Государство, православная церковь и верующие. 1941-1961 гг - Чумаченко Т.А.

Глава I ГОСУДАРСТВО И ЦЕРКОВЬ В ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ И ПЕРВЫЕ ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ

2. Московская патриархия в условиях новой церковной политики правительства

3. Директивное возрождение Русской православной церкви

Глава II ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В 1948-1957 гг

2. Противостояние верующих и местных органов власти. Ужесточение контроля за духовенством

3. От пропагандистского наступления к стабилизации отношений с церковью

ГЛАВА III СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО И РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В 1958-1961 гг

2. Московская патриархия и власть: подготовка нового наступления

Author: Чумаченко Т.А.

Tags: история православной церкви история советского союза

ISBN: 5-88735-049-0

Year: 1999

Similar

Русская православная церковь: современное состояние и актуальные проблемы

Русская православная церковь и государство. Синодальный период. 1700-1917

Русская православная церковь накануне и в эпоху сталинского социализма 1917-1953 г

Японская православная церковь

Text

СЕРИЯ «ПЕРВАЯ МОНОГРАФИЯ»

АССОЦИАЦИЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ
РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА XX ВЕКА
СЕРИЯ "ПЕРВАЯ МОНОГРАФИЯ"
под редакцией Г.А. Бордюгова

Чумаченко Татьяна Александровна
В 1982 г. окончила исторический факультет Челябинского госуниверситета.
На кафедре истории Российского государства МГУ им. М.В. Ломоносова
(зав. кафедрой д.и.н., проф. Л.И. Семенникова) в 1994 г. защитила кандидат-
скую диссертацию по теме «Советское государство и Русская православная
церковь: история взаимоотношений. 40-е - первая половина 50-х годов»
(науч. рук. доц. Н.А. Коваленко).
В настоящее время - преподаватель, доцент кафедры новейшей исто-
рии России Челябинского госуниверситета. Область научного интереса - го-
сударственно-церковные отношения в 40-е-50-е годы.

Т.Д. ЧУМАЧЕНКО
ГОСУДАРСТВО,
ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ,
ВЕРУЮЩИЕ.
1941-1961 гг.
МОСКВА
1999

Международный совет издательских программ АИРО-ХХ
Г.А. Бордюгов главный редактор
А.И. Ушаков исполнительный директор
С. А. Александров зам. исполнительного директора
К. Аймермахер Рурский университет
Д. Байрау Тюбингенский университет
В. Берелович Высшая школа по социальным наукам, Париж
Б. Бонвеч Рурский университет
В. П. Булдаков Институт российской истории РАН
X. Вада Токийский университет
А.Ю. Ватлии МГУ им. М.В. Ломоносова
Л.С. Гатагова Институт российской истории РАН
П. Гобл Фонд Потомак
Г. Горцка Кассельский университет
А. Грациози Университет Неаполя
Р.У. Дэвис Бирмингемский университет
Е.Ю. Зубкова Институт российской истории РАН
Ст. Коэн Принстонский университет
Дж. Д. Морисон Лидский университет
В.А. Невежин Институт российской истории РАН
Н. Неймарк Стэнфордский университет
Д. Рейли Университет Северной Каролины па Чапел Хилл
О. В. Хлевнюк "Свободная мысль"
Я. Хоулетт Кембриджский университет
Ю. Шеррер Высшая школа по социальным наукам, Париж
Представители АИРО-ХХ в Российской Федерации
В.М. Бухараев Казань
В.А. Исаев Новосибирск
В.В. Канпшев Тамбов
А.Г. Макаров Москва
В.П. Федюк Ярославль
Т.А. Чумаченко Челябинск
Чумаченко Т.А.
Государство, православная церковь, верующие. 1941-1961 гг. /Серия
"Первая монография". - М.: "АИРО-ХХ", 1999. - 248 с.
ISBN 5-88735-049-0
В монографии на основе архивных материалов и новейшей литера-
туры рассматриваются непростые взаимоотношения Русской православной
церкви и советского государства в 1941-1961 гг.
ISBN 5-88735-049-0
©
Серия "Первая монография"
под ред. Г.А. Бордюгова, 1999.
©
Чумаченко Т.А., 1999.
©
"АИРО-ХХ", 1999

СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие 7
Введение 10
Глава I
ГОСУДАРСТВО И ЦЕРКОВЬ
В ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
И ПЕРВЫЕ ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ
1. Совет по делам РПЦ при СНК СССР и его уполномоченные:
становление аппарата 23
2. Московская патриархия в условиях новой церковной политики
правительства 46
3. Директивное возрождение Русской православной церкви 65
Глава II
ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
В 1948-1957 гг.
1. ЦК ВКП(б) и Совет по делам РПЦ: попытка пересмотра
церковной политики 108
2. Противостояние верующих и местных органов власти.
Ужесточение контроля за духовенством 125
3. От пропагандистского наступления к стабилизации отношений
с церковью 149
ГЛАВА III
СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО И РУССКАЯ
ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В 1958-1961 гг.
1. Совет по делам РПЦ: смена приоритетов политики
в новых условиях 174
2. Московская патриархия и власть:
подготовка нового наступления 197
Заключение 228
Список источников и литературы 235
Указатель имён 239

Предисловие
В научной и культурной жизни России последнего десятилетия за-
метно возрос интерес к отечественной истории. Россияне будто
вспомнили и поспешили реализовать завет, оставленный великим
русским историком В.О. Ключевским, писавшим: "Без знания исто-
рии мы должны признать себя случайностями, не знающими, как
и зачем мы пришли в мир, как и для чего в нём живём, как и к чему
должны стремиться". Отметим, что в силу общественно-политичес-
ких коллизий конца 80-х и в 90-е годы интерес нации в основном
сфокусировался на XX столетии - пожалуй, одном из самых слож-
ных, драматичных и трагичных периодов её истории, и если ещё
точнее, - на советской эпохе.
Вышедшие за последние годы в свет разнообразные истори-
ческие работы стали возможны благодаря одному из немногих ре-
альных достижений постсоветской эпохи - снятию ограничений на
доступ к богатейшим материалам российских архивов, хранящимся
многие десятилетия под грифами "секретно" и "совершенно секрет-
но". Введение в научный оборот новых документов, конечно, зас-
тавляет на многое в нашей истории взглянуть по-иному, о многом
мы теперь имеем более полное и объективное представление. И как
результат - наша историческая наука постепенно сужает "белые
пятна" российской истории советского периода.
К числу ныне раскрытых можно отнести и такие темы, как
история российских конфессий и их взаимоотношений с государ-
ством, роль религии (христианства, ислама, будизма) в культуре,
традициях и образе жизни народов России, политика коммунисти-
ческой партии и советского государства в сфере свободы совести
и вероисповеданий. Сегодня эти проблемы освещаются, обсужда-
ются и анализируются на страницах периодических (светских и цер-
ковных) изданий, в научных сборниках, монографиях.
Заметен особый интерес к истории Русской православной
церкви и её отношениям в десятилетия социализма с государством.
Изучение данной проблемы - не только процесс познавательный,
но значимый и актуальный для государства и формирующегося в
стране (пусть медленно и трудно) гражданского общества. Россия
в своей Конституции провозгласила себя государством светским,
демократическим, правовым. Из этого следует, что современное
российское государство обязано проводить в жизнь политику, от-
вечающую международным правовым стандартам, работающую
7

в сфере свободы совести, т.е. в отношении религий, церквей и граж-
дан, исповедующих различные верования и имеющих различные
мировоззренческие ориентации. И вместе с тем, как показали 90-е
годы, политика эта должна отвечать российским традициям, не
выглядеть чужеродным, навязываемым извне элементом. В ней диа-
лектически должны быть соединены опыт западной демократии
и российский (в том числе советский) опыт в разрешении "религи-
озного вопроса".
Книга Татьяны Александровны Чумаченко, как мне пред-
ставляется, находится в русле вышеобозначенных тенденций иссле-
дования и осмысления советского периода российской истории. Ав-
тор обращается к чрезвычайно интересной и чрезвычайно сложной
теме взаимоотношения советского государства и Русской право-
славной церкви в 1943-1961 гг. Казалось бы, об этом писали совет-
ские историки, зарубежные авторы, да и в нынешнее время появил-
ся ряд работ... Но исследователю удалось найти свой собственный
оригинальный подход к теме.
Во-первых, внимание сосредотачивается непосредственно на
деятельности государства, ряда его институтов, специализирован-
ных органов и прежде всего - Совета по делам Русской православ-
ной церкви. Это тот аппарат власти, о деятельности которого
широкая общественность ничего не знала в течение многих десяти-
летий и о котором даже сейчас во времена "рассекреченных" архи-
вов мало что правдивого и объективного написано. Тогда как
именно здесь "церковная политика" государства принимала кон-
кретные очертания в виде решений, предложений, постановлений,
планов - всего того, что самым непосредственным образом сказы-
валось на положении и деятельности Русской православной церкви.
Многие страницы книги посвящены деятельности Совета, и теперь
мы можем сказать, что знаем о нём не понаслышке, а на основании
добротного научного исследования.
Деятельность Совета по делам Русской православной церкви
в книге постоянно соотносится с позицией в "церковном вопросе"
правящей Коммунистической партии. Это позволяет увидеть, что
в ней на протяжении десятилетий существовали различные подходы
к религии и церкви, различной виделась и общая линия партии по
отношению к этим явлениям. Вот и Совет знавал разные времена:
то его приближали к эпицентру политической власти в СССР, то
отодвигали на периферию государственных и партийных инте-
ресов. Автор убедительно доказывает, что приверженность ру-
ководства Совета идее сотрудничества государства и церкви, не-
подверженного конъюнктурным политическим изменениям, была

подлинной, истинной, объяснявшейся стремлением направить свою
деятельность на пользу Отечества. И мы благодаря уважительной
и объективной позиции автора буквально физически ощущаем
драму и трагизм обстоятельств, которые "ломали" людей, сталки-
вая их с правовых позиций в государственно-церковных отношени-
ях на колею административно-силового давления в отношении ве-
рующих и создаваемых ими организаций и их лидеров.
Второе, что привлекает в книге, - это детальное восстановле-
ние обстоятельств и условий жизни Русской православной церкви
в исследуемые десятилетия. Перед нами предстает церковь в суро-
вое лихолетье Отечественной войны. Бывшая вместе с народом, пе-
реживающая общие с ним горести и страдания, она же - с ним и в
ликующие дни Победы, ожидающая возрождения страны, духовно-
го раскрепощения людей, восстановления поруганной в 30-е годы
церковной жизни. Т.А. Чумаченко приводит множество конкрет-
ных свидетельств тому, что до 1958 г., хотя и не без проблем, цер-
ковь постепенно восстанавливала ранее утраченные позиции.
И вместе с тем, по мере дрейфа партийно-советской номенклатуры
к идеям "антирелигиозной борьбы", господствовавшим в предво-
енное десятилетие, мы видим как церковная организация вновь
ощутила на себе тяжёлую руку власти. "Оттепель", пришедшая бы-
ло после 1956 г. в советское общество, для православной церкви
оказалась несбывшейся мечтой о свободе. Почему? Автор, приводя
свои соображения и знакомя с фактическими обстоятельствами тех
лет, даёт нам возможность сделать свои выводы.
В качестве достоинства книги стоит выделить её источнико-
вую базу. Пожалуй, вышла в свет по этой теме первая серьёзная
книга, основанная на богатейших архивных материалах, с кото-
рыми автор с интересом работала. В исследовании нет места
домыслам, слухам и непроверенным предположениям. Т.А. Чу-
маченко оперирует фактами, свидетельствами, цифрами, которые
в совокупности передают живую картину взаимоотношений совет-
ского государства и Русской православной церкви - такой, какой
она была.
Убеждён, что каждый, кто интересуется отечественной исто-
рией военного и послевоенного времени, с пользой для себя озна-
комится с предлагаемой книгой.
М.И. Одинцов,
доктор исторических наук,
профессор

Моим
ВВЕДЕНИЕ
Как ни парадоксально на первый взгляд, но самое трагическое со-
бытие в истории нашей Родины - Великая Отечественная война
оказалась спасением для Русской православной церкви.
К концу 30-х годов отношения между советским государством
и РПЦ достигли той критической точки, за пределами которой само
понятие "отношения" лишалось содержания - православная церковь
в СССР как социальный институт стояла на пороге полного унич-
тожения.
Была ликвидирована материальная база церкви - всё имуще-
ство и капиталовложения согласно декрету СНК "Об отделении
церкви от государства и школы от церкви" стали общенародным
достоянием. Внутренний кризис самой церкви, активная политика
органов власти, направленная на его углубление, привели к развалу
организационной структуры РПЦ - со времени смерти патриарха
Тихона (апрель 1925 г.) церковь не могла провести избрание нового
патриарха; в 1935 году из-за невозможности пополнить свой состав
представителями высшего духовенства прекратил работу Священ-
ный Синод.
В 1939 году епископат РПЦ представляли 2 митрополита и
2 архиепископа.
Московская патриархия была лишена издательской деятель-
ности - "Журнал Московской патриархии", выпуск которого влас-
ти разрешили в 1931 году, выходил нерегулярно и всего 4 года.
С 1928 года, времени "самороспуска" высших богословских
курсов в Ленинграде, патриаршая церковь потеряла возможность
готовить кадры священнослужителей (1). К 1939 году в стране на-
считывалось чуть более 100 действующих православных храмов.
В большинстве областей СССР функционировала лишь одна цер-
ковь, а 25 областей вообще считались "бесцерковными". К этому
времени на территории нашей страны не было ни одного действую-
щего монастыря (2).
10

Состояние дел на "церковном фронте" питало иллюзии боль-
шинства руководящих работников советского и партийного аппа-
рата о скором превращении первой страны социализма в общество
массового атеизма. Логичным следствием этих представлений был
вывод о нецелесообразности существования как законодательства
о религиозных культах, так и органов, проводивших это законода-
тельство в жизнь. И действительно, в апреле 1938 года Комиссия по
вопросам культа при ВЦИК СССР и аппарат её инспекторов при
облисполкомах были упразднены. Решение вопросов в религиозной
сфере ограничивалось уровнем местных (районных, поселковых)
органов власти. Контроль над религиозной сферой полностью пе-
решел к церковному отделу Наркомата внутренних дел.
С началом Великой Отечественной войны ситуация изме-
нилась.
В первый же день войны, 22 июня глава Русской православ-
ной церкви патриарший местоблюститель митрополит Сергий зая-
вил в своем послании "Пастырям и пасомым Христовой Право-
славной Церкви" о патриотической позиции РПЦ: "...не в первый
раз приходится русскому народу выдерживать испытания. С Божьей
помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую
силу... Отечество защищается оружием и общим народным подви-
гом, общей готовностью послужить Отечеству в тяжкий час испыта-
ния. Церковь Христова благословляет всех православных на защиту
священных границ нашей Родины..." (3).
Послания, обращения, воззвания митрополита, а сентября
1943 года патриарха Сергия, других иерархов РПЦ распространя-
лись не только среди верующих свободных от захватчиков земель,
но и на оккупированных территориях, призывая православных
к поддержке партизанского движения и непосредственному участию
в ней. По мере приближения боевых действий к границам СССР,
церковь включилась в международное антифашистское движение.
Обращения православного духовенства к единоверцам раскрывали
патриотическую деятельность РПЦ, призывали "последовать этой
священной борьбе".
Советское правительство не только поддержало инициативу
Московской патриархии, но и оказало ей активную поддержку. Для
напечатания листовок были предоставлены государственные типо-
графии, их распространение на оккупированных территориях было
организовано соответствующими государственными органами,
контроль за содержанием церковных документов осуществлялся
11

Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). На встречах ду-
ховенства с бойцами Красной Армии звучала и живая проповедь,
что немыслимо было и представить несколько лет назад (4).
С начала Великой Отечественной войны оживилась деятель-
ность религиозных центров и епархиальных управлений; открыва-
лись и функционировали без юридического оформления православ-
ные храмы и молитвенные дома.
О начавшемся процессе нормализации отношений между го-
сударством и РПЦ свидетельствовало издание книги "Правда о ре-
лигии в России" (1942 г.), сборника церковных документов "Русская
православная церковь и Великая Отечественная война" (1943 г.).
Государство оказало помощь Московской патриархии при эвакуа-
ции её из Москвы в Ульяновск; Собор епископов, срочно созванный
патриаршим местоблюстителем в марте 1942 года в Ульяновске
в связи с заявлением епископа Луцкого Поликарпа (Сикорского) об
отказе подчиняться Московскому престолу и об организации Укра-
инской автокефальной церкви состоялся также при помощи госу-
дарственных органов (5). В ноябре 1942 года Указом Президиума
Верховного Совета СССР митрополит Николай (Ярушевич) был
назначен членом Чрезвычайной Государственной Комиссии по ус-
тановлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских зах-
ватчиков (6). Советское правительство разрешило и общецерковные
сборы в Фонд обороны.
Деятельность православной церкви по сбору средств на нуж-
ды войны была самой заметной формой её патриотического служе-
ния. И не только заметной, но в материальном отношении весьма
значительной. За годы войны на собранные верующими и духовен-
ством деньги и ценности были построены танковая колонна имени
Дмитрия Донского, авиационная эскадрилья им. Александра Невс-
кого, от имени церкви денежные средства перечислялись в фонды
помощи госпиталям, детским домам, детям и семьям бойцов Крас-
ной Армии. Всецерковные сборы на нужды войны составили 300
миллионов рублей (7).
Именно с таким начинанием Московской патриархии как
организация сбора средств на строительство танковой колонны
связаны первые контакты митрополита Сергия с главой советского
правительства И. Сталиным. Приняли они форму обмена привет-
ственными телеграммами. Первая телеграмма от И. Сталина приш-
ла в адрес канцелярии Московской патриархии 25 февраля 1943 го-
да в ответ на поздравление патриаршего местоблюстителя с Днём
Советской Армии и информацию о сборе 6 млн. рублей на строи-
тельство танковой колонны: "Прошу передать православному рус-
12

скому духовенству и верующим, собравшим 6 млн. рублей, а также
золотые и серебряные вещи на строительство танковой колонны
имени Дмитрия Донского, мой искренний привет и благодарность
Красной Армии. И. Сталин" (8).
С этого времени церковь жила ожиданием перемен. Однако
событие, которое явилось точкой отсчета нового этапа в истории
государственно-церковных отношений, произошло лишь 4 сентября
1943 года. В этот день в Кремле состоялась встреча И.Сталина
с иерархами православной церкви - патриаршим местоблюстителем
митрополитом Сергием (Страгородским), митрополитом Ленин-
градским и Новгородским Алексием (Симанским) и экзархом Укра-
ины митрополитом Киевским и Галицким Николаем (Ярушеви-
чем) (9). Позже Г.Г. Карпов (председатель Совета по делам РПЦ)
составил обстоятельную записку о встрече - именно она открывает
архив Совета по делам РПЦ, хранящийся в Государственном Архи-
ве Российской Федерации.
Нет необходимости пересказывать этот документ, так как его
содержание стало достоянием общественности уже в 1989 году.
Фактически одновременно он был опубликован В.А. Алексеевым
и М.И. Одинцовым (10). Важно подчеркнуть, что на этой встрече
между советским руководством и руководством РПЦ был заключен
своеобразный конкордат, который привел к кардинальным переме-
нам в сфере государственно- церковных отношений.
Новая церковная политика правительства привела к норма-
лизации отношений с церковью, способствовала укреплению её ма-
териального положения и повышению авторитета как внутри стра-
ны, так и на международной арене. Эта линия правительства
реализовалась образованным в октябре 1943 года Советом по делам
РПЦ при СНК СССР и аппаратом его уполномоченных на местах.
Позиция руководства Совета способствовала тому, что государ-
ственно-церковные отношения в период 1943-1957 годов развива-
лись, в целом, в цивилизованных рамках, несмотря на попытки ре-
визии церковной политики в 1948-1949 и в 1954 годах.
Для Русской православной церкви почти 15 лет, последовав-
шие за исторической встречей в сентябре 1943 года, явились исклю-
чительным периодом за всю историю её взаимоотношений с совет-
ским государством.
Наступление на церковь, предпринятое хрущевским руковод-
ством в 1958 году, привело в начале 1960-х годов (несмотря на соп-
ротивление Московской патриархии и части аппарата Совета по
делам РПЦ) к окончательной ревизии церковной политики государ-
ства, сложившейся в годы Великой Отечественной войны.
13

Публикация записки Г.Г. Карпова о встрече Сталина с тремя
митрополитами, о которой, по словам Д.В. Поспеловского, "ходило
много рассказов, часто полулегендарных", открыла новую страницу
в отечественной историографии: проблема государственно-церков-
ных отношений 1940-1950-х годов стала предметом специального
исторического исследования. За последние 7-8 лет вышло немало
статей, монографий, посвященных этой теме. Можно выделить оп-
ределенный круг вопросов, которые находятся в центре внимания
исследователей, и по которым существуют различные точки зрения.
Первым вопросом для историков после того, как стало из-
вестно содержание беседы Сталина с иерархами, стал вопрос
"Почему?". В чем причины столь резкого поворота Сталиным своей
церковной политики? Почему это произошло именно во второй
половине 1943 года?
Г. Якуниным тогда же, в 1989 г. были предложены ответы на
эти вопросы:
- патриотическая деятельность церкви; стремление Сталина
"канализировать" патриотический подъем верующих в своих инте-
ресах ради победу над Германией;
- политика оккупантов на завоеванной территории (открытие
храмов, беспрепятственное отправление духовенством церковных
служб) вызвала необходимость либерализации политики и на совет-
ской территории;
-личные качества Сталина - "некоронованному императору"
для полноценного прославления не хватало "кадильного фимиама
православной церкви" (11).
В.А. Алексеев разделяет эту точку зрения, но добавляет ещё
один фактор - внешнеполитический. В.А. Алексеев считает, что
Сталину было выгодно "замирение" с РПЦ накануне Тегеранской
конференции; изменение государственно-церковных отношений
было бы положительно воспринято религиозной общественностью
в странах-союзницах и это, в свою очередь, повлияло бы на решение
многих вопросов конференции в благоприятную для советского
руководства сторону (12).
Такое объяснение причин поворота сталинской политики
вызвало ряд вопросов. Во-первых, патриотическая деятельность
РПЦ развернулась с самого начала войны, а Сталин "никогда не
отличался особыми наклонностями к благодарности и к памяти об
оказанных ему услугах" (Поспеловский Д.В.), чтобы отблагодарить
РПЦ за то, что она сделала за предыдущие 2,5 года. Во-вторых, 1943
год был годом коренного перелома, когда исход войны был уже
ясен, когда уже не было необходимости в демонстрации единства
14

атеистов и верующих в борьбе с общим врагом. В-третьих, если это
связано с конкретным событием - Тегеранской конференцией, - то
почему, как справедливо замечает Д.В. Поспеловский, было "не
свернуть" эту политику после окончания войны? Сам Поспеловский
объясняет причины поворота церковной политики необходимостью
для Сталина "приручать" католические, православные и протестант-
ские народы Восточной Европы,... а для этого надо было не отпуги-
вать и не настраивать против себя тамошние церкви. Нужно было
доказать это религиозной терпимостью "дома" (13). Эту точку зре-
ния убедительно аргументирует М.В. Шкаровский в статье, опубли-
кованной в журнале "Вопросы истории" (14). Данные архива Совета
по делам РПЦ при СМ СССР также подтверждают, что поворот
в государственно-церковных отношениях был вызван (при учёте
комплекса других факторов) прагматическим интересом И. Сталина
использовать Русскую православную церковь в качестве инструмен-
та для осуществления своих геополитических послевоенных планов.
Вторым вопросом, который активно разрабатывается в оте-
чественной историографии, является проблема сущности политики
советского правительства в отношении церкви, вопрос о причинах
её изменения и, как следствие, - проблема периодизации государ-
ственно-церковных отношений в рамках 40-50-х годов.
Несомненный приоритет в разработке этой проблемы при-
надлежит М.И. Одинцову (15). В его монографии и многочисленных
публикациях сформулированы основные принципы церковной по-
литики и определены её основные этапы - 1) 1943-1948/49; 2) 1949-
1954; 3)1955-1957; 4)1958-1961 годы. Причем, если С. Гор дун
и Д.В. Поспеловский считают период 1958-1961-х гг. временем но-
вого поворота политики, кардинальной смены курса, то, по мнению
М.И. Одинцова, в эти годы проявляет себя и прежняя тенденция,
окончательный слом которой происходит в начале 60-х годов (16).
Задача сегодняшнего дня состоит, на наш взгляд, в том, чтобы
наполнить уже оформившуюся хронологическую схему конкретным
содержанием и, используя архивные документы, усилить аргумента-
цию, и обоснованность общих выводов.
В тесной связи с предыдущей проблемой находится вопрос
о деятельности Совета по делам РПЦ при СНК (СМ) СССР. В оцен-
ке его деятельности точки зрения исследователей прямо противо-
положны. Церковные историки - С. Гордун и опирающийся,
в основном, на его работу при анализе событий 40-х годов
Д.В. Поспеловский, видят в членах Совета и его уполномоченных не
просто "обер-прокуроров", а "обер-прокуроров", "представлявших
идеологию воинствующего безбожия" (17). Авторы представляют
15

позицию, так сказать, страдавшей стороны - позицию церкви. Эта
позиция заставляет их видеть в Совете по делам РПЦ только орган
контроля за деятельностью РПЦ. Но для того, чтобы контролиро-
вать, нужно помочь возродиться, нужно обеспечить нормальную
жизнедеятельность религиозных организаций, что невозможно было
сделать усилиями лишь одной церкви. Совет по делам РПЦ, его
председатель Г.Г. Карпов видели главную свою задачу в реализации
церковной политики правительства, претворению её в жизнь. И при
решении этой задачи Совет через своих уполномоченных контроли-
ровал всю сферу государственно-церковных отношений в стране.
При этом Г.Г. Карпов, защищая интересы верующих, нередко вхо-
дил в конфликт с представителями власти на местах. Без учета этой
стороны деятельности Совета по делам РПЦ и его уполномоченных
невозможно воссоздать целостную и объективную картину взаимо-
отношений между государством и церковью в 40-50-е годы. Анализ
архивных документов, и в первую очередь фонда самого Совета по
делам РПЦ, дает основание считать точку зрения М.И. Одинцова
о следовании руководства Совета конституционно-правовой линии
в отношениях с РПЦ, в том числе и в кризисных ситуациях, более
обоснованной. Концептуальный характер выводов М.И. Одинцова
требует для своего подтверждения дальнейшего изучения проблемы,
более широкого её охвата, - (например, работа Совета с уполномо-
ченными, контроль за реализацией церковной политики на местах
и т.д.).
Положение Русской православной церкви в 40-50-е годы наи-
более полно представлено в работах церковных историков (18). Од-
нако обращает на себя внимание тот факт, что российские исследо-
ватели истории РПЦ уходят от анализа позиции руководства
Московской патриархии относительно вопросов взаимоотношений
с властью. Представляется, что при наличии работ Г. Якунина,
Вл. Степанова (Русака), в которых содержится просто огульная и
ничем не обоснованная критика деятельности патриархии в 40-50-е
годы, необходимо снять негласное табу с этой темы, дать объектив-
ный и непредвзятый анализ деятельности руководства РПЦ со все-
ми, с точки зрения сегодняшнего дня, отрицательными и положи-
тельными её сторонами, показать существующий спектр мнений
и взглядов архиереев РПЦ на вопросы политики патриархии.
Эти задачи в определенной мере реализуются в новой книге
В.А. Алексеева "Штурм небес отменяется?", вышедшей в 1992 г. (19),
статьях, посвященных проблеме ликвидации Униатской церкви
О. Васильевой "Ватикан в горниле войны" (20) и статье М.И. Один-
цова "Униаты и советская власть" (21), предваряющей публикацию
16

архивных документов по этой теме. Новый для историографии воп-
рос - внешнеполитическая деятельность РПЦ в 40-50-е годы - рас-
сматривает М.В. Шкаровский в статье "Русская православная цер-
ковь в 1943-1957 годах", а также в своей монографии "Русская
православная церковь и Советское государство в 1943-1964 гг.: от
перемирия к новой войне" (22). К сожалению, недостаточность ис-
точниковой базы (за пределами анализа остался целый массив ар-
хивных документов первой описи фонда Совета по делам РПЦ),
односторонний подход к рассмотрению проблем привели автора
к выводу об абсолютном приоритете внешнеполитического фактора
во взаимоотношениях государства и РПЦ в исследуемый период.
Снижает, на наш взгляд, ценность работы и использование в каче-
стве исторических фактов документально не подтвержденных дан-
ных. Например, М.В. Шкаровский в биографической справке
о Г.Г. Карпове, без ссылки на источник, пишет о том, что Карпов
закончил духовную семинарию (23). Карпов же сам не раз фиксиро-
вал в документах, что он из рабочей семьи, был учеником слесаря,
потом краснофлотцем. Г.Г. Карпов - ключевая фигура в истории
государственно-церковных отношений рассматриваемого периода
и, думается, при его характеристике недопустимо пользоваться дан-
ными сомнительных источников.
Несколько особняком среди публикаций по проблеме госу-
дарственно-церковных отношений стоит фундаментальное исследо-
вание Д.В. Поспеловского (24). Остается только сожалеть, что рабо-
ты по истории, к тому же базирующиеся в том числе и на
российских архивах, приходят к нам из-за рубежа. Основываясь на
широком разнообразном спектре различных источников, автор
представил комплексный анализ не только истории церкви в СССР,
но и её отношений с властью, в том числе и в интересующий нас
период. И всё же с некоторыми выводами автора, в первую очередь
по упоминавшемуся уже вопросу о позиции руководства Совета по
делам РПЦ, нельзя согласиться. В частности, Д.В. Поспеловский,
повторяя ошибку С. Гордуна, считает Совет главным тормозом на
пути открытия православных храмов. Однако, согласно постанов-
лению СНК СССР от 28 ноября 1943 г. "О порядке открытия церк-
вей", роль Совета и его уполномоченных заключалась лишь в под-
готовке документов и предоставлении их сначала в обл(край)испол-
комы, а потом в Совнарком. Решение принимали местные органы
власти, а утверждало эти решения правительство.
Таким образом, целый ряд проблем остается важным для ис-
ториков, среди них: факторы, которые повлияли на изменение цер-
ковной политики правительства в 1948-49, 1954, 1958 годах; роль
17

идеологических структур партии в религиозном вопросе, степень её
влияния на характер и содержание государственной церковной по-
литики; деятельность Совета по делам РПЦ по руководству своим
аппаратом на местах; направления деятельности Совета по делам
РПЦ и его уполномоченных по претворению церковной политики
правительства в жизнь, формы и методы конкретного воплощения
церковной политики в стране, их соотношение с официально декла-
рируемой правительственной политикой; соотношение позиции
руководства Совета по делам РПЦ с "мнением" правительства и ЦК
партии по религиозной политике, а также с позицией местного гос-
партаппарата в этом вопросе; позиция руководства Русской право-
славной церкви в отношении церковной политики государства, дея-
тельность Московской патриархии в условиях трансформации этой
политики.
Вообще надо сказать, что проблема взаимоотношений между
советским государством и Русской православной церковью остаёт-
ся абсолютно новой темой для отечественной историографии. От-
сутствие исследований государственно-церковных отношений в
предшествующий, советский, период снимает необходимость пере-
писывать историю, искать в ней так называемые "белые пятна",
оглядываясь при этом на авторитеты. Тема эта для историков ещё
и благодарная, так как единственным авторитетом для исследо-
вателей сегодняшнего дня является авторитет документального ис-
точника.
Основу источниковой базы данного исследования составили
документы фонда Совета по делам РПЦ при СМ СССР.
Большая и самая ценная часть использованных материалов
находится в секретном фонде Государственного Архива Российской
Федерации (опись № 1). Особенностью этого комплекса документов
является то, что они не подвергались выборке и чистке, сохранились
в полном объеме и отражают все направления деятельности Совета.
Его можно разделить на две группы: 1 - руководящие документы;
2 - документы, касающиеся работы Совета с уполномоченными на
местах. Особый интерес из первой группы документов представляют
материалы дел "Записи указаний членов правительства по вопро-
сам, касающимся деятельности РПЦ", "Записи указаний, получен-
ных на приемах в директивных органах". Именно эти документы
под грифом "совершенно секретно" позволяют судить об истинных
намерениях и мотивах советского руководства при выборе тех или
иных подходов к решению "религиозного вопроса", позволяют
представить, образно говоря, "кухню", в которой формировалась
и разрабатывалась церковная политика правительства.
18

Содержание записей рабочих совещаний членов и сотрудни-
ков Совета свидетельствует о позиции руководства Совета и от-
дельных его членов в отношении методов решения проблем, касаю-
щихся церковной политики на различных этапах её эволюции.
О взаимоотношениях представителей государственных органов вла-
сти и руководства православной церкви дают представление
"Записи бесед" членов Совета с патриархом, членами Синода, епис-
копатом РПЦ.
Изучение 2-й группы материалов первой описи дало возмож-
ность представить сложный процесс претворения в жизнь церковной
политики советского государства. Анализ позволяет выявить
направления деятельности уполномоченных на местах, характер
отношений, складывающихся между представителями партийных
и государственных органов власти с уполномоченными, между
уполномоченными и религиозными организациями. Содержащийся
в этих документах статистический материал позволяет оценить уро-
вень религиозности населения, состояние и положение православной
церкви.
Из комплекса источников открытого фонда Совета (опись
№ 2) были использованы материалы о деятельности духовных учеб-
ных заведений, журналы заседаний Священного Синода при Патри-
архе Московском и Всея Руси, письма патриарха Алексия в адрес
Совета и лично его председателю Г.Г. Карпову. Документы эти
в определенной степени отражают позицию руководства церкви по
отношению к политике правительства и характеризуют деятель-
ность епископата РПЦ.
Важным источником для решения поставленных задач явля-
ются документы фонда Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС
(ВКП(б)) Центра хранения и изучения документов новейшей исто-
рии (РЦХИДНИ) и Центра хранения современной документации
(ЦХСД). Эти материалы позволяют судить о степени влияния идео-
логических структур партии на характер и содержание государ-
ственной церковной политики, государственно-церковных отноше-
ний в целом.
К исследованию привлечены и опубликованные документы.
К ним относятся уже упоминавшиеся публикации материалов Сове-
та по делам РПЦ, подготовленные М.И. Одинцовым для журналов
"Исторический архив" и "Отечественные архивы". К этой же группе
источников относится вышедший в 1995 году двухтомник "Русская
православная церковь в советское время. 1917-1991 гг." (25) Этот
сборник является русским изданием книги, вышедшей в Германии
к Тысячелетию Крещения Руси. Остается только сожалеть, что
19

подобный сборник не был издан в нашей стране и мы вынуждены
изучать собственную историю по документам двойного перевода
(сначала с русского на немецкий, потом с немецкого на русский).
Ценность этого издания снижает, на наш взгляд, то, что документы
сборника опубликованы не полностью, с пропусками и многоточи-
ями, причём предпочтение отдается тем разделам документов, где
речь идёт о международных аспектах деятельности РПЦ.
В монографии используются материалы советской периоди-
ческой печати 40-50-х годов (газеты "Правда" и "Известия", а также
выборочно печатных органов областных и городских организаций
партии). В качестве источника привлекаются публикации Журнала
Московской патриархии, что дает возможность выявить границы
расхождения между официальной политикой государства и реаль-
ной церковной политикой, между официальной позицией церкви
и заявлениями её руководителей, сделанными не для печати. Этому
способствуют и воспоминания архиепископа Василия (Кривошепна)
о митрополите Николае (26), автобиографические материалы архи-
епископа Луки (Войно-Ясенецкого) (27) и работа митрополита
Санкт-Петербургского Иоанна (Снычева) о митрополите Мануиле
(Лемешевском) (28).
* * *
Появлением этой книги и в целом выбором темы исследования я во
многом обязана коллективу кафедры истории России Московского
государственного университета им. М.В. Ломоносова. В связи
с этим не могу не высказать слова искренней благодарности
проф. Л.И. Семенниковой, проф. Е.Э. Бейлиной, доц. Н.А. Кова-
ленко.
Выражаю признательность научным работникам Российских
архивов Д.Н. Нохотович (ГАРФ), Г.В. Горской (РЦХИДНИ), Мос-
ковскому научному фонду (президент А.В. Кортунов) и Российско-
му гуманитарному научному фонду (генеральный директор
проф. Е.В. Семенов), без материальной поддержки которых было бы
невозможно осуществить сбор материалов в центральных архивах.
Слова особой признательности и благодарности за неоцени-
мую помощь в работе - Д.Х. Ибрагимовой; а также всем близким
людям, чьи поддержка и благожелательное участие сделали воз-
можным то, что книга состоялась.

ПРИМЕЧАНИЯ
I.Cm* Цыпип В История Русской православной церкви. 1917—1990 - М.,
1994. С.95, 104, 106; Гордиепко НС. Современное русское православие. - Л , 1987
С.67.
2. См.- История Русской православной церкви. 1917-1990 С. 107; Один-
цов М.И. Хождение по мукам //Наука и религия 1990 № 8. С 19 Численность церк-
вей увеличилась до 3021 с присоединением западных областей Украины и Белорус-
сип, Бессарабии и прибалтийских стран; тогда же в ведении Московской патриархии
появилось 64 монастыря //См . Гордун С. Русская православная церковь при святей-
ших патриархах Сергии и Алексии //Вестник русского христианского движения
№158 Париж-Ныо-Йорк-Москва 1990. С.105, ГАРФ. Ф 6991с. On.lc. Д.153 Л 2.
3. Русская православная церковь и Великая Отечественная война. Сборник
церковных документов М , 1943. С 4-5
4. Протоиерей А. Медведский вспоминал о выступлениях митрополита Ни-
колая (Ярушевича) во время его поездок к линии фронта: "...На больших офицер-
ских собраниях митрополит Николай говорил о вере, о религии, о смысле жизни
С каким глубоким вниманием и интересом, с каким сочувствием слушали его офице-
ры, какое он на них производил впечатление и какие интересные беседы потом завя-
зывались..." //Цит по: "Митрополит Николай (Ярушевич)". Воспоминания Владыки
Василия Кривошеииа/Щерковно-общественный вестник. № 17. Приложение к "рус-
ской мысли"'. 5 июня 1997 г. С.11.
5. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д 5. Л. 19; См.: Алексеев В. А. Иллюзии и догмы. - М.,
1991 С.340-341.
6. Журнал Московской патриархии. 1945. № 4. С 54.
7. ГАРФ. Ф 6991. Оп.2. Д 50. Л 3.
8. Цит по: Алексеев В А. Иллюзии и догмы. С.335
9. Э И. Лисавцев утверждает, что еще в июле 1941 года состоялась первая
встреча Сталина с митрополитом Сергием (см.: Исторический путь православия
в России после 1917 г. - С.-Пг. 1993 Конференция С.-Петербургского отдела обще-
ства "Мемориал"). Однако этот факт не нашел подтверждения в архивных фондах
Совета по делам РПЦ. Думается если бы встреча эта действительно имела место,
Г.Г Карпов в информациях правительству Г.М Маленкова обязательно указал бы
на ее, когда он информировал новое руководство страны о встречах Сталина
с иерархами в сентябре 1943 г. и в апреле 1945 года
10 Алексеев В. А. Неожиданный диалог//Агитатор. 1989. №6. С.41-44; Один-
цов М.И Другого раза не было//Атеистические чтения. 1989 Вып. 19.
\\. Якунин Г. В служении культу//На пути к свободе совести. - М., 1989
С. 172-206
12. Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. - М., Политиздат. 1991 С.336-337.
13. Поспеловскии Д. В. Русская православная церковь в XX веке. - М., 1995.
С.192-193.
14. Шкаровский М.В. Русская православная церковь в 1943-1957 го-
дах //Вопросы истории. 1995. № 8. С.36-41.
15. См.: Одинцов М.И. Государство и церковь в России: XX век. -Мм Луч.
1994; Он .же. Хождение по мукам //Наука и религия. 1990. № 5-8. 1991. № 7.; Он .же.
Государственно-церковные отношения накануне и в годы Великой Отечественной
войны //Религиозные организации в СССР в годы Великой Отечественной войны.
1941-1945 гг. М., Российская академия государственной службы при Президенте РФ.
1995; Он .же. Униаты и советская власть//Отечественные архивы. 1994. №3. С.56;
Он .же. Крестный путь патриарха Сергия//Отечественные архивы. 1994. №2.
21

C.44-51; On .же. Письма и диалоги времён "хрущевской оттепели" (Десять лет из
жизни патриарха Алексия)//Отечественные архивы. 1994 №5 С 25-33, Он же Рус-
ская православная церковь стала на правильный путь //Исторические архивы. 1994
№3. С. 139-140.
16 Одинцов М.И. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели" (Десять
лет из жизни патриарха Алексия) //Отечественные архивы. 1994 № 5. С 27-31
17. Гордуи С Русская православная церковь при святейших патриархах Сер-
гии и Алексии//Вестник русского христианского движения Париж 1990 С 158,
82-142; Поспеловский Д. В, Указ. соч. Главы 7, 10.
18. Гордуи С. Указ. соч.; Поспеловский Д. В. Указ. соч , Цьтип В История Рус-
ской Православной церкви. 1917-1990. М., Хроника. 1994; Михаил (Мудыоеин)
Русская православная церковь, вторая половина XX в. - М., Библейский богослов-
ский институт. 1995
19. См.: Алексеев В.А. Штурм небес отменяется? Критические очерки по ис-
тории борьбы с религией в СССР. - М., Россия молодая. 1992.
20. Васильева О. Ю. Ватикан в горниле войны//Наука и религия 1995. №6
С.15.
21. Одинцов М.И Униаты и советская власть //Отечественные архивы. 1994.
№2. С.44-51.
22. Шкаровский М.В. Русская православная церковь и Советское государство
в 1943-1964 гг.: от перемирия к новой войне. -С.-Пб., Изд-ое объединение "ДЕАН-
АДИА-М". 1995; Он .же. Русская православная церковь в 1943-1957 годах//Вопросы
истории. 1995. № 8. С.36-56.
23. Шкаровский М.В. Русская православная церковь и советское государ-
ство... С. 194.
24. Поспеловский Д. В. Указ. соч.
25. Русская православная церковь в советское время (1917-1991). Материалы
и документы по истории отношений между государством и Церковью / Составитель
Г. Штриккер. В 2-х тт. - М., 1995.
26. Архиепископ Василий (Кривошеий). "Последние встречи с митрополитом
Николаем (Ярушевичем) //Вестник русского христианского движения. Париж-Ныо-
Йорк-Москва. 1976 № 117. С.209-219; Он же. Митрополит Николай (Яру-
шевич)//Церковно-общественный вестник (Приложение к Русской мысли). 1997
№16, 17.
27. Архиепископ Лука (Войно-Ясенсцкий). Я полюбил страдание. Автобиог-
рафия. - М., 1996.
28. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладо.жский Иоанн. Митрополит
Мануил (Лемешевский). -С.-Петербург. 1993.

Глава I
ГОСУДАРСТВО И ЦЕРКОВЬ
В ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
И ПЕРВЫЕ ПОСЛЕВОЕННЫЕ
ГОДЫ
1. Совет по делам РПЦ при СНК СССР
И ЕГО УПОЛНОМОЧЕННЫЕ: СТАНОВЛЕНИЕ АППАРАТА
Намерение И. Сталина изменить характер государственно-цер-
ковных отношений поставило вопрос об образовании органа, кото-
рый бы проводил новую церковную политику правительства
в жизнь. Статус и функции такого органа, а также его название
Сталин определил для себя ещё до встречи 4 сентября 1943 года
с полковником госбезопасности Г.Г. Карповым (1). Когда Г. Карпов
высказал мнение о желательности создания такого органа при Пре-
зидиуме Верховного Совета СССР, Сталин не согласился с ним и
сказал, что нужен специальный Комитет или Совет по делам Рус-
ской православной церкви при Совете Народных Комиссаров
СССР. Тем самым слава правительства, хотел, видимо, подчеркнуть
суть: Совет образуется как орган исполнительной власти. И. Сталин
так определил задачи Совета: "Совет должен осуществлять связь
между правительством и патриархом. Совет сам решений не прини-
мает, а докладывает обо всем правительству и от него передает го-
сударственные решения церкви". Г. Карпов назначался председате-
лем вновь образованного органа.
В этом качестве он принимал участие в беседе И. Сталина
с руководством РПЦ: митрополитами Сергием, Алексием и Никола-
ем поздним вечером того же дня. В конце встречи Сталин поставил
23

иерархов церкви в известность, что предполагается создать специ-
альный орган - Совет по делам Русской православной церкви
и председателем Совета назначить Г.Г. Карпова. Митрополиты
с удовлетворением приняли эту информацию, заявив, что они знают
тов. Карпова и с уважением относятся к его назначению. И. Сталин,
обратившись к Карпову, дал последние указания: "Подберите себе
двух-трёх помощников, которые будут членами Вашего Совета,
создайте аппарат. Но только помните, во-первых, что Вы не обер-
прокурор Синода, а во-вторых, своей деятельностью больше под-
черкивайте самостоятельность церкви" (2).
Для Совета по делам Русской православной церкви было по-
добрано здание - двухэтажный особняк по улице Кропоткина, 20.
По распоряжению В.М. Молотова помещения особняка были осво-
бождены в двухдневный срок (первый этаж был занят под жилые
квартиры, на втором этаже располагались парткабинет и библиоте-
ка Фрунзенского РК ВКП(б)). В конце сентября 1943 года аппарат
нового органа начал свою работу. Первоначально он включал
в себя должности заместителя председателя, помощника председате-
ля, ответственного секретаря, референта, группу инспекторов из 4-х
человек и обслуживающий персонал. Руководящий состав Совета
формировался из работников комиссариата внутренних дел.
С декабря 1941 года Г.Г. Карпов возглавлял 4-й отдел Ш-го
секретно-политического управления НКВД (одно из подразделений
4-го отдела, (1-ое) занималось "борьбой с церковно-сектантской
контрреволюцией"). В.М. Молотов счел нормальным делом совме-
щение этой должности с должностью председателя Совета по делам
РПЦ. В беседе с Карповым 13 октября 1943 г. он заявил: "Если ваше
должностное положение в НКГБ не публикуется в газетах и не при-
дано официальной гласности, то я считаю возможным совмещение,
но решим это позднее" (3). Это совмещение должностей Г.Г. Кар-
пова продолжалось до марта 1955 года, вплоть до увольнения его из
КГБ СССР. Заместителем председателя Совета был назначен майор
госбезопасности К.А. Зайцев. Его кандидатура была определена
Карповым. Им же на должность помощника председателя был ре-
комендован майор НКГБ Н.И. Блинов.
Остальной штат формировал отдел кадров Управления дела-
ми СНК. Однако, по свидетельству Карпова, сотрудники шли на
работу в Совет по делам РПЦ неохотно. Пришлось вмешаться Мо-
лотову. Позвонив управляющему делами СНК Я. Чаадаеву,
В.М. Молотов распорядился помочь Совету во всех отношениях
и указал при этом: "...весь личный состав нужно поставить в приви-
24

легированное положение" (4). В результате, была повышена зара-
ботная плата (зарплата Председателя увеличилась с 2500 до 3900
рублей в месяц), члены Совета получили право пользоваться услу-
гами Кремлевской столовой, 4-го управления Минздрава СССР;
всем сотрудниками Совета давались отсрочки по мобилизации
в действующую армию (5). Проблема комплектования аппарата
Совета по делам РПЦ была решена. Сотрудники нового органа вла-
сти приступили к работе.
7 октября 1943 года постановлением за № 1095 Совет Народ-
ных Комиссаров утвердил "Положение о Совете по делам Русской
православной церкви при СНК СССР". "Положение" определяло
основные функции и задачи Совета:
"1. Совет по делам РПЦ осуществляет связь между правитель-
ством СССР и патриархом Московским и всея Руси по вопросам
Русской православной церкви...
3. На Совет по делам РПЦ возлагается:
а) предварительное рассмотрение вопросов, возбуждаемых
патриархом Московским и всея Руси и требующим разрешения пра-
вительства;
б) разработка проектов законодательных актов и постанов-
лений по вопросам Русской православной церкви, а также инструк-
ций и других указаний по их применению и внесение их на рассмот-
рение СНК СССР;
в) наблюдение за правильным и своевременным проведением
в жизнь на всей территории СССР законов и постановлений прави-
тельства, относящихся к церкви;
г) представление в СНК СССР заключений по вопросам Рус-
ской православной церкви, своевременное информирование прави-
тельства СССР о состоянии РПЦ в СССР, её положения и деятель-
ности на местах;
е) общий учет церквей и составление статистических сводок
поданным, представляемым местными органами.
4. Совет по делам РПЦ имеет при СНК союзных и автоном-
ных республик, обл(край)исполкомах и горисполкомах своих упол-
номоченных, действующих в соответствии с п.З "Положения" и ин-
струкциями Совета.
5. Совет по делам РПЦ имеет право:
а) требовать от центральных и местных органов предоставле-
ние необходимых сведений и материалов по вопросам, связанных
с Русской православной церковью;
б) образовывать комиссии для разборки отдельных вопросов.
25

6. все центральные учреждения и ведомства СССР предвари-
тельно согласовывают с Советом по делам РПЦ проводимые ими
мероприятия, связанные с вопросами, относящимися к Русской пра-
вославной церкви.
7. Совет по делам Русской православной церкви имеет свою
печать и штамп" (6).
По своему статусу Совет по делам РПЦ приравнивался к Ко-
митетам и Комиссиям, действующим при Совнаркоме СССР. Его
деятельность со стороны правительства курировал Заместитель
Председателя СНК В.М. Молотов. Отчеты, докладные записки
и другие документы должны были посылаться на его имя, а "особо
принципиальные" - непосредственно на имя Сталина (7).
Формировалась внутренняя структура Совета. Руководящее
звено - Члены Совета - составили три человека: председатель Сове-
та Г.Г. Карпов, заместитель председателя К.А. Зайцев и возглав-
лявший инспекторскую группу И.И. Иванов. Согласно "Должност-
ной инструкции для работников аппарата Совета по делам Русской
православной церкви при СНК СССР", утвержденной 15 января
1944 года, в круг обязанностей Членов Совета входили: организация
деятельности уполномоченных через работу инспекторской группы
Совета, контроль за патриотической работой Русской православной
церкви, контроль издательской деятельности Синода, а также дея-
тельности духовных учебных заведений; организация персонального
учета епископата РПЦ. Среди остальных работников Совета обя-
занности распределялись следующим образом: помощник председа-
теля вел секретное делопроизводство; референт при зампреде гото-
вил обзоры о деятельности и положении церкви, вел учет духовных
учебных заведений, а также персональный учет епископата; юрис-
консульт Совета готовил проекты законодательных актов, поста-
новлений, распоряжений, касающихся деятельности религиозных
организаций, давал справки по возникающим в процессе работы
вопросам; инспекторы Совета должны были организовывать работу
уполномоченных на местах, составлять статистические сводки, вести
учёт церквей и молитвенных домов (8).
В первые месяцы своего существования Совет пережил все
трудности, характерные для становления вновь образуемого органа.
Мешало отсутствие элементарной мелочи: клея, бумаги, конвертов,
канцелярских папок. Проблема обеспеченностью Совета папками
была актуальной даже в конце 1945 года. Тогда, на совещании
у председателя Совета старший инспектор В. Спиридонов отмечал,
что примерно 300(!) дел на открытие церквей не оформлены из-за
отсутствия канцелярских папок. Организации четкой работы аппа-
26

рата мешало и отнимало много времени выполнение требований
обязательной секретности делопроизводства; инспекторы Совета
жаловались на частое перераспределение курируемых областей,
"стихийность" командировок на места, часто вне плана, по личному
указанию председателя; дезорганизовывало работу аппарата и "ав-
ральность" некоторых мероприятий (например, в январе-феврале
1945 года весь коллектив был занят подготовкой Поместного Собо-
ра РПЦ) (9).
Однако, главная сложность первых лет работы заключалась в
другом - сотрудники Совета по делам РПЦ, в большинстве своем
бывшие работники госаппарата, не обладали опытом работы, да и
знаниями, необходимыми в такой специфической сфере деятельнос-
ти, как отношения с религиозными организациями в условиях новой
церковной политики. По уровню образования руководство Совета
значительно уступало церковным руководителям. Из членов Совета
лишь заведующий отделом по делам Центрального управления цер-
кви Г.Т. Уткин имел высшее образование. Из числа остальных ра-
ботников Совета высшее образование имели переводчик, ответ-
ственный секретарь К.Г. Анисимова (историческое) и юрисконсульт
И.В. Покровский (юридическое) (10).
Необходимый опыт приобретался в процессе непосредствен-
ной работы. Ошибки, просчеты заставляли искать новые формы и
более эффективные методы организации деятельности. Происходил
и постепенный отсев сотрудников, привлекались новые люди. Так, в
марте 1945 года К.А. Зайцев был освобожден от должности замести-
теля Председателя Совета. На его место по рекомендации Карпова
был утвержден С.К. Белышев, подполковник госбезопасности (11); в
октябре 1946 г. на должность ответственного секретаря вместо
ушедшей К.Г. Анисимовой был утвержден Барашков П.И. Не один
раз «пересматривалась и структура Совета. В январе 1945 года было
принято решение о создании двух отделов; Инспекторского и По
делам центрального управления РПЦ.
В конце этого года вопрос о структуре аппарата обсуждался
вновь. Совет принял решение о необходимости организации секрет-
ной части, сотрудники которой были бы ответственны за прием,
экспедицию, регистрацию и хранение секретной документации; для
более четкой организации учета церквей и молитвенных домов вво-
дилась новая должность - статист. Тогда же Совет принял решение
об увеличении штата(12). В начале 1946г. Г.Г.Карпов представил
эти предложения в правительство. В докладной записке на имя
В.М. Молотова Карпов указывал, что "штат Совета, утвержденный
в 1943 году, не соответствует увеличившемуся объему работы и в
27

настоящее время требует некоторых структурных изменений и нез-
начительного увеличения штата" (13).
Новая структура и штаты Совета были утверждены специаль-
ным Распоряжением СНК СССР от 7.02. 1946 г. за № 1506 "Об ут-
верждении структуры, штата и должностных окладов работников
Совета по делам РПЦ при СНК СССР". Согласно распоряжению,
штат Совета в 1946 году составлял 32 оперативных сотрудника и 21
человек хозяйственной части (14). Число штатных единиц изменя-
лось в дальнейшем, что же касается структуры Совета, то она в це-
лом сохранилась на всё время руководства Советом Г.Г. Карпова.
Одновременно с решением проблем организации деятельнос-
ти центрального аппарата Г. Карповым и другими членами Совета
предпринимались активные усилия по формированию аппарата на
местах - уполномоченных Совета по делам РПЦ при СНК СССР.
Институт уполномоченных создавался для реализации поставлен-
ных перед Советом задач: доведение до местных органов власти
постановлений и распоряжений правительства, касающихся различ-
ных организаций Русской православной церкви, претворение
в жизнь новой государственной церковной политики.
Новая должность вводилась при СНК союзных и автономных
республик, обл(край)исполкомах. В первую очередь уполномочен-
ные должны были назначаться в областях, освобожденных от гитле-
ровской оккупации, и там, где есть действующие церкви.
Вопрос формирования кадров уполномоченных обсуждался
на высшем уровне. После приема у заместителя СНК СССР 13 ок-
тября 1943 г. Г.Г. Карпов записал: "т. Молотов считает, что в осво-
божденных областях необходимо назначать уполномоченных из
чекистов. Вопросом подбора уполномоченных должны заниматься
областные комитеты ВКП(б)" (15). Функции уполномоченных опре-
делялись "Положением о Совете..." от 7 октября 1943 г. По заработ-
ной плате и "другим видам довольствия" должность уполномочен-
ного приравнивалась к должностям начальника Управлений СНК
республик и заведующего отделом обл(край)исполкомов. Финанси-
рование должно было осуществляться из местного бюджета. Осо-
бым постановлением Комиссии по освобождению и отсрочкам от
призыва по мобилизации при СНК СССР уполномоченным дава-
лись отсрочки по мобилизации (16).
Работа по комплектованию штата уполномоченных началась
сразу после образования Совета: 18 декабря 1943 г. по представле-
нию Совета Совнарком принял постановление за № 1392, согласно
которому в стране вводилось 89 штатных единиц на должность
уполномоченного Совета по делам РПЦ при СНК СССР (17).
28

Однако процесс создания аппарата Совета на местах шел
медленно. Об этом докладывала на заседании Совета ответственный
секретарь К.Г. Анисимова 28 февраля 1944 года. На это время из 89
штатных единиц было назначено только 43 уполномоченных, не
были проведены назначения по 10 областям Белоруссии и по 20 об-
ластям Украины. Было решено послать телеграммы на места "с ка-
тегорическим требованием" о назначении на должность уполномо-
ченного согласно постановлению правительства". На этом же
заседании члены Совета решили, что необходимо "поставить воп-
рос перед Государственной Штатной Комиссией при СНК СССР об
утверждении уполномоченных в тех областях, где есть в них необхо-
димость, но они не предусмотрены постановлением СНК от
18.12.1943 г. (Карело-Финская АССР, Кабардино-Балкарская
АССР, Якутия и Астраханская область)" (18).
Назначения уполномоченных в западных областях страны
проводилось по мере их освобождения от оккупантов, в восточных
же областях комплектование штата закончилось в основном к апре-
лю 1944 года. Максимальное число уполномоченных Совета по де-
лам РПЦ приходится на конец 1946 года - тогда штат Совета на
местах составлял 112 человек (19).
Первый вопрос, который интересовал руководство Совета,
условия работы вновь назначенного уполномоченного. Вероятно,
повышенный интерес к организации рабочего места уполномочен-
ного был обусловлен характером деятельности всего института
она проходила под знаком строжайшей секретности. Поэтому-то и
первые отчеты инспекторов Совета по итогам их командировок на
места начинались, как правило, с подробного описания рабочего
места уполномоченного: где лежат оформленные дела на открытие
церквей, где расположена картотека и т.д. Уполномоченному, сог-
ласно требованиям Совета, должен был быть предоставлен отдель-
ный кабинет для приема верующих и духовенства; рабочее место
секретаря-машинистки, должность которой полагалась уполномо-
ченному по штату, должно быть изолировано, в свою очередь, от
кабинета уполномоченного.
Наверное, в условиях военного времени выполнить эти усло-
вия было трудно. А с образованием в мае 1944 года Совета по делам
религиозных культов и аппарата его уполномоченных, к организа-
ции рабочего места которых предъявлялись такие же требования,
вопрос о предоставлении сразу четырех изолированных помещений
становился для облисполкомов проблемой. Об этом свидетельству-
ют и первые отчеты уполномоченных, которые пестрят жалобами на
отсутствие рабочего кабинета, мебели и пр. Так, уполномоченный
29

по Калужской области Кузовков в конце 1944 года даже просил Со-
вет освободить его от работы, так как он "не имеет ни помещения
для работы, ни квартиры для жилья, которую руководство облис-
полкома всё обещает предоставить". Прием духовенства и верую-
щих Кузовков был вынужден проводить на улице (20). Уполномо-
ченный по Эстонской ССР, приступивший к работе в феврале 1945
года, в августе этого года ещё не имел рабочего кабинета и прием
духовенства вел на своей квартире (21). В июле 1948 года председа-
тель Совета Г. Карпов информировал правительство, что ив Боб-
руйской и Полоцкой областях Белорусской СССР уполномоченным
до сих пор не выделены служебные помещения;°прием посетителей,
в том числе и духовенства, ведется в конторах охотничьего хозяй-
ства" (22).
Если вопрос организации рабочего места был со временем
решен, то проблема привлечения уполномоченных Совета по реше-
нию местных органов власти к работе, не имеющей отношения к их
прямым обязанностям, стало для Карпова актуальной на протяже-
нии длительного времени. Уполномоченные по заданию обкомов
партии и облисполкомов часто посылались в длительные команди-
ровки с различными целями: организация уборочной и проведение
хлебозаготовок, вопросы ремонта тракторов и подготовки колхозов
к весеннему севу и т.д.
Председатель Совета по делам РПЦ категорически возражал
против такого отношения к статусу уполномоченных и просил со-
действия правительства. По его ходатайству 29 марта 1945 года
в обл(край)исполкомы и СНК республик была послана телеграмма,
подписанная Молотовым. В ней неудовлетворительные условия
работы уполномоченных Совета по делам РПЦ характеризовались
как "политическая недооценка роли Уполномоченных". Кроме того,
в телеграмме конкретно указывалось:
"1. Выделить для Уполномоченных соответствующие услови-
ям их работы служебные помещения (кабинет, приемная);
2. Запретить без согласования с Советом перевод Уполномо-
ченных на другую работу, а также посылку их в длительные коман-
дировки, не относящиеся к их служебным обязанностям;
3. Обеспечить Уполномоченных в области промышленного
и продовольственного снабжения наравне с заведующими отделами
обл(край)исполкома, а в республиках наравне с Начальниками Уп-
равления СНК;
4. Административно-хозяйственные расходы по содержанию
аппарата Уполномоченных отнести на счёт смет обл(край)испол-
комов и Управлений делами СНК республик;
30

5. Руководство работой Уполномоченных осуществлять лич-
но председателями обл(край)исполкомов или же их первым замести-
телям.
Зам. Председателя СНК СССР В. Молотов" (23).
О реакции представителей местной власти на содержание те-
леграммы можно судить по следующему примеру: когда уполномо-
ченный по Кировоградской области Романов при очередном нап-
равлении в командировку напомнил о телеграмме Молотова,
председатель облисполкома Ищенко заявил;4 "Телеграммы теле-
граммами, а в командировки ездить ты будешь, за это время церкви
и попы никуда не денутся" (24).
Послевоенная разруха, необходимость и сложность восста-
новления народного хозяйства заставляла местные органы власти
отдавать предпочтение решению тех проблем, спрос и ответствен-
ность за выполнение которых были гораздо серьёзнее. Видимо,
в силу этих причин телеграммы даже за подписью заместителя гла-
вы правительства часто игнорировались. Несколько раз председа-
тель Совета по делам РПЦ Г.Г. Карпов и председатель Совета по
делам религиозных культов И.В. Полянский просили вмешаться
в эту проблему и правительство, и ЦК партии. Однако на протяже-
нии 40-х годов положение не менялось. Только в 1947 году 70 упол-
номоченных Совета по делам РПЦ из 104-х по заданию обкомов
партии и облисполкомов выезжали в районы области в длительные
командировки, не связанные с их должностными обязанностями:
уполномоченный по Львовской области - на 201 день в течение года
находился в командировках; по Калужской области - 130 дней;
Брянской области - 212 дней; по Тамбовской области - 129 дней; по
Татарской АССР - 101 день и т.д. (25). Продолжительные выезды
уполномоченных и, как следствие, отсутствие приема, накопление
нерешенных вопросов, связанных с деятельностью религиозных ор-
ганизаций, с открытием церквей, вызывали недовольство священ-
нослужителей и верующих. Это питало настроения недоверия с их
стороны к новому аппарату, неверия в возможность стабильных
и долговременных отношений между церковью и государством.
Что касается вопроса материального обеспечения уполномо-
ченных, то на протяжении 40 -х годов Карпов в своих докладных
записках в правительство постоянно отмечал значительные
"ущемления" последних "в материальном плане" по сравнению
с другими работниками областного аппарата, что, как справедливо
отмечал председатель Совета, ине способствовало увеличению числа
желающих занять эту должность". Письма и телеграммы от имени
31

Совета на места с требованием выполнять соответствующие статьи
"Положения о Совете по делам РПЦ" были постоянными, но всё же
во многих областях дополнительные выплаты уполномоченным
были нерегулярными, а за пределами РСФСР, например, на Укра-
ине и в Белоруссии, - выплаты по так называемому "соцбыту"
и "другим видам довольствия" не выдавались вообще.
В период становления своего аппарата Г. Карпов часто кри-
тиковал областные комитеты партии за формальный подход к под-
бору и назначению кандидатов на должность уполномоченного Со-
вета. Формализм, по мнению Карпова, проявлялся в том, что люди,
которые не могли использоваться на другой, более ответственной,
с точки зрения обкомов, работе, назначались на должность уполно-
моченного: больные, неграмотные, старики. "По состоянию здоро-
вья, - отмечал Карпов в докладной записке в правительство в де-
кабре 1946 года, - 20 человек либо инвалиды, либо тяжелобольные
(туберкулез, язва желудка, припадки и т.д.). От таких уполномочен-
ных едва ли можно ожидать эффективных результатов работы
и подвижности" (26).
По состоянию на 1 января 1947 года из 106 человек аппарата
уполномоченных в возрасте более старше 50-ти лет было 50 человек;
до 50-лет - 42; до 40 лет - 13; до 30 лет - 1. (27)
Не удовлетворял руководство Совета и уровень образования
уполномоченных. На 15 июля 1948 г. имели образование: высшее
18 человек; неоконченное высшее -11; среднее - 24; неполное сред-
нее - 26; низшее - 23 человека (28).
Но не уровень образования вызывал обеспокоенность руко-
водства Совета. В те годы, особенно в условиях военного времени,
не это было определяющим в решении кадровых вопросов. Больше
ценилась ответственность, инициативность, готовность и способ-
ность выполнить порученную работу. Но помимо этих качеств ра-
бота с такой социальной группой населения как верующие, духовен-
ство, требовала и другого - понимания специфики отношений,
проявления такта, терпимости, уважения к людям, придерживаю-
щимся иного мировоззрения. Проявления именно этих качеств тре-
бовал характер новых взаимоотношений между государственными
органами и религиозными организациями. Однако вместе с первы-
ми заявлениями об открытии церквей в адрес Совета по делам РПЦ
и в адрес Московской патриархии стали поступать жалобы на гру-
бое, бестактное обращение некоторых уполномоченных с верующи-
ми, духовенством ("обратишься к уполномоченному по поводу не-
законного закрытия молитвенного дома - он три закроет"), на
использование уполномоченными административных методов дав-
32

ления ("разрешу - пошлёте священника на приход, не разрешу - не
пошлёте"). А конфликт между экзархом Украины митрополитом
Киевским и Галицким Иоанном и уполномоченными Совета по
УССР И. Ходченко потребовал вмешательства председателя Совета
по делам РПЦ. Причем, в сложившейся ситуации Г.Г. Карпов занял
однозначную позицию В письме ЦК ВКП(б)У от 24 апреля 1945
года на имя его первого секретаря Н.С. Хрущева и в СНК УССР на
имя Л.Р. Корниеца Карпов привел факты бестактного обращения
И. Ходченко с митрополитом, диктата при обсуждении различных
вопросов, в том числе расстановки кадров духовенства на Украине,
пренебрежительного отношения уполномоченного к проблемам,
поднимаемых митрополитом. Председатель Совета оценил действия
уполномоченного Ходченко как "совершенно недопустимые, явно
противоречащие установкам, которые даны от правительства".
Карпов просил принять меры, а со своей стороны предлагал
"немедленно освободить тов. Ходченко от обязанностей Уполномо-
ченного Совета по делам РПЦ при СНК УССР и решением Секре-
тариата ЦК КП(б) Украины утвердить другую кандидатуру". Кар-
пов заметил также, что "желателен прием председателем СНК
Украины экзарха Украины митрополита Иоанна с публикацией об
этом в республиканской печати, что будет расценено положительно
в обстановке сегодняшнего дня" (29). Видимо, информация Карпова
была принята только к сведению; И. Ходченко исполнял обязаннос-
ти уполномоченного ещё на протяжении пяти лет и, как свидетель-
ствуют архивные документы, компромиссная основа для их взаимо-
отношений с митрополитом была найдена.
Диктат, грубость, пренебрежение к вопросам, поднимаемым
религиозными организациями, - всё это было следствием мировоз-
зренческой позиции многих уполномоченных, сформировавшейся
в предыдущие десятилетия, результатом того, что нормы взаимоот-
ношений с духовенством и верующими, характерные для 30-х годов,
были перенесены ими в ситуацию 40-х гг. В большинстве случаев на
должность уполномоченных назначались люди, зарекомендовавшие
себя в прошлом в качестве активных борцов с "религиозным мракобе-
сием". Характерной для многих являлась оценка уполномоченного
по Краснодарскому краю Тиунова, которую дал инспектор Совета
Н. Митин в докладной записке на имя председателя Совета "О ре-
зультатах командировки в Краснодарский край": "...Уполномо-
ченный т. Тиунов в последние годы находился на антирелигиозной
пропагандистской работе, выступал с докладами на собраниях
партактивов, в коллективах и т.д.... Трудящиеся знают тов. Тиунова
как активного пропагандиста-антирелигиозника... Действующие
33

законоположения о церкви и данные мною разъяснения о порядке
их применения в практической работе т. Тиуновым воспринимались
с большим трудом" (30).
С точки зрения краевого, областного партийного руковод-
ства именно такие работники могли проводить "верную", "правиль-
ную линию" в отношении к церкви. В таком подходе косвенным
образом проявилась и собственная позиция партаппарата к новой
церковной политике правительства, а именно: отношение к ней как
к временной, вынужденной тактической уступке во имя достижения
главной на этот период цели - победы над гитлеровской Германией.
В январе 1947 года руководство Совета по делам РПЦ ин-
формировало правительство, что из 106 человек аппарата Совета на
местах "75 человек уполномоченных соответствуют занимаемой
должности, 12 - малоизвестны Совету, а 19 уполномоченных необ-
ходимо снять с работы как несоответствующих занимаемой долж-
ности (грубы, нетактичны, не хотят работать, допускают преступ-
ную связь с духовенством)" (31). Тогда же, в отдельной записке,
Карпов просил К.Е. Ворошилова разрешить Совету вместе с аппа-
ратом Управления кадров ЦК ВКП(б) провести работу по перес-
мотру состава уполномоченных в течение 1-го квартала 1947 го-
да (32). Разрешения такого дано не было. Видимо, предложения
Карпова сочли нецелесообразными и несвоевременными.
Кардинальное решение проблемы кадров уполномоченных
руководство Совета видело, в первую очередь, в изменении принци-
па финансирования - переводе его с местного бюджета на союзный.
Это, с одной стороны, упорядочило бы вопрос материального обес-
печения уполномоченных. Высокая оплата, предоставление льгот
согласно статусу позволили бы Центру привлекать к работе на мес-
тах более активных, компетентных работников. С другой стороны,
материальная независимость от местного бюджета позволила бы
добиться большей самостоятельности уполномоченных. Ликвиди-
ровалась бы определенная двойственность положения уполномо-
ченных - необходимость выполнять распоряжения Совета, отчиты-
ваться перед ним за конкретную работу и при этом постоянно
оглядываться, учитывая мнение руководителей местных органов
власти, которое не всегда и далеко не во всем совпадало с мнением
Совета по делам РПЦ.
Наряду с этим Г.Г. Карпов не раз входил в правительство
с предложением назначать рекомендуемых на должность уполномо-
ченных только после собеседования в Совете или в Управлении кад-
ров ЦК ВКП(б). Такой порядок позволил бы руководству Совета
влиять на состав регионального аппарата.
34

Однако все эти инициативы не нашли поддержки ни в прави-
тельстве, ни в Центральном Комитете партии. Принцип финансиро-
вания не изменился; порядок назначения, требовавший лишь
"согласования" кандидатуры, в большинстве случаев не выполнял-
ся - Совет ограничивался вызовом в Москву "для ознакомления"
уже утвержденных областными комитетами работников.
Не добившись разрешения "сверху" на право самому влиять
на подбор и назначение людей на местах, Совет по делам РПЦ ре-
шал проблему укрепления кадров уполномоченных и организации
их эффективной работы в рамках "Положения о Совете..." от 7 ок-
тября 1943 года.
Работа по руководству деятельностью уполномоченных глав-
ным образом ложилась на Инспекторский отдел Совета. Г.Г. Кар-
пов неоднократно отмечал важность и ответственность работы инс-
пекторов. "...Работа инспекторской группы - основной участок
нашей производственной работы. Если речь идёт о недостатках
в работе инспекторов с уполномоченными, то, значит, речь идёт
о недостатках в нашей основной работе", - подчеркнул он, в част-
ности, во время совещания с инспекторами в конце 1945 года (33).
Позиция председателя Совета и сегодня кажется совершенно
правомерной с точки зрения решения главной задачи, возложенной
на Совет по делам РПЦ - проведение в жизнь церковной политики
советского государства. Решение этой задачи всецело зависело от
способности и умения центрального аппарата контролировать
и направлять деятельность своих уполномоченных.
Руководством Совета были разработаны различные формы
взаимоотношений между центральным и местным аппаратами.
Уполномоченные должны были ежеквартально составлять инфор-
мационные отчеты, в которых, по требованию Совета необходимо
было освещать все стороны деятельности. Регулярными были вызо-
вы уполномоченных в Москву для отчета за более длительный срок
своей работы - полгода, год. Два раза в квартал инспекторы Совета
выезжали в плановые командировки на места для проверки деятель-
ности уполномоченного и для оказания ему необходимой помощи.
Кроме того, Совет со своей стороны высылал обстоятельные инст-
рукции, инструктивные письма с указаниями, разъяснениями, реко-
мендациями. За период 1944-1947 годов в адрес уполномоченных
было направлено более 40 инструктивных писем Совета, некоторые
из них даже в виде брошюры. Инструктивные письма содержали не
только официальный материал, но и служили своеобразным трансля-
тором опыта уполномоченных различных регионов страны. На ос-
нове анализа и обобщения информационных отчетов инспекторский
35

отдел Совета выделял и положительное в работе, и отмечал такие
факты в деятельности некоторых уполномоченных, которые попа-
дали под категорию "неправильное поведение", "ошибки". Анализ
этот обязательно присутствовал в следующем инструктивном пись-
ме. Непосредственному обмену опытом способствовали кустовые
совещания уполномоченных (первое из них было проведено в Моск-
ве уже в мае 1944 года), семинары по конкретным проблемам и с
уполномоченными, на территории которых эта проблема была ак-
туальна - по контролю над деятельностью духовных учебных заве-
дений, по вопросам, связанным с деятельностью монастырей и т.д.
Задачи, стоящие перед уполномоченными^ начальный период
были определены Советом следующим образом:
-учет и регистрация действующих православных церквей и
молитвенных домов, монастырей;
-регистрация религиозных обществ;
- регистрация духовенства;
- учет недействующих культовых зданий православной
церкви;
-рассмотрение ходатайств групп верующих об открытии
церкви или молитвенного дома, подготовка, проверка и оформление
документов, связанных с регистрацией религиозных общин.
Однако комплекс причин, в первую очередь, командировки
уполномоченных по распоряжению облисполкомов и обкомов пар-
тии, мешал выполнению этих задач. Общим итогом инспекторских
поездок в первом квартале 1944 года в Горьковскую, Курскую, Мо-
лотовскую, Пензенскую и другие области был вывод: "Учёт церквей
и культового имущества в неудовлетворительном состоянии" (34).
Работе многих уполномоченных, чьи отчеты за 1944 год заслушива-
лись в Совете, также была дана неудовлетворительная оценка. Вот
несколько выдержек из протоколов заседаний Совета:
"Заседание Совета по делам РПЦ от 28.02.1944 года... Слуша-
ли: отчет уполномоченного Совета по Ярославской области... Пос-
тановили: отметить следующие недостатки: с октября 1943 года по
февраль 1944 года поступило 115 заявлений верующих об открытии
церкви. На 15 февраля рассмотрено 18 заявлений (все ходатайства
отклонены), 48 - посланы для проверки в райисполкомы, 49 заявле-
ний не рассмотрено... План об установлении действующих и недей-
ствующих церквей не выполнен" (35); "Заседание Совета по делам
РПЦ от 18 января 1945 года...Слушали уполномоченного Совета по
Сумской области т. Несуленко. Постановили: отметить следующие
недостатки: до сих пор не закончен учет действующих церквей
и молитвенных домов, учет недействующих не начат... Регистрация
36

общин и духовенства не закончена; на 27 декабря 1944 года из 244
общин зарегистрировано 24..." (36); "Заседание Совета по делам
РПЦ от 28 марта 1945 года:... Слушали: доклад уполномоченного
Совета по Ростовской области т. Амарантова. Постановили: отме-
тить следующие недостатки: к марту 1945 года не зарегистрировано
свыше 50% действующих церквей..." (37).
Инспекторы и члены Совета во время своих служебных ко-
мандировок сами рассматривали залежавшиеся ходатайства верую-
щих и сами принимали решения. Председатель Совета Г. Карпов,
будучи в январе 1945 г. в Тамбовской области, из нерассмотренных
уполномоченным 74 заявлений "рассмотрел всё и дал указание на
открытие 12 церквей" (38). Член Совета И.Уткин во время коман-
дировки в Саратовскую область в октябре 1947 года "рассмотрел
заявления верующих и наметил те, по которым следует дать поло-
жительные заключения" (39).
Инструкция Совета от 5 февраля 1944 годы обязывала упол-
номоченных представлять информационные доклады за квартал не
позже первого числа следующего месяца (40). Но большинством это
требование выполнялось с опозданием. В сентябрьском инструктив-
ном письме 1944 года целый раздел был посвящен вопросу служеб-
ной дисциплины уполномоченных. Приведя факты длительной за-
держки отчетов с мест и оценив их как "грубейшее нарушение
служебной дисциплины", председатель Совета Карпов указывал на
недопустимость подобного в военное время (41). Однако и в даль-
нейшем положение не изменилось. В ноябре 1945 года старший инс-
пектор Совета Н. Спиридонов докладывал Карпову, что на 1 нояб-
ря из 107 отчетов уполномоченных в Совет поступило только
66 (42).
Содержание отчетов и оформление представленных докумен-
тов по° заявлениям верующих также вызывали критику со стороны
Совета. Небрежность при оформлении, ошибки (например, уполно-
моченный по Московской области Трушин представил в Совет зак-
лючение об открытии церкви в селе Вознесенском Ступинского рай-
она, а при проверке документов выяснилось, что такого района
вообще нет в Московской области, а есть город Ступино (43)), не-
полные и непроверенные цифровые данные - всё это вносило пута-
ницу, вызывало необходимость перепроверять, сверять, требовать
представления новых данных. А в конечном счете - затягивало сро-
ки принятия решений по открытию церкви или молитвенного дома.
Самодеятельность многих уполномоченных, "недостаточно
усвоивших инструкции Совета по вопросу порядка открытия церк-
вей" (Карпов), также приводила к лишней бумажной волоките,
37

дополнительным хлопотам верующих, а в некоторых случаях и к их
горьким разочарованиям. Некоторые уполномоченные сами выно-
сили окончательное решение по ходатайствам верующих об откры-
тии церкви. Например, уполномоченный по Ленинградской области
Кушнарев писал в своем отчете в Совет: "...поступило 82 заявления
верующих об открытии церквей. Все заявления мною рассмотрены
и о результатах решения через исполкомы районных и городских
советов просители поставлены в известность" (44). Уполномочен-
ный по Воронежской области Гостев даже оформил и размножил
официальный бланк следующего содержания: "Справка выдана об-
щине... (такой-то церкви) в том, что она зарегистрирована мною
под №..." (45). Образец этой справки Гостев выслал в Совет по де-
лам РПЦ. Подобные решения приходилось отменять, а заявления
верующих рассматривать вновь, уже согласно принятому порядку.
Вообще для многих уполномоченных было характерно стрем-
ление к составлению различного рода инструкций, циркулярных
писем, указаний в адрес гор(рай)исполкомов, религиозных органи-
заций, духовенства подведомственной им области. Зачастую в своих
письмах в местные органы власти уполномоченные давали им ука-
зание заниматься вопросами, которые относились, собственно,
к сфере деятельности самого уполномоченного: анализировать жа-
лобы верующих и духовенства, собирать сведения о патриотической
работе религиозных организаций и проч. Уже по итогам первых
отчетов уполномоченных инспекторский отдел Совета составил
инструктивное письмо, в котором расценил подобные действия как
"противоречащие Инструкции Совета по делам РПЦ от 5.02.1944
года" и указал на недопустимость в дальнейшем рассылки подоб-
ных писем (46). Однако "рассылка писем инструктивного характера
без предварительного согласования с Советом" оставалась распрос-
траненным явлением в деятельности многих уполномоченных (47).
В конце 40-х годов эти факты использовал Отдел пропаганды и аги-
тации ЦК ВКП(б) как аргумент для своих обвинений в превышении
Советом по делам РПЦ своих полномочий.
Остро реагировал Совет на факты переписки уполномочен-
ных с духовенством, религиозными общинами. В первых письмах из
Центра напоминание "вести переписку с духовенством не нужно"
присутствовало постоянно. Озабоченность руководства объясня-
лась тем, что практически вся деятельность Совета была окружена
строгой секретностью. И не только внешняя, но и внутренняя, меж-
ду звеньями аппарата. Вся документация - постановления и распо-
ряжения правительства по вопросам, относящимся к православной
церкви, переписка Совета с различными советскими учреждениями
38

и ведомствами, докладные записки в правительство и ЦК ВКП(б)
всё проходило через Секретный отдел под грифом "секретно"
и "совершенно секретно". Для уполномоченных специально был
выделен ряд вопросов, переписка по которым считалась секретной:
информационные квартальные отчеты в Совет; сводные статисти-
ческие сведения о действующих и недействующих церквях и молит-
венных домах; информация о положении и деятельности Москов-
ской патриархии и духовенства; состояние религиозности населения;
переписка с различными организациями и ведомствами по вопро-
сам, касающимся православной церкви; запрещались также ссылки
в обычной переписке на секретные постановления и распоряжения
правительства (48). Председатель Совета требовал ответственного
отношения к работе с материалами секретного характера, наруше-
ние этих требований расценивалось им как "потеря политической
бдительности" и наказывалось. Так, за потерю секретной инструк-
ции Совета для уполномоченных от 5.02.1944 г. уполномоченный по
Западной области Загородний приказом Г. Карпова был отстранён
от должности (49).
Что же касается православного духовенства, то ни архиереи,
ни рядовые священнослужители вообще не имели права знакомиться
с документами, даже имеющими непосредственное отношение к дея-
тельности церкви. "Постановление СНК СССР от 28.11.1943 г.
№ 1325 "О порядке открытия церквей" и "Инструкция Совета по
делам РПЦ для уполномоченных от 5.02.1944 г., - указывал предсе-
датель Совета, - оглашению не подлежат, а потому ими следует
пользоваться только для служебных надобностей и содержание их
среди верующих и духовенства оглашать запрещается" (50). Духо-
венство находило способы обходить это требование и получать ко-
пии необходимых документов, в том числе и с помощью уполномо-
ченных. Так, например, уполномоченный по Кировоградской
области Романов "выдал" епископу Кировоградскому и Одесскому
Сергию постановление правительства от 28 ноября 1943 года, а свои
разъяснения по поводу применения этого документа подкрепил вы-
держками из инструкции от 5.02.1944 г. (51). Такие факты, конечно,
не проходили мимо руководства Совета. Они попадали в разряд
"ошибочных", "неправильных действий уполномоченных"; следо-
вали указания о недопустимости "оглашения" секретных докумен-
тов, запрещения вести переписку с духовенством, ограничиваться
устными разъяснениями и т.д.
Возможно, требуя от уполномоченных ограничиваться лишь
устным общением с представителями духовенства, Совет исходил не
только из соображений сохранения секретной информации. В работе
39

некоторых уполномоченных было много такого, что расценивалось
духовенством как вмешательство во внутренние дела религиозных
организаций. Письма, записки и "указания" таких уполномоченных
становились документом и могли стать аргументированным пово-
дом для обвинений Совета по делам РПЦ и его аппарата в наруше-
нии существующего законодательства о свободе совести. Руковод-
ство Совета, учитывая активные контакты Московской патриархии
на международной арене, стремилось не допускать подобного.
Однако факты вмешательства уполномоченных во внутрен-
нюю жизнь религиозных организаций были довольно многочислен-
ными именно во второй половине 40-х годов (Безусловно, деятель-
ность религиозных организаций в советский период истории
контролировалась всегда и повсеместно, - важно подчеркнуть, что
именно в эти годы, и именно самим руководством Совета факты
вмешательства во внутреннюю жизнь религиозных общин называ-
лись "вмешательством во внутреннюю жизнь", осуждались и расце-
нивались как нарушение законодательства о свободе совести).
Примерно ко второй половине 1946 года учет действующих
и недействующих храмов и молитвенных домов в целом по стране
был закончен. Совет по делам РПЦ ориентирует своих уполномо-
ченных на решение новой задачи - систематически изучать положе-
ние и деятельность церкви (52). Позже, в инструктивном письме от
9 января 1947 года, Г.Г. Карпов конкретизировал задачу: "В насто-
ящее время Уполномоченные в своей работе должны обратить глав-
ное внимание на более глубокое и детальное изучение происходя-
щих в жизни церковных кругов процессов, изучение кадров
духовенства, деятельности духовных учебных заведений, положения
в монастырях, следить за осуществлением советских законов" (53).
Стремясь решить вновь поставленные задачи, многие упол-
номоченные требовали от духовенства, религиозных общин предос-
тавления интересующих их сведений в письменном виде, назначали
ревизии в церковных приходах, контролировали содержание пропо-
ведей священнослужителей и т.д. Уполномоченный по Новгород-
ской области Тихонов даже составил "Вопросник" для духовенства
области, разослал его всем настоятелям приходов, предложив дать
ответы на восемь вопросов о прохождении служб в пасхальные
праздники (54). Неслучайно результатом анализа информационных
отчетов за 3-й квартал 1946 года было инструктивное письмо Сове-
та с категорическим указанием: "Не допускать даже видимости
вмешательства во внутренние дела религиозных организаций...
Контроль над проповедями недопустим... Нельзя производить спе-
циальные вызовы духовенства с целью получения у них сведений
40

о церковной жизни... Все интересующие вопросы необходимо выяс-
нять путём тактичных попутных бесед с отдельными, заслуживаю-
щими доверие лицами из числа духовенства, личных посещений,
рассмотрения жалоб..." (55).
Однако анализ отчетов некоторых уполномоченных приводит
к выводу, что они отнюдь не считали подобные действия нарушени-
ем законодательства, а совсем наоборот, - своей прямой должност-
ной обязанностью. Это можно объяснить их некомпетентностью
в вопросах тогдашних правовых взаимоотношений с церковью, но,
думается, причина не только в этом. Кардинальное изменение госу-
дарственно-церковных отношений некоторые уполномоченные
восприняли и как принципиальное изменение положения церкви
в общественно-политической системе государства. Религиозные
организации, объединения верующих стали рассматриваться ими
как составная часть этой системы, новое звено в сложившейся
структуре различных обществ, объединений, союзов советских
граждан. Отсюда стремление уполномоченных "навести порядок"
в подведомственных им религиозных общинах, проконтролировать,
подсказать, что необходимо делать, "приобщить верующих к инте-
ресам и устремлениям советского народа" и т.д.
Уполномоченный по Свердловской области Смирнов насто-
ял, в частности, "вопреки упорному нежеланию епископа ограничи-
вать свою единоличную власть", на организации епархиального
Совета. Мало того, Смирнов добился предоставления ему плана
работы Совета, рассмотрел и одобрил его (56). Уполномоченный по
Брянской области Горбачев "в целях оздоровления внутрицерков-
ной обстановки" без ведома епископа снял с регистрации священни-
ка одного из сельских приходов (57). Уполномоченный Совета по
Владимирской области Сергиевский обращал внимание централь-
ного руководства на упадок квалификации духовенства, на их от-
сталость от культурно-политического уровня населения. По его
мнению, церковные проповеди должны быть "заострены политичес-
ки" (58). Некоторые уполномоченные в период подготовки к выбо-
рам в Верховный Совет (февраль 1946 г.) специально выезжали
в районы для того, чтобы привлечь духовенство к проведению вы-
борной кампании (59). Как курьез следует рассматривать выступле-
ния некоторых уполномоченных перед духовенством с докладами на
антирелигиозную тематику (60). Многие уполномоченные вмешива-
лись в конфликты, возникающие между членами религиозной об-
щины, между духовенством и церковными Советами. Уполномочен-
ный Совета по Челябинской области, ознакомившись с протоколом
собрания прихожан Симоновской церкви г. Челябинска, послал
41

в адрес церковного совета письмо, в котором указал, что "решением
о восстановлении на службе диакона Пихтовникова, уволенного
указом епархиального архиерея, нарушена статья 26 "Положения
об управлении РПЦ" и что решение общего собрания о выдаче диа-
кону денежного вспомоществования в сумме 1500 рублей является
незаконным. Ефимов письменно предложил настоятелю храма
Ашихмину следующее: "Прошу разъяснить вышеуказанное Вами
нарушение всем членам общины и отменить свои решения. Гр. По-
повкина, внесшего на собрании вопрос о материальной помощи
Пихтовникову, из списков своей общины исключить и представить
мне сведения о других лицах, настаивающих на оказании матери-
альной помощи Пихтовникову". Действия уполномоченного полу-
чили однозначную оценку Совета по делам РПЦ: "прямое вмеша-
тельство во внутренние дела церкви" (61).
Отношения уполномоченных с духовенством, особенно с епар-
хиальными архиереями, руководство Совета держало под жестким
контролем. В этих отношениях определилось две крайних линии.
Первая из них своё яркое выражение нашла во взаимоотношениях
уполномоченного Совета по Саратовской области Полубабкина
с епископом Саратовским Борисом (Виком) и заключалась в отсут-
ствии каких-либо контактов. Во время пребывания Г.Г. Карпова
в Саратове епископ Борис жаловался председателю Совета на пове-
дение уполномоченного. Карпов позже записал: "В связи с просьбой
епископа открыть второй храм в городе уполномоченный посовето-
вал ещё раз обратиться в горсовет. На возражение Бориса о том, что
это его дело, Полубабкин заявил: "Мне неудобно это делать. Могут
подумать, что я вам помогаю. Пошлите вначале письмо Вы, а потом
я..." Полубабкин отказался ехать с епископом в поселок посмотреть
молитвенное здание: "Ехать с Вами в одной машине? Нет, это не-
возможно." В день своих именин епископ просил Полубабкина при-
сутствовать. Уполномоченный заявил: "Своих именин не справляю
и других не поздравляю", и специально уехал в этот день в коман-
дировку" (62).
В таких случаях со стороны Совета следовали разъяснения:
"отказываться от приглашения участвовать в торжественном вечере
не следует", "отказываться от приглашений духовенства на обед,
торжественный молебен не следует, так как это может быть истол-
ковано как пренебрежительное отношение Уполномоченных Сове-
та" (63).
Другая крайность была обозначена в материалах Совета как
"смыкание с духовенством", "вступление в преступную связь". За
этими формулировками стояли конкретные проступки - "частые
42

встречи на дому у епископа", "участие Уполномоченных в выпив-
ках", "панибратские отношения с духовенством", "приём подарков
и угощений" и пр. Был снят с работы и арестован уполномоченный
Совета по делам РПЦ при СНК Белорусской ССР "за систематичес-
кое пьянство с архиепископом Минским и Белорусским"; были
"изобличены во взяточничестве" и арестованы уполномоченный по
Житомирской области Щербаков, уполномоченный Совета при
СНК Узбекской ССР Ибадов (64). За 1945-46 гг. уполномоченные
4-х областей были сняты с работы "за допущение взяточничества,
бытовое разложение и сращивание с церковниками и духовен-
ством" (65).
Вообще проблема взяток стала серьёзной проблемой для ру-
ководства Совета по делам РПЦ. Верующие, ходатайствующие об
открытии храма, духовенство, священнослужители, стремясь поло-
жительно решать свои вопросы, дарили уполномоченному, "случай-
но оставляли" в кабинете, отсылали по почте деньги, "праздничные
подарки", "вознаграждение для канцелярии за сверхурочную рабо-
ту" и т.д. Случаи взяткодательства со стороны верующих и духовен-
ства были практически повсеместно. Уполномоченные реагировали
по-разному: кто оборудовал свой кабинет на эти деньги, кто воз-
вращал "подарки", ограничиваясь "разъяснениями о неправильнос-
ти поступка", кто, как, например, уполномоченный по Тульской
области Гришин, вносил деньги в Фонд Обороны. Ещё в инструк-
тивном письме от 14 сентября 1944 года Совет подробно объяснял,
как должны вести себя уполномоченные в тех случаях, когда веру-
ющими и священнослужителями предлагается взятка; Совет напо-
минал, что дача взятки и посредничество во взяточничестве наказу-
ется лишением свободы сроком на 5 лет. Особо подчеркивалось, что
"взятка ни в коем случае не может быть передана на какие-либо
государственные или общественные цели" (66).
В июне 1945 года у председателя Совета Г. Карпова состоя-
лось специальное совещание, посвященное рассмотрению материа-
лов "о компрометирующем Совет поведении некоторых уполномо-
ченных". На совещании было принято решение: "а) получаемые
непосредственно Советом заявления (о "неправильном" поведении
уполномоченных - Т.Ч.) передаются в ОК ВКП(б) и ЦК республи-
канских компартий для проверки и выводов; б) материалы, получа-
емые по этому вопросу от местных органов НКГБ, возвращать
с просьбой передавать их непосредственно в ОК ВКП(б) или ЦК
циональных компартий; в) в случае личного заявления епископа при
беседе с составом Совета о неправильном поведении уполномочен-
ного, просить оформлять эти заявления в письменной форме" (67).
43

Таким образом, руководство Совета официально снимало с Совета
по делам РПЦ ответственность за поведение некоторых уполномо-
ченных. Нести её должны были те областные и республиканские
комитеты партии, которые давали рекомендацию члену своей парт-
организации занять должность уполномоченного Совета.
Интересен ещё один момент этого совещания, не имеющий
прямого отношения к рассматриваемой проблеме. Он достаточно
ярко характеризует личные качества некоторых служителей культа.
По конкретному делу уполномоченного по Чкаловской области
Тептярева было принято решение: "...Написать письмо в Чкалов-
ский ОК ВКП(б), поставив в известность, что священник Архан-
гельский однажды оклеветал уполномоченного по Горьковской
области, и поэтому факты о неправильном поведении уполномочен-
ного Тептярева требуют тщательной проверки" (68).
Ошибки, просчеты, недостатки в работе как уполномоченных,
так и в работе инспекторов Совета были неизбежны хотя бы пото-
му, что сотрудникам Совета и в центре, и на местах приходилось
работать в совершенно новой для них сфере деятельности - строить
отношения с религиозными организациями, духовенством, верую-
щими. Перед ними была поставлена задача именно строительства
государственно-церковных отношений, а не разрушение, к чему за
два предыдущих десятилетия привыкло сознание советского чинов-
ника. Сомнения в стабильности и долговременности новой полити-
ки правительства в отношении церкви порождали чувство неуве-
ренности в своем собственном будущем - кто знает, при новых
обстоятельствах не будет ли работа уполномоченного расценена как
"сотрудничество с врагами народа", "пособничество контрреволю-
ционным силам", - ведь ещё недавно в этом лагере находились
духовенство, верующие, православная церковь в целом. Неуверен-
ность, в свою очередь, приводила к инертности в работе, небрежно-
сти, нежеланию выполнять её так, как требовал Совет. Руководство
Совета стремилось избавиться от таких работников (возможно, при
решении кадровой проблемы Карпов использовал каналы второй
своей должности, той, которая, по словам Молотова, "не афиширо-
валась в прессе"). В 1945 году на должность уполномоченного был
вновь назначен 31 человек, в 1946 году - 19 (69). С уходом случай-
ных и скомпрометировавших себя людей аппарат уполномоченных
и сотрудников Совета стабилизировался. К 1947 году в составе
уполномоченных выделился определенный костяк работников, уже
обладавших опытом, способных самостоятельно принимать гра-
мотные решения: в 1947 году уполномоченными Совета с момента
его образования, то есть с 1943 года, работали 12 человек, с 1944
44

года - 44 (70). Непосредственная работа в области, постоянные кон-
троль и опека Центра, - те формы взаимоотношений и деятельнос-
ти, которые были выработаны Советом, - всё это способствовало
становлению нового аппарата, "накоплению, говоря словами пред-
седателя Совета, политического опыта, тактической ориентировки"
уполномоченных и сотрудников Совета по делам РПЦ.
Насколько значительной была эта работа (с точки зрения са-
мого руководства), свидетельствует документ, подготовленный ап-
паратом Совета Указ о награждении "за успешную деятельность"
членов, сотрудников и уполномоченных Совета по делам Русской
православной церкви: орденом Трудового Красного Знамени
5 человек (в том числе председатель Совета Г. Карпов, члены Совета
Н. Уткин и И. Иванов, уполномоченные Совета по Ленинградской
и Московской области Кушнарев и Трушин); орденом "Знак Почё-
та" - 8 человек; медалью "За трудовую доблесть" - 17 человек (71).
Документ датирован 22 августа 1945 года. Этот проект не был под-
писан Председателем Верховного Совета СССР, однако сам факт
его подготовки служит красноречивым свидетельством признания
и высокой оценки руководством Совета деятельности своих сотруд-
ников в этот сложный период.
Г.Г. Карпов выполнил задачу, поставленную перед ним в сен-
тябре 1943 года первым лицом государства: "Подберите себе по-
мощников, создайте аппарат." И выполнил её блестяще. В условиях
военного времени он создал совершенно новую структуру в систе-
ме государственной власти, создал аппарат, способный оперативно
и достаточно компетентно реализовать функции, возложенные на
него тогдашним руководством страны.
Для верующего населения страны организация Совета по де-
лам Русской православной церкви и аппарата его уполномоченных
на местах была событием исключительного значения. Контакты
между органами государственной власти и религиозными организа-
циями, церковными общинами становились на почву официальных
отношений. Деятельность Совета и его уполномоченных в областях
упорядочивала отношения между ними, придавала определенную
стабильность. У верующих и духовенства вновь появилась возмож-
ность не только заявить о своих нуждах, но и возможность быть
услышанными. Совет по делам РПЦ, при всей его правомочной ог-
раниченности, сыграл значительную роль в деле защиты прав рели-
гиозных организаций, духовенства, верующих.

2. Московская патриархия в условиях новой
церковной политики правительства
Церковные иерархи приняли условия компромисса, предложенного
Сталиным. Это ставило Русскую православную церковь в сложное
и противоречивое положение преимущественно покровительствуе-
мой конфессии и одновременно полностью контролируемой со сто-
роны государства. Стремление и надежда сохранить церковь как
действующий институт вынуждало церковное руководство не толь-
ко "восхвалять богоборческий режим" (Поспеловский Д.В.), но и
следовать в русле его политики. "Пожелания", "рекомендации" Со-
вета по делам РПЦ становились для Московской патриархии руко-
водством к действию, и не только в политических вопросах, но
и при решении внутрицерковных проблем.
При активном "содействии" государства, в первую очередь
силовых структур, прекратило своё существование обновленческое
движение в РПЦ - самый многочисленный (просоветский) церков-
ный раскол.
В докладной записке на имя Сталина от 12 октября 1943 года
Карпов предлагал: "Совет по делам РПЦ, исходя из того, что об-
новленческое течение сыграло свою положительную роль на извест-
ном этапе и в последние годы не имеет уже того значения и базы,
и принимая во внимание патриотические позиции Сергиевской церк-
ви, считает целесообразным не препятствовать распаду обновлен-
ческой церкви и переходу обновленческого духовенства и приходов
в патриаршую сергиевскую церковь". На этом абзаце И. Сталин
написал: "Тов. Карпову. Согласен в Вами" (72). Совет сразу же со-
ответствующим образом проинструктировал своих уполномочен-
ных на местах. Таким образом, будущая судьба обновленческого
духовенства и верующих была решена, и патриарху Сергию было
высказано "пожелание" о "желательности в интересах ускорения
оформления перехода обновленческого духовенства не предъявлять
жестких требований при приеме их". Патриарх согласился, отметив
при этом, что он не может обходить основные канонические требо-
вания и, в частности, "не видит никаких возможностей к использо-
ванию Александра Введенского в церкви: он трижды женат (73). Но
на заседании Священного Синода в декабре 1943 года патриарх
Сергий так выступил по поводу выражаемой многими обновленчес-
кими иерархами "надежды на воссоединение с патриаршей Церко-
вью": "...Как будто назревает один из тех моментов, когда Церковь
выходит навстречу блудному сыну и содействует его обращению...
46

Русская православная церковь находит возможным для известного
разряда лиц сделать индивидуальное исключение..." (74).
Начался активный процесс возвращения и целых приходов
обновленческого течения, и духовенства в патриаршую церковь.
Просергианская политика правительства внесла растерянность
и панику в руководящие обновленческие круги. Лидер обновленче-
ства А. Введенский предпринял ряд попыток активизировать дея-
тельность своей церкви и заручиться при этом поддержкой Совета
по делам РПЦ. Во время приемов у Г. Карпова он ходатайствовал
об открытии в Москве новых храмов, о назначениях и перемещени-
ях обновленческого епископата по стране (например, о назначении
митрополита Филарета (Яценко) экзархом Украины), ставил вопрос
о введении патриаршества в обновленческой церкви с тем, чтобы
уравнять её статус с Сергианской церковью (75). Г. Карпов ограни-
чился формальным ответом - "переход обновленческого духовен-
ства и приходов - дело внутрицерковное", но заметил при этом, что
"было бы неправильно, если бы Введенский или его духовенство
проводили бы какие-либо мероприятия, агитацию за обратное воз-
вращение церквей" (76).
Александр Введенский всё же сделал несколько попыток пе-
рейти в юрисдикцию патриаршей церкви, но при условии сохра-
нения сана митрополита (77). Однако патриарх Сергий, а затем
патриарший местоблюститель митрополит Алексий категорически
возражали против каких-либо переговоров с Александром; но нав-
стречу Виталию Введенскому Синод счел возможным пойти
(Александр на приеме у Карпова заявлял, что Виталий Введенский
скорее умрет, чем перейдет в патриаршую церковь) (78). Решением
Синода от 3 марта 1944 года Виталий Введенский был введен в сан
архиепископа с оставлением на покое, а через некоторое время был
назначен во временное управление Орловской епархией (79).
Поняв бесперспективность своего положения, докладывал
в правительство Карпов, "Введенский стал выдвигать ряд бесприн-
ципных проектов: объединения со старообрядцами, с католиками
и даже образования новой особой секты; даже стал предпринимать
провокационные действия в целях компрометации патриаршего
Синода и даже высказывает недовольство: "это авантюра прави-
тельства", "вся эта комедия проделана ради Запада" (80).
К августу 1944 года в СССР осталось всего 147 обновленчес-
ких церквей, большинство которых находилось в Краснодарском
и Ставропольском краях. В Москве из 6-ти церквей у обновленцев
осталась одна Пименовская церковь, в которой служил сам Алек-
сандр Введенский со своими сыновьями. Карпов информировал
47

правительство, что от прихожан Пименовской церкви постоянно
поступают жалобы на то, что митрополит Введенский и его сыновья
"совершают службы в храме в пьяном виде, сквернословят, сканда-
лят" (81).
Тогда же, в августе 1944 года Совет пришел к выводу, что
"вопрос о ликвидации обновленческой церкви назрел", и что Совет
"находит возможным ускорить процесс его окончательного распа-
да". Для этой цели, предлагал Карпов, Ставропольский митрополит
Василий Кожин и Краснодарский архиепископ Владимир Иванов
"могут обратиться к оставшемуся обновленческому духовенству
с обращением о разрыве связи с митрополитом Ал. Введенским на
почве его аморального поведения и с рекомендацией последовать их
примеру и перейти в РПЦ" (82).
Обновленческое течение стремительно теряло свои позиции,
а со смертью в 1946 году А.Введенского окончательно сошло со
сцены, хотя в некоторых областях обновленческие храмы действо-
вали до 1948 года.
После событий осени 1943 года - нормализации отношений
между правительством и Московской патриархией - фактически
сошли на нет и прекратили своё существование и другие, ранее от-
коловшиеся от РПЦ, религиозные группы: григориане, "истинно-
православная церковь", иосифляне (83).
С 1943 года активно восстанавливались связи Московской
патриархии с зарубежными православными церквами в Восточной
Европе, а также с Восточными патриархатами. О росте авторитета
Русской православной церкви и её усиливавшемся влиянии в пра-
вославном мире свидетельствовал уровень представительства зару-
бежных православных церквей на Поместном Соборе в 1945 году.
Его почетными гостями были главы Александрийской, Антиохийс-
кой, Грузинской церквей, представители Константинопольского
и Иерусалимского патриархов, делегации от Сербской и Румынской
церквей - три патриарха, 4 митрополита, архиепископ и 4 епископа
в сопровождении более 20 человек членов делегаций (84).
В повестке дня Поместного Собора РПЦ (31 января - 2 фев-
раля 1945 г.) стояло два вопроса: принятие "Положения об управле-
нии Русской православной церковью" и избрание патриарха Мос-
ковского и всея Руси. 15 мая 1944 года умер патриарх Сергий.
Согласно его завещанию в должность патриаршего местоблюстите-
ля вступил митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий.
Вопрос о том, где и как будет избран будущий патриарх обсуждался
в правительстве; Г. Карпов поддержал "пожелание" митрополита
Алексия о "проведении выборов патриарха не на Архиерейском
48

Соборе, а на Поместном Соборе епископов, духовенства и ми-
рян" (85). На Соборе епископов РПЦ в ноябре 1944 г. митрополит
Алексий был выдвинут в качестве единственного кандидата на пат-
риарший престол (86), и на втором заседании Поместного Собора
2 февраля 1945 года открытым голосованием он единогласно был
избран патриархом Московским и всея Руси (87).
Что касается "Положения об управлении Русской православ-
ной церковью", то этот документ разрабатывался параллельно и
в Синоде, и в Совете по делам РПЦ. Уже 28 октября 1943 г. на засе-
дании Синода доклад по этому вопросу был сделан тогдашним
архиепископом Саратовским и Сталинградским Григорием (Чуко-
вым) (88). В Совете по делам РПЦ за подготовку проекта "Поло-
жения" отвечал зам. председателя К. Зайцев (по материалам Совета
документ проходил как Устав РПЦ). Проект согласованного
"Положения" был заслушан на Соборе епископов в ноябре 1944
года; постановление СНК СССР за № 162 от 28 января 1945 года
утвердило "Положение об управлении РПЦ"; а Поместный Собор
на заседании 31 января 1945 года единогласно принял его (89).
Принятое "Положение" устанавливало "в высшей степени"
централизованное управление церковью по её вертикальной струк-
туре (90), при этом права и прерогативы патриарха и управляющих
епархиями были сформулированы достаточно расплывчато. Утверж-
денные принципы управления облегчали возможность влияния го-
сударства через патриарха на РПЦ в целом, тем более, что круг
вопросов, которые патриарх должен был, согласно "Положению",
согласовывать с Советом по делам РПЦ, не был конкретизирован.
Однако с точки зрения правительства значимость Поместного
Собора 1945 года заключалась не в решении двух заявленных в по-
вестке дня вопросов. Собор должен был показать представителям
православных церквей крепнущую мощь Русской православной
церкви в СССР, то, что мощь эта опирается на поддержку государ-
ства, и не только политическую, но и материальную, что, в свою
очередь, должно было стать существенным фактором для нуждаю-
щихся восточных патриархатов при выборе политических прио-
ритетов. Кроме того, Собор должен был продемонстрировать перед
международной общественностью единство православных церквей,
а также реальность претензий Московской патриархии на
"водительство" всем православным миром. Это было особенно
важно перед лицом уже наметившейся тогда политической кон-
фронтации между СССР и Ватиканом. Этим объясняется и то вни-
мание, которое уделяло советское правительство подготовке Собо-
ра. Совет по делам РПЦ разработал специальный план мероприятий
49

по подготовке и проведению Собора, который, в свою очередь, был
рассмотрен Молотовым и утвержден. С представителями патриар-
хии заранее обсуждались лица, приглашаемые на Собор из-за гра-
ницы, по линии НКИД собирались сведения о них и сопровождав-
ших их лицах (91). В Совете также обсуждались и утверждались
приветствия от имени Собора, обращения Собора, политические
декларации. Правительство обеспечило и приезд с мест участников
Собора: в обл(край)исполкомы были посланы телеграммы, обязы-
вающие "обеспечить беспрепятственный выезд епископа с двумя
представителями от епархии на Собор".
По распоряжению правительства для проведения Собора бы-
ла выделена мебель, завезены продукты, заказаны места в "Нацио-
нале"; от Наркомторга было получено 20 метров сукна, 65 метров
белого и цветного шелка, 35 метров ковровой дорожи. По распоря-
жению Совнаркома Мосгорисполком выделил за счёт своих ресур-
сов 5,5 тонн автобензина для автотранспорта, обслуживающего
делегатов Поместного Собора. В безвозмездное распоряжение пат-
риаршего местоблюстителя (будущего патриарха) митрополита
Алексия из фондов исторического музея были переданы 28 ценных
церковных предметов, а из фондов музея в Троице-Сергиевской
лавре - 97 церковных предметов; правительство оказало помощь
патриархии в приобретении подарков для восточных патриархов.
В концерте, устроенном Московской патриархией для членов и гос-
тей Собора, участвовал государственный оркестр под управлением
Голованова. О работе Поместного собора был снят кинофильм (92).
На самом Соборе в первый день его работы с приветствием от
имени правительства и "наилучшими пожеланиями успешной и пло-
дотворной работы по устройству высшего церковного управления"
выступил председатель Совета по делам РПЦ Г.Г. Карпов (93).
Грандиозность, пышность, помпезность мероприятия, уро-
вень обслуживания участников и гостей Собора должны были про-
извести впечатление и в немалой степени способствовать успешно-
му решению поставленных правительством задач. Что цель была
достигнута, косвенным образом свидетельствует тот факт, что пред-
седатель Совета по делам РПЦ Г.Г. Карпов в феврале 1945 года был
награжден высшим государственным знаком отличия - Орденом
Ленина (94).
Задачам РПЦ в области внешнеполитической была посвящена
ещё одна встреча Сталина с руководством Московской патри-
архии. Она состоялась 10 апреля 1945 года. То, что эта встреча была
посвящена проблемам международной политики, свидетельствует
и содержание переписки этого периода между патриархом Алексием
50

и Карповым, а также и то, что на встрече в Кремле присутствовали
люди, имеющие непосредственное отношение к внешнеполитичес-
кой сфере: митрополит Николай (Ярушевич), уже заявивший о себе
как министр иностранных дел Московской патриархии (он возгла-
вит образовавшийся весной 1945 года Отдел внешних сношений
Московской патриархии), протопресвитер Николай Колчицкий,
управляющий делами патриархии; со стороны советского прави-
тельства присутствовал нарком иностранных дел В.М. Моло-
тов (95).
Весной 1945 года активизировалась внешнеполитическая дея-
тельность Русской православной церкви: делегации Московской
патриархии посетили Болгарию, Югославию, Румынию; в мае этого
года впервые за всю историю России патриарх Московский и всея
Руси Алексий отправился в паломничество на Святую землю (96).
Весной 1945 года Московская патриархия была вынуждена
приступить к реализации плана советского правительства по ликви-
дации Греко-католической церкви в западных районах Украины и
в Закарпатье. Эта масштабная акция рассматривалась Сталиным
как составная часть начавшейся борьбы против Ватикана. В сред-
ствах массовой информации с этого времени (97) папизм стал ха-
рактеризоваться как "защитник фашизма, стремящийся к усилению
своего влияния в послевоенном мире", а Униатская (Греко-католи-
ческая) церковь как его "пособница". С другой стороны, советское
руководство опасалось возможности перехода униатского духовен-
ства в католичество. Такой ход развития событий не исключал,
например, председатель Совета по делам религиозных культов
И.Полянский. В докладной записке в правительство от 13 марта
1945 года он писал: "...Следует ожидать, что греко-католическая
церковь, особенно иерархия во главе с митрополитом Иосифом
Слипым будет предпринимать попытки к полному переходу в като-
личество и ликвидации последних признаков восточного обря-
да" (98). Безусловно, такая возможность должна была быть исклю-
чена, и советское руководство берет курс на ликвидацию Униатской
церкви в СССР и присоединение её к Русской православной церкви.
Совет по делам РПЦ 2 марта 1945 года получил указания
В.М. Молотова об изучении вопроса, связанного с Греко-католи-
ческой церковью. К 14 марта Советом были разработаны мероприя-
тия "по отрыву приходов униатской церкви в СССР от Ватикана
и последующему их присоединению к Русской православной церк-
ви". Советом планировалось: организовать в городе Львове право-
славную епархию, которая объединит приходы Львовской, Дрого-
быческой, Станиславской и Тернопольской областей; предоставить
51

епископу и всем священнослужителям права на проведение миссио-
нерской работы; организовать православные братства, предоставив
им право миссионерской и благотворительной деятельности; от
имени патриарха и Синода выпустить специальное обращение к
духовенству и верующим униатской церкви и широко распростра-
нить по униатским приходам; организовать внутри униатской церк-
ви инициативную группу, которая должна будет декларативно зая-
вить о разрыве с Ватиканом и призвать униатское духовенство к
переходу в православие. Для реализации этого плана организация
при Священном Синоде миссионерского совета; для изготовления
богослужебных книг Московской патриархии предоставлялось пра-
во иметь свою типографию на один печатный станок; для подготов-
ки кадров священнослужителей в приходах Западной Украины
и Закарпатья планировалось открыть богословско-пастырские кур-
сы в Киеве, Львове, Луцке, Минске.
На разработанном плане мероприятия Сталин написал "согла-
сен". Этот план стал директивой для последующей деятельности
Совета по ликвидации Греко-католической церкви на территории
Советского Союза (99).
С этого момента Московская патриархия могла считать себя
включенной в борьбу за "воссоединение" униатской и православной
церквей. В марте 1945 года Карпов представил на утверждение
В. Молотову проект обращения патриарха Московского и всея Руси
к духовенству, верующим Греко-католической церкви. Это обраще-
ние, по мнению Г.Г. Карпова, "должно сыграть, наряду с други-
ми мероприятиями, положительную роль" (100). Размноженное в
10 тыс. экземпляров, это обращение распространялось на террито-
рии западных областей Украины: "...Молю вас, братие, соблюдайте
единство духа с нами в союзе мира. Порывайте, расторгните узы
с Ватиканом, который ведет вас к мраку и духовной гибели своими
религиозными заблуждениями, хочет поставить вас спиной ко всему
миру..." (101).
В апреле 1945 года "за активную предательскую и пособни-
ческую деятельность в пользу немецких оккупантов" были аресто-
ваны митрополит униатской церкви И.А. Слипый, пятеро епископов
и несколько священников Греко-католической церкви. Это сообще-
ние было опубликовано в "Львовской правде" спустя год, в марте
1946 г.
Тогда же, в апреле 1945 года внутри униатской церкви в лице
священников Г. Костельника, Михаила (М. Мельника) и Антония
(А. Пельвецкого) была создана инициативная группа, которая
заявила о разрыве с Ватиканом, призвала униатское духовенство
52

к переходу в православие и развернула широкую агитацию среди
верующих.
Московская патриархия, со своей стороны, делала всё воз-
можное для "облегчения и ускорения" процесса присоединения.
В связи с деятельностью группы Г. Костельника патриарх Алексий
счел необходимым представить в Совет по делам РПЦ свои "сооб-
ражения", которые Карпов, в свою очередь, адресовал первому сек-
ретарю ЦК ВКП(б)У Н.С. Хрущеву. Патриарх Алексий считал,
в частности, что созыв Всеуниатского собора "нецелесообразен, так
как вопрос о воссоединении будет решен каждым приходом на сво-
ём епархиальном съезде...". Созывать епархиальные съезды патри-
арх считал необходимым - они, по его мнению, "могут иметь не
только смысл, но и пользу как показатель того, что воссоединение
совершается по свободному волеизъявлению униатского духовен-
ства, а не под давлением православного духовного начальства при
поддержке гражданской власти".
"Патриархия и экзархат, - писал далее патриарх Алексий,
могут:...а) прежде всего - шире открыть врата православной церкви,
не ограничивать прием через "узкую дверь" инициативной группы,
и по заявлениям принимать, и в индивидуальном порядке; б) мы не
будем настаивать на быстром и насильственном изменении внешних
форм богослужения и даже внешнего вида священнослужителей
(бритье бороды и усов); важно существенное: православный символ
веры, непоминовение папы, поминовение патриарха и своего епис-
копа, празднование Пасхи по восточным пасхалиям; в) посвящение
в еписковский сан тех священников, которые удовлетворяют требо-
ваниям..." (102).
Как известно, в марте 1946 года во Львове состоялся Церков-
ный Собор, который принял решение о ликвидации Брестской цер-
ковной унии 1596 года. Решение "отойти от Рима и возвратиться
в нашу отцовскую Святую Православную веру и Русскую Пра-
вославную Церковь" (103).
Несомненно, среди греко-католиков западных областей Ук-
раины было много приверженцев православия, с их стороны присо-
единение к Русской православной церкви было искренним. Но на-
сильственные методы, с помощью которых проводилась эта
кампания, давление со стороны государственных органов, террор
секретных служб - всё это, в конечном итоге, не могло не дискреди-
тировать идею воссоединения и не оттолкнуть от нее многих веру-
ющих и духовенство.
События на Украине вызвали широкий резонанс за рубежом.
Об этом писал в правительство Г.Карпов в апреле 1946 года
53

("отклики отрицательного характера, в том числе и клеветнические
(массовые аресты епископата и духовенства, что с решениями Собо-
ра согласились только 40 священников, что организаторы Собора
не принадлежат духовенству)". В связи с этим Совет по делам РПЦ
представил проект "интервью корреспондента ТАСС с членами пре-
зидиума Собора", считая "целесообразным передать его через
ТАСС в заграничные журналы и напечатать в Журнале Московской
патриархии" (104). После просмотра проекта Вышинским и санкции
Молотова "интервью" действительно было опубликовано в ЖМП
в № 4 за 1946 год.
После Львовского Собора Совет по делам РПЦ совместно
с Советом по делам религиозных культов через своих уполномочен-
ных на Украине развернули активную работу по присоединению
оставшихся греко-католических храмов и униатского духовенства
к РПЦ. От украинского правительства эту работу контролировал
секретарь ЦК КП(б)У Н.С. Хрущев. В целом Г. Карпов был недово-
лен медленным ходом процесса присоединения и регистрации быв-
ших униатских приходов и духовенства. Осенью 1946 года Совет по
итогам поездки инспектора Петруниса в Львовскую область вынес
решение о "неудовлетворительном положении" в области и предло-
жил И. Ходченко обязать уполномоченного по Львовской области
Вишневского закончить регистрацию духовенства и приходских
общин не позднее 1 февраля 1947 года" (105). Карпов неоднократно
указывал и церковному руководству на то, "что в западных облас-
тях Украины слишком медленно проходит процесс воссоединения
униатов с православием", и просил принять меры для его ускорения
(недоволен был Карпов тем, что не складываются отношения между
архиепископом Львовским Макарием и протопресвитером
Г. Костельником, тем что патриарх Алексий в борьбе с униатами
приоритет отдает проповеднической деятельности) (106).
Наконец, в начале 1948 года Г.Г.Карпов доложил в прави-
тельство, что "формально воссоединение приходов (в западных об-
ластях Украины. - Т.Ч.) в основном закончено и цель - ликвидация
подчинения этой Церкви Римскому папе - достигнута". По данным
Совета по делам РПЦ на 1 января 1948 г. из общего количества 2718
униатских храма западных областей Украины воссоединились
с православной церковью 2491. В оставшихся служба проводилась
только в 188 приходах. 75 униатских священников упорно не хотели
воссоединяться. Из них только 18 совершали службы, а остальные
или находились на иждивении родственников, или занимались сель-
ским хозяйством, или работали в гражданских учреждениях (107).
54

В этой же справке Карпов отмечал, что в Закарпатской облас-
ти воссоединение находится "в самой начальной стадии", что про-
цесс перехода будет иным, так как пока не представляется возмож-
ным создать из униатского духовенства инициативную группу,
которая вела бы работу за возврат в православие" (108). Однако
план мероприятий "по ослаблению позиций" униатской церкви
в Закарпатье был разработан осенью 1947 года (совместно с Сове-
том по делам религиозных культов), и, как отмечали Карпов и По-
лянский, "проведение этих мероприятий в связи со смертью еписко-
па Ромжи (глава Греко-католической церкви Закарпатья в сентябре
1947 года погиб в автокатастрофе. - Т.Ч.) вполне своевременно
и может способствовать ослаблению католического влияния в За-
карпатской области УССР" (109). Проведение его в жизнь формаль-
но завершилось в августе 1949 г., когда в Мукачевском монастыре
греко-католики приняли решение о ликвидации Ужгородской унии
1649 г. и воссоединении с РПЦ.
В письме на имя Сталина, Молотова, Ворошилова, Суслова,
Маленкова от 24 сентября 1949г. председатель Совета Г.Карпов
рапортовал: "Совет докладывает, что указание правительства о лик-
видации церковной унии выполнено". Всего к августу 1949 г. РПЦ
воссоединились 3001 униатский церковный приход. 1242 священни-
ков, 463 диакона. 133 священника перешли на другую работу, неко-
торые из них продолжали совершать обряды нелегально. Там же
Карпов указывал, что 12 греко-католических монастырей с 306 мо-
нашествующими "упорно отказываются воссоединяться". Г. Карпов
считал, что при отсутствии в СССР епископата и приходских церк-
вей греко-католической церкви для существования монастырей нет
основания; что они являются опорными пунктами для нелегальной
церковной деятельности неприсоединившегося духовенства. В силу
этих причин Карпов считал необходимым подготовить мероприятия
по ликвидации этих монастырей (110).
В результате проведения в 1946-49 гг. столь грандиозного по-
литического мероприятия Греко-католическая церковь (Униатская)
прекратила своё легальное существование на территории СССР,
а Московская патриархия получила под свою юрисдикцию более
3 тысяч храмов, что, безусловно, способствовало укреплению её
материального положения.
За активную и откровенно просталинскую внешнеполитичес-
кую деятельность православная церковь внутри страны получала
относительную свободу. Но свобода эта была не более чем отно-
сительной. Все стороны жизнедеятельности РПЦ находились под
55

жестким контролем и постоянной опекой различных ведомств,
и, конечно, Совета по делам РПЦ.
Основным звеном, через которое Совет обеспечивал контроль
над церковью и, во многом, направление и характер её деятельности
внутри страны являлся епископат РПЦ. В первую очередь Совет по
делам РПЦ интересовали вопросы формирования штата высшего
духовенства (посвящения в сан епископа, архиепископа, митрополи-
та), назначений и перемещений представителей епископата по епар-
хиям страны. Г. Карпов так определил процедуру назначений выс-
шего духовенства: "...а) патриарх согласовывает вопрос с Советом
только о назначениях, касающихся Синода, епископа и кафедраль-
ных первосвященнослужителей..." Слово "только" никого не вводи-
ло в заблуждение, так как на местах кадровая политика правящих
архиереев должна была, согласовываться с уполномоченными
и, действительно, "только" назначение вторых священников и дья-
конов епископ мог решать самостоятельно (111).
В период 1943-1947 гг. вопросы назначений и перемещений
иерархов решались в Совете в целом свободно. Отрицательное
мнение Г. Карпова по той или иной кандидатуре было достаточно
редким. Более распространенной была такая реакция Совета: "воз-
ражений со стороны Совета нет". Иногда само согласование затяги-
валось, в том случае, когда, по мнению правительства, не находи-
лось достойной кандидатуры на освободившуюся кафедру. Так
было с вопросом о замещении митрополита Николая (Ярушевича)
на кафедре экзарха Украины после его избрания постоянным Чле-
ном Синода осенью 1943 г. В течение полугода шло "согласование"
по линии НКГБ Украины, ЦК и СНК Украины, Совета по делам
РПЦ, правительства СССР. В качестве кандидатур на этот пост рас-
сматривались архиепископ Горьковский Сергий (Гришин) (112),
архиепископ Ставропольский Антоний (Романовский) (113). Только
в феврале 1944 года архиепископ Ярославский Иоанн (Соколов),
возведенный в сан митрополита, был назначен Экзархом Украи-
ны (114).
В связи с кампанией по ликвидации Униатской церкви на тер-
ритории Западной Украины принципиально важным для советского
правительства был и вопрос о назначении на Львовскую кафедру.
Решением Синода от 10 марта 1945 года на Львовскую кафедру был
направлен епископ Донецкий и Ворошиловградский Никон (115).
Однако советская власть распорядилась иначе. Кандидатом на
Львовскую епархию был определен бывший преподаватель Киев-
ской духовной академии, профессор Оксиюк М.Ф. 20 апреля состоя-
лось его пострижение в монахи, 21 - наречение, 22 апреля - хирото-
56

ния новонареченного Макария во епископа Львовского и Терно-
польского (116). В другом случае (хотя случай этот был чуть ли не
единственным) Синод не прислушался к рекомендации Карпова.
Во время беседы Карпова с митрополитом Алексием 15 августа 1944
года обсуждался вопрос о поездке архиепископа Ярославского
Алексия в Америку: "...Карпов высказал мнение, что архиепископу
правильнее было бы ехать в Америку с титулом митрополита. Алек-
сий сразу согласился, его назначение проведет на первом заседании
Синода, заблаговременно до отъезда в Америку. Алексий просил
держать пока это в секрете, главное для того, чтобы до созыва Си-
нода это не носило характера обсуждения среди архиереев" (117).
"Мнение" Карпова не было реализовано. Позднее существовали
планы на выдвижение архиепископа Алексия в кандидаты на пост
митрополита Американского, но и они не осуществились (118).
На 1 января 1948 года епископат Русской православной церк-
ви представляли 3 митрополита, 24 архиепископа, 42 епископа во
главе с патриархом. Из 20 епископов имели, кроме специального
богословского образования, высшее светское - 10, среднее - 2,
неоконченное высшее - 8. 24 иерарха имели богословские учёные
степени, 3 - светские учёные степени. Из 70 человек 52 стали еписко-
пами в 1941-1947 гг.; 32 человека из общего числа архиереев на
1948 г. привлекались к судебной ответственности (119).
Как показывают архивные документы, Совет по делам РПЦ
владел более полной информацией о деятельности и личной жизни
иерархов, чем церковное руководство. О многом патриарх узнавал
впервые на приеме в Совете; более того, патриарх Алексий не раз
просил Карпова предоставить отзыв уполномоченного о том или
ином иерархе в качестве дополнительных сведений к имеющимся
в Синоде.
На представителей высшего духовенства в Совете по делам
РПЦ имелись "наблюдательные личные дела" (120). Регулярными
были инспекторские проверки состояния дел на местах, по итогам
которых Совет принимал конкретные рекомендации в отношении
управляющих епархиями. Например, член Совета Уткин после ко-
мандировки в августе 1945 г. в Чкаловскую область предлагал
вследствие "неприязненных" отношений между епископом Мануи-
лом и протоиереем Архангельским перевести последнего в другую
епархию, а "епископу Мануилу объяснить его ошибки и помочь их
устранить" (121). Тот же Уткин, побывав в Саратовской области
в 1947 г. по поводу конфликта между уполномоченным и епископом
Борисом, пришел к выводу, что "острой необходимости убирать его
(епископа Бориса) оттуда нет" (122).
57

Активная деятельность архиереев по возрождению религиоз-
ной жизни во вверенной им епархии вызывали озабоченность Со-
вета. Такие иерархи как архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий),
епископ Мануил (Лемешевский), архиепископ Григорий (Чуков)
и некоторые другие, пройдя тюрьмы, сталинские лагеря и ссылки,
сумели сохранить высокую духовность, бескомпромиссность, иск-
реннее стремление служить Церкви. Активная церковная деятель-
ность, категоричность и резкость высказываний архиепископа Луки
постоянно вызывали недовольство и жалобы со стороны областно-
го начальства и в Красноярске, и в Тамбове (123). Вследствие "непра-
вильных действий, выпадов и ряда неправильных притязаний"
архиепископа Луки не была удовлетворена просьба патриарха Сер-
гия к Г. Карпову о переводе Луки по состоянию здоровья на Туль-
скую епархию (124). Вероятно, лишь вручение Луке Сталинской
премии 1946 года первой степени за его работы по гнойной хирур-
гии помогло переводу его в мае 1946 года на Крымскую кафедру.
Определенная же часть епископата, по мнению председателя
Совета Карпова, мало интересовалась церковной жизнью. Некото-
рые архиереи, информировал Карпов правительство, занимают рос-
кошные особняки, обслуживаемые большим штатом прислуги, ведут
"широкий образ жизни", главное внимание сосредоточивают на
сборе средств в епархиальную казну (125). В патриархию и в Совет
поступало множество жалоб верующих, членов приходских советов
о присвоении управляющими епархией церковных денег, сборе ими
определенных сумм на назначение священников на богатые прихо-
ды, грубость, "блудные деяния" и пр. (126) В мае 1947 года Синод
заслушивал доклад архиепископа Минского и Белорусского, в ко-
тором предъявлялись серьёзные обвинения в адрес бывшего архи-
епископа Минского Василия (Ратмирова). Он обвинялся в умыш-
ленном снижении дохода епархии, присвоении денег, которыми
облагались приходы на строительство его дома (дом предоставило
государство), присвоении денег, которые также поступали от при-
ходов на содержание Жировицкой семинарии (Василий разместил
14 человек семинаристов по кельям к монахам, "студенты и монахи
форменно голодали"), и, наконец, в пьянстве. Ввиду тяжких обвине-
ний Синод постановил (заочно) запретить архиепископа Василия
в священнослужении. (127) Тогда же Священный Синод запретил в
служении на 6 месяцев и уволил на покой епископа Кировоградско-
го и Чигиринского Михаила (Рубинского) за "несоответствие свое-
му назначению... по отсутствию общей культуры, элементарных
знаний, необычайному развитию криминальных наклонностей и
общей аморальности" (128). Синод был вынужден предпринять ряд
58

мер по укреплению церковной дисциплины. Так, по поводу вознаг-
раждений, взимаемых епископами за посвящение в сан, за переме-
щение и назначение клириков на приходы Синод в апреле 1946 года
принял особое постановление о запрещении "подобного взимания"
и признал недействительными все награждения, произведённые
епископами без представления патриарху. Решением Синода неко-
торые, скомпрометировавшие себя священнослужители и иерархи,
предупреждались, что им "в корне следует изменить характер уп-
равления епархией", некоторые отправлялись на покой - только за
1947 год за штат было уволено 4 епископа (129). В русле мер по ук-
реплению церковной дисциплины следует рассматривать и решение
Синода в начале 1949 года об образовании при нем Отдела личного
состава всего духовенства (130). Однако, по истечении положенного
срока наказания опальные архиереи вновь назначались на свобод-
ные кафедры - членам Синода, по словам патриарха Алексия,
"за отсутствием штатов приходилось быть толерантными" (131).
В целом, характеризуя епископат РПЦ, Г. Карпов информи-
ровал правительство, что преобладающее его большинство прояв-
ляет лояльное отношение к советской власти, что "руководство
РПЦ и абсолютное большинство епископата беспрекословно про-
водят в своей деятельности предложения и рекомендации Совета
и его уполномоченных на местах и часто по своей инициативе сог-
ласовывают документы и вопросы" (132).
Форма взаимоотношений или связи, которая установилась
между Советом и патриархией, также "сравнительно легко" позво-
ляла разрешать все вопросы, а также текущие дела. Они обсужда-
лись и решались в основном во время приема главы церкви, членов
Синода в Совете по делам РПЦ. Г.Г. Карпов прямо инструктировал
сотрудников своего аппарата: "...вы их (духовенство РПЦ - Т.Ч.)
можете и должны к себе вызывать, так как вы - старший инспектор
Совета - аппарата при правительстве, и бегать по каждому вопросу
к ним не следует" (133). В 1946 году в Совете по делам РПЦ патри-
арх Алексий был принят 28 раз, члены Синода и другие архиереи
210 раз; в 1947 году патриарх на приеме в Совете был также 28 раз,
епископы - 143.(134) Такая односторонность наглядно свидетель-
ствовала о "соотношении сил" участников строительства государ-
ственно-церковных отношений. Но такая форма связи, считал
Карпов, себя оправдывала: "...Установление таких отношений
с церковным руководством позволяет Совету оказывать влияние на
церковь в нужном направлении". "Такие отношения, - отмечал
Карпов далее, - удовлетворяют и церковь" (135).
59

Не могли не сложиться определенные отношения и между гла-
вами двух структур - Совета и Московской патриархии. И если от-
ношения между Карповым и патриархом Сергием не выходили за
рамки официальных, были корректно сдержанными, то между пред-
седателем Совета и патриархом Алексием сложились в целом тёп-
лые, дружественные отношения (особенно в период 1945-1948 гг.).
Патриарх не раз бывал дома у Карпова, был знаком с его семьей
женой и двумя дочерьми, младшей из которых в 1945 г. исполнилось
5 лет. В письмах патриарха к Карпову (а всего за период 1945—
1948 гг. Карповым было получено 180 писем и 65 телеграмм от пат-
риарха (136)) неизменно присутствуют просьбы передать привет
членам семьи, интерес к их самочувствию, готовность помочь, когда
это было необходимо, лекарствами и пр. Традиционными были об-
мены приветствиями, поздравлениями, подарками по случаю празд-
ников (советских, религиозных), дней рождения, приглашения на
праздничные обеды и различного рода торжества.
Не исключено, конечно, что Г. Карпов использовал эти не-
официальные отношения для того, чтобы, как он писал в правитель-
ство позднее, "можно было проводить нужную нам обработку мне-
ния патриарха" (137). Во всяком случае, даже в сухих докладных
записках и отчетах личные характеристики Карповым патриарха
Алексия проникнуты чувством симпатии к нему как к человеку.
Традиция одаривания руководства патриархии стала частью
новой церковной политики И. Сталина. С осени 1943 года на цер-
ковное руководство как из рога изобилия падали различные блага:
квартиры, машины, "подарки", дачи, возможность отдыха и лече-
ния в лучших санаториях страны. Неизвестно, как принял патриарх
Сергий, привыкший за свою нелегкую жизнь к более чем скромному
образу жизни, такой подарок к дню своего 77-летия: карманные
золотые часы, шелковый бархат для патриаршей мантии, шелковый
реж для рясы, шелковое полотно на шесть пар белья, 10 бутылок
коньяку, 10 бутылок шампанского, 10 кг. фруктов, икры, шокола-
да (138). Но патриарх Алексий, не чурающийся жизненных удобств,
впрочем, как и митрополит Николай, и протопресвитер Николай
(Колчицкий), принимал дорогие подарки с признательностью
и удовольствием, рассматривая эти знаки внимания как своего рода
оценку своей деятельности со стороны правительства.
Иерархи Русской православной церкви с благодарностью
принимали и правительственные награды - патриарх Алексий был
награжден медалью "За оборону Ленинграда", митрополит Нико-
лай - медалью "За оборону Москвы". Как факт высочайшего приз-
нания патриотической деятельности православной церкви в годы
60

Великой Отечественной войны было расценено решение правитель-
ства о "предоставлении мест на трибуне" руководящим лицам РПЦ
во время воинского Парада Победы 24 июня 1945 года. Правда,
мотивировка Карпова, ходатайствовавшего об этом, была несколь-
ко иной: "...присутствие руководящих лиц РПЦ на трибуне недалеко
от дипломатов и иностранных гостей должно произвести выгодное
впечатление, в особенности для заграницы" (139).
Вообще же вопрос представления церковного руководства
к тем или иным правительственным наградам был для Сталина сво-
его рода политической игрой, характерной для него и во взаимоот-
ношениях со своими соратниками. Когда в августе 1945 года Совет
по делам РПЦ ходатайствовал о представлении патриарха Алексия,
митрополита Николая (Ярушевича), митрополита Киевского и Га-
лицкого Иоанна (Соколова) к ордену Трудового Красного Знамени,
из Кремля последовало указание "воздержаться" (140). В ответ на
вторичное ходатайство Совета в июле 1946 г.: "...патриарх до сих
пор никак не отмечен за патриотическую работу в годы Великой
Отечественной войны",... "неудобно", "невыгодно", - патриарх
Алексий Указом Верховного Совета СССР от 16 августа 1946 года
был награжден Орденом Трудового Красного Знамени "за высокую
организацию и руководство патриотической работой в годы Вели-
кой Отечественной войны" (141). В августе же патриарх Алексий
был награжден ещё одной медалью - "За доблестный труд в Вели-
кой Отечественной войне 1941-1945 гг." (142).
В этой череде наград и признаний патриарха не совсем логич-
ным (по крайней мере, со стороны) явился эпизод с арестом 25 ок-
тября 1946 года близкого патриарху Алексию человека - его бывше-
го келейника Даниила Остапова. В крайнем возбуждении патриарх
пишет письмо Г. Карпову, в котором "ручается за Остапова" и про-
сит его "посодействовать ускорению расследования". При содей-
ствии Карпова уже 6 ноября распоряжением министра госбезопас-
ности Остапов был освобожден. В этот же день патриарх пишет
Карпову письмо с благодарностью "за вмешательство" и "необычно
скорое разрешение дела". Патриарх признался, что дело это очень
его нервировало и угнетало (143). Надо сказать, что и в дальнейшем
отношения патриарха Алексия и Д. Остапова будут предметом пос-
тоянного наблюдения и внимания со стороны определенных орга-
нов и, конечно, Совета по делам РПЦ.
Сам патриарх Алексий как глава православной церкви одной
из главной своих задач считал сохранение сложившегося статус-кво
в отношениях между государством и РПЦ. В своих посланиях, пись-
мах патриарх неустанно призывает наиболее активных иерархов
61

к сдержанности, осторожности в своей деятельности. Главное, по
мнению Алексия - это "не выходить за пределы наших прав".
В письме архиепископу Луке в феврале 1947 года патриарх даже
упрекает архиепископа за попытку организовать воскресные школы
для детей "по изучению слова Божия": "...Стыдно перед властью,
давшей церкви такие обширные права... Допустим же невозмож-
ное, - писал патриарх, - разрешены воскресные школы! Сколько же
поводов для обвинения в контрреволюционных уклонах, в антисо-
ветских выступлениях и т.д.! Сколько было бы новых жертв! Так что
хорошо, что служители избавлены от этой опасности..." (144).
Боязнь новых жертв, возвращения ужаса 30-х годов обостряло
чувство самосохранения, заставляло не только не выходить за рам-
ки дозволенного, но и беспрестанно благодарить советскую власть
"за предоставленную свободу для всех религиозных обществ", соз-
нательно идти на заведомую ложь, преувеличивая благополучие
церкви в стране. Свидетельством тому является всё, что опублико-
вано Московской патриархией в 40-е годы. Абсолютное большин-
ство материалов было адресовано зарубежной общественности
и содержание их было, разумеется, продиктовано интересами госу-
дарства, - так, как эти интересы понимало сталинское руководство.
Урок того, как следует церкви понимать "чувство национальной
гордости" на новом этапе государственно-церковных отношений,
преподал ещё осенью 1943 года В.М. Молотов, когда запретил от-
ветный визит делегации Московской патриархии в Англию. Глава
внешнеполитического ведомства дал следующие указания Г. Кар-
пову: "...От посылки в Англию следует воздержаться. Скажите пат-
риарху, что в силу национальной гордости нам не следует кланяться
и так быстро реагировать на их предложение, к тому же и воюют
они ещё плохо. Одно дело, когда они приезжали к нам на поклон,
другое дело ехать туда. Так вежливо и скажите патриарху" (145).
Именно так воспринятое чувство национальной гордости вы-
нуждало патриарха Сергия отказываться от предлагаемой из-за
рубежа помощи деньгами, богословскими книгами (в которых осо-
бенно нуждалась патриархия), церковной утварью. Так, на предло-
жение помощи со стороны Канады и Америки, которое передал
корреспондент газеты "Торонто стар" Р. Дэвис в январе 1944 года,
патриарх ответил так: "...Русская православная церковь имеет дос-
таточно средств для своего существования, а также имеет возмож-
ность печатать необходимые ей богословские книги и изготовлять
церковную утварь". Г. Карпов, который, разумеется, был ознаком-
лен с содержанием, "одобрил намеченный ответ патриарха" (146).
62

Этим же чувством гордости за свою Родину, вероятно, было
продиктовано и заявление участников Поместного Собора 1945
года, предназначавшееся для передачи за границу по линии ТАСС:
"...Никогда в России православие не подвергалось систематическим
преследованиям, никогда не было убийств христиан, как в древнем
Риме. Ничего этого не было. Но предрассудок настолько живуч, что
и сейчас мы слышим протестующий шепот... Антирелигиозная
работа никогда не получала непосредственной поддержки прави-
тельства (это ещё один предрассудок)... Говорить о нетерпимости
и преследованиях религии в СССР - это значит идти против исти-
ны" (147).
Содержание многочисленных обращений, посланий, выступ-
лений руководства Московской патриархии, бесконечный поток
славословий и в адрес Советского правительства и, безусловно,
в адрес И. Сталина - "великого друга всех верующих", - всё это
должно было свидетельствовать о готовности Русской православ-
ной церкви выполнить свой датриотический долг перед государ-
ством, об искреннем стремлении быть ему полезным (148).
Однако, несмотря на все усилия церковного руководства, хо-
лод прошлых отношений начинает явственно ощущаться уже во
второй половине 1947 года. Те же события, которые привели в смя-
тение некоторых сотрудников аппарата Совета по делам РПЦ
явная критическая заинтересованность религиозной сферой партий-
ных идеологов - обеспокоила и патриарха Алексия. Поздравляя
Г. Карпова с 30-летием Октябрьской революции, патриарх заметил
в письме, что "хотел бы подарить подарок, но я имею сигнал, что
для Вас нежелательны эти внешние знаки внимания" (149).
Охлаждение в сфере государственно-церковных отношений не
было вызвано ни прихотью Сталина, ни его очередным капризом
оно было обусловлено комплексом причин объективного характера.
Основной причиной остановки поступательного развития взаимо-
отношений между РПЦ и государством было крушение надежд, ко-
торые сталинское руководство связывало с международной деятель-
ностью церкви. Надежды эти были связаны с конкретным планом
создания в Москве Вселенского центра православия, своего рода,
как говорил патриарх Алексий, "Московского Ватикана".
Ещё в марте 1945 года Совет по делам РПЦ в качестве одной
из мер борьбы с Ватиканом предложил организовать и провести
в Москве Всемирную конференцию всех христианских (некатоличес-
ких) церквей мира. Инициатива организации конференции должны
была принадлежать РПЦ (150). Эта идея безусловно была поддер-
жана Сталиным, ведь её реализация давала возможность оказывать
63

влияние на страны всего христианского мира, а не только в Восточ-
ной Европе. Однако этому грандиозному замыслу не суждено было
сбыться. Претензии Московской патриархии на роль Третьего Рима
вызвали негативную реакцию у Восточных патриархов. Главы
Александрийской, Иерусалимской и Кипрской православных церк-
вей отказались от приглашения на Всеправославный Собор, заявив,
что полномочия на созыв Вселенского Собора "имеет одна лишь
Вселенская патриархия Констатинопольская" (151). На изменении
политической ориентации восточных церквей, несомненно, сказа-
лось обострение международной обстановки - начало холодной
войны между бывшими союзниками, а также активная политика
американских и английских спецслужб за влияние над ними.
В результате, в Москве не удалось организовать не только
Вселенский собор, но даже и так называемое предсоборное Совеща-
ние, созыв которого планировался на сентябрь 1947 года. Лишь ле-
том 1948 года состоялось Совещание глав православных церквей по
поводу празднования 500-летия автокефалии Русской православной
церкви (152). Совещание было достаточно представительным, ему
удалось выполнить программу-минимум - создать Европейский
православный блок под водительством Московской патриархии,
и с этой точки зрения, по мнению Совета по делам РПЦ, совещание
прошло успешно.
Но у Карпова не было выбора в оценке результатов Совеща-
ния, - косвенным образом ответственность за неудачи патриархии
на международной арене ложилась и на Совет по делам РПЦ. Что
касается значения Совещания для советского руководства, то с
включением стран Восточной Европы в сферу влияния и контроля
со стороны Кремля демонстрация единства восточноевропейских
православных церквей уже не являлась для Сталина принципиально
важной. Таким образом, перед Московской патриархией со всей
очевидностью встала проблема поиска новой сферы приложения сил
на международной арене.
На характер государственно-церковных отношений повлияло
и давление идеологических структур партии. Росло недовольство
коммунистов на местах, связывавших либеральную политику в от-
ношении церкви только с войной, и отказывавшихся понимать
и принимать необходимость её продолжения в мирных условиях.
Вновь начали свою деятельность - пока ещё робко и неуверенно
пропагандисты-антирелигиозники довоенных лет. Отдел пропаган-
ды и агитации ЦК ВКП(б), отражая эти настроения, начал разра-
ботку директивных писем с рекомендациями по антирелигиозной
работе, тематику семинаров для идеологического актива различно-
64

го уровня. Пока ещё эти инструкции и директивы рассылались на
места под грифом "секретно" и носили больше характер рекоменда-
ций, чем непосредственных указаний. Но для партийно-госу-
дарственного актива абсолютного большинства регионов страны
мнение о том, что политика "заигрывания с попами" закончилась,
стало преобладающим.
Поступательное развитие взаимоотношений между Советским
государством и РПЦ достигло своего пика к 1948 году. Для того,
чтобы церковь могла успешно выполнять свою миссию на междуна-
родной арене, были созданы для нее "благоприятные условия"
внутри страны. Правительство в период 1943-47 годов сделало для
православной церкви максимум того, что могло бы сделать в тех
условиях атеистическое государство, пусть даже в своих же прагма-
тических интересах. Определенный рубеж, порог, достигнутый Мос-
ковской патриархией во внешнеполитической деятельности не мог
не отразиться на её положении внутри страны. Это, в свою очередь,
не могло не понимать руководство РПЦ. Оценивая ситуацию, сло-
жившуюся в сфере государственно-церковных отношений в начале
1948 года, патриарх Алексий с горечью заметил: "...Видимо, нача-
лась для нас новая эра..." (153).
Ко второй половине 1947 года и общая атмосфера в стране
складывалась не в пользу либеральных отношений между государ-
ством и религиозными организациями. Заканчивался период ожи-
дания перемен для населения страны, заканчивался период колеба-
ний сталинского руководства по поводу выбора дальнейшего
политического курса. Первые послевоенные кампании - против
журналов "Звезда" и "Ленинград", по поводу учебника Г. Алек-
сандрова "История западноевропейской философии", - со всей оп-
ределенностью показали, что выбор сделан в сторону ужесточения
внутриполитического курса. Идеологическая направленность этой
политики - борьба с инакомыслием за чистоту марксизма - имела
прямое отношение к религиозной сфере. Безусловно, это должно
было сказаться на характере государственно-церковных отношений
в стране.
3. Директивное возрождение
Русской православной церкви
На встрече со Сталиным 4 сентября 1943 года митрополитами был
поднят комплекс вопросов, касающихся жизнедеятельности РПЦ:
необходимость формирования церковных органов управления; ор-
ганизации издательской деятельности Московской патриархии;
65

проблемы кадров священнослужителей и организации духовных
учебных заведений; вопросы, связанные с открытием церквей и
молитвенных домов и другие. В разрешении всех этих проблем Ста-
линым была обещана поддержка со стороны советского правитель-
ства, что, однако, не могло не регламентировать процесс возрожде-
ния Русской православной церкви.
В первую очередь была восстановлена традиционная структу-
ра патриаршей церкви, органы её управления. 8 сентября 1943 г.
в Москве открылся Архиерейский собор РПЦ, основная задача ко-
торого заключалась в избрании патриарха Московского и всея Ру-
си. Единственным кандидатом на патриаршество был выдвинут
патриарший местоблюститель митрополит Сергий. "Всем Собо-
ром", единогласно он был избран патриархом Московским и всея
Руси. Интронизация новоизбранного патриарха состоялась 12 сен-
тября в Богоявленском соборе Москвы. Патриарх Сергий получил
поздравительные телеграммы от всех восточных патриархов и от
глав некоторых инославных церквей. Советское правительство так-
же поздравило патриарха Сергия с избранием.
На Соборе было объявлено об образовании при патриархе
Священного Синода, состоящего из шести человек - трёх постоян-
ных и трёх временных его членов. Постоянными членами Синода
назначались митрополит Ленинградский Алексий, митрополит Ки-
евский и Галицкий Николай, архиепископ Горьковский и Арзамас-
ский Сергий. Временные члены Синода должны были вызываться
"для присутствия" в патриархию на полгода; по окончании этого
срока их должны были заменить на следующие полгода другие
архиереи, назначенные патриархом временными членами Сино-
да (154).
Формирование штата высшего духовенства православной
церкви ознаменовалось вручением Сталину на встрече в Кремле
с митрополитами списка архиереев, находящихся в заключении и в
ссылке с ходатайством об их освобождении. И в дальнейшем патри-
арх Сергий, а затем и патриарх Алексий не раз ходатайствовали
перед правительством об освобождении священнослужителей (155).
Амнистированные архиереи сразу же назначались на епископские
кафедры. Частыми были в этот период и посвящения в епископский
сан - только осенью 1943 года как патриарший местоблюститель,
а потом как патриарх, Сергий произвел 11 хиротоний во еписко-
па (156). Если на Архиерейском соборе 1943 года присутствовало
19 архиереев (3 митрополита, 11 архиепископов, 5 епископов), то ко
времени открытия Поместного собора в январе 1945 года епископат
66

православной церкви представляли 4 митрополита, 13 архиеписко-
пов, 29 епископов (157).
Увеличение численности епископата не было для патриарха
и Синода самоцелью. В первую очередь это было связано с органи-
зацией епархиальных центров, с необходимостью упорядочить цер-
ковную жизнь на местах, основной проблемой которой было от-
крытие храмов и молитвенных домов, организация деятельности
церковных общин. Именно этот процесс - открытие православных
церквей и официальная регистрация религиозных обществ - стал
для миллионов верующих страны наглядным свидетельством по-
ворота во взаимоотношениях между советским государством и цер-
ковью.
В годы войны, в атмосфере неизмеримых страданий, лишений,
потери родных и близких потребность людей в религии, религиоз-
ной вере резко возросла (158). Но реальная возможность для удов-
летворения верующими религиозных чувств была крайне незначи-
тельной. Просьбы и ходатайства верующих и духовенства в адрес
патриаршего местоблюстителя и в адрес государственных учрежде-
ний были постоянными. Об этом на встрече в Кремле говорили
иерархи. В ответ глава правительства заверил: "По этому вопросу
никаких препятствий со стороны правительства не будет." После
событий сентября 1943 годы - избрания патриарха, образования
Синода, организации Совета по делам РПЦ - поток ходатайств ве-
рующих усилился. Это заставило правительство ускорить разработ-
ку положения о порядке открытия церквей. В Совете по делам РПЦ
было подготовлено несколько вариантов, все они были представле-
ны на рассмотрение Молотову В.М. Во время приема Г.Г. Карпова
Молотовым 13 октября 1943 г. в результате обсуждения этого воп-
роса был выработан тот порядок, который и нашел своё отражение
в Постановлении СНК СССР № 1325 от 28 ноября 1943 года "О по-
рядке открытия церквей" (159).
Принципиальным в этом постановлении было то, что реше-
ние об открытии церкви или отклонении ходатайства верующих
принимали местные власти - СНК республик и обл(край)испол-
комы. В том случае, если заявление отклонялось, то копия принято-
го решения с мотивировкой отказа направлялась в Совет по делам
РПЦ, а все материалы оставались в делах СНК республики или
облисполкома. Если же местные органы власти находили возмож-
ным удовлетворить ходатайство верующих, то все материалы с зак-
лючением СНК или облисполкома высылались ими в Совет по де-
лам РПЦ. Совет, в свою очередь, должен был, рассмотрев вопрос,
вынести предварительное решение и представить материалы на
67

одобрение в Совнарком. После соответствующего решения прави-
тельства Совет сообщал местным органам власти окончательное
решение "для последующей регистрации нового религиозного об-
щества и оформления передачи верующим церковного здания".
Кроме этого, СНК республик и облисполкомы должны были согла-
совывать вопрос с управляющим епархией. Тогда же, во время об-
суждения процедуры открытия церквей, В.М. Молотов заметил:
"Открыть церкви в некоторых местах придется, но нужно будет
сдерживать. Решение же вопроса - за правительством" (160).
Только за октябрь 1943 г. из 32 областей, краев, 7 автономных
республик РСФСР в Совет по делам РПЦ поступило 517 заявлений
верующих об открытии церквей. Наибольшее количество хода-
тайств поступило из Московской области (105), Ивановской (63),
Кировской (38), Горьковской (36) и Калининской (34) областей.
К марту 1944 года число поданных заявлений составляло 1215 (161).
Однако рекомендация Молотова о необходимости сдерживания
процесса открытия церквей привела к тому, что к марту 1944 г. рас-
поряжением СНК СССР были открыты только 29 церквей (162).
Увеличивавшийся поток ходатайств, количество подписей
под которыми колебалось от 20 человек до 2-х тысяч, заставили
Молотова пересмотреть своё решение. В мае 1944 года на встрече
с Карповым он дал следующие указания: "Вопросы об открытии
церквей нужно будет рассматривать посмелее, и, соответственно,
проориентировать места через своих уполномоченных, а в нужных
случаях переговорить от имени СНК с председателями Совнарко-
мов республик и с председателями обл(край)исполкомов" (163). Со-
вет по делам РПЦ разослал своим уполномоченным инструктивное
письмо, в котором вновь подробно разъяснялся порядок рассмотре-
ния ходатайств верующих и принятие решений по ним. Кроме того,
Совет разослал и в адрес исполкомов, гор(рай)советов инструктив-
ное письмо, в котором также подробно излагался принятый прави-
тельством порядок открытия церквей, все этапы прохождения мате-
риалов, указывалось по пунктам, какие данные местные органы
власти обязаны были предоставить уполномоченному Совета по
делам РПЦ: о заявителях (возраст, судимость), о состоянии церкви
(акт технического осмотра), анкеты на служителей культа "со всеми
сведениями" и т.д. (164).
Но в положении дел на местах мало что изменилось. За три
месяца - май-июль 1944 года - из 454 заявлений верующих об
открытии церкви облисполкомами было отклонено 403, удовлетво-
рено "ввиду многократных и настойчивых ходатайств" - 51 (165).
Наряду с этим Карпов в своих докладных записках отмечал рост
68

незарегистрированных, нелегальных молитвенных домов. В связи
с этим в октябре председатель Совета внес в правительство предло-
жения о необходимости увеличения числа действующих церквей:
"В целях борьбы с нелегальными церковными группами тем, где они
приняли широкие размеры, и в тех районах, где настойчиво ставит-
ся вопрос об открытии церквей, - пойти на расширение сети дей-
ствующих церквей до двух-трех на район, не останавливаясь перед
разрешением открытия церквей в областях и краях со значительным
числом действующих церквей, но в тех районах, где их нет" (166).
Эти предложения были поддержаны Молотовым.
И всё же, несмотря на принимаемые "наверху" решения, про-
цесс открытия церквей и молитвенных домов шел медленно, коли-
чество положительных решений облисполкомов было неизмеримо
меньше числа поданных заявлений и ходатайств. Обратимся к циф-
рам, представленным Советом по делам РПЦ в правительство
в январе 1949 года (167):
Годы
Поступило ходатайств верующих
об открытии церкви
Открыто церквей
1944 6402 207
1945 6025 509
1946 5105 369
1947 3087 185
1948 3174 —
Всего за 1944-47 годы были рассмотрены ходатайства верую-
щих на открытие 4418 церквей; открыто за этот период - 1270 пра-
вославных храмов и молитвенных домов (168).
Как видно из данных Совета, в целом по стране было офици-
ально открыто церквей почти в 4 раза меньше того числа, о котором
ходатайствовали верующие. Какие же факторы обусловили столь
низкий процент удовлетворения ходатайств?
Прежде всего советское правительство через Совет по делам
РПЦ постоянно держало под контролем ситуацию с открытием но-
вых православных храмов, выдерживая при этом определенный
процент - 5-20% к числу поданных заявлений, хотя при этом пред-
полагалось учитывать внутри- и внешнеполитическую ситуацию
в целом (169). Принятый порядок открытия церквей предполагал
оформление множества документов, проверку данных, согласования
с различными инстанциями. Уполномоченные нередко жаловались,
69

что гор(рай)советы в большинстве своем к предоставлению матери-
ала относятся формально, сведения даются неполные и неверные,
в результате справочный материал приходилось возвращать для
дополнительного выяснения. Кроме того, ни верующие, ни духовен-
ство не имели права ознакомится с положениями постановления
"О порядке открытия церквей", - все документы должны были
оформляться "на основе устных разъяснений уполномоченного".
Как правило, это приводило к ошибкам при оформлении, на исп-
равление которых верующим требовались и время, и силы. Интерес-
но, что с постановлением СНК "О порядке открытия церквей" не
имел права ознакомиться даже глава православной церкви. В архиве
Совета по делам РПЦ зафиксированы, например, такие факты:
"Запись беседы с патриархом Сергием 7 декабря 1943 г. ...3) т. Кар-
пов коротко поставил в известность патриарха о порядке открытия
церквей..."; "Запись беседы с митрополитом Алексием от 29 сентяб-
ря 1944 года:...Алексий просил меня (Карпова - Т.Ч.) ознакомить
его с порядком подачи заявлений верующих об открытии церкви,
что мною и было разъяснено" (170).
Само руководство Русской православной церкви столкнулось
с проблемой нехватки кадров священнослужителей. С ростом коли-
чества церквей эта проблема становилась всё острее. Управляющие
епархиями по этой причине были вынуждены сами отказывать ве-
рующим в удовлетворении их ходатайства. Например, только за
первые 2 квартала 1944 г. Челябинский и Свердловский облиспол-
комы отклонили ходатайства об открытии 11 церквей на основе
заключений архиепископа Свердловского, Челябинского и Ирбит-
ского Варлаама (171).
Основным же, на наш взгляд, фактором, тормозившим про-
цесс открытия православных церквей было противодействие на
уровне местных органов власти - районном, городском, областном.
Самое лаконичное выражение позиция представителей местного
госпартаппарата нашла в утверждении зам. председателя г. Сарато-
ва: "Советским людям храм не нужен!" (172). В основе негативного
отношения местных руководителей к вопросу об открытии церквей
и в целом активизации деятельности церкви, вероятно, лежало
убеждение, что поворот в государственно-церковных отношениях
связан определенными политическими мотивами руководства стра-
ны и не имеет никакого отношения к повседневной работе в районе,
городе.
На подобные настроения указывали и уполномоченные, и ин-
спектора Совета по делам РПЦ в отчетах и справках, направляемых
в ЦК и в правительство. Уполномоченный Совета по Кировоград-
70

ской области жаловался весной 1945 г.: "Он (председатель облис-
полкома - Т.Ч.) и руководство обкома смотрят так, что это дело
временное, кончится, мол, война, и с церквями будет покончено не-
медленно как с очагами мракобесия!" (173). Г. Карпов в справке от
1 ноября 1946 г. указывал на такой факт: "Зав. райпарткабинетом
Покровского района Киргизской области т. Пуговкин в своём
антирелигиозном докладе заявил, что "религия в СССР разрешена
временно - для очковтирательства Америке и Англии" (174). А один
из ответственных работников райисполкома г. Боровичи без обиня-
ков заявил верующим: "Церкви мы вам открывать не будем, так как
церкви открываются только в крупных городах, где близко есть
послы иностранных государств и где нужны деньги. А у нас в райо-
не послов нет, деньги у нас есть, поэтому мы церкви открывать не
будем" (175).
Местные руководители всячески пытались пресечь попытки
верующих их района поднять вопрос об открытии церкви: не давали
удостоверения, чтобы съездить в областной центр, угрожали акти-
вистам - "отрежу приусадебный участок под порог хаты", "уволю
с работы" (176).
На областном уровне в большинстве случаев принимались
отрицательные решения по ходатайствам верующих. Мотивы от-
клонения были разнообразными: "имеется церковь в соседнем райо-
не", "группа верующих не отражает интересов большинства населе-
ния района" и просто - "за нецелесообразностью". Преобладающим
же поводом для отказа верующим в открытии церкви было то об-
стоятельство, что здание церкви занято под склад, гараж, зернохра-
нилище и прочие хозяйственные нужды. Отрицательные заключения
с такой мотивировкой были столь многочисленны, что Совет по
делам РПЦ счёт необходимым напомнить местным органам через
своих уполномоченных о постановлении Президиума Верховного
Совета РСФСР от 16 декабря 1938 года. Совет обращал внимание
на следующее положение этого документа: "использование бывших
церковных зданий не по прямому назначению - под культурные
нужды учреждения, а под хозяйственные нужды или оставление их
без надлежащего надзора совершенно недопустимо и политически
вредно." Совет указывал, что подобные обстоятельства не могут
служить основанием для отклонения ходатайства верующих об от-
крытии в этом здании церкви. Однако документы с отрицательными
заключениями именно по причине того, что церковное здание заня-
то под хозяйственные нужды, продолжали поступать в Совет. В де-
кабре 1944 года Карпов предупредил местные власти, что Совет
71

будет "входить в правительство с представлением об отмене таких
решений" (177).
Достаточно распространенной причиной отказа верующим
в открытии церкви была такая: "невозможность эксплуатации по
причине ветхости". В этих случаях Совет требовал, чтобы к матери-
алам прилагались акты технического осмотра зданий и документы
об отказе верующих произвести необходимый ремонт (178). Но, как
выяснялось позже, многие составленные акты не соответствовали
действительности. Жалобы верующих "на обманные действия влас-
тей" в большом количестве поступали в Совет. Только в 1947 году
жалоб по поводу противодействия властей открыть церковь посту-
пило 2033 (179). У инициаторов вымогали взятки, от них требовали
предварительного ремонта здания, выплаты "недоимок" за преды-
дущие годы и пр. По предложению райисполкома села Павлово
Ярославской области верующие уплатили налоги за недействую-
щую церковь с 1939 по 1943 годы в размере 27 тыс. руб., отремонти-
ровали здание, вложив ещё 18 тысяч, но и на июль 1945 года
церковь не была отдана общине, а была занята под зернохранили-
ще (180).
Местные органы власти, торопясь предупредить инициативу
верующих о возвращении им церковного здания, просили Совет по
делам РПЦ разрешить использовать его по своему усмотрению:
переоборудовать под клуб (что не было "политически вредно"),
разобрать на стройматериалы и пр. Как и предупреждал Совет, по-
пытки слома, переоборудования церковного здания зачастую про-
воцировали объединение верующих в религиозную общину, воз-
буждение ими ходатайства об открытии в этом здании церкви.
Такая инициатива Рязанского райисполкома Рязанской области
привела к конфликту с верующими, который тянулся целый год.
В июне 1944 года Совет по делам РПЦ на основании представлен-
ных облисполкомом материалов разрешил разобрать церковное
здание в селе Затемье "как непригодное для молитвенных целей
и угрожающее обвалом" (к материалам был приложен акт техничес-
кого осмотра здания). Дважды Рязанский райисполком пытался
приступить к слому здания, но "встретился с организованным соп-
ротивлением верующей части колхозников местных колхозов
"Труженик" и "Большевик", которые одновременно стали доби-
ваться открытия церкви. Но лишь в июле 1945 года образованная
комиссия вновь осмотрела здание и пришла к выводу, что оно нахо-
дится в "хорошем состоянии". На основании нового технического
акта облисполком пересмотрел своё решение и в ноябре 1945 г.
"признал возможным удовлетворить ходатайство верующих" (181).
72

Практика разборки пустующих церковных зданий на строй-
материалы без согласия Совета по делам РПЦ приобрела массовый
характер в 1946-1947 гг. Г.Г.Карпов был вынужден обратиться
к Генеральному прокурору СССР с просьбой помочь в решении
этого вопроса. В своем циркулярном письме за №7/197с от 28 авгу-
ста 1948 года на имя прокуроров республик, краев и областей Гене-
ральный прокурор СССР дал указание опротестовывать решения
и распоряжения местных органов власти о переоборудовании,
сломе, или разборке церковных зданий, принятых без согласова-
ния с Советом по делам Русской православной церкви при СМ
СССР (182). Только это была уже запоздалая мера.
При оформлении документов о передаче религиозным общи-
нам церковных зданий уполномоченные Совета в ряде мест столк-
нулись с ещё одной проблемой. Правления колхозов и сельскохозяй-
ственных артелей требовали от церковных советов выплаты денег
за здание. Сначала эти факты были отнесены Советом к катего-
рии "нарушений со стороны местных органов власти". Однако
в процессе разбирательства выяснялось, что с точки зрения колхо-
зов требования являлись обоснованными: в своё время они выкупи-
ли церковные здания у местных финансовых органов, о чём свиде-
тельствовали акты купли-продажи (например, в Ростовской области
с/артель имени Крупской купила у Мясниковского РАФО пустую-
щее церковное здание за 22 тысячи рублей (183)). Таким образом,
здания уже являлись собственностью колхозов и они считали вправе
вернуть затраченные суммы денег.
В инструктивном письме от 14 сентября 1944 года Совет разъ-
яснял своим уполномоченным, что согласно постановлению Сов-
наркома СССР от 17.04.1943 г. № 404 "О порядке учета и использо-
вания национализированного, конфискованного, выморочного и
бесхозяйного имущества" национализированные строения, к числу
которых относятся церковные здания, не могут продаваться, поэто-
му "продажа церковного здания местными советами колхозам,
МТС, Райпотребсоюзу и другим предприятиям является незаконной,
и соответствующая сделка купли-продажи подлежит расторже-
нию" (184). Однако положение не менялось, и в ноябре 1946 года
руководство Совета по делам РПЦ предложило Совету по делам
колхозов при СМ СССР совместно решить проблему купленных
колхозами церковных зданий. В письме на имя Г.Б. Перова (пред-
седателя Совета по делам колхозов) Г.Г. Карпов отмечал, что про-
дажа зданий колхозам или внесение их на баланс колхоза явля-
ются действиями незаконными; "нет никаких оснований запрещать
отчуждение у колхозов бывших церковных зданий при наличии
73

решения о передаче этих зданий обществам верующих"; Совет по
делам РПЦ полагал, что "понесённые колхозами расходы по покуп-
ке и ремонту бывших церковных зданий, отчужденных или подле-
жащих отчуждению, должны быть возмещены колхозам в порядке
ст.7 Постановления СМ СССР и ЦК ВКП(б) от 19 сентября 1946 г.
теми местными советами или органами, которыми эти здания были
незаконно проданы колхозам" (185). Но проблема так и не была
решена. В августе 1947 года Совет вновь обращал внимание упол-
номоченных на то, что "взыскивать с религиозного общества поне-
сённые колхозом убытки нельзя, т.к. церковное здание передается
в бесплатное пользование" (186).
Конечно, нельзя сказать однозначно, что все без исключения
местные руководители негативно отнеслись к начавшемуся процессу
открытия церквей, шли на обман верующих, составление липовых
документов. В докладах уполномоченных нередко встречаются фак-
ты обратного порядка, когда представители местной, в основном
районного уровня, власти ставили решение об открытии в своём
районе церкви в ряд задач общегосударственного значения, за вы-
полнение которых на них лежит прямая ответственность. В одном из
колхозов Ставропольского края в состав ревизионной комиссии
церкви были введены два члена сельсовета "для контроля"; на соб-
рании верующих села Ушаковка Чероярского района Ста-
линградской области по вопросу открытия церкви присутствовали
председатель совета и парторг колхоза - по их рекомендации был
выбран церковный совет религиозной общины (187). Однако это
были единичные факты, они являлись исключением в четко прояв-
лявшейся тенденции противодействия активизации церковной жиз-
ни и увеличению числа православных храмов.
Жалобы верующих на противоправные действия властей в
большом количестве поступали в адрес уполномоченных, и в адрес
Совета по делам РПЦ, и в адрес Московской патриархии. В начале
1948 года Г.Г.Карпов отмечал в докладной записке в правитель-
ство, что ходатайства в открытии примерно 1200 храмов не прек-
ращаются с 1944 года. Ходоки от этих групп верующих идут с жало-
бами во все инстанции (в Верховный Совет, в СМ СССР, в ЦК
ВКП(б), к Ворошилову К.Е., к Генеральному прокурору (188). Сре-
ди верующих распространялось мнение, что "...центр своими распо-
ряжениями неправду пишет, в СССР церкви открываются только на
бумаге, а фактически нету ничего"; что "...опять обман, очковтира-
тельство, нельзя верить постановлениям власти..." (189).
Группы верующих, потеряв надежду на регистрацию общины
и открытие церкви законным путем, самовольно занимали пустую-
74

щие храмы; шли на подкуп представителей власти подарками, день-
гами, зная, что взяткодательство каралось сурово. В стране увели-
чивалось количество нелегально действующих молитвенных домов.
По данным Совета к 1948 году их число в центральных областях
России (Горьковской, Ивановской, Калининской и др.) доходило до
200-300 в каждой и было в 2-3 раза больше зарегистрированных
храмов и молитвенных домов (190).
Руководство Совета по делам РПЦ придерживалось мнения,
и не раз ставило в известность о нем правительство, что многократ-
ный отказ в удовлетворении ходатайства об открытии церкви ведёт
лишь к закреплению религиозных убеждений и усиливает религи-
озный фанатизм. В появлении нелегальных молитвенных домов
Г. Карпов видел большее зло, чем увеличение количества официаль-
но зарегистрированных церквей, деятельность которых находилась
под контролем (191). Совет информировал правительство, что удов-
летворение ходатайств имеет положительное значение - резко сок-
ращалась "нелегальная церковная деятельность, возглавляемая, как
правило, враждебными церковными элементами", "уменьшалось
число недовольных среди верующей части населения" (192).
Г.Г. Карпов в то же время считал: "Существующий порядок рас-
смотрения заявлений не дает возможности Совету оперативно регу-
лировать открытие церквей, так как он целиком зависит от решения
местных органов; Совет не имеет возможности рассматривать
отклонение ходатайства. Учитывая, что многие местные руководи-
тели отрицательно смотрят на открытие церквей, Совет считает
целесообразным, чтобы в дальнейшем за местными советскими
органами было сохранено право высказывать мнение по ходатай-
ству, а рассмотрение и окончательное решение вопроса предоста-
вить Совету" (193). Но предложения Карпова не нашли понимания
и поддержки в правительстве (194).
С осени 1947 года положительные заключения с мест стали
просто единичными. "Огульное" отклонение ходатайств верующих
местные руководители оправдывали тем, что новая директива ЦК
ВКП(б) об атеистическом воспитании народа дает им право счи-
тать, что церкви открывать теперь не надо" (195). Карпов сам был
обеспокоен тем растущим вниманием, которое высшие партийные
структуры стали проявлять к религиозному вопросу и к деятельнос-
ти Совета по делам Русской православной церкви. В начале 1948
года в докладной записке в правительство Карпов спрашивал,
"изменилась ли линия Совета в связи с этой директивой, подлежат
ли изменению принятые постановления, касающиеся открытия цер-
квей" (196). И хотя конкретного ответа председатель Совета не
75

получил, последующие события показали, что обеспокоенность его
была небезосновательной.
18 марта 1948 года Совет по делам РПЦ вынес последнее пос-
тановление об утверждении принятых местными органами власти
решений об открытии 18 церквей и молитвенных домов в 28 насе-
ленных пунктах страны (197). На этом была поставлена точка
в правительственной политике "непрепятствия" росту численности
православных храмов. Стала набирать силу обратная тенденция
изъятие у религиозных общин церковных зданий.
Эта проблема оказалась в поле зрения Совета по делам РПЦ
с момента поступления первых отчетов уполномоченных. Суть её
в следующем. На оккупированной территории гитлеровцы не пре-
пятствовали активизации деятельности православной церкви, как,
впрочем, и других конфессий. Бывшие церковные здания, которые
в 1920-30-е годы были переоборудованы под клубы, жилые помеще-
ния, школы, отданы различным организациям и учреждениям вновь
перестраивались, ремонтировались, приобретали первоначальный
вид и функционировали как церковь. Под молитвенные дома зани-
мались и светские здания. По мере продвижения линии фронта на
Запад возвращались эвакуированные учреждения и организации,
возобновляли свою деятельность советские органы власти. Начался
процесс административного изъятия церковных зданий, закрытия
молитвенных домов, иногда даже без предварительного предупреж-
дения церковных общин (198). В ряде областей Украины, в Ставро-
польском крае процесс изъятия церквей и молитвенных домов
приобрел характер массовых кампаний. Так, председатель Ставро-
польского крайсовета весной 1944 года издал приказ освободить все
занятые здания, а если других предоставить нет возможности, то
общины распустить (199). Причём, кампания в ряде мест проводи-
лась грубо, сопровождалась оскорблением религиозных чувств
верующих, зачастую приводила к столкновениям с церковной об-
щиной.
Совет через своих уполномоченных пытался взять ситуацию
под контроль, разъясняя в инструктивных письмах, как, в каких
случаях и в какой последовательности необходимо производить
изъятие церковных зданий. Кроме того, в апреле 1944 года Совет по
делам РПЦ разослал в адрес председателей исполкомов Советов
депутатов трудящихся Директивное письмо за №48/с, в котором,
в частности, указывал, что "не следовало было проводить в жизнь
такое мероприятие как кампанию...", "...это неправильно...", и так
же подробно разъяснялся порядок проведения этой акции (200). На-
конец, по ходатайству Г. Карпова Совнарком принял постановле-
76

ние №1643-483-с "О порядке открытия церквей и молитвенных зда-
ний на территории, освобожденной от немецкой оккупации" от
1 декабря 1944 года. В постановлении правительства указывалось
конкретно, что, если изымаемое здание когда-либо использовалось
в качестве православного храма, то вопрос об его изъятии должен
был решаться по согласованию с Советом по делам Русской пра-
вославной церкви; взамен подлежащему изъятию зданию верующим
должно было быть предоставлено другое помещение (на условиях
договора) (201).
Как правило, взамен верующим предоставлялось здание
меньшей площади, на окраине города и иногда в таком состоянии,
что церковная община, не имея средств на ремонт, вынуждена была
отказываться от него. В этом случае религиозная община считалась
"распустившейся", так как регистрация церковного общества до-
пускалась лишь при наличии здания (церковь, молитвенный дом)
для молитвенных целей. Так, например, в Сумской области, куда
с инспекторской проверкой был командирован инспектор Совета
Яковенко, из 22 религиозных обществ, у которых по решению обл-
исполкома, одобренных Советом по делам РПЦ, были изъяты зда-
ния, "самороспустились" - 18. Яковенко при этом отмечал, что "все
решения пестрят недостаточной обоснованностью", "письменное
мнение епископа игнорируется..." (202).
Всего, по данным Совета по делам РПЦ, на оккупированной
территории религиозными организациями под молитвенные цели
было занято 1701 общественное здание. В период с 1945 по 1947 год
включительно у церковных общин было изъято 1150 зданий, в том
числе 324 - бывшие церковные, и 826 зданий - нецерковных (203).
Складывалась парадоксальная ситуация: ходатайства верую-
щих об открытии церквей не прекращались, но в большинстве своем
не удовлетворялись; здания действующих храмов и молитвенных
домов изымались, - а в то же время в стране на начало 1949 года
существовало 18345 ничем не занятых типовых культовых зданий,
находившихся в ведении местных советов (204). Обратимся к дан-
ным по Московской области на 1 апреля 1948 года:
в 1944 г. подано 910 заявлений об открытии 266 церквей;
в 1945 г. 363 65
в 1946 г. 279 33
в 1947 г. 255 36
в 1948 г. 121 18
Открыто за 1944-47 гг. - 58 церквей (13,8% к числу заявле-
ний). Всего действующих церквей на 1 апреля 1948 г. - 177. В пяти
77

районах области не было ни одной действующей церкви. Недей-
ствующих культовых зданий всего - 1070, из них заняты под склады,
МТС, школы, музеи, архивы - 855; свободных, имеющих культовое
имущество - 215. С начала 1947 года Мособлисполком не предста-
вил Совету по делам РПЦ ни одного заключения, отклоняя все пос-
тупившие ходатайства (205).
И всё же за период Великой Отечественной войны числен-
ность православных церквей и молитвенных домов в стране значи-
тельно увеличилось и, несмотря на сложности процесса открытия
новых храмов, общее их число росло и в послевоенный период:
на 1 октября 1943г. Советом было учтено 9829 церквей;
на 1 октября 1945 г. 10358
на 1 июля 1946 г. 13215
на 1 января 1947 г. 13813
на 1 января 1948 г. 14187 церквей и мо-
литвенных домов, из которых 3021 не прекращали своей деятельно-
сти, 7405 - открыто во время оккупации, 2491 - бывшие храмы
греко-католической церкви, 1270 - открыты Советом по делам
РПЦ (206).
В связи с резким увеличением численности православных
храмов, формированием новых епархий перед Московской патри-
архией остро встал кадровый вопрос. Многие епископские кафедры
оставались незамещенными. В 1946 году, например, из 83 епархий
17 не имели своего управляющего архиерея (207). Некоторым епис-
копам приходилось брать "под своё водительство" приходы двух,
а то и трёх областей. Так, в ноябре 1943 года Синод постановил
"поручить преосвященному архиепископу Свердловскому Варлааму
временно разрешать церковные дела при обращении к нему верую-
щих Челябинской области впредь до назначения туда особого епар-
хиального архиерея" (208). "Временное разрешение церковных дел"
стало постоянным, а в марте 1945 года Священный Синод поручил
ведению уже епископа Свердловского Товия и православные прихо-
ды Кустанайской области (209).
Также остро стояла проблема с кадрами рядовых священно-
служителей. В её решении патриархия опиралась на поддержку пра-
вительства. Бывшие служители культа при согласии вернуться к
церковной службе демобилизовывались из действующей армии; во
вновь открывавшиеся храмы приглашались бывшие священники,
ушедшие в своё время на работу в государственные учреждения;
с покаянием возвращались в лоно патриаршей церкви обновленчес-
кие священнослужители (не восстанавливались в сане, по особому
решению Синода, только те, кто отрекся от него публично (210);
78

приглашались и "благочестивые миряне", желавшие принять духов-
ный сан и служить церкви.
Комиссия по освобождению и отсрочкам от призыва по мо-
билизации постановлением от 3 ноября 1944 годы освободила от
призыва по мобилизации священнослужителей, "имеющих иерей-
ский и диаконовский сан при условии, если они зарегистрированы
в установленном порядке и служат в церкви" (211).
Священников в СССР, по данным Совета по делам РПЦ, на
1 января 1946 г. было 9254; на 1 января 1947 г. - 9617; священников
и диаконов на 1 января 1948 г. - 11827 (212).
В период войны и в первые послевоенные годы настоятель
прихода становится достаточно заметной и значимой фигурой, осо-
бенно в сельской местности. Карпов не раз докладывал в правитель-
ство и в ЦК, что некоторые священнослужители рассматривают
свою деятельность как деятельность государственного значения,
поскольку, считают они, что "церковь стала составной частью госу-
дарства" и от местных властей требуют соответствующего отноше-
ния ко всему, что связано с жизнью церковной общины. Председа-
тель Совета неоднократно приводил факты, когда и представители
местных органов власти своими решениями давали повод "церков-
никам" утверждаться в этом мнении. Например: "...в Почекском
районе Молотовской области председатель исполкома Столяров
давал персональные задания священникам провести проповеди сре-
ди верующих, в которых призвать верующих к продаже хлеба госу-
дарству. Священники приняли указание председателя исполкома
к исполнению, и, по его словам, справились отлично"; "...в одном
из колхозов Киевской области председатель колхоза обратился
с просьбой к местному священнику сделать доклад "О значении
1-го Мая; священник согласился и поблагодарил за доверие";
"...председатели некоторых сельсоветов Ставропольского края об-
ращались с просьбами к священникам выступать с проповедями по
поводу повышения трудовой дисциплины"(213). Достаточно часты-
ми были просьбы сельсоветов к священнику оказать материальную
помощь, в том числе и "на хознужды", а проповеди с призывом
к верующим участвовать в выборах в Верховный Совет СССР
в феврале 1946 года по указаниям местных органов власти были
повсеместным явлением.
Со своей стороны Московская патриархия, епархиальные
архиереи были обеспокоены низким уровнем богословского образо-
вания рядовых священнослужителей. По данным Совета по делам
РПЦ, в 1946 г. духовное высшее образование имели 305 священно-
служителей, духовное среднее 3289; светское высшее - 468, светское
79

среднее - 1950, светское низшее - 3418 человек; на 1 января 1948 г.
имели образование: духовное высшее - 1359, духовное среднее
4816, светское высшее - 286, светское среднее - 1586, светское низ-
шее - 3780(214). Низкий уровень образования был, в основном,
характерен для сельских священников. Управляющие епархиями
в своих отчетах в патриархию отмечали, что вследствие "мало-
подготовленное™ духовенства в вопросах богословия проповедни-
ческая работа в сельских церквях совершенно не ведётся", что на
местах наблюдается "уклонение от богослужебной нормы" - сокра-
щение чина богослужения, венчание браков в неположенные дни
(вторник, четверг, субботу), применение общей исповеди, обливание
при крещении взрослых и пр. (215). Некоторые епископы своими
силами пытались повысить образовательный уровень приходского
духовенства. Они распространяли по приходам так называемые
"Памятки пастырю", объезжали церкви и молитвенные дома епар-
хии с "поучениями", организовывали краткосрочные курсы повы-
шения квалификации священнослужителей (при Ростовском епархи-
альном управлении, например, в 1944 году действовала специальная
комиссия, которая занималась проверкой знаний тех, кто выразил
желание поступить на церковную службу) (216).
Поведение духовенства, аморальные поступки некоторых
священников вызывали жалобы верующих (особенно частыми стали
конфликты между священником и церковным советом после приня-
тия Поместным Собором положения об управлении церковью, по
которому настоятель прихода получил право доступа к церковной
кассе). Совет по делам РПЦ приводил выдержки из жалоб прихожан
"...хапают и хапают, противно стало в церковь ходить...", "...торго-
вался, торговался, сколько за соборование взять, а человек умер без
покаяния..." (217). Несмотря на острую нехватку кадров приходско-
го духовенства патриархия была вынуждена лишать духовного сана
некоторых священнослужителей. Только в 1947 г. сана были лишены
105 священников (218).
Главным недугом церковной жизни, как отмечали в своих от-
чётах епархиальные архиереи, было большое количество самозва-
ных священников, часто не имеющих никакой хиротонии, соверша-
ющих на дому у верующих религиозные требы и не признающих
никакой церковной власти (например, в Тульской области такие
"дикие" священники называли патриарха "большевиком от Церк-
ви") (219). Как меру борьбы Синод предлагал объявлять мирянам,
что если они будут молиться с запрещенными священниками, то
сами подлежат отлучению от Церкви (220).
80

Многие уполномоченные Совета по делам РПЦ также были
озабочены деятельностью незарегистрированных "ползучих" свя-
щенников, так как епископы обращались к ним с просьбой пресечь
их деятельность. Уполномоченный по Новгородской области Ти-
хонов даже дал поручения райисполкомам и сельсоветам произво-
дить расследования по поводу совершения обрядов и треб лицами,
незарегистрированными в установленном порядке "с последующим
предупреждением о привлечении их к уголовной ответственнос-
ти" (221). Совет назвал его действия "неправомерными и вредными"
и указал, что в уголовном кодексе республик РСФСР и союзных
республик вообще нет подобных статей, по которым можно было
бы привлекать незарегистрированных священников за совершение
обрядов. Г. Карпов советовал изучать этот вопрос, "ставить перед
епархиальным архиереем вопрос о принятии им мер по церковной
линии, в нужных случаях ставить в известность органы мили-
ции..." (222). Синод неоднократно и в 1945, и в 1946 годах обсуждал
этот вопрос и пришел к выводу, что единственный метод борьбы
с самозваными священниками - иметь в епархиях разъездных свя-
щенников "для удовлетворения религиозных нужд всех верующих
приписных приходов". В апреле 1946 г. Синод принял постановле-
ние: "просить Совет по делам РПЦ разрешить ввести институт разъ-
ездных священников" (223). Однако, пока этот вопрос обсуждался
в Совете и в правительстве, Министерство финансов дало указание
местным налоговым органам об обложении подоходным налогом
заштатных священнослужителей и прочего незарегистрированного
духовенства от совершения религиозных обрядов и треб. Карпов
в инструктивном письме от 1 ноября 1946 года информировал об
этом своих уполномоченных и просил последить, "как это меропри-
ятие отразилось на религиозной жизни в православных приходах
и повлекло ли за собой увеличение или уменьшение числа богослу-
жений и обрядов, совершаемых незарегистрированным духовен-
ством" (224).
В решении кадровой проблемы Московская патриархия
большие надежды возлагала на духовные учебные заведения. Воп-
рос об открытии в Москве Богословского института и богословско-
пастырских курсов был решен во время встречи митрополитов со
Сталиным 4 сентября 1943 года. В следующим месяце патриархом
Сергием были представлены в правительство "для согласования"
Положение о богословском институте и богословско-пастырских
курсах и учебная программа. После их утверждения Молотовым
28 ноября 1943 года Совнарком принял постановление № 1324
"О православном богословском институте и богословско-пастырских
81

курсах в Москве". В декабрьском номере "Журнала Московской
патриархии" были помещены объявления о приёме 25 студентов
в институт с трёхгодичной программой обучения и 30 слушателей на
двухгодичные курсы. Обучение в институте и на курсах объявлялось
бесплатным, нуждающимся выплачивалась стипендия и предостав-
лялось общежитие. Учебные заведения находились на содержании
Московской патриархии, а епархиям по решению Синода было
предложено вносить ежемесячно не менее 15 тыс. рублей, "а более
мощным епархиям и более" (225).
Постановлением от 20 июля 1944 года Комиссия по освобож-
дению от призыва по мобилизации предоставила персональные
отсрочки 17-ти студентам богословского института при Московской
патриархии (226).
Точку зрения правительства в отношении духовных учебных
заведений Русской православной церкви выразил председатель Со-
вета по делам РПЦ Г.Г. Карпов. Обращаясь к членам Совета, он
подчеркнул: "...Отказать в таком вопросе - значит подчеркнуть об-
ратное, а не декларируемую свободу совести. Церковь нуждается
в кадрах. Подготовка новых священнослужителей несколько осве-
жит и даст возможность иметь молодой состав, который родился
и обжился в условиях советской современной обстановки. Они не
вкусили ту психологию, мораль, политику, которая была в период
монархизма". Существовала, по признанию Карпова, ещё одна
цель, "узкая" - использовать новые кадры для выхода церкви на
международную арену" (227).
Сеть духовных учебных заведений в стране постепенно рас-
ширялась. В мае 1944 года постановлением за подписью Сталина
СНК СССР разрешил открыть богословско-пастырские курсы
в Саратове (228). В марте 1945 г. Совнарком утвердил решение Со-
вета по делам РПЦ открыть богословско-пастырские курсы в горо-
дах Киеве, Ленинграде, Львове, Луцке, Минске, Одессе, Ставрополе;
в августе этого же года СНК утвердил предложение Совета об обра-
зовании курсов в г. Вильнюсе. Исполкомы СНК УССР, БССР, Ли-
товской ССР, обл(край)исполкомы РСФСР обязывались предоста-
вить помещения и оказать содействие в их оборудовании (229).
В 1946 году правительство СССР согласилось на решение Москов-
ской патриархии вернуться к традиционной структуре духовного
образования - постановление СНК СМ СССР от 29 мая 1946 г. раз-
решалось открытие духовных академий в Москве, Ленинграде, Кие-
ве; Постановление от 9 июля 1946 г. разрешало преобразовать
богословско-пастырские курсы в Москве, Ленинграде, Киеве, Сара-
тове, Львове, Одессе, Минске, Луцке, Ставрополе в духовные семи-
82

нарии (230). Для руководства "делом духовного образования" при
Московской патриархии учреждался Учебный Комитет, председате-
лем которого был назначен митрополит Ленинградский и Новго-
родский Григорий (Чуков), членами комитета были назначены про-
топресвитер Н. Колчицкий и профессор СВ. Савинский. Все дела,
связанные с организацией и деятельностью духовных учебных заве-
дений, Учебный комитет был обязан предоставлять на одобрение
и утверждение патриарху (231). Ссылаясь на нехватку профессорско-
преподавательского состава, Учебный комитет и патриарх Алексий
ходатайствовали через Совет перед правительством о приглашении
из-за границы (Парижа, Праги) 4-5 русских профессоров-богосло-
вов "для использования их в качестве преподавателей в Духовных
академиях". Г. Карпов добавил к этому ходатайству следующий
пункт: "Обязать уполномоченных по делам репатриации при СМ
СССР по представлению Совета по делам РПЦ принять меры к
установлению за границей бежавших в период Великой Отечествен-
ной войны архиереев и возвращению их в СССР в порядке репат-
риации" (232). Но ходатайство это не было поддержано в прави-
тельстве.
На местах не везде выполнялись постановления СНК СМ
СССР об открытии духовных учебных заведений. Это было связано
как с объективными обстоятельствами, так и с позицией местных
руководителей, не желающих иметь "рассадника мракобесия" на
своей территории. Не состоялось намеченное на 1945 год открытие
богословско-пастырских курсов в Ставрополе, так как из десяти
человек, сдавших экзамены и поступивших, к началу занятий смогло
явиться только пять. Открытие, но уже духовной семинарии, состо-
ялось в Ставрополе в следующем учебном году (233). Вопрос об от-
крытии духовного учебного заведения в г. Саратове решался более
двух лет. В ноябре 1945 года Саратовский горисполком обратился
с письмом в Совнарком РСФСР, в котором "довел до сведения, что
он лишен возможности выполнить постановления правительства
СССР о предоставлении в г. Саратове помещения для богословско-
пастырских курсов и ввиду этого ходатайствует о перенесении бо-
гословско-пастырских курсов в другой город РСФСР" (234). Семи-
нария во Львове не была открыта вообще, решения правительства
об открытии в Киеве духовной академии также осталось на бумаге.
Всего в 1946/47 учебном году в СССР действовало 2 духовные
академии и 8 семинарий (см. таблицу на с. 84).
Студентами духовных академий являлись, в основном, люди
зрелого возраста, имеющие определенный жизненный опыт - 78
процентов из них были в возрасте более 40 лет. Студенты академий
83

имели в большинстве своем высшее светское образование - 62%;
среднее богословское - 18,7%. Слушателями духовных семинарий
в основном, была молодежь, как отмечал Совет по делам РПЦ, сре-
ди учащихся духовных школ можно было встретить представителей
всех слоев общества (235).
Духовное учебное заведение
Число
преподавателе?
Число
студентов
1. Московская академия 17 14
2. Московская семинария 130
3. Ленинградская академия 10 17
4. Ленинградская семинария 57
5. Луцкая духовная семинария 10 49
6. Одесская духовная семинария 12 24
7. Киевская духовная семинария 4 15
8. Жировицкая (Барановичская) 3 11
9. Вильнюсская семинария 4 23
10. Ставропольская духовная семинария 3 15
ИТОГО 63 355
Учащихся в академиях - 31; в семинариях - 324 (236).
Программные цели и задачи, которая Московская патриархия
ставила перед своими учебными заведениями, сформулировал пат-
риарх Алексий в речи при открытии Ленинградской духовной
академии: "...готовить таких пастырей, которые путём духовного
руководства своими пасомыми будут вести верующий народ к осу-
ществлению тех же задач, к каким стремится и правительство, имен-
но - воспитывая в народе любовь к труду, ведя его к нравственному
совершенству, возгревая в нем преданность Родине, к исконным
священным традициям родной земли" (237). Патриарх Алексий счи-
тал, что в дореволюционной семинарии "постепенно угасал религи-
озный пыл", поскольку она была не только пастырской школой, но
и общеобразовательным учреждением. "Теперь же в наши семина-
рии приходят учить и учиться только те, в ком бьётся верующее
сердце" (238). Слова патриарха подтверждали анкеты поступающих
в духовные учебные заведения.
Например, для подавших заявления в церковные школы
в 1946 году побудительными причинами для поступления были: ре-
лигиозное воспитание, влияние религиозной литературы, пережива-
ния, связанные с войной. Лица среднего и старшего возраста пошли
84

в духовные учебные заведения в силу "религиозного побуждения".
Церковь они рассматривали как "могучую преобразующую силу,
с помощью которой можно оказывать влияние на народ и просве-
щать его" (239). Среди тех, кто так думал, были преподаватель
математики педагогического училища г. Зарайска Ушков; бывший
научный работник Епанечников, окончивший Московский инсти-
тут инженеров путей сообщения и институт Народного хозяйства
им. Плеханова; капитан, во время войны командир батареи, член
ВКП(б) Ермолаев и другие. Среди учащихся студентов Московской
духовной академии был даже брат министра трудовых резервов
П.П. Пронин, бывший член партии (240).
Повышение в целом уровня религиозности населения в СССР
в 40-е годы можно было объяснить (и объясняли на протяжении
десятилетий) последствиями Великой Отечественной войны. Но то,
что часть граждан, родившихся при Советской власти, воспитанная
советской системой, не только обратилась к религиозной вере, но
и решила посвятить себя непосредственному служению церкви,
объяснить это исключительно страданиями, переживаниями, свя-
занными с войной, было довольно трудно. Жизненный опыт людей
старшего возраста, подавших заявления в богословские школы, поз-
воляет говорить о продуманности этого шага, его осознанности.
А для того, чтобы заявить о выходе из партии - партии победите-
лей - и положить на стол партийный билет, требовалось в то время
немалое личное мужество. Желание советских людей учиться в цер-
ковных школах - явление совершенно новое для советской действи-
тельности. Но и оно, видимо, отражало послевоенную обществен-
ную атмосферу в стране. И если для большинства населения
характерными были ожидания перемен, надежды на изменение су-
ществующих порядков, на возвращение идеалов, завещанных рево-
люцией, то для этой части интеллигенции сознательный переход
в духовные учебные заведения был, вероятно, следствием их разоча-
рования в коммунистических идеалах, потери веры в их мобилизу-
ющую силу. Силу, которая способна была преобразовать общество,
они увидели в православной церкви.
Итоги вступительных экзаменов в духовные школы осенью
1946 года заставили Совет по делам РПЦ обратить пристальное
внимание на деятельность учебных заведений православной церкви.
14 ноября 1946 г. в Совете по делам РПЦ состоялось бурное заседа-
ние, посвященное этому вопросу. На нем был заслушан доклад
старшего инспектора К.Г. Иванова "О духовных учебных заведени-
ях в Советском Союзе" (в отделе Совета по делам центрального
управления церкви Иванов К.Г. курировал деятельность учебных
85

заведений РПЦ). В результате обсуждения Совет постановил работу
Иванова К.Г. признать неудовлетворительной. Он был переведён
в инспекторский отдел, а контроль за деятельностью духовных
школ был поручен старшему инспектору И. Кириллову.
Главным минусом в работе К.Г. Иванова было то, что он
"просмотрел" среди подавших заявления и поступивших в церков-
ные школы членов партии. Карпов прямо заявил: "В духовной ака-
демии учится Пронин, брат известного государственного деятеля,
министра... Склоняют это на всех языках... Он его компрометирует...
тов. Иванов должен был это знать..." В целом же члены Совета
признали, что учебными учреждениями церкви Совет практически
не занимался, что проводившаяся работа была организована кус-
тарно. Обсуждение её итогов вылилось в разработку плана кон-
кретных действий. Член Совета И.И. Иванов выразил общую точку
зрения по обсуждаемому вопросу: "Мы как работники Совета
и представители партии должны знать, какая молодежь туда идёт и
почему. Пусть эти люди по своему мировоззрению будут идеалисты,
церковники. Но ведь эти люди могут к существующим порядкам
советской власти относиться определенным образом, и мы должны
это проверить, то есть следить и наблюдать. Мы должны смотреть,
чтобы воспитание студентов не было направлено против советской
власти. Христианская идеология потому и допускается, что она не
ведет борьбу против советской власти."
Председатель Совета Г.Г. Карпов выразился более опреде-
лённо: "...Мимо вопроса как и кого готовят мы не можем прохо-
дить. И в некоторых вопросах будем прямо корректировать, прямо
предлагать, прямо запрещать..." В своём выступлении Карпов
и определил те аспекты деятельности духовных учебных заведений,
которые Совету необходимо было взять под контроль:
-состав учащихся - "...мы должны изучать состав слушате-
лей: социальное происхождение, национальность, образование, от-
куда пришёл, чем раньше занимался, почему пришёл в духовное
заведение, если коммунист- надо информировать ЦК...";
- преподавательский состав - "...к преподавательскому соста-
ву надо подходить с большими требованиями, на каждого завести
дело... Надо, чтобы Учебный комитет специально рассмотрел на
своём заседании вопрос о степенях: профессор, магистр, доцент,
чтобы было понятно, как они этот вопрос видят, а затем внести свои
коррективы (проконсультируемся, где надо)...";
-учебные программы духовных школ - "...когда будут гото-
вы программы, т. Уткин должен будет их просмотреть, потом
в ЦК, и проговорить по этому вопросу... Вопрос главных предме-
86

тов: истории религиозно-философской мысли, христианской психо-
логии, основ психологии, метафизики и логики... Я поговорю по
этому вопросу в ЦК, но если с их стороны будет предложение, что
они исключат эти предметы из академического курса, мы не будем
протестовать и удовлетворим их просьбу...";
-библиотечный фонд - "...надо проверить все библиотеки...
все книги надо просмотреть, а не только по списку Главлита как
антисоветские, может, надо в этих книгах заклеить, замазать крас-
кой, вырезать (портрет монарха, например); всё это будет делаться
не Советом, а Главлитом при участии Совета...";
- бытовая сторона, досуг учащихся - "...мы должны интересо-
ваться досугом учащихся, итогами учебы... надо интересоваться
бытовой стороной, надо оказывать содействие. Это не значит, что
все заявки мы будем удовлетворять, но считаться с тем, что без нас
они ничего не получат, мы должны..." Единственное, что председа-
тель Совета оставил непосредственно ведению церкви - это вопросы
финансового обеспечения, стипендий и оплаты преподавательской
работы - "...кассой интересоваться мы не имеем права" (241).
Основные положения выступления Карпова легли в основу
Инструктивного письма для уполномоченных от 3 декабря 1946
года. Уполномоченным рекомендовалось, "не создавая впечатления
контроля", собрать интересующие Совет данные (242).
Поступившие в Совет отчеты уполномоченных поражают де-
тальностью информации о жизнедеятельности духовных учебных
заведений: даны характеристики и анкетные данные на преподава-
телей и учащихся, анализируется общая атмосфера в коллективе,
отмечается, что едят, когда едят, чем пишут на лекциях, какие воп-
росы задают на них. Некоторые уполномоченные присутствовали
на вступительных экзаменах, сами задавали вопросы; большую ак-
тивность отдельные уполномоченные проявили при чистке библио-
течных фондов семинарий: уполномоченный по Одесской области
изъял из библиотеки Одесской семинарии книгу из серии ЖЗЛ
"Иван Ползунов", а уполномоченный по Волынской области с воз-
мущением написал, что в Луцкой семинарии им изъята "брошюра
1936 года издания, в которой делается попытка опровергнуть мате-
риалистическое учение и установить, что бог действительно суще-
ствует!" (243).
По итогам первых отчетов уполномоченных со стороны Со-
вета последовали рекомендации. Уполномоченному по УССР Ход-
ченко было указано, что к деятельности преподавательского состава
Киевской семинарии необходимо отнестись "с особым вниманием",
так как присланные им сведения свидетельствовали о "засоренности
87

преподавательского состава нежелательными элементами" (244).
Данные о преподавателях Вильнюсской семинарии поставили Совет
перед необходимостью решить - "кого оставить, кого отсеять", так
как практически весь его состав работал при оккупантах (245). Наи-
более "неблагополучное" положение сложилось, по мнению Совета,
в Луцкой семинарии, так как из 10 человек преподавателей 8 жили в
панской Польше, получили образование там, все жили на оккупи-
рованной территории. Совет решил рекомендовать Учебному коми-
тету Московской патриархии ввести в Луцкой семинарии курс
истории народов СССР (246). Учебному комитету также было реко-
мендовано, чтобы во всех духовных учебных заведениях отмечались
советские праздники, а уполномоченным было дано указание о "це-
лесообразности их личного участия в проведении этих праздников
(лекции, доклады и пр.)" (247).
Был не только усилен контроль над действующими духовны-
ми школами. "Наверху" было признано нецелесообразным появле-
ние новых учебных заведений РПЦ, хотя от епархиальных архиереев
неоднократно поступали просьбы об открытии на их территории
семинарий. Епископ Буковинский и Черновицкий Феодосии с нача-
ла 1946 года ходатайствовал через патриарха об открытии в Черно-
вицах духовной семинарии (на 365 церквей 140 священников). Одна-
ко правительство УССР высказалось отрицательно по этому вопросу,
а Совет по делам РПЦ огласился с его мнением (248). Были откло-
нены ходатайства патриарха об открытии семинарий в Краснодар-
ском крае, в Ярославской и Смоленской областях, в Казахской
ССР (249). Ходатайство патриарха и епископа Ростовского и Та-
ганрогского Серафима об открытии семинарии в Ростове-на-Дону
Совет по делам РПЦ счел возможным удовлетворить, однако пра-
вительство посчитало открытие духовной семинарии в Ростове-
на-Дону "нецелесообразным" (250). Вильнюсская семинария была
закрыта в 1947 году, её учащиеся были переведены в Луцкую семи-
нарию (251). Однако правительство разрешило другую форму бо-
гословского обучения: в Ярославле, Смоленске, Черновицах и в
других городах были организованы краткосрочные курсы по пере-
подготовке духовенства (252).
В 1947 году состоялся первый выпуск православных учебных
заведений - 38 человек. Из них 26 были направлены в приходы;
в 1948 году из 53 выпускников 27 человек было направлено в прихо-
ды; 18 поступили в академии, 2 человека было оставлено для работы
в семинариях, 6 зачислены в резерв (253).
При таком малом количестве выпускников, пришедших на
службу в приходы, ясно, что духовные учебные заведения не могли
88

стать необходимым источником пополнения кадров духовенства.
И всё же организация и деятельность церковных школ были очень
важным и значительным событием для Русской православной церк-
ви. Московская патриархия получила возможность подготовить
новое поколение священнослужителей, смогла обеспечить преем-
ственность кадров в православных храмах.
В годы Великой Отечественной войны Московская патри-
архия возобновила издательскую деятельность. С осени 1943 года
начался выпуск "Журнала Московской патриархии", в этом году
вышло 4 номера. Регулярно с 1944 года издавались стенные и на-
стольные православные календари, молитвы, венчики и другая бо-
гослужебная литература. В 1946 году по ходатайству патриарха
Алексия была издана богослужебная книга "Служба всем святым
в земле Российской" в количестве 30 тыс. экземпляров.
Возобновление издательской деятельности Московской пат-
риархии, безусловно, имело значение для утверждения статуса Рус-
ской православной церкви, повышения её авторитета внутри страны
и на международной арене. Но также безусловно, что количество
издаваемой литературы не могло удовлетворять нужд церкви. Кро-
ме того, все материалы религиозных изданий проходили жесткую
унизительную цензуру сначала в Совете по делам РПЦ, затем в Уп-
равлении (Отделе) пропаганды и агитации ЦК партии. Так, напри-
мер, в план работы Совета на февраль 1944 г. был включен такой
пункт: "...обеспечить контроль по выпуску февральского номера
"Журнала Московской патриархии" (254). В постановляющей части
заседания Совета 27 мая 1946 года отмечено: "1) Разрешить Мос-
ковской патриархии напечатать богослужебную книгу "Служба
всем святым в земле Российской" (255).
Организация собственной типографии Московской патри-
архии так и не состоялась, хотя в 1945 году ею было получено поли-
графическое оборудование (оно простояло без дела до начала 50-х
годов - тогда патриарх Алексий, понимая тщетность попыток соз-
дать собственную типографию, обратился в Совет с просьбой при-
нять от патриархии это оборудование (256)). Религиозная литерату-
ра по заявке Совета по делам РПЦ включалась в общий план
ОГИЗа, бумага отпускалась через ЦК ВКП(б). Однако отпускалась
она в ограниченном количестве, кроме того, при прохождении рели-
гиозных изданий в набор, как отмечал сам председатель Совета
Карпов, всё время приходилось преодолевать трудности. В резуль-
тате, фактический тираж "Журнала Московской патриархии" в 1943
году составил 3 тысячи экземпляров вместо заявленных 15 тысяч,
в 1944 году - 6 тысяч экземпляров (257). Не был напечатан, как
89

планировалось, в 1946 году подготовленный сборник "Патриарх
Сергий и его духовное наследство" - он вышел только в следую-
щем году.
В декабре 1946 года Г.Г.Карпов был вынужден обратиться
к Ворошилову с докладной запиской, в которой просил "обязать
ОГИЗ при СМ СССР включить в план 1947 года напечатание рели-
гиозных изданий Московской патриархии и ускорить выпуск под-
готовленных к печати изданий", так как заведующий ОГИЗом Гра-
чев "вообще отказался включить в план 1947 года издание
религиозной литературы" (258). В августе 1947 года патриарх Алек-
сий обратился в Совет с просьбой об издательстве двухмесячного
журнала "Богословский вестник". Это должен был быть теорети-
ческий богословский журнал для духовных учебных заведений.
Однако Г.Ф. Александров, возглавлявший в то время Управление
пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), посчитал, что "издание "Бого-
словского вестника" преждевременно, так как ЖМП печатает и
теоретические статьи". Ворошилов был "согласен с заключением
т. Александрова" (259).
Постоянные "трудности" при издании религиозной литерату-
ры, а также и то, что половина её тиража (в том числе и Журнал
Московской патриархии) распространялась за рубежом, не позво-
ляли Московской патриархии в должной мере обеспечить апологе-
тической литературой ни православные приходы, ни духовные
учебные заведения.
В годы войны и первые послевоенные годы правительство
предприняло ряд шагов, направленных на укрепление материально-
го положения Русской православной церкви. Постановление СНК
СССР от 30 июня 1944 года за №801 дополняло постановление Сов-
наркома СССР от 17 апреля 1943 года "О порядке учета и использо-
вания национализированного, конфискованного, выморочного и
бесхозяйного имущества" пунктом, согласно которому предметы
религиозного культа передавались религиозным общинам безвоз-
мездно (260). Распоряжением СНК СССР от 24 августа 1944 года
Госбанку СССР уже официально разрешалось открывать текущие
счета Московской патриархии, епархиальным управлениям и цер-
ковным приходам для хранения церковных средств (261). В августе
1945 года Совнарком СССР вынес постановление о предоставлении
церковным органам епархий, епархиальным управлениям, приход-
ским общинам юридических прав на приобретение транспортных
средств, производство церковной утвари и предметов религиозного
культа, продажу этих предметов общинам верующих, аренду, строи-
тельство и покупку в собственность домов для церковных надобнос-
90

тей с разрешения уполномоченных Совета по делам РПЦ в облас-
тях, краях, республиках..." (262). С 1 января 1946 года постановле-
нием СНК СССР за подписью Молотова был снижен тариф на элек-
троэнергию с учреждений религиозного культа с 5,5 руб. до 1 руб.
65 коп. за квт/час (263).
Правительство изменило и налоговую политику в отношении
религиозных организаций, в том числе и православной церкви.
Большая работа по подготовке принятых решений была проделана
юрисконсультом Совета по делам РПЦ И.В. Покровским. При его
активном участии Наркомфин в течение 1944 года принял ряд
поправок в существующий порядок налогообложения. В частности,
Наркомфин запретил взимать налоги и страховки с недействующих
церквей (264); был установлен порядок обложения подоходным на-
логом преподавателей духовных учебных заведений и лиц, работа-
ющих в религиозных обществах по найму (265); было принято
решение об освобождении служителей культа, проживающих в сель-
ской местности, от поставок мяса, яиц, если у них не было скота
и птицы (266). По представлению Совета по делам РПЦ правитель-
ство приняло постановление за №2215 от 29 августа 1945 года
"О порядке обложения доходов монастырей и предприятий при
епархиальных управлениях", которое упорядочивало взимание на-
логов с монастырей, свечных заводов, монахов и монахинь (в част-
ности, последние были освобождены от обложения налогом на хо-
лостяков) (267).
Особенно сложно оказалось решить вопрос о налогообложе-
нии духовенства. Сложность заключалась в том, что в стране не
было, как указывал юрисконсульт Совета Покровский, "единых
методов исчисления облагаемой доходности духовенства". К тому
же в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 30 апреля
1943 г. "О подоходном налоге с населения" такой категории, как
священнослужитель, не было вовсе. После "Разъяснения" Нарком-
фина в циркулярном письме от 17 апреля 1944 г. они стали прирав-
ниваться при обложении налогами к некооперированным кустарям
по ст.19 Указа ВС СССР от 30 апреля 1943 г. (268). Налоговые ин-
спекторы на местах исчисляли доходность священнослужителей
по своему собственному усмотрению. В конце 1944 годы по заданию
Совета по делам РПЦ уполномоченными различных областей было
произведено обследование 66 православных приходов "в целях
установления существующего порядка законности обложения
духовенства подоходным и военным налогами". Вскрылись много-
численные факты переобложения духовенства местными финансо-
выми органами: налогом облагались случайные приношения про-
91

дуктами - они включались в доход священника в денежном эквива-
ленте, причём по ценам рынка; средства, собранные общиной для
оплаты налога, включались в доход священника и вновь облагались
налогом; облагались суммы, которые выдавались благочинным "на
расходы для разъездов по епархии" (269). В ряде мест налоговые
инспекторы выявляли самый доходный месяц в году, умножали
сумму дохода в этот месяц на 12 и получаемый таким образом годо-
вой доход облагали налогом (270).
Результатом изучения вопроса о налогообложении духовен-
ства стало Циркулярное письмо Минфина СССР за №870 от 13 де-
кабря 1946 года "О порядке обложения налогами служителей рели-
гиозных культов" (271). В нем конкретно указывалось, из чего
складывается доход священника, который должен облагаться подо-
ходным налогом; также оговаривались те формы дохода, которые
облагаться налогом не могут.
В связи с обсуждаемой в Совете по делам РПЦ и в правитель-
стве проблемой налогообложения духовенства патриарх Алексий не
раз ставил вопрос о переводе или переквалификации налогообло-
жения духовенства со статьи 19-ой на статью 18-ую Указа "О подо-
ходном налоге с населения". Интересна в этом отношении точка
зрения председателя Совета по делам РПЦ Г.Г. Карпова. Вот вы-
держки из стенограммы заседания Совета по вопросу о налогооб-
ложении духовенства, состоявшегося 22 апреля 1947 года: "...Счи-
таю, что надо не только опустить пресс, то есть ст. 19, а снять его
совсем. Они пищали под этим прессом. Надо ли сейчас? Нет, это
сейчас даже вредно. Мы должны подчеркнуть, что государство
строит, восстанавливается за счёт доходов от промышленности,
производства, на доходы от населения, и в том числе духовенство
принимает участие в этих доходах как граждане Советского Сою-
за... Это мелкий вопрос, но вопрос политический... Мы должны ду-
мать, чтобы не делать булавочные уколы духовенству, в чём можно
уступить, отказаться, ослабить... Поэтому поставить вопрос перед
товарищем Сталиным, чтобы приравнять духовенство к категории
служащих, мы должны... Мы этот пресс с католиков сняли, надо
снять и с православных" (272).
Однако в правительстве решили иначе. И несмотря на то, что
и в дальнейшем этот вопрос поднимался духовенством, и обсуждал-
ся в Совете, порядок налогообложения не изменился (273).
В 40-е годы вновь зазвучали колокола в православных хра-
мах. В постановлении СНК СССР от 22 августа 1945 года местным
органам власти было предложено "не препятствовать церковным
общинам производить колокольный звон в городах и селах, исполь-
92

зуя имеющиеся колокола, и не препятствовать приобретению
их" (274).
Однако это оказалось возможным лишь там, где имелись
локола. Можно было купить чудом сохранившиеся колокола на
заводах или договориться с предприятием об их передаче. Но отли-
вать новые из собранного верующими металлолома, как инструкти-
ровал своих уполномоченных Совет, было "безусловно запреще-
но" (275).
В 1946-47 годах правительство пошло даже на частичное воз-
вращение Русской православной церкви мощей её святых, которые
были изъяты в результате шумной пропагандистской кампании 20-х
годов. Всего по данным Совета по делам РПЦ в стране находились
мощи 245 святых, большая их часть находилась в Киево-Печерской
Лавре, остальные - в краеведческих музеях, в Музее истории рели-
гии и атеизма в Ленинграде. В 1946 году было решено "как исклю-
чение" передать и установить мощи Сергия Радонежского в Троице-
Сергиевой Лавре, а также передать мощи святых Виленских мучени-
ков в Вильнюсский монастырь (276). Но, как указывал Карпов
в инструктивном письме уполномоченным от 26 июля 1946 года,
"никакого массового возвращения мощей не может иметь места,
уполномоченным не следует проявлять инициативу в части розыска
мощей в музеях и других организациях" (277).
Однако ввиду настойчивых просьб патриарха Алексия пере-
дать РПЦ известные мощи святых, Карпов был вынужден поставить
этот вопрос в правительстве. Вот какие указания он получил от
К.Е. Ворошилова: "Надо сказать патриарху, не глядя в глаза - пора
РПЦ уж отказаться от этого, отжило уже, это мистицизм" (278).
Карпов сам относился к идее передачи мощей святых резко отрица-
тельно. Он считал, что "это способствовало бы оживлению религи-
озного фанатизма и паломничества, а также увеличило бы доходы
духовенства" (279). Карпов даже представил в СМ СССР предложе-
ния Совета по поводу "нецелесообразности дальнейшего нахожде-
ния мощей, о которых не возбуждается ходатайства о передаче,
в музее религии и атеизма и в других краеведческих музеях". Совет
предлагал: "Изъять эти мощи, собрать их в одном месте (желательно
в Москве или в Музее религии и атеизма) и уничтожить. О времени
и способе уничтожения, если будет дано согласие правительства,
Совет представит свои соображения. Что касается мощей, по кото-
рым возбуждены ходатайства епископов и патриарха, то их придёт-
ся сохранить, так как эти мощи видели представители духовенства
и верующих... они знают их местонахождение и состояние. Возмож-
но, что некоторые из этих мощей придётся передать церкви..." (280).
93

Вероятно, В.М. Молотов решил, что предложения председа-
теля Совета по делам РПЦ слишком радикальны. Во всяком случае,
предложения Г. Карпова не были им поддержаны. Распоряжениями
СМ СССР за подписью Молотова мощи, о которых настойчиво
ходатайствовал патриарх Алексий, были переданы Церкви: мощи
святой Анны Кашинской из музея г. Калинина были перенесены
в Воскресенскую церковь, мощи св. Иоанна Тобольского - в цент-
ральный собор Тобольска, мощи святого митрополита Московско-
го Алексия из Успенского собора Кремля были перенесены в Бо-
гоявленский собор (281). По данным уполномоченных Совета,
передача мощей святых не оказала влияния на верующих и "прошло
без того оживления, на которое рассчитывало духовенство" (282).
Возможно, именно это обстоятельство повлияло на то, что осталь-
ные мощи святых Русской православной церкви всё же не были
уничтожены и сохранились до наших дней.
В целом, годы Великой Отечественной войны можно считать
периодом возрождения Русской православной церкви как институ-
та. Укреплению её позиций в стране способствовал и тот фактор,
что с начала войны в СССР прекратилась всякая антирелигиозная
пропаганда, во всех её формах и проявлениях. Прекратил своё дея-
тельное существование Союз воинствующих безбожников. С 1941
по 1947 годы литература по антирелигиозной тематике в СССР
практически не публиковалась, хотя до 1940 года в стране издава-
лось ежегодно около 2 тысяч названий антирелигиозной литерату-
ры тиражом более 2,5 миллионов экземпляров, которые издавали
не только центральные, но и местные издательства (283). Такие
понятия как "антирелигиозная борьба", "безбожники", "мрако-
бесы-церковники", наполнявшие ранее страницы периодической
печати, совершенно исчезли и со страниц газет, и из официальных
документов.
Такое неожиданное "затишье" на "церковном фронте", мало
того - поворот политики правительства по отношению к церкви
осенью 1943 года, породили полную растерянность среди побор-
ников воинствующего безбожия. Непонимание причин столь кар-
динальных изменений вызывало у многих из них не только недоу-
мение, но и желание разобраться, получить ясные и определенные
ответы: почему? с какой целью? на какой срок? Письмо предсе-
дателя колхоза "Красная нива" Тарусского района П.П. Само-
хина в Отдел пропаганды и агитации Тульского ОК ВКП(б) от
12.02.1944 г. настолько красноречиво передаёт состояние бывших
агитаторов-пропагандистов-антирелигиозников, что есть смысл
привести его полностью.
94

"Отношение. Настоящим прошу Вас ответить мне по вопросу
религии в период военного времени. Мне это требуется для того, что
я имею общественную нагрузку, также поручение. Мне это нужно
для того, что приходится сталкиваться с такими вопросами и я зат-
рудняюсь на них ответить. Поручение моё - агитатор по сельсовету.
Первый вопрос: Какие есть изменения относительно религии
в период военного времени против мирного времени?
Второй вопрос: Какие открыты особые отделы при наркомате
по вопросу религии?
Третий вопрос: Какие организованы курсы или семинарии
для обучения попов и чем это вызвано?
Четвёртый вопрос: Почему открываются церкви в период во-
енного времени, которые ранее не работали?
Пятый вопрос: Чем вызваны эти четыре вопроса: по предло-
жению наших союзников или нашего правительства, или это прос-
то вымысел и болтовня чуждых людей для подрыва нашего госу-
дарства.
Я задавал вопросы относительно религии в районной партор-
ганизации тов. Горьбенки и получил от него ответ относительно
открытия церквей такого содержания, что попы много помогли
и вложили своих средств для дела разгрома фашизма, поэтому наше
правительство пошло временно на уступки с тем, чтобы религию
направить для пользы разгрома общего врага. Я с этим не согласил-
ся и не был удовлетворен ответом, поскольку прочитал книгу
В.И. Ленина "Социализм и религия", в которой говорится: "Религия
есть один из видов духовного гнета рабочего класса и крестьян, за-
давленного вечно работой и одиночеством". Религию В.И. Ленин
характеризует как "опиум народа" и "разорение беднейшего кресть-
янства". Поэтому прошу Вас дать более подробное разъяснение
относительно религии в военное и мирное время. Председатель
к/за "Красная Нива" Самохин П.П." (284).
Как будто ответом на подобные настроений части идеологи-
ческого актива партии коммунистов явилось постановление ЦК
ВКП(б) от 27 сентября 1944 года "Об организации научно-просве-
тительской пропаганды". Д.В. Поспеловский считает, что постанов-
ление, "призывавшее к усилению антирелигиозной пропаганды че-
рез пропаганду научного мировоззрения", стало "предвестником
будущих нападок на Церковь (285). Однако в постановлении от
27 сентября 1944 года само понятие "антирелигиозная пропаганда"
отсутствует. ЦК ВКП(б) ставит задачу "широкой пропаганды есте-
ственно-научных знаний в деле преодоления пережитков бескульту-
рья, суеверий, предрассудков". Согласно постановлению, основным
95

содержанием научно-просветительской пропаганды должно быть
"материалистическое объяснение природы, разъяснения достижений
науки, техники, культуры". В качестве основных форм проведения
научной пропаганды постановление рекомендует организацию лек-
ций, проведение бесед и "громкое чтение популярных брошюр
и статей о строении вселенной, о происхождении солнца и земли,
о возникновении жизни" и т.д. (286) И не более.
Правомерен, на наш взгляд, вывод В.А. Алексеева о том, что
Сталин, публикуя это постановление, "решил совершить определён-
ный маневр, - напомнить партии и комсомолу о важности борьбы
с предрассудками и суевериями, и тем самым подчеркнуть свою
приверженность учению марксизма. Вместе с тем, старательно избе-
жав конкретного указания на необходимость антирелигиозной
борьбы, Сталин продолжил свою линию на "легализацию" церков-
ных институтов в стране" (287). Сталин как бы указал предмет
и рамки той деятельности, которой в новых условиях должны зани-
маться агитаторы и пропагандисты. Но, вероятно, маневр этот был
слишком тонок для косного и догматичного мышления представи-
телей госпартаппарата и содержание постановления (если на местах
смогли с ним ознакомиться) не развеяло сомнения и не повлияло на
их убеждение в том, что "религия есть один из видов духовного гнё-
та". В годы войны многие активисты-пропагандисты продолжали
вести борьбу с религией и церковью так, как они это понимали,
и теми методами, которые были им известны и доступны: силой вы-
гоняли молящихся из церкви, устанавливали у входа в храм плакаты
"Религия опиум для народа", в дни религиозных праздников орга-
низовывали рядом с церковью танцплощадку, звуковое кино и т.д.
Подобные факты, а также вполне распространенное мнение
об ограниченности новых государственно-церковных отношений
периодом войны, беспокоили духовенство. Не случайно во время
приема в Совете по делам РПЦ участников Архиерейского собора
в ноябре 1944 года Г.Г. Карпов особо отметил, что "те явления, ко-
торые сейчас происходят... во взаимоотношениях между Церковью
и государством не представляют чего-то случайного, неожиданного,
не носят временного характера, не являются тактическим маневром,
как пытаются представить это дело некоторые недоброжелатели,
или как это иногда выражается в обывательских рассуждениях;...
эти мероприятия вытекают из той тенденции, которая наметилась
ещё до войны и которая получила своё развитие во время вой-
ны..." (288).
В результате проведения в жизнь постановлений и распоря-
жений правительства, экономическое и политическое положение
96

РПЦ значительно окрепло, жизнедеятельность РПЦ стала весьма
заметным фактором общественной жизни страны военных и после-
военных лет. В дни больших православных праздников храмы неиз-
менно собирали большое количество верующих, - особенно в Пасху.
Так, на пасхальных службах 1944 года в московских храмах, по дан-
ным Совета, присутствовало более 148 тысяч человек, а вокруг них,
во время крестного хода, в 2-3 раза больше (289). В целом по стране
ежегодно наблюдалось увеличение числа религиозных обрядов.
В одном только храме города Куйбышева количество церковных
браков в 1943 г. составило 139, в 1944 году - 403, в 1945 - 867, в пер-
вой половине 1946 года - 1258; число крещений в 1944 году - 20403,
в 1945 г. - 22045, в 1 квартале 1946 года - 5412 (290). Росли и доходы
православной церкви. Доходы московских церквей, например, с 550
тыс. рублей в 1946 году выросли до 3 млн. 150 тыс. рублей в 1947
году (291). Русская православная церковь значительно укрепила
в это время и свой авторитет и свои позиции на международной
арене.
Несмотря на внешнее благополучие Русской православной
церкви в годы войны и послевоенные годы, положение её с точки
зрения Закона не изменилось совершенно. Основу правовых взаимо-
отношений между государством и церковью по-прежнему составля-
ло Постановление ВЦИК и СНК РСФСР "О религиозных объеди-
нениях" от 8 апреля 1929 года, не имеющее к тому же юридической
силы на территории союзных республик. Новая политика в отноше-
нии православной церкви, а также в отношении других конфессий,
базировалась на принимаемых по каждому конкретному вопросу
постановлениях, распоряжениях, циркулярных письмах и т.д. Толь-
ко за один 1946 год на основе информации, представленной Сове-
том по делам РПЦ, правительство приняло 6 постановлений и 33
распоряжения (292). Многие распоряжения и постановления 40-х
годов противоречили Постановлению 1929 года - разрешение церк-
ви вести благотворительную работу (сбор средств в Фонд обороны),
активная проповедническая деятельность вне стен храма (распро-
странение посланий патриарха и Членов Синода в виде листовок),
предоставление Патриархии и религиозным обществам прав юри-
дического лица и др.
Руководство Совета по делам РПЦ придерживалось мнения
о необходимости принятия нового Закона, призванного регулиро-
вать государственно-церковные отношения в новых исторических
условиях. Уже на заседании Совета 3 декабря 1943 года было при-
нято следующее постановление: "...Поручить тов. Покровскому:
а) пересмотреть закон 1929 года в целом... изучить, что отменяется
97

полностью, что видоизменяется, что сохраняется в прежнем виде;
б) составить на основании этой работы проект нового постановле-
ния СНК. 2. Подготовить вопрос о юридических правах церкви.
Внести изменения в ч. И. п. 6., ч III. п. 9., и целиком в пп. 10 и 12
Декрета "Об отделении церкви от государства и школы от церк-
ви" (293). В январе 1944 года Карпов представил в правительство
проект союзного закона "О положении церкви в СССР" (294). Од-
нако ни этот проект Совета, ни последующие (уже совместно с Со-
ветом по делам религиозных культов) предложения о разработке
и принятии нового Закона СССР о вероисповеданиях, не нашли
поддержки в правительстве. В отказе советского правительства
принять новый союзный закон о религиозных культах проявилась,
на наш взгляд, принципиальная позиция сталинского руководства:
при возможном изменении внешне- и внутриполитической обста-
новки можно было во взаимоотношениях с Церковью легко вер-
нуться к ситуации 20-30-х годов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Карпов Георгий Григорьевич. Родился в 1898 году. Член партии с 1920 г.
1922 г. - оперуполномоченный 2-го отдела ГУГБ НКВД СССР До 1936 г. - зам.
начальника УНКВД Ленинградской области по Карельской АССР, капитан гос-
безопасности. 21 07 1936 - освобождён от должности зам. начальника УНКВД Ле-
нинградской области по Карельской АССР; направлен в распоряжение УНКВД
Ленинградской области. До 29.07.1937. - зам. начальника 4-го отдела УГБ УНКВД
Ленинградской области. 29.07.1937 г. назначен начальником 4-го отдела УГБ
УНКВД Ленинградской области. 10.01.1938 г. - награждён орденом Трудового Крас-
ного Знамени "за выполнение важнейших заданий правительства" (приказ по НКВД
СССР от 10.01.1938; постановление ЦИК СССР от 19.12.1937 г.) 27.02.1941 г. - на-
чальник отделения 2-го отдела ГУГБ НКВД СССР. 27.02.1941 г. - назначен зам.
начальника 3-го отдела 3-го Управления (СПУ) НКГБ СССР, майор госбезопаснос-
ти. 24.12.1941 г. - назначен начальником 4-го отдела 3-го Управления НКВД
14.02.1943 г. - присвоено спецзвание - полковник госбезопасности. 20.02.1945 г.
награжден Орденом Ленина (письмо Л. Берия на имя И. Сталина; Указ Президиума
Верховного Совета СССР от 21.02.1945 г.). 09.07.1945 г. - присвоено воинское звание
генерал-майор (Постановление СНК СССР от 9.07.1945 г.). На 27.07.1945 г. - на-
чальник 5-го отдела 2-го Управления НКГБ СССР, комиссар госбезопасности до
25.08.1947. На 1947 г. - начальник отдела "О" МГБ СССР. На 1954 г. - действующий
резерв КГБ при СМ СССР. 2.03.1955 г. уволен из КГБ СССР (приказ № 159) от
2.03.1955 г.) //Главное архивное управление ФСБ РФ.
2. ГАРФ. Ф.6991с. On.lc. Д.1. Лл.1-10.
3. Там же. On.lc. Д.2. Л. 18.
4. Там же. Оп. 1с. Д.2. Л. 16.
5. Там же. On.lc. Д.2. Л.2. Для сравнения: среднемесячная заработная плата
рабочего составляла в это время 700 рублей (см.: Зима В.Ф. Голод в Рос-
сии //Отечественная история. 1993. № 1. С.49).
98

6. ГАРФ. Ф.6991с. Оп.2. Д.1. Л.11.
7. Тамже. Оп.1.Д.2. Л.18.
8. Там же. Оп.2. Д.7 Лл 1-3.
9. Там же. Оп.2. Д.31. Лл. 1,4-8.
10 Там же. Оп.2. Д.46. Л.2.
11. Там же. Оп. 1 с. Д.606. Л. 128.
12.Тамже.Оп.2.Д.31.Лл.1-Н, 13.
13 Тамже. On.lc. Д.80 Л 15
14. Там же. On.lc. Д.80. Лл. 15,83.
15. Тамже. Оп 1с Д.1.Л 18.
16. Тамже. On.lc. Д.2. Л.9.
17. Тамже. Оп.2. Д.1. Л.31.
18. Тамже. Оп.2. Д.2. Л.45.
19. Там же. On.lc. Д.1. Л.47. В дальнейшем аппарат уполномоченных Совета
постепенно сокращался: на 1 января 1947 г. - 106 человек (ГАРФ. Ф.6991с. On.lc.
Д.149. Л.24); на 1 января 1948 г. - 104 человека (Там же. On.lc. Д 153. Л.26).
20. Там же. On.lc. Д.ЗО. Л.61
21. Там же. On.lc. Д.ЗО. Л 61.
22. Там же. Оп. 1 с. Д.290. Л. 176
23. Там же. On.lc. Д.29. Л.77.
24. Тамже. On.lc. Д.ЗО. Л.61.
25. Там же. Оп. 1 с. Д. 153. Л.26.
26. Тамже. On.lc. Д 81. Л 61.
27. Там же.ОпЛс. Д.149. Л.24.
28. Там же. On.lc. Д.290. Л. 176.
29. Там же. On.lc. Д.29. Л. 146.
30. Тамже. Оп.2. Д.2. Л.38.
31. Там же. On.lc. Д.149. Л.24.
32. Там же. Оп. 1 с. Д. 1. Л.47.
33. Тамже. Оп.2. Д.31. Л 10.
34. Там же. Оп.2. Д. 12. Лл.7, 11, 38, 54.
35. Там же. Оп.2. Д.2. Л.51.
36. Там же. Оп.2. Д.ЗО. Л.8.
37. Там же. Оп.2. Д.ЗО. Л.28.
38. Там же. Оп.2. Д.35. Л.38, 39.
39. Там же. Оп.2. Д.60. Л.47.
40. Там же. Оп.2. Д.2. Л.26.
41. Там же. On.lc. Д.7. Лл. 12-14.
42. Тамже. Оп.2. Д.31. Л.1.
43. Там же. On.lc. Д.7. Л.42.
44. Там же. Оп.2. Д. 12. Л. 147.
45. Там же. Оп.2. Д. 1 а. Л. 14.
46. Там же. Оп.2. Д.8. Лл.7, 8.
47. Там же. On.lc. Д.7. Л.38; Оп.2. Д.13. Л.23; Оп.2. Д.ЗО. Л. 10; Оп.2.
Д.52.Л.12.
48. Там же. On.lc. Д.7. Л.47.
49. Там же. On.lc. Д.З. Л.28.
50. Там же. Оп.2. Д.8. Л.9.
51. Там же. On.lc. Д.7. Л.28.
52. Там же. On.lc. Д.7. Л.40.
53. Там же. On.lc. Д.7. Л.91.
99

54. ГАРФ. Ф.6991 с. On.lc. Д.7. Л.36.
55. Там же. Оп. 1 с. Д.7. Л.60.
56. Там же. Оп. Iс. Д. 148. Л. 12.
57. Там же. On.lc. Д.7. Л.94.
58. Там же. On.lc. Д. 148. Л. 13.
59. Там же. On.lc. Д.7. Л.97.
60. Там же. Оп. 1 с. Д.7. Л.98.
61. Там же. On.lc. Д.7. Л.35.
62. Там же. Оп.2. Д.60. Лл.42, 43.
63. Там же. On.lc. Д.7. Л.47; Д. 148. Л.27.
64. Там же. On.lc. Д.7. Лл.66, 114.
65. Там же. On.lc. Д.149. Л.91.
66. Там же. Оп.2. Д.8. Л.29.
67. Там же. Оп.2. Д.ЗО. Л.64.
68. Там же.
69. Там же. On.lc. Д. 149. Л.24.
70. Там же.
71. Там же. Оп.2. Д.29. Л.36.
72. Одинцов М.И. Русская православная церковь стала на правильный
путь //Исторический архив. 1994. № 3. С. 144-145. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.З. Л.7.
73. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.4. Л.9.
74. Там же. Оп.2. Д.2а. Л.58.
75. Там же. Оп.1. Д.З. Л.6; Оп.1. Д.4. Л. 19, 22.
76. Там же. Оп.1. Д.4. Л. 19.
77. Там же. Оп.1. Д.З. Л. 137.
78. Там же. Оп.1. Д.4. Л.22.
79. Там же. Оп.2. Д.2а. Л.79.
80. Там же. Оп.1. Д.З. Лл. 138-139.
81. Там же. Оп.1. Д.З. Л.137.
82. Там же. Л. 139.
83. См.: Шкаровскгш М.В. Русская православная церковь в 1943-1957 го-
дах //Вопросы истории. 1995. № I. С.39-40.
84. См.: Цыпип В. История Русской православной церкви. 1917-1990. - М.:
Изд. дом "Хроника". 1994. С. 135.
85. Оп.1. Д.З. Л. 173. ГАРФ. Ф.6991.
86. Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) напомнил участникам Собора,
что, согласно решению Поместного Собора 1917-1918 годов выдвижение кандида-
тов в патриархи должно быть предоставлено самим делегатам Собора и голосование
должно быть тайным. Архиепископ Лука заявил, что, поскольку выдвижение мит-
рополита Алексия как единственного кандидата в патриархи это постановление
нарушает, то он проголосует против митрополита Алексия. В результате, архиепис-
коп Лука оказался единственным архиереем, не приглашенным на Собор 1945-года
(См.: Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Автобиография.
- М.: Изд-во имени святителя Игнатия Ставропольского. 1996. С. 169.
87. См.: Цыпип В. Указ. соч. С. 138.
88. ГАРФ. Ф.6991. Оп.2а. Д.2а. Лл.10-13.
89. См.: Цыпип В. Указ. соч. С. 136.
90. Д.В. Поспеловский высказывает предположение, что "...очевидно, Сергий
и Алексий надеялись, что при такой организации Церковь сможет лучше выдержать
новые испытания и гонения со стороны властей" (См.: Поспеловский Д. В. Русская
православная церковь в XX веке. - М.: "Республика". 1995. С. 199). Добавим, что
100

вряд ли возможно было даже обсуждение о введении каких-либо демократических
принципов жизнедеятельности церкви в общих условиях 40-х годов и при контроле
со стороны государственной системы, которая сама являлась жестко централизован-
ной структурой.
91. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.29. Лл. 16-18.
92. Материалы по Поместному Собору РГЩ 31 января 1944 г. - 10 февраля
1945 г. //ГАРФ. Ф.6991. Оп.2. Д.32.
93. Журнал Московской патриархии. 1945. № 2. С. 8-10.
94. Письмо Л. Берия на имя Сталина от 20.02.1945 г. Указ Президиума Вер-
ховного Совета СССР от 21.02.1945 г. //Архив Центрального управления ФСБ РФ.
Однако большинство духовенства, участвующего в работе Собора, иначе оценило
"все виды внимания" со стороны правительства. Их мнение выразил епископ
Херсонский Михаил в беседе с уполномоченным Совета о своих впечатлениях:
"...подавляющее большинство духовенства и мирян, в недалеком прошлом почти
поголовно репрессированных, отнеслись ко всему этому очень критически, с боль-
шой осторожностью, с большим сомнением и даже полным недоверием, считая, что
всё это вызвано к жизни какими-то неясными ещё моментами политической необхо-
димости..." См.: Одинцов М.И. Государство и церковь в годы войны. С. 123.
95. ЖМП. 1945. № 3. С.З, 25-27.
96. См.: Цыпин В. Указ. соч. С.141-143.
97. Советское руководство в 1944-45 годах предпринимало попытки достиг-
нуть компромисса с Ватиканом и нормализовать с ним отношения. См.: Один-
цов М.И. Униаты и советская власть//Отечественные архивы. 1994. №3. С. 56-71.
Когда в мае 1944 года патриархия подготовила к печати в ЖМП статью СИ. Пло-
тицына "Борьба за веру в Галицкой Руси", Центральный Комитет партии запретил
её публикацию. Мотив был следующий: "...сейчас так ставить вопрос нельзя. Только
что происходили беседы т. Сталина с Орлеманьским (американский католический
священник), в которых т. Сталин говорил о возможности сотрудничества с папой
Римским против насилия и преследования католической церкви, заявлял, что недо-
пустима и исключена политика преследования католицизма... В свете этих высказы-
ваний антикатолическая статья, даже если она помещена в религиозном журнале, по
меньшей мере бестактна." (ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.З. Л.77).
98. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.29. Л.82.
99. Там же. Оп.1. Д.29. Лл.65-68.
100. Там же. Оп.1. Д.29. Л. ПО.
101. Там же. Оп.1. Д.29. Л.112.
102. Там же. Оп.1. Д.29. Л. 181-183.
103. См.: Цыпин В. Указ. соч. С. 143-144.
104. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.80. Л.96.
105. Там же. Оп.2. Д.52. Л.61.
106. Там же. Оп.1. Д.83. Л.27, 46; Оп.2. Д.45. Л. 155; Оп.2. Д.52. Л.61.
107. Там же. Оп. 1. Д. 153. Л.6-7.
108. Там же. Л.7.
109. Там же. Оп.1. Д. 150. Л. 182.
110. Там же. Оп.1. Д.453. Л.350. В октябре 1953 г. Г. Карпов докладывал, что
все римско-греко-католические монастыри прекратили своё существование //Там же.
Оп.1. Д. 1009. Л.93.
111. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д. 1.Л.22.
112. Там же. Оп. 1. Д. 1. Л.20.
113. Там же. Оп.1. Д. 1. Л.28.
114. ЖМП. 1945.№З.С.57.
101

115. ГАРФ. Ф.6991. Оп.2. Д.34а. Л.З.
116. Там же. Оп.1. Д.29. Л. 144.
117.Тамже.Оп.1.Д.4.Л.32.
118. См.: ПоспеловскийД.В. Указ. соч. С.250-254.
119. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.153. Л.7-8.
120. На духовных лиц, проживающих за границей, имелась в Совете карто-
тека, а на глав православных церквей и зарубежных экзархов - досье. //ГАРФ.
Ф.6991. Оп.1. Д.452. Л.73.
121. Там же. Оп.2. Д.35. Л.62.
122. Там же. Оп.2. Д.60. Л.47.
123. В автобиографической книге Архиепископа Луки "Я полюбил страда-
ние" приводится красноречивый эпизод. При вручении архиепископу медали
"За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." председатель
облисполкома высказал пожелание, что "профессор и впредь будет делиться своим
большим опытом с медиками города". Лука ответил ему следующее: "Я вернул
жизнь и здоровье сотням, а может быть и тысячам раненых и наверняка помог бы
ещё многим, если бы вы не схватили меня ни за что ни про что и не таскали бы
одиннадцать лет по острогам и ссылкам..." Реакцией на эти слова были шок и расте-
рянность присутствовавшего начальства. См.: Архиепископ Лука ( Войпо-Ясепецкий).
Я полюбил страдание. Автобиография. - М., 1996. С. 168-169.
124. См.: Одинцов М.И. Крестный путь патриарха Сергия //Отечественные
архивы. 1994. №2. С.76.
125. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.81. Л.50-51; Оп.1. Д.453. Л.186.
126. Там же. Оп.2. Д. 12. Л.57; Оп.2. Д.34а. Л.67, 68; Оп.2. Д.59а. Л.46, 54, 70.
127. Там же. Оп.2. Д.59а. Л.43-45.
128. Там же. Оп.2. Д.59а. Л.22.
129. Там же. Оп.1. Д.153. Л.7.
130. Там же. Оп.2. Д.73а. Л.
131. Там же. Оп.2. Д.34. Л.77.
132. Там же. Оп.1. Д. 149. Л.82; Оп.1. Д.453. Л. 186.
133. Там же. Оп.1. Д. 122. Л. 12.
134. Там же. Оп.1. Д. 149. Л.90; Оп.1. Д.289. Л. 182.
135. Там же. Оп. 1. Д. 149. Л.90.
136. Там же. Оп.1. Д.291. Л.51.
137.Тамже.Оп.1.Д.871.Л.56.
138. Там же. Оп.1. Д.I. Л.27.
139. Там же. Оп.1. Д.29. Л. 194.
140. Там же. Оп.1. Д.ЗО. Л.84.
141. Там же. Оп.1. Д.80. Л. 193.
142. ЖМП. 1946.>fo9.C.19.
143. ГАРФ. Ф.6991. Оп.2. Д.34. Л.67, 68.
144. Там же. Оп.1. Д.451. Л. 139. Примечательно, что патриарх принес копию
этого письма в Совет к Карпову для ознакомления.
145.Тамже.Оп.1.Д.1.Л.17.
146. Там же. Оп.1. ДАЛ. 17.
147. Там же. Оп.2. Д.32. Л.28-30.
148. В годы перестройки и гласности эта линия Московской патриархии ста-
ла предметом бурного обсуждения и дискуссий - её оправданность, правомерность,
степень необходимости и прочее. На наш взгляд, объективную и реальную позицию
по отношению ко всему тому, что происходило в "высокой сфере" церковной поли-
тики сформулировал современние и непосредственный участник этих событий
102

архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий): "...Патриарха надо не осуждать, а жа-
леть" //См.: Архиепископ Лука (Bowio-Ясепецкии). Я полюбил страдание. Автобио-
графия. М., 1996.
149. ГАРФ. Ф.6991. Оп.2. Д.ЗЗ. Л. 118. В.А.Алексеев считает, что в Сочи
в сентябре 1947 года планировалась ещё одна встреча И.Сталина с патриархом
Алексием, что срыв её (формальная причина - болезнь патриарха) подтверждает тот
факт, что Сталин к этому времени потерял интерес к церковным проблемам //
См.: Алексеев В.А. Штурм небес отменяется? - М., 1992. С. 193-194. Однако нет доку-
ментального подтверждения тому, что встреча эта действительно планировалась.
Визит Поскребышева, переданный им интерес Сталина состоянием здоровья патри-
арха, был, на наш взгляд, не более чем жест, проявление формальной вежливости со
стороны Сталина. Другое дело - отношение к этому визиту патриарха. Безусловно,
такое счастливое совпадение места и времени отдыха не могло не дать патриарху
повода думать, что это не случайно, желать и надеяться на встречу со Сталиным. Со
всей откровенностью он пишет об этом в письме к Карпову от 15 сентября 1947 года,
отмечая при этом, что не решается поставить вопрос о встрече из-за того, что "ещё
не вполне оправился от заразительной в общем ангины". Цит. по: Алексеев В.А.
Указ. соч. С. 194.
150. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.29. Л.68. См. также: Шкаровсшй М.В. Русская
православная церковь в 1943-1957 гг. //Вопросы истории. 1995. № 8. С.
151.Тамже.Оп.1.Д.150.Л.1-2.
152. О Совещании см.: Цыпип В. Указ. соч. С. 146-147.
153. Там же. Оп.1. Д.451. Л.302.
154. Деяния Собора преосвященных архиереев РПЦ 8 сентября 1943 го-
да//Журнал Московской патриархии. 1943. № I. С. 17-19.
155. ГАРФ. Ф.6991 с. Оп.1. Д.4. Л. 15; Оп. 1с. Д.83. Лл.6, 21; Оп.2. Д.2а. Л.29.
156. Там же. Оп.2. Д.4. Л.2.
157. Журнал Московской патриархии. 1943. №1. С. 17; ГордунС. Указ.
соч. С.93.
158. Уровень религиозности и в довоенные годы был высоким. Об этом го-
ворилось и на IV Пленуме ЦС СВБ в 1938 году (см.: Алексеев В.А. Иллюзии и догмы.
- М., 1991. С.330-331), об этом свидетельствовали и данные переписи 1937 года,
когда из более чем 68 миллионов опрошенных около 31 миллиона заявили о своей
вере в Бога, из которых православных оказалось 24,4 миллиона человек (см.: Жиром-
ская В. "Православный христианин" и "гражданин Российской державы" //Наука
и религия. 1993. №9. С. 14-16).
159. ГАРФ. Ф.6991с. Оп.2. Д.1. Лл.25-26.
160. Там же. Оп. 1 с. Д. 1. Л .3.
161. Там же. Оп.1 с. Д.З. Лл.29, 65.
162. Там же. Оп.1с.°Д.З. Л.65. Свое первое постановление одобрить решения
облисполкомов об открытии 16 церквей Совет по делам РПЦ принял 5 февраля 1944
года (ГАРФ. Ф.6991с. Оп.2. Д.1. Л.11).
163. Там же. Оп.1. Д.1. Л.31.
164. Там же. Оп.2. Д.8. Лл.7-9, 11,12.
165. Там же. Оп.1. Д.З. Л. 121.
166. Там же. Оп.1. Д.З. Л.217. Действующие церкви в частично оккупирован-
ных гитлеровцами областях распределялись неравномерно: например, из 84 районов
Воронежской области 22 района были оккупированы, на их территории было отк-
рыто в период оккупации 77 церквей, а в 30 других районах не было ни одной дей-
ствующей церкви (ГАРФ. Ф.6991 с. Оп.1. Д.81. Л.27).
167. Там же. Оп.1. Д.452. Л.85
103

168. ГАРФ. Ф.6991с. On. I. Д.290. Л. 146.
169. Там же. Оп.1. Д.5. Л.34; Оп.1. Д.291. Л.243.
170. Там же. On. I. Д.4. Лл. 11, 34.
171. Там же. Оп.2. Д. 13. Лл.56, 59.
172. Там же. Оп.1. Д.60. Л.41.
173. Там же. Оп.2. Д.35. Л.83.
174. Там же. Оп.1. Д.81. Л.98.
175. Там же. Оп.2. Д.52. Л. 12.
176. См., например: Государство и церковь в годы войны//Отечественные
архивы. 1995. №2. С. 125.
177. ГАРФ. Ф.6991с. Оп.2. Д.8. Л.28об.
178. Там же. Оп.1. Д.7. Л.22.
179. Там же.
180. Там же. Оп. 1. Д.289. Л. 176.
181. Там же. Оп.1. Д.ЗО. Л.75.
182. Там же. Лп.1. Д.7. Л.39.
183. Там же. Оп.1. Д. 148. Л.44.
184. Там же. Оп.1. Д. 149. Л.55.
185. Там же. Оп.2. Д.8. Л.28об.
186. Там же. Оп.1. Д.82. Л.54.
187. Там же. Оп.1. Д. 148. Л.3.
188. Там же. Оп.1. Д.81. Л.102; Оп.2. Д. 13. Л.39.
189. Там же. Оп. 1. Д. 153. Л. 18.
190. Там же. Оп.1. Д.ЗО. Л.108; Оп.2. Д.8. Л.29; Оп.2. Д.12. Л.56; Оп.2.
Д. 13. Л. 153.
191. Там же. Оп.1. Д.290. Л.159.
192. Там же. Оп.1. Д.291. Л.244; Оп.1. Д.149. Л.85.
193. Там же. Оп.1. Д.149. Л.87.
194. Там же. Оп.1. Д.287. Л.37.
195. Там же. Оп.1. Д. 153. Л.21.
196. Там же.
197. Там же. Оп.1. Д.289. Л.51.
198. Там же. Оп.2. Д.8. Л.27об.
199. Там же. Оп.2. Д. 12. Л.94.
200. Там же. Оп.2. Д.12. Л.94.
201. Там же. Оп.2. Д.2. Л.24.
202. Там же. Оп.2. Д.52. Лл.39, 40.
203. Там же. Оп.1. Д. 1013. Л.43.
204. Там же. Оп.1. Д.451. Л.74.
205. Там же. Оп.1. Д.290. Л. 146.
206. Там же. Оп.1. Д.ЗО. Л.158; Оп.1. Д.81. Л.41; Оп.1. Д.49. Л.81; Оп.1.
Д. 153. Л.2.
207. Там же. Оп.1. Д.149. Л.83.
208. Там же. Оп.2. Д.2а. Л.26.
209. Там же. Оп.2. Д.34а. Л.4.
210. Там же. Оп.2. Д.59а. Л.66.
211.Тамже.Оп.1.Д.2.Л.15.
212. Там же. Оп.1. Д.80. Л.66; Оп.1. Д.149. Л.82; Оп.1. Д. 153. Л.8. Как видно
из приведенных данных, численность священнослужителей была значительно мень-
ше количества действующих храмов, поэтому правящие архиереи поручали некото-
рым священникам совершать службы и в близлежащих храмах, - такие церкви назы-
104

вались приписными.
213. Там же. Оп.2. Д.12. Л.51; Оп.1. Д.5. Л.29; Оп.1. Д.7. Л.6.
214. Там же. Оп.1. Д.81. Л.52; Оп.1. Д. 153. Лл.8, 9. Данные на 1947 г. отсут-
ствуют.
215. Там же. Оп.2. Д.2а. Лл.1, 99; Оп.2. Д.34а. Лл.53, 57; Оп.2. Д.59а. Л.63.
216. Там же. Оп.2. Д.8. Л.27; Оп.2. Д.52. Л.27; Оп.1. Д.153. Л.5. См. также:
Митрополит С.-Петербургский и Ладожский Иоанн. Митрополит Мануил (Леме-
шевский). -С.-Петербург, 1993. С. 197-203.
217. ГАРФ. Ф.6991с. Оп.1. Д.153. Л.10. Оп.1. Д.81. Л.50, 54; Оп.2. Д.53. Л.31;
Оп.2. Д.2а. Л.68.
218. Там же. Оп.1. Д. 153. Л. 12.
219. Там же. Оп.2. Д.2. Л.64.
220. Там же. Оп.2. Д.34а. Л.57.
221.Тамже.Оп.1.Д.7.Л.ЗЗ.
222. Там же.
223. Там же. Оп.2. Д.34а. Л.54.
224. Там же. Оп.1.Д.7. Л.79.
225. Там же. Оп.2. Д.2а. Л.51.
226. Там же. Оп. 1. Д.2. Л. 18.
227. Там же. Оп. 1. Д. 122. Л. 12.
228. Там же. Оп.2. Д. 1. Л.37.
229. Там же. Оп.1. Д.2. Л. 123. Решение об организации большей части духов-
ных учебных заведений в западных областях страны было вызвано необходимостью
укрепить в этих районах позиции РПЦ и связано с начавшейся в это время кампани-
ей по присоединению греко-католической церкви к Московской патриархии.
230. Там же. Оп. 1. Д. 123. Л.332.
231.Тамже.Оп.2.Д.37.Л.З.
232. Там же. Оп. 1. Д.80. Л. 153.
233. Там же. On. I. Д. 122. Л.53.
234. Там же. Оп.2. Д.52. Л.24.
235. Там же. Оп.1. Д. 122. Л. 191.
236. Там же. Оп.2. Д.37. Л.89.
237. Там же. Оп. 1. Д. 122. Л. 160.
238. Цит. по: Поспеловский Д. В. Русская православная церковь в XX веке.
-М., I995.C.268.
239. ГАРФ. Ф.6991с. Оп.1. Д.122. Л.165.
240. Там же. Оп. 1. Д. 122. Лл. 14, 95, 165.
241. Там же. Оп.1. Д.122. Л л. 2-21.
242. Там же. Оп.1. Д.7. Л.80.
243. Там же. Оп.1. Д.122. Лл.62, 198.
244. Там же. Оп.1. Д.122. Л.69.
245. Там же. Оп.1. Д.122. Л. 197.
246. Там же. Оп.1. Д.122. Лл.198, 200.
247. Там же. Оп.1. Д.122. Л.200. Указание уполномоченным об их личном
участии в проведении советских праздников в церковных школах было отменено
в декабре 1947 года. В инструктивном письме уполномоченным от 3 декабря сказа-
но: "Совет, руководствуясь указаниями ЦК ВКП(б) сообщает, что уполномоченным
не следует выступать с докладами в духовных учебных заведениях и заботиться
о выделении докладчиков в ОК или ГК ВКП(б). От приглашения участвовать
в торжественном вечере не следует". ГАРФ. Ф.6991. Оп. 1. Д. 148. Л.27.
248. Там же. Оп.2. Д.37. Лл. 29, 34, 40, 41; Оп.1. Д.83. Л.22.
105

249. ГАРФ. Ф.6991. Оп.2. Д.37. Лл.42, 54, 47.
250. Там же. Оп. 1. Д. 150. Лл.87, 125.
251. Вильнюсская семинария была открыта по распоряжению Учебного ко-
митета Московской патриархии, о котором Совет по делам РПЦ, видимо, не был
поставлен в известность. Получив информацию от уполномоченного Совета по
Литовской ССР Линева, Г. Карпов в январе 1947 года посылает ему следующие
инструкции: "...Совет просит срочно сообщить, на основании каких решений и с
чьей стороны она открылась, так как Совет такого решения не давал... Председатель
СМ Литовской ССР Гедвилас высказался против разрешения на открытие право-
славной духовной семинарии... Вы ему лично доложите, что семинария функциони-
рует, что Вы дали разрешение и что Совет со своей стороны считает целесообразным
иметь православную духовную семинарию в г. Вильнюсе, поскольку этот вопрос
ставит архиепископ и поскольку в Каунасе функционирует католическая семинария"
(ГАРФ. Ф.6991. Оп. I. Д122. Л. 146). Постановление об открытии семинарии в Виль-
нюсе было оформлено августом 1946 года. Однако в августе 1947 года правитель-
ство Литвы приостановило деятельность семинарии. В ответ на это Г.Г. Карпов
посылает в адрес секретаря ЦК ВКП(б) Литвы Снечкуса и председателя СМ Литов-
ской ССР Гедвиласа письмо с просьбой разъяснить "мотивы запрещения" и рас-
смотреть вопрос о семинарии вновь, замечая при этом, что слушателей в православ-
ной семинарии 20 человек, а в католической семинарии - 150 (ГАРФ. Ф.6991. Оп. I.
Д.122.Л.239).
252. ГАРФ. Ф.6991. Оп.2. Д.37. Лл.47, 57.
253. Там же. Оп. 1. Д. 153. Л. 15; Оп.2. Д.37. Л. 142.
254. Там же. Оп.2. Д.2. Л.9.
255. Там же. Оп.2. Д.45. Л.95.
256. Там же. Оп.2. Д.46. Л.73.
257. Там же. Оп.1. ДАЛ.37.
258.Тамже.Оп.1.Д.81.Л.174.
259. Там же. Оп.1. Д. 150. Лл.60, 63.
260. Там же. Оп.2. Д.1. Л.48.
261. Там же. Оп.2. Д.1. Л.55.
262. Там же. Оп.2. Д.34а. Л.24.
263. Там же. Оп.2. Д.46. Л.4.
264. Там же. Оп.1. Д.5. Л.68.
265. Там же. Оп.1. Д.4. Л.37.
266. Там же. Оп.1. Д.4. Л.38.
267. Там же. Оп.2. Д.29. Л.38.
268. Там же. Оп.2. Д.8. Л.90.
269. Там же. Оп.1. Д.4. Л.37; Оп.2. Д.8. Лл.72, 46.
270. Там же. Оп.2. Д.8. Л.69.
271. Там же. Оп.2. Д. 8. Л л.! 18-199. Совет по делам РПЦ готовил этот доку-
мент как постановление СМ СССР за подписью Сталина, проект его датирован
3 декабря 1946 года (ГАРФ. Ф.6991. Оп.2. Д.44. Лл. 18-20). Однако вышло оно как
Циркулярное письмо Минфина за подписью заместителя министра финансов Урю-
пина.
272. Там же. Оп.1. Д. 147. Лл.14, 19, 23, 26.
273. Поспеловский В.Д. указывает, что уже до 1954 года епископы РПЦ об-
лагались налогом по статье 5 как советские служащие. См.: Поспеловский В.Д. Указ.
соч. С.276.
274. ГАРФ. Ф.6991. Оп.2. Д.34а. Л.24.
275. Там же. Оп.1. Д.7. Л.33.
106

276. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.7. Л.62.
277. Там же.
278. Там же. Оп.1. Д. 1. Л.58.
279. Там же. Оп.1. Д. 149. Л.280.
280. Там же. Оп.1. Д. 150. Л.228.
281. Там же. Оп. 1. Д. 147. Лл.49, 57.
282. Там же. Оп. 1. Д. 153. Л.6.
283. РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.132. Д.286. Л.З.
284. ГАРФ. Ф.6991. Оп.2. Д.13. Л.16.
285. См.: ПоспеловскийД.В. Русская православная церковь в XX веке. - М.,
1995.С.256.
286. См.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов
ЦК.-М., 1985. С.521-522.
287. См.: Алексеев В.А. Штурм небес отменяется? - М., 1992. С. 196-197.
288. Цит. по: Цьтип В. Указ. соч. С. 134.
289. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.2. Л.56.
290. Там же. Оп.1. Д.81. Л.47.
291.Тамже.Оп.1.Д.149.Л.81.
292. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.149. Л.91.
293. ГАРФ. Ф.6991. Оп.2. Д.2. Л.З.
294. См.: Одинцов М.И. Государство и церковь в России, XX век. - М.,
"Луч",1994.С.108.

Глава II
ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫЕ
ОТНОШЕНИЯ В 1948-1957 гг.
1. ЦК ВКП(б) и Совет по делам РПЦ:
ПОПЫТКА ПЕРЕСМОТРА ЦЕРКОВНОЙ ПОЛИТИКИ
После окончания войны на местах всё сильнее и активнее становит-
ся противодействие росту православных храмов. Всё чаще стала
раздаваться критика новой линии правительства по отношению
к церкви, всё активнее стали говорить о необходимости решитель-
ной антирелигиозной борьбы. С такими настроениями руководству
страны необходимо было считаться. И действительно, в ЦК партии
с начала 1947 года оживляется работа, связанная с религиозной сфе-
рой. В ЦК ВКП(б) обсуждается вопрос о создании на базе музея
истории религии и атеизма Института истории религии и атеизма
в системе Академии наук СССР (1). В начале 1947 года напомнили
о себе и члены Союза воинствующих безбожников. Его тогдашний
председатель Олещук Ф. обратился в ЦК ВКП(б) с просьбой разре-
шить выделить представителей от Союза в Совет Всемирного Союза
Свободомыслящих (2). Но М.А. Суслов, ознакомившись с этой
просьбой, обратился, в свою очередь, к секретарю ЦК Кузнецову
с запиской, в которой выразил сомнения в целесообразности даль-
нейшего существования Союза ВБ (3). Весной 1947 года решением
ЦК ВКП(б) Союз Воинствующих Безбожников официально прекра-
тил свою деятельность, а его функции были переданы вновь образо-
ванному Всесоюзному обществу по распространению политических
и научных знаний (4).
С весны 1947 года объектом внимания со стороны Управле-
ния пропаганды и агитации ЦК ВКПб) становится деятельность
Совета по делам Русской православной церкви.
108

Возглавлявший тогда Управление Г.Ф. Александров рассмот-
рел представленные Советом по делам РПЦ следующие документы:
Отчёт работы Совета за 1946 год, Докладные записки "О состоянии
духовных учебных заведений Московской патриархии" и "О нару-
шениях местными советскими организациями и работниками поста-
новлений правительства о культах". По каждому из документов
начальником Управления были сформулированы выводы и направ-
лены в адрес секретаря ЦК ВКП(б) Жданова А.А.
Александровым были подвергнуты критике практически все
направления деятельности Совета:
-"...Совет явно переоценивает степень политической перео-
риентации церковников в нашей стране, утверждая, что всё духовен-
ство относится лояльно к советской власти (5), Совет не видит, что
многие служители культа ведут и сейчас антисоветскую работу, но
очень тонко замаскированную...";
-"...Совет явно преувеличивает степень религиозности насе-
ления в нашей стране, утверждая, что она и сейчас продолжает рас-
ти... известно, что за заявлениями об открытии церквей очень часто
стоят не больше как кучки ловких дельцов, прикрывающихся име-
нем верующих...";
-"...Совет по делам РПЦ в своих взаимоотношениях с цер-
ковниками становится на неправильный путь. Им практикуется
слишком частые обмены приветствиями с церковниками по различ-
ным поводам, приподношение им подарков... Все это выгодно цер-
ковникам, ибо позволяет им использовать такие формы взаимоот-
ношений в своих целях...";
-"...Совет слишком мало уделяет внимания своим кадрам,
прежде всего уполномоченным на местах. В числе этих последних
много малограмотных, не выдержанных ни в политическом, ни в
моральном отношении людей...";
-"...Совет занял неправильную линию в своих взаимоотно-
шениях с духовными учебными заведениями... трудно бывает разли-
чать, где кончаются, функции Совета, а где начинаются функции
патриарха...";
-"...Известно, что в 1946г. было несколько случаев, когда
в духовные учебные заведения проникали лица, являвшиеся в прош-
лом членами ВКП(б). Так, в Московскую духовную семинарию был
принят Пронин Д.П., брат нынешнего министра трудовых резервов,
Ермолаев и др. Совет этих ненормальных явлений не замечает и на
них не реагирует...";
-"...Совет по делам РПЦ ничего не сообщает, как ведётся
борьба с нарушениями постановлений правительства о культах, что
109

он сам в этом отношении делает, чтобы предупредить возмож-
ность подобных нарушений впредь... Совет занял в данном вопро-
се роль пассивного регистратора событий, их нейтрального наб-
людателя...";
- "...Совет по делам РПЦ обязан через своих уполномоченных
следить за выполнением советскими организациями законов и пос-
тановлений о культах, вести борьбу с нарушителями этих законов...
Совет должен организовать соответствующего рода разъяснитель-
ную работу среди своих уполномоченных и особенно среди работ-
ников низового советского аппарата..." Были высказаны также
критические замечания по поводу переоценки Советом роли Мос-
ковской патриархии на международной арене. Александров делал
вывод, что "Совет не совсем правильно понимает свои задачи и в
этом отношении его следует поправить" (6).
А.А. Жданов переслал документы Суслову с указанием рас-
смотреть вопрос на Секретариате ЦК ВКП(б) (7). Заслушивание
вопроса состоялось 28 октября 1947 года. На нём присутствовал
заместитель председателя Совета Белышев С.К., так как Карпов был
болен. Все критические замечания начальника Управления пропа-
ганды и агитации ЦК ВКП(б) остались в силе, официально же Сек-
ретариат вынес следующее решение: "Указать заместителю предсе-
дателя Совета по делам Русской православной церкви при СМ
СССР т. Белышеву С.К., что в представленных им в ЦК ВКП(б)
отчёте Совета за 1946 г., записках Совета о состоянии духовных
учебных заведений и о нарушениях местными советскими организа-
циями и работниками постановлений правительства о культах со-
держатся политически неправильные и ошибочные положения" (8).
Такая оценка работы Совета была явной неожиданностью для
его руководства. В первую очередь потому, что практически каж-
дый свой шаг Совет согласовывал в правительстве. Об этом свиде-
тельствовали многочисленные документы, письма, проекты распо-
ряжений с традиционной концовкой: "Ждём Ваших указаний".
В критике, прозвучавшей на Секретариате, обращали на себя
внимание по крайней мере два принципиальных момента. Во-пер-
вых, ЦК ВКП(б) выразил недоверие к информации, представляемой
Советом: об отношении духовенства к советской власти и о состоя-
нии религиозности населения. Как раз прямой обязанностью упол-
номоченных Совета на местах являлась проверка подписей под за-
явлениями верующих об открытии церкви, и у руководства Совета
были все основания для обоснованных выводов о том, что религи-
озность в стране не только падает, но и имеет тенденцию к росту.
Игнорирование выводов Совета, недоверие ЦК к этой информации
ПО

говорило о стремлении партийного руководства заставить Совет
выдавать желаемое за действительное.
Во-вторых, ЦК ВКП(б) явно подталкивал Совет по делам
РПЦ к выполнению функций контроля, запрета, наказания и даже
обязывал Совет вести разъяснительную работу, "особенно среди
работников низового советского аппарата". Эти требования прин-
ципиально расходились с задачами, которые были поставлены перед
Г. Карповым осенью 1943 года.
Председатель Совета, вероятно, получивший информацию
о "мнении" Начальника управления пропаганды и агитации, ещё до
рассмотрения вопроса на Секретариате, 14 октября, представил на
имя И. Сталина, В.М. Молотова и К.Е. Ворошилова проект "Дирек-
тивы Совету по делам Русской православной церкви при СМ СССР
по его дальнейшей работе". В этом документе Г. Карпов, с учётом
того, что деятельность возглавляемого им ведомства фактически
вышла за рамки "Положения о Совете" от 7 октября 1943 г., сфор-
мулировал новые задачи внутри- и внешнеполитической деятельно-
сти Совета. Из тактических соображений Карпов предварил разра-
ботку указаниями И.В. Сталина о функциях Совета, которые тот
высказал на встрече с митрополитами в сентябре 1943 г.: "...обо всём
докладывать и получать указания правительства; не делать була-
вочных уколов группам верующих при рассмотрении вопроса об
открытии церквей, хотя и регулировать, но не зажимать; не пред-
ставлять собою бывшего обер-прокурора, в своей деятельности
больше подчеркивать самостоятельность церкви..." В "Директивах"
Председатель Совета определил основные направления внутренней
работы. Они были сформулированы в целом в русле предыдущей
политики в отношении к православной церкви. Причём, те направ-
ления деятельности Совета, которые подверглись критике ЦК,
Г.Г. Карпов сформулировал в неизмененном виде, подчеркивая тем
самым собственную позицию в отношении того, какие задачи и как
должен решать Совет по делам РПЦ:
"...1. Осуществлять наблюдение и направлять организацион-
ную деятельность патриархии, обеспечивая сохранение патриоти-
ческих позиций в деятельности РПЦ;
2. Придерживаться той же формы связи, каковая установилась
и себя оправдала;
3. Продолжать удовлетворять ходатайства верующих об от-
крытии церквей в тех районах, где это вызывается действительной
необходимостью и целесообразностью, тщательно изучая каждое
заявление верующих...
111

8. Вести наблюдение за работой духовных учебных заведений
путём контроля за комплектованием их, представления на утверж-
дение программ общеобразовательных предметов и оказания содей-
ствия в подборе преподавателей по общеобразовательным дисцип-
линам..." (9).
Для руководства Совета было принципиально важным одоб-
рение "Директив" и тем самым оказание поддержки деятельности
Совета на правительственном уровне. Однако заместитель Предсе-
дателя СМ СССР К.Е. Ворошилов, курировавший в это время рабо-
ту Совета, не осмелился вынести самостоятельное решение. Он пере-
дал "Директивы" лично В.М. Молотову и копию в ЦК - А.А. Жда-
нову. Но Молотов был в это время занят другими вопросами,
а Жданов вернул "Директивы", заявив, что ЦК рассматривать их не
будет (10).
Критика деятельности Совета на Секретариате ЦК, с одной
стороны, игнорирование "Директив" и отсутствие четкой ориенти-
ровки от правительства, с другой, привели к тому, что среди
сотрудников аппарата Совета в неофициальных разговорах стала
муссироваться тема о реальности "новой линии" в отношении
к религиозным организациям, о том, что "работа Совета не нужна,
она идёт вразрез с линией нашей партии...", о том, что "...достаточ-
но товарищу Жданову или Молотову быть не в настроении - приш-
лют, обследуют и отберут партбилет у Белышева и других..." (11).
Неопределённость положения побудила руководство Совета
добиваться приема у заместителя Председателя СМ К.Е. Воро-
шилова. Зам. председателя Совета по делам РПЦ С.К. Белышев
(Г.Г. Карпов был болен) вместе с председателем Совета по делам
религиозных культов И.В. Полянским только 18 февраля 1948 года
были, наконец-то, приняты Ворошиловым.
Во время встречи Белышев откровенно сказал, что у некото-
рых работников аппарата Совета в связи с задержкой утверждения
"Директив" имеются настроения такого порядка, что вся наша ра-
бота в настоящих условиях является не только не нужной, но даже
вредной..." К.Е. Ворошилов, со свойственной ему прямотой и опре-
делённостью суждений, ответил: "Те, кто так думает, страдают по-
литическим недомыслием, так как Советы делают нужное, полезное
дело, по крайней мере, ещё на 20-30 лет его ещё хватит. В вашей
работе чувствами руководствоваться нельзя, у вас должен решать
всё разум. Но вам надо знать меру и не переходить границ... вы не
должны увлекаться, но мы считаем вашу работу необходимой". Во-
рошилов напомнил, что Советы созданы для осуществления связи
между государством и религиозными организациями. Советы долж-
112

ны были, по его мнению, имея в руках клапан, то открывать его,
то закрывать, исходя из конкретных условий места, времени и об-
стоятельств. В то же время работники Советов не должны рассмат-
ривать свою работу как игру, чтобы у руководства религиозных
центров не сложилось впечатление, что Советское государство неис-
кренне с ними. Кроме того, Климент Ефремович определенно зая-
вил, что задача воспитания у населения научного мировоззрения не
входит в компетенцию уполномоченных Советов. Ею должны зани-
маться партия, комсомол и другие общественные организации (12).
Под впечатлением сказанного, С.К. Белышев 21 февраля 1948 г.
собрал совещание руководящего состава Совета. На нём зам. пред-
седателя расценил настроения своих сотрудников как клевету на
ЦК: "...У некоторых товарищей появились ревизионистские тенден-
ции к постановлениям правительства. Это обстановка разболтанно-
сти, которая ведет к потере большевистской бдительности..." (13).
Однако ход дальнейших событий показал, что основания для
беспокойства сотрудников Совета по поводу его будущего были
небеспочвенными. Лакмусовой бумажкой, по которой можно было
судить о малейших изменениях конъюнктуры в коридорах власти
сталинской эпохи как в отношении отдельных должностных лиц,
так и возглавляемых ими органов, была реакция чиновничье-
бюрократического аппарата. Появившееся "мнение", даже если
оно ещё только витало в воздухе и не было оформлено соответ-
ствующими распоряжениями, подхватывалось чиновниками и явоч-
ным порядком отражалось на "табели о рангах" соответствующей
системы.
В отношении Совета по делам РПЦ это отразилось в прове-
дении ряда мероприятий, ограничивающих председателя Совета,
сотрудников Совета и его уполномоченных в установленных ранее
правах и льготах, соответствующих статусу этого органа. Так, хо-
датайство Совета о выдаче персональных окладов, которые раньше
удовлетворялись ежегодно и полностью, на 1948 год не было удов-
летворено: из запрошенных 50-ти окладов утверждено было лишь
10(14). У председателя Совета Г.Г.Карпова был отключен по
объясненным причинам аппарат ВЧ личной связи с краями и облас-
тями страны, который полагался ему, как и другим должностным
лицам, возглавлявшим комитеты и комиссии при правительстве.
В феврале 1948 г. Комиссия по Кремлевской столовой отказала в
прикреплении к ней членов руководства Совета по делам РПЦ, ра-
нее пользовавшихся её услугами (15). С лета 1947 г. в ряде областей
РСФСР прекратилась выплата так называемого "соцбыта" (допол-
нительные 200 рублей к ежемесячному окладу) уполномоченным
113

Совета. В постановлении СМ РСФСР от 13 февраля 1948 г. "О нор-
мах и порядке выдачи временного денежного довольствия" такая
категория лиц как уполномоченные Советы по делам РПЦ, также
как и Совета по делам религиозных культов, вообще не была пре-
дусмотрена (16). Несмотря на многочисленные ходатайства руко-
водства обоих Советов о распространении этого постановления на
уполномоченных (как приравненных, согласно "Положению о Со-
вете" 1943 года, к должности зав. отделами обл(край)исполкомов),
выплаты денежных дотаций с начала 1948 года были прекращены
повсеместно.
В июне 1948 г. возник конфликт с министерством кинемато-
графии СССР по поводу финансирования кинофильма "Совещание
глав автокефальных православных церквей мира в Москве в 1948
году". Документальный фильм об этом Совещании планировалось
снять по примеру прошлых лет. Раньше кинофильмы о деятельности
церкви выпускались без проволочек, причём никогда не возникало
вопроса о том, кто должен нести расходы по его производству.
В июне этого года министр кинематографии Большаков B.C. дал
указание Центральной студии документальных фильмов отнести
расходы на счёт Совета по делам РПЦ. Председатель Совета
Г. Карпов попросил вмешаться в ситуацию К.Е. Ворошилова. Но
даже после такого "высокого" вмешательства министр кинемато-
графии не изменил своего решения, только оговорил, что если
фильм будет демонстрироваться в широком показе, то министерство
возместит Совету затраты (17).
В августе 1948 г. Министерство финансов СССР отклонило
ходатайство Совета по делам РПЦ о выделении фонда премирова-
ния на этот год и отказало в предусмотрении такого фонда для Со-
вета на следующий год (18).
Партийные органы на местах, и раньше с неодобрением отно-
сившиеся к деятельности Совета и его уполномоченных, почувство-
вав изменения в высших эшелонах власти в отношении "церковной
политики", стали открыто проявлять недовольство и критиковать
не только работу уполномоченных, но и самого Совета. В доклад-
ных письмах и отчетах местных партийно-хозяйственных активов
в центральные органы ВКП(б) деятельность Совета характеризуется
как "способствующая церковному влиянию", укреплению церкви
и "реакционной поповщины", высказывалось мнение, что такая
работа не приносит никакой пользы государству, а лишь ущерб, так
как государство вынуждено оплачивать "политически вредную ра-
боту в ущерб благосостояния народа". В ход опять были пущены
тезисы о притуплении политической бдительности, об антипартий-
114

ной практике безразличного отношения к деятельности религиозни-
ков, "вредной и опасной" и т.д. (19).
Резко негативную реакцию секретаря ЦК ВКП(б) Белоруссии
Н. Гусарова вызвало требование Совета по делам РПЦ отстранить
от работы как несоответствующих должности уполномоченных Со-
вета по трём областям республики "по причине низкого уровня
образования, болезненного состояния и неудовлетворительной ра-
боты". Возмутили секретаря ЦК Белоруссии и критические выска-
зывания Г. Карпова по поводу кадровой политики руководства ЦК
ВКП(б) Белоруссии и Совмина БССР. В своей докладной записке
в ЦК ВКП(б) Н. Гусаров обвинил Г.Г. Карпова в том, что ряд его
личных указаний уполномоченным (в частности, "возвращения ре-
лигиозным организациям общественных зданий") ведёт к "извра-
щению политики партии в отношении к религиозным культам".
Указание Г. Карпова о возможности обслуживания духовенством
приписных приходов Н. Гусаров расценил ни больше ни меньше как
"антисоветскую агитацию" (20).
Позиция местных партийных организаций поддерживалась
и подогревалась ЦК партии. Для Отдела пропаганды и агитации
ЦК она служила весомым аргументом в пользу решения о необхо-
димости принятия специального постановления, касающегося рели-
гиозной сферы. Осенью 1948 года Отдел пропаганды и агитации ЦК
ВКП(б) под руководством секретаря ЦК М.А. Суслова начал разра-
ботку проекта постановления, который в начале 1949 года получил
название "О мерах по усилению пропаганды научно-атеистических
знаний".
Председатель Совета по делам РПЦ активно искал выхода
из сложившейся ситуации. Работая в органах госбезопасности ещё
с 20-х годов и дослужившись до звания генерал-майора, Г.Г. Карпов
прекрасно сознавал, чем могла кончиться подобная кампания. Кас-
кад идеологических постановлений вылился в публичную травлю
представителей творческой интеллигенции. Проблема "чистки кад-
ров" вновь встала в повестку дня. В стране вновь разворачивалась
машина репрессий. В условиях ужесточения борьбы с инакомысли-
ем, с "проникновением буржуазного влияния в сознание советских
людей" деятельность в такой "скользкой" области, как контроль за
религиозными организациями, могла получать совершенно непред-
сказуемую оценку "наверху". Получение поддержки работы Совета,
таким образом, было для его руководства жизненно необходимой
в буквальном смысле слова.
Такую поддержку не мог оказать курировавший в это вре-
мя Совет со стороны правительства зам. председателя СМ СССР
115

К.Е. Ворошилов. Он давно уже не имел ни политического авторите-
та, ни возможности влиять на правительственную политику. Его
встречи с руководством Совета сводились обычно к обсуждению
малозначащих проблем или к передаче указаний вышестоящих лиц.
На абсолютном большинстве документов, представленных Советом
на утверждение Ворошилову, стоят такие пометки: "согласен с мне-
нием Совета", "запросить мнение МИДа", "необходимо перегово-
рить с тов. Молотовым" и т.д.
В кризисной для Совета ситуации его председатель попытался
заручиться поддержкой первого человека в стране. 5 ноября 1948
года он пишет докладную записку на имя И.В. Сталина.
В записке Г.Г. Карпов отмечал, что среди партийного и совет-
ского руководства распространено мнение, что, поскольку в нашей
стране уничтожены социальные корни, порождающие религиозную
идеологию, последняя утратила под собой почву, и с ней дело по-
кончено. По его мнению игнорируется тот факт, что верующие, не
получившие удовлетворения от своих ходатайств, ищут путь к орга-
низации подпольных молитвенных домов, которые обслуживают
сомнительные и подозрительные люди.
Г.Г. Карпов отмечал, что возобновившаяся антирелигиозная
работа направляется не столько на борьбу с религиозными предрас-
судками, сколько носит антицерковный характер и сопровождается
политическими выпадами против духовенства. В патриархию и Со-
вет поступает много писем от духовенства и верующих, которые,
ссылаясь на антирелигиозные статьи в газетах, спрашивают, почему
их содержание расходится со сделанными на Поместном Соборе
1945 года заявлениями от имени правительства.
По мнению председателя Совета, не время искусственно ухуд-
шать отношения между церковью и государством, возбуждая недо-
вольство верующих масс. "Совет полагает, - писал Карпов Ста-
лину, - что занятая церковью позиция по отношению к государству,
и особенно выраженная в период Великой Отечественной войны её
патриотическая работа, не могут быть сброшены со счета в данных
условиях".
Председатель Совета по делам РПЦ, отдавая дань появивше-
муся "мнению", отмечал, что задачи Совета носят временный ха-
рактер. Но всё же для их успешного выполнения Карпов настаивал
на укреплении структуры Совета, поднятии его престижа. Указывая
на недооценку и недопонимание некоторыми партруководителями
на местах значения работы уполномоченных Совета, Карпов просил
одобрить ряд предложений по поднятию служебно-правового по-
ложения уполномоченных, а также членов Совета: "освежить" кад-
116

ры в центральном аппарате Совета и состав уполномоченных на
местах, установить, что "назначение и освобождение от должности
уполномоченного может производится на местах только по согласо-
ванию с Советом, запретить использование уполномоченных на
другой работе"..., увеличить штат центрального аппарата на 15 че-
ловек, а также увеличить фонд заработной платы Совета (21).
Ответа Сталина, однако, не последовало. Не было принято
и решения по "Директивам" Совета.
Между тем, в начале 1949 года проект постановления "О ме-
рах по усилению пропаганды научно-атеистических знаний" был
готов и ждал своего утверждения на Политбюро.
В проекте постановления отмечалось, что во многих областях
страны "имеет место оживление религиозной идеологии и возрож-
дение предрассудков, суеверий и варварских обрядов старины... Всё
это свидетельствует об усилении активности церковников, добива-
ющихся расширения религиозного влияния на отсталые слои насе-
ления..." ЦК ВКП(б) подверг критике партийные органы на местах,
центральные и местные газеты, культурно-просветительные учреж-
дения, органы народного образования, комсомольские организа-
ции, Всесоюзное общество по распространению политических и
научных знаний за ослабление, пассивность, а в некоторых случаях
и прекращение работы по пропаганде научно-атеистических знаний.
В проекте было выражено однозначно негативное отношение
к деятельности Совета по делам Русской православной церкви и его
уполномоченных на местах. Особо подчеркивалось, что "непра-
вильная линия" в работе Совета "способствовала оживлению дея-
тельности церковников...", "...Совет по делам РПЦ превысил свои
полномочия, стал давать местным органам власти на местах распо-
ряжения.., незаконно расширил права своих уполномоченных, дал
им неправильную ориентировку, благоприятствующую росту цер-
ковных организаций и религиозного движения...", "...уполномо-
ченные Совета на местах вместо того, чтобы вести государственную
линию в вопросах религии, стали видеть своё главное назначение
в оказании содействия церковным организациями..." (22).
ЦК ВКП(б) постановлял "покончить с запущенностью науч-
но-атеистической пропаганды" и предлагал всем общественно-поли-
тическим объединениям и организациям, имеющим отношение
к воспитанию населения, конкретную программу по устранению
отмеченных недостатков (23).
В отношении Совета по делам РПЦ ВКП(б) также принимал
конкретные решения. Центральный комитет постановлял ограничить
деятельность Совета осуществлением связи между правительством
117

и церковью; обязывал т. Карпова внести новое "Положение о Сове-
те по делам Русской православной церкви" на рассмотрение СМ
СССР; ЦК постановлял также ликвидировать институт уполномо-
ченных Совета по делам РПЦ по всей стране; наконец, ЦК постано-
вил "за грубое нарушение директив партии и правительства об
отношении к церкви и превышение предоставленных прав председа-
телю Совета по делам РПЦ при СМ СССР т. Карпову объявить вы-
говор" (24).
Пункт проекта, по которому ЦК партии обязывал Кар-
пова Г.Г. представить новое "Положение о Совете", а также выне-
сение ему выговора (факт, вообще не характерный для партийных
постановлений), является принципиально важным. По своему стату-
су Совет приравнивался к комитетам и комиссиям при Совете Ми-
нистров СССР. Факт же критики утвержденного правительством
"Положения о Совете" от 7 октября 1943 г. и требование разработки
нового положения свидетельствует, на наш взгляд, о заявке идеоло-
гических структур партии на непосредственный административный
контроль за деятельностью Совета по делам РПЦ.
Для того чтобы придать содержанию постановления большую
остроту и актуальность, его разработчикам был необходим яркий
пример проявления "церковного мракобесия". Пропагандистская
кампания вокруг него помогла бы сформировать соответствующее
общественное мнение, получить поддержку идеологического актива
на местах. Этот фон, в свою очередь, способствовал бы одобрению
проекта, и в конечном счете утверждению его на Политбюро ЦК
ВКП(б). И такой пример нашелся. Мощная антирелигиозная пропа-
гандистская кампания была развернута вокруг так называемого
"Саратовского дела".
В городе Саратове, по традиции прошлых лет, 19 января 1949
года, в день православного праздника Крещение Господне состоя-
лась церемония освящения воды, называемая Ходом на Иордань.
Епископом Саратовским Борисом (Виком), согласно существующе-
му положению, на совершение торжественного обряда было полу-
чено разрешение Волжского райисполкома г. Саратова; представи-
телями районного ОСВОДа заранее были прорублены проруби на
Волге, поставлено ограждение. По окончании обряда духовенство
и большинство верующих вернулись в город. Однако группа из чис-
ла оставшихся трехсот человек (по другим данным - 500) начала
окунаться в ледяную освященную воду и делала это в течение 35-40
минут (по другим данным - 5 часов). Это вызвало некоторый ажио-
таж у оставшихся; появился и фотограф, делавший снимки "купаю-
щихся" (впоследствии продавал их за "крупную сумму") (25).
118

Саратовские события стали предметом для разбирательства
на Секретариате ЦК ВКП(б) в феврале 1949 г. К этому времени
МГБ (по поручению Г.М. Маленкова) предоставило дополнитель-
ные сведения о "купании". В частности, были выяснены фамилии
купающихся и их возраст, было установлено, что температура воз-
духа в Саратове в этот день была 10 градусов мороза, а также то,
что вспышки простудных заболеваний в городе не было (26).
В Саратов срочно был командирован зам. председателя Сове-
та по делам РПЦ С.К. Белышев. По итогам его поездки были
составлены докладные записки в ЦК партии о положении церкви
в Саратовской области, о духовенстве Саратовской епархии, о ко-
личестве крещений и венчаний в области за предыдущие годы,
о работе уполномоченного Совета Полубабкина (самого уполномо-
ченного 19 января не было в городе - он был в командировке
"по проверке засыпки зерна" в колхозах области). Совет в предос-
тавленных документах особо подчеркивал, что религиозный обряд
прошёл без нарушений существующего порядка, что, согласно инст-
рукциям Совета и распоряжениям правительства, разрешение на
Крестный ход было получено епископом за 3 дня, соответствующи-
ми организациями были приняты меры по обеспечению безопаснос-
ти, во время самого обряда присутствовала милиция и т.д. (27).
Новый импульс "Саратовскому делу" придала публикация
в газете "Правда" от 19 февраля 1949 года фельетона под названием
"Саратовская купель" за подписью некоего И. Рябова. Почему была
выбрана именно такая форма подачи материала, неизвестно. Но
содержание этого фельетона мало соответствовало обозначенному
жанру, статья скорее представляла собой острополитический пам-
флет. Кроме описания самого обряда в оскорбительном для верую-
щих тоне - "порнографическое действо", "глумление над людьми",
"обряд, продиктованный идиотизмом старой жизни", - в "фельето-
не" указаны конкретные фамилии "жертв" обряда: Николай Семе-
нович Орешкин заболел воспалением легких, Молоканова Любовь
Ивановна стала инвалидом - оглохла после "купания". Кроме того,
представители местных органов власти, также названные полными
именами, прямо обвинялись в содействии "дикому обряду": "...Как
не совестно землякам Чернышевского идти на поводу у юродству-
ющих кликуш и мракобесов, помогая им воскрешать дикие обряды
времен язычества и бога Ярилы!" Автор указывал и работникам
горкома и обкома партии: "...пусть не пройдет тот урок, что был
задан 19 января" (28).
И действительно, урок не остался незамеченным.
119

"Саратовская купель" стала сигналом для целого ряда анти-
религиозных статей воинствующего характера и административных
мер против духовенства и верующих. Были наказаны и представите-
ли саратовских органов власти: председатель Волжского райиспол-
кома Прибыток И.Д. и начальник Саратовского ОСВОДа Карамы-
шев И.К. были сняты с работы с наложением на них строгого
взыскания; зам. начальника городского управления милиции Кома-
рову П. был объявлен строгий выговор; ЦК ВКП(б) указал Волж-
скому РК ВКП(б) на политическую беспечность (29).
Административные меры были приняты и Московской пат-
риархией. Обеспокоенный патриарх срочно 22 февраля собрал засе-
дание Священного Синода. В своем выступлении по поводу сара-
товских событий патриарх подчеркнул, что "купание нескольких
сот человек...не составляло церковного обряда, но было непосред-
ственно присоединено к нему, и вызвало статью, где церковь обви-
нялась в "мракобесии" и "язычестве". Синод своим решением вынес
епископу Саратовскому Борису строгое замечание (30). Однако
вскоре, по отношению к епископу Борису были приняты более
строгие меры: он был понижен - переведён на Чкаловскую епар-
хию и отозван из делегации патриархии, направляющуюся в Хар-
бин (31).
Итогом разбирательства "Саратовского дела" стал ещё один
проект постановления ЦК ВКП(б), разработанный Отделом пропа-
ганды и агитации ЦК - "О массовом совершении религиозного об-
ряда в день церковного праздника "крещения" в г. Саратове".
Новый проект постановления вину за события в Саратове
практически полностью возлагал на Совет по делам РПЦ и его
председателя Г. Карпова: "Злоупотребляя своим служебным положе-
нием, т.Карпов 6-го декабря 1948 года разослал уполномоченным
Совета по делам Русской православной церкви в краях, областях и
республиках инструктивное письмо № 34, в котором ориентировал
местные органы на широкое проведение "крестных ходов" на воду,
молебнов и "крещенских водосвятий". В ряде краев и областей эта
неправильная директива т. Карпова местными уполномоченными
Совета по делам Русской православной церкви была передана всем
райисполкомам и сельсоветам, хотя этим уполномоченным не пре-
доставлено право давать распоряжения местным органам власти.
ЦК ВКП(б) постановлял вновь: "За посылку на места непра-
вильного инструктивного письма и превышение предоставленных
прав председателю Совета по делам русской православной церкви
при Совете Министров СССР т. Карпову объявить выговор.
120

Отменить инструктивное письмо председателя Совета по де-
лам русской православной церкви при Совете Министров СССР
№34 от 6.XII.1948 года, как вредное и направленное на возрож-
дение диких обычаев, наносящих серьёзный вред здоровью насе-
ления."
Кроме того, в проекте был пункт, который к саратовским со-
бытиям не имел отношения, но был направлен против сложившихся
взаимоотношений между Советом и патриархией: "Признавая неп-
равильным, что т. Карпов преподносил подарки высшему духовен-
ству, предложить Совету по делам русской православной церкви
прекратить в дальнейшем эту недостойную для Совета практи-
ку" (32).
К проекту прилагался обширный материал: сведения, предос-
тавленные МГБ о саратовских событиях, выдержки из постанов-
лений и распоряжений правительства по вопросу о порядке со-
вершения крестных ходов, составленные Г.Г. Карповым, подборка
откликов на фельетон "Саратовская купель", поступивших в адрес
"Правды" (причём были приложены письма как воинствующих ате-
истов, так и защитников религии). Комплекс материалов по "Сара-
товскому делу" дополнял проект постановления ЦК "О мерах по
усилению пропаганды научно-атеистических знаний", а также про-
ект нового "Положения о Совете по делам Русской православной
церкви при СМ СССР" (33). Все эти документы ожидали своего ре-
шения.
Проект нового Положения о Совете по "рекомендации" ЦК
был разработан аппаратом Совета. Особым пунктом в новом про-
екте Положения оговаривалось, что Совет не имеет право делать
распоряжения местным органам власти; все указания о применении
законодательных актов и постановлений по вопросам Русской пра-
вославной церкви, по проекту, должны были исходить только от
Совета Министров СССР (34). Предложения Совета об изменениях
в Положение от 7 октября 1943 г. были внесены и на рассмотрение
правительства 24 февраля 1949 года.
Разработанный в русле требований отдела пропаганды и аги-
тации ЦК, проект всё же не предполагал ликвидацию института
уполномоченных Совета на местах. Руководство Совета внесло
предложение о сокращении 26 должностей уполномоченных из 104
действующих; предполагалось сохранить этот институт в тех облас-
тях, где есть архиереи и где число церквей превышает 115 (35).
Но неожиданно, через четыре дня, 28 февраля Г.Г. Карпов
лично внес в ЦК ВКП(б) новые предложения. Они предполагали
кардинальное изменение сферы деятельности Совета по делам РПЦ
121

и его структуры. Оставалось только 4 уполномоченных по СССР: на
Украине, в Белоруссии, в Закарпатской и Львовской областях. Кар-
повым была представлена и новая редакция проекта "Положения
о Совете по делам РПЦ при СМ СССР". Согласно ей, регистрация
религиозных общин передавалась в компетенцию СМ республик
и исполнительных комитетов краев и областей; деятельность Совета
ограничивалась рассмотрением вопросов, возбуждаемых патри-
архией, предварительной разработкой проектов законодательных
актов, информированием правительства о церковном центре и его
деятельности в стране и за границей (36).
В СМ СССР также поступили предложения Совета по делам
РПЦ, развивающие идеи Отдела пропаганды и агитации ЦК об ог-
раничении деятельности Русской православной церкви. В их числе:
план мероприятий по сокращению числа духовных учебных заведе-
ний РПЦ и объема издательской деятельности Московской патри-
архии, инициативы по полной ликвидации в стране монастырей.
Более того, Совет выразил возможность изъять у религиозных об-
щин общественные здания, занятые ими под молитвенные дома, без
конкретного разбирательства. Тем самым руководство Совета вста-
ло на позицию, прямо противоположную занимаемой ранее (37).
Очевидно, положение было действительно серьёзным, раз ру-
ководство Совета форсированно пошло на столь кардинальные из-
менения в структуре аппарата и сфере деятельности Совета. Карпов
был напуган, и одной из причин таких метаморфоз являлась, веро-
ятно, та, что Г.Г. Карпову была неизвестна позиция "самой высокой
инстанции" - И.В. Сталина (несмотря на постоянные зондажи у
К.Е. Ворошилова и информацию, получаемую по своим каналам).
Точка была поставлена 13 мая 1949 года. Именно эта дата
стоит под резолюцией, написанной на первой странице подборки
материалов к проектам постановлений: "Решения не принимать.
Вопрос был т. Маленковым лично доложен т. Сталину" (38).
Запущенная в ход машина была остановлена.
Возможно, дело о Совете по делам Русской православной
церкви не превратилось бы в такое громкое и драматичное как раз-
ворачивающееся именно в эти месяцы "Ленинградское дело". Но
невозможно было быть уверенным в своем будущем тогда, когда
судьбу людей решало лишь слово одного человека.
Что побудило Сталина принять такое решение? Сегодня мож-
но только предполагать. Может быть, тот фимиам, который курила
Сталину Московская патриархия, пришёлся ему по душе. Может
быть, как считает В.А. Алексеев, у Сталина, одиннадцать лет проу-
чившегося в духовном училище и семинарии, в глубине души остал-
122

ся "тщательно скрываемый трепет перед церковью, которая тоже
способна сохранить на века в памяти поколений образ "величай-
шего вождя всех времен и народов" (39). Трудно, образно говоря,
читать в темной душе.
Между тем, причины остановки кампании, на наш взгляд,
восходили к той общественно-политической ситуации в стране, ко-
торая сложилась во второй половине 1940-х годов.
Русская православная церковь как носительница националь-
ных традиций служила своего рода идеологической опорой государ-
ству в развернувшейся в конце 40-х годов борьбе против космопо-
литизма и "раболепия перед иностранщиной". Откровенно выражая
свои верноподданнические чувства вождю, РПЦ, таким образом,
служила дополнительным источником легитимности сталинского
режима. Кроме того, РПЦ и в конце 40-х годов, также как в годы
Великой Отечественной войны, занимала активную патриотическую
позицию и ещё не исчерпала свои возможности для решения ряда
задач на международной арене, разумеется, в русле сталинского
внешнеполитического курса. Принятие же подготовленных проек-
тов постановлений повлекло бы за собой и изменения в отношениях
с Русской православной церковью. Возможно, именно это и не уст-
раивало И. Сталина. Попытке ревизировать церковную политику
в СССР был дан отбой.
И всё же кампания, организованная в 1948/49 гг. Отделом
пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), не прошла бесследно. В июле
1949 года Совет по делам РПЦ был прикреплен к вновь образован-
ному Бюро по культуре при Совете Министров СССР. Возглавил
этот орган К.Е. Ворошилов, он и продолжал курировать со стороны
правительства работу Совета. Эта акция, несомненно, свидетель-
ствовала о понижении статуса Совета по делам РПЦ в общей
иерархической системе государственных органов. 19 июля 1949 г.
Бюро по культуре рассмотрело радикальные предложения Г.Г. Кар-
пова от 28 февраля. Охарактеризовав их как "несвоевременные
и нецелесообразные", Бюро вынесло решение: "Совету по делам
РПЦ в своей деятельности придерживаться "Положения о Совете"
от 7.10.1943 г. (40).
Центральный Комитет партии также рассмотрел вопрос, ка-
сающийся деятельности Совета. В июле 1950 года на Секретариате
ЦК был поставлен вопрос "О работе Совета с кадрами уполномо-
ченных". В своём решении ЦК указывал, что в Совет были приняты
лица, которые не отвечали деловым требованиям и свои обязаннос-
ти выполняли недобросовестно. Совет не установил, по мнению ЦК,
необходимого руководства и контроля за работой уполномоченных,
123

был недостаточно требовательным к работе уполномоченных.
В таком контексте ЦК обязал Совет укрепить кадры уполномочен-
ных политически зрелыми работниками, установить "новый поря-
док" назначения и освобождения уполномоченных и "перестроить
работу Совета в плане более четкого и критического обсуждения
работы уполномоченных Совета на местах" (41).
В порядке выполнения указаний ЦК ВКП(б) руководство Со-
вета оперативно предприняло ряд организационных мер. Из инспек-
торского отдела центрального аппарата были уволены 4 человека.
На местах за три месяца были заменены восемь уполномоченных.
13 должностей по Союзу были сокращены. Установился и новый
порядок в работе с уполномоченными: ежемесячно на Совет стави-
лись отчетные доклады 3-4-х уполномоченных. Только в 1949 году
было заслушано 33 отчета, а за 10 месяцев 1950 года - 41 (42). В но-
ябре-декабре 1950 года Совет провел кустовые инструктивные со-
вещания уполномоченных, целью которых было детальное озна-
комление с опытом работы уполномоченных и оказание им
практической помощи (43). В марте 1951 года на места была высла-
на в виде отдельной брошюры "Инструкция Совета для уполномо-
ченных по делам Русской православной церкви" от 8.03.51 г. В ней
были изложены лишь принципиальные основы взаимоотношений
между уполномоченными и религиозными организациями. Отныне
Инструкция от 8.03.51 г. являлась единственным руководством
в деятельности уполномоченных. В сопроводительном письме ука-
зывалось, что по всем практическим вопросам уполномоченным
следует обращаться за директивами непосредственно в Совет по
делам РПЦ. Уполномоченные были обязаны по списку сдать в спец-
отделы СМ республик, обл(край)исполкомов все инструктивные
письма до 1950 года (44).
Кампания 1948/49 гг. отразилась не только на составе и струк-
туре Совета и его аппарата на местах. Эти годы явились перелом-
ными в работе Совета по делам РПЦ и определили качественное
изменение задач и функций на последующие годы.
С этого времени деятельность Совета из сферы контроля со
стороны правительственных органов постепенно переходит в орби-
ту влияния идеологических структур, конкретно - Отдела пропаган-
ды и агитации ЦК ВКП(б). Формально ЦК закрепил это влияние
постановлением Секретариата от 15 декабря 1950 года. Согласно
этому постановлению должности не только председателя Совета по
делам РПЦ, но и его заместителя, помощника, а также 3-х членов
Совета включались в номенклатуру ЦК ВКП(б) (45). Это означало,
что назначение на эти должности, как и освобождение от обязанно-
124

стей, проводилось только решением Цетрального Комитета партии.
Те вопросы, принятие решений по которым в 40-х годах было ис-
ключительно прерогативой правительства, с начала 50-х годов
окончательное разрешение в виде "указаний Совету по делам РПЦ"
получали в Центральном Комитете. В первую очередь это относи-
лось к проблемам взаимоотношений Совета и патриархии. Так,
именно от ЦК ВКП(б) в феврале 1952 г. последовало "согласие"
с мнением Совета "не предпринимать пока никаких мер к удалению
Остапова" (от патриарха Алексия -Т.Ч.) (46).
Изменение статуса Совета не могло не сказаться на характере
его взаимоотношений с религиозными организациями православ-
ной церкви. Под давлением Отдела пропаганды и агитации ЦК в
работе Совета с конца 40-х годов проявляется явный отход с преж-
них позиций следования конституционно-правовым основам в от-
ношениях с церковью в сторону идеологизации этих отношений.
2. Противостояние верующих
и местных органов власти.
Ужесточение контроля за духовенством
Отношение местных органов власти к ходатайствам верующих об
открытии церквей являлось наглядным проявлением "новой линии"
по отношению к религиозным организациям. С начала 1948 года
в таких областях как Московская, Горьковская, Тульская, в Татар-
ской АССР абсолютно все ходатайства верующих об открытии церк-
вей отклонялись. Облисполкомы Свердловской и Ивановской обла-
стей весной 1948 года обратились в Совет с просьбой об отмене
представленных ими ранее положительных решений об открытии
церквей. Облисполкомы при этом ссылались на "мнение" област-
ных комитетов партии (47). Уполномоченный Совета по Татарской
АССР, решивший сам узнать мнение ОК ВКП(б) получил следую-
щие указания секретаря РК партии Муратова: "...никаких решений
и согласий не последует, и это необходимо иметь ввиду и в даль-
нейшем." (48).
Руководство Совета по делам РПЦ зимой 1947/48 гг. и в тече-
ние первой половины 1948 года, информируя правительство о по-
добных фактах, просило К. Ворошилова дать указания, "ориенти-
ровку" Совету в этом вопросе. Г. Карпов отмечал, что "положение
уполномоченных на местах... чрезвычайно затруднительно, так как
они не могут объяснить верующим мотивов отклонения заявле-
ний..." (49). Сам же Совет в этот период продолжал занимать преж-
нюю позицию: отклонение абсолютно всех ходатайств верующих
125

"политически нецелесообразно" и даже "вредно"; переоборудование
и переделка церковных зданий "недопустимы без согласования
с Советом". Весной 1948 года Совет по делам РПЦ представил на
имя К. Ворошилова проект постановления правительства, согласно
которому в действующее постановление "О порядке открытия церк-
вей" от 28 ноября 1943 г. вносилось принципиальное изменение:
окончательное решение по ходатайствам Советы министров Союз-
ных республик, обл(край)исполкомы могли принять только после
согласования с Советом по делам РПЦ (50). Но, как уже говорилось,
в течение этого года со стороны правительства так и не поступи-
ло официальных указаний по дальнейшей работе Совета по де-
лам РПЦ.
Лишь 7 августа 1948 года во время приема Ворошиловым
председателя Совета состоялось обсуждение проблемы открытия
церквей. К.Е. Ворошилов высказал мнение по поводу разработан-
ного проекта постановления: "...он составлен неудачно, так как не
может правительство предлагать строго руководствоваться поста-
новлением. Если нарушат, надо разбираться в каждом конкретном
случае..." (51). Этот момент ярко иллюстрирует отношение совет-
ского правительства того времени к закону вообще и к существо-
вавшему законодательству в области государственно-церковных
отношений, в частности. Сиюминутный политический интерес оп-
ределял целесообразность применения официального документа или
служебной инструкции в каждом конкретном случае.
К.Е. Ворошилов выразил также мнение правительства по по-
воду открытия новых православных храмов и молитвенных домов:
"...Мы должны меньше открывать церквей, регулировать, но, ко-
нечно, неправильно отклонять все ходатайства... Вот ранку на руке
можно быстро вылечить, локализовать её и наоборот, раздражая
ранку, можно вызвать и заражение. Так и церковь: её позиция, её
отношение к государству прямо зависят от отношения к ней..." Во-
рошилов рекомендовал Карпову рассматривать заявления лишь
в том случае, если они подписаны не 20-30, как требовало поста-
новление "О порядке открытия церквей", а 200-300 верующими.
"Как мы не предусмотрели этот момент в 1943 году!" - посетовал
К.Е. Ворошилов. Ворошилов указал Карпову "тщательно разоб-
раться" со случаями самовольного переоборудования' зданий в
Московской, Рязанской и Свердловской областях: "...Это контрре-
волюция! Пособничество контрреволюции! Или в лучшем случае
хулиганство..." (52).
Но последующие события показали, насколько весомо мнение
и слово К.Е. Ворошилова. Интриги, внутрипартийная борьба в
126

"верхах" включили в свою орбиту и нижестоящие звенья. В неё ока-
зался включенным и Совет по делам РПЦ, а через него и все вопро-
сы, связанные с церковной политикой в стране.
Уже отмечалось, что в марте 1948 года правительство утвер-
дило решение Совета по делам РПЦ об открытии 18 церквей и 10
молитвенных домов в различных регионах страны. Однако 28 ок-
тября того же года со стороны правительства последовало указание
об отмене мартовского распоряжения. Формальным поводом для
такого шага послужил тот факт, что документ был подписан не
председателем СМ СССР - И.В. Сталиным, а его заместителем
К.Е. Ворошиловым, хотя ранее все документы, подписанные замес-
тителями Сталина, имели силу (53).
Факт отмены мартовского решения правительства, сложная
ситуация, складывающаяся осенью 1948 года вокруг Совета по де-
лам РПЦ не повлияли на отношение руководства Совета к проблеме
открытия церквей. На том, что определенное количество заявлений
верующих необходимо удовлетворять ("с учетом целесообразнос-
ти") настаивал Г.Г. Карпов в письме на имя И. Сталина 5 ноября
1948 года; в декабре этого года Совет дважды представлял на ут-
верждение в правительство документы об открытии 23 церквей
и 5 молитвенных домов (54); кроме того, Совет ходатайствовал пе-
ред правительством о сохранении в силе постановления от 18 марта
1948 г. в отношении 4 храмов (3 церкви и 1 молитвенный дом) (55).
Пожалуй, это единственный вопрос, в отношении которого
позиция Г. Карпова оставалась неизменной на протяжении всего
периода руководства им Советом по делам РПЦ. Возможно, в этом
случае говорил не Карпов - председатель органа при правительстве,
а Карпов-чекист. Ведь главным аргументом для обоснования необ-
ходимости открытия церквей для Карпова являлся факт роста неле-
гально действующих молитвенных домов, в которых проповедуют
"подозрительные, антисоветски настроенные лица". Контролиро-
вать деятельность подпольных общин, по его мнению, трудно,
а методы борьбы с ними не выработаны, "председатели райиспол-
комов даже не знают о их наличии".
В течение 1949-1951 годов Совет пытался получить указания
"какой линии необходимо придерживаться" в вопросе открытия
церквей. Наконец, 6 июня 1951 года Совет получил их в следующей
формулировке: "...правильно ставится вопрос о необходимости
в целях борьбы с самовольным открытием молитвенных домов и
ликвидации нездоровых настроений среди верующих в установлен-
ном, порядке открывать известное число церквей - 20-30 в год. Но
в заслугу Совету не будет поставлено, если Совет будет стремиться
127

к уменьшению числа действующих церквей путём их закрытия" (56).
Но, когда Совет представил в мае 1952 года решение об открытии
5 церквей и молитвенных домов, никакого ответа со стороны пра-
вительства не последовало. Мало того, эти документы через год
были возвращены в Совет без какой бы то ни было резолюции (57).
Позиция правительства для Совета так осталась "неясной".
Между тем ходатайства верующих об открытии церквей про-
должали поступать: (58)
Годы
Поступило ходатайств
об открытии церквей
Заключения об открытии церквей,
представленные облисполкомами
в Совет по делам РГШ
1.1.1949 3174 28
1.1.1950 2297
1.1.1951 1143
1.1.1952 729
1.1.1953 818
Более половины поданных заявлений об открытии церквей
приходилось на те же центральные области России, откуда они пос-
тупали и в военные годы: Московская, Ивановская, Калининская,
Воронежская, Горьковская, Ярославская. В Совет продолжали пос-
тупать заявления, под которыми стояли не только единицы, а и сот-
ни и десятки сотен подписей. Например, из села Мицино Калинин-
ской области за 1944-55 годы в Совет по делам РПЦ поступило
39 ходатайств; под заявлением 1951 года стоит 850 подписей жите-
лей села и 13-ти соседних деревень (причем, 200 человек из подпи-
савшихся - в возрасте от 18 до 25 лет). Верующие г. Павлова Горь-
ковской области ходатайствовали об открытии храма с 1944 года;
под заявлением декабря 1950 года стоят подписи 2600 человек (59).
Дело доходило до парадоксальных ситуаций: в рабочем по-
сёлке Ворсма Горьковской области с 1945 года действовал молит-
венный дом, оборудованный культовым имуществом, в котором
с этого же года служит незарегистрированный священник Братанов.
В своем отчете за 1952 год уполномоченный по Горьковской облас-
ти указывает, что в течение всего периода, т.е. с 1945 года верующие
поселка регулярно оформляют ходатайство о регистрации церкви,
а облисполком также регулярно отклоняет их за "нецелесо-
образностью". Примечательно, что священник этого храма в тече-
ние шести лет подает в местные финансовые органы декларации
о доходах и вносит ежегодно от 10 до 17 тысяч рублей подоходного
налога (60).
128

Подобный список можно было бы продолжить. В качестве
повода для отказа, помимо распространенной формулировки "неце-
лесообразно", часто фигурировали ссылки на наличие поблизости
других действующих церквей, сфабрикованные заключения о несо-
ответствии молитвенных зданий требованиям противопожарной
безопасности и т.д. При этом, по данным Совета по делам РПЦ на
июль 1953 г., в СССР насчитывалось более 3 тысяч храмов, "сохра-
нивших культовое оборудование и ключи, которые находятся у цер-
ковного актива" (61).
Однако проблема пустующих храмов по своему решалась
представителями советской власти на местах. С конца 40-х годов
начинается их массовое переоборудование под клубы, школы, скла-
ды, зернохранилища, и просто разборка на стройматериалы.
В 1948-49 годах Совет был вынужден утвердить решения облиспол-
комов о переоборудовании 22 православных храмов, в 1952 г. - 52,
в 1953 г. - 26, в первой половине 1954 г. - 10 (62).
Руководство Совета, понимая, что массовое переоборудова-
ние пустующих церквей, при 100 процентном отказе верующим
в удовлетворении ходатайств об их открытии, приведет к активиза-
ции верующих, к конфликтам на местах, пыталось сдерживать этот
процесс. Уже имеющийся опыт работы Совета показывал, что, ког-
да здания недействующих церквей стоят или даже используются под
склад и зернохранилище, но не ставится вопрос об их внешнем
и внутреннем переоборудовании, - это не вызывает активности ве-
рующих. Неслучайно в инструктивных письмах уполномоченным
Совет настоятельно просил учитывать это обстоятельство.
Однако в целом процесс начал выходить из под контроля Со-
вета; решения о переоборудовании и разборке зданий принимались
зачастую и без согласования с ним, даже на районном уровне. Всего
за период 1948-55 годов было сломано, разобрано, переоборудова-
но 292 православных храма и молитвенных дома (63).
Публикация в "Правде" фельетона "Саратовская купель" пос-
лужила поводом для принятия административных решений по от-
ношению к религиозным организациям по всей стране. Весной
1949 г. в Саратове распоряжением горсовета было решено приоста-
новить деятельность духовной семинарии: была выключена подача
электротока, прекращен отпуск продуктов (64). В Свердловске, где
действовало всего 2 церквушки при кладбищах, по распоряжению
ОК ВКП(б) обе они были отключены от электрической сети, прек-
ращена была и подача воды и тепла; Свердловское епархиальное
управление также было лишено света и воды, отключены телефоны,
129

сняты номера с принадлежащих управлению машин (65). В Киеве
с марта по июнь 1949 г. было закрыто 6 православных храмов (66).
В некоторых регионах изъятие православных храмов и мо-
литвенных домов проводилось с формальной ссылкой на постанов-
ление СНК СССР от 1 декабря 1944 года. В постановлении указыва-
лось, что если изымаемое здание когда-либо было церковью, то
вопрос согласуется с Советом по делам РПЦ. С 1949 по 1954 год от
облисполкомов в Совет поступили ходатайства об изъятии 280 пра-
вославных храмов. После событий зимы 1948/49 гг. изменилась
и сама позиция Совета в отношении вопроса изъятия православ-
ных храмов у религиозных общин. Если в первый период его дея-
тельности такие решения были единичными, то с 1949 по 1954 годы
Совет дал согласие на изъятие 263 храмов (УССР - 205, БССР - 14,
РСФСР - 44), и лишь в 17 случаях решения были признаны несвое-
временными (67).
Изъятие храмов вызывало естественное сопротивление веру-
ющих. По данным Совета, "попытки отстоять здание проявились со
стороны всех религиозных общин" (68). Верующие, отказываясь
освободить церкви, устанавливали круглосуточные дежурства, со-
бирали подписи в защиту храма, организовывали живые цепи, что-
бы не пропустить представителей власти в церковь, мешали снятию
крестов и икон. Процедура изъятия храма в некоторых случаях про-
воцировала верующих на "антисоветские выпады". Например, при
закрытии собора в г. Николаеве из толпы в 500 человек раздавались
выкрики: "Бандиты!", "Не верьте Конституции!" (69). В письме из
с. Хотейчи Московской области верующие писали: "...всем колхоз-
никам ясно, что наши правители только за круглым столом за гра-
ницей говорят о свободе вероисповедания в СССР, а на самом деле
так зажали..." (70).
За 8 месяцев 1949 года в Совет поступило 127 заявлений при-
хожан с требованиями возвратить здания (71). По данным Совета,
из 280 общин, у которых изымались храмы, жалобы поступили от
273, общим числом 761 только в Совет, не считая других инстанций.
Представители 236 организаций прибыли непосредственно в Со-
вет (72).
Конфликты верующих с представителями местной власти бы-
ли в некоторых районах настолько острыми, что Совет по делам
РПЦ был вынужден давать указания уполномоченным поставить
перед облисполкомом вопрос об отмене решения изъять храм (73).
Церкви закрывали и по причине "ветхости здания", и по при-
чине невыполнения церковным советом требования установки стан-
дартных колоколов, и по причине отсутствия помещения для
130

"временного хранения зерна" (74). Последняя причина была самой
распространенной в начале 1950-х годов. На 1 января 1952 года
в стране не действовали 130 церквей ввиду засыпки церковных зда-
ний по распоряжению сельских органов власти" (75), а на март
1955 г. по той же причине не действовали 298 церквей (76). в одной
только Каменец-Подольской области в 1951 году в 18 районах для
"временного" хранения зерна было занято 76 действующих церк-
вей (77).
В Кемеровской области, где действовало всего 5 церквей и 10
молитвенных домов, с апреля 1949 г. по апрель 1950 г. было закрыто
5 молитвенных домов. Несмотря на жалобы верующих, ходатайство
патриарха Алексия, обращение Совета по делам РПЦ в прокуратуру
с целью воздействовать на облисполком, председатель Кемеровско-
го облисполкома т. Гусев не изменил своего решения. В письме от
6 декабря 1950 г. он сообщил Совету, что "не находит возможным
отменять решения горисполкомов, так как широкие слои трудящих-
ся и общественные организации отрицательно относятся к возоб-
новлению деятельности молитвенных домов в этих городах..." (78).
В Казахской ССР на руководящем уровне было заявлено:
"...скоро будем рапортовать в ЦК, что с религией в республике во-
обще покончено" (79). В Измаильской области в марте 1951 года
председатель облисполкома требовал от уполномоченного Совета
по делам РПЦ в течение 130 дней закрыть все действующие церк-
ви (80). В г. Ставрополе председатель краевого Совета депутатов
трудящихся Новиков публично, в своем выступлении на заседании
исполкома, требовал от уполномоченного Совета Чудина "реши-
тельного закрытия всех церквей в крае" (81).
Во многих регионах деятельность церквей и молитвенных до-
мов стала напрямую связываться с работой уполномоченных Сове-
та. Следствием являлась не только критика их, как имело место
в Ставрополье, но и принятие к уполномоченному административ-
ных мер, как это было, например, в Красноярском крае. Бюро Крас-
ноярского краевого комитета ВКП(б) 19 июля 1950 года освободило
от работы уполномоченного Совета по делам РПЦ Гусева, несмотря
на заступничество Г. Карпова. Основной причиной его снятия явля-
лось то, что Гусев как уполномоченный Совета по делам РПЦ
"встал на неправильную позицию защиты церковников и помощи
им" (82).
На районном же уровне весьма характерной реакцией на дея-
тельность уполномоченного, особенно в период хлебозаготовок,
была такая: когда уполномоченный по Гомельской области, будучи
в районе, зашел в райком партии, он услышал от секретаря РК
131

ВКП(б) Новиковой: "...Знаю, кто ты такой, ты чего целую неделю
шляешься по району и имеешь подозрительную связь с попами?! Ты
член партии? Почему здесь церкви открываете? Сейчас же убирай-
тесь вон из района, и чтоб больше не появляться сюда!.." (83).
Безусловно, уполномоченные Совета не могли не считаться
с позицией местного партийного руководства. В Совет всё чаще
стали поступать жалобы от верующих на действия уполномоченных
("мы Вам не только откроем, но и закроем все ваши церкви"), в про-
токолах заседаний Совета частыми стали решения о "поспешности
уполномоченных в деле закрытия церквей и снятия с регистрации
духовенства". В конце 1950 года Советом был изменен порядок сня-
тия с учета действующих церквей: теперь уполномоченный не сам
окончательно решал этот вопрос, а должен был представить доку-
менты на утверждение в Совет (84).
Однако руководство Совета по делам РПЦ в начале 1950-х
годов уже само иначе формулировало задачи, которые должны ре-
шать уполномоченные на местах: "а) более глубокое изучение по-
ложения и деятельности церкви с тем, чтобы качественно улучшить
информацию Совета в ЦК ВКП(б) и в правительство;
б) дальнейшее ограничение деятельности церкви, но обяза-
тельно с учетом местных условий и общей обстановки, не допуская
грубостей, администрирования, непродуманных мероприятий;
в) усиление борьбы с мистическим шарлатанством ("чудеса",
"обновление икон");
г) неослабный контроль за соблюдением законодательства по
вопросам церкви, главным образом, со стороны духовенства (под-
чёркнуто мной - Т.Ч.) и борьба с нарушителями" (85).
В июне 1949 г. Совет по делам РПЦ разослал на места инст-
руктивное письмо, в котором было указано, что если здание цер-
ковного храма не используется от 6 до 12 месяцев ввиду отсутствия
священника, уполномоченный снимает церковь с регистрации (86).
Циркуляр, по сути, развязал руки тем уполномоченным, которые
главное назначение своей работы усматривали в активной борьбе
"с капиталистическими пережитками обыденного сознания путём
максимального ограничения деятельности религиозных общин".
Дожидаясь истечения установленного минимального срока бездей-
ствия храма, некоторые уполномоченные всячески оттягивали реги-
страцию назначенных епископом священников, чтобы поставить
патриархию перед фактом того, что "формально церковь уже не
существует" (87). В ноябре этого же года в инструктивном письме
Г. Карпов недоумевал: "...почему все уполномоченные придержива-
ются срока 6 месяцев... поспешность... формальный подход... Такая
132

работа во многих областях привела к тому, что у духовенства сло-
жилось мнение, что в работе Совета проводится новая линия, нап-
равленная на ограничение деятельности церкви" (88).
Церкви и молитвенные дома, как правило, закрывались де-
монстративно, во время богослужения, сопровождалось грубостью,
оскорблением религиозных чувств верующих, надругательством над
святыми реликвиями: снимались колокола, срывались и топтались
иконы, иногда со стрельбою и руганью (89).
Всё это не могло не вызвать многочисленных жалоб верую-
щих. С негодованием и с верой в защиту приезжали из глубинки
ходоки в Совет по делам РПЦ. Так, в 1951 году в Совете было при-
нято 897 человек с жалобами на противозаконные действия местных
властей, в 1953 г. - 878, в 1954 г. - 1171 чел. (90).
Однако, ни усилия верующих, ни обращения Московской
патриархии не могли изменить ситуацию - с 1948 года количество
православных храмов неуклонно сокращалось: (91)
Годы
Общее количе-
ство церквей
Количество
церквей, снятых
с регистрации
Количество церквей
в сельской местности,
снятых с регистрации
1.1.1949 14445 186 нет данных
1.1.1950 14323 443 нет данных
1.1.1951 13913 410 379
1.1.1952 13786 127 111
1.1.1953 13555 264 255
Необходимо отметить, что проблему закрытия церквей в пе-
риод конца 1940-х - 50-х годов нельзя рассматривать только как
насильственную политику со стороны органов власти, как политику
ничем не оправданную, кроме единственной цели - уничтожения
церкви. Сокращение православных храмов происходило главным
образом за счёт прекращения деятельности сельских приходов.
Причина этого кроется в тех социально-экономических условиях,
в которые была поставлена советская деревня 1940-х - начала 50-х
годов. Непомерные налоги, выколачивание из колхозов всех "излиш-
ков", символическая оплата за "палочки" труда колхозников, нако-
нец, засуха 1946 года, следствием которой был голод в областях
РСФСР, Украины, Молдавии, - всё это поставило деревню на грань
катастрофы. Бегство из колхозов, несмотря на существование пас-
портного режима, стало массовым явлением. В период 1949-1953
годов число трудоспособных колхозников в колхозах уменьшилось
на 3,3 млн. человек (92).
133

В таких экономических условиях православный храм, жизне-
деятельность которого обеспечивалась, в основном, прихожанами,
а доход священника зависел от доходности церкви, не мог выжить.
Отчёты как уполномоченных в Совет, так и епархиальных архиере-
ев в Синод свидетельствовали о бедственном положении сельских
православных храмов. По признанию епископа Свердловского, Ир-
битского и Челябинского Товия, к началу 1950-х годов сельские
приходы "дошли до ручки". Изучив финансовые отчёты семи сельс-
ких церквей Челябинской области, епископ пришел к выводу о не-
возможности их дальнейшего функционирования, так как "означен-
ные приходы в настоящее время не в состоянии содержать в полном
порядке здание храма, а тем более обеспечить хотя бы минимальный
жизненный быт священнослужителей в приходе" (93). Архиепископ
Ставропольский Антоний "вынес тяжелые впечатления" о своей
поездке по епархии в 1951 году: "...в сёлах запустение, убо-
гость" (94).
Многие архиереи - управляющие епархиями - пытались сде-
лать всё возможное для сохранения действующих храмов, для под-
держания религиозности населения. В ряде епархий сельские прихо-
ды освобождались от взносов на содержание епархиальных
управлений, в некоторых случаях им оказывалась материальная
помощь. Частыми были перемещения священнослужителей (в целях
оздоровления обстановки в общине) с прихода на приход. Епархи-
альные управления предпринимали меры для укрепления дисципли-
ны среди духовенства (например, в Челябинской области в 1951 году
прошёл епархиальный съезд, в повестке дня которого был один
вопрос - о дисциплине священнослужителей). Многие архиереи
и священники усилили проповедническую деятельность.
Это, с одной стороны, раздражало местные власти, с другой
беспокоило патриархию. В августе 1948 года, Синод принял поста-
новление, в котором напоминал, что, согласно "Положению о Рус-
ской православной церкви", "уклад и распорядок церковной жизни
не должен препятствовать выполнению прихожанами гражданских
обязанностей..."; что "...совершение богослужебных чинопоследо-
ваний в публичных местах (молебны о дожде, крестные ходы) не
должны быть разрешены епархиальной властью как явное наруше-
ние законодательства об отделении церкви от государства" (95).
Под давлением Совета по делам РПЦ (96) 16 ноября того же года
Синод принял решение об ограничении проповеднической деятель-
ности духовенства: "проповеди должны быть чужды всякого вмеша-
тельства в политику, носить чисто церковный характер"; рекомен-
134

довалось также читать проповеди исключительно по воскресным
и праздничным дням (97).
В этих условиях вновь активизировалось внимание к институ-
ту разъездных священников. С точки зрения церковного руковод-
ства это, во-первых, позволяло сохранять храмы действующими,
и, во-вторых, успешно бороться с нелегальными священниками и
сектантами. Как будто не осознавая серьёзности ситуации вокруг
религиозного вопроса, Синод в феврале 1949 года принимает реше-
ние о введении института разъездных священников и ходатайствует
перед Советом по делам РПЦ "о дозволении на местах их регистра-
ции" (98). Несмотря на отрицательную реакцию Совета, в марте
этого года хозяйственное управление Московской патриархии ра-
зослало в епархии письмо, в котором введение разъездных священ-
ников было рекомендовано.
Карпов, в свою очередь, проинструктировал уполномочен-
ных: "...к этому решению Совет не имеет никакого отношения... не
следует разрешать введение разъездных священников..." (99). В июле
1949 г. уже Бюро по культуре СМ СССР сочло необходимым реко-
мендовать патриарху "временно отложить" принятое Синодом ре-
шение (100).
8 марта 1949 г. во время приема патриарха Алексия в Совете
Г. Карпов рекомендовал ему: "...вообще, Синоду и Московской
патриархии следовало бы продумать сумму мероприятий, ограни-
чивающих деятельность церкви храмом и приходом." На ссылку
патриарха на уже принятые в 1948 г. постановления Карпов заме-
тил: "...этих мероприятий недостаточно, и я хотел бы, чтобы Синод
подумал, что можно и следует ещё сделать в этом направлении".
"Хорошо, - ответил патриарх, - в узком кругу подумаем ещё, и позд-
нее я Вам скажу" (101).
Действительно, 17 марта Синод утвердил послание патриарха
"Всем архиереям". В письме, касаясь Саратовских событий, патри-
арх Алексий писал: "Духовенство виновато? Да. Оно должно было
предусмотреть... сделать молящемуся народу предупреждение, и тем
оградить себя от всяких нареканий...". Патриарх требовал бдитель-
ности от управляющих епархиями и самого серьёзного отношения
к своим архипастырским обязанностям, так как "обилие отрица-
тельных сторон в действиях как рядового, так и высшего духовен-
ства на местах вызывает большой соблазн во всех кругах общества
и со стороны церковной власти требует принятия мер для упорядо-
чения церковной жизни". В качестве первоочередной меры называ-
лись ревизии в ряде епархий (102).
135

В конце 1949 г. патриарх пошёл на кардинальную меру
в своем послании епископам он запретил устраивать крестные ходы
на "Иордань" (чин, веками осуществлявшийся в православной цер-
кви), а освящение воды производить в "церковной ограде" (103).
Со стороны государственных органов ужесточался контроль
за деятельностью духовенства. Совет по делам РПЦ обязывал упол-
номоченных включать в свои отчёты информацию о проповедни-
ческой деятельности духовенства, снимать с регистрации священ-
ников, организующих крестные ходы и молебны под открытым
небом (104). Уже в первом полугодии 1949 г. было снято с регистра-
ции 12 священнослужителей (105). По своей инициативе местные
органы власти с начала 1949 года во многих областях страны запре-
тили проведение религиозных обрядов на дому. В ряде областей
Украины и Белоруссии на священников налагался огромный штраф
за крещение детей на дому по просьбе верующих. В результате,
в первом квартале 1949 года по всей стране не было зафиксировано
ни одного религиозного обряда на дому (106).
Власти стремились избавиться от неугодных своей активнос-
тью священников. Ужесточенный в 1948 году паспортный режим и
система режимных областей оказались удобным инструментом для
достижения этой цели. В инструктивном письме уполномоченным
Г.Г. Карпов откровенно писал о том, что "устанавливаемый поря-
док применения паспортного режима в отношении священнослужи-
телей дает возможность сейчас и в дальнейшем удалить тех из них,
пребывание которых в данной местности Вы считаете нежелатель-
ным" (107). Уполномоченные обязывались пересмотреть все списки
священнослужителей, запросить мнение органов МВД, МГБ, и в
случае получения с их стороны необходимых данных, отказывать
в регистрации. Высланные из режимных областей священники в
новых районах, разрешенных для их проживания, длительное время
не регистрировались, а значит, и не могли получать средства для
своего существования. Волна жалоб, поступивших в Совет по делам
РПЦ, побудила его руководство направить на места дополнитель-
ную инструкцию о том, что акция по выселению священнослужите-
лей не должна носить массового характера (108).
Во втором полугодии 1948 года Совет провёл перепись членов
церковных советов на территории всей страны. Данная перепись, по
мнению Г.Г. Карпова, дала возможность выявить среди церковного
актива лиц, не внушающих доверия. В отношении них последовали
меры постепенной замены. Подавая это мероприятие как посильный
вклад в дело борьбы с врагами народа, председатель Совета по де-
лам РПЦ докладывал правительству, что уже на этапе переписи
136

произошёл определенный отсев лиц, не пожелавших дать о себе све-
дений (109).
Кадры православного духовенства захватила новая волна
репрессий, хотя аресты священнослужителей не носили столь то-
тального характера, как в 30-е годы. Особенностью 1948-49 годов
было увеличение числа "повторников", т.е. тех священнослужите-
лей, которые до войны уже отбывали наказание за те же преступле-
ния: "антисоветская пропаганда и агитация", "скрытая контррево-
люция" (например, архиепископ Чкаловский и Курганский Мануил
(Лемешевский) был арестован в 1948 г. в 4-й раз).
Московская патриархия, пытаясь помочь семьям репрессиро-
ванных, представила на утверждение правительства "Положение
о пенсиях и единовременных пособиях священнослужителям Рус-
ской православной церкви", которое предусматривало организацию
специального Фонда для вдов и малолетних сирот. "Положение"
было одобрено распоряжением СМ СССР от 21 февраля 1948 го-
да (110). Однако только как антигуманный акт можно расценить то
"Дополнение" к "Положению о пенсиях", которое было принято на
заседании Совета по делам РПЦ 25 декабря 1948 г. В нём Москов-
ской патриархии было рекомендовано не назначать пенсий семьям
тех церковнослужителей, которые отбывают срок наказания, "пора-
жены в правах" или умерли во время отбывания срока лишения
свободы (111).
В условиях ужесточения борьбы с инакомыслием активизиро-
валось властное давление на деятельность духовных учебных заве-
дений. Достаточно сказать, что в 1948-49 годах из числа преподава-
телей и студентов духовных семинарий и академий было арестовано
по стандартному обвинению "антисоветская агитация" 189 чело-
век (112).
В порядке выполнения замечаний ЦК ВКП(б) об усилении
контроля над комплектованием и деятельностью духовных учебных
заведений Инспекторский отдел Совета в октябре 1948 г. разрабо-
тал новую инструкцию для уполномоченных о порядке наблюдения
за деятельностью духовных учебных заведений (113). Тогда же, на
совещании уполномоченных тех областей, где есть духовные семи-
нарии, была принята новая форма отчетности по набору слушате-
лей; уполномоченным рекомендовалось использовать различные
источники для получения сведений о внутренней жизни семинарий
и академий, об отношениях в коллективах учащихся и преподава-
тельского состава (114).
До патриарха было доведено мнение Совета (а, стало быть,
и правительства) о нежелательности расширения сети духовных
137

учебных заведений. Львовская семинария и Киевская академия так
и не были открыты (115); несмотря на просьбы архиепископа Ли-
товского и ходатайство Синода (116), Виленская семинария так и не
была восстановлена; Совет по делам РПЦ посчитал "нецелесо-
образным" открытие по ходатайству патриарха и Синода духовной
семинарии в Новосибирске (117). Давление было, видимо, столь
сильным, что в июне 1949 года патриарх Алексий выразил намере-
ние обследовать некоторые семинарии и "возможно, некоторые зак-
рыть, чтобы укрупнить другие". Карпов одобрил эти намере-
ния. (118).
Осенью 1948 года патриарх под давлением Совета по делам
РПЦ объявил о своем решении закрыть кафедры истории русской
религиозной мысли в Ленинградской и Московской духовных ака-
демиях. Формальной причиной послужило отсутствие учебных по-
собий и квалифицированных кадров (119). Тогда же Министерство
высшего образования СССР приняло документ "Изменения, внесён-
ные в Положение о духовных учебных заведениях". В результате, из
учебных планов духовных академий были исключены логика, хрис-
тианская психология, история философии, христианская педагогика.
Из планов семинарий исключались такие дисциплины, как основы
психологии и обзор философских учений (120).
С 1948-49 учебного года в Ленинградской духовной академии
была введена стенографическая запись лекций. С одной стороны,
это нововведение решало проблему обеспечения слушателей учеб-
ным пособием, с другой - давало возможность контролировать со-
держание лекций. Г.Г. Карпов настоятельно рекомендовал патри-
арху ввести стенограмму и в Московской академии.
Усложнила работу духовных учебных заведений и отмена
действующего с 1944 года правительственного распоряжения о пре-
доставлении отсрочек по мобилизации на военную службу студен-
тов семинарий и академий. В январе 1949 года Совет по делам РПЦ
дал указание уполномоченным поставить об этом в известность
епископов и руководство учебных заведений (121). Принятие этого
решения поставило под угрозу весь учебный процесс. Московская
патриархия, чтобы как-то исправить положение, ходатайствовала
о предоставлении отсрочек хотя бы только выпускникам, чтобы
дать им возможность окончить учебу.
Но и в марте 1950 года Г. Карпов был против предоставления
отсрочек, "так как церковные заведения могут превратиться в свое-
образные базы для укрытия неустойчивых элементов среди лиц при-
зывного возраста" (122). И всё же многочисленные ходатайства пат-
риарха, членов Синода возымели своё действие. Распоряжением СМ
138

СССР от 18 октября 1950 г. Военному министерству было разреше-
но предоставить отсрочку от призыва слушателям всех курсов ду-
ховных академий и последнего курса духовных семинарий (123).
Жестче становится контроль и за кадровой политикой Мос-
ковской патриархии. Вопросы назначения на епископские кафедры
и перемещения высших иерархов решались окончательно не патри-
архом и не Синодом, а членами Совета по делам РПЦ. Г.Г. Карпов
уже без прежней маски стороннего наблюдателя и осторожных ре-
золюций "не возражаю", "это внутрицерковные дела", прямо ука-
зывал руководству патриархии, куда и кого назначить. Несколько
примеров:
"Запись беседы председателя Совета с Патриархом Алексием
17 февраля 1949 года.
Г.Г. Карпов: "Уже сейчас у меня есть предложения об уволь-
нении, это - Сретенский Владимир Андреевич, который, если не
будет уволен, может быть подвергнут такой же участи, как и архи-
мандрит Вениамин. Он молодым юношам в академии даёт непра-
вильные представления о Сталинской Конституции."
Патриарх: "Это возмутительно! Сретенский вообще ненуж-
ный мне человек, он плохо преподаёт английский... как могут ещё
находится люди, которые не понимают всей пользы из того отноше-
ния, какое есть со стороны государства к церкви!" (124).
"Запись беседы от 12 июня 1951 года:
Г.Г. Карпов: "Когда и как патриарх думает провести мою ре-
комендацию о замене протоиерея Разумовского в Отделе внешних
сношений гр-ном Шишкиным."
Патриарх Алексий: "Это весьма полезно, но возможен конф-
ликт с митрополитом Николаем..." (125).
"Запись беседы от 8 марта 1949 г.:
Патриарх Алексий: "Не заняты архиерейские кафедры в Са-
ратове, Николаеве, Кировограде, Петрозаводске - не кем."
Г.Г. Карпов: "Нельзя ли поручить управление иерархам со-
седних епархий, чтобы воздержаться сейчас от возведения в архи-
ерейство новых лиц". Патриарх с неудовольствием и смущением
согласился" (126).
Характеристики на представителей епископата, которые Г.
Карпов составлял для правительства и ЦК, стали жестче, иногда ос-
корбительны ("ханжа и болтун", "одряхлевший старик"), в них поя-
вились явно пропагандистские штампы ("крайний мракобес",
"скрытый реакционер"). Г. Карпов информировал правительство,
что "небольшая группа, 6-8 человек, выделяется своей религиознос-
тью, требовательны". Среди них назывались архиепископ Крымский
139

Лука, архиепископ Ставропольский Антоний, архиепископ Алма-
Атинский Николай, епископ Ульяновский Гурий и др. (127). Однако
по мнению Г. Карпова, в большинстве случаев епископы - это
"по личным качествам люди с карьеристскими наклонностями, стя-
жатели и склочники. Большинство епископата особой религиознос-
тью не отличается, монашеский обет безбрачия соблюдается ими
формально..." (128).
Позицию Совета в отношении высшего духовенства право-
славной церкви Карпов формулировал следующим образом: "Совет
не заинтересован в том, чтобы управляющие епархиями епископы
в СССР были деятельными и богословски образованными людьми.
Однако некоторое число культурных и богословски образованных
архиереев необходимо для заграничной и представительской рабо-
ты церкви" (129).
В отношении наиболее активных и самостоятельно мыслящих
иерархов проводилась откровенно дискриминационная политика.
Через Синод и патриарха они отправлялись на покой и переводи-
лись в отдаленные епархии. Решение проблемы облегчалось и тем,
что многие иерархи имели преклонный возраст. На 1953 год в стра-
не насчитывалось 5 митрополитов, 22 архиепископа, 33 епископа.
66,6% архиереев были старше 60 лет (130).
С 1948 по 1952 г. из числа архиереев было арестовано 3 чело-
века (131). Кроме них под угрозой нового ареста был и архиепископ
Лука. Ситуация, сложившаяся вокруг архиепископа Луки в январе-
апреле 1949 г. как нельзя лучше показывает механизм устранения
неугодных архиереев.
В январе 1949 г. секретарь Крымского ОК ВКП(б) Соловьев
обвинил Луку в том, что он "открыто и систематически проповедует
сочувствие к царскому самодержавию, ненависть к советскому
строю и его руководителям", "сплачивает вокруг себя все реакцион-
ные силы Крыма" (132).
Совет по делам РПЦ, проверив эти данные, пришёл к выводу,
что "антисоветский характер проповеднической деятельности архи-
епископа не установлен". Проверка была и по линии МГБ. Карпов
писал Шепилову Д.Т. 20 января 1949 г.: "...если МГБ СССР не имеет
оснований для ареста архиепископа Луки за контрреволюционную
деятельность, то перемещать архиепископа Луку с Крымской ка-
федры нецелесообразно. Ему 72 года, он отошёл от медицинской
деятельности по причине плохого зрения..." (133).
В следующем письме Карпов, после обсуждения этого вопроса
с патриархом, изложил предложения Совета в ЦК относительно
архиепископа Луки: "...У Совета следующие предложения: патриарх
140

пригласит Луку в Москву, затем митрополит Николай изложит пре-
тензии патриархии, предупредит, что патриарх намерен уволить его
на покой со строгим осуждением его деятельности решением Сино-
да, порекомендует Луке подать рапорт об увольнении по собствен-
ному желанию. Если Лука с этим не согласится, он будет уволен
мотивированным решением Синода. Но патриарх считает более
целесообразным "по собственному желанию" (134). Действительно,
28 марта архиепископ Лука прибыл в Москву. После беседы с пат-
риархом Лука согласился читать проповеди по будним дням пока
3 раза, потом 2 раза в неделю (135). Увольнение не состоялось.
Г. Карпов не преувеличивал, когда информировал правитель-
ство о том, что "патриарх Алексий стоит на твёрдых, более чем ло-
яльных позициях в отношении внутренней и внешней политики со-
ветской власти...", "...все рекомендации Совета патриархом всегда
принимаются и проводятся в жизнь" (136). Но Карпов с неизменной
симпатией повторяет положительные личные качества патриарха
Алексия - искренность ("чем он резко выделяется из всех архиере-
ев"), общительность, простоту. Болезнь патриарха (обезобразыва-
ющий артрит) вынуждала его много времени уделять лечению; вы-
нужденное одиночество патриарх, по его собственному признанию,
скрашивал тем, что "несколько скрытно от духовенства, но регу-
лярно смотрит телевизор" (137). Карпов отмечал, что "патриарх
больше внимания обращает на вопросы жизни и деятельности церк-
ви внутри страны и мало проявляет инициативы по вопросам дея-
тельности церкви за границей." При этом, при всей своей лояльнос-
ти к власти, патриарх остро и болезненно реагировал на случаи
грубого администрирования на местах и на то, что с марта 1948
года по всему Союзу не было открыто ни одной церкви (138).
Действительно, период 1948-49 гг. был для патриарха Алек-
сия кризисным. Прекращение процесса открытия церквей, усилива-
ющаяся антирелигиозная пропаганда, которая сопровождалась по-
литическими выпадами против духовенства и верующих, послужили
поводом к тому, что с осени 1948 года патриарх неоднократно ста-
вил в Совете вопрос о приеме его И. Сталиным. Главное, что он
хотел прояснить для себя - отношение правительства к церкви (139).
Патриарх тяжело переживал затягивание этого вопроса. Даже
в марте 1949 года он ожидал встречи со Сталиным: "...вероятно,
наша встреча с И.В. Сталиным не состоится, пока не сгладится тя-
жёлое впечатление от Саратовского происшествия..." (140).
Удручало патриарха резкое прекращение зимой 1948/49 годов
неофициальных встреч, приемов руководства Совета, встреч лично
141

с Карповым. Согласно указаниям "сверху" (141) в день тезоименит-
ства (день имянаречения при принятии монашеского сана) патриар-
ха Алексия от имени Совета подарка и поздравления не последо-
вало. Хотя Карпов считал необходимым преподнести подарок
Алексию, мотивировав тем, что "...у религиозного центра по ряду
причин и так наблюдается известная неуверенность в устойчивости
государственно-церковных отношений; если подарка и приема не
будет, патриарх расценит это как поворот..." (142).
Отказался Карпов и от совместной поездки с патриархом на
теплоходе по Волге и Оке, а также от приглашения приехать к пат-
риарху на дачу в Одессу. При этом, докладывая в правительство,
Карпов отмечал, что патриарх переживает "надлом", "срыв", пред-
лагал послать ему к дню рождения в ноябре 1949 г. приветственную
телеграмму.
О настроении патриарха, его высказываниях руководство Со-
вета было осведомлено митрополитом Николаем (Ярушевичем)
(собственно, и не только о высказываниях и состоянии здоровья
патриарха, но и вообще о положении дел в патриархии, о иерархах
РПЦ)(143). Невозможно представить, что Николай делал это под
давлением. Вероятно, в этом проявились его личные качества. На
приемах в Совете митрополит часто высказывал недовольство дей-
ствиями патриарха: "...патриарх не самостоятелен в своих решени-
ях...", "часто меняет свои решения...", "...забывает те распоряжения,
которые давал...". Причина несамостоятельности патриарха, по
мнению Николая, да и других членов Синода, заключалась в том
влиянии, которое оказывал на патриарха его бывший келейник
Д. Остапов; его вмешательство во все дела Московской патриархии
вызывало возмущение многих архиереев.
Для самого Карпова так и остался открытым вопрос - "что
именно их связывает?" (патриарха и Остапова). Существовало даже
"непроверенное подозрение", что сын Остапова, Леонид, является
сыном патриарха Алексия от жены Остапова; что не случайно пат-
риарх в 1951 года издал Указ, по которому слушатели последнего
курса Московской семинарии, среди которых и был Леонид, пере-
водились без экзаменов на 1-й курс Московской духовной Акаде-
мии (144).
Как бы там ни было, но Карпов умело использовал интриги
среди церковного руководства, личные качества архиереев, суще-
ствующие между ними разногласия для того, чтобы, как он докла-
дывал в правительство, "направлять деятельность церковного цент-
ра в интересах государства" (145). Самому митрополиту Николаю
Г. Карпов давал весьма нелицеприятную характеристику: "Очень
142

самолюбив и тщеславен. Алчный на деньги и подарки, хитрый
и замкнутый, иногда лгун. Взаимоотношения патриарха Алексия и
Николая внешне нормальны, фактически же они друг друга ненави-
дят. Патриарх справедливо считает его двуличным, способным ради
восхваления на любую интригу внутри патриархии. Не любят его
и другие митрополиты и вообще архиереи. Используя оказываемое
ему внимание (участие в союзных и международных конференциях
в защиту мира) и свои ораторские способности, Николай в церков-
ной печати занимается усиленной рекламой с целью показать себя
большим общественным деятелем" (146).
Используя особенности личных качеств митрополита Нико-
лая, Карпов сумел добиться ликвидации в "Журнале Московской
патриархии" отдела "Проповедь", который вел Николай. В авгус-
те 1952 г., во время приема митрополита в Совете, между ним
и Г. Карповым состоялся разговор, стенограмма которого была
представлена в ЦК партии: "Карпов заявил: "...Совет имеет нес-
колько заявлений от различных групп (фактически ни одного из
таких заявлений Совет не имеет, так как таковых не получал)
(замечание в скобках самого Г. Карпова - Т.Ч.), в которых говорит-
ся, что проповеди митрополита Николая вызывают недоумение, так
как больше говорят о "грязи" здешней жизни и о "чистоте" загроб-
ной жизни". Николай смутился, потребовал эти заявления, но не
согласился, так как всегда в своих проповедях призывал к труду,
любви к Родине..." (147). В результате, митрополит Николай пере-
стал писать проповеди в ЖМП, а так как, - подводил черту Кар-
пов, - "никто больше не пишет, отдел проповедей в ЖМП ликвиди-
рован" (148).
После кризиса 1948/49 г. в начале 1950-х годов отношения
между правительством и Московской патриархией стабилизирова-
лись, во многом вошли в прежнее русло. Были восстановлены фор-
мы взаимоотношений между Советом по делам РПЦ и патриархией:
письмо в Президиумам СССР, представленное в феврале 1952 г. за
подписями М.А. Суслова и Г.Г. Карпова о порядке взаимоотноше-
ний Совета и патриарха, было одобрено правительством (149).
В ноябре 1952 года к своему 75-летию патриарх Алексий был
награжден вторым орденом Трудового Красного Знамени, его имя
было внесено в Большую Советскую Энциклопедию (150). С конца
1949 года возобновились хиротонии в епископский сан: до середины
1952 года в архиерейство было посвящено 9 человек. В 1953 г. состо-
ялась хиротония в епископы представителя нового поколения - вы-
пускника Ленинградской духовной Академии Михаила (Чуба) (151).
143

Русская православная церковь с апреля 1949 года активно включи-
лась в борьбу за мир; митрополит Николай был избран в состав
постоянного Комитета Всемирного Совета Мира. В международных
акциях в защиту мира Московская патриархия со временем заняла
ведущее положение (152).
В начале 1950-х годов стабилизировалось положение церкви
внутри страны. Патриархия и епархиальные управления предпри-
няли ряд шагов по материальному укреплению приходов и зак-
реплению в них кадров священнослужителей. Требования епископов,
чтобы священники по совместительству обслуживали пустующие
соседние храмы привели к тому, что количество церквей, где службы
проводились нерегулярно, сократилось с 3671 в 1952 г. до 1525
в 1953 г. (153) Кадры священников пополнялись и за счёт тех, кто
ушел с гражданской работы на пенсию, будучи "глубоко религиозно
настроенным и знал церковное чтение и пение". Один только епис-
коп Ростовский Вениамин (Федченков) в конце 1951 года посвятил
в духовный сан 28 человек (154).
Численность православного духовенства в эти годы представ-
ляют следующие данные (155):
Годы
Всего
священников
Из них
в городе
в рабочих
поселках
в сельской
местности
1.1.1950 13235 3013 647 9575
1.1.1951 12374 2903 652 8819
1.1.1952 12254 ЗОИ 629 8614
1.1.1953 12031 3174 626 8231
Доходы церквей по стране оставались на одном уровне, хотя
в сельских храмах они по-прежнему были значительно ниже, чем в
городах. С 1950 года наблюдалось увеличение числа религиозных
обрядов, особенно крещений. Не уменьшалось и количество уча-
ствующих в больших религиозных праздниках. Посещаемость хра-
мов в эти дни, по оценке Совета по делам РПЦ, продолжала оста-
ваться массовой.
После всплеска 1948/49 годов утихла антирелигиозная пропа-
ганда. Статьи на эту тему ушли со страниц центральных изданий
в региональные, многотиражные и, в основном, молодежные сред-
ства массовой информации.
Материалы на антирелигиозную тему печатались в начале
1950-х годов достаточно редко, подавались в большинстве случаев
144

в форме фельетонов, подписанных псевдонимами типа Зоркий,
Строгий и пр. и содержали в основном лишь басни и анекдоты из
жизни церковнослужителей. Далекие от научного понимания рели-
гиозных вопросов и атеистической пропаганды, статьи подобного
рода оскорбляли религиозные чувства верующих и вызывали мно-
гочисленные жалобы.
Православное духовенство в начале 50-х годов остро реаги-
ровало на появление таких публикаций и расценивало их как нару-
шения законодательства о религиозных культах. Вырезки из газет
они посылали и местным уполномоченным, и непосредственно в
Совет по делам РПЦ. Руководство Совета, в свою очередь, инфор-
мировало об этих фактах ЦК партии и правительство. Например,
3 июля 1951 года Совет направил на имя секретаря ЦК М.А. Сус-
лова выдержки из фельетона, опубликованного в районной газете
Новгородской области "Окуловский коммунар". В сопроводитель-
ной записке Г.Г. Карпов указал, что содержание этой статьи проти-
воречит Конституции СССР (156).
Во многих районах страны не прекращалась и борьба с рели-
гией. Однако партийно-идеологический актив в своей "борьбе" не
мог опереться на руководящие указания "сверху".
Действительно, с 1930-х годов не было принято ни одного
партийного постановления, касающегося антирелигиозной пропа-
ганды. Даже на съезде партии в октябре 1952 года не были опреде-
лены задачи борьбы с религией; в выступлениях делегатов понятие
"религиозное мировоззрение" не использовалось - его заменяли
нейтральные термины - "пережитки бескультурья", "суеверия",
"предрассудки" (157). Задача борьбы с религией как одна из обя-
занностей члена партии не была зафиксирована и в новом Уставе
КПСС, принятом на XIX съезде (158).
Лишенные поддержки и руководства ЦК партии, работники
госпартаппарата продолжали бороться с религией и с её носителями
методами, заимствованными, в основном, из арсенала 30-х годов.
В Ивановской области зав. отделом Гаврилопосадского РК КПСС
Д. Ерофеев вызвал к себе 10 человек работников советских учрежде-
ний, родственники которых состояли в церковных двадцатках
и, угрожая снятием с работы, требовал повлиять на своих родствен-
ников (159). В г.Львове студентка Клюс, дочь священника, была
исключена из консерватории за то, что она отказалась выступить
на собрании с отречением от веры (160). Жалобы о преследованиях
верующих, увольнении их с работы поступали из Молотовской,
Ивановской, Кемеровской и других областей. В Чувашской АССР
145

в одном из районов власти вообще произвели "перепись" всех веру-
ющих (в результате, в списках оказалось большинство жителей де-
ревень) (161).
В отношении священнослужителей применялись меры грубого
администрирования, порой граничащего с хулиганством: под угро-
зой штрафа запретили проводить пасхальные службы 1952 года
священнику с. Верхолесье Брестской области; в Житомирской обла-
сти с целью сорвать пасхальные службы священника села Закрини-
чье продержали ночь под ружьем" (162). Самым распространённым
и эффективным методом борьбы с церковью было обложение при-
хода и священника непомерными налогами. Очень ёмко точку зре-
ния приверженцев такого метода выразил парторг села Молодова
Ровенской области Н.А. Негрейский: "...надо церковь облагать та-
ким налогом, чтобы она не выдержала и лопнула. Церковь у нас не
имеет никаких прав, церковь - это враг государства, так как она
проповедует капитализм. Я в Молодове и царь, и бог, и воинский
начальник; скажу - и моя воля будет!" (163).
Проведение антирелигиозной работы подобными формами
и методами было следствием общего низкого уровня партийно-
государственного и пропагандистского аппарата в стране (164). Что
же касается понимания характера государственно-церковных отно-
шений, то в этом вопросе местный актив проявлял полную некомпе-
тентность и отсутствие элементарной культуры. Подтверждением
сказанному является, в частности, содержание докладных записок,
которые председатель Совета Г.Г. Карпов передавал в Отдел пропа-
ганды и агитации ЦК партии. На курсах пропагандистов, организо-
ванных при ЦК ВКП(б) в Кировоградской области в сентябре 1951
года слушателями курсов были заданы такие вопросы: "Можно ли
секретарю партийной организации присутствовать в церкви для
контроля? Имеет ли право председатель колхоза выгонять людей
в воскресенье из церкви? Может ли быть в должности попа или дру-
гого служителя церкви член ВКП(б)? Может ли священник произво-
дить венчание и крещение без разрешения сельсовета? Будет ли пре-
ступлением, если председатель колхоза даст машину или подводу
в церковь венчаться? Можно ли выступать перед гробом, когда хо-
ронят с попом знатного бригадира или звеньевую?" (165) Содержа-
ние этих документов вряд ли нуждается в дополнительных коммен-
тариях. Однако сам факт представления подобных докладных
записок в Отдел пропаганды и агитации ЦК свидетельствует о том,
что религиозный вопрос находился в поле зрения высших партий-
ных структур. И если в официальных документах тема атеистичес-
146

кого воспитания обходилась, то в работе Отдела ЦК она занимала
всё большее место.
Стали традиционными регулярные информационные справки
Совета по делам РПЦ в адрес ЦК о состоянии религиозной обста-
новки в стране, о положении православной церкви, характеристики
высшего духовенства церкви. К началу 50-х годов относятся и тре-
бования руководства Совета к уполномоченным давать более точ-
ный и полный анализ деятельность духовенства в приходах, опера-
тивно информировать о фактах проявления религиозности со
стороны населения и т.д. Данные Совета использовались ЦК для
информации секретарей Центрального комитета, секретарей обко-
мов и инструкторов ЦК на различного уровня партийных совеща-
ниях (166).
Шло не просто накопление материала. Отделом пропаганды
и агитации ЦК рассматривались вопросы о постановке антирелиги-
озной пропаганды в различных регионах страны, устраивались про-
верки, принимались решения. Так, в ноябре 1949 года в Отделе рас-
сматривался вопрос "О состоянии атеистической пропаганды
в Татарской АССР и в других республиках и областях" (167). В ян-
варе 1950 года постановлением секретариата ЦК ВКП(б) была ор-
ганизована проверка состояния антирелигиозной работы в Молда-
вии. Проверка показала, что "ни ЦК Молдавии, ни райкомы
партии, ни культпросветучреждения" не ведут достаточной борьбы
с деятельностью церковников". Отдел пропаганды и агитации ЦК
ВКП(б) обязал ЦК Молдавии разработать практические мероприя-
тия по усилению партийно-массовой и культурно-просветительной
работы в республике (168).
Для начала 50-х годов характерно принятие решений на уров-
не ЦК по фактам участия коммунистов в религиозных обрядах.
Такой материал поступал не только со стороны Совета по делам
Русской православной церкви. В этот период информирование
о подобных фактах становится частью работы собственных коррес-
пондентов газеты "Правда". Для проверки материалов, посылаемых
собкорами в редакцию "Правды", ЦК оперативно создавал инспек-
торские комиссии. Такие комиссии работал в Молдавии, Кузбассе,
Кемеровской области и в других районах страны (169). В результате
проверки Отделом пропаганды и агитации фактов "использования
коммунистами церковников", Ивановский ОК ВКП(б) 20 июня 1950
года принял секретное постановление с длинным названием "О не-
достатках в постановке научно-атеистической пропаганды и фактах
извращения линии партии в отношении религии со стороны некото-
рых руководителей местных партийных, советских и общественных
147

организаций" (170). В Куйбышеве участие коммунистов областного
автотреста в похоронах его главного инженера по православному
обряду в мае 1953 года повлекло меры не только идеологического
воздействия. После проведенной комиссией ЦК КПСС работы Куй-
бышевской партийной организацией был принят ряд постановлений
о недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах её улуч-
шения на областном, городских и районных уровнях. Были не толь-
ко исключены из партии, но и сняты с работы четыре ответственных
работника Облавтотреста, вынесены многочисленные выговоры
"за потерю политической бдительности" (171).
По линии ЦК партии принимались меры и по фактам грубого
нарушения коммунистами законодательства о религиозных культах.
Так, ЦК потребовал объяснений от председателя Ставропольского
крайисполкома Новикова, который предъявил "необоснованные
обвинения" в недостаточно активной работе против церковников
уполномоченному Совета по делам РПЦ Чудину в январе 1950 г.
"объяснения" были представлены в ЦК в письменном виде (172). По
жалобе из Брестской области, упоминавшейся ранее, по линии ЦК
партии также были приняты меры: парторгу и председателю Верхо-
лесского сельсовета "за допущение грубости и администрирования"
был объявлен строгий выговор с занесением в учетные карточки;
секретарю Ярунского РК ВКП(б)У т. Лосю было указано на "сла-
бость политической работы и работы в подборе кадров" (173).
Отдел пропаганды и агитации ЦК партии предпринял меры
и по организации пропагандистской атеистической работы. По ини-
циативе М.А. Суслова в рамках лекторской группы Центрального
комитета были сформированы так называемые бригады лекторов,
специализирующиеся по вопросам антирелигиозной пропаганды.
Бригады на довольно длительный срок выезжали на места, небла-
гополучные с точки зрения религиозной обстановки. По представ-
ляемым Советом по делам РПЦ материалам, бригады лекторов
посылались "для оказания помощи райкомам и проведения разъяс-
нительной работы". В первой половине 50-х годов лекторские груп-
пы Отдела пропаганды и агитации ЦК партии работали от 2-х до
4-х недель в Молдавии, Татарской АССР, в Бурят-Монголии, в Кур-
ской, Смоленской, Воронежской, Станиславской (Западная Украи-
на) областях (174).
Таким образом, "дистанцирование" правительства от проб-
лем государственно-церковных отношений и, вследствие этого,
переход инициативы в решении проблем религиозной сферы к пар-
тийным структурам (которые, по мнению М.И. Одинцова, харак-
терны для второй половины 50-х годов (175)) проявлялись весьма
148

определенно уже с конца 40-х годов. Активная деятельность Отдела
пропаганды и агитации ЦК партии по контролю над религиозной
сферой в стране в первой половине 50-х годов свидетельствовала, на
наш взгляд, о том, что М.И. Суслов, возглавлявший его с начала
1949 года, Д.Т. Шепилов и др. остались на той точке зрения, кото-
рая была выражена ими в проекте постановления ЦК ВКП(бГ) 1949
года "О мерах по усилению пропаганды научно-атеистических
знаний". Конечно, ЦК учитывал опыт подготовки постановления
1949 года. Указание И. Сталина, запрещающее принятие этого пос-
тановления и вообще каких-либо решений в области государствен-
но-церковных отношений, ЦК игнорировать не мог, поэтому при
жизни Сталина не могло быть и речи о принятии решения о разра-
ботке и принятии подобного документа союзного масштаба.
И партийные идеологи, и руководители Русской православ-
ной церкви, и государственная власть, - все понимали, что продол-
жительность достаточно "спокойных" государственно-церковных
отношений начала 50-х годов будет всецело зависеть от продолжи-
тельности жизни одного человека - И.В. Сталина.
3. ОТ ПРОПАГАНДИСТСКОГО НАСТУПЛЕНИЯ
К СТАБИЛИЗАЦИИ ОТНОШЕНИЙ С ЦЕРКОВЬЮ
Смерть Сталина, приход к руководству страны новых людей вызва-
ли естественную озабоченность и в Совете по делам РПЦ, и в Мос-
ковской патриархии: как повлияют смена власти и последующие за
ней изменения политического курса на сферу государственно-цер-
ковных отношений?
В связи с мероприятиями по укрупнению министерств патри-
арх Алексий выражал беспокойство, "будет ли в дальнейшем суще-
ствовать, и на каком положении, Совет по делам РПЦ", "будет ли
изменено существующее положение в деле осуществления связи
между церковью и государством" (176). И хотя Г. Карпов в письме
патриарху в Одессу в апреле 1953 года успокоил его ("...не вижу
никаких оснований для Вашего беспокойства, т.к. никаких измене-
ний в Положение о Совете не внесено..."), руководство Совета по
делам РПЦ было весьма озабочено - каким будет отношение
"наверху" к самому органу и к той политике, которую он проводит.
В течение года - до конца июня 1954 года - Совет по делам
РПЦ обращался и в правительство, и в ЦК с просьбой "дать указа-
ния Совету по его дальнейшей работе" с подробным перечнем проб-
лем, по которым Совет хотел знать мнение правительства и ЦК пар-
тии (177). В их числе были: вопрос о новом Положении о Совете;
149

о новом законе о религиозных культах; об открытии новых церквей
и молитвенных домов (Совет считал "целесообразным открывать по
10-20 храмов в год там, где в этом есть необходимость"); о деятель-
ности незарегистрированных общин (Совет полагал, что "действую-
щие церкви следует зарегистрировать и тем самым легализовать
их деятельность"); о монастырях ("чтобы пострижение в монахи
производилось только с санкции патриарха"); вопросы о деятельно-
сти священников, о положении церкви в западных областях Украи-
ны и т.д.
Кроме того, Совет по делам РПЦ совместно с Советом по де-
лам религиозных культов неоднократно входили в правительство
и ЦК с предложениями об объединении двух Советов. Их председа-
тели - Г.Г. Карпов и И.В. Полянский мотивировали это предложе-
ние тем, что объединение позволит сократить аппараты двух струк-
тур, качественно улучшить работу, избежав в ней параллелизма,
и, наконец, устранит формальное неравенство религиозных конфес-
сий в стране (178). В мае 1954 года председатель Совета Г.Г. Карпов
в письме в ЦК КПСС просит оказать ему помощь и поддержку
и подчеркивает: "...которые я и могу получить только в ЦК пар-
тии" (179).
Но о Советах в правительстве как будто забыли (180).
"Указаний" Совету не последовало ни в 1953, ни в 1954 году.
Не было ясно, кто же теперь курирует работу Совета от правитель-
ства персонально - фамилия К.Е. Ворошилова из списка адресатов
докладных записок с апреля месяца исчезает, они направляются
с этого времени формально главе СМ СССР - Г.М. Маленкову. От-
сутствие какой-либо реакции на письма Совета со стороны прави-
тельства побудило Г.Г.Карпова в апреле 1954 года обратиться к
Первому Секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущеву. Вероятно, Г.Г. Кар-
пов при этом учитывал прежнюю совместную работу с Н.С. Хру-
щевым - решение ряда вопросов, связанных с деятельностью РПЦ
на Украине, прежде всего, ликвидация Униатской церкви - и счёл
возможным обратить внимание Хрущева на проблемы Совета
и получить его поддержку. Об этом свидетельствует и неформаль-
ный тон письма, его доверительный характер, и неофициальное об-
ращение к Первому Секретарю ЦК: "Глубокоуважаемый Никита
Сергеевич!", "Дорогой Никита Сергеевич!", "глубокоуважающий
Вас...". Г. Карпов вновь перечисляет принципиальные вопросы, ко-
торые "необходимо обсудить", по которым "необходимо получить
указания". Карпов особо подчеркивает, что "...никакими личными
мотивами я не руководствуюсь и забочусь только о сохранении для
150

данного времени наших государственных интересов на этом слож-
ном идеологическом участке..." (181).
Это письмо было возвращено из аппарата ЦК с указанием
"переоформить и адресовать в ЦК КПСС". В результате новый ва-
риант получился безликим, сухим и безадресным (182). Он также
остался без ответа.
Продолжая направлять в правительство и ЦК КПСС "пред-
ложения по дальнейшей работе", Совет в 1953-1954 годах во взаимо-
отношениях с организациями РПЦ придерживался, по сути, своей
точки зрения, которая и была сформулирована в докладных запис-
ках. Позиция Совета не выходила за рамки церковной политики
военных и первых послевоенных лет и в условиях середины 50-х го-
дов если не способствовала, то, по крайней мере, не препятствовала
оживлению религиозной жизни в стране.
Действительно, со второй половины 1953 года отчетливо про-
явилось оживление религиозной жизни в стране, чему в немалой
степени способствовала активная деятельность духовенства.
Резко увеличилось число ходатайств верующих об открытии
церквей: в 1953 году их было подано 990 (большая часть из них при-
ходится на второе полугодие); а в 1954 году - 1361 (183).
Деятельность многих управляющих епархиями по укреплению
церковных приходов, наведению в них порядка привела к тому, что
число церквей, в которых службы проводились нерегулярно, в 1953
году снизилось по сравнению с 1952 годом с 3671 до 1525 (184).
Острая кадровая проблема в РПЦ заставила усилить через
приходских священников "вербовочную" работу среди молодых
людей с целью убедить их поступать в духовные учебные заведения.
Одновременно Учебным комитетом Московской патриархии был
предпринят ряд мер по укреплению материальной базы учебных
заведений, повышению уровня учебной и воспитательной работы
в них. Большая заслуга в этом принадлежала председателю Учебно-
го комитета, митрополиту Ленинградскому и Новгородскому Гри-
горию (Чукову). По его инициативе в июле 1953 года, впервые за
10 лет существования новой богословской школы РПЦ, было про-
ведено совещание ректоров, проректоров, инспекторов и препода-
вателей духовных учебных заведений. Совещание разработало и
утвердило единые программы и Устав для духовных семинарий,
в целом было достигнуто единство взглядов на вопросы учебной
и воспитательной работы (185). Улучшилось материально-бытовое
положение студентов и слушателей: были повышены стипендии,
введено 4-х-разовое питание, увеличилось число экскурсий в музеи,
посещений театров и кино. В ряде семинарий патриархия произвела
151

замену ректоров, проректоров и инспекторов. Духовные учебные
заведения укреплялись кадрами молодых богословов из выпускни-
ков нового поколения (186). В результате, после некоторого спада в
1948/49 учебном году, число желающих учиться в духовных учебных
заведениях из года в год увеличивалось: в 1950 году подали заявле-
ния 269 человек; в 1951 - 400; в 1952 - 496; в 1953 - 560 человек (187).
Московская патриархия увеличила ссуды и денежные пособия
в епархии для оказания помощи духовенству маломощных прихо-
дов, на ремонт и восстановление монастырских зданий, повысила
ассигнования на содержание духовных учебных заведений (188).
Патриарх Алексий с осени 1953 года ходатайствовал через
Совет о встрече с Г.М. Маленковым. Г.Г. Карпов, передавая эту
просьбу в правительство, подчеркивал, что патриарх "самим его
фактом (приёма - Т.Ч.) хочет проверить отношение правительства
к церкви, а за границей поднять свой престиж" (189). При этом Кар-
пов перечисляет те вопросы, которые может на встрече поднять
патриарх Алексий, а также отношение к ним Совета по делам РПЦ:
"...1) насчёт корпусов в Троице-Сергиевой Лавре, которые за-
няты жильцами;
2) о строительстве пятиэтажного дома в Москве для патри-
архии;
3) о налогообложении духовенства - просить, чтобы налог
брался не по 19 статье, а по 18-ой, как с лиц свободной профес-
сии (190);
4) открытие церквей и молитвенных домов. Совет считает це-
лесообразным открывать там, где есть действительная необходи-
мость не более 10-15 церквей и молитвенных домов в год (191);
5) о Соборе Смоленской Божьей Матери в бывшем Ново-
Девичьем монастыре. Совет против, так как последуют новые хода-
тайства об открытии в нём женского монастыря" (192).
Сам Г. Карпов "считал бы необходимым удовлетворить
просьбу патриарха по его приёму т. Маленковым" (193). Председа-
тель Совета, видимо, полагал, что организация встречи главы пра-
вительства и главы РПЦ заставит, наконец, правительство обратить
внимание на проблемы государственно-церковных отношений, оп-
ределить основные направления деятельности Совета с точки зрения
государственных интересов.
Однако встреча не состоялась ни осенью-зимой 1953 года, ни
в мае 1954-го. Совсем другие события побудили Г.М.Маленкова
согласиться на встречу с патриархом Алексием. 7 июля 1954 г.
в "Правде" было опубликовано Постановление ЦК КПСС "О круп-
ных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах её
152

улучшения". Принятие ЦК КПСС постановления следует рассмат-
ривать как логическое следствие и той позиции, на которой остава-
лись разработчики постановления 1949 года, и той работы, которая
проводилась Отделом пропаганды и агитации в начале 50-х годов.
Со смертью Сталина возможность принятия документа союзного
масштаба стала реальной. Для духовенства Русской православной
церкви этот документ явился полной неожиданностью Относитель-
но стабильные отношения с властью, благополучное, в целом, суще-
ствование церкви на протяжении последних лет не предвещали, ка-
залось, ничего, что могло бы напомнить довоенные времена.
Тон и характер постановления ЦК КПСС от 7 июля 1954 года
носили, по существу, агрессивный характер. В формулировках этого
документа вновь ожили традиционные для 30-х годов стереотипы:
религиозные организации и верующие противопоставлялись другой
части общества - "сознательно и активно" строящим коммунизм
гражданам. "Церковники и сектанты, - отмечалось, в частности,
в постановлении, - изыскивают различные приемы для отравления
сознания людей религиозным дурманом. Церковь и различные ре-
лигиозные секты значительно оживили свою деятельность, укрепили
свои кадры и, гибко приспосабливаясь к современным условиям,
усиленно распространяют религиозную идеологию среди отсталых
слоев населения" (194). Критически оценивая состояние атеистичес-
кой работы партийных организаций, ЦК призывал "решительно
покончить с пассивностью в отношении к религии, разоблачать её
реакционную сущность и тот вред, который они приносит, отвлекая
часть граждан нашей страны от сознательного и активного участия
в коммунистическом строительстве" (195).
Этот документ, хотя и касался вопросов исключительно идео-
логической работы, ярко демонстрировал властные, государствен-
ные функции партии. В первую очередь это проявилось в том, что
Центральный комитет партии обязывал заниматься атеистической
работой не только партийные организации, но и ВЦСПС, Минис-
терства просвещения и культуры, государственные центральные и
местные издательства (196). В силу этого, выполнение указаний,
изложенных в постановлении, не могло не отразиться на государ-
ственно-церковных отношениях в целом по стране. Именно на это в
первую очередь обратил внимание митрополит Николай. Будучи на
приеме в Совете по делам РПЦ он заявил: "...если раньше антирели-
гиозная пропаганда была частью работы партии, то на новом этапе
она принимает характер государственный, то есть государство тре-
бует, чтобы учащиеся из школ выходили атеистами, чтобы офицеры
в армии добивались от солдат отказа от религиозных верований
153

и т.д. Отсюда вывод - верующий человек попадает в число людей,
идущих вразрез с линией государственной" (197).
Сам Совет не мог не отреагировать на публикацию партийно-
го постановления, имеющего прямое отношение к сфере его дея-
тельности.
В конце июля 1954 года Совет по делам РПЦ разработал
и после утверждения в ЦК разослал на места так называемую
"Ориентировку" для своих уполномоченных "О формах и методах
идеологического воздействия церкви на верующих в настоящее
время" (198). В этом документе в духе партийного постановления
все формы деятельности православной церкви - проповеднической,
кадровой политики - расценивались как приспособленчество с
"целью оттянуть неизбежный конец своего существования" (199).
Принципиально менялся взгляд на само духовенство: Совет реко-
мендовал уполномоченным рассматривать его не как субъекта пра-
вовых взаимоотношений, а как идеологического противника.
В "Ориентировке" отмечалось, что "...духовенство является
активным распространителем религиозной идеологии, и именно
с этой точки зрения его следует рассматривать" (200). Совет по де-
лам РПЦ требовал от своих уполномоченных глубже изучать дея-
тельность духовенства, призывал отказаться от "вредного практи-
цизма в работе, когда мы были всецело поглощены практическими
вопросами и не делали политических выводов". Однако, отдавая
дань новому повороту в отношении к религиозному вопросу, пред-
седатель Совета Г.Г. Карпов, за чьей подписью был разослан этот
документ, чётко определил, в чём заключается задача уполномочен-
ных: "Практическая помощь уполномоченных партийным и совет-
ским органам в выполнении стоящих перед ними задач должна зак-
лючаться лишь в боевой оперативной информации по вопросам
положения и деятельности церкви" (201).
Эта позиция руководства Совета не раз подчеркивалась и на
заседаниях Совета во время заслушивания отчетов уполномочен-
ных. Как неудовлетворительную охарактеризовал Совет деятель-
ность тех уполномоченных, которые главной своей задачей считали
сокращение количества церквей у себя в области любыми способа-
ми. В октябре 1954 г. на заседании Совета при обсуждении отчёта
уполномоченного по Курской области Г.Г. Карпов заявил: "Мы все
коммунисты, и как коммунисты хотели бы принимать активное, а не
пассивное участие в антирелигиозной пропаганде. Но как бы мы
выглядели, если бы сегодня прочитали лекцию на тему "Религия
опиум народа", а завтра санкционировали бы производство свечей.
Давайте влиять другим путем..." (202).
154

Вслед за публикацией постановления ЦК в средствах массо-
вой информации началась широкая кампания по пропаганде "науч-
но-атеистических знаний". Пожалуй, ни одна газета, начиная с цент-
ральных и кончая многотиражными, в июле-августе 1954 года не
обошла эту тему. В очередной раз кампания эта вылилась в борьбу
против религии и духовенства. В основе её лежало теоретическое
положение, суть которого заключалась в том, что "социалисти-
ческая действительность не порождает религию"; следовательно,
воспроизводится она в силу не объективных причин, а является не-
достатками отдельных людей, такими же пережитками буржуазной
морали, как пьянство, хулиганство и пр. (203). Поэтому в газетных
публикациях 1954 года тема пьянства духовенства и верующих была
самой распространённой.
Фельетон в газете "Знамя коммунизма" - органе Кемеровско-
го ОК КПСС от 10 октября 1954 г. за подписью "Строгий" вызвал
возмущение патриарха Алексия, до этого достаточно спокойно от-
носившегося к подобным публикациям. В статье в оскорбительном
тоне высмеивался митрополит Новосибирский и всей Сибири Вар-
фоломей (Городцев). Автор, отдавшись собственной фантазии, жи-
вописал "попойку", во время которой будто бы "Варфоломей пил
как корова" (204). Помимо того, что сюжет статьи был чистым вы-
мыслом, в ней шла речь не о рядовом священнослужителе, а о выс-
шем чине православной церкви. В 1954 году в Союзе было всего
5 иерархов в сане митрополита, из них митрополит Варфоломей
был самым старшим - ему шёл в это время 89-й год. Но публикации
на тему пьянства духовенства были столь многочисленны, что пат-
риарх ещё в августе 1954 г. представил на утверждение Синода пос-
лание с призывом к священнослужителям усилить в проповедях тему
борьбы с пьянством (205).
Со страниц периодической печати антирелигиозная борьба
перешла в область общественно-политической практики. Вновь зак-
рывались волевыми решениями церкви, засыпались песком святые
источники, вновь частыми стали факты применения мер админист-
ративного воздействия на верующих и духовенство. Совет по делам
РПЦ в сентябре 1954 года подготовил для представления в ЦК пар-
тии и правительство обширную сводку по стране "О нарушениях
законодательства о религиозных культах и фактах грубого админи-
стрирования по отношению к церкви и верующим" (206). Кроме
того, он обратил внимание советского руководства на новое, не
наблюдавшееся ранее, явление, а именно: на факты хулиганских
выходок, сквернословия, в основном со стороны молодежи, в ад-
рес священнослужителей, разгром и поджог храмов и молитвенных
155

домов, битьё окон в церквях во время прохождения службы
и т.д. (207). В частности, в пещерах Киево-Печерской Лавры группа
молодежи устроила погром, разбила лампады, осквернила ико-
ны (208). Большое количество жалоб, хлынувших в Совет по делам
православной церкви и в другие правительственные и партийные
инстанции, было первым следствием развернувшейся в стране анти-
религиозной кампании после опубликования постановления ЦК
КПСС от 7 июля 1954 года. Стали распространяться слухи о воз-
можном массовом закрытии церквей, о том, что скоро опять начнёт-
ся война против церкви, аресты священников и т.п. В результате, по
территории всего Союза резко увеличилось число религиозных треб
по просьбам верующих, особенно - крещение детей; резко также
повысился спрос на нательные крестики. О повышении религиозной
активности населения Совет по делам РПЦ информировал ЦК
и правительство (209).
Следующим результатом явилась резко негативная реакция
и протест со стороны епископата РПЦ. Стиль публикаций и методы
антирелигиозной борьбы на местах послужили предметом бурного
обсуждения во время заседания Синода в августе 1954 года. Патри-
арх был вынужден успокаивать "разволновавшихся" митрополитов
Григория и Николая: "...эти статьи на наших старух не могут по-
влиять... если и придется пострадать, так только нам, духовенству,
но сейчас я и этого не вижу..." (210). Стиль и содержание публика-
ций особенно раздражали митрополита Николая (211). Он не раз
высказывался об этом на приемах в Совете, подчеркивая, что атеис-
тическая пропаганда в такой форме, какой она ведется ("попоед-
ство"), уронит престиж СССР за рубежом, повредит борьбе за
мир (212).
Митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий счёл
необходимым представить от своего имени доклад о настоящем по-
ложении православной церкви. В сентябре 1954 года он передал этот
доклад патриарху с тем, чтобы тот, в свою очередь, лично вручил
его председателю Совета Г.Г. Карпову. Анализируя "истинное по-
ложение вещей, а не то, что говорят иностранным делегациям",
митрополит Григорий сделал вывод о том, что "налицо нарушение
законности, ущемление интересов церкви органами государствен-
ной власти". Митрополит обращался к председателю Совета по
делам РПЦ: "Целесообразно ли с государственной точки зрения
вместо забот об объединении в монолитный состав всех граждан
многонационального государства искусственно разъединять их по
принципу религиозной дискриминации, считая убежденных религи-
156

озников гражданами "вредного разряда, к которым необходимо
применять всевозможные ограничения?" (213).
В Совет по делам РПЦ поступила информация и о том, что
митрополиты Николай (Ярушевич) и Григорий (Чуков) убеждали
патриарха выступить с официальным протестом перед советским
правительством (214). Но патриарх ограничился тем, что 4 октября
собственноручно передал Г.Г. Карпову записку "О высказываниях
патриарха Алексия по поводу антирелигиозной пропаганды".
Записка, написанная от руки, была передана в Совет, как справед-
ливо посчитал Г.Г. Карпов, со специальной целью - сообщить
правительству о настроениях и опасениях Московской патриар-
хии (215). Одновременно патриарх передал через Совет просьбы
о приёме его Г.Г. Маленковым. Теперь целью приёма, - писал Кар-
пов в СМ СССР, - была не просто встреча главы правительства
с главой РПЦ - патриарх настаивал на приёме уже с целью выяс-
нить действительную позицию правительства к сложившимся госу-
дарственно-церковным отношениям (216).
Новая волна антирелигиозной пропаганды в Советском Сою-
зе обеспокоила и заграничные православные церкви. Представитель
делегации финской православной церкви, будучи в августе 1954 го-
да в Москве таким образом выразил своё отношение к происходя-
щему: "...опять у вас начинается 1924-й год, опять начинаются тяжё-
лые времена..." (217).
Глава Румынской православной церкви патриарх Юстиниан
выразил свою обеспокоенность митрополиту Николаю, находивше-
муся в августе 1954 года с визитом в Румынии. Антиохийский пат-
риарх Александр III, будучи на приёме в Совете по делам РПЦ
в сентябре 1954 г., просил Г.Г. Карпова передать его просьбу совет-
скому правительству дать указания на места о прекращении переги-
бов в отношении церкви (218).
С.К. Белышев докладывал в сентябре в ЦК КПСС, что "за пос-
ледние 3-4 месяца усилился интерес к положению и деятельности
церкви в СССР со стороны отдельных лиц и делегаций из-за грани-
цы; желание посетить церковные службы в Москве, Загорске, других
городах исходят от лиц самых различных профессий". Белышев пе-
речисляет и вопросы, которые задают иностранцы, и приводит при-
мер ответа Н. Колчицкого: "Нет, преследований церкви нет, цер-
ковь пользуется полной свободой..." (219).
Со своей стороны Совет по делам Русской православной цер-
кви не ограничивался только информацией правительства о фактах
нарушения законодательства о культах. Позиция руководства Сове-
та была выражена и в докладных записках по поводу публикаций на
157

антирелигиозную тематику и в центральных, и в местных газетах.
В начале ноября Совет разослал письма в ЦК ВЛКСМ, ЦК КПСС,
ОК партии Челябинской области, в которых указывал на ошибки,
допущенные автором статьи "Больше наступательности в антирели-
гиозной пропаганде", опубликованной в газете "Сталинская смена"
(орган ОК и ГК ВЛКСМ Челябинской области). В письме отмеча-
лось: "В статье неправильно даны разъяснения В.И. Ленина по воп-
росу отношения коммунистов к религии; некоторые положения ста-
тьи являются оскорблением религиозных чувств верующих; названы
фамилии беспартийных, ещё не освободившихся от религиозных
предрассудков, что является нарушением основного принципа сво-
боды совести в СССР..." (220).
Не осталась незамеченной и статья в "Литературной газете",
авторы которой предлагали изъять пещеры Киево-Печерской Лав-
ры и на территории монастыря развернуть научно-атеистическую
пропаганду (221). В ответ на эту публикацию Совет выслал в адрес
ЦК КПСС и СМ СССР историческую справку о Лавре, в заклю-
чении которой зам. председателя Совета С.К. Белышев выразил
мнение, что сейчас ставить вопрос о закрытии монастыря несвое-
временно, так как "это вызовет сильную реакцию со стороны цер-
ковного руководства и будет использовано церковными и антисо-
ветскими кругами за границей против СССР" (222).
Характер антирелигиозной пропаганды на страницах перио-
дической печати побудил председателя Совета по делам РПЦ сов-
местно с председателем Совета по делам религиозных культов
И.В. Полянским направить в октябре 1954 года в ЦК КПСС письмо,
в котором указывалось следующее: "Многие центральные и местные
газеты, особенно "Комсомольская правда", ленинградская "Смена",
"Калининская правда", "Литературная газета" и другие сбились на
широкую, невыдержанную антицерковную, антипоповскую пропа-
ганду, стали злоупотреблять сказками, карикатурами, пословицами.
Этими ошибками и извращениями приведены в движение не тысячи,
а миллионы населения нашего Советского Союза, которые из этих
ошибок делают провокационные выводы. Делают такие выводы
и отдельные церковные руководители в странах народной демокра-
тии. Поставлены в затруднительное положение те руководящие
представители религиозных центров в СССР, которые ежедневно
принимают почти все приезжающие в страну иностранные делега-
ции, и те церковные лица, которые выезжают за границу" (223).
Таким образом, реакция верующего населения на формы
и методы антирелигиозной пропаганды на местах, негативная реак-
ция Московской патриархии, международный резонанс, позиция
158

руководства Советов по делам РПЦ и религиозных культов привели
к необходимости разработки нового постановления ЦК КПСС.
Именно эти факторы явились причиной публикации 10 ноября
1954 г. постановления ЦК "Об ошибках в проведении научно-
атеистической пропаганды среди населения", хотя официально было
признано тогда же, что принятие постановления вызвано стремле-
нием ЦК партии исправить ошибки и "рецидивы негодных методов
пропаганды", которые "кое-где" имели место со стороны "местных
организаций" и "отдельных лиц".
Партийное руководство учло все негативные моменты, выз-
ванные июльским постановлением; более осторожно и профессио-
нально подошло к подготовке постановления "Об ошибках в прове-
дении научно-атеистической пропаганды среди населения". Об этом
свидетельствует и факт привлечения к разработке его проекта чле-
нов обоих Советов.
Сравнительный анализ этих замечаний, вынесенных Советом
по делам РПЦ, и готового постановления говорит о том, что они
были учтены Центральным Комитетом. Например, Совет по делам
РПЦ рекомендовал ЦК убрать наиболее одиозные формулировки
и термины - такие, как "так называемые "святые места", взятые в
кавычках, что, по мнению Совета, оскорбляет чувства верующих;
в замечаниях был также усилен акцент на критике ошибок в антире-
лигиозной пропаганде на местах: Совет добавил слово "и извраще-
ния" (224). Кроме того, ЦК партии согласился с предложением
Г.Г. Карпова послать от имени председателя Советского Комитета
защиты мира Н.А. Тихонова телеграмму митрополиту Крутицкому
и Коломенскому Николаю, участвовавшему в октябрьской сессии
Всемирного Совета Мира, и предоставить ему слово на сессии (225).
Согласие на это было дано.
Постановление ЦК КПСС "Об ошибках в проведении науч-
но-атеистической пропаганды среди населения" было опубликовано
в "Правде" 11 ноября 1954 года. Этот документ представлял собой
заметное явление в жизни верующих и духовенства всех конфессий.
М.И. Одинцов выделяет три основных положения постановления,
касающихся государственно-церковной политики (226). Во-первых,
новым в теоретическом смысле было то, что подчеркивалась разни-
ца положения церкви в социалистическом обществе с положением её
в эксплуататорском государстве. Во-вторых, особое внимание было
обращено на то, что подавляющее большинство советских верую-
щих - преданные обществу люди, добросовестно выполняющие
свои обязанности, поэтому объявлялись недопустимыми попытки
ставить под "политическое сомнение" деятельность религиозных
159

организаций и выражать "политическое недоверие" духовенству
и верующим. В-третьих, в постановлении указывалось, что по от-
ношению к государству религия является частным делом, за партией
же признавалось право на ведение научно-атеистической пропаган-
ды: она должна быть научной, освобожденной от какой-либо поли-
тизации; недопустимо привнесение в идеологическую борьбу адми-
нистративных мер, оскорбления религиозных чувств верующих,
а также служителей культа (227).
Опубликование постановления совпало с очередной сессией
Священного синода и традиционным приёмом высшего духовенства
в Совете по делам РПЦ по случаю годовщины Октябрьской рево-
люции. Во время заседания Синода его участники выразили едино-
душное мнение: "хорошее, нужное постановление", "вовремя приня-
то". Выступив по поводу принятия ЦК КПСС постановления и
восторженно, по словам Н. Колчицкого, отозвавшись о нём, патри-
арх Алексий по своей инициативе предложил Синоду принять об-
ращение в адрес правительства. Обращение было принято и переда-
но председателю Совета Карпову во время приёма.
В документе, получившем название "Постановление патри-
арха и Синода" от 12 ноября 1954 года говорилось: "Священный
Синод Русской православной церкви, с удовлетворением ознако-
мившись с постановлением ЦК КПСС от 10 ноября, в котором
даются указания о должном отношении к духовенству и религиоз-
ным чувствам верующих, считают своим долгом просить предсе-
дателя Совета выразить признательность нашему правительству
за его неизменное благожелательное отношение к православной
церкви..." (228).
В воскресенье, 14 ноября 1954 г. храмы Москвы и Ленинграда
были переполнены - духовенство объявляло пастве о принятом ЦК
партии постановлении. Оно зачитывалось и во всех классах духов-
ных академий и семинарий (229). О реакции верующих и духовен-
ства на местах уже 17 ноября поступили в Совет сведения уполно-
моченных по БССР, УССР, Молдавии, Грузии, Казахстана. Реакция
эта также была единодушной: "Постановление встречено положи-
тельно и с удовлетворением", за исключением немногих примеров
скептических замечаний верующих: "Будет ли проводиться в жизнь,
покажет будущее" (230). О своём благоприятном впечатлении от
постановления заявили и послы восточных православных церк-
вей (231).
11 декабря 1954 года патриарх Алексий был принят председа-
телем Совета министров СССР Г.М. Маленковым (232). С точки
160

зрения принципиальных вопросов государственно-церковных от-
ношений результат беседы был незначительным (233). Состоялось
личное знакомство главы советского правительства с главой пра-
вославной церкви. Однако сам факт встречи благоприятно отразил-
ся на атмосфере этих отншений.
В декабре 1954 г. Совет вновь представил в ЦК КПСС пред-
ложение о награждении митрополита Николая орденом Трудового
Красного Знамени. У Совета было несколько аргументов: "...в пе-
риод окончания его работы (митрополита Николая - Т.Ч.) в Чрез-
вычайной Государственной комиссии по расследованию немецко-
фашистских злодеяний обещали наградить, но не наградили...; за
2-3 последних года ждал присуждения Международной Сталинской
премии "За укрепление мира между народами"... Несмотря на отри-
цательные личные качества им проделана большая патриотическая
работа и в этом направлении он будет использоваться ещё долгое
время. С целью ослабить нездоровые настроения митрополита Ни-
колая и имя ввиду предстоящие в 1955 г. его поездки в капиталисти-
ческие страны - Англию, Западную Германию, - по мнению Совета
было бы целесообразно отметить его патриотическую деятельность
и в связи с исполнившимся 13 января 1952 г. 60-летием приурочить
награждение к 13 января 1955 года". Митрополит Николай был
награждён орденом Трудового Красного Знамени Указом Президи-
ума ВС СССР от 6 августа 1955 г. (234) В январе 1955 г. ЦК КПСС
дал согласие на публикацию 2-го тома речей и выступлений митро-
полита Николая "Защитим мир" (235).
В декабре 1954 г. - феврале 1955 г. Советом по делам РПЦ
был проведен ряд кустовых совещаний уполномоченных в Москве,
Ленинграде, Минске и Киеве. Целью их являлось предупреждение
уполномоченных от ошибок в работе, разъяснение постановления
ЦК КПСС от 10 ноября 1954 г. и постановка практических задач,
вытекающих из этого постановления. На совещаниях подчёркива-
лось, что вся практическая работа Совета и его уполномоченных
"должна быть подчинена" одной из главных его задач - это удер-
жать церковь на тех лояльных позициях по отношению к государ-
ству, на которые церковь постепенно переходила и окончательно
встала во время Великой отечественной войны, и в то же время
сдерживать рост религиозного влияния церкви" (236).
В 1955-57 гг. руководство Совета в своей политике по отно-
шению к РПЦ отчетливо и последовательно придерживалось той
линии, которую Совет проводил в период войны и первые послево-
енные годы. Проводить её в жизнь Совету позволила уникальная
161

ситуация, сложившаяся в этот небольшой промежуток времени
в стране.
Внутрипартийная борьба за лидерство, сложность внутри- и
внешнеполитических проблем, которые пришлось решать в это вре-
мя советскому руководству, отодвинули на второй план вопросы
и церковной политики, и органов, проводивших её в жизнь. (Сове-
там не удалось даже внести свою лепту и принять участие в много-
численных реорганизациях аппарата управления, хотя по каждому
поводу Советом по делам РПЦ совместно с Советом по делам рели-
гиозных культов разрабатывались мероприятия и представлялись
в правительство).
Общая атмосфера в стране, получившая название "оттепели",
привела в действие процесс духовного освобождения народа. С та-
ким явлением как "общественное мнение" (237), в том числе и веру-
ющего населения, властям приходилось считаться и на союзном,
и на местном уровне. Не случайно Совет по делам РПЦ отмечал
в этот период резкое снижение количества нарушений органами
власти законодательства о религиозных культах в целом по стране.
В русле новой внешней политики советского руководства де-
монстрация полной свободы совести в СССР была как нельзя кста-
ти - это способствовало повышению авторитета и страны, и её но-
вых лидеров.
Состоявшиеся встречи глав правительств - Г.М. Маленкова
(1954 г.), Н.А. Булганина (1955 и 1956 гг.) - с церковным руковод-
ством хоть и носили формальный характер, но сам их факт служил
для Совета по делам РПЦ весомым аргументом в пользу необходи-
мости реализации обсуждавшихся вопросов. Вследствие всех этих
обстоятельств Русская православная церковь в 1955-57 годах вновь
пережила, пусть и не в полной мере, ренессанс середины 40-х годов.
17 февраля 1955 года СМ СССР, по представленному обоими
Советами проекту, принял постановление за № 259 "Об изменении
порядка открытия молитвенных зданий". Согласно постановлению
принятие окончательного решения об открытии церкви или молит-
венного дома после согласования с Советом переходило к республи-
канским правительствам, становилось их прерогативой. Принципи-
ально важным пунктом постановления являлся пункт 2, по которому
Советам предоставлялось право зарегистрировать фактически дей-
ствующие религиозные общества, имеющие молитвенные зда-
ния (238). Несмотря на то, что за 1955-56 годы в СССР официально
было открыто всего 10 церквей (239), число их увеличилось именно
за счёт регистрации уже действующих молитвенных зданий на
162

1.01.1954-13423; 1.01.1955-13376; 1.01.1956-13416; 1.01.57-13430;
1.01.1958-13414(240).
Увеличилась и численность духовенства РПЦ, Из заключения
и ссылок стали возвращаться - сначала по амнистии, потом по реа-
билитации - православные священнослужители. В конце 1955 года
Совет по делам РПЦ в письме своим уполномоченным отменил ин-
струкцию от 2.02.1949 г. в той её части, согласно которой посвяще-
ние в служители культа лиц, имевших судимость, не допускалось.
Теперь уполномоченные, имея разрешение от органов МВД, имели
право регистрировать репрессированных ранее священников (241).
Среди духовенства Латвии и Литвы к концу 50-х годов отбывшие
срок наказания или освобожденные досрочно составляли 30%, Бе-
лоруссии - 45%, Украины - 80% (242). Общая численность духовен-
ства, включая архиереев, священников и дьяконов, в 1954-1958 гг.
представляла: на 1.01.1954-11912; на 1.01.1955-11993; на 1.01.1956-
12185; на 1.01.1957 - 12288; на 1.01.1958 - 12169 (243).
К церковнослужению приходили и выпускники духовных
школ. Новое духовенство качественно отличалось от представите-
лей старшего поколения - "робких и деморализованных, пережив-
ших сталинский террор" (Поспеловский Д.В.) (244). По отчётам
уполномоченных, именно молодое духовенство было деятельным
и "церковно активным". В 1955-1957 годах действовали все семина-
рии и академии РПЦ, открытые в предшествующий период (кроме
Виленской). Однако численность обучающихся в них, и следова-
тельно, выпускников, заметно увеличилась. Если в 1952 году было
подано 401 заявление, то в 1956-1957 гг. - по 750-800. На 1957/58
год в духовные школы было принято 368 человек, когда как 3-4
года назад, по информации Совета, ежегодный прием не превышал
250-275 слушателей. За более чем 10 лет деятельности духовные
учебные заведения выпустили из своих стен 1203 человек, в том чис-
ле 208 - из академий и 995 - из семинарий. Четвёртую часть препо-
давателей духовных школ в 1957/58 учебном году (133 человека все-
го) составляли люди в возрасте "не старше 30 лет" (245).
Со второй половины 1950-х годов происходит увеличение
тиража издаваемой в стране религиозной литературы. Совет по де-
лам РПЦ поддержал просьбу патриархии об издании дополнитель-
ной религиозной литературы (Евангелия, Молитвенника, Псалтыря
и др.), предав мотивы этой просьбы: "...1) Потребность РПЦ в рели-
гиозной литературе не удовлетворяется уже почти 40 лет; 2) РПЦ
считает невыгодным для своего авторитета пользоваться церков-
ными книгами американских религиозных изданий; РПЦ сама дол-
жна иметь возможность давать своим членам необходимые книги
163

и даже снабжать ими другие православные церкви, а не служить
предметом заботы с их стороны" (246). В 1955 году ЦК КПСС
разрешил напечатать Евангелие и Псалтырь (50 тыс. экз.), Молит-
венник (250 тыс. экз.) и Библию (25 тыс. экз.) (247). В СССР впервые
за годы советской власти в 1956 году была издана Библия на рус-
ском языке, причём ЦК КПСС согласился увеличить тираж с 25 до
28 тысяч (248).
Совет по делам РПЦ поддержал и те просьбы патриарха
Алексия, которые были высказаны им во время приёма 26 марта
1956 года председателем СМ СССР Н.А. Булганиным: об открытии
православных храмов, в отношении которых продолжали поступать
многочисленные ходатайства верующих (всего в Совет поступило
в 1955 году 1309, в 1956 г. - 2258, в 1957 г. - 2043 (249)); о передаче
ряда помещений в Троице-Сергиевой Лавре в г. Загорске; об откры-
тии Троицкого Собора в Александро-Невской Лавре в Ленингра-
де (250); о распространении трудового законодательства на рабочих
и служащих в церковных организациях (251); об изменении порядка
обложения подоходным налогом (252).
Стабильные государственно-церковные отношения в период
1955-1957 годов позволили православному духовенству, как ин-
формировал ЦК КПСС Совет по делам РПЦ, значительно активи-
зировать свою деятельность, используя "разнообразные формы и
методы" - ремонт церквей, создание в них благолепия; организация
платных хоров; активная проповедническая деятельность и индиви-
дуальная работа среди населения; особая забота о молодежи; бла-
готворительность в различных формах (253). Несмотря на неболь-
шой, по данным Совета, рост участвующих в религиозных обрядах
по сравнению с началом 1950-х годов и небольшой процент пожерт-
вований верующих, доходы РПЦ "из года в год значительно росли".
Главным образом, отмечал Совет, это происходит за счёт продажи
через церковные приходы свечей и предметов религиозного куль-
та (254). Если в 1948 г. доходы РПЦ составили 180 млн. рублей, то
в 1957 году - уже 667 млн. рублей (255).
Наличие средств позволяло Московской патриархии крупные
суммы денег направлять на поддержку приходов, монастырей, ду-
ховных учебных заведений, улучшать материальные условия жизни
духовенства.
Состояние и характер государственно-церковных отношений
в 1955-57 гг. породили некоторую эйфорию среди архиереев РПЦ,
уверенность некоторых из них, и, в первую очередь, митрополита
Николая в том, что возможно и необходимо добиваться расширения
164

деятельности РПЦ. Митрополит Николай не раз высказывал недо-
вольство итогами приема патриарха Алексия не только Г.М. Ма-
ленковым, но и Н.А. Булганиным ("ничего патриарх на приеме не
поднял, мямлил что-то и ограничился мелочами" (256)).
Нездоровье патриарха, влияние на него Д. Остапова давали
митрополиту Николаю повод интриговать среди архиереев, да и в
Совете Николай делился "высказываниями членов Синода" о том,
кто будет патриархом после Алексия, кто - экзархом Украины
и пр. (257).
В апреле 1957 года Г.Г.Карпов, ознакомившись с медицин-
ским заключением о состоянии здоровья патриарха Алексия, нап-
равляет в ЦК КПСС и в СМ СССР следующую "Информацию":
"Представляя при этом медицинское заключение о состоянии здо-
ровья Патриарха Алексия, Совет докладывает, что впервые, кроме
болезни ног, он стал жаловаться на боли сердца и врачебной комис-
сией у него обнаружены изменения в области сердца и сосудистые
заболевания. В силу этого Патриарх Алексий в первых числах мая
м-ца с.г. выезжает на отдых и для лечения на свою дачу в Одессу.
9-го ноября с.г. Патриарху исполняется 80 лет.
Это обстоятельство ставит перед Советом вопрос о перспек-
тиве дальнейшего возглавления церкви в случае смерти Патриарха,
так как согласно Положению об управлении русской православной
церковью в случае смерти или других обстоятельств, в силу которых
Патриарх не сможет управлять церковью, местоблюстителем Пат-
риарха становится Митрополит Крутицкий и Коломенский, како-
вым в данное время является Николай.
При таком положении оказывать необходимое влияние на де-
ятельность церкви в нужном нам направлении будет для Совета го-
раздо затруднительнее, так как Митрополит Николай по своим
личном качествам является прямой противоположностью Патри-
арху Алексию...
Митрополит Николай, несмотря на то, что ведёт большую
работу в защиту мира и по связям с заграничными церквами, неис-
кренен в своих взаимоотношениях с Советом, подтверждением чему
могут служить ряд фактов обмана, до болезненности самолюбив,
честолюбив и его активное участие в заграничной деятельности
можно больше объяснить только желанием удовлетворить своё чес-
толюбие. У него отсутствует чувство скромности...
...В случае вступления в управление церковью Митрополит
Николай, в отличие от Патриарха Алексия, будет предъявлять ряд
серьёзных требований, направленных на укрепление церкви и рас-
ширение её деятельности, не считаясь с рекомендациями Совета, с
165

целью поднять личный престиж в глазах заграничных церковных
деятелей, особенно капиталистических стран, которые неоднократно
заявляли, что русская православная церковь не использует всех воз-
можностей, предоставленных ей законом, для расширения своей
деятельности.
При этих условиях желательно, чтобы Патриарх Алексий
возможно дольше находился во главе русской православной церкви
и поэтому Совет просил 4-е Управление при Минздраве СССР уде-
лять больше внимания по наблюдению за состоянием его здоро-
вья" (258).
Ситуация в религиозной сфере не могла остаться вне внима-
ния со стороны партийного руководства страны. Укрепившееся по-
ложение РПЦ также не могло не беспокоить руководящие круги
партии и правительства. Для них также очевиден стал тот факт, что
те формы и методы идеологического воздействия на население, ко-
торые партия использовала до середины 1950-х годов, оказались
бессильными в борьбе с религиозным влиянием церкви.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Это, однако, было признано преждевременным шагом, так как для Инсти-
тута не было кадров, к тому же сам музей истории религии и атеизма в Ленинграде
не работал, его директор В.Д. Бонч-Бруевич добивался предоставления музею по-
мещения в Ленинграде (так как "здание заняла обманным путём какая-то киноорга-
низация") или перевода музея в Москву, где также остро встал вопрос о помеще-
нии//ГАРФ. Ф.6991. Оп.2. Д.48. Л.1; РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.125. Д.407. Л.51.
2. РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.125. Д.407. Л.88.
3. Там же. Л.88-89.
4. Там же. Л.89.
5. В отчете Совета за 1946 год говорилось о лояльном отношении к совет-
ской власти иерархов РПЦ, а отнюдь не всего духовенства, как посчитал Г. Алек-
сандров.
6. РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.117. Д.946. Лл.57-59, 78-80, 153.
7. Там же. Л. 153.
8. Там же. Л.53.
9. ГАРФ. Ф.6991. Оп. 1. Д. 150. Л л. 113-117.
10. Там же. Оп.1. Д.286. Л.1.
11. Там же. Оп.1. Д.286. Л.8.
12. Там же. Оп. 1. Д.286. Л.1.
13.Тамже.Оп.1.Д.286.Л.8.
14. Там же. Оп.1. Д.289. Л.8.
15. Там же. Оп.1. Д.289. Л.33.
16. Там же. Оп.1. Д.289. Л.58.
17. Там же. Оп.1. Д.289. Лл.207, 209.
18.Тамже.Оп.1.Д.291.Л.12.
19. Там же. Оп.1. Д.286. Л.2, 10; Д.153. Л.21; Д.606, Л.195. РЦХИДНИ. Ф.17.
166

Оп.132.Д.285.Лл.123-125, 194.
20. ГАРФ. Ф.6991. On.I. Д.287. Л. 14; Д.290. Л. 186, 189; Д.291. Л.24.
21. Там же. Оп.1. Д.291. Лл.243-249.
22. РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 10. Лл. 19-20.
23. Там же. Лл.21-23.
24. Там же. Л.24.
25. ГАРФ. Ф.6991. On. I. Д.451. Лл. 162-167.
26. РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 110. Лл.32-33.
27. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.451. Лл. 162-168.
28. Правда. 19 февраля 1949 г.
29. РЦХИДНИ. Ф.17.0п.132.Д.110. Л.29. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.451. Л. 162.
30. ГАРФ. Ф.6991. Оп.2. Д.73а. Л. 14.
31. Там же. Д.451. Л.235.
32. РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.132. Д.110. Лл.28-29.
33. РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 110. Лл.6-57. Д. 10. Лл.25-26.
34. РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.132. Д. 10. Лл.25-26.
35. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.451. Л.211.
36. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.451. Л.227.
37. Там же. Оп.1. Д.451. Л.257; Д.452. Л.71; Д.453. Л.281.
38. РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.132. Д. 10. Л.26.
39. См.: Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. - М, 1991. С.352.
40. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.451. Л.257.
41. Там же. Оп.1. Д.602. С.5, 6.
42. Там же. Оп.1. Д.602. Лл.6, 7; Д.604. Л.96; Д.606. Л. 130.
43. Там же. Оп. 1. Д.602. Лл.7-112.
44. Там же. Оп.1. Д.746. Лл.1-8; Д.747. Лл.24-25.
45. Там же. Оп. 1. Д.748. Л. 1.
46. Там же. Оп.1. Д. 1224. Л. 183.
47. Там же. Оп. 1. Д. 190. Л. 156.
48. Там же. Л. 155.
49. Там же. Л. 156.
50. Там же. Оп. 1. Д.284. Л.37.
51. Там же. Оп.1. Д.286. Л. 18.
52. Там же. On. I. Д.286. Лл. 19, 20.
53. Там же. Оп.1. Д.291. Л.139; Д.1114. Л.170. К этому времени все 28 церков-
ные зданий, отмеченных в мартовском распоряжении были переданы религиозным
общинам. Общины занялись ремонтом и приведением зданий в порядок. В 20-ти
вновь открываемых церквях уже были назначены епископами и зарегистрированы
уполномоченными настоятели. Осеннее распоряжение правительства о закрытии
только начавших деятельность приходов вызвало протест духовенства и верующих.
По этому вопросу к патриарху в Москву выехали архиепископы Архангельский
и Иркутский. Даже начальник областного отдела архитектуры Иркутской области
просил Совет по делам РПЦ не препятствовать религиозной общине в отделке хра-
ма. Храм являлся памятником архитектуры, община затратила значительные сред-
ства на капитальный ремонт, а завершить же его собственными силами областной
отдел не мог.
54. Там же. Оп.1. Д.291. Л.199; Оп.1. Д.1114. Л.171.
55. Там же. Оп.1. Д.1114. Л.171.
56. Там же. Оп. 1. Д. 1114. Л. 173.
57. Там же. Оп.1. Д. 1114. Л. 173.
58. Там же. Оп.1. Д.872. Л.74. Оп.2. Д.87. Л. 13.
167

59. Там же. Д.872. Л.74.
60. Там же. On. I. Д.872. Л.78.
61.Тамже.Оп.1.Д.1013.Л.17.
62. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.452. Л.68.
63. См. Гордуп С. Указ. соч. С. 101.
64. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.451. Л.ЗОЗ.
65. Там же. Оп.1. Д.452. Л.46.
66. Там же. Оп. 1. Д.606. Л. 196.
67. Там же. Оп.1. Д. 1013. Л.44.
68. Там же. Оп.1. Д. 1013. Л.44.
69. Там же. Оп.1. Д.454. Л.6.
70. Там же. Л.31.
71. Там же. Оп.1. Д.454. Л. 108.
72. Там же. Д.288. Л.27.
73. Там же. Оп.1. Д. 1013. Л.45.
74. Там же. Оп.1. Д.604. Л. 108; Д.744. Л.47; Д.870. Л.57; Д. 1013. Л. 15; Д. 1224.
Л.105;Д.872.Л.199.
75. Там же. Оп.1. Д.871. Л. 130.
76. Там же. Оп. 1. Д. 1224. Л. 105.
77. Разрешение всем председателям райисполкомов занимать церкви дал
уполномоченный Совета Попов. В результате проверки многочисленных жалоб из
области факты подтвердились; были приняты меры, и к 1 июля 1952 г. почти все
здания были освобождены. Уполномоченный Попов, против кандидатуры которого
Совет возражал и он работал в этой должности без утверждения, был снят с рабо-
ты//ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.872. Л. 199.
78. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.606. Лл. 196-200.
79. Там же. Оп.1. Д.291. Л.243.
80. Там же. Оп.1. Д.748. Л. 106.
81. Там же. Оп. 1. Д.604. Л. 170.
82. РЦХИДНИ. Ф. 17. On. 132. Д.285. Лл. 138-139, 140.
83. ГАРФ. Оп.1. Д. 1012. Л. 119.
84. Там же. Оп. 1. Д.744. Л.41.
85. Там же. Оп.1. Д.606. Л. 195.
86. Там же. Оп.1. Д.288. Л.27.
87. ГАРФ. Ф.6991 с. Оп.1 с. Д.288. Л.34; Д.605. Л.290; Д.747. Л.63; Д.751. Л.95;
Д.1012. Лл.12, 127.
88. Там же. Д.288. Лл.39-40.
89. Там же. Оп.1. Д.454. Л.31; Д.604. Л.15; Д.748. Л.106; Д.749. Л.60.
90.Тамже.Оп.2.Д.87.Л.13;Д.103.Л.Ю;Д.130.Л.13;Д.156.Л.11.
91. Там же. Оп.2. Д.71. Л.26; Д.75. Лл.31-34; Д.81. Лл.1-2; Д.87. Л.1; Д.96. Л.1.
92. См.: История России. XX век. (под ред. чл.-корр. РАН А.Н. Сахарова).
М.:АСТ. 1996.С.514.
93. ГАЧО. Ф.274. Оп.З. Д.4479а. Л.20.
94. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.871. Л. 132.
95. Там же. Оп.2. Д.бба. Л.44.
96. Там же. Оп.1. Д.290. Л.224.
97. Там же. Оп.1. Д.288. Л. 19.
98. Там же. Оп.2. Д.73а. Л.2.
99. Там же. Оп.1. Д.288. Л.ЗЗ.
100. Там же. Оп.1. Д.453. Л.6.
101. Там же. Оп.1. Д.457. Л.20.
168

102. Там же. Оп.2. Д.73а. Лл.27-28.
103. Там же. Оп.1. Д.454. Л. 197.
104. Там же. Оп.1. Д.288. Л. 19; Д.452. Л.288.
105. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.453. Л.206.
106. Там же. Д.454. Л.85; Д.452. Л. 10.
107. Там же. Оп.1. Д. 148. Л.42.
108. Там же. Оп. 1. Д.605. Л.262.
109. Там же. Оп.1. Д.451. Лл.109-113.
П0.Тамже.Оп.1.Д.150.Л.2Ю;Д.289.Л.191.
111. Там же. Оп.1. Д.287. Л.71.
112. Там же. Оп. 1. Д.451. Л.58.
113. Там же. Д.287. Л.61.
114. Там же. Оп.1. Д.411. Л.143.
115. Патриарх Алексий на приеме у Карпова в июне 1949 г. высказал мнение,
что митрополит Иоанн (экзарх Украины), видимо, не хочет открывать академию
в Киеве //Там же. On. I. Д.457. Л .95.
116. Там же. Оп.2. Д.73а. Л.35.
117. Там же. Оп.1. Д.449. Л. 14.
118. Там же. Оп.1. Д.457. Л.95. Относительная стабилизация государственно-
церковных отношений к началу 1950-х гг. всё же не привела к сокращению числа
учебных заведений РПЦ.
119. Там же. ОпЛ. Д.293. Л.52; Оп.2. Д.37. ЛЛЗО.
120. Там же. Оп.2. Д.37. Л.143.
121.Тамже.Оп.1.Д.569.Л.1.
122. Там же. Оп. 1. Д.604. Л. 112.
123. Там же. Оп.1. Д.606. Л.42. Однако постановление СМ СССР от 15 апре-
ля 1954 г. аннулировало предоставленные отсрочки //Там же. On. I. Д. 1116. Л.49.
124. Там же. Оп.1. Д.457. Лл.17, 18. Архимандрит Вениамин, инспектор ду-
ховных академий, был арестован в 1948 г. по обвинению в антисоветской пропаган-
де, кроме того, по словам Г. Карпова, заявлял, что "к духовной академии имеют
отношение коммунисты, в подборе студентов участвует Совет по делам РПЦ". Сре-
тенский В.А. - преподаватель английского языка Московской духовной академии.
125. Там же. Оп. 1. Д.751. Л.66.
126. Там же. Оп. 1. Д.457. Л.21.
127. Там же. Оп. 1. Д.872. Л. 184.
128.Тамже.Д.872.Л.178.
129. Там же. Оп. 1. Д. 1225. Л.79.
130. Там же. Оп. 1. Д.872. Л. 178.
131. Там же.
132. Там же. Оп.1. Д.451. Л.59.
133. Там же. Оп.1. Д.451. Л.62.
134. Там же. Оп.1. Д.451. Л.250.
135. Там же. On.L Д.452. Л.19.
136. Там же. Оп.1. Д.871. Л.55; Оп.1. Д.1013. Л.174.
137. Там же. Оп.1. Д.871. Л.53.
138. Там же. On. I. Д.871. Лл.54-55.
139. Там же, Оп. 1. Д.291. Лл.47-48. Оп. 1. Д.451. Л.24.
140. Там же. Оп. 1. Д.457. Л.27.
141. Там же. Оп.1. Д.454. Л.28.
142. Там же. Оп.1. Д.451. Л. 178. Шепилов Д.Т. в своей докладной записке на
имя Сталина в мае 1949 г. указьгаал, однако, что Карпов в феврале 1949 года
169

"приобрел для патриарха телевизор стоимостью 4 тыс. руб." (РЦХИДНИ. Ф.17.
Оп.132. Д.ПО. Л.27.). Если Карпов действительно подарил его патриарху при тех
обстоятельствах, то, наверное, это можно оценить только как поступок.
143. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.450. Л.166; Д.457. Лл.25-27, 70, 102; Д.608 Л.47;
Д.751.Л.181;Д.875.Л.29.
144. Тамже.Оп.1.Д.871.Лл.51-53;Д.Ю13. Лл.172-173.
145. Там же. Оп.1. Д. 1225. Л.81.
146. ГАРФ. Ф.6991 с. Оп.1 с. Д.872. Л.81.
147. Там же. Оп. 1. Д.873. Л. 182.
148. Там же. Оп.1. Д.875. Л.246.
149.Тамже.Оп.1.Д.871.Лл.107-108.
150. Там же. Оп.2. Д.44. Л.30.
151. Там же. Оп.1. Д.872. Л. 178. Оп.1. Д. 1225. Л.79.
152. См.: Шкаровский М.В. Русская православная церковь в 1943-1957 го-
дах //Вопросы истории. 1995. № 8. С.48-49.
153. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д. 1114. Лл.35-36.
154. Там же. Оп. 1. Д.872. Л.86.
155. Там же. Оп.1. Д. 1114. Л.45.
156. Там же. On. I. Д.748. Лл. 19-20.
157. См.: Девятнадцатый съезд КПСС. 5-14 октября 1952 г. Бюллетени засе-
даний.
158. См.: КПСС в резолюциях... - М., 1985. Т.8. С.279-300.
159. ГАРФ. Ф.6991. Д.1012. Л.68.
160. Там же. Оп.1. Д.748. Л. 108.
161. Там же. Оп.1. Д.873. Л.173; Д.749. Л.274; Д.606. Л.38; РЦХИДНИ. Ф.17.
Оп.132. Д.285. Л. 142.
162. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.870. Л.61; Оп.1. Д.872. Л.71.
163. Там же. Оп.1. Д.1012. Л. 127.
164. См., например, материал о результатах проверки политико-пропаган-
дистской работы на местах, проведенной в 1949 г. уполномоченными ЦК ВКП(б).
Данные проверки показали, что многие партийные агитаторы и пропагандисты,
причём не только рядовые, но и руководители соответствующих отделов райкомов,
не имели представления о том, какие решения принимаются наверху, что происходит
в стране и в мире. //История России. - М., 1996. С.499.
165. ГАРФ. Ф.6991. Оп.2. Д.46. Л.63.
166. ГАРФ. Ф.6991. On. I. Д.605. Л.84.
167. РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.132. Д.109. Лл.121-124.
168. РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.132. Д.109. Лл.91-98.
169. РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.132. Д.109. Лл.46-50, 52.
170. Там же. Лл.55-58.
171. Там же. Лл.60-76.
172. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.604. Л.224.
173. Там же. Оп.1. Д.872. Лл.120-121.
174. Там же. Оп. 1. Д.605. Лл.84-88; Д. 1115. Л. 15.
175. См.: Одинцов М.И. Письма и диалоги времён "хрущевской оттепели"
(Десять лет из жизни патриарха Алексия) //Отечественные архивы. 1994. № 2. С.26.
176. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1012. Л. 102.
177. Там же. Оп.1. Д.1009. Лл.146-153; Д.1012. Л.109; Д.1114 Лл.77-79 167,
168, 187, 188.
178. Там же. Оп.1. Д.1012. Л.109; Д.1114. Л. 168; Д.П15. Лл.36-38; Д. 1224.
Л. 125.
170

179. Там же. On. 1. Д. 1114. Л. 187.
180. Реорганизации, проводимые Г.М. Маленковым в министерствах, косну-
лись Советов лишь в одном - в мае 1953 г. было принято постановление СМ СССР
о прекращении выплат "денежного довольствия" уполномоченным Советов на тер-
ритории РСФСР// ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д. 1013. Л.96. Настойчивым ходатайствам
председателей Советов о возобновлении выплат была поставлена точка в декабре
1955 года, когда из ЦК КПСС сообщили (звонок по телефону), что "просьбы Сове-
тов не поддерживаются, так как вопрос поставлен несвоевременно" //Там же. Оп.1.
Д.1226.Л.41.
181. Там же. Оп. 1. Д. 1114. Лл.77-79.
182. Там же. Л.79.
183. Там же. Оп.2. Д. 103. Л. 10; Оп.2. Д. 130. Л. 13.
184.Тамже.Оп.1.Д.1114.Л.36.
185. Там же. Оп. 1. Д. 1013. Л л. 145-146.
186. Там же. Оп.1. Д.Ю13.Л.142; Оп.1. Д.1224.Л.12.
187. Там же. Оп.1. Д. 1113. Л. 144; Д. 1224. Л. 122; Д. 1226. Л.58.
188.Тамже.Оп.1.Д.П11.Лл.101-113;Д.1П4.Лл.З-40;Д.1224.Л.12.
189. Там же. Оп.1. Д.Ш4. Л.181.
190. Совет по делам РПЦ неоднократно ставил этот вопрос перед правитель-
ством. Осенью 1953 г. в докладной записке на имя Г.М. Маленкова Совет вновь
поднял его, предложив поручить Министерству Финансов разработать проект об
изменении порядка взимания налогов //Там же. Оп. 1. Д. 1009. Л. 149.
191. В сентябре 1953 года Совет представил на утверждение в правительство
решения об открытии 11 церквей и молитвенных домов, по которым пришли поло-
жительные заключения с мест //Там же. Оп. 1. Д. 1008. Лл. 184-186.
192. Там же. Оп. 1. Д. 1008. Л. 178.
193. Там же. Оп.1. Д.1114. Л.181.
194. См.: КПСС в резолюциях... Т.8. С.428.
195. Там же. С.430.
196. Там же. С.431-432.
197. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1118. Л.153.
198. Там же. Оп.1. Д.1115. Лл.87-112.
199. Там же. Оп.1. Д.1115. Л.88.
200. Там же. Л. 112.
201. Там же. Л.113.
202. Там же. Д.1111. Л.181.
203. Митрополит Ленинградский Григорий говорил на сессии Синода в ав-
густе 1954 г.: "...Сейчас три основных линии борьбы - борьба с алкоголизмом, борь-
ба с нами - церковниками, третья борьба - с хулиганством. Значит, мы находимся
в связи с этими вопросами,.." //ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1115. Л. 129.
204. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1116. Лл.ЗЗ, 38.
205. Там же. Оп.1. Д.1115. Л. 127.
206. Там же. Д.1116. Лл.28-39, 90, 153, 173.
207. Там же. Д.1115. Л.192; Д.1224. Л.209; Д.1226. Л.31. "Воинствующее" по-
ведение молодежи было следствием той линии, которую с конца 40-х годов проводил
через комсомольские организации ЦК ВЛКСМ, и которая, в свою очередь направ-
лялась ЦК партии - Отделом пропаганды и агитации. Материал по этой проблеме
см.: Алексеев В.Л. Штурм небес отменяется? Критические очерки по истории борьбы
с религией в СССР. - М., 1992. C.20I-221.
208. ГАРФ. Ф.6991. Д.1116. Л.11.
209. Там же. On. I. Д. 1115. Лл. 170, 172.
171

2Ю.Тамже.Оп.1.Д.1115.Лл.129-130.
211. Митрополит Николай специально заказал в Мосгорсправке, чтобы ему
доставляли все вырезки из газет на антирелигиозную тему.
212. ГАРФ.Ф.6991.Д.Ш5.Лл.131, 157, 159, 195.
213.Тамже.Д.1П6.Л.35.
214. Там же. Оп.1. Д. III5. Л. 180.
215. Тамже.ОпЛ.Д.Шб.Л.Ю.
216. Там же. Оп.1. Д.1116. Л.34.
217. Там же. Оп.1. Д.1115. Л.159.
218. Там же. Оп.1. Д.1115. Л.171.
219. Там же. Д.1115. Лл.164, 168. Интересно в связи с этим мнение патриарха,
переданное в Совет протоиреем Медведским: "...они нападают на нас каждый день
и в то же время требуют, чтобы мы принимали делегации и показывали иностран-
цам величие РПЦ" //Там же. Оп.1. Д.1115. Л. 147.
220. Арипина Т. Больше наступательности в антирелигиозной пропаган-
де" //Сталинская смена. 1954. 20 октября; ГАРФ. Ф.6991с. Оп.1 с. Д.1116. Л.43.
221. Владко В., ГалицкийА. "За стенами Лавры" //Литературная газета. 1954
28 октября.
222. ГАРФ. Ф.6991 с. Оп.1 с. Д. 1116. Л. 175.
223. Там же. Оп.1. Д.1116. Л.7.
224. Там же. Оп. 1 с. Д. 1116. Лл.3-7.
225. Там же. Л.36.
226. См.: Одинцов М.И. Хождение по мукам //Наука и религия. 1991. № 7. С.2.
227. См. КПСС в резолюциях... Т.8. С.448-449.
228. ГАРФ. Ф.6991с. On.lc. Д.1116. Л.54. Лишь митрополиты Григорий
и Николай воздержались от своих суждений и во время обсуждения патриаршего
постановления в Синоде, и на приеме в Совете. Н. Колчицкий так объяснил сдер-
жанность митрополитов Николая и Григория: "...Они думали, что патриарх будет
настаивать на приеме у Г.М. Маленкова и будет решать там вопросы передачи зда-
ний (в Ново-Девичьем монастыре - Т.Ч.), открытия церквей, налогообложения
и проч. Постановление расстроило их планы" //Там же. Л.48.
229. ГАРФ. Ф.6991с. On.lc. Д.1116. Лл.53-56.
230. Там же. Л л. 57-59.
231. Там же. Л.53.
232. Там же. Д.1118. Л.96; "Правда". 1954. 12 декабря.
233. Речь шла, в основном о внешнеполитической деятельности РПЦ
"чтобы звучнее был голос Русской церкви в пользу дела мира". Патриарх очень
тепло отзывался об этой встрече, о Г.М. Маленкове: "...проявил заботу обо мне,
врач уже звонил..." Узнав о скором 10-летии патриаршества Алексия, Г.М. Мален-
ков, по словам патриарха, "указал, что это событие надо отметить встречами из-за
границы, чтобы польза была и для церкви, и для государства" //ГАРФ. Ф.6991 с.
Д.1116. Л.222. Митрополит Николай был очень недоволен, что прием состоялся без
него (14 декабря он вернулся из Праги): "Я бы поставил больше вопросов..." (Там
же. Л.223).
234. ГАРФ. Ф.6991 с. Оп.1. Д. 1116. Лл. 118- II9, 121.
235. Там же. Оп. 1. Д. 1116. Л. 107.
236. Там же. Оп.1. Д.1116. Л.110.
237. См.: Зубкова Е.Ю, Общество и реформы. 1945-1964. - М., 1993. С. 149-150.
238. ГАРФ. Ф.6991 с. Оп.2. Д.44. Л.92.
239. Там же. Оп.1. Д. 1543. Л.74.
240. См.: Одинцов М.И. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепе-
172

ли"//Отечественные архивы. 1994. №5. С.34. В справках Совета различных лет
(вследствие уточнения цифр, поступления дополнительных сведения от уполномо-
ченных) можно встретить разные цифры. Например, 4 февраля 1956 г. в ЦК КПСС,
в Президиум Верховного Совета, в СМ СССР Совет представил такие данные
о количестве церквей на 1.01.1956 в стране - 13463, типовых из них - 10844. При
этом подчеркнуто, что "эти цифры, как абсолютно точные данные Совета, не для
печати и не для использования в пропагандистских целях, т.к. для заграницы и во-
обще для использования ими мы и церковь даем всегда (с 1944 г.) совершенно другие
цифры //ГАРФ. Ф.6991с. Оп.1. Д.1331. Л.58.
241. Там же. Оп. 1. Д. 1222. Л. 153.
242. См.: Одинцов М.И. Хождение по мукам //Наука и религия. 1991. № 7. С.2.
243. ГАРФ. Ф.6991с. Оп.1. Д. 1648. Л.33.
244. В контексте характеристики, данной Д.В. Поспеловским, поразительным
выглядит следующий факт, о котором в феврале 1956 г. информировал ЦК КПСС
Г.Г. Карпов: "...настоятель Знаменского собора, в г. Иркутске Гребинский, осво-
бождённый из заключения, первую свою проповедь написал доходчиво и в патрио-
тическом духе, заканчивающуюся словами: "Слава нашей родной Коммунистичес-
кой партии!"
Епископ Палладий (Шерстенников) поправил написанную проповедь Гре-
динского и рекомендовал ему заменить концовку проповеди словами "слава нашему
родному Правительству, слава нашей Родине" и пояснил это тем, что в отношении
партии эта слава неудобно звучит в церкви, поскольку идеология партии и церкви
чуждая. Сам епископ Палладий свои проповеди насыщает патриотическим содержа-
нием, и об этом священники говорят так: "если закрыть глаза и слушать проповедь
Палладия, то как будто выступает не епископ, а хороший оратор по политическим
вопросам" //ГАРФ, Ф.6991с. Оп.1. Д.1331. Л.49.
245. ГАРФ. Ф.6991с. Оп.1. Д.1439. Лл.82-84. См. также: ПоспеловскийД.В.
Указ. соч. С. 298-299.
246. Там же. ГАРФ. Ф.6991с. Оп.1. Д. 1224. Лл.37-39.
247. Там же. Оп.1. Д. 1224. Л.39об.
248. Там же. Оп.1. Д. 1332. Л. 14. Патриархия просила разрешить 100-тысяч-
ный тираж, а Совет по делам РПЦ посчитал "целесообразным поддержать просьбу
патриархии, но увеличить тираж только на 25 тысяч; из них 1 тыс. должна быть
с хорошим переплетом" (Там же.).
249. Там же. Оп.1. Д. 1332, Л.87; Д. 1543. Л.74. Особую активность проявляли
группы верующих РСФСР - в 1955 г. от них поступило 935 заявлений на открытие
472 церквей; в 1956 г. - 1673 заявление на открытие 669 церквей; в 1957 г. - 1529
заявлений на открытие 629 церквей (Там же).
250. Там же. Оп.1. Д. 1225. Л.86; Оп.1. Д.1331. Л. 189; Д. 1332. Лл.55-56, Троиц-
кий Собор в Ленинграде был передан РПЦ, был передан также ряд помещений
в Троице-Сергиевой Лавре.
251. Там же. Оп.1. Д.1332. Л.55.
252. Там же. Очередной проект Совета по делам РПЦ, разработанный совме-
стно с Советом по делам религиозных культов, не был утвержден СМ СССР.
253. Там же. Оп.1. Д.1439. Л.87.
254. Там же.
255. См.: Шкаровский М.В. Русская православная церковь в 1943-1957 го-
дах //Вопросы истории. 1995. № 8. С.54.
256. ГАРФ. Ф.6991с. Оп.1. Д.1332. Л.57.
257. Там же. Оп.1. Д.1118. Л.117; Д. 1224. Л.46.
258. Там же. Оп.1. Д. 1438. Лл.94-95.

Глава III
СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО
И РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ
В 1958-1961 гг.
1. Совет по делам РПЦ: смена приоритетов
политики в новых условиях
В период после XX съезда КПСС уязвимость Совета по делам РПЦ
стала очевидной. В атмосфере развернувшейся в стране критики
культа личности Сталина и борьбы за восстановление социалисти-
ческой законности, по крайней мере, два вопроса являлись непре-
менным предметом обсуждения среди сотрудников Совета:
- как оценить ту работу, которую Совет проводил с момента
своего образования и которая направлялась и контролировалась
непосредственно Сталиным?
- как в сложившейся ситуации понимать требование следова-
ния Закону в его конкретном преломлении - в отношении к церкви,
идеология которой чужда идеям социализма?
Обсуждение этих вопросов на производственных совещаниях,
на партсобраниях, в неформальных разговорах выявляло различные
точки зрения, расхождение взглядов, и, вероятно, конфликты между
членами Совета, его сотрудниками. Свидетельством тому являются
письма в ЦК КПСС на имя Поспелова П.Н. от члена Совета, заве-
дующего инспекторским отделом Иванова И.И. и его заместителя
Спиридонова В., датируемые соответственно 15 и 18 декабря 1956 г.
(содержание писем убеждает в том, что это было не первое обраще-
ние сотрудников Совета в ЦК за советом) (1).
Нет оснований, на наш взгляд, представлять эти письма в ка-
честве свидетельства "борьбы" в Совете между сторонниками
"войны с религией" и "приверженцами нормальных отношений
174

между государством и церковью", как это делает М.В. Шкаров-
ский (2), поскольку точка зрения И.И. Иванова не отличалась от
позиции председателя Совета Г.Г. Карпова как в отношении иерар-
хов РПЦ, так и в отношении открытия храмов в стране. Иванов
считал, что у Совета "есть средства и возможности ограничивать
деятельность церкви и духовенства". Основная из этих возможнос-
тей - политика в отношении епископата: "Наиболее мракобесных
и реакционных послать на покой в монастырь, а на их место подоб-
рать других, более лояльных и менее фанатичных... Недаром посло-
вица говорит "каков поп, таков и приход". Иванов не предлагал
сократить численность иерархов, а произвести лишь их замену,
а именно такая политика проводилась Советом на протяжении все-
го периода его деятельности. Иванов считал, что правильным было
бы такое указание ЦК при определении линии Совета - "не делать
ничего, что в какой-либо мере способствовало бы укреплению церк-
ви, расширяло бы её деятельность. Но в то же время Совет не дол-
жен допускать администрирования в своей работе и на местах".
Кроме того, Иванов считает, что отклонение ходатайств верую-
щих - "это нарушение статьи 124 Конституции СССР об обеспече-
нии гражданской свободы отправления религиозных обрядов".
"...Когда на почве отклонения ходатайств значительной группы
верующих создается нездоровое настроение, - писал И. Иванов,
следует давать отдушину, т.е. регистрировать общину".
Единственное, что Иванов подверг критике, и единственное,
в чём ему не была ясна задача, - это внешнеполитическая деятель-
ность РПЦ: "...мы расходуем много валюты на поддержку бело-
гвардейского духовенства за границей..., полезного результата ни-
какого..." (3).
Заместитель И.И. Иванова В. Спиридонов выразил, если мож-
но сказать, леволиберальные взгляды на взаимоотношения между
государством и церковью. По мнению Спиридонова, "Совет не
должен превращаться в штаб политической войны с религией, не
делать ничего такого, что нарушало бы нормальные отношения
между церковью и государством, что могло бы повредить благоже-
лательную для нас политическую линию церкви, выражающуюся
в активной борьбе за мир и в поддержке мероприятий партии и пра-
вительства внутри страны". "Тов. Иванов, - писал Спиридонов,
предлагает перетряхнуть епископов, собирается продолжить вой-
ну... Необходимо, - писал В. Спиридонов, - чтобы ЦК КПСС дал
открыто разъяснение партийным органам о неукоснительном вы-
полнении партийных решений и ленинских указаний о проведении
научно-атеистической пропаганды, недопустимости насильственных
175

мер и администрирования в преодолении религиозных предрассуд-
ков, строгое соблюдение прав граждан, вести решительную борьбу
против нарушения законов и строго соблюдать конституционные
права граждан..." (4).
30 мая 1957 года И. Иванов и В. Спиридонов были приглаше-
ны в Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным респуб-
ликам "для беседы по интересующему их вопросу". В короткой
справке отдела зафиксировано лишь то, что "полученными разъяс-
нениями тт. Иванов и Спиридонов удовлетворены" (5). Какие имен-
но были даны разъяснения, - неизвестно, но для ЦК партии резуль-
татом разбирательства имеющихся в Совете по делам РПЦ
разногласий явился очевидный вывод - среди руководящего состава
Совета нет сторонников резкого изменения сложившихся государ-
ственно-церковных отношений. Подтвердило этот вывод и содер-
жание выступления Председателя Совета Г.Г. Карпова на совеща-
нии уполномоченных в мае 1957 года: "Главное - для этого Совет,
собственно, и образован, но очень часто, к сожалению, это забыва-
ется, и не только на местах - это обеспечить стойкие, нормальные
отношения между государством и церковью и путём связи с патри-
архом и другими руководящими деятелями церкви в лице еписко-
пов... обеспечить, чтобы церковь, как религиозное объединение
в стране, и духовенство, как её кадры, не скатились и не вернулись
бы на позиции давно прошедших лет, т.е. на позиции реакционной
политики по отношению к государству. И совсем уж будет не только
недопустимым, а преступным, если бы это произошло в результате
наших неправильных, непродуманных, поспешных или каких-либо
других ошибочных действий..." (6).
С точки зрения ЦК партии такая точка зрения совершенно не
соответствовала той роли, которую, по его мнению, должен был
играть Совет по делам РПЦ - содействовать партийной линии
в борьбе "за коммунистическое воспитание трудящихся, за угасание
религии". Руководство Совета явно преувеличивало, по мнению
ЦК, вероятность "скатывания духовенства на позиции реакционной
политики"; чекистское прошлое мешало ему по-новому оценить
ситуацию в стране и перспективы государственно-церковных отно-
шений. Реализация нового курса в отношении к религии и церкви,
проведение жесткой линии по ограничению деятельности РПЦ мог-
ло быть, таким образом, успешным только при условии изменения
кадрового состава Совета по делам РПЦ.
Эта задача была решена в течение 1957 года. Решение её об-
легчалось тем, что Члены Совета по делам РПЦ находились уже
в пенсионном возрасте.
176

10 мая 1957 г., в связи с уходом на пенсию Члена Совета по
делам РПЦ Уткина Г.Т., возглавлявшего отдел заграничной и изда-
тельской деятельности церкви, на его должность был утвержден
Щербаков Л.А. (7). В ноябре этого же года ушел на пенсию Ива-
нов И.И. (8). В декабре 1957г. Г.Г.Карпов просит ЦК освободить
от должности заместителя председателя Совета по делам РПЦ Бе-
лышева С.К., "по его просьбе" в связи с уходом на пенсию (9). Тогда
же, в декабре 1957 года в должности членов Совета Карпов просил
утвердить Сивенкова И.И. и Васильева В.И.; в должности замести-
теля председателя Совета и, соответственно Члена Совета, утверж-
ден ЧереднякП.Г., работавший ранее инструктором Отдела пропа-
ганды и агитации ЦК КПСС (10).
Эти изменения не могли пройти мимо внимания церковного
руководства. Во время встречи с Г.Г. Карповым в санатории
"Барвиха" в мае 1958 года патриарх Алексий тактично выразил своё
беспокойство через третье лицо. Вот запись беседы, сделанной
Г.Г. Карповым: "Ещё раз повторяю, - сказал патриарх, - у меня
никаких жалоб к Совету нет, но мы очень ждём вашего возвраще-
ния". "...Я сказал патриарху, что я сам стремлюсь поскорее выйти
на работу, но не думаю, чтобы мое отсутствие как-то отражалось на
решении ваших вопросов. Патриарх ответил: "Конечно, но молодые
люди ещё не имеют того опыта и, безусловно, не имеют ещё того
авторитета, на что обращают внимание наши архиереи и, главным
образом, приезжие люди. Как мне один сказал: "А совет уже стал не
тот". "Я ответил ему, - сказал патриарх, - это неверно, так как ни-
чего у нас не изменилось, а просто помощники Карпова ушли на
пенсию". Карпов ничего не ответил патриарху, собеседники переш-
ли к обсуждению следующих вопросов (11).
Председатель Совета, безусловно, понимал, что отстранение
его помощников не случайность. Он сам, как выразился М.И. Один-
цов, находился "под колпаком" аппарата ЦК КПСС, "...был пос-
тавлен под подозрение в нелояльности к правящему режиму" (12).
Однако в таком положении Карпов находился не с конца 1957 года,
как пишет М.И.Одинцов, а со второй половины 1956г. В 1956
году Комиссия Партийного Контроля при ЦК КПСС предъявила
Г.Г. Карпову обвинение в "нарушении революционной законности
в 1929-1938 годов" (13).
С этого времени, как Карпов отмечал сам, он испытывал пос-
тоянное давление, "граничащее с оскорблением личности", "изыс-
кивание всяких возможностей для компрометации и последующе-
го освобождения" (14). С 1957 года Г.Г.Карпов трижды ставил
вопрос о своей отставке и уходе на пенсию. Однако каждый раз
177

в ЦК находили это "нецелесообразным". Карпов был необходим
партийному руководству, вернее, не он сам, а его имя, его авторитет
и уважение, которым он пользовался среди епископата РПЦ, нако-
нец, его влияние на патриарха Алексия. Эти обстоятельства в не-
малой степени должны были способствовать тому, чтобы плани-
рующееся наступление на церковь, по крайней мере, первые
мероприятия по ограничению её деятельности не привели к конф-
ликту с церковным руководством. Имя Карпова должно было про-
демонстрировать преемственность между старым составом руковод-
ства (Иванов И.И., Уткин Г.Т. работали в Совете со дня его
основания, Белышев С.К. с 1945 года) и вновь пришедшими людьми,
и в то же время завуалировать проявление "новой линии" в отноше-
нии к церкви, об отсутствии которой так убежденно заверяли в Со-
вете представителей Московской патриархии.
Понимал ли Г.Г. Карпов, какая роль ему уготована? Нельзя
дать сегодня ни утвердительный, ни отрицательный ответ на этот
вопрос. Создается впечатление, что Г.Г. Карпов в этот период был
дезориентирован свалившимся на него проблемами. Кроме того,
частые сердечные приступы, необходимость длительного санатор-
ного лечения не позволяли ему полностью держать под контролем
ситуацию в Совете.
И всё же: личные качества Карпова как жесткого и требова-
тельного руководителя, пятнадцатилетний опыт политической дея-
тельности, который помог сформировать собственную позицию
и взгляды на пути и методы строительства государственно-церков-
ных отношений, на роль и значение в этом процессе возглавляемого
им органа, - всё это позволило председателю Совета по делам РПЦ
в определенной степени амортизировать очередное "кавалерийское"
наступление на церковь.
"Мнение" о необходимости ограничить деятельность РПЦ
и её влияние на население начала формироваться в ЦК, видимо,
с весны 1957 года. Данные о положении церкви, предоставляемые
в ЦК Советом по делам РПЦ вызывали озабоченность идеологичес-
кого штаба страны. Об этом свидетельствовали и "замечания об
увеличении церквей" (15), предъявленные Совету, и запросы о пре-
доставлении более полной информации о положении церкви в
СССР, о всех направлениях её деятельности, и четко проявившийся
интерес к "материально-хозяйственной деятельности религиозных
организаций", чего раньше не проявлялось. Например, в постанов-
лении Совета ло делам РПЦ от 1 июня 1957 года "Об итогах инст-
руктивного совещания уполномоченных Совета по делам РПЦ при
СМ СССР" особым пунктом вынесено решение: "Разработать
178

и разослать письмо-ориентировку о задании уполномоченным по
наблюдению за хозяйственной деятельностью церкви" (16). В этой
связи обращает на себя внимание и тот факт, что новые члены Сове-
та, назначенные ЦК (Сивенков И.И., Чередняк П.Г.), имели не прос-
то экономическое образование, но и обладали научной степенью
кандидатов экономических наук. Оформлению жесткой линии по
отношению к церкви способствовала и ситуация, складывающаяся
на политическом Олимпе - в июне 1957 года на Пленуме ЦК КПСС
была разгромлена антипартийная группа Молотова, Ворошилова,
Маленкова, Булганина и "примкнувшего к ним" Шепилова.
При анализе государственно-церковных отношений периода
50-х годов некоторые исследователи, в частности, М.И. Одинцов, на
мой взгляд, явно преувеличивают тему борьбы в аппарате ЦК двух
точек зрения на проблемы религии и церкви. В своих работах он
указывает: "...В партийном аппарате к лету 1954 г. обострилось
противостояние двух точек зрения на проблемы религии и церк-
ви..."; "...столкновение и борьба двух противоположных точек зре-
ния а партийном аппарате..."; "...к осени 1958 г. в партаппарате
окончательно определилась победа сторонников жесткой линии
в решении церковных вопросов..." (17).
В развернувшейся после смерти Сталина борьбе за власть ре-
лигиозный вопрос не мог находиться и не был в числе тех проблем,
вокруг которых столкнулись интересы сторон (18). Об этом говорит
и тот, в частности, факт, что в стан "оппозиционеров" в июне 1957
года был зачислен и Шепилов Д.Т., сыгравший значительную роль
в организации антирелигиозной кампании 1948/49 гг.
Безусловно, такие люди, как В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов
уже в силу того, что в своё время им пришлось проводить в жизнь
новую церковную политику Сталина, являлись потенциальными
сторонниками либерального курса в отношении к церкви. Также
безусловно, что существовала и другая линия, направленная на ог-
раничение деятельности религиозных организаций, наиболее после-
довательным выразителем которой являлся заведующий Отделом
пропаганды и агитации ЦК партии М.А. Суслов. Однако попытки
реализовать планы "широкого наступления на религию и церковь"
окончились неудачей и в 1948/49, и в 1954 годах. Приверженцам
жесткой линии так и не удалось приобрести ни политического веса
и силы, ни политического авторитета для того, чтобы изменить
сформировавшийся в годы войны характер государственно-цер-
ковных отношений. "Победа" пришла сама собой, - в результате
устранения с политической арены носителей противоположной точ-
ки зрения.
179

Разгром "антипартийной группы" был представлен как удар
по оппозиции XX съезду, "последний аккорд" в борьбе со "стали-
нистами" (19). Оценка оппозиции как "сталинистов" объективно
предопределила постановку следующей задачи - покончить с ещё
имеющимися "проявлениями сталинизма". Сторонникам жесткой
церковной политики представилась, наконец, возможность "распра-
виться" с наследием Сталина, "исправить" существующее положе-
ние в религиозной сфере. Представляется, что тогдашний лидер
партии - Н.С. Хрущев - вплоть до конца 50-х годов был далек от
церковных проблем, первоначально вопросы церковной политики
не занимали какого-либо определенного места и в его грандиозных
планах по переустройству и переделке советского общества. Не слу-
чайно, на наш взгляд, проблемы религии, веры, церковной полити-
ки просто отсутствуют и в воспоминаниях самого Н.С. Хрущева,*! в
работах близких ему людей - А.И. Аджубея и С.Н. Хрущева. Обхо-
дится эта проблема и в исследованиях историков, посвященных
хрущевскому десятилетию (20). Но при этом авторами выражено
общее мнение - в официальной идеологии царил М.А. Суслов,
а позже - М.А. Суслов и Л.Ф. Ильичев.
Личность М.А. Суслова, его роль в политической жизни стра-
ны в 50-70-х годах - вопрос, до сих пор открытый для отечествен-
ной историографии. Что касается его влияния на политику в рели-
гиозном вопросе, то о нем можно говорить лишь с определённой
долей уверенности. Однако нет сомнения в том, что в отношении
к религии и церкви Суслов занимал позицию сторонника жесткой
линии. Она определялась общей системой взглядов "главного идео-
лога страны", ортодоксальностью его мышления, приверженностью
духу и букве теории марксизма-ленинизма. Очевидна роль Суслова
в подготовке постановления ЦК партии в 1949 году, в принятии
постановления ЦК КПСС от 7 июля 1954 года; при его непосред-
ственном руководстве началось очередное наступление на религию
и церковь в 1958 году. Оно обещало быть успешным, так как объек-
тивные обстоятельства для этого складывались благоприятно:
с одной стороны, были устранения возможные оппоненты, опасав-
шиеся рассориться с церковниками, с другой - борьба с религией
была необходима с точки зрения решения общей глобальной задачи,
поставленной в повестку дня - строительство коммунистического
общества. Без "переделки сознания людей", освобождения его от
"религиозных предрассудков и суеверий" невозможно было постро-
ить коммунистическое будущее. В реальность его искренне верил
глава партии и правительства Н.С. Хрущев, поэтому наступлению
на церковь, организованному Отделом пропаганды и агитации ЦК
180

КПСС, была обеспечена поддержка на самом высоком уровне. Но-
вая "политическая война" с религией и духовенством была, таким
образом, предопределена, и становилась неизбежностью. Инстру-
ментом её проведения в отношении самой крупной религиозной
конфессии в СССР - православной церкви - должен был стать Совет
по делам РПЦ при СМ СССР.
Для начала любой широкомасштабной кампании необходим
импульс, определённый толчок. Таким импульсом, обозначившим
точку отсчета новой церковной политики в стране, явилось, на наш
взгляд, письмо на имя секретаря ЦК КПСС Суслова М.А. от спец-
корреспондента "Литературной газеты" некоей Шапошниковой В.Д.,
датируемое 15 апреля 1958 года.
В.Д. Шапошникова поделилась с М.А. Сусловым своими
мыслями о современном состоянии научно-атеистической пропа-
ганды. Ещё в 1953 году, под впечатлением посещения молитвенного
собрания баптистов, она опубликовала в своей газете фельетон
"Проповедники из Колодни". В ответ на эту публикацию газета
получила массу откликов, которые, как писала Шапошникова, по-
казали, с одной стороны, "что за проповедником стоит большая
сила", а с другой - "что мы очень слабо вооружены против этой
силы". Шапошникова писала далее: "В процессе работы убедилась,
что слабость нашей атеистической пропаганды заключается в том,
что мы не знаем места религии в современной жизни, не можем даже
в точности сказать, сколь велика опасность, стоящая перед нами.
Убеждена, опасность большая..." Автор письма подвергла критике
и деятельность организаций, которые призваны были заниматься
атеистической работой: "...обратилась в общество "Знание" к одно-
му из видных атеистов сделать обзор писем, - ничего, кроме общих
фраз и известных цитат из классиков марксизма-ленинизма...";
"...Музей истории религии и атеизма в Ленинграде - там рутина и
косность... (последние слова подчеркнуты Сусловым - Т.Ч.)";
"...лекции общества "Знание" - атеистическая невооруженность,
догматизм... горьковоразочарование у слушателей..." (21).
В тот же день, 15 апреля Суслов, прочитав письмо, дал указа-
ние: "...тт. Константинову и Московскому. Прошу обратить внима-
ние и доложить соображения" (22).
Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным рес-
публикам уже 19 апреля 1958 г. "информировал ЦК КПСС о состо-
янии научно-атеистической пропаганды и мерах её усиления". Од-
нако "Записка Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по
союзным республикам", по которой было принято постановление
ЦК от 4 октября 1958 года, появилась позднее - она явилась итогом
181

организованного 8 мая 1958 г. Отделом совещания "ответственных
работников отделов пропаганды, науки, школ и ВУЗов, культуры
ЦК КПСС, Всесоюзного общества по распространению политичес-
ких и научных знаний, Госполитиздата, газет и журналов, ЦК
ВЛКСМ, Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиозных
культов" (23).
Результатом проведенного совещания и явилась "Записка От-
дела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам"
"О недостатках научно-атеистической пропаганды".
"Записка" начиналась следующей преамбулой: "В апреле те-
кущего года в ЦК поступило письмо спецкорреспондента "Литера-
турной газеты" Шапошниковой В.Д., в котором она сообщает
о недостатках в научно-атеистической пропаганде среди населения
и усилении деятельности церковников...". Далее в записке указыва-
лось, что "...все выступавшие (на совещании - Т.Ч.)... отмечали, что
Постановление ЦК КПСС от 7 июля 1954 года многими партийны-
ми, профсоюзными, комсомольскими организациями, учреждения-
ми и ведомствами выполняется неудовлетворительно, более того,
некоторые партийные, профсоюзные, советские, комсомольские
работники полагают, что постановление ЦК от 10 ноября 1954 г.
"Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды" от-
меняет Постановление ЦК от 7 июля "О недостатках научно-атеис-
тической пропаганды и мерах её усиления" (24).
Этот момент очень примечателен. Действительно, Постанов-
ление от 7 июля 1954 г. никто не отменял, и ЦК КПСС формально
вправе был требовать от коммунистов его выполнения. Парадокс же
заключался в том, что требование следовать Постановлению ЦК
КПСС от 7 июля "О недостатках научно-атеистической пропаганды
и мерах её усиления" дезавуировало тем самым Постановление от
10 ноября того же года. Впоследствии, как справедливо замечает
Д.В. Поспеловский, "не более мягкое ноябрьское постановление,
а более жесткое июльское стало основной политики государства по
отношению к церкви" (25).
В "Записке" вновь прозвучала критика Советов по делам
РПЦ и по делам религиозных культов: "...Советы... и их представи-
тели на местах плохо осуществляют свои функции, иногда идут на
поводу у церковников, своевременно не информируют партийные
и советские органы о деятельности служителей церкви, членов
сект" (26). По итогам Совещания были разработаны рекомендации
по активизации научно-атеистической работы.
Уже летом 1958 года Совет по делам РПЦ в порядке выполне-
ния прозвучавших на Совещании рекомендаций, разработал ряд
182

мероприятий по ограничению деятельности православной церкви.
Эти документы лягут в основу постановлений правительства от
16 октября 1958 г. - "О монастырях в СССР" и "О налоговом обло-
жении доходов предприятий епархиальных управлений, а также
доходов монастырей" (27). Совет представил на рассмотрение ЦК
партии "Предложения по духовным учебным заведениям". Они
включали в себя предложения, "которые необходимо поставить пе-
ред патриархией" и которые оговаривали меры по ограничению
приема в духовные школы и материального обеспечения семинарий
и академий.
Названные документы были разработаны и подготовлены без
участия Председателя Совета (Карпов в это время ещё находился
в санатории), они подписаны его заместителем Чередняком П.Г.
Сам Г.Г. Карпов должен был подготовить патриарха и "прощупать
его возможную реакцию на начало наступления на Церковь" (28).
Карпов встретился с патриархом в Одессе. Разговор между ними
состоялся напряжённый и неприятный для обоих (29). Патриарх был
встревожен и сам признался Карпову: "...ещё не было случая, чтобы
я с вами так говорил... Меня предупредили, что со мной будет
серьёзный разговор о свечном производстве и о монастырях...".
Г.Г. Карпов, однако, не коснулся в разговоре вопроса о свечном
производстве, но обсуждение проблемы монастырей состоялось.
В ответ на приводимые Карповым примеры о приёме в монастыри в
качестве послушников и послушниц молодежи в возрасте 20-25 лет,
патриарх сказал: "Вполне возможным я считаю установить такой
порядок, чтобы в монастыри принимались лица только от 30 лет
и старше". Вопрос же о Киево-Печерской лавре вызвал очень рез-
кую реакцию патриарха. И хотя Карпов предупредил, что по этому
вопросу он хотел "только проконсультироваться, знать мнение
и предложение", патриарх Алексий понял: "Я вижу, что речь идёт
опять же о закрытии Киево-Печерской лавры. Мне трудно пойти на
то, что вы хотите предложить...". Именно в связи с этим вопросом
патриарх заявил, что собирается уйти "на покой", "...у меня интере-
сов оставаться патриархом нет...". Несмотря на то, что Карпов
практически каждый вопрос завершал предложением вернуться
к его обсуждению тогда, когда патриарх приедет в Москву, для гла-
вы Русской православной церкви, вероятно, стало ясно, что решение
уже принято "наверху", и никакое последующее обсуждение уже
ничего не изменит.
С этой точки зрения Г.Г. Карпов выполнил свою миссию.
О состоявшейся беседе Карпов информировал Отдел пропаганды и
агитации ЦК КПСС. Но к "Записи беседы с патриархом Алексием"
183

Карпов прилагает собственную записку, в которой вновь пишет
0 необходимости рассмотрения и принятия решений по тем вопро-
сам, которые патриарх поднимал на приеме у Хрущева 19 мая 1958
года, и в первую очередь, поддержанную Советом просьбу об от-
крытии церквей в ряде населенных пунктов ("13 точек в РСФСР и
1 - в г. Червонограде УССР"). Карпов вспоминает указание Воро-
шилова о том, что "Совету надо строить свою работу так, чтобы
у руководителей церковных центров не могло сложиться впечатле-
ние, что Советское государство с ними неискренно и ведёт игру".
"Если это в какой-то мере верно и на сегодня, - продолжает Г. Кар-
пов, - то я не в интересах церкви (как это вольны понимать некото-
рые на местах, нанося этим незаслуженные оскорбления), а в интере-
сах нашего советского государства и нашей политики, просил бы
принять меры по ускорению исполнения Ваших указаний от 1-го
июля и главное по письму Совета №258/с от 2 июня" (30). Карпов
настаивал на открытии церквей и на том, чтобы для церкви, при
"одновременном более значительном сокращении церквей", сохра-
нилась хотя бы "известная видимость" (31).
Это было последнее письмо в ЦК, в котором Карпов ходатай-
ствовал об открытии церквей. Постановления ЦК КПСС и СМ СССР
осени 1958г., критика Совета, заставили, наконец, Г.Г.Карпова
понять, что никаких, даже "для видимости", положительных реше-
ний не будет. В феврале 1959 года он сам уже "правильно" объяснял
патриарху проблему открытия церквей: "Что касается вопроса об
открытии церквей, то я должен внести ясность и высказать своё
мнение по этому вопросу... Н.С. Хрущев не обещал открывать но-
вые церкви, а заявил, что, когда будет прислано письмо, правитель-
ство рассмотрит этот вопрос... Местные органы власти не желают
открывать церкви, и, вообще, целесообразно ли делать это? Русская
православная церковь имеет свыше 13 тысяч церквей, местные влас-
ти призваны решать огромные задачи культурного строительства.
Ко всему этому в стране налицо огромный культурный рост совет-
ского народа, верующих представляют главным образом пожилые
граждане нашей страны" (32).
4 октября 1958 г. ЦК КПСС принял секретное постановление
"О записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным
республикам "О недостатках научно-атеистической пропаганды".
В нём вновь были сформулированы созвучные постановлению ЦК
от 7 июля 1954 года задачи в области научно-атеистической пропа-
ганды - "усилить", "активизировать", "придать наступательный
характер". Но присутствовало и нечто новое - перед государствен-
ными органами власти ставилась задача осуществить целый ряд
184

административных мер, направленных на ограничение прав церкви
и религиозных организаций, что противоречило существующему
законодательству" (33).
Постановление имело прямое отношение к Совету по делам
РПЦ. Оно стало предметом обсуждения на партийном собрании
сотрудников Совета, а потом и на всесоюзном совещании уполно-
моченных Совета, состоявшемся в январе 1959 г. На совещании
уполномоченных член Совета И.И. Сивенков следующим образом
охарактеризовал задачи Совета: "Главная наша задача состоит
в том, чтобы осуществляя связь между государством и церковью, не
нарушать советских законов, относящихся к церкви; не допускать
укрепления её положения и усиления влияния её на советских людей,
в первую очередь путём соответствующих рекомендаций Москов-
ской патриархии и, когда это нужно, путём законодательных актов;
давать партийным и советским органам такую информацию, кото-
рую можно было бы успешно использовать в борьбе против цер-
ковного влияния на советских людей" (34).
Всё то, что было достигнуто в государственно-церковных от-
ношениях с момента создания Совета, объявлялось "деформацией
церковной политики социалистического государства, "неправиль-
ной политической тактической линией", приведшей к укреплению
религии и церкви, созданию благоприятных условий для пропаган-
ды "реакционной" идеологии, для деятельности многочисленных
"явных и тайных врагов Советской власти" среди духовенства. Осо-
бо подчёркивалось, что, вместо того, чтобы добиваться всемерного
ограничения деятельности религиозных организаций, активно спо-
собствовать сокращению религиозной сети, Совет шёл на уступки
различным "домогательствам", "кокетничая с церковью в угоду
загранице". Весь прежний курс в "религиозном вопросе" обличался
как проявление сталинизма" (35). На Совет по делам РПЦ как на
правительственный орган, призванный проводить в жизнь церков-
ную политику государства, а значит (в условиях конца 50-х годов)
партии, возлагались непосредственные задачи по ограничению дея-
тельности церкви. "Во исполнение указаний", изложенных в поста-
новлении ЦК, Совет разработал конкретные мероприятия "по уст-
ранению имевших место ошибок и недостатков в работе", "принял
меры по ограничению деятельности церкви" (36).
По совместному предложению Совета по делам РПЦ и Мини-
стерства финансов СССР Совет Министров СССР 16 октября 1958
года принял Постановление "О налоговом обложении доходов
предприятий епархиальных управлений, а также доходов монасты-
рей" (37). Суть нового постановления заключалась в изменении
185

порядка обложения подоходным налогом церковных свечных мас-
терских в сторону его увеличения. Причём вводился новый налог
с 1 октября 1958 г. Это, безусловно, ломало годовой бюджет РПЦ
и, как писал в Совет патриарх Алексий, дезорганизовало деятель-
ность церкви. Однако просьбу патриарха о введении нового поряд-
ка налогообложения с 1 января 1959 г. Совет в составе 4-х его чле-
нов не поддержал (Карпов в это время - ноябре 1958 г. - находился
в больнице). ЦК КПСС согласился с мнением членов Совета (38).
По предложению Совета по делам РПЦ Совет Министров
СССР 16 октября 1958 г. принял ещё одно постановление - "О мона-
стырях в СССР" (39). Постановлением поручалось Совету по делам
РПЦ и Совету по делам религиозных культов в "шестимесячный
срок изучить вопрос о возможности сокращения количества монас-
тырей и скитов и внести в Совет Министров согласованные предло-
жения по этому вопросу" (40). В результате обсуждения этого воп-
роса на встрече Г.Г. Карпова и патриарха Алексия в феврале и в
начале апреля 1959 г. патриарх согласился с предложением Совета
о возможном сокращении 22 православных монастырей и 7 скитов.
4 апреля 1959 г. патриарх Алексий прислал в Совет письменное
согласие. Патриарх согласился также на просьбу Карпова дать ука-
зание правящим архиереям не принимать в монастыри лиц, не дос-
тигших 30-летнего возраста. Ему пришлось согласиться и с требова-
нием Г. Карпова, чтобы без согласования с Советом "никаких
дотаций монастырям не давать" (41).
Совет в качестве ограничительной меры в отношении церкви
поставил также задачу сокращения епархий. На встречах Г.Г. Кар-
пова с патриархом зимой-весной 1959 г. по "настоятельным реко-
мендациям Совета" патриарх согласился на ликвидацию Сумской
епархии (объединена с Черниговской), Дрогобычской (в связи с
ликвидацией Дрогобычской области была объединена с Львовской
епархией), Рижской епархии (объединена с Эстонской), Ульянов-
ской (объединена с Куйбышевской епархией); патриарх также снял
вопрос об открытии самостоятельных епархий в Луганске, Терно-
поле, Хабаровске и др. (42). Лишь одно из мероприятий, предло-
женных Советом в ЦК в русле борьбы с предрассудками и суеве-
риями, прошло довольно безболезненно и для Совета, и для
Московской патриархии - это ликвидация "святых мест", которые
являлись местом массового паломничества верующих (43). Офици-
альная церковь в то время считала поклонение подобным местам,
которыми были, в основном, водные источники, проявлением язы-
чества. Патриарх Алексий не раз обращался к верующим и к правя-
щим архиереям с обращениями о недопустимости паломничества
186

к так называемым "святым местам" о том, чтобы духовенство не
принимало участия в паломничестве и разъясняло верующим пагуб-
ность этого обряда. По рекомендации Совета весной 1959 г. патри-
арх Алексий вновь разослал в адрес всех епархиальных управлений
письмо, в котором не только обязал духовенство "вести разъясни-
тельную работу серди верующих о недопустимости паломничества
к т.н. "святым местам", не почитаемым церковью", но и "отчиты-
ваться о ходе этой работы перед патриархией" (44).
По духовным учебным заведения РПЦ Совет направил в ЦК
следующие предложения:
- "...Совет не намерен разрешать духовным учебным заведе-
ниям делать набор в академии и семинарии в течение всего учебного
года";
- "...не принимать в духовные учебные заведения лиц, имею-
щих специальное среднее или высшее образование". (Приём специа-
листов и студентов высших и средних школ, считал Карпов,
"нарушает плановую подготовку специалистов и самое главное
отвлекает известную часть людей квалифицированного труда из
материальной сферы производства, являющегося основой существо-
вания всякого общественного строя");
-"...рекомендовать Московской патриархии ликвидировать
заочный сектор в Ленинградской духовной академии". (Г. Карпов
мотивировал это решение тем, что заочный сектор "без ведома Со-
вета" превращен в самостоятельное учебное заведение, в котором
обучается не только духовенство Ленинградской области, на что
согласие Совета было, но и других епархий);
- "...слить небольшие семинарии, не допускать материальных
излишеств в содержании духовных учебных заведений..." (45).
Кроме того, Совет добился согласия патриархии на установ-
ление следующего правила: управляющий епархией должен утверж-
дать характеристику на тех граждан, которые выразили желание
поступать в духовное учебное заведение. "Это, - писал Г.Г. Карпов
в ЦК КПСС, - позволяет уполномоченным Совета заранее знать
о поступающих лицах и принимать нужные меры" (46).
Наряду с проводимыми и планируемыми мерами по ограни-
чению деятельности церкви в стране, Совет по делам РПЦ был, од-
нако, "намерен принять меры к активизации внешней деятельности
Московской патриархии по расширению и укреплению её связей
с другими церквами за границей и использования этих связей в
борьбе за мир, за запрещение испытаний и использования термоя-
дерного оружия..." (47).
187

Настало время забыть тот принцип, которым Совет руковод-
ствовался на протяжении более 15 лет: для того, чтобы Московская
патриархия успешно проводила необходимую в интересах Совет-
ского государства политику на международной арене - необходимо
создать для неё "благоприятные условия" внутри страны.
Совет по делам РПЦ, после рассмотрения и обсуждения пред-
ложений уполномоченных, высказанных на совещании в январе
1959 года, составил и разослал инструктивное письмо за №61 от
6 июня 1959 года. Фактически все "разъяснения" Совета были вы-
держаны в русле жесткой линии в отношении деятельности религи-
озных организаций, духовенства и верующих.
Кардинальным образом изменилось отношение Совета к хо-
датайствам верующих об открытии церквей. Из рекомендаций Со-
вета следовало однозначно - положительных решений об открытии
церквей больше не будет, поэтому заявлений таких быть не должно.
"Чтобы ходатайства об открытии церквей уменьшались, - говори-
лось в письме, - а затем и совершенно прекратились, уполномочен-
ным Совета необходимо проводить следующую работу: "...в тех
случаях, когда ходатайство возбуждено корыстно заинтересован-
ными лицами, им необходимо заявлять, что их заявления к рассмот-
рению приниматься не будут...; ...когда подстрекателями выявлены
священнослужители, их нужно предупреждать о незаконности таких
действий, в случаях продолжения подстрекательства - снимать
с регистрации...; если ходатайства поступают от значительной
группы верующих, - срочно информировать местные руководящие
органы для принятия мер по усилению массово-политической и
культурно-просветительной работы среди населения и добиваться
ликвидации ходатайств... Когда ходатайства об открытии церквей
действительно вызываются затруднениями в совершении религиоз-
ных треб, следует подсказать духовенству, чтобы оно принимало
меры к удовлетворению запросов верующих путём совершения треб
и этим локализовать поток ходатайств об открытии церквей."
Совет информировал уполномоченных, чтобы он установил
новый порядок, при котором "лицам, обращающимся в Совет с жа-
лобами на решения Совета Министров союзных и автономных рес-
публик, край- облисполкомов об отказе в удовлетворении хода-
тайств об открытии церквей, в Совете будет разъясняться, что их
жалобы Советом не поддерживаются; такого рода ходатайства
уполномоченным направляться Советом не будут; лицам, обраща-
ющимся в Совет, минуя местные органы власти будет разъясняться,
чтобы они обращались к уполномоченным Совета на местах, куда
и направляются их ходатайства; повторные ходатайства от одних и
188

тех же лиц Советом рассматриваться и направляться уполномочен-
ным не будут" (48).
Другие положения инструктивного письма определяли следу-
ющие направления работы:
"о недопустимости привлечения детей и подростков до 18 лет
к прислуживанию в церкви";
"об исполнении треб духовенством на дому у верующих:
...необходимо разъяснять духовенству, что отправление религиоз-
ных треб на дому у верующих может иметь место только в тех слу-
чаях, когда об этом есть просьбы верующих, заверяющих, что в их
доме, квартире нет лиц, возражающих против совершения религи-
озных обрядов". (Совет при этом напоминал постановление ВЦИК
и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г., согласно которому совершение
религиозных обрядов "в помещениях общего пользования" запре-
щалось);
"о приходящих в упадок приходах: ...срочно выявить общи-
ны, которые не могут существовать без денежной помощи от епар-
хиального управления...; под хорошо продуманными предлогами не
нужно допускать направления в эти приходы постоянных и времен-
ных священников..., безусловно, эту работу нельзя проводить кам-
панейски... остается в силе постановление СНК СССР от 1.12.1944
о том, что запрещается закрытие церквей без согласия Совета";
"о благотворительной деятельности духовенства: ...обратить
внимание на годовые отчеты епархиальных управлений, где, во
многих случаях, благотворительная деятельность отражена в стать-
ях дохода...";
"о работе с духовенством: ...требовать от духовенства неук-
лонного и точного выполнения Советского законодательства, отно-
сящегося к церкви. Не оставлять ни одного случая нарушений без-
наказанным, путём предупреждения через управляющего епархией,
вызова к себе и, когда это нужно - вплоть до снятия с регистрации;
причём эти мероприятия нужно проводить так, чтобы об этом было
известно всему духовенству епархии и служило предупреждением
для других лиц... систематически разрабатывать конкретные меро-
приятия, направленные на сдерживание активности церкви и, после
согласования с Советом, проводить их в жизнь" (49).
В словесном арсенале председателя Совета вновь появились
такие определения: "церковники", "корыстно заинтересованные
в открытии церкви люди", "священнослужители-подстрекатели",
"спекулятивные цены на свечи", и в то же время - "отдельные ошиб-
ки местных органов власти". На встречах с патриархом, митро-
политом Николаем, особенно осенью-зимой 1959г., Г.Карпов
189

произносил как заученное: "...научно-атеистическая пропаганда
велась и будет вестись..., однако она не преследует дискредитации
церкви в глазах народов и тем более её физического уничтоже-
ния..."; "...неправильно делать из отдельных непродуманных дей-
ствий некоторых уполномоченных вывод, будто сейчас все уполно-
моченные проводят какую-то новую политику в отношении
церкви..."; "...Совет не может согласиться с тем, что будто закрытие
монастырей вызвало большие протесты среди монашествующих
и верующих..."; "...несостоятелен тезис о том, что закрытие недей-
ствующих храмов является доказательством нового курса государ-
ства по отношению к церкви..."; "...несостоятелен тезис о том, будто
по отношению духовных учебных заведений принимаются резкие
ограничительные меры с целью их закрытия..."; "...вам надо вести
речь не о каком-то "походе", а о конкретных фактах администри-
рования, если они, конечно, есть..."; "...в каждом конкретном
случае присылайте в Совет материалы, чтобы он мог через пра-
вительственные инстанции принимать меры к исправлению оши-
бок..." (50).
Не может не обратить на себя внимание настойчивое стремле-
ние убедить церковное руководство в том, что нет никакого "нового
курса" в отношении церкви, нет "новой линии" в отношении рели-
гиозных организаций. Но, как замечает М.И. Одинцов, "...как Алек-
сий видел всю неискренность заверений Карпова об отсутствии
"наступления на церковь", так и Карпов понимал, что патриарх не
верит ему, но вместе с тем осознает вынужденность его утвержде-
ний. Оба они отчетливо осознавали, что "новый курс" существует
и одобрен на высшем уровне..." (51) Одинцов полагает, что Карпов
"внутренне отрицал этот "новый", а по существу старый-престарый
курс и не хотел быть послушным его исполнителем" (52). Есть все
основания согласиться с этим утверждением. Карпову, привыкшему
соотносить свою работу с государственными интересами, объектив-
но не дано было понять, в чём, с точки зрения этих интересов, зак-
лючалась необходимость наступления на церковь; ему, привыкшему
действовать в рамках законодательных распоряжений, постановле-
ний, а не партийных лозунгов, претили демагогические ухищрения
партийных функционеров нового поколения.
Карпова, вероятно, угнетала двойственность собственного
положения. Противоречивость и непоследовательность позиции
председателя Совета заметна. Одновременно с боевыми рапортами
в ЦК о мерах по ограничению религиозных организаций Карпов
посылает инструкцию уполномоченным (март 1959 года), в которой
осуждает участие последних в индивидуальной работе с верующими,
190

в работе по "выявлению детей и молодежи в церквях", за что под-
вергся очередному "окрику" сверху и был вынужден отозвать этот
документ с мест (53).
Наряду с материалами о незаконной деятельности церковни-
ков, Карпов предоставляет на рассмотрение в СМ СССР и ЦК
КПСС и факты "грубого администрирования" со стороны местных
органов власти (54). В мае 1959 г., направляя в ЦК запись беседы
с патриархом Алексием и митрополитом Николаем, Карпов предва-
рил её запиской, в которой выразил личное мнение: "...считаю, что
называть имя митрополита Николая в статье "Религиозные леген-
ды и жизнь" в Костромской газете "Северная правда" от 29 апре-
ля с.г., конечно, не следовало, и прошу дать указания редакции га-
зеты" (55).
Резко негативной была реакция Г.Г. Карпова на методы,
с помощью которых выполнялось постановление Совета о закрытии
монастырей на Украине, в Молдавии и в республиках Прибалтики.
В письме от 16 апреля 1959 г. на имя К.У. Черненко (зав. сектором
агитационно-массовой работы Отдела пропаганды и агитации ЦК
КПСС) прозвучало даже почти забытое - "Совет категорически
возражает". Г. Карпов "возражал" против намерения ЦК КПУ зак-
рыть 18 монастырей вместо планируемых 8, провести эту акцию уже
в 1959 году; Карпов в связи с этим просил К. Черненко позвонить
в ЦК КП Украины (56). В июле этого года Карпов направил в Совет
Министров СССР "Сообщение об ошибках, допущенных при про-
ведении мероприятий по закрытию монастырей". Председатель
Совета привел факты "ошибочных действиях" республиканских
Советов и партийных организаций, нарушивших достигнутые сог-
лашения о количестве закрываемых монастырей и сроках их закры-
тия, и просил "по линии ЦК КПСС или Совета Министров СССР
предупредить партийные и советские органы Украинской, Молдав-
ской, Белорусской, Литовской и Латвийской ССР о более осторож-
ном и постепенном осуществлении мероприятий по сокращению
монастырей и скитов; проводя это только по согласованию с Сове-
том" (57).
Г.Г. Карпов не оставил попыток подчеркнуть важность внеш-
неполитической деятельности Московской патриархии, её значи-
мость для интересов СССР. В январе 1960 года в информационной
справке на имя Н.С.Хрущева Карпов писал: "...по моему мнению,
мы ещё не можем отказаться от известного использования церков-
ных организаций за границей в наших государственных политичес-
ких интересах... Внешнюю работу церкви надо усиливать и улуч-
шать, нам не следует её переоценивать, но и нельзя недооценивать...
191

Религиозные организации в СССР при направлении их деятельнос-
ти и при более решительных акциях с нашей стороны могут и долж-
ны многое сделать в пользу наших государственных интересов, в то
же время нанося неприятности врагам." (58).
Однако позиция и политика осторожного сдерживания, кото-
рую проводил председатель Совета, не могла повлиять на ситуацию
в церковной сфере. Активное наступление на религиозные органи-
зации, начавшееся в регионах страны, остановить было уже нель-
зя. Это хорошо понимали и глава Русской православной церкви,
и председатель Совета по делам РПЦ. Замечательно это выразил
патриарх Алексий в своем письме Карпову от 30 ноября 1959 г.:
"...моё положение заставляет меня болеть за всякое нарушение спо-
койной жизни церкви, а теперь это спокойствие очень нарушено - и
стараться оградить подчеркиваемую - не только нами, но и власть
имеющими - свободу внутренней жизни церкви. Я не сомневаюсь,
что Вы лично это очень хорошо понимаете" (подчеркнуто патриар-
хом- Т. Ч.) (59).
Единственное, что мог в этих обстоятельствах делать Г.Г. Кар-
пов - это информировать вышестоящие органы "о претензиях Мос-
ковской патриархии", "о настроениях патриарха Алексия" и переда-
вать просьбы о приеме церковного руководства главой советского
государства Н.С. Хрущевым. Со своей стороны, сам Карпов так-
же ждал приёма у Хрущева. Вероятно, Г. Карпов (в который раз)
рассчитывал получить от главы правительства "установки" и
"указания" для дальнейшей деятельности Совета. Так, вместе с пре-
доставленной в адрес Н.С. Хрущева докладной запиской от имени
патриарха Алексия и митрополита Николая 8 июня 1959 г. Карпов
высказал и свою просьбу: "Считая желательным и необходимым,
обращаюсь к Вам с просьбой принять меня для того, чтобы кратко
доложить об обстановке в церкви и получить принципиальные ус-
тановки по основным вопросам в отношении церкви внутри СССР,
её внешней деятельности и принципов работы Совета. Ранее полу-
ченные мною, как председателем Совета, установки относятся
к периоду 1943-1945 годов и позднее к 1947-1950 гг. Установки того
времени устарели и конечно давно и многими из них я не руковод-
ствуюсь, позднее же по содержанию нашей работы я бесед не
имел" (60).
Встречи не состоялось. Также как не состоялось беседы с по-
мощником Хрущева - Е.А. Фурцевой, о которой в марте 1959 г.
просил Карпов (61).
Между тем в центральном аппарате партии готовилось новое
постановление, касающееся религиозной сферы. Отдел пропаганды
192

и агитации ЦК КПСС подал для рассмотрения в Комиссию по воп-
росам идеологии, культуры и внешних партийных связей записку
"О незаконной деятельности церковников и сектантов", а также
проект постановления по этому вопросу (62). Отдел пропаганды
и агитации ЦК КПСС считал, что нарушения законодательства
о культах в "последние годы приобрели массовый характер".
В чём же они заключались? Это, в первую очередь, благотво-
рительная деятельность церкви, "незаконное строительство и по-
купка домов для молитвенных целей и приобретение автотранспор-
та", отправление религиозных треб на дому. Словом, всё то, что
в 40-е и первую половину 50-х годов было разрешено особыми
законодательными актами, постановлениями и распоряжениями
правительства (63), объявлялось нарушением советского законода-
тельства. Действительно, законодательство, а конкретно - поста-
новление ВЦИК и СНК РСФСР 1929 г. "О религиозных объедине-
ниях" - никто не отменял. Несмотря на неоднократные предложения
Советов, в него не были внесены даже изменения. В конце 50-х годов
наступило время оценить деятельность церкви и других религиоз-
ных организаций, как нарушение законодательства 1929 года. Это
как нельзя более кстати укладывалось в русло проводимой полити-
ки "борьбы с наследием Сталина" и очень удобно было весь комп-
лекс постановлений и распоряжений правительства 40-х годов объя-
вить ни чем иным, как "проявлением сталинизма".
Пришло время Совету по делам РПЦ и Совету по делам рели-
гиозных культов "расплачиваться" за тот стиль строительства госу-
дарственно-церковных отношений, который лежал в основе сталин-
ской религиозной политики. В записке "О незаконной деятельности
церковников и сектантов" прямо указывалось, что Советы "нередко
скатывались на путь обслуживания церкви...", что "...за последние
годы ослаблен контроль, особенно со стороны Совета по делам Рус-
ской православной церкви..."; "это привело к тому, - указывалось
в "Записке", - что резко увеличилось число церквей", что "коли-
чество епархий стало больше, чем до революции..." и т.д. (64). Кро-
ме того, в "Записке" содержалась критика, направленная лично
в адрес Карпова: "...Карпов неправильно понимает задачи Совета,
не желает учитывать изменения, происходящие в нашей стра-
не..." (65).
Ознакомившись с содержанием Записки и с проектом поста-
новления, Г. Карпов от своего имени направил в ЦК КПСС
"Пояснения к Записке "О незаконной деятельности церковников
и сектантов". Это была последняя попытка председателя Совета
по делам РПЦ защитить то дело, которому он отдал 16 лет своей
193

жизни. Г.Г. Карпов писал: "...Я принимаю критику Совета. В работе
Совета были и есть недостатки... Ошибка - есть урок, а её призна-
ние поможет только скорее исправить дело..." Но в то же время
Карпов выразил своё принципиальное несогласие с рядом положе-
ний Записки. Отвечая на обвинения в адрес Совета в "попуститель-
стве" росту православных храмов, Карпов приводит следующие
аргументы: "...резкое увеличение произошло в годы войны; до 1948
года резкое увеличение общего числа церквей на 3001 произошло за
счёт воссоединения греко-католической церкви с православной..."
"Я считал и считаю, - писал Карпов, - это политически положи-
тельным фактором, а теперь спрашивают, почему на 3000 церквей
увеличилось? Потому, что больше чем на это число сократилось
греко-католических церквей..." (66). Карпов указал ЦК на неточ-
ность: "...не по количеству церквей образуются епархии... На 1917
год в России было 74 губернии и 65 епархий, сейчас 103 области
в РСФСР, УССР и БССР плюс 12 других союзных республик и име-
ется 66 епархий". Кроме того, Карпов высказал мнение, что "умень-
шение епархий хоть и возможно, но не всегда для нас будет выгод-
но..." (67) В ответ на приведенные в Записке факты о том, что из
69 архиереев в СССР 24 в прошлом судились за антисоветскую дея-
тельность, Г. Карпов заметил: "...Нас беспокоят, главным образом,
не те кто уже судился и не те, которым по 70-85 лет, а те, которые
стали вновь архиереями за последние 10-15 лет и которые по своему
возрасту более активны в своей религиозной деятельности..." (68).
Карпов протестует против обвинения в адрес Совета - "ска-
тывание на обслуживание церкви": "...Не в порядке скатывания, а в
порядке политической целесообразности и руководствуясь соответ-
ствующими решениями Совет удовлетворяет, например, заявки пат-
риархии на некоторые фондовые материалы для мастерских патри-
архии в порядке 25-50% или на строительные материалы только для
отдельных памятников архитектуры. Никто пока и не говорил, что
этого делать не следует и видимо не придется, ибо приобретение со
стороны имеет некрасивую форму..." (69). И, наконец, Карпов в
"категорической форме" отверг обвинения в свой адрес: "...Какие
к этому основания?... Можно, если надо, игнорировать всё то, что
было сделано за истекшие 16 лет, но нельзя и не надо игнорировать
наши государственно-политические интересы в области внешней
деятельности церкви. Я не хочу переоценивать эту работу, но и не
надо недооценивать её... Меня, быв. заводского слесаря, затем крас-
нофлотца, партия воспитала и вырастила до руководителя цент-
рального учреждения и с сего числа пошел 17-й год, как я состою
в занимаемой должности. Карьеризм исключается, корыстолюбия
194

нет и вряд ли есть интерес ежедневно общаться с такой чуждой нам
по идеологии средой, среди которой широко развиты почти все по-
роки человеческие. Мне о себе беспокоиться нечего (хотя несправед-
ливость и угнетает человека)... Я беспокоюсь и больше очень серь-
ёзно переживаю за дело, которому отдал четвёртую часть жизни
и вижу очень серьёзные недоразумения, которые, если не поправить,
могут привести к неправильным и нежелательным последствиям,
а интересы ведь государства для всех нас превыше всего... Я не могу
разобраться, зачем и по какой причине вот уже 2 года почти идёт
изыскивание всяких возможностей для моей компрометации и пос-
ледующего освобождения. И так как нет ничего другого - начинает-
ся тенденциозность, граничащая с оскорблением личности. Я долго
это терпел (это тоже мой либерализм), но больше у меня нет сил
и хочу положить конец, зная отношение ЦК к кадрам в настоящее
время." (70).
Для ЦК КПСС это письмо, вероятно, послужило последним
аргументом для окончательного вывода - на должность председате-
ля Совета по делам РПЦ необходимо назначить "свежего" человека.
И несмотря на то, что на встречах с церковным руководством в де-
кабре 1959г. и в январе 1960 года Г.Г.Карпов поставил себя как
руководитель, "правильно понимающий задачи Совета и учитыва-
ющий изменения, происходящие в стране", - его участь была пред-
решена. Постановлением СМ СССР от 6.02.1960 г. Г.Г. Карпов был
освобожден от обязанностей председателя Совета по делам Русской
православной церкви. Этим же постановлением на должность пред-
седателя Совета был назначен В.А. Куроедов. Постановление ЦК
КПСС "О мерах по ликвидации нарушений духовенством советско-
го законодательства о культах" было принято 13 января 1960 года.
Мероприятия по его претворению в жизнь разрабатывались Сове-
том уже во главе с новым председателем. Обсудить задачи Совета
в свете нового постановления предстояло на Всесоюзном совещании
уполномоченных. Оно состоялось 21-23 апреля 1960 года. На сове-
щании присутствовало ПО человек, заслушавших доклад т. Курое-
дова В.А. "О задачах Совета и его уполномоченных в свете поста-
новления ЦК КПСС от 13 января 1960 г. "О мерах по ликвидации
нарушений духовенством советского законодательства о культах".
В прениях по докладу выступило 25 человек (71). Практически в
каждом выступлении содержалась критика предыдущей работы
Совета и его председателя Карпова. Например, уполномоченный
Совета по Свердловской области Бирючев заявил: "...нарушение
духовенством законодательства о культах стали возможны прежде
всего в результате попустительства со стороны Совета. Причём это
195

попустительство было с первых годов создания Совета... Лично
я очень доволен постановлением ЦК КПСС от 13 января 1960 г." (72).
Уполномоченный по Ульяновской области Кошман, на действия
которого неоднократно жаловались патриарх и митрополит Нико-
лай, высказался в том же духе: "...у меня не укладывалось в голове,
как можно допускать столько нарушений, столько самовольства
и столько, грубо выражаясь, просто попирательства наших требо-
ваний со стороны духовенства... Я за наступление на церковь, как
атрибут старого общества, сейчас изживший себя..." (73). Председа-
тель Совета В.А. Куроедов целый раздел своего доклада посвятил
анализу "ошибок" Совета при прежнем руководстве: "...Главная
ошибка Совета по делам Русской православной церкви заключалась
в том, что он непоследовательно проводил линию партии и государ-
ства в отношении церкви... Занимая защитнические позиции по° от-
ношению к церкви, Совет вёл линию не на борьбу с нарушителями
законодательства о культах, а на ограждение церковных интере-
сов... Серьёзной ошибкой Совета было то, что он, по существу,
содействовал укреплению церковной иерархии.. Ярким фактом по-
пустительства Совета церковникам являлось отсутствие всякого
контроля за деятельностью свечных мастерских и по производству
предметов религиозного культа... Совет ограждал Московскую пат-
риархию от увеличения подоходного налога со свечного производ-
ства... До 1958 г. Министерство Финансов несколько раз ставило
перед руководством Совета вопрос о необходимости пересмотра
порядка обложения, но всякий раз руководство Совета находило
"доводы" для отклонения предложений... Совет и некоторые упол-
номоченные либерально относятся к этим явлениям, считая, что
благотворительность большого вреда не приносит. Между тем, она
является сильным рычагом укрепления церкви и расширения её вли-
яния... Или возьмём вопрос о методах работы Совета. Несмотря на
то, что за последние годы, в особенности после XX и XXI съездов
КПСС, обстановка в стране коренным образом изменилась: встали
новые задачи развернутого строительства коммунистического об-
щества, Совет продолжал работать старыми изжившими себя мето-
дами... Во всех этих ошибках и недостатках большую вину несёт
бывший председатель Совета т. Карпов..." (74).
Необходимо было эти ошибки исправлять. Как отмечает
М.И. Одинцов, "...Год 1960-й открыл чреду долгих лет, когда новое
руководство совета последовательно и методично "исправляло
ошибки" предшественников, "ликвидировало" нарушения (в боль-
шей части мнимые) духовенством законодательства о культах." (75).
196

С отставкой Г.Г. Карпова закончился особый период в исто-
рии государственно-церковных отношений, период, когда эти отно-
шения были действительно отношениями государства и православ-
ной церкви; период, когда церковная политика определялась и
направлялась действительно в интересах государства, - безусловно,
интересов государства 40-х годов, и, безусловно, интересов конкрет-
ных лидеров советского государства того времени.
С 60-х годов начался качественно новый этап в этой истории,
когда характер отношений с религиозными организациями, с Рус-
ской православной церковью и верующими определялся исключи-
тельно идеологическими установками "партии и правительства".
Обновленному Совету по делам РПЦ отводилась лишь роль инст-
румента для реализации и проведения этих установок в жизнь.
2. Московская патриархия и власть:
подготовка нового наступления
Наступление на религию и церковь, начавшееся в 1958 году, по сво-
ей направленности, методам и характеру качественно отличалось от
предшествующего, инициированного постановлением ЦК КПСС
от 7 июля 1954 г. "О крупных недостатках в научно-атеистической
пропаганде и мерах её улучшения".
Во-первых, партийные и правительственные постановления
1958-1961-х годов не были опубликованы в средствах массовой
информации. "Принятые в рабочем порядке", они, безусловно, при-
нимались к исполнению партийными и советскими органами на
местах. Отсутствие же этих постановлений в печати лишало Мос-
ковскую патриархию, международную общественность возможнос-
ти аргументированно заявлять об официальном изменении церков-
ной политики в СССР.
Во-вторых, впервые после почти 30-летнего перерыва совет-
ское правительство провело в жизнь ряд законодательных актов,
направленных на подрыв материальной базы православной церкви,
а также на изменение её сложившегося в послевоенный период пра-
вового статуса.
В-третьих, пропагандистское наступление сопровождалось на
религию и церковь административными мерами против духовенства
и верующих, масштаб и характер которых были равнозначны "похо-
ду на церковь" 20-30-х годов.
Ещё до принятия постановления ЦК КПСС от 4 октября
1958 г. "О записке Отдела пропаганды и агитации по союзным
республикам "О недостатках научно-атеистической пропаганды"
197

летом 1958 г. Совет по делам РПЦ совместно с Министерством Фи-
нансов СССР представил в ЦК предложения "Об изменении поряд-
ка обложения подоходным налогом свечного производства религи-
озных организаций". Как уже указывалось, предложения эти были
сформулированы заместителем председателя Совета Чередняком.
П.Г. Чередняк подошел к рассмотрению вопроса как экономист-
профессионал. Логика его рассуждений была следующей: "...Акти-
визации церкви в СССР способствуют их высокие денежные дохо-
ды, которые из года в год неуклонно увеличиваются... Большой
удельный вес в доходах, получаемых церквами, занимают доходы
от продажи свечей верующим. Особенно высокие доходы от свечно-
го производства имеет русская православная церковь. Так, по Мос-
ковской епархии доходы от продажи свечей составили в 1956 г.
88 млн. рублей, что составляет около 70% всех доходов, по Красно-
дарскому краю - до 70%, по Белорусской - 70%... Характерно, что
производство свечей из года в год увеличивается. Если в 1953 г.,
по данным Министерства Финансов СССР, 15-ю мастерскими рус-
ской православной церкви было произведено 400000 кг свечей, то
в 1957 г. этими же мастерскими было произведено 846 тыс. кг... Ис-
числение налога производится с суммы-разницы между себестоимо-
стью и отпускной ценой на свечи, продаваемые религиозным общи-
нам. Такой порядок исчисления налога Московская патриархия и её
епархиальные управления использовали в корыстных целях. Это
выразилось в том, что они за последние годы стали снижать посте-
пенно отпускные цены на свечи, продаваемые церквам. Например,
Московская свечная мастерская, изготовляющая свечи, в основном
из сырья, получаемого из государственных фондов по государствен-
ным ценам, снизила цены с 27 руб. до 15 руб. за кг., мастерская Мол-
давской епархии понизила отпускные цены с 250 до 100 руб. за кг.,
Алмаатинская мастерская с 145 руб. до 80 руб. за кг. и т.д.
Такие действия Московской патриархии и её епархиальных
управлений привели к тому, что они из года в год всё меньше и
меньше платили сумму подоходного налога. Например, если в 1953
году, по данным Министерства Финансов СССР, с 400 тыс. кг. Мос-
ковская патриархия и епархиальные управления уплатили свыше
5 млн. 622 тыс. руб., то в 1957 г. за 846 тыс. кг. было уплачено
4 млн. 962 тыс. руб." (76).
Министерством финансов и Советом по делам РПЦ были
предложены различные варианты исчисления налога в сторону его
повышения. При этом Совет по делам РПЦ полагал, что "повы-
шение налогообложения свечного производства может дать повод
церкви произвести повышение розничных цен на свечи. Считали бы
198

целесообразным рекомендовать церковному центру не производить
повышение розничных цен..." Кроме того, Совет считал целесооб-
разным, "чтобы переговоры с церковными центрами по вопросу о
повышении подоходных налогов на доходы от продажи свечей вели
не Советы, а Министерство финансов СССР..." (77).
На основе предложений Совета по делам РПЦ и Минфина
СССР 16 октября 1958 г. СМ СССР принял постановление за
№ 1160 "О налоговом обложении доходов предприятий епархиаль-
ных управлений, а также доходов монастырей". Совет министров
установил, "что облагаемый подоходным налогом доход свечных
мастерских епархиальных управлений должен определяться из рас-
чета отпускной цены 200 руб. за килограмм свечей, за вычетом про-
изведенных затрат". Кроме того, устанавливались повышенные
ставки налога с земельных участков, находящихся в пользовании
монастырей. Постановление отменяло льготы по налогу со строе-
ний и земельной ренте, установленные для монастырей Постановле-
нием СНК СССР от 20 августа 1945 года (78).
Совет по делам РПЦ официально "проинформировал" пред-
ставителей Московской патриархии - управляющего делами патри-
архии Н. Колчицкого и помощника патриарха епископа Пимена,
членов Хозяйственного управления патриархии (патриарх Алексий
был болен, а митрополита Николая не было в Москве) - во время
приемов в Совете 28 и 29 октября 1958 г. о постановлении СМ
СССР (79).
Духовенство РПЦ уже знало о введении нового порядка нало-
гообложения и, по словам Колчицкого, "переживало панику". Пред-
ставители Московской патриархии "выразили удивление" (на наш
взгляд, совершенно справедливое), "...почему Министерство Финан-
сов СССР, готовя предложение в Правительство о новом порядке
налогообложения свечных мастерских, не пригласило работников
Хозяйственного управления патриархии". Но небезынтересно от-
метить: при всём недоумении, "удивлении", негодовании, высказан-
ных представителями Московской патриархии, и даже, как пишет
Д.В. Поспеловский, "...последовавшей решительной угрозе..., что
если Совет не примет меры к ограничению налогов на продажу све-
чей, то придется информировать иностранцев о положении нашей
Церкви" (80), обсуждение вопроса о новом налогообложении замес-
титель председателя Хозяйственного управления патриархии Оста-
пов и член управления Малюшицкий завершили так: "Мы видим,
как Правительство изыскивает необходимые средства на нужды
государства, и если оно нашло необходимым, чтобы церковь также
приняла посильное участие своими средствами в строительстве, как
199

это она делала раньше при подписке на заем, то Московская патри-
архия не возражает выполнять Постановление Правительства от
16 октября (подчёркнуто мной - Т.Ч.). Однако Московская патри-
архия войдет через Совет с ходатайством в Правительство о том,
чтобы новое налогообложение на свечи было введено не с 1 октяб-
ря с.г., а с 1 января 1959 г., так как взимание налога с 1 октября ло-
мает бюджет церкви на IV квартал 1958 г. и вызовет панику духо-
венства. Мы просим Совет наше ходатайство довести до сведения
Правительства" (81).
Как уже говорилось, такое ходатайство от имени патриарха
Алексия было представлено в Совет и не нашло поддержки ни в
Совете, ни в ЦК, ни в правительстве (82).
Обращают на себя внимание и слова патриарха Алексия, ска-
занные во время беседы с Г.Г. Карповым и П.Г. Чередняком 20 фев-
раля 1959 г.: "...постановление правительства о налогах на свечное
производство в принципе правильно, ибо в этом деле у нас разве-
лось порядочно жульничества. Городские церкви в конец концов
справятся с новым налогом на свечи, однако для сельских церквей
это будет тяжело" (83).
"Свечной вопрос", как писал патриарх Алексий, являлся
"больным вопросом" для церкви. Жалобы на значительное пониже-
ние доходов церкви в результате введения нового налога присут-
ствуют и в разговорах с руководством Совета, и в письмах, подго-
товленных патриархией на рассмотрение в правительство, лично
Н.С. Хрущеву. Но это скорее констатация факта увеличения налога
и, в связи с этим, уменьшения доходов церкви - налог на свечи уве-
личился с 1,5 млн. рублей в 1957 году до 71.154.038 рублей в 1958
году (84). Но церковь действительно сумела "справиться" с новым
налогом на свечи. В мае 1959 года Г.Карпов, представляя в ЦК
КПСС информацию "О ходе реализации постановления ЦК КПСС
от 4 октября 1958 г. "О записке"..." отмечает, в частности: "Нужно
прямо сказать, что ожидавшееся некоторое ослабление экономичес-
кого положения церкви в связи с постановлением Правительства
о повышении налога на производство церковных свечей не прои-
зошло" (85).
Новый председатель Совета В.А. Куроедов в августе 1960 г.
в Справке в ЦК КПСС о состоянии Русской православной церкви
с возмущением писал: "...доходы церкви в некоторых областях даже
увеличились... и это несмотря на то, что налог на свечное производ-
ство был увеличен... Церковники сумели путём различных комбина-
ций переложить со свечного производства на верующих граждан
и выйти из положения в ряде случаев с прибылью..." (86). Необхо-
200

димо было, с точки зрения Куроедова В.А. предпринять совместно
с Минфином СССР следующие мероприятия по ограничению дохо-
дов церкви и главным образом от свечного производства, как ос-
новного источника этих доходов..." (87).
Болезненным для Русской православной церкви стал вопрос,
связанный с монастырями. До войны, в связи с присоединением за-
падных областей Украины, Белоруссии, Молдавии и республик
Прибалтики, в ведение Московской патриархии вошли 64 монасты-
ря. На оккупированной фашистской Германией территории было
открыто ещё 37 монастырей. Вновь открытые монастыри, особенно
на территории РСФСР, были экономически слабыми, требовавши-
ми постоянных дотаций, и Московская патриархия самостоятельно
принимала решения о закрытии некоторых из них. С 1947 по 1957
год таким образом было, путём слияния, сокращено 38 монастырей.
На 1958 год в СССР находилось 56 монастырей и 7 скитов (88). Ма-
териальная база их и положение были различными, но патриархия
к этому времени имела возможность материально поддерживать их
деятельность и вопроса о дальнейшем сокращении численности мо-
настырей не стояло. Проблему эту инициировала светская власть.
СМ СССР своим постановлением от 16 октября 1958 г. "О монасты-
рях в СССР" (89) не только поручал Советам министров республик
совместно с Советом по делам РПЦ и Советом по делам религиоз-
ных культов "в шестимесячный срок изучить вопрос о возможности
сокращения количества монастырей и скитов в СССР". В постанов-
лении предусматривалось сокращение размера земли, находящегося
в пользовании монастырей, установление для каждого монастыря
"нормы монашествующих", запрещение использования наёмного
труда. Наряду с требованиями Совета не принимать в монастыри
граждан до 30 лет, прекратить дотации без согласия Совета по де-
лам РПЦ, а также в связи с повышением налогов на строения,
положение многих монастырей становилось просто безвыходным.
Например, на бедственное положение монастырей в Молдавии
в связи с увеличением налога на строения указывал патриарх Алек-
сий в записке на имя Н.С.Хрущева от 20 ноября 1959г.: "...такие
меры должны вызвать неизбежно закрытие этих монастырей. Теперь
уже местное Управление коммунального хозяйства административ-
ным порядком снимает все средства этих монастырей и требует про-
дажи имущества" (90).
Учитывая эти обстоятельства, патриарх был вынужден согла-
ситься с намечаемым закрытием некоторых монастырей - их даль-
нейшее функционирование с экономической точки зрения станови-
лось нецелесообразным. После обсуждения конкретных предложений
201

Совета о сокращении в течение 2-х лет 22 монастырей и 7 скитов,
патриарх от своего имени и от имени митрополита Николая и уп-
равляющего делами патриархии протопресвитера Колчицкого нап-
равил в адрес Т.Т. Карпова письмо: "...находим, что при создавшихся
условиях, когда выявлена необходимость продолжить сокращение
количества монастырей, как это было в предыдущие годы до 1958
года, план сокращения, намеченный Советом, является наиболее
безболезненным разрешением этого вопроса, вообще несомненно
затрагивающего положение многих монашествующих, лишая их
привычного положения в насиженных гнездах - монастырях.
Безболезненность плана заключается, главным образом, в том,
что предположено сократить не так уже много из общего количе-
ства существующих в настоящее время монастырей; что намечено
насельников сокращаемых обителей перевести в остающиеся монас-
тыри, и что, главное, самое закрытие монастырей предполагается
произвести не сразу, а постепенно в течение ближайших лет. Этим
достигается то, что не так остро будет воспринято как самими мо-
нашествующими, так и вообще верующими, это сокращение..." (91).
Согласованный план сокращения монастырей Г.Г. Карпов
7 апреля 1959 г. представил в правительство СССР в виде проекта
постановления СМ СССР. В письме, прилагаемом к проекту поста-
новления Карпов акцентирует внимание правительства на том, что
сокращение надо проводить путём слияния с другими монастырями
и перевода туда монашествующих; что сокращение необходимо
проводить не сразу, а в течение 1959-1960 годов (при этом он ука-
зывает на имеющиеся расхождения с Советом Министров УССР:
"...Совет Министров УССР ставил вопрос о том, чтобы сокращение
монастырей провести за лето текущего года. Совет с этим согла-
ситься не может, так как почти одновременное закрытие 18 монас-
тырей в УССР вызовет излишние кривотолки за границей и шум
внутри церкви. Совет считает целесообразным закрытие монасты-
рей проводить постепенно..."). Карпов также настаивает, что "если
церковь при монастыре является приходской, т.е. прихожанами её
являются не только монашествующие, но и жители близлежащих
районов, - то такую церковь закрывать не следует" (92).
Постановления, однако, принято не было. Зам. председателя
СМ СССР Ф. Козлов наложил резолюцию: "Советам Министров
Украинской ССР, Белорусской ССР, Литовской ССР, Латвийской
ССР и Молдавской ССР решить по согласованию с Советом по де-
лам Русской православной церкви при Совете Министров СССР
этот вопрос" (93).
202

Решение центра привело к тому, что республиканские Советы
Министров, проигнорировав мнение Совета по делам РПЦ, устано-
вили собственные сроки. Например, СМ Молдавской ССР поста-
новлением от 5 июня 1959 г. решил сократить к 1 июля 1959 года
три монастыря, два монастыря к 1 августа 1959 года и остальных
три - в первом квартале 1960 года (94). Совет Министров Украин-
ской ССР 17 июня принял постановление сократить в 1959 году
8 монастырей из числа 40 имеющихся в республике, но сроки сок-
ращения этих монастырей не установили. (95).
В результате, инициатива по закрытию монастырей перешла
к местным органам власти - областным и районным, - которые, как
писал в правительство СССР Карпов, "поспешили с осуществлением
мероприятий по ликвидации монастырей... и пытались без предва-
рительной подготовки и разъяснительной работы ликвидировать
монастыри в 2-3 дня..." (96).
Эта "поспешность при ликвидации" (при информации с мест
понятие "сокращение путём слияния" просто отсутствует), методы
ликвидации живо напоминали кампанию по закрытию монастырей,
проведенную в 20-х годах. Вместо переселения монашествующих
в другие действующие монастыри во многих местах представители
органов власти "предлагали монахам убраться из монастыря куда
угодно - перейти в дома инвалидов, уехать к родным и т.д." (97).
Хотя им, вероятно, было известно, что проживающие в монастырях
люди в основном старые и престарелые, большинство из которых
находилось на постельном режиме (98). Ликвидация, например,
Овручского женского монастыря в Житомирской области продол-
жалась лишь в течение 26 часов и проводилась, согласно инфор-
мации Совета, так: "24 июня в 11 часов утра в Овручский райиспол-
ком было вызвано всё правление Овручского женского монастыря,
которому зам. председателя Житомирского облисполкома т. Удо-
вицкий зачитал решение облисполкома о закрытии монастыря.
К 16 часам 25 июня выселение монашествующих из монастыря было
закончено. Для эвакуации было выделено 10 грузовых автомашин,
учащиеся школ механизации, переодетые в штатское работники
милиции и другие. В результате все 62 монахини разъехались по
категорическому требованию в места избранного ими жительства,
а их просьбы о переводе в другие монастыри игнорировались. Ут-
ром 26 июня в помещениях бывшего монастыря была открыта Ов-
ручская межрайонная детская больница" (99).
Местными органами власти были закрыты все церкви при
монастырях, даже приходские, демонстративно снимались колокола
и кресты, разбивались иконостасы (100).
203

"Серьёзный инцидент" произошел во время "ликвидации" Ре-
чульского женского монастыря в Молдавии между представителями
власти и верующими, посещающими церковь при монастыре. Вслед-
ствие того, что церковь, несмотря на просьбы верующих оставить её
в качестве приходской, всё же решили закрыть ("грубо и явно пос-
пешно"), "...многие жители из окружающих монастырь сёл пришли
в монастырь и организовали у монастырской церкви круглосуточ-
ный пост из 50 чел., вооруженных вилами, палками и камнями."
Г. Карпов в докладной записке в ЦК КПСС писал: "При каждом
появлении представителей местной власти и общественности и по-
пытке закрыть церковь звонили в колокола, собирали с полей на-
селение и не допускали никого к зданию церкви. Такие действия
начались 23 июня. В первые 2-3 дня организаторам этих действий
удалось собрать до 200-250 человек-колхозников, среди которых
были и лица с темным прошлым, широко распространился слух
0 том, что якобы всех монашек выгонят из своих домов и сошлют на
Север". "Инцидент" вылился в прямое столкновение. Группой в 20-
25 человек был "зверски избит агроном колхоза,...нанесены повреж-
дения некоторым другим лицам." Карпов информировал далее:
"...Одним из организаторов избиения пьяницей и лодырем Давыдом
1 июля с целью убийства был тяжело ранен вилами лейтенант мили-
ции Долгань, а последний в целях самозащиты застрелил этого бан-
дита. Организаторы бесчинств и хулиганства в числе 11 человек
были арестованы, ведётся следствие" (101).
В адрес патриарха, который в это время находился в Одессе,
в адрес патриархии и Совета по делам РПЦ хлынул поток жалоб.
Обеспокоенный патриарх писал Карпову: "...здесь меня донимают
вопли из монастырей - письменные и даже приезды монахинь, жа-
лующихся на то, что их насильственно выселяют "в мир", не счита-
ясь ни с возрастом, ни с местными церковными условиями, что вы-
зывает не только брожение среди них, но и волнение в народе. Дело
в том, что, по-видимому, на местах не считаются с выдвинутым
в центре принципом - не изгонять монашествующих из монастырей,
а переводить их в другие обители" (102).
Совет по делам РПЦ докладывал в правительство "об ослож-
нениях, встретившихся" при закрытии монастырей. Уже говорилось
о том, что Карпов обращался и в ЦК партии, и в правительство
повлиять на республиканские партийные и советские органы. Одна-
ко из ЦК ответа не последовало, а зам. председателя СМ СССР
Ф. Козлов на письма Совета наложил очередную резолюцию:
"Советам министров Украины, Белоруссии, Литвы, Латвии, Молда-
вии. Прошу рассмотреть записку и принять меры к устранению.
204

14 июля 1959 г." (103). Процесс пошел по замкнутому кругу. Такое
явление уже становилось традицией.
Летом 1959 года было закрыто 14 монастырей и скитов и, как
докладывал П.Г. Чередняк в ЦК КПСС и СМ СССР в октябре
1959 г., - "сокращение прошло организованно и без каких-либо
крупных конфликтов и осложнений" (104).
В тон своему заместителю Г. Карпов во время приема в Сове-
те патриарха Алексия, митрополита Николая и протопресвитера
Колчицкого в декабре 1959 г. так оценил ситуацию, сложившуюся
вокруг закрытия монастырей: "...Совет не может согласиться и с
тем, будто закрытие монастырей вызвало большие протесты среди
монашествующих и верующих. Правда, имели место волнения среди
монашествующих Кременецкого и Овручского монастырей. Но Вам
известно, что эти волнения были вызваны провокационными дей-
ствиями Львовского архиепископа Палладия..."(105).
Всего за 1959 год было закрыто 14 монастырей и 5 скитов,
к 1 августа 1960 г. из намеченных к ликвидации в этом году 15 мона-
стырей уже было закрыто 11 (106). Таким образом, договоренности
и соглашения с патриархией о количестве сокращаемых монастырей
и сроках их сокращения оставались лишь на бумаге и были проиг-
норированы гражданской властью.
В порядке выполнения партийного постановления "О записке
Отдела пропаганды и агитации по союзным республикам "О недос-
татках научно-атеистической пропаганды" Совет по делам РПЦ
в качестве одной из мер по ограничению деятельности церкви про-
вёл работу по закрытию церквей, "где длительное время нет служб
и в общинах осталось незначительное число верующих". Совет так-
же поставил перед патриархом вопрос о прекращении дотаций
епархиальным управлениям и приходам. Патриарх согласился с
этим требованием. Вероятно, к принятию такого решения его выну-
дила сложная экономическая ситуация, в которой оказалась церковь
осенью 1958 г. (107).
Однако необходимо отметить, что Совет не ставил задачи
сокращения численности церквей в стране, это не являлось самоце-
лью руководства Совета по делам РПЦ в 1958-59 годах. Ещё летом
1958 года Карпов поддерживал ходатайство патриарха об открытии
церквей в 10 населенных пунктах СССР (108). Осенью этого года
Совету дали понять, что ни о каком открытии церквей речи быть не
может, необходима реализация совершенно обратной линии - сок-
ращения храмов и молитвенных домов. В этих условиях Совет фор-
мулирует задачу очень осторожно: уполномоченные ориентируются
не на повальное и ничем не оправданное закрытие церквей, а на
205

закрытие так называемых "затухающих приходов", приписных церк-
вей. Причём Г. Карпов в инструкции уполномоченным от 6 июня
1959 г. указывает, что "эту работу нельзя проводить кампанейски,
путём административного нажима, её можно проводить лишь в тех
случаях, когда действительно в церковной общине осталось незна-
чительное число верующих" (109).
Председатель Совета Карпов даже в критической для себя си-
туации, в январе 1960 года в информации на имя Н.С. Хрущева про-
должает отстаивать свою позицию в этом вопросе: "...Сокращать
можно в первую очередь за счёт церквей, в которых служба совер-
шается 1-2 раза в год (таких церквей 1512), за счёт малочисленных
приходов, за счёт приписных церквей, но нельзя согласиться с таки-
ми действиями как это, например, имело место:
а) в Якутской АССР, где всего имеется 2 молитвенных дома,
один от другого расположен на расстоянии 612 километров. Однако
Совет Министров Якутской АССР в текущем году поставил вопрос
о том, чтобы один из двух молитвенных домов, а именно в г. Олек-
минске, закрыть;
б) Совет Министров Мордовской ССР поставил вопрос о том,
чтобы закрыть церковь в г. Инсаре (других церквей нет), а общине
верующих предоставил помещение бывшей бойни, чем вызвал жа-
лобы...
...Надо предупредить, чтобы не было таких административ-
ных действий, как это было, например, в Полтавской области, где
в гор. Лохвицы недавно при закрытии церкви применили грубость и
автогеном вскрывали двери и удаляли кресты, а утварь выбросили
и вызвали массовый протест." (110).
За 1959 год было снято с регистрации 305 церквей и молит-
венных домов (111). Но многочисленные жалобы, хлынувшие в Со-
вет и патриархию в 1958-1959 годах были вызваны не столько
закрытием храмов (фактов грубого административного закрытия
церквей очень немного этот период), сколько той кампанией против
верующих и духовенства, её методами и формами, которые откро-
венно напоминали годы "воинствующего безбожия". Страницы га-
зет и журналов вновь наполнили материалы научно-атеистической
тематики. Но несмотря на попытки придать их содержанию науч-
ный характер, большинство авторов скатывалось на прежние рель-
сы: духовенство представлялось, в основном, в карикатурном виде,
внимание читателей акцентировалось на аморальных поступках
некоторых священнослужителей, высмеивались религиозные обряды
и таинства, оскорблялись, в целом, религиозные чувства верующих.
Выпады оскорбительного характера в адрес духовенства и верую-
206

щих, по словам митрополита Николая, "по количеству и степени
выражения затмевали всё, что было известно до постановления ЦК
от ноября 1954 года" (112). В письме на имя Н.С. Хрущева от 31 мая
1959 года патриарх Алексий и митрополит Николай привели целый
ряд выдержек подобного рода из газет, журналов и брошюр:
"...В газете "Пивденна Правда" (г.Николаев), от 28 грудня 1958г.
священники Зельницкий, Лубяной, Вдодович, Шнярук изображены
пьяницами, что, по нашем расследовании, совершенно не подтвер-
дилось.
В газете "Рабочий край" (г.Иваново) от 12 апреля 1959г.
опорочены имена священнослужителей Андрея Сергеенко, Лозинс-
кого и других. Редактор отказался печатать опровержение, несмотря
на представленные оправдывающие данные.
Архиепископ Ташкентский Ермоген в газете "Ферганская
Правда" от 22 марта 1959 г. за № 60, оклеветан как взяточник. На
поданном архиепископом Ермогеном Прокурору Узбекской ССР
требовании привлечь редактора газеты за клевету (с приложением
оправдывающих документов), Прокурор положил резолюцию на-
править заявление по существу Ферганскому Обкому КП Узбекис-
тана, отказавшись от расследования.
В газете "Северная Правда" от 29 апреля 1959 года проповеди
митрополита Крутицкого Николая названы "ярким примером сов-
ременного религиозного мракобесия". Приведены в издевательском
тоне цитаты из его печатных проповедей, причём в цитатах, взятых
без контекста, искажены мысли, высказанные в проповедях. Митро-
полита Николая, как общественного деятеля, знают во всех странах.
В газете "Правда" от 10 апреля 1959 г. в статье "Житие отца
Терентия" оклеветан архиепископ Ставропольский Антоний, дав-
ший якобы распоряжение разрыть могилу умершего священника
и снять с него крест. Следствие этого не подтвердило..." (113).
На приёме в Совете в декабре 1959 года церковные руководи-
тели вновь приводят факты оскорбления верующих на страницах
печати. Патриарх Алексий указывал, что "нападение на духовен-
ство и верующих под флагом антирелигиозной пропаганды про-
должается с извращением и непроверенно приводимыми фактами,
с выводами, оскорбляющими религиозные чувства верующего чело-
века, с дискредитацией духовенства вообще в глазах народа с целью
опорочить всю церковь и её служителей." "Кроме того, - продолжал
патриарх, - наша трудность состоит также в том, что ни одна
редакция не принимает священнослужителей и не желает печатать
опровержения о не подтвердившихся фактах..." (114).
207

Руководство Совета по делам РПЦ в ответ на подобные фак-
ты заявляло одно: "...да, на местах иногда имеют место факты, когда
некоторые газеты, журналы допускают оскорбления духовенства
и верующих. Государство, правительство поправляли и будут по-
правлять такие органы печати". В декабре, так же как и в предыду-
щие встречи, Карпов попросил патриарха и митрополита в каждом
конкретном случае присылать в Совет такие материалы, чтобы он
мог через правительственные инстанции принимать меры к исправ-
лению ошибок. Тогда же Карпов сказал, что Совет даст указания
уполномоченным о том, чтобы они занимались рассмотрением
просьб духовенства по вопросу помещения в печати неправдивых
материалов {115).
Но несмотря на действительно имевшее место указания ре-
дакциям о недопустимости оскорбительных выпадов, материалы
такого характера прочно и на длительное время вошли в пропа-
гандистский арсенал органов печати. Публикация их инициирова-
лась не только постановлениями ЦК КПСС, решениями Пленумов
и съездов партии, но и активной деятельностью под руковод-
ством Отдела пропаганды и агитации ЦК общества "Знание", и жур-
налом "Наука и религия", издание которого началось с сентября
1959 года.
Новой формой атеистической пропаганды стали публичные
лекции, вечера вопросов и ответов, на которых с помощью хими-
ческих опытов происходило "разоблачение чудес".
Надо сказать, что именно эти формы с некоторым оттенком
"научности" были достаточно действенными. Об этом говорили
и священнослужители. Например, священник с. Холоева Радехов-
ского р-на, Львовской области заявил: "Раньше на атеистические
лекции почти никто не ходил, а сейчас один из наших учителей сво-
ими беседами так заинтересовал людей, что его приходят слушать не
только молодежь, но и пожилые люди." Священник с. Свирна той
же области в разговоре с уполномоченным жаловался: "...В нашем
клубе очень часто читаются лекции на атеистические и научные те-
мы. Эти лекции посещаются значительной частью села. Они сопро-
вождаются демонстрированием фильмов и химическими опытами
и это вызывает большой интерес. В результате имеют место случаи,
когда верующие задают мне такие вопросы, которые раньше не
посмели бы задавать под страхом греха. А что касается школьни-
ков, то многие из них при встречах со мной перестали здороваться,
а если и здороваются, то не снимают шапок" (116).
Но это единичные факты, отложившиеся в архиве Совета по
делам РПЦ за этот период.
208

Безусловно, тактичная и умная пропагандистская работа име-
ла заметный результат. Отходу населения, в основном молодежи,
способствовала и общественная атмосфера конца 50-х - начала 60-х
годов. Именно это время породило поколение людей-романтиков.
Для большинства представителей "шестидесятников" характерными
чертами были "целеустремленность, жизненная активность, опти-
мизм, подкрепленный повседневной работой на коммунистический
идеал" (117). К сожалению, это же время породило и другое явле-
ние - нетерпимость к людям, придерживающимся иного - "идеалис-
тического" - мировоззрения, отношение к верующим как к людям
"вчерашнего дня", противопоставление этой части общества дру-
гой - активной, деятельной, целеустремленно идущей в "светлое
завтра". Именно эта позиция оправдывала и оскорбление религиоз-
ных чувств верующих и духовенства, и политику административно-
го насилия в отношении церкви и других религиозных организаций.
Вновь вызывались в кабинеты верующие и их родственники,
вновь звучали угрозы и требования власти выйти из "двадцатки",
вновь во время церковных служб у храмов показывались фильмы
и звучала танцевальная музыка, а в некоторых местах вновь хулига-
ны разбивали в храмах стекла, оскорбляли священников (118).
Большое внимание уделялось работе "по отрыву от церкви"
молодежи. Было запрещено (и со стороны властей жестко контро-
лировалось) привлекать к прислуживанию в церкви детей и под-
ростков до 18-летнего возраста, а также "вести подготовку молоде-
жи в церквях и монастырях для поступления в духовные учебные
заведения" (119). "Благодаря" работе "беседчиков" (так в постанов-
лении ЦК КПСС от 4 октября 1958 г. "О записке..." назывались
люди, которые должны были проводить индивидуальную работу
с верующими) и крючкотворству чиновников различных ведомств
в 1959/60 учебном году из 8 духовных семинарий лишь 2 смогли
укомплектовать первые курсы (120).
В период сдачи вступительных экзаменов поступающих часто
брали на срочные военные сборы, иногда уже поступившим отказы-
вали в прописке по месту учебы. В беседе с Карповым 6 ноября
1959 г. патриарх говорил о том, что по поступающим сведениям из
Киева семинаристов "вызывают куда-то и они приходят измучен-
ные, обессиленные" (121).
В письме на имя Г.Г. Карпова от 30 ноября 1959 г. патриарх
Алексий назвал "историю с приемом" в духовные семинарии и ака-
демии "беспрецедентной". "На местах, - писал патриарх, - были
чинимы всякие препятствия, вплоть до вызовов лиц, выразивших
намерение поступить в семинарию, вплоть до отобрания у них
209

паспортов, были случаи требования увольнения лиц, перешедших из
семинарии в академию, без объяснения причин"(подчеркнуто пат-
риархом- Т. Ч.) (122).
Однако Г. Карпов на приеме церковного руководства в де-
кабре 1959 года заявил, что Совету известно только два случая - в
Москве и в Рязани - "грубого администрирования по отношению
к тем лицам, которые изъявили желание поступить в духовные
учебные заведения" (123).
С конца 1958 года определилась линия на сокращение числен-
ности священнослужителей православной церкви. Поставленные
вследствие жесткой налоговой политики в тяжёлое экономическое
положение, многие священники вынуждены были "оголять приход",
уходить на покой или на гражданскую службу. Кроме того, велась
целенаправленная работа с духовенством с целью убедить его снять
сан, а чаще от священника просто требовали это. Так, от священни-
ка Устинова села Петровское Ставропольского края представители
районной власти, вызвав к себе, "потребовали отречься от сана";
то же самое потребовали и от священника Мороза в г. Симферо-
поле, только работу эту проводили через близких ему людей - жену
и друга (124). Уполномоченный по Ульяновской области Кошман
рекомендовал молодым священникам порвать с церковью, обещал
устроить их на работу и пр. (125).
Такая работа не проходила бесследно. Только за октябрь 1958
май 1959 года от духовного сана отказались, по сведениям Г.Г. Кар-
пова, 9 человек. Большинство из них сделали это публично. Напри-
мер, в Новгородской области бывший священник Петухов Н.С.
после своего публичного отречения систематически выступал с лек-
циями по радио перед аудиторией, которую представляло для него
общество "Знание" (126). Но не только рядовые священнослужители
становились ренегатами. Д.В. Поспеловский замечает, что две изме-
ны были особенно болезненные для Церкви: профессора Александра
Осипова из Ленинградской духовной академии и молодого бого-
слова из Саратовской семинарии Евграфа Дулумана (127).
30 декабря 1959 года Указом патриарха "бывший протоие-
рей... Осипов, бывший протоиерей Н. Спасский, бывший священник
П. Дарманский и другие клирики, которые публично хулили имя
Господа, отныне лишаются всякого общения с Церковью... Евграф
Дулуман и все другие бывшие миряне - члены Православной церк-
ви, публично хулившие имя Господне, отлучаются от Церкви" (128).
Частыми стали случаи снятия с регистрации священника за
"нарушение советских законов, относящихся к церкви". С октября
1958 по май 1959 года по этой причине уполномоченными были
210

сняты с регистрации 27 человек. За первую половину 1960 года - 60
человек (129).
Вообще, действия многих уполномоченных Совета на местах
стали постоянным вопросом, который патриарх Алексий поднимал
в Совете в 1958-59 годах. Многие уполномоченные, по данным,
представляемым патриархом, грубо вмешивались во внутрицерков-
ную деятельность, командовали расстановкой духовенства, назна-
чением в "двадцатки", ревизионные комиссии и т.д. Так, в г. Росто-
ве-на-Дону уполномоченный потребовал прекращения колокольно-
го звона в церквах г. Ростова; в г.г. Калинине, Риге, Симферополе
и других уполномоченные отбирали у священников регистрации, не
уведомляя перед этим епископов; в г. Калинине уполномоченный
называл сбор взносов на нужды Патриархии "насилием", запрещал
епископу требовать прекратить пьянство или распутство отдельных
священнослужителей, не разрешал епископу совершать поездки по
городам епархии; в ряде епархий (в Пермской, Сумской и других)
уполномоченные "стесняли" отправление богослужений или запре-
щали верующим по окончании богослужений задерживаться на цер-
ковной площади (130).
Патриарх особо отмечал, что некоторые высказывания упол-
номоченных "не могут не волновать и не вызывать ненужных пред-
положений и заключений". Например, уполномоченный по Ростов-
ской области заявил архиепископу: "Что было месяц тому назад или
раньше, или даже вчера, того не может быть сегодня"; уполномо-
ченный по Калининской области проводимые им в области меро-
приятия по ограничению деятельности церкви объяснил тем, что
"известное "Положение об Управлении Русской Православной цер-
кви", принятое в январе 1945 г., по согласованию с Советом по де-
лам Русской православной церкви, является нарушением закона
1929 г. о религиозных организациях" (131); уполномоченный Усанов
(Ростовская область) заявлял архиерею, что по отношению к церкви
теперь будет осуществляться новый курс, а уполномоченный Хевро-
нов (Калининская область) говорил архиерею, что дело церкви бес-
перспективное (132). В результате, среди духовенства, по словам
митрололита Николая, "идут упорные слухи о том, что сверху даны
указания в течение 7 лет прижать церковь так, как это было сделано
перед войной" (133).
Патриарх говорил в Совете о многочисленных донесениях
епископов, "из которых некоторые считают для себя невозможным
работать в контакте с уполномоченными" (134). Г.Карпов обещал
разобраться с заявлениями Московской патриархии в этом вопросе.
211

Но это "разбирательство" заканчивалось, как правило, отправлени-
ем правящего епископа на покой или переводом его на другую
епархию. Например, Совет установил, что епископ Ульяновский
Иоанн в "беседах с уполномоченным ведет себя нервозно, говорит
повышенным тоном, недостаточно прислушивается к предложениям
уполномоченного". "Вам известно, - говорил Карпов патриарху,
что за аналогичное поведение Иоанн был отстранен от управления
Уфимской епархией. Совет рекомендует патриархии объединить
Ульяновскую епархию, в которой всего 17 церквей, с Куйбышев-
ской, а Иоанна отправить на покой" (135). Уполномоченный по
Ульяновской области Кошман добился своего. Позднее он так объ-
яснил свою позицию в отношениях с Иоанном: "...Я пошёл в едино-
борство с ним... или пусть меня увольняют за ошибки, или не быть
Иоанну в Ульяновске, на родине Ленина..." (136). Конфликт между
уполномоченным по Пермской области и управляющим Пермской
епархией епископом Павлом закончился переводом епископа на
другую кафедру. Во время встречи Г. Карпова и П.Г. Чередняка
с патриархом Алексием 19 мая 1958 года руководители Совета зая-
вили: "Мы подробно разобрались с этим вопросом и выяснили, что
Уполномоченный правильно проводит и строит свои взаимоотно-
шения, однако епископ Павел в свою очередь ведет себя неправиль-
но". Далее в записи беседы: "Тов. Чередняк подробно рассказал
патриарху и митрополиту Николаю о неправильных действиях епис-
копа Павла. После рассказа т. Чередняка т. Карпов поставил перед
патриархом вопрос о необходимости перевода Павла на другую
кафедру. Патриарх дал своё согласие на это" (137).
Противостояние между уполномоченным по Узбекской ССР
и архиепископом Ермогеном (Голубовым) также закончилось уволь-
нением архиепископа (138).
Совет в очередной раз планировал увольнение Крымского
архиепископа Луки (139), у которого "существовала несогласован-
ность" с очередным уполномоченным Совета. Вопрос вследствие
позиции патриарха (он всё время оттягивал принятие решения) ос-
тавался открытым вплоть до смерти архиепископа в июне 1961 года.
Руководство Московской патриархии, оценивая происходя-
щее в сфере государственно-церковных отношений, делало совер-
шенно справедливый вывод о начале новой линии, новой политики
в СССР в отношении к церкви и верующим. Однако ни многочис-
ленные конкретные факты и примеры проявления нового курса,
которые патриарх Алексий и митрополит Николай представляли
в Совет, и о которых говорили во время приемов и встреч, не прояс-
нили ситуацию. Церковной руководство слышало в ответ одно: нет,
212

никакого нового курса нет; идёт естественный отход населения от
религии и церкви вследствие проведения научно-атеистической про-
паганды; да, на местах имеются отдельные ошибочные действия,
которые необходимо исправить.
Повлиять на ситуацию пытался митрополит Николай: он пос-
тоянно ссылался на возможно негативную реакцию международ-
ной общественности, на то, что происходит в религиозной сфере
в СССР (140).
Однако, это не возымело результата. Как ни парадоксально,
но именно в это время Русская Православная церковь по рекомен-
дации правительства активизировала свою внешнеполитическую
деятельность, более интенсивными стали её контакты с зарубежны-
ми церквами (141).
Возможно, патриархия, следуя всем "рекомендациям" прави-
тельства и Совета в области международной политики, рассчитыва-
ла (по традиции прошлых лет) на смягчение положения церкви
внутри страны, на возвращение отношений с государством в нор-
мальное русло. Но этого не произошло.
Весной 1959 года патриарх Алексий и митрополит Николай
обратились к Г.Г. Карпову с просьбой передать лично Н.С. Хру-
щеву Докладную записку (142). Записка, датируемая 31 мая 1959
года была вручена (по данным Совета) Хрущеву. Руководители
РПЦ привели в письме многочисленные факты "оскорбления рели-
гиозных чувств верующих, а также отдельных ничем не опорочен-
ных священнослужителей" в печати и со стороны некоторых упол-
номоченных Совета по делам РПЦ. Смысл обращения к Хрущеву
заключался в просьбе - "каким-нибудь актом подтвердить дей-
ственность постановления Партии от 10 ноября 1954 года" (143).
Ответ патриарху пришлось ждать до осени. По свидетель-
ству Г.Г. Карпова, патриарх переживал "нездоровые настроения"
и "у него неправильное понимание проводимых мероприятий".
Карпов приводил выдержки из писем патриарха из Одессы, где он
отдыхал, адресованные в Москву протопресвитеру Колчицкому:
"...чувствую себя нервным от общего лада церковных дел... Я себя
чувствую нервно - всё больше неприятного, чем умиротворяюще-
го... Иные уполномоченные присваивают себе права начальствен-
ные, причём в сторону жандармского характера начальствования,
это является грубейшим нарушением принципа свободы церкви
и невмешательства во внутренние дела церкви..." (144).
В сентябре патриарх заболел, и ответ на обращение к Н.С. Хру-
щеву был дан в Совете митрополиту Николаю 17 сентября 1959 г.
Г.Г. Карпов сообщил митрополиту, что обращение рассмотрено.
213

"Но, - сказал Карпов, - практически ничего предосудительного со
стороны властей в отношении религиозных обществ, за единичными
случаями, выявлено не было, и что прессе будут даны указания не
допускать оскорбительных выпадов в адрес патриарха и митропо-
лита Николая, а также оскорбления чувств верующих" (145).
Безусловно, такой ответ не мог удовлетворить церковное ру-
ководство. 7 ноября 1959 г., патриарх, будучи на приеме в Кремле,
лично обратился к Н.С.Хрущеву с просьбой принять его (146).
Г. Карпов, не предупрежденный заранее об этой просьбе, потребо-
вал объяснений. Эти объяснения были даны митрополитом Никола-
ем на приеме в Совете 24 ноября 1959 г. Об этом Карпов инфор-
мировал, в свою очередь, ЦК КПСС: "...митрополит Николай
24 ноября сказал, что по характеру выступлений в печати, по адми-
нистративным действиям на местах и по действиям Уполномочен-
ных Совета в республиках и областях они приходят к выводу, что
"идет физическое уничтожение церкви и религии", что "сейчас всё
это поставлено шире и глубже, чем даже в 20-х годах", что патриарх
не хочет быть ликвидатором церкви, он намерен уйти в отставку
и т.д. и т.п. Митрополит Николай нам заявил, что они намереваются
выяснить у Н.С. Хрущева отношение советского государства и Пра-
вительства к церкви и религии после XXI съезда КПСС и затем рас-
сказать об этом духовенству и верующим. По заявлениям м. Николая,
после съезда "наступил период "холодной войны" по отношению
к церкви..." (147).
В ответ митрополиту Николаю было предложено прислать
"сведения о тех вопросах", какие патриарх хотел бы поставить в
беседе с Н.С. Хрущевым. Такое письмо было подготовлено. В пись-
ме патриарх указывает ряд таких вопросов: закрытие церквей и пе-
рекосы в антирелигиозной пропаганде, насилия над духовенством
и верующими и запрет на благотворительную деятельность, ограни-
чения по приему в духовные учебные заведения и закрытие ряда
епархий и др. Заканчивая письмо, Алексий отмечал, что "ставя эти
вопросы, мы отнюдь не жалуемся ни на кого в частности, а только
констатируем факты крайнего возбуждения церковных кругов все-
ми этими новыми сравнительно с недавним прошлым явлениями,
дающими не только здесь, у нас, но даже за границей повод - гово-
рить ни больше ни меньше, как о гонении на церковь или во всяком
случае об изменении отношения нашей государственной власти
к церкви..." (148).
По этому письму руководство Совета высказало своё мнение
во время приема патриарха Алексия, митрополита Николая и про-
топресвитера Н. Колчицкого 10 декабря 1959 года. Уже говорилось
214

о тех: выводах, которые Г. Карпов изложил по каждому конкретно-
му вопросу, поставленному патриархом. Итогом же этой встречи
было такое заявление председателя Совета по делам РПЦ: "...Таким
образом, подводя итоги нашей беседы, мы ещё раз говорим, что
с нашей точки зрения в этих вопросах нет вопроса для постановки
в правительстве" (149).
Несмотря на позицию Совета, патриарх продолжал настаи-
вать на встрече с Н.С. Хрущевым. 26 декабря 1959 г. он через Совет
вновь обратился с письмом к главе советского правительства с
просьбой принять его и митрополита Николая "для доклада о цер-
ковных делах... если возможно, до Нового года, или же в первые дни
Нового года до нашего праздника Рождества Христова" (150).
Приема не состоялось. В начале февраля 1960 года патриарх
Алексий решается на кардинальную меру - своё выступление в
Кремле на конференции советской общественности по разоружению
"он использовал для вынесения на суд общественности трагического
положения Церкви" (151). Патриарх так начал свою речь: "...Моими
устами говорит с вами Русская Православная Церковь, объединяю-
щая миллионы православных христиан - граждан нашего государ-
ства..." Далее патриарх говорил о роли и значении церкви в истории
Российского государства, её вкладе в культуру страны, о выдающей-
ся патриотической деятельности церкви в годы Великой Отече-
ственной войны и работе во благо мира на земле в последующие
годы. В заключение прозвучали слова: "...Однако, несмотря на всё
это, Церковь Христова... подвергается оскорблениям и нападкам на
людей. Тем не менее она не отрекается от своего долга, призывая
человечество жить в мире и любить друг друга. Утешение в своем
нынешнем положении Церковь находит в... словах Христа о непобе-
димости Церкви, когда Он сказал: "Врата адовы не одолеют Цер-
ковь." (152). Реакцией на выступление патриарха были гневные вык-
рики из зала.
Несколько позже, в июле 1960 года, митрополит Николай так
передал атмосферу зала после выступления патриарха архиепископу
Василию (Кривошеину): "А Вы знаете, что произошло потом? Когда
патриарх закончил читать речь, в зале раздались два-три жидких
хлопка, а вслед за тем один за другим поднялись представители
"общественности" и начали громить патриарха: "Вы хотите нас
уверить, что вся русская культура создана церковью, что мы ей всем
обязаны, но, это неправда и т.д." Произошел целый скандал". Архи-
епископ Василий (он в качестве представителя французского экзар-
хата по приглашению Московской патриархии был в июле 1959
года в Москве) сказал, что на Западе известна нашумевшая речь
215

патриарха. "Эту речь составил я, - ответил митрополит Николай,
патриарх только её прочитал" (153).
Новое руководство Совета по делам РПЦ дало понять патри-
арху, "что его речь на Московской конференции советской обще-
ственности за разоружение, проходившей в Москве в феврале т.г.,
была неправильной и политически вредной..." В.А. Куроедов заявил
на совещании уполномоченных в апреле 1960 года, что "эта речь
была по существу выпадом против научно-атеистической пропаган-
ды..., что подобные взгляды являются враждебными..." (154).
По поводу выступления патриарха высказывались и уполно-
моченные. На фоне единодушного его осуждения выделялась речь
всё того же уполномоченного по Ульяновской области Кошмана:
"...Я бы посоветовал вам, товарищ Куроедов, чтобы патриарх Алек-
сий ходил по одной половице, а митрополит Николай по другой
половице, да вприпрыжку. А то получается, выступает Алексий
с речью, а мы не знаем, о чем он будет говорить. Это непоря-
док." (155).
Собственно, во взаимоотношениях с руководством Москов-
ской патриархии дело шло именно к тому порядку, которого добил-
ся уполномоченный Кошман у себя в области. В "верхах" давно уже
искали замену митрополиту Николаю на посту руководителя отдела
внешних сношений патриархии. Вопрос был решен летом 1960 года,
причём решение "об укреплении отдела внешних церковных сноше-
ний Московской патриархии" было принято в ЦК КПСС. В.А. Ку-
роедов докладывал в ЦК в сентябре 1960 года: "Выполняя решение
ЦК КПСС от 25 июля 1960 г. Совет провел работу... Митрополит
Николай в августе текущего года был освобождён (по его просьбе)
от руководства внешними делами патриархии, вместо него назначен
епископ Никодим (Ротов)" (156). Митрополит Николай оставался
ещё какое-то время на посту митрополита Крутицкого и Коломен-
ского - управляющего Московской епархией, являясь, по существу,
вторым лицом в церковной иерархии. Сам Николай был уверен, что
уволить его с должности митрополита Крутицкого они (светская,
гражданская власть - Т.Ч.) не смогут. "Это не в их силах. Да и Си-
нод на это никогда не пойдет" (157). Однако это оказалось лишь
вопросом времени. Неизвестно, насколько новый председатель Со-
вета по делам РПЦ В.А. Куроедов был осведомлён о личных каче-
ствах патриарха Алексия, но он, несомненно, учёл мнение Карпова,
постоянно отличавшего искренность, прямодушие и доверчивость
патриарха Алексия. Эти качества Куроедов явно использовал при
решении вопроса об отставке митрополита Николая. Так, В.А. Ку-
роедов информировал ЦК, что "вопрос о неправильном, провока-
216

ционном поведении митрополита Николая (о том, что Николай
распространял, по мнению Куроедова, версию об уходе с должности
руководителя отдела внешних церковных сношений не по болезни,
а в результате конфликта с Советом, что распространяет слухи о том,
что он является жертвой нового гонения на церковь и пр. - Т.Ч.)
был предметом нашего неоднократного обсуждения с патриар-
хом..." (158). Наконец, патриарх Алексий высказал мысль, что "он
бы на месте митрополита подумал бы о другой работе, например
о переходе в качестве руководителя епархии в Ленинград, или во
Львов" (159).
Спустя некоторое время Николай при встрече с Куроедовым
заявил, что в патриархии идёт разговор о переводе его в Ленинград,
на что он реагирует резко отрицательно. Куроедов ответил, что это
хорошее, почётное предложение и почему бы ему не подумать об
этом серьёзно, не спеша. (160).
Понимая, что решение его судьбы зависит не от Совета, тем
более не от Синода РПЦ, а от мнения в самых высоких инстанциях,
митрополит Николай пишет 9 сентября 1960 года письмо на имя
Н.С. Хрущева. Это письмо, письмо недавно ещё "чуть ли не самого
влиятельного и сильного иерарха Московской патриархии" (архи-
епископ Василий (Кривошеий), человека, чье имя было широко из-
вестно международной общественности и пользовавшегося за рубе-
жом вполне заслуженным авторитетом, - это письмо не может не
вызвать чувства жалости и обиды. Унизительность ситуации заклю-
чалась ещё и в том, что Николай, имея весьма невысокое мнение
о Хрущеве как о политике, неоднократно высказывал его (161). Вот
некоторые выдержки из этого письма: "Как и все советские люди,
я хорошо знаю о Вашем глубоком уме, справедливом, открытом
сердце и преклоняюсь перед этим. Вы знаете о моей многолетней
работе на благо Родины... Я не щадил ни сил, ни здоровья, ни жизни
во имя мира на земле... Это дает мне смелость обратиться к Вам
с горячей просьбой. Сейчас в Совете по делам РПЦ мне предложили
переехать на работу в Ленинград. Мне чрезвычайно тяжело оста-
вить центральное церковное управление и работу, исходящую отсю-
да в защиту мира и незаслуженно принять это понижение...
Я горячо прошу Вас, дорогой Никита Сергеевич, разрешить
мне остаться работать в Москве в моем прежнем звании митропо-
лита Крутицкого... Для патриотической работы в общественных
организациях и для внутренней церковной работы в пользу мира
на земле я имею достаточно сил и многолетний опыт... Пощадите
меня ради этой моей посильной многолетней работы для великой
Родины...
217

Я глубоко верю в Вашу мудрую справедливость, дорогой
Никита Сергеевич. Митрополит Крутицкий и Коломенский Нико-
лай" (162).
Ответа Николай не получил; неизвестно также, дошло ли
письмо до адресата.
Священник С. Гордун приводит запись беседы, состоявшейся
15 сентября 1960 г. между Куроедовым и патриархом Алексием. Она
свидетельствует, что патриарх склонялся к тому, чтобы не прини-
мать в данный момент решение об освобождении Николая, а предо-
ставить ему полугодовой отпуск, а потом вернуться к этому вопро-
су..." (163). Такой поворот не устраивал председателя Совета.
Переменить настроение патриарха он сумел, ознакомив его с запи-
сью беседы с митрополитом Николаем, в которой, по словам Куро-
едова, "он пытается обвинить патриарха в том, что последний сво-
ими реакционными действиями якобы пытается противопоставить
интересы церкви интересам государства" (164).
С. Гордун не обнаружил в архивах Совета записи беседы
с Николаем. Однако такой документ есть в фондах Совета и в фон-
дах ЦК КПСС. Приведем некоторые выдержки беседы Куроедова
с митрополитом Николаем, состоявшейся 13 сентября 1960 г., сос-
тавленную председателем Совета: "13 сентября митрополит Нико-
лай посетил Совет и в беседе со мной высказал мысль о том, что
предложение поехать на работу в Ленинград он рассматривает как
ущемление его положения, так как он уже не будет тогда первым
лицом после патриарха...
Митрополит много говорил о своих заслугах, при этом при-
нижал роль патриарха, клеветал на него, рисовал его как реакцион-
ного церковного деятеля, лицемерно заявляя, что только он, мит-
рополит, сдерживает патриарха от многих неправильных шагов,
направляет его на прогрессивные дела. В частности Николай бесце-
ремонно, попирая правду, заявил, что он долго отговаривал патри-
арха не добиваться встречи с Н.С. Хрущевым с жалобами на якобы
новое притеснение церкви, с просьбами отменить неблагоприят-
ствующие развитию церкви законы (отмена свечного налога, изме-
нение подоходного налога на служителей культа, оставление имею-
щихся монастырей и т.д.). В заключение Николай заявил, что его
перевод в Ленинград и вытекающее отсюда освобождение его от
обязанностей патриаршего местоблюстителя нанесет явный ущерб
церкви и вызовет неблагоприятные отклики за границей..." (165).
Согласно информации В.А. Куроедова, "Алексий был крайне
возмущен двурушническим поведение Николая, он неоднократно
восклицал: "Какой лгун, какой нахал!" "Никогда не было, - заявил
218

патриарх, - чтобы митрополит уговаривал меня не ставить опреде-
лённые церковные вопросы перед правительством. Наоборот, он
сам всегда обострял эти вопросы и торопил меня с их решени-
ем" (166).
Вопрос был решён. Вечером того же числа патриарх подписал
указ об освобождении митрополита Николая от должности управ-
ляющего Московской епархии (167).
Отставка митрополита Николая, как и освобождение Г.Г. Кар-
пова, было символичным. С их уходом ушла в прошлое целая эпоха
в истории государственно-церковных отношений. Пришли новые
люди, и с их приходом изменился и характер, и содержание этих
отношений.
С одной стороны, стороны гражданских властей, пришли
партийные функционеры, для которых руководством к действию
являлись указания партии и собственная позиция коммуниста;
с другой стороны, стороны церковной власти, пришли представите-
ли нового поколения, по своему менталитету качественно отличаю-
щиеся от предыдущего. Д.В. Поспеловский цитирует московского
священника В. Шпиллера (реэмигранта, получившего образование
в Болгарии), который характеризует это новое поколение священ-
ников и епископов в СССР. "Это поколение, - писал В. Шпиллер
в конце 60-х годов, - не воспринимает Церковь как общественный
институт..."; автор полагал, что "...следствием этого будет в даль-
нейшем полное подчинение гражданским властям - их требованиям,
законам и порядку - не просто из страха, но по убеждению, что
в государстве может быть только одна власть и один закон" (168).
Добавим к этому совершенно справедливому выводу следующее.
Поскольку в советском обществе полностью "растворилась" грани-
ца между такими категориями как закон, постановление, распоря-
жение, инструкция, а также поскольку содержание этих документов
не было известно духовенству (в силу того, что предназначались они
в своем абсолютном большинстве "для служебного пользования"),
постольку священнослужители относились как к закону, исполняли
как закон требования представителей власти, которые могли быть
высказаны и в форме письменного распоряжения, и в форме устного
указания. Для церковного руководства таким законом были "реко-
мендации" Совета по делам РПЦ, для духовенства на местах - ука-
зания уполномоченного (даже если его требование закрыть храм
в городе мотивировалось тем, что город - родина Ленина, или это
город "славных революционных традиций"). Всё, что происходило
в сфере государственно-церковных отношений в первой половине
60-х годов, являлось свидетельством этому.
219

13 января 1960 г. Центральный Комитет партии принимает
постановление, имеющее непосредственное отношение к законода-
тельной области - "О мерах по ликвидации нарушений советского
законодательства о культах". Нарушением закона объявлялось стро-
ительство и покупка домов, привлечение "новых слоев населения"
в лоно церкви; благотворительная деятельность (куда попала и по-
мощь приходам и монастырям); "недемократичные" принципы уп-
равления церковными общинами; выступления некоторых священ-
нослужителей, которые "внушают в своих проповедях верующим
необходимость воспитывать детей в религиозном духе, приучать их
молиться богу..." (169).
Церковное руководство соглашается с этим. Патриарх обеща-
ет дать соответствующие указания в епархии (170). Но для совет-
ской власти и этого было недостаточно.
Определенным рубежом в истории государственно-церковных
отношений явился 1961 год. Всё то, что в течение 1959-60-х годов
отрабатывалось, апробировалось в отношении к религиозным ор-
ганизациям, получило своё юридическое оформление.
16 марта 1961 года Совет Министров СССР принял постанов-
ление "Об усилении контроля за выполнением законодательства
о культах". В этот же день Совет по делам РПЦ совместно с Сове-
том по делам религиозных культов принял "Инструкцию по приме-
нению законодательства о культах" (171).
Эти документы были приняты и проводились в жизнь под ло-
зунгом восстановления "ленинской социалистической законности",
и, по сути, возвращали церковь в ситуацию конца 30-х годов. Рели-
гиозным организациям запрещалась какая бы то ни было благотво-
рительная деятельность; без разрешения Совета запрещалось не
только открывать духовные учебные заведения и издавать религи-
озную литературу, но и созывать религиозные съезды и совещания;
все церковнослужители, а не только приходское духовенство, обла-
галось подоходным налогом по статье 19 Указа Верховного Совета
СССР от 30 апреля 1943 г. "О подоходном налоге с населения"; пре-
дусматривалось также ограничение колокольного звона ("если это
вызывается необходимостью и поддерживается населением") (172).
Особым пунктом Постановления от 16 марта 1961 г. Совет
Министров СССР указал на "необходимость восстановления прав
исполнительных органов церковных общин в части ведения финан-
сово-хозяйственной деятельности в соответствии с законодатель-
ством о культах" (173). Руководствуясь этим указанием правитель-
ства, Совет по делам РПЦ "рекомендовал" патриарху Алексию
пересмотреть отдельные пункты Положения об управлении РПЦ
220

1945 года, а именно, принять поправку об отстранении духовенства
от финансово-хозяйственной деятельности общины и передачи её
в ведение церковного совета (174).
Требование власти провести церковную реформу было удов-
летворено. Вопрос об изменении Положения об управлении РПЦ
был основным вопросом Архиерейского собора в июле 1961 года.
Была принята новая редакция Положения, согласно которой "насто-
ятель храма осуществляет духовное руководство прихожан, наблю-
дает за благолепием и уставностью богослужений, за современным
и тщательным удовлетворением религиозных нужд прихожан" (175).
Иначе говоря, священник становился в положение "наемного ра-
ботника" у общины верующих.
Принятое постановление правительства и Инструкция Сове-
та, по существу, ориентировали уполномоченных на осуществление
функций надзора, контроля за деятельностью религиозных органи-
заций. Основную свою задачу уполномоченные должны были ви-
деть в "ограничении влияния церкви на население". Надо сказать,
что многим уполномоченным перестраиваться не пришлось. На-
пример, Уполномоченный Совета по Калининской области и рань-
ше занимал подобную позицию. В 1960 году он, выступая на сове-
щании в Совете, настаивал на расширении прав уполномоченных
для более успешного осуществления этой задачи: "...роль уполномо-
ченного, как в деле сокращения количества действующих церквей,
также в сдерживании церковной активности, в пресечении наруше-
ния советского законодательства должна быть поднята, а права его
серьёзно расширены. Никто из должностных лиц в этом направле-
нии не может так много сделать, как сделает это уполномоченный,
а ради этого следует потрудиться" (176).
В результате, начавшийся административный натиск на цер-
ковь, на верующих и духовенство приобрел характер политичес-
кой войны. За 1960-1964 годы количество церквей и молитвенных
домов уменьшилось на 5457 (на 1 января 1960 г. - 13008, на 1 января
1965 г. - 7873) (177). Из 8 действующих на 1 января духовных семи-
нарий к 1964 г. было закрыто пять (Киевская, Саратовская, Ставро-
польская, Минская и Волынская (Луцкая) (178). В середине 60-х
годов Русская православная церковь имела в СССР лишь 18 дей-
ствующих монастырей (на 1.01.1959 г. - 63; на 1.01.1960 - 44). В чис-
ле закрытых оказалась и самая древняя святыня РПЦ - Киево-
Печерская Лавра (179).
В погоне за уменьшением количественных показателей (мест-
ные партийные и советские функционеры считали, что действующие
храмы на подведомственной им территории свидетельствуют об их
221

собственных качествах как руководителей) представители власти
шли на обман, оскорбления верующих, принятие административ-
ных, ничем не обоснованных решений; частыми были факты прямо-
го вандализма при закрытии храмов - топтались и сваливались
в кучу иконы, кресты, другие предметы религиозного культа, храмы
взрывались, сносились с лица земли бульдозерами и т.д. Эта поли-
тика освящалась, направлялась и оправдывалась идеологическими
установками коммунистической партии. Особо значимыми в этом
отношении явились решения XXII съезда КПСС, положения новой
Программы и Устава КПСС.
XXII съезд КПСС в числе основных задач, стоящих перед
партией, поставил задачу коммунистического воспитания советско-
го народа. А "коммунистическое воспитание, - говорил в отчётном
докладе съезду Н.С. Хрущев, - предполагает освобождение сознания
от религиозных предрассудков и суеверий, которые всё ещё мешают
отдельным советским людям полностью проявить свои творческие
силы..." (180).
Принятый на съезде новый Устав КПСС обязывал каждого
члена партии "вести решительную борьбу с религиозными предрас-
судками" (181).
Программа КПСС, поставившая задачу построения коммуни-
стического общества к 1980-м годам, обозначила, тем самым, и пер-
спективу для православной церкви и других религиозных органи-
заций в СССР: через 20-30 лет церковь должна прекратить своё
существование, так как все граждане страны к этому времени будут
атеистами. Волюнтаристски поставленная цель, таким образом,
обусловила и волюнтаристское решение религиозного вопроса в
нашей стране.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. ЦХСД. Ф.5. Оп.ЗЗ. Д.53. Лл.34-40.
2. Шкаровский М.В. Русская православная церковь в 1943-1957 гг. //Вопросы
истории. 1995. №8. С.55.
3. ЦХСД. Ф.5. Оп.ЗЗ. Д.53. Лл.34-37.
4. Там же. Л л. 39-40.
5. Там же. Л.44.
6. Цит. по: Одинцов М.И. Государство и церковь в России. XX век. - М.,
1994. С.117-118.
7. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д. 1438. Л.99.
8. Там же. Оп. 1. Д. 1439. Л.56.
9. Там же. Оп.1. Д. 1439. Л. 145. Белышев подал заявление об уходе после кон-
фликта с Г. Г. Карповым. В чем суть его - неизвестно, но в результате - люди, прора-
ботавшие рядом около 15 лет, расстались при неприятных для обоих обстоятель-
ствах. Об этом упоминает в своем письме в 1959 г. Карпов: "...Белышев... обижен
222

и злопыхательствует в связи с тем, что уволен мною в 1957 г. по предложению ЦК"
(Там же. Д. 1649. Л. 159.).
10. Там же. Д. 1439. Л. 144, 145.
11. Отечественные архивы. 1994. № 5. С.42. Публикация Одинцова М.И.
12. См.: Одинцов М.И. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели"
(Десять лет из жизни патриарха Алексия) //Отечественные архивы. 1994. № 5. С.27.
13. М.В. Шкаровский цитирует предъявленное Г.Г.Карпову обвинение:
"...производил массовые аресты ни в чём не повинных граждан, применял извра-
щенные методы ведения следствия, а также фальсифицировал протоколы допроса
арестованных". М.В. Шкаровский указывает далее: "Поднимался вопрос об исклю-
чении Г.Г. Карпова из КПСС, но учитывая "положительную работу в последние
годы", КПК ограничился объявлением строгого выговора с занесением в учётную
карточку". См.: Шкаровский М.В. Русская православная церковь и советское госу-
дарство. От перемирия к новой войне. - СПб., 1995. С. 196. К сожалению, отсутствует
ссылка на цитируемый документ. Но косвенное подтверждение тому, что подобные
обвинения были предъявлены Карпову, присутствуют в архивах Совета по делам
РПЦ. Например, собственное признание Карпова, содержащееся в его письме в ЦК
КПСС в 1959 году: "...за нарушение революционной законности в прошлом я уже
заслуженно и сурово наказан..." (ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д. 1649. Л. 159.
14. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1649. Л.160.
15. ЦХСД. Ф.5. Оп.ЗЗ. Д.53. Л.32.
16. Там же. Ф.5. Оп.ЗЗ. Д.53. Л.51.
17. См.: Одинцов М.И. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели"
(Десять лет из жизни патриарха Алексия. 1955-1964 гг.)//Отечественные архивы.
1994. №5. С.26, 27; Он же. Государство и церковь в России. XX век. - М., 1994.
C.II5, 116.
18. См., например: Пихоя Р.Г. О внутрипартийной борьбе в советском руко-
водстве. 1945-1958 //Новая и новейшая история. 1995. № 6. С.3-15.
19. См.: История России. XX век. - Мм 1996. С.540-541; Пихоя Р.Г. О внутри-
партийной борьбе в советском руководстве в 1945-1958 гг. //Новая и новейшая исто-
рия. 1995. №6. С.
20. См.: Лджубей А.И. Те десять лет. - М., 1989; Хрущев С.Н. Пенсионер со-
юзного значения. - М., 1991; Медведев Р. Н.С. Хрущев. Политическая биография.
М, 1990; ЗубковаЕ.Ю. Общество и реформы. 1945-1964 гг. - М., 1993; Она же.
О "детской" литературе и других проблемах нашей исторической памяти //Истори-
ческие исследования в России. Тенденции последних лет (под ред. Бордюгова Г.А.).
М., 1996. С. 155-175; Р. Медведев, Д. Ермаков. "Серый кардинал": М.А.Суслов. По-
литический портрет. М., 1992.
21. ЦХСД. Ф.5. Оп.ЗЗ. Д.91. Лл.23-29.
22. Там же. Л.23,
23. ЦХСД. Ф.5. Оп.ЗЗ. Д.91. Л.30.
24. Там же.
25. См.: Поспеловский Д. В. Указ. соч. С.281.
26. ЦХСД. Ф.5. Оп.ЗЗ. Д.91.
27. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1543. Л.152-160, 164-169.
28. Цит. по: Одинцов М.И. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели".
С.27.
29. См.: Запись беседы Г.Г. Карпова с патриархом Алексием 19 сентября
1958 г. См.: Отечественные архивы. 1994. № 5. С.44-48. Публикация М.И. Одинцова.
30. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1544. Л.21-22. ЦК КПСС 1 июля 1958 г. вынес ре-
золюции о совместном решении Совмином РСФСР, Министерством культуры СССР
223

и Советом по делам РПЦ вопроса "о своевременном печатании изданий Московской
патриархии" и "о мерах по ускорению строительства жилых домов в г.Загорске";
а также резолюцию в адрес Совминов РСФСР, УССР, БССР: "на рассмотрение
и исполнение" предложения Совета по делам РПЦ об открытии церквей /ЛГАРФ.
Ф.6991.0п.1.Д.1543.Л.76.
31. Там же. Л.22.
32. Запись беседы Г.Г. Карпова и заместителя председателя Совета П.Г. Че-
редняка с патриархом Алексием 20 февраля 1959 г. //Отечественные архивы. 1994.
№ 5. С.49-50. Публикация Одинцова М.И.
33. Цит. по: Алексеев В.А. Штурм небес отменяется? - М., 1992. С.222.
34. Цит. по: Одинцов М.И. Государство и церковь в России. XX век. С.119.
35. Там же.
36. ГАРФ. Ф.6991. Оп. 1. Д. 1649. Л.29.
37. См.: Гордуп С. Русская православная церковь при святейших патриархах
Сергии и Алексии //Вестник русского христианского движения. № 158. 1990. С.111.
38. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д. 1544. Лл.74-75.
39. См.: Гордун С. Указ. соч. С.110.
40. Там же.
41. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1648. Лл.44-47, 121-125, 134-135.
42. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1649. Л.42-43; Отечественные архивы. 1994. №5.
С.50.
43. 28 ноября 1958 г. Президиум ЦК КПСС принял постановление "О мерах
по прекращению паломничества к так называемым "святым местам".
44. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1649. Л.83.
45. Там же. Д.1541. Лл.108-109; Д.1544. Лл.78-79.
46. Там же. Д.1649. Л.ЗО.
47. Там же. Л.80.
48. Там же. Лл.74-75.
49. Там же. Лл.75-79.
50. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели" //Отечественные архи-
вы. 1994. № 5. С.28, 49, 54, 55-57. Публикация Одинцова М.И.
51. Там же. С.29.
52. Там же.
53. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д. 1745. Л.203.
54. Там же. Д.1649. Лл.39-40, 228-229; Д.1747. Лл.14-15.
55. Там же. Л.41.
56. ГАРФ. Оп.1. Д.1648. Лл.138-138об.
57. Там же. Д. 1649. Лл. 115-118.
58. Там же. Д.1747. Лл. 19-20.
59. Там же. Д.1649. Л.230.
60. Там же. Д.1649. Л.62.
61. Там же. Д.1648. Лл.62-63.
62. Там же. Д.1649. Л. 157.
63. Правда, в понимании вопроса о предоставлении прав юридического лица
церкви у Советов имелись расхождения, о чем писал в ЦК член Совета по делам
РПЦ И. Иванов в 1956 году: Совет по делам религиозных культов считал купленные
религиозными организациями здания национализированными и по договору пере-
давал их в бесплатное и бессрочное пользование; а Совет по делам РПЦ, в соответ-
ствии с постановлением "предоставлял общинам право пользоваться такими здани-
ями на правах собственности" //ЦХСД. Ф.5. Оп.ЗЗ. Д.53. Л.38.
64. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1649. Лл.158, 161, 162.
224

65. ГАРФ. Ф.6991. On. 1. Д. 1649. Л. 158.
66. Там же. Оп.1. Д.1649. Л. 161.
67. Там же. Л. 162.
68. Там же. Л. 163.
69. Там же. Л. 158.
70. Там же. Л л. 159-160.
71. Там же. Д. 174. Лл. 14-228.
72. Там же. Лл.14, 65.
73. Там же. Л. 131.
74. Там же. Лл.203, 204, 205.
75. См.: Одинцов М.И. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели"
(Десять лет из жизни патриарха Алексия) //Отечественные архивы. 1994. № 5. С. 30.
76. ГАРФ. Оп. 1. Д. 1543. Лл. 164-168.
77. Там же. Лл. 168-169.
78. См.: Гордуп С. Указ. соч. С. 111.
79. ГАРФ. Оп. 1. Д. 1544. Лл.62-65.
80. ПоспеловскийД.В. Указ. соч. С.286. Согласно докладной записке Черед-
няка в ЦК, контекст заявления, однако, был такой: "Колчицкий и Малюшицкий
в связи с введением нового налогового обложения заявили, что теперь они, видимо,
будут вынуждены по-иному информировать прибывающие в СССР зарубежные
делегации о положении русской православной церкви..." (ГАРФ. Ф.6991. Оп.1.
Д. 1544. Л.62)
81. ГАРФ. Ф.6991. Оп. 1. Д.1544. Л.65.
82. Там же. Оп. 1. Д. 1544. Лл.74, 75.
83. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели" //Отечественные архи-
вы. 1994.№5.С.49.
84. ГАРФ. Ф.6991. On. I. Д. 1649. Л.233; Д. 1747. Л. 19.
85. Там же. Д. 1649. Л.34.
86. Там же. Д. 1747. Л. 178.
87. Там же. Л. 180.
88. Там же. Д. 1648. Лл. 127-128.
89. См.: Гордуп С. Указ. соч. С.НО.
90. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели" //Отечественные архи-
вы. 1994.№5.С.52.
91. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1648. Л.134.
92. Там же. On. I. Д.1648. Лл. 127-130.
93. Там же. Л. 127.
94. Там же. Д.1649. Л. 115.
95. Там же. Л. 117.
96. Там же. Д. 1649. Л. 117.
97. Там же. Оп.1. Д.1649. ЛЛ 18.
98. Там же. Оп. 1. Д. 1747. Л. 15.
99. Там же. Д.1649. Л.
100. Там же. Оп.1. Д.1649. Лл.П5, 117-119.
Ю1.Тамже.Л.П6-117.
102. Там же. Л. 118.
103. Там же. Л. 115.
104. Там же. Л. 185.
105. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели" //Отечественные архи-
вы. 1994. №5. С. 55.
106. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1747. Л.15, 180.
225

107. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1541. Л.153; ПоспеловскийД.В. Указ. соч. С.287.
108. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д. 1543. Л.75.
109. Там же. Д. 1649. Л.77.
110. Там же. Д. 1747. Л л. 14-15.
111. Там же. Д. 1747. Л Л 4.
112. Там же. Д. 1648. Л.49.
ИЗ. ГАРФ. Д. 1649. Лл.64-65.
114. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели" //Отечественные архи-
вы. 1994.№5.С.51,53.
115. Там же. С.55.
116. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1649. Лл.33-34.
117. Цит. по: Зубкова Е.Ю. Общество и реформы. - М., 1993. С. 167.
118. ГАРФ. Оп.1. Д.1649. Лл.64, 65; Письма и диалоги времен "хрущевской
оттепели" //Отечественные архивы. 1994. № 5. C.5I, 59; Гордуи С. Указ. соч. С.119.
119. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д. 1747. Л. 18.
120. Там же. Оп. 1. Д. 1649. Л.228.
121. См.: Гордуи С. Указ. соч. С.128.
122. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1649. Л.232.
123. Там же. Л.228.
124. Там же. Л.65.
125. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели" //Отечественные архи-
вы. 1994. №5. С.51.
126. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1649. Л.32.
127. ПоспеловскийД.В. Указ. соч. С.281. Для определённого круга лиц
"измена" А. Осипова не являлась неожиданностью, и, вполне вероятно, была проду-
манной и запланированной акцией. Протоиерей А. Осипов являлся секретным осве-
домителем в Ленинградской академии. Его доклад от июня 1951 г. на имя уполно-
моченного по Ленинградской области Кушнарева А.И. "О положении в Московской
патриархии" публикует М.В. Шкаровский. См.: Шкаровский М.В. Русская право-
славная церковь и советское государство в 1943-1964 гг. От "перемирия" к новой
войне.-СПб., 1995. С. 140-162.
128. Цит. по: ПоспеловскийД.В. Указ. соч. С.281-282.
129. ГАРФ. Ф.6991. Оп. 1. Д. 1649. Л.39; Д. 1747. Л. 181.
130. Там же. Лл.44, 46, 63-64; Письма и диалоги времен "хрущевской оттепе-
ли" //Отечественные архивы. 1994. № 5. C.5I-53.
131. ГАРФ. Оп.1. Д.1649. Л.65.
132. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели" //Отечественные архи-
вы. 1994.№5.С.53-54.
133. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д. 1648. Л.49.
134. Там же. Д.1649. Л.65.
135. Цит. по: Гордуи С. Указ. соч. С.117.
136. ГАРФ. Ф.6991. On. I. Д. 1745. Л. 131.
137. Там же. Д.1649. Л.44.
138. См.: Гордуи С. Указ. соч. С.117-118.
139. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1649. Л. 166.
140. Там же. Д. 1648. Л.48-49; Д.1649. Лл.45, 65-225.
141. См.: Цыпип В. Указ. соч. С. 162-164; ПоспеловскийД.В. Указ. соч. С.311-
313.
142. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1649. Лл.63-67.
143. Там же. Л.63.
144. Там же. Л л. 165-166.
226

145. Цит. по: Одинцов М.И. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепе-
ли" //Отечественные архивы. 1994. № 5. С. 29.
146. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д. 1649. Л.225.
147. Там же. Л.225.
148. Цит. по: Одинцов М.И. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепе-
ли" //Отечественные архивы. 1994. № 5. С. 29.
149. Цит. по: Там же.
150. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д. 1649. Л.240.
151. См.: ПоспеловскийД.В. Указ. соч. С.289.
152. Цит. по: Поспеловский Д.В. Указ. соч. С.289-290.
153. См.: Архиепископ Василий (Кривошеим). Последние встречи с митропо-
литом Николаем (Ярушевичем)//Вестник русского христианского движения. № 117.
-Париж, 1976.С.210-211.
154. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели" //Отечественные архи-
вы. 1994.№5.С.62.
155. ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д. 1745. Л. 131.
156. ЦХСД. Ф.5. Оп.ЗЗ. Д.162. Л.175.
157. Архиепископ Василий (Кривошеий). Последние встречи с митрополитом
Николаем (Ярушевичем) //Вестник русского христианского движения. № 117. С.210.
158. ЦХСД. Ф.5. Оп.ЗЗ. Д.162. Л. 176.
159. Там же.
160. Там же.
161. См.: Алексеев В. А. Иллюзии и догмы. С.372.
162. ЦХСД. Ф.5. Оп.ЗЗ. Д.162. Лл.180-181.
163. См.: Гордуп С. Указ. соч. С.118.
164. Цит. по: Гордуп С. Указ. соч. С. 118-119.
165. ЦХСД. Ф.5. Оп.ЗЗ. Д.162. Лл. 176-177.
166. Там же. Лл. 177-178.
167. Там же. Л. 178.
168. Цит. по: Поспеловский Д.В. Указ. соч. С. 293.
169. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели" //Отечественные архи-
вы. 1994.JVfo5.C60.
170. См.: Там же. С.58-61.
171. См.: Гордуп С. Указ. соч. С. 122-123.
172. См.: Гордуп С. Указ. соч. С.122-123; Поспеловский ДВ. Указ. соч. С.294-
295; Одинцов М.И. Государство и церковь в России. XX век. С. 120-121.
173. См.: Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели" //Отечественные
архивы. 1994. №5. С.68.
174. Гордуп С. Указ. соч. С. 124-126.
175. Цит. по: Цыпин В. Указ. соч. С. 159.
176. Цит. по: Одинцов М.И. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепе-
ли" //Отечественные архивы. 1994. № 5. С.31.
177. См.: Одинцов М.И. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепе-
ли" //Отечественные архивы. 1994. № 5. С.34.
178. См.: Гордуп С. Указ. соч. С. 128-129.
179. См.: Поспеловский ДВ. Указ. соч. С.304-305; ГАРФ. Ф.6991. Оп.1. Д.1747.
Л. 15.
180. Хрущев Н.С. Отчет ЦК КПСС XXII съезду партии. - М., 1961. С.133-134.
181. Устав КПСС. -М., 1961. Сб.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Годы Великой Отечественной войны открыли новую страницу
в истории взаимоотношений между советским государством и Рус-
ской православной церковью. По сути, впервые с момента образо-
вания социалистического государства со стороны власти была
предпринята попытка перейти от политики, направленной на унич-
тожение РПЦ как социального института, к конструктивному диа-
логу с нею.
Кардинальное изменение позиции Сталина в религиозном
вопросе было вызвано рядом обстоятельств, доминирующим из ко-
торых был внешнеполитический фактор. Международные проблемы
заключительного этапа второй мировой войны, новая геополити-
ческая ситуация в Европе после её окончания потребовали от ста-
линского руководства использования всех возможных средств для
утверждения и усиления своего влияния на международной арене.
Значительная роль в этом смысле отводилась Русской православ-
ной церкви. Установление Московской патриархией активных кон-
тактов с православными церквами, в первую очередь в Восточной
Европе, и с инославными конфессиями в мире рассматривались
в Кремле как необходимая сфера деятельности РПЦ. Для внешнепо-
литических ведомств СССР появилась возможность оказывать вли-
яние на международную обстановку через церковные каналы. Для
того, чтобы внешнеполитическая деятельность Московской патри-
архии была эффективной и успешной с точки зрения интересов го-
сударства, сталинское правительство готово было создать "благо-
приятные условия" для православной церкви внутри страны.
Таковы были негласные условия соглашения, "предложен-
ные" руководству РПЦ 4 сентября 1943 года. В том, что они будут
приняты, сомневаться не приходилось. Для православных иерархов
это был не просто шанс к возрождению разоренной и униженной
Русской церкви, но и Промысел Божий. Они с удовлетворением
и благодарностью отозвались на новый курс сталинского руковод-
228

ства. В результате, Русская православная церковь в годы Великой
Отечественной войны и первые послевоенные годы сумела значи-
тельно улучшить своё материальное положение, подготовить кадры
священнослужителей, усилить свой авторитет и влияние в стране
и за рубежом.
Новая церковная политика правительства была положитель-
но воспринята большинством населения страны. Приметой времени
стали переполненные храмы в дни православных праздников, воз-
можность исполнения религиозных обрядов на дому, колокольный
звон, призывающий верующих к службе, торжественные крестные
ходы при большом скоплении народа.
Изменение ситуации в религиозной сфере в годы войны и пер-
вые послевоенные годы объективно "сработало" на укрепление су-
ществующего режима, на повышение личного авторитета Сталина.
В условиях активно утверждавшейся идеи государственности и Рос-
сийского (а, вернее, русского) патриотизма восстановление и укреп-
ление православной церкви как традиционной носительницы этих
идей служили дополнительным источником легитимности власти
Сталина.
Приоритет, который из всех религиозных конфессий совет-
ское руководство отдавало православной церкви, был таким обра-
зом, логичным явлением.
Наиболее яркой демонстрацией особого отношения к РПЦ
была организация органа, ведающего вопросами только православ-
ной церкви - Совета по делам РПЦ при СНК СССР. Формальный
статус Совета по делам РПЦ, закрепленный в "Положении о Сове-
те..." от 7 октября 1943 года, отводил ему лишь роль посредника
между советским правительством и патриархом Московским и всея
Руси. Однако реальная деятельность Совета сразу же вышла за
формальные рамки. Это было обусловлено и расширением между-
народных контактов Московской патриархии, и активной деятель-
ностью РПЦ в стране - её возрождение действительно шло "больше-
вистскими темпами". С момента своей организации Совет по делам
РПЦ фактически превратился в политический орган, ответственный
за реализацию новой церковной политики правительства. Эта от-
ветственность не могла не способствовать превращению Совета
в орган контролирующий - но не только и не столько деятельность
организаций Русской православной церкви, - а сферу государствен-
но-церковных отношений в стране в целом.
И в этом смысле Совет по делам РПЦ объективно стал за-
ложником изначально противоречивого и непоследовательного
229

подхода высшего руководства страны к принципам формирования
церковной политики.
Принципы любой политики отражаются и декларируются
в официально принятых законодательных документах. Своеобразие
нового курса Сталина в отношении к церкви заключалось в отсут-
ствии таковых: новая политика была, а закона, её формулирующего,
не было. Формально в стране имело силу закона постановление
ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. "О религиозных объеди-
нениях", а фактически реализация новой религиозной политики
осуществлялась в рамках постановлений, распоряжений правитель-
ства и различных ведомств, принятых "для служебного пользова-
ния" и касающихся конкретных аспектов и направлений деятельно-
сти РПЦ.
Согласно многим решениям правительства, в частности, пос-
тановлению СНК СССР "О порядке открытия церквей" Совет по
делам РПЦ мог выступать лишь в роли статиста, в качестве переда-
ющей и информирующей инстанции по линии: обл(край)исполком
правительство СССР, и не имел никаких реальных рычагов для то-
го, чтобы повлиять на складывающуюся ситуацию на местах.
Усложняло работу Совета по претворению в жизнь новой ре-
лигиозной политики и невозможность влиять на формирование ап-
парата уполномоченных на местах - право назначать на эту долж-
ность принадлежало региональным парторганизациям, - и это
также было документально закреплено в "Положении о Совете..."
И всё же несмотря на непоследовательность и противоречивость
правительственной церковной политики, деятельность Совета по
делам РПЦ, его настойчивость в деле реализации принятых законо-
дательных актов, способствовали становлению хоть и ограничен-
ной, но правовой базы государственно-церковных отношений, и в
целом, - достаточно цивилизованных взаимоотношений между со-
ветским государством и Русской православной церковью. Безуслов-
ная заслуга в этом принадлежала председателю Совета по делам
РПЦ - Г.Г. Карпову.
Через призму проблемы государственно-церковных отноше-
ний 40-х годов в совершенно ином свете предстает тема взаимоот-
ношений Центра и регионов. Если при решении производственных
и экономических вопросов регионы, как правило, выступали в роли
послушных исполнителей воли Москвы, то в религиозном вопросе
позиция "мест" была иной. Новая политика правительства в отно-
шении религиозных организаций была неоднозначно воспринята
партийно-государственным аппаратом на местах. В лучшем случае
большинство представителей местных органов власти восприняло её
230

как временную, вынужденную экстремальной ситуацией Великой
Отечественной войны. В некоторых же областях и районах страны
собственное мнение - как решать проблемы религиозной сферы
зачастую противоречило указаниям и распоряжениям Москвы. Это
нашло своё выражение, в частности, в том, что не во всех регио-
нах выполнялось постановление правительства о назначении на
должность уполномоченного и организации его деятельности; неко-
торыми облисполкомами оказывалось скрытое противодействие
реализации распоряжений СНК об открытии духовных учебных
заведений (в том числе подписанных лично И. Сталиным); практи-
чески повсеместно тормозился процесс открытия новых православ-
ных храмов и молитвенных домов.
После окончания военных действий настроения "покончить
с политикой заигрывания с церковью и попами" стали преоблада-
ющими среди низового партгосактива. Эти настроения поддержи-
вались и подогревались в высших партийных структурах. Конкрет-
ные действия в этом направлении предпринял Отдел пропаганды
и агитации ЦК ВКП(б) в 1948/1949 годах. Несмотря на свою неза-
вершенность, кампания, направленная на дискредитацию Совета по
делам РПЦ и изменение церковной политики правительства, поло-
жила конец нормализации государственно-церковных отношений.
С 1948 по 1954 гг. в СССР не было принято ни одного доку-
мента, касающегося принципиальных вопросов в отношениях с Рус-
ской православной церковью. Такое "стационарное" состояние го-
сударственно-церковных отношений свидетельствовало о том, что
религиозная сфера постепенно исключалась из числа приоритетных
государства. Совет по делам РПЦ также перестал иметь то значение,
которое раньше он имел для советского руководства. В результате,
с конца 40-х годов деятельность этого правительственного органа
всё больше перемещалась в орбиту влияния со стороны идеологи-
ческих структур Центрального Комитета партии.
С этого времени, таким образом, берет начало процесс под-
чинения собственно государственной политики в отношении рели-
гиозных организаций политике партийной, а вместе с этим и про-
цесс изменения характера отношений с церковью - от терпимости
и мирного сосуществования к политической борьбе под лозунгами
атеистического воспитания населения.
Попытка нового наступления на религию и церковь, пред-
принятая ЦК КПСС в июле 1954 года, также закончилась пораже-
нием. Но она позволила идеологическому корпусу определить ос-
новные ошибки и промахи и, таким образом, обозначить дальней-
шее направление работы.
231

Наступление на церковь, начавшееся в 1958 году, было тща-
тельно продумано и учитывало все обстоятельства - как субъектив-
ного, так и объективного характера:
-ликвидация "антипартийной группы" устраняло возможных
оппонентов в высших эшелонах власти;
- пропагандистская атеистическая кампания приобретала не-
которую научную форму и, следовательно, действенность;
-идеологическое наступление было подкреплено правитель-
ственными законодательными актами, проведение в жизнь которых
подрывало материальную базу церкви;
-секретный характер принимаемых документов (как прави-
тельственных, так и партийных) лишил общественность, в том числе
и международную, возможности быстро и аргументированно отреа-
гировать на новое наступление на церковь;
- замена руководящих кадров Совета по делам РПЦ, "отяго-
щенных" традицией строительства отношений с церковью на кон-
ституционно-правовой основе, партийными функционерами спо-
собствовала превращению этого органа в послушного проводника
нового курса партии;
-поэтапность проводимых в 1958-60гг. мероприятий, поша-
говый характер предъявляемых патриархии требований дезориен-
тировали церковное руководство, заставляя постепенно уступать.
Идеологический аппарат учитывал и складывающуюся обще-
ственную атмосферу в стране - утверждение в общественном созна-
нии большинства населения (и преимущественно молодежи) новой
идеи - идеи строительства нового коммунистического общества,
способствовало тому, что общество становилось всё более и более
индифферентным к проблемам религии и церкви.
На этом фоне с 1961 года начинается ничем не сдерживаемая
волна административного насилия, беззакония по отношению к
церкви, к духовенству и верующим, чаще приобретавшая черты по-
литической войны.
В истории советского общества взаимоотношения между го-
сударством и Русской православной церковью имеют собственную
особую историю. В ней были свои приливы и отливы, кризисы
и подъёмы, трагические страницы и периода затишья. Искать в этом
процессе какую-либо закономерность было бы трудом напрасным.
С большой долей условности их историю можно соотнести с общеп-
ринятой схемой периодизации советского государства.
Безусловно одно - первичной и приоритетной в государствен-
но-церковных отношениях была позиция власти. Церковная поли-
тика государства определяла характер и содержание отношений
232

с церковью в тот или иной период развития общества. И это есте-
ственно, так как государство является категорией общей по от-
ношению к частному - церкви. Но особенностью советского госу-
дарства было то, что в основе его церковной политики лежала
концептуальная идея марксизма-ленинизма о несовместимости со-
циализма и религии. В этом смысле церковь в СССР как носитель-
ница религиозного мировоззрения была обречена. Реализация
основной задачи советского государства - строительство социалис-
тического, а затем и коммунистического общества не оставляла
жизненного пространства для существования другого идеала - ре-
лигиозного. (Неудивительно, что в СССР так и не было принято
союзного закона о религиозных культах вплоть до середины 70-х гг.
Когда стало ясно, что перспектива построения социализма отодви-
гается на неопределенный срок в будущее, а значит, - продляется
и существование церкви, - встал вопрос о необходимости законода-
тельно оформить отношения между государством и религиозными
организациями).
Однако на отдельных временных отрезках обстоятельства как
внутри страны, так и внешнеполитического характера заставляли
советскую власть использовать гибкую тактику. Интересы полити-
ческого момента обусловливали возможность и соглашений, и ком-
промиссов, и уступок со стороны государства. В прагматических
интересах церковь использовалась как инструмент для достижения
конкретных целей и задач. Менялись интересы, достигались цели
менялась и тактическая линия государственной власти, а вместе
с нею и характер государственно-церковных отношений.
В советском социалистическом государстве как государстве
идеологизированном не был осуществлен и не мог быть осуществ-
лен принцип свободы совести. Ленинский декрет, провозглашавший
этот принцип, так и остался декларацией.
При безусловно определяющем влиянии светской власти на
характер государственно-церковных отношений нельзя не учиты-
вать и позицию другой стороны - позицию Русской православной
церкви. Позиция эта также имела свои исторические и догматичес-
кие корни.
Для догматической традиции вселенского православия харак-
терно отождествление церкви и государства. Исторические обстоя-
тельства для Русского православия сложились таким образом, что
сам институт православной церкви на Руси сформировался и утвер-
дился лишь благодаря инициативе и поддержке княжеской, то есть
государственной власти. Следование догмату тождества церкви и
государства, при постоянном усилении последнего привело церковь,
233

в конечном итоге, к потере своей самостоятельности. С начала
XVIII века она просто стала частью государственного аппарата
в России. С падением монархии и установлением советской власти
догматы православной церкви не изменились, а исторический опыт
трансформировался в традицию.
Сила этих обстоятельств и сделала возможным такой феномен
как церковная политика советского государства в том виде, в каком
она осуществлялась в СССР. Эти же обстоятельства предопределили
и позицию церковного руководства в новых, советских историчес-
ких условиях: при исходном положении - любая власть от Бога,
организовать жизнедеятельность церкви в рамках государственной
политики, сделать всё для выживания РПЦ при любых возможных
метаморфозах этой политики.
История определила, чья позиция оказалась жизнеспособней.
Но остается вопрос: как быть с традициями?

список источников
И ЛИТЕРАТУРЫ
I. Источники
1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ).
Фонд 6991. Фонд Совета по делам религий при СМ СССР.
Оп.1.Дд.1-1747;Оп.2.Дд. 1-454.
2. Российский Центр хранения и изучения документов новей-
шей истории (РЦХИДНИ).
Фонд 17. Фонд Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС.
Оп.132. Дд.6-10, 101, 109, 110, 111, 285, 286, 497, 569; Оп.156. Дд. 235,
261, 313, 407, 430, 506, 593; Оп.117. Д.946; Оп.125. Д.407.
3. Центр хранения современных документов (ЦХСД).
Фонд 5. Фонд Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по
союзным республикам. Оп.ЗЗ. Дд.53, 91, 126.
4. Материалы Главного архивного управления ФСБ РФ.
5. Государство и церковь в годы войны. Докладные записки
председателей Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиоз-
ных культов при СНК СССР. 1945 г. // Исторический архив. 1995.
№ 4. С.118-135.
6. Крестный путь патриарха Сергия: документы, письма, свиде-
тельства современников//Отечественные архивы. 1994. № 2. С.52-80.
7. Письма и диалоги времен "хрущевской оттепели" (Десять
лет из жизни патриарха Алексия) //Отечественные архивы. 1994.
№ 5. С.34-83.
8. Русская православная церковь стала на правильный путь.
Докладные записки председателя Совета по делам РПЦ при СНК
СССР Г.Г.Карпова И.В.Сталину. 1943-1946 гг. //Исторический
архив. 1994. №3. С. 140-148.
9. Униаты и советская власть (встреча в Москве. Декабрь
1944 г.) //Отечественные архивы. 1994. № 3. С.59-71.
235

II. Периодические издания
1. Журнал Московской патриархии. 1943-1961 гг.
2. Известия. 1943-1961 гг.
3. Правда. 1943-1961 гг.
III. Сборники документов
1. Законодательство о религиозных культах. - М.: Юридичес-
кая литература. 1969.
2. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и
пленумов ЦК. - М.: Политиздат, 1985. Тт. 7, 8, 9.
3. О религии и церкви. Сборник высказываний классиков
марксизма-ленинизма, документов КПСС и советского государства.
-ML: Политиздат, 1981.
4. Правда о религии в России. - М.: Изд-во Московской пат-
риархии. 1942.
5. Русская православная церковь и Великая Отечественная
война. Сборник церковных документов. - М.: Изд-во Московской
патриархии. 1943.
6. Русская православная церковь в советское время. 1917-1991.
Материалы и документы по истории отношений между государ-
ством и церковью. В 2-х тт. Составитель Г. Штриккер. - М.: "Про-
пилеи". 1995.
IV. Мемуарная литература
{.Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страда-
ние. Автобиография. - М.: Изд-во им. святителя Игнатия Ставро-
польского. 1996.
2. Архиепископ Василий (Кривошеим). Последние встречи
с митрополитом Николаем (Ярушевичем) //Вестник русского хрис-
тианского движения. Париж-Нью-Йорк-Москва. 1976. № 117.
С.209-219.
3. Архиепископ Василий (Кривошеим). Митрополит Николай
(Ярушевич) //Церковно-общественный вестник (Приложение к Рус-
ской мысли). 1997. № 16, 17.
4. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн.
Митрополит Мануил Лемешевский. С.-Петербург. 1993.
236

V. Литература
Х.АджубейА.И. Те десять лет. -М.: Советская Россия. 1989.
2. Алексеев В.А. Неожиданный диалог //Агитатор. 1989. №6.
С.41-44.
3. Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. - М.: Политиздат. 1991.
4. Алексеев В.А. Штурм небес отменяется? Критические очер-
ки по истории борьбы с религией в СССР. - М.: Россия молодая.
1992.
5. Бурлацкий Ф.М. Вожди и советники. - М.: Политиздат. 1990.
6. Васильева О.Ю. Ватикан в горниле войны //Наука и рели-
гия. 1995. №6. С.15.
7. Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX
столетия. - М.: РОССПЭН. 1995.
8. Гордиенко Н.С. Современное русское православие. -Л.: Лен-
издат. 1987.
9. Гордун С. Русская православная церковь при святейших
патриархах Сергии и Алексии //Вестник русского христианского
движения. Париж-Нью-Йорк-Москва. 1990. С.82-142.
10. Зубкова Е.Ю. Общество и реформы. 1945-1964. - М: Рос-
сия молодая. 1993.
11. Зубкова Е.Ю. Маленков и Хрущев: личный фактор в поли-
тике послесталинского руководства //Отечественная история. 1995.
№4.С.21-37.
12. Зубкова Е.Ю. О "детской" литературе и других проблемах
нашей исторической памяти //Исторические исследования в России.
Тенденции последних лет. - М.: АИРО-ХХ. 1996. С. 155-175.
13. Медведев Р.А. Н.С.Хрущев. Политическая биография.
М.: Книга. 1990.
14. Медведев Р. А., Ермаков Д. А. "Серый кардинал". М.А. Сус-
лов: политический портрет. - М.: Республика. 1992.
15. Медведев Р.А. Они окружали Сталина. - Томск: Кн. изд-во.
1990.
16. Михаил (Мудьюгин). Русская православная церковность.
Вторая половина XX в. - М.: Библейский богословский институт.
1995.
17. История России. XX век. Отв. ред. член-корр. РАН А.Н. Са-
харов. - М.: ACT. 1996.
18. Исторические исследования в России. Тенденции послед-
них лет. Под ред. ГА.Бордюгова. - М.: АИРО-ХХ. 1996.
237

19. Костырченко Г.В. В плену у красного фараона: политичес-
кие преследования евреев в СССР в последнее сталинское десятиле-
тие. - М.: Международные отношения. 1994.
20. Одинцов М.И. Государство и церковь в России: XX век.
М.:Луч. 1994.
21. Одинцов М.И. Хождение по мукам //Наука и религия. 1990.
№5-8. 1991. №7.
22. Одинцов М.И. Государственно-церковные отношения на-
кануне и в годы Великой Отечественной войны //Религиозные орга-
низации в СССР в годы Великой Отечественной войны. 1941—
1945 гг. - М.: Российская академия государственной службы при
Президенте РФ. 1995.
23. Одинцов М.И. Униаты и советская власть (встреча в Моск-
ве. Декабрь 1944 г.) //Отечественные архивы. 1994. № 3. С.56-59.
24. Одинцов М.И. Крестный путь патриарха Сергия //Отече-
ственные архивы. 1994. № 2. С.44-51.
25. Одинцов М.И. Письма и диалоги времен "хрущевской от-
тепели" (Десять лет из жизни патриарха Алексия) //Отечественные
архивы. 1994. № 5. С.25-33.
26. Одинцов М.И. Русская православная церковь стала на пра-
вильный путь //Исторический архив. 1994. № 3. С. 139-140.
27. Пихоя Р.Г. О внутрипартийной борьбе в советском руко-
водстве. 1945-1958 //Новая и новейшая история. 1995. № 6. С.3-15.
28. Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX ве-
ке. - М.: Республика. 1995.
29. Романовский Н.В. Лики сталинизма. - М., 1995.
30. Хрущев С.Н. Пенсионер союзного значения. - М.: Новос-
ти. 1991.
ЪХ.ЦыпинВ. История Русской Православной Церкви. 1917-
1990. Московская патриархия. Издательский дом "Хроника". 1994.
32. Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым: из дневника Ф. Чу-
ева.-М.:"Терра". 1991.
33. Шкаровский М.В. Русская православная церковь и Совет-
ское государство в 1943-1964 гг.: от перемирия к новой войне.
С.-Пб.: "ДЕАН-АДИА-М". 1995.
34. Шкаровский М.В. Русская православная церковь в 1943—
1957 годах //Вопросы истории. 1995. № 8. С.36-56.
35. Якунин Г. В служении культу. Московская патриархия
и культ личности Сталина //На пути к свободе совести. - М.: Прог-
ресс. 1989. С. 172-206.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЁН
А
АджубейА.И.-178, 221
Александр III, патриарх
Антиохийский - 155
Александров Г.Ф. - 6, 63, 88, 107, 108,
164
Алексеев В.А. - II, 12, 14, 19, 20, 94,
101, 105, 120, 165, 169,222,225
Алексий (Симанский),
митрополит Ленинградский
и Новгородский, патриарх
Московский и всея Руси - 11, 17,
19-21,45,46,48,49,51,52, 55,
57,58,59,61,63,64,68,81,82,
87, 88, 90-92, 98, 101, 123, 129,
133, 136, 137, 139-141, 147, 150,
153, 155, 158, 162-164, 167, 168,
170, 175, 176, 181, 184, 189-190,
197-199, 203, 205, 207, 209-214,
216,218,221-223
Алексий, архиепископ
Ярославский - 55
Амарантов,
уполномоченный Совета - 35
Анисимова К. Г. - 25, 27
Антоний (Пельвецкий) - 50
Антоний (Романовский),
архиепископ
Ставропольский - 54, 132, 138, 205
Архангельский, протоиерей - 55, 165
Архангельский, священник - 42
Ашихмин, священник - 40
Б
Барашков П.И. - 25
Белышев С.К. - 25, 108, 110, 117, 155,
156,175,176,220
Берия Л.П.-96, 99
Бирючев, уполномоченный - 193
Блинов Н.И.-22
Большаков B.C. - 112
Бонч-Бруевич В.Д. - 164
Борис (Вик), епископ
Саратовский - 40, 55, 116, 118
Братанов, священник - 126
Булганин Н.А. - 160, 162, 163, 177
В
Варлаам, архиепископ
Свердловский
и Ирбитский - 69, 76
Варфоломей (Городцев),
митрополит Новосибирский
и всей Сибири - 153
Василий (Кривошеий),
архиепископ- 18-20, 213, 215, 225
Василий (Ратмиров),
архиепископ Минский
и Белорусский - 56
Васильев В.И. - 175
Васильева О.Ю. -14,20
Введенский А. - 44, 45, 46
Введенский В. - 45
Вениамин, архимандрит- 137, 167
Вениамин (Федченков),
митрополит- 142
Вишневский - 52
Ворошилов К.Е. - 32, 53, 54, 72, 89, 91,
109,110, 112, 114, 120, 121, 123,
124, 125, 148, 177, 182
Вышинский А.Я. - 52
Г
Гедвилас М. - 104
Горбачев,
уполномоченный Совета - 39
ГордунС-13, 15, 19,20,101,166,216,
222-225
Гостев, уполномоченный Совета - 36
Грачев - 88

Гребинский, священник- 171
Григорий (Чуков),
митрополит - 47, 56, 81, 96, 149,
154, 155, 169, 170
Гришин,
уполномоченный Совета - 41, 54
Гурий (Егоров),
епископ Ульяновский - 138
Д
Дарманский П. - 208
Дулуман Е. - 208
Дэвис Р. - 60
Е
Епанечников - 83
Ермоген (Голубев), архиепископ
Ташкентский - 205, 210
Ермолаев-83, 107
Ефимов, уполномоченный Совета - 40
ж-з
Жданов А. А.- 107, 108, ПО
Загородный,
уполномоченный Совета - 37
Зайцев К.А. - 22, 24, 25, 47
И
Ибадов, уполномоченный Совета - 41
Иванов В.,
обновленческий архиепископ - 46
Иванов И.И. - 24, 43, 46, 84, 172-176,
222
Иванов К.Г.-83, 84
Ильичев Л.Ф.-178
Иоанн (Соколов), митрополит,
экзарх Украины- 18, 20, 31, 54, 59,
92, 103, 167,210
Ищенко - 29
К
Карамышев И.К. - 118
Карпов Г.Г. - 11, 12, 14, 15, 17, 19, 21,
22, 24-26, 28-33, 35, 37, 38,
40-46,48-62,65,66,68,69,71,
72-74, 77, 79-81, 84, 85, 87, 88,
90-92, 94, 96, 99-101, 104, 108,
109-114, 116, 118-121, 123-125,
129, 130, 133, 134, 136-141, 143,
144, 147, 148, 150, 152, 154, 155,
157, 158, 163, 167, 171, 173-176,
181, 182, 184, 185, 187-195, 188,
200-204, 206-209, 211-214, 217,
220-222, 228
Кириллов И. - 84
Кожин В.,
обновленческий митрополит - 46
Козлов Ф. - 200, 202
Колчицкий Н.Ф. - 49, 58, 81, 155, 158,
170, 197,200,203,211,212,223
Комаров П.- 118
Константинов - 179
КорниецЛ.Р.-31
Костельник Г. - 50-52
Кошман М.Г.,
уполномоченный Совета - 194,
208,210,214
Кузнецов А.А. - 106
Кузовков,
уполномоченный Совета - 28
Куроедов В.А. - 193, 194, 198, 214-216
Кушнарев А.И.,
уполномоченный Совета - 36, 43,
224
л-м
Лука (Войно-Ясенецкий),
Крымский архиепископ - 18, 20,
56,60,98, 100,101, 138,210
Маленков Г.М. - 19, 53, 117, 120, 148,
150, 155, 158, 160, 163, 168-170,
177
Молотов В.М. - 22, 24-26, 28, 29, 34,
42, 48-50, 52, 53, 60, 65-67, 77,
79,89,92,109,110,114,143,177
н
Несуленко,
уполномоченный Совета - 34
Никодим (Ротов), епископ - 214
Николай (Ярушевич),
митрополит Крутицкий
и Коломенский - 10, II, 18-21, 58,
59, 64, 137, 139-142, 151, 154,
155, 157, 159, 162, 163, 169, 170,
187, 189, 190,194,200,203,205,
209-216,225
Николай,
архиепископ Алма-Атинский - 138
Никон, епископ Донецкий
и Ворошиловградский - 54

Новиков-129, 146
Новикова- 130
О
Одинцов М.И. -7, II, 13, 14, 17, 19,
20, 99-100, 105, 146, 157, 168,
170, 171, 175, 177, 189, 194,220,
221-223, 225
Осипов А. - 208, 224
ОлещукФ. - 106
ОрешкинН.С.-П7
Останов Д.А.-59, 123, 140, 163, 197
Остапов Леонид - 140
П
Палладий (Каминский),
архиепископ Львовский - 203
Палладий (Шерстенников),
епископ Иркутский - 171
Перов Г.Б.-71
Петрунис-52
Петухов Н.С., священник - 208
Пихтовников, диакон - 40
Покровский И.В. - 25, 69, 89, 95
Поликарп (Сикорский) - 10
Полубабкин,
уполномоченный Совета - 40, 117
Полянский И.В. - 29, 49, 53, 110, 148,
156
Поповкин - 40
Поскребышев А.Н. - 101
Поспелов Н.Н. - 172
Поспеловский Д.В. - 12, 13, 15, 19, 20,
44, 93, 98, 100, 103-105, 161,
171,180,197,208,217,221,223,
224, 225
Прибыток И.Д.-118
Пронин Д.П.-84, 107
Пронин П.П. -83, 84
Пуговкин - 69
Р
Разумовский, протоиерей - 137
Романов, уполномоченный
Совета-29, 37, 54
Ромжа, униатский епископ - 53
Рябов И.-117
С
Савинский СВ. - 81
СамохинП.П.-92, 93
Серафим, епископ Ростовский
и Таганрогский - 86
Сергиевский,
уполномоченный Совета - 39, 48
Сергий (Страгородский),
патриарх Московский
и всея Руси - 9-11, 19-21, 37, 44,
45, 46, 56, 58, 60, 64, 68, 79, 88,
98, 100, 150, 162,222
Сергий (Гришин),
архиепископ Горьковский - 54, 64
СивенковИ.И.-175, 177, 183
Слипый Иосиф,
униатский митрополит - 49, 50
Смирнов,
уполномоченный Совета - 39
СнечкусА.Ю. - 104
Соловьев - 138
Спасский Н. - 208
Спиридонов В. - 24, 35, 172, 173, 174
Сретенский В.А. - 137, 167
Сталин И.В. - 10-12, 19, 21, 24, 44, 47,
48-50, 53, 56, 58, 59, 61-64, 72,
79, 80, 90, 94, 96, 99, 101, 104,
109, 114, 115, 120, 121, 125, 137,
139, 147, 151, 156, 159, 167, 170,
172, 177, 178, 191,226-229
Степанов (Русак) - 14
Столяров - 77
Суслов М.А. - 53, 106, 108, 113, 141,
143, 146, 147, 177-179
т
Тептярев,
уполномоченный Совета - 42
Тиунов, уполномоченный Совета - 31
Тихон (Белавин), патриарх
Московский и всея Руси - 8
Тихонов,
уполномоченный Совета - 38, 79
Тихонов Н. А. - 157
Товий, епископ
Свердловский - 76, 132
Трушин А.А.,
уполномоченный Совета - 35, 43
У
Усанов,
уполномоченный Совета - 209
Уткин Г.Т. - 25, 35, 43, 55, 84, 175, 176
Ушков - 83

ф
Феодосии, епископ Буковинский
и Черновицкий - 86
Филарет (Яценко),
обновленческий митрополит - 45
ФурцеваЕ.А. - 190
X
Хевронов,
уполномоченный Совета - 209
ХодченкоИ.-31,52, 85
Хрущев Н.С-31, 51, 52, 148, 178, 182,
189, 190, 198, 199,204,205,211,
212,213,215,216,220,221,225
Хрущев С.Н.- 221
ч
Чаадаев Я. - 22
Чередняк П.Г. - 175, 177, 181, 196, 198,
203,210,222,223
Черненко К.У. - 189
Чудин,
уполномоченный Совета - 129, 146
ш-щ
Шапошникова В.Д. - 179, 180
ШепиловД.Т.- 138, 147, 167, 177
Шишкин- 137
Шкаровский М.В. - 13, 15, 19, 20, 98,
101, 168, 171, 173,220,221,224
Шпиллер В., священник - 217
Щербаков Л.А. - 175
Щербаков,
уполномоченный Совета - 41
ю-я
Юстиниан, патриарх Румынский- 155
Яковенко - 75
Якунин Г.-12, 14, 19

СЕРИЙНЫЕ ИЗДАНИЯ (1993-1998 гг.)
Ассоциация исследователей
российского общества XX века
представляет серийные издания
(по итогам 1993 - 1997 гг.)
«АИРО - ПЕРВАЯ МОНОГРАФИЯ»
под редакцией Г. А. Бордюгова
С. А. Александров. Лидер российских кдетов
П. Н. Милюков в эмиграции
/ Послесловие М. Г. Вандалковской. М., 1996.
Д. А. Аманжолова. Казахский автономизм и Россия.
История движения Алаш
/ Послесловие Ю. А. Полякова. М., 1994.
Д. Л. Б а б и ч е н к о. Писатели и цензоры. Советская литература
1940-х годов под политическим контролем ЦК.
/ Послесловие Л. И. Лазарева. М., 1994.
A. Ю. В а т л и н. Коминтерн: первые десять лет.
/ Послесловие Ф. И. Фирсова. М., 1993.
Э. Вишневски. Либеральная оппозиция в России
накануне первой мировой войны.
/ Послесловие К. Ф . Шацилло. М ., 1994.
Л. С. Г а т а г о в а. Правительственная политика и народное
образование на Кавказе в XIX веке.
/ПослесловиеН. М. Пирумовой. М., 1993.
Е. Ю. 3 у б к о в а. Общество и реформы. 1945 - 1964 гг.
/ Послесловие П. В. Волубуева. М., 1993.
Н. А. К р и в о в а. Власть и церковь в 1922 - 1925 гг.
/ Предисловие Р. Г. Пихоя. М., 1997.
А.И.Куприянов. Русский город в первой половине
XIX века: общественный быт и культура горожан
Западной Сибири. М., 1995.
Е. С. Л е в и н а. Вавилов, Лысенко, Тимофеев-Ресовский...
М., 1995.
B. А. Н е в е ж и н. Синдром наступательной войны. Советская
пропаганда в преддверии "священных боев". 1939-1941 гг.
/ Послесловие Б. Бонвеча. М., 1997.
А. Ю. П о л у н о в. Под властью обер-прокурора.
Государство и церковь в эпоху Александра III.
/ Послесловие Л. Г. Захаровой. М., 1996.
Ю.В.Соколов. Красная звезда или крест?
Жизнь и судьба генерала Брусилова. М., 1994.

СЕРИЙНЫЕ ИЗДАНИЯ (1993-1998 гг.)
А. И. У ш а к о в. История гражданской войны
в литературе русского зарубежья. Опыт изучения.
/ Послесловие. А. П. Ненарокова. М., 1993.
Д. О. Ч у р а к о в. Русская революция и рабочее самоуправление. 1917.
М., 1998.
С. В. Ц а к у н о в. В лабиринте доктрины. Из опыта разработки
экономического курса страны в 1920-е годы.
/ Послесловие Р. У. Дэвиса. М., 1994.
С. А. Э к ш т у т. В поиске исторической альтернативы.
Александр I, его сподвижники и декабристы. М., 1994.
«АИРО - ПЕРВАЯ ПУБЛИКАЦИЯ»
под редакцией Г. А. Бордюгова
Советская Военная Администрация в Германии (СВАГ).
Управление пропаганды (информации)
и С. И. Тюльпанов. 1945 - 1949 гг. Сборник документов. М., 1994.
Литературный фронт. История политической цензуры 1932-1946 гг.
Сборник документов. М ., 1994.
Неизвестный Богданов. В 3-х книгах,
Книга I: Письма, статьи, доклады и воспоминания
А. А. Богданова (Малиновского). 1901 - 1928 гг. М., 1994.
Книга II: А. А. Богданов и группа "Вперед". М., 1995.
Книга III: А. А. Богданов. Десятилетие отлучения от марксизма.
М., 1995.
СССР - Польша. Механизмы подчинения. 1944- 1949.
Сборник документов. М ., 1995.

СЕРИЙНЫЕ ИЗДАНИЯ (1993-1998 гг.)
Тюремные рукописи Н. И. Бухарина. В 2-х книгах.
Книга I: H. И. Бухарин. Социализм и его
культура. М., 1996.
Книга И: Н. И. Бухарин. Философские
арабески. Диалектические очерки.
М., 1996.
Правый уклон " в КПГи сталинизация Коминтерна.
Стенограмма заседания Президиума ИККИ
по германскому вопросу 19 декабря 1928 г.
М., 1996.
«ПЕРВАЯ ПУБЛИКАЦИЯ В РОССИИ»
М. Бубер-Нейман. Мировая революция и сталинский режим.
М., 1995.
А.Грациози. Большевики и крестьяне на Украине, 1918-1919 го-
ды. Очерк о большевизмах, национал-социализмах и крестьянс-
ких движениях. М., 1997.
Д. К р е ч м а р. Политика и культура при Брежневе, Андропове и
Черненко. 1970-1985 годы. М., 1997.
К. Аймермахер. Политика и культура при Ленине и Сталине.
1917-1932. М., 1998.

СЕРИЙНЫЕ ИЗДАНИЯ (1993-1998 гг.)
«АИРО-МОНОГРАФИЯ»
Г. М. А д и б е к о в. Коминформ и послевоенная Европа. М., 1994.
Н. Ф. Б у г а и. Л. Берия - И. Сталину: "Согласно вашему указанию..."
ML, 1995.
М. А. П е р с и ц. Застенчивая интервенция. О советском вторжении
в Иран. 1920-1921 гг. М., 1996.
Ю. А. П о л я к о в. Наше непредсказуемое прошлое.
Полемические заметки. М., 1995.
В. П. Ф е д ю к. Белые. Антибольшевистское движение на юге России
1917-1918 гг. М., 1996.
0. В. X л е в н ю к. Сталин и Орджоникидзе.
Конфликты в Политбюро в 1930-е гг. М., 1993.
Ю. П. Ш а р а п о в. Лицей в Сокольниках. Очерк истории ИФЛИ
Московского института истории, философии и литературы
им. Н. Г. Чернышевского (1931 - 1945 гг.). М., 1995.
а также КНИГИ И СБОРНИКИ:
Российская империя, СССР, Российская Федерация: история одной стра-
ны? Прерывность и непрерывность в отечественной истории XX
века.
В. П. Булдаков, В. A. May, А. С. Ципко. Сборник статей. М.,
1993.
Готовил ли Сталин наступательную войну против Гитлера?
Незапланированная дискуссия. Сборник статей. М., 1995.

СЕРИЙНЫЕ ИЗДАНИЯ (1993-1998 гг.
Сталинское Политбюро в 1930-е годы.
Сборник документов. М., 1995.
Межнациональные отношения в России и
СНГ.
Семинар Московского центра
Карнеги.
Выпуск I: доклады 1993
1994 гг. М., 1994.
Выпуск II: доклады 1994
1995 гг. М., 1995.
Среда и культура в условиях обществен-
ных трансформаций.
Сборник статей. М., 1995.
Кто есть кто в изучении народов и национальных проблем России.
Биобиблиографический справочник. М., 1995.
И. А. Д е д к о в. Любить? Ненавидеть? Что еще?..
Заметки о литературе, истории и нашей быстротекущей
абсурдной жизни. М., 1995.
Архивы звука и образа. Статьи и методические материалы, М., 1996.
Русская усадьба. Сборник Общества изучения русской усадьбы.
Вып. 2. М., 1996.
Исторические исследования в России. Тенденции последних лет.
Сборник статей. М., 1996.
И. И. Л и с о в. Секунды, равные жизни. М., 1997.
Изюмцы в боях за Россию.
Воспоминания офицеров 11-го гусарского Изюмского генера:
Дорохова полка. Составитель В. И. Алявдин. М., 1997.
А. И. У ш а к о в, В. П. Ф е д ю к. Белый Юг. Ноябрь 1919 - ноябрь 1
М., 1997.
Л. К. Шкаренков. Организация помощи русским беженцам в Гер
нии в начале 1920-х годов. Обзор архивных материалов. М., 199*
Историческая наука российской эмиграции 20-30-х гг. XX века (Хроника)
Сост. С. А. Александров. М., 1998.
Поиски альтернативных структур в исторической науке. АИРО-ХХ: изд
тельским программам 5 лет.
Сост. Г. А. Бордюгов, А. И. Ушаков. М., 1998.
Сатира и юмор русской эмиграции.
Сост. С. А. Александров. М., 1998.

Т.А. Чумаченко
ГОСУДАРСТВО, ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ, ВЕРУЮЩИЕ.
1941-1961 гг.
Ответственный за выпуск - А.И. Ушаков
Компьютерная верстка
и техническое редактирование - СП. Щербина
ЛР№ 030620 от 11.11.1994
Подписано в печать с оригинал-макета 17.02.99
Формат 60x80 1/16. Бумага офс.
Усл. печ. л. 15,5.
Тираж 1000 экз.
АИРО-ХХ
E-mail: Airo@glasnet.ru
Отпечатано в типографии ООО "Пробел"

ISBN 5-88735-049-0