Author: Гуляницкий Н.Ф.
Tags: архитектура искусствоведение история архитектуры градостроительство стройиздат
Year: 1993
Text
РУССКОЕ
ГРАДОСТРОИТЕЛЬНОЕ
искусство
РУССКОЕ
ГРАДОСТРОИТЕЛЬНОЕ
ИСКУССТВО
ВНИИ теории архитектуры
и градостроительства
ДРЕВНЕРУССКОЕ
градостроительство
X'XV веков
Под общей редакцией Н.ф.Гуляницкого
Москва
Стройиздат
1993
Русское градостроительное искусство. Древнерусское
градостроительство/ВНИИ теории архитектуры и градостроительства;
Под общ. ред. Н. Ф. Гуляницкого.— М.: Стройиздат, ^ЭЗ-^ЗЭ2 с°: ил.—
ISBN 5-274"01502"6.
Освещается история и принципы древнерусского градостроительства
X—XV веков. В качестве объектов исследования привлекается широкий
круг древнерусских городов, значительное место занимает анализ
градостроительной структуры Москвы. Впервые рассматриваются в
совокупности все три градостроительные структуры: планировка, застройка и
градостроительная композиция. В основу работы положены исследования
последних лет архитектуроведов Москвы, Киева и других городов.
Для архитекторов и искусствоведов.
Ил.: 658; табл. i.
Федеральная целевая программа книгоиздания России
Редакционная коллегия:
Гуляницкий Н. Ф.
Щенкова О. П.
Бусева-Давыдова И. Л.
Михайлова М. Б.
[Никитин А. В J
Щенков А» Со
Янин В. Л.
Редактор Т. A. Iamoea
Внешнее оформление
и макет В. 77. Сысоев
ж Г. И. Метченко
Художественно-тех=
нический редактор
Г М. Каи
От научного редактора
Предлагаемый труд, посвященный градостроительству важнейших исторических эпох
России от начала русской государственности до первой половины XIX в.— один из важных
результатов работы отдела русской архитектуры Всесоюзного научно-исследовательского
института теории архитектуры и градостроительства. Актуальность исследований по истории
русского градостроительства в настоящее время особенно обострилась в связи с повышенным
вниманием к проблемам исторических городов России, сохранению их среды и образной
индивидуальности, сформированных на протяжении веков неповторимой исторической
судьбой каждого из них. Многолетнее игнорирование в городах, других российских селениях
исторической застройки, ее особенностей и закономерностей формирования, привело
к невосполнимым потерям ценностей, порожденных высоким искусством градостроительства.
Искусством, которое во многом определяло сам образ жизни, ту общую архитектурно-
художественную среду, которая окружала человека в различные исторические эпохи.
К сожалению, градостроительство как искусство, как творчески преобразовательная сфера
архитектурной деятельности в системе художественной культуры еще до сих пор недооценивается,
что, несомненно, препятствует изучению и сохранению историко-культурных богатств,
оставленных нам предшественниками. Не в меньшей мере это сказывается и на профессиональной культуре
современных зодчих-градостроителей, ибо их овладение арсеналом накопленных мировой
и отечественной историей художественных средств прямо связано с качеством архитектурной
среды, обогащением ее достижениями исторического культурного опыта.
В связи с этим, работая над настоящим четырехтомником, авторы стремились в первую
очередь показать в целом русское градостроительство как явление искусства во всем его
исторически накопленном художественном богатстве образов, форм и структур,
изменяющихся во времени, фиксируя наиболее существенные новые качества, характерные для
градостроительства важнейших исторических эпох, и при этом исследуя «механизм»
вхождения традиционных принципов и структур в новые градостроительные системы.
Середина XIX в., знаменовавшая завершение в основном процессов практического внедрения
начавшейся в конце XVIII в. всеобщей перепланировки русских городов на регулярной
основе, стала верхней временной границей предлагаемого труда. Она совпадает со временем
стилевых изменений в русской архитектуре—всеобщего постепенного отказа от форм
классицизма и перехода к эклектике.
Характеризуя труд в целом, важно обратить внимание на его двухчастное
построение, соответствующее основным этапам развития русского градостроительства в рамках
принятых хронологических границ. Первому этапу (X—XVII вв.) посвящены первая и вторая
книги; второму (XVIII—первая половина XIX в„)— третья и четвертая. Границей служит
основание новой столицы Петербурга и начало активного внедрения в градостроительную
практику регулярных принципов, что в общеисторическом аспекте развития России примерно
совпадает с решительным отходом от традиций Средневековья и наступлением Нового
времени.
Основная трудность, с которой приходится сталкиваться при подготовке книг,—
отсутствие исследователей, специализирующихся на историко-градостроительной про-
блематике, на проблемах русского градостроительства. Этот профессиональный изъян
безусловно сказался и на подготовке многотомника; им прежде всего следует объяснить
еще многие несовершенства предлагаемого читателю труда, который нужно
воспринимать лишь как одну из первых попыток целостно охватить проблему под углом зрения
наиболее насущных и наименее изученных профессиональных задач.
Для подготовки труда были привлечены самые разные специалисты — архитектурове-
ды, историки, археологи, искусствоведы, что с одной стороны позволило широко
использовать накопившиеся в разных профессиональных сферах знания по проблеме, но с
другой,— невольно повлекло за собой и определенную разнокачественность разделов, на
которых сказались особенности осмысления фактов, свойственные каждой из профессий.
Нашли отражение, естественно, и разные точки зрения на материалы, существующие
среди исследователей о
К работе над книгами, помимо сотрудников НИИТАГа, были привлечены
специалисты из института археологии АН СССР, кафедр археологии и русского искусства МГУ,
КиевНИИТАГа, кафедры архитектуры и градостроительства МАрхИ, других
организаций. Общее руководство работой и редактирование осуществлены доктором
архитектуры, профессором Н. Ф. Гуляницким. Редактирование отдельных разделов проведено
членами редакционной коллегии соответствующих томов. Большая работа по подбору
и подготовке иллюстраций к изданию выполнена О. П. Щенковой и И. Н. Слюньковой.
Редколлегия и авторский коллектив выражают глубокую признательность
рецензентам книг: доктору архитектуры, профессору Ю. В. Ранинскому, кандидату архитектуры
К. Ф. Князеву, доктору архитектуры В. Е. Быкову, доктору архитектуры А. И. Каплуну,
кандидату философских наук В. Л. Глазычеву.
Авторы благодарят всех сотрудников организаций, предоставивших материалы для
работы и публикации в настоящем издании: в Москве — Государственного научно-
исследовательного музея им. А. В. Щусева, Государственного исторического музея, музея
истории Москвы, Государственных музеев Московского Кремля, Государственного музея
изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, музея-заповедника «Коломенское», музея-
заповедника А. Н. Островского «Щелыково», сектора изоматериалов НИОредких книг
Государственной библиотеки им. В. И. Ленина, Центрального Государственного военно-
исторического архива, Центрального Государственного архива древних актов,
Центрального Государственного исторического архива Москвы, историко-архитектурного архива
УГКОИП г. Москвы, издательства «Изобразительное искусство», кафедры
реконструкции и реставрации архитектуры Московского архитектурного института; в Петербурге—
Музея истории Петербурга, Государственного русского музея, Государственной публичной
библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, библиотеки Российской Академии наук,
Центрального Государственного исторического архива, Центрального Государственного
архива военно-морского флота, издательства «Аврора». Авторы благодарны также
художникам-фотографам С. Б. Зимноху, В. И. Мишину, В. Ф. Дорохову, Л. В. Кучинско-
му, М. М. Чуракову за работу по подготовке к изданию цветных и черно-белых
фотоиллюстраций.
Введение
Еще в середине текущего столетия древнерусское градостроительное искусство
мало привлекало внимание архитектуроведов. В противоположность ясной
геометрической основе планирования городов Нового времени, на котором прежде
всего сосредоточивалось внимание исследователей, градостроительство русского
средневековья не вызывало большого профессионального интереса прежде всего
ввиду утвердившегося взгляда на него как на сферу стихийной градостроительной
деятельности, не подчинявшейся четким закономерностям формирования и
развития. По крайней мере таким, какие со всей очевидностью проявлялись в
классическом стереотипе российских городов, сохранившихся до нашего времени после их
общей перепланировки на регулярной основе в конце XVIII—первой половине
XIX в. Известный советский градостроитель-исследователь В. А. Шквариков,
отдавший много сил изучению русского регулярного градостроительства ', высоко
ценил древнерусские памятники и отдельные ансамбли, не отказывал древнему
городу в художественных достоинствах и вообще в серьезном внимании, считая,
что города-крепости «обрастали посадами и слободами и в процессе естественного
роста превращались в хаотически застроенные города» 20
«История русской архитектуры», выпущенная в свет в 195°~х годах
Институтом истории и теории архитектуры Академии архитектуры СССР3,
практически не освещала достижения древнерусского градостроительства, что
свидетельствовало не только о малом интересе к нему, но и недостаточной
изученности этой области архитектурной деятельности, недостатке признания
роли ее в развитии русского зодчества. Лишь А. В. Бунин, рассматривая
древнерусское градостроительство в контексте общемировой истории
градостроительного искусства, впервые дал освещение этого материала как бы «на
равных» с градостроительным материалом других стран эпохи средневековья 4.
Разумеется, весьма ограниченные еще знания, которыми располагал автор,
сузили диапазон аналитических аспектов исследования.
Первой капитальной работой, специально посвященной интересующему
нас предмету, стала книга Л. М. Тверского «Русское градостроительство до
XVII в.», которую мы и теперь вправе считать основополагающей для
дальнейшего изучения многообразной проблематики, связанной с древнерусским
градостроительством5. И хотя за последующие три десятилетия появилось
немало работ ио этой теме как общих 65 так и посвященных ее важным
результатам7, книга Л. М. Тверского все еще остается наиболее целостной
и теоретически всеобъемлющей в изучении планировочной структуры
древнерусских городов, несмотря на естественно возникающие коррективы ее
отдельных положений в связи с новыми данными. Определив своей основной целью
дать «архитектурно-планировочную характеристику русского города в
конечной стадии его многовекового развития до конца XVII в.»8, ученый далеко
вышел за очерченные концепционные границы, охватив по существу в той или
1 Шквариков В. А. Очерк истории
планировки и застройки русских
городов.— М., 1954-—С. 6о.
3 Там же.
5 История русской архитектуры.— М.,
«956.
v Бунин А. В. История градостроительного
искусства.— М., 1953-—Т. I.
5 Тверской Л. М. Русское
градостроительство до XVII в.— М.—Л.,
«953-
'' Лавров В. А. Развитие планировочной структуры
русских городов.— М., 1977-
7 Например, работы П. А. Раппопорта—о древних
городищах и крепостях; В. В. Косточкина —
о крепостном строительстве; В. И. Кочедамова —
о сибирских городах и многие другие (см. список
литературы во второй книге).
R Тверской Л. М. Указ. соч., с. 4-
иной степени весь комплекс задач и условий, влиявших на формирование
древнерусского города. Главнейший его результат — широкое обоснование
древнерусской градостроительной деятельности как высокого
профессионального искусства, глубоко связанного с национальной традицией и присущими ей
закономерностями формообразования и развития.
Исследуя преимущественно планы городов, Л. М. Тверской заключает
в частности: «Закономерностью в организации плана города объясняется
специфическая черта русского городского ландшафта, заключающаяся в четком
построении силуэта города, в ясном господстве главного ядра, в подчинении фона
жилой застройки архитектурным доминантам, в нарастании архитектурной
значимости застройки от периферии к центру»1. Вместе с тем автор признает
недостаточную проработанность в своей книге конкретных
архитектурно-художественных характеристик древнерусских городов, для нахождения которых,
по словам исследователя, «...необходимы иные методы. На основе
использования планов, изучения фрагментов застройки в натуре, зарисовок
путешественников, иконописных изображений, миниатюр и тому подобных изобразительных
материалов возможно составление рисунков, дающих представление об общем
виде улиц, площадей и других элементов и тем самым определяющих
конкретную архитектурно-художественную характеристику города»2.
Соотнося с работой Л. М. Тверского предлагаемые тома по древнерусскому
градостроительству, хочется в первую очередь отметить их преемственность, а
также стремление авторов новой работы восполнить отчасти то, что не удалось
сделать Л. М. Тверскому. В частности, настоящий труд насыщен иллюстративным
материалом^ в котором преобладают уже не столько планы, сколько застройка
городов и комплексов — сохранившаяся или гипотетически реконструированная,
иногда же изображенная в исторических источниках в той условной манере,
которая была присуща древней иконографии. И, следовательно, основная цель
издания— попытка дать самое общее представление о характере и композиционных
особенностях древнерусской архитектуры в масштабе города и его элементов,
принципах и закономерностях ее пространственной организации на различных этапах
исторического развития, при максимальном укрупнении самих исторических эпох.
По существу только два основных этапа градостроительного развития
определяют структуру книг (X—XV вв. и конец XV—XVII вв.),
соответствующих Руси Киевской с последующим дроблением ее на феодальные княжества
и эпохе Московской Руси с ее постепенным превращением в крупное и
централизованное государство. И даже такое укрупненное рассмотрение
градостроительного материала представляет для исследователей огромные
трудности его исторического изучения, побуждающие и читателей воспринимать
многие положения и графические реконструкции, помещенные в книге, с
большой долей допуска и гипотетичности. Это связано прежде всего с очень малой
исследованностью проблемы в целом и наряду с этим с трудностями получения
исходного фактологического материала и источников.
Как известно, в эпоху русского средневековья язык графического
воспроизведения окружающего мира не был адекватен реальному его восприятию
человеком, и история не оставила нам чертежей и рисунков того времени, точно
и достоверно воспроизводящих древние города. Геодезические съемки городов
начались с XVIII в„? а последовавшая затем радикальная перепланировка их
на регулярной основе практически привела к почти полному обновлению
массовой застройки, возводившейся, как правило, из дерева. К тому же частые,
1 Тверской Л. М. Указ. соч., с. 199—200.
1 Там же, с. 5-
порой опустошительные пожары в Древней Руси периодечески уничтожали не
только жилые и хозяйственные постройки, но и сооружения, определяющие
архитектурно-пространственную структуру города — храмы, крепостные постройки.
Воспроизвести древний облик города, освободив его от многочисленных
вековых наслоений,— задача неимоверной сложности, и чем древнее эпоха,
в которую мы углубляемся, тем беднее, как правило, комплекс имеющихся
достоверных фактов, необходимых для получения представлений о
градостроительстве изучаемого времени. Лишь сохранившиеся каменные постройки,
остатки валов и других земляных образований в сочетании с археологическими
раскопками некоторых древних сооружений и комплексов, а также
характеристики и деловые описи в исторических документах создают
фактологическую основу достоверной аргументации и получения плодотворных историко-
градостроительных результатов. К сожалению, и даже этот комплекс
фактологической информации, сложившейся, допустим, в наиболее благоприятном
сочетании, еще недостаточен для полного представления о планировке,
застройке и композиции города той или иной эпохи. Особые сложности всегда
возникают в связи с представлениями о планировке и массовой деревянной
застройке городского посада и слобод.
Благоприятным обстоятельством для исследователя является историческая
стабильность планировочной структуры древних городов, подтвержденная,
в частности, археологами при раскопках различных временных слоев
Новгорода и других городов. Это обстоятельство позволяет рассматривать точно
снятые в XVIII в. планы древних городов не только как градостроительный
документ своего времени, но и как очень важный исторический источник для
изучения каждого из городов, как структуру, основа (ядро) которой во многих
случаях сформировывалась и развивалась в течение веков эволюционно, без
принципиальной ломки уже сложившихся ранее систем. В этих условиях
особую роль в сложении и историческом развитии структуры города имел
такой предельно стабильный и вместе с тем важнейший градостроительный
фактор, каким для древнего города всегда был природный ландшафт со всеми
естественными компонентами, органично входившими в живописно
организованную объемно-пространственную среду городского образования.
Обнаружение и раскрытие древних планировочных структур в настоящее
время приобретает все большее научное и практическое значение в связи
с составлением историко-архитектурных опорных планов для современных
проектов реконструкции исторических городов. При общем господстве в
центральных зонах этих городов регулярной планировочной основы конца XVIII—
XIX вв. оставшиеся фрагменты более древних градостроительных структур
имеют поистине уникальную ценность.
Современная ситуация, обусловленная особой идеологической
заостренностью проблематики, связанной с сохранением и умножением культурного
наследия, обязывает прежде всего обратиться к фундаментальным
историческим ценностям, измеряемым не только материальными находками, но и
духовным вкладом народа той или иной эпохи в созидательные процессы своего
времени. Градостроительство эпохи русского средневековья — одно из таких
фундаментальных направлений становления и развития общерусской культуры.
Следующий ниже краткий очерк истории и развития культуры Древней
Руси должен охарактеризовать общий фон, на который накладывалось
всепроникающее градостроительное искусство. И прежде чем перейти к изложению
конкретного материала, связанного с изучением градостроительства Киевской
Руси, целесообразно его предварить очерком, освещающим само понятие
города и вопросы, связанные с его зарождением на Руси. Эта проблема весьма
широко дискутируется среди историков. Редколлегия сочла возможным
принять текст по этому вопросу, написанный талантливым, но, к сожалению,
безвременно ушедшим из жизни исследователем, кандидатом исторических
наук Андреем Васильевичем Кузой.
Ц1 ф «Р
Первый раздел первой книги охватывает градостроительство двух основных
исторических эпох —времени объединения русских земель в государство
Киевской Руси и длительного периода феодальной раздробленности, начавшегося
уже в XI—XII вв. и способствовавшего татаро-монгольскому завоеванию Руси
в зо—4° годах XIII в. Полное освобождение русского народа от иноземного
ига произошло лишь в 1480 г., когда значительная часть Древней Руси снова
объединилась в единое государство во главе с Москвой.
Этот исторический рубеж, связанный с правлением великого князя
Ивана III, как бы завершает более чем трехвековой путь феодальных междоусобиц
и сложных судеб отдельных русских княжеств и открывает новую эпоху
централизованного Московского государства конца XV—XVII вв., не только
подчинившего себе постепенно исконно русские земли, но и сильно
раздвинувшего свои границы за счет колонизируемых территорий, особенно в восточном
и юго-восточном направлениях.
Второй раздел первой книги и вторая книга посвящены именно этой эпохе —
градостроительству Московского государства до рубежа XVII—XVIIIвв.,
когда в государственной жизни страны происходят радикальные перемены под
влиянием петровских реформ, а столицей России становится Петербург.
В целом же период X—XVII вв.—это трудный и противоречивый, но все
же единый процесс сложения и развития государственности в рамках
конкретных условий средневековой Руси, русской народности, обретавшей с веками
все более глубокие черты социальной и культурной общности, связанные
единой идеологической основой—православием, воспринятым от Византии.
Активное утверждение православия на Руси совпало со становлением
Киевского государства, способствуя его политическому и идеологическому
обоснованию. Официально принятое в 988 г. киевским князем Владимиром
православие вскоре стало определяющим в мировоззрении русского средневековья, влияя
на быт и нравственные нормы, искусство и материальную культуру, в том числе
и градостроительную. Помимо жизненно важных практических и эстетических
задач, решаемых при планировании и застройке, структура города несла
всегда определенное сакральное содержание, а закладка «града»
сопровождалась довольно сложным богослужебным церемониалом.
Прямым отражением христианской идеологии в градостроительстве было
строительство в городах на протяжении всего рассматриваемого времени
огромного числа храмов, объемы которых обычно возвышались над жилой
застройкой, определяя характер, силуэт и общий строй композиции в широких
пространствах городских, слободских и сельских поселений. Уже с самых
ранних эпох русской истории летописи, говоря о пожарах, часто
свидетельствуют о десятках сгоревших церквей в том или ином городе, которые, как правило,
быстро восстанавливались^ а иногда и приумножались. Развитие общинно-
жительского монашества еще более способствовало развитию культового
строительства в виде монастырей, скитов, храмов, часовен. Само внутреннее
пространство церквей символически трактовалось как некая «модель мироздания»
с восхождением мысли в нем от земли к «небесному граду», а пространство
реального города также иерархически соотносилось в сакральном отношении
с центральным значением главного собора как основной городской святыни.
И даже окружавшие город оборонительные сооружения наделялись своей
символикой в системе общей сакрализации образов городской структуры.
Разумеется, обязательные для каждого средневекового города крепостные
сооружения — стены на валах и рвы — возводились прежде всего в целях
реальной защиты города от неприятеля в период внутренних феодальных
междоусобиц, а также от внешних врагов. Их протяженность и мощь зависела
от величины и значения городаэ от богатства и силы суверена. Но здесь нельзя
недооценивать наряду с практическими аспектами и идеологические цели,
связанные с утверждением власти князей-феодалов, а в условиях централизации
земель — единодержавной силы, распространявшейся на всю систему опорных
городов государства. Храмы, монастыри, городские и монастырские
укрепления формировали образ архитектурных ансамблей, язык которых наиболее
красноречиво свидетельствовал о процветании или упадке, об общем
культурном состоянии феодального княжества, государства, эпохи в целом.
Градостроительная культура находится в прямой зависимости от состояния
общества, его социально-экономических и общекультурных условий. Вместе
с тем развитие духовной культуры Руси, периоды ее расцвета не всегда
совпадали со временем экономического подъема и социальной стабильности.
Да и отдельные градостроительные процессы порой происходили в условиях,
не адекватных культурным тенденциям. Искусство градостроения не всегда
поддается исторической периодизации, диктуемой закономерностями культуры
и искусства (включая зодчество). Тем не менее общий историко-культурный
фон может помочь соотнести конкретные градостроительные процессы с
реальной исторической ситуацией.
Прежде всего надо подчеркнуть, что культура Киевской Руси возникла не
на пустом месте: ей предшествовала на территориях, объединенных
Древнерусским государством, достаточно развитая культура языческих славянских
поселений, а еще ранее в регионах Причерноморья — скифов и античных
колонизаторов. Однако с принятием христианства главным культурным
ориентиром стала Византия, плодотворное взаимодействие с которой началось еще
задолго до официального принятия христианства. Теперь же Византия стала
основным импульсом идеологического развития общества, поставщиком
церковных иерархов, советников двора, мастеров художественных промыслов,
ремесленников. Вместе с греками в Киев и другие города Русской земли
попадают из Византии церковная утварь, произведения искусства, другие
предметы духовной и материальной культуры. Одновременно идет общение
Руси с культурами других стран — Болгарии, Венгрии, Чехии, Польши,
Германии, Скандинавии, Хазарской державы, Кавказа, арабского Востока.
Могущественное Древнерусское государство охватило обширные
восточнославянские земли от среднего течения Днепра и Дона до Ладожского озера
и от Западной Двины до низовья Оки. Государственную основу составила
земледельческая община, состоявшая из свободных членов, постепенно
закабаляемых князьями и дружинниками. В этом административном и
экономическом объединении, помимо Киева выделялись Новгород, Чернигов,
Полоцк, Смоленск и другие ранее возникшие города» Все они в первую очередь
подвергались христианизации с последовавшим за ней строительством храмов
и городских соборов; в некоторых городах — каменных. Платя дань Киеву,
города способствуют его процветанию и широкому строительству.
Киев в X—XII вв. становится одним из крупнейших городов Европы
и мощным очагом культуры, воздействующей на города всего Древнерусского
государства.
Посетивший Киев Адам Бременский называл его соперником
Константинополя, «блестящим украшением Греции», имея в виду, по-видимому,
православный Восток, а писатель начала XI в. Титмар Мерзербургский насчитал
в Киеве до 4°° церквей и восемь рынков. Лаврентьевская летопись XII в.
свидетельствует, что в 1124 г. в Киеве был опустошительный пожар, в
результате которого «церквий единех изгоре близь 6 сот» 1,
Связи Киевской Руси с Византией стали особенно тесными во времена
правления Ярослава Мудрого (ioig—1054)5 знаменующего собой вершину
культурного и политического развития Древнерусского государства.
Византия— преемница Римской империи — была тогда наиболее развитой в
культурном отношении державойэ и использование ее достижений помогало Руси
решать свои задачи в самых различных областях: социально-политической,
права, науки и техники, литературы, искусства, градостроительства. В этот
период в Киеве развернулись огромные строительные работы в пределах
города Ярослава и вне его; был построен шедевр древнерусского зодчества —
собор Софии, непревзойденный в последующем идейный и композиционный
центр древнего Киева. Греческие и местные мастера создали не только
архитектурно-градостроительный образец, но и культурную сокровищницу,
хранившую в себе мозаики, фрески, предметы прикладного искусства. При храме
Софии была основана библиотека,, где сохранялись и переписывались
рукописи, зародилось летописное дело. Развивалась литература, вырабатывавшая свои
местные черты (особенно житийная). На основе книжной культуры в
основанных Ярославом школах создавались условия для воспитания образованных
людей эпохи, одним из наиболее выдающихся представителей которых стал
первый русский митрополит Иларион. Приняв христианство, Киевская Русь
идейно сблизилась с европейскими народами, что облегчало возможность более
тесного экономического и культурного общения Руси не только с Византией, но
и с романским Западом.
Вместе с развитием византийских и иных влияний в идеологии и культуре
Руси уже в XI в. возникает определенное противодействие им со стороны
патриотических сил, выступающих за самостоятельный путь развития русской
церкви и культуры, против засилия греков в ее руководстве и деятельности. Это
движение проникло в ряды монахов Киево-Печерского монастыря, важного
просветительского центра, который все более становился рассадником
патриотических идей»
Хотя Киеву — «матери русских городов» — суждено было стать центром по
собиранию национальных силэ но даже в эпоху его расцвета и политического
единства чувствовались центробежные смлы других городов, соперничавших
с первопрестольным градом, стремившихся к независимости от него. Главным
соперником Киева был Новгород — сильное и богатое княжество, откуда в Киев
1 Сведения взяты по тексту: Лазарев В. Н.
Киевская Русь//История русского
искусства.— М-, io^-V Т I, с. дб.
прибыл первый из Рюриковичей — основатель Киевского государства (882 г.).
Крупнейший ремесленный центр Северной Руси, находящийся на пути «из
варяг в греки» и обладавший обширными землями — колониями с ценными
промысловыми хозяйствами, Новгород не хотел уступать Киеву и в культурном
значении. С этим, несомненно, связано почти одновременное возведение в
Новгороде своей Софии — огромного каменного собора, следующего лишь в общих
чертах киевскому образцу, но с подчеркнуто местной трактовкой
архитектурных форм и строительных приемов. Борьба Новгорода за самостоятельность
шла постоянноэ но приобрела остроту в 30~х годах XII в. и завершилась
ликвидацией зависимости его от Киева4 и образованием Новгородской
республики.
Княжение в Киеве Владимира Мономаха (iiij—ll%5) было попыткой
преодоления уже широко проявившихся тенденций к феодальной
раздробленности и его усилиями удалось еще сохранить в определенной степени власть
Киева над другими городами. Однако после смерти Владимира вновь
вспыхнули феодальные усобицы, которые не прекращались в течение всего XII
и начала XIII в. Киев переходил из рук в руки борющихся за власть феодалов,
В итоге Киевская Русь — первое древнерусское объединенное
государство— окончательно перестала существовать как политическое целое. Ко второй
половине XII в. образовался ряд независимых феодальных
государств-княжеств, различных по силе и значению. Это земли: Новгородская, Владимиро-
Суздальская, Муромо-Рязанская, Черниговская, Смоленская, Полоцкая, Туро-
Пинская, Киевская, Переяславская, Новгород-Северская, Владимиро-Волынс-
кая, Галицкая. Лидирующее значение среди них с середины XII в. переходит
к Владимиро-Суздальской земле.
Владимиро-Суздальская Русь, развившаяся на основе древнего Ростово-
Суздальского княжества в северном Залесье, обязана своим возышением прежде
всего сыну Юрия Долгорукого князю Андрею Боголюбскому (i 157—JI74)
и младшему брату Андрея, продолжателю его дела Всеволоду «Большое гнездо»
(i 176—1212)0 Однако еще Владимир Мономах уделял особое внимание
«волости отца своего» Ростову и основал недалеко от него город «в свое имя»,
которому суждено было большое будущее. Он был поставлен на высоком берегу
реки Клязьмы, впадающей в реку Оку и таким образом связанной с большим
волжским торговым путем. Князь Юрий способствует возвышению также
Суздаля и закладывает в Ростово-Суздальской земле ряд новых городов (Переславль-
Залесский, Юрьев-Польский, Звенигород, Дмитров, Москву). Наряду с ними
продолжают развиваться уже существующие городские образования, такие, как
Ростов, Суздаль, Муром, Ярославль, Углич, Кострома, Галич-Мерский и др.
Город Владимир был выбран князем Андреем в целях создания здесь нового
независимого от старого боярства политического центра, как резиденция,
в которой князь мог бы опираться на торгово-ремесленные круги и служилую
массу «милостьников», поддерживающих его в объединительной политике
в противовес консервативному боярству. Завоевав Киев и другие города,
Андрей остался в новой резиденции, стремясь отстроить город таким образом,
чтобы он мог конкурировать своим обликом и размахом со старой столицей.
Владимир уже вскоре превзошел богатством Суздаль и древний Ростов — оплот
боярской оппозиции, ликвидировавшей в конечном итоге властного князя.
Однако его преемник Всеволод продолжил политику брата, и новая столица
при его княжении достигла поры своего расцвета. Он еще более утвердил
политический авторитет Владимиро-Суздальского княжества, пренебрег также
Киевом, как резиденцией, укрепив общерусский авторитет владимирской
династии. Не только среднерусские города, но даже Южная Русь и всесильный
Новгород вынуждены были подчиниться Владимиру. Перенесение в этот город
местопребывания митрополита окончательно закрепило за ним функции
общерусского столичного центра.
Культура Владимиро-Суздальской Руси при всей своей оригинальности
была во многом обязана Киевской Руси. Всеволод, проведя свою юность
в Константинополе, вынес оттуда интерес к византийской культуре, приглашал
греческих мастеров и выписывал произведения искусства. Но в строительной
деятельности владимирские князья следовали в основном киевской традиции,
привнося в нее местные особенности и отдельные мотивы, свидетельствующие
о связях Владимира с другими княжествами и европейскими странами.
При главном %пенском соборе, наследовавшем определенные черты
Успенского собора Киево-Печерского монастыря и традиции галицкого зодчества,
образовывался, как и в Киеве, свой культурный центр. Здесь в середине XII в.
начинается владимирское летописание, описывающее не только местные
события, но и дающее оценки исторических событий в общерусском масштабе.
Мысль о единстве русского народа выражена в «Службе Покрову» —
выдающемся памятнике владимирской литературы. Синтез местного, общерусского
и византийского проявился и в произведениях изобразительного искусства —
иконописи, фресках, рельефах. Последнее дает уникальный пример проявления
местных черт в области синтеза архитектуры и скульптуры в храмовом
зодчестве. Огромное идейное и художественное значение для Владимира имело
перенесение сюда из Вышгорода шедевра византийской иконописи, знаменитой
иконы Владимирской Богоматери — своего рода символа преемственной связи
русского православия и Великой (Константинопольской) церкви.
В XII—начале XIII в. развились местные очаги культуры в отдельных
княжествах. Наиболее зрелые произведения местных школ имели общерусское
значение и оказывали влияние на дальнейшее культурное развитие. Они чаще
всего восходили своими истоками к Киевской Руси.
Еще на рубеже XI—XII вв. в Киево-Печерской лавре монахом Нестором
была завершена знаменитая «Повесть временных лет» — настоящая
энциклопедия древнерусской жизни. Перу Владимира Мономаха принадлежит
«Поучение к детям» — литературное произведение, имеющее также огромную
ценность как исторический источник, свидетельствующий о беспокойстве автора за
дальнейшую судьбу единой Руси. Самым же замечательным памятником
русской литературы того времени было «Слово о полку Игореве», посвященное
описанию неудачного похода на половцев новгород-северского князя Игоря,
проникнутое осуждением феодальных усобиц, зовущее к объединению и
защите родной земли от иноземцев.
Литература как живопись и другие искусства была доступна массам не
только путем устной проповеди или созерцания иконописных сюжетов, других
форм. О развитии грамотности не только в верхах общества, но и в среде
простых горожан свидетельствуют многочисленные берестяные грамоты XI—
XIII вв., найденные при раскопках в Новгороде. В них открывается
многосторонняя повседневная жизнь русских городов. Русская культура, сложная и
богатая, достигла высокого уровня в эпоху, предшествующую
татаро-монгольскому нашествию.
В середине XIII в. Русь, завоеванная и опустошенная татаро-монголами,
представляла собой плачевное зрелище. Многие города были разрушены
и сожжены, села заброшены. Хозяйственный упадок сопровождался
дальнейшим политическим дроблением Руси, поддерживаемым завоевателями.
Лишь к началу XIV в. среди уделов раздробленного Великого княжества
Владимирского все более выделяются Тверь и Москва, которые вместе с
Рязанью, обособившейся еще в XI в., и возникшим в середине XIV в. Суздальско-
Нижегородским объединением составили группу «великих княжеств»,
боровшихся за приоритет в условиях татаро-монгольского ига.
Особенное место в эту эпоху принадлежало северо-западным городам —
Новгороду и отделившемуся от него в середине XIV в. Пскову, сохранявшим
своеобразное политическое устройство вечевых республик, не подвергавшихся
разрушительному нападению татаро-монголов, но мирно признавших свою
зависимость от завоевателей. Новгород в XIV—XV вв. по-прежнему оставался
крупнейшим центром торговли со странами Западной Европы, как и его
«младший брат» Псков. Ганзейские представители имели в Новгороде свой
двор; новгородские купцы вели борьбу за установление прямой торговли
с европейскими странами. Через Новгород и Псков другие русские земли
осуществляли торговые связи с Западом. Эти города, в которых
республиканский строй резко поднял роль городского торгово-ремесленного люда,
переживали пору своего расцвета»
Демократические основы «вольных городов» Новгорода и Пскова
проявились в известном «свободомыслии» горожан, появлении различных еретических
течений, среди которых в Новгороде распространение получили ереси
стригольников и жидовствующих. Они выступали против некоторых христианских догм,
придавали религии более «рациональный», освобожденный от многих догм
и обрядов характер. Благодаря ересям и художники меньше считались с
церковными правилами, свободнее использовали иконографические типы, давали
традиционным образам более личное и эмоциональное истолкование. В
архитектуре народное начало особенно активно проявилось в строительстве
значительного числа небольших каменных храмов, сооружавшихся часто на средства
горожан различной социальной принадлежности. Особенно много таких
приходских церквей, отличавшихся мягкостью форм возводилось в Пскове.
Труднее развитие экономики и культуры шло в землях, подвергшихся
татаро-монгольским нашествиям и разорению. Их хозяйственный подъем в
различных городах происходил неравномерно. Ярлык золотоордынского хана на
великое княжение Владимирское в начале XIV в. получила Тверь, заметно
усилившаяся к этому времени и пытавшаяся подчинить своей власти другие
крупнейшие центры (Новгород, Кострому, Нижний Новгород и др.). Однако
Москва оказала сопротивление стремлению Твери объединить вокруг себя
Русь. Соперничество между этими городами завершилось переходом ярлыка на
великое княжение от Твери к Москве в правление Ивана Калиты (1325 —1340)-
С этих пор Москва удерживала свое лидерство и помимо внутренних усилий,
направленных на ликвидацию раздробленности Руси, стала организатором
общей борьбы за освобождение страны от татаро-монгольского ига.
Результатом явилась историческая победа Дмитрия Донского на Куликовом поле
в 1380 г», потрясшая сами основы векового могущества татар и порабощения
русского народа, начавшая процесс его освобождения, окончательно
завершившегося лишь через столетие, ознаменованное возвышением Москвы.
Обладание ярлыком на Владимирское княжение не было для Москвы лишь
формальным поводом для политического господства. Делалось все возможное,
чтобы идейные и политические функции древней столицы преемственно были
восприняты Москвой. Сюда была перенесена резиденция митрополита и
наиболее чтимые реликвии во главе с иконой Владимирской Богоматери. Ранняя
Москва перенимает сам тип владимирского белокаменного храмаэ его
отдельные формы и декоративные мотивы, приемы строительной техники. С
расширением политических связей Москва, ее культура впитывает и другие традиции,
выработанные местными школами, синтезируя их с владимиро-суздальскими
и накопившимся собственным опытом.
Общее возрождение культуры Руси после ее длительного упадка начинается
во второй половине XIV в. Оно стимулировалось идеей национального
освобождения от чужеземного ига и объединения страны под эгидой Москвы.
Куликовская победа особенно вдохновила и раскрепостила народное сознание,
высвободив его огромный духовный потенциал, вылившийся в небывалый
расцвет искусства и литературы конца XIV—XV вв. Этот процесс
сопровождался особым интересом к произведениям и традициям домонгольского
периода, т. е. времени национальной независимости Руси. Куликовская победа
вызвала к жизни ряд литературных произведений, из которых наиболее
выдающееся— «Задонщина» перекликается в идейном и художественном
отношении со «Словом о полку Игореве». В первой половине XV в. было создано
и «Сказание о Мамаевом побоище», получившее широкое распространение на
Руси. Эта же тема нашла прямое и опосредованное отражение в других
искусствах — живописи, архитектуре и др„
Высочайшие вершины культурного развития этой эпохи безусловно видятся
в области изобразительного искусства, особенно в творчестве гениальных
мастеров жвописи — Феофана Грека и Андрея Рублева. Общий подъем искусства
и литературы с их интересом к человеческой личности, ее психологическим
переживаниям, экспрессии и эмоциональности, духовному содержанию,
сопровождается активизацией культурных связей Руси с Византией,
южнославянскими странами, в результате чего произошло обогащение искусства новыми
идеями и художественными формами. Отдельные достижения культуры
(например, живопись Андрея Рублева) остались непревзойденными и стали
образцом для русской иконописи последующих столетий. Этот культурный расцвет
во многом подготовил новый подъем искусства, который относится к концу
XV в. и в котором ведущее значение заняли архитектура и градостроительство.
Как уже отмечалосьэ хронологические границы — конец XV и рубеж
XVII—XVIIIвв. очерчивают время протяженностью более чем в два столетия,
которое принято называть эпохой Московского централизованного
государства, когда на Руси прочно утвердилась самодержавная власть Московского
великого князя, принявшего затем титул царя. Территория страны расширилась
до пределов, охватывающих значительную часть Центральной (Европейской)
России, Левобережную Украину, Поволжье, Урал и Приуралье, обширную
часть Сибири. Только за период с середины XV в. до середины XVI в.
территория государства увеличилась более чем в шесть раз, а население
примерно в полтора раза. Все более усиливается в экономическом развитии
Руси роль городов, число которых, согласно официальным данным, во второй
половине XV в. было около юо, в середине XVI в.— более i6o, а в середине
XVII в.— уже 226. На самом же деле их было значительно больше, поскольку
в разряд городов попадали далеко не все существующие поселения городского
типа, а также вновь строящиеся многочисленные города-крепости, возникшие
в связи с широкой колонизацией новых территорий. Конец XV—XVII вв.—
это эпоха продолжающегося господства на Руси феодальных отношений,
сложения и оформления крепостного права. Вместе с тем это время все большего
развития экономических связей между городами и формирования в XVII в.
предпосылок единого всероссийского рынка.
Существенным внутренним рубежом всей эпохи, позволяющим разделить ее
на два достаточно самостоятельных исторических периода, было «Смутное
время» начала XVII в., с которым связаны тяжелая борьба за московский
престол, опустошительные польско-литовская и шведская интервенции,
освободительное движение русского народа, конец династии Рюриковичей и
правление Годуновых. Новая династия Романовых начала свое правление после
тяжелой разрухи, на время приостановившего развитие экономики и культуры
Московского государства конца XV—XVI вв.
Последовательное расширение границ и усиление государства в период
правления Ивана III, Василия III и Ивана Грозного вывели Россию к середине
XVI в. в разряд крупнейших государств мира, а с падением Византии в
середине XV в. Москва стала фактическим центром и главным охранителем
православия, «третьим Римом», составившим опасное экономическое и
идеологическое соперничество крупнейшим европейским державам. Покончив с
последними серьезными очагами татарских нашествий в Поволжье и расширяя
колонизаторскую политику на востоке, русское правительство серьезное внимание
уделяло защите своих южных границ со стороны еще угрожавших стране татар
и особенно — обороне западных земель в связи с обострившимися отношениями
с соседними европейскими государствами, с реально назревшим намерением
России выйти к берегам Балтийского моря.
Задачи идеологического и политического утверждения Москвы и других
городов как центров экономической и культурной жизни страны реализовыва-
лись прежде всего в возведении монументальных соборов, величественных
«столпов» других храмов, во все более возрастающей доле каменных построек.
Стратегические требования обусловили реконструкцию и широкое
строительство новых крепостных систем в городах и многих монастырских комплексах,
ставших важными оборонительными пунктами на подступах к городам. Были
созданы системы оборонительных рубежей по берегам крупных рек, вдоль
дорог, началось строительство «засечных черт». Укреплялась Москва, а вокруг
нее, как бы концентрически от центра к периферии, были созданы различные
оборонительные рубежи и линии. Все большее место в них заняли мощные
каменные укрепления.
Градостроительное искусство и архитектура конца XV—XVI вв. занимают
особое место в общей культуре эпохи. При Иване III по существу заново были
отстроены главнейшие соборы страны в Московском Кремле; впервые Москва
(а вслед за ней и другие города) получили кирпичные крепостные сооружения,
отвечавшие стратегическим требованиям своего времени. Каменный
Иван-город был построен на западном рубеже государства. По всей стране началось
широкое обновление деревянных оборонительных сооружений. Василий III,
Иван Грозный и его преемники превратили русское государство в целостную
и мощную оборонительную систему. Все шире развивалось каменное культовое
и гражданское строительство. В укрепленных кремлях, монастырях и на поса-
дах городов появляются храмы самой различной структуры и композиции.
Конец XV—первая половина XVI в,— это время, давшее русскому зодчеству
исключительный импульс развития и многообразие форм, среди которых
вершиной стали шатровые композиции, такие, как храм Вознесения в
Коломенском и собор Покрова на Рву в Москве.
i-h квопкеъ в общей системе культуры XVI в. постепенно отходит на второй
план по сравнению с архитектурой. Творчество Дионисия на рубеже XV—
XVI вв. было последним всплеском истинно великого, обновляющего, после
которого русская иконопись и фреска, при всех своих выдающихся
достижениях, обрела в целом более исторически повествовательный, гимнографический
и в определенной степени «официальный» характер, чему немало
способствовали в середине XVI в. регламентации Стоглавого собора, общее
стремление церкви идеологически поддержать и обосновать средствами живописи
необходимость укрепления централизованного государства.
В этом же направлении шло развитие литературы, в которой все более
ощущались государственное и историческое начала, связанные с укреплением
традиций и выявлением «своих героев». Были канонизированы русские святые,
издан свод церковной литературы «Четьи-Минеи» с жизнеописаниями святых.
Созданы выдающиеся произведения, давшие уникальный пример своего рода
синтеза литературы и живописи, как, например, «Лицевой летописный свод»,
в котором повествование о всемирной истории сопровождается множеством
мастерски выполненных в цвете миниатюр. «Степенная книга» преследовала
цель прославить род московских государей от Рюрика до Грозного.
«Домострой»— кодекс морали и житейских норм — оправдывал идею подчинения
официальной власти, а в семье — повиновения ее главе. Литература приобрела
в определенной мере публицистический характер, связанный с необходимостью
реформ в обществе, укрепления государственной власти, ее авторитета.
Важным событием середины XVI в. было начало книгопечатания в Москве.
Развивалась картография, чему в немалой степени способствовало стремление
к путешествиям, познанию других стран. В хронографах были собраны
географические статьи — описания. Были составлены чертежи Русского государства.
Особенно большая работа, по-видимому, была предпринята Борисом
Годуновым по фиксации владений Московского государства и составлению карт Руси
и планов наиболее важных городов. Результатом этой работы, по всей
вероятности, стал «Большой чертеж» — сборник планов, сопровождавшийся описью —
«Книгой Большого чертежа». От этого же времени дошли до нас первые планы
Москвы—«Петров чертеж», «Годунов чертеж», «Сигизмундов план» и др.1
XVII в. в русской истории занимает особое место» С одной стороны, он
завершает русское средневековье, с другой — в эту эпоху были созданы
определенные предпосылки новых социально-экономических отношений в связи со
складыванием единого всероссийского рынка, появлением в конце века первых
мануфактур, рядом других условий. В недрах столетия зарождалась новая
культура, ориентированная на ценности, не связанные исключительно с миром
традиционных средневековых представлений, но более обращенные к
реальному человеку, его живому и «рациональному» видению мира. И в этом же
столетии уже появились зародыши абсолютизма, окончательное становление
которого связано со следующим XVIII в.
ЗЯожение 1649 г- законодательно закрепостило крестьян и укрепило
феодальный общественный порядок. Церковная реформа и раскол в конечном
1 Памятники архитектуры Москвы.— М.,
1982.—С. 50—59-
итоге привели к победе светской власти над церковной, что также явилось
этапом в становлении абсолютизма в России, требовавшего дальнейшего
подчинения церкви государству. Еще в XVI в. определилась, но в XVII в.
особенно возросла политическая роль дворянства в государстве, которое все более
успешно теснило старое родовитое боярство, добившись в 1682 г. отмены
местничества.
Таким образом, как социальное устройство, так и культура XVII в.
отмечены смешением противоречивых явлений: остатков старого и элементов
нового. «Смутное время» воочию показало плоды внутренних распрей и полной
неспособности своекорыстных бояр стать государственной опорой в трудные
для страны годы. Оно лишний раз подчеркнуло значение народа, простых
горожан в освобождении родины от неприятелей. Причины «великой разрухи»
расценивались по-разному в многочисленных литературных произведениях
о «Смутном времени», но сходились в главном — любви к истерзанной отчизне
и общем стремлении восстановить ее достоинство. Гражданский пафос и новое
отношение к человеку как деятельному участнику исторических событий,
открытие ценности человеческой личности нашли отражение не только в
литературе, но и в искусстве в целом.
Основным процессом в искусстве этого времени было зарождение нового,
реалистического направления, что сказывалось и в небывалом расширении
круга сюжетов живописи, и самой манере изображения человека, его
окружения, пейзажа, жанровых сцен, нарушении канонов иконописи, установленных
еще в прошлом столетии церковными властями. Появляется линейная
перспектива, стремление к реальной передаче внешнего мира, иконописный лик
уступает место живому лицу. Новые тенденции нашли отражение в творчестве
знаменитого царского изографа XVII в. Симона Ушакова, которому
приписывают и авторство одного из теоретических трактатов того времени «Слово
к люботщательному иконного писания». Однако у нового искусства было
большое число и противников со стороны «рачителей старины».
Непримиримый враг реформ Никона протопоп Аввакум, в сочинениях которого, по словам
Д. С. Лихачева, «ценность чувства, непосредственности, внутренней душевной
жизни человека была провозглашена с исключительной страстностью» \ с той
же страстностью обрушивается на новую «неподобную» живопись, считая, что
в ней «все писано по плотскому умыслу, так как сами еретики (так называет он
своих идейных противников. Авт.) возлюбили толстоту плотскую и отвергли
возвышенное»2.
В трудной борьбе со старым утверждались тем не менее новые идеи
в естественно научной сфере, образовании, быту. Усилившиеся контакты с
Европой, привлечение иностранных мастеров, переводы книг по истории,
философии, географии, медицине и т. д. способствуют этому процессу. Делались
попытки создания собственных практических руководств. Значительно
расширились библиотеки, увеличились их число и состав как за счет частных
библиотек, так и путем накопления новых книг в библиотеках монастырских,
приказных, при Московской типографии, учебных заведениях. В i685 г.
открылась в Москве Славяно-греко-латинская академия, до которой уже
существовали частные и правительственные учебные заведения, школы в
монастырях и др. Просветителькую роль начал играть и театр, возникновение которого
относится ко второй половине XVII в. В быт просвещенных аристократов
начинают входить новые европейские обычаи, утварь, одежда.
1 Лихачев Д. С. Человек в литературе
Древней Руси.— М., ig7°-—С. 142.
2 Цит. по кн.: История русского искусства.—
М., I959-—Т. IV.—С. 49-
Меняли свой облик и города, архитектурные ансамбли, постройки. Резко
возросла доля каменного строительства как в культовых и оборонительных
сооружениях, так и в гражданском зодчестве.
Интервенция начала столетия нанесла тяжелый урон городам, поэтому
в XVII в. были восстановлены, надстроены и возведены заново многие
оборонительные укрепления городов и монастырей. В отдельных случаях под руководством
иностранных инженеров были возведены новые земляные укрепления бастионного
типа, отвечавшие новым требованиям ведения артиллерийского боя. Однако во
второй половине столетия многие крепости, особенно в центре России и ее столице,
где вероятность боя с противником становилась все менее реальной, потеряли
прежний суровый вид, башни их обретали декоративные надстройки, весь облик
сурового крепостного ансамбля трансформировался в жизнерадостную и
красочную с выразительным силуэтом панораму. Москва первой дала пример подобной
реконструкции своего Кремля, за ней последовали другие города и монастыри.
А строители вновь возводимых крепостных ансамблей, например Ростовского
кремля, уже не столько заботились о стратегических функциях ансамбля, сколько
о его художественных достоинствах, образе, сочетающем монументальную
простоту традиционных крепостных систем с жизнеутверждающей темой узорочья
и богатства пластики форм, их живой непосредственности и человеческой теплоты.
Эти качества, в целом созвучные общей тенденции известного
«обмирщения» и «очеловечивания» культуры XVII в., ярко выражены в архитектуре на
разных ее уровнях — от живописно-декоративной разработки форм зданий до
города в целом, обогатившимся в эту эпоху большим числом доминирующих
в застройке каменных и деревянных храмов и многообъемных палат, ставших
теперь более красочными и богатыми по силуэту, жизнерадостными, но не
изменившими принципиально своей структуры, преемственно развившими
достижения прежних эпох.
И именно в вековой стабильности закономерностей развития структур
древнерусских городов усматривается то общее и целостное, что позволяет,
с одной стороны, видеть единство во времени коренных принципов
древнерусского градостроительного искусства, являющегося едва ли не
магистральным путем культурного развития страны; с другой стороны — на фоне этого
единства более выпукло выступают культурные различия, характерные для тех
или иных периодов истории древнерусского государства со времени его
зарождения вплоть до периода утверждения на Руси культуры Нового времени.
Изучение проблемы происхождения и развития городской жизни на Руси
в эпоху средневековья входит в число важнейших задач исторической науки.
Трудами советских ученых развита современная концепция становления
древнерусских городов как существенного элемента совокупности феодальных
производственных отношений. В основе этого процесса лежало прогрессивное
развитие земледелия и ремесла в экономической сфере и кристаллизация
феодализма в области общественно-политических отношений.
• Однако имеется ряд еще нерешенных вопросов: недостаточно исследованы
особенности социальной и политической структуры формирующихся городов
с учетом их локальных и хронологических различий; нечетки представления
о динамике и взаимодействии многих функций, выполняемых городом в
структуре феодального государства. Именно в этом ключ к более полному уяснению
роли и места города как в системе русского феодализма в целом, так и на
отдельных ступенях его развития.
Первостепенное значение приобретает научно обоснованная реконструкция
начальных стадий процесса градообразования на Руси, выявление конкретных
форм и путей генезиса древнерусского города.
Эти проблемы разрабатывались многими археологами и историками с 193°~
х годов, особенно в последние десятилетия.
Впервые к вопросу о становлении древнерусских городов с социально-
экономических позиций, опираясь на еще скудные тогда археологические
данные, подошли археологи В. И. Равдоникас ' и А. В. Арциховский2,
поддержанные С. В. Юшковым3. Общая же теория происхождения и развития
средневековых городов сформировалась в послевоенные годы. Ее основу составили
концепции М. Н. Тихомирова и Н. Н. Воронина. М. Н. Тихомиров4
первопричиной образования города считал роль внутреннего рынка в связи с
растущими потребностями близлежащей сельской округи»
Иначе пытались решить проблему археологи, в конце ig4°""x — начале
1950-х годов суммировавшие данные многолетних полевых работ. М. Ю. Брай-
чевский выступил с теорией появления городов в результате оседания
ремесленников вблизи укрепленных замков VIII—IX вв., принадлежавших феодальной
аристократии Руси5. Исследовательница Пскова и Псковской земли С. А.
Тараканова утверждала, что подлинные города — центры ремесла и торговли —
вырастают из бывших племенных центров восточно-славянских племен6.
Подводя итоги археологического изучения древнерусского города,
Н. Н. Воронин высказывался против какой-либо единой социологической
схемы градообразовательного процесса. Он полагал, что в действительности
существовали разные варианты возникновения городов: из торгово-ремеслен-
ного поселка, из слияния нескольких сельских поселений вокруг феодального
замка или княжеской крепости 7.
Общим недостатком перечисленных теорий был ограниченный еще круг
археологических источников, не позволявший авторам строго аргументировать
свои выводы.
В 1951 г» А» Н. Насонов высказал сомнение в возможности установить
прямую зависимость появления городов от хозяйственных потребностей села, не
ответив на вопрос: кого обслуживали городские ремесленники. Возникновение
городов в густонаселенных земледельческих районах естественно, так как их
платежеспособное население — наилучший источник обогащения поборами8.
Следовательно, A, Ы. Насонов рассматривал первые города как центры
феодального властвования, лишь в процессе дальнейшего развития
приобретавшие характер экономических центров. Если М. Н. Тихомиров среди
факторов, давших импульс развитию древнерусских городов, отдавал
предпочтение причинам экономическим, то А. Н. Насонов ведущую роль признавал за
явлением социальным: становлением феодальных отношений и сложением
организации принуждения — государства.
Между тем археология доказала, что основой экономики древнерусского
города было ремесло: продукция ремесленников, орудия их труда и целые
производственные комплексы постоянно присутствуют в числе находок. Этот
факт в сочетании с известным положением о роли общественного
разделения труда в процессе отделения города от деревни определил взгляд на
русские феодальные города как центры развитого ремесла и торговли. Так,
' Равдоникас В. И. О возникновении
феодализма в лесной полосе Восточной
Европы в свете археологических данных //
ИГАИМК, I934-—Вьш- io3-
- Арциховский А. В. Археологические
данные о возникновении феодализма
в Суздальской и Смоленской землях//ПИДО,
I934-—№ и — vi.
3 Юшков С. В. Очерки по истории
феодализма в Киевской Руси.— М.— Л.,
IQ39-—С. 20 — 24.
1 Тихомиров М. Н. Древнерусские города //
Ученые записки МГУ.— М., 1946.— Вып. qg.—
С 32-35-
5 Брайчевский М. Ю. К происхождению
древнерусских городов: города Среднего
Приднепровья, Поднестровья и Побужья в МП—
IX вв. н. э. по полевым данным последних
лет//КСИИМК. М., 195i.— Вып. 4i.
ь Тараканова С. А. О происхождении и времени
возникновения Пскова//КС11ИМК, 195CN вьт- 2f> ^
же. К вопросу о происхождешш города в Псковской
земле/УКСИИМК.—- М.. HJ51-— Вып. ,j.i.
7 Воронин Н. Н. Древнерусский город (итоги
изучения за лу л( ..ы к Всесоюзному
археологическом)' совещанию.' - - М., 19455 он же:
К итогам и задачам археологического изучения
древнерусского ro|jov - М , 1951.
Вып. ti; Воронин Н. П., Раппопорт П. А.
Археологическое изучение древнерусского
города/'/КСИА.— М., 1963.— Вып. 96.
"' Насонов А. Н. «Русская земля» и образование
территории древнерусского государства.— М.,
1951 — C. '2-~
М. Н. Тихомиров видел в древнерусских городах «постоянные населенные
пункты, сделавшиеся центрами ремесла и торговли» \ Сходные мысли
высказывал и Б. Д. Греков, считавший, что «город есть населенный пункт, в котором
сосредоточено промышленное и торговое население, в той или иной мере
оторванное от земледелия»2.
На этом этапе развития науки по материалам раскопок и сведениям
письменных источников сложилось мнение о типичной для древнерусских
городов социально-топографической структуре: княжеско-дружинный детинец
и примыкающий к нему торгово-ремесленный посад» Наличие посада
признавалось важнейшим элементом, указывающим на городской характер всего
поселения. Усилия исследователей сосредоточились на поисках следов
ремесленной деятельности как индикатора социального лица памятника.
Исследования 1960-х годов развивали и конкретизировали положения, ранее
высказанные учеными. Общие моменты в любом градообразовательном процессе
искал Л. В. Алексеев3. По его мнению, город вырастал в местах, где ремесленная
продукция находила сбыт: на торгово-транзитных путях, вблизи укрепленных
пунктов, обеспечивающих безопасность торгово-ремесленного населения» Роль
ядра нарождающегося города могли выполнять и замок феодала, и укрепленный
племенной центр. Подобный путь развития свойствен Киеву, Новгороду, Пскову,
Полоцку. Соглашаясь с концепцией М. Н. Тихомирова, Л, В, Алексеев
подчеркнул все же значение транзитных и торговых путей для образования городов.
Теорию многообразия вариантов становления древнерусских городов
поддержал М. Г. Рабинович4, считая, что городом мог стать и замок феодала,
обросший торгово-ремесленным посадом, и деревня, если наличие сырья
и удобного местоположения способствало развитию в ней специализированного
ремесла, и «рядок»—-торгово-ремесленный поселок, поднявшийся до
городского уровня; наконец, города строили крупные феодалы, сводя туда людей из
других владений.
По мнению В. Г. Пашуто5, различие путей происхождения древнерусских
городов определялось множественностью форм их социальной структуры и
характером политической роли.
Так, в i дбо-х годах теория многообразия конкретных вариантов
возникновения городов на Руси была дополнительно обоснована, причем среди
необходимых условий начала градообразования выделялись возможность
превращения местного ремесла в специализированные отрасли производства и
достаточный уровень внутриэкономических связей.
Параллельно рассматривались археологические критерии, отличающие
город от прочих поселений. Определенная узость характеристики города только
как центра развитого ремесла и торговли побудила исследователей шире
взглянуть на множественность его функций в системе феодального государства
и искать критерии городского типа поселения не в одной-двух, а в
совокупности нескольких признаков. Обобщая опыт многолетних работ, Б„ А, Рыбаков
заключил: «Типичным следует считать сочетание в городе следующих
элементов: крепости, дворов феодалов, ремесленного посада, торговли,
административного управления, церквей» 6. Так, в результате комплексных исследований
сложилась достаточно целостная картина становления и развития
древнерусских городов. Некоторым минусом в аргументации ее начальных звеньев
было отсутствие убедительных данных о раннем периоде жизни большинства
городов, так как лишь небольшие площади были археологически изучены.
1 Тихомиров М. Н. Древнерусские
города.— С. В -д.
2 Греков Б. Д. Киевская Русь.— М.,
1949 — С. 94-
3 Алексеев Л. В. Полоцкая земля.— М.,
1966.— С. 132.
1 Рабинович М. Г. Из истории городских
поселений восточных славян/'/История,
культура, фольклор и этнография славянских
народов.— М., к)б8.
"' Пашуто В. Г. О некоторых путях изучения
древнерусского города//Города феодальной
России.—- М., i дбб.
(| История СССР, с древнейших времен до наших
дней. В 12-ти т.-—М., 1967.— Т. I, с. 536-
Попытку пересмотреть взгляды М. Н. Тихомирова на причины
происхождения городов на Руси предприняли в 1970 г. В. В. Мавродин и И. Я. Фро-
янов 1. Рассматривая зарождение города преимущественно как следствие
разложения родового строя, они считают, что первые города могли возникнуть на
базе племенных центров, затем в качестве градостроителей выступали князья,
и с оживленим внешней торговли на бойких транзитных магистралях
вырастали поселки протогородского типа. И лишь в XI в. прогрессивное развитие
ремесла и рост внутреннего обмена прекратились в существенный фактор
градообразования.
Почти одновременно была выдвинута концепция В. Л. Янина и М. X. Алеш-
ковского2 о происхождении Новогорода на базе федерации разноэтнических
племенных центров. Пример Новгорода позволил авторам сформулировать
важное наблюдение: «Древнерусский город возник не из княжеских замков или
торгово-ремесленных поселений, а из административных вечевых центров
сельских округ-погостов, мест концентрирования дани и ее сборщиков».
Ремесленно-торговые функции самого Новгорода возрастали «пропорционально
накоплению продуктов дани и грабежа соседских земель, которые надо было
обрабатывать и реализовывать среди населения сельской округи». Эти выводы
оказались созвучны мыслям А. Н. Насонова.
В поддержку теории М. Н. Тихомирова выступил В. В. Карлов, указав на
неправомерность отделения В. В. Мавродиным и И. Я. Фрояновым процесса
распада родовых отношений от возникновения феодальных, тогда как они
были разными сторонами одного процесса прогрессирующего развития
производительных сил общества. Он подчеркнул, что М. Н. Тихомиров никогда не
считал эпоху сложившегося феодализма временем появления первых городов,
но лишь отмечал одновременность роста городов с развитием феодальных
отношений. Аргументировав концепцию М. Н. Тихомирова материалами
последних исследований, В. В. Карлов констатировал, что «независимо от путей
возникновения тех или иных городов... городами раннефеодальной эпохи
можно считать укрепленные поселения, выполнявшие в системе феодальных
отношений целый комплекс функций — экономических, политических,
административно-хозяйственных, культурных»3. Однако утверждая, что «те же
факторы экономического и политического характера вели к появлению и росту
новых городов и городских поселков» по крайней мере до середины XIII в.,
В. В. Карлов не оценил попытку В. В, Мавродина и И. Я. Фроянова
рассмотреть процесс градообразования в его динамике, когда на разных этапах
развития Руси условия и конкретные причины возникновения городов
меняются. Между тем Б, А. Рыбаковым4 установлено, что массовый переход
городских ремесленников от работы на заказ к работе на рынок приходится на
XII в.— факт, подтвержденный исследованиями Б. А. Колчина, Г. Ф. Корзухи-
ной, М. В. Седова, Ю. Л. Щаповой и др. Первоначально городские
ремесленники и торговцы обслуживали представителей нового господствующего класса,
сосредоточившихся в городах, и связанных с ними людей. Ранние города для
окрестных сельских поселений были не столько экономическими центрами,
сколько центрами феодального властвования. Следовательно, тезис о влиянии
экономических потребностей сельской округи на процесс зарождения города
для раннего этапа истории Древней Руси теряет свою силу.
Весьма плодотворной кажется мысль о формировании древнейших русских
городов на основе племенных или межплеменных центров, условием быстрого
1 Мавродин В. В., Фроянов И. Я. Энгельс об
основных этапах разложения родового строя
и вопрос о возникновении городов на
Руси//Вестник ЛГУ; серия «История, язык
и литература».— Л., 197°-—№ 3-
2 Янин В. Л., Алешковский М. X.
Происхождение Новгорода (к постановке
проблемы)//История СССР,— ig?1-—№ 2.
3 Карлов В. В. О факторах экономического
и политического развития русского города в эпоху
средневековья (к постановке вопроса)//Русский город
(историко-методический сборник).— М., 1976,
С 38.
1 Рыбаков Б. А. Ремесло Древней Руси.— М.,
1948.
политического и экономического роста которых была естественная
концентрация феодализирующейся знати и дружинников» В середине 1950-х годов.,
Б. А. Рыбаков отметил интересную закономерность: раннеславянские
городища VIII—X вв. располагаются кучно, по нескольку укрепленных поселений
рядом1. К середине XII в. посреди почти каждого такого гнезда появляется
летописный город — центр малого племени, которые в совокупности составляли
большие восточнославянские племенные союзы. Из племенного центра одной из
ветвей кривичей вырос, по мнению В. В. Седова, Изборск2.
Таким образом, превращение племенных городов в настоящие города на
заре развития феодальных отношений — процесс, характерный для многих
областей Руси, хотя далеко не везде достигший завершающей стадии.
Убеждение в том, что все древнейшие города были племенными центрами,
возникшими при слиянии нескольких сельских общин и ничем не
отличавшимися от сельских поселений, высказал И. Я. Фроянов3. Но он не вскрыл
механизма слияния нескольких сельских общин в одну городскую.
Иную точку зрения на происхождение первых русских городов
обосновывает Д. А. Авдусин4.
Поскольку обособление ремесла от земледелия служило предпосылкой
возникновения городов и наличие в населенном пункте развитого ремесленного
производства позволяет считать его городом, важно установить время
обособления ремесел, выявить археологические индикаторы раннего города и
установить его основные функции в период становления феодализма.
С точки зрения Д. А. Авдусина, начальным градообразующим элементом
были феодалы, концентрирующие вокруг себя необходимое для их
обслуживания население, прежде всего специалистов-ремесленников. На ранней стадии
городское ремесло удовлетворяет внутренние потребности города, а не
сельской округи.
Большое значение для формирования городов имеют их функции
административного центра, так как здесь сосредоточивались дружины — зачаток
государственного аппарата. Следовательно, города образовались в местах
пребывания представителей нарождающегося класса феодалов-дружинников. Поэтому
археологическим индикатором раннего города (протогорода IX—X вв.) будет
сочетание в его материальной культуре элементов феодально-дружинного быта
и специализированного ремесла.
Последние годы интенсивно исследуются поселения протогородского типа
VIII—X вв., возникшие на магистральных торговых путях (Ладога, Гнездово,
Тимерево, Городище близ Новгорода), так называемые ОТРП — открытые
торгово-ремесленные поселения. Их роль в процессе градообразования на Руси
по-разному оценивается историками (Л. В. Алексеевым5; В. А. Букиным,
И. В. Дубовым, Г. С. Лебедевым6, Д. А. Авдусиным7 и др.). Возможно, ближе
к истине мнение Б. А. Рыбакова, рассматривающего поселения этого типа как
специальные лагеря наемных варяжских отрядов близ древнерусских центров
или пункты остановки киевских князей в ежегодном обходе-полюдье
подвластных земель8.
Разногласия исследователей о конкретных причинах появления первых
городов и об их социально-экономической сущности — следствие возросшего
масштаба археологических работ и широкой географии исследований.
Умножение фонда вещественных источников вызвало расхождения в их исторической
интерпретации.
' Рыбаков Б. А. Предпосылки образования
древнерусского государства//Очерки
истории СССР III — IX вв.— М., к)гэ8.—
С. 850—852.
" Седов В. В. Раскопки в Изборске в ig?1
и 1972 гг./КСИА.— М., 1974-—" Вып. 144-
1 Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки
социально-политической истории. Л., 1980.
' Авдусин Д. А. Происхождение
древнерусских городов (но археологическим
данным)//Вопросы истории. 1980.-— № п».
"' Алексеев Л. В. О древнем Смоленске//
Советская археология, 1977' № i; он же. Смоленская
земля в IX—XIII вв.: Очерки по истории
Смоленщины и Восточной Белоруссии.— М.,
1980.—С. 135—19°-
(> Букин В. А., Дубов И. В., Лебедев Г. С.
Археологические памятники Древней Руси
IX XI веков. Л., 1978-
7 Авдусин Д. А. Указ. соч.
в Рыбаков Б. Л. Обзор общих явлений русской
истории IX — XIII вв.//Вопросы истории.—
1962.—№ 4-—С. 37? он же- Смерды//История
СССР.— 1979-—№ 2; он же. Полюдье//Тезисы
докладов советской делегации на IV Международном
конгрессе славянской археологии; София, сентябрь
1980.— М., 1980.
Попытки историков воссоздать процесс становления и развития русского
города в его динамике привели к созданию схемы этого процесса, условной
из-за неполноты археологических данных.
Она намечает три этапа градообразования. На первом этапе (IX—X вв.)
в роли протогородов выступают старые племенные центры и открытые торгово-
ремесленные поселения. Распад родоплеменных отношений и международные
торговые связи были питательной средой их существования. На втором этапе
(XI — начало XII в.) завершается интеграция раннегородских поселений в
города с общей плановой структурой: княжеский детинец и торгово-ремесленный
посад. Первыми в новые административные центры превратились столицы
прежних племенных объединений. Фактор социальный (укрепление
государственности и развитие классовых отношений) и фактор экономический
(специализация ремесла и торговли, появление устойчивых внутриэкономических
связей) здесь дополняют друг друга. Наконец, третий этап (начиная с
середины XII в.) характеризует преобладание внутриэкономических причин
появления городов, прежде всего успешного развития ремесла, превращавшего
горожан в самостоятельную экономическую силу.
Итак, современные исследователи сходятся во взгляде на древнерусский
город как сложный социально-политический и экономический организм,
выполняющий в системе феодального государства ряд важных функций —
экономических, военных, административных, политических и культурных. Лишь
сочетание этих свойств позволяет считать то или иное поселение городом. Споры
же идут о том, какие из функций и когда преобладали над прочими в процессе
становления русских городов, что трудно решить из-за скудности сведений
письменных источников о городах ранней эпохи и неразработанности
археологических критериев их выделения.
Практически вопрос сводится к установлению соотношения определенных
функций города и их «вещественного» отражения в остатках материальной
структуры, планировке, исторической топографии, размерах археолгических
памятников. Первый шаг на этом пути сделан Д. А, Авдусиным,
предположившим археологический индикатор протогорода. Однако из-за отсутствия
систематизированного набора археологически уловимых «городских» признаков
большинство исследователей оперируют ограниченным числом показателей,
порой случайных, не раскрывая полностью их значения и не проследив их
взаимосвязь во времени. К тому же предложенные различными учеными
«модели» происхождения древнерусских городов были построены не на
совокупности всех данных с территории всей Руси, а на материалах одного или
нескольких наиболее ярких памятников, что не позволяет подтвердить или
опровергнуть правомерность какой-либо из них» Следовательно, дальнейшее
изучение проблемы генезиса древнерусских городов требует, во-первых,
определить круг источников и их информационные возможности и, во-вторых,
разработать методику выявления и анализа археологических признаков города.
Набор археологически объективных городских признаков поможет
выделить города из общей массы памятников. Определив путем сравнительного
анализа особенности каждого из них, получим статистически надежные
основания для уточнения конкретных условий и причин возникновения городских
центров на Руси в разное время и на разных территориях.
Археологическим источником служат остатки древнерусских укрепленных
поселений IX—середины XIII вв.—времени существования государства на
Руси до татаро-монгольского нашествия, когда процесс градообразования
развивался естественно, без помех извне. Территориальные границы — пределы
Руси второй половины XII—начала XIII в. Там существовало 1395 городищ,
4-00 из них упомянуты в письменных источниках XI—XV вв., 862 городища
(61,8%) исследованы раскопками или разведочными раскопками и шурфами,
т. е. археологический источник обладает значительными информационными
возможностями и пригоден для многоаспектного анализа. Эта группа городищ
расположена равномерно на территории Руси»
Выработать методику выявления и анализа городов по их археологическим
признакам помогает философское положение о том, что городской характер
поселения предполагает известную концентрацию населения, производства,
капитала и т. д., которая происходит в условиях частной собственности.
Поскольку археолгические находки отражают степень развития ремесла
и торговли, связи с сельским хозяйством, социальную микротопографию и
обнаруживают свидетельства об административном управлении, идеологии,
удельном весе военного элемента и быте феодалов5 то через сумму
раскрываемых раскопками функций поселения можно определить его
социально-экономический уклад. В этом помогает анализ так называемых эталонных
памятников^— в основном столиц княжеств (Киева, Чернигова, Новгорода, Полоцка,
Галича, Смоленска, Суздаля и Рязани), социальный облик которых не только
доволно детально изучен раскопками, но и известен по письменным
источникам.
Находимые археологами вещественные свидетельства можно сгруппировать
по следующим рубрикам:
I. Структура поселения: i) простая — одна укрепленная часть; 2) сложная:
а) две или более укрепленные части; б) укрепленные части с расположенными
возле них неукрепленными селищами-посадами.
II. Планировка: i) элементы центра поселения: жилища князя, епископа,
собор или капище, место веча и торга; 2) усадебная застройка: а) усадьба
феодалов —8оо—2000 м2 с множеством дворовых строений; б) дворы рядовых
горожан — з°°—8оо м2 с одной-двумя хозяйственными постройками.
Городская община складывалась из объединения дворов владельцев, бывшего
коллективным собственником городской территории. Там же, где, несмотря на
тщательные исследования, усадебной застройки не найдено, следует
предполагать иной социальный статус поселения. Оно могло быть
частновладельческим или государственным, т„ е. феодальным замком, административным
центром волости или погоста, военной крепостью.
III. Экономика: i) призводственные комплексы и орудия труда
ремесленников (железноделательные, кузнечные, литейные, ювелирные,
стеклоделательные, костерезные, камнерезные и пр.); 2) сельскохозяйственный инвентарь
(незначительные находки); з) торговля (массовые привозные вещи, весы и гирьки,
монеты и денежные слитки — свидетельства развитых торговых связей).
IV. Административное управление: вислые свинцовые печати князей,
церковных иерархов и других должностных лиц, а также товарные пломбы и пломбы-
печати— индикатры административно-хозяйственной и политической
деятельности.
V. Военное дело: оружие, доспехи, снаряжение коня и всадника.
VI. Идеология: i) церкви (каменные, деревянные, церковное имущество);
2) монастыри; з) святилища, капища, идолы»
VII. Культура: памятники эпиграфики, орудия письма, книжные застежки
и накладки.
VIII. Быт феодалов: предметы боярско-княжеского парадного убора;
дорогая металлическая, стеклянная и поливная посуда; произведения
прикладного искусства.
Совокупность этих вещественных признаков, обнаруженных в поселении,
говорит о его городском характере.
Анализ достаточно изученных археологами поселений показал, что набору
этих признаков соответствуют 142 городища. Хронологически они были
отнесены к трем периодам: середине X — началу XI в. — з°? к XI — началу XII
в.— 42 и к середине XII—середине XIII в.— 7° городов. В процессе
датировки сперва были выделены более поздние из них; относясь к фазе развитого
феодализма, они отличаются наиболее четким выражением всех признаков
города. При этом было установлено, что в полном объеме археологические
признаки города зафиксированы только у поселений, общая укрепленная
площадь которых превышает 2,5 га. Налицо грань, отделяющая города по
степени концентрации населения от прочих типов поселений.
Города первых двух периодов соответствуют раннефеодальной стадии.
Благодаря некоторым специфическим находкам в слоях X — начала XI в.,
города первого из периодов также сравнительно легко поддаются вычленению.
Отсутствие же в слое находок, характерных для первого и третьего периодов,
позволило выделить городища, относящиеся к XI —первой половине XII в.
Увеличение числа городов от периода к периоду (30 — \сг — 7°) отражает
нарастание градообразующих тенденций и свидетельствует о постепенной
кристаллизации социально-экономического уклада древнерусских городов.
Времени появления ранних городов предшествовала стадия протогоро-
дов — IX—первая половина X в. К ним относятся уже упоминавшиеся раннее
Ладога, Гнёздово, Тимеревское селище, Городище под Новгородом, комплекс
поселений у села Ревное на реке Прут, Каждое из них обладало одним или
несколькими городскими признаками: торговля, слабая связь с сельским
хозяйством, возникновение специализированного ремесла, значительная
концентрация разноэтнического населения, присутствие дружинного элемента. Однако
накаких следов частной собственности на земельные участки и социально-
имущественной дифференциации жителей внутри поселений не обнаружено.
Видимо, они функционировали как пункты остановки ежегодного княжеского
обхода за данью — полюдья. С переходом в XI в. к управлению Русью через
систему городов и погостов они утратили свое значение. Смоленск затмил
Гнёздово, Новгород — Городище, Ярославль — Тимерево. Лишь Ладога, став
центром обширной области, развилась в город 1.
Ближе всего в IX—начале X в. к городскому типу поселения подошли Киев
и Новгород. В них укрепленный центр с языческим капищем окружают
тяготеющие к нему неукрепленные поселения» Они еще не слились в единый
комплекс и разделены пустопорожними пространствами. Здесь сосредоточивается
феодализирующаяся знать и обслуживающее ее население. Причем,
отсутствуют четкие данные, свидетельствующие о занятиях жителей земледелием.
Подобная социально-топографическая структура уже взаимосвязанных,
но еще не ассоциированных территориально поселений, представляется
типичной для ранних формирующихся городов. Консолидация изначальных
поселков усиливается с появлением общего укрепленного ядра и дальнейшей
1 Куза А. В. Новгородская
земля//Древнерусские княжества X—
XIII вв.—М., 1975-—G- 152—153-
концентрацией вокруг него населения. Однако если в дальнейшем
исторические условия не способствовали трансформации укрепленного ядра в
военно-административный и экономический центр округи, то подобный про-
тогород снова превращался в ряд отдельных поселений или даже покидался
жителями. Такова судьба возникших в XI в. городищ Грозница, Горналь,
Гочевское, Белгородское, Титчиха и Ницаха, заброшенных на рубеже X и XI в.
Вторая половина X в. была временем активного градообразования на Руси.
Особенно интенсивно этот процесс протекал в Среднем Поднепровье, на
юго-западе и северо-западе страны. Складывается типичная плановая
структура древнерусского города: крепость — общественно-политический и
культурный центр и обширная неукрепленная часть. Из 30 городов начального
периода развития древнерусского градостроительства (вторая половина X — начало
XI в.) 14 упоминаются в письменных источниках в связи с событиями IX—X
вв., а шесть — XI в. Среди них Киев (ii га), Вышгород (около у га), Белгород
(52 га), Переяславль (около юо га), Чернигов (около ю га), Новгород-Север-
ский (з га), Любеч (около ю га), Перемышль (з га), Червень (4 га), Полоцк
(7 га), Витебск (4 га), Новгород (8 га), Псков (з га), Ладога (?), Рязань (5 га),
Суздаль (д га), Белоозеро (?). О многих из них имеются лишь отрывочные
или косвенные сведения, позволяющие заключить, что в этот период в них
происходила кристаллизация городских форм, завершившаяся на
протяжении XI в.
Существенно, что наиболее зрелый городской облик имеют во второй
половине X — начале XI в. Киев и Новгород — столицы предшествующих
Киевской державе раннегосударственных образований: «Внутренней» и
«Внешней» Руси. Первые укрепления здесь были окружены кварталами с усадебной
застройкой, улицами и переулками. В конце X в. на месте языческих капищ
в Киеве возводится знаменитая Десятинная церковь, а в Новгороде 13-главый
дубовый Софийский собор. Находки денежных кладов, отдельных монет
и привозных вещей свидетельсвуют о дальних торговых связях. Обнаружены
явственные следы ювелирного, кузнечного, гончарного, костерезного и других
ремесел. Уже в материалах второй половины X — начала XI в. наблюдается
имущественная дифференциация жителей. А социально-политическая роль этих
городов довольно подробно освещена письменными источниками.
К Киеву и Новгороду близок Полоцк рубежа X—XI вв. Именно тогда
отстраивается на новом месте детинец с улично-усадебной планировкой, где
в середине XI в. закладывается Софийский собор. Этим же временем можно
датировать и расширение укрепленной площади древнего Витебска. Во
второй половине X в. появляется каменная крепость в Ладоге. В конце X — начале
XI в. складывается усадебно-уличная застройка древнейшего поселения в Бело-
озере.
В первой половине XI в., по-видимому, оформляется городской склад жизни
Чернигова, Переяславля и Белгорода. Эти города и Полоцк фигурируют
в договорах Руси с Византией наряду с Киевом как получатели части греческой
дани. После принятия христианства в них организуются епископии, а вскоре
появляются самостоятельные княжеские столы. Белгород же — резиденция
викарного епископа и очаг обороны Правобережья Днепра от вторжения
кочевников— быстро превращается во второй по значению центр Киевской земли.
Существенно, что ряд городов на рубеже X и XI вв. сформировался в
качестве социально-политических и экономических центров Руси. Их горожане
активно действовали как организованная общественная сила. В Киеве с их
участием решаются вопросы выбора веры, они — званые гости на пирах князя
Владимира. Жители Белгорода не вече обсуждают возможность дальнейшего
сопротивления печенегам. Новгородцы санкционируют, финансируют и своим
ополчением поддерживают борьбу Ярослава со Святополком. Следовательно,
на Руси сложились особые городские общины, пользовавшиеся не только
известным самоуправлением, но и правом голоса в решении
общегосударственных дел.
В источниках по раннему периоду истории Руси есть важные свидетельства
об уже тогда разнообразных функциях, выполняемых городами. Во-первых,
города всегда выступают в роли центров управления обширными областями.
В них сидят князья или княжеские наместники, олицетворяющие
государственную власть. Вообще, организация власти неразрывно связывалась с основанием
новых городов. Изгнав варягов, словене, кривичи, меря и чудь «начаше владете
сами собе и городы ставити» \ Захватив Киев и объединяя вокруг него
восточно-славянские земли, Олег и Игорь ставят города и устанавливают дани2.
Во-вторых, города — военный оплот государства» В них сосредоточены
вооруженные силы, они формируют ополчения земель. Защита Руси от
печенегов требует массового строительства городов3.
В-третьих, города — идеологические и культурные центры. Утверждая
христианство, Владимир строит в городах церкви, ставит попов и организует
школы для детей «нарочитой чади» 4.
Наконец, в городах концентрируется феодализирующаяся знать. Вновь
построенные крепости по приказу Владимира населяют «нарочитыми мужами»
изо всех городов словен, кривичей, чуди и вятичей5.
Данные археологических исследований позволяют судить об экономической
жизни первых городов. Именно здесь процесс обособления ремесла от
сельского хозяйства шел наиболее быстрыми темпами. Особенно показательно
становление специализированного гончарного производства. И на юге (Киев), и на
севере (Новгород) в середине X в. гончарная керамика многократно
преобладает над лепной. Обратная картина вплоть до конца X в. наблюдается на
упомянутых выше крупных поселениях, еще не достигших городского уровня
развития. Крепнущие торговые связи городов документированы находками
денежных кладов и различных привозных вещей (оружие, утварь).
Таким образом, ряд укрепленных поселений второй половины X в. по
многим показателям соответствует понятию средневекового города —
функционально разностороннего и социально сложного центра в системе феодального
государства.
С конца X — в первой половине X; в. в роли ядра будущих городов
выступают также некоторые военные порубежные крепости (Белгород, Воинь,
Витичев, Белз, Сутейск). Они состояли из относительно малого детинца,
к которому примыкали обшырная укрепленная территория («твердь» — по
Б. А. Рыбакову). По-видимому, в детинце размещался постоянный гарнизон,
а «твердь» служила убежищем окрестному населению при набеге печенегов.
Исследованный Б. А. Рыбаковым Витичев — последний сборный пункт на пути
из Руси в Византию — был известен уже императору Константину
Багрянородному. Некоторые из этих крепостей (Витичев, Новгород Малый) с
ослаблением военной угрозы были заброшены. Возможно, аналогично
происхождение юго-западных городищ Листвин и Ступница, существовавших в X —
1 НПЛ.—С. !об.
'-• НПЛ.-— С. iоу; ПСРЛ.-- Т. i.— М.3
ig6i.— Стлб. 23 — 24.
:5 НИЛ.--С. 159; ПСРЛ—Т. I, стлб. i2i.
1 НПЛ.—С. 15?ч 1595 ПСРЛ.—Т. I,
стлб. и 8.
5 НПЛ.—С. 159; ПСРЛ.—Т. I, стлб. 121.
XI вв. Эволюция этих крепостей в города тесно связана, судя по данным
летописи, с превращением в административно-хозяйственные центры
образующихся волостей. Без этого условия поселения с преимущественно военными
функциями либо таковыми и оставались длительное время, либо забрасывались
после устранения военной опасности.
За XI — первую половину XII в. число вероятных городов увеличилось до
42. Среди них Киев, Вышгород, Белгород (52 га), Торческ (?), Тумаш (около
4 га), Чучин, Переяславль, Остерский Городец (5,5 га)> Воинь, Чернигов,
Новгород-Северский, Путивль (2,5 га), Любеч, Туров, Пинск, Галич (i8 га),
Перемышль, Теребовль, Звенигород (з га), Дорогобуж, Пересопница, Гродно,
Новогрудск, Сутейск, Белз, Червень, Волынь, Городище Листвин (ii га),
Городище Ступница (14 га), Полоцк, Витебск, Друцк, Минск, Смоленск,
Новгород, Псков, Русса, Ладога, Суздаль, Белоозеро, Ярополч, Разань (5 га).
Из них Белгород, Остерский Городец, Галич, Звенигород, Рязань и Путивль
к середине XII в. постепенно сложились в поселение городского типа.
Некоторые же поселения (Торческ, Тумащ, Чучин, Остерский Городец, Пинск,
Пересопница, Минск, Ярополч) были основаны во второй половине XI в. сразу
в виде крупных укрепленных центров. Причем в Пинске, Минске и Ярополче
хорошо прослеживается изначальная усадебная планировка. В Остерском Го-
родце и Минске сохранились остатки каменных храмов конца XI — начала
XII в. На рубеже XI — XII вв. или чуть позднее появляются окольные города
в Гродно, Друцке и Новогрудке. Одновременно первые два были выделены
в уделы. Любопытно, что Пересопница, Минск и Ярополч до середины XIII
в. имели только одну, но обшурную, укрепленную часть. Наоборот, в Тумаще,
Чучине, Остерском Городце, Сутейске и Белзе в XI в. укреплениями обнесены
сразу две части: детинец и окольный город. Таким образом, сложная плановая
структура древнерусских городов отнюдь не всегда становилась итогом их
постепенного развития, а часто pi результатом целенаправленного замысла
строителей. Остается загадкой: почему к середине XII в. затухает жизнь на
крупных городищах Юго-Западной Руси Листвине и Ступнице?
В течение второй половины XII—середины XIII в. известных нам городов
стало уже 70. Столь значительный рост обусловлен вступлением Руси в эпоху
феодальной раздробленности. Феодалы каждого княжества прежде всего
нуждались в устроении своей земли1: з1 из 7° городов были центрами удельных
княжеств; 25 из них имели территорию более ю га, что показывает зависимость
размеров города от его социально-политического значения.
В этот период стремительно расширяются те ранее возникшие города,
в которых был утвержден княжеский стол. В Рязани обносится валами огромная
(около 50 га) территория, где до того, за исключением могильника, ничего не
было. Аналогичные события имели место в Галиче, Владимире на Клязьме,
Трубчевске. Города расширяются в результате целенаправленной деятельности
княжеских или общинных (Новгород, Псков) властей, а не путем естественного
роста. Требовались специальные организационные мероприятия, мобилизация
значительных трудовых ресурсов, чтобы возвести мощные укрепления и главное
быстро заселить города, подготовив их к выполнению усложнившихся
политико-административных функций. В приведенных примерах направляющим гра-
дообразовательного процесса был социальный фактор.
В это же время на необжитых землях удельными князьями были выстроены
Изяславль Волынский, Василев, городище Ленковцы, Мстиславль и Рости-
' Рыбаков Б. A. 0«xv»p о'тщх явлений
русской истории IX середины XIII
веков Вопросы истории.- U)t>2.—-■№ 4.
славль Смоленские, городище Слободка на Павле, Дмитров, Переславль-За-
лесский, Городец, Семьинское городище. Переяславль и Изяславль Рязанские. Эти
укрепленные поселения основывались не в виде феодальных замков или военно-
сторожевых крепостей, а сразу как подлинные города: с усадебной застройкой,
каменными храмами, со значительным населением. Некоторые вскоре
превратились в столицы уделов. Активное участие переяславцев наравне с ростовцами,
суздальцами и владимирцами в решении судеб Суздальского княжества после
смерти Андрея Боголюбского свидетельствует, что жители новых городов
пользовались достаточными самостоятельностью и политическими правами.
Знаменательным кажется факт строительства новых городских центров
в XII в. именно в Галицко-Волынской, Смоленской, Суздальской и Рязанской
землях, а также в Черниговском Подесенье в период обособления этих земель
и их интенсивной феодализации. По-видимому, ставшие самостоятельными
властителями князья сознательно основывали поселения городского типа как
очаги государственного освоения и подчинения окрестных территорий.
Города с окружающими их волостями становились структурными единицами,
из которых складывались государственные территории обособившихся княжеств '.
Суммировать высказанные выше наблюдения поможет таблица, в которой
сведены все города середины XII—XIII вв., выделенные по археологическим
данным. На основе стратиграфии этих памятников в таблице фиксируется
время начала жизни на их территории и время превращения поселения в город.
Дополнительно указаны даты первого упоминания в письменных источниках,
даты основания княжеского стола. Отмечено также наличие культурных
отложений XIII—XVIII вв. Момент становления города определяется по
совокупности рссмотренных ранее признаков.
Итак, из таблицы видно, что 24 города возникли на поселениях IX—
середины X в., 14 — на поселениях второй половины X —начала XI в., 26 —
XI — середины XII в, и 8 — середины XII—середины XIII в. Однако из
первой группы в середине X в, только Киев и Новгород обрели достаточно
четкий городской облик, Вышгород, Белгород, Переяславль, Любеч (?),
Чернигов, Туров, Червень, Волынь (?), Полоцк, Смоленск, Псков и Ладога (?)
становятся городами в конце X — первой половине XI в. К середине XII в.
превращаются в города Воинь, Новгород-Северский, Путивль, Пинск, Галич,
Теребовль, Звенигород, Дорогобуж, Луческ, Пересопница, Слоним (?), Кле-
ческ, Плиснеск (?), Сутейск, Белз, Витебск, Минск, Руса, Суздаль, Владимир,
Ярополч и Рязань, Остальные из перечисленных памятников достигают
городского уровня развития во второй половине XII—начале XIII в.
По хронологическим периодам процесс градообразования развивается по
восходящей: 2 — ig—24—33° Первоначально (IX—начало XI в.) он
охватывает Среднее Поднепровье («Русскую землю»), Северо-Запад («Верхняя» или
«Внешняя» Русь) и Юго-Запад Руси. Затем (XI-—середина XII в.)
перекидывается на Левобережье Днепра, в Поднестровье, бассейн Припяти,
Суздальское ополье и на Среднюю Оку. На последнем: этапе города появляются
в Верхнем Поднепровье и Подесенье, в Поволжье, в бассейне верхней Оки,
в Понеманье. Не трудно заметить, что территориально и хронологически
города возникают по мере окняжения и феодализации древнерусских земель,
углубления феодальной раздробленности Руси. 42 из них были центрами
самостоятельных или удельных княжеств. Причем, для 25 время превращения
в город и время утверждения княжеского стола совпадают. Обнаруживается
1 Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки
социально-политической истории.— Л.,
1980.— С. 234 — 23б-
Таблица i. Развитие древнерусских городов в IX—XIII вв.
Регион
Южная Русь
Юго-Западная
Русь
Город
Киев
Вышгарод
Белгород
Торческ
Тумащ
Чучиы
Родня
Переяславль
О егерский
Городец
Воинь
Чернигов
Новогород-
Северский
Путивль
Трубчевск
Вщиж
Любеч
Серенск
Брянск
Кром
Слободка,
городище
Туров
Пинск
Галич
Перемышль
'Геребовль
Звенигород
Дорогобуж
Луческ
Пересопница
Плиснеск
Василев
Ленковцы,
городище
Сутейск
Белз
Червень
Волынь
Дата
упоминания в
летописи
До IX в.
946
991
1085
и5о
I I 10
980
907
1098
Ю55
9о7
1078=
Ю79
1046
ы85
1142
882
1207
1147
1147
980
1097
1138
981
1097
1086
1072
1085
1149
1188
1229
1069
1030
981
1018
IX —
середина
Хв.
Ф
р
*
?
?
?
*
*
Ф
*
Ф
Ф
?
Ф
*
*
*
Ф
Ф
Культу
X —
начало
XI в.
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Р
Ф
Ф
Ф
Ф
)ные отложения
XI —
середина
XII в.
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
?
Ф
Ф
Ф
середина
XII—
середина
XIII в.
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
Ф
середина
XIII—
XVII в.
ф
ф
ф
ф
ф
ф
ф
ф
ф
ф
ф
ф
ф
ф
ф
ф
ф
Основание княжеского
До IX в.
Начало XII в.
Вторая половина XII в.
То же
Середина XI в.
Вторая половина XII в.
Первая половина XI в.
Конец XI в.
Середина XII в.
Вторая половина XII в.
Середина XIII в.
Начало XI в.
Середина XII в.
Первая половина XII в.
Вторая половина XI в.
»
»
»
Конец XI в.
Становление
города !
Конец IX—начало X в.
Вторая половина Хв.
Конец X — начало XI в.
Вторая половина XII в.
То же
»
»
Конец X — начало XI в.
Первая половина XII в.
Конец XI — начало XII в.
Около X в.
Первая половина XII в.
Первая половина XII в.
То же
» |
Первая половина XI в.
Первая половина XII в.
Первая половина XIII в.
Вторая половина XII в.?
Вторая половина XII в.
Первая половина XI в.
Первая половина XII в.
То же
Первая половина XI в.
Первая половина XII в.
Вторая половина XI в.
lb же
Вторая половина XII в.
То же
Первая половина XII в.
То же
Первая половина XIII в.
Вторая половина XI в.
То же
Первая половина XI в.
Первая половина XI в.
Регион
Западная
Русь
Северо-
Западная
Русь
Северо-
Восточная
Русь
Город
Гродно
Новогрудок
Волковыск
Слоним
Дрогичин
Клеческ
Изяславль
Городец
Полоцк
Витебск
Минск
Дрютеск
Кукейнос
Ерсике
Смоленск
Торопец
Мстиславль
Ростиславль
Новгород
Псков
Руса
Ладога
Суздаль
Владимир
Переяславль-
Залесский
Москва
Дмитров
Ярославль
Городец
Белоозеро
Ярополч
Семьинское
городище
Рязань
Пронск
Переяславль-
Рязанский
Изяславль
Дата
упоминания в
летописи
I 128
1235
1252
1252
1142
1127
1241
1257
862
1021
1067
IO78
1205
1203
882
Около 1025
1056
Вторая
половина
XII в.
862
9°3
Конец XI в.
862
1024
"54
1152
U47
"54
1071
1172
862
Конец
XIV в.
1096
1031
1300
1237
Культурные отложения
IX—
середина
Хв.
*
*
?
*
*
*
X —
начало
XI в.
*
*
*
*
*
?
*
*
*
*
*
*
?
*
?
XI —
середина
XII в.
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
?
середина
XII—
середина
XIII в.
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
it
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
Ф
«
*
*
*
*
*
*
середина
XIII—
XVII в.
*
*
*
*
*
*
Ф
*
*
*
*
*
*
*
*
*
*
Ф
*
*
*
Ф
*
*
*
Ф
*
*
*
ф
*
Основание княжеского
стола
Начало XII в.
Начало XIII в.
Вторая половина XIII в.
v
Первая половина XII в.
Начало XI в.
Середина XII в.
Конец XI в.
Первая половина XII в.
Конец XII в.
То же
Середина XI в.
Вторая половина XII в.
Конец IX в.
Первая половина XII в.
Первая половина XII в.
Вторая половина XII в.
То же
Начало XIII в.
Первая половина XIII в.
То же
Первая половина XII в.
Вторая половина XII в.
Становление
города
Первая половина XI в.
lb же
Первая половина XII в.
Вторая половина XII в.
Первая половина XII в.
Вторая половина XII в.
То же
Конец X —начало XI в.
Вторая половина XI в.
Вторая половина XI в.
Вторая половина XII в.
То же
»
Первая половина XI в.
Вторая половина XII в.
То же
»
Конец IX—начало X в.
Вторая половина X в.
Вторая половина XI в.?
Первая половина XI в.
Вторая половина XI в.
Первая половина XII в.
Вторая половина XII в.
То же
Вторая половина XII в.
Вторая половина XII в.
Вторая половина XII в.
Вторая половина XI в.
Первая половина XII в.
Вторая половина XII в.
Вторая половина XI в.
Вторая половина XII в.
То же
»
и другая зависимость: размеры города тем больше, чём обширнее подчиненная
ему округа-волость. Недаром столицы крупнейших княжеств размерами,
населенностью, числом каменных построек резко отличаются от прочих городов.
Следовательно, фактор социально-политический имел первостепенное значение
как в период становления города, так и для его успешного развития.
Эволюция предшествующих поселений наблюдается на большинстве
памятников. Но только Киев, Чернигов, Любеч, Новгород-Северский, Путивль,
Вщиж, Туров, Галич, Перемышлъ, Луческ, Новогрудок, Плиснеск, Червень,
Волынь, Полоцк, Витебск, Торопец, Новгород, Псков (?), Ладога, Суздаль (?),
Белоозеро вырастают из более ранних (IX—X вв.) поселков сельского типа.
Превращение Путивля, Вщижа, Галича, Луческа, Торопца (?) в города
происходит скачкообразно с появлением тут княжеских столов. Началом жизни
многих будущих городов было основание укрепленного поселения —
волостного центра. Импульс развитию других дали порубежные военные крепости.
Даже Белгород, Переяславль, а несколько позже Белз и Сутейск, именно после
строительства на их территории мощных крепостей, быстро становятся
крупными городскими центрами. Минск, Ленковецкое городище, Мстиславль, Ро~
стиславль, Переяславль-Залесский, Дмитров, Городец, Семьинское городище,
Переяславль и Изяславль Рязанские сразу были основаны как большие города.
Таким образом, проведенные исследования дают возможность наметить
несколько основных вариантов образования древнерусских городов:
i) из племенных или межплеменных центров в процессе консолидации
нескольких изначальных поселков вокруг укрепленного ядра поселения; 2) из
поселения-крепости; з) из укрепленного центра волости; 4) единовременное
строительство города.
Из четырех вариантов образования городов лишь первый восходит к ранней
эпохе перехода от первобытно-общинного строя к классовому обществу. Но
становление города завершается только с утверждением классовых отношений
и государственности. Наличие нескольких вариантов градообразования не
означает множественность путей возникновения городов. Все варианты в
сущности отражают один и тот же процесс.
Разделение труда между сельским хозяйством и ремеслом вызывает к жизни
города. Но происходит это отнюдь не механически. Для концентрации и спе=
циализации ремесла нужны массы людей, сырье и продукты питания для
ремесленников. Путем простого обмена их получить нельзя. Они поступают
в город в виде прибавочного продукта, изъятого из деревни. Следовательно,
города возникают в условиях частной собственности и эксплуатации.
Эксплуататоры наряду с ремесленниками, а может быть и раньше, стоят у истоков
города. «Поэтому город можно определить как населенный пункт, в котором
концентрируется и перераспределяется прибавочный продукт»1.
Древнерусские города вполне подтверждают все вышесказанное. Они
возникают в густонаселенных местах. В них концентрируются военно-родовая
превращающаяся в феодальную знать окрестных территорий. Следом за феодалами в
развивающихся городах скапливаются купцы и ремесленники. Рост и значение городов
прямо зависят от размеров и заселенности их округи-волости, т, е, от объема
отчуждаемого из сельского хозяйства прибавочного продукта. Общим и главным
для всех вариантов градообразования является то, что древнерусские города
зарождаются в пунктах, где в виде общественных взносов, даней, судебных пошлин,
военного грабежа сосредоточивался и перераспределялся прибавочный продукт.
' Большаков О. Г. Об определении понятия
«город»//'Гезисы доклада, сделанного на
заседании методологического семинара
Института археологии АН СССР, з января
1981 г.
асть 1
Древнерусское
градостроительство
X-XV веков
Русские княжества на рубеже
XII- -XIII вв.
Глава i. Общие принципы и особенности
градостроительства X—XV веков
Планировочная
структура городов
ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ СТРУКТУРЫ
Крепость, именовавшаяся городом, детинцем, кремлем, и
прилегающий к ней посад были основными структурными элементами
подавляющего большинства древнерусских городов. Под посадом
здесь, в соответствии со смыслом летописных известий, понимается
поселение, окружающее крепость, а не социальная структура,
характерная для XVI—XVII вв. Посад (или часть его) мог быть
охвачен своей линией укреплений. Эта укрепленная часть посада
именовалась окольным, внешним городом, острогом. Помимо
термина «посад» для обозначения поселений вокруг главной крепости
иногда употреблялось слово «предградие»: «Предградие да будет
граду на вселение»,— читаем в Геннадиевой библии '. Из
последующего текста ясно, что имеется в виду поселение вокруг города: «...и
да будет град посреде его». Предградием мог называться
укрепленный посад. Об осаде Чернигова в 1152 г. в Суздальской летописи
(Лаврентьевский список) сказано: «отъемше острог, зажгоша пред-
городие все»2. (Встречающийся в летописях термин «окологородье»
имеет другое содержание. Он близок по смыслу к современному
«пригород»: «Деревни на Вологде в окологородье»3.)
Укрепления посадов, как правило, были менее мощными, чем
основной крепости. Так, Подол в Киеве в ii6i г. был огорожен
«столпием»4, во Пскове до 1375 г- была «стенка с дубом, мало
выше мужа, около всего посада»5.
Стенка из вертикальных вплотную поставленных бревен (сто-
лпие, острог) была наиболее типичной конструкцией ограды
посада, из-за чего огражденный посад и сам часто назывался острогом.
В X — XIII вв. при обилии леса острог возводился сравнительно
быстро и легко; псковичи возвели деревянную стену вокруг Поло-
нища за неделю . Могли быть и еще более легкие ограждения, не
упомянутые в летописи, возникавшие и сменявшие одно другое по
мере роста посада. Такими легкими стенками могла прикрываться
почти вся заселяемая территория. Однако как можно судить по
примерам более капитальных стен, отмеченных в летописях,
укрепления посада чаще всего охватывали уже сложившееся поселение,
а не свободную территорию, предназначенную под застройку,
а это при росте города приводило к появлению все новых неограж-
денных жилых образований. Таким образом, наиболее типичной
схемой было сочетание крепости, с огражденным и неогражден-
ным посадом. Так, во Пскове, в 1465 г. уже упоминавшаяся стена
Полонища охватила большой, дотоле не огражденный район:
«псковичи посажани, своих хоромов блюдучи, и заложиша стену
деревяну..., а делаша сами посажени своим запасом»7. В Москве
в 1394 г- был прорыт ров для обороны незащищенного Великого
посада. Ров прошел по территории застройки («много бысть
людей убытка, хоромы разметывали и много трудишася»8, при этом
часть посада была, как и прежде, оставлена незащищенной.
Распространенность легких укреплений посада объяснялась
тем, что посад русского города имел невысокую плотность
застройки и оттого занимал обширную территорию. Из-за неполного
отделения ремесла от сельского хозяйства жители русского города
занимались огородничеством, скотоводством. Это требовало
больших территорий под дворы и огороды. Образовавшийся длинный
периметр стен поселения трудно было укреплять, еще труднее
оборонять.
Легкие укрепления посада не могли служить надежной
защитой в случае серьезной опасности. Они возводились, видимо,
в основном для защиты от диких зверей и воровских шаек, от
кратковременных внезапных набегов кочевников, но не
предназначались для длительной обороны. Лишь изредка встречаются
упоминания о защите острога: «Владимир же Глебович виде острог
взимаем, выеха из города в малой дружине» [\ Чаще же жители
посада и окружающих поселений почти сразу укрывались в
главной крепости, жертвуя при этом посадскими постройками: «Видев -
ше силу Половечьскую, повелеша людем всем бежати из острога
в детинецъ» ш. В летописях многочисленны упоминания об
оставленных острогах, пожженных посадах и защищаемой только
главной крепости: «посад около града пожгоша, а город не взя-
ша» J '. «Владимир же Всеволодович приступи ко веточным вратам,
осторожнии отняша врата, людем же вбегшим внутрь града» 12.
В больших богатых городах появлялась вторая, а иногда и
третья линии относительно мощных укреплений посада. Эти линии
также обычно не охватывали всего поселения. Обороняющиеся
постепенно отходили от одной линии обороны к другой и в конце
концов концентрировались в главной крепости. Схема обороны
в своих основных чертах оставалась прежней.
С системой обороны была связана и функциональная
структура города. Важнейшим обстоятельством было то, что
деревянные, часто горевшие дома сравнительно легко возводились заново
горожанами благодаря обилию леса и распространенности среди
населения плотничьего мастерства. В связи с этим дома чаще всего
не представляли значительной ценности и при необходимости
покидались жителями, перебиравшимися в крепость. Большей
охраны требовали запасы провизии и некоторое ценное домашнее
имущество.
Наиболее распространено мнение, что в крепости с
древнейших времен располагалась княжеская резиденция,
размещалась дружина и феодально зависимое обслуживающее население,
а на посаде-—ремесленники и купцы 1?). Однако некоторые
исследователи предлагают и несколько иные схемы * ui.ii., .■^.,-f
структуры древнерусского города. Так, М. X. Алешковским было
высказано предположение, что князь первоначально «садился»
вне стен города, поскольку территория внутри укреплений была
занята жрецами и вечем» 14. Имеется также мнение, что в
древнейших городах крепость служила в первую очередь складом,
где хранились запасы, имущество членов городской общины.
Складские клети в военное время могли служить для временного
проживания их владельцев 1Г).
Традиционное представление о князе и аристократической
верхушке, занрхмающих главную крепость, основывается на более
поздних аналогах (XIV —XV вв. и XVI XVII вв.), на
летописных указаниях, встречающихся с X в., и на данных археологии.
Так, о дворце княгини Ольги в Киеве под 945 г- говорится: «двор
княжъ бяше в городе... и бе вне града двор другый» lb. В пределах
древнейшего укрепления Киева археологами обнаружены фунда-
Цит. по кн.: Даль В. Толковый словарь
живого великорусского языка. — СПб.—
М., i882.—Т. 3-—С. 385.
* ПСРЛ, т. I, Л., 1927.—-Стлб. зз8-
J Срезневский И. И. Материалы для словаря
древнерусского языка.— СПб., 1895-—
Т. П.-- -Стлб. df5-
4 ПСРЛ.—М., 1962.—Т. 2.—Стлб. 515-
5 ПЛ-2, с. 105-
(| Там же, с. i6i,
' Там же. с. i6i, 34.
8 ПСРЛ.—Спб, 1897.— Т. XI, с. 156.
9 ПСРЛ.—Л., HJ27,—Т. I, вып. 2.—Стлб. 399-
'° ПСРЛ.—Спб, 1908.--Т. П.—Стлб. 456-
" ПСРЛ.—-Л., 1928.—Т. 1,вып. з---■ СтлС). 534-
'-' ПСРЛ.—Л., 1977-—Т. XXXIIL—С. 39-
'"' См.: Очерки истории СССР. Период
феодализма. — М., 1953-—Ч. IL—С. 70; Смирнов П.
Посадские люди и их классовая борьба до середины
XVII В.--М.—- Л, к)47, Т. I.--C. 19;КузаА. В.
О про, ■ " ; mix городов//КСИА—
М., 1982. Вып. 146. С. 9-
4 Алешковский М. X. Повесть временных лет.—
М., 1971- С. 126
'' Мокеев Г. Я. Черты своеобразия в структурах
городов восточных и западных славян//АН— М.,
■ 975-№ 23. С. 8.
'" ПСРЛ. Л., 1926, Т. I, вып. I.— Стлб. 55-
менты сооружения, трактуемого ими как остатки упоминаемого
в летописи дворца» 1.
В Галиче и Псремышле следы дворцовых сооружений найдены
на территории внутренней крепости 2. В Чернигове в детинце
XI —XII вв. известно два княжеских двора — старый и новый,
однако следует оговориться, что внутри этой крепости археолога-
чески обнаружен фрагмент более раннего укрепления, и
положение дворцов относительно первоначальной крепости неясно3.
Дворцы феодалов найдены в некоторых небольших городах,
таких, как Вщиж или Слободка.
Во Вщиже в центре детинца находится 8- или 12-угольное
сооружение со следами столбов вокруг, в отношении которого
Б. А. Рыбаков высказал предположение, что это хоромное
строение типа донжона. Кроме того, в детинце найдена трехкамерная
постройка, видимо, двухэтажная, со следами покрытия медью,
с богатым инвентарем. Наряду с этим обнаружены остатки
небольших бедных изб4. В Слободке во внутренней крепости открыты
две богатые усадьбы, на территории которых, наряду с хоромами,
располагались амбары, мастерские ремесленников5. Видимо,
в обоих случаях перед нами жилища феодалов и зависимого от них
населения.
Несомненно, в рассматриваемый период тип крепости —
«резиденции» был достаточно распространенным явлением. Самыми
маленькими крепостями такого типа, часто почти не
отличающимися от отдельного укрепленного двора, были боярские. Известно
городище Воищина на Смоленщине (XII—XIII вв.),
представляющее собой укрепленный останец среди болот. Ближайшие
селища располагаются от него более чем в километре, что
исключает интерпретацию крепости как обширного склада.
Естественный холм усилен подсыпкой, поверху идет ограда из
горизонтальных плах, забранных между стойками. В углу,
противоположном входу, поставлена сторожевая башня. Внутри следы хором
и хозяйственных построек владельца, изб, принадлежавших, по-
видимому, челяди6.
Взятие новгородских пригородов
великим князем Василием
Дмитриевичем. Миниатюра лицевого
свода XVI в. (Остремановский, т. 2, л.
448. БАН, РО)
Справа — разрез вала городища
Снепорода на реке Суле. Раскопки
Ю. Ю. Моргунова
Схема планов древнерусских городищ
по материалам раскопок
а—Хотомелъ; б— Новогрудок; в —
Райковецкое; г — Слободка (реконструкция
плана Т. Н. Никольской,
Г. В. Борисовича) ; д — Воищина (по
В. В. Седову); е — Любеч (по
Б. А. Рыбакову)
1 Рыбаков Б. А. Вщиж — удельный город
XII В.//КСИИМК.— м.,
1951-—Вып. 4-—С. 56 — 5^-
5 Никольская Т. Н. Земля вятичей.— М.,
1981.-е. 185.
'' Седов В. В. Сельские поселения центральных
районов Смоленской зелли//МИА.— М., i960.—
№ 92.— С. 51—91-
' Новое в археологии Киева. Киев, ig8i.—
С. 175—192.
2 Ратич А. А. К вопросу о княжеских
дворцах в стольных городах Галицкой Руси
XI — XIV вв.//Культура средневековой
Руси.— Л., UJ74-—е. i88—190.
3 Холостенко Н. В. Черниговские княжеские
каменные терема XI в.//АН. М., тс>6з.
№ 15— С. i6 -17.
Глава i. Общие принципы и особенности градостроительства X—XV вв.
Более крупными крепостями того же типа были княжеские
резиденции: Верзятин под Тверью (XIV7 в.) \ Ольгов под Рязанью
(XII—XIII вв.) '. Б. А. Рыбаков относит к этому типу
раскопанный им детинец Любеча XI XII вв.3.
Никто из исследователей, считающих центральную городскую
крепость резиденцией феодалов, не рассматривает вопроса о том,
где же и как размещалось в ней посадское и окологородское
население в осадное время. Видимо, в городе должны были быть
или большие незастроенные площади для помещения людей под
открытым небом, или же осадные дворы и клетки, как это известно
для городов XVI XVII вв.4.
В уже упоминавшемся городе Слободке вне крупных усадеб
были обнаружены однокамерные срубные постройки небольших
размеров (например, одна из них-—4,3 х 3>5 м) Г)° Можно
предположить, что это осадные клети. Есть и более отчетливые
свидетельства в пользу размещения в крепостях рассматриваемого
времени осадных клетей, но о них будет сказано ниже, в связи
с другими гипотезами о функциональном содержании крепости.
В ряде случаев княжеский двор размещался вне стен главной,
центральной крепости, что отметил еще А. Г. Чиняков,
приводивший в качестве примеров Смоленск, Галич, Полоцк, Новгород/'.
Кроме того, можно упомянуть Псков, где княжеский двор был
в Довмонтове городе, и Владимир, где двор Андрея Боголюбского
стоял на укрепленном посаде, а при Владимире Мономахе тот же
двор был еще за городом 7, а также Старую Рязань, в которой, судя
по местоположению храмов и топографии кладов °, княжеская
резиденция располагалась во внешнем городе. В отношении
некоторых из названных городов историки полагают, что княжеские
резиденции изначально были в крепости, а в XII в. выносились за
ее пределы. В то же время есть основания считать, что в ряде
случаев князь с самого начала не мог обосноваться в крепости.
В конце X в. князь Глеб, в удел которому достался Муром, был
встречен упорным сопротивлением горожан, что вынудило его
поставить свой двор вне поселения9. И, видимо, это было
достаточно характерным явлением.
ык пли иначе, достаточное число фактов свидетельствует
о том, что князь в древнейшем городе не всегда главенствовал
настолько, чтобы занимать основную его твердыню. И здесь
уместно вспомнить о признаваемой всеми историками определенной
автономии городов по отношению к князьям, что выражалось,
в частности, в «рядах» князя с городом '°.
Мнение о функциональном значении крепости как месте
хранения запасов и ценностей членов общины основывается на ряде
соображений. На эту мысль наводят поздние аналогии. Известно,
что в XVI XVII вв. население города располагало на случай
вражеских нападений осадными дворами (зажиточные слои) и
клетями, предназначенными для хранения товаров и имущества, но
пригодными и для жилья. Причем сопоставление материалов XVI
и XVII вв. выявляет тенденцию к вытеснению клетей посадских
людей дворами привилегированного населения, т. с. клети
выступают как более архаическая форма застройки крепости.
Материалы XVI XVII вв. дают примеры вновь возникающих общинных
крепостей, имеющих функции укрепленных складов. Таковы
крепости погостов Брусенский, Подосиновский, села ролыпого и др.11.
Среди материалов, относящихся к более раннему времени,
обращают на себя внимание псковские. На XIV XV вв.
документально подтверждается функционирование в Пскове главной
крепости — Крома в качестве зоны складов. В слоях IX — ■■ XV вв.
археологами обнаружены ряды плотно примыкающих друг к другу клетей,
подобных описанным в писцовых книгах более позднего времени !2.
В ряде южнорусских городов домонгольского периода (Коло-
дяжин, Райковецкое городище, Витичев, Изяславль) обнаружена
система укреплений, где в состав внутривальных конструкций
входили клети, открытые внутрь крепости. Наличие во многих
клетях печей указывает на использование их в качестве жилых
помещений. Наиболее распространена версия, что это жилище
воинов-дружинников. Однако тесные неосвещенные клети вряд ли
подходящее место для постоянного обитания этих
привилегированных членов тогдашнего городского общества. Представляется
более правдоподобным, что перед нами осадные клети, тем более,
что в некоторых случаях (в Изяславле) в них найдено много зерна.
Поскольку клети были рассчитаны на проживание во время осады,
там должны быть печи. Присутствие среди находок в осадных
клетях воинского инвентаря объясняется тем, что именно здесь,
вблизи возможного места боевых действий, воин и должен был
хранить свои доспехи.
Интересно отметить, что в Изяславле распределение находок
«не дает никаких оснований говорить о привилегированном
облике детинца», внутренней крепости 13. В Новогрудке раскопки
выявили в окольном городе богатые, возможно, боярские дома 14э а во
внутренней крепости - преимущественно хозяйственные
постройки. Это однокамерные сооружения небольших размеров (одно,
например, 4?6 х 4,6 м), на полу которых сохранился слой
обуглившихся зерна, гороха, хозяйственный инвентарь. В подвалах —
остатки бочек, плодов, кости свиньи. Подобные складские
помещения на посаде не встречались 15. В крепости Мстиславля
раскрыты клети, датируемые ХП---Х1Пвв.16 В Тешилове на
территории крепости избы составлены плотно одна к другой 1?. Отсутствие
дворов заставляет предполагать, что это осадные постройки.
Сказанное о кромах вполне согласуется с появлением в
центральных крепостях многих городов княжеских дворцов и храмов.
В XII XIII вв. таких городов большинство, хотя в некоторых,
например в Старой Рязани, храмы стоят во второй линии
укреплений (к этой же группе, возможно, следует отнести Вщиж, однако
многогранное здание можно интерпретировать не как донжон,
а как храм). Храмы обнаружены не только в крепостях с
дворцовыми комплексами—в Чернигове, Перемышле и др., но и там,
где преобладали осадные постройки. Среди последних следует
назвать Псков, а также Тешилов, где сам храм хотя и не
обнаружен, но его наличие подтверждает раскопанное кладбище.
В детинце Новогрудка раскопана каменная церковь XIV—
XV вв.10, но, возможно, ей предшествовала деревянная).
Г. Я. Мокеев высказывает предположение, что в древнейших
городах на территории, примыкающей к складу-крому, позднее
возникал храмовый комплекс (если кром формировался еще в
языческую пору), а также княжеский, епископский дворы.
Новообразование опоясывалось своей стеной и получало наименование
«детинец», т. е. вторичный, «сыновий» город (в Чернигове
образовался еще один «город» ---«третьяк»). При исчезновении
стены между кромом и детинцем на всю крепость могло
распространяться последнее название, или же появлялось новое название
«кремник», «кремль» 19.
Во многих крупных крепостях XII—XV вв. действительно
обнаруживаются следы небольшого первоначального крепостного
ядра"°, причем княжеские дворы, там, где их удается
локализовать, размещаются за пределами этих ядер.
В то же время, пример Киева, где в древнейшем городе, судя
по упоминавшимся летописным материалам и археологическим
данным, а также по другим материалам, был дворец княгини
Ольги, заставляет предполагать и иные варианты социального
наполнения древнерусского города на ранних этапах его развития.
Здесь следует заметить, что термин «детинец» помимо
приводившегося выше имеет еще несколько толкований. Достаточно
распространена версия, производящая его от слова детский —
княжий дружинник21 (остается, правда, неясным, почему крепость
называется не по князю, а по его дружинникам). Давно замечено, что
детинцем называлось центральное, внутреннее укрепление,
противопоставленное внешнему поясу обороны-—-окольному городу22.
1 Рикман Э, А. Обследование городов
Тверского княжества/ / КО 1111М К. М.,
195т — Вып. 4/1 ■—С. 79-
2 Монгайт А. Л.,Раппопорт II. А.,
Чернышев М. Б. Церковь нового Ольгова
городка//Культура средневековой Руси. Л.,
1974 —С 63 — 64.
:! Рыбаков Б. А. Любеч феодальный .двор
Мономаха и Ольговичей//КСИА, М.,
1964-—Вып. 99.— С. 2 1—23-
1 В. В. Карпов указывает, что осадные дворы
появляются в литературных источниках лишь
с XVI в., и относит их возникновение
к послемонгольскому периоду. Однако
наличие соответствующих терминов лишь
в источниках XVI—XVII вв. правильнее,
видимо, связывать с тем, что только с этого
времени появляются писцовые книги, дающие
нам большой материал, характеризующий
застройку русских крепостей. К этому же
времени относится большая часть дошедших
до нас актов юридического быта.
(Карпов В. В. О факторах экономического
и политического развития русского города
в эпоху средневековья//Русский город. М.,
1976. С. 49— 5°-
г> Никольская Т. Н. Земля вятичей. — М.,
i g81.— CI. i6o— 194.
'' Чиняков А. Г. О некоторых особенностях
древнерусского градостроительства//АН.
М., i960.- -№ 12.— С. 8.
7 Бунин А. В. История градостроительного
искусства.— М., ig53-"—Т. 1 С. 178, 184.
" Монгайт А. Л. Старая Рязань. М.,
I955-—С. 76—97-
'' Горюнова Е. II. К истории городов
Северо-Восточной Руси//КСИИМК.— М..
1955- Вып.- 'ii).---C. 13.
"' Черепнин Л. В. К вопросу о характере
и форме древнерусского государства
X — начала XIII вв.//Исторические записки,
№ 89. М., 1972---- С. 39° —392-
" Богословский М. М. Земское
самоуправление на русском севере
в XVIIв.— М., igog. — Т. i, с.116;
'" Щенков А. С. Некоторые особенности
композиции городов русского севера
XV—XVII вв.//Архитектурное наследство,
№ 27.— М., 1979.—С. 22;
Белецкий С. В. Раскопки псковского
городища в 1977— J97<3 гг.//Древнерусские
города.— М., igSi.— С. 40—61.
т. е. детинец оформлялся лишь тогда, когда город получал вторую,
внешнюю стену. В некоторых источниках XV в. слово «детинец»
употребляется специально для обозначения внутренней крепости,
противопоставляемой внешней. В одном из этих источников
переводе «Войн Иудейских» Иосифа Флавия находим:
«Церковный бо град бысть градоу самому акы детинец» 23. В «Словаре
русского языка» слово «детинец» имеет два значения
«внутренняя крепость» и «внутренняя, конусообразная часть
рыболовной верши»24. В обоих случаях «детинец» нечто
расположенное внутри.
Можно допустить, что первоначально термин «детинец» имел
разные толкования, но уже в конце XII в. он, безусловно,
обозначает «внутреннюю» и притом княжескую крепость. Так,
в 1194 г- князь Всеволод внутри владимирской крепости ставит
свой двор, обносит его стенами, и новая крепость получает
наименование детинец2". В более поздний период и термин
«кром» приобретает аналогичное содержание. Так, в Геннади-
евской библии 1499 г- ° сионском замке царя Давида сказано:
«Обиташе Давид в крому» 2б.
Противоречия изложенных выше гипотез во многом
разрешаются, если учитывать определенное современной наукой
многообразие путей становления русского средневекового города.
Древнейшие города возникали на основе укрепленных центров
племенных и межплеменных союзов27. Структура этих центров и
выросших из них ранних городов археологически изучена очень слабо,
но именно со спецификой этой структуры и связаны, видимо, такие
особенности ряда городов, как размещение княжеских и боярских
дворов, а также храмов не во внутреннем, а в окольном городе.
В городах более позднего происхождения, возникших на базе
сторожевой крепости (Василев) или вообще вновь созданных
князем (Холм) 283 естественно, преобладает размещение княжеской
резиденции во внутреннем городе. Этот второй тип постепенно
становится ведущим, вытесняя тем или иным образом более
архаические схемы.
В некоторых городах, вновь возникавших в XII XV вв., сразу
же закладывалась функциональная структура, отвечающая типу,
позднее получившему название кремля. Именно так, возможно,
сложился город Слободка. В других городах проявляла
жизнеспособность более старая схема дифференцированного
укрепления. В уже упоминавшемся Изяславле одновременно и в одной
Реконструкция застройки древнерусских
крепостей: сверху вниз: Любеч (по
Б. А. Рыбакову): Воищина
(по 1'. В. Борисовичу): Слободка
(по Г В. Борисевичу)
13 Пескова А. А. Древний
Изяславль//КСИА.— М., ig8i.— Вып. 164.—
С. 7i.
14 Гуревич Ф. Д. Дом боярина XII в.
в древнерусском Новогрудке//КСИА.— М.,
1964.- -Вып. 99-""'С- 97" — юг.
л Павлова К. В. Хозяйственные постройки
XII—XIII вв. на детинце древнего
Новогрудка//КСИА.-~М., 1972-~
Вып. i2g, -С. 77—83-
16 Алексеев Л. В. Древний
Мстиславль/УКСИА.— М., 1976.—
Вып. 146.— С. ф.
17 Никольская Т. Н. Указ. соч., с. 135-
'8 Гуревич Ф.Д., Малевская М. В.,
Пономарева Г. С, Шолохова Е. Б.
Новогрудская экспедиция//АО 1968 года.—
М., 1969.— С. 353-
19 Мокеев Г. Я. Черты своеобразия
в структурах городов восточных и западных
славян//АН.— М., 1975-—№ 23-—G- 8—9-
20 Из примеров древнейших городов
интересен Белгород, в котором в пределах
детинца князя Владимира археологически
открыт город мысового типа VIII—IX вв.
(Мезенцева Г. Г. О некоторых особенностях
планировки древнего Белгорода//Культура
средневековой Руси.— Л., 1974-)-
21 См.: Засурцев П. И. Новгород, открытый
археологами. — М., 1967-—С. 14.
22 См.: Энциклопедический словарь
Ф. Брокгауза и И. Ефрона.— Опб.,
1983.— Т. 21.— С. 342-—Статья «Детинец»,
а также Раппопорт П. А. Очерки по истории
русского военного зодчества X—XIII вв.
М.— Л., 1956.—Стлб. 795-
23 Цит. по: Срезневский И. И. Материалы
для слов ; ci от'о языка.— СПб.,
1983. - Т. i.— Стлб. 795•
4 Словарь русского языка XI — XVII вв.—
М., I977-— Т. 4--С. 237-
25 I Новгородская летопись. М.--Л.,
1950 —С. 334-
26 Цит. по: Срезневский II. Указ. соч.—
Т. I.— Стлб. 1327.
27 Куза А. В. О происхождении
древнерусских городов//КСИА.— М.,
1882. - Выи. 171.— С. 14-
28 Там же, с. 15.
конструкции были выстроены внутренняя крепость и
примыкающая к ней вторая линия укреплений. Как показали находки,
горожане, в том числе и зажиточное население, жили
преимущественно во второй крепости. Налицо традиционная
дифференциация функциональной роли укрепленных зон. Во всех
вариантах главные храмы и дворцовые комплексы оказывались хорошо
защищенными.
Рост значения города иногда приводил к переносу его
крепости па. 'новое место. Маленький городок выгодно было поставить
на небольшом притоке так, чтобы он находился вблизи большой
реки, но в то же время несколько в стороне от нее, не бросаясь
в глаза. Большой же город стремился занять ключевые позиции
и взять под свой контроль водную дорогу, что и вызвало в ряде
случаев перемещение крепости. Одновременно с этой причиной
перенос крепости мог быть и средством борьбы князя-строителя
с местной племенной знатью. (Трудно было создать в центре уже
сложившейся структуры поселения обширный, хорошо
защищенный княжеский двор и разместить вблизи верных ему людей,
значительно проще сделать это при создании крепости на новом
месте.) Княжеский двор расположился в главной крепости Ростова
после переноса города с Сарского городища на берег озера Неро;
в Переславле-Залесском, заменившем собою Клещин; в Полоцке,
первоначально располагавшемся на реке Полоте примерно в
километре от устья, а после разрушения его Владимиром
Святославичем был поставлен у слияния Полоты с Западной Двиной.
Более подробному освещению рассматриваемого вопроса
мешает малая археологическая изученность предмета. Практически ни
одна крепость полностью не раскопана, крупные фрагменты
крепостных территорий раскрыты в единичных городах,
археологическое изучение посадов или окольных укреплений почти не
проводилось. В то же время очевидно, что без пристального изучения
посада получить представление о городе как о целом невозможно.
Несмотря на малую изученность вопроса на данном этапе
можно констатировать, что в XI—XIII вв. сложные пути развития
поселений привели к одновременному существованию городов
с различными схемами функционального построения. Княжеский
двор мог размещаться внутри центральной крепости (Киев, Пере-
яслав Русский) или вне ее (Владимир, Новгород, Псков). То же
самое можно сказать и о дворах феодалов (в крепости — во Вжи-
ще, Слободке; на посаде — в Новогрудке).
Вместе с тем следует отметить тенденцию к преодолению
принципиальных различий в формировании структур городов.
Постепенно основные функции административного и духовного центра
концентрируются в крепости. В период феодальной
раздробленности моноцентрпческая схема города в большинстве земель
становится господствующей.
В развитых городах большинство населения жило на посаде.
По летописным свидетельствам, существовали три типа
социальной организации населения: кончанская, сотская и слободская.
Кончанская и сотская системы с наибольшей отчетливостью
прослеживаются в Новгороде и Пскове, но, по мнению ряда
историков, они были свойственны и значительно более широкому
кругу городов. Кончанское население находилось в юрисдикции
бо^р.'ко-вечевого управления, а сотское подчинялось князю1.
Подробнее представить себе существо кончанской и сотской
систем, а также некоторые черты их топографии позволили
новгородские раскопки последних лет. На Неревском конце
Новгорода при раскопках участка улицы Великой были обнаружены
12 соседствующих дворов. Изучение берестяных грамот по именам
адресатов показало, что в пределах раскопанной части города по
крайней мере три двора, расположенные в южной части,
принадлежит близко родственным семьям одной из ветвей боярского рода
Мишиничей — Онцифоровичам, представители которой на
протяжении конца XIII—первой четверти XIV в. занимали выборную
должность посадника, т. е. были главами боярского государства.
Выяснилось, что церкви, существовавшие в древности на
расстоянии до 150 м от дворов Онцифоровичей, построены по инициативе
членов этой семьи. Это дало возможность предположить
существование обширных владений членов боярского рода. Было
установлено, что владения Мишиничей были более значительными,
соседние участки принадлежали другой ветви Мишиничей —
Матвеевичам, в том числе и знаменитейшей в истории Новгорода семье
Борецких, к которой имела отношение Марфа-посадница.
Комплекс таких родственно связанных дворов был условно назван
патронимией, поскольку он представляет собой родовое земельное
владение, организующее в пределах своей компактной территории
разнообразное по своей сословной принадлежности население,
которое делится на собственно семью, находящуюся в
привилегированном положении, и зависимых от нее людей.
В пределах владения патронимии возникали дворы
священников и притча церквей, зависимых от землевладельцев. Были
дворы специализированного назначения, в которых жили и
работали ремесленники. Патронимия превращалась в основу более
высокого структурного подразделения — городского конца.
Если конец был формой боярской консолидации и основой
боярской сословной административной системы, то владения
свободных горожан других сословий объединялись в
административные сотни, которые служили и средством организации податного
населения в интересах фиска. Сотенные дворы и сами сотни
чресполосно располагались между клановыми участками бояр,
образуя в городской застройке как бы соединительную ткань.
Сотни были объектом особого внимания со стороны боярства,
заинтересованного в постоянной поддержке «черного» населения
в процессе борьбы за руководящие должности в государстве. При
этом существовали две формы воздействия на сотенное население.
Во-первых, улица как административная единица объединяла на
своем локальном вече всех ее жителей. Во-вторых, удобным
средством оказывалось создание церковных приходов на боярской
земле, рассчитанное на прихожан сотенных территорий. Так, на
земле Мишиничей было построено не менее пяти храмов, что
1 См. на эту тему: Алешковский М. X.
Архитектура и градостроительство
Новгорода и Пскова как источник для
изучения их социальной
it " :»<ргш. ,Vt\ ''".п'рацпя и исследование
памятников культуры.-- М,, IQ/5-—
Вып. I.— С. 22: Сапожников Н. В.
Памятники архитектуры и древняя
топография Смоленска//Веетник МГУ,
серия 8. История.-- М , 19795 Фадеев Л. А.
Происхож. <^:>Ч' и роль системы городских
концов в развш *■- i '. ,,ч р. с:.,сих
городов//Русский город.— М., 1976. -
С. 17 — 3'-
Новгород. Настилы Пробойной улицы
с X по XVI в.
Планы XVIII в. как источники по
древней топографии городов
вверху слева — Новгород, план первой
половины XVIII в.; внизу слева —
Новгород, схема планировки по
археологическим данным: i — трассы
древних улиц; 2— городской вал; $ —
Детинец; вверху справа — Путивль, план
XVIII в.; внизу справа — Путивль, схема
плана по письменным источникам начала
XVIII в.: i — «аномалия планировки»:
Глуховская дорога, в отличие от других, не
прошла напрямую к центру, обходя какое-
то препятствие; 2 — Молчешкий
монастырь: в прошении 1602 г. значится
«за посадом над Кринкой», в писцовой ниге
1628—гб2д гг.— «на посаде на Семи,
устья речки Хренки»; j - - реконструкция
трассы старого острога, в жалованной
грамоте 1621 г. упоминаемого как
разрушенный; 4 — трасса острога XVII в.,
в выписках 1625—1626 гг. упоминаемого
как «новый острог»
заведомо превышало потребности населения собственно патроно-
мического участка \
В ряде древнерусских городов выделялись особые поселения —
слободы, упоминания о которых встречаются начиная с XI в.2
Жителям слобод давалась личная свобода, они освобождались на
какое-то время от налогов3. Слободы часто примыкали к тяглому
посаду, а со временем нередко врастали в него. Образования
слободского типа возникали и на базе городских дворов феодалов 4.
«Княжеский город XIV XV вв. как кружево изрезан был
иммунитетами своеземцев-вотчинников, владевших в нем отдельными
дворами, улицами, слободами и т. п.5» Слободское население могло
отличаться специализацией позднее известны служилые,
ремесленные, промысловые и другие слободы. Различались они также по
владельцам, на землях которых создавались: княжеские,
монастырские и другие слободы, первоначально характеризовавшиеся
территориальной целостностью и наличием своей системы управле-
ния. Судя по более поздним аналогам, они могли отличаться
планировочной структурой, плотностью застройки. Эти черты
выделяли слободы, даже когда они врастали в массив посада.
Специализация населения предопределяла социальную
однородность слободы, в то время как на остальном посаде картина
могла быть значительно более пестрой, как это, в частности,
наблюдается в Новгороде. «Пестрота» не означала, однако,
отсутствия определенных закономерностей. В Новгороде
обнаруживается территориальное выделение патрономий, в некоторых других
городах можно предположить концентрацию, дворов зажиточного
населения вблизи крепости.
Дифференциации населения в ряде случаев способствовало
появление второго ряда укреплений окольного города. Внутри
этих вторых стен мог размещаться княжеский двор, если он не
«садился» в главной крепости. Здесь же были дома аристократии
(в Киеве, Новгороде, Смоленске). Большинство известных по
летописям боярских дворов располагалось именно в окольном городе.
Если окольный город охватывал малую часть посада, он
становился преимущественно аристократическим районом; в противном
случае там же располагалась значительная часть посадского
населения. В окольном городе под стенами главной крепости чаще
всего размещался главный городской торг. Такое размещение
можно связывать с его тяготением к центру детинцу или кремлю
(внутрь детинца приезжих торговцев не пускали). Но
немаловажно, видимо, и то, что при этом торг оказывался под военным
контролем крепостной стражи. Именно в связи с этим
обстоятельством историки оценивают перенесение Всеволодом III торга во
Владимире с подола под стены вновь созданного детинца как
средство укрепления княжеской власти. Иногда на торгу ставился
и городской собор (например, в Старой Рязани XIIIв.).
В крупных городах встречалось и три, четыре линии укреплений,
системы нескольких пристенных торгов. Но говорить о какой-то четкой
дифференциации населения по укрепленным зонам нет оснований.
ПЛАНИРОВКА ГОРОДОВ. О планировке русских городов
X XV вв. можно судить по сумме источников: материальным
остаткам, сохранившимся на поверхности земли (древние
сооружения, валы или их фрагменты), данным археологических
раскопок и поздним чертежам XVIII в., зафиксировавшим
планировку древних городов до их реконструкции по регулярным планам.
Анализ планов позволяет выявить зоны, достаточно сильно
различающиеся по рисунку уличной сети, что заставляет
предполагать разновременность их возникновения. В некоторых местах
заметно, что какие-то препятствия, уже исчезнувшие к моменту
составления плана, повлияли на трассировку целого ряда улиц,
резко оборвав их по одной линии или заставив неожиданно
изменить направление. В отдельных случаях тупиковые переулки,
отходящие от улиц, оказываются лежащими на одной линии и
намечают, как бы пунктиром, некие дополнительные трассы. В целом
1 Янин В. Л. Новгородская феодальная
вотчина. М., igBi, 296 с; Колчин Б. А..,
Янин В. Л. Археологии Новгорода 50 лет
//Новгородский сборник: 50 лет раскопок
Новгорода.— М., 1982- С. 114— пб;
Янин В. Л. Проо\емы социальной
организации Новгородской
республики//Россия и Италия. Материалы
IV конференции советских и итальянских
историков.— М., п)72- -С. 82—84-
2 ПСРЛ. Т. т.— Вып. 2.- -Стлб. 348.
s Смирнов П. Посадские люди и их
классовая борьба до середины XVII
в.—М.- Л., I947-—Т. I.— С. 13 — 47-
! Там же, с. 82.
5 Там же, с. 28.
же трассировка улиц, будучи очень устойчивым компонентом
города, сохранила до XVIII в. множество более древних
элементов. Это предположение подтверждается археологическими рас-
копками. В Киеве, Новгороде, Пскове, Смоленске, Витебске и
других городах обнаружены мостовые, во много слоев лежащие одна
на другой,— свидетельство неизменности уличной трассы на
протяжении длительного времени. Во многих случаях установлено
достаточно точное соответствие мостовых XI, XIII, XV вв.
поздним планировочным направлениям. (Основные элементы
планировки в силу стабильности границ землевладений, особенностей
рельефа, гидрогеографии и других факторов сохранялись при
многочисленных пожарах, уничтожавших застройку города. За
счет укрупнения землевладений могли пропадать лишь отдельные
переулки или второстепенные улочки.)
Сказанное, однако, не распространяется на древнейший
период, когда еще не было уличной организации застройки. Так,
в Ладоге в VIII—IX вв. наблюдалась тенденция размещения
домов по кругу. Только примерно с X—XI вв. такая система
сменилась уличной1. На посаде Екимауцкого городища в IX—начале
XI вв. жилища располагались гнездами без следов уличной
организации2. Наряду с этим, позднее, в период существования
русского централизованного государства XVI—XVII вв., имели
' Равдоникас В. И. Древнейшая Ладога
в свете археологических исследований
1938—1950 гг-
//КСИИМК.— М., 1951 •— Вып.^ 41 •—
С 34-36.
2 Федоров Г. Б. Посад Екимауцкого
поселения//Культура Древней Руси.— М.,
1966.— С. 272.
Четыре основных типа древнерусских
городов, выделенных по
структурно-планировочным
признакам и общей форме. Схема
Г. Я. Мокеева
а — круглый (Дмитров); б— полукруглый
(Ростов Великий); в — сегментный
(Яготин); г— секторный (Рогачев)
Торговища. Примеры типичного
расположения возле крепостного ядра.
Схема Г. Я. Мокеева
а-—Кострома; б— Углич; в—Дмитров;
г — Можайск; д — Серпухов; е — Курск
Перекрестной штриховкой выделены
первоначальные ядра городов; черным
выделены ряды и лавки торговищ;
черные квадраты — храмы
Подтипы городов сегментного типа.
Схема Г. Я. Мокеева
а — классически-сегментный (Соловки);
б — сегментно-полуостровной (Жижей,) ;
в — сегментно-лучковый (Клин); г —
сегментно-замкнутый (Васильков); д —
сегментно-мысовой (Козельск)
Подтипы городов секторного типа.
Схема Г. Я. Мокеева
а — классически-секторный (Себеж); б —
секторно-лучковый (Суздаль); в —
секторно-замкнутый (Богодухов) ; г —
секторно-мысовой (Серпухов)
место примеры изменения и новой трассировки улиц по указам
московской администрации. Так, например, «пробойные» улицы
иногда заменяли собой прежние трассы основных улиц Новгорода
и некоторых других городов: расширялись и несколько
спрямлялись улицы Москвы. Однако эти примеры были сравнительно
немногочисленны, и они не изменяли общей картины стабильности
планировки древнерусских городов.
В целях достаточно достоверного восстановления планировки
городов важно правильно решить две основные задачи: во-первых,
хронологически «расслоить» планировку, определив время
возникновения ее отдельных частей; во-вторых, реконструировать
утраченные элементы по сохранившимся «аномалиям» 1, к которым
прежде всего следует отнести неоправданные на первый взгляд
изломы и обрывы трасс, а также другие неожиданные изменения
рисунка плана. Решение этих задач и реконструкция
первоначальных планов создали основу для классификации древних городских
структур с выделением ряда наиболее характерных типов их
планировки. При этом следует подчеркнуть, что закономерности
формирования планировки выявлены в наиболее общем виде и
хронологически укрупненно, т. е. для всего периода X—XVII вв.
Древнерусский город слагался в основном из трех элементов:
крепости, торга, посада. Эта трехчастность структуры особенно
характерна для небольших городов, которых было большинство,
а также для раннего этапа существования крупного города.
Один из важных критериев, определяющих структурную
типологию городов,— форма ядра-крепости. По этому принципу
крепости подразделяются на четыре основных типа: круглая,
рассчитанная на круговую оборону; полукруглая, примыкающая
своей тыльной стороной к естественной (обычно водной) преграде;
сегментная, занимающая какой-либо перешеек между водными
преградами и имеющая поэтому более мощные укрепления с
противоположных напольных сторон; секторная, занимающая мыс на
озере, между сливающимися реками, речками, оврагами и
рассчитанная на направленную оборону.
Внутри расширившихся в XI—XIV вв. крепостных
территорий (кремлей) крупных городов обнаруживаются малые более
ранние укрепленные города (кром-предградье). Это видно на
планах Переяславля, Чернигова, Твери и др. Города обретали
больший масштаб, а дальнейшее развитие их в целом как бы
укрупнялось. Переяславль, Чернигов, Галич обрели затем новые
подгородья, наподобие позднейшего Московского Китай-города.
1 Термин введен Р. Зандберга. См.:
Зандберга Р. Метод исследования ранней
истории строительства Риги//Проблемы
теории и истории архитектуры.— М.,
Возле главных ворот с внешней стороны ядра-крепости,
используя незастроенное пространство обстрела перед стеной,
обыкновенно размещался главный городской торг, который служил
связующим звеном между крепостным ядром и посадом. Это
положение сохранялось даже тогда, когда крепость и торг оказывались
разделенными рекой (Новгород Великий, Торжок, Переславль-
Залесский и др.)- На ранних этапах развития русских городов это
явление, возможно, отчасти было связано с преимущественным
функциональным (складским) назначением первоначального ядра
города. Аналогичное положение торга сохранялось и позже, когда
крепостное ядро изменяло и расширяло свое первоначальное
содержание (кремль — духовный и политический центр города).
В крупных городах помимо главного торга взникало еще
несколько мелких торговых площадок, иногда со спецификой торговли
(сенные, рыбные и пр.). Чаще всего эти торжки оседали возле
речных мостов.
Место торга в общей структуре города — важный показатель
для определения его типа и развитости. С наличием торга
неразрывно связано и само социальное понятие города как места, где не
только изготовляется на продажу ремесленная продукция, но
и происходит обмен этой продукции на плоды сельского труда.
Основной торг был планировочным центром города: к нему,
как и к воротам крепости, стягивались улицы посада, шли
главнейшие дороги. Помимо того, что на торгу купцы любили возводить
храмы в честь своих покровителей — Параскевы Пятницы,
Николы, Власия и др., город нередко использовал территорию торга
и для размещения на нем общегородского храмового комплекса
(например, храмов-мемориалов в память о воинских и других
важных событиях городской жизни).
Крепость и торг окружались посадом с дворами горожан,
располагавшимися по сторонам улиц. Пространство позади
дворов занимали огражденные сады и огороды. Местоположение
Эволюция типов древнерусских
городов и получение ими единой
круговой формы через последующий
ряд этапов. Схема Г. Я. Мокеева
Один этап — город круглого типа Симбирск
(а); два этапа — город полукруглого типа
Речица (б) и Новгород Великий (в); три
этапа — города сегментно-мысового
подтипа Зарайск (г), Владимир-Залесский
(д), Киев (е) (взят за отсутствием
примера трехэтапного развития такого
типа городов с четкой круговой формой);
четыре этапа — города секторно-мысового
подтипа Ряжск (ж), Ярославль (з), Псков
(и), Москва (к) (под «л» дана схема
сложения спирально-веерной системы
планировки этого подтипа городов).
Заштрихованы: i—крепостное ядро;
2—укрепленные части посадов (в позициях
ж, з, и, к заштрихованы основные
градообразования)
крепостного ядра и связанное с ним местоположние торга
предопределяли направления развития посада, а в результате —
конфигурацию поселения в целом.
По характеру плана русские города, как и крепости, можно
подразделить на четыре типа: круглые, полукруглые, сегментные
и секторные. Города круглого типа были относительно мало
распространены, поскольку возводились обычно на ровной местности
и требовали больших материальных и трудовых затрат. Посад
в городах этого типа равномерно развивался во всех направлениях.
Примерами могут служить Дмитров, Юрьев-Польский и др. На
плане Дмитрова особенно хорошо видно, что торг — это
планировочный центр города, к которому стягиваются все основные улицы
посада. В то же время кремль, около которого находился торг, был
центром объемной композиции. Такое сосуществование
планировочного и объемного центров друг около друга характерно в целом
для древнерусских городов.
Полукруглый тип был распространен больше, поскольку
крепость возводилась с использованием защитных свойств местности.
Примеры таких городов: Ростов Великий, Новгород Великий,
Пинск, Коростень и др.
Сегментный тип характеризуется постановкой крепости между
двумя водными преградами, в соответствии с чем посад
формировался с двух противоположных сторон крепости. Города иногда
имели два торга. Примерами могут служить Клин, Кашин,
Козельск, Торжок, Хотомель и др.
Секторный тип характеризуется расположением крепости на
мысу, что соответственно ограничивало направление развития
посада. В подобной ситуации оказалось наибольшее число городов,
среди них -Туров, Переяславль, Чернигов, Псков, Рязань,
Пронск, Брянск, Ярославль, Нижний Новгород, Тверь, Москва.
Некоторые города имели сложные и сугубо индивидуальные
структуры, не поддающиеся какой-либо формальной
классификации.
Крупные древнерусские города, развиваясь и усложняясь по
структуре, получали разного рода добавления: укрепления вокруг
части или всего посада (предградье, острог, китай-город и др.),
два-три торговища, монастыри на посаде или окраинах.
Каждый тип города в процессе роста проходил определенные
стадии развития, в которых прослеживаются некоторые общие
закономерности. Так, первоначально естественные преграды
(чаще всего реки, овраги), использовавшиеся при постановке
крепости, во многом определяли также границы посада, а
следовательно, и тип города. С ростом поселения естественные границы часто
препятствовали центростремительным тенденциям застройки,
которая все более удалялась от торга и кремля. Однако в
большинстве случаев посад в своем распространении преодолевал эти
границы, пересекая сначала меньшую из преград, а затем большую \
Преодоление границ (как и создание линий укреплений) в
значительной степени сказывалось на структуре города и означало
новый важный этап в ее развитии.
В процессе своего роста города стремились в конечном итоге
к кругообразному типу планировочной структуры, а изначальная
разнотипность городов накладывала на этот процесс печать
своеобразия. И если полукруглый по своему типу город мог
превратиться в круглый сразу же на втором этапе своего развития,
а город сегментно-мысового типа становился таковым лишь на
третьем этапе, то для городов секторно-мысового типа требовался
наиболее сложный путь достижения этой цели — только на
четвертом этапе2.
Для развития крупных городов была характерна смена типа.
Так, Киев древнейшего периода был городом секторно-мысового
типа, наподобие Турова, Пскова, Переяславля, Москвы. Между
градом Кия и сектором посада размещался тогда свой торжок
(позднее названный Бабиным). Но после того, как возник город
Владимира, включивший в свои границы этот древнейший город
на Андреевском мысу, Киев стал развиваться как город
сегментного типа. В сторону материка от города Владимира вырос город
Ярослава, а на мысу при слиянии Губочицы и Почайны (рукава
Днепра) возник укрепленный Подол.
Планировочная система каждого города во многом
определялась системой развития его уличной сети. Л, М. Тверской на
основе сравнения планов древнерусских городов впервые
классифицировал их, выявив характерные планировочные системы. Им
было выделено пять систем: линейная, рядовая, перекрестная,
прямоугольно-прямолинейная и радиально-концентрическая3. Для
линейной системы характерны растянутость посада по берегу реки
или озера, преобладание одно-двухпродольных улиц. Рядовая
система имеет большее число уличных трасс, которые направлены
чаще всего поперек реки. Эта система характерна, как правило,
для относительно компактного по планировке посада. Обе
системы представляют собой как бы вариант третьей системы —
перекрестной, отличаясь от нее в основном явным преобладанием
продольных или поперечных трасс4. Перекрестная система
отличается от четвертой (прямоугольно-прямолинейной) лишь
кривизной уличных трасс и широким диапазоном углов их пересечений.
Следует отметить, что перечисленные четыре вида систем
планировки по существу разновидности одной и той же «порядковой»
системы, возникавшей путем разбивки дворовых участков по
«длиннику и поперечнику»5 Л. М. Тверской объединял эти
системы планировки под общим названием «системы планировки
нецентрического типа», противопоставляя их пятой системе — радиаль-
но-концентрической, т. е. системе центрического типа.
Особенно важна выявленная Л. М. Тверским закономерность,
связанная со сменой планировки в городах по мере их роста, т. е.
стадийность планировочного развития. Так, о переходе линейной
системы планировки в радиально-концентрическую он пишет:
«Многие из линейных планов русских городов по своему
происхождению представляют собой первую стадию в образовании
радиальной системы. Как известно, начальное развитие посада
вокруг внутреннего укрепления заключалось в вытягивании
застройки от крепости вдоль прилегающих берегов реки (например,
в Москве, Муроме, Путивле). Лишь впоследствии осваивалась
территория вдоль радиусов, уходящих «в поле», и тогда возникала
радиальная система»6. В Москве на Подоле Кремля и Китай-
города имелась, говоря точнее, перекрестно-рядовая система;
такая же система обнаруживается в планировке ранних посадов
Пскова, Углича и других «радиально-концентрических» (по
терминологии Л. М. Тверского) городов. Следовательно, «первую
стадию» их планировочного развития представляла вообще
порядковая система в одной из ее разновидностей.
Прослеживая выявленные Л. М. Тверским закономерности
и развивая их, необходимо выделить еще две важные системы
улиц — веерную и ветвистую — как характерные для русских
городов разновидности планировки центрического типа.
Планировочным центром древнерусского города был торг,
а в заречьях — мосты на торг или заречные торговые площади
(т. Со свои центры). Вследствие этого в городах складывалась
веерная система улиц, развивающаяся нередко несколькими
«пучками» в разные стороны из нескольких центров. Радиальная
система, таким образом, выглядела лишь «частным случаем» веерной
системы (один центр — радиальная система; два — четыре центра,
в зависимости от типа города,— система веерная). Заметим, что
в сформулированной Л. М. Тверским закономерности перехода
ранней порядковой (линейной, перекрестной) системы в более
позднюю — радиальную — последнюю точнее называть веерной.
Ветвистая система возникала уже при дальнейшем росте
веерной (радиальной) системы города, когда улицы вееров (либо
радиусы) начинали ветвиться на периферии города, покрывая
1 В таких городах, как Псков, Москва,
Ярославль и др., этот момент определяется по
времени возведения храмовых комплексов,
стен вокруг той или иной части посада.
2 Структурно-планировочная типология
позволяет видеть в городах сходные черты
исходя и из части типологических признаков
(рельефа, положения в нем городища). Это не
только дает возможность классифицировать
сохранившиеся древние города, но
и подключать к типологическому
исследованию почти исчезнувшие
древнерусские города, от которых дошли до
нашего времени лишь остатки валов. По
аналогии с городами определенного типа
можно с большой степенью вероятности
предположить в них расположение зоны
былого торга, посада, а иногда и трассировку
главных улиц.
3 Тверской Л. М. Указ. соч., с. ioi,
49, 157, 161.
4 Л. М. Тверской даже был склонен
называть перекрестную систему
«перекрестно-рядовой».
5 От термина «порядок», который и ныне
еще можно услышать в деревнях северной
части европейской России и Сибири,
а в старину употреблялся повсеместно на
Руси для обозначения отсчета линий домов
или дворов: «первый порядок», «второй
порядок» и т. д.
6 Тверской Л. М. Указ. соч., с. 149-
ветвями улиц все более расширявшиеся к городским окраинам
секторы посадов и позволяя из любой точки периферии пройти
к центру по кратчайшему пути. Эта система была характерна для
крупных городов (Киев, Чернигов, Москва, Углич). Ее появление
можно рассматривать как третью стадию их планировочного
развития.
Таким образом, в планах древнерусских городов следует
различать постадийно три основные системы улиц:
на первой стадии — порядковую систему нецентрического типа
в каких-либо ее разновидностях (линейную, рядовую,
перекрестную, прямоугольно-прямолинейную);
на второй стадии — веерную систему центрического типа
(реже ее разновидность — радиально-концентрическую систему);
на третьей стадии — ветвистую систему центрического типа.
Смена систем планировки не является, однако, всеобщим
правилом. Во многих городах и порядковую, и веерную системы
можно видеть сосуществующими в разных частях городской
структуры. Порядковая система как более ранняя возникала,
по-видимому, при закладке города и первоначальной разбивке участков
для его жителей-строителей, а веерная была следствием
дальнейшего его роста, захвата новыми слободами отходивших от
города в разные стороны дорог. Уникальной в этом отношении
была древняя планировка Новгорода Великого: в его Неревском
конце была развита порядковая система планировки (рядовая);
в Гончарском — сложилась веерная система (хотя в древнейшей
части посада, у реки, просматривается участок с рядовой
системой); за Волховом на Торговой стороне существовали три системы
вместе, включая зачатки ветвистой.
Иногда города в своем росте не переходили из системы
нецентрической в систему центрическую, а развивали раннюю систему
планировки. Это, как правило, было связано или с особенностями
исторических условий развития города (при сравнительно мирном
существовании отпадала необходимость окружать его
дополнительными линиями укреплений со всех сторон и, следовательно,
развивать концентрически-компактно), или с его конкретным
местоположением (на ровном плато, прорезанном речками, ручьями
или оврагами поперек берега реки).
На сложение планировки того или иного города оказывали
влияние также рельеф, гидрогеографическая сеть и другие
факторы. Так, угол слияния рек, между которыми развивался город,
влиял не только на общую его конфигурацию, но и на число
отходящих от торга уличных трасс. На узком мысу от крепостного
ядра могла идти одна улица, на более широком—две-три.
Больший угол слияния рек менял иногда сам тип города, переходящего
от секторного к полукруглому, причем и число веерных улиц от
этого увеличивалось.
Та или иная планировочная система закладывалась с самого
начала развития древнерусского города. Обычно сразу же после
возведения крепости-ядра разбивался посад, как правило, по
порядковой системе планировки. Поскольку чаще всего
возводимый город был невелик, то и территория раннего посада
была небольшое.
По мере дальнейшего развития города вступало в действие
множество факторов, корректировавших его структуру. Возникали
необходимые дополнительные улицы и переулки, трассы которых
занимали наилучшее для передвижения положение на местности.
Кроме того, при расположении дворов учитывалась
необходимость устройства естественного водостока. Этим и рядом других
факторов можно объяснить возникновение различного рода
изгибов улиц, которые первоначально могли быть и более прямыми. Со
временем происходило органическое наращение все новых частей
города в дополнение к старым. После периодических пожаров
и следовавших за ними перестройках города отбрасывалось все
лишнее, отжившее, но оставалось самое необходимое. В итоге вся
планировочная система города формировалась в единстве с
функциональными потребностями, соответствовала условиям
социальной жизни, процессу живой пульсации всего городского
организма. Этим в значительной степени объясняется отсутствие в
древнерусских городах нарочитых (искусственных) элементов
(регулярных уличных трасс, геометрических форм площадей и пр.).
В городах все было доведено до стадии естественно необходимого,
что и было основой его структуры, пространственной композиции.
Элементы застройки городов
Основу для воссоздания элементов массовой деревянной
застройки древнерусских городов дают прежде всего
археологические материалы, используемые в комплексе с другими источниками:
письменными упоминаниями типов сооружений,
иконографической интерпретацией этих типов, материалами реставрации и т. д.
На всех этапах развития древнерусского градостроительства
существенной частью города были его фортификационные
сооружения. На протяжении длительного времени, вплоть до XVI в. на
Руси преобладают дерево-земляные крепости, сооруженные на
валах с впущенными в них городнями и мощной бревенчатой
стеной с башнями, окруженные обводными рвами. Лишь в
редчайших случаях (Ладога, Изборск) крепости сооружались из камня
в эту раннюю эпоху. С напольной стороны склоны подрезались до
максимального уклона, который позволял насыпной грунт (обычно
в пределах 30—4°°)- Склоны оврагов и косогоров оставлялись
нетронутыми, если они были круты и подрезались, если же были
пологими, при необходимости они обеспечивались инженерным
креплением.
В экстренных случаях ставился острог на валу или забранный
в пазы столбов заплот с боевым ходом по валу. Частокол, как
можно заключить по некоторым летописным указаниям, делался
высотой «в два копья» с устройством на столбах настила боевого
хода. Более сложной конструкцией были стены в виде срубов,
примыкавших друг к другу. В IX—X вв. срубы иногда составляли две
линии клетей. Наружные забивались землей, а внутренние
использовались для хозяйственных и бытовых нужд. Часто обходились
одной линией срубов. Поверх срубов устраивались заборолы
(верхняя часть стены вдоль боевого хода), служившие защитой
находившимся на стене. Заборолы на обламах (консолях) несколько
выступали во внешнюю сторону, чтобы при военных действиях через
щель поражать противника у подножия стены. Заборолы известны
с XI в. Сверху стена часто завершалась двускатной крышей.
Важнейшими узлами обороны крепости были башни и ворота.
Ворота в укреплениях со стенами из частокола или заплота
делались с полотнищами на столбах. В крепостях устраивалась
воротная башня, которая ставилась в прорезке вала, и в этом месте через
ров строился узкий мост на столбах. Предвратные мосты, по
свидетельству летописей, «переметывались»: в 1150 году в
Белгороде1, в о57 —в Новгороде2, в 1169 и 1170 гг. в Горине3.
Следовательно, один пролет предвратного моста был подъемным
«на жеревцах». В 1229 г. Даниил Галицкий и Василко во время
сражения за город Калеш «возводный мост и жеравец вожьгоша» 4.
' ПСРЛ.— СПб., 1908.—Т. II.
2 ПСРЛ.--СПб., 1865.^Т. IX.—С. 2о8.
3 ПСРЛ.—Т. II.—С. 537-
1 ПСРЛ.—Т. П.—С. 755-
Часть i. Древнерусское градостроительство X—XV веков
Монументальные каменные
сооружения в иконографии XIII—
XV вв.
а — храм и палаты на миниатюре
Спасского евангелия второй четверти
XIII в.; б—храм на новгородской иконе
«Воздвижение» рубежа XV—XVI вв.
Крепостные стены русских городов
IX—XII вв.
а — Воргольское городище, IX е.;
б—Малое Борщевское городище, IX в.,
в— Титчихинское городище, IX в.,
г— Титчихинское городище X в.,
д — е — Титчихинское городище XI в.
(варианты а — е —реконструкции
Г. В. Борисевича по материалам
А. Н. Москаленко); ж — Ярополч
Залесский, XII в. (реконструкция
Г. Б. Борисевича по материалам раскопок
М. В. Седовой);
и — к — Московский Кремль, иф и ii^j
гг. (реконструкция Г. В. Борисевича,
А. Г. Векслера, Н. С. Владимирской)
Монументальные деревянные
сооружения в иконографии X—
XIVbb.
Медная пластинка X в.
с изображением крепости.
Рисунок шатрового храма на
Псковском уставе XIII в.
Вышгородская клетская церковь.
Васильевская крещатая церковь там же
(Сильвестровский сборник XIV в.)
Шатровая ярусная с кокошниками
церковь с иконы XIV в. из Киева. ГТГ.
Трехстолпный храм на иконе первой
половины XIV в. ГРМ.
Новгород. Двор Олесия Гречина,
конец XII в. Реконструкция
Г. В. Борисевича
Новгород. Застройка части улицы
Великой в XIII в. План
/ — граница двора в раскопе; 2 — границ а
двора за границей раскопа; $ — граница
раскопа
Новгород. Великий мост и «София о 13
верхах». Реконструкция Д. Сухова.
ГНИМА
Исследования городищ западно-русских земель показали, что
в крепостях X—XII вв. башни строились двух видов — воротные
и сторожевые (дозорные). Иногда башня, не будучи воротной,
защищала вход в захаб, который делался в виде узкого коридора
для входа в крепость. Башни при деревянных стенах могли быть
деревянными и каменными 1 . Из полностью каменных крепостей
можно назвать Старый Изборск, называемый Труворовым
городищем. Здесь при раскопках были найдены две башни: сторожевая
и воротная2 . Можно предполагать существование еще одной
воротной башни для удобной связи с посадом.
В конце XIV в. в связи с развитием военной техники и
появлением артиллерии начинается усиление башнями напольной
стороны. При переносе Изборска с Труворова городища на Жеравью
гору новая каменная крепость получила шесть башен.
По-видимому, укрепления возводились в такой последовательности: вначале
на мысу была поставлена каменная сторожевая башня, потом
деревянной стеной с башнями было обнесено городище. После
пожара деревянные укрепления были заменены каменной стеной,
которая обогнула первую каменную башню. Каменная стена в
плане повторила трассу архаичной деревянной крепости. Она стала,
пока еще без башен, неприступной, а с пристройкой с напольной
стороны каменных башен сделалась мощнейшей крепостью XIV в.
Слободка, крепость XII в. Раскопки
Т. Н. Никольской, реконструкция
Г. В. Борисевича
1 Ратич О. О. До питания про розташування1
обороню споруди древньо-руських город!
в Швденно-Захадно! «Pyci. Матер1али
i досмдження з археологи» Прикарпаття
i Волинь Киев, 1964-—Вып. 5-—С. 125;
Раппопорт П. А. Военное зодчество
западно-русских земель X—XIV
вв.//МИА.—Л., 1967.— № 140.— С. 74—75>
140, рис. 76.
2 Седов В. В. Исследования
в Изборске//АО-1974 года.— М., 1975-—
С. 38—395 он же- Раскопки в Изборске//АО
1975 года.— М., 1976-—С. 43-
Создание крепостей требовало глубоких профессиональных
знаний военного дела, стратегии и тактики взятия крепостей, их
обороны и обширных военно-инженерных знаний. Вполне
естественно выделение специальных ремесленников, называемых
древними письменными источниками «градниками», «огородниками»,
«город од ельцами». Это были мастера, объединенные в артели, во
главе которых стояли наиболее квалифицированные строители,
профессиональные зодчие, владевшие знаниями и навыками
строительства оборонительных сооружений и другах городских зданий.
История донесла до нас имена двух горододельцев XI в., вышего-
родских мастеров Миронега и Ждана, поставивших деревянные
храмы в честь первых русских святых Бориса и Глеба в Вышгороде '.
Культовые постройки — особо важная составная часть
городского строительства. Храмы во многом определяли облик
ансамбля древнерусского города. Некоторые каменные храмы
сохранились до наших дней, однако подавляющее большинство их было
деревянными.
Вопрос о конкретном облике деревянных храмов
домонгольской Руси пока остается открытым. Ни иконографические
источники, ни летописные данные, ни археологические находки не
позволяют прийти к однозначному выводу. Так, некоторые
исследователи считали русскую культовую деревянную архитектуру
полностью самобытной2, объясняя это языческими корнями
народного зодчества3; другие, пользуясь теми же источниками, говорили
о влиянии каменной византийской и русской архитектуры на
сложение деревянных форм4. Последняя точка зрения была
развита на недавно открытом археологическом материале5. В
зависимости от позиции исследователя решалась и проблема
происхождения тех или иных форм в дереве и камне: скажем, Н. Н.
Воронин5, Ю. С. Асеев и П. Н. Максимов7 настаивали вслед за
И. Е. Забелиным8 на раннем появлении шатров в русских
деревянных церквах, а А. И. Некрасов9 и М. А. Ильин10 доказывали,
что эта форма для культового зодчества сравнительно поздняя.
Вероятно, одним из древнейших типов деревянных храмов был
клетский, первоначально отличавшийся от простой избы только
наличием главки с крестом (самый ранний сохранившийся
образец церковь Лазаря Муромского монастыря, XIV.b)11.
Существовали и более сложные постройки — комбинация нескольких
срубов, каждый из которых имел собственное завершение.
Вероятно, такими были 13-главая дубовая новгородская София (989 г.)
и пятиверхий храм в Вышгороде (ю20—1026). Характер
завершении срубов остается неясным. На основании изображения церкви
на полях псковского ЗЪгава XII в.12 и храма Бориса и Глеба
в Вышгороде 13 в миниатюрах Сильвестровского сборника XIV в.
можно предположить, что это были высокие башнеобразные
сооружения, увенчанные куполами на световых барабанах ч и,
возможно, покрытые четырех-, шести- или восьмискатными (в
зависимости от конфигурации сруба) кровлями. Основной объем храма
с алтарем мог дополняться боковыми прирубами. Не исключено,
что такой вид изначально имела Успенская церковь в Великом
Устюге, впервые срубленная в середине XIII в., а впоследствии
неоднократно перестраиваемая15. Подобные сооружения,
безусловно, играли важную роль в композиции города.
Облик храмов отражен частично в древнерусской живописи.
Древнейшее изображение деревянной церкви на полях псковского
Устава XII в. напоминает своими формами скорее боевую
дозорную башню крепости. Столп с полуоткрытой дверью увенчан
шатром, в который врезана вышка с шатровой крышей,
увенчанной крестом. В вышке показано арочное окно. На изображении
хорошо видны широкие и толстые тесины кровли, выполненные
в виде неглубоких желобов. Храм псковского Устава напоминает
формы более раннего памятника второй половины XI в., так
называемую модель башенки-теремка или шатровой сени, найденной
при археологических раскопках Новгорода. Оба памятника
говорят о том, что в XI—XII вв. широко применялись ярусные
шатровые композиции с теремцами наверху, прошедшие через всю
историю русского деревянного зодчества.
Боголюбове Башня княжеского
дворца, XII в.
Чернигов. Каменный княжеский терем,
XI в. Реконструкция Н. В. Холостенко
Планы каменных палат
а— Киев, здание к югу от Десятинной
церкви; б— Киев, здание вблизи так
называемой церкви Ирины; в — Чернигов,
здания 2, i; г — Переяслав Русский, здание
близ Михайловского собора (по
П. А. Раппопорту)
Новгород. Улица Великая, XI в.
Реконструкция Г. В. Борисевича
Новгород. Ремесленно-
производственный двор XIV в.
Реконструкция Г. В. Борисевича.
План
Новгород. Избы, XII—XIV вв.
Реконструкция Г. В. Борисевича
а — простейшая изба, XIV в.; 6--—изба
XII в. на хо„.1„.лвенном подклете; в —
изба XII в. на отапливаемом подклете
(«горница, а под ней изба»)
Новгород. Терем, X в. Реконструкция
Г. В. Борисевича
' «Сказание о Борисе
и Глебе»//Сильвестровский сборник XIV в.,
изд. И. И. Срезневским.— СПб., i86o.—
С. 8о, Ю5, i ly, 123.
"' Красовский М. В. Курс истории русской
архитектуры. 4.1. Деревянное зодчество.—
11г., igi6.— С. ю.
3 Врунов Н. И. К вопросу об истоках
русского зодчества//Вестник АН СССР.—
М., 1944-—№ 6-—С. 44—67; Воронин Н. Н.
К характеристике древнейшего зодчества
восточных славян//КСИИМК.— М.— Л.,
1947-—Вып. i6.— С. 98—Ю1.
4 Спегальский Ю. П. К вопросу
о взаимовлиянии деревянного и каменного
зодчества в Древней Руси//АН. М.,
1972.— № ig.— С. 66—75; Аогвин Г. Н.
О деревянном зодчестве домонгольской
Руси//Средневековая Русь.— М., 1976-—
С. 151 —159-
5 Иоаннесян О. М., Могытыч И. Р.,
Свешников И. К. Церковь Параскевы
Пятницы в Звенигороде на Белке — памятник
деревянного зодчества домонгольской
Руси//ПКНО-1981.—Л., 1983.-е. 494"
507 (в этой же работе дана историография
вопроса, с. 494—АФ)-
6 Воронин Н. Н. Зодчество Киевской
Руси//История русского искусства. М.,
J953-—т- I—C. из— И4-
7 Асеев Ю. С, Максимов II. Н. Архитектура
древнерусского государства (X—начало
XII в.)//ВИА. А. - М., i966,- - Т. з- - -
С. 528—529.
8 Забелин И. Е. Черты самобытности
в древнерусском зодчестве.— М. igoo.
■' Некрасов А. И. Проблема происхождения
древнерусских столпообразных
храмов//Труды Кабинета истории
материальной культуры.— М., 1930.—
Вып. 5—С. 17—18.
'" Ильин М. А. Русское шатровое
зодчество.— М., ig8o.— С. %6
" См.: История русского искусства/Под ред.
И. 9. Грабаря.—М., 1955-—Т. :>«~- С. гбо.
12 Опубликовано в ст.: Румянцев В. Е.
Почему с половины XVII века воспрещалось
строить церкви с высокими шатровыми
покрытиями?//Древности; Труды МАО.
М., i88i— Т. 9.— С. 87.
'3 См.: Иоаннисян О. М. и др. Церковь
Параскевы Пятницы ... - С 4°>.
1,1 См.: Логвин Г. Н. Указ. соч., с. 152—153-
"» Устюжский летописный свод.— М.— Л.,
1950.—С 49. &5 ^>';- 98—99. io9-
Особой разновидностью шатровых храмов был так называемый
«храм о двадцати стенах». Примером может служить Успенская
церковь Великого Устюга, поставленная в середине XIII в., а затем
после пожаров вплоть до XVI в. восстанавливаевшаяся в том же
виде. Этот же тип храма можно представить в виде «круглого»
восьмигранного столпа, увенчанного шатром', к которому с
четырех сторон крестообразно в плане были прирублены
прямоугольные срубы трех притворов и алтаря со своими отдельными
крышами. Общее число стен при таком плане было 20. Использование
восьмигранного центрального столпа дает возможность почти
втрое увеличить площадь помещения в сравнении с квадратным
срубом из бревен той же длины. Сочетание четырех квадратных
срубов с восьмериком позволяет создать обширное пространство
интерьера и поэтому вполне естественно, что Архангелогородский
летописец назвал ее «великой». Условное изображение храма «о
двадцати стенах» неоднократно встречается в иконографии
XIII—XIV вв. Приземистый шатер сидит на приземистом
восьмерике. К восьмерику крестообразно примыкают прирубы. В
условной средневековой иконописной манере боковые прирубы часто
показаны односкатными, но архитектурный образ узнаваем2.
Другим древним и устоявшимся типом была «крестчатая
церковь». Крестчатая церковь представляет собой в плане
сокращенный вариант храма «о двадцати стенах». В рукописи XIV в.
«Сказания о святых Борисе и Глебе» изображены четыре
деревянных храма в Вышгороде, связанных с культом первых русских
святых. Один из них рассматриваемого типа. А. И. Некрасов
видел в изображении «шаблонный византийский рисунок»3. Однако
хорошо читается крестчатый план храма. Возвышающийся над
средокрестием круглый объем означает восьмерик. На нем
покоится шатер и шлемовидная глава со световым барабаном.
Рукопись с миниатюрами, как признано, является копией
с протооригинала XII—XIII вв., когда еще были свежи образы
первых вышгородских храмов. Можно, следовательно,
предполагать, что деревянные столпообразные храмы сложились в XI—
XII вв.4.
На основе плана церкви «о двадцати стенах» с шатровым
центральным верхом возникли трехшатровые и пятишатровые
храмы. Известно изображение деревянного храма с тремя
восьмериками, увенчанными тремя шатрами на иконе первой половины
XIV в. Шатры завершаются луковичными главами на световых
1 Антонова В. И., Мнева Н. Е. ГТГ. Каталог
древнерусской живописи XI — начала
XVIIIbb.—М., 1963—Т. I.—Рис. 155,
№ 209, с. 244 ~245-
2 Свирин А. Н. Искусство книги Древней
Руси.—М., 1964-—С. 1975 Антонова В. И.,
Мнева Н. Е. ГТГ. Каталог.— Рис. ii8.
3 Некрасов А. И. Очерки по истории
древнерусского зодчества XI — XVII вв.—
М., 1936-—С. 244-
1 Айналов Д. В. Очерки и заметки по
истории древнего искусства//ИОРЯС
АН.—СПб., igio—Т. XV, кн. 3 —С. щ.
барабанах. Маленькие круглые окна показаны в стенах
восьмериков. Восьмерики и шатры составляли единое пространство
интерьера \
Деревянным пятиверхим храмом была церковь во имя первых
русских святых Бориса и Глеба, построенная в 1020—1026 гг.
князем Ярославом в Вышгороде. «И возгради церковь велию,
имеющую верхов пять, исписа всю ю и украси ю всю красотою»2.
Вышгородская церковь, как можно предположить, была пятисруб-
ная, пятишатровая на восьмериках со стесанными в плоскость
стенами и интерьере, побеленная и расписанная3.
Каменные храмы этого времени — одноглавые и многоглавые,
большие и маленькие — изучены значительно лучше деревянных,
а их сохранившиеся образцы хорошо известны. Высота каменных
храмов и соборов в отдельных случаях могла достигать 35 4° м-
Представляя в большинстве своем разновидности крестовокуполь-
ных сооружений, они при той же высоте, что и деревянные, были
много шире, массивнее. Благодаря материалу и цвету каменные
храмы контрастировали с деревянной застройкой.
О колорите храмов XI—XV вв. пока нет исчерпывающих
данных. Долго считалось, что первые каменные сооружения
Киевской Руси, сложенные из плинфы с разработанным ритмом
порядовки, с орнаментальными поясами из плинфы, были
неоштукатуренными, их выразительность определялась рисунком
Москва. Кремль 1156 г. Вид с севера.
Реконструкция Г. В. Борисевича
Воищина на Смоленщине.
Боярский двор XII в. по раскопкам
В. В. Седова, реконструкция
Г. В. Борисевича
1 Лазарев В. Н. Живопись и скульптура
Новгорода//История русского искусства.—
М., I954-—Т. II.—С. 2ю.
' «Сказание о святых Борисе
и Глебе»//Сильвестровский сборник XIV в.,
изданный И. И. Срезневским.— СПб., i86o.
'■'• Воронин Н. Н. У истоков русского
национального зодчества//Ежегодник
Института истории искусств АН СССР.
М., 1у52-— С. 270.
каменной кладки. Однако находки остатков росписи на наружных
стенах свидетельствуют о более сложном образном строе. Так,
новгородские храмы имели полихромную живопись в нишах
на фасадах, а также декоративную роспись, имитирующую
кирпич, которая украшала завершения ниш и оконных проемов1.
Были расписаны и фасады зданий Киева и Чернигова2. Следы
наружной росписи и золочения обнаружены на стенах
древнейших памятников Владимирской земли3. Широко применялась
также цемяночная затирка с последующей побелкой, контрастно
выделяющая белоснежные сооружения из окружающей застройки,
при этом отдельные декоративные детали (меандр, поребрик
и т. п.) могли сохранять естественный цвет кирпича. Возможно
и некоторые деревянные постройки были раскрашены и
расписаны. Покрытия на храмах были обычно неяркими: свинец,
черепица, деревянный лемех; позднее — белое железо. Медные
золоченые купола встречались относительно редко и
преимущественно на столичных соборах.
Важнейшим элементом застройки древнерусских городов был
двор — замкнутая структура хозяйствования и землевладения
семьи. Однако в понятие «двор» входило не только обозначение
границ семейного владения. По типу двора организовывались
и ячейки общественного и государственного назначения — «княж
двор», «владычен двор», «гостиный двор» и т. п. Нередко
встречались торговые подворья объединений купцов. Так, в Киеве жили
новгородцы, имевшие свой двор с церковью4. Дворы новгородцев
были в Переяславле и других городах. В Новгороде существовали
дворы купеческих объединений: «заморцы», т. е. купцы,
торгующие за морем, имели церковную общину с храмом Параскевы
Пятницы на Торговище. Известно Варяжское подворье.
В древнейшей части киевского Владимирова города в XII в.
находился так называемый двор Ярослава, место официальной
резиденции великих князей, начиная с Владимира. В самом конце
X в. здесь появилось здание гридницы для проведения пиров
и совещаний, чтобы сюда проходить «боляром и гридем, и съцькым,
и десяцъкым, и нарочитым мужем при князи и без князя»5.
Летопись специально оговаривает, что Владимир «жил по заветам
отца и деда». Сам характер использования гридницы отражал
обычаи уходящей патриархальной старины и военной демократии.
В Киеве с XI в. известно несколько дворов, принадлежавших
различным князьям, не занимавшим в упоминаемое время
Киевский стол. Дворы служили их вотчинами в столице, где они были
полновластными хозяевами, а в городской общественной жизни,
вероятно, выступали как бояре. К числу этих дворов относят двор
Брячеславль, видимо, принадлежавший полоцкому князю Брячес-
лаву Изяславичу. В 1147 г- упомянут «двор Мстиславль», который
принадлежал матери Изяслава Мстиславича. Возможно, что
удельные князья владели дворами в других крупных городах
помимо Киева.
Главной политической силой в древнерусских городах было
боярство, опиравшееся на свои земельные владения как в городе,
так и вне его. Боярский двор представлял нечто вроде
укрепленного замка. За его крепким частоколом и рядом жила
многочисленная дворня, чадь. Подобный двор был фактически
государством в государстве. По Русской Правде княжеские, боярские
и монастырские холопы были не подсудны ^вeликoкняжecкoмy
суду: за них отвечал господин. Боярские дворы на Руси уже во
второй половине XI в. сделались крепостями.
В составе княжеских дворов встречались иногда и каменные
сооружения гражданского назначения, остатки которых известны
по археологическим изысканиям6. В Киеве найдены фундаменты
крупных построек, среди которых одна имеет в плане размеры
45Х11?5М- В Звенигороде Галичском открыто здание размером
24,5 х l3fi м- В Переславле Русском—i8x 11 м. Остальные
раскопанные сооружения значительно меньше. В Чернигове большая
из обнаруженных построек — 9з^ х 6,5 м> в Смоленске — примерно
8x5м, в Полоцке — 4з7х4?2м- Характер находок заставляет
предполагать, что это были не отдельные самостоятельные палаты,
а парадные помещения, входившие в систему хором.
Как замкнутая единица хозяйственный двор включал не только
жилые постройки — собственно «хоромы», но и значительный
набор сооружений, позволявших его владельцам удовлетворять
основные хозяйственные и бытовые потребности, не выходя за
пределы усадьбы. Главным жилым помещением в зависимости от
социальной природы владельцев в северных областях могли быть
хоромы на богатой усадьбе и изба на усадьбе среднего и небольшого
достатка. На юге наряду с деревянными постройками такого же
типа активно использовались каркасно-глиняные дома, к которым,
вероятно, не вполне правильно применяется термин
«полуземлянка»; полуземляночное помещение там составляло только часть
наземной постройки.
Основательно изучены жилые постройки северных городов.
Отсутствие печей во многих жилых постройках уже в X в. говорит
о создании к этому времени дома северного типа с холодным
нижним этажом -— поклетом, предназначенным для хранения
разного рода инвентаря и содержания скота зимой, и жилого
верхнего, в котором находилась печь. Как правило, основное
помещение жилого дома через сени объединялось с другим жилым или
хозяйственным помещением; в богатых домах таким помещением
могла быть и повалуша — трехэтажная конструкция со светелкой
на верхнем этаже.
Обязательным элементом усадебной застройки были такие
сооружения, как баня, ледник, навесы для летнего содержания скота,
различного рода ямы для хранения запасов. Наконец, в
большинстве усадеб обнаруживаются следы ремесленного производства
и остатки самих ремесленных мастерских.
Возможно утверждать, что принципиальные изменения
усадебного ансамбля происходят в процессе возникновения вотчинной
системы, т. е. образования частной феодальной собственности на
земельные владения вне города. Поскольку с этого момента
феодальная усадьба превращается в центр переработки вотчинного
продукта, это ведет к активной концентрации на ней
производящего населения. Если в X—XI вв. основой усадьбы был
господский дом и его служебные помещения с минимальным числом
челяди, то начиная с XII в. обязательным элементом усадьбы
становятся и жилые дома ремесленников, занятых переработкой
продукта для его дальнейшей реализации.
Сказанное выше касается в первую очередь богатой боярской
усадьбы, отличающейся значительными размерами.
Обычно боярский двор занимал территорию 1200—2000 м2
и окружался частоколом выше человеческого роста. На мощных
столбах навешивались ворота, во дворах существовали настилы из
деревянных плах, ведущие из ворот к главным постройкам. Все
дома и хозяйственные постройки рубились из дерева, лишь в
редких случаях и в основном не ранее рубежа XIV— XV вв.
появляются на дворах каменные палаты. Обязательными постройками
дворов были бани, ледники, хлевы с сенниками наверху, навесы,
клети для хранения инвентаря и припасов, а также различные
мастерские.
Дворы свободных людей небоярского сословия изучены в
меньшей степени. Их площадь не превышает 400 м2 при минимальном
числе построек с почти обязательными производственными
помещениями. Археологи находят там различные предметы
сельскохозяйственного инвентаря: косы, серпы, сошники, мотыги и т. д. Пахота,
огородничество, садоводчество и животноводство были
необходимыми занятиями жителей Новгорода, Киева и других городов.
В городе существовали целиком производственные дворы, а
также постройки административного назначения: мытарница
(таможня), стражище (дом для стражи), гридница. На рыночных
1 Гладенко Т. В., Красноречьев Л. Е.,
Штендер Г. М., Шуляк Л. М. Архитектура
Новгорода в свете последних
исследований//Новгород. К иоо-летию
города.— М., 1964-—С. i88, 190.
2 Тоцкая II. Ф. Наружные росписи Софии
Киевской/УСофия Киевская: Материалы
исследований.— Киев, 1973? там же см-
библиографию работ по наружным росписям
храмов Чернигова и др. (с. 5°'~'Му-
3 Воронин Н. Н. Зодчество Северо-
Восточной Руси.— М., 1962.— Т. 2.— С. 6l.
По данному вопросу см. также:
Орлова М. А. О традиции наружных
росписей древнерусских храмов XI —
рубежа XV—XVI в.//Средневековое
искусство: Русь. Грузия.— М., igy8.—
С. 106—ю/.
» ПСРЛ.— Л., I977-—Т. 33-— С. 44.
5 ПСРЛ.— Л., I977-—Т.34-—С. 56.
(> Раппопорт П. А. Русская архитектура
X—ХШвв.//САИ.—Л.,
1982.— Выи. Ei-47-—Табл. i6.
площадях стояли торговые лавки и корчмы, были и другие
сооружения .
Наиболее сложными постройками на дворах были жилые дома.
Изба и сени — четкий комплекс народного жилища. Сени,
независимо от конструктивного решения, примыкали к избе; в сочетании
с клетью и избой они дали устойчивую трехчастную ячейку
русского как народного, так и боярского жилища. В новгородском
жилище сени между избой и клетью известны с XII в. Наибольшее
распространение они получают с XIV в.
По новгородским материалам можно восстановить избы,
традиционно повторявшиеся с X по XIX в. Простейшая изба
представляла собой истопку с каменкой в одном углу, с высотой
помещения, равной косой (2,16 м) или великой (2,49 м) сажени.
Часто встречались горницы на избах. Первый и ivropoi. этажи
сообщались лестницами в сенях или крыльцами.
В 1972 г. при раскопках на Подоле в Киеве были раскрыты
венцы и срубы жилых и хозяйственных построек с
сохранившимися фрагментами дверных проемов, дубовые ограды из широких
тесин, частоколы, мостовые и отмостки, крыльца на столбах со
ступенями и трапами, избы с сенями, подклеты горниц1. Эти
археологические открытия показали деревянную застройку
столичного города, мало отличающуюся от хором Новгорода,
Пскова, Белоозера, Бреста, Ладоги и других городов севера и юга
Руси.
В свете новых материалов по-другому выглядят так называемые
«полуземлянки», составляющие основной тик застройки южных
Архитектурные мотивы в иконографии
XI^XIV вв.
сень на сгт.,'^..: 1—модель XI в. из
раскопок Новгорода; 2— миниатюра
Радзивилловской летописи;
$ — изображение на так называемых
^^..^мвских воротах XIV в. из ГРМ,
крыльцо; 4 — клеймо иконы XIV в. Николы
с житием из ГТГ, гулъС^.; j — фреска
Кшво-Соф^ьиого собора; 6- миниатюра
XIV в. из «хроники» Георгия Амартола;
8—миниатюра Радзивилловской летописи,
резные доски; у— с фасада дома XII в. из
раскопок в Старой Руссе; 8—миниатюра
Радзивилловской летописи, аркада;
с) — изображение на саркофаге XI—XII вв.
из Десятинной церкви;
то-—l1 п XII в.; и — фреска XII в.
из церкви Спаса на Нередице; 12 — фреска
XII в.
Kueeo-Соф^..эго собора, окна и двери;
12 — Евангелие XIII в. из Ярославского
Ипатьевского монастыря;
ij — ми. ша\. „юра из Радзивилловской
летописи, порталы;
ц — Хутынский служебник XII в.;
/j— Толковый апостол 1220 г.; ig —
lr^^cm XII в., проемы;
i6--c :..:.ймл иконы IL „j с житием,
XIVв.; iy— бг MlT/g.; 18 — 6р.л.ит
XII в., крыша ступенчатая, бочечная;
20 - клеймо иконы Николы с житием,
XIV в., кГ ' кубоватая; 2$, 24, sg,
jo— миниатюры Радзивилловской
летопи-„, ecnapj м.снный шатер;
2J— миниатюра Радзивил.„„„ской
лето....си, крещатоскатная;
2у — миниатюра Радзивилловской
летописи, трехэтажное сооружение; 21 —
фреска XII в. церкви Спаса Нередицы;
26— миниатюра Радзивилловской
летописи, 21—30 — формы деревянного
дворца Алексея Михайловича
в Коломенском в палатном письме
XII—XIV вв.
1 Толочко П. П. Новые данные о городском
строительстве в древнем Киеве//ПКНО,
1975-— М., 1976." -С. 448—455-
городов1. Известное, погибшее в Киевском пожаре 1240 г.
жилище, вошло в науку как землянка-мастерская художника и ювелира
XIII в. Оно расположено среди подобных же сооружений на
территории между стенами древних Михайловского Златоверхого
и Дмитриевского монастырей, на древней обжитой территории2.
По инвентарю была определена профессия хозяина постройки.
Это был ремесленник высокой квалификации, плотник, столяр,
златокузнец и художник. От постройки сохранились яма
трапециевидной формы, вырытая в лёссе. Высота стенок ямы колебалась от
8о до 20 см. Стены и пол были обмазаны глиной слоем 8—ю см,
поверхность обмазки неоднократно подновлялась. В углу при
входе находилась крупная овальная печь (115х и 7 см) со сводом
толщиной 15—17 см и устьем, обращенным ко входу. Рядом с
печью лежали остатки настила нар. Под ними была хозяйственная
яма. Стены таких жилищ необязательно возводились на столбах,
стоящих в углах прямоугольных ям, как это полагают некоторые
исследователи3. Во многих случаях они отсутствовали, и,
следовательно, столбы крепили только деревянную облицовку ямы, если
она была. Иногда для спуска в яму делались земляные ступеньки
или пандус. Кроме того, в некоторых жилищах печь устраивалась
не в яме, а на ее краю. Все это позволяет утверждать, что стены
возводились часто с отступом от краев ямы, потому что
существование земляных ступенек возможно только в сухом помещении.
Помещение с углубленным полом и земляными полками могло
использоваться под мастерскую, а горница располагалась над ним.
Таким образом и для южного жилища было типичным
существование горниц, т. е. «горнего», верхнего помещения, на подклетах
с углубленным иолом.
Наиболее выразительными гражданскими сооружениями в
застройке посадов городов были вежи, терема и столпы. Вежа
архаический предок нескольких типов сооружений
древнерусского зодчества. В славянских языках он означает башню. Наиболее
древние вежи ----- сторожевые башни, от слова «вежды», «вежи» —
глаза 4. Возникнув как оборонительное сооружение в системе
укреплений городища родовой общины в связи со сложением
раннефеодальных отношений, вежа как сложившийся тип крепостной
башни органично вошла в состав княжеских и боярских
хором. Обнесенный частоколом, с крепкими воротами двор и
жилище, дополненное вежей, стали в городе гарантом личной
безопасности и независимости его владельца. Яркое описание вежи
содержится в Ипатьевской летописи. В 1259 г° в новом городе
Холме была поставлена Даниилом Галицким «вежа среде града
высока, якоже бити с нея окрест града, поздана каменем в
высоту 58 локот, создана же сама древом тесаным и убелена яко
сыр, светящися на все стороны»5. Двор мог иметь башню, в
мирное время используемую в бытовых целях. Вежа известна в со-
г\,:"зе ооя/пских хором как «храмина» женской части двораь в
начале XII в.
Дворы с вежами древлянского города Искоростеня середины
X в. представляют определенный этап древнерусского хоромного
зодчества и градостроительства эпохи сложения феодального
общества. Вежи с клетями, одринами и голубницами стояли на
дворах «старцев градских» и «лучших мужей», составлявших
ближайшее окружение древлянского князя Мала7.
Древнерусский терем X — XI вв. в смысловом,
этимологическом и архитектурном отношениях родствен с башнеобразными
сооружениями соседних и более дальних народов, что
характеризует его как общеевропейское явление более древнего
происхождения, нежели X в., и свидетельствует о военной организации
феодального жилища, тесно связанного с оборонительным
зодчеством предыдущего периода. Терем — более позднее название
вежи, идущее из византинизированного окружения первых киевских
князей. В XII в. для обозначения аналогичных сооружений
получил широкое распространение термин «столп», уточнявший
его архитектурное и образное значение. Генетическое и
функциональное родство терема в хоромах с башней при соборе,
называемой вежей, теремом, столпом, просто сенями и сенями
со столпом всходным, указывает на оборонительную
первооснову этих сооружений. Помещения расположены по вертикали
с внутренним включением лестницы, ведущей на хоры и выше,
в верхнее помещение, собственно терем, где хранились книги
и ценности ь.
В домонгольский период сложился один из типов жилых покоев
в составе развитых хором-—повалуша. Повалуша
существовала в древнерусском зодчестве в течение пяти веков в хоромах
крестьян, горожан, ремесленников, купцов, бояр, князей и
царей. Самое раннее упоминание о повалуше относится к XII в.,
где она находится в богатом доме и расписана9. Повалуши,
судя по описям хором XV—-XVI вв., всегда ставились на
подклетах напротив горниц pi имели сени, общие с горницами. В
документах упоминаются повалуши о двух, трех и даже четырех
житьях, т. е. многоэтажные. Князь Курбский характеризовал пова-
лушу как «храмину зело высокую, по их же обыкновенному слову
нарицают повалыша в самых верхних каморах» io. На фресках,
иконах и миниатюрах XII—XVI вв. встречаются двух- и
трехэтажные столпы, которые можно отождествить с вежами и повалу-
шами.
Различные по своему назначению срубы в хоромах соединялись
с крыльцами переходами и навесами. Плотники с X в. любили
обрабатывать контур проема, добиваясь пластичности и
выразительности. Любимыми мотивами были различные арки, которые
в дереве в XII в. приобрели свои тектонические особенности: арка
со сдвигом, килевидная арка, трехдуговая арка с циркульным или
килевидным центром. Единство крупных форм архитектурного
декора в деревянном и каменном зодчестве составляло сущность
ансамбля древнерусского города.
Круг архитектурных форм массовой застройки города
отличался простотой, ясностью образов и логичностью при живописности
планового решения и расположения клетей на земле. Жестко
связанные границами дворов, не меняющимися столетиями,
хоромы развивались ввысь. Много внимания уделялось решению
«верхов», венчающему убору срубов, существенному элементу
архитектурной композиции отдельного строения, комплексов клетей и
построек, улицы и города в целом.
В X — XI вв. в силуэте города, очевидно, преобладали
плоскостные формы тесовых крыш: двускатные, клинчатые, шатровые.
С появлением лемеха в XII в., вероятно, начинается разработка
в архитектуре жилища криволинейных, с цилиндрической
образующей крыш: бочечных и кубоватых. Вначале они венчали высокие
башни теремов и повалуш, а потом, в XIV—XV вв., стали
применяться для завершения мелких архитектурных форм: крылец,
ворот, теремцев.
Помимо общественных зданий, жилых дворов и т. д., к важным
составляющим застройки, определившим лицо города, следует
отнести элементы его благоустройства. Основой благоустройства
были уличные мостовые. Они хорошо изучены в Новгороде,
Пскове, Смоленске, Ладоге, Руссе, Москве и многих других
средневековых городах. Их сооружали из дерева, используя для этого
главным образом сосну. Мощные плахи до з° см диаметром
укладывались на тонкие продольные лаги плоской стороной вверх
и фиксировались на плахах вырубками. Обычная ширина улицы
достигала примерно з м? но наиболее значительные магистрали
имели ширину и до 4э5 м°
Важнейшей формой благоустройства было создание
дренажных систем. Древние деревянные дренажные трубы, состоящие из
двух выдолбленных половинок ствола, соединенных между собой
зигзагообразным швом и снабженные вырубками-втулками для
соединения колен дренажной системы, так же, как и смотровые
1 Это условное научное понятие,
Y- ;; тт v , - ,i,, :,^ археологический объект,
ничего общего, кроме заглубленности пола,
не имеет в первоначальном виде с
землянками и полуземлянками.
Археологическая терминология, удобная при
фиксации и отчетах о раскопках, не
соответствует древнерусской типологии,
исходящей из названия характерных бытовых
и конструктивных особенностей построек.
2 Каргер Эм. К. Землянка-мастерская
киевского художника XIII в.
//КСИИМК.---М., 1945-- Т- XI.
С. 6—14-
3 Ляпушкин И. И. Городище
Новотроипкое//МИА. М. Л., 1958-
№ 74-—Рис- -110—Т1^; Раппопорт П. А.
Древнерусское жилище//САИ.— Л.,
1975-—Вып. Е1-32.— Рис. 5<°j, 59-
1 Рыбаков Б. А. Искусство древних
славян//История русского искусства. М.,
I953-— Т. I-C. 8i.
:> ПСРЛ.— Т. П.—С. 844—845- в понятиях
того времени градами называли не только
города, но и небольшие укрепленные,
отдельно стоящие дворы.
'' Воронин Н. Н. Анонимное сказание
о Борисе и Глебе//ТОДРЛ. - М. ■ Л..
к)57-—Т. 13-—С. i8—19-
7 ПСРЛ.—Т. И.—С. 844—845-
" Мансветов II. Д. Художественные
и бытовые данные о славянском списке
Георгия Амартола.. .//Труды
V археологического съезда в г. Тифлисе
в 1881 г.-----Тифлис, 1882.
9 «Убогые хлеба не имать, чим чрево
насытити, ты же облачившися и ходиши
в паволоце и в кунах, а убогый руба не иметь
на телеси, ты же жи в дому повалуше
испьсав, и убогый не имать, къде главы
подъклонити» (Срезневский И. И.
Материалы для словаря древнерусского
языка. СПб., 1895, т. II.—С. 493 )•
"' Уваров А. С. Жилище: Материалы для
археологического еловаря//Древности;
Труды МАО.—■ 1980.-—-Т. II.—С. 17 — 34-
колодцы при раскопках встречаются достаточно часто. Однако
эти системы лишь в самых редких случаях имели локально уличное
значение. Обычно они сооружались дая отвода значительных
ручьев, пересекавших значительное пространство города и
создавались как экстраординарное общегородское или общекон-
чанское предприятие. Тотальное дренирование в городах
появилось не ранее второй половины XVII в., когда, например, в
Новгороде была сооружена разветвленная система сбитых из досок
труб, высушившая поздние уровни культурного слоя от второй
половины XV в.
Сложная гидрографическая картина городов, пересеченных
несуществующими теперь ручьями, требовала и строительства
мостов. В иных случаях они имели локальное уличное значение и не
отличались сложностью постройки, в других, когда мосты
перебрасывались через большие реки, они представляли собой
технически сложное сооружение, требующее и значительных средств,
и участия большого числа людей. По-видимому, древнейшим
большим мостом был Великий мост через Волхов в Новгороде,
построенный в первой четверти XII в. Внешний вид такого моста
устанавливается по его изображениям на летописных миниатюрах и
иконах. Он имел свыше двадцати городен, заполненных камнем
и опущенных на дно реки, и низкий настил на них, слегка
поднимающийся над водой. Перекинут через реку он был
несколько наискось дая защиты от лобового удара льда во время ледохода,
однако несмотря на это сносило мост очень часто, и летописи
пестрят сообщениями о его восстановлении.
Средневековый город в сильнейшей степени зависел от рельефа
местности, в условиях которой он развивался. Многие участки
вынуждено обтекались городской застройкой, будучи
недостаточно приспособлены к освоению их жильем. К их числу относятся
болотистые места, лишь постепенно осушаемые гатями и подсып-
ками, а также уже упомянутые ручьи, с трудом поддававшиеся
мелиорации. Однако многие неудобные для жизни участи
подвергались хозяйственному освоению, используясь как подсобные
угодья. За время раскопок в Новгороде, например, был только
однажды обнаружен небольшой сад в пределах усадьбы, который
просуществовал примерно пятнадцать лет во второй половине XII в.
Однако о наличии больших садов в этом городе хорошо известно
по письменным источникам, локализующим их в свободных от
застройки местах, в том числе и среди достаточно густо
населенных районов. В частности, такие большие сады известны на
Козмодемьянской улице в Неревском конце pi на Чудинцевой
улице в Загородском конце. Наряду с садами имелись огородные
места и даже пахотные поля, последние—-главным образом
в окраинных районах.
Архитектурно-пространственное
построение городов
вид крепости Изборска с востока со стороны реки Смолки
(крепость относится уже к XIV в. и с приступа имеет мощные башни,
но с противоположной приступу стороны ее вид не отличается от
крепостей предыдущего столетия).
Почти полное отсутствие вертикалей и слитность с рельефом
могли бы, казалось, сделать крепость незаметной, уменьшить силу
ее архитектурного звучания. Возможно, это действительно
происходило при обозрении города издали. Но с более близких
расстояний массив нерасчлененных поверхностей высоко поднятых на
валы стен контрастно выделялся среди дробной застройки
посадов, создавая сильный, монументальный архитектурный образ.
В указанный период во многих городах стена больше, чем
что-либо другое, определяла образ крепости. Ограждения,
поставленные на высоком валу, скрывали почти всю застройку внутри
крепости. Даже самое крупное сооружение крепости городской
собор — в ряде случаев почти не возвышался над стенами, хотя дая
лучшей видимости в панорамах его ставили ближе к стенам (Пе-
реславль-Залесский) или выбирали для него наиболее высокие
точки внутри города (Дмитров),
Однако сказанное относится главным образом к малым
городам, в которых чаще всего стояли небольшие храмы; в первую
очередь к так называемым «круглым» городам, возникавшим
в XII—XIII вв. на относительно спокойном рельефе и потому со
всех сторон окруженных достаточно высоким валом. В городах же,
поставленных на высоких обрывистых берегах, мощный вал
возводился только со стороны приступа, над обрывом же он был
значительно ниже. Если при этом размеры и значение города
позволяли создать большой храм, в панорамах со стороны реки он
вместе со стенами определял лицо крепости. Так было, видимо,
в Вышгороде, где Борисоглебский собор, судя по раскрытым
археологами фундаментам, отличался очень большими размерами,
а также в Смоленске, Полоцке, Пскове. В Новгороде рельеф не
Имеющиеся сведения о структуре и характере городов в
сопоставлении с некоторыми литературными и иконографическими
источниками того времени позволяют представить себе их облик
лишь в самом общем виде, отметить некоторые черты их
композиции.
Поскольку потребности обороны заставляли располагать
крепости в естественно защищенном месте—-на холме над рекой,
у слияния двух рек и т. д., огражденный центр древнерусского
города всегда оказывался в благоприятных условиях для
обозрения. Крепостные валы вместе с незастроенным опольем перед
ними также способствовали хорошему обозрению крепости.
Архитектура крепостных сооружений отличалась
лаконичностью. В древнейших крепостях (X — XIIIвв.), как уже
упоминалось, башни ставились только над воротами. Кроме воротных
могла быть еще дозорная башня. Лишь с XIV в., с усилением
камнеметной техники, а затем — артиллерии, начинают появляться
дополнительные башни. (С XIV в.— с приступа, а с конца XV—
XVI в.— по всему периметру1.) Трасса стены следовала линии
бровки холма, а на ровном месте тяготела к мягким округлым
очертаниям2. Следует при этом отметить, что дая древнерусских
городов XII—XIII вв. нехарактерно устройство валов и рвов,
спускающихся вниз по склону3. Как правило, они ограничивали
верхнюю площадку рельефа. (Вал Ярославова города Киева,
спускавшийся вниз и отсекавший часть Перевесища, следует отнести
к исключениям). Связь очертаний крепости с естественным кон-
туром площадки, округлые трассы валов и стен создавали
исключительную слитность укреплений с рельефом. Впечатлению
слитности способствовала и малочисленность башен,
«перебивающих» мягкую линию завершений стен. Представление об
архитектурном образе крепостных сооружений XI — XIII вв. дают
гипотетическая реконструкция стены на городище Старый Безрадичи,
реконструкция первоначального вида крепости в Старой Ладоге,
1 Раппопорт П. А. Очерки по истории
русского военного зодчества X—XIII вв.-—
М.—Л., 1956" "С. 136; его же: Очерки по
истории военного зодчества Северо-
Восточной и Северо-Западной Руси X - XV
вв.- -М.—Л., 1961.---С. 165—168.
2 С точки зрения обороны такая
конфигурация была удовлетворительна до
тех пор, пока развитие артиллерии не
потребовало создания прямолинейных прясел
с возможностью прострела вдоль них из
выступающих башен (XVI в.).
3 Раппопорт П. А. Военное зодчество
западно-русских земель X—XIV вв.— С. 12.
Архитектурный образ укреплений
X XIV вв.
Вверху - Изборск; внизу — Старые
Безрадичи (по П. А. Раппопорту); на
стр. 6д в середине — Старая Ладога
(реконструкция Е. Г.Араповой)
Панорама Новгорода. Литография
А. Дюрана
Соборы и дворцы в крепостях XI—
XII вв. Схема планов
а — Вышгорода; б — Чернигова;
в — Пер лава Русского;
г — Переславля-Залесского, храмы:
i — Борисоглебский; 2 — Спасский;
$— Благовещенский на княжем дворе;
4 — Михайловский; 5 — Андреевский
у ворот; 6—Успенский на княжем дворе;
у — епископские ворота; 8—княжие
ворота; g — каменные палаты;
ю — места княжеских и архиерейских
дворов
позволял понизить ограждения на каком-либо участке, но
Софийский собор благодаря своей 40-метров°й высоте значительно
возвышался над стенами и господствовал в панорамах. (Кстати,
в XII XIII вв. новгородский детинец, как и другие крепости,
почти не имел башен, а у Софийского собора были не шлемовид-
ные, а более низкие приближающиеся к полусферическим главы,
что в целом создавало иной по сравнению с дошедшим до нас
архитектурный образ.)
В крупнейших столичных городах в крепости могли
возводиться несколько больших храмов, поднимавшихся над стенами. Так,
в Чернигове в XII в. в детинце рядом стояли два монументальных
собора Спасский и Борисоглебский, а в некотором отдалении от
них два каменных храма на княжьем дворе, один из которых
Благовещенский несомненно отличался большими размерами '.
В Переяславле Русском над воротами детинца, выходящими к реке
Тру беж, была сооружена Федоровская церковь, aN внутри детинца
рядом с этими воротами соборная церковь Михаила Архангела
и церковь св. Андрея, поставленные явно с расчетом на восприятие
из-за Трубежа. У противоположной стены, обращенной к
окольному городу, внутри детинца были поставлены два других храма,
из которых по меньшей мере один — "З^пенский «на княжем
дворе» также был рассчитан на восприятие извнео
Монументальная архитектура каменных храмов прекрасно
сочеталась с лаконизмом как бы вырастающих из земли и вторящих
Рукописный план Полоцка iy°7 г- Вид города Владимира. Гравюра XVIIIb.
движению рельефа крепостных сооружений. Упоминавшаяся
тенденция к более динамичному построению формы, которая
появляется к XIII в., касается немногих, как правило, не очень больших
сооружений и не меняет картины в целом. Лишь в XIV в, мы
находим крупное монументальное сооружение с активным
вертикальным развитием композиции-—Троицкий собор в Пскове.
В XV в. происходят некоторые изменения в облике крепостей,
связанные с увеличением числа башен. Но башни возникают пока
еще преимущественно с приступа, как в Изборске. Черты
крепости, отмечавшиеся выше, в основном еще сохраняются. К
сожалению, об архитектуре дворцовых комплексов в крепостях известно
мало. В последние десятилетия найдены остатки нескольких
каменных гражданских сооружений, которые интерпретируются
исследователями как княжеские терема. Расположение палат
показывает, что они в ряде случаев ставились в расчете на обозрение
из-за крепостных стен. Так, один из княжеских дворцов в Киеве
в X —XI вв. находился на самой бровке над Днепром2. В
Переяславле Русском найденная постройка располагалась у
оборонительного вала вблизи Архангельского собора3. Судя по
местоположению, это могли быть архиерейские палаты. В Смоленске
гражданская постройка стояла между собором и бровкой холма и тоже
должна была быть видна извне, с реки4.
1 Рыбаков Б. А. Стольный город Чернигов
и удельный город Вщиж//По следам древних
культур: Древняя Русь. — М . r953-~ ^ 9^-
3 Каргер М. К. Древний Киев. М Л..,
ig6i.— Т. 2.— С. бо—67.
:! Асеев Ю. С, Сикорский М. PL, Юра Р. Л.
Памятник гражданского зодчества XI в.
в Переяславе-Хме.\ьницком//СА.— 1967.— -
№ I.— С. 199—214.
1 Воронин Н. Н., Раппопорт П. А. Зодчество
Смоленска XII—XIIIвв.—Л., ig79
С. юз—ю8.
Уже упоминалось, что среди дворцовых построек были двух-
трехэтажные. Об их архитектурном облике известно очень
немногое. Ясно, что комплексы состояли чаще всего из разновысоких
сооружений, что они венчались разнообразными скатными и
шатровыми завершениями. По оплавившимся в пожарах кусочкам
меди и оловянного припоя, встречающимся вблизи дворцовых
строений, можно заключить, что в дворцах нередки были медные
кровли. В Киеве по «Слову о полку Игореве» известен златоверхий
княжеский терем. Поднимающиеся над крепостной стеной
различные по форме, высоте и цвету завершения дворцовых построек
могли оживлять и смягчать суровую картину, которую создавали
крепостные и главнейшие культовые сооружения. В то же время
следует иметь в виду, что дворцовые постройки были, как правило,
значительно ниже крупных соборов и ненамного поднимались над
стеной, а в отдельных случаях вообще не были видны из-за нее.
Видимо, дворцы в большей степени определяли архитектуру
«интерьера» крепости, чем ее внешний облик. В тех же случаях, когда
внутри крепости не было крупных княжеских или вообще
феодальных усадеб, ее образ отличался большим лаконизмом и строгостью.
С крепостью композиционно был тесно связан пристенный
торг, располагавшийся в большинстве городов у въездных ворот.
К сожалению, мы почти не располагаем археологическим,
иконографическим и актовым материалом об архитектурном облике
торговых комплексов XI — XV вв. Ясно, однако, что уже в XII в. торг
состоял из открытой площади и рядов '. Ряды формировались из
лавок (упоминания отдельных лавок в торговых рядах встречаются
с XIV в.~). Судя по более поздним аналогам, лавки представляли
собой небольшие срубные клети, в которых хранился товар и
производилась торговля. Срубы ставились вплотную друг к другу,
образуя ряд. Из рядов складывались улицы, иногда
многочисленные, своеобразного торгового городка. «>лицы» эти выводили на
торговую площадь, в некоторых городах мощеную3. Мелкие
срубы по контрасту подчеркивали монументальность, мощь
крепостных сооружений.
На площади каждого сколько-нибудь крупного торга стоял
храм или несколько храмов, но они в большинстве случаев,
видимо, не играли значительной композиционной роли в панорамах
города. Они были чаще всего невелики по размерам и, если торг
был под крепостью на подоле, воспринимались на фоне склона
подчиненными ансамблю крепости. Если же торг оыл со стороны
приступа, он был мало виден в больших городских панорамах,
открывавшихся с реки. При подходе же «с поля» храмы
оказывались опять-таки на «пониженной позиции» у подножья высокого
с этой стороны крепости вала. Лишь в редких случаях, когда на
большом торге возникали крупные храмовые комплексы, и
особенно, когда эти торги располагались отдельно от крепости (tiw
город), ансамбль торга приобретал самостоятельное
композиционное звучание в масштабе города.
1 Торг как площадь упоминается
в Новгородской I летописи под 6636 г.,
а также в сборнике поучений XII в., в других
источниках (см. Срезневский.— Т. III.—
Стлб, 1054); в Уставе Ярослава о мостах
упоминается великий ряд в Новгородском
торгу (там же, стлб 231).
" Духовная грамота новгородца Остафья
1396 г.//АЮ — СПб., 1857.—T.I, № 4»9-
:; ПЛ-1 — М—Л., 1941.—С. 14-
Крепости и пристенному торгу, составлявшим ансамбль
центра, противопоставлялась застройка посада. Поскольку город по
условиям обороны ставился чаще всего на пересеченной местности,
посад членился естественными преградами на части. Выделялись
территории, отрезанные от крепости и пристенного поселения
оврагами или реками (Заполотье в Полоцке, Запсковье в Пскове),
отделенные перепадами рельефа (Подол и Перевесище в Киеве).
В ряде случаев крепость вырастала как центр нескольких
соседствующих поселений. Об этом, в частности, говорит легенда об
основании Киева как общей крепости трех братьев, «сидевших» на
трех разных годах. По гипотезе В. Л. Янина и М. X. Алешков-
ского, подобный вид имел первоначальный Новгород.
Более поздним примером служит Москва, крепость которой
возникла среди группы поселений, связываемых преданием с
именем боярина Кучки. Дифференциация городских земель,
запечатленная в топонимике практически всех древних городов, была
одной из характернейших черт их структуры. Особенно это
относится к крупным городам, распространившимся на большую
территорию. Здесь, как правило, к дифференциации,
обусловленной естественным рубежом, прибавлялось выделение частей
посада дополнительными линиями укреплений. Каждая из зон
обладала определенным своеобразием, обусловленным наличием
своих ландшафтных особенностей, особенностей местоположения по
отношению к центру, особенностей застройки.
Укрепленная часть посада, так же как и детинец,
характеризовалась прежде всего своими стенами. Стены эти, как правило,
отличались от укреплений детинца высотой, конструкцией, иногда
материалом. Благодаря этому создавался различный облик двух
соседствующих зон. Кроме того, в окольном городе иными были
и культовые здания: чаще всего в детинце стоял городской собор,
иногда несколько больших храмов, а в окольном городе в
основном относительно небольшие приходские церкви. При меньшей по
сравнению с детинцем высоте стен окольного города приходские
церкви и завершения богатых хором были видны из-за стены,
создавая более дробленый и живописный силуэт, чем у основной
крепости. В го же время при большей протяженности стен
окольного города силуэт его застройки мог бы быть в ряде случаев
монотонен, если бы он не дополнялся более мощным ансамблем
детинца. Это можно видеть в панорамах Новгорода, подобные же
черты были, видимо, характерны для Переяславля Русского.
В неукрепленной части посада граница планировочного
образования не могла в той же мере, как стена, определить облик той
или иной зоны, хотя в некоторых случаях ландшафтная граница
оказывалась зрительно ее важнейшей характеристикой. Так, река
Владимир. Панорама центра города.
Вид с запада. Фото начала XX в.
Внизу: панорама Смоленска XIII в.
Вид с запада. Реконструкция
Е. Д. Шеко
с одной стороны, крутой склон горы с другой выделяли в особую
зону подолы Киева, Чернигова, Владимира и других городов.
Незастроенный крутой склон резко зрительно расчленял два яруса
застройки, каждый из которых воспринимался в своем ракурсе
(наверху — на фоне неба, внизу -на фоне склона). Кроме того,
«подол» и «гора» различались особенностями зрительной связи
с крепостью. Застройка горы примыкала к крепости, органически
увязывалась с ней. Подол же противопоставлялся крепости.
В большинстве случаев ландшафтные границы неукрепленных
частей посада не играли столь активной композиционной роли,
хотя и были важны. Район или зона воспринимались как некое
самостоятельное образование благодаря наличию оконтурива-
ющей их границы речки, оврага, края застройки; благодаря
особенностям самой застройки зона могла отличаться большим или
меньшим богатством, различной плотностью, иногда наличием
специфических сооружений производственного назначения. Но се
облик в большей степени должен был определяться характером
расположенных в ней монументальных сооружений, которые с
самых различных точек, прежде всего в панорамах,
воспринимались как главные элементы застройки, своеобразные символы
зоны.
Примером неогражденного городского района со своим
архитектурным лицом и композиционной целостностью служит район
Чуриловки в Смоленске. Здесь, как предполагают исследователи,
концентрировалось сотенное, зависимое от князя население1. Во
всяком случае, эта прибрежная всхолмленная территория была
необычайно богата каменными храмами, здесь же располагался
княжеский двор. В непосредственной близости друг от друга
в конце XII-----начале XIII в. стояли четыре \\уш,\., **\>::-.<■.;•:у у-,.;\-\;
крупнейший — княжеский, связанный с расположенными
неподалеку хоромами Романа Ростиславовича, и еще один, как
предполагают, немецкая божница". Возникший здесь «куст» каменных
сооружений, сопоставимый по значительности только с группой
сооружений на Соборной горе Смоленска, конечно, был
важнейшей образной характеристикой территории (тем более, что,
размещаясь над Днепром, все сооружения были хорошо обозримы).
1 Сапожников Н. В. Памятники архитектуры
и древняя топография Смоленска//Вестник
МГУ. Серия 8, История.— М., i979-~~
№ 5.-С. 58-59-
2 Воронин Н. Н., Раппопорт П. А. Зодчество
Смоленска XII—XIII вв.— Л., 1979-—
С. 116—150, 274—279-
В качестве более скромных и, видимо, более типичных
примеров можно назвать посады Полоцка, Ладоги. В Полоцке на неог-
ражденном посаде неподалеку от детинца раскрыты основания
каменного храма, атрибутируемого как церковь Богородицы
Старой1. Строительный материал и то, что храм был усыпальницей
каких-то привилегированных слоев общества, позволяет
предполагать композиционную значимость сооружения, располагавшегося
на бровке обрыва над Двиной и возглавлявшего, по-видимому,
застройку этой части посада. В Ладоге каменные храмы были
поставлены в центре каждой части посада, способствуя
формированию у них собственного архитектурного облика.
Характерным явлением для городов XI-—XIII вв. были
пригородные комплексы княжеских усадеб. Часто эти усадьбы рас-
полагались в непосредственной близости от города и потому,
будучи территориально отделены от основного поселения, входили
с ним в композиционную взаимосвязь. Для такой усадьбы
характерно наличие достаточно большого храмового сооружения,
такого, как церковь Спаса на Берестове под Киевом, церковь Петра
и Павла под Смоленском. Вблизи храма ставились
многоэтажные хоромы, иногда с непосредственным переходом во втором
этаже на хоры храма (как в Смоленске, Боголюбове). Нередко
княжеская усадьба соседствовала с монастырем, соединяясь с его
постройками в единый ансамбль. Примерами тому —- размеще-
. ние княжеских усадеб рядом с Киево-Печерским монастырем,
и вблизи Выдубиц под Киевом, а под Полоцком — вблизи Бельчиц-
кого Борисоглебского монастыря. При том, что монастырь и
усадьба неизбежно обрастали сооружениями и дворами зависимого
Храмовые и усадебные комплексы на
посадах и в пригородах городов
XI—XV вв.
а —Киев; б —Новгород; в- -Смоленск;
г---Чернигов; д —Полоцк; е Ладога.
Монастыри: i —Выдубиикий:
2 — Печерский: j — Клоеский;
4 — Иорданский; $ —- Кирилловский;
6— Колмов; 7 Зверин;
8 — Николо-Вельский: g Лазаревский:
w — Cnr ?\: 11--Д -;
12 — Антониев; ij — Успенский;
///. -Богословский; 1$ — Благовещенский
Аркажский; i6- — Воскресенский на
Мячине; iy - Юрьев; i8 — Перынский;
ig —Благовещенский на Городище;
20 — Спасо-Нередицкий: 21 — Ситецкий;
22 — Смядынский; 2$— Троицкий;
24 Троицкий Болдин; 2$ — Ильинский;
26— Елецкий; 2J — Борисоглебский;
2(8- -Иоанна Предтечи; гд — Богородицы
Старой; jo- - Симеоновский. Храмы:
ji — «на Протоке»; J2—ротонда;
33 — Пятницкая; 34 — Иоанна Богослова;
35 — Архангела Михаила: 36---Василия
на Смядыни; 37' — Петра и Павла;
3$— Спаса на Берестове
Архитектурно-ландшафтное членение
территории древнерусских городов:
Киев -Верхний город и Подол.
Фрагмент плана Ушакова 1695 г-
Глава i. Общие принципы и особенности градостроительства X—XV вв„
населения, складывался достаточно крупный архитектурный
комплекс с небольшими избами по периферии, с высокими хоромами
и храмом (или несколькими храмами) в центре. Отметим, что
княжеских усадеб под одним городом могло быть несколько, как
под Киевом, Смоленском (одна из вероятных причин такого
явления— вотчинное владение усадьбой при отсутствии прямого
престолонаследия) .
Важным слагаемым в картине древнерусского города были
пригородные монастыри. Они размещались чаще всего на берегу
омывающей город реки на расстоянии г2 км от него (И. Кра-
совский отмечает расстояние в 2 км как наиболее характерное
и приводит в качестве примеров Печерский монастырь Киева,
Антониев Новгорода, Даниловский, Андроньевский и другие
дальние монастыри ранней Москвы1). К ним можно добавить
Бельчицкий и Ефросиньевский монастыри Полоцка, Михаило-Ар-
хангельский в Твери. (Но в то же время Смядынский монастырь
находился в з км от Смоленска, а Покровский и Евфимиевский
в боо—900 м от острога Суздаля.) Интересно отметить, что чаще
всего монастыри возникали вниз по течению реки (Печерский
и Выдубицкий в Киеве, Смядынский в Смоленске, Покровский
и Евфимиевский в Суздале, Архангельский в Твери, Елецкий
и Болдинский в Чернигове и др.). Во многих крупных городах
монастыри возникали как вниз, так и вверх по реке, а также на
притоках основной реки. Два крупных монастыря служат
форпостами Новгорода на Волхове, Печерский и Благовещенский
монастыри фланкируют Нижний Новгород по береговой линии
Оки и Волги, в Смоленске Смядынский монастырь к XIII в.
дополнился Кловским вниз по Днепру и Протокским вверх. На
притоках встали монастыри в Полоцке, Твери, Москве.
Монастыри, как и пригородные усадьбы, создавали
прерывистую, дифференцированную ткань архитектурно освоенных
территорий городского поселения. Причем если наличие
пригородных монастырей характерно для всего периода развития русских
городов до конца XVII в., то княжеские резиденции
рассмотренного типа особенность более раннего периода, связанная с
характером взаимоотношений города и князя в XI — XIII вв. В этот же
ранний период существовала, видимо, группа городов, посад
которых также отличался значительной пространственной
расчлененностью, поскольку крепость возникала как общий центр
нескольких первоначальных поселений, о чем говорилось выше.
Различие в размерах и архитектуре крепостных сооружений,
в топографии посада, в числе и расположении пригородных
ансамблей обусловливало большое разнообразие древних городов.
Однако при всем их различии можно выделить несколько
характерных типов, имевших свой облик и композицию.
Первый тип это город с небольшой крепостью и
окружающим ее относительно простым по структуре посадом. В этом
случае город предстает как противопоставление двух основных
элементов: круглящихся монолитных укреплений центра и
дробной застройки примыкающего посада. Такую картину рисуют,
например, М. Рабинович pi Ю. Бржевский2 в своей реконструкции
Москвы XIII в. Городами подобного типа были, по-видимому,
Колодяжин, Райковецкое городище, Юрьев-Польский и ряд
других. При широко раскинувшемся посаде крепость могла
территориально иметь небольшой удельный вес, но массивность, лаконизм
монументальных сооружений (в первую очередь оборонительных)
определяли ее господствующую роль в композиции целого. Это
можно себе представить, наблюдая такие города, как Переславль-
Залесский, Дмитров, еще недавно сохранявших малоэтажную
застройку посадов в границах, отмеченных планами XVIII в.
Конечно, естественно предположить, что в XII XIII вв. посады этих
городов были значительно меньше, но зато мы имеем
археологические материалы, свидетельствующие, что другие города в этот
период имели подобное соотношение крепости и посада, а
соответственно, некоторые сходные черты архитектурного облика.
В качестве примера можно привести Екимауцкое городище, посад
которого занимал 38 га при территории крепости о,5 га3.
Среди городов этого типа можно особо выделить княжеские
резиденции, такие, как Боголюбово, Кидекша, Ольгово, Верзятин.
В них храмово-дворцовые комплексы больше, чем в других
городах, формировали образ крепости. В отношении Боголюбова это
достаточно очевидно4. В Верзятине городище весьма небольших
размеров, так что церковь занимает значительную часть его
площади }. Поскольку церковь эта, по Воронину, была первоначально
столпообразной архитектуры(), она довольно сильно должна была
возвышаться над стеной. Кроме церкви внутри стен располагались
великокняжеские хоромы, житницы и другие склады. У подножия
крепости простирался посад. Сходная ситуация была, видимо,
в Кидекше и Ольгове.
Второй тип составляли города с большим укрепленным
посадом. К ним относились, в частности, Переяславль Русский,
Новгород, Владимир, Рязань второй половины XII в., Псков XIV в.
В этих городах большая часть застройки посада скрывалась за
монолитной полосой стен. Опасность однообразия, о которой
упоминалось ранее, в этой ситуации преодолевалась по-разному.
Во Владимире стены не были столь уж мощной визуальной
преградой, поскольку по бровке они стояли практически без вала. В
Новгороде и, видимо, в Переяславле детинец, сильно выделяющийся
высотой стен и храмов, создавал мощный композиционный центр,
подчинивший себе всю линию стен окольного города. Панораму
Пскова XIV—XV вв. в большей степени формировали вертикали
Троицкого собора и храмов Довмонтова города, крепостные баш-
1 Красовский И. С. Нгкогорм^ «собенности
градостроительной структуры Киева
середины XII в.//АН.—М., 1976.—
№ 25-— С. i8.
2 Казакевич И. И. Московское Зарядье.—
М., к)77- С. 26.
:i Федоров Г. Б. Посад Екимауцкого
поселения//Культура Древней Руси. М.,
1966.—С. 272.
1 Воронин Н. Н. Зодчество Северо-
Восточной Руси.— М., ig61.--— Т. i .-
С. 20I - 216.
:' Рикман Э. А. Обследование городов
Тверского княжества. KCIIIIMK,— № 41,
М., 1951- С. 79-
'' Воронин Н. Н. Зодчество Северо-
Восточной Руси.— М., igb2.—Т. 2.—
С. 401 —4!4-
Ярополч. Панорама города XII в.
Реконструкция Г. В. Борисевича
Боярские и княжеские крепости
/ — Воин; 2 -— Верзятин; j — Олъгов
Киев. Печерский монастырь
и княжеская усадьба Берестово
в XII в. Реконструкция Г. Н. Логвина
Москва. Кремль и посад в XII—
XIII вв. Реконструкция
М. Рабиновича и Ю. Бржевской
ни. Она выглядела более динамически напряженной и
крупномасштабной, что отличало ее от городских панорам более позднего
времени.
Наконец; третий тип — города с развитой системой поселений
вне основного крепостного ядра, которые в композиционном
отношении давали картину большой живописности, разнообразия,
игры архитектурных форм, свободно расположенных в
ландшафте. Черты такого города можно увидеть в древнем Киеве,
Смоленске, отчасти в Суздале, Полоцке, в Москве XIV—XV вв.
В облике этих городов особую роль играл природный
ландшафт. Для городов с развитой системой посадов и пригородов
ландшафтные условия были особенно важны, поскольку они
способствовали объединению в архитектурно-пространственное целое
широко раскинувшихся городских и пригородных комплексов.
Связанные с городом поселения размещались преимущественно по
границам пойменных территорий, тяготея к речным и озерным
акваториям. Застройка, пожалуй, больше тяготела к ним, чем
к укрепленному центру (в этом отчасти можно увидеть и
проявление господства натурального хозяйства, относительно слабо
связанного с рынком). В Киеве, например, за стенами города
Ярослава со стороны поля практически не было посада, что следует из
отсутствия там археологических находок XI — XIII вв. В то же
время по Днепру поселения раскинулись на многие километры.
Благодаря такой особенности расселения пойменная
незастроенная территория образует своего рода центральное пространство
города, обеспечивающее зрительную взаимосвязь его частей, в
первую очередь их объемных доминант. Можно выделить два аспекта
восприятия композиционной взаимосвязи: во-первых, визуальная
взаимосвязь периферийных объектов и центра; во-вторых,
совместное восприятие основных звеньев городской композиции в
панорамах с внешних точек обозрения, таких, как ведущие к городу
сухопутные и водные дороги.
В качестве удачных примеров можно указать ряд городов:
Смоленск с его четкой зрительной связью города и пригородных
княжеских усадеб; Полоцк, в котором из центра был виден
комплекс княжеского двора и монастыря в Бельчицах и Спасо-Евф-
росиниевский монастырь; Чернигов, из центра которого
открывался вид не только на расположенный на краю посада Елецкий
монастырь, но и на значительно более удаленный Троицкий Бол-
динский. В то же время ансамбли Чернигова воспринимались
в единой панораме с Десны и с прибрежных территорий. Так же
в единой панораме раскрывались из-за Клязьмы ансамбли
княжеского двора, соборного комплекса и Рождественского монастыря во
Владимире; а с Волхова — сооружения Детинца и Ярославова
дворища в Новгороде.
В панорамах широко раскрывались системы архитектурных
доминант, но во многом — и характер
архитектурно-пространственной взаимосвязи «возглавляемых» ими территорий. Видны
многие из искусственных и естественных границ, создающих
структурное членение города, в какой-то мере оцениваются архитектурно-
ландшафтные особенности отдельных зон. В архитектурных
картинах город предстает как некое сложное, стройно
организованное целое.
В то же время в каждой из панорам картина города неизбежно
рисуется лишь как часть общего; для города в целом важны не
только отдельные панорамы, включающие в себя те или иные
ансамбли, но и ряд последовательно открывающихся при
движении картин, уясняющих пространственное взаимоположение
объектов, не попадающих в поле зрения одновременно. Смена
картин часто сама по себе интересна, композиционно
содержательна, а суммирование в сознании человека разновременно
осознаваемых в движении впечатлений формирует образ города и его
окружения как некоего художественного целого.
Так, во второй половине XII в. перед плывущими к Смоленску
снизу по Днепру (со стороны Киева) путешественниками сначала,
в качестве первого знака приближения к городу, раскрывался
Борисоглебский монастырь на Смядыни. Среди его построек
господствовал каменный монастырский собор. Почти сразу после
Смядыни в перспективе возникал комплекс загородных построек
княжеского двора Романа Ростиславовича с каменной церковью
Иоанна Богослова. Эта церковь по габаритам и архитектуре
перекликалась с расположенной напротив за рекой церковью Петра
и Павла, первоначально входившей, видимо, в усадьбу князя
Ростислава. Образовывались своеобразные пропилеи из двух
княжеских дворов, двух сходных по архитектуре храмов, в
промежутке между которыми раскрывался вид на смоленскую крепость
с высящимся над стенами Успенским собором.
В середине XIII в. число каменных сооружений в городе и его
окрестностях резко увеличилось: первым встречал подплывающих
по Днепру Троицкий монастырь на Кловке, между Смядынским
монастырем и двором Ростислава Романовича вырос
монументальный Михаило-Архангельский храм и рядом с ним двор Давида
Ростиславовича, в районе церкви Иоанна Богослова возник целый
«куст» каменных монументальных сооружений, конкурировавший
с также разросшейся группой монументальных построек вокруг
Успенской горы. Еще выше по течению возник комплекс храмов на
Рачевке, а далее — монастырь на Протоке. Смена картин при
движении стала динамичнее; город представал более богатым,
сложным по организации. В основе образа города была
по-прежнему система достаточно независимых территориальных
образований со своими крупными ансамблями.
При движении по сухопутным дорогам приближающегося к
городу путника, так же как и с реки, нередко встречали ансамбли
пригородных монастырей, перед ним могли раскрываться
панорамы центра города, но все это главным образом в тех случаях, когда
дорога шла вдоль реки. В случаях приближения к городу «с поля»
картина, как правило, была иной. Его встречала прежде всего
скромная застройка периферийной части посада. Над застройкой
издали виднелись верха городского собора и других храмов
центра. При приближении они скрывались за жилой застройкой.
Затем, если посад был небольшим, вскоре же раскрывался
городской торг и возвышающаяся за ним стена крепости. Иногда,
впрочем, даже при небольшом посаде торг раскрывался не сразу.
Так было, судя по поздним планам, в Волоколамске: улица, прежде
чем вывести на торг, огибала крепость и протекающий у ее
подножия ручей, поэтому общая картина восприятия города
несколько усложнялась. Дорога подходила к городу с высокого
склона коренного берега реки Ламы. Была прекрасно видна
возвышающаяся над застройкой посада стена на высоком валу и
завершение придвинутого к валу собора. По мере дальнейшего
приближения к центру дорога спускалась вниз и начинала огибать
крепость. Собор постепенно скрывался за стенами, а вперед из-за
склона вала открывался храм на торгу. Затем и он ненадолго
скрывался за застройкой, и только видневшаяся сбоку над домами
стена на валу свидетельствовала о близости центра. Наконец,
обогнув крепость, улица выходила к торгу и городским воротам.
В городах с большим посадом путник пересекал несколько
линий укреплений, получая представление о нескольких зонах
обороны, перед ним развертывалась цепочка композиционных
узлов застройки, которая приводила его к ансамблю торга, а затем
вела в крепость к городскому собору. В одних случаях, как это
было, видимо, в Переяславле Русском, позднее в Москве, по мере
приближения к центру постепенно увеличивалось число выходящих
на улицу храмов. В других, например во Пскове, композиция
улицы строилась на концентрации доминант близ ворот очередной
линии укреплений (подробнее об этом ниже, в главе о Пскове).
Следует отметить, что, видимо, уже в рассматриваемый период
сложилась традиция замыкать перспективу улицы то одним, то
другим храмом. В тех случаях, когда археологически или по более
поздним сооружениям, возникшим на месте древних, можно
указать местоположение храмов в сочетании с трассировкой улиц
XI—XV вв., прослеживается наличие указанной закономерности.
Примерами могут служить храмы Копырева конца в Киеве,
композиция Великой улицы Пскова.
Примером другой традиции предстает Новгород. Во-первых,
храмы здесь располагались преимущественно не на великих
улицах, а на перпендикулярных к ним местных, при этом не
образовывалось характерных «цепочек» зрительных ориентиров. Во-
вторых, малая ширина улиц и наличие высоких тынов
ограничивали возможности обзора и уменьшали композиционную роль
храмов. Однако и здесь на некоторых участках прослеживаются
закономерности, упомянутые выше. Так, Великая улица Неревс-
кого конца в своей северной части, которая в XII XIII вв.
находилась вне стен посада 1, могла быть ориентирована на ансамбль
храмов торговища за рекой, а затем- на ворота окольного города.
Внутри окольного города улица резко поворачивала к западу,
а метров через двести — снова к югу. Здесь о трассировке
и о встретившихся градостроительных ориентирах можно говорить
уже не столь гипотетически, как по отношению к другим городам,
а на основании археологических данных2. >лица Великая от
последнего поворота достаточно точно ориентирована на Софийский
собор. Этот поворот расположен на расстоянии от собора в десять
его высот, т. е. собор господствует в перспективе улицы. На
полпути от поворота до детинца у самой улицы стоял деревянный
в это время храм Сорока мучеников, служивший промежуточным
композиционым акцентом. К этому надо добавить, что в створе
Холопьей улицы, пересекавшей Великую, раскрывался храм
Козьмы и Демьяна, дополнительно обогащавший композицию главной
магистрали. К XV в. добавились храмы, раскрывавшиеся в створе
Козмодемьянской и Розважей улиц.
Псков. Развертка застройки центра
города XV в. Реконструкция
Г. Я. Мокеева
1 Янин В. Л., Колчин Б. А. Итоги
и перспективы Новгородской
археологии//Археологическое изучение
Новгорода.— М., 1978-—С. 12.
2 Там же.— С. зЬ, рис. ю.
В приводившихся выше примерах внимание концентрировалось
по преимуществу на моноцентрических схемах структуры города.
Такие схемы были достаточно распространены в XI XV вв.
и стали практически единственным вариантом в XVI---XVII вв.
В композиции Новгорода, Пскова, Чернигова, Переяславля
Русского мы видим иерархическое подчинение всех звеньев
градостроительной структуры единому центру---детинцу или
кремлю.Детинец своими стенами и собором безусловно выделялся как
главная зона города. По отношению к нему в подчиненном
положении находился окольный город, ограждения которого были
ниже и, как правило, отличались своим материалом, а застройка
не имела такого сильного композиционного ядра, которым был
собор или храмовый комплекс детинца. Во Пскове между кромом
и окольным городом был «вставлен» еще один структурный
элемент Довмонтов город, представляющий собой дополнительную
часть центра. Неогражденные слободы этих городов занимали
подчиненное положение по отношению к окольному городу.
Пригородные комплексы представляли собой относительно
самостоятельные ансамбли, соотносимые по композиционной значимости
непосредственно с городским центром, но определенно
уступающие ему (Юрьев и Антониев монастыри Новгорода, Миро-
жский — Пскова, Болдин Чернигова).
Однако для рассматриваемого времени не менее характерны
и другие схемы. Ряду городов на ранних этапах формирования
был свойствен полицентризм. Он происходил, во-первых, от
складывания городского организма из системы относительно
независимых поселений, а во-вторых, от «двоевластия» местной,
племенной, а позднее городской власти, с одной стороны, и
централизованной княжеской —с другой \ Эта вторая причина вызвала
появление отдельных княжеских центров, иногда оседавших под
городом, вне основного пятна застройки, иногда же — в пределах
городских укреплений, но вне детинца. В Смоленске, Полоцке
княжеские центры складывались как некие самостоятельные
«городки», ансамбли которых в определенной степени конкурировали
с ансамблем городского центра. В результате создавалась сложная
композиционная взаимозависимость
архитектурно-пространственных образований, формировавших город. Во Владимире или
Рязани картина была несколько иной, поскольку княжеские усадьбы
располагались внутри городской застройки.
Во Владимире при Андрее Боголюбском княжий двор со
своими теремами и двумя каменными храмами находился в окольном
«Новом» городе, вблизи Золотых ворот, которые, по существу,
составляли единый ансамбль с дворцовыми постройками. Этот
богатый ансамбль находился в удалении от Среднего города, в
котором стояла довольно большая, но единственная каменная
церковь— выстроенный при том же Андрее Боголюбском Успенский
собор.
В Рязани ситуация была, видимо, сходной. Внутри окольного
города, в противоположном детинцу углу, были поставлены два
каменных храма (один из них—-Борисоглебский, т. е. по
посвящению- княжеский). В этом же районе был найден богатейший
клад, включающий предметы аристократического обихода. Все это
заставляет предполагать, что именно здесь был княжеский двор. В
то же время н;^ xoprv под детинцем стоял только один каменный
храм. Кроме того, в этом районе могли быть каменными
расположенные неподалеку от торга Исадские ворота окольного
города. Такое предположение возникает в связи с тем, что при
зачистке вала у ворот найдена россыпь каменной кладки, которая
не встречается при прорезке вала в других местах. Следов
каменного строительства в самом детинце до сих пор не обнаружено.
Видимо, отсутствие единого моноцентрического стереотипа
привело к тому, что в рассматриваемый период четкое
иерархическое построение отсутствовало и в некоторых городах,
функционально не имеющих полицентрической структуры. Так, в ряде
1 См. об этом, например: Черепнин Л. Б.
К вопросу о характере и форме
древнерусского государства X начала XIII
веков//Исторические записки. —М.,
1972. № 89.
случаев окольный город в композиционном отношении мог
оспаривать пальму первенства у детинца. Укрепления окольного города
иногда не успупают в крепости детинцу. Это обнаружено в Белгороде',
Изяславле 2эгде валы и стены внутренней и внешней крепости
сооружались одновременно и в одинаковой конструкции. Застройка
окольного города могла быть аналогичной застройке детинца (Новогру-
док, Изяславль, Киев). Наконец, в некоторых случаях храмы
окольного города были больше и богаче, чем в детинце. Прежде всего это
относится к Киеву, в котором ансамбль митрополичьего двора с
Софийским собором поставлен вне города Владимира. Кроме того,
следует вспомнить Вщиж, в детинце которого если и была церковь,
то деревянная, а в центре посада стоял богатый каменный храм.
Сейчас трудно сказать, в какой мерс были распространены
полицентрические построения. Ясно лишь, что постепенно они
изживались. Княжеские или наместнические дворы так или иначе
перемещались в детинец: в одних случаях детинец расширялся и
на прибавленной территории размещалась резиденция правителя;
в других — на уже огражденной территории строился новый
комплекс. Очень характерна в этом отношении трансформация
структуры и композиции г. Владимира на Клязьме при Всеволоде.
Возникает княжеский детинец внутри старого Среднего города.
Внутри него оказывается Успенский собор, который
перестраивается, укрупняясь и превращаясь в пятиглавый. Кроме того,
возводится Дмитровский собор. Теперь уже ансамбль старого Андреева
двора не может спорить с городским центром, его храмы
становятся лишь местным композиционным акцентом в застройке.
В целом по Руси процесс централизации градостроительных
структур, а соответственно и композиционных построений,
проходил, видимо, медленно и завершился в основном к концу периода
феодальной раздробленности.
Оценивая композиционный строй и образное содержание
древнерусских городов, следует обратиться еще и к такому важному
аспекту проблемы, как наличие в градостроительстве того времени
символических построений, свойственных средневековой культуре
в целом. Символика может, с одной стороны, предопределять
архитектурно-пространственные формы города, а с другой
специфически осмысливать городские реалии, возникшие иод
влиянием совсем других причин. Этот последний вариант тоже может
давать композиционный эффект за счет новой расстановки
смысловых акцентов среди элементов воспринимаемой среды. Причем,
как будет показано ниже, эти два аспект;! градостроительной
символики требуют раздельного рассмотрения.
Проблема символики относится к числу наименее изученных
в истории градостроительства, в частности русского. В самом
общем виде некоторые вопросы символики древнерусского города
Схема размещения элементов центров
городов XII XIII вв.
а —Влей р, XII в.; б---Владимир,
XIII в.: в —Рязань, XII в.; I главная
крепость; II-—-к;„„.лская резиденция:
г-—церковь Георгия, двор Юрия
Долгорукого; 2 — церковь Спаса; двор
Андрея Боголюбского; ;] Успенский собор;
4 Дмитровский собор; j стена
детинца с надвратной церковью Иоакима
и Анны
Чернигов. Рукописный план города
с окрестностями 1706 г.
Роль доминант в архитектурном
построении улиц древнерусского
города. Пунктиром показаны
визуальные взаимосвязи. Фрагменты
планов
а Киев; б -Новгород; в - Псков;
г - Волок ск
' Раппопорт П. Л. Очерки по истории
русского военного зодчества Х- -
XIII «В.//МИА.— М. Л., и)ф,-
Вып. -У2. - С. 73—82.
* Пескова А. А. Древний
Изяславль//КСИА.-■ М., 1981 .—
Вып. iG.p- С. 66 ■ 73-
затрагиваются в статье С. Аверинцева «1С уяснению смысла
надписи над конхой центральной апсиды Софии Киевской». В статье
отмечают два важных момента. Во-первых, существовавшее в
средневековье осмысление городской стены как границы некоего
«космоса», противопоставленного внешнему «хаосу».
«Упорядоченное и замкнутое внутреннее пространство города,
организованное вокруг храмов, отгороженное крепкими стенами от
хаотических просторов в степи, место княжьего суда, средоточие
-■* ч\ > . •■*;- 1'ч-ги пространство это являло взгляду молодого
народа такой явственный образ устроенного «дома» Премудрости,
обособленного от «тьмы внешней», о которой мы едва можем
иметь представление1. Второе важное наблюдение состоит в том,
что «в своем смысловом аспекте город соотнесен для
средневекового человека с храмом; город - это как бы просторный храм,
храм как бы средоточие города, и оба суть образы одного
и того же идеала: Небесного Иерусалима»2,
В первом тезисе автор ориентируется на византийскую или
западно-европейскую градостроительную традицию.
Применительно к основной массе русских городов его следует несколько
скорректировать. Поскольку значительная масса застройки
располагалась вне городских стен, вряд ли стена могла
восприниматься как граница космоса и хаоса. Однако значение стены как
оплота, как организационной и символической основы городского
поселения было очень велико. Это нашло отражение, в частности, в
том, что вновь поставленный епископ должен был сразу же по
приезде «идти на город со кресты и обойти город весь по стене, а над
вороты надо всякими октенья говорити о сохранении города»5.
В то же время и посад не мог не восприниматься как
«упорядоченное», «организованное вокруг храмов «пространство».
Разница, видимо, в степени освященности, значительности той или иной
зоны. Если храм средоточие города-крепости, то крепость
средоточие города-поселения. Именно поэтому в древних русских
источниках термином «город» в равной степени обозначали и
крепость и поселение. (Более того, можно наметить и следующее
звено иерархической цепи: город-поселение как средоточие
подчиненной ему земли; недаром, как отмечают исследователи,
летописное указание о взятии или передаче города часто означает
взятие или передачу всей земли.)
Отмеченная цепочка значений раскрывает еще один аспект
восприятия крепости как главной зоны города. Ее роль символа,
средоточия города, самой освященной его части, заставляла искать
ее в панорамах, особенно останавливать на ней свой взор. Ее
композиционное значение, таким образом, дополнительно
акцентировалось психологической ситуацией. Подобным же образом
подчеркивалась и иерархичность построения всего поселения,
которая отмечается во многих городах рассматриваемого времени.
Сказанное выше относится к влиянию символики на восприятие
города. Что касается ее влияния на
архитектурно-пространственное построение, то здесь трудно найти прямую зависимость
градостроительных решений от тех или иных символических
представлений. Так, если действительно средневековый город оценивался
как земной образ небесного града, из этого не следует, что в
конкретных русских городах X—XV вв. буквально
воспроизводилось, например, описание Горнего Иерусалима в Апокалипсисе.
На материале древнерусских сооружений установлено, что
взаимосвязь прототипа и возникающих по его образцу повторений
была далека от буквального копирования4.
Затронув вопрос о воспроизведении первообраза, следует
упомянуть еще об одном направлении ориентированности древнего
градостроительства на образец. Речь идет о повторении земных
прототипов города, что также имело содержательное
символическое значение.
Так, ориентированность на Константинополь привела к
созданию в Киеве храма Софии, Золотых ворот, в какой-то мере,
возможно, и церкви Ирины (хотя здесь на первое место скорее
выходила задача создания патронального храма). Сам факт
возведения сооружений тех же типов, тех же наименований и сходных
масштабов был, видимо, вполне достаточным для
градостроительного выражения той мысли, что Киев соразмерен по значению
Константинополю. Внешнего архитектурного подобия почти и не
требовалось. Уже цитированная статья С. С. Аверинцева
утверждает нас в мысли, что речь идет о выражении того нового значения,
которое приобрела столица Руси с принятием христианства: «С
Премудростью (христианской веры А. Щ.) русская священная
держава нисколько не ниже греческой священной державы;
недаром тот же Нестор приравнивает Владимира Константину
Великому. А значит и столица Владимира равна в славе столице
Константина, и главный храм этой столицы имеет право носить то
же самое многозначительное имя...- - Софии»"'.
Выражение этой идеи лишь отчасти было архитектурным. Оно
осуществлялось при посредстве тех же элементов
градостроительной композиции, о которой говорилось в связи с небесным
первообразом при посредстве храма и крепости (конкретнее-----
важнейшей части крепости: ее ворот). Образ города благодаря этому
дополнялся, не усложняясь. Архитектурно Киевская София лишь в
малой степени повторяет Константинопольскую, Золотые ворота
Киева решительно отличаются от одноименных ворот греческой
столицы. Их взаимное положение также различно. В
Константинополе Золотые ворота принадлежат внутренней крепости и
находятся в непосредственной близости от Софийского собора. В
Киеве эти ворота - во внешней стене и в удалении от собора. Но ■
есть и определенные структурные параллели, о преднамеренности
которых пока ничего сказать нельзя. В Константинополе старая
крепость Константина была расширена стенами Феодосия.
Софийский собор и большая часть сооружений центра в V—XI вв.
располагались в новом городе Феодосия. София Киевская
выстроена также во внешнем городе. Константинопольский прототип мог
оправдывать перенесение главного композиционного акцента в
окольный город (хотя выбор места строительства, видимо, во
многом предопределялся наличием свободной территории.)
Мотив градостроительного образца прослеживается дальше в
русском градостроительстве рассматриваемого времени. Так,
черты ориентации на Киев видны во Владимире середины XII в.
Здесь имеется речка Лыбсдь, протекающая, как и в Киеве, со
стороны города, противоположной главной реке. Во внутреннем
городе (как и в городе Владимра в Киеве) поставлен Успенский
собор, в стене внешнего города возведены Золотые ворота.
Параллели создаются больше системой наименований и посвящений, чем
средствами градостроительной композиции. В конце XII в. при
Всеволоде Большое Гнездо в соответствии с общеполитической
ситуацией Киев перестает быть образцом. Всеволод не строит
Софийского собора в новом городе, а усиливает старый центр.
Параллели с Киевом прослеживаются в Нижнем Новгороде,
где ручей под крепостью - Почайна, а ниже города по реке
создается Печерский (правда, Спасский, а не З^пенский)
монастырь. Переславль-Залесский создастся как некое подобие Переяс-
лавля Русского: повторяется не только название города, но и реки,
на которой он стоит, в обоих случаях это Трубеж. На Трубеже
встал и Персяславль Рязанский.
Приведенные примеры показывают, что символические
соответствия устанавливались главным образом путем осмысления, а не
преобразования пространственных структур, в частности путем
«наложения» на город системы посвящений и наименований.
О наличии в русских городах X XV вв. каких-либо
специальных построений, основанных на символике геометрических фигур
или чисел, пока говорить не приходится за неимением сколько-
нибудь достоверного материала.
1 Авершщев С. С. К уяснению смысла
надписи нал конхой центральной апсиды
(!()(])ни Киевской/ , древнерусское
искусство. М., н)72- ('• 44-
J Там же, с. [ j.
; ПСРЛ.— СПб., iRji. Т. [Ц -С. 275
1 Вятчаштоа 'Г. Н. О значении образца
в древнерусской архитектуре. -АН. М..
к)8л.—-№ 3'-?.-—С. 26 — 31. При этом не
исключено, что в XVI XVII вв., когда
понимание «копии» стало приближаться
к современном}', символическая
изобразительность могла в отдельных случаях
проявиться н в градостроительстве.
1 Аверинцев С. С. Указ. соч., с. 44-
Глава 2.
Градостроительство Киевского
государства (X—начало ХПвек^)
Киев — столица
древнерусского государства
Летописные известия о Киеве возводят его к легендарной эпохе
Кия ? основавшего полторы тысячи лет назад город Киев и
династию Полянских князей. Его потомки «мужи мудри и смыслени» :
заложили прочный фундамент государственности — Полянский
союз племен. Полянские князья и дружинники объединили многие
племена вначале в пределах Русской земли с главными
городами— Киевом, Черниговом и Переяславом, а потом расширили
границы Руси до Белого и Азовского с Черным морей и от Волги
до Тиссы и Сана.
Превращение Киева в центр экономической, политической и
религиозной жизни Полянского союза повлияло на возникновение
уникального по планово-пространственной организации и
архитектурно-художественному облику градостроительного образования.
Особенность расположения Киева на ландшафте состоит в том,
что он занимает высокий правый берег Днепра, разделенный
реками, ручушками, ручьями и оврагами Лыбедыо, Глубочицей,
Сетомлыо, Киянкой, Кловом-—на многие отдельные, а иногда
почти полностью изолированные холмы-плато, удобные для
селитьбы и выгодные в фортификационном отношении, ибо укреплять
рвом, валом и оградой было нужно только узкий перешеек с
напольной стороны. Почти все нагорные части Киева — это мысо-
вые холмы. Археологический материал свидетельствует, что уже в
VI—VII вв. все части Киева — Старокиевская гора, Киселевка.^
Щековица, Хоревица, Детинка и Лысая гора, урочище Кудрявец,
Гончары, Кожемяки, склоны города Кия, Предславино, Угорское,
Берестово, Клов, Дорожичи — были заселены2.
Вероятно, первоначальное поселение Кия находилось на
Замковой горе3. Археологи обнаружили там фундаменты каменного
здания неизвестного назначения, мастерских и жилых зданий.
Однако с разложением родоплеменного строя и возникновением
княжеской династии, противостоявшей роду, появилась
необходимость выделить укрепленную резиденцию князя — замок. Тогда и
был построен упоминаемый в летописи «градок мал во имя брата
своего старийшаго, и нарекоша имя ему Киев»4—-уже на
Старокиевской горе. Здесь находился и ритуальный центр, капище
которого обнаружил В. В. Хвойка5. С поселением на Замковой
горе город Кия, вероятно, был связан мостом.
Ограда на валу города Кия и его застройка были деревянными.
Город Кия имел двое ворот: одни вели на торговую площадь
(Бабин торг) и к Боричеву извозу у устья реки Почайны и к
Михайловской горе; другие — по склону яра в Гончарах на Подол.
Под защитой города Кия, южнее его, стали селиться
ремесленники; возник посад, примыкавший одной стороной к граду Кия,
а другой — к селитьбе на Михайловской горе. В конце X в. при
князе Владимире территория этого посада от Михайловской горы
отделялась оврагом. С юга посад ограждали крутые обрывы Кре-
щатицкой долины, с запада — глубокий яр и только с напольной
стороны имелся узенький перешеек (в районе современной
площади Калинина). Это место иногда называют городом Изяслава-
Святополка 6.
Однако, по нашему мнению, эта территория, надежно
защищенная естественными преградами, была заселена и укреплена
ранее города Ярослава, так что укрепления последнего примкнули
к ней 7. Если город Кия обозначить как детинец, тогда территорию
будущего города Владимира в X в. следует считать окольным
городом, а поселение на Михайловской горе посадом.
Археологический материал подтверждает также наличие поселения на
Подоле уже в IX—X вв. 8.
Первый упомянутый в источниках монастырь с церковью
Софии был основан в 958 г. княгиней Ольгой по возвращении ее из
Константинополя. С первых шагов христианства на Руси
монастыри начинают играть важную идеологическую роль, которая
особенно усиливалась после официального принятия христианства в
988 г. Судя по «Житию Антония Печерского», в Киеве уже в конце
X — начале XI в. было несколько монастырей. Возросший
престиж княжеской власти, усложнение социальной структуры
столичного града и его государственных функций привели к
изменению облика Киева. В X в. в городе и за его пределами
сооружаются каменные дворцы.
О княжеских каменных дворцах мы можем судить по
археологическим исследованиям. Их обнаружено четыре: три в городе
Владимира и один в городе Ярослава9. Видимо, наиболее древний
«терем камснен над горою» 10 (i 1 х 30 м), из окна которого в 945 г-
княгиня Ольга наблюдала за прибытием древлянских послов. Он
располагался на северо-восток от Десятинной церкви. Западный
дворец — самый большой (12x70 м), возможно, это дворец
Святослава, в который, как в отчий, вошел в 980 г. Владимир, заняв
княжеский престол. Третий дворец (11,5 x45м) располагался
южнее Десятинной церкви и почти таких же размеров дворец стоял
на углу современных Ирининской и Владимирской улиц. Все они
трехчастные: иногда квадратное помещение находилось
посередине, а прямоугольные по сторонам, иногда наоборот. Такое
решение было традиционным для местного деревянного
домостроительства. Дворцы, изученные археологами, были богато украшены
беломраморной и шиферной резьбой, мозаиками и фресками и,
судя по толщине стен, были двух», а может даже и трехэтажными.
Верхние этажи могли быть деревянными.
Строителями их были, вероятно, греческие мастера и русские,
работающие в «грекох у Хрестьяниного царя», понаторевшие в
строительном деле и вернувшиеся на родину. Об этих
«работающих в греках» мы узнаем из договора Олега с греками 911 г-п
Строительная техника также свидетельствует о синтезе двух
строительных навыков: кладка «опус микстум» на известковом
растворе с примесью обожженной керамики цемянке и с кладкой
«насухо» на глиняном растворе.
Княжеские и боярские дворы с хоромами дворцами,
гридницами, теремами, комплексом хозяйственных построек,
сгруппированных вокруг главных зданий,— имели большое значение
для формирования облика Киева и его окрестностей. Их большие
размеры (до з—5 га) способствовали созданию разнообразных
архитектурных комплексов.
Встречаются ранние упоминания дворов: Олмин (882 г.),
двор загородная резиденция Аскольда на Угорском (882 г.);
загородный двор-- резиденция Дира (88о-е годы); в конце XI в. его
' ПСРЛ.—М., 1962.—Т. 2.—С. у.
8 Толочко П. П. Древний Киев.-- Киев,
1983.—С. 28.
5 Рыбаков Б. А. Город Кия//Вопросы
истории.— ig8o.— № 5-—С. %i-—47-
4 ПВЛ.—Ч. I.— С. 13-
5 Хвойка В. В. Древние обитатели Среднего
Поднепровья и их культура в доисторические
времена.— Киев, 1813.— С. 68—у8.
6 Толочко П. П. >Сторична топографа
стародавнього Киева. Кшв, ig72-
С. ю5.
7 Наш вывод базируется на изучении
закономерностей в формировании селитьбы
древнерусских городов, а также на анализе
планировки улиц, расходящихся лучами от
Лядских ворот. Одна улица идет к воротам
Михайловской горы (города Изяслава-
Святополка, по П. П. Толочко). Она не могла
быть проложена во времена Изяслава по
застроенной территории города, а возникла
значительно раньше, при Ярославе Мудром
и, следовательно, вела к воротам укреплений
на Михайловской горе, уже существовавшим
во время строительства при Ярославе
Мудром. (См. план в кн.: П. П. Толочко,
Древний Киев, С. 197) -
" Новое в археологии Киева. Киев,
ig8i. С, у4.
9 Некоторые исследователи относят
к дворцовым сооружениям еще и круглое
здание, фрагменты которого обнаружены
в древнейшем ядре города (см.:
Боровський Я. Э., Толочко П. П. Кшвська
ротонда/ ■ >Г1Я Киева. Кшв,
iд'/9-' О- до- Ю4).
10 ПСРЛ.—Л., 1982. Т. 37- С. ig.
"ПВЛ Ч I, ,; ;8.
обозначили «за святою Ориною», где он был похоронен; «Двор
княж бяше в городе» (945 г-)> «вне гради двор другый» (945 г.);
двор деместиков за святою Богородицею-Десятинною церковью
(945 г-); ДвоР Святослава, в который, как в отчий, в дНо г. вошел
Владимир; двор варяга христианина, убитого в д8з г.; двор-
резиденция княгини Ольги в Выштороде (945 г0? двор-резиденция
князя Владимира в Белгороде (980 г.) и его же двор
официальная резиденция в Берестове, где он умер в 1015 г. Объясняя
топографию Киева, летописи в качестве ориентиров называют
дворы крупных бояр тысяцких Чу дина, Воротислава, Никифо-
ра, Гордяты и др. '
Вероятно, это лишь небольшая часть княжеских и боярских
дворов; дворы же богатого купечества в источниках вообще не
упоминаются. Однако купцы безусловно должны были владеть
своими дворами, где жила и челядь, и их семьи, т. е. иметь
комплекс различных построек. В зависимости от статуса
владельцев размеры дворов, вероятно, колебались от о,5 до з?5 га°
По имени купца Борича, входившего в состав посольства
944 г- 5 получил название Боричев взвоз и ручей Боричев ток.
Взвоз вел от гавани в устье Почайны на Гору, к его двору,
находившемуся где-то в районе «Пасынчи беседы и Козар».
Когда Владимир ввел христианство как государственную
религию и учредил высшее церковное управление — митрополию,
перед ним стала задача превратить Киев в достойную столицу
молодого государства, вышедшего на мировую арену. Князь
Владимир расширил город, засыпал южную часть Старого рва,
уничтожил обветшавшие укрепления и сравнял вал града Кия. Он
включил в черту города существовавший торг и посад, укрепил его
новыми рвами и валами со стенами городнями на них. Для
нового митрополичьего храма было выбрано центральное место у
Бабиного торга. Теперь эта часть бывшего посада принимала на
себя роль стольного города. В нем находились государственные
учреждения, резиденции князя и высшего иерарха-митрополита,
управляющего многочисленными епархиями, которых при
Владимире было девять, а при Ярославе было учреждено восемь новых3.
При Владимире (980-1015 гг.) площадь укрепленного города
увеличилась до ю га; его опоясали огромные валы, а с напольной
стороны и рвы. В город Владимира с западной стороны, от
монастыря, построенного Ольгой, вели главные Софийские ворота,
первые оборонные каменные ворота на Руси4. В первом ярусе
размещался проезд, а на двух верхних боевые помещения.
Размер надвратной башни в плане по внешнему обводу--- ii х ii м;
1 ПВЛ. 4. I. С. 40.
* ПСРЛ. Т. I. М, 1962.- С. 47-
3 Макарий. История русской церкви. СПб,
l868.—Т. I.—С. 20- :-;■'; Голушыекий !•',, Е.
История русской церкви. СПб. [8....—
Т. I. полутом I. С. 665 —666.
1 Самойловський Г. М. Мнька брама X ст.
v Киев1//Археолопя.— Киев, и)бч,
Т. ig.-C. r83 i87.
Киев. Центр города Владимира
X - - начала XI в. Фото с макета
Д. II. Мазюкевича
Киев. Софийский собор XI в.
Интерьер
Глава 2 о Градостроительство Киевского государства
Схема плана Киева первой половины
XIII в. Реконструкция II. Красовского
/ - Десятинная церковь; 2 Северная
ротонда; 3—5 —княжеские дворцы; в- -
южная ротонда; у монастг хрь св.
Федора; 8 церковь Екатерины; о---
Андреевская церковь; ю церковь
Василия; и церковь Воздвиженская;
12— Софийские ворота; ту Софийский
собор; 14 -церковь Ирины; /j -- церковь
Георгия; i6— церковь XI в.; г у
каменный дворец; т8— Золотые ворота;
if) Жидовские ворота; 2о■■■■- Лядские
ворота; 21 церковь Михаила; 22
церковь Петра; 2$ Церковь Дмитрия;
24 - -церковь в Н"-"-"рооском переулке;
-5 церковь в Кияновском переулке; 26 -
церковь в усадьбе Художественного
института; 2у - церковь на Вознесенском
"угке; 2р> -----Успенская церковь
(Пирогоща); 2д — Церковь Бориса
и Глеба; уо - церковь Михаила; yi -
церковь XII в.; у2 церковь на Щековице;
уу --каменная постройка; щ-— церковь
Николая; уу Кирилловская церковь;
ув - Кло •"-'■ монастырь; уу Успенский
собор Печерского мон-—ря; у8
Троицкая надвратная церковь Печерского
мон""-*-ря; уд-- Спасская церковь; .р -
церковь Михаила Выдубицкого монастыря;
4 J церковь Николая
Реконструкция храмов Киева первой
половины XIIIв. Н. Г. Логвин. Сверху
вниз: церковь Спаса на Берестове,
южный фасад: Десятинная церковь,
южный фасад; Михайловский
Златоверхий собор до пристройки
часовни, южный фасад; церковь Спаса
на Берестове, западный фасад;
Успенский собор Киево-Печерской
Лавры до пристройки церкви Иоанна
Предтечи, западный фасад; на стр. 87
наверху собор Св. Софии,
изометрия; церковь Михаила на.
Выдубичах, западный фасад до
пристройки часовни; внизу
Десятинная церковь, южный фасад;
церковь Богородицы Кловского
монастыря, восточный фасад, собор
Дмитриевского монастыря, южный
фасад
Глава 2, Градостроительство Киевского государства
вероятно, она не имела надвратного храма. Новые укрепления
вправо от Софийских ворот тянулись на юг, огибая современную
площадь имени Калинина, и вдоль яра, разделяющего посад на
Михайловской горе, поворачивали к обрывам на север. Налево от
ворот укрепления продолжались на север приблизительно вдоль
Житомирской улицы и далее до склонов над Гончарным яром.
Почти в геометрическом центре и на самой высокой точке
рельефа нового, укрепленного Владимиром города в 9^9 99^ гг-
возводится митрополичий храм во имя Успения
Богоматери-—Десятинная церковь,
Новая планировочная структура определялась трассами дорог,
шедших к Бабиному торгу. Одна вела от посада и от Боричева
взвоза, а другая с запада, от посада, начавшего образовываться
вокруг монастыря св. Софии !. Обе основные улицы в перспективе
замыкались Десятинной церковью.
.Летопись скупо повествует о строительстве Владимира в Киеве,
когда он после крещения Руси «повеле рубити церкви и поставляти
но местом, идеже стояше кумиры и постави церковь святого Васи-
лья (Владимир принял в крещении его имя) на холме, идеже
стояше кумири Перун и прочий, идеже требы творяху князь и
людие»-'. «Перуна же повеле привязати к коневи хвосту и влещи с
горы к Боричеву на Ручаи»3. Из этого можно заключить, что
Боричсв взвоз проходил по тальвегу между Михайловским и
Андреевским отрогом Старокиевской горы. Эта первая упомянутая
церковь Василия стояла недалеко от кромки обрыва, в районе
современной площади Калинина, на ее северо-восточном выступе;
следовательно, и эта часть Киева была тогда заселена.
Главным планировочным узлом была площадь Бабин торг, где
удачно поставили Десятинную церковь в окружении четырех
дворцов. Летопись сообщает, что Владимир после взятия Корсуня
вывез оттуда как военный трофей «медяне две капищи (две
скульптуры) и лг коне медяны иже и ныне (т. е. в конце XI начале
XII в.) стоять за святою Богородицею»4. В этом обнаруживается
стремление Владимира и его градодельцев подражать античным
городам с их агорами и храмами, виденными русскими в Византии
и ее колониях.
Десятинная церковь (в плане 32 х 42 м), для сооружения
которой Владимир «преведе мастеры от грек»5, была трехнефным
■л:-. iiK'?>!." С. Г, Детинец Киева IX —
нерпой половины XIII века.—Киев,
1982.—С. jo.
'■ НСРА,- М., 1962.- Т. 2.—С. юз-
:i Там же, с. Ю2.
! Там же, с. ioi.
■ >т-;л.■■■■'! I,,-. г,;..
Верхний Киев. Панорама начала
XII в. Реконструкция Г. Н. Логвина
Киев. Десятинная церковь.
Миниатюра из Радзивилловской
летописи XV в. БАН
Верхний Киев. Панорама.
Реконструкция Г. Н. Логвина,
А. II. Кутового и В. А. Розенберга
Киев. Десятинная церковь,
восстановленная 11етром Могилой.
Литография начала XIX в.
крсстово-купольным зданием, окруженным с трех сторон
двухэтажными обстройками, и имела в первом ярусе, по-видимому,
открытые аркады-галереи. В двухэтажных обстройках церкви мог-
\f находиться школа для «нарочитые чади» ----- детей знати,
которых Владимир приказал отдать «в учение книжное»: скрипторий,
где переписывались книги; библиотека, казна, архив, покои
митрополита и князя.
Увенчанная пятью куполами , в окружении четырех дворцов,
церковь была ядром оригинального ансамбля. Главная
архитектурно-градостроительная доминанта города, она в то же время
находилась как бы в интерьере площади.
Укоренилось необоснованное мнение о том, что цвет зданий
Киева того времени определялся цветом деревянного сруба, всегда
темнеющего со временем, а каменные постройки, выполненные в
технике смешанной кладки из камней и кирпича («опус мик-
стум»), оставались неоштукатуренными, пестрыми,
красновато-коричневыми, полосатыми. На самом деле есть основания
утверждать, что и Десятинная церковь, и каменные дворцы были
оштукатурены, покрашены в белый цвет, и только красно-кирпичные
меандровые фризы, расположенные на уровне хор либо в венчании
барабанов центральных куполов, выделялись на белом фоне точно
красные вышивки на полотне". В подобном истолковании декора
и внешнего вида здания проявилось народное жизнерадостное
понимание образов архитектуры. Оборонительные надвратные
башни, стены-городни и жилища в противопожарных целях также
были обмазаны и побелены и внешне не отличались от каменных1-'.
Таким образом, ведущим в колористике города был белый цвет
т^н. подчеркнутый контрастом потемневших деревянных кровель,
а иногда и красных черепичных (в Десятинной церкви), либо
созвучным серебристым тоном свинцовых кровель храмов.
Богатые храмы, дворцы, хоромы поражали своей красотой
воображение современников. Если путник входил со стороны
Михайловской горы через ворота к Боричеву взвозу или через главные
Софийские ворота, он видел вдали белый огромный массив
Десятинной церкви в окружении каменных дворцов и хором с их
вышками-теремами, с верхами деревянных храмов. Но особенно
картинно Киев выглядел для тех, кто плыл сверху, «из варяг
в греки»: тогда перед путником над темной лентой Днепра и
Почайны виднелась застройка Подола с несколькими деревянными
храмами, один из которых Покрова находился вблизи гавани
в Почайнс. Над Подолом круто вздымались высокие обрывистые
холмы, увенчанные белыми оборонительными стенами, за
которыми виднелась светлая пятикупольная громада Десятинной церкви.
Верхи княжьих теремов справа уравновешивались в левой стороне
верхами Васильевской церкви. Панорама Киева на север
продолжалась застройкой Замковой горы, а на юг селитьбой
Михайловской горы. Киев в конце X начале XI в. был большим
городом, занимавшим несколько мысовых плато на высоких холмах,
объединенных в целостную линейную градостроительную систему.
Даже если полагать, что известие Титмара (ioi8 г.) о 400 церквах и
восьми торжищах в Киеве является преувеличением, то все же по
европейским меркам это был огромный город. Исходя из размеров
селитьбы Киева к 1015 г. и расчетов П. П. Толочко4, можно
предположить, что уже в конце княжения Владимира в Киеве
проживало не менее 35 тыс. чел. (принимая размер семьи в 5—б чел.).
Жилища, открытые в последние годы на Подоле5, на северном
склоне города Кия и в городе Владимира(), разнообразны в плане:
однокамерное, двухкамерное (изба *Ь сени), трехкамерное
(изба + сени + кладовая, либо изба + сени + изба), с галереями и без
них. Застройка столицы была живописной. Дома зажиточных
ремесленников-купцов, иногда двухэтажные, дополнялись
вышками-теремами (третий этаж), возможно, увенчанными шатровыми
кровлями. Это создавало в застройке большой контраст
вертикальных и горизонтально распластанных объемов.
Новый и чрезвычайно важный этап в развитии столицы
наступил при Ярославе. Достойный продолжатель дела Владимира, он
раздвинул границы Руси далее на юг в степь, поставил города по
реке Роси, расширил почти в десять раз площадь Киева и укрепил
его, учредил восемь новых епархий. Семена культуры, посеянные
предыдущими поколениями, дали пышные всходы. Укрепление
безопасности государства, расцвет экономики обусловили расцвет
архитектуры.
Развитие градостроительной системы Киева при Ярославе
продолжало принципы, заложенные град од ельцами Владимира.
Киев. Софийский собор. XI в. Рис.
А. Вестерфельда 1651 г.
Киев. Выдубицкий монастырь. XI в.
Реконструкция Г. Н. Логвина
1 Известие «Описка городов русских»
о 25 верхах на Десятинной церкви (см.:
НПЛ. А , юло.- — С. 475/ в последнее
время подвергается сомнению. Некоторые
исследователи (К. Конант, Ю. С. Асеев;
дают реконструкцию храма с пятиглавым
- к гением См.: Логвин Г. Н. Новые
исследования древнерусской
архитектуры//Стр( штельство и архитектура
(Киев), 1978.— № 8.—С. 3i—34;
Каргер М. К. Древний Киев.— М..— Л.,
iувi. Т. 2. С. 37- :>8; Асеев Ю. С.
Архитектура древнего Киева. Киев,
Н)82. С. 32.
" Логвин Г. Н. О первоначальном облике
храмов Киевской Руси//Архитектура Киева
(КиевЗНИИЭП). -'Киев, 1982. -С. 6г уо.
'■'• Такая обмазка была обнаружена
В. К. Гончаровым при исследовании
Райковецкого городища и М. Ф. Рожко при
раскопках замка в Тустани. Видимо по этой
причине укрепления, возведенные
Владимиром, получили название Белгорода.
1 Толочко П. П. Древний Киев.--
С. i8.| i88.
■' Гупало К. Н. Подол в древнем Киеве.
Киев. rg82. С. ;.}<i 53; Толочко II. II.
Древний Киев. —С. 98 !-8-
'' Килиевич С:. Р. Детинец в Киеве IX -
первой половины XIII века. С. 77 ~~~99-
В начале XI в. Киев стал особенно быстро расти под защитой
городов, возведенных Владимиром еще в 8о-х годах X в. по Десне,
Остру, Трубежу, Суле и Стугне, когда он сумел устранить
непосредственную опасность вторжений печенегов. Под защитой
укреплений города Владимира южнее стал образовываться новый посад,
тяготевший к монастырю Софии. Археологический материал,
обнаруженный под подошвой валов города Ярослава,
свидетельствует о том, что уже в конце Х--- начале XI в. эта территория также
была обитаема. В ioi6 г. часть будущего города Ярослава не была
застроена, ибо здесь произошла битва князя с печенегами !.
Одержав победу, Ярослав между 1017 и 1024 г-" окружил
южный посад рвами и грандиозными валами с оборонительными
стенами, имевшими трое ворот - - Великие или Золотые,
увенчанные церковью Благовещения, Лядские и Жидовские. Еще одни
ворота Старые Софийские вели из города Владимира.
Огромные укрепления, которыми Ярослав «как венцом обложил» Киев,
шли от вала Владимира над склонами Гончарного яра, затем
поворачивали на юг к современной Львовской площади, где
находились Жидовские (позднее ---Львовские) ворота; затем вал шел в
юго-западном направлении вдоль обрывов оврага, параллельно
современной улице Ярославов вал, к Золотым воротам, отсюда
поворачивал на юг и спускался в Крещатую долину, где
находились Лядские ворота, а оттуда поднимался вверх на восток и
северо-восток к посаду на Михайловской горе. Расположение
Лядских ворот было продиктовано необходимостью включить
источники ручьев и ключей в городскую черту, что имело важное
значение в случае осады: тех ручьев и источников, которые бежали
«испод гор» в Кожемяцком и Гончарном ярах, было недостаточно
для большого города, а кроме того, они находились далеко от
основной массы населения города. Об обилии воды, вытекавшей со
склонов города Ярослава и Михайловского яра, свидетельствуют
огромные дренажные каналы, проходившие под валом у Лядских
ворот и обнаруженные в ig8i г. во время реконструкции площади
Октябрьской революции3.
На месте Софийского монастыря между 1017/19 и 1031/32 гг°4
был возведен монументальный храм Софии, оказавшийся почти
в центре новых укреплений. Возможно, еще у Владимира возникла
мысль о расширении города в эту сторону и о постройке нового,
более импозантного митрополичьего храма. По условиям
местности город мог быть расширен в эту сторону, а строительство
храма Софии было освящено уже традицией существовавшего
храма того же имени, построенного прабабкой Ярослава.
Ориентировочно в 1030-х годах последовательно были построены церкви
Георгия и Ирины, храмы патрональных монастырей Ярослава
Мудрого и его жены. Монастыри Ирины и Георгия основаны были
не за городом, но «пред враты Софии» и в идейно-смысловом и
архитектурно-градостроительном отношениях были тесно связаны
с митрополичьим храмом Софийским собором Ярослава
Мудрого.
Правее Георгиевского храма на перекрестке современных
Ирининской и Владимирской улиц обнаружены остатки храма
неизвестного посвящения, ошибочно, по нашему мнению,
атрибутированного как храм Ирины5, по размерам в плане он немногим более
патрональных храмов. Возможно, это был городской собор, либо
собор какого-то богатого боярского монастыря, не упомянутого в
источниках. Во второй половине XI ■-■-■начале XII в. в Киеве в
черте города возникают монастыри Дмитриевский и
Михайловский Златоверхий, Андреевский-Янчин, Иоанна в Коиыревом
конце, а за городом - Кловский и Выдубицкий. Монастырские
ансамбли существенно влияли на сложение
архитектурно-художественного облика стольного града.(>
Размах строительных работ, предпринятых энергичным
князем, отвечал международному престижу Руси и значению ее
столицы. В пору наивысшего расцвета в середине XI в. Киев занимал
Замковую гору (Щекавицу) древнейшее городище, город
Владимира, селитьбу на Михайловской горе, город Ярослава, Коиы-
рсв конец, горы Лысую и Детинку, склоны Гончарного и Коже-
мяцкого яров. Подол, а также ближние пригороды на Хоревице,
Юрковице, Дорожичах, Клове Угорском, Берестове, Печерске,
Предславине. Его общая территория достигала 35° 45° га 7^ а на"
селение приближалось к юо тыс. чел.8 По площади и численности
населения Киев принадлежал к крупнейшим городам, мира той
' Это событие ioiG г. при последующих
переделках и редактировании различных
изводов летописей ошибочно попало в текст
статьи 1036 г. См.: Ильин Н. Н. Летописная
статья 6523 года и ее источник (опыт
анализа) М., 1957•
"' Логвин Г. Н. К истории сооружения
Софийского собора в Киеве//ПКНО—
I977-— м-> 1978.—С. i6g—
186;Сигайдак М. Л. Великий город
Я рослава. Киев, 198 2. - С. 1 g.
:i Сагайдак М. А. Указ. соч., с. 21.
' Логвин Г. Н. К истории сооружения
Софийского собора в Киеве... (1. i(k) 186.
В литературе имеются и другие датировки
(1037 —Ю44 1Т-': Поппе Л. Графп-i и дата
спорудження Софи Кшвськой//Украшський
кторичний журнал, к)68, № 9-
С. 94—97? Асеев Ю. С. К вопросу о времени
основания Киевского собора. СА, 1980,
№ з, с. i'.»8-■-- i,j,i; Толочко П. II. Древний
Киев.—Киев, 1983.- С. ~ji— у8.
■' Логвин Г. Н. Новые исследования
древнерусской архитектуры... С. '-\\ 34-
11 Бронштейн II. II. Городская территория
древнего Киева но данным
летописи//Сборник сообщений
Киевпроекта.---Киев, i<)~,8. № i
О С СП
2. V... 50 з>
7 П. П. Толочко для XII - XIII вв. приводит
цифру в 50 тыс. чел. (Толочко П. П.
Древний Киев. С. г88- 192).
8 Логвин Н. Г. Монументальная
архитектура Киева конца X —первой
четверти XII веков.-—Автореф. дис. ... канд.
архитектуры.-—- Киев, 19,89.-- -к; •
эпохи. Новые части селитьбы в нем естественно и органически
присоединялись к существующим, продолжая в своем развитии в
основном линейную планово-пространственную структуру. Эта
структура начала вырисовываться уже в расположении зарубинеп-
ких Полянских посслений3 но полная ее реализация стала
возможной только когда за пределы поселения предков Кия на Замковой
горе был вынесен «градок мал» князя Кия. А в IX— X вв. главные
части города уже вытянулись по кромке высокого правого берега
это поселения на Замковой горе, город Кия, город Владимира,
посад на Михайловской горе. В конце Х- начале XI в. линейная
структура города нашла естественное продолжение в более тесной
связи с Копыревым концом, Гончарами, Кожемяками, поселениями
на Лысой горе, Детинке, Иорданских холмах. Как расположение
важнейших архитектурно-градостроительных объемов города
Владимира, так и строительство Ярослава было подчинено единому
замыслу, который, по-видимому, исходил из идеи уподобления
стольного города Киева небесному граду Иерусалиму.
В новом граде Ярослава главное место отведено митрополии
Руси Софийскому собору, храму Премудрости Божией. Акцент
перенесен со старой церкви Богородицы Десятинной на новый
храм Софии, олицетворивший и Киев, и Русь, их силу, славу,
могущество, масстат их властителей. В
архитектурно-художественном контексте города Ярослава старые Софийские ворота
получили новое значение. С одной стороны, они вели из города
Владимира в город Ярослава, к главному его храму Софии, а с другой
они указывали дорогу к «старой церкви» Богородицы-Десятинной,
на, ту Гору, откуда началось то, что в летописи осмысливалось как
исполнение древнего пророчества: «воссияет благодать божья»,
«имать градъ всликъ быти» \
Напротив Софийских ворот, против главного входа в храм
Софии, располагались главные ворота города Ярослава
Великие, или Золотые. Восприятие нового центра Киева началось уже
при подходе к городу по дороге от Предславина, в перспективе
которой возникали Золотые ворота. Сначала были видны только
огромные валы с белой горизонталью стен, завершенной темной
чертой кровель; над ними выделялся столпообразный храм,
венчавший белый объем Золотых ворот. Чем ближе подходил путник,
тем более возрастал масштаб ворот и храма, поражающий и
сейчас, после восстановления, несмотря на окружение
современной семи-восьмиэтажной застройкой. Золотые ворота
осмысливались современниками как главный триумфальный въезд в город.
Можно предположить, что на их створках имелось изображение
архангела Михаила и воинов . «Постучать мечом в Золотые
ворога» символически означало овладеть городом. Чтобы усилить их
охранительную роль, на них возводится церковь Благовещения.
Этим самым Золотые ворота, их надвратная церковь ставятся в
символическую и художественную связь с мозаичным декором
главного алтаря Софийского собора. Смысл изображения
Богоматери (Оранты) с молитвенно поднятыми руками объясняет
надпись по борту конхи абсиды, являющейся цитатой из 45 (4^)
псалма Давида —«Бог посреди него (города), он не поколеблется,
бог поможет ему с раннего утра». На пути от Золотых ворот к
Софии были поставлены патрональные храмы Ирины и Георгия.
Как на молитве в Софийском соборе ошую (слева) стояла Ирина,
л одесную (справа) Георгий-Ярослав, так расположены и их
храмы. Миновав надвратный одноглавый храм Благовещения, путник
проходил между пятиглавыми трехнефными храмами Георгия и
Ирины; в створе между ними возвышался гигантский
пирамидальный объем Софийского собора с его 25 куполами3. Ансамбль
строился на постепенном усложнении масс, расчлененности
архитектурных объемов, нарастании художественной выразительности
к центру композиции.
Изменение структуры классического византийского трехнеф-
ного крестово-купольного здания было вызвано требованиями
заказчика и той особой функциональной ролью, которую играл
главный храм державы. В честь патрона Ярослава Мудрого
Георгия с севера был устроен алтарь св. Георгия, а в честь патрона.
Киева и княжеских дружин с юга — алтарь архангела Михаила.
Помещения не культового характера на втором этаже внутренних
галерей служили для размещения покоев митрополита и князя, их
казны и архива, библиотеки, скриптория и школы.
Этим была обусловлена необыкновенно оригинальная
композиция масс храма, увенчанная 25 куполами, расположенными
уступами, начиная с низеньких 12 куполов без барабанов над
квадратными в плане помещениями второго яруса внутренних галерей.
Они повторяют перекрытие куполами всех квадратных в плане
помещений первого яруса. Выше их располагались восемь куполов
на невысоких световых барабанах, а еще выше вокруг
центрального купола поднимались четыре купола на вытянутых световых
барабанах. Наконец, все здание венчал самый высокий (31 м)
главный купол. 25 верхов Софийского собора как бы
символизировали единение 13 славянских (13 глав на световых
барабанах) и 12 неславянских племен (i2 куполов без барабанов) под
сенью одной державы. Единством своих частей, иерархией их
отношений храм воплощал идею единодержавия, утверждал
священность столицы и государства и их строителя—■■ цесаря
Ярослава.
Одновременно собор выражал идею, раскрывавшуюся главным
образом в системе мозаичных изображений и фресковой росписи,
но связывавшуюся современниками и со всем образом храма,-—
идею защиты Руси Вседержителем, который с высоты купола
глядит «на люди своя», и Богоматерью, покровительницей Киева,
«нерушимой стеной градов и весей». Они вместе с апостолами,
евангелистами, святителями и мучениками находятся в вечном
единении с «церковью земной», с народом. В воплощении этой
идеи архитектора мозаики, фрески и произведения декоративного
искусства выступают в органическом единстве. Современники
должным образом оценили это выдающееся произведение.
Митрополит Илларион в своем «Слове о законе и благодати» говорит,
что «яже церква дивна и славна всем окружним странам, яко же
ина не обрящеться во всем полунощи земнеем от востока до
запада»4. Обмазанный светлой штукатуркой, на фоне которой
выделялся только меандровый фриз, образуемый красными плин-
фами, поставленными на ребро, храм выделялся на фоне
серебристо-серой деревянной застройки дивным силуэтом. Он поражал
воображение современников как своими громадными размерами
(42 x55 м) 3 так и художественным совершенством, гармонией
масс, единством всех видов искусства.
Планировку города Ярослава достоверно установить
невозможно, так как его территория, как и территория города
Владимира, в XIX в. была заново спланирована, яры засыпаны,
возвышения срыты и культурный слой почти полностью уничтожен.
Планы Киева XVIII в. позволяют предположить, что от Лядских
и Жидовских ворот вдоль валов должны были проходить улицы
для доступа к ним во время военных действий, от ворот должны
были направляться улицы и к монастырям Георгия и Ирины и
монастырю неизвестного названия на углу современных
Ирининской и Владимирской улиц. Видимо, как от Лядских, так и от
Жидовских ворот шли три основные улицы -- луча. Средняя из
них вела к Софийскому собору и торгу возле него, одна боковая
шла к монастырям Георгия pi Ирины, а другая к воротам на
Михайловскую гору и к Софийским воротам города Владимира.
>лицы и переулки для связи в поперечном направлении в южной
части города шли, видимо, следуя горизонталям рельефа склонов,
а в северной ■ произвольно. Ширина главных улиц не превышала
5 6 м, а второстепенных з м- В городе Ярослава и на Подоле
археологами обнаружены деревянные мостовые. Надо полагать,
что некоторые улицы имели мощение. Остальная же планировка,
1 ПВЛ. -Ч. I. ■ С. 12
-' Основанием для гакого предположения
служит былина о Михайлике и Золотых
воротах. См.: Кулиш II. А. Записки
о Южной Руси СПб , 1856.—Т. I.
С. з —55 Веселовский А. Н. Южно-русские
былины/УСборник отделения русского языка
и словесности. СПб, i88i. — Т. XXII,
Л!> 2. С. 4 55 Драгоманов М.
Малорусские народные предания
и рассказы. СПб, i868. С. 249—25 х-
3 Автор не согласен с общепринятым
мнением о 13 первоначальных куполах
Софийского собора, считая, что в их число
надо включить и 12 купольных сводов над
вторым ярусом внутренних галерей. См.:
Логвин Г. Н. Новые исследования
древнерусской архитектуры... с. 34-
Противоположная точка зрения изложена
в статье: Асеев Ю. С, Топкая И. Ф.,
Штендер Г. М. Исследование галерей
Киевского Софийского
собора//Строительство и архитектура. —
Киев, 1980.—№ у. - С. 25—26.
1 Красноречие Древней Руси. - М.,
г987.- С. 1.8.
ширина улиц и их направление зависели от местоположения
дворов князей, бояр и знатных купцов. Учитывая права собственности
и наследования, вероятно, многие дворы, упомянутые в летописи в
конце XI в., возникли значительно раньше, еще во время
Владимира. К таким относятся дворы Путяты из рода Вышатичей, Ники-
фора, упоминавшихся ранее Воротислава, Чудина, Ратьши, Кос-
нячка, Гордяты. Вне всякого сомнения они существовали в
середине XI в. при Ярославе Мудром. Известно, что дворы Путяты и
Борислава находились на территории между Софийским собором
и Жидовскими воротами, двор тысяцкого Глеба раполагался к югу
от Софийских ворот, остальные дворы на северо-восток от
Софийского собора, в районе современных Б. Житомирской и
Стрелецкой улиц, на что указывает концентрация находок самых
богатых кладов !.
Древний торг Подола занимал территорию, близкую
современной Красной площади в 2 з га? а может и около б га. К нему
подходили дороги от пристани в устье Почайны. Большинство
улиц ориентировано на реку, их пересекают поперечные улицы.
Археологическими исследованиями Подола в к)74 19^1 1Т- °^=
наружены элементы благоустройства мощеные улицы,
дренажные канавы лотки, облицованные досками; они не только
дренировали улицы, но и подавали воду в усадьбы для
производственных и бытовых нужд. Конфигурация усадеб на протяжении юо
150 лет почти не изменилась. После сильных наводнений,
уносивших застройку, усадьбы возобновлялись в тех же границах.
Обнесенные забором дворы чаще всего занимали площадь боо ■■■
7оо м~. Такая же усадебная застройка обнаружена в городе
Ярослава и в других частях Киева". Ни одного каменного здания
XI-—начала XII в. на Подоле не известно. На фоне Верхнего
города Подол воспринимался как невысокая рампа театральной
сцены; в его композиции превалировали горизонтально
распластанные объемы жилой застройки, среди которой выделялись
силуэты храмов; главное место было отведено церкви Богородицы
Пирогощи, куда ехал поклониться герой «Слова о полку Игореве»
князь Игорь, вернувшийся из половецкого плена.
Кроме «Великого Киева», заложенного Ярославом, особенно
расширялась застройка Копырева конца, где в начале XII в.
известна церковь Иоанна Предтечи. Вероятно в этой части города
имелись дворы княжьих слуг и даже некоторых бояр, но основное
население составляла ремесленно-купеческая прослойка.
Особенно густо ремесленный люд заселял склоны города Кия, Гончарного
и Кожемяцкого яров. Усадьбы ремесленников образовывали iep-
расную застройку.
Со смертью Ярослава Мудрого начинается новый период гра ■
достроительной истории Киева. Возникают довольно обширные
ближние пригородные поселения: их ядром на Кловг послужил
Кловский монастырь, на Берестове княжеский двор, на
Угорском княжеские и боярские дворы, на Печерскс Печерский
монастырь, на Выдубичах Михайловский монастырь и Красный
двор Всеволода Ярославича. В северной части прибрежных холмов
вплоть до Дорожич территория все больше заселяется. 'Таким
образом, площадь селитьбы к концу княжения Мономаха (ум. в
1125г.) увеличилась. Многочисленное потомство Владимира и
Ярослава рассматривало Русь как свой домен, каждый из них не
только требовал своей доли в Руси, но и считал престижным иметь
в Киеве свой двор или отчий монастырь, тем более, что многочис-
Киев. Макет Золотых ворот.
Реконструкция С. Л. Высоцкого
1 Толочко П. П. Исторична топогра<$ия...-
С. 131 — 133-
'"' Новое в археологии Киева. Киев,
ig8i — С. 80—120.
ленная челядь и монахи были для него «своим глазом» в столице.
Умножилось боярство всех степеней, которое также стремилось
быть ближе к своему князю - сюзерену. Высотные элементы и
ограды их дворов, а также городских и загородных монастырей,
обогатили силуэт столицы и ее пригородов.
Летописи упоминают деревянные храмы изредка, но их в
XI начале XII в. было немало. Своим обликом, композицией
объемов, формами и числом верхов они активно участвовали в
формировании архитектурного облика Киева. Мнение, что
массовым видом деревянных храмов была клетская церковь, т. с.
примитивный сруб в виде избы, представляется неверным. По-
видимому, если каменное и деревянное зодчество X XIII вв.
развивалось на одних и тех же принципах пропорционального
построения здания в плане и в объемах, то совершенным по
композиции, выразительным по силуэту каменным зданиям
должны были соответствовать такие же по совершенству деревянные
храмы с пирамидальными верхами «четверик на четверике» или
же «восьмерик на четверике». Наличие верхов в домонгольской
деревянной архитектуре подтверждают находки омфалия при
археологическом исследовании деревянной церкви XII в. в
Звенигороде Галицком 1.
Хотя селитьба Киева вместе с пригородами уже в XI начале
XII в. растянулась почти на 15 км вдоль Днепра, имела ширину
1.5 ----'2 км, возвышалась над рекой почти на юом и была отделена
от ноля каньоном реки Лыбеди, она воспринималась единой, ибо
и Подол, и Щекавица, и Гора, и Клов, и Берестово, pi Печерск, и
Выдубичи составляли как бы звенья единого ансамбля. Величина и
местоположение каждой составляющей его части определялись их
значением в структуре города. При восприятии в движении
разрывы между застройками воспринимались как необходимые
композиционные цезуры. Кроме того, дальние загородные дворцовые
и монастырские ансамбли были связаны со столицей идейно-
образно и символически.
Анализ градостроительных особенностей Киева раскрывает
органичность связи его составных частей. Она построена на тонко
выдержанном соотношении отдельного здания и ансамбля,
ансамбля и города, города и ландшафта. На всех этапах создания
древнего Киева учитывалось восприятие не только его «интерьс™
ров» внутригородских и загородных ансамблей, но и его
внешних панорам, возникавших при приближении с различных
направлений к стольному городу. Выдубицкий монастырь основан в X в.
на месте, где по легенде «выдыбал» (выбрел) деревянный идол
Перуна и куда закоренелые язычники ходили на поклонение.
Здесь был брод, поэтому монастырь зримо охранял его своими
стенами, а символически силой архангела Михаила,
архистратига сил небесных, покровителя князей и воинов, закрывая путь
«поганым». Поэтому главный храм (сперва деревянный, а затем
каменный) был посвящен ему, а рядом построен загородный
Красный двор Всеволода Ярославича.
Михайловский собор Выдубицкого монастыря в плане был
трехнефным, крестово-купольным. Изначально храм был
оштукатурен и побелен. Возможно, он имел на световом
барабане только одну главу, а боковые были без барабанов. По-
видимому, храм окружали деревянные побеленные кельи, другие
сооружения и ограда. Двор Всеволода не обнаружен, но его
название («Красный» красивый) позволяет предположить,
что его вид вызывал восхищение современников^ Вероятно,
дворцовый и монастырский комплексы и примыкавшее к их стенам
поселение составляли ансамбль, уютно расположенный в
амфитеатре среди окружающих высоких холмов. При переправе через
Днепр открывалась живописная картина высоких берегов в
оправе буйной зелени, на фоне которой ярко выделялся белый силуэт
храма в окружении застройки, и рядом—-Красный двор
Всеволода.
Восприятие Выдубичей настраивало паломников или гостей-
купцов, поднимающихся по Неводничах к Печерскому
монастырю, к восприятию ансамбля более значительного и сложного.
Как вехи к Киеву от Выдубицкого монастыря, места переправы
по пути в столицу, расставлены видные храмы - Печерские,
Спаса на Берестове, Кловский Богоматери Влахернской. Они
отмечали направление к столице и подготавливали восприятие города.
Его загородные резиденции, дворы, монастыри и храмы вселяли
восхищение красотой ансамблей и зданий, наполняли сердца их
гордостью за Русь, за Киев. Они демонстрировали неисчерпаемое
разнообразие, неповторимость каждого ансамбля, каждого здания.
Среди них выделялся Псчсрский монастырь, первая на Руси
обитель, с XI в.-- важный центр идейно-политической и культурной
жизни государства.
Печерский монастырь был основан в 1051 г. на холме Дальних
пещер, отмеченном позднее церковью Рождества Богородицы .
Затем были освоены ближние пещеры, средоточием которых
впоследствии стала церковь Воздвижения'. Затем был освоен верхний
холм, подаренный монастырю князем Изяславом Ярославичем
(1054'" 1078). Таким образом, ансамбль Киево-Печерского
монастыря подобен триптиху он состоит из комплексов Дальних,
Ближних пещер и Верхнего монастыря. Место для него выбрано
из расчета восприятия и с дальних, и с ближних подходов—как
со стороны Старого Киева, так и с левого берега Днепра. Холм
Дальних пещер не очень велик, но его мыс, сильно выступающий
в сторону Днепра, выразительно выделяется среди
приднепровских возвышенностей. Деревянные храмы в течение веков сменяли
друг друга, но всегда занимали одно и то же место, выделяясь
издали на фоне неба или заднепровских далей.
Для плывущих по Днепру снизу холм с храмом открывался
неожиданно и в сильном ракурсе, а для плывущих сверху он
выделялся издали на выступающем мысе. Отсюда, с Дальних
пещер, открывались обширные виды на ложбину Ближних пещер
и высокий бугор Верхнего монастыря с массивом Успенского
собора.
Зодчие монастыря рационально использовали особенности
ландшафта. Если живописность ансамбля Дальних пещер во многом
предопределялась возвышенным рельефом, то Ближние пещеры,
расположенные в ложбине между холмами, получили иной облик,
лиричный и уютный. У подножия площадки с выходом из пещер
протекал ручей, а к Днепру, где рыбачили монахи и приставали к
берегу ладьи, вели тропинки.
В отличие от Дальних и Ближних пещер, Верхний монастырь
расположен немного дальше от берега; к тому же он не так круто
спускается к Днепру, поэтому группировка зданий здесь иная.
Лоб холма заняла Успенская, или Великая церковь, названная так
за самые крупные размеры среди трехнефных крестово-купольных
храмов. Ее величественный пятиглавый массив прекрасно
гармонировал с природным окружением. После возведения храма в
1078 г. Верхний монастырь стал главной композиционной
доминантой всего ансамбля.
В Киево-Печерском Патерике в рассказе «О создании небеси-
подобной великой церкви» сообщается, что варяг Шимон,
изгнанный своим дядей королем Хоконом, отправляясь на Русь, снял с
латинского распятия золотой пояс в 50 гривен. Именно этот пояс
по легенде послужил основной мерой при создании Успенского
собора: «разметив поясом тем златым, 20 локтей в ширину, а 30 в
высоту, стены с верьхом 50>>4° В Греции же, согласно Патерику,
Богоматерь явилась четырем мастерам и сказала: «Хощу церковь
возградити себе в Руси, в Киеве, велю же вам, да возмета злата
собс на три лета»5. Церковь действительно была возведена за три
лета (1075 1078). В этой легенде отразилась сложная связь Руси
с греческим и латинским *-тором: идея церкви ■■- из Греции, мера
ее —-пояс с латинского распятия, а место храма- --Киев(>.
' Иоаннисян О. М., Могьитыч II. Р.,
Свешников II. К. Церковь Параскевы
Пятницы в Звенигороде на Белке памятник
. г-".-?«■<.* о ■» -.чеч'тад домонголы. кой
Руси//ПКНО [981. А., 1983.
С. 494 5°7-
" Шеропкий К. В. Киев. Путеводитель.
Киев. ii)i"j.— С. 299—3°°-
! Килессо С. В. Киево-Печерская лавра.
М., 1975-— G- 8i.
1 Патерик Киевского Печорского
монастыря. -СПб, i g i з.- - С. .{..
'■' Там же, с. 5-
11 Мурьянов М. Ф. Золотой ноне
Шимона/'/Внзантня. Южные славяне
и Древняя Русь. Западная Европа. М.,
1975-- С. 187 ■ 198.
Как показало исследование пропорционального построения
храма, в его основу положен не греческий, как в Софийском
соборе, но римский фут1 с соблюдением соотношений 20:30:50. К
сожалению, во время землетрясения в 1230 г. «храм расступился на
полы». После восстановления он стал одноглавым; неизвестно,
повторено ли первоначальное завершение или же оно упрощено и
одноглавое венчание появилось взамен пятиглавого. Собор
разрушен в 1941 г° во время немецко-фашистской оккупации". На
сохранившихся фрагментах здания под юго-западной долей хор
уцелел остаток паруса купольного свода. Поэтому в завершении
могли быть такие же купола на парусах без барабанов, но могло
быть и пятиглавое венчание, как в Спасском соборе в Чернигове.
В пользу этого говорит то, что, когда на Руси стали строить храмы
«в ту же меру» по образцу Киево-Печерского храма, большинство
их было пятиглавыми.
Слева от церкви в 1083 г. вероятно игуменом Иоанном была
построена крещальня во имя его патрона Иоанна Предтечи.
Стройный четырехстолпный храмик как нельзя лучше оттенял
могучий массив Великой церкви, а справа поднималась такая же
стройная лестничная башня. К югу от Успенского собора в 1108 г.
была возведена трапезная с обеденным залом, перекрытым сводом.
О тоном решении зодчими сложной градостроительной задачи и
понимании ими роли храма в ансамбле свидетельствует его
постановка на площади, застроенной по периметру невысокими
зданиями келий, трапезной, покоев игумена и митрополита, благодаря
чему собор оказался как бы в интерьере. О высокой
профессиональной градостроительной культуре зодчих говорит и форма другой
площади между главными Святыми вратами со столпообразной
Троицкой церковью на них и соборами. Она имеет вид
неправильной трапеции, обращенной более узкой стороной ко входу, а
широким основанием к собору. Подобный прием создает тот же
эффект, что и обратная перспектива в живописи. Со стороны входа
площадь зрительно воспринимается короче, а Успенский собор
ближе и, наоборот, глубина перспективы в сторону ворот
значительно усиливается. Учет визуального восприятия храма и площади
вытекал из идеологических задач воздействия архитектуры.
Если с левобережья силуэт холма со зданиями Дальних пещер
ясно выделялся на фоне неба и в пейзаже, то Верхний монастырь
благодаря массиву собора воспринимался более величественно и
монументально. Он доминировал не только в ансамбле монастыря,
но и во всем ландшафте правого берега. Здания Верхнего
монастыря видны не только с левого низменного берега, но и с Лыбедских
и Старокиевских гор. Именно этим определилась исключительно
важная градостроительная роль этого ансамбля в архитектурном
облике Киева.
Рядом с Печерским монастырем расположено Берестово
загородная княжеская резиденция с хоромами, дворцом,
различными строениями и храмом Петра и Павла, построенным при
Владимире Святославиче и сожженным в их)б г. при нападении
половецкого хана Боняка. Затем в источниках появляется храм
Спаса. Вероятно,4 он был возведен в княжение Владимира
Мономаха (111 з и 25) и, возможно, имел пятиглавое завершение.
Деревянный дворец X в., в котором умер Владимир,
просуществовал около юо лет. За это время он, надо полагать, не раз горел
и восстанавливался, но, думается, на всех этапах основным ядром
композиции были вертикали храмов: в конце X конце XI в.-
деревянного, а затем сменившего его каменного.
Дворец в Угорском, видимо, занимал выступ горы, отделенный
от Берестова оврагом. Вероятно, он имел какие-то укрепления, ибо
в XII в. в источниках известны Угорские ворота3.
Недалеко от Печерского монастыря, ближе к Киеву, находился
монастырь с храмом Богоматери Влахернской в урочище Клов,
названном по ручью, протекавшему здесь. Он был основан
Стефаном, отстраненным братией Печерского монастыря от игуменства,
возможно за его грекофильские настроения. Не случайно он
избрал для нового монастыря не бытующий на Руси
четырехстолпный крестово-купольный тип храма, но храм на восьми опорах,
распространенный в Греции 4. Монументальный массив церкви был
с трех сторон окружен аркадой-галереей. Вероятно, небольшое
примонастырскос поселение дополняло выразительный ансамбль
Клов а.
При дальнейшем приближении к Киеву со склонов холмов над
Крсщатицкой долиной открывался неповторимый вид города. На
первом плане виднелись Лядские ворота; город охватывали
полукольцом глубокие рвы и мощные валы с городнями-стенами на
гребне. Влево вал поднимался к Золотым воротам, а вправо к
укреплениям Михайловской горы. От ворот веером расходились,
поднимаясь вверх, три основные улицы. Средняя шла к
Софийскому собору, левая к ансамблям храмов Богородицы, Георгия и
Ирины, а правая-—к воротам укрепления Михайловской горы,
города Владимира и Софийским воротам. С Крсщатицкой долины
от Лядских ворот по амфитеатру склона террасами поднималась
застройка. Своим масштабом она подчеркивала грандиозность
главного ансамбля столицы Софийского собора в соседстве трех
громадных храмов. Правее Софийского ансамбля виднелись
Софийские ворота, ведущие в город Владимира с Десятинной
церковью, окруженной дворцами, а еще правее, но ближе к среднему
плану, возвышались храмы Дмитрия, Петра и Михаила.
Златоверхого. Первый из них был построен в юбо-х годах Изяславом
(Дмитрием) Ярославичем, а его сыновья Ярополк-Петр и Свято-
полк-Михаил- возвели храмы Петра (1070-е годы) и
Михайловский Златоверхий (ио8 1113)- Строители этих зданий не
разрушили ни одной из предыдущих построек, но тактично
дополнили их, согласовывая масштаб своих сооружений и ритм их
размещения в пространстве с существовавшей архитектурной
средой. Они органически и естественно продолжили возвышенную
героическую тему, звучавшую в архитектуре города. Между
Десятинной церковью и ансамблями монастырей на Михайловской
горе виднелся храм Андреевского (Янчина) монастыря. Даже
учитывая только известные по археологическим раскопкам и
уцелевшие храмы, можно судить, сколь богат и выразителен был
силуэт Киева. Но ведь в этой части столицы, наверное, размещался
' Афанасьев К. Н Построение
архитектурной формы .древнерусскими
зодчими.-—М., igbi.-- С. 73-
'"' Холостенко М. В. Успенский собор
Печерского монастыря//Слародавнш
Киек.- -Киев, 197Г>• С. 145-
:! НСРА. -Т. 2, сто j.28.
1 Логвин Г. Н. Архитектура храма на
Клове/'/Псследование и охрана
архитектурного наследия Украины. - Киев,
igHo. С. 7- ■ 7^; другой вариант
реконструкции см.: Асеев К). С1..,
Харламов В. ()., Мовчан II. Доойдження
архггектури Кловського собору
в Киев1//Археолог1я. 10,74. ■ - Т. 'jo.■--■
с. 37-46.
ке один десяток деревянных церквей с одним либо тремя или
пятью верхами, а дворцы, хоромы с теремами-вышками также
исчислялись не одним десятком. Глазам путника в X XIII вв.
представлялась грандиозная картина города, разнообразного по
композиции, объемам зданий, по их пластической
выразительности, по контрасту и игре светотени, цвета, фактуры.
Когда путник оказывался в городе, пройдя Лядские ворота,
картина резко менялась. Первый план жилой застройки заслонял
город; при подъеме к Софии постепенно показывались верхи
расположенных вблизи Софии храмов и теремов, а затем и сами их
массы; при вступлении на торг близ собора во всей красе и
величии представали светлые громады каменных храмов.
Иначе выглядел город при подходе к нему со стороны До-
рожич. Еще издали, в прозорах застройки Копырсва конца на
дальнем плане вырисовывался силуэт города Владимира и города
Ярослава, а по обеим сторонам виднелись обрывы в сторону
Подола и в сторону поля. Над ними по кромке поднимались
огромные валы с белыми стенами, направо вдали возвышалась
надвратная башня-столп с церковью, а слева застройка горы
Киселевки и города Владимира. Почти в центре панорамы
высилась группа храмов с Софийским собором. Силуэты масс храмов
Ирины, Георгия и Богородицы уравновешивались с
противоположной стороны группой храмов Михайловской горы с
главенствующим силуэтом Десятинной церкви. Левее внизу виднелись
склоны Гончарного и Кожемяцкого яров и застройка Подола.
Наиболее впечатляющая панорама города открывалась со
стороны Днепра. Плывущие сверху - «из варяг в греки», - почти прямо
перед собой видели узкую полосу застройки Подола с густыми
верхами деревянных храмов и богатых купеческих хором. Легкие
укрепления «столпием» (частоколом) образовывали ближний план,
над которым проходила первая кулиса застройки, а за ней
возвышалась вторая ----- стометровые обрывы, будто поднятые в поднебесье и
завершенные мощными валами с белыми стенами. Над
горизонталью стен, белизна которых подчеркивалась потемневшей кровлей,
виднелись верхушки побеленных каменных храмов и темные верхи
деревянных церквей до вышек хором-теремов pi дворцов. Чем ближе
к Подолу, тем более менялся вид города: застройка первого плана
как бы поднималась, горы вырастали, а застройка города
Владимира, Михайловской и Замковой горы скрывалась из глаз; Софийский
собор совсем не был виден из-за резкого перспективного
сокращения и восприятия снизу в большом ракурсе.
Поражающая красотой и протяженностью панорама города
продолжалась в ландшафте, в абрисе высоких крутых берегов,
поросших пышной растительностью; только изредка там и сям
виднелись верхи деревянных храмов на Замковой и Лысой горах,
на Детинке, Щекавице, Юрковицс, а Кудрявце добавлялся еще и
силуэт каменного храма Иоанна. На юг, за устьем Крещатицкой
долины, снова поднимались огромные холмы, скрывавшие Клов, но
дальше, к самой кромке холмов, подступали Угорское, Берестово,
Печерск и Выдубичи. В этой части в силуэте господствовал
ансамбль Печерского монастыря. Такая панорама города с
загородными монастырями и дворами возникла постепенно и естественно,
как на дереве с ростом прибавляются все новые и новые ветви.
После завершения архитектурно-художественной программы
Ярослава Мудрого и его сыновей - - Ярославичей уже к 1125 г. Киев
становится одним из крупнейших городов Европы. Со второй
половины XI в. особенно интенсивно застраиваются Копырев конец,
Печерск, Клов, Выдубичи и Дорожичи. Площадь Киева в XII XIII вв.
достигает 500 га, из которых на Верхний город приходится 8о га,
Подол i8o га, Копырев конец 4° га^ а Печерск, Выдубичи, Клов,
Угорское, Юрковиц и Дорожичи занимали вместе более 200 га'.
Разнообразию и неповторимости облика Киева способствовала
также эволюция структуры и архитектурных особенностей храмов,
возводившихся в конце XI начале XII в. В это время
распространяются небольшие четырехстолпные однокупольные часовни,
надвратные церкви, берущие начало от храма на Золотых воротах,
наконец, трапезные.
Столпообразные небольшие церкви, вертикализм объема которых
усиливался благодаря многопрофильности пучковых пилястр,
получили популярность в Киеве в конце XII в., видимо, в связи со
строительством торгово-ремесленных слоев населения. Изящные
столпообразные силуэты небольших храмов и часовен усиливали
выразительность не только отдельных ансамблей, но и всего города в целом.
Итак, главный особенностью Киева была его линейная
градостроительная система. На каждом историческом этапе развития Киева
новое поколение зодчих сохраняло эту структуру и развивало дальше
заложенные в ней большие архитектурно-художественные и
градостроительные возможности. Они не противопоставляли новые
образования старым, но гармонически увязывали их в ритме, масштабе,
массах, соблюдали принцип равновесия, удачно сочетали
архитектурную полифонию с законами гармонии, иерархии и соподчинения,
выделяя среди второстепенного главное, и умело связывали свои
творения с существующей архитектурно-природной средой.
Историческое наследие архитектурно-градостроительного опыта
Киева является нашей античностью. Оно оказало огромное влияние
на градосозидание всех других городов Руси. Но зодчие стольных
городов и земель не слепо следовали за Киевом, не копировали его
достижения, да это и невозможно, ибо каждый город возникал в
уникальных ландшафтно-топографических условиях, в своеобычной
социально-экономической ситуации, в своей местной историко-
культурной среде, накладывавшей известный отпечаток на облик
города, придавая ему неповторимое своеобразие и красоту.
Flo в каких бы условиях ни возникали и развивались
древнерусские города или отдельные ансамбли им присущи общие
черты — нерегулярная и органическая планировка, обусловленная не
только рельефом местности, но и практическими запросами, а
также идейно-художественными задачами и представлениями
людей о возвышенно прекрасном.
Ни в одном городе не наблюдаем насилия градостроителей над
природой, наоборот, всегда видим бережное отношение к
ландшафту. Подобные градостроительные понятия впервые сложились в
процессе возникновения и развития градостроительной структуры
«матери городов русских» Киева. Образовавшаяся на заре
истории города линейная система селитьбы, как показал опыт полуто-
ратысячелетней истории, обладала большими внутренними
возможностями развития. Она открывала путь естественному развитию
нерегулярной органической планировки, росту застройки без
ломки существующей и естественно дополняла реализованную ранее.
Анализ планировки исторических городов свидетельствует о
том, что их град од ельцы мыслили себе их образ в четырехмерных
пространственно-временных координатах, учитывая зрительно
моторное эстетическое восприятие. Они тонко соизмеряли масштаб
зданий к городу в целом, соподчиняя слагаемые главному
сооружению, продуманно создавали ритм их размещения в пространстве,
тем самым создавали архитектурную героическую симфонию.
Киев оказал большое влияние на развитие
архитектурно-градостроительной культуры, определил на долгие годы формирование
представлений людей о возвышенно прекрасном. Вся образная
структура Киева, все его здания создавались, как и все феодальное
общество, в иерархическом соподчинении, необходимом условии
гармонии. Принцип субординации, подчинения отдельных
слагаемых главной теме, был реализован в Киеве как один из
важнейших архитектурно-художественных принципов древнерусского
градостроительства. Каждый отдельный храм или ансамбль
органически входили своими темами в мощный оркестр героического
силуэта города. Именно органическое естественное развитие
города Киева в древности придало ему очарование и незабываемый
образ красивейшего города в мире.
Города Русской земли
Ядро Русской земли составляли территории с центрами в
Киеве, Чернигове и Переяславле. На востоке она определялась
линией городов по Суле, на юге — городами по Роси, на севере —
выше линии Любеч — Новгород-Северский, затем переходила
Днепр и Припять и опускалась по линии Вручий (Овруч) и
Искоростень (Коростень), откуда поворачивалась на юго-восток,
соединяясь с поросской линией городов г.
В более широком значении Русская земля во второй половине
XI—начале XII в. обнимала значительную большую территорию.
На востоке, доходя до линии Курск — Донецк, на юге-
неизменно по Роси, на западе она включала Турово-Пинскую и Владимир-
Волынскую волости. Неопределенной была юго-западная граница.
Более определенно можно говорить о линии городов Межибож —
Божеск — Котельница. На протяжении веков территория
государственного освоения расширяется, но на юге дальше Роси граница
не распространялась. По мере роста Русской земли все чаще и все
большее число городов появляется на страницах летописей. Но
даты первого упоминания нельзя считать временем основания.
Чаще всего они возникли раньше на 50—10С> лет и более, а их
места были заселены еще в глубокой древности. Многие городища
существовали еще при родоплеменном строе, а некоторые
относятся к эпохе племенных государственных объединений. Высокий
холм часто служил сакральным жертвенным местом.
Веер больших восточно-европейских рек — Припять, Березина,
Сож, Десна, Тетерев и сам верхний Днепр — обращен вершиною
к Киеву. Такое положение Киева давало ему разветвленные
экономические связи и удобный контроль над восточно-славянскими
племенами — древлянами, сидевшими по Ирпеню и Тетереву,
дреговичами— по Днепру и Припяти, кривичами, сидевшими по
Днепру и Десне, северянами, которые «седоша по Десне и Семи»,
радомичами — на Сожу2. Названные реки с их притоками были в
верховьях связаны через волоки с реками бассейнов Балтийского,
Каспийского и Азовского морей, а Днепром, через Черное море —
со Средиземноморским.
Благодаря опорным городам-крепостям киевским князьям удалось
значительно укрепить границы. Продуманная система крепостей с
учетом естественных преград — рек, ручьев, болот, оврагов,
устройство рвов, валов, сигнальных вышек — сделали невозможным
внезапное нападение печенегов; они также стали важными стратегическими
опорными пунктами, которые помогли Руси перейти в наступление и
избавить тысячи сел и городов Руси от полона и разорения.
Наибольшее число городов расположено вокруг Киева в
лесостепной полосе — Вышгород, Васильев, Белгород, а также
несколько десятков городов, крепостей, феодальных замков, как
упомянутых на страницах летописи, так и известных лишь на основании
археологических исследований. Много крепостей для защиты
Руси от печенегов поставил еще Владимир по Десне, Остру, Трубе-
жу? Суле и Стугне. Здесь были использованы и древние рвы и
валы, фрагменты которых сохранились вдоль рек по Стугне от
Треполья, через Васильев, Черногородку, Бышев, а там, где они
плохо сохранились, были устроены новые. На этой линии известны
городища Тумашь, Вернеев, Краен, Дерновой, Васильев,
Звенигород; по Днепру — Треполь, Витачев, Чучин, Заруб.
Грандиозные по протяженности рвы и валы вдоль рек Стугны,
Красной, Виты — высотой 6—8 м, шириной i6—17 м со рвами с
напольной сороны поражали воображение современников и
отразились в былинном эпосе и народном фольклоре о Змие,
который был запряжен в плуг, окованный Козьмой и Демьяном, и
проложил гигантские борозды — рвы и валы. Они призваны были
защищать Киев и Русскую землю с юга от кочевников.
Из пяти рек, где строились крепости, четыре впадают в Днепр
с левого берега. Первый рубеж с этой стороны города по реке
Суле. Они расположены на расстоянии 15—20 км, что позволяло
конному воину за 1,5 2 ч сообщить в следующую крепость о
движении неприятеля. Дальше на юг простиралась дикая степь.
Второй рубеж проходил по Трубежу с Переяславом как
важнейшим стратегическим пунктом. Города-крепости по Десне и
Остру прикрывали Чернигов и Киев. Если же печенегам удавалось
перейти Днепр вброд, то перед ними были укрепления по Стугне.
Над бродом господствовала сильная крепость — Витачев (конца
X в.) Укрепления по Стугне подпирал «бор велик» с крепостями.
Археологами исследованы городища Родень, Говоров, Древень,
Корсунь, Чурнаев, Богуслав, Михальполь, Юрьев, Володарев.
Некоторые городища отождествлены с городами, упоминаемыми в
летописях: Шарки — Торческ, село Старые Безрадичи — Тумащь,
Замкова гора в г. Белая Церковь — Юрьев, г. Макаров—Звижень,
село Зарубинцы —Заруб, село Мотижин — Мутижир, село Коче-
ров — Кучари, село Щучинка — Чучин3. Ввиду специфических
условий развития, границы киевской земли оформились только при
Ярославе Мудром4. Ее северная граница проходила по
водоразделу Березины, Припяти и Немана с главным городом Туровым.
Западная граница шла по реке Западный Буг, юго-западная по
линии Межибожья, Божеска, Котельницы, южные рубежи - по
реке Стугне в X в., а при Ярославе — по реке Роси.
От многих древних городов остались только рвы и валы, а в
редких случаях и фундаменты каменных храмов, например в
Зарубе или в Белгороде. Размеры и форма оборонительных
укреплений самая различная. Среди них можно выделить небольшие
крепости в селе Великая Снитинка площадью о,6 га, в Буках i га,
но встречаются и укрепления больших размеров, например Буше-
во — з?8 га. Есть более крупные городища, состоящие из двух или
трех укрепленных частей: в Китаеве — 2 га, Трилесы — з?5 га>
Зарубенцы — 4 га° Среди них выделяются огромные городища:
Вышгород — g га5 ^стье — i о га, Белгород — 11 га. Песочен -15 га,
Воинь — 28 га, Остер — 33 га> Васильев— i6o га5. Последние семь
пунктов были настоящими городами, с многочисленным
населением и разнообразными ремеслами. Их облик должен был
производить сильное впечатление своей величественной неприступностью.
Как показывают археологические исследования,
оборонительные стены, состоящие из срубов-городень, рубленые надвратные
башни, а также жилища в противопожарных целях обмазывали и
белили. Побеленные стены городских укреплений мало чем
внешне отличались от оштукатуренных каменных храмов и дворцов.
Различное функциональное назначение помещений обусловливало
разнообразие их объемов, высоты, взаиморасположения, создавая
пластическое богатство застройки. Особую выразительность и
остроту силуэту городов Киевской Руси придавали вышки теремов,
верхи надвратных башен и храмов.
Многие городища относятся к мысовому типу, который
достигает развития в двух- и трехчастных городищах (например,
Тростянецкое на Ворскле). Мысовые городища по р. Сейму —
Курган, Ратское, Ховзовка, Петровское; на Ворскле — Щестовица,
Горкинское, Редичевское; на Десне — Горпель, Магрица, Тополи;
на Пеле — Каменка, Кнышивка; по Сейму — Николаевская горка
в Путивле, Деревичи — на Житомирщине. Среди них можно
выделить городища с незамкнутым валом — Райковецкое городище6.
Городища правильной геометрической формы, не зависящей от
рельефа и конфигурации площади, выбранной под поселение,
появляются не ранее XI в. Среди них примечательны круглые: по
Суле — Княждвор, Чертовка, Сенча, Мацковцы, Конятин; на
1 Толочко П. П. Киевская
земля//Древнерусские княжества X—
XIII вв.—М., 1975 —С. 5—56-
2 Рыбаков Б. А. Город Кия//Вопросы
истории, 1980, № 5-—С. 31—47-
3 Раппопорт П. А. Очерки по истории
русского военного зодчества X—
ХШвв.//МИА.— М.— Л., 1956.—№ 52.—
184 с; Кучера М. П. Давньо-руськ!
городища на Правобережли Кшвщини:
ДослЦження з словъяно-pyccKoi археологи.—
Киев, 1976.— С. 176—197-; Толочко П. П.
Киевская земля//Древнерусские княжества
X XIII в. — М., 1975-— С. 5 -Ф-
1 Толочко П. II. Киевская земля.— С. 6—д.
5 Кучера М. П. Давньоруссыа
городища...— С. 176—197-
() Раппопорт П. А. Очерки... С. 22—24.
Десне —Салтыкова Девица. Разновидность круглых городищ
полукруглое, например Вигуровщина на левом берегу Днепра
против Киева или Григоровка выше Канева, Кудинка (летописный
Кудин) на Южном Буге. Предполагают, что этого рода
городища— остатки укрепленных княжьих или боярских феодальных
замков'.
Следует выделить городища сложного плана с двумя и более
линиями укреплений: Китаево под Киевом, Тучин на реке Случи,
многие городища на Роси, Белгородка под Киевом, Вышгород. К
этому типу можно отнести Киев Чернигов и Переяслав.
Каждое городище неповторимо по форме, высоте и положению
в ландшафте. Китаевское городище, например, занимает три
площадки, расположенные уступами одна над другой, на верхней
располагался детинец. Трехчастное городище Васильева
развернуто веером вокруг детинца, также расположенного на верхней
площадке; на средней площадке — город, на нижней — посад.
Небольшое двухчастное городище Заруб величественно
возвышается на 40 5° м наД Днепром.
Чем ближе к Киеву, тем более возрастало значение города. Это
относится и к городам по Суле, Роси, Стугне, Трубежу, Ирпеню.
Наиболее важные из них на ближних подступах к столице-
-Василев, Белгород, Вышгород.
Древнейшим был Вышгород, известный еще с X в. Он всегда
зависел от Киева, а в 944 г- упоминается как «бе бо град Воль-
жин». Здесь находилась официальная резиденция киевских
князей, дворы Ольги, затем Владимира Святославича и Ярослава
Мудрого, где последний умер в 1054 г°
С погребением в Вышгороде князей Бориса и Глеба
Владимировичей, канонизированных в Ю22 г., город стал также
религиозным центром Руси. Как значительный ремесленный центр
Вышгород имел развитой посад. Город был укреплен рвами, валами и
стенами (з км по периметру).
Другим княжеским городом-резиденцией был Белгород (село
Белгородка)2. В 99J г- князь Владимир «заложи град Белгород, и
наруби в нем инех городов и много людей сведен в нь, бе бо любя
град сь»3. Трехчастное городище, подобно Киеву, имело
линейную структуру. Белгород развертывался вдоль реки Ирпень,
возвышаясь над нею почти на 5° м- Город состоял из детинца в юго-
западной части городища, расположенной чуть ниже второй части
города (видимо, епископской резиденции) и окруженной также
рвом и валом, и обширного посада. Огромные валы и сейчас
производят сильное впечатление. В силуэте Белгорода, видимо,
господствовал детинец, высокий деревянный храм которого
доминировал в композиции.
Укрепления гавани Воиня на реке
Суле, XI—XII вв. Реконструкция
Г. В. Борисевича
Белгород. Укрепления, XI в.
Реконструкция Г. Н. Логвина
Белгород на Ирпене, XI в. План
городища
1 Раппопорт П. А. Очерки... С. 26—28.
* Тихомиров М. Н. Древнерусские
города.— М., 1956-—С. 298—301.
* ПСРЛ.— Т. I, стлб 122.
Глава 2. Градостроительство Киевского государства
О типе пограничного княжеского замка позволяет судить Лю-
беч, защищавший Русскую землю с севера (раскопки Б. А.
Рыбакова) \ Построенный в конце XI в. Владимиром Мономахом на
узком мысу над Днепром возле древнего градообразования,
известного с IX в., замок отделен от него рвом, через который был
переброшен подъемный мост, защищенный башней. Узкий
огражденный проход вел к главным воротам; за ними открывалась
система внутренних дворов замка, обнесенного стенами из городен
с башнями. Среди строений замка высились четырехъярусный
донжон, трехэтажный княжеский дворец с большим залом —
гридницей и тремя высокими теремами и деревянный храм. На случай
осады имелись три глубоких подземных выхода из крепости.
Замок мог вмещать 200—250 чел., его кладовые хранили припасы
на год осады. Высоко поднятый над Днепром Любечский замок
выделялся расчлененностью силуэта и разнообразием контрастно
сопоставленных архитектурных объемов, видневшихся из-за стен.
Наиболее важную роль среди городов Русской земли после
Киева играл Чернигов. Он впервые упоминается в середине X в.
Город возник как центр нескольких укрепленных родовых
поселений на мысу близ впадения в Десну ее притока Стрижня. Видимо,
уже в конце X — начале XI в. он стал епархиальным и начал
играть важную роль в церковном управлении
христианизированного края. В первой трети XI в. Чернигов стал стольным городом,
что способствовало возвышению Черниговской земли и
процветанию ее экономики и культуры.
Небольшой первоначальный детинец Чернигова при
Мстиславе (после Ю2б г.) был расширен: ров перед ним засыпан,
ранний посад с торгом вошел в его новые границы. В детинце был
возведен кафедральный епископский Спасо-Преображенский
собор (1034—I04I)j его пятикупольный массив был отовсюду
хорошо виден. Севернее детинца возник окольный город (летопись
сообщает о взятии его укреплений Владимиром Мономахом в
1078 г.); западнее, на холме, видимо, в конце XI — начале XII в.,
вырос посад — Третьяк (площадь около 20 га). Помимо
укрепленных Третьяка и окольного города северо-западнее их в конце
XI — первой половине XII в. образовался огромный посад —
Чернигов. План XVIII в.
Реконструкция укреплений в XII в.
Г. Н. Логвин
А --Детинец; Б—-Град; В — Третьяк;
"л — окольный город; Д — Елецкий
монастырь; Е--Троицкий монастырь;
i — Спасский собор;
2 — Борисоглебский собор;
3 — Михайловская церковь;
4 — Благовещенская церковь; 5 — дом
Лизогуба; б — Коллегиум; у — церковь
Екатерины; 8- -Водяные Ворота;
g — Прогорелые ворота;
ю — Пятницкая церковь; i т - -курган;
12—курган княжны Черной;
\ : - - верная могила; 14. — Ильинская
церковь; 15—курган Гульбище; i6 —
курган Безымянный; iy — церковь
Воскресения; i8 — Любецкие ворота;
i g — Новгород-Северские ворота; <(
20 — Киевские ворота J*y
' Рыбаков Б. А. Любеч — феодальный двор
Мономаха и Ольговичей//КСИА.— М.,
1964.— Вып. gg.—С. 21.
Чернигов. Вид с запада
Чернигов. Церковь Спаса. Вид
с запада
Чернигов. Дворец. XI в.
Реконструкция Н. В. Холостенко
Чернигов. Церковь Спаса. XI в.
Реконструкция Н. В. Холостенко
Предгородье. В результате площадь Чернигова достигла не менее
75 8о га.
О фортификациях Чернигова мы узнаем из летописи в
описании военных действий 1078 г., когда Владимир Мономах
«приступа к вратам восточным от Стрижены, и отя врата, и взяше град
околный и иожгоша огнем и людем выбегшим во днешний город»
(детинец) \ В io86 г. упоминается вал острога, внутри которого
находилась ремесленно-торговая часть Чернигова, называемая
Острогом или Окольним городом.
Детинец, Окольний город и Третьяк были укреплены рвами,
валами и рублеными стенами, составленными из городень с боевым
помостом, заборолами и кровлей над ними. Деревянными были и
надвратные башни. Стены и башни, вероятно, были обмазаны
глиной, побелены и выглядели как каменные. На эту мысль
наводит изображение города и монастыря на иконе Елецкой
богоматери XVII в., повторяющей, по-видимому, древний
иконографический тип, где и город, и монастырь обнесены белыми стенами.
Поскольку в Чернигове не найдено остатков каменных
фортификаций, на иконе древнего извода вероятно были изображены
побеленные деревянные стены. Некоторое представление о планировке
города дают планы XVIIIв., отразившие исторически
сложившуюся сеть улиц и переулков до их перепланировки. >лицы от
детинца, под стенами которого находился торг, расходились
веером к трем основным воротам Окольного города — Киевским,
Любецким и Стриженским. Для удобной связи частей города
существовали поперечные улицы и переулки, повторяющие
направление вала детинца в той его части, к которой примыкал город.
Главный храм Спаса занял ведущее композиционное
положение в городе; на него ориентировались дороги-улицы от Любец-
ких, Киевских и Стриженских ворот. В конце XI — начале XII в.
был возведен второй каменный собор — Борисоглебский, занявший
место более ранней постройки — княжеского терема или церкви2.
Еще один терем XI в. находился между Спасским и
Борисоглебским соборами3; в XII в. близ него возвели парадные ворота,
возможно, соединенные переходом с башней Спассного собора4.
Черниговский князь Святослав Ярославич в 1069 г. приютил
основателя Печерского монастыря в Киеве — Антония, бежавшего
от преследований его брата Изяслава. Близ Третьяка Антоний
основал загородный Елецкий (Успенский) монастырь, а на Болди-
ных горах Ильинский пещерный монастырь. Вероятно,
первоначальные храмы и застройка монастырей были деревянными.
Наиболее выразительный силуэт Чернигова представал с Заде-
сенья. Берег и его холмы ниже приднепровских в Киеве, поэтому
и укрепления города, размеры зданий, уступая киевским, точно
соответствуют конкретным условиям рельефа, его высоты по
отношению к реке и Подолу. И луговой ландшафт поймы Десны, и
довольно высокий берег, и укрепления города с возвышающимся
над ним Спасским собором поразительно тонко согласованы и
масштабно увязаны.
Переяслав также занимает важное место в истории сложения
Русской земли. В самостоятельное княжество он был выделен в
Ю54 г- Помимо статуса стольного города, его экономическому
развитию способствовали близость к Киеву и к торговым водным и
сухопутным дорогам. Переяславская земля находилась на границе
юго-восточной части Руси. Принимая на себя удары кочевников,
Переяслав был важнейшим узлом обороны, ключом к Русской
земле.
В начале X в. Переяслав располагался на Днепре, откуда был
перенесен в 993 г. Владимиром Святославичем5 на мыс между
реками Альтой и Трубежом — более стратегически выгодное место
на низменном Левобережье. Под защитой системы укреплений
Порубежья (города по Суле, Стугне и Трубежу) и собственных
крепостей Переяслав быстро рос и уже к концу XI — началу XII в.
Переяслав. Панорама начала XII в.
Реконструкция Г. Н. Логвина,
А. И. Кутового, В. А. Розенберга
Переяслав. Генплан. Реконструкция
Ю. С. Асеева
i Епископские ворота с надвратной
церковью мученника Федора, конец
XI в.; 2 — церковь Михаила
Архангела, XI в.; з — банное
строение; \ — церковь Андрея у ворот,
конец XI в.; 5з 7—малые церкви
XI—XII вв.; б — церковь Успения
Богородицы на Княжем дворе, конец
XI в.; 8 — церковь Вознесения;
9 -- храм-усыпальница (Спаса?),
XII в.
ТГ; Т-Л,- М , \ф\.- -Т. У, Стб 1Ц2.
9 Холоп - ■ ! '
Борисоглебского собора в Чернигове//СА.—
1967.— № 2.— С. i88- 210;
Воробьева Е. В., Тиц А А. О датировке
Успенского и Борисоглебского соборов
в Чернигове//СА.— I974-"- № 2 С. юб.
3 Богусевич В. А., Холостенко Н. В.
Черниговские каменные дворцы XI XII
В.//КСИАУ.— i952. Вып. [.- С. 32—42-
4 Холостенко Н. В. Черниговские каменные
княжеские терема XI в.//АН, 1ф'$,
№ 15—С. 16—17.
5 Кучера М. П. Переяславская земля
...— С. хз7-
стал крупным городом. Его детинец на самой оконечности мыса
имел площадь i о га, а примыкавший к нему посад в междуречье с
напольной стороны занимал громадную территорию — около 8о
га. В детинце находился епископский двор, возникший с
учреждением епархии, раньше княжеского стола: он был укреплен частью
деревянной, а частью каменной стеной с каменными
Епископскими воротами и церковью святого воина — Федора Стратилата
над ними, что символизировало покровительство свыше Переяс-
лаву и его воинам, ведшим войну «с погаными». Здесь же
находился главный храм княжества в честь небесного покровителя воинов
и княжеской власти — Михаила Архангела (1089) х. Этот
огромный пятинефный храм, окруженный с трех сторон галереями и
несколькими часовнями, необычен по структуре, напоминая тип
греческого храма >спения в Никее. Михайловский собор, церковь
Федора и церковь апостола Андрея, заложенные одновременно,
образовывали архитектурный ансамбль детинца.
Княжеский двор Всеволода Ярославича возник в детинце после
1054 r-j в 109^ г- княживший в Переяславе Владимир Мономах
возвел на нем храм Богородицы2.
Детинец и посад Переяслава были обнесены глубокими рвами
и валами, срубы-городни которых для большей прочности были
дополнены сырцовой кладкой. Ландшафт определил своеобразие
силуэта Переяслава, лишь слегка приподнятого низким,
горизонтально вытянутым мысом, который возвышался всего на 5—7 м
над равнинной местностью. Сравнительно с городами, стоявшими
на высоких приречных холмах, здесь было иное соотношение
между рельефом и расположенными на нем валами со стенами.
Наряду с рассмотренными стольными и некоторыми другими
городами княжеств в X—XII в. возникло множество других
городов. Неполнота сохранившихся остатков большинства из них и
малая их изученность не позволяют детальнее осветить
древнейший период отечественного градостроительства на этих землях.
Новгород
XI—первой половины XII века
Летописи называют Новгород среди первых и главных
городов, вокруг которых формируется Русское государство. Новгород
был стольным городом Древней Руси, имевшим боярско-вечевое
правительство, свое военное руководство, княжеское управление
на договорных началах и собственное епископство.
Расположение Новгорода при выходе реки Волхов из озера
Ильмень очень выгодно с военной и хозяйственной точек зрения:
удобный водный путь на север, юг и северо-восток, плодородные
земли, перекресток с сухопутными дорогами на запад и на восток,
богатые леса, рыбные ловли и пр. Новгород контролировал
торговые пути с Балтики на Русь и Восток.
Своеобразие его ландшафта состоит в том, что равнина в
истоке Волхова в разлив скрывается под вешними водами. Слегка
возвышающиеся незатопляемые холмы тянутся цепью вдоль обоих
берегов Волхова. На них возникали в разное время поселения.
Обобщение данных геологического бурения, археологических
раскопок и наблюдений показывают, что самое длительное
непрерывное обитание наблюдается на трех холмах, вытянутых вдоль
Волхова. Два разделенные оврагом (сейчас засыпанным), были на
левом берегу, и один — на правом. Отражая первоначальную
структуру Новгорода, летопись сообщает о существовании в XII в.
трех концов: Славенского, Неревского и Людина. Древняя
сухопутная дорога, дублирующая речной «путь из варяг в греки»,
миновав озеро Мячино, проходила вдоль реки, по гребню Людина
и Неревского холмов. Она стала планировочным стержнем
Софийской стороны. На другой стороне вдоль берега к Ильменю
через Славенский холм была проложена дорога местного
значения, с появлением обстройки получившая название Славной.
Первоначальные поселки, возникшие на древней дороге,
поначалу имели нечеткую структуру. Редкие дворы перемежались
огородами, пастбищами, пахотными участками. С интенсивным
притоком населения в первой половине X в. наблюдается
целенаправленное регулирование и нарезка дворов по поперечным
улицам, нанизанным на древнюю дорогу, получившую название
Пробойной улицы в Людином конце и Великой в Неревском.
Поселения X в., развивающиеся на обоих берегах, вначале
были автономны в административном отношении. Вплоть до конца
новгородской независимости существовали два параллельных веча
на Софийской и Торговой сторонах. Термин «конец» отражает
процесс сложения поселений на этих холмах3. Особенность
новгородских концов в том, что они возникли в условиях компактного
заселения в границах удобной селитьбы на трех холмах. Внутри
концов объединение жителей осуществлялось по улицам, отражая
традиционно сложившуюся когда-то систему оседания здесь
первых жителей, пришедших целыми родовыми общинами.
Злицы упирались в реку — важнейший фактор оживленной
хозяйственной деятельности населения. По Волхову на подоле
тянулись линии причалов, где стояли лодки и суда жителей. Два
софийских холма были обширнее Славенского, здесь более
интенсивно велась застройка. Для защиты населения возводится Неревс-
кий кром. Сильно разросшееся в территориальном и численном
отношении градообразование и население Софийской стороны
превысило размеры и население Славенской стороны и дало
название Новгорода всему комплексу концов.
Раскопки в Неревском конце позволили выявить древнейшие
укрепления, опоясывающие эту часть посада4. (По аналогии с
1 Малевская М. В., Раппопорт П. А.
Церковь Михаила в Переяславле//Зограф.—
Београд, ig79-~—Т. ю.— С. 30—39-
* ПСРЛ—Т. 2, стлб 248.
3 В древнерусской деревне под концом
понималась совокупность сельских поселений
в границах ясно читаемой топографической
ситуации. Жители каждого селения
восходили к одному предку, и каждое
селение составляло единицу в более общем
подразделении территориальной общины, из
нескольких концов складывались более
крупные административные единицы.
Можно думать, что аналогичным образом
формировались концы Новгорода из
пришедших сюда и осевших здесь родовых
общин.
4 Хорошев А. С. Новые материалы по
археологии Неревского
конца//Новгородский сборник 50 лет
раскопок Новгорода.— М., 1982.—
С. 250—--або, рис. 5-
характером и мощностью культурного слоя обозначены подобные
укрепления Людина конца.)
Таким образом, Неревский кром был крепостью секторно-
мысового типа. Вид его со стороны Волхова был достаточно
выразительным. Основу образа города составляли укрепления в
виде наклоненного наружу частокола. Подобная система
укреплений была известна в Древней Руси и в славянских странах
Западной Европы. На правобережной стороне локализуется сходная с
описанной выше структура Славенского конца с укреплениями,
возможно, подобными левобережным.
По-видимому, еще в середине X в. на Софийской стороне
возникла первая христианская община. По сведениям позднейшей
Иоакимовской летописи, во время крещения новгородцев в 989 г-
сопротивление язычников привело к разрушению деревянной
церкви Спаса. Единственная Спасская церковь в районе древнейшей
застройки находилась на Разваже улице Неревского конца по
соседству с археологически изученным участком. Здесь в слоях до
989 г. был найден нательный крест, который носил христианин,
живший среди языческого населения.
Христианизация не изменила уличной структуры, но
существенно повлияла на сложение городского ансамбля. Во всей Руси
происходит разрушение старых святилищ и религиозных центров.
На их местах воздвигаются новые храмы и монастыри. Пришедший
из Киева епископ Иоаким требища повелел в Новгороде «испрове-
ргнути» и кумиры Перуна «посечи» !. На их местах начинают
возводить первые, вначале деревянные, христианские церкви. Вла-
сьевская церковь на Людином конце и Ильинская на Славенском
свидетельствуют, вероятно, о трансформированной связи с
древними языческими культами. На месте поверженного Перуна возник
монастырь Перынь-Богородицы. К самому концу X в. (989 г.)
относится сообщение о грандиозном сооружении — дубовой
Софии2 «о тринадцати верхах». Возведение ее происходило
одновременно с закладкой в Киеве Десятинной церкви. Многоверхая
София была первым крупным храмом Новгорода, несомненно,
оказавшим влияние на деревянное зодчество последующего
периода. Возведение такого сооружения было возможно только на основе
предшествующего богатого опыта деревянного строительства.
О крупных строительных работах в Детинце в середине XI в.
сообщает летопись. В 1044 г- «ходи Ярослав на Литву, и на весну
же Владимир заложи Новгород и сдела его»3. Под 1045 г°
сообщается о закладке каменного Софийского собора вместо сгоревшего
дубового. Оба события—реконструкция крепости, возможно с
расширением, и возведение грандиозного храма, по величине
второго после Киевского Софийского собора — представляются
взаимосвязанными. В середине XI в. в Новгороде на левом берегу
Волхова сложился величественный ансамбль, который в
дальнейшем получил блестящее развитие. Ядром композиции стал на
все последующие века Софийский собор.
Как и Киевская София, новгородский собор представляет
собой в своей основной части пятинефное крестово-купольное
сооружение с тремя апсидами и пятью главами. Его архитектурное
решение основано на применении крупных форм, больших
поверхностей и компактных объемов. Собор служит организующим
центром всей пространственной композиции кремля. Главным
фасадом следует считать южный, имеющий широкий сектор обзора с
Волхова и Мячинских озер. Он виден в наиболее остром ракурсе,
с узкой стороны, а Софийский собор, поставленный в его северной
части, проецируется почти на середину стены. Чуть восточнее, с
Волхова, река оказывается как бы перегороженной стеной
детинца, а Софийский собор — расположенным по оси реки.
Вполне вероятно, что при князе Владимире в 1044 г. кром
Неревского конца уже в качестве Детинца был увеличен, а в 1116 г.
«Мстислав заложи Новгород более первого»4. По-видимому, с начала
XII в. крепость переходит из секторно-мысового в полукруглый тип.
Сверху вниз: Новгород. Застройка участка
Великой улицы середины X в. (Неревский
конец). Реконструкция Г. В. Борисевича,
В. П. Тюрина, Г. П. Чистякова
Схемы планировочного развития Новгорода:
X—XII вв.; XII—конец XIII в.; начала
XIV в. i—кварталы; 2- -предполагаемые
переулки; з — стены и башни крепостей;
4 — стены и ворота Окольного города;
5 — предполагаемые стены;
6 — предполагаемые места языческих
святилищ; 7 — Софийский собор;
8 — места церквей
' ПСРЛ.— СПб, 1889.—Т. i6. -С. да-
2 «Аким ... святую Софию заложи дубовую
конец Пискупли улицы над Волковым».--
ПСРЛ. —Т. i6.~ С. 40.
3 НПЛ.— М.— Л., 1950.—-С. i8i.
1 Там же, с. 2о.
В продолжение X—XIII в. в Новгороде формируется основа
его будущей планировочной системы. Отсутствие моста в раннюю
эпоху подтверждается особенностями планировки северной
половины Детинца. Единственная улица в ней (Пискупля) имеет
направление с юга на север, а не в сторону реки. Лишь после
расширения Детинца в 1116 г. возникает проезжая улица,
выходящая к берегу Волхова (из Воскресенских в Пречистенские ворота)
как раз в этом месте, т. е. там, где позднее располагается начало
Великого моста. Именно в 1116 г., как можно достаточно уверенно
предполагать, строится Великий мост, связавший обе стороны
города. Рядом с Ярославовым дворищем складывается новый
городской центр — знаменитый новгородский Торг со своим вечем,
торговыми рядами и храмами, вокруг которых формируются
купеческие объединения. В объемно-пространственном отношении
Новгород стал развиваться как целостная система двух
функциональных и композиционных центров, организованных Детинцем и
Торгом.
В плане современного Новгорода сохранилось мало элементов
первоначальной уличной сети: он был коренным образом
перепланирован в XVIII в. Об исторической топографии города
напоминают древние храмы. Планы Новгорода XVIII в.,
представляющие материалы по перепланировке некоторых участков, в
местах, не затронутых проектным решением, передают иногда
схематично, иногда подробно старую сеть улиц и переулков. На
основе анализа этих планов в совокупности с историческими
сведениями летописей, литературных известий, археологических
наблюдений за земляными работами и раскопок возможно
относительно верно проследить планировочное развитие города.
В Новгороде наблюдается устойчивость древней уличной сети
и даже дворовладений в течение столетий. Наиболее крупные и
значительные раскопки произведены в Неревском конце, где
вскрыта и изучена площадь около i га. Это фрагмент города вдоль
Великой улицы с пересекающими ее поперек Козьмодемьянской,
Холопьей и Разважей улицами1; вскрыт безымянный переулок
между последними, шедший параллельно Великой. >лицы
середины X в. уже имели деревянные мостовые. Изучены на протяжении
полутысячелетнего развития 13 древнейших дворов, из которых ю
вскрыты почти полностью, с остатками хоромных строений в
один-два венца. Дворы разделялись частоколами.
Расположение улиц, переулков и храмов подчинено
определенной закономерности, связанной с территориальным ростом города.
Его композиционным стержнем с самого начала был Волхов; вдоль
реки были проложены стержневые улицы, т. е. обстроенные по
сторонам древние дороги доновгородского периода. Поперек
сложилась сеть переулков «от реки в поле», связывающая дворы с
сухопутной дорогой и речной сетью, с полями, окрестными селами
и слободами. З^обство хозяйственных и торговых связей каждого
Новгород. Панорама города второй
половины XI в. Вид с севера.
Реконстукция Г. В. Борисевича.
Новгород. План участка Великой
улицы (Неревский раскоп). Середина
Хв.
' Орлов С. Н. К топографии Новгорода
X—XVI в.//Новгород: К поо-летиго
города.— М., 1964.— С. 268.
двора с городом способствовало расцвету Новгорода как ре-
месленного и торгового центра. По Волхову находились
вымолы с многочисленными лодками, ладьями и насадами. Как
свидетельствует находка столбов на перекрестке Великой и
Козьмодемьянской улиц, сами улицы имели закрывающиеся
решетки'. Археологически доказано, что застройка Новгорода
складывалась не стихийно. Здесь присутствует волевое начало
планировки, основанное на определенном опыте
градостроительства. В привязке новых улиц к старой дороге имеются ясно
выраженные черты геометрической правильности, которые
просматриваются в древнейших участках Неревского и Людиного
концов
Важнейшая особенность социальной структуры Новгорода —
концентрация в нем боярства. На протяжении всей истории
новгородской независимости бояре, распространяя всю власть на
территории Новгородской земли, живут толькочв столице.
Пребывая постоянно в своих городских усадьбах, они в довотчинный
период участвуют в разделе государственной феодальной ренты,
не строят замков и не основывают других городов, кроме
крепостей с небольшими гарнизонами, необходимых для организации
дальней обороны своего государства.
Наблюдения, сделанные на археологических материалах
Неревского и Людина концов, доказали, что частоколы,
разделяющие дворы и впервые поставленные в X в., возобновлялись на тех
же местах в XI, XII в. и последующих, подтверждая устойчивость
границ крупных дворов, составляющих единое хозяйство2.
Берестяные грамоты, инвентарь, бытовая утварь, избы и
хозяйственные постройки, обнаруженные при раскопках, показали
жизнь крупного боярства и зависимого от него населения.
Громадные дворы площадью от 1200 до гооо м2 возникли в период
сложения уличной сети, т. е. с самого начала появления здесь
застройки. Сами дворы представляли собой ячейки еще более
крупной структуры — патронимии боярского рода, образованной
совокупностью многих дворов, владельцы которых находились в
родственной связи между собой, восходя к общему предку. Иными
словами, крупная боярская семья владела на территории концов
значительными земельными участками, сохраняя право
собственности на протяжении многих столетий. На Неревском конце был
зафиксирован момент возникновения одной из таких
патронимии— строительная жертва середины X в., погребенная девятью
хозяевами дворов после братчинного пира перед началом
строительства своих дворов3.
1 Засурцев II. II. Усадьбы и постройки
древнего Новгорода//МИЛ М., 1963- -
№ 123— С 88.
а Янин В. Л., Колчин Б. А. Итоги
и перспективы новгородской
археологии//Археологическое изучение
Новгорода.— М., 1978- С. 34 И
:< Седов В. В. Языческая братчин л
в Новгороде//КСИИМК. — М , 1956. -
Вып. 65.— С. 138.— 141; Колчин Б. А.
Новгородские древности, резное
-л «.: \-.v -\i , :>:<v~y ■ Иьтп. Ei -yj.
Новгород. Никольский собор на
Ярославском дворище, 1113 г.
Реконструкция П. Н. Максимова,
ГНИМА
Новгород и окрестности, XII в. Схема
Сверху вниз по течению реки:
Рождественский собор Антониева
монастыря, Софийский собор, Николо-
Дворищенский собор, церковь
Богородицы на Городище,
Георгиевский собор Юрьева
монастыря, Перынский монастырь
В состав патронимии входили члены боярской семьи, их
челядь, вотчинные ремесленники, клирики боярских церквей и
другие зависимые люди. Только вне древнейших ядер Новгорода
обнаружились менее значительные дворы представителей других
сословий, объединенных в сотни. Своеобразие новгородского
общественного строя определило и важное градостоительное
своеобразие города. В Новгороде не было посада, противостоящего
«городу», т. е. основному укрепленному ядру. Сотенное
население, адекватное посадскому населению княжеских городов, жило
чересполосно с кончанским населением боярских патронимии, не
образуя самостоятельных районов города.
Существует мнение, что рельеф не повлиял на планировочную
структуру Новгорода, что его план — результат свободного
развития на плоском рельефе вокруг Детинца и Торга. Однако анализ
микрорельефа и наложенных на него элементов города
свидетельствуют о серьезном отношении древних горододедьцев к рельефу,
наличию мест, удобных для расселения, для проведения дорог и
улиц, для возведения фортификационных сооружений, к
обеспечению поселения водой. В Новгороде в условиях слабо выраженного
рельефа три продольных холма определили начальное ядро
города, а слабовыраженная бровка береговой террасы способствовала
постановке храмов «над Волховом». Ландшафтные данные
определили и планировочный скелет города с поперечными улицами «с
поля к реке».
Летописи отмечают развитие широкой строительной
деятельности и сообщают о возведении многочисленных каменных храмов
и гибели в пожарах деревянных церквей. Надо думать, что
каменные соборы и церкви, как правило, возводились на месте
деревянных. Новые храмы ставились на свободной от жилой застройки
территории, обычно в конце улиц; следовательно, но их
местоположению можно судить о территориальном росте города.
На Софийской стороне храмы стояли двумя линиями вдоль
Волхова. Первая — на продолжении линии напольной стороны
Детинца, вторая — ближе к валам XIV в. Ближайшая линия к
Волхову отражает размер территории города в XII в.
Приблизительно равной была территория Славенской стороны.
В X в. были уже выработаны основные планировочные
элементы города, которые, совершенствуясь, сохранялись: улицы,
кварталы, площади, крепостные сооружения, типы построек. В
частности, новгородское боярство, располагая властью и извлекая
значительные средства из своих земель, в городе оформилось в
городской патрициат, что повлекло за собой появление форм богатого
Новгород. Софийский собор.
Ю45—Ю5° гг- Западный фасад
жилища, известного по летописям как «хоромы». Во дворах стояли
рубленые в обло клети и избы. >лицы, обнесенные частоколами,
были замощены мостовыми из широких и добротных плах. Во
дворах также было деревянное замощение. На мощных столбах
навешивались полотнища ворот.
Равнинный рельеф и плотная однородная застройка
практически исключали возможности создания сложных архитектурных
ансамблей и пространственных визуальных связей внутри города.
Высокие заборы узких искривленных улиц скрывали хоромные
строения, а многочисленные храмы помещались чаще всего в
глубине церковных дворов, не выходя на границы красных линий
и возникали как бы неожиданно. Поэтому основной задачей
древних зодчих было создание выразительного силуэта города.
Наиболее выгодные точки обзора открывались при движении по
Волхову, который делает несколько плавных поворотов, показывая
город отдельными воспринимаемыми одновременно участками. Со
стороны озера Мячино заливные луга занимали целый сектор
города, подходя к стенам Детинца. На правом берегу представали
укрепления Славенского холма, княжеского двора и факторий
иноземных купцов Готского и Немецкого дворов, а также
незащищенный торг на пологом спускающемся к воде мысу,
отделенный от застройки рядом выстроившихся на бровке берега церквей.
Таким образом, возвышающимся над рекой укреплениям Детинца
с монументальным Софийским собором была противопоставлена
на другом берегу живописная застройка общегородского торга на
фоне укреплений Славенского конца.
Несмотря на то, что Новгород был уже административным
центром значительной округи, поначалу это не получали
достаточного выражения в образе города. Отсутствие разделения его на
преимущественно боярские или ремесленные районы повлекло
появление в городе усадеб примерно одного размера и состава
жилых и хозяйственных построек, которые создавали дробный
силуэт с относительно равномерно повторяющимися элементами.
Деревянные городские укрепления фиксировали место Новгорода
среди бескрайних горизонтов равнинной местности. Силуэт
города на обоих берегах Волхова создавался ритмическим
чередованием крепостных башен, прясел стен и возвышающихся среди хором
верхов храмов и повалуш. Софийский собор безусловно
доминировал в городе. Вследствие этого центр города в конце XI в.
воспринимался с разных сторон одинаково, и его место прежде всего
фиксировалось кремлем.
Напротив Софийского собора на Торговой стороне появился
пятиглавый Никольский собор (1113)3 который вместе с главным
городским храмом образовал пространственную ось композиции,
включив в зону центра реку и площади на Торговой стороне. В обе
стороны от этой оси в визуальной связи на поворотах Волхова,
замыкая собой прямые участки реки, поставлены крупнейшие в
новгородской архитектуре XII в. монументальные сооружения:
церковь Благовещения на Городище (1103), Георгиевский собор в
Юрьевом (111 д—-1130) и Рождества в Антониевом (1117— 1119)
монастырях. Крупный масштаб лаконичных объемов, энергичная
лепка форм, активно выступающие лестничные башни, трехглавое
асимметричное завершение рассчитаны в основном на восприятие
с дальних точек. Суровый, лаконичный Георгиевский собор
раскрывается в створе Волхова, служа ориентиром для плывущих к
Новгороду по Ильменю.
Следующий прямой участок реки закреплен церковью
Благовещения на Городище, которая, судя по плану, мало уступала
Георгиевскому собору, но выглядела менее сурово в окружении
построек княжеского двора. Поворот у Городища раскрывал
панораму города, затем посередине по оси движения вставал
Софийский собор и правее его — Николодворищенский собор. Последний
стоит на бровке ближе к реке, что визуально подчеркивает ее
высоту и крупный масштаб. Трехглавый Рождественский собор
появляется при следующем повороте, отмечая конец города.
Рост города в ХГ—ХГГ вв. был небольшим, но возникновение
Зверина, Лазарева, Варварина монастырей значительно
раздвинуло его пространственные границы, создав систему
градостроительных связей, придавших композиции Новгорода глубину и
емкость.
В дальнейшем одновременно с постановкой вдоль Волхова
новых монастырей с храмами в них центр композиции реки и
города был усилен постройкой соборов Бориса и Глеба в Детинце
(1167—и73) и Иоанна на Опоках на Торговой стороне (1127—
1130). Внутри города шло достаточно равномерное включение в
его ткань небольших, уличанских храмов, решавших в основном
локальные композиционные задачи и в то же время обогащавших
панораму города.
A JIcLBcX О*
Градостроительство периода
феодальной раздробленности
(XII—XV века)
Развитие феодальных отношений в Древнерусском государстве
привело к образованию местных центров.
Начиная с 3°~х годов XII в. намечаются весьма существенные
перемены в социально-экономической, политической и культурной
жизни Руси. За предыдущие десятилетия окрепли и выросли
города, особенно центры княжеств, окрепло и вотчинное боярство.
Значительно обострились противоречия между различными
социальными группами. Существенные перемены назревали во
взаимоотношениях между отдельными древнерусскими
землями-княжествами, в основе которых лежали земли восточно-славянских племен,
и в их отношениях к Киеву. На протяжении XII в. везде
обосновываются свои княжеские династии, со своими дворами, родовыми
церквами, где хоронят представителей княжеского рода, даже
умерших на княжениях в других городах, со своими
художественными школами, летописанием и пр. Так было во всех
древнерусских областях, кроме Новгорода, где после восстания 1136 г.
утвердилась боярско-купеческая республика и где княжеские
династии не могли закрепиться.
Города и особенно столицы княжеств были главными очагами
жизни и самоутверждения феодальных государств. Заботе об их
укреплении сопутствует стремление к стабилизации экономики,
развитию ремесла и торговли. Посадские люди сделались силой, с
которой княжеской власти приходилось все более считаться, а
иногда и опираться на нее в борьбе с внутренними и внешними
противниками. Размеры города, его укрепленность, внешний
вид — важнейшие признаки могущества княжества, символы
возвышения одного феодального государства над другим.
После установления на Руси удельного порядка власть
киевского князя над всеми русскими землями стала номинальной,
подобно королевской власти в ряде стран Европы в период феодальной
раздробленности. Цельные князья в своих землях фактически не
зависели ни от Киева, ни от старого счета княжеского родства.
Уже во второй половине XI в. растет число княжеских усобиц.
Любечский съезд 1097 г- сформулировал новый принцип
взаимоотношений между князьями: «Каждый да держит вотчину свою»,
в котором нашло официальное выражение падение единовластия
киевских князей и признание автономии других княжеств. Во
время княжения Владимира Мономаха (1113— 1125) и его сына
Мстислава (i 125—П32) делается серьезная попытка преодолеть
раздробленность путем усиления великокняжеской власти,
опирающейся на союз с городами. Однако после смерти Мстислава
снова вспыхнули феодальные усобицы, которые не прекращались
вплоть до татаро-монгольского нашествия.
Киев еще долго считался «первопрестольным градом», он
оставался основным узлом «княжеских и народных отношений,
политических, экономических и церковных интересов Русской земли» '.
Это влекло за собой борьбу князей за обладание киевским столом.
Общая ориентация на киевскую культурную традицию
сократилась наряду с развитием местных, своеобразных черт в искусстве,
архитектуре, градостроительстве. Тезис о «запустении» Киевской
земли после «падения политической роли Киева» во второй
половине XII—первой половине XIII в. решительно опровергается
данными археологических исследований".
1еографически феодальные княжества расположились на всей
территории Древнерусского государства, которую можно
разделить на три обширных региона: южные и западные земли;
северозападные территории; Северо-Восточную Русь. Первый регион
объединяет княжества, тяготеющие к Приднепровью и городам
западной Галицко-Волынской Руси. Второй регион включил
главным образом обширные северные территории Новгородской земли
и постепенно вышедшую из-под зависимости от Новгорода
Псковскую республику. Основным ядром третьего региона стало
возвысившееся в период феодальной раздробленности Владимиро-
Суздальское княжество.
Города
Южной и Западной Руси
Города Приднепровья
и Северской земли
Во второй половине XII—первой половине XIII в. Среднее
Приднепровье делилось на Киевское, Переяславское,
Черниговское и Северное княжества. Переяславским княжеством владели
Мономаховичи, Черниговским — Ольговичи, Северная земля
находилась в вассальной зависимости от Чернигова, а за Киевскую
землю как великокняжеский домен боролись и те и другие. К
Среднему Приднепровью политически и экономически тяготели
Рязанская, Волынская, Смоленская и Турово-Пинская земли.
Населяли Среднее Приднепровье потомки трех древнерусских
племен: поляне на юге Правобережья, древляне на севере
Правобережья и северяне на Левобережье. Густо заселенные и
экономически развитые районы полянской местности
соседствовали с глухим древлянским Полесьем, а на Левобережье находились
разоренные кочевниками степные земли Посулья и Посемья и
богатые северо-восточные вотчины черниговских князей,
защищенные от врагов непроходимыми лесами. Несмотря на эти различия,
у всех приднепровских земель были общие черты: единство
генезиса (приднепровские земли — первоначальное ядро
древнерусского государства); общность экономического и политического
развития, во многом обусловленная географической близостью и
1 Рыбаков Б. А. Первые века русской
истории.—М., 1964-—'С. 151 -
2 Толочко П. П. Киев и Киевская земля
в XII—XIII столетиях.— Киев, ig8o.
общими водными и сухопутными путями; интенсивность
протекания здесь процесса феодализации. Определенная общность
присуща и градостроительству этого региона.
Характерный для XII в. бурный рост городов на
Приднепровье достигает апогея в конце XII начале XIII в., замедляясь со
второго десятилетия XIII в. Этому росту не в силах помешать ни
натиск кочевников1, ни феодальная раздробленность, ни
междоусобные войны. В стольных городах Киеве, Чернигове, Переяс-
лавле—строятся новые княжеские и боярские дворы, жилища
купцов и ремесленников, монастырские и княжеские храмы.
Строительство ведется как в детинцах (Федоровский монастырь,
Васильевская и Крестовоздвиженская церкви в Киеве, Борисоглебский
собор и Благовещенская и Михайловская церкви в Чернигове), так
и в окольных городах и на посадах (церковь XII в. в Переяславле,
церковь Богородицы Пирогощи в Киеве, собор Елецкого
монастыря и Пятницкая церковь в Чернигове). Новые храмы и монастыри
появляются и в предместьях (Кирилловский и Гнилецкий
монастыри в Киеве, Ильинская церковь в Чернигове). Каменные здания
возводятся и в столицах удельных княжеств (каменные церкви в
Новгороде-Северском, Путивле, Трубчевске).
Для защиты своих владений на важных стратегических и
торговых путях князья и представители крупных боярских
феодальных родов (например, Свенельдичи и Чудины в Киевской земле)
строят новые города, защищенные замками. Эти города, как
правило, были невелики по размерам, что объяснялось недостаточным
развитием в них ремесленного производства и их второстепенной
ролью в качестве центров небольших феодальных владений.
Процесс, при котором возникновение новых городов проходит под
прикрытием княжеских замков, имеет много общего с
образованием городов в других странах Европы, в частности в сопредельных
Польше и Чехословакии2.
Развитие планировочной сети городов в XII—XIII вв.
происходит по принципам, заложенным еще в предыдущем столетии:
улицы направляются на важные градостроительные объекты —
церкви, ансамбли детинцев и княжьих дворов, ворота. Так, в Киеве
в перспективе главной улицы детинца встала Крестовоздвижен-
Застройка главной улицы Киевского
детинца, X XII вв. Реконструкция
Ю. С. Асеева
Киев в районе Лядских ворот, XII—
XIII вв. Фото с. макета
Д. П. Мазюкевич
Киев рубежа XII—XIII вв. Вид от
Печерска. Реконструкция
И. Красовского
' Толочко П. П. Киев и Киевская земля
в XII—XIII столетиях. ... С. 32 - 33-
* М. Н. Тихомиров писал: «Древнерусские
города развивались примерно в таком же
направлении, в каком развивались города
Запада и Востока. Без признания этого факта
остается необъяснимой богатая культура
Киевской Руси, ибо культура эта развивалась
главным образом в городах»
(Тихомиров М. Н. Древняя Русь. М.,
I975--C-3)-
екая церковь, а в Чернигове часть улиц окольного города
ориентирована на Елецкий монастырь. В дальнейшем эта черта стала
характерной для русского, украинского и белорусского
градостроительства.
Планировка городов XII- XIII вв. по большей части была
радиально-порядковой, но в детинцах небольших городов и
замках можно наблюдать и концентрическую (по периметру
укреплений). Примерами могут служить Райки и Колодяжин; во Вщи-
же тесно поставленные дома в детинце напоминают подобную
застройку в европейских средневековых городах.
В рассматриваемый период в Приднепровье продолжают
развиваться сложившиеся ранее города. Это столицы
областей-княжеств, города-столицы удельных княжеств, центры крупных
княжеских вотчин, центры мелких княжеских и боярских вотчин,
крупные и мелкие стратегические крепости и замки. В какой
степени каждый из этих укрепленных пунктов являлся городом —
центром ремесленного производства и торговли, определить
иногда бывает трудно.
Города-столицы областей-княжеств в Приднепровье — это
Киев, Чернигов и Переяславль — крупнейшие центры Киевской Руси.
Их планировочная структура в основном сложилась еще в XI в. В
последующее время они продолжали интенсивно расти и
застраиваться.
Следует отметить, что в больших городах Древней Руси
площадь окольных городов и посадов превышала площадь детинцев в
12—15 раз (Киев, Чернигов, Переяславль), в то время, как в
маленьких городах лишь в 1,5—2 раза (детинец Вщижа занимал
i32 га, а окольный город — 2,5 га), детинец Роденя занимал
площадь в 1,5 га, а посад 2,5 га и т. п.1. Соответственно и нселение
больших городов исчислялось десятками тысяч человек, а таких,
как Вщиж, Родень, редко превышало i тыс. Таким образом,
соотношение площадей детинцев и посадов убедительно доказывает
зависимость значения города в первую очередь от его посада, а не
от размеров детинца2.
Историческая топография древнего Киева исследована весьма
обстоятельно. Но мало изучен интересующий нас вопрос об
изменениях в застройке и планировке столицы Руси в XII начале
XIII в. Застройка детинца ■— «города Владимира»—-пополнилась
новыми важными сооружениями. В 1129— 1133 гг- в южной части
детинца встал каменный собор Федоровского монастыря, а во
второй половине XII в. центр государственной жизни из
северозападной части «города Владимира» переместился на Ярославов
двор в восточной части детинца. Его постройки и, в частности,
высокая и стройная Васильевская церковь 1182 г. создали там
новый композиционный центр. Существует мнение, что функция
этого двора, как и в Новгороде в конце XII в., изменилась:
«Ярославовы дворы сделались в обоих городах своего рода
городскими ратушами, ибо они были крепко связаны с именем
Ярослава Мудрого как первого князя, начавшего утверждать городские
вольности»3. В конце XII в. в киевском детинце возникли
своеобразные здания, завершившие формирование ансамбля. В самом
центре детинца возвели круглую в плане ротонду диаметром в
22 м4. Назначение ее не вполне выяснено, но отсутствие среди
' Об археологических исследованиях малых
городов Приднепровской Руси существует
обширная литература: Гончаров В. К.
Райковецкое городище.— Киев, 1950;
Довженок В. И., Гончаров В. К. Юра Р. О.
Давньоруське Micro Вошь.— Киев, 1966;
Мезенцева С. С. Давньоруське Micro
Родень. — Киев, 1968; Довженок В. И.
Лггописний город Чучин//Археология.—
1966 — № i6; Гончаров В. К. Древньорусске
городище 1ван-Гора//Археолопя.—
1966.— Т. i6 и др.
2 Рыбаков Б. А. Стольный город Чернигов
и удельный город Вщиж//По следам древних
культур: Древняя Русь. — М., 1953-—С. 78.
:! Тихомиров М. Н. Древнерусские
города.— М., 1946-—С. 202.
1 Боровский Я. Е., Толочко П. П. «Кшвська
ротонда//Археолопя Киева.— Киев,
I979-—С- 90—104.
материалов, обнаруженных при раскопках, предметов церковного
характера, а также погребений, дают возможность видеть в этой
постройке гражданское сооружение, может быть своеобразный
зал. По времени эта постройка близка к периоду активной
деятельности Киевского городского самоуправления.
В XII- начале XIII в. киевский детинец продолжал
интенсивно застраиваться дворами бояр и ремесленников, выполнявших
княжеские и боярские заказы. Об этом свидетельствуют
многочисленные жилища и мастерские ремесленного люда, разрушенные
при нашествии Батыя, которые находились на территории
княжеских и боярских дворов, монастырей и церковных подворий.
В 1215 г. князь Мстислав Романович поставил на холме у
Киевских ворот Воздвиженскую церковь, эффектно завершавшую
главную улицу детинца и хорошо просматривающуюся от
Софийских ворот. Возможно, она относилась к тому же типу, что и
Пятницкая церковь в Чернигове. Храм как бы парил над Подолом и
был виден с далеких расстояний из-за Днепра. Вместе с Десятинной
и Трехсвятительной церквами, постройками Ярославова двора и
комплексом монастырей Изяславичей на Михайловской горе,
Воздвиженская церковь играла большую роль в силуэте Киева 1.
О застройке города Ярослава в XII—XIII в. сведений
достаточно. Город, имевший четко выраженную рядовую планировку
с радиальной направленностью улиц к городским воротам,
включал в себя, по-видимому, «резервные территории», которые
продолжали застраиваться в XII в. Значительно прибавилось ансамблей
боярских хором, для которых уже не было места в детинце.
Изменилась в XII в. застройка киевских посадов и концов, в
первую очередь Подола и Копырева конца. Подол бурно
застраивался жилищами ремесленников и купцов. Формировался
ансамбль его главной площади, где в 1132—1136 гг. бы/v построен
подольский соборный храм Богородицы Пирогощей. На Подоле
возникли фактории иногородних и иноземных купцов. Уже в
начале XII в. существовало Новгородское подворье с церковью, в
конце XII— начале XIIIв. строились подворья иноземных
купцов, а в 1228 г. доминиканские монахи добились разрешения на
строительство монастыря с соборами и конвентом". В середине
XII в. на Подоле возвели новые оборонительные укрепления «сто-
лпием», представлявшие систему деревянных башен и стен3. В
застройке Подол сохранил исторически сложившуюся схему
линейной планировки с дальнейшим развитием ее в порядковую.
Копырев конец уже с конца XI в. становится аристократическим
кварталом. Тут возникают постройки Симеонова монастыря —
родового монастыря князей Ольговичей, близ которого сооружается
Новый княжеский двор4. На нем в 1197 г- по заказу князя Рюрика
Ростиславича возвели Васильевскую церковь. В 1121 г. на Копыре-
вом конце строится Ивановская церковь. На сравнительно
небольшой территории в несколько гектаров археологическими
раскопками были обнаружены остатки четырех каменных
монументальных церковных построек. Одна из них, относимая к концу XII—
началу XIII в.,— церковь в Нестеровском переулке, как можно
думать, была часовней (домовой церковью) богатой боярской
усадьбы5. Копырев конец имел и свои оборонительные укрепления.
В XII—XIII вв. застраиваются Щекавица, Киселевка, Клов,
Печерск, Выдубичи, Лысая гора и другие места, где находились
княжеские и боярские усадьбы и продолжавшие возникать
пригородные монастыри. В середине XII в. на Дорогожичах, откуда
шел путь на Вышгород и Чернигов, строится Кирилловский
монастырь, на северо-западной окраине Подола -^Иорданский, на
юго-востоке от Киева — Богородичный Печерского монастыря
(Церковщина) с церковью конца XII—начала XIII в.
В Чернигове в XII—начале XIII в. также происходят
существенные изменения в застройке и планировке города и его окраин.
Детинец, планировка и застройка которого сложилась в XI —
начале XII в., занимал территорию до 8 га. В северо-западной его
части находился Спасский собор и Мстиславов двор — резиденция
черниговских князей. В XI—XII вв. тут строятся каменные терема,
Борисоглебский собор и другие постройки княжеского двора.
Мстиславов двор в 70-х годах XII в. перестал служить княжеской
резиденцией, но, по-видимому, остался административным центром.
В конце XII в. на Мстиславовом дворе возвели каменный «терем с
проездом» 6. Княжескую резиденцию перенесли к северу от детинца,
и за счет этой территории старый детинец расширили до 12 га. В
новой резиденции в 1174 г° поставили Михайловскую церковь 7, а в
1186 г. Святослав Всеволодович, стремясь укрепить престиж
княжеской власти, возвел там большой Благовещенский собор 8.
По-видимому, в Чернигове в это время происходило то же, что
и в Киеве, Смоленске, Новгороде, т. е. старый княжий двор
превратился в своеобразную «городскую ратушу».
Композиционным центром детинца продолжал оставаться Спа-
со-Преображенский собор, но строительство рядом с ним
Борисоглебского собора9 и новых теремов значительно усложнило
композицию ансамбля: появились новые вертикали и формы,
стилистически выдержанные в ином ключе. Живописный принцип застройки
продолжает развиваться. Сооружения детинца ставятся так, чтобы
они просматривались из створов улиц Окольного города. Эта
особенность сохранилась в планировке Чернигова до наших дней.
На черниговском Подоле были обнаружены остатки каменных
построек конца XII—начала XIII в., что свидетельствует о
значимости этого посада. Основной городской посад — Предградье
(размеры его определяются некоторыми исследователями в юо га
и больше) — очевидно, не имел достаточно мощных укреплений,
так как при одной из осад города его взяли половцы, «плохие
мастера штурмов городов» io. Возможно, его заселенность была
неравномерной. На западной его окраине были открыты следы
богатой боярской или княжеской усадьбы. Перед западными
воротами вне города располагался торг, где в конце XII—начале
XIII в. поставили Пятницкую церковь — одно из выдающихся
произведений древнерусской архитектуры. Ее отличали стройные
формы, нарастающие объемы повышенных сводов, контраст
красных стен с белыми плоскостями декоративных ниш и фресковыми
орнаментами. Церковь прекрасно гармонировала с живописной
застройкой посада и была видна с подходящих к торгу улиц.
Особое значение в архитектурном ансамбле Чернигова имело
развитие застройки в юго-западном направлении вдоль реки
Десны. Важной доминантой здесь, по-видимому, была церковь,
стоявшая на месте, где в начале XVIII в. поставили Екатерининскую
церковь (в раскопе близ последней находили кирпичи, которые
можно датировать домонгольским периодом) ll. В таком случае эта
постройка играла в панораме Чернигова ту же роль, что и
Воздвиженская церковь в Киеве, венчая холм перед въездом в город со
стороны реки. В непосредственной близости к окольному городу,
там, где возвышались курганы большого городского некрополя
(остатки кургана «Черная могила» сохранились до наших дней),
находился ансамбль Елецкого монастыря с монументальным
Успенским собором (середина XII в) 12. Одноглавый Успенский собор
занял важное место в панораме города, раскрывающейся из-за
Десны се стороны Киевской дороги. Заканчивалась панорама
Чернигова ансамблем Ильинского монастыря, возникшего во
второй половине XII в. под Болдиной горой, на которой также
возвышались курганы языческого могильника. В XII в. в монастыре
поставили небольшую каменную Ильинскую церковь 13. Ее формы
прекрасно гармонируют с окружающим живописным ландшафтом.
Площадь застройки Чернигова в конце XII—начале XIII в.,
включая Предградье и Подол, превышала 250 га. Таким образом,
по величине застроенной городской территории Чернигов в этот
период мало чем уступал столице Руси — Киеву14. О том, сколько
тогда было в Чернигове населения, данных нет. Полагают, что
Чернигов, а также Владимир-Волынский, 1алич, Полоцк, Смо-
1 Впоследствии на этом месте по проекту
В. В. Растрелли была построена Андреевская
церковь. См.: Голубев С. О. О древней
Воздвиженской церкви в Киеве//Труды
Киевской духовной академии.— Киев,
1904.— Кн. 12.— С. 668—692.
а Стороженко А. В. О существовании
в Киеве римско-католических
храмов//Сборник статей по литературе
и истории в честь Н. II. Дашкевича.— Киев,
1906.— С. 242—253-
3 Тихомиров М. Н. Древнерусские
города.— С. 292.
1 Вопрос о местонахождении Нового двора
в научной литературе решается по-разному.
Нам кажется наиболее убедительной
гипотеза, что он находился на Копыревом
конце (см.: Асеев Ю. С. Архитектура
древнего Киева.— С. 140—I41)-
Толочко П. П., Асеев Ю. С. Новый
памятник архитектуры древнего Киева.—
С. 140—141.
5 Толочко П. П., Асеев Ю. С. Новый
памятник архитектуры древнего
Киева // Древнерусское искусство:
Художенственная культура домонгольской
Руси.-М., 1972.— С. 8о—89.
6 Богусевич В. А., Холостенко Н. В.
Черниговские каменные дворцы XI—
XII вв.//КСИАУ.— 1952.-Вып. и—
С. 32—42-
7 Беляев Л. А. Из истории зодчества
древнего Чернигова//Проблемы истории
СССР.—М., 1974-— Вып. 4-—С. 3~ i8.
8 Рыбаков Б. А. Древности
Чернигова//МИА.— i g49-— Вып. 11.—
С. 6о—93-
9 Холостенко Н. В. Исследования
Борисоглебского собора в Чернигове//СА.—
1967.— № 2.—С. i88—210; Воробьева Е. В.,
Тиц А. А. О датировке Успенского
и Борисоглебского соборов
в Чернигове//СА.— 1974-—№ 2.— С. юб.
'" Рыбаков Б. А. Стольный город
Чернигов...— С. 8i.
'' Раппопорт П. А. Русская архитектура
X—Х1ПВВ.//САИ— Л., 1982.—Вып. 47-~
С. 44-
Слева направо: Кирилловская церковь;
церковь Богородицы Пирогощи;
Ротонда; Васильевская церковь на
Новом дворе. Реконструкция
Ю. С. Асеева
12 Холостенко Н. В. Архитектурно-
археологическое исследование Успенского
собора Елецкого монастыря в Чернигове/'/В
кн.: Памятники культуры.— М.— Л.:
igbi. Вып. 3-—С. 51—67.
'3 Холостенко Н. В. Ильинская церковь
в Чернигове по исследованиям 1964— 19^5 гг-
// Древнерусское искусство: Художественная
культура домонгольской Руси.— М.,
1972- С. 88---юз-
4 Каргер М. К. Раскопки в Переяславле-
Хмельшшком в iqr)2 1 <)5'> гг.//С<Л.■--■• Н)>|-
Т. 20.—С. 22 —30.
Схема центральной части Киева
первой половины XIII в.
Реконструкция II. Красовского
А—город Владимира; Б город
Ярослава; В город Изяслава;
Г — Подол; Е Хоревица;
i —Десятинная церковь; 2 —дворец
Ольги; з дворец Святослава;
4 дворец Ярополка; 5 дворец
Владимира; 6 дворец Рюрика
(ротонда); у — церковь Федора;
8 церковь Екатерины; 9 — церковь
Андрея; ю церковь Василия;
ii церковь Воздвиженья;
12 — Софийские ворота; 13 церковь
Софии; 14 церковь Георгия;
15 церковь Ирины; i б дерковь
Лазаря; i 7 дворец! 1зяслава;
i8 церковь Михаила; ig церковь
Никиты; 20 Золотые ворота;
21 Жидовские ворота; 22 — Ля деки е
ворота; 23 церковь Михаила;
24 церковь Дмитрия; 25 церковь
Петра; 2б — церковь Василия;
2 / ~ церковь (1имеона; 28 церковь
Спаса; 29 церковь Иоанна;
30---церковь Успения Богородицы
(Пирогоща); 31 -церковь Бориса
и Глеба; з2 — церковь Михаила
(Новгородская божница);
33 — церковь Николы, 34 ~ церковь
Вознесения; 35 церковь Василия;
36 — церковь Илии; 37 церковь
Власия
ленск, Псков, Переяслав Русский, Рязань, Ростов, Суздаль,
Владимир Залесский и Витебск по населенности почти не уступали
.Н.оигороду. т.е. в начале XIII в. в Чернигове могло жить до
20 тыс. чел.
Третий крупнейший город Приднепровской Руси —Переяс-
лавль в силу сложившихся исторических условий в XII в.
потерял значение местной архитектурной школы. Его
градостроительный расцвет относился к концу XI — началу XII в., когда в Пере-
яславле возникли многочисленные каменные постройки. В XII—
XIII вв. город сохранял размеры и планировку предыдущего
времени. Известны лишь две монументальные постройки Переяслава
XII в.: большой крестовокупольный храм на Посаде 1 —возможно,
собор известного по летописи Ивановского монастыря, и
маленькая церковка близ Княжего двора2, находившегося в
северо-западной части детинца.
Вторым типом городов Приднепровья в XII — начале XIII в.
были столичные города феодальных уделов3. Из числа таких
удельных столиц особенно показателен Новгород-Северский.
Основанный еще в XI в., в середине XII в. он становится столицей
Новгород-Северского княжества; с этого времени начинаются рост
городской территории и интенсивная застройка посада,
возникают пригороды.
Своим расположением на правом берегу Десны и рельефом
Новгород-Северский удивительно похож на Киев в миниатюре.
По-видимому, именно Киев служил образцом для планировки и
застройки многих городов XII в. Детинец Новгорода-Северского
находился на прибрежном холме и отделялся от окольного города
оврагами (чем отличался от Киева). Он занимал площадь около
2 га и был сильно укреплен.
Окольный город располагался на соседнем плато, окруженном
с трех сторон оврагами. С южной стороны его защищали глубокий
ров и мощные деревоземляные укрепления. Об укреплениях
города под 1146 г. упоминается в летописи. Войскам князя Всеволода
Ольговича удалось прорвать острог (окольный город), но детинца
они взять не смогли. В тексте говорится о Черниговских, Курских
и Острожных воротах4. Территория окольного города достигла
20 га; до начала XIX в. он сохранял радиальную планировку с
улицами, сходящимися к детинцу.
В полуверсте от центра города, вниз по течению реки Десны
находится Спасо-Преображенский монастырь, где в конце XII в.
(возможно, при правлении князя Игоря Святославича — героя
«Слова о Полку Игореве») построили каменный собор — один из
интереснейших памятников древнерусской архитектуры. Его формы
характерны для зодчества конца XII— первой половины XIII в., но
композиция и декор фасадов были сложнее, чем в Пятницкой церкви
в Чернигове и Васильевской церкви на Новом дворе в Киеве5.
Сравнительно небольшая постройка казалась высокой на фоне
низких деревянных строений монастыря. Собор и весь ансамбль
монастыря хорошо просматривались из детинца и окольного
города. По месторасположению Спасо-Преображенский монастырь
напоминает в уменьшенном виде Киево-Печерский монастырь.
Первое упоминание о Путивле — втором по значению городе
Северской земли, центре крупной княжеской вотчины — относится
к 1146 г. Детинец Путивля, укрепленный дубовыми городнями
типа «столпие», расположен на холме на правом гористом берегу
Сейма. В плане он представлял неправильный прямоугольник
площадью 2,23 га- С шга его ограничивали крутые откосы берега
Сейма, с востока — ручья Путивльки. С запада детинец отделяет
от посада глубокий овраг, и лишь с севера он был защищен
искусственно углубленным большим рвом. Узким перешейком де=
тинец с северо-восточной стороны соединялся с городским
посадом. В детинце находился княжий двор с Вознесенской церковью
(упом. в 1146 г.), дворы бояр и дружинников и городской
Спасский оооор (есть все основания предполагать, что церковь
1 Каргер М. К. Памятники переяславского
зодчества XI XII рв в свете
археологических исследований//СА.
I951-—Т. i5. -
С 49—50-
* Там же, с. 49 ~ 5°
3 Мы исключаем из рассмотрения удельные
города Киевской земли, так как в ряде
отношений они не типичны для данной
категории. Так, киевский Белгород
с огромной территорией детинца и окольного
города был явлением исключительным, так
же как и Вышгор^д и '1'орческ Кроме гого,
перечисленные города, к которым следует
добавить Треполь, Канев, Василев и др., не
всегда были столицами постоянных уделов,
что было особенностью Киевской земли.
Многие города, особенно в Поросье, имели
главным образом оборонные функции, хотя
в них наличествовало посадское население,
существовали культовые центры. Северской
же земле, где твердо устанавливаются
княжеские удельные династии и где не надо
было строить укрепленные линии от
степняков, удельные столицы —
Новогород-Северский, Путивль, Трубчевск
и др.— приобрели специфические черты.
Чернигов. Успенский собор Елецкого
монастыря. XII в.
Чернигов. Кирилловская церковь
XII в. Реконструкция
Н. В. Холостенко
Чернигов. Пятницкая церковь.
Конец XII—начало XIII в.
Реставрация П. Д. Барановского
Чернигов. Ильинская церковь.
Реконструкция Ю. С. Асеева
1 ПСРЛ.— М., 1962.—Т. I, стб. 331.
5 Холостенко Н. В. Исследование памятника
XII века в г. Новгород-Северске//Сборник
сообщений Киевпроекта.— Киев, 1958.—
№ I-2.-C. 34-43-
первой половины XIII в., остатки которой были обнаружены при
раскопках в детинце в 1959" 19^° ГГЛ как и храм в Новгороде-
Северском, повторяла посвящение столичного черниговского
Спасского собора). Судя по данным исследования, храм имел
сложную ступенчатую композицию. Особенно эффектно собор и
ансамбль детинца выглядели с открытых полей Засемья, откуда
начинались степи.
Окольный город и посады Путивля полукольцом окружали
детинец и имели четко прослеживающуюся по планам XVIII в.
радиальную планировку. Судя по старым планам Путивля и по
топонимике города, главная улица перерезала его на две части и
шла от ворот детинца к черниговским воротам. Еще трое ворот,
вероятно, вели из окольного города к посадам и дорогам на юг и
север. Общая площадь детинца, окольного города и посадов
Путивля достигала, видимо, 5° га-
Примером центра маленького удельного княжества,
затерянного в лесах верхнего Придесенья, может служить Вщиж,
всесторонне исследованный Б. А Рыбаковым2. Вщижский удел в XII в.
входил в состав черниговских владений; он впервые упоминается в
летописи в 1142 г. Через Вщиж шла дорога из Чернигова во
Владимиро-Суздальские земли.
Детинец Вщижа располагался на вершине холма над рекой
Десной. Городище в плане было близко к треугольнику. Его
граница с северной стороны проходила по крутым склонам
прибрежной возвышенности, с западной — над оврагом ручья, с востока
город был защищен валом и глубоким рвом шириной х8 м
и длиной 250 м. За ручьем Чиж на холме «Благовещенская гора»
Б. А. Рыбаковым было раскопано языческое святилище второй
половины I тыс. н. э.
В детинце находился княжий двор Святославичей, а потом
Ольговичей, где сидел посадник с дружиной. В середине XII в.
детинец был превращен в мощную крепость. При его реконструкции
снесли старые укрепления и старые постройки, выровняли площадь
внутри детинца, засыпали ров, отделявший детинец от посада, а
главную оборонительную линию города перенесли за посад, где
вырыли мощный ров и насыпали две линии валов. В результате
площадь детинца составила 1,2 га, а посада—2,6 га. Между ними
создали новую систему укреплений из дубовых городен размером
3x5м. На самом мысу, на углу крепости соорудили деревянную
шестиугольную башню, возле которой размещалась площадь для
сбора дружины и стояли коновязи. Около внутренних укреплений,
отделявших детинец от посада, находился княжеский дворец: место
традиционное в планировке древнерусских детинцев (Чернигов,
Переяслав и др.). У стен детинца располагались жилища.
Вщижские дома все были наземными, рубились из бревен и
ставились на «стульях». По этому же типу были избы-пятистенки
с теплой «истопкой» и «истбой» и холодными сенями. В детинце
дома были тесно приставлены друг к другу и выходили на фасад
узкой стороной, напоминая застройку средневековых европейских
городов.
В детинце находился большой деревянный двухэтажный
княжеский (или боярский) дом, имевший по фасаду .* 4. м i:
1 Богусевич В. А. Розкопки в Путивльському
кремл!//Археолопя.— 1963-—Т. 15-—
С. 165—I74J ° датировке см.: Рыбаков Б. А.
Раскопки в Путивле//АО 1965 года.— М.,
1966.— С. 154—15б.
2 Рыбаков Б. А. Стольный город Чернигов...
С. §8—120.
завершавшийся высоким теремом, крыша которого была обита
медными позолоченными листами.
В южной части посада стояла каменная четырехстолпная
церковь. Небольшая, окруженная галереями, она занимала
главенствующее место в ансамбле посада и просматривалась со всех
подходов ко Вщижу.
Примером крупного населенного пункта, центром развитого
ремесла (камнерезного) был Овруч—один из старых городов
древлянской земли, с конца XII в. феодальное владение князя
Рюрика Ростиславича. Из Овруча по всей Руси распространялись
изделия из розового шифера (перифилитового сланца), добываемого
лишь в овручеких карьерах. Особую роль в монументальном
строительстве Приднепровья играли овручекие шиферные плиты, из которых
изготовлялись ограждения парапетов, полы, саркофаги и т. п. для
построек Киева, Чернигова, Переяславля, Канева и других городов.
Это обстоятельство, видимо, повлияло на особенности планировки
Овруча: его посад по площади в ю раз превосходил площадь
маленького детинца. Овручский детинец был расположен на холме
над рекой Нории. Территория его не превышала з га. От окольного
города его отделял глубокий овраг, через который к воротам вел
длинный деревянный мост. На холме перед детинцем около 1190 г.
князь Рюрик Ростиславич построил Васильевскую церковь,
сохранившуюся до наших дней в реставрации А. В. Щусева. Расположение
храма перед въездом в город напоминает аналогичное расположение
Воздвиженской церкви в Киеве и Екатерининской в Чернигове.
Архитектура Васильевской церкви характерна для конца XII в., но
наличие перед ее фасадом двух симметричных каменных башен,
выступающих из поскости стены, а также внутристенных проходов во
втором ярусе с удобными для стрельбы окошками позволяет
предположить, что поставленный перед въездом в детинец храм мог
функционировать и как оборонительное сооружение !.
С северной стороны детинец был окружен полукольцом посада
площадью в 28 га. Судя по старым планам, окольный город имел
четко выраженную радиальную планировку.
Характерными для Приднепровской Руси и особенно для
Киевской земли были феодальные замки, ярко отразившие социально-
Новгород-Северский. Панорама
Новгород-Северский. Собор Спасо-
Преображенского монастыря.
Реконструкция Ю. С. Асеева
Путивль. Общий вид. Реконструкция
Г. Н. Логвина
1 Асеев Ю. С. Архитектура Киевской
Руси.— Киев. 9^9- С. 159 ' [^45
Раппопорт П. А. Церковь Василия
.: • '■ .»;Л >ivri- - N«;> >. -С У>2- -97.
экономические и исторические особенности жизни Приднепровья.
До татаро-монгольского нашествия они насчитывались сотнями.
Городища, подобные замкам, в Киевской земле Райки, Иван-
гора, Чучин и др. хорошо изучены археологами. Среди них
выделяют два типа замки-усадьбы, где помещалась резиденция
княжеского наместника или боярина-феодала (например, Лю-
беч —см. ранее), и замки, где находился небольшой гарнизон и
жили с семьями мелкие феодалы-дружинники. Обычно они стояли
рядом с неукрепленными деревнями.
Таковы замки в Родыни, на Дивочь-Горс близ села Сахновки,
входившей в систему крепостей по р. Роси, и др. Классическим
примером замка второго типа служит Райковецкое городище
второй половины XII в., расположенное неподалеку от Бердичева.
Замок в плане имел неправильную, приближавшуюся к кругу
форму площадью около i га. Его укрепления состояли из двух
концентрических рвов, вала и двух рядов деревянных городен.
Наружные из них были засыпаны землей, а полые внутренние
имели печь и могли служить жилищами для гарнизона
дружинников и их семей. Всего выявлено 23 более или менее однородных
жилищно-хозяйственных комплекса.
Внутри крепости преобладали дома каркасно-столбовой
конструкции («в закидки» или «в заклад»), что вообще характерно для
Новгород (!евер< i ий План.
Реконструкция Ю. С. Асеева
/ dt типец; 2 — окольный город;
3 собор; • < ласо-Преобратенский
монастырь
Путивль. План. Реконструкция
id. П .Асеева
i детинец; 2 окольный город;
3 — Спассий собор
жилищного строительства XII—XIII в. Подобные жилища во
множестве встречаются в нагорной части Киева и в других
древнерусских городах '. При раскопках жилищ в замках везде было
найдено оружие, что свидетельствует о принадлежности их
обитателей к военному сословию, а также сельскохозяйственные и даже
ремесленные орудия (гончарный круг, горн для плавки железа,
принадлежности ювелира). Из жилищ выделяется одно, имевшее
богатый инвентарь и облицованные керамическими плитками
стены,— возможно, дом начальника гарнизона. Посередине замка
находились многочисленные хозяйственные постройки, погреба,
загон для скота и т. п.
Близким по характеру к Райковецкому был замок Колодяжин
(второй половины XII—начала XIII в.) на Волынской земле на
правом берегу реки Случ2. Овальный в плане, он был огражден
двумя рядами мощных валов со рвами; его территория по
внешнему контуру не превышала 1,5 га. Внутри замок опоясывало кольцо
клетей — жилых и хозяйственных помещений, мастерских
ремесленников, где жили землевладельцы-дружинники, служившие у
крупного феодала. Посада в Колодяжине не было, но вокруг замка
выявлены поселения сельского типа.
Своеобразен среди приднепровских укрепленных поселений
город Воинь3, возникший в конце X в. для защиты гавани при
впадении реки Сулы в Днепр. Его мощные стены из трехрядных
городен подковой окружали гавань, по сторонам входа в которую
стояли четырехугольные башни. Клети городен с внутренней
стороны были жилищами гарнизона. Крепость занимала территорию
5 га. С запада к ней примыкал посад площадью 23 га.
Вщиж. XI—XII в. Реконструкция
Б. А. Рыбакова
Вщиж. План. Реконструкция
Б. А. Рыбакова
i—детинец; 2 ■■ ■■ окольный город,
-->—.р \Ш е.
Овруч. Церковь Василия
Конец XII в. Реставрация
А. В. Щусева
Овруч. Схема планировки
Реконструкция Ю. А. Асеева
i—детинец; 2 — окольный город;
3 — церковь Василия XIII в.
' Толочко П. П. Древний Киев...— С. з«7-
я Юра Р. О. Древнш Колодяжин//
Археолопчш памятники Гнстггуту археологи
наук УРСР- - Киев, 1962.— Т. 12.
3 Довженко В. И., Гончаров В. К., Юра Р. О.
Древньоруське Micro Вошь. — Киев, ig66.
Родень. Реконструкция
Г. Г. Мезенцевой
Райковецкое городище. План (по
материалам В. К. Гончарова)
Замок Колодяжин. План (по
материалам Р. А. Юра)
Границы Рязанского княжества в домонгольское время трудно
проследить. Можно предположительно говорить о тех рязанских
городах, которые встречаются с конца XIV в. в договорных
грамотах или в списке русских городов, помещаемом в летописях и
сборниках XV- -XVII вв. в виде особой статьи под названием «А
се имена все градам русским далним и ближним» 1.
До первой трети XIII в. по летописям известны, как рязанские
города Воинов, Рязань, Новый Ольгов, Казарь, Ольгов, Переяс-
лавль, Борисов-Глебов, Перевитск, Коломна, Ростиславль — на
Оке; Пронск, Ижеславль, Ожск, Белгород — на Проне;
Зарайск—на Осетре; Дубок на Дону2, хотя в Рязанской земле в
XI XIII вв. было значительно больше «огороженных
поселений»3. Территориально ядро Рязанского княжества находилось в
пределах среднего течения реки Оки—важного торгового пути
Восточной Европы. Волга была основным для Древней Руси путем
на Восток. Окский путь, около боо км которого лежит в Рязанской
земле, связывал Булгар с Киевом. По этому пути (частично по
Клязьме, Нерли, Верхней Волге) попадали к кривичам,
новгородским славянам и в Западную Европу предметы восточного
производства; множество их найдено археологами у Старой Рязани,
Переяславля Рязанского, Мурома.
В конце XI в. Рязанская земля, входившая ранее, как и все
земли к востоку от Днепра, в состав Черниговского княжества,
выделяется в самостоятельное Myромо-Рязанское княжество с
центром в Муроме. До середины XII в. Рязань входит в его состав.
Затем начинается обособление Рязанской земли, и Рязаь
становится стольным городом4.
После разгрома Батыем в 1237 г° город оставался столицей
княжества до XIX в. Постепенно значение главного города
Рязанской земли, а также и само название «Рязань» переходит к
Переяславлю5.
Рязанские города образовывались по-разному. Часть из них
развилась из древних мысовых городищ городецкой культуры,
включая в свои границы и селища. Некоторые образовывались на
материке как форпосты славянского продвижения на восток,
другие возникали по распоряжению князя как замки. На месте горо-
Города Рязанской земли
Вид Старой Рязани XIX в. ЦГАДА
Старая Рязань. Соборы Успенский,
Борисоглебский и Спасский. XII
XIII вв. Реконструкция Г. К. Вагнера
Старая Рязань. План городища.
Обмеры 197° г-
/ — северный мыс городища; 2 — северное
городище; j — Спасский собор; 4 — место
торговища; 5 — Борисоглебский собор;
6—Учинский собор; у — южная
оконечность; 8-—Исадские ворота;
g------ Новые Пронские ворота
1 НПЛ.— М.— Л., 195о-- ('• 475~477-
* Монгайт А. Л. Рязанская земля — М.,
1961.— С. 144- " Ф
3 Археологические карты.— См. Монгайт
А. Л. Указ. соч., с. 146.
! ПСРЛ.—СПб, 1856.—Т. VII.—С. 24о—
242.
г> Официальное переименование Переяславля
относится к 1778 г., когда был издан об этом
указ Екатерины II.
децких городищ выросли Старая Рязань, Борисов-Глебов, Казарь,
Пронск, Ростиславль, Коломна, Вышгород, Вуколов Бугор,
Спасское. Археологические данные позволяют утверждать, что
Переяславль Рязанский, Ольгов, Белгород, Ижеславец, Старый
Донков (Дубок), Мщанский городок, Перевитск, расположенные
среди многочисленных селищ IX—X вв., были основаны как
форпосты вятического освоения этого края. Княжескими можно
назвать такие города, как Новый Ольгов городок, Жокинское
городище, Чюр-Михайлов, Зарайск \
Занимая бассейн среднего течения реки Оки, славяне
выбирали места вдоль берегов крупных рек: Оки, Прони и др. Поселений
вдоль водоразделов почти не встречается. Расположенные на
судоходных реках, в важнейших узлах путей сообщения, рязанские
города быстро росли благодаря торговле. Среди них особенно
выделилась Старая Рязань.
Древнейшим поселением на месте Старой Рязани были
неолитическое, а затем городецкое и чудское городища, занимавшие
высокий мыс, образованный берегами реки Оки и ручья
Серебрянки. Центром дославянского поселения был языческий жертвенник,
который окружали жилища. В городе Х-—XIII вв. это была
северная его оконечность.
Последовательность роста города такова: заселение
прибрежной полосы вдоль Оки и части верхнего плато, непосредственно
примыкающей к Северному мысу; постройка там валов и
образование Северного городища; заселение участков вдоль Исадской
дороги и прибрежной кромки верхнего плато; постройка новых
валов и образование Южного городища. Последнее было обнесено
валами не только с напольной стороны, но и со стороны отвесного
берега после превращения города в столицу Рязанского княжества
в середине XII в. Город вытянулся вдоль берега Оки на 1,5 км,
превзойдя по площади древнее поселение на Северном мысу почти
в шесть раз. Самая старая дорога проходила от пристани на Оке
к Северному мысу, пересекая по диагонали Южное городище, и
далее к городам Пронского княжества и Мурому. От южных ворот
Северного городища, кроме Пронской дороги, отходили еще две,
одна шла вдоль берега Оки, другая — к Исадам. Возле вала, на
развилке этих дорог располагался торг; рядом с ним в конце XII в.
был воздвигнут Спасский собор. Наиболее заселенные части
Старой Рязани прилегали к Исадской дороге. В южной части
Старорязанского городища в первой половине XII в. располагалось не
менее крупное поселение, чем на. Северном городище. Их
связывала улица, параллельная берегу Оки, вдоль которой по кромке
берега стояли дом боярина-воеводы2 и другие постройки.
Вероятно, это поселение имело ев i • ,ы и въезд в гц.илд *' Пронской
дороги и с берега Оки. Въезд фланкировался двумя cooop-^ai-
первыми каменными постройками Старой Рязани Успенским и
исоглебским, возведенными в середине - второй половине
XII в.3 По отношению к дороге, идущей от Iтройских ворот к
южному въезду в город, храмы стояли на одинаковом расстоянии
и образовывали своего рода кулисы, равноудаленные о if оо-? ,. ■■-
роги. Этот участок представлял собой как бы город в городе, его
возведение по всей видимости было одновременным со всем
Южным городищем. Расстояние между Успенским и Борисоглебским
храмами кратно двум расстояниям до Спасского eoOop.i а трем
расстояниям до Благовещенской церкви, стоящей на берегу Оки
возле Северного мыса.
Все известные в Старой Рязани храмы были выстроены до
1198 г., когда Рязанская епархия выделилась из Черниговской
епископии4. Об этом говорят археологический материал,
исследование планов раскопанных храмов5, упоминаемых в летописях под
названием церкви Бориса и Глеба, Спаса и Успения.
По своим пропорциям Успенский собор в Старой Рязани ближе
всего к Борисоглебскому собору на Смядыни в Смоленске (без
галерей) и к Успенскому собору во Владимире-Волынском.
Несомненна его близость к киево-черниговским шестистолпным храмам
XII в. Сходство проявляется в строительных приемах: устройстве
фундаментов, размерах кирпичей и даже клеймах на них .
Борисоглебский собор Старой Рязани, вероятно, был задуман
как храм-усыпальница рязанских князей. В северном и южном его
притворах найдены погребальные ниши аркасолии. Наиболее
близкой ему аналогией служат соборы Чернигова
Борисоглебский и Спасо-Преображенский. Спасский собор, стоявший рядом с
торговой площадью Старой Рязани, мог быть реконструирован по
аналогии с церковью Михаила Архангела в Смоленске. Таким
образом, его высокий пирамидальный объем играл заметную роль
в композиции города.
Старая Рязань в начале XIII в. Вид
с юга. Реконструкция
Т. П. Кудрявцевой
1 Монгайт А. Л. Указ. соч., с. 146 ел.
* Раскопан в 1966—19^9 гг- См.: Археология
Рязанской земли.-—М., 1974-—С- ^9 27-
3 ПСРЛ.— СПб, 1846.—Т. I.—С. 174;
СПб., 1885.— Т. X.— С. 22.
• Татищев В. Н. История Российская.-—М.,
[963.— Кн. III.—С. зад-
5 Монгайт А. Л. Старая Рязань//МИА.—
М-- '053-—т- IV, №49-—С- 7е—97-
Там же, с. gi.
Город был застроен неоднородно: наибольшая плотность
застройки наблюдается в Северной его части, где не было свободных
участков земли. На Южном городище, среди садов и огородов
XII—XIII вв. встречаются очаги жилой застройки вдоль Исадс-
кой дороги от ворот до Торговой площади, в районе верхней
набережной, в южном конце городища.
Наиболее выигрышно город воспринимался при подъеме на
плато с северной и южной дорог, идущих от Оки. В первом случае
ориентирами при движении служили Благовещенская церковь и
Спасский собор, постепенно сменяющие друг друга при
восхождении на уровень Северного городища. Два собора на южной
оконечности города почти не видимы с этой дороги. Поднимаясь
с нижней набережной Оки к южной части Старой Рязани, можно
было видеть только Борисоглебский и Успенский соборы. Спасский
собор включался в композицию при непосредственном
приближении к этим храмам, когда они вырастали на всю высоту. В городе,
в середине XII в. окруженном валами, несмотря на застроенность
всех его частей, 'уже были намечены основные композиционные
вертикали-ориентиры.
Неподалеку от города находились две княжеские резиденции:
одна в селе Исады у излучины Оки близ волока, другая — Новый
Ольгов Городок, лежавший при впадении реки Прони в Оку, на
высоком ее берегу 1. Располагаясь выше и ниже Старой Рязани по
течению Оки, Исады и Новый Ольгов как бы предваряли
ансамбль стольного города.
Переяславль Рязанский — второй из крупных городов
Рязанской земли возник позднее Старой Рязани.
В 12о8 г. при княжении Романа Игоревича епископ Арсений I
построил укрепления на мысовой площадке берега рек Трубежа и
Лыбеди, где ранее уже существовало славянское поселение. Это
стало причиной упоминания в летописи «града» Переяславля2. На
высокой площадке переяславского града находились древнейшие
каменные постройки Переяславля— Архангельский собор и
дворцовые сооружения3. Так формировался главный архитектурный
ансамбль будущего кремля. Одна из его церквей — Духовская —
была поставлена с расчетом на восприятие ее с Трубежа.
Планировку южной оконечности города XIII в.— времени наиболее
интенсивного строительства домонгольской эпохи — трудно
проследить, но остатки мостовой, раскопанной в 1956 г., указывают
предположительно направление улиц. У подножия кремлевского
холма, с юга, находилось в XIII в. озеро, упоминаемое в летописях
как Карасево, возле которого располагался торг и стояла церковь
Николы Старого. Отсюда вверх к острогу поднимались улицы,
параллельные восточной кромке холма. Город развивался к западу,
вдоль Коломенской дороги (будущей Московской) и к югу в
правобережной части Лыбеди. При подъеме от Оки по Трубежу
раскрывалась вся панорама застройки града. Приближаясь к
пристани в устье Лыбеди, путник постепенно терял из виду город,
воспринимая его снизу. Затем, огибая с востока холм и стены
города, приезжий подходил к торгу. Главные сооружения как бы
уходили назад, чтобы при подъеме от торга внутрь города вновь
раскрыться во всей полноте.
С Псрсяславлем соседствовало несколько славянских селищ.
Одно из них было на мысу в i км западнее современного кремля;
позже, в XVI в., там, близ Борисоглебского собора, находилась
владычная слобода с двором владыки. Другое — Борковское
селище на острове Трубеж — в IX—XIII в. имело пристань и было
местом оживленной торговли, пока развившийся рядом
Переяславль не оттянул к себе торга и гавани4.
Славянское поселение на месте Мурома известно уже в IX в. В
IX -X вв. его обитатели торговали с Волжской Болгарией. В
XI—XII вв. Муром был столицей Муромо-Рязанского княжества
и самым крупным поселением восточнее Днепра5. Лишь отчасти
Муром может рассматриваться как рязанский город, так как он
всегда был более связан с Владимиро-Суздальским княжеством;
торговый путь по Клязьме также объединял Муром с
северовосточными землями. Наиболее интенсивно город, занимавший
ряд холмов на береговой гряде, застраивался в XI—XIII вв. Если
летописное известие о граде на Старом городище верно, то град-
Переяславль Рязанский в начале
XIII в. Вид с востока. Реконструкция
Е. Д. Шеко
' Городцов В. А. Материалы для
археологической карты долины и берегов
р. Оки//Труды XII Археологического съезда
в Харькове в 1902 г.—М., 1905.—
Т. I.—С. 64i.
J Селиванов А. В. К вопросу об основании
города Переяславля Рязанского//Труды
Рязанской ученой архивной комиссии -
1891.— Т. VI, вып. 2.— С. 24 -V
3 Монгайт А. Л. Отчет о раскопках 1957 г-
в Кремле Переяславля Рязанского//Архив
И. А., ф. I, д. №1621.
1 На реке Оке нет больше места, где на
площади 225 x112 м было бы
сконцентрировано столько кладов арабских
монет IX—X вв. и свинцовых пломб,
свидетельствующих о торгово-денежном
обращении XII—XIII в. (Городцов В. А.
Материалы для археологической карты...—
с. 583-585)-
5 ПСРЛ.—СПб, 1862.—Т. IX.—С. 14з;
Воронин Н. Н. Муромская
экспедиция//КСИИМК.— М., I947-—
Вып. XXI.—С. 138—139-
острог располагался на высоком холме, лежащем в своеобразном
природном треугольнике, ограниченном берегом Оки, Мытовским
оврагом и дорогой, поднимающейся к граду от устья ручья Мы-
товского1. На этом месте в XVII в. разместился Благовещенский
монастырь. Позднее на другом холме у берега Оки выстроили
вторую крепость — кремль. Расположенный между ними посад
занял поднимающийся в гору участок берега, образовав центр всех
частей Мурома и став основой города XVI—XVII вв.
Город IX—XIII вв. расширялся к юго-западу от торга в двух
направлениях. Первое — вдоль берега Оки с включением
муромских, а затем кривических селищ, одно из которых на южной
оконечности поселения еще в XI в. было занято Спасским
монастырем. Второе направление было связано с развитием сухопутной
дороги. Началом ее стал подъем на Старое городище, в
дальнейшем перешедший в Московскую (Владимирскую) дорогу,
пересекавшую будущий центр Мурома по диагонали. Как в Переяс-
лавле и Старой Рязани, дорога к этому первому граду проходила
от возможной пристани вдоль него, огибала его с юга и подходила
к воротам с напольной стороны оборонительных сооружений,
видимо, бывших деревоземляными. Основные высотные
ориентиры города — храмы стояли вдоль берега реки, раскрываясь к ней.
В какой-то степени градостроительная композиция Мурома IX—
XIII вв. была близка Старо-Рязанской.
Города Галицкой
и Волынской земель
Города Галицкой и Волынской земель. В период феодальной
раздробленности на юго-западных землях Древнерусского
государства слагаются самостоятельные княжества — Галицкое и Волынс-
кое. К этому времени под ударами кочевников приходит в
запустение часть ранее освоенных земель по Южному Бугу и нижнему
течению Днестра, гибнут порубежные крепости, села и города.
Закарпатье к XIII в. окончательно захватывают венгерские
феодалы. Развитию юго-западных княжеств способствовало выгодное
расположение на перекрестках торговых дорог, связывающих
бассейны Черного и Балтийского морей, Киев со странами
Центральной и Западной Европы. Отсюда начинался важнейший «соляной
путь», по которому соль из Прикарпатья попадала во многие
русские княжества.
С IX- -X вв. земли восточно-славянских племен, волынян, бу=
жан, дулебов, белых хорват, уличей, тиверцев включаются в состав
Киевской Руси. В процессе «окняжения» там слагается
разветвленная сеть поселений раннегородского типа, основу которой
составили старые родоплеменные центры и пришедшие им на смену
новые княжеские крепости2. Многие из них явились ядром
будущих городов: в X в. это Перемышль (g8i г.) и Червень (981 г.); в
XI в. летописи называют около 20 городов: Берестье, Белз, До-
рогобуж, Звенигород, Луцк и др., ставшие центром отдельных
земель и уделов.
В XII—XIII вв. Галицко-Волынское княжество становится
одним из наиболее передовых районов Руси с высокоразвитой
городской культурой. По летописным данным с X по XII в. здесь
существовало около 150 городов и больших поселений. Эти земли
меньше, чем Приднепровье, пострадали от татаро-монгольского
нашествия, поэтому и вторая половина XIII в. стала периодом
развития экономики и строительства.
В большинстве своем города XII—XIII вв. (Галич, Владимир,
Луцк, Перемышль и др.) состояли из детинца, окольного города,
пригородных сел с усадьбами феодалов и загородных монастырей.
Некоторые же города состояли из одной укрепленной площадки и
открытых торгово-ремесленных посадов, защищенных быть может
лишь деревянным частоколом — стольные города удельных
княжеств Бужеск и Пересопница, ряд новых городов, возведенных для
охраны границ и торговых путей, а также Василев на Днестре и
главный город Понизья Бакот. Несмотря на отсутствие второй
укрепленной площадки, обширность территории этих населенных
пунктов, наличие пригородных феодальных замков и монастырей,
открытые на их территории остатки каменных монументальных
сооружений (церкви в Василеве, дворца и пещерного монастыря в
Бакоте) несомненно позволяют отнести эти населенные пункты
поселениям городского типа.
Особую разновидность представляли новые города, крепости
которых не были непосредственно связаны с системой городских
укреплений из-за расположения на вершинах высоких
изолированных холмов. Таковы Львов, Кременец и, по-видимому, Данилов и
Стожеск. При превращении подобной крепости в развитой
городской центр торгово-ремесленные посады возникали на удобных
для застройки территориях у ее подножья (Львов)3. Структура и
композиция этих городов отразили совершенствование в XII
XIII вв. техники осады и обороны — помещение крепостей в
доминирующих точках ландшафта, многорядные системы городских
укреплений.
Со второй половины XIII в. в структуру старых деревозе-
мляных укреплений внедряется новый элемент обороны
отдельно стоящие каменные или деревянные донжоны-башни,
рассчитанные на круговой обстрел и связанные с жилищем феодала
(одновременно с распространением этой формы в Польше, Чехии,
Венгрии). Наиболее известны башни в Каменце (Волынском),
Столпье и Белавине (возле Холма), Старом Чарторыйске и др.
Башни в качестве высотных объемов обогатили панорамы и
силуэты городов.
Одновременно начал распространяться тип целиком каменной
крепости с мощными стенами и одной или несколькими
фланкирующими башнями. В конце XIII—третьей четверти XIV в.
были основаны каменные и кирпичные крепости в Хотине, Кре-
менце, Белгороде-Днестровском, Галиче, Луцке, Львове и других
городах. Из-за тесной привязки к рельефу для максимального
использования его оборонительных свойств все они нерегулярны в
плане. Крепостные комплексы с их суровым обликом и
величественным силуэтом доминировали над состоящими под их защитой
поселениями, заметно выделяясь в окружающем ландшафте.
В ходе исторического развития Галицкая и Волынская земли то
объединялись, то вновь обособлялись в отдельные княжества.
Большая часть Волыни располагалась на Полесской
низменности и слабо всхолмленной равнине в северо-западной части
Волыно-Подольской возвышенности. Важнейшие элементы
ландшафта-долины Западного Буга и Припяти с многочисленными
притоками. Долины этих рек обычно широкие, с невысокими
берегами и в большинстве случаев с заболоченными поймами. Эти
особенности предопределили характер городских поселений,
строившихся на равнинных участках или невысоких холмах в
окружении рек и водных потоков.
Для южной части Волыни характерны останцевые с
то/^«подобные массивы, расчлененные глубокими речными долинами,
балками и ярами. Грады и крепости часто располагались здесь h.j
высоких мысах и изолированных холмах, господствующих над
окружающей местностью.
Владимир-Волынский — главный и один из старейших городов
Волынской земли — появляется на страницах русских летописей в
988 г. Полагают, что он был основан как опорный пункт киевских
князей с целью подорвать значение старого центра племени
волынян и дулебов, города Волыни4. Стольный город Волынского
княжества, он после учреждения в 992 г- епископской кафедры с
училищем становится важнейшим культурным и религиозным
центром. В XII—XIII вв. здесь складывается местная школа
зодчества5. Преемственное развитие города не было прервано татаро-
монгольским нашествием.
' Монгайт А. Л. Муром.--М., I947-" -С. 8.
'2 Раппопорт П. А. Военное зодчество
западно-русских земель X—XIV в.— Л.,
1967.— С. 6.
* Ратич О. О. До питания про розташування
io6opoHHi споруди давнюрусских город!в
П1вденно-Зах!дно1 Pyci.— МДАПВ.—
Вып. 5-— Кит, 1964-—С. 115-
'Л Раппопорт П. А. Военное зодчество...
С. 203—205.
Тихомиров М. Н. Древнерусские города.—
М., 1956.—С. in.
1 Каргер М. К. Вновь открытые памятники
зодчества XII—XIII вв. во Владимире-
Волынском//Ученые записки ЛГУ.— Л.,
1958.— Вып. 29.— С. 28.
Возвышению Владимира-Волынского способствовало его
расположение на оживленных водных и сухопутных путях. «Водными
воротами» города была пристань в Устилуге, расположенная в
20 км от Владимира на реке Западный Буг, связывающей
бассейны Балтийского и Черного морей. Через город проходила
важнейшая сухопутная дорога из Киева в польские города Краков,
Вроцлав, Торунь и далее в Западную Европу. Владимир был
большим торговым городом, в котором имелись колонии немцев,
сурожцев, ti-' - ■ -*род4!ев, евреев.
Положение города в ландшафте необычно. Он занимал
низменный, местами болотистый берег реки Луг, прорезанный
разветвлявшимися руслами ее притоков Смочи и Рылавицы, которые
рассекали территорию на отдельные площадки, что придавало
древнему Владимиру облик своеобразной «Волынской
Венеции» !.
).Ь невысоком всхолмлеиш i i петли, образуемой
рукавами реки Смочь и обводненным рвом, располагался детинец в
плане неправильный прямоугольник, относимый к «волынскому
типу»2. Его валы, увенчанные деревянными стенами с пятью
асимметрично расставленными башнями, выстроенными в конце
XIV вв,, составляли преграду до 2о м высотой. Внутри
детинца раскрыты остатки церкви Иоакима и Анны (i2gi) 3, ряда
житниц и хозяйственных построек 4 и фундаменты недостроенного
замка середины XIV в., заложенные по внутреннему периметру
древнего вала5. Близ детинца, возможно, существовали какие-то
гидротехнические сооружения со шлюзами, восходящие ко
времени расцвета города в XIII -XIIIвв., которые регулировали
обводнение его рвов из реки Смочи,
Западнее, нап| отив детинца, на соседнем всхолмлении стоял
главный храм Владимира-Волынского Успенский собор,
возведенный в \ L'bo г,, должно быть на месте ранней кафедральной
церкви1'. Предположительно7 территорию этого всхолмления мог
занимать первоначальный окольный город, возникший в X в.
одновременно с детинцем. К середине XII в. распространившийся к
\,з.гул; ок^льнмй город дошел до истока основного русла реки
Смочи из озера, возле которого линия укреплений прерывалась. В
сложившемся виде протяженность окольного города вдоль
береговой линии составила более i км, а в направлении север - юг
около 8оо м
Владимир-Волынский был одним из крупнейших городов
Древнерусского государства. В XII XIII вв. площадь детинца
с окольным городом составляла свыше 8о га, а население-----
20 тыл мелД О величине укреплений Владимира мы узнаем
из описания их разрушения по требованию Бурундая в 1261 г.:
«зане не мощно бысть розметати вборзе его величеством, повсле
зажечи и»
Окольный город имел трос ворот, связанных с дорогами,
ведущими на запад в Устилуг, на север - -к Бресту, и на восток-—-к
Луцку и Киеву. Гридишины (западные) и Киевские (восточные)
ворота упоминаются в Ипатьевской летописи под 1156 г.10
Г лоюложекис городских ворот в сопоставлении с планами
города XVIII в. помогает ориентировочно представить
направление основных улиц окольного города, перепланированного в
начале XIX в. Главной осью .явилась, вероятно, улица, следовавшая
через весь город от Гридишиных до Киевских ворот.
Перпендикулярное направление связано с Пятницкими воротами
окольного города и въездной башней детинца. Близ их пересечения у
детинца, видимо, находилась торговая площадь. В восточной
части окольного города ветвление улиц было явно обусловлено место»
положением моста через реку Смочь.
Размещение храмов указывает на особое внимание к
прибрежной полосе реки Луг. В центре раскрывающейся с юга панорамы
города находится детинец, площадка которого возвышается над
уровнем подступающих к нему лугов на у м. Небольшой,
компактный по объему детинец Владимира хорошо читался на береговой
кромке, выделяясь яркой белизной обмазанных глиной стен. Он
гостю, л п в \ и над пр< cxpai поде i icto с севера
окольного города, с которым его связывали надвратная башня и мост
через реку Смочь.
Архитектурный массив детинца подчеркивали объемы
обрамлявших его церквей. Слева, в уо м от него, над многочисленными
строениями епископского двора поднимался величественный
одноглавый Успенский собор крупнейший храм Волынской земли !!.
Церковь представлялась современникам столь «дивною и славною
всем окружающим сторонам, ака же ина не обрящется по всей
полунощи земли от востока до запада» 1:. Даже в XIX в.
полуразрушенный собор (до его реставрации по проекту архитекторов
Г. И, Котова и А. В. Прахова) производил сильное впечатление.
«С какой бы стороны вы не подъезжали к Владимиру-Волынскому,
вас поражает громадная, господствующая над городом руина» 13.
В панораме древнего Владимира громада высившегося над
низким берегом Успенского собора композиционно
уравновешивалась комплексом построек, расположенных к востоку от детинца,
на третьей площадке окольного города: сохранившейся
Васильевской церковью-ротондой (XIII в.), уникальной по
объемно-планировочному решению и рядом с ней трехнефным четырехстолпным
' Этот характер местности в XI- -XIII вв.
подтверждается анализом ее топографии
(см.: Цинкаловський О. Матер1али до
археологи Володимиры кого
повггу//ЗНГШ. Лыив. 1937- Т. СПУ
154 . С. 183 -270, с планами XVIIIb.
(см.: ЦГИАЛ, ф. i35°i оп З12' еЛ- ХР- %
л. 4о; ЦГВИА, ВУА, ед хр. '1528, т. 5,
л. 77).
* Раппопорт П. А. Военное зодчество
западнорусских земель... -С бо,-
■• Малевская М. В., Шолохова Е. В.
Раскопки архитектурных памятников
в Любомле и Владимире-Волынском//АО
г975-— м-> г97б.— С. 355-
1 Кучинко М. М. Раскопки древнего
Владимира-Волынского -•,. --С 349-
5 Малевская М. В., Шолохова Е. В.
Архитектурно-археологические
исследования во Владимире-Волынском//ЛО
1976.—М.5 1977- С. 327 -328.
(' Теодорович Н. И. Город Владимир
Волынской губ. ...--■ Почаев, 1893, с. 105.
' Эти предположения не подтверждены
летописными или археологическими
данными.
" IcTopiw м1ст i ал. Волинська область. •■■
Киев, п)7°-""" С. 9--
" ПСРЛ. М., 1962.—Т. 2, стб 85о.
'" Пинкаловський О. Материалы до
археолог!! Володимирського повиту.
С. 1ig.
" Размеры в плане этого шестистолпного
храма 30 х 22,j м.
,а ПСРЛ.— СПб., i862.--Т. д, стб 229.
':; Дверницкий Е. Н. Памятники древнего
православия... С. у 9-
и, вероятно, одноглавым храмом (28,2 x20,7 м в плане)1. Оба
здания, относившиеся, быть может, к монастырскому ансамблю,
поставлены у кромки берега с учетом их обозрения в панораме
города.
Если благодаря раскопкам можно представить характер
застройки береговой полосы, где, по-видимому, преобладали
крупные оборонные и монастырские комплексы, формирующие
панораму города, то совсем мало сведений имеется о застройке
внутренних частей окольного города. Топографические изыскания
указывают лишь на несколько мест возможной постановки культовых
строений, связанных с древнерусской традицией. Так, к северо-
западу от Успенского собора на территории древнейшей части
окольного города размещался Спасский монастырь; вблизи моста
через реку Смочь, соединявшего вторую и третью площадки
окольного города, Введенская церковь.
Вдоль трех дорог, радиально расходящихся от надврат-
ных башен, являвшихся, наверное, единственными высотными
акцентами, прерывающими монотонную линию почти
двухкилометровых рубленых стен окольного города, тянулись
пригороды.
С северо-запада располагался ряд монастырей: близ Гриди -
шинных ворот- Ильинский монастырь на вькчмчом Mnii'v,
изолированном от материка петлей реки Луг; ниже по течению
монастырь Апостолов конца XIII в. и монастырь в урочище
«Старая кафедра» в i ,5 км от детинца. Церковь последнего (вероятно,
Дмитровская, 25,3 х 1 Ъ1 м в плане) 2 должна была восприниматься
в сопоставлении с ансамблем центра города.
В 120 м выше Владимира-Волынского в урочище Михайловка
был монастырь, среди зданий которого имелась церковь-ротонда
(ее наружный диаметр ig м),3 достигавшая предположительно
' Каргер М. К. Вновь открытые
памятники...— С. 13— 18.
'' Гагшопорт П. Л. Раскопки церкви «Старая
кафедра» во Владимире-Вольгаском//ЛО
1975- м-> «97г>- - с- 3^4- 3^5-
:i Каргер М. М. Вновь открытые
памятники... С. 13 i8.
План древних поселений
Сверху вниз - план городииси Бужеск
(Буек). Реконструкция П. Л. Раппопорт;
)...- детинца г. Пересопницы.
Реконструкция П. А. Раппопорта
Черторыйск. Реконструкция
П. А. Раппопорта, рис. Е. Д. Шеко
Хотии. Современный вид крепости
20—25 м высоты. С юго-востока цепочка монастырей и храмов
вдоль реки Луг замыкалась Георгиевской церковью (первой
половины XIV в.).
С севера за чертой укреплений находились Николаевская и
Пятницкая церкви, указывающие, возможно, на место некогда
существовавшего торга. В окружении протоков и болота Смочь
стояли деревянные Предтеченская и Златоустовская церкви. Время
основания всех этих зданий неизвестно.
К югу от города простиралась широкая (до з км) долина реки
Луг, отделяющая его от Святогорского монастыря в селе Зимно
(XI в.). С возвышенности, занимаемой монастырем, во всем
величии и полноте раскрывалась панорама древнего Владимира. При
взгляде оттуда на первом плане оказывался Онуфриевский
монастырь, занимавший окруженный болотами островок Волосов.
Обнаруженные на нем разноцветные майоликовые плитки пола и
строительные остатки свидетельствуют о существовании древней
церкви .
Сохранившиеся памятники Владимира-Волынского, известные
нам места и урочища, связанные с древними постройками, дают
очень приблизительное представление о былом богатстве и красоте
этого города. Сложившийся на протяжении нескольких столетий
величественный облик древней столицы Волынской земли,
застройка которой тянулась вдоль берега реки Луг более чем на
3 км, художественное совершенство ее многочисленных
монументальных построек, возводившихся с глубоким учетом рельефа
местности, не отличающегося особой выразительностью, но умело
подчеркнутого постановкой архитектурных объемов в наиболее
выигрышных точках, не могли не оказывать большого эмоционального
и психологического воздействия на зрителя. Так, венгерский
король Андрей, увидавший Владимир-Волынский в 1231 г. «дивяшу-
ся ему, рекше, яко така града не изобретох в немечкых странах»2.
Более значительным городским центром становится к середине
XII в. Галич, который сильно отличался от Владимира-Волынского
по характеру градостроительной композиции, обусловленному
иной структурой рельефа.
Земли Галицкого княжества располагались главным образом в
пределах Подольской возвышенности и Прикарпатья.
Поверхность Подольской возвышенности высотою до 400 м расчленена
притоками Днестра, которые образуют живописные пороги,
водопады, перекаты. Гористый характер придают ландшафту кряжи
Товтров или Медоборов. Еще более живописен и разнообразен по
рельефу ландшафт Прикарпатья. Эти особенности природы Галиц-
кой земли способствовали сложению своеобразных по облику и
композиции укрепленных поселений с крепостями и замками,
венчающими вершины высоких холмов.
Возвышению Галича среди других населенных пунктов
Приднестровья способствовали тесные торговые связи с Западной
Европой, Византией, Приднепровьем, Востоком и близость
соляных месторождений Прикарпатья. С 1144 г- он — столица Галиц-
кого, а с i ig9r-—1алицко-Волынского княжества.
Городище древнейшего Галича, выросшего в X в. из поселения
VIII—IX вв.3, встало на мысу горы Крылос высотой около 8о м
между притоками Днестра рекой Луквой и впадающим в нее
ручьем Мозолевым потоком. Княжеская крепость заняла
треугольную в плане площадку Золотой ток (около 2 га) на северной
стороне мыса, в X в. окруженную валом, не имевшим внутри
деревянных конструкций, но усиленного снаружи каменной
облицовкой (особенность местного оборонного зодчества) 4.
К Золотому току в X в. примыкало большое поселение,
границы которого определялись следами старого распаханного вала,
пересекавшего поле Качкив5.
При дальнейшем развитии территория центра возрастает до
50 га. Укрепления как детинца (так называемой Епископской
части), так и окольного города (поле Качкив) в их новых границах
состояли из нескольких рядов валов и рвов, упиравшихся концами
в края обрыва над рекой Луквой и балки ручья Мозолевый поток.
Укрепления детинца — высотой около 15 м из двух параллельных
линий валов со стенами и рвов — пересекают городище в его
наиболее возвышенной части. Окольный город защищали четыре
линии рвов и валов высотой до з?5 м с деревянными стенами на
них. Вдоль Луквы и Мозолевого потока по кромке мыса также
обнаружены остатки земляных укреплений. Расширение города
относят ко времени галицкого князя Ярослава Осмомысла (i 153—
1187), строителя главного храма города — Успенского собора6.
Белокаменный четырехстолпный храм (в плане 32?5Х37>5М) со
свинцовой кровлей и красным черепичным покрытием галерей 7,
видимо, был увенчан одной главой и достигал высоты около 30 м.
Поставленный в наиболее возвышенной точке южной части
детинца, храм занял доминирующее положение в панораме города. Он
был виден издалека, с севера и запада со стороны Залуковских
высот, как и существующая сейчас гораздо меньшая по масштабу
Ушенская церковь, построенная вблизи древних руин в начале
XVI в.
Ниже Успенского собора, с севера, возможно, находилась
главная городская площадь; о ней напоминает топоним «Базар».
Раскопками установлено, что восточнее собора располагалось
обширное древнее кладбище. Остальное пространство детинца
занимали, вероятно, строения епископского двора и жилые усадьбы8.
Известные науке данные позволяют нарисовать лишь
приблизительную картину планировки и застройки древнего Галича.
Направление его главных улиц было связано с размещением
городских ворот. По наблюдениям Л. Чачковського, в детинце
могло быть трое ворот. Главные, ассоциирующиеся с Немецкими,
на которых Даниил Галицкий в 1237 г- водрузил знамя победы,
находились, по-видимому, в районе Воротища, у юго-восточной
оконечности двойного вала. Вторые, западные ворота детинца,
были, наверное, связаны с дорогой, круто спускавшейся к
заселенному подножью Крылосской горы. Третьи, в северо-восточной
части детинца, связывали город с правобережной частью Подола
(урочище Царинка), а также Юрьевским, Даниловским и другими
урочищами. Судя по размещению ворот и планировке села
Крылос, возникшего на месте древнего Галича, трасса его главной
улицы от западных ворот следовала к востоку, между Золотым
током и Успенским собором, а затем сворачивала влево к Вороти-
щу. От Немецких ворот она поворачивала вправо и, направляясь
к воротам окольного города, расположенным по оси валов,
пересекала поле Качкив по диагонали.
Второстепенные улицы в детинце ответвлялись от главной, а
две из них, с востока и запада, огибали возвышенную площадку
Золотого тока. Летопись в 1151 и 1230 гг. упоминает о
существовании на Золотом токе княжеского дворца, соединенного переходом
с придворной церковью и имевшем в XIII в. «горенку» и парадное
помещение, называемое «сенями»9. Однако следов каменных
палат, которые могли бы отвечать престижу столицы княжества, на
Золотом току не обнаружено ш. Найдены лишь остатки богатых
деревянных домов XI—XIII вв. Террасы, расположенные ниже
Золотого тока, с севера, востока и запада, по-видимому, были
заняты хозяйственными комплексами (здесь найдены зерновые
ямы, печи производственного назначения и т. п.) ".
На территории окольного града известны курган — так
называемая Галичина могила, и следы каменной церкви близ дороги от
Воротища к напольным воротам города12. Горны для выплавки
железа из болотных руд, открытые в юго-восточном углу поля
Качкива, свидетельствуют, что эта часть города была торгово-
ремесленным посадом 13.
Самым большим районом древнего Галича был неукрепленный
посад (позднее село Пидгороддя) площадью около 200 га,
занимавший низменную луговую террасу по обеим сторонам Луквы
1 Каргер М. К. Вновь открытые
памятники...- —С i1
2 ПСРЛ.—М., 1962.- -1. 2, стб 765.
3 Гончаров В. К. Галич//Археологи
Украшськой РСР.— Киев, iqj$.~~T. III.—
С. 222.
4 Пастернак Я. Старый
Галич//Археолопчно-1сторичн1 досади
у 1850—1943 РР-—KpaKiB-Abeie, 1944-—
С. i67-
5 Чачковський А., Хмь\евський Я. Княжий
Галич.— Станислав!в, 1938,- С. 6i.
ь Пастернак Я. Указ. соч., с. 204.
7 Там же, с. юу.
8 Сулих В. В. Раскопки древнерусского
Галича//АО ig8i.— М., 1982.— С. 239—240;
его же. Раскопки в Галиче//АО 1982.— М.,
1983.— С. 240.
9 Каргер М. К. Зодчество Галицко-
Волынской земли в XII —
ХШв.//КСИИМК.—М.-Л., 1940.—
Вып. з-—С. i8—ig.
10 Ратич А. А. К вопросу о княжеских
дворцах в стольных городах Галицкой Руси
XI — XIV вв.//Культура средневековой
Руси.— Л., 1974-—G- l88-
11 Чачковськш В., Хмичевский Я. Указ.
соч.— С. 29; Аулих В. В. Раскопки в древнем
Галиче//АО igj2.— М., ig73-—С. 254—255-
12 Чачковськш В., Хм1левський Я. Указ. соч.,
с. зо.
13 Гончаров В. К. Археолопчш досмдження
древнього Галича у 1951 Р-—Киев,
I955-—АН УРСР, т. V, с. 3о.
у подножья Крылосской горы \ Укрепленный центр Галича должен
был обладать выразительными силуэтами уже в силу своего
положения на рельефе даже и без оборонных башен, о существовании
которых нет данных. Плотная невысокая застройка внутри валов,
вокруг величественного Успенского собора выделяла центральную
часть города на фоне равномерно возвышенной гряды,
протянувшейся от села Викторова до Днестра и получившей местное
название «стенки». Главный фасад города был обращен ь сторону
широко раскинувшейся долины, плавно возвышающейся к западу
и постепенно переходящей в возвышенный, расчлененный балками
и оврагами берег, круто обрывающийся к реке Ломнице.
1 Гончаров В. К. Галич//Археолопя
Украинсыап PGP.--Киев, I975-" "Т. ^-" '
С. 224-
Владимир-Волынский. Гипотетическая
реконструкция Т. А. Трегубовой
Владимир-Волынский. Успенский
собор
Владимир-Волынский. План XIII в.
Реконструкция Т. А. Трегубовой
Масштаб и величие парящих над долиной строений центра
Галича и прилегающих к нему боярских и монастырских
комплексов подчеркивала застройка низменной части города, имевшая,
по-видимому, линейную структуру, растянувшуюся на 2,5 км по
обеим сторонам реки Луквы. Композиционными акцентами здесь
были приходские церкви Благовещенская и др. Жилая
застройка на Подоле перемежалась с медеплавильными,
железоплавильными и другими мастерскими. Памятники материальной культуры
рисуют Галич как значительный город, большую часть территории
которого занимал ремесленный посад, окруженный развитой
сетью пригородных поселений. N
В композиционной увязке с центром Галича находились
комплексы укрепленных дворов бояр и монастырских усадеб,
расположенных на левом берегу Луквы и Мозолевого потока. Близ
Золотого тока в урочищах Штепановка и Юрьевское находились боярские
усадьбы с мастерскими и жилыми домами, огражденные валами.
'!,ivt к северу на возвышенной гряде над Луквой известны
урочища Ивановское, Даниловское, Грсчищс и др., названия
которых свызывают с загородными галицкими монастырями г. К югу за
валами окольного города, вероятно, существовал Покровский
монастырь \
Все эти урочища и их монастырские комплексы стояли на
бровке возвышенного берега или господствующих высотах
несомненно с расчетом восприятия с далеких точек, находясь
в определенном соподчинении с архитектурным центром
города Успенским собором. Панорама строилась исходя из
условий ее обозрения главным образом со стороны Залуковских высот.
Это подтверждается тем, что с противоположной стороны, к
востоку от детинца, известен лишь один древний архитектурный
комплекс с небольшой Ильинской церковью XIII-—XIV вв. в
урочище Прокалиев сад, который не читался в главной панораме
города.
Тяготевшая к Галичу зона расселения распространялась на
обширный район радиусом 10—15 км? гДе на подступах к столице
княжества в XII—XIV вв. были созданы крепости и укрепленные
монастыри, остатки которых обнаружены в селах Питриче, Вик-
Галич и окрестности. План XII ■
;■;.;.] Ьт.
[—центр древнерусского Га т/у а (село
Крылос); I, а 3о нотой ток:
г, б подградье; 1,в урочье Царинка;
2—центр нового Галича XIV в.
II, а — замок; 11,6- укрепленный центр;
древние храмы XII -XIV вв.:
Успенский собор; 2 -церковь
Ильинская; у церковь Воскресения;
4 — церковь Благовещения; у церковь
Анны; 6 церковь //— ■• mluoua;
у— церковь Спасская; 8—«полигон»;
g церковь Кирилла и Мефодия;
ю — церковь Рождества Христова в новом
Галиче;
древние дворы и монастыри: i урочье
II1' " товка; 2 —-урочье Юрьевское;
'] -урочье Ивановское; ,/ - урочье Г'—'-ие.
у урочье Даниловское; 6 двор
Судислава (?); у - -Покровский монастырь
') полагаемые места расположения
древних монументальных сооружений (по
П. Пеленскому): i—урочье Церквисъка;
2 - урочье Пментариська; у—4 '--урочье
Побережье; у-—урочье «Леннший сад»;
в--урочье Татарская мо?ипл; у—урочье
Войтов; 8— урочье «поле Ежова»;
у то -урочье Залукве; 11 церковь
Николая (?)
Галич. План центральной части (по
Л. Чачковскому и Я. Хмелевскому)
/ -Золотой ток; 2 — «Базар»;
•у -Успенский кафедральный собор;
4 (Парок, Яльна?) Поздняя Успенская
церковь в Клиросе; у ----- Митрополичья
палата (новые плг—); 6—первые валы;
у ----- «Воротите»; 8--- оборонительная
башня; ()—«Галимина могила»;
к)—раскопанный старый вал; и—другие
валы; 12--три оборонительные башни;
iy-- - продолжение других валов за
Мозолевым потоком; 14- Благовещенская
церковь; iy — церковь Пророка Ильи;
i6~-- Воскресенская церковь;
iy — оборонительные валы. Черными
широкими линиями обозначены
оборонительные валы, а*"-™"мы исчез" у """ие
Вид Галича в начале XIII в.
Гипотетическая реконструкция
Т. А. Трегубовой
' Довженок В. И. Семица и городища
в окрестностях древнего Галича//КСИЛ АН
УССР. —Вып. J К . 1955- ц-; "■• гз;
Гончаров В. К. Галич... С. 228.
2 Чачковський Л.. Хмьлевський Я. Указ. соч.,
с 35, 36-
торове, Бринях, на горе Сокол и в местах, связанных с
днестровским водным путем.
После набега Батыя Даниил Романович перенес столицу во
вновь построенный город Холм. В 1302—134? гг- Галич сохраняет
значение как резиденция галицкой митрополии. Получение Маг-
дебургского права в 1367 г-, видимо, было связано с перенесением
центра города на берег Днестра к подножию Замковой горы,
вершину которой заняла каменная крепость.
Старейший из городов Галицкой земли Перемышль, стоявший
на торговом пути из Регенсбурга через Прагу и Краков на Русь,
был впервые упомянут в 981 г. Он возник близ правого берега реки
Сан на северо-западной оконечности горы, господствующей в
пространстве речной долины. Островное по характеру городище
делилось на трапециевидный в плане детинец и примыкающий к
нему полукруглый окольный город J. В детинце, у западного его
вала, за деревянными стенами стоял каменный княжеский дворец
X—XI вв., объединенный с церковью-ротондой и храмом начала
XII в. Установлено, однако, что древнейший район расселения
с участками культурного слоя X в. находился на месте позднесред-
невекового города, где в подвалах кафедрального костела найдены
фундаменты ротонды, возможно, церкви Николая близ Торга,
тяготевшего к древней дороге от детинца к переправе через реку
Сан. Южнее детинца сохранились следы городища и, видимо,
феодальных дворов (один из них — епископский).
На том же торговом пути стоял Звенигород, известный в
летописи с 1087 г., в 1124 И44гг° столица Звенигородского
княжества. Он занимал небольшое возвышение среди болотистой
равнины, окаймленной склонами гор. Детинец площадью около з га
имел округлый план, форму которого внутри валов с отступом от них
на 15 м повторял ряд выстроенных по периметру жилищ
дружинников 2. Раскрыт их западный фрагмент, выявленный на отрезке 8о м. В
середине детинца в X—XII вв., возможно, стояло культовое здание.
Комплекс построек детинца, восточная часть которого
перекрыта насыпью замка XVIIIв., датируется X — XIII вв.
В XII в. ведущая роль в композиции Звенигорода переходит к
ансамблю белокаменной княжеской резиденции3, ориентирован-
1 Kunysz A., Persowski F. Przemysl
w starozytnosci i sredn fowieczu (od czasow
najdawniejszych do roku 1340). Rzesow, 1966,
с 34-37-
-' Терский-Шеломеннов В. С. Исследование
детинца Звенигорода Галицкого//СА.—
1978.-- № I.— С. 2ii.
:; Ратич О. О. Лттописний
Звенигород//Археология.— 1973-~~ ^- 12-—
С. 88.
ной по сторонам света и поставленной на возвышении в центре
окольного города, над расположенными ниже приречными
посадами. После разрушения города в 1241 г. сведения о нем исчезают.
Возникший как центр славянского объединения лучан в VII—
VIIIвв., Луцк постепенно превратился в важнейший
военно-стратегический и торговый пункт и религиозный центр (с конца XI в.);
столица удельного княжества в XII в., в XIV в. он надолго стал
столицей Волыни.
Луческ (Луцк) занял остров посередине крутого изгиба поймы
реки Стыри, в точке, где фокусируются пространства,
простирающиеся к северу и югу неглубокой долины, хорошо обозримой с
окружающей излучину береговой кромки. Подступы к городу
преграждали русла полноводной реки Стыри и впадающего в нее
Глушца, а также болота, отделявшие остров от ближайшей к нему
суши урочища Хмельник полосой около 300 м. Город
поставлен в зоне наиболее высокой композиционной активности
ландшафта, в месте притяжения значительной округи, заселенной еще
в раннеславянский период. Существует гипотеза, что древний
град, обнесенный непрерывным кольцом деревоземляных
укреплений, охватывал всю поверхность острова площадью в 8 га, не
разделенного еще рвом на две части '. В окончательном виде центр
города имел классическую двухчленную структуру, состоящую из
детинца и примыкающего к нему с запада окольного города.
Детинец возвели на высоком холме, на площадке около i га.
На подступавшем к нему более низком холме площадью около 6 га
располагался окольный город \ Еще ниже опускалась полоска
берега, окружавшего окольный город и омываемая рекой Стырью
и ее притоками. Архивные документы указывают на еще одну
часть древнего Луцка площадью до 2о га, которая занимала всю
речную петлю при слиянии Глушца и Стыри. Она сложилась,
видимо, в процессе развития города путем постепенной подсыпки
и осушения заболоченной поймы и могла быть освоена не ранее
XIV в.
Укрепления разрушенного по приказу Бурундая в 1259 г- Де~
тинца были заменены в конце XIII—начале XIV в. каменным
Верхним замком, закругленным в плане соответственно форме
холма. По концам завершенной зубцами стены, обращенной к
городу, стояли трехъярусные, увенчанные шатрами башни — Над-
вратная и Стыровая. Конец мыса отмечала Владычья башня.
Центр замка занимал главный храм Луцкой епархии — Иоан-
но-Богословский собор, бывший и княжеской усыпальницей
(основанный в середине XII в., он был отстроен в камне в XIVв.).
Недалеко от него находился «двор Владыки». Судя по раскопкам
церкви iq<^4—198^ гг-5 она была четырехстолпной одноглавой,
имела в плане размеры iзэ5 х i8 м, а в высоту — 20 м3.
Построенные одновременно с замком княжеские палаты примыкали к
южной его стене; по периметру двора стояли осадные избы и клети.
Пирамидальная композиция Верхнего замка удачно выделяла
самую высокую часть города.
Окольный город, отделенный от Верхнего замка рвом, имел
деревянные стены; их начали заменять каменными во второй
половине XIV в.4 Въездная башня окольного города должна была
располагаться в створе улицы, соединявшей его западные ворота с
воротами замка. Самую высокую точку города отмечала
Дмитриевская церковь5, стоявшая у поворота полукольцевой улицы,
которая повторяла контур укрепления посада. За городской стеной ей
отвечал объем Николаевской церкви, поставленной на холме близ
въезда в Луцк. К северу от нее через заболоченную пойму тянулась
дугообразная насыпная дамба с деревянным мостом через реку
Глушец, которая подводила к урочищу Хмельник6 и др.,
заселенным в XII в.; они тяготели к Луцку вместе с рядом монастырей, сел
и феодальных дворов.
Основой для развития многих поселений городского типа были
княжеские крепости и феодальные замки. Таковы округлые в плане
крепости Судовая Вишня, Ленковицы и Василев с посадами
близ них, развившимися благодаря их положению на торговых
путях.
Уникальные памятники градостроительного искусства, не
встречающиеся в других районах Руси,— наскальные крепости и
замки в Карпатских горах. Наиболее изучена возникшая в X —
XI вв. на древнем пути из Прикарпатья в Закарпатье крепость
«Тустань» в Львовской области 7, под защитой которой
развивалось поселение.
Укрепления древнерусского города Тустань представляли
собой сложную и продуманную систему, глубоко учитывающую
оборонительные свойства местности живописной горной долины.
При их создании были использованы три группы скал,
расположенных в меридиональном направлении, и водные потоки,
дополнявшиеся деревянными стенами, валами и рвами. В
оборонительном комплексе «Тустани» центральной была крепость на скальном
массиве под названием «Камень». Массив доминирует в
треугольнике, ограниченном руслами сливающихся ручьев Церковного и
Гусиного, и представляет собой две параллельные скальные
складки с заключенной между ними площадкой, возвышающейся над
уровнем долины на 5° м. Естественная площадка вместе с
пристроенным к ней с севера деревянным помостом, перекрывавшим
западину, где находилась цистерна для хранения воды,
образовала внутренний двор крепости размером 24 х 24 м. С востока
и с запада границами двора служили естественные скальные
складки, использованные в качестве оборонительных стен,
дополненных деревянными конструкциями, следы которых
сохранились в виде вырубленных в скале вертикальных пазов. С
севера и юга доступ ко двору преграждали деревянные стены,
основанием для которых служили специальные, характерные для
зодчества Карпат конструкции — «кошицы», представляющие
собой деревянный каркас, заполненный камнями, что
обеспечивало беспрепятственный сток воды и предохраняло колоды от
загнивания.
В строительстве крепости прослежено пять периодов и,
наверное, с позднейшим из них (XIII в.) связано возведение из
каменной кладки южной оборонительной стены на подпружных арках.
Неодинаковая высота скальных складок, наличие
разновысоких площадок, разрывов, выступов обусловили появление
многоярусной периметральной застройки, состоявшей из срубных стен с
заборолами, жилых помещений и башен, связанных между собой
сложной системой переходов и лестниц. В XIII в. застройка до-
Звенигород. XII—XIII вв.
Реконструкция Т. А. Трегубовой по
материалам А. А. Ратича,
П. А. Раппопорта, В. С. Терского-
Шеломенцова
I— детинец; II — окольный город;
III—посад; IV—урочье Загородите;
i — жилища в детинце; 2 — белокаменный
храм; j — дворец; 4 — деревянная
(Пятницкая?) церковь
Перемышль. Вид города в начале
XVII в. Гравюра
' Колосок Б. В. 1сторико-топограф1чш
умови вникнения Луцька//Археология,
197е" № 20.—С. 51—59-
"' Колосок Б. В. Луцю Верхнш та Окольний
замки//ДослЦження з словъяно-pyccKoi
археологи.— Киев, 1976-—С. 220.
:! См. план Луцкого замка 1845 г. Негатив
с оригинала плана, находящегося в собрании
музея Академии художеств СССР, хранится
в фототеке КиевНИИТИ (№ i 357О-
1 Логвин Г. Н. Луцкий замок. Культура
и искусство Древней Руси//Сборник статей
в честь М. К. Каргера.— Л., 1967-—С. юб.
5 О раскопках Дмитриевской церкви см.:
Кучера М. П. Археологические
исследования Волынского
отряда//Археологические исследования на
Украине в 1968 году.— Киев, 1971.—
Вып. III.—С. 242—244-
(| Колосок Б. В. Луцк! Верхнш та Окольний
замки.— С. 21 g—2 2 о.
7 Рожко М. Ф. Карпатск1 фортещ добич
Кшвсько! Pyci//KniBCbKa Русь: культура
традици.— Киев, 1982.— С. 12 — 20.
стигла пяти этажей, а жилая площадь расширилась до юоо м\
Помимо надвратной башни, располагавшейся с востока в разрыве
между Малым Камнем и Малым Крылом, были и другие,
венчавшие верхние площадки на западной стене. Наличие цистерны
для хранения запасов воды и неприступность верхних площадок,
возвышающихся над уровнем двора на 20 м, позволяют
предположить, что западные башни играли роль цитадели для
защитников крепости.
У подножия крепости на склонах простирался посад,
защищенный с доступной северо-восточной стороны системой тройных
валов, а с юга и юго-запада — деревянной стеной, рвами и водами
протекающих поблизости ручьев. По дну южного рва к воротам
крепости подходила мощеная камнем дорога.Площадь городища,
где находился колодец и обнаружены следы
металлообрабатывающего производства, составляет около з га-
В функциональной и визуальной увязке с центральной
крепостью Тустань находились удаленные от нее на i км и аналогичным
образом укрепленные сторожевые пункты на скальных труппах
Острый Камень и Малая Скала.
Строительство горных укреплений в Карпатах, в каждом
конкретном случае глубоко учитывающее природную подоснову,
свидетельствует о высоком мастерстве древнерусских
градостроителей. От наскальных сооружений других народов Крыма и
Закавказья их отличает сочетание дерева и камня. Так, контраст между
Перемышль. План XIII—XIV вв.
Реконструкция А. Гилиевича
/ — град; II—торг на подградье;
III—поселение Владыче; IV — поселение
Кожевников; V—поселение Перекопана;
VI—район Засанья; i—дворец;
2 — церковь Иоанна; j — церковь Николая;
4 — места возможного расположения
храмов; j — «городок» (феодальный
двор?); 6—соляной склад
многоярусной, мелкоструктурной в своей основе деревянной
застройкой Камня и причудливыми громадами скал, приобретшими
в течение тысячелетий облик, отдаленно напоминающий
гигантскую циклопическую кладку, придавал крепости неповторимый и
величественный вид,
Строительство новых городов при Данииле Галицком и его
преемниках пришлось на период борьбы против иноземных
завоевателей. Новые города строились прежде всего для
дополнительной защиты границ княжества. Так, у западной окраины
Волынской земли были основаны Холм и Угровеск, у литовской гра=
ницы Каменец за Берестьем и др.
Холм, основанный в 1223 г., сначала был, видимо, небольшой
крепостью. Затем Даниил Галипкий «созда град иный, его же
татарове не возмогша прияти, егда Батый всю землю Русскую
пойма». В уцелевший город по призыву князя стекается население;
быстро заселяются околицы: «и бе жизнь, и наполниша дворы
окрест града поле села» !.
Возможно, что закладка Холма, как и других новых городов,
произошла на освоенном ранее месте. О существовании города
еще в XI в. говорится в хронике польского историка Длугоша".
На месте древнерусского поселения X — XI вв.3 развивается
один из крупнейших центров Галицко-Волынского княжества -
Львов. Опираясь на летописные и археологические данные, можно
предположить, что в середине XIII в. была заложена крепость,
защищавшая перекресток важных торговых путей вдоль Днестра и
Западного Буга, из Киева в страны Центральной и Западной
Европы, в 1259 г. разрушенная татарами. Укрепления были быстро
восстановлены и в 1283 г. успешно противостояли осаде. В конце
XIII—начале ХГУ в. Львов стал главным городом, а со времени
правления Юрия II—столицей Галицко-Волынского княжества.
Тысячелетнее преемственное развитие Львова на одном месте
почти стерло следы его первоначальной топографии. Однако
исследования историков и археологов позволили установить, что
Львов XIII в. состоял из крепости и посада. Крепость, основанная
Даниилом Галицким, заняла вершину Замковой горы. Перепад
высот между вершиной и подошвой горы равен 136 м, а над
уровнем реки Полтавы гора поднимается на 150 м. Замковая гора
замыкает живописную долину, ограниченную склонами Росточья
и Львовского плато, контролируя подступы к ней с равнины
Малого Полесья. Красоту и разнообразие ландшафта ярко
передает Мартин Груневег, живший во Львове в 1582 —1602 гг.:
«Львов... лежит в таком месте, как беседка среди рая. Околицы
очень красивы*. „ Тут широкие поли, горы и долины, холмы и
вершины, кустарники и лес, ... Гора (Замковая) возвышается над
открытым пространством, ее со всех сторон видно издалека. По
пути из Люблина она заметна еще перед Белзом, удаленным на ю
миль»4.
Крепость повторила очертания узкой, вытянутой с востока на
запад вершины горы длиной около 250 м и площадью около 1,5 г^.
В X—XI вв. здесь было древнерусское поселение, видимо, типа
убежища: при отсутствии надежного источника воды5
проживание населения вряд ли было там возможно.
Ранняя крепость была деревянной. Остатки ее вала и рва
глубиной до 2 м открыты на западном и северном склонах Зам-
Луцк. План. Реконструкция по
Б. В. Колоску
/—детинец (Верхний замок) ;
II—--окольный город (Нижний замок);
III—посад (Великий земский мост);
i — собор Иоанна Богослова;
2 — княжеские палаты; $ — церковь
Дмитриевская; 4 — церковь Николаевская;
5 — церковь Покровская; 6— дворец
Витовта
Луцк. Верхний замок, XII начало
XIV в.
Луцк. XIII—XIV вв. Гипотетическая
реконструкция Т. А. Трегубовой
' ПСРЛ.—Т. 2, стб843-
' М. Н. Г. Святыни и древности Холмского
края.—СПб., i888 —С. д.
:5 Ратич О. О !,азиъ^ру« ■ i м^гериалн
з роакопок 1955— г95^ РР- на Замковш ropi
у Львове—Киев, ig6i.— Вып. 3.—С. ыб.
'Груневег М. Описание Львова/Публжацно
гадготував Я. 1саевич//Жовтень.— ig8o.—
С. ю, юд-—i ю.
5 Позднее воду добывали из вырубленного
в скале колодца, не функционирующего уже
в XVI в.
ковой горы. Особенностью вала львовской крепости было
крепление его внешнего склона кусками песчаника и наклон наружу
частокола у подошвы деревянной стены1. Ее заменила каменная
крепость — Высокий замок, возведенная при последних галицко-
волынских князьях. В плане она имела форму узкого (шириной до
15 м) прямоугольника с круглыми башнями на углах. Самая
высокая северо-восточная башня была дозорной. Пространство
замка членилось на западный, по-видимому, хозяйственный двор
длинной около 120 м, и на малый восточный двор — цитадель с
колодцем в центре. Между дворами, разделявшимися
вырубленным в скале рвом, находилось жилое двухэтажное задание,
именуемое Мартином Груневегом «княжеским дворцом». Оно имело
наверху «Большую часовню», украшенную «на русский манер»,
что говорит о раннем строительстве замка. Отсутствие бойниц в
стенах, увенчанных зубчатыми мерлонами, рассчитанными на
ведение подошвенного боя, и общее планировочное решение
Высокого замка связано с системой фронтальной обороны, характерной
для военного зодчества до огнестрельного оружия.
В замок вела крутая, вырубленная в скальном основании
дорога, вьющаяся по южному склону горы и подымавшаяся от
западной террасы, которая в прошлом называлась горой Княжей, Лысой
или Кальварией. По мнению некоторых историков (А. Чоловский,
И. Крипякевич), здесь мог находиться детинец и окольный град
древнерусского Львова. Добыча песка и камня, а затем большие
земляные работы 1840-х годов при устройстве парка изменили
первоначальную топографию. Поверхность горы была выровнена,
засыпан яр, отделявший ее от соседней возвышенности с Высоким
замком, уничтожен культурный слой. Документальные указания на
существование в княжьем Львове двух замков позволяют
предположить, что в районе Лысой горы мог находиться Низкий замок,"
занимавший промежуточную, укрепленную самой природой
площадку3, господствующую над посадом у подножия Замковой горы.
Посад занял территорию с пологим уклоном в сторону реки
Полтавы. Болотистая пойма ограничила развитие посада с запада,
и он приобрел линейную структуру, вытянувшись вдоль дороги из
Галича в Холм. Близ ее пересечения с путями на Перемышль и
Луцк находилась главная торговая площадь города Старый
Рынок. Северную границу посада, возможно, фиксирует
местоположение церкви Параскевы Пятницы, около которой мог находиться
второй торг города. Открытое на пересечении улиц
Комсомольской и Подвальной деревянное сооружение конца XIII в.4
ориентировочно указывает на южную границу посада. Протяженность
застроенной территории в этом случае составляла 1,5 км.
Над застройкой города с многонациональным населением
поднимались объемы храмов и монастырей православных,
католических, армянских, возможно, также мусульманских и еврейских.
Два католических костела — Иоанна Крестителя (конец XIII в.) и
Марии Снежной (первая половина Х1У в.) у площади Старый
Рынок, вероятно, показывают нахождение немецкий колонии.
К северу от Старого Рынка цепочкой протянулись
православные храмы и монастыри Николая, Федора, Онуфрия,
Параскевы Пятницы, Воскресенья и др. Под самым склоном Замковой
горы расположена необычная для древнерусского зодчества
крестообразная в плане Николаевская церковь5, по преданиям, при-
л дворная. Другие культовые постройки посада не сохранились.
Постепенно осваивались территории за чертой посада. На
левом берегу Полтвы на вершине высокого холма был основан
монастырь св. Юра с деревянной церковью; при дороге на
Перемышль стояла Благовещенская церковь, а у слияния ручья Пасеки
и Полтвы Богоявленская церковь — ориентир на пути в Галич.
Направление дороги в Луцк и Киев отмечала церковь св. Креста,
находившаяся выше существующего ныне костела св. Антония. В
предместье, основанном в середине XIV в., на месте костелов
доминиканцев, францисканцев и кафедрального были более
ранние культовые сооружения6. Размещение древних церквей,
костелов и монастырей примерно указывает границы Львова XIII
XIV вв. Они концентрировались в районе предградья, у старой
Ленковецкое городище. План.
Реконструкция по Б. А. Тимощуку
/- -крепость; II -посады;
III -~ искусственные рвы
1 Багрий Р. С, Могитыч PL Р., Свешников
И. К. Работы древнерусского отряда
Львовской экспедиции//АО 1976-—-ML,
1979-—С. 264.
2 Багрий Р. С. Археолопш досл!дження
ранньосередньов1чного Львова//Кишська
Русь. Культура традицп.— Киев, 1982.—
С 34—35- '
3 Бевзо О. А. Львшский .мжонис
i Острозький лггописець.— Кит, igy i.- Вид
друге.— С. gg.
1 Багрш Р. С. Археолопчш дос.мдження...
С. 34-
5 Малевская М. В., Иоаннисян О. М.,
Могитыч И. Р., Бучко В. В. Исследование
памятников архитектуры во Львове
и Львовской области//АО х^ц.— ЪА.,
1978.—С. 352-
ь Шараневич И. Стародавний Львов (от
року 1250—135°)-—Львов, I86I.— С. 2б, l6.
Львов в XII—начале XIV в.
Гипотетическая реконструкция
Т. А. Трегубовой
Львов. План XIII—начала XIV в.
Гипотетическая реконструкция
Т. А. Трегубовой
/—Замковая гора; II—Князья гора
(Лысая гора) ; III—гора Льва;
IV—площадь Старого Рынка; V—
Низкий замок; VI'— предместье второй
половины XIV в.; i — костел Марии
Снежной; 2 — костел Иоанна Крестителя;
j — церковь Николая; 4 — церковь Федора;
5 — монастырь Онуфрия; 6—армянский
монастырь св. Анны; у — армянская
церковь Якова; у — церковь Параскевы
Пятницы; g — церковь Воскресения;
ю—is — места возможного расположения
храмов на территории средместья середины
XIV в.
Ту стань. План и разрез крепости
«Камень», XIII—XIV вв. Реконструкция
М. Ф. Рожко
Тустань. Крепость «Камень»,
XIII—XIV вв. Реконструкция
М. Ф. Рожко
Волынской дороги, вдоль которой группировались торговые
площади и главные сооружения центра посада. Эффектнее всего
панорама древнего Львова представала с запада, с возвышенной
гряды. Отсюда во всей красоте раскрывался вид на широкую
котловину, рассеченную руслом реки, ограничившим полосу
невысокой, перемежающейся с вертикалями храмов и зеленью садов
застройки посада вдоль холмистой возвышенности. Одна из ее
вершин как короной была увенчана Высоким замком.
Мнение о том, что львовский посад был укрепленным, не
подтвердилось: следы оборонительного пояса не обнаружены ни
на местности, ни в исторических источниках. Существование
открытых посадов установлено в целом ряде городов, например в
Василеве, Ленковицах, Бакоте и др.* Вероятно, открытые посады
становятся характерными для многих городов конца XII—начала
XIV в., сложившихся под защитой крепостей.
Композиция города, строившаяся на контрастном
сопоставлении крепости на изолированной вершине и открытого посада у ее
подножия, встречается и в других городах той эпохи — Кременце
на Ирве, Данилове, Стожеске. Таков же новый центр Галича,
основанный в середине XIV в. Планировочная организация его
торгово-ремесленного центра, так же как заложенного на посаде
древнерусского города нового укрепления ядра Львова, строилась
уже на других принципах.
В середине XIV в. в градостроительстве Галицкой и юга
Волынской земель намечаются изменения, связанные с
экономическим, правовым и, как следствие этого,
композиционно-планировочным переустройством городских центров. Развитие
ремесла и торговли, переход от натуральной ренты к денежной
в период зрелого феодализма способствовали формированию
городского сословия — бюргерства, права которого закреплялись
законодательными актами. В конце XII и особенно в XIII и
XIV вв. широкое распространение городских прав наблюдается
в странах Центральной Европы, граничивших с Галицко-Волынс-
ким княжеством. Вследствие подъема экономики началось
строительство новых городских центров, для быстрого заселения
которых чешские, венгерские, польские короли широко привлекали
иноземных колонистов. Несмотря на татаро-монгольское
нашествие, развитие производительных сил, рост товарной
продуктивности ремесла, развитие торговых и международных связей
свидетельствуют о сложении предпосылок для возникновения
городских общин, пользующихся самоуправлением, возможным в
условиях феодализма.
Первые документальные свидетельства о получении магде-
бургского права Львовом (1356)5 Галичем (1367),
Каменец-Подольским (i374) и другими городами относятся к последним годам
сохранения определенной автономии Галицкой земли в составе
Польского государства. Для создания опоры в осуществлении
политического, социального и национального угнетения коренного
русского населения магдебургское право распространялось в
основном на иноземных, преимущественно немецких колонистов. Его
получение сопровождалось переустройством, а чаще
перемещением городского центра, в результате чего многие древнерусские
города оказались заброшенными, превратились в предместья или
сельские поселения.
Новые городские центры строились на основе прямоугольно-
перекрестной системы планировки. При всей ее
распространенности влияние древнерусских градостроительных традиций,
учитывавших топографию местности, создавало каждый раз
индивидуальные решения. Созданию своеобразного облика новых
средневековых центров на территории Юго-Западной Руси
способствовал многонациональный состав населения. В отличие от западных
протопипов, в них, наряду с оборонительными сооружениями,
ратушами, костелами, роль важных композиционных акцентов
играли армянские церкви и, конечно, православные храмы, все же
строившиеся коренным населением страны.
* Тимощук Б. О. Давньоруська Буковина.
Кит, 1982.— С. 68—75> *38, 148-
.орода Смоленской,
Полоцкой и Гродненской
земель
К западно-русским землям следует отнести княжества Смоленское,
Полоцкое, Гродненское, Турово-Пинское. Их территория
простирается от Днепра до западных границ, отделяющих Русь от
Польши и Прибалтийских стран. Торговые связи с этими странами
имели важное значение в экономике древнерусских княжеств.
Пограничное положение заставляло жителей проявлять особую
заботу об укреплении городов.
Крупнейшим центром Приднепровья был в XII в. Смоленск —
один из древнейших городов Восточной Европы. Здесь
перекрещивались торговые пути с юга на север и с востока на запад. На
водных путях в Смоленской земле возникли города—Торопец,
Дорогобуж, Вязьма, Орша, Ельна и др. Центры Полоцкого и
Гродненского княжеств развились на западной окраине Руси в
тесном общении со Смоленским княжеством. На низменных
равнинах бассейнов Березины и Западной Двины стояли города
Полоцкой земли Полоцк, Витебск, Минск, Борисов и др. Играя
значительную роль в экономической и политической жизни
Древней Руси, они были связаны с другими княжествами и народами
Прибалтики. Гродненская земля была крайним западным рубежом
Древней Руси. Здесь на верхнем течении Немана и его притоках
располагались города Гродно, Новгородск, Слоним и др.
Отделенная от Полоцкой и Волынской земель труднопроходимыми
болотами, Гродненская земля в XII в. была сравнительно небольшим
княжеством, в политическом отношении чаще всего зависимым от
Киева.
Крупное поселение невдалеке от современного Смоленска
известно по источникам с рубежа IX и X вв.1 По названию
близлежащей современной деревни Гнездово поселение это называют
Гнездовским. Во второй половине X в. жизнь здесь протекала
особенно интенсивно; площадь поселения превышала 15 га. Тогда
же часть его была укреплена земляным валом. Связь Гнездовского
поселения с важнейшим путем «из Варяг в Греки» свидетельствует,
что тут происходил процесс сложения крупного протогородского
центра. Однако, когда созрели условия для феодализации края,
Гнездовское поселение не превратилось в город, а было заброшено.
В XI в. Смоленск был основан на новом месте, примерно в ю—
12 км от Гнездова2.
Для поселения была выбрана чрезвычайно удобная
территория. Днепр здесь прорезает гряду всхолмлений, а текущие к
Днепру ручьи делят их на отдельные возвышенности, придающие
ландшафту гористый характер. Одна из возвышенностей,
поднимающаяся над зеркалом реки на 53 м> была избрана для
постройки крепости, впоследствии ставшей городским центром. С трех
сторон эта площадка была хорошо защищена крутыми склонами,
а с юга соединялась с береговым плато узкой перемычкой. Пере-
мычку перерезали рвом, соединившим два глубоких оврага, и с
этой же стороны насыпали земляной вал. Укрепленная площадка
стала городским детинцем. В начале XII в. в центре его по
распоряжению Владимира Мономаха был построен Успенский
собор—первое монументальное здание древнего Смоленска3.
В первой половине XII в. Смоленск стал уже значительным
городом центром слагающегося мощного княжества, о чем
свидетельствуют постройка здесь кирпичного храма и основание в
11 Зб г. самостоятельной епископии 4. Вероятно, помимо укреплений
детинца Смоленск имел уже и вторую линию обороны — окольный
город. В 1130-х годах князь Ростислав создал вокруг города новую
оборонительную линию: летописец отметил, что князь «устроил
град великий Смоленеськ». Видимо, новые укрепления охватывали
гораздо более обширную, чем ранее, территорию и имели
значительную мощность. К середине XII в. Смоленск стал одним из
наиболее крупных и хорошо защищенных городов Руси.
Обращаясь к смоленскому князю за военной помощью в 1151 г., киевский
князь Изяслав писал ему: «там, брате, у тебя... Новьгород силный
и Смоленеск...»5, приравнивая Смоленск к Новгороду.
Расположение древних оборонительных линий Смоленска не
вполне ясно и вызывает дискуссии6. Наиболее вероятно, что
первоначальная линия укреплений окольного города проходила к югу
от детинца, соединяя вершины нескольких оврагов. Возможно, что
именно этот вал изображен на видах Смоленска i6io—1620 гг.
На гравюре 1632— 1634 гг- В. Гондиуса7 его нет: видимо, он уже
был срыт. Новая линия обороны окольного города («Город
великий»), вероятно, проходила там, где позднее Федором Конем была
построена кирпичная крепостная стена. Впрочем, с западной и
восточной сторон древняя оборонительная линия замыкала
несколько меньшую территорию. Очевидно, Федор Конь при постройке
кирпичных стен использовал древние валы и рвы, но на западе и
востоке расширил укрепленную территорию, чтобы вывести
крепостные стены на край более широких и глубоких оврагов, лучше
защищавших город в условиях огнестрельной артиллерии.
Укрепленная территория Смоленска в XII в. защищала более
до га, т. е. уступала лишь стольному Киеву, превышая
укрепленную площадь остальных русских городов того времени. Низменная
полоса вдоль левого берега Днепра, под укрепленной частью —
городской Подол — была также плотно заселена и могла иметь
собственные оборонительные сооружения. Наконец, поселение
частично распространилось и на правый берег Днепра. Таким
образом, Смоленск был в XII в. огромным городом, состоящим из
четырех частей.
В середине XII в. в Смоленске началось интенсивное
монументальное строительство. На площадке детинца, южнее Мономахова
собора, была сооружена бесстолпная княжеская церковь, а с
северо-восточной части детинца, на краю, над крутым склоном
построили кирпичный княжеский терем8. Он мог входить в состав
княжеского дворца, остальные постройки которого были
деревянными и не сохранились. Судя по местоположению терема, для
дворца выбрали участок, откуда открывался широкий вид вверх по
Днепру. Кроме трех кирпичных зданий в детинце существовали и
деревянные постройки. Важнейшую роль должны были играть
деревянные оборонительные стены, наличие которых здесь не
вызывает сомнений. Создание в середине XII в. сложного и
богатого ансамбля смоленского детинца обеспечивало этому участку
(позднее называвшемуся Соборной горой) главную роль в
архитектурной композиции города.
Другие монументальные здания Смоленска середины XII в.
располагались вне его укрепленной территории на восточном и
западном посадах и в заднепровской части9. Церковь Петра и
Павла стояла в Заднепровье, большой Борисоглебский собор Смя-
дынского монастыря — к западу от центра, примерно в 2 км ниже
по Днепру, а небольшая церковь в Перекопном переулке — на
холме несколько выше по Днепру, восточнее детинца. Торг
древнего Смоленска предположительно размещался на берегу Днепра
между укрепленным городом и княжеской церковью Иоанна
Богослова. Она была построена в 6о—у°~х годах XII в., а вскоре
рядом с нею возвели «немецкую божницу», т. е. церковь немецких
купцов. Очевидно, здесь слагался другой центр Смоленска,
связанный с загородным княжеским дворцом, торгом и пристанью. При
подъезде к Смоленску с запада он читался в силуэте города на
фоне деревянных оборонительных стен. При приближении к
Смоленску по Днепру прежде всего представало массивное здание
собора Смядынского монастыря, как бы отмечавшее границу
города. В действительности Смядынский монастырь находился за го-
1 Устюжский летописный свод.— М.-Л.,
\:~хк -С --о
J Алексеев Л. В. Смоленская земля в IX —
XIII вв.— М., ic.8o.-C. 14б.
3 ПСРЛ, Т. Н,стб 25о.
1 Щапов Я. Н. Смоленский устав князя
Ростислава Мстиславича//Археологический
ежегодник за 1962 г.--М., 1962.
С. 39—40-
>ч':ГД.-- -. Ц,-гп4:>?-
() Алексеев Л. В. Смоленская земля в IX —
XII вв.----С. 146-—150.
7 См.: Даниловский А. План осады
и обороны города Смоленска в 1632
и 1634 гг. с объяснительным
текстом//Материалы Военно-ученого архива.
Картографические материалы.— Спб.,
1904-—Выи. 2.
8 Воронин Н. Н., Раппопорт П. А.
Зодчество Смоленска XII — X111 вв.— Л.,
к)79-—С- 91 —1()9-
9 См.: Воронин Н. Н., Раппопорт П. А.
Указ. соч.; Раппопорт П. А. Русская
архитектура X — XIII вв.— Л.. 1982. —Вып.
Ei-47—С 82 -93-
Смоленск. План начала XIII в.
Реконструкция Т /7. Кудрявцевой
I город; II— Подгороди; III детинец
времен Ростислава; IV окольный город
времен Ростислава; i -церковь Петра
и Павла; 2 Троицкий собор;
$— Спасский собор, 4~ церковь Иоанна
Богослова; j собор на Протоке
родом: постройка здесь крупного храма зрительно увеличивала
размеры города.
В 90_х годах XII в. и первой трети XIII в. в Смоленске было
возведено около дюжины кирпичных зданий. Воскресенская
церковь внутри города занимала наиболее высокую точку холмистой
гряды западнее детинца. Так была создана пространственная
композиция с двумя вертикальными акцентами внутри
укрепленной территории и крупными зданиями вне городских стен на
площадках береговых террас над Днепром.
Небольшое расстояние между ними и крутизна береговой
излучины позволяли видеть сразу несколько памятников,
воспринимавшихся в ансамбле. Подплывая к Смоленску снизу, путники издали
видели острый силуэт Троицкого собора на Кловке.Собор был
расположен на самой окраине; далее за ним размещалась цепь
кирпичных храмов, открывавшихся зрителю один за другим. От
собора на Кловке была хорошо видна стоящая на высоком холме
поразительная по красоте и динамичности церковь архангела
Михаила, а на горе над нею возвышался собор Спасского
монастыря в Чернушках. Ниже, на краю береговой террасы, стояли
крупный и массивный Борисоглебский собор Смядынского
монастыря и небольшая Васильевская церковь. Затем открывался
общий вид города. Справа, т. е. на левом берегу Днепра, были
видны церкви, одна на современной Большой Краснофлотской
улице и другая — Кирильевская — в устье реки Чуриловки. Выше
стояли церковь Иоанна Богослова и «немецкая божница». Рядом
Гродно. Схема топографии древнего
города. Реконструкция
Н. Н. Воронина
/ — Коложа; 2 — Старый Замок;
3 — Новый Замок; 4 — посад; § — церковь
Борисоглебская; 6—предполагаемый вал
посада; у —терем; 8—Пречистенская
церковь
Гродно. Вид города в конце XVI в.
Гравюра Матвея Цюндта,
1568—1572 гг-
расположились Пятницкая церковь, постройки двора князя
Романа и торга. А над этим скоплением возвышались деревянные стены
Смоленска с Воскресенской церковью на высокой горе. Пройдя
еще немного, путник видел, наконец, величественный ансамбль
Смоленского детинца
По тому же принципу строилась композиция города и с
восточной стороны. Для подъезжавших к Смоленску сверху по Днепру
из-за меньшей крутизны излучины реки Успенский собор и
детинец раскрывались значительно раньше. Здесь, на восточной
«окраине», высился массивный храм на Протоке, самый крупный из
смоленских храмов. Его главный фасад был обращен не к Днепру,
а в сторону города, что свидетельствует о его значении в
градостроительной композиции Смоленска как замыкающего звена.
Почти сразу за ним открывалась церковь на Окопном
кладбище., еще дальше церкви на Малой Рачевке и в Перекопном
переулке, а почти под городскими стенами церковь св. Духа.
Таким образом, цепь монументальных сооружений создала
единую структуру на протяжении примерно 6 км. Поскольку Днепр
служил основной транспортной и композиционной артерией,
храмы были поставлены как ориентиры для движения вдоль реки,
подчеркивая в то же время многоплановость градостроительной
композиции.
Важнейшая из сухопутных дорог, вероятно, шла из Подола
через переправу на правый берег Днепра. Позднее именно здесь
проходила дорога из Смоленска в Москву. С правого берега от
церкви Петра и Павла открывался наиболее эффектный вид на
город: по низменному берегу расстилалась застройка Подола,
выше амфитеатром поднимался укрепленный город, а в центре
панорамы возвышался ансамбль детинца.
В VIII—X вв. на правом берегу реки Полоты, в i км от ее
устья, возникло небольшое укрепленное поселение, к которому
примыкало неукрепленное селище. Видимо о нем, как о городе
Полоцке, упоминают письменные источники с середины IX в.1.
Примерно с конца X в. город был перенесен на новое место —
к самому устью реки Полоты, на мыс, образуемый слиянием
Полоты и Западной Двины. Мыс был хорошо защищен крутыми
береговыми склонами, а с востока, со стороны берегового плато
был отрыт ров и насыпан оборонительный вал. Судя по рельефу,
линия рва была проведена с таким расчетом, чтобы использовать
естественные овраги. Территория детинца занимала около g га.
Почти горизонтальная его площадка поднимается на 26 м над
уровнем моря и господствует над обширным участком поймы. В
50-х годах XI в. в детинце было построено первое монументальное
здание Полоцка Софийский собор2.
.Ч> XIV вм кроме детинца, называвшегося тогда Верхним зам-
-:civj. Полоцк имел вторую укрепленную площадку Нижний
замок, примыкавший к детинцу со стороны реки Полоты. Валы
Нижнего замка сохранились до настоящего времени: вероятно, они
были сооружены в конце XI или в начале XII в. как укрепления
первоначальной площадки окольного города. В XII в. город
быстро разрастался, занимал все большее пространство на плато между
Двиной и Полотой, укрепления города к середине XII в. должны
были проходить значительно восточнее валов Нижнего замка. На
планах Полоцка конца XVIIIв. виден канал, соединяющий Двину
и Полоту. По-видимому, канал представлял собой остатки
древнего оборонительного рва. В этом случае площадь окольного города
составляла около 42 га, а общая площадь укрепленной территории
Полоцка превышала 50 га3.
В начале XII в. на северном мысу Нижнего замка была
построена церковь, служившая княжеской усыпальницей
Благовещенская. Вторая церковь в окольном городе встала по внешнюю
сторону рва, отделявшего детинец. В детинце воздвигли княжескую
дворцовую церковь, а на северном краю над склоном к. реке
Полоте — ансамбль княжьего двора, от которого сохранились
остатки кирпичного терема. В окрестностях города были созданы
два архитектурных ансамбля. Один из них находился примерно в
1,5 км выше' по Двине и несколько отступая от нее, по речке
Бельчице. Здесь было выстроено четыре кирпичных храма — Бель-
чицкого монастыря и, возможно, княжеской резиденции. Второй
ансамбль из двух кирпичных храмов был расположен в 2,5 км
вверх по реке Полоте в Евфросиниевском монастыре4.
Таким образом, в Полоцке и его ближайших окрестностях в XII
в. сложились три самостоятельных архитектурных ансамбля,
которые, в отличие от Смоленска, не составили единой композиции.
Более того, Евфросиниев монастырь не виден с Двины, а Бельчиц-
кий монастырь отодвинут от нее.
Между тем в архитектурной организации центра между
Полоцком и Смоленском было много общего. Характерное для
древнерусского города преобладание в его композиции детинца
подчеркивалось церквами «на рву» и на Нижнем замке. В ансамбле их
детинцев совпадал состав сооружений — епископский собор,
княжеская дворцовая церковь и дворец с кирпичным зданием терема.
Однако если в небольшом смоленском детинце собор стоял почти
посередине площадки и был одинаково хорошо виден отовсюду, в
Полоцке так ставить собор было нельзя: он не был бы виден с реки.
Поэтому его поставили у южного края детинца, открыв обзору
издали как снизу, так и сверху вдоль Двины. Подобная постановка
собора свидетельствует, что полоцкие зодчие рассматривали
речную сторону города как его парадный фасад. Дворцовую церковь
в обоих городах поставили в средней части детинца; на самом
краю, откуда открывался далекий вид на пойму, был расположен
княжеский двор с высоким кирпичным теремом.
1 Алексеев Л. В. Полоцкая земля.— М., 10,66.
На с. 135 помещен план древнего Полоцка.
2 Слово о полку Игореве.- МЛ,,
1950.—С. 2б.
! Викентьев В. П. Полоцкий кадетский
корпус: Исторический очерк.— План
древнего Полоцка (прил.).— Полоцк, год о.
1 Воронин Н. Н. К истории полоцкого
зодчества XII в.//КСИА АН СССР.— М.,
1962.-- Вып. 8/.
Полоцк. План начала XIII в.
Реконструкция Т. П. Кудрявцевой
При взгляде со стороны Двины Полоцк, в отличие от
Смоленска, образовывал несимметричную композицию: слева был
расположен детинец, а справа тянулась застройка окольного города.
Детинец занимал высокое всхолмлениеэ был укреплен
деревянными стенами на мощных валах, имел несколько кирпичных
сооружений, в том числе крупное здание Софийского собора, тогда
как окольный город с его деревянными стенами стелился по
ровному невысокому берегу и не имел монументальных кирпичных
построек.
Город Гродно расположен на высоком мысу, образованном
впадением речки Городничанки в Неман. С востока и юго-востока
мыс примыкает к береговому плато; здесь при постройке
укрепления был вырыт ров. Площадь гродненского детинца около i га.
Вероятно, во второй половине XII в., во время экономического и
политического расцвета Гродно, существовала и вторая линия
обороны — «окольный город». Ее следы видны на изображениях
города XVI—XVII вв., но точные границы пока не обнаружены;
окольный город мог занимать территорию, позднее названную
Новым замком. Городская застройка, судя по наличию культурного
слоя, в XII в. далеко выходила за пределы детинца и
распространялась к востоку от него J.
В конце XII в. в Гродно возвели несколько монументальных
кирпичных зданий2; стены города по-прежнему были
деревянными. Хотя в XIV—XVII вв. структура гродненского детинца
была сильно изменена при постройке здесь дворцового комплекса,
первоначальная плановая схема выявляется достаточно ясно. Вход
в детинец располагался с юго-востока. От деревянной воротной
башни открывался вид на стоявшую в средней части детинца
чрезычайно нарядную церковь (так называемая Нижная церковь);
влево от нее, примыкая к оборонительным стенам, размещался
комплекс княжеского дворца с высоким кирпичным теремом. В
глубине детинца, на самом краю мыса находилась еще одна
монументальная постройка, пока не изученная. При небольших
размерах детинца постройки внутри него рисовались на фоне
деревянных оборонительных стен. Тем самым у зрителя должно
было сохраниться ощущение, что он находится в «интерьере»
ансамбля.
По внешнюю сторону оборонительного рва детинца стояла
вторая крупная кирпичная церковь — -Пречистенская?. Ее
постановка здесь увеличивала значение восточной стены детинца как
фасада всего ансамбля. В конце XIII в, с этой же напольной
стороны детинца возвели кирпичную башню, усилившую не
только военное, но и архитектурно-художественное значение
восточной стороны гродненской крепости.
Хотя зодчие рассматривали восточную въездную сторону
крепости как ее основной фасад, еще большее значение имел
речной фасад города. Расположение двух из трех монументальных
построек детинца у самого берегового края свидетельствует, что
зодчие стремились выделить этот фасад и придать ему большую
выразительность. А примерно в з00 м от детинца, на высоком
берегу Немана, стояла еще одна кирпичная церковь
Борисоглебская на Коложе. При подъезде к городу снизу по реке она
зрительно объединялась с детинцем, придавая ансамблю большой
размах.
Город Туров в XII в. занимал мыс, возвышающийся на 6 м над
заболоченной поймой реки Припять. С востока вблизи города
протекает река Струмень, а с запада и севера его огибала речка
Язда, теперь превратившаяся в заболоченное озерко4
Древний город имел две укрепленные площадки детинец и
окольный город, обе прикрытые с напольной стороны валами и
рвами. Размер детинца приблизительно 100x90 м: его северо-
восточная часть несколько срезана при прокладке дороги.
Площадка окольного города больше — около 150x90 м. Заселенная
территория, вероятно, простиралась и дальше к юго-востоку, за
укреплениями.
Валы, на которых стояли деревянные стены, некогда окружали
по периметру всю территорию детинца; с напольной стороны они
были выше, чем со стороны поймы. В южной части детинца
сохранился округлый холм, на котором, вероятно, стояла башня.
Окольный город имел вал только с напольной стороны.
Конфигурация оборонительной системы предопределила и
архитектурно-художественный облик города: он должен был иметь
подчеркнуто односторонний характер^ с главным фасадом и въездом,
обращенными к юго-востоку. Это подчеркнуто и расположением
единственной кирпичной церкви Турова, построенной во второй
половине XII в. в окольном городе, на краю оборонительного рва
детинца5.
Очевидно, речка Язда не была судоходной и использовалась
лишь как оборонительный рубеж. Поэтому и архитектурные
сооружения города были поставлены так, чтобы наиболее выгодный
их обзор открывался не с реки, а со стороны въезда.
Полоцк. Спасский собор Спасо-
Евфросиниевского монастыря.
Реконструкция П. А. Раппопорта
и Г. М. Штендера. Западный
и южный фасады.
План Софийского собора
1 Воронин Н. Н. Древнее Гродно//МИА.—
М., 1954-—Вып. 41 — Т. III.—С. 17—18.
2 ПСРЛ.— Т. И,стб634-
3 Чернявский И. М. Пречистенская церковь
XII в. в Гродно//Древнерусское государство
и славяне.— Минск, 1983-—С. 119—122.
4 Лысенко П. Ф. Города Туровской
земли.— Минск, 1974-—С. 32—68.
5 Каргер М. К. Новый памятник зодчества
XII века в Турове//КСИА —М., 1965.—
Вып. юо.— С. 130.
Города
Северо-Западной Руси '
НОВГОРОД XII—XV вв. На рубеже XI—XII вв. Новгород
переживал начало бурного процесса существенных изменений и
преобразований в своей структуре. На это время приходится
образование прогрессирующей системы вотчинного
землевладения, т. е. возникновение частной феодальной собственности на
землю там, где до того существовала корпоративная вечевая соб-
ственность. Это означает, что городские усадьбы феодалов все
больше превращаются в центры переработки
сельскохозяйственных и промысловых продуктов вотчин, в важное звено единого
хозяйства феодалов, экономической основой которого становится
владение разнородными угодьями порой на значительном
удалении от Новгорода. Вместе с тем реализация вотчинного продукта
на внешних рынках вызывает встречный поток импорта, прежде
всего в виде ремесленного сырья, что превращает городские
феодальные усадьбы в центры разнообразного ремесленного
производства. Концентрация населения в городе сопровождается
притоком в Новгород зависимых от усадьбовладельцев-вотчинников лю=
дей, в том числе ремесленников, торговцев, челяди. В пределах
патронимии все большее число участков осваивается под усадьбы
за счет сокращения угодий, а в пределах усадеб — застройка
существенно уплотняется. Внутри усадебных границ появляются
новые дома для зависимого от бояр населения, новые
хозяйственные сооружения и ремесленные мастерские. Расширяются и
участки, занятые сотенным населением, не зависимым от бояр.
Стремительный рост Новгорода хорошо заметен в истории его
фортификаций на протяжении XII—XIV вв.
Выше говорилось о значительном расширении Детинца в
1116 г., когда его площадь увеличилась примерно вдвое, включив
в свой состав часть жилой застройки Людина конца, в том числе
и отрезки улиц Пробойной и Прусской. В 1167—1173 гг° Сотко
Сытинич строит здесь церковь Бориса и Глеба, лишь немного
уступающую по высоте Софийскому собору. Однако в
административном отношении вся эта включенная в состав Детинца тер-
ритория сохраняет связь с оставшимися вне кремля районами. Так,
церковь Бориса и Глеба служит уличанским храмом Прусской
улицы, около нее собирается вече прушан. Во второй половине
XII—первой трети XIII в., когда фортификации Детинца
продолжают оставаться деревянными, две его проезжие башни с над-
вратными церквами сооружаются из камня: Пречистенская,
выводящая на Великий мост в 1195 L? и Федоровская, через которую
ездили в Неревский конец в 1233 г-
Во второй половине XII в. Новгород получает еще одну линию
укреплений. К. ибо, г. относится летописное сообщение о том, что
в связи с походом на Новгород суздальской рати новгородцы
«устроиша острог около города» 1. Остатки этого окольного
города были археологически прослежены на Неревском конце, где
линия фортификаций, обращенная фасадом в сторону Загородья,
зафиксирована на перекрестке современных улиц Ленинградской
и Декабристов и на перекрестке улиц Горького и Комсомольской,
а также в Людином конце на берегу Волхова у древней Черницы-
ной улицы. Еще один участок фортификаций 1169 г. в Людином
конце упомянут в «Сказании о чуде Знаменской иконы» XIV в.,
где рассказывается, что икону вынесли во время битвы на острог,
«иде же ныне монастырь на Десятине»2. На перекрестке улицы
Горького и Комсомольской прослежены два яруса разновременных
укреплений, более поздний из которых связывается с летописным
сообщением 1224 г. ° том? что новгородцы «доспеша» острог в
связи с приходом войск Юрия Всеволодовича в Торжок3. Это
говорит о стабильности границ окольного города на протяжении
сравнительно долгого времени.
Следующий этап формирования фортификаций, а вместе с
ними и городской территории на Софийской стороне, относится к
1270 г.,когда во время конфликта с Ярославом Ярославичем
новгородцы «поставиша острог около города по обе стране»4, и к
1316 г., когда, ожидая нападения Михаила Ярославича,
новгородцы «учиниша острог около города по обе стороне»5. По-видимому,
строительство 1270 г. ликвидировало на Софийской стороне
систему двух окольных городов — Людина и Неревского — и включило
Загородье в систему единого окольного города: именно с конца
XIII в. на месте прежнего Загородья формируется особая
административная единица — Загородский конец.
Особо следует отметить стабильность черты города на
протяжении конца XII—начала XIV в. в этой половине Новгорода.
Как показывают археологические наблюдения, окраинная
часть Неревского конца, расположенная к северу от укреплений
ибо, г.,начала застраиваться лишь с XIV в. Что касается
Загородья, то как жилой район Новгорода оно известно уже в начале
XIII в., и включение его в 1270 г. в систему фортификаций не
расширяет объема застройки.
Нет пока данных о местоположении древних линий окольных
укреплений на Торговой стороне, в том числе и фортификаций
1270 и 1316 гг. Вряд ли, однако, линия каменной стены 1335 г->
исследованной археологически, далеко отстояла от них. По этой
линии, продолжая ее через Федоровский ручей вплоть до
Никитинской улицы, на планах XVIII в. показана Позагородная улица,
параллельная существующему валу окольного города, но
отстающая от него примерно на 120 м в сторону Волхова. По-видимому,
в этом названии сохранился реликт местоположения древней
фортификации конца XIII—начала XIV в.
Археологические наблюдения в районе Плотницкого конца
севернее Федоровского ручья показывают, что этот район в
основном был освоен застройкой в XIV в. Однако древнейшая часть
Плотницкого конца, к югу от Федоровского ручья, приобрела
статус административного конца около ыбдг. По аналогии с
позднейшей историей Загородья можно предположить, что
оформление Плотницкого конца связано с включением этого района в
систему фортификаций Торговой стороны, усовершенствованных в
связи с ожидаемым нападением суздальской рати.
Новое стремительное увеличение площади города наблюдается
с начала XIV в. и продолжается почти столетие. Окольный город,
как это окончательно выявлено раскопками, сооружен в I372—
1392 гг° В течение века застройкой были освоены территории
северных участков обеих сторон города — Плотницкого конца за
Федоровским ручьем и Неревского конца за линией
оборонительных сооружений ибд г.; на остальных участках границы города,
немного раздвинувшись, достигли тех естественных рубежей, за
которыми селитьба уже была невозможна: здесь начинались
заливные луга, не позволяющие изменить городскую границу. И сегодня
этот непосредственный переход от городских кварталов к лугам
составляет важнейшую деталь новгородского колорита.
Лишь северные границы города не определялись
естественными рубежами, однако росту на север Торговой стороны препят-
' НПЛ — М., 1950.—С. 33-
" Цит. по: Дмитриев Л. А. Житийные
повести Русского Севера как памятники
литературы XIII—XVII вв.— Л., 1973-—
С. и3.
3 НПЛ.— М., 1950.—С. 64.
1 Там же, с. 89.
3 Там же, с. 95-
Новгород. Вид на Детинец с юга.
Реконструкция А. И. Кутового
и В. А. Розенберга
Новгород. План 1749 г-
Новгород. Вид на Детинец с запада.
Реконструкция А. И. Кутового,
В. А. Розенберга
ствовали землевладельческие права богатейшего Антониева
монастыря, владевшего большими участками за линией вала окольного
города. На Софийской стороне решительному расширению города
препятствовали такие же права Духова, Зверина, Николо-Бельс-
кого и Лазарева монастырей, однако небольшой свободный
участок за валом был освоен городской застройкой уже в начале
XV в., когда в 1406 г. за только что сооруженным городским валом
организуется еще один городской приход с церковью Петра и
Павла в Кожевниках.
Главными центрами общественной жизни были Детинец, Ярос-
лавово дворище и Торг,
Детинец 1116—1484 гг. по своей площади был примерно равен
существующему, имел протяженность стен около 1400 м. Прясла
деревянных стен чередовались с башнями, из которых для
указанного времени достоверно известно существование не всех из числа
тех 13, которые входили в систему более позднего каменного
кремля.Пять башен с XII в. были проездными: Воскресенская — в
Загородский конец, Федоровская — в Неревский,
Пречистенская -на Великий мост и через него на Торговую сторону,
Спасская —в Людин конец, Покровская — на Прусскую улицу.
Именно эти башни и их надвратные церкви в первую очередь
сооружаются в камне в конце XII начале XIV в. Стены до
начала XIV в. остаются деревянными (еще в 1262 г. «срубиша
новгородци город нов») ', но в 1302 г. «заложиша город камен
Новугороду»2. По-видимому, это строительство затем прервалось,
поскольку иод 1333 г° летопись сообщает, что владыка Василий
«постави город каменный ... в два лета»3.
Территория Детинца глубоким оврагом и ручьем делилась
на две половины, мало похожие одна на другую. В южной
части существовали подчиненные Людину и Загородскому
концам жилые кварталы и величественная церковь Бориса и Глеба.
В северной располагались главные центры религиозной
жизни Владычный двор и Софийский собор. Разделялись эти
половины не только оврагом, но и идущей по его северному берегу
широкой проезжей улицей из Воскресенских в Пречистенские
ворота.
Владычный двор поначалу занимал северо-западный сектор
Детинца4, будучи ограничен с востока Пискуплей улицей,
которая соединяла Великую улицу Неревского конца с Пробойной
улицей Людина конца, т. е, была важнейшим звеном сквозного
движения по Софийской стороне с севера на юг. Основным
элементом Владычного двора были деревянный архиепископский
дворец и так называемые сени, соединявшие этот дворец с Софийским
собором. Сени с их домовыми церквами стали в Новгороде
символом церковной власти: «возвести на сени» значило избрать
епископа на кафедру.
Во второй половине XIII или в начале XIV в. Владычный двор
расширяется в восточном направлении, его новая граница
примерно совпадает с западным фасадом Софийского собора.
Федоровская башня превращена в глухую, Пискупля улица прекратила свое
существование как проезжая, став внутренним настилом
Владычного двора. Движение из Неревского конца в Детинец было
открыто через Владимирскую башню, которая в 131 х г.была со-
оружена в камне с надвратной церковью; из-за этого южный
участок Великой улицы приобрел зигзагообразное завершение, а
движение из Неревского конца в Людин было направлено по
Кривому мосту — уличному настилу на берегу Волхова, под
кремлевскими стенами, т е. в обход Детинца.
В XIV в. при архиепископе Василии Владычный двор
украшается каменными постройками, а в XV в. при Евфимии II в нем идет
значительное каменное строительство: сооружаются сени, новый
владычный дворец с Грановитой палатой, выстроенный немецкими
мастерами в стиле готики, а также часозвоня — высокий столп с
часами в саду у кремлевской стены. Тогда же Владычный двор
укрепляется каменной крепостной стеной, сохранившийся участок
которой был открыт при реставрационных работах в Никитском
корпусе. Владычный двор имел несколько внешних и внутренних
ворот с надвратными церквами5.
Активно развивался Софийский собор в северо-восточном
секторе Детинца. В XIV—XV вв. Софийский собор был окружен
рядом каменных церквей, поставленных на буевище, т. е. внутри
ограды, сооруженной при архиепископе Василии. В
административном отношении это придельные церкви Софийского собора,
но почти все они были самостоятельными зданиями. Наиболее
значительным из них был Входоиерусалимский храм. В восточной
части Софийского участка в XIV в. возвели соборную трехпролет-
ную звонницу, замененную в XV в. пятипролетной, сохранившейся
в основных своих формах до сегодняшнего дня.
Важным общественным центром был Великий мост,
поддержание которого в порядке составляло заботу новгородского
тысяцкого, т. е.осуществлялось за счет сотенного населения. Мост был
не только средством связи между двумя сторонами, но и местом
вооруженных политических столкновений между боярскими
группировками разных сторон и концов Новгорода, а также местом
вечевых казней. Покоящийся на двух десятках городен, он низко
1 НИЛ. -- М., [950.- -С. 8с>.
3 Там же, с. gg—ioo.
* Алешковский М. X. Новгородский детинец
Ю44~~*43° гг- (по материалам новых
исследований)//АН. — М., 1962.—№ 14.—
С. 18.
5 Захарова В. Н. Исследования и проект
реставрации Архиепископского дворца
в Новгородском кремле//Практика
реставрационных работ.— М., 195°-—Сб. i,
с. I 14 —122.
Феофан Грек. Фреска в куполе церкви
Спаса Преображения на Ильине
улице. 137^ г.
Мост через реку Волхов. Миниатюра.
XVI в. Остермановский том, I, БАН
нависал над водой, препятствуя проходу судов. Поэтому движение
по воде с низовьев Волхова направлялось от Холопьего городка по
Волховцу в обход Новгорода, затем мимо Городища в Волхов,
далее вниз по течению к торгу; пристани-вымолы были
расположены на Торговой стороне выше моста, т. е. непосредственно
около торга.
Торг — важнейший элемент прибрежной части Торговой
стороны. Мы не располагаем сведениями о его детальной топографии в
XII—XV вв., однако имеем возможность точно обозначить
границы его территории, поскольку она окаймлена рядом церквей,
стоящих «на торгу». Главная из них — храм Ивана Предтечи на
Опоках, каменное здание которого было возведено в 1127—
1130 гг., а затем неоднократно перестраивалось. Церковь Ивана
на Опоках была главным храмом торга, в ней хранились эталоны
употреблявшихся в Новгороде мер, совершался торговый суд и
имела свою резиденцию «Иванская» купеческая организация,
объединявшая наиболее богатых купцов-вощников. В 1133 г- на тоРгУ
были построены деревянные церкви Георгия и Успения Богородицы,
замененные в последующем каменными. В пбог.на Торговище
новгородскими купцами, специализировавшимися на внешней
торговле с Западом, была построена деревянная церковь Параскевы
Пятницы; в 1207 г.она была возведена из камня и в основных своих
формах сохранилась до нашего времени. Наконец, в 1300 г. на
торгу поставили деревянную церковь Бориса и Глеба на Подоле,
чуть западнее храма Ивана на Опоках. Местоположение
«торговых» церквей позврляет установить, что древнейший торг занимал
пространство от Ярославова дворища до Кончанского ручья и от
берега Волхова от современного проспекта В. И. Ленина.
В числе общественных центров следует назвать иноземные
дворы — фактории западно-европейских купцов. В начале XII в.
на берегу Волхова возникает Готский двор, фактория шведских,
готландских купцов, расположенная южнее Ярославова дворища.
Окруженный мощными дубовыми стенами Готский двор включал
жилые помещения-гостиницы, амбары для товаров, каменную
наблюдательную башню-донжон, остатки которых были открыты в
ходе археологических раскопок, а также, по-видимому,
деревянную церковь св. Олафа \ В 8о-х годах XII в. на участке,
примыкавшем к торгу с востока, возникает Немецкий двор фактория
ганзейских купцов с таким же составом построек, однако на
Немецком дворе тогда же была сооружена каменная церковь
св. Петра, украшенная наружной настенной живописью. При
Немецком дворе существовало свое кладбище.
Особое место среди общественных центров Новгорода
занимает Ярославово дворище. Распространенное мнение о том. что
вечевая площадь Новгорода возникла на месте бывшего
княжеского двора, как бы символизируя переход высшей государственной
власти от князя к боярской республике, по-видимому, неверно.
Князья сохраняли юрисдикцию над своим участком не только
после возникновения загородной резиденции на Городище, но и
вплоть до конца новгородской независимости. Вечевая площадь
около княжеской Никольской церкви существовала с древнейших
времен, будучи сначала местом народных собраний жителей
Славны, однако со временем она приобрела общегородское
общегосударственное значение наряду с вечевой площадью в Детинце у
Софийского собора.
Территория Ярославова дворища в целом также окаймлена
стоящими на нем церквами. Кроме Никольского собора, двори-
щенскими значились также церкви Прокопия, Жен мироносиц и
Святых отцов, что позволяет локализовать эту территорию между
торгом и Готским двором.
Остальная территория города находилась в административном
подчинении концам и сотням, возглавляемым соответственно
посадником и тысяцким. Однако, поскольку на протяжении XIV—
XV вв. наблюдается прогрессирующий и необратимый процесс
поглощения сотен концами, условно можно говорить о членении
всей территории Новгорода на пять концов: Лгодин, Загородский
и Неревский на Софийской стороне, Славенский и Плотницкий
на Торговой.
Концы разделялись на улицы. До сих пор не завершена работа
по уточнению уличной топографии средневекового Новгорода.
Главной опорой при выяснении древней градостроительной схемы
оказываются планы Новгорода, созданные до его перепланировки.
На них обозначены практически все улицы, названия которых
известны из летописи и других средневековых источников.
Возникает вопрос, насколько точно эти поздние планы (а они
датируются временем не ранее конца XVII в.) отражают картину
X XV вв. Следующее наблюдение позволяет отнестись к ним с
достаточным доверием. Повышенная влажность новгородской
' Рыбина Е. А. Готский
раскоп//Археологическое изучение
Новгорода. -М. 1978.—С. н)7—21° (там
же см. о Немецком дворе).
Новгород. Церковь Спаса
Преображения на Ильине улице
1374 г.
Новгород. Церковь Петра и Павла
в Кожевниках, 1406 г.
Новгород. Торговая сторона в XV в.
Реконструкция М. П. Кудрявцева
Новгород. Вид города с севера, XIV в.
Реконструкция О. В. Гришинчук, рис.
Е. Д. Шеко
Новгород. Фрагмент застройки
Неревского конца XIV в.
Реконструкция Г. В. Борисевича,
В. П. Тюрина, Г. П. Чистякова
Новгород. Двор на Холопьей улице,
XIV в. Реконструкция
Г. В. Борисевича, В. П. Тюрина,
Г. П. Чистякова
почвы доставляла немало забот средневековым горожанам. В
наиболее топких местах, в руслах ручьев сооружались разветвленные
дренажные системы, однако топкой была практически вся
территория Новгорода, поскольку подстилающие его материковые
глины не дают стока талым водам и осадкам. Почвенные воды
насыщают до отказа культурный слой в поисках стока в Волхов.
Поэтому мощение улиц, начавшееся в X в., сделалось жизненной
необходимостью, единственно возможным способом обеспечить не
только транспортное, но и пешеходное движение по городу.
Мостовые сооружались из толстых сосновых плах толщиной до 2о—
30 см, уложенных плоской стороной вверх на тонких продольных
лагах. Запас прочности этих мостовых был таким, что ими можно
было пользоваться не одно десятилетие. Однако рост культурного
слоя по сторонам мостовых в условиях повышенной влажности,
препятствующей гниению органических остатков, был таким
быстрым, что уже спустя 20- -3° лет требовалось поднять настил на
новый уровень. Новый настил устилали на лагах непосредственно
поверх старого, благодаря чему в иных случаях к середине XV в.
конструкция уличной мостовой включала до 28—33 ярусов
разновременных настилов.
Само наличие такой конструкции превращало систему
городских улиц в жесткий, неподвижный скелет. Вместе с тем
неподвижности этой системы способствовала феодальная собственность
на землю усадьбы с их стабильными на протяжении всей
новгородской независимости границами. Эта стабильность хорошо
проявляется при возобновлении застройки после больших
пожаров, уничтожавших целые районы Новгорода: частоколы всякий
раз возникают на их прежних линиях. Частичные изменения
градостроительной схемы наблюдаются в XVI—XVII вв., но на
краю города, где на минимальном культурном слое возникает ряд
новых улиц и переулков, или же при больших работах, вроде
сооружения Земляного города в 8о-х годах XVI в. Стабильность
древнейших улиц многократно подтверждается в ходе
археологических раскопок, когда конструкции их мостовых обнаруживаются
именно там, где они обозначены на планах первой половины
XVIII в.
В процессе своего развития улица, идущая от Волхова «в поле»,
начинает свое развитие от перекрестка с главными торговыми
магистралями Славной улицы в Славенском конце, Великой--в
Неревском, пробойной в Людином; по мере формирования
застройки развивается и уличная мостовая, переходя затем в
грунтовую дорогу в тех местах, где не было активного образования
культурного слоя.
Материалы XVI в. показывают, что много места внутри
окольного города занимали болота (например, Буянское на Торговой
стороне), сады (например, на Козмодемьянской улице Неревского
конца), даже пахотные участки в районах, прилегающих к валам.
Значительные территории, не отличающиеся плотностью
населения и не требующие мощения у границ своих участков, были
заняты монастырями, которые возникали как загородные обители,
а затем превращались в острова среди захлестнувшей их
застройки. К их числу относятся на Софийской стороне Варварин,
Десятинный, Росткин, Двенадцати апостолов, а на Торговой —
Петропавловский, Молотковский, Евфимиевский.
Сумма имеющихся археологических и других наблюдений
подтверждает ту динамику развития городской территории, которая в
более обобщенной форме зафиксирована историей фортификаций
окольного города. Такие же подтверждения извлекаются и из
наблюдений над историей сооружения приходских церквей,
возникавших там, где уже существовала городская застройка и жили
прихожане этих церквей. Сохранился документ последних лет
новгородской независимости так называемая «Семисоборная
роспись новгородских церквей»1, из которой явствует, что в уо-х
годах XV в. в Новгороде насчитывалось 82 больших храма, 79
придельных церквей, 2 загородные мирские церкви, а всего 163
престола. Хронологический анализ списка этих церквей
показывает, как от века к веку расширяется территория церковного
строительства в полном соответствии с изложенными выше
наблюдениями над ростом городской территории.
Эволюция социальной структуры Новгорода, нашедшая
отражение в постепенном отвоевании государственной власти у князя
боярами, заметно проявляется и в истории церковного
строительства. Если еще в начале—середине XII в. возводились главным
образом громадные импозантные храмы с хорами для
аристократии и лестничными башнями для подъема на хоры, с обширным
внутренним пространством, разделенным на три нефа, то
впоследствии, особенно в XIV—XV вв., на смену им приходят небольшие
церкви, сооруженные на средства жителей отдельных улиц, но
чаще — богатых бояр.
Помимо приходских церквей бояре в XII—XV вв. организуют
в больших масштабах монастырское строительство в местностях,
непосредственно примыкающих к городу, где появляется
несколько десятков небольших ктиторских монастырей. Возникновение
множества монастырей на небольшом пространстве вокруг города
как бы расширяет его границы, создавая картину громадной
обжитой территории, разнообразные постройки которой вступают
в зрительную связь друг с другом и с собственно городом.
В целом же каменные здания церквей и монастырей составляли
значительный общественный фонд, который активно
использовался также и для хранения мирских и частных ценностей. Каменные
храмы играли роль как бы сейфов в деревянном городе, где
естественным концом жилого здания была гибель от пожара.
Подтверждения такому использованию храмов имеются в
письменных документах, в том числе и в берестяных грамотах.
Конец в Новгороде, будучи не только административной, но и
политической единицей, организовывал и собственные
общественные центры. Ими были не только кончанские монастыри, с
течением времени сосредоточивавшие в своих стенах административные
функции, но и кончанские вечевые площади около соборных
церквей. Одна из таких площадей была частично исследована
археологическими раскопками около церкви Сорока мучеников,
где, согласно летописному сообщению, собиралось вече
Неревского конца. Площадь образована рядом уличных настилов
обычного типа, вплотную положенных один возле другого.
Усадебная застройка на протяжении XII—XV вв. оставалась
неизменно деревянной, даже у самых богатых бояр. В частности,
деревянными были хоромы знаменитой Марфы Борецкой,
«чудный двор» которой сгорел в Неревском конце на берегу Волхова в
1477 г- Известны лишь редкие исключения: при раскопках на
Неревском конце открыты остатки каменного дома, сооруженного
посадником Юрием Онцифоровичем в начале XV в. Возведение
этого дома на рыхлом культурном слое пятиметровой толщины
потребовало и столь же мощного фундамента, опущенного до
плотного глинистого материка. Другой боярский каменный дом
примерно того же времени был частично исследован на Ильине
улице неподалеку от расписанной Феофаном Греком знаменитой
церкви Спаса. В 1982 г. еще один боярский терем конца XIV в.
был раскрыт на древней Нутной улице Торговой стороны.
Основная ячейка городской структуры — усадьба включала в
свой состав боярские хоромы, как правило, двухэтажные с баш-
ней-повалушей в три этажа, дома челяди и ремесленников,
хозяйственные постройки амбары, бани, навесы, ледники, помещения
для скота, а также помещения ремесленных мастерских.
Внутренняя связь между постройками осуществлялась при помощи
дворовых настилов и мощеных дощатых дорожек. Постройки не были
заглублены из-за повышенной влажности почвы, а ставились на
изолирующие от сырости ряды бревенчатых подкладок,
подведенных под нижний венец. По той же причине Новгород не знает
1 Никольский А. Описание семи
новгородских соборов//Вестник археологии
и истории, изданный Археологическим
институтом. Спб., 1898.— Вып. X.
погребов; в нем также практически не известны колодцы, которые
легко могли бы заражаться подтеками из культурного слоя,
образованного главным образом напластованиями навоза. Усадьба со
всех сторон окружалась массивным частоколом из врытых в землю
заостренных бревен, перевязанных пропущенной через вырезы в
кольях жердью. Внутренним частоколом обычно выделялся чистый
двор усадьбы. Наружный фасад усадьбы всегда образован
частоколом и воротами в нем на мощных вереях.
Следует сказать несколько слов относительно композиционного
характера новгородского средневекового градостроительства. В
литературе неоднократно высказывалась мысль о лежащем в
основе градостроительной схемы Новгорода принципе
доминантности наиболее значительных зданий, якобы унаследованном
градостроителями XVIII—XIX вв. Анализ плана Новгорода не
подтверждает такого мнения. Храмы никогда не сооружались на
перекрестках улиц, замыкая их перспективу. Напротив, церковные
участки не выходили за красные линии улиц, а последние не
отличались прямизной. Поэтому эстетическое чутье средневековых
зодчих проявлялось прежде всего в формировании силуэта города,
необычайно выразительного при его восприятии с любой
отдаленной точки. А таких возможностей восприятия в Новгороде было
много. Их создавало и движение по Волхову, и беспрепятственный
обзор с равнинных окрестностей, начинавшихся непосредственно
от валов окольного города.
Лишь одному средневековому градостроительному элементу
по-видимому был свойствен доминантный принцип — расстановке
каменных башен на валах окольного города, но он был вызван
военной и организационной необходимостью. Участки
сооружаемого вала были в конце XIV в. распределены между улицами,
нацеленными на линию фортификации, и каждая улица строила
замыкавшую ее башню. Эти башни, разобранные в начале XVI в.,
и сейчас заметны в валу выходом на поверхность сохранившихся в
нем частей кладки из розового ильменского ракушечника.
Особые обстоятельства сложились для новгородского
градостроительства в XV в. Пережив высочайший подъем в XIV в., в
следующем столетии политический строй Новгорода клонится к
упадку, перейдя в олигархическую стадию боярской
государственности. В середине XV в., особенно при архиепископе Евфимии II,
много внимания уделяется церковному строительству,
ориентированному на реставрацию храмов XII в., в чем проявилась
политическая идея пропаганды героического периода антикняжеской
борьбы, трансформированная теперь в антимосковскую идею. И
очень мало внимания уделяется поддержанию фортификаций,
постепенно, но необратимо ветшающих.
Города Новгородской земли
В XII—XIII вв. в жизни Новгородской республики
открывается новый период, связанный не только с массовым крестьянским
освоением края, но и защитой его от внешней агрессии.
Воспользовавшись тяжелым положением Руси в период
татаро-монгольского нашествия, немецкие, шведские и датские феодалы
предприняли попытку захватить ее северные земли. Так, начиная с
XIII в. Русь оказалась в тисках двух фронтов.
Укрепление старых и строительство новых городов-крепостей
стало в тот период острейшей государственной необходимостью.
Начавшееся с конца XIII в. последовательное усиление северного
и западного рубежей страны отражало новую стратегию в оценке
городов как защитников и охранителей земли и дорог. Возведение
этих населенных пунктов было дальновидным актом
Новгородского государства. Они располагались по преимуществу на
дорогах, ведущих к столице земли — Новгороду. Сформировавшийся
в XIV в. строй северо-западных каменных крепостей, включавший
в свой состав Ладогу, Орешек, Корелу, Коиорье, Ямгород, Гдов,
Изборск, Вельс, Остров, Порхов, предотвратил захват новгород-
ско-псковских земель. Страна сохранила свободный выход через
реку Неву в Балтийское море.
Вместе с ростом городов ширились ремесло, торговля,
прокладывались дороги, осваивалась сельская округа. В русло русской
государственности все более прочно вовлекались финноязычные племена.
В конце XV в. города Новгородской земли вошли в состав
единого Московского государства, что сопровождалось частичной
или полной реконструкцией их крепостных сооружений.
Архитектурное изучение городов Новгородской земли
затруднено отсутствием у большинства из них оборонительных
сооружений посадов и исчезнованием не только деревянных, но и многих
каменных построек средневековья. Лишь использование данных
археологии, исторической топографии в сочетании с
письменными, графическими и другими материалами в какой-то мере
помогает преодолеть многие неясности. Важными оказались здесь
сведения писцовых книг XVI в. С их помощью удалось ретроспективно
реконструировать планы ряда городов, представить их облик,
определить численность и занятия жителей. К ним относятся
Ладога (ныне Старая Ладога), Орешек (ныне Петрокрепость), Коре-
ла (ныне Приозерск) '.
Ладога входит в число десяти древнейших упомянутых
летописью русских городов. Основанная в середине VIIIв., вплоть до
конца X в. она была международным торговым центром на пути
из «варяг в арабы» и из «варяг в греки».
В X в. Ладога, как показали археологические изыскания,
представляется значительным русским городом с упорядоченной
уличной планировкой, отражающей фасадную рядность тесной
застройки2. Наряду с крупными домами все чаще строились
обычного размера избы с печью-каменкой в одном из углов. Бурно
развивались набравшие силу городские ремесла и прежде всего
гончарное. Ремесленники-универсалы, занятые обработкой кости,
рога, янтаря, бронзы, вероятно стекла, образовывали в одном из
исследованных мест, видимо, корпоративный квартал
предшественник более позднего торгово-промышленного ряда. Городская
территория составляла не менее го- 12 га.
По мере затухания в конце X в. международной евразийской
торговли Ладога все более втягивалась в орбиту
внутригосударственной политики, но по-прежнему оставалась достаточно
самостоятельным городом и самым северным водным въездом в страну.
XII в. соответствует новому, самому крупному с момента
основания поселения в низовьях Волхова, подъему городской жизни.
Ладога расширяется не менее чем до 14 15 га. Возводятся
каменные внутрикрепостная и пять кончанских церквей и оформляются
в качестве административно-церковных, по-видимому,
самоуправляющихся единиц, городские районы концы, связанные с
подвластной провинцией. Город в низовьях Волхова становится базой
русской колонизации севера и центром походов против чуди.
Последний единовластен, раннесредневековой Руси князь
Мстислав Владимирович в общегосударственных интересах, словно
продолжая традицию первых Рюриковичей, строит в Ладоге в 1114 г.
новую каменную крепость, предвосхищающую распространение
подобных укреплений во второй половине XIII в. Выяснилось, что
сложенные из плитняка на известковом растворе стены ладожской
твердыни 1114 г. (проходившие точно по трассе предшествующих
конца IX в.) не исчезли, а были отчасти вмурованы в более
позднюю кладку3. Местами стены сохранились почти на полную
высоту (8,5 м, включая часть бруствера настенного боевого хода).
К числу новообнаруженных уникальных деталей укрепления
относится торговая арка (шириной 1,7 м), через которую поднимали
в крепость на семиметровую высоту грузы и воду прямо с берега
Волхова. Подобное устройство, иногда присущее замкам Северной
и Центральной Европы, у нас фиксируется впервые.
1 О других городах Новгородской земли —
Копорье, Ямгороде, Порхове см.:
Кирпичников А. Н. Каменные крепости
Новгородской земли.— Л., 1984-
' Гроздилов Г. П. Раскопки в Старой Ладоге
в 1948 г./'/СА—Л., I950-—Т. XIV —
Рис. I I.
3 Кирпичников А. Н. Ладога и Переяславль
Южный—древнейшие каменные крепости
на Руси//ПКНО.— 5 977-- ■ м-> г977-—
С. 4*7 сл-
Ладожская крепость 1114 г. прослужила до конца XV в., когда
была полностью перестроена в связи с появлением огнестрельного
оружия. В руинированном, но частично восстановленном виде она
сохранилась доныне '. Главными узлами обороны стали пять
расположенных по периметру трехъярусных пушечных башен высотой до
19 м и шириной в основании до 25 м. Это сооружение поражает
своей мощью и величием. Как и ее предшественница, крепость конца
XV в. образовала центр поселения, представляя его самое крупное
сооружение. Под защитой кремля располагался неукрепленный,
протянувшийся вдоль берега Волхова посад. Такая «центричность»
была несколько нарушена в XVI в. Три последовательно сменявшие
одна другую каменные крепостные постройки конца IX, начала XII
в. и конца XV в. были в 1585—1586 гг. дополнены примкнувшим
с юга деревоземляным укреплением с тремя бастионами.
Считалось, что до Петра I Россия бастионных сооружений не
знала. Исследование ладожского «земляного города» подтолкнуло
к преодолению этого заблуждения. В действительности, подобные
укрепления появились в конце XV в., а веком спустя и вовсе
перестали быть диковиной2. Опознание ладожского и других
старорусских бастионных устройств свидетельствует об
интенсивном качественном преобразовании военно-инженерного дела по-
зднесредневековой России в эпоху торжества огнестрельного
оружия и сводит на нет казавшуюся непреложной разницу путей
развития крепостного зодчества Восточной и Западной Европы.
О ладожском посаде, возникшем не позднее второй половины
IX в., можно составить представление с помощью поздних
источников. По переписи около 1500 г. город, как очевидно, и в XII в.
делился на несколько частей: крепость, Никольский,
Климентовский, Спасский, Симеоновский и Богородицкий концы3.
Характерно, что все городские районы-концы поименованы по названию
находящихся на их территории или близлежащих церквей и
монастырей. Связанные с концами храмы как бы очерчивают зону
посада, хотя и не во всех случаях совпадают с ней по
местоположению. Так, сохранившиеся ныне соборы Никольского и Успенского
Богородицкого монастырей в черту посада, по-видимому, не
входили, а лишь граничили с ним. Что касается Климентовской, Спасской
и Симеоновской церквей, то их места или сохранены народной
памятью, или обнаружены раскопками 4. Все они находились в гуще
городской застройки. Культовые постройки располагались
цепочкой по краю коренного берега рек Волхова и Ладожки, возвышаясь
на самых видных местах и как бы отмечая собой тяготевшие к ним
районы застройки. Бесспорна градообразующая и архитектурно-
художественная роль этих сооружений, возникших в XII в. словно
по единому замыслу на расстоянии 125 250 м один от другого.
Более или менее верно высчитать площадь Ладоги удается с
помощью писцовой книги 1568 г.5. Исключительно ценное
качество источника заключено в том, что все отмеченные в ней 126
дворов с огородами описаны и измерены. Подсчеты площадей
дворовых участков показали, что Ладога в 1568 г. занимала
территорию не менее ю га. При этом у га учтенной в переписи 1568 г.
посадской земли составляли приусадебные огороды, а собственно
дворы — з га- Город, 7° % площади которого было отведено для
нужд городского земледелия, имел, вероятно, сельский вид,
напоминая большую деревню.
Исчисленная площадь городской застройки в
действительности, вероятно, составляла не ю, а по меньшей мере i6— 18 га.
Здесь следует учесть не отмеченные в переписи Г568 г. некоторые
улицы и переулки, площади, пристани, гостиный и ямской дворы,
места церквей и монастырей, наконец, крепость, занятую
монастырем Георгия (кроме того, в XVI в. город окружали слободы
Ямская, Стрелецкая, Пушкарская и др.)
Вычисленную с определенным допуском площадь посада
удалось наложить на топографический план. При этом выяснилось,
что протяженность посада вдоль берега Волхова составила iooo м.
а вдоль Ладожки 35° м- Определенная таким образом зона
Ладожского посада XVI в. (за исключением слобод) находится в
пределах, по-видимому 5 уже достигнутых четырьмя столетиями
раньше, или близка им6.
Реконструированный план Ладоги представляет поселение,
полукругом охватывающее кремлевский мыс, оси которого были
подчинены линии берегов Волхова и Ладожки. Поскольку в зоне
поселения отсутствовали выраженные естественные препятствия и
укрепления, оно свободно располагалось на местности и более или
менее равномерно распространялось от крепости во все стороны,
где этому не препятствовала река. В основе сложения городской
территории лежала, следовательно, необходимость освоения
пригодной для возделывания земли и близость и доступность водных
коммуникаций, а не оборонные цели. Такой путь формирования
городской территории был свойствен и некоторым другим
северорусским городам, не имевшим внешней линии защиты. Такие
города, отличавшиеся своеобразным обликом, конечно, были
уязвимы в военном отношении.
На основании данных 1568 г. можно судить о расположении
немногих улиц. Одна из них вела через Никольский конец к
Симеоновскому монастырю. Обозначенное на чертеже
направление этой улицы совпадало с дорожной мостовой, раскопанной в
1948 г. на так называемом Земляном городище, датированной
X в.7 Такое совпадение подсказывает, что направление важнейшей
городской магистрали Ладоги не менялось с X по XVI в. Можно
допустить, что рассматриваемая улица Никольского конца
продолжалась и в Воскресенском конце (не под названием ли Варяжской
улицы?), как бы образуя длинную ось ладожского поселения. В
переписи 1568 г. отмечена также и поперечная Спасская улица
Воскресенского конца. По данным описных книг в Ладоге в XVI
в. проживало с учетом слободского населения не менее 8оо—1100
чел. Непоправимый удар Ладоге нанесли репрессии и беды уо-х
годов XVI в. От этого оскудения город не мог оправиться еще в
середине XVII в., когда там насчитывался всего 31 тягловый двор.
Орешек был основан в 1323 г. на Ореховом острове в истоке
Невы. Возникновение крепости было вызвано рядом причин, причем
основными были военно-стратегические и торговые. Орешек был
вторым после Ладоги укреплением, выдвинутым к западу, к
просторам Балтики, как бы навстречу шведской экспансии 8. Появившиеся
на острове в том же 1323 г- послы шведского короля впервые увидели
новую крепость, которая отныне стала центром большой
пограничной округи, начинавшейся на реке Сестре и включавшей устье Невы.
Площадь города, как показали археологические раскопки,
составляла 8500 м2 и была тесно застроена однокамерными
деревянными избами. Исходя из того, что размер каждого из этих домов,
включая прилегающие пристройки, составлял 5°—55 M*? что в
острожке было две взаимно перпендикулярные улицы шириной 4 м
и, очевидно, какие-то общественные здания (например, церковь),
число одновременно построенных жилищ приближалось к 130, а
численность обитателей к 400- Взрослые юо —130 хозяев жилищ
и образовывали гарнизон острова. Таким образом, речь идет о новом
военном поселении, созданном по единому плану новогородскими
переселенцами. В 1348 г- шведам удалось захватить городок на
Ореховом острове, но вскоре он был освобожден и отстроен заново.
В 1352 г. новгородцы — бояре и черные люди — били челом
своему владыке, архиепископу Василию, чтобы он, как гласит
летопись, «ехал нарядил костры (т. е. устроил башни) во
Орехове— и он ехав, костры нарядил»9. Стена укреплений 1352 г. имела
толщину 2,7—З'З м (сохранялась на высоту 2,5 м). Сложена она
из валунов с выравнивающими прокладками плиты на известковом
растворе. Четырехугольное в плане укрепление занимало площадь
90 х юо м.
Регулярностью своего плана Орешек 1352 г- напоминает замки
некоторых прибалтийских стран. До этой находки казалось, что
1 Раппопорт П. А. Из истории военно-
инженерного искусства древней
Руси//Материалы и исследования по
археологии СС(-Р. М., 1952.—№ {'•
С. 113—148-
* Кирпичников А. Н. Крепость бастионного
типа в средневековой России//ПКНО.
1978.—Л., 1978.—С. }.;,.л
1 Новгородские писцовые книги. -СПб5
i868.—Т. III.—С. 957 958-
! Старая Ладога.— М., 1948.-— С. 48 ел.
5 Кирпичников А. Н. Посад средневековой
Ладоги//Средневековая Ладога: Новые
археологические открытия и исследования.—
Л., 1985.—С 174 и ел-
(> Следует отметить, что в 1568 г. вместо пяти
концов отмечены лишь три, а именно
Никольский, Богородицкий и Воскресенский,
поглотивший прежние Спасский
II Симеоновский.
7 Гроздилов Г. П. Раскопки в Старой Ладоге
в 1948 г.—С. 152—153-
8 Более подробно об истории и строительстве
Орешка см.: Кирпичников A. H. Древний
Орешек: Историко-археологические очерки
о городе-крепости в истоке Невы.— Л., ig8o
" НПЛ.—М.-~Л., 1950.-— С. юо.
крепостные сооружения Руси совершенно не похожи на
зарубежные. Новооткрытая Ореховская твердыня такое представление
в определенной мере меняет. В крепости 1352 г- соединились
местные и иноземные инженерно-строительные достижения и
традиции.
Укрепление 1352 г- занимало только восточную, самую высокую
часть острова. В 1410 г. его незастроенная половина обносится еще
одной каменной стеной: как отмечено в летописи, «заложиша
город камен у Орешка около посада» !. Сам по себе этот факт
свидетельствовал о повышении обороноспособности острова и
развитии городского строя, ибо немногие города Руси того времени
имели каменные кремли, сочетавшиеся с каменными же пред-
градьями.
После вхождения Орешка в состав Московского государства
его прежние укрепления были большей частью уничтожены. В
первой четверти XVI в. остров вновь был окружен мощной
крепостью с семью каменными башнями и самостоятельной трехбашен-
ной цитаделью.
В конце XV в. посад Орешка, не умещавшийся на острове,
распространился на близлежащие берега Невы. Город делился на
крепость, Никольский остров, Корельскую сторону на северном
берегу Невы и Лопскую — на южном2. Гражданское население
в период возведения крепости зодчими Московского государства
покинуло остров. С этого времени торгово-ремесленная
деятельность сосредоточилась на северном и южном неукрепленных
материковых посадах. Согласно уже упоминавшейся писцовой книге
1568 г.3, в Орешке насчитывалось более igo тягловых дворов,
принадлежавших з02 владельцам. Общее же число жителей к
третьей четверти XVI в. составляло, вероятно, не менее 1200
1500 чел. Подсчеты, произведенные по данным 1568 г., показали,
что город в истоке Невы достигал тогда не менее 58 га (крепость —
3 га, Корельская сторона ф га, Лопская ■ ig га). По своим
размерам (а их допустимо несколько увеличить) Орешек может
быть причислен к средним русским городам того времени,
довольно значительным по масштабам европейского средневековья.
Около 89% территории города в пределах Корельской и Лопс-
кой сторон занимали огороды; городская же застройка составляла
лишь 11%. Ясно, что «городское земледелие» занимало в
экономике города значительное, а для некоторых семей, очевидно,
первейшее место. В этом отношении Орешек превзошел Ладогу.
Аграрный облик Орешка сказался на планировке его
материковых посадов. Их ленточное расположение вдоль Невы (оно
подтверждено находками в этих местах средневековой керамики)
подсказано особенностями хозяйства горожан, связанного с
рыбной ловлей и водным транспортом, и плодородием имеющихся
здесь приречных огородных почв. Жители Орешка, согласно
документам XVI в., активно занимались также торговлей и
промыслами. Орешек был в тот период крупным портом, средоточием
внутренней и международной торговли, складским и таможенным
пунктом.
В i57°~_I5^° гг° число жителей города «от государевых
ратных людей и татар» и вражеских нашествий сократилось более чем
на 8о%, а в 1612 г. город был на до лет захвачен шведами. Лишь
в 1702 г. войскам Петра I ценой кровопролитного штурма удалось
освободить исконно русский город.
Корела была основана около 1300 г. новогородскими
поселенцами на островке в истоке реки Вуоксы. В течение первых 50 лет
на площади в бооо м~, где могло поместиться около З00 33° чсл->
бок о бок жили корелы и русские4. Во время раскопок удалось
найти изделия, принадлежавшие представителям упомянутых
равноправных общин. Для средневековья это редкий пример
сосуществования различных народностей. Остров на Вуоксе (позже он
Ладога. Схема плана XII—XV вв.
Реконструкция А. Н. Кирпичникова
/—каменная крепость 1490 г.; II—
Никольский коней,; III— Воскресенский
коней; IV — Богородиикий конец; i---—
Успенский монастырь; 2— Симеоновский
монастырь; j — церковь Спаса; 4--- церковь
Воскресения; j— церковь Петра; 6—
церковь Георгия; у церковь Климента;
8 Никольский монастырь; g - — церковь
Рождества; ю — монастырь Иоанна
Предтечи; и- церковь Bd„„.„.„
Кесарийского
Ладога. Церковь Георгия, XIII в.
Вид с юга
' ПСРЛ.Спб, i88g—Т. i6 —С. 159-
2 Переписная окладная книга по Новгороду
Вотьской пятины 7008 года//ВМОДР.— М.,
iS-ji-—Кн. и.— С. ш — из-
3 ЦГАДА, ф. i;-',7' ио Новгороду /, л. 2о6—
242 об.
1 Кирпичников Л. Н. Историко-
археологическое исследование древней
Корелы («Корельский город»
в XIV в.)//Фннно-угры и славяне. Д.,
i979~G- 52 гл-
назывался Старой крепостью), застроенный срубными домами,
был обнесен круговой деревянной стеной.
Строительство крепости предотвратило захват шведами прила-
дожской Карелии и сохранило в руках Руси важнейший торговый
путь по Ладожскому озеру в глубь озерной Финляндии.
По известию летописи в 1364 г., на пепелище сгоревшего от
большого пожара Корельского городка посадник Яков поставил
каменную башню. Башня, несомненно, входила в состав
восстановленной островной деревянной стены, В тот период однобашенные
крепости строились в разных частях Европы. Не составлял
исключения и городок на Вуоксе. Долгое время полагалось, что
существующая на острове (ныне он почти полностью слился с
материковой сушей) массивная двухъярусная Круглая башня и
есть древнерусская. В действительности, как выяснилось из
шведских архивных документов, эту башню в 1582—1585 гг. построил
фортификатор Якоб ван Стенд ел. Строительство ^ велось во время
первого захвата города шведами в 1580—1597 гг- Опознание
шведской башни подтолкнуло к поискам аналогичной, но более
ранней постройки русского происхождения. Остатки башни
обнаружены при раскопках в засыпи бастионных укреплений. Она
достигала по осям у,2 х 9,5 м- К фронту она была повернута
полукруглой стороной, что обеспечивало веерный огонь со всех
предполагаемых трех или четырех ярусов сооружения. Стены
башни при толщине 1,45 м сохранились на высоту до 1,6 м. Таким
оказалось самое старое каменное здание современного Приозерска
Ленинградской области \
К концу XV в. город на Вуоксе расширился, Старая крепость
стала детинцем, окруженным несколькими посадами,
расположенными на соседнем Спасском острове, а также на северном и
южном берегах реки Вуоксы. При этом лишь одна посадская
часть, а именно Спасский остров, вероятно, была укреплена. Судя
по планам Корелы 1630-х годов, сохранившимся в шведских
архивах, упомянутый остров был окружен земляными куртинами и
пятью бастионами. Возникло убеждение, что шведские планы
изображают русскую фортификацию, построенную в третьей
четверти XVI в. одновременно с новоукрепленной Старой крепостью.
Ныне можно утверждать, что, как в Ладоге, так и в Кореле был
возведен «земляной город» 2, в своей основе сохранившийся и
поныне. Он состоял из земляного вала и выступающих угловых
платформ, увенчанных деревянными, заполненными внутри землей
срубными стенами и башнями. Ядра даже тяжелых орудий не
пробивали такой преграды они вязли в земле.
' Кирпичников А. Н. Башня посадника
Якова в средневековой Кореле//Древняя Русь
и славяне.— М., 1978.— С. 352 ел.
'"' Кирпичников А. Н. Крепости бастионного
типа.— С. 489—49°-
Орешек. Схема кллна XVI в.
Реконструкция А. Н. Кирпичникова
/—крепость; П— Никольский остров;
III— Корельская сторона; IV Лежкая
сторона; i — церковь Спаса; 2— церковь
Иоанна Предтечи; j — монастырь
Рождества Богородицы; / Никольский
монастырь; $ церковь Троицы. Условные
обозначения: А границы посадов; Б —
дороги; В — места церквей и монастырей
Орешек. Общий вид крепости.
Гравюра А. Схонебека, 1703 г.
Корела. План XVI в. Реконструкция
А. Н. Кирпичникова
/—детинец (Корельский город. Старая
крепость); II—Спасский остров;
III—Иломянский конец;
IV - Егорьевский конец; V Зимник;
VI ----- Ореховская сторона; rj —башни
и бастионы детинца: ,ф~—церковь
Воскресения Христова; j—()-—■ башни
и бастионы Спасского острова;
W церковь Спаса: и монастырь
Николая Чудотворца; is — монастырь
Георгия; ij Троицкий монастырь;
i.-f. — церковь Ильи; /j - монастырь
Иоанна Предтечи; г6 городите, около
ijoo г.; ij — Скалистый остров. Условные
обозначения: а — границы посадов; б —
дороги и у липы; в — места церквей
и монастырей; г — дороги; д —
первоначальное поселение
Первая выразительная оценка двух укрепленных островов Ко-
релы была дана современником. Полководец Делагарди у ноября
1580 г. прямо из полевого лагеря осаждавших Корелу шведов
писал королю Юхану III, что это «сильная крепость и желанное
укрепление для короля и государства (шведского авт.) никогда
нельзя взять штурмом, а лишь с помощью голода, огня или
измены1. По подсчетам писцовой книги 1568 г., в городе на реке
Вуоксе насчитывалось 435 дворов и 6i8 владельцев2. Общее же
число населения не менее 2700— -2800 чел.
Следуя за писцом, окинем панораму города, какой она была
представлена в 1568 г. В Xyi в. в Старой крепости находилась
церковь Воскресения, на Спасском острове — Спасская церковь
(отмечена и Спасская улица). Другие посадские подразделения
города в 1568 г. назывались, вероятно, по имени магистральных
улиц. На северном посаде около 1500 г. были указаны Иломанс-
кий и Егорьевский концы, отмечены улицы Иломанская,
Егорьевская— Белецкая («Вельца») и Зимник. Там же находились
Николаевский, Георгиевский и Троицкий монастыри. На южном берегу
Вуоксы, на Ореховской стороне, где улицы не помечены,
возвышалась церковь Ильи. Само расположение церковных
сооружений предполагает их связи с определенными кончанскими
приходами, как это установилось еще в новгородский период.
Данные русских и шведских источников позволяют
представить северный посад Корелы в виде обжитой полосы шириной
примерно 6о—7° м? протянувшейся вдоль рек Федоровки (она
отделяла Спасский остров от материка) и Вуоксы на расстояние
около юоо м. Вряд ли будет ошибочным предположить, что посад
на Ореховской стороне также теснился к берегу. Столь
характерное приречное расположение посадов показывает, какое большое
значение придавалось в их экономике водному хозяйству.
Главными занятиями жителей города на Вуоксе были рыбный
промысел и торговля. В XVI в. Корела выдвигается как крупнейший
общерусский центр сухопутной и речной торговли, не только
ближней, но и дальней, международной.
Города Псковской земли
Псковская земля занимала менее половины территории
современной Псковской области, тянулась узкой полосой с севера
на юг по восточному побережью Чудского и Псковского озер,
затем расширялась и охватывала бассейн реки Великой. Когда
славяне в VIII-—IX вв. расселялись на этой территории, главным
городом был Изборск, соединенный цепочкой крепостей с
Псковским озером (городища возле деревень Захнево, Лезги, Метковцы,
Гверстонь). Именно сюда помещает князя Трувора летописная
легенда в 862 г. В X в. возвысился Псков как более мощная
крепость и торговый пункт, имевший лучшую связь с
окружающими землями по реке Великой. Сюда после крещения Руси великий
киевский князь Владимир прислал малолетнего Судислава,
который княжил здесь около з° лст- В 1036 г. Псковское удельное
княжество было ликвидировано, а Псковская земля подчинена
Новгороду. В начале XIV в. псковичи освободились от власти
новгородцев и создали свою боярско-вечевую республику,
просуществовавшую два столетия (в связи с присоединением к Русскому
централизованному государству она в 1510 г. прекратила
существование) .
Псков был крупнейшим торговым центром Руси на границе с
Прибалтикой. Оживленная торговля велась и в других городах
земли — в Изборске, Острове, Вороначе, Велье. Но своеобразие
развития городов определялось не только выгодным с торгово-
экономической точки зрения пограничным положением
Псковщины, но и потребностями обороны псковских земель от шведских,
немецких рыцарей и Великого княжества Литовского.
Пока славяне расселялись (очевидно, не всегда мирно) среди
чудских племен, их крепости были сравнительно невелики
(Дубков, Камно, Коложс, городки на Лоди, Савкиной горке и др.)-
В начале XIII в. Прибалтику завоевали рыцари Тевтонского
ордена и ордена Меченосцев. Уже в 1233 г- внезапным нападением
они взяли Изборск, который новгородцам и псковичам пришлось
освобождать. В 1237 г. оба рыцарских ордена объединились в
один Ливонский орден. В 1238 -----1239 гг- Орден заключил
договоры о совместных действиях против русских с Данией и
Швецией. В 1240 г. папа римский объявил крестовый поход на Русские
земли, используя момент погрома северо-восточных и южных
русских княжеств Батыем. Шведские и немецкие рыцари
оказались тогда разгромленными Александром Невским. Но, заступив
волею судьбы путь западным завоевателям, псковичи были
вынуждены затем сдерживать более 250 лет немецкий натиск на восток.
Когда Псков отделился от Новгорода, ситуация стала
ухудшаться еще более. С юга захватом земли стало угрожать Великое
княжество Литовское. В 139^ г- литовский великий князь заключил
с Орденом договор о разделе между ними соответственно
Новгородской и Псковской земель. В начале XV в. объединенные
войска немцев и литовцев обрушились на Псковскую землю. В
XV в. к набегам немцев pi Литвы присоединились шведы.
Крепости времени Псковской республики строились более
мощными, крупными, как правило, взамен разгромленных более древних
«городков». Первым в начале XIV в. перенесен был на новое место
Изборск, затем Воронач, видимо взамен городка на Савкиной
горке; около 134° г- появился Остров, может быть вместо городка на
Фоминском городище; в 1414 г- вместо Коложе, разрушенного Витов-
том, была возведена Опочка; в 1431 г- вместо старого был поставлен
новый Гдов; в 1462 г. вместо Котельно—■ Выбор, вместо городка на
Лоди - - - - Володимерец; в 1464 г. вместо Кокшина ---■ Вышгород. На
наиболее опасных направлениях псковичи выставили каменные
крепости: Изборск, Камно на запад против Ливонского ордена,
Остров, Вельс на юг против Великого княжества Литовского, Гдов — на
север против Швеции. Самой мощной крепостью и крупнейшим
торгово-ремесленным центром в Псковской земле был Псков.
ПСКОВ. За боо-летний период с момента первого летописного
упоминания под 903 г- Д° присоединения к Русскому
централизованному государству в 1510 г. Псков прошел своеобразный путь
градостроительного развития. Частые войны с агрессивными
соседями сдерживали рост города, но международная торговля,
наоборот, способствовала его увеличению. Поэтому Псков медленно
разрастался как крупный ремесленный и торговый центр,
приобретая ярко выраженный крепостной облик. Единственный на Руси,
он уже к 1380 г. получил четыре линии каменных оборонительных
стен, а в 1465 г- еЩС и деревянную стену Окольного города. Другой
характерной чертой его было обилие каменных храмов.
Окруженный с трех сторон сильными католическими государствами, Псков
отстаивал свою независимость под знаменем православия.
Градостроительное развитие Пскова не было равномерным.
Всплески строительной активности, в результате которых город
обновлялся, приходятся на периоды независимости города. Можно
отметить четыре своеобразные градостроительные кульминации,
относя их к первой трети XI в., когда Псков Ьык с <\> <-/%•-■
удельного княжества, ко второй половине XII и к последней трети
XIII вв., когда на короткие периоды ослабевала его зависимость
от Великого Новгорода, к XIV XV вв., когда Псковская
республика стала самостоятельной, и псковичи выстроили каменные и
деревянные оборонительные стены вокруг посадов, множество
храмов, а также уникальный столичный центр. Три
градостроительные композиции целесообразно описать, а четвертую, по
возможности,— реконструировать.
Сначала летописи отрывочно упоминают Псков в связи с
событиями общерусской истории. В 903 г. киевский князь Олег «пояша»
1 Кирпичников А. Н. Каменные крепости.—
С. i-j-b
* ЦТ АДА, ф. i37> по Новгороду у,
лл. 434—5°7! Кирпичников А. Н. Опыт
комплексного использования писцовых книг
и исторической топографии для
характеристики средневекового русского
города (по материалам Корелы Х^г—
XVII вв.)//Всномогат. историч.
дисциплины.— XL—Л., 1979-— С. 68 -Щ.
здесь для молодого князя Игоря Рюриковича жену Ольгу. Есть
предположение, что на рубеже IX—X вв. Олег и заложил на
холме при слиянии рек Великой и Псковы первую русскую
крепость 1 на месте укрепленного поселения эстонского племени сэту.
Но крепость эта еще не была настолько сильной, чтобы
противостоять, например, войску полоцкого князя Рогволода в 977 г-
Она становится мощнее в начале XI в., когда Псков превратился
в столицу удельного княжества по прибытии сюда князя Судис-
лава. Усиление крепости было связано с возведением на ее прй-
ступной стороне такого сооружения, как Перси («перси» по
славянски— «грудь»), упоминаемого впервые под 1065 г.2 Обычно
«перси» представляли собой повышенный с помощью вала
земляной склон на приступе крепостного холма (например, в Вороначе).
В Пскове ров Гребля от реки Псковы до реки Великой, отсекающий
Кромский холм, был пробит в скале и для сооружения вала здесь
получали камень. Поэтому как стенка Гребли (нижняя часть
Персей), так и выше сложенный вал без бермы (верхняя часть Персей)
были каменными. О строительном материале Персей косвенно
говорит и известие 1065 т. Полочане вряд ли бы стали бить
«пороками» (камнеметами) земляные пологие Перси. А вот крутой
каменный вал-стену разбивать было целесообразно.
Обрушившись, он засыпал бы Греблю, а по осыпи можно было ворваться в
крепость. Таким образом, есть основание считать, что Перси были
первым каменным сооружением Пскова.
Перси были не только оборонительным сооружением: они
требовались более как подпорная стена. В 1979 г- археолог
В. Д. Белецкий раскопал возле Троицкого собора остатки древней
вечевой степени3. Вечевая трибуна оказалась расположенной
строго в центре дуги Персей. Засыпанная изнутри грунтом вровень с
Кромским холмом подпорная стена позволила продлить холм на
юг и наверху, на получившейся таким образом площадке
разместить вечевую площадь с трибуной (поначалу — деревянной).
С возникновением «каменной груди» Псков становится самой
мощной крепостью Руси. Каменный панцирь на приступе придал
ему настолько характерный вид, что оказался, возможно,
источником появления самого названия города: в некоторых летописях под
1065 г. он назван «Перськовом»4. В крепости, судя по легенде, в
965 или еще в 957 г- был построен храм Троицы5. Но возможно,
храм был возведен позднее, в начале XI в. при Судиславе.
Примечательно, что пролеты трех средних нефов каменной псковской
Троицы превышали пролеты тех же нефов новгородской Софии.
Может быть размеры были унаследованы от деревянных храмов и
крупные габариты Троицы были определены еще в первый
столичный период псковской истории.
В X в. псковичи проживали в крепости. Однако теснота
вынудила их выйти на посад, оставив в Кроме лишь «родовые клети»,
которые стали использоваться под осадные дворы. В XI в.
псковскую крепость охватил посад, дворы которого с деревянной
застройкой раскинулись по холмам на берегах Псковы и Великой6.
На посаде была возведена деревянная церковь Власия— первый
приходской храм города7.
Ранний столичный период псковской истории был прерван в
1036 г., когда Ярослав Мудрый «всадил» Судислава «в поруб».
Лишь в 1137 г- в Пскове появился второй князь Всеволод Мстис-
лавич, а псковичи «от новгородец отложишася» 8.
В 1144 г- князь Авдей (или Авед) возвел над гробом Всеволода
вместо деревянной первую в Пскове «каменную с кирпичем»
церковь Дмитрия Солунского на посаде 9. До 1156 г. новгородско-
псковский архиепископ Нифонт поставил каменный собор в Спа-
со-Мирожском монастыре; затем псковичи достраивают
заложенный Всеволодом собор Троицы, сооружают собор Ивановского
монастыря в Завеличье и церковь Власия на Торгу ш.
В 1192—1198 гг. возле Персей со стороны Псковы
устраиваются новые каменные Великие ворота в Кром и каменный захаб-
коридор за ними. Трансформация южной части псковской
цитадели позволяет предполагать, что в это время Перси были впервые
облицованы каменной прикладкой на известковом растворе,
возведены и Смердьи ворота с захабом за ними от реки Великой —
симметрично с Великими воротами от реки Псковы (вместо
первоначальных древнейших ворот, существовавших в верхней точке
Смердьего захаба).
Во второй половине XII в. Псков получил, таким образом, не
менее пяти храмов из камня и плинфы, а также каменный ансамбль
Персей с двумя воротами и захабами по сторонам, сложенный из
местного плитняка в южной части цитадели. Облик города ос=
новывался на сочетании деревянной жилой застройки, вероятно,
уже окруженной частоколом или даже рубленой стеной по трассе
будущей каменной стены 1309 г-> и этими каменными постройками
и сооружениями. Большое расстояние от Мирожского до
Ивановского монастырей, зафиксировавших тогда крайние точки
городской территории, говорит о крупных размерах города, имевшего,
наверное, и ряд деревянных храмов на посаде.
При князе Довмонте в конце XIII в. возведена стена Пскова,
оградившая княжий двор и ряд городских храмов 11. Возле
церкви Дмитрия Солунского появились каменные церкви Тимофея
1азского в 1268 г., Георгия в 1269 г. (придел при церкви
Воскресения Христова), Федора Стратилата в 1272 г., а также собор
Рождества Богородицы девичьего Довмонтовского монастыря12.
Тогда же, вероятно, впервые был построен в камне купцами храм
Софии.
Храмовое строительство XIII в.— чрезвычайно важный этап в
зодчестве Пскова. Вместо храмов из плинфы и камня псковичи
стали возводить храмы из местного доломитового известняка. Хотя
эти первые «плитяные» здания были небольшими, они
знаменовали рождение псковской школы зодчества. Тогда же
окончательно сформировалась двухчастная структура крепостного ядра
Пскова из Крома с ансамблем Персей на приступе и Довмонтовой
крепости; закрепилась и территория торга перед Довмонтовой
стеной, наметились трассы мостов с торга в заречья. Последняя
треть XIII в.— важнейший этап в формировании структуры,
планировочной системы центра города, всей градостроительной
композиции Пскова. Впоследствии эта композиция была лишь
усложнена и обогащена.
Крупные изменения в облике Пскова произошли в XIV—
XV вв. Отделившись от Новгорода, псковичи интенсивно
отстраивают из камня оборонительные объекты и храмы. В 1309 г. они
закладывают с приступа на посаде каменную стену, в 1310 г.
укрепляют с севера от города Снетогорский монастырь и возводят
в нем каменный собор. В 1310—1320-х годах, очевидно,
соединяют посадскую стену на приступе с Довмонтовой крепостью
береговыми стенами вдоль рек Великой и Псковы, в 1337 г- чинят
Перси после пожара города, расширив при этом захаб Великих
ворот, а к 1339 г- в центре посада на Великой улице возводят
каменную церковь Михаила Архангела 13. Хотя известия эти
отрывочны, огромный объем выполненных каменных работ
позволяет говорить о почти непрерывном строительстве в первой половине
XIV в.
Еще более оживляется оно после неожиданного обрушения в
1362 г. сводов Троицкого собора XII в. Вслед за известиями о
восстановлении храма в псковских летописях появляются записи о
возведении множества каменных объектов в центре города.
Псковичи возвели там величественный комплекс сооружений
ядра столичного центра ч.
Формами сооружений ансамбля Персей была выражена тема
силы, незыблемости Псковской боярско-вечевой республики.
После строительства в конце XII в. прикладки к Персям и каменных
стен захабов, они обрели третью функцию — стали своеобразным
«зданием веча». Когда вече Пскова повысилось в ранге до высшего
1 Васильченко В. Г. Время основания
г. Пскова.- СПб, к)"3- С. 29-
" ПСРЛ.—Л., ГОД5-- ■'*' IV, "■• \ Вып. I.
С. 122; ПСРЛ.—Л., 1929.—Вып. з,
С. 583; ПСРЛ —М. Л., 1965- -
Т. XV.—С. 154-
3 Белецкий В. Д. Раскопки в Пскове в 1978
году//Сообщения Гос. Эрмитажа. Л.,
1980.—Вып. XLV.—С. 33-
4 ПСРЛ. Иг, 1915— Т. IV. Ч I,
Вып. I, С. 122 сн. «д»: Строевский список
конца XV в.
5 Евгений. История княжества Псковского.—
Киев, 1831 •—Ч. III.—С. 134; Князев
А. Указатель достопамятностей города
Пскова—М., 1858.—С. 2.
Белецкий С. В. Культурная стратиграфия
Пскова (археологические данные к проблеме
происхождения города)//КСИА.— М.,
1980.— № ибо.— С. 14—15-
; Евгений. Указ. соч., с. 134-
8 ПСРЛ,—СПб., 1908, Т. П.—СТБ.
;]00 — Зш-
9 ПЛ.-i. — С. юз; Белецкий В. Д. Клейма
и знаки на кирпичах XII века из церкви
Дмитрия Солунского в Пскове//СА, 197х ?
№ г.—С. 272—278.
10 Евгений. Указ. соч., с. 134; ПСРЛ.—
Т. IV.—Ч. L—Вып. I.—С. 157--Белецкий
B. Д. Работа Псковской археологической
экспедиции Эрмитажа в 1968 г.//Сообщения
Гос. Эрмитажа.—Л.,1971.—№ XXXIII.—
C. 114
" Довмонтова стена впервые упоминается
в летописи под 1383 г- (см.: ПЛ —
I.— С. 24), но возникла при князе Довмонте
в конце XIII в. (см.: Белецкий В. Д.
Археологические данные к датировке
крепостных стен Довмонтова города
в Пскове//Археологический сборник Гос.
Эрмитажа.— Л., 1970.— № 12.-—С.'68—8о).
12 Евгений. Указ. соч., с. 117 — 118,
I34—I35-
13 ПЛ-!.— С. 14—18.
' ч Мокеев Г. Столичный центр вечевого
Пскова.---М., 1971-~ "4° с-5 он же-
Столичный центр Пскова конца
XV в.//АН.— М., 1976.—№ 24-—
С. 6о — 71-
Псков. План рубежа XV—XVI вв.
с выделением элементов столичного
центра. Схема Г. Я. Мокеева
ансамбли: i—2 — Кром и Вечевая
площадь; j — Довмонтов город;
4—Старый торг; j — Княжий двор;
6— Снетогорское подворье;
7—Елеазаровское подворье; 8—церковь
Козьмы и Дамиана; g — церковь Успения
с Пароменъя; ю — Немецкое подворье
Псков. Характер «скульптурной» '
архитектуры
Внизу — собор Иоанна Предтечи, XII—
XV вв., вверху — церковь Петра и Павла
на Бую, XIV—XVI вв.
органа власти республики, на Персях возвели в 1393 х394 гг-
звонницу для вечевых и соборных колоколов. В 1421 -—-1425 гг.
псковичи полностью перестраивают обветшавшее сооружение и
ставят на нем новую колокольницу. О крупных масштабах работ
говорит стоимость, втрое превышавшая стоимость строительства
Троицкого собора. Перси обретают в это время функцию символа
вечевого Пскова. Об этом свидетельствует появление их в надписи
на печати Псковского государства 1425 г., которая, видимо,
специально была учреждена по случаю возведения вечевого «здания».
Как каменный панцирь на приступе города Перси выражали
своим видом мощь крепости, непобедимость Пскова. Эта мощь
чувствуется и сегодня перед почти i оо=метровой по фронту глыбой
камня, громоздящейся, выпучивающейся на зрителя. Вече не могло
не обратить в свою пользу это ощущение силы, незыблемости,
усиленное укрупнением фасадной части сооружения. Символы
независимости Пскова — вечевые колокола были помещены в
колокольнице на «вечевой» стене.
Облик Персей 1425 г. остался, к сожалению, неизвестным. Едва
осенью 1426 г. псковичи повесили вечевые и соборные колокола,
как весной Перси «распадошася». Колокола временно повесили
в деревянной колокольнице «на старой стене». Лишь в 1465—
1467 гг. новая гигантская прикладка высотой около 25 м, с
контрфорсами по сторонам, с трехъярусной колокольней в центре была
поднята со дна Гребли. Каменный «Символ вечевого Пскова»
создавался более 40 лет-
Эффектную градостроительную разработку в вечевом Пскове
получила тема «дома святой Троицы». В летописях часто
встречаются известия о том, что псковичи шли в бой за «святую Троицу»,
а враги нападали на «дом святой Троицы», под которым разумелся
Псков, а в самом городе цитадель и ее собор. В конце XIV—
начале XV в. символ этот обрел осязаемую градостроительную
форму.
Троицкий собор 1367 г. после появления у него к концу XV в.
приделов и притворов, стал семипрестольным храмом
пирамидальной композиции. При взгляде от города пирамиду главного
храма государства, стоявшую на фоне неба на Кромском холме,
продолжали у подножия холма выстроенные заново или
перестроенные в конце XIV—начале XV в. храмы Довмонтова города -
белые, с крышами и главами, обитыми «белым железом», и
золотыми крестами.
Псков. Ядро столичного центра. План,
рубеж XV XVI вв. Схема
Г. Я. Мокеева
главные ансамбли: i — 15 — Кром
и Вечевая площадь; 16—32 — Довмонтов
город; 33~-35 Старый торг
объекты центра: i—Кром; 2— Троицкий
собор; J—Кутний костер; 4— Круглый
(условно) костер; ^ — Квадратный
(условно) костер; в буевище Троицкого
собора; 7 — Вечевая степень: 8—Перси;
9 — колокольнииа на Персях; ю—Вечевая
-nuJ'-' п.-----вечевая «канцелярия»;
12—Великие ворота и з, ":"
13— Смердьи ворота и захаб;
A,i — Смердий мост через Греблю;
ij - -мост Великих ворот;
i6—Довмонтова стена; 17— Соборная
изба; 18—собор Софии с приделом
Симеона; /о—собор Николая на Гребле
с приделом Кира и Иоанна; 20 -собор
Дмитрия Солунского; 21 собор Покрова
Богородицы; 22 —собор Сошествия
Св. Духа; 2J — собор Входа в Иерусалим
с приделом Иоакима и Анны; 24 церковь
Кирилла на Гребле; 25— церковь
Воскресения с приделом Георгия;
гв церковь Тимофея Довмонта;
27 церковь Федора Тирона;
28— церковь Алексея Митрополита;
2д—церковь Афанасия; з° церковь
Рождества Христова с приделом
Нерукотворного Образа;
31~~32 — костры-ворота в Довмонтов
город; 33 территория Старого торга;
34 собор Спаса Всемилостивого на Торгу;
35 церковь Власия на Торгу;
36—церковь Воздвижения на Княжем
дворе; 37~~Шрковъ Георгия на Болоте;
38—39 — церковь Иоанна Богослова на
Стене; 4°—Великие Запсковские ворота;
41 ---'Рыбники; 42 --церковь Благовещенья;
43 — высокий Запсковский .мост;
44 Запсковский торжок; 45 церковь
Козьмы и Дамиана: 46—Власиевские
ворота; 47'""" плавУчи^ Завеял—•■ мост;
48— Завелиикий торжок; 49 — церковь
Успения с Пароменья
Псков. Троицкий собор но рисунку
1689 г. Реконструкция
Ю. II. Спсгальского
Псков. Схема сопоставления храмовой
застройки центра с кончанской
структурой города и системой
пригородов Псковской республики.
Схема Г. Я. Мокеева
Идеализированная схема «дома святой
Троицы» вечевого Пскова. Схема
Г. Я. Мокеева <
Печати Пскова 1425 г- с надписью
о возведении Персей
В 1367 г. псковичи выстроили на торгу каменную церковь
Иоанна Богослова. Ее возведение одновременно с Троицким
собором перед будущим храмовым комплексом не было случайным,
поскольку в «Откровении Иоанна Богослова» имеются наиболее
образные описания небесного «дома святой Троицы» — «Вышнего
града Иерусалима». А у входа в Довмонтов город был поставлен
собор Входа в Иерусалим \
Гражданский и культовый символы были неразрывно
переплетены в композиции комплекса. Гигантскую стену Перси — символ
вечевого Пскова псковичи называли Персями святой Троицы. В
плане вечевая площадь, трибуна-степень, «сени» (канцелярия
веча) были расположены между собором и его звонничным
сооружением подобно трапезной при храме, а трапезная, как известно,
служила местом братчинных сходов, духовных бесед и общинных
молебнов.
Четыре общегородских торга: Старый торг, торг в Рыбниках и
два торжка в заречьях у мостов к Старому торгу, охватывая
полукругом ансамбль центра, представляли собой как бы видовые
площадки для него. Основной площадкой обзора был оживленный
Старый торг. Троицкий собор стоял на самой высокой точке
холма, «держа» композиционно весь город и всю местность вокруг
на десятки верст. Удлиненные пропорции храма, стремительный
взлет пучковых пилястр по его стенам, как бы подбросившим вверх
кристаллоподобную пирамиду множества угловатых крыш, из
центра которой возносился в небо барабан с куполом — все это
подчеркивало значение собора в градостроительной композиции
Пскова.
Ниже по рельефу выявлялась вечевая площадь, на которую
указывали Перси, точнее южная их часть и колокольница с
вечевыми и соборными колоколами.
Нижележащая площадка Довмонтова города была застроена
более плотно в восточной возышенной части, прилегающей к
площади Старого торга. Своей ориентацией храмы повторяли
полукружие Персей, поэтому при взгляде с торга их композиция в
целом выглядела богатой по разнообразию ракурсов.
С амфитеатра Старого торга панорама комплекса сооружений
Псковской цитадели имела несколько ярусов, построенных на
контрастах архитектурных форм и силуэтов. Так, неровный силуэт
деревянной застройки торга (лавки, ряды) сменялся выше
спокойной горизонтальной линией Довмонтовой крепостной стены с
ритмической насечкой по ней бойниц. Дробный, беспокойный
силуэт храмов Довмонтова города, возвышавшихся над
Довмонтовой стеной, был снова завершен выше спокойной линией
Персей. Наконец из-за Персей поднимался в небо Троицкий собор со
сложными очертаниями ломаных кровель. «Лествица» ансамблей
комплекса просматривалась с дальних точек торга под
оптимальным углом обзора в 30 -400.
Второй площадкой обзора главных ансамблей ядра столичного
центра был торг у Запсковского моста на Немецком берегу в
Запсковье. Вид центра оттуда был довольно суров, так как на
передний план выступали оборонительные стены и башни
цитадели. Однако к концу XV в., когда Запсковье попало внутрь новых
стен города, облик этот был постепенно смягчен. Хотя пестрый
калейдоскоп цветовых пятен Рыбного торга под крепостной стеной
и видные из-за стены шесть храмов Довмонтова города, множество
лодок и парусников на реке Пскове смягчали суровость стен и
башен, запсковская панорама ядра центра так и не приобрела
интерьерного характера южной панорамы, возникавшей со
стороны главного городского торга.
Третьей площадкой обзора главных ансамблей центра служил
небольшой торг у Завелицкого моста и берег напротив Персей и
Троицы в Завеличье. Отсюда панорама центра была очень
эффектной, но строго «официальной», рассчитанной на внешнего зрителя.
В Завеличье в XV в. был переведен немецкий двор. Туда же часто
' Археологически датируется концом
XIV—началом XV в. (см.: Белецкий В. Д.
«Храм I» и некоторые вопросы атрибуции
церкви [от n.'Oji к-фоди// Чрхеологическое
исследование Пскова. — М., 1983-—^1. 172)-
Псков. Вид на Кром и Довмонтов
город, рубеж XV—XVI вв.
Реконструкция Г. Я. Мокеева
Глава 3- Градостроительство периода феодальной раздробленности
Псков. Панорама центра города из-за
реки Великой, XV—XVI вв. Рис.
Г. Я. Мокеева
Псков. Ансамбль Великих ворот
в Застенье. Конец XV в. Рис.
,Г, Я. Мокеева
Псков. Панорама центра города со
стороны Старого торга. XV—XVI вв.
Рис. Г. Я. Мокеева
наведывались немецкие рыцари. На запад были обращены в
основном стены и башни города, а также ансамбль Троицкого
собора. Ориентированный на Завеличье своим главным фасадом,
Троицкий собор был украшен гирляндой главок придельных
церквей, а по сторонам его фланкировали два кромских костра —
башни.
Сведения, сообщаемые источниками об авторах сооружений
столичного центра Пскова, крайне скудны. Тем не менее кажется
правдоподобной гипотеза Н.Н.Воронина1, предположившего,
что .Троицкий собор 1367 г. строил мастер Кирилл, поскольку ему
была представлена редчайшая честь заложить в центре города
храм «в свое имя», где впоследствии он был погребен. Его
преемником и, возможно, учеником был мастер Еремей, возведший
каменный храм Софии в Довмонтовом городе в 1415— Н1^ гг- В
1420 г. летопись упоминает о побивке свинцом верха Троицкого
собора Федором и его дружиной. Назван он «мастером святыя
Троицы». Это окончание каких-то работ на Троице позволяет
предположить причастность Федора к возведению у собора
притворов с 1413 г-> сеней, придельных храмов по сторонам собора.
К сожалению, летописцы не назвали имени мастера,
осуществлявшего перестройку в 1465—*477 гг° верхов Троицкого собора,
церквей Софии, Воскресения, Входа в Иерусалим, Рождества
Христова и других (всего 15) в связи с заменой криволинейных
свинцовых или деревянных лемеховых покрытий на прямоскатные
покрытия из «битого железа» по доскам. Это повлекло за собой
изменение пропорций зданий, очертаний их верхов и решение
множества крупных и мелких архитектурных задач. В результате
работы этого неизвестного мастера силуэт и образ города
приобрели исключительную цельность.
Важнейшим элементом городской структуры после цитадели
Пскова было Застенье. В нем находился главный городской торг.
Сюда был переведен в середине XIV в. из Довмонтовой стены
княжий двор. Здесь же находилась основная масса дворов
псковского боярства. Застенье образовано было двумя линиями
крепостных стен, возведенных в 1309 и ?-3^° 1Т- (в Ч'-И- "•'■ -*■"'•■ ■'-'■',•
частично разобрали оказавшуюся внутренней стену 13°9 г-)-
Композиционно оно было подчинено ядру столичного центра,
особенно в построении храмовых ансамблей и крепостных
сооружений.
Торг окружали белокаменные храмы Власия на Торгу, Спаса
на Торгу, Воздвижения на Княжем дворе, Георгия на Болоте,
Иоанна Богослова на Стене на Снстогорском по/Р^-фьг, Ь iv-^-v-c-
лье храмов были включены четыре воротные башни-проходы в
Довмонтов город и на мосты в заречья.
В стене 1309 г°? среди жилой застройки, стояло два храма —
архангела Михаила и Спаса у Старого Костра, вместе- с. це<>ъ .-■ /*
Георгия на Болоте составлявшие храмовую цепочку с севера на юг
вдоль Великой улицы. Возле Великих ворот стены 1380 г.
выстроились в линию с востока на запад, т. е. поперек Великой улицы,
четыре храма на Усохе (речке, отведенной в ров): Василия на
Горке, Святого Духа (монастырский собор), Николая Чудотворца
и Варвары (монастырский собор). Четыре храма имелось и у
другого въезда в Застенье, у реки Псковы, но стояли они не в
линию, а двумя парами по сторонам береговой Кстовской улицы.
Это два храма на Бую: Петра и Павла, Бориса и 1леба, а также
два храма «со Кстовы»: Богоявления и Рождества Богородицы.
Указанные четыреххрамовые группы при двух входах в Застенье
были соединены в 1387 14001т- .цепочкой из девяти каменных
костров-башен, располагавшихся на каменной приетуиной стене
1375~ 13^° гг° С* ядром столичного центра эти храмовые группы
были соединены побережными каменными крепостными стенами
Застенья, утолщенными в 1401 14°4 гг-
' Воронин Н. Н. Указ. соч.— Т. I.
На большом посаде Пскова в междуречье жилые массивы в
основном развивались по берегам рек. Некоторые храмы псковичи
отстроили в камне в вечевой период. По берегу реки Великой
возникла группа храмов вокруг Красного двора--- может быть
древнейшего загородного княжего двора, построенного еще Суди-
славом. На берегу Псковы стояли каменные храмы Богоявления с
Бродов, Пятницы с Бродов, Благовещения в Песках, Николы в
Песках, Михаила архангела с Песок и др., часть которых были
монастырскими соборами.
В 1465 --1467 гг- «всем Псковом» были возведены деревянные
укрепления Полонища. С юго-востока столица выглядела поэтому
как деревянный город, а его каменные постройки обнаруживались
только при входе в ворота на пути к центру. Путь этот был
чрезвычайно эффектен из-за смены все более сложных
композиционных построений: от полевой дороги и открытой посадской
застройки, через деревянную крепость и Полонище с каменными
храмами, на торг города, позади которого ступенчато
поднимались на Кромский холм постройки псковской двойной цитадели с
храмом Троицы наверху.
Запсковский посад развивался медленнее, чем посад в
междуречье, так как при частых нападениях врагов жители Полонища
могли быстро уйти в каменное Застенье, а жителям Запсковья
делать это было сложнее, так как въезд в Застенье отсюда
осуществлялся через узкий Запсковский мост и ворота. Вполне
естественно, крепостная стена Запсковья, возведенная деревянной в 1465
1467 гг. и сомкнутая через реку Пскову со стеной Полонища, была
уже в 1485 г. перестроена в камень «суседями запсковлянами»,
тогда как стена Полонища стала каменной только в середине
XVI в.
Меньше было в Запсковье и каменных храмов. Только церкви
Варлаама Хутынского, Козьмы и Дамиана с Гремячей горы
фиксировали въезды в город по берегам рек, а церкви Козьмы и
Дамиана с Примостья, Богоявления фиксировали места переправ
через Пскову, да у Примостья, возможно напротив Снетогорского
подворья, возле береговой стены Застенья, упоминается в конце
XV в. подворье Елеазаровского монастыря, но ни храм, ни другие
постройки его не известны.
Завеличье в Пскове никогда не было укреплено, поэтому и
посад здесь развивался еще слабее, чем в Запсковье. Он занимал
край прибрежной полосы реки Великой. Посередине у моста стоял
каменный храм Успения с Пароменья, сохранившийся с
переделками до наших дней. Ниже по течению реки располагался Иглин
монастырь с каменным храмом Святого Духа, еще дальше
Ивановский монастырь с храмом XII в. Вверх по течению реки был
отстроен Климентовский монастырь, фиксировавший перевоз к
церкви Георгия со Взвоза и к Никольскому монастырю со Взвоза, а
еще выше Спасо-Мирожский монастырь с храмом XII в. Близ
Завелицкого моста на Изборской улице находилось «немецкое»
подворье, переведенное сюда во второй половине XV в.
За период самобытного развития до присоединения к русскому
централизованному государству в 1510 г. Псков обрел, таким
образом, чрезвычайно индивидуальную планировочную структуру,
продиктованную своеобразной вечевой формой устройства
городской общины, местными природными условиями расположения
города на мысу при слиянии двух рек. К его особенностям следует
также отнести хорошо развитое ядро города с расположением
элементов цепочкой с севера на юг. Цепочка эта-—классический
пример структурного построения, сравнение с которым помогает
легче понять более сложные центры древнерусских городов,
особенно столиц. К тому же столичный центр вечевого Пскова был
создан в серединное время всего периода древнерусского
градостроительства, что оказалось удобным для использования его в
качестве образца-аналога при сопоставлении как ранних, так и
позднейших столиц и городов.
ИЗБОРСК. В зо км к западу от Пскова на Жеравьей юре
возвышаются руины Изборской крепости XIV XV вв. В 1,5 км от
нее северо-западнее находятся остатки другой крепости-----Труво-
рова городища: здесь существовал более ранний Изборск до
переноса его на Жеравью гору. Между двумя изборскими крепостями
тянутся две террасы: верхняя, на которой ныне раскинулся поселок
возле крепости, кладбище возле городища, и нижняя — Славянское
поле. С востока в пойме долины речки Смолки под Славянским
полем разлилось Городищенское озеро, в которое стекают
водопадами бьющие с высокого берега Славянские ключи. В древности
Городищенское озеро, вероятно, сливалось с находящимся ниже и
нсподалку Мальским озером. Над огромной озерной гладью и
вздымался древнейший Изборск первая столица здешней земли.
После 862 г. летописи упоминают этот Изборск только в 1233
и 1240 гг. в связи с захватами города немцами и псковским князем
Ярославом Владимировичем, выступавшим в союзе с рыцарями
против Новгорода. Данные о раннем городе поступают ныне
только от археологов.
Г. П. Гроздилов обнаружил культурный слой городского
посада с находками X XII вв.! Посад тянулся по Псковской дороге,
проходившей возле крепости.
В. В. Седов раскопал почти все Труворово городище2. Было
установлено три периода жизни крепости, причем выявилось, что
не была постоянной и ее территория.
В IX в. площадка крепости была меньше. Вал на приступе
отрезал примерно 2/3 городища. Территория была обнесена,
вероятно, деревозасыпной оградой, заставлена клетями-избами. Возле
мыса находилась мощеная щебенкой круглая площадь, очевидно
для языческих ритуалов и вечевых собраний.
В X в. в крепости появился огромный двор, занявший половину
тыловой части городища. Появление его, очевидно, можно
связывать с появлением здесь княжеского наместника. К концу века
произошло увеличение крепости: вал был несколько перенесен
вперед. Расположение на приращенном участке Никольского
храма позволяет предполагать, что расширение потребовалось для
постановки церкви, размещения дворов церковнослужителей,
княжеских «сестников».
В XI в. тыловая часть крепости оказалась защищенной
каменной стеной, сложенной на глиняном растворе. Ширина стены
более з м° На стрелке мыса была возведена каменная башня,
может быть надстроенная деревянной дозорной вышкой. В
близлежащих крепостях, видимо, находились такие же вышки для
подачи сигналов огнем в случае опасности. Интересно, что башня
на стрелке мыса была повторена в крепости на Жеравьей горе, а
также возведена и в «куту» псковского Крома «на стрелице».
Может быть от подобных сигнальных башен-вышек ведет свое
начало псковское название башни — «костер».
В крепости Изборска XII— - XIII вв. избы так же тесно
окружали круглую площадь в мысовой части, как в IX X вв. Площадь
эта оказалась самой неизменяемой частью городка, свидетельствуя
о живучести на ней веча. Каменная крепость в XI—XIII вв. имела
двое ворот: западные вели на разросшийся посад, восточные — на
берег Городищенского озера. По предположнию В. В. Седова, там
находилась пристань, а возможно, и торг города.
В 133° г- «Селога посадник со псковичи и со изборяны поста-
виша град Избореск на горе на Жарави, того же лета и стену
учиниша камену и ровы изрыта под градом»3.
Реконструируя крепость XIV в., необходимо напомнить, что
существующие ныне стены трехслойны на приступе и двухслойны
по сторонам (крепость в плане округло-треугольная) 4. Два
наружных слоя приступной стороны окружают крепость по бокам.
Вероятно, в 133° г° псковские каменщики возвели поначалу крепость
" каменно-деревянную: стену из камня лишь на приступе, от
Никольских до Талавских ворот, а по бокам на обрывах естественного
' Гроздилов Г. П. Археологические работы
в Изборске в 1953 г.//Сообщения
Гос. Эр\ч"п-ажа. - -■ Л'., ту}-'"~Л"е VI.—
С 37-39-
* Седов В. В. Раскопки в Изборске в 1971
и 1972 ГТ.//КСИА.- М., I975-—№ 44---
С 67-71-
:! ПЛ-1.—С. 17-
1 Косточкин В. В. Строительная биография
крепости Изборск//С А.— --1959-—№ ^-—
С. 127 — г3°> 131,
мыса—деревянные стены. В тылу крепости псковичи возвели
каменную башню — Куковку, или Луковку. Она до сих пор
сохранила следы двух проемов на втором ярусе, через которые
осуществлялся проход сквозь башню на деревянные стены
(каменные стены позднее обогнули ее с внешней стороны).
Другие башни Изборской крепости, монолитный с ними
второй слой стены на приступе и один из слоев боковых стен
появились, вероятнее всего, в начале XV в. Башни были выстроены с
учетом размещения в них пушек и ведения флангового обстрела
стен. Позднее утолщение стен Изборской крепости было
проведено в XVI в. после появления полевой артиллерии, способной
разрушать тонкие крепостные стены: тогда и был устроен третий
междубашенный слой на приступе и второй слой по боковым
стенам.
Посад Изборска XIV—XV вв. располагался в основном с юга
от крепости вдоль Псковской дороги. На западе он простирался в
сторону старого городища, на востоке спускался в долину Смолки
и шел до Городищенского озера. На речке существовало несколько
мельниц, упоминаемых позднее. На посаде, кроме Большой
Псковской улицы, существовали Мощенка, Изборская, Талавская
улицы, Орлов переулок (упоминаются по документам XVI в.).
Перед Никольскими воротами «на кресце» находился торг с
лавками.
Облик Изборска XIV—-XV вв. определялся не только
крепостью на Жеравьей горе и деревянным посадом под горой. В городе
имелось три собора: каменный Никольский стоял в крепости,
деревянный собор Рождества Богородицы — на посаде в женском
монастыре, а деревянный собор Николая Чудотворца находился
на Старом городище в мужском монастыре. На посаде имелось
несколько часовен, одна из которых стоит доныне. Однако,
несомненно, впечатление от города определяла крепость.
ДРУГИЕ ГОРОДА ПСКОВСКОЙ ЗЕМЛИ. Во время
присоединения Пскова к Русскому централизованному государству в
15 ю г. летописец записал: «А пригородов ю в Псковской земли и
2 городища: Кобылье и Вышгородище». Кобылий город с
соборной церковью Михаила Архангела был выстроен псковичами в
1462 г. в пограничье «на обидном» для немцев месте, а Вышгород с
соборной церковью Бориса и Глеба — в 1464 г. в пограничной
Кокшинской волости. Крепости эти и оказались разгромленными
рыцарями в 1480 г., став «городищами».
Другими пригородами Пскова были: Велье с собором Михаила
Архангела; Володимерец с собором Николая Чудотворца; Воронач
с собором Георгия Победоносца; Врев с собором Николая
Чудотворца; Выбор с собором Михаила Архангела; 1дов с собором
Дмитрия Солунского; Изборск с собором Николая Чудотворца;
Красный город с собором Спаса Всемилостивого; Опочка с
собором Спаса Преображения; Остров с собором Николая
Чудотворца. Существовали и более мелкие старые городки, вроде Камно,
Дубкова и др.
Наши знания о городах Псковской земли, существовавших до
XVI в., невелики. Археологические раскопки в псковских
пригородах почти не проводились, за исключением Труворова
городища. Сведения о планировке и застройке посадов скудны. Можно
составить общее представление лишь о детинцах. Детинцы малых
псковских городов, подобно детинцу Пскова, содержали клети,
наполненные не только хлебными запасами и ценным имуществом
горожан, но и оружием. В псковском Крому в 1979 ~~ 19^° гг- были
найдены остатки одинаковых клетей шириной в 6 аршин,
стоявших с интервалом в i аршин, в которых, помимо зерна и бытовых
вещей, обнаружены предметы вооружения воинов и снаряжения
боевых коней \ Эти данные поддерживают сведения некоторых
письменных источников.
Так, в 1585 - J5^7 гг- в крепости Острова помимо нескольких
дворов городского головы, приказчика, попа, дьячка стояло 11
клетей и числилось 258 мест клетных городских жителей, да
приезжих людей было 12 житниц. В Вороначе стояло i8
государевых житниц, да числилось 228 клетей посадских, волостных и
черных людей и деревенских крестьян, а «ныне места пусты». В
Красном городе было ю пустых житнических мест, стояло 13
клетей, да 211 мест клетных пустых2.
В 1581 г. по этим городкам прошел с войсками польский
король Стефан Баторий: клети были уничтожены (в 15 ю г.
московский великий князь клетей в псковских пригородах не
«убирал», как в псковском Крому), но клетные места были
зафиксированы описями 1585— 15^7 гг- Крепости Псковщины,
следовательно, были такими же военными базами, каким был псковский
Кром.
Крепости пригородов возводили псковичи с помощью пригоро-
жан, под руководством псковского князя, посадников. Так, в
1414 г° «псковичи поставиша город над Великою рекою и нареко-
ша имя ему Опочка»; в 1431 г° «князь Александр Федорович и
Юрий посадник и вси посадники псковъекия заложиша город
новый в Котельнском обрубе и нарекоша ему Выбор»; в том же
году «псковичи наяша мастеров 300 муж и заложиша город новый
на реце на Гдове, половину стены камену, а иную половину
деревяну» (согласно другому списку летописи, строили Гдов
«Князь Дмитрий Александрович и Яким посадник и вси
посадники псковский»; «а земцы бережскии даху Пскову триста рублев
' Белецкий С. В. Раскопки псковского
городища в К)77 т9?8 гг.//,,древнерусские
города.--- М., 1981.— - С. 4° — 45-
"' Сборник Московского архива
Министерства юстиции. М.. \ () \ <>}.
Т. V.-C. 258, 28i, 333-
Вид развалин каменной крепости
в Изборске. Литография XIX в.
в каменную стену»...); в 1462 г. «псковичи заложиша иным городок
новый на Володцыне горе, и нарекоша ему имя Володимерец, и
церковь поставкша святого отца Николы»; в 1464 г. «князь
псковский Иван Олександрович и посадник степенный Олексеи Василье-
вичь заложиша град нов древян на Сини рекиэ и нарекоша и
Красней городець» !.
Строительство городов в Псковской земле в XIV—XV вв. было
делом государственным. Любой город, новый иди переносимый со
c:-p;tro на новое место, строился сразу в одно лето, для чего
мобилизовывались псковские строители и жители волости, в
которой город ставился. «Всем Псковом» и волостью строилась
крепость, в ней соборный храм, возможно, разбивались дворовые
участки для жителей.
Крепости Псковщины отмечались многовариантностью
примененных в строительстве материалов и конструкций.
Строились они обычно из дерева, иногда возводились ка-
менно-деревянными, заменяясь позднее каменными. Так, Гдов
с I431 по I500 г° стоял каменно-деревянным. Такой же
вид имела новая Изборская крепость с 133° г° по начало
XV в. В Велье остатки каменной стены XIV в. найдены,
наоборот, в тыловой части крепости, как в Труворовом городище
XI в.
Изборск <хе;
Реконструкция Г. Я. Мокеева
■''—- гНсд: II-- городите; III - торг;
IV—?:.\~ад против города с XIV в.;
V -----ш-сад гс.рэда IX— XIII вв.;
i --■ церковь Николая Чудотворца;
2 —монастырь Рождества Богородицы;
$—каменные кресты; $ — курганы;
5— мельница
Древний Изборск. Вид крепости
у: а 'ч л л а XIII в. Реконструкция
Г. В Борисевича по материалам
г>яскопок В. В. Седова
Остров. Вид каменной крепости
с южной стороны в конце XVIII в.
Литография XIX в.
В псковских крепостях рано проявилась регулярность,
выразившаяся сначала в прямолинейности некоторых стен (Гдовэ
Кобылий), а затем в прямолинейности всех стен (Володимереи,
Красный город, Выбор). Возникновение множества регулярных
крепостей на Псковской земле в XV в. связано с развитием артиллерии,
которая поначалу была применена псковичами не в полевых
условия боя, а для защиты этих крепостей (фланкирующий обстрел
стен с башен).
Наши сведения о посадах псковских пригородов
ограничиваются несколькими упоминаниями о их существовании у некоторых
городов, а также упоминаниями храмов и монастырей, стоявших
на посадах или невдалеке от городов. Так, в Острове были
Верхний и Нижний посады. В Верхнем посаде стоял женский
монастырь с деревянным собором Покрова Пресвятой Богородицы,
а напротив него за Великой рекой на немецкой стороне — мужской
монастырь с деревянным собором Успения Богородицы. В Велье
упоминается на посаде монастырь Спаса Преображения.
Нередко после переноса города городской монастырь
оставался на старом месте. Так, на месте Труворова городища возник
после переноса Изборска Николо-Городищенский монастырь;
монастырь же занял место предшественника Воронача на Савкиной
горке.
Коль скоро под новой крепостью разбивался новый посад, на
нем возводились о дна-две приходские церкви. В Володимерце на
посаде упоминается под 14^4 г- церковь св. Ильи, в Опочке—
церкви Успения Богородицы и св. Николая Чудотворца (позднее —
монастырские соборы). Посады городов, возможно, обносили
оградами, хотя, вероятно не такими мощными, как стены крепости1.
Города
Северо-Восточной Руси
Владимир XII—начала
XIII века
Территория Северо-Восточной Руси включает земли к северу от
Черниговского и Рязанского к востоку — от Смоленского княжеств.
С северо-запада ее ограничивала обширная территория
Новгородской республики, с востока — земли Среднего Поволжья. В
домонгольский период здесь на «залесских» землях развивается
Ростово-Суздальское княжество с первыми русскими городами
Ростовом (IX в.) и Ярославлем (начало XI в.) на торговых путях.
Большинство городов Залесской земли возникали как местные
центры земледельческих округов — «ополий»: Ростов, Суздаль,
Переславль-Залесский.
Ростово-Суздальская земля обособилась от Киева
одновременно с другими русскими землями в 1132—1135 гг- Здесь княжил
один из сыновей Владимира Мономаха — Юрий Долгорукий,
который построил или укрепил развившиеся впоследствии города
Москву, Дмитров, Звенигород, Юрьев-Польский, Переславль, Ко-
снятии, Кидекшу и др. Настоящим хозяином Северо-Восточной
Руси стал его сын — Андрей Боголюбский, сделавший своей
столицей сравнительно новый город Владимир, а резиденцией
белокаменный замок в Боголюбове близ Владимира. Этим временем
начинается столетие расцвета Владимиро-Суздальского
княжества, его градостроительства и архитектуры, прерванного в 30=х
годах XIII в. татаро-монгольским нашествием.
Основанный Мономахом город Владимир получил дальнейшее
развитие при Юрии Долгоруком, но особенно во второй половине
XII—начале XIII в. в княжение Андрея Боголюбского и
Всеволода III. За этот период Владимир стал стольным: городом Северо-
Восточной Руси, а владимирские князья предприняли ряд
действенных мер по объединению русских княжеств, подчинив своему
влиянию Киев и Новгород. Новая столица отстраивалась столь
быстро и интенсивно, что уже в княжение Андрея Боголюбского
соперничала с самыми крупными и прославленными
древнерусскими городами.
Местонахождение мономаховой крепрсти на высоком берегу
Клязьмы, неподалеку от впадения в нее реки Нерль,
способствовало ее заселению и быстрому развитию. Уже Юрий Долгорукий в
50-е годы XII в., ведя энергичное строительство целой системы
городов-крепостей в междуречье Клязьмы и Волги (Переславль-
Залесский, Юрьев-Польский, Кидекша и др.), придавал большое
значение развитию Владимира. Более выгодно! по равнению
' Под 1562 г. сохранилось позднее сведение
«приходили литовские люди воевати...
к Опочке, и захотели посад зажечи,
и гражане не дали зажечи посаду, за
надолбами отбилися» (ПЛ-3-— С. 242).
со старыми центрами княжества — Ростовом и Суздалем — рас-
положение на полноводной реке и быстрый рост торгово-ремес-
ленного населения Владимира предопределили его дальнейшее
превращение в столицу княжества. Двор Юрия с самого начала
находился уже не в древней столице Ростове, а в близком к
Владимиру Суздале, где в 5 км от города у впадения реки
Каменки в реку Нерль князь устроил свою резиденцию. Под конец
жизни, в 1156 г., Юрий повелел сыну Андрею в самом Владимире
выстроить каменную церковь Георгия на новом княжеском дворе,
вынесенном к западу за пределы Мономаховой крепости, где,
видимо, к этому времени складывался новый район заселения
города.1
Для княжеского двора и храма было выбрано исключительно
красивое место на краю высокого берега, где склон образует
впадину в виде естественного амфитеатра, откуда видна широкая
панорама Клязьмы и заречных далей. Устройство княжеских палат
повлекло за собой строительство здесь дворов придворной знати,
что обусловило развитие нового архитектурного центра,
наметившего в будущем линию развития главнейших ансамблей города.
Андрей Боголюбский, перенеся свою резиденцию во Владимир
и сделав его столицей княжества, поставил цель превратить этот
город в политический центр Русской земли. Для этого в городе и
поблизости от него развернулось обширное строительство
оборонительных сооружений, церквей и дворцовых комплексов,
многочисленных дворов горожан. В несколько раз увеличилась общая
городская площадь, огражденная крепостными стенами и валами.
Помимо старой мономаховой крепости Среднего (Печернего)
города, с запада вдоль реки был устроен Новый город, с
востока— Ветчаный (Ветщаной). Площадь всего города теперь
превысила i оо га, а общая протяженность линии оборонительных
сооружений составила около уооо м\
Укрепления охватили территорию треугольного плато,
вытянутого вдоль берега реки, с вершиной в восточной части и
основанием в западной. Плато ограждалось Клязьмой и ее притоком Лыбе-
дью и понижалось постепенно с запада на восток. Самая высокая
часть его, включенная Мономахом в границы города, поднимается
над зеркалом реки почти на 50 м. Поперечные впадины и овраги
были также использованы сначала Мономахом, затем Андреем
Боголюбским в качестве естественных рубежей укреплений,
заменявших собой искусственные рвы, необходимые на равнинных
участках. Стратегические преимущества этого обширного плоско-
горья дополнялись достоинствами эстетического порядка:
возвышаясь на берегу Клязьмы, город по краю горы занял
исключительно выгодные площадки, откуда раскрывались в панораме и русло
реки, и необозримые дали лугов и лесов противоположного берега.
Обширный масштаб оборонительных работ и общих
градостроительных преобразований, осуществленных Андреем в
основном в 1158 -1164 гг., коснулся не только самого города. В эти же
годы бурного строительства возводился загородный дворец в
Боголюбове близ Владимира ниже по течению Клязьмы, и там же, у
устья реки Нерли, в 1165 г. был построен знаменитый храм
Покрова. Клязьма с ее живописными берегами объединяла новые очаги
строительства, а путь по реке от Владимира до впадения в нее
Нерли обеспечивал целостное восприятие этих ансамблей в
пространстве. При движении по реке был виден ряд возвышенностей
береговой гряды, соединяющей Владимир с Боголюбовым. На них
уже в XII в., видимо, существовали поселения, монастырь,
сторожевой городок, отмечавшие всхолмления левого берега
Клязьмы.3
Этой естественной оси ----- реке подчинилась и\ главная
сухопутная дорога, идущая параллельно Клязьме по се высокому левому
берегу, которая соединяла путь из западных районов Владимиро-
Суздальской земли с дорогой на Суздаль и в Боголюбове
Сухопутная ось Владимир Боголюбове была подчеркнута в
композиции Боголюбовского замка и особенно в планировке Владимира.
Ставшая в границах города главной улицей, эта дорога по
существу предопределила линейный характр его планировочной
структуры, а вхождение дороги в город было отмечено двумя самыми
крупными и торжественными воротами — Золотыми на западе и
Серебряными на востоке. Параллельное расположение двух
магистралейводной и сухопутной — было естественным и
рациональным следствием общего градостроительного замысла с
использованием традиционного для древних городов обычая прокладки
дорог вдоль реки и по се высокому сухому берегу. Однако суть
замысла имела широкую основу: политическое и идеологическое
утверждение новой столицы становилось ведущим стимулом
градостроительных преобразований.
Возвышение Владимира вызвало острую оппозицию
старобоярской знати прежней столицы Ростова Великого, терявшего
свои древние привилегии. Социальной опорой владимирских
князей становились «милостиники» — дворяне и торгово-ремесленный
люд — «горожане», хотя pi боярство по-прежнему играло важную
роль в управлении княжеством и военных походах. Стремление к
независимости побуждало князей изолировать свои основные
дворы от центров боярства и духовенства в Ростове, и уже Юрий
Долгорукий избрал для своей резиденции Суздаль, построив,
однако, дворец вне города, чтобы взять под контроль основной
водный путь в этот город.
Андрей Боголюбский последовал опыту своего отца, но уже
применительно к новым масштабам города. Имея старый двор,
заключенный теперь в границы западной части Владимира
Нового города, свое главное внимание князь обратил на
строительство двора в Боголюбове, превратив его в мощное каменное
укрепление 4 с роскошным дворцом и величественным собором. Боголю-
бовский комплекс с его преимущественно белокаменными
постройками должен был не только стать оплотом князя, но и поражать
современников монументальностью и богатством форм,
градостроительным размахом каменного зодчества. Новый замок надежно
«сторожил» подход по водному пути к Владимиру со стороны Оки
и Волги; он взял под контроль устье Нерли и тем самым «запер»
Суздаль и другие города, расположенные в ее бассейне.
И недаром именно здесь был поставлен важнейший памятник
побед Владимирского княжества церковь Покрова на Нерли,
сила художественного воздействия которого полностью
раскрывается лишь с учетом его особого значения во всей пространственной
системе Владимиро-Боголюбовского комплекса и той высокой
идейно-символической нагрузки, которая была возложена на него
как на архитектурный ориентир, открывающий собой, подобно
древнегреческим пропилеям, пространственное целое этой
градостроительной системы. Само посвящение храма празднику
Покрова символично: праздник знаменовал особое покровительство
Богородицы Владимиру и одновременно авторитет и духовную
независимость княжества от Киева и Константинополя, поскольку
и сам праздник был установлен Андреем Боголюбским самолично,
без ведома киевского митрополита.
Этот духовный суверенитет Владимира подчеркивался всеми
возможными средствами, но особенно — прославлением иконы
Владимирской Богородицы, вывезенной из Вышгорода под Киевом
во Владимир Андреем Боголюбским. Самый факт перенесения
этой святыни символизировал усиление духовного авторитета
Владимирской земли и наряду с этим указывал на преемственность
новой, столицы от древнего Киева и Парьграда, откуда икона
попала в Вышгород. И как гласит Степенная книга, «уже тогда
Киевстии велиции князи подручны бяху Владимирским
самодержцем. Во граде бо Владимери тогда начальство утвержашеся
пришествием чюдотворного образа Богоматери. С ним же прииде
. из Вышеграда великий князь Андрей Гюргиевичь и державст-
BOBa».J
' Воронин Н. Н. Зодчество Северо-
Восточной Руси XII XV веков. М.,
1962.—Т. I.—С. 6i.
а Периметр валов Киева вместе с валами
Владимирова города составляет около
4600 м, а периметр «острога» Великого
Новгорода, т. е. наружного пояса вала,
6юо м.
3 Воронин Н. Н. Указ, соч., 201.
1 Раппопорт II. А. Очерки по истории
военного зодчества Северо-Восточной
и Северо-Западной Руси X —
ХУвв.//МИА.— М.— Л., ig6i—№ 105-
С. i3o.
л ПСРЛ. М., 19о8. - Т. XXI, 1-я
половина. С. 232.
Культ Богородицы выражен и в градостроительной символике.
Все выстроенные Андреем каменные церкви в общей цепи главных
ориентиров по реке Клязьме и сухопутной дороге посвящались ее
праздникам: в храме на Нерли — Покрову Богородицы; в Боголю-
бовском соборе Рождеству Богородицы; в надвратной церкви
Золотых ворот — Положению риз Богородицы. Наконец, главный
собор Владимира в Среднем городе, построенный Боголюбским в
и58—ибо гг.5 был посвящен "Мшению Богоматери празднику,
имевшему тогда особое общерусское значение, связанное с «градо-
защитными» функциями этого богородичного символа,1
Строительство белокаменного Успенского собора мыслилось
как важнейшее событие в ряду мер по созданию во Владимире
нового духовного центра Руси с переводом сюда из Ростова епи-
скопии и попытками Андрея организовать здесь самостоятельную
митрополию. Размещение собора на самой высокой площадке
Владимир. Схема плана XII - XIII вв.
/-■- город Моно.,..„.,.„, нов г.;
II- Ветчиной город, n>j8- 1164 гг.;
III - Новый город, п$6— 1/(if- гг.;
1 } сиаи.^..~ собор, iijG ибо гг.,
nepecmpL 1..:. / /85- - //8g гг.; 2-— церковь
Спаса, iidj. г., двор Андрея Боголюбского;
3'—шрковъ Георгия, iijj г., двор Юрия
Долгорукова; ,/ Дмитриевский собор,
ид}} — иду гг., двор Всеволода;
j — Рождественский собор Рождественского
монастыря, i ifj2 — / ig6 гг.;
6" Успенский княси/ши монастырь;
у-- Золотые ворота; 8 Серебряные
ворота; (.)-■—Волжские ь>>1
W— Торговые ворота; и— Оринины
ворота; 12— Медные ворота;
ij — Ивановские ворота; 14 стены
детинца и надвратная церковь Иоакима
и Анны, UCJ4 <-V Т-5 " Вознесен...Л
монастырь; г6— церковь Воздвижения на
Торгу
Владимир. Вид с юго-западной
стороны. Фото начала XX в.
1 Лихачев Д. С. Градозащитная семантика
Успенских храмов на Руси//Успенский собор
Московского Кремля: Материалы
и исследования.— М., 1985-—С. 17—23.
Схема расположения загородной
резиденции Андрея Боголюбского,
середина XII в.
/ Владимир; 2 Боголюбова;
•j церковь Покрова на Нерли
Владимир. Успенский собор, 1156—
1160гг. Западный фасад.
Реконструкция Н. Н. Воронина
древнего мономахова города у бровки высокого обрыва к реке,
небывалая высота храма (32,3 м)? превосходящая высоту
Софийских соборов Киева и Новгорода, создание в комплексе с храмом
дворов епископской резиденции --все это выделяло новый
ансамбль как доминирующее ядро на общем фоне застройки и
деревянных укреплений разросшегося города. Выделение князем
огромных средств на строительство и украшение этого культового
центра, нахождение в главном соборе иконы Владимирской
Богоматери и ряд других мер способствовали его процветанию и
развитию
В усложнившейся планировочной структуре Владимира
Средний город с культовым центром в южной части стал в городе зоной
главного притяжения; поблизости от него под горой («на подоле»)
%,;,ч тогм. спуск к которому, видимо, шел пологим оврагом, начи-
^'.улшимсм от Торговых ворот Среднего города. В юго-западной
части за комплексом княжеских дворов вне стен Нового города
стояла деревянная церковь Николы, находившаяся по соседству с
торговой набережной и пристанью. Есть основания считать, что
"лад- ^огда на возвышенности и ее склонах располагались первые
слободы. В частности, за Золотыми воротами, по-видимому,
возник поселок гончаров, над которым позднее при Всеволоде III на
высоком холме вырос загородный Вознесенский монастырь.1
Доминировали в застройке Нового города и примыкающих к нему
территорий ранее выстроенные на княжеском дворе каменные
церкви Спаса и Георгия.
Восточная часть -----Ветчаный город целиком была занята
посадом. Своей протяженной, полого спускающейся к востоку
линией стен и невысокой сплошь деревянной застройкой она лишь
подчеркивала градостроительную значимость Среднего города с его
культовым центром, В ее вытянутом плане роль пространственной
оси играла главная улица, пересекавшая все три части Владимира.
Из всей уличной сети города времени Боголюбского лишь
направление основной магистрали прослеживается более или
менее тотшо; поскольку оно зафиксировано четырьмя крепостными
воротами Золотыми, Торговыми, Ивановскими и Серебряными.
Главная улица разделяла город по всей его длине на две неравные
С'Стк, Южиля, меньшая по площади и более возвышенная по
отметкам территория Среднего и Нового городов, тяготела к реке
и застраивалась более парадно: здесь разместились культовый
центр всего города и его аристократический район.
Из крепостных башен особенно выделялись въездные —
белокаменные торжественные Золотые ворота и, видимо, близкие им по
структуре и облику Серебряные ворота. Их высокие,
завершенные куполами надвратных храмов объемы господствовали в
окружающей застройке и вместе с Успенским собором, другими
церквами и крепостными башнями составляли своего рода каркас всей
пространственной структуры Владимира. Ее доминирующие
объемы, тяготевшие к южному склону, создавали со стороны реки
Клязьмы самую впечатляющую панораму города. В ней
господствовала мощная вертикаль Успенского собора, которую в западной,
сравнительно близко расположенной части, поддерживал «аккорд»
из трех каменных церквей — Георгия, Спаса и Ризположения над
Золотыми воротами, а также деревянных теремов княжеского двор-
па. К востоку от Успенского собора застройка была, по-видимому,
более скромной, силуэт - менее активным. Башня Серебряных
ворот важный опорный ориентир всей композиции — отстояла от
ее средоточия на значительном расстоянии, зрительно как бы
подготавливая этой пространственной разрядкой к новым
значительно большим пространственным интервалам, отделяющим город
от Боголюбова и промежуточных поселений по пути к нему.
Таким образом, в пространственной композиции города
времени Боголюбского явное преобладание получил культовый центр и
его главный символ и оплот — Ушенский собор, возвышавшийся
над другими постройками и подчинявший себе объемы княжеского
двора. Его композиционную значимость повышало умелое
использование природного фактора: выдвинутая «мысом» к реке самая
возвышенная часть Среднего города служит как бы мощным
естественным подножием. Господство собора над комплексом
княжеского двора подчеркнуто также более глубинным расположением
последнего по отношению к собору, по краю воронкообразной
впадины южного склона берега. Вместе с тем в совокупности эти
ансамбли образовали градостроительно самую активную часть
композиции города, где рельеф наиболее возвышен и резко
контрастен по отношению к противоположному берегу реки. Далее
' Воронин Н. Н. Укал соч., с. ru.
вниз по реке Клязьме застройка становилась все более спокойной
и менее контрастной, следуя характеру берегового ландшафта,
относительно низменного и лишь слегка холмистого.
Боголюбовский замок, возвышаясь над Клязьмой на 15 м, своей
композицией значительно отличался от живописного и
«естественного» в своей структурной основе Владимира. Здесь более
чувствовалось волевое начало, проявившееся как в планировке крепости
в целом, так и отдельных композиционных приемах. План
укреплений приближался к довольно правильному
четырехугольнику с периметром стен и валов более д00 м- Хотя внутри стен
преобладала, по-видимому, свободная планировка, основное
ядро застройки с собором и площалью перед ним, как
предположил Н. Н. Воронин, имело также явную тенденцию к
регулярности.1
Центральным зданием был одноглавый трехнефный собор с
симметричным западным фасадом, обращенным на главную
площадь. Его ось фиксировалась уширенным средним нефом, главой
храма и перспективным порталом. По сторонам две лестничные
башни и соединяющие их с собором переходы с проездами в
нижней части создавали в целом вполне регулярный ансамбль
зданий и сооружений, объединенных близкими формами и
мотивами пластической разработки. Особенно выделялись колончатые
аркатуры — тема, присущая владимирским постройкам этого
времени. На основе этой же темы был разработан и восьмигранный
киворий, стоящий на площади. Собор соединялся переходами
с палатами и южной крепостной стеной. Выходящий на площадь
западный фасад зданий общей протяженностью около 8о м был
главным и наиболее богатым: помимо разнообразной пластики
и скульптуры, в нем был выделен обложенный золоченой медью
главный портал собора и, возможно, некоторые другие детали.2
На его левом фланге более свободно стояло двухэтажное
белокаменное здание самого дворца с нарядными окнами второго
этажа. Вся совокупность зданий дворца, собора, башен и
переходов была зрительно связана колончатым поясом.
Несмотря на ведущую роль собора в ансамбле, сложность,
фронтальность и регулярность его композиции лишали здание
храма самостоятельного значения: оно было как бы вписано
в общий ряд разнообразных по функциям дворцовых построек,
тесно связанных с оборонительными сооружениями. Вместе с тем
богатство объемного построения в сочетании с многообразием
пластики, благоустройством площади, выстланной белокаменными
плитами и украшенной киворием, говорят здесь о явном
преобладании светского содержания над церковным. Наконец, внешний
вид «регулярного» крепостного комплекса также свидетельствовал
об ансамбле замкового типа, сравнительно редком в условиях
древнерусского градостроительства.
Правда, зодчие, видимо, много сделали, чтобы образ этого
ансамбля соответствовал сложившимся в Древней Руси
представлениям о городе с его органическим слиянием архитектуры с
природой и выразительным силуэтом, в котором ведущая роль
отводилась собору. Несмотря на «затесненность» пристройками,
собор максимально близко придвинут к южной стене и,
возвышаясь над крутым склоном берега, был хорошо виден t.o *■;«..■-и.
реки за белокаменными укреплениями.
И все же главной и наиболее впечатляющей чертой в образе
этого ансамбля, особенно при восприятии его со стороны Клязьмы,
была неприступная крепостная мощь резиденции грозного
феодала, вставшего против раздробленности Руси, бросившего вызов
не только внутренним врагам, но и вековому греко-византийскому
духовному диктату.
Еще эта белокаменная регулярная крепость, скрывшая за
своими стенами жизнеутверждающую по характеру архитектуру с
изящно отточенными формами зданий, по-видимому, несла в себе
как бы два архитектурно-образных начала, выражавших разные
стороны исторической реальности того времени,— суровое
мужество воинской доблести и стремление людей к процветанию, славе
и богатству своего княжества. И может быть возведение в открытом
пространстве — вне города и замка храма Покрова на Нерли -
столь изящного, стройного, «ювелирного» б своей отделке
памятника — было своеобразным «демократическим» дополнением к
суровой композиции Боголюбовского замка с его внешним монумен-
тализмом и неприступной мощью. Во всяком случае здесь был
единый замысел и не случайно «Краткий Владимирский
летописец» упоминает о храме на Нерли и дворцовом соборе вкупе,
Владимир. Вид с юга. Фотография
начала XX в.
Владимир. Золотые ворота, середина
XII г. Реконструкция Д. П. Сухова
Владимир. Золотые ворота. Акварель
неизвестного художника, XIX в.
' Воронин Н. Н. Указ. соч., с. 256.
2 Там лее
в связи со строительством замка: «И потом приде от Киева Андреи
Юрьевич и сътворы Боголюбный град и сном осыпа, и постави две
церкви камсны и ворота, камены и палаты»/''
При восприятии этих двух во всех отношениях столь
контрастных композиций, как замок и церковь на Нерли, общим был тип
одноглавого четырехстолпного храма. Однако в Боголюбове вид
церкви лишь намокал на то, что скрывалось внутри за суровыми
стенами замка, тогда как на Нерли храм раскрывался во всей
красоте и утонченной одухотворенности, в органической
слитности с окружающей природой. Внешне контрастные композиции
обретали единство, и эта внутренняя связь распространялась на
самый город Владимир с его доминирующим объемом Успенского
собора.
Все три храма- - на Нерли, в Боголюбове и во Владимире -----
типологически очень близки и к тому лее, как отмечалось,
объединены символической связью образного выражения в них культа
Владимирской Богородицы. Они стали важным фактором
качественных различий типа ансамбля - в условиях города, замка
■ -•-•! < •-. Но т:и же храмы способствовали объединению
цепи ансамблей в целостную пространственную систему,
соответствующую той сложной идейной и политической программе,
которую осуществлял градостроительными средствами Андрей
Боголюбский.
Всеволод III, развивая в целом идеи своего предшественника,
внес существенные коррективы в его градостроительную
программу. Главное заключалось в том, что Всеволод сосредоточил усилия
на строительстве в самом городе, отказавшись от Боголюбова
в качестве основной резиденции. Убедившись на опыте брата, что
даже боголюбовская крепость не может обезопасить князя от
боярского заговора, Всеволод изменил политику в отношении бояр,
предпочтя открытому выступлению против них тактику «кнута и
пряника». Достигнув силы и авторитета среди других княжеств,
Всеволод вошел в союз и с греческим духовенством, но на условиях
назначения во владимирские епископы только угодных ему
пастырей. Все это стимулировало «возвращение» княжеской резиденции
во Владимир и строительство здесь нового обширного дворцового
комплекса в Среднем городе, по соседству с епископскими
покоями и кафедральным Успенским собором.
Широкое строительство в Среднем городе началось с
перестройки Успенского собора в 1185 г. и растянулось почти до конца
столетия. Стимулом перестроек были сильные пожары в городе
1185 и 1193 гг° После первого пожара расширяется и
обстраивается территория культового центра. Епископский и строящийся
рядом княжеский дворцы опоясываются белокаменными стенами
детинца. Внутри него возвели княжеский Дмитриевский собор,
недалеко от которого на юго-восточном углу Среднего города был
основан придворный Рождественский монастырь с каменным
собором. В самом начале XIII в. в северной части Нового города
строится кирпичная церковь Успения в женском Княгинином
монастыре.
Обстройка Успенского собора, строительство дворцового
комплекса и сооружение детинца явления взаимосвязанные,
реализовавшие общий замысел значительного усиления центра
столицы на основе объединения в нем духовных и светских
правительственных функций, превращения его в укрепленную цитадель
владимирского князя и епископа. Собор уже при Андрее Бого-
' Тихомиров М. Н. Малоизвестные
летописные памятники/Исторический
архив.—М., и)")1- '• VII. С. 211.
Любеком стал усыпальницей не только епископов, но и князей:
в нем похоронен и сам Андрей Боголюбский. Значение собора
как главного памятника Владимира и символа его общерусских
притязаний определилось еще с самого основания, но и теперь,
когда князь со своей разиденцией обосновался у его стен, это
значение приобрело особый смысл проявления царственного
величия князя и апофеоза его власти. Значительное развитие собора
в глубину и вширь, переход от одноглавия к пятиглавию, общая
монументализация композиции — все это отвечало новым идейно-
символическим устремлениям и еще более повышало
градостроительную роль этого главнейшего в стольном граде
сооружения.
В новом соборе особенно примечательны ступенчатость и
многообъемность композиции, образовавшиеся намеренным
понижением закомар новых галерей по отношению к закомарам
прежнего собора. В этом нельзя не видеть и градостроительного
основания — желания дать масштабный переход к более низким
зданиям, строившимся по соседству с храмом, и вместе с тем
подчеркнуть многоплановость самого собора, смягчить контраст,
присущий первоначальному собору в его соотношениях с
окружающей средой.
В этой связи обстройку детинца каменной стеной можно
рассматривать как развитие той же тенденции концентрического
ступенчатого понижения основных объемов в пространстве вокруг
>спенского собора. Идея каменного замка, вынесенного Андреем
за пределы города, здесь как бы возвращается в традиционное
русло совмещения замка с городом как его основного
градостроительного ядра. Горизонталь белокаменных степ подчеркивала
ступенчатость пространственной композиции, восходящую к его
центру собору. В эту систему включились и новые ориентиры
Дмитриевский и Рождественский соборы, один внутри, другой вне
детинца, создающие вместе с Успенским собором ритм
повторяющихся интервалов на бровке высокого склона Среднего города.
Оба храма как бы подготавливают с восточной стороны переход
к более высокому Успенскому собору, уравновешивая вместе с тем
систему стоявших к западу от него на бровке Нового города
храмов Спаса и Георгия.
Возведение детинца было, по-видимому, следствием ряда
причин социальных, идеологических, оборонных. Здесь можно
Церковь Покрова на Нерли, 1165 г.
Реконструкция первоначального вида
(по Н. Н. Воронину) с видом на
Боголюбове и Владимир. Рис.
О. В. Гришинчук
Часть дворцового ансамбля
Боголюбова. Реконструкция
Н. Н. Воронина
Боголюбово. Общий план раскопок
дворцового комплекса, но
Н. Н. Воронину
Владимир. Церковь Покрова на
Нерли. 1165 г.
отметить v: не сколько (обострившиеся отношения князя с
горожанами, п стремление защитить центр города от пожаров,
и, разумеется, укрепление его обороноспособности. Важным
событием, последовавшим за возведением детинца, было
перенесение под его стены торговой площади, ранее бывшей
на подоле. Новое место для торга отвели на территории между
главной улицей у Торговых ворот и въездом в детинец, где
стояла воротная башня с надвратной церковью Иоакима
и Анны. Следовательно, централизация главных
общегородских функций коснулась и самих горожан: средоточие их под
стенами детинца позволяло князю более уверенно управлять
народной стихией и вовремя пресекать волнения городского
люда.
С постройкой детинца, перенесением торговой площади,
основанием монастырей и общим развитием города изменилась и его
планировочная структура. Ансамбль храмов и дворцовых
сооружений княжеского и епископского дворов в детинце стал теперь
аристократическим центром столицы, которым до того был
комплекс княжеских усадеб Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского
за пределами Среднего города около Золотых ворот. Новый торг
занимал значительную территорию Среднего города; к нему,
видимо, сходились улицы северо-восточной части подобно тому, как
это изображено на плане середины XVIII в. Однако структуру
города по-прежнему организовывала основная, идущая
параллельно реке магистраль. В Новом городе должна была быть поперечная
.,>:e;:..ir ведущая ^доаь валов Среднего города по оврагу к
Волжским воротам, выходящим к Клязьме, и северным Медным1
к Лыбеди. На северо-запад может быть шла улица от Торговых
ворот к Ирининским и Княгинину монастырю. При небольшой
ширине Встчаного города, где размещался посад, на главную
улицу, вероятно, выходили, как это видно на чертеже XVIII в.,
короткие переулки, образуя характерный «реберчатый» рисунок
плана.
Хотя центральная часть формировалась прежде всего наиболее
крупными сооружениями храмами, крепостными стенами с
башнями, дворцами, -немалую роль в застройке города играло
множество деревянных церквей. Об их числе говорят летописные
источники и данные о пожарах во Владимире. Так, некоторые
летописи сообщают, что Андрей Боголюбский «многы церкви
воздвиг» или «церкви многы камены поставил... и монастыре
многи созда» \ Под 1228 г. имеется упоминание о пожаре во
Владимире, когда сгорело 27 церквей3. Эти церкви создавали
пространственные ориентиры, акцентируя площади. Особенно
важны они были в застройке Ветчаного города, где отсутствовали
каменные храмы. О рядовой застройке дворов горожан Владимира
того времени нет сведений. О ней можно судить лишь на основе
аналогий с другими городами того времени.
Таким образом? облик города Владимира конца XII—начала
XIII в. можно представить себе условно, основываясь главным
образом на сохранившихся уникальных постройках и
археологических сведениях о крупнейших сооружениях того времени.
Изнутри город особенно эффективно воспринимается с главной улицы
по мере движения по ней из одного конца города в другой.
Глубокий знаток древнего Владимира Н. Н. Воронин так
описывает смену картин города времени Всеволода III: «Входивший через
гигантскую торжественную арку Золотых ворот в город, попадал
на главную улицу города, прорезавшую его из конца в конец.
Справа стояли старые княжеские дворы с их белокаменными
'Существует мнение, что Медные ворота
располагались не в Новом, а в Ветчаном
городе (см. Дудорова Л. В. Новые данные
о местонахождении древних ворот в древнем
городе Владимире//СЛ. 1980. № +
С. 281—284).
"; ПСРЛ.--М., 1965,—Т. IX.—С. 2ig;
ПСРЛ.--М., 1962.-- т. П.—С. 583. '
:i 'ПСРЛ. М., 1965. Т. XXX. С. 86.
Изображение города Владимира.
Миниатюра Лицевого летописного
свода XVI в. Прорись
Владимир. Успенский собор, 1185—
1189 гг.
Владимир. Дмитриевский собор,
и 93 — !I97 гг- Южный фасад
Владимир. Рождественский собор
Рождественского монастыря.
Западный фасад
Владимир. Фиксационый план города
второй половины XVIII в. ЦГВИА
церквами Спаса и 1соргия3 а слева---в отдалении-—комплекс
Княгинина монастыря... Впереди перспективу замыкали вал и
стены Среднего города с деревянной башней Торговых ворот, а на
углу города, за хребтом мономахова вала, виднелся белый массив
пятиглавого Успенского собора.
Вошедший в мономахов город попадал в центр столицы.
Справа, за невысокой зубчатой белокаменной стеной детинца были
златоглавый Успенский собор со зданием епископского двора,
палаты двора Всеволода по сторонам Дмитриевского собора и за
ним, вдали собор Рождественского монастыря. Налево была
площадь торга, на которой позже, в 1218 г. князь Константин
поставит последнюю в древнем Владимире каменную постройку
церковь Воздвижения. Впереди, на склоне плато Среднего города,
был виден восточный пояс его стен с Ивановской проездной
башней.
За ним лежал демократический конец города--его посад, где
застройка дома и храмы была исключительно деревянной.
Здесь только треугольник суживался и походил на «большую
деревню», расположенную вдоль длинной и широкой дороги. Это
впечатление усиливалось широким внегородским ландшафтом,
открывавшимся отсюда к югу и востоку. Центральная улица
проходила сквозь белокаменную арку Серебряных ворот и сливалась с
дорогой на Боголюбово и Суздаль».1
Особенно впечатляющим был древний Владимир при его
широком панорамном восприятии со стороны дорог — водной и
сухопутных. Зодчие города Владимира, мастерски используя
живописный ландшафт береговой гряды Клязьмы, создали широко
открытый во внешний мир городской ансамбль,
О северо-запада, со стороны Юрьевой дороги, полого
поднимающейся от города, его панорама открывалась немного
сверху. Город разворачивался с этой точки почти целиком во всей
разнохарактерности своих частей. С возвышенностей и Боголю-
бовского и Суздальского направлений город виднелся
поднимающимся в гору с четко различавшимися планами крепостных
поясов и системой далеких ориентиров центра. Однако главным
«фасадом» города был южный, со стороны Клязьмы и
правобережных пойменных лугов, через которые шла сухопутная дорога в
Муром и далее в рязанское княжество.
«Отсюда,— пишет Н. Н. Воронин,— город во всей своей
величавой протяженности напоминал панораму Киева над Дне-
Владимир. Вид с птичьего полета.
Рис. О. В. Гришинчук
Владимир. Панорама города с юго-
запада. Реконструкция
О. В. Гришинчук
пром.»2. На холме с запада ее открывал Вознесенский монастырь
и находившаяся на склоне церковь Николы. От юго-западного
угла Нового города спускались вниз деревянная крепостная стена,
чтобы затем от Волжских ворот, находившихся в низине оврага,
снова круто подняться к углу Среднего города. За ней, в глубокой
амфитеатрообразной впадине берегового рельефа, спускались по
склонам, утопая в садах, дома горожан, а над ними, по краю плато
располагались княжеские дворы с церквями Спаса и Георгия и
возвышались причудливые кровли теремов.3
Город в .целом обрел завершенность пространственной
композиции, разнообразной и живописной, но связанной воедино
мощным композиционным центром с системой ему подчиненных
градостроительных доминант. Чувство ландшафта и органическая
связь архитектуры с природой позволили нескольким поколениям
зодчих, преемственно развивавших строительные достижения
предшественников, создать выдающийся городской ансамбль,
чарующий живописной естественностью, внутренней
организованностью и рацион 1Л] н )й простотой.
' Воронин Н. Н. Указ. соч., с. 45^-
2 Воронин Н. Н. Указ. соч., с. 460.
"' Там же, с. 460.
Владимир.
«Чертеж», 1715 г-
Города Владимиро-Суздальской земли,.
Тверского ж Московского княжеств
Судьба городов Северо-Восточной Руси связана прежде всего
с развитием Владимиро-Суздальского, а затем Московского
княжеств. Исторический путь от Владимира к Москве знаменует
собой преемственную связь столиц, возвысившихся над другими
феодальными центрами. Это был путь постепенного перехода к
Москве от Владимира политического, духовного и культурного
приоритета в Северо-Восточной Руси с последовательным
присоединением к новому центру сначала Владимиро-Суздальской
земли, а затем и других территорий. В состав московских земель к
1462 г. вошли древние Владимире-Суздальские города: Владимир,
Суздаль, Переславль-Залесский, Юрьев-Польский, Стародуб Ря-
половский, Ярополч, Гороховец; северные города: Белоозеро, >стюг
Великий, 1алич Мерьский, Вологда, Чухлома; центральные и
южные города: Дмитров, Радонеж, Звенигород, Руза, Можайск,
Верея, Малоярославец, Алексин, Коломна, Калуга; поволжские
города: Углич, Кострома, Нерехта, Плес, Городец, Юрьевец, Нижний
Новгород. Частично города Верхнего Поволжья: Ярославль,
Романов, Борисоглеб, Тверь, Кашин, Калязин, Зубцов, Старица и др.—
еще принадлежали Тверскому, Ростовскому и Ярославскому
княжествам, не присоединенным в то время к Москве.
В сложном процессе развития Владимиро-Суздальского и
Московского княжеств рост и значение городов изменялись. Старые
города Владимиро-Суздальского периода часто теряли свое
значение в эпоху возвышения Москвы. И, наоборот, некоторые недавно
возникшие города быстро набирали силу, оттесняя на второй план
знаменитые центры, расцвет которых относится к древнему
периоду господства Ростова, Суздаля, Владимира.
О Ростове и Суздале периода их полнокровной жизни в XI—
XIII вв. трудно судить в архитектурно-градостроительном
аспекте, поскольку археологические и другие исследования дают
скудный материал.
Расположенный на берегу озера Неро Ростов существовал уже
в IX в. С XI в. он стал крупным политическим центром, а затем
развился в ремесленный и торговый город. Еще в XI в. здесь была
основана епископская кафедра. В городе помимо княжеского
двора существовал комплекс епископской резиденции, связанный с
древним белокаменным собором, возведенным в 1161 — 1162 гг. на
месте ныне существующего собора XVI в.1 По предположению
М. Н. Тихомирова, древний Ростовский кремль должен был
занимать более обширную площадь, чем сохранившаяся до нас
митрополия XVII в., и включать в себя участок Ушенского собора.2
Последний, доминируя в композиции города, был самой
грандиозной в то время храмовой постройкой ростово-суздальских
мастеров, по плану схожей с Успенским собором во Владимире, но
значительно большей по размерам (20x31,75 м в интерьере).
По-видимому, образцом для Ростовского собора была Великая
Успенская церковь Киево-Печерского монастыря.
Несколько больше мы знаем о древнем Суздале,
расположенном в широкой долине извилистой реки Каменки. До нас частично
дошли его древние укрепления: земляной кремлевский вал, хотя и
неоднократно поновляющийся, возник уже в XI в.; деревянная
крепость упомянута в летописных известиях под 1096 г., а в iig2
г. она срублена была заново.3
Согласно данным Н. Н. Воронина, укрепления Суздальского
кремля возводились Владимиром Мономахом на рубеже XI —
XII вв. одновременно с собором.4 Кольцо валов крепости
расположилось в крутой излучине реки Каменки, обеспечив выгодные
условия обороны. Общая протяженность валов — около 1400 м,
площадь крепости около 14 га. Число въездов и надвратных башен
в крепости Мономаха неизвестно, позже здесь было трое ворот: с
юго-запада — Дмитриевские, обращенные к Димитриевскому
монастырю, с юго-востока — Никольские, к мосту через Каменку, и
северо-восточные — Ильинские. Проездная башня в древности
скорее всего была в восточной части кремля, обращенной в
сторону будущего посада и окруживших его в начале XIII в.
укреплений острога. Кремль внутри был густо застроен жилищами (по-
видимому, осадными дворами) горожан.5 Внутри острога
археологически подтверждено существование посада6; у восточных
ворот, вероятно, располагался торг.
Композиционным центром города был построенный в начале
XII в. в западной части кремля Успенский собор —один из первых
каменных храмов на Ростово-Суздальской земле. Его место в XIII
в. занял дошедший до нас (в своей нижней части) Рождественский
собор. Рядом с собором существовал княжеский дворец, возможно,
связанный с церковью переходами. Напротив кремля, по другую
сторону Каменки, в конце XI в. был основан Дмитриевский
монастырь с храмом Дмитрия. Таким образом, к концу XII в. в
структуре города определилась доминирующая пространственная ось в
направлении, поперечном реке Каменке. Ее закрепили собор,
церковь Дмитрия и постройки посада. Силуэт города
формировали и несколько каменных церквей7, построенных в этот период в
Суздале.
В дальнейшем в формировании структуры Суздаля большую
роль играли основанные в XIII—-XVI вв. монастыри: Ризполо-
женский (1207 г.), Троицкий (XIIIв.), Александровский (1240 г.),
Введенский (XIII в.), Васильевский (XIII в.) Спасо — Евфимиев
(1360 г.), Покровский (1360 г.), Андреевский (XIV в.)8,
Борисоглебский (XVI в.). Расположенные вне кремля и «острога», они
дали городу новую пространственную ориентацию в основном
вдоль живописной реки Каменки9.
К концу XII в. строительное дело в Суздале достигло такого
уровня, что ремонтировавший собор епископ Иоанн уже мог
обходиться целиком собственными силами, и «не искал мастеров у
немцев, но нашел мастеров из слуг святой богородицы и своих,
одних олово лить, иных крыть, иных известью белить.» IO Однако
прежнего размаха градостроительных работ уже не было.
Соперничество новой столицы — Владимира все более сказывалось на
развитии Суздаля и Ростова.
Отдельную группу в эпоху Владимиро-Суздальской Руси
составляли княжеские города-крепости, такие, как
Переславль-Залесский, Юрьев-Польский, Дмитров, Кидекша. В отличие от старых
боярских и «многострадальных» городов — Ростова Великого и
Суздаля, они были односторонние по составу и характеру
населения с преобладанием военного люда и ремесленников,
привлеченных княжескими льготами и «подаяниями». Этот люд составлял
достаточно сплоченную силу городов, которые не были ни
политическими, ни духовными центрами земли. Каменные городские
соборы в них строились меньших размеров, чем в Суздале и Ростове,
и несколько иного типа. Это небольшие одноглавые церкви,
связанные с двором княжеского наместника и одновременно являвшиеся
приходскими храмами города. Основное внимание при
строительстве городов уделялось укреплениям на высоких земляных валах.
Относительно низинное расположение городов-крепостей во
Владимиро-Суздальской земле — Переславля, Дмитрова, Юрьева-
1 Всеобщая история архитектуры.— Л.— М.,
ig66.— Т. 3-—С. 6i5-
2 Тихомиров М. Н. Древнерусские
города.—M.s I956-— с- 395-
3 Тихомиров М. Н. Древнерусские
города.— М., 1956-—С. 397-
4 Воронин Н, Н. Зодчество Северо-
Восточной Руси.-- М., 1962.— Т. I,— С. 34-
5 Дубинин А. Ф. Археологические
исследования г. Суздаля — КСИИМК.— М.,
1945-—Вып. XI.— С. 92.
6 Варганов А. Д. Из ранней истории
Суздаля (IX—XIIвв.)— КСИИМК.— М.,
1946.— Вып. XII.—С. 127—134-
7 Тихомиров М. Н. Указ соч., с. 39^-
8 Варганов А. Д. Указ соч., с. 129, ркс. §8.
9 Там же, с. 129, рис. 58.
10 Тихомиров М. Н. Указ. соч,„ с. 399-
Польского и др.— было не случайно. Округлые в плане крепости
возводили, нередко мало считаясь с удобством места в
стратегическом отношении, не выбирали высоких труднодоступных мест, но
смело располагали их на равнине. Это приводило к особому
композиционно-художественному эффекту градостроительной
структуры. Наклонные плоскости валов не сливались с
естественными склонами возвышенностей, как это бывало при
расположении крепостей на холме, но контрастировали с окружающим
равнинным ландшафтом, становясь мощной объемной «опорой»
внутреннего пространства кремля и доминирующей темой города.
Наиболее крупный из этих городов — Переславль-Залесский
расположен на берегу Клещина (Плещеева) озера у впадения в
него реки Трубеж. Основание и развитие города на существующем
месте связано с Юрием Долгоруким, который в 1152 г. «град
Переславле от Клещина перенес и создал больше старого и
церковь в нем поставил каменную святого Спаса» 1. И название самого
города, и название реки были заимствованы из южного Переяслав-
ля, хорошо знакомого сыну переяславского князя — Владимира
Мономаха. Город был заново «заложен» в 1195 г=э тогда же были
срублены и «новые» дубовые стены.
Хорошо сохранившиеся древние валы и собор в Переславле-
Залесском свидетельствуют о размерах и форме укреплений,
величине валов, соотношении оборонительных сооружений с главным
культовым зданием города. Валы имеют протяжение 2,5 км и по
длине значительно превосходят валы Дмитрова, Юрьева, Москвы.
Высота вала колеблется от ю до i6 м, по его гребню шириной до
6 м шли рубленые стены с башнями над воротами. Возможно, валы
были усилены наружными обводненными рвами2. При взгляде на
крепость снаружи собор почти полностью скрывался за стенами;
внутри крепости он господствовал среди деревянной жилой
застройки. На фоне высоких стен он казался, однако, не столь
значительным. Этому впечатлению способствовало и то, что собор
был близко придвинут к крепостной стене и, наверное, связан с
ней переходами.
Грушевидная в плане крепость несколько отодвинута от берега
озера и «вписана» в площадку, образованную при впадении
Мураша в Трубеж. В дальнейшем крепостное ядро города секторно-
мысового типа стало «обрастать» посадом и слободами. Пере-
славль вскоре развился в ремесленно-торговый город, став центром
плодородного «ополья». По-видимому уже тогда
определились основные направления городских улиц, шедших от торга
в сторону Владимира, Кидекши и сухопутных дорог на Ростов —
Кострому. По этим путям шел интенсивный торговый обмен
Переславля с другими городами. Второе десятилетие XIII в.
было эпохой наибольшего, хотя и кратковременного,
процветания Переславля в качестве стольного города сильного князя
Ярослава Всеволодовича.3 Так город-крепость Переславль ко времени
татарского завоевания превратился в один из крупных центров
Руси.
Небольшим укрепленным поселением Владимиро-Суздальской
земли был Мстиславль, построенный в XII—XIII вв. в i о км от
гораздо более крупного города Юрьева-Польского, на болотистой
местности, которая вряд ли могла служить одним из путей
вторжения неприятеля в княжество. По предположению П. А.
Раппопорта, «Мстиславль был лишь укрепленным двором, замком одного из
князей Владимиро-Суздальской династии, вероятнее всего того
князя, которому во второй половине XII в. принадлежал и Юрьев-
Польский»4. Это была княжеская резиденция, аналогичная
Боголюбову при Владимире или Кидекше при Суздале.
Одним из последствий татарского нашествия было
опустошительное разорение и уничтожение древнерусских городов.
Возрождение их в XIV в. шло на фоне феодальной междоусобицы и
ослабления великокняжеской власти, зависимой от Орды. В
пределах Владимиро-Суздальской земли основная борьба за великое
княжение развернулась между Москвой и Тверью, однако порой
возвышались и другие обособившиеся княжества. Так, в середине
XIV в. временным соперником Москвы становится Нижний
Новгород. В 1341 г- сюда была перенесена столица Суздальско-Горо-
децкого княжества.
Во времена 40_летия своего самостоятельного существования
нижегородские князья претендовали на роль объединителей Руси
вследствие растущего экономического и политического значения
княжества, его деятельного заселения пришельцами из разных
русских земель. В результате активизировалась и строительная
деятельность в столице княжества.
Нижний Новгород был основан в 1221 г. князем Юрием
Всеволодовичем на высоком плато у впадения Оки в Волгу как опора
Владимиро-Суздальского княжества в важном стратегическом пун-
Суздаль. Схема плана города
XI—XVI вв. Реконструкция
А. Д. Варганова
Суздаль. Схема расположения
городских укреплений и монастырей.
Реконструкция Е. М. Караваевой на
XII и на XIII вв.
1 ПСРЛ.— Спб, i862.—Т. IX.—С. 197-
2 Воронин Н. Н. Указ. соч., с. ioi.
"' Тихомиров М. Н. Указ. соч., с. 4J5-
1 Раппопорт П. А. Очерки по истории
военного зодчества Северо-Восточной
и Северо-Западной Руси X — XV вв.—
М.— Л., гg61.— С. 185; Л. В. Алексеев
приписывает основание Мстиславля князю
Ростиславу Мстиславичу (Алексеев Л. В.
Смоленская земля в IX—XIII вв.— М.,
1980.-C. 177).
кте его восточных границ. Крепость заняла бровку крутого
берегового склона, где концы полудуги крепостных валов переходили в
откосы береговых оврагов. Восточная часть укрепления со
Спасским городским собором была отделена от западной части
особой стеной. В эту систему, по-видимому, входили и верхние
ворота, для защиты которых князь Дмитрий Константинович
построил в I372 г° каменную башню. Этот участок кремля назывался
«меньшим городом». В западной половине около срубленной при
основании города деревянной церкви Михаила Архангела
располагался княжеский двор. Дополнительные линии укреплений
защищали верхний посад, а также, как можно думать, спускались
к реке, прикрывая пристани и торг, издавна сложившийся в устье
речки Почайны. Планы Нижнего Новгорода конца XVIII в.
хорошо передают особенности топографии местности внутри кремля,
выявляющие линии древнейших укреплений.
Становление феодальных отношений и закрепление
территории вокруг Нижнего Новгорода за Владимиро-Суздальским
княжеством привело к тому, что первая треть XIII в. была отмечена
военными столкновениями — походами русских князей на
мордовские поселения, а также ответными нападениями
полуфеодальных-полупатриархальных мордовских князьков на вновь
заселенный город. Так, в 12 29 г» нападавшие не смогли захватить кремль,
но разорили и сожгли монастырь «Пресвятые богородицы иже бе
вне града» '; как полагают, он был предшественником
Благовещенского монастыря и прикрывал переправу через Оку на 2 км
выше кремля.
Уже в первые годы после основания города были возведены два
белокаменных собора. В 1225 г. в крепости закладывается
Спасский собор как главный религиозный центр города и всей еще
языческой округи. Сразу после окончания его строительства в 1227
г., вероятно, те же мастера приступили к замене первоначально
построенной деревянной церкви Михаила Архангела каменным
зданием. Найденные при раскопках резные белокаменные детали
Спасского и Архангельского соборов дают возможность поставить
эти сооружения в один ряд с замечательными памятниками влади-
миро-суздальского зодчества XIIIв.— собором в Суздале 1222 г. и
Георгиевским собором в Юрьеве-Польском 1234 г- Это говорит об
интенсивном развитии молодого города, о значении, какое
придавали ему властители княжества. Со строительством двух
монументальных храмов в Нижнем Новгороде сразу четко обозначились
два центра — главный, городской и военно-феодальный,
княжеский. Пока мы не знаем, были храмы одинаковыми по размерам и
образу или один из них доминировал в ансамбле. Подобное
соседство городского и княжеского соборов в крепости и на посаде
было в стольном городе Владимире, но его были лишены многие
даже более старые и значительные города Северо-Восточной Руси.
Последующая история города оправдала ожидания, связанные
с его основанием. Расположенный в ключевом пункте волжского
транспортного и торгового пути, значение которого неуклонно
росло, переживший татаро-монгольское нашествие, Нижний
Новгород оправился и вскоре перегнал в своем развитии многие
старые центры.
В XIV в. Нижний Новгород уже пользовался славой одного из
основных центров русской культуры и просвещения, где трудились
«книжники» и «философы» во главе с известным церковным
деятелем того времени Дионисием, основавшем В1328133° гг-
Нижегородский Печерский монастырь.
В этот период строительная деятельность велась со
значительным по тем временам размахом: были возобновлены или построены
заново оба собора — Спасский (1352) и Архангельский (i359)>
Суздаль. Собор Рождества
Богородицы, начало XII в.
Внизу ----- южный фасад, реконструкция
Г. К. Вагнера; вверху — фрагмент южного
фасада
! Гациский А. С. Нижегородский
летописц.— Нижний Новгород, i886.—
С. 28.
Крепость Переславля-Залесского.
Графическая реконструкция по описи
конца XVII в. (i691 г.) Реконструкция
И. Б. Пуришева. Сверху вниз:
панорамы, вид Никитского монастыря
(на конец XVI в.), план города
Переславль-Залесский.
Спасо-Преображенский собор
с окружающей застройкой в XII в.
Реконструкция Г. В. Борисевича
Глава 3- Градостроительство периода феодальной раздробленности
возведены церкви: Николы на Бичеве в устье Почайны (i з7J) и
Благовещения в Благовещенском монастыре (137°)? а также начато
сооружение каменных кремлевских стен (1368) и построена
каменная воротная Дмитровская башня (1374)*
Материальных остатков этого строительства, кроме нижних
частей стен Архангельского собора, пока не найдено. Можно
предположить, что оборонительные сооружения XIV в. повторяли
главную линию укреплений посада XIII в. Остатки же земляного
вала на современной улице Пискунова, его конструкция свидетель-
ствуют о наличии уже тогда третьей линии стен, защищавших
верхний посад, определяя его границы, если не XIII, то по
крайней мере XIV в. Им отвечала трасса так называемого «нового
острога» в части от Волги до Почайны. За Почайной уже тогда
существовало поселение, сложившееся около деревянной тогда
церкви Жен Мироносиц; в приходе этой церкви родились два
выдающиеся деятеля XIV—XV вв.— Макарий Унженский и Ев-
фимий Суздальский.
Таким образом, Нижний Новгород XIV в. представлял собой
довольно сложный организм. В кремле и вне его сложились в
XIII в. два композиционных центра, закрепленные сначала в
XIII в., а затем и в XIV в. каменными соборами — Спасским и
Архангельским, восстановленными князем Андреем
Константиновичем при его дворе. Соборы XIV в. отличались от ранних
несколько более повышенными объемами, а в сочетании с
примыкавшими к Архангельскому собору княжескими хоромами
составляли весьма живописный центр города. Внизу, на берегу реки, и
на верхнем посаде среди рядовой деревянной застройки тут и там
высились деревянные приходские церкви, создавая ожерелье
высотных точек вокруг кремля.
Для города, находящегося на такой большой речной
магистрали, как Волга, особую роль играл и играет до сих пор его речной
фасад. Законченность его композиции придавали находившиеся
по правому берегу реки на подступах к городу — сверху по Оке —
Благовещенский (XIII в.) и снизу по Волге Печерский (XIV в.)
монастыри. Заключенные в ограды, с церквами и другими
строениями, они стояли подобно малым городкам и кроме других
своих функций служили как бы оформлением парадного подъезда
к городу.
Время подъема народного духа в период перед Куликовской
битвой отразилось в высотных композициях нижегородских
церквей, как это можно судить по изображению церкви Благовещения
в Благовещенском монастыре. Но этот кратковременный подъем
был заглушён событиями конца XIV—XV вв. Город не раз
подвергался разорению и его новый подъем относится уже к концу
XV-—XVI вв.
Среди поволжских городов в XIV-—XV вв. выделяется
Кострома, которая в «Сказании о Мамаевом побоище» упоминается в
числе самых крупных русских городов того времени наряду с
Москвой, Переславлем, Владимиром и Ростовом.
Город расположен недалеко от впадения в Волгу реки
Костромы. Оба берега Волги в этом месте достаточно круты и
обрывисты, изрезаны глубокими оврагами ручьев, но мыс при
слиянии Костромы и Волги низменный. Вдоль верхних береговых трасс
тянутся продольные трассы, более развитые по левому берегу, где
и возник город. По предположению В. И. Татищева, город был
основан Юрием Долгоруким. В летописях он впервые упоминается
в 1213 в., когда Кострома стала столицей удельного княжества.
Это первоначальное поселение, судя по археологическим
раскопкам, располагалось на реке Суле, где и стояла известная по
летописям и по «Сказанию об иконе Федоровской Богоматери»
■Федоровская церковь XIII в.1 Около нее еще в XVII в.
сохранились остатки «старой осыпи». ~
1 ПСРЛ.— М., 1851-— Т. 5.— С. 199-
' Фехнер М. В. Раскопки
в Костроме//КСИИМК.— М., 1952.—
Вып. 47-— С- 103-
Мстиславль XII в. Реконструкция
П. А. Раппопорта
Городище (древний Мстиславль)
а ■ современное состояние:
б—реконструкция плана (по
П. Л. Раппопорту)
В 1271 г. костромской князь Василий Ярославич, брат
Александра Невского, занял великокняжеский престол. Так как он жил
в Костроме, то в течение пяти лет до смерти Василия Ярославича
она была второй столицей государства.
Росту Костромы в XIV-—XV вв. способствовало ее выгодное
географическое положение на перекрестке водных и сухопутных
путей. Не случайно с самого начала борьбы Москвы и Твери за
политическое господство в Северо-Восточной Руси обе стороны
старались завладеть Костромой, а в 1329 г она перешла под
власть Ивана Калиты.
О развитии города в XIV—XV вв. можно судить на основе
косвенных данных. В 1313 г° возле города возник Ипатьевский
монастырь. В 1375 г° на защиту города от набега новгородцев
вышло «много более 5 тысяч горожан»1. Имеется свидетельство,
что в Костроме в описываемый период было несколько посадов,2
а в пожар 1413 г° сгорело 30 церквей^3 что говорит о значительных
размерах города. Очевидно, при пожаре пострадали и
укрепления, так как в 1416 г. великий князь Василий Дмитриевич «заложи
град Кострому»4, перенеся крепость на холм ниже по течению
Волги. Таким образом, Кострома предстает большим торгово-реме-
сленным городом с мощными укреплениями и обширным посадом.
Галич Мерьский, расположенный в бассейне верхней
Костромы на берегу озера, впервые упомянут в летописи под 1237 г- в
связи с разорением татарами,5 но возник он значительно раньше.
Отдаленный от основных районов Северо-Восточной Руси, Галич
сравнительно мало подвергался разорительным опустошениям.
Нижний Новгород. Нижнегородский
кремль в XIV в. Рис. С. Л. Агафонова
Нижний Новгород. Реконструкция
плана XIV в. (по С. Л. Агафонову)
/ — церкви каменные и деревянные,
несомненно существовавшие в XIV в.;
2 — церкви, возможно бывшие в XIV в.;
j — линии укреплений; 4 — линии
укрск.и:шй, напг^„^.ж которых
подтверждено исследованием;
5 — военно-администратис. лге
территории; 6—торги; у — жилая
застройки, 8—монастыри
' ПСРЛ.- М., igi3. -Т. i8 —С. иб.
'л Сахаров А. М. Города Северо-Восточной
Руси.— М., 1959-—С. 6i.
3 ПСРЛ.—М., 1863.— Т. 15— С. 486.
] ПСРЛ —М., I949-—Т. 25-— С. 243-
5 Там же, с. 128.
К концу XIV в. относится возвышение города: Юрий Дмитриевич
Звенигородский становится основателем второй династии галичс-
ких князей. ' До нашего времени дошли валы древнего 1алича,
расположенного в полутора километрах от нынешнего центра
города; они обследованы археологами. ~ Данные натурного
обследования, летописные источники и анализ позднейших планов
позволяют в общих чертах представить себе картину
формирования древнего города.
Первая галичская крепость располагалась на берегу Галичского
озера, на склоне холма. Невысокие боковые валы проходили
по краям оврагов; с напольной стороны возвышался мощный
вал со рвом, а у озера, возможно, имелись небольшие укрепления.
Это так называемое Нижнее городище, относящееся к
полукруглому типу, до конца XIV—начала XV в. служило укрепленным
ядром города.
Эта первоначальная галичская крепость, построенная с
максимальным использованием особенностей рельефа, органично
вписывалась в прородное окружение. Внутрикрепостная застройка как
бы стелилась по склону холма, охваченная крыльями оврагов. И
снизу, с озера, и сверху, с холма, поселение было хорошо обозримо.
В связи с утверждением в Галиче новой княжеской династии на
рубеже XIV XV вв. старые укрепления были дополнены новой
частью — Верхним городищем (крепостью на Шемякиной горе),
примкнувшим к напольной стороне старой крепости. Там, где
новую крепость не защищали овраги, были насыпаны высокие
валы, по верху которых шли деревянные стены с башнями.3
Вероятно, именно здесь разместился княжеский двор и главный храм
города.
Верхняя крепость, в отличие от Нижней, как бы включавшейся
в структуру раскинувшегося по обе стороны от нее по берегу
озера посада, решительно господствовала над городом. Если до ее
возникновения Галич, очевидно, тяготел к линейной структуре, то
новая крепость сильно центрировала его и подчеркнула в
композиции города глубинную координату-—от озера в сторону «поля».
После появления Верхней крепости город получил ярко
выраженную градостроительную доминанту. Новые укрепления
венчали его, подобно короне. За стенами возвышались храмы. Кроме
городского собора, здесь должен был размещаться и храм
княжеского двора. Облик этих построек не может быть достоверно
реконструировал, но можно предположить, что вследствие
важного идеологического значения они имели достаточно
репрезентативный вид и образовывали ядро городской панорамы.
Нахождение городского собора в Верхней крепости способствовало
функциональной связи ее с посадом: богослужение в соборе, как и
административное значение княжеского двора, обусловливали по-
стоянную потребность населения посада в посещении Верхней
крепости. Вероятно, в общее стремление к новому центру
вовлекалась и Нижняя крепость, так как главные дороги от посада
наверх должны были пролегать по ее территории.
Княжеский двор, расположившийся внутри «венца» стен
Верхней крепости, придавал особый смысл новой градостроительной
композиции: над городом возвышалось княжеское гнездо,
цитадель самостоятельных князей Галицких. Можно сказать, что в
структуре Галича как бы воплотились те политические тенденции,
которые вскоре реализовались в борьбе за власть с московским
княжеским домом.
Кострома. Схема плана. Реконструкция
Т. Н. Кудрявцевой по материалам
М. В. Фехнер
i — место первоначальной крепости
XII—XIV вв., 2 — торг; j-
Богоявленский монастырь (XV в.);
4 — Вознесенский монастырь;
5 — Ризположенский Лнастасъинский
монастырь; 6— Спас-Подвязный
монастырь
Галич Мерьский. Схема плана XV в.
Реконструкция М. П. Кудрявцева по
материалам II, А. Раппопорта
Галич. Вид от Папсьсвского
монастыря в первой половине XIX в.
Неизвестный художник. ГНИМА
Галич Мерьский. Вид города с запада.
Реконструкция М. П. Кудрявцева
Смирнов П. П. Древний Галич и его
важнейшие памятники//Ученые записки
Московского городского педагогического
ин-та им. В. П. Потемкина.— М., 1948.—
Т. IX.—Вып. I, с. 88.
; Раппопорт П. А. Оборонительные
сооружения Галича
Мерьского//КСИИМК. М., 1959-—
Вып. 77-- С. з ~9-
:; Раппопорт II. Л. Указ. соч., с. 5 7-
Звенигород, в XV в. Реконструкция
Д. П. Сухова ГНИМА.
Звенигород. Ситуационный план
Городка в Звенигороде
Успенский собор на Городке 1399 г-
Коломна. Кремль XVI в.
Реконструкция
Т. Н. Сергеевой-Козиной
Б XV—XVI вв. на смену Верхнему городищу пришла третья
крепость — «Городской вал» в центре современного города. Ее
укрепления сгорели в 1609 г.; новые укрепления, известные по
писцовой книге Галича 1628 г., типичны для своего времени. Торг
возник напротив крепости за ручьем и имел выход к пристани на
озере. Относительно планировочной структуры города XV—
XVI вв. можно предположить, что уже тогда наметился трезубец
улиц, сходившихся к крепости с приступной стороны.
Композиция города была разреженной: этому способствовала
«растянутость» его вдоль берега, причем основные доминанты —
кремль и дальние монастыри — были удалены друг от друга на
весьма значительное расстояние. В целом Галич имел вид
княжеского города — столицы обширного удела.
Звенигород с давних пор нес важные сторожевые функции на
западных рубежах Московского княжества наряду с Вереей,
Рузой, Можайском и рядом других городов. Одним из таких
«сторожей» и был укрепленный городок, ставший резиденцией Юрия
Звенигородского. В полутора километрах от него ученик Сергия
Радонежского Савва, приглашенный Юрием, основал Саввин-Сто-
рожевский монастырь \ который также получил укрепления и
«сторожил» не столько Москву, сколько сам Звенигород.
Звенигород был не только городом-крепостью, но и заметным
центром ремесла и торговли. По-видимому, уже тогда за рекой
напротив кремля, располагались Верхний посад, сохранивший
свое название доныне, и Нижний посад с торговой площадью и
пристанью на реке2 на месте современного города.
Звенигородский кремль, возвышающийся над уровнем реки на
24 м, расположен на длинном мысу, образованном впадением в
реку Москву двух ручьев, текущих по дну глубоких оврагов. С
напольной стороны был прорыт глубокий и широкий ров.
Крутизна скатов местами достигает бо — ;/о°. Земляной вал имеет в плане
очертания трапеции; его обращенная к реке южная сторона
протяженностью около 18о м, а самая длинная западная сторона - -
300 м.
Реконструированные Б. А. Рыбаковым укрепления
Звенигорода состояли из дубовой стены с перерубами, поставленной на гребне
вала высотой 8 м, с шириной основания — 20 м. Внешняя сторона
вала везде была выложена толстым слоем глины. Дубовые стены с
внешней стороны были также густо обмазаны глиной, по-видимому,
из противопожарных соображений. Вся верхняя площадка вала и
внутренний скат были вымощены мелким булыжником3.
Кремль был тесно застроен деревянными зданиями: наряду с
княжеским двором и палатами знати здесь, как показали
раскопки, находились жилища ремесленников. Застройка, очевидно,
была порядковой, размещавшейся вдоль основной улицы, к валу
выходили огороды и хозяйственные постройки.4 В центре города
возвышался построенный Юрием белокаменный Успенский собор
(1399)- Им был построен и каменный собор в недавно основанном
Саввино-Сторожевском монастыре.
Соборы преобразили город и монастырский комплекс, став
мощными и торжественными завершениями крепостных
ансамблей. В широком пространстве долины реки Москвы они
композиционно объединили эти два центра. Получившаяся целостная
линейная структура города органично вписывалась в ландшафт,
подчинившись долине реки с ее живописными берегами.
В конце XIV—XV вв. в защите южных рубежей Московского
княжества большое значение приобретают древняя Коломна и
основанный в XIV в. как крепость Серпухов. Вместе с Москвой
они образовали «стратегический треугольник» на одном из
главным путей татарских вторжений. Именно эти три города
прославляет поэтическая «Задонщина» в связи с Куликовской битвой.
Коломна возникла на высоком берегу Москвы-реки при
впадении в нее речки Коломенки. Первое летописное упоминание о ней
относится к 1177 г°? когда город был форпостом Рязанского
княжества. Выгодное географическое положение города обусловило
борьбу за него владимирских, а затем московских князей. В 1306 г.
Коломна вошла в состав Московского княжества.
Можно предположить, что в период, когда Коломна
принадлежала Рязани, город занимал территорию, примеро равную по
площади территории кремля Коломны 1521 — 15З1 гг- Н. П. Ми-
лонов на основании археологических исследований сообщает, что
уже в XII в. городище имело земляной вал.5 Этот вал и был
использован при строительстве деревянного кремля в XV в.
Главным храмом города в домосковский период был, наверное,
собор, посвященный Николе и стоявший на месте церкви Николы
Гостиного (построенной в 153° г0- При присоединении Коломны
к Москве князем Юрием Даниловичем был, вероятно, построен
Воскресенский храм, а в XV в. появился Успенский собор,
вставший рядом с древним Никольским.
Древний посадский вал, видимо, еще домосковского периода
прослеживается по всхолмлениям, протянувшимся по городу с
северо-востока на юго-запад. Он довольно близко подходил к
восточной стене крома. Быть может, вплоть до XVII в. он
использовался под стену своеобразного «Китай-города», во всяком случае
одна из башен восточного прясла носила название «Застеночной»,
вероятно, от «Застенья» — части города между восточными
отрезками посадской и кромской стен.
Коломенский кремль реконструировался, по-видимому, во
второй половине XIV в. К концу столетия крепостные сооружения
представляли собой дубовые стены, рубленые «тарасами» с
четырех- и восьмигранными башнями, крытыми шатрами.6 Внутри
кремля близ первой белокаменной церкви Воскресенья был
построен княжеский дворец. В писцовой книге 1577 157$ гг-
описывается весь комплекс церкви, дворца и других зданий, связанных
г Смирнов С. Историческое описание
Саввина-Сторожевского монастыря.— М.,
1877.— С. 6.
3 Красновы Ю. А. и Н. А. Звенигород и его
окрестности.— Звенигород, 1955-—С. 5-
3 Рыбаков Б. А. Раскопки в Звенигороде
в 1944— :945 ГГ.//МИА, № 12. I949-"
С. 131.
1 Юшко А. А. Раскопки в Звенигороде
Московском//Археологические открытия
ig75 года. — М., 1876.— С. ioi — 102.
"' Милонов Н. П. Историко-археологический
очерк города Коломны//Историко-
археологический сборник.— М., 1948.—
С. 8о — 8i.
(> Фсхнер М. В. Коломна.-—М., igG6.— С. д.
между собой переходами. В их числе интересно отметить наличие
двух «чердаков» (чертогов) дубового и «красного» на каменных
«полатах».1 Такой комплекс мог быть характерен и для более
ранней поры. В 1382 г. был закончен каменный Успенский собор
выдающийся памятник Куликовской победе. Он завершал и
композиционно объединял ансамбль построек кремля и деревянной
крепости, которая занимала тогда примерно 3/4 территории,
окруженной позднее каменными стенами. Вблизи Успенского собора
должен был быть двор епископской резиденции. Торговая
площадь находилась за пределами кремля, примыкая к лицевой сто-
роне его южной стены.2 Посад развивался вокруг кремля, не
выходя на другой берег реки Москвы. Центром посадской жизни
была торговая площадь. Преимущественное развитие городского
посада шло параллельно Москве-реке, в сторону Оки.
При впадении реки Москвы в Оку в 1374 г- был основан
Голутвин монастырь, в котором вскоре построен каменный собор.
Примерно в это же время на противоположном от города левом
берегу Москвы был основан Бобренев монастырь. Оба
монастырских комплекса, обнесенные деревянными крепостными стенами,
исполняли роль «сторожей» на подходах к Коломне со стороны
Оки. Вместе с городом они составляли единую композицию,
выразительно подчеркнутую сравнительно равнинной безлесной
местностью и органически связанную с природным ландшафтом.
Серпухов расположен на высоком мысу при впадении реки
Серпейки, огибающей серпообразно крепостной холм с северо-
востока, в реку Нару. С запада естественной преградой служил
глубокий овраг, прорытый речкой Мешалкой. С высокого холма
хорошо просматривалась долина Оки, по берегам которой часто
проходили ханские орды. Мимо Серпухова пролегали татарские
военные дороги на Москву, на Русь.
Уже в 1328 г., в завещании Ивана Калиты, Серпухов
перечисляется в ряду других укрепленных городов.3 В 1374 г° город
получил мощные дубовые стены. Этому предшествовало основание
под Серпуховом двух значительных монастырей Введенского
Владычного (1360)4 и Высоцкого (1374)5? поставленных вниз по
течению Нары по разные стороны от реки. Как и в Коломне,
расположение монастырей ясно показывает их стратегический
смысл они прикрывают подступы к Серпухову с юга по реке
Наре. Вместе с тем постройка монастырей на важнейшей линии
обороны со стороны Оки играла и большую идеологическую роль.
Высоцкий монастырь был основан Сергием Радонежским. В
монастырях сразу были поставлены каменные храмы. В начале 8о-х
годов XIV в. в Серпухове строится большой деревянный собор
в честь Троицы. Его посвящение, по-видимому, было связано
с желанием повторить посвящение собора Троице-Сергиева
монастыря, сделавшего столь много в идеологической подготовке
Куликовской победы.5 Построенная тогда же в кремле Дмитриевская
церковь своим посвящением связана с прославлением Дмитрия
Донского.
О развитии города дает представление план, составленный
историком XIX в. П. Симеоном на основании подробной описи
Серпухова I552 г- в связи с предстоящим строительством
каменного кремля.7 Наиболее оживленной и населенной частью посада
был район торга к северу от кремля. Вокруг торга размещалось
семь церквей, их силуэт подчеркнул ведущее значение этого
района в системе посада, распространившегося к XVI в. по обоим
берегам Нары. П. Симеон считал, что здесь находилось древнее
поселение Серпухов еще до возведения в XIV в. крепости. По его
словам, «посад застроен был довольно неправильно: есть в нем
и улицы и переулки, но в других местах просто дома стоят
группами».8 Через этот район шла «Большая дорога» из
Москвы, спускающаяся затем от кремля к мосту через реку; здесь же
были сосредоточены древнейшие храмы и примыкающие к ним
улицы.
Посад и слобода левобережья шли параллельно реке по
холмам от главного торга к Высоцкому монастырю. В низинном
правобережье слободы таготели к Владычному монастырю.
Цепочки храмов по обе стороны реки охватили центральное ядро
города— кремль с торгом и направили в сторону двух монастырей.
Каменные манастырские соборы вместе с поднятым высоко над
поймой реки кремлевским Троицким собором были идейными и
композиционными центрами обширной пространственной
структуры, которая по своему характеру и размаху напоминает
композицию Владимира и его знаменитых пригородов на Клязьме.
Картина развития городов северо-восточной земли
рассматриваемого периода будет неполной без обзора района Верхней
Волги и особенно городов Тверского княжества.
Самостоятельное Тверское княжество оформляется в 1247 г°? Б
70 8о-х годах XIIIв. определяется и отдельная Тверская еписко-
пия. Тверь, как pi другие города Верхнего Поволжья, меньше
страдала от татарских набегов в сравнении с городами южной
части Северо-Восточной Руси, и сюда стекалось население
разоренных городов. В XIII—XIV вв. развитию городов
способствовало и возросшее значение волжского пути. Наивысший подъем
строительной деятельности Твери приходится на конец XIV—
начало XV в.— время укрепления Тверского великого
княжества.9 Тверь возникла на основе нескольких поселений, которые
1 Воронин Н. Н. Зодчество Северо-
Восточной Руси. М., 1962. Т. 2. С. 193-
* Фехнер М. В. Указ. соч., с ■),
:! Духовные и договорные грамоты князей
великих и удельных. М., 1909. С. 12.
1 Рождественский В. А. Историческое
описание Серпуховского Владычт >с
общежительного девичьего монастыря. М.,
1866.—С. I.
5 Тренев Д. К. Серпуховский Высоцкий
монастырь, его иконы и достопамятности.—
М., I902. С. 12.
(> Воронин Н. Н. Указ. соч., с. 2о6 — 207-
7 Симеон П. История Серпухова в связи
с Серпуховским княжеством и вообще
с отечественной историей.— М., i88o.
С. 134—135-
8 г,™"'"он П. Указ. соч., с. 145-
9 Сахаров А. М. Указ. соч., С. ioi.
Серпухов. План Серпухова в XVII в.
Реконструкция П. Симонса
археологически датируются XI—XII вв. По письменным
источникам Тверь известна с XII в. Одно из древнейших поселений
располагалось в устье Тверцы, другое — на противоположном
берегу Волги в устье Тьмаки.1 Современные исследователи склонны
видеть в поселении на Тверце наиболее древнее образование,
связанное с новгородской колонизацией. Противоположный берег,
по В. И о Татищеву, укреплял владимирский князь Всеволод III,
поставивший в 1182 г. крепость в устье Тьмаки. Первоначально
здесь, видимо, было ремесленное поселение, о чем говорит
посвящение старого деревянного собора крепости Косьме и Дамиану.
Этот собор был заменен в 1285 г. каменным Спасским — первым
каменным храмом на Руси после монгольского завоевания. Вблизи
собора располагались монастырь, княжеский и архиерейский
дворы с высокими «на сенях» хоромами. В городе было несколько
приходских церквей. К этому времени крепость в устье Тьмаки
безусловно стала центром всего поселения.2 В 1317 г° кремль
расширяется, его стены и валы значительно усиливаются. В районе
первоначального поселения на Тверце возникает пригородный
заволжский Отроч монастырь. Другие пригородные монастыри
ставятся в XIII в. по левому, городскому берегу Волги, по Тьмаке.
На Тьмаке в 2 км от крепости возводится Рождественский
монастырь, а вниз по Волге, на том же расстоянии от города — Михай-
ло-Архангельский (его местоположение фиксируется по писцовым
книгам XVIIв.). К этому монастырю выходили тверичи встречать
тело своего князя Михаила, замученного в Орде.
В XIV в. крепость расширяется и дополнительно укрепляется.
Внутри нее появляется каменный княжеский дворец, новые церкви.
На острове в устье Тьмаки ставится Федоровский монастырь со
вторым в Твери каменным храмом. В XV в., в княжение великого
князя Бориса Александровича, город получает второй ряд стен.
Укреплениями обносится примыкающая к кремлю часть
междуречья Волги и Тьмаки (так называемый Загородский посад), а также
обширная территория Затьмачья. Этим князем была предпринята
перестройка Федоровского монастыря, получившего крепостные
укрепления.3 В летописи упоминается, что великий князь по
завершении строительных работ устроил «на своем дворе в новосоде-
ланном том граде» пир. Исследователи делают отсюда вывод, что
перестройка, по существу, означала возведение княжеского замка
в устье Тьмаки. Однако практический смысл создания замка
в непосредственном соседстве с кремлем в условиях XV в.
совершенно неясен. Возможно, летописная фраза требует какой-то
другой интерпретации.
К середине XV в. Тверь представляла собой крупный город,
укрепления которого протянулись вдоль Волги на з км. Об
архитектуре кремля в это время можно судить по его изображению на
иконе Михаила и Ксении Тверских, которое было детально
проанализировано Н. Н. Ворониным. Панорама, по мнению
Н. Н. Воронина, показывает достаточно реалистически облик
кремля, каким он сложился к этому времени.4 Доминировал в
ансамбле собор, значительно перестроенный после пожара в конце XIV в.
К северу и югу от Спасского собора размещались епископский
и княжеский дворы. Привлекает внимание колокольня собора
огромный рубленый из дерева столп с шатровым покрытием,
поставленный в начале XV в.5 На первом плане крепостная
рубленая стена с пятью башнями с восточной стороны кремля. Три
более высокие, чем остальные, башни были проездными, с
фланкирующими ворота «стрельниками» по бокам. В середине — главные,
Владимирские ворота кремля, составляющие с собором и
колокольней центр композиции. В ансамбле сочетаются каменные
сооружения с деревянными. В целом дана живописная по
компоновке, внушительная по основным объемам панорама, типичная для
крепостного ядра крупного древнерусского города того времени.6
Со стороны приступа у Владимирских ворот размещался торг,
напротив которого был перевоз через Волгу. Второй торг был,
Тверь. Икона Михаила и Ксении
Тверских. Прорись
Тверь. Схема плана XV в.
Реконструкция А. С. Щенкова
i — стена кремля, ijiy г.;
2 — Владимирские ворота; j — Волжские
ворота; 4— Васильевские ворота;
5— Т„.^„ь.„ш ворота; 6—1..„„:се„„-.й
двор; у - A t„..^.p ейский двор; 8-----Спасский
собор; 9 — церковь Иоанна Милостивого;
ю — Афанасьевский монастырь;
и—Городской торг; 12 — церковь Георгия
на Торгу; ij — Федоровский монастырь;
14 — Марфинский монастырь;
i§ — Спас-Высоцкий монастырь
(наносится предположительно);
i6— Михайловский монастырь;
ij — Иоанна Богослова монастырь;
i8— Афанасьевский Покровский
монастырь; ig — Григория Богослова
монастырь; 20— - Отроч монастырь;
21 ----- Пятницкая церковь; 22—Иоанна
Предтечи церковь; 2J- — Татарс:...! )вор;
24 — вал и острог посада 1452 г-
' Рикман Э. А. Новые материалы по
топографии древней Твери//КСИИМК.—
М., 1953-—Вып. 49-—С. 4-в-
2 Милонов Н. П. Археологические разведки
в Тверском кремле//Проблемы истории
докапиталистических обществ.— М.,
I935-— № 9— ю.— С. 150.
3 .Лихачев Н. П. Икона Фомы слово
похвальное о благоверном великом князе
Борисе Александровиче. Сиб, 1908.—
Л. 258.
1 Воронин Н. Н. Указ. г:оч., с. ;lc,o :-;'.
5 Там же, с. 394
6 Подробный анализ иконной панорамы см.:
Воронин Н. Н. Указ. соч., с. 39° 397'
и Рикман Э. А. Указ. соч., с. 41 44-
возможно, с другой стороны крепости, за Тьмакой. На такую
мысль наводит размещение здесь в XV в. Пятницкого храма.
Граница укрепления посада была отмечена цепочкой монастырей.
По летописным упоминаниям мы знаем в это время Григорьевский,
Афанасьевский и Марфинский монастыри, примыкавшие к
укреплениям изнутри, Рождественский и Богословский, поставленные
вне стен. Возможно, к этому же времени относится возникновение
Спасского монастыря. Все названные монастыри были
приречными. Венчая холмы надпойменных террас, они создавали
богатый передний план для панорам города, открывавшихся при
движении по водным и прибрежным дорогам. Вне укрепленных
посадов уже в это время были, видимо, обширные неукрепленные
поселения, как на правом городском берегу Волги, так и в За-
волжье.
Из других городов Тверского княжества остановимся на
Старице и Кашине важнейших после столицы тверских городах.
В градостроительном отношении они являют собой примеры
резко различающихся структур, обусловленных особенностями
топографии.
Старица XIII-XIV вв. занимала высокий, вытянутый с
севера на юг остроугольный мыс при впадении в Волгу речки
Верхней Старицы. Площадка Старицкого городища
возвышается над уровнем реки на 4й м, а его склоны очень круты. Первая
крепость была срублена здесь в конце XIII в., а в 1366 г. она
была обновлена. Укрепления этого времени образовали
оборонительное ядро Старицы, ограниченное с напольной стороны
валом и рвом протяженностью 178 м.1 В крепости находился торг.
В последующем посад распространился за стены кремля; в 1391 г°
его территория, втрое превышавшая площадь кремля, была
охвачена укреплениями — валом длиной около 35° м и высотой 8 м
с рубленой стеной по его гребню и рвом шириной 21 м и
глубиной 7 м.2
По предположению Н. Н. Воронина, старицкий кремль стал
резиденцией тверского князя Ивана Михайловича, в связи с чем
в нем должен был находиться княжеский двор. С этим же,
возможно, связано и строительство двух каменных храмов в кремле
в конце XIV—начале XV в.— Михайловского собора и
Никольской церкви.3 На рубеже XIV-—XV вв. Старица стала внушитель-
' Крылов И. П. Археологические раскопки
в бывшем Старицком кремле, произведенные
в 1903 г.— Старица, 1905. С. 49-
3 Воронин Н. Н. Указ. соч., с. 373-
3 Там же, с. 375 376-
Старица. Ситуационный план
древнего городища.
ным городом-крепостью, утверждавшим тверское господство на
Верхней Волге.
Кашин, в отличие от Старицы, расположился на сравнительно
низкой площадке, в 17 км от Волги на реке Кашинке. Его
местоположение определялось особенностями реки, русло которой
образовало почти замкнутую петлю, с узким перешейком,
соединяющим материк основного берега с «полуостровом», омываемым
быстрым течением реки по всему периметру. Внешние берега реки
имеют холмистый рельеф, порой значительно возвышаясь над
уровнем полуострова.
Первое упоминание о городе относится к 1287 г., но, по
утверждению М. Н. Тихомирова, Кашин существовал уже в начале
XIII в. 1 Как важный торговый центр Кашин, возможно, еще тогда
имел сильную систему укреплений.2 С обеих сторон перешейка,
как с напольной, так и со стороны полуострова, он был защищен
валами, рвами и деревянными стенами. Самая узкая часть
перешейка делила крепость на две части, принадлежащие полуострову
и материку. На территории полуострова размещался кашинский
кремль, с примыкающими к нему торгом и посадом, защищенным
от внешнего мира петлей реки Кашинки.3 На материковой части
перешейка располагался детинец кашинских князей. За ним
развивалась вторая часть городского посада.
К середине XV в. складывается в основном и система
монастырей— Клобуковского, Дмитриевского, Сретенского, Богородицко-
го, стоявших у важных дорог из Углича, Москвы и других городов.
«Ожерелье» монастырей, окружавших посад по внешнему берегу
реки, вместе с крепостью и слободскими храмами заложили основу
развившейся затем композиционной системы, в которой
уникальная по своему характеру ландшафтная структура была органично
использована и преобразована в редкий по красоте ансамбль
центрального ядра города.
В Тверском княжестве было достаточно много городов,
различавшихся по величине и структуре. Однако, сравнивая развитие
тверских городов XIV—XV вв. с московскими, можно заметить,
что развитых городов в Тверском княжестве было значительно
меньше, а ряд городов, известных по источникам (Холм, Вертязин
и др.), вероятнее всего, были небольшими крепостями. Лишь Тверь
бесспорно выделялась среди русских городов, но она развивалась
медленнее Москвы. По утверждению А. М. Сахарова,
«отставание Тверского княжества в развитии городов может быть
объяснено, в частности, тем, что в сложившихся условиях тверские
города не приобрели такого общерусского значения, как
московские города или города Поволжья»4.
Прогрессирующим в своем развитии поволжским городом был
Ярославль, фактически уже с XIV в. зависимый от Москвы.
Основанный в первой половине XI в. Ярославом Мудрым, он
находился на важных путях по Волге и Которосли и в XIV в.
значительно вырос.
Начальным ядром города, основанного на стрелке у впадения
Которосли в Волгу, был Рубленый город, ограниченный с
напольной стороны оврагом, превращенным в ров. На берегу Которосли,
близ Рубленого города, еще в домонгольский период был основан
Спасский монастырь, ставший одним из важнейших структурных
элементов Ярославля. Будучи «городовым» монастырем, тесно
связанным с княжеским двором, он служил усыпальницей
ярославских князей. Здесь почти одновременно с закладкой первого
каменного собора Успения (1215) в кремле были заложены
каменный Спасо-Преображенский собор (1216—1224) и вторая
каменная церковь — Входоиерусалимская (1218)5. В домонгольский
период город и монастырь, по-видимому, уже имели значительное
число церквей, ибо, по сообщению летописи, при пожаре 1221 г.
в городе сгорело iy церквей.6
У приступной стены Рубленого города сформировался торг, от
которого посад первоначально развился по двум направлениям:
' Тихомиров М. Н. Указ. соч., с. 42.
2 Сахаров А. М. Указ. соч., с. 117. В 70_е
годы была сделана попытка на основании
археологических раскопок передатировать
укрепления Кашина второй половиной XV в.
(Харитонов Г. В., Харитонова Н. А.
Раскопки в г. Кашине.— АО, ig74
г. -С. 88- 89).
3 Рикман Э. А. Топография Кашина
в XIV—XV ВВ.//КСИИМК.—м.—л.,
1949-—Вып. XXX.— С. 68.
1 Сахаров А. М. Города Северо-Восточной
Руси XIV—XV вв.—М., 1рчС;.--С. :.:";.
5 Добровольская Э. Д. Входоиерусалимская
церковь Ярославского Спасского
монастыря//Памятники культуры:
Исследования и реставрация. -М.,
1963-—Вып. 4-— С. 21 — 23-
!i ПСРЛ. -СПб.. iQx-v 'У. XV 111,
С. г65.
Кашин. Чертеж 1687 г. ЦГАДА.
Ярославль. Схематические планы
развития города XI—XVI вв.
Реконструкция В. Ф. Марова
вдоль берега Волги и вдоль Которосли. На плане города до
перепланировки хорошо выделяются эти древнейшие части
ярославского посада, имевшие более полную, близкую порядковой,
систему планировки уличной сети,
По мнению Л. Тверского, уже в XIII в. возникла вторая линия
укреплений предградья Ярославля в пределах Спасского
монастыря и дальше — до оврага Медведица. Оформление же границы
Земляного города в виде рва и вала с каменными башнями
относится, по-видимому, к XIV в, '
Своеобразие планировочной структуры посада внутри
укреплений Земляного города связано, очевидно, именно с
существованием более древних «линейных» поселений вдоль Волги и Которо-
сли. На их основе вместо традиционного веера улиц, отходящих от
торга, в земляном городе сформировались две основные улицы —
одна, идущая от торга параллельно Волге к западным воротам
Земляного города, и другая, перпендикулярная к ней от Волги
к юго-западным воротам. Их пересекает полукольцевая улица-
связка.
Таким образом, уже в XIV—XV вв. определились основные
тенденции планировочного развития Ярославля, который
формировался как торговый центр и особенно бурно рос, развиваясь
в системе Московского государства.
К северу от Волги обширная территория Северо-Восточной
Руси была сравнително малонаселенной, и разбросанные на ней
города имели свои особенности развития по сравнению с
поволжскими и центральными городами. Они существовали в
малопригодном для земледелия районе, удаленном на значительное
расстояние от основного массива русских земель. Поэтому
экономической основой развития северных городов было прежде всего
промысловое хозяйство и связанная с ним торговля. Эти
города меньше других страдали от внешних нашествий, однако со
второй половины XIV в. возросло их военно-политическое
значение в связи с обострением борьбы между Москвой и Новгородом.
Особенно это касалось «окраинных» городов, расположенных
близ границ Новгородской земли, таких, как Великий Устюг и Бе-
лоозеро.
Великий Устюг-—крупный городской центр в бассейне
Сухоны и Северной Двины впервые упомянут в летописи под
I2i8 т.2 Он входил в состав Ростовского княжества, но постоянный
интерес к нему проявляла и Новгородская республика. В XIV
XV вв. Устюг был местом столкновения московских войск с
новгородцами, которые стремились овладеть этим важным центром
Заволжья.
Великий Устюг возник на левом берегу реки Сухоны близ
древнего чудского города Гледена. Известный по летописным
упоминаниям город Гледен находился на противоположном берегу
в одной версте от мыса, в устье реки Юг, вверх по течению, где
теперь стоит Троице-Гледенский монастырь.3 Место, где был
основан Устюг, называлось Черный Прилук, возможно, там
располагался один из сторожевых пунктов, выдвинутых на северо-
восток от Гледена. Великим Устюгом город стал именоваться
в 1438 г-5 что? по-видимому, связано с полным уничтожением в это
время Гледена.4 Последний больше не возобновлялся, и его
население перешло под защиту Устюжских крепостей.
Развитие градостроительной структуры Устюга во многом
определили особенности природного ландшафта узкое
пространство мыса, широкие заливные болотистые места по Немчинову-
ручью, изрезанность местности руслами его многочисленных
притоков, большая ширина главной речки.
Первоначальные укрепления города, впервые упоминаемые
летописью под 1212 г., располагались, по-видимому, в районе
Соборного дворища, где находились княжеский и архиерейский
дворы, главный городской собор Успенский, а также дворы
горожан. На посаде выше по течению Сухоны разместились торг
и Леонтьевская слобода с деревянной церковью; за Криночным
ручьем в 1212 г. был основан Михаило-Архангельский монастырь,
а в 1262 г. по той же оси на отрогах Красной горы встал
монастырь Иоанна Предтечи.5 Таким образом, соборное дворище
стало узловым ансамблем на пересечении двух композиционных
осей-----параллельной реке и перпендикулярной.
Довольно скоро посад стал расти в другую сторону от
крепости, вниз по течению Сухоны, что было вызвано неудобством
низменной затопляемой территории к западу за Леонтьевской
слободой. Торг с пристанью был перенесен на новый посад,
и композиция города получила дальнейшее развитие вдоль реки.
Следующий крупный этап развития города связан с усилением
борьбы Москвы против Новгорода и Твери за великокняжеский
стол и объединение Руси. В это время город рос и укреплялся.
В XIV в. возникла заречная Дымковская слобода с храмом
Дмитрия Солунского. Она расположилась почти на прямой
линии, проходящей через главную крепость, Михайло-Архангельс-
кий и Иоанно-Предтеченский монастыри и перпендикулярной
реке Сухоне. Судя по летописному известию 1399 г*> тогда уже
возник в устье Немчинова ручья (название XVII в.) новый
Покровский монастырь: «...на посаде обложили город около святого
Покрова Пречистые Богородицы монастыря».() Это известие
толкуется некоторыми исследователями как указание о постройке
стен Покровского монастыря.7 Однако уточнение летописца «на
посаде», а также аналогичная формулировка летописного известия
1438 г- ° строительстве новой городской стены0 позволяет считать,
что эта запись говорит о возникновении в 1399 г- острога на посаде
при монастыре. 9
Таким образом, структура города в конце XIV в. являла собой
картину перехода из полукруглого типа в секторно-мысовой. В
городе образовалось два ядра, первое из которых- -Соборное
дворище-----лишилось торговой площади, сохранив
представительскую функцию: здесь расположился главный собор, а ко второму —
Покровскому монастырю переместился главный торг. Новую
городскую стену, объединяющую оба посада, Устюг получил уже
после присоединения к Москве, в 143^ т°
1 Тверской Л. М. Русское
градостроительство до конца XVII в.—
М.— Л., 1953-—G. 12о.
а ПСРЛ, М, 1962.—Т. [.—С. 476
5 ПСРЛ. Л., 1982.—Т. 37—С. ю4.
* Там же, с. 113.
5 Шильниковская В. 11. Великий Устюг.—
М., 1973-— С. 33-
'' Титов Л. А. Летопись Великоустюжская.—
СПб., 1Й99-— С. 27.
7 Шильниковская В. П. Указ. соч., с. 35-
в ПСРЛ.--Л., 1982.- Т. 37, с. 87, 10б, 113.
'' Кудрявцев М. П., Кудрявцева Т. Н. Окыт
проведения предпроектных исследований
исторически пенных городов.— М.,
1974-— С. 26 — 27.
В 1422 г. невдалеке от Михайло-Архангельского был основан
Спасский монастырь, к которому вели две большие улицы,
начинавшиеся от торга. Это привело к образованию композиционного
треугольника: Соборное дворище торг и Покровский
монастырь - •- Спасский и Михайло-Архангельский монастыри,
зрительно объединившего главные доминанты города.
С развитием торга в Великом Устюге при сохранении важной
роли Успенского соборного ансамбля в качестве кафедрального,
сильно развилась также ось вдоль берега Сухоны. Так, тяготение
друг к другу двух основных ансамблей привело к тому, что ядро
города вытянулось вдоль берега. Это превратило прибрежную
часть города в единый центр и привело в конечном итоге к
созданию уникального ансамбля устюжской набережной.
Другая система ансамблей, сформировавших
композиционную ось, перпендикулярную к реке, видоизменилась в основном
за счет развития ансамблей монастырей и храмов Дымковской
слободы. В отличие от береговой оси центра, эти ансамбли
поставлены на террасах с повышением к востоку: ниже всех — храмы
на Красной горке. Притом террасы рельефа выражены в Устюге
очень четко, что подчеркивает ярусность этой системы
ансамблей.
Белоозеро крупнейшее в X -XIII вв. поселение
Белозерского края начало свое существование, вероятно, как племенной
центр веси-----исконного финно-угорского населения этих мест.
В IX - X. вв. в Белозерье проникают новгородские славяне.
Обширные неосвоенные территории, различный подход в выборе
мест для поселений (славяне искали места, удобные для
земледелия) обусловливали мирные отношения между весью и
славянами. С XI в. в этническом составе поселений преобладали
славяне.
Повесть временных лет под 862 г. помещает на Белоозере
одного из легендарных братьев Рюрика — Синеуса. С XI в. город
входил в состав Ростово-Суздальской земли.
Характерным типом славянских поселений в Белозерье X—
XII вв. были селища. Славянские городища были чрезвычайно
редки, представляя собой небольшие по площади мысовые
поселения, защищенные с напольной стороны одним-двумя валами.
Согласно преданиям и местным летописям XVI—XVII вв.,
Белоозеро было основано первоначально на северном берегу озера
(на Киснеме), а затем в X в. перенесено на юго-восточное его
побережье, к истоку реки Шексны.1
Город на Шексне2 был покинут после эпидемии чумы во
второй половине XIV в.3 Память о трагической гибели его
жителей, видимо, оберегала от позднейших застроек и распашек
место «Старого города» на правом берегу Шексны. Здесь
сохранились до наших дней ряды всхолмлений, отмечающих собой
руины домов.
Древнейший поселок на Шексне (размером 500 х 50 м) возник
в первой половине X в. в некотором отдалении от берега реки,
вдоль речки Васильевки. Со стороны Шексны поселок был
огражден лесом. Застройка его организовывалась улицами.
Прослежена часть мостовой шириной з,5 м- Усадьбы огораживались косой
изгородью. Срубные наземные дома отапливались очагами и
печами-каменками.
В XIГ—первой половине XIV в. (особенно со времени
выделения самостоятельного Белозерского княжества из состава Ростово-
Суздальской земли в 1238 г.) город значительно вырос и
протянулся вдоль берега Шексны на 1700 м. Замощенные улицы шли
параллельно реке и перпендикулярно к ней, образуя сравнительно
правильную геометрическую сетку. Усадьбы отгораживались друг
от друга и со стороны мостовых частоколом из вертикально
вкопанных бревен. Двор одной из богатых феодальных усадеб был
сплошь вымощен накатником из бревен длиной до 4,5 м>
уложенных на шестиметровые лаги.
Жилые постройки города X — XIII вв. представляли собой
одно- и двухкамерные срубы с сенями или без них. Две постройки
первой половины XIII в. характеризует трехкамерная связь, клеть-
изба-сени или изба-сени-изба. Общая длина двухкамерных построек
варьируется в пределах от 6 до 10,75 м° Наибольший размер жилой
избы равен 6x8 или 7?5 х 5?^ м- Полы в домах настилались из тесин;
печи-каменки на срубном или столбовом подпечьи обычно ставились
в углу. Выявлены хозяйственные постройки: хлева, амбары, погреб.
Помимо домов, служивших одновременно мастерскими
литейщиков, косторезов и др., на Белоозере обнаружены горны,
кузницы, сушильни или коптильни для рыбы. Белоозеро с самого
возникновения было центром ремесла и торговли (металлургия,
обработка дерева, камня и кости, гончарное дело). Высокий
уровень городской культуры характеризуют орудия для письма,
надписи на бытовых вещах, обилие привозных изделий.
Город был важным административно-хозяйственным центром,
об этом свидетельствуют помимо находок восточных и
западноевропейских монет X — XI вв. две костяные печати с княжескими
знаками, а также восемь свинцовых печатей и девятнадцать пломб
XI — XIII вв. Последними скрепляли как документы, так и
партии товаров (например, мехов). Большая часть печатей и пломб
(21 экз.) обнаружена компактно на противоположном городу
левом берегу Шексны, где археологической разведкой
зафиксировано поселение. Вероятно, здесь была резиденция белозерских
князей и хранился княжеский архив4.
Хотя Белоозеро было значительным для своего времени
экономическим, административным и культурным центром (что нашло
отражение в его размерах и упорядоченности застройки), город не
имел земляной крепости. Скорее всего он возник и развивался как
неукрепленный посадский центр типа позднейших новгородских
рядков XV—XVI вв.5, что можно объяснить особенностями
политической истории Белозерья (отделенность от основных
направлений внешних вражеских экспансий, мирные отношения с
автохтонным населением края).
Великий Устюг. Схема развития плана
города в XII—XVII вв. (по
В. П. Шильниковской)
1 — Соборное дворище — детинец,
середина XII в.; II—Михайло-
Архангельский монастырь, 1212 г.;
III—Иоанно-Предтеченский
монастырь, 1262 г.; IV—Леонтьевская •
слобода, XIII в.; V—крепость-
городище, 1399 r-j VI—Спасо-
Преображенский монастырь, 1422 г.;
VII—Дымковская слобода, середина
XIV в.; А — предполагаемое место
древнего торга; Б — торговый центр
города XIV—XVII вв.; i —основные
комплексы XII—XIII вв.;
2 -основные комплексы
XIV—XV вв.; з — застройка
XIV—XV вв.; 4 — застройка
XV—XVII вв.; 5 — основные
магистрали XII—XIV вв.;
6 — основные магистрали
XV—XVII вв.; 7— внешнегородские
дороги; 8 — оборонительные
сооружения XIV—XVII вв.;
9 — предполагаемое место восточной
крепостной стены 1438 г.; i о перевоз
Белоозеро. Середина XIII в.
Реконструкция застройки на
основании раскопок Л. А. Голубевой
1949—1953, 1957—19^2 и 1965. Рис.
М. М. Гаврилова
1 Голубева Л. А. Весь и Славяне на Белом
озере: X — XIIIвв.—М., 1973-—С. 3~~8,
57-58.
2 Исследовался Белозерской экспедицией
под руководством Л. А. Голубевой.
3 Уцелевшие жители города переселились на
южный берег озера, основав в 18 км от истока
Шексны современный. Белозерск.
1 Макаров Н. А., Чернецов А. Ф.
Сфрагистические материалы из
Белоозера//Древности славян и Руси.— М.,
1988.— С. 230—241-
5 Голубева Л. А. Древнее
Белоозеро//КСИИМК.— М., 1951 —
Вып. 41- С40; см. также: Воронин Н. Н. К
итогам и задачам археологического изучения
древнерусского города//Там же.— Си.
Отсутствие укреплений сказывалось и на характере города,
Его линейная планировочная структура, по-видимому, возникла
в значительной степени потому, что формирование уличной сети
и расположение застройки изначально не обусловливалось
потребностями обороны.1 С запада территория города ограничивалась
притоком Никольским. Однако с востока территория города не
кончалась у параллельной этому притоку речки Васильевки, а
переходила и на другой берег. На левом берегу Васильевки, по
преданиям, на месте языческого мольбища была построена в X в.
первая белозерская церковь во имя Василия Кесарийского.
Преемницей этой церкви народная память называла часовню (время
постройки неизвестно), просуществовавшую до %о-х годов XX в.
Если вдоль Шексны город протянулся почти на 2 км, то
перпендикулярные к Шексне улицы были сравнительно короткими
(150—200 м). Они не замыкались в перспективе валами или
воротами, так что город просматривался насквозь, с южной окраины
до реки. Можно предположить, что эта прозрачность, открытость
города вовне подчеркивала его мирный характер и придавала ему
особое своеобразие. Следует, однако, отметить, что город Бело-
озеро не был исключением: и другие северные города, например
Вологда, в первый период своего существования не имели
укреплений. Массовое строительство оборонительных рубежей на севере
начинается сравнительно поздно, в конце XIV—XV вв., и связано
с борьбой Москвы и Новгорода за северные земли. В 1488 г.
получил укрепления и город Белоозеро, который, как уже
отмечалось, был перенесен в 1352 г. после опустошительной
эпидемии на место современного Белозерска, на южный берег Белого
озера. Основан переселенцами из Белоозера на Шексне в пятиде-
сятых-шестидесятых годах XIV в. Еще в XV в. сохранял название
Белоозера. Был столицей Белозерского княжества, с конца XV в.
стал уделом Москвы. В XV—XVI вв. был значительным
ремесленно-торговым и административным центром и одним из важнейших
северных форпостов Московского великого княжества. Последнее
подтверждается сооружением по указу Ивана III в Белозерске
мощной земляной крепости.
Белозерский кремль, сохранившийся до наших дней, имеет
форму неправильного треугольника. Длина его валов по
окружности составляет 1,5 км. Высота валов достигала 30 м. Валы
насыпались на деревянном каркасе. Поверх валов была поставлена
деревянная ограда с восемью башнями. Снаружи кремль окружал
глубокий ров, заполненный водой. К воротам двух проезжих
башен вели деревянные мосты, перекинутые через ров. Есть
сведения, что они были подъемными.
В кремле по данным XVI—XVII вв. размещались несохранив-
шиеся до наших дней дом воеводы, приказная изба, лобное место,
погреба с оружием и боеприпасами. Там же был выкопан пруд.
В 1958 г. Л. А. Голубева производила в кремле небольшие
разведывательные раскопки. Культурный слой при мощности 0,75—°>5 м
оказался бедным и не содержал никаких признаков заселения
кремля ранее XIV—XV вв. Очевидно, в это время кремль
использовался главным образом как укрепление и убежище2. Крепость
поставлена на краю верхней террасы рельефа, примерно в ста
саженях от берега. Непосредственно к ней примыкал посад.
Посад Белозерска раскопкам не подвергался. О его планировке
можно судить только по планам XVIII в. Восточная, нагорная его
часть называлась в древности Красным посадом. Здесь, в
непосредственной близости к кремлю располагался торг, от которого
примерно параллельно берегу отходило четыре улицы. На нижнем посаде,
именовавшемся подолом, также параллельно берегу проходила еще
одна. В перпендикулярном направлении через весь посад тянулись
улицы, связывавшие застройку с берегом. Имел ли посад земляные
укрепления — неизвестно: во всяком случае остатков вала на его
территории не обнаружено. Тот факт, что в городе в XV в. была
поставлена такая большая крепость-убежище, приводит к мысли,
что посад уже тогда должен был быть большим, возможно — в
размерах, зафиксированных планом XVIIIв. Если так, то и храмов
на посаде должно было быть не меньше, чем в более позднее время (в
XVIIb. их было 19). Все церкви в XIV—XV вв. были деревянными.
Образ города в XV в. должен был отличаться необыкновенной
монументальностью. В панорамах господствовала массивная
крепость со стеной на высоком валу. Внутренняя застройка кремля не
могла быть видна из-за 30-метровых фортификаций. Даже если
городской собор был шатровым, из-за стен виднелся только верх
шатра, близкий по силуэту к завершениям городских башен.
С грандиозной крепостью соседствовала дробная застройка
посада, поднимавшаяся от озера по склонам обеих террас. Здесь
многочисленные храмы своей живописностью должны были
создавать резкий контраст с крепостью. Обширная торговая площадь
у подножия вала создавала композиционную паузу на границе
столь разнородных частей города.
' Не исключено, впрочем, что возникновение
линейной структуры в данном случае
генетически связано с аналогичной
структурой предшествующего поселения
веси.
я Голубева Л. А. Отчет о раскопках на
Белом озере в 1958 г.— Архив института
археологии АН СССР, дело Р— i № 1795
В Белозерскс появился первый каменный храм—-Успенский. Он
возник на посаде, был построен на средства прихожан.
Справедливо отмечается, что это свидетельствует о большой роли посада
в жизни Белозерска XVI в.1. Заметам, что храм по своему
архитектурному типу — соборный, образцом ему служил собор
Кириллова-Белозерского монастыря.2 В архитектурном отношении
приходской храм оказывался конкурентом городскому собору,
остававшемуся еще деревянным. Посад обретал собственный
композиционный центр. В XVII в. в кремле был построен величественный
Преображенский собор, вернувший крепости традиционную
композиционную роль.
Сергиев Посад. Троицкий собор
и Духовская церковь в конце XV в.
Реконструкция В. И. Балдина
Сергиев Посад. Вид на иконостас
Троицкого собора от западного входа
Сергиев Посад. Развитие
Троице-Сергиева монастыря
в XIV—XV вв.
вверху-—конец XIV в.; внизу-- г™'""
XV в. Реконст'-""-чя В. И. Балдина
Сергиев Посад. Троице-Сергиев
монастырь в конце XV в. Фото
с макета
1 Бочаров Г. М., Выголов В. II. Вологда,
Кириллов, Ферапонтово, Белозерск. - М.,
1969, с 264.
-' Там же.
В XIV—XV вв. в средней и северной части Руси в связи
с активным проникновением в эти районы общежительного
монашества получают развитие поселения при монастырях. Особая роль
в этом процессе принадлежала Сергию Радонежскому и его
ученикам—основателям многих монастырей в окрестностях Москвы,
Владимира, Ростова в Повольжье, северных землях. Часто
монастыри основывались близ существующих городов, сел и деревень,
иногда в отдалении от них, и в зависимости от роста и значения
монастырей развивались примонастырские поселения, где селились
миряне, связанные с монастырской жизнью. Здесь же впоследствии
иногда образовывались ремесленные слободы, торговые центры.
Монастыри обносились деревянными стенами, часто имевшими
оборонительный характер. Помимо храмов внутри монастыря деревянные
церкви строились в слободах и близ расположенных деревнях;
создавалась система архитектурно-пространственных доминант, объединявших
монастырский ансамбль с окружающей застройкой. В отдельных
наиболее значительных монастырях главный собор возводился из камня.
Троице-Сергиев монастырь в Загорске, основанный в XIV в.
Сергием Радонежским, характерный пример развития как самого
монастырского комплекса, так и окружающей сто застройки.
В XV в. это уже был вполне сложившийся ансамбль разнообраз1
ных по функции деревянных построек монастыря и его окружения
с объединяющим их центром белокаменным Троицким собором,
возведенным в 1420-х годах как памятник основателю монастыря
Сергию Радонежскому. К концу столетия центр ансамбля был
усилен путем возведения из кирпича рядом с собором еще более
высокой Духовской церкви «под колоколы» со сквозным верхом,
служивший не только для звона, но и для обзора окрестностей,
в связи с возросшей оборонительной функцией монастыря. Здесь
же была возведена и каменная трапезная палата с поварней.
К этому времени около монастыря сложился ряд
функционально неоднородных поселений, по-разному связанных с
монастырской жизнью. С южной стороны на пути из Москвы в монастырь
(и далее, в направлении к Ярославлю) развивалось древнее село
Клементьево, становившееся уже тогда, по-видимому, важным
торговым пунктом на трассе московской дороги. Центром села была
деревянная церковь. Ближе к монастырю «на подоле» стоял еще
один деревянный храм, предназначенный как приходской, для
Служней слободы, примыкавшей к монастырю с востока. В ней
селились «троицкие слуги» светская обслуга монастыря,
управлявшая вотчинами и другими монастырскими делами. Уже тогда,
по-видимому, здесь проходила дорога в северные города. Однако,
по мнению В. И. Балдина, основным фасадом монастыря с
главным входом в то время был западный со стороны дороги из
Дмитрова: на западных фасадах обеих монастырских церквей
и поварни были установлены иконы-киоты.
В целом же, к концу XV в. монастырь и примонастырские
поселения образовывали взаимосвязанную пространственную
композицию, напоминающую структуру города. В их панораме
центром служили каменные постройки Троицкого собора и Духовской
церкви, образовывавшие вместе с каменной трапезной главную
площадь внутри монастыря. Система крепостных построек,
ограничивающая монастырскую площадь, составляла единый ансамбль
с доминирующими объемами каменных зданий, а приходская
и сельская церкви вне стен монастыря, объединяя локальные
поселения, становились высотными компонентами общей
объемно-пространственной системы застройки, стелющейся по живописным
склонам ландшафта, рельеф которого во многом обусловлен
слиянием двух речек. «Мысовое» расположение монастыря на рельефе
сродни топографии многих древнерусских городов.
Дальнейшее развитие примонастырских поселений при крупных
монастырях предопределило особый тип русского города XV
XVII вв. Таковыми, стали примонастырские посады Кирилло-Бело-
зерского, Тихвинского, Борисоглебского и ряда других монастырей.
' Балдин В. 11. Загорск.----- М., 1984.-- С ;-',о.
Москва XII—XV веков
Появление Москвы на страницах летописей датируется
серединой XII в.— временем активизации деятельности князей в
удельных землях. Однако, как и в большинстве других случаев,
княжеский город возник на издавна обжитом месте. Археологические
исследования говорят о том, что бассейн реки Москвы заселялся
начиная с палеолита, а в период железного века служил одним из
мест средоточия поселений так называемой дьяковской культуры
(VI—VII вв. до н. э.— VII—IX вв. н. э.) \ В период образования
Киевской Руси в этот лесной край проникают славяне,
преимущественно вятичи, долгое время сохранявшие свою обособленность.
В конце XI — XII вв. в среднем течении реки Москвы и по ее
небольшим, но многочисленным притокам — Яузе, Неглинной,
Сетуни, Раменке, Котловке, Чертановке, Городне, возникло целое
-гнездовье древнерусских «градов» и сел (городища на Самотеке,
Лыщиково, Андроньевское, Обыденское; селища Яузское,
Братеевское, Зюзинское, Матвеевское, Сетуньское и др.2).
Свидетельством достаточно плотной по тем временам заселенности
территории, на которой выросла Москва, служат многочисленные
группы курганных могильников, датируемые XII—XIII вв.
Городище на крутом Боровицком холме, возвышавшемся над
уровнем рек Москвы и Неглинной на 30 м, было одним из
наиболее древних и крупных среди окрестных
патриархально-общинных «градов». По мнению Н. С. Владимирской, на рубеже XI —
XII вв. это городище было двухчастным, т. е. представляло собой
два находившихся в непосредственной близости друг от друга
обвалованных участка. Меньшее городище, занимавшее мысовую
часть Боровицкого холма и отделенное с восточной стороны
небольшим рвом, имело размеры около 130 х 70—90 м2 и, возможно,
служило общинным центром, где предположительно в конце XI —
середине XII в. была построена церковь Рождества Иоанна
Предтечи,3 возле которой до 1326 г. располагался владычный двор. Не
исключено, однако, что это мысовое городище играло другую
роль: было укрепленной резиденцией местного
феодала—Стефана Кучки. Но все же аналогии с другими раннефеодальными
русскими городами, где княжеские дворы находились за
пределами детинцев — культовых и вечевых центров, а также
территориальное зонирование Московского Кремля более позднего
времени, свидетельствующее о том, что великокняжеский дворец
размещался за восточными границами мысового городища, склоняет
нас в пользу первого предположения.
Вторая большая по размерам укрепленная часть древнейшей
Москвы занимала более высокую округлую площадку
Боровицкого холма, ограниченную с восточной стороны оврагом
(150 x200 м2). На этой территории в свое время располагалось
Дьяковское городище, запустевшее к концу I тыс. н. э. В XI —
XII вв. здесь появилось славянское торгово-ремесленное
поселение, на котором найдены остатки срубов жилых и хозяйственных
построек, огороженных частоколами дворов, а также мостовой из
деревянных плах на месте проезда под церковью Двенадцати
Апостолов. В центре городища (которое, может быть, правильнее
называть предградьем) археологами обнаружен богатый
феодальный некрополь, на котором, по-видимому, в конце XI — XII вв.
появилась деревянная церковь предопределившая местоположение
каменного Успенского собора.4
Летописные источники и предания о «начале» Москвы
связывают град на Боровицком холме с именем владетельного боярина
Кучки, убитого Юрием Долгоруким. В середине XII в. Юрий
Долгорукий развернул большую градостроительную деятельность
в своем уделе. Согласно летописным известиям, в 1156 г. Юрий
заложил новую крепость Москвы, которая была важным опорным
пунктом на западных рубежах Ростово-Суздальского княжества.
Крепостная стена Юрия Долгорукого, выполненная с применением
своеобразной «крюковой конструкции», позволявшей при помощи
крючьев поперечных жердей удерживать от сползания ряды
бревен в основании земляного вала5, прошла в целом по границам
старых укреплений, но при этом слила воедино обе части
прежнего поселения. Образовавшаяся грушевидная в плане форма города
соответствовала конфигурации рельефа местности. С юга и северо-
запада границы крепости определялись бровками рек Москвы
и Неглинной, а с восточной приступной стороны — линией
оврагов, спускавшихся с Боровицкого холма в сторону Москвы-реки
с одной стороны и Неглинной — с другой. Начала обоих оврагов
еще в докняжеский период соединила промоина, искусственно
углубленная и превращенная в ров перед городскими
укреплениями на приступе.6
На территории крепости Юрия Долгорукого наряду с
остатками срубных строений найдены дренажные устройства в виде канав
и долбленых бочек без дна, врытых в углах построек, вымостки из
мелкого булыжника, своеобразная мостовая из челюстей и плоских
костей крупного рогатого скота. Обнаружен целый ряд
фрагментов деревянных мостовых из круглых бревен диаметром 2о—25 см,
реже из плах, уложенных по лагам,7 что в совокупности с ис-
торико-топографическими сведениями более позднего времени
позволяет говорить о наличии в Москве XII—XIII вв. достаточно
развитой сети улиц, отвечавшей изломам рельефа и особенностям
плотной, так называемой «кучевой» застройки. Основной узел
городских улиц, очевидно, уже в то время сложился в районе
нынешней Соборной площади, где археологическими разведками
установлено наличие мощного гумированного грунта с остатками
деревянных строений.8 Выходя через городские ворота, дороги
направлялись в окрестные села и другие города, с которыми
Москва была издавна связана. Есть основания предполагать, что
в Москве пересекались две крупные древние дороги: из Новгорода
в Рязань и из Смоленска — в Ростов и Суздаль.9 Наряду с этим
Москва занимала достаточно выгодное положение на речных
путях с запада на восток.
Возвышение города Владимира во второй половине
XII—начале XIII в. не оказало существенного влияния на развитие
Москвы, которая продолжала оставаться окраинной крепостью Влади-
миро-Суздальского княжества. Однако после смерти Всеволода
Большое Гнездо, когда Залесская земля начала дробиться между
его сыновьями и внуками, Москва, как и другие города, стала
обосабливаться и превращаться в центр небольшого удела, что не
могло не способствовать ее более всестороннему внутреннему
развитию. Ко времени татаро-монгольского нашествия Москва была
достаточно развитым городком, о чем свидетельствует летопись,
описывающая ее разорение в 1238 г., когда были сожжены и
«села», и «церкви», и «монастыри все» 10.
Восстановление Москвы после опустошительного набега 1238 г.
велось при князе Михаиле Хоробрите. По преданию, этот князь
основал деревянную церковь Михаила Архангела — в честь своего
святого покровителя,11 расположив ее у стен на бровке
Боровицкого холма, напротив старого деревянного храма на кладбище,
т. е. на месте ныне существующего Архангельского собора. Тем
самым был сделан шаг по пути формирования композиционной
структуры центрального ансамбля Московского Кремля.
Даниил Александрович — основатель династии московских
князей — получил Москву в удел в 1272 г. С этого времени
начинается процесс неуклонного возвышения Москвы. Первоначально
в Московский удел входили лишь Перемышль и Радонеж, но
вскоре его границы стали расширяться. Около 1300 г. Даниил,
разгромив рязанского князя, присоединил к Москве Коломну,
1 Исследования последнего десятилетия
доказывают, что дьяконовская
археологическая культура в Волжско-Окском
междуречье просуществовала вплоть до IX в.
и, таким образом, была непосредственной
предшественницей культуры летописных
вятичей. См.: Розенфельдт И. Г. Древности
Волжско-Окского междуречья в VI—IX вв.
— М., 1982. К городищам и селищам раннего
железного века относятся: Дьяковское,
Кунцевское, Сетуньское, Тушинское,
Нижнекотловское, Филевское, Химкинское
и др. См.: Археологическая карта Москвы,
составленная М. Г. Рабиновичем
и А. Г. Векслером//Москва.
Энциклопедия.— М., ig8o.— С. 14 — 17-
* Там же.
3 Церковь Иоанна Предтечи, по преданию,
занесенному в летопись под 1461., была
«первой на Москве», срубленной в лесу на
Боровицком холме.— ПСРЛ.— СПб,
IQI2.— Т. XVIII.—С. 214-
1 Шеляпина Н. С. Археологические
наблюдения в Московском Кремле
в 1963—гФ5 гг.//Древности Московского
Кремля.— М., ig?1-—С. 125—126, 146,
151 —153-
5 Воронин Н. Н., Рабинович М. Г.
Археологические работы в Московском
Кремле//СА, 1963- № i.— С. 272.
(> Памятники архитектуры Москвы.— М.,
1982. С. 26l.
7 Шеляпина Н. С. Археологическое изучение
Московского Кремля (Древняя топография
и стратиграфия)//Автореферат дисс.
...канд. ист. наук.—-М., 1974-—С. 23 — 24.
8 Шеляпина Н. С. Археологическое изучение
Московского Кремля (Древняя топография
и стратиграфия)//Автореферат дисс.
...канд. ист. наук.— М., 1974-—С- 14.
9 Сытин П. В. История планировки
и застройки Москвы.— М., 195°-—
Т. I.—С. 25, 26.
10 Тихомиров М. Н. Древняя Москва.— М.,
I947-—С. 18—19.
'' 400_летие Московского Архангельского
собора//Русский паломник.— СПб, 1909-—
№ 49-— С. 8о2.
Москва. Заселение территории города
с древности до XIV в.
Археологическая карта, составленная
М. Г. Рабиновичем и А. Г. Векслером
j — Дьяковское городище, V в. до
н. э. — IX в. н. э.; 2 — Дьяковское селище;
j-—античные монеты, Не. до
н. э.— /// в. н. з.; 4 арабские монеты;
5 — курганы, XII— XIII вв.;
6— древнерусское городище,
XII—XIII вв.; 7 — древнерусское селище;
8—монастырь, XIII в.
а в 1301 г, получил в наследство от бездетного брата Ивана
Переславль-Залесский.
Хотя при Данииле Александровиче Московский Кремль не
расширялся, очевидно, что посад, окрестные слободы и села
значительно разрослись, так как в этот период в Москву стекалось
население, бежавшее с юга, от границ со степью. Все большее
развитие получили Подол и так называемый Великий посад
(будущий Китай-город) с напольной стороны от кремля, где начал
формироваться торговый центр города. Одним из свидетельств
тому стало появление в 1296 г. Богоявленского монастыря на
Великом посаде. По мнению Н. С. Владимирской и В. И.
Федорова, ко времени Даниила Александровича относится возведение
первого каменного храма в центре Кремля на месте старой
деревянной церкви на кладбище (исследователи определяют его
как храм Дмитрия) г. Это мнение, однако, не общепризнано,
в частности, его подвергает сомнению В. П. Выголов 2.
В XIV в. развернулась борьба Москвы с сильнейшими
княжествами Северо-Восточной Руси Тверью, которая окрепла ранее
других княжеств, а затем Рязанью и Нижним Новгородом. Новый
значительный этап в развитии Москвы этого времени был связан
с именем Ивана Даниловича Калиты (1325"—134°)? которому
удалось оттеснить Тверь и укрепить право московских князей на
титул великих князей «всея Руси». При Калите в Москве стали
скапливаться немалые богатства, что позволило развернуть значи-
1 Шеляиина Н. С. К истории изучения
Успенского собора Московского
Кремля//С A, ip7'2.— № г.— С. 200 — 214.
2 Выголов В. П. Успенский собор Ивана
Калиты//Доклад на конференции ВНИИ
«Мероприятия советской власти в области
сохранения и изучения культурного
f .- едия».— М., 10,87-
Москва. Кремль Ивана Калиты XIV в.
Акварель А. М. Васнецова
Москва. Строительство каменных
укреплений в конце XIV в.
Миниатюра из Лицевого летописного
свода XVI в.
Лазарь Сербии устанавливает часы
в Кремле. Миниатюра из Лицевого
летописного свода XVI в.
Остермановский том II, л $&7>
рис. i i /5
Москва. Строительство стен крепости
на Боровицком холме при Юрии
Долгоруком, 1156 г. Реконструкция
Г. В. Борисевича, А. Г. Векслера,
Н. С. Владимирской. Акварель
Г. В. Борисевича
тельные по тем временам строительные работы. Большую
историческую роль сыграло переселение в Москву митрополитов «всея
Руси», первым из которых был Петр. В 1326 г. митрополит Петр
основал каменный Успенский собор (на месте древней деревянной
церкви) о Рядом с главным городским собором, как было принято
в Древней Руси, выстроили владычный двор. Вслед за возведением
Успенского собора Иван Калита начал строительство целого ряда
каменных храмов, сосредоточившихся в самом центре Кремля:
в 1329 г- вблизи Успенского собора возведена церковь «под колоко-
лы» РТоанна Лествичника, в 133° г- в великокняжеском монастыре
при кремлевском дворце строится церковь Спаса на Бору,! через три
года напротив Успенского собора закладывается храм Архангела
Михаила, ставший усыпальницей московской княжеской династии.
Таким образом, при Иване Калите за небольшой отрезок времени
был создан достаточно развитый архитектурный центр Кремля,
ставший основой того ансамбля, который дошел до нашего времени.
В 1339—134° гг- Иван Калита построил новые дубовые стены
города и, вероятно, расширил его территорию с напольной
стороны если не до Фроловских (Спасских) ворот ныне существующего
Кремля, то во всяком случае до Чудова монастыря включительно,
так как по летописи известно, что в 1365 г. был заложен храм этого
монастыря «внутрь града».2
Особое значение для Москвы имело время княжения внука
Калиты Дмитрия Ивановича Донского прославленного героя
1 В этот монастырь была перенесен .
архимандрития из Данилова монастыря. См.:
ПСРЛ.—СПб, 1885- — Т. X. С. 203.
2 ПСРЛ.— Т. XI. СПб, i8()7- - С. 4-
На развороте — Москва, Кремль
Дмитрия Донского, конец XIV в.
Акварель А. М. Васнецова, МИМ
202 Часть i. Древнерусское градостроительство X—XV веков
Глава 3- Градостроительство периода феодальной раздробленности
Куликовской битвы, утвердившего ведущую роль Москвы в деле
собирания русских земель и закрепившего за династией
московских князей наследственные права на Владимир. При Дмитрии
Донском Московский Кремль получил белокаменные стены, что
уравняло его с детинцем Владимира и выделило из числа
остальных залесских городов, имевших деревоземляные укрепления
(хотя в то время делались попытки сооружения каменных кремлей
и в некоторых других городах). По мнению большинства
историков Москвы, кремлевские стены Дмитрия Донского,
заложенные в 1367 г. (после того как в 1365 г. сгорел дубовый кремль
Калиты), в отличие от предшествующих, спустились с бровки
Боровицкого холма и прошли по самому берегу Москвы реки,
захватывая тем самым Подол. В результате этого панорама Кремля
раскрылась в сторону Москвы-реки и низменного Замоскворечья.
С напольной стороны новые укрепления достигали Константино-
Еленинских и Спасских ворот, а с севера- места расположения
Средней Арсенальной башни ныне существующего Кремля.
Известно, что при перестройке в конце XV в. Кремль был несколько
расширен со стороны Неглинной, следовательно, стены Дмитрия
Донского шли юго-восточнее, немного дальше от реки. По
гипотезе Г. Я. Мокеева, на данном участке, хорошо защищенном рекой
с болотистыми берегами, стена Кремля Дмитрия Донского была
выстроена деревянной. Но мнению того же исследователя,
деревянная стена прошла также и по берегу реки Москвы, где
белокаменными были, возможно, лишь устои башен1. Однако следует
иметь в виду, что летописные источники подчеркивают
неприступность Кремля Дмитрия Донского, который был «камен тверд»,
имел каменные проездные башни: Никольские, Фроловские, Тимо-
феевские, Чешковы (Водяные), Боровицкие и Ризположеиские
(Троицкие) ворота и «врата железна»2.
В описываемый период панораму Кремля дополнил каменный
собор митрополичьего монастыря Чуда Михаила Архангела, ос-
' Мокеев Г. Я. Древнерусские крепости
комбинированного типа. Проблемы теории
и истории архитектуры.—М., 1973-— *-*• <"1-
■ ПСРЛ.- СПб, 1897.- ■ Т. XI. С. 73-
Москва. Планировочная структура
города в XIV XV вв. Схема
выполнена на основе материалов,
опубликованных П. В. Сытиным,
П. П. Гольденбергом, М. В. Фехнер,
М. И. Домшлак, Г, И. Меховой
/ —- древнейшие укрепления Занеглименья
(по гипотезе И. Е. Забелина);
II предполагаемые границы посадов
* XV s.
Монастыри: i—Николы Старого;
■2 — Богоявленский;
3 — Златоустовский; 4 ~~ Покровский;
5 Ивановский; б Ильинский;
у Покровский (Лыщиков);
8 Андроньевский; 9 ~ Косьмы
и Дамиана; ю— Спаса в Чигасах;
11 — Симонов;
т 2 — Спасо-Даниловский;
1 з Алексеевский; 14 Новинский;
15 Крестовоздвиженский;
:6 --■ - Никитиский; 17-'"' Георгиевский;
18 Высокопетровский;
i о — Рождественский;
20 — Варсонофьевский;
21 Сретенский
нованного в 1365 г. митрополитом Алексием на месте Ханского
двора к северо-востоку от Успенского собора и резиденции
владыки. В конце столетия к этому монастырю примкнул, заполнив
промежуток между ним и Кремлевской стеной, княгинин
Вознесенский монастырь, основанный вдовой Дмитрия Донского
в 1386 г. Северо-западнее митрополичьего двора по пути к Риз-
положенским воротам образовалось подворье Троице-Сергиева
монастыря (возможно, на месте Богоявленского монастыря) \
Значительно обогатился и великокняжеский дворцовый комплекс,
з котором выделялись большая гридня (на месте Грановитой
палаты) и златоверхий терем/2 В I393- _1394 гг- во дворце, в покоях
великой княгини выстроили каменную церковь Рождества
Богородицы (на Сенях) с приделом Лазаря. Примерно в то же время
была возведена великокняжеская домовая церковь Благовещения,
связанная переходами с теремами.3 Близ нее в 1404 г. была
сооружена башня-часозвоня. Перестроенная в 1416 г. небольшая, но
богатая церковь Благовещения вошла в центральный храмовый
комплекс города, который к тому времени уже почти полностью
сформировался, хотя, учитывая сравнительно небольшие масштабы
храмов и их обособленность, надо полагать, единого и тем более
архитектурно осмысленного пространства соборной площади еще
не образовалось.
Ведущие сооружения Кремля выстроились в цепочку возле
бровки Боровицкого холма с запада церковь Иоанна Предтечи,
затем монастырь Спаса на Бору и разросшийся великокняжеский
дворец; центральную часть кремлевской панорамы занял
соборный комплекс, к востоку от него и дальше от реки стояли Чудов
и Вознесенский монастыри. Перечисленные постройки не дошли
до нас, но общее представление о характере их архитектурных
форм можно составить на основе других раннемосковских храмов
с типичными для них ярусами килевидных кокошников в
основании глав, которые возводились в тот период в Звенигороде,
1 Памятники архитектуры Москвы.— М.,
tg83~ "С. 2б0— 2Й1.
" Тихомиров Н. Я., Иванов В. Н.
Московский Кремль. М., 1967. С. 17, 31-
; Федоров В. II. Благовещенский собор
Московского Кремля в свете исследований
1966—1972 ГТ.//СА, н)74-—^ -•—
G. 112 i3i.
Москва. Этапы планировочного
развития Кремля. По схеме
Г. И. Моховой, составленной на
основе исследований Н. Н. Воронина,
М. Г. Рабиновича, В. II. Федорова
и Н. С. Владимирской
Гранины крепости, линии укрепления
и дороги: /----г/ .,.=ы крепости
(Кремля), нанесенные по
косвенным данным (рельеф,
историко-археологические сведения);
2 линии укреплений, реконструированные
по фрагментам, обнаруженным при
раскопках (а — наиболее достовер
......'.ъ; б- предпо..„„ мая ,iu..т);
•j- -трассы дорог, реконструированные на
основе правки Кре.:,^.^. яг.,™ XVI в.;
г—-трассы дорог, нанесенные по косвенным
данным (рельеф, историко-археологические
сведения); j -первое внешнее укрепление
Москвы (реконструировано на основе
фрагментов, обнаруженных раскопками ;
историко-топографических данных;
особенностей рельефа).
Пристани и торги:
в-- пред.. .чаемое место пристани;
у- - предполагаемые места торгов;
8 - существующая застройка;
g-----условные горизонтали рельефа,
реконструированного на время первых
поселений.
Исторические периоды:
п) - -■- Дьяковский; 11 ■■-■-- докняжес ', до
1147 г>)' 12— княжеский, вторая половина
XII—конец XIII в.; i;j—первая полтина
XIV в. (кремль Дмитрия Донского);
15 — XV—XVI вв.
Основные археологические находки:
/в-—-культурный слой
ХП----- XIII вв.; 17-— фрагменты рвов;
i8 --фрагменты основания вала
(предположительно оепштка Кремля
Юрия Долгорукого); ig — городни;
20 — ■ фрагменты белокаменной кладки
(предположительно остатки Кремля
Дмитрия Донского); 21 - - фрагменты
мостовых; 22— остатки деревянных
сооружений; 2$ некрополи.
Местоположение основных культовых
сооружений:
24 — существование на указанный период
установлено; 2J-—существование на
указанный период предположительно
Троице-Сергиевом, Спасо-Андрониковом монастырях. XIV в. был,
как известно, временем поиска новой самобытной архитектурной
стилистики и образности, и Москве в этом процессе принадлежала
ведущая роль. В этой связи нельзя не упомянуть расцвет русской
живописи, приходившийся на конец XIV—начало XV в. и
связанный с именами Феофана Грека и Андрея Рублева, которые
работали, в частности, над росписями кремлевских храмов и палат.
Рост кремля сопровождался расширением окружавших
посадов. Великий посад занял уже практически всю площадь будущего
Китай-города. Здесь сосредоточились крупные, нередко
достигавшие 2000 м'2 укрепленные дворы феодальной знати и богатого
купечества. Ремесленники преимущественно жили на дворах
знати, но по мере производственной специализации стали
переселяться в особые слободы. Так, судя по археологическим материалам,
в XIV в. расширилось гончарное производство на Глинище (в зоне
Ипатьевского и Спасоглинищевского переулков); изготовление
кирпича, а также кузнечное дело получило развитие на территории
Зарядья. Тогда же, в XIV в., возникло поселение гончаров в Заяу-
зье на Таганской горе. После 1367 г. часть княжеских
ремесленников-пушкарей образовали слободу к северу от Великого посада
(где при Иване III был выстроен Пушечный двор).1 В 1394 г-
в связи с ожидавшимся нашествием Тимура было предпринято
строительство укрепления Великого посада от Кучкова поля до
Москвы-реки в виде рва в рост человека, небольшого вала и,
очевидно, деревянного тына по его гребню. В то время осуществить
полностью данную линию укреплений не удалось, однако
предполагается, что уже в начале XV в. Великий посад имел защитные
сооружения, проходившие по трассе Кривого переулка.2
Территория Занеглименья в XIV в. также активно осваивалась.
Застройка посада, по-видимому, распространилась за пределы
более ранней линии укреплений, проходившей, согласно
предположениям И. Е. Забелина и других историков Москвы, по
полукольцевой трассе нынешних улиц: Кузнецкий мост, проезд
Художественного театра, Огарева, Семашко и переулок Янышева.
Исследования М. В. Фехнер показывают, что во второй половине
XIV в. занеглименский посад уже имел оборонительные
сооружения, шедшие по берегу ручья Черторыя и далее приблизительно по
линии стен будущего Белого города3. Одним из подтверждений
этому служит тот факт, что во второй половине XIV в. именно на
этой линии, на северной окраине Москвы, возникло три
монастыря: Высоко-Петровский на правом берегу Неглинки,
Рождественский и Сретенский — на левом.
Вторая половина XIV в. вообще была временем особенно
активного монастырского строительства. Монастыри возникали как
в самом центре города, так и на посадах. Но большинство из них
строилось на свободной территории за чертой города. В конце
XIV и XV вв. загородные монастыри окружили Москву со всех
сторон, некоторые из них стали играть роль «сторожей» на
подступах к городу. Такими монастырями были: с запада — Алексе-
евский на Остоженке, Новинский близ впадения реки Пресни
в Москву-реку; с севера указанные Высоко-Петровский,
Рождественский и Сретенский, последний из которых, будучи
расположенным на Переяславско-Ростовской дороге играл особенно
видную роль; с востока за Великим посадом — Златоустовский,
Покровский, Ивановский, восточнее — Ильинский, по левому берегу
Яузы на новой Владимирской дороге — Покровский (Лыщиков)
и Спасо-Андроньевский, на берегу реки Москвы за Швивой
горкой — Косьмы и Дамиана и Спаса в Чигасах; с юга — Симонов на
левом берегу Москвы-реки, напротив Данилова монастыря.
К концу XIV в. в основном сложилась разветвленная сеть улиц
и дорог Москвы, ее Кремля, Великого посада, Занеглименья,
а отчасти и начавшего осваиваться Замоскворечья, хотя оно не
входило в черту города. Главные улицы города начинались в
самом центре Кремля, возле великокняжеского дворца и Соборной
площади, откуда через крепостные ворота они выходили на
посады. Только одна улица Кремля не была непосредственно связана
с соборным комплексом и как бы принадлежала к другой,
хронологически более ранней системе — это древняя Великая улица,
шедшая у подножия Боровицкого холма вдоль берега Москвы-
реки. Проходя через Тимофеевские ворота, она объединяла часть
подола, вошедшую в состав Кремля, и Зарядье — наиболее
оживленный прибрежный район, связанный с причалами и большим
торгом, который вытянулся, как и в других древнерусских
городах, вдоль приступной Кремлевской стены.
Однако в описываемый период Великая улица, чрезвычайно
затесненная и не имевшая значения транзитной дороги, стала
уступать место трем другим улицам, прошедшим через Великий
посад в его нагорной части: Варварке, Ильинке и Никольской
(Сретенке). Последняя из этих улиц выходила из Кремля через его
северо-восточные Никольские ворота, шла по водоразделу
бассейнов Неглинной и Яузы мимо Сретенского монастыря, а далее
направлялась на северо-восток — к Троице-Сергиеву монастырю,
Переславлю-Залесскому, Ростову, Суздалю и Владимиру и была
едва ли не самой главной улицей Москвы на протяжении
нескольких столетий. Ильинка и Варварка были связаны с другими
кремлевскими воротами — Фроловскими. Первая из них шла к селам
Елох, Стромынь и др., т. е. имела местное значение, а вторая,
выходя из города, за Яузой раздваивалась и с одной стороны
направлялась во Владимир, а с другой — в Коломну и Рязань. Торг
у Кремлевской стены создавал другое, поперечное движение на
посаде, с которым были связаны с севера улицы Занеглименья,
а с юга — Замоскворечья, собиравшиеся у мостов близ
соответственно северо- и юго-восточных углов Кремля.
В Занеглименье сложилось несколько радиальных улиц,
переходивших в дороги, связывавшие Москву с Дмитровом, Тверью,
Новгородом, Смоленском и другими городами. Дороги к Высоко-
Петровскому монастырю, Дмитровская, Тверская, а также
Новгородская (Никитская) начинались, очевидно, от переправы через
Неглинку близ северного угла Кремля, а новая Смоленская дорога
(по Воздвиженке и Арбату) выходила из Ризположенских
(Троицких) ворот Кремля. Старая Смоленская дорога (по линии Волхонки
и Пречистенки) шла от Боровицких ворот в сторону Лужников
к броду через Москву-реку в районе устья Сетуни, где впоследствии
возник Новодевичий монастырь. От Боровицких ворот шла дорога
и в северо-западном направлении по линии Знаменки и Поварской
к Пресненскому броду, где она выходила на Волоцко-Новгородс-
кую дорогу. Другой старый брод через Москву-реку был в устье
Неглинки возле самых Боровицких ворот. От этого брода шли две
большие дороги Замоскворечья: одна по линии Якиманки в Боровск
и Калугу, а другая — по линии Полянки в обход Татарской слободы
в сторону Рязани. В Коломну, Рязань и далее в Золотую Орду
направлялись и другие дороги Замоскворечья, начинавшиеся от
моста напротив восточной границы Кремля и шедшие по трассам
Ордынки, Пятницкой, Кузнецкой и Татарской улиц. К Пятницкой
улице примыкал Замоскворецкий торг, а названия остальных улиц
(хотя и более поздние) достаточно определенно говорят о
национальной принадлежности и роде деятельности жителей этого места.
Таким образом, структура Москвы как в социально-правовом,
так и в композиционно-планировочном отношении была весьма
дробной.4 Однако следует иметь в виду, что в тот период Москва,
несмотря на все многообразие и богатство своей планировки и
застройки, еще не достигла величия Владимира и тем более Киева.
Добившись политического и экономического превосходства над
другими городами Северо-Восточной Руси, она тем не менее, по
своему архитектурному и градостроительному масштабу вплоть до
конца XV в. выглядела как удельный город — вотчинная
резиденция великого князя, престол которого (так же как и кафедра
митрополита) официально по-прежнему находился во Владимире.5
:! Фехнер М. В. Москва и ее ближайшие
окрестности в XV и начале XVI
века//Материалы и исследования по
археологии Москвы. М.— Л., 1949-—
Т. П.—С. иб—и8.
1 К сказанному можно добавить, что
в XIV в. и общая власть над Москвой
делилась между княжескими семьями (так
называемое «сместное владение»).
5 В летописях, как правило, князья XIV в.
титулуются как великие князья Владимирские
и Московские. Что касается митрополитов, то
до середины XIV в. они официально
признаются «киевскими и всея
Руси», а в 1354 г- патриархом было
узаконено перенесение митрополичьей
кафедры только во Владимир. См.:
Голубинский Е. Е. История русской
церкви.— М., ign.— Т. 2, ч. 2.— С. 39-
1 Памятники архитектуры Москвы.—
С 31— 33-
* Там же, с. 33-
Часть 2
Градостроительство
Московского
государства
XVI-XVII веков
Города Московского государства
Глава 1.
Общие принципы
и особенности градостроительства
Московского госуда эства
Функциональная структура городов
С конца XV по XVII в. происходит общий для всей страны
процесс образования единого Московского государства из
удельных княжеств, повлекший за собой перестройку в области форм
землевладения, организации городского управления и общинного
самоуправления, а также изменение экономической и
политической роли многих городов.
Тревожная политическая обстановка и постоянные войны на
южных, восточных, западных и северо-западных рубежах страны
вызывали массовые передвижения населения и изменение
социального состава как пограничных, так и центральных городов.
Северные города-крепости, пригороды Пскова и Новгорода, южные
и восточные пограничные города ко второй половине XVII в.
потеряли значительную часть своего тяглого посадского населения
и укреплялись как пункты обороны переселявшимися в них
стрелецкими сотнями, занимавшими опустелые посадские дворы.
Обороноспособность этих городов была усилена за счет ремонта
старых укреплений и строительства новых. Города-пригороды
Москвы и замосковские города, наоборот, в большей степени утратили
значение военных крепостей, а с ним и существенную часть
военного контингента. С разоренных войнами территорий торгово-
ремесленное население переместилось в центральные области
страны. Здесь бывшие порубежные города, оказавшиеся вдали от
новых границ Московского государства, развивались как центры
торговли и ремесла. В связи с этим во многих даже не
восстанавливались разрушенные городские укрепления (например, в
Гороховце, Дмитрове).
Важнейшей характеристикой структуры городов этого времени
было развитое зонирование. Структура в целом была центрична:
ее ядро составляли крепость-кремль и расположенный у ее стен
торг. Примыкавший к ним жилой посад мог иметь различные
состав и структуру в зависимости от размеров и функций самих
городов. Крупные жилые посады формировались в городах —
центрах торговли и ремесла, чаще всего бывших столицах земель
удельных княжеств. Небольшие посады были свойственны
городам-крепостям, сосредоточенным на пограничных засечных
чертах, а также военным форпостам, окружавшим крупные торгово-
ремесленные центры.
Если небольшие посады городов-крепостей, состоявшие из
юо—200 дворов, были чрезвычайно просты по своей
планировочной структуре и не получали дополнительного внутреннего
членения, то крупные посады делились на ряд планировочно и
социально обособленных общин. Развитие городских укреплений
зависело не только от величины города, но и, как уже отмечалось, от
его функциональной роли в системе Московского государства.
Поэтому существовали города, имевшие центральную крепость
и неогороженный посад (например, такой крупный торговый
центр, как Коломна), и города, имевшие от одной до нескольких
линий укреплений жилого посада (Нижний Новгород, Севск).
Кремль и торг были функциональным центром
(управленческим, религиозным, торговым). При росте городов и связанном
с этим усложнением оборонительной системы характер изменения
структуры центра во многом зависел от степени охвата посада
укреплениями. В случае небольшого увеличения укреплений
территории в новый острог из Кремля выносились некоторые
учреждения центра, здесь селилась наиболее зажиточная часть
населения. Центр в целом оставался (при несколько более
сложной структуре) компактным. Примером такого расширения
может служить Китай-город в Москве XVI—XVII вв., по мере
роста столицы все в большей степени становившийся частью
центра. При охвате же укреплениями большей части посада (как,
например, в Угличе), изменений в структуре центра не пр
ходило.
На протяжении рассматриваемого периода существенно
менялось по своему характеру внутреннее членение жилого посада.
В конце XV—начале XVI в. в городах — бывших столицах
удельных княжеств еще сохранялась структура кончанского деления
посадов, сложившаяся в домонгольский период. Более мелкими,
чем концы, единицами социального членения городского посада
были улицы (или соседства) и сотни (или «сто»). Причем одна
и та же улица (соседство) проходила зачастую по территории
нескольких концов, являясь, таким образом, единицей посада» не
связанной впрямую с кончанским делением.
Материалы Псковских переписных книг XVI в. вообще не
дают различия в понятиях — улица, соседство и сто. В них
встречаются одни и те же названия с присоединением к ним наименования
то улицы, то соседства или ста.1 Система сотен или соседств была
связана с общинным устройством, строительством, повседневной
жизнью дворов, расположенных по соседству на одной улице
и примыкавших к ней сети мелких переулков, проездов, тупиков.
Уличные соседства строили на общинные средства храмы,
крупные оброчные бани, имели общие для нескольких посадских
дворов осадные дворы внутри крепости. Есть свидетельства об
очень тесной связи жителей соседства — «живут на суседстве
и пьют и едиТо.. вместе» — сказано в одном из актов XVI в/
Система сотен (или сто) сохранилась после исчезновения кончанс-
кой системы членения посада и использовалась государством
в дальнейшем для организации войска — городского ополчения,
обложения населения податями, обеспечения людьми и средствами
городских и казенных государственных служб.
Крепнущее Московское государство было вынуждено бороться
с запустением тяглых общин многочисленных разоренных городов,
служивших важным источником государственных доходов.
Поэтому в XVI в. происходит постепенное вовлечение в тяглую общину
живущих в городе «своеземцев» — людей, владеющих в городе
свободной землей, и служилых людей — «дворников»,
проживающих во дворах других владельцев, а также приписывание к
посадской общине отдельных монастырских и других владельческих
слободок. Крупные вотчинные землевладельцы (бояре, высшие
церковные чины, монастыри) сохраняют большую часть своих
сельскохозяйственных владений, уступая земли в городах
государю. Городское управление переходит в руки назначаемых
государем наместников (позже — воевод). Население, оставшееся
на бывших в городах вотчинных землях, становится черным
посадским.
' Например, «Петровская улица и стоэ
Бродская, Никольская улица и сто,
Богоявленское сто и суседство, Житницкие
улица, сто и суседи и т. д.— Чечулин Н. Д.
Города Московского государства
XVI в.—СПб, 1889.—С. 151 — 152.
3 Акты, относящиеся до гражданской
расправы в древней России, собрал и издал
А. Федотов-Чеховский.— Киев, i86o.—
Т. I.—С. 230.
Москва. Аксонометрический план
Кремля «Кремленаград», i6oi г. ГИМ
Б XVI в. жилые посады русских городов являют пеструю
картину смены форм землевладения и внутреннего
самоуправления. Но уже к концу XVI—началу XVII в. складывается более
единообразный облик городских посадов, состоящих из дворов
черного (т. е. несущего тягло) населения, размещающихся на
государевой земле дворов беломестцев (военных служилых людей,
духовенства, купцов, городской знати, свободных от тягла, но
владеющих, однако, тоже государевой землей), а также небольших
слобод (вотчин монастырей, патриарха, владык). В большинстве
городов наблюдалась тенденция к территориальному обособлению
зон расселения беломестцев. Беломестные дворы чаще всего
сосредоточивались в центральной части города —в кремле,
укрепленной части посада, вблизи от главного торга и на основных
улицах, выходящих к центру. Однако жесткой дифференциации
черных и беломестных дворов все же не было, и последние были
вкраплены в территорию тяглых слобод (особенно это касается
дворов церковного причта, имевшихся около каждого приходского
храма),
Юридические права и обязанности черного посада как единой
торгово-промышленной тяглой общины были определены Собор-
ным Уложением 1649 г. Согласно этому документу, к посадской
общине люди причислялись на следующих основаниях: наличие
торга и промысла, связанных с несением посадского тягла1, брак
с посадской девицей или вдовой, владение посадским двором,
происхождение от посадских родителей и «посадская стар!
(т. е. наследственное посадское состояние). Признание
«посадской старины» удерживало в составе посадской общины людей,
потерявших свои торги и промыслы или изменивших свой род
занятий. Одновременно с тяглом в городах XVI—XVII вв.
существовал и оброк,
Оброком облагались нетягловые сельские угодья,
принадлежащие горожанам, а также ремесленные промыслы, не связанные
с несением тягла. К интересному выводу приходит Н. Д. Чечулин
на основании изучения переписных книг городов XVI в.Юн
показывает, что деление посадских дворов и людей на «лучших»,
«средних» и «молодших» не всегда связано впрямую с их
состоятельностью. Так, например, встречаются дворы молодшие,
платящие государству оброк гораздо больший, чем дворы средние
и даже лучшие, а значит и владеющие либо большим количеством
тягловой земли, либо большими нетяглыми промыслами. Деление
дворов на лучшие, средние и молодшие было связано с числом
людей, несущих тягло в каждом дворе. А это значит, что о
богатстве посада и отдельных дворов нельзя точно судить по отнесению
их к той или иной категории.
Посады небольших городов, располагающихся вокруг
городов-----центров земель (как, например, города-пригороды Пскова,
Новгорода, Москвы), имели от 150 до 300 дворов, что
соответствует среднему размеру одной московской слободы. С таким посадом
могли соединяться небольшие слободки, сохранявшие свой
первоначальный статус поселения свободных от тягла людей (это
слободы стрелецких сотен, монастырские, владычные, патриаршие
и ямские). Кроме того, в качестве отдельных, но уже тяглых слобод
во многих городах выделяются рыбацкие слободки (например,
в городах Галиче, Переславле-Залесском, Ростове, Шацке,
Владимире и др.). В некоторых подмосковных городах встречаются
дворцовые черные слободки, исполняющие службы для
Государева двора.
Москва, получившая как столица государства к концу XVII в.
наиболее развитую градостроительную структуру, дает и наиболее
полный пример видоизменившегося понятия слободы уже как
формы организации и расселения по профессиональным
признакам тяглого и служилого населения. В системе московских слобод
и сотен отражены практически все виды взаимоотношений
горожан с владельцами городской земли-----это ремесленные
(дворцовые и черные) слободы, и сотни тяглых людей и ямщиков,
сидящих также на государственной земле, но не тянущих тягла,
а несущих определенную государеву службу и платящих оброк
с огородных пашенных земель, и ■ слободы патриаршие,
монастырские, владычные, расположенные на вотчинных землях. Их
жители платили оброк своим вотчинным владельцам и государю
как с ремесленного производства, так и с сельскохозяйственных
земель.
Важной чертой городов конца XV- --XVII вв., как и в
предыдущий период, было наличие внутри города большого количества
незастроенных л; пых, садовых и огородных земель, а также
принадлежащих городу за границами посада пашенных и
выгонных земель и лесных охотничьих угодий, используемых
горожанами.
О планировочной структуре русских городов XVI-----XVII вв.
можно судить со значительно большей достоверностью, чем о
планах городов предшествующих столетий, поскольку известны
многие данные для их реконструкции. Главными опорными
документами здесь выступают геодезически точные планы XVIIIв., снятые
до перепланировки городов и в основе своей зафиксировавшие их
структуру рассматриваемого периода.
Важным источником служат также сохранившиеся в натуре
фрагменты древних городских структур. Такие фрагменты
имеются в Гороховце, Вязьме, Пскове, Смоленске и других городах.
Наличие их нетрудно установить либо по аномалиям в городской
застройке (несоответствие расположения старых зданий
позднейшей регулярной уличной сети), либо путем сопоставления
современных планов с доперепланировочными XVIII в.
Еще одна группа источников — прямые исторические
свидетельства XVI XVII вв.: летописные данные, актовый материал,
документы строительного характера (сметы, строительные и
переписные книги, росписные списки и т, п.)» Более того, имеются
чертежи XVII в., в той или иной мере достоверно отображающие
планировочную структуру городов. Прежде всего это известные
аксонометрические планы Москвы, Владимира, Смоленска,
Киева, Пскова, Тихвина и др. К ним следует присоединить
иконографический материал по Новгороду, Пскову, Каргополю и другим
городам. Раскрытию некоторых элементов планировки помогают
и рисунки XVI XVII вв., особенно иностранных авторов
(С. Герберштейн, А. Мейерберг, А. Олеарий, Я. Пальмквист
и др.), запечатлевшие облик Москвы, Новгорода, Пскова,
Торжка, Казани, Свияжска и других городов.
Чертежи-планы XVI XVII вв. позволяют особо отметить
одну важную особенность градостроительного мышления русских
людей того времени. Они обнаруживают неравнозначность (в
оценке их составителей) таких элементов городской структуры,
как функциональные зоны и связи между ними. На чертежах
городов обыкновенно хорошо показаны различные по значению
1 В тягло посадской общины, кроме
поставления государству продукции
ремесленного производства, входило
обеспечение людьми и средствами
различных казенных и гражданских
^ревенные и посадские
сборы, служба счетчиками,
целовальниками, ценовщиками и т. д.):
Кизеветтер Л. А. Посадская община в России
XVIII ст. М., тдоз--- С. 17о — 171 •
Чечулин Н. Д. Города Московского
государства в XVI в , с. 47 — 4-8.
и назначению части города, их взаиморасположение, а также
характер застройки, особенно общественной (оборонительные
сооружения крепостного ядра, монастыри, храмы, дворовые участки
посадов, слобод, их застройка) и значительно менее ыразитель-
но —связи между ними. Улицы, даже в позднейших чертежах
конца XVII -начала XVIII в.. зачастую совсем не обозначены,
а если указаны, то крайне схематично. Явление это важно для
выяснения самого процесса сложения древнерусского города.
Дошедшие до нас чертежи возводимых в XVII- начале XVIII в.
новых городов • на южной окраине («Украине»] государства
и в Сибири (чертежи сохранились фиксационные, но среди них
есть, вероятно, и копии с проектных) показывают, что при их
составлении преимущественно обращалось внимание на более
точное изображение объектов, а не пространств между ними.
Города Русского государства XVI-—XVII вв. можно
подразделись на новые («новоземельные») и старые, возникшие и
развившиеся ранее, до образования Московской Руси.
Новые города, основанные прежде всего на вновь осваиваемых
землях южной степной окраины, в Поволжье, Сибири и других
областях, развивались преимущественно как города-крепости. Их
крепостные центры отличались от крепостных ядер старых
городов большей регулярностью, геометрически четким построением
плана. Правда, это не было всеобщим правилом, так как нередко
новые города возводились на сложном рельефе и на местах
городищ (использование древних валов запустевших городов
диктовало нерегулярный план новой крепости, как это было в Воротынс-
ке, Погаре и других городах).
Старые города располагались в основном в границах
территории Руси XV7 в. Планировка их, сложившаяся ранее, была
относительно устойчивой и не претерпевала существенных
изменений вплоть до середины XVIIIв. Это постоянство было следствием
того, что города в этот период существенно не росли, а во многих
случаях, наоборот, уменьшались. Их население часто уходило
в новые города южной степной окраины, Сибири и Урала, а также
гибло в войнах с Литвой, Польшей, Швецией, но особенно с
татарскими ханствами, когда население не только истреблялось, но
и угонялось в плен ( например, в начале XVII в. азиатские рынки
были так наводнены пленными русскими невольниками, что
персидский шах Аббас выразил удивление русским послам; что ш
Руси еще остались люди...).
От истребления населения и грабежей особенно страдали
города южных и западных окраин, находившиеся на Рязанских,
Ссверских, Смоленских землях. В этих условиях русское
правительство принимало меры по обеспечению безопасности
государства. Одной из таких мер было укрепление каменными крепостями
т и более важных узлов обороны. В XVI XVII вв. были
заменены каменными деревоземляные кремли в Туле, Серпухове,
Зарайске, Можайске, Белом, затем в Казани, Астрахани, Верхотурье
и других городах.
Особенно интересны с планировочной точки зрения каменные
кремли нескольких стратегически важных по тем временам
городов. Возводя на средства государства более крупные кремли,
градостроители, естественно, перестраивали и старый центр
города. Новые линии кремлевских укреплений проводились обычно по
наружному обводу стен крома и подгородья. Прежний
двухчастный город оказывался заключенным в новую крепостную ограду.
Ранним примером такого укрепленного кремля стал
Московский Кремль. Расширенный при Дмитрии Донском в 1367 г., он
был окончательно отстроен при Иване III на рубеже XV XVI вв.
Древний двухчастный город-крепость весь оказался внутри новой
крепости. Рост Кремля вызвал сдвиг на восток главного торга,
отчего мосты с него в заречья оказались смещенными с оснований
трезубцев улиц. В XVI в. таким же образом был расширен кремль
Твери, претендовавшей на главенство на Руси.
Развитие планировочной структуры.
Планы городов XVII-■■■ начала
XVIII вв.
Сверху вниз Данков; Короча; Старый
Оскол
Схема роста кремлей в XIV■- -XVIвв.
i -----Москва; 2— Тверь; j—Коломна;
4 - - Нижний Новгород; j — Вологда;
6— Вязьма
Порядковая система планировки по
планам городов XVIII в.
Вверху слева — Любим; справа ----- Ки енсс
Пример сходного развития планов
городов при сходстве ландшафтов
/ — Кострома; 2 - Суздаль
Ветвистая система улиц посадов
i-—-Киев; 2 -- Москва
В Нижнем Новгороде внутри каменного обширного кремля
в начале XVI в. оказался старый кремль и древнейший
укрепленный посад XIII в. Посады за пределами нового кремля получили
в XVI—XVII вв. ярко выраженный веерно-ветвистый рисунок.
Главный торг на берегу Волги оказался дополненным торгом
с напольной стороны крепости перед Дмитровскими воротами.
В Вязьме расширенный в XVII в. кремль занял, помимо крома,
древнейшее укрепленное иодгородье. Новые посады снаружи
кремля получили четкий веерный планировочный рисунок.
Благоприятные условия рельефа и положение кремля в петле реки
способствовали симметричному расположению и росту возникших
посадов, трассировке улиц.
Крупнейшие каменные крепости в Коломне и особенно в
Смоленске, возведенные в XVI в., окружили не только древнейшие
крепостные ядра этих городов, но и обширные территории
посадов, Так, Смоленская крепость, по существу, вобрала в себя весь
город того времени. Торг тоже оказался внутри этой крепости,
и город стал походить по структуре на города Центральной
и Западной Европы (в русских городах торг обычно находился
снаружи, под стенами кремля).
Фиксационные планы XVIII в. и имеющиеся письменные
источники (акты, описи городов) позволяют детально рассмотреть
важнейший структурный элемент центра города торг. Как и
ранее, он занимал место под крепостью. Застройка его состояла из
лавок и торговых рядов, принадлежавших местному купечеству.
В крупных городах помимо главного торга существовало еще
два-три торжка. Лавки нередко располагались небольшими
группами и возле ворот посадских укреплений, на оживленных
перекрестках улиц, возле мостов. Таким образом, структура торгов
была в древнерусском городе нередко развитой и сложной.
Планы XVIII в. позволяют составить представление о
планировке рядов, характере группировки лавок в узловых точках плана
города. Лавки объединялись в ряды двумя способами: либо
ставились по периметру небольших вытянутых кварталов, образуя
внутри них хозяйственные дворы, либо строились рядами с загрузкой
товаров прямо с торговой улочки. Первый тип компоновки рядов
можно видеть на плане торга Новгорода Великого. Второй
представлен на многих фиксационных планах городов Костромы,
Ярославля, Углича, Великого Устюга и многих других.
Наиболее интересными представляются системы торгов
крупных городов. Возникновение такой системы чаще всего пред=
определялось наличием нескольких посадов, обычно разделенных
реками или другими естественными преградами. Дополнительные
торжки возникали в этих посадах обычно близ мостов, ведущих
к i лавному торгу города. Они оказывались, таким образом,
как бы частями одного огромного торга, разделенного водными
преградами.
Коль скоро крупный город имел свою индивидуальную
структуру, ансамбль торга также имел свой характерный облик. Это
своеобразие прежде всего обусловливалось храмовым комплексом,
объединявшим храмы нескольких торговых площадок. Такие
развитые комплексы сложились в Вязьме, Симбирске, Пскове, Москве.
В Вязьме главный торг находился под приступной стеной
кремля, возле реки Вязьмы. Ряды тянулись по берегу внутрь петли
реки к тыльной части крепости. Как бы раздвоившись, они шли по
двум мостам в заречья и образовывали там еще две
самостоятельные торговые площадки. В Симбирске от главного торга под
приступной стеной крепости-кремля отходили две улицы к другим
торговым площадкам: одной на берегу Волги, другой за речкой
Симбиркой на посаде у моста. В Пскове главный торг истари
находился возле Крома и Довмонтова города в главном посаде
(Застенье). По берегу Псковы возле Довмонтова города
располагался второй, Рыбницкий торг, а в Запсковье и Завеличье у мостов
н главный торг находилось еще два торжка. После 15ю г., когда
Псков был присоединен к Москве, главный торг был вынесен на
Полонище, хотя остальные торговые площадки продолжали
оставаться на старых местах.
Наиболее развитой была система торгов Москвы. Главный торг
в Китай-городе разделялся на Верхние, Средние и Нижние ряды,
причем каждая группа рядов по размерам превосходила главный
торг почти любого древнерусского города. За Воскресенским
мостом, ведшим от главного торга в Занеглименье, располагался
огромный Занеглименский торг. В Замоскворечье возле
Москворецкого моста находился третий большой торг Москвы-
—Ногайский. Зимой на льду рек возле мостов возникал Грибной рынок.
Благодаря ему все торги Москвы сливались в один гигантский
торг, к весне снова распадавшийся на три части. Помимо главных
торгов, функционировавших под Кремлем, в XV XVII вв. в
Москве возникла система торговых площадок снаружи ворот по-
садских линий укреплений. Эта сеть торговых площадок была
порождена нуждами огромного средневекового города, а разветв-
ленность се звеньев в той или иной части города определялась все
возрастающими потребностями в них.
Планировку посадов и слобод целесообразно рассматривать
в комплексе с другими элементами города: с крепостным ядром
кремлем, главным торгом (и системой малых торгов), рельефом,
гидрографической сетью, чтобы увидеть связь между
планировочной формой посадов pi средой, в которой она возникла и
развивалась. Особенно интересно проследить развитие планировки
в городах сходных типов, где наблюдались не только черты сход»
ства, но и различия в конкретных формах.
Порядковая система планировки как следствие исходной
разбивки участков посадских дворов по «длиннику» и «поперечнику»
встречается почти во всех новых городах XVI XVII вв. Ее можно
видеть в небольших городах Острогожске, Сызрани, Саранске,
Коротояке, Инсаре и многих других. Она же разрастаясь,
оказалась характерной для средних и крупных новых городов —
Тамбова, Пензы, Белгорода, Воронежа, Тулы, Харькова, Тюмени,
Тобольска. Порядковую систему развивали и многие старые
города, преимущественно северной зоны Руси:Романов, Вологда,
Каргополь, У сложна и др., почти не подверженные военным
опасностям (которые заставляли города окольцовываться укреплениями
и развиваться компактно-концентрически). Многие города,
особенно старые, в XVI XVII вв. давно перешедшие от порядковой
системы планировки в следующую стадию, развивали веерную
систему. Южные города и города центральных территорий, такие,
как Путивль, Муром, развивались обычно компактно, северные
города более свободно. Устюг Великий, например представлял
собой сложное соединение нескольких веерных по
планировочному рисунку посадов, развившихся разновременно от нескольких
центров в разные стороны. Вокруг Соборного дворища еще в
XII—XIII вв. возник открытый посад с порядковой системой
планировки. В XIVb. возле появившегося на мысу при слиянии
Немчинова ручья и Сухоны Покровского монастыря развился
другой посад с порядковой, затем веерной системой, окруженный
линией посадских укреплений наподобие московского
Китай-города. При возникших близ города монастырях- Архангельском,
Предтеченском, на Красной горке, а также на берегу Сухоны за
Немчиновым ручьем возникли новые слободы с порядковой и
веерной системами. В итоге все посады слились в сложный по
планировочному рисунку организм, в котором при дальнейшем его
росте наметились на окраинах зачатки ветвистой системы.
Интересно, что в Устюге на третьем этапе роста его крепости не
возникло полукольца укреплений, в частности, из-за огромного
болота за Немчиновым ручьем, мешавшего развитию
полукольцевого по конфигурации посада. В результате, третья линия
укреплений города, как бы повторив вторую, изогнулась и охватила
посад при Соборном дворище.
Ветвистая система возникла на третьей стадии планировочного
развития в нескольких крупных городах, таких, как Углич,
Суздаль, Нижний Новгород, Псков и, конечно, Москва. Ярким при-
>м может служить юго-восточная ветвь улиц Москвы,
выросшая от Кремля. Варварка, начинаясь от храма Троицы (Василия
Блаженного) у Кремлевского рва, раздваивалась после
Китайгородской стены на Большую Ивановскую улицу и Солянку.
Старая трасса Солянки, начинаясь от Варварских ворот, проходила
не севернее, как ныне, а южнее церкви Всех Святых на Кулиш-
ках, и церковь в то время стояла на развилке Солянки и Большой
Ивановской улицы. Далее от Солянки отходил Подколокольный
переулок, где в развилке опять возвышалась церковь Рождества
на Стрелке. От ворот Белого города Солянка переходила в
Яузскую улицу, причем улица эта после Яузского моста раздва]
лась на улицы Швивую и Николо-Ямскую, а в развилке встал
храм Архидьякона Стефана. После Таганских ворот Скородома
Швивая улица разделялась на улицы Большую Алексеевскую,
Семеновскую, Пустую, Воронцовскую. Изнутри Скородома, как
бы в основании этого пучка улиц, стоит церковь Николы на
Болвановке, а снаружи в развилке улиц Семеновской и Пустой
церковь Воскресения на Таганке. Эта протяженная ветвь улиц
покрывала собой огромный жилой сектор города, позволяя из
любой точки пройти по кратчайшему пути в центр Москвы,
к торгам.
Углич представляет собой пример более сложного процесса
образования уличных ветвей. Если в Москве основанием ветвей
улиц был центр, то здесь одна из ветвей имела своим центром
Московские ворота в наружной посадской стене города. Появилась
она в процессе роста посада у берега Волги по порядковой системе
и затем оформилась вследствие подъема улиц вверх и схода их у
главных наружных городских ворот. Ветвь оказалась обращенной
своей раскрытой частью к центру города. Другая ветвь улиц Углича
имела своим началом мост через Каменный ручей.
На сложение конкретных планировочных систем накладывала
отпечаток разнотипность городов. Интересно в этом отношении
рассмотреть, например, город сегментно-лучкового типа,
возникший и развившийся в глубокой петле реки. Простейший среди них
по планировке Клин. Крепость запирала узкий перешеек петли
реки Сестры, по которому пропускалась всего лишь одна улица.
Размещение посадов относительно крепости напоминало крылья
бабочки: один находился в петле реки, другой — снаружи.
Снаружи при крепостных воротах располагался и торг города, причем
торг был соединен мостом через реку Сестру с небольшим
Торжком в заречье, функционировавшим в небольшом зареченском
Эволюция городов секторно-мысового
типа. Идеализированная схема
Г, Я. Мокеева
первый этап—«Посады», сг>.,.^^.:
i ----- возникновение города-крепости на мысу
при ...-^,.,мы двух рек; 2--"-посад
междуречья; j — посад за малой рекой;
4 — tu^X. за большой рекой; второй этап - -
крепостное развитие— «Предградье»:
5—появление укрепи.лш в посаде
междуречья; тре> I этап ----- «Ближнее
заречье»: 6—появление укреплений за
малой рекой; у — «Дальнее заречье»
появление укреплений за большой рекой;
8—схема расположения веерных посадов по
спирали относительно крепостного ядра.
Хронологический разрыв в эволюции, т. е.
XIII-—XIV вв., npt )ится на период
татаро-монгольского ига
посаде. Более развит градостроительный организм Кашина. Торг
к нем находился под стенами крепости, но внутри петли реки,
которая была больше, чем в Клину. В петле располагался главный
посад Кашина, имевший порядковую систему планировки; на
торгу находился развитый храмовый комплекс из пяти храмов.
Главный посад в петле реки Кашинки был окружен
кольцеобразным зареченским посадом, по которому пролегала одна кольцевая
улица. По кольцу стояло 24 храма, которые ожерельем окружали
город. Центром города служила двойная крепость. Во внутренней
крепости стояли собор и монастырь; в наружной ■ ■ ■ находился
княжий двор.
Существовало еще несколько городов сегментно-лучкового
типа, например Каменец-Подольский, но большинство их давно
исчезли, остались только валы и рвы (Воротынск, Сарское
городище и др.). Рассмотренные города этого типа сравнительно
невелики, развитие их в структурно-планировочном отношении было
несложным,
Иначе обстоит дело с планировочными особенностями
древнерусских городов сскторно-мысового типа (наподобие Москвы),
своеобразие которых раскрывается в полной мере лишь при учете
временного фактора. Ранее обращалось внимание на то, что
города секторно-мысового типа приходили к кругообразной форме в
результате четырех этапов эволюции укреплений. Для анализа
планов всех городов этого типа схему их эволюции необходимо
представить более подробно. На первом этапе, который условно
может быть обозначен словом «кремль», городской посад
проходил три стадии развития. На ранней стадии возле крепостного
ядра возникал в развилке двух обычно разновеликих рек (в
междуречье) первый главный посад с Торжком под приступной стеной
крепости. На второй стадии посад возникал за малой рекой; на
третьей - посад за большой рекой.
На схеме находит отражение весь процесс эволюции
древнерусских городов: зарождение в VIII—-IX вв., начало второго
этапа роста •- «застснья» в XII в. (когда получили укрепления
посадов в междуречье Переславль, Галич, Полоцк, Рязань и др.);
после татарского ига в XV в. наступил третий этап - «ближнее
заречье» (Псков), а в XVI в.----четвертый этап «дальнее
заречье» (Москва).
На первом этапе эволюции, когда в городе была всего одна
крепость, задержалось множество небольших городов секторно-
мысового типа. Среди них Рогачев и Ряжск, у которых был лишь
один посад в междуречье. Зубцов достиг стадии развития, когда
возникает еще один посад за рекой, Верея, Брянск ----- следующей
стадии (возник посад за другой, большой рекой). Эти два послед»
них города имели на главном посаде по две улицы, отходившие от
крепости. В зависимости от угла, под которым сливались реки,
посады были уже или шире, соответственно менялось число улиц
веерного начертания. В Ряжске, где реки под большим углом
сливались, были четыре улицы, отходившие от крепости и торгов.
У Рузы Новой по главному посаду в междуречье пролегала всего
одна улица. Семь улиц отходило от крепости-кремля на главном
посаде в Ливнах, где угол слияния рек расширялся из-за ухода в
сторону речки Ливенки.
Разворот посадского веера не везде имел четкий рисунок, коль
скоро он начинался с порядковой системы планировки. Это
относится особенно к городам с относительно простым, плоским
рельефом, В результате, несмотря на сходство в общем порядке
развития, конкретные планировочные системы не были идентичными.
Второго этапа эволюции укреплений, когда вокруг главного
посада возникали мощные стены, достигло всего несколько
десятков городов. Наиболее классичным среди них по начертанию
плана был Курск. Помимо главного торга, функционировавшего
под кремлем рядом с Красной площадью, за речкой Курой возник
второй «вольный» торжок, соединенный с ним мостом. На посаде
за большой рекой Тускорыо, видимо, функционировал третий
торжок, о чем говорит стоящая там до сих пор церковь Николая
Мирликийского. К торжку, вероятно, от главного торга тоже был
переброшен мост. По главному посаду в Курске от торга и кремля
пролегали три улицы. В заречьях посады имели по преимуществу
порядковую систему планировки, хотя в ближнем заречье
проявился и веер улиц от торга.
Своеобразие планировочных систем других городов,
достигших второго этапа эволюции (например, Ярославль, Старица,
Серпухов, Ладога), выявляется при сопоставлении с
идеализированной схемой-моделью. Так, в Ярославле порядковая система
раннего посада, оказавшаяся затем внутри за стенами посадских
укреплений, не позволила создать четкого веера улиц от кремля и
торга. Веер оказался как бы «недоразвитым». И лишь снаружи за
посадскими стенами веера и ветви улиц получили четкое
начертание. Интересный вариант конфигурации застенья дал Серпухов.
Посадские стены, охватив главный посад с сильно развитым
главным торгом, пересекли малую речку Серпейку и поднялись на
холм в ближнем заречье. Холм этот возвышался близ кремля,
поэтому его было необходимо контролировать.
Третьего этапа эволюции достигли всего несколько городов
секторно-мысового типа. Третью линию укреплений с охватом ею
посада в ближайшем заречье получили Псков, Нижний Новгород,
Ссвск (сходную схему имел и белорусский город Могилев).
Наиболее классичен среди них Псков. Линия укреплений Полонища
и Запсковья возникла еще во второй половине XV в., но
окончательно она была отстроена в камне в середине XVI в., после
подчинения Пскова Москве. Хотя из-за порядковой системы
планировки веерность заречных посадов была проявлена
недостаточно, веерно-ветвистая система в жилых массивах междуреченской
части в Застсньс и на Полонищс предстает, наоборот, ярко
выраженной. Более того, ветвление первых улиц в Пскове началось еще
после стены 1309 г. А когда Застенье окончательно
сформировалось внутри стены 1375 г° (стена 1309 г° была частично
разобрана), то эта ранняя ветвь вошла внутрь укреплений, и Застенье
оказалось уже не веерным по начертанию плана, а ветвистым. В
Пскове осевые улицы трех его посадов, разделенных реками, не
проявились так четко, как это произошло в Москве.
Своеобразие планировок Нижнего Новгорода, Севска можно
выявить при сопоставлении с идеализированной схемой-моделью.
Здесь уместно рассмотреть планировку нескольких городов,
развитие которых имело свои особенности. Так, в Угличе после
первого этапа - кремля, минуя второй, наступил сразу третий
этап и город получил полукольцо укреплений. Это, вероятно, было
вызвано тем, что «малая река» была там всего лишь мелким ручьем
и необходимость создания Застенья отпадала, тем более что посад
развивался равномерно в обе стороны от ядра-крепости. Точно так
же после кремля получила полукольцо укреплений Тверь, т. е.
вслед за первым этапом сразу как бы наступил третий. Однако,
если учесть, что кремль объединил в себе древнейшие кром и
подгородье, то, рассматривая процесс роста города исторически,
можно утверждать, что он прошел в своем развитии три этапа. В
таких городах, как Рыльск и даже Руза, новая полукольцевая
трасса посадских укреплений не огибала застенье, а примыкала к
его приступной стене. Поэтому второй этап развития в этих
городах был как бы пропущен и заменен третьим этапом. В
соответствии с присущим этим городам характером развития,
по-своему сложилась и их планировочная структура. Например,
главный торг в Рыльске вытянулся из застенья по мосту в
ближайшее заречье. В Рузе новый главный торг вообще переместился в
ближнее заречье.
В планировочном отношении города секторно-мысового типа
можно представить в виде своеобразной «пирамиды» по этапам их
роста. Она наглядно показывает, с одной стороны, общность
планировочного развития, а с другой, позволяет четко различать
особенные черты их планировочных структур. Схема позволяет
особенно ясно представить уникальность Москвы.
Не останавливаясь здесь на подробном рассмотрении
планировочной структуры столицы, необходимо отметить, что Москва
единственная среди городов сскторно-мысового типа достигла
последнего этапа эволюции. Город, по существу, исчерпал
возможности четырехэтапного развития, и при дальнейшем росте в нем
стали лишь повторяться кольцевые наслоения (например, в
XVIIIв. появилось кольцо застройки в пределах Камер-Коллсжс-
ких валов). До конца XVII в. закончилось формирование
уникальной по четкости, ясности и законченности ветвистой системы улиц,
системы улиц-связок, системы торгов и оборонительных
сооружений. Планировка городов секторно-мысового типа имеет другое
название—«спирально-веерная». В этом названии отражена ее
специфика: три разделенных разновеликими реками веерных по
начертанию основных посада, возникая один за другим на все
большем удалении от ядра-кремля, расположились относительно
него как бы по спирали. В спиральном принципе развития
заключены уникальные особенности и своеобразие исторического
сложения систем укреплений, торговищ, улиц.
При рассмотрении в целом планировочных структур следует
отметить, что д,\я всех городов был характерен максималь. i учет-
особенностей места, где намечено возвести город, органическое
слияние с ландшафтом, гармония с природой. Максимальное
использование защитных свойств местности обнаруживается в
расположении крепостей-кремлей; уличные трассы, в соответствии с
функциональной необходимостью более удобного проезда по ним,
изгибаются плавно или круто в соответствии с рисунком рельефа,
гидрографической сети; в соответствии с этим свободно распланированы и
участки дворов, причем в местах водостоков дворы «расступались».
Планировочная структура была тесно связана с
объемно-пространственным построением города, его композицией. Под
общественные сооружения отводились обычно лучшие со всех точек
зрения места, организующие прос < i ую стр) ктуру города, в
целом. Иерархия градостроительных акцентов, строившаяся
обычно от периферии к центру, была поддержана сгущением к центру
сети улиц, и наоборот, различные по значению в городской
структуре планировочные узлы были отмечены соответствующими
вертикалями. Наибольшее сгущение акцентов происходило в центре, где
улицы города вливались в торг нередко гигантский по площади.
Планировка древнерусских городов, особенно при веерной и
ветвистой системах, способствовала раскрытию живописных
панорам. Не только на подходе к городу, но и двигаясь уже по самому
городу поднимающимися и опускающимися по рельефу улицами,
зритель мог видеть почти всегда весь город.
«Пирамида» городов секторно-
мысового типа, показывающая
уникальный характер Москвы. Схема
Г. Я. Мокеева
/ этап - - «Крк.,,^,^ и посады»;
II этап --■ «Предградье»;
III этап ----- «Блилснее заречье»;
IV этап-- ■ «^„„„.:ее заречье».
Фасады острогов из «Атласа
к материалам для статистики
Российской империи»
Вид и план Зарайской крепости.
Альбом Селезнева. XIX в.
Городская застройка
Застройка городов Московского государства в основном со-
хранила и развивала функциональные типы, сформировавшиеся в
предыдущий период. Однако некоторые виды сооружений
исчезли и появились другие, имеющие несколько отличное
функциональное назначение. Больше всего это касается гражданских
построек, так как в связи со сменой форм государственного
управления в городах исчезают сооружения, соответствующие вечевому
самоуправлению и княжеской власти. В центрах городов
появляется сеть учреждений административного аппарата
централизованного государства (воеводские дворы и дворы наместников,
приказные избы), а на посадах возникают центры слободского
самоуправления (съезжие или братские дворы).
В городах начинают развиваться некоторые виды
промышленного производства, вызвавшие появление помимо мелких
ремесленных производственных помещений более крупных промышленных
сооружений и «дворов» (солеварни, железоделательные и ткацкие
Вид и план Иван-городской крепости.
«Атлас к материалам для статистики
Российской империи»
Непроезжие башни. Вверху слева
Братского острога XVII в. и Вельского
острога XV в., внизу слева — угловая
Спасо-Прилуцкого монастыря XVII в.
Воротные башни. Вверху справа —
Илимского острога, XVII в.; внизу-—
Спасские ворота Московского Кремля,
XV—XVII вв.
производства, «Пушечный» и «Гранатный» дворы и т. д.). Если
рассматривать застройку городов конца XV—XVII вв. с точки
зрения конструкций, материала и техники строительства и
непосредственно связанного с этим развития архитектурных форм и
художественного образа построек, то обнаруживаются
значительные и очень важные изменения.
Во-первых, постепенное увеличение числа каменных построек.
Это касается прежде всего центральных городских крепостей,
главных соборов, крупнейших городских монастырей и крупных
палатных строений. В конце XV-—первой половине XVI в. еще
преобладало строительство из естественного камня: ракушечника,
плитняка, белого камня. Развитие кирпичного производства в
государственном масштабе привело к тому, что в XVII в. кирпичное
строительство почти полностью вытесняет каменное и благодаря
большей доступности и дешевизне материала распространяется на
городские посады. В XVII в. появляется много каменных
(кирпичных) посадких церквей и жилых домов (особенно в беломестных
дворах).
Во-вторых, усиление контраста между жилой застройкой и
государственными церковными постройками, связанное с
развитием новых конструктивных типов оборонных, культовых и
гражданских зданий, с появлением новых архитектурных форм, видов
покрытий и общей тенденцией подчеркнуто вертикального по-
строения объемов указанных сооружений.
Наконец, в-третьих, это значительное расширение палитры в
наружных покрасках церковных, гражданских и жилых построек,
Варианты архитектурного построения
крепостных башен по документам
XVII—■ XVIII вв.
i — Сретенские ворота Скородима
в Москве по у Сигизмунда, XVII в.;
2 — Алексеевская С^ля. Белого города
в Москве по .i.^.y Сигизмунда, XVII в.;
J---- Пречистенская „'„.и.... Новгородского
кре... j иконы из Kl^...l..jecKou церкви;
//- --- Х.,Х,,.;,^г:кая башня Тверского кремля
по u.iL.iy на XVIII в.
Фасады башен острогов из «Атласа
к материалам для статистики
Российской империи»
Воротные башни
В центре — проездная 1\™.„л. Николо-
Карельского монастыря; вверху справа —
Иверские ворота .Московского Китай-
города, ijj8 г.— XVII в.
Суздаль. Спасо-Евфимиевский
монастырь. Башня святых ворот,
XVII в. Акварель Н. Я. Тамонькина
вызванное ростом массового строительства из камня и кирпича. И
хотя изображения деревянных построек в русской миниатюре и
иконописи, а также исследования в натуре ряда деревянных
церквей Севера свидетельствуют о наличии покраски покрытий и
различных деталей деревянных построек, наружная покраска
каменных сооружений, осуществляемая поверх штукатурки или
известковой обмазки, имела, безусловно, гораздо большую цвете- и
светоносность. К этому нужно добавить и расширение возъ
ностей покраски из-за улучшения качества поверхности, которое
привело к увеличению числа сюжетных и орнаментальных
росписей не только на храмах, но и на гражданских и жилых зданиях.
В XVI XVII вв. значительное распространение получает также
применение яркой поливной керамики черепицы разнообразных
цветов для покрытий и отделочных изразцов с сюжетными и
орнаментальными рисунками. Увеличивается в это время и
применение золоченых медных листов для покрытий церковных глав и
закомар, для наружной отделки дворцовых зданий. Все это
способствовало усилению композиционной выразительности
важнейших построек города.
Оборонительные сооружения в рассматриваемый период
претерпевают изменения в связи с общим для всей Европы развитием
военной техники, появлением огнестрельного оружия и
артиллерии. Меняются конструкции, техника возведения и общий
архитектурный облик городских укреплений. Деревянные укрепления в
виде тына или острога на земляном валу перестают быть надежной
защитой. Большую обороноспособность имеют стены, рубленые
клетями, с земляной засыпкой. Имеются данные о том, что в XVI в.,
так же как в эпоху Киевской Руси, деревянные стены имели иногда
глиняную обмазку, уменьшавшую опасность пожара и делавшую
деревянные крепости похожими на каменные.
Московское государство в XVI в. осуществляет огромное по
масштабам строительство каменных кремлей в' центрах городов.
Гораздо реже встречаются примеры ограждения каменными
стенами крупных частей городского посада по типу Москвы и
Смоленска.
В строительстве укреплений следует отметить следующие
основные изменения: увеличение высоты стен и башен, увеличение
числа ярусов боя, появление специальных приспособлений
земляных подсыпок, деревянных накатов и помостов для размещения
артиллерии, широкое распространение конструкций стен и башен
с «обломами» для организации верхнего навесного боя, появление
завершения крепостных стен и башен зубцами в форме
«ласточкиных хвостов» (Москва, Тула, Коломна).
Кроме того, появление артиллерии заметно сказалось на
трассировке городских стен. Появилась необходимость в большей
геометричности планов укреплений. Исчезли мягкие криволинейные
очертания; прясла стен между башнями стали прямыми, что
улучшало радиус обстрела. Огнестрельное оружие увеличило
дальность действия как защитников, так и нападающих, что повлекло
за собой расчистку от застройки больших «стратегических»
пространств вдоль стен как снаружи, так и внутри.
Увеличивается в этот период и число башен по периметру стен,
что не только улучшает обороноспособность укреплений, но и
повышает их художественную роль в структуре города.
Композиционная роль крепостных башен усиливается и благодаря
усложнению их объемов, выразительности архитектурного решения
верхов. Облик башен разнообразен и связан с их различным
функциональным назначением. Так, зачастую выделяются более
острыми пропорциями шатра или устройством поверх шатра
смотровой, также шатровой, вышки-башни угловые, воротные, башни
Городские соборы и церкви. Слева
направо — Воскресенский собор
в Борисоглебске, вторая половина XVII в.;
Успенский собор в Рязани, коней XVII в.,
реке \'"ушия. Е. В. .Михайловского;
Воскресенский храм в Каргополе, XVII в.;
Троицкий собор Троиие-Сергиева
.монастыря, XV в., реконструкция
Д. П. Сухова
на приступе или дозорные, контролирующие долины судоходных
рек. Архитектурный облик воротных башен, кроме того, зависел от
того, была ли расположена входная башня внутри городской
застройки или в наружных укреплениях города, в месте
свободного приступа. Более защищенные ворота внутренних линий
обороны приобретали облик скорее репрезентативный, чем оборонный.
Особо ярко выражено это в архитектуре башен Московского
Кремля. Воротные башни выделялись сооружением на них над-
вратных храмов (как, например, в Можайске) или ярусными или
многошатровыми завершениями. Как в деревянных, так и
каменных крепостях были башни с выступающими наружу объемами
стрельниц, башни с «рукавами» и с «захабами» (ловушками для
осаждающего врага), башни отводные (т. е. выдвинутые снаружи
крепости либо к воде, либо через ров или овраг, соединенные
мостом с башней крепости), башни с тайниками (потайными
колодцами или подземными выходами к реке) и т. д.
Появился также не применявшийся ранее прием введения в
архитектуру стен и башен мелких деталей, свойственных
культовой и гражданской архитектуре,--- -тонких поясов валиков,
разделяющих ярусы сооружений, наличников, обрамляющих
бойницы, украшение арки ворот архивольтом или углов башен
пилястрами. Эти мелкие детали усиливали архитектурную
выразительность сооружений.
В градостроительном отношении роль культовых зданий в
городах XVI XVII вв. продолжала оставаться доминирующей.
Они прежде всего определяли образ города, характер его
панорамы, отдельные виды на городские части и ансамбли. Силуэт
древнерусских городов формировался в основном сочетанием
главных культовых построек и башен городских стен. Если
гражданское сооружение выделялось по силуэту, то оно чаще всего
приобретало черты, сближавшие его с культовыми сооружениями:
большую высоту, ярусность, столпообразность, кубоватое и бочковое
(«главоподобное») или шатровое покрытие. Это касалось дворцов,
деловых дворов, подворий и крепостных башен.
Развитие культового зодчества отмечено появлением одного, но
очень существенного для облика городов нового типа построек —
отдельно стоящих и пристроенных к храмам колоколен (вместо
характерных для более древнего периода небольших двух-трех
пролетных звонниц, встроенных в объем храма).
В Московском государстве получила развитие традиция
увенчивать храмами важнейшие сооружения города воротные
крепостные башни, врата монастырей, здания подворий, приказов,
гостиных дворов. Появляются многочисленные дворцовые и
домовые церкви.
Соответственно своему назначению культовые здания
располагались в основных узлах городской структуры, в центрах слобод,
сотен, приходов, вдоль улиц. Будучи в своем большинстве выше
жилой застройки и активнее ее по формам, они выделялись на
общем фоне массовой застройки. Различные по функциям
культовые постройки отличались многообразием форм, величиной и
значением в городской композиции. Соборы — главны** культовые
центры, особенно выделявшиеся, как правило, масштабом, обычно
строились, как и ранее, в центре города, в монастырях.
Городские и монастырские соборы, особенно в XV XVI вв..
часто были деревянными. Размеры каменных соборов могли
колебаться в достаточно широких пределах, от небольших одноглавых,
выстроенных в XV и в предыдущем XIV ст., до крупных
многоглавых соборов XVI -XVII вв. Следует при этом отметить, что
даже сравнительно небольшие каменные соборы оказывались чгэ-
сто более сильным композиционным акцентом, чем более крупные
деревянные. Это было связано с эффектом цветового контраст,!.
выделявшего каменные, имеющие зачастую наружные росписи и
золоченые детали сооружения, а также с тем, что каменные соборы
массивнее, а их завершения-—-барабаны, главы —-много шире, чем
у деревянных. Это повышало визуальную и композиционную
значимость каменных соборов1. В этом отношении особенно
выделялись в городах характерные для XVI XVII вв. массивные
кубические объемы соборов, увенчанные традиционным пятиглавием
(по образцу Владимирского и Московского Успенских соборов).
Впечатление спокойной монументальности и величия усиливалось
зачастую постройкой вокруг собора обходной галереи.
Несмотря на значительный рост каменного строительства,
основная масса посадских храмов возводилась в XVI -XVII вв. по
преимуществу из дерева. Большинство культовых построек в
крепостях небольших и средних по величине городов были
невысокими, клетскими. Деревянные шатровые храмы часто достигали
довольно значительной высоты и играли активную роль в
композиции города. Частые пожары по нескольку раз в столетие
уничтожали слободы, районы, а иногда и целиком посады
городов, поэтому мы имеем мало сведений о конкретных формах
деревянных храмов XV XVI вв. Однако о постройках X.Y I г>.
можно достаточно полно судить по сохранившимся до на стоящего
Зависимость композиционной значимости
сооружения не только от его высоты, но и от
характера завершения уже давно замечена
теоретиками градостроительства. Еще
Мертенс указывал, что достигается
достаточный художественный эффект, если
здание со шпилем в четыре раза выше
рядовой застройки, а с куполом -только
в два раза.
времени деревянным церквам Поволжья и Севера. Русские
мастера-плотники выработали целый арсенал конструктивных приемов
и архитектурных форм построения основного объема и верхов
храмов, отличных от каменного зодчества.
По-видимому, сравнительная «неприметность» дерева как
материала для строительства церквей среди деревянной жилой
застройки вызывала стремление к разнообразию верхов деревянных
церквей XVI в., известных по сохранившимся памятникам и
иконографическим источникам. Особенно выделялись храмы с цент-
ричным построением плана крестчатым, восьмериковым с
крестчатыми прирубами, храмы тина «восьмерик на четверике».
Большинство из них отличает ярусное "построение объема, многоглавые
и применение различного рода криволинейных покрытий кубо-
ватых, бочечных, крестчатых бочек. Встречаются и многошатровыс
композиции.
На русских миниатюрах XVI XVII вв. изображены
деревянные храмы с цветными верхами (красными шатрами и крышами,
белыми, зелеными, желтыми главами). Аналогичная покраска
наблюдается в остатках и в натуре на некоторых храмах севера !.
Можно предположить, что сохранившаяся (безусловно не
первоначальная) покраска повторяет более древнюю. Не исключено, что
деревянные церкви в городах XVI XVII вв. иногда выделялись
в Гт /'■?, конец XVII в.; ,/ — церковь Ильи
Пророка в Белозерске, XVII в.; j -церковь
Никольская в селе Лявпя, 1602 г.;
в-—церковь Троицкая в селе Ненокса,
XVII в., акварель Д. II. Г—д;
7 Вознесенская церковь в селе Куше река,
XVII в.; в—-Владимирская церковь в селе
Подпорожье; g ----- Покровская церковь
в Быте г ре, ijo8 г.; ю--—Ильинская
церковь в селе Чухчеръма, i6jcj г.;
Основные типы церковных построек
конца XIV XVII вв.
Деревянные храмы: / -церковь Лазаря
Муромского, конец XIV в.; 2 церковь
в Деулино XVII в.; акварель
Д. П. Сухова; j - церковь из села.
(лмсновское в музее деревянного зодг — q
' Например, красная покраска гонта
сохранилась на бочечных покрытиях
в Никольской церкви села Лявля ; i,~y>9 Г-Ь
Успенской церкви села Варзуга (1674- г.),
а также в нижней части кубоватого покрытия
Вознесенской церкви села Кушерека (1669
г.). На этих же храмах частично сохранилась
покраска глав: зеленые луковицы, белые
барабаны (исследование Е. Д. Пономаревой,
МАрХИ, НСО, 1982 г.).
среди массы жилой застройки и за счет цвета. Однако даже при
отсутствии покраски верхов, традиционные лемеховые покрытия
глав и криволинейных форм, изготовляемые обычно из осины, уже
через год после постройки приобретали холодный голубовато-
серебристый цвет и под ярким солнечным светом выглядели почти
неотличимо от металлических покрытий белым железом, а при
оранжевом закате и от золоченой меди.
В каменном церковном зодчестве XVI - XVIIвв. г.._ке
возникает ряд совершенно новых по художественному образу и
конструкциям типов храмов, которые в сочетании с более древними
типами создают необычайное разнообразие храмовых построек,
что соответствует их ведущему градостроительному значению.
Как известно, храмовые постройки по построению основного
объема делятся на центрические—-кубические, ярусные и
«кораблем» (с пристроенными к основному объему трапезной и
колокольней). Храмы кубические со скатным или закомарным покрытием и
с любым числом глав чаще всего достаточно статичны и
торжественны по силуэту, монументальны и производят впечатление
величия и покоя. Более динамичны храмы «кораблем», в которых
сильно выражены продольная и вертикальная оси (собственно
храма и колокольни). Вертикальной оси подчинены композиции
ярусных храмов, где само движение строится при помощи
уменьшения величины ярусов. Среди ярусных храмов встречаются
храмы «под звоном» (тип храма, совмещенного с колокольней).
Ярусные храмы получили распространение с 8о-х годок \Л 11\ в..
что соответствовало общей тенденции развития вертикальности
Каменные храмы:/ церковь Николы
Посадского в Коломне, конец XVII в.;
2 церковь Троицы в Hi чеках
в Московском Китай-городе,
ifyjj i6'i'] гг.; j ---церковь Покрова
в Медведкове конца XVI - -начала
XVII в.; j церкви Ллексеевского
монастыря в Угличе. XVII в.,
реконаЩ -уя Е. Д. Шеко;
5 """' церммъ Рождества Богородицы
в Путинках в Москве. Литография
Фелътона по рис. Вежа. XIX в.;
6 -церковь Иоанна Предтечи в Толчкове,
Ярославль, i6yi-—i68y гг.; у — церковь
царевича Дмитрия «на крови»,
i вуу —i68$ гг., акварель
Н. Я. Тл.мпцъкина: ;8'■■■■ церковь
Ошевенского монастыря, фрагм-"-"™ иконы
начала XVIII в.; ю----- Переелавль-
Залесс.■>/?). церковь П~"-"рп Митрополита,
1585г.
композиционных доминант города. Шатровые храмы, самые
сильные по выражению вертикальной динамики и наиболее активные по
силуэту в композиции города строились с 30=х годов XVI в.
Цептричные в плане шатровые каменные церкви имели
сравнительно небольшое внутреннее пространство и поэтому были
непопулярны как приходские, требовавшие большей вместимости. Лучшие
образцы каменного шатрового зодчества храмы-мемориалы,
дворцовые храмы, имевшие скорее символическое, образное назначение:
выделение в городе композиционно важных точек или ансамблей. И
самый главный из них московский собор Покрова (Троицы) на
рву - отметил центр столицы всего государства.
В XVII в. на смену шатровым храмам приходят два новых
сипа храмы с глухими главами в форме шатров, обычно
называемых декоративными, и бесстолпные храмы с ярусами
кокошников. I! наконец, нельзя не отметить появление в московском
зодчестве уникальных построек смешанных типов, где соединялись
в единую композицию конструкции и формы шатровых, ярусных и
многоглавых храмов.
С исчезновением шатровых храмов шатры сохранились в
городах XVII в. в многочисленных шатровых колокольнях1.
Если первые колокольни, как отдельно стоящие, так и
пристроенные к храму или встроенные в его объем, были не выше самого
храма, то постепенно значение «звона» градостроительно
вырастает. В XVII в. появляются ярусные колокольни, уже превышающие
по высоте храмы, хотя первой подняла «благовест» выше соборов
и выше башен еще в 1508 г. Москва-—в образе главного столпа
столицы колокольни Иоанна Лествичника (Ивана Великого).
Наряду с шатровыми и ярусными колокольнями сохранялся и
древний тип пролетных звонниц, которые также выделились в
самостоятельные сооружения. Существовали еще балочные
звонницы и деревянные колокольни на столбе. Чаще всего колоколь-
ницы всех типов активны по своим формам, кроме маленьких
балочных звонниц.
Широко были распространены в городах небольшие культовые
постройки- часовни и кресты. Среди них встречались особо
чтимые, (поящие на источниках или поставленные по обету в память
1 Интересно отмстить, что выделение
«звона» в самостоятельную архитектурную
и градос. p.-iHi-u.tivio iv-му чр'Ж.чошло на
Руси именно в XVI в., после гого, как во
второй половине X V ^ i. Константинополе
(бывшем оплоте византийского православия)
новое турецкое правительство запретило
колокольный звон (ПСРЛ. М.., 1965
T.XV.-C. 495-
Звонницы и колокольни
/—Успенская звонница Московского ■
Кремля, i6oj г.; 2 звонница
Спасо-Евфимиевского монастыря в Суздале,
XVI—XVII вв., акварель
Н. Я. Тамонъкина; j колокольня на
столбах в селе Ракулы, XVII в.;
4—колокольня в селе Цывозеро, i6$8 г.;
5 — колокольня в селе Кулига-Дракованово.
конец XVI в.; 6—колокольня
в Романове-Борисоглебске; у— звонница
Борисоглебского монастыря
Часовни (внизу). Слева направо:
часовня в деревне Волкостров; часовня из
деревни Кавгора в Кижах; часовня
и поклонные кресты, Соловецкий
монастырь, гравюра XIX в.
какого-либо исторического или религиозного события. Интересен
ряд путевых часовен и крестов, воздвигнутых на «поклонных»
горах, на перекрестках и развилках улиц и дорог. Эти небольшие
вехи как бы размечали всю уличную и дорожную сеть? способствуя
ориентировке в городе.
Самыми развитыми по структуре и многообразными по
величине и назначению культовыми комплексами были монастыри. От
небольшой общины в з 4 человека при любом храме до огромных
ансамблей, служивших центрами городов,— вот диапазон роли и
значения монастырей, раскрытию градостроительной структуры
которых посвящен отдельный раздел данной главы.
Гражданские здания общественного назначения были очень
разнообразны по своим функциям. Это приказы и приказные избы,
деловые дворы, торговые дворы, общинные (братские) дворы,
съезжие палаты, промышленные и складские дворы, торговые
ряды, подворья и посольства; сюда же следует отнести государевы
дворцы и дворы, дворы воевод и наместников, которые хотя pi
служили жильем, но большое число помещений общественного
назначения в них было связано с работой государственного ап-
парата управления страной. Большинство перечисленных
учреждений (кроме центров общинного самоуправления и части
промышленных и складских дворов) находилось в центральной зоне
города (кремле и прилегающих к нему территориях).
Приказы, ведавшие управлением той или иной стороной
государственной деятельности, были в основном принадлежностью
столицы. Появились они с XVI в. и в Московском Кремле
образовали обширный комплекс (перестроен и завершен в XVII в.),
включивший в себя даже два храма. Несмотря на то, что основные
Кремлевские приказы были объединены как бы в один корпус,
каждый из них имел свое парадное крыльцо (на второй этаж)
и отдельную кровлю особой формы. Приказы, стоявшие отдельно,
имели свои дворы для заезда и сквозные ворота., увенчанные
гербовой башней. Приказные избы представляли собой небольшие
палаты с парадным приемным, гербовым крыльцом.
Структура разнообразных «дворов» деловых и таможенных
торговых -сходная. Чаще всего это сплошное периметральна*
каре стен с примыкающими изнутри зданиями, одними или
несколькими воротами, из которых одни парадные гербовые.
Примерами служат развитые московские дворы: Торговый, Печатный,
Мытный, Монетный, Крымский и др. Характерен и частично
сохранившийся до наших дней Торговый двор в Архангельске.
Из гражданских построек наиболее значительными были госу ■
даревы (княжеские, царские) дворы. Характер застройки
государевых дворов позволяет восстановить сохранившаяся опись дворца
в Коломне. Государев двор в этом городе занимал территорию
48x40 саженей, дворец состоял из нескольких десятков разнооо-
разных сооружений, многие из которых имели два, а некоторые
три этажа. Упоминаются бочковые покрытия некоторых нала и.
крыльца с шатровыми верхами. Приведенный в писцовой книге
состав палат и их группировка позволили установить больш.ч:
сходство дворца в Коломне с подмосковным дворцом в
Коломенском. А это, в свою очередь, помогло создать гипотетическую
Дворец с, Коломенском под Москвой
XVII в. Реконструкция Д. 11. Пухова
Палаты Наталии Кирилловны
в Московском Кремле, XVI1 в.
Реконструкция Л. Г. Векслера,
И. Г. Ильенко. Рис. К. К. Лопяло
Элементы застройки по
археологическим иконографическим
и актовым материалам
/ дворец в Коломне, реконстр, :.„...;
М. Мил* вского; 2 дворец в Угличе.,
фасад, или,, раскопок; J воеводский двор
в Олоние, с чертежа XVII в.;
,/ воевод V двор в Новгороде,
реконструк^ /1. В. Воробьева;
-у- eoeeiHhu.V'. двор и тюрьма в Каргополе,
с иконы конца XVIII в.; в -■ ....<Х.,лчкый
двор в Твери, с чертежа начала XVIII в.;
(продолж. подписи па с. 234)
реконструкцию дворца в Коломне '. Как бы продолжением,
дворцового комплекса служили расположенные рядом «двор государев
конюшенный» размером 35 х 3° саженей, окруженный оградой с
двумя створчатыми воротами, и «двор государев житыичный»
32 х 11 саженей, тоже со створчатыми воротами'-'.
К такому же типу принадлежал, видимо, дворец в Старице. В
i6o2 г. один посетивший его иностранец охарактеризовал дворец
как «неуклюжую громаду, построенную со множеством шпицов и
выступов, но исключительно из дерева» ;\ Это позволяет
заключить, что дворец представлял собой комплекс срубных построек с
разнообразными завершениями. Может быть, несколько позднее в
старипком дворце существовала и каменная гражданская
постройка, стены которой раскрыты раскопками 19°3 г-4°
Наконец, следует упомянуть об остатках каменных построек в
Угличе, обнаруженных раскопками igoo г.5, которые, по всей
вероятности, составляли богатый дворцовый ансамбль-резиденцию
угличских князей. Дворцовый комплекс почти всегда включал в
себя церковь. В Pyoaomhc деревянный дворец был связан переходом
с белокаменной на высоких подклетях Вознесенской церковью.
Кроме того, рядом, в государевом саду стоял деревянный «на
каменное дело» храм Петра и Павла6. В Нижнем Новгороде в
XVI в. на государевом дворе стоял храм Петра Митрополита. В
Можайске (где государев двор располагался, правда, на посаде)
на дворе стояла шатровая Никольская церковь, а рядом на
площади --Успенская «на каменное дело»7.
Наиболее значимыми и крупными гражданскими постройками
жилого и административного назначения в крупных городах
становятся дворы воеводы (иногда воевод) и дьяка. Дворцы воевод
по богатству застройки заметно уступали государевым. Так,
хоромы наместника в Изборске в XVI в. включали в себя следующие
сооружения: «горница столовая на подклете, да сени, а в них
чулан, и из тех сеней другие сени, да повалуша, а против повалу-
ши другая горница на подклете» . На воеводском дворе в
Новгороде в i686 г. стояли «тройня» с сенями и «двойня», людские
избы и службы1*. Воеводский дом в Олонце в XVII в. представлял
собой единое трехэтажное деревянное сооружение, крытое на два
ската. Крыльцо стояло «на отлете», крыто бочкой с двухмаршевой
лестницей. По периметру двора размещался ряд служб. Судя по
рукописному плану 17J 5 г°? примерно такой же характер имела
застройка воеводского двора во Владимире.
В некоторых крупнейших городах в концу XVII в. появились
каменные воеводские дома. Так, известен каменный двухэтажный
дом на воеводском дворе в Ярославле. Уникальное явление по
размаху строительства представляют собой каменные сооружения
воеводского двора в Новгороде, построенные в самом конце
XVII в. (1692 г.). Своим возникновением они обязаны
энергичности и настойчивости воеводы Б. И. Прозоровского, сумевшего
убедить Москву в целесообразности постройки долговечных
каменных палат. Палаты воеводского двора были двухэтажными,
имели большую протяженность и соединялись с каменным
Покровским храмом. Двор окружали каменные службы и каменная
ограда. Въездные ворота представляли собой башню с высоким
шатровым завершением. Палаты были поставлены у самой стены
Детинца, одна из крепостных башен соединялась с палатами и с
помощью надстройки была превращена в своеобразную
«осмотрительную палату», из которой молено обозревать весь город ш.
К числу крупных дворов внутри крепости, которые по
богатству застройки уступали лишь государевым дворцам, а воеводские
дворы иногда превосходили, следует отнести дворы архиереев
(владычные дворы). В Коломне в 1577 г° на дворе «владыки
коломенского» упоминаются «келья казенная» с сенями, келья
владычная брусеная с комнатой и сенями, палата каменная,
службы, рядом - - конюшенный двор. Двор владыки выходил на
площадь «святыми воротами»1'. В XVI в. архиерейские покои были
1 Сергеева-Козина Т. Н. Коломенский
кремль//АН. — М., 1952.—№ 2 — С. 158 —
i6o; Милославский М. Г. К вопросу
о реконструкции дворца Ивана Грозного
в Коломне//АН. М., го.62.- № 14.-
С. 211— 212.
" Писцовые книги Московского
государства.- М., 1877* Ч. I. -Отд. i.—
С. 3о5.
; I Путешествие Его княжеской светлости
герцога Ганса Шлезвиг-Голштинского
в Россию 1602 г., дневник Акселя
Гтльдгнстрпсрне/7ЧОИДР.— 011(5. пол 1.-—
Кн. 3, С. 12.
1 Крылов И. Археологические раскопки
в Старипком кремле, произведенные
в 1903 году.— Старица, 1905.— 49 с-
' Тихомиров II. Л. Раскопки в Угличском
кремле. Груды II областного Тверского
археологического съезда ig°3 года.-- Тверь.
1906.—С. 401 --422.
'' Писцовые книги Московского
государства. -Ч. i.—Отд. I.— С. 307.
Тюремный двор 6 Чебоксарах,
с гравюры Л/. //. Махаева; 8 озерко во
Владимире, с плана iyi$ г. о —Приказная
изба, таможня, караульни, писецкая изба,
казенная Пороховая па чата в Олонце,
с плана XVII в,: го- архиерейский двор
в Суздале, реконструкция А. Варганова;
и Нижний Новгород, таможня,
ратуша
■ Там же, с. 62о.
а Чечулин Н. Д. Русские деревянные жилые
постройки в XVI в.- СПб, «893.-- С. 9-
9 Воробьев А. В. Воеводский двор
в Новгороде//АН.— М., i960. -С. 95.
Воробьев А, В, Указ. соч., с. 99""'" ш4-
:' Писцовые книги Московского
государства..,— Ч, i. Отд. i, с. з°Ч-
(Сохранившиеся
и реконсА'руирииашшс здД^мч
Городского управления
/ -Углич, палата угличских князей;
2- Вологда, Архиерейский двор;
$—Вологда, казенным приказ
соединены с собором галереями —- переходами на каменных сто-
лбах1. В Твери в XVII в. владычный двор занимал участок
Gi х 42 саженей, рядом с ним размещался конюшенный
владычный двор 55 х 2° саженей, и владычный житный двор 20 х 2о
саженей. О жилых покоях двора известий не сохранилось, но
некоторое представление об архитектурной значительности
комплекса дает сообщение писцовой книги х686 г. о том, что на
владычном дворе на сенях была каменная церковь Происхождения
древ2. В Вологде на дворе архиепископа в середине XVII в.
имелись хоромы, кельи, домовая церковь, службы, сад, рыбный
садок. Двор был обнесен прорезной решетчатой оградой, главные
ворота завершены тремя шатрами, крытыми деревянной чешуей А
В Ярославле к концу XVII в. архиерейские палаты стали
каменными двухэтажными 4.
Из более мелких гражданских построек можно выделить
приказную избу (в Олонце она близка по архитектуре к жилому
трехчастному дому), казенный или зелейный амбар (который в
XVII в. иногда бывал каменным), житницы или хлебные амбары
(последние представляли собой вытянутые невысокие корпуса,
чаще всего не обнесенные забором).
Среди построек, обычно располагавшихся в крепости, следует
упомянуть также тюремный двор, который, как правило, был
небольших размеров, но выделялся в застройке чрезвычайно высокой
оградой. В Олонце тюрьма занимала территорию 5 х 4 саженей,
«круг тое тюрмы был тын стоячий, вверх 5 саженей»5. Тюремный
двор хорошо виден на плане Олонца XVIIв., на плане Владимира
17! 5 г°? на гравюре Махаева, изображающей панораму Чебоксар.
Промышленные и складские государственные дворы могли
размещаться как в центральной зоне города, так и на его
окраинах. Разные по величине и назначению, они имели сходную с
периметральной обстройкой двора структуру. Их различия
определены особенностями технологии. Хорошо известны
Кадашевский Ткацкий, Пушечный и Гранатный дворы в Москве. Это
разные по величине объекты, причем наименьший из них
—-Гранатный состоял из двух зданий, обнесенных оградой с двумя
воротами. При нем была небольшая полуподземная домница.
Кадашевский Ткацкий двор - крупный развитый комплекс.
Ограда его имела четыре угловые башни и двое ворот. Обмерные
Архиерейского двора; / Ярославль,
палаты Архиерейского двора; j Суздаль,
Архиерейский двор; 6— Рязань,
Архиерейский двор, 7 —- Калуга, Воевод ""
двор; 8—Суздаль. Воевод -л двор; i)
Мангазея, приказная изба, реконструкция
Н П L,\-J:wa: ю -Коломна, Воевод'—"-
двор, реконструкция Л. Н. Давида
' Годлевский Н. Н. Планировка кремля
Коломны в XVI- Х\гПвв.//ЛН. М.,
1967.—№ i6 —С. 23-
2 Тверь. Книга писцовая... Лариона
Шишкова да подъячего Алексея Челюскина
к);-', и к)4 годов.—ЦГАДА, ф. 1209, № 47°'
3 Фехнер М. В. Вологда. М.. 1958. С. iy.
1 Суслов Л. П., Чураков С. С. Ярославль. -
М., i960.
:' Овсянников О. В., Кочкуркниа О ;,
О древнем Олонпе//Средневековые
поселения Карелии и Приладожья —
Петрозаводск, 1978.---С. 97-
Глава i. Общие принципы градостроительства Московского государства
Деловые дворы
/ - Москва, Кадашевский ткацкий двор,
планы первого и -—рого ~жей,
фиксационный чертеж XVIII в.; 2
Москва, Деловой двор, аксонометрический
план, черп XVII в.; J — Москва,
Пушечный двор, фраг :.'--:" плана XVII в.;
,/■— Нижний Новгород, Квасный иуг-" >ш
двор, чертах начала XVIII в.
Москва, Кремль, чертеж приказов
ХУПв.ГНИМА
чертежи XVIII в. и роспись XVII в. позволяют хорошо
представить не только его структуру в плане, но и общий вид. Это
крупное промышленное сооружение имело черты, роднившие
его с дворцовыми постройками. Главные северные ворота
увенчивались тремя башенками с фигурными шатрами
(центральная-----гербовая). Основная часть построек, примыкающая к
белокаменной ограде двора, имела выразительные бочечные
покрытия.
Но самым развитым из московских дворов был Пушечный, где
изготовлялись пушки, колокола и ружейные стволы. Здесь же
отливалось и ковалось полосовое железо для государева
строительства. Расположенный в центральной зоне столицы на левом
берегу Неглинки в Белом городе, Пушечный двор резко выделялся
среди жилой застройки двумя мощными башнями домниц, крытых
пологими шатрами.
Жилая застройка в XVI XVII вв. основывалась на
традициях, сложившихся в более ранний период. Двор первичная
структурная единица жилого посада. Каждый житель имел в городе
отведенный ему земельный участок (двор), на котором
размещались все необходимые для жизни постройки жилые,
хозяйственные (иногда торговые лавочки и мелкие производственные
помещения). Часть двора обязательно составляли огород и сад,
Самые мелкие дворы имели площадь около 25 3° квадратных
сажен, крупные беломестные дворы могли достигать размеров в
500 у00 квадратных сажен и больше. Так, в Москве двор
стольника Петра Хитрово имел площадь около 37^ квадратных
сажен, а двор боярина Стрешнева на Смоленской улице в длину
имел 54 сажени, а в поперечнике - 5° саженей с одной стороны и
70,5 саженей с другой (т. е. более 2500 квадратных саженей) \
Численность жителей отдельных дворов нельзя точно
определить даже по переписным книгам XVI----XVII вв. с подворными
описями, так как обычно переписывалось только взрослое
работоспособное население, платящее государственные налоги и
отбывающее слободское тягло. По различным косвенным данным можно
определить среднюю численность населения двора порядка В 12
человек2. Однако из переписных книг рождается пестрая картина.
свидетельствующая о различной социальной принадлежности
жителей одного двора.
Самые маленькие, обычно и наиболее бедные дворы,
находились во владении одной небольшой семьи. Но уже средние .г
крупные дворы, которых в городе было немало, имели
достаточно сложный состав населения. Кроме главного владельца
двора и его семьи, во дворах числится большое число жителей,
связанных с владельцем различными формами социальных и
экономических отношений. Кроме людей, непосредственно работающих
Примеры крупных и мелких дворовых
владений
/ — Москва, Занеглименье, крупная
боярская усадьба па Смоленской _,„._/,
чертеж XVII в.; 2 Москва,
Китай-город, Беломестные дворы у церквей
Николы Мокрого, фрагмент плана
XVII в.; j Москва, Китай-город, мелкие
дворы церковнослужителей, фрагмент
плана XVII в.
Илимск. Характерная застройка
городского двора. Рисунок
1 Сытин II. В. История планировки
и застройки Москвы, т. i. М., 1950.
С. г 38— I4-I-
'-' В Москве в конце XVII в. при общем числе
дворов 16358, было около 20о тыс. жителей
юколо 12 чел. на одни двор;; в Ярославле
2803 .хвора и население- ■■ 30- 4° тш"- чсл-
(ю— i \ чел. на один двор). См.: Бунин Л. В.
История градостроительного искусства.
М., I979-- Т. I. С. 267- 268. '
,I-'"'-»wkh{' жилы*- u хозяйственные
ПОСТроЙКП !> ОХр.1 iUBH t
традиционные гипы)
/ —Углич, е)гш Ворониных, Л 17/ е. ^ш
«брусом»; 2 деревянный дом «брусом»,
музей в Малых Карелах; •■; дом
«кошелем»; / деревня Ллешкино, жилой
дом с кп;гг—"й под сенями: j - баня;
в амбар. Кит " музей; у - деревня
Слобода, колодец «журавель»;
8 - - мельница; () мост через реку Кена;
к) Солов-" ч монет™ "ръ, монастырские
службы у пристани, гравюра XIX в.
Панорама Мезени. Рис. конца
XVIII в.
у владельца или служащих ему (дворников), двор населяют люди,
арендующие у хозяина часть построек (суседи, подсуседники.
захребетники), а также владеющие имуществом и делом на паях с
хозяином (сябры). Естественно, что такие дворы имеют большую.
чем средняя, численность населения. Это обстоятельство
немаловажно для реконструкции плана и облика посадских дворов.
Каждый такой двор — город в миниатюре. Обнесенный достаточно
высокой оградой, он наполнен не только разнообразными
хозяйственными постройками (сараями, амбарами, сушилами,
погребами, конюшнями, шалашами и т. д.), но и жилыми домами и избами
разной величины. «Градоподобный» образ крупных посадских
дворов усиливался зачастую наличием домовой церкви при
главном жилом доме, высокими башнеобразными постройками «по-
валушами». Это---поселения небольших общин, объединенных
различными родственными и экономическими связями.
Типы жилых посадских домов, безусловно, изменялись на
протяжении веков, о чем можно судить, сравнивая достаточно богатые
сведения о жилье XVI—XVII вв. с данными раскопок жилых
построек X — XIII вв. в Новгороде, Старой Ладоге, Киеве,
Гороховце.
В городах XVI — XVII вв. уже не встречается древний тип
дома с обходной галереей на столбах. Посадская застройка стала
более однообразной. В подавляющем большинстве жилые
постройки в слободах были деревянными, и в их основе лежала простая
рубленая клеть. Судя по археологическим данным и по
дошедшему до нас дому XVII в. в Угличе, тип дома «брусом» хж.г-
существовал в Московской Руси. На севере из-за суровых
климатических условий в таких домах объединялись но одной
продольной оси жилая и хозяйственная части под одной крышей. Эти
части разделялись сенями. В средней полосе сенями разделяли
летнюю и зимнюю половины. По-видимому, это один из
древнейших типов «трехчастных» жилых домов.
Каменные палаты
вверху — Москва. Палаты Юсуповых,
XVII в.; внизу ----- Гороховец. Дом
Сапожников а- Ершова, XVII в.
Москва. Палаты боярина
В. В. Голицына в Охотном ]
Рисунок Д. П. Сухова. ГНИМА
Каменные жилые палаты повторяют схему деревянного жилого
дома: чаще всего они разделяются сенями на две равные половины.
Это одинаково характерно для палат в Гороховце, Пскове, Калуге,
Костроме и Угличе. Есть подобные примеры и в Москве. Судя по
изображениям в альбомах А. Олеария и А. Мейерберга и даже по
условным изображениям С. Герберштейна, а также по
многочисленным другим свидетельствам, жилые дома, как и в древности,
чаще всего имели хозяйственные подклети.
При всем разнообразии форм и размеров жилых посадских
домов XVI XVII вв., принадлежащих различным социальным
группам населения, можно выделить устойчивые признаки, в
целом присущие посадской жилой застройке. Это в первую очередь
традиция постановки не только жилых, но и хозяйственных
построек на высокий подклет, чаще всего используемый для
хозяйственных нужд, но иногда и в качестве жилья. Во-вторых, это
разнообразная этажность жилых домов (от одного-двух до четы-
рех-пяти этажей) \ В-третьих, это многообъемность дома, которая
связана еще с одной особенностью древнерусского жилого стро=
ительства — с устойчивостью типов жилых помещений, из которых
составляется любой жилой дом.
Названия типов жилых помещений (клети, горницы, светлицы,
повалуши, сени и т. д.) хорошо известны из многочисленных
документов XVI—XVII вв. Сведения о них анализировались
рядом ученых —И. Е. Забелиным, М. В. Красовским, С. К.
Богоявленским, Ю. П. Спегальским. Для XVI—XVII вв. эти типы
особенно удачно удалось определить С. К. Богоявленскому2.^-
Деревянный жилой дом составлялся по традиционным схемам
из ограниченного числа типов жилых помещений. Их конструкция
и общая структура дома позволяли по мере надобности расширять
дом за счет многочисленных надстроек и пристроек. Связующим
звеном были сени, переходы, обходные галереи. Как известно,
дерево -— материал, хорошо хранящий тепло и возможно поэтому
даже в условиях суровых морозов состоятельные горожане не
особенно заботились о компактности деревянных жилых домов.
Однако при строительстве каменных палат уж проявляется
стремление к большой собранности, цельности объема.
Тем не менее, в композиции каменных жилых палат
чувствовалось влияние деревянного зодчества. В частности, сохранялась
многообъемность благодаря тому, что каждое помещение в
соответствии с его назначением имело свое особое покрытие.
Разнообразие верхов создавало сложный иногда причудливый силуэт
застройки.
Крупные аристократические усадьбы и беломестные дворы
богатых купцов, духовенства, воевод, пожалуй, только в Москве
сосредоточены так, что образовали целые крупные районы
расселения в Белом городе и даже частично в Скоро доме. В
городах средней величины число крупных беломестных дворов было
значительно меньшим, и они по большей части располагались
в кремле либо были вкраплены в рядовую застройку посада
и ремесленных слобод. Например, достаточно богатым мог
быть двор дьяка, приказчика, осадного головы, соборного
протопопа, которые размещались в кремле или на посаде.
Характер застройки подобных дворов можно представить себе по
описаниям, встречающимся в писцовых книгах. Так, в Острове
двор осадного головы включал в себя следующие сооружения:
изба, против нее другая изба, промеж их сени, 2 клети», двор
приказчика «изба, против нее клеть, промеж них сени, изба»3.
Двор дьяка хорошо виден на плане Олонца XVII в. В центре —
здание на высоком подклете, по схеме планировки, видимо,
«тройня» (сени, а от них вправо и влево две избы, или изба
и горница). Видны три окна сеней, на торце — три больших окна
горницы, здание имело высокое крыльцо с бочкой и двумя
рундуками4. Подобного типа дворы изображены на иконе Евфроси-
нии Суздальской 1700 г.5. В Коломне в XVI в. в крепости нет
ни одного крупного боярского или княжеского двора, тогда как
на посаде мы видим двор князя Владимира Андреевича (Стариц-
кого?) с обилием хором: горницы, сени, комнаты, повалуши,
службы, и двор князя Ивана Вельского с не менее богатой
застройкой6.
Дворы зажиточных купцов по местоположению тяготеют к
торгам и ведущим к торгам большим улицам. Ю. П. Спегальский
отмечает особое внимание, которое уделялось владельцами
постановке здания, выбору места и его ориентации в городе. Жилые
дома богатых псковских купцов — по большей части с двумя
каменными и одним-двумя деревянными этажами — имели верхние
балконы и гульбища, связанные с гостевыми, приемными
палатами, с которых часто раскрывался прекрасный вид на Кром, До-
вмонтов город, речные дали (дом Трубинских, Дом Русиновых,
Дом Батова и др.7).
Крупные беломестные дворы, включенные в ансамбли
посадских улиц, безусловно, влияли на их композиционный строй
внесением иного масштаба построек, более крупного ритма,
выразительностью и богатством форм верхних жилых этажей
главного дома. Однако контраст богатых жилых усадеб с мелкими
рядовыми дворами и их застройкой смягчался тем, что
главный жилой дом располагался обычно внутри участка двора,
с отступом от улицы. На улицу же обычно выходили, даже
в богатой усадьбе, более мелкие постройки — службы, жилые
избы челяди и пр., более сомасштабные рядовой посадской
застройке.
Архитектурно-пространственная
организация' ~эрода
Архитектурно-пространственная организация русского города
XVI XVII вв. непосредственно связана с характером его
функциональной и планировочной структуры. Как уже отмечалось,
важнейшей характеристикой структуры городов этого времени
было развитое зонирование, а структура в целом имела
центростремительный характер: ядро составляли крепость-кремль и
расположенный у ее стен торг.
Крепостные стены и ландшафтные границы делили город на
ряд в той или иной степени обособленных территорий, каждая из
которых воспринималась как самостоятельная структурная
единица. Описания XVI—XVII вв. русских городов характеризуют
их прежде всего со стороны зонирования. Иностранцы,
посетившие Москву, отмечают наличие в ней Китай-города, Белого,
Земляного города, Замоскворечья. Аксель Гюльденстриерне писал
о Старице, как о типичном городе: «Это тоже з—4 города в
одном»8; Иоанн Лукьянов в начале XVIIIв. так охарактеризовал
Севск: «Град Севск стоит на реке Севе, град деревянный; другой
острог дубовый; третий земляной; град хороший Севск вельми» 9.
Зонирование воспринималось благодаря заметности и четкости
границ между прежде всего крепостными сооруженими. Своей
массивностью, протяженностью, особенностями силуэта эти
сооружения сильно выделялись в окружающей среде. Их заметность
повышалась еще благодаря особенностям расположения: по
бровкам холмов, над незастроенными долинами рек и ручьев, а со
1 Высота в 4 — 5 этажей возникла в застройке
богатых дворов, где жилые каменные палаты
надстраивались несколькими деревянными
этажами. См.: Спегальский Ю. П.
Псков.—Л.— М., 1963. -С! 97
2 Богоявленский С. К. Научное наследие.—
М , п:„3,о, - С н)'2-- ^ао.
3 Чечулин Н. Д. Указ. соч., с. д.
1 Овсянников О. В., Кочкуркина С. И.
О древнем Олонце//Средневековые
поселения Карелии и Приладожья.—
Петрозаводск, 197^-—С*. 86.
5 Караваева Е. М., Шенников С. А. Суздаль
в 1700 г.//АН.— М., 1969, № i8.—
С. 6i—66.
6 Писцовые книги Московского
государства.— М., 1877-— ^. i, отд. i,
с. зю.
7 Спегальский Ю. П. Псков.-—-Л —М.,
1063.— С. 84— 112.
8 Путешествие Его княжеского светлости
герцога Ганса Шлезвиг-Голштинского
в Россию i6oa г., дневник Акселя
Гюльденстриерне.— ЧОНДР, i^xi, кн. з,
С. 12.
9 Путешествие во Святую Землю священника
Иоанна Лукьянова в начале
XVIIIв.//Русский архив.— М., 1863.—
Стлб. З'-*-
Структурное зонирование городов
Севск. Аксонометрический план города
XVII в. Реконструкция К. Лопяло.
стороны приступа--надо рвом и незастроенным опольем. Стена
всегда говорила о замкнутом периметре, обозначая некую
структурную зону. При наличии в городе нескольких укрепленных зон
стены их, как правило, различались по материалу, конструкции,
габаритам. Это способствовало созданию различных зрительных
впечатлений от каждой зоны. И как правило, чем нейтральнее,
важнее крепость, тем более мощны укрепления, тем богаче их
архитектурная выразительность.
Важное значение для зрительного выделения стены имели
башни., ритм которых активизировал роль укреплений в панорамах, а
отдельные сооружения служили организующими ориентирами в
городской застройке. Особо следует отметить роль воротных башен.
Они акцентировали ответственную точку пересечения линии
укреплений дорогой и были самым ярким элементом укрепления,
активно влияющим на формирующийся образ. Именно поэтому строители
в ряде случаев выделяли воротные башни размерами и декором.
1 жи в Новгороде в XVII в. было сделано богатое трехшатровое
завершение башни Пречистенских ворот, изображенное на иконе
Михайловской церкви. На известной иконе Знамения, кроме
Пречистенских ворот, выделяется шатер Воскресенской башни, ворот-
ная башня малого острога и башня с воротами, выходящими на мост
яа Торговой стороне. Ворота Земляного города Москвы были
отмечены трехшатровыми башнями, что свидетельствует о
стремлении образно выделить эти крепостные сооружения. В Путивле
ворота «переднего городка» завершались шатром с башенкой-смот-
рильней, но это не было лишь военной необходимостью — «смот-
рильня» могла быть и не над воротами, как, например, в Старице,
где она поставлена на глухой Змиевой башне.
Наряду со стенами в зрительном выявлении структуры
участвовали и естественные преграды (преимущественно реки),
формировавшие зонирование. Если стены и башни могли издали
виднеться с основных дорог, естественные преграды чаще всего
становились заметны лишь вблизи. (Исключение составляли крупные
реки, являвшиеся важными ландшафтными элементами панорам.)
В некоторых городах, например в Москве, Новгороде, река
могла оказаться границей более сильной, чем фортификационные
сооружения. В свидетельствах современников (Я. Стрюйс, Э. Зани
и др.) московское Замоскворечье рассматривается не как часть
Земляного города, а как самостоятельная зона.
Зонирование дополнительно выявлялось различием в характере
застройки и в ландшафте отдельных зон. Внутри ограждения
застройка была более плотной, что в ряде случаев позволяет
определять место утраченных фортификационных сооружений1.
Центральные укрепленные зоны, служившие местом расселения
наиболее зажиточной и привилегированной части горожан, что
отражалось на качестве застройки. Так, иностранцы отмечали, что
Витебск. Аксонометрический план
XVII в.
См.: Тверской Л. М. Указ. соч.,
с. I К)— 120.
в Москве Земляной город — «часть, по состоятельности и
богатству уступающая прочим» 1. Различие в характере застройки хорошо
видно на Годуновском плане города5 на Петрове чертеже, на
плане Мериана.
Важную роль в формировании облика зон играли церкви,
которые становились по преимуществу у самой улицы, что делало
их особенно заметными ориентирами. Вот как раскрывается
различие в облике зон Москвы в описании поездки датского принца
Иоанна: «В этой внутренней красной стене сосредоточена
обширная торговая деятельность, живут бояре, купцы и есть много
церквей и часовен. Между Красной и Белой стеной живут вес
бояре, купцы, горожане, есть много церквей, монастырей, часовен.
Между Белой стеной и Деревянной оградой живет простой народ,
очень многочисленный» 2 (церковное строительство в самой бедной
части города не упоминается).
Черты ландшафта во многом также определили характер
панорам, облик отдельных зон города. Примерами служат Нижний
Новгород, где выделялся нижний посад, или Москва, где низкое
равнинное Замоскворечье противопоставлялось высокому и
всхолмленному кремлевскому берегу. В других случаях ландшафт в
большей степени характеризовал зону изнутри города.- 'Гак, .ь
Нижнем Новгороде изрезанность оврагами была отличительной
чертой посада в Большом остроге.
Таким образом, в формировании зрительного образа гой или
иной зоны могли участвовать самые различные признаки
городской среды, однако среди них почти всегда можно выделить
Панорама Новгорода Великого,
XVIII в.
Фрагмент панорамы Москвы из
альбома Мейерберга, XVII в.
1 Таннер Б. Описание путешествия
польского посольства в Москву в 1678 г.—
М., i8gi.— С. 66.
2 Москва в описаниях
иностраниев//ЧОИДР, i8gi.— Кн. 3, с. 144-
Москва. «Петров чертеж», конец
XVI в.
Глава i. Общие принципы градостроительства Московского государства
•2.ill 4аотъ 2o Градостроительство Московского государства XVI—XVII вв.
Дмитров
/— панорама с Ишиской дороги,
реконструкция на XVII в. А. С. Щенкова;
2—рисунок i8oi г.;
3— ..„„.. города XVIII в.;
4—реконструкция плана города, XVII в.
Старица
5—реконструкция плана на XVII в.;
6—панорама с Тверской дороги;
у — панори,..:„ с дороги из Торжка,
реконструкция А. С. Щенкова
ведущую черту, наиболее характерную по форме и существенную
по содержанию. Часто в такой роли оказывались границы зон.
С bieHb важны были и сооружения-доминанты или группы таких
сооружений, которые воспринимались и издали, и вблизи.
Особенно ярко они определяли облик зоны в тех случаях, когда их
господствующее значение выявлялось при восприятии зон с
важнейших точек обозрения. Примером служит новгородская София,
которая благодаря своим размерам и крупному пятиглавию
господствовала даже в самых дальных панорамах города. Из точек
обзора внутри города следует отметить торговую площадь, откуда
раскрывалась панорама на Софийскую сторону с господствующим
в панораме собором. Софийский собор был важнейшей
характеристикой тт,етинца как зоны, но, кроме того, София как самое
важное и характерное сооружение города стала для новгородцев
собирательным образом, символом городаэ что создало выражение
«кде святая София, ту Новгород». В Москве ансамбль соборов и в
первую очередь i 1 кого главенствовали в
панорамах с различных сторон и замыкали перспективу многих
московских улиц. Кроме того, они формировали облик одной из
центральных столичных площадей — Соборной.
Зональное построение городов XVI—XVII вв. и их структура
постигались по мере знакомства с городом в процессе движения по
основным улицам-дорогам. Так, в Дмитрове XVI в. при движении
из-за Яхромы по Рогачевской дороге прежде всего было видно, что
дорога подходит к большому поселению с довольно
неопределенной границей застройки. Затем следовал выход к Яхроме, откуда
впервые раскрывалась панорама города. На рисунке дана
реконструкция панорамы, показывающая, что крепость сразу же
оказывалась важным ориентиром, в первую очередь формирующим
структуру города. На этой же панораме видно, что поселение
разделено на две части рекой, так что возникает представление о
городской части с крепостью на одном берегу реки и заречной
части (так эти части и именуются в писцовых книгах). Затем, при
подходе к крепости пересекается еще один водный рубеж — рукав
Яхромы «Нетека» явно менее значительный, с более
неопределенным, петляющим руслом. Он выделяет территорию,
занимающую по своей значительности промежуточное положение между
удаленной заречной слободой и приближенными частями посада у
Московской и Троицкой дорог. Таким образом, выявляется
зонирование города с определенной иерархией структурных единиц.
Город Старица, если его рассматривать на период расцвета
(XVI в., когда его активно отстраивали и украшали князья Ста-
рицкие, а затем Иван Грозный), представляет собой более
сложную систему зон, чем Дмитров. Здесь были кремль, укрепленные
посады и неукрепленные слободы по обе стороны Волги.
При приближении из-за Волги, по Тверской или
Волоколамской дорогам, с бровки раскрывалась панорама противоположной
1 )роны, в которой выделялись основные зоны города: крепость,
острог, неукрепленный посад. Дорога из Торжка, шедшая вдоль
Волги, не давала такого единовременного раскрытия центра и всей
структуры города. Издали были видны возвышавшаяся над Волгой
крепость и монастырь на другой стороне. Остальные объекты
раскрывались последовательно по мере движения по берегу вдоль
г;/ тот.
В некоторых случаях целостное восприятие структуры города
требовало более продолжительного знакомства с ним. Например,
в Нижнем Новгороде XVI в. структура города усложнялась тремя
линиями укреплений, причем две из них охватывали сектор между
Волгой и Почайной, а третья шла от Волги до Оки \ Поэтому при
движении по дорогам, ведущим на верхний Торг (Почаевская,
Казанская, Московская) и на нижний (Ильинская улица) в XVI в.
складывалось различное представление о структуре города: в
первом случае были видны три ряда стен и две зоны посада, во
втором —две стены и один посад. Это противоречие снималось,
когда на основе сопоставления информации, даваемой
различными дорогами, строилось целостное представление о структуре
города с учетом мощного оврага реки Почайны, разделяющего
город на две части. Этот овраг воспринимался с таких важных
мест, как нижний торг и примыкающие к торгу участки
Ильинской и Большой Зачатьевской улиц. (Названные улицы, выходя к
торгу, пересекали устье Почайны.) Почайна резко и наглядно
отделяла район Ильинской улицы от центральной части, что
делало понятным различную систему укреплений двух частей
города (первоочередное укрепление посада в секторе между двумя
реками было одним из типичнейших приемов градостроительства
того времени). Являясь активным элементом городского пейзажа,
овраг привлекал внимание еще и потому, что по его бровке
поставлена стена нижегородского кремля. Обособленность части
города за Почайной была тем более закономерна, что там
размещалась Ямская (а еще раньше — Иноземная) слобода —
поселение, традиционно находившееся вне укреплений.
В Москве восприятие структуры в еще большей степени, чем в
Нижнем Новгороде, осложнялось тем, что при входе в город с
разных направлений встречалось различное число линий
укреплений. Наиболее просто это противоречие разрешалось в отношении
Замоскворечья: при выходе к Москве-реке открывалась панорама
противоположного берега и становилось ясно, что основная часть
города с центром и несколькими рядами укреплений расположена
на противоположном берегу. Разница в числе укреплений на том
и другом берегу становилась наглядной и понятной. На
кремлевской же стороне эта сложность (различное число укрепленных
линий с запада и востока) разрешалась, видимо, таким образом,
что Кремль и Китай-город рассматривались как два геометрически
равноценных образования внутри Белого города. Все посетившие
Москву в XVII в. иностранные путешественники единодушно
рассматривают Кремль и Китай-город как единую крепость с
заключенным внутри царским замком (крепость, обнесенную
красной стеной, в отличие от стены Белого города) — А. Олеарий,
А. Поссевино, Н. Варкоч, Э. Зани, Б. Таннер, Я. Стрюйс и др.2
Из описаний и планов города, опубликованных иноземцами,
особенно интересным в этом отношении представляется план
Исаака Массы. По его свидетельству, этот чертеж собственноручно
делал русский дворянин, научившийся рисовать у
слуги-иконописца. По-видимому, он сделан на основе восприятия города с уровня
земли, в то время как большинство остальных планов имели в своей
основе первоначальный план, сделанный с Ивана Великого3.
Кроме того, этот чертеж представляет собой, в отличие от всех
описаний, свидетельство русского, москвича, взгляд которого на город
мог сильно отличаться от взглядов иностранцев. В его
представлении Кремль и Китай-город тоже скорее не две крепости, а одна, с
Красной площадью и Покровским собором «на рву» в центре.
Кремль и Китай-город имели определенную общность
содержания, являясь как бы ядром всего города, что и было, видимо, одной
из важных причин тесного их соединения в представлении
современников.
Наряду с крупными зонами в представлении о городе большую
роль играли более мелкие территориальные единицы, которые
условно можно назвать «узлами»: торги, монастыри и т. п. Как
правило, они занимали важные места в структуре города,
формируя зоны, связывая центры зон с ответственными точками их
границ (например, с воротами или с основными дорогами).
В соответствии с этим узлы получали достаточно яркое
архитектурное выражение. Центр в крепости формировался соборным
комплексом и примыкающими к нему палатами. Главный
пристенный торг отмечался, как правило, группой церквей. В большом
городе, имевшем несколько торгов, на пути к центру в местах
пересечения укреплений посадов встречались дополнительные
узлы в виде торгов о
1 Многие исследователи, к сом числе
С Агафонов :<;м. 1. i{ty настоящего труда)
полагают, вслед за Л. М. Тверским
(Тверской Л. М. Русское градостроительство
до конца XVII в.— Л.— М., 1953 •' что
вторая линия укреплений Нижнего
Новгорода в XVI в. охватывала город
полукругом от Волги до Оки. Эта точка
зрения основывается на указаниях писцовой
книги 1629 г., что вновь строившийся в то
время острог, действительно охвативший
город полукругом, ставился «по <
осыпи» (РИБ.—СПб, 1898. -Т. 17).
Внимате \ т
книги
к точке зрения И. Кирьянова (Кирьянов И.
Старинные крепости нижегородского
Поволжья.— Горький, ig6i.— С. 33))
указывающего, что в XVI в. интересующая
нас стена шла только до Почайны. Именно
к этому участку и относится указание «по
старой осыпи». На территории же между
Почайной и Окой трасса укреплений
прокладывалась вновь. Об этом
свидетельствуют упоминаемые в писцовой
книге дворы, разметанные под острог
(РИБ.— Т. 17, стб юз, *6о, 174? 296); новая
осыпь (стб 146, iGo).
2 Сытин П. В. Указ. соч.— Т. i.— С. 6i, 62,
94, 121, 124, 128.
3 Там же, с. 64.
Сложные структуры городов XVI—
XVII вв.
Внизу слева — Нижний Новгород, ,„„„.i
XVI—XVII вв., реконструкция
А. С. Щенкова; вверху ■—-панорама
Нижнего Новгорода, рисунок Олеария,
середина XVII в.; внизу справа-— Москва,
план Исаака Массы
Особенно заметными узлами были монастыри, которые часто
отмечали углы крепости. Павел Алеппский отмечал, что
монастыри в .городе стоят «по углам». Так, в углах стен стояли монастыри
в Угличе и Путивле. Правда, Молченский монастырь в Путивле
стоял внутри острога, а Борисоглебский — вне, но они
рассматривались как элементы одной системы.
Одним из распространенных приемов древнерусского
градостроительства было создание ансамблей-узлов на подступах к
городу. Для приезжающих они служили своего рода знаками,
сигнализирующими о приближении города. В качестве примеров
могут быть названы Покровский монастырь у Кашинской дороги
под Угличем, Антоньевский, Юрьевский и целый ряд более мелких
монастырей под Новгородом, монастыри-сторожи Москвы и
многие другие. Наряду с монастырями в такой же роли иногда
выступали крупные усадьбы или дворы (усадьба Коломенское,
государев двор для приезжих на Волоцкой дороге в Москве).
Узлы в большинстве случаев визуально связаны с основными
дорогами. В то же время они способствуют восприятию структуры
города, его зонального построения. Так, пригородные ансамбли
сигнализируют о приближении к поселению, а внутри города узлы
отмечают границы и центры зон. Эта связь с зонированием
позволяет визуально определить место торга или монастыря в более
крупной градостроительной системе, выявить характер
взаимосвязи узлов между собой.
Для городов рассматриваемого периода характерно довольно
сильное различие основных путей города и всей сети улиц и
переулков. Связи слобод и отдельных частей посада между собой
были развиты слабее, чем основные пути, которые вели к центру
города. В крупных городах они могли служить также связью с
промежуточными элементами — с воротами укреплений посада и
с торгами при них. Их связующая роль между важными
объектами, отражалась иногда в названиях улиц — на плане Твери XVII в.,
например, помечено: «улица, что ходит в Рыбачью слободу»,
Н. Н. Воронин отмечал ту же черту в топонимике древнего
Владимира 1. В архитектурном отношении это была дорога,
художественно оформленная рядом ориентиров — церквей. Рядовая за-
' Воронин Н. Н. Социальная топография
Владимира XII—XIII вв. и «чертеж»
1715 Г.//СА—М—Л., 1946.—Т. VIII,
с. 145—174-
Городские торги по планам
XVII™ XVIII вв.
слева направо — Тверь (по плану начала
XVIII в.); Тверь (по плану XVII в.);
Новгород (по плану XVII в.)
стройка в значительной части была в глубине усадеб и на
улицу не выходила, т. е. она могла быть обращена на
второстепенные улицы* или просто «обрываться», вызывая тем
самым удивление иностранцев2. Необязательной была прямизна
улицы — требовалась лишь ясность трассы и ее цель.
Средства же, какими эта ясность достигалась, могли быть самыми
разнообразными3. Система ориентиров — одно из важных
средств.
Важно отметить, что наряду с ясно выраженными на старых
планах трассами почти в каждом городе планы XVIII в.
фиксируют одно или несколько сложных по трассировке направлений,
нарушающих, казалось бы, общий принцип. В отдельных случаях
это может быть следствием того, что планы не передаю!'
особенностей древней планировки.
Помимо неточности информации, даваемой чертежами XV ill
в., впечатление неясности направления некоторых основных улиц
"Семенов А. И. Древняя топография средней
части Торговой стороны
Новгорода//Новгородский исторический
сборник.— Новгород, 1962.— Вып. ю,
с. 130.; Майков В. Книга писцовая по
Новгороду Великому конца XVI века.—
СПб, ig11.— 307 с; Писцовые книги Углича
1673—7^ гг.//Труды Ярославской
губернской архивной комиссии.— М.,
1892.— Вып. 2, с. зо—298.
2 Матвей Меховский отмечал, что в Москве,
«где одна улица кончается, там не тотчас же
начинается другая» (ЧОНДР.— 1891.—
Кн. з, с. 137).
'■'' Преимущественное внимание к цели, а не
к пути (в частности к улице) — одна из
важных культурно-психологических
особенностей эпохи. Д. С. Лихачев отмечает,
что в древнерусской литературе путь не
описывается (нет «сопротивления среды»).
В литературе эта особенность постепенно
пропадает в течение XVII в. (Лихачев С. Д.
Поэтика древнерусской литературы. Л.,
1971•—С. 397—398)5 в восприятии же
города, как показывают названные черты
архитектурного решения улиц и данные
топонимики, подобное отношение к улице во
многом сохраняется в течение всего XVII в.
Схемы. „ размещения городских
монастырей
Слева — Углич; справа — Путивль
Углич. Вид города с запада, акварель
П. Зубова, копия XIX в. На первом
плане Воскресенский монастырь
Панорама Углича XVII в. Вид с юга.
Реконструкция А. С. Щенкова
может создаваться и из-за того, что их планировка
рассматривается вне связи с другими градостроительными ориентирами. Так J в
т Дмитрове Рогачевская дорога делает у Яхромы два резких и
«непонятных» поворота. Но как раз перед первым из поворотов
открывался вид на крепость, что давало ясное представление о
конечной цели и, следовательно, о направлении дальнейшего
движения. Повороты дороги не воспринимались путником как
сколько-нибудь существенные изменения трассы. Это, в частности,
подтверждает изображение XVIIIв., сделанное с Рогачевской дороги,
которая имеет вид плавной кривой, ведущей к центру.
В Нижнем Новгороде Московская дорога несколько раз
раздваивалась. При подходе к городу она разделялась на Большую
Никольскую, выводившую к верхнему торгу (у Дмитровских ворот
Кремля) и на Большую Ильинскую, ведущую к нижнему торгу (у
Ивановских ворот). Большая Никольская, в свою очередь, после
ворот Нового острога делилась на ведущую к Дмитровским и к
Никольским воротам Кремля. Эти раздвоения не затрудняли
ориентирование, так как в каждой развилке выделялось главное
направление. Например, при разделении Московской дороги
основным направлением была Ямская улица, которая, судя по планам
XVIИв., отличалась в своей пригородной части большей шириной
и прямизной, нежели отходившая от нее дорога к Никольским
ц.9рст:ш Вт юрога вела к ( |[ :оргу города,
связанному с пристанью.
В Москве подавляющее большинство основных дорог также
имело ясные по направлению трассы с небольшими плавными
поворотами, не мешавшими ориентированию. Лишь в нескольких
случаях, войдя в городские ворота (Никитские Земляного города.
Арбатские и Сретенские Белого города, Серпуховские
Замоскворечья) путник обнаруживал две или три расходящиеся улицы,
ведущие к различным воротам следующей линии укреплений или
к различным мостам. Выбор дальнейшего пути для человека, плохо
знакомого с городом, требовал каких-то дополнительных
источников информации (развилки встречались и на улицах,
продолжающих крупные дороги — Можайскую, Звенигородскую,
Ярославскую, Тульскую). Здесь, видимо, как и в Нижнем Новгороде,
главное направление выделялось качеством самой дороги —
шириной, разъезженностью, наличием мощения г. Выделение главных
направлений мощением воспроизведено на некоторых планах
города XVII в. Отметим, что многие развилки на этих планах не
указаны видимо, потому, что в натуре воспринималась
преимущественно одна, главная дорога.
В построении сети второстепенных улиц и переулков можно
заметить иные закономерности. Они предназначались для местных
жителей, которые свыкаются в любым, подчас очень сложным
рисунком планировки. Требования функционального порядка здесь
не сводились к достижению кратчайших путей по прямой линии. Их
направления в значительной мере определялись природными
факторами и реагировали даже на мелкие особенности рельефа.
Изменение габаритов землевладений и другие факторы городского
землеустройства также влияли на сеть улиц. В результате наряду со
стройной системой параллельных улиц Новгорода в других городах
возникли сложные «лабиринты» отдельных районов (Москва,
Вязьма, Смоленск и др.). Различный рисунок переулков мог
складываться в пределах одного города. Так, в Путивле мы видим и
параллельные ряды улиц, и концентрические кольца, и сложную сетку, не
сводимую к каким-либо геометрическим прототипам. Различная
роль в структуре города «больших» улиц и остальной уличной сети
прекрасно иллюстрируется также планом Владимира 1715 г°
Все важнейшие элементы структуры города обладали,
как правило, ярким зрительным образом. Поэтому и построение
города в целом можно было воспринимать достаточно отчетливо.
Если же основные черты структуры и не воспринимались в какой-
то единой картине, то суммирование разновременных
впечатлений создавало в сознании зрителя некую обобщенную модель,
посредством которой город и осознавался как целое, (Кобен-
но этому способствовали наиболее яркие характеристики
важнейших структурных элементов стен и других архитектурных
доминант.
Значение стены как главной образной характеристики города,
как своего рода символа раскрывает древняя скульптура Николы
Можайского (XV в.). Святой держит в руке макет Можайска, в
котором город представлен только крепостной стеной. Не
изображен даже городской собор, который, как правило, наряду с
крепостной стеной выступал в качестве основной архитектурной
характеристики главной зоны города. Так, например, изображен
Московский Кремль на иконе С. Ушакова «Насаждение древа
государства Российского».
Мысль о том, что зрительный образ города формируется
прежде всего стенами и соборами, иллюстрируется многими
иконографическими материалами. Город Верхотурье на карте XVII в.
изображен в виде крепостной стены и собора за ней. Пригородс-
кая ямская слобода представлена только своим доминирующим
сооружением слободским храмом. Характерна икона «Иоанн
Предтеча Ангел пустыни» последней четверти XVII в. из собрания
Государственной Третьяковской галереи, где дан обобщенный
образ всего города, созданный стеной острога, кремлевской стеной
и кремлевскими соборами.
Интересной иллюстрацией к вопросу о роли крепостных стен в
восприятии структуры города служит изображение конца XVII в.
города Архангельска. Крепость и огражденный посад
представлены только стенами: крепость -каменной, посад деревянной.
И лишь неогражденная часть посада изображена с застройкой <
избами и церквами.
1 Ширина основных улиц в Москве в XVII в.
была в большинстве случаев ,|—6 саженей
при часто неполных двух саженях
в переулках (Сытин П. В. Указ. соч.—
Т. I.- -С. 84- -89).
Иконографические изображения
городов
а — прорись с иконы «Насаждение древа
государева Российского»; б— Верхотурье.
Изображение на плане Ремезова; в — город
на иконе «Иоанн Предтеча — ангел
пуст„„......, XVII в.; г — Лрхангельск.
Панорама начала XVIII в.
Вид Красноярска с Поклонной горы.
Литография XIX в.
В итоге можно утверждать, что конкретно-образное
представление о городе складывалось из зрительных образов различных зон
и узлов, с выделением главного и второстепенного; зоны
различались по значимости, внутри зоны подчеркивались главный
объект или ведущая структурная характеристика,
дифференцировались главные и второстепенные направления уличной сети и т. д.
Четкое выделение главного и стройная система иерархического
соподчинения воспринимавшихся элементов способствовали
формированию гармонического образа целого. При этом восприятие
каждого отдельного сооружения или ансамбля обогащалось
представлением о его месте в общей системе.
Центричность находила яркое отражение в формировавшемся
при знакомстве с городом представлении о его структуре: главная
крепость и связанные с ней элементы центра — собор (или
соборы), княжеская резиденция, пристенные торги — занимали
ведущее место. Все прочие элементы структуры имели явно под-
чиненный характер, не лишенный, однако, определенной ав-
TOHOJV i
В жизни города это соответствовало относительной неза-
висимости слобод, приходов и То д. Формировавшееся
представление о структуре не обязательно прямо отражало
такую организационную автономию. В образной форме
передавался сам дух определенной самостоятельности составных
частей.
Присутствие в городах сходных принципов и приемов
организации архитектурно-пространственной среды позволяет
>рпть о том, что помимо исторических, социальных,
хозяйственных, правовых факторов, значительная роль в
формировании облика города принадлежала и в этот период
профессиональным мастерам — зодчим и «градодельцам». Понятия
«проект»;, ^проектирование» в современном значении этих слов
мало применимы к процессу строительства древнерусских
городов. Однако понятие «сочинение» 1 — русский перевод слова
«композиция» в изначальном, корневом смысле точно характеризует
главную закономерность в построении древнерусского города —
строгую иерархичность формирующих его ансамблей и
упорядоченную связь их друг с другом, т. е. наличие единого главного
центра и «степенное» соподчинение ему всех остальных частей
города.
Есть и .древнерусские термины, важные для понимания
творческого процесса зодчих,— «знамение», «знамя» и производный
от них глагол «знаменита»,— которые применялись для
обозначения творческого акта воплощения в образе, рисунке,
чертеже какой-либо идеи, мысли'2. Сфера применения их очень
широка-----от отдельного знака до сложного рисунка, чертежа.
В древнерусском искусстве словом «знаменити», «знаменовати»
обозначался, например, процесс создания рисунка,
построения иконописного образа, схемы-рисунка (или модели?) храма,
чертежа местности, города3. Этим подчеркивалось
отличительное свойство древнего искусства, включавшего и зодчество:
при создании нового произведения не требовалось точное до
мельчайших реальных подробностей его изображение (проект),
но лишь идеализированный (условный) рисунок, отражающий
главные реальные черты, а также символические свойства
предмета.
Мышление людей Древней Руси было неотделимо от
религиозной символики, и поэтому все творения рук своих, от мелких
предметов быта до крупных произведений зодчества — домов,
храмов, комплексов монастырей или городских укреплений — они
воспринимали в двух планах: реальном и символическом (как
обозначение «знамя» некоторых идеальных свойств
мироздания) .
Принцип иерархичости в построении древнерусского города
соответствовал не только социальному и функциональному
зонированию, но и представлениям того времени об идейной значимости
(ранге, «степени») каждого сооружения в общей структуре города.
Сохранение этого принципа на протяжении нескольких веков
существования и роста каждого древнерусского города
способствовало гармоническому развитию его композиции на всех
исторических этапах (исключая, конечно, моменты военных
разорений, стихийный бедствий и пожаров). Соблюдение этого
принципа было связано с иерархичностью социального и политического
устройства, которому соответствовало и наличие в самом процессе
строительства города сфер влияния различных слоев общества —
государя и его двора, церкви, городских общин и отдельных
владельцев дворов.
В ведении государя и его двора, включавшего родовую военную
аристократию, было строительство оборонительных сооружений
города, дворцовых, казенных и промышленных дворов,
социальное и функциональное зонирование города путем дачи земель,
межевания земель. В ведении церковной организации было
строительство всех культовых зданий и комплексов (соборов, храмов,
монастырей, монастырских подворий). Городские общины
строили по преимуществу небольшие сооружения — съезжие, братские
дворы (центры самоуправления), общинные бани, караульни,
торговые лавки, уличные ворота и решетки, мелкие мосты, мельницы,
занимались благоустройством города, мощением мостовых.
Жилая застройка отдельных дворовых владений была
полностью в ведении их владельцев, хотя государство и пыталось его
частично регламентировать в части некоторого ограничения
высоты построек и соблюдения противопожарных расстояний.
Таким образом, при строительстве различных элементов
города централизация проявлялась по-разному и соответственно в
разной степени проявлялось и волевое начало. Воплощение в целом
городе единого замысла было возможно в первую очередь в
государственном и церковном строительстве. И именно
государственным и церковным постройкам, воплощавшим собой основную
градостроительную идею, придавалось наибольшее художествен-
1 Слово «сочинение» образовано от корня
«чин», означающего, по Срезневскому,
-■ 1"'>1<ядок>», ■ .наследование», «правило,
устав», «степень», «сан», г, е, порядок,
в котором каждая составляющая целое часть
занимает определенное «по сану» место. См.:
Срезневский И. II. Материалы для словаря
древнерусского языка.- -СПб, 1903.—Т. з,
~ См.: Словарь русского языка XI—XVIII
вв.— М., IO-79-—Вып. 6.— Статьи
«знамение» (с. 42—43)> «знаменити» (с. 43)>
«знаменовати» (с. 45)5 «знамя» (с. 46—4^)-
Все разнообразие оттенков значения этих
слов, даваемое в словаре, содержит общие
признаки: это обязательно зримые образы,
будь то небесное явление, знак, клеймо, герб,
рисунок или чертеж, которые имеют по
преимуществу значение символа или
идеализированного изображения.
'■'> Например, в указанном Словаре (вып. 6,
с. 43) в статье «Знамение» приводится
пример употребления этого термина
в документе XVI в. в значении «чертеж,
обозначение, описание чего-либо»: «да
иесаревъ же конецъ приелалъ съ приставомъ
на листу письмо съ чертежомъ да тетрадь съ
знамениемъ, какъ цесаревымъ людемъ бои
были съ турскими людми» (Рим. ими., д. I,
1440, 1594 г-)-
Свойственная всем древнерусским городам независимо от их
величины принципиальная общность композиционной структуры
позволяет предложить единую для них классификацию комплексов
(ансамблей) и сооружений по их композиционной роли в
градостроительной структуре. Включение в классификацию пригородов
показывает взаимосвязь всего города с окружающей территорией.
По роли в общегородской структуре указанные
градостроительные комплексы и сооружения можно разделить на три класса:
1-й-----узлы и границы городской структуры: сооружения и их
комплексы, формирующие композицию города и стратегических
подступов к нему;
2-й — ансамбли жилого посада: целостные архитектурные
комплексы, образующие жилую застройку города;
3-й пригородные ансамбли: архитектурно организованные
комплексы ближайших поселений пригородов, связанные
функционально и композиционно с самим городом.
К узлам и границам городской структуры относятся:
ансамбли, формирующие композицию города в границах стен
(административный и религиозный центр города, главный торг,
крепостные стены с примыкающими к ним открытыми
пространствами и системой узловых площадей у воротных башен,
укрепленные монастыри);
стратегические укрепления в слободах за городскими стенами
(в основном, это укрепленные монастыри, выполняющие также
роль крепостей-сторож);
дозорные сооружения и ориентиры на путях, подходящих к
городу (они разделяются на дозоры и ориентиры долин рек и
сухопутных дорог).
К ансамблям жилого посада относятся:
ансамбли улиц (которые подразделяются по виду улиц на
ансамбли главных веерно-ветвистых улиц, ведущих от окраин
города к центру, и ансамбли периферийных улиц-связок);
ансамбли кварталов, переулков, посадских предхрамовых
площадей (микроансамбли).
К пригородным ансамблям относятся:
ансамбли загородных дворцовых слобод и усадеб;
центры композиций пригородных сел и деревень.
От величины города зависит полнота конкретной
классификации его сооружений. Индивидуальные особенности каждого
города выделяются при дальнейшем делении групп ансамблей на
системы (по расположению в городе).
Такие системы часто носят исторические названия,
сложившиеся в данном городе. Так, городские укрепления, о которых
уже говорилось как о зримых рубежах территорий, различных
по социальному и функциональному значению, во многих городах
получили характерные наименования: в Москве это Кремль.
Китай-город, Белый город и Земляной город (Скородом); в
Пскове Кром, Довмонтов город, Средний город, Окольный
город; в Киеве город Владимира, город Ярослава, Вышгород,
город Изяслава-Святополка; в Новгороде - Детинец и Окольный
. род и т. д.
Ансамбли и сооружения получали точный адрес,
характеризующий их композиционную и функциональную значимость; «в
городе» и «на посаде», «в Кремле», «в Белом городе», «в засте-
ньи», «в загородье», «в ополье» и т. д.
В городах, имеющих ярко выраженные природные рубежи
(овраги, долины рек и ручьев), членящие городскую территорию,
возникают самостоятельные системы уличных ансамблей в каждой
из обособленных зон города. Целостные, функционально и
композиционно связанные системы образуют стратегические
укрепления на подступах к городу, дозорные путевые сооружения на
сухопутных дорогах и по берегам рек.
Общая композиция города хорошо воспринималась из
пригородных зон. Даже самый крупный город Московского государство
Степени идеализации городской
структуры в изображениях городов
XVI- -XVII вв. Таблица
М. II. Кудрявцева
Ростов Великий. Изображение города
в виде круга на плане XVII в.
Изображение городов в образе стены
и собора на миниатюрах из
«Царственного летописца», XVI в.
Слева — Владимир;
справа Юрьев-Полы 1
Москва. Прямая и обратная
пропорциональность высоты
композиционных доминант высоте
и активности террас рельефа
А, Б, В— прямая пропорциональность —
повышение сооружений по мере повышения
рельефа; Г—обратная
пропорциональность —расположение более
высокого сооружения на менее высоком, но
активном по восприятию ярусе рельефа;
Д—комбинация прямой и обратной
пропорциональности рельефу. Схема
М. П. Кудрявцева.
i — Москворецкие ворота Китай-города;
2 — церковь Николы Москворецкого;
j— церковь Спаса Смоленского;
4- — Троицкий (Покровский) собор на Рву;
j — церковь Успения в Крутицах;
6—церковь Воскресения в Крутицах;
у— церковь Николы в Гончарах;
8—обитель Никиты за Яузой; g — церковь
Вознесения в Коломенском; ю — церковь
Богородицы Казанской в Коломенском;
и — церковь Воскресения Христова на
Таганке; 12 — церковь Успения в Гончарах;
ij — церковь Николы на Таганке
Киев. Вид части города и Печерского
монастыря. Панорама XIX в.
Образ «горы» в композиции города.
Звенигород. Панорама с Большой
Воскресенской дороги, акварель,
конец XVIII в.
Москва имел много точек панорамного восприятия не только в
границах стен Скородома, но и вне города--- так называемые
«поклонные горы». Каждый город зачастую неожиданно
раскрывался путнику либо с вершин окружающих холмов, на которые
взбирались ведущие к городу дороги, либо в створе долин рек.
Своеобразной подготовкой к восприятию широкой панорамы
города служили путевые сооружения и ансамбли: храмы,
монастыри, часовни, путевые дворцы. Все они, будь то отдельные
постройки или целые ансамбли, представляли вместе с окружающим
ландшафтом художественное целое, но в то же время были и
частью иного целого, «путевого ансамбля», воспринимавшегося
лишь в движении и времени.
Город, после динамичной смены путевых ориентиров,
представал как более спокойный и статичный образ. Хотя панорама
города при приближении к нему видоизменялась, появлялись но-
вые различимые подробности, исчезали одни сооружения и
появлялись другие, но основные характерные черты города
сохранялись,
Уже говорилось о том, что восприятие современниками образа
целого города очень точно отражают многочисленные
изображения городов на русских миниатюрах, иконах, аксонометрических
планах и рисунках, где города показаны с различной степенью
условности (идеализации) изображаемой структуры1. При этом
важно подчеркнуть, что изображения городов с определенной
степенью идеализации, когда главные элементы городской
структуры лишаются второстепенных, частных признаков и приводятся
к подобию простым геометрическим фигурам, помогают" понять
особенности восприятия современниками не только формальной
композиции города, но и ее основного содержания, так как
простые геометрические фигуры осмысливались и древней античной,
и средневековой философией как обозначение некоторых
философских категорий или свойств мира".
Часто несмотря на то, что реальные планы русских городов в
достаточной мерс далеки от их условных изображений, хорошо
видны те элементы структуры, которые послужили для них
основой. Показательны в этом отношении план Владимира,
выполненный в конце XVII в., где главные улицы города приведены к
«древоподобному» рисунку, а городские укрепления изображены
в виде квадрата, или план Ростова Великого XVII в.— -в виде
круглого города, где часть круга отсечена озером. В миниатюрах
«Царственного летописца» XVI в. русские города по большей
части изображены в самом общем виде — стена города и главный
собор. Такой образный символ города имел и смысловое
значение -наименование городов по посвящению их главных соборов
(например, Киева и Новгорода - Домом Святой Софии,
Пскова Домом Святой Троицы, Владимира и Москвы — Домом
Пресвятой Богородицы и т. д.).
Таким образом, композиционная значимость различных
сооружений и ансамблей соответствовала общему смысловому строю
градостроительной композиции. Документы XVI—XVII вв.
свидетельствуют, что чертежи, аксонометрические планы городов
выполнялись профессиональными мастерами-иконописцами. И
есть основания предполагать, что условные изображения городов в
книжных миниатюрах и иконах, также исполнявшиеся
иконописцами, есть в.какой-то мере отражение творческого метода самих
строителей, отражение образной и символической основы общего
композиционного замысла организации пространственной
структуры древних городов. Это подтверждает и тот факт, что основные
сооружения и комплексы, формирующие панораму города, его
целостный зримый образ, являются в основном постройками
государственными и церковными.
Столь же отчетливо прослеживается ведущая роль
государственных и церковных построек в формировании композиции
внутригородских комплексов, отдельных ансамблей и их
взаимосвязанных систем.
Расположение ансамбля в долине
Псково-Печерский монастырь.
Акварель XIX в. и современный вид
Тема «чаши» в композиции Троиие-
Сергиева посада. План
' Кудрявцев М. II. Менэд изучения
композиций древнерусских
городов//! 1сточш1ки п методы исследования
»ь< > '■•'■г-шд.чов i рад. -строительства
И ЛОЧ'Й'ТТД \'ОЫ. М,р tqfu», С. ,}б (и.
'1 . vV.t»o« Л. I 1
C!-\ii)«-.\iiK.:. -М., :«н»«:5. Ч. I. (!. 41 -43.
Природный ландшафт одна из важнейших составляющих
градостроительной композиции. Одна из главных особенностей
его влияния на композицию города заключалась во
взаимодействии важнейших узлов города с рельефом. Применяемые
древнерусскими зодчими приемы строительства храмов, колоколен,
башен на структурных элементах рельефа водораздельных
гребнях, бровках долин и ярковыраженных террасах—порождали, с
одной стороны, усиление композиционной роли главных доминант
города, а с другой увеличение выразительности наиболее
активных точек рельефа. Именно поэтому наблюдается полное
совпадение наиболее активных точек ландшафта и архитектурной
композиции. Не менее важный аспект использования ландшафта и
композиции — это создание ярусности и усиление перспективной
глубины восприятия как внешних, так и внутренних панорам
городских ансамблей. Для большей части Средней Руси
характерен мягкий холмистый рельеф, способствовавший созданию
ярусных композиций городов Москвы, Смоленска, Мурома,
Костромы, Волоколамска, Троице-Сергиева посада и др. Два полюса
рельефа-—холм (гора) и долина (или низина), взятые не только
как природная, но и как смысловая основа развития композиции
города, приводят к появлению двух контрастных
градостроительных образов или тем--- «горы» и «чаши».
Тема «горы» - это привычный образ неприступности,
неуязвимости города, что стало и в композиционном отношении его
важнейшим признаком.
Действительно, излюбленным приемом было размещение
городского крома (кремля) с главным собором города на горе, холме.
Нередко, утеряв значение «осадного города», эти крепости
становились храмовыми центрами. Такова Соборная гора Смоленска,
гора Гороховсцкого кремля, занятая в XVII в. Никольским
монастырем, соборный комплекс Волока Ламского на кремлевском
холме, господствующем над всей округой города, две горы в
композиции Можайска (кремль с Никольским собором и Лужец-
кий монастырь на Брыкиной горе) и т. д.
Однако свой смысл имел и противоположный прием, когда
центром города становилось низинное место. Правда, размещение
главного ансамбля совсем в низине (например, Исково-Псчерского
монастыря в долине реки) встречается редко. Более часты
случаи, когда город, выстроив первую свою крепость на
стратегически удобном, но невысоком всхолмлении, по мере роста
занимал территории с более высокими отметками, поместив, таким
образом, свой древний центр внутрь ландшафтной и
градостроительной «чаши». Наиболее характерные примеры таких
композиций города Псрсславль-Залесекий и Троице-Сергиев
Тема «чаши» в композиции
Переславля-Залесского / — Кремль
Эффект «миража» в композиции
Пскова. Таблица Г. Я. Мокеева
i пря.,,^. перспектива- ск,.лаковые
объекты уменьшаются по мере удаления;
xj- -ибрагк.^... перспектива •■ дальние
'ее . ..^.„, прием искажает
видимое пространство, дальние объекты
кажутся приближенными к ближним;
•j---- «столкновение» прямой и обратной
перспектив, дальние объекты, помимо того,
что кажутся приближенными к зрителю,
выглядят крупнее, чем в реальности;
./ «перелом» плоскости расположения
объектов: да..,.лис объекты подняты на гору,
ближние опускаются в седловину;
проявляется эффект «взлета» дальних
объектов над ближними; $—увеличение
размеров J._„.„.„,. объектов: все более
исчезает представление о р^^.лт
пространстве, вызывая эффект
«миража»: 6— эффект «миража»
в Пскове был _,._ л уменьшенными
размерами ближних ' орговые
ряды, лавки), а также «цветовым
аскетизмом» дальних построек (храмы, их
главы, крыши, крепостные стены, костры
были бель )
«Вырастание» и «исчезновение»
главного ансамбля при приближении
к нему. Виды Трощ1е-( Уршевой лавры
с участка Дворяпгкчп v \:л, ■ Д., w..-.
Т. Н. Кудрявцевой
посад. Пространственная композиция решена в них по-разному.
Троицкая лавра, заняв невысокий холм в излучине реки Кончуры,
оказалась в своеобразном ландшафтном фокусе, на который
ориентированы и гребни окружающих ее более высоких холмов, и
долины глубоких оврагов. Многоглавый и многоцветный ансамбль
монастыря служит средоточием не только пространственной
структуры посада, но и пригородных земель.
В Переславле же строгий и невысокий древний Спасо-Преобра-
женский собор, являясь почти точным геометрическим центром
города, скрывался за стенами кремля. А окраины города окаймляли
высокие холмы с активными монастырскими ансамблями, создавая
края «чаши». Центр и главная святыня города открывались взору
лишь с бровок этих холмов на самом дне чаши широкой долины
Тру бежа, вливающегося в спокойную гладь Плещеева озера.
Во многих городах сложный и разнообразный рельеф позволял
применять оба эти приема при формировании отдельных узлов
городской структуры. Это приводило к созданию неповторимых
городских ландшафтов.
«Вживление» города в природный ландшафт требовало
высокого градостроительного мастерства, поэтому близкий иногда к
регулярному замысел, который присутствовал при строительстве
оборонных или церковных сооружений, получал гибкое воплощение.
Крепости, мыслимые в форме правильного треугольника, круга или
квадрата, при привязке к рельефу приобретали деформированную
конфигурацию, которая, однако, часто воспринималась как близкая
к идеальной. Общая композиция города строилась по принципу
динамического равновесия систем ансамблей относительно центра
города, а также отдельных ансамблей и сооружений друг
относительно друга внутри единой системы. Принцип равновесия заменял (а
иногда и обозначал) идеальную симметрию композиции, которую
невозможно осуществить в натуре без преобразования ландшафта.
В создании композиционного равновесия узловых ансамблей
города немаловажную роль также играл рельеф местности. При
необходимости уравновесить два или несколько ансамблей от-
носительно единого центра или оси учитывалась pi разница в их
удаленности от центра, и различие высотных отметок рельефа.
Основным приемом здесь выступает обратная
пропорциональность высоты и активности сооружений высоте рельефа и их
прямая пропорциональность дальности расстояния от оси
равновесия. Так, например, в Москве северная линия четырех монастырей
вдоль стены Белого города хорошо воспринималась как единая
функциональная и композиционная система ансамблей из долины
реки Неглинки, которая была своеобразной осью композиционного
равновесия этой системы.
Внутри города, в построении его
пространственно-композиционной структуры необходимо выделить как особо важный прием
изменения восприятия истинного масштаба сооружений путем
искусственного усиления прямой перспективы и создания эффекта
«обратной перспективы». Все это приводило к усилению
композиционной роли важнейших сооружений города. Церковные
постройки имели совершенно иные масштабные членения, чем жилая
застройка: храмовые окна и входы (порталы) были значительно
крупнее, так же, как высота их ярусов больше высоты жилых
этажей. Поэтому вблизи, в зоне, где хорошо различимы детали
храмовой архитектуры в сопоставлении с деталями жилых домов,
церковные здания казались приближенными к зрителю, хотя и
меньшими по масштабу, чем на самом деле. Это, однако, не
уменьшало их композиционной значимости из-за резкого контраста
с жильем в высоте и выразительности форм. Зато при удалении
зрителя от храма возникал противоположный эффект. По мере
исчезновения различных мелких деталей расстояние до храма
начинало восприниматься все более близким к истинному. При этом
резкое зрительное увеличение расстояния до объекта в сочетании с
малым изменением его высоты вызывало впечатление «вырастания»
храма над застройкой по мере удаления от него. Этому
способствовало и одновременное увеличение видимого в высоту объема храма,
который с ближних точек, благодаря более резкой перспективе
больше загораживался окружающей жилой застройкой»
Эффект изменения масштаба сооружения зачастую усиливался
рельефом. Так, противоположная описанной выше картина
«вырастания» крупного ансамбля по мере приближения к нему
наблюдается в Москве и Троице-Сергиевом посаде. Объясняется она во многом
сходством ландшафтной ситуации. Это изменение композиционной
роли Кремля при движении к нему по улице Варварке и Троицкой
лавры при движении по ориентированной на нее Дворянской улице
(ныне Пионерский переулок). В обоих случаях трассы улиц
отделены от ансамблей небольшой впадиной рельефа, которую занимает
главный городской торг. Эта низина с дальних точек скрадывает
расстояние, зрительно приближая ансамбли Кремля и Лавры,
которые нависают над жилой застройкой улицы. Несмотря на
зрительную «преуменыненность» масштаба, оба они выглядят
величественно и вместе с тем несколько нереально из-за несоответствия
кажущейся близости и плохой различимости деталей.
По мере приближения к обоим ансамблям становится видна
скрытая до того в низине часть города. Расстояние до ансамблей
неожиданно вырастает, и они приобретают свой истинный
грандиозный масштаб.
Такие резкие смены в восприятии истинного масштаба и
удаленности одного и того же сооружения при движении по городу
создают динамичный зрительный образ, который заставляет
людей более напряженно воспринимать композицию города как
нечто живое, созвучное природе и изменчивому характеру человека.
О с н а зные структурные
элементы города
Укрепленный центр
Как уже отмечалось, архитектурный центр русского города
складывался из двух основных частей крепости-кремля и торга
под её стенами. Ядром композиции была крепость. Крепостные
сооружения были по большей части деревянными, рублеными
тарасами.
Каменные стены встречались значительно реже. Они более
контрастно, чем деревянные, выделялись в окружающем
ландшафте. Это было обусловлено их большой высотой (4—8 саженей) и
особенно высотой башен, но, кроме того, самим характером
материала, сильно отличающегося цветом и фактурой от окружающей
крепость деревянной застройки.
В крепости размещались княжеский или воеводский двор,
приказная изба, государевы житницы и амбары, зелейный погреб,
тюрьма и другие казенные постройки. Здесь же был городской
собор, а в епархиальных центрах архиерейский двор. В
больших городах в кремле могли быть монастыри, ружные храмы и
монастырские подворья. При сколько-нибудь значительном числе
постоянно проживающих внутри стен могли возникать приходские
храмы. В кремле был колодец, или «озерко» для снабжения
осажденных водой. Оно окружалось особой оградой. Так, в Можайске,
по росписи 1626 г., озерко «вычищено и обрублено дубовым лесом
в две стены в ширину на полсажени и насыпано хрещем, и
надолбы и двои воротце к тому озерку сделаны» '. Огороженное
озерко хорошо видно на плане г. Владимира 1715 г°
Основную массу застройки крепости составляли осадные
дворы и клети. Осадные дворы дворян и детей боярских были
небольшими,-в среднем — по 40 квадратных саженей, т. е. имели
габариты 5 х 8, 4 х 10 саженей. (Как указывает Н. Д. Чечулин, дворы
сами по себе были немного меньше, чем подобные на посаде,—в
среднем около 46 квадратных саженей но там ко двору
присоединялся огород площадью около з00 квадратных саженей2.)
Точных данных о застройке осадных дворов мы не имеем, но
очевидно, что они были много скромнее дворов, в которых жили
постоянно. Посадское тяглое население имело в крепости часто не
дворы, а только клети. В частности, осадные клети посадских
наряду с осадными дворами дворян и детей боярских
зафиксированы в писцовых книгах Тулы (размер клетского места в Туле
был 1,5x1,5 сажени3). В Дедилове жившие на посаде казаки
имели в городе один осадный двор и и8 осадных клетей4. Кроме
того, в крепости могло быть небольшое число дворов, население
которых жило в ней постоянно. Таковы дворы соборной поповки,
лиц, связанных с обслуживанием княжеского или архиерейского
дома, иногда----воинской слободки.
Клети, в отличие от дворов, практически не имели земли, кроме
' той, что была под самой клетью. Это были ряды невысоких, плотно
поставленных один к другому срубов. Таким образом создавались
участки с весьма своеобразным характером застройки. В Туле, как
' Можайские акты 1506-1775 гг-? сообщил
архимандрит Дионисий. СПб, 1892.
С. 120.
"' Чечулин Н. Д. Русские деревянные жилые
постройки в XVI в. СПб, iP>93- С- 5-
3 Тула: Материалы для истории города
XVI—XVII столетий.-- М., 1884.--
С. 259—2бо-
1 Чечулин Н. Д. Города Московского
государства в XVI в.... СПб.. 1889.
С. 2б0
Укрепления XVI— XVII вв.
В центре — Якутский острог, рисунок
XIX в.; внизу—Him^^Z Новгород.
Кремль, часовая башня
можно заключить из отдельных указаний писцовых книг XVII в.,
в предыдущем XVI в. осадные клети группировались вблизи
соборной площади. Видимо, это было связано с тем, что в осадное
время максимально плотное заселение давали именно клети, и эту
основную массу осажденных было целесообразно
концентрировать у главной площади.
Встречается несколько планировочных схем расположения
элементов застройки на территории крепости. В рассматриваемый
нами период чаще всего внутри стен формировался единый центр:
рядом располагались собор, княжеский или е и ий двор,
архиерейский двор. Такое расположение встречается в XVI в. в
Коломне, Твери, Старице, Угличе, '.Гуле. Главная улица крепости
соединяла центральный комплекс с воротами, ведущими на торг.
Вдоль неё нередко располагалось место осадного торга (так было,
в Частности, в Твери, Угличе), приказная изба, зелейный амбар,
тюрьма и т. д.
В небольших крепостях типа Илимска планировочная сеть
исчерпывалась одной главной улицей, в более крупных она
дополнялась рядом второстепенных направлений. В некоторых городах
в основе планировки лежал крест, составленный двумя
пересекающимися улицами, связывающими ворота противоположных стен
крепости (Тверь, Тула). Центральный комплекс располагался в
этом случае на пересечении осей. Оси в этом случае не
равноценны: в качестве главной выделялась улица, связывающая
центральный комплекс с торгом. Сеть второстепенных улиц в городах,
возникших в XV в. и ранее, была нерегулярна, часто носила следы
более древних планировочных структур на данной территории, в
более поздних, как, например, в Туле, приближалась к
прямоугольной !ХОтя почти нигде и не отличалась геометрической
правильностью).
Встречались и иные структурные схемы, связанные с
раздельным размещением крупнейших внутригородских объектов. В
Суздальской крепости улица от ворот торга вела к собору и
расположенному за ним архиерейскому двору. Осадный торг был
расположен не вдоль нее, а перпендикулярно к ней, у городской
сгоиы. У стены же за торгом стоял двор воеводы. В Новгороде
воеводский двор занимал территорию в части Детинца,
противоположной палатам новгородского архиепископа и Софийскому
собору. В Нижнем Новгороде было два раздельно стоявших
собора, один городской —Преображенский, другой княжеский
Архангельский. Около княжеского собора в XVII в.
концентрировались двор воеводы и несколько боярских дворов. Двуцентровость
почти всегда была следствием сложной истории крепости. В
Новгороде воеводский двор на территории Детинца — позднее
образование, результат подчинения новгородской земли Москве,
вследствие чего он разместился в стороне от изначального центра.
В Нижнем Новгороде два собора, наоборот, древнее явление, след
некогда существовавшей иной структуры города; кром занимал,
видимо, лишь небольшую территорию вокруг Преображенского
собора, а Архангельский собор и княжеский двор стояли на посаде
вблизи пристенного торга. Следы этой древней структуры
сохранились не только в раздельном размещении центров, но и в
рельефе местности, запечатленном планами XVIIIв., в планировке
кремля: бывшая посадская территория состоит из параллельных
улиц, ведущих к крому.
У монастырей и храмов в крепости не было жестко закреплен»
ных планировочной схемой мест, их расположение предопредели-
лось каждый раз конкретными условиями. Часто церкви ставились
вблизи ворот, как бы освящая входы в крепость, или же по углам
крепости. В композиционном отношении это позволяло
дополнительно акцентировать ответственные точки периметра
укреплений. Храмы могли возникать и в других точках кремля.
Характер трассировки кремлевских улиц и их взаимосвязь с
имевшимися в кремле доминантами соответствовали общим более
древним традициям русского градоетро! [тельства i ельные
отрезки улиц ориентировались на храмы, по мере движения один
ориентир сменялся другим, пока улица не подводила к одному из
главных элементов структуры к центральному комплексу или к
воротам. Поскольку крепости отличались сравнительно
небольшими размерами, композиции улиц были немногосложны, иногда
непосредственно от ворот открывался вид на собор (особенно в тех
случаях, когда собор стоял вблизи ворот, как в Можайске), иногда
же между воротами и собором ставилась промежуточная культовая
доминанта.
При небольшой протяженности кремлевских улиц и,
следовательно, при небольшом числе сменяющихся крупных доминант,
значительную роль играли более мелкие композиционные акценты.
Высокий тын тюрьмы, приказная изба, выделяющаяся размерами и
убранством среди осадных дворов, иногда еще стрелецкая, губная
изба, зелейная палата - все это придавало разнообразие
раскрывающимся картинам. В центральном комплексе также играли
важную роль небольшие сооружения. Ворота государства или
архиерейского двора, часовня, отдельно стоящая звонница (в XV
XVI вв. звонницы были, как правило, небольшими), иногда
(например, в Коломне в XVI в.) часы на отдельном «взрубс» все
эти сооружения формировали первый план композиции, ту среду,
из которой как бы вырастали церкви с господствующим среди них
основным соборным комплексом. В ряде городов построение
центра крепости характеризовалось также эффектным контрастом
высоких, богатых главных сооружений и плотных рядов низких
срубов осадных клетей.
Внутреннее построение кремлей во многом было обусловлено
характером связи с окружающим их посадом, внешними дорогами,
ландшафтом. Как уже говорилось, кремль, как правило, ставился
на месте, благоприятном для обороны, а вокруг крепости
оставлялся незастроенный оборонный плацдарм. Эти условия обеспечивали
её хорошее обозрение, активное участие крепости в панорамах
города, что отвечало ее значению важнейшей часты городского
центра.'
Благоприятная в композиционном отношении ландшафтно-стра-
тегическая ситуация дополнялась специальными художественными
приемами, направленными на активизацию роли кремля в
панорамах города и в видах, открывающихся с улиц посада. Как и г
предыдущий период, городской собор часто придвигался к одной
из стен крепости, с тем, чтобы он больше был виден снаружи,
церкви у воро'] i-j у углах креплю с< i рассчитаны
обогащение панорамы, и одновременно они служили доминантами,
на которые ориентировались улицы посада. Часто особо выделялись
воротные башни, соединявшие крепость с городским торгом.
Как внутренняя застройка кремлей, так и их внешний облив на
протяжении XV -XVII вв. претерпевали существенные
изменения, в XV в. еще продолжали во многом придерживаться
традиций удельного времени. Размеры крепости чаще всего невелики,
стены деревянные. Каменные крепости в это время
распространены лишь в Псковской и частично в Новгородской земле.
В средней полосе каменный кремль был только в Москве (если не
считать ранее возникшего владимирского детинца),
комбинированный деревокаменный в Нижнем Новгороде1. Удельным
князьям, каменное строительство было не под силу.
Линия стен в это время ■ те же плавные, окрчглые
очертания, которые были характерны для предыдущего периода.
Это вызывалось стремлением максимально использовать
оборонные свойства рельефа, а на ровном месте по возможности
сократить периметр ограждений. Блаюдарч та i lccnpoi гт<
крепость мягко вписывалась в рельсе]), создавая впечатление
органической связи с землей.
Из-за деревянных i 1 ...."
города и княжеские дворцы, отд< vr i т и < сен утори
по более поздним анал< i н сь на от I (
' В угличских летописцах XVIIIb. есть
хкаааппя, что в XV XVI вв. крепость этого
города была гоже каменной. Говорится даже,
что следы сё сохранились и в XVIIIb.
I Ьвестпе это пре, ид'тавляется не, <оетаточно
достоверным, поскольку в XVIIIb. могли
быть видны следы тех каменных сооружений,
которые позднее раскопал 11. А. Тихомиров.
; шки же. как это можно сегодня
утверждать, не обнаружили крепостной
пены, гак как внешняя стена раскрытого
комплекса по толщине и конструкции не
соответствует крепостной. Кроме того, с ней
вперевязку соединены сооружения
комплекса, а вдоль крепостной стены должен
быть проход. () недостоверности угличских
летописцев XVIIIb как и гочников по
ПСЮрПП XV Х\'П НИ. ,-'.:.. Ю..О « - :■ •;.:!.■•
I!. О. , древнерусские жития святы к« к
[исторический источник'. М , ;<» '
Муром. Крепость. Фрагмент иконы
«Петр и Феврония с житием»,
середина XVII в.
Схема расположения основных
элементов застройки крепостей
Внизу —Коломна, XVII в., реконструкция
Т. Сергеевой-Козиной;
Вверху слева направо — центр Твери,
втирая половина XVII в., реконструкция
А. Щелкова: i крепостная стена;
ворота: 2 — Владимирские;
■у--- Благовещенские; 4— Тмщусие;
у Волжские; 6 - Владычный двор;
у —место старых торговых рядов;
о — двор и „_.._.лы великих князей; церкви:
у-- ■■ Преображай.^.Z jo6op;
io - — Происхождения Чест . Древ;
Илимск, с плана iyoi г.: Тула i68o-x годов.
реконструкция Н. Н. Годлевского
небольших размерах крепости расположенные внутри постройки
оказывались довольно близко к стене, и перспективные
сокращения не! мешали воспринимать их в панорамах. В более крупных
крепостях основные сооружения, не только соборы, но и дворцы,
сознательно «придвигались» к одной из стен, формируя фасад
крепости. Так, в Угличе дворцовый комплекс вместе с собором был
расположен у волжской стены и, надо полагать, создавал богатый
по архитектурному оформлению фасад со стороны реки.
Однако в целом силуэт крепости в этот период чаще всего был
лишен сильных контрастов, отличался сдержанностью. Каменные
соборы были относительно невелики и ненамного возвышались над
палатами. В Угличе, судя по описанию XVII в. и по материалам
уже упоминавшихся раскопок, собор был небольшого размера,
одноглавый. В Старице силуэт крепости был еще более
сдержанным» поскольку каменные городские храмы и княжеский дворец
стояли, судя по раскопкам, в некотором удалении от волжского
берега около вала, защищавшего крепость с приступа. Вал
прикрывал центральный ансамбль со стороны посада, а при взгляде
из-за Волги центр мог довольно значительно закрываться стеной.
Еще более лаконичным был облик крепости, если стены стояли
на высоких валах. В Дмитрове, например, валы изнутри крепости
имели высоту 5 6 саженей и вал вместе со стеной, по-видимому,
полностью скрывал и хоромы, и соборы.
Преобладание крепостных сооружений в архитектуре центра
было характерно для большинства городов. Только в крупнейших
столицах соборно-дворцовые ансамбли были равно значительны с
крепостными сооружениями. В XV в. к таким ансамблям, как
центр Владимира, Детинец Новгорода, сложившимся в
предыдущий период, добавляются кремли Москвы и Твери. Московский
Кремль с его белокаменными монументальными соборами и
мощной кирпичной стеной, несомненно, сразу встал в ряд крупнейших
крепостных ансамблей Руси. Следует отметить, что особую
выразительность ему придало раскрытие соборно-дворцового
комплекса к югу, получившееся благодаря тому, что крепостная стена
поставлена со стороны Москвы-реки не по бровке, а под холмом.
Такая редкая трассировка стены объясняется, видимо, тем, что за
рекой была полоса болота и совокупная ширина реки и болота
превышала радиус действия тогдашней артиллерии.
Если в Москве начинала свое развитие архитектурная тема
соборных ансамблей, более характерная для последующего
столетия и связанная с развитием централизованного государства,
ансамбль Твери, возникший несколько раньше, в начале века, стал
одной из кульминаций удельного строительства. Крепостная стена
была деревянной, поставленной на невысоком валу. Соборно-
дворцовый комплекс располагался в самом центре крепости, по-
Коломна. Внутренний вид кремля.
Рис. М. Ф. Казакова
Реконструкция застройки крепостей
Слева, на с. 266— Суздаль, реконструкция
Е. Караваевой; справа — Великий
Новгород, реконструкция В. В. Воробьева
этому с посада он был виден мало, в панорамах же из-за Волги
раскрывался с достаточной полнотой.
XVI в. характеризуется рядом противоречивых тенденций.
Еще сохранялись в какой-то мере традиции удельного
строительства, поддерживаемые последними удельными князьями и даже
московскими государями, осознавшими себя наследниками
удельных. Так, следуя древней традиции, великие князья и цари
отстроили или сохранили дворцовые резиденции в некоторых бывших
столицах.
Одновременно с дворцовым строительством (Казань, Старица)
возникли новые соборы, размеры и постановка которых все более
способствовала их композиционному господству в облике
крепости. 'Гак, в Дмитрове последние удельные князья возвели большой
четырехстолпный собор на высоком подклете, который по-новому
организовал панорамы города и прежде всего панораму с
западной, Рогачевской дороги. В Старице при Грозном был возведен
грандиозный каменный пятишатровый Борисоглебский собор. Он
был явно рассчитан на главенство в панорамах, так как поставлен
на самой бровке волжского берега (так что восточная стена собора
в XVII в. стала частью внешних укреплений крепости).
В этот же период появились и свои особенности в развитии
центров городов, связанные со строительством в Московском
государстве в широких масштабах каменных крепостей. Поскольку эта
крепости намного превосходили высотой прежние деревянные, то
сложившиеся ранее ансамбли центров в значительной степени
скрылись за каменными стенами. Мотив крепостной стены снова
оказался главенствующим в композиции кремлей этих городов.
Лишь в отдельных случаях условия рельефа несколько смягчали
суровый крепостной облик. Например, в Нижнем Новгороде
ширина водного зеркала- Волги и Оки такова, что можно было не
опасаться заречной артиллерии, и поэтому здесь, как и в Москве,
крепостная стена спустилась к берегу, открыв взорам застройку
кремля, в которой в XVI в. еще не было достаточно сильных
композиционных акцентов. Картина в целом была живописная, но
без ярко выраженных контрастов, Основным объединяющим
мотивом, определяющим лицо крепости, стала мощная каменная стена,
охватывающая кольцом всю застройку.
Крепостные стены и каменные, и деревянные приобрели в
этот период, иной характер, чем они имели раньше. Возросшее
значение огнестрельного оружия привело к необходимости
планировать укрепления таким образом, чтобы обеспечить прострел из
башен вдоль стен. Кремли стали получать прямоугольный или
сложный многоугольный план с прямолинейными пряслами. От
этого вся крепость, раньше мягко вписывавшаяся в рельеф, начала
в большей степени противопоставляться ему. Особенно это
чувствуется в прямоугольных крепостях, таких, как Зарайск, Орешек. В
это время в крепостях окраинных городов было хорошо налажено
осадное хозяйство, в некоторых городах значительная часть
населения уже жила в крепости постоянно. Так, в Свияжске в крепости
жили четыре воеводы, стрелецкий голова, большая часть детей
боярских 1'ц, Д'кора), все пушкари, воротники, около половины
стрельцов. В связи с этим и церкви размещались преимущественно
в кремле (9 из 14) • В Казанском кремле было два двора
государевых, бывший царский дворец, двор архиепископа.
Большой воевода жил на государевом дворе, остальн ч тыре имели
по двору на посаде и по два в крепости, дьяки имели дворы
в кремле и на посаде, из i8o человек детей боярских 28 постоянно
жили в кремле. Здесь же жили два стрелецких головы, ю
сотников, девять пятидесятников". В связи с этим застройка в кремле
была довольно богатой. Известно, например, что дворы детей
боярских в Казани этого времени в среднем содержали по три
постройки, при избах или горницах часто были чердаки и чуланы,
иногда - повалупти, все жилые сооружения, как правило, стояли
на подклетях'1.
Вместе с тем, в средней полосе к концу XVI в. по-прежнему
в крепостях находились лишь осадные дворы, на которых жили
дворники. Из-за малолюдства ряд церквей внутри стен стоял без
пения. В некоторых городах, в частности в Можайске, в крепости
вообще не оставалось жилых дворов, все население селилось на
посаде \ Сами крепостные сооружения часто были в плохом
состоянии.
В XVII в., после «Смутного времени», ещ.е больше стало
ощущаться различие между городами центральных и окраинных
областей. Окраинные крепости приводились в порядок, во
внутренних районах укрепления иногда не восстанавливались вовсе. Если
же стены и ставились вновь в этот период, когда еще свежо было
воспоминание об интервенции, то впоследствии они, как правило,
плохо поддерживались, поскольку военная опасность уже
непосредственно не угрожала удаленным от границ городам. В от=
носительно лучшем состоянии были укрепления в городах на
основных торговых путях — в Костроме, Ярославле, Ростове. По
описи 167В г., из зб замосковных городов только в девяти (включая
крупные торговые центры) укрепления находились в хорошем
сотоянии, в 13-и же стены полностью развалились5. В оборонном
строительстве появилась новая тенденция, связанная с дальнейшим
развитием артиллерии. Предпочтение все более отдавалось не
стенам - - каменным или деревянным, а земляным укреплениям.
Земляная крепость бастионного типа возникла, например, в
Ростове Великом.. В Ярославле после пожара 1658 г. но решению
московского правительства стены не восстановили, а только
увеличили высоту валов и поставили на них каменные башни.
Одновременно с изменениями в оборонном строительстве
происходила трансформация внутренней застройки крепостей.
Исчезли государевы дворцы, и бывшие удельные столицы окончательно
были уравнены с остальными городами государства. Во многих
городах крепости опустели, так как население больше не
нуждалось в осадных дворах. В других городах место осадных заняли
обычные посадские дворы.
При постепенном ослаблении значения крепостных стен и
изменении характера застройки возросла композиционная роль
соборных комплексов. В некоторых городах (например, в
Дмитрове) это происходило в основном за счет разрушения укрепления:
при отсутствии стен собор значительно больше раскрывался для
обозрения. В других городах, где укрепления так или иначе
1 Чечулин Н. Д. Города Московского
государства в XVI в...— С. 2о6—2о8.
' Там же, с. 202 -203.
' Чечулин Н. Д. Русские деревянные жилые
постройки в XVI в....-—С. 7 '"'"'<'•
1 Писцовые книги Московского
государства. Ч. д отд.. i. с. 6г.2 -'054-
"' ДАИ. СПб, 1875- Т. IX. С. 2ig
Торжок. Панорама города середины
XVII в. Рисунок Мейерберга
Вологда. Вид центра, начало XIX в.
Казань. Вид крепости. Литография
первой половины XIX в.
Ивапгород. Панорама города.
сохранялись, соборы перестраиваются и увеличиваются. Иногда
переделываются завершения соборов. Так, в Суздале на соборе
XIII—XVI вв., посводные или шлемовидные главы были
заменены более крупными, луковичными.
Вес чаще возводились высокие колокольни, в еще большей
степени выделявшие соборный ансамбль и активизировавшие его
роль в панорамах и в видах, раскрывавшихся с улиц посада. Один
из ранних примеров — надстройка столпа Ивана Великого в
Москве. Впоследствии высокие колокольни стали получать все
большее распространение. Они ставились рядом со старыми соборами
в Вологде, Суздале, Ярославле. В городах, сохранивших
монументальные крепостные сооружения, со строительством новых
соборных комплексов устанавливалось определенное равновесие двух
основных композиционных тем — «крепостной» и «соборной».
Так, в Нижнем Новгороде в первой половине ХУП в. были
перестроены оба собора, благодаря чему в застройке возникли
сильные объемные кульминации, которые композиционно
«держали» застройку наряду со стеной. Наиболее сильным акцентом
стал Преображенский собор — массивное пятикупольное
сооружение. Более стройный и изящный шатровый Архангельский собор
дополнил Преображенский примерно таким же образом, как в
Коломне колокольня дополнила собор. К концу XVII в. у
Преображенского собора появилась своя столпообразная колокольня, чем
окончательно было утверждено главенство Преображенского
соборного ансамбля.
Наряду с перестройкой соборных комплексов в богатых
городах началась перестройка ряда приходских храмов, при которой
деревянные сооружения постепенно заменялись более крупными
каменными. Новые храмы, как правило, строились с шатровыми
колокольнями. Силуэт города в целом получил тот динамический
характер, который сегодня еще сохранился в некоторых старых
городах. Этот процесс по-разному отразился на композиционной
роли крепости.
В тех городах, где территория кремля сохраняла функции
жилой зоны, а также в некоторых окраинных городах, где военная
опасность заставляла концентрировать наиболее ценные
сооружения в крепости, церковное строительство способствовало
выделению кремля как зоны. Это относится, например, к Владимиру, где
сложилась своеобразная ситуация: соборная колокольня была
относительно небольшой, зато два высоких шатровых столпа
возвышались в Рождественском монастыре \ стоявшем, как и соборы,
над Клязьмой, но в противоположном углу крепости. Речной фасад
города строился примерно по тем же принципам, что и в Нижнем
Новгороде. Однако с основных точек обозрения (с пригородных
дорог, с переправы) панорама воспринималась не фронтально, а в
резком сокращении. Благодаря этому доминанты центра очень
сближались, образуя куст вертикалей.
Соборный комплекс и другие храмы стремились выше поднять
над стенами для того, чтобы раскрыть для широкого обозрения
наиболее ценное в архитектуре внутрикрепостной застройки и
максимально распространить зону композиционного влияния
центра, подчинив ему застройку разрастающихся посадов. В тех же
целях стали надстраиваться декоративными завершениями
крепостные башни. Желая подчеркнуть тесную связь двух частей
центра крепости и Торга, надстраивали прежде всего
выходящие к Торгу воротные башни, шатровое завершение которых
одновременно отмечало и места Торга, и въезд в крепость.
Подобные завершения появились на Спасской башне Московского
Кремля, на Спасской башне в Казани, на Пречистенских воротах в
Новгороде. Появились и другие башни, имевшие в основном
архитектурно-художественное назначение. При возросшей
вертикальной устремленности основных сооружений центра в большинстве
случаев сохранялось важное композиционное значение стены,
которая их зрительно объединяла среди остальной застройки. Это в
первую очередь относится к городам, обособленным каменными
стенами, суровый крепостной характер которых часто смягчается в
XVII в. шатровыми надстройками башен, частичным изменением
системы декора, окраски и т. д. . Но и наиболее
распространенные деревянные укрепления еще продолжали выполнять ту же
композиционную роль. Однако изменения в условиях обороны
городов приводили и к новым тенденциям в архитектурной
организации центров городов.
Характерен в этом отношении Ярославль. Как уже отмечалось,
город во второй половине XVII в. был лишен стен. Вал, по
фактуре своей не отличавшийся от естественного земляного покрова,
не мог создать достаточно выразительной зрительной границы
центра. Башни, лишенные стены, этого объединяющего линейного
элемента, создавали лишь россыпь вертикальных акцентов.
Отдельные объемы башен смешивались в панорамах с вертикалями
каменных церквей, как нигде обильных в этом богатом торговом
городе. Архитектурный облик Ярославля, слитый из
многочисленных вертикалей церквей и колоколен, в XVII в. начинал
отрываться от той структурной подосновы, которой он был порожден.
Место строгой иерархической подчиненности как основы
композиции постепенно стало занимать более равномерное ковровое
плетение архитектурного узора по всему городу — тенденция, все
более получавшая преобладание во второй половине XVII—
XVIII вв.
Примером иной тенденции был Ростов Великий. Так же, как в
Ярославле, традиционные стены здесь были заменены земляными
укреплениями (они сооружались в 1631 —1683 гг. голландцем
Яком Корнелиусом Роденбургом). Разрыв с прежней традицией
был еще сильнее, поскольку здесь не было ни стен, ни башен.
(У Петровского въезда была поставлена деревянная башня, но она
довольно скоро развалилась.) Стремление вернуться к привычному
. образу города привело к тому, что в 1670—1683 гг. ростовский
митрополит Иона Сысоевич возвел комплекс сооружений
архиерейского дома, имитируя формы традиционной каменной крепо-
' Воронин Н. Н. Социальная топография
Владимира XII XIII вв. и «чертеж»
1715 Г.//СА.—МЛ., iq,lh.— Т. VIII.—
С. i7i.
Ярославль. Панорама города.
Гравюра, XVIII в.
Рязань. Панорама. Реконструкция
Т. П. Кудрявцевой по гравюре XIX в.
Ростов
Вверху — панорама города с юга. Гравюра
первой половины XIX в.;
внизу — Архиерейский двор, XVII в.
сти. Двор, занимавший почти половину крепости, был обнесен
стеной с бойницами и машикулями, по углам и у ворот поставлены
крепостные башни Над стенами возвышались многочисленные
храмы, завершения хором. В основных чертах был воссоздан образ
города-крепости, причем крепости, отвечавшей вкусам XVII в.
В русле новых тенденций развивалось и мощное соборное
строительство, бравшее на себя прежнюю роль стен, и
декоративные приемы крепостного строительства, направленные на
создание скорее символического образа крепости, чем реальных
укреплений. Помимо Ростова и Ярославля можно было бы назвать много
других примеров. В частности, аналогично Ростову был решен
перестроенный в 1671 — х^75 гг- архиерейский двор в Вологде.
Однако надо отметить, что чаще всего новые тенденции не
преобразовывали всего города, сказываясь лишь на отдельных сторонах
его архитектуры. Что же касается окраинных городов,
сохранявших свои оборонительные функции, их образ был в значительной
степени традиционен.
Жилой посад
и слободы
Как уже отмечалось, в городах Московского государства
XVI XVII вв. основную часть посада составляли дворы черного
(тяглового) населения, объединявшегося в средних и крупных
городах в отдельные общины (слободы и сотни) преимущественно
но профессиональному признаку (за исключением поселений на
вотчинных землях). Беломестные дворы на посадах большинства
городов не составляли сколько-нибудь значительной зоны. Они
сосредоточивались вокруг главного городского торга и вдоль
главных мостовых улиц, выходящих к центру. На общую планировку
города они оказывали небольшое влияние, выражавшееся в
основном в некотором укрупнении сети мелких переулков и проездов
из-за большей величины дворов. Гораздо сильнее было влияние
богатых беломестных дворов на формирование архитектурного
облика центральной части города и крупных посадских улиц.
Появление при приближении к центру высокой (до трех-четырех
этажей) жилой застройки с разнообразными по форме покрытиями
разновысоких объемов (шатрами, бочками цилиндрическими,
крестчатыми pi кубоватыми, высокими щипцовыми кровлями),
увеличение числа каменных домов — все это в сочетании с
концентрацией в центре общественных сооружений (культовых и
гражданских) создавало выразительный образ композиционного и
функционального ядра города.
Тяглые посадские общины малых городов в 200- 3°° дворов
по своей структуре сходны со структурой одной слободы. Правда,
при малой плотности застройки в сочетании с разреженностью
уличной сети могло возникнуть деление на небольшие улицы-
слободки— даже некрупных жилых посадов. В Дмитрове в связи
с большой удаленностью друг от друга радиальных улиц
основного посада застройка каждой такой улицы называлась
слободкой. Эта картина сходна с положением в Москве XVI в.э где, как
уже упоминалось, «сотнями» именовались отдельные улицы (или
уличные соседства),
( Обращаясь к рассмотрению структуры отдельных слобод и
сотен, в первую очередь необходимо выделить общие для всех
видов слобод и сотен градостроительные признаки. Во-первых,
следует подчеркнуть, что кроме собственно 'жилой территории
слободы в разных зонах города находились различные
необходимые ей владения: осадные дворы и житницы в «городе» (т. с.
крепости), пашенные и огородные земли, выгоны, рыбные ловли
в пригородах, а иногда и целые деревни с крестьянами,
принадлежавшими состоятельным слобожанам.
Частично связана с этим одна из структурных особенностей
слобод полицентричность, рассредоточенность общественных и
производственных учреждений, т. с. отсутствие единого
планировочного и композиционного центра слободы, включавшего
функции духовного, управленческого, торгового характера. Торговля —
одна из важных сторон жизни ремесленно-торговой общины
практически вся была вынесена на общегородские торга, за
исключением небольших лавочек при отдельных ремесленных
дворах. Торговые улицы в структуре жилых посадов — явление более
позднее, сформировавшееся во второй половине XVII XVIIIвв.
в районах скопления аристократических, купеческих дворов на
улицах, имеющих выход к общегородским торгам.
В небольших городах каждая слобода имела выход своих улиц
к центру города (монастырю, кремлю) и прилегающему к нему
торгу, где и располагались лавки слобожан. В крупных городах
слободы, расположенные далеко от центра, обязательно были
связаны планировочно с большими улицами или
дорогами,выходящими как к центральным, так и к окраинным торгам (например, к
торгам при воротах городских укреплений).
Ремесленное производство, государевы службы и связанные с
ними сооружения всегда включались „непосредственно в структуру
слобод. Мелкое ремесло было сосредоточено во дворах слобожан.
Крупные производственные постройки располагались чаще всего
также в теле слободы, так как в это время еще не было особо вредных
производств. Однако производства, связанные с загрязнением воды
(кожевенное) или воздуха (гончарное и кузнечное), выносились на
окраины города вместе со своими слободами (например,
Кожевенная слобода Твери, Гончарная слобода во Владимире за стеной
Нового города). Особо крупные производства со своими службами
размещались не внутри, а непосредственно при слободе, например
Конюшенный двор Конюшенной слободы Троице-Сергиевого
посада, расположенный при начале слободы, возле монастыря,
кирпичные сараи на окраине Гончарной слободы Владимира.
Сооружения, связанные с организацией слободского
самоуправления,— съезжие палаты или слободские братские избы,
тюрьмы, помещения для пожарного обоза — чаще всего не оказывали
большого влияния на планировочную и композиционную
структуру слободы.
Это были небольшие по объему и невысокие здания (одно-
двухэтажные), которые размещались иногда рядом с одним из
слободских храмов, а иногда отдельно, на одной из слободских
улиц.
Основой композиционной структуры слобод служили
культовые центры приходские храмы, которые по своему
расположению делятся в основном на две группы: храмы уличанские,
построенные уличаыекими общинами (суседствами) непосредственно при
больших улицах слободы, и внутрислободские, находящиеся
внутри территории слободы и связанные с главными улицами сетью
мелких улиц и переулков.
И, наконец, важную градостроительную особенность слобод
представляет территориальная замкнутость каждой слободы —
следствие замкнутости её социального устройства. Община была
заинтересована в поддержании постоянного численного состава
жителей и их состоятельности, обеспечивающих исправное
несение тягла. Женитьба на девице или вдове жительнице
слободы — была основанием для вступления в общину, однако обратный
процесс ■ - выход из общины таким же путем был сильно
затруднен. Выборные старосты и десятские, подчиненные объезжим
городским головам, исполняли обязанности местной полиции,
ставили по улицам караулы при уличных надолбах, воротах и
решетках, которые следили за порядком в слободе, охраняли ее от
появления темных, неизвестных лиц.
Активно противостояли слободы и появлению на их
территории (путем откупа или заклада дворов) беломестцев, не участвова-
вших в жизни слободы, несении тягла. Отсюда и картина четкого
планировочного обособления организмов отдельных слобод в
большинстве малых и средних городов (например, в Волоколамске,
Троице-Сергиевом посаде, Смоленске, Карсуне и др.). Слободы
отделялись одна от другой как естественными рубежами
речками, ручьями, оврагами, так и пространствами пахотных,
огородных земель, лугов, пустырей, входящих в структуру городских
территорий, даже огороженных крепостными стенами.
По функциональному и социальному признаку выделяется
несколько групп слобод, имеющих и определенные
градостроительные различия:
i) тяглые ремесленные слободы и сотни, сидящие на
государевой земле;
2) дворцовые слободы на государевой земле (как
привилегированная разновидность тяглых ремесленных слобод);
3) военные слободы служилых людей (стрельцов, пушкарей,
воротников) на государевой земле;
4) ямские слободы на государевой земле;
5) монастырские и владычные слободы на вотчинных землях.
Черные тяглые слободы и сотни имеют более разнообразную
структуру, чем другие перечисленные виды слобод. Объясняется
это прежде всего тем, что население их не имело четкого
профессионального состава. Недаром и названия черных слобод и сотен (в
отличие от дворцовых) чаще всего не имеют профессиональных
признаков, а называются иногда по главному своему храму, иногда
по главной улице, по древнему топониму местности или
населявшим её переселенцам из других городов.
Разнообразный профессиональный состав население
p.iдачная величина, колеблющаяся от нескольких десятков до
нескольких сотен дворов, вкрапления в слободу «обеленных» владений
свободных людей и, наконец, бесконечное разнообразие
природного ландшафта приводят к тому, что черные слободы и сотни не
имеют ярко выраженной структурной общности, за исключением
трех главных признаков, присущих всем видам слобод.
В качестве примера можно рассмотреть Гончарную слободу
города Владимира. Это была крупная ремесленная слобода,
расположенная за городской стеной и поэтому не ограниченная в
своем территориальном росте. Слобода занимала м.*х го частично
на верхней террасе клязьминских холмов, частично крутые склоны
холма и низкую пойму реки Клязьмы и речки Ситенцы. Сложный
План Торжка XVII в. с пригородом
и сельскохозяйственными угодьями
Вверхний ряд — черные слободы
А — Владимир, Гончарная слобода;
Б—Волоколамск, Троицкая слобода:
i — церковь Николая Чудотворца;
2 — церковь Вознесения; j — церковь
Сретения; 4— Золотые ворота;
5 — кирпичные сараи; 6—церковь Троицы
и церковь Всех Святых с кладбищем;
7 — торг
8 центре — промысловые рыбные
слободы
А — Троице-Сергиев посад; Б — Галич
Мерьский; В — Переславль-Залесский:
i — церковь трех Святителей; 2— дорога
к городскому торгу; j — церковь Параскевы
Пятницы; 4 — торг; § — церковь Василия
Великого; 6—церковь Иоакима и Анны;
7 — кремль; 8—Никольский монастырь;
g—главный городской торг; ю — церковь
Апостола Филиппа; и — церковь Введения
Богородицы; 12 — церковь Сорока
мучеников; ij — церковь Пророка Ильи;
14 — торг; /j — церковь Знамения на
Кораблях; i6—церковь Смоленской
Богородицы
Нижний ряд — монастырские слободы
А — Псковские Печеры, посад Печерского
монастыря; Б — Кострома, Богословская
слобода при Ипатьевском монастыре:
i — Псково-Печерский монастырь;
2 — торг; j — церковь Варвары
с кладбищем; 4 — часовня; j — кузницы;
6— Ипатьевский монастырь; у — церковь
Иоанна Богослова с кладбищем; 8—торг
рельеф отразился на формировании планировочной и
композиционной структуры слободы. Вероятно, наиболее древняя часть
слободы— нагорная — образовалась на развилке улицы, идущей от
Золотых ворот. Обе ветви улицы спускались затем по склону холма
и пересекались с ветвистой системой улицы пойменной части
слободы. Два слободских храма из трех (Никольский и
Вознесенский) были поставлены у бровки холма, организовав, таким
образом, композиционную связь нагорной и подольной частей
слободы. Третий храм — Сретенский — построен на подоле под стеной
Нового города. Слобода не имела плотной застройки и
разделялась большими участками садов и огородов. На небольшом холме
размещался очень четко выделенный в структуре слободы
производственный центр с кирпичными сараями. Ближайшие
слободские торги находились при Золотых воротах и на берегу Клязьмы
у церкви Сретения.
Дворцовые слободы — это специализированные ремесленные
слободы, сидящие на государевой земле и находящиеся в ведении
различных государственных Приказов. Дворцовые слободы
обеспечивали своей продукцией Государев двор и войско. В их состав
входили промысловые слободы садовников, огородников, рыбаков
и слободы, обслуживающие различные государевы «дворы» —
Потешный, Псаренный, Конюшенный, Кормовой, Пушечный, Колы-
мажный, Гранатный и т. д., к дворцовым относились также
различные ремесленные слободы, находящиеся в ведении Дворцового
приказа и Государевой Царицыной палаты. Особую и
многочисленную группу составляли слободы дворцовых каменщиков.
Большая часть дворцовых слобод была сосредоточена в Москве, но
имелись и слободы в отдельных городах — центрах уникальных
ремесел, поставляющих свою продукцию Государеву двору
(ростовскую финифть, устюжское черневое серебро и т. д.), отдельные
промысловые слободы, особенно рыбные, а также слободки при
Путевых дворцах государя. Каждый из видов дворцовых слобод
имел свои особенности.
Промысловые слободы были связаны с крупными сельскими
угодьями — садами, огородами, рыбными водоемами. Интересную
и развитую структуру имели дворцовые рыбные слободы,
например, две контрастные по особенностям своего местоположения и
планировке слободы — Галича Мерьского и Переславля-Залесско-
го. Галичская слобода была расположена на побережье Галичского
озера. Функциональная потребность в удобном выходе к воде, к
многочисленным причалам, обязательное владение каждым
рыбаком частью берега, необходимого для развески и сушки сетей,
привела к линейной структуре расселения. Две улицы
прибрежная и осевая, пересеченные мелкими переулками, выходящими к
реке, вот и вся планировка слободы.
Зажиточность слобожан позволила им поставить на одной
осевой улице семь храмов — три парных и один у выхода улицы к
крепостному валу, где был небольшой торг. Слобода зажата с
одной стороны высокой кручей холма, на котором была
расположена древнейшая крепость Галича, а с другой просторным
Галичским озером. На него и раскрыта застройка Рыбной
слободы. Цепочкой поставленные храмы создали ритм, чуть
сгущающийся по направлению к центру. Осевой улицей слобода была
связана еще и с общегородским центром.
Рыбная слобода Переславля-Залесского, известная с начал!
XVII в.1, разместилась перпендикулярно к побережью Плещеева
1 Тихонравов В. Н. О ловле сельдей в озере
Плещееве//Владимирский сборник:
Материалы для статистики, этнографии,
истории и археологии Владимирской
губернии.— М., 1857-—С. 14—15-
Владимир, Ямская слобода
А — план слободы; Б, В — система двух
встречных вееров улиц в слободе (от въезда
с Большой Московской дороги и от Золотых
ворот города); i — церковь Казанской
Богородицы; 2— церковь Петра и Павла;
j—Золотые ворота; 4— торг;
5 — кузницы
Военные слободы
А — Карсун: i — острог; 2— собор;
j — торг; 4 — Стрелецкая слобода;
5 — Пушкарская слобода; 6—Казачья
слобода;
Б — Смоленск: i — Apr,... r..L..uu двор;
2—3елейный двор; j — слободской храм
озера: её главной осью служило извилистое русло речки Трубсж.
Это расположение определило большую камерность, замкнутость
пространства слободы. Почти с любой точки слободы видна
неширокая река, запруженная лодками. Все слободские храмы
разместились по берегам Трубежа, подчеркивая значимость реки как
композиционной оси. Устье отмечено своего рода «воротами»
парой храмов. Планировка улиц проста - - это две, правда,
довольно извилисто трассированные прибрежные улицы по обе стороны
реки и сеть выводящих к реке переулочков и проездов. На востоке
левобережная часть слободы примыкает к торгу под стеной Пере-
славского кремля, а правобережная связана главной улицей с
центральным торгом города.
Особую группу составляют слободы дворцовых каменщиков,
находящихся в ведении Каменного приказа. Население их —
ремесленники по роду занятий, но по своей организации и
взаимоотношениям с государем ближе всего стоящие к служилым людям (военным
и ямщикам). Постоянные, направляемые государственным
Каменным приказом, организованные передвижения каменщиков от
города к городу, от одной государевой стройки к другой роднили их со
служилыми военными людьми. По-видимому, ^ этим объясняется
удивительная регулярность отдельных слобод каменщиков.
Военные слободы, как уже отмечали П. В. Сытин и
Л. М. Тверской, имели довольно характерную планировочную
структуру, позволявшую \егко выделить их в городской застройке.
Это прежде всего большая, чем в других слободах, регулярность
планировки улиц и мелкая однотипная нарезка на дворовые
участки, создающая порядковую систему застройки. Население военных
слобод служилые приборные люди (стрельцы, пушкари,
воротники, пищальники) —имело жесткую войсковую организацию,
несло постоянную караульную службу в городе и обеспечивало
охрану и оборону пограничных городов-крепостей. Необходимость
поддержания постоянной боевой готовности служилых людей,
обеспечения быстрой мобилизации войска в случае нападения
неприятеля и породили регулярность планировки и частоту улиц военных
слобод. В мирное время служилые люди, освобожденные
государством от несения тягла, занимались мелким ремеслом и обработкой
оброчных пахотных земель и огородов. Поэтому военные слободы
при малой в средней величине дворовых участков владели часто
большими по территории сельскохозяйственными угодьями.
Например, в Изборске, по описи конца XVI в., военное
население, состоявшее из стрелецкой сотни (юо чел.), 15 пушкарей у
двух воротников, из бооо квадратных сажен оброчных огородов
владели 4910 квадратными саженями и, кроме того, 4°% всей
пахотной земли. В пограничных крепостях — пригородах
Новгорода и Пскова, таких, как Корела, Ям, Ладога, Иван-город, Изборск,
Орешек и др., в XVI в. в связи с войной почти исчезло тягло,
население, сократившееся на 8о—9°%? но на опустевших тягловых
дворах появились поселения стрелецких и казачьих сотен. Причем
служилые люди, не восполнив по численности утраченное тяглое
население, обрабатывали все принадлежащие городу
сельскохозяйственные угодья, выплачивая с них оброк государству.
Примером чисто военного поселения служит построенный при
остроге на реке Барыш в XVII в. город Карсун, состоявший из трех
военных слобод ■ стрелецкой, пушкарской и казачьей. Все три
слободы образовали двухуличный линейный посад, вытянувшийся
вдоль реки в обе стороны от острога. Каждая слобода имела свою
внутрислободскую площадь с храмом, а общий торг был
расположен традиционно при крепости. Городской собор,
по-видимому из-за очень малой величины острога, находился вне крепости
на особой площади, соединявшейся с пространством торга. Жилая
застройка слобод была приближена к реке, а дальше от нес
расположены огородные и садовые земли.
В крупных городах, имевших огороженные крепостными
стенами посады, военные слободы размещались при крепостных
стенах, а иногда, как в Москве, занимали свободные плацдармы
на подступах к крепостным стенам, попавшим внутрь
огороженного новыми стенами города.
Пример расселения служилых людей дает план Смоленска
174° т°? на котором практически полностью, лишь с небольшими
изменениями сохранилась планировка конца XVII в. Одна из
военных слобод расположена линейно вдоль крепостной стены
Смоленска и имеет двухуличную порядковую систему расселения.
Интересно, что, в отличие от Карсуня с его храмами внутри
слобод, эта слобода, примыкавшая южной стороной к стене и
имевшая открытое пространство и связь с центром города к северу,
центр свой сместила в том же направлении, вынеся его на окраину
слободы. Это один из редких случаев не рассредоточенного, а
единого центра слободы, состоявшего из храма, артиллерийского
двора и зелейного двора. К этому центру примыкало огромное
пространство военного плаца, которое имело более древнее
происхождение. Оно хорошо видно на гравюре 1627 г- и
аксонометрическом плане Гондиуса 1638 г. За плацем находились сады и
огороды, отделявшие слободу от других жилых образований.
Интересна планировочная и композиционная связь слободы со своим
мощным центром. Одна из линейных улиц выходила к площади с
храмом и военными дворами. Вторая линейная улица, шедшая
параллельно крепостной стене, не имела выхода к центру, но
входила в систему кольцевой улицы-связки, которая шла вдоль
всей стены города и обеспечивала связь дворов внутри слободы, а
также всех поселений, примыкавших к стене, друг с другом. Связь
основной массы слободских дворов с центром и военным плацем
осуществлялась сетью параллельных мелких улочс;*с
Слободской храм приобрел здесь особо важное
композиционное значение, так как он организовывал пространство не только
сравнительно небольшой предхрамовой площади, но и огромного
плаца, окруженного с одной стороны невысокой застройкой
служилых дворов, а с другой-----зеленью садов и огородов. На него
раскрывалось все внутреннее пространство слободских улиц,
переулков и дворов, замкнутое с другой стороны стеной.
Ямские слободы---поселения ямских охотников (т. е. службы
конного транспорта), находившихся, подобно военным людям, на
государственной службе -в основной своей массе были в ведении
Ямского приказа \ По росписи 1651 г., в ведении приказа состояло
44 ямские слободки в 40 городах. Располагались они на
государевой земле и были, как все поселения служилых людей,
освобождены от тягла. Размер слободок, по росписи, колеблется от четырех
! Кроме ряда крупных городов: Новгорода,
Пскова, Смоленска, Астрахани, Казани,
содержащих ямщиков на особые местные
сборы.
до 179 дворов \ Сосредоточены были ямские слободы
преимущественно в центральных городах, а узлом их была Москва.
Специфика государственной службы — ямская гоньба,
обеспечивавшая быструю связь между крупными городами Московского
государства, определила и систему размещения слобод на
окраинах городов, прямо вдоль основных дорог.
Большинство ямских слобод, как уже отмечалось,
располагалось прямо на дороге, которая и служила основной их осью.
Храмы — центры слобод — строились также при дорогах,
закрепляя дорогу как основу композиционной структуры слобод.
Необходимая принадлежность ямских слобод — пастбища и луговые
сенокосные земли, а также кузницы. Ямщики — служилое нетяглое
население — одной из важнейших статей дохода имели торговлю.
Свободные от тягла, обладавшие большей свободой передвижения
из города в город, они быстро богатели, становились нередко
серьезными конкурентами тяглового торгово-ремесленного
населения на торгах и пополняли собой ряды гостиной сотни. Ямские
слободы не имели собственных торгов, но были напрямую связаны
большими дорогами с местными торгами и с центральным торгом
города.
Ямская слобода Владимира, севшая по обе стороны Большой
Московской дороги, сформировала на этой же магистрали свой
первоначальный центр у ворот стены Нового города, при которых
располагался небольшой городской Торжок. Рядом были кузницы,
а чуть подальше при дороге — пара слободских храмов. Благодаря
особо оживленной связи Владимира с Москвой слобода выросла
очень быстро, став к середине XVIIв. самой большой из известных
ямских слобод (179 дворов). В одну сторону от Московской дороги
рост её был ограничен крутым обрывом приклязьминского холма,
поэтому слобода распространилась в другую сторону, заняв все
пространство между городской стеной и рекой Лыбедью.
Планировка слободы представляет особый интерес тем, что потребность
быстрого въезда в слободу и выезда из неё, как от Москвы, так и
со стороны ворот города, породила необычную систему двух
взаимно пересекающихся вееров ветвистых улиц. Один узлом
своим имел въезд в слободу с Московской дороги, а другой — ворота
Нового города. При этом сама Московская дорога входила
составной частью в оба веера улиц. Слободские центры, как первый —
при церкви Казанской Богородицы, так и позднее
сформировавшийся второй — при церкви апостолов Петра и Павла, привязаны
планировочно к обеим системам встречных уличных вееров.
Монастырские слободы, в отличие от остальных типов слобод,
размещались не на государевых, а на вотчинных землях, что имело
немаловажное значение для формирования особенностей их
структуры.
К началу XVIIв., кроме земель царского рода бояр Романовых
и именитых купцов Строгановых, в городах сохранялись лишь
церковные вотчинные владения — монастырей, патриарха,
митрополитов и владык, иногда небольшие, в несколько дворов, а иногда
целые слободы. Обычно большая часть жителей монастырских
слобод занималась различным ремесленным производством, не
связанным с прямыми нуждами монастыря, и сельским хозяйством,
выплачивая вотчинному владельцу определенный оброк. Лишь
небольшой процент слобожан был занят на монастырских работах
и службах, имея местом приложения труда монастырское
хозяйство.
Самые крупные из монастырских слобод размещались
непосредственно при монастырях, но не окружая их, а примыкая к ним
чаще всего с одной стороны. Лишь в редких сдучаях (например,
в Троице-Сергиевом посаде, где все слободы были вотчинным
владением Лавры) посад окружал монастырь со всех сторон. По
отношению к своим слободам в экономическом отношении
монастырь был феодальным владельцем. Тяглые слободы и посады,
у которых центром был не монастырь, а крепость с осадными
дворами и закромами, принадлежащими жителям посада,
формировались традиционно для русского города — с размещением
торга прямо под стенами крепости, а главных городских храмов как
на торгу, так и в крепости. В западном городе торговый и
храмовый центр посада возникал в стороне от крепости феодала, внутри
самого посада2. Подобная структура, но в более мягкой форме,
наблюдается в монастырских слободах.
Центр монастырской слободы обычно был приближен к
монастырю и связан с ним и предмонастырской площадью одной или
несколькими улицами. Несмотря на близость крупного культового
центра, слобода ставила свой храм (или несколько храмов), а торг
размещала не при монастыре, а внутри слободы, если та была
удалена от городских торгов (как Богословская слобода
Ипатьевского монастыря Костромы), или если была отдельным
монастырским поселением (Троице-Сергиев посад, Псковские Печеры)3.
В Москве, имевшей много крупных общегородских торгов,
монастырские слободы, как, например, слобода Донского монастыря,
не образовывали собственных торгов.
Монастырские слободы, планировочно обособленные от
монастыря, были в то же время тесно связаны с ним композиционно,
причем эта связь имела свои особенности. Во-первых, для каждой
слободы монастырь был внешним, но самым крупным ансамблем.
Во-вторых, уличная сеть слободы была ориентирована в основном
на слободской центр и меньше — на монастырь. Ориентацию на
монастырский ансамбль сохраняли лишь главные улицы,
связывавшие с ним слободу. Поэтому ансамбль монастыря, раскрываясь в
перспективе лишь отдельных улиц, был связан с невысокой
застройкой слободы в основном верхними (над домами) или в
разрывах между домов видовыми связями. Этим создавалось осо=
бое ощущение оторванного от земной конкретности, как бы «над-
мирного» господства ансамбля монастыря в композиции слободы.
Важной стороной жизни всех видов слобод было занятие
сельским хозяйством: пахотой, огородничеством, садоводством на
землях, принадлежавших им внутри и вне города. Мелкое
ремесленное производство и мелкая торговля не всегда обеспечивали
надежность существования семей слобожан — отсюда и их стремление
к сохранению подобия натурального хозяйства.
Большие площади незастроенных земель внутри города,
занятые садами, огородами, пашнями, заливными лугами, уже
упоминались как характерная черта жилых посадов русских городов.
Слободы, расположенные в черте стен крупных городов,
отделенные друг от друга большими участками сельских угодий,
многочисленными ручьями, овражками, прудами, создавали впечатление
рассыпанных вокруг более плотного центрального ядра отдельных
городков.
Связь слобод с центром и между собой осуществлялась
дорогами и улицами. Выше рассматривалось значение улиц в
структуре и композиции города в целом в связи с восприятием панорам
города, его характерных зон. Однако каждая улица сама по себе
была градостроительным комплексом, который по своим
художественным качествам представлял зачастую выразительный
архитектурный ансамбль.
Улицы'
Улицы в русских городах различны как по роли их в
планировочной структуре города, так и по характеру трассировки,
связанному с рельефом местности и условиями межевания дворовых
участков. Этим в свою очередь определяются разнообразие и
неповторимость композиций застройки улиц различных типов.
По роли в планировочной структуре города улицы можно
разделить на главные (большие мостовые), составлявшие
ветвистую сеть проезжих улиц, ведущих от окраины города к его цент-
2 Мокеев Г. Я. Черты своеобразия
в структурах городов восточных и западных
славян//АН.— М., 1975-—№ 23.— С. з—*3-
3 Л. М. Тверской указывает, что в Троице-
Сергиевом посаде торг первоначально
размещался не при монастыре. Первое
упоминание о торге на Лаврской площади
относится лишь к 1641 г.— Тверской Л. М.
Указ. соч., с. 45-
1 Смирнов П. Города Московского
государства в первой половине XVII в.—
Киев, 1919-—T.I.—Вып. 2, >"-. t8i—18?.
ральным торгам, и второстепенные небольшие улицы и
переулки, имевшие значение местных связей внутри одной слободы
или одного района города. В системе второстепенных улиц
выделялись улицы-связки, которые обеспечивали периферийную связь
районов и слобод друг с другом. Эти улицы-связки складывались
из цепи отдельных улиц, пересекавших главные проезжие улицы
города1.
По характеру трассировки улицы можно условно разделить на
ломаные, плавно изогнутые и относительно (или условно)
прямые2. Трассировка улиц древнерусских городов была связана с
рельефом местности определенными, иногда достаточно жесткими
традициями3: улицы редко пересекали элементы рельефа и по
большей части следовали по основным элементам рельефа (осям
водоразделов, бровкам холмов) или параллельно им. Этим
достигались мягкие ровные уклоны, удобные для езды и пешего
хождения, обеспечивались хорошие водостоки.
Трассы больших проезжих улиц в основном были двух видов —
условно прямые и плавно изогнутые. Резкие переломы их трасс
встречались лишь в местах ответвления другой улицы. Трассы
улиц-связок всегда ломаные. Планировочно это было обусловлено
тем, что они составлялись из отдельных небольших улиц.
Функционально ломаная трасса оправдана тем, что, в отличие от больших
проезжих улиц, обеспечивавших транспортную связь через весь
город, улица-связка не работала как непрерывная связь, но
отдельными своими участками обеспечивала местное передвижение
внутри города от слободы к слободе. Перелом, а иногда и сдвиг оси
улицы-связки при её пересечении с главной улицей создавал
преимущественное движение к центру города и от него по главной
улице.
Мелкие улицы и переулки имели трассировку всех трех видов,
зависевшую от конкретных условий рельефа местности и границ
землевладений.
Характер архитектурного облика улиц зависел от системы
межевания дворовых участков и социального состава населения,
определявшего размеры владений, плотность и качество жилой
застройки. Дошедшие до нас планы первой половины XVIII в.,
фиксирующие не только уличную сеть, но и нарезку дворовых
участков неперепланированных еще в то время городов — Москвы,
Смоленска, Козельска, Рыльска, а также подробные переписные
книги XVII в. многих городов позволяют выявить традиционные
принципы межевания.
Во-первых, большинство дворовых участков слобожан имело
форму вытянутого прямоугольника, узкой стороной
(поперечником) выходящего на большую проезжую улицу, чаще всего одну из
системы веерно-ветвистых улиц, ведущих к центральному торгу.
Продольная, более длинная сторона двора (длинник) межевалась
внутри квартала (перпендикулярно к большой улице) и служила
межевой границей с соседним двором. Дворы, занимавшие
угловые участки, длинником своим располагались вдоль переулка
или проезда»
Очень редки случаи, когда дворы межевались поперечниками
вдоль переулков и проездов. Исключение составляли крупные
беломестные дворы, имевшие более квадратную или сложную
конфигурацию. Таким образом складывались своеобразные
отличия в характере застройки улиц и переулков.
Огороды и сады различного размера были обязательной
составной частью каждого двора. Традиционная планировочная
структура жилых дворов как крупных, так и мелких — это
сосредоточение всего комплекса жилых и хозяйственных построек в
передней части участка (выходящей на улицу) и размещение
огорода и сада на задних землях. Задние земли дворов,
размежеванных вдоль двух параллельно идущих улиц слободы,
смыкались в центре ограниченной этими улицами территории и
образовывали обширные зеленые участки внутри слобод.
В работах П. и Б. Гольденбергов о Москве и Л. М. Тверского
на материале Москвы и ряда других городов достаточно полно
рассмотрено изменение характера обстройки улиц в зависимости
от социального состава населения4. Ремесленные, военные,
монастырские слободы имели мелкую нарезку дворовых участков, с
очень узким поперечником, выходящим на улицу (4-6 саженей).
Небольшая величина двора не позволяла делить его жилым домом
на две половины (жилую и хозяйственную), так что жилой дом
ставился торцом на красную линию улицы. Напротив него, также
торцом на улицу, строилось основное хозяйственное здание, а
между ними помещалась ограда с воротами. Эта традиционная
структура небольшого посадского двора встречается по
сегодняшний день в наших древних городах, а также в застройке северных
деревень Псковщины, Новгородчины, Архангельщины, Карелии.
Поэтому застройка улиц этих слобод была в основном
периметральной, с небольшими разрывами между домами в 2—3 сажени.
Иной характер имела застройка улиц богатых ремесленных
(дворцовых) и промысловых слобод, в которых большой процент
составляли более крупные дворы зажиточных слобожан. Иногда
среди них попадались и включения больших беломестных дворов
(купцов, духовенства, аристократии). Владельцы крупных дворов
стремились организовать застройку участка по усадебному
принципу, с расположением главного жилого дома в глубине
владения, но ближе к большой проезжей улице. Жилой дом своим
объемом делил участок на две половины — более парадную
переднюю с выездом и выходом на проезжую улицу, и хозяйственную
заднюю с выходом в огород и сад. Подобная структура двора
стала затем типичной для городских усадеб XVIII в. В передней
части двора размещались второстепенные жилые постройки и
различные службы, образуя фронт застройки улицы.
Планы Москвы, Козлова, Смоленска с показанием нарезки на
дворовые участки дают примеры плотной застройки улиц, вдоль
которых межевались дворы и по которым сосредоточивалась вся
основная масса жилых и хозяйственных построек, а также
контрастные им примеры улиц, на которые либо с двух сторон, либо с
одной стороны выходили «задние земли» владений, занятые
садами и огородами5.
Наиболее крупными и целостными ансамблями в
древнерусских городах были большие мостовые улицы, составлявшие
основу уличной сети города. Именно но этим главным улицам
проходило в первую очередь межевание участков, что привело к
наиболее плотной их обстройке. Проходя через весь город от
окраины до центрального торга, большие улицы пересекали
различные по социальному составу районы расселения, а в крупных
укрепленных городах — от одной до трех линий городских стен.
Пересечение улицы с городской стеной, как уже отмечалось,
всегда решалось в виде площади при воротах с одним или
несколькими храмами и служило крупным композиционным узлом
уличного ансамбля. Например, Великая улица Пскова, одна из
древнейших улиц города, начинаясь от торга под стеной Довмонтова
города, пересекала стены Среднего и Окольного города и
продолжалась за ними в окраинных слободах. Трасса улицы плавно
изогнутая. Кроме ансамблей при воротах, узлами композиции
были посадские церкви и монастыри. Несмотря на большую
насыщенность храмами всего жилого посада Пскова, в нем, как и в
других городах, было заметно тяготение к средоточию церковных
наделов вблизи больших проезжих улиц.
Улица Великая достаточно характерный пример в этом
отношении. На участке от торга до стены Окольного города на ней
или вблизи от неё были расположены семь церквей и четыре
монастыря. Интересно и динамично развивался ансамбль Великой
от окраины к центру. От площади при воротах Окольного
города улица была направлена своей осью на храм Воскресения,
стоявший на стрелке при развилке улиц. На участке от ворот
1 Мокеев Г. Я. Москва — памятник
древнерусского градостроительства//Наука
и жизнь, 1969,) № 9> с- З2-
~ Кудрявцев М. П. Московские улицы
в ХУПвеке//Проблемы теории и истории
архитектуры.— М., 1973-—С. 93-
3 Кудрявцев М. П. Использование рельефа
местности в русском градостроительстве на
примере Москвы XVII в.//АН.— М.,
1973-—№ 21, с. з—13-
! Гольденберг Б., Гольденберг П.
Планировка жилого квартала Москвы XVII,
XVIIIи XIX вв.— М.- Л., 1932.— С.
26—39, 51—52; Тверской Л. М. Указ соч.,
с. 190—198.
5 Подтверждают наличие таких улиц
и летописные известия, например, запись
в I Псковской летописи под 15ю г.: «Да
и церковь постави князь великий святую
Оксеныо, которой день Псков взял, на
Пустой улице в Ермолкине садники
Хлебникове, а потому та улица Пустая
слыла, что меж огородов, а дворов на ней не
было». ПЛ-i, с. ф.
до Воскресенского храма улица не имела стоявших
непосредственно на ней церквей, но в глубине кварталов невдалеке были
расположены два монастыря (Вознесенский и Успенский) и церковь
Похвалы Богородицы, хорошо видные над жилой застройкой
улицы. Не доходя до храма Воскресения, Великая улица начинала
плавно заворачивать к воротам Среднего города: при этом в створе
улицы по оси вместо Воскресенского храма возникал сначала
Варварский монастырь Среднего города, а затем городские ворота
и видневшийся за ними монастырь Св. Духа. В обратную сторону
улица была ориентирована последовательно на храм Воскресения
и церковь Успения Богородицы.
При входе в ворота Среднего города путника сразу встречал
мощный ансамбль из двух храмов (Николы и Василия Великого) и
двух монастырей (Варвары и Св. Духа), расположенных по обе
стороны улицы. Одновременно по оси улицы видна Спасская
церковь, стоявшая на повороте улицы к торгу. Этот крупный
храмовый комплекс при входе в Средний город был как бы
преддверием того грандиозного ансамбля, который сформировался в
центре Пскова -—Кроме и Довмонтовом городе. При повороте от
Спасской церкви к центру ось улицы попадала на церковь Архангела
Михаила (на улице Великой) и более дальнюю церковь Георгия (на
окраине торга). Интересно, что более близкие к путнику
композиционные вехи размещались по правую сторону Великой, в то время как
слева возникал над застройкой, постепенно приближаясь и вырастая,
ансамбль центра Пскова. При выходе улицы на торг вся панорама
крома с Троицким собором, церквей за стеной Довмонтова города и
храмов на торгу раскрывалась перед зрителем. Это логичное
завершение динамичного, наполненного выразительными и
разнообразными по композиции храмами ансамбля Великой улицы.
Следует отметить, что ансамбли больших мостовых улиц
Москвы, Пскова, Владимира, Калуги, Галича Мерьского и многих
других городов при всем разнообразии ландшафта, местного
колорита жилой застройки и неповторимом своеобразии храмовой
архитектуры, все же имеют ряд сходных черт в построении
композиции. Это прежде всего выделение поворотов и изломов
уличных трасс. Трассы улиц, даже приближающиеся к прямой линии ',
можно считать лишь условно прямыми, так как им также
свойственны чуть заметные повороты и изгибы, учитывающие многие
мелкие особенности рельефа. Градостроительно точная постановка
храмов, включенных в уличный ансамбль, создает постоянно
меняющуюся при движении разнообразную по силуэту перспективу
улицы. Колеблющееся то сгущение, то разрежение одновременно
видимых композиционных доминант подчеркивает планировочные
и функциональные узлы общегородской структуры.
Как правило, выразительность уличного ансамбля по мере
приближения к центру возрастает как за счет числа и
архитектурной выразительности храмов, так и за счет качественного
изменения жилой застройки, поскольку ближе к центру обычно
сосредоточивались более крупные дворы зажиточных ремесленников,
купцов, аристократии. Зачастую на ближайший к торгу участок
улицы распространялись и торговые лавки.
Интересны и улицы-связки, служившие общегородскими
улицами, пересекающими систему больших проезжих улиц, ведущих
к центру. В зависимости от типа города и системы укреплений
улицы-связки подразделяются на кольцевые (как, например, в
Московском Скородоме и Смоленске), полукольцевые (в Пскове и
Московском Белом городе, Путивле, Угличе), сегментные и
«условно прямые» (Белозерск, Калуга).
Смоленская кольцевая улица-связка возникла как необходимая
связь между слободами, расположенными внутри", города при
крепостной стене. Естественно, что она не воспринималась жителями
как одна улица, но разделялась на отдельные участки, в каждой
слободе имевшие свои названия. Тем не менее, на плане города
она ясно прослеживается как единая функциональная система.
' Чаще всего это осевые улицы районов
посада.
Система межевания дворовых
владений. Рыльск, фрагменты плана
XVIII в.
Великий Устюг. Фрагмент
аксонометрического плана начала
XVIII в. Пример образования в городе
внутриквартальных садово-огородных
пространств
Композиционно улица-связка делится на ряд самостоятельных
частей— улицы отдельных слобод и связующие их звенья,
проходящие не среди застройки, а среди огородных, садовых, луговых
земель, разделяющих слободы. Для примера можно рассмотреть
фрагмент трассы смоленской улицы-связки, идущий параллельно
западному участку стены вдоль Георгиевского ручья к Авраамиевс-
кому монастырю, расположенному в углу стены при Золотарной
башне. Это — Георгиевская улица. Особенности её композиции во
многом были обусловлены близостью крепостной стены с высокими
башнями, поднимавшимися над застройкой, и близостью
соборного ансамбля, расположенного от улицы на чуть большем, чем
стена, расстоянии, но зато поднятого на высокий холм. Эти
крупные городские комплексы, включаемые верхними зрительными
связями в ансамбль улицы, относительно небогатой собственными
композиционными акцентами, существенно дополняли его.
При движении с севера на юг Георгиевская улица сначала
трассирована точно по окружности вокруг соборного комплекса.
Но постепенно, поднимаясь из поймы ручья на холм, она
разворачивается осью на церковь Георгия (по имени которой и
названа), поставленную на развилке самой улицы и Георгиевского
переулка. У границы церковного надела улица дает новое
ветвление. Основная ветвь, ломая кольцевое направление,
разворачивалась в сторону Авраамиевского монастыря. Композиция этого
участка Георгиевской улицы целиком была связана с городской
стеной и ансамблем монастыря с двумя храмами. Ветвь, отходящая
от Георгиевской улицы к Спасской церкви, точно продолжает дугу
более древней улицы-связки, опоясывавшей центральное ядро
жилого посада. Участок Георгиевской улицы при развилке точно
ориентирован на Спасскую церковь, а отходившая от него ветвь
постепенно разворачивалась в сторону ансамбля торга и
Троицкого монастыря. Выйдя к бровке ручья, улица обрывалась,
раскрывая панораму монастыря, кремля и торга, расположенных на
противоположном берегу.
В жилом посаде Белозерска интересен пример двойной
системы улиц-связок, пересекавших посад с юга на север, от окраины
города до берега Белого озера. Эти ближайшие к центральному
торгу поперечные улицы при общем прямом направлении имели
характерную ломаную трассу. Судя по плану, к концу XVII
началу XVIII в. одна из параллельных друг другу систем была
разорвана в районе Благовещенской церкви. В этом месте
сохранился лишь тупиковый заезд внутрь квартала. Так же, как
и в Смоленске, ансамбли этих улиц были связаны композиционно
с центральной крепостью, имевшей огромный земляной вал (до
20 м высоты) со стеной, и строгим монументальным Спасо-Преоб-
раженским собором.
Улицы-связки складывались из коротких улочек между
продольными улицами, соединявшими посад с центральным торгом.
Каждый из этих коротких участков имел свое направление, не
совпадавшее с прочими. Ломаные подвижные трассы улиц
постепенно меняли ориентацию, включая в свою композицию то
ближние, то дальние посадские храмы. Такая переменчивая, но не
имевшая логичного, целенаправленного развития композиция
улиц-связок подчеркивала их второстепенность и главенство
постоянно видимого с них ансамбля мощной крепости. Интересен
и сам принцип размещения храмов, включенных в композицию
этих улиц. Часть храмов (три из восьми) расположены между
двумя параллельными улицами-связками, одинаково участвуя
Структура застройки двора
Справа палево — небольшого: дворы
иконописца и лекаря на Знаменской улице
в Москве; вверху — двор в деревне
в Иркутской области,
застройка жилого двора крупного:
Москва, двор бояр Стрешневых на
Смоленской улице
Примеры различной плотности
з а с т р о й к и у ли ц
Слева Смоленск, Большая Богоявленская
улица, фрагмент плана Гондиуса; внизу —
Смоленск, второстепенная улица,
фрагмемт плана Гондиуса; справа
Козлов, фрагмент плана XVIII в.
Псков. Вид от улицы Великой на
церковь Похвалы Богородицы.
Реконструкция Ю. П. Спегальского
Псков. Улица Великая, по плану
начала XVIII в.
/ — Кром с Троицким собором;
2 — Довмонтов город; j — площадь;
4 — церковь Георгия Победоносца;
5 — церковь Архангела Михаила;
6—церковь Спасская; у — Варварский
монастырь; 8—церковь Николая
Чудотворца; g — церковь Св. Духа;
ю — церковь Василия: и — церковь
Одигитрии; 12— Великие ворота Среднего
города; i$ — церковь Воскресения;
14 — церковь Похвалы Богородицы;
jj - — Успенский монастырь;
i6—Вознесенский монастырь;
ij — Ивановский монастырь; i8—Великие
ворота Полонища (Окольного города)
Смоленск. Вид Георгиевской ^,„„.^л
в XVII в. Реконструкция
М. П. Кудрявцева
Смоленск. Георгиевская улица, по
плану 1778 г.
/ — церковь Георгия; 2 — церковь Спасская;
$— Авраамиевский монастырь;
4— Троицкий монастырь
Смоленск. Георгиевская улица
в XVII в. на плане Гондиуса
/ — Авраамиевский монастырь;
2 — Троицкий монастырь; j — Соборная
гора
Москва. Вид улицы Большой
Ордынки по направлению к Кремлю.
XVII в. Реконструкция
М. П. Кудрявцева
:с- хлоътс&шщш обеих» Остальные распределены следующим об-
разом: два (Петропавловский и Рождественский) построены в
северной части, вблизи одной из улиц-связок, А три других
(Благовещенский, Воскресенский pi Вознесенский) расположены в южной
части на другой из улиц-связок. Однако близость трасс этих улиц
и резкие переломы позволили включить в композицию каждой
улицы почти все храмы. Средний участок обеих улиц наиболее
беден собственными композиционными акцентами, так как здесь
на первый план выступил ансамбль крепости с соборным
комплексом и торг с церковью Иоанна Богослова.
Своеобразна система улиц в Калуге. Здесь посад развился до
формы, близкой к полукольцу. Так как центральная крепость
имела форму, приближающуюся к квадрату, то и система улиц,
опоясывавших крепость, состояла из отдельных прямых участков
уличных трасс. Улица в районе посада за рекой Березуйкой,
шедшая от берега Оки на северо-восток, интересна тем, что трасса
её на большом участке была практически прямой (шедшей по
линии водораздела) и лишь у берега Оки резко изгибалась
параллельно береговой бровке. От реки улица начиналась храмовой
площадью, располагавшейся у самой бровки холма и
раскрывавшейся короткими переулками на широкую долину реки Оки.
Углич. Улица XVII в. Реконструкция
■S Д Шеко
■г>глозсрек. Вид улиц-связок от
Успенского собора, XVI в.
Реконструкция Т. Н. Кудрявцевой
Белозерск. Система двойной улицы-
связки посада
/ — торг; 2 - — церковь Иоанна Богослова;
j -церковь Петра и Павла; / -церковь
Рождества Богородицы; j — церковь
Рождества Богородицы; 6 церковь
Благовещения; у церковь Богоявления;
о . у венский собор; д--церковь
Воскресения; ю — церковь Вознесения
Калуга. Улица-связка, по плану
начала XVIII в.
I, 2 —каменные посадские церкви;
j - каменные часовни (пунктиром
обозначена предполагаемая трасса
укреплений посада)
Храм построен посреди площади и точно по оси прибрежного
участка улицы. Более длинный прямой отрезок улицы был
направлен к воротам городской стены. О том, что в этом месте были
ворота, свидетельствует узел из трех сходящихся к нему и двух
расходящихся от него к окраине улиц. Композиция прямого
участка этой улицы-связки построена с использованием осевой
ориентации на воротную башню и включением боковых
композиционных акцентов — храма, видимого над жилыми домами в
перспективе улицы (по левую сторону), и двух каменных часовен (по ■
правую сторону) о
Своеобразие пространственной структуры и композиции
застройки улиц жилого посада древнерусского города XVI—
XVII вв. связано во многом с планировочной замкнутостью, огоро-
женностью как крупных, так и небольших территорий. Обычно
посад был огорожен стенами с глухими и проездными башнями
целиком или ограждены крупные его части. Большие проезжие
улицы, проходящие через весь город, нередко расчленены на
отдельные замкнутые пространства не только городскими стенами,
но и решетками й воротами, отделявшими владение одной
слободской общины от другой.
S отчетах московских объездных голов, ведавших охраной
отдельных территорий города, говорится о строительстве и
починке таких ворот, а также большого числа надолб и караулен не
только на улицах, но и в переулках1. Слободская застройка
оказалась расчлененной на множество небольших, замкнутых
оградами пространств переулков и отрезков улиц. Если учесть, что
и площади при церквах были заняты буевищами (кладбищами),
домами причта и службами, имели свои ограды, а площади торгов
были застроены лавками, торговыми рядами и не имели больших
свободных пространств, то становится очевидным, что жилые
посады городов имели совершенно иные, чем в более поздние
периоды, принципы организации и восприятия пространственной
структуры и композиции застройки.
Ярусность построения ансамблей — один из распространенных
приемов древнерусского градостроительства, применявшийся как
при создании крупных комплексов (кремлей, монастырей и целых
городов), так и в застройке жилых улиц и площадей. Уличная
застройка слобод имела три основных яруса: нижний — ограды,
ворота дворов, небольшие дорожные кресты и часовни, низкие
строения служб; средний — жилые дома, часто сложные по
объему, с высокими теремами, горницами, повалушами, а в
зажиточных владениях и с домовыми храмами; и верхний ярус —
слободские храмы, возвышающиеся над общим уровнем жилой застройки,
а иногда еще включенные в застройку улицы ансамбли
монастырей, подворий с гербовыми башнями.
Трем ярусам застройки соответствуют и три яруса различно
организованного и различно воспринимаемого людьми
пространства города. Нижний ярус — уровень идущего или едущего по
улицам жителя^—наполнен преградами, расчленен на небольшие,
камерные пространства, сомасштабные человеку и повседневной
жизни небольшой уличанской общины. Средний ярус — более
разомкнут за счет разреженности жилой застройки, отсутствия
сплошного фронта домов вдоль улицы. В разрывы между домами,
стоящими у проезжей части, видны постройки, находящиеся в
глубине дворов и на смежных улицах и переулках, создавая
впечатление просторности даже нешироких жилых улиц
Верхний ярус еще шире раздвигает границы восприятия города
множеством видимых с любой улицы посада храмов, а иногда
кремля и монастырей, находящихся в отдалении, особенно в горо=
дах с холмистым рельефом, таких, как Переславль-Залесский,
Галич Мерьский, Троице-Сергиев посад, Волоколамск и др.
Площади
Площади, как и улицы, имели большое значение в
формировании архитектурно-пространственной структуры жилого посада.
Территории посада имели много свободных от жилой застройки
пространств, функционально необходимых городу. Это и
открытые стратегические пространства вокруг крепостных стен, и
пойменные луга с сенокосами вдоль рек и ручьев, и поля для народных
празднеств и военных сборов, и другие площади различного
назначения.
Самые крупные в городе — соборные и торговые площади
центральных ансамблей — средоточие всей общественной жизни
горожан. Более мелкие площади возникали! в геле городского
посада при небольших городских монастырях, которыми
изобиловали крупные города, при посадских церквах, промышленных
и деловых дворах. Многочисленные и небольшие торжки, часто
специализированные, возникавшие большей частью при воротах
города. Своеобразным элементом средневекового посада были
небольшие площадки при проезжих улицах с пожарными
прудами. Такие площадки сохранились до наших дней в некоторых
древних городах, например Угличе, Загорске (бывш. Троице-
Сергиевом посаде).
Площади древнерусских городов были важными узлами
пространственной структуры, однако различные по функции площади
были неравнозначны по роли в композиции города. Соборные
площади, размещавшиеся преимущественно в кремлях (кромах),
служили композиционными центрами города в целом и его
центрального ядра. А непосредственно связанные с ними
общегородские торговые площади были в первую очередь планировочными
узлами города, так как к ним выходили все основные улицы
городского посада.
Связанные в едином комплексе городского центра соборная
площадь и Торг дополняли друг друга. Именно Торг, располагаясь
прямо под стенами кремля с соборной площадью, делал его
центром планировочной структуры2, а пространственная композиция
Торга связана с мощным соборным ансамблем.
В композиционном отношении городские площади отличались
живописностью, многообразием форм и пространственной
организации. Пространство главного городского Торга ограничивалось
обычно с одной стороны стеной или валом со рвом центральной
крепости, а с остальных сторон — межевыми границами
окружавших его жилых дворов. Древнерусские торги никогда не имели
правильной геометрической конфигурации и очень редко
приближенно-правильную форму (как трапециевидные площади Москвы
и Козлова). Часто конфигурация площади усложнялась
расширяющимися устьями улиц, выходящих на неё под разными углами,
уступчатыми границами жилых дворов.
Композиционное своеобразие торговых площадей
средневековья заключается в том, что это не свободное открытое
пространство, а большая территория, достаточно плотно застроенная
невысокими зданиями торговых лавок и рядами, расчлененная
практически на несколько отдельных пространств, различных
как по функции, так и по архитектурному облику. Большую
часть периметра площади обычно составляет застройка жилых
дворов — на переднем плане заборы с воротами и службами,
в глубине видны жилые палаты и сады. Не будь пространство
торга расчленено рядами, жилая застройка была бы совсем
немасштабна ему, но в условиях небольших, дробных площадей
живой и разнообразный силуэт жилых кварталов в сочетании
с низкими и пестрыми торговыми радами и лавками создает
сомасштабный человеку архитектурный фон.
Ряды, как уже говорилось, обычно занимали центральную
часть торга и образовывали внутри площади своеобразные
«торговые улицы» либо «торговые кварталы» с хозяйственными
1 Например, в отчете подъячьего
И. Картавцева (Приказы, стлб. ую, Л. 7)
говорится: «...посылай я Исачко Кортавцов
в объезд от Смоленской улицы на Тверскую
улицу где ездит обезжеи голова Федосеи
Лунин для досмотру надолоб и караулов
и в том обезде от Тверских ворот едучи
налево по большой улицы до Неглиной во
8-ми переулках построены надалобы а въ 3-х
переулках надалобов нет...
Промеж Тверской и Никитцкой улицы въ
5-ти переулках надалобы построены
и караул есть, а въ 4-х переулках надалоб
От Никитцких ворот едучи по Никитцкой
улицы налево да решотки въ 4-х переулкахъ
надолобы и короул есть и въ 4-х переулках
надалобов нет а преж сего в тех переулкахъ
надолобы бывали...» Цит. по: Котков С. И.
Московская речь в начальный период
становления русского национального
языка.— М., 1974-—С. 317—З1^-
'2 Это подтверждает примеры западных
и южнорусских городов, где торг расположен
независимо от крепости-замка. При этом
крепость, сохраняя доминирующее
положение в панораме города, перестает
быть центром планировочной структуры, так
как основные улицы сходятся к торг)'.
дворами. Причем направление «торговых улиц» совпадало с
направлением основных улиц, выходивших к торгу. Иногда торг
распространялся частично и на эти улицы. Характерный пример —
торговая площадь Владимира. Она была расположена под
детинцем при центральной осевой улице и практически включала
в себя весь отрезок улицы от детинца до Золотых ворот, который
обстроен с двух сторон лавками. Остальные ряды владимирского
торга были выстроены параллельно центральной торговой улице.
Совершенно иной архитектурный облик имела часть торга,
примыкавшая к крепости, Здесь вместо дробного фона жилой застройки
возникало контрастное сопоставление строгих и мощных
оборонительных сооружений и центральных храмов \с пестрым миром
торговых лавок, столов и шалашей.
Храм также обязательно входил в структуру торга. Иногда
крупные торги имели и несколько храмов. На главном торгу
Новгорода Великого стояли Николо-Дворищенский собор и
церковь Параскевы Пятницы; широко известен Пятницкий торг
в Замоскворечье, на торгу во Владимире находилась тоже
Пятницкая церковь, во Пскове на торгу Запсковской части расположен
храм Николы с Примостья и т. д.
Храмы торгов имели, как и прочие, свой земельный участок,
обычно обнесенный оградой, и располагались не в центре, а на
окраине торга, подальше от его шума и суеты. Однако именно
храму принадлежала ведущая роль в формировании композиции
торга. В силу большой разницы в высоте храма и одноэтажных
лавок он был хорошо виден практически с любой точки площади.
Наиболее традиционна постановка храма в увязке с направлением
основной торговой улицы или нескольких торговых рядов.
Например, в Козлове храм на торгу был поставлен почти точно
по оси (с небольшим смещением к югу) длинной торговой улицы.
В Калуге два храма отмечали продольное направление рядов,
стоявших на торгу. Во Владимире церковь Николы у Золотых
ворот была поставлена точно по оси Большой Московской улицы,
обстроенной лавками и включенной в состав торга. Второй храм —
Посадские храмовые непроезжие
площади
/ площади между двумя параллельными
улицами: i — Москва, фрагмент плана
Мериана, середина XVII в.;
2, j—Москва, фрагменты плана
Горихвостова, iy6y г.; II—площади на
углу перекрестка: 4 — Москва, фрагмент
плана Горихвостова, ij6j г.;
5., 6—Калуга, фрагменты плана первой
половины XVIII в.; J — Смоленск,
фрагмент плана iyy8 г.; III—площади
внутри квартала с тупиковым заездом:
8—Новгород, фрагмент рисунка на
Знаменской иконе, XVII в.;
д— Троице-Сергиев посад, фрагмент
плана, XVIII в.; IV — площади-карманы
при проезжих улицах: ю — Москва,
фрагмент плана Мериана середины
XVIII в.; и—Москва, фрагмент плана
Горихвостова, iy6y г.
Пятницкий —- располагалася на этой же улице, фиксируя
направление перпендикулярных к улице рядов. В Псковских Печорах по
оси «торговой улицы» была поставлена часовня, а храм высился за
линией рядов по оси выходившей к торгу улицы посада. Ось
торговой площади Смоленска с севера отмечалась храмом, а с
юга Троицким монастырем.
Функционально торг делился на несколько территорий.
Свободные от рядов участки площади использовались при привозе и
разгрузке товаров, здесь распрягали лошадей, здесь же был резерв
пространства для стекающегося на торг народа, среди которого
вели торговлю мелкие разносчики с лотками, а зазывалы
приглашали купить какой-либо товар. Территория, занятая рядами, была
расчленена на массу узких проходов между лавками и рядами,
каждый из которых имел яркий и неповторимый облик из-за
характерных товаров. И наконец, выделялась более спокойная и
деловая часть торга со зданием важни (весов), где взвешивались
товары, аршинной избой, где хранились образцы мер, и храм (или
группа храмов^, в которых служились молебны о начале и
успешном завершении торговых операций.
В композиции торга города активными элементами были и
сооружения кремля, особенно в городах типа Смоленска,
Волоколамска, где древнее ядро крепости располагалось на высоком
холме и было видно не только с торга, но и практически из любой
точки города.
Заречные торги, хотя и удаленные от ансамбля кремля, все же
были wt:<T"»?f-<.» тесно связаны с ним композиционно благодаря
традиционному тяготению торговых операций к пристаням на
берегу реки напротив кремля. Ансамбль кремля и соборов
раскрывался здесь даже более широкой и величественной панорамой,
отделенной от заречного торга речной долиной.
Самый распространенный тип посадской площади-—площадь
приходского храма. Её даже трудно назвать площадью в
современном понимании, так как основная территория (церковный
надел) обычно имела хотя бы небольшую ограду. Пространство
храмовой площади увеличивалось часто за счет уширения улиц,
выходивших на неё. О том, что территории приходских храмов
воспринимались как площади, свидетельствуют
аксонометрические планы XVII в. Москвы, Смоленска, Новгорода, где
изображены вокруг храмов пространства, не огражденные и не
застроенные, хотя многие из существующих ныне церквей сохранили свои
подлинные древние ограды и часть служебных построек.
Огороженный церковный надел был частично занят под кладбище,
частично мелкими служебными зданиями, иногда избами и
келейками, в которых жили нищие и обслуживающие храм монахи.
Поэтому нередко такие церковные владения именовались «мона-
стырьками», хотя они не имели ничего общего с общежительными
монастырями. Каждому храму была также необходима свободная
площадь для совершения крестных ходов, уличных молебнов.
Хотя периметр площади образует обычно застройка жилых
дворов, но к площади не всегда обращена передняя жилая часть
двора. Часто это длинник двора, или его задние земли, не
имеющие застройки, а занятые садами и огородами. Об этом можно
Площади посадских храмов при
развилках улиц
/ — Козлов; 2 — Троице-Сергиев посад;
j—Смоленск; 4, 5 Рыльск; <; Козлов;
у, 8—Псков
Площади-перекрестки
i — Новгород; 2 — Калуга;
j — Новгород-Северский; 4 — Рыльск;
5----- Калуга
судить по сохранившимся планам неперепланированных городов
с нарезкой на дворовые участки (Козлов, Москва, Смоленск,
Рыльск). Второстепенная роль периметральной застройки
подчеркивала ведущее композиционное значение храма.
По месту в планировочной структуре города посадские
площади можно разделить на несколько типов ': площади непроезжие
внутриквартальные (т. е. занимающие часть территории жилого
квартала); площади проезжие на развилках улиц;
площади-перекрестки; площади при крепостных воротах; площади окраинные.
Площади непроезжие внутриквартальные один из наиболее
распространенных видов посадских площадей, характерный для
крупных городов с относительно плотной застройкой (Москва,
Псков, Смоленск, Калуга). В свою очередь он разделяется на
несколько подтипов: площади между двумя параллельными
улицами, угловые площади (угол двух перпендикулярных одна к
другой улиц), площади-карманы при проезжих улицах, площади-
тупики (расположенные внутри квартала).
Для площадей, расположенных внутри квартала между двумя
параллельными улицами и с тупиковым заездом от одной из
проезжих улиц (см. примеры Москвы, Новгорода, Троице-Серги-
ева посада),характерна постановка храма в глубине жилого
квартала с отступом от проезжей улицы. Периметр такой площади
более «зеленый», так как его образуют не только застрой^.л. в,:< ,
внутриквартальные садовые участки.
Площади-карманы и угловые площади чаще всего имеют,
наоборот, выдвинутый к одной из проезжих улиц храм и достаточно
плотную периметральную обстройку жилыми домами и службами
(примеры Москвы, Калуги, Смоленска).
Для площадей при развилках улиц характерно островное
положение храма с его земельным наделом, так. что площадь
становилась проезжей по краям. Здесь выделялись два основные
подтипа, связанные с приемом постановки храма. В ряде случаев храм
смещался с середины площади и приближался к одной из её
сторон, так что проезжей оказывалась одна сторона площади, а с
другой сохранялся лишь неширокий проход между храмом и
жилыми дворами. В других случаях храм возводился практически
по центру площади и проезд оставался вокруг него со всех сторон.
Разновидность такой постановки размещение храма «на
стрелке», между двумя расходящимися ветвями улиц.
Композиционная особенность обоих подтипов осевая
ориентация на храм большинства сходящихся к нему улиц.
Площади-перекрестки более редкий тип посадских
площадей в древнерусских городах. По большей части это лишь
приближавшееся к геометрической правильности перекрестье улиц, а сама
площадь имела сложную уступчатую конфигурацию. При этом
обычно лишь одна из улиц имела прямую сквозную ось,
пересекавшую площадь. Перпендикулярная к ней улица нередко, влившись
в площадь, продолжалась на противоположном её конце со
смещением оси. Большинство улиц, выходивших на
площадь-перекресток, имела либо прямую, либо «скользящую» ориентацию на храм.
Ворота города------всегда транспортный и пешеходный узел,
средоточие городского движения. Площади при воротах
обязательно имели храм, расположенный прямо при воротах или
недалеко от ворот. На площадках у ворот, как уже указывалось, нередко
располагались небольшие торжки - -или свои .посадские. их:а
сезонные городские.
Площади при воротах
I, 2- -Москва; J, 4-—Новгород-Северский;
5 — Смоленск; 6, у — Козлов
' Некоторые из них указаны
Л. М. Тверским (в кн.: Русское
градостроительство до конца XVII в.—
С. 177 ^5)' например, площади на
уширениях улиц, площади-карманы, на
развилках улиц, между двумя параллельными
улицами, в глубине кварталов.
Открытые храмовые площади на
окраинах слобод
i - Рыльск; 2 -Волок ск;
$— Владимир; ,/ - - Троще-Сергиев посад
Своеобразие композиции площадей при воротах прежде всего
в близости крепостной стены (или вала) с воротами. Здесь
частично исчезало контрастное сопоставление храма с жилой застройкой
и добавлялась новая архитектурная тема мощной и высокой
ограды. Пространство площади приобретало более замкнутый
характер по сравнению с другими посадскими площадями, имевшими
свободный обзор по всем направлениям. В то же время композиция
площади становилась более многообразной, изменявшейся при
движении, из-за появления нового крупного акцента — воротной
башни (площади Москвы, Смоленска, Новгорода-Северского).
Особой разновидностью этого типа можно считать
«сдвоенные» площади, когда планировочно и композиционно
объединялись две площади у ворот (транспортная) и близлежащая
площадь приходского храма. Планировочно они соединялись обычно
небольшим коротким переулком, а композиционно составляли
единый довольно сложный узел.
И, наконец, своеобразный тип представляли собой площади
храмов, расположенные на окраине жилой застройки. Это не
обязательно окраина города. Наоборот, такие площади часто
встречались в центральной и в любой другой части города с
неплотной застройкой, с большими сельскохозяйственными тер»
риториями, включенными в тело города и разделявшими между
собой отдельные слободы или районы посада.
Размещение слободского храма не в центре, а на окраине
слободы чаще всего было связано со своеобразием местного
ландшафта, выразительным рельефом. Таковы примеры храмовых
площадей в Рыльске, Владимире, Волоколамске. Все три площади
размещены на крутой бровке долины реки. Границы каждой из
этих площадей лишь с одной стороны определялись участками
жилых дворов, с остальных сторон они обусловливались крутым
обрывом речного берега. Такие храмовые ансамбли, планировочно
и функционально принадлежавшие одной слободе,
композиционно активно включались в ансамбль всего города. Наиболее яркий
пример комплекс храмов Троицкой слободы Волоколамска,
вынесенный на её окраину, на бровку реки Городенки напротив
грандиозного холма Волоколамского кремля.
Иной пример дает площадь Воскресенского храма Троице-
Сергиева посада. Здесь достаточно спокойный участок рельефа.
Храм, однако, вынесен из тела слободы на её границу,
обращенную в сторону ансамбля Лавры. Площадь с двух сторон
ограничена застройкой слободы, а с двух-—-раскрыта на ансамбль
монастыря и его владения.
Небольшие площади с пожарными прудами — характерные
микроансамбли древнерусского посада. Необходимость их
очевидна в связи с массовой деревянной застройкой русских городов.
Чаще всего это площади-карманы при улицах. Иногда пожарные
пруды устраивались и при деревянных церквах, на ключах.
Остатки такого пруда, ныне заболоченного, сохранились в Белозерске
при деревянной церкви Ильи Пророка. Слободские площади с
пожарными прудами придавали своеобразный оттенок ансамблям
жилых улиц. По большей части это площади без храмов.
Периметр их составляет живописная жилая застройка, отражавшаяся в
глади пруда. Путнику, идущему по улице, такая площадь
открывалась неожиданно, так как она не отмечена никаким видным
издалека сооружением. Улица, не теряя своего жилого характера,
вдруг расширялась, раскрывая перед человеком живописный и
уютный мир небольшого прудика, поросшего кувшинками, с
берегами, покрытыми травой и цветами, зарослями кустарника и
ивами, с галдящими стаями гусей и уток.
Таким образом, несмотря на бесконечное разнообразие
ансамблей и комплексов застройки улиц и площадей в древнерусских
городах XVI XVII вв., обусловленное целым рядом
исторических, социальных и природных факторов, очевидна и некоторая
общность градостроительных приемов формирования композиций
отдельных комплексов. Эта общность определяется, с одной
стороны, устойчивостью градостроительных традиций, а с другой —
целенаправленной, сознательной деятельностью конкретных
зодчих. Нагляднее всего она проявлялась в градостроительно точном
выборе места для строительства храмов, часовен, городских
монастырей. Причем, если отвод земельного участка под церковное
строительство в уже сложившемся городе был нередко ограничен
существующими границами частного землевладения и обусловлен
1 Невоструев К. Сведения о построении
города Сызрани//Журнал Министерства
внутренних дел.-— i8/{X)-~—Т. 28, декабрь. -
С. 473-
"' Илиодор, иеромон. Историческо-
статистическое описание Новоторжского
Борисоглебского монастыря. Тверь,
1861 С. 184.
:! Михайлов К. Н. Никитский женский
монастырь в Москве.— СПб, 1901.-—С. 259?
Токмаков И. Ф. Историческое
и археологическое описание Московского
Никитского девичьего монастыря,
основанного родителем патриарха Филарета,
Никитой Романовичем.— М., i888.— С. 59-
1 Снегирев И. М. Покровский монастырь,
что на Убогих домах, в Москве//Русские
достопамятности.— М., 1877-—Т. I,
с. I—38.
возможностью занять пустое дворовое место, либо откупить чей-
либо жилой двор, то постановка самого церковного здания на
выбранном земельном участке прежде всего подчинялась задачам
создания определенных художественных качеств городского
пейзажа. Об этом свидетельствует чрезвычайно распространенный в
древнерусском градостроительстве прием размещения храмов на
изломах и развилках уличных трасс, прием активного включения
храмов и монастырей в композицию жилой застройки посада
путем осевой ориентации трасс улиц и переулков на храмы,
стоящие не только на самих улицах, но и внутри кварталов, у
городских ворот или на торгах.
Прокладывание трасс улиц и переулков также следует отнести
к сознательной градостроительной деятельности. Городские
улицы, возникшие по трассам бывших дорог,— явление известное, но
не имеющее решающего значения в планировке города, так как
таких улиц в каждом городе немного. Основная сеть улиц,
переулков, тупиков возникла в процессе межевания дворовых наделов,
которое производилось государевыми землемерами.
Градостроительное искусство проявлялось при трассировке уличной сети
в разумном, комплексном учете и рельефа местности, и чисто
функциональных задач кратчайшей и удобной связи между
районами города, организации ливневых стоков, удобных
пешеходных уклонов и пр., и задач художественного объединения районов
и слобод города в целостную градостроительную композицию.
Монастырские
комплексы
Монастыри нередко были важными структурными элементами
русских городов. Они выполняли различные функции —
идеологическую, связанную с пропагандой идеалов православной веры,
культурную, социальную, политическую, экономическую,
оборонную. Все они в той или иной мере свойственны и городским
монастырям XVI—XVII вв. Монастыри были центрами книгопи-
сания, местом создания и хранения произведений искусства; при
городских монастырях устраивали школы или училища, в том
числе такие знаменитые, как Киево-Братское училище (затем Ки-
ево-Могилянская академия) при Братском монастыре в Киеве или
школа (впоследствии Славяно-Греко-Латинская академия) при
Заиконоспасском монастыре в Москве.
В социальном аспекте городской монастырь осуществлял
функцию общественного призрения: при нем зачастую существовала
богадельня или больница, где находили приют больные и
престарелые. Случалось, при самом основании монастыря оговаривалось,
что он будет предназначаться специально для престарелых
жителей города (Вознесенский монастырь в Сызрани, 1683) '• Иногда
монастырь возникал при уже существующей богадельне, как
Борисоглебский в Торжке2 или московский Никитский монастырь3.
Нередко городские монастыри устраивались по просьбе жителей,
хотевших окончить жизнь в монастыре, не расставаясь при этом с
привычными местами. Существовали монастыри и на убогих до-
мах, т. е. там, куда свозили тела безродных, умерших на улице или
же погибших «дурной смертью»4.
Нередки были в городах и «фамильные» монастыри,
основанные или поддерживаемые представителями знатных родов,
которые принимали там постриг в конце жизни и получали место на
монастырском кладбище. Например, Романовыми были основаны
три московских монастыря: Георгиевский на Дмитровке (конец
XV в.)5, Никитский (XVI в.), Знаменский (го — зо=е годы XVII
в.)6. Монастырем Волконских был Заиконоспасский7,
Ртищевых— Андреевский в Пленицах8, а Нарышкины своей семейной
святыней считали Высоко-Петровский монастырь 9. Монастырское
строительство в таких обителях велось на средства знатных
благотворителей, а новопостроенные храмы или приделы
посвящались святым, тезоименитым членам данной фамилии, или же
святым и праздникам, связанным со знаменательными семейными
событиями.
Иногда городские монастыри основывались по обету,
представляя собой как бы дар благодарности за помощь небесных сил.
Бывало, что они воздвигались по обету одного лица
(Николаевский Верхотурский монастырь инока Ионы Пошехонца) '", в
других же случаях их строили по коллективному обету жителей
(Ивановский монастырь в Туле, 1552 г., в память обороны от
Девлет-Гирея11, Знаменский Курский монастырь, 1612 г., после
неудачной осады города Жолкевским1~). Последняя
разновидность монастырей представляла собой еще и своеобразный
исторический памятник героическим событиям прошлого.
Развитые ансамбли городских монастырей имели некоторые
общие для всех древнерусских монастырей типологические
признаки, проявлявшиеся в их застройке, планировке и композиции и
обусловленные единством функционального назначения, а также
символической интерпретации монастырского ансамбля. Поэтому
вначале мы рассмотрим эти общие признаки, а затем определим
специфику собственно городских монастырей.
Застройка древнерусских монастырей могла сильно
варьироваться в зависимости от типа монастыря (обще- или особножитель-
ный) и от его материального достатка. Обычно первоначальные
кельи «были настолько малы, что в них едва помещался человек.
Строились они из дерева и имели вид небольшой избы, состоявшей
из одного помещения или комнаты, в которую обыкновенно вела
низкая дверь иногда с оконцем. В одной из стен кельи, довольно
высоко от земли, проделывалось другое окно, также очень
небольшое» 13. По мере роста монастыря кельи становились обширнее и
разнообразнее по внешнему виду, появлялись кельи двойни и
тройни, с сенями, иногда даже с горницами и повалушами. В
таких кельях жили не по одному, а по два-три монаха; старший из
них наблюдал за новоначальными иноками. Деревянная застройка
постепенно сменялась каменной. Каменные жилые корпуса
нередко бывали двухэтажными, с отдельными входами в каждую секцию
келий. При этом каменные кельи не упраздняли деревянную
жилую застройку на территории монастыря: скажем, в Троице-Сер-
гиевом монастыре за каменными корпусами помещались
деревянные кельи «для зимнего времени» 14. Эти зимние кельи были
хорошо защищены от ветра, находясь в узком промежутке между
каменными корпусами и стенами монастыря.
После получения благословенной грамоты на основание
обители в ней строили храм, который сразу же сильно изменял облик
монастыря. В нем монастырь обретал центр —и архитектурный, и
идейный; с появлением храма из конгломерата или рядоположения
идентичных объемов монастырь становился системой. Храм
доминировал над кельями и по размеру (объем и высота), и по
положению (в центре), и по значению: он истолковывался как
земное- небо15 или как око Божиех. Монастырский собор мог
интерпретироваться и как образ Гроба Господня17. Поэтому его
изначальное главенство сохранялось при всех дальнейших
перестройках и расширениях монастыря (причем, как правило, если в
обители возводили новый собор, он занимал место старого).
Вторым общественным сооружением, появлявшимся в
общежительных монастырях, была трапезная — место для общего
вкушения пищи, которое ассоциировалось с Тайной вечерей, т. е. имело
символический смыслl8. Поэтому трапезная не воспринималась
как чисто утилитарное сооружение и более тяготела к собору, чем
к жилой и хозяйственной монастырской застройке. Идейное
значение трапезной отразилось в построении при ней особой церкви.
Нередко трапезную строили двухэтажной; тогда трапезный зал
располагался во втором этаже, а первый занимали подсобные
5 Зверинский В. В. Материал для историке-
топографического исследования
о православных монастырях в Российской
империи.— СПб, i8go—1897-—Ч. i —
3.—С. 128.
(> Сергий (Спасский). Историческое
описание Московского Знаменского
монастыря, что на старом государевом
дворе.— М., i866.— С. 131.
7 Ковалев А. Историческое описание
ставропигиального второклассного
Заиконоспасского монастыря в Москве.—
М., 1887.— С. 132.
f! Житие праведного мужа Федора
Ртищева//Древняя Российская Вивлиофика,
издаваемая Ник. Новиковым.— М.,
1773-— Т. 5, с. 42—44-
9 Григорий, архим. Высокопетровский
монастырь в Москве//Русские
достопамятности.— М., i88o.— Т. з,
с. 1—98.
10 Зверинский В. В. Указ, соч., с. i88.
" Афремов И. Ф. Историческое описание
Тульской губернии.— М., 1850.— Ч. г,
с. 137, 148.
'■ Истомин, Иоанн. Историческое описание
Курского Знаменского монастыря.— Курск,
i857-—С. 95-
'! Никольский Н. К. Кирилло-Белозерский
монастырь и его устройство до второй
четверти XVII в. (1397—1^2Ъ)-—СПб,
1897-—'" Т. I, вып. I, с. 37-
,+ Голубинский Е. Е. Преподобный Сергий
Радонежский и созданная им Троицкая
лавра.—М., 1909.--' С. 232.
'5 См.: Серебрянский H. И. Очерки по
истории монастырской жизни в Псковской
земле//ЧОИДР, 1908.- Т. 4- С. 563;
Послания Иосифа Волоцкого М., Л.,
1959 — С 293-
16 Косточкин В. В. Русское оборонное
зодчество конца XIII— начала XVI веков.—
М., iolk - ■■ С . 6»\
'" Послания Иосифа Волоцкого.— М.— Л.,
1959-~- С. 298.
,н Там же, с. з<\5-
помещения поварня, пекарня, хлебодарня и т.п. В крупном
монастыре могло быть несколько трапезных — для братии,
богомольцев и почетных гостей; иногда братия и гости пользовались
одной трапезной, но она делилась на два зала с самостоятельными
входами. Уникальный трапезный комплекс представляет собой
трехэтажная трапезная Саввина-Сторожевского монастыря, где
в подвалах помещались погреба, в первом этаже находилась
поварня и подсобные помещения, второй этаж занимали двухстолп-
ный трапезный зал и церковь, а третий предназначался под
казенную палату, где хранилось монастырское имущество.
Трапезный зал обогревался проходившими в стенах трубами печей
поварни '.
Как правило, в русских монастырях трапезная размещалась к
югу, западу или к северу от собора, но не >за его алтарями.
Вероятно, это объяснялось особенностями монастырского
распорядка: монахи направлялись на трапезу из собора, причем внизу
с правой стороны у входа в трапезную священник, возглавлявший
процессию, останавливался и читал молитву. При восточном
положении трапезной монахи оказались бы повернутыми к собору
спиной, что, очевидно, представлялось нежелательным.
Уже на ранних этапах существования монастырь обносили
оградой. Даже невысокий деревянный «тын», отмечая границы
монастыря, зрительно придавал ансамблю завершенность и
уподоблял его городу или крепости. В дальнейшем, если монастырь
приобретал важное фортификационное значение, он получал
укрепления, полностью аналогичные крепостным. Главным элементом
ограды были ворота; нередко для повышения обороноспособности
монастыря ворота отстраивались в камне, хотя ограда оставалась
деревянной. Главные Святые ворота, служившие парадным входом
в монастырь, обычно богато декорировались, так как
символически уподоблялись тесным вратам спасения, через которые «многие
поищут войти, но не возмогут» (Лк XIII, 24). Надвратная церковь
еще более подчеркивала их рхдейное значение и выражала мысль
. о божественном покровительстве, защите врат монастыря.
Косточкин В.В. Саввин-Сторожевский
монастырь в XVII—XVIII вв.//Сообщения
Ин-та истории искусств АН СССР. 1958,
№ 12.— С. П2 118
Москва. Андреевский монастырь.
С гравюры Пикара, конец XVIII в.
Москва. Покровский Убожедомский
монастырь. С гравюры Пикара, конец
XVIII в.
Торжок. Борисоглебский монастырь.
Гравюра XVIIb.
Важным компонентом ограды были башни, которые, кроме
фортификационной, могли выполнять и другие функции: в них
устраивали кладовые, мастерские и жилье для служителей
монастыря, иногда — церкви. Как правило, в башни выносили
монастырские производства, связанные с шумом или неприятным
запахом: кузницы, производство медной посуды, чистку рыбы
(Кузнечная и Котельная башни и включенная в состав стен Рыболовецкая
палатка Кирилло-Белозерского монастыря).
В крупных монастырях обязательно устраивали больничные
кельи — жилье для престарелых и больных монахов. В простейшем
виде больничные кельи не отличались от остальных и не имели
самостоятельного композиционного значения. Однако в богатых
монастырях к ним добавлялась особая больничная церковь, что
существенно сказывалось на внешнем облике обители. В Кирилло-
Белозерском же монастыре больничный комплекс разросся
настолько, что составил отдельный Ивановский монастырь.
Значительными размерами отличались и больницы Соловецкого монастыря:
по описанию конца XVII в., «в монастыре том устроены две кельи
великие пространние с сенми двоими и с чюланы многими, в них
живут болящих иноков до седмидесят. Еще больница, а в ней
живут мирских людей болящих человек до тридцати» L.
Обязательным элементом застройки монастыря была звонница
или колокольня. Тембр и характер звона, зависящие от подбора
колоколов, служили отличительным признаком каждого
монастыря: по звону богомолец узнавал о приближении к обители задолго
до того, как её можно было увидеть. Надпись на колоколе
Новоиерусалимского монастыря свидетельствует о том, что и сам
колокол, и звон его имели символическое истолкование: «...начало
коло, неимущее конца, безначального Отца, собезначальное
рождение Сына от Отца, а звукогласное исхождение от кола-венца
исхождение Св. Духа от Отца, нераздельное Троицы всенераз-
дельное бытие»2.
В маленьких и бедных монастырях колокол заменяло било или
клепало — доска, по которой ударяли колотушкой. Если в таком
' Арсенъев Ю. В. Описание Москвы
и Московского Государства. По неизданному
списку Космографии конца XVII
века//3аписки Московского
археологического института.--- М., iqii. -
Т. XI, с. 1Г>
'-' Пит. по: Снегирев И. М. Мое кот i
иарь-колокол/'/Русские достопамятности.—
М., i88o. Т. з, с. 29
монастырьке появлялась звонница, то она, очевидно, была
простейшего устройства и состояла из двух стоек с поперечной
перекладиной, к которой крепился колокол. Как и в приходских
храмах, звонница располагалась у церкви или надстраивалась над
ней. В таком виде звонница не имела большого значения в
композиции монастыря.
По достижении значительных размеров звонница приобретала
определенную самостоятельность, но эта самостоятельность
обычно ограничивалась ради усиления роли собора. Как правило,
колокольня устанавливалась близ главного храма монастыря и
вертикальным акцентом дополнительно выделяла собор из
остальной монастырской застройки. Даже если колокольня
воспринималась композиционным стержнем ансамбля, она не могла
претендовать на роль его смыслового центра, так как линейность её
силуэта издали помогала определить её назначение как элемента,
«обслуживающего» собор и указывающего на него. Иногда
колокольня пристраивалась к собору или надстраивалась над его
папертью, что еще более подчеркивало её служебный характер,
превращая колокольню в часть комплекса собора.
По мере разрастания монастыря в нем появлялись различные
хозяйственные постройки: поварни, амбары, погреба, воскобойни,
квасоварни и т. п. Чем крупнее становился монастырь, тем более
дифференцировались работы, выполняемые монахами, и тем более
требовалось построек разного назначения, а иногда и разного
вида. Скажем, в Кирилло-Белозерском монастыре в начале XVII в.
было несколько поварен: естовная, гостиная, стрелецкая,
княжая; воду для печения хлебов грели в отдельной «палатке», в
отдельном же здании чистили рыбу, в специальной «сытной палат-
Закладка Троицкого собора
Троице-Сергиева монастыря.
Миниатюра
Собор как смысловой
и композиционный центр монастыря
Москва. Новоспасский монастырь.
Спасо-Преображенский собор,
1645 — 1647 гг- Рисунок
Н. Я. Тамонькина, 1940 г. ГНИМА
Закладка Воскресенского собора
Деревяницкого монастыря
в Новгороде. Миниатюра Летописного
лицевого свода, середина XVI в.
Остермановский том I, л. 35^
ке» «ставили квас медвяный» \ а неподалеку также в
самостоятельной постройке хранили чаши и скатерти. Многие из этих
хозяйственных зданий строились в камне и имели до трех этажей в высоту.
К сооружениям необязательным, но нередко встречающимся
в монастырях, относятся часовни и надкладезные постройки.
Часовни внутри монастыря отмечали памятные места: так, часовня
в Ивановском горнем монастыре была поставлена там, где
первоначально водрузил крест Кирилл Белозерский. Чаще их
устраивали за пределами монастырской территории иногда у ворот,
иногда в значительном удалении, для торговли свечами и сбора
милостыни. Над колодцами ставили срубы, воду из них черпали
с помощью журавля или ворота. Такие колодцы могли быть
довольно заметными; например, в Троице-Сергиевом монастыре
в начале XVII в. у архимандричьих келий был колодец, а «над
ним сруб брусеной высок, верх шатром покрыт тесом»". В конце
того же столетия над ним соорудили ныне существующую над-
кладезную часовню.
Облик монастыря формировали также находящиеся внутри
ограды сады, огороды и кладбища. Последние иносказательно
воплощали сущность монашеского образа жизни:
монашествующий мертв для жизни, его келья — его могила. Нередко умершего
Москва. Симонов монастырь. Вид
с северо-запада. Рисунок
Г. А. Афанасьева, 1823 г.
Москва. Симонов монастырь. Башня
Дуло. Рисунок Н. Я. Тамонькина,
194° г-
1 Никольский И К. Укаа. 1-<>\., I' ■.?.-•■.
' ГолубиНС'КИЙ Е. Ё. УлЛЗ 1\'-ч. „ ." U-•.':'-
Москва. Новоспасский монастырь.
Трапезная с Покровской церковью,
1673—1675 гг- Рисунок
Н. Я. Тамонькина, 194° г. ГНИМА
Москва. Новодевичий монастырь,
трапезная, собор, колокольня. Рисунок
Н. Я. Тамонькина. 1940 г. ГНИМА
Москва. Спасо-Андроников
монастырь, XV—XVII вв.
Реконструкция Д. П. Сухова, 1944 г-
ГНИМА'
Москва. Новодевичий монастырь.
Литография, i860 г. (на с. 298 - 299)
монаха и погребали подле его кельи. В Троице-Сергиевом
монастыре надгробия располагались упорядочение, рядами, и
покрывали почти всю свободную территорию монастыря; в начале
XVII в. их было несколько сотен.
Все перечисленные постройкрх располагались в монастыре не
хаотично, а подчиняясь определенным закономерностям. Во-пер-
вых, для монастырских ансамблей характерна концентричность зон
застройки, подробно проанализированная Н. К. Никольским на
примере Кирилло-Белозерского монастыря 1. Эта концентричность
соответствует средневековым представлениям об устройстве
мироздания—замкнутого, теоцентричного и центростремительного. Во-
вторых, застройка группировалась по функциональному признаку
и образовывала стройную иерархическую систему: трапезная
доминировала над поварней и пекарней, те были центром для ледников,
сушил и амбаров, а собор был безусловной доминантой всего
комплекса. Такой принцип отражал социальную структуру
монастырской организации (и средневекового общества в целом).
Третий принцип, отчасти заключающийся в двух первых, это
выделение собора как главного ядра монастыря. Его главенство
подчеркивалось не только центральным положением, но и размерами
(собор, как правило, был выше остальных построек), формой
завершения (пятиглавый собор при одноглавой или трехглавой
трапезной церкви) и видом покрытия (например, черепица на главах
собора и деревянный лемех на остальных церквах). Нередко крест на
соборе опаивали жестью, если прочие кресты были просто
деревянными, или золотили — при железных крестах на других храмах.
Изредка монастырский собор получал многошатровое
завершение, что диктовалось именно потребностью выделить его среди
прочей застройки. Так, собор Ивановского монастыря в Казани
располагался на склоне холма ниже пятиглавого трапезного храма,
который, отличаясь значительными размерами, мог бы
главенствовать над монастырем. Поэтому Ивановский собор был
выделен тремя шатрами и встроенной в его юго-западный угол
колокольней 2. Учитывая, что при взгляде от кремля собор находился на
первом плане, загораживая собой трапезную церковь, строители
монастыря достигли желаемого результата.
Выше было сказано, что дополнительным средством усиления
композиционной роли собора служила постановка колокольни
вблизи собора или над его папертью. В крупных же монастырях
XVI—XVII вв. собор нередко «притягивал» к себе не только
колокольню, но и трапезную: все эти здания связывались между
собой переходами, образуя единую группу. Такая соборная
группа зрительно «держала» композицию большого монастыря, не
позволяя ей распадаться на независимые части. При
одновременной застройке монастыря эта группа замысливалась сразу
(Соловецкий, Иосифов-Волоколамский, Симонов, Мартириев Зелснсц-
кий монастыри), иногда же она складывалась постепенно, по мере
пристройки к собору все новых и новых объемов (Кирилло-Бсло-
зерский и ярославский Спасский монастыри).
Интересны случаи, когда колокольня, собор и трапезная или
другая церковь представляли собой самостоятельные отдельно
стоящие объемы, но с определенной точки зрения они
воспринимаются как единая группа. Например, в Макарьевском Калязином
монастыре по одной оси были поставлены проездная башня
ограды, надвратная Макарьевская церковь, шатровая колокольня,
Троицкий собор и Алексеевская церковь; таким образом, при
подходе к монастырю образовывалась эффектная композиция из
восьми увенчанных крестами глав, как бы накладывающихся друг
на друга3. Не менее эффектная i i-главая группа складывалась при
приближении к московскому Новодевичьему монастырю 4 с
противоположной от города стороны: на первом плане были видны пять
глав Успенской трапезной церкви, за ними высились пять
массивных крестов Смоленского собора, а венчала композицию высоко
вознесенная глава колокольни. Интересно, что с дороги под
западной стеной монастыря верх собора почти не виден, но тем не менее
место собора безошибочно угадывается по «наложенным»
трапезной и колокольне.
Выделению собора способствовала и ориентация на вход в него
главных ворот монастыря, встречающаяся практически во всех
монастырских ансамблях1. Сознательность этого приема
доказывается не только его широчайшим распространением, но и
соблюдением указанной ориентации даже в тех случаях, когда это
было затруднительно. Например, собор Симонова монастыря был
обращен к главным воротам глухой стеной апсид, где устройство
входа было невозможным. Однако эту задачу успешно разрешили,
устроив лестничные сходы с папертей на восток, т. е. к Святым
вратамб. Тот же прием был применен и в Новоспасском
монастыре, где собор, обращенный к главным воротам апсидами, имел
восточный сход с южной паперти, точно ориентированный на
проем ворот7. Успенский собор Троице-Ссргиева монастыря
также обращен к надвратной церкви алтарными апсидами; однако
проем ворот ориентирован не на апсиды, а на выступающее
южное крыльцо собора.
Особенно интересно решение, использованное в Саввином-
Сторожевском монастыре, ограда которого была перестроена в
середине XVII в.8 Главные ворота старой ограды, основание которых
было вскрыто раскопками, находились прямо напротив северного
портала собора. Новая же ограда, охватившая почти вдвое большую
территорию, прошла под прямым углом к старой, и собор оказался
не в центре, а слева в глубине (по отношению к входу через
новопостроенную Красную башню). Но из такого положения был
найден остроумный выход. Через Красную башню богомолец
попадал не на территорию монастыря, а в коленчатый проход под
Троицкой надвратной церковью. Поднимаясь по первому
лестничному маршу, он оказывался на площадке под зданием церкви, перед
глухой каменной стеной. Здесь проход внезапно менял свое
направление: второй лестничный марш примыкал к первому под прямым
углом и выходил точно к порталу собора. Зодчим XVII в. удалось,
кроме того, придать редкую значительность и монументальность
сравнительно небольшому храму: к собору, стоящему на крутом
возвышении, ведет широкая торжественная лестница, осененная
тремя арками. Сверкающий белизной собор с трехъярусной короной
килевидных закомар и кокошников словно парит над монастырем;
подъем к нему напоминал о необходимости духовного восхождения.
Последний принцип построения монастырских ансамблей —
это стремление к геометрической правильности очертаний
монастыря. Тенденция к регулярности в монастырском строительстве
проявилась на Руси значительно раньше, чем в крепостном или
городском1', и не была обусловлена утилитарно (например,
фортификационными требованиями, как в русских крепостях XVI в.).
Учитывая, что монастырь в средневековье воспринимался как
образ царствия небесного, явленного на земле, а монахи именовались
«ангельским чином», можно предположить, что на планировку и
композицию монастырей в значительной мере повлияло
уподобление их небесному граду праведных горнему Иерусалиму10.
Действительно, согласно Апокалипсису, небесный Иерусалим,
как и монастырь, «имеет большую и высокую стену... Город
расположен четвероугольником, и длина его такая же, как
широта» (Апокал. XXI, 12, i6). В соответствии с этим текстом на
русских иконах XVI XVII вв. небесный град изображался в виде
маленького города-монастырька с регулярной планировкой. В
центре града живописцы помещали престол Бога и Агнца ll; в центре
же монастыря находился храм с престолом, на котором
совершалась евхаристия заклание символического агнца. На
изображениях горнего Иерусалима по периметру располагаются
«жилища праведных» прямая аналогия монастырским кельям. В
небесном граде протекал живоносный источник и процветали сады;
сады и источники имелись и на территории монастыря, причем
; Никольский Н. К. Указ. соч., с. 273.
* Остроумов В. II. Казань: Очерки по
узин города и его архитектуры.— Казань,
1978.—С. 54—55-
5 Описание Троицкого Колязина
монастыря. Тверь, 1853-— 68 с; Цапенко
М. П. Архитектура и фрески бывш.
Макарьевского монастыря
з Калязине//АН.— М., ig.52- № 2-
1 Антушев Н. Историческое описание
Московского Новодевичьего монастыря.
М.. 1885. i'i8c; Машков II. П. Архитектура
Ново-Девичьего монастыря в Москве. М.,
1949-— г':Ф c-j Овсянников К). М. Ново-
Девичий монастырь. М., 1968.- 156 с.
5 Иногда эти ворота помещались прямо
против портала собора, но чаще они
располагались напротив крыльца или
лестницы.
ь Кацнельсон Р. А. Ансамбль Симонова
монастыря//Архитектурные памятники
Москвы XVII XVIIIвеков. М., ицП.
С 34-
7 .Дмитриев II. Д. Московский
первоклассный Новоспасский
Ставропигпальный монастырь в его прошлом
и настоящем: 11сторико-археологичеекий
очерк. М., 1909.—122 с.
s Смирнов С. К. Историческое описание
Саввина-Сторожевского монастыря. М.,
1877. С. 58.
9 Самые ранние сведения о «регулярности»
планировки монастыря восходят к XIV в.
(см.: Балдин В. И. Архитектурный
ансамбль Троипе-Сергиевой лавры.— М.,
1976.—С. 103).
нередко им придавали сакральное значение. У монастырских
ворот стояла стража, как ангелы у врат небесного Иерусалима;
горний град освещался светом божественной славы, а
монастырь славой монашеского жития, ибо оно, по представлениям
того времени, «есть свет для всех человеков».
Такие параллели давали достаточные основания считать
монастырь подобием небесного града и, вероятно, были причиной
устойчивого сохранения основных принципов планировки и
композиции при всех перестройках и расширениях монастыря.
Показательный пример такого рода дает история ансамбля Троице-
Сергиевой лавры.
Уже на первом этапе своего существования, при жизни Сергия
Радонежского, будущая Лавра получила регулярную планировку:
каре келий выстроилось вокруг собора и трапезной церкви. Затем
в XV в. в монастыре возвели каменные Троицкий собор над
гробом Сергия, трапезную и поварню к юго-востоку от собора и
церковь Сошествия- Святого Духа- - к востоку от него \
10 О символике «горнего Иерусалима»
в древнерусской архитектуре см. Ильин
М. А. Русское шатровое зодчество:
Памятники середины XVI века. М.,
1980.— С. 70; Бондаренко И. А. Средства
создания архитектурно-художественного
единства в русском градостроительстве
XVI века//Автореф. дис... канд. архит.—
М., 1980.—С. 12, 19.
11 См. икону «Символ веры», 1668 г., ГРМ,
инв. № 2773.
Москва. Донской монастырь.
Литография XIX в.
Москва. Донской монастырь. Малый
собор. Рисунок Д. II. Сухова,
1923 ■ 19-5 гг- ГНПМЛ
1 Балдин В. И. Указ. соч., с. 1.
В середине следующего столетия деревянные стены монастыря
сменились каменными, расположившимися по линии ныне
существующих. Территория монастыря в результате значительно
увеличилась; кельи в 1556 г. были перенесены от собора и выстроены
вдоль стен такэ как они располагались в обители Сергия. Однако
при этом в центре комплекса образовалась обширная площадь,
воспринимавшаяся как пустое, архитектурно не оформленное
место, в то время как главный храм — Троицкий — выглядел
задвинутым в дальний угол. Вероятно, не случайно в том же 1556 г.
глава собора была позолочена — это должно было выделить его
среди другой застройки. Но такая мера все же была паллиативной
и не дала желаемого результата: собор не стал композиционным
ядром ансамбля. В этих условиях единственным выходом было
строительство нового большого собора в центре новой территории
монастыря. И действительно, в 1559 г° началось строительство
Успенского собора.
С возведением нового собора облик Троице-Сергиева
монастыря значительно изменился. Успенский собор и по своим размерам,
и по центральному положению соответствовал новой территории
монастыря. На его южный лестничный всход ориентировались
Святые ворота; его мощное пятиглавие стало безусловной
доминантой всего ансамбля. Правда, композиционно оказавшись
первым, по смыслу он все же воспринимался как второй собор
монастыря: иеромонахи и иеродиаконы Лавры так и разделялись на
два собора — первый и второй, причем первым считался собор при
Троицком храме. В Троицком соборе пребывала главная святыня
монастыря — мощи Сергия Радонежского, в то время как в
Успенском соборе находился только его гроб с иконой. Поэтому царь,
приходя на богомолье, вначале направлялся в Троицкий собор,
затем в его придел с гробницей преемника Сергия — Никона, и
только потом — в Успенский собор. Даже на известной иконе
середины XVII в. с изображением Троице-Сергиева монастыря
показана дорога, идущая от главных ворот к Троицкому собору,
минуя Успенский. Более того, как справедливо отметил В. И. Бал-
дин, благодаря постройке Успенского собора Троицкий получил
свою площадь: теперь её с востока замыкал Успенский собор \
Однако уникальный пример бицентризма монастырского ан-
самбля, обусловленного конкретно-исторической ситуацией, все
же прогрессировал в сторону моноцентризма, с перевесом в пользу
Успенского собора. В середине XVII в. точно по центру фасада
Успенского собора, за новыми Успенскими воротами была постав-
лека высокая башня-часозвоня. Таким образом, Успенский собор
как бы получил свою колокольню в противовес звоннице,
построенной ранее у Духовской церкви, недалеко от Троицкого собора.
Композиционный перевес Успенского собора был закреплен в
конце XVII в. великолепным архитектурным оформлением
площади вокруг него, когда с юга её ограничила трапезная Сергиевская
церковь, а с севера — Чертоги с их богатейшей декорацией.
Трапезная и Чертоги были поставлены на равном расстоянии как от
восточной линии келий, так и от западной. Таким образом,
западная линия келий, частично принадлежавшая площади Троицкого
собора, целиком вошла в площадь Успенского собора. Площадь же
Троицкого собора определилась как часть площади Успенского,
причем последняя выигрывала по четкости очертаний и
эффектности архитектурного решения, не говоря уже об абсолютных
размерах. Здесь следует отметить и то, что новая трапезная
ориентировалась не на Троицкий собор (от которого она находилась
к востоку, т. е. за алтарями), а на Успенский: вход в неё находился
напротив южного портала Успенского собора. >
Следующий этап развития ансамбля приходится на первую
половину XVIII в., но он продолжал принципы, заложенные
ранее. В конце XVII в. после надстройки Каличьей и Утичьей башен
и постройки башни за Успенскими воротами Успенский собор хотя
и не потерялся в ансамбле благодаря своему мощному пятиглавию,
ясно свидетельствовавшему о главной роли этого объема, но
формально уже не объединял композицию, распавшуюся на две
группы. Успенский собор служил центром только для южной, северная
же, образованная Каличьей, Утичьей, Сушильной и Звонковой
башнями, оказалась обособленной. Кроме того, стало более
очевидно, что Успенский собор служит геометрическим центром только
своей площади (кельи трапезная — кельи — чертоги), но не
всего ансамбля: монастырская ограда имеет очертания пятигранника,
и по отношению к северной группе башен собор выглядит
сдвинутым к югу.
Указанный композиционный недостаток был исправлен в
середине XVIIIв. чрезвычайно удачной постановкой колокольни2. Её
ажурная вертикаль зрительно встала точно посередине ансамбля,
каким он открывается с востока, с главной Московской дороги.
Колокольня объединила все группы и в то же время, располагаясь
позади Успенского собора, привлекала внимание к нему.
Городские монастыри, в отличие от свободно развивающихся
ансамблей, имели некоторые специфические особенности,
вызванные включением монастыря в структуру города.
Городские монастыри по особенностям их возникновения
можно разделить на три типа. Первый — это монастыри, изначально
заложенные вместе с городом, земля для которых выделялась на
первом этапе строительства крепости и межевания земель для
посада. Иногда они располагались в кремле или остроге, иногда
на посаде, вне городских стен. В XVI—XVII вв. такие монастыри
появились в новых городах, строительство которых осуществляется
государством (Христорождественский монастырь в Уфе3,
Успенский монастырь в Усмани4.)
Второй тип—это монастыри, которые возникли среди уже
существующей застройки. В XVI—XVII вв. они появились как в
старых и густонаселенных, так и в новых, недавно основанных
городах. Примерами здесь могут служить Знаменский монастырь
в Москве (20—зо=е годы XVII в.), Иоанно-Предтеченский
монастырь в Туле (iSS2)? Знаменский монастырь в Курске (1612).
Нередко монастыри образовывались при уже существующей горо-
. декой церкви (Успенский монастырь в Александровской слободе,
1650 г.5; Страстной монастырь в Москве, середина XVII в.ь). Тогда
на церковной площади ставили несколько келий, в которых посе-
1 Балдин В. И. Указ. соч., с. 110.
2 Колокольня была поставлена
с отступлением от проекта И. Шумахера,
поскольку, как писал И. Мичурин,
руководивший её строительством, «на
показанном месте оная колокольня...
народом веема виднее будет» (цит. по:
Михайлов А. Архитектор Д. В. Ухтомский
него школа.— М., 1954.— С. 134).
3 Омские губернские ведомости.—
1852.—№ 17.
4 Зверинский В. В. Указ. соч., с. 273.
5 Историческое и археологическое
описание первоклассного Успенского
женского монастыря в г. Александрове
(Владимирской губернии)/Составил
А. Л.—СПб., 1884, 160 с.
6 М. А. Краткий исторический очерк
Московского Страстного монастыря.— М.,
1893.— 8 с.
Переславль-Залесский. Никитский
монастырь. Фрагмент дипломного
проекта Е. О. Волковицкой (МАрхИ)
лялись монашествующие. Ограда у такого монастыря могла
отсутствовать. С точки зрения градостроительства подобный монастырь
скорее следует рассматривать как церковь, так как монашеские
кельи ничем не отличались от обычных при церквах домов
церковнослужителей. Особым элементом городской застройки монастырь
становится после обретения ограды, которая подчеркивает
единство монастыря как ансамбля и противопоставляет его городу как
самостоятельное и замкнутое целое.
Наконец, третий тип это монастыри, возникшие как
пригородные, но в XVI—XVII вв. вросшие в город и ставшие
городскими. Примером этого может служить московский митрополичий
Высокопетровский монастырь, в начале XIV в. основанный как
пригородный на холме близ села Высокое. В XVI -XVII вв. он
оказался в черте городских укреплений Белого города и в
достаточно плотно застроенной местности: вокруг
Высокопетровского монастыря располагались дома pi дворы посада.
Ансамбли городских монастырей, с одной стороны,
контрастно выделялись в окружающей застройке как самостоятельные
замкнутые комплексы, а с другой стороны, входили в композицию
города и формировали его силуэт. Монастыри могли занимать
различные места в структуре города. Иногда монастыри
устраивали в кремле, детинце, остроге, т. е. на сравнительно небольшой
площади, обнесенной валом или оградой; при этом монастырь
обычно ставили сбоку от ворот и от главной магистрали,
пересекающей огражденную территорию. Нередко монастырь
непосредственно примыкал к городским укреплениям, так что городская
стена одновременно являлась и одной из стен монастыря.
Подобные случаи мы имеем в Новгороде (Никольский Розважский
монастырь1), Александрове (Успенский монастырь), Ростове
(Рождественский монастырь) \ Последний при строительстве
ростовских укреплений в 30=х годах XVII в. был вписан в один из
выступов валов.
Высотные сооружения монастырей, находившихся в кремле
или детинце, играли большую роль в создании ансамбля
городского центра. Так, облик детинца Юрьева-Польского во многом
определяется Михаило-Архангельским монастырем, основанным з
XIII в. и отстроенным в камне в XVII ст.3 Монастырь поставлен
сразу при входе в детинец сбоку от дороги, служившей
продолжением главной композиционной оси города дороги на Ростов,
идущей параллельно реке. По другую сторону дороги, напротив
монастыря, стояла церковь, а в том месте, где дорога разветвлялась
надвое, городской собор. Таким образом, Михайловский
монастырь оказывался частью стройной и легко читаемой композиции
из двух наложенных друг на друга треугольников, вписанных в
овал. Монастырский собор, стоящий на одной оси с пятиглавой
надвратной церковью, и поставленные вблизи от него трапезная и
колокольня образовывали компактную группу высотных объемов,
как бы фиксируя положение городского центра.
Важное значение для ансамбля городского центра имели также
монастыри, расположенные на центральных площадях
—-соборных или торговых. Так, Спасский монастырь в Коломне4
находился напротив кремля, занимая целый квартал трапециевидной
формы. Широкая сторона этой трапеции со Святыми воротами
выходила на торговую площадь перед кремлем. Ансамбль монастыря
был важной доминантой этой площади, а наличие площади в свою
очередь способствовало многоаспектности восприятия монастыря с
различных точек зрения. В Казани напротив кремля, близ
проездной Спасской башни располагался Ивановский монастырь
1 Греков Б. План части Новгорода конца
XVII в.—Л., 1926.— 32 с.
2 Титов А. А. Ростов Великий Ярославской
губернии и его святыни. М., 1909. С. 46.
3 Воронин Н. Н. Владимир, Боголюбове,
Суздаль. Юрьев-Польской. - М., 1974.- ■ ■
Изд. 4, с. 252.
4 Зверинский В. В. Указ. соч., с. 251.
Антониев Сийский монастырь. План
и вид, 11ГВИА
Троице-Сергиев монастырь
XIV—XVII вв. Реконструкция
В. И. Балдина
Троице-Сергиев монастырь. Схема
плана
/ — Троицкий собор; 2 — Духовская
церковь; j — Успенский собор; 4 — церковь
Рождества Иоанна Предтечи; j — ворота;
6— трапезная церковь Сергия
Радонежского; у — « Чертоги»;
8-— колокольня; g —12 — башни
Звенигород. Саввин-Сторожевский
монастырь. Схема плана
i — Рождественский собор; 2 —^старая
трапезная; j—надвратная Троицкая
церковь; 4 — Красная башня
«Горний Иерусалим». Прорись
с миниатюры Лицевого апокалипсиса,
XVII в.
с трехшатровым собором XVII в. Такое завершение собора
корреспондировало с шатрами кремлевских башен. Ивановский
монастырь был обнесен стенами, что усиливало его «градоподобность»,
его сходство с кремлем, однако в то же время он служил как бы
связующим звеном между кремлем и посадом, располагаясь близ
торговых рядов среди посадской застройки, но всем своим
архитектурным обликом тяготея к кремлю.
Нередко монастырская застройка размещалась вдоль главной
(или одной из главных) улиц города. Особенно характерно такое
расположение для древних монастырей, первоначально бывших
пригородными и вросших в город с течением времени.
В таких случаях монастырь плотно входил в городскую
застройку, иногда окружавшую его с трех сторон. При этом
монастырь часто не только противостоял городской застройке, но и
определенным образом её учитывал и соотносился с ней:
замкнутость и открытость монастырского ансамбля диалектически
сочетались. С одной стороны, монастырь-—это «город в городе», это
свой замкнутый мир, наглядно ограниченный стенами, за
которыми протекает своя особая жизнь. Эта жизнь представлялась во
многом противоположной обычной жизни рядового горожанина:
недаром считалось, что уход в монастырь — «уход из MPipa».
С другой стороны, монастырь и город были взаимно
необходимы друг другу и в силу этого не могли существовать
полностью изолированно: горожане имели доступ в собор монастыря,
давали в монастырь вклады и пожертвования, исполняли для
монастыря различные работы. Кроме того, в XVI—XVII вв.
«отдельные лица... строили в поминок душ при церквах или
монастырях особые пределы, которые и имели на своем полном
содержании и в своем заведывании, начиная от священника и других
членов и кончая выдачею жалованья»1. Была распространена
также практика сдачи в аренду горожанам части монастырских
построек, в том числе находившихся в самом монастыре. Иногда
те или иные строения на территории монастыря с самого начала
возводились как «отдаточные», для сдачи внаем.
Большой функциональной роли монастыря в городе
соответствовала и его композиционная значимость. Стоящий на улице
монастырь выходил на неё оградой. В этом он не отличался от
обычной застройки, когда на улицы по большей части выходили
заборы, а строения стояли в глубине дворов. Для выделения
монастыря среди окружения в такой ситуации особую роль играли
выходившие на улицу Святые ворота. Глава с крестом или надврат-
ная церковь ясно говорили о находившемся за стеной ансамбле.
Однако при наличии в городах значительного числа приходских и
домовых церквей надвратная церковь монастыря терялась среди
них и не обращала на себя достаточного внимания. Отсюда —
популярный в городских (и только в городских) монастырях
XVII в. прием постановки над вратами колокольни (гороховецкий
Сретенский монастырь) \ Если в «независимом» монастырском
ансамбле колокольня ставилась у собора, подчеркивая его
значение в монастыре, то в городских условиях она была призвана
Москва. Страстной монастырь.
Литография, i86o г.
1 Михайлов К. Н. Указ. соч., с. 181.
2 Тиц А. А. По окраинным землям
Владимирским.— М., 1969. — С. 99,
119--126.
выделить монастырь в городе; отсюда её постановка над
Святыми вратами или поблизости от них. Напротив монастырских
ворот в городах нередко ставились часовни для сбора
милостыни— своеобразные форпосты монастыря среди городской за-
стройки.
Иногда монастырь ставился не на значительной, а на
второстепенной улице. Такэ московский Алексеевский . монастырь
в XVII в.1 был расположен вдоль небольшой улицы, идущей от
стены Белого города параллельно Пречистенке и обрывающейся
у переулка, перпендикулярного к ней. От Пречистенки монастырь
отделяли обывательские дворы, имеющие значительную глубину.
Однако несмотря на это, монастырь не только выделялся среди
застройки этого района, но и был заметной доминантой всего
города благодаря высокому шатровому собору.
Постановка монастыря не вдоль, а в перспективе улицы
встречается довольно редко. Обычно это те случаи, когда монастырь
последний объект на магистрали, длина которой ограничена
условиями ландшафта (например, оврагом, холмом, водоемом). Такого
типа размещение мы имеем во Владимире, где перспективу боко-
вых улиц, ответвляющихся от главной близ Золотых ворот,
замыкают соответственно Успенский и Спасский монастыри. Сразу же за
монастырями с той и другой стороны начинается обрыв
треугольного плато, на котором стоит город; поэтому дороги не имеют
продолжения за монастырями и служат в первую очередь для
подъезда к ним. Особенности ландшафта определили и взаимное
расположение главных монастырей Владимира —
Рождественского, Успенского и Спасского2 — по треугольнику, форма которого
повторяет очертания плато. Другой пример такого рода —
Архангельский монастырь в Великом Устюге3, замыкающий перспективу
Архангельской улицы, которая изначально представляла собой
дорогу, ведущую к монастырю как к конечному объекту,
поскольку за монастырем начиналась заболоченная территория без
городской застройки.
При постановке монастыря в перспективе улицы Святые
ворота монастыря практически всегда выходили на эту улицу;
поскольку же взаимное расположение монастырского собора и ворот было
строго определено и врата ориентировались на собор, то в
перспективе улицы складывалась эффектная композиция из зрительно
накладывающихся друг на друга ворот (нередко с надвратной
церковью) и монастырского собора. Так как колокольня обычно
тяготела к собору, то и она часто включалась в эту картину,
завершая впечатление от ансамбля.
Как правило, перед монастырем в подобных случаях не
образовывалось площади. Это вело к жесткой фиксированности
основной точки зрения на монастырь по оси улицы, которая
совпадала с главной композиционной осью монастыря от ворот к
собору и подчеркивало значение этой оси в ансамбле самого
монастыря. С другой стороны, такой прием усиливал связь
монастыря с городом, как бы нанизывая монастырский ансамбль на
городскую артерию, которая находила себе продолжение внутри
монастыря и заканчивалась фактически только у монастырского
собора.
Интересный пример постановки монастыря в перспективе
улицы (хотя и второстепенной) имеется в Угличе, где к Алексеевскому
монастырю4 идет улица от приходской церкви. Таким образом,
эта улица замкнута с двух сторон: от церкви открывается вид на
монастырь с собором, церковью Иоанна Предтечи и шатрами
трапезной церкви на втором плане, а от монастыря, наоборот,
улицу зрительно замыкает церковь. Подобное расположение особо
подчеркивает значимость сакральных объектов, которые являются
и начальной, и конечной точкой движения, его причиной и
конечной целью. Особое значение приобретает и сама улица-связка
между двумя культовыми центрами и градостроительными
доминантами прилегающего района.
Монастырь («город в городе»), как и город, имел тенденцию к
развитию во времени и пространстве. При этом случалось, что
зоны застройки монастыря и города приходили в соприкосновение
и начинали мешать друг другу. Наиболее радикальной формой
разрешения такого конфликта был вынос монастыря из города на
незастроенное место. Так, в XV в. был перенесен из Московского
Кремля Спасский монастырь, поскольку он мешал строительству,
развернувшемуся в Кремле по заказу Ивана III. Этот монастырь
был поставлен за городом под именем Новоспасского5.
Покровский монастырь в Устюге в конце XIV в. был превращен в
городскую крепость и стал новым городским центром, при котором
возник торг6. В XVIIв. такие случаи участились: в Угличе
в XVII в. при постройке новой крепости урезали землю
кремлевского Богоявленского монастыря, а в i66i г. монастырь из-за
тесноты вообще перенесли на новое место7. Та же судьба
постигла и Петропавловский монастырь в Мценске (1694)8-
Встречались случаи захвата земли городских монастырей после
пожаров горожанами и, наоборот, имели место попытки монастырей
расширить свою территорию за счет пустующих соседних
владений.
Москва. Высокопетровский
монастырь. Фрагмент плана Мериана,
XVII в.
Тверь. Фрагмент плана XVII в.
1 Алексеевский монастырь был основан
около 1358 г. на Остоженке, после пожара
1547 г. перенесен в Чертолье, в 1837 г.
в связи со строительством храма Христа
Спасителя переведен на Красносельскую
улицу. См.: Ушакова Е. Краткий
исторический очерк Московского
Алексеевского девичьего монастыря.— М.,
1877.— 64 с; Токмаков И. Ф. Историческое
и археологическое описание Московского
Алексеевского девичьего монастыря.— М.,
1889.—123 с.
2 Историческое описание первоклассного
Княгинина Успенского женского
монастыря в губ. гор. Владимире- М.,
1900. 130 с; Тихонравов Н. К.
Владимирский Рождественский
монастырь//Русские достопамятности.
М., 1880. Т. 3, с. 1 -62.; Ушаков Н. Н.
Спутник по древнему Владимиру
и городам Владимирской губернии.-
Владимир, 1913.— С. 132.
3 Савваитов П. И. Описание
Велико-Устюжского Архангельского
и приписного к нему Троицкого
Гледенского монастыря.— СПб, 1848.—
63 с; Дзюба М. Е. Два монастыря XVII в.
в Великом Устюге//АН.—М., 1972.—
№ 19, с. 76—82; Шильниковская В. П.
Великий Устюг: Развитие архитектуры
города до середины XIX в.— М.,
1973.--С. 51.
4 Углич. Материалы для истории города
XVII и XVIII ст.—М., 1887.—С. 202—207.
Монастыри в густонаселенных городах страдали от
недостатка земельных владений. Например, в середине XVII в.
архимандрит Саввина-Сторожевского монастыря жаловался царю, что в
приписной к Саввину-Сторожевскому московский Воскресенский
монастырь приезжают «крестьяне со всякими запасы, а ставитца
де им в Воскресенском монастыре нельзе, а... огорода у них нет;
по вся годы капусту и огурцы покупают»1. В Златоустовском
монастыре в конце XVII в. были «на пропитание братии, на овощ
огородцы», зато не хватало места для кладбища, которое было
обязательной принадлежностью городского монастыря. Чтобы
разместить кладбище, пришлось заменить отдельно стоявшие срубы
деревянных келий двух- и трехэтажными каменными2. Такое
уплотнение застройки было типично для городских монастырей,
хотя, как будет сказано ниже, это имело и свои отрицательные
моменты для внутренней жизни монастыря.
Случалось, что городской монастырь приобретал
дополнительную территорию в виде покупки, вклада или пожалования. Чаще
всего эта земля оказывалась удаленной от монастыря; на неё в
случае необходимости могли вынести часть монастырских служб,
но она никак не влияла на развитие монастырского ансамбля.
Однако иногда такой вновь приобретенный земельный участок
непосредственно прилегал к монастырю. Так, московский
Богоявленский монастырь в 1672 г. получил двор Юрия Петровича Буй-
но.сова-Ростовского, который одной стороной граничил с
монастырем, другой выходил в Богоявленский переулок, а третьей — на
Никольскую улицу3. Это послужило причиной переориентации
Юрьев-Польской. Чертеж первой
половины XVIIIв.
Коломна. План города XVIII в.
э Снегирев И. М. Спас на Бору
в Московском Кремле//Русские
достопамятности.— М., 1877.— Т. 2,
с. 1 —18; Дмитриев И. Д. Московский
первоклассный Новоспасский
ставропигиальный монастырь в его
прошлом и настоящем: Историко-
археологический очерк.— М.„ 1909.- 122 с.
6 Шильниковская В. П. Указ. соч.,
с. 35—36.
7 Ушаков А. Н. Угличский Богоявленский
женский монастырь в г. Угличе,
Ярославской губернии.— Ярославль,
1891.—32 с.
s Иерофей, архим. Мпенский
Петропавловский монастырь. Киев,
1858.— 91 с.
1 Розанов Н. П. Воскресенский Высокий
монастырь в Москве//Русские
достопамятности. М., 1883. Т. 4, с. 137.
2 Григорий, архим. Московский
Златоустовский монастырь//Русские
достопамятности.— М., 1880.---Т. 3,
с. 2—63.
3 Иикодим, еписк. Описание Московского
Богоявленского монастыря.— М., 1877.—
95 с; Снегирев И. М. Богоявленский
монастырь в Москве на Никольской
улице//Русские достопамятности.— М.,
1877.—Т. 2. с. 1 — 56.
Вверху слева ----- Свияжсх. План города
XVIII в. ГНИМА
Внизу слева —- Свияжск. Вид города.
Литография XIX в. ГНИМА
Вверху справа — Москва.
Алексеевский монастырь в застройке
улицы. План XVII в.
В центре справа— Великий Устюг.
Расположение Архангельского
монастыря в перспективе улицы.
Фрагмент плана начала XVIII в.
/ —- Михаиле-Архангельский монастырь;
2—девичий Спас л монастырь
Внизу справа — Москва.
Воскресенский монастырь на Тверской
улице. План XVII в.
ансамбля: если раньше Святые ворота выходили к торговым рядам,
то теперь их устроили на Никольскую улицу. Затем были
возведены вторые Святые ворота, также с надвратной церковью, вероятно,
по Богоявленскому переулку. Но эта новая часть ансамбля так и
осталась обособленной: по описи середины XVII в., между
Святыми воротами располагался конюшенный двои., что совершенно
нетипично для нормального монастыря. Высокопетровский
монастырь, получивший пожалования в конце XVII в., также распался
на два двора, хотя это впечатление было значительно ел..- л.л/
умелым расположением Боголюбской и Сергиевской церквей '.
Иногда монастырь возникал на уже застроенном месте. В
таком случае ему приходилось как-то по возможности
приспосабливать существующие постройки к своим потребностям и к своей
идеальной структуре. Ярким образцом может служить московский
Знаменский монастырь, построенный на месте двора Романовых,
а также дворов протопопа, священников и дьякона Знаменской
церкви2. Эти последние дворы были сломаны и расчищены под
монастырь; каменные же постройки двора Романовых по большей
части сохранились и были использованы для монастырских нужд.
Таких сооружений было пять: церковь Знамения у старого
государева двора, палаты бояр Романовых, старые боярские
палаты, здание неизвестного назначения и ворота, выходящие :ь
Бсзымянный переулок. Из них только одно здание стояло
«правильно», в соответствии с идеальной моделью планировки
монастыря: это палаты Романовых, выходящие на Варварку и оказавшиеся
как раз на линии стен монастыря, т. е. по его периметру. Ворота
же и Знаменская церковь визуально никак не были связаны между
собой: церковь не только не стояла по оси ворот, но даже была
плохо обозрима при входе в монастырь, так как её частично
закрывали стоящие в юго-западной части монастыря старые
боярские палаты. Здание же неизвестного назначения, которое вначале
использовали для монастырских служб, располагалось вообще
посреди монастыря.
Сразу же после основания монастыря в нем была построена
трапезная церковь, которую поставили напротив Святых ворот
старых ворот двора Романовых. Таким образом, она заняла в
композиции монастыря то место, которое всегда принадлежало
собору. Тем самым еще более понизилось композиционное
значение старого Знаменского собора, хотя внешне монастырь приобрел
более «нормальный» и типично монастырский облик. В таком
состоянии монастырь существовал до последней четверти XVII в.,
когда в нем началось обширное строительство.
Одним из первых мероприятий монастырских властей было
добиться разрешения на разборку старого Знаменского собора, а
также и новой трапезной церкви с тем, чтобы на месте последней,
напротив Святых ворот, возвести новый Знаменский собор. Этот
собор и был построен, причем его западный портал строго
ориентировали на ворота, хотя лестничный сход располагался у северо-
западного утла собора, композиционно уравновешивая
колокольню у юго-западного угла, и был сдвинут с оси ворот. Г.^...\Э
разобрано и здание, стоявшее посреди монастыря; новые же
сооружения располагались строго по периметру, а территория
монастыря тяготела к правильному прямоугольнику.
Таким образом, в результате почти 70-летней
целенаправленной перепланировки монастыря он приобрел почти классический
вид «концентрического» ансамбля. Впечатление нарушали только
старые боярские палаты, которые были надстроены и
приспособлены для братских келий, больницы, поварни и квасоварни. Кроме
того, в них помещалась казенная палатка, отдававшаяся внаем
калачникам, келья с очагами для пирогов, палатка малая для
мелкого поваренного запасу, палатка хлебная и мукосейня, а-
внизу --- большой погреб для кваса и капусты. Такая
«перенаселенность» здания также была типична для городских монастырей,
будучи следствием дефицита площади.
Москва. Знаменский монастырь.
Собор. Литография XIX в.
Москва. Знаменский монастырь
слева —схема ....„„.. j на jo-e годы XVII в.;
справа — схема .™.„д на коней XVII в.;
i -старый Знаменский собор; 2 старые
боярские ,™..™.лы; j--- пы бояр
Романовых; Л. -■- ворота; j — каменное
здание; 6— новый Знаменский собор;
у — настоятельские кельи; 8- „.. ле
и хозяйственные здания
1 Григорий, архим. Высокопетровский
монастырь в Москве//Русские
достопамятности. Т. 2.—С. 1—98.
2 Сергий (Спасский). Указ. соч., с. 17
(при л.).
Но даже если городской монастырь в идеальных условиях и
получал классическую структуру, он все равно отличался от
загородного монастыря отсутствием специфически монастырской
изолированности. Присутствие города постоянно ощущалось в
монастыре, нарушая представление о монастырском организме как
замкнутом, обособленном и самодостаточном мире. Человек,
находившийся внутри монастырских стен, видел превышающую их
городскую застройку — другие храмы (например, в
непосредственной близости от Знаменского монастыря их было девять), а
иногда и жилые постройки с их высокими повалушами, постоянно
был слышен шум города. Со второго этажа келий (а в целях
уплотнения застройки, как говорилось выше, в городских
монастырях строились именно многоэтажные кельи) открывался вид на
город, на мирскую суету, которую отвергли обитатели монастыря
и которая по-прежнему кипела перед их глазами. И наоборот,
случалось, что из города открывался вид на внутренность
монастыря.
Из вышесказанного можно заключить, что монастырь находил»
ся с городом в диалектическом единстве: они были функционально
и композиционно взаимно необходимы друг другу, но в
конкретной хозяйственной жизни они же друг другу и взаимно мешали.
История городского монастыря — это нередко история его борьбы
за «идеальную» монастырскую структуру, история создания,
отстаивания и развития этой структуры, невзирая на деформации,
привносимые городом. Однако монастырь, обладая внутренней
самостоятельностью и имея собственные принципы построения
ансамбля, не связанные с наличием или отсутствием городского
окружения, органично входил в город как неотъемлемая часть
последнего.
Монастырь, представляя собой группу особым образом
организованных объемов, был более значительной городской
доминантой, чем отдельно стоящая церковь, и активнее формировал
силуэт города. Особенно важно это было для небольших городов,
которым монастыри и придавали во многом типично городской
облик. Наглядным примером может служить Свияжск, где
монастыри, поставленные на противоположных концах города, зримо
закрепляли его границы и свидетельствовали о значительности
этого населенного пункта !. Такая парная постановка монастырей
при въезде и при выезде была характерна для русских городов и
объяснялась не только функционально (монастыри — крепости-
форпосты), но и символически (монастыри — божественная
защита города).
Таким образом, городские монастыри, обладая чертами,
типичными для всех древнерусских монастырей, имели свои
отличительные особенности, вызванные существованием монастыря
среди городской застройки, и определенным образом
соотносились с этой застройкой.
Однако изредка в монастырях встречаются и нетипичные
планировки, объясняющиеся или конкретной исторической
ситуацией, или влиянием других — не монастырских — планировочных
схем. Так, в московском Высокопетровском монастыре Святые
врата ориентированы не на собор, а на церковь Боголюбской
Богоматери. Высокопетровский монастырь в последней четверти
XVII в. стал фамильной обителью Нарышкиных, и его постройки
связываются с событиями, имевшими место в борьбе за власть
между Нарышкиными и Милославскими2. Старый алевизовский
собор, посвященный Петру митрополиту, в это время обновляется
и называется в документах Петропавловским — в честь апостола,
покровительствовавшего Петру I. Сергиевская трапезная церковь
монастыря напоминала о спасении Петра в Троице-Сергиевой
лавре, а Боголюбская, построенная для перевезенной Петром из
Боголюбова чудотворной иконы, своим посвящением указывала на
аналогию между Петром и Андреем Боголюбским, также
пострадавшим от боярского заговора. Историческая параллель случайно
подкрепилась символической: князь Андрей был убит боярами на
праздник апостолов Петра и Павла.
Итак, церковь Боголюбской Богоматери содержала в себе
чудотворную икону главную святыню монастыря и воплощала
важный идейный замысел. Кроме того, она была построена над
могилами дядей Петра I, Ивана и Афанасия Нарышкиных, убитых
во время стрелецкого бунта 1682 г., «новых мучеников», чья судьба
опять-таки сопоставлялась с судьбой Андрея Боголюбского.
Поэтому Боголюбский храм имел в монастыре совершенно особое
значение. Исключительная роль его и была подчеркнута ориентацией
на нее ворот с надвратной церковью-колокольней.
Интересно, что в середине XVIII в. была сделана попытка
приблизить «сдвинутую» композицию монастыря к обычной схеме:
в ограду точно напротив собора была встроена церковь Толгской
Богоматери, которая визуально заменила собой надвратную
церковь типичной ориентации. Эту церковь возвели по заказу одной
из представительниц рода Нарышкиных, а посвящение ее также
было связано с историей царствования Петра I: бегство молодого
царя в Троицс-Ссргиеву лавру пришлось на день празднования
Толгской иконе Богоматери.
В данном случае атипичная ориентация Святых ворот была
вызвана особой идейной программой и историческими
обстоятельствами. Второй же вид исключений, также встречающийся
довольно редко,-—это ориентация главного входа на колокольню при
симметричном расположении собора и трапезной, как во Флори-
щевой пустыни под Гороховцом. Здесь, очевидно, имеет место
влияние на планировку монастыря иной схемы — планировки
погоста или ансамбля парных городских церквей. Композиционным
ядром погоста административно-торгового центра близлежащих
деревень обычно являлся ансамбль двух храмов, которые
зрительно объединялись поставленной между ними колокольней и были
обнесены невысокой оградой, что отчасти напоминало монастырь.
Такие же парные ансамбли из теплой и холодной церквей с
колокольней строились и в городах. Примером может служить
ансамбль в Коровниках в Ярославле, где восточные парадные
ворота ориентированы на высокую шатровую колокольню, а
холодный и теплый храмы располагаются симметрично по обе
стороны ворот.
Однако подобные редкие, исключения только
подтверждают правило — незыблемость принципов, лежащих в основе
планировки и застройки подавляющего большинства русских
монастырей.
1 Яблоков А. Город Свияжск Казанской
губернии: Историко-археологический
очерк.— Казань, 1907 г.— 212 с;
Остроумов В. П., Чумаков В. В. Свияжск:
История планировки и застройки.—
Казань, 1971.—63 с.
2 См.: Григорий, архим. Высоко-
Петровский монастырь. М: 1873;
Дедушенко Б. П. К истории ансамбля
московского Высоко-Петровского
монастыря.— Древнерусское искусство.
XVII век. М: 1964. С. 253-271.
Глава 2.
Москва—столичный город
Русского государства
Москва в конце XV—XVI века
Время княжения Ивана IIIи его сына Василия IIIимело особое
значение для развития Москвы, ставшей столицей
централизованного Русского государства. Москва в этот период испытывала
большой приток населения. В ней возникали целые слободы
переселенцев из присоединявшихся городов. Происходило активное
разрастание той градостроительной структуры, которая
сложилась в основном еще в раннемосковский период. Наряду с
дальнейшим освоением широкой округи Москвы все более уплотнялась
застройка в ее центральной части. Соответственно усложнялась
сеть городских улиц и дорог. Получили развитие монастыри, как
городские, так и пригородные,— «сторожи», превратившиеся в
своего рода небольшие городки на подступах к Москве.
Неоднородный по структуре город живописно раскинулся на
расчлененной реками обширнейшей территории. Природа
органично входила в него, и он как бы растворялся в природном
окружении. Но центр Москвы во второй половине XV в. утратил
свою ведущую роль. Удельный масштаб главных соборов вступил
в противоречие с соображениями престижа новой столицы Руси. В
ветхом состоянии находился и кремль Дмитрия Донского,
который, судя по впечатлению Контарини, был более деревянным, чем
каменным !. Назрела потребность в качественном преобразовании
центрального ансамбля Москвы, в первую очередь ее Кремля,
который, отвечая самодержавным тенденциям в великокняжеской
политике, все более аристократизировался.
В 70—8о-е годы XV в. началась перестройка всего городского
центра: соборов, великокняжеского дворца, кремлевских башен и
стен. Перенимая былое величие древних столиц Руси — Киева и
Владимира, Москва должна была синтезировать в себе все
богатство местных культурных традиций и на этой основе стать новым
общерусским градостроительным образцом. Вместе с тем
реконструкция Москвы преследовала цель выразить ее претензию на роль
нового, «Третьего» Рима — оплота православия. Наряду с этим
большую роль в тот период играли задачи, связанные с
повышением международного престижа Московского государства и с
потребностью в создании оборонительных сооружений, отвечающих
европейскому уровню развития военного искусства.
Начало реконструкции кремлевского ансамбля было положено в
1472 г-5 когда московские мастера Кривцов и Мышкин приступили
к возведению главного городского Успенского собора на месте
старого храма Калиты. Новый собор должен был превзойти свой
образец — Владимирский Успенский собор на 1,5 сажени в длину,
ширину и высоту, что, очевидно, служило выражением не только
прямой преемственной связи Москвы с Владимиром, но и ее
превосходства над прежней столицей Руси. Однако в 1474 г- в
результате землетрясения этот собор, уже выведенный под своды,
рухнул. После этого Иван III стал настойчиво привлекать к себе на
службу итальянских («фряжских») мастеров. Для этого в Италию
был направлен целый ряд посольств2. В 1475 г- в Москву прибыл
Аристотель Фьораванти, несколько позднее — Антон Фрязин, Марк
Фрязин, Пьетро Антонио Солари, Алевиз, а в начале XVI в.— Бон
Фрязин, Алевиз Новый и другие архитекторы, инженеры и
ремесленники, чьи имена встречаются на страницах русских летописей.
Владимирский Успенский собор послужи/v образцом и для
Аристотеля Фьораванти, под руководством которого в 1475—
1479 гг- был возведен новый главный московский храм. Однако
предписанная заказчиком ориентация на образец получила
необычную творческую интерпретацию. Несмотря на то, что
Аристотель Фьораванти познакомился с владимирским собором в натуре,
им были значительно переосмыслены как конструктивная система,
так и архитектурная пластика этого храма. В московском
Успенском соборе не была воспроизведена традиционная крестово-ку-
польная система, его интерьер приобрел зальный характер. Только
размеры алтаря и, соответственно, центрального подкупольного
пространства были перенесены с образца без изменений. Видимо,
того требовал заказчик. Этот размер (три сажени по 2i6 см) был
сделан модулем всего сооружения. Но от увеличения общих
габаритов образца на 1,5 сажени отказались, видимо, опасаясь
повторения истории с собором Кривцова и Мышкина. В то же время
Аристотелю Фьораванти удалось значительно монументализиро-
вать масштаб московского собора за счет укрупнения фасадных
членений и венчающего пятиглавия.
Огромный в сравнении со старыми «раннемосковскими»
церквами, цельный «яко един камень»3, собор приобрел
господствующее положение в панораме столицы. Но этот собор не столько
рассчитывался на исторически сложившийся ансамбль города,
сколько создавался как новая главная святыня всего государства,
«сияющая», по выражению Иосифа Волоцкого, «как великое
солнце, посреди Русской земли» 4. Он вызывал вполне определенные
ассоциации с владимирским кафедральным собором, и в то же
время обобщенность и подчеркнутая геометрическая правильность
архитектурных форм наделяли его качествами некоего
суммарного, типического образа русского храма. Первоначально как бы
отрешенный от конкретной ситуации, Успенский собор в ходе
дальнейшей перестройки Московского Кремля стал играть
определяющую градостроительную роль, что в конечном итоге привело
к его органическому врастанию во вновь сформировавшийся
центральный ансамбль Москвы.
В 1484 г. началось строительство небольшой церкви Ризополо-
жения на митрополичьем дворе и почти одновременно — новой
великокняжеской дворцовой церкви Благовещения, возведенной на
старом основании. Эти работы вели псковские мастера, создавшие
глубоко русские по духу постройки, воплотившие в себе традиции
одновременно псковского, владимиро-суздальского и раннемо-
сковского зодчества. Первоначально трехглавый, увенчанный
ярусами килевидных кокошников, опоясанный с трех сторон галереей,
Благовещенский собор перекликался с подобной по общим
формам, но более скромной и меньшей по величине одноглавой Ризо-
положенской церковью и вместе с ней выразительно оттенял
масштабное величие Успенского собора. Церковь Ризоположения не
претендовала на большое градостроительное значение.
Миниатюрность ее архитектурного масштаба и пространственного
окружения находилась в прямом соответствии с ее локальной
значимостью. Благовещенский собор был немного крупнее,
значительнее. Будучи приближенным к бровке Кремлевского холма, он
1 Барбаро и Контарини
о России/Вступ. статья, подготовка текста,
перевод и комментарий
Е. Г. Скрижинской.—-Л., 1971.—С. 227.
2 Флоря Б. Н. Русские посольства
в Италию и начало строительства
Московского Кремля//Материалы
и исследования государственных музеев
Московского Кремля.— М., 1980.— Вып. 3,
с. 12—18.
3 ПСРЛ.—М., 1949.—Т. XXV.—С. 324.
4 Цит. по: Ильин М. А. К истории
архитектурной композиции русских
монастырей XVII в. (Валдайский Иверский
монастырь)//Ежегодник Института
истории искусств.— М., 1954.— С. 289.
воспринимался с больших расстояний, но все же не претендовал
на доминирующее положение в ансамбле. Это был домовый храм,
тяготеющий ко дворцу. Одновременно с ним была заложена
первая каменная палата нового великокняжеского дворца'. И хотя
дворец в целом был выстроен несколько позднее под руководством
итальянских мастеров, тем не менее в Благовещенском соборе была
предусмотрена привязка к дворцовому подклету как по плану, так
и по высотным размерам, что скорее всего объясняется
сохранением в основе нового каменного дворца объемно-планировочной
структуры старого деревянного (о чем говорят также некоторые
другие факты).
Псковичам, оставшимся безымянными, довелось
самостоятельно возвести лишь указанные дворцовые церкви. Видимо, весной
1485 г. в Москву прибыл Антон Фрязин, в том же году приступи-
вший к строительству новых кремлевских башен и стен2. Первой
была заложена Чешкова (Тайницкая) стрельница у подножия
Кремлевского холма прямо напротив южного портала Успенского
собора. По сообщениям летописей под этой башней «был выведен
тайник»3. В течение последующих трех лет сооружалась южная
кремлевская стена с башнями вдоль берега Москвы-реки. 1487
и 1488 гг. датируют летописи строительство угловых
юго-восточной Беклемишевской и юго-западной Свибловой круглых башен,
расположенных симметрично по отношению к Тайницкой башне
и на равных расстояниях от Успенского собора. По всей
вероятности, перестройку этого участка кремлевских укреплений
возглавил Антон Фрязин, хотя в возведении Беклемишевской башни
принял участие другой итальянский мастер—Марк Фрязин,
приехавший в Москву в 1487 г.
По-видимому, главной задачей Марка Фрязина было
строительство нового каменного великокняжеского дворца. Во
всяком случае, с его именем связано основание Большой палаты,
впоследствии получившей название Грановитой, которая по
словам летописца, располагалась «на великого князя дворе, где терем
стоял»4
О 149° г° строительные работы в Кремле возглавил другой
итальянский мастер, выходец из семьи известных миланских
архитекторов и скульпторов — Пьетро Антонио Солари. Известно, что
именно он завершил строительство Грановитой палаты.
Просторный квадратный в плане зал, где заседала боярская дума, был
перекрыт сводами, опирающимися на центрально расположенный
столп. Прототипом Грановитой палаты можно считать Евфимиевс-
кую палату в Новгороде, однако последняя была значительно
меньшей величины и имела нервюрные своды, придававшие
интерьеру иной характер. Особое значение Грановитой палаты было
подчеркнуто не только ее большими размерами,
приближающимися к размерам Успенского собора, но и самой постановкой за
линией общего дворцового подклета на переднем плане со
стороны Соборной площади — главного подхода к великокняжеской
резиденции,
К южной стене Грановитой палаты примкнуло парадное
Красное крыльцо, а ее восточная, обращенная на Соборную площадь
стена была выделена белокаменным рустом. Этот главный
«грановитый» фасад Большой палаты, очевидно, преднамеренно был
подвязан к южному фасаду Успенского собора как в плане (почти
под сю°\, так и по высоте. Такое взаимное расположение двух
ведущих зданий повлекло за собой некоторое умаление их
объемности и положило начало нетрадиционному для древнерусского
градостроительства интерьерному подходу к организации
городского пространства. Главные фасады Успенского собора и
Грановитой палаты стали в определенном смысле служить как бы
плоскостным обрамлением «красного угла» площади.
Черты регулярности и пространственной замкнутости
проявились в композиции всего нового великокняжеского дворца,
строившегося длительное время и завершенного лишь при Василии III
около 1508 г. Объединяющим началом дворцового комплекса
послужил П-образный в плане подклет, обрамленный как с внешней,
так и с внутренней стороны монументальной аркадой. Посреди
внутреннего двора располагалась церковь Спаса на Бору,
оставшаяся от великокняжеского монастыря, перенесенного в 1462 г.
за город, ниже по течению Москвы-реки. С западной стороны,
откуда через Боровицкие ворота осуществлялся подъезд к
великокняжеской резиденции, двор был ограничен каменной стеной с
Золотыми (Гербовыми) воротами. Дворцовый комплекс в целом
был дополнительно защищен с юга стеной, прошедшей по бровке
холма от Боровицких ворот (заложена в 1499 г-)- Относительно
регулярное взаимное расположение новых крупномасштабных
палат на общей площадке подклета придавало большую
величественность и целостность великокняжеской резиденции. Вместе с
тем, по своей функциональной организации дворец был вполне
традиыионен-\
Подобные по общим формам и достаточно автономные объемы
дворцовых палат, различаясь по своим масштабам, выразительно
перекликались как друг с другом, так и с деревянными жилыми
теремами, составлявшими основу всей застройки города. В
ансамбле Соборной площади такой эффект соподчинения подобных, но
разных по значимости архитектурных объемов особенно наглядно
создавали Грановитая палата и ровно вдвое меньшая по длине и
ширине Казенная палата, примкнувшая к алтарной части
Благовещенского собора.
Наряду с работой над завершением Грановитой палаты, а
также, вероятно, над строительством всего дворцового комплекса,
Пьетро Антонио Солари значительно продвинул возведение новых
кремлевских укреплений. 149° г- датируется возведение двух
проездных башен западной Боровицкой и восточной Константино-
Еленинской. Через год были сооружены Фроловские и Никольские
ворота, а в I492 г° ' северная угловая Собакина башня, на которой
закончилось строительство всей приступной кремлевской стены со
стороны Великого посада. В летописи было отмечено, что
Никольские ворота ставились «не по старой основе»(). Действительно,
в северном направлении территория Кремля была несколько
расширена.
Обращает на себя внимание стремление к геометрической
правильности больших отрезков восточной Кремлевской стены
и к закономерной расстановке башен. В частности, Никольская
и Беклемишевская башни, видимо, не случайно оказались на
равных расстояниях как от главных Фроловских ворот, так и от
главного Кремлевского собора. Причем, расстояние от них до
Фроловских ворот было приблизительно равно расстоянию от
последнего до Успенского собора. Малые глухие башни были
установлены почти точно в серединах простенков между
большими.
Последней по времени возведения была практически
прямолинейная стена с четырьмя башнями, оградившая Кремль с северо-
запада, со стороны реки Неглинной. Под руководством мастера
Алевиза (Алоизио да Карезано) были произведены значительные
инженерные работы по укреплению берега и созданию особых
арочных субструкций для стены и башен, несколько
приближенных к реке по сравнению с прежними укреплениями. Летописец
отметил, что, возводя эту стену, Алевиз «града прибавиша» 7. Но,
учитывая, что стена Алевиза соединила по прямой Боровицкие
ворота и Собакину башню, возведенные несколько раньше под
руководством Пьетро Антонио Солари, надо предполагать, что
план завершения кремлевских укреплений принадлежал не Алеви-
зу, а его предшественнику — «architectus generalls Moscovi» °,
умершему в 1493 г°
Неглинная в своем устье была запружена и превратилась в
широкое водное зеркало, растянувшееся вдоль всей
северо-западной кремлевской стены (на месте нынешнего Александровского
1 ПСРЛ.— М., 1962.—Т. 27, с. 288.
2 Флоря Б. Н. Указ. со-:, с. 14.
3 ПСРЛ.— СПб, 1913.—Т. 18, с. 271.
' ':■.", XL.—Т. -й, с, 2".!
? Забелин И. Е. Домашний бы г русского
народа в XVI и XVII столетиях. М.,
1862.- Т. 1, с. 5—6.
6 ПСРЛ. М. Л., 1949. Т. 25, с. 332.
7 ПСРЛ, СПб, 1895.- Т. VIII, с. 230.
8 Пирлинг П. Россия и папский престол.—
М., 1912.—Т. 1, с. 243—244.
сада). Таким образом, с двух сторон Кремль был прикрыт
реками---Москвой и Неглинной. С третьей, напольной стороны, в
1508 г. под руководством Алсвиза был выкопан ров 35~мстРовои
ширины, наполнявшийся водой из Неглинной. От проездных
башен Кремля, усиленных отводными стрельыицами, через Алевизов
ров и Неглинную были перекинуты мосты, причем самый большой,
выложенный из кирпича мост перед Троицкими воротами, получил
дополнительное предмостное укрепление в виде Кутафьей башни.
Из стратегических соображений в 1493 г- была расчищена от
застройки широкая эспланада вокруг Кремля (iio саженей
около 238 м), что послужило особому выделению Кремлевского
комплекса в центре Москвы и усилило ощущение его замкнутости.
На освобожденной территории перед Алевизовым рвом раскинулся
главный московский торг. В Занеглименье также на месте
эспланады расположился второй по значимости торг Москвы. За Москвой-
рекой, напротив Кремля, в 1495 г° был разбит Государев сад.
План Кремля получил неправильную треугольную форму,
органически связанную с естественной ландшафтной ситуацией и
исторически сложившейся планировкой и застройкой города.
Новые стены Кремля вдоль берега Москвы-реки и с напольной
стороны до Фроловских ворот включительно прошли по линии
стен Дмитрия Донского. Во всяком случае,
архитектурно-археологические, наблюдения последнего времени, а также отдельные
указания летописей позволяют говорить о сохранении мест
расположения основных башен.
В то же время в композиции Кремля существенное значение
приобрели отмеченные выше черты регулярности, роднящие его не
только с укреплениями других русских городов, возведенными под
руководством иностранных мастеров в конце XV- начале XVI в.
(такими, как Новгород, Иван-город, Нижний Новгород, Коломна,
Зарайск, Тула), но в определенной мере и с европейскими
крепостями эпохи Ренессанс. Можно сказать, что так же, как и -
европейской градостроительной практике, в Московском Кремле
отразилось стремление в какой-то мере приблизиться к
геометрически правильным планировочным схемам идеальных городов, в
частности сделать главный собор центром городского плана ^хотя
бы в отдельных измерениях, в частности, до Свкбловой, Бек-
лсмишевской и Никольской башен). Обращает на себя внимание
также относительная равномерность расстановки башен по всему
периметру стен (тогда как в предшествующий период башни, как
правило, сосредоточивались лишь с напольной стороны1) и их
большой вынос за линию стен, позволяющий увеличить сектор
обстрела. Особенно характерна нарочитая заостренность угловых
частей плана Кремля, отвечавшая тем же стратегическим
соображениям. По мнению А. Н. Кирпичникова, в особом выделении
вдававшихся в Алевизов ров земляных подиумов у подножий
стрельниц, прикрывавших ворота, можно видеть зарождение
бастионной системы укреплений'2.
Общие принципы современной европейской фортификации для
приехавших в Москву мастеров были, очевидно, нерасторжимо
Москва. Соборная площадь. Фрагмент
картины Ф. Я. Алексеева, начало
XIX в.
1 Косточкин В. В. Русское оборонное
зодчество XIII начала XVI в. М.„
1962. С. 154 182.
: Кирпичников А. Н. Каменные крепости
Северо-Западной Руси в свете новых
архитектурно-археологических
исследова1шй//Доклад, прочитанный на
конференции «Стенам и башням
Московского Кремля 500 лег».— М., 1985.
Москва. Кремль. Южный портал
и фрагмент аркатурно-колончатого
пояса Успенского собора. Фрески
XVII в.
Московский Кремль. Церковь
Ризположения
Московский Кремль. Благовещенский
собор. Вид с Соборной площади
связаны с конкретными итальянскими архитектурными
образцами. Вот почему архитектурные формы стен и башен
Московского Кремля, в частности их примечательная деталь — зубцы
в форме ласточкина хвоста, почти буквально повторяли формы
крепостных сооружений североитальянских городов, таких, как
Верона, Мантуя, Турин, Милан и др. И такому заимствованию
«фряжских» архитектурных форм заказчик не препятствовал.
Очевидно, ему это даже импонировало, поскольку способствовало
утверждению его в качестве европейского государя. Это
подтверждается, в частности, известным сообщением Алевиза,
содержащимся в его письме герцогу Сфорца, о том, что великокняжеский
«замок» (очевидно, имелся в виду весь Кремль) строился по образцу
Миланского 1.
Однако в глазах русских людей того времени Кремль отнюдь
не уравнивался с городами западноевропейских государств.
Привнесение иноземными зодчими в его ансамбль незнакомых
архитектурных форм способствовало выражению его исключительности и
величия, имевших сакральное значение. Фряжские мастера,
появившиеся в Москве вслед за Софьей Палеолог, в определенном
смысле заменили собой греческих, а построенный под их
руководством Кремль стал зримым воплощением идеи «Москва-----Третий
Рим». Уподобление Московского Кремля бывшей столице
Византийской империи может быть усмотрено в самой треугольной
схеме его плана, отвечавшей общепринятому в средневековье
представлению о «треугольности» Константинополя.
Разумеется, планировка Кремля, так же как и
Константинополя, была обусловлена местной природной ситуацией, но ведь
и само сходство «треугольных» природных ситуаций много
значило для утверждения такого рода символических параллелей.
Наличие треугольника в основе плана Кремля было специально
подчеркнуто тремя круглыми угловыми башнями, а также
размещением с каждой из его сторон первоначально по трое ворот2.
Перестройка Кремля Иваном III была идейно связана с легендой
о закладке Царьграда императором Константином, содержащейся
в Повести о Царьграде (XV в.). Согласно этой легенде,
Константин «пришедъ къ Византию, видя на том месте семь горъ...
и повеле размерить место на три угла, на все стороны по семи
верстъ...»3. Видимо, недаром за Москвой закрепилось
наименование «ссмихолмной» (хотя определение ее «холмов» в XIX в.
отнюдь не ограничивалось пределами кремлевской территории)4.
Что касается размерения городских стен «по семи верст», то, как
показывает анализ, кремлевский треугольник действительно с
каждой из своих сторон (если принять за юго-западную угловую
башню Боровицкие ворота) может быть измерен семью
модульными отрезками, составляющими 1/10 часть версты (50 саженей)5.
Кроме того, сама идея семичленности в условной форме
выражалась в размещении с каждой стороны Кремля по семи башен
(включая угловые).
Это уподобление носило предельно условный
абстрактно-символический характер, тем более, что Москва должна была стать
1 Чиняков А. Г. О некоторых особенностях
древнерусского градостроительства//АН.—
М., I960.— № 12, с. 21 — 22.
* Скворцов Н. А. Археология и топография
Москвы. М., igiз- С. к)6.
' Хрестоматия по древней русской
литературе XI—XVII вв./Сост.
Н. К. Гудзий.—М., I955-—-С 196--ig8.
1 Забелин И. Ё. История города Москвы.
М., 19°5-"" Ч- I, с. 51 и далее.
5 По площади (*2 7 га) Кремль уступал
Константинополю в 50 раз.
новым, совершенным «Римом». Кремлю важно было придать
суммарный и идеализированный образ мировой столицы, возникшей
на русской почве. Важно еще подчеркнуть, что перестройку
Кремля пронизывал патриотический пафос. Стержнем всей программы
реконструкции Кремля была идея избранности Русского
государства и его исконной самостоятельности. Именно на этом
зиждилась политика заимствования культурных ценностей из других
стран. Речь могла идти лишь о включении некоторых элементов
иноземной культуры в русскую, с постановке их на службу Руси
как новой мировой державе.
Именно так может быть трактовано смелое привлечение
венецианских архитектурных форм для убранства нового Архенгельс-
кого собора, выстроенного Алевизом Новым в 1505—1508 гг.
Крестово-купольный храм, традиционный по своим общим
формам, в особенности по венчающему пятиглавию, получил
двухъярусные фасады, расчлененные ордерными пилястрами и
увенчанные полукруглыми рельефными раковинами, заменившими собой
закомары. Кирпично-красный с белыми деталями
великокняжеский собор стал новой активной доминантой центра Москвы,
выдвинутой на самую бровку Кремлевского холма. Храм Алевиза
Московский Кремль.
Великокняжеский дворец. План
и аксонометрия. Реконструкция
Е. Чернявского на XVI-XVIIbb. по
рисунку Потапова. МИМ
Венчание на великое княжение
Дмитрия, внука Ивана III в Успенском
соборе в 1498 г. Миниатюра из
Лицевого летописного свода XVI в.
Шумиловский том, л. 558- об. ГПБ
Заседание боярской думы
в Грановитой палате, 1541 г.
Миниатюра из Лицевого летописного
свода XVI в. Синодальный том,
л. 59- ГИМ
контрастировал с аскетическим белокаменным Успенским собором
и несколько умалял его господствующее положение. Сильный
горизонтальный карниз, расчленивший объем Архангельского
собора на два яруса, зрительно находил свое продолжение в
венчании арочной галереи-паперти Благовещенского собора,
переходившей в свою очередь в подклетный этаж дворца. В декоре нижнего
яруса Архангельского собора также присутствовала арочная тема,
которая была особенно усилена во второй половине XVI в., когда
собор был окружен с трех сторон арочной галереей1. Таким
образом, новый Архангельский собор не только органически
вписался в окружавшую его застройку, но в значительной степени
усилил ощущение архитектурно-пространственного единства
всего ансамбля Соборной площади.
Если сравнить в общем масштабе соборы Московского Кремля,
вновь построенные в конце XV—начале XVI в., то будет видно,
что по своим габаритам они могут быть выстроены во вполне
традиционный иерархический ряд, аналогично тому, как это было
в древних Киеве, Новгороде, Владимире и других городах2.
Масштабное «старейшинство» сохранялось за кафедральным
Успенским собором, на втором месте был великокняжеский собор
Архангела Михаила — родовая усыпальница, на третьем месте —
дворцовый великокняжеский храм Благовещения, а также
перестроенные церкви Спаса на Бору и Чуда Михаила Архангела; на
четвертом — церкви Рождества на Сенях, Иоанна Предтечи
и, наконец, на пятом — церковь Ризоположения. Иерархически
последовательное, постепенное нарастание величин храмов от
второстепенного к главному совмещалось с их достаточно свободным
взаимным расположением в ансамбле. Живописное зрительное
взаимодействие подобных в своей основе, но разномасштабных
архитектурных форм особенно ярко воплощалось в теме
венчающих храмы глав, как бы паривших над застройкой и
создававших глубоко самобытный и целостный силуэт всего ансамбля.
Однако при всей традиционности иерархического
соподчинения кремлевских храмов ансамбль Соборной площади получил
существенные новые черты. Оставаясь на прежних местах,
постройки, составляющие ансамбль, заметно возросли по своим
габаритам, что привело к возникновению качественно иной объемно-
пространственной соразмерности ансамбля3. В отличие от
традиционных древнерусских площадей, тяготевших к одному главному
зданию и как бы «растворявшихся» в городе, здесь впервые
возникло уплотненное относительно замкнутое и уравновешенное
пространство, которое приобрело самодовлеющую ценность и
стало служить ядром кремлевского центра. На Соборной площади,
в XVI в. носившей название Красной, сконцентрировались
сооружения общегосударственного значения, символизируя единение
светской и духовной власти. Эту площадь можно назвать как бы
общей для всех храмов папертью. На нее выходили своими
главными входами все постройки. Входные порталы были обращены
друг к другу. Весь ансамбль оказывался пронизанным своего рода
пространственными нитями, связывавшими интерьеры зданий
через их входы, что подчеркивалось, судя по чертежам конца XVI—
начала XVII в., деревянным замощением основных путей из
одного храма в другой.
Особую роль в утверждении доминирующего положения
пространства центральной площади Кремля сыграла сооруженная
одновременно с Архангельским собором новая церковь «под коло-
колы» Иоанна Лествичника (впоследствии получившая название
Ивана Великого). Восьмигранная в плане, лишенная выступов
апсид, водруженная на ступенчатый подиум, подчеркнувший ее
центричность, по всей вероятности, изначально трехъярусная, хотя
в то время менее высокая, чем сейчас, чрезвычайно
крупномасштабная церковь-башня закрепила собой пространственную ось
симметрии соборного ансамбля. Эта ось особенно определенно
ощущалась в начале XVI в. при движении к центру от Фроловских
1 Власгок А. А. Исследования архитектуры
Архангельского собора в Московском
Кремле//АН.— М., ig52-—G. 112.
2 Бондаренко И. А. Средства создания
архитектурно-художественного единства
в русском градостроительстве XVI века (на
примере центрального ансамбля Москвы).—
Дисс... канд. архит.— М., ig8o.— Табл. 4-
3 Соотношения между величинами главных
городских соборов и расстояниями между
ними в большинстве древнерусских городов
были приблизительно в пять раз меньшими,
чем аналогичные соотношения в центральном
ансамбле Москвы начала XVI в.
ворот. Именно в эту сторону —сторону посада —-раскрывалось
пространство Соборной площади, чему, в частности,
способствовал легкий разворот осей Успенского и Архангельского соборов,
придававший плану площади некоторую трапециевидность.
Ивановский столп оказался примерно на равных расстояниях от
уравновешивающих друг друга Успенского и Архангельского соборов,
прямо напротив Грановитой палаты и Красного крыльца.
Но столп Иоанна Лествичника рассчитывался не на одну
Соборную площадь, он должен был формировать вокруг себя цент-
ричное пространство. И недаром, видимо, именно в тот период
начала освобождаться от застройки обширная Ивановская
площадь. Башнеобразный храм сыграл роль недостающего соборному
комплексу высотного акцента. В определенном смысле он перенял
у Успенского собора функцию центрального сооружения Кремля.
Дело не столько в том, что можно обнаружить отдельные
геометрические закономерности в расположении этого сооружения на
плане Кремля. Важнее, что на него были ориентированы основные
кремлевские улицы, шедшие от Фроловских и Никольских ворот,
и сам его архитектурно-художественный образ с большой
выразительностью символизировал идею центричности и регулярности,
по-средневековому умозрительно воплощавшуюся в композиции
Кремля, несмотря на то, что в действительности повсюду
продолжала сохраняться традиционная живописная асимметрия и
иррегулярность.
Ивановский столп был создан как символическое сооружение,
выразившее целый комплекс идей и образов, свойственных эпохе
образования централизованного Русского государства. Главная
Московская звонница, на которой устанавливались колокола,
свозившиеся из воссоединенных русских земель, и одновременно
дозорная вышка в глазах людей средневековья могла вызывать
ассоциации и с «Лествицей», соединяющей дольний и горний миры,
и со столпом Давида, и с колонной Константина, и с Вавилонской
башней. Это красно-белое сооружение служило как бы
воплощением огненного столпа, нисходящего на землю, и в то же время
было «столпом» утверждавшегося самодержавного государства.
Строивший эту церковь-башню Бон Фрязин, безусловно, получил
заказ, созревший на русской почве, а кроме того, весьма вероятно,
что он должен был сохранить черты преемственности своей новой
постройки с ее предшественницей одноименной церковью
Калиты. Но при этом мастер опирался на свой
архитектурно-строительный опыт и на свои знания европейских проектов и построек
аналогичных форм и содержания.
Московский Кремль после
реконструкции конца XV—начала
XVI в. План
/ — Великокняжеский дворец;
2— Соборная площадь; j — Ивановская
площадь; 4 — Митрополичий двор;
5— Чудов монастырь; 6—Вознесенский
монастырь; ворота: а Тайницкие;
б — Константина-Еленинские;
в — Фроловские; г — Никольские;
д— Троицкие; е Боровицкие; башни:
ж Свиблова; и Беклемишевская;
к — Собакина
Московский Кремль. Церковь «под
колоколы» Иоанна Лествичника.
Реконструкция первоначального
облика С. С Подъяпольского
и Е. М. Орловой
Московский Кремль при Иване III.
Акварель А. М. Васнецова. МИМ
Московский Кремль. Троицкая
и Кутафья башни Кремля. Фрагмент
плана «Кремленаград»
Московский Кремль. Фроловская
башня Кремля до ее надстройки
в XVII в. Фрагмент плана
«Кремленаград», 1597 г- Издан Блеу
в 1663 г. ГБЛ
В I532 *543 гг- Петроком Малый к Ивановскому столпу
была пристроена церковь-звонница Воскресения (с 1555
г.—Рождества Христова), что существенно видоизменило
объемно-пространственную структуру центрального ансамбля. Соборная
площадь получила большую, чем прежде, уравновешенность и
замкнутость, а пространство к востоку от нее стало самостоятельной
Ивановской площадью. Правда, замкнутость Соборной площади
была весьма относительной. Ведущими архитектурными объемами
были закреплены лишь середины сторон площади, тогда как ее
углы оставались свободными или занятыми мелкомасштабными
сооружениями, что вообще составляло характерную особенность
средневековых площадей 1. Но все же Соборная площадь
достаточно контрастно отличалась от открытой, всегда оживленной
и шумной Ивановской, где сходились основные кремлевские
улицы. По-средневековому мягкие, как бы неопределенные очертания
Ивановской площади образовывались границами боярских дворов
и Чудова монастыря, а также отдельными воспринимаемыми с
площади архитектурными объемами храмов (помимо главных
соборов-—■ церквами Николая Гостунского, митрополита Алексия,
Чуда Михаила Архангела), жилых палат, а также Приказов,
занявших участок за алтарем Архангельского собора.
В целом реконструированный ансамбль Московского Кремля
в XVI в. приобрел самобытный архитектурно-художественный
строй. В нем сохранились все характерные черты традиционного
русского города с усадебной застройкой и свободной
планировкой. Но в то же время в нем заметно проявились черты регуляр-
1 Бунин А. В. История градостроительного
искусства.- М., ку/Р-—Т. I, с. i66.
Московский Кремль. Ансамбль
Соборной площади. Вид от
Патриаршего двора.
Архангельский собор и фрагмент
колокольни Ивана Великого
Портал Благовещенского собора
Московский Кремль. Соборная
площадь в начале XVII в.
Изображение из «Книги об избрании
на царство Михаила Федоровича
Романова». Копия XIX в. ГММК
Соборный комплекс Московского
Кремля со стороны Ивановской
площади
ности и уравновешенности при особой концентрации ведущих
архитектурных сооружений. Целям создания
архитектурно-художественного единства ансамбля стали отчасти служить и такие
«ренессансные» композиционные средства, как привязка уровней
горизонтальных членений соседствующих зданий и объединение
их протяженными арочными галереями. К этому надо добавить,
что использование итальянских архитектурно-декоративных форм
по-своему способствовало идеализации образа Кремля и как бы
обновлению и обогащению древнерусских художествженных
традиций, синтезировавшихся в нем. Этот уникальный ансамбль стал
для русских людей национальной гордостью и новым
общерусским градостроительным образцом.
Происходивший на протяжении XVI в. процесс дальнейшей
централизации и укрепления Русского государства заметно
сказывался на градостроительном развитии Москвы. Рост ремесла
и торговли, а также значительное разрастание государственного
и военного аппарата вызывали быстрое территориальное
расширение и уплотнение московских посадов, слобод и окрестных сел.
В период регентства Елены Глинской в 1534—J53^ гг-? видимо, во
исполнение планов Василия III, Петроком Малым была возведена
массивная, приземистая кирпичная стена с башнями, опоясавшая
Великий посад, получивший название Китай-города. Имеющиеся
свидетельства об усилении Китай-городской стены не только рвом, но
и земляной насыпью наводят на мысль, что в строительстве данной
крепости был сделан новый шаг на пути создания передовых в то
время укреплений бастионного типа. Но при всей технической и
архитектурной новизне стены Китай-города в основном сохранили
сложившиеся еще при Дмитрии Донском очертания плана Великого
посада. С восточной стороны в Китай-городской стене устроили
трое проездных ворот, с которыми были связаны основные
посадские улицы, начинавшиеся в Кремле: Никольская, Ильинка и
Варварка. Характерно, что все три улицы проходили в нагорной части,
тогда как древняя Великая улица посада, шедшая вдоль берега
Москвы-реки по Подолу и Зарядью, к этому времени утратила свое
транзитное значение, а в дальнейшем постепенно превратилась
в один из Китай-городских переулков (Мокринский пер.).
Пространственным ядром Китай-города стала кремлевская
эспланада, вытянувшаяся вдоль кремлевской стены Торговая
Московский Кремль. Архангельский
собор. Западный фасад
Соборный комплекс Московского
Кремля на миниатюре из Лицевого
летописного свода XVI в. Миниатюра
иллюстрирует события XIV в., однако
Архангельский собор и церковь
Иоанна Лествичника изображены
в формах XVI в. Остермаыовскв.й miw
I, л. з'42 (°б)3 рис 684 БАН
площадь, называвшаяся иногда Пожаром, а впоследствии
Красной площадью. Здесь кипела городская жизнь, на эту площадь
были обращены главные Кремлевские ворота. Через нее
осуществлялось движение в северо-южном направлении от
Воскресенских ворот, к которым из Занеглименья подходили Тверская
и Дмитровская дороги, до Москворецких, связанных с наплавным
мостом через Москву-реку, к которому сходились Ордынка,
Пятницкая и другие улицы Замоскворечья. В целом Китай-город,
несмотря на средоточие в нем крупных боярских и купеческих
дворов, монастырей и монастырских подворий, все же не стал
самодовлеющей частью города, он представлял собой как бы
предградье, в структуре которого явно ощущалась обращенность
к Кремлю.
После взятия Казани в 1555 15^1 гг- возле главных Фролов-
ских ворот Кремля, «на рву», на бровке Боровицкого холма был
возведен уникальный девятипрестольный храм-комплекс,
сыгравший большую градостроительную роль в качестве новой
центральной доминанты города и связующего звена между
Китай-городом и Кремлем. Среди девяти столпообразных церквей,
сгруппированных на едином подклете, своим расположением,
размерами и шатровым завершением была особенно выделена
центральная, посвященная празднику Покрова Богородицы, по
которой чаще всего и назывался весь собор, воплощавший в своем
образе идею Покрова божественной защиты Москвы. Большое
значение имел также восточный придел Троицы, несший в себе
память о непосредственном предшественнике нового
сооружения Троицком храме «на рву». В письменных и графических
источниках можно нередко встретить наименование всего храма-
комплекса Троицким, что находило соответствие в его
символической интерпретации в качестве зримого образа небесного града
престола св. Троицы, воплотившегося в Москве в знак ее
богоизбранности и царственности!. Но символика храма была шире
и многозначнее. Видную роль играл западный, обращенный
в сторону Кремля Входоисрусалимский придел самый большой
по размерам среди четырех восьмигранных столпов, выделенный
четырьмя дополнительными главками в основании барабана
центральной главы", первый на пути у входящего в храм. Именно
с этим приделом было связано знаменитое «шествие на осляти»
в Вербное воскресенье, когда вся площадь превращалась как бы
в большой храм, алтарем которого служил сам собор,
напоминающий богато украшенный киворий. Перед собором, также как
перед алтарем в церкви, устанавливались иконы, а Лобное место^
сооруженное поблизости в конце XVI в., служило амвоном. Как
известно, многие иностранные путешественники называли этот
собор Иерусалимским. А в дальнейшем, после того как в конце
XVI в. к собору был добавлен придел Василия Блаженного, имя
этого московского святого также, особенно в народной среде, стало
употребляться применительно ко всему сооружению в целом. Надо
думать, что практически каждый придел этого храма-комплекса
мог как бы выдвигаться на передний план в день соответствующего
христианского праздника. Собор «жил» во времени, изменяя
иерархию своих посвящений в соответствии с движением
христианского календаря. Признавая правомерность различных
наименований этого храма, мы все же будем придерживаться по отношению
к XVI в. того из них, кторое было придано храму изначально
и носителем которого был центральный шатровый столп.
В целом Покровский собор послужил своеобразным
воплощением в натуре иконописных изображений и условных моделей
средневекового города, для которых была характерна такая же
вытянутость пропорций отдельных объектов и как бы спрессован-
ность пространства между ними3. Этот храм-комплекс можно
рассматривать как своего рода подобие Кремля с его
чередующимися большими и малыми башнями, круглыми и квадратными,
царскими палатами на едином арочном основании,
разномасштабными церквами и вертикальной осью композиции-—Ивановским
столпом в центре.
Благодаря своей расчлененности на отдельные объемы,
динамичности композиции и ассоциативной взаимосвязанности с
отдельными архитектурными элементами городской застройки этот
собор органически вписывался в центральный ансамбль Москвы,
Приезд послов в Москву. Миниатюра
из Лицевого летописного свода XVI в.
Шумиловский том. ГИБ
Москва. Ильинские ворота
Китай-города. Реконструкция
К. К. Лопяло. МИМ
' Гуляпицкий Н. Ф. Освободительные идеи
Руси в образах памятников архитектуры
XVI—первой половины XVII в.//АН— М..
1984- -№ 32, с. 32 33; Кудрявцев М. II.
Проблема цвета при реставрации
памятников архитектуры//Методика
и практика сохранения памятников
архитектуры.— М., igj^..—- С. у'6.
~ Соболев Н. Н. Проект реконструкции
памятника архитектуры ■—- храма Василия
Блаженного в Москве//Архитектура ССОР,
197/, № '2-
'' Ильин М. А. Собор Василия Блаженного
и градостроительство XVI в.//Ежегодник
Института истории искусств, К)5-- М.,
Hj-y2. - С. 250.
Московский Кремль. Вид соборного
комплекса из-за Москвы-реки
как бы вырастал из своего окружения. Но в то же время он
выделялся своей целостностью и регулярностью, а его главные
композиционные оси не были связаны с непосредственным
окружением и апеллировали к большому пространству, ко всему
городу. Схема плана собора — символическая фигура из двух
пересекающихся под углом 45 ° квадратов, нередко встречалась в
древнерусском искусстве и в то же время широко применялась
мастерами Возрождения в их проектах идеальных храмов и идеальных
городов. С одной стороны, композиционная схема Покровского
собора соответствовала витрувианской модели идеального
города— восьмиугольника, а с другой стороны — она отвечала
средневековым представлениям о горнем Иерусалиме с его 12 воротами,
расположенными по трое с каждой из четырех равных сторон. Во
всяком случае храм не только отметил центральную точку Москвы,
но и выразил в своей композиции идею центрического города, что
находило определенное соответствие в Москве с ее расходящимися
во все стороны от центра радиальными улицами.
Однако нельзя не обратить внимания на то, что идея центрич-
ности Москвы утверждалась в определенном противоречии с
традицией, как бы в ущерб кремлевскому ансамблю. И это было не
Московский Кремль и Китай-город.
Фрагмент Петрова чертежа начала
i6oo-x годов
Москва в начале XVII в. Фрагменты
укреплений Белого города
и Скородома. Изображение выхода из
Тверских ворот процессии во главе
с Михаилом Федоровичем навстречу
митрополиту Филарету (из «Книги об
избрании на царство Михаила
Федоровича Романова»). Копия
XIX в. гммк
Москва. Схема планировки города
конца XVI в. Монастыри; Китай-
город: / —Богоявленский;
2—Никольский; Белый город:
3 — Алексеевский (перенесенный);
4 — Кршпивоздвиженскж;
5 — 1 luKumcKuu; у Георгиевский;
8— Высокопетровский;
р — Рождественский;
ю — Варсонофьевский, и - Сретенский;
12 — Златоустовский; ij — Покровский;
14 — Ивановский; Скородом:
22 — Алексеевский
Москва. Покровский собор. Рисунок
А. Оле ария
случайно. Утверждая свои права на царский титул, Иван Грозный
в определенном смысле противопоставлял себя той феодальной
аристократии, оплотом которой служил Кремль. В период
опричнины он, как известно, вообще покинул Кремль и переселился в
Опричный двор, построенный в 1565 г. в Зансглименье напротив
Троицких ворот на участке между Знаменкой и Воздвиженкой.
Вся Москва была поделена между опричниной и земщиной. В
опричнину Иван Грозный забрал западный сектор Москвы,
начиная от Большой Никитской улицы, где он расселил своих
опричников, а также дворцовую челядь, давшую по видам своих
обязанностей такие названия улицам и переулкам, как Калашный,
Скатертный, Хлебный, Ножовый, Столовый переулки, Поварская
улица. Покровский собор на главной торговой площади стал центром
земской части Москвы. Напротив него, у Воскресенских ворот
находился Земский двор.
После ликвидации опричнины ведущая градостроительная
роль возвратилась к Кремлю, но ансамбль городского центра уже
ощутимо расширил свои границы.
При Федоре Иоанновиче Москва получила новые пояса
крепостных стен. В 1586 1593 1Т- были возведены укрепления Белого
или Царева города, полукругом охватившие посады за стенами
Кремля и Китай-города общей протяженностью более g км. В
Зансглименье новые стены, прямолинейные на отдельных участках, -
прошли в основном по линии деревоземляных укреплений более
раннего времени, существовавших еще в XIV в. и обновлявшихся
Иваном Грозным. С запада их трасса определялась руслом Черто-
рыя, в северной части они были привязаны к цепочке
монастырей - Высокопетровского, Рождественского и Сретенского, с
восточной стороны, за Китай-городом, ими был обнесен
значительный ремесленный район вплоть до устья Яузы. Стены Белого
города прошли также и по берегу Москвы-реки, примкнув с
западной стороны к Кремлю, а с восточном к Китай-городу.
Белый город придал Москве монументальный столичный масштаб.
Определенное представление о его архитектурных качествах,
возможно, могут дать сохранившиеся стены Смоленска, так как
строителем той и другой крепости был «государев мастер» Федор Конь.
Несмотря на обширность Белого города, за его пределами
по всему периметру Москвы оставалась значительная зона
неукрепленной застройки. Набег Казы-Гирея в 159х г-> когда
были разграблены и сожжены пригородные слободы,
стимулировал создание значительно больших по территориальному охвату
укреплений. Борис Годунов спешно развернул строительные
работы, позволившие менее чем за два года (159] !592) соорудить
вокруг всей Москвы кольцо дубовых стен с 57 башнями общей
Москва. Покровский собор. План
и вид с юго-запада
протяженностью 15 км. По размерам территории Москва стала
самым крупным городом не только России, но и всей Европы,
включая Рим и Константинополь (площадь Москвы в пределах
Скород ома, как стал называться этот последний пояс укреплений,
составила 1925 га> тогда как площадь Константинополя в стенах
Феодосия II достигала около 1300 га).
Известно, что эти обширные работы, потребовавшие
привлечения огромного числа рабочих рук, должны были помочь решению
социальных проблем, обострившихся в тот кризисный период, в
особенности в связи с голодом в стране. Однако создание Скоро-
дома преследовало не только практические цели. Впервые единая
стена охватила всю Москву, включая район Замоскворечья, что
придало городу небывалую целостность. Естественно
складывавшийся план Москвы был в определенной степени упорядочен и
идеализирован благодаря своей относительно правильной
округлой форме с 12 воротами по периметру, имевшей символическое
значение. Кроме того, Борисом Годуновым были осуществлены
мероприятия по выравниванию и расширению некоторых улиц, а
также по возможно более равномерному расположению
стрелецких слобод по периметру города.
В итоге Москва конца XVI в. получила стройную систему
четырех разных по своей социально-функциональной и идейной
значимости, а соответственно и по
архитектурно-пространственной характеристике градостроительных зон. Во главе этой
иерархии стоял Кремль, за ним - Китай-город, далее—-Белый город и,
наконец, Скородом. Причем иерархия «городов» в Москве
оказалась нетрадиционной. На смену относительной соподчиненности
автономных городских образований здесь пришло абсолютное
подчинение всех градостроительных зон одному главному центру.
В принципе Скородом и Белый город не могли композиционно
существовать без Кремля, и весь город образовывал единую
неделимую целостность, родственную той, которая запечатлелась в
композиции Покровского собора, что знаменовало собой
начавшийся процесс утверждения аохитектурно-художественной
концепции нового времени.
Моноцентричность структуры Москвы и присущая ей новая
«абсолютистская» иерархия градостроительных зон были
запечатлены и даже особо подчеркнуты на серии первых
аксонометрических планов столицы, относящихся к самому концу XVI—XVII вв.
На Петровском чертеже, так же как и на последующих- Сигиз-
мундовом, «Несвижском», Мериана и др., была выделена
детальностью и крупномасштабностью изображения центральная часть
города, тогда как его периферия (Скородом) была передана более
схематизированно и в меньшем масштабе.
Дальнейшая централизация государства, утверждение в нем
монархического строя, а также учреждение в 1589 г. русской
патриархии— все это предопределило настойчивое требование
усилить композиционное ядро города, сохранявшее еще
«великокняжеский» масштаб. Как ответ на это требование может быть
интерпретирован замысел Бориса Годунова соорудить «в большом
городе Кремле на площади за Иваном Великим» 1 новый главный
собор «Святая Святых» — подобие прославленного
Иерусалимского храма2. Принцип создания абсолютно доминирующего в
городе главного храма был свойствен европейскому
градостроительству того времени. Особенно ярко он проявился в Риме, где к
концу XVI в. было завершено возведение грандиозного собора св.
Петра, в сравнении с которым (если провести сопоставление
в общем масштабе) теряется весь соборный ансамбль Московского
Кремля, взятый в целом.
Осуществлена была лишь часть общего замысла Бориса
Годунова— надстройка Ивановского столпа. Те
композиционные функции, которые должен был бы выполнять задуманный
храм, в значительной мере приняла на себя эта большегла-
вая, крупномасштабная башня, вплоть до XX в. бывшая
главной архитектурной вертикалью всего города. Кремль так и не
получил безраздельно доминирующего архитектурного объема,
но весь его комплекс в целом сохранил, безусловно, ведущую
роль в городе. В XVII в. новые красочные дворцовые сооружения,
храмы и в особенности увенчанные шатрами надстройки башен
превратили его в поистине сказочно-лучезарный царственный
град.
Итак, к концу XVI в. сложилась уникальная
градостроительная структура Москвы, в полной мере выразившая превращение
этого города в столичный центр нового типа.
Москва XVII века
Планировочная
структура
Начало XVII в. было временем общегосударственного кризиса,
с особой полнотой отразившегося, на жизни Москвы. После
преодоления «смуты» и изгнания польско-шведских интервентов в
Москве вновь развернулась строительная деятельность. В первую
очередь по линии сгоревших стен Скородома был насыпан
земляной вал, впоследствии усиленный и дополненный на южном
участке бастионами, вследствие чего внешний крепостной пояс Москвы
стал называться Земляным городом. По мере укрепления и
развития Российского государства в XVII в. его главный
политический и экономический центр — Москва стал превращаться во все
более богатый и художественно целостный архитектурный
ансамбль, поражавший своим самобытным великолепием многих
иностранных путешественников. Получил развитие центр
Москвы, в первую очередь Кремль с его комплексом главных соборов и
царских теремов. В то же время в XVII в. преобразились посады
Москвы, на которых выросло множество красочных приходских
храмов, колоколен, каменных гражданских построек. Это был
последний и наиболее яркий период существования средневековой
Москвы.
Еще в предыдущий период своего развития Москва достигла
внушительных размеров. В ней сложились три основных посада:
Великий посад в Кремлевском междуречье, Занеглименье и
Замоскворечье — по другим берегам основных рек. Кроме того, можно выделить
еще один второстепенный по структурному положению посад —
Заяузье. Несмотря на то что Яуза достаточно крупная река, Заяузье
в планировочном отношении — часть Кремлевского междуречья.
Первой в ряду элементов планировки города следует назвать
систему четырех градообразований, связанных с природным
делением города: Кремль, Китай-город, Занеглименье и
Замоскворечье. Она проходила два периода формирования — «посадский» и
«крепостной». Если в первый период вокруг укрепленного Кремля
последовательно появились три обособленных друг от друга
открытых посада, то во второй период хронологически в том же
порядке возникла система крепостей: Китай-городская стена
в 1535—153^ гг° окружила главную, ближайшую к Кремлю часть
Великого посада: Белгородская стена, подковообразная в плане,
в 1586—1593 гг* охватила наряду с очередной частью Великого
посада большую часть Занеглименья; а кольцевая стена
Деревянного города В1591 г- прикрыла Замоскворечье.
' ПСРЛ.—М., 1978.—Т. XXXIV.—С. 202.
" Судя по тому, что в замысел Бориса
Годунова входило также воспроизведение
«Гроба Господня», можно предполагать, что
в данном случае имело место типичное для
средневековья объединение образов двух
иерусалимских святынь: храма Соломона
и храма Воскресения, созданного над гробом
Христа императором Константином.
Москва. План 1739 r '-' ''«'.i делением
системных элементов планировки.
Схема Г. Я. Мокеева
Третья система улиц-связок — секторных, полукольцевых,
кольцевых была обязана своим возникновением по преимуществу
системе крепостей. Линия укреплений на приступе Китай-города
продиктовала необходимость прокладки внутренней улицы вдоль
крепостной стены и наружной улицы (пространства обстрела
перед стеной) перед рвом. Кроме того, из ряда жилых улиц
Китай-города выделилась одна, необходимая для связи по
территории застройки от одной реки до другой. Эти три «секторные»
улицы соответствовали форме градообразования. Точно так же
в полукольцевом Белом городе пролегли две «крепостные» улицы
с обеих сторон линии укреплений и третья, средняя
полукольцевая для связи по территории жилой застройки (эта цепочка
улиц и переулков переправлялась через Неглинку по Кузнецкому
мосту).
В кольцевом Скородоме образовались три аналогичные
кольцевые улицы, среди которых особое внимание обращает на себя
средняя улица-связка, вьющаяся змейкой по всей кольцеобразной
территории жилой застройки.
Система торгов была в Москве чрезвычайно развитой. Три
разновеликих посада создали один за другим и три разных по
величине торга возле ядра-крепости. Но как только появился
первый торг посада непосредственно у Кремля в междуречье
возникавшие затем в заречьях посады соединялись с ним мостами,
Москва. Система улиц-связок
секторных, полукольцевых, кольцевых.
Схема Г. Я. Мокеева. Более жирным
выделены главные трассы системы
улиц. Внизу — идеализированная
схема
Москва. Система торговищ в XVII в.:
трех главных в центре
и второстепенных - по периферии.
Штриховкой и точками показаны сезонные
торги. Схема Г. Я. Мокеева
Москва. Схема фазового развития
систем планировки. Графическими
средствами выделены зоны
порядковой, веерной и ветвистой
планировочных систем, сложившиеся
но мере последовательного
возникновения и развития посадских
градообразований.
Цифрами указаны срази ~—~го раз"':'"""-я.
Схема Г. Я. Мокеева
к которым стягивались улицы. Это обусловило веерный характер
заречных градообразований. При дальнейшем увеличении этих
посадов у мостов образовывались заречные торговые площадки.
Наиболее разросшимся был торг Китай-города у приступной
кремлевской стены. Он занимал значительную территорию и
подразделялся на Верхние, Средние, Нижние ряды. После одного из
пожаров в конце XVI в. ряды были даже возведены из кирпича1,
чего не было ни в одном древнерусском городе. Здесь же
находились каменные гостиный, таможенный и другие дворы, связанные
с торговыми операциями. Несколько меньшим был Занеглименский
торг (Охотный, Курятный, Обжорный и другие ряды),
соединенный с главным торгом Воскресенским каменным мостом, и совсем
небольшим — Замоскворецкий, соединенный Москворецким
мостом. Зимой, когда на льду рек раскидывался Грибной рынок, все
три главных торга Москвы сливались в одно огромное торжище
в центре города.
Помимо главных торгов под Кремлем возникла также система
торговых площадок вдоль посадских линий укреплений. Такие
площадки существовали у китай-городских ворот: Всехсвятских
или Варварских (Коневой торг), Троицких или Ильинских
(Сенной), Никольских (Лубяной), а также снаружи Чертольских,
Арбатских, Тверских, Петровских, Сретенских, Яузских ворот
Белого города, Пречистенских, Смоленских, Тверских, Сретенских,
Таганских, Серпуховских, Калужских ворот Скородома
Деревянного города. Эта сеть была порождена нуждами гигантского
средневекового города, а мощность, разветвленность ее звеньев в
той или иной его части определялась потребностями в них.
Система всерно-ветвистых улиц, соединявших центральные
торги с посадом, в Москве была наиболее развитой. В междуречье
по мере возникновения трех посадских линий укреплений
произошло три ветвления крайних трасс; в Занеглимснье двум линиям
укреплений соответствовало два ветвления; в Замоскворечье,
защищенном одной линией укреплений, одно ветвление. Из ветвистой
уличной сети города можно выделить главные трассы, которые и
определяют систему веерно-ветвистых улиц древней Москвы,
сохранившуюся почти полностью до сего времени.
Если учесть три общие для древнерусских городов системы
планировки порядковую, веерную, ветвистую—-и рассмотреть
процесс их появления в трех посадских зонах жилой застройки
Москвы, то можно отметить сложное фазовое развитие
планировочной системы города, вызванное разновременным
возникновением и развитием посадов.
Первая фаза появление порядковой системы в древнейшем
посаде, называемом «Поречьем», вытянувшемся от Кремля на
восток по берегу реки Москвы на подоле. Вторая переход
порядковой системы в веерную при расширении посада в междуречье
на север до реки Неглинной (Китай-городская гора заселялась
позднее низменного Подола)2, и одновременно появление
порядковой системы во вновь возникшем посаде Занеглименья. Третья
переход веерной системы в ветвистую в междуречье, порядковой
Москва. «Спирально-веерный»
принцип развития планировки.
Идеализированная схема
Г. Я. Мокеева
Вверху -четыре этапа роста городов;
в центре- расположение «по спирали»
веерных градообразований вокруг Кремля
Москва. Система планировки древнего
города. Идеализированная схема
Г. Я. Мокеева
Справа Москва. Система
веерно-ветвистых улиц XVII в. Схема
Г. Я. Мокеева. Веера в трех
посадских градообразованиях,
ветви за их пределами. Выделены •
главные трассы.
Слева идеализированная схема
' ПСРЛ. -М., 1978. Т. 34, с. гдб.
2 Тихомиров М. Н. Древняя Москва.— М.,
1947-— С. 170.
системы в веерную в Занеглименье, появление порядковой системы
во вновь возникшем посаде Замоскворечья. Четвертая второе
ветвление улиц в междуречье: первое в Занеглименье, переход
порядковой системы в веерную в Замоскворечье. Пятая фаза —
третье ветвление улиц в междуречье, второе — в Занеглименье,
первое — в Замоскворечье. Вся система достигла ветвистой стадии.
В целом система всей планировки древней Москвы предстает в
органическом сочетании всех ее частных систем. Исходя из общей
динамики развития города — размещения как бы по спирали от-
носительно Кремля трех веерных по форме посадских градооб-
разований, принцип развития системы планировки условно назван
«спирально-веерным».
Архитектурно
пространственное
построение города
Этот процесс градообразования ясно виден на
идеализированных схемах. Разумеется, эти схемы, полученные при анализе
отдельных систем планировки древней Москвы, предстают в реальности
усложненными индивидуальным ландшафтом,
конкретно-историческими условиями роста города, действиями градостроителей.
Влияние ландшафта во многих случаях сильно сказалось на
рисунке планировочной сети. Так, занеглименская часть города
почти равна по площали междуреченской из-за отклонения на
восток трасс Неглинной и Москвы-реки при входе в пределы
города (это отклонение устананавливается относительно
идеальной схемы). На дополнительных площадях Занеглименья
обнаруживаются поэтому дополнительные к трехлучию трассы улиц:
Пречистенка возле реки Москвы и Дмитровка возле Неглинной.
Во-вторых, указанное отклонение русла Неглинной как бы
уменьшило территорию междуречья, отчего здесь не произошло
очередного, третьего ветвления береговой улицы после линий укреплений
Скород ома. В-третьих, наличие реки Яузы стало причиной
выделения самостоятельного района — Заяузья. Рельеф местности,
рисунок гидрографической сети сказались не только на искривлении
трасс стен Белого города, Скородома, но и в изгибах Покровки,
Солянки, Большой Ивановской и других улиц.
На индивидуальное начертание планировки Москвы повлияли
и конкретно-исторические условия роста города, в частности
предыдущие стадии эволюции Москвы, пройденные городом до
XV в. Элементы этих стадий остались в планировочной структуре
города в виде своеобразных рудиментов. Так, от первой стадии
осталась трасса Чудовской улицы, проходящая изнутри Кремля к
его восточной крепостной стене, не имеющей в этом месте ворот,
и продолжающаяся снаружи Ильинкой. К этому же этапу следует
отнести и трезубец улиц в Занеглименье (Воздвиженка
Никитская— Тверская), возникший, судя по близости основания его
к Троицким воротам Кремля, от которых шла приступная стена,
еще в середине XII в.1 От следующего этапа остался трезубец улиц
в Замоскворечье (Якиманка — Ордынка — Татарская), который
возник, видимо, в XIII в. и сложился до середины XIV в. Улица
Ордынка, прежде выходившая к торгу под Кремлем, стала
упираться в глухое прясло южной стены Кремля после расширения его
на восток в 1367 г. Ядро города постепенно увеличивалось, смещая
на восток главный торг в междуречье, отчего он'оказался
сдвинутым относительно заречных торгов, оснований заречных трезубцев
улиц. Возводившиеся в XVI в. укрепления не всегда
прокладывались с учетом сохранения ветвей улиц, особенно их коротких
участков (ворот в стенах предпочитали делать как можно меньше),
отчего часть улиц оказалась либо упирающейся в стены с разных
сторон, либо отклоняющейся к имеющися воротам. Однако многие
из трасс ветвистых улиц все же пересекли в XVII в. линии
укрепления с устройством «проломных» ворот, и в начале XVIII в.
рисунок всей системы ветвистых улиц был уже близким к
идеальному (хорошо зафиксирован планом 1739 г0-
Заметные следы в планировочном рисунке Москвы оставило
принудительное перемещение при Дмитрии Донском иноземцев
на Яузу из Замоскворечья с разбивкой в районе Кадашей
порядковой системы (это мероприятие лишило Якиманку выхода к
Москворецкому мосту). Последующую разбивку новых жилых
массивов города по порядковой системе планировки можно видеть
в Занеглименье (для расселения войска в XIV в.), по Сретенке
(расселение вывезенных в Москву в 15 ю г.псковичей) и в других
местах.
К важнейшим регламентирующим действиям московского
правительства следует отнести прокладку всей системы укреплений
города, регулировку уличных трасс, особенно Больших мостовых
улиц (известна прокладка сквозь застройку Кремля в начале
XVI в. Спасской и Никольской улиц), устройство площадей:
Ивановской в Кремле, Красной возле Кремля в Китай-городе,
разбивку садов: Государева в Замоскворечье напротив Кремля,
Аптекарского в Занеглименье и т. д. При этом следует отметить, что
эти действия не простирались до охвата всего города, а ограничи-
1 Трассы этих улиц в непосредственной
близости к воротам Кремля XII в. можно
проследить лишь гипотетически,
предположив, что они сходились к единому
центру. Данное предположение не может
считаться единственно возможным. (Примеч.
ред.).
Москва. Три «эволюции» города.
Схема Г. Я. Мокеева
1,2 — два этапа — «боярская» — до
середины XIV в.; J—5—три этапа —
«княжеская» -—до конца XV в.;
6,д - - четыре этапа — «царская» — до
конца XVII в.; iо — схема этапов
вались корректировкой отдельных частей и узлов в связи с
потребностями нормального функционирования городского организма.
Москва среди городов секторно-мысового типа оказалась
единственным русским городом, который прошел четыре этапа
планировочного развития. При этом все рассмотренные системы
предстают здесь в полностью завершенном виде. Таким образом,
спирально-веерная система планировки Москвы по законченности
форм и красоте рисунка, близкого к идеальному начертанию,
уникальный памятник русского и мирового градостроительства.
Развитию планировочной структуры Москвы соответствовали
социально-функциональные процессы ее исторической эволюции.
Уже в XV в. Москва была достаточно крупным городом, а,
согласно летописи, в самом конце XIV в. при пожаре после нашествия
Тахтамыша в Москве сгорело 5000 дворов !. Летописец не
упоминает числа сохранившихся дворов, но если даже их сохранилось
1,5—2 тыс., то население столицы при среднем числе жителей
одного двора семь человек составит не менее 35 — 45 тыс° чсл.э что
показывает Москву достаточно крупным по тому времени
городом. Частые войны и пожары, эпидемии и голод постоянно
сокращали население столицы, но эти утраты быстро восполнялись
и на протяжении XV—XVII вв. наблюдается хотя и
пульсирующий, но неуклонный рост московского посада.
Еще в период между правлением великих князей Дмитрия
Донского и Ивана III для Москвы была характерна социальная
чресполосица: в Кремле, на Великом посаде, в Занеглименье,
Заяузье и Замоскворечье можно было встретить все слои
населения— от крестьян до аристократов. Это объясняется главным
образом наличием нескольких князей-братьев, совладельцев
княжества и его столицы. Каждый князь на своей территории хотел иметь
«полное хозяйство», расселяя на них pi
приближенных-аристократов, и своих ремесленников, и крестьян. Иван III, следуя
политике централизации государства и стараясь упорядочить
расселение, решительно повел с этим борьбу. Начал он с Кремля и
прилегающих к нему территорий, стремясь здесь утвердить
правительственный и аристократический центр. Его дело продолжали
все московские цари, но лишь в XVIII в. Кремль стал целиком
царским, а вкрапление «чужеродных» социальных слоев и в это
время наблюдалось по всему столичному посаду.
Это явление известной смягченное™ социальных границ
привело к отсутствию в Москве ярко выраженных «бедных окраин». Тем
не менее тенденция к более строгому социальному и
функциональному разделению города проявились достаточно активно. В XVI в.
уже происходит заметное уменьшение числа жилых дворов в
Кремле и Китай-городе и расширение территорий, занимаемых
столичными учреждениями.
Упорядочению посада более всего способствовало появление
городских стен. Вынос ставших чужеродными элементов за стены
осуществлялся легче, чем просто перемещение участка в неограж-
денной территории. Одновременно с этим необходимость роста
городских общественных учреждений приводила к их
территориальному развитию, что способствовало вообще укрупнению
центральных (по функции) зон. Более напряженное функционирование
этих учреждений вызывало и постепенное скопление вокруг них
жилых дворов людей, занятых службой в них.
Москва. Социальная структура
московского посада. Схема П. И.
и Б. И. Гольденберг по данным
И. Е. Забелина, С. К. Богоявленского
и П. В. Сытина. Размещение
населения по профессиональному
признаку
/—духовенство и принадлежащие ему
слободы XVII в.; II-—планировочные
центры XVII в.; III—ремесленные
и дворцовые слободы; IV — стрелецкие
слободы XVII в.; V — черные (торговые)
и иноземные слободы
' Гихомиров М. Н. Древняя Москва.—
С. 183- 184.
В Кремле на протяжении XV XVII вв. разрослись царские
дворцы, патриарший дворец, церковный центр, приказы,
подворья, а ремесленное производство исчезло почти совсем. В Китай-
городе особенно вырос государственный торговый центр, к
которому примкнул комплекс многочисленных подворий и посольств.
Значительную часть жилой территории здесь занимала
аристократия и лишь частью на ее дворах и в Зарядье сохранилось
ремесленное население, в основном иконники Оружейной палаты
и царские золотых дел мастера, даже две специализированные
ремесленные слободы. Однако большая часть слобод
ремесленников и крестьянские дворы находилась в Земляном городе.
Как и во всех древних городах, посад в Москве приобрел к
концу XVII в. законченную слободскую структуру и был
достаточно иерархичен по социальному зонированию. Кремль нес
общегосударственные функции, Китай-город имел преобладающее
общественное назначение. В Белом городе селилась
преимущественно аристократия, а население военно-ремесленного посада
занимало территорию Скород ома.
Такая иерархичность социальной структуры московского
посада складывалась постепенно и в большой степени сознательно
регулировалась государством путем переселения в Москву людей
разных сословий из других городов и дачи им земель в
определенных районах столицы, а также раздачей дворов и земельных
владений представителям княжеских и боярских родов,
находящихся на службе у государя. Прямым распоряжением царя
поселялись в Москве военные сотни на стратегически важных территори-
Вид Москвы от церкви Вознесения
в Коломенском. Миниатюра из
Царственного летописца XVI в.
Москва. Ориентация рельефа долины
реки Москвы на Кремль. Схема
М. 11. Кудрявцева
/ - - бровки долин рек, ручьев и оврагов:
2 .шпик водоразделов; j направление
осей водоразделов на Кремль;
/ направление осей v4C"'""-e речных долин
на Кремль
Москва идеализированная схема
Москвы в конце XVII в. Схема
М. П. Кудрявцева
Москва. Расположение главных
ансамблей в конце XVII в. С
М. П. Кудрявцева (экспликация
и условные обозначения I IV
см. рис. 4)
/— Троицкий собор на Рву; 2— колокольня.
Ивана Великого; $ —Красная площадь;
4~-Зань^^.^лстт торг;
5 — Замоскворецкий торг;
6—Васильевский сад; у —церковь Софии
и Царицын луг (Государев сад);
монастыри: 8 ~ Ллексеевский;
g - Крестовоздвиженский;
in — Никитский; и — Георгиевский;
12 — Еарсанофьевский;
13 — Златоустовский; 14 — Ивановский;
ворота Белого города: 13— Пречистенские;
i6— Борисоглебские (Арбатские);
1" — Никит , i8— Тверские;
rg — Петровские; 20 — Сретенские;
2оа- - Мясницкие; 21—Покровские;
22 — Яузские; 2J ----- церковь Ильи пророка
Обыденная; 24 Зачатьевский
монастырь; 2у— церковь Уcth:....,.. на
Остоженке; гв— церковь у Яузской
плотины; 2у - обиии..^ Никитская за
Яузой; 28—церковь Воскресения на
Таганке; 2Q -церковь Введения
Богородицы во Храм (Георгия в Ендове);
•]о — церковь Троицы (Николы на
Берсеневке); 'ji Винный двор;
J2 Москворещий мост и Москворецкие
(Спасские) ворота Китай-города;
33 ~~ Всехсвяпи.,^1 (Eoj^^.,,1 Каменный)
мост и Всехсбятские ворота Белого города;
ворота Скородома: 34 Пречистенские;
33 Смо. , ]() Никитские;
3J ----- Тверские; у}8 -Дмитровские;
ЗУ Ярославские; 4° Стромынские
пита ) — Красные;
41 - Покровские; 42 ~ ~ Таганские;
43 Коломенские; 44""" Серпуховские;
43'--■■■Калужские; ,/6"— церковь Воскресения
в Ка.... ....; 47 ""Кади^-вский Братский
двор; /о -—-Кадаши.ский Ткацкий двор;
церкви: 49 ~~ Рождества Богородицы
(Козьмы и Дамиана); $0 Благовещения.
Богородицы (ИоакиМ^ и Анны);
j/ ---Постна Предтечи под Бором;
j2--- Ал , и Федора Чернигов.,.....,
33 "" Сошествия Св. Д...... (Николы
в 1 олмачах); 34 ""' Климента; 35 Спаса
Преображения в К... ках; j6" С.
Преображения на Болвановке;
Зу Гео\. Побед от,...... на 'Всполье;
у/) —Ивана Воина, $д Благовещения
Богородицы (Марона); во ■■- Рождества
Богородицы (Николы в Голутвине ) ;
(я -—Спаса Преображения (Николы
Заяиикога); 62 Козьмы и Дамиана
в Садовники.., (>з -Николы в ifyhu.uux;
монастыри-сторожи северной с
6,j. - Страстной; 6j - Высокопетровский;
66 Pojh " 7 Сретенский;
церкви: 68— Рождества Богородицы
в Пут инках; 6д — Знамения Богородицы
у Петрове.:.,., лорот \ 7_<v;
(Сергия) в Пушкарях; уi — Успения
Богородицы в Печатниках;
монастыри-сторожи восточной линии:
у2 — - Спасо-Андроников; уз — Покровский;
7'../-- Новоспасский; монастыри-сторожи
южной линии: уз Рождества Богородицы
Симонов; уб— Данилов; уу - Донской;
у8— Андреевский; монастыри-сторожи
западной л шш... у у Новодевичий;
8о -Саввин; 8i -Новинский.
Пунктирной линией объединены сооружения
и ансамбли, входящие в один комплекс.
Точечные круги и полукруги обозначают
площади у ворот Белого города и Скородома
ях '. Самыми устойчивыми по местоположению элементами любой
части посада были дворы духовенства и церковного причта, чаще
всего размещавшиеся непосредственно рядом с храмами самыми
устойчивыми по местоположению сооружениями города.
К XVII в. в Москве сложилось и достаточно четкое
территориальное распределение населения по специализации. В
центральной зоне, включая Белый город, сосредоточивались жилые дворы
стольников, дьяков, подъячих, приказных и других служащих
правительственного аппарата, а также дворы процессиональной
воинской аристократии, составлявшей штаб и ударную силу
русского войска того времени. В слободах внутри этой зоны
размещались лишь наиболее необходимые для
военно-правительственного центра лучники и копейщики, ювелиры и иконописцы
Оружейной палаты, пушкари и конюшие, войска государевой
охраны.
Внутри Земляного города военные поселения располагались
вдоль четырех зон приступа к стене с поля. Fix территории
включали отрезки главных городских улиц, выходящие к воротам.
1 Данные о социальной структуре древней
Москвы взяты по трудам: Сытин П. В.
Планировка и застройка Москвы. М.,
1950.— Т. i; Богоявленский С. К.
Московские слободы и сотни
в XVII столетии//Московский край в его
прошлом.— М., 193°; Тихомиров М. Н.
Древняя Москва.— М., 1947; Забелин И. Е.
Материалы для истории, археологии
и история города Москвы. M., 1884 —
1891. — Ч. i —2.
Москва. Композиционная схема
столичного центра. Составитель
М. П. Кудрявцев
/ — территория ядра столичного центра;
2 - комплекс семи монастырей Белого
города; $ — ансамбли храмов
Замоскворечья; 4 — комплекс площадей
у ворот Белого города; j — комплекс
площадей у ворот Скородома; 6
монастыри-сторожи; у — элементы
речных ансамблей: 8 линии монастырей-
сторож: А северном,
Б — восточная, В — южная,
Г — западная: g — визу а иъные связи
монастырей-сторож, ю—ось от
колокольни Ивана Великого на церковь
Вознесения в селе Коломенском;
а —система двенадцати поклонных гор;
важнейшие точки панорамного восприятия;
12 границы панорамного восприятия:
А —Кремлевское междуречье;
Б Занеглименъе; В — Заяузье;
Г-— Замоскворечье; I—Кремль,
II Китай-город, III - Белый город,
IV Скородом
Вверху — топографическая схема
центра Москвы XVII в.
Внизу — расположение комплексов
ансамблей ядра столичного центра
Москвы XVII в. на местности.
А—Т — важнейшие точки
панорамного восприятия центра.
Схемы М. П. Кудрявцева
Вверху — идеализированная схема
комплексов ансамблей ядра
столичного центра Москвы XVII в.
Схема М. П. Кудрявцева
В середине —комплекс семи
монастырей Белого города Москвы
XVII в. Расположение на местности
и идеализированная схема. Схемы
М. П. Кудрявцева
Внизу —комплекс площадей у ворот
Белого города Москвы XVII в.
Расположение на местности
и идеализированная схема.
Одинаковыми кругами обозначены
ансамбли, соответствующие друг другу
и находящиеся в отношении
симметричного равновесия по
отношению к оси север — юг
(совпадает с р. Неглинкой). Схемы
М. П. Кудрявцева
Москва. Панорама столичного центра
с юга. Вид из Замоскворечья, XVII в.
Реконструкция М. П. Кудрявцева
Москва. Вид центра с севера, по
долине реки Неглинки от Кузнецкого
моста, XVII в. Реконструкция
М. П. Кудрявцева
Москва. Вид центра с востока,
с Красного холма, XVII е.
Реконструкция М. П. Кудрявцева
Москва. Вид центра с юго-запад я», ег
устья ручья Черторыя, XVII в.
Реконструкция М. П. Кудрявцева
Глава 2. Москва — столица Русского государства
Население военных слобод в большинстве своем составляли
стрельцы, часть казачьего войска. В северной части Земляного
города вплотную к стене Белого города между местом
расположения Гранатного двора и Тверской улицей располагались Бронная
и Палашевская слободы. Эти слободы с севера примыкали к
стрелецким слободам.
Между военными поселениями располагались дворцовые и
другие ремесленные слободы. Из них ближе к центру размещались
слободы, связанные с непосредственным обслуживанием царского
двора и с торговлей на главных торгах города: садовники, ткачи,
толмачи, скатертники, повара, золотых дел мастера, иконники и
др. За чертой стен Скород ома, у ворот, куда подходят транзитные
дороги, располагались ямские слободы. Вниз по течению реки
Москвы были вынесены вредные производства кузнецов,
котельников, кожевников. Здесь же находилась слобода каменщиков, так
как снизу по реке поставляли в Москву мячковский белый камень.
Наиболее крупный государев кирпичный завод был также за
городом в Дорогомилове.
В сторону от главной реки, из Замоскворечья на Яузу, выше
укрепленного Спасо-Андроникова монастыря была выведена
Немецкая слобода. А выше нее размещались наемные военные
слободы, прикрытые выше по течению Яузы Преображенским
монастырем. Так Москва обезопасила себя от возможной смуты среди
иноземцев, даже в том случае, если бы к ним примкнули наемные
солдаты.
Главные столичные и общегородские учреждения занимали
Кремль, Китай-город, площади и пространства вокруг этих
крепостей и ближайшие к ним кварталы Белого города. Эта зона,
включая Замоскворецкие главные торги и Государев сад, была
ядром столичного центра. Функциональная система центра
отличалась как разнообразием учреждений, так и рациональным
единством взаимного расположения всех частей.' Царский дворец
связан с патриаршим: оба они примыкают к главной Соборной
площади и непосредственно связаны с приказами, монастырями и
подворьями в Кремле. Основные общественные площади центра
соединены с главными торгами. То же относится к прочим
деловым и торговым учреждениям. Значительная территория центра
была отведена под сады. Около каждого сада размещались
слободы садовников (кроме кремлевских садов). Некоторые сады
располагались в других частях Белого и Земляного города.
В Белом городе важнейшими центрами аристократического
поселения служили монастыри, где семьи князей, бояр из
поколения в поколение крестились, венчались, имели места захоронений,
небольшие палаты для пребывания во время крупных праздников
и постов. Знатные бояре были вкладчиками и зачастую ктиторами
таких монастырей. Среди монастырей — средоточий
аристократического посада, в Белом городе выделялись Алексеевский, Кресто-
воздвиженский, Никитский, Георгиевский, Варсонофьевский,
Златоуст овский и Ивановский. Вдоль северной части стен Белого
города стояли еще четыре крупных монастыря: Высокопетровский,
Рождественский, Сретенский и присоединившийся к ним в
середине XVII в. Страстной (за стенами). Они служили своего рода
форпостами у ворот Белого города, расположенных на дорогах —
Тверской, Дмитровской и Ярославской и реке Неглинке.
За чертой городских стен центрами тяготения пригородных
слобод служили укрепленные монастыри-сторожи на главных
дорогах, подходящих к городу. Эти системы отдельных сооружений
и ансамблей ориентиров на главных дорогах в реках были
совершенными в структурном и художественном отношении
произведениями градостроительного искусства.
Кроме четырех перечисленных, монастырями-сторожами были
Спасо-Андроников, Покровский, Новоспасский, Симонов,
Даниловский, Донской, Новодевичий, Саввин и Новинский,
располагавшиеся в пригороде по главным дорогам.
Вследствие взаимосвязанности социальной, функциональной и
планировочной структур основные их узлы совпадают. Эти узлы
представляли собой наиболее развитые в
архитектурно-пространственном отношении ансамбли. Они служили целью
общегородского движения и воспринимались целиком либо в движении в
ограниченной зоне, либо статично, с определенных точек выхода к ним.
Стены Скородома Москвы XVII в.
Слева -—'расположение на местности
и справа идеализированная схема
композиции. Схемы М. П. Кудрявцева
К концу XVII в. такие узлы достаточно четко определились.
Прежде всего это главный комплекс городского и столичного
центра, занимавший Кремль, Китай-город и ближайшие к ним
зоны Белого города и Замоскворечья. Основные веерно-ветвистые
улицы связывали посад с этим комплексом, вливаясь в три главных
пространства между Кремлем и главными торгами. На этих же
улицах в Белом городе располагались его главные центры семь
монастырей, которые соединены и основной «полукольцевой»
улицей-связкой.
На приступе у стен Китай-города у первого ветвления улиц
образовались три торговые площади. Систему подобных торговых
площадей на следующем ветвлении улиц левобережной части
Москвы объединяет стена Белого города. Крепостные ворота
и группы храмов около ворот выявляют эти узлы, составляя
отдельные ансамбли, связанные между собой как общностью
облика крепостной стены, так и единством расположения на
пересечении веерно-ветвистыми улицами открытого внешнего пристенного
пространства. Подобна Белогородской и система торговых
площадей у ворот Скородома. Если улица-связка Белого города
соединяет монастыри центры аристократического посада, то
улица-связка в Земляном городе своей сложной уступчатой
трассой объединяет центры слобод — площади главных
слободских храмов в теле слобод, главным образом стрелецких и
казацких.
Выходы улиц Замоскворечья к главному комплексу ансамблей
столичного центра обозначены парами церквей, поблизости от
Москва. Скородом. Сретенские
ворота. Миниатюра из «Книги об
избрании на царство...»
Москва. Замоскворечье. Кадашевский
Братский двор, XVII в. Реконструкция
А. Малинова
Вверху Замоскворечье Москвы
XVII в.
Расположение на местности
и идеализированная схема.
Экспликация на стр. 339
82 -—ось от колокольни Ивана
Великого на Церковь Вознесения в селе
Коломенском, 83 — ось от Троицкого
собора на Красной площади по
Перепелкиной (Б. Ордынке) улице на
Серпуховские ворота Скородома
и Серпуховскую дорогу.
Москва. Замоскворечье. Кадашевский
Ткацкий двор, XVII в. Реконструкция
М. П. Кудрявцева
Москва. Кадашевский двор. Рисунок
из ЦГВИА
Москва. Улицы Кремлевского
междуречья. Схема М. П. Кудрявцева.
Видовые связи композиционных
доминант: сплошной линией
обозначены оси прямой видимости
сооружений, формирующих
композицию уличной застройки,
пунктирной — оси направления
участков улиц на сооружения,
видимые над застройкой,
штрих-пунктирной — оси направления
участков улиц на сооружения
... -гшбля столичного .центра.
Основные улицы Кремлевского
междуречья в Китай-городе. Сверху
вниз: Никольская; Ильинская;
Варварская; в Белом городе —
Рождественка; Сретенка; Мясницкая;
Покровка; Солянка;
в Скородоме — Сергиевская;
Сретенка; Мясницкая; Маросейка;
Воронцово поле.
Москва. Улица Покровка. Видовые
связи композиционных доминант.
Схема О. И. Брайцевой
/ -Покровская башня Белого города;
2— Ильинская башня Китай-города;
j---церковь Троицы, что в Грязях;
4~—церковь Успения на Покровке;
j — церковь Козьмы и Дамиана;
6—церковь Положения вериг апостола
Петра; у церковь Николы в Столпах;
8 собор Златоустовского монастыря;
() — церковь Николы в Блинниках;
ю -церковь Покрова Богородицы;
а—церковь Владимира в Старых Садех;
12 — собор Ивановского монастыря;
ij — Ли илороссийское подворье;
I—III основные видовые точки.
Штрих-пунктиром обозначены зоны
t^.срамного восприя участков уличной
застройки с точек I—III
Москва. Северная линия
монастырей-сторож. Схемы
М. П. Кудрявцева
а -схема расположения и композиционных
связей ансамбле, 6 -ид .„ированная
схема композиции; в, г схема видовых
связей северной .. монастырей по долине
реки Неглинки с Кремлем и Троицким
собором (Покрова на Рву) -натуральная
и идеализированная схемы (жспликаиию
см. рис. на стр. jjy)
которых располагались два крупных сооружения Кадашевской
слободы: Ткацкий и Братский дворы.
АРХИТЕКТУРНО-ПРОСТРАНСТВЕННОЕ
ПОСТРОЕНИЕ ГОРОДА. Москва воспринималась целиком со многих
точек со стороны подъезда к ней по основным дорогам: «За
несколько верст, с Поклонной горы, существовавшей почти на
каждой ведшей в столицу дороге, открывался вид на Москву,
одинаково изумлявший, хотя по разным причинам, и русского,
и иностранца» 1. «Горами» назывались всхолмления отрогов,
разрезанных реками, ручьями и оврагами. Угол восприятия города
с этих точек зрения колеблется от 35 Д° 5°°-
Древнейшая Москва открывалась путнику как небольшая,
но неприступная крепость, ничем не выделявшаяся из множества
рассеянных вокруг подобных же укрепленных городков. Высокие
стены и башни, венчающие склоны Боровицкого холма, надежно
скрывали застройку города не только от стрел, но и от глаз
неприятеля. Из-за крепостных стен виднелись только верхи це~
рквей.
В конце XIV в. появилась артиллерия, существенно
изменившая облик крепостей. Стены крепости спустились с холма,
встречая противника ярусами пушечного боя. В XVI—XVII вв. Москва
поражала новым, раскрытым на зрителя, многоярусным
ансамблем. Четыре линии городских стен подчеркивали многоплановое
построение панорамы Москвы. При этом тема укрепленности,
неприступности для врага не исчезла, но видоизменилась,
приобретя новое звучание.
Ярусное построение города приводило к необычайному
богатству силуэта. Он строился по принципу увеличения высоты и
усложнения по мере возрастания важности ансамбля в структуре
города. Ярусность также усиливалась к центру, подчеркивая
иерархию ансамблей: если улицы имели два главных яруса жилая
застройка и церковь, то ансамбль центра был построен в пять
основных ярусов.
С ярусностью построения самих ансамблей неразрывно связана
ярусность зрительных связей. Если в восприятии улиц и площадей
главную роль играют осевые связи «первого яруса», то ведущие
ансамбли города еще воспринимаются и над жилой застройкой,
т. е. имеют связи, условно говоря, «второго яруса». Главные
высотные акценты Москвы колокольни и соборы центральных
ансамблей и монастырей воспринимаются и над сооружениями,
формирующими композицию города, а следовательно, имеют
«третий ярус» композиционных связей.
Для Москвы в целом следует отметить еще и «четвертый ярус»
зрительных связей это прямая видимость колокольни Ивана
Великого от главных дозорных приречных церквей: Спаса в Тушине,
Троицы на Сетуни и в особенности от церкви Вознесения в
Коломенском, стоящей на главном южном направлении.
Само количество зрительных связей подчеркивает значение
каждого ансамбля в структуре города. Ярусность ансамблей
Москвы сочетается с многоплановостью, т. е. удалением от зрителя
более высокого сооружения. Многоплановость создает
впечатление глубины ансамбля.
В градостроительной композиции Москвы интересен факт
подобия углов восприятия города и его ведущих ансамблей с главных
точек их панорамного восприятия. Эти углы колеблются в
пределах 35—5°° с преобладанием 45°• Эта закономерность возникла
не сразу. Она установилась в результате многократных расчисток
от застройки стратегических пространств вокруг крепостей, когда
часть земель забиралась з собственное великокняжеское (потом
царское) владение, на них разбивались низкие фруктовые сады с
цветниками и сохранялись только торговые площади и церковные
участки.
Наконец, для градостроительной композиции Москвы XVII в.
характерно многоцветие, имеющее определенные закономерности.
Прежде всего это относится к применению золота в покрытии глав,
дворцовых и башенных верхов. Московское «златоглавие»,
рассеянное в жилом посаде в виде отдельных точек, имело сгущение
' Готье К). В. Окрестности допетровской
Москвы//Москва в ее прошлом
и настоящем.— Изд. памяти
И. Е. Забелина.— М., 1912.— Ч. 2, с. $6.
Москва. Панорама северной линии
монастырей с севера по долине реки
Неглинки. XVII в. Реконструкция
М. П. Кудрявцева
Москва. Панорама Симонова
монастыря. Рисунок
Н. Я. Тамонькина. ГНИМА
в ансамблях монастырей. Наиболее выразительно золото
применено в ансамбле ядра столичного центра, буквально покрывая все
важнейшие сооружения. Кульминацией этой темы во второй
половине XVI в. стал Покровский (Троицкий) собор «на рву» с его
мощным многоглавием, первоначально, вероятно, золоченым !.
О распределении цветного узорочья можно сказать то же, что
и о золоте: оно было более разработанным в главных ансамблях.
Троицкий собор был наиболее насыщен цветным узорочьем, как
бы объединив все богатства московской архитектуры —
раскрашенную резьбу, растительные и геометрические росписи и
изразцы. В общем цветовом строе города была выражена иерархичность
его планировочной, социальной и функциональной структуры.
Подобная же иерархичность лежит и в основе композиционных
взаимосвязей основных ансамблей Москвы, объединяющихся в
целостные системы, имеющие внутренние закономерности художественного
построения и логические связи друг с другом и с центром города.
Ансамбль столичного центра воспринимался как
художественное целое с четырех основных сторон: с южной границы
Замоскворецкого торга от линии нынешней Кадашевской набережной,
с севера — по долине реки Неглинки от Кузнецкого моста, с
запада— от церкви Ильи Обыденного и с востока ----- с Красного холма.
Во всей своей широте ансамбль центра раскрывался с юга, где
на переднем плане раскинулся Большой Государев сад с
окружающими его площадями, на восток и запад от которых застройка
Верхней и Нижней Садовнической слобод начиналась двумя
композиционными вехами церковью Николы на Берсеневе и
церковью Георгия в Ендове". Со стороны южной дозорной оси
Москвы (колокольня Ивана Великого ■ ----- церковь Вознесения в
Коломенском) почти полностью была видна мощная, длиной в 2,5 км,
оборонительная стена, состоявшая из стен Белого города (на
западе и востоке), Кремля и Китай-города. Эта стена объединяла по
горизонтали весь южный фасад столичного центра, венчая
передний план и являясь пьедесталом для силуэта дальнего плана. С
этой же видовой точки особенно ясно читалось ярусное построение
силуэта всего ансамбля, в котором можно выделить пять основных
ярусов: i) передний план Государев сад и Замоскворецкий торг
с прилегающей слева и справа застройкой Садовнических слобод;
2) стены с башнями; з) постройки первого ряда непосредственно
за стенами и церкви у крепостных ворот; 4) постройки второго
ряда соборы монастырей и Соборной площади; 5) колокольни и
шесть шатровых башен Кремля.
Крепостные башни служили в этой панораме объединяющей
темой всех ярусов по вертикали. В границах Китай-города и
Белого города башни связывали первый, второй и третий ярусы; в
границах Кремля все пять. Будучи неотъемлемой частью стен,
они подчеркивали ее объединяющую роль в ансамбле ядра
столичного центра.
Ярусное построение южного «фасада» ядра столичного центра
сочеталось с его многоплановостью: ярусы не только поднимались
один над другим, но и последовательно удалялись от зрителя.
Впечатление, производимое многоплановостью, сродни
впечатлению от вида лесных далей, создается понятие о «глубине»,
беспредельности города.
Со стороны Замоскворечья были важны еще четыре точки
панорамного раскрытия ансамбля центра у выходов к
Замоскворецкому торгу главных улиц этой местности: Якиманки (до
конца XVII в. носившей название Калужской), Полянки (до
конца XVIIIв. Козьмодемьянской), Ордынки и Пятницкой. С этих
точек угол восприятия Кремля приблизительно равен 45° •
Виды на ансамбль центра с севера, запада и востока также
отличались сложностью и богатством силуэта, ярусностью и
многоплановостью композиции. При взгляде с севера зримо
ощущалась ось, совпадавшая с долиной речки Неглинки и направленная
на Троицкий собор. Передний план здесь образовали сильно
развитые кулисы: слева были расположены один за другим
ансамбли Суздальского подворья и Пушечного двора, а справа
церкви и дворцы по Петровке и часть Занеглименского торга.
Москва. Панорама западной линии
монастырей-сторож, вид с Воробьевых
гор, XVII в. Реконструкция
М. П. Кудрявцева
' См.: Описание Москвы в сочинениях
иностранцев//ЧОИДР, icSqi,— Кп. '-;.—-
С. Н5-
1 Этот вид на центр хорошо учли строители
церкви Воскресения, подняв ее паперть,
с которой раскрывалась панорама центра
с более высокой точки.
В створе долины Неглинки участок стены Китай-города
служил своеобразным пьедесталом для сложного силуэта застройки с
массой церквей и монастырей. В этот силуэт входят и башни
Кремля, и Троицкий собор, правее которого виден столп Ивана
Великого, чья композиционная роль здесь несколько ослаблена;
еще слабее роль Успенского собора — его пятиглавие лишь
ненамного возвышается над застройкой. Подобно основным углам
зрения на центр с улиц Замоскворечья, основные углы зрения на него
с севера, от местности Кузнецкого моста, также близки к 45°°
Вид на центр Москвы с востока раскрывал стены на приступе
Белого города, Китай-города и Кремля, подчеркивающие ярус-
ность и многоплановость ансамбля.
Вид с Красного холма одна из лучших панорам центра всего
города. Отсюда особенно был выразителен контраст ансамблей
левого (высокого) и правого (низкого) берега реки Москвы с ярко
выраженной кульминацией башен и главных соборов Кремля и
Китай-города и низкой застройкой Замоскворечья с прихотливым,
но достаточно ровным по высоте силуэтом.
С запада от церкви Ильи Обыденного также наблюдалось
контрастное противопоставление ансамбля левого берега и
Замоскворечья. Слабее выражена была здесь роль Троицкого собора
видны его главы. Зато Соборная площадь с Успенским собором
и колокольней Ивана Великого выглядела отсюда доминирующим
монолитным ансамблем.
Рассмотрев основные сооружения и ансамбли, составлявшие ядро
столичного центра, структуру видовых связей между ними и
основные зоны панорамного восприятия всего комплекса в целом, молено
попытаться осмыслить и принципы его общего композиционного
построения, сведя их к обобщенной и идеализированной модели.
В идеализированной схеме столичный центр тяготеет к фигуре
равностороннего треугольника (Кремль и Китай-город), в центре
которого расположен Троицкий собор на Красной площади с Лобным
местом перед ним. В южной части, за рекой, по оси треугольника
обозначается церковь Софии, на запад и восток от которой
расположены церкви Николы на Берсеневе и Георгия в Ендове.
Помимо главного комплекса столичного центра — Кремля и
Китай-города — в структуре Москвы можно выделить еще
несколько самостоятельных систем ансамблей. Первая из них — семь
монастырей — центров посада в Белом городе. Монастыри раз-
мещены почти на равных расстояниях друг от друга, несколько
меньших в Занеглименье и несколько больших в Кремлевском
междуречье. Эти ансамбли были очень важными элементами
застройки главных улиц, так как более высокий рельеф
левобережной части города не давал возможности так же активно восп-
е
ринимать с улиц главные ансамбли центра, как это было в
Замоскворечье. Крайние западная и восточная точки системы- - Алексс-
евский и Ивановский монастыри непосредственно примыкают к
главному комплексу городского центра. Если все семь монастырей
соединить одной линией, то общая конфигурация ее повторит
треугольник стен Кремля и Китай-города.
Важный градостроительный комплекс в левобережной части
Москвы стены Белого города с площадями около ворот. Кроме
десяти воротных башен в стене были промежуточные башни (в
основном в местах выходов к Белому городу второстепенных
улиц). В формировании ансамблей активно участвовали
слободские церкви, расположенные в непосредственной близости к стене.
В целом же в композиции Белого города не было монотонности —в
нем выделялась северная часть от Тверских до Сретенских ворот,
в которой активную роль играли Страстной, Высокопетровский,
Рождественский и Сретенский монастыри. Осью Белого города
была речка Неглинная, пересекающая его с юга на север;
композиция этой части Москвы была симметричной относительно
реки. Северный участок стен с монастырями делится рекой
пополам. Подобны друг другу и площади Пречистенских и Яузских
ворот: они расположены близ реки Москвы, и с них раскрываются
широкие виды на центр города и Замоскворечье.
Вокруг стены в XVI и XVII вв. было открытое стратегическое
пространство. Оно предназначалось для панорамного восприятия
ансамблей, подчеркивая в городской застройке грандиозную
непрерывную каменную стену с шатровыми башнями и воротами.
Белый город из-за природных и других реальных условий не
представлял собой полуокружности. С запада и востока он шел по
берегу ручья Черторыя и по водоразделу рек Рачки и Яузы,
затруднявших приступ неприятеля к стенам. Условно его можно
трактовать как квадрат со срезанными углами. Приступ к Белому
городу был свободен только с севера, совпадая с северной линией
монастырей-сторож.
Стены Скородома во многом повторяют композиционные
особенности Белого города. Если снаружи стена Белого города не
воспринималась значительными участками (кроме южных
отрезков), то Скородом виден был почти на половину своей длины со
Москва. Улицы Заяузья. Видовые связи
композиционных доминант. Схема
М. П. Кудрявцева. Основные улицы
Заяузья
Слева направо — Таганская —
Болвановка, Гончарная — Котельники
Москва. Улицы Замоскворечья.
Видовые связи композиционных
доминант (условное обозначение сь
рис. на с. 337)- Основные улицы
Замоскворечья
/ —Большая Якиманка;
2— Козьмодемьянская (Полянка);
j- Перепелкина (Большая Ордынка);
.ф — П—чшая; j — Новокузнецкая;
6— Большая. Татарская
Москва. Улицы Занеглименья.
Видовые связи композиционных
доминант. Схема М. II. Кудрявцева
(условные обозначения см. рисунок).
Основные улицы Занеглименья
Снизу вверх: Скородом —
Остожснская, Пречистенка, Арбат.
Молчановка, Поварская. Б.
и М. Никитские, Царская (Тверская),
Малая Дмитровка
Каретный Ряд; Белый город —
Ленивка — 11речистенка ('древняя
Предтеченская), Знаменка,
Воздвиженка, Никитская, Царская
(Тверская), Б. Дмитровка, Петровка
многих видовых точек из-за города (с Воробьевых гор, с
Симоновского холма и т. д.). Площади у ворот Скородома выделены
церквами, на которые ориентированы улицы слобод, расположенных
за стеной. В отличие от Белого города, имевшего композиционное
усиление в северной части, Скородом композиционно и фортифи-
кационно усилен системой бастионов, окруженных рвом с юга, в
Замоскворечье.
Подобно Белому городу Скородом в идеализированной схеме
представляет собой скорее не круг, а квадрат со срезанными
углами: стена эта имеет четыре зоны свободного приступа с поля
(по сторонам света) и четыре промежуточные зоны, где приступ
затруднен природными преградами реками и болотами. Первые
четыре зоны имеют ворота, по трое в каждой зоне, а вдоль этих
зон внутри стены располагались военные слободы.
По отношению к левобережному ансамблю ядра столичного
центра пространственная композиция Замоскворечья контрастна.
Главная его черта — отсутствие сильно выраженных кульминаций,
выделяющихся высотой, объемом, цветом. Вся композиция
представляет собой сочетание примерно равных по величине
приходских храмов. Кроме церквей облик Замоскворечья формировали
несколько крупных гражданских зданий. Главные из них —
Кадашевский Ткацкий двор и Кадашевский Братский двор, хорошо
воспринимаемые из зоны центра. Крымский и Ногайский дворы
участвовали в формировании локальных ансамблей
замоскворецких улиц и площадей.
Центральное положение в Замоскворечье занимала
Кадашевская слобода. Центром всей композиции Замоскворечья был храм
Кадашевской слободы — церковь Воскресения на основной
слободской улице Воскресенской. Ведущая роль Воскресенской
церкви подчеркивалась ее расположением на главной
композиционной и дозорной связи Москвы — от колокольни Ивана Великого на
церковь Вознесения в селе Коломенском '.
' Главенство для всего Замоскворечья этого
храма было выражено и в порядке
общегородского колокольного звона: после-
центральных соборов и соборов главных
монастырей начинали звонить колокола
церкви Воскресения в Кадашах, и уже за ней
вступали в общий звон все посадские храмы.
Москва. Занеглименье. Вид
Успенского вражка у Воскресенского
монастыря, XVII в. Реконструкция
М. П. Кудрявцева
С востока от церкви расположен слободской центр — так
называемый Братский двор со съезжей палатой. Облик его был
достаточно строг. Более развита композиция Кадашевского Ткацкого
двора, расположенного к западу от церкви Воскресения. Это
крупное сооружение с парадными гербовыми въездными
воротами, большим главным корпусом, крытым продольной бочкой, и
угловыми башнями. '
В целом же комплекс двух главных дворов слободы
воспринимается равнозначным по отношению к Воскресенской церкви,
что связано с соблюдением принципа композиционного
равновесия: меньший по высоте и массам Братский двор расположен
ближе к центру композиции и прямо на линии Б. Ордынки,
а Ткацкий двор отделен от улицы кварталом и отстоит дальше от
центра.
Такая закономерность наблюдается в крайних восточном и
западном флангах композиции, которые представляют собой
ансамбли храмов на выходах к городскому центру главных улиц
Замоскворечья— Пятницкой и Б. Ордынки— к Москворецкому мосту,
Б. Полянки и Якиманки — к Всехсвятскому. На первых двух,
соединенных Черниговским переулком, стоит пара церквей —
Иоанна Предтечи под Бором и Черниговских чудотворцев. З^тья двух
других улиц зафиксированы церквами Козьмы и Демьяна в
Кадашах и Иоакима и Анны. Подобно Ткацкому и Братскому дворам
восточная пара церквей ближе к центру композиции — церкви
Воскресения, но стоят храмы вплотную друг к другу, образуя
компактную группу.
Идеализируя построение, можно строить схему симметрично
оси север — юг, основываясь на ведущем значении Кадашевского
ансамбля в ансамбле всей Замоскворецкой части столичного
центра. Церкви Воскресения соответствует церковь Софии
Премудрости в Государевом саду, стоящая около поперечной аллеи сада,
Москва. >лица Покровка.
Реконструкция О. И. Брайцевой.
Вверху: вид на Покровские ворота
с церковью Успения
В середине: вид на Покровку
в сторону Покровских ворот
Внизу: вид на Покровку в сторону
Китай-города
Церковь Успения на Покровке.
Рисунок Н. Я. Тамонькина, ГНИМА
которая сохранилась в трассе Фалеевского переулка. Эти элементы
давали дополнительную композиционную связь колокольни Ивана
Великого с церковью Воскресения в Кадашах. Восточной паре
церквей соответствовала в ансамбле центра церковь Георгия в
Ендове, а западной паре церквей — церковь Николы на Берсеневе.
Симметрично с опорой на ось север — юг построена южная
часть замоскворецкого участка Скородома: на оси стояли
Серпуховские ворота и на равных от них расстояниях — Калужские
и Коломенские ворота. Кроме того, в структуре района постепенно
выделялась главная трасса — Б. Ордынка с Серпуховской
дорогой, которая служила осью связанного с Замоскворечьем
комплекса ансамблей южной линии монастырей-сторож.
Монастыри в слободах за чертой Скородома вместе с
монастырями в северной части Белого города составляют единую систему
укреплений на главных дорогах, в которых могут быть выделены
отдельные «цепочки». Северная и южная линии состоят из четырех
монастырей, западная и восточная — из трех. Господство оси
север-юг подчеркнуто и другими средствами: центр имеет самую
широкую панораму с юга; Троицкий собор более всего рассчитан
на восприятие с юга и севера; Белый город делится рекой
Неглинкой по оси север — юг; у стены Скородома южная часть усилена
системой бастионов; композиция Замоскворечья подчинена оси
север — юг. У северной линии симметрия подчеркнута
композицией монастырских комплексов. Монастыри на бровках долины
Неглинки — Высокопетровский и Рождественский — наиболее
развитые ансамбли, объемные доминанты которых — пара соборных
храмов и высокая колокольня. Фланкирующие
монастыри — Страстной и Сретенский — имеют по одному собору
и надвратные церкви под звоном (в XIX в. обе заменены на
колокольни). Общая черта монастырей всех линий — сдвижка
колокольни (или надвратного храма под звоном) к контролируемой
монастырем дороге.
Рассмотренные системы архитектурно-пространственных
узлов города связывались между собой улицами, которые сами
представляли зачастую достаточно развитые ансамбли. Застройка улиц
воспринималась лишь фрагментами в движении, представляя
живую, постоянно менявшуюся картину, имевшую, однако, свою
логику композиционного развития по мере приближения к цели —
узловому ансамблю. Как правило, именно на пути к такому узлу
композиция видимой в перспективе уличной застройки
усложнялась,, та в зону восприятия постепенно включались сооружения
ансамбля-узла, пока он наконец не раскрывался целиком в створе
выходящей к нему улицы.
Примером служит композиция застройки осевой улицы
междуречья: село Покровское — Старая Басманная — Покровка -
Маросейка ' — Ильинка. Ее пересечение со Скородомом — небольшая
площадь, основное сооружение которой — крепостная башня —
была видна в створе улицы уже издали, от стоящей слева церкви
Никиты (1512 —1514)- Слева от башни, чуть ниже (по
перспективе) венчающего центральный шатер двуглавого орла,
поднималась шатровая колокольня и пятиглавый собор
Ивановского монастыря. От церкви Никиты за крепостной стеной можно
было угадать поднимающийся вдали в небо столп Ивана
Великого, чуть поодаль от него Спасскую башню и центральный
шатер Троицкого собора. Таким образом, перед путником, идущим
в город, возникали ворота как ближайшая цель и вдали часть
ансамбля центра — конечная цель пути. При подходе к
Покровским воротам со стороны Старой Басманной у небольшого
излома улицы с левой стороны стоит церковь Воскресения в Бара-
шах. Но при выходе улицы на площадь взору открывались богатые
каменные палаты с деревянными теремами. В обрамлении
сложного силуэта палат представала перед путником каменная
башня Покровских ворот, построенная по контрасту с
жилыми палатами строго и лаконично. Ее появление в створе улицы
не только подчеркивало значение городских ворот, но и
концентрировало внимание на богатстве видимого за стеной
сложного силуэта церквей, башен, колоколен, который был здесь
выразительнее, чем при подходе к воротам Скородома. Храм
Успения на Покровке (1696—1699)—важный градоформиру-
ющий объем, который, возвышаясь над этой преградой,
контрастировал богатством и красочностью форм с суровостью стен
крепости.
Эффект контраста усиливала и смена впечатлений при входе
в город, когда картина замкнутой крепостной стены сменялась
видом свободного пространства улицы. Отсюда зрителю на изломе
улицы представал во всю высоту величественный храм Успения,
затмевавший собой сравнительно небольшой храм Троицы, что
в Грязях, у крепостной стены. Отсюда же открывался вид на
дальнюю застройку, выходящую и за пределы Покровки. Церковь
Успения рисовалась среди низкой жилой застройки на фоне
высотных доминант дальнего плана как основное сооружение,
организующее пространство улицы.
Москва. Замоскворечье. Вид
Воскресенской улицы Кадашевской
слободы. XVII в. Реконструкция
М. П. Кудрявцева
1 В XVI—XVII вв. вся улица от Ильинских
ворот до Земляного вала называлась
Покровкой. В XVII в. часть ее от Ильинских
ворот до Покровских получила название
Маросейки (по Малороссийскому
подворью) — См: Сытин П. В. Планировка
и застройка Москвы.— M., 195°-—А- '•
Вдали от Членского храма были видны храм Николы, что
в Блинниках, и расположенная близ него по другую сторону
улицы церковь Покрова Богородицы на Покровке. Ближайшая
к храму Успения церковь Косьмы и Дамиана воспринималась как
составная часть сложившегося вокруг него ансамбля. Вместе с тем
на следующем этапе пути, при подходе к излому трассы, тот же
сравнительно небольшой храм Косьмы и Дамиана становился
основным элементом композиции улицы, включавшей также
находящийся недалеко храм Положения Вериг апостола Петра.
Среди строений, формирующих пространство улицы,
выделялось своей монументальностью и высотой трехэтажное здание
Малороссийского подворья, построенное после воссоединения
Украины с Россией в 1654 г- Расположенное фронтально по линии улицы,
оно вместе с храмами Николы в Блинниках и Покрова,
фланкировавшими выход к Ильинским воротам (несколько сдвинутым с оси
улицы и замыкающим перспективу Покровки со стороны Китай-
города) создало своеобразный архитектурный ансамбль. Вдали
рисовался силуэт островерхих башен и златоглавых храмов Кремля.
От церкви Косьмы и Дамиана Маросейка сворачивала вправо,
а потом от церкви Николы в Блинниках чуть влево — к площади.
При этом улица несколько спускалась с горки вниз, поэтому
видимый в створе улицы ансамбль изменялся по мере приближения
к воротам.
Силуэт застройки Китай-города и Кремля, как бы приподнятых
постаментом — невысокой стеной Китай-города, здесь был
удивительно сложен и богат. В центре его колокольня Ивана Великого,
Спасская башня и Троицкий собор. Ближе к площади башня
Ильинских ворот начинает доминировать над пространством
улицы. Приземистая, шатровая, она напоминала сурового воина.
Справа от башни, за стеной поднималась стройная пятиглавая
церковь Николы Большой Крест. Было здесь много общего с
выходом улицы к Покровским воротам Скородома и Белого города, но
в целом композиция богаче, поскольку здесь раскрывался и вид на
Кремль, как у Скородома, а сами ворота были отмечены каменной
башней и богатым храмом, как у въезда в Белый город.
Выход Ильинки на Красную площадь—-самое торжественное
место улицы. Своей осью Ильинка здесь направлена на вертикаль
Спасской башни. Слева, над Средними торговыми рядами
возвышался Троицкий собор, справа над тройным рядом стен был
виден сложный силуэт соборов и колоколен Вознесенкого и Чудова
монастырей, Соборной площади и столп Ивана Великого. Слева
и справа по улице шли низкие каменные торговые ряды,
объединенные аркадой. На правой стороне перед Верхними торговыми
рядами стояло здание Новгородского подворья с простой по
формам церковью Ильи Пророка. Здесь контрастное
противопоставление застройки улицы с видимым по ее оси ансамблем доведено
до наивысшего напряжения.
Приведенный пример, иллюстрируя общие черты в
архитектурно-пространственном построении улиц, демонстрирует вместе
с тем особенности улиц кремлевского междуречья. Ансамбли улиц
Занеглименья отличались от них меньшим числом пересечений
с городскими стенами (два, а не три), что приводило к некоторому
упрощению пространственной структуры.
Застройка улиц Занеглименья более сдержана и строга, но
ансамбль центра воспринимается с них достаточно сильно: с
Остоженки (сквозь застройку, а затем — свободно по оси) — почти весь
центр, с Пречистенки — башни и Соборная площадь Кремля,
с остальных улиц (кроме Поварской и Арбата) — башня Кремля,
колокольня Ивана Великого, Троицкий собор «на Рву» (с
Дмитровки, Петровки).
Внутри Белого города ансамбли Воздвиженки (в XVII в.—
Смоленская улица) и Никитской были более развиты, чем другие
улицы, за счет монастырей из числа семи, окружавших ядро
городского центра.
Для улиц Заяузья характерно сильное развитие
пространственной глубины в построении ансамблей, отчасти вызванное
близостью восточной линии монастырей-сторож к Скородо-
му, а также высоким рельефом. Почти со всех точек улиц
Заяузья были видны обширные участки города. Выходы этих улиц
к устью Яузы — Швивая горка, с которой открывался один
из лучших видов на центр. Кремлевское междуречье и на
Замоскворечье.
Система улиц Замоскворечья имеет, в отличие от улиц
Кремлевского междуречья и Занеглименья, только одно
пересечение с городскими стенами. В точках пересечения находятся
три площади, с которых последний раз видны сооружения
ансамбля центра перед тем, как войти внутрь стен. Вследствие
расположения замоскворецких улиц в низменной пойме Москвы-реки
Москва. Кремль. Троицкое подворье
с церковью Сергия.
Миниатюра из «Книги об избрании на
царство...» 1672—1673°
План Житного двора XVII в.
Реконструкция Е. Чернявского. МИМ
южный фасад ансамблей центра господствует над застройкой
Замоскворечья. Подчинение улиц Замоскворечья ансамблю центра
достигнуто также небольшой разностью высоты замоскворецких
церквей, их луковичными главами, более скромными, чем шлемы
соборов Кремля, и, наконец, асимметричностью построения
объемов всех храмов, видимых по улице при движении к центру. Их
трапезные и колокольни были выдвинуты на «красную линию»
улиц, тогда как важнейшие здания ансамбля центра (соборы
Кремля, Троицкий собор, монастыри) образовывали мощную
пирамидальную группу строго центричных сооружений,
обрамленную стенами и башнями.
Интересно включение в застройку улиц крупных монастырей.
Видимый над застройкой комплекс монастырских построек
участвовал в композиции улицы обычно с дальних точек.
Непосредственно в ансамбле уличных доминант наиболее активно
участвовали надвратный храм или колокольня (колокольня
Высокопетровского монастыря, поставленная на красную линию улицы
Петровки, или надвратный храм Страстного монастыря, участвовавший
в композиции Тверской улицы при выходе ее к воротам Белого
города).
Своеобразие рельефа каждой из зон Москвы породило разно-
образие трассировки улиц (плавно изогнутых в Замоскворечье,
с резкими, крутыми изломами в Кремлевском междуречье),
которое в сочетании с неповторимыми по архитектуре уличанскими
церквами, фрагментами городского центра и линий крепостных
стен создавало множество своеобразных ансамблей.
Элементы столичного
центра
Территория Кремля в XVII в. приобрела достаточно четкое
деление на зоны. В юго-западной части расположился Государев
двор со своими палатами, храмами, садами и хозяйством. В
середине сложился церковный центр с главными соборами, тремя
звонницами и двором патриарха. Некоторые здания соединялись
друг с другом крытыми переходами.
Территория Московского правительства замыкалась с
востока и северо-востока монастырями Чуда Архистратига
Михаила и Вознесенским, а с севера — Троице-Сергиевским
подворьем.
Внешние для правительственной части территории были
заняты монастырскими и архиерейскими подворьями, житницами
и дворами крупных бояр. Подворья тяготели к воротам Кремля
и к монастырям. Житницы и осадные дворы занимали два участка:
между Троицкими и Никольскими воротами вдоль стены и
Никольской улицы и около юго-западного угла внизу на Кремлевском
подоле.
Функциональные зоны Кремля связывались улицами —
Спасской, Чудовской, Никольской, Троицкой; площадями —
Соборной, Ивановской, площадками у крепостных ворот,
Фрагмент «Кремленаграда». Троицкое
подворье
Фрагмент «Кремленаграда». Житный
двор
Москва. Фасад >;• .обора
в XVII в. Реконструкция
М. П. Кудрявцева
монастырей и храмов, а также крытыми переходами.
Своеобразной периметральной связью можно считать сами кремлевские
стены со сквозными внутристенными верхними обходами. Эти
обходы сообщались с сооружениями Кремля через входы в башнях
и переходы от некоторых построек на ходовую верхнюю площадку
стен.
Стены и башни ----- сложное и многоцелевое сооружение,
ограждающее и формирующее структуру и образ Кремля. В плане
они представляют собой неправильный треугольник, близкий
к равностороннему. Его составляют башни - Беклемишевская,
Собакина и Боровицкая. В геометрическом центре этого
треугольника на месте двора Бориса 1одунова с середины XVII в.
образовалась небольшая площадь на расширении Никольской
улицы между двором патриарха и Чудовым монастырем. Чуть
севернее ее находился единственный в Кремле Никольский
крестец.
В течение XVII в. все башни Кремля получили шатровые
завершения с вышками. Шесть из них были надстроены очень
высокими ярусными острыми шатровыми верхами, что сразу
выделило их в ансамбле Кремля и объединило с главной
вертикалью Москвы колокольней Ивана Великого. Спасская
Сопоставление плана Троицкого
(Покровского) собора с изображением
«Небесного града» на миниатюре
Москва. Изображение Кремля на
иконе святителя Алексия конца
XVII в.
Москва. XVI в. Аксонометрический
план Герберштейна
Часть 2. Градостроительство Московского государства XVI—XVII вв.
Москва. Эволюция звонницы Кремля
г аЗ99 п"3 1б2А гг. Схема
М. П. Кудрявцева.
Москва. Ансамбль звонниц Кремля
а—развитие ансамбля с ijzg по 1624 г.
Схема М. П. Кудрявцева; б— привоз
новгородского вечевого колокола для
установки его на звоннице Кремля.
Миниатюра из царственного летописца
XVI о.
Москва. Спасская башня. Фото
начала XX в.
На стр. 35^ вверху — вид Троицкого
собора XVII в. Реконструкция
Г. Я. Мокеева. Внизу слева — привоз
новгородского вечевого колокола для
установки его на звоннице Кремля,
справа Успенский собор
московского Кремля. Миниатюры из
царственного летописца XVI в.
Москва. Ансамбль соборной площади
Кремля. Принципы композиционного
выделения доминирующих
сооружений путем сужения к ним
пространства площади
А -— основные пространства площади:
Б — маль.е npocmt та площади.
Стрелкой обозначены направления сужения
основного и ..шлых пространств площади.
Сужение основного пространства площади
к главным сооружениям ансамбля
IIokcl^.^,. пуши парной линией к
Грановитой палате, штрих-пунктиром к
псому собору
Сужение малых пространств по
направлению к доминирующим в их
композиции сооружениям показано
пунктирной, штрих-пунктирной и точечной
линиями
i Успенский собор; 2— Благовещенский
собор; j — Архангельский собор;
4 ----- колокольня Ивана Великого;
5 Грановитая палата; 6 церковь
Ризоположения; у Терема
с Верхоспасским собором; 8—собор
Двенадцати Апостолов; g — шатер
с городовым колоколом; ю —Приказы
башня, столп Ивана Великого и Успенский собор важнейшие
сооружения Кремля, а вместе с собором Троицы (Покрова) «на
Рву» они образуют группу главных доминант всего города.
Троицкий собор выделялся в панораме центра своим
узорочьем. Иначе смотрелся Успенский собор. Но контрасту с
палатами, дворцами, церквами и башнями Кремля собор
подчеркнуто строг, лишен пристроек, галерей, высоких папертей.
Пластика деталей доведена, до предельного лаконизма. Эта аскетич-
ность форм и членений подчеркивает особое значение собора,
выделяя его в ансамбле. Так же строги наружные росписи
входов и восточных закомар собора, лишенные контрастов,
рисунок ликов, одежд напоминает тонкий чертеж.
Значительность образа была продиктована содержанием: главный храм
государства олицетворял всю русскую христианскую церковь.
Вместе с тем нерасчлененность, единство объема
Успенского собора отражают гражданское значение этого храма,
ставшего символом крепости и единства Русского государства
(в нижнем ряду его иконостаса помещались главные чтимые
иконы при< I ( I пенных к Москве русских земель). В Успенскс^-!
соборе венчались на царство великие князья и цари, здесь
торжественно скреплялись договоры русских земель между собой
(до присоединения к Москве) и договоры с иностранными
государствами. В наружных фресках изображены святые из разных мест
Руси.
Самое высокое сооружение в центре Москвы XVII в.— столп
Ивана Великого «своеобразный триумфальный памятник, га-
Москва. Иорданская лестница.
Фрагмент плана Мериана XVII в.
Москва. Ивановская площадь Кремля.
Видовые точки на основные
композиционные доминанты. Схема
М. II. Кудрявцева
/ ---колокольня Ивана Великого: 2-----собор
Воскресения и Рождества
Христова - - УЪг:1сая звонница:
$ Фшаретова пристройка; ./- -церковь
Черниговских чудотворцев; j — церковь
Александра Невского; 6 - АЬхошем -~
собор; 7 церковь Чудова монастыр)
Вид Соборной площади, XVII в.
Миниатюра из книги «Бракосочетание
Михаила Федоровича Романова»
Изображение соборной площади на
миниатюре из книги «Избрание на
царство Михаила Федоровича
Романова». Конец XVII в.
.гактская колокольня, прославляющая русскую землю и
напоминающая о событиях той эпохи, когда Московское
государство, мужая и набираясь сил, объединило вокруг себя всю страну
и, сбросив иноземное иго, достигло могущества»1. Я о своей
простоте и строгости столп Ивана Великого близок к формам
Успенского собора. Но в нем есть и черты общности с
Троицким собором: первоначальная покраска стен красным цветом,
мотив стрельчатых кокошников, i6 золотых звезд, подобных
по рисунку изразцовым звездам центрального шатра Троицы «на
Рву». То, что эти общие черты не случайны,
подтверждает появление в XVII в. изразцовой летописи о построении
Троицкого собора на центральном его восьмерике наподо-
оие золотой надписи вокруг барабана колокольни Ивана Вели-
кого"*
В Спасской башне больше узорочья, чем в колокольне, с
которой ее роднит вертикальность объема и строгий нижний ярус.
Цветовое решение башни было близким к Ивановскому столпу,
звоннице и Филаретовой пристройке. Раскрашенная резьба,
кровли из «белого железа» и зеленый шатер ассоциируются с цветовым
строем Троицкого собора.
Многие детали четырех главных сооружений центра являются
вариациями на одну тему. Показательны колончатые фризы с
треугольным завершением под барабаном Успенской звонницы, под
верхним дозором Спасской башни и над обходной галереей
центрального объема Троицкого собора.
Интересна композиционная и символическая связь этих
четырех главных сооружений: они поставлены цепочкой с запада на
восток, как бы сливаясь в композицию одного градиозного
«храма». Главные крестные ходы всегда начинались от Успенского
собора, шли мимо звонниц и через Спасские ворота выходили
к Троице на Рву.
Главный ансамбль Кремля Соборная площадь. В XVII в.
она имела более замкнутый и четкий периметр: с юга стояла
'палата казны, а разрыв между Архангельским собором и
колокольней Ивана Великого зрительно заполнялся зданием
Приказов. Площадь расширялась к югу и сужалась к северу, т. е.
к "Успенскому собору. Противоположный собору фронт состоял
не из одного, а из четырех объемов: Благовещенского собора,
Казны, Архангельского собора, и Посольского приказа части
обширного ансамбля Приказов. Значение Успенского собора
было подчеркнуто постановкой с запада от него церкви Ризо-
положения, представляющей собой как бы уменьшенную модель
собора того же типа. Подобную же роль играет собор
Двенадцати апостолов (апостола Филиппа), который из-за резко
суженного пространства перед ним кажется стоящим дальше, чем на
самом деле. При этом он поставлен на высокий подклет с
воротами, что зрительно уменьшает его, подчеркивая высоту Успенского
собора.
Усиливая значение кафедрального собора в ансамбле,
создатели Соборной площади стремились смягчить огромность
1 Михайлов А. II. Колокольня Ивана
<овском Кремле. — М.,
1963.—С 75
"' Храмозданная надпись Троицкого собора
сходна по цвету с надписью на колокольне:
синевато-бирюзовые с золотистыми буквами
изразцы в первом случае и золотые буквы на
синем фоне во втором.
ансамбля звонниц и зрительно выделить Грановитую палату —
тронную сень дворца. Достигнуто это расширением площади
к ансамблю звонниц и сужением к палате.
Интересно отметить взаимосвязь с ансамблем Соборной
площади Тайнинских ворот, расположенных точно на оси южного
входа в З^пенский собор по главной оси площади, По этой же оси
к южной части галереи Архангельского собора примыкали ворота
с небольшой палатой на втором этаже. Судя по плану Мериана, во
второй половине XVII в. здесь была сделана торжественная
лестница, возможно крытая, так как на изображении ясно читается
рундук на промежуточной площадке. При сравнении этого
фрагмента с изображением на Петровом чертеже и на плане i6oi г.
«Кремленаград» становится ясно, что лестница прошла вдоль
ограды, отделявшей царские владения, а промежуточный рундук
был поставлен у ворот этой ограды. Так продолжение главной оси
площади получило свое воплощение в виде торжественного
парадного сооружения.
Если с запада и севера Соборная площадь была ограничена
застройкой Государева и Патриаршего дворов, то с востока она
не имела сплошного фронта зданий и двумя разрывами как бы
«перетекала» в пространство Ивановской площади.
Архитектурными связями двух площадей были: с севера — переход от
Патриаршего двора в Чудов монастырь, а с юга Посольский
приказ, начинавший от Архангельского собора ряд набережных
приказов. Общим элементом площадей служил ансамбль
кремлевских звонниц. До 1675 г° Ивановская площадь была отделена
от Соборной прямоугольным каре здания Приказов (15.9 0
Строительство приказов в один фронт увеличило пространство и
улучшило условия восприятия главных зданий ансамбля.
В ансамбле Ивановской площади, которая в XVII в., как и
Соборная, представляла собой трапецию, зрительно подчеркнута
высота звонниц сужением пространства к ним и
противопоставлением им на поперечной оси площади сравнительно небольшого
храма Николы Гостунского.
Строительство Приказов на Ивановской площади в 1675 г-
фактически объединило оба пространства, ранее четко
разделенных. Этот ансамбль и его обширное пространство подчеркнули
значение центра Кремля: здесь самый большой в Москве
собор-—-Успенский, самое высокое сооружение — колокольня Ивана
Великого, самый значительный — Государев двор и самое крупное
здание государственных учреждений — Приказы.
Идея Москвы «третьего Рима» — привела к созданию в сто™
лице яркого и своеобразного комплекса, символизирующего
духовное единение всего человечества, отражающего «стремление
связать историю Московского государства с всемирной историей,
показать «избранность» Московского государства, являющегося
предметом божественного домостроительства: эта идея
подкрепляется многочисленными аналогиями из ветхозаветной истории,
истории Вавилонского и Персидского царств, монархии Александра
Македонского, римской и византийской истории»1. Центром это-
Москва. Приказы XVII в. Рисунок
Н. Ф. Гончарова
го комплекса стал Московский Кремль. В росписях соборов
и дворцов, в предметах утвари и книгах, собранных из разных
стран, была воплощена идея объединения духовных откровений
мира.
Как символ преддверия христианства встречают входящих на
паперть Благовещенского собора изображения языческих поэтов
и философов: Гомера, Платона, Аристотеля, Вергилия и других,
а затем образы сивилл на соборных вратах. И уже как символ
осознанного единства отдельных существенных элементов
христианской и эллинской культур воспринимаются античные мотивы,
введенные в композицию миротворного крута pi общий
космогонический цикл росписей Золотой палаты Ивана Грозного. Здесь
и Эолы- олицетворения времен года5 и образ самого года в виде
крылатого мужа; колесница с. ангелом, везущим солнце, аллегории
добродетелей и пороков.
В живописи царского дворца мы встречаем образы Гедеона,
Иисуса Навина, Дария Первого, Александра Македонского.
Это не просто прославленные военачальники и правители, а
создатели крупнейших в истории человечества империй,
объединивших множество народов и сливших множество культур в единую
культуру. Идея единства с Востоком предстает в образах
византийского царя Константина и матери его Елены в росписях
Успенского собора и царевича Иоасафа Индийского в алтаре
собора.
С точки зрения политической идеи «третьего Рима» важно
расценивать и приглашение иностранных мастеров-зодчих,
механиков, живописцев из разных стран. Греки, итальянцы, славяне,
немцы, англичане, шведы, персы, татары наряду с русскими
исполнили постройки, устройства или предметы обихода в Кремле.
Москва в этом отношении сходна с Римом и Константинополем,
Вавилоном и Александрией, где к строительству тоже
привлекалось множество людей из разных стран, куда свозили
трофеи статуи и колонны, утварь и книги. Но отличие Кремля
в том, что его зарубежные мастера не пленные, и не рабы
империи, а приглашенные специалисты, отобранные в связи с
потребностями развивающейся державы и ее традициями. «Третий
Рим» воздвигался на идее национального единения, изначального
родства народов и их культур. И эта идея воплощалась прежде
всего в облике столичного Кремля, который по своему значению
в государстве был своего рода «Капитолием» третьего и
последнего Рима»2.
Китай-город
Местоположение Великого посада, тесно связанного с
Кремлем, обусловило уже на ранних стадиях развития города
размещение здесь ряда объектов городского центра. Однако новый,
существенно иной этап развития центра Москвы вне Кремля начался
с возведения в 1533— J53^ гг- Китай-городской стены. Указ: «Тор-
ги все ввести в город...»3, последовавший сразу после возведения
укреплений, способствовал быстрому развитию торга, и к середине
XVIIв. он сформировался в полном объеме. Иностранцы,
посещавшие в это время Москву, свидетельствуют, что самым
характерным для Китай-города была «славная площадь и большая
торговля»4. Во вновь огороженном пространстве разместились местный
суд, городская тюрьма, большое число подворий, а к концу XVII
в.— и ряд общегосударственных учреждений. Китай-город
постепенно превратился в специфическую столичную зону с
многофункциональным содержанием.
По рельефу большая часть Китай-города представляла собой
высокое плато. Со стороны Москвы-реки под ним простиралось
пространство Зарядья, составлявшее больше четверти всей
территории Китай-города.
Планировочная структура Китай-города в своих основных
чертах сложилась на протяжении XV XVI вв. и не претерпела
сколько-нибудь значительных изменений в XVII в. Основными
элементами;, определившими характер этого района, были Кремль,
к которому примкнул Китай-город, укрепления, давшие
территории Китая на многие годы четкую границу, торг под стенами
Кремля, три большие улицы, ведшие по бровкам и водоразделу
холма к этому торгу Никольская, Ильинская и Варварская, а
также ряд улиц, параллельных торгу,- Введенская, Посольская,
Ипатская и др. В несколько обособленном Зарядье участки были
мельче, сеть переулков чаще, рисунок планировки сложнее. С
развитием основных функций центра на верхней террасе
Китай-города береговая Великая улица стала приходить в упадок: боярские
усадьбы уступили место ремесленным дворам, от пристанского
торга остались только живорыбные ряды, и в XVII в. Великая
улица понизилась в ранге — она превратилась в Зарядскую, а
затем и в Мокринский переулок.
Одним из важнейших объектов Китай-города был торг у
Кремлевской стены, состоявший из многочисленных линий торговых
рядов. Кроме того, торговые ряды находились в начале больших
улиц, около Кремлевской стены у Никольского моста, на Спасском
мосту, на склоне от Лобного места к Москве-реке и, наконец, на
самой площади5. Оптом торговали на гостиных дворах. Первый
каменный гостиный двор был построен при Борисе Годунове
и перестроен в 1638 — 1641 гг. Но к он в связи с превращением
Москвы в центр всероссийского рынка и быстрым ростом торговых
оборотов стал тесен. Поэтому в i66o г. было решено его
расширить6. Под гостиный двор было взято место, примыкавшее
к прежнему гостиному двору со стороны Ильинки. Здесь
находилась «купецкая палата, где ставились арменя и гречаня» 7,
построенная в конце XVI в. Эта часть гостиного двора стала называться
Новым гостиным двором, а существовавший ранее-—- Старым.
К концу XVII в. торговые ряды, гостиные дворы и часть подворий
образовали единый торговый центр, распространившийся на
большую часть территории Китай-города и тесно связанный с другими
его функциями.
Наряду с торговым в Китай-городе к концу XVII в. сложился
и административный центр. Здесь располагался Земский приказ,
выполнявший функции административного управления городской
жизнью; Тиунекая изба, которая ведала церковным
административным управлением; Сибирский приказ, иначе называвшийся
Государевой казной, управлявший внешней и внутренней
торговлей. Наряду с приказами в Китай-городе размещались такие
государственные учреждения, как Мытный двор, служивший
местом сбора пошлин со всех торговых операций, включая торговлю
с иноземными купцами; Таможенная палата; Ямской двор,
централизовавший ямскую гоньбу; Отдаточный двор, функционально
связанный с иностранными посольствами; большие хозяйственные
дворы — Монетный и Печатный, которые выполняли
государственные заказы на внутренний и внешний рынок.
Пространство, простиравшееся от Водяных до Неглинских
ворот между каменными лавками и Кремлем, в XVI XVII вв.
представляло собой две площади, разделенные Спасским мостом
и Лобным местом. Площадь к югу от Спасского моста с XVI в.
именовалась Троицкой (по восточному приделу Покровского
собора); местность между Спасскими и Никольскими
воротами Кремля до середины XVI в. называлась полым местом или
пожаром и лишь в 1662 г. на нес перешло одно из названий
главной площади (Соборный) Кремля она стала называться
Красной.8 Площадь стала важным общественным центром древней
Москвы. На ней всенародно совершались политические акты. «В
157° г., по случаю казней за новгородскую измену, царь Иван
Васильевич церемониально выезжали в Китай-город на полое
место сами и велели изменникам вины их вычести перед собой
1 Подобедова О. И. Московская школа
живописи при Иване IV.—М., 1972.— С. i8.
3 Тихомиров М. Я., Иванов II. И. Ук. соч.
С. j5.
3 Карамзин Н. М. История Государства
Российского.— СПб, 1830.— Т. 8, прил. 64.
1 Описание путешествия в Москву посла
римского императора Николая
Варкоча/ЧОИДР. -1874- ■ Кн. 4, с. 35-
5 Богоявленский С. К. Научное наследие.
М., к)8о.- -С. г75-
'' II ГА ДА, Рукописный отдел библиотеки.
Моск. гл. архив ин. дел, № 2':ул. Расходная
книга. Лл. 5? 59е"-
7 Бакланова Н. А. Постройка Нового
гостиного двора в Москве тОбо--
1663 гг.//Академику Б. Д. Грекову ко дню
десятилетия.—- М., 1952 -— С. i 90•
" "' i(->7o г. площадь имела в длину от
Лобного места до Никольского моста
135 саженей. Никольский мост, как
и Спасский, имел в ширину 5 саженей и,
вероятно, его же длину—21 сажень. От
Никольского моста до Неглиненских ворот
было 34 сажени. Поперек от церквей «на
крови» до рядов, площадь имела 32 сажени.
(ЧОИДР. i896. кн. III, с. з 5)- '
и их казнить» '. Сюда на поругание было привезено тело Лжедми-
трия, а во время стрелецкого бунта здесь был установлен столб
с записью измен бояр и перечнем вольностей, которые стрельцы
получили от московского правительства.
Обе площади были мемориальным центром. Кроме 15 церквей
«на крови», поставленных в память бояр, казненных Иваном
Грозным, здесь возвели два памятника воинской славе
народа-победителя: Покровский собор в честь взятия Казани и Казанский собор
в память изгнания польских интервентов. Наконец, это место
современниками осмысливалось как религиозный центр. В вербное
воскресенье, во время обряда «шествия на осляти» от Успенского
к Покровскому собору, вся площадь становилась как бы храмом
под открытым небом.
Смысловым центром, игравшим большую роль в жизни
столичного центра Москвы, было Лобное место. В XVI—XVII ст. около
Лобного места проходила деревянная мостовая, соединявшая
Спасские ворота Кремля и Ильинку. «Эта «мостовая» черта
служила границею, давая юго-восточному углу площади, где стояло
Лобное место, отдельное положение, и, стало быть, свой смысл
и значение»2. И. Е. Забелин предполагал, что Лобное место было
вечевой степенью еще княжеской Москвы. С этого места
московские первые князья или их тысяцкие могли судить об общих делах
Москва. Функциональное зонирование
Китай-города, XVII в. Схема
О. П. Щенковой
/ — административно-общественный
центр; 2—торговый центр;
3 — хозяйственные государевы объекты ;
4 — элементы духовного цецтра столичного
значения; j подворья
Москва. Красная площадь. Схема
композиционного построения
ансамбля. Схема М. II. Кудрявцева
/— Троицкий собор; s— Лобное место;
3— Казанский собор; 4— Земский приказ;
5—Монетный двор; 6—Спасская башня;
у — Вознесенский собор; 8—Никольская
башня; о— Торговые ряды;
ю Воскресенские (Иверские) ворота;
и— соборные библиотека и вср^ч;
12 глухая башня.
Схема расположения подворий
в центре Москвы во второй половине
XVII в.
/ — Троице-Сергиевское ; 2 — Симонове;
3— Новодевичье; 4 ~~ Симоновское;
5 —Архангельское; 6—Вознесенское;
7 - - - Новоспасское; 8 — Кирилловское;
g - - Андроньевское; ю Угрешское;
и — Даниловское; is -— Коломенское;
ij — Новодевичье; ц -— Крутицкое;
i§ Богоявленское; i6 Хиландарское;
1J— Троицкое;
i8 — Иосифо-Волоколамское;
ig-—- Алексеевское; so --Воскресенское;
si — Свияжское; ss — Вологодское;
23 — Спасо-Ярославское;
24 — Калязинское; s$ — Казанское;
26— Иверское Валдайское;
2J — Ипатьевское; 28 — Новгородское;
2д — Пафнутх шкое; jo — Соловецкое;
ji — Иверское Афонское; J2 — Ростовское;
33 — Прилутг-е; 34 — Нижегородское;
35 — Воронежское; 36— Знаметкое;
37'—Смоленское; 38-— Чудское;
Зд -- Вознесенское; 4° ~~ Покровское;
41 — Тверское; 42 — Суздальское;
43 — Рязанское; 44' Коломенское
' Карамзин Н. М. История Государства
Российского. СПб, 1830- Т. д, прил. 2Q9-
" Забелин И. Е. Опыт изучения русских
древностей и истории.—М., 1873-—
С". 240—241.
Схема расположения крестцов
в Китай-городе, XVII в. Схема
О. П. Щенковой (названия храмов
даны по документам)
/—Никольский крестец; i—ряд
котельный; лавки каменные от Никольского
Крестца и до речной стены городной;
s — церковь Успения Богородицы с приделом
Спаса Нерукотворенного образа на
Никольском крестце; з — церковь Успения
св. Жен Мироносиц, на Никольском крестце
у Печатного двора (4); II—Ильинский
крестец; j — церковь Ильи Пророка, что на
Ильинском крестце; 6— церковь
Великомученика Дмитрия Солунского, что
у Ильинского крестца у моста; у- - церковь
Воскресения Христова, что словет в Панех
у Ильинского хрестца; III—Варварский
крестец: 8—церковь Великомученицы
Варвары, что на Варварском крестце;
g — церковь каменная Максима
Исповедника, что на Варварском крестце;
ю — церковь каменная Великомученика
Георгия, что подле Варварского креста
к тюрьмам
своего города, особенно с торговыми людьми '. На протяжении
многих веков оно сохраняло свое значение, менялась только форма
общения между представителями власти и народом. В качестве
важного общегородского объекта Лобное место выделяют все
аксонометрические планы Москвы, показывая его в сильно
увеличенном масштабе.
Среди элементов столичного центра на рассматриваемой
территории важное место принадлежало посольствам и подворьям.
Если до возникновения Китай-городской стены их здесь было
несколько, то в XVI и особенно в XVI 1вв. они стали
характернейшим явлением. Среди подворий иностранных представительств
источники XVI в. указывают, помимо Панского, Литовский,
Английский и Греческий дворы. Об особом Персидском дворе говорит
Я. Пальмквист и указывает его на своем плане Москвы. В XVII
в. известен большой Посольский двор на Ильинке.
Особенно распространены были монастырские и архиерейские
подворья. В XVII в. на подворьях больших монастырей часто
жили стряпчие, которые вели дела монастырей. Так подворья
приобретали значение постоянной административной, судебной,
торговой и хозяйственной единицы". Они были разбросаны по
всем улицам и переулкам, активно участвовали в формировании
архитектурного облика Китай-города.
Характерным объектом центра на территории Китай-города
были «крестцы», так назывались места у часовен, в которых
приводили к крестному целованию народ в особо важных случаях
и где объявлялись царские и патриаршие указы. У «крестцов»
собирался народ и в связи с другими событиями 3.
Многочисленные функции столичного и общегородского
центра, сосредоточенные в Китай-городе, отразились на
архитектурном облике последнего. Композиционным центром Китай-города
были площади у стен Кремля. Важное функциональное
содержание выделяло Красную площадь в качестве важнейшей площади
города. Ее значение, сопоставимое только со значением Соборной
и Ивановской площадей Кремля, получило свое композиционное
выражение. Покровский собор и шатер Спасской башни (с 1625
«Шествие на Осляти». Гравюра
А. Олеария
Москва. Красная площадь, миниатюра
из «Книги об избрании на царство
царя Михаила Федоровича»,
1672—1673 гг- Оружейная палата
Московского Кремля
' Дворцовые разряды.—Т. з5 с. 945—94^-
-' См.: Бахрушин С. В. Научные труды.
М., 1959- — Т. 5, с. i/6.
1 Кондратьев И. К. Седая старина
Москвы.— М., 1893.--С. 207 — 208.
до 1670 г. единственное высокое завершение на башнях Кремля)
создавали высотный акцент, приближавшийся по значению к
архитектурным доминантам Соборной площади и довольно резко
противопоставлявший ансамбль площади прочей застройке
Китай-города.
В XVII в. Троицкая и Красная не были площадями в
современном понимании этого слова, они не имели легко обозримого и тем
более регулярно организованного пространства. Не было и четкого
архитектурного разделения площадей, разграниченных лишь
«мостовой чертой», соединявшей Ильинку со Спасскими воротами.
Троицкая площадь занимала пространство от «мостовой
черты» до Покровского собора, а затем спускалась к Москворецким
воротам. Верхняя часть площади была более открыта, а на склоне
и нижних отметках располагались дома причта собора и церквей,
стоящих вдоль рва, а также отдельные лавки, винные погребки
с кабаком, несколько небольших каменных церквей, Тиунская
и Таможенная избы, Рыбный свежий ряд.
Красная площадь как четко организованное свободное
пространство образовалась лишь в конце XVIIIb. В XVIIв. она была
заставлена лавками и шалашами торговцев; на ней также стояли
15 деревянных церквей с кладбищами. В торжественные моменты
переносные лавки убирались, площадь освобождалась для
проведения церемоний. Обе площади имели единый композиционный
центр Покровский собор. Близ него стояли два древних
каменных храма; один впоследствии упразднили, другой включили
в новопостроенную колокольню собора.
Красная площадь в Москве. Рисунок
Ф. Я. Алексеева. ГТГ
Москва. Строительство
Богоявленского монастыря.
Миниатюра XVIIIb.
Покровский собор главенствовал и над застроенной частью обеих
площадей. Мелкие лавочки не мешали воспринимать площадь
единым пространством, будучи много ниже обрамляющих ее
сооружений— кремлевской стены и стоявших перед ней церквей «на
Рву», а также стены каменных торговых рядов. Сторона площади,
противоположная Покровскому собору, замыкалась
Воскресенскими воротами Китай-города и расположенными рядом Отдаточ-
ным двором, Земским приказом и Казанским собором.
Об облике примыкавшего к пристенным площадям торга
можно судить главным образом по его изображениям на
аксонометрических планах. Это дает возможность оценить лишь общий
характер торговых рядов. Торг делился на три части: Верхние,
Средние и Нижние торговые ряды. Почти все аксонометрические
планы показывают, что Верхние торговые ряды отделялись от
Красной площади и от Ильинской улицы сплошным контуром
каменных лавок. Средние торговые ряды на большинстве планов
отделяются сплошным контуром каменных лавок только от
Красной площади. На Сигизмуидовом чертеже как Верхние, так
и Средние ряды охвачены таким контуром с трех сторон. Скорее
всего этот чертеж отражал общее впечатление о рядах как о
сооружениях почти замкнутых. От больших улиц ряды отделялись
каменными аркадами, которые служили опорами для навесов над
торцовыми сторонами рядов, создавая единый архитектурный
мотив, отмечавший торг. В писцовой книге эти аркады поэтически
Красная площадь XVII в.
Реконструкция А. Васнецова. МИМ
на с. з68 з69
Вид Китай-города в начале XVIIIв.
Прорись О. В. Гришинчук с плана
«Москва с гербами областей» ГИБ им.
М. Е. Салтыкова-Щедрина
названы «Ожерельем»1. Собственно торг выделялся, таким
образом, в четко ограниченную зону, отличающуюся
геометричностью планировки и однотипностью архитектуры.
Тема крупного сооружения (в плане замкнутого каре),
воплощенная в застройке рядов торга, была продолжена в торговых
(гостиных) и хозяйственных государевых дворах Китай-города.
Отличительной чертой их была большая протяженность и
крепостная замкнутость: высокий уличный фасад скрывал расположенные
за ним строения. Этим государевы дворы отличались от прочей
застройки Китай-города усадеб, подворий и даже монастырей,
где из-за ограды виднелись сооружения второго и третьего плана.
В архитектуре дворов чувствовались официальность,
государственная значимость сооружений. Они воспринимались как
продолжение того центра, который расположен в Кремле и у Красной
площади, центра, с которым они были достаточно тесно связаны
и территориально, как, например, Монетный двор,
непосредственно примыкавший к Красной площади, Гостиный —к Средним
торговым рядам. Лишь Печатный двор располагался несколько
дальше по Никольской улице.
Характерным для данного типа зданий был Новый гостиный
двор. О его архитектуре мы можем судить по описаниям
современников и отчасти по облику гостиного двора в Архангельске,
построенного по его образцу, но несколько трансформированному
при строительстве.
Четырехугольный в плане двор был окружен каменными
стенами с башнями по углам и двумя проездными воротами. Два яруса
торговых помещений примыкали изнутри к стенам. Помещения
второго яруса выходили на крытую галерею, парапет и столбы
которой были украшены ширинками, цветными изразцами и
росписью. Посредине двора стояли городские весы2. На внутреннем
дворе заключались торговые сделки. Главные [Красные) ворота
двора имели вид трехъярусной башни с проездами внизу и
служебными помещениями во втором и третьем ярусах. Четверики
первого и второго ярусов увенчивались восьмигранной башней
с шатром и золоченым государственным гербом наверху.
Основание восьмерика отмечали четыре декоративные шатровые
башенки. Ворота были отделаны резным камнем, изразцами, расписаны,
проезды вымощены каменными плитами. Белые стены и башни
Нового гостиного двора, шатры которых были крыты белым
железом, контрастно выделялись среди застройки Китай-города.
Нарядная отделка его главных ворот приводила в восхищение
иноземных гостей, которые описывали это сооружение как «лучшее
строение во всей Москве»3.
Промежуточное место по своему архитектурному облику
между государевыми дворами и зажиточной жилой застройкой
занимал Посольский двор на Ильинке возле Нового гостиного двора.
В центре его стояли каменные палаты в три жилья (этажа);
подобно дому В. В. Голицына, Воробьевскому дворцу и другим
постройкам XVII в. верхние ярусы Посольского дома были
деревянные. Терем перекрывался высокой четырехскатной кровлей
с «полипами» и «гребнем» на коньке. К боковым палатам (сеням)
' ГИМ, ОНИ, ф. 440, ел- хр 538-
"' Костомаров Н. И. Очерк торговли
Московского государства
в XVI.—XVIIст. СПб, i86s. С. 85.
:; Кильбургер II. Ф. Краткое известие
о русской торговле.— СПб. 1820.— С. 176.
Москва. Вид части Гостиного двора
с Варварской улицы, XVII в. Рисунок
Е. Д. Шеко по материалам
О. Щенковой
Москва. План торговых рядов на
Красной площади, XVII в.
Реконструкция С. К. Богоявленского
/ Верхние ряды; 2 — Средние ряды
(Гостиный двор); j — Нижние ряды;
4 — схема расположения рядов
были пристроены две каменные крутые лестницы с шатровыми
навесами на кувшинообразных колонках, стоящих над рундуками.
Левая часть дома имела на третьем этаже открытое гульбище
и галерею с двускатной кровлей, лежащей на кирпичных столбах.
С правой стороны к дому примыкал крытый переход на каменных
перемычках1. Замкнутость довольно большого пространства,
огороженного высокими стенами, застроенного по периметру и
свободного внутри, объединяет Посольский двор с другими государе-
выми дворами. Но по характеру застройки он ближе к боярским
усадьбам: разновысокая застройка, сочетание деревянных
подсобных и каменных основных построек характерны для гражданской
архитектуры Москвы XVII в.
На территории Китай-города в XVII в. находились четыре
монастыря. Три из них были расположены на бровках холмов над
омывавшими крепость реками: Никольский и Заиконоспасский
на Никольской улице над Неглинкой, Знаменский на Варварке
над Москвой-рекой. Монастыри во многом определяли облик
улиц, на которых они были расположены, в частности Никольский
и Заиконоспасский монастыри. Они занимали пространство
между Монетным и Печатным дворами, так что по одной стороне
улицы складывался сплошной фронт крупных архитектурных
комплексов. Кроме того, они, возвышаясь над стенами, формировали
внешний фасад зоны. Четвертый монастырь Богоявленский
высоко стоял на гребне холма между Ильинской и Никольской
улицами и активно участвовал в формировании внешних панорам.
Основную массу застройки Китай-города составляли жилые
дворы московской аристократии и различные подворья. Дворы
Китай-города вследствие затесненности зоны чаще всего
располагались на меньших участках, чем: аналогичные в Белом городе
Москвы. Это повышало плотность застройки, приближало богатые
хоромы к линии улицы. Главы домовых храмов на некоторых
дворах дополнительно обогащали силуэт застройки. Анализ
писцовых книг показывает, что жилые дворы выходили преимущест-
вено не на большие улицы, ведущие к Красной площади, а на
перпендикулярные к ним. Благодаря этому здесь складывался
более интимный, мягкий характер застройки. Облик главных улиц
в значительной степени определялся государевыми дворами,
монастырями, лавками, распространявшимися от торга по главным
улицам, а также подворьями, некоторые из которых выходили на
главные улицы.
На территории Китай-города по характеру застройки особо
выделялось Зарядье, где в основном жили причт кремлевских
церквей и посадские люди. Здесь преобладали мелкая нарезка
наделов и скромные деревянные избы.
Характерную особенность застройки Китай-города составляло
средоточие подворий, различных по архитектуре и занимаемой
Здание Печатного двора на
Никольской улице. Рисунок
неизвестного художника, XVIII в.
ГИЛ/Г
' Потапов А. Л. Очерк .древней русской
гражданской архитектуры.— М., 1902.—
С. и6— и8.
территории. Подворье было территорией, полностью
принадлежавшей властям данного монастыря. На жителей подворий не
распространялись суд городских властей, городские общественные
повинности и ряд тягл. Все это делало монастырские подворья
местом притяжения для беднейших слоев москвичей. Приток
населения на их ограниченную по размерам территорию приводил
к резкому увеличению плотности застройки Китай-города.
Огражденные заборами (каменными или деревянными), они
помимо покоев для жилья включали поварни, конюшни, погреба
для складов припасов, а иногда и товаров для продажи, так как
некоторые монастыри имели свои лавки в торговых рядах.
Застройка внутри подворий была смешанной: каменные,
преимущественно одноэтажные палаты сочетались с деревянными
жилыми и подсобными помещениями. Строения чаще всего
размещались по периметру участка. Каменные здания выходили на
улицу продольной стороной, образуя, таким образом, фронт
застройки. Деревянные жилые и подсобные строения располагались
в глубине участка. Треть подворий Китай-города имели церкви,
большинство которых выходило на красную линию улиц и вместе
с приходскими храмами формировало сложный динамический
силуэт.
После большого пожара Москвы 1626 г. была проведена
попытка регулирования ширины улиц центра столицы, однако
каменные дома при этом сохранялись и «выпускались» в улицу.
В результате каменные сооружения подворий в XVII в.
определили одну из характерных черт в облике улицы — сложность,
уступчатость линий застройки.
Плотность застройки Китай-города, сложность ее силуэта
с разновысокими храмами, палатами и хозяйственными
постройками, многоплановость перспектив улиц, образуемая
выступающими каменными сооружениями,— все это создавало образ богатого,
интенсивно живущего района городского центра.
Этот образ обогащался в XVII в. обилием в Китай-городе
церквей и часовен. Помимо церквей на подворьях там было около
шестидесяти приходских, ружных и домовых храмов. Множество
церквей располагалось на главных улицах Китай-города. Частота
расположения на них храмов была значительно большей, чем на
главных улицах Белого, тем более Земляного города. Много
церквей и часовен стояло в переулках, отмечая почти каждый поворот
трассы, замыкая перспективы улиц и переулков, параллельных
торгу. Выходы больших улиц к торгу были отмечены парными
храмами — каменным и деревянным. Церквами акцентировались
и ворота Китай-городской стены.
В Москве XVII в. соблюдалось правило сохранять известное
расстояние между храмами и жилой застройкой, «чтобы не было
нечистоты к алтарю» \ В условиях большой плотности застройки
Китай-города просвет между храмом и домами зачастую был
невелик, но все же сохранялся. Дистанция между храмами и
дворами застройки как бы обособляла и выделяла церкви из общего
фона.
Концентрация храмов в Китай-городе и обилие здесь
сооружений специфических архитектурных типов придали своеобразие
облику этой зоны, в которой отчетливо воспринимались черты
принадлежности к столичному центру Москвы. Структурное
построение зоны в целом и градостроительные особенности
расположения отдельных крупных объектов позволяют воспринимать
эти черты как в панорамах центра, так и при движении по
основным улицам города.
Самой характерной, парадной панорамой центра города
всегда была южная панорама — вид из-за Москвы-реки. Если выше
Москва. Церковь Зачатия Анны
в Углу. Реконструкция А. С. Фуфаева.
ГНИМА
' ГИМ, ОПИ, ф. 44°, ед. хр. 538-
Москва. Эскиз реконструкции
Зарядья. Рисунок Д. П. Сухова.
ГНИМА
Москва. Неглиненская панорама
Китай-города, XVII в. Реконструкция
О. П. Щенковой
отмечались ярусность и многоплановость построения панорам, то
здесь важно отметить иерархию композиционных акцентов,
раскрывающих взаимное отношение Кремля, Китай-города и
окружающих частей посада.
Гладь Москвы-реки и сплошная линия укреплений объединяли
панораму; элементами, членящими ее основные массы, было
пространство Красной площади, отделяющее Китай-город от Кремля;
высотные объемы, расчленяющие панораму на более мелкие
фрагменты.
Высота рельефа -и стен, сконцентрированность кремлевских
церквей и соборов и, безусловно, столп Ивана Великого — все это
выделяло левую часть панорамы Кремль ~ в качестве главной.
Китай-городу в системе центра Москвы была отведена
относительно скромная роль. Китай-городские укрепления были ниже и мае-
Москва. Портал церкви Козьмы
и Дамиана. Рисунок Д. П. Сухова.
ГНИМА
сивнее кремлевских. К концу XVIIв. разница усугубилась тем, что
кремлевские башни получили шатровые завершения, в то время
как башни и проездные ворота Китай-города имели довольно
плоские покрытия. Спокойную линию укреплений Китай-города
повторяла равномерная строчка завершений его застройки, в
которой отчетливо воспринимались два композиционных акцента.
Основной акцент—Покровский собор, отмечающий Красную пло~
щадь,— был виден почти до основания.
Второй акцент — собор Знаменского монастыря с церковью
Троицы в Никитниках на втором плане — менее активен.
Значительно уступали им по высоте второстепенные доминанты — церковь
1ёоргия на Псковской горе, церковь Максима Исповедника и
Климентовская церковь. Равномерный их ритм, характерный для
основной части южной панорамы Китай-города, учащался по мере
приближения к проездным воротам.
Противоположный фасад Китай-города Неглименский не
был парадным. Вдоль Неглинной стояли мельницы и кузницы, за
ними стена Китай-города повторяла изгиб реки. Второй план
панорамы формировала застройка Никольской улицы. Над
оборонительной стеной горизонтальным объединяющим элементом
возвышался многоглавый силуэт центра города, в котором основная
масса вертикалей была образована храмами Китай-города.
Завершения кремлевских церквей не играли здесь ведущей роли.
Покровский собор в основном заслонялся более низкими, но
расположенными сразу за стеной постройками Николо-Греческого
монастыря. Выделялось завершение собора китай-городского
Богоявленского монастыря !.
Со стороны приступа Китай-город, естественно, не открывался
сразу в такой полноте, как в панорамах из-за рек. Здесь его
своеобразие могло быть воспринято лишь в процессе движения по
улицам. При движении по основной улице — Ильинке —
приближение к центру начинало чувствоваться в Белом городе примерно
от церкви Косьмы и Дамиана, т. е. на полпути от ворот Белого
города к Китаю: учащалась постановка церквей, возникало
Малороссийское подворье, каменные строения тоже попадались все
чаще, перспективу улицы замыкал великолепный китай-городский
храм Николы Большой Крест, Вдоль улицы размещались лавки
мясного ряда и харчевни, однако нарезка участков в основном
была еще мелкая, хотя встречались и большие дворы, такие,
как двор боярина Салтыкова, двор иноземного купца Давыда
Николаева.
Войдя в Китай-город, путник по изменившемуся характеру
застройки чувствовал, что находится в центральном районе города.
Здесь уже не было мелких дворов и лавок ремесленников и
стрельцов. Справа и слева располагались богатые дворы родовой
аристократии. В раскрывающейся картине храм Николы Большой Крест
уже главенствовал. Двор боярина Барятинского, стоявший между
стеной и церковью, располагался с отступом от улицы в шесть
саженей, благодаря чему храм был полностью открыт для
обозрения, а перед ним сформировалась маленькая площадь. После
Никольского храма, от Ипатьевской улицы застройка правой стороны
была составлена преимущественно различными подворьями,
отличавшимися, как и жилые дворы улицы, богатством застройки.
Правая сторона Ильинки с ее дробным членением (по i8 20
саженей) на отдельные дворы, с лавками на красной линии в
начале улицы, с обилием вертикалей церквей как на переднем плане,
так и в глубине застройки, резко контрастировала с левой
стороной, сформированной протяженными и лаконичными боковыми
фасадами Государева гостиного и Посольского дворов. От
Ильинского храма начиналась торговая зона Китай-города: напротив
храма Гостиный двор и сразу за ним до Красной площади ряды
каменных лавок верхних и средних торговых рядов Китай-города.
Спокойный ритм каменных лавок создавал паузу между
застройкой подворий и Красной площадью и подготавливал раскрытие
ансамбля площади. Никольская улица, походила на Ильинку;
усадебная застройка сочеталась здесь с крупными, замкнутыми
комплексами Печатного и Монетного дворов и монастырей. На
одной стороне улицы размещались Государевы дворы и
монастыри, на другой—■-богатые боярские усадьбы.
Особенностью улицы было то, что сама тема аркады торговых
рядов возникла не только в преддверии нлощади, но уже
посередине ее: наискось от Заиконоспасского монастыря стояли
сооружения Иконного ряда, создавая композиционную паузу перед
выходом на Красную площадь. Активной композиционной связкой
улицы с ансамблем площади был Казанский собор на Красной
площади у Воскресенских ворот, который начинал ряд храмов
Никольской улицы. Это двойственное положение выразилось в
архитектуре храма: на Красную площадь выходили парадное
крыльцо и колокольня, на улицу богато решенный боковой вход
и придел.
Как Ильинская, так и Никольская улицы располагаясь на
ровном месте и будучи обстроены ь значительной степени
крупными сооружениями государевых дворов и монастырей
представляли собой относительно замкнутые пространства, ограниченные
с боков и открытые лишь вперед, где перспектива из-за
достаточной прямизны улиц замыкалась почти на всем протяжении одной
из кремлевских доминант: Никольской башней Кремля на
Никольской, собором Воскресенского монастыря, а затем Спасской
башней —на Ильинской улице.
Более сложной была трасса Варварской улицы, почти на
каждом повороте отмеченная храмом. Отличительная черта
Варварки большая открытость пространства за счет падения рельефа
к Москве-реке, что раскрывало виды на Заречье.
Ранее отмечалось, что торговые ряды с Красной и Троицкой
площадями как часть столичного ансамбля в какой-то мере
противопоставлялись территории Китай-города. В то же время с ними
была органически связана вся планировка и застройка этой части
столицы. Площади оказывались связующим звеном между
Кремлем и Китай-городом, тяготея к Кремлю, во многом как бы
принадлежа ему и в то же время возглавляя застройку Китая. В результате
Москва. Церковь Николы Большой
Крест. Фрагмент. Рисунок
П. Я. ТОшинькина. ГНИМА
' В 1693—i6gG гг. на подклете этого собора
была возведена ныне существующая ярусная
постройка.
в характере построения всей территории Китай-города проявилось
тяготение к Кремлю.
В композиции города Кремль и Китай выступают как две части
центра. Восприятию их как единого целого способствовали общие
черты в облике крепостных сооружений, местоположение и
характер композиции Красной площади. Заметим, что многие
иностранцы и воспринимали Кремль и Китай-город как единую крепость,
обнесенную красной стеной. Структурная слитность Кремля и
Китай-города выразилась в расположении московских торгов: как
первый общегородской торг разместился под стенами Кремля5 так
после возникновения Китай-города торг в Занеглименье
расположился под стенами Китая. Государевы хозяйственные дворы — Ко-
лымажный, Пушечный — равномерно разместились вокруг Кремля
и Китая. Так же равномерно центр окружили полукольцо
монастырей и стена Белого города.
ЦЕНТРАЛЬНЫЕ ЗОНЫ БЕЛОГО ГОРОДА И
ЗАМОСКВОРЕЧЬЯ. В относящейся к столичному центру зоне Белого
города, т. е. на участках застройки, прилегающих к Кремлю и
Китай-городу, располагались государевы дворы, подворья, два
монастыря и дворы крупных бояр и князей. Река Неглинка делила эту
зону на две примерно равные части. '
Занеглименская часть столичного цетра композицонно
построена на противопоставлении двух берегов реки: левого, со
сплошной крепостной стеной с башнями и воротами, и правого, на
бровке которого расположились богатейшие дворцы бояр и князей,
домовые и приходские храмы. В этой части долины сквозь
застройку и над ней хорошо воспринимались четыре из семи
монастырей: Алексеевский, Крестовоздвиженский, Никитский и
Георгиевский. Необычайно разнообразны были ансамбли боярских
и княжеских хором на бровке долины реки Неглинки: двор князя
Черкасского на месте дома Пашкова, Стрешневский дворец,
палаты Разумовских, Шереметьевых, Романовых, дворцы Голицыных
и Троекуровых и др. Правобережная застройка Неглинки
включала более 13 разнообразных по архитектуре церквей: и пятиглавых
храмов с ярусами кокошников (церковь Николы Стрелецкого),
и одноглавых церквей Алевиза Нового, подобных церкви
Благовещения в Старом Ваганькове или церкви Георгия на Красной
горке, и ярусных (церкви Знамения на Шереметевом дворе и
Параскевы Пятницы в Охотном ряду); и, наконец, шатровых
храмов— Спаса Преображения в Копье, Ирины в Стрешеневском
дворце, двухшатровый храм Николы Зарайского (Знамения
Богоматери) в Сапожке.
На противоположном берегу мощной твердыней стояла стена,
над которой видны были верха только самых крупных построек
Кремля и Китай-города. Величие сооружений усиливалось тем, что
они отражались в спокойной воде четырех неглинских прудов, да
и воспринимался кремлевский ансамбль с этой стороны почти все
время силуэтом (против солнца), кроме закатных часов, когда
густой оранжевый свет резким контрастом выделял башни и стены,
главы и кресты ярко горели на темном фоне неба.
Ось долины реки Неглинки на участке вдоль Китай-города
замкнута церковью Троицы в Полях (в углу Китай-городской
стены), а на участке вдоль Кремля — церковью Троицы на
Берсеневе— с юго-запада — за рекой Москвой. Система занеглименс-
ких торгов и площадей имела еще одну ансамблевую ось,
параллельную главной. На этой оси стояли три храма: Параскевы
Пятницы, Моисеевский и Николы на Сапожке. Зрительными
завершениями этой оси стали ансамбли Пушечного двора и Алексеевс-
кого монастыря с трехшатровым Спасо-Преображенским собором.
Северо-восточная часть центральной зоны Белого города имеет
черты сходства с Занеглименской частью. Она тоже выходит на
пространство с тремя торговыми площадями; в ней также есть
государевы дворы и подворья, монастырь и палаты бояр и князей.
Подобно Занеглименской части, приречные пространства которой
заканчивались царским Боровицким садом на западе, здесь
система площадей тоже завершается садом на Васильевском лугу; а на
окраину белгородской застройки выходило тоже 13 храмов.
Следовательно, эту часть центральной зоны можно
рассматривать как единую с первой. Ее продольная пространственная ось
Москва. Композиция долины реки
Неглинки в XVII в. Схема
М. П. Кудрявцева. Пунктиром
обозначены видовые связи
композиционных доминант
/— Кремль; II— Китай-город;
III—Белый город; IV—Скородом;
i — колокольня Ивана Великого и соборы
Соборной площади; 2 — Троицкий собор на
Красной площади; j — церковь Троицы
в Полях; 4 — Моисеевский монастырь;
5 — церковь Архистратига Михаила
(Неоргия Победоносца) на Красной горке;
6—церковь Петра и Павла на Сапожке;
у — Всехсвятские ворота Белого города;
8—Алексеевский монастырь; g— церковь
Троицы на Берсеневе;
ю— Варсонофьевский монастырь;
и—Рождественский монастырь;
12 — Сретенский монастырь;
iз — Высоко-Петровский монастырь;
14 — Страстной мон""""~~~рь; /j — церковь
Рождества Богородицы в Путинках;
i6—церковь Знамения у Петровских
ворот; ij — церковь Сергия Чудотворца;
i8—церковь Успения в Печатниках;
ig — церковь Троицы на Самотеке
Москва. Замоскворечье. «Царицын
луг». План
организуется церквами Софии на Лубянке и Всех Святых на
Кулишках на Варварской площади. Параллельно ей идущая ось
широкого и глубокого рва вдоль стены замыкалась церквами на
Суздальском подворье — с северо-запада и Спаса-Преображения
в Садовниках за Москвой-рекой на юго-востоке.
Центральная зона Замоскворечья включала в себя Верхнюю
и Нижнюю Садовнические царские слободы, Царицын Луг
(Большой Государев сад) и два торга: у Москворецкого и Всехсвятского
мостов. Эта низкая территория — своеобразный плацдарм против
высокой левобережной части. Контраст высокого левого и низкого
правого берегов был подчеркнут стоящими по левому берегу
монастырями и особенно береговой стеной, над которой поднимались
самые крупные постройки столицы. На низком правом берегу не
было столь крупных зданий, не было и ярусного построения
ансамблей. Более того, против кульминации левобережной
части— ансамбля Кремля и Красной площади — застройка
отсутствовала: меж двух главных мостов раскинулся огромный сад.
Церковь Софии в саду объясняет название Государева сада
«Царицын луг». Так как образ Софии Премудрости ассоциируется
с Богородицей, через которую воплотился Христос, то в этом
названии можно видеть раскрытие символического значения сада
в структуре центра Москвы — как сада Богородицы и Древа
жизни Христа *.
Пространство между Кремлем и фронтом застройки
Кадашевской слободы имеет две продольные и три поперечные оси. Из
продольных осей главная — идущая по крутой дуге Москвы-реки,
зрительно замыкаемая Зачатьевским монастырем и Никитской
обителью на Швивой горке. Параллельно ей ось образуется
церквами Николы на Берсеневе и Введения в Садовниках и совпадает
с главной продольной аллеей Государева сада. Церковь Софии
расположена между двумя этими осями, что подчеркивало второ-
степенность продольных осей приречного пространства в
композиции центра. Ведь главной осью центра была ось север — юг,
на церковь Вознесения в Коломенском, а один из важных акцентов
этой оси — церковь Софии.
Остальные две поперечные оси связаны с Всехсвятским и
Москворецким мостами и обозначены также воротными башнями
и церквами Замоскворечья.
ЖИЛАЯ ЗАСТРОЙКА ПОСАДА. Посад Москвы
представлял сложную картину различно застроенных территорий с
различной внутренней организацией. Жилые дворцы служилой
аристократии и свободного от тягла населения занимали почти
всю территорию Белого города с отдельными вкраплениями среди
тяглых слобод, были разбросаны по территории Скородома и
даже за его пределами. Концентрация на достаточно больших
территориях города беломестных владений с богатой
застройкой своеобразная черта «столичности», отличающая Москву от
других городов. Тяглое население Москвы, получившее к XVII в.
уже достаточно единообразную структуру организации —
слободы и сотни, делилось на общины (преимущественно по
профессиональному признаку).
Многообразны были центры и подцентры жилого посада.
Типичным центром самоуправления рядовой слободы был земский
(братский) двор возле церкви Овчинниковской слободы
небольшая палата, мало отличавшаяся от обычной жилой. Более крупный
двор имела Бронная слобода, где между двором и главным храмом
слободы — церковью Иоанна Богослова была площадь.
Наиболее развитым был Братский двор Кадашевской слободы, подобный
деловым дворам с периметральной обстройкой, отдельно стоящей
в центре палатой и въездными воротами, которые, возможно, были
выстроены в виде башни". В отличие от большинства слобод, где
земские и братские дворы тяготели к главному храму,
Кадашевский Братский двор отстоял от церкви Воскресения на несколько
участков, занимая угол Царицыной улицы и Б. Ордынки.
Торговые площади московских посадов у подхода главных
улиц столицы к крепостным воротам частично были
специализированными: лубяной торг, сенные торги, рыбные и др.
Представление о другом типе торговых площадей, возникших возле уличной
решетки на стыке военных и ремесленных слобод, дает торжок
против церкви Григория Неокесарийского на Полянке, известный
позже как Полянский рынок. Третий вид торговых центров
посада— торговые улицы. В целом на Руси это явление почти нигде не
встречается, но Москва, где велась очень развитая торговля с
иноземцами, получила эту не свойственную древнерусскому городу
черту. Характерно, что в отличие от западных и восточных
городов, где такие улицы идут через торгово-ремеслснный посад,
торговые улицы Москвы имели преимущественно
аристократическое население, которое давало на своих землях места для уличных
лавок. Такова была Покровка, заселенная родовитыми князьями
и боярами. В ремесленных слободах торговых улиц не было из-за
отсутствия личной торговли: слобода выбирала из своей среды
купцов, торговавших ее продукцией на постоянных местах на
главных торгах.
Система монастырских центров Московского посада была двух
типов. Когда такой центр был собственником части посада,
монастырская слобода тяготела к нему как к своему центру. Сам
монастырь становился частично подобным Кремлю: он служил
защитой слобожанам, около него сложился торг местного посада.
Весь комплекс по структуре уподобляется городку с кремлем,
торгом и посадом. Часто на примонастырском торге и внутри
слободы возникали свои храмы. Такова слобода при
Новоспасском монастыре, имевшая у монастыря торговую площадь
Москва. Панорама центральной зоны
Замоскворечья с колокольни Ивана
Великого, XVII в. Реконструкция
М. П. Кудрявцева
1 Сидорова Т. А. Волотовская фреска
«Премудрость созда себе дом» и ее
отношение к ереси стригольников
в XIV в.//Труды отдела древнерусской
литературы.— Л., 1971 -—Вып. XXVI,
С. 212 231.
" На Петровом чертеже видна
башнеобразная постройка по линии
Б. Ордынки. На Сигизмундовом плане
показана сложная композиция, окруженная
круглой в плане оградой частоколом.
с церковью Сорока Мучеников, таковы же и остальные слободы
при пригородных монастырях.
Иной была структура монастырских слобод, далеко
отстоявших от своего центра. В таком случае слобода выглядела
самостоятельной, имея свой центр, подобный центру ремесленной
слободы. Монастыри (например, Троице-Сергиев и др.) в таких
слободах часто создавали небольшие хозяйственные подворья с
храмами: этот центр осуществлял управление слободой.
Слободские храмы с домами причта, кладбищами и
небольшими площадями равномерно распределялись по посаду. Хотя
посад застраивался прежде всего самими жителями, часто в
качестве финансиста и.\и пайщика выступала государственная власть,
особенно при строительстве объектов в государевых слободах.
Так, Кадашевский Ткацкий двор был целиком построен на
государственные средства, а для строительства церкви Григория Не-
окесарийского Алексей Михайлович выделил мастеров, деньги
и некоторые материалы. При этом и дом причта возводился теми
же государевыми мастерами, что возводили храм, и из тех же
материалов. Причина заключалась в желании создать единый
микроансамбль на въезде в Кадашевскую слободу. Участие в
строительстве объектов на посаде исключительно редкое явление.
Столичную особенность московского посада составляет огромное
количество дворцовых слобод при Государевых дворах
Потешном, Псаренном, Конюшенном, Кормовом, Пушечном, Колымаж-
ном, Гранатном и др. Нарезка земельных участков в дворцовых
слободах более крупная, чаще встречаются большие дворы
зажиточных ремесленников с разнообразной застройкой участка,
крупными садами и огородами.
В структуре дворцовых слобод при Государевых дворах
основную формирующую роль играют именно комплексы этих дворов.
Характерный пример такой небольшой слободки дает
аксонометрический чертеж XVII в.1 Эта слободка при Государевом
потешном Псаренном дворе за Скородомом, близ Ваганьковского
кладбища. Вся застройка разместилась вокруг Государева двора и
слободского храма Иоанна Предтечи.
Кадашевская дворцовая Ткацкая слобода — пример крупной
слободы с развитой планировочной и композиционной
структурой. Государев Кадашевский Ткацкий двор как главное
производственное здание слободы имел объемное решение, подобное
дворцовому. Несмотря на огромные размеры он был лишь одним из
трех центров слободы (два других — Кадашевский Братский двор
и церковь Воскресения в Кадашах). Особенностью композиции
Кадашевской слободы является, как уже отмечалось, то, что при
наличии множества уличанских храмов, построенных при
больших мостовых улицах, главный храм Воскресения находится в
центре слободы, в стороне от больших улиц.
Характерным примером московской слободы дворцовых ка-
менщиков с регулярностью, обусловленной близким к военному
статусом этой категории государевых служилых людей, была
слобода между Абатскими воротами Скород ома и р. Москвой2. Вся ее
планировка состояла из строго параллельных друг другу улиц.
отходивших от дороги, идущей вдоль стены Скородома от
Арбатских ворот к Никитским. Жесткая регулярность не только уличной
сети, но межевания дворовых участков подтверждается двумя
планами этой местности XVII в. Центром слободы была площадь
с храмом Николы на Щепах. Все порядки слободы выходили
к реке, к производственным постройкам и Государеву дровяному
двору.
Аристократическая часть московского посада (в основном
в границах Белого города) характеризуется наиболее крупными
земельными участками, тяготеющими к порядковой системе, но со
значительно большими расстояниями между порядками. Из-за
сложного рельефа планировка уличной сети в Кремлевском
междуречье Белого города менее регулярна.
Как уже отмечалось, своеобразными центрами этой части
посада были монастыри, часто основанные на вклады боярских,
княжеских семей.
Главные осевые улицы слобод и сотен Москвы,
располагавшиеся между основными городскими магистралями и соединявшие
слободу с общегородскими центрами и подцентрами, часто были
замощены, но они много короче «больших» улиц. В их структуре
характерно наличие двух уличных решеток — в начале и в конце
трассы, а для композиции важными элементом служит присутствие
в силуэте, видимом по оси улицы, отдельных сооружений центра.
Таковы Воскресенская улица Кадашевской слободы, Овчинни-
ковская улица одноименной слободы и др.
' Сытин П. В. История планировки
и застройки Москвы. М., I950-- """' ">
рис. i6.
а Атрибуция слободы дворцовым
каменщикам является авторской гипотезой.
(ПЬимеи. bed.)
Москва. План монастырской слободы
при Донском монастыре. Схема
Т. Н. Кудрявцевой
7 — Донской монастырь; 2 ----- церковь
Ризположения; j — торг у Калужских
воЬот СкоЬодома
Москва. Площадь у церкви Григория
Неокесарийского на Полянке. План
площади. Реконструкция
Т. Н. Кудрявцевой но плану XVII в.
i церковь Григория Неокесарийского
деревянная: 2— церковь Григория
Неокесарийского каменная; j- -двор
протопопа Андрея Савиновича; 4 — ворота
' на Козьмодемьяг"""- улаиу; $ — ■■ «шалаши
квасные»; в—Турецкий (?) двор; у —
дворы Кадашевской слободы: 8—дворы
Стрелецкой слободы
Москва. Слобода каменщиков за
Арбатскими воротами.
Аксонометрический план XVII в.
В центре — Церковь Николы на
Щепах; внизу Государев дровяной
двор
Москва. Планы дворов и усадеб
Мелкие дворы ремесленников, расположение
жилого дома вдоль «длинника» двора:
i — план XVII в.; 2— план Горихвостова
(середина XVIII в.): жилые дворы средней
величины, периметральная застройка
участка; j — план XVII в.; 4, 5—планы
середины XVIII в.; крупные жилые дворы,
периметральная обстройка хозяйственными
строениями с размещением жилого дома
поперек участка; 6—план XVII в.; у—
середины XVIII в.: крупные жилые дворы,
р мщение жилого дома в центре участка;
8—план XVII в.; g—план середины
XVIII в.: оформление главного въезда
в усадьбу боковыми флигелями; ю — план
XVII в.; и — план середины XVIII в.
Москва. Внутрипосадские площади
при Кадашевском Хамовном дворе
и при церкви Козьмы и Дамиана.
Реконструкция Т. Н. Кудрявцевой по
плану XVII в.
/ —- Кадашевский Хамовный двор;
2 — церковь Рождества Богородицы
(Козьмы и Дамиана); j-■- колокольня
Москва. Внутрипосадская площадь
при церкви Воскресения в Кадашах.
Реконструкция Т. Н. Кудрявцевой
Москва. Градостроительный памятник
воинской славы. Схема расположения
памятников воинской славы.
Составитель М. П. Кудрявцев.
Обетные храмы, построенные в память
воинских побед и в память погибших
воинов обозначены: кругом борьбы
с Ордой до Куликова ноля;
треугольником — Куликова ноля;
квадратом борьбы с Ордой после
Куликова поля;
полукругом Ледового побоища;
крестом - - борьбы со
шведско-польской интервенцией.
Места расселения военных слобод
обозначены: кругами с вертикальной
штриховкой по данным
II. И. Гольденберга; кругами
с горизонтальной штриховкой —по
данным С. К. Богоявленского;
штриховкой в крупную клетку
обозначена зона военной
аристократии; штриховкой в мелкую
клетку центр памятника воинской
славы - Архангельский собор
и Разрядный приказ в Кремле;
кругами выделены г> ворот
Скородома.
Москва. Градостроительный памятник
воинской славы. Идеализированная
схема размещения военных слобод.
Схема М. П. Кудрявцева
Фоном торговых площадей Замоскворечья служили широкая
долина Москвы-реки и торжественная панорама Кремля и Китай-
города, а для торгов при въездных воротах — крепостные стены
и башни, с одной стороны, и сложная по силуэту жилая
застройка---с другой. Более скромные по размерам внутрислободские
торги окружены возвышающейся над лавками застройкой жилых
домов теремами, палатами и зеленью садов.
Живописность и разнообразие московским улицам придает их
застройка сочетание каменных, кирпичных и деревянных палат,
изб, частоколов, надолб, колодцев, маленьких часовен, иногда
просто в виде столбика с иконой и крышей. Случаев слияния
застройки в непрерывную полосу вдоль улиц в Москве XVII в.
практически не наблюдается, напротив — даже в достаточно
плотной застройке более древних центральных районов города есть
участки больших садов, площади около храмов, относительно
большие наделы земли с частными огородами и садами.
В границах Белого города застройка расположена в глубине
владений, а в пределах Скородома по красной линии улиц.
Впечатление, производившееся застройкой Москвы XVII в.,
передают отзывы иностранных путешественников: «Этот город
занимает открытое местоположение: куда бы ты ни пошел, видишь
луга, зелень и деревни в отдалении, ибо город расположен на
нескольких холмах, высоко, в особенности Кремль. При каждом
доме есть непременно сад и широкий двор; оттого говорят, что
Москва обширнее Константинополя и более открыта, чем он...»1.
Таким образом, роль Москвы как столицы огромного государства
отразилась существенно и на облике жилого посада. Гораздо
большее по сравнению с другими городами количество военного
и аристократического населения, духовенства, ремесленников
с уникальной и высокой специализацией, работавших в дворцовых
слободах, увеличило количество крупных дворовых владений
и усадеб, повлияло на своеобразие и выразительность жилой
застройки.
Говоря о Москве столице государства, важно отметить ее
несколько градостроительно взаимосвязанных систем
сооружений— памятников, запечатлевших в камне историю Русского
государства, историю военных подвигов и связанной с ними памяти
о погибших, историю объединения русских земель, создания
единого государства и выхода его на мировую политическую арену.
Это прежде всего обетные храмы, поставленные в честь побед
над врагом. После Мамаева побоища гербом Москвы стало
изображение св. 1еоргия Победоносца, убивающего змия. С течением
времени разрозненные элементы военной символики превратились
в градостроительную структуру, которую можно назвать
комплексным памятником воинской славы России. Градостроительной
средой «телом» этого памятника стали территории
расселения Московского войска (аристократического — в Белом городе;
военных слобод в Скородоме).
Центральный комплекс памятника воинской славы состоял из
трех частей: укрепленных монастырей и городских стен —
крепостей-героев, не раз отражавших врага; войсковых приказов
(Стрелецкого, Пушкарского, Солдатского и пр.) во главе с Разрядным
приказом в Кремле и храмов — памятников побед, рассеянных по
территории всего московского посада.
Церкви и монастыри — памятники побед — делились на
группы, посвященные одной войне. Каждое сооружение, входящее
в группу, отмечало какое-либо важное событие войны, и в каждой
группе можно выделить главный памятник победы. Так, победе
над Мамаем посвящены: церкви Рождества Богородицы на Сенях
в Кремле, Высоко-Петровский и Рождественский монастыри в
Белом городе, церковь Всех Святых на Кулишках и др. В
ознаменование освобождения от польско-шведской интервенции построено
много храмов и уже существовавшие стали памятниками этого
события.
Главный центр всей структуры — Красная площадь, и главное
сооружение центра — Покровский (Троицкий) собор (храм
Василия Блаженного) —памятник победы над Казанским и
Астраханским ханствами. Так, в XVI в. небольшая общественная площадь
у Кремля (часть торговища) при Лобном месте получила
грандиозный по силе выразительности композиционный акцент.
Тяжкие испытания, выпавшие на долю народа в начале
XVII в.— смутное время междуцарствия и интервенции,— вновь
объединили Русь и дали Москве новый памятник победы — собор
Казанской Богоматери. Таким образом, два памятника,
отметивших две тяжелейшие войны допетровского времени
«зафиксировали» два конца площади. С Красной площади после общего
молебна о победе выступало в поход русское войско, здесь
встречали его после победы. Красная площадь с момента своего
возникновения получила символическое значение центра
градостроительной структуры, посвященной увековечению героической борьбы
русского народа с завоевателями.
С этой структурой символически и композиционно связана
градостроительная сущность Москвы — столицы единого Русского
государства. Выше уже говорилось о символике объединения,
заключенной в З^пенском соборе Кремля, в колокольне Ивана
Великого. Отметим, что многочисленные подворья также
демонстрируют идею объединения русских земель вокруг Москвы.
Но процесс объединения отразился не только на центре
города. По мере присоединения русских земель к Москве в нее
переселялись так называемые «лучшие люди». Слободы этих
переселенцев в столицу с храмами, посвященными особо чтимым в их землях
святым, и составляют градостроительную среду памятника. В своей
структуре они отражают своеобразие всех русских земель,
сильно отличаясь от военных слобод по планировке, застройке,
обычаям.
Обетные храмы располагались либо в слободах «лучших лю=
дей» (например, Ржевской Богоматери — в слободе воинов князя
Ржевского), либо при подворьях, либо на местах, так или иначе
связанных с актом присоединения (например, церковь Никиты на
Старой Басманной, построенная впервые на месте встречи
великим князем митрополита и князей владимирских).
С идеей единого Русского государства связан интересный
обычай переклички стражи на Кремлевских стенах. Эта перекличка
начиналась с прославления Троицы, Богоматери и всех святых,
а дальше шли следующие возгласы:
«Славен город Москва!
Славен город Киев!
Славен город Смоленск!
Славен город Новгород!
Славен город Псков!» — и так далее перечислялись все
русские города.
Связующим символическим элементом между структурой,
увековечивающей героическую борьбу русского народа с
завоевателями, и структурой, воплотившей идею создания единого
Русского государства, стала Красная площадь с Покровским
(Троицким) собором и Лобным местом.
1 Путешествие антиохийского патриарха
Макария в Россию в половине XVII в.,
писанное его сыном архидиаконом Павлом
Ллеппским. М., 1898. Вып. з, с. 3-
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Аббас 213
Аввакум 21
Авдей (Авед) 154
Авдусин Д.А. 26, 27
Аверинцев С.С. 82
Агафонов С.Л. 183, 250
Адам Бременский 14
Айналов Д.В. 62
Алевиз Новый 311, 315, 374
Алевиз, Алоизо да Карецано
312
Александр Македонский 360,
361
Александр Невский 153, 183
Александр Федорович 163
Алексеев Л.В. 24, 26, 45, 73,
74, 136, 140, 178
Алексеев Ф.Я. 364
Алексей Михайлович 376
Алексий 205
Алеппский П. 252
Алешковский М.Х. 25, 41, 46,
72, 144
Арсеньев Ю.В. 293
Асеев ГО.С. 60, 61, 70, 90, 91,
93,95, 102, 110, 112, 113, 116,
117, 118
Андрей Боголюбский 15, 33,
80, 165, 166, 167, 170, 171,
175
Андрей 126
Андрей Георгиевич 166
Андрей Рублев 18, 206
Антоний 102
Антонова В.И. В.И. 62
Антушев Н. 300
Арапова Е.Г. 68
Аристотель 361
Арсений I, епископ 122
Арциховский А.В. 23
Афанасьев Г.А. 295
Афанасьев К.Н. 94
Афремов И.Ф.
Багрий Р.С. 133
Бакланова Н.А. 361
Балдин В.И. 198, 300, 301,
302
Барбаро Д. 311
Батый 112, 120, 128, 153
Бахрушин СВ. 363
Белецкий В.Д. 154, 158
Белецкий СВ. 45, 154
Беляев Л.А. 112
Блеу 319
Богословский М.М. 44
Богоявленский С.К. 242, 338,
361, 368
Богусевич В.А. 102, 115
Большакова О.Г. 65
Большаков О.Т. 36
Бондаренко И.А. 300, 317
Бон Фрязин 311, 318
Боняка 95
Борецкая Марфа 148
Борецкие 46
Борис Александрович 189
Борис Владимирович 98
Борисевич Г.В. 42, 45, 57, 58,
59, 61, 62, 63, 76, 99, 143,
180, 200
Борис 60
Борич 84
Боровский Я.Е. 111
Брайцева О.И. 345
Брайчевский М.ГО. 23
Брокгауз Ф. 45
Бронштейн И.П. 91
Брунов Н.И. 61
Брячеслав Изяславич 64
Буйносов-Ростовский Ю.П. 307
Букин В.А. 26, 44
Бунин А.В. 9, 239, 320
Бурун дай 124, 130
Бучко Р.В. 133
Варганов А.Д. 177, 233
Варкоч Н. 250, 361
Василий 144, 150
Василий Дмитриевич 42, 183
Василий III 19, 311, 312, 323
Василий Ярославич 183
Василко 59
Васильченко В.Г. 154
Васнецов A.M. 365
Васнецов В.М. 200, 318
Векслер А.Г. 57, 198, 199,
200, 233
Вергилий 361
Веселовский А.Н. 93
Вестерфельд А. 90
Викентьев В.П. 140
Витовт 153
Владимир Всеволодович 41, 64
Владимир Глебович 41
Владимир Мономах 12, 15, 16,
18, 31, 44, 82, 83, 84, 89, 90,
91, 95, 97, 100, 102, 103, 109,
136, 165, 166, 177, 178
Владимир Святославович 46,
95, 102, 104
Владимирская Н.С. 198,200,
204
Власий 53
Власюк А.А. 317
Волковицкая Е.С 302
Воробьев А.В. 233, 234
Воробьев В.В. 267
Воробьева Е.В. 102, 112
Воронин Н.Н. 23, 61,63, 64,
66, 70, 73, 76, 122, 136, 138,
140, 161, 166, 167, 168, 169,
172, 175, 177, 188, 189, 190,
198, 204, 252, 270, 303
Всеволод Мстиславович 154
Всеволод III "Большое гнездо"
15, 45, 48, 81, 82, 165, 168,
170, 172, 198
Всеволод Ярославович 93
Выголов В.П. 200
Высоцкий С.А. 93
Вятчанина Т.Н. 82
Ганс Шлезвиг-Гольштинским
234, 242
Гедеон 361
Герберштейн С. 212, 242
Гладенко Т.В. 64
Глеб Владимирович 44, 98
Глеб 60
Глинская Елена 323
Годлевский Н.Н. 236
Годунов Борис 20,329,330,361
Годуновы 19
Голицын В.В. 368
Голубева Л.А. 194
Голубев СО. 112
Голубинский Е.Е. 84, 206, 291
Гольденберг Б.И. 279
Гольденберг П.И. 279, 379
Гомер 361
Гондиус 277
Гончаров В.К. 90,111,126,127
Гончаров Н.Ф. 360
Городцов В.А. 122
Горюнова Е.И. 44
Готье Ю.В. 346
Грабарь Н.Э. 61
Греков Б.Д. 24, 303, 361
Григорий 291, 307, 309
Гришинчук О.В. 147, 175, 368
Гроздилов Г.П. 149, 150, 162
Груневег М. 132, 133
Гудзий Н.К. 315
Гульденстиере А. 234
Гуляницкий Н.Ф. 324
Гупало К.Н. 88, 90
Гуревич Ф.Д. 45
Давид Л.А. 234
Давид Ростиславович 79
Давид 45
Даль В.И. 41
Даниил Александрович 198,
200
Даниил Романович Галицкий
59, 66, 126, 128, 1^2
Данилевский А. 136
Дарий I 361
Дашкевич Н.П. 112
Дверницкий Е.Н. 124
Дзюба М.Е. 306
Дионисий 20
Дионисий, архим. 263
Длугош 132
Дмитриев И.Д. 300
Дмитриев Л.А. 142
Дмитрий Александрович 163
Дмитрий Иванович Донской
17, 204, 205, 213, 323, 334
Дмитрий Константинович 179
Добровольская Э.Д. 191
Довженко В.И. 111, 118
Драгоманов А.Н. 93
Дубинин А.Ф. 177
Дубов И.В. 26
Дудорова Л.В. 172
Евгений 154
Евфимий II 144
Евфимий Суздальский 182
Екатерина II 120
Елена 361
Еремей 161
Ефрон И. 45
Ждан 60
Забелин И.Е. 60, 61, 206, 242,
312, 315, 338, 346, 362
Зандберга Р. 52
Зани Э. 246, 248
Засурцев П.И. 45, 106
Захарова В.Н. 144
Зверинский В.В. 291, 302, 303
Зубов П. 253
Иван Александрович 164, 200
Иван Михайлович 190, 200,
201, 204
Иван IV Грозный 19, 20, 250,
268, 315,316,317,329, 361, 362
Иван III 12, 19, 206, 213, 306,
311, 335
Иванов Н.И. 361
Игорь Святославович 16, 31,
93, 114
Игорь Рюрикович 154
Иерофей 307
Изяслав Мстиславич 64
Изяслав (Дмитрий) Ярославич
94, 95, 102
Иисус Навин 361
Иларион 14, 92
Илиодор 290
Ильенко И.Г. 233
Ильин М.А. 60,61,300,311,324
Иоаким 104
Иона Сысоевич 270
Иоаннесян О.М. 61, 62, 94,
133
Иоанн 177
Иоанн Датский 245
Иоанн 95
Иоасаф Индийский 361
Иосиф Волоцкий 291
Исаевич 132
Истомин Иоанн 291
Казакевич И.И. 76
Казаков М.Ф. 267
Казы-Гирей 329
Калита Иван Данилович 17,
183, 188, 311
Караваева Е.М. 178, 242, 267
Карамзин Н.М. 361, 362
Кардин Н.П. 234
Каргер М.К. 62, 66, 70, 90,
113, 114, 125, 126, 130, 141
Карлов В.В. 25
Карпов В.В. 44,
Картавцев И. 285
Кацнельсон Р.А. 300
Кизеветтер А.А. 212
Кий 83, 92
Килессо СВ. 94
Килиевич СР. 62, 88, 90
Кильбургер И.Ф. 368
Кирилл Белозерский 295
Кирилл 161
Кирпичников А.Н. 149, 150,
151, 152, 153, 313
Кирьянов И. 250
Ключевский В.О. 265
Князев А. 154
Ковалев А. 291
Колосок Б.В. 130, 132
Колчин Б.А. 25, 46, 79, 106
Конант К. 90
Кондратьев И.К. 363
Константин Багрянородный
31,82
Константин 315, 330, 361
Константин 174
Контарини 311
Конь Федор 329
Корзухина Г.Ф. 25
Костомаров Н.И. 368
Косточкин В.В.
162,291,292,313
Котков СИ. 285
Котов Г.И. 124
Кочкуркина СИ. 236, 242
Краснов Ю.А. 187
Краснов Н.А. 187
Красноречьев Л.Е. 64
Красовский И.С. 76,86,110,113
Красовский М.В. 61, 242
Кривцов 311
Крипякевич И. 133
Крылов И.П. 191, 198, 234
Ксения Тверская 189
Кудрявцева Т.Н. 260, 284, 376,
377
Кудрявцев М.П. 146, 192, 261,
279, 283, 290, 324, 336, 338,
340, 341, 344, 345, 347, 348,
351, 374, 378, 379
Куза А.В. 11, 45
Кулиш П.А. 93
Кутовой А.И. 88,102,104,143
Кучера М.П. 97, 102, 130
Кучинков М.М. 124
Кучка 72
Лазарев В.Н. 14, 63
Лапушкин И.И. 66
Лебедев Г.С. 26
ЛжеДмитрий 362
Лихачев Д.С. 21, 1(VI\ 253
Лихачев Н.П. 191
Логвин Г.Н. 61, 62, 86, 88, 90,
93, 95, 99, 102, 104, 130
Лопяло К.К. 233, 324
Лукьянов Иоанн 242
Лысенко П.Ф. 141
Мавродин В.В. 25
Мазюкевич Д.П. 95, 110
Майков В. 253
Мак арий Успенский 84, 182
Максимов П.Н. 60, 106
Мал 66
Малевская М.В.
45,103,124,133
Малинов А. 342
Мансветов И.Д. 66
Мартынов А.Е. 167
Марфа-Посадница 46
Масси И. 250, 251
Махаев 236
Машков И.П. 300
Мезенцева Г.Г. 45
Мезенцева С.С. 111
Мейерберг А. 212,245,268,328
Мериан 245, 306, 360
Мертенс 225
Мехова Г.И. 204
Меховский М. 253
Милонов Н.П. 187, 189
Милославский М.Г. 233, 234
Михаил Тверской 189
Михаил Хоробрит 198
Михаил Ярославич 142
Михайлов А.И. 359
Михайлов К.Н. 290, 305
Михайловский Е.В. 224
Миронег 60
Мнева Н.Е. 62
Мовчан П. 95
Могытыч И.Р. 94, 133
Мокеев Г.Я. 41, 44, 45, 51, 52,
53, 61, 79, 155, 156, 157, 160,
204, 219, 261, 278, 279, 331,
332, 333, 334
Монгайт А.Л. 44, 65, 120, 121,
122, 123
Мономаховичи 109
Моргунов Ю.Ю. 42
Москаленко А.Н. 57
Мстислав Всеволодович 149
Мстислав Романович
100,109,112
Мурьянов М.Ф. 94
Мышкин 311
Насонов А.Н. 23
Невоструев К. 290
Некрасов А.И. 60, 61, 62
Нестор 16, 82
Никодим 307
Никола 53
Никольская Т.Н. 42, 44, 45,
57, 59, 62
Никольский А. 149
Никольский Н.К. 291, 300
Никон 21
Нифонт 154
Новиков Н. 291
Овсянников О.В. 236, 242
Овсянников Ю.М. 300
Олег 31, 83, 153, 154
Олеарий А. 212, 242, 250, 266
Олексий Васильевич 164
Ольга 83, 154
Ольговичи 109, 112, 114
Орлова Е.М. 318
Орлова М.А. 64
Остафий 71
Остроумов В.П. 300, 310
Павлова К.В. 45
Пальмквист Я. 212, 363
Параскева Пятница 53
Пастернак Я. 126
Пашуто В.Г. 24
Перун 89, 94
Пескова А.В. 45
Пескова А.А, 81
Петр 201
Петр Могила 88
Петр I 150, 151
Петрок Малый 320, 321
Пирлинг П. 314
Платон 361
Подобедова О.И. 361
Пономарева Е.Д. 226
Пономарева Г.С. 45
Пономарева Е.Д. 72, 122, 125
Подъяпольский С.С.318
Поппе А. 91
Поссевино А, 250
Прахов В.В. 124
Прозоровский Б.И, 234
Рабинович М.Г. 24,198,199,204
Равдоникас В.И. 23, 49
Раппапорт П.А. 23, 44, 59, 60,
64, 66, 67, 68, 70, 73, 81, 97,
98, 103, 112, 115, 123, 124,
1*25, 136, 141, 150, 166, 178,
180, 185
Растрелли В.В, 112
Ратич А.А. 42,59,126,130,132
Рикман Э.А. 44, 76, 189, 191
Роденбург Я.К. 270
Рождественский В.А. 188
Рожко М.Ф. 90, 130
Розанов Н.П. 307
Розенберг В.А. 88,102,104,143
Розенфельд И.Х\ 198
Романовы 19
Роман Игоревич 122
Роман Ростиславович 73, 78, 79
Ростислав 136
Румянцев В.Е. 61
Рыбина Е.А. 145
Рюрик 20, 194
Рюрик Ростиславович 112, 116
Рюриковичи 15, 19, 149
Рыбаков Б.А. 24, 25, 26, 31,
32, 42, 44, 45, 66, 70, 83,
97,100,109,111,112,115,118,187
Рыбина Е.А о 145
Савваитов П.И. 306
Савва 187
Сагайдак М.А. 90
Самойловский И.М. 84
Сапожников Н.В. 46, 73
Сахаров A.M. 191
Сахаров М.В. 183, 189
Свенельдичи 110
Свешников И.К. 61, 94, 133
Свирин А.Н. 62
Святополк 31
Святополк (Михаил) 95
Святослав Всеволодович 112
Святослав Ярославич 102
Севан А. 266
Седов В.В. 42,59,106,162,164
Седова М.В. 25, 26, 57
Селиванов А.В. 122
Семенов А.И. 253
Серебрянский И.Н. 291
Сергеева-Козина Т.Н. 234
Сергий Радонежский 187, 188,
195, 196, 301
Сергей (Спасский) 291, 309
Сидорова Г.А. 375
Сикорский М.И. 70
Симеон П. 190, 189
Синевус 194
Скворцов Н.А. 315
Скрижинская Е.Г. 311
Смирнов П.П. 41,46,185,187,278
Смирнов С.К. 300
Снегирев И.М. 290, 293, 307
Соболев Н.Н. 324
Солари Пьетро Антонио 311,
311
Сотко Сотиныч 142
Софья Палеолог 315
Спегальский Ю.П. 61,242,282
Срезневский И.И. 41, 45, 61,
63,66, 71, 256
Старицкие 250
Стендл Яков ван 152
Стефан 95
Стефан Кучка 198
Строженко А.В. 112
Стрюйс Я. 246, 248
Судислав 154, 162
Сулих В.В. 126
Суслов А.И. 236
Сухов Д.И. 59, 186, 224, 227,
233, 301, 371, 372
Сфорца 315
Сытин П.В. 198, 239, 250,
255, 276, 338, 351, 376
Тамонькин Н.Я. 294, 295, 296,
350, 373
Таннер Б. 244, 250
Тараканова С.А. 23
Татищев В.Н. 121, 182, 189
Тверской Л.М. 9, 10, 54, 192,
244, 248, 276, 278, 279, 289
Теодорович Н.И. 124
Терекий-Шельменцов B.C. 129,130
Тимур 206
Титмар Мерзебургский 14, 90
Титов А.А. 192, 303
Тихомиров И.А. 234, 265
Тихомиров М.Н. 23, 24, 25,
98, 110, 111, 112, 170, 177,
178, 191, 198, 333, 335, 338
Тихомиров М.Я. 361
Тихонравов В.Н. 275
Тихонравов Н.К. 306
Тиц А.А. 102, 112, 305
Токмаков И.Ф. 290, 306
Толочко П.П. 65,83,88,90,91,
93,97,109,110,111,112, 118
Тохтамыш 335
Тоцкая И.Ф. 64, 93
Трегубова Т.А.
126,130,132,134
Тренев Д.К. 188
Трувор 153
Тюрин В.П. 143
Уваров А.С. 66, 261
Ушаков Е. 306
Ушаков А.Н. 307
Ушаков Н.Н. 306
Ушаков С. 21, 255
Фадеев Л.А. 46
Федор Иоаннович 329
Федор 161
Федоров В.И. 200, 204
Федоров Г.Б. 49, 76
Федотов-Чеховской А. 211
Феодосии II 330
Феофан Грек 18, 144, 148, 206
Фехнер М.В. 182, 187, 188,
206, 236
Филарет 290
Флавий Иосиф 45
Флоря Б.Я. 312
Фроянов И.Я. 25, 26, 33
Фрязин Антон 311, 312
Фрязин Марк 311, 312
Фуников 188
Фуфаев А.С. 368
Фьораванти А. 311
Харитонова Н.А. 191
Харитонов Г.В. 191
Харламов В.А. 59, 88, 95
Хвойка В.В. 83
Хмелевский Я, 126, 128
Хокон 94
Холостенко Н.В. 42, 60, 94,
101, 102, 112, 113, 114
Хорошев А.С. 103
Цапенко МЛ. 300
Цинкаловский О. 124
Цюндт М. 138
Чачмовекий Л, 126, 128
Черепнин Л.В. 44, 80
Чернявский И.М. 141
Чернышев М.Б. 44
Чечулин Н.Д. 211, 212, 234,
242, 263, 268
Чиняков А.Г. 44, 315
Чистяков Г.П. 143
Чоповский А. 133
Чудины 110
Чумаков В.В. 310
Чурако® С.С. 236
Шараневич И. 133
Шеко Е.Д. 284
Шеляпина Н.С. 198
Шенников С.А. 242
Щероцкий К.В. 94
Шильниковская В.П.
192,306,307
Шимон 94
Шишков Л. 236
Шквариков В.А. 9
Шолохова Е.Б. 45,124
Штендер Г.М. 64, 93
Шуляк Л„М„ 64
Щапов Ю.Я. 25, 136
Щенкова О.П. 362, 368, 371
Щенков А.С. 44, 251, 253
Щусев А.В. 116
ЮраР.А. 70, 118, 119
Юрий Всеволодович 178
Юрий Данилович 187
Юрий Долгорукий 15, 165,
166, 172, 178, 182, 198
Юрий Звенигородский 185, 187
Юрий Онцифирович 148
Юрий 163
Юхан 153
Юшко А.А. 187
Юшков СВ. 23
Яблоков А. 31Q
Яким 163
Янин В.Л. 25, 46, 72, 79, 106
Ярослав Владимирович 162
Ярослав Всеволодович 178
Ярослав Мудрый 14,31,83,90,91,
92,93,96,97,104,111,154,191
Ярослав Осмомысл 126
Ярослав Ярославович 142
Ярополк (Петр) 95
УКАЗАТЕЛЬ ГОРОДОВ, НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ
И АРХИТЕКТУРНЫХ ОБЪЕКТОВ*
Азовское море 83, 97
Александрия 361
Александрова слобода, см.
Александров 299, 303
- монастырь Успенский 299,
303
Александров, см.
Александрова слобода 299, 303
Алексин 177
Альта, река 69, 102
Архангельск 233, 255
- двор торговый 233
- крепость 255
- посад 255
Архангельская земля 279
Астрахань 213, 277
Бабин городок 54
Бабин торжок 54
Баков 135
Бакот 123
Балтийское море 19, 97, 123,
124, 149
Балтика 103, 150
Барыш, река 276
Бела 31
Бе лавин 123
- башня 123
Белая Церковь, см. Замковая
гора, Юрьев
Белз 32, 33, 34, 35, 123
Белгород 30, 31, 32, 33, 34,
35, 55, 97, 98, 99, 121, 216
- мост 55
Белгород Днестровский 123
- крепость 123
Белгородка 98
Белгородское 30
Белое море 51, 281
Белое озеро 281
Белозерск 280, 281, 290
- собор Спасо-Преображенский
281
- церковь Ильи Пророка 290
Белоозеро 30, 32, 34, 35, 177,
193, 194
- архив княжеский 194
- гавань 194
- дома жилые 194
- кузницы 194
- проток Никольский 194
- хоромы 66
- центр посадский 194
Белозерский край, см.
Белозерье 193
Белозерское княжество 194
Белозерье, см. Белозерский
край 193
Бельчица, река 140
Белый 213
Бердичев 117
Березина, река 97
Березуйка, река 284
Берестье 123
Богодухов 51
- планировка 51
Боголюбово 74, 169, 170, 175,
178
- башня 60
" Полужирным шрифтом
выделены названия городов и
населенных пунктов.
- замок белокаменный 165,
166, 169
- собор Рождества Богородицы
167, 169, 170
- церковь Покрова на Нерли
166, 167, 169, 170
Богуслав 97
Божеск 97
Болгария 13
Большого села погост 44
Борисов 136
Борисов-Глебов, см. Борисо-
глебск
Борисоглебск, см. Борисов-
Глебов 120, 121, 177, 196
- монастырь Борисоглебский
196
Боровск 206
Братский острог 222
Брест 66, 124
- хоромы 66
Брусенецкий погост 44
Брянск 34, 54, 218
- торг 54
Бужеск 123, 125
Буки 97
- крепость 97
Булгар 120
Бушево 97
- крепость 97
Быщев 97
Вавилон 361
Варзуга, село 226
- церковь Успенская 226
Василев на Днестре 32, 34,
123
- крепость 130, 135
- - сторожевая 34
Васильев 97, 98
Васильевка, река 194
Васильево 98
- городище 98
Васильков 51, 98
- планировка 51
- схема 98
Великая, река 49, 53, 153,
154, 160, 162
Великая Снитинка, село 97
- крепость 97
Великий Устюг 52, 60, 177,
190, 192, 216, 280, 306, 308
- город Гледен 192
- горка Красная 193
- дворище Соборное 192, 193,
216
- монастырь Иоанна Предтечи
192
- - Архангельский, Михаило-
Архангельский 192, 193, 216,
306, 308
- - Покровский 192, 193, 216,
306
- - Предтеченский 216
- - Спасский 193, 309
- - Троице-Гледенский 192
- планировка 52
- посад 192, 216
- ручей Немчинов 192, 216
- - Криночный 192
- слобода Дымковская 192, 193
- - Леонтьевская 192
- собор Успенский 192, 193
- торг 192
- улица Архангельская 306
- церковь Дмитрия Солунского
192
- - Успенская 60, 62
- Черный Прилук 192
Великое княжество
Владимирское, см. Владимирское
княжество
Великое княжество Литовское
153
Велье 149, 153, 164
- монастырь Спаса Преобра-
женья 165
- собор Михаила Архангела
163
Венгрия 13
Верея 177, 187, 218
Верзятин под Тверью 44, 76,
191
Вернеев 97
Верона 315
Верхнее Поволжье 177, 189
Верхнее Поднепровье 33
Верхняя Волга 120, 188, 191
Верхняя Ока 33
Верхняя Русь 33
Верхняя Старица, река 190
Верхотурье 213, 255, 291
- монастырь Николаевский
инока Ионы Пошехонца 291
Вигуровщина 98
Византия 12, 13, 14, 18, 19,
30, 89, 126, 315
Вита, река 97
Витачев 97
Витебск 30, 32, 33, 34, 35, 49,
114, 136, 243
- мостовые 49
- план 243
Витичев 31, 44
Владимир Волынский 112, 123
- пВолынская Венеция" 124
- ворота Гридишины 124
- - Киевские 124
- - Пятницкие 124
- детинец 124
- замок 124
- монастырь Апостолов 125
- - Ильинский 125
- - в урочище "Старая
кафедра" 125
- - Онуфриевский на острове
Вол осов 126
- - Святогорский в селе Зимино
126
- - Спасский 125
- пристань в Устилуге 124
- Успенский собор 121, 124,
125
- хозяйственные постройки 124
- храм одноглавый 125
- церковь Васильевская 124
- - Введенская 125
- - Георгиевская 126
- - Златоустовская 126
- - Иоакима и Анны 124
- - Николаевская 126
- - Предтеченская 126
- - Пятницкая 126
- шлюзы 124
Владимир-Волынская волость
97
Владимир-Зал веский 53, 114
- планировка 53
Владимир на Клязьме 15, 32,
33, 34, 165, 166, 172-174, 177,
188, 195, 198, 204, 206, 212,
225, 234, 236, 255, 261, 265,
272, 273, 280, 286, 290, 306,
311, 317
- башня Ивановская 174
- вал Мономахов 174
- ворота Волжские 172
- - Золотые 80, 82, 167, 168,
172, 245, 286, 306
- - Ивановские 168
- - Ирининские ворота 172
- - Медные 172
- - Серебряные 168, 175
- - Торговые 168, 172, 174
- город Ветчаный (Ветшаной)
город 166, 168, 172
- - Мономаха 167
- - Новый (окольный) 80, 168,
170, 171, 172, 175, 272, 278
- - Средний (Печерный) 80, 81,
166, 168, 170, 172, 174
- двор Андрея Боголюбского
44, 81
- - воеводский 234
- - Всеволода 174
- - епископский 170, 172
- - княжий, княжеский 46, 78,
172
- детинец 170, 171, 172, 265
- дорога Большая Московская
278
- - Юрьева 175
- колокольня соборная 270
- композиция 81, 82
- комплекс соборный 78
- Корсунь 80
- крепость Мономахова 166
- монастырь Вознесенский 168,
175
- - Княгинин 172, 174
- - Рождественский 78, 306
- - Спасский 306
- - Успенский 306
- план 261
- площадь Торговая 172
- подол 48, 73
- слобода Гончарная 272, 273
- собор Дмитровский
(Дмитриевский) 81, 170, 171, 173
- - Рождественский 171, 173,
174
- - Успенский (Успения
Богоматери в Среднем городе) 16,
80, 81, 82, 167, 170, 171, 173,
174, 225, 311
- тюрьма 236
- улица Большая Московская
286
- центр 266
- - княжеский 80
- церковь Воздвиженья 174
- - Вознесенская 273
- - Георгиевская 166, 168, 171,
174, 175
- - Иоакима и Анны 172
- - Казанской Богородицы 278
- - Никольская у Золотых
ворот 273, 278
- - Николы 168, 175
- - Петра и Павла 278
- - Положения риз Богородицы
167
- - Пятницкая 286, 288
- - Спаса 168, 171, 174, 175
- - Сретенская 273
- - Успения Княгинина
монастыря 170
Владимиро-Суздальская земля,
см. Владимиро-Суздальская
Русь
В л адимиро-Суздальское
княжество, см.
Владимиро-Суздальская Русь
Владимиро-Суздальская Русь
15, 16, 17, 109, 115, 122, 165,
177, 178, 179
Воинов 120
Воинь 31, 34, 33, 35, 76
Воищина на Смоленщине 42
- городище 42
- крепость 42
Волга, река 52, 53, 83, 165,
178, 180, 189, 190, 191, 192,
216, 217, 250, 268
Волжская Булгария 122
Волковыск 34
Вологда 177, 194, 214, 216,
236, 269, 270, 271
- двор архиерейский 272
Володарев 97
Володимерец 153, 165
- собор Николая Чудотворца
163
- церковь св. Ильи 165
Волоколамск 79, 262, 285,
290, 300
- кремль 290
- слобода Троицкая 290
- собор 79
Волхов, река 53, 55, 78, 103,
104, 105, 106, 107, 142, 145,
148, 149
Волынская земля 109, 118,
123, 126, 135
Во л ыно-Подольская
возвышенность 123
Волынь 32, 33, 34, 35
Воргольское городище 57
- стены крепостные 57
Воронач 153, 154, 163
- житницы 163
- монастырь на Савкиной горе
165
- собор Георгия Победоносца
163
Воронеж 216
Воротынск 213, 218
Ворскла, река 97
Восток 103, 120, 126
Восток арабский 13
Восток православный 14
Восточная Европа 136
Врев 163
- собор Николая Чудотворца
163
Вручий, см. Овруч 97
Вуколов Бугор 121
Вуокса, река 151, 152, 153
Вщиж 34, 35, 44, 111, 115
- гора Благовещенская 115
- городище 115
- город окольный 111
- двор княжий 46, 115
- детинец 42, 111, 115
- крепость 115
- план 118
- посад 81
- храм каменный 81
- церковь в детинце 81
- - четырехстолпная 116
Выбор, см. Котельный обруб
153,163
- собор Михаила Архангела
163
Вышгород (Кокшинский) 163
- церковь Бориса и Глеба 163
Вышгород 33, 34, 60, 97, 98,
121, 153, 166
- городище 97
- двор Владимира Святославича
98
- - Ольги 98
- - Ярослава Мудрого 98
- схема 98
- храм Бориса и Глеба 60, 63,
(57
- - пятиверхий 60
- церковь Лазаря Муромского
60
Вязьма, река 218
Вязьма 136, 212, 214, 216,
255
- кремль 216
- кром 216
- подгородье 216
- посадье 216
- торг главный 216
Гашмч? 28, 32, 33, 34, 35, 42,
44, 112, 123, 126-127, 133,
135, 212, 218
- "Базар" 126
- ворота Залуковские 126, 128
- - Немецкие 126
- Воротища 126
- гора Замковая 129
- - Крылосская 126, 127
- - Ломница 127
- - Сокол 129
- городище 126
- гороД Окольный, см. поле
Качкив 126
- двор епископский 126
- детинец, Епископская часть
126
- Золотой ток 126, 128
- кладбище 126
- крепость 123
- - княжеская 126
- лес Диброва 128
- монастырь Покровский 128
- план 127
- подгородье 52
- Подол, см. урочище Паринка
126, 128
- поле Качкив, см. Окольный
город 126
- посад, село Пидгородня 127
- село Викторово 127, 129
- - Крыл ос 126
- - Питрич 128
- собор Успенский 126, 127
- урочище Гречище 128
- - Даниловское 126
- - Ивановское 128
- - Паринка 126, 128
- - Прокалиев 128
- - Штепановка 128
- - Юрьевское 126, 128
- церковь Благовещенская 128
- - Ильинская 128
- - Успенская 126
Галич-Мерьский 15, 177, 183,
275, 280, 285
- гора Шемякина 185
- городище Верхнее 185
- "городской вал" 187
- крепость 185
- - Нижняя 185
- слобода Рыбная 275
Галичское озеро 275
Галицкая земля 123, 126, 135
Галицко-Волынская земля, см.
Галицко-Волынское княжество
33, 123, 126, 132, 135
Галицко-Волынское
княжество, см. Галицко-Волынская
земля
Гверстонь, деревня 153
Гдов 149, 153, 164
- церковь Дмитрия Солунского
163
Германия 13
Глубочица, река 53, 54, 83
Гнездово 26, 29
Говоров 97
Токийское городище 97
Горналь 30
Городеск 34
Городец 33, 34, 34, 35, 177
Городище 26, 29
Городенка, река 290
Городничанка, река 141
Городня, река 198
Гороховец 177, 211, 212, 241,
305
- дом Сапожникова-Ершова
241
- кремль 262
- монастырь Никольский 262
- - Сретенский 305
- палаты каменные 242
Горпель 97
Гочевское 30
Гремячка, река 178
Греция 94, 95
Григоровка 98
Гродненская земля 136
Гродно 32, 34, 136, 138, 141,
278
- детинец 141
- замок Новый 141
- окольный город 141
- церковь Борисоглебская на
Коложе 141
- - Нижняя 141
- - Пречистенская 141
Гродненское княжество 136
Грозница 30
Грушец, река 130
Гусиный ручей 130
Данилов 123, 135
Дания 153
Двина, река 74
Дедилово 263
- посад 263
Деревичи 97
Дерновой 97
Десна, река 78, 91, 97, 100,
102, 112
Дивочь-Гора 117
Дмитров 15, 33, 34, 35, 165,
177, 178, 196, 208, 211, 250,
254, 266, 268
- дорога Московская 250
- - Рогачевская 250, 254, 268
- - Троицкая 250
- крепость 266
- "Нетека" 250
- планировка 50
- посад 54, 272
- собор 67, 268
- торг 50, 54
Днепр, река 13, 70, 83, 85, 90,
53, 74, 78, 94, 96, 97, 98, 100,
118, 120, 122, 136, 138, 175
Днестр, река 123, 126, 127
Донецк 97
Дон, река 13, 120
Дорогичин 34
Дорогобуж 32, 33, 34, 123, 136
Древень 97
Другусна, река 51
Дрютеск 34
Дубков 153, 163
Европа 21, 96
Екимауцкое городище 49
Ельма 136
Езда, река 49
Ерсике 34
Жижец 51
- планировка 51
Жижецкое озеро 51
Жиздра, река 51
Житомирщина 97
Жокинское городище 121
Заволочье 192
Заденесье 102
Закарпатье 123
Залесье 15
Залесская земля 165
Замковая гора, см. Белая
Церковь, Юрьев 97
Западная Двина, река 13, 46,
140
Западная Европа 104, 120,
123, 124, 126, 216
Западный Буг 97, 123, 124
Зарайск 53, 121, 213, 22о,
268, 313
- крепость 220, 268
- планировка 53
Заруб 97, 98
Зарубенцы, село, см. Заруб 97
засечные черты 19
Захнево, деревня 153
Звенигород 15, 32, 33, 34, 97,
123, 165, 177, 186, 187, 206,
292, 300, 304, 307
- городок 186
- кремль 187
- монастырь Саввино-Сторо-
жевский 187, 292, 300, 304,
307
- - башня Красная 300
- - собор 187
- посад Верхний 187
- - Нижний 187
- собор Успенский 187
Звенигород Галицкий 64, 94,
129
- детинец 129
- здание культовое 129
- фундаменты 64
Звенигородское княжество 129
Звижень, см. Макаров 97
Золотая Орда 206
Зубцов 177, 218
Иван-город 19, 221, 269, 276,
313
- крепость 221
Иерусалим 92
Ижеславец 121
Изборск 26, 59, 149, 153, 162,
164, 234, 276
- башни 70
- башня Куковка (Луковка)
163
- ворота Никольские 163
- - Талавские 163
- гора Жеравья 59, 162, 163
- городище Труворово 162
- дорога Псковская 162
- крепость 67, 68, 162
- озеро Городищенское 162
- переулок Орлов 163
- поле Славянское 162
- посад 162, 163
- собор Николо-Городищенским
165
- - Николая Чудотворца 163
- - Рождества Богородицы 163
- улица Большая Псковская
163
- - Изборская 163
- - Мощенка 163
- - Талавская 163
- хоромы наместника 234
- храм Никольский 162, 163
Изяславль Волынский 32, 34
- город окольный 81
Изяславль Рязанский 33, 34,
35, 44, 45
Илимск 239, 264
Ильмень, озеро 103, 108
Инсар 216
Иосифо-Волоколамский
монастырь 300
Ирпень, река 49, 97, 98, 99
Искоростень, см, Коростень
66, 97
- дворы с вежами 66
Италия 46
Кавказ 13, 181
Калязин 300
- монастырь Макарьевский 300
Казань 212, 268, 269, 270,
277, 300, 324
- башня Спасская 270
- кремль 268, 303, 305
- монастырь Ивановский 300,
303, 305
- - собор Мвановский 300
Казарь 120, 121
Калеш 59
Калуга 177, 206, 242, 279,
284, 286, 288, 289
- палаты каменные 242
Калязин 177
Каменец-Волынский 123
- башня 123
Каменец-Подольский 135, 218
Каменка 97
Каменка, река 49, 166, 177
Камень за Берестьем 132
Камно 153, 163
Канев 98, 116
Каргополь 216
Карелия 152, 236, 279
Карпатские горы 130
Карсунь 273, 276, 2777
- слободы 276
Каспийское море 97
Кашин 54, 177, 190, 191, 218
- детинец 191
- кремль 191
- монастырь Богородицкий 191
- - Дмитриевский 191
- - Клобуковский 191
- - Сретенский 191
- посад 191, 218
- торг 54, 191, 218
-, укрепления 191
Кашинка, река 191, 218
Керенск 215
Кидекша 165, 177
Киев 13, 14, 24, 28, 30, 31,
32, 33, 34, 35, 42, 54, 55, 78,
97, 98, 100, 109, 110, 111,
116, 120, 123, 124, 136, 165,
166, 175, 177, 206, 212, 214,
241, 257, 261, 291, 311, 317,
380
- Берестово 83, 91, 93, 94, 95,
96
- Боричев ток, ручей 84
- вал Владимира 91
- ворота Жидовские
(Львовские) 87, 91, 92
- - Золотые (Великие) 82, 87,
91, 92, 93, 95, 96
- - Киевские 112
- - Лядские 87, 91, 92, 95
- - Софийские 87, 89, 90, 92,
95, 112
- - Старые Софийские 91, 92
- - Угорские 95
- Выдубицы, Выдубичи 74, 94,
96, 112
- Вышгород 16/30, 32, 257
- Гончары 83, 92
- Гора 94
- гора Детинка 83, 91, 92
- - Замковая (Щекавица) 83,
90, 91, 92
- - Киселевка 83, 96
- г Лысая 83, 91, 92, 112
- - Михайловская 83, 89, 90,
91, 92, 95, 96, 112
- - Старокиевская 83, 89
- город Верхний 93
- - Владимира 54, 64, 81, 83,
89, 90, 91, 95, 96, 111, 257
- - Изяслава-Святополка 83,
257
- - Кия 54, 83, 84, 92, 93
- - Ярослава 14, 54, 83, 91, 92,
95, 96, 112, 257
- двор Аскольда на Угорском
83
- - Борислава 93
- - Брячеслава 64
- - варяга-христианина 84
- - Воротислава 84, 92
- - Гордины 93
- - Гордяты 84
- - диместиков 84
- - загородный Дира 83
- - княгини Ольги в Вышго-
роде 84
- - княжий 46
- - князя Владимира в
Белгороде 84
- - Косняка 93
- - Красный Всеволода Ярос-
лавича 93, 94
- - митрополичий 81
- - Мстислава 64
- - Никифора 84, 92
- - Новгородский торговый, см.
Новгородское подворье 64, 112
- - новый княжеский 112
- - Олмин 83
- - Путяты из рода Вышатичей
92
- - Ратыши 93
- - Святослава 84
- - хозяйственный в усадьбе 59
- - Чудина 84, 92, 93
- - Ярослава 64, 111, 112
- дворец деревянный
Владимира 95
- - в Угорском 95
- - княжеский 70, 71
- - княгини Ольги 41, 44
- - Святослава 83
- дворище Ярославово 67
- дворцы княжеские каменные
83, 87
- детинец 112
- долина Крещатицкая 83, 91,
95, 96
- дома жилые 48
- Дорожичи 83, 91, 93, 96, 112
- здание к югу от Десятинной
церкви 60
- - вблизи церкви Ирины 60
- землянка-мастерская
художника и ювелира 66
- извоз Боричев 83, 84, 89
- Киселевка 112
- Клов 96, 112
- Кожемяки 83, 92
- комплекс монастырей Изя-
славичей 112
- конец Копырев 79, 91, 92,
93, 96, 112
- крепость трех братьев 72
- Кров Угорский 91
- Кудрявец, урочище 83, 96
- монастырь Андреевский-Ян-
чин 91, 95
- - Братский 293
- - Верхний 94, 95
- - Выдубицкий 90, 91
- - Георгия 91, 92
- - Гнилецкий 110
- - Дмитриевский 66, 91
- - Елецкий 110
- - - собор 110
- - Иоанна в Копыревом конце
91
- - Ирины 91, 92
- - Киево-Печерский 14, 16,
74, 93, 94, 96, 102, 114, 177
- - - крещальня 95
- - - Святые врата 95
- - - собор 94, 95
- - - трапезная 95
- - - Троицкая церковь 95
- - Кирилловский 110, 112
Богородичный Печерского
монастыря (Церковщина) 112
- - - Иорданский 112
- - Кловский 87, 91, 93
- - - церковь Богоматери
Влахернской 95
- - Михайловский на Выдуби-
цах 93, 94
- - Михайловский Златоверхий
66, 91
- - Св. Софии 89, 91
- - Симонов 112
- - Федоров 87, 110
- - - собор 111
- мостовые 49
- мыс Андреевский 54
- Неводницы 94
- "Пасыничи беседы и Козар"
84
- Перевесище 67, 72
- Печерск 91, 94, 96, 112
- пещеры Ближние 94
- - Дальние 94, 95
- планировка 53
- площадь Калинина 83, 89
- - Львовская 91
- - Октябрьской революции 91
- подворье Новгородское 64,
112
- Подол 41, 54, 64, 72, 73, 83,
88, 90, 91, 92, 94, 96, 112
- постройки каменные 87
- - жилые 243 ;
- Предславино 83, 91, 92
- ров Старый 84
- ротонда северная 87
- = южная 87ч
- собор Софии (дубовый) 30
- - Софийский 14, 64, 81, 82,
87, 91, 92, 95, 96, 104, 168
- - Успенский Печерского
монастыря 87
- схема 113
- торг Бабин 83, 84, 89
- Угорское 83, 93, 96
- улица Владимирская 83, 91,
92
- - Житомирская 89
- - Ирининская 83, 91, 92
- усадьба в Берестове 74
- фундаменты построек 64
- холмы Иорданские 92
- Хоревица 83, 91
- часть нагорная 118
- церковь Андреевская 87
- - Благовещения 91, 92
- - Богоматери Влахернской
Кловского монастыря 94
- - Богородице-Десятинная 84,
92
- - Богородицы Пирогощи 93,
110,112
- - Бориса и Глеба 87
- - Василия 87, 89, 90
- - Васильевская 110, 111, 112,
114
- = Великая Успенская 177
- - Воздвиженья 94, 112, 116
- - в Кияновском переулке 87
- - в Нестеровском переулке
87, 112
- - в усадьбе Художественного
института 87
- - Воздвиженская 87, 112
- - Георгия 87, 91, 92, 95, 96
- - XI в. 87
- - XII в. 87
- - Дмитрия 87, 95
- - Десятинная (Успения
Богоматери) 30, 83, 87, 88, 89, 90,
95, 96, 104, 112
- - Екатерины 87, 95, 96
- - Ивановская 112
- - Иоанна Предтечи 93
- - Ирины 82, 84, 87, 91, 92,
95, 96
- - Кирилловская 87
- - Клетская 94
- - Крестовоздвиженская 110
- - Михаила 87
- - Михаила Выдубицкого 87
- - Михаила Златоверхого 95
- - на Вознесенском спуске 87
- - на Щековице 87
- - Николая 87
- - Петра 87, 95
- - Петра и Павла в Берестове
95
- - Покрова 90
- - Рождества Богородицы 94
- - Софии 83, 91
- - Спаса на Берестове 74, 94,
95
- - Спасская 87
- - Трехсвятительская 112
- - Троицкая надвратная
Печерского монастыря 87
- - Успенская (Великая) 94, 95
- - Успенская (Пирогоща) 87
- Щекавица 94, 96, 112
- Юрковица 91, 96
- яр Гончарный 89, 90, 93, 96
- - Кожемяцкий 91, 93, 96
Киевская дорога 112
Киевская земля, см. Киевское
княжество 15, 30, 109, 117
Киевская Русь 10, 12, 14, 15,
63, 97, 123, 198, 218
Киевское княжество, см.
Киевская земля
Кириллов 196, 293, 300
- монастырь Ивановский 293
- - Кирилло-Белозерский 196,
293, 300
башня Котельная 293
.... Кузнечная 293
палатка Рыболовецкая 293
поварни 294
Киснема, озеро 194
Китаево, Китаевское городище
98
- схема 98
Киянка, река 53, 83
Клеческ 33, 34
Клещань, см. Плещеево озеро
178
Клещин 46
Клин 54, 217
- крепость 217
- планировка 51
- торг 54
Клов, река 83
Клязьма, река 15, 53, 78,
120, 122, 165, 166, 169,
172, 174, 188, 270, 273
Кнышевка 97
Княждвор 97
Кобылий город 163, 165
- церковь Михаила Архангела
163
Козельск 51, 54, 279
- планировка 51
- торг 54
Козлов 279, 285, 288, 289
- храм на торгу 286
- план 279
- площадь торговая 286
Козьмодемьянск 266
Кокшин 153
Колода 153
Колодяжин 44, 111
- замок 118, 119
Коломенка, река 187
Коломна 120, 121, 177, 187,
188, 198, 206, 214, 216, 224,
234, 236, 242, 264, 265, 303,
307, 313
- двор архиерея 234
- - Ивана Вельского 242
- - князя Владимира
Андреевича (Старицкого?) 242
- дворец 234
- башня Застеночная 187
- Застенье 187
- звонница 265
- кремль 187, 267
- крепость 216
- монастырь Спасский 303
- план 307
- собор Воскресенский 187
- - Никольский 187
- - Успенский 188
- церковь Вознесенья 234
- - Воскресенья 187
- - Петра и Павла 234
Константинополь (Царьград)
16, 166, 230, 315, 330, 361,
380
- ворота Золотые 82
- крепость Константина 82
- Святая София 82, 83
- стены Феодосия 82
Кончура, река 262
Конягин 97
Копорье 149
Корела, Корельский городок,
см. Приозерск 149, 151, 152,
153, 276
- "земляной город" 152
- Зимник 153
- конец Егорьевский 153
- - Иломанский 153
- монастырь Георгиевский 153
- - Николаевский 153
- - Троицкий 153
- остров Спасский 152
- план 152
- старая крепость 152
- сторона Ореховая 153
- улица Спасская 153
- церковь Ильи 153
- - Спасская 153
Коростень, см. Искоростень
54, 97
Коротояк 216
Корсунь 97
Коснятин 165
Кострома 15, 17, 1.77. 178»
180, 181, 185, 211, 214, 216,
242, 262, 268, 278
- монастырь Ипатьевским 183,
278
- палаты каменные 242
- слобода Богословская 278
- схема плана 185
- торг 50
Кострома, река 180
Котельница 97
Котельно 153
Котельный обруб, см. Выбор
153, 163
Котловка, река 198
Которосль, река 53, 191, 192
Кочерово, село, см. Кучарин
97
Краков 124, 129
Краен 97
Красная, река 97
Красный город 163
- собор Спаса Всемилостивого
163
Кременец 123, 135
- крепость 123
Кром 34
Крым 131
Кудин 98
Кудинка, см. Кудин 98
Кукейнос 34
Куликово поле 17,18
Кура, река 218
Курган 97
Курск 97, 218, 2915 302
- кремль 218
- монастырь Знаменский 291,
302
- мост 218
- площадь Красная 218
- торг 50
- - главный 218
- торжок "вольный" 218
- церковь Николая Мирликий-
ского 218
Кучарин 97
Кушерека, село 226
- церковь Вознесения 226
Ладога, ныне Старая Ладога
26, 29, 30, 32, 33, 34, 35, 149,
218, 276
- конец Богородицкий 150
- - Воскресенский 150
- - Климентовский 150
- - Никольский 150
- - Симеоновский 150
- - Спасский 150
- крепость каменная 30, 149
- монастырь Георгия 150
- - Никольский Богородицкий
150
- - Успенский Богородицкий
150
- посад 149
- слобода Пушкарская 150
- - Стрелецкая 150
- - Ямская 150
- улица Варяжского 150
- хоромы 66
- церковь Георгия 150
- - Климентовская 150
- - Симеоновская 150
- - Спасская 150
Ладожка, река 150
Ладожское озеро 13, 152
Лама, река 79
Левобережье Днепра 33, 102,
109
Лезги, деревня 153
Ленинградская область 152
Ленковицы, Ленковецкое
городище 32, 34, 35
- крепость 130, 135
- план 133, 135
Ливенка, река 218
Ливны 218
Листвин 31, 32, 35
Литва 153, 213
Литковцы, деревня 153
Лодь, городок 153
Луг, река 124, 125, 126
Луква, река 49, 126, 127, 128
Луцк, см. Луческ 123, 124,
130,133
- башня Надвратная 130
- - Стыровая 130
- - Владычья 130
- город окольный 130
- двор владыки 130
- детинец 130
- замок Верхний 130, 132
- крепость 123
- план 132
- собор Иоанно-Богословский
130
- урочище Хмельник 130
- церковь Дмитриевская 130
- - Николаевская 130
Луч, река 49
Луческ, см. Луцк 33, 34, 35
Львов 123, 132-135
- гора замковая 132
- - Княжья (Лысая, Кальвария)
133
- замок Высокий 133, 135
- костел Иоанна Крестителя
133
- - Марии Снежной 133
- - св. Антония 133
- крепость 123, 132
- посад 132
- рынок Старый 133
- улица Комсомольская 133
- - Подвальни 133
- церковь Благовещенская 133
- - Богоявленская 133
- - Воскресения 133
- - Николая 133
- - Онуфрия 133
- - Параскевы Пятницы 133
- - ев. Юра 133
- - Федора 133
- Цитадель 133
Львовское плато 132
Лыбедь, река (Владимир) 53
82, 166, 172, 278
Лыбедь, река (Киев) 82, 83, 94
Лыбедь, река (Переяслав=Ря=
занский) 122
Любец 42
Любеч 30, 32, 33, 34, 35, 44,
97
- замок 98, 117
- схема 98
Любим 215
Люблин 132
Лявля, село 226
- церковь Никольская 226
Магрица 97
Макаров, см. Звижень 97
Маковцы 97
Малое Борщевское городище
57
- крепостные стены 57
Малое Полесье 132
Малоярославец 177
Мантуя 315
Мартириев-Зеленецкий
монастырь 300
Медоборов кряж 126
Межибож 97
Мезень 240
Мерло, река 51
Мешалка, река 188
Мжара, река 178
Милан 315
- замок 315
Минск 32, 33, 34, 35, 36
Михайловка, урочище 125
- монастырь 125
Михальполь 97
Могилев 218
Можайске 50, 177, 187, 213,
224, 234, 255, 262, 263, 268
- гора Брыкина 262
- монастырь Лужецкий 262
- посад 268
- собор Никольский 262
- торг 50
- церковь Никольская 234
- - Успенская "на каменное
дело" 234
Мозолев поток, ручей 49, 126,
128
Монастырка, река 53
Москва 15, 17, 18, 19, 34, 41,
52, 53, 54, 55, 78, 79, 165,
177, 178, 180, 187, 191, 192,
194, 195, 198-206, 211, 212,
214, 216, 217, 218, 219,
224, 230, 233, 234, 236,
239, 242, 244, 248, 250,
252, 255, 257, 260, 261,
262, 264, 265, 270, 272, 278,
279, 280, 283, 285, 286, 288,
289, 290, 291, 302, 306, 308,
309, 311, 312, 313, 315-380
- Белый город, Царев город
206, 217, 239, 242, 250, 257,
262, 266, 280, 303, 327, 329,
330, 332, 333, 334', 336, 338,
342, 343, 347, 348, 349, 351,
352, 353, 370, 373, 374-380
- - ворота Арбатские 255, 333
- - - Воскресенские 329
Петровские 333
- - - Сретенские 255, 333, 348
- - - Тверские 333, 348
Яузские 333, 348
- брод Пресненский 206
- ворота Варварские 217
- - Водяные 361
- - Ильинские 352
- - Неглинские 361
- - Покровские 351, 352
- - Таганские 217
- Глинище 206
- гора Поклонная 346
- - Таганская 206
- горы Воробьевы 349, 349
- горка Швивая 206, 352, 375
- городище Андроньевское 198
- - Дьяковское 198
- - Лыщиково 198
- - Обыденское 198
- - Самотека 198
- двор Английский 363
- - боярина Борятинского 373
- - боярина Стрешнева 239
- - владычный 201
- - Голицыных 374
- - Гостиный 368, 369
- - Государев 275
- - Государев Гостиный 373
- - государев на Волоцкой
дороге 252
- - Гранатный 236, 342, 376
- - Греческий 363
- - Дровяной 376
- - Земский 329, 375
- - Иконный 373
- - иноземного Давыда
Николаева 373
- - Кадашевский Братский 343,
346, 349, 350, 375, 376
- - Кадашевский Ткацкий 236,
237, 239, 344, 346, 349, 350,
376
- - Кадашевский Хамовный 377
- - князя Черкасского 374
- - Колымажный 374, 376
- - Кормовой 376
- - Крымский 233, 349
- - Литовский 363
- - Монетный 233, 361, 368,
369, 373
- - Мытный 233, 361
- - Новый Гостиный 361, 368
- - - Красные ворота 368
- - Ногайский 359
- - Опричный 329
- - Отдаточный 365
- - Панский 363
- - Петра Хитрово 239
- - Персидский 363
' - - Печатный 233, 361, 368,
373
- - Посольский 363, 368, 369,
373
- - Потешный 376
- - Псаренный 376
- - Пушечный 206, 236, 239,
347, 374, 376
- - Салтыкова 373
- - Старый Гостиный 361
- - Торговый 233
- - Троекуровых 374
- - Ханский 205
- - Ямской 361
- дворец в Коломенском 233,
252
- - Стрешневский 374
- дом Пашкова 374
- дорога Владимирская 206
- - Звенигородская 255
- - Волоцко-Новгородская 206
- - Дмитровская 206, 324, 342
- - Можайская 255
- - Новгородская (Никитская)
206
- - Переяславско-Ростовская
206
- - Старая Смоленская 206
- - Тверская 206, 324, 342
- - Тульская 255
- - Ярославская 255, 342
- Дорогомилово 342
- Замоскворечье 206, 216, 244,
245, 250, 286, 324, 330, 334,
336, 342, 343, 347, 348, 349,
350, 351, 352, 353, 374-380
- - ворота Серпуховские 255
- Занеглименье 206, 216, 313,
324, 327, 330, 333, 334, 336,
348, 352, 374
- Заречье 373
- Зарядье 206, 323, 336, 371
- Заяузье 206, 330, 334, 336,
348, 352
- Земляной город (Скородом)
242, 245, 257, 336, 338, 342,
370
- - ворота 244
- - - Никитские 255
- изба Таможенная 364
- - Тиунская 361, 365
- Кадаши, см. Кадашевская
слобода 334
- Камер-Коллежский вал 21S
- Китай-город (Великий посад)
52, 54, 200, 211, 216, 242,
250, 257, 323, 324, 326, 329,
332, 333, 335, 336, 342, 343,
347, 348, 352, 361-374, 380
- - ворота Воскресенские 365,
373
- - - Всехсвятские (Варварские)
333
- = - Никольские 333
- = = Тверские 290
- - - Троицкие, или Ильинские
333
Чертольские 333
- - стены 217, 323, 361, 363,
370
- - торг Коневой 383
- - - Сенной 333
- - - Лубяной 333
- кремль Дмитрия Донского
204, 311
- - Калиты 204
- Лужники 206
- кладбище Ваганьковское 376
- Кремлевское междуречье 330,
348, 352, 353, 376
- Кремлевский подол 353
- Кремль 19, 22, 54, 57, 198,
200, 201, 204, 206, 213, 216,
217, 225, 232, 250, 255, 257,
266, 306, 311, 312, 313, 315,
316, 318-330, 332, 334, 335,
336, 342, 343, 347, 348, 351,
352, 353-361, 362, 364, 372,
373, 374, 375, 380
- - башня-часозвоня 203
- - башня Беклемишевская 310,
311, 353
- - - Боровицкая 353
- - - Константино-Еленинская
310
- = - Кутафья 311, 316
Никольская 311
- - - Свиблова 310, 311
- - - Собакина 310, 353
- - - Спасская 349, 352, 355,
357, 361, 371
- - - Тайницкая 310
- - Большая Гридня 203
- - ворота Боровицкие 202,
204, 310, 313
- - - "врата железна" 202
- - - Золотые (Гербовые) 310
- - - Москворецкие 362
Никольские 202, 204, 310,
316, 351, 359, 371
- - - Ризоположенские
(Троицкие) 202, 204
- - - Спасские 359, 360, 862
- - - Тайнинские 358
- - - Тимофеевские 202
.- - - Троицкие 311, 332, 351
- - - Фроловские (Спасские)
199, 202, 204, 310, 311, 316,
322
- - - Чешковы (Водяные) 202
- - двор Бориса Годунова 353
Государев 351, 358
- - патриарший 318, 353, 358
- - колокольня Ивана
Великого, см. церковь Иоанна
Лествичника
- - крестец Никольский 353
- - крыльцо Красное 310, 316
- - лестница Иорданская 356
- - монастырь княгинин
Вознесенский 203, 316, 351
- - - Спаса на Бору 203
- - - Чудов, Чуда Архистратига
Михаила 199, 203, 316, 318,
351, 353
- - палата Большая 810
- - - Грановитая 203, 310, 314,
316, 358
- - - Золотая 359
- - - Казенная 310
- - - Оружейнай 336
- - палаты Государевы 314
- - - Натальи Кирилловны 231
- - площадь Ивановская 316,
318, 320, 332, 351, 358, 361
- - - Соборная (Красная) 196,
248, 310, 315, 316, 318, 320,
340, 350, 351, 353, 356, 357,
358, 359, 361, 362
- - подворье Троице-Сергиева
монастыря 203, 351
- - приказ Посольский 357
- - - Разрядный 376
- - Приказы 318, 358
- - ров 215
- - собор Архангельский
(Михаила Архангела) 199, 314,
315, 316, 318, 321, 357, 358,
376
- - - Благовещенский 309, 310,
315, 358
- - - Успенский 196, 199, 223,
309, 310, 315, 316, 319, 346,
352, 356, 357, 358, 360, 378
- - стены 204, 359, 378
- - столп Ивана Великого, см.
церковь Иоанна Лествичника
- - улица Великая 204
- - - Никольская 351, 353, 366
- - - Спасская 351
- - - Троицкая 351
- - холм Кремлевский 309, 314
- - церковь Благовещенская
203
Двенадцати Апостолов
(апостола Филиппа) 357
- - - Иоанна Предтечи 203, 315
- - - Иоанна Лествичника, <см„
столп, колокольня Ивана
Великого 199, 228, 248, 268,
315, 316, 318, 321, 328, 345,
346, 347, 349, 350, 353, 355,
356, 357, 370, 378
- - - митрополита Алексия 318
- - - Николая Гостунского 318,
358
- - - Спаса на Бору 199, 310,
315
- - - Ризоположенья 309, 315,
357
- - - Рождества Богородицы на
Сенях 203, 315, 378
- - - - придел Лазаря 203
- - - Чуда Михаила Архангела
315, 318, 351
- - церковь-звонница
Воскресения (Рождества Христова)
318
- - Чешкова (Тайнинская)
стрельница 310
- "Кремленаград59 317
- луг Васильевский 370, 372
- - Царицын, см. Большой
Государев сад 373
- место Лобное 322, 346, 359,
360, 361, 378
- монастырь Алексеевский 204,
304, 306, 340, 346, 372
- - - собор Спасо-Преображен-
ский 372
- - Андреевско-Петровский 289,
290
- - Богоявленский 198, 203,
305, 367, 371
- - Варсонофьевский 340
- - Вознесенский 350
- - Воскресенский 304, 306
- - Высокопетровский 204, 301,
304, 327, 340, 346, 349, 378
- - Георгиевский на Дмитровке
289, 340, 372
- - Данилов 204, 340
- - Донской 299, 340
- - Зачатьевский 373
- - Заиконоспасский 289, 367,
371
- - Златоустовский 204, 340
- - Знаменский 289, 307, 308,
367, 371
- - Ивановский 204, 340, 346,
349
- - - собор 349
- - Ильинский 204
- - Косьмы и Дамиана 204
- - Крестовоздвиженский 340,
372
- - Никитский 28Q, 340, 372
- - Николо-Греческий 371
- - Никольский 367
- - Новинский 204, 340
- - Новодевичий 204, 294, 295,
297, 198, 340
- - - Смоленский собор 298
- - Новоспасский 292, 294, 340
- - - Спасо-Преображенский
собор 292
- - Покровский Убожедомский
289
- - Покровский 207, 340
- - Покровский (Лыщиков) 204
- - Преображенский 340
- - Рождественский 204, 327,
340, 346, 349, 378
- - Саввин 340
- - Симонов 204, 293, 298, 340,
344
- - Спаса в Чигасах 204
- - Спасо-Андроников 204, 294,
340
- - Спасский (см. Новоспасский)
304
- - Сретенский 204, 327, 340,
346, 349
- - Страстной 300, 303, 340,
346, 349, 351
- - Чуда Архистратига Михаила
351
= = Чудов 350
- мост Занеглименский 214
- - Кузнецкий 204, 345, 346
- - Воскресенский 214
- - Воскресенский каменный
331
- - Всехсвятский 348, 373
- - Москворецкий 214, 331,
332, 348, 373
- - Никольский 359
- - Спасский 359
- - Яузский 215
- "Мостовая черта" 362
- набережная Кадашевская 345
- обитель Никитская на Шви-
вой горке 373
- палата Таможенная 359, 362
- палаты бояр Романовых 307,
372
- - каменные 240
- - Разумовский 372
-'- Юсуповых 239
- переулок Безымянный 327
- - Богоявленский 327
- - Высокопетровский 327
- - Ипатьевский 204
- - Калашный 327
- - Кривой 204
- - Ножовый 327
- - Подколокольный 215
- - Скатерный 327
- - Спасо-Глинищевский 204
- - Столовый 327
- - Хлебный 327
- - Черниговский 348
- - Янышева 204
- план 328
- планировочная структура 203
- площадь Варварская 373
- - Красная (Пожар) 248, 322,
332, 346, 350, 359, 360, 361,
362, 363, 366, 370, 371, 372,
373, 378
- - Троицкая 359, 362, 371
- "поклонные горы" 258
- подол 54, 198, 202, 321, 331
- подворье Малороссийское
350, 371
- - Новгородское 350
- - Суздальское 345
- поле Кучково 204
- Поречье 331
- посад Великий 198, 204, 272,
310, 321, 328, 333
- приказ Земской 359, 363
- - Пушкарский 378
- - Разрядный 378
- - Сибирский приказ 359
- - Солдатский 378
- - Стрелецкий 378
- проезд Художественного
театра 204
= ров Алевиза 311
- ручей Черторый 204
- рынок Грибной 214, 331
- - Полянский 373
- ряд Курятный 331
- - Обжорный 331
- - Охотный 331
- - Рыбный свежий 362
- ряды Верхние торговые 214,
331, 350, 363
- - Нижние торговые 214, 331,
363
- - Средние торговые 214, 331,
350, 363, 366
- сад Александровский 310
- - Аптекарский 332
- Государев 311, 332, 340,
345, 370
- селище Братеевское 196
- Зюзинское 196
- - Матвеевское 196
- - Сетуньское 196
- - Яузское 196
- село Высокое 301
- - Ел ох 204
- - Покровское 349
- - Стромынь 204
- сеть уличная 52
- Скородом (Деревянный город)
215, 240, 258, 278, 325, 328,
330, 331, 332, 334, 340, 341,
346, 347, 349, 350, 373, 375,
376, 378
- - ворота Арбатские 374
Калужские 331, 349
- - - Коломенские 349
- - - Никитские 374
- - - Пречистенские 331, 346
- - - Серпуховские 331, 349
- - - Смоленские 331
- Сретенские 331
- - - Таганские 331
- - - Тверские 331
- Славяно-греко-латинская
академия 21, 289
- слобода Бронная 340, 373
- - Верхняя Садовническая 345,
373
- - воинов князя Ржевского 378
- - Донского монастыря 276
- - Кадашевская 347, 373, 374
- - Немецкая 340
- - Нижняя Садовническая 345,
373
- - Новоспасского монастыря
373
- - Овчинниковыская 373
- - Палашевская 340
- - Татарская 204
- - у Арбатских ворот Скоро-
дома 374
- слободы военные 275
- собор Богоявленский 362
- Знаменский 307
- - Казанский, Казанской
Богоматери 360, 363, 371, 378
- - Покрова на Рву (Троицы,
Василия Блаженного) 215, 228,
322, 327, 328, 345, 346, 349,
350, 351, 353, 356, 357, 359,
360, 361, 362, 363, 371, 378
- - - придел
Входоиерусалимский 322, 324
- стены Дмитрия Донского 202,
311
- - Юрия Долгорукого 196
- - дубовые Калиты 199
- схема 335
- типография Московская 21
- торг Главный 214
- - Замоскворецкий 204, 331,
340, 345
- - Занеглименский 331, 345
- - Нагайский 214
- - Пятницкий 284
- улица Арбат 204, 350
- - Большая Алексеевская 215
- - Большая Ивановская 215,
332
- - Большая Никитская 327
Большая Ордынка 373
- - Варварка, Варварская 204,
215, 321, 359, 367, 371
- - Введенская 359
- - Великая посада, Зарядская,
Мокринский переулок 321, 359
- - Воздвиженка (до XVII в.
Смоленская) 204, 327, 332, 350
- - Воронцовская 215
- - Воскресенская 347, 374
- - Дмитровка 332, 350
- - Знаменка 204, 327
- - Ильинка, Ильинская 204,
321, 332, 349, 350, 359, 360,
361, 362, 363, 366, 367, 371
- - Ипатьевская 359, 371
- - Никитская 332, 350
- - Николо-Ямская 215
- - Никольская 305, 307, 321,
332, 352, 359, 367, 371
- - Никольская (Сретенка) 204
- - Кузнецкая 204
- - Маросейка 349, 351
- - Овчинниковская 374
- - Ордынка, Большая Ордынка
204, 281, 322, 332, 345, 348,
349
- - Остоженка 204, 304, 350
- - Петровка 345, 350
- - Поварская 204, 327, 350
- - Покровка 332, 343, 348,
349, 350, 373
- - Полянка, Большая Полянка
(до XVII в. Козьмодемьянская)
204, 345, 348
- - Посольская 359
- - Пречистенка 304, 332, 350
- - Пустая 215
- - Пятницкая 204, 322, 345,
348
- - Семеновская 215
- - Смоленская 237
- - Солянка 215, 332
- - Спасская 332
- - Сретенка 332
- - Старая Басманная 349
- - Татарская 204, 332
- - Тверская 332, 340, 351
- - Царицынская 373
- - Чудовская 332
- - Швивая 215
- - Якиманка (до XVII в.
Калужская) 204, 332, 345, 348
- - Яузская 215
- холм Боровицкий 196, 202,
203, 204, 322, 344
- - Красный 345, 346
- - Симоновский 347
- церкви на Суздальском
подворье 373
- церковь Архидьякона
Стефана 215
- - Благовещенья в Старом
Ваганькове 372
- - Боголюбская 307
- - Введения в Садовниках 373
- - Вознесения в Кадашах 345
- - Вознесения в Коломенском
20, 344, 347, 373
- - Воскресения в Барашах 349
- - Воскресения в Кадашах 347,
348, 349, 373, 374, 375
- - Воскресения на Таганке 215
- - Всех Святых на Кулишках
215, 373, 378
- - Георгия в Ендове 345, 346,
349
- - Георгия на Красной горке
372
- - Георгия на Псковской горе
371
- - Георгия Неокесарийского на
Полянке 373, 374
- - Двенадцати апостолов 196
- - Дмитрия 198
- - Зачатья Анны в Углу 368
- - Знамения на Шереметевом
дворе 372
- - Знамения у старого
Государева двора 307
- - Ильи Обыденного 345, 346
- - Ильи Пророка 350
- - Иоакима и Анны 348
- - Иоанна Богослова 373
- - Иоанна Предтечи в
Ваганькове 374
- - Иоанна Предтечи над Бором
348
- - Ирины в Стрешневеком
дворце 372
- - Козьмы и Дамиана 370, 371
- - Козьмы и Дамиана
(Рождества Богородицы) в Кадашах
348, 375
- - Козьмы и Дамиана на
Покровке 350
- - Максима Исповедника 371
- - Михаила Архангела 196
- - Моисеевская 372
- Никиты 349
- - Никиты на Старой
Басманной 378
- - Николы Большой крест 350,
371
- - Николы в Блинниках 350
- - Николы Зарайского
(Знамения Богоматери) в Сапожке
372
- - Николы на Берсеньевке 345,
346, 349, 372, 373
- - Николы на Болвановке 215
- - Николы на Щепах 374
- - Николы Стрелецкого 372
- - Параскевы Пятницы в
Охотном ряду 372
- - Покрова Богородицы на
Покровке 350
- - Покрова на Рву 20
- - Положения вериг апостола
Петра 350
- - Ржевской Богоматери 378
- - Рождества на Стрелке 215
- - Рождества Иоанна Предтечи
196
- - Сергиевская 307
- - Сорока мученников 373
- - Софии на Лубянке 373
- - Софии Премудрости в
Государевом саду 348, 373
- - Спаса в Тушине 344
- - Спаса Преображенья в
Копье 372
- - Спаса Преображения в
Садовниках 373
- - Троицы в Никитниках 371
- - Троицы в Полях 372
- - Троицы, что в Грязях 349
- - Троицы в Сетуни 344
- - Успения на Покровке 348,
349, 350
- - Черниговских чудотворцев
348
- Чертолье 304
Москва, река 53, 186, 196,
202, 204, 248, 310, 311, 322,
327, 331, 332, 346, 359, 367,
370, 372, 373, 378
Московская Русь 10
Московское княжество 175,
185
Мотижин, село, см. Мутижир
97
Мстиславль Смоленский 32,
34, 35, 42, 176
Мураш, река 176
Муром 15, 28, 44, 54, 120,
121, 122, 214, 260, 263
- городище Старое 122
- дорога Московская
(Владимирская) 123
- кремль 123
- монастырь Спасский 123
- овраг Мытовский 123
- поселок Славянский 122
- ручей Мытовский 123
Муромо-Рязанская земля
(княжество) 15, 120, 122
Мутижир, см. Мотижин 97
Мценск 304
- монастырь Петропавловский
304
Мщанский городок 121
Мюр-Михайлов 121
Мячино, озеро 103, 104, 108
Нара, река 1&6
Нева, река 149, 150
Неглинная, река 196, 202, 204,
237, 310, 311, 331, 332, 340,
345, 346, 349, 367, 371, 372
Неман, река 97, 136, 141
Нерехта 175
Нерль, река 120, 166
Неро, озеро 46, 175
Нижний Новгород 17, 54, 82,
175, 198, 209, 212, 214, 215,
216, 232, 235, 243, 246, 248,
252, 262, 263, 266, 268, 311
- башня Дмитриевская 178
- ворота Дмитровские 252
- - Ивановские 252
- - Никольские 252
- двор воеводы 262
- - Квасный и Уксусный 235
- дорога Большая Ильинская
- - Большая Никольская 252
- - Казанская 248
- - Московская 248, 252
- - Почаевская 248
- кремль 178, 214, 252
- крепость 54, 82, 177
- монастырь Благовещенский
177
- - Печерский 82, 177
- острог Большой 243
- - Новый 252
- посад 214
- - Нижний 243
- слобода Ямская (Иноземная)
248
- собор Архангельский 178,
262, 268
- - Благовещенский 178
- - Преображенский 262, 268
- - Спасский 177, 178
- стены крепостные 266
- торг главный 214
- улица Большая Зачатьевская
248
- - Ильинская 248
- - Пискунова 178
- - Ямская 252
- церковь Благовещенья в
Благовещенском монастыре 178
- - Жен Мироносиц 178
- - Михаила Архангела 177
- - Николы нв Бичеве 178
- - Петра Митрополита 232
Ницаха 30
Новгород Великий 14, 15, 16,
17, 24, 25, 28, 30, 32, 33, 34,
35, 44, 54, 67, 69, 79, 103-108,
109, 112, 142, 153, 154, 162,
165, 168, 190, 192, 204, 209,
210, 214, 232, 239, 242, 248,
250, 255, 259, 262, 274, 275,
284, 286, 287, 310, 311, 315,
378
- башня Владимирская 144
- - Воскресенская 144, 242
- - воротная малого острога 242
- - Покровская 144
- - Пречистенская 142, 144,
242
- - Спасская 144
- - Федоровская 142, 144
- болото Буянское 148
- ворота Воскресенские 105
- - Пречистенские 105, 268
- Городище 108, 145
- город Земляной 148
- - Окольный 142, 255
- городок Холопий 145
- Детинец 47, 78, 104, 107,
108, 142, 143, 144, 232, 255,
262, 264
- двор Борецких 46
- - Владычный 144
- - Воеводский 232, 262
- - Готский 108, 145
- - княжий 46
- - Мишиничей-Онцифировичей
46
- - Мишиничей-Матвеевичей 46
- - Немецкий 108, 145
- - Олексия Гречина 58
- -
ремесленно-производственный 58
- - Ярославов 111
- дворище Ярославово 78, 105,
106, 144, 145
- дома жилые 48, 63
- дом Марфы Борецкой 148
- - Юрия Онцифировича 148
- - жилой на Ильине улице 148
- Загородье 142
- избы 61
- композиция 79
- конец Гончарский 55
- - Загородский 142, 144, 145
- - Людин 103, 104, 106, 142,
144, 145, 148
- - Неревский 46, 55, 103, 104,
105, 106, 142, 143, 144, 145,
148
- - Плотницкий 142, 145
- - Славенский 103, 104, 108
- комплекс производственный
58
- Кончанский ручей 145
- крепость 48, 71, 72
- мост Великий 105, 142, 144
- - Кривой 144
- модель шатровой сени 60
- монастырь Антониев 80, 250
- - Варварин 108, 148
- - Двенадцати Апостолов 148
- - Евфимиевский 148
- - Зверин 108
- - Лазарев 108
- - Молотковский 148
- - Никольский Розважский
301
- - Перынь-Богородицы 104,
106
- - Петропавловский 148
- - Росткин 148
- - Юрьев 80, 106, 108, 250
- мостовые 49
- палата Грановитая 144
- - Евфимиевская 310
- палаты архиепископа 262
- панорама 72
- план 105, 106
- планировка 53, 55
- площадь торговая 248
- подворье Варяжское 64
- постройки жилые 239
- река 53
- ручей Федоров 142, 145
- Славна 103
- собор Бориса и Глеба в
Детинце 108
- - Георгиевский Юрьева
монастыря 106, 108
- - Николо-Дворищенский 106,
108, 284
- - Никольский 106, 108
- - Рождественский 108
- - Софии дубовый 60
- - Софийский 15, 70, 79, 104,
108, 142, 144, 145, 154, 168,
248, 262
- сторона Славенская 107
- - Софийская 103, 104, 107,
142, 144, 148, 248
- - Торговая, Торг, Торговмще
55, 103, 105, 107, 108, 142,
144, 145, 146, 148, 242
- схема планировки 47, 106
- терем 61
- - боярский на Нутной улице
148
- улица Великая 46, 61, 79,
103, 105, 144, 148
- - - застройка 58
- - Горького 142
- - Декабристов 142
- - Ильина 144, 146, 148
- - Козьмодемьянская 61, 79,
105, 106, 148
- - Ленинградская 142
- - Нутная 148
- - Пискупля 104, 105, 144
- - Пробойная 47, 103, 142,
144, 148
- - Прусская 142, 144
- - Разважья 104, 105
- - Славна 145, 148
- - Холопья 79, 143
- - Черницына 142
- холм Людинов 103
- - Неревский 103, 104
- - Славенский 103, 108
- хоромы 66
- церковь Благовещенья на
Городище 108
- - Богородицы на Городище
106
- - Бориса и Глеба 142, 144,
145
- - Входоиерусалимская 144
- - Власьевская 104
- - Георгия 145
- - Жен Мироносиц. 145
- - Ивана на Опоках 145
- - Ильинская 104
- - Иоанна Предтечи на Опоках
108, 145
- - Козьмы и Дамиана 79
- - Михайловская 242
- - Никольская 145
- - Олафа 145
- - Петра 145
- - Петра и Павла в
Кожевниках 146
- - Параскевы Пятницы на Тор-
говище 64, 284
- - Покровская 232
- - Прокопия 145
- - Разважья 79, 104, 105
- - Рождества в Антониевом
монастыре 108
- - Святых отцев 145
- - Сорока мученников 79, 148
- - Спаса 104
- - Спаса на Нередице 65
- - Спаса Преображения на
Ильине улице 144, 146, 148
- - Успения Богородицы 145
- - Параскевы Пятницы 145
Новгород Малый 31
Новгородск 136
Новгородская земля, см.
Новгородское княжество 15, 106,
109, 149, 153, 263, 277
Новгород-Северский 30, 33, 34,
35, 97, 288
- ворота Курские 114
- - Острожные 114
- - Черниговские 114
- детинец 114
- каменная церковь 110
- план 117
- окольный город 114
- Спасо-Преображенский
монастырь 114, 115
Новгород-Северская земля
(княжество) 15
Новгородская республика 15,
190
Новогрудок 32, 34, 35, 42
- детинец 44
- княжий двор 46
- окольный город 81
Новогрудск 32
Новый Ольгов городок 120,
121, 122
Норин, река 116
Овруч, см. Вручий 97, 116
- детинец 116
- схема планировки 118
- церковь Васильевская 116,
118
Ока, река 13, 15, 120, 121,
122, 176, 177, 178, 186, 248,
266, 282
Окский путь 120
Олонец 231, 234, 240, 261
- двор дьяка 240
- дом воеводский 231
- изба приказная 234
- план 261
- тюрьма 234
Ольгов под Рязанью 44, 76,
120, 121
Опочка 153, 163
- собор Спаса Преображения
163
- церковь Николая Чудотворца
165
- - Успения Богородицы 165
Орешек (ныне Петрокрепость)
149, 150, 152, 266, 274
- крепость 150, 266
- остров Никольский 151
- - Ореховый 150
- план 151, 152
- посад 151
- сторона Корельская 151
- - Лопская 151
Орша 136
Осетр, река 53
Остер, река 91, 97
Остерский Городец 32, 34
Остров 149, 153, 163, 240
- двор осадного головы 240
- дома жилые 163
- житница 163
- посад Верхний 165
- - Нижний 165
- собор Николы-Чудотворца
163
- церковь Покрова Пресвятой
Богородицы 165
- - Успения Богородицы 165
Острогожск 214
Пенза 214
Перевитск 120, 121
Перемышль 30, 32, 34, 35, 42,
123, 129, 129-130, 133, 196
- городище 129
- детинец 129
- дворец княжеский 129
- план 131
- собор кафедральный 129
- церковь Николая близ Торга
129
- церковь-ротонда 129
Пересопница 32, 33, 34, 35,
123, 125
Переяслав 97, 98
- ворота Епископские 103
- генплан 102
- детинец 103
- двор княжеский Всеволода
103
- посад 103
- церковь Апостола Андрея 103
- - Богородицы 103
- - Михаила Архангела 103
- - Федора Стратилата 103
Переяславль 30, 32, 33, 34,
35, 54, 83, 97, 98, 110, 111,
115, 116, 216
- двор княжий 114
- - новгородский торговый 64
- детинец 114
- крепость 54
- кром-предградье 52
- собор Ивановского монастыря
114
- храм крестово-купольный 14
- церковь XII в. 110
Переяслав л ь-Зал веский 15, 33,
34, 35, 46, 82, 165, 175, 176,
178-179, 198, 204, 210, 259,
260, 273, 283
- валы 176
- "Ополье" 165
- слобода Рыбная 273, 274
- собор Спасо-Преображенский
67, 68, 179, 260
- церковь Спаса 176
Переяславль-Русский 72, 79,
114
- двор княжий 46
- здание близ Михайловского
собора 60
- композиция 80
- собор Архангельский 70
- - Успенский 70
- фундаменты 64
- церковь Михаила Архангела
70
- - св. Андрея 70 v
- - Федоровская 70
Переяславль-Рязанский 33, 34,
35, 120, 121, 122
- дорога Коломенская
(Московская) 122
- озеро Карасево 122
- селище Борковское 122
- слобода владычная 122
- сооружения дворцовые 122
- планировка 122
- пристань 122
- собор Архангельский 122
- - Борисоглебский 122
- торг 122
- церковь Духовская 122
- - Николы Старого 122
Переяславская земля, см.
Переяславское княжество 15, 109
Переяславское княжество, см.
Переяславская земля
Песочен 97
Петербург 12
Петровское 97
Печеры 258, 260, 276, 286
- монастырь Псково-Печерский
258, 260
Пинск 32, 33, 34, 54
Плес 175
Плещеево озеро 176, 260, 273,
274
Плиснеск 33, 34, 35
Поволжье 18, 33, 189, 193,
211, 224
Погар 211
Поденесье 33
Поднестровье 33
Подольская возвышенность 126
Подосиновский погост 44
Полесская низменность 123
Полесье древлянское 109
Полота, река 46, 140
Полоцк 14, 24, 28, 30, 32, 33,
34, 35, 44, 46 64, 78, 112, 136,
140, 216
- двор княжий 78, 140
- детинец 30, 140, 141
- замок Нижний 140
- Заполотье 72
- монастырь Бельчицкий
Борисоглебский 74, 78, 140
- - Спасо-Евфросиниев 78, 140,
141
- план 140
- посад 74
- собор 67
- - Софийский 140
- - Спасский 141
- центр княжеский 80
- церковь Богородицы Старой
74
- - Благовещенская 140
Полоцкая земля, см. Полоцк о©
княжество 15, 136
Полоцкое княжество, см.
Полоцкая земля
Польское государство 135
Польша 13, 110, 136, 211
Полава, река 132
Понеманье 33
Понизье 123
Порхов 149
Посемье 109
Посул ье 109
Почайна, река 53, 54, 82, 83,
90, 93 178, 248
Правобережье Днепра 30, 109
Прага 129
Пресня, река 204
Прибалтийские страны 136
Прибалтика 153
Приденесье 115
Приднепровская Русь 114
Приднепровье 109, 110, 111,
116, 117, 123, 126, 136
Прикарпатье 123, 126
Припять, река 33, 97, 123, 141
Приозерск, см. Корела,
Корельский городок 152
Приуралье 18
Причерноморье 13
Пронск 34, 54, 121
- крепость 54
Пронское княжество 121
Проня, река 121, 122
Псел, река 97
Пскова, река 49, 154
Псков 17, 23, 24, 30, 32, 33,
34, 35, 41, 54, 67, 79, 114,
153, 209, 210, 214, 215, 216,
255, 259, 274, 275, 277, 278,
280, 378
- берег Немецкий 158
- ворота Великие 154, 161
- - Смердьи 154, 155, 156
- городище Труворово 65, 163,
164, 165
- город Довмонтов, см. Дов-
монтова крепость 44, 80, 154,
156, 158, 159, 161, 214, 255,
277, 278
- - Средний 255, 277, 278
- - Окольный 80, 153, 255
- двор княжеский 44, 46, 154,
161
- - Немецкий 158
- дом Батова 240
- - Грубинский 240
- - Русиновых 240
- Завеличье 155, 158, 161, 162,
214, 216
- Запсковье, см. Запсковская
часть 72, 155, 158, 214, 216,
284
- Застенье 161, 162, 214
- композиция 80
- конец Неревский 79
- крепость 54
- - Довмонтова, см. город
Довмонтов
- Кром 44, 80, 154, 159, 163,
214, 255, 278
- монастырь Варвары 278
- - Вознесенский 278
- - Елеазаровский 162
- - Ивановский 154, 162
- - Иглин 162
- - Климентовский 162
- - Никольский со Взвоза 162
- - Св. Духа 278
- - Снетогорский монастырь
154
- - Спасо-Мирожский 80, 154,
162
- - Успенский 278
- мост Завелицкий 158, 162
- - Запсковский 158, 162
- мостовые 49
- палаты каменные 240
- Перси 154, 155, 158
- план 155
- планировка 53
- площадь Вечевая 155, 156,
158
- подворье Снетогорского
монастыря 155
- Полонище 41, 155, 162, 214,
216
- посад Запсковский 162
- ров Гребля 154, 155
- собор Иоанна Предтечи 155
- - Рождества Богородицы
Довмонтова монастыря 154
- - Троицкий 70, 154, 156, 157,
158, 161, 162, 278
- стена Довмонтова 154, 161
- Торг 277
- торг Рыбный, Рыбницкий
158, 214
- - Старый 158, 160
- трибуна Вечевая 154
- улица Великая 79, 154, 161,
277, 278, 280
- - Йзборская 162
- холм Кромский 154
- храм св. Духа Иглиного
монастыря 162
- - Софии 154
- центр 156
- церковь Архангела Михаила
161, 278
- - Благовещенья в Песках 162
- - Благовещенья на Княжем
дворе 161
- - Богоявления с Бродов 162
- - Богоявления с Примостя
162
- - Богоявления со Кстова 161
- - Бориса и Глеба на Бую 161
- - Варвары 161
- - Варлаама Хутынского 162
- - Василия Великого 278
- - Василия на Горке 161
- - Власия на Торгу 154, 161
- - Воскресения Христова 154,
161, 278
- - Входа в Иерусалим 158, 161
- - Георгия 154, 278
- - Георгия на Болоте 161
- - Георгия со Взвоза 162
- - Дмитрия Солунского 154
- - Иоанна Богослова 158
- - Иоанна Богослова на Снё-
тогорском подворье 161
- - Козьмы и Дамиана с Гре-
мячей горы 162
- - Козьмы и Дамиана с При-
мостья 162
- - Красный двор 162
- - Михаила Архангела 154
- - Михаила Архангела в
Песках 162
- - Николы в Песках 162, 278
- - Николы с Примостья 284
- - Николая Чудотворца 161
- - Петра и Павла на Бую 155,
161
- - Похвалы Богородицы 280
- - Пятницы с Бродов 162
- - Рождества Богородицы со
Кстова 161
- - Рождества Христова 161
- - св. Духа 161
- - Софии 161
- - Спасская 278
- - Спаса на Торгу 161
- - Спаса у Старого костра 161
- - Тимофея Газского 154
- - Успения Богоматери 278
- - Успенья с Пароменья 162
- - Федора Стратилата 154
- часть Запековская, см.
Запсковье
Псковская земля 23, 153, 163,
263, 277
Псковская республика 109,
153, 154
Псковская область 153
Псковское озеро 153
Псковщина 153
Путивлька, река 114
Путивль 32, 33, 34, 35, 54,
214, 250, 253, 278
- горка Николаевская 97
- двор княжий 47
- детинец 114
- дорога Глуховская 47
- монастырь Борисоглебский
250
- - Молченский 47, 250
- острог 47
- план 47, 115
- собор Спасский 114
- схема плана 47
- церковь Вознесенская 114
- - каменная 110
Радшквж Г~~ 196
Ряийлш 111, 117
Райковецкое городище 42, 44,
97, 117, 118
= план 119
Раменка, река 196
Ратное 97
Рачка, река 346
Ревное 29
Регенсбург 129
Редичевское городиш® 97
Речица 53
- планировка S3
Рим 328, 359
Римская империя 14
Рогачев 50, 216
- планировка 50
Родошпь 97, 111
- замок 117
- реконструкции 119
Родня 34
Романов на Волге 177, 216
- планировка 52
Ростислав ль Смоленский 32,
34, 35, 120, 121
Ростов Великий (Ярославский)
15, 54, 114, 165, 166, 175,
180, 193, 196, 204, 210, 266,
268, 269, 270
- въезд Петровский 268
- двор княжий 175
- дом архиерейский 268, 270
- кремль 22, 175
- крепость 46
- - земляная 266
- монастырь Успенский 301
- планировка 50
- собор белокаменный 175
- - Успенский 175
Ростово-Суздальская земля, см.
Ростово-Суздальское княжество
15, 165, 194, 196
Ростово-Суздальское
княжество, см.
Ростово-Суздальская земля
Ростовское княжество 175, 190
Росточье 132
Рось, река 97, 98, 117
Руза 177, 187, 216
- торг главный 216
Русса 32, 33, 34
Русская земля 97
Рылавица, река 124
Рыльск 216, 225, 277, 278,
287, 288
- торг главный 216
Ряжск 53, 216
- планировка 53
Рязань 17, 28, 30, 32, 33, 34,
54, 114, 120, 185, 196, 198,
204, 216, 269
- ворота Исадские 80
- город окольный 80
- детинец 80
- крепость 54
- собор Борисоглебский 80
- центр княжеский 80
Рязанская земля, см. Рязанское
княжество 33, 109, 120, 121,
122, 165, 185, 211
Рязанское княжество, см=
Рязанская земля
Салтыкова Девица 98
Сан, река 83, 131
Саранск 214
Сарское городище 46, 216
Сахновка, сел© 117
- замок 117
Свияжск 210, 266, 307
крепость 266
Святое озеро 51
Себеж 51
Себежское озеро 51
Север 224
Северная Двина 190
Северная Европа 149
Северная Русь 15
Северо-Восточная Русь 109,
165, 175, 177, 181, 186, 190,
204, 248
Северская земля 109, 211
Северское княжество 109
Сева, река 240
Севск 209, 216, 240, 241
Сейм, река 49, 97, 114
Семь, река 97
Семьинское городище 33, 34,
35
С©шгч1жа 97
Серебрянка, ручей 121
Серенск 34
Серпейка, река 216
Серпухов 50, 51, 185, 186,
211, 216
- "Большая дорога" 186
- кремль 186
- монастырь Введенский Вла-
дычин 186
- - Высоцкий 186
- план 186
- планировка 51
- посад 186
- собор Троицкий 186
- торг 50
- церковь Дмитриевская 186
Сестра, река 51, 150, 216
Сетомль, река 83
Сетунь, река 196, 204
Сибирь 18, 54, 211
Симбирка, река 53, 214
Симбирск 53, 214
- крепость-кремль 214
- планировка 53
- торг главный 214
Ситенца, река 271
Скандинавия 13
Славкина гора 153
Слободка 42
- городище 45, 57
- двор княжий 46
- дворец феодала 42
- крепость 59
- постройки однокамерные
срубные 44
Слободка на Навле, городище
33, 34
Слоним 33, 34, 136
Случь, река 98, 118
Смоленск 14, 28, 32, 33, 34,
44, 49, 64, 78, 112, 114, 121,
136-139, 140, 196, 204, 210,
214, 222, 253, 260, 271, 275,
277, 278, 279, 281, 282, 286,
287, 288, 327, 378
- гора Соборная 73, 260
- - Успенская 79
- город окольный 137
- двор князя Романа 140
- детинец 136, 140
- комплекс храмов на Рачевке
79
- крепость 214
- монастырь Авраамиев 279
- - Борисоглебский 78
- - на Протоке 79
- - Смядынский 79
- - Спасский в Чернушках 138
- - Троицкий 279, 286
- - Троицкий на Кловке 78
- "немецкая божница" 73, 138
- план 275
- Подгорье 137
- Подол 140
- постройка гражданская 70
- район Чуриловки 73
- речка Чуриловка 138
- ручей Георгиевский 279
- собор Борисоглебский на Смя-
дыни 121, 138
- - Михаило-Архангельский 79,
121, 138
- - на Протоке 137
- - Спасский 137
- - Троицкий на Кловке 137,
138
- - Успенский 67, 78, 136, 140
- улица Большая
Краснофлотская 138
- - Георгиевская 279, 281
- хоромы Романа
Ростиславовича 73
- центр княжеский 80
- церковь Благовещенская 282
- - Вознесенская 282
- - Васильевская 138
- - Воскресенская 138, 140, 282
- - Георгия 279
- - в Перекопском переулке
140
- - Иоанна Богослова 78, 79,
137, 138, 284
- - Кирилловская 138
- - на Малой Рачевке 140
- - на Окопном кладбище 140
- - Петра и Павла,
Петропавловская 74, 78, 137v 140,
282
* - Пятницкая 140
- - Рождественская 282
- - Св. Духа 140
- - Спасская 279
Смоленская земля (княжество)
15, 33, 109, 136, 165, 211
Смолка, река 67, 162
Смочь, река 124, 149
Смядынь, река 78
Снепорода, городище 42
Сож, река 97
Соловки, Соловецкие острова
51, 291
- больница 291
- монастырь 291, 298
- планировка 51
Спасское 121
Средиземноморский бассейн 97
Среднее Поволжье 165
Среднее Поднепровье 30, 33
Среднее Приднепровье 109
Средняя Ока 33
Старая Ладога 67, 68, 243
- крепость 67, 68
- постройки жилые 239
Старая Рязань 44, 120, 121
- ворота Пронские 121
- городище 120, 121
- - Северное 121
- - Старорязанское 121
- - Южное 121, 122
- дорога Исадская 121, 122
- - Пронская 121
- Исады 121, 122
- мыс Северный 121
- собор 48
- - Борисоглебский 120, 121,
122
- - Спасский 120, 121, 122
- - Успенский 120, 121, 122
- торг 48
- церковь Благовещенская 121,
122
Старица 175, 188, 189, 216,
232, 248, 262, 264, 266
- городище 188
- дворец 232
- дорога Волоколамская 248
- - Тверская 248
- крепость 148, 264
- собор Борисоглебский 266
- - Михайловский 188
- торг 188
- церковь Никоольская 188
Стародуб Ряполовский 175
Старые Безрадичи, см. Тумащь
97
- городище 67, 68
Старый Донков (Дубок) 121
Старый Изборск 59
Старый Черторыйск 123
Стожеск 123, 135
Столпы 123
- башня 123
Стрижень 100, 102
Стрижень, река 69
Струмень, река 49, 141
Стырь, река 130
Стугна, река 91, 97, 98, 102
Ступница 31, 32, 35
Судовая Вишня, крепость 130
Суздаль 15,28, 30, 32, 33, 34,
35, 78, 114, 165, 166, 173,
175, 196, 204, 213,
215,221,262,268
- валы 175
- ворота Дмитриевские 175
- - Ильинские 175
- - Никольские 175
- двор воеводы 262
- кремль 175
- крепость 262
- - Мономаха 175
- монастырь Андреевский 175
- - Борисоглебский 175
- - Дмитриевский 175
- - Покровский 175
- - Ризоположенский 175
- - Спасо-Евфимиев 175, 221
- - Троицкий 175
- острог 175
- планировка 51
- собор Успенский 175
- соборы 268
- схема плана 175
- церковь Дмитрия 175
Суздальская земля, см.
Суздальское княжество
Суздальско-Городецкое
княжество 176
Суздальское княжество, см.
Суздальская земля 33
Суздальское ополе 33
Суздальско-Новгородское
объединение 17
Сула, река 42, 91, 97, 98, 102,
118, 178
Сутейск 31, 32, 33, 34, 35
Сухона, река 52, 190, 214
Сызрань 214, 289
- монастырь Вознесенский 289
Тамбов 214
Тверское княжество 175, 186,
188, 189
Тверца, река 186
Ттерть IT, 54, 177, 178, 183,
188, 189, 190, 191, 192, 200,
206, 214, 218, 236, 252, 264,
266, 272
- ворота Владимирские 189
- двор архиепископа 236
- - владычный 236
- - житный 236
- - княжий 189
- дворец княжеский 189
- Заволжье 190
- Затьмачье 189
- кремль 189, 213, 266
- крепость 54
- кром-предградье 52
- монастырь Афанасьевский
190
- - Богословский 190
- - Григорьевский 190
- - Марфинский 190
- - Михаило-Архангельский 189
- - Отроч 189
- - Рождественский 190
- Спасский 190
- - Федоровский 189
- слобода Кожевенная 272
■ - -Рыбацкая 252
- собор Спасский 188, 189
- торг 189
- церковь Косьмы и Дамиаыа
188
- - Происхождения древ 236
- - Пятницкая 190
Теребовль 32
Тетерев 97
Тешилов 44
Тимерево, Тимеревское селище
26, 29
Тисса, река 83
Титчиха, Титчихинское
городище 30
= стены крепостные 30
Тихвин 196, 212
- монастырь Тихвинский 196
Тобольск 216
Товтров кряж 126
Тополи 97
Торжок 54, 142, 212, 250, 269,
273, 291, 292
- монастырь Борисоглебский
291, 292
- река 53
- торг 54
Торопец 34, 35, 136
Торческ 32, 34
Треполье 97
Трилесье 97
Троице-Сергиев посад, см.
Загорск 188, 196, 260, 262,
278, 285, 289, 290, 302, 304
- монастырь Троице-Сергиев,
Троице-Сергиева Лавра 188,
196, 206, 260, 290, 291, 295,
300, 301, 304, 375
- башня Звонковая 302
- - Каличья 302
- - Сушильная 302
- - Утичья 302
- двор Конюшенный 272
- дорога Московская 302
- поварня 196, 301
- посад 278
- село Климентьево 196
- слобода Конюшенная 272
- - Служняя 196
- собор Воскресенский 290
- - Троицкий 196, 294, 300,
302
- - Успенский 300, 302
- Трапезная 196, 302
- улица Дворянская 262
- церковь Духовская,
Сошествия Св. Духа 196, 301,
302
- - Сергиевская 302
- Чертоги 302
Тростянецкое городище 97
Трубеж, остров 122
Трубеж, река (Переяславль-
Залесский) 53, 70, 82, 178,
262, 276
Трубеж, река (Переяславль
Рязанский) 82, 122
Трубеж, река (Киев) 91, 97, 98,
102
Трубчевск 32, 34
- каменная церковь 110
Труворово городище, см. Из-
борск 59, 165, 164, 165
Тумащь, см. Старые Безрадичи
32, 34, 97
Тула 213, 216, 224, 263, 291,
302, 313
- монастырь Знаменский 302
- - Ивановский 291
Турин 315
Туров 32, 54, 97, 141
- крепость 54
- планировка 52
Турово-Пинская земля, cml Ту=
рово-Пинское княжество,
Турово-Пинская волость 15,
97, 109, 136
Турово-Пинское княжество, см.
Турово-Пинская земля
Тускарь, река 218
Тустань 130, 131, 134
- "камень" (крепость) 130, 134
- камень Малый 131
- - Острый 131
- крыло Малое 131
- посад 131
- скала Малая 131
Тучин 98
Тьмака, река 190, IS2
Тшшешиь 216
Уми 15, 51, 54, 55, 177. 191,
211, 216, 217, 218, 234, 241,
252, 264, 265, 266, 280, 285,
306
- дворец 234
- дом жилой 241
- комплекс дворцовый 266
- монастырь Алексеевский 306
- - Богоявленский 306
- - Покровский у Кашинской
дороги 252
- палаты каменные 241
- посад 211
- ручей Каменный 217
- торг 51
- церковь Иоанна Предтечи 306
Угровеск 132
Украина 352
Урал 18, 213
Усмань 302
- монастырь Успенский 302
Устюжна 216
Усье 97
Уфа 302
- монастырь
Христорождественский 302
Федоровка, река 153
Фоминское кладбище 153
Хазарская держава 13
Харьков 216
Ховзовка 97
Жсшм 45, 129, 132, 191
- крепость сторожевая 45
Хотин 123
- крепость 123
Хотомель 42, 54
- торг 54
Хренка, река 47
Хупта, река 53
Центральная (Европейская)
Россия 18
Центральная Европа 123, 135,
149, 216
Церковный ручей 130
Чебоксары 233, 236
- тюрьма 236
Червень 30, 32, 33, 34, 35, 123
Чернигов 14, 28, 30, 33, 34,
35, 44, 52, 54, 55, 64, 83, 97,
98, 100, 102, 104, 110, 111,
112, 116
- ворота Киевски© 102
- - Любецкие 102
- - Стриженские 102
- город Окольный, острог 100,
102,112
- горы Болдинские 102, 112
- двор Мстиславов 112
- дворец 101
- детинец 100, 112
- здания 2.1. 60
- композиция 80
- крепость 54
- курган "Черная могила" 112
- монастырь Елецкий,
Успенский 78,100,102,111,112
- - Ильинский пещерный 102,
112
- - Троицкий Болдинский 78,
80
- план 100
- Подол 73, 102, 112
- Предградье 52, 112
- Предгорье 102
- собор Благовещенский 70,
112
- Борисоглебский 70, 100,
102, 112, 121
- - Спасский 70, 95, 100, 101,
102, 112, 115
- - Спасо-Преображенский 100,
112, 121
- - Троицкий 100
Успенский 112
- терем каменный 60
- Третьяк 100, 102
- церковь Благовещенская 100,
110
- - Екатерининская 112, 116
- - Ильинская 110
- - Михайловская 100, 110
- - Пятницкая 110, 112, 114
Черниговская земля, см.
Черниговское княжество 15, 109,
120, 165
Черниговское княжество, см.
Черниговская земля
Черниговское Поденесье 33
Черное море 83, 97, 123, 124
Черногородка 97
Чертановка, река 198
Чертовка 97
Черторый, ручей 329, 348
Чехия 13, 110
Чиж, ручей 115
Чудское озеро 153
Чурнаев 97
Чух л ома 177
Чучин 32, 34, 35, 97, 117
Шарки, см. Торческ 97
Шацк 212
Шексна, река 193
Шенкурск 277
Швеция 153, 213
Шуя 48
- планировка 48
Щестовица 97
Щучинка, село, см. Чучин 97
Юг, река 192
Юго-Западная Русь 32, 33, 135
Южная Русь 16
Южный Буг, река 98, 123
Юрьев, см. Замковая гора,
Белая Церковь
Юрьев-Польский 15, 54, 97,
165, 177, 178, 303, 307
- монастырь Михайло-Архан-
гельский 303
- посад 54
- собор Георгиевский 179
- торг 54
Яготин 50
- планировка 50
Язда, река 141
Ям 278
Ямгород 149
Ярополч Залесский 32, 33, 34,
76, 177
- крепостные стены 57
Ярославль 15,29,34,53,54, 165,
177, 190, 191, 192, 196,
216,218, 234,236,239, 268,
270, 272, 300
- вал 270
- город Земляной 191
- двор воеводский 234
- - Рубленый 191
- крепость 54
- монастырь Спасский 191,
192, 300
- овраг Медведица 192
- палаты архиерейские 234
- планировка 53, 191
- собор Спасо-Преображенский
191
- - Успенский 191
- торг 191
- церковь Входоиерусалимская
191
Ярославль Залесский 165
Ярославское княжество 177
Яуза, река 53, 198, 206, 329,
330, 334, 342, 348
Яхрома, река 250, 254
Содержание
От редактора. Н. Ф. Туляницкий 7
Введение. Н. Ф. 1уляницкий. А. В. Куза 9
Градостроительство Руси X—XV веков 37
Глава I. Общие принципы и особенности
градостроительства X—XV веков 4:
Функциональная структура городов. А. С. Щенков 41
Планировочная структура городов. Г. Я. Мокеев > А. С.
Щенков 4J
Элементы застройки городов. Г. В. Борисевич, В. Л. Янин 55
Архитектурно-пространственное построение городов.
А. С. Щенков 67
Глава 2. Градостроительство Киевского государства (X —
начало XII века) 83
Киев — столица древнерусского государства. 7". Н. Логвин ... 83
Города «Русской земли». Г. Н. Логвин 97
Новгород XI — первой половины XII века. В. Л Янин,
Г. Н. Борисевич 103
Глава 3- Градостроительство периода феодальной
раздробленности Руси (XII—XV века) 109
Города Южной и Западной Руси 109
Города Приднепровья и Северской земли. Ю. С. Асеев ... 109
Города Рязанской земли. 77. А. Раппопорт, Т. 77.
Кудрявцева 120
Города Галицкой и Волынской земель. Т. А. Трегубова 123
Города Смоленской, Полоцкой и Гродненской земель.
77. А. Раппопорт 136
Города Северо-Западной Руси 142
Города Новгородской земли. В. Л. Янин (Новгород),
А. 77. Кирпичников 149
Города Псковской земли. Г. Я. Мокеев 153
Города Северо-Восточной Руси 165
Владимир XII—начала XIII в. 77. Ф. Тулянщкий 165
Города Владимире-Суздальской земли, Тверского и
Московского княжеств. 77. Ф. Туляницкий при участии
С. А. Агафонова (Нижний Новгород), 77. Л.
Бусевой-Давыдовой (Галич Мерьский), Л. А. ГолуЬевой (Белоозеро),
М. П. Кудрявцева (Великий }£тюг), А. С. Щенкова
(Тверь) 177
Москва XII—XV вв. И. А. Бондаренко 198
Градостроительство Московского централизованного
государства конца XV—XVII вв 207
Глава I. Общие принципы и особенности
градостроительства Московского государства 209
Функциональная структура городов. А. С. Щенков 2ii
Развитие планировочной структуры городов. 7". Я. Мокеев .... 212
Городская застройка. М. 77. Кудрявцев, А. С. Щенков
(крепостные и гражданские общественные сооружения) 221
Архитектурно-пространственная организация города.
А. С. Щенков. Система ансамблей и ландшафт. М. 77.
Кудрявцев 242
Основные структурные элементы города 262
Укрепленный центр. А. С. Щенков 262
Жилой посад и слободы. Т. Н. Кудрявцева 272
}лицы. Т. 77. Кудрявцева 278
Площади. Т. 77. Кудрявцева 285
Монастырские комплексы. И. Л. Бусева-Давыдова 291
Глава 2. Москва — столичный город русского государства ... з1 1
Москва в конце XV—XVI вв. 77. А. Бондаренко з11
Москва XVIIb 311
Планировочная структура. 7". Я. Мокеев 33°
Архитектурно-пространственное построение города.
М. 77. Кудрявцев 334
Элементы столичного центра. М. 77. Кудрявцев,
Т. 77. Кудрявцева, О. 77. Щенкова (Китай-город) 353
Научное издание
Русское градостроительное искусство:
Древнерусское градостроительство X—XV веков
Редакционно-издательский коллектив: Е. И. Астафьева, Т. А. Готова, Г. А. Жигачева,
В. А. Касаткин (руководитель), Т. М. Кан, Р. И. Кадиев, М. X. Маркина
Внешнее оформление и макет художников 7". И. Метченко и В. П. Сысоева
Зав. редакцией Е. И. Астафьева
Редактор Т. A. Iamoea
Мл. редактор М. А. Ескина
Художественно-технические редакторы Т. М. Кан, Д. М. Чериковер
Корректоры И. В. Медведь, Г. А. Кравченко
Инженер-технолог М. X. Маркина
Слайды — С. Б. Зимнох, В. И. Мишин
Ретушеры Ю. Н. Волков, Ю. Г. Зайцев, С. Б. Ицко, Ш. М. Круман
Графики Г. В. Астафьев, Л. С. Лекальтер, Н. Н. Окунева, Л. Н. Скакальская,
Ю. Г. Рогозин, В. Н. Власов, Е. Ю. Морозова
Полиграфические работы выполнены Первой образцовой типографией
1енеральный директор А. Д. Сорокин
Зам. ген. дир. С. А. Шейкина
При участии инженерно-технических работников
В изготовлении издания принимали участие работники репроцентра
операторы цветоделения В. Д. Хорошилов, Ю. Н. Назаров, В. В. Спииын
печатник-пробист А. В. Румянцев
бригада копировщиков Р. В. Серегина
монтажист Н. В. Хмель
работники фотонаборного участка Л. С. Сороковова, К. А. Нефедов
Печать производили С. И. Дудин, А. С. Дрожинов
Мастер участка В. П. Иванов
Переплетные работы производились под руководством
технолога цеха Е. Ю. Щеголева
макетчиков М. Е. Буданова, А. Э. Сорокина
мастера Л. А. Бабкиной
ИБ № з°&4
Сдано в набор 12.02.до. Подписано в печать 20.09-91- Формат 70 х iooVs- Бумага
офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 50- ^bv. кр.-от. з00>5- Уч.-изд. л. 7°>45- Изд.
№ И1Х—9472- Тираж гоооо экз. Заказ 3755-
Стройиздат. Ю1442 Москва, Долгоруковская, 23а.
Государственное ордена Октябрьской Революции, ордена Трудового Красного Знамени
Московское предприятие «Первая Образцовая типография» Министерства печати
и информации Российской Федерации. 113054? Москва, Валовая, 28.