом, Южный фронт с 10 октября по 20 ноября 1919 года нанес тяжелое поражение Добровольческой армии Деникина, уничто- жил ударную группировку белых, наступавшую па Москву, и прочно овладел стратегической инициативой Цели, намеченные советским командованием на период контрнаступления, были полностью достиг- нуты. Сложились благоприятные условия для общего наступления наших войск против деникинских армии В тот период, когда Южный фронт вел напряженные сражения с Деникиным, войска 7-й армии отразили новое наступление бело- гвардейских войск генерала Юденича на Петроград, а затем совместно с 15-й армией полностью разгромили их. К 20 ноября 1919 года войска Южного фронта вышли на линию Житомир, севернее Киева, Бахмач, Льгов, Курск, Лиски и получили задачу неотступно преследовать отходившего на юг противника. Казалось, обстановка па фронтах переставала быть кризисной. По напряженность работы Полевого штаба не спадала. На гори зонте появились новые враги: буржуазно-помещичья Польша и барон Врангель. Как только обозначилась угроза столкновения с Польшей, Полевой штаб занялся подготовкой оперативных документов, спя данных с новым театром войны. С. С. Каменев вспоминал: «()перативнып план белопольской кампании рождался... в боль тих потугах. Этому плану предшествовали проработки вариантов южного и северного направлений. Варианты докладывались Влади миру Ильичу. Докладывал начальник штаба П. II. Лебедев в при сутствип т. Склянского и моем в кабинете Владимира Ильича. Владимир Ильич интересовался подробностями. Особо подробно было I доложено состояние железных дорог. Тут же докладывался вариант переброски 1-й Конвои армии т. Буденного походным порядком с Се- верного Кавказа на правобережье Днепра и нонхтная задача, воз латаемая на армию по ликвидации бан i Махно» ' Разработка обоих вариантов была прове Дена, в оперативном управлении Полевого штаба при самом неносре.и гнойном участии его начальника, который вложил в .чти документы много труда, н< пользовав обширный боевой опыт, шаппе театра воины, скрупу- лезный анализ транспортных возможностей. Кстати сказать, в ходе войны против белополяков С. С. Каменеву было приказано каждые сутки докладывать Владимиру Ильичу карту с нанесенным расположением результатов суточных пере (вижений частей Красной Армин. Эту карту готовил Б. М. 111а нинши ков Уже к началу апреля Полевой штаб разработал проект директивы 1 К <1 м е и е п ( VI.. с И Ли икскн о граждлiich'oi! iioitiK* п поенном <т|х>кте ii.ctuc.
о предварительных мерах по подготовке новой кампании. 8 апреля опа была подписана главкомом и направлена исполнителям. В ней Главное Командование Красной Хрмип предупредило командующих Западным и Юго-Западным фронтами о возможности в ближайшие дни решительных наступательных действий со стороны польских поиск. «Необходимо.— указываюсь в директиве4,— чтобы мы были в полной готовности встретить это наступление. Части должны быть собраны с трудовых задании и находиться в потной боевой готов- ности для немедленного контрманевра». Последующее развитие событий показало всю своевременность принятых мер. 1 7 апреля Лидсу дскпй отдал приказ о начале 25 апреля насту и тения. В нем он ре шлялись группировка и задачи войск. Отражение ударов бе.юполяков осложнялось тем. что большинство войск, предназначавшихся для усиления обороны республики па западе, находились за тысячи километров и при разрухе на железно- дорожном транспорте* не могли быть вовремя переброшены против нового противника. Это касалось, в частности, 1-й Конной армии. Огромное превосходство в силах предопределило на первых «юрах успех противника. Из двух фронтов, призванных отразить агрессию польских мили- таристов, главное внимание обращалось на укрепление Западного фронта, прикрывавшего основное операционное направление, вы- водящее к Москве. Причем первоначально Полевой штаб считал, что именно здесь. а не па \ краппе будет наносить противник главный удар. В этой ( вязи начальник оперативного управления Полевого штаба 1’ВСР В. М. Шапошников отмечал, что «к югу от Полесья операции поляков сведутся, вероятнее всего, к прикрытию Волыни и Галиции». По и н.1 Зала шый фронт к началу мая удалось пере бросить всего три стрелковые дивизии двухбртадного состава, а па польский участок Юго-Западного фронта - .только одну стрелковую диви.пно. Однако и малочисленные советские войска, опираясь па поддержку гы.la. в упорных боях изматывали противника, смело переходили в контра гаки. Отступая в расходящихся направлениях на Гнев и Одессу. они заставляли противника распылять свои силы но широкому фрошу и растягивать коммуникации. 28 апреля Пол in бюро ЦК ошбрпло разработанный Полевым штабом под руководством главкома стратегический план ведения нойны. Главный удар пре uio.iaiалое ь нанести силами Западного Фронта севернее Полес ья, вс иомен а тельный— на Юго-Западном Фронте в обще м направлении на Крест при четком взаимодействии м»‘жду фронтами. В этой шректпне I и Конной армии, включенной п состав Юго-Западного фронта и призванной стать его главной Ударной силой в предстоящем контрнаступлении, указывалось, что ’продвижение польски! о фронта па восток, на Киев, представляется Ыл нас выгодным, так как нен.|бс4жпо приведет к растяжке4 правого Фланге! поляков н заставит его повиснуть в воздухе». -Кот прогноз полностью оправдался. В ходе сражении оперативное* у правление неотступно следило !<* развитием обстановки и своевременно информировало главкома 1 45
обо всем, что имело принципиальный характер. Благодаря этому Главное Командование в большинстве случаев могло своевременно оказывать помощь фронтам. Так, с целью организации планирования и подготовки контрнаступления войск Юго-Западного фронта на Украине 12 мая в Харьков, где находился штаб ЮЗФ, прибыл главком С. С. Каменев. Вместе с ним были член РВСР С. И. Гусев и начальник оперативного управления В. М. Шапошников. Про- анализировав разведданные, Борис Михайлович пришел к выводу, что между киевской и одесской группировками врага оборона носила очаговый или, как тогда выражались, кордонный характер. Это было учтено при разработке плана. Решено было осуществить мощ- ный рассекающий удар между флангами двух польских армий с целью в дальнейшем окружить и уничтожить в районе Киева наиболее сильную 3-ю польскую армию. Это обеспечивало разгром оккупантов на Украине, невзирая на их полуторное превосходство в силах и средствах. При этом принимались во внимание высокий боевой дух советских воинов, а также ударная сила и маневренность 1-й Конной армии. В дальнейшем, правда, оказалось, что необходима повседневная помощь Полевого штаба и главкома, чтобы осуществить этот план. Обнаружились недостатки в руководстве войсками. 28 мая главком С. С. Каменев телеграфировал командованию Юго-Западного фрон- та: «Упорные атаки 12-й армии киевского плацдарма считаю не- правильными. Судьба Киева должна быть решена обходными манев- рами с наименьшей затратой сил для лобовых действий против плацдарма поляков». А 2 июня Главное Командование потребовало от Конной армии Буденного самых решительных и энергичных действий для оконча- тельного прорыва центра противника и удара в тыл киевской его группе. Подчеркивалось, чтобы она ни под каким видом не равнялась на соседние пехотные части. О наиболее существенных моментах, как, например, о приве- денном выше, главком докладывал В. И. Ленину. В частности, 2 июня Владимир Ильич телеграфировал члену Реввоенсовета фронта И. В. Сталину: «Старайтесь подтянуть части и во что бы то ни стало продолжайте начатое наступление энергичнее» '. Эти настойчивые требования возымели положительное действие. Контрнаступление Юго-Западного фронта завершилось успешно. Это создало необходимые предпосылки для удара Красной Армии на главном стратегическом направлении. В директиве Главного Коман- дования командованию Юго-Западного фронта от 29 июня, проект которой был, как обычно, подготовлен под руководством Б. М. Ша- пошникова, указывалось: «Тов. Т ухачевский может приступить к ре- шению вопроса приблизительно через неделю, вот почему ваши успехи последних дней особенно ценны и необходимы в общей обстановке всего польского фронта, почему, невзирая даже па без- ' Лени II В И Ноли. собр. <оч., т. 51, с 205 1 46
условное утомление частей фронта, надлежит во что бы то ни стало продолжать развитие достигнутых успехов с целью не дать полякам ни минуты передышки, а равно оттянуть еще часть сил с фронта Тухачевского». По указаниям ЦК РКП (б), В. И. Ленина Полевой штаб изыскал резервы, спланировал их сосредоточение, и Главное Командование смогло направить для укрепления войск Западного фронта 8 стрел- ковых дивизий, 4 стрелковые и 1 кавалерийскую бригады. В июне фронт получил более 58 тыс. человек маршевого пополнения, необ- ходимое количество боеприпасов, обмундирование, продовольствие. Нет смысла здесь писать о всех перипетиях войны с Польшей, они достаточно широко освещались. В конечном счете, эта война, как известно, закончилась победой Советской Республики. Завер- шение сражений с белополяками дало возможность сосредоточить все силы для разгрома банд «черного барона» Врангеля. Надо сказать, что, поскольку все внимание главкома и Полевого штаба было сосредоточено на польском фронте, они не смогли обес- печить достаточно прочную оборону того участка Юго-Западного фронта, на который нацелился Врангель. В этом сыграла роль и дезинформация английского правитель- ства, заявившего о своем желании мирно урегулировать вопрос о дальнейшей судьбе остатков белогвардейской армии. По этому поводу Б. М. Шапошников доложил руководству результаты допроса взятого в плен одного из подручных Врангеля генерала Ревишина. На основании этого доклада С. С. Каменев, Д. И. Курский (военный комиссар Полевого штаба) и П. П. Лебедев в записке Г. В. Чичерину указывали: «Между тем Врангель, реорга- низуя остатки своих сил, безусловно, готовился к переходу в на- ступление, и не иначе как с ведома и согласия английского прави- тельства. Показания захваченного в плен начдива 3-й Кубанской генерала Ревишииа вполне подтверждают, что операции армии Вран- геля не только встретили доброжелательное отношение англий- ского правительства, но и заблаговременно подготовлялись послед- ним. Таким образом, действия английской дипломатии, давая нам уверенность в известной степени в заключении перемирия, застав- ляли нас упускать благоприятные минуты для атаки противника и поэтому наступление последнего нами было встречено в обста- новке, первоначально неблагоприятно сложившейся для нас» ’. Сведения, полученные от Ревишииа, наряду с другими развед- данными помогли Б. М. Шапошникову разработать сравнительную таблицу соотношения сил сторон в полосе действий Южного фронта. Эта таолица стала существенным подспорьем при разработке плана разгрома Врангеля. Он разрабатывался Главным Командованием *’ командованием Южного фронта под непосредственным руковод- ств°м в. И. Ленина. 12 октября Владимир Ильич рассмотрел пред- ЦГЛСА, ф. 33988, он. 1. д 572. л. 198. 147
ложепия С. С. Каменева. Согласившись с выводом о необходимости большую часть имеющихся и подготовляемых в стране военных ресурсов направлять для борьбы на юге, он рекомендовал исполь- зовать, после того как установится перемирие с Полыней. также часть сил и средств Зана того и Юн» Западного фронтов. Пред южепный Нолевым штабом документ, определявший мет го и роль фронтов на завершающей стадии отражения антисоветского исхода Антанты, с учетом рекомендаций В. II. Лепина был одобрен Политбюро ЦК РКП (б). Для оказания практической помощи командованию Южного фронта в разработке оперативной стороны плана в Харьков вы- ехали главком С. С. Каменев, начальник Полевого штаба РВСР II. П. Лебедев и В. М. Шапошников, подготовивший необходимый оперативный материал. I огда, в октябре 1920 года, произошла знаменательная встреча Ворога Михайловича с М. В. Фрунзе, который в полной мере смог оценить способности Шапошникова в области штабной служ- бы. А тот в свою очередь был покорен ясностью ума, глубокими знаниями, организаторским талантом и страстной идейной убеж- денностью Михаила Васильевича. В дальнейшем зто знакомство во фронтовой обстановке, ко- торое необычайно быстро сближает соратников, послужило основой их тесного сотрудничества в 1924 — 1925 годах, когда М. В. Фрунзе был начальником Штаба РККА, а В. М. Шапошников — его первым помощником. К моменту прибытия С. С. Каменева, 11. П. Лебедева и I». М. Шапошникова в штаб Южпшо фронта его войска под руко- водством М. В Фрунзе в тяжелых боях отразили наступление Врангеля па Донбасс, нанесли ему серьезное поражение в Северной 1аврии. Теперь предстояло освобождение Крыма. Михаил Ва- сильевич ознакомился с оперативными материалами штаба РВСР, нашел их очень ценными в смысле анализа ( ил врага, объема и сроков сосредоточения резервов. Он выслушал мнение всех собравшихся на совещание но планированию Перекопско-Чон- гарской операции. А кроме прибывших из Москвы там прпсут ствовали все командармы Южного фронта. План же операции, отличавшийся оригинальноегью замысла, предложил сам коман дующий. Он предусматривал сочетание фронтального и флан- гового ударов, а также форсирование Сиваша вброд, что в усло- виях поздней осени считалось невозможным и поэтому ошеломило в ра га. 26 октября С. С. Каменев со станции Апостолове докладывал В. И. Ленину: «На совещании командармов определен срок опе- рации, согласованы действия». А спустя двадцать с небольшим дней М. В. Фрунзе телеграфировал Владимиру Ильичу: «Сегодня (16 ноября) занята Корчь. Южный фронт ликвидирован». 1акнм образом. Корне Михайлович, внеся свою ленту и в за- ключительную операцию гражданской войны, воочию познако- мился с новаторским полководческим почерком М. В. Фрунзе,
что наложи к» отпечаток на всю послету ющу ю (еятел вшить Ша ношкикова. Большое влияние на сто формирование как крупною штаб- ною копеля н военачальника оказали гак,ко С. С. Каменев и II II /1гбе (ев, с которыми Корне Михайлович близко сошелся н период службы в Нолевом штабе. У всех троих жизненные пути оказались весьма схожими. Все они окончили аналогичные воен- ные училища п Академию Генерального штаба, прошли всю первую мировую воину также па сходных штабных п команд- ных должностях, наконец, вег трое без колебания встали на сторону своего народа после Великого Октября и. бу (учи бес- партийными. пользовалиск абсолютным доверием В. И. Ленина. С. С. Каменев п II. II. Лебедев уже работали вместе па Восточном фронте, первый в качестве командующего, а второй как начальник штаба фронта. Глце там они. в особенности С. С. Ка- менев, проявили н<‘ <аурядное военное дарование, организаторские способности, смелость в принятии решений. Па формирование мировоззрения Б М. Шапошникова, его коммунистической у бе,кдепностн хорошо влиял член партии с 1896 года Сергеи Иванович Гусев, член РВСР, комиссар Ноле- вою штаба. Закаленный и всесторонне марксистски образованный революционер, он был, как п Н. П. Подвопскпи, знатоком военного тела. Самостоятельно изучив труды военных теоретиков, I усов усовершенствовал ( вон знания, работая в течение двух лет (1909 — 1911) ответственным корректором издававшейся тогда много- томной военной энциклопедии. Частые, хотя и непродолжительные из-за недостатка времени, беседы, которые охотно вел Сергей Иванович, очень многое дали Б. М Шапошникову во всех отно- шениях. Огромную роль при этом играл тот факт, что С. И. I усов |)111зко .знал па протяжении многих лет Ленина, начиная еще с совместной работы в 11етербургском Союзе борьбы за осво- бождение рабочего класса. О большой и активной роли, которую играл Борис Михаило- вич в Нолевом штабе. < водительствуют те, кто работал под его началом. Вот что пишет', например. А. В. Панов, бывший под- полковник Генерального штаба, который с января 1919 года н до окончания гражданской войны служил в оперативном управ- лении 11олевого штаба на должностях помощника начальника, а йотом и начальника оперативного отделения. «Борис Михан ловил вначале был назначен на должность "ача и,инка разведывательною отделения в оперативное управле- "Н|', но его кипучая энергия и I лхбокое проникновение в собы- тия на фронтах вскоре ia.ni ему фактически веду ту ш роль среди Ше\ других ответственных работников управления. ,,Ы-1О 11,1 о (пою (оклада I шнкомх. на котором Борис Михаилович высказал бы ориfннальных и смелых предложеипи ио орга- низации ранрома бонах. II понятно, в самый короткий срок ему "“ручается ведение всей оперативной работы в качестве началь- ника у правлении.
Необыкновенно общительный, внимательный ко веем без ис- ключения подчиненным, он умел находить в каждом сотруднике полезные для дела способности и указать путь к их лучшему использованию. В работе он сам служил лучшим примером для всех. Его кипучая энергия, казалось, не имела границ. В про- должение всего рабочего дня (этот день насчитывал не меньше 17 — 18 часов) Борис Михайлович с неизменно оживленным видом выносил на себе всю сложность оперативной работы». Во время работы над этим очерком, знакомясь с архивными документами, я и сам еще раз воочию убеждался, какую колос- сальную работу проделал Борис Михайлович в стенах Полевого штаба РВСР. Проекты планов операций и директив главкома, боевые приказы, организационные указания, распоряжения о пере- движениях и перегруппировках соединений и объединений, таб- лицы соотношения сил, карты с оперативной обстановкой, схемы, графики, диаграммы — и все это выполнено его рукой с необы- чайной тщательностью, аккуратностью, являя собой подлинный образец высочайшей штабной культуры. С трудом веришь, что делалось это в самый кризисный период гражданской войны, в постоянной спешке, с громадным напряжением, главным образом в ночное время. Вот пожелтевшие от времени листы отчета об операциях Красной Армии за период с 1 декабря 1919 года по 25 ноября 1920 года, составленного Борисом Михайловичем к знаменитому VIII съезду Советов. «Начало отчетного периода,— пишет он,— застает Красную Армию ведущей с чрезвычайным напряжением борьбу на бес- конечном кольцевом фронте. В то время когда на Восточном фронте и на правом фланге Западного фронта мы были близки к тому, чтобы пожать плоды разгрома Колчака и Юденича, на Южном и Юго-Восточном фронтах происходили решительные события, долженствовавшие предрешить исход борьбы с силь- нейшим представителем отечественной контрреволюции — Дени- киным... Что же дал нам год усиленной боевой деятельности?.. На всех фронтах мы покончили с отечественной контрреволюцией, разбив на полях ее организованную открытую боевую силу. По- следовательно были разгромлены Юденич, Колчак, Миллер, Де- никин и наконец Врангель... Победы Красной Армии предотвра- тили выступление некоторых государств, облегчив тем общую стратегическую обстановку... Международное значение Россий- ской Республики в качестве политического фактора возросло настолько, что договор с нею стал обязательным для благопо- лучного существования ее соседей, т. е. существование Совет- ской Республики было признано «законным» капиталистическими го- сударствами. Разгром врагов Советской России дал нашему ра- боче-крестьянскому государству новые огромные территории, при- общив к всстяготеющему центру их естественные богатства и сред- ства производства. Мы воссоединили с РСФСР 8 457 650 кв. верст 150
территории с 53 949 000 жителями. Мы получили возможность экономического возрождения». В заключение этого поистине исторического отчета говорит- ся: «В течение истекшего года кровавой борьбы аппарат Красной Армии доказал свою жизненную силу. Еще грознее, чем год назад, стоит мощная Красная Армия перед своими врагами, готовая биться за окончательное торжество интересов рабочего класса всего мира». Выдающийся вклад Б. М. Шапошникова в разгром бело- гвардейцев и иностранных интервентов был достойно увенчан награждением его орденом Красного Знамени. Вот как звучал приказ № 244 от 14 октября 1921 года: «В точение своей дея- тельности на высокоответственной должности начальника опера- тивного управления Полевого штаба РВСР тов. Шапошников являлся непосредственным активным сотрудником всей опера- тивной работы во всех ее подробностях. Занимая указанную должность, вполне соответствующую но значению самостоятель- ной должности начальника штаба фронта, с первых же дней активной беспримерной борьбы Республики с окружавшими ее кольцом врагами, вплоть до настоящего момента — почти пре- кращения серьезных боевых действий против бандитов, тов. Ша- пошников с присущей ему инициативой... вынес на себе тяжесть последних, работая с полным самоотвержением и днем и ночью». Мне думается, что до сего времени роль Полевого штаба РВСР. в котором Борис Михайлович являлся вторым лицом, пока еще не очень ясна широкому читателю. Наши победы в гражданской воине более всего связываются с дерзкими рейдами конармий, бое- выми действиями других прославленных красных объединений и соединений. Это все неоспоримо, но ведь подавляющее большинство этих победоносных операций планировалось и материально обеспе- чивалось, насколько это было возможно в тех условиях, из единого Центра. И этим центром был Полевой штаб РВСР. Именно через него партия и Ленин осуществляли руководство войсками на столь многочисленных и территориально разрозненных фронтах. Сейчас едва ли кто сомневается в громадной роли Генераль- ного штаба в годы Великой Отечественной воины, а ведь Полевой штаб был именно тем военно-оперативным и военно-стратегическим органом, который выполнял в годы гражданской войны функции 1енерального штаба. Думается, что именно работая в Полевом штабе РВСР, Борис Михайлович приобрел тот бесценный опыт, который позволил ем^ стать одним из создателей советского Генерального штаба и теоре- тически обосновать его роль и значение в войне. Тесно связана с практической деятельностью Бориса Михайло- вича ого военно-научная работа. Он занимался ею всегда, даже в ходе । гражданской войны, но расцвет ее приходится, бесспорно, на меж'военные годы. Я всегда с большим вниманием относился к военно-теорети- ческим и военно-историческим исследованиям Б. М. Шапошникова. 151
M Шапошников. (’. М Киров п О. V Сааков. 192.) ш| над этим очерком, возобнови.! в памяти разнообразную аоотая же тематику его научных трудов и постарался систематизировать своп наблюдения за развитием его творческих поисков. Военно-научную работу Ворнс Михайлович начал еще в стенах старой Академии Генерал иного штаба, где ему поручались серьез- ные доклады. Готовился он к ним основательно, стремясь освоить все доступные источники, очень тщательно и наглядно разрабатывал схемы и таблицы. В итоге он всегда заслуженно получал высокую оценку от самых взыскательных комиссий. Служа в Ченстохове на должности адъютанта Генерального штаба 14 й кавдивизии он выступил на окружном собрании офицеров Генштаба в Варшаве с блестящим докладом о роли кон- ницы в Ва.(канской войне. Литература на русском языке ио этому вопросу отсутствовала, и молодой офицер изучи.! все. что писалось по теме в зарубежных источниках. Ворнс Михайлович владел тремя основными западноевропейскими языками. Доклад получился очень поучительным, так что капитан Шапошников был командирован для его прочтения во все другие гарнизоны округа. Симптоматично, что уже в этом нервом опыте самостоятельного военно теоретиче- ского исследования имелось немало ценных мыслен о применении Так называлась должность нами.и.ника оперативно! о отделении штаба шнпзнн, и крчг опятампостен которого иходп m оиератнпныс, мобн.ныацноипые вопросы и opt анпзация Воспой под»отопки.
конницы в маневренной войне, а Балканская война давала к тому определенные основания. феноменальная работоспособность Бориса Михайловича дала ему возможность заниматься военно-теоретическими проблемами и в ходе гражданской воины. В 1918 — 1920 годах в журналах и сборниках увидели свет целый ряд ну 6.1 и ка ци п Шапошникова, которые оказали положительное влияние на рост профессионального мастерства молодых командных кадров Красной Армии. Борис Михайлович щедро делился своими паб.нодепнями о (еиствпях конницы, полученными в годы империа- листической воины, которую он прошел в дивизионном, армейском и фронтовом звеньях. В большинстве сю работ речь шла о разно- образных активных действиях кавалерии, в том числе и о ее мас- сировании, ее рейдах но вражеским тылам, взаимодействии с пе- хотой. Мт* думается, что даже простое перечисление заголовков этих работ демонстрирует их разнообразие и актуальность в годы смертельной схватки с мшиочигленными врагами молодой Респуб лики Советов. Вот пх ионолiii.iii перечень: «Месяц в тылу противника» («Воен ное дело». 1918. .№ 27); «Рейды конницы» («Военное дело», 1919, •V 28—29); «Конные массы» («Военное дело», 1919, As 34 — 35); «Обзор боевых (ействнй Красной Армин (с 7 ноября ио 1 декабря)» («Военное дело», 1919. № 34—35); «Очерки из действий русской конницы в мировую войну» (Сб. статей по военному искусству. М, 1919, вин. 1); «Милиционная конница» («Военное дело», 1920, № 10, 12); «Обзор боевых действий Красной Армии» («Военное де- ло». 1920, № I. 2, ♦, 9, 1 I. 13); «Первые боевые mai и маршала Пилсуд- ского» («Военное дело», 1920, № 13); «Польская армия» («Военное дело», 1920,Л» 15); «Современное значение конницы и ее задачи» (Сб. статей по военному искусству. М., 1920, вып. 2). Особое внимание хочу обратить на то обстоятельство, что работы Шапошникова, естественно, наряду с другими факторами оказали серьезное влияние на решение о создании кавалерийских корпусов, а затем и конных армий, потому что призыв «Пролетарий, на коня!» родился в борьбе отнюдь не только с объективными труд- ностями, но и с субъективным сопротивлением, в частности со стороны Троцкого. Естественно, что в мирные годы военно-научная работа Бориса Михайловича приобрела еще более широкий размах. Тогда конница все еще продолжала оставаться основной маневренной силой армии. 11 Б. М. Шапошников создает капитальный труд «Конница». Он вышел полностью в 1923 году1. Автор глубоко проанализировал ч оооогцил опыт действий кавалерии в первой мировой и 1раждан скоп войнах. Книга его стала настольной для кавалерийских коман- диров, к числу которых длительное время принадлежал и я. Неко- торые положения этого труда вызвали оживленную и весьма плодо- 1 Перед зтпм его отдельные главы печатались в военных журналах. 153
творцу к) дискуссию на страницах печати, на совещаниях и сборах командного состава Красной конницы. Помню я, например, как на сборах и совещаниях командиров нашей особой Кавказской кавбрпгады разгорелись споры по поводу таких мыслей автора, как необходимость и плодотворность объединения конных масс с механизированными частями и соединениями. То же самое происходило и в Ленинграде на Курсах усовер- шенствования комсостава кавалерии, где особенно активным про- пагандистом новых принципов боевого применения кавалерии и ее сочетания с мехчастями выступал Георгий Константинович Жуков. Предметом размышлений и дискуссий явилось и то обстоятельство, что автор книги «Конница» не абсолютизировал ни опыт первой мировой, ни опыт гражданской войн. Им в ненавязчивой форме был выдвинут тезис, что в будущей войне маневренность, присущая войне гражданской, будет сочетаться с позиционностью, характерной для первой мировой войны, а насыщенность техникой придаст боевым действиям качественно новые свойства. Надо сказать, что первое десятилетие после гражданской войны вообще отличалось живым кипением творческой военной мысли, дискуссии и полемики были широко распространены, в их ходе выкристаллизовывались основные принципы нашей новой страте- гии и оперативного искусства. Острые дискуссии разгорались, в частности, по поводу операций наших войск во время войны с буржуазно-помещичьей Полыней. Спор велся в основном между представителями двух фронтов, участ- вовавших в кампании,— Западного и Юго-Западного. Так, помнится, что в высказываниях и работах Г. Д. Гая проскальзывала критика в адрес командования Юго-Западного фронта, и я лично находил, что Гай недалек от истины. С другой стороны, командир пашей особой кавбригады И. В. Тюленев, участвовавши!! в боях в составе 1-й Конной армии на Юго-Западном фронте, говорил, что М. Н. Ту- хачевский и его штаб сами слишком переоценили своп силы, когда двинулись без оглядки на Варшаву. Учитывая остроту этой поле- мики, все мы с большим интересом встретили очередной труд В. М. Шапошникова «На Висле. К истории кампании 1920 года». Сама история создания этого труда весьма характерна для Шапошникова. Она показывает, с какой добросовестностью он под- ходил к решению любой, на первый взгляд даже весьма заурядной задачи. А дело было так. Редакция журнала «Военный вестник» попросила Бориса Михайловича кратко прорецензировать работу М. Н. Тухачевского «Поход за Вислу». Но рецензент, что назы- вается, вдесятеро перекрыл .задание. Его рецензия по объему, да и по глубине и обширности привлеченного материала далеко пре- взошла требования, предъявляемые к рецензии, явившись само- стоятельным исследованием. Труд этот ио рекомендации Реввоен- совета был выпущен отдельной книгой. В ней не только подводилась черта под спорами о «виновниках» в неполной победе над бело- полякамп, но и на высоком теоретическом уровне обобщался опыт воины с буржуазно-помещичьей Польшей в целом. При этом Борис 154
Михаилович ввел в научный оборот целый ряд важнейших источ- ников как советской, так и польской стороны. Для меня лично книга эта явилась ярким примером необыкновенно лояльного и объектив- ного анализа действий войск двух фронтов, участвовавших в войне, и роли их командующих М. Н. Тухачевского (Западный фронт) и Л. И. Егорова (Юго-Западный). Дело в том, что Михаил Николаевич Тухачевский не смог в своей работе преодолеть субъективизма и в большей мере возлагал вину за неудачу своих войск под Вар- шавой на соседний фронт. Борис Михайлович, как это было ему свойственно, всесторонне проанализировав силы сторон, обосновал вывод, состоящий в том, что, если бы даже не имело место нарушение взаимодействия между фронтами, полный разгром врага едва ли был бы достигнут. В труде цитируется выдержка из речи В. II. Ленина на X съезде РКП (б): «При нашем наступлении, слишком быстром продвижении почти что до Варшавы, несомненно, была сделана ошибка. Я сейчас не буду разбирать, была ли это ошибка стратегическая или политическая, ибо это завело бы меня слишком далеко, — и думаю, что это должно составлять дело будущих истори- ков... Но во всяком случае ошибка налицо, и эта ошибка вызвана тем, что перевес наших сил был переоценен нами» Борис Михайлович, опираясь на это высказывание вождя, под- черкивал, что неполная победа в польской кампании отнюдь не была обусловлена лишь ошибками командования, хотя они и имели место. Главное было в оторванности наших войск от баз снабжения, их сравнительная малочисленность п усталость. Главным научным трудом Б. М. Шапошникова является его трехтомник «Мозг армии». Труд этот «многослойный», в нем мно- жество перекрещивающихся и идущих параллельно сюжетных линий. Изучая книгу сразу после выхода в свет, а ее тома вышли в 1927 — 1929 годах, и и мои сверстники, занимавшие в то время должности командиров полков и им равные, с огромным интересом вчитывались в те главы труда, где речь шла о требованиях, предъявляемых к вое- начальникам, где рисовался образ полководца нового типа. Борис Михайлович, четко говоря о его идейной закалке, преданности делу Октября, вместе с тем выявлял специфические качества, которые, по его мнению, должны отличать военного руководителя. Он ука- зывал па необходимость равновесия ума и характера, знаний и ха- рактера при высокой степени их развития, на обязательность строе- вого опыта, то есть достаточно длительной и успешной службы в войсках. Здраво автор рассматривает вопрос о боевом опыте. Его наличие полезно, но не обязательно. Далее Борис Михайлович, ссылаясь на Клаузевица, указывал, что полководец должен знать нрав, способ мышления, достоинства 11 недостатки тех, коим ему придется приказывать. Полководец, по словам автора, должен отличаться энергией, ' Лен и п В 11. Поли. собр. соч., г. 43, с. П 155
уверенностью, смелостью н силон характера. Вместе с тем Борщ* Михайлович предупреждает, что злоупотребление силой характера стесняет свободу ума. Болезненное чувство престижа, вспыльчивость и упрямство затемняют иногда разум, делают руководителя рабом чувства. У истинного полководца должна быть «холодная голова», то есть необходима соразмерность интеллекта и характера. В этой связи рассматривается и категория ответственноегн полно водца. Борис Михаилович пишет: «Не хотим прививать современным полководцам боязнь ответственности за свои действия. Наоборот, утверждаем, что в этом ими должна проявляться смелость и готов- ность дать всегда отчет своим (ейетвиям. что у них ц»лжна быть любовь к ответственности, что ответственность должна вызывать у них чувство радости». «Мы начали бы ломиться в открытую дверь. — утверждает далее Борис Михайлович.— если бы пытались доказывать необхо шмость у военачальника большой работоспособности. Современное военное дело настолько усложнилось, настолько быстро шагает вперед, что необходимость идти нога в ногу с ним вынуждает к усиленной работе. Сутки современного военачальника не имеют излишествую- щих часов, а наоборот, в них чувствуется недостаток, ибо нагрузка велика. Слов нет. что от такой нагрузки недалеко и до перегрузки. переутомления, поэтому очень важно нормализовать свою работу, прибегнув к системе научной организации труда». В книге рассматривалось множество яру I их качеств, необходи мых военачальнику. Стоит ли говорить, что мы изо всех сил стреми- лись выработать в себе такие качества и. думается, мши не из нас делали это небезуспешно. Прежде чем говорить о главнейшем содержании труда «Мозг армии», вернусь ненадолго к моему пребыванию в Военной академии им. М. В. Фрунзе, ибо именно и и ге.ыекту альиыи багаж, приобретен ный в ней, а также личные контакты с Г». \1. Шапошниковым, посе- щение его лекций и докладов позволили блематику этой необычной книги. Стоит усвоить и (лубинную иро напомнить, что в ака icmhio Борис Михайлович пришел после* того, как откомандовал войсками «Ленинградского, Московского и Приволжского военных ежруюв и два года возглавлял Штаб РККА. К его прежнему обширному опыту добавились поистине драгоценные практические познания современ- ного состояния Красной Армин, что называется, сверху донизу. Этот опыт и эти знания Борис Михаилович щедро посвятил делу совершенствования учебного процесса и внедрению в него тех нов- шеств, без которых немыслимо стало подготовить командира, отве- чающего требованиям современности. Позволю себе кратко рассказать об изменениях, происшедших в академии, которые мы с одобрительным юмором называли «рефор- мы Шапошникова». К этому периоду стала неотложной нодютовка кадров оперативного звена (армия — фронт). В 1931 году создан оперативный факультет. Дружный и сильный коллектив ею препо- давателей под руководством талантливого исследователя и педагога Г. С. Иссерсона занялся разработкой важнейших вопросов теории 136
опера 14иного искусства. Впоследствии факультет явился основой дан развертывания Академии Генерального штаба РККА. Полезная работа была проведена но совершенствованию структу- ры академии: кафедра ведения операции была преобразована в кафед- ру оперативного искусства, а подготовки войск — в кафедру методики боевой подготовки войск. Вместо двух кафедр — служба тыла, устрой- ство гы ла и снабжения была сформирована единая кафедра тыла. Возникли новые кафедры: моторизации и механизации, химзагцпты, штабной службы, разведки, про гивовоздушноп обороны и политиче- ской экономии. С 1931/32 учебною года па после тем курсе была введена специа- лизация слушателей. Академия стала наряду с общевойсковыми командирами выпускай, артиллеристов, танкистов, авиаторов и командиров других специальностей с высшим военным образо- ванием Операгнвно такiнческая подготовка слушателей сосредоточилась па теории глубокою боя, благодаря атому появилась необходимость глубже н основа гелыгее изучать боевую технику. Руками самих слушателей были оборудованы технические классы, позволившие с большим эффектом изучать образны нового вооружения. Больше часов стало отводиться тактике* родов войск и специальных войск. Занятия но изучению техники посвящались теперь раскрытию ее боевых возможностей и принципов использования в наиболее слож- ной обстановке: при прорыве полевой и долговременной ооороны противника, форсириванпп крупных водных преград и ведении встречного боя. Учебные ripoi раммы стали разрабатывал!.си с учетом новой ооевоп техники — танков, артиллерии и авиации. Борис Михаилович не просто пропагандировал новые взгляды на развитие боевых действии, но и учитывал, что в современной воине изменится характер боя, резко возрастет его скоротечность, прививал будущим командирам и работникам штабов умение производить точ- ные расчеты сил и средств, твердо управлять войсками в бою н опе- рации. Возросла роль преподавания методики боевой подготовки, так как новая техника и сложный характер боя требовали новых приемов обучения. Продолжительность стажировки слушателей в вошках увеличи- лась до двух месяцев и проводилась с учетом специализации — в тех Родах войск, где выпускникам академии предстояло служить. В ходе стажировки отрабатывались практические и теоретические вопросы tlu специальноп программе, предусматривавшей изучение техниче- ск*гх родов войск. Во время летней учебы проводились тренировки слушателе!! в выполнении тактических' задании с использованием длите л ыгых "плотов на самолетах, в стрельбе из танков и бронемашин, в дегаза- ции местное ги. Подводя итоги 1932/33 учебною юла. начальник академии отме- т" й что он нрниес заметные успехи и оперативной и тактическом ""Дготовке слушателей. Хорошие результаты дала их стажиров- 157
ка в войсках, позволившая им закрепить свои теоретические зна- ния. Практический характер был придан большинству учебных заня- тий. Они стали проводиться в иоле, на полигонах и в технических парках. В этом отношении некоторые преподаватели даже «перебор- щили», что отрицательно сказывалось на теоретической подготовке слушателей. Поэтому Борис Михаилович вмешался и добился разум- ного сочетания теоретических и практических занятий. Вопросы организации управления войсками заняли важное место в оперативно-тактической подготовке слушателей. Они отрабатыва- лись главным образом на военных играх. Об этом стоит сказать подробнее. До прихода Б. М. Шапошникова на оперативно-тактиче- ских занятиях доминировали так называемые групповые упражнения. Давая определенные теоретические знания, они мало содействовали развитию инициативы и выработке практических навыков по управ- лению боевыми действиями. Шапошникову же была хорошо известна такая форма обучения, как военная игра на картах. Он был убежден, что она лучше прочих методов развивает оперативное мышление, и умело внедрял ее в учебный процесс. Сразу привить этот метод было нелегко, поэтому вначале Борис Михайлович добился, чтобы его усвоили преподаватели оперативного искусства, с которыми занимался лично; после этого он вошел в прак- тику занятий со слушателями, а в дальнейшем и командирской учебы в крупных войсковых штабах. Наряду с играми на картах весьма результативным методом учебной работы по инициативе начальника академии стали комплексные задачи. В них на фоне действий общевойскового соединения требовалось решать вопросы боевого применения других родов войск. Все это делалось для прочного закрепления знаний. — Никакая отвага и никакое превосходство в силах,— говорил Борис Михайлович,— не могут возместить недостаток знаний и умения. Наряду с учебной высоко была поставлена и научно-исследова- тельская работа. Творческие усилия профессоров и преподавателей академии, решавших новые сложные военно-теоретические проблемы в тесном содружестве с работниками Наркомата обороны, командира- ми и штабами, увенчались созданием теории глубокого боя и глубокой операции. В начале 30-х годов эта теория уже опиралась на доста- точную техническую базу. Основные ее положения были проверены на ряде штабных учении и игр. За создание глубоких ио содержанию научных трудов, умелую постановку учебного процесса и подготовку научных кадров в 1935 году Ь. М. Шапошникову было присвоено ученое звание профес- сора. Борис Михайлович был неустанным пропагандистом штабной работы. Во всех докладах, лекциях и в непринужденных беседах, которые были весьма частыми, начальник академии настойчиво внушал всем нам уважение и любовь к этому роду боевой деятельно- сти. С огромным подъемом рассказывал он о примерах достойной 158
постановки службы штабов и, наоборот, с сарказмом, столь мало ему вообще-то свойственным. бичевал ретроградские взгляды некоторых командиров. Красной нитью через все его высказывания проходила мысль, что в войне будущего победа в любом сражении теснейшим образом будет связана с уровнем штабной работы. — Мало того,— говорил Шапошников,— и судьба всей войны в целом окажется в зависимости от профессиональной и политиче- ской зрелости штабов всех рангов, и прежде всего Генерального штаба. Он не уставал напоминать, что даже в такой малой, по-современ- ному мы бы сказали локальной, войне, какой была Крымская, роль штабов была более чем существенна. Как обиходный афоризм Борис Михайлович неизменно повторял слова Энгельса, относившие- ся к этой воине: «Если плохо подобран штаб, то лучше его совсем не подбирать». Он утверждал даже, что для организации успешного боя, сражения, битвы у командира, командующего имеется лишь единственный рычаг — хорошо подобранный и сплоченный штаб. В то времена бытовало еще кое-где, как пережиток партизанщины, пренебрежительное отношение к штабу и его деятелям: «штабные крысы», «писаря» и тому подобные весьма нелестные эпитеты были не редки в устах отсталых военных. С неодолимой убежденностью Борис Михаилович внедрял в наше сознание, что сотрудник штаба — это тот же строевой командир, он становится полновластным единоначальником в случае убытия штат- ного командира. «Штабник,— говорил Шапошников,— это не есть каьои-то неполноценный военный с пером за ухом, способный лишь записывать указания начальства. Это, если хотите, военный мысли- тель и военачальник в одном лице». Всегда столь сдержанный и, быть может, даже осторожный в выражениях, когда речь шла о пре- стиже штаба, Борис Михайлович едко высмеивал носителей ошибоч- ных взглядов на штабную работу. В одной из лекций, запись которой У меня сохранилась, он сказал буквально следующее: «Наши штабы сплошь и рядом превращаются общевойсковыми начальниками в про- стые канцелярии. Между тем использовать штаб надлежащим обра- зом — это святая обязанность каждого начальника. Стремиться же сделать все одному бессмысленно. Только при помощи штаба можно дельно руководить войсками. Тот же начальник, который захочет одновременно скакать в кавалерийском строю, руководить огнем артиллерии и регулировать движение обоза, будет фактически отсут- ствовать в своем соединении, потеряет управление, и бой пойдет самотеком». Чтобы полностью ясна была цель, которую ставил перед собой Борце Михайлович в период руководства академией, приведу выдерж- У из его статьи в «Известиях», посвященной ее 15-летию: «Академия должна, с одной стороны, готовить общевойскового 11 штабного командира, вооруженного знаниями современной теории военного искусства, а с другой — дать армии практика военного Дела. Знание военной техники, знание технических родов вой к 159
it умение организовать их использование в ооевых действиях i встав ляют важнейший отдел обучения в военной академии» *. Хочу подчеркнуть, что мое согласие после академии перейди с командной на штабную работу было сделано не без прямого влияния Б. М. Шапошникова. Вот после того как я н мои сверстники приобрели в академии достаточно солидный теоретический багаж, по-иному стала читаться и книга «Мозг армии». За ее мостами усложненной, полемнчес кон формой, со многими довольно пространными экскурсами в далекую и близкую историю военною нскуссюа мы ясно увидели актуальный и глубокий смысл. В самом И'ле. при первоначальном ознакомлении у недостаточно подготовленно! о читате ля возникало определенное предубеждение: труд, казалось, выглядел как разверну гая. очень подробная рецензия на многотомные мемуары начальника австро нетерскою генерального штаба генерал фельдмаршала Конрада фон Гётцендорфа. Не скрою, поначалу мне думалось, стило ли тратить столько времени, чтобы рассматривать со всех сторон ну в общем то довольно одиозную личность, н делать выводы: в чем она соответ ствовала своему назначению, а в чем пет. Подготовленные же академическим курсом н шчпым общением с автором, мы с огромной увлеченностью «проглатывали» тома «Мозга армии» и. как кто-то из моих однокурсников сострил, проча шали свои мозги от догматики и прямолинейности мышления, то есть учились мыслить диалектически гибко н многогранно. Мы восприми мали теперь многочисленные примеры и отступления от основной темы как яркие, конкретные иллюстрации к отвлеченным рассуж- дениям, от которых ранее неожиданный вывод становился очевидным и бесспорным, врезался в память на всю жизнь. Прежде всего мы постигли, что труд основан отнюдь не только на разборе мемуаров Конрада фон Гётцендорфа, а является капиталь пым исследованием работы всех генеральных штабов обеих противо- борствовавших в первой мировой воине коалиции. Работая над очер- ком, я вновь перелистал страницы «Мозга армии» и, признаться, иногда нодОиП у не мог оторваться от них. поражаясь тому, на какой прочный фундамент мастерски обобщенных исторических фактов и событий опирается он. Именно это позволило автору отчетливо выявить главные и второстепенные закономерности вооруженной борьбы. Автор рассмотрел весь спектр военно-политических, экономиче- ских, дипломатических и собственно военных проблем под углом зрения ленинского понимания сущности воины как продолжения политики другими, а именно нас иль с гвенными, средствами. Именно но-марксистско-ленннскн рас сматривает автор войну как обществен иоо явление общенсторпчес ксн о масштаба. Он утверждает: «Войну ведет государство в целом, а не одни его вооруженные силы, брошен ные на фронт», «нельзя замкнуть воину в рамки одной стратегии — 1 И тестни. 193'i, 1Я нпп 1(И)
Участники совещания командующих войсками округов. Сидят (слева направо): Г. Ф. Базилевич, М. К. Левандовский, М. Н. Тухачевский, К. Е. Ворошилов, Н. Н. Петин, А. И. Корк, В. М. Орлов: стоят: А. В. Павлов, М. В. Викторов, Б. М. Шапошников, А К. Бекман, И. П. Уборевич, К. А. Авксентьевский 1927 год «о а нБп война есть определенный вид обще достояния военных людей, ибо в nnv-жием в руках...»- ственных отношений, а не одна бор1’ ‘ние проблемы соотно- Серьезное место в труде заняло .^опровержимых примерах шения политики и военной стратег . . дендорф, Конрад, Леваль в труде показано, что Мольтке-млад ’ тегИЮ» и считая, что и другие, на словах проповедуя <(4,1 •[ йствательпости были ревно- .политика - опиум для стра*%“‘петствующ,,х правительств, а те стными исполнителями воли спот ' иал1|ствчесивх заправил, В свою очередь состояли на сл\жое у поступали впослед- удовлетворяя их агрессивные вожделения. 1ак же пос у ствии и гитлеровские генералы. „ пишет Борис Михай- политика ставит перед стра^Г’’Р”лвет е’е развитие. Более того, лович,- формулирует задачи, напр' Щ|1С выполнению этих политика создает условия, благопр . духовные силы задач, мобилизуя и используя матери• . влияет на состав государства. Политика определяющи и оснащение войск и структуру вооруженных сил, па Д ведения войны», военной техникой, на выбор снос О11МПй стпатегни военными Переоценка возможностей «чистой» во утверждает автор, и государственными деятелями ,,ри^’’ г 1й характер и приводи- прндавала боевым действиям авантюр ла к катастрофическим поражениям. „оенцого большим опытом Хочется сказать, что этот вывод актуален и по сию 11 обширными познаниями геншта иста 161 6 3-445
пору, ибо в настоящее время многие буржуазные военные теоретики, спекулируя на «особых» свойствах ракетно-ядерного оружия, твер- дят, будто политика лишилась ныне возможности направлять и контролировать военную стратегию. Из труда Шапошникова, и в этом его непреходящая ценность, следует, что никакое оружие не может изменить сути взаимосвязи политики и военной стратегии. Мы же теперь можем добавить к этому, что появление современных средств поражения более чем когда-либо повысило определяющую роль политики по отношению к стратегии. Весьма дальновидными оказались прогнозы автора труда «Мозг армии» в отношении влияния экономики на способы ведения войны. Твердо придерживаясь принципов марксизма-ленинизма, Борис Михайлович в данном случае, как и всегда, не просто повторяет известные тезисы Энгельса о том, что уровень развития народного хозяйства определяет в целом уровень развития средств вооружен- ной борьбы, а эти последние влияют непосредственным образом на способы ее ведения. Опираясь на положения классиков марксизма- ленинизма, Шапошников формулирует весьма важные практические соображения. В то время, когда создавался трехтомник, западные военные теоретики продолжали считать, что экономическая подготов- ка войны должна производиться в предвоенное время и выигрывает войну якобы тот, кто сумел накопить больше запасов оружия и боевой техники, других материальных средств. Надо сказать, что эти взгляды разделяли и некоторые военные ученые старшего поколения в нашей стране. Борис Михайлович не отрицает важности предвоенных за- пасов, но делает существенный вывод о необходимости с началом войны перевода всего народного хозяйства на военные рельсы, по- скольку война в наше время может быстро поглотить то, что при- пасено загодя. И тогда победа будет за тем, кто окажется способным быстро и эффективно поставить на службу войне все народное хозяйство. Если учесть высказывания Б. М. Шапошникова по проблемам военной теории и практики, содержащиеся в его докладах и вы- ступлениях, то складывается стройная и всесторонне обоснованная концепция. Она сыграла немалую роль в подготовке к войне руко- водящих военных кадров. Так, непреложным фактом он считал, что война будет отличаться широкой маневренностью при большой‘глубине фронтовых и армей- ских операций. Подобный характер боевых действий требовал, по мнению Бориса Михайловича, всесторонней подготовленности выс- ших командных кадров. Он утверждал, что даже для получения минимума необходимых для управления войсками знаний требуется серьезная и непрерывная учеба. Б. М. Шапошников настойчиво развенчивал иллюзию, будто сильные волевые качества, непреклон- ный характер и упорство способны сами по себе обеспечить успех дела. Вождение войск на полях сражений надвигающейся войны потребует, утверждал он, знания структуры вооруженных сил, всех видов боевой техники, уровня подготовленности войск, умения преду- смотрительно рассчитывать свои силы, технические и огневые сред- 162
ства. мобильно производить сложные перегруппировки войск и т. д. Все это в свою очередь потребует не только чисто арифметических расчетов. Успех военачальнику могут обеспечить лишь прочные, повседневно пополняемые теоретические знания в области военных и точных наук, помноженные на волю и талант. Борис Михайлович любил повторять крылатую фразу: «Разум без воли бесполезен. Воля без разума опасна». Под разумом он понимал не только так называемый чистый интеллект, но разум, обогащенный знаниями. При всем этом он снова и снова напоминал, что никакая индивидуальная эрудиция, воля, талант не могут охва- тить всего многообразия сложнейших оперативных ситуаций. Победа придет к тому, кто имеет отлаженный, как часовой механизм, штаб и умеет на него опереться. Проницательность Б. М. Шапошникова сказалась также в его убежденности, что, как и к наступательным действиям, войска и командный состав надлежит настойчиво готовить к обороне. Он писал: «Оборона у нас тоже почитается за способ действия, к кото- рому мы будем обращаться, может быть, не раз,— и поэтому, если оборона ведется с решительной целью, она должна отличаться и соот- ветствующим упорством в действиях». Важнейшим ядром труда «Мозг армии» является исследование проблем руководства страной, ее вооруженными силами в ходе воины. В частности, автор убедительно обосновывает необходимость един- ства политического и военного руководства, а также четко опре- деляет компетенцию центрального аппарата военного командова- ния. При постановке вопроса о его организации он исходит из руко- водящей роли Коммунистической партии в военном строительстве. Борис Михайлович широко использовал при этом труды В. И. Ленина, его выступления на съездах РКП (б) и в периодическом печати. Уничтожающей критике подвергнуты те буржуазные военные теоретики, которые полагали, что войной в целом способен ру- ководить некий верховный военный орган, в частности Генеральный штаб. «Война наших дней захватывает все области жизни общества, она требует напряжения всех его сил и средств, а потому ясно, что управление войной может находиться только в руках государства в Целом и осуществляться при содействии всего государственного аппарата»,- пишет Б. М. Шапошников. Действительность полностью подтвердила правильность этого положения. В годы Великой Отечественной воины решением партии и пра^ внтельства был создан Государственный Комитет Обороны высшим °рган государственной власти, в руках которого сосредоточилось Руководство страной и Советскими Вооруженными илами. Р‘*шал кардинальные задачи, связанные с руководством хозяйством, использованием людских и материальных ре р , 0,,ределял основные направления строительства армии 1Ф ’ ’’•’ыскивал силы и средства для решения военно-полнтическ . Посредственное стратегическое руководство оевыми Ставка “а Фронтах Великой Отечественной войны осуществляла Ставка 6. 163
Верховного Главнокомандования. Генеральный штаб являлся ее основным оперативным рабочим органом. Предвидя такое вйжное значение Генштаба в войне будущего, Борис Михайлович правомерно отвел центральное место в своем труде детальному рассмотрению его роли, функций и организацион- ной структуры, стиля и методов работы. Он сформулировал и тре- бования, предъявляемые к работникам Генерального штаба. Чтобы понять, сколь актуальна была в тот момент постановка вопроса о значении и функциях Генерального штаба, полезно познакомить читателя с положением, создавшимся тогда в системе военного управления. Дело в том, что в то время у нас еще не сложился Генеральный штаб, отвечавший усложнившимся требованиям руководства войс- ками. военного строительства в целом. Следует оговориться, что для становления Генерального штаба, тогда он, правда, еще так не назывался, очень многое сделал М. В. Фрунзе, который являлся начальником Штаба РККА с апреля 1924 года ио январь 1925 года. Ему принадлежат крылатые слова: «Этот оперативный штаб должен стать не только мозгом Красной армии,— он должен стать военным мозгом для всего нашего совет- ского государства...» 1 Напомню, что первым помощником Михаила Васильевича был Б. М. Шапошников. Однако в тяжелых условиях, сложившихся после гражданской войны и военной интервенции, наша армия была кадрово-милицион- ной, поэтому необходимость в Генеральном штабе в его подлинном смысле не была столь настоятельной. Эта система, сочетавшая как кадровые, так и территориально-милиционные формирования, при минимальных затратах на подготовку и содержание вооруженных сил позволяла иметь в боевой готовности необходимый контингент войск. К концу 20-х годов социалистическое государство настолько укрепилось, что смогло значительно увеличить число кадровых ди- визий. Не могли не усложниться их организация и материальная оснащенность, кроме того, наряду со стрелковыми войсками и ка- валерией все большее место в армии стали занимать технические и специальные рода войск. В системе же тогдашнего военного управления имелись два почти равнозначных органа: Штаб РККА и 1лавное управление РККА. Первый являлся лишь планирующим органом, второе же занималось практическим воплощением вырабо- танных планов в жизнь, то есть руководило боевой подготовкой и всей повседневной жизнью войск, а также занималось мобилиза- ционными вопросами. I? этих условиях деятельность обоих органов все более усложня- лась и затруднялась по мере роста и совершенствования армии, так как те, кто планировал, имели все меньше возможностей про- верять, как реализуются планы и насколько они вообще соотвст- 1 Фрунзе М В Собр. соч., М., 192G, т. 2, с. 32. ПИ
ствуют реальному состоянию войск. С другой стороны, и Главное управление, отстраненное от вопросов планирования, не могло быть на уровне требований, предъявляемых к современной боевой под- готовке войск. Большая практическая ценность труда Б. М. Шапошникова со- стояла в том, что он показал назревшую необходимость создать в Советских Вооруженных Силах единый руководящий аппарат, способный твердо и умело осуществлять линию партии в военном строительстве. Генеральный штаб, по его мнению, должен был стать полноценным исполнительным органом советской власти в ар- мии. Вопрос о необходимости создания Генерального штаба с его обширными прерогативами стал в конце 20-х годов предметом острого и длительного обсуждения на разных уровнях. За его создание ратовали многие военачальники, на личном опыте познавшие, сколь необходим единый руководящий орган в вооруженных силах. К их числу относился н тогдашний начальник Штаба РККА М. Н. Туха- чевский. Он направил в Реввоенсовет СССР проект реорганизации Штаба РККА с той целью, чтобы он мог реально влиять на развитие вооруженных сил, являясь единым планирующим и организующим центром. Однако реализацию идеи создания Генерального штаба задерживало то, что против нее выступал ряд видных военачаль- ников гражданской войны. Им думалось, что сосредоточение руко- водства вооруженными силами в руках Генштаба чревато нежела- тельными последствиями. Приведу в этой связи выдержку пз доку- мента, адресованного наркому обороны К. Е. Ворошилову и под- писанного командующим войсками Белорусского военного округа А. И. Егоровым, инспектором кавалерии С. М. Буденным и началь- ником снабжения РККА И. Е. Дыбенко: «Штаб РККА имеет внутри себя тенденции, если не сказать хуже, целевую установку, заменить собою или, вернее, взять в свои руки руководящую роль по всем вопросам строительства и оперативного руководства РККА». Проект М. Н. Тухачевского принят не был, и он, 7"™я невоз- можным для себя далее занимать пост начальника Штаба 1 попросил освободить его от должности. Кто же должен был заменить Тухачевского? Было принято реше »ие назначить Б. М. Шапошникова, который-де настолько искушен в штабном деле, что при любых обстоятельствах обеспечит решение возложенных на него задач. В мае 1928 года по предложению И В. Сталина Реввоенсовет утвердил В. М. Шапошникова началь- ником Штаба РККА. М. Н. Тухачевский был назначен командующим Ленинградским военным округом. г Заняв высокий пост, Борис Михайлович продолжил борьбу за с°здание подлинного Генштаба. В этом отношении ольшим1 " СпоРьем для него оказался труд «Мозг армии». Это был Долговре- Менный документ, его читали тысячи командиров и, ш р ’ ГтР01!нои и неопровержимой системой научной аргументац! становились его убежденными единомышленниками. р ВмССТе с тем Борис Михайлович неоднократно обращается в 165
военсовет и к наркому обороны с всесторонне обоснованными до- кладными записками об упорядочении центрального военного аппа- рата и пересмотре распределения функций между Штабом и Главным управлением РККА. Суть этих рекомендаций состоит в том, чтобы Штаб стал ведущим планирующим и распорядительным органом в системе военного управления, подотчетным Реввоенсовету, а не тем или иным управлениям и отделам Главного управления РККА. Настоятельно повторялась просьба и о передаче Штабу мобилиза- ционных задач, ибо без этого невозможно полноценное выполнение одной из его главных функций — планирования стратегического развертывания вооруженных сил. К концу 1928 года была создана специальная комиссия по вопросам реорганизации центрального военного аппарата. Ее работа продолжалась более года. В начале 1930 года Штабу РККА был передан весь комплекс мобилизационных проблем. Вскоре и скеп- тики на практике убедились, насколько быстро и всесторонне была упорядочена во всей ее многосложности мобилизационная работа. Это послужило импульсом к дальнейшему постепенному повышению роли Штаба РККА и передаче ему других органически присущих функций. В марте 1934 года Постановлением ЦИК СССР упразд- няется Реввоенсовет, Наркомат по военным и морским делам пере- именовывается в Наркомат обороны. 22 сентября 1935 года Штаб РККА решением СНК СССР преобразуется в Генеральный штаб РККА. В его составе создаются управления: оперативное, разведы- вательное, организационное, мобилизационное, тыла, военно-топо- графическое, военных сообщений и некоторые другие. Правда, в этот период Борис Михайлович уже не был начальником этого нового, действительно масштабного органа, на посту начальника Штаба РККА он пробыл до июня 1931 года. Первым начальником совет- ского Генштаба стал А. И. Егоров, но Б. М. Шапошников искренне радовался, что его идея была воплощена в жизнь. Борис Михайлович стал начальником Генерального штаба в мае 1937 года. Но об этом чуть позже. Сейчас скажу несколько слов о конкретной деятельности Бориса Михайловича на посту начальника Штаба РККА. Невзирая на огра- ниченность круга его функций, Б. М. Шапошников делал все воз- можное, чтобы воспитать в своих подчиненных способность к мас- штабному оперативному мышлению. Вместе с тем он добился и того, что круг конкретных задач, который стоял перед штабом, решался четко, быстро и, если можно так выразиться, перспективно, то есть чтобы всегда имелся задел на будущее, тем более что в стенах штаба под его руководством шла кропотливая работа над проектом первого пятилетнего плана военного строительства и разработка документов, связанных со стратегическим развертыванием Вооруженных Сил СССР в военное время. Характерно, что многие из этих документов были разработаны столь предусмотрительно, что их без особых изменений реализовали, когда началась Великая Отечественная война. Не может быть забыто и то, что Борис Михайлович сумел создать в Штабе обстановку 166
спокойной уверенности и взаимной доброжелательности между всеми членами коллектива. В такой обстановке дело спорилось, все не только работали с полной отдачей сил, но и получали моральное удовлетворение от сделанного. Проявление разумной инициативы становилось не- преложным правилом, любая задача не просто выполнялась, но при этом разрабатывались наиболее рациональные методы выпол- нения аналогичных задач в будущем. С периодом пребывания Бориса Михайловича на посту началь- ника Штаба РККА связано и самое знаменательное событие в его жизни — вступление в Коммунистическую партию. Характерно, что в июле 1930 года Б. М. Шапошников выступил на XVI съезде ВКП(б) от имени беспартийных командиров Красной Армии, за- верив съезд, что боевые старые кадры РККА дружно и твердо под- держивают генеральную линию партии. Спустя несколько месяцев, в сентябре 1930 ,года, он подал заявление с просьбой о приеме в партию, в котором писал: «13 лет идя рука об руку в своей работе с Всесоюзной Коммунистической партией, проводя за это время неуклонно линию этой партии во всей своей жизни, борясь вместе с ней на фронтах гражданской войны за дело Ленина, я прошу, если окажусь достойным, принять меня в ряды Всесоюзной Комму- нистической партии, дабы до конца своей жизни трудом и кровью защищать дело пролетариата в его железных рядах». Секретариат ЦК ВКП(б) в октябре 1930 года счел возможным принять Б. М. Ша- пошникова в партию без кандидатского стажа. Всей своей самоотверженной деятельностью Борис Михайлович в полной мере оправдал это высокое доверие, безупречную службу в рядах Советских Вооруженных Сил он считал своим главным партийным долгом. Наряду с этим он принимал живейшее участие в общественно-политической работе, являясь в разное время членом Срвдне-Волжского краевого комитета ВКП(б), Красногвардейского райкома ВКП(б) Ленинграда, Фрунзенского райкома ВКП(б) Моск- вы- депутатом Верховного Совета СССР, кандидатом в члены ЦК ВКП(б). Расскажу теперь кратко о деятельности Бориса Михаиловича па посту начальника Генерального штаба в 1937—1940 годах. На ЭТот отрезок времени пришлось немало драматических событии, потребовавших от коллектива генштабистов, и прежде всего от его Руководства, большой, напряженной работы. Необходимо было пол- ностью завершить переход Красной Армии на кадровый принцип организации. В эти годы империалистическое окружение пыталось штыком прощупать боеспособность нашей армии. Японские мили Юристы спровоцировали вооруженные конфликты у озера асан 11 Реки Халхин-Гол. Оказание действенной военной помощи Мон- гольской Народной Республике потребовало от Генштаба срочной оперативной работы по планированию переброски войск и самих орвых действий. г в период пребывания Б. М. Шапошникова на посту начальника Морального штаба техническая оснащенность Вооруженных л1л 167
достигла такого уровня, что потребовался пересмотр как некоторых положений нашей военной доктрины, так и существенная пере- работка многих уставов и наставлений. Вклад Бориса Михайловича в это огромной важности дело поистине неоценим. Характерно, что он при этом добился скрупулезного учета и устранения тех недо- статков в наших уставах, которые были выявлены в ходе боевых действий во время вооруженных конфликтов на границах нашей Родины и МНР. С учетом выявленных недостатков были внесены коррективы также в планы боевой учебы войск и оперативной под- готовки штабов. Велика его заслуга также в том, что оснащение армии новой техникой проходило гармонично. Известно, что на Западе в это время господствовали теории превалирования какого-либо одного рода войск — либо авиации, либо танков. Не секрет, что и в среде нашего командного состава находились люди, стремившиеся убедить руководство в необходимости отдать предпочтение какому-то одному виду оружия, тем более что средств на все не хватало. Борис Ми- хайлович, доказательно опровергая доводы этих «горячих голов», твердо стоял на той точке зрения, что победа в современной войне может быть достигнута лишь при тесном и слаженном взаимодей- ствии всех родов войск, и прежде всего стрелковых, артиллерий- ских, бронетанковых и воздушных. Вскоре после своего прихода на должность начальника Ген- штаба, в марте 1938 года, Борис Михайлович направил наркому обороны пространный документ, в котором наряду с освещением проблем стратегического развертывания нашей армии на западе и востоке говорилось о вооруженных силах вероятных противников и их оперативно-стратегических намерениях. Позднее соображения эти рассматривались на Главном военном совете и в целом были одоб- рены. Последующее развитие событий подтвердило реальность тог- дашних предположений. В первые же дни своей службы в Генштабе Б. М. Шапошников с сожалением установил, что функции этого органа и его компетен- ция фактически документально не закреплены. Имелось лишь положение о Штабе РККА, которое совершенно не соответствовало новым, более обширным задачам Генерального штаба. Борис Михайлович вынужден был лично заняться этим вопро- сом. В итоге были рассмотрены и утверждены меры по реорганизации оперативно-штабной службы. Кроме своих прямых обязанностей Борис Михайлович решал и задачи общегосударственного масштаба. В частности, он был основным докладчиком в составе советской делегации на переговорах с военными миссиями Англии и Франции в августе 1939 года. Известно, что правительства этих стран сделали все, чтобы сорвать переговоры. Наше правительство, делая все возможное, чтобы предотвратить фашистскую агрессию, дало указание Генеральному штабу о разработке конкретных, всесторонне продуманных реко- мендации, на основе которых могла быть достигнута справедливая 168
договоренность, заставившая бы агрессора призадуматься, прежде чем начинать войну. Разработкой этого конкретного плана взаимопомощи при разных вариантах агрессивных действий Германии занимался конечно же лично Борис Михайлович. Все это, как и прежняя безупречная деятельность, повышало авторитет Б. М. Шапошникова в партии и государстве. Он был^вклю- чен в состав Главного военного совета, действовавшего на правах коллегии Наркомата обороны, избран депутатом Верховного Совета Союза ССР. 7 мая 1940 года ему, до этого командарму 1 ранга, было присвоено воинское звание Маршала Советского Союза. Он являлся депутатом XVIII съезда ВКП(б) и был избран на нем кандидатом в члены ЦК партии. Его речь на съезде отличалась содержатель- ностью, была проникнута горячей убежденностью в правоте ленинско- го дела, уверенностью в несокрушимости Советского государства и его Вооруженных Сил. Он говорил в частности: «Для решения гран- диозных задач новой эпохи, в которую мы вступили,— эпохи посте- пенного перехода от социализма к коммунизму, трудящиеся Совет- ской страны в своем мирном труде должны быть гарантированы от нападения агрессоров. Поэтому дальнейшее усиление обороно- способности нашей социалистической родины, укрепление Красной Армии и Красного Военно-Морского Флота является необходи- мейшей, важнейшей задачей» . Выполнению этой задачи и посвящал Борис Михайлович без остатка всю свою энергию и громаднейший опыт. Работа в Гене- ральном штабе в тот период требовала максимум сил. О том, на- сколько напряженной она была в предвоенный период, мне рас- сказывал Александр Михайлович Василевский. Он говорил: — Общая обстановка в Генеральном штабе оставалась в то время, как это понятно каждому, весьма сложной. Пожалуй, никогда ранее я не испытывал такого напряжения в работе. И на Западе, и на Востоке пахло порохом. В этих условиях на приграничные военные округа возлагалась особая задача — быть готовыми к немедленным действиям. Им давались напряженнейшие задания, проводились оперативно-стратегические игры. Вся наша работа протекала под непосредственАым руководством Бориса Михайловича. Его авторитет как видного военного деятеля и опытнейшего специалиста, особенно в вопросах штабной службы, рос тогда с каждым годом. Обширные и разносторонние знания начальника Генштаба были остро необходимы в то сложное время. Действуя непосредственно под его руководством, мы, штабные ра- ботники, получали все новые теоретические и практические навыки по организации, планированию и проведению операций армейского и Фронтового масштаба. 1939 год оказался до предела насыщенным событиями, резко XV,и .... ... -г- <*>• С^Ф— отчет. М„ 1939, с. 423. 169
осложнившими международную обстановку. Дело шло ко второй мировой войне. Оперотдел Генерального штаба трудился не покладая рук. Приходилось иметь в виду возможность различных военно- политических комбинаций империалистических держав. Следовало принимать во внимание также изменения в военно-экономическом потенциале стран-агрессоров в результате захвата ими все новых и новых территорий, приобретение их войсками дополнительного боевого опыта. Все это отражалось на нашей повседневной работе. Генеральный штаб с неослабным вниманием следил за тем, как разворачиваются события... С началом второй мировой войны круг проблем, решаемых Ген- штабом, еще более расширился. Нелегким делом было, в частности, планирование освободительного похода войск Красной Армии с целью взять под защиту население Западной Украины и Западной Белоруссии от грозящего им фашистского порабощения. Еще боль- шего напряжения потребовала работа, связанная с советско- финляндской войной. Об этом также подробно рассказал Александр Михайлович Василевский. Он говорил: — Нам пришлось проделать большую работу в связи с назре- вавшим военным конфликтом между СССР и Финляндией и в ходе его. Как известно, попытки Советского правительства решить эту проблему путем обоюдного взаимовыгодного соглашения наталки- вались на отказ со стороны правящих кругов буржуазной Финляндии, за спиной которых стояли империалистические державы, надеяв- шиеся использовать ее территорию как плацдарм для нападения на нашу Родину. Центральный Комитет партии и Советское правительство в усло- виях тревожной обстановки, складывавшейся на северо-западных рубежах нашей страны, требовали от Наркомата обороны выработки необходимых контрмер для обеспечения безопасности страны. Главный военный совет РККА рассмотрел вопросы боеготовности Советских Вооруженных Сил на случай возникновения спровоци- рованного Финляндией военного конфликта. Генеральный штаб пред- ложил заблаговременно разработанный им план, ибо возможность агрессии с территории Финляндии не могла бып, исключена. При разработке этого плана Генеральный штаб исходил из имевшихся в его распоряжении данных о составе и боевой готовности финлянд- ской армии, о природных особенностях советско-финляндского театра военных действий, о системе инженерных укреплений на нем, о мо- билизационных возможностях Финляндии и о той помощи, которую она могла бы получить от империалистических держав. Сообразно с этим делался расчет на привлечение весьма солидных сил и средств. Подолгу службы,— продолжал Александр Михайлович,— я имел прямое отношение к разработке плана контрудара в случае агрессии с территории Финляндии. Его основные идеи и главное содержание были определены Шапошниковым. Докладывая план Главному воен- ному совету, он подчеркнул, что сложившаяся международная обста- новка требует, чтобы ответные военные действия были проведены и закончены в предельно сжатые сроки, ибо в противном случае 170
На учениях в Киевском военном округе. и К. Е. Ворошилов (второй справа) Б. М. Шапошников (четвертый слева) с группой командиров 1930 год Финляндия получит извне серьезную помощь и конфликт затянется . Поэтому он предупреждал о необходимости серьезных усилий и со- средоточении крупных сил. Однако Главный военный совет не при- нял этого плана и дал командующему войсками Ленинградского военного округа (ЛВО) командарму 2 ранга Мерецкову указание разработать вариант плана прикрытия границы до возникновения конфликта. Разработанный командованием и штабом Ленинградского воен- ного округа вариант контрудара был представлен в указанный Сталиным срок и утвержден... 26 ноября 1939 года возле селения Майнила с финской стороны был открыт огонь по советским пограничникам. В последующие дни эти провокационные действия возобновились. 30 ноября части Крас- ной Армии начали военные действия по отражению наскоков про- тивника и обеспечению безопасности нашей границы. В течение Декабря войска ЛВО, преодолевая ожесточенное сопротивление и неся серьезные потери, смогли пройти лишь зону заграждении и подойти к главной полосе обороны линии Маннергейма. Попытки прорвать ее с ходу оказались безуспешными. В конце декабря 1939 года Главный военный совет вынужден был приостановить активные боевые действия наших войск, с тем 1 См.: Василевский А. М. Дело всей жизни. М-, 1973, с. 101 171
Г! 1 -kFc чтобы заново спланировать операцию и провести к ней соответ- ствующую подготовку. Эти вопросы были рассмотрены на специаль- ном заседании Политбюро ЦК ВКП(б) в первых числах января 1940 года. Под руководством Б. М. Шапошникова был разработан план действии, соответствовавший реально сложившейся обстановке, в частности 7 января 1940 года на Карельском перешейке для прорыва линии Маннергейма был создан Северо-Западный фронт, в состав которого вошли две армии. Командование войсками фронта возложили на командарма I ранга С. К. Тимошенко. Результаты всего этого не замедлили сказаться при осуществлении операции. Но главной задачей, над которой, по существу, все три года пребывания на посту начальника Генерального штаба в предвоенный период трудился Борис Михайлович, был план отражения крупно- масштабной агрессии. Как показало реальное развитие событий в целом, этот документ отвечал своему назначению. В частности, он верно прогнозировал направление ударов вермахта, указывая, что главный, самый мощный из них придется на Западное, москов- ское направление. К сожалению, уже после перемещения Б. М. Ша- пошникова на должность заместителя наркома в план были внесены существенны»1 коррективы и наиболее опасным было признано не Западное, а Юго-Западное направление. Непосвященному читателю нелегко представить, насколько тру- доемкой была эта работа, тем более что к ней привлекался крайне ограниченный круг лиц. Стоит сказать, к примеру, что необходимо было спланировать колоссальное по масштабам перемещение войск почти всех внутренних округов к границам, предусмотреть до деталей весь круг мероприятий по развертыванию вооруженных сил, соста- вить оперативные планы прикрытия огромной по протяженности госграницы и наметить примерные планы действий главных сил после их развертывания. Борис Михайлович проделал поистине титаническую работу. Она-то и подорвала вконец его здоровье. В августе 1940 года Б. М. Шапошников был перемещен на новую должность. Как это произошло, Борис Михайлович рассказал Л. М. Василевскому. И. В. Сталин специально пригласил его для этого случая и, ведя беседу в уважительной форме, объяснил, что после советско-финляндского вооруженного конфликта К. Е. Воро- шилова на посту наркома сменил С. К. Тимошенко. Далее он сказал примерно следующее. Всем, мол, понятно, что нарком и на- чальник Генштаба трудятся сообща и вместе руководят вооружен- ными силами, и хотя относительно Финляндии вы оказались правы, обстоятельства сложились именно так, как вы предполагали, нас не поймут, если мы при перемещении ограничимся одним народным комиссаром. Кроме того, мир должен был знать, что уроки конфликта с Финляндией полностью учтены. Это важно для того, чтобы произ- вести на наших врагов должное впечатление и охладить горячие головы империалистов. Официальная перестановка в руководстве как раз и преследует эту цель. Сталин в заключение поинтересовался мнением по этому поводу Шапошникова. 172
Исключительно дисциплинированный человек, Борис Михайлович ответил, что он готов служить на любом посту, куда его назначат. Вскоре он стал заместителем наркома обороны. Прежде чем обратиться к рассказу о той выдающейся роли, ко- торую сыграл Б. М. Шапошников в период войны, коснусь еще одной стороны его довоенной деятельности. Я подробно говорил о нем как о штабном деятеле крупного масштаба. Но он проявил себя также достаточно ярко и как строевой военачальник в полном смысле этого слова. В 1925—1937 годах Борис Михайлович последо- вательно с перерывами командовал Ленинградским, Московским, Приволжским и вновь Ленинградским военными округами и всюду проявил себя наилучшим образом. Так, в Ленинградском округе фактически ранее, чем во всех других, образцово была проведена реорганизация войск на основе территориально-милиционных принципов. Этот ценный опыт ленин- градцев был широко использован в других округах. Непревзой- денным мастером был Борис Михайлович в организации учений всех видов. В том же Ленинградском округе осенью 1925 года были про- ведены маневры, получившие заслуженно высокую оценку замести- теля наркома И. С. Уншлихта. Войска действовали слаженно и це- леустремленно, невзирая на проливной дождь и пронизывающий штормовой ветер, проявляя, по словам командующего, «бодрость духа и неудержимый порыв, какие дали Красной Армии победы на фрон- тах гражданской войны». В ходе этих и ряда других маневров была впервые внедрена разработанная Б. М. Шапошниковым гармоничная система регламентации полевых учений большого масштаба и мето- дика всестороннего использования посреднического аппарата и нейтральной связи. Повсеместное распространение этого метода сыграло серьезную положительную роль в совершенствовании поле- вой выучки войск. Борис Михайлович был последовательным проводником суворов- ского правила: «Тяжело в ученье, легко в бою». Принцип учить тому, что необходимо на войне, он понимал масштабно, то есть считал, что учить так следует не только бойцов, но и командиров всех^ сте- пеней, вплоть до самых высших. В то время, да и в дальнейшем нередко этот метод истолковывался лишь в том смысле, что необ- ходимо создать для войск самые суровые условия учебы. Шапошни- ков же считал, что этого мало и не это главное. Главным он считал необходимость организации учений так, чтобы они соответствовали тем требованиям, которые обеспечивают победу. Это прежде всего Умелое взаимодействие всех родов войск, отказ от линейности как в тактическом, так и в оперативном масштабе, изжитие всего Шаблонного, необходимость оригинальных, дерзких, по построенных на анализе обстановки решений командиров всех степеней и вместе с тем безусловная исполнительность и железная дисциплина, ос нованная не на окрике, а на высоком сознании людьми воинского Долга. Служа в Ленинграде, он досконально ознакомился и с Военно- 173
Морским Флотом, что использовал затем в своих разработках о взаимодействии флота и армии. Являясь мастером организации маневров, Борис Михайлович вместе с тем уделял неослабное внимание будничной, каждодневной боевой учебе и всей жизни войск, особенно таким вопросам, как расписание занятий и его строгое соблюдение, караульная служба, служба суточного наряда, порядок увольнения из части, питание, состояние казарменного фонда, лагерные сборы. Посещавшие Ленинград нарком обороны М. В. Фрунзе и сменив- ший его после безвременной кончины Михаила Васильевича К. Е. Во- рошилов отмечали, что под руководством Б. М. Шапошникова округ стал действительно образцовым. Это обусловило назначение Бориса Михайловича командующим столичным округом. Здесь он также в полной мере проявил свой орга- низаторский талант и высокие человеческие качества, как всегда уделяя максимум внимания улучшению всех средств обучения и вос- питания воинов, в частности их политической закалке. Вот что он писал в одной из своих статей, опубликованной в окружной газете «Красный воин» 18 октября 1927 года: «Для нас боец — это прежде всего политически сознательный боец, знающий, за что он воюет. Техника современной войны с ее самым разрушительным действием требует от бойца большой мораль- ной устойчивости. Последняя же будет только у бойца политически развитого и обладающего хорошей боевой подготовкой. В основу организации Красной Армии всегда была положена тесная увязка ее жизни с политической жизнью страны. В гражданской войне это дало нам победу». Таким же плодотворным для войск было его командование При- волжским 1 и вторичное командование Ленинградским военными округами. Замечательным качеством Бориса Михайловича как команду- ющего было повседневное стремление укрепить авторитет командиров всех степеней. Особенно заботливо пестовал он командиров полков, считая, что они составляют особо прочный костяк армии. В этой связи мне припоминается рассказ И. С. Конева о том, как Б. М. Ша- пошников, будучи командующим МВО, посетил его 50-й стрелковый полк. Иван Степанович Конев в это время находился на стрельбище. Дежурный отрапортовал командующему о состоянии полка и о том, где командир. Борис Михайлович же остался ждать его и ждал, пока тот не прибыл, так как не считал возможным смотреть полк без командира. — Это свидетельствовало,— заключил свой рассказ Иван Сте- панович,— что уважающий себя и своих подчиненных начальник, заботясь об авторитете командира полка, никогда не станет про- верять часть в отсутствие ее командвра. Этого он сам неукосни- 1 В бытность командующим этим округом (1933 г.) Борис Михайлович про- ходил чистку партии. При этом был сделан вывод: «За год пребывания в Приволжском военном округе переродил весь округ. Много умеющий и много знающий». 174
тельно придерживался и постоянно внушал другим, что именно так и следует поступать... Нельзя не отметить также, что при вторичном руководстве вой- сками Ленинградского военного округа одной из серьезных задач командующего было создание оборонительных сооружений на подсту- пах к невской твердыне, которые сыграли свою роль при героической обороне города в дни м.инувшей войны. К командной деятельности Бориса Михайловича следует отнести и его пребывание на посту заместителя наркома обороны в те- чение последнего предвоенного года, когда главной его задачей было руководство работами инженерных войск по возведению укреп- лений на новой западной границе нашей страны. Однако и в это время он продолжает уделять внимание боевой подготовке войск, систематически выезжает на тактические учения, в частности ру- ководит итоговыми осенними учениями в ряде военных округов, проводит инспекторские смотры. В свое время немало писалось и говорилось о том, что новая наша граница была недостаточно подготовлена к обороне, а воору- жение укрепрайонов на старой границе было демонтировано. В связи с этим бросались упреки и в адрес Б. М. Шапошникова, который руководил этим делом. Скажу сразу, что известная доля справедливости в этих рас- суждениях есть. Но надо понять, в каких условиях и при каком дефиците материалов и времени производились эти работы. При объективном рассмотрении вопроса становится ясным, что усилия прилагались титанические и сделано было немало, но все же далеко не достаточно. Изучение соответствующих документов показывает, что строи- тельство укрепленных районов вдоль новой государственной гра- ницы осуществлялось высокими темпами. Для организации обо- ронительных работ и руководства ими было создано несколько управлений и 138 строительных участков. В целях обеспечения строек рабочей силой сформировали 84 строительных батальона, 25 отдельных строительных рот и 17 автобатов. Кроме того, на строи- тельство привлекли 160 инженерных и саперных батальонов пригра- ничных округов и 41 батальон из внутренних округов. Вместе с этими инженерными частями с весны 1941 года в строительстве участвовало 17 820 вольнонаемных рабочих. Чтобы представить объем работы весной 1941 года, достаточно указать, что на строительстве оборонительных сооружений в укрепленных районах Прибалтийского округа ежедневно работали 57 778 человек, Западного округа —34 930 человек и Киевского - 43 006 человек. Для перевозки строительных материалов и оборудования было использовано большое количество автомашин и тракторов — тягачей из артиллерийских частей. Однако если рабочих рук и транспортных средств было доста- точно, то строительных материалов и оборудования в с вязи с оль Шим объемом работ явно не хватало. Вполне естественно, что про- мышленность не могла в короткие сроки обеспечить строительство всем необходимым. Из-за недостатка материалов и механизмов, 175
вооружения для дотов и другого оборудования тормозилось выпол- нение намеченных планов строительства. При наличии в новых укрепленных районах примерно 2500 дотов, построенных к весне 1941 года, полностью было вооружено лишь около 1000 сооружений. Во всех остальных имелись только станковые пулеметы. Вопрос о вооружении построенных укреплении специально по представлению Бориса Михаиловича рассматривался правитель- ством. Пришлось пойти на вынужденную меру: снять с консервации и перевести некоторую часть орудий и пулеметов из укрепленных районов, построенных па старой границе. На темны строительства некоторое влияние оказывали и раз- личного рода организационные неполадки. В связи с невыполнением плана работ за первые четыре месяца 1941 года замнаркома обороны 16 мая поставил вопрос перед военными советами Прибалтийского, Западного и Киевского военных округов об устранении имеющихся недочетов. В результате принятых мер количество готовых соору- жений к началу войны увеличилось. Тем не менее строительство укрепленных районов было далеко от завершения. Между некото- рыми УРами и узлами обороны в них оставались участки шириной от 10 до 80 километров. В целом укрепленные районы первой линии Западного Особого военного округа на 1 июня 1941 года имели 193 вооруженных долго- временных сооружения, 909 сооружений полевого типа и 193 зако- панных тапка (МС-1) с45-мм пушками. При ширине полосы прикры- тия округа в 470 километров это составляло общую оперативную плотность около трех огневых точек на километр фронта. Оборудо- ванные сооружения, как указывал нарком обороны в директиве, подготовленной Б. М. Шапошниковым И июля 1941 года, не все находились в боевом состоянии. Так же обстояло дело и в других приграничных округах. Бое- готовность некоторых укрепленных районов снижалась из-за недо- укомплектованности постоянных гарнизонов, а также из-за того, что части укрепленных районов мало обучались в дотах. Артиллерийско- пулеметные части укрепленных районов до 1940 года содержались, как правило, в составе 25 % от штата военного времени. В 1940 году были приняты меры к укомплектованию частей и подразделений укрепленных районов личным составом. Командиры поступали в основном из стрелковых войск. Некоторым из них в короткие сроки нс удалось в полной мере овладеть спецификой службы в УРе. Наряду со строительством долговременных сооружений в при- граничной полосе возводились различного рода укрепления для полевых войск. Согласно указаниям Б. М. Шапошникова полевые по- зиции строились главным образом в предполье и частично между опорными пунктами укрепленных районов. В целях ускорения строи- тельства полевых укреплений по решению Наркомата обороны от 23 апреля 1941 года в учебном порядке использовались стрелковые войска. Полевое оборонительное строительство в приграничной зоне с весны 1941 года также получило широкий размах. Так, в Прибалтий- 176
сном военном округе возводилось 164 батальонных района обороны. Большое количество их строилось в Струмиловском и Рава-Русском укрепленных районах нашего Киевского Особого военного округа. К началу июня только в предполье было построено 18 батальонных и 3 отдельных ротных опорных пункта Из приведенных данных, я полагаю, любой непредвзятый человек поймет, какой огромный объем работы был осуществлен под руко- водством Б. М. Шапошникова, и не его вина, что времени на заверше- ние строительства укреплений не хватило,— война началась непред- виденно скоро. Великая Отечественная война, особенно ее первый период, когда Борис Михайлович почти в течение целого года вновь являлся на- чальником Генерального штаба, составляет конечно же совершенно особую главу в его деятельности. В первый же день войны Б. М. Шапошников выезжает на команд- ный пункт Западного фронта 2. Из истории Великой Отечественной войны широко известно, как драматически развивались там события. В деталях обстановки разобраться было невозможно, так как связь между штабом фронта и войсками, за редким исключением, была прервана. Нелегко было раздобыть достоверные данные и фронто- вой разведке, поскольку прорывы войск врага в первые же дни ока- зались непредвиденно глубокими. Тем не менее маршал Шапошников, действуя фактически па правах представителя Ставки, потребовал от штабов соединений, которые вновь вводились в бой, и тех. с которыми «мелась связь, самым бережным образом относиться к любой немец- кой документации, попадавшей в руки наших войск. Результаты не замедлили сказаться. Днем 24 июня в пяти километрах к юго-западу от Слонима частями только что введенной в бой 155-и стрелковой дивизии была разгромлена на марше колонна противника. В одной из разбитых машин нашли карту с нанесенной обстановкой, на ней были указаны полосы и направления ударов всех корпусов (48, 47 н 24-го моторизованных и 12-го армейского), входивших во 2-ю танковую группу Гудериана. Карта эта в тот же день лежала перед Б. М. Ша- пошниковым. Спустя сутки разведывательный батальон 64-й стрелко- вой дивизии добыл еще более ценные данные. Этот батальон под ко мандованием майора Чумакова внезапно и стремительно атаковал Расположившуюся па отдых в районе Радошковпчей колонну штаба 39-го моторизованного корпуса из 3-й танковой группы Гота. Пример- поза полчаса разведчики сожгли 15 автомашин, уничтожили до полу сотни гитлеровцев, главным образом штабных офицеров, человек взяли в плен. Но большую ценность, чем «языки», представляли за- хваченные документы. Они вскоре были доставлены Борису и хайло ' ЦАМО, ф. 229, он. 9776. д. 27 л. 16 ,на к нвм на Юго-Западный фронт Одновременно по указанию »• выехал Г. К. Жуков. 177
вичу. Среди них он обнаружил карту, на которой была нанесена обстановка в полосе всей группы армий «Центр», показаны направле- ния действий полевых армий и двух танковых групп, указаны сроки достижения ими стратегических объектов в глубине советской терри- тории. Из захваченных документов с непреложной ясностью вытека- ло, что главный удар враг наносит в центре советско-германского фронта, а отнюдь не на Юго-Западном направлении, как предполага- лось, ибо уже стало известно, что там действует одна танковая группа. На Северо-Западном направлении также действовала одна танковая группа. Борис Михайлович знал, что именно танковые группы были ведущими в стратегических планах врага. Своевременный доклад об этом Б. М. Шапошникова наряду с другими данными позволил Ставке принять важное решение о выделении на рубеж Западная Двина, Полоцк, Витебск, Орша, Могилев, Мозырь сил 13, 19, 20, 21, и 22-й армий, о немедленной подготовке обороны на тыловом рубеже Селижарово, Смоленск, Рославль, Гомель силами 24-й и 28-й армий резерва Ставки. Кроме того, было решено сформировать две-три армии за счет дивизий Московского ополчения. 16-я и 19-я армии М. Ф. Лукина и И. С. Конева срочно перебрасывались из состава Юго- Западного фронта. Андрей Иванович Еременко, прибывший на Западный фронт 29 июня, рассказывал мне, что Борис Михайлович очень помог ему и генералу Г. К. Маландину (начальнику штаба фронта) войти в курс дела. Маршал Шапошников дал ряд конкретных советов по органи- зации обороны на наиболее выгодных естественных рубежах. В дальнейшем Борис Михайлович продолжал пристально следить за развитием событий на Западном направлении, став с 10 июля членом Ставки Верховного Командования (позднее Верховного Главнокомандования), а с 21 по 29 июля он являлся начальником штаба Западного направления, в которое кроме Западного фронта вошел вновь созданный Центральный фронт. Б. М. Шапошников внес ценнейший вклад в организацию знаменитого Смоленского сражения. В то время, когда Борис Михайлович возглавлял штаб направ- ления, была организована серия контрударов пятью армейскими группами с целью восстановить связь с основными силами Западного фронта, дравшимися в районе Смоленска. Эти контрудары, спланиро- ванные Б. М. Шапошниковым, вызвали замешательство в стане врага. Борис Михайлович твердо держал в руках управление войска- ми, правильно оценивал намерение противника и состояние его войск. Это хорошо запечатлено в директиве, отданной 28 июля генералам Масленникову, Хоменко, Калинину, Рокоссовскому и Качалову на- чальником штаба войск Западного направления Маршалом Советско- го Союза Б. М. Шапошниковым. «Противник мечется и старается замаскировать свою неготовность к активным действиям мелкими наступлениями и на различных участках нашего фронта...— отме- чается в документе.— Всем командующим группами вести самое решительное наступление, не давая противнику приводить себя в порядок и опомниться от наших ударов. Не переоценивать силы 178
противника, не думать, что он не несет потерь, а поэтому стоек и непо- бедим. Наоборот, противник песет большие потери и с трудом дер- жится под нашими ударами» *. К концу июля активными действиями войск Западного направле- ния противник был остановлен на рубеже Великие Луки, Ярцево, Ельня, Кричев, Жлобин. На некоторых участках фронта под ударами наших войск враг был вынужден даже отступать. 3-я танковая группа I ота в полном составе отражала атаки групп Масленникова, Хоменко, Калинина и Рокоссовского. Не лучше обстояло дело и во 2-й танковой группе Гудериана. К 10 июля ее главные силы совместно с пехотными соединениями вели тяжелые бои на ельнинском выступе. «В такой обстановке,— указывает бывший гитлеровский генерал Филиппи,— части 2-й армии и 2-й танковой группы «переплелись» с войсками противника и не могли выйти из этого состояния» 2. «Мероприятия, необходимые для того, чтобы вый- ти из этого затруднительного положения,— развивает это заключение Гот,— отвлекали на юг все большие силы и тем самым положили начало столь роковому развитию событий в дальнейшем» 3. Итогом этих контрударов был также выход из окружения 16-й и 20-й армий, переход их на восточный берег Днепра, где был создан новый фронт обороны. С 30 июля Борис Михайлович вернулся на должность начальника Генерального штаба. Но надо сказать, что лично для маршала вступ- ление на этот пост в такой ответственный момент было, видимо, очень нелегкой миссией, особенно если учесть, при каких обстоятельствах оставил этот пост Г. К. Жуков, который был освобожден от должности из-за разногласий с Верховным Главнокомандующим по некоторым военно-стратегическим вопросам. Иной раз в нашей литературе про- скальзывают намеки на то, что у Шапошникова-де не было своего мнения и он делал только то, что требовал Сталин. Знаю, что началь- ник Генерального штаба всегда имел свое мнение, часто, но не всегда совпадавшее с мнением Верховного Главнокомандующего. Шапошни- ков в вежливой, ненавязчивой форме докладывал свои соображения, но до острых споров дело не доходило, ибо в этом случае могла повто- риться та же история, что и с Жуковым, а частая смена начальников (енштаба в такой кризисный период войны была крайне нежелатель- на, она могла принести делу больше вреда, чем проведение в жизнь частных решений Верховного, хотя они и не были лучшими, по мнению Бориса Михайловича. С приходом Б. М. Шапошникова в Генштаб была проделана боль- шая работа по упорядочению всей системы руководства войсками. Это мы на фронте почувствовали сразу же. Я не говорю уже о том, что В((‘ указания Ставки мы на Юго-Западном получали, за редким ис- ключением, лично от Шапошникова. Он передавал их обычно 2 ЦАМО, ф. 208, оп. 24.54, д. 32. л. 263. з Филип п и А Припятская проблема. М., 1959, с. 14( 1 от Г Танковые операции М., 1961, с. 121. 179
как приказы и распоряжения Верховного Главнокомандующего, но мы чувствовали, что в их подготовку вложен немалый его личный труд, как и труд Генштаба в целом. Даже сама эта передача прика- зов была сложнейшим делом, ибо в тех условиях связь работала еще крайне напряженно. Об огромной выдержке, безупречной исполнительности Бориса Михаиловича при передаче директив Ставки свидетельствует, в частности, такой эпизод, рассказанный мне маршалом войск связи И. Т. Пересыпкиным. Случай этот имел место в начале октября 1941 года. Поздней ночью в переговорную вошел Б. М. Шапошников. Вер- ховный Главнокомандующий поручил ему переговорить с командую- щим Ленинградским фронтом Г. К. Жуковым. Проводная связь с бло- кированным Ленинградом работала в то время крайне неустойчиво. С большой тревогой приступили связисты к выполнению этого важно- го задания. Связь с штабом фронта по телеграфу была установлена быстро, но по аппарату Бодо, для которого требовался более сильный ток, не налаживалась. В течение нескольких часов Борис Михайлович терпеливо ждал. В конце концов связь была установлена и переговоры прошли успешно. Дело состояло в том, что Сталин предупредил Шапошникова, чтобы он пользовался только аппаратом Бодо. Верховный считал, что перехват разговора разведкой врага в этом случае невозможен. Действительно, перехватить работу буквопечатающего аппарата было значительно труднее, чем простейших телеграфных аппаратов, но все же возможно. Это было доказано еще в ходе первой мировой вой- ны, и Борис Михайлович, конечно, знал об этом, но не посчитал воз- можным нарушать указание Верховного, хотя это стоило ему огромного напряжения и потери нескольких часов драгоценного для начальника Генерального штаба времени. Как говорил Иван Терентьевич, Б. М. Шапошников придавал большое значение связи. По его инициативе, в частности, в начале сентября 1941 года была отдана директива «Об установлении непо- средственной связи Генерального штаба с армиями». Это было в тех условиях настоятельно необходимо, ибо тогда нередко происходила потеря связи штабов фронтов со своими армиями. В этом случае их действиями можно было руководить непосредственно из Москвы. Целесообразность этой меры не замедлила сказаться. 7 октября 1941 года штаб Брянского фронта в связи с выходом в район КП вра- жеских танков потерял связь с Москвой и с армиями. Борис Ми- хайлович смог связаться с наиболее боеспособной армией этого фрон- та — 50-й — и через командующего поставил всем войскам фронта задачи на выход из окружения. Б. М. Шапошниковым была проделана большая аналитическая и организационная работа по упорядочению управления войсками, ибо с началом войны функции Генерального штаба неизмеримо рас- ширились и углубились. Вот самый лаконичный перечень того, что было сделано марша- лом в первые же дни его пребывания на посту начальника Генштаба: восстановление бесперебойной связи с войсками, упорядочение 180
системы управления действиями фронтов и армии, с тем чтобы они носили целеустремленный характер и не были разрозненными, налаживание взаимодействия между фронтами, скорейшее подтя- гивание резервов из глубины страны, уточнение боевого состава войск действующей армии после испытанных ими жестоких ударов врага, разработка и настойчивое внедрение в практику строгого порядка представления всех видов оперативной документации из нижестоящих штабов в вышестоящие и ряда директив Ставки прин- ципиального характера, сохранявших свое значение на протяжении всей войны. Я имею в виду директивы об обеспечении фронтов и стыков, об организации противотанковой обороны, об использовании вторых эшелонов и резервов. Борис Михайлович хорошо понимал, что создание крупных стра- тегических резервов и их правильное использование в условиях современной войны являются одной из важнейших задач. Первые же месяцы войны показали, что общевойсковые штабы как органы управления войсками приобрели несравненно большее значение, чем в любой из прошлых войн. Широкий размах маневрен- ных операций и массированное применение боевой техники потребо- вали прежде всего исключительной мобильности управления. Всесто- ронне анализируя боевой опыт штабов в первые месяцы Великой Отечествен ном войны, Борис Михайлович предъявил к их подготовке новые требования. Он справедливо отмечал возросшее значение непрерывности в системе управления при значительно большей частоте смены пунктов управления, повысившуюся роль личного общения и настойчиво требовал в связи с этим изменения методов работы штабов, повышения квалификации офицеров штаба. 17 марта 1942 года Б. М. Шапошников утверждает и вводит в действие «Наставление по полевой службе штабов Красной Армии», сыгравшее огромную роль в установлении единых методов работы штабов всех степеней и в улучшении всей системы управления вой- сками в бою и операции. Придавая большое значение четкому планированию операций, Б- М. Шапошников требовал, чтобы оно обязательно осуществлялось по этапам, так как каждая промежуточная оперативная задача тре- бует соответствующего построения войск и форм маневра. При этом ОН считал необходимым глубже анализировать реальное соотношение сил и средств на всю глубину операции с учетом возможных измене- ний обстановки в ходе ее развития. Придавая большое значение роли оперативною предвидения при планировании операции, маршал Ша- пошников считал необходимым сочетать детальный расчет с умением Даже по отрывочным и противоречивым данным составить себе обШую картину развития событий. Сам он был подлинным мастером предвидения, что засвидетельствовали даже наши враги. ывшии начальник штаба Западного фронта фашистский генерал Вестфаль писал: «Маршал Шапошников еще задолго до окончания Сталин- гРадской битвы предвидел ее роковой исход для вгрмахта» Роковые решения. М., 1958, с. 117. 181
Успех любой операции находится в прямой зависимости от того, насколько она обеспечена необходимыми силами и средствами, учил Б. М. Шапошников работе командование и штабы в ходе операции. Он считал, что без гибкого и целеустремленного управления действи- ями войск невозможно достигнуть намеченных целей даже при самом хорошем плане обеспечения операции. Б. М. Шапошников внес своп вклад в руководство войсками в битве под Москвой. С первых ее дней (30 сентября — 1 октября) до 17 октября он являлся одним из основных организаторов обороны столицы, развертывавшейся в крайне неблагоприятных для нас условиях. Особо важную роль сыграл Генеральный штаб и лично Б. М. Ша- пошников в первый, наиболее драматический период битвы за Москву, когда войска Западного фронта подверглись мощным ударам гитле- ровских механизированных полчищ еще на дальних подступах к столице. Фюрер планировал парад своих войск на Красной площади, а в это время, начиная с 20 июля 1941 года, началось создание Мо- жайской линии обороны. Сюда перебрасывались войска с других фронтов, выдвигались артиллерия и противотанковые средства, проводились инженерно-саперные работы крупного масштаба. Фор- мировались штабы Можайского укрепрайона и нескольких вновь создаваемых армий. К 13 октября на главных операционных направ- лениях встали сильные заслоны: на волоколамском — 16-я армия К. К. Рокоссовского, на можайском — 5-я армия Д. Д. Лелюшенко. на малоярославецком — 43-я армия К. Д. Голубева, на калужском — 49-я армия И. Г. Захаркина. Таким образом, за считанные дни был создан, по существу, новый Западный фронт, который не только отразил удар вермахта, но и сумел подготовить совместно с сосе- дями мощное контрнаступление. В середине октября ГКО принял решение о выезде в тыл ряда важнейших учреждений. В этом списке значился и второй эшелон Генштаба. Во главе его Борису Михайловичу пришлось 17 октября покинуть Москву. Это мероприятие, уже после того как стало ясно, что враг не прорвется к столице, может показаться малозначительным эпизодом. Так к нему и отнеслись большинство писавших о деятель- ности Бориса Михайловича. Но ведь надо иметь в виду, что он полу- чил указание лично от Сталина сделать все возможное, чтобы в случае потери столицы из другого пункта можно было управлять фронтами с такой же надежностью, как из Москвы. Б. М. Шапошников за кратчайший срок сумел проделать громад- ную работу, начиная от подбора помещений и кончая созданием мощного узла связи, соединенного со всеми фронтами, десятью армиями, находящимися на наиболее важных участках советско- германского фронта, а также со штабами Северо-Кавказского, Ураль- ского, Среднеазиатского, Забайкальского военных округов. Как-то уже в дальнейшем при одной из встреч Борис Михай- лович поделился, насколько психологически трудна для него была эта работа. 182
— Делая ее,— говорил он,— приходилось мысленно допускать, что Москва окажется в руках врага. Но сама эта мысль была нестер- пимо тяжела... Нетрудно понять, какой болью отзывалось в сердце пламенного патриота все это. Ведь Москва была для Шапошникова поистине родным городом. Здесь он юношей окончил пехотное училище, здесь с небольшими перерывами прожил все годы, начиная с 1918 грозового, начала гражданской войны. Об участии Б. М. Шапошникова в подготовке контрнаступления под Москвой и последующих боевых событий позволю себе привести весьма убедительные слова маршала М. В. Захарова: — Подмосковные бои еще носили оборонительный характер, а в Генштабе по заданию Ставки был разработан план контрнаступления. Готовился он в глубокой тайне. Из далекого тыла и с менее угро- жаемых участков спешно подтягивались резервы, повсюду изыскива- лись боевые средства. Свежие силы сосредоточивались в таких ме- стах, чтобы в нужный момент они могли нанести сокрушительный удар по врагу. И этот момент наступил. Советские войска, протаранив немецкие позиции, нанесли фашистским армиям первое крупное поражение... В победном контрнаступлении под Москвой проявилось умение Генерального штаба и его руководства правильно прогнозировать и четко организовывать стратегические операции. Нашли свое выра- жение характерные для Б. М. Шапошникова черты — стратегическое мышление, выдержка и собранность. Не менее глубокими были его соображения при планировании весенне-летней кампании 1942 года. В докладе на заседании Ставки он предлагал приближавшуюся весну преднамеренно использовать только для оборонительных действий на всем советско-германском фронте. К этому обязывали усталость войск после трудной зимней кампании и недостаточно удобное их расположение. Временная обо- рона позволяла накопить силы, тщательно подготовиться к решитель- ному наступлению, которое лишь в этом случае приносило успех. Его предложение, однако, не встретило поддержки. Восторжествова- ло несколько иное мнение: перейдя в основном к обороне, провести на ряде направлений наступательные операции с частными целями. Операции эти, как известно, успеха не имели. По этому поводу приходилось слышать, как упрекали Б. М. Шапошникова, почему, мол, он не отстаивал свое мнение, не спорил на заседании Ставки и т- и. Мне эти упреки кажутся неосновательными. Судите сами. Начальник Генерального штаба, докладывая пред- ложения по дальнейшему ведению боевых действий, может и должен аргументировать их, с разных сторон освещать спорный вопрос. располагая обширной информацией, он тем не менее знает далеко не все. А Верховный Главнокомандующий оценивает военно-полп- Т1’ческую обстановку с более высоких, самых авторитетных позиции. Человек исключительно дисциплинированный, маршал апош ников приложил все усилия, чтобы принятое решение выполнялось наилучшим образом. Иначе и не может быть. Ведь в безусловном 183
подчинении приказу — суть единоначалия, а сущность дисципли- ны — в безупречном и инициативном выполнении поставленной перед тобою задачи. Нет, с подобными упреками в адрес Шапошникова нельзя согла- ситься. Все хорошо знали честность и правдивость Бориса Михай- ловича в отношениях с руководителями, так же как уважение им достоинства подчиненных. Такие качества высоко ценились и благот- ворно действовали на окружающих. Мои личные контакты с Борисом Михайловичем участились, ког- да я стал начальником штаба Юго-Западного направления. Маршал помог нам в планировании в целом удачно закончившейся Бар- венково-Лозрвской операции. Но особенно близко я познакомился с ним, когда в последней декаде марта был вызван в Москву вместе с С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущевым. Собственно, я прилетел в Москву раньше, чтобы заблаговремен- но лично ознакомиться с общей обстановкой на советско-герман- ском фронте. На следующий день после прибытия в Москву меня принял Борис Михайлович Шапошников. Побывал я также у его заместителя Александра Михайловича Василевского. Первое, что бросалось в глаза,— это утомленность маршала. В силу преклонного возраста и болезни ему было очень трудно спра- виться с той лавиной дел, которая ежедневно обрушивалась на него, главу Генштаба — мозга армии, сражавшейся в невиданно трудных условиях. Однако у него была надежная опора — талантливый за- меститель Александр Михайлович Василевский, который к этому времени накопил уже большой опыт работы в Генштабе. Маршал Шапошников и генерал Василевский, как мне представ- лялось, в своей деятельности взаимно дополняли друг друга. Оба были скромны и доступны для представителей нижестоящих штабов, с ними легко было вести обсуждение любых вопросов и проблем, связанных с фронтовыми делами. Борис Михайлович принял меня очень тепло, я бы сказал, с отцовской лаской. Он припомнил наш дли- тельный телефонный разговор, живо интересовался нашими планами. Когда я доложил ему, что по приказанию главкома мною и ге- нералом П. И. Бодиным (начальник штаба Юго-Западного фронта) разработан план наступления на Харьков и Донбасс, Борис Михай- лович надолго задумался, а потом сказал, что считает успех подобной операции более чем проблематичным. Я на это заметил, что мы руководствовались еще январской директивой Ставки. — Ведь в осуществлении войсками направления минувшей зимой Барвенково-Лозовской операции,— добавил я,— мы не смогли выпол- нить задачи, поставленные тогда Ставкой. Поэтому главком, видимо, и посчитал, что с наступлением весны необходимо добиться выполне- ния тогдашнего плана в полном объеме. — В этом есть резон,— сказал Борис Михайлович, произнося 184
это слово с французским прононсом,— но, к глубокому сожалению, у нас пока еще не накоплено достаточных резервов, и материально обеспечить крупную наступательную операцию будет очень трудно. Верховный Главнокомандующий склонен, однако, провести ряд более пли менее солидных операций, но частного характера. После этого я изложил ему основные наметки нашего плана, на что он сказал: — Недурно... Правильно выбраны направления ударов, четко спланировано взаимодействие, предусмотрено своевременное введе- ние подвижных сил. Если бы под ваш проект подвести прочную материальную базу, он, безусловно, сулил бы успех. Но нельзя забывать, что угроза столице еще не отпала, враг держит на москов- ском направлении главные силы, поэтому и нам надлежит по-преж- нему беспокоиться прежде всего об обеспечении резервами Западного направления, а отнюдь не Юго-Западного... После того как прибыло мое начальство, нам сказали, что II. В. Сталин и Б. М. Шапошников примут нас во второй половине дня 27 марта. Маршал Тимошенко рассудил, что основным докладчи- ком на приеме у Верховного Главнокомандующего должен быть я. Со мной были все необходимые документы, карты и расчеты, кото- рые я, что называется, знал наизусть, как и все основные положения подготовленного нами документа. Однако все-такн я сильно волно- вался перед предстоящей встречей с Верховным. До этого мне еще ни разу не приходилось даже видеть его вблизи. Вечером 27 марта С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущев и я приехали в Кремль и прошли в приемную Сталина. Ожидали мы всего несколь- ко минут, а затем были приглашены в кабинет. Там, кроме Сталина и маршала Шапошникова, никого не было. После обмена приветствиями мне приказали докладывать Развернув карту, я стал говорить о сложившейся на Юго-Западном направлении оперативно-стратегической обстановке и наших стратегических намерениях на лето. Во время доклада Сталин несколько раз прерывал меня, задавая вопросы. Ответы на некоторые из них должны были, как я понял, не только помочь ему более отчетливо уяснить отдельные детали наших предложений, но и проверить, достаточно ли обоснованны выводы. При ответах, которые стоили мне немало волнения, очень помогал мне Борис Михайлович то очень краткой репликой, то просто одобрител ы I ы м вз гл ядом. После того как я закончил свой сильно затянувшийся из-за вопросов Сталина доклад, началось его обсуждение. Борис Михайлович высказал одно замечание принципиального 110рядка. Вряд ли целесообразно,— сказал он,— как предлагает Воен- ный совет направления, предпринимать с началом летней кампании наступление в полосе действий каждого фронта. Не лучше ли сосре Доточить основные усилия войск направления для нанесения мощного Удара на одном главном направлении силами одного фронта пли же на смежных крыльях объединенными силами двух фронтов. 185
Б. М Шапошников на докладе у И. В. Сталина. 1938 год Это замечание у нас тогда вызвало возражения. По нашему представлению, главную операцию нужно было провести на стыке двух наших основных фронтов — Юго-Западного и Южного — с целью освобождения Донбасса и Харькова. Переход же в наступле- ние Брянского фронта на орловском направлении мы ставили в зависимость от того, будут ли с началом летней кампании войска левого крыла Западного фронта продолжать прерванное весенней распутицей свое наступление на запад. В дальнейшем же, когда мы получили указание Верховного существенно сузить масштабы операции, это замечание Бориса Михайловича сыграло для нас существенную роль. После Шапошникова в разговор вступил И В. Сталин. Он сказал, сохраняя невозмутимое спокойствие, примерно то же, что я уже слышал от Б. М. Шапошникова: — При своевременном и полном выделении Юго-Западному на- правлению просимых резервов, вооружения и пополнения людьми предлагаемый вами план приемлем и не вызывает сомнений в его успешном осуществлении. Но вся беда в том, что мы сейчас в центре не располагаем резервами и другими силами и средствами для столь большого усиления вашего направления... 186
Затем Сталин развернул перед нами небольшую по размерам мелкомасштабную карту, на которой были схематически изображены все фронты Красной Армин, противостоявшие врагу от Баренцева до Черного моря, и, насколько мы понимали, районы формирования резервов Ставки, их предназначение. — В данное время,— сказал он, не показывая нам карту,— мы в резерве Ставки имеем всего несколько десятков стрелковых дивизий, из коих значительная часть перебрасывается по железным дорогам для усилия тех фронтов, где ощущается острая необходимость в подкреплениях. Как видите, у нас не так уж густо с резервами, в том числе и с накоплением людских ресурсов, вооружения и боевой техники. А вы только для Юго-Западного направления просите вы- делить свыше тридцати стрелковых дивизий, огромное количество вооружения, танков, самолетов и пополнения людьми. Сами понима- ете, что мы не в состоянии удовлетворить вашу просьбу. Именно по этой причине ваше предложение не может быть принято.— Встав из-за стола и медленно прохаживаясь по кабинету, Верховный про- должал излагать свои мысли: — Мы на основании изучения данных обстановки, сложившейся на всем советско-германском фронте, пришли к выводу, что с началом летней кампании гитлеровцы, ве- роятно, предпримут свою главную операцию на московском направ- лении, вновь попытаются овладеть Москвой, чтобы создать наиболее благоприятные условия для дальнейшего продолжения войны. Это обстоятельство вынуждает нас в оставшееся до лета время основа- тельно подготовиться для срыва намерений противника... Сталин полагал, что в такой ситуации, поскольку Военному совету Юго-Западного направления нельзя рассчитывать на полу- чение из центра необходимого количества сил и средств, нам сле- дует в летнюю кампанию отказаться от широких планов наступле- ния на юге и ограничиться только задачей овладения районом Харь- кова. Надо при этом, пояснил Сталин, упредить противника с пере- ходом в наступление, застать его в стадии подготовки к активным действиям, нанести ему такое поражение, чтобы заставить гитле- ровское командование отвлечь для парирования нашего удара на Харьков часть своих сил с московского направления. Этим, считал Верховный, мы в значительной мере облегчим отражение главного Удара противника на Москву. Исходя из этих соображений, Сталин предложил нам подгото- вить и представить на следующий день свое предложение по овла- дению Харьковом. Весь день 28 марта мы посвятили разработке общего замысла Харьковской наступательной операции. Вечером И. . талин, Б М. Шапошников и А. М. Василевский заслушали главкома. Замы- сел разработанной нами операции, хотя он и не выходил за Рамки района Харькова, снова требовал получения больших резервов, чем могла дать Ставка. Нам опять указали, что принят будет лишь ^кой план наступления, который, строго ограничиваясь боевыми Действиями по овладению районом Харькова, не тре овал ы дл своего осуществления выделения Ставкой крупных резервов. 187
...В этот вечер 11. В. Сталин пригласил на ужин Б. М. Шапошни- кова, А. М. Василевского, С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущева и меня. На ужине была также группа генералов из управления Южного фронта. Во время ужина Сталин очень искусно создавал непри- нужденную, товарищескую обстановку. Его вниманием не был обой- ден ни один из сидящих за столом. Каждому он сумел сказать что-либо существенное и приятное либо в форме краткого тоста, либо остроумной реплики. Мне повезло, я сидел рядом с Борисом Михайловичем и услышал от него много глубоких мыслей о войне и остроумных замечаний по поводу происходящего за столом. На следующий день, в воскресенье 30 марта, нам опять при- шлось засесть за работу. И после напряженного труда родился третий вариант плана Харьковской операции. Вечером 30 марта он в нашем присутствии был рассмотрен И. В. Сталиным с участием Б. М Ша- пошникова и А. М. Василевского и получил одобрение. Когда заседа- ние подходило к концу, в кабинет Сталина вошли члены Политбюро В. М. Молотов, А. II. Микоян, Г. М. Маленков и на обсуждение был вы- несен вопрос о начальнике Генерального штаба. Маршал Шапошни- ков сказал, что ему все труднее становится из-за болезни в полном объеме исполнять многообразные и очень ответственные обязанности по этой должности и он просит освободить его от нее. Это было в последние дни марта, а 26 июня 1942 года решением Политбюро ЦК партии и правительства А. М. Василевский был утвержден в должности начальника Генерального штаба. Б. М. Шапошников остался заместителем наркома обороны, при этом его обязали строго соблюдать все предписания врачей и работать не более 4—6 часов в сутки. В круг его обязанностей входили три ответственные задачи: помощь профессорско-преподавательскому составу Военной академии Генерального штаба и Военной академии им. М. В. Фрунзе, разработка новых боевых уставов и наставлений и руководство военно-исследовательской работой по обобщению опыта войны. Как всегда, Борис Михайлович отнесся к порученному делу с самой высокой ответственностью. Уже осенью 1942 года он проана- лизировал материалы по обобщению опыта зимних наступательных операций. По его указанию они были доработаны, дополнены прежде всего в направлении практических рекомендаций войскам. Вскоре под редакцией Бориса Михайловича выходит в свет не- сколько сборников, в которых раскрывались важнейшие операции Великой Отечественной войны. Он явился соавтором и редактором первой монографии по истории Великой Отечественной войны, какой явился трехтомный труд о битве под Москвой. Комиссия по выработке уставов, которую он возглавлял, в ко- роткий срок рассмотрела проекты нового Боевого устава пехоты, Полевого устава, боевых уставов родов войск. । 20 сентября 1942 года, отмечая шестидесятилетний юбилей Б. М. Шапошникова, ЦК ВКП(б) направил ему теплое поздравление. Охарактеризовав Б. М. Шапошникова как «одного из активнейших организаторов Вооруженных Сил и выдающегося полководца Крас- 188
ной Армии», ЦК пожелал ему здоровья и «дальнейшей плодотворной работы на укрепление мощи Красной Армии, героически борющейся с немецко-фашистскими захватчиками за честь и независимость на- шей Родины». Отмечая большие заслуги Бориса Михайловича, Президиум Верховного Совета СССР наградил его орденом Ленина. Его имя было присвоено Высшим Краснознаменным стрелково-тактическим курсам «Выстрел» и Тамбовскому Краснознаменному пехотному училищу. В июне 1943 года маршал Шапошников назначается начальником Академии Генерального штаба. В 1956—1958 годах я занимал этот пост. Хотя минуло более 10 лет с момента безвременной кончины Бориса Михайловича, па- мять о нем здесь была жива. Из бесед с теми, кто служил здесь при Б. М. Шапошникове, из документов, составленных и подписан- ных им, я смог составить себе довольно полное представление о нем как начальнике этого важнейшего военно-учебного заведения в не- легкие для него годы, когда курс обучения был, что называется, спрессован до предела и ограничивался всего несколькими месяцами. Перед профессорско-преподавательским составом академии стоя- ла задача в жесткие сроки подготовить офицеров к службе в шта- бах армий и фронтов и расширить оперативный кругозор командиров соединении всех родов войск и видов Вооруженных Сил. Правильно построить учебный процесс было очень не просто, ибо все слушатели имели, как правило, весьма обширный боевой опыт, причем весьма и весьма разнообразный. Их не столько надо было учить, сколько помочь разобраться в том, насколько приобре- тенный ими опыт имеет если не универсальный, то хотя бы типичный характер. Как ни высока была квалификация преподавателей, им тоже предстояло доучиваться. Борис Михайлович организует выезды на фронт и стажировки профессоров и преподавателей академии в войсках действующей армии. Мало этого, организуются доклады слушателей, которые приобрели наиболее поучительный опыт. По инициативе начальника академии изучаются операции советских войск в Великой Отечественной войне, причем не только успешно завершенные, но также операции, в которых не удавалось достичь поставленных целей. Б. М. Шапошников пришел к важным выводам и обобщениям, основываясь на которых выдвинул новые положения по подготовке генералов и офицеров в Академии Генштаба. Решающими требова- ниями оперативного руководства войсками он считал: своевременное принятие решения, основанного на реальном учете оперативной ситуации; четкую и ясную постановку боевых задач; предоставление широкой инициативы исполнителям в рамках поставленных задач, Живое, непосредственное общение с подчиненными и постоянный Действенный контроль за исполнением в сочетании с практической помощью им. 189
Мы на фронте получали сделанные под руководством Б. М. Ша- пошникова военно-теоретические разработки. С особым интересом я ознакомился, в частности, с его идеями в области организации и проведения перегруппировок, методов достижения оперативной внезапности, способов осуществления взаимодействия при развитии операции. Они помогли мне и штабу 1-го Прибалтийского фронта при планировании и осуществлении Мемельской наступательной операции, потребовавшей колоссальной перегруппировки сил и средств в самые сжатые сроки. — Машинный период войны,— говорил Б. М. Шапошников,— и изменившаяся боевая техника делают современный бой, в котором одновременное участие принимают все рода войск, решительным по своим целям, дальнобойным по своей глубине и высокоподвижным по темпам своего развития... Огонь,— продолжал он,— является ре- шающим средством воздействия на противника, а удар — основным способом его разгрома. Искусство проведения маневра состоит в том, чтобы он подготовил наиболее выгодные условия для огня и удара. Маневр, огонь и удар в общевойсковом бою находятся в самой тесной связи. Маневр должен создавать наиболее выгодные условия для огня и удара. Огонь подготавливает и придает силу удару и одновременно прикрывает маневр, а удар использует результаты огня и маневра... Помню, уже став начальником Академии Генштаба, я с большим удовольствием прочел стенограмму проведенного Шапошниковым разбора занятий на старшем курсе академии. Он дал глубокий анализ тех причин, в силу которых наступательные операции не получают желаемого развития в глубину, обозначил промахи, какие мы до- пускали в ходе войны. Огромное внимание уделялось в академии также политической закалке слушателей. За период, когда академией командовал Б. М. Шапошников, фрон- ты получили не одну сотню высококвалифицированных командиров. Но здоровье Бориса Михайловича в 1945 году ухудшилось. Тяжело болея, Борис Михайлович продолжал работать, не оставляя своего поста. На последнем выпуске академии он не имел возможности присутствовать лично и обратился к выпускникам с письмом, которое как бы подводит итог его деятельности в академии: «Товарищи генералы и офицеры! — было сказано в письме.— Сегодня вы заканчиваете учебу в стенах Высшей военной академии. Не имея возможности из-за болезни быть вместе с вами в этот па- мятный для вас день, прошу принять мое горячее поздравление с успешным окончанием курса Высшей военной академии... Подводя итоги десяти месяцев нашей общей с вами работы, можно сказать, что академия помогла вам систематизировать и более глубоко осмыслить полученный вами боевой опыт, усовершенствовать знания тактико- технических свойств всех родов войск, привить проверенные опы- том войны навыки в организации взаимодействия родов войск в раз- личных видах общевойскового боя и операции. В день вашего выхода из стен академии я хотел бы, однако, напомнить вам, товарищи ге- нералы и офицеры, что те знания, те теоретические основы, которые 190
ВЫ получили в академии, не могут служить непререкаемыми догмами и постоянным шаблоном на любой случай в нашей дальнейшей боевой деятельности, что эти знания необходимо постоянно обогащать бое- вым опытом Отечественной войны». ...С нетерпением ожидая победы над врагом, Борис Михайлович еще задолго до конца войны дал указания учебному отделу академии о разработке программы курса на мирный период времени. Курс академии, по его указанию, после окончания войны рассчитывался на два учебных года. Программой учебных занятий помимо тактики высших соединений и оперативного искусства предусматривалось изучение стратегии, курса военной географии и некоторых других дисциплин. Для полного и всестороннего изучения основ операций, в которых одновременно участвовали различные виды Вооруженных Сил, в академии предполагалось создать специальные отделения из офицеров Военно-Воздушных и Военно-Морских Сил. Создание таких отделений, по мысли Б. М. Шапошникова, должно было способствовать значительному улучшению оперативной подготовки всех офицеров и генералов. Вступив в должность начальника академии, я воочию убедился, насколько точными были прогнозы Бориса Михайловича... В конце марта 1945 года я заканчивал вместе со штабом Зем- ландской группы войск планирование штурма Кенигсберга. 27 марта мне позвонил маршал Василевский, командовавший 3-м Белорусским фронтом, в состав которого входила наша группа войск. Он сообщил мне, что с хейльсбергекой группировкой вермахта полностью покон- чено. Тон, которым говорил об этом Александр Михайлович, однако, не был радостным. Я заметил это и спросил, что его удручает. — Ты, наверное, еще не слышал,— сказал он.— Ведь вчера скончался наш дорогой Борис Михайлович. Не дождался он нашей победы, для которой так много и самозабвенно трудился... Да, Борис Михайлович не дожил до этого светлого праздника... 42 дня. В некрологе, опубликованном от имени ЦК ВКП (б) и Совнарко- ма, мы прочли на следующий день прочувствованные слова о нем: «На протяжении всей своей долголетней службы тов. Шапошни- ков не покладая рук работал над боевым совершенствованием Крас- ной Армии, над подготовкой и воспитанием ее командных кадров, готовя Красную Армию к защите социалистической Родины. В бли- стательные победы Красной Армии над немецко-фашистскими за- хватчиками была вложена немалая доля творческого и долголетнего тРУда тов. Шапошникова». В день похорон Б. М. Шапошникова в приказе, отданном Верхов- ным Главнокомандующим, говорилось: «Сегодня, 28 марта, в 16 ча- ^в 30 минут в Москве на Красной площади состоятся похороны Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова, старейшего военного Руководителя и строителя Вооруженных Сил Советского Союза. Армия и флот Советского Союза склоняют свои боевые знамена перед гробом Шапошникова и отдают честь одному из выдающихся полководцев Красной Армии».
С. К. ТИМОШЕНКО В мае 1940 года, вскоре после окончания советско-финляндской войны, в ходе которой С. К. Тимошенко командовал Северо-Западным фронтом, он был назначен па пост народного комиссара обороны. Тогда же ему было присвоено высшее воинское звание Маршала Советского Союза. Все мы, кадровые военные, с огромным удовлетворением вос- приняли кипучую деятельность, которую развил новый нарком. Он делал все возможное, чтобы поднять боевую готовность войск, 192
освоить и внедрить в практику их обучения опыт современной войны, еще более укрепить дисциплину. Под его руководством начали осу- ществляться многие полезнейшие мероприятия, в том числе формирование механизированных корпусов, замена устаревшего танкового и артиллерийского парков, авиационной техники. По его инициативе Наркомат обороны проделал огромную работу по мо- билизации ресурсов. Во всех военных округах, особенно в западных, были проведены учения и маневры, инспекторские смотры, а по выявленным недостаткам приняты конкретные действенные меры. Конечно, в те давние времена, когда я был полковником, препо- давателем Академии Генерального штаба и с нетерпением ждал перевода в войска, мне и в голову не приходило, что совсем в неда- леком будущем доведется служить под самым непосредственным началом Семена Константиновича Тимошенко. В начале Великом Отечественной войны, когда И. В. Сталин лично возглавил Наркомат обороны, Семен Константинович был наз- начен командующим войсками Западного фронта, а с образованием направлений — главнокомандующим войсками Западного направ- ления. 13 сентября 1941 года, в самый критический момент битвы за столицу Украины — Киев, Семен Константинович стал вместо М. Буденного главкомом нашего Юго-Западного направления. К нам он прибыл с должности главнокомандующего войсками За- падного направления, которую занимал с 1 июля 1941 года. Здесь под его руководством развернулось знаменитое Смоленское сражение, входе которого наши войска впервые заставили забуксовать военную машину фашистской Германии. Враг вынужден был перейти к обо- роте, хотя именно на смоленско-московском направлении он наносил главный удар, сосредоточив здесь огромные силы, в том числе две танковые армии. Когда маршал прибыл на командный пункт направления, я с начальником артиллерии фронта М. А. Парсеговым, начальником ав- тобронетанкового управления В. Т. Вольским и еще несколькими тветственными представителями фронтового управления находился по заданию командующего фронтом генерала М. П. Кирпоноса на южном фланге фронта, где 38-я армия генерала Н. В. Фекленко гото- вила контрудар с целью ликвидации плацдарма врага юго-восточнее ременчуга. Однако за время нашего пребывания здесь обстановка в полосе действий войск фронта коренным образом изменилась — наметился прорыв с севера 2-й танковой группы Гудериана, а с юга — и танковой группы Клейста. Появилась реальная угроза окружения. Необходимость в контрударе отпала. Задание, о котором идет речь, Ыло получено нами из штаба направления, поэтому разрешение на возвращенИр на фронта пришлось испрашивать у главкома, т него было получено еще одно задание по упорядочению управления °исками в районе населенною пункта Решетиловка. После выполне ’ня этого приказа я связался с маршалом С. К. Тимошенко. Это был ’°и ипрвый разговор с Семеном Константиновичем. Он внимательно Ыслуша.« мои доклад и приказал выехать в штаб направления. Там ? 3 445
меня ознакомили с последними оперативными документами, в том числе с донесением генерала Кирноноса, которое заканчивалось словами: «Фронт перешел к боям в условиях окружения и полного пресечения коммуникаций. Переношу командный пункт в Киев как единственный пункт, откуда имеется возможность управления войсками. Прошу подготовить необходимые мероприятия по снаб- жению армий фронта огнеприпасами при помощи авиатранс- порта ». Такова была обстановка, когда Семен Константинович взял бразды правления в свои руки. Надо отдать ему должное, он быстро понял суть оперативной ситуации и постарался предпринять необхо- димые меры, чтобы спасти положение. Утром 16 сентября он вызвал меня к себе. В кабинете находился также и член Военного совета направления Н. С. Хрущев. Семен Константинович представлял собой тип человека, как бы созданного самой природой для военной службы: почти двухметро- вого роста, на необычайно стройных прямых ногах, с ладно развер- нутыми плечами — одним словом, с безукоризненной выправкой, достойной кавалергарда. Его тщательно выбритое лицо с довольно правильными чертами освещалось живыми пытливыми карими глаза- ми. Маршальский мундир сидел на нем так, будто он в жизни не носил ничего другого. — Ну что, по-прежнему рвешься к своим? — спросил маршал, явно сдерживая мощь своего кавалерийского раскатистого баритона. — Так точно. В такое тяжелое время я обязан быть в штабе фронта. Поскольку все пути перерезаны, прошу разрешить вылететь самолетом. Глядя на меня вроде бы с одобрением, главком заговорил об об- становке на киевском направлении. Украинский акцент, который он не пытался скрыть, придавал его речи особую колоритность и заду- шевность. — Оперативное положение войск фронта с каждым часом ухуд- шается. Противник вчера находился в двух-трех десятках километров от штаба фронта. Вот-вот может полностью нарушиться управление войсками,— Медленно потирая пальцами виски, будто утихомиривая боль, он продолжал: — Сейчас мы делаем все, чтобы помочь фронту: стягиваем на Ромны и Лубны все силы, которые смогли собрать, в том числе усиленный танками кавкорпус Белова и три отдельные танковые бригады. Через несколько дней к нам подойдут дивизии Руссиянова и Лизюкова. Этими силами мы попытаемся пробиться навстречу окруженным войскам фронта. Мы отдаем себе отчет, что разгромить две прорвавшиеся фашистские танковые армии нам не под силу, но создадим бреши, через которые смогут выйти окруженные войска. Вот цель наших ударов. Мы уверены, что в создавшейся обстановке Верховный Главнокомандующий разрешит Юго-Западно- му фронту отойти к реке Псел, на тыловой оборонительный рубеж, по- этому и решили отдать сейчас приказ на организацию выхода из окружения...— С минуту главком молча ходил но комнате, потом сно- ва заговорил: — Сегодня же мы снова попытаемся переговорить с 194
Москвой. Я надеюсь, что нам удастся убедить Ставку. А пока мы бу- дем вести переговоры, Кирпонос и его штаб должны воспользоваться тем, что у противника еще нет сплошного фронта окружения. Мне показалось, что после этих слов С. К. Тимошенко словно сбро- сил с себя груз каких-то последних сомнений. Его выразительное лицо смягчилось, морщинки на лбу разгладились. С особой отчет- ливостью произнося каждое слово, он продолжал: — Товарищ Баграмян, доложите генералу Кирпоносу, что в со- здавшейся обстановке Военный совет направления единственно целе- сообразным решенном для войск Юго-Западного фронта считает орга- низованный отход. Передайте командующему фронтом мое устное приказание: оставив Киевский укрепленный район и прикрывшись небольшими силами по Днепру, незамедлительно начать отвод глав- ных сил на тыловой оборонительный рубеж. Основная задача — при содействии наших резервов разгромить противника, вышедшего на тылы войск фронта, и в последующем перейти к обороне по реке Псел. Пусть Кирпонос проявит максимум активности, решительнее наносит удары в направлениях на Ромны и Лубны, а не ждет, пока мы его вытащим из кольца. Спешите, товарищ Баграмян. И пусть Кирпонос не медлит! Ваш перелет из Полтавы в район Пирятина обеспечит генерал Фалалеев. Он протянул мне свою широкую ладонь и с силой пожал мою РУ’ку. В довоенное время я дважды встречался с Семеном Константино- вичем, но это были мимолетные встречи, хотя и они оставили неиз- гладимое впечатление. При новой встрече я воочию увидел, какое беспокойство он проявляет о подчиненных войсках, какую колоссаль- ную ответственность при этом готов взвалить на свои плечи. Не теряя времени, я направился к командующему ВВС направле- ния. ф. Я. Фалалеев сказал, что уже выделил для меня скоростной бомбардировщик с опытным экипажем. Все шло хорошо. Жалел я лишь о том, что важные полномочия, которыми наделил меня Воен- ный совет направления, не подкреплялись документами. Правда, приходилось учитывать, что самолет могут сбить, и совсем не желательно, чтобы такой документ попал в руки врага... К счастью, все обошлось благополучно. Штаб фронта разме- стился на хуторе Верхояровка, севернее Пирятина. Мои шеф, на- чальник штаба фронта генерал М. И. Тупиков, стиснул меня в объя- тиях: ~~ А! Наш блудный сын наконец-то вернулся! Узнав о поручении, данном мне главкомом, он очень обрадо- вался и заторопился: ~ Едем к командующему! Нужно спешить. Если мы будем мед- Л11Ть, кольцо окружения станет таким прочным, что его )же не ра зорвешь. Командование фронта расположилось в роще в нескольких кн л°метрах от штаба. Мы отправились туда на машине. пути гене ра;' Тупиков рассказал мне, что перенести командный пункт фронта в Киев не удалось, так как вражеские соединения, прорвавшиеся в 7* 195
стыке 5-й и 37-й армий, перехватили все дороги, поэтому КП и оказался близ Пирятина. У генерала М, П. Кирпоноса мы застали членов Военного совета фронта М. А. Бурмистенко и Е. П. Рыкова. Я доложил о приказа- нии главкома. Кирпонос долго сидел задумавшись. — Михаил Петрович,— не выдержал Тупиков,— это приказание настолько соответствует обстановке, что нет никакого основания для колебаний. Разрешите подготовить распоряжение войскам? — Вы привезли письменное распоряжение на отход? — не отве- чая начальнику штаба, спросил меня командующий. — Нет, маршал приказал передать устно. Командующий приказал запросить Ставку, но она не утвердила приказание главкома. Мы могли тогда лишь гадать о причинах та- кого шага. В дальнейшем же выяснилось, что они были обусловлены общей военно-политической обстановкой, в которой оказалась наша страна, продолжавшая отражать натиск агрессора в одиночестве. К тому времени, как известно, враг блокировал Ленинград и рвался к Москве. А в распоряжении Ставки фактически не оставалось сколько-нибудь крупных, готовых к боевым действиям оперативных резервов ’. Упорная оборона Юго-Западного фронта на рубеже Днепра, приковывавшая к себе огромные силы вермахта и, что особенно важно, две из четырех танковых групп, в этой ситуации раз- ряжала обстановку на двух остальных стратегических направлениях советско-германского фронта, особенно на Западном (московском). Сказывалась и сложная международная политическая атмосфера. Только-только начал налаживаться союз антифашистских держав. Определенные круги в США утверждали, что посылать нам воору- жение и технику нс имеет смысла, так как победа фашистской Герма- нии не за горами. Желая получить надежную информацию, президент США Франклин Делано Рузвельт в августе 1941 года направил в Мо- скву своего личного представителя Гарри Гопкинса, который тща- тельно ознакомился с обстановкой в тылу и на фронте, а в заклю- чительной беседе поставил перед Сталиным вопрос ребром: где бу- дет проходить линия фронта к зиме 1941/42 года? Ответ на этот вопрос он должен был передать Рузвельту. Сталин ответил, что к концу 1941 года фронт пройдет западнее Ленинграда, Москвы и Киева. Вот в каких условиях решался вопрос об отводе войск нашего Юго-Западного фронта. Государственный Комитет Обороны хорошо понимал, что от стойкости Красной Армии в тот момент во многом за- висело становление антигитлеровской коалиции. Поэтому-то Ставка и требовала удержать Киев любой ценой. К тому же она считала, что у фронта еще достаточно сил для того, чтобы в дальнейшем про- рвать кольцо окружения. Выходит, что маршал С. К. Тимошенко ошибался, приказывая вой- 1 Значительную часть войск советская сторона вынуждена была держать на Кавказе — слишком подозрительно вела себя Турция, а также на Дальнем Востоке, где японские милитаристы ждали только сигнала, чтобы выступить. 19£
скам Юго-Западного фронта начать отход? Да, если судить с пози- ций политической стратегии, но он был прав, если иметь в виду лишь оперативную обстановку на южном крыле советско-германского фронта. В дальнейшем я узнал, что он смело отстаивал свою точку зрения в этом вопросе перед И. В. Сталиным, и Верховный Главноко- мандующий посчитал эту принципиальность не только правомер- ной, но и похвальной. Не буду здесь рассказывать о драматической судьбе войск и командования Юго-Западного фронта. Об этом я подробно писал в своей книге «Так начиналась война». Скажу лишь, что после моего выхода из окружения я фактически не расставался с Семеном Кон- стантиновичем до июля 1942 года. Без малого год на войне — это целая эпоха, и за это время я узнал маршала Тимошенко очень близко и смог по достоинству оценить его полководческий талант и высокие человеческие качества. Причем в этот период мы сблизились настоль- ко, что Семен Константинович поведал мне многое о своей боевой юности. Сделал он это, конечно, не в одночасье, а в те редкие паузы, которые изредка выпадали на нашу долю волею военной судьбы. Родиной Семена Константиновича является Одесщина, село Фурманка, ныне Килийского района. По тогдашнему административ- ному делению это был Измайловский уезд Бессарабской губернии. Маршал был всего на два с небольшим года старше меня, он родился в феврале 1895 года в семье бедного крестьянина. Отец арендо- вал у бессарабского помещика Гиляса небольшой земельный надел исполу, то есть половину урожая должен был отдавать хозяину. Ос- тавшегося продовольствия хватало семье не более чем на полгода, так что осенью и зимой отец Семена подавался с артелью рыбаков в Дунайское гирло ’. Семену удалось окончить церковно-приходскую школу в родной Фурманке. Он мечтал учиться дальше, чему бескорыстно содейство- вал учитель, взявшийся бесплатно подготовить его к экзаменам в городское училище и упорно занимавшийся со смышленым подростком 2. Однако семья бедствовала, и парубок, отличавшийся высоким ростом и большой физической силой, пошел батрачить 1 15 лет, сначала к некоему Меркулову — предприимчивому вла- дельцу крупной плантации огородных культурна затем к своим местным сельским кулакам. Когда разразилась война и наступил год его призыва — пошел служить в армию. Это случилось в 1915 Шесть месяцев новобранец проходил первоначальную подготов- О дальнейшей судьбе своих родителей Семен Константинович долго ничего нг о^Л’ ТЭК Как в пеР,1ОД с 1920 "° 1940 год Эта Т(’РРИТ°Р‘,Н оказалась в ГЙС^'Х б°Яр С большим трудом он потом выяснил, что его отец и мать умерли ЭТИ „ро„ш1, даром: уже находясь а «рм»,.. Семен Нонета.,тоноаич стррном сдал экзамены за три класса городского училища. 197
ку в 45-м запасном батальоне в Николаеве, а затем был определен в 1-й пулеметный Ораниенбаумский полк (вернее, эту часть следо- вало бы назвать пулеметной школой). Для учебы же на пулеметчиков отбирали наиболее смышленых и физически развитых солдат, ибо тогда это был важнейший род оружия в пехоте. Кстати сказать, имен- но в это время царская армия получила крупную партию пулеметов из США. Предстояло в срочном порядке подготовить квалифици- рованных инструкторов пулеметного дела. Полк дислоцировался в Ораниенбауме (ныне город Ломоносов) в 40 километрах от Петрограда. Пребывание близ будущей колыбели пролетарской революции, общение с сослуживцами — в основном вполне грамотными людьми, среди которых было немало питерских рабочих,— очень благотворно повлияло на вчерашнего бессарабского батрака. В его сознании многое прояснилось, в частности и в отно- шении о подлинных целях империалистической войны. Так что, когда, став инструктором пулеметного дела, он был направлен в 4-ю кавалерийскую дивизию, действовавшую на Западном фронте, уже понимал, что война не несет народу ничего, кроме несчастья и голода. Участвуя в боях, Семен Константинович проявил себя как от- чаянно храбрый и предприимчивый воин и был представлен к награ- де. Но получить ее помешала бунтарская настроенность отважного пулеметчика. Он стал свидетелем зверской расправы господ офице- ров над несколькими его товарищами,— не выдержав несправедли- вости и жестокости, он прикладом отогнал распоясавшихся пьяных молодчиков от их жертв и за это был предан военно-полевому суду. Непокорного солдата ожидал расстрел, но именно в это время про- изошла Февральская революция. Она-то и спасла будущего маршала от безжалостного судебного приговора. Надо сказать, что в среде конников 4-й кавдивизии весьма широкое распространение нашли революционные настроения. Полно- стью под их влиянием находился и Семен Константинович. После Великого Октября дивизия (одно из немногих соединений царской армии) целиком перешла на службу революции. Реакционная же часть офицерства была сразу же после Октября отстранена от коман- дования частями и подразделениями. Революционный дух 4-й был так высок, что в первые же послеоктябрьские дни по личному указанию Ленина она из-под Риги была переброшена в район Ростова-на- Дону против калединщины и наряду с другими революционными час- тями и соединениями сыграла существенную роль в подавлении контрреволюционного мятежа и освобождения Ростова от белока- зачьих банд. Как известно, в декабре 1918 года Дон стал плацдармом всерос- сийской контрреволюции. 15 декабря пал Ростов, 18 декабря — Александровск-] рушевский (ныне Шахты). Тогда-то из Петрограда, Москвы, Воронежа и других мест были направлены красногвардей- ские отряды и революционные солдатские и казачьи формирования. В их числе одной из наиболее боеспособных и явилась 4-я кавднвизия. Общее руководство было возложено на В. А. Антонова-Овсеенко; колонной, в которую вошла 4 я кавалерийская дивизия, командовал 198
видный советский военачальник Рудольф Фердинандович Сиверс. Она освободила при содействии ряда других красногвардейских частей и соединений вначале (19 января 1918 года) Таганрог, а 25 февраля 1918 года — Ростов-на-Дону. В марте 1918 года, демобилизовавшись, так как 4-я кавдивизия была расформирована, С. К. Тимошенко направляется на юг, ближе к родной Одесщине, но по дороге вступает в 1-й Черноморский пар- тизанский отряд, который под руководством В. И Матузенко дейст- вовал в Северной Таврии и в Крыму. Дело в том, что германские войска, вновь нарушив мирный договор (как и при вторжении в пределы Курской, Воронежской губерний и Донской области РСФСР), прорвали оборону немногочисленных советских частей и отрядов на Перекопе и 25 апреля вошли в Симферополь. Затем при активной поддержке татарских буржуазных националистов они устремились к Севастополю, рассчитывая захватить Черноморский флот. Вот здесь-то, на подступах к главной военно-морской базе, и сражались отряды черноморцев, к которым примкнул Тимошенко. Во главе их стояли испытанные партизанские вожаки В. II. Мату- зенко и В. Л. Басенко. В частности, 22 апреля на рубеже реки Альмы они остановили наступление интервентов. Только обойдя основную позицию советских отрядов по горным тропам с помощью проводни- ков из местных националистов, интервенты просочились к Севасто- полю. Нашим отрядам пришлось выходить изокружения. В немецких источниках указывается, что сломить сопротивление красных перед Севастополем интервентам удалось лишь с помощью «новых дру- зей — массы конных татар» *. Во всех этих боях Семен Константинович проявил себя как прирожденный боевой вожак: вступив в отряд 1 апреля 1918 года в качестве рядового, он вскоре избирается командиром взвода, а затем и эскадрона. Когда Крым был оккупирован рейхсвером, отряд Мату- зенко оказался в Новороссийске, где был реорганизован в 1-й конно- гвардейский Крымский полк. В его составе Семен Константинович успешно командовал пулеметным эскадроном при подавлении контр революционных выступлений на Кубани. В этих боях Тимошенко был дважды ранен, но из строя не выбывал. В августе в связи с бо- лезнью Матузенко Семен Константинович назначается командиром полка крымских конногвардейцев. После предательской авантюры командующего Северо-Кавказ- ской армией эсера 11. JI. Сорокина, перешедшего на сторону контрре- волюции. С. К. Тимошенко со своим полком пробивается к Царицыну, уничтожая па своем пути белогвардейские заслоны. В районе Цари- цына полк вливается в 10-ю армию, стойко оборонявшую город на Волге. В ходе знаменитой царицынской эпопеи Крымский полк сра- жался доблестно и умело. Даже в момент своего прибытия он со- вершил боевой подвиг. Конники Тимошенко подходили к Царицыну 1 См: Петров В. И Отражение Страной Сонетов нашествии германского империализма. М., 1980. с 200. 199
в один из самых критических моментов, когда банды Краснова пред- приняли один из своих наиболее ожесточенных налетов на защитни- ков волжской твердыни. Внезапный дерзкий и слаженный удар кон- ногвардейцев с тыла заставил белоказаков обратиться в бегство. Характерно, что в эту первоклассную по дисциплине, сколо- ченности и боеспособности часть вскоре был включен Сербский ка- валерийский дивизион во главе с легендарным Данилой Сердичем, который пришел в Царицын несколько ранее из-под Екатеринос- лава (Днепропетровска). Семен Константинович говорил мне: — Всю жизнь в моей памяти живет образ этого талантливейшего кавалерийского командира и человека особого рыцарского благо- родства. Фамилия «Сердич» у нас, соратников героя, ассоциирова- лась с сердечностью, отзывчивостью, умением быть гуманным в самом лучшем значении этого слова, даже в жесточайших условиях гражданской войны. Но эта особая, чисто «сёрдичевская» сердеч- ность к друзьям сочеталась у него с поистине львиной храбростью в бою. Все сербы, сражавшиеся под его командованием, с благородной самоотверженностью бились за счастье нашего народа. А вот что рассказал мне Семен Михайлович Буденный об эпи- зоде, имевшем место в конце ноября 1918 года: — В бою под Гнилоаксайской я впервые встретился с 1-м Крымским конногвардейским полком. В разгар боя с Астраханской дивизией генерала Виноградова я выскочил на правый фланг своей 1-й бригады. Вдруг в стороне сквозь начавшуюся снежную метель показалась колонна конницы. «Офицерский конный полк белых»,— подумалось мне. Так с соблюдением всех правил кавалерийского строя шла эта колонна. Но вот на папахе мчавшегося впереди рос- лого командира полыхнула алая лента. «Свой!»— понял я, увидев Тимошенко. А это был он. «Вот,— думаю,— что называется, бог по- слал мне его». Именно еще одного полка мне недоставало для того, чтобы завершить окружение дивизии Виноградова. Выяснив, что за часть, я подчинил ее себе и приказал: «Видите хутор? Там белые. Отрезать им пути отхода и разгромить». Задача была выполнена блестяще, действительно по-гвардейски. Полк помог нам доконать астраханцев Виноградова, при этом взял много пленных и богатые трофеи... В ноябре 1918 года реввоенсовет 10-й армии принял решение о создании сводной кавалерийской дивизии двухбригадного состава под командованием прославленного вожака конницы Бориса Мокее- вича Думенко (С. М. Буденный стал его заместителем). В дивизию вошли уже существовавшая ранее 1-я Донская советская кавбригада под командованием О. И. Городовикова и вновь сформированная 2-я бригада, в которую влились кавалерийские подразделения из Стальной дивизии Д. П. Жлобы (сам он в это время отсутствовал) и Крымский полк. Командиром 2-й бригады был назначен Семен Константинович, его помощником стал Данило Сердич. В составе бригады было два полка, в каждом по пять эскадронов, в эскадроне по четыре взвода: 50 сабель и одна пулеметная тачанка. Нелегким!было начало боевого пути бригады. В непрерывных боях с многократно 200
превосходящими силами белоказаков она несла большие потери. Даже железный организм комбрига, неделями не покидавшего седло, сдал — он ненадолго вышел из строя. Но за этот краткий срок произошли существенные изменения. В конце января — начале февраля 1919 года С. М. Буденный во главе усиленной 1-й кавбригады предпринял глубокий рейд по ты- лам Краснова. Пройдя с боями многие сотни километров, красные кавалеристы нанесли врагу чувствительные удары и вернулись, значительно пополнив свои ряды. К ним присоединились Доно-Став- ропольская бригада Булаткина, Иловлинский полк Колесова, от- дельные партизанские группы. К тому же многие казаки, захвачен- ные в плен во время рейда, изъявили желание сражаться за власть Советов. Приток свежих сил позволил не только восполнить потери 1-й и 2-й бригад, но и создать еще одну боевую единицу — 3-ю бригаду. Формирование ее было поручено С. К. Тимошенко и военкому П. В. Бахтурову. Начинать им пришлось с азов. В предельно сжатые сроки требовалось изучить людей и подобрать на должности, начиная с командиров взводов, наиболее авторитетных лиц, способных без раскачки наладить обучение и воспитание подчиненных, а затем и повести их в бой. С этой задачей Семен Константинович справился успешно. Тог- да же, а именно 6 февраля 1919 года, в жизни отважного и умелого командира произошло знаменательное событие — он был принят в Коммунистическую партию. Коммунисты бригады не ошиблись, при- нимая своего командира в ряды ленинской партийной гвардии. Из периода, относящегося к командованию 3-й бригадой, Семен Константинович с особой красочностью рассказывал следующий эпизод, подтверждавший, что командиры, политработники, все ком- мунисты трудились не впустую. Молодые полки дрались под стать остальным полкам дивизии. — Мне особенно запомнились бои на реке Маныч,— задумчиво глядя куда-то вдаль, говорил он.— Там, у хутора Нижне-Соленого, кавдивизия искусным маневром — охватом с флангов и атакой в центре — сломила сопротивление противника, цеплявшегося за вы- сотки, и отогнала его верст на сто. На всем этом пути белые, спасаясь, бросали сперва обозы и пушки, потом личное оружие, обмундиро- вание и в конце концов поднимали руки, стоя у загнанных лошадей. Бессчетные трофеи, множество пленных взяты были в Камышевахе, где бригада остановилась на ночлег. Дело было сделано, люди распо- лагались на отдых, и мы с Павлом Васильевичем Бахтуровым ни за что не хотели ложиться спать — отправились к бойцам. Они и после страдного дня не изменили привычке: сначала накорми и напои коня, верного своего друга, потом о себе думай. Красноар- мейцы, что порасторопнее, закончив свои солдатские заботы, собира- лись группами. Мы останавливались около таких групп, включались в разговор и тоже вспоминали то яростный галоп по пятам убегающих беляков, то трагикомический случай, когда, переплывая Маныч, кто-тое не удержавшись в седле, бухнулся в воду. В тот памятный 201
С. К. Тимошенко проводит разбор учений 70 й стрелковой дивизии. 1940 год вечер мы обошли почти все эскадроны, сделали все возможное для лучшего отдыха людей и подготовки бригады к дальнейшим боям и только после этого позволили себе короткий сон. Утром со стороны станицы Хомутовской донеслась ружейно-пу- леметная стрельба. По тревоге паши конники быстро изготовились к походу и бою. Вскоре выяснилось, что по дороге на станицу Хо- мутовскую скрестил с врагом оружие 19-й кавполк 1-й бригады, находившийся в сторожевом охранении, а затем втянулся в бой и 20-й полк. Действуя иод руководством храброго комбрига Оки Ива- новича Городовикова, эти полки отразили натиск крупных сил 2-й Терской дивизии противника, опрокинули ее и сами перешли в контратаку. Вслед за 1-й бригадой неотступно двигались остальные полки 4-й кавдивизии Буденного, в том числе и наша бригада... Белоказаки-терцы, как рассказывал Тимошенко, отступали к Хомутовской. А в самой станице, раскинувшейся на большой равни- не, находился Кубанский корпус генерала Покровского. В то утро генерал производил смотр всех трех своих дивизий, объезжал их строй, занявший сплошь восточную окраину станицы. Здороваясь с казаками и слыша в ответ дружное «Здрав... жла..!», генерал никак, конечно, не предполагал, что именно в этот момент на его бравую конницу обрушится страшный удар. Все произошло в считанные минуты. Бригада Городовикова на плечах отступавших терцев ворвалась в станицу и врезалась в строй кубанцев. Правда, неравенство сил (одна бригада против четырех дивизий) заставило ее тут же отскочить в поле и залечь в оборону. Но непосредственно к Хомутовской уже подошли полки Буденного. Спешившись, конники открыли залповый огонь из винтовок, пулемет- ные тачанки застучали на флангах подразделений, в ход пошли ручные гранаты. Артиллеристы, установив пушки на пригорках, стреляли картечью. Неожиданный и такой дружный огневой шквал 202
привел противника в замешательство. Вдобавок вражеская артилле- рия в суматохе первый залп дала по своим же. Приготовленный к параду белогвардейский корпус не смог, не успел развернуться для боя. Огромная конная масса широким потоком устремилась на юг. к железнодорожной станции Злодейской. Предвидя, что противник попробует взять реванш, начдив Буден- ный отвел войска обратно к Камышевахе, западнее которой были удобные для обороны высоты. И верно, вскоре белогвардейцы пошли в наступление. Все боевые средства, какими располагали обе стороны, были введены в действие. За огневыми налетами следовали конные атаки в лоб и на фланги. Но буденновцы выдержали этот сумасшед- ший натиск. Только поздний вечер принес успокоение: белые отошли. Было, однако, понятно, что наутро противник попытается окружить красных конников. Поэтому в два часа ночи, выставив заслоном всего один эскадрон, дивизия перешла на 10 километров восточнее, к хутору Раково-Таврическому. Соблюдалась самая строжайшая маскировка: никто не курил, не звякнул металлом, не произнес гром- кого слова. И этот маневр предрешил исход сражения, происшедшего на следующий день, не в пользу белых. Свое утреннее наступление белые решили вести тремя группами: две дивизии предполагалось бросить на Камышеваху, группа донских казаков охватывала тот хутор с севера; еще две дивизии на рассвете приблизились к Раково-Таврическому, чтобы с юго-востока зайти в тыл вчерашних позиций думенковцев. Последняя группировка, не подозревая о нашем ночном марше, первой попала под удар. Дремавшие на ходу белоказаки были пропущены сторожевой заста- вой, а предупрежденные ею полки внезапно атаковали вражескую ко- лонну. В полной растерянности, белые, сгрудившись в толпу, несли потери и в беспорядке бежали назад. На их плечах красные конники ворвались в хутор Родники, где захватили несколько орудий про- тивника и открыли из них огонь по отступавшим белогвардейцам. Для преследования их был выделен один полк; остальные силы устремились на центральную группировку белых, которая располага- лась в балках, причем в этот ранний час казаки еще спали или бродили полуодетые, а их кони паслись на лугах. Неожиданный налет и здесь застал белогвардейцев врасплох. Попав под сабель- ную рубку, они уже не думали о сопротивлении: кто успел — вскочил на лошадь, а большинство удирали босиком, в нижнем белье. Разгром Кубанского корпуса близ Камышевахи явился ярким доказательством растущего мастерства и боевой отваги молодой красной конницы. В самом деле, у белых было свыше четырех диви- зий. а у Думенко — только одна. И все же при столь неравном со- отношении сил такая крупная победа оказалась на стороне наших конников. Трофеями их в эти дни стали тридцать восемь орудии, восемьдесят пулеметов, два броневика, больше тысячи лошадей с седлами и много другого имущества. Пленные огромной толпой брели в тыл красных. Хорошо зарекомендовала себя в этом сражении и бригада С. К. Тимошенко. Он и комиссар были вполне довольны результатами первых боевых действии. Если и оставались до этого. 203
пусть маленькие, сомнения — все ли сделано в подготовке эскадронов, не окажется ли какой-либо из них недостаточно боеспособным,— то теперь они были уверены в боевой выучке красноармейцев, в умении командного состава управлять своими подразделениями. Увлеченный воспоминаниями, Семен Константинович немного подумал и продолжал: — Расскажу еще один эпизод, относящийся уже к концу июля 1919 года. За минувшие три месяца произошли большие перемены. 4-ю кав- дивизию объединили с 1-й Ставропольской рабоче-крестьянской, которой командовал Иосиф Родионович Апанасенко. Образовался конный корпус, причем Ставропольскую дивизию пополнили и пере- именовали в 6-ю. Бои шли уже на камышинском участке, куда 10-я армия отошла от Царицына, имея конный корпус справа. Наша бригада располагалась тогда в станице Островской, что на реке Медведице. Разведка обнаружила сосредоточение белых в хуторе Ореховке, на другом берегу. Там были у них три конных полка. Посоветовав- шись с военкомом Бахтуровым, я решил укрепить оборонительные позиции и усилить сторожевое охранение, ибо враг мог напасть в любое время. Под особо тщательное наблюдение взяли броды близ Ореховки. «Пожалуй, я выеду туда,— сказал Павел Василье- вич.— Спокойней душе на передовой». Бой начался к вечеру. Про- тивник переправил через реку первый полк и натолкнулся на нашу заставу. Немного было там красноармейцев, зато какие все от- важные! Врага они встретили дружными залпами. Павел Васильевич, находясь среди конников, вел огонь из пулемета. Я отчетливо слышал стрельбу, меня подмывало броситься на помощь горстке бойцов, но сдержался — ведь это значило бы в какой-то мере выразить недове- рие военкому. А я верил ему так же, как самому себе. И не ошибся. Не знаю, говорил ли Бахтуров в тот момент какие-нибудь слова бойцам или просто личным примером вдохновил их, но передовой наш рубеж не сдвинулся ни на шаг, а вражеский полк, понеся большой урон, вынужден был откатиться назад... В этом рассказе был весь Тимошенко: о подвигах других он го- ворил красочно и задушевно, особенно о своем любимце комиссаре Бахтурове, а о себе — кратко, скупо и неохотно. А вот как о нем рас- сказывал С. М. Буденный, вспоминая бой под Камышевахой на реке Маныч весной 1919 года (в то время Семен Михайлович коман- довал 4-й кавалерийской дивизией): — Положение было настолько тяжелым, что моментами каза- лось — не выдержим натиска огромных масс белоказаков, сомнут нас враги, прижмут к разлившейся реке, потопят. На главном направле- нии удара белогвардейцев билась бригада Тимошенко. Дрались его конники геройски, и впереди них, в самом пекле боя, возвышаясь своей богатырской фигурой, сражался молодой комбриг Тимошенко. Он рубил направо и налево так отчаянно, что, казалось, от одного его удара падали на изрытую копытами коней землю несколько бело- гвардейцев... 204
Л вот что поведал мне о боевых делах Тимошенко Иван Владими- рович Тюленев1: — В один из погожих летних дней в районе станицы Островской бригада Тимошенко получила приказ разгромить пластунскую брига- ду генерала Сутулова и части белогвардейской конницы. Операция была сложной и трудной. Всем было ясно, что если наша конница проиграет бой, то 10-я армия вынуждена будет отходить на север. В случае же ее успеха части армии смогли бы перейти в контрнаступ- ление. Командир корпуса приказал мне выехать в бригаду Тимошен- ко. «Части Тимошенко будут действовать на главном направлении удара пехоты противника,— сказал Буденный.— Поезжайте к нему и покажите, чему вас учили в академии. Помогите командиру бри- гады». В штабе бригады находилось все командование: комбриг, его помощник Данило Сердич и комиссар Бахтуров. И помощник, и комиссар — оба под стать комбригу, такие же рослые, крепко сбитые. Сидели за столом, накрытым картой. Рядом, на подоконнике, стоял полевой телефон, по которому комбриг отдавал приказания командирам полков. «С чем пожаловали?»— спросил Тимошенко. Я рассказал. «Хорошо...— Семен Константинович жестом пригласил меня к карте и продолжал: — Мы уже получили приказ и изучаем обстановку. Задача ясна. Трудная. Но, надеюсь, не подкачаем, вы- полним». Условились, что Сердич поедет в один полк. Бахтуров — в другой, а мы с комбригом останемся на командном пункте бригады. Вскоре комиссар и помощник комбрига уехали. Коротать ночь перед боем мы остались вдвоем. О многом переговорили, ближе узнали друг друга. В жизни у нас было немало общего. Заснули мы на исходе короткой летней ночи. С рассветом загрохотала артиллерия противника. Вражеская пе- хота перешла в наступление. На линии сторожевого охранения завязался бой. Полки бригады были тотчас же подняты по тревоге и заняли исходные рубежи. Мы с Семеном Константиновичем вскочи- ли на коней и через несколько минут уже находились на наблюдатель- ном пункте. Комбриг быстро уяснил обстановку и отдал распоряже- ние командирам полков. «Будем действовать, как решили,— сказал Тимошенко.— Дадим пехоте противника переправиться на левый бе- рег Хопра, скуем ее здесь огнем, а затем стремительным ударом во фланг и тыл отрежем от реки...» Я заметил, что план рискованный: соотношение сил не в нашу пользу. В случае наступления крупных частей белогвардейской конницы задачу не выполнить. Комбриг успокоил меня: «Не волнуйтесь. У нас есть хорошие пулеметчики и артиллеристы. Прикроемся справа дивизионом, усиленным пуле- метами и пушками. Кроме того,— добавил Тимошенко,— я просил начдива поддержать бригаду ударом но пластунам слева...» Задача решалась правильно, хотя с явным, но вполне оправдан- ным риском. В середине дня пехота противника форсировала Хопер I' ЧПО1' '’в те дни II. В. Тюленев получил назначение на должность начальника раз ведывательного отдела штаба конного корпуса С. М. Вуденного 205
и медленно наступала, сдерживаемая с фронта сковывающей группой бригады. Но вот наша артиллерия перенесла огонь по левому флангу врага. Это было сигналом к атаке. Через полчаса мы увидели, как конная лавина 23-го полка бригады устремилась в тыл вражеской пехоты. Заметили также, что белогвардейцы вначале поодиночке, а затем целыми группами начали отступать. «Все как надо,— заключил Тимошенко.— Оставайтесь здесь, а мне пора».— Он пришпорил коня и, возглавив второй полк бригады, врезался в гущу белогвардейцев. Пластунская бригада генерала Сутулова была разбита наголову. Конники Тимошенко взяли в плен около 1500 белогвардейцев, за- хватили несколько пулеметов и артиллерийскую батарею. С большим удовлетворением я докладывал комкору о боевых успехах бригады и доблести ее командира. С. М. Буденный усмехнулся в усы и ска- зал: «Ничего нет удивительного. У нас все добровольцы, сознатель- ные бойцы. Любая наша бригада может с успехом громить казачью дивизию». Мне не раз пришлось в дальнейшем убедиться, что Семен Михайлович был прав. А комкор добавил тогда: «И особенно бригада Тимошенко. Он сам отличный пулеметчик и умело использует мощ- ную силу пулеметного огня. В его бригаде много бывших пехотинцев, обученных владеть шашкой. Они хорошо стреляют и неплохо владеют холодным оружием». От меня, как бывшего драгуна, знавшего кон- ницу царской армии, не ускользнули и другие причины успеха красных конников. Создавалась другая конница, и рождалась ее новая тактика. Творцами этой тактики были талантливые красные командиры, в том числе и Тимошенко,— заключил И. В. Тюленев. Осенью 1919 года над Советской Республикой нависла смертель- ная опасность. Войска Деникина заняли Курск, Орел, угрожали Москве. Центральный Комитет нашей партии и Советское правитель- ство принимали все меры, чтобы организовать отпор деникинцам. На фронт направлялись тысячи коммунистов, с востока на запад перебрасывались воинские части. Понимая, какое значение в этих условиях имеет конница, ЦК партии обратился с призывом: «Помо- гайте строить кавалерийские части! Извлекайте всех коммунистов кавалеристов, создавайте ячейки для советской кавалерии»'. Тогда же был выдвинут лозунг: «Пролетарий — на коня!» Именно в это тревожное время красные конники одерживают одну за другой блестящие победы. 4-я и 6-я кавалерийские дивизии 10-й армии, сведенные в 1-й конный корпус С. М. Буденного, рядом мощ- ных ударов по белогвардейской Кавказской армии в районе Царицына останавливают ее продвижение. В дальнейшем они наносят пораже- ние белоказачьим войскам в долине реки Медведица и на Дону, у ста- ницы Казанской, способствуя стабилизации положения 8-й и 9-й армий. 1 Известил Центрального Комитета Российской Коммунистической партии (боль шеви кои), 1919, 30 сент., № (> 206
Еще больших успехов добивается конный корпус на Южном фронте, в районе Воронежа, где красные конники разгромили от- борные белоказачьи корпуса Мамонтова и Шкуро, стремившиеся прорваться к Москве, Победу под Воронежем вместе с успехами Красной Армии под Орлом и Петроградом В. И. Ленин называл переломным моментом в борьбе против Деникина. Об этом периодо Семен Константинович рассказывал: — В конце октября 1919 года наша конница, переброшенная на Южный фронт, вела тяжелые бои в направлении Касторной. Развитие успеха задержалось из-за ошибок командования 6-й диви- зии. В весьма сложной обстановке совершенно неожиданно мне было приказано сдать 3-ю бригаду и срочно вступить в командование этой дивизией. Выдвижение на повышение всегда вызывает у командира определенные раздумья. Приходится думать о новых, более обширных и более ответственных обязанностях, о встречах и работе с незнакомы- ми людьми. Пытаясь представить себе новых ближайших помощни- ков, я, вполне естественно, прежде всего думал о военкоме. Но получилось хорошо — Павла Васильевича Бахтурова тоже послали в 6-ю дивизию. Церемония приема дивизии была недолгой. Вступление в командо- вание полагалось отметить приказом. Но в тех условиях мало было написать: «С сего числа, согласно приказу такому-то, приступил к исполнению...» Тут требовалось дать политическую оценку боевой обстановки, еще больше разжечь революционный огонь в сердцах красноармейцев. И в подготовку такого приказа внес вклад военком Бахтуров, у которого перо и слово дышали революционной страстно- стью. Мы были вдвоем, составляя этот документ. Павел Василь- евич сидел за столом, а я ходил по крестьянской хате, размышляя о предстоящем бое за Касторную. На дворе выла метель. «Слушай, Семен Константинович,— сказал Бахтуров и начал читать: —...Реши- тельный удар нанесен противнику, и паша задача — добить его жал- кие остатки. Настоящий момент очень серьезный и решительно требует от каждого красного воина полного сознания своего револю- ционного долга и службы ему с готовностью самопожертвования. Необходимо приложить все усилия, и мы приведем наши красные войска к окончательному освобождению Советской России от контр- революционных банд...» Прочитав это, Бахтуров задумался. «Теперь нужно бы напомнить командирам недавний урок,— сказал он.— Ведь из-за шестой, теперь уже нашей, дивизии задержался рывок на Кас- торную». «Да, о дисциплине, о строгом исполнении приказов обяза- тельно напишите,— сказал я.— Разгильдяйство будем пресекать». Бахтуров опять сел и быстро набросал окончание приказа: «Револю- ционная дисциплина, ведущая к исполнительности и подвижности наших красных войсковых частей, должна быть на первом плане. Всякое разгильдяйство и халатное отношение к исполнению своих обязанностей лиц комсостава и бойцов мной будут в корне пре- секаться. Верю, что вверенная мне дивизия не подорвет своего авто- ритета перед глазами пролетариата всего мира, который сторицей вознаградит все труды и подвиги своих верных сынов». 207
Приказ был разослан по полкам. С ним ознакомили весь личный состав. «И думается,— сказал С. К. Тимошенко,— он сыграл значи- тельную роль в повышении боевого духа конников». Во всяком случае, боевые действия, развернувшиеся вскоре, показали большую стой- кость и огромный боевой порыв личного состава 6-й кавалерийской дивизии, что проявилось уже при освобождении Касторкой, а затем и всего Донбасса. Особо же выдающуюся роль 6-я дивизия сыграла при разгроме войск Деникина под Ростовом-на-Дону... Могучая лавина советских войск стремительно преследовала врага и в последних числах декабря 1919 года вступила в Донскую область. Пытаясь спасти от окончательного разгрома главные силы Доброволь- ческой армии, Деникин отводил ее на ростовские укрепленные позиции. К Новочеркасску на соединение с ней отступала разбитая в боях под Миллерово Донская армия белых. Первой Конной армии, которой больше всего боялся Деникин, предстояло еще одно титани- ческое усилие, с тем чтобы овладеть Ростовом — главным очагом южной контрреволюции. Деникин не собирался отдавать без боя ни подступов к городу, ни самого Ростова. Сосредоточив свою цент- ральную группировку на фронте в 80 километров, он намеревался выиграть сражение. Стянутые сюда части Добровольческой армии и корпуса генерала Кутепова прикрывали Ростов, Донская армия — Новочеркасск, в центре, на уступе, изготовились к маневру конные корпуса Топоркова и Мамонтова. Подходили белокалмыцкие части князя Тундутова, пешие пластунские части и отборные офицерские полки Дроздовской и корниловской дивизий. На небольшом участке силы собрались немалые. Перед Ростово-Новочеркасской операцией был с ходу взят Таган- рог, затем, 6 января, полки 15-й и 16-й стрелковых дивизий 8-й армии, действовавшей совместное Первой Конной армией, перешли в наступ- ление вдоль дороги из Аграфеновки на Нахичевань. Уничтожая небольшие разъезды мамонтовцев, дивизии подошли к хуторам Щед- рин, Попов-Несветайский, Родионово-Несветайский. Неожиданно из-за холмов хлынула конница противника (до 5 тыс. сабель) и обру- шилась на левый фланг не успевших развернуться дивизий. Завязал- ся горячий бой. Красные бойцы отбивались как могли, но тяжело было устоять против превосходящих сил противника. В этом бою обе дивизии потеряли почти всю технику, до 700 пленными и выну- ждены были, преследуемые по пятам конницей Мамонтова, отступить в расположение 4-й кавдивизии — в Аграфеновку и Крепинский. Замысел Ростово-Новочеркасской операции состоял в том, что- бы, нанося главный удар силами двух армий (1-й Конной и 8-й) Южного фронта на Ростов, Нахичевань, Донскую1, разгромить сосре- доточившуюся здесь группировку врага, освободить Ростов и, выйдя на Дон, с ходу овладеть переправами через многоводную реку. 1-я Конная получила приказ на наступление 6 января. В ном пред- Bciiomoiательнын удар наносили войска Юго-Восточного фронта на 'Ново- черкасск. 208
писывалось па следующий день, 7 января, 6-й кавдивизии занять укрепленные пункты белых Большие Салы, Несветай, Генеральский Мост, а 8 января во взаимодействии с 33-й стрелковой и 4-й кавале- рийской дивизиями и другими соединениями Южного фронта овла- деть Ростовом, обеспечив захват в сохранности железнодорожного моста через Дон. В 7 часов 7 января дивизии конармии, составлявшие ударную группу, приступили к выполнению поставленных им задач. Вскоре же 6-я кавдивизия С. К. Тимошенко, взаимодействуя с 4-й кавдивизи- ей, которой командовал С). И. Городовиков, перешла в наступление и завязала бой с врагом в районе Генеральского Моста. Сосредоточив тут крупные силы кавалерии, белые оказывали ожесточенное сопро- тивление. К вечеру 7 января силами до трех тысяч сабель из района Генеральского Моста деникинцы перешли в контрнаступление и ата- ковали 6-ю дивизию. Но Семен Константинович организовал мощный отпор. Понеся большие потери, враг начал откатываться на исходные рубежи. Отбросив белых, дивизия приготовилась к решительному удару на Генеральский Мост, но неожиданно на ее фланге появилась новая группа противника численностью в две тысячи сабель. Объ- единив свои силы, белогвардейцы вновь перешли в контратаку. Одна- ко начдив не растерялся — он умело руководил боем, сочетая стойкую оборону, неожиданный для деникинцев маневр и смелые до дерзости сабельные удары но флангам контратакующих. Жестокий бой длился до полной темноты. Несмотря на превосходство сил противника, 6-я кавалерийская дивизия упорно дралась, не отступая ни на шаг. Ночью бой прекратился, а с рассветом белые возобновили свои ярост- ные наскоки. Отбив их все до единого, конники Тимошенко силами резервной бригады неожиданно для врага нанесли короткий, но мощный удар и с большими потерями отбросили его к Генераль- скому Мосту. В этот день другие соединения Красной Армии, как мы видели, не добились существенных успехов, и деникинское командование использовало свой частичный успех для того, чтобы прекратить поднявшуюся в Ростове среди белых панику. В Ростове было опубли- ковано воззвание с призывом к спокойствию. В нем сообщалось, что части Красной Армин не только остановлены, но и якобы отброшены от Ростова более чем на сто километров. Белые возликовали, но их ожидало горькое разочарование. Решающие бон на подступах к Ростову начались 8 января. 4-я кавалерийская дивизия нанесла внезапный удар по противнику, воспользовавшись тем, что деникинцы, предполагая, будто пораже- ние, нанесенное их войсками нашему авангарду, обеспечило им без- опасность с севера, в ночь с 7 на 8 января сосредоточили почти все свои силы пехоты против дивизии Тимошенко, в районе Генераль- ского Моста, рассчитывая нанести удар по конармии в направлении станицы Большей реп и некой. 8 января командирские качества Тимошенко проявились с новой силой. Его конники, тесно взаимодействуя с 33-й стрелковой дивизи- ей. выиграли упорный встречный бой, длившийся почти двенадцать 209
часов. Бурные контратаки 6-н дивизии и стрелковых полков 33-й дивизии сломили упорство белогвардейцев и принудили их перейти к обороне, что хорошо содействовало 4-й кавалерийской дивизии, наступавшей вдоль дороги на Нахичевань. Городовикову удалось бла- годаря этому почти беспрепятственно выйти в район хутора Ольги н- ского и, круто повернув па запад, ударить ио флангу и тылу противни- ка в районе Генеральского Моста и Несветая. Деникинцы, измотан- ные до предела боями с 6-й кавалерийской дивизией, неожиданно обнаружив в своем тылу свежие силы красных, обратились в бегство па Большие Салы и Султан-Салы, но, атакованные со всех сторон, совершенно растерялись и стали сдаваться в плен. Успеху содейство- вало также и то, что в 6-й кавдивизии с особой слаженностью и резуль- тативностью действовали пулеметчики. Это был любимый конек Семе- на Константиновича. Бой в районе Генеральского Моста, Несветая, Больших Сал во многом определил исход Ростовской операции Первой Копной армии. Вечером 8 января 6-я кавалерийская дивизия ворвалась в Ростов, а 4-я кавалерийская — заняла Нахичевань. Считая оборону на под- ступах к Ростову непробиваемым щитом, белогвардейское командова- ние недостаточно подготовило оборонительные рубежи непосред- ственно на окраинах и в центре города. Воспользовавшись этим, Тимошенко умело снял заслоны врага и ввел свое соединение в Ростов совершенно неожиданно для деникинцев, которые беспечно справля- ли в эту ночь рождество: ведь им было объявлено, что красные от- брошены от Ростова на сто километров. Такова общая канва событий под Ростовом. Но, пользуясь тем, что поведал мне Семен Константинович и другие мои друзья-кон- армейцы, хочется поделиться с читателями и некоторыми их под- робностями. Итак, ранним утром 7 января 6-я кавдивизии выступила из Боль- шекрепинской. Около 13 часов дня ее передовой 34-й кавполк, не доходя трех километров до села Генеральский Мост, столкнулся с авангардными частями белых и завязал перестрелку. Левее слыша- лась частая стрельба и пулеметная дробь, откуда-то ухали артилле- рийские орудия. Это вела бой наша 33-я Кубанская стрелковая дивизия, подошедшая сюда раньше 6-й кавдивизии. Командир 34-го полка Долгополов, укрывшись за кустами у обо- чины дороги, не отрывая бинокля от глаз, наблюдал за нолем боя. Перестрелка усиливалась. Из села Генеральский Мост вытягивалась большая колонна конницы. Слева вдали чернели и рассыпались но нолю точки пехоты — не менее четырех батальонов. Оттуда же доно- силось хриплое урчание танков. Вскоре их можно было различить и пересчитать — три неуклю?кис громадины. Долгополов принял не- обходимые меры, чтобы встретить неприятеля до подхода основных сил, ибо со стороны Чистополья уже двигались главные силы 6-й кавдивизии. Полки на виду у противника быстро перестраивались для атаки. Перед фронтом промелькнула черная бурка начдива Тимошенко. Еще минута — и, взметая вместе с землей снежную пыль, понеслась 210
навстречу врагу грозная в своем порыве красная конница. Сверкнули тысячи сабель, пики наперевес. Ветер свистит в ушах. Кажется, вот-вот две лавины разобьются друг о друга. Между противниками оставалось каких-нибудь 200—150 метров, когда в один момент с обе- их сторон вырвалось тысячеголосое «ура» и перекрыло конский топот и ружейную трескотню, доносившуюся с флангов. Кто первый не выдержит, кто свернет в сторону? Но нет. Быстро мелькают конские ноги, полы бурок. Передние ряды столкнулись. Заскрежетал металл скрестившихся сабель. Взмыленные кони поды- мались на дыбы, наскакивали друг на друга. Все смешалось. Завяза- лась жестокая рубка. Многие уже упали замертво. А бон все раз- горался. Вот справа застрочили пулеметы. Тачанки развернулись и ударили белым во фланг. Там наступило временное замешатель- ство. Но потом противник стал жать сильнее. По всему было видно, что он не хочет уступать поле боя. Наши в свою очередь усилили натиск и отбросили белых на правом фланге. Десять раз переходили в атаку полки 6-й дивизии. Белые, не желая сдавать свои позиции, защищались с диким упорством. В конце концов они дрогнули и стали отходить. Наши продвинулись в центре и на правом фланге. Артиллерия подтянула свои батареи и начала бить по селу Генеральский Мост. Близился вечер. Быстро надвигались сумерки. Пошел липкий снег, оставлявший на лице и руках мелкие капли. На поле боя то тут, то там вспыхивала яростная ружейно-пулеметная перестрелка. Со стороны Генеральского Моста над степью полетели снаряды. Начала рваться шрапнель. Наши батареи отвечали. Перешедшая в последнюю атаку колонна мамонтовцев без особого труда была сбита конниками 1-й бригады и стала поспешно отходить. Комбриг В. И. Книга, раз- махивая клинком, повел свои полки в преследование. Тут было замечено движение большой колонны (до 2500 сабель), шедшей на рысях в обход нашего левого фланга, где оборонялись 33-я Кубанская дивизия и 2-я кавбригада во главе с И. Р. Апанасенко. Видя подкрепление, отступавшая колонна противника остановилась и начала вновь поворачивать фронт, готовясь к атаке. Начальник 6-й дивизии все это видел и, быстро оценив обстановку, решил немед- ленно атаковать обе колонны противника, чтобы не дать им полностью развернуться для боя. — Павел Васильевич,— сказал он комиссару,— я буду во второй бригаде. Вы скачите к Книге. Пусть атакует не задерживаясь. Днем было куда жарче. Мамонтов, очевидно, решил сделать последний выдох. Всадники вскочили на коней и помчались по полю. За ними поскакали небольшие группы конармейцев. Начдив был в этот день неутомим. Он лично водил полки в атаки и контратаки, а если натиск конников не завершался успехом, при- крывал их отход огнем пулеметов и артиллерии. После огневых ударов полки 6-й дивизии вновь переходили в атаку в конном строю, глубоко вклиниваясь в боевые порядки противника. В одной из атак С. К. Тимошенко со штабным эскадроном ворвался на огневые 211
позиции вражеской артиллерии. Расчеты растерялись и стали просить пощады. — Повернуть орудия и стрелять по белогвардейской нечисти! — скомандовал начдив. Повинуясь властному приказу, белые торопливо исполнили волю Тимошенко и ударили по своим. Это ошеломило врага. Еще нажим — и противник начал отход. Полки продолжали драться до наступления темноты. Выдохшись в напряженном бою, деникинцы отступили в направлении села Генеральский Мост. Наши части отошли на свои исходные рубежи, с тем чтобы подготовиться и нанести окончательный удар по остаткам белых. В этом бою 7 января 6-я кавалерийская и 33-я стрелковая диви- зии понесли большой урон. Но белые потеряли больше: до 1500 за- рубленными и 2000 пленными. Противник, однако, не успокоился и ночью пытался атаковать 6-ю кавдивизию. Дружной контратакой он вновь был сбит и в панике отступил. От клинков конармейцев по- гибло много белоказаков, были захвачены пленные, отбиты два орудия. В это время, как говорилось выше, 4-я кавдивизия Городови- кова в районе Родионово-Несветайского сбила белых и заставила их бежать к Ростову. Наступило утро 8 января. Солнце еще только собиралось по- казаться из-за леса, а 6-я кавдивизия с 33-й Кубанской уже были на походе. Отдохнувшие за ночь бойцы, бодрые и веселые, шли на но- вую схватку с врагом. Передовым, как и в предыдущих боях, вы- ступал 34-й полк. Поравнявшись с командиром полка, комиссар дивизии Бахтуров сказал: — Сегодня ведь по приказу реввоенсовета армии мы должны взять Ростов. Взять во что бы то ни стало. Иначе Деникин очухается и успеет отвести свои силы за Дон, а бить их все равно нам придет- ся. Настройте бойцов на это, чтобы злее были в атаке. До Ростова мы еще наверняка встретим сопротивление. Разведка доносит, что в районе Генеральского Моста и южнее скопилось много конницы и пехоты. В это же утро 4-я кавдивизия выступила из Аграфеновки. За ней пошли 15, 16 и 31-я стрелковые дивизии 8-й армии. Все пришло в движение. Не доходя хутора Щедрина, Тимошенко заметил вы- движение конницы противника и начал развертывать дивизию к бою. Ее прикрывали батареи, ударившие по Щедрину. Оказалось, что 8 января белые тоже решили нанести удар по нашим войскам, сосредоточив в районе Султан-Салы, Большие Салы, Генеральский Мост крупные силы. Не опасаясь за свой правый фланг, белые оставили в Волошине, Серафимове, Константиновском свои тылы. Нод хутором Щедриным на большой равнине, покрытой легкой пеленой снега, снова разыгрался встречный бой. Опять застрочили пулеметы и глухо захлопали винтовочные выстрелы. То тут, то там на высоте 20—30 метров появлялись разрывы снарядов и быстро та- яли серые клубочки шрапнелей. По всему было видно, что против- 212
ник, не надеясь на легкий успех, сразу же начал вводить свои ре- зервы. По серому полю одна за другой потянулись цепочки пе- хоты. Начдив решил сразу не атаковать, выждать и выявить группиров- ку противника. Полки спешились и заняли оборону. Бой принял затяжной характер и продолжался несколько часов. Наконец белые командиры отважились и повели крупную колонну конницы в атаку. С гиком наскочила она на цепи нашей пехоты на левом фланге и на- чала работать саблями. Два полка 33-й дивизии попятились. Тут из балки как снег на голову обрушились на противника кавалеристы 2-й бригады. Впереди с шашкой над головой несся комбриг Апанасен- ко. Опешив от неожиданности, беляки круто повернули кругом. Мелькая башлыками, они вовсю помчались к хутору, откуда им на- встречу выступала вторая колонна. Через некоторое время обе колон- ны перестроились и, развернувшись лавой, снова пошли в атаку. Слева, со стороны хутора Волошина, на горизонте показались какие-то черные точки. Число их быстро увеличивалось. Вскоре стало ясно, что это движется большая группа конницы. Приняв эту колонну за подкрепление из корпуса Топоркова, мамонтовцы вос- прянули духом и еще пуще понеслись вперед. Тимошенко все время наблюдал за полем боя. Было видно, как он нервничает. То и дело переводил он бинокль с одной на другую колонну. — Посмотри, что делается,— сказал комбригу-1 В. И. Книге Ти- мошенко.— Сколько их? Это больше, чем вчера. Хоть и морозец, но, кажется, будет жарковато... Давай по коням! Поведешь свою бригаду вместе с третьей против той колонны слева. Апанасенко с этой сам справится. Комбриг-1 вскочил на коня и с места тронул галоном. — Постой! Отставить! — вдруг закричал Тимошенко.— Не надо! Книга вернулся. — Это ж наши. Понимаешь?! 4-я дивизия идет. Посмотри, Буден- ный впереди скачет. Я его «по почерку» узнал. Бери бригаду и жми в обход справа. Окружать будем... Оказалось, что 4-я дивизия, выступившая по большой дороге на Нахичевань во главе с командармом Буденным, беспрепятственно вышла на линию хутора Волошин, повернула круто на запад и двумя бригадами ударила по тылам противника. Белые этого не ожидали и, попав в окружение, в панике бросились отступать на Большие Салы и Султан-Салы. Охваченные со всех сторон, они метались, как в мышеловке. Одни были порублены, другие взяты в плен. Га же участь постигла и кавалеристов, находившихся в селе I енеральский Мост. Некоторая часть пыталась прорваться на станцию Аксай, но тут сработали бойцы автоброневого отряда имени Свердлова, который шел с 4-й дивизией. Прямо по целине они выскочили из-за холмов и из пулеметов начали расстреливать отступавшие колонны про- тивника. Пехотинцы, видя полный крах, стали поголовно сдаваться в плен. Таищи пытались уйти к Ростову, но красная конница обошла их 213
и принудила к сдаче. 34-й полк, шедший впереди, в балке севернее Сала наткнулся на группу около 180 человек с восемью пулеметами и двумя танками, оставшуюся от разбитого офицерского полка. Озверевшее до предела офицерье не хотело сдаваться и дралось до конца. Вся эта группа до единого человека была порублена. Центр и правый фланг противника были полностью разгромлены. На левом фланге продолжали сопротивляться остатки Дроздовской и корниловской дивизий, конница Варбовича. Но 12-я стрелковая дивизия, перешедшая в наступление, быстро сломила их упорство и заставила отступить за Дон. Путь на Ростов был свободен. Тут же. на поле боя, дивизии получили короткий приказ рев- военсовета Первой Конной — идти на Ростов! Над городом легла темная январская ночь. В лучах яркого света, проскальзывавшего через щели закрытых ставен крайних домов, серебрились мягко падающие снежинки. Где-то в центре разливался перезвон колоколов. На окраине было тихо. В зарослях, примыкающих к армянскому кладбищу, — охранение белых. Четыре казака в бурках сидят под деревом, затягиваясь дымом самосада, изредка прислушиваются, нехотя поглядывают в сторону дороги. В темноте раздался тихий треск, цокот копыт. — Стой! Кто там?! Всадники быстро спешились. Слева промелькнуло несколько фигур. Глухой удар о что-то твердое. Сдавленный крик, возня и снова тихо. Разведка, посланная начдивом, дала сигнал. И сразу же послышал- ся приближающийся цокот копыт, разлившийся во всю ширину улицы. Авангард дивизии — 34-й кавполк вступал на Сенную. Было около 7 часов вечера. На пустынных улицах окраин редко появлялись прохожие. Останавливались, смотрели вслед кавалерии. В темноте не различить было, кто они такие. 34-й полк бесшумно продвигался по Сенной, другие полки 6-й дивизии — по смежным улицам, растекаясь влево и вправо по пере- улкам. Пока никто не сопротивлялся. Кое-где раздавались отдельные выстрелы. Прозвучала короткая пулеметная очередь. Жители города, однако, на это не обращали внимания. За последнее время они при- выкли к ночной стрельбе, а тем более сегодня — в праздничную рождественскую ночь, когда, наверное, кто-нибудь из офицеров решил позабавиться. Так 6-я кавдивизия заняла почти полгорода. В это же время бесшумно и без единого выстрела 4-я кавдивизия прошла Нахичевань и вступила в город с востока. Однако постепенно белые начали приходить в себя. Всю ночь в городе то затихали, то разгорались с новой силой уличные бои. Как йотом выяснилось, в Ростове находилась 1-я Кубанская кавдиви- зия, четыре пехотных полка и другие мелкие части. Они и отстрелива- лись от проникавших везде конников. Те части, которые отступили в предыдущих боях, в Ростов не попали и не успели предупредить о разгроме их нашими войсками во второй половине дня 8 января. Улицами и переулками по направлению к вокзалу пробирались 214
полки бригады В. И. Книги. Вскоре оттуда стали доноситься пулемет- ные очереди. Там, заняв пакгаузы, отчаянно сопротивлялся офицер- ский полк. Наступило утро. Посветлело, но туманная мгла, разлившаяся по улицам, заставляла некоторое время действовать на ощупь. То и дело происходили неожиданные стычки, завязывались рукопашные схватки. По улицам уже вели пленных, везли трофейные пушки, а стрельба не прекращалась. Продолжалась она целый день. Разоб- щенные группы белогвардейцев, засевшие в отдельных домах, дворах и подвалах, продолжали сопротивляться. Некоторые, только просыпа- ясь от вчерашней пьянки, узнавали, что в городе красные, и вступали в бой. Но буденновцы упорно добивали противника. 10 января Ростов был полностью очищен от белых. В городе восста- навливалась Советская власть. Реввоенсовет Первой Конной армии доносил в Москву Ленину: «Красной конной армией взяты города Ростов и Нахичевань. Наша славная кавалерия уничтожила всю живую силу врага, защищавшую осиные гнезда дворянско-буржуазной контрреволюции. Взято в плен более 10 000 солдат белых, 9 танков, 32 орудия, около 200 пулеметов, много винтовок и колоссальный обоз. Все эти трофеи взяты в резуль- тате кровопролитных боев». Блестящее боевое мастерство С. К. Тимошенко продемонстрировал в многодневном сражении с деникинцами в районах станций Торго- вой, Белой Глины, Среднего Егорлыка и станицы Егорлыкской. Особенно поучительным был встречный бой у Среднего Егорлыка. Части дивизии столкнулись с донским белоказачьпм корпусом и бук- вально смяли противника, захватив все его пулеметы и артиллерий- ские орудия. Успех был достигнут опять же искусным использова- нием артиллерии и пулеметов на тачанках, которые двигались в голове дивизии. Прежде чем враг обнаружил их, сильный огонь смешал и расстроил его боевые порядки. Конникам оставалось лишь завершить разгром белоказаков. Через два дня 6-я кавалерийская дивизия во взаимодействии с 4, 11-и кавалерийскими и 20-й стрелковой дивизиями нанесла сокрушительный удар по сильной группировке деникинцев в районе станицы Егорлыкская и станции Атаман. Это было одно из крупней- ших сражений конницы, когда одновременно с обеих сторон сходи лись в жестокой сече свыше 40 тыс. всадников. 11 вновь начдив 6-и кавалерийской Тимошенко был в массе конников, воодушевляя их примером личной храбрости, доблести и геройства. Здесь, как и в других боях, ярко проявилось свойственное Семену Константиновичу чувство товарищеской помощи соседям. В бою за станицу Егорлыкскую атака частей 4-й кавдивизип захлебнулась, и они вынуждены были отходить на исходные позиции. Белоказаки в это время устремились в контратаку. Наступил критический момент. Это заметил начдив 6-й кавалерийской и немедленно частью сил нанес удар во фланг противнику. Контратака белогвардейцев 215
была сорвана. Затем 4-я кавдивизия снова перешла в наступление и достигла окраин станицы. И опять неудачно. Белоказачий офицер- ский полк при поддержке сильного пулеметного огня контратакой расстроил боевые порядки 4-й дивизии и начал ее теснить. Тогда Тимошенко, возглавив одну из своих бригад, бросился в атаку на врага, и от офицерского полка осталось лишь несколько лошадей, метавшихся на поле боя. К вечеру станица Егорлыкская и станция Атаман были в руках конармейцев. Разбитые и деморализованные белогвардейцы в панике отступали, бросая раненых, обозы с оружием и боеприпасами. За выдающиеся заслуги в боях против конницы Шкуро и Мамон- това при освобождении Донбасса и Ростова С. К. Тимошенко был удостоен второго ордена Красного Знамени. Не успела еще Красная Армия полностью разгромить войска ставленника империалистов Деникина, как на западе нависли гроз- ные тучи белопольского нашествия. Международный империализм предпринимал попытку задушить молодую Советскую Республику. Вопреки воле польских трудящихся буржуазное правительство Поль- ши, подстрекаемое империалистами Англии, Франции и США, двину- ло свои войска на Украину и в Белоруссию. Одновременно в по- мощь белополякам была подготовлена к активным действиям армия генерала Врангеля в Крыму. Коммунистическая партия и Советское правительство приняли меры по организации отпора интервентам и ликвидации врангелев- щины. На польский фронт были направлены с востока и Северного Кавказа закаленные в боях соединения Красной Армии, в том числе из района Майкопа — Первая Конная армия, и в ее составе 6-я кавалерийская дивизия Тимошенко. За короткий срок в весеннюю распутицу, по разоренной войной украинской земле красные конни- ки совершили 1000-километровый марш в район города Умань, ликви- дировав но пути банды Махно и атамана Куровского. Этот изнури- тельный поход конармейцев сам по себе представлял подвиг. Но еще более изумительным, до основания потрясшим войска и, особенно, правящие круги панской Польши явился прорыв нашей конармией белопольского фронта южнее местечка Сквира. Впервые в истории военного искусства красная конница само- стоятельно сломила заблаговременно подготовленную оборону про- тивника, разрушила в его глубоком тылу коммуникации, средства связи и разгромила штабы. И в этом была немалая заслуга 6-й кавале- рийской дивизии С. К. Тимошенко. Обеспечивая в прорыве действия 4, 11 и 14-й кавалерийских дивизий, 6-я совместно с бронепоездами нанесла отвлекающий удар на город Липовец. Семен Константино- вич выполнил поставленную перед ним задачу с успехом, достойным самой высокой оценки. Он так «громогласно» организовал наступле- ние дивизии, что противник был полностью дезориентирован,»! начал спешно перебрасывать в район Липовца крупные силы, ослабив обо- рону на направлении скрытно подготовленного главного ^удара 216
конармии. Это позволило быстро и с наименьшими потерями осущест- вить прорыв оборонительных позиций врага и, не задерживаясь, двинуться на его глубокие тылы — к Проскурову и Житомиру. Белополяки вынуждены были оставить Киев и спешно отходить на Коростень. В сражении под Львовом погиб один из замечательных героев- конармейцев Ф. М. Литунов. Его преемником на посту начальника 4-й кавалерийской дивизии стал Семен Константинович Тимошенко. Под его командованием дивизия разорвала кольцо вражеских войск, пытавшихся окружить Первую Конную армию в районе Замостья. устранила угрозу, нависшую над главными силами армии, разгро- мила врага и захватила в плен до 2000 солдат и офицеров противника. Мужество и отвага С. К. Тимошенко на Юго-Западном фронте получили высокую оценку. Он был награжден Почетным революцион- ным оружием. Заключив перемирие с Польшей, Советское правительство сосре- доточило все усилия на ликвидации Врангеля и освобождении Крыма. Совершив 700-километровый марш в осеннюю непогоду, Первая Кон- ная армия по приказу командующего Южным фронтом М. В. Фрун- зе в конце октября 1920 года сосредоточилась в районе Береславля и Каховки. Отсюда, с берегов Днепра, конармейские дивизии про- рвались в глубокий тыл белогвардейских войск и преградили им путь отхода в Крым через Чонгарский перешеек. Возглавляемая С. К. Тимошенко 4-я кавалерийская дивизия овладела Ново-Алексеевкой и Тоническом, разрушила участок желез- ной дороги Мелитополь — Сальково и развернулась фронтом на север. В это время врангелевцы, преследуемые советскими войсками с севера, хлынули к Чонгарскому перешейку. Наиболее значитель- ная масса их наступала против 4-й кавалерийской дивизии. В течение трех дней кипели там невиданные по ожесточению бои. 4-я кавдивизия изнемогала. Начдив скакал на коне из полка в полк, появляясь там, где всего труднее. «Ни шагу назад!» — гремел его зычный голос. И конармейцы сражались, стиснув зубы, стояли насмерть, пока руки держали оружие. Тимошенко был ранен в ногу. Бойцы усадили начдива на тачанку. Но пока перевязывали рану, противник пулеметным огнем перебил лошадей в упряжке, а Семен Константинович получил второе ранение. Его перенесли в автомобиль, и он остался в дивизии, продолжая командовать. Штурмом овладев Перекопом и Чонгарским полуостровом, совет- ские войска, в том числе 4-я кавалерийская дивизия Тимошенко, ликвидировали в Крыму остатки войск Врангеля, победоносно за- вершив гражданскую войну. В нту важную победу Советской Республики внес свой вклад и бывший батрак Семен Тимошенко. Подвиги и боевые заслуги нач- дива получили глубокое признание конармейцев, пославших его сво- 217
им делегатом на VIII Всеармейский съезд Советов, где произошла памятная для Семена Константиновича встреча с великим вождем трудящихся Владимиром Ильичем Лениным. Декабрь 1920 года. VIII Всероссийский съезд Советов. На трибуне Владимир Ильич Ленин. Он поднимает руку, ожидая, когда смолкнет гром аплодисментов. Но буря овации нарастает. Наконец наступает тишина. С неослабным вниманием слушают делегаты съезда речь вождя победившей революции. Широко открытыми глазами следят за каждым его жестом, стараются глубоко вникнуть в смысл каждого ленинского слова. Среди делегатов немало военных — героев Кахов- ки, Перекопа и Ч сигара. О них с любовью и гордостью говорит Ильич: — Вы знаете, конечно, какой необыкновенный героизм проявила Красная Армия, одолев такие препятствия и такие укрепления, которые даже военные специалисты и авторитеты считали неприступ- ными. Одна из самых блестящих страниц в истории Красной Армии — есть та полная, решительная и замечательно быстрая по- беда, которая одержана над Врангелем... Участником этого исторического съезда Советов был двадцати- пятилетпин командир 4-й кавалерийской дивизии Первой Конной армии Семен Константинович Тимошенко. На его широкой груди поблескивали ордена Красного Знамени — свидетели ратных подви- гов в сражениях с контрреволюцией и интервентами. Высокий ростом, атлетического сложения, с мужественным, воле- вым лицом, он заметно выделялся из окружающих. Может быть, поэтому Владимир Ильич в перерыве подошел к нему. — Владимир Ильич,— вспоминал С. К. Тимошенко,— расспра- шивал меня о наших бойцах. Я сказал ему, что они не только храбро сражались, но и много раз подсказывали мне правильные решения. Мои слова понравились Ленину, и он посоветовал: «Вот и опирай- тесь на них, они всегда подскажут. Главное — быть среди бойцов, в массе». Наступила мирная жизнь, ради которой ленинская партия, совет- ский народ и его Вооруженные Силы отстаивали первое в мире рабоче-крестьянское государство. Мобилизуя трудящиеся массы на социалистическое строительство, наша партия вместе с тем призывала помнить, что от всякого нашествия мы всегда на волоске. «Взяв- шись за наше мирное строительство,— говорил В. И. Ленин,— мы приложим все силы, чтобы его продолжать беспрерывно. В то же время, товарищи, будьте начеку, берегите обороноспособность нашей страны и нашей Красной Армии, как зеницу ока...» Выполнению этой благородной задачи и посвятил себя С. К. Тимо- шенко. В межвоениые годы он командует последовательно рядом крупных соединений и объединений. Богатый боевой опыт он широко использует в практике подготовки войск. Этот период отмечен также постоянным и всесторонним совершенствованием его командирского кругозора. В 1922 и 1927 году он окончил Высшие академические 218
курсы, в 1927 году — Курсы командиров-единоначальников при воен но-пол и ти чес ко й а ка де м и и. Можно констатировать, что 20—30-е годы для Семена Кон- стантиновича были периодом его становления как военачальника. В марте 1925 года он назначается командиром-комиссаром 3-го кавалерийского корпуса, в августе 1933-го — заместителем коман- дующего войсками Белорусского военного округа; тогда же он по- бывал в заграничной командировке с целью ознакомления с армиями капиталистических государств. За пятилетие, с 1935 по 1939 год, Тимошенко довелось быть на постах последовательно командующего войсками Северо-Кавказского, Харьковского, Киевского Особого во- енных округов. Коммунистическая партия и советский народ оказывают С. К. Ти- мошенко высокое доверие: его избирают депутатом Верховного Совета СССР и Украинской ССР, членом ЦК и Политбюро ЦК Компартии Украины. На XVIII съезде ВКП(б) он избирается членом Централь- ного Комитета партии. За большой вклад в дело укрепления Красной Армии С. К. Тимошенко был награжден орденом Ленина. Как известно, в конце тридцатых годов резко обострилась между- народная обстановка, прокатилась волна актов агрессии в Европе, Азии и Африке. Затем фашистская Германия при попустительстве других империалистических держав, развязав вторую мировую войну, начала перекраивать карту Европы. Вскоре угроза войны продвину- лась непосредственно к границам нашей Родины. К середине сен- тября 1939 года под ударами немецко-фашистских войск потерпела крах панская Польша. Под угрозой гитлеровской оккупации оказа- лись Западная Украина и Западная Белоруссия. В связи с этим Советским правительством было принято решение взять под свою защиту братские народы этих западных областей. С. К. Тимошенко был назначен командующим войсками Украинского фронта. Под его руководством они и совершили исторический освободительный по- ход. В условиях форсированного марша наши механизированные сое дн нения, а за ними конница и пехота преодолевали по 120 километров в сутки. Так что возложенная на Семена Константиновича миссия была выполнена успешно. День 17 сентября 1939 года вошел в исто- рию Западной Украины и Западной Белоруссии как праздник вос- соединения их с Советской Родиной. В конце 1939 года империалисты Англии и США спровоцировали финскую военщину на войну против нашей страны. Это событие заняло в послужном списке С. К. Тимошенко особо важное место. Он тогда с января 1940 года командовал Северо-Западным фронтом, вой- скам которого принадлежит заслуга сокрушения мощнейших укреп- лений пресловутой линии Маннергейма, считавшейся всеми западны- ми военными стратегами абсолютно неприступной. В итоге ударов именно этого фронта войска белофинских милитаристов были наголо ву разгромлены. Заслуги Семена Константиновича были достойно оценены присвоением ему звания Героя Советского Союза. Стоит 219
поэтому несколько подробнее осветить вклад С. К. Тимошенко в по- беду над финскими милитаристами. Как известно, на первом этапе боевых действий против Финлян- дии обнаружилась недостаточная подготовленность советских войск к ведению боевых действий в сложных условиях лесисто-болотистой местности, при 40—45-градусных морозах и глубоком снежном покро- ве. Войска нуждались в дополнительном обучении методам преодоления плотно заминированной местности и прорыва системы мощных железобетонных укреплений. Ход боевых действий вскрыл также недочеты в организации управления войсками, их оперативном и тактическом взаимодействии. Советское руководство приняло решение приостановить наступле- ние и тщательно подготовиться к прорыву главной полосы линии Маннергейма. Тогда-то 7 января 1940 года на Карельском перешейке был создан Северо-Западный фронт во главе с командармом 1 ранга С. К. Тимошенко и членом Военного совета секретарем «Ленин- градского обкома и горкома Коммунистической партии А. А. Ждано- вым. В состав фронта вошли 7-я армия (19, 50, 10, 34-й, а в последую- щем и 28-й стрелковые корпуса), командование которой было 7 декаб- ря 1939 года возложено на командарма 2 ранга К. А. Мерецкова, и созданная в конце декабря 13-я армия (3, 15 и 23-й стрелковые корпуса) под командованием комкора В. Д. Грендаля. Обе армии были усилены авиацией, артиллерийскими, танковыми и инженерными частями. Наряду с организационной перестройкой и усилением войск большая работа была проведена Семеном Константиновичем по подготовке исходных районов для наступления: под его руководством построены новые дороги, мосты, проложены колонные пути и т. д. В частях были изучены и отработаны эффективные способы уничто- жения дотов, дзотов и опорных пунктов противника. К 3 февраля 1940 года командование Северо-Западного фронта разработало план операции, согласно которому войскам предстояло разгромить основные силы финской армии на Карельском перешейке и затем выйти на линию Кексгольм (Приозерск), Виипури (Выборг). Главный удар наносился смежными флангами 7-й и 13-й армий в направлении Выборга. Фронт прорыва от озера Вуокса до Кархулы (Дятлово) составлял почти 40 километров. Здесь было сосредоточено до 60 процентов стрелковых соединений и до 65 процентов артил- лерии фронта. Массированное применение сил и средств на решаю- щем направлении позволяло добиться быстрого разгрома противника. Финское командование тоже пополняло соединения и части лич- ным составом и поступившими из-за рубежа боевой техникой, воору- жением, боеприпасами. Как выяснилось позднее, западные державы передали Финляндии 350 самолетов, 1500 орудий, свыше 6 тыс. пуле- метов и 160 млн. патронов1. Из Скандинавии, США и других стран прибыло 11,5 тыс. добровольцев. ---- ---------- » » 1 См. Сонетская историческая энциклопедия. М., 1971. т. 13, с. 174. 220
11 февраля под руководством С. К. Тимошенко начался второй, заключительный этап ликвидации вооруженного конфликта. Тысячи советских орудий сокрушительным огнем разрушили или вывели из строя множество долговременных укреплений линии Маннергейма. Противник, ошеломленный массированным огнем артиллерии, на ряде участков не смог сдержать удара перешедших в наступление советских войск. Особенно успешно действовала 123-я стрелковая дивизия под командованием полковника Ф. Ф. Алабушева из состава 19-го стрелкового корпуса 7-й армии. В течение первых трех дней ею был разгромлен узел финских укреплений в районе Суммы (12 дотов и 39 дзотов) и преодолена главная полоса линии Маннер- гейма. Семен Константинович тотчас же ввел в прорыв подвижные танковые группы. «Оборонявшиеся, потери которых были огромны,— писал Маннергейм,— не смогли сдержать вклинившиеся в их позиции танки и пехоту» ’. 17 февраля финское командование, опасаясь выхода советских войск в тыл Карельской армии, начало отводить свои части на вторую полосу обороны. Оно отстранило от командования этой армией генера- ла Эстермана, заменив его командиром 3-го армейского корпуса генералом А. Хейнриксом. Финские войска, усиленные резервными частями, получили приказ не допустить дальнейшего продвижения Красной Армии. Но советские войска продолжали наступление. К 21 февраля 10-й и 34-й стрелковые корпуса 7-й армии прорвались ко второй полосе обороны линии Маннергейма, а войска 13-й армии — к глав- ной полосе обороны в межозерном дефиле севернее Муола. С 19 по 24 февраля части 7-й армии, продвигавшиеся левее, во взаимодей- ствии с береговыми отрядами моряков Краснознаменного Балтийско- го флота овладели Ревон-сари, Ти урин-сари, Пий-сари и Койвисто. Перед прорывом второй полосы укреплений С. К. Тимошенко произвел перегруппировку войск, вывел из боя на отдых и пополне- ние дивизии первого эшелона и подтянул резервы. 28 февраля на- ступление возобновилось. Войскам 7-й армии была поставлена задача прорвать железобетонный пояс, преграждавший путь к Выборгу, и взять город. Уже в первый день наступления советские войска сломили сопротивление противника. К 1 марта было захвачено свыше 300 оборонительных сооружений, из них 70 железобетонных1 2, 50-й стрелковый корпус под командованием комбрига Ф. Д. Горелен- ко 2 марта пробился к тыловой оборонительной полосе финских войск северо-восточнее Выборга, перерезал железную дорогу, связы- вавшую его с Антреа, где находился штаб Карельской армии. Одновременно передовые части 34-го стрелкового корпуса комдива К. П. Пядышева достигли южных окраин Выборга. За успешный прорыв линии Маннергейма двенадцать стрелковых дивизий и пять 1 Цит. по: История второй мировой войны 19.39—1945. М., 1975, т. 3, с. 364. 2 См.: Ордена Ленина Ленинградский военный округ: Исторический очерк. Л., 1968, с. 163. 221
танковых бригад 7-й армии по представлению командующего фронтом были награждены орденами Ленина и Красного Знамени. Войска 13-й армии в первые дни марта форсировали реку Вуокса, развивая наступление на Кексгольм. Успеху наземных войск во многом способствовало то, что Семен Константинович успешно применил авиацию, которая вела непре- рывную разведку, наносила мощные удары по скоплениям живой силы и боевой техники противника, по его аэродромам, прикрывала с воздуха наступавшие советские войска. \ марта по льду Выборгского залива был обойден Выборгский УР, а затем одновременно с тыла и фронта ио нему был нанесен сокрушительный удар. Понимая неизбежность полного разгрома, правительство Финлян- дии, невзирая на требования Англии и США продолжать боевые дей- ствия, запросило мира. В итоге на северо-западных границах Совет- ского Союза положение упрочилось. Вскоре были произведены изменения в руководстве Вооружен- ными Силами Советского Союза. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1940 года С. К. Тимошенко назначается народным комиссаром обороны Союза ССР. Одновременно ему было присвоено звание Маршала Советского Союза. При этом было учтено, что Семен Константинович приобрел в ходе войны с финнами богатый опыт руководства боевыми действиями в современной войне. При- ступая к выполнению своих новых обязанностей, он получил от ЦК КПСС задачу устранить недостатки в организации и подготовке войск, выявленные в ходе советско-финляндского конфликта. В этом сравнительно коротком повествовании трудно даже просто перечислить все, что было сделано С. К. Тимошенко в течение одного года до начала войны с фашистской Германией. Перестройка органов военного управления проходила конечно же под непосредственным руководством ЦК ВКП(б). И новый нарком твердо и инициативно проводил в жизнь принципиальные указания партии. Так, было установлено, в частности, что Положение о Народном комиссариате обороны, утвержденное правительством в 1934 году, устарело, не соответствует структуре армии и не отражает современных задач1. Во второй половине 1940 года штатная орга- низация Народного комиссариата обороны была серьезно улучшена, что обеспечило превращение его в более гибкий орган управления Красной Армией. Структура Генерального штаба также была приве- дена в соответствие с его возросшей ролью в разработке планов обороны, организации и вооружении войск, руководстве боевой под- готовкой и обобщением опыта войны. В начале 1941 года С. К. Тимошенко были утверждены положе- ния о главных и центральных управлениях Наркомата обороны. На начальников управлений возлагалась ответственность за боевую и мобилизационную подготовку определенного рода войск, своевре- ' ЦАМО. ф. 32, on. 65603, д. 11, л. 1. 222
менное его материальное обеспечение, совершенствование вооруже- ния и техники и использование кадров. Для проверки боевой учебы войск создавались инспекции. Развертывание армии и флота потребовало увеличения численно- сти командного, политического и инженерно-технического состава. Нарком поставил перед правительством вопрос о создании новых и расширении существовавших военно-учебных заведений. И уже в 1940 году было сформировано 42 училища. Всего к началу войны работало 19 академий, 10 военных факультетов при гражданских выс- ших учебных заведениях, 7 высших военно-морских училищ, 203 во- енных училища и 68 курсов усовершенствования. В 1941 году в военно-учебных заведениях и на курсах обучалось свыше 300 тыс. слушателей и курсантов '. В первой половине 1941 года было направ- лено в войска из училищ и академий почти 70 тыс. выпускников. Пристальное внимание наркому пришлось уделять кадровым воп- росам, ибо реорганизация армии, в частности переход войск на новые штаты, вызвала большую перестановку кадров. Многие командиры среднего и старшего звеньев были повышены в должностях или пере- ведены на службу в технические рода войск. Немало огорчений вызывало у него то, что многие из них с трудом приобретали опыт работы в новых должностях. Отрадным он считал, что удалось долж- ности командующих округами и армиями на 100 процентов укомплек- товать генералами, имевшими боевой опыт, 70 процентов из них закончили высшие военно-учебные заведения. В августе 1940 года Указом Президиума Верховного Совета СССР в Советских Вооруженных Силах было установлено единоначалие, упразднен институт военных комиссаров и введен институт замести- телей командиров и начальников по политической части. Командир- единоначальник нес полную ответственность за обучение, матери- ально-техническое обеспечение войск, воспитание личного состава. Введение единоначалия укрепляло авторитет командиров и улучшало условия для повышения боевой готовности войск. В мае 1940 года были установлены генеральские и адмиральские звания для высшего командного состава армии и флота, в ноябре 1940 года — новые звания для рядового и младшего начальствующего состава. Сложной задачей военного строительства, которой новый нарком отдал много сил, являлось обеспечение оптимального соотношения между видами вооруженных сил. С одной стороны, требовалось про- должить усиленное развитие таких технических видов вооружен- ных сил, как авиация, войска противовоздушной обороны и военно- морской флот. А с другой — необходимо учитывать, что вероятные противники — Германия и Япония — имеют большие сухопутные армии, и военные действия развернутся прежде всего на сухопут- ных фронтах. Был взят курс на то. чтобы при общем увеличении численности вооруженных сил еще быстрее возрастал удельный вес сухопутных войск. К началу Великой Отечественной войны он 1 См.: История второй мировой войны 1939—1945. М., 1975, т. 3, с. 417. 223
достиг четырех пятых общей численности армии и флота. Одновре- менно с решением этих принципиальных вопросов нарком был погло- щен совершенствованием боевой учебы войск. Никогда, кажется, еще не проводилось у нас в армии столько всякого рода учений, маневров, инспекторских проверок. Вернусь теперь к тем дням, когда мне посчастливилось работать с Семеном Константиновичем бок о бок. ...По выходе из окружения в район города Гадяч я получил но телефону распоряжение нового командующего войсками Юго-Запад- ного фронта (этот пост теперь, после гибели Кирпоноса, занимал маршал С. К. Тимошенко) оказать помощь в управлении войсками командованию 21-й армии. Л по исполнении этого поручения мне приказали выехать в штаб фронта, который находился в Харькове. По дороге я обратил внимание, что в тылу у нас почти не осталось войск — все брошено к линии фронта. Большая часть оборонитель- ных работ велась населением. Лишь на подступах к Харькову на строительстве укреплений можно было кое-где увидеть людей в сол- датских шинелях. И вот я у начальника штаба фронта генерал- майора Александра Петровича Покровского. Выслушав не прерывая, мой доклад, он без каких-либо разъяснений направил меня к марша- лу. Семен Константинович поднялся из-за стола, поздоровался и стал расспрашивать о подробностях наших действий при выходе из окру- жения, затем сообщил, что намерен оставить меня в штабе фронта, и приказал быстрее входить в курс дела и готовиться заменить гене- рал-майора А. И. Штромберга на посту начальника оперативного отдела — заместителя начальника штаба фронта (Штромберг должен был уехать в распоряжение Ставки). И вот я в кабинете Альберта Ивановича. Он с интересом выслушал мой рассказ о борьбе наших войск во вражеском кольце. Ответив на все его вопросы, я в свою очередь попросил генерала ввести меня в курс событий. Обстановка оставалась напряженной. Фронт был сильно растянут, в распоряжении нашего командования отсутство- вали резервы. Было еще одно обстоятельство, резко ослаблявшее устойчивость нашей обороны,— это оперативное положение сосе- дей — Брянского и Южного фронтов. Гудериан мощным танко- вым клином рассек левое крыло Брянского фронта и далеко про- двинулся на орловском направлении. Наш правый фланг оказался обнаженным. Сильно ухудшилось и положение левого соседа. Про- тивник сосредоточил против Южного фронта огромные силы и про- рвал его оборону. Назревала необходимость и здесь отводить войска. Маршала С. К. Тимошенко все больше беспокоило положение па нравом крыле фронта. Связь с нашим северным соседом нарушилась. Мне поручили немедленно связаться с Генштабом, чтобы получить не- обходимые сведения о Брянском фронте. Вечером 6 октября это удалось. Однако оказалось, что и в Генштабе мало данных о положе- нии войск генерала Еременко. Известно было лишь, что враг на подступах к Орлу. 224
Угроза глубокого обхода фашистами правого крыла Юго-Западно- го фронта вынудили маршала Тимошенко просить у Ставки разреше- ния на отвод наших 40-й и 21-й армий на новые рубежи. Прежде чем санкционировать отход, Ставка попыталась использовать вы- годное положение 40-й армии по отношению к противнику, наседав- шему на войска Брянского фронта. Маршал Б. М. Шапошников предложил С. К. Тимошенко силами этой армии нанести удар на север. Но, взвесив обстановку, Семен Константинович заявил, что не сможет сделать этого: сил 40-й армии едва хватает, чтобы сдерживать натиск врага с запада. Вот тогда я убедился в том, насколько тверд в своих взглядах Семен Константинович. С его доводами в Ставке согласились сразу же. Наши правофланго- вые 40-я и 21-я армии получили приказ на отход. В это время сменился начальник штаба фронта. К нам прибыл генерал Павел Иванович Бодин. Вскоре же он вызвал меня и прика- зал: — Немедленно садитесь за подготовку проекта директивы на общий отход армий фронта. Он протянул мне документ. Пробежав его глазами, я не мог скрыть удивления. «...Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: Юго- Западному фронту с 17 октября начать отход на линию Кастор- ная, Старый Оскол, Валуйки, Купянск, Кр. Лиман; закончить его к 30 октября...» Это означало, что войска нашего фронта не только должны отсту- пить от 80 до 200 километров, но и оставить Харьков, Белгород, Донец- кий промышленный район. Я не мог прийти в себя. Что же вынудило Ставку принять столь трудное решение? Ведь я не мог забыть, как месяц назад в более безвыходной, как нам казалось, для нашего фронта обстановке Ставка проявила максимум настойчивости, чтобы не допустить от- вода войск на такое же примерно расстояние. А теперь, когда коман- дование фронта и не просит об этом, когда положение фронта куда более прочное, чем было в середине сентября, отдается приказ отхо- дить. Я не удержался и высказал свое удивление Боди ну. В это время нас вызвали к командующему. Маршал Тимошенко спросил наше мнение о документе Ставки, и я без обиняков выложил свои мысли. На это Семен Константинович сказал: — Вы наверняка это сами испытали: наблюдаешь бой из окопа — видишь одно, взберешься на высотку — обзор расширится, и заме- тишь такое, о чем раньше и не думал. Чем выше точка наблюдения, тем дальше видно. Вот так-то. Мы многого с вами не знаем. А из Москвы видят не только наш фронт. Учитывают там и прорыв Клейста к Таганрогу, и угрозу Ростову, и вражеские полчища у Москвы и Ле- нинграда. Если в сентябре на большинстве стратегических направле- ний установилось относительное затишье и Ставка могла рискнуть по- бороться за Днепр и Киев переброской резервов с других фронтов, то теперь, когда враг на подступах к Москве и у ворот Кавказа, она не только не сможет помочь нам. но и будет требовать, чтобы мы вы дел и- Н 3-445 225
ли часть сил в ее распоряжение. А фронт наш растянулся огромной дугой, удерживать врага все труднее. Что, если фашисты опять повер- нут танки Гудериана и Клейста в тыл нашего фронта? Чтобы вы- править положение, сил у пас уже не будет. Вот почему Москва не может сейчас рисковать и потому отводит наши войска. А не- человечески я очень хорошо понимаю ваши чувства, тем более что речь идет о родной мне Украине... Здесь же мы на огромной карте командующего наметили про- межуточные рубежи, направления и полосы отвода армий. При этом маршал обнаружил удивительное знание театра военных действий и помог нам наметить действительно наиболее выгодные промежуточ- ные рубежи отхода. Когда работа была закончена, он сказал, что с завтрашнего дня войска Южного фронта вновь переходят в его подчинение. — Теперь ваш штаб,— подчеркнул Тимошенко,— одновременно будет выполнять и роль штаба войск всего Юго-Западного направле- ния. Вам придется не только помнить о соседе — Южном фронте, но и наладить управление его войсками. До начала отхода оставалось около полутора суток. За такое короткое время нужно было проделать всю работу по организации сложного маневра огромной массы войск. Для всех офицеров штаба и управлений фронта с получением приказа на отход сутки пере- стали делиться на день и ночь. Работа требовала предельного напря- жения сил. Семен Константинович все это время помогал нам, также ни на минуту не сомкнул глаз. В 22 часа 15 октября собрался расширенный Военный совет фронта. Генерал Бодни зачитал директиву Ставки, а главком изложил свое решение, как всегда коротко и четко. Он был под- тянут, гладко выбрит. Глядя на него, никто бы не поверил, что по крайней мере трое суток он не спал. Нам, операторам, проект решения был известен, и думалось, что все в нем предусмотрено. Но, слушая маршала, мы убедились, что сделали немало упущений. Семен Кон- стантинович не только все их заметил, но и восполнил упущенное. В частности, он поставил конкретные задачи соединениям, выделен- ным в качестве подвижных резервов, наметил точный план маневра для всех войск, высвобождавшихся в связи с сокращением линии фронта. На Военном совете С. К. Тимошенко поражал всех своей бодростью духа н уверенностью в правильности принятого решения. Когда же я вскоре после заседания вошел в его кабинет, где маршал был один, он выглядел мрачнее тучи и сказал мне, употребив не свойственное ему вообще-то обращение ио имени и отчеству: — Иван Христофорович, невыносимо тяжело знать, что мы без боя отдаем врагу Донбасс, красавец Харьков — вторую столицу Украины, большую, довольно густо населенную территорию. Одно лишь меня успокаивает: не долго врагу властвовать над этими родными нам землями, соберемся с силами и изгоним захватчиков с Украины, а потом доберемся п до Берлина. Как считаете? — закон- чил он вопросом свои размышления вслух. 226
С. IV. Тимошенко и командующий войсками Ленинградского военного округа генерал-лейтенант М. II. Кирпонос. 1940 год — Думаю, что будет так, как вы говорите, но сил и времени это потребует немалых. Штаб фронта оставался в Харькове до 10 часов 18 октября, после чего ему предстояло передислоцироваться в Валуйки, оставив вспо- могательные пункты управления в Обояни и Чугуеве. Военный совет и часть аппарата фронтового управления переезжали сначала в Чу- гуев, а остальные сразу в Валуйки. Мне нужно было прибыть в Чугуев несколько раньше основной колонны, чтобы принять на себя управле- ние войсками и встретить командование Юго-Западного фронта. Прибыл я туда около 9 часов утра. Сразу же попытался войти в контакт со штабами армий. Но это оказалось не просто. С флан- говыми 6-й и 40-й армиями удалось связаться быстро, а штабы цен- тральных — 21-й и 38-й армий — разыскали по радио лишь через два часа. Отход осуществлялся в трудных условиях, гитлеровцы наседали очень крупными силами, стремясь наносить удары на стыках. Однако все наскоки врага успешно парировались. Вскоре прибыл Военный совет. Семен Константинович, выслушав 8* 227
мой доклад, отдал ряд уточняющих распоряжений армиям. К вечеру маршал, оставив в Чугуеве группу командиров во главе со своим заместителем генералом Ф. Я. Костенко, вылетел на основной команд- ный пункт в Валуйки. Я летел вместе с ним. Новый КН был уже полностью развернут. Связь действовала более или менее нормально. Маршал Тимошенко почти непрерывно вел переговоры с командармами. Убедившись, что отход армий Юго- Западного фронта проходит хотя и в тяжелых условиях, но без особых отклонений от плана, он все внимание сосредоточил на контроле за действиями Южного фронта. То и дело маршал вызывал на провод командующего этим фронтом генерал-полковника Я. Т. Че- ревиченко и командующего взаимодействующей с ним 56-й Отдельной армией генерал-лейтенанта Ф. Н. Ремезова. Черевиченко доклады- вал, что 12-я и 18-я армии отходят строго по плану, без каких-либо осложнений. Хуже на южном крыле фронта. 17 октября войска Клей- ста прорвались в полосе 9-й армии и овладели Таганрогом. Это известие конечно же взволновало и огорчило маршала Тимошенко, но он не проявил раздражения, так как знал, что разнос не поможет подчиненному. Спокойным тоном он предупредил командующего фронтом, что с падением Таганрога возникла угроза выхода про- тивника в тыл его войск. Чтобы не допустить этого, Семен Констан- тинович приказал немедленно усилить боевой состав 9-й армии средствами противотанковой обороны, наладить ее взаимодействие с 56-й Отдельной армией, оборонявшей Ростов. На помощь 9-й армии маршал пообещал перебросить полнокровную танковую бригаду с Юго-Западного фронта. После переговоров с Черевиченко он сказал: — Враг яростно рвется к Ростову, дайте мне подробные сведения о силах, обороняющих город. Мы быстро собрали эти данные. 56-я Отдельная армия только еще формировалась из войск Северо-Кавказского военного округа. К 17 октября ее две стрелковые и одна кавалерийская диви- зии успели занять оборонительный рубеж в тылу 9-й армии, в 25 кило- метрах западнее Ростова. В гарнизоне Ростова имелись артиллерий- ское и военно-политическое училища и несколько отдельных полков, всего немногим более 6000 человек. За пределами города в распоря- жении командарма-56 находились одна кавалерийская дивизия, отряд кораблей и еще несколько частей. Когда мы доложили главкому об этом, он, сокрушаясь, сказал: — Этих сил явно не хватит, чтобы остановить танковую армию Клейста в случае ее прорыва к Ростову. О слабых сторонах обороны ростовского направления маршал доложил в Ставку. Б. М. Шапошников сообщил, что па усиление армии генерал-лейтенанта Ф. Н. Ремезова выделены три стрелковые, одна кавалерийская дивизии и отряды двух военных училищ из Краснодара. Активизируются оборонительные работы на подступах к Ростову и в самом городе, к ним широко привлекается местное насе- ление. Выяснив оперативную ситуацию на Южном фронте, Тимошенко резюмировал, что здесь противнику пока удается сохранить за собой 228
инициативу, и нам остается лишь надеяться на стабилизацию поло- жения. — Хорошо, что на Юго-Западном фронте мы твердо контролируем и направляем ход событий. Это в устах не терпевшего благодушия и самоуспокоенности главкома было большой похвалой. И в самом деле, благодаря жесткому контролю, установленному маршалом, войска отходили строго по плану, вопреки отчаянным попыткам вражеского командования помешать этому. Однако, выслу- шав очередной доклад Бодина, он проницательно подметил, что отвод войск осуществляется слишком линейно: большинство армий фронта имеют одноэшелонное построение сил и средств без их уплотнения на главных направлениях, без выделения сильных резер- вов. Рассматривая карту, Семен Константинович спросил: — Почему Гордое 1 разбросал все свои дивизии по фронту? Немед- ленно соедините меня с ним. Через несколько минут он уже говорил в трубку: — Здравствуйте, товарищ Гордов! Создается такое впечатление, что ваши дивизии разбрелись... Это не только затрудняет управление ими, но и обрекает армию на пассивность. А мы должны стараться и при отходе наносить противнику максимальный урон. — Товарищ главнокомандующий,— оправдывался Гордов,— враг все время норовит обойти наши дивизии, вклиниться в их стыки, вот и приходится повсюду держать войска. — Но вы не учитываете, что вытягивать войска в ниточку — это все равно, что за стеклянной перегородкой прятаться от града летящих камней. Ведь противник в любой точке легко разорвет эту нитку и пойдет гулять по нашим тылам. А у вас нет достаточных резервов, чтобы помешать этому. Совсем иначе бы получилось, если бы вы не разбрасывали свои силы, а создали мощные ударные кулаки. Тогда смогли бы крепко бить противника, чуть он попытается вклиниться в расположение ваших войск... Надо сказать, что маршалу Тимошенко, что называется, органи- чески была присуща неустанная забота о создании достаточно круп- ных резервов, причем он старался располагать их там. где можно было ожидать удара противника. Это не только позволяло вовремя пари- ровать вражеские атаки, но и сберегало наши силы. Дивизии и корпу- са, пока они находились в резерве, успевали пополниться людьми, вооружением и немного отдохнуть, чтобы со свежими силами вновь вступить в сражение. И эта его черта — я имею в виду заботу о нали- чии резервов — наглядно проявилась в разговоре с В. Н. Горловым. Приведу продолжение этого интересного разговора, запись его сохра- нилась в архиве. — Я прошу,— говорил командарм-21,— разрешить армии нс за- держиваться на промежуточном рубеже. Тогда мы выиграем время и оторвемся от противника, чтобы лучше организовать оборону на следующем рубеже. 1 Генерал В. Н. Гордов — командующий 21-й армией. 229
— Нет,— последовал ответ,— на промежуточном рубеже придет- ся обязательно задержаться. Иначе вы поставите под угрозу армию Подласа (40-я), которая вынуждена дожидаться отхода Брянского фронта. Слушая этот разговор, я невольно сравнил наше нынешнее по- ложение с летними событиями. Фашистское командование прилагало все усилия, чтобы окружить чаши отходящие войска своей излюблен- ной тактикой клещей, откусывая и перемалывая их по частям. Но то, что врагу иногда удавалось в первые недели войны, теперь не полу- чалось. Горький урок, полученный нами, в том числе и нашим главко- мом, не прошел даром. Мы приобрели опыт. Ядро почти всех наших соединений состояло теперь из обстрелянных бойцов и командиров. Воинское мастерство командного состава всех степеней, и в первую очередь оперативного звена, заметно повысилось. Наше командование стало лучше маневрировать резервами. Хотя условия для материаль- ного обеспечения войск ухудшились, партия и правительство сумели с максимальным эффектом использовать все ресурсы для поддержа- ния боеспособности армии. Благодаря героическому сопротивлению Харьковского гарнизона фашистская разведка прозевала отвод основных сил Юго-Западного фронта на новый рубеж, и, когда на рассвете 27 октября враг возобно- вил атаки, наши части были уже вне досягаемости его артиллерий- ского огня. У командующего 6-й армией вермахта генерала Рейхенау не осталось теперь никакой надежды на осуществление обходного маневра. Отход наших войск становился все более планомерным и организованным. Чувствовалось, что яростный отпор, оказанный фашистам на предыдущем рубеже, заметно охладил их наступатель- ный порыв. На фронте установилось небывалое еще затишье: из всех армий поступали донесения о полном спокойствии врага, а из 21-й и 38-й армий — о том, что там «потеряли» противника, то есть не имеют с ним боевого соприкосновения. «А не следует ли нам воспользоваться этим обстоятельством?» — подумалось мне. Ведь в значительной мере отвод войск фронта вы- зывался прорывом фашистских армий на московском и ростовском направлениях и вытекающей отсюда угрозой, что они обойдут паши фланги, как это было восточнее Киева. Но сейчас мы получили из Москвы сведения о том, что генеральное наступление немецких войск па столицу выдыхается, противник фактически остановлен в сотне километров от Москвы. Под Ростовом положение тоже по- степенно стабилизируется. Таким образом, мы можем закрепиться значительно западнее того рубежа, который указан Ставкой. А это улучшило бы наше общее оперативно-стратегическое положение. В частности, используя важную железнодорожную магистраль Ка- сторная—Лисичанск, мы получили бы возможность широко маневри- ровать силами между Юго-Западным и Южным фронтами. 'Когда я сообщил об этих размышлениях генералу П. И. Боди ну. он, улыбаясь, покосился на меня: — А вы знаете, я тоже думал об этом. Если нам удалось вырвать 230
некоторую передышку, то мы должны воспользоваться ею, чтобы за- крепиться на достигнутом сейчас рубеже... Чтобы убедить в необходимости такого шага главкома, был раз- работан хорошо аргументированный документ, но оказалось, что маршала не нужно убеждать — он сам об этом собирался говорить со Ставкой и сказал, что, как только будет получено согласие Москвы, сразу же отдаст приказ. — Немедленно разрабатывайте указания,— сказал он нам с Бо- ди ним. В те дни, в последних числах октября 1941 года, на главном мос- ковском направлении фашистские полчища стояли в 80—100 кило- метрах от столицы, а на юге враг нагло стучался в ворота Кавказа. Едва ли не самое трудное время переживали мы тогда. Успехи вермахта на Восточном фронте, казалось бы, достигли кульминации. Советским войскам как воздух требовались оружие и боеприпасы, а производство их резко сократилось. Предприятия, эвакуированные на восток, лишь развертывались на новых местах. Такой до предела острой и тревожной была ситуация, когда перед командованием наше- го Юго-Западного фронта возникла проблема: что же делать дальше, после закрепления па новом рубеже? О возможности перехода к ак- тивным боевым действиям, казалось, не могло быть и речи. Все натал- кивало на мысль о неизбежности пассивной обороны. И все же угрожающее положение на флангах фронта вынуждало искать иное решение. Справа от нас значительная часть сил Брянского фронта находилась во вражеском кольце. Слева положение не менее напря- женное: Ростову угрожала танковая армия Клейста. Мы в штабе* фронта много думали над перспективами действий наших войск. И чем глубже я анализировал обстановку, тем больше убеждался, что пассивно обороняться в таком положении равносиль- но гибели. Надо обязательно перейти к решительным активным дей- ствиям. Снова и снова прикидываю наши возможности. Трудно, но можно, хотя и с некоторым риском для этого, собрать довольно силе ную группировку на наших стратегических флангах. Показал свои расчеты начальнику штаба. Бодин всегда был сторонником активных действий и сразу же горячо поддержал меня. — Переход к контрнаступлению на флангах войск направления,— сказал он,— нам необходим не только для того, чтобы ликвидировать угрозу на них. Оно подин мет дух войск, которые сейчас морально измотаны длительным отступлением. Снова по карте изучаем оперативную обстановку. Чтобы на севере помочь войскам Брянского фронта, испытывавшим сильное давление противника, мы могли бы нанести удар к северо-западу от Касторпого. Однако на юге обстановка для немедленного удара сложилась более выгодно. Здесь войска Южного фронта нависли над растянувшимся левым флангом танковой армии Клейста. Если мы в этом месте рас- сечем фронт противника, а затем выи гем в тыл его ударной танковой группировки, то добьемся большого моральною и политического выигрыша, так как ликвидируем угрозу Ростову, а следовательно, и Северному Кавказу. Эти соображения я также высказал П. И. Боди- 231
ну, и он в принципе со мной согласился, сказав, что необходимо изыскивать силы и средства для удара в помощь войскам Брянского фронта. Подсчитываем силы и средства, которые можем привлечь к участию в наступательной операции на юге, графически изображаем на карте наш замысел. Докладывать главкому начальник штаба поручил мне: — Ты надумал — тебе и карты в руки. Не скрою, я очень волновался, понимая — не просто будет марша- лу одобрить эту инициативу подчиненного. Риск был немалый. Семен Константинович слушал мой доклад и внимательно рас- сматривал принесенную мною карту с жирными красными стрелами, нацеленными во фланг и тыл войск Клейста. Поразмыслив несколько минут молча, он сказал задумчиво: — Чтобы пойти на это, надо создать достаточно мощную ударную группировку северо-западнее Ростова. Южный фронт не располагает силами для этого. Стало быть, придется Юго-Западному фронту кое-чем поделиться с Черевиченко. А если завтра Ставка снова отберет у нас Южный фронт? Тогда все переданные туда силы и сред- ства безвозвратно уплывут от нас... Мы молчали. При нашей бедности в войсках довод весьма резон- ный. Маршал же после продолжительного изучения карты заключил: — И все же для общей пользы стоит пойти на риск. В этом эпизоде, мне кажется, очень явственно сказался стиль маршала Тимошенко: умение оценить дельное предложение, взять на себя ответственность за его реализацию, невзирая на риск, и без- отлагательно приступить к практическим шагам. Ведь одобрив мое предложение, он сразу же распорядился посчитать, что мы без особого ущерба для Юго-Западного фронта сможем перебросить на Южный, а затем, как бы размышляя вслух, продолжал: — Выявленные вами силы да плюс те резервные дивизии, кото- рые Черевиченко вывел в район Белой Калитвы для доукомнлектова ния, помогут нам создать костяк ударной группировки для будущего контрнаступления. — Неплохо было бы все эти силы собрать под единым командова- нием,— сказал Бодин. — Правильно,— согласился Тимошенко.— Создадим новое ар- мейское управление. Кстати, у нас в резерве появился опытный, проверенный в боях генерал Лопатин. Он только сегодня просил поскорее допустить его к делу. Вот над всем этим и подумайте, под готовьте необходимые расчеты и распоряжения. И не будем отклады ваты сегодня же обсудим все эти вопросы на Военном совете. Вечером заседал Военный совет. Он единодушно поддержал идею контрнаступления. Оставалось заручиться согласием Москвы. На- сколько мне помнится, первый разговор по этому вопросу состоялся 31 октября. Начальник Генерального штаба, выслушав главкома, высказал опасение: не слишком ли рискованно проводить сейчас большое наступление, не подорвет ли устойчивость Юго-Западного фронта передача части его сил соседу. «Без риска на войне не обойтись»,— лаконично заметил Тимошенко. 232
Маршал Б. М. Шапошников приказал обосновать наше предложе- ние в телеграмме на имя Верховного Главнокомандующего. В этот же день такая телеграмма ушла в Москву. В ней указывалось, что враг, выйдя в районы Харькова, Сталине (Донецк) и Таганрога, приоста- новил наступление подвижными силами в направлении Таганрог. Ростов и перешел к медленному вытеснению наших сил из Донбасса лишь силами пехоты. Далее разъяснялось, что 9-я армия Южного фронта и 56-я Отдельная армия не в состоянии удержать Ростов от ожидаемого мощного удара подвижных сил вермахта на этом направ- лении. Дальнейшее продвижение этих войск противника в тыл Южному и Юго-Западному фронтам могло реально угрожать изоля- цией Кавказа от Дона и Поволжья. Одновременно с этим открываются пути противнику на Кубань и в сторону Сталинграда. В заключение телеграммы указывалось: «Считая армию Клейста основной опасностью, нужно пойти на риск ослабления Юго-Западно- го фронта и усиления за его счет Южного фронта. Одновремен- но думаем приступить к формированию управления 37-й армии... Просим прислать: 30 тыс. винтовок, 500 ручных пулеметов, 250 станковых пулеметов, 200 противотанковых орудий. 150 полевых орудий и 200 танков». Мысль об активных действиях занимала не только нас, но и командующего войсками Южного фронта генерала Я. Т. Черевичен- ко, который запросил разрешения нанести короткие удары по против- нику ограниченными силами. — Нет смысла расходовать силы на булавочные уколы. Надо подготовить такой удар, чтобы противнику он надолго запомнился,— ответил на это главком, из соображений сохранения военной тайны не пускаясь в дальнейшие разъяснения. С 1 ноября на ростовском направлении установилось затишье. Вражеское командование, видимо, решало: брать ли город лобовым ударом или обходным маневром. Мы с П. 11. Водимым были евндете лями того, насколько скрупулезно главком вынашивал замысел наступления па ростовском направлении. Проанализировав все воз- можные варианты, он пришел к выводу, что вновь формируемую армию выгоднее всего ввести на левом фланге Южного фронта, на стыке 9 й и 18-й армий. Если фашистское командование намеревается нанести удар по левому крылу Южного фронта, то появление здесь пашей свежен армии создаст противнику немалые трудности, а если он все же будет атаковать Ростов в лоб, то новая армия совместно со своими соседями нанесет удар во фланг п тыл группировки Клейста. Ставка что-то медлила с ответом, и маршал Тимошенко решил, не ожидая окончательного решения Москвы, встретиться с командо вапием Южного фронта. Вылет был назначен на 8 часов утра. Всю ночь мы в штабе готовили расчеты и справки, касающиеся будущей операции. Нас особенно тревожила мысль о том, как фронтовое и армейское командования, которым практически пред- стоит решать все задачи, воспримут идею большого наступления. Ведь от этого во многом зависит успех. Об этих сомнениях мы доложили маршалу Тимошенко, и он 233
A in iff? рассказал нам, как иногда приходилось поступать во время граждан- ской войны. Готовилась крупномасштабная карта, на которой бело- гвардейские полки обозначались еле заметными пятнышками, а собственные алели огромными кругами, от которых в сторону врага устремлялись разящие стрелы. Когда какая-нибудь часть начинала отступать под натиском превосходящих сил белых, то вызывали ее командира, показывали на свою «психологическую» карту и сурово вопрошали: — Видишь, какая у тебя сила и какая у них? Командир чесал затылок, кряхтел и. искренне уверовав в пре- восходство своей части над полком беляков, смущенно бормотал: — Яка козявка меня кусает!.. Такую мы расчехвостим. И, бывало, действительно громил превосходящие силы врага. — Уверенность в своих силах,— резюмировал Семен Константи- нович,— это половина победы. Наши генералы, конечно, далеко превосходят командиров гражданской войны, но в данной ситуации неплохо было бы, если бы нам удалось представить армию Клейста этакой «козявкой» в сравнении с силами Южного фронта. Клейст, конечно, силен. И все же мы должны попытаться всеми способами показать его уязвимость... И мы с генералом Бодиным вынуждены были всячески умалять боеспособность армии Клейста в глазах командования Южного (J рен- та, поступая с ведома главкома вопреки непреложному правилу: не допускать недооценки противника. Маршал был прав — ведь предстояло преодолеть психологический барьер в сознании наших командиров, сложившийся в результате длительного отступления и, чего греха таить, подсознательного убеждения в неизбежности этого отступления из-за превосходства противника в технике. Утром мы были уже в Каменск Шахтинске на расширенном Военном совете Южного фронта. Из доклада начальника разведки фронта выяснилось, что на ростовском направлении Клейст намере- вается нанести главный удар силами трех танковых, одной моторизо- ванной дивизий и одного горного корпуса. Точно были определены фронт и направление наступления. Неизвестным оставалось лишь время его начала. Это сообщение заметно встревожило глав- кома. — Какие меры приняты ио отражению наступления противни- ка? — спросил он у Я. Т. Черевиченко. Однако командующий фронтом доложил о конкретных и, надо сказать, довольно эффективных мерах по парированию вражеского удара. Это успокоило маршала, и, когда все детали отражения ожи- даемого наступления врага были обсуждены, он подошел к висевшей на стене карте и внимательно оглядел собравшихся: — Ну а что же дальше будем делать, товарищи?! Все недоуменно молчали. Семен Константинович разъяснил: Вот отразим очередное наступление Клейста, а дальше что? будем отбиваться? А пе пора ли нам самим так ударить но чтобы он пе на Кавказ смотрел, а па дорогу в свой фатер- — Маршал усмехнулся: — Неужели моя мысль кажется вам Так и врагу, ля ид? 234
фантастической? Или так привыкли к обороне, что забыли, как наступают? — Мы же вам сами предлагали ударить по врагу,— возразил Черевиченко. Но вы, товарищ маршал, так и не ответили на наше предложение. — Да, Яков Тимофеевич, не ответил, потому что нас сейчас уже не устраивает разгром одной-двух дивизий противника. Пора нам подумать о большом наступлении. И именно здесь, под Ростовом. Только так мы можем сорвать план Гитлера прорваться на Кавказ. Он тянет свои щупальца к Кавказу, а мы, разгромив армию Клейста, отрубим их начисто. — Рада бы кума в рай...— мрачно отозвался Черевиченко.— Мы не прочь, да пока нам хотя бы задержать противника. Разгро- мить такую махину — танковую армию Клейста... И это когда все командиры жалуются, что сил не хватает даже для обороны... С каждым словом командующего Семен Константинович все боль- ше мрачнел. — Плохо, если подчиненные ваши так настроены,— пророкотал он сердито,— но еще хуже, когда вы, голова фронта, оказываетесь у них на поводу. Военачальник, нс верящий в успех дела, наполовину побежден.— Маршал перевел дыхание: — А кто сказал, что у нас нечем свернуть голову Клейсту? Сколько у вас на формировании ди ви зи й ? — Семь,— быстро ответил начальник штаба фронта генерал А. И. Антонов.— Пять стрелковых и две кавалерийские, да две танковые бригады. — Вот видите, какие у вас резервы. — Но для их укомплектования у нас недостает оружия,— возра- зил Черевиченко. — Москва поможет. Мы об этом уже просили Ставку,— Подумав, главком добавил: — С Юго-Западного фронта мы перебросим в ваше распоряжение две-три стрелковые дивизии, танковую бригаду, не- сколько артиллерийских полков, гвардейские минометы, к обеспече- нию операции привлечем большую часть авиации...— Видя, что ге- нералы, как завороженные, ловят его слова, маршал уже весело за- ключил: — Никто не спорит — Клейст силен, танков у него много. Но бьют-то ведь не только числом, но и уменьем! Пусть на всем Юго- Западном направлении у фашистов больше сил, чем у нас, но там, где мы решим нанести удар, мы сумеем добиться хотя бы небольшого перевеса за счет маневра с других участков. В общем, давайте думать не только о том, как остановить Клейста, но и как его уничтожить!.. Все оживились. Чувствовалось, что главком своим неукротимым оптимизмом и убежденностью зажег товарищей и мысль о крупной наступательной операции увлекла их. Маршал объявил, что от- ветственность за непосредственную подготовку и проведение опера- ции он возлагает на командование Южного фронта. На совещании были обсуждены п вопросы партийнополитической работы, которой Семен Константинович всегда уделял большое вни- мание. Он, в частности, сказал: 235
— Необходимо разъяснить каждому командиру и бойцу, что фашисты уже не те, что были в нюне. Они к наступающей зиме оказа- лись неподготовленными. Гитлер обещал им еще до осенних холодов закончить кампанию в России. А на деле вышла осечка. Моральный дух гитлеровской армии не блещет. Она понесла огромные потери. В оккупированных районах под ногами захватчиков горит земля. Это вовсе не значит, что у врага мало сил. Нет, он еще обладает большой мощью. И мы не можем обещать нашим людям легкой победы. Вой предстоят тяжелые. Фашисты будут и дальше упорно драться, опьяненные своей пропагандой. Но у нашего народа и его армии неисчислимые силы, в конце концов враг будет разгромлен. ...На аэродроме нас уже ожидал генерал Ф. Я. Фалалеев, выехав- ший сюда раньше. Он доложил главкому, что воздушная обстановка благоприятная. — Тогда даешь Воронеж! 1 — пошутил маршал и зашагал к само- лету. Видно было, что он в приподнятом настроении. Ночь прошла относительно спокойно, а утром началось... В 9 часов утра из штаба Южного фронта сообщили: вражеские войска перешли в наступление. Как и ожидалось, бронированные клинья Клейста вонзились в 9-ю армию, прикрывавшую дальние подступы к Ростову с северо-запада. Сообщение встревожило глав- кома. Натиск оказался настолько мощным, что наши войска были вынуждены с боями отходить. Судя по донесению Черевиченко, даже не зная подробностей, можно было понять, что положение 9-й армии становится угрожающим. Быстро проанализировав обста- новку, маршал, однако, не согласился с выводом Черевиченко, будто Клейст рвется на Каменск. Он пришел к выводу (который скоро подтвердился), что Клейст двинется на Шахты, в обход Ростова с севера. Тимошенко спросил у Боди на, чем можно помочь 9-й и 18-й армиям. Начальник штаба фронта ответил, что в распоряжение коман- дующего 18-й армией генерала В. Я. Колпакчи подходит 99-я стрел- ковая дивизия, а Ф. М. Харитонову можно передать кавалерийский корпус И. И. Хоруна. — Этого мало,— возразил главком. —Клейст бросил на армию Харитонова огромные танковые силы. Нужно сконцентрировать про- тив них большую часть всей нашей бомбардировочной и штурмовой авиации. Наметив общий план дальнейших действий, главком заверил командующего фронтом: события убедительно свидетельствуют, что мы правильно разгадали замысел Клейста, и потому нет основания опасаться его ударов на север и северо-восток. В эти трудные, полные тревоги для войск Южного фронта дни, когда все, казалось, висело на волоске, главком с присущим ему упорством не отказывался от мысли о наступлении. Он решительно потребовал от Я. Т. Черевиченко не ослаблять внимания к созданию 1 В этот момент КП Юго-Западного фронта располагался в Воронеже 236
ударной группировки войск в стыке 9-й и 18-й армий. Таков был характер Семена Константиновича: если он принимал решение, то прилагал все силы, чтобы его осуществить. Черевиченко не разделял оптимизма маршала Тимошенко. Он сказал, что хотя за положение 9-й и 18-й армий совершенно спокоен, тем не менее считает необходимым отвести их на некоторых участках. Это позволит сократить фронт и вывести в резерв две-три стрелковые дивизии, которые помогут Ф. М. Харитонову выправить положение. В возможности создать в такой обстановке ударную группировку для наступления Черевиченко сомневался. Он напомнил маршалу, что в четырех новых стрелковых дивизиях пока что нет ни артиллерии, ни пулеметов, не хватает даже винтовок. Главком обнадежил его: Ставка поможет, да и Юго-Западный фронт поделится. Одним словом, маршал дал понять, что никакие события на фронте не заставят его отступиться от задуманного. В доказательство этого он здесь же потребовал дать ему на подпись приказ о формировании 37-й армии, пока в составе 4, 176, 218 и 253-й стрелковых дивизий. До этого новая армия существовала только в нашем воображении. Теперь ее создание было официально утверждено. Однако и после переговоров с командующим Южным фронтом ни Води на, ни меня не покидала тревога за судьбу 9-й армии. Лишь маршал Тимошенко, во всяком случае внешне, оставался спокойным и уверенным. Между тем события на Южном фронте встревожили Москву. Маршал Шапошников вызвал главкома к аппарату и успокоился лишь после того, как С. К. Тимошенко заверил, что никакой катастрофы не произошло: 9-я армия Ф. М. Харитонова сражается с огромным упорством и в ее войсках поддерживается твердый порядок. И я снова убедился, насколько важны в сражении точный расчет и железная выдержка военачальника. Утром 6 ноября с Южного фронта вернулся наш штабной офицер. Он подробно рассказал, что происходило в армии Харитонова. Его сведения подтвердили, что Семен Константинович был прав. 6 ноября нас огорошил Ф. Я. Фалалеев: его летчики доложили, что в 30 километрах северо-западнее города Новошахтинска вся местность забита моторизованными и танковыми колоннами. Одних танков летчики насчитали полтысячи! И это против нескольких десятков танков, имевшихся в 9-й армии... Опасаясь, что под таким напором войска Харитонова не устоят, Черевиченко готов был ввести в бой все резервы, которые готовились для наступления. Начал он с того, что попросил главкома разрешить ему передать из резерва в 9-ю армию две стрелковые дивизии. — Не спешите,— ответил маршал и приказал 253-ю стрелковую дивизию держать пока в резерве, а 51-ю стрелковую включить в состав формирующейся 37-й армии. С. К. Тимошенко опять проявил завидную выдержку. Начальнику Генерального штаба, внимательно следившему' за событиями в полосе 9-й армии, он сказал, что данные авиаразведки еще надо уточнить. 237
а для поддержки Черевиченко он выделит не менее половины всей авиации Юго-Западного фронта. В заботах и тревоге встречали мы 24-ю годовщину Великого Октября. Военный совет Юго-Западного направления подписал вече- ром 6 ноября обращение к войскам обоих фронтов, в котором выражалась убежденность в полном п неизбежном уничтожении гитлеризма. В день Октябрьского праздника сражение в полосе Южного фронта достигло кульминации. Фашисты атаковали со всевозрастаю- щей настойчивостью, вводя новые резервы. Однако сломить со- противление войск генерала Я. Т. Черевиченко им не удавалось. Выступления И. В. Сталина на торжественном заседании Мос- совета и на Красной площади вызвали огромное воодушевление. В этот день войска с особым упорством контратаковали противника. Вечером 7 ноября, оценивая обстановку, маршал С. К. Тимошенко пришел к выводу, что наступление армии Клейста слабеет, враг вы- дыхается и надо ждать перелома в ходе сражения. В результате огромных потерь Клейст фактически вынужден был признать свое поражение. Настойчивые атаки его танков и моторизованных дивизий разбились о стойкую активную оборону нашей 9-й армии. Кое-где фашисты еще пытались атаковать, но эти удары невольно напоминали брызги разбившегося о скалистый берег грозного девятого вала. С. К. Тимошенко потребовал от командования Южного фронта не- медленно приступить к планированию и организации намеченного , ранее наступления. Верховный Главнокомандующий, нередко в последит1 дни лично справлявшийся у Тимошенко о положении наших войск на ростовском направлении, вызвал его к аппарату. Узнав, что тан- ковые атаки Клейста отражены с большими для него потерями, Сталин похвалил действия 9-й армии. Семен Константинович в ответ напомнил о готовящемся на- ступлении против Клейста и попросил окончательного решения. Вер- ховный Главнокомандующий после некоторой паузы ответил, что одобряет проведение задуманной операции. Не откладывая решение этого вопроса в долгий ящик, Тимошенко вскоре связался с начальником Генерального штаба и спросил его, какое решение принято по нашему ходатайству о подкреплениях для войск, которым предстоит участвовать в наступ- лении. Начальник Генштаба, сославшись на критическую обстановку под Москвой, ответил, что главком может рассчитывать только на имеющиеся у пего силы. Эта весть, хотя она и не явилась полной неожиданностью для Семена Константиновича, сильно его огорчила, так как шансы на решительный разгром Клейста убавились. Тем не менее он немедленно связался с командующим Южным фронтом и приказал ему форсировать подготовку к наступлению, не ожидая подкреплений из центра. Я. Т. Черевиченко ответил, что он и его штаб усиленно готовят наступательную операцию 238
и 12 ноября генерал Антонов привезет на утверждение главкома ее план. Намечалось силами вновь сформированной 37-й армии, частью сил 9-й и 18-й армий с утра 16 ноября нанести главный удар в общем направлении на Таганрог, чтобы во взаимодействии с 56-й Отдельной армией уничтожить главные силы Клейста и выйти на рубеж реки Миус. План был утвержден главкомом без серьезных поправок, и армии Южного фронта приступили к претворению его в жизнь. Однако вскоре Черевиченко доложил, что 16 ноября войска не смогут начать наступление, так как ряд частей и соединений не успевают сосредоточиться. Кроме того, привлекаемые к наступле- нию войска еще не полностью обеспечены теплым обмундированием. Главком не мог согласиться с такой оттяжкой и потребовал от Черевиченко принять самые решительные меры, чтобы начать наступ- ление в срок. Он считал, что все соединения первого эшелона успеют прибыть в исходный район, если не задержатся на станциях выгрузки. Надо сделать все и для того, чтобы обеспечить людей теплым обмундированием. Сообщив, что дает на усиление 3-й танко- вой бригады два десятка исправных танков, маршал пообещал Черевиченко к полудню 16 ноября приехать к нему для уточнения всех вопросов. Опасаясь, что Клейст может в любой момент предпри- нять новый удар по левому флангу Южного фронта. Семен Константинович в заключение сказал: — Харитонову передайте: два дня пусть держит фронт и — ни шагу назад! Он переговорил также со всеми командармами Юго-Западного фронта. Особенно долго и детально разговаривал с командующим 6-й армией генерал-майором Р. Я. Малиновским, так как она обеспечивала стык с Южным фронтом. 16 ноября С. К. Тимошенко в сопровождении группы генералов и офицеров, в которую входил и я, прибыл в Каменск-Шахтинскип, в штаб Южного фронта. Генерал Я. Т. Черевиченко огорошил нас сообщением о том, что дата начала наступления отложена, так как не все войска первого эшелона успели выйти в исходное положение. Мало этого, оказалось, что враг начал наступление в Донбассе, где оборонялась 12-я армия генерала К. А. Коротеева, а у нее нет резервов. В докладе Якова Тимофеевича явно проскальзывала мысль, что в условиях, когда противник прорвал фронт Коротеева и рвется на Первомайск, осуществление наступления становится проблематичным. Главком и сам, видимо, понимал, что обстановка действительно не очень-то благоприятная. и поэтому выслушал Черевиченко спокойно. Но заметил укоризненно: — Время-то не ждет. Вы думаете, что дальше легче будет? Мы не можем ждать, когда Клейст оправится и сам ударит по нашим войскам. Тогда — прощай наступление. Снова придется отбиваться... После этого главком приказал передать 12-й армии имевшуюся в резерве у Черевиченко дивизию. 239
— Но это же последний мой резерв! — возразил тот. — Ничего не поделаешь,— сухо заключил маршал.— Мы не можем, начиная серьезное наступление, оставлять позади себя необеспеченный тыл. Если сейчас не стабилизируем положение на стыке двух фронтов, то ударная группировка вашего фронта может оказаться между двух огней... Поэтому мы пойдем и на большие жертвы.— Повернувшись ко мне, он распорядился: — Сообщите товарищу Боди ну мой приказ: кавкорпус Бычковского передать из 6-й армии в 12-ю. Надеюсь, что Малиновский сумеет продержаться и без него... Ну, с этим покончено. Продолжайте свой доклад, товарищ Черевиченко. Командующий фронтом подошел к большой карте, висевшей на стене, и сообщил, что противостоящие Южному фронту войска 17-й полевой и 1-й танковой немецких армий обладают общим превосходством в силах и средствах, особенно в танках. Не совсем благоприятное соотношение сил складывается и на шахтинском направлении, где готовится наступление. Здесь против одиннадцати недостаточно укомплектованных стрелковых, четырех кавалерийских дивизий и четырех танковых бригад наших 9-й и 37-й армий Клейст пока имеет не менее шести-семи дивизий, в том числе две-три танковые. Но последние данные разведки свидетельствуют о том, что он спешно перегруппировы- вает свои силы к югу. А это означает, что враг отказывается от ударов на северо-восток и нацеливает войска прямо на Рос- тов... — То-то и оно,— вмешался главком.— Вот почему мы и должны торопиться с наступлением. Если Клейст ударит по армии Ремезова, она может не выдержать, и Ростов окажется в руках противника. Но Черевиченко доложил, что основные силы ударной груп- пировки фронта еще не закончили сосредоточение в исходном районе для наступления. В заключение он вновь повторил, что сил не- достаточно. — Да, сил маловато... —сказал главком и улыбнулся: — Но зато какие это войска! Закаленные в непрерывных боях, битые, но не сломленные... А за битого, как говаривал старик Суворов, двух небитых дают. Вы прикинули примерное соотно- шение сил? — Так точно. Черевиченко привел данные, которыми располагал его штаб. По пехоте войска нашей ударной группы будут обладать некоторым превосходством, по артиллерии наше преимущество совсем незна- чительное, а танков у противника больше, чем у нас. Что касается авиации, то силы примерно равные. У нас 72 истребителя, 119 бомбар- дировщиков и 13 штурмовиков. У противника в полосе действий нашей ударной группировки около 100 истребителей и свыше 60 бомбардировщиков. — Но приходится учитывать,— сказал генерал,— что мы собрали все, что могли, а противник может усилить армию Клейста авиацией 240
за счет маневра с других направлений. Как видите, наступать будет нелегко. — Вот и потягаемся на равных! А то фашистская пропаганда продолжает на весь мир трубить о непобедимости своих войск. Посмотрим, что она заноет, когда нам удастся побить их на равных, а в танках даже меньшими силами. И нам надо сделать все, чтобы наши бойцы и командиры уяснили не только военное, но и поли- тическое значение предстоящей операции. Член Военного совета Южного фронта Л. Р. Корниец заверил, что политработники уже получили на этот счет указания. — Тогда давайте уточним задачи войск ударной группы,— распорядился главком. Полистав блокнот, командующий фронтом изложил основные задачи наступающих войск. В конце доклада Черевиченко резюмировал: — Все наши силы задействованы, и в моем резерве почти ничего не остается. В этом основная наша слабость: в случае осложнений мы сможем повлиять на ход событий лишь путем маневра наступающими дивизиями. Главком поинтересовался, как командование фронта организовало тыловое обеспечение наступления. Черевиченко ответил, что ударная группировка располагает необходимым количеством боеприпасов и горючего, то есть в материально-техническом отношении наступле- ние можно считать подготовленным. С. К. Тимошенко с удовлетворением подвел итоги совещания: — Так что у вас, товарищи, теперь нет никаких серьезных основа- ний откладывать наступление. Вот завтра с восьми, а самое позднее с девяти часов утра и начинайте. Наскоро пообедав, маршал выехал в 37-ю армию. Ее штаб располагался в 25 километрах от Каменска-Шахти некого. Не прошло и часа, как мы уже сидели в просторной комнате и слушали доклад генерал-майора А. И. Лопатина. Он сказал, что, несмотря на недостаток времени, разведке удалось получить довольно подробные сведения о противнике. Выявлена группировка его сил и средств, непосредственно противостоящих армии. Анализ добытых сведений позволял предполагать, что гитлеровцы не ожидают нашего наступления. Однако Антон Иванович особо подчеркнул трудность преодоления обороны противника: придется бороться с большим количеством танков, укрытых в земле. Для их уничтожения нужно много артиллерии, а удалось собрать всего 235 орудий: на километр фронта наступления получается всего лишь 10—12 стволов, и даже на главном направлении не более 15 орудий На это маршал сказал, что активная поддержка нашей авиации в значительной мере восполнит недостаток артиллерии. 1 За нормальную плотность для прорыва обороны противника на главном направлении принималось 50—60 орудий, а в конце войны она доходила нередко до 200 — 250 и более стволов на километр фронта. 241 t
Начальник штаба армии полковник И. С. Варенников доложил о том, как конкретно спланирована наступательная операция. Общая глубина ее 80 — 100 километров. За первые четыре дня, с 17 по 20 ноября, армия должна разгромить противостоящие вражеские силы и продвинуться в южном направлении на 50 — 55 километров, до реки Тузлов, далее, повернув на юго- запад, войска к исходу 23 ноября должны во всей полосе наступления выйти на реку Миус. После этого операция могла развиваться но различным вариантам, которые зависели главным образом от действий противника. Если главные силы Клейста окажутся отрезанными, то намечалось организовать их разгром в котле, а если им удастся ускользнуть за реку Миус, то предполага- лось развивать наступление к западу от этого рубежа. При развитии успеха в глубине вражеской обороны все танковые бригады будут во взаимодействии с кавалерийским корпусом использоваться для глубоких рейдов по немецким тылам. Маршал Тимошенко одобрил общий замысел операции, но предупредил: — Помните, товарищи, танков у нас значительно меньше, чем у Клейста, поэтому мы должны беречь их, не бросать в бой без тщательной разведки местности и системы противотанковой обороны противника. Надо, чтобы каждый танк прикрывало не менее одного-двух орудий. Поскольку оборона противника построена в виде отдельных опорных пунктов, не следует бросать танки в лобовые атаки на укрепления. Пусть танкисты избегают и столкновений с контратакующими вражескими танками. Если фашисты предпримут массированную танковую контратаку, ее надо отражать метким огнем с места из-за укрытий, а затем уже добивать врага во встречной атаке. Не забывайте — танков в резерве у нас пет, на пополнение рассчитывать не приходится. Москва сейчас сама в трудном положении и помочь нам пока не может... Об организации артиллерийского обеспечения доложил начальник артиллерии армии. Из его слов следовало, что основная часть артиллерии оставалась в руках командующего армией и командиров дивизий, что облегчало маневр ею, а это при пашей бедности имело важное значение. Маршал Тимошенко полностью одобрил такое планирование. При этом он не преминул упомянуть о последнем указании Верховного Главнокомандования по вопросам боевого применения артиллерии. Опыт показал преимущества шрапнели при стрельбе из полковых и дивизионных пушек по пехоте. Маршал по своему обыкновению старался вникнуть во все стороны предстоящего наступления. В частности, он много внимания уделил его инженерному обеспечению, чтобы добиться скрытности перегруппировки и сосредоточения войск, прикрыть заграждениями фланги армии и стыки между дивизиями, организовать строительство укреплений, рассчитанное на дезинформацию противника, обеспечить в ходе наступления форсирование четырех рек, разминирование дорог и мостов, прикрыть минами подступы к огневым позициям
артиллерии. Начальник инженерной службы сказал, что 12 саперных батальонов, которыми располагала армия, не в силах справиться с таким огромным объемом работ. Маршал рекомендовал привлечь на помощь пехоту. С глубокой заинтересованностью Семен Константинович выслу- шал доклад члена Военного совета армии. Дивизионный комиссар Н. К. Понов подчеркнул, что бойцы и командиры фактически будут впервые участвовать в крупном наступлении. За короткое время нужно добиться морального перелома, зажечь в людях наступательный порыв, особенно это касается бойцов, нс побывав- ших еще в боях, покончить с танкобоязнью, поскольку некоторые думают, что танков у фашистов видимо-невидимо. В этих целях политорганы армии выпустили десятки тысяч листовок о героях недавних боев, памятки по борьбе с фашистскими танками с указанием уязвимых мест вражеских машин. На митингах было принято обращение воинов 37-й армии к защитникам Москвы с призывом громить врага, гнать фашистскую нечисть с советской земли. В ходе обсуждения этого обращения выяснилось, что бойцы и командиры с восторгом восприняли весть о предстоящем наступлении. «Пора проучить гитлеровцев,— заявляли солдаты.— Пусть фашисты пробегутся по морозцу». Веседа в штабе армии затянулась до ночи. По всему было видно, что главком остался доволен положением дел. Должен сказать, что эта поездка с Семеном Константиновичем была хорошей школой для меня: став в дальнейшем командармом, а затем и командующим фронтом, при подготовке наступления вспоминал я уроки маршала Тимошенко, его дотошность и скрупулезность в проверке всего механизма, обеспечивающего успех, и вместе с тем умение идти на риск. Казалось, осторожный стратег сочетался в нем с лихим кавалерийским рубакой. Несмотря на поздний час, маршал проехал в штаб 9-й армии. Генерала Ф. М. Харитонова мы застали за работой. Он отдавал последние указания по завтрашнему наступлению. — Ну, как у вас дела? — спросил главком. — Все готово. Обе дивизии ждут сигнала. Семен Константинович подробно расспросил о важнейших деталях предстоящего наступления, поинтересовался настроением людей. Харитонов обстоятельно ответил на все вопросы, сказал, что настроение бойцов и командиров бодрое, все верят в успех. В штаб Южного фронта мы вернулись под утро. На отдых оставалось не более двух часов. Но, невзирая на огромную усталость, в девять утра все уже были на ногах. Выглянув на улицу, генерал Черевиченко чертыхнулся: из низко нависших туч моросил мелкий дождь, вокруг густой туман. Авиацию не поднять. Придется обходиться без нее. Маршал Тимошенко решительно махнул рукой: — Все равно будем наступать. Не ждать же нам у моря по- годы I 243
В 9 часов 40 минут Л. И. Лопатин доложил: «После 30-минутной артиллерийской подготовки четыре стрелковые дивизии при поддержке двух танковых бригад начали атаку». Подобные донесения поступили от генералов Ф. М. Харитонова и В. Я. Колнак- чи. Атака началась без поддержки авиации, что, конечно, осложнило дело. Весь день командующий Южным фронтом, которого не оставлял в покое главком, связывался с командармами и их штабами и требовал доклада о результатах наступления. Те отвечали лаконично: войска продвигаются. По опыту нам было уже известно, что такие неконкретные донесения поступают в том случае, если атака застопорилась. А тем временем от генерала Ф. Н. Ремезова пришло тревожное донесение: «Клейст повел наступление в стыке 317-й и 353-й стрелковых дивизий и развивает его с севера в общем направлении на Бол. Салы, Ростов». — Этого-то я и опасался! — огорченно воскликнул Тимошенко, прочитав донесение.— Ведь не раз говорил Ремезову: укрепляйте свой правый фланг. А он все доказывал, что Клейст ударит на левом фланге, вдоль дороги Таганрог—Ростов. Вот теперь враг нажал как раз там, где в армии самые слабые части. Чем теперь остановить танки Клейста? В ближайшем резерве у Ремезова всего лишь одна стрелковая дивизия и 6-я танковая бригада. А этого слишком мало. Итак, мы не успели упредить Клейста, а он, отмахнувшись от угрозы с севера, очертя голову бросился на Ростов, как голодная собака кидается на кость. Успеем ли мы схватить его за хвост и остановить? Для этого нужно стремительное продвижение 37-й армии ему в тыл. Но пока этого не получалось. Таким образом, первый день наступления не принес желанно- го успеха, а обстановка тем временем стала резко ухудшаться. Командующий 12 й армией донес, что вражеские войска вклинились в нашу оборону на 15 километров. Еще более тревожные сведения поступили от генерала Ф. Н. Ремезова. Он сообщал, что во второй половине дня свыше сотни вражеских танков прорвались и оказались всего в 12 километрах севернее Ростова. Стало ясно, что завтрашний день для защитников города будет еще более тяжелы м. Тимошенко приказал Черевиченко передать командармам требование: с утра 18 ноября усилить нажим и к концу дня выйти не на реку Левый Тузлов, как предусматривалось планом, а значительно глубже, чтобы прорваться в тыл 14-му моторизованному корпусу в ра га. Следующий день не внес ясности в ход сражения: наступающие войска продвигались медленно, с тяжелыми боями, подолгу задерживаясь у населенных пунктов, которые противник успел подготовить к обороне. А положение защитников Ростова еще больше ухудшилось. Как и предполагал главком, прорвавшиеся гитлеровские танки ночью уничтожить не удалось. Утром одна их группа
устремилась на северную окраину Ростова, а другая — в тыл дивизиям, оборонявшимся к западу от города. Генерал Ремезов принял энергичные меры — бросил в раной боя свои резервы. Противник, потеряв 35 танков, откатился. Чтобы приободрить командарма, маршал, вызвав его по прямому проводу, рассказал, как развивается наступление ударной группы Южного фронта: «У противника завтра с утра начнется серьезный кризис. Он должен будет потянуть все на север или начать отход на запад, поэтому все зависит от вас. Схватите противника за хвост и держите, постарайтесь сковать. Пусть не смущает вас превосходство врага в танках». Ремезов ответил, что принимаются все меры, чтобы не допус- тить вражеские части в Ростов. Бои становились все ожесточеннее. И главком, и командующий Южным фронтом пришли к убеждению, что нужно предпринимать самые решительные шаги, чтобы добиться перелома в ходе наступления. Накануне я высказал мысль об изменении задачи кавалерийскому корпусу И. И. Хоруна. По плану он должен бы наступать на запад, то есть в тыл тем вражеским дивизиям, которые оборонялись перед войсками 18-й армии. А нам важно было как можно скорее сломить сопротивление частей противника, которые держали наш> главную ударную силу — 37-ю армию. У меня родилась идея — бросить кавкорпус не на запад, а на юго-восток, в тыл частям 14-го немецкого моторизованного корпуса, которые продолжали оказывать отчаянное сопротивление войскам 37-й армии. Еще вчера это предложение показалось С. К. Тимошенко не совсем удачным, и он не согласился с ним. Теперь развитие собы- тий заставило его взглянуть на дело другими глазами. И маршал решил изменить задачу кавкорпусу и, усилив его танковой бригадой, двинуть на восток. Навстречу кавкорпусу должны были ударить по противнику 66-я кавалерийская дивизия и 112-я танковая бригада 9-й армии. Выход этих сил в тыл частям 14-го моторизованного корпуса немцев обрекал его на гибель. А для обеспечения кавалеристов от ударов с запада главком приказал ввести в стыке 18 й и 37-й армий 295-ю стрелковую дивизию. Тимошенко начал с непреклонной настойчивостью проводить этот замысел в жизнь. Он связался по телефону с командующим 9-й армией и потребовал немедленно направить кавалерийскую дивизию и танковую бригаду на Аграфеновку. Вслед за Ф. М. Харито- новым главком вызвал к прямому проводу командующего 37-й армией, разъяснил ему замысел ввода кавкориуса с нового направ- ления. — Все ясно,— обрадовался А. И. Лопатин,— постараемся кав- корпус с наступлением темноты вывести в намеченный район, чтобы он мог оттуда нанести удар в тыл противнику. Гуда же двинем и одну стрелковую дивизию. Главком посмотрел в окно и ответил:
— Ждать темноты не надо. Густой туман скроет перегруппи- ровку. Кавкорпус и стрелковую дивизию выдвигайте немедленно. ...Ремезов сообщал, что бои под Ростовом не стихают. Сегодня с трудом удалось отбить атаки 14-й немецкой танковой дивизии, пытавшейся отрезать город с востока. Командарму приходится спешно перегруппировывать свои силы. Замысел главкома начал осуществляться 19 ноября, когда в районе Миллерово появились кавалеристы генерала Хоруна, сопровождаемые танками. Стремительное продвижение в тыл фашистам заставило их дрогнуть. Отступающего противника преследовала наша авиация. Начавшийся развал обороны в полосе 14-го немецкого корпуса, однако, не отрезвил Клейста. Он бешено рвался в Ростов. Стремясь отрезать войскам генерала Ремезова пути отступления, Клейст бросил 20 ноября три крупные группы танков на станицу Аксай- скую, на северную окраину Ростова и на Красный Город-Сад. Фашисты потеряли треть своих боевых машин, но прорвались в город. В руках немецкой мотопехоты оказался железнодорожный вокзал. Ремезов сообщил, что его армия рассечена на две части. Гитлеровская ставка, стремясь сковать наши резервы и тем самым облегчить Клейсту захват Ростова, усилила натиск на других участках. 19 ноября гитлеровцы захватили город Тим. Упорно лезли они на Первомайск. Не ослабевал нажим противника на стыке нашего и Западного фронтов. Это вынудило главкома временно возложить на генерала Я. Т. Черевиченко все заботы по продолжению наступления, а самому возвратиться в штаб Юго-Западного фронта. К утру 21 ноября мы были уже в Воронеже. Тимошенко сразу связался по телефону с командующим 40-й армией генералом К. И. Подласом. — Как случилось, что противник захватил Тим? — спросил маршал.— Разведка ваша, видимо, плохо работает. — Сильным быть на всем фронте невозможно,— ответил командарм.— Мы в одном месте укрепимся, а противник бьет в другом, вот и случаются такие неожиданности. — Пассивных всегда бьют,— возразил главком.— Вы ждете, когда вас ударят, а нужно самому быть первым. Затем Семен Константинович вел переговоры с генералом Ф. Я. Костенко. Тот его успокоил, сказав, что положение на стыке с Западным фронтом несколько упрочилось. В 16 часов 21 ноября генерал Ф. Н. Ремезов донес, что его войска оставили город и переправились по льду на южный берег Дона. Эта весть опечалила всех, особенно главкома. — Опоздали! — воскликнул он.— Клейст уже в Ростове. . .— По тотчас же стукнул кулаком:— Но мы ему еще покажем, где раки зимуют! И действительно, Клейсту радоваться было нечему: с северо- запада с нарастающей силой наваливалась на его войска ударная группа Южного фронта, а с востока по-прежнему противостояла 246
С. К. Тимошенко среди авиаторов 1 го Украинского фронта. Справа сидит К. А. Вершинин наша 56-я армия, которая тоже в любой момент могла нанести контрудар. Опасаясь, что фашисты опомнятся и, покинув город, побегут на запад, Тимошенко отдал приказ генералу Черевиченко всеми силами 37-й армии продвигаться на юг. О повороте на Ростов в тот день и речи не было: главком знал, что Клейст не настолько прост, чтобы покорно ожидать, когда ловушка захлопнется. Положение армии Ремезова нас нс беспокоило — наступать на нее в такой обстановке мог решиться только сумасшедший, тем более что Станка, несмотря па тяжелое положение под Москвой, приняла в этот день решение отдать Ремезову три свежие стрелковые Дивизии и три стрелковые бригады. Маршал был недоволен. Он считал — и совершенно справедливо,— что резервы следовало бы ввести в полосе наступления ударной группировки Южного фронта. Это имело бы для армии Клейста более губительные последствия. 22 ноября в шестом часу утра пришла телеграмма из Москвы. Ставка указывала, что потеря Ростова не меняет задачу войск Южного фронта: они должны усилить нажим на Таганрог. В Москве правильно оценили обстановку и тоже ждали, что Клейст поспешит выскочить из ловушки. Весть о том, что враг захватил Ростов, вызвала у наших наступаю щих воинов взрыв ярости. Бойцы неудержимо рвались вперед. 22 ноября Я. Т. Черевиченко доложил, что противник не выдерживает 247
натиска наших войск н, бросая тяжелое вооружение и технику, откатывается. И снова мы в мучительном раздумье. Если Клейст побежит, то нужно бить на Таганрог и выйти на пути его отступления, а если — чем черт не шутит! — он будет упорно сидеть в городе, то пе лучше ли повернуть 37-ю армию на Гостов? Главком потребовал от разведки выяснить намерения врага. Но это было непросто. А пока приходилось гадать. Как всегда в таких случаях, мнения разделились. Генерал Черевиченко доказывал, что надо продолжать наступать на Таганрог: ведь до него оставалось всего 90 километров. У Павла Ивановича Бодика было другое мнение. Он считал, что Клейсту его прусская чванливость не позволит добровольно бежать из Ростова. Значит, нужно повернуть на Ростов и бить но вражеской группировке, засевшей в городе. Я поддержал мнение командующего Южным фронтом, и С. К. Тимошенко первоначально принял решение развивать наступление в общем направлении на Таганрог. Но, конечно, не мое и Черевиченко мнение перевесило чашу весов. Спор решила позиция Ставки: И. В. Сталин и Б. М. Шапошников тоже нацеливали нас на Таганрог. К сожалению, 23 ноября, поскольку по всем внешним признакам выходило, что Клейст и не думает покидать Ростов, главком переменил решение. Сказалась его импульсивность, побороло желание поскорее освободить город. Реализация этого решения потребовала серьезной перегруппировки, что замедлило весь ход сражения. Клейст получал сравнительно длительную передышку — четверо суток. Когда идет сражение и военачальнику приходится принимать решение, что называется, вслепую, не зная замысла противника, то трудно сказать точно, какой выбор лучше. В свете фактов, которые известны нам теперь, приходится признать, что принятое тогда решение о повороте войск на Ростов являлось не совсем удачным. Не следовало нам терять дорогое время на рокировку армий поближе к Ростову. Намного выгоднее было бы развивать наступление прямо на юг с последующим постепенным поворотом наступающих войск фронтом на восток для удара па Ростов с запада. В таком случае мы не только не теряли драгоценного времени на рокировку, но и выходили бы на глубокие коммуникации армии Клейста, связывающие ее с главными силами группы армий «Юг». При отступлении из города войска Клейста наткнулись бы на соединения наших 37-й и 9-й армий. Главкому не терпелось поскорее выехать в район Ростова, чтобы быть поближе к наступавшим войскам. Но угрожающее положение на стыке с Западным фронтом задерживало его отъезд. Он по нескольку раз в день вел продолжительные переговоры с генералом Ф. Я. Костенко, который безвыездно находился па северном крыле Юго-Западного фронта. Маршал выдвигал своп требования, советовал, выделял в распоряжение Костенко подкрепле- ния, но все это мало что меняло, так как положение под Москвой 248
в связи с новым наступлением фашистских войск все более осложнялось. Лишь в начале ночи главкому удалось утрясти все вопросы, связанные с укреплением положения на стыке с Западным фронтом, и он снова переключился на ростовское направление. Вызвав к прямому проводу генерала Я. Т. Черевиченко, маршал дотошно расспросил его о развитии событий. Заканчивая переговоры, С. К. Тимошенко высказал уверенность, что Клейсту теперь не до наступления, а активизация его разведки на стыке армий Ремезова и Харитонова — это попытка выяснить, откуда ждать нового нашего удара. Поэтому нужно стремительным движением в направлении на Чал тырь (западнее Ростова) перерезать противнику пути подвоза со стороны Таганрога и подготовить всю авиацию для срыва попыток снабжать войска по воздуху. Маршал приказал подготовить листовки с предложением неприятелю сложить оружие во избежание напрасного кровопролития и сбросить их над городом, как только пути отхода врага будут перехвачены. Ставка нс возражала против решения главкома повернуть главные силы наступающих войск на Ростов. Вылет маршала на Южный фронт снова и снова откладывался. В полдень 25 ноября генерал Костенко сообщил, что фашисты вновь нанесли мощный удар по самым малочисленным нашим 3-и и 13-й армиям. Они оказали яростное сопротивление, с отчаянным упорством защищая каждый километр. Но на стороне противника было огромное превосходство в силах, и наши части таяли. Вечером 26 ноября маршал С. К. Тимошенко с группой генералов и офицеров Юго-Западного фронта вылетел на командный пункт Я. Т. Черевиченко. — Эх, Яков Тимофеевич! — воскликнул главком, здороваясь с командующим Южным фронтом.— Ускользнет от нас Клейст, если мы будем так медлить! Слишком затянулась пауза, а на войне за медлительность платят кровью... Когда намереваетесь продолжить наступление? Командующий доложил, что завтра вй часов утра 37-я и 9-я армии перейдут в наступление в общем направлении на Чалтырь, куда с ле- вого берега Дона будет наступать группа войск 56-й армии под командованием генерала Д. Т. Козлова. 37-я армия наносит главный удар через Генеральское на Султан-Салы, западнее Ростова, а 9-я армия — через Большие Салы на северную окраину города. — Удар должен быть стремительным,— сказал Черевиченко,— поэтому мы требуем от войск к концу первого же дня наступления обеспечить блокирование противника, находящегося в Ростове. В последующие дни ударами с нескольких направлений главные силы Клейста будут рассечены и уничтожены. Пока армии будут решать эту задачу, кавкорнус генерала Хоруна нанесет удар на юг, к Таганрогскому заливу, чем обезопасит наступающие армии от ударов с запада. Выслушав Черевиченко, главком сказал, как бы размышляя вслух: 249
— План хороший, но от замысла до его исполнении — дистанция огромною размера. Армия Клейста — одна из сильнейших ударных группировок фашистских войск, и она, естественно, будет ожесточенно отбиваться. В 9 часов утра 27 ноября началась атака. Выло холодно, и видимость была довольно приличной. Цепи наступавших но открытой местности солдат были видны издалека. Противник сопротивлялся яростно. На атакующих обрушился шквальный артиллерийский и минометный огонь. Гул от разрывов снарядов и мин перекрывался воем сирен пикирующих бомбардиров- щиков. Враг бросил в контратаку танки и мотопехоту. Но наши войска продвигались вперед, правда, значительно медленнее, чем было запланировано. Фашисты дрались с отчаянием обречен- ных. Наступление шло, как и предусматривалось планом, со всех сторон. С востока на соединение с войсками 9-й и 37-й армий ио топкому льдх Дона спешили в Ростов части 56-й армии. Первыми ворвались на улицы города 230-й полк НКВД под командованием подполковника Демина и полк ополченцев-ростовчан во главе с директором одного из заводов Варфоломеевым. С других направлений в город вошли передовые батальоны 343-й и 347-й стрелковых дивизий. Разгорелись ожесточенные уличные бои. Наступила ночь, утро, а они не прекращались. К концу второго дня наступления дивизии Клейста начали в панике покидать Ростов. Наши войска перешли в стремительное их преследование. Когда 29 ноября Тимошенко доложили об освобождении Ростова, он поспешил передать эту радостную весть Сталину. Верховный Главнокомандующий немедленно отозвался телеграммой па имя главкома и командующего Южным фронтом: «Поздравляю вас с победой над врагом и освобождением Ростова от немецко-фашистских захватФшов. Приветствую доблест- ные войска 9-й и 56-й армий во главе с генералами Харитоновым и Ремезовым, водрузившими над Ростовом наше славное советское Знамя». Семен Константинович приказал немедленно передать текст этой телеграммы в войска. Характерно, что, когда ему напомнили, что явно незаслуженно обидели бойцов и командиров 37-й армии, героические действия которых в первую очередь вынудили войска Клейста обратиться в бегство,— в приветствии же Верховного отмечались лишь заслуги 9-й и 56-й армий,— главком немедленно продиктовал телеграмму на имя Сталина, в которой указал особые заслуги войск 37-й армии в раз! роме Клейста и освобождении Ростова и просил отметить ее воинов. Ошибка была немедленно исправлена. В ходе наступления Южный фронт нанес врагу серьезный урон. Наши войска захватили 154 танка, 8 бронемашин, 244 орудия, 93 миномета, 1455 автомашин и другую боевую технику. Успех Южного фронта знаменовал не только крупное поражение немецкой 1-й танковой армии и других войск группы армий «Юг», он сковал под Ростовом почти все силы этой группы и не позволил 250
немецкому командованию за ее счет подкрепить свои войска, действовавшие иод Москвой. Весть о победе наших войск вызвала большую радость во всей стране. В адрес победителей шли бесчисленные приветствия как от трудящихся всех республик, так и от воинов других армий. Маршал С. К. Тимошенко излучал радость и удовлетворение. Он считал, что с Клейстом в основном покончено, и переключил все свое внимание па готовящееся наступление на северном крыле Юго-Западного фронта. Мне главком приказал вызвать к прямому проводу генерала П. И. Боди на. Тот доложил, что подготовка к наступлению идет полным ходом, но он весьма сомневался в силах 13-й армии, так как у нее всего 21 орудие. Тимошенко распорядился выделить генералу А. М. Городнянскому четыре артиллерийских полка и 200 противотанковых ружей. В связи с передачей 56-й армии в состав Южного фронта он решил побывать у Ф. И. Ремезова и заодно посмотреть, насколько пострадал Ростов, который хорошо знал еще в годы гражданской войны. Когда 1 декабря мы въезжали в город, бросилась в глаза надпись, выведенная черной краской во всю торцевую стену многоэтажного дома: «Ростов-то на Дону, а Клейст — на бобах!» Этот остроумный солдатский каламбур вскоре облетел все войска Южного фронта. Хотя гитлеровцы недолго хозяйничали в Ростове, их следы остались повсюду. Разрушено было около ста наиболее крупных и красивых зданий, почти полностью уничтожены пригороды. Не успели мы ознакомиться с боевым составом 56-й армии и обстановкой в полосе наступления ее войск, как из Воронежа поступила телеграмма. Генерал П. И. Бодни торопил главкома вернуться и принять руководство новым наступлением, теперь уже на елецком направлении. На следующий день мы побывали в войсках 56-й армии, продолжавших наступление на запад. Возвратились в Ростов поздним вечером. Все страшно устали. Я уже стал разыскивать местечко потише, где можно было бы вздремнуть немного, но тут прибежал адъютант главкома: — Вас вызывает маршал! Я поспешил в комнату, где разместился Тимошенко. — Ты что же, товарищ Баграмян,— забасил главком, стараясь придать своему голосу нотки раздраженности,— помалкиваешь о своих именинах? Я растерялся: в суматохе боевых будней совсем забыл, что мне стукнуло 44 года. Маршал улыбнулся, пожал мне руку: — Ну, Иван Христофорович, сердечно поздравляю. Желаю тебе дожить до-победы, а там уж ты по кавказским обычаям легко дотянешь и до столетнего юбилея. С рукопожатиями и объятиями кинулись ко мне и другие товарищи, собравшиеся в комнате. А с утра — новые хлопоты. Главком требовал ускорить движение 251
войск на запад. Генерал Я. Т. Черевиченко доложил, что наступаю- щим армиям поставлена задача выйти на року Миус и, с ходу форсировав ее, захватить плацдарм для дальнейшего наступления. Лишь 4 декабря главком, убедившись, что на Южном фронте события развиваются успешно, решил вылететь в Воронеж, чтобы начать новую наступательную операцию, на этот раз на северном крыле наших войск. Вечером 4 декабря наш самолет приземлился на аэродроме близ Воронежа. Среди встречавших был П. И Бодни. Главком сразу же стал расспрашивать начальника штаба о положении на северном крыле Юго-Западного фронта. Павел Иванович доложил, что наступление противника, начав- шееся 25 ноября, продолжается. Особенно мощный нажим ощущается в полосе 13-й армии, на елецком направлении. В связи с этим разрыв между двумя ударными группировками гитлеровцев, наступающими на Елец и Касторное, растет с каждым днем, что вынуждает их растягивать своп силы. Это нам на руку — легче будет нанести фланговый удар в тыл елецкой группировке немцев. Но операцию нам приходится начинать в условиях продолжающегося вражеского наступления. Сосредоточение нашей ударной группы войск должно закончиться к исходу 5 декабря. Пока еще не решено, как лучше использовать эти силы. Отдать их генералу А. М. Городнянскому в 13-ю армию? Но ему сейчас приходится отбиваться от противника, и эти войска могут оказаться скованными в оборонительных боях. Лучше, пожалуй, оставить их в распоряжении фронта, возложив руководство ими на генерала Ф. Я. Костенко, а в качестве органа управления выделить ему оперативную группу. — Подготовку операции нам нужно форсировать,— сказал Бодин.— Под Москвой явно затевается что-то весьма серьезное. Маршал Шапошников передал, что от нас требуется во что бы то ни стало приостановить отход 3-й и 13-й армий и надежно обеспечить стык с Западным фронтом в самом активном понимании этого слова... — Основное ясно,— прервал Павла Ивановича главком,— об остальном доложите в Воронеже... По машинам!..— скомандовал он, быстрым шагом направляясь к своему лимузину, но, открыв дверцу, вдруг задержался и подозвал меня: — Вот что, товарищ Баграмян, немедленно собирайтесь и выезжайте в район сосредото- чения ударной группы, назначаю вас начальником ее штаба, а командующим будет товарищ Костенко, которому во время проведения операции придется руководить и боевыми действиями войск 3-й и 13-й армий. Времени до начала наступления осталось в обрез, поэтому торопитесь... Таков был Семен Константинович: скор на решения и необычайно упорен в их осуществлении. В тот же момент я был просто обескуражен и, не сдержавшись, выпалил: — Начальник штаба уже есть, но штаба-то нет! — Возьмите в нашем штабе столько людей, сколько считаете нужным. Средства связи тоже получите. Все. Действуйте! 252
Я долго в задумчивости смотрел вслед удалявшейся машине маршала, осмысливая свалившуюся на меня словно снег на голову заботу, пока не услышал возглас Боди на: Иван Христофорович! Садись скорее в машину и поехали в штаб. В Воронеже мы сразу же засели за формирование временного штаба, а ночью погрузились в рабочий поезд, курсировавший между Воронежем и Касторной. На рассвете уже были на месте — на КП генерала Ф. Я. Костенко. Не буду здесь раскрывать ход Елецкой наступательной операции — я это подробно сделал в своей книге «Так начиналась война». Скажу лишь, что Семен Константинович неослабно и дотошно контролировал все наши решения и действия, а когда наступление достигло апогея, сам приехал к нам в Касторное и сразу же начал скрупулезно выспраши- вать о движении каждого наступавшего полка, о группировке частей противника, о ходе боевых действий. Его порадовало, что все наши сведения о противнике подтвердились и больших неожиданностей для наступающих войск в глубине вражеского расположения не предвидится. Узнав, что Костенко решил в этот день нацелить 34-ю мотострелковую бригаду на Ливны, Тимошенко одобрил: — Правильно делаешь, Федор Яковлевич. Пусть она поскорее займет Ливны. Это будет лучшим обеспечением вашего левого фланга. Пока мы беседовали с главкомом, фронтовые связисты уже тянули провода к его поезду. Не прошло и двух часов, а уже не только из 1 й гвардейской дивизии генерала И. Н. Руссиянова, но и из кавалерийского корпуса В. Д. Крюченкина, как из рога изобилия, потекли донесения об освобождении одного населенного пункта за другим. Правофланговые гвардейские полки продвинулись более чем на 20 километров. Заметив, что Руссиянов все больше отклоняется на восток, маршал потребовал от него объяснений. Тот ответил: — Гонимся за противником. — А вы не гонитесь и строго выдерживайте направление на север. Гитлеровцы от вас никуда не уйдут, если мы их окружим. Получив подобные же указания, и кавалеристы Крюченкина стали умело маневрировать. Убедившись, что наступление набирает силу и теперь уже фашистскому командованию не остановить его, С. К. Тимошенко решил возвратиться в Воронеж, где его ждали другие неотложные дела. Прощаясь с нами, он строго наказал: — Смотрите, не упустите елецкую группировку! Но и из Воронежа маршал постоянно интересовался ходом наших дел, давал ценные советы, неукоснительно требовал исполнения своих приказов. Все это, без преувеличения, сыграло важную роль в успехе Елецкой операции, а успех был значительным. В самом Деле, 6 декабря (на следующий день после начала контрнаступления под Москвой) была начата Елецкая операция ударом 13-й армии на вспомогательном направлении с целью сковать противника. 7 декабря в сражение вступила группа Ф. Я. Костенко. Преодолев 253
ожесточенное сопротивление врага, она нанесла удар в тыл елецкой группировке гитлеровцев. 9 декабря Елец был полностью освобожден, а спустя четыре дня, 13 декабря, в железном кольце оказались основные силы 34-го армейского корпуса врага, еще через три дня, 16 декабря, они были уничтожены. Таким образом, в результате Елецкой операции войска правого крыла Юго-Западного фронта продвинулись на 80—100 километров, освободили от оккупантов более 8000 квадратных километров территории, 400 населенных пунктов, в том числе города Елец и Ефремов. За 10 дней наступления было уничтожено 16 тыс. гитлеровских солдат и офицеров, захвачено 150 орудий, 250 пулеме- тов, свыше 700 автомашин и много другой техники врага. Войска оперативной группы не только ликвидировали так называемый елецкий выступ и нанесли поражение 2-й полевой армии, но и приковали к себе часть сил 2-й танковой армии противника, оказав этим существенную помощь другим войскам, участвовавшим в контрнаступлении под Москвой. В дальнейшем моя служба иод руководством Маршала Советско- го Союза Тимошенко продолжалась более полугода, наши взаимо- отношения стали еще более тесными, так как по его представлению я в конце декабря 1941 года был назначен начальником оперативной группы Юго-Западного направления, игравшей фактически роль штаба этого направления. Мы пережили с ним радость боевого успеха в Барвенково-Лозовской наступательной операции, осущест- влявшейся в январе 1942 года, и горечь неудачи в драматическом Харьковском сражении весной 1942 года. Едва ли есть смысл подробно говорить об этом. Думаю, что уже из предыдущего повествования внимательный читатель мог уловить основные моменты полководческого почерка маршала Тимошенко: его поистине неугасимый оптимизм, умение смело брать на себя ответственность за принципиально новые решения, суровая, каждодневная требовательность, забота о росте кадров, однако без всякой бюрократической опеки. Я лично всегда считал и считаю, что в моем становлении как командира Семен Константинович сыграл важнейшую роль. После того как мы расстались с Семеном Константиновичем летом 1942 года, то есть во втором и третьем периодах Великой Отечестве и ной войны, он в качество представителя Ставки успешно осуществлял координацию действий ряда фронтов. Так, в июне 1943 года мы видим его на Кубани, где он выполняет нелегкую миссию по обеспечению взаимодействия войск Северо-Кавказского фронта и кораблей Черноморского флота. Командующий фронтом генерал Иван Ефимович Петров говорил мне, что представитель Ставки хорошо помог при планировании и осуществлении весьма сложной Новороссийско-Таманской операции. Несомненна заслуга 254
Семена Константиновича в деле разгрома войск вермахта на так называемой Голубой линии на Кубани, а затем и на Таманском полуострове, так же как при форсировании Керченского пролива и овладении плацдармами в Крыму. Весной 1944 года Семен Константинович был представителем Ставки на 2-м и 3-м Прибалтийских фронтах. Тогда мы с ним встретились как старые друзья. Он пригласил меня, как командующе- го 1-м Прибалтийским фронтом, в свою штаб-квартиру, располагав- шуюся близ КП генерала армии М. М. Попова, тогдашнего ко- мандующего войсками 2-го Прибалтийского фронта, с тем чтобы посоветоваться по ряду проблем, вставших тогда перед нами в При- балтике. Он был, как обычно, исполнен оптимизма и уверенности в скорой блистательной победе над врагом. Помню, что Семен Кон- стантинович дал немало ценных советов обоим своим «подшефным» командующим генералам М. М. Попову и И. И. Масленникову. За- помнилось мне, как он, встретив меня отеческими объятиями, го- ворил: — Рад, от всей души рад за тебя, Иван Христофорович. Слежу за твоими успехами и надеюсь, что рано или поздно настанет время, когда буду иметь возможность поздравить тебя с маршаль- ской звездой. Молодежь должна сменять нас, стариков. Когда я сказал этому «старику», которому не исполнилось еще и 50 лет, что я всего на два года моложе его, он был искренне удивлен. С июня 1944 года маршал Тимошенко успешно координировал действия ’2, 3 и 4-го Украинских фронтов при проведении ими операций на южном крыле советско-германского фронта. Здесь он, будучи представителем Ставки, внес весомый вклад в разработку и осуществление ряда важнейших операций, таких, например, как знаменитая Ясско-Кишиневская, вошедшая в историю советского военного искусства как образец стремительного окружения против- ника и столь же быстрого его разгрома в условиях горно-лесистого театра военных действий. Помню, что Матвей Васильевич Захаров, являвшийся в то время начальником штаба 2-го Украинского фронта, впоследствии с большой благодарностью отзывался о помо- щи Тимошенко в многотрудных операциях. В послевоенный период маршал С. К. Тимошенко, находясь на постах командующего войсками ряда военных округов, в том числе Велоруеского и Южно-Уральского, а затем генерального инспектора Министерства обороны СССР, отдавал много сил дальнейшему укреплению обороноспособности нашей страны, активно участвовал в общественно-политической жизни. В период работы в Белоруссии и на Украине он избирался членом Центральных Комитетов Ком- партий этих республик. Начиная с XV111 съезда ВКП(б). он являлся членом ЦК партии. В этот же период Семен Константинович был депутатом Верховного Совета СССР ряда созывов. Особую роль в послевоенные юды сыграла его деятельность на посту 255
председателя Советского комитета ветеранов войны, когда он максимум энергии отдавал благородному делу военно-патриотиче- скою воспитания трудящихся, особенно молодежи. За выдающиеся заслуги перед Родиной Семен Константинович был дважды удостоен звания Героя Советского Союза, награжден орденом «Победа», пятью орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, пятью орденами Красного Знамени, тремя орденами Суворова I степени и многими медалями, а также орденами и медалями других государств.
И. С. КОНЕВ Одна из наиболее памятных встреч с Иваном Степановичем Коневым пришлась на последние предвоенные дни Я был тогда начальником оперативного отдела — заместител» м начальника штаба Киевского Особого военного окрхга. Отовсюду поступали сведения одно тревожнее другого. I птлер лихорадочно наращивал силы в приграничных районах. Советской стороне не оставалось ничего иного, как принимать контрмеры. 1л июня мы полечили из Наркомата обороны приказ начать выдвижение стрелковых корпусов второго эшелона к границе. !• 3 «5 257
В отделе шла напряженная работа: мы вносили необходимые изменения в планы прикрытия границы, готовили карты по основным операционным направлениям, разрабатывали маршруты движения войск. А тут еще прием и размещение двух армий — 16-й М. Ф. Лукина и 19-й И. С. Конева... Реальная угроза войны заставила корректировать все наши учебные, хозяйственные и строительные планы. Мой телефон не переставал звонить: одни просили вернуть части, взятые командованием округа на выполнение различных заданий, другие — ускорить прибытие артиллерии с полигонов, третьи — пополнить транспорт. С головой погрузившись в работу, я и не заметил, как кто-то вошел в мой кабинет. — Здравствуй, Иван Христофорович,— послышался вдруг звуч- ный веселый голос. Оторвав взгляд от карты, я увидел генерал-лейтенанта Ивана Степановича Конева. Впервые судьба свела нас еще в 1927 году в гурзуфском санатории, где мы близко познакомились и подружи- лись. И. С. Конева отличали твердый характер, остроумие, задушевность. Он был начитанным человеком и отдавал книге чуть ли не каждую свободную минуту. В стиле его поведения было что-то фурмановское, комиссарское. Наши служебные интересы во многом совпадали — оба мы командовали полками. И в Гурзуфе сошлись очень быстро. Прошло несколько лет, и мы встретились — уже на более продолжительный срок — в стенах Военной академии имени М В. Фрунзе. Хотя учились на разных факультетах, общались часто. После академии я с неослабевающим интересом следил за быстрым продвижением Ивана Степановича по службе и искренне радовался его успехам. Накануне войны он уже командовал вой- сками Северо-Кавказского военного округа. Основная их часть и со- ставила 19-ю армию, с которой он прибыл в наш округ. Поговорить хотелось о многом, но оба были очень заняты. Иван Степанович попросил ознакомить его с обстановкой. Я рассказал о сложившемся положении. — Ну спасибо, что просветил! — сказал Конев.— А то у меня о нынешней ситуации на юго-западной границе было весьма туман- ное представление,— Он протянул на прощание руку: — Всего наи- лучшсго, Иван Христофорович. До встречи. Мы по-братски обнялись. И конечно же не думали тогда, что следующая наша встреча состоится, ни много ни мало, через год. Я со штабом округа выехал в Тернополь, а Ивана Степановича с его армией перебросили на Западный фронт. Вернусь, однако, к нашему знакомству в Гурзуфе. Мы тогда подолгу бродили по живописным окрестностям курортного города. Побывали и в открытом немногим более года назад Артеке. Глядя па загорелых ребятишек с красными галстуками, в их светящиеся счастьем глаза, Иван Степанович как-то сказал: — Вот за них, за их светлую жизнь сражались мы в гражданскую. Я узнал, что он мой ровесник, мы оба родились в декабре 258
1897 года. Происходил Иван Степанович из бедной крестьянской семьи из деревни Лодейно, расположенной примерно у границы нынешних Вологодской и Кировской областей. Мать Ивана Степановича умерла рано, но сиротой он себя не чувствовал: о ном заботились отец и сестра отца. Он вспоминал: — Помогать по хозяйству я начал чуть ли не сразу, как ходить научился, а в тринадцать лет бывал с отцом и на лесосеках, где валили мачтовые сосны, очищали от веток и откуда на волокушах тянули их к речке. В сельскую трехклассную школу Ваня поступил на год раньше, чем тогда принимали. Ему повезло: первым его учителем оказался хороший человек. Ученье давалось мальчику легко. Проходив в школу всего одну зиму, он вполне одолел грамоту, полюбил чтение и по просьбе соседей читал им письма, а то и газеты, иной раз попадавшие в вологодскую глушь. Слушая Ивана Степановича, я вспоминал свою первую учительницу — Елену Константиновну Иванову и думал о том, сколько же самоотверженных, чистых душой людей было в России, невзирая на гнет самодержавия и цар- ских сатрапов. Ваня дружил с деревенским кузнецом Артамоновым, бывшим ярославским рабочим, которого полиция за неблагонадежность выслала в эти края. Он подолгу любовался его сноровистой и ловкой работой, а в свободные минуты с любопытством слушал рассказы Артамонова о русских полководцах Суворове, Румянцеве, Кутузове, Скобелеве. Другой односельчанин Коневых часто рассказывал о своем участии в войне с Турцией, о подвигах русских и болгарских воинов. Окончив приходскую школу, Иван Конев получил похвальный лист и к нему подарок — сочинения Гоголя. Учитель сказал ему трогательные слова напутствия и выразил надежду, что у его питомца будет славное будущее. Как раз тогда мальчику довелось случайно прочесть запрещенную брошюру о революции 1905 года. Ненависть к царю, душителю свободы русского народа и его угнетателю, еще больше окрепла в его душе. Надо было продолжать учебу, но до земского училища в селе Нушма было добрых десять верст. Иван стал ходить туда пешком, а потом был пристроен в приют при этом учебном заведении. Земское училище Конев тоже окончил с похвальным листом и устроился табельщиком на приемке леса. Работал старательно, сноровисто, аккуратно, пока не пришла ем) пора в 1916 году, когда уже бушевала первая мировая воина, идти на царскхю службу. Проучившись месяц в запасном полку в Моршаиске, Иван Конев был переведен в тяжелую артиллеринскую бригаду, стоявшую в Москве, в Ходынских казармах. Военное дело, хоть и тяжела была служба, увлекло крестьянского парня. Солдатом-фейерверкером он встретил в Москве Февральскую революцию и активно участвовал в ней, разоружал жандармов, освобождал арестованных солдат своей бригады. 9* 259
Средн сослуживцев Конева были большевики, так что скоро в казарме появилась ленинская «Правда», каждый номер которой солдаты зачитывали до дыр. Именно тогда Конев понял, что большевики борются за кровные интересы трудового народа. Когда дивизион тяжелых орудий, в котором служил он, отправили на Юго-Западный фронт, рядовой 211-го пехотного полка Конев был уже, по сути, большевиком, хотя еще официально не вступил в РСДРП (б). А вскоре прозвучала очистительная гроза Великой Октябрьской социалистической революции. Началась демобилизация царской армии. В феврале 1918 года Конев возвратился на родину. Здесь он с удивлением и возмущением узнал, что, хотя земля у помещиков формально уже отобрана и всюду развеваются красные флаги, на местах наряду с неокрепшими Советами продолжает функциониро- вать земская управа, не выполняющая распоряжений новой власти. Нередки были и кровавые контрреволюционные мятежи. На следующий же день после возвращения домой Иван Степанович уже шагал в уездный город Никольск. Здесь его вскоре приняли в партию, избрали членом исполкома, назначили уездным военным комиссаром, поручив формирование боевого отряда. В уезде было объявлено военное положение: в лесных волостях вспыхнул спровоцированный эсерами мятеж. Ждать нападения мятежников на Никольск молодой командир- 1 коммунист не стал, а решительно повел свой едва сколоченный отряд против врагов революции. Отряд мужал и набирался опыта в боях, закалялся и его командир. Пожалуй, самое удивительное, что он проявил себя как политический работник в широком смысле слова. Ему удавалось привлекать на свою сторону окрестных крестьян и чуть ли не в каждом селе находить резервы для пополнения отряда, не говоря уже о добровольных разведчиках и проводниках. Первое свое ответственнейшее партийное поручение Иван Конев выполнил с честью: мятеж был подавлен, а отряд, хотя и понес потери, в конечном счете стал настоящим боевым подразделением. В июне 1918 года земляки посылают Конева в Москву на V Всероссийский съезд Советов. В это время левые эсеры под- нимают в столице мятеж. Большевики — делегаты съезда объяв- ляют себя мобилизованными. Конева назначают командиром боевого отряда, которому предстояло действовать в районе Каланчевской площади, в ключевом пункте города, где функционировали три важнейших вокзала. Попытки мятежников использовать вокзалы были сорваны. По возвращении в Никольск военком города Конев занялся формированием маршевых подразделений для отправки на фронт. Одновременно молодой коммунист и сам предпринимал настойчивые попытки попасть в действующую армию. Он дошел до командующего М. В. Фрунзе, и Михаил Васильевич удовлетворил его просьбу. Во главе одной из сформированных им рот Иван Степанович направился на фронт, но сразу попасть туда не удалось. В Костром- 200
с кой гуоернип вспыхнул кулацкий мятеж, и рота прямо из эшелона двинулась против банды. После ее разгрома Ивану Степановичу пришлось пробыть несколько месяцев на партийной работе в запасном полку и лишь затем он выехал в 3-ю армию на Восточный фронт, где стал комиссаром бронепоезда № 102. В экипаже были балтийские моряки и кадровые уральские рабочие. Комиссар оказался моложе всех, но с людьми поладил, завоевал авторитет; мало этого, стал настоящим политическим вожаком. В начале гражданской войны, как известно, боевые действия велись главным образом вдоль железных дорог, и бронепоезда играли существенную роль: в наступлении их использовали как огневой таран, а в обороне — как подвижные форты. Бронепоезд № 102, он же «Грозный», на котором служил Иван Степанович, совершил не меньше героических дел на Восточном фронте, чем бронепоезд 14-69 из пьесы Всеволода Иванова. «Грозный» с боями прошел по железным путям от Камышина на Волге до побережья Тихого океана. Двигаясь по великой Транссибирской магистрали, «Грозный» порой попадал, казалось бы, в безвыходные положения и выходил из них с честью. Так было, например, когда колчаковцы взорвали мост в районе Омска. Бронепоезд перегнали на другую сторону Иртыша по льду. Именно комиссар организовал эту феноменальную переправу, убедив железнодорожников и население окрестных сел в том, что надо проложить железнодорожный путь по льду. Не впервые проявилась его способность увлекать людей большевист- ским словом, вселять в них уверенность в успехе. Об этом эпизоде Иван Степанович часто вспоминал и потом, уже после Великой Отечественной войны. — Этот подвиг людей, сплоченных благородной целью,— говорил оп,— воочию показал мне, что если будешь настойчив в поисках, то найдешь решение любой, даже па первый взгляд невыполнимой задачи. Проявишь волю, убедишь людей — добьешься успеха. После освобождения Забайкалья И. С. Конева назначили комиссаром стрелковой бригады, а затем и дивизии. Близилась весна 1921 года, X съезд РКП (б). Лучшие из лучших коммунистов прибыли в столицу делегатами съезда, в их числе был и 23-летний большевик Иван Конев. С востока через всю страну Конев ехал чуть ли не на одной полке с таким же молодым комиссаром, правда, партизанским,— Александром Булыгой, будущим Александ- ром Фадеевым. Знакомство их перешло в дружбу, прерванную лишь безвременным уходом Александра Александровича из жизни. В дни X съезда вспыхнул Кронштадтский мятеж. Конев и Фадеев среди трехсот добровольцев — делегатов и гостей съезда, возглавляемых К. Е. Ворошиловым.— отправились в Петроград на подавление мятежа. Конев умело командовал батареей, которая вела огонь с косы Лисий Нос. Когда участники боев под Кронштадтом вернулись в Москву, В. И. Ленин проинформировал их о решениях X съезда. Иван Степанович рассказывал мне, что это, пожалуй, был самый яркий, 261
самый важный день в его жизни. Ленинская прозорливость, умение вождя указать на главные звенья общей работы поразили его до глубины души. Вернувшись на Дальний Восток, Конев вскоре стал комиссаром штаба Народно-революционной армии ДВР — Дальневосточной республики, а затем комиссаром 17-го Приморского стрелкового корпуса. Тогда ему и довелось работать совместно с замечательным полководцем В. К. Блюхером, который был министром обороны ДВР. Осенью 1924 года И. С. Конева переводят в Московский военный округ на должность военкома и начальника политотдела 17-й стрелко- вой дивизии. Дивизия скоро добилась явных успехов, и комиссара вызвал член Реввоенсовета, командующий войсками Московского военного округа К. Е. Ворошилов. Оказалось, он еще со времени Кронштадтского мятежа не выпускал из поля зрения этого молодого, но опытного комиссара с заметными командирскими качествами. Он и предложил Коневу перейти на командную должность. Иван Степанович попросил предварительно послать его на учебу, п его зачислили на Курсы усовершенствования высшего начсостава, где набирались теоретических знаний многие участники гражданской во йны. После успешного окончания курсов Коневу предлагали весьма значительные посты, но, категорически отказавшись от них, он добился назначения командиром полка в дивизию, где прежде был комиссаром, и затем более пяти лет командовал 50-м полком. Об этом периоде он рассказывал с особой теплотой: — В полку я избирался командирского ума-разума, ибо командование полком —основа основ военного опыта, без такой практики нельзя стать настоящим военачальником... В аттестации за 1928 год о командире 50-го стрелкового полка 17-й стрелковой дивизии И. С. Коневе сказано: «Инициативный, энергичный и решительный командир. Требователен и настойчив, пользуется деловым авторитетом у подчиненных». В этой же аттестации сделан вывод о целесообразности выдвижения И. С. Коне- ва на должность командира дивизии. И вот в 1931 году Иван Степанович возглавил свою родную 17-ю стрелковую дивизию — ту самую, где был комиссаром, а затем комполка. Как единоначальник, он вскоре продемонстрировал свои командирские и комиссарские качества. Дивизия оказалась на лучшем счету и в столичном округе, и во всей Красной Армии. А стремление к совершенствованию в Коневе не угасает. Он подает рапорт с просьбой снова откомандировать его на учебу. В 1932 году — об этом я упоминал — мы с Иваном Степановичем встретились в стенах Военной академии имени М. В. Фрунзе. Здесь мы не раз вместе с ним засиживались в читальном зале. Помнится, штудировали серию статей Энгельса о франко-прусской воине 1870—1871 годов, а также статьи о гражданской войне в Америке. В них вычитали очень важную мысль: «Никакая армии, заново организованная из штатских людей, никогда не сможет 262
существовать в действенном состоянии до тех пор, пока не будет обучена и поддержана огромными интеллектуальными и материаль- ными ресурсами, которые имеются в распоряжении соответственно сильной регулярной армии и, главным образом, той организации, которая образует основную силу регулярной армии». Далее Энгельс писал, что более быстрое обучение вновь набранных солдат возможно лишь, когда батальон свежих рекрутов получит достаточное количество опытных солдат, а в день боя молодые воины будут драться в одних частях с ветеранами. Иван Степанович, повторив эти положения и как бы размышляя вслух, как-то заметил: — Вот, наверное, чего не знали некоторые наши руководители в период гражданской войны и из-за чего мы подчас терпели поражения. Упорный труд не пропал даром — выпускная комиссия констатировала, что «академический курс слушатель Конев усвоил отлично». Ему настойчиво предлагали остаться преподавателем, но Иван Степанович наотрез отказался. В выводе выпускной комиссии был и такой пункт: достоин выдвижения на должность командира и комиссара стрелкового корпуса. Из академии И. С. Конев уехал командовать дивизией в Белоруссию и служил под руководством замечательного советского военачальника И. П. Уборевича. Вспоминая те годы, Иван Степанович рассказывал: — Ночные тревоги. Длительные, порой изнурительные марши по пересеченной местности. Форсирование рек. Стрельбы в обстанов- ке, приближенной к боевой. Так учил нас командарм 1 ранга Иероним Петрович Уборевич — дальновидный и опытный вое- начальник. Не устаю благодарить судьбу за то, что в свое время удалось Mire пройти под его командованием суровую, но отличную школу. Считаю его одним из лучших моих учителей. Часто повторял он нам суворовские слова: «Тяжело в ученье, легко в бою». Это его любимая поговорка. На учениях Уборевич был очень строг, но и справедлив, не терпел халатности или нерадения, но легко прощал случайную ошибку. Ум, проницательность, отеческая забота о кадрах — вот его отличительные качества... Поздней осенью 1937 года И. С. Конева, недавно назначенного командиром корпуса, вызвал нарком обороны. Он сказал примерно следующее: — Поданным нашей разведки, японские милитаристы сосредото- чивают крупные силы близ границ Советского Союза и братской Монголии. Как видно, штыком хотят прощупать прочность нашего союза с МНР. Вот сводка данных об их провокациях. Руководство МНР просит прислать контингент советских войск во главе с опытным командиром. Вы знаете самурайские повадки по гражданской войне на Дальнем Востоке. И выбор пал на вас. Решено назначить вас командующим Особой группой войск. — Согласен,— ответил Иван Степанович. В Монголию, дружба с которой стала традиционной после 263
Командующий 19-й армией II. С. Конев и полковой комиссар 1М А. Шолохов (справа) иод Смоленском. 1941 год встречи В. И. Ленина с Сухэ-Батором, были направлены солидные силы, в том числе артиллерия, танки, надлежащее тыловое хозяйство. С гражданской войны Иван Степанович был знаком с монгольскими цприками и их командирами — дружелюбными, толковыми парнями, лихими наездниками. Теперь монгольская армия получила из Советского Союза согласно договору о дружбе и взаимопомощи современное оружие. Но степняки, храбрецы по натуре, не видели настоящей войны А им противостояла хороню обученная, накопившая боевой опыт, располагавшая мощным вооружением и готовая внезапно напасть японская армия. Чтобы предупредить возможный удар, заставить авантюристов одуматься, необходимо было вывести советские войска на угрожаемые направления и рубежи, растянувшиеся на тысячи километров по безводной, безлюдной, лишенной дорог гористой пустыне Гоби,— вывести, закрепиться, организовать оборону. Эта передислокация могла увенчаться успехом лишь при идеальной организованности и быстроте. За двое суток под командованием И. С. Конева масса войск была переброшена в назначенные районы и изготовилась к бою. Агрессия японских милитаристов была предотвращена. За эти действия Иван Степанович был награжден высшим орденом Монгольской Народной Республики. Летом 1938 года в связи с нараставшей угрозой нападения Японии па наши дальневосточные границы через северный Китай Отдельная Краснознаменная Дальневосточная армия была преобразо- вана в Краснознаменный Дальневосточный фронт под командованием Маршала Советского Союза В. К. Блюхера. Одновременно были созданы 1-я Приморская Краснознаменная армия и 2-я Отдельная 264
Краснознаменная Дальневосточная армия, которой комкор И. С. Ко- нев и командовал с момента сформирования до июня 1940 года. На этот период пришлись схватки с японскими самураями на озере Хасан и реке Халхин-Гол. Правда, войска 2-й Отдельной не участвовали в боях, но обстановка была напряженная, требовала настойчиво укреплять боеготовность и боеспособность войск. С этой задачей Иван Степанович справлялся отлично и в июне 1940 года был выдвинут на должность командующего войсками Забайкальского военного округа. Ему присвоили звание генерал- лейтенанта. В Великой Отечественной войне забайкальцы сражались, как известно, доблестно и умело. Кстати, из Забайкалья прибыла и замечательная 16-я армия, которой последовательно командовали М. Ф. Лукин, К. К. Рокоссовский и автор этих строк. Велика заслуга И. С. Конева в подготовке отличных забайкальских соединений. В декабре 1940 года — январе 1941 года Иван Степанович принял участие в важнейшем совещании в Москве, которое проходило при неослабном внимании Политбюро ЦК В КП (б). Тогда же он был назначен командующим войсками Северо-Кавказского военного округа, включавшего огромные территории Северного Кавказа и Нижней Волги. Менее чем за полгода пребывания на этом посту И. С. Конев добился больших успехов в деле упрочения воинской дисциплины и боевого мастерства войск. Это впоследствии подтвердили действия 19-й армии, сформированной, как упоминалось, из войск Северо-Кавказского округа. Угроза нападения со стороны гитлеровской Германии все возрастала. Понимая это, Коммунистическая партия и Советское правительство всемерно укрепляли обороноспособность страны. Но времени было мало. И война разразилась внезапно. Вскоре после ее начала И. С. Конев оказался в пекле ожесточенных боев в районе Витебска, куда в первой половине июля 1941 года прорвалась 3-я танковая группа генерала Гота. При дальнейшем продвижении гитлеровцев возникала угроза флангу и тылу главных сил Западного фронта. Неясность обстановки вынудила Ивана Степановича, не ожидая подхода своих войск, отправиться в Витебск. В пути стало понятно, что положение здесь гораздо более угрожающее, чем он предполагал: под давлением многократно превосходивших сил врага разрозненные части и подразделения наших войск отходили на восток. Пришло единственно возможное решение — останавливать отступающих на выгодных для обороны рубежах, создавать сводные боевые части и воспретить врагу безостановочное продвижение на витебском направлении. Этим Иван Степанович с присущей ему настой- чивостью и занялся, так что в город он прибыл во главе сводного отряда, включавшего до полка пехоты, артиллерийскую батарею, несколько тяжелых танков КВ. 265
Многие кварталы Витебска в результате частых воздушных бомбардировок были объяты пожарами, но здесь было несколько групп воинов и бойцов рабочего ополчения. Эти, казалось бы, малочисленные силы во главе с опытным и волевым военачальником сумели в течение нескольких часов создать заслоны на наиболее угрожаемых направлениях. II когда авангарды немецкого моторизо- ванного корпуса — батальон мотоциклистов в сопровождении танков — ворвались в город с запада, им был дан бой: пехотинцы поджигали вражеские танки бутылками с горючей смесью, поливали мотоциклистов пулями, а метким огнем артиллерийском батареи управлял сам командарм, вспомнив свою боевую молодость. Танки повернули назад, мотоциклисты в основном были перебиты. Однако приближались основные силы Гота. Пока все это происходило, две дивизии 19-й армии подошли к Витебску. Командарм, понимая, что дальнейшее продвижение фашистов чревато тяжелыми послед- ствиями для всего Западного фронта, не стал ожидать полного сосредоточения своих войск, а решил нанести врагу внезапный контрудар, объединив для этого свои дивизии с оказавшимися неподалеку частями 20-й армии. Развитие событий подтвердило правильность этого решения. Неожиданный для врага контрудар на витебском направлении И. С. Конев нанес 10 июля. В боях потерпели серьезное поражение передовые части Гота, вклинившиеся в нашу оборону, и опасное продвижение его главных сил на Рудню и Сураж удалось приостановить. Далее 19-я армия участвовала в грандиозной Смоленской оборонительной операции, которая продолжалась два месяца и вошла одной из самых ярких страниц в летопись Великой Отечественной войны. В итоге Смоленского сражения был, как известно, сорван план молниеносного продвижения врага к столице нашей Родины. Инициативные и умелые действия 19-й армии, особенно в контр- ударе иод Духовщиной, командующий войсками Западного фронта I Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко в приказе от 19 августа 1941 года поставил в пример другим армиям фронта. За проявленное в Смоленском сражении полководческое искусство И. С Коневу И сентября 1941 года было присвоено звание генерал-полковника. А на следующий день решением Ставки он был назначен командую- щим Западным фронтом. Нашим войскам предстояло труднейшее испытание: 30 сентяб- ря — 1 октября 1941 года гитлеровская ставка начала операцию под кодовым наименованием «Тайфун», чем подчеркивалось намерение сокрушить оборону Москвы и саму столицу. Против ослабленных в предыдущих сражениях войск Западного, Резервного и Брянского фронтов враг сосредоточил огромные силы: более двух пятых всех своих войск, действовавших на Восточном фронте, три четверти танков, почти половину орудий и минометов, около трети самолетов. На первом этапе великой Московской битвы подавляющее превосходство в силах принесло гитлеровцам 266
временные успехи. Горечь неудач испытал и Иван Степанович. Однако героическое сопротивление войск трех фронтов осенью 1941 года сорвало стратегические замыслы врага и задержало его продвижение. Развернулась новая фаза операции «Тайфун». С целью консолидации всех сил обороны на подступах к столице Ставка ВГК объединила войска Западного и Резервного фронтов под началом генерала армии Г. К. Жукова. Иван Степанович стал его заместителем. Был момент, когда на калининском направлении возникла реальная угроза прорыва нашей обороны. Иван Степанович, облеченный чрезвычайными полномочиями, прибыл 12 октября в Калинин. Выяснилось, что войск там почти нет. Тогда зам командую- щего задержал на железнодорожной станции транзитные эшелоны 243-й стрелковой дивизии генерала В. С. Поленова, приказал им вы- грузиться и немедленно занять оборону к западу и юго-западу от горо- да. Одновременно он попросил Г. К. Жукова направить в Калинин форсированным маршем 256-ю дивизию генерала С. Г. Горячева. Нетрудно было понять, что для врага Калинин — лишь этап на пути к Москве. Сложнее было вскрыть намерение гитлеровского командования вбить клин в нашу оборону и нарушить оперативное взаимодействие войск Западного и Северо-Западного фронтов. Проанализировав данные разведки и допросов пленных, Иван Степанович разгадал этот замысел и приказал командарму-31 генералу В. А. Юшкевичу вывести главные силы в район Торжка и занять там прочную оборону. Важной целью врага было окружить войска, оказавшиеся в районе Калинина, и главные силы Северо-Западного фронта, чтобы затем обойти Москву с севера. Создав превосходство сил, враг был уверен в успехе. Однако активная оборона и контрудары войск правого крыла Западного фронта сорвали это намерение. В частности, была полностью разгромлена танковая группировка противника, прорвавшаяся 16 октября 1941 года к Торжку. После этого гитлеровцы не предпринимали попыток наступать от Калинина на север и восток. На следующий день Иван Степанович докладывал начальнику Генерального штаба: «Авангарды Гота на отрезке шоссе Калинин — Медное разгромлены. Северо-восточнее Калинина создан сплошной стабильный фронт». У аппарата Бодо в этот момент оказался и И. В. Сталин, который продиктовал следующий ответ: «Заслушав Ваше сообщение, Ставка решила образовать Калинин- ский фронт в составе 30, 31. 29 и 22-й армий и отдельных дивизий, расположенных на этом направлении. Командующим фронтом назначаетесь Вы. Желаем успеха». В дальнейшем в ходе контрнаступления руководимые И С. Коне- вым войска Калининского фронта действовали совместно с войсками Западного и Юго-Западного фронтов. Они разгромили левый фланг мощной группировки, созданной Гитлером для захвата Москвы, освободили Калинин и продвинулись на запад дальше соседних фронтов. 267
Калининским фронтом Иван Степанович командовал до августа 1942 года. После Московской битвы его войска вели тяжелые, изнурительные, кровопролитные бои с целью возможно дальше отбросить врага от столицы, воспретить любые его попытки захватить инициативу па этом важном стратегическом направлении. В конце августа 1942 года генерал армии Г. К. Жуков был отозван с должности командующего Западным фронтом и назначен заместителем Верховного Главнокомандующего. Он выехал в Сталин- град для координации действий советских войск в этом районе. Командующим Западным фронтом вновь стал И. С. Конев. В ту пору 16-я армия Западного фронта, которой я тогда командовал, передала часть своих соединений в распоряжение Ставки, закрепилась на занимаемых рубежах и всесторонне подготовилась к их обороне. Я получил вызов в штаб фронта для личного доклада новому командующему и, захватив необходимые документы, вылетел на самолете У-2 в Малоярославец. Иван Степанович остался доволен моим докладом. После этого в дружеской беседе я коротко рассказал И. С. Коневу о своей боевой судьбе на протяжении первого года войны, а он поделился со мной новыми сведениями о событиях под Сталин- градом и па Северном Кавказе. — Большие трудности испытывает сейчас Ставка,— сказал он.— Приходится все резервы центра и часть сил с других направлений, в том числе и с нашего фронта, спешно перебрасывать под Сталинград. Обстановка требует от пас постоянно быть начеку, пи в коем случае не допустить какого-либо промаха, не дать гитлеровскому командованию лишние козыри. Мы обязаны наличными силами не только прочно удерживать нынешние рубежи обороны, но и вцепиться в горло противнику, приковать его к себе, I постоянно держать под угрозой наших ударов... Затем И. С. Конев говорил о необходимости всемерно укреплять I оборону в полосе армии и поддерживать в войсках постоянную готовность к отражению любого удара противника. Он считал | нужными и обязательными систематические огневые налеты по наиболее уязвимым местам в расположении противника, внезапные атаки па слабо защищенных участках его обороны, снайперскую стрельбу по вражеским солдатам и офицерам, настойчивые и искус- ные разведывательные поиски с захватом пленных, ложные передвижения частей и подразделений близ линии фронта для дезориентации гитлеровского командования. — Таким образом,— заключил свои указания Иван Степанович,— надо держать противника в постоянном напряжении, чтобы не позволить ему перебросить отсюда ни одного полка на помощь Паулюсу. В январе Иван Степанович посетил пашу армию, ознакомился с се руководящим составом, проверил боеготовность частей и соединений. Во в|Х'мя совместной поездки в 324-ю стрелковую дивизию генерала Михаила Емельяновича Ерохина командующий, не считаясь 268
с опасностью для жизни, пооывал на переднем крае, в траншеях стрелковых батальонов и рот. Он говорил с бойцами и командирами, его интересовали настроения людей, организация фронтового быта и питания. И каждый раз он коротко рассказывал воинам о положении на важнейших участках советско-германского фронта. Характерно, что Иван Степанович безошибочно узнавал своих земляков, а ими он считал не только солдат из Кировской и Вологодской ооластей, но и дальневосточников, забайкальцев, уроженцев Дона и Северного Кавказа. Два-три его искренних, по-комиссарски душевных слова снимали скованность у бойцов, и они охотно делились с «большим начальством» своими заботами и надеждами. Редко, но встречались жалобы солдат, что на родине по чьей-то вине не удовлетворены интересы их семей. Иван Степано- вич поручал адъютанту записывать адреса и направлял местным властям письма. В траншеях Иван Степанович обычно останавливался там. откуда открывался хороший обзор для наблюдения за тем или иным участком обороны врага. На НП командира одного из стрелковых батальонов он задержался и проверил организацию системы огня всех видов перед фронтом батальона и на его стыках с соседями. В целом Иван Степанович остался доволен результатами проверки и после сытного солдатского обеда, не заезжая в штаб армии, убыл на свой командный пункт. 9 февраля мы вновь встретились. Он вызвал меня к себе в Малоярославец и поставил задачу на подготовку армейской наступательной операции в направлении Жиздры. Правда, вскоре — в марте 1943 года, уже в ходе успешно начавшейся Жиздринской операции генерал Конев был переведен от нас. Не могу умолчать, что отъезд Конева вызвал у многих искреннее сожаление. Иван Степанович сменил на должности командующего войсками Северо-Западного фронта Маршала Советского Союза С. К. Тимошен- ко. Пробыл он там примерно три месяца. 13 тот период войска фронта вели наступление южнее Старой Руссы. В июле 1943 года Иван Степанович стал командующим Степным фронтом. Позднее он писал: «Перед выездом к новому мосту службы на приеме в Ставке И. В. Сталин сказал мне, что Степной фронт должен сыграть важную роль как в оборонительном, так и наступательном периодах предстоящей битвы на Курской дуге. «Вы понимаете, товарищ Конев,— говорил он,— каковы ваши задачи Противник, как видно, создаст весьма сильные группировки с целью срезать Курский выступ. Войска вашего фронта, располо/кн вширь за Центральным и Воронежским фронтами, должны быть изготовлены для отражения ударов врага, если он прорвется через оборону Рокоссовского и Ватутина. Поэтому полосу, занимаемую фронтом, надо хорошо подготовить в оборонительном отношении, а в тылу по рекам Воронеж и Дон подготовить государственный рубеж обороны». 269
Едва ли в истории войн можно найти прецедент создания такого мощного объединения стратегических резервов. Правда, в первый период войны на Западном направлении некоторое время существовал Резервный фронт, но он, конечно, был во всех отношениях слабее Степного. В данном случае несколько обще- войсковых и одну танковую армии Ставка объединила единым фронтовым командованием задолго до активных действий и ввела в сражение в полном соответствии со своими планами. Сам факт назначения Ивана Степановича на пост командующего таким объединением говорит о том, что партия высоко ценила его полководческий талант и выдающиеся организаторские способности. В развитии летней кампании 1943 года действия двух армий мощного резервного Степного фронта позволили окончательно остановить наступление врага в полосе Воронежского фронта. Был ускорен переход в решительное контрнаступление всех советских войск, что и обусловило резкое изменение обстановки в пользу Красной Армии целиком на Юго-Западном направлении. Следует напомнить, что именно войска Степного фронта — 69-я и 7-я гвардейская армии — 5 августа 1943 года штурмом овладели Белгородом. Не буду говорить более подробно о роли И. С. Конева в битве под Курском — общеизвестно, что она была очень существенной. В конце этой грандиозной битвы Степному фронту выпала по- четная миссия — освобождать Харьковский промышленный район и I сам этот замечательный город. 22 августа 1943 года подвижные соединения фронта перехватили основные пути, ведущие к городу с запада. Харьковской группировке противника грозило неминуемое окружение. Лишь одна железная и одна шоссейная дороги из Харь- I кова на Мерефу и Красноград еще оставались в распоряжении фашистского командования, но и они находились под постоянными I ударами с воздуха. Возникал вопрос: будут ли гитлеровцы отсиживаться в Харькове | или постараются уйти? Иван Степанович полагал, что они под угрозой окружения покинут город, и не ошибся. К исходу 22 августа разведка установила, что фашистское командование начало выводить свои войска из Харькова. Получив эти сведения, командующий фронтом немедленно отдал приказ о его ночном штурме. И к 12 часам 23 августа город был полностью освобожден от оккупантов. Крупней- ший индустриальный центр, вторая столица Украины, был возвращен народу. 28 августа 1943 года Ивану Степановичу было присвоено зва- ние генерала армии. На первом этапе знаменитой битвы за Днепр войска И. С. Ко- нева, сломив сопротивление врага западнее и юго-западнее Харькова, развернули наступление на Красноград и Верхпеднепровск. 23 сен- тября они освободили Полтаву, на следующий день захватили плацдарм на Днепре северо-западнее Днепродзержинска, а 28 270
сентября — юго-восточнее Кременчуга и в районе Верхнеднеп- ровска. На втором этапе этой битвы армии Степного (с 20 октября — 2-го Украинского) фронта совместно с 3-м Украинским (бывшим Юго-Западным) фронтом ликвидировали запорожский плацдарм про- тивника, содействовали освобождению городов Запорожье и Днепро- петровск и, что особенно важно, созданию на правом берегу Днепра плацдарма, имевшего стратегическое значение. В последовавшей Кировоградской операции Иван Степанович проявил умение целеустремленно маневрировать силами и средства ми, в динамике сражения быстро перенося усилия войск с одного направления на другое. Расширяя плацдарм за Днепром, 2-й Украин- ский фронт на первом этапе главные усилия концентрировал на криворожском направлении. Однако начатое здесь 20 ноября 1943 года наступление не получило развития. Зато па вспомогательном, кировоградском направлении удалось прорвать оборону врага и продвинуться на глубину до 30 километров. И. С. Конев решил немедленно перегруппировать туда для развития удара 5-ю гвардей- скую танковую армию П. А. Ротмистрова. Она быстро вышла в район Знаменки, создав угрозу охвата Кировограда с севера. Гитлеровскому командованию пришлось спешно перебрасывать туда крупные под крепления, ослабляя свою оборону на других участках. Имея в виду эту одну из самых интересных операции, нрове денных нашими войсками под командованием И. С. Конева на Пра- вобережной Украине, Манштейн в своих мемуарах писал: «Степной фронт, командование которого было, вероятно, наиболее энергичным, подбрасывал все новые и новые силы на плацдарм, захваченный им южнее Днепра на стыке между нашими 1-й танковой и 8-й полевой армиями. Перед противником, таким образом, открылся путь в глу- бину Днепровской дуги, на Кривой Рог и тем самым на Никополь, обладание которым Гитлер считал наиболее важным с военной и экономической точек зрения». Оригинальность полководческого мышления и творческий, пни циативный подход Ивана Степановича к решению оперативных задач особенно четко проявились в Корсунь-Шевчепковской опе- рации. Расскажу об этой поучительнейшей операции подробнее. Когда советские войска сокрушили пресловутый Восточный вал врага на Днепре, гитлеровцам все же удалось удержаться в среднем течении реки. И на стыке 1-го и 2-го Украинских фронтов образовался так называемый корсунь-шевченковскии выступ. Гитлер потребовал создать здесь мощную оборону, надеясь осуществить удар но смежным крыльям двух Украинских фронтов. Ему i релнлась даже возможность, восстановить оборону по Днепру. На корсу нь-шевчен- ковском выступе закрепились девять пехотных и одна танковая диви ЗИП, моторизованная бригада СС с многочисленными средствами усиления. Все эти войска принадлежали танковой и полевой армиям 271
группы «Юг», которой командовал Манштейн. Большое количество оврагов, балок, высот, крупных населенных пунктов позволяло вра- жескому командованию — так ему казалось — создать неприступ- ную оборону. Операцию готовили и осуществляли в сложнейших условиях не- обычно ранней весны и связанной с ней распутицы. Ивану Степано- вичу предстояло сосредоточить две общевойсковых, танковую и воз- душную армии и немало средств усиления. Срок же на подготовку удара был отведен минимальный — всего пять суток. Ненастье почти полностью исключало возможность широко применять авиацию. Вдо- бавок раскисли грунтовые аэродромы. Характерно, что Иван Степанович не жаловался на распутицу, он стремился превратить ее в свою союзницу. Во-первых, полагал он, Манштейн наверняка будет надеяться на передышку по случаю сквер- ной сверх всякой меры погоды. Значит, необходимо форсировать под- готовку к операции и вести ее в строжайшей скрытности: все пере- группировки совершать ночью, строго регулируя движение по скру- пулезно определенным маршрутам и точному графику, оборудовать ложные районы сосредоточения танков и артиллерии, ложные огне- вые позиции, имитировать передвижение войск и техники на пас- сивных участках фронта. Во-вторых. Конев был убежден, что совет- ские солдаты именно в самых неблагоприятных условиях проявят воинскую предприимчивость, инициативу, боевое творчество и боеспособность их будет выше, чем у врага, которого необычные условия всегда выбивали из колеи. При подготовке операции во всю силу проявился, если можно так выразиться, комиссарский талант И. С. Конева. В первую очередь Иван Степанович посоветовал полит- работникам в связи с приближением 20-й годовщины со дня смерти В. И. Ленина возможно шире разъяснять воинам ленинские заветы. Во всех соединениях вышли специальные номера красноармейских газет, боевые листки, в которых широко пропагандировались идеи В. И. Лепина о защите социалистического Отечества, его высказы- вания о Красной Армии. Особое внимание командующий уделил I работе с пополнением, прибывавшим главным образом из освобожден- ных районов. Ветераны славных битв под Москвой, Сталинградом, Курском, участники форсирования Днепра щедро делились с мо- лодежью своим боевым опытом. Вместе с членом Военного совета генерал-лейтенантом танковых войск II. 3. Сусликовым н начальником политуправления фронта генерал-майором А. Н. Тончен новым Иван Степанович разработал де- тальный план партийно-политической работы. Главной в нем была морально психологическая подготовка воинов к борьбе с противни- ком и преодолению многообразных трудностей предстоявшего наступления. Ii частях и подразделениях состоялись партийные и комсомо льскпе собрания. Но рекомендации командующего фронтом были организованы митинги боевого содружества солдат и офице- ров — представителен различных родов войск. Стрелки, пулемет- чики, бронебойщики, артиллеристы, минометчики, танкисты, свя- зисты рассказывали друг другу о боевых свойствах своего оружия 272
На половом аэродроме. Справа налево: командующий 2-й воздушной армией С. А Красовский, член Военного совета 1-го Украинского фронта К В. Крайнюков, И С. Конев и командир 5-го истребительного авиакорпуса генерал М Г Мачин । и о том, как они намерены использовать его мощь для достижения успеха. Планируя операцию, Иван Степанович тщательнейшим образом изучил группировку врага. Наиболее плотной она была западнее и северо-западнее Кировограда. Здесь враг, как видно, ожидал нашего > удара, как бы продолжающего только что завершившуюся Ки- ровоградскую операцию. И что же? Командующий 2-м Украинским фронтом решает не только имитировать подготовку к наступлению па этих участках, но и атаковать врага довольно крупными силами. Главный же удар, наиболее мощный. Иван Степанович готовил го- । раздо севернее Кировограда. Задача 2-го Украинского фронта в Корсунь-Шевченковской операции была особенно сложной. В полосе действий войск Конева * противник успел создать очень прочную оборону. Кроме того, ар- миям 2-го Украинского фронта предстояло начать наступление рань- ше, чем войскам 1-го Украинского под командованием Н. Ф. Ватути- на. И Иван Степанович сумел начать наступление даже на день рань- ше первоначально установленного Ставкой срока — нс 25, а 24 января. На рассвете этого дня после короткого, ни мощного артналета в атаку двинулись передовые батальоны. Тотчас за ними в бои всту- пила главная ударная группировка. Части авангарда прорвали оборо- ну врага па 16-километровом участке и продвинулись в глубину на 2—6 километров Введенные сейчас же в бой главные силы армии А. И. Рыжова и И. В. Галанина быстро преодолели первую полосу 273
неприятельской обороны и в первый же день овладели несколькими мощными опорными пунктами врага. Так что на следующий день пос- ле полудня в прорыв смогла войти 5-я гвардейская танковая армия. II. С. Конев торопил П. А. Ротмистрова, и танки, оторвавшись от стрелковых частей, с ходу преодолели вторую полосу неприятельской обороны, прошли вперед еще на 18—20 километров, захватили два важных опорных пункта и начали расширять прорыв в обе сто- роны. Лишь после этого Манштейн понял меру опасности, грозившей его войскам, и начал лихорадочно собирать силы, чтобы сорвать на- ступление 2-го Украинского фронта. В частности, он бросил на флан- ги прорыва три танковые и три пехотные дивизии, снятые с кирово- градского направления. Но этот «ход конем» не был неожиданностью для командующего фронтом. Иван Степанович сохранял солидный оперативный резерв. Позже он рассказывал: — Как я и предполагал, 27 января две вражеские группировки с севера и юга ударили по нашим флангам, чтобы отрезать два корпуса Ротмистрова, значительно оторвавшиеся от основных наших сил. В этой ситуации танкисты Ротмистрова проявили изумительную стойкость и самообладание, а сам командующий продемонстрировал выдержку и боевую зрелость... Этот вывод командующий фронтом сделал, побывав на КП 5-й гвардейской танковой. Он тут же позаботился о том, чтобы в бой вступил второй эшелон — 18-й танковый корпус — и активизиро- вались действия штурмовой и истребительной авиации. В прорыв был брошен кавалерийский корпус. Нелегко было в тех условиях конной массе войти в довольно узкую горловину прорыва. После войны Иван Степанович не раз вспоминал, сколько труда и энергии пришлось ему потратить, организуя и обеспечивая действия кавале- ристов А. Г. Селиванова. Зато когда конница вышла на фашистские тылы, она сыграла существенную роль в окружении врага и борьбе с ним на внутреннем фронте кольца, а особо отличилась, парируя попытки окруженных вырваться из котла. В сложившейся оперативной ситуации командующий фронтом должен был мгновенно реагировать на резкие и очень частые изме- нения обстановки, успевать наращивать усилия наступавших войск и в глубину и к флангам, заботиться о надежности внутреннего и внешнего фронтов окружения. Корсунь-Шевченковская группировка противника и в окружении оставалась высокоманевренной, могла вести оборонительные и на- ступательные действия. Манштейн, хорошо наученный сталинград- ской катастрофой, действовал осмотрительно и энергично. И все-таки 28 января кольцо вокруг немецко-фашистских войск, находившихся в каневском выступе, замкнулось. В нем оказалось около 80 тыс. человек, 1600 орудий и минометов, более 230 танков и штурмовых орудий и много другой военной техники. Теперь Манштейн стал за- ботиться о выручке окруженных, и делал он это. настойчиво и энергично. Войскам Конева пришлось иметь дело с теми гитлеровцами, 274
которые уже были проучены под Сталинградом. Манштейн в свое время, командуя группой армий «Дон», пытался выручить из котла Паулюса с помощью армейской группы Гота, в которой было всего три танковых дивизии. Теперь он тоже изо всех сил старался реабилитироваться и, что называется, клялся и божился, что выру- чит своих подчиненных. Но обещания обещаниями, а дело двигалось довольно туго. ...Поначалу главная угроза исходила от собранного Манштейном для прорыва внешнего фронта окружения танкового кулака. Но к 8 февраля враг понял, что речь уже не может идти об удержании корсунь-шевченковского выступа, а необходимо срочно выводить окруженных из кольца, тем более что советскому командованию удалось сорвать попытки снабжения их по воздуху. Только с 5 по 17 февраля наши летчики совместно с зенитчиками сбили около 180 немецких транспортных самолетов. 12 февраля мощный танковый клин врага врезался в довольно жидкую оборону 27-й армии 1-го Украинского фронта, которым командовал Н. Ф. Ватутин. Однако И. С. Конев, еще накануне предвидя такой оборот дела, принял кардинально новое решение — перебросить 5-ю танковую армию на стык с соседом и даже частично в его полосу действий. Это был смелый шаг, так как не было полной уверенности, что Манштейн оставил попытки крупными силами прорваться к окруженным извне, да и рокировка целой танковой армии с ее тылами в условиях чудо- вищной распутицы была сопряжена с громадными техническими трудностями. В ночь на 12 февраля на КП фронта позвонил Верховный Главно- командующий. Он сказал: — В Ставке есть данные, что окруженная группировка прорвала фронт 27-й армии и уходит к своим. Вы знаете обстановку у вашего соседа? Иван Степанович ответил: — Не беспокойтесь, товарищ Сталин. Окруженный противник не уйдет. Наш фронт принял меры. Для обеспечения стыка с 1-м Укра- инским фронтом и чтобы загнать противника обратно в котел, в этот район выдвинуты 5-я гвардейская танковая армия Ротмистрова и 5-й гвардейский кавкорпус Селиванова. Задачу они выполняют успешно. Последовал новый вопрос Сталина: — Это вы сделали по своей инициативе? Ведь это за разгра- ничительной линией вашего фронта. — Да. по своей,— ответил И. С. Конев. И. В. Сталин резюмировал: — Это очень хорошо. Мы посоветуемся в Ставке, и я вам о своем решении сообщу. Тогда же директивой Ставки общее руководство всеми войсками, привлекаемыми для уничтожения окруженных на внутреннем фрон- те, было возложено на командующего 2-м Украинским фрон- том. 275
И. С. Конев и начальник штаба 1-го Украинского фронта М. В. Захаров Хотя это было крайне рискованно, Иван Степанович вылетел на КП 4-й гвардейской армии, поскольку только оттуда мог руково- дить операцией. Пять дней шли ожесточеннейшие бои на внутрен- нем кольце окружения. Кульминации они достигли в ночь на 17 фев- раля. Разыгралась метель, но командующий фронтом, как обычно, не давал скидки на погоду ни себе, ни подчиненным. Ранним утром появилась возможность массированно применять артиллерию, и она, что называется, выжигала врага всюду, где он ни пытался укрыться. Танкисты 5-й гвардейской ринулись на неприя- тельские колонны, находившиеся на марше. Конники А. Г. Селива- нова, «молодцы-донцы», проявили подлинный героизм. Гитлеровцев, малыми группами пытавшихся уйти из кольца по низинам и логам, они уничтожали дерзкими сабельными атаками. У Ивана Степановича это были едва ли не самые напряженные сутки за всю войну. Грохот непрерывной артиллерийской канонады, завывание ветра, гул авиа- ционных и танковых моторов сотрясали воздух, глаза резали спо- лохи пожаров, весь горизонт вокруг деревни, где размещался КП, стал багрово-черным. В финале Корсунь-Шевченковской операции, как мне кажется, вполне проявилось умение И. С. Конева почувствовать, или, точнее, определить критический момент сражения — умение, которое, под- 276
крепленное настойчивостью и волей Ивана Степановича, и на этот раз привело к победе. К исходу 17 февраля окруженная группировка была ликвидиро- вана, противник потерял более 73 тыс. солдат и офицеров, из них 18,2 тыс. пленными. Кроме того, советские йойска двух фронтов нанесли поражение еще пятнадцати дивизиям, в том числе восьми танковым на внешнем фронте окружения. Были созданы условия для новых ударов по южному крылу немецко-фашистского фронта и пол- ного освобождения Правобережной Украины. Когда операция, вошедшая в историю как «Сталинград на Днепре», пришла к победному концу и по разбитым, раскисшим до- рогам двинулись вереницы пленных, у Ивана Степановича состоялся еще один разговор по телефону с И. В. Сталиным. Верховный Главно- командующий сказал: — Поздравляю с успехом. У правительства есть мнение при- своить вам звание Маршала Советского Союза. Как вы на это смотри- те, не возражаете? Можно вас поздравить? Командующий фронтом ответил коротко; — Благодарю, товарищ Сталин. Так достойно был увенчан полководческий подвиг И. С. Конева — иначе его деятельность в Корсунь-Шевченковской операции, на мой взгляд, не назовешь. Однако торжествовать победу у Ивана Степановича времени не было. Войска 2-го Украинского фронта сразу же приступили к осу- ществлению очередной, очень трудной Уманско-Ботошанскоп операции. В книге «Записки командующего фронтом» Иван Степанович писал: «История войн не знает более широкой по своим размахам и сложности в оперативном отношении операции, которая была бы осуществлена в условиях полного бездорожья и весеннего разлива рек». Под Уманью и Ботошанами благодаря скрытности и быстроте подготовки вновь была достигнута полная внезапность удара: его усилил неудержимый рывок вперед трех танковых армии, введенных в сражение в самом начале. Войска фронта располагали небольшим численным превосходством над врагом, но маршал Конев смело со- средоточил главные силы на 25-километровом участке более чем 300-километровой полосы действий фронта. В итоге Умапско-Ботошапской операции, начатой 5 марта, фронт группы армии «Юг» был рассечен и враг понес огромные поте- ри. Уже 25—28 марта войска И. С. Конева вышли на 85-километро- вом фронте на Государственною границу СССР, затем с ходу форси- ровали реку Прут и перенесли боевые действия на территорию Ру- мынии. К середине апреля'они достигли Карпат, вышли на подступы к Яссам и Кишиневу. Войска И. С. Конева продвинулись в общем на 200—250 километров, освободили значительную территорию Право- бережной Украины и Молдавии, вышли в северо-восточные районы Румынии. В условиях весеннего половодья и распутицы они с ходу 277
форсировали шесть рек: Горный Тикич, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Серет. В составе фронта действовали пять общевойсковых и три танко- вые армии. И. С. Конев успешно и целеустремленно руководил этой огромной массой войск, быстро решал задачи оперативно-стратеги- ческого масштаба. Достижения были следствием слаженного взаи- модействия 2-го и 1-го Украинских фронтов. II за время Уманско- Бото шанс кой операции Москва семь раз салютовала доблестным войскам 2-го Украинского фронта. Надо иметь также в виду, что создание оперативного плацдарма в Северной Румынии в большой степени способствовало успешному осуществлению знаменитых Ясско-Кишиневских «Канн». В начале мая 1944 года Государственный Комитет Обороны на- значил И. С. Конева командующим войсками 1-го Украинского фрон- та. которому предстояло освобождать западные области Украины. Разрабатывая план Львовско-Сапдомирской операции, И. С. Конев принял решение нанести два удара примерно равной силы на львов- ском и рава-русском направлениях. При докладе в Ставке И. В. Ста- лин сначала резко возразил против этого плана. Но Иван Степанович упорно отстаивал свою точку зрения. И Верховный Главнокоманду- ющий в конце концов согласился с ним. Ход операции подтвердил верность расчетов И. С. Конева: на рава-русском направлении его армии ушли гораздо дальше на запад, чем в районе Львова, где врагу было чем парировать удары совет- ских войск. Иван Степанович незамедлительно повернул часть сил, наступавших на Раву-Русскую, к юго-западу — в тыл гитлеровцам, оборонявшим район Львова. Последовали сравнительно быстрое раз- витие оперативного прорыва, разгром основной группировки врага и освобождение Львова. В Львовско-Сандомирской операции в июле — августе 1944 года неоднократно возникали очень острые моменты, но командующий фронтом терпеливо оберегал свой резерв — 5-ю гвардейскую армию. Он упорно отклонял все предложения и просьбы ввести ее в дело еще до подхода к Висле, предугадывая, что у этой мощной водной преграды придется столкнуться с наибольшими трудностями. И дей- ствительно, когда советские войска, переправившиеся через Вислу, подверглись яростному контрудару очень мощной группировки про- тивника и началась борьба за сандомирский плацдарм, предвидение Ивана Степановича оправдалось. Если бы он не выдержал характер и использовал 5-ю гвардейскую армию до форсирования Вислы, то вряд ли удалось бы поредевшим в боях соединениям 1-го Украин- ского фронта сохранить сандомирский плацдарм при всевозрастав- шей силе контрударов противника. Умел маршал Конев пойти и на крайний риск для достижения победы. Так, в Львовско-Сандомирской операции 3-я гвардейская танковая армия по его приказу была введена в сражение по узкому 6-километровому коридору в тот самый момент, когда немецко-фа- шистское командование организовало контрудары на флангах, что- бы ликвидировать эту брешь. Однако прорыв крупных масс танков 278
в оперативную глубину обороны противника повлиял на исход ожес- точенного сражения в пользу советских войск. Оборона врага была сокрушена. Войска t-го Украинского фронта овладели Львовом и сандомирским плацдармом на западном берегу Вислы, который в дальнейшем, как известно, сыграл не только оперативную, но и стра- тегическую роль. В Львовско-Сандомирской операции были разбиты 32 вражеские дивизии, а 8 дивизий вообще прекратили существование. Группа армий «Северная Украина» потерпела сокрушительное поражение. Только с 14 по 31 июля враг потерял 200 тыс. человек, 2200 орудий, 500 танков, 10 000 автомашин, 150 различных складов. Такой колоссальный урон вынудил Гитлера перебросить в полису 1-го Укра- инского фронта из группы «Южная Украина» до восьми дивизий. А это существенно облегчило победу войск 2-го и 3-го Украин- ских фронтов под Яссами и Кишиневом. Войска маршала Конева освободили из-под фашистского ига Львов, Владимир-Волынский, Раву-Русскую. Станислав (Ивано- Франковск), Стрый, Перемышль, Сандомир... Рассказывая об этой операции. Иван Степанович высоко оценивал действия многих своих подчиненных, особенно выделяя командующих танковыми армиями генералов П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко, командира танкового корпуса генерала Е. Е. Белова, командира танковой бригады полков- ника Д. А. Драгунского... Напряженный и самоотверженный ратный труд И. С. Конева в Львовско-Сандомирской операции был достойно увенчан присвое- нием ему звания Героя Советского Союза. Военная судьба Ивана Степановича сложилась так, что ему дважды довелось внести крупный вклад в освобождение Чехослова- кии. Молниеносный маневр войск И. С. Конева па Прагу на заключи- тельном этапе войны довольно хорошо известен широкому кругу чи- тателей. Менее знакома так называемая Карпатско-Дуклинская опе- рация. В ней войска 1-го Украинского фронта оказали действенную помощь словацкому народу, восставшему осенью 1944 года под руко- водством своей Коммунистической партии против гитлеровской тирании. Ставка Верховного Главнокомандования поставила войскам 1-го и 4-го Украинских фронтов задачу выйти на чехословацкую гра- ницу и соединиться с повстанцами. В тяжелейших условиях горной местности войска, сломив яростное сопротивление гитлеровцев, овла- дели Дуклинским перевалом и тем положили начало освобождению Чехословакии. «На Дукле,— говори;, Клемент Готвальд, родился лозунг, прочно вошедший в чувства и сознание нашего народа. «С Советским Союзом — на вечные времена!» Героическое наступление советских войск и чехословацкого ар- мейского корпуса под командованием «Людвика Свободы оказало огромную помощь восставшим. Немецко-фашистскому командованию пришлось сосредоточить только в полосе 38 и армии (командующий 279
генерал К. С. Москаленко, член Военного совета генерал А. А. Епи- шев) 1-го Украинского фронта 18 дивизий, которые в ином случае могли быть использованы для подавления восстания. Действия войск И. С. Конева в Карпатско-Дуклинской операции обогатили советское военное искусство драгоценным опытом дейст- вий всех родов войск в горах. Бесспорным стало, что войска необходи- мо специально обучать в горных условиях, что нужно их обеспечивать особым снаряжением и боевой техникой. Следующим ярким этапом в деятельности Маршала Советского Союза И. С. Конева было участие в особенно крупномасшабной Висло- Одерской операции, в которой войска 1-го Украинского фронта дей- ствовали бок о бок с силами 1-го Белорусского фронта, возглав- лявшегося Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым. Целью взаимодействия двух мощных фронтов было окружение и уничтожение кельце-радомской группировки противника. В начале декабря 1944 года Иван Степанович был вызван в Москву. Его принял Верховный Главнокомандующий в присутствии членов Государственного Комитета Обороны. Запомнилось маршалу, как обстоятельно И. В. Сталин изучал план операции, разработанный штабом фронта. Особенно внимательно он рассматривал на карте Домбровско-Силезский индустриальный район с огромным скопле- нием разных промышленных предприятий. Даже на карте его мас- штабы, его мощь выглядели внушительно. Верховный Главнокомандующий обвел на карте этот район и сказал: — Золото. Это означало, что освобождение индустриального сердца Польши надо вести по-особому. Во всяком случае, принять все меры, чтобы спасти район от разрушений. План предусматривал обходный маневр и был утвержден Ставкой, но после слов И. В. Сталина командующий фронтом в еще большей мере понял свою ответственность за сохран- ность этого достояния польского народа. Задача заметно усложнилась, когда по просьбе западных союз- ников срок операции был приближен. Напомню, что в это время в Арденнах вермахт нанес американо-английским войскам сильный удар, по существу последний удар в минувшей войне... Впрочем, десятки, а может быть, и сотни таких ударов Советская Армия парировала за военные годы. Готовя эту грандиозную операцию, вернее, целый комплекс опера- ций, командующий фронтом решил иметь глубокое оперативное построение войск, причем первый и второй эшелоны были примерно равны по составу, чтобы по мере продвижения в глубину обороны противника сила удара не ослаблялась. Всесторонне был продуман ввод в сражение подвижных групп и резервов. Оперативное построе- ние армий также было многоэшелонным. Все это должно было обеспечить действительно таранную пробивную мощь. Позаботился командующий и о концентрации сил на направлении главного удара. 280
Основательно изучались противостоящая вражеская группировка и инженерное оборудование неприятельских позиций. Плацдарм наступления был невелик и заведомо известен про- тивнику. Требовалось по меньшей мере скрыть срок начала наших ударов и состав ударных группировок. Командующий фронтом и штаб строжайше следили, чтобы сосредоточение войск на плацдар- ме, все перегруппировки и инженерные работы осуществлялись толь- ко ночью, при скрупулезном соблюдении всесторонней маскировки. Решили применить и еще одно новшество: разведку боем для уточне- ния вражеской обороны провести не за день до наступления, как это обычно делалось, а в этот же день. Максимум внимания уделял Иван Степанович и партийно-поли- тической работе. Воинам предстояло действовать за пределами Родины, на территории Польши, где еще сильна была буржуазная идеология, а население в течение пяти лет подвергалось массирован- ному воздействию фашистской пропаганды. Здесь каждый воин дол- жен был всем своим поведением показать преимущества социализма перед капитализмом. Перед наступлением, в ночь на 12 января, Иван Степанович не ложился. ,В пять часов утра, когда еще не забрезжил поздний рассвет, командующий дал сигнал атаки. После пятнадцатиминут- ного артналета передовые батальоны стремительно атаковали врага, в быстрых жарких схватках уничтожили его боевое охранение. За- хватили первую, а кое-где и вторую траншеи. Заставив гитлеровцев окончательно обнаружить систему своей обороны, авангардные под- разделения фронта закрепились на достигнутых рубежах. В десять утра началась могучая артиллерийская канонада. Эффективность ог- ня главных сил фронта была необыкновенно высока. Захваченный в плен командир одного из полков 304-й пехотной дивизии на допросе сказал: «Я был поражен, как точно знали русские расположение на- ших штабов, командных и наблюдательных пунктов. Мои полк был полностью парализован». В бой пошли соединения основной группировки, поддержанные двойным огневым валом. По мере улучшения погоды начала действо- вать и авиация. В середине дня, когда стрелковые части овладели дв^ мя позициями главной полосы обороны противника, решено бы- ло ввести в сражение обе танковые армии и три танковых кор пуса. — Это была поистине захватывающая картина,— рассказывал Иван Степанович,— когда более двух тысяч танков и САУ ринулись на врага. Его оборона была полностью сокрушена на 35-километро- вом участке. Попытки контрударов и контратак умело парировали слаженно действовавшие стрелковые части, танки и артиллерия. Всего два дня потребовалось войскам И. С. Конева, чтобы про- рвать тактическую зону вражеской обороны на глубину 25 40 кило- метров в полосе шириной до 60 километров и разгромить не только тактические, но и ближайшие оперативные резервы про- тивника. Самая трудная часть задачи была решена успешно, враг начал 281
общий отход, хотя кое-где и пытался удержать отдельные позиции, чтобы сковать советские войска. Успех войск И. С. Конева и начавшееся 14 января наступление 1-го Белорусского фронта создали реальную угрозу окружения всей гитлеровской группировки, действовавшей между пулавским и сандомирским плацдармами. Отход противника все более походил на бегство. С 16 января уже на всем 250-километровом фронте войска маршала Конева быстро преследовали ретирующегося врага. Следующие дни, 17 и 18 января, ознаменовались новыми круп- ными успехами: 17-го были освобождены города Радомско и Ченстохова, а 18-го войска маршалов Г. К. Жукова и И. С. Конева сомкнули смежные фланги. Читатель, надеюсь, не забыл, что они начали наступление с двух плацдармов на Висле (пулавского и сандомирского), разделенных сотней с лишком километров. Так закончилась первая фаза Висло-Одерской операции. Вот что об этом писал бывший командующий 4-й полевой армией противника генерал Курт Типпельскирх в своей «Истории второй мировой войны»: «Удар был столь сильным, что опрокинул не только дивизии первого эшелона, но и довольно крупные подвижные резервы, под- тянутые по категорическому приказу Гитлера совсем близко к фронту. Последние понесли потерн уже от артиллерийской подго- товки русских, а в дальнейшем в результате общего отступления их вообще не удалось использовать согласно плану. Глубокие вкли- нения в немецкий фронт были столь многочисленными, что ликвиди- ровать их или хотя бы ограничить оказалось невозможным. Фронт 4-й танковой армии был разорван на части, и уже не оставалось никакой возможности сдержать наступление русских войск. Послед- ние немедленно ввели в пробитые бреши свои танковые соединения, которые главными силами начали продвигаться к реке Нида, пред- приняв в то же время северным крылом охватывающий маневр на Кельце». Во второй фазе Висло-Одерской операции войскам 1-го Укра- инского фронта предстояло решить свою главнейшую задачу — овла- деть Домбровско-Силезским промышленным районом. И сначала освободить Краков — ключевой пункт, запирающий путь в Силезию с востока. Враг всесторонне укрепил город и создал мощную оборо- ну на подступах к нему. По собственному опыту могу судить, на- сколько трудной была миссия Ивана Степановича. Ему предстояло «открыть ворота» в Силезию, сохранив в неприкосновенности свя- тыню польского народа — сказочно красивый Краков. И советский полководец оказался на высоте. Можно лишь восхищаться его преду- смотрительностью и стремительными действиями его войск. Выры- вая из рук врага Краков, И. С. Конев как бы проводил, кроме всего прочего, генеральную репетицию освобождения всего Домбровско- Силезского бассейна. Иван Степанович решил окружить Краков стремительно, чтобы, когда враг поймет всю меру опасности, у него не осталось вре- мени ни на что, кроме попытки вырваться из кольца. И вот 59-я ар- 282
мия генерала И. Т. Коровникова прорвалась на северные подступы к городу, 4-й гвардейский танковый корпус генерала П. П. Пол убоя- рова, пробив неприятельские заслоны, вышел в тыл краковской группировки, нацеливая удар по ней с запада, а 60-я армия гене- рала П. А. Курочкина двигалась с востока. Когда гитлеровское командование осознало угрозу полной изоляции войск краковского гарнизона, оно отдало приказ о молниеносном броске из города на юг, в горы, по щели, которую И. С. Конев оставил специально для этого. Здесь-то, при выходе из Кракова и несколько позже, гитлеровцы сполна получили предназначенную им порцию свинца и железа. Первая столица Польши, ее древнейший и прекраснейший город, почти каждое здание которого представляло историческую ценность, был взят без малейших разрушений. Фашисты, конечно, минировали все что могли, но взорвать не успели. Иван Степанович руководил боевыми действиями своих войск при освобождении Кракова, как опытный дирижер слаженным оркестром. А к исходу 19 января, дня, когда пал Краков, Иван Степанович был уже всецело поглощен организацией сражения за Силезский промышленный район. Вместе с начальником штаба фронта В. Д. Со- коловским Конев еще раз проанализировал важнейшие разведдан- ные и установил, что в противостоящую группировку врага вхо- дят 10—12 дивизий. Задача, как сформулировал ее Иван Степанович, была триединая: разгромить гитлеровцев в Силезии, избежать боль- 283
ших потерь и сохранить от разрушении индустриальное сердце Польши. Для этого необходимо было танковой армией глубоко обойти Домбровско-Силезский район, а общевойсковыми — наносить по нему удары с севера, востока и юга. И. С. Конев повернул 3-ю гвардейскую танковую армию П. С. Рыбалко с вроцлавского на силезское направление, то есть под прямым углом. В это время усиленные подвижными войсками армии генералов Д. И. Гусева, И. Т. Коровникова и П. А. Курочкина охватывали силезскую груп- пировку полукольцом. Это сулило полное окружение гитлеровцев в Силезии. Но, чтобы взять промышленный район целым, необходимо было выпустить врага из этой ловушки. Нелегкая дилемма: либо в соответствии с требованиями военного искусства завершить красиво начатый маневр, отрезать врагу все пути отхода, а затем уничтожить его двухсоттысячную группировку, либо же отказаться от классиче- ского финала очередных «Кани», зато спасти фабрики, заводы и шахты... Иван Степанович так развернул армию Рыбалко, чтобы оставить врагу коридор для выхода из котла. Одновременно он активизировал действия общевойсковых армий, вынуждая врага бежать в поле. К 29 января весь Домбровско-Силезский промышленный район был очищен от противника. Немецко-фашистские войска понесли серьезные потерн уже в тот день, когда пытались оторваться от наших войск, но главный урон они понесли после выхода на открытую местность под масси- рованными ударами танкистов П. С. Рыбалко и 60-й армии генерала П. А. Курочкина. После этих ударов от силезской группировки вра- га осталось не более 25—30 тыс. человек, представлявших остатки многочисленных разбитых дивизий. Это означало, что, по существу, котел состоялся, но не на территории промышленного района. Фридрих Меллентин, бывший генерал вермахта, говоря о битве между Вислой и Одером, так характеризует действия Г го Вело- русского и 1-го Украинского фронтов: «Русское наступление разви- валось с невиданной силой и стремительностью. Было ясно, что их Верховное Главнокомандование полностью овладело техникой организации наступления огромных механизированных армий. Не- возможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времени гибели Римской империи». Иван Степанович говорил: — По нашим подсчетам, за двадцать три дня боевых действий 1-й Украинский фронт нанес поражение 21 пехотной, 5 танковым дивизиям, 27 отдельным пехотным, 9 артиллерийским и минометным бригадам, не говоря уже о множеств»1 различных специальных под- разделений и отдельных батальонов. Было взято 43 тыс. пленных и уничтожено больше 150 тыс. солдат и офицеров. Среди трофеев насчитывалось более 5 тыс. орудий и минометов, более 300 танков, более 200 самолетов... Все эти успехи,— продолжал Конев,— стали возможны потому, что солдаты, офицеры, генералы в ходе длительной, напряженной, охватившей огромные пространства операции прояви- 284
ли большое мужество, выдержку, неутомимость и высокое воинское умение. Операция изобиловала примерами героизма и самопожерт- вования, решимости людей выполнить свой долг до конца, не счи- таясь ни с чем. А за всем этим стояла глубокая преданность всего личного состава своей социалистической Родине и столь же глубокая вера в уже приближающуюся окончательную победу над фашизмом... Посчастливилось Ивану Степановичу принять участие и в зна- менитой Берлинской операции. Он вспоминает: «1 апреля 1945 года в Москву в Ставку Верховного Главнокоман- дования были вызваны командующие 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков и я. У Верховного Главно- командующего имелись сведения, что западные союзники также гото- вятся к захвату Берлина. — Так кто же будет брать Берлин: мы или союзники? — спро- сил И. В. Сталин. Так вышло, что первому на этот вопрос пришлось отвечать мне, и я ответил: — Берлин будем брать мы и возьмем его раньше союзников!» Сталину понравился ответ Конева, и он попросил уточнить, как собирается командующий 1-м Украинским фронтом создать груп- пировку войск для удара по Берлину... Само собой разумеется, что представленные фронтовыми штабами наметки плана этой самой грандиозной операции минувшей войны подверглись внимательней- шему рассмотрению в Генеральном штабе и в Ставке. Согласно по- следнему варианту плана, задача войск 1-го Украинского фронта состояла в том, чтобы мощным ударом южнее Берлина помочь вой- скам Г. К. Жукова разгромить берлинскую группировку врага и овладеть столицей рейха. Одновременно войскам И. С. Конева над- лежало рассечь немецко-фашистский фронт и соединиться с аме- риканцами. Сложилось, однако, так, что армии И. С. Конева не только со- действовали взятию Берлина, но и вместе с войсками Г. К. Жукова непосредственно участвовали в его штурме. Характерно, что при обсуждении плана операции в Ставке И. В. Сталин сам провел раз- граничительную линию между двумя фронтами, но на дальних под- ступах к Берлину, в районе города Люббен, остановил ее. Это могло означать, по мнению Ивана Степановича, негласный призыв к соревнованию двух фронтов. А участвовать в овладении Берлином, конечно, было его страстным желанием. Большое внимание, как обычно, уделил Иван Степанович мо- рально-политической и психологической подготовке личного со- става к операции. В частности, он посоветовал вести работу с воинами под лозунгом: «Чем более умело и стремительно мы разгромим врага в Берлине, тем быстрее закончится война, тем скорее вер- немся домой!» В центральных районах Германии томилось больше всего на- 285
сильственно угнанных и военнопленных советских люден. Действо- вать напористо и дерзко значило вызволить из фашистской неволи наибольшее количество соотечественников. Командующий фронтом заботился и о распространении опыта боев в условиях крупного города, в частности о том, чтобы на- учить всех бойцов обезвреживать фаустннков и применять это ору- жие против врага, используя трофейные запасы. События в полосе 1-го Украинского фронта с началом наступле- ния развивались весьма динамично. Уже к исходу второго дня операции войска маршала Конева, завершив прорыв рубежа по ре- ке Нейсе, форсировали Шпре и обеспечили условия для окружения Берлина с юга. Ставка, учитывая, что войска 1-го Белорусского фронта задержались на Зеловских высотах, решила осуществить маневр на окружение берлинской группировки ударом танковых ар- мий 1-го Украинского фронта по Берлину с юга. При рассказе об этом Иван Степанович не скрывал своей радости. Стоит ли говорить, что он употребил все свое искусство, использовал громадный опыт, чтобы выполнить эту задачу. Стремительно охватывая франкфуртско-губенскую группировку противника, войска Конева (3-я и 4-я гвардейские танковые армии) всего за два дня (19 и 20 апреля) продвинулись почти на сто километров и вышли на подступы к Берлину с юга. В эти дни у Ивана Степановича состоялся очень интересный разговор с И. В. Сталиным. Когда Иван Степанович закончил один из своих докладов о весьма успешных действиях фронта, Верховный сказал: — А дела у Жукова идут пока трудно. Нельзя ли, перебросив подвижные войска 1-го Белорусского, пустить их на Берлин через образовавшийся прорыв на участке вашего фронта? И. С. Конев ответил, что такая переброска займет много време- ни, может внести путаницу в управление войсками и заключил: — События у нас развиваются благоприятно, сил достаточно, и мы в состоянии повернуть обе свои танковые армии на Берлин... Он уточнил направление, куда будут повернуты танковые армии, и назвал как ориентир Цоссен — городок в 25 километрах южнее Берлина, место пребывания немецкого генерального штаба. И. В. Ста- лин после короткой паузы ответил: — Очень хорошо. Осуществление решения, предложенного И. С. Коневым, несом- ненно, ускорило падение Берлина, так как привело к окружению всей берлинской группировки гитлеровцев. ...После упомянутого разговора с Верховным Главнокомандующим Иван Степанович принял меры для усиления танковых армий, чтобы их удары приобрели действительно таранную силу. В частности, 3-ю гвардейскую танковую армию генерала II. С. Рыбалко он усилил артиллерийским корпусом н артиллерийской дивизией прорыва, зенитно-артиллерийской дивизией и истребительным авиакорпусом. 22 апреля, чуть забрезжил рассвет, 3-я гвардейская танковая армия прорвала внешний оборонительный обвод Берлинского района 286
и к исходу дня завязала бон на южной окраине столицы Германии. (Накануне на северо-восточную окраину ворвались войска маршала Г. К. Жукова.) Танковая армия генерала Д. Д. Лелюшенко, также получившая подкрепления, к этому моменту прорвала внешний обо- ронительный обвод несколько южнее и заняла выгодное положение для соединения с войсками 1-го Белорусского фронта. Это позволяло замкнуть кольцо окружения вокруг берлинской группировки врага. Общевойсковые армии быстро продвигались на запад. Командо- вание вермахта вынуждено было повернуть против войск И. С. Конева 12-ю армию, ранее действовавшую против западных союзников. Но Иван Степанович приказал командарму 4-й гвардейской танковой перенацелить один из танковых корпусов, чтобы совместно с ар- миями Н. П. Пухова и А. С. Жадова выдвинуться на рубеж Белиц- Цана, закрыв вражеским резервам путь к Берлину с запада. При этом танкисты Д. Д. Лелюшенко вызволили из фашистской неволи 1600 военнопленных англичан, американцев и норвежцев, в том числе бывшего командующего норвежской армией генерала О. Рюге. Кстати, спустя несколько дней воины И. С. Конева освободили из концлагеря (в пригороде Берлина) бывшего премьер-министра Франции Эдуарда Эррио. Гитлеровское командование, смертельно перепуганное успехом наступления 1-го Украинского фронта на Берлин, 18 апреля предпри- няло контрудар из района Гёрлица. Создав на этом направлении зна- чительное превосходство в силах, враг пытался выйти в тыл ударной группировки фронта. 19 — 23 апреля здесь развернулись ожесто- ченные бои. Противнику удалось вклиниться в расположение совет- ских, а затем и польских войск на глубину до 20 километров. Иван Степанович немедленно отреагировал на это, направив на по- мощь войскам, попавшим в опасный переплет, часть сил 5-й гвардей- ской армии, 4-й гвардейский танковый корпус и до четырех авиацион- ных корпусов. Враг с большим уроном для него был отброшен. Постоянно Иван Степанович поддерживал связь с Г. К. Жуковым. В этот богатый событиями день 22 апреля в телефонном разговоре они пришли к выводу, что созданы все условия, чтобы завершить окружение берлинской группировки врага и рассечь ее. Они решили к исходу 24 апреля завершить окружение основных сил 9-й армии и не допустить отхода ее в Берлин или на запад. Это их согласованное решение целиком совпадало с требованиями Став- ки В ГК. В связи с выходом войск 1-го Украинского фронта к южным окраинам Берлина Ставка Верховного I лавнокомандования в ночь на 23 апреля установила ему новую разграничительную линию с 1-м Белорусским фронтом: от Люббена на северо-запад до Ангаль- тского вокзала Берлина. Это означало, что И. С. Конев и его войска почти на равных с 1-м Белорусским решали основную задачу разгрома врага в его собственном логове — Берлине. В это время Гитлер по совету своих генералов решил снять с Западного фронта войска и бросить их в сражение за Берлин. 12-й армии генерала Венка, занимавшей оборону на Эльбе, было при- 287
казано развернуться фронтом на восток и продвигаться на Потсдам, Берлин на соединение с 9-й армией. Одновременно армейская группа обергруппепфюрера СС Штейнера должна была нанести удар во фланг группировке советских войск, обходившей столицу рейха с севера и северо-запада. С армией Венка была связана последняя иллюзорная надежда фа- шистской верхушки отсрочить падение Берлина. Не случайно для организации наступления этой армии в ее штаб был направлен фельд- маршал Кейтель — главный советник Гитлера по оперативно-страте- гическим вопросам. Фашистское командование рассчитывало на- ступлением этой армии с запада, а армейской группы Штейнера с севера не допустить полного окружения города. И 24 апреля 4-я гвардейская танковая и 13-я армии, занимавшие оборону на рубе- же Блиц, Трёйенбритцен, стали ощущать яростный .напор армии Венка. В те дни боевые действия приняли самый ожесточенный ха рактер. Но намерения фашистского командования были сорваны. Уже 24 апреля войска 1-го Белорусского фронта юго-восточнее Бер- лина соединились с армиями 1-го Украинского фронта. А в резуль- тате соединения войск обоих фронтов и к западу от Берлина все вражеские группировки оказались в железном кольце. Советские воины почти одновременно устроили «Канны» и франкфуртско-гу- бенской группировке врага, и собственно берлинской. Войска И. С. Конева встретились в районе Торгау с авангардами 1-й американской армии. Так что 25 апреля немецко-фашистский фронт оказался рассеченным на две части. Иван Степанович хорошо помнил все перипетии борьбы за сто- лицу «тысячелетнего рейха», но обычно говорил: — Всего не перескажешь... Мы, например, не только наступали, но и оборонялись. Существенно, в частности, то, что войска фронта устояли в районе Бауцена, где фашисты вплоть до 30 апреля пы- тались прорваться в тыл нашей ударной группировки. В итоге оже- сточенных до крайнего предела боев под Бауценом войска фронта не только отбили эту последнюю попытку вермахта наступать, по и захватили плацдармы на Эльбе близ Мейсена и Ризы, и они со- служили нам неоценимую службу при организации глубокого рейда на Прагу... Как бы там ни было,— продолжал И. С. Конев,— вскоре я подписал донесение в Ставку ВГК, которое помню наизусть и по- вторяю всегда с гордостью за нашего советского солдата: «Войска фронта сегодня, 2 мая 1945 года, после девятидневных уличных боев полностью овладели юго-западными и центральными районами города Берлина (в пределах установленной для фронта разграничи- тельной линии) и совместно с войсками 1-го Белорусского фронта овладели городом Берлином». И. С. Конев обычно вспоминал телефонный разговор с И. В. Стали- ным в последние дни Берлинской битвы. — Как вы думаете, кто будет брать Прагу? — спросил Вер- ховный. Видя, что войска его фронта после выхода к Мейсену и Ризе 288
В освобожденном Львове нависли над северным районом Чехословакии и вскоре высвободятся, поскольку в Берлине приближался финал, Конев ответил, что, по-видимому, Прагу придется освобождать его войскам. Сталин удовлетворенно сказал: — Правильно понимаете обстановку, мы в Ставке думаем так же. Готовьте план операции. О Пражской операции маршал говорил всегда прочувствованно. В дни празднования 25-й годовщины нашей Великой Победы он вспоминал: — После разгрома берлинской стратегической группировки фа- шистское государство фактически рухнуло. Однако в своем полити- ческом завещании Гитлер сделал попытку спасти фашистский режим, назначив новое правительство Германии во главе с гросс-адмира- лом Дёнпцем. Главнокомандующим сухопутными силами Германии выдвигался генерал-фельдмаршал Шёрнер, занимавший в это время пост командующего группой немецко-фашистских армий «Центр». Эти силы находились главным образом в Чехословакии. Такое назна- чение имело свои основания: Шёрнер в те дни оказался, пожалуй, наиболее реальной фигурой, имевшей власть, а главное — войска. И немало войск... Таким образом. Пражская операция отнюдь не носила символи- ческого характера, как это иногда пытаются изобразить на Западе. Предстояла серьезная борьба с большой группировкой вооруженных сил Германии, на которую делало ставку «правительство» Дёница. Юз ш 289
рассчитывая, что ее спасение даст возможность хотя бы еще па ка- кое-то время продлить существование третьего рейха. ...В первых числах мая в Чехии вспыхнуло восстание. С особен- ной силой оно разгорелось в Праге. Фашистский наместник Франк, стремясь выиграть время, начал переговоры с восставшими. А в это же самое время Шёрнер отдал своим войскам приказ: «Восстание в Праге должно быть немедленно подавлено всеми средствами». К че- хословацкой столице с трех сторон двинулись немецкие войска. Восставшим пражанам предстояла тяжелая борьба. Прага нуждалась в решительной и немедленной помощи. Думается, никто лучше Ивана Степановича не мог оказать эту помощь, пе только потому, что его войска нависали над Чехослова- кией, но также и потому, что у него был опыт помощи Словацкому национальному восстанию. 'Гам были Карпаты, здесь — Рудные горы. На всю операцию были отведены считанные дни, тем не менее Военный совет фронта, возглавляемый И. С. Коневым, сумел подгото- вить ее и в морально-политическом отношении. Солдатам и офице- рам разъяснялось значение освободительной миссии Красной Армин. Необходимо было не допустить какого бы то ни было вмешательства во внутренние дела Чехословакии. Директива Военного совета тре- бовала высокой бдительности и беспощадной борьбы с вражеской агентурой, в том числе с власовцами. Личный состав был оповещен о вооруженном восстании в Праге и о том, что восставшие обрати- лись к советскому командованию с просьбой о помощи. Все это усиливало наступательный порыв наших воинов, их стремление быстрее помочь братьям чехам и словакам. Да, подготовка операции завершилась поистине молниеносно. За трое с половиной суток совершили 100- и 200-километровый марш из-под Перлина в исходный район северо-западнее Дрездена пе только танковые армии, но и общевойсковые объединения. За эти же трое с половиной суток И. С. Конев и его штаб разработали план необычно динамичного и дерзкого марш-маневра: танковым ар- миям П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко надлежало, выйдя из двух заэльбп неких плацдармов, стремительно преодолевая так называемые Эрцгебирге (Рудные горы), догнать здесь войска Шёрпера и, опро- кинув их арьергарды, овладеть перевалами; затем, выйдя на тылы и коммуппкацип основных сил группы армий «Центр», прорваться к Праге с северо-востока и северо-запада, прикрыв восставших от угрозы палаческой расправы, а сам город — от трагической участи Варшавы. За танками, как всегда, шли общевойсковые армии. Рассказывая обо всем этом, Иван Степанович делал своеобразный жест. Получалось, что как бы две мощные братские реки протя- гивались к древнейшему славянскому городу, чтобы укрыть его в добрых ладонях. Насколько блистательно решена была труднейшая задача, ныне знает каждый школьник и в нашей стране и в ЧССР: на рассвете 9 мая 1945 года, в День Победы, войска 1-го Украинского фронта были в столице Чехословакии. Черный замысел Шёрнера был сорван, Злата 290
Прага была спасена от разрушений, а пражане — от поголовного истребления . За заключительные операции войны Иван Степанович был удо- стоен второй медали «Золотая Звезда» и ордена «Победа». Итак, полководческая деятельность Маршала Советского Союза И. С. Конева в годы Великой Отечественной войны развертывалась на важнейших стратегических направлениях: в 1941 — 1942 годах — на смоленско-московском, в 1943—1945 годах — на Юго-Западном и Западном. Всюду И. С. Конев руководи.) боевыми действиями круп- ных группировок советских войск. Достаточно сказать, что 1-й Укра- инский фронт, которым он бессменно командовал с мая 1944 года, был одним из самых сильных фронтов в прошлой) войне. Отличительной особенностью руководимых маршалом Коневым фронтовых объеди- нений (имеются в виду 1-й и 2-й Украинские фронты) было то, что они включали обычно две-три танковые армии, несколько танко- вых, механизированных и кавалерийских корпусов. Полководец, пра- вильно понимая роль подвижных войск, должен был гибко исполь- зовать их маневренные возможности и большую ударную силу. Факты истории Великой Отечественной войны убеждают, что Иван Степа- нович умело и изобретательно использовал эти свойства бронетанко- вых войск. В большинстве наступательных операций, осуществленных под руководством И. С. Конева, основные принципы советского военного искусства были применены не только мастерски, но и оригинально, по-новаторски. Поражают всесторонность учета конкретной обстанов- ки, искусство определять наиболее уязвимые места противника и выбирать самые результативные направления главных ударов, уме- ние придавать этим ударам действительно таранную пробивную мощь и быстро развивать успех в глубину и на фланги. Я не говорю уже о том, что Иван Степанович был признанным мастером организации взаимодействия родов войск. Советское военное искусство, предлагая военачальнику совокуп ность основных принципов, необходимых для достижения победы над врагом, в то же время не сковывает его, а позволяет в полной мере проявить индивидуальный полководческий почерк. Эта прекрасная особенность советского военного искусства хорошо видна при рас- смотрении оперативно-стратегической деятельности И. С. Конева. Он обладал способностью не только правильно взвесить и проанализиро- вать самую сложную обстановку, но и, что особенно важно, проник- нуть в психологию противника, заранее предвидеть его реакции. Пол- ководческая проницательность позволяла ему находить верные решения в весьма сложных ситуациях. Почти во всех своих операциях Иван Степанович иродемопстри 1 Говоря подробно о действиях войск И С. Конева, поскольку они являются темой данного очерка, автор ни в коей мере не собирается умалить большой вклад в Пражскую операцию войск 2-го it 1-го Украинских фронтов 10* 291
ровал особый подход к вопросам боевого использования танковых масс. Он, как правило, стремился вводить тапки в пределы такти- ческой зоны обороны противника. Так было в Львовско Сандомир- ской, Висло-Одерской, Берлинской и других операциях. Очень часто его танковые армии главными силами вступали в бой даже в пределах главной полосы обороны противника, например, в операциях на Пра- вобережной Украине зимой и весной 1944 года. Иван Степанович умел не только вскрыть намерения врага, по и утаивать от него свои собственные. Он мастерски применял все способы оперативной маскировки. Скажем, в январе 1945 года при подготовке наступления с сандомирского плацдарма по его решению были осуществлены крупные мероприятия, которые благодаря своим масштабам, последовательности и логичности полностью дезориенти- ровали врага. Противник недооценил численность нашей группиров- ки и ее оснащенность, ошибся в определении момента перехода наших войск в наступление и — что самое важное — не смог предугадать направление главного удара. И. С. Конева отличало также умение опираться на штаб, коман- дующих и начальников родов войск. Он всегда учитывал деловые предложения подчиненных ему командующих объединениями и командиров соединений. Очень важной для успеха операций маршал Конев считал пар- тийно-политическую работу в войсках. Вопросы пдеппо-воспитатель- ной работы он всегда держал в центре внимания и помогал полити- ческим органам и работникам всех степеней организовать воспи- тание воинов в духе беспредельной преданности социалистической Родине. Непосредственные, ближайшие подчиненные Ивана Степановича хорошо чувствовали его поистине комиссарское внимание, о чем я знаю по личному опыту. После войны Маршал Советского Союза Иван Степанович Конев занимал ряд крупных постов в Советских Вооруженных Силах: глав- нокомандующего Центральной группой советских войск (в Австрии) и верховного комиссара по Австрии, главнокомандующего Сухопут- ными войсками, главного инспектора Советской Армии, командую- щего войсками Прикарпатского военного округа, первого замести- теля Министра обороны. В 1955—1960 годах он был главнокоман- дующим Объединенными вооруженными силами стран Варшавского Договора. И. С. Конев страстно стремился поделиться с подрастающим поко- лением своим богатейшим боевым и жизненным опытом. Из-под его пера вышло немало работ. Центральное место среди них занимают книги «Записки командующего фронтом» и «Сорок пятый». В них он осветил многие вопросы советского военного искусства. Эти книги вызывают серьезные и полезные размышления, помогают творчески воспринимать уроки прошлого. Вместе с тем они доступны восприя- тию широчайшего круга читателей. 292
Большие военные заслуги И. С. Конева высоко оценены Ком- мунистической партией и Советским правительством. Он дважды удостоен звания Героя Советского Союза, награжден высшим воен- ным орденом «Победа» и многими другими орденами и медалями СССР, а также удостоен звания Героя ЧССР и МНР. Несмотря на огромную занятость ио службе. Иван Степанович принимал самое активное участие в партийной и общественной жизни страны. Советский народ навсегда сохранит светлую память об этом прославленном полководце Вооруженных Сил Советского Союза.
Д. М. КАРБЫШЕВ 10 сентября 1939 года па открытом партийном собрании меня, преподавателя Академии Генерального штаба, принимали канди- датом в члены нашей ленинской партии. Вот дружное голосование моих колле! и аплодисменты слушателей академии возвестили, что я принят единогласно. Мое волнение несколько спало, и я услы- шал голос председательствующего: — Следующим мы рассмотрим заявление комдива товарища Карбышева.
И вот уже зал снова замер в молчании На собрании выступили рекомендовавшие комдива коммунисты А. В. Сухомлин, 3. Я. Рудаков и Е. В. Лсоше.пя Когда слово было предоставлено Дмитрию Михаиловичу, он сказал: — Время тяжкое. Будет еще тяжелен. И, шагая через высо- кий порог, я хочу пережить это грозное время вместе с партиен, а если нужно будет, то и умереть за партию в ее рядах. Тот факт, что нас приняли в ряды ВКП(б) одновременно, еще более сблизил меня с Дмитрием Михайловичем, невзирая па разницу в возрасте. А познакомился я с Д. М. Карбышевым еще в 1930 году, когда учился па Курсах усовершенствования высшего командного состава при I лавном штабе Красной Армии. Зам особенно выделялись два преподавателя: Владимир Кирпаковнч Триандафиллов и Дмит- рии Михайлович Карбышев. Нача 1ьпнк оперативного управления РККА Триандафиллов, руководивший нашими курсами, был боль шнм авторитетом в области оперативно-тактической мысли, а Карбы шев — настоящим богом нолевой фортификации. Он обладал не только огромным опытом инженерной подготовки войск, но и порази- тельной эрудицией во всех вопросах военного дела. Часто бывает так, что учитель сначала кажется своему ученику недосягаемым по знаниям, но со временем ученик замечает, что его учитель как бы остается на месте и знания их по меньшей мере выравниваются. X вот по отношению к Дмитрию Михай говичу Карбышеву у меня до конца пашен сравнительно io.ii он совместной службы, даже в период работы преподавателями па одной и тон .же кафедре Академии Генерального штаба, сохранилось первоначальное чувство ученика. У пего нам, слушателям и молодым преподавателям, всегда было чему учиться. Он не переставал двигаться к вершинам знаний. С 1931 но 1934 год я учился в Военной академии имени М. В Фрун- зе. Едва ли не самым популярным из наших преподавателей был Д. М. Карбышев, руководивший кафедрой инженерной службы. Лежцми он чптач с таким знанием дела, так просто и ясно, что са- мостоятельная работа по его предмету не вызывала у слушателей затруднений. В его лекциях были широко представлены и материалы о новейших достижениях инженерном службы нашем и иностранных армий, и разнообразные исторические примеры, и подлинные до- кументы прошедших войн. Слушатели очень любили консультации Дмитрия Михайловича, во время которых получали все данные, чтобы прийти к правильному решению той или иной задачи. Дмитрий Михайлович никогда не «натаскивал» слушателей, он стремился развивать у нас самостоятельность мышления, оградить от ша( юна, схемы. Главную свою задачу он видел в том, чтобы мы твердо усвоили и разумно применяли принципы, лежащие в основе инже- нерных расчетов Никто ии разу не слышал от Карбышева, да и не мог услышать, 295
что время консультации истекло. Он готов был. казалось, сидеть со слушателями до утра. Когда же запас наших вопросов иссякал, Дмитрий Михайлович объявлял, что его можно найти, если возник- нут новые вопросы. Квартира Карбышева была рядом с академией, и он неизменно приглашал приходить к нему домой, если появится на- добность. Таким же остался Дмитрий Михайлович и в Академии Генераль- ного штаба, где мне довелось учиться, а затем преподавать па кафедрах тактики высших соединений и оперативного искусства. Нередко нам приходилось вместе разрабатывать тактические и опе- ративные задачи. Совместная работа с Дмитрием Михайловичем всег- да доставляла удовольствие. В комплексных задачах он, как правило, разрабатывал все вопросы инженерного обеспечения боя или опера- ции. Другие специалисты — представители родов войск и служб — обычно ожидали, чего от них потребует руководитель темы, раз- рабатывающий оперативную обстановку. А Карбышев всегда сам не только предлагал исчерпывающий план выполнения инженерной части задачи, но и старался всячески помочь руководителю своим бо га те й шим он ы то м. Так, однажды мне, начинающему педагогу, предложили разра- ботать задачу на наступление усиленного кавалерийского корпуса. Одним из специалистов, которые должны мне помогать, был и Дмитрий Михайлович. Я решил сначала сам хорошо разобраться во всех вопросах, а потом советоваться с товарищами. Однако Дмитрий Михайлович нашел меня и сказал, что уже ознакомился с темой и может до- ложите, свои соображения. Я был несколько смущен: заслуженный преподаватель, комдив пришел ко мне, молодому коллеге, полков- нику. Карбышев понял меня и деликатно заметил: — Не будем считаться, кто к кому должен первым ходить, от это- го наша задача лишь проиграет. Он всесторонне ознакомился с моим планом, спросил, нет ли особых пожеланий, и, выслушав мои дополнительные соображения, после недолгого раздумья кратко и четко изложил замысел инженер- ной части задачи. Мы договорились о сроках готовности материала и дружески расстались. Представив свой материал раньше намечен- ного срока, Дмитрий Михайлович не оставлял меня в покое и все время интересовался, как идет разработка остальных вопросов задачи, не требуется ли его помощь. Такое отношение к работе было присуще ему всегда. На памятном для меня партийном собрании, о котором гово- рилось вначале, я впервые познакомился с биографией будущего героя Великой Отечественной. Тогда многие его соратники рас- сказывали об отдельных эпизодах боевого и жизненного пути Дмит- рия Михайловича. Дмитрий Михайлович родился 14, а тября 1880 года в городе Омске, в семы1 по новом\ стилю 26 ок- Мпхапла Ильича и Алек 296
сандры Ефимовны Карбышевых. Дмитрий был самым младшим в многодетной семье (три сына и две дочери). Карбышевы находи- лись под надзором полиции, так как старший сын Владимир за ак- тивное участие в студенческом революционном движении подвергся жестоким репрессиям, провел почти год в одиночном заключении, а затем оыл выслан в захолустный в то время поселок Зайсан, расположенным в глуши казахстанских степей. К жандармскому дознанию привлекали и старшую сестру Дмит- рия Софью. Волнения, связанные с политическим проследованием детей, подточили здоровье отца, он умер, когда Дмитрию еще не было и двенадцати лет. Мать в самых стесненных обстоятельствах все же сумела всем детям дать образование. Она скончалась в 1905 году. В течение семи лет, с 1891 по 1898 год, Дмитрии был вос- питанником Омского кадетского корпуса. Учился он прекрасно, и сразу же после корпуса его приняли в столичное Николаевское военно-инженерное училище. Карбышев окончил это училище спус- тя два года «по первому разряду», то есть в числе лучших. Тогда он впервые и получил как знак различия саперную эмблему — пе- рекрещенные топорики — и уже не расставался с ней фактически всю свою сознательную жизнь. Новоиспеченного подпоручика направили из Петербурга на Дальний Восток, в Приамурский военный округ с центром в \а баровске. В октябре 1900 года молодого офицера назначили началь ником кабельною отделения телеграфной роты в 1-м отдельном Восточно Сибирском батальоне, дислоцированном близ Владивосто- ка в урочище Славянка. Вскоре кабельное отделение стало лучшим подразделением батальона, оно отлично выполняло свои нелегкие функции, поддерживая связь и создавая новые линии в необычайно трудных условиях местности. Благодаря этому Карбышев досрочно, в 1903 году, получил звание поручика. Поездки в Китай и Японию (Карбышев посетил Мукден. Ляоянь и Нагасаки) существенно расширили кругозор любознательного и впечатлительного офицера. Это сыграло для него, участника на- чавшейся вскоре войны с Японией, немаловажную роль. Первым приняли внезапный удар самураев части Приамурского военного округа. Инженерный батальон, в котором служил Карбышев, направи- ли в Маньчжурию, в район Мукдена. С началом военных действии Дмитрий получил под свою команду’ телеграфную роту. Казалось бы. в условиях этой почти от начала и до конца неудачной для России войны трудно было действовать успешно, однако Карбышев сумел в полной мере проявить своп замечательные человеческие и воинские качества. Заботой о подчиненных, спра- ведливостью. готовностью самоотверженно делить с ними все тяготы боевой жизни он расположил к себе сердца солдат. Рота в самых неблагоприятных условиях бесперебойно обеспечивала телеграфную связь между всеми закрепленными за ней штабами и боевыми частям и. 297
Боевые заслуги поручика Карбышева были отмечены пятью орденами. В послужном списке об этих награждениях сохранились лаконичные записи, подобные следующей: «1904 г. 21 мая — 4 июня. Командирован для связи с городом Порт-Артуром, где, будучи отрезан неприятелем, собрав казачьи посты, отступил и присоединил- ся к батальону». Однако карьеры заслуженный боевой офицер не сделал. Гар- низон Владивостокской крепости, где после войны разместился 1-й Восточно-Сибирский батальон, принял участие в развернув- шихся революционных событиях. Неоднократно вспыхивали в горо- де вооруженные столкновения бывших фронтовиков с полицией и казаками. Эти нолустихинные возмущения 30—31 октября, 12 нояб- ря 1905 года и 10 января 1906 года были жестоко подавлены. Чтобы предупредить дальнейшее развитие революционных событий, власти передислоцировали многие части Владивостокского гарнизо- на в другие пункты. В их числе был и 1-й Восточно-Сибирский батальон. На многих «нижних чинов» обрушились суровые репрес- сии, вплоть до каторжных работ и смертной казни. Придирчивому дознанию подвергся и Карбышев. Ему инкримини- ровали «укрывательство бунтовщиков и побуждение к этому своих подчиненных». Лишь выдающиеся боевые заслуги спасли его от жестокой расправы. Дело ограничилось судом офицерской чести, по приговору которого молодой военный инженер был уволен из рядов армии. Гражданским человеком возвратился Дмитрий во Владивосток, с трудом нашел работу чертежника. Однако все мечты его по-прежнему связаны с учебой в Воеипо-пнженерпой академии. По поступить туда конечно же можно было, лишь вер- нувшись в армию. Судьба на этот раз оказалась к нему благосклонной. Из Петербур- га пришло указание о дальнейшем, более основательном укрепле- нии Владивостока. Предстояло модернизировать все крепостные и другие фортификационные сооружения. Опытных военных инжене- ров пе хватало, начальству пришлось «забыть» о политической неблагонадежности Карбышева, восстановить его в армии и поставить во главе саперной роты, присвоив звание штабс-капитана. С этого времени, то есть с начала 1907 года, и исчисляется его опыт фортификатора. На строительстве он проявляет настоящую инженер- ную хватку и высшую техническую добросовестность, а все сво- бодные часы посвящает подготовке в академию. Всего иолгода длилась моя фортификационная практика во Владивостоке,— рассказывал нам спустя много лет уже во «фрун зевке» Дмитрий Михайлович. После этого его вызвали сначала в Хабаровск, а затем в Петербург держать экзамены в Николаевскую инженерную академию. Едет он в столицу с молодой женой. 298
Конкурсные экзамены Карбышев сдал па высшие баллы почти по всем двадцати трем предметам. Предстояло три юда учиться в военной академии и за этот сравнительно короткий период овладеть многими разнообразными дисциплинами, показать придирчивым экзаменаторам пе только прочность усвоенных знании, но и умение самостоятельно мыслить. Дмитрий Михайлович часто вспоминал о годах своей учебы. Судя по его рассказам, он был поистине одухотворен тягой к знаниям, нередко проводил ночи без сна. само- стоятельно работая над литературой, чертежами. При этом он еще систематически посещал тир и фехтовальный зал, находил время для посещения картинных галерей, театров столицы. Скупые записи в учебных ведомостях и курсовых аттестациях характеризуют Дмитрия Михайловича как одного из лучших, первого по успеваемости слушателя академии. Выпускная экзаменационная комиссия во главе с выдающимся фортификатором генералом К. И. Величко за лучший дипломный проект присудила Д. М. Кар- бышеву премию имени героев Порт-Артура. При выпуске из академии за отличные успехи ему были присвоены чин капитана и звание военного инженера. В октябре 1912 года вместе с несколькими другими выпускниками академии Дмитрий Михайлович был направлен в Варшавский воен- ный округ. Здесь под руководством признанных знатоков военно- инженерного дела генералов II. А. Буйницкого и А. К. Овчинникова1 он участвовал в модернизации Брестской крепости. Крепость стро- илась с тридцатых по семидесятые годы XIX века, ио перед первой мировой войной одновременно с усовершенствованием старых укреп- лений в нескольких километрах от крепостных стен был возведен ряд фортов. При проектировании и строительстве важного 7-го фор- та отличился молодой инженер Д. М. Карбышев: составленная им техническая документация была признана образцовой и в Варшаве, и в Петербурге. Но вот вспыхнула первая мировая война. Еще до ее начала Карбышева постигла тяжелая личная драма — безвременно умерла его молодая жена. Он просится в действующую армию. В сентябре 1914 года мы видим его на Юго-Западном фронте последовательно на должностях инженера и командира инженерно-саперных частей в 72. 78 и 69-й пехотных дивизиях, в 22-м финляндском стрелковом корпусе. На этих постах Карбышев сражается в начальный период войны на Бескидских перевалах в Карпатах. Но ему хочется быть в самой гуще боев, и он добивается назначения на должность командира саперной роты, затем становится командиром батальона. В боях под Перемышлем 6 марта 1915 года Дмитрий Михайлович был ранен. Об обстоятельствах ранения сказано в его послужном 1 В послереволюционные годы был начальником Воен по-инженерной акп домни РККА. 299
списке: «Во время отражения вылазки австрийцев из крепости Перемышль со стороны Седлпсской группы повел сводную роту в атаку, причем был ранен ружейной пулей в ногу ниже колена». Его эвакуировали в одесский госпиталь, по пробыл он там месяц и вернул- ся на фронт. Боевая служба идет отлично. В апреле 1916 года за доблесть и умение Карбышеву досрочно присваивают чин подполковника. Генерал К. И. Величко включает его в состав своей инспекторской группы, и он выполняет ряд ответственных заданий, в частности ведет рекогносцировочные работы в связи с подготовкой к форсиро- ванию Дуная. В конце войны Карбышев в составе 8-й армии находится на Румынском фронте. Близость боевого офицера к солдатам способ- ствовала тому, что он постепенно постигал истинные причины войны, ее антинародный и антинациональный характер. Ликвидацию царизма в ходе Февральской революции Дмитрии Михаилович встретил с большим воодушевлением, но вскоре пришло к нему горькое разочарование, поскольку Временное правительство продолжало преступную политику царизма. Карбышев, в это время старший производитель работ при начальнике инженеров 8-й армии, видел, что в частях зреет возмущение действиями командующего армией генерала Каледина, который не желал и слышать о каких- либо демократических преобразованиях в войсках. Карбышев го- рячо сочувствовал подчиненным. Вскоре он примкнул к прогрес- сивным офицерам, которые вместе с солдатами вступили в борьбу за демократизацию армии, за выход России из войны, за свержение Керенского и его клики. Октябрь Карбышев встретил зрелым человеком, ему исполнилось тридцать семь лет. Разумеется, окончательный переход кадрового офицера русской армии на позиции большевизма не был совершенно гладким и безболезненным. Отрицая реакционные традиции, прису- щие офицерскому корпусу царской армии, он тем не менее был так или иначе связан с людьми своего круга, с которыми прослужил многие годы. Но Д. М. Карбышев сразу же после Великой Октябрь- ской социалистической революции вполне сознательно встал в ряды ее защитников. Истинный патриотизм, близость к солдатской массе, ненависть к угнетателям народа, да и конечно же намять о брате- революционере, которого уничтожил царизм, помогли ему правильно разобраться в сущности событий. Как явствует из документов, Д. М. Карбышев принял активное участие в боях против врагов Советской власти на Румынском фронте. Он писал в автобиографии: «В конце декабря 1917 г. я был вызван Военно-революционным комитетом 8-й армии в г. Моги- лев -Подольский, где стоял штаб армии, для укрепления позиций вокруг города в связи с ожидавшимся наступлением частей гене- рала Щербанова, командовавшего соседней армией в Румынии, и частей румынской армии. Прибыл в Могилев-Подольский в первых числах января 1918 г. и работал по укреплению позиций и обороны мостов через реку Днестр». 300
Личный состав инженерного управления вопск Украины и Крыма (Во втором ряду третий слева - Д. М. Карбышев). 1923 гол Затем Карбышев вступил в Красную гвардию и с непрерывными боями почти два месяца, начиная с января 1918 года, отходил из района Могилева-Подольского на Умань в составе части, сдерживав- шей напор немецких войск. Дмитрии Михаилович широко использо вал свои знания и боевой опыт, безошибочно выбирая способы преодо- ления водных преград. Красногвардейский отряд, в котором находился Д. М. Карбышев, сражался с превосходящими силами немцев вплоть до заключения Брестского договора. После этого Дмитрия Михайловича командировали в столицу, где он 14 марта получил назначение в инженерный отдел Центрального военно-техни- ческого управления и где, как всегда, трудился исключительно добросовестно, зачастую исполняя инспекционные функции. Ему посчастливилось работать в прекрасном коллективе военных инже- неров под руководством К. И. Величко. Мирная передышка, вырванная В. II. . 1еннным у врагов Совет ской Республики с помощью Брестского мира, была непродолжи- тельной. Надвигалась новая угроза. Очень тревожной, в частности, становилась обстановка па кие. и в августе 1918 года Карбышев был назначен начальником одного из отделов инженерного управле нпя Северо-Кавказского военного округа. Однако не успел он добраться до места, как началось наступление Добровольческой 301
армии генерала Деникина. Дмитрию Михайловичу было приказано остаться в Царицыне, на подступах к которому начиналось строительство полудолговремеппых сооружений из бетона и брони, создавались мощные оборонительные рубежи. Руководя строительст- вом укреплений вокруг железнодорожной станции Гумрак, Дмитрий Михайлович внес свою лепту в легендарную оборону Царицына, где, как известно, с августа 1918 года по январь 1919 года были трижды отражены мощные наступления бело- казаков. ...Летом 1918 года В. И. Ленин объявил главным, решающим судьбу революции Восточный фронт. Д. М. Карбышев был направлен туда осенью. Прибыв в штаб фронта, расположенный в Арзамасе, он попал в подчинение к своему однокашнику по Николаевскому военно-инженерному училищу Григорию Павловичу Вискунову и тотчас же был назначен начальником 1-го военно-полевого строительства, которому надлежало спешно укрепить Симбирск и подступы к городу. Прежде всего предстояло провести обстоятельную инженерную рекогносцировку местности вдоль 500-километровой липин фронта по Волге, от поселка Тетюши до Сызрани. Как была выполнена эта крайне трудная работа, свидетельствует приказ начальника инженеров Восточного фронта Г. П. Вискунова от 10 декабря 1918 года: «По докладу моему командующему Восточным фронтом по результатам рекогносцировки реки Волги от Тетюши до Сызрани, произведенной начальником 1-го нолевого строительства военным инженером Карбышевым, командующий Восточным фронтом прика- зал мне выразить тов. Карбышеву’ благодарность от лица службы за добросовестно и прекрасно выполненную работу. Представленная работа включает обстоятельно составленную записку с приложениями всех проектов укрепленных пунктов от Тетюши до Сызрани с указа- нием всех батарей, их желательных калибров и точных мест их расположения с панорамными видами на важнейшие укрепления с неприятельского берега и с укреплений на неприятельский берег, с краткой сметой но производству всех работ. Указанный материал рекогносцировки является весьма полезным не только для строитель- ства, но и дли всех войск в случае необходимости для них оборонять этот район. Поэтому означенные материалы рекогносцировки будут размножены для сообщения их войскам. Вся работа является тем образцом, которому должны следовать все производящие подобные рекогносцировки. Объявляя изложенное, со своей стороны с удовольствием присоединяюсь к благодарности командующего Восточным фронтом военному инженеру Карбышеву>>. 15 декабря 1918 года Карбышева назначили начальником б-го воеипо-полевого строительства. Оно обслуживало 4-ю армию Восточного фронта. Дела там шли пе блестяще, а работы по 302
укреплению отвоеванного в осенних боях правого берега Волги в районе Самары были весьма ответственными. Здесь Дмитрию Михайловичу пришлось выполнять нс только своп прямые обязан- ности, но и участвовать в боях, когда в Сызранском уезде вспыхнул кулацко-белогвардеиский мятеж, охвативший как раз те районы, где строились полевые укрепления. Вместе с членом реввоенсовета армии большевиком II. И. Барановым Дмитрии Михайлович в передовых цепях красноармейцев с винтовкой в руках участвовал в штурме позиций мятежников. Бандиты не раз нападали па строительные объекты. II Дмитрии Михайлович со своими саперами отражал их налеты. Основной же работой Карбышева оставалась полевая фортифи- кация. В ноябре 1918 года, когда Колчак перешел в наступление с расчетом, захватив переправы и мосты через Волгу, двинуться к Москве, главной задачей стало не допустить врага на западный берег Волги. В. В. Куйбышев — секретарь Самарского губкома РКП (б) — поручил Дмитрию Михайловичу укрепить ключевой участок обороны — Самарскую луку. — Если возникнет какая-нибудь заминка, обращайтесь прямо ко мне,— сказал Валериан Владимирович. «Ему я подчинялся непосредственно,— писал в автобиографии Карбышев.— Перегруженный административной и партпйно-полпти ческой работой, В В. Куйбышев объезжал вместе со мной участки строительства не только днем, но и в ночное время... На место он знакомился с состоянием оборонительных работ, делал необходимые замечания, (авал указания н санкционировал мои распоряжения. Благодаря такому живому руководству работы шли полным ходом». Специалистов почти не было. и. чтобы добиться успеха, Дмитрию Михайловичу пришлось организовать инструкторскую школу по инженерно-саперному делу для подготовки младших командиров. За отсутствием каких-либо пособии в этой школе учились по написанному самим Карбышевым «Конспекту сведений ио половой фортификации для пехоты». Сам Дмитрии Михаилович и преподавал всю саперную науку. Вместе с тем Карбышев объехал все отделы и участки строительства, дал задания их начальникам и производителям работ. Он умело вдохновлял их на нелегкую деятельность и беспощадно отстранял бездельников. В декабре 1918 года в командование 4-й армией вступил М. В. Фрунзе. Он посетил ключевые участки будущего оборопитель кого пояса. Па очередном заседании реввоенсовет армии заслушал доклад Д. М. Карбышева о ходе работ. Новый командарм за ia.i ему несколько деловых вопросов. После доклада выступили В В Куйбышев и М В. Фрунзе. По достоинству оценив проделанную Карбышевым работу, Михаил Васильевич вместе с тем отметил, что медленно и плохо ведутся работы по укреплению недавно освобожденного Уральска. Реввоенсовет решил откомандировать туда на время Д. М. Карбышева, не освобождая его, однако, от ответственности за укрепление Самарской луки 3(1.3
Можно попять, как трудно было Дмитрию Михайловичу руководить строительством одновременно в двух настолько отдален- ных Друг от друга районах, но Фрунзе предупредил, что ни в какой мере не обольщается временным затишьем под Уральском, так- как белоказачьи атаманы Дутов и Толстов лишь выжидают удобного момента, чтобы вернуть в свои руки этот важный в оперативном отношении город — «столицу» уральского казачьего войска. И чтобы удержать его минимальными силами, необходимо было, по мнению Михаила Васильевича, создать прочные оборонительные сооружения. С обеими поставлении мп задачами Карбышев справился блестяще. И в Уральске детище Карбышева — полевые оборонитель- ные рубежи — выдержало неимоверно трудное испытание в огне восьми десяти дневной (20 апреля—11 июля 1919 года) легендарной обороны. Надо сказать, что подготовка Уральска к длительной обороне шла вразрез с указаниями Троцкого не цепляться за такие мало- значимые, с его точки зрения, города. М. В. Фрунзе придерживался диаметрально противоположного мнения. Он считал, что длительная и стойкая оборона Уральска будет способствовать решению главной задачи Восточного фронта — не допустить соединения колчаковцев с деникинцами. Деникин в это время уже «увяз», тщетно пытаясь взять Астрахань. То же самое, по мнению Михаила Васильевича, ожидало и войска Колчака под Уральском, если город будет всесторонне подготовлен к обороне. В соответствии с этим мудрым выводом он и поставил Карбышеву задачу превратить Уральск в неприступную полевую крепость, которую будет оборонять не только гарнизон, по и все трудящееся население города. Выехав па место, Дмитрий Михайлович безошибочно определил слабые и сильные стороны географического положения Уральска, с трех сторон окруженного естественными преградами — реками. Максимум внимания Карбышев уделил укреплению северо-восточных окраин города, где к нему подступали бескрайние степи. Здесь-то в самом спешном порядке и началось строительство системы траншей и проволочных заграждений. Из Уральска Дмитрий Михайлович доносил М. В. Фрунзе, что географическое положение города позволяет создать вокруг пего прочную кольцевую позицию малого диаметра, которую сможет удержать сравнительно малочисленный гарнизон, если обеспечить маневренность его сил но коротким внутренним коммуникациям, а у противника не будет тяжелой артиллерии. II вот Карбышев дал саперам задание оборудовать бронепоезд. Под его руководством этот бронепоезд — паровоз, два пулеметных броневагона и броие- площадку для трехдюймового орудия — смонтировали в самый сжатый срок. Он получил имя «Неожиданный» и оправдал его. внезапно появляясь перед атакующими белоказаками и расстреливая их цепи с коротких дистанций. Выл сформирован и кавалерийский дивизион под командованием лихого красного казака Ефима Почиталина, а для переброски пехоты к угрожаемым участкам были использованы надежные упряжные лошади и вместительные 304
повозки хорошей проходимости, Велоказаки располагали артилле- рией только малого калибра и не могли сорвать маневры обороняющим' я. Впрочем, оборона Уральска .заслуживает более подробного рассказа, особенно если иметь в виду, что успех ее во мши ом был обеспечен работой Кароышева. По его предложению город разделили на четы ре сектора обороны. Как и предполагал Дмитрии Михаилович, важнейшее значение имел быстрый маневр силами и средствами на угрожаемые, направления. До конца мая все попытки белоказаков взять город штурмом оказались тщетными Враг понес значительные потери. Тем не менее в июне генерал Толстов сумел стянуть к городу значительные силы (около 5 тыс. штыков, 15 тыс. сабель. 45 орудий, 160 пулеметов). В итоге ожесточенных боев белоказакам удалось сузить фронт окружения па западе н па севере, а также парировать усилия 4-й армии по деблокаде Уральска. В городе стали иссякать боеприпасы, продовольствие, фураж, медикаменты, активизировались контрреволюционные элементы. И все же его защитники выполнили наказ В. II. Лепина продержаться до подхода подкреплений. В начале июля созданная М. В. Фрунзе отдельная армейская группа В. П. Чапаева при содействии других войск 4-й армии провела блестящую операцию но деблокаде Уральска п 11 июля ударом с севера сняла осаду с города. Защитники Уральска в конечном счете сковали крупные силы противника, помешали соединению войск Колчака и Деникина п помогли обеспечить контрнаступление Южной группы войск Восточного фронта. За стойкость и мужество Советское правитель-* ство объявило защитникам города особую благодарность, наградило 192, 194 и 196 й полки 22-й стрелковой дивизии Почетным Красным знаменем ВЦИК. а особо отличившихся бойцов, командиров и полит- работников — орденами Красного Знамени. В Уральске в подчинении Карбышева была всего одна саперная рота численностью около ста человек, но. привлекая к работам стрелковые части п местное население, он сумел в прифронтовых, а затем в осадных условиях создать неприступную для врага нолевую оборону, растянувшуюся на десятки километров Люди, руководи мые коммунистами, работали зачастую под обстрелом противника; когда же интенсивность вражеского ш ня не позволяла — трудились ночью. Дмитрий Михайлович сумел принять участие и в инженерном обеспечении наступления отдельной армейской группы В. И Чапаева с целью деблокады Уральска. Он руководил всеми инженерно саперными частями i-й армии, в том числе и приданным В. 11 Чапае- ву инженерным батальоном. Д. М. Кароышев допился их тесного взаимодействия между собой, а также со стрелковыми, кавалерии скимн частями н артиллерией. Он сам провел рекогносцировку подступов к железнодорожным станциям Ершов и ^рбах, организовал восстановление мостов, в том числе и железнодорожных. Все это содействовало успеху операции по деблокаде Уральска Принимая 15 июля 1919 юда парад частей уральского гарнизона. 305
В. II. Чапаев заявил: «Только ваша стойкость и своевременное возведение укреплений спасли город. Пример этой осады еще раз доказал нам, что не в количестве сила, а в качестве. Да здравствует тесное единение бойца с техникой!» Реввоенсовет Южной группы Восточного фронта также в специальном приказе отметил исключительное значение инженерной подготовки позиции в районе Уральска. Уральское белоказачество было разгромлено. С нескрываемой радостью рассказывал нам Дмитрий Михайлович, что ему посчастливилось быть участником освободительного похода Красной Армии в его родную Сибирь. Первым сибирским городом, в освобождение которого внес вклад Карбышев, был Курган. Военный инженер произвел всестороннюю рекогносцировку западных подступов к нему, что помогло сводному кавалерийскому отряду Н. Д. Томина 24 августа внезапно ворваться в город. 3-я и 5-я армии Восточного фронта успешно наступали в Зауралье вплоть до достижения рубежа реки Тобол. К этому времени Д. М. Карбышев стал главным руководителем военно-полевых строительств Восточ- ного фронта. Он много и успешно трудился но созданию прочных оборонительных позиций но западному берегу реки Тобол. Именно на этом рубеже развернулась знаменитая Тобольско-Ишимская оборонительная операция Красной Армии, в которой были перемолоты резервы Колчака. В середине октября 1919 года наступление Восточного фронта возобновилось, колчаковские дивизии дрогнули и начали отход. Однако это наступление затрудняли не только бои с ^огрызавшимися колчаковцами, ио и то, что Транссибирская железнодорожная магистраль, по существу, была выведена врагом из строя. При отступлении под натиском 5-й армии белогвардейцы методически повреждали, взрывали и жгли буквально все. В частности, они взорвали 157 железнодорожных мостов через многочисленные и полноводные сибирские реки, в том числе и такие крупные, как иртышский мост у Омска, нижнеудинский, бирюсинский у Тайшета, тулунский... Были приведены в негодность многие километры железнодорожного пути, расстроено водоснабжение, взорваны стрелки, семафоры, уничтожено сигнал!.ное оборудование. Читатель, несомненно, помнит, насколько тяжелым было тогда экономическое положение молодой Советской Республики. Из Сибири необходимо было срочно отправлять в центр продовольствие, паровозы, вагоны, другое оборудование и имущество, взятое у колчаковцев. Задачей помер один стало восстановление сквозного движения ио магистрали. Д. М. Карбышев конечно же оказался в числе должностных лиц, которым предстояло в самые жесткие сроки выполнить указание В. И. Ленина, гласившее: «Восстановление железнодорожного и водного транспорта Сибири — одна из основных задач Республики»’. 1 Л е и и и В. II. Ilo.ni собр. соч., т. 51, с 151. 3(Mi
Первым делом, которое выполнил тогда Дмитрии Михайлович, было восстановление главнейшего из сибирских мостов в родном Омске. Вместе со своим начальником Г. II. Пискуновым Карбышев создал в Уфе мостостроительный отряд для отправки в Омск. Здесь же, в Предуралье, он изыскал инвентарь и материалы, а затем организовал отгрузку ферм для иртышского моста и лишь после этого отправился в Омск. Восстановление моста вели напористо и умело. Карбышева в любое время суток можно было увидеть на строитель- стве. Монтаж, кессонирование, подъем несущих опор, короче, все наиболее сложные работы выполнялись под его неусыпным контролем и руководством. Буквально все инженерные расчеты он проверял сам как главный технический руководитель строительства. Шел март, вскоре на Иртыше обычно начинается половодье, поэтому следовало спешить. И вот вместо зияющих проранов появился деревянный настил. Потом была поднята на быки крайняя у правого берега ферма моста. Дело за путеукладчиками. Наконец командование посчитало миссию Д. М. Карбышева выполненной, и он, назначенный начальником инженеров 5-й армии, отправился в Красноярск, в штаб армии. Здесь он, к своему большому огорчению, столкнулся с огромным некомплектом сотрудников. Однако энергия и умение быстро и верно оценивать деловые качества людей помогли ему довольно быстро стянуть в свое управление специалистов-практиков. Найти в этот момент дипломированных военных инженеров было просто невозможно. Недолго, однако, он оставался в штабе. Как только удалось сформировать инженерный батальон, Карбышев отправился во главе его на железнодорожную станцию Тайшет для восстановления моста через Бирюсу, затем поехал в 51 ю стрелковую дивизию, инженерно-саперные подразделения которой завершали восстанов- ление одного из труднейших участков Томского отрезка магистрали в районе станций Заларп и Кутулнн. Руководил Карбышев и постройкой железнодорожной переправы через реку Иркут, так же как и восстановлением всей телеграфно-телефонной сети на Транссибирской магистрали. Тот факт, что к лету 1920 года возобновилось сквозное железнодорожное сообщение от рала до Иркутска, лучше всего подтверждает эффективность его огромных усилий. Ф. 3. Дзержинский в своем известном послании к сибирякам назвал восстановление магистрали «революционным подвигом перед Советским государством». В дальнейшем заботой начинжа и его подчиненных стала подготовка инженерного обеспечения забайкальского плацдарма. К этому моменту части 5-й армии, хотя и малочисленные и растяну- тые по фронту, заняли в основном удобные для обороны рубежи по отрогам Хамбинского и Хамар-Дабанского хребтов. ( правого фланга они были прикрыты рекой Селенгой. Задача их состояла в том.
чтобы не допустить прорыва японо-семеповскпх войск к Байкалу. Но выполнить ату задачу можно было, лишь создав падежные оборонительные сооружения. Дмитрий Михайлович вновь с головой окунулся в работу. Позднее он писал, что к сентябрю 1920 года «была создана прочная, глубокая, вполне тактически н технически грамотная iрупповая позиции, части были сплочены и вполне отдавали себе отчет в рациональных приемах использования возведенной ими позиции. Дикая местность забайкальских хребтов Хамар-Дабапа и Хамбпна заставила построить целый ряд новых доро!, некоторые участки позиций, прикрывавшие горные тропы из Монголии, и шоссе, идущее к озеру Косогол, было прикрыто рядом позиций. Кроме того, намечалась позиция, прикрывавшая Иркутск с юга, н обре- когпосцироваи ряд позиций. прикрывавших в случае отхода железную дорогу и тракт из Иркутска по направлению к Краснояр- ску... Особо прочно было прикрыто верхпеудинское направление. Правый фланг плацдарма обеспечивался группами укреплений у озера Гусиное». За самоотверженную работу Д. М. Карбышев был награжден именными золотыми наручными часами с надписью: «Красному борцу социалистической революции от ВЦП К». Осенью 1920 года 5-й армии пришлось расстаться с начальником । инженерных войск. Дело в том. что в двадцатых числах сентября । ио рекомендации В. И. Ленина М. В. Фрунзе был назначен командую- щим Южным фронтом, которому предстояло действовать против I В ра и гел я. Михаил Васильевич попросил у Реввоенсовета разрешение выбрать себе помощников из числа известных ему военных специалистов. В результате Карбышев был назначен помощником | начальника инженеров Южного фронта. Получив оз Фрунзе | в Харькове напутствие и конкретные установки, он вскоре отправился на знаменитый каховский плацдарм, захваченный нашими войсками 7 августа 1920 года. Этот плацдарм давал возможность нанести удар во фланг и тыл основной группировки вражеских войск в Северной Таврин и затруднил их объединение с польскими интервентами. Дмитрий Михаилович руководил здесь созданием глубоко эшелонированной позиционной обороны с противотанковыми препятствиями и минированными преградами. Основах ю оборони- тельную полосу прикрывали три ряда проволочных заграждений. Ьыли наведены переправы через Днепр, обеспечившие бесперебойное снабжение войск на плацдарме. 8 октября, когда главные силы Врангеля переправились у Хортицы на правый берег Днепра, Дмитрий Михайлович находился на плацдарме. Стремясь развить успех, враг приготовился ввести в наступление крупные резервы, в том числе тяжелые английские танки Этот удар был нацелен по боевым порядкам 51-п дивизии В. К. Блюхера. К счастью, 308
наша разведка своевременно добыла сведения о планах «черного барона». По рассказам очевидцев, Василий Константинович весь день провел с Карбышевым на оборонительных рубежах. Определив вероятные направления атаки танков, они решили, какие дополни- тельные препятствия следует создать, где расположить артиллерию. В тот же день специально выделенные подразделения приступили к выполнению соответствующего приказа начдива, разработанного совместно с Карбышевым. Дмитрии Михайлович оставался в 51-й стрелковой дивизии до конца сражения. План Блюхера в принципе сводился к тому, чтобы отсечь тапки от пехоты противника и пропустить их в свой тыл, где их ждали противотанковые заграждения. Здесь специально подготовленные подразделения, недосягаемые для огня вражеской тяжелой артилле- рии, должны были уничтожить их. С бойцами этих подразделений Дмитрий Михайлович провел индивидуальную работу, чтобы предотвратить у них возникновение танкобоязни. Тогда применение танков, да еще массированное, было редкостью. Поэтому достойно восхищения, что Д. М. Карбышев, как говорится, с ходу разработал эффективный метод борьбы с грозными боевыми машинами. 14 октября противник обрушился на дивизию силами целого корпуса, поддержанного бронетанковой атакой и интенсивным артиллерийским огнем. М. В. Фрунзе доносил на исходе дня В. И. Ленину: «Несмотря па ввод в бой 12 танков. 14 бронемашин и тяжелой артиллерии, наши войска удар выдержали и. перейдя в контрнаступление, отбросили противника на исходные позиции. Всего за этот день взято, по приблизительному подсчету, около 20 орудий, 7 танков, много пулеметов и прочее. Целиком уничтожено несколько пехотных полков. Наше преследование к переправам продолжается. Эта неудача, несомненно, является началом крушения Врангеля. Не позднее чем через неделю начнется наше общее наступ- ление, и сомнения в его победоносном исходе у менянвт». Барон Врангель в опубликованных за границей мемуарах позже писал: «Части генерала Вптковского перешли в наступление. Однако штурм укреплений Каховской позиции был отбит. Наши части, дойдя до проволоки, продвинуться дальше не могли, залегли и несли тяжелые потери от жестокого артиллерийского огня. Отряд танков, пробравшийся в Каховку, почти целиком погиб». Использовать победу иод Каховкой в полной мере и ворваться на плечах врага в Крым красным частям в силу ряда причин не удалось. А том временем наступила поздняя осень с дождями и слякотью. Именно в таких условиях была осуществлена знаменитая Перекопско-Чонгарская операция, итогом которой явилась оконча- тельная ликвидация врангелевщины. Существенную роль в выполне- нии плана полного разгрома «черного барона» сыграла инженерная служба фронта. Немалая доля ответственности легла и на плечи заместителя начальника инженеров фронта Д. М. Карбышева. Не без его помощи была осмыслена оборона противника, которую Врангель п его приспешники считали неприступной. ЗОН
Когда М. В. Фрунзе со своими ближайшими помощниками анализировал обстановку, им первоначально показалось, что вранге- левская оборона и впрямь непреодолима. И тут Дмитрий Михайлович обратил внимание на Литовский полуостров, который глубоко вдавался в Сивашское озеро. На нем, как показывала разведка, укрепления были крайне слабы — всего одна линия окопов и про- волочных заграждений, так как Врангель уповал на непроходимость Сиваша в осеннее время. Если на подручных средствах и вброд удастся форсировать Сиваш да еще закрепиться на Литовском полуострове, перекопские укрепления падут... Переход через Сиваш показан во многих художественных фильмах, он изображен как преодоление этой сложной преграды массами красноармейцев вброд. Так оно и было. Но было и другое: переброска через Сиваш артиллерии, боеприпасов, другого боевого имущества и снаряжения. Своевременная доставка их, организован- ная саперами под руководством Д. М. Карбышева, обеспечила успех наступления. После ликвидации врангелевского фронта В. И. Ленин поручил Фрунзе покончить с махновщиной, захлестнувшей Украину кровавой волной насилий, грабежей и разбоя. Михаил Васильевич привлек Д. М. Карбышева к разработке плана искоренения всех вооруженных махновских анархо-кулацких банд. Это было весной 1921 года. Участвовал Дмитрий Михайлович и в практической реализации этого плана, в частности в разгроме основных сил махновщины близ города Ромны. С окончанием гражданской войны для Карбышева, одного из наиболее квалифицированных инженеров Красной Армии, начался новый этан деятельности. В 1921 году он занимает пост начальника инженеров Вооруженных Сил Украины и Крыма и продолжает работать под непосредственным руководством М. В. Фрунзе. Уже в первые послевоенные месяцы по рекомендации М. В. Фрунзе Дмитрий Михайлович занялся обобщением опыта гражданской войны. В результате в 1921 году появился ряд статей в выходившем па Украине журнале «Армия и революция». Они привлекли внимание такого выдающегося полководца и военного теоретика, как М. Н. Тухачевский. Одновременно Карбышев, как всегда блестяще, выполнял свои непосредственные служебные обязан- ности. Выл создан Украинский военный округ с центром в Харькове. Командующий войсками нового округа М. В. Фрунзе назначил Дмитрия Михаиловича временно исполняющим должность началь- ника инженеров, послав па пего в Москву великолепную аттестацию. Однако в Москве сочли, что такого крупного специалиста военно- инженерного дела целесообразнее использовать в центральном аппарате. Откомандирование Карбышева в столицу Михаил Васильевич отметил приказом, в котором было сказано: «Тов. Карбышев Д. М. прибыл в войска Украины и Крыма в октябре* 1920 года из 5-й армии и был назначен на должность 310
заместителя начальника инженеров всех вооруженных сил на Украине н в Крыму. При организации инженерной обороны фронта, а затем при проведении ударных кампаний по заготовке топлива и других материалов и приведению в должный вид красной казармы, несмотря на скудные материальные средства и постоянный недостаток живой силы, товарищ Карбышев сумел проявить особую энергию и упорство, обусловленные любовью к делу. Мало того, военно-инженерный опыт гражданской войны получил должное обобщение в печатных трудах товарища Карбышева. Вступив во временное исполнение должности начальника инженеров округа, товарищ Карбышев в короткий срок умелым руководством поставил работу на должную высоту. Отмечая полезную деятельность товарища Карбышева в деле мирного строительства Красной Армии, от лица службы объявляю ему благодарность и выражаю надежду, что и на новом ответственном посту его работа будет столь же деятельной и плодотворной». Тогда же Дмитрий Михайлович был избран почетным красно- армейцем 4-го саперного батальона и награжден грамотой ВЦП К. По прибытии в Москву он был назначен председателем инженерного комитета Главного военно-инженерного управления РККА. Главные его функции па этом посту: обеспечить армии» необходимыми наставлениями, инструкциями, руководствами, орга- низовать разработку и внедрение новых средств инженерного воору- жено я. Выполняя эти нелегкие н ответственные задачи, Дмитрий Михайлович подготовил обширный доклад па тему «Групповое укрепление позиций», в котором рассматривались принципы и формы фортификации, ее современное состояние, а также эволюция вооружения и технических средств борьбы. Доклад прозвучал на очень представительном совещании в апреле 1923 года, где председательствовал С. С. Каменев. Среди участников были видней- шие военные деятели: М. В. Фрунзе, В. А. Антонов-Овсеенко, А. А. Брусилов. С. М. Буденный, Л. И. Егоров, М. И. Тухачевский, Б. М. Шапошников, И. 3. Якир... Коммунистическая партия и военное руководство страны оказали большое доверие беспартийному военному специалисту. В 1923 году высший контрольный орган партии ЦКК поручил Карбышеву совместно со старшим инспектором Рабоче-крестьянской инспекции Скворцовым произвести «обследование РККА в военпо- инженерном отношении». Предстояло рассмотреть и оценить всю спетому инженерных войск: аппараты центрального и окружных управлений, инженерных частей, органы заказов и снабжения, боевую подготовку войск, инженерную подготовку страны и т. д. Карбышев на основании мандата ЦКК' развернул огромную подготовительную и организа- ционную работу. Он сумел привлечь к обследованию многих командиров, политработников и специалистов инженерных войск. 311
Д. М Карбышев (слева) па нолевых учениях. 30 с годы 10 января 1924 года Карбышев п Скворцов представили председателю военной комиссии ЦКК доклад о результатах обследования. Эти материалы стали исходными для программы совершенствования военно-инженерного дела в стране. Вместе с тем Дмитрий Михайлович стремился решить и некоторые чисто практические вопросы обеспечения армии средствами инженер ной защиты. Так, в эти годы он разработал образцы первых противо- пехотных мин (НИМ) массового применения, в том числе и мину «пенал», которую саперы могли переносить в гранатных сумках, так как заряд тротила в ней не превышал 30 граммов. Позднее появились ПГ1М с зарядами весом до 200 граммов, затем и противотанковый фугас. Карбышев был поистине неутомимым изобретателем. Скажем, принятые на вооружение Красной Армии так называемые малозамет- ные препятствия (МЗП) назывались «тенета Карбышева», но имени их создателя. Изготовленные из тонкой стальной проволоки, они были легки и компактны. Один пакет МЗП можно было развернуть и закрепить на местности за пять — десять минут. Они препятствова- ли продвижению штурмующей пехоты, бронемашин и легких танков. Карбышев руководил и созданием высокопроизводительных средств механизации дорожных работ, переправочных средств повышенной грузоподъемности. И наряду с этим все больше времени и внимания Дмитрий Михайлович уделял преподавательской работе в новых 312
военно учебных заведениях. С сентября 1923 года он начал препо- давать на Военно-академических курсах и в Военной академии t ККЛ, с февраля 1924 года — также и в Военно-воздушной академии. С февраля 192.) года Карбышев — главный руководитель военно- инженерного дела во всех академиях, и, наконец, в 1926 году он полностью переключается на педагогическую работу в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Дмитрий Михаилович мастерски владел аудиторией, умел поддерживать с ней постоянный контакт. Он заражал слушателей любовью к предмету. В его лекциях вопросы военно-инженерного дела были тесно увязаны с требованиями тактики и оперативного искусства. 11 в то же время он постоянно подчеркивал: если общевойсковой командир не знает возможностей инженерного дела, в частности, например, не способен укрепить свои позиции, то он не сможет правильно их использовать ни в обороне, ни в наступлении. Все мы. слушатели академии, учившиеся у Д. М. Карбышева, высоко ценили его умение наглядно и убедительно показать, что нового внесено в организацию и техническое оснащение войск нашей молодой Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В январе 1934 года в связи с пятнадцатилетиим юбилеем Военной академии имени М. В. Фрунзе за отличную научно-педагогическую работу Карбышев был награжден Почетной грамотой ЦИК ('ССР и золотыми часами. Не порывая связей с «фрунзевкой», он перешел во вновь созданную Академию Генерального штаба, где в 1936 году стал помощником начальника кафедры тактики высших соединений по инженерным войскам. «Высокообразованный командир и специалист своего дела. Отличный работник. Вогатая эрудиция по всем вопросам военного дела, большие знания в оперативно-тактической области делают товарища Карбышева не только специалистом-инженером, а обще- войсковиком и генштабистом» — так сказано было о Д. М. Карбышеве в аттестации за 1937 год. Но л у чше всего аттестовала Дмитрия Михайловича искренняя, горячая любовь слушателей, их глубочайшее уважение ь нему как к человеку и наставнику, отдающему поистине все душевные силы делу воспитания и обучения молодых командиров. Вот пример, характеризующий простоту и оригинальность преподавательской методики Карбышева. Однажды, вместо того чтобы принести па лекцию трафаретную таблицу, Дмитрий Михайлович на некоторое время превратил себя самого в живое наглядное пособие. Мелом у пего па колене пыла выведена цифра I, на поясе — цифра 2, на груди — 4, па шлеме (буденовке) — 8, а на поднятой руке, на перчатке,— 16. Эта иллюстрация к рассказу' о нормативах времени на рытье окопов запомнилась на всю жизнь. «Для стрельбы лежа окоп должен быть такой глубины, чтобы укрыться до колена, на рытье одного метра такого окопа бойцу требуется один час. Поэтому па колене написана единица. Для стрельбы с колена глубина должна быть такой, чтобы укрыться по пояс, на рытье такого окопа требуется два часа...» 313
Работая в Академии Генштаба, Карбышев пе расставался с дорогой его сердцу «фрунзевкой», тесно был связан и с Военно- инженерной академией имени В. 13. Куйбышева. Он любил повторять, что Красной Армии на пороге предстоящей битвы с фашизмом необходима самая солидная подготовка, а ее возможно осуществить только коллективными усилиями. Начальник кафедры инженерного обеспечения боя и операции в инженерной академии генерал Д. С. Иванов вспоминал, что Дмитрий Михайлович не реже одного раза в месяц появлялся на его кафедре, делал доклады, направлял совместную творческую работу, координировал ее. В Академии Генштаба он постоянно стремился быть в курсе всего нового и сам часто посещал лекции пе только известных военных авторитетов, но и наши — молодых, начинающих преподавателей. Активно работая в ученых советах академий, он обстоятельно разбирал и оценивал диссертации, был беспощадным критиком легковесных и скороспелых трудов и вместе с тем чутким и опытным научным руководителем. «Преподаватель пе может ограничивать свою деятельность только одним преподаванием...— говорил он в 1936 году.— Преподавать чужие мысли, хотя бы и талантливо, еще не значит быть преподавателем». П призывал коллег: «Создавайте только свое, повое, перспективное, нужное войскам и боевой подютовке армии. Взор ученого должен быть устремлен только вперед, в будущее!» Дмитрию Михаиловичу неоднократно предлагали занять долж- ность заместителя начальника академии по учебной части, ио он упорно отказывался. Особенно на этом настаивали в начале 1939 года, и в личном деле Д. М. Карбышева сохранилась следующая характеристика: «Своей беспорочной службой в РККА с ноября 1917 г., своей до предела исправной работой показал преданность партии Лепина и социалистической Родине. Крупный научный работник, он и к изучению марксистско-ленинской теории всегда подходил углубленно, работает в этой части над собой много и с большим интересом. Трудолюбивый, упорный в своих исканиях, товарищ Карбышев требователен к себе, настойчив, обладает крепкой волей и, несмотря на большой возраст, энергичен, подвижен, не боится трудностей нолевой и походной жизни. Лично отлично дисциплинирован и примерен, скромен, выдержан, отличный товарищ, всегда идущий каждому навстречу, порой даже в ущерб себе. Высокообразованный командир и специалист своего дела. Желание и умение его передать свои знания обучаемым известны, по существу, всей армии и, во всяком случае, той когорте тысяч академиков, которые прошли через руки товарища Карбышева». Действптел ьио, нас поражало нечто суворовское в облике и поведении Карбышева: небольшого роста, худощавый, слабого от природы телосложения, к тому же уже в годах, на маневрах, полевых учениях он был выносливее иных молодых командиров- атлетов. Дмитрия Михайловича часто можно было застать в тире, на стрелковых соревнованиях, и он пе только выполнял соотвстст- 314
вую!цие нормы при стрельбе н.з пистолета и боевой винтовки, по и занимал призовые места. Дмитрий Михаилович был настолько предан военному делу в целом и инженерной службе в особенности, что даже убедил свою старшую дочь стать военным инженером. Нелегко было девушке добиться разрешения поступить в военно-учебное заведение. Только после лично!о ооращення отца к паркому обороны Елену Карбышеву зачислили в состав слушателей. Я уже говорил о том, что первые научные публикации Карбышева появились сразу после гражданской воины. В 1921 году журнал «Армия и революция» в трех номерах напечатал его работу, посвященную формам и принципам фортификации в разных условиях. В дальнейшем Д. М. Карбышев внес весомый вклад в теорию инженерного обеспечения боевых действий, решение многих специфических проблем военно инженерного искусства. Ценнейшими были его рекохк'идацпи, направленные на совершенствование организационно-штатной структуры инженерных войск и методов их боевого применения, его анализ изменений взаимосвязи между' фортификацией и тактикой по мере появления новых средств вооруженной борьбы, прогнозы развития фортификации. В межвоенный период советские военные инженеры двояко трактовали свои задачи в войне будущего. 11 рофессура Военно- инженерной академии не без влияния французских теоретиков видела главную задачу военно-инженерного искусства в том, чтобы на государственных границах создать разветвленную систему ц»л со- временных фортификационных сооружений типа крепостей или мощных укрепленных районов (УРов). Сторонники этой концепции придавали крепостям и УРам значение самодовлеющих систем, иритом еще утверждая, что войска должны приспосабливаться к схеме оборонительных действий, подготовленной инженерами Другое направленно разрабатывали и защищали в основном войсковые инженеры. Руководствуясь представлениями о высокой подвижности и маневренности современных войск, они считали, что необходимо прежде всего всесторонне развивать полевые формы фортификации, и сообразно с этим полагали, что военно-инженерное дело следует подчинить требованиям тактики и оперативного искусства. 11 кстати, именно инженеры практики стремились как можно быстрее оснастить армию средствами механизации разнообразных инженерных работ. Довольно острая борьба двух крайних точек зрения затрудняла развитие инженерного искусства. Д. .М. Карбышев, но роду своей научной и служебной деятельности более поглощенный проблемами инженерного обеспечения боевых действии полевых войск, чем вопросами укрепления границ, тем пе менее хорошо понимал, как важно фортификационное прикрытие государственных рубежей. Он стремился извлечь рациональное зерно из соооражепии, высказываемых в спорах противостоящих сторон. Как и выдающиеся советские военные теоретики М. В Фрунзе*, В. К. Триандафнл.юв, М. Н. Тухачевский и ipyine, Д. М Карбышев 315
еще в двадцатых годах предугадал массирование танков в войне будущего. Исходя из этого, он первым из советских военных ученых полно исследовал применение противотанковых заграждений и так называемых разрушений в современной войне. Вместе с тем Д. М. Карбышев максимум внимания уделил организации и механизации инженерных работ. В капитальном научном труде «Инженерное обеспечение боевых действий стрелковых соединений», вышедшем в 1939 году. Карбышев всесторонне обосновал ту мысль, что такое обеспеченно должно осуществляться всеми родами войск, а специализированные инженерные войска следует использовать для самых сложных работ, где требуется и высококвалифицированное руководство, и применение особой техники. По мнению Карбышева, общая цель инженерного обеспечения боя и операции — содейство- вать успеху боевых действий в наступления и обороне, свободе маневра войск. Дмитрий Михайлович, в частности, считал, что в начальном периоде войны обеспечение развертывания главных сил армии требует заблаговременной инженерной подготовки театра военных действий на своей территории. Немыслимо перечислить все общие и частные вопросы военно инженерного искусства, которые разрабатывал Д. М. Карбышев с присущей ему основательностью и глубиной. Анализируя опыт применения инженерных войск в советски финляндской войне, Дмитрий Михайлович предвидел их дальнейший численный рост и расширение круга выполняемых ими задач. Кроме обеспечения боя и операции он допускал возможность и необходимость участия инженерных войск непосредственно в борьбе с противником своими приемами и средствами, настаивал на формировании кроме штатных саперных частей крупных инженерных саперных соединений РВГК. Сформулированные им принципы легли в основу тактики инженер- ных войск, разрабатывавшейся в предвоенный период. Пытливая мысль Дмитрия Михайловича коснулась всех видов инженерного обеспечения войск. Так, например, участвуя в дискуссии о формах долговременной фортификации, которая развернулась в начале двадцатых годов, он разработал проект типового дота. Когда пошла речь о характере береговой обороны на наших морских рубежах, Д. М. Карбышев выдвинул весьма перспективную идею создания специально оборудованных баз для подводных лодок, миноносцев, быстроходных малых крейсеров. Свыше ста научных работ — книг, брошюр, статей, рецензий, посвященных инженерному обеспечению боевых действий, вопросам фортификации, загражде- ний. маскировки и т. д., написал Дмитрий Михайлович. На основе трудов этого выдающегося инженера формировались взгляды многих военных инженеров и общевойсковых командиров. В 1938 году доктор технических паук Д. М. Карбышев был утвержден в ученом звании профессора ио кафедре тактики высших соединений и назначен членом экспертной оперативно тактической комиссии при Комитете но делам высшей школы. В том же году ему присвоено звание комдива. К двадцатилетию РККА он был награжден орденом Красной Звезды и юбилейной медалью. 31(>
Ii межвосниые годы империалисты, как известно, не раз пыта- лись штыком прощупать обороноспособность пашен Родины, и учени- ки Д. М. Карбышева участвовали в отражении провокаций китайских милитаристов в 1929 году, японских самураев у озера Хасан в 1938 году и у реки Халхии-Гол в 1939 году. Добровольцами воевали они за свободу Испании и Китая. Каждая кампания давала что-то свое для военно-инжонерного дела, н Кароышрв старался учесть все повое, предусмотреть направления развития стратегии и тактики в надвигающейся мировой войне. Высшее командование РККА неизменно привлекало его к разработке важнейших планов Генерального штаба, он участвовал во всех крупнейших маневрах, испытаниях новейших образцов насту нательного и оборонительного оружия. В преддверии решающей схватки с фашизмом Дмитрий Михайло- вич разработал немало полезных рекомендаций, настаивая на необходимости немедленно и максимально прочно укрепить западные границы страны. Всеми доступными ему средствами он содействовал повышению бдительности в отношении гитлеровской Германии. Карбышев совместно с начальником Военно-инженерной академии генералом А С. Гундоровым настаивал в Главном военно- инженерном управлении Красной Армии на том, чти необходимо срочно укрепить самые уязвимые и угрожаемые направления в западных районах Украины и Белоруссии. 4 июня 1940 года Д. М. Карбышеву в связи с введением в Красной Армии генеральских званий было присвоено звание генерал- лейтенанта инженерных войск, а 28 октября в связи с шестидесяти- летием он был награжден орденом Красного Знамени. Тогда же ему предложили на выбор посты заместителя начальника инженерных войск или начальника Военно-инженерной академии. Но он отказался от обоих предложений из тех соображении, что накануне надви- гающихся грозных событии важно дать дорогу молодым растущим военачальникам. Все помыслы Дмитрия Михайловича были сосре- доточены на разработке системы укреплений па новых западных границах СССР. Си энергично включился в работу технического совета при Главном военно-инженерном управлении, созданного специально для этой цели и для практического содействия укрепле- нию боеготовности инженерных войск. Советом руководил замести- тель наркома обороны Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников, ответственный за строительство укреплений па западных границах. Именно Борис Михайлович и направил 7 июня 1941 года Д. М. Карбышева в Западный Особый военный округ для инспектирования хода строительства укрепрайонов на рубеже реки Неман. В Белоруссию Дмитрии Михайлович отправился с полковником М А. Шамшеевы м Они побывали у начальника инженерного управления округа генерала II. М. Васильева, а также у командующих 3-й и 10-й армиями генералов В. И. Кузнецова и К. Д. Голубева, после чего выехали в район 1 родно для непосредственного инспектирования оборонительных работ. 317
Последнюю лаконичную весточку от Дмитрия Михайловича его семья получила в день вероломного нападения на нашу страну гитлеровской Германии. В письме от 18 нюня Д. М. Карбышев сообщил: «По-видимому, эту педелю пробуду в Гродно, а затем уеду, куда — еще точно не надумал. Новый адрес сообщу, а пока пишите по старому». Таким образом, в первые дни войны Карбышев оказался в районе действий наших 3-й и 10-й армий, дислоцированных в так называемом белостокском выступе. Вынужденные отходить, эти армии воли тяжелые арьергардные бои и с необычайной стойкостью и героизмом отражали ожесточенные атаки гитлеровцев на флангах. Начальник германского генштаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер отмечал в своем дневнике: «В Велосток- ском лесу, юго восточнее города, идут упорные бои, которые против ожидания сковывают весь центр и часть правого крыла 4-й армии. Противник пытается прорвать внешнее кольцо окру- жения... Русские всюду сражаются до последнего человека... Генерал-инспектор пехоты Отт доложил о своих впечатлениях о бое в районе Гродно. Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволять себе известные вольности и отступления от уставных принципов, теперь это уже недопустимо». Дмитрий Михайлович Карбышев был, как мы знаем, командирован для инспектирования фортификационных работ. С началом военных действий, захвативших районы этих работ, его миссия стала беспредметной. Инспектирующему, казалось бы, надлежало вернуть- ся в Москву. По свидетельству генерала П. М. Васильева, это и предложил Карбышеву командующий 3-й армией генерал В. П. Кузнецов еще вечером 22 июня. Но Дмитрий Михайлович заявил, что в сложившейся ситуации ни при каких обстоятельствах не покинет войска действующей армии. Участники тех яростных схваток с фашистами свидетельствуют, что Д. М. Карбышев, отказавшись от личной охраны, предложенной ему командармом, постоянно находился среди воинов на переднем крае. В частности, он руководил строительством моста через реку Щара, которую надо было преодолеть, чтобы пробиться от Волковыска к Минску. В последние дни июня эмка, в которой он ехал с началь- ником инженерной службы 10-й армии полковником II. Ф. Сухаре- вичем, попала под бомбежку. Шофер был убит, автомашина приведена в негодность. Карбышев и Сухаревич двигались далее на восток в двуколке. Они добрались до деревни Низок, Уздеискою района. Минской области. Здесь на квартире местного учителя II. М. Лычков- ского они слушали по радио выступление И. В. Сталина. После этого Д. М. Карбышев во главе небольшого отряда пробивался на восток в течение целого месяца. Он руководил наведением переправы через реку, когда появились фашистские стервятники. Одна из авиабомб, сброшенных ими, разорвалась близ генерала, который, как всегда, был в гуще воинов, практически 318
руководя постройкой моста. Почти вес были ранены осколками, а Д. М. Карбышев, кроме того, контужен, засыпан землей и обломками моста. В бессознательном состоянии он оказался в немецком плену. Немецкие врачи привели его в чувство лишь спустя сутки. О судьбе Карбышева в годы войны мне ничего не было известно, я знал лишь, что в его личном деле еще в 1941 году появилась официальная запись «Пропал без вести». Только после того как- вместе с архивами поверженного фашистского рейха в наши руки попали документы гестапо и концлагерей, стала проясняться эпопея беспримерного подвига генерала-коммуниста. Трагический путь Д. М. Карбышева в фашистской неволе начался в пересыльных лагерях близ польских городов Ченстохова, Острува Мазовецкого и Замосце, где советские военнопленные, загнанные за колючую проволоку, гибли от голода, бесчеловечного режима и жестоких расправ. На грани смерти оказался и Д. М. Карбы- шев. Только самоотверженная помощь товарищей по несчастью, сразу же проникшихся к нему глубоким уважением, спасла его. Вскоре, однако, администрация лагерей получила приказ об особом обращении с советским «милитергелернте» (военным ученым), и его поселили в так называемом «генеральском» бараке. Заправилы гестапо надеялись побудить бывшего царского офицера к сотрудни- честву. Но гитлеровские психологи просчитались. Обнаружив это, они бросили патриота в тюрьму «Святой Крест» иод Краковом, славившуюся зверским режимом. Затем решили вновь «облагодетель- ствовать» пленного, опять перевести его в «генеральский» блок, на сей раз в концлагерь Хаммельбур! (Нижняя Бавария). Но некоторым сведениям, гитлеровское руководство первона- чально стремилось привлечь на свою сторону Д. М. Карбышева, чтобы заполучить от него данные о новых видах советского оружия, особенно о реактивном оружии. Выдача секрета «катюш» должна была, однако, ознаменовать лишь начало сотрудничества. Главари гестапо, разумеется, понимали, что в их руки попал известнейший и авторитетный военный специалист, и делали все для того, чтобы наладить с ним контакт, использовать его в своих целях. Комендантом лагеря Хаммельбург был назначен бывший офицер царской армии из остзейских немцев, некто Пелит, дослужившийся в вермахте до полковничье!о чипа. Он окончил одно из привилеги- рованных юнкерских училищ в Петербурге и прекрасно владел русским языком. В Берлине считали, что Пелит легко договорится с «коллегой». Не сомневался в этом, как видно, и он сам. А в это время уже во многих фашистских концлагерях советские воен копленные передавали из уст в уста как приказ старшего по возрасту и воинскому званию слова генерала Карбышева. «Плен — страшная штука, но ведь это тоже война, и, пока воина идет на Родине, мы должны бороться здесь. По тупайте так, как нужно в интересах Родины, и говорите всем, что это я вам приказал!» 319
Пелита, как и вдохновителей гнусной затеи завербовать Карбыше- ва. постигло горькое разочарование. Многомесячные увещевания принесли нулевой результат. Разозленный «неревоспптател ь» приказал бросить генерала в карцер. Однако в верхах вермахта и гестапо не теряли надежду на успех. Об этом свидетельствует следующее письмо Пелиту из Перлина от начальника соответствую- щего отдела гестапо штурмбапфюрера СС Вольфрама: «Главное управление инженерной службы вермахта вновь обратилось ко мне но поводу находящегося в вашем лагере пленного профессора, генерал-лейтенанта инженерных войск Карбышева. Я был йыпуждеп задержать решение вопроса, так как рассчитывал на то, что вы выполните паши инструкции в отношении названного пленного, сумеете найти с ним общий язык и убедить его в том, что, если он правильно оцепит сложившуюся для него ситуацию и пойдет навстречу нашим желаниям, его ждет хорошее будущее. Однако майор Пельтцер, направленный во вверенный вам лагерь с инспектор- скими полномочиями, в своем докладе копстатпровал общее не- удовлетворительное выполнение всех планов, касающихся лагеря Хам мольбу pi’. Пленные в вашем лагере заражены большевистским духом. Что касается вышеупомянутого Карбышева, то манор Пельтцер доложил мне, что со времени пребывания этого пленного в лагере он не перестроился в желательном для нас духе, по-прежнему непримирим и ваши отношения с ним сложились так неудачно, что в настоящее время он заключен вами в одиночную камеру. Всякое отсутствие снисходительности, необходимое в обращении с пленными вообще, в данном конкретном случае кажется мне непродуманны м». Как выяснилось впоследствии, в Берлине предполагали прельстить Карбышева генеральским чином н высоким постом в инженерном управлении вермахта. Полученный от начальства разнос побудил Пелита продолжить попытки склонить военноплен- ного генерала к сотрудничеству. Он, например, разрешил Дмитрию Михайловичу проводить собеседовапня и читать лекции военноплен- ным на экономические н исторические темы, видимо, чтобы несговор- чивый ученый, окунувшись в родную стихию, ощутил моральное удовлетворение и проникся симпатией к своему покровителю. Однако Карбышев, поразивший и самого коменданта своей разносторонней эрудицией, читая лекции па, казалось бы, самые невинные «обще- образовательные» темы, отнюдь не помогал заключенным избавляться от «большевистски! о духа». С необыкновенным искусством он внушал им и укреплял в их умах и сердцах веру в конечную победу Советской Родины Гитлеровцы упорно и всеми способами старались отравить д\ ши советских людей. В Хаммельбурге распространялись издаваемые белоэмигрантами прогитлеровской ориентации н отще- пенцам ii-Ti родителями антисове гскне газеты. Здесь в декабре !9'i2 года пытался вербовать ландскнехтов для своей так называемой «русской освободительной армии» предатель Власов, по ничего не добился и вынужден 61.1л заявить, что настроенность «ха.ммель- 320
Д. М Карбышев (второй слева в третьем ряду) в группе награжденных командиров В центре — М. И. Калинин буржцев» его сильно разочаровала. Подобный же крах потерпели и другие подонки, действовавшие по наущению гестапо. Некие Мальцев — лидер «Русской трудовой народной партии» и Норовив — фюрер «Русского союза молодежи» (программы этих, по существу, фиктивных организации не отличались от фашистских), разглаголь- ствуя о формировании «нового русского правительства», предложили Д. М. Карбышеву «пост военного министра». Разумеется, он с презрением отверг это и другие гнусные предложения. Главная из попыток склонить Д. М. Карбышева к сотрудничеству с гитлеровцами была осуществлена в Перлине, куда пленного генерала доставили под конвоем и где его принял начальник штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Германии генерал-фельдмаршал Кейтель. Этот главный военный советник фюрера повел дело более топко. Он сказал, что руководство рейха с пониманием отнеслось к отказу Карбышева запяться политической деятельностью или стать имперским генералом. Принято решение просить выдающегося представителя военно-инженерной пауки профессора Карбышева согласиться работать в специально созданной для него научной лаборатории инженерной фортификации в содружестве с немецким профессором Гейнцем Раубенгеимерим Но Карбышев был не из тех, кого могли ослепить блеск фельдмаршальских погон, роскошь главной штаб квартиры вермахта или убаюкать вкрадчивый голос Кейтеля, сулящего любые средства 1 1 3 445 321
для научных разработок бу дущей «карбышевской лаборатории», которая-де станет крупнейшим научным центром фортификации. Реакция Карбышева была, как видно, быстрой и однозначной. Да, он ученый и посвятил свою жизнь военно-инженерному искусству, ио он прежде всего коммунист, патриот и солдат и совестью своей торговать не станет ни при каких обстоятельствах. И вот после приема в помпезных апартаментах гитлеровской ставки Карбышев оказался в одиночной камере гестаповского застенка на берлинской При иц-Лльберт-штрассе. Здесь его в течение месяца подвергали бесчеловечным истязаниям, в частности, например, круглосуточной пытке ослепительным электрическим светом. В марте 1943 года, когда выяснилось, что администрация концлагеря Хаммельбург не в силах справиться с растущим сопро- тивлением узников, этот лагерь был ликвидирован. О Дмитрии Михайловиче вопрос решали особо. Гестапо запросило главное военно-инженерное управление вермахта относительно того, питает ли еще это высокое учреждение надежды использовать знания и опыт Карбышева. В запросе было недвусмысленное напоминание, что все попытки склонить его к сотрудничеству до сих пор способствовали лишь дальнейшему росту аитипацистских настроений в концлагерях для русских военнопленных, и не только в них. Ответ военно-инженерного ведомства был таков: «Поскольку оказалось, что Карбышев, этот крупнейший советский фортификатор, кадровый офицер старой русской армии, человек, которому перева- лило за 60 лет. оказался насквозь пропитанным большевистским духом, фанатически преданным идее верности воинскому долгу и патриотизму, его следует считать безнадежным в смысле возможно- сти использования в качестве специалиста военно-инженерного дела». На документе четкая резолюция красными чернилами: «Водво- рить в концлагерь Флоссенбург для каторжных работ. Не делать никаких скидок на звание и возраст». Это было р< вносильно приговору к медленной мучительной смерти. Пока фашисты изощрялись, перебирая варианты всевозможных сочетаний «кнута и пряника», чтобы сломить дух Карбышева, среди его товарищей по несчастью распространялась слава о несгибаемом генерале. Стоустая молва разносила из лагеря в лагерь его имя, его заповеди поведения в фашистском плену. Например, такие: «Первое. В любых условиях соблюдать организованность, спло- ченность, товарищескую взаимопомощь, всеми силами помогать раненым и больным. Второе. Высоко держать честь воина Красной Армии, быть до конца верным воинской присяге. Ни в чем не унижать перед врагом достоинство советского человека. Третье. Вести самоотверженную борьбу с фашистами и их пособниками — изменниками Родины, при верной возможности уничтожать их. Ч етвертое. Создавать патриотические группы Оля диверсий и саботажа. 322
Пятое. Смело совершать побеги из плена и содействовать в этом товарищам. Шестое. Отвергать и разоблачать фашистскую пропаганду. Седьмое. Свято хранить коммунистическую убежденность. Восьмое. Неизменно поддерживать в товарищах веру в конечную и полную победу Советской Родины, которая принесет избавление из плена». Эти восемь заповедей генерала Карбышева в тех пли иных вариантах были известны большинству военнопленных. Офицер А. С. Санин — сибиряк, участник обороны Брестской крепости, один из тех, кто был рядом и ухаживал за больным Карбышевым, вспоминает характерные особенности поведения генерала. Тот был сдержан и осторожен в общении с малознакомыми людьми, товарищей предупреждал о необходимости соблюдать бдительность. Читал все попадавшие в лагерь немецкие газеты, комментировал их вслух, выделял факты, свидетельствовавшие, что гитлеровская Германия идет к краху. В страшных условиях фашистского плена советский генерал- коммунист стал примером для тысяч узников. К нему, несмотря на зверский режим, тянулись все военнопленные. Они воодушевля- лись его пламенной верой в победу Советской Родины, в неминуемый разгром фашизма. Иностранные товарищи по несчастью говорили: «Страна, которая имеет таких сынов, как Карбышев, армия, которая имеет таких генералов, как он, культура, которая воспитала таких ученых, как он, партия, в рядах которой есть такие люди, как генерал Карбышев, непобедимы». Стоит ли удивляться, что слова «русский генерал Карбышев сказал» для многих французских, польских, югославских и других иностранных военнопленных звучали веско и неоспоримо, как пароль. В лагере Флоссенбург близ Нюрнберга Карбышев попал в команду заключенных, перемещавших каменные блоки. Менее чем за два месяца, вконец, истощенный он оказался в лагерной больнице и пробыл там с середины мая до конца лета. В те дни он отказался от предложения советских патриотов подпольщиков обменять свой лагерный документ на документ какого-либо умершего заключенного, чтобы под чужим именем «раствориться» в массе военнопленных. Дмитрий Михайлович сказал, что он не страшится быть на виду и погибнуть, оставаясь для всех генералом Красной Армии Дмитрием Карбышевым. — Мое имя, которое испокоп веков носили мои предки-сибиряки, ничем не запятнано,— говорил он. Пребывание Карбышева в госпитале Флоссе н бурге кого лагеря опять прервали гестаповцы. Закованного в кандалы узника они бросили в Нюрнбергскую тюрьму. Но на второй или третий день после этого во время налета американской авиации тюрьма была разрушена. Оставшихся в живых заключенных, в том числе и Дмитрия Михайловича, возвратили во Флоссенбург. Здесь он работал в каменоломнях по февраль 19ч4 года. Затем генерал попадает в концлагерь Майданен близ Люблина.
Об этом отрезке его тернистого пути рассказал врач из Саратова Л. И. Гофман: «Больного, истощенного, измученного Карбышева транспортировали для окончательного уничтожения в Майданек. Помню этот удручающий транспорт... В то время я, врач по специаль- ности, был привлечен па работу в лагерный лазарет по медицинскому обслуживанию заключенных. Помню, как в руки ко мне попала учетная карточка заключенного Карбышева Дмитрия Михайловича, 63 лет, профессора, генерал-лейтенанта Красной Армии. Передо мной стоял крайне истощенный, с отечным лицом и ногами седой старик, облаченный в рваную полосатую одежду, с долблеными деревянными колодками на ногах. Лишь строгие черты лица и горящие страстные глаза свидетельствовали, что воля этого человека непоколебима». Пленному врачу удалось поместить Дмитрия Михайловича в барак, где под его опекой были 300—350 больных заключенных. Месяца через полтора силы Дмитрия Михайловича восстановились настолько, что по вечерам, когда в лагере устанавливался относительный покой, он стал рассказывать заключенным о своей богатой событиями жизни. Особенное впечатле- ние производили его короткие замечания о приближающемся крахе фашизма. Но продолжалось это недолго. Гестапо, которое, как видно, уже полагало, что дни мятежного пленника сочтены, вновь схватило Дмитрия Михайловича (очевидно, тут не обошлось без доноса тайных осведомителей). И 7 апреля 1944 года Карбышева увезли в Освенцим, слава которого была не менее зловещей, чем слава Майданека. «Лагерная администрация в Освенциме гнусно издевалась над советским генералом, но сотни людей опекали его на работах, в его тачку старались засыпать поменьше песку, а если наступало полное изнеможение, находились добровольные помощ- ники. Когда недоедание и непосильная нагрузка страшно ослабили организм Д. М. Карбышева и он заболел воспалением легких в очень тяжелой форме, самоотверженная помощь товарищей, советских людей и иностранцев, помогла Дмитрию Михайловичу выжить, подняться. В середине 1944 года гестапо отобрало в Освенциме группу подозреваемых в организации саботажа советских офицеров. В нее был включен и Дмитрий Михайлович. Всю группу отправили в лагерь Заксенхаузен под Берлином. В ноябре 1944 года после недолгого пребывания в центральном отделении этого лагеря Карбышев понадает в его филиал «Хейикель». И здесь, на авиационном заводе, он призывал заключенных к саботажу, порче оборудования. И здесь всем чем могли товарищи поддерживали героя. Однако трагическая развязка близилась... В дни, когда советские войска уже стояли на Одере, в 70 километрах от Заксенхаузена, оттуда отправили в лагерь Маутхаузен 450 узников, причисленных к политическим. Это было 13 февраля. В Маутхаузене эта партия смертников, в пей находился и Дмитрий Михайлович, оказалась 17 февраля. На дворе стоял двеиадцат! градусный мороз, дул резкий северный Ветер. Одной группе вновь прибывших, в которой 324
был и Дмитрий Михайлович, гитлеровские палачи уготовили мучительную казнь. Узников раздели догола и выгнали на лагерный плац под леденящие, сбивавшие с ног струи из мощных брандспойтов. Пытка повторялась снова и снова. Очевидец поведал, что один из истязаемых, седовласый человек, стоял под струями воды, прислонив- шись к стене. Превозмогая поистине нечеловеческие муки, Дмитрий Карбышев, русский советский генерал, на глазах многих людей превращался в обледенелый памятник воинской стойкости и верности долгу. Чуть ли не единственным, кто выжил после этой дикой расправы, оказался заключенный Маутхаузена старший офицер канадской армии Седдон де Сент-Клер. В середине февраля 1946 года он, находясь в одном из лондонских госпиталей, просил у администрации вызвать представителя посольства СССР в Англии и сообщил прибывшему ответственному сотруднику советской военной миссии в Лондоне подполковнику Сорокопуду в присутствии священника следующее: «Я прошу вас записать мои показания и переслать их в Россию. Я считаю своим священным долгом беспристрастно засвидетельство- вать то, что я знаю о генерале Карбышеве. Я выполняю свой дилг обыкновенного человека перед памятью великого человека. Мне осталось жить совсем недолго, и меня сильно волнует мысль, чтобы вместе со мной не ушли в могилу известные факты героической жизни и гибели советского генерала, благодарная память о котором должна жить среди людей». Далее он изложил те факты о гибели Карбышева и его товарищей, которые приведены выше, и закончил: «Старый генерал, как всегда, был спокоен, его только бил сильный озноб, как и каждого из нас. Он что-то горячо и убедительно говорил окружавшим его русским. Они его внимательно слушали. И его фразах я уловил несколько раз повторявшиеся и понятные мне слова «Советский Союз». Затем, посмотрев в нашу сторону, он сказал нам по-французски: «Боорее, товарищи. Думайте о своей родине, и мужество не покинет вас». После этой экзекуции каким-то чуоом остались в живых несколько человек, в том числе и я... Память о генерале Карбышеве для меня священна. Я вспоминаю о нем как о самом большом патриоте, самом честном солдате и самом благородном и мужественном человеке, которого я встречал в своей жизни». 16 августа 1946 года Указом Президиума Верховного Сонета СССР Дмитрию Михайловичу Карбышеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. На территории Маутхаузена сооружен величественный монумент герою и многим десяткам тысяч узников, погибших в этом концлагере. Только советских военнопленных здесь погибло тридцать две тысячи человек. „ В первое воскресенье мая в Маутхаузене каждый год собираются 325
многолюдные митинги памяти павших в борьбе с фашизмом. По традиции венки возлагают у подножия памятника генералу Карбышеву, а затем у национальных памятников гражданам почти всех стран Европы, замученным здесь гитлеризмом. Раздаются страстные призывы к объединению народов в борьбе против возрождения нацизма, против угрозы новой войны. На гранитной плите памятника генералу лаконичная надпись на русском и немецком языках: «Дмитрию Карбышеву. Ученому. Воину. Коммунисту. Жизнь и смерть его были подвигом во имя жизни ». В городе Омске, на родине героя, в сквере на углу улиц Пушкина и 10-летия Октября также сооружен памятник с надписью: «Генерал Дмитрий Михайлович Карбышев, уроженец города Омска, в годы Великой Отечественной войны проявил исключительное мужество и стойкость в борьбе с врагами нашей Родины. Находясь в фашистских тюрьмах и лагерях смерти, он сохранил честь и достоинство советского гражданина, ученого, коммуниста. Верный присяге, патриот предпочел смерть предательству. Вечная память героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!» Железнодорожная станция на левом берегу Иртыша, известная раньше сибирякам как Куломзино, ныне называется Карбышево. Въезжающих в Омск встречает это святое для советских людей имя - КАРБЫШЕВ. В столице нашей Родины Москве именем Героя назван прекрасный бульвар в Хорошеве-Миевниках, и у его начала воздвигнут монумент бесстрашному патриоту.
СЛОВО ОБ АВТОРЕ ЭТОЙ КНИГИ А. П. БЕЛОБОРОДОВ, генерал армии, дважды Герой Советского Союза. В ноябре 1943 года, когда я командовал 2-м гвардейским стрелко- вым корпусом, действовавшим в составе 1-го Прибалтийского фронта, Иван Христофорович Баграмян был назначен командующим войска- ми этого оперативно-стратегического объединения. Меня вызвали в штаб нашей 4-й ударной армии. Здесь в довольно просторной хате собрались и другие командиры корпусов, а вскоре вошел генерал Баграмян — выше среднего роста, хорошо сложенный, с настоящей кавалерийской выправкой. Взгляд его глубоких, умных, чуть грустных темно-карих глаз был пристальным и доброжела- тельным. Перед этой встречей я в последний раз видел Ивана Христофоро- вича в середине июня 1942 года; он вместе с членом Военного совета Юго-Западного фронта приезжал в нашу 9-ю гвардейскую стрелковую дивизию, только что отразившую мощный танковый хтар врага на купянском направлении. И. X. Баграмян был тогда генерал- лейтенантом, на гимнастерке — лишь орден Красного Знамени. Ныне перед нами сидел генерал армии, и грудь его украшали новые полководческие ордена Суворова и Кутузова, оба I степени. Даже в боевой обстановке минувшей воины так вырасти за несколько месяцев довелось немногим. Слушая доклады командиров корпусов, генерал 11 X. Баграмян что-то записывал, задавал вопросы. Если ответ его не удовлетворял, переспрашивал. Если кто-то из нас затруднялся ответить сразу, не торопил. А когда один из докладчиков начал перечислять цифры и факты, рисующие успехи его корпуса в минувшей операции, Иван Христофорович, дважды поправив его, тем же ровным топом заметил: — Это уже известно из оперативных сводок. Хотелось бы услы- шать вашу оценку нынешней боевой обстановки в боле»' конкретном виде. Мы готовимся к новым наступательным боям. Что думает по этому поводу ваш штаб, что думаете вы сами? Нужны не цифры, но анализ, построенный на цифрах и фактах. Последним довелось докладывать мпе. В своем докладе я конечно же ушел уже высказанные замечания командующего и основное внимание уделил вопросам оперативно 327
тактическим. Мы с офицерами штаба корпуса, анализируя закончив- шуюся Невельскую операцию, пришли к единодушному выводу: если бы корпус был сгруппирован в более узкой полосе, он смог бы нанести по врагу глубокий удар, оседлать невельскую дорогу в тылу противника и тем предрешить его окружение. Этот вывод я доложил командующему. — Данная задача остается за вами,— сказал И. X. Баграмян,— Полосу сузим, дадим танки.— Иван Христофорович продолжал: — Разрешите, товарищи, сказать и мне несколько слов об обстановке, сложившейся в целом на нашем фронте. Отдернули холщовую занавеску, за ней была прекрасно оформ- ленная карта. Иван Христофорович обратил наше внимание на необычайно сложную конфигурацию линии фронта. На крайнем пра- вом его крыле, как лепестки огромного цветка, расположились многочисленные озера. — В дефиле между этими озерами наши войска и прорвались на запад во время Невельской операции,— сказал командующий,— а затем продвинулись на северо-запад и юго-запад. Образовалась довольно большая вмятина во вражеском фронте. Южнее этой вмяти- ны нависает над войсками вашей 4-й ударной армии и еще двух других крайне опасный выступ, занятый врагом. В поперечнике он имеет от 35 до 60 километров, а с юга на север — до 85 километров. Отсюда враг легко может нанести удар во фланг и тыл нашим соединениям. И гитлеровское командование, как вы знаете, не жалеет усилий, чтобы сделать это, сосредоточив в районе Городка много- численные пехотные и танковые части... Необходимы срочные меры, чтобы развязать или разрубить этот узел и обезопасить наши войска. Три наши армии находятся под непосредственной угрозой окру- жения... Мы поняли, что новый командующий глубоко вник в сущность обстановки и берет, что называется, быка за рога. Как был прав Иван Христофорович, когда опасался мощных ударов врага с целью зажать паши войска в городокском выступе, мы убедились еще раз после войны, прочитав свидетельства немецкой стороны. О положении в межозерье во всех деталях был информирован Гитлер... Ставка вермахта считала сложившуюся здесь оперативную обстановку благоприятной для своих войск. И враг вынашивал замы- сел мощного удара. Подготовка к операции, которая известна в истории Отечественной войны под названием Городокской, шла под руководством нового командующего планомерно, несмотря на распутицу. Тем временем мы ближе познакомились с ним. В воспоминаниях, опубликованных в последние годы, Иван Хри- стофорович Баграмян обстоятельно рассказывает о своем жизненном и боевом пути. Напомню лишь основные вехи его биографии. Родился Иван Христофорович 2 декабря 1897 года в Ел и завет- поле (ныне Кировабад Азербайджанской ССР) в семье железнодо- 328
рижного рабочего. Первоначальное образование полечит в полном городе, затем учился в железнодорожном техническом училище в Тифлисе. После нескольких месяцев работы на железной дороге в 191а году он добровольно вступил в русскую армию. Воевать на Закавказском фронте начал в качестве рядового и в первых же боях проявил мужество, самоотверженность, воинскую пред- приимчивость. Учитывая это, а также хорошую общеобразовательную подготовку, командование направило его в школу прапорщиков. Успешно закончив ее, И. X. Баграмян возвратился на фронт и уже в должности младпшго офицера сначала стрелкового, а затем конного полка сражался против турецких башибузуков, пытавшихся исполь- зовать сложную обстановку того времени, чтобы п»)работнть За- кавказье. Как известно, Закавказье па довольно продолжительное время оказалось отрезанным от вентральных областей молодой Советской Республики, которая со всех сторон была сжата огненным кольцом фронтов гражданской войны. Лишь в начале 1920 года Коммунист!! веская партия Советской России во главе с Лепиным смогла протя- нуть руку братской помощи многострадальному армянскому народу, как п всем другим народам Закавказья, подвергшимся нашествию турок и стонавшим под игом дашнаков, меньшевиков и муссаватьстов. Глубокой осенью 1920 года, когда трудящиеся Армении совместно с подошедшими частями Красной Армии окончательно свергли iain- наков и установили Советскую власть, Иван Христофорович находил- ся в составе 1-го армянского конного полка, вошедшего в молодую Армянскую Красную армию, и принял участи»1 в установлении Советской власти на север»1 Армении, а затем и в братской Грузии. Преданность революционному делу, хорошие командирские каче- ства. высокий уровень военной подготовки, юношеская энергия и стремление к дальнейшему совершенствованию вскоре были заме- чены командованием. И. X. Баграмян был назначен командиром пулеметного эскадрона, а в 1923 году — командиром кавалерийского полка Армянской стрелковой дивизии имени К. Е. Ворошилова. Успешно командовал он этим полком до 1931 года. > же в >ту пору имя будущего полководца довольно широко было известно в Армении. В 1924—1925 годах II. X. Баграмян учился в Ленинград»* на Курсах усовершенствования командного состава кавалерии совместно с будущими Маршалами Советского Союза I . К. Жуковым. К. К. I о- коссовскнм и A. II. Еременко. В апреле 1931 г»>да после отлично сданных вступительных экзаменов он был принят в Военную акаде- мию имени М. В. Фрунзе, а по е»‘ окончании в 193» году получил назначение' начальником штаба в прослав.теину ю 5-ю кавалерий» ку ю дивизию имени Блинова в Киевском военном окру и*. Здесь он провыл до осени 1936 года. На всех учениях и маневрах командование окру I а неизм»ч1но tana ло отличную оценку его штабной работе. В 1936 ю 1\ И- X. >ai рамяпа направили в»» вновь созданную Хкадемпю I епералыюю штаба, ос»» им учебно»* зав»1деин»1 Вооруженных Сил. которое он закончил очень 329
успешно в 1938 году. Одновременно с ним здесь учились А. П. Анто- нов, А. М. Василевский, Л. А, Говоров. Н. Ф. Ватутин, М. В. Захаров, 11. А. Курочкин, В. В. Ку расов н другие. После окончания Академии Генерал иного штаба Иван Христофо- рович был оставлен старшим преподавателем академии. Здесь в 1939 году он был принят кандидатом в члены Коммунистической партии. Осенью 1940 года И. X. Баграмян ио своему настойчивому желанию вернулся в войска, в Киевский Особый военный округ. Накануне войны, в 1941 году, он в звании полковника занимал должность заместителя начальника штаба — начальника оперативно- го отдела штаба округа. Командовал войсками округа, как известно, Г. К*. Жуков. Он в своей книге «Воспоминания и размышления» пишет: «Ивана Христофоровича я знал как очень вдумчивого, спокой- ного. трудолюбивого, оперативно грамотного работника». Начало Великой Отечественной воины для Киевского Особого было таким же неожиданным, как и дли войск других приграничных военных округов. У правление и штаб окру! а с первых дней войны развернулись во фронтовое управление и в штаб Юго-Западного фронта. И. X. Баграмян становится начальником оперативного отдела и заместителем начальника штаба этого фронта. В этот период под Дубин. Ровно. Луцком развернулось самое крупное в начале войны танковое сражение, в организации которого И. X. Баграмян принимал непосредственное участие. Последовавшая длительная и упорная борьба войск Юго-Западно- го фронта в ходе героической обороны Киева сыграла важную роль в срыве гитлеровского плана молниеносной войны, задержав наступ- ление врага на главном — московском паправлении. За участие н организации и проведении этой важнейшей оборонительной опе- рации И. X. Баграмяну 12 августа 1941 года было присвоено звание генерал-майора и он был удостоен ордена Красного Знамени. В самые трудные н опасные дни борьбы за советскую столицу но инициативе начальника оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта генерала И. X. Баграмяна и предложенному нм замыслу был разработан план контрнаступления советских войск в районе Ростова. Иван Христофорович сыграл существенную роль п в управлении вошками во время Ростовской операции. Наши войска в ходе этой операции, как известно, не только освободили Ростов, по н отбросили гитлеровцев за реку Миус, захлоп- нув перед их носом ворота Кавказа. Это было наше первое успешное наступление в рамках сграrei нческой обороны всей страны, итоги его имели важное значение для достижения победы в великой битве под Москвой. Перед началом контрнаступления советских войск под Москвой Иван Христофорович был временно назначен начальником штаба фронтовой ударной группы (командующий icnepa.i Ф. Я. Костенко). Эта группа, щйствуя по плану, в разработку которого Баграмян внес су шественный вклад, блестяще осу ществила стремите льпый и внезапный удар но соединениям 2-й немецко-фашистской армии, прорвавшейся ранее в район Клица. 330
В результате Елецкой операции войска правого крыла Юго- Западного фронта продвинулись па 80-100 километров и не только ликвидировали так называемый елецкий выступ, но и приковали к себе главные силы 2-й полевой армии противника, оказав этим существенную помощь всем другим войскам, участвовавшим в контр- наступлении под Москвой. Ивану Христофоровичу в декабре 1941 года было присвоено звание генерал-лейтенанта, и с этого времени он стал исполнять должность начальника штаба Юго-Западного направления, объеди- нявшего три фронта Юго-Западный, Юж'нын и Брянский В январе 1942 года генерал Баграмян участвовал в планировании Барвенково- Лозовской наступательной операции. В ходе этой операции, начатой 18 января, советские войска после ожесточенных боев в условиях морозной и многоснежной зимы взломали очень прочную оборону врага на 100-километровом фронте, освободили города Барвепково, а затем и Лозовую и продвинулись на 100 километров на запад и юго- запад, что поставило иод угрозу коммуникации всей донбасской группировки вермахта, сковав при этом значительные силы против- ника. Врагу был нанесен тяжелый урон. В годы Великой Отечественной войны Коммунистическая партия через Ставку Верховного Главнокомандующего смело выдвигала наиболее талантливых, энергичных и подготовленных командиров на должности командующих фронтами и армиями (К. К. Рокос- совский. Н. Ф. Ватутин, 11. Д. Черняховский, 11. Е. Петров и др.). 15 июля 1942 года генерал Баграмян был назначен командующим 16-й армией Западного фронта. Она стала родной автору этих строк в дни битвы под Москвой. В оборонительных операциях осенью 1942 года 16-я армия под командованием И. X. Баграмяна отразила крупное наступление врага и нанесла ему ощутимый урон. Особенно тяжелые потери понес противник от войск 16-й армии во время неудачного для него сентябрьского наступления на калужском направлении. Во время зимнего наступления 1942—1943 годов войска Западного фронта, в том числе и 16 я армия, провели ряд успешных операций, в резуль- тате которых было разгромлено немало дивизий врага. Слава армии еще более возросла, она была преобразована н 11-ю гвардейскую, а Иван Христофорович удостоился ордена Кутузова 1 степени. Как известно, летом 1943 года гитлеровское командование, поль- зуясь отсутствием второго фронта в Европе, вознамерилось провести в районе Орла и Курска широкую наступательную операцию, надеясь взять реванш за Сталинград и вернуть утраченную страте! пческу ю инициативу. 5 июля 1943 года 38 отборных дивизий вермахта, поддержанные впервые массово вводимыми в бой танками и само- ходными орудиями типа «тигр» п «фердипанд», перешли в наступле- ние, Гитлер и его подручные рассматривали район Орла как трамплин для последующего удара па Москву и превратили его в укрепленный район с глубоко эшелонированной обороной. По советское комапдова ине именно па Орловской дуге запланировало страте! нче< кое контр пасту41.1011110 па лето 1943 года. И важную роль в нем суждено 331 12*
было сыграть 11. X. Баграмяну и его доблестной 11-й гвардейской армии. 12 июля она нанесла врагу внезапный удар на северном фасе орловской дуги, во взаимодействии с соседями сорвав наступле- ние группы армий «Центр» против войск Центрального фронта К. К. Рокоссовского. В боях под Орлом и Брянском армия, непрерывно наступая, прошла 227 километров, освободила свыше 800 населенных пунктов. Последовательными ударами она сломила бешеное сопротивление 13 пехотных, 7 танковых, 2 моторизованных дивизий противника и многочисленных ого частей специального назначения. Выдающиеся боевые свершения советских войск на Курской дуге, в том числе* и победоносный удар 11-й гвардейской армии под Орлом, были отмечены 5 августа приказом Верховного Главнокоман- дующего с благодарностью участвовавшим в операции войскам. Впервые в Великой Отечественной войне вечером 5 августа в Москве прогремел артиллерийский салют в честь доблестных войск, освобо- дивших Орел и Белгород. В Орловской операции ярко проявился талант И. X. Баграмяна как военачальника. Ему было присвоено звание генерал-полковника и вручена высшая полководческая награда — орден Суворова 1 степе- ни. Эти заслуги, видимо, и были приняты во внимание Ставкой, когда она спустя два месяца, 19 ноября 1943 года, назначила его командую- щим войсками нашего 1-го Прибалтийского фронта. Одновременно И. X. Баграмяну было присвоено звание генерала армии. Деятельность И. X. Баграмяна на 1-м Прибалтийском фронте началась с осуществления Городокскои операции, о которой я упоми- нал выше. Расскажу о ней несколько подробнее, и прежде всего, конечно, о действиях своего 2-го гвардейского корпуса, который к 9 декабря полностью завершил подготовку к этой операции. Утром 13 декабря после полуторачасовой артподготовки корпус перешел в наступление и на одном из участков прорвал оборону противника. Бой развивался неровно. Левофланговая 381-я дивизия полковника И. И. Серебрякова, продвинувшись вдоль юго-восточного берега озера Берпово, встретила упорное сопротивление фашистов. Еще менее значительным было продвижение в центре, в полосе 90 и гвардейской дивизии, хотя ее поддерживала большая часть нашей артиллерии, а в боевых порядках пехоты наступала 70-я танко- вая бригада. Наибольшего успеха добилась правофланговая 47-я диви- зия полковника Г. И. Чернова. Она вышла на дальние подступы к железной дороге Невель — Витебск. К исходу первого дня, несмотря па трудности, которые мы испыты вали в центре и па левом фланге, стало ясно: цель — создать реальную предпосылку к окружению нескольких дивизий противни- ка — уже близка. Особенно успешно действовала наша 47-я дивизия. В полночь мепя вызвали к телефону. Адъютант, передавая трубку, шепнул: — Командующий фронтом! 332
I । <pa.i Баграмян уточнил боевую обстановку, потом сказал. f_ J Передайте полковнику Чернову. всему личному составу 47-и стрелковой дивизии мою благодарность за боевую доблесть. 1 ут же он предложил всемерно испо [ьзовать успех этого соедп иония и не цепляться за первоначальный план. Я ответил командую- щему, что делается все необходимое, чтобы боевой успех 47-й сразу же сказался во всей полосе наступления 2-го гвардейского кор- пуса. А отличившаяся дивизия, продолжая наступать на восток, 15 де- кабря пересекла железиу ю дорогу Невель — Витебск на 4 километро- вом участке и, развернувшись фронтом на юг. прикрыла главные силы корпуса от контратак противника со стороны Городка. Вечером 24 декабря Москва салютовала войскам 1-го Прибал- тийского фронта, освободившим Городок, важный опорный пункт обороны немцев на витебском направлении. В ходе Городокскои операции в сложнейших условиях местности и погоды, преодолев исключительно упорное сопротивление немцев, войска фронта освободили свыше 1220 населенных пунктов, уничто- жили более 65 (ИМ) и пленили 3300 гитлеровцев, захватили много боевой техники и другого военного имущества. Из истории Великой Отечественной воины известно, что успех войск 1-го Прибалтийского фронта под руководством II. X. Баграмяна в Городокскои операции обеспечил качественное изменение оператив- ной обстановки па этом участке советско-германского фронта. После того как городокскпй выступ был срезай, миновала угроза окружения трех наших армий, советские войска заняли нависающее положение по отношению к северному флангу вражеской группы армии «Центр» и в решающей степени нарушили ее фланговую «вязь с соседней группой армий «Север». Для противника сложилась острая кризисная ситуация на стыке двух групп армий. Его 16-я армия, находившаяся на нравом крыле группы «Север», вынуждена была начать поспеш ный отход от Невеля. Это дало возможность продвинуться вперед 2-му Прибалтийскому фронту генерала М М. Попова. Успех под Городком создал также предпосылки для наших дальнейших достижений в районе Витебска, удара на Полоцк и на территорию Прибалтики. Ранней весной 1944 года 2-й гвардейский стрелковый корпус был передан из 4-й ударной армии в 6-ю гвардейскую генерал- лейтенанта II. М Чистякова. Некоторое время мы вели nat тушитель пые бои на подступах к железной дороге Витебск Полоцк, затем перешли к обороне. Как-то ночью, это было уже в мае. меня вызвал к телефону командарм. Иван Михаилович Чистяков сказал: — Завтра к десяти ноль-ноль вам приказано прибыть в штаб фронта. — Причину не знаете? — Нет. Звонил генерал Курасов. Столь спешный вызов в штаб фронта скорее всего мог быть связан с новым назначением. Я знал, что за последнее время многие генералы направлены в тыл для подготовки оперативных 333
резервов. Дело, конечно, важное, но уезжать с фронта никому не хотелось. Мне — тоже. Генерал-лейтенант Владимир Васильевич Курасов встретил меня очень приветливо, стал расспрашивать о семье, где она и как устроилась, давно ли не виделся с женой и детьми. Это меня еще более насторожило. — Не томите, Владимир Васильевич, не золотите пилюлю. В тыл моя дорожка, да? — Не беспокойтесь — на фронт! От сердца отлегло. Мы подошли к карте. Генерал Курасов ввел меня в боевую обстановку в полосе обороны нашего соседа — 43-й армии. В заключение сказал: — Вы назначены командующим войсками 43-й армии. Генерал Ваграмян давно уже прочил вас в командармы и теперь, в связи с ранением генерала Голубева, согласовав это назначен но со Ставкой, приказал вам сегодня же принять армию. Кстати, он сейчас н ее штабе. — Кому сдать корпус? — Генералу Ксенофонтову. Прием сдачу дел оформите потом. А сейчас поезжайте в штаб 43-й... Гот факт, что мне не разрешили вернуться в корпус даже на несколько часов, говорил о многом. Видимо, 43-й армии пред- стояли вскоре активные боевые действия. В штабе армии помимо генерала 11 X. Ваграмяпа я застал члена Военного совета фронта Д. С. Леонова и командующего артиллерией Н. М. Хлебникова. Иван Христофорович тепло поздравил меня с повышением и, улыбаясь не без хитрецы, сказал: — Думаю, что во главе армии будете драться с врагом еще успешнее, чем под Городком. После этою уже официальным топом он приказал мне вечером доложить в штаб фронта о принятии армии. И хотя не было сказано ни слова о какой-то новой боевой задаче, я понял, что должен использовать каждый час фронтового затишья, чтобы как можно скорее войти в курс дела. Вечером я доложил П. X. Ваграмяну, что принял армию, а па другой день с утра отправился в войска. За четыре дня удалось объехать и обойти все 86 километров переднего края. Соединения центра армейской полосы оборонялись в так называе- мом зароповском выступе. Выступ глубоко охватывал с северо-запада Витебский укрепленный район; наши войска здесь прочно оседлали одну из важнейших вражеских коммуникации — дорогу Витебск — Полоцк. Это направление, как мне казалось, могло стать перспектив- ным в наших будущих наступательных действиях еще н по другим соображениям. Дело и том, что в глубине обороны противника параллельно линии фронта протекает Западная Двина — серьезная водная преграда. Влиже всего до нее из зароновского выступа — не более 3 — 4 километров. Следовательно, форсировать реку войска (Могут в первый же день наступления, а в случае успеха — в первые же часы. 334
В двадцатых числах мая в армию неожиданно, без предупрежде- ния приехал командующий фронтом. — Вы были па правом фланге? - спросил Иван Христофорович — Выл. — Хорошо. Сегодня побываем там вместе. Едем в 179-ю швизню. Разрешите взять старших офицеров штаба? — Нет. Поедем вдвоем. На переднем крае мы провели целый день. Обошли участки всех батальонов. Иван Христофорович вникал в детали обороны, приказал усилить се в глубину, немедленно приступить к оконным работам. Но уже перед вечером, отведя меня по траншее в сторону, он сказал: Оконные работы — это для маскировки наших действительных планов. Пусть противник думает, что мы намерены обороняться. — Значит, наступаем? - Да. Так пока еще в общих чертах узнал я о готовящейся Витебском операции. Сама цель этой операции, вернее, первого ее этапа, логично вытекала нз сложившейся конфигурации фронта. 6-я гвар дейская и 43-я армии охватывали витебскую группировку фашистов с северо-запада, 39-я армия 3-го Белорусского фронта — с юго вое тока. Это были довольно четко наметившиеся клещи. Оставалось только их сомкнуть. Признаюсь, однако, что выбор направления главного удара 43-й армии меня озадачил. Для удара был намечен правый фланг, который я считал менее подходящим для концентрации войск, чем центр. Как на открытой в сторону противника местности, в болотах и мелколесье скрыто сосредоточить стрелковые части, тяжелую артиллерию, тапки? Свои сомнения я изложил командующему, сказал о явных пре имуществах, которые дает нам удар с заропонского выступа. Выслх шав, И. X. Баграмян кивнул: — Все логично. Афанасий Павлантьевнч Точно так же пред ставляетсебе наши замыслы и фельдмаршал фон Буш. командующий грх ппой армий «Центр». Л мы юлжны поднести емх пренеприятный сюрприз. Надо дерзать. Противник убежден, что удара па Шумилине» крупными силами мы нанести не сможем. Докажите емх обратное... 29 мая наш Военный совет в полном составе был в штабе фронта. Нам подробно сообщили о готовящейся насту иате.и...... операции. После официальной части Иван Христофорович довери тельио рассказал, что они с членом Военного совета фронта генералом Д. С. Леоновым 22 — 23 мая побывали в Ставке. были приняты И. В. Сталиным. Он сказал также строю конфи ишпиально, что Витебская операция — лишь начало летней кампании 19»» юда. Уже после войны я узнал, что 11. X. Баграмяну довелось тогда внести определенные коррективы в план намечавшейся ( тавьой крупномасштабной операции «Багратион». При обсуждении в Ставке Иван Христофорович вьк казал опасения за правый флаш своего фронта, в связи с тем что соседний справа ЗЗЗ
2-й Прибалтийский фронт на первом этапе операции в наступлении но участвовал, а войска нашего 1-го Прибалтийского привлекались не только к разгрому северного крыла группы армий «Центр», но и к глубокому охвату всех ее сил, действовавших в Белоруссии, с северо-запада. Мощная вражеская группа армий «Север» в этом случае получала возможность нанести сильный удар с севера по растянутому флангу и тылу 1-го Прибалтийского фронта. Заместитель Верховного Главнокомандующего Георгий Констан- тинович Жуков согласился с этим, заметив, что угроза такого удара вполне реальна. «Л чдо ты предлагаешь?» — обратился он к Ивану Христофоровичу. Ответ был готов. «После выполнения ближайшей задачи — окружения и разгрома витебской группировки противни- ка,— сказал И. X. Баграмян,— целесообразно возложить нанесение глубокого удара в юго-западном направлении на правое крыло войск нашего соседа слева — 3-го Белорусского. Основные же наши усилия лучше направить па запад, для того чтобы во взаимодействии с правым крылом фронта Черняховского принять активное участие в разгроме 3-й танковой армии группы «Центр» и одновременно отсечь южное крыло войск группы армий «Север». Это предложение и было принято Ставкой. Как показали дальней- шие события, оно сыграло положительную роль в успешном освобож- дении Литвы и Латвии. На совещании в штабе фронта, о котором я говорил выше, мы были ознакомлены с планом операции в масштабе фронта. Он был дерзким и вместе с тем всесторонне продуманным. В результа- те анализа и обобщения данных всех видов разведки, с учетом особенностей местности, невыгодной для наступающих, командую- щий решил направить главный удар фронта в стык двух групп фашистских армий северо-западнее Витебска. Нешаблонно, а приме- нительно к условиям местности и особенностям обороны противника был определен участок прорыва. Командующий принял смелое реше- ние, значительно, до 25 километров, расширив участок прорыва для двух армий, наносящих удар. Командующий предусмотрел массирование сил па направлении главного удара, составлявшем по протяженности лишь седьмую часть всей полосы действий фронта. Здесь сосредоточивались три четверти стрелковых дивизий, все танковые и самоходно-артиллерий- ские части и 90 процентов артиллерии. Тем самым обеспечивалось подавляющее превосходство над противником. Выбор направления главного удара, сделанный И. X. Баграмяном, оказался, как свидетельствовал ход наступления, вполне удачным. Противник сосредоточил своп основные усилия на удержании районов Полоцка и Витебска, а неожиданный удар был нанесен в промежуток между ними. Командование фронта сделало се, чтобы наступле- ние наших войск оказалось для фашистов внезапным. И оно стало таким. В дни подготовки к операции Иван Христофорович наглядно продемонстрировал всему командному составу фронта, как следует в массе больших и малых задач найти главное звено, цепко и умно 33(5
ухватившись за которое можно вытянуть всю цепь — обеспечить победу малой кровью. Таким главным звеном, по мнению командую- щего, было как можно более скорое и хорошо организованное форсирование главной водной преграды - Западной Двины. И этому он уделил максимум внимания, умело использовав богатый боевой опыт, накопленный нашими войсками при форсировании Днепра и других крупных рек. Иван Христофорович широко и гибко использовал и то важное оостоягельство. что на территории Белоруссии действовали много- численные, закаленные в боях партизанские отряды. С их командо- ванием было согласовано, где и какие удобные для переправы места они захватят и удержат до подхода наших передовых частей, где и какие переправочные средства подготовят. В полосе наступления фронта у немцев было мало оборудованных аэродромов, поэтому партизаны разведали и взяли на учет все участки, где можно было быстро, без больших инженерных затрат оборудовать полевые взлетно-посадочные полосы для 3-й воздушной армии. Командующий фронтом, воспользовавшись полученными от партизан сведениями, распорядился забросить небольшие группы специалистов аэродромной службы в тыл противника для подбора площадок, на которых можно будет с подходом наземных вовек начать подготовку аэродромов. Благодаря этому значительная часть нашей авиации смогла перебазироваться вперед в первые же дни наступления. В дни подготовки к операции Иван Христофорович трижды бывал у нас в армии, давал мне советы по многим вопросам управления войсками. Командующий фронтом буквально пестовал меня. Не опекал, не давал рецептов, годных на все случаи жизни, а обучал мыслить в широком оперативном плане. В третий раз оп приехал с представителем Ставки маршалом М. Василевским. И Александр Михайлович остался доволен моим докладом, его вопросы касались только деталей предстоявшей операции в армей- ском масштабе. Как известно, удар на Витебск, начатый 22 — 23 июня, развивался успешно. Оба фланга витебской группировки врага были разгромле ны. клещи вокруг нее постепенно смыкались. Однако гитлеровское командование реагировало на это весьма странно. Оно но-пре кнему держало главные силы группировки в Витебском укрепленном райо- не, на участках, где наши войска активности не проявляли За весь день 23 нюня противник не сделал ни одной сколько-нибудь серьезной попытки предотвратить назревавшее окружение Как это было оцепить? Как уверенность в своих силах Или как отелом депне и паралич воли? А может, требование фюрера во что бы то пн стало удержать Витебск лишило гитлеровских генералов способности трез- во оценить оперативную обстановку? Подлинная причина прояснилась лишь несколько дней спустя. Мне довелось допрашивать пленного генерала — командира 2,й> и пехотной дивизии Мюллер-Бюлова. Он вел себя очень эмоционально, даже сам задавал вопросы. 337
— Как вы смог in скрытно сосредоточить массу войск в этих болотах, па открыто!! .местности? Невероятно! — Не ждали наступлении? — спросил я. — Ждали! Но насту плен не наступлению рознь. Главный удар через болота — в это я не верил... — Л как реагировало ваше командование на наступление совет- ских войск? — Фельдмаршал фон Вуш обвинял нас и только нас — меня и командира 56-й дивизии. Он требовал: «Задержать русских на липни Шум или по, Рыльков»)! ...Отбросить контратаками!» Он твер- дил, что удар па Шумилине — отвлекающий, что я должен, обязан... Ну и так далее. Значит, ваше командование и двадцать третьего июня ожп- Ц1.Ю наш главный удар непосредственно па Витебск?! — Да, это так... И припомнился мне казавшийся теперь уже далеким майский вечер, траншея среди бескрайних болот и разговор с генералом Баграмяном. «Противник убежден, что удар на Шумилине крупными силами мы нанести не сможем. Докажите ему обратное...» 11 вот — доказали! В ходе боевых действий Иван Христофорович тоже очень помог нам. Особенно опять-таки при преодолел!ни Западной Двины. Выли при этом сказаны и жесткие слова, правда, вполне корректные, когда Баграмяну показалось, что мы не успеваем в установленный срок соединиться с 39 и армией 3-го Велорусского фронта. Но когда паши усилия принесли желаемый успех, командующий фронтом вновь проявил в полной мере свою душевную щедрость но отно- шению ко мне и ряду других военачальников фронта, ходатайствуя перед Ставкой о присвоении нам звания Героя Советского Союза. ... Завершив Витебскую операцию, войска фронта без оперативной паузы приступили к Полоцкой операции. Стремясь удержать Полоцк, немецко-фашистское командование превратило его в мощный узел обороны и сосредоточило па подступах к городу сильную гру..... войск, включавшую шесть пехот- ных дивизий. Предусматривалось ударами но сходящимся направле- ниям с северо-востока и юга окружить и уничтожить полоцкую группировку противника. И 29 июня соединения 4-й ударной и 6-й гвардейскон армий перешли в наступление на Полоцк, преодо- лели сопротивление противника и стали охватывать фланги его груп- пировки. 1 июля они вышли к восточной и южной окраинам города. После ожесточенных двухдневных уличных боев к утру 4 июля По- лоцк был взят штурмом. Войска левого крыла фронта, стремительно преследуя отходившие немецко фашистские соединения, к исходу 4 июля продвинулись на запад до сотни километров. Полоцкая операция имела важное значение. Овладев полоцким узлом обороны противника, советские войска уничтожили 6 дивизий противника и получили возможность вести наступление но обоим берегам Западной Двины в общем паиравлеппп на Двинск (Даугав- пилс). X спешное продвижение 1-го Прибалтийского фронта на но- 338
лоцком направлении надежно ооеснечивало с севера наступление главной стратегической группировки советских войск в Белоруссии. Партия и правительство высоко оценили ратные подвиги войск, возглавляемых Иваном Христофоровичем Баграмяном. 156 наиболее отличившимся в боях военнослужащим было присвоено звание Героя Советского Союза, 74 157 человек были награждены орденами и меда- лями. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июля 1944 года за выдающиеся успехи, достигнутые войсками фронта в Бе- лорусской операции, И. X. Баграмяну было присвоено звание Героя Советского Союза. Его имя стало широко известно в Советском Союзе и за его пределами. В начале июля 1944 года наши войска выполнили задачи пер- вого этапа операции «Багратион», освободили многострадальную Белоруссию и вышли на границу Литвы и Латвии. 4 июля па КП армии раздался звонок, и командующий фронтом устно дал указание развивать успех в направлении города Свепцяны (Швенчёнис). Он пояснил, что действовать надо начать безотлага- тельно, чтобы не дать врагу опомниться, а письменная директива на наступление постунит позднее. В послевоенное время, в конце 50-.х годов, мы как-то вспоми- нали с Иваном Христофоровичем дни воины, и он неожиданно ска- зал .мне: А знаешь, Афанасий Павлантьевпч, чей маршрут повторили твои войска, когда из-под Полоцка наносили удар на Швенчёнис? — Нет, — ответил я. — Легендарного Гая.— задумчиво сказал Баграмян. В самом деле, когда 3-й кавалерийский корпус Г. Д. I ан, действо- вавший летом 1920 года в боях против панской Польши в авангарде войск Западного фронта, начинал свои знаменитый рейд, исходным районом ему послужили окрестности Полоцка. Главный удар красные конники наносили на Свепцяны. ныне Швенчёнис. Так же как и 3-му кавкорпуеу, нам поначалу предстояло достигнуть рубежа Германовичи, Шарковщнзна, а затем уже двигаться на Свепцяны. Ну. а дальше?.. И дальше по плану Ставки нам предписывалось наступать почти так же, как и в свое время наступал Гайк Гай — на Вильнюс и Каунас. Мог ли я,— сказал Иван Христофорович,— глядя в акаде- мии имени Фрунзе на учебную карту, возле которой стоял с указ- кой Гай, и вслушиваясь в каждое слово легендарного комкора, думать, что мне самому доведется вести войска темп же путями, которыми он вел своих конников. А ведь Гайк Дмитриевич пророчески говорил тогда: «Изучайте опыт гражданской войны и борьбы с ипо странной интервенцией — может быть, вам придется использовать его на новом этане и в других масштабах, при качественно ином уровне боевой техники и подготовки войск». И вот спустя 24 года, в тот же самый день. 4 июля, когда Гай отдал лаконичный приказ комдивам Томину и Матузенко «Вперед на Свепцяны!», такое же точно боевое распоряжение отдал и я тебе, командарму 43. Правда, ты. \фанасий 339
Павлантьевнч, выполнил его на четыре дня раньше, чем комдивы Гая. После того как был взят Шве имение и перерезаны коммуника- ции, соединявшие Латвию и Литву, оперативная ситуация продикто- вала необходимость изменения направления главного удара фронта, что обеспечило в дальнейшем крупный успех войск 1-го Прибалтий- ского на заключительной фазе операции «Багратион». С началом освобождения Прибалтики было одобрено предложение командования фронта о нанесении главного удара на Шяуляй, где ранее планировался удар вспомогательный. 27 июля упорнейшее сопротивление гитлеровцев иод Шяуляем было сломлено, этот важнейший узел коммуникаций на стыке между группами армий «Север» и «Центр» оказался в наших руках. В тот же день И. X. Баг- рамян получил разрешение представителя Ставки А. М. Василевского повернуть главные силы фронта на Ригу. Освобождение Елгавы и выход наших частей к Рижскому зали- ву вынудили Гитлера в конце июля сместить командующего группой армий «Север» генерал-полковника Фрнснера, назначенного срав- нительно недавно, после Линдемана, п поставить на его место Шёр- нера — самого фанатичного из всех фашистских генералов. И вот теперь ему поручалось спасти положение в Прибалтике. 31 июля на Военном совете фронта были подведены итоги июль- ского наступления: за 25 дней войска с боями прошли до 400 ки- лометров и нанесли поражение значительным силам противника. Однако общее оперативное положение фронта значительно осложни- лось, особенно в районе Тукумса, на острие глубоко вонзенного в расположение врага клина. Кроме того, к концу месяца наши четыре армии растянулись почти на 500 километровом фронте. Так что итоги июльского наступления одновременно и радовали и настораживали Ивана Христофоровича. Он размышлял о том, какие шаги предпримет теперь противник. И по-прежнему приходил к выводу, что гитлеровское командование не остановится ни перед какими жертвами, чтобы удержать Прибалтику в своих руках. Исходя из сложившегося положения, И. X. Баграмян требовал от штаба фронта всеми способами вскрыть истинные намерения гитле- ровского командования, установить, где противник готовит главный удар, чтобы деблокировать свою группировку в Прибалтике. В том, что такая попытка будет предпринята, никто из высшего команд- ного состава фронта не сомневался, так как она была возможна при обоих вариантах поведения врага. Но где? Из доклада генерала И. Г. Чанчибадзе, командовавшего 2-й гвардейской армией, И. X. Баграмяну стало известно, что его ле- вый фланг в районе к северо-западу от Недавняя 28 июля был атакован двумя сильными группами танков и мотопехоты. Положе- ние на этом фланге 2-й гвардейской армии резко ухудшилось. Завязалось ожесточенное сражение. Генерал Чанчибадзе быстро стянул свои главные силы в кулак и, нанеся противнику серьез- ный урон, вынудил его на время прекратить атаки. Следующий удар группы армий «Север», гораздо более мощный, пришелся по 340
нашей 43-й армии. Он имел целью прорвать ее оборону, выйти па тыловые коммуникации 51-й и 2-й гвардейской армий и разгромить их. К 31 июля гитлеровское командование сосредоточило па участке, намеченном для прорыва, пить пехотных дивизий, моторизованную дивизию «Нардлан», моторизованную бригаду, бригаду штурмовых орудий и ряд других частей, в том числе тяжелую артиллерию 1’ГК, 150 танков и штурмовых орудий. Ночь на 1 августа прошла напряженно. Противник наращивал силу своих контратак. В полдень подвижная группа врага — танки и пехота прорвала наш фронт под фольварком Паровея и вышла к Би ржа ю с востока. Вечером вторая подвижная группа противни- ка — бригада штурмовых орудий и бригада моторизованной пехоты, прорвавшись на стыке флангов 179-й и 357-й стрелковых дивизии, вышла к Биржаю с севера. К утру 2 августа обстановка крайне осложнилась. Удар врага, учитывая его серьезное превосходство в пехоте п абсолютное в танках, был до предела ожесточенным. В эти кри- тические дни командующий фронтом оказывал мне всемерную по- мощь. Помнится, ночью при очередном докладе я сообщил ему, что хотя своевременная перегруппировка армии, выход 92-го корпуса в район Биржам помогли локализовать прорыв, но 367-я дивизия ге- нерала А. Г. Кудрявцева оказалась в окружении. — Группировку противника уточнили? — спросил командующий. — Да, помог опрос пленных. — Устоите или надо помочь? — Армия устоит, товарищ командующий,— заверил я.— Контр- атакуем по всему фронту. Сражение приняло встречный характер, противник топчется на месте. Далее я сообщил, что первые попытки дивизии Кудрявцева прорваться из окружения к главным силам успеха не принесли. Вскоре после этих переговоров Баграмян в сопровождении коман- дующего артиллерией генерал-полковника Н. М. Хлебникова и представителя фронтовой авиации прибыл на самолете на команд ный пункт армии. Иван Христофорович уточнил создавшеюся обстановку и тут же принял решение усилить армию фронтовыми резервами. Затем он приказал мне организовать мощный контрудар по рвущейся к Биржаю сильной группировке противника. Командую- щий фронтом потребовал от меня уделить большое внимание осво- бождению дивизии генерала Кудрявцева из окружения. И. X. Баграмян никогда не оставлял подчиненные войска в беде. А ведь решение придать нам два корпуса — стрелковый и тайко вый — в тот момент, когда тучи сгущались на всем фронте, также и над армиями Я. Г. К рейзера и П. Г. Чанчибадзе, было для него конечно же не из легких. 4 августа поздно вечером на наших тыловых дорогах появились колонны танков, самоходно-артпллерпискпх установок, автомашин п тракторов 19-го танкового корпуса Даже при такой поддержке прорыв к дивизии генерала Кудрявцева оказался до крайности 311
сложным. Тем не менее наступи.! перелом. В двухдневных ожесто- ченных боях нашим войскам удалось разгромить ударную группи- ровку гитлеровцев, отбросить ее остатки за реку Мемеле и захва- тить небольшой плацдарм. Гитлер предпринимал отчаянные попытки выручить войска 1 руи- ны армии «Север». К середине августа перед нашими 51-и и 2-й гвар- дейской армиями, растянувшимися на 250-кнлометровом фронте, враг сосредоточил до семи танковых дивизии и другие части. Сильные удары были нанесены на елтавском и шяуляйском направлениях. Притом гитлеровское командование начинало контрнаступление, ког- да войска нашего фронта были в критическом состоянии. Ведь они к тому времени осуществили без какой-либо паузы две наступатель- ные операции, в которых у нас вышло из строя значительное коли- чество танков и самоходок. Основная тяжесть в боях против фа- шистских танков легла па артиллерию, в том числе и на орудия крупных калибров. 16 августа генерал II. Г. Чанчнбадзе, не скрывая тревоги, доло- жил Ивану Христофоровичу, что его армия атакована из района Кельме крупными силами танков и пехоты. В бой было брошено все. Однако противник, не считаясь с потерями, продолжал наращивать силу удара, вводил новые части. На рассвете 17 августа он нанес одновременно еще два удара: одни — на Елгаву, а другой — па III нуля й. В дальнейшем ввиду огромного превосходства в силах врагу удалось захватить шоссе, идущее из Тукумса на Ригу. Это была первая и единственная паша неудача за все время боев в Прибал- тике. Гитлеровцы рвались вперед. Однако командующий фронтом нашел выход и в этой крайне острой ситуации. Он начал спешную переброску соединении 6-й гвардейской армии, па участке которой положение было относительно устойчивым, с правого крыла фронта на левый флаш 51-й армии. Влагодаря этому 26 августа наметился перелом. После того как на наиболее опасном участке фронта (в стыке 51 й и 2-и гвардейской армий) были введены в действие гвардейские соединения генерала И. М. Чистякова, натиск фашистских войск стал заметно ослабевать и к концу месяца вра) вынужден был и вовсе отказаться от атак. Надолго ли? Меня радовало то, что в эти напряженные дни Иван Христофо- рович находил время почти ежедневно переговорить со мной, под- черкивая, что при первой же возможности нашей армии совместно с \ н ударной предстоит наносить удар на столицу Латвии. 11 дей- < гвите.1Ы1о. вскоре Ставка поставила советским войскам в Прибал- тике новые страте! плоские задачи. 2-й Прибалтийский фронт во взаимодействии с 3 м и 1-м Прибалтийскими фронтами должен был разгромить неприятельскую iруннпровку войск, оборонявшуюся севернее Даугавы. I му же 11 рибалтп йском у фронту силами э1, 6 и । вардейской и 2 и гвардейской армии предстояло прочно удерживать занимаемые рубежи и в оборонительных боях полностью погасить насту нательные возможности танковой группировки врага ин о западнее Д обе ле, чтобы не допустить ее прорыва на Елгаву 4 5 6 7 (£» 00 312
п Шяуляй. Одновременно на правом крыле фронта силами 4-й удар- ной и нашей 43-й армий при содействии 3-го гвардейского мехкор- иуса предстояло овладеть районами Вецмуйжа, Не пава, в дальнейшем наступать к устью Даугавы. Таким образом, наступательная операция 43-й и 4-и ударной армий, казалось бы, носила частный характер. Однако боевая за- дача была сформулирована П. X. Баграмяном так, что давала прос- тор для проявления оперативной инициативы командованию армии. В частности, для нас в боевом приказе было записано: «Уничто- жить баусскую группировку противника, захватить гор. Иецава, вый- ти к реке Западная Двина (Даугава) и овладеть западной частью гор. Рига». Как я узнал позднее. Ставка ограничила задачу вы- ходом к устью Даугавы. Командующий же фронтом дополнительно поставил задачу ворваться в Ригу с запада. Иван Христофорович говорил: — Что может предпринять враг, когда его рижская группировка окажется под реальной угрозой окружения? Либо выводить войска из района Риги, либо, напротив, усиливать рижскую группировку. В обоих случаях мы можем извлечь оперативную, а также, быть может, стратегическую выгоду. При нервом варианте высвободятся войска 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов, а во втором случае про- тивнику придется обнажить или существенно ослабить <вою груп- пировку на мемельском направлении. Тогда наш фронт, сделав соот- ветствующую рокировку, сможет внезапным ударом окончательно отсечь прибалтийскую группировку от остальных войск вермахта... Признаться, я тогда, поглощенный конкретной задачей, пе при- дал этим словам командующего особого значения, но вскоре, когда его предвидение сбылось, вспомнил их и вполне оценил глубину оперативно-стратегического мышления моего старшего соратника. Наступление было назначено на 14 сентября. Еще до рассвета на мой наблюдательный пункт приехали представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский и коман iy кнцни фрон- том генерал армии 11. X. Баграмян. Ночью прошел щждь. Утро выдалось мглистое, туман стоял плотной стеной. Я то и дело погля- дывал на часы. Александр Михаилович Василевский, посоветовав- шись с командующим, сказал: — Отложите начало артподготовки. Пусть погода прояснится. Мы ждали долгих два часа. Наконец туман рассеялся, в 10. 00 был дан сигнал о начале артподготовки. Опа продолжалась два с половиной часа, по еще до ее окончания стало ясно, что ноля вра- га к сопротивлению надломлена, тем более что Иван Христофорович пе поскупился на авиационную поддержку. Над рекой ,Числу пе па бреющем полете прошли десятки краснозвездных штурмовиков. ()i ценный нал рвущихся ( нарядов постепенно продвигался в i 1убину фашистской обороны. Почти вплотную за ним еле щвалн стрелковые цени. Они стремительным броском вброд форсировали реку и. не задерживаясь в захваченных траншеях, уже выходили к огневым позициям вражеской артиллерии. Наша 43-я и 4-я у щрнам армии ироцшжением к столице Латвии 343
словно стягивали горловину гигантского мешка, в котором оказа- лись главные силы группы армий «Север», 16-я и 18-я армии врага. Еще каких-нибудь два десятка километров — и для фашистских армий, которые с большим упорством удерживали Латвию, послед- ние пути отступления в Германию будут отрезаны. Вот почему Шёрнер в середине сентября вновь стал настоятельно просить Гит- лера разрешить ему отвести группу армий «Север» из Прибалтики. Па этот раз и фюрер заколебался, ибо паши удары заставили его осознать реальность угрозы полной блокады группировки вермахта и разгрома ее но частям. Он согласился наконец на частичный отвод своих войск с территории Прибалтики, исключая Рижский район и побережье Валтийского моря от Даугавы до границ Восточной Прус- сии. Но для того чтобы вывести войска из Эстонии и северо-вос- точной части Латвии, надо было любой ценой удерживать рижский коридор. И фельдмаршалу Шёрнеру было приказано принять для этого самые решительные меры. Ему пришлось существенно ослабить свою оборону перед войсками 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов, сняв оттуда значительные силы. Войска 1-1 о Прибалтн некого фронта успешно прорвали оборону врага и к исходу третьего дня наступления продвинулись до 50 ки- лометров, угрожая перерезать коммуникации противника, ведущие в Восточную Пруссию. Итак, до Риги войскам фронта было, как говорится, рукой по- дать. Но именно в это время предположения командующего фрон- том, что противник в ближайшие дни снова нанесет контрудар, начали оправдываться. Первым тревогу забил генерал И. М. Чистя- ков. Он сообщил И. X. Ваграмяну, что до 300 танков и штурмовых орудии атакуют его войска в районе Добеле, сосредоточив их на 12 километровом участке. Начались атаки и на левом фланге 51-й а р м и и. Обстановка стала накаляться и па юго-восточных подступах к Риге. Ослабив свои силы, оборонявшиеся перед другими Прибал- тийскими фронтами, Шёрнер сколотил новую мощную ударную груп- пировку южнее Риги. По Иван Xрпстофорович предусмотрел это и нацелил меня заблаговременно на отражение контрудара, а воз- душная армия уже активно бомбила и штурмовала сосредоточившие- ся дивизии противника. 19 сентября по телефону ВЧ II. В. Сталии вызвал командующего фронтом, который доложил ему о ходе насту пленяя пашой и i й ударной армий, подчеркну в при этом, что резко усилилось сопро- тивление противника на подступах к Риге. Верховный похвалил вой- ска фронта за успешные действия и предложил немедленно передать в Генеральный штаб данные об отличившихся. Вечером мы с волнением слушали по радио приказ Верховного Г.1авнокомаидующего, в котором он благодарил войска 1-ю Прибал- тийскою фронта, в том числе и нашей армии, за достигнуты»' в ходе сентябрьскою насту пленим успехи. Столица салютовала нам диад цатью артиллерии* ними залпами. Во второй половине сентября из собранных нашей разведкой ЗГ1
данных командующему стало очевидно, что в район Вигн постепенно стянуты крупные силы 16-й и 18-н немецких армий. Характерно, что даже те дивизии, которые врагу удалось эвакуировать из Эстонии морем, он высаживал в районе Риги Шёрнер. ио-видимому, был твердо убежден, что советское командование не думает ни о чем другом, кроме скорейшего овладения Ригой. Любимец Гитлера недо- оценивал наше советское командование и, в частности, явно принижал проницательность, зоркость и настойчивость II. X. Баграмяна, ко- торый, невзирая на остроту борьбы за столицу Латвии, с помощью всех доступных нашей разведке средств следил из района Шяуляя за соседним весьма важным направлением, способным вывести наши войска к берегам Балтики в районе Мемеля (Клайпеды) и устья Немана, так как именно здесь был тот «оперативный засов», с по мощью которого можно было надежно захлопнуть ворота, соеди- няющие Советскую Прибалтику с Восточной Пруссией. Утром 24 сентября была полу чеша новая директива Ставки Вер ховпого Главнокомандования о переносе главного удара нашего фронта с рижскою направления на .мемельское. Поистине1 молниеносная реализация этой директивы сыграла ре- шающую роль во всей Прибалтийской стратегической насту нательной операции, в итоге которой группа армий «Север» была окончательно отсечена от Восточной Пруссии и выключена из борьбы за собствен- но Германию. Конкретно фронту упомянутой директивой предписывалось: быстро и скрытно перегруппировать все силы с рижского направле- ния на мемельское, создать в районе Шяуляя ударную группировку для нанесения мощного удара по фашистским войскам, действовав- шим па этом направлении, с целью их разгрома и выхода к Балтии скому морю. Всю операцию надлежало завершить в 10—11 суток, а ее подготовку в течение 6 суток. Это был слишком малый срок, поскольку переход в наступление на новом направлении был связан с огром noil перегруппировкой войск. Но надо было постараться уложиться в него, чтобы противник не успел осуществить контр- маневр. Стоит ли говорить, что команду loimin со всей серьезностью подошел к планированию этой ответственнейшей операции, он все- сторонне обдумывал все возможные варианты ее реализации. Коман дующий понимал, что большую часть времени займет перс* щелока ция и сосредоточение войск главной ударной группировки фронта и их подготовка к переходу в наступление* на мемольском паправле нии. В результате тщательной оценки сил фронта и их возможностей были определены конкретные задачи армиям. Поздний вечер 23 сентября застал войска 43-и армии близ Даугавы. До столицы Латвии нам оставалось пройти не более 20 километров. Мы готовились возобновить наступление с утра, когда на КП позвонил начальник штаба фронта: — Батурин 1 приказал вах« немедленно явиться к нему. 1 Псевдоним генерала армии И. \ Г»а<рамяна. 345
Поехал я на КП фронта. Пиан Христофорович коротко объяснил обстановку. Он сказал, что Ставка решила перенести главный улар на левое крыло 1-го Прибалтийского фронта — от Шяуляя на Мемель (Клайпеду). Именно туда и перенацеливалась 43-н армия. Пам пред- стояло совершить 100—120-километровый марш в очень сжатые сроки. — Сдадите полосу 4-й ударной армии. Марш начнете через два дня. Справитесь с выводом войск? — спросил генерал Баграмян. — Справлюсь. В таком же духе без какой-либо потери времени были поставлены задачи и другим командармам. Предстояло незаметно вывести части из боя, сдать занимаемые рубежи 2 му Прибалтийскому фронту и передислоцировать на рас- стояние от 80 до 240 километров войска пяти общевойсковых армий, одной танковой и одной воздушной, а также двух танковых, одного механизированного корпусов и двух стрелковых корпусов, передан- ных нашему фронту Ставкой из состава 2-го Прибалтийского фронта. Всего требовалось передислоцировать Й00 тыс. человек, более 9 тыс. орудий и минометов, свыше 1300 танков и самоходных артиллерий- ских установок и массу различных материальных средств, прежде всего горючего н боеприпасов. Надо ли пояснять, насколько трудна была эта задача. При подготовке наступления И. X. Баграмян всегда считал одной из самых важных и неотложных забот обеспечение скрытности подготовки операции. На этот раз он постарался реализовать все имевшиеся для этого возможности. Прежде всего, как обычно, был максимально ограничен круг лиц, которые знали цель намеченных командованием мероприятии. Выли запрошены какие-либо перегово- ры по всем средствам связи но вопросам наступления. Строго-на- строго командующий запретил проводить рекогносцировку местности в районе наступления большими группами и в офицерском обмун- дировании. Генералам и офицерам было разрешено появляться у переднего края обороны только в солдатской форме или в .маскиро- вочных халатах. Было, конечно, запрещено передвижение войск и техники в светлое время суток. Вместе с тем Иван Христофорович решил активно дезинформи- ровать противника. Генералам II. Ф. Малышеву и В. Т. Обухову было приказано демонстрировать возобновление наступления на Ригу с юга: активизировать все виды разведки, совершать перегруппировки войск, показывать движение автотранспорта к линии фронта... По проводным средствам связи специально подготовленные командиры вели переговоры, связанные с подготовкой к возобновлению наступ- ления и т. д. Такая же задача была поставлена генералу Я. Г. Крей- леру в районе Елгавы. /X под Шяуляем, наоборот, были организо- ваны демонстративные оборонительные работы: усиливали заг- раждения. углубляли окопы, разветвляли сеть ходов сообщения, но телефону разговоры вели только на темы укрепления обороны. К утру 24 сентября я доложил начальнику штаба фронта гене- ралу В. В. Куратову, что шесть наших стрелковых дивизий уже вы- 346
ведепы с переднего края и, если командование разрешит, 43 я армия начнет марш па Шяуляй уже вечером, на сутки раньше срока. Владимир Васильевич дал нам «добро». С наступлением темноты первые войсковые колонны вышли из лесных массивов и двинулись по дорогам па юг. к переправам че- рез Мушу и Лиелупе и далее но своим маршрутам. Шли ио 30 — 35 километров в ночь, светлое время суток проводили на дневках, в лесах. Командующий приказал предоставить самые широкие полномочия комендантской службе, чтобы ее посты бдительно следили за режи- мом маскировки не только на марше, но и после сосредоточения войск в районе Шяуляя. Ночью 27 сентября, когда армия находилась на марше, опера- тивная группа штаба уже прибыла в Шяуляй и с утра приступила к рекогносцировке местности в полосе, которую сдавала нам 2-я гвардейская армия. Командование фронта предписывало главный удар нанести с востока, прямо от Шяуляя. Побывав на местности, я пришел к вы- воду, что для нас выгоднее ударить с северо-востока, через городок Куршенай. где второй рубеж обороны противника близко подходил к первому рубежу. Я попросил разрешения перенести своп главный удар с левого фланга на правый. Иван Христофорович внимательно выслушал меня и не только согласился с моими доводами, но и похвалил меня за разумное предложение. Как было предусмотрено планом, войска фронта к утру 5 ок- тября 1944 года полностью завершили подготовку к наступлению. Вместе с другими частями и соединениями готова быта к удару и наша 43-я армия. Погода стояла туманная, дождливая, и только в 11 часов поя- вилась возможность начать артиллерийскую подготовку. Под при- крытием огня орудии и минометов, при поддержке авиации и тан- ков передовые разведывательные отряды 6-й гвардейской и 43-й армий решительно атаковали врага. Насту пленке дивизий первого эшелона оказалось столь стремительным, что противник в полосе удара нашей армии не успел разрушить ни одного моста через Вен- ту. За первый день наступления войска фронта продвинулись на глубину от 14 до 17 километров, расширили полосу прорыва до 75 километров. В ходе боев командующий оперативно и твердо ру- ководил наступающими соединениями, помогая им гибко маневриро- вать, обходить опорные пункты и узлы сопротивления врага, нано снть удары но флангам и тылам вражеских войск, уничтожать их па земле и в воздухе, добиваться окружения сопротивляющихся группировок. В итоге было захвачено большое количество пленных. Их показания и оперативные доку менты штабов убедительно подтвер- дили, что наш удар на мемельском направлении был неожиданным для немецко-фашистского командования. Не упустил командующий и момента, когда надлежало ввести в сражение подвижные силы. 347
Нам (я имею в виду 43-ю армию) удалось с ходу форсировать реку Минню, ио чем ближе мы подходили к Мемелю. тем яростнее становилось сопротивление врага. Ведь он заранее очень основа- тельно укрепил этот важный порт, превратив его в крепость. Кроме того, на подмогу и без того достаточно сильному гарнизону устреми- лись войска с соседних участков. При очередном докладе командующему я ждал от Ивана Христо- форовича самых суровых слов за невинол пение задачи, хотя Клай- педа и была блокирована памп. Но он сказал только, причем, как мне показалось, подбадривающим тоном: — Афанасий Навлаитьевич, сделан все, чтобы не выпустить из Мемеля ни одного фашистского танка, ни одного орудия, ни од- ного гитлеровца. Чувствуя, что командующий в хорошем расположении духа, я ответил шуткой: — Мы обложили фашистов в Мемеле. как у меня на родине в прибайкальской тайге обкладывают медведя в берлоге. Принимая шутку, Баграмян сказал: — Ну хорошо, стой с рогатиной па берегу, а чтобы медведь не уплыл морем, я попрошу позаботиться адмирала Трибуна и наших летчиков. Надо сказать, Иван Христофорович внес важный личный вклад в Мемельскую операцию. Он безошибочно определил момент, ког- да созрели условия для ее проведения, дальновидно н предусмот- рительно спланировал операцию, неотступно руководил ее подго- товкой. А подготовка была поистине уникальной. Повторю, что речь шла о скрытной, огромной но масштабам и молниеносной рокировке войск целого фронта па совершенно повое направление. П наконец, Мемельская операция была проведена под его неослабным внима- нием и поистине творческим руководством. Скажу также несколько слов об особенностях блокады войск врага на Курляндском полуострове, в организации которой Иван Христофорович принял активное участие. Бывшая группа армий «Север», переименованная в группу армий «Курляндия», оказалась защищенной с трех сторон морем, что поз- волило ей компактно использовать своп силы и создать весьма прочную оборону всего 200-кплометрового сухопутного участка фронта. Оперативная плотность здесь была чрезвычайно высокой — приходилось не более б километров на одну дивизию. Враг глубоко эшелонировал и всесторонне развил в инженерном отношении свою оборону, имея всюду солидные вторые, а па важнейших направлениях и третьи эшелоны, а также крупные резервы, используемые для сильных контрударов и контратак. Море из-за того, что наш Бал- тийский флот не располагал достаточными силами и средствами, оказалось «окном», через которое блокированные с суши войска почти до конца воины получали все необходимое для ведения боевых действий, не испытывая недостатка ни в боеприпасах, ни в горючем, пи в продовольствии. По при всем том объективно это была положи- тельная ситуация, так как более трех десятков отборных дивизий вер- 348 ч
махта не только не способствовали обороне рейха, но еще и тре- бовали постоянного снабжения. Блокировались же они минимальны- ми силами советской стороны. А в конечном счете, несмотря на все меры, принятые гитлеровским командованием для спасения своей курляндской группировки, она безоговорочно капитулировала. ...13 января с утра в полосе левого нашего соседа — 39-й армии 3-го Белорусского фронта — загремели артиллерийские залпы. Началась Восточно-Прусская операция заключительного этапа вой- ны. По первоначальному замыслу 43-й армии в этой операции отво- дили вспомогательную роль — содействовать силам 3-го Белорус- ского фронта, оставаясь в составе войск И. X. Баграмяна. Но в дальнейшем при развитии операции армию передали И. Д. Черняхов- скому, и она в составе 3-го Белорусского фронта участвовала в разгроме тильзитской группировки врага, а затем в штурме города Лабиау — первоклассной крепости. Однако вскоре по стечению обстоятельств мы вновь оказались в составе 1-го Прибалтийского фронта. Дело в том. что 8 февраля Ставка приказала собрать под командование маршала Л. А. Го- ворова армии, до этого времени входившие во 2-й и 1-й Прибал- тийские фронты. Ивану Христофоровичу же было приказано вместо с управлениями фронта и 3-й воздушной армии убыть в Восточную Пруссию, чтобы принять под свое командование ряд объединений от Черняховского, в том числе и нашу 43-ю армию. И. X. Баграмян прибыл на КП II. Д. Черняховского к вечеру 9 февраля. Иван Данилович встретил гостя радушно и помог войти в курс весьма напряженной обстановки, которая сложилась в Восточ- ной Пруссии. Он, в частности, сообщил, что войска вражеской группы армий «Центр», именуемой теперь «Север», заперты на Земландском полуострове, блокированы и прижаты к морю в районе Кенигсберга и юго-западнее пего, то есть рассечены на три изоли- рованных котла: на Земландском полуострове, в Кенигсберге и юго-западнее, в Хейльсбсргском укрепленном районе. — В результате прорыва войск Константина Константиновича Рокоссовского к побережью залива Фришес-Гафф в районе Эльбин- га,— продолжал Черняховский,— путь войскам группы армий «Се- вер» в Германию закрыт. Теперь наша задача — уничтожить ее. На вашу долю досталась земландская группировка войск, блокиро- ванная па полуострове и в Кенигсберге. Иван Данилович сказал также, что. несмотря на большие потери, противник ожесточенно отстаивает каждый рубеж и отступает в относительном порядке, командование группы армии «Север» не теря-еъ управления, и сейчас советские армии остановлены хо- рошо организованной обороной, опирающейся на заранее подготов- ленные Кенигсбергскую крепость и Хейльсбергский укрепленный район. — Верховный не без основании опасается,— заметил II Д. Чер- няховский,— что командующий группой армий «Север» Репдулич успеет привести свои войска в порядок после длительного отступ- ления и сможет еще более укрепить занятые позиции, если мы 349
дадим ему породы шву, поэтому требует продолжать наступление без пауз... Учитывая ограниченность войск фронта, 11. X. Ваграмян предло- жил решать задачи не одновременно, а последовательно. Предва- рительный разгром группы «Земланд» обеспечивал полную изоля- цию Кенигсберга от центральной части фашистской Германии, что должно было сказаться, но мнению Ивана Христофоровича, на мо- ральном состоянии его гарнизона и облегчить овладение крепостью. Высвободившимися после разгрома земландской группировки войска- ми н боевой техникой можно было усилить армии, предназначен- ные для штурма Кенигсберга. В заключение генерал Ваграмян сказал, что штаб фронта гото- вит для доклада Ставке соответствующий проект плана дальнейших опера цн ii. Верховное Главнокомандование утвердило план с некоторыми изменениями. Операцию предписывалось начать 20 февраля. Прось- бы об усилении войск фронта учтены не были, вес* резервы зако- номерно поглощали фронты Г. К. Жукова и И. С. Конева. Противосто- ящий нам противник, однако, не дремал, он знал, как ослаблены наши войска предыдущими боями. 19 февраля Репдулпч организовал сильные удары с целью де- блокировать кенигсбергскую группировку: один — со стороны Зем- ландского полуострова, другой — из Кенигсберга. Ожесточенные бои шли трое суток. Врагу удалось оттеснить войска И. И. Люди и нова п создать коридор, соединявший гарнизон Кенигсберга с земландской группировкой. В эти дни мы потеряли Ивана Даниловича Черняховского. 18 фев- раля он был смертельно ранен осколком снаряда и в тот же день умер. Погиб талантливыii полководец, выросшпи в трудной войне, начало которой он встретил командиром танковой дивизии. Природа щедро наградила его воинским талантом, а Коммунистическая партия воспитала и подготовила для свершения больших дел. Ставка Верховного Главнокомандования поручила командовать 3-м Велору((кпм фронтом А. М. Василевскому. ...Всесторонне проанализировав сложившуюся обстановку, Иван Христофорович пришел к убеждению, что вновь отсечь гарнизон Кенигсберга от главных сил группы «Земланд» без значительного усиления наших войск вряд ли удастся. Выло вместе с тем понятно, что из-за явного превосходства врага в пехоте, артиллерии и, особен- но, в танках отпадает И возможность в ближайшем времени успешно штурмовать Кенигсберг с его мощными ({юртами и многочисленным гарнизоном. К тому же и наступление 3-го Велорусского фронта против хейлыбсргской группировки проходило, как говорится, со скрином п не сулило скорой победы. Невольно напрашивалось два решения; либо усилить наш фронт значительным количеством резервов и создать этим реальные предпосылки для успешного вы- по. । ней пя поставлен нои задачи, либо объединить руководство вой- сками двух фронтов для последовательного разгрома всех сил про тнвпнка по частям. 339
Руководствуясь этими соображениями, И. X. Баграмян позвонил 21 февраля в Москву. Генерал А. И. Антонов выслушал ею доводы очень внимательно и пообещал немедленно доложить их И. В. Стали- ну. Верховный Главнокомандующий принял решение объединить руководство войсками двух (фронтов. 22 февраля была получена директива Ставки о преобразовании 1-го 11 рибалтпнекого фронта в Земландску ю группу войск, вошедшую в состав 3-10 Велорусского фронта, и назначении ее командующим и одновременно заместителем командующего войсками 3-го Белорус- ского фронта генерала армии 11. X. Баграмяна. Вскоре основные (илы фронта иод руководством \. М. Василев- ского приступили к операции по разгрому хейльсбергской труп пировкп противника, а командующий и штаб Земландской группы са- мым тщательным образом разрабатывали план сокрушения Ке- нигсбер га. Начало операции намечалось через 8—10 дней после ликвида- ции хейльсбергской группировки с готовностью немедленно перейти в наступление, если противник ненредвнденно начнет эвакуацию войск из Кенигсберга. Сроки пришлось устанавливать самые жест- кие — пять суток: сутки на прорыв первого оборонительного обвода, четверо — на штурм и овладение городом. Очень трудная задача. Сроки подготовки — в пределах 20 дней, из них около недели ушло на передислокацию армий. В письменном виде директиву. <» которой идет речь, не рас- сылали. В целях соблюдения секретности генерал армии 11. X. Багра- мян довел ее содержание до командующих и членов военных советов армий па совещании в штабе группы 31 марта. Помнится, мы вошли в большой зал старою рыцарского замка, расположенного в лесу в районе Поргенеиа. Нашему взору предстал огромный макет крепости и гори да Кенигсберг. 11а нем красочно н четко были показаны рельеф местности, оборонительные соору- жения. строения и кварталы города. Начальник штаба Земландской группы генералполковник В. В. Курасов наложил на макет ус лонные знаки, обозначавшие войска, предназначениые ыя штурма Кенигсберга, направления главных ударов II. X Баграмян, воору- жившись двухметровой указкой, поставил оперативные задачи каждой армии. Задача овладеть самим Кенигсбергом возлагалась непосредствен- но па 43, 50 и 11-ю гвардейскую армии, причем наша 53 я к исходу третьего дня операции должна была совместно с правым флангом 50-й армии захватить всю северную часть Кенигсберга до реки Пре гель. Погода пас не баловала: балтийские ветры гнали с севере запада серые облака, моросили дожди- туманы стояли почти до но лудпя, болотистая земля пропиталась водой, как губка. П тут вдруч выдался ясный солнечный (ень. П<* теряя времени. я выехал на рекогносцировку отведенной нам полосы. Объехав передний край, изучив карту с носледннмн развелдап нымн. мы получили дополните ил1ые данные об укреплениях Кети 351
сберга на участке прорыва. На карте были помечены ступенчатой вязью траншеи и многочисленные отсечные позиции, скопления опор- ных пунктов, многокилометровые липни противотанковых рвов, кружками — дзоты, четырехугольниками — доты, щетинистыми овалами — крепостные форты. Кроме того, карта была буквально испещрена синими значками, которыми обозначались пулеметы, минометы, артиллерийские батареи. Она наглядно отражала очень насыщенную огневыми средствами оборону. А ведь мы по тончайшему в оперативном отношении плану генерала армии Баграмяна наступали с северо-запада — с тыла. Нетрудно было представить себе, что ожидало нас, если бы приш- лось брать крепость в лоб. Даже в тыловой полосе противник создал три оборонительные позиции. При этом трудно было отделить первую позицию от второй, так как сплошные траншеи, прикрытые проволочными и минными за- граждениями, шли одна за другой через каждые 200 — 300 метров, не говоря уже о городских кварталах, где улицы были замкнуты баррикадами, а все прочные каменные здания превращены в укреп- ленные пункты. Нашей армии впервые предстояло прорывать столь мощную мно- гополосную оборону, которая опиралась на крепостные форты. Со- крушить эти сооружения, разрушить их или по меньшей мерс пода- вить могла только артиллерия самых крупных калибров — та, ко- торую в старину метко называли «осадная». Уже после взятия Кенигсберга Иван Христофорович Баграмян в разговоре с участниками штурма заметил, что Кенигсбергская операция в значительной степени была операцией артиллерийской. И действительно, насыщенность войск артиллерийскими средства- ми — до сверхтяжелых (особой мощности) орудий — была предельно высокой. Вместе с командующим артиллерией армии генералом Щегловым мы побывали на артиллерийских наблюдательных пунктах, убеди- лись, что разрушить все форты сразу будет трудно. Но кроме этих фортов были в нашей полосе и другие — в самом городе, близ цент- ральной части. Старинной постройки, меньшие по объему, они прикрывали с севера военный центр Кенигсберга — Августов- ские казармы, управление военного округа и комендатуру кре- пости. Член Военного совета армии Сергей Иванович Шабалов в 33-й гвардейской Севастопольской дивизии беседовал с бойцами о пред- стоящем штурме и упомянул о фашистском гауляйтере Кенигсберга Вагнере. Этот Вагнер, обращаясь к своим солдатам переднего края ио радио, через громкоговорители заявил, что русские, опираясь на слабые сухопутные укрепления Севастополя, защищали город 250 дней и что солдаты фюрера обязаны столько же продержаться на мощных укреплениях Кенигсберга. «Что ответим Вагнеру?» — спросил Шабалов окруживших его бойцов. «Обыкновенно ответим,— сказал один из них.— Мерки у пас с фашистом разные. Защищали мы Севастополь 250 дней, а освободили за 4». 352
— Надо использовать этот лаконичный, полный достоинства ответ для контрпропаганды,— сказал Иван Христофорович. Штурм крепости был назначен на 5 апреля, а с 1 апреля на- чиналась четырехдневная артподготовка. Главную роль в ней иг- рали орудия большой и особой мощности. За этот срок им предсто- яло разрушить форты, доты и прочие долговременные сооружения. Однако длительный обложной дождь, хлынувший под утро 1 апреля, вынудил командование перенести начало артподготовки на целые сутки. Соответственно перенесен был и день пехотной атаки — на 6 апреля. Весь день 2 апреля гаубицы, пушки-гаубицы и тяжелые мино- меты вели огневую разведку. Артиллерийский огонь постепенно снимал с целей земляную «подушку». Разрывы с характерным серым дымом подтверждали, что снаряды рвались на бетонном покрытии, красный дым обозначал разрыв на кирпичной кладке. Затем всту- пили орудия большой и особой мощности. Выявленные огневой раз- ведкой доты, железобетонные убежища и дзоты вскоре после несколь- ких прямых попаданий были разрушены. Однако обстрел фортов должного эффекта не дал. Явные пробоины и проломы были еди- ничными. Обстрел еще продолжался^ когда войска полностью вышли на передовую н заняли исходные позиции для наступления. Во второй половине дня 5 апреля мы провели разведку боем. После короткого артналета несколько стрелковых рот атаковали противника, преодолели противотанковый ров и ворвались в первую траншею, овладев ею на отдельных участках. И наш артналет, и ответный огонь противника, и траншейный бой с его ружейно-пуле- метной трескотней заглушались канонадой артиллерии особой мощ- ности. Кончался четвертый и последний день артиллерийской под- готовки. К вечеру, когда канонада стала смолкать, новый тяжелый и ровный звук повис над нолем боя. Это шли на Кенигсберг бомбар- дировщики авиации дальнего действия. Они с воздуха атаковали кенигсбергский морской порт, железнодорожный узел, куда сходи- лись семь дорог, и другие важные объекты. Бомбежка продолжалась всю ночь. С юры Фухсберг мы видели пламя громадных пожаров. На берегах реки Прегель, в районе военной гавани, судоверфи и расположенных поблизости военных заводов — порохового, химичес- кого, ремонтно-артиллерийского — гремели колоссальной силы взрывы. Перед рассветом на наш КП прибыл генерал армии И. X. Багра- мян. Я сидел за стереотрубой, нацеленной на город, и так увлекся наблюдением, что не заметил прихода начальства. — А не опасно ли командарму иметь такой заметный для про- тивника наблюдательный пункт? — громко спросил Иван Хри- стофорович. Я увидел заместителя командующего фронтом, поднялся и хо- тел доложить но всей форме, по он крепким рукопожатием показал, что формальности не нужны. И я объяснил, что оперативная грун- 353
на штаба армии размещена в подвальном этаже и в случае обстрела тяжелой артиллерией можно быстро спуститься туда... Л от обстрела орудиями среднего калибра наш наблюдательный пункт вряд ли пострадает. Баграмян склонился к окулярам стереотрубы и стал всматри- ваться в иаиорамх города. За плотной дымкой утреннего тумана очертания Кенигсберга едва-едва вырисовывались. Над городом низко висели сизые тучи. — Самолеты поднять пока пе удастся,— вздохнул он с огор- чением. С юга, с противоположной стороны города донесся прерывис- тый п быстро нараставший гул. Я взглянул на часы — было ровно 9. 11 тут же послышалась серия глухих разрывов тяжелых мин. Это «катюши» возвестили о начале артиллерийской подготовки в 11-й гвардейской армии. Вслед за ними дружно подали голос тяжелые орудия. Несмотря па большое расстояние, от разрывов снарядов тяжелой артиллерии стекла в окнах здания, где мы находились, заметно вздрагивали. В 10 часов И. X. Баграмян подал сигнал начать артподготовку па нашем участке, и раскаты артиллерийского грома послышалнсь неподалеку от нас. Тысячи орудий и минометов создали невооб- разимый грохот, земля под памп корчилась, как при землетрясе- нии. а оконные стекла, казалось, вот-вот рассыплются. Вскоре и северо-западные подступы к городу скрылись в сполохах огня и дыма. Это продолжалось еще два часа. Сплошные разрывы дымовых снарядов и мин вдоль переднего края фашистской обороны свидетельствовали о том. что сейчас под прикрытием расползавшейся вокруг завесы пойдут в атаку пехота и танки. Удастся ли штурмующим войскам преодолеть полосу заграждений и ворваться в оборону противника? Начались самые томительные минуты. Нам не были слышны голоса штурмующих, а бойцов при такой плохой видимости даже в бинокль трудно было обнаружить. Надо было ждать донесений из корпусов. И мы с нетер- пением ждали. Я не отнимал телефонной трубки от уха. — Ну как? — спрашивал я, вызывая то одного, то другого командира корпуса. Но ответы, как правило, были односложными и пе очень определенными: — Но шли вперед! Атакуют! В это время к нам прибыл А. М. Василевский. Он строго заметил мне, что легковые машины, стоящие неподалеку, демаскируют пас и что вообще КП армии малонадежный. Этот выговор маршала, од- нако, сгладился тем, что нас вскоре порадовал Аптон Иванович Лопатин, командовавший 13 м гвардейским стрелковым корпусом. Его дивизии наступали в центр»» оперативного построения армии. — Соединения Краснова и Тымчика,— докладывал он,— вор- вались в оборону противника и обходят форт помер пять! Враг ожесточен по сон роти ваяется. Вскоре об успехе доложили и командиры других корпусов — генералы А. С. Ксенофонтов и Э. Ж. Седулии. 35'1
Убедившись, что начало штурма прошло у нас удачно. Алек- сандр Михайлович попрощался с памп н уехал в 39-ю армию к ге- нералу II. И Людпикову. После отъезда маршала Иван Христофо- рович попытался выяснять у главного маршала авиации V А. Нови- кова, сколько самолетов ему удалось поднять в воздух. Однако не успели его соединить с летчиками, как буквально над крышей дома раздался хорошо знакомый гул моторов. Все бросились к окнам. Низ- ко над землей в сторону Кенигсберга .летело звено краснозвездных штурмовиков. Когда мы уточняли возникшие вопросы управления войсками, неожиданно рядом громыхнул взрыв. Меня сбило с пог. но я быстро поднялся. Оказалось, ударная волна от взорвавшегося в стене дома снаряда вышибла оконные рамы вместе с мешками песка, пре- вратив стекла в мелкие осколки. Иван Христофорович получил до- вольно сильный удар в левое плечо и, отброшенный в противопо- ложный угол комнаты, закрыл лицо руками; по ним текла кровь, так что я подумал, что он ранен. Но обопьюсь несколькими порезами и легкими ушибами. Когда о случившемся узнал А. М. Василевский, он укоризненно сказал: — Могло быть и хуже. Он строго приказал нам спуститься в подвальное помещение, а наблюдение вести с бронированной вышки, оборудованной на де- реве. Впрочем, второго залпа но армейскому КП не было. Тем временем наступление войск нашей армии развивалось по плану. Несмотря па все еще слабую поддержку со стороны авиации, части методично уничтожали гарнизоны многочисленных укрепле- ний и продвигались вперед, причем штурмовые группы смело про- рывались в промежутки между фортами, окружали и блокировали их, обтекая со всех сторон. Таким образом, небольшими силами бло- кировав форты, к концу первою дня наступления войска прорва- лись к северо-западной окраине Кенигсберга, то есть ко второму оборонительному рубежу противника. Утром 7 апреля погода действительно резко улучшилась: солнце озарило пылающий город. В 9 часов 30 минут, после короткой, но мощной артиллерийской подготовки, на штурм снова пошли войска нашей и двух соседних армии. И сражение разгорелось с повой сплои. Однако второй день операции резко отличался от первого. В небе смогла широко действовать советская авиа- ция. Иван Христофорович по-прежнему опекал пашу армию. Напря- женные бои на правом фланге оказали заметное влияние на штурм крепости в целом. И если нам вместе с вписками 39-й армии уда лось в конце концов сломить здесь сопротивление фашистов, то ключи к этому следует искать в правильном планировании опера- ции, в умении штаба II. X. Ваграмяиа предвидеть возможные ослож- нения. Небывало плотная группировка войск 13-и армии, созданная по его настоянию северо-западнее Кенигсберга, позволила не только «закупорить» гарнизон крепости, перекрыть ею единственную Зло
сухопутную коммуникацию, но и отбросить рвущиеся к городу с Землайда немецко-фашистские дивизии. Следующий день, 8 апреля, стал переломным в ходе всего штурма. Войска 43, 30 и 11-и гвардейской армии концентрическими ударами рассекли оборону врага и отбросили его в центральную часть города. В этот день гвардейцы 13-го корпуса, наступавшие в центре боевых порядков армии, опрокинули противостоящие части фашистов и, захватив тысячи пленных, вскоре после полудня вышли к роке в районе вагоноремонтных мастерских, газового завода и электро- станции. Командир корпуса генерал А. И. Лопатин доложил: — С южного берега к нам идут лодки. Это подразделения ге- нерала Галицкого. Наша гвардия ружейным салютом приветству- ет гвардейцев 11-й армии. Так 8 апреля встретились на Прегеле воины 43-й и 11-й гвар- дейской армий. Кенигсбергская группировка врага была рассечена. Напряженные бои, завязавшиеся на внешнем фронте окружения, в конечном счете повлекли за собой перестройку боевых порядков нашей армии. Вечером 8 апреля я получил от штаба фронта распо- ряжение постепенно вывести главные силы армии из Кенигсберга и развернуть их западнее города с задачей отбросить земландскую группировку противника. Это перенацеливание 43-й армии с внутреннего фронта окру- жения Кенигсберга на фронт внешний, оказавшееся очень своевре- менным, тоже было произведено по рекомендации И. X. Баграмяна. Гарнизон крепости, оттесненный в центральную часть города, еще отчаянно сопротивлялся, но его боеспособность неуклонно падала. Вражеское командование, разумеется, понимало, что удержать Ке- нигсберг оно уже не в силах. Поэтому следовало ожидать попытки прорыва наиболее боеспособных частей гарнизона на запад, на воссоединение с армейской группой «Земланд». Направление этого прорыва могло быть одно — из центра Кенигсберга через боевые порядки нашей армии. Мы тотчас начали нелегкую в условиях города перегруппиров- ку. Она позволила нам создать как бы тройной заслон на путях возможного прорыва кенигсбергского гарнизона и встречного удара группы «Земланд». В ночь на 9 апреля кенигсбергский гарнизон и в самом деле предпринял две попытки прорваться из окружения. Обе они потер- пели поражение. Средн убитых гитлеровцев оказались два генера- ла — командир 548-й пехотной дивизии Зидау и глава кенигсберг- ской полиции Шуберт. В ту же ночь с внешнего фронта окружения нанесла встречный удар вражеская группа войск «Земланд». Бой шел несколько часов. В его итоге к утру деблокирующая группи- ровка была отброшена на исходные позиции. 8 апреля Маршал Советского Союза'А. М. Василевский обратился к окруженным в Кенигсберге войскам вермахта с предложением добровольно сложить оружие. Но это гуманное предложение было отвергнуто. 356
...Во второй половине дня 9 апреля для гарнизона Кенигсберга сложилось совершенно безвыходное положение, так как утром 5 000 орудий и минометов, 1500 самолетов обрушили сокрушительный удар по крепости. Гитлеровцы начали сдаваться в плен целыми подразделениями. К исходу четвертых суток Кенигсберг пал. В тот же день ровно в 24 часа Москва салютовала героям штурма осиного гнезда прусского милитаризма. В ознаменование этой победы Президиум Верховного Совета СССР учредил медаль «За взятие Кенигсберга», которой были награждены участники штурма. 98 сое- динениям и частям, отличившимся в ходе штурма крепости, было присвоено почетное наименование «Кенигсбергских». ...У нашего фронта оставалась теперь последняя задача — ликви- дация армейской группы «Земланд». И в 8 часов 13 апреля началась новая операция, в которой предстояло отрезать основные силы врага от портов Пиллау и Фпшхаузен, а затем овладеть этими портами. Особые трудности представляло взятие Пиллау. Фашистское командование, оттянув на узкий Пиллаускпп по- луостров остатки своих войск, надеялось отсидеться там. 11-я гвардейская армия получила задачу атаковать последний оплот гитлеровцев и сбросить их в море. Весь полуостров был перерезан пятью мощными оборонительными позициями, густо насыщен до- тами, сплошными противотанковыми и противопехотными препят- ствиями. Самая южная часть его была закрыта старинной крепостью с пятиметровыми каменными степами, земляным валом и широким рвом, заполненным водой. Сооружения морской крепости не поддава- лись даже мощным снарядам и авиационным бомбам. Все каменные здания города были превращены в опорные пункты. Словом. Пиллау был Кенигсбергом в миниатюре. Иван Христофорович, как помнит читатель, ранее командовал 11-й гвардейской армией и хорошо знал каждую ее дивизию и весь ее руководящий состав. Это конечно же помогало делу. В первые два дня боев, начиная с 20 апреля, гвардейцы упорно прогрызали мощную оборону врага. В ночь на 22 апреля К. Н. Галиц- кий, посоветовавшись с Иваном Христофоровичем, который неотлуч- но находился на КП 11-й армии, ввел в сражение 8-й гвардейский стрелковый корпус. Это решило исход борьбы. Как ни сопротивлялся враг, его не спасли даже железобетонные укрепления. Утром 25 апреля наступил решающий момент штурма Пиллау. Едва рассеялся туман, как город снова скрылся в клубах густого дыма, поднятого взрывами авиационных бомб и снарядов. Как только артиллерия перенесла огонь с окраин в центр, гвардейцы устремились вперед и ворвались в город. В 12 часов дня его централь- ная часть уже была полностью очищена. Еще было светло, когда войска генерала Завидовского овладели судоверфью, а дивизии генерала Кошевого во взаимодействии с 16-м гвардейским корпусом ликвидировали последний очаг сопротив- ления па противоположном берегу гавани. Уцелевшие в бою фа- шисты сложили оружие. Поданным авиационной разведки и показа- ниям пленных, было установлено, что па узкой полуторакилометро 357
вой косс Фришес-Нерунг скопилось до нескольких десятков тысяч вражеских солдат и офицеров. Их предстояло вынудить к капитуля- ции или добить. Стремясь избежать потерь, И. X. Баграмян рекомен- довал организовать тщательную разведку, прежде чем наступать вдоль узкой косы, где совершенно невозможно было маневрировать. В этот момент его вызвали в штаб фронта. Когда он прибыл туда, маршал Василевский сказал: — Иван Христофорович, меня немедленно отзывают в Москву. Ты назначен командующим BoiicKa.Mii 3-го Белорусского фронта. Ос- новная задача — в кратчайший срок завершить разгром остатков земландской группировки. Поразмысли, как добиться этого с наи- меньшими потерями. Это главное... Наша 43-я армия была между тем передана в состав сосед- него 2-го Белорусского фронта, продвигавшегося все дальше и дальше в глубь Германии. При этом мне была поставлена задача развернуть дивизии в новом районе па северо-запад от реки Вислы и блокировать недобитые соединения и части 2-й нолевой армии врага, укрывавшиеся в прибрежных плавнях и на косе Холь. Словом, надо было действовать вместе с войсками 3-го Белорусского фронта, в частности с 48-и армией. Мы соприкасались с пей флангами, и мои повседневные контакты с Иваном Христофоровичем продолжа- лись уже в ходе ликвидации остатков восточно-прусской и данциг- ской группировок противника. Мы готовились к последнему удару по врагу, но нескольку раз в сутки ведя телефонные переговоры и обмениваясь офицерами связи. У моего старшего соседа были более обширные данные о блокированной группировке, и он щедро поделился ими со мной. В частности, Баграмян сообщил, что немалая часть укрывшихся на косах п в плавнях фашистов — отпетые бандиты, главным образом из состава карательных войск, полиции, на совести которых многие кро- вавые' дела. I енерь они, боясь возмездия, терроризировал и остальную часть войск, не допуская капитуляции. Невзирая па это. II. X. Баграмян и К. К. Рокоссовский утром 8 мая обратились к ним вновь с призывом добровольно сложить ору- жие. В ночь па 9 мая генерал Баграмян радостно сообщил мне по телефону, мт получил из Генштаба сообщение: Германия безогово- рочно капитулировала! Но и даже* после того как представители вооруженных сил I грмаиип подписали соответствующий акт. про- тивостоявшая нам группировка продолжала упорствовать. Мы же, верные своему обещанию, не пускали в ход оружия до установлен- ного часа. Однако, как оказалось, фашисты понимали лишь язык силы. И мы применили ее. Этот последний удар вынудил капитули- ровать перед нашими войсками мною тысяч солдат и офицеров не- мецко фашистских войск во главе с 15 генералами. Гак вот и получилось, что в день Великой Победы мы с Ива- ном Христофоровичем еще продолжали оружием утверждать ее. За вы дающиеся заслуги в завершающих операциях Великой Оте- чественной воины И. X. Баграмян был награжден вторым орденом 358
Суворова I степени. Во главе сводного полка прославленного в ожесточенных сражениях 1 го Прибалтийского фронта Иван Христо- форович, чеканя шаг, прошел перед Мавзолеем Ленина во время неза- бываемого Парада Победы 24 нюня 1945 года. После Великой Отечественной войны И. X. Ваграмян был наз- начен командующим войсками Прибалтийского военного округа, одного из важнейших пограничных округов пашен Родины. Трудящиеся Советской Латвии трижды выбирали Ивана Христо- форовича депутатом Верховного Совета ('ССР, его популярность и в войсках округа н среди трудящихся трех Прибалтийских республик была весьма широкой. Вместе с тем крепкие узы продолжали связы- вать полководца с трудящимися Азербайджана и Армении, которые законно считали его своим сыном: один — по месту рождения, дру- гие — но национальности. После службы в Прибалтийском военном округе И. X. Ваграмян широко использовал своп богатейший опыт командной и штабной работы, свои поистине .энциклопедические познания в области военной теории и практики на других высоких постах в Вооружен- ных Силах СССР — заместителя Министра обороны — главного ин- спектора Министерства обороны, начальника Академии Генерал иного штаба, заместителя Министра обороны — начальника Тыла Воору- женных Сил. Исполнение этих многотрудных и ответственных обязанпостой требовало огромного напряжения сил и полной само- отдачи... Иван Христофорович Ваграмян внес огромный личный вклад в дело всемерного укрепления оборонной мощи социалистической Ро- дины, боеспособности наших доблестных Вооруженных Сил. Заслуги И. X. Ваграмяна перед Родиной достойно увенчаны присвоением ему звания Маршала Советского Союза и дважды Героя Советского Союза. В последние годы жизни Иван Христофорович возглавлял Группу генеральных инспекторов МО ('ССР, в которой работают видные советские полководцы и военачальники, щедро делящиеся своим богатейшим боевым опытом с новыми поколениям!! командного состава армии и флота. И. X. Ваграмян был постоянно занят разнообразной общественно- политической и военно-научной деятельностью. Он являлся членом ЦК КПСС н депутатом Верховного Совета Союза (X Р, возглавлял Всесоюзный штаб похода советской молодежи но местам революцион- ной, боевой и трудовой славы. В созданных нм фундаментальных историко-мемуарных трудах обобщен его полководческий опыт. Эти киши пользуются широчайше!! популярностью в нашей стране и переведены на иностранные языки. Систематически выступал Иван Христофорович со статьями н докладами по кардинальным вопросам военной истории и теории, патриотического воспитания тру щщнхся.
СОДЕРЖАНИЕ Стр. К читателю............................................................ 5 Г. К. Жуков ..................................................9 Л. М. Василевский ....... 43 К. К. Рокоссовский....................................................85 В. М. Шапошников................................................ ... I2G С. К. Тимошенко ................................................... 192 И С. Конев......................................................... 257 Д. М. Карбышев........................................... . . . 294 Слово об авторе этой книги 327 Иван Христофорович Баграмян Великого народа сыновья Редактор В. А Откидач Художественный редактор В. В Васильев Художник А. В Крикунов Технический редактор Н. С. Шуршалова Корректор Е. В. Григорьева Сдано 1 ispa обыкн новея Печнть офсетная. !!еч Гн раж 200 000 эка (1 и завод 1 И Б № 1927 в набор Ю И 83. Г-72211 Подписано в печать 06 11 84. Формат 60x90/16 Бумага тип. № 1 Емки uounu П.чпи-TL ..Жг-л-го-о н-ч -J 22’ • 2- У<*л. печ т. 22,5. Уч-иэд. л. 26,21. Усл кр-<»тт 2— 100 000 зкз ) Изд. Л« 3/7692. Зек. 3-445. Цене I р. 90 к. Военилдат, 103160, Москве. К 160. Харьковская книжная фабрика .Коммунист., 310(112. Харьков 12. ул. Эшельса. 11