Author: Виноградов В.К. Воякина Н.Н. Кожокин Е.М. Мазус И.А.
Tags: политические партии и движения построение социализма в ссср (1917-1938 гг) — снг политические репрессии культ личности победа пролетарской революции 1917 политика история ссср сталинизм
ISBN: 978-5-8243-1374-1
Year: 2010
Similar
Text
ж~
СЛЕДСТВЕН!
Уполномоченный по правам человека
в Российской Федерации
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ
Российской Федерации
Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина»
Издательство
«Российская политическая энциклопедия»
Международное историко-просветительское,
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОЕ И ПРАВОЗАЩИТНОЕ
общество «Мемориал»
Институт научной информации
ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ РАН
Редакционный совет серии:
Й. Баберовски (Jorg Baberowski),
Л. Виола {Lynn Viola),
А. Грациози (Andrea Graziosi),
А. А. Дроздов,
Э. Каррер Д’Анкосс (Helene Carrere D’Encausse),
В. П. Лукин,
С. В. Мироненко,
Ю. С. Пивоваров,
А. Б. Рогинский,
Р. Сервис (Robert Service),
Л. Самуэльсон (Lennart Samuelson),
А. К. Сорокин,
Ш. Фицпатрик (Sheila Fitzpatrick),
О. В. Хлевнюк
Документы
Демократический
союз
Следственное дело
1928-1929 гг.
РОССПЭН
Москва
2010
УДК 329
ББК 63.3(2)614
Д31
Редакционная коллегия:
В. К. Виноградов, Н. Н. Воякина, Е. М. Кожокин, И. А. Мазус, А. Б. Рогинский,
А. К. Сорокин, В. С. Христофоров, Е. А. Ямбург
Составитель и автор предисловия И. А. Мазус
В подготовке текстов к печати принимали участие Т. А. Гнилицкая, Е. И. Мазус,
Н. Н. Михалева, В. В. Черчикова, И. А. Щекотова, Т. В. Яковлева, а также ученики стар-
ших классов Учебного центра № 109 г. Москвы: Екатерина Авдюкова, Максим Бернадинер,
Никита Бредихин, Евгения Гнатик, Вячеслав Расходченков и Анна Рысенкова
Следственные материалы предоставлены
Управлением регистрации и архивных фондов ФСБ Российской Федерации
Демократический союз. Следственное дело. 1928—1929 гг. : сб. док. — М. :
Д31 Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН) ; Фонд «Прези-
дентский центр Б. Н. Ельцина», 2010. — 495 с. (История сталинизма. До-
кументы).
ISBN 978-5-8243-1374-1
Настоящий сборник протоколов допросов является первой полной публикацией ар-
хивных материалов, посвященных молодежному сопротивлению большевизму, и дает
возможность по-новому взглянуть на события конца 20-х годов, когда карательная ма-
шина еще только начинала отрабатывать методы последующих репрессий. Вопреки об-
щепринятому мнению об отсутствии в советском обществе того времени широкого про-
тиводействия наступающему тоталитаризму, в среде молодежи не могло не возникать
очагов сопротивления. Одним из таких центров сопротивления стал украинский город
Чернигов, где выпускниками одной из школ была создана организация «Демократиче-
ский союз». Именно здесь печатались прокламации и воззвания, которые затем пере-
правлялись в Москву, Ленинград, Харьков, Киев, Одессу и другие города.
Поиск архивных документов был осуществлен при содействии Фонда социально-
экономических и интеллектуальных программ.
Подготовка материалов к публикации осуществлялась с помощью сотрудников му-
зея и общественного центра им. Андрея Сахарова.
Исходная информация, на основании которой производились архивные изыскания,
была получена из «Расстрельных списков», работа над которыми ведется в Научно-ин-
формационном и просветительском центре «Мемориал».
Сборник предназначен для преподавателей и студентов исторических факультетов
вузов, а также для широкого круга читателей.
УДК 329
ББК 63.3(2)614
© Российский комитет защиты мира, 2010
© Российская политическая энциклопедия, 2010
ISBN 978-5-8243-1374-1
Предисловие
i
Материалы этого следственного дела охватывают период с августа 1928
до июля 1929 г. Дело было принято к производству и завершено теми же
людьми, которые когда-то под руководством Артура Артузова (отдел КРО
ОГПУ) разработали операцию «Трест» и осуществили захват знаменитого
террориста Бориса Савенкова. Всего по делу Демократического союза было
арестовано более 60 человек.
С 1928 по 1931 г. в СССР один за другим прошли громкие политиче-
ские процессы: Шахтинский, Промпартии, Крестьянского трудового сою-
за, Союзного бюро меньшевиков. Многие обвиняемые на этих процессах
признавали себя виновными, но впоследствии были реабилитированы из-
за отсутствия в их действиях состава преступления. Почему не состоялся
процесс по материалам, представленным в этой книге, читателям предсто-
ит решать самим.
16 августа 1928 г. в Москве в трамвае № 14 неизвестный человек произ-
вел два выстрела и убил военного с тремя ромбами в петлицах. Пистолет
был брошен на месте преступления. Трамвай остановился, и пассажиры в
панике стали выбегать из него. Убийце удалось скрыться в толпе. Было
опрошено большое число свидетелей, но точно сказать, кто же стрелял,
никто не смог. Через два дня перед сотрудниками ОГПУ с повинной, в со-
провождении своего брата Василия, предстал Лев Георгиевич Любарский,
уроженец города Чернигова, 18 лет от роду, который заявил, что именно
он застрелил военного человека в трамвае. Свой поступок он объяснил
желанием как можно скорее умереть, а поскольку у него не доставало духа
убить самого себя, то он решил убить кого-нибудь из руководителей госу-
дарства, чтобы наверняка быть расстрелянным. Среди тех, кого Лев Лю-
барский намерен был убить, он называл имена Калинина, Сталина и Бу-
харина. Кроме того, потребность убить кого-нибудь из представителей со-
ветской власти он объяснил несогласием с политикой государства, которое
предоставило широкие возможности продолжать образование детям рабо-
чих, а всех прочих отбросило на обочину жизни. Сам он принадлежал к се-
мье бывшего чиновника.
Человек, которого Лев Любарский застрелил, оказался на его пути слу-
чайно. Подойти на близкое расстояние к руководителям государства оказа-
лось делом трудным, и тогда Лев Любарский решил убить любого человека,
который носил бы в петлицах не менее трех ромбов, т. е. был бы высокопо-
ставленным военным. Человек, на котором остановил свое внимание Лев
Любарский, вышел из Колонного зала, где в то время проходил VI Кон-
гресс Коминтерна, и направился в сторону трамвайной остановки. Льву
Любарскому в какой-то момент даже показалось, что это и не военный со-
всем, а переодетый Бухарин, и он пошел следом за ним к трамвайной ос-
тановке.
5
Убит был Шапошников Рим Сергеевич — заместитель начальника ПУР
РККА.
Признания Льва Любарского вызвали подозрение, что убийца психиче-
ски нездоров, и это предположение полностью подтвердилось в результате
медицинского обследования, которое было проведено 21 августа профессо-
ром 1-го МГУ Краснушкиным и помощником начальника санчасти ОГПУ
Зеленским. Они установили, что «...Любарский страдает душевной болез-
нью в форме шизофрении, имеющей у него уже многолетнюю давность, и
что инкриминируемое ему деяние совершено в состоянии душевной болез-
ни. Однако для окончательного установления формы болезни и отношения
ее к указанному действию необходимо испытание в Институте судебно-
психиатрической экспертизы по крайней мере в течение двух недель»1.
1 ноября Лев Любарский был снова освидетельствован, и новая экспертиза
вновь подтвердила первоначальный диагноз2. И все же рекомендация вра-
чей о направлении Льва Любарского в Институт судебно-психиатрической
экспертизы следствием была проигнорирована. На первом допросе Лев Лю-
барский с полной откровенностью, подробно рассказал о своем состоянии,
которое привело его к убийству Шапошникова. Во второй раз Лев Любар-
ский был допрошен более чем через два месяца, и, читая протокол допроса,
создается впечатление, что это уже совсем иной человек. Он заявляет, что
совершенно здоров, а к совершению убийства его подтолкнула та антисо-
ветская среда, в которой он оказался, приехав в Москву. Среда эта — его
родные и их друзья. Такую перемену можно объяснить только одним:
в тюрьме Любарский подвергся сильнейшему психологическому давлению.
Хотя и физическое воздействие на него тоже исключить нельзя. В показа-
ниях свидетельницы Гухман, жены его брата Василия, мы находим запом-
нившиеся ей слова Бориса, двоюродного брата Любарских о том, что Лев
очень боится боли3.
Душевная болезнь была наследственной. В семье Льва Любарского не
только он один задумывался о том, как лучше убить себя. Покончили с со-
бой или завершили свою жизнь в психиатрической лечебнице пятеро его
ближайших родственников4.
Показания Льва Любарского послужили основанием для ареста его
двоюродной сестры Шелковой Ольги (урожденная Любарская), у которой
он остановился, приехав в Москву из города Чернигова для того, чтобы по-
ступить в какое-нибудь высшее учебное заведение, ее подруги Ванды Разу-
мовской, двоюродного брата Бориса Любарского, друга семьи, композитора
Михаила Квадри, родственницы Ларисы Бом (Сулима-Самойло), еще од-
ной родственницы Анны Любарской, и даже родного брата Василия, того
самого, который уговорил его явиться с повинной в ОГПУ. Кроме того, по
1 Личное дело. Т. 6. С. 5.
2 Там же. С. 65.
3 Там же. Т. 29. С. 14 об.
4 Там же. Т. 6. С. 25.
6
этому делу были арестованы первый муж Ларисы Бом С. С. Троцкий-Сеню-
тович, а также их знакомый Е. В. Демидович. Члены семьи и друзья дома
обвинялись в том, что все они являются антисоветскими подпольщиками,
которые с помощью террористических актов намеревались сеять панику в
обществе и держать в постоянном напряжении руководителей государства.
Еще одно несчастное стечение обстоятельств, случившееся в этой семье, за-
ключалось в том, что в Польше жил один из их родственников — Всеволод
Любарский, бывший белый офицер, который иногда приезжал в Москву по
делам одной польской коммерческой фирмы. Из документов следствия яв-
ствует, что именно Всеволода Любарского следственные органы подозрева-
ли в том, что он был руководителем московской подпольной группы и од-
новременно выполнял поручения польской разведки и враждебных бело-
эмигрантских центров, окопавшихся в Польше. Со слов Льва Любарского,
Всеволод в разговоре с ним будто бы рассказывал ему о жизни в польской
тюрьме заключенного Каверды, бывшего белого офицера, который убил со-
ветского дипломата П. Л. Войкова Всеволод Любарский, со слов Льва Лю-
барского, рассказывал о Каверде с симпатией и уверенностью, что того
вскоре выпустят на свободу. Видимо, следователям было очень важно, что-
бы, именно Лев Любарский в своих показаниях подтвердил свой интерес к
судьбе человека, который, подобно ему, совершил террористический акт по
отношению к представителю Советского государства. А душевнобольной и
внушаемый юноша просто подтверждал, подписывая протоколы допросов,
именно те слова, которые произносили следователи. Возможно, оказавшись
за тюремной решеткой, он искренне стал верить следователям, что они ему
сочувствуют и хотят излечить его, избавить от мыслей о смерти. На одном
из последующих допросов он заявил, что «в действительности я хочу жить и
считаю себя вполне здоровым, но лишь до некоторой степени впечатли-
тельным»5.
Показания Льва Любарского сломали судьбы людей, которые были дале-
ки от политики и просто мечтали о нормально устроенной жизни. Напри-
мер, Троцкий-Сенютович после революции пел в опере, был киноактером,
сценаристом кино и всячески избегал всего, что было связано с его первой,
основной профессией: он был военным в чине капитана. На германском
фронте ранен. Когда началась Гражданская война, не видел себя ни на сто-
роне белых, ни на стороне красных. В 1918 г. он жил с женой и дочерью в
городе Симбирске, когда туда вошли части чехословацкого корпуса, кото-
рые воевали против советской власти. Его хотели мобилизовать в армию, но
он лег в госпиталь, сославшись на фронтовые раны. Затем стал перебирать-
ся на Украину. Для того чтобы не служить в армии гетмана Скоропадского
увеличил в документах свой возраст на девять лет. Брался за любую работу.
Даже занимался извозом и торговал пирожками, лишь бы спасти семью от
голода. И все же, когда жизнь начала налаживаться, он, совершенно неожи-
данно для себя, оказался в тюрьме ОГПУ, поскольку была арестована его
5 Личное дело. Т. 6. С. 38 об.
7
первая жена Лариса Бом, близкая к дому Шелковых (в 1925 г. он женился
второй раз). На вопрос в ОГПУ, как он относится к советской власти, Троц-
кий-Сенютович ответил: «Определенно положительно». С ним и Ларисой
Бом обошлись не очень жестоко. Видимо, помогло письмо, написанное на
имя Артузова вторым мужем Ларисы Бом, С. С. Бом, очень известным в то
время костным хирургом6. Ларисе Бом и Троцкому-Сенютовичу повезло.
Им всего лишь не разрешили жить в крупных городах. Судьба остальных
арестованных была иной.
Льва Любарского расстреляли 12 июля 1929 г. В этот же день был рас-
стрелян и Михаил Квадри. Приговорят к расстрелу и Бориса Любарского, и
Ольгу Щелкову. Остальных причастных к этому следственному делу родст-
венников и знакомых семьи Шелковых-Любарских отправят в лагеря и
ссылку на многие годы. Впоследствии все они будут реабилитированы. На-
правляя 6.IX. 1960 г. протест (в качестве надзора) в Военную коллегию Вер-
ховного суда Союза ССР по делу О. А. Шелковой для ее посмертной реаби-
литации, главный военный прокурор А. Горный отметил, что «сведений о
связях Любарского Всеволода с польской разведкой не имеется»7.
2
Лев Любарский окончил школу им. Ленина в городе Чернигове. Когда
следователи попросили его назвать имена школьных товарищей, он не
только назвал их, никого не забыв, но подробно стал рассказывать о том,
что почти все они, еще в школе, отрицательно относились ко всем начина-
ниям советской власти, создав для борьбы с ней молодежную организацию.
С его слов, организация была создана для совершения террористических
актов. И будто бы каждый член организации обладал оружием. Своих мос-
ковских родственников Лев Любарский представил как людей, люто нена-
видящих советскую власть и готовых на все, лишь бы причинить ей урон,
даже ценой его, Льва Любарского, жизни, что совершенно не подтвержда-
лось показаниями людей, которых он обвинял. Хотя ничего удивительного
в том, что Любарские испытывали неприязненные чувства к советской вла-
сти, не было. В те годы похожие чувства испытывали многие. Однако моло-
дежная организация в городе Чернигове в том 1928 г. действительно суще-
ствовала. После того как ОГПУ приступило к глубокому расследованию по-
казаний Льва Любарского ее участники очень быстро были определены и
арестованы.
1928 год называют годом Великого перелома. В тот год намечались
пути для окончательного разрушения традиционного уклада деревенской
жизни, которое началось с раскулачивания, т. е. ликвидации наиболее ус-
пешных крестьянских хозяйств. Принцип раскулачивания был очень про-
стым. Семья выселялась, а хозяйство подлежало конфискации. В 1928 г.
И. Сталин очень много выступал перед партийной аудиторией и в печати
6 Личное дело. Т. 11. С. 42.
7 Там же. Т. 2. С. 171.
8
с изложением политики партии по крестьянскому вопросу. Все трудности,
которые возникали в тот период с хлебными поставками, он объяснял при-
сутствием в стране враждебного класса кулаков, которые оказывают отча-
янное сопротивление советской власти. На самом деле никакого массового
сопротивления крестьянства не было. А если где-то и возникали стихийные
выступления доведенных до отчаяния крестьян, то они жестоко подавля-
лись. Просто за покупаемый у крестьян хлеб надо было платить справедли-
вую цену, а не ту, по которой желало покупать хлеб государство, обрекая
жителей деревни на нищенское существование. И если разрушение рыноч-
ных отношений, которые установились в первой половине 20-х годов, дела-
ло бессмысленным труд в хозяйствах кулаков и середняков, то роль бедня-
ков была особая. Государство сделало их соучастниками одного из самых
значительных преступлений XX в. Наиболее активные представители дере-
венской бедноты получали часть конфискованного имущества. Вот почему
повсеместно грани между кулаками и середняками, о различных подходах к
которым в своих выступлениях любил говорить И. Сталин, на самом деле не
существовало. Читая выступления И. Сталина тех лет, понимаешь, что во
всем, что он тогда говорил, имеется скрытый смысл, и на самом деле вопро-
сы сельского хозяйства были для него второстепенными. Надо было просто
внести смуту в общество везде, где это возможно, и сформировать отряды
преданных новой власти людей. И совсем не важно, каким образом эта цель
достигалась: с помощью убедительных речей или приглашением к участию
в узаконенном грабеже. Например, беседуя со студентами Института крас-
ной профессуры, Комакадемии и Свердловского университета 28 мая 1928 г.
И. Сталин сказал: «Как нужно понимать положение Ленина о том, что кре-
стьянство есть “последний капиталистический класс”? Не значит ли это,
что крестьянство состоит из капиталистов? Нет, не значит. Это значит, во-
первых, что крестьянство является особым классом, строящим хозяйство на
основе частной собственности на орудия и средства производства и отли-
чающимся ввиду этого от класса пролетариев, строящих хозяйство на осно-
ве коллективной собственности на орудия и средства производства. Это
значит, во-вторых, что крестьянство является таким классом, который вы-
деляет из своей среды, порождает и питает капиталистов, кулаков и вообще
разного рода эксплуататоров»8. В сущности, И. Сталин опровергал самого
себя (крестьянство не состоит из капиталистов, но оно их все-таки порож-
дает, и поэтому с ним можно поступать точно так же, как следует поступать
с капиталистами), но его соратникам, которых становится все больше и
больше, логика была не нужна. Затаив дыхание, И. Сталина слушала вся
страна. Одни со страхом, другие с энтузиазмом. У многих из этих последних
был свой интерес, точно такой же, как у наиболее активной части бедняков
в деревне.
В стране не было сил, которые могли бы противостоять жестокому и
опасному наступлению центральной власти на крестьянство. В одной из
8 На хлебном фронте // Вопросы ленинизма. М., 1939.
9
публикаций, правда, Н. Бухарин заговорил, было, о «врастании» кулака в
социалистическую экономику, но Сталин зло высмеял его9.
В 1928 г. крестьяне начинают покидать деревню. Все думающие и совест-
ливые люди, живущие в городах, воспринимали события, которые происхо-
дили в деревне, как начало великой народной трагедии. Та немногочислен-
ная часть молодежи, которой всегда были свойственны крайний максима-
лизм и острая враждебность ко всякой лжи и коварству, относилась все с
большим недоверием к советской власти. Тем более что тот же 1928 г. зна-
менит еще одним крупным политическим мероприятием: Шахтинским де-
лом. Судили инженеров-горняков, которые якобы сознательно ломали гор-
нодобывающее оборудование и устраивали в шахтах аварии. Аварии на
угольных шахтах были всегда. И если в 2007 г. аварии, случившиеся на шах-
тах «Ульяновская» и «Юбилейная» в Тюмени, унесли жизни 149 шахтеров, и
это при наличии современных приборов противоаварийной защиты, так
что же говорить об опасности, которой подвергали себя шахтеры, добывая
уголь в 20-х годах прошлого века. Из 53 подсудимых 11 человек были приго-
ворены к расстрелу10.
Шахтинское дело было организовано руководителями ОГПУ Северо-
Кавказского края. Этот процесс был первым, на котором в качестве доказа-
тельства вины служили одни только признания обвиняемых. На принципе
«самооговоров» были построены и все последующие открытые политиче-
ские процессы. В той же работе Е. Елфимова и Ю. Щетинова приводятся
слова генерального обвинителя на этом процессе Н. В. Крыленко: «Здесь
прошли перед нами в довольно большом количестве те факты, которые
именуются “оговорами” и которые имеют весьма условное доказательное
значение. Так, по крайней мере, принято думать согласно теории буржуаз-
ного права... Сам по себе оговор, конечно, мало что значит, но если этот
оговор будет повторяться неоднократно разными лицами, если эти огово-
ры будут совпадать в тех или иных своих мелочах и деталях, если эти оговоры
будут даны различными лицами в различных местах, или если оговариваю-
щие были допрошены разными лицами, и в различном разрезе следователь-
ского предварительного расследования, такие оговоры приобретают полное
доказательное значение»11.
Теперь широко известно, каким именно образом ОГПУ добивалось
признаний своей вины от арестованных. Многие не выдерживали физиче-
ских истязаний. Если это были члены ВКП(б), то их убеждали, что при-
знать свою вину в том положении, в каком они оказались — это их пар-
тийный долг. Особо упорствующим обвиняемым угрожали расправой с их
семьями.
9 См.: О правом уклоне ВКП(б), раздел: о классовой борьбе // Вопросы ленинизма.
М., 1939.
10 Елфимов Е., Щетинов Ю. Три процесса // Политическое образование. 1989. № 16.
С. 71.
11 Там же. С. 73.
10
И совсем по-другому вели себя на следствии люди, которые не только
осуждали репрессивные методы управления государством, но и пытались
бороться с ними. Почти все они, т. е. те, кто сознательно вступил в орга-
низацию, говорили о том, что государство по отношению к крестьянству
ведет себя преступно. А ведь по-настоящему голодные годы были еще
впереди. Осуждали разгон Учредительного собрания и установление вла-
сти большевистской диктатуры, т. е. власти меньшинства над большин-
ством.
Молодежная организация в городе Чернигове называлась Демократиче-
ский союз.
Читая протоколы допросов, внимательный читатель вспомнит широко
распространенную поговорку советского времени: лес рубят — щепки летят.
Рядом с теми, кто готов был отдать свою жизнь за победу справедливости
над той злой силой, что захватила власть в огромной стране, оказалось
очень много случайных людей.
Демократический союз представлял собой кружок, который в г. Черни-
гове образовался вокруг трех очень ярких молодых людей. Лев Любарский
никогда не был близок ни к одному из них. Их звали Александр Селива-
нов, Вениамин Гордон и Олег Каменецкий. У них не было никакого опы-
та конспиративной работы, и помимо тех политических задач, которые
они перед собой ставили, каждый из них уже определил свой собственный
путь в жизни. Александр Селиванов, несмотря на молодость, ему в ту пору
было всего 20 лет, являлся автором романа о крестьянской жизни, кото-
рый был принят к печати в издательстве «Федерация». Он назывался «Ок-
раина» (рукопись не сохранилась). Им был даже получен аванс, с помо-
щью которого он намеревался основать партийную кассу. Сын расстре-
лянного полковника царской армии, дворянин, он считал, что падение
самодержавия было исторически неизбежным, что благополучие России
может быть обеспечено только демократическими формами правления.
Когда большевики разогнали Учредительное собрание, ему было всего де-
сять лет, и, взрослея, он все больше укреплялся в мысли, что разгон Учре-
дительного собрания положил начало одному их самых мрачных периодов
в российской истории. Он родился в Москве, и мы не знаем, каким обра-
зом его семья оказалась в Чернигове. Скорее всего, спасаясь от преследо-
ваний и голода. Трудно жилось и в Чернигове. Из его показаний на одном
из допросов мы узнаем, что зимой он был сильно простужен и не выходил
из дома из-за отсутствия обуви и только после того, как получил аванс за
роман, смог купить себе сапоги. Он является одним из основных авторов
программной статьи «Как и для чего мы должны бороться с большевика-
ми». Статья начинается словами: «Диктатура пролетариата — в наших ус-
ловиях, — такое же незаконное явление, как самодержавие. Пролетариат у
нас почти отсутствует. Рабочий класс самый малочисленный, в большин-
стве случаев тесно связан с другими прослойками населения, и в первую
очередь с крестьянством. Диктатура пролетариата в нашей стране это дик-
татура меньшинства. Напрасно также думают, что пролетариат — авангард
11
российского прогресса. Общественной мыслью и совестью всегда двигала
интеллигенция»12.
Отношение к террору у А. Селиванова было двойственным. Самодержав-
ная власть не смогла успешно бороться с террором, и это во многом опреде-
лило ее падение. Российское общество очень долго, к сожалению, сочувст-
вовало террористам. Поэтому любой порыв к противоборству с властью
неизбежно должен был вызывать мысли о приобретении оружия и исполь-
зовании его для подавления воли противника. Поэтому Селиванов и гово-
рил своим товарищам, что, если надо, он готов пожертвовать собой и совер-
шить террористический акт, но сам их к этому никогда не призывал и не
стремился приобретать оружие. Для него самым главным оружием борьбы с
советской властью было слово. На следствии он был откровенен, насколько
можно было быть откровенным в его положении, тем более что все имена
уже были раскрыты, спокойно излагал свои взгляды, называл себя единст-
венным руководителем организации и пытался оградить от расстрельного
приговора своих товарищей, особенно Гордона и Каменецкого. Вот что ска-
зал Селиванов о Гордоне на допросе: «...Должен сказать, что самое его уча-
стие в нашей группе считаю более или менее случайным. Больше в его духе
было бы отстраниться от всяких политических выступлений и спокойнень-
ко заняться литературоведением»13. О том, какая судьба ждет его самого, он
хорошо понимал.
Точно так же, как Селиванов, вели себя на следствии Гордон и Каменец-
кий. Гордон тоже сделал попытку взять на себя всю вину: «Признаю себя
виновным в том, что создал антисоветскую организацию под названием
“Демократический союз”, ставившей себе целью низвержение советской
власти и передачу власти Учредительному собранию путем агитации пись-
менной и устной пропаганды, и впоследствии, в зависимости от условий,
и террора. Процесс самого свержения советской власти мы не обязательно
связывали с вооруженным восстанием, главным образом рассчитывали на
банкротство коммунистической партии в экономических вопросах»14.
Однако бывали периоды, когда молодые люди сомневались, правильно
ли они относятся к советской власти. Иногда признавались друг другу, что
обеими руками подписались бы под программой коммунистической пар-
тии, если бы советская власть отказалась от ОГПУ. Особенно часто таким
колебаниям был подвержен Олег Каменецкий. Пытаясь в выгодном свете
представить Селиванова, спасти его от расстрельного приговора, он вспо-
минает на допросе наверняка правду, свой разговор с ним о необходимости
привлечь к их делу «заграницу» для того, чтобы обеспечить себя нужными
средствами и литературой. Селиванов ответил на это, что ни в коем случае
и «...что нам с ними не по пути, и что в случае войны надо идти в Красную
армию, и сначала отбиться от «заграницы», а затем продолжать работу из-
12 Полный текст статьи см. в Приложении.
13 Личное дело. Т. 19. С. 15.
14 Там же. Т. 15. С. 34.
12
нутри». Олег Каменецкий возразил тогда и сказал, что «гораздо выгоднее
сначала пустить их, они свергнут Советскую власть, а затем выгнать их, так
как сбросить гнет «заграницы» гораздо легче, так как можно будет играть на
струнках патриотизма масс». Селиванов ответил: «Это, брат, будет опять-
таки акт нечестности, а на это дело нужно идти, будучи абсолютно честным,
так как в противном случае ничего из этого не выйдет»15. На следствии Олег
Каменецкий сделал заявление, что признает правоту советской власти, но
если из-за этого заявления его помилуют, а остальных приговорят к рас-
стрелу, то просил расстрелять его вместе со всеми16.
Небольшое отступление. Когда-то в Древней Руси город Чернигов был
вторым после Киева. «А въстона бо, братие, Киевъ тугою, // а Черниговъ
напастьми. // Тоска разлияся по Русской земли»17. Однако и во второй по-
ловине XIX в., став тихим провинциальным городом, Чернигов не остался
в стороне от бурных событий, которые сотрясали Российскую империю.
В 1863 г. в Чернигов приехал из Москвы молодой землемер, которого зва-
ли Иван Андрущенко. Он быстро познакомился и стал своим человеком
в черниговской Громаде. В то время Громады на Украине представляли
собой просветительские кружки и трудились для возрождения украинской
нации. Громада собиралась в доме местного врача Степана Носа. В Моск-
ве Иван Андрущенко входил в подпольную организацию «Земля и воля»,
руководители которой, узнав, что он направляется в Чернигов, дали ему
поручение распространить там герценовский «Колокол» и другую под-
польную литературу. Он получил для распространения брошюру, написан-
ную Огаревым «Что нужно народу?», стихотворение Курочкина «Долго нас
помещики душили» и воззвание «Свобода № 1». Находясь в сильно не-
трезвом состоянии, на встрече с друзьями из черниговской Громады, Иван
Андрущенко открыл себя, выкрикивал лозунги против самодержавия
и призывал оказать помощь восставшим полякам. И при этом раздавал
литературу, которую привез из Москвы. Часть ее попала к одному офице-
ру расположенного в Чернигове полка. Тот квартировал еще с одним офи-
цером, который на следующий день, проснувшись, наткнулся на эту лите-
ратуру и немедленно заявил о своей находке жандармскому полковнику.
Андрущенко и еще несколько человек были арестованы. Чернигов замер
в ожидании повальных обысков и арестов. Однако губернатор князь Голи-
цын сумел доказать, что черниговская Громада никакой опасности для го-
сударства не представляет, поскольку интересы ее очень далеки от поли-
тики. Так несколькими арестами, мягкими приговорами и завершилось
появление «Земли и воли» в Чернигове18.
К несчастью, в 1929 г. человека, подобного князю Голицыну, во власти
в СССР не оказалось. Молодых людей осудили чрезмерно жестоко. И не от-
15 Личное дело. Т. 23. С. 52.
16 Там же. С. 44.
17 Слово о полку Игореве. М., 1980. С. 50.
18 Сиротенко-Вербицкий В. // Высокий вал. 2002. Июль (Чернигов).
13
крытым судом, а тайно. Приговор был вынесен Чрезвычайной коллегией
ОГПУ - Особым совещанием. Среди осужденных, и в этой группе тоже,
было очень много случайных людей. Арестованный в январе и осознав всю
безвыходность своего положения, в одиночной камере Бутырской тюрьмы
16 марта 1929 г. покончил с собой Александр Селиванов. Он оставил пред-
смертное письмо и стихотворение «Тюремный менуэт»19. Его предсмертное
письмо завершается словами: «Да здравствует демократическая республика,
которой я не увижу!»
Помимо Гордона, Селиванова и Каменецкого активными участниками
большинства мероприятий Демократического союза были Бар, Брегин, Бу-
ленок, Гуля-Яновский, Евсеенко, братья Федор и Герман Лундберги, Мек-
шун, Могилянская, Рублевский, Снежков, Тусевич.
На следствии вопрос об отношении к террору арестованных по делу Де-
мократического союза задавался чаще всего. Однако нет ни одного допроса,
который бы подтвердил реальную подготовку хотя бы к одному террористи-
ческому акту, а значит, все разговоры о положительном отношении к терро-
ру являлись всего лишь проявлением юношеской бравады. Вот, например,
что говорит об этом Евсеенко: «Вопрос о терроре ставился вскользь, и ему
особого значения не придавали, что подтвердилось всей “работой”»20. Мож-
но даже предположить, что выстрел, который произвел Лев Любарский,
среди черниговской молодежи вызвал скорее удивление и насторожен-
ность, чем одобрение. Тем не менее всех арестованных по делу Демократи-
ческого союза судили именно как террористов. К расстрелу были пригово-
рены Вениамин Гордон, Олег Гофман, Виктор Забелло, Алексей Евсеенко,
Герман Лундберг, Федор Лундберг, Олег Каменецкий, Борис Тусевич.
Демократический союз был создан, хотя и неопытными, но истинными
противниками того режима, который устанавливали на землях бывшей Рос-
сийской империи руководители большевистской партии. Они встали на
путь борьбы без всякой надежды на успех, лишь отчетливо понимая, какие
ценности им довелось защищать. Не странно ли, что взрослые люди, про-
шедшие школу борьбы с самодержавием, посвятившие свою жизнь, как им
казалось, делу борьбы за благополучие собственного народа, бурно аплоди-
ровали выступлениям И. Сталина по крестьянскому вопросу, политика ко-
торого вскоре привела страну к ужасающему голоду. А юноши, живущие в
городах, предвидели, предчувствовали приближение этого голода, впослед-
ствии названного Голодомором, и пытались без всякой надежды на успех
его предотвратить.
3
За арестами в Чернигове последовали аресты в Киеве, Москве и Ле-
нинграде. Помещали в тюрьму людей, связанных в той или иной степе-
ни с Каменецким, Селивановым или Гордоном. После окончания шко-
19 См. Приложение.
20 Личное дело. Т. 16. С. 40 об.
14
лы Каменецкий учился в Клеве, Гордон в Ленинграде, а у Селиванова в
Москве был свой круг друзей хорошо знакомых с его литературным
творчеством. Следственные органы рассматривали эти аресты как лик-
видацию филиалов черниговского Демократического союза. На самом
же деле никакой организационной работы Каменецкий, Селиванов и
Гордон в этих городах не вели, и если бы не были арестованы, то есть
все основания для предположения, что в скором времени каждый из
них, так было со многими, пошел бы по жизни своим путем, далеким от
занятий политикой.
Но выстрел Льва Любарского запустил механизм следствия, и его уже не-
возможно было остановить. В Киеве было арестовано 13 человек, в Москве
12, в Ленинграде 7, затем, по ходу следствия, производились дополнитель-
ные аресты. В основном это были бывшие черниговцы, которые перебира-
лись в большие города для получения образования, а наиболее одаренные
из них мечтали так реализовать свои способности, чтобы добиться широко-
го признания у современников. Например, среди арестованных был компо-
зитор Михаил Черняк, вся вина которого состояла в том, что Селиванов
любил музыку и, бывая в Москве, заходил к Черняку, чтобы послушать его
новые сочинения. Освободившись из лагеря, Черняк долго потом будет пи-
сать письма в Прокуратуру, посылая туда ноты со своими патриотическими
произведениями и просьбой реабилитировать его, но будет получать только
отказы. Слишком закрытое и серьезное дело. Или в Ленинграде арестовали
отца и сына Васьковых, связанных с Черниговым родственными узами.
Они всего лишь предоставили Олегу Каменецкому временный кров. Вместе
с тем были среди арестованных и те, кто разделял взгляды Демократическо-
го союза и готов был к борьбе против советской власти. Прежде всего это
художник Гали Левицкая в Киеве и начинающий литератор Привезенцева-
Петрова в Москве.
Пребывание Олега Каменецкого в Киевском художественном институте
пришлось на ту пору, когда там кипела нешуточная борьба вокруг отноше-
ния к «пролетарскому» искусству среди профессорского состава. В этой
схватке активное участие принимали и студенты. Одну из сторон пред-
ставлял директор института по фамилии Врона, который был коммуни-
стом. Разумеется, Олег Каменецкий нашел свое место в рядах его против-
ников. Не вдаваясь в подробности того давнего спора, отметим лишь, что
обе стороны, отстаивая каждый свою позицию, все-таки вели разговор об
искусстве, а не о политике. Когда же был арестован преподаватель КХИ
Шерлаимов Петр Павлович, который стоял в оппозиции к директору ин-
ститута, квартиру которого вместе с другими студентами посещал Олег
Каменецкий, то многие из тех, кто приходил к нему вместе с Каменец-
ким, тоже были арестованы и затем допрашивались как члены киевского
филиала Демократического союза. Некоторые студенты, испытывая ужас
перед тюрьмой и следствием, стали давать именно такие показания, кото-
рые желали получать от них следователи. Студент Калитин, например,
один из наиболее последовательных учеников Шерлаимова, показал на
15
допросе, будто бы в разговоре с ним «...упоминались фамилии Любарский,
Шелков, Квадри и других, коих я не помню»21. Это была явная неправда.
Разумеется, Шерлаимов ни с кем из них не был знаком. Следователь Ко-
нонович, который вел допрос решил этот фрагмент не включать в обвини-
тельное заключение, по которому Особым совещанием был вынесен при-
говор по делу Демократического союза. Там обвинительного материала и
без этого фрагмента было достаточно. Одного лишь утверждения, что Де-
мократический союз планировал произвести одновременно взрывы в
Чернигове, Киеве, Ленинграде и Москве, было достаточно для вынесения
самого жестокого приговора. В связи с этим закономерен вопрос: А кто
он, этот следователь Кононович, который вел допросы большинства обви-
няемых и за собственной подписью предъявил обвинительное заключение
на рассмотрение Особому совещанию? Тот, кто готов был видеть преступ-
ника в любом человеке, имя которого произносилось на следствии, будь
то композиторы Дмитрий Шостакович, Виссарион Шабалин, Николай
Мясковский (друзья Михаила Квадри). Шостакович посвятил Квадри
свою 1-ю симфонию, а затем вынужден был снять посвящение22. Во внут-
реннем архиве ФСБ России хранятся материалы личного дела М. П. Ко-
ноновича. Вот один из эпизодов, в котором отмечены его «заслуги» в доз-
навательском деле. В 1934 г. Кононович был командирован на Колыму. Из
рапорта ст. лейтенанта госбезопасности М. М. Веселькова стало известно,
что «с прибытием... опергруппы НКВД СССР — капитана Кононовича,
ст. лейтенанта Богена, лейтенанта Винницкого, ими было введено в систе-
му допрос арестованных конвейером с выстойками на несколько суток,
допускались мордобития, сажали арестованных, несознающихся, в казема-
ты — темные». Сам же Кононович в 1938 г. обращаясь к руководству
НКВД с просьбой вернуть его в Москву, пишет о себе следующее: «Активно
участвовал в разгроме и репрессировании по первой категории до 7000 че-
ловек... так же подвергнуто репрессиям по 2-й категории до 5000 участии-
ков различных антисоветских групп»23.
Даже того немногого, что здесь процитировано достаточно, чтобы по-
нять, какими именно методами добивались следователи, подобные Коно-
новичу, показаний от арестованных. И почему в деле Демократического
союза так много откровенно сфальсифицированных дел.
В 1939 г. Кононович из органов был уволен, однако когда рассматрива-
лось реабилитационное дело О. А. Шелковой24, он вызывался в Прокурату-
ру и давал какие-то пояснения. Значит, серьезных судебных разбирательств
избежал, как избежали их многие его коллеги по судебным делам 20—50-х го-
дов прошлого века. Мы остановились на фигуре Кононовича не только для
осуждения, он давно уже предстал перед Божьим судом, а в надежде, что
21 Личное дело. Т. 22. С. 90 об.
22 Из интервью Якубова // МК. 2006. 30 сент.
23 Подробно см. в приложении «Краткие биографии».
24 Личное дело. Т. 2. С. 170; Т. 7, материалы проверки.
16
время, которому служил этот человек, больше никогда не повторится. Точ-
но так же, как не будет в России больше никогда таких вождей и руководи-
телей, каким был Иосиф Сталин.
4
Мы хорошо знаем о жестоких репрессиях 30-х годов по отношению к
партийным и комсомольским работникам, военным, чекистам, которые до
последнего дыхания спрашивали: за что? И продолжали, даже идя на рас-
стрел, славить Сталина. Однако тогда же не забывали карать и тех, кто был
уже осужден и все еще был жив. Известно, что из числа осужденных по делу
Демократического союза в 1937 г. были расстреляны Лидия Могилянская,
Гали Левицкая и Анна Любарская. Был расстрелян в том же 1937 г. Леонид
Брегин (данные «Мемориала»), тот самый, который принципиально возра-
жал против применения террора при обсуждении брошюры «Как и для чего
нужно бороться с большевиками?». Был расстрелян и брат Льва Любарского
Василий.
Нет сомнений, что по мере знакомства с архивами перед нами будет от-
крываться одна из самых значительных и закрытая до сих пор грань отече-
ственной истории. История сопротивления сталинскому режиму. Есть все
основания полагать, что появление Демократического союза было одной из
^первых попыток создания в СССР действительно антисталинского моло-
дежного подполья. Другое дело, что в тех условиях тотальной слежки и до-
носительства все такие попытки были обречены на провал. Никто из тех,
кто был осужден по делу Демократического союза не оставил воспомина-
ний. Хотелось бы верить, что появление на свет этой книги положит начало
планомерному поиску, год за годом, всех отрицающих законность совет-
ской власти организаций, которые возникали на территории СССР. Напри-
мер, об одной из таких организаций, также названной ровно через 20 лет
Демократический союз, известно из исторического альманаха «Звенья»25.
Возглавляли организацию, а вернее, два кружка — один в Москве, другой в
Воронеже — студенты Московского государственного института междуна-
родных отношений (МГИМО) Виктор Исаевич Белкин и Александр Ивано-
вич Тарасов. Белкин к тому времени был изгнан из МГИМО за антисовет-
ские разговоры и учился в Воронежском университете. Мысли, которые вы-
сказывали Белкин и Тарасов были удивительным образом схожи со всем
тем, о чем говорили Селиванов и Гордон. Следом за Демократическим сою-
зом в Воронеже были арестованы и осуждены члены организации «Комму-
нистическая партия молодежи», о которой стало известно благодаря воспо-
минаниям одного из ее участников, поэта Анатолия Жигулина. По сравне-
нию с 20-ми годами отношение к лицам, выступающим против Советской
власти, в первые послевоенные годы было достаточно либеральным. Не рас-
стреливали. Но в 1951 г. решение правительства об отмене смертной казни
было приостановлено, и к расстрелу при говорили..Бориса Слуцкого, Евге-
25 Звенья. М., 1991. С. 533.
17
ния Гуревича и Владлена Фурмана, осужденных за участие в Союзе борьбы
за дело революции. Об этом судебном процессе известно из публикаций
Майи Улановской, Аллы Тумановой и Владимира Мельникова26.
В сталинские времена в школах очень большое внимание на уроках исто-
рии и литературы уделялось значению роли личности в истории. И ученики
следом за учителями повторяли, что личность сама по себе ничего не зна-
чит. Главное это массы. Здесь и начинался главный обман, поскольку с утра
до вечера газеты, радио и кино славословили вождя. И предполагалось, что
если население страны еще в школе будет приучено к тому, чтобы не заду-
мываться об очевидном противоречии этих славословий с действительно-
стью, то дальше и вообще не станет сильно задумываться о своих отноше-
ниях с государством. Когда-то замечательный советский поэт Александр
Твардовский в поэме «За далью даль» посвятил И. Сталину следующие
строки:
Так на земле он жил и правил,
Держа бразды крутой рукой,
И кто при нем его не славил
Не возносил — найдись такой!
Мы звали — станем ли лукавить?
Его отцом в стране-семье.
Тут не прибавить, ни убавить —
Так это было на земле!
Поэт ошибался. Были люди, которые не славили и не возносили вождя.
Вот почему и не были истреблены до конца вольнодумство, стремление к
свободе, потребность сохранить в себе во что бы то ни стало чувство собст-
венного достоинства, которые и привели СССР к 1991 г. Поэтому дальней-
шая работа над серией сборников «Молодежное сопротивление большевиз-
му. 1917—1991 гг.» позволит открыть для современного общества новые и
совершенно неожиданные страницы советской истории.
И. Мазус,
2009 г.
26 См.: Антология выстаивания и преображения «Пока свободою горим». М.:
изд-во «ПИК», 2004.
МАТЕРИАЛЫ
СЛЕДСТВЕННОГО ДЕЛА
№ 1
Акт
16 августа 1928 г.
1928 г. августа 16 дня СТЕПАНОВ, участковый] надзиратель 24-го отде-
ления милиции, в 19 ч. 25 мин. составил настоящий акт в присутствии
милиционера 16-го отделения милиции УСКОВА Василия Григорьевича и
гр-на СИНИЦИНА, дежурного помощника] Коменданта РКК, в нижесле-
дующем: в указанное выше время, проезжая по Екатерининской площади,
увидел, что около трамвая № 14 толпу народа, куда явился, увидел, что око-
ло трамвая стоит скорая помощь*, и от толпы узнал, что в трамвае № 14 за-
стрелился гражданин, войдя в трамвай, увидел, что около окна передней
части в вагоне моторного, лежит гражданин, головой упершись в стенку ва-
гона, руки вытянутые, голова в крови, около последнего лежит пистолет
№ 1290, разряженный.
При обыске у него обнаружено: документы на имя гр-на ШАПОШНИ-
КОВА, партбилет № 0407788, пропуск № 1270, записная книжка, перочин-
ный ножик, часы ручные белого металла, кошелек, денег 6 руб. 43 коп.,
браунинг за № 145082 с 6 патронами и удостоверение личности ПУР.
Труп гр-на ШАПОШНИКОВА врачом «скорой» при констатировании
смерти ШАПОШНИКОВА отправлен в морг. Никаких записок о само-
убийстве не оставил.
Понятые: Усков.
Участковый] надзиратель
24-го отделения] милиции Степанов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 5. Л. 7.
№ 2
Рапорт дежурного Кочеткова
Нач[алънику] ударной группы по б/б при Опероде ОГПУ
Доношу, что 16 августа с. г. я выехал на происшествие на Екатеринин-
скую площадь, где в трамвае № 14 было совершено самоубийство или убий-
ство т. ШАПОШНИКОВА Рима Сергеевича, труп которого был со слов ми-
лиции отвезен во 2-й МГУ, документы и два револьвера переданы т. РЫБ-
КИНУ, каковые были переданы дежурному по Управлению. Установить на
месте происшествия, где было совершено убийство или самоубийство не
представилось возможным ввиду того, что милиция на месте происшествия
опроса свидетелей сразу не производила.
Дежурный ударной группы Кочетков
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 5. Л. 15.
* Так в документе.
21
№ 3
Протокол допроса Любарского Л. Г.
(1910 г. р., гор. Чернигов)
19 августа 1928 г.
В конце января 1928 г. я приехал из Чернигова, где постоянно жил, в
гор. Москву и остановился на квартире ШЕЛКОВА Паисия Ивановича, он
профессор экономики и счетоводства в Промышленно-экономическом ин-
ституте и научный сотрудник Госплана РСФСР. Квартира ШЕЛКОВА по-
мещается в гор. Москве по ул. Карла Маркса, д. № 21, кв. 19. ШЕЛКОВ же-
нат на моей двоюродной сестре Ольге Александровне ЛЮБАРСКОЙ. Ольга
дочь доктора ЛЮБАРСКОГО, последний умер — он брат моего отца.
Перед моим отъездом в Москву мои родители, мать и отец, в письмах про-
сили ШЕЛКОВЫХ меня устроить в Москве на квартире, и они написали,
чтобы я приехал. В Москву я приезжал для того, чтобы поступить в вуз. По
приезде в Москву я остановился у ШЕЛКОВЫХ, они занимают четыре ком-
наты, и они отвели мне угол в столовой, где я и поместился. Я сперва хотел
поступить на электротехническое отделение Московского высшего техниче-
ского училища, но потом от этой мысли отказался, так как мне показали раз-
верстку мест, из коей я увидел, что для конкурса было очень мало мест, после
чего решил поступить на физико-математический факультет 1-го Москов-
ского университета. Конкурс в университет предполагался 1 августа с. г.
Приехал же я в январе для того, чтобы сделаться гражданином РСФСР, так
как до этого я проживал на Украине и был гражданином УССР.
По приезде в гор. Москву я сейчас же начал готовиться к конкурсным
экзаменам. До приезда в гор. Москву я учился в Чернигове в профессио-
нально-технической школе, которую окончил в 1927 г. Выпускные экзаме-
ны я сдавал в мае 1927 г., а затем на практику был командирован там же, в
22
Чернигове, в слесарные мастерские. Во время подготовки к экзаменам я
усиленно работал, и весной начал замечать такое явление — мне начало ка-
заться, что я не выдержу экзаменов, но в особенности по черчению. Я мно-
го чертил, и мне все казалось, что я черчу плохо, и поэтому рвал свои черте-
жи и приступал к новым. Мать моя, фельдшерица, видя, как я уничтожал
свои чертежи, называла меня психически ненормальным.
Экзамены я сдал все же хорошо и на практику поступил в указанные
мастерские, и мое состояние сделалось лучше, «как бы прояснилось». В ав-
густе месяце перед экзаменами в мастерских у меня опять появилось мрач-
ное настроение духа и пропала самоуверенность, и мне опять казалось, что
я не выдержу экзаменов, но последние я также успешно выдержал. После
экзаменов я отдохнул и почувствовал себя легче. В сентябре я начал снова
готовиться к конкурсным экзаменам в высшее учебное заведение и так про-
должал до выезда в Москву.
Прибыв в гор. Москву, я начал усиленно готовиться часов по 15 в сутки и
в середине июля месяца с. г. я снова почувствовал полное разочарование в
себе, и появилась опять неуверенность в себе, и это чувство чем дальше, тем
более развивалось во мне, и, наконец, я забросил все занятия и решил по-
кончить с собой, и сперва решил повеситься. Это было около месяца тому
назад. С этой целью я сделал из веревки петлю и с ней пошел на чердак, где
прикрепил свободный конец к балке, после чего веревку с петлей несколько
раз завернул за балку, чтобы эта веревка с петлей не бросалась бы в глаза.
Затем эта веревка показалась мне слишком толстой, и я сделал другую пет-
лю из шелкового шнура, который оторвал от отдушины в квартире ШЕЛ-
КОВА, в детской комнате. Сделав из нее петлю, я ее привязал к висевшей
уже прежде веревке, затем принес из квартиры ШЕЛКОВА скамеечку, всу-
нул голову в петлю и выбил ногами скамеечку, но сейчас же шелковый
шнурок порвался и я упал на землю.
Второй раз я уже не решился повеситься. Когда я решил повеситься, то я
на чердак квартиры ШЕЛКОВА пошел, около часу был, и после своего па-
дения с петли пролежал там весь день и всю ночь и вернулся домой около
десяти часов дня. Это был единственный случай, когда я не ночевал дома, и
на расспросы родных объяснил свое отсутствие пребыванием и ночевкой у
товарища. После этого я думал покончить с жизнью, вскрыв себе на руке
вены, для чего я купил себе финский нож. Последний был очень тупой, из
железа, и я его точил на кирпиче, но этим лишь его зазубрил. От этого спо-
соба самоубийства я отказался, боясь его не довести до конца, а именно я
мог бы поднять крик и ко мне прибежали бы на помощь и спасли бы.
Затем я решил отравиться. Я как-то ходил в аптеку за лекарством для
тетки Лидии Владимировны ЛЮБАРСКОЙ. В аптеке я получил порошки, в
коих был морфий. Я думал выпить все эти порошки, но потом побоялся, ду-
мал, что их окажется мало. Затем я хотел броситься под поезд, для чего вы-
езжал в дачные местности в Клязьму, в Тарасовку. Я ждал идущие поезда,
но опять-таки боялся броситься, так как решил, что машинист может свое-
временно остановить поезд, и я буду спасен или буду искалечен на всю
23
жизнь. Затем, проходя по городу, случайно в охотничьем магазине, который
находился напротив здания ОГПУ, на витрине я увидел пистолет и вот ре-
шил купить его и застрелиться. Денег у меня не было, и я решил украсть та-
ковые у тетки Лидии Владимировны ЛЮБАРСКОЙ (мать Ольги Александ-
ровны). Эти деньги хранились в столике. Там было десять долларов, два
кредитных билета по пять долларов. Я сперва взял пять долларов и разменял
их в Международном банке около Большого театра, и дали мне десять руб-
лей. Это было дней 14 тому назад. С этими десятью рублями я пошел в ука-
занный выше охотничий магазин и купил себе пистолет, заплатил за него
около девяти рублей. Этот пистолет был одноствольный, пистонный, заря-
жающийся с дула, с деревянной желтоватой лакированной ручкой, с кур-
ком. На пистолете имеется приспособление в виде тонкого стержня для но-
шения пистолета на поясе. На пистолете имеется курок, причем если взво-
дить его на первый взвод, то тогда курок не опустится при нажатии на
собачку, и для того, чтобы он при нажатии опустился бы, то нужно курок
взводить на два взвода. В тот день я за неимением денег не мог купить ни
дроби, ни пороха. После этого я снова взял вторые пять долларов, снова их
разменял там же и снова пошел в тот же охотничий магазин, где купил по-
роху коробочку; порох был черный и вес его был около 500 г., а также купил
картечи килограмм и 100 пистонов.
Пистоны эти были наподобие маленьких стаканчиков — вот я вам сейчас
на протоколе начерчу их вид. В магазине я купленные пистоны не примерял
к пистоннику на пистолете, так как последний был у меня на квартире.
Придя домой, я зарядил пистолет. Я знал, как заряжать, так как еще в Чер-
нигове бывал с охотниками и видал, как они заряжают шомпольные ружья.
Когда я зарядил пистолет при помощи имеющегося на пистолете прикреп-
ленного шомпола, то я видел в пистоннике вышедший с казенной части
ствола порох. Затем я на пистонник надел пистон, но последний оказался
большим, и когда я направлял себе в голову дуло, то пистон падал на землю.
Вследствие этого я пошел в тот же магазин и купил сотню новых пистонов,
уже плоских, вот такой формы, каковую собственноручно черчу. Придя до-
мой, я на пистонник надел этот пистон, он держался лучше, но все же спа-
дал. Вследствие этого я на пистон надевал кусочек бумажечки, которую об-
вязывал ниточкой. После этого я с целью узнать силу боя этого пистолета
поехал на ст. Тарасовка и стрелял в деревья на расстоянии нескольких сан-
тиметров. Стрелял я раз десять примерно, причем в лесу нашел череп соба-
ки, который повесил на сучок, и в череп выстрелил. Затем я зарядил писто-
лет, чтобы покончить с собой, но опять-таки после этого решил, что кар-
течь может плохо подействовать, вследствие чего снова выстрелом разрядил
пистолет и поехал домой, и решил картечь перелить и сделать круглую
пулю. Для этого я у себя в комнате взял крышку от коробочки, положил в
нее несколько картечей и расплавил на керосинке в кухне, затем расплав-
ленный свинец вылил в коробку с землей, специально принесенной, и сде-
лал круглую пулю, после чего взял пистолет, пули и прочее, и поехал снова
в тарасовский лес, зарядил пистолет пулей и картечью. Это было, кажется,
24
14 августа сего года. Затем я решил выстрелить себе в голову, и для этого на-
правил дуло в голову, но тут у меня не хватило решимости, и я поехал до-
мой, собственно, не на квартиру, а в город, где начал бродить, так как не хо-
тел возвращаться домой. Вот, блуждая, я решил убить какое-нибудь высо-
копоставленное лицо с тем, чтобы меня задержали и расстреляли. Вот, не
зная высокопоставленное лицо в штатской одежде, я решил убить лицо во-
енное с большим количеством ромбов. Это решение у меня возникло вече-
ром 15 августа сего года. После этого решения я пошел на вокзалы, где про-
был до 12 часов ночи, а потом пошел на Рязанский, кажется. Там пробыл до
часу ночи, а потом до утра бродил по городу. Утром 16 августа пошел на Су-
харевский рынок, где продал куртку, чтобы иметь деньги поехать на
ст. Пушкино, где найти высокопоставленное военное лицо и его убить.
Пистолет я носил завернутым в газетную бумагу. Продав куртку, я поехал в
Пушкино, но там никого из военных не было, и я вернулся в гор. Москву.
Это было 16 августа. Около трех часов дня я пошел к Театральной площади, а
затем, увидев, что пистон упал, поехал в Сокольники, где вынул пыж с карте-
чи и пули и добавил картечи и тут же, кажется, поднял с землей бумажку и
забил ее в заряд. После этого надел пистон и накрыл его бумажечкой, кото-
рую завязал ниточкой, которую вырвал из шапки. Из Сокольников я поехал
снова в город. Я прошу сделать перерыв, я сильно устал. Л. Любарский.
Допросил Кочубинский
Продолжение допроса.
Приехав в город на автобусе, я на углу Тверской и Охотного ряда встал и
пошел к скверу, который у Кремлевской стены, вблизи Исторического му-
зея. Туда я пошел совершенно случайно. Это было приблизительно около
5 часов 16 августа. Там в сквере я увидел военного в белом с тремя или че-
тырьмя ромбами и с ним сидел какой-то штатский — последний на меня
подозрительно посмотрел, после чего они оба пошли по скверу. У меня не
хватило решимости пойти за тем военным и произвести в него выстрел.
С того сквера я пошел к Большому театру — это было уже около 7 часов
вечера — начало немного смеркаться. Когда я был около театрального сади-
ка, то я заметил одного военного в белой рубахе с тремя ромбами. Этот воен-
ный шел с того места, где находится Дом Союзов. Мне известно, что там
ныне происходит Конгресс Коминтерна. Этот военный пошел по направле-
нию к Большому театру и остановился около трамвайной остановки. Увидев
этого военного, я сразу пошел за ним и решил его убить. Этот военный вошел
в моторный вагон, а я вскочил в тот же вагон, когда последний уже двигался.
Военный, зайдя в вагон, сел на сиденье. Он сел на первую или вторую ска-
мейку ближе к входу, лицом к входу и спиной к движению, а я сел на ту же
скамейку, но лицом к выходу. Военный читал какую-то небольшую газету на
английском языке. Я видел английский текст, а потому сразу это определил.
Так мы ехали до Трубной площади, где военный встал и пошел к выходу.
Я тоже поднялся за ним и пошел к выходу. Пистолет я носил под газетой,
прижав к груди, и правой рукой держал на курке. Пистолет был взведен на
25
оба взвода, и я опасался, что он от толчка может выстрелить. Между мной и
военным был какой-то неизвестный мне гражданин, тоже направляющийся
к выходу. После Трубной площади военный подошел к самой двери, я нахо-
дился около него совсем вплотную. Около одной из остановок после Трубной
площади, когда трамвай стал замедлять ход, я вынул из-под газеты пистолет,
направил его в затылок военному и выстрелил в упор. Так как между мной и
военным стоял человек, возможно, что я направил пистолет в его голову с
правого боку. На каком расстоянии находилось дуло от головы, я не помню,
но, во всяком случае, совершенно вплотную. Раздался выстрел, как мне по-
казалось тихий, военный тут же упал. Я обернулся лицом к публике и ожидал
с пистолетом в руках, когда меня схватят. В вагоне поднялась паника и на
меня никто не обращал внимания. Я сел на скамью и тоже с пистолетом ожи-
дал своего ареста. Когда публики никого в трамвае не осталось, я выронил у
лавочки, на которой сидел, пистолет, вышел из трамвая и продолжал стоять
возле собравшейся толпы. Трамвай уехал, я все ожидал, что меня арестуют,
но никто не обращал на меня внимания, я же сам говорить не хотел. Я хотел,
чтобы меня арестовали. Не желая лично заявлять о том, что это убийство со-
вершил я, так как личное мое заявление, по-моему, могло послужить смяг-
чающим обстоятельством, я медленно ушел от места происшествия. Это про-
изошло в районе, мне неизвестном. Я до этого там никогда не бывал и, уда-
лясь от места, шел незнакомыми улицами и, когда совершенно стемнело,
вышел на какую-то железную дорогу на окраине города. Я шел вдоль дороги,
заблудился и на каком-то складе на дровах заснул.
Проснулся утром и направился по той же дороге дальше от города. К ве-
черу я очутился на железнодорожной станции Тарасовская северной желез-
ной дороги и возле станции ночевал в лесу. По дороге я бросил: удостовере-
ние личности, блокнот, карандаш, платок носовой, и оставался без ботинок
в рубашке и брюках, чтобы переплыть какой-то встретившийся на пути
пруд. Л. Любарский.
Допросил пом[ощник] начальника]
5-го отд[ела] ОГПУ Гирин
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 6. Л. 9—21 об.
№ 4
Акт об освидетельствовании заключенного Любарского Л. Г. врачом-
психиатром мест заключения и врачом санчасти ОГПУ
21 августа 1928 г.
Мы, нижеподписавшиеся, 21-го сего августа свидетельствовали в ОГПУ
заключенного ЛЮБАРСКОГО Льва Георгиевича, 18 лет, причем оказалось
следующее:
Он в ясном сознании, знает, где находится, кто его окружает, сознает даже
болезненные явления, которые его мучают уже в течение нескольких лет; с
26
11 лет он занимается онанизмом, причем временами он онанирует особенно
интенсивно, не будучи в состоянии удержаться от этого; слышал от товари-
щей, что от этого психически болеют, чувствует, что он потерял в связи с
этим совершенно волю, называет себя «тряпкой», испытывает к самому себе
отвращение; но, кроме этого, его мучают еще постоянные навязчивые сомне-
ния: что бы он ни делал, во всем у него появляется неуверенность в себе; так,
ему чрезвычайно трудно было учиться, так как ему всегда казалось, что он не
так это сделал, не сумеет ответить урока и т. д.; последний год он готовился в
вуз, но сомнения настолько ему мешали, что он пришел к убеждению о без-
надежности и бесцельности этой подготовки (сколько бы ни готовился, все
равно экзаменов не выдержит, провалится). В связи с этим он бросил послед-
ние 1,5—2 месяца учиться и, испытывая безнадежность и бесцельность своего
существования, начал думать о самоуничтожении. Но при осуществлении
попыток на самоубийство (через повешение, смерть под поездом, убийство
себя из пистолета) у него появлялись всюду мешавшие ему его навязчивые
сомнения и препятствовали этому осуществлению. Однако, настойчиво стре-
мясь к самоубийству, он решается совершить тот акт, который ему инкрими-
нируется, надеясь получить смерть, но и тут он испытывает двойственность:
с одной стороны, желание быть арестованным и понести кару, а с другой сто-
роны — страх перед предстоящим, в связи с чем он переживает даже бредо-
вую иллюзорную вспышку (кажется окруженным преследователями с про-
жекторами и собаками, бросается от преследователей в воду). Сообщает все
это он большей частью монотонным голосом, временами искренне плачет;
оказывается легко подчиняющимся воздействию на него (проявляет кателеп-
сию, застывая в той позе, которую ему придают).
На основании изложенного следует полагать, что Любарский страдает
душевной болезнью в форме шизофрении, имеющей у него уже многолет-
нюю давность, и что инкриминируемое ему деяние совершено в состоянии
душевной болезни. Однако для окончательного установления формы болез-
ни и отношения ее к указанному действию, необходимо испытание в инсти-
туте судебно-психиатрической экспертизы по крайней мере в течение двух
недель.
Врач психиатр м[ест] заключения:
профессор] 1-го МГУ Краснушкин
Помначсанчасти ОГПУ врач: Зеленский
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 6. Л. 24.
№ 5
Протокол допроса Любарского Л. Г.
29 октября 1928 г.
Убийство ШАПОШНИКОВА я совершил вполне сознательно, будучи
вполне здоровым. К убийству ответственного советского работника меня
27
подговаривал гр. КВАДРИ Михаил Владимирович, быв. офицер, и приез-
жавший из Варшавы Всеволод ЛЮБАРСКИЙ.
ЛЮБАРСКИЙ Всеволод говорил мне, что необходимо убить не только
ответственного работника, но нужно, чтобы это лицо было еще работником
Коминтерна. Подстрекала меня к совершению убийства и Ольга Александ-
ровна ШЕЛКОВА. Окружение, в котором я находился еще будучи в Черни-
гове, является контрреволюционным].
У меня было сильное желание учиться, и с этой целью я приехал в феврале
месяце с. г. в Москву. Остановившись на жительство у ШЕЛКОВЫХ, я сразу
почувствовал, что попал в контрреволюционное] гнездо. Сам ШЕЛКОВ и
его жена Ольга являются, по своим убеждениям, ярыми монархистами.
У ШЕЛКОВЫХ весьма часто собирались: ХАРДИН, наш посол в Эстонии
или Латвии, или же ответственный работник в Посольстве (у ХАРДИНА есть
родной брат, живущий в Самаре), КОЧЕРГИНЫ — отец и сын, работающий
где-то инженером, МИШУРИН — профессор, ВЕРЛЕЦКИЙ, профессор
АРХАНГЕЛЬСКИЙ и ЛЮБАРСКИЙ Борис. Собираясь у ШЕЛКОВЫХ,
они вели разговор на различные контр [революционные] темы, пачкая совет-
скую власть и рисуя ее деспотизм хуже царского, с которым никак невозмож-
но примириться. В разговорах между собой они постоянно высказывали
свою солидарность с вредителями, проходившими по Шахтинскому делу.
Издевались над различными мероприятиями соввласти, как-то: системой
приема в вузы, вернее, социальным подбором студенчества, указывая, что все
делается во имя каких-то хамов, не имеющих образования, причем Паисий
Иванович ШЕЛКОВ в связи с этим зачастую мне говорил, что я при совет-
ской власти себе дорогу не пробью и не поступлю в вуз ни при каких обстоя-
тельствах. Обсуждали вопрос (вся упомянутая компания лиц) о хлебозаготов-
ках, указывая, что большевики, советская власть угнетают крестьян, превра-
щают их в рабов и что крестьяне вполне правы, поднимая бунты против
соввласти, что всячески нужно оказывать какую бы то ни было поддержку
просыпающемуся крестьянству и т. п. У ШЕЛКОВЫХ эта компания собира-
лась под видом домашних вечеров не так часто, но из разговоров я понял, что
они собираются где-то в другом месте весьма часто.
Меня приглашала эта компания всегда при сборищах к столу пообедать
и в разговорах указывали мне, что вот, мол, молодое поколение должно
взяться за «наше дело». Нужно сказать, что КВАДРИ, Борис ЛЮБАР-
СКИЙ, ШЕЛКОВ и Всеволод, когда он был в Москве, постоянно мне твер-
дили, что я при советской власти в люди не выйду, что из меня ничего не
выйдет, так как эта власть принадлежит хамам и пр. в этом духе.
Когда приехал из Польши в Москву Всеволод, то мне решили устроить с
ним свидание, причем Ольга Александровна меня упорно затаскивала на
свидание с ним.
Первую встречу с Всеволодом я имел на кладбище за Семеновской заста-
вой. Кроме меня и Всеволода ЛЮБАРСКОГО, там была и Ольга Александ-
ровна. В эту встречу он подготовлял почву к тому, чтобы я совершил убий-
ство, указывая, что советская власть есть величайший деспотизм, самая
28
жестокая и кровавая диктатура, что, мол, все равно, если я выучусь на ин-
женера, то впоследствии меня арестуют, подведут под лиц типа «шахтин-
цев», и ни за что расстреляют, что, мол, все равно советская власть через не-
которое время будет свергнута и будет восстановлена монархия по принци-
пу единой и неделимой России, во главе которой станет человек по типу
Петра Великого. При этом разговоре была Ольга Александровна, соглашав-
шаяся полностью со Всеволодом и говорившая все время, чтобы мы вели
разговор тише, так как нас могут услышать. Беседа моя с Всеволодом в при-
сутствии Ольги Александровны ШЕЛКОВОЙ продолжалась около двух ча-
сов. С кладбища мы разъехались все врозь, причем я уехал первый. Дня че-
рез два после этой беседы Ольга Александровна ШЕЛКОВА меня чуть ли не
насильно потащила к себе на дачу на ст. Мамонтовка, в с. Листвяны, под
предлогом, что меня обязательно хочет увидеть тетка Лидия Владимировна
ЛЮБАРСКАЯ. На Николаевском (Ярославском) вокзале я и Ольга Алек-
сандровна встретились с Всеволодом ЛЮБАРСКИМ и поехали вместе на
дачу. На даче мне прежде всего бросилось в глаза богатое угощение, которое
было подготовлено к нашему приезду. Здесь Всеволод ЛЮБАРСКИЙ снова
начал говорить о том, что я пропаду ни за что, что в Польше власть гораздо
лучше, чем в России, ссылался при этом, что вот, мол, в Польше, пальто,
которое было на нем, костюм и др. вещи стоят весьма дешево, что в России
это купить совершенно невозможно, что я должен быть смел, решителен и
готов на всякий подвиг во имя восстановления в России крепкой и единой
монархической власти. В эту встречу о том, что я должен совершить убийст-
во ответственного работника, не говорил ничего, но из его слов я понял, что
он от меня хочет, что ему нужно, чтобы я совершил что-либо активное про-
тив советского строя. Ольга Александровна в этой беседе также принимала
активное участие, стараясь доказать мне, что я при существующем строе
совершенно никчемный человек.
При этой поездке на дачу в поезде Всеволод ЛЮБАРСКИЙ спрашивал
меня — где живет Мишка КВАДРИ, на что я ему сказал, что в Тарасовке.
Всеволод ЛЮБАРСКИЙ мне при этом же говорил, что ему нужно повидать
упомянутого КВАДРИ и с ним побеседовать.
В этот раз я беседовал с Всеволодом ЛЮБАРСКИМ часов около восьми,
а затем я с ним же уехал в Москву.
В Москве он с вокзала привез меня на квартиру на автомобиле.
В квартире у ШЕЛКОВЫХ я по поручению тетки нашел в сундуке ШЕЛ-
КОВЫХ старинную коллекцию медных монет, которую взял Всеволод ЛЮ-
БАРСКИЙ. После этого он вместе со мной пошел на чердак дома искать
какие-то документы, вернее, какую-то старинную польскую конституцию.
Увидев на чердаке пыль, он сам туда не полез, а послал искать этот доку-
мент меня, сам же остался в квартире ШЕЛКОВЫХ. Эта конституция, яв-
ляющаяся, по его словам, единственным сохранившимся старинным экзем-
пляром, мною найдена не была. После этого он уехал к себе на квартиру.
Проживал он, по его словам, у польского военного атташе, причем был
близко знаком с польским посланником ПАТЕКОМ.
29
Через несколько дней после этого я в заранее условленный с ним день и
час приехал на Ярославский вокзал. С Ярославского вокзала я с ЛЮБАР-
СКИМ Всеволодом поехал в Пушкино, там мы пробыли минут двадцать, а
затем с первым встречным поездом возвратились обратно в Москву. Здесь
сели на такси и поехали кататься. В автомобиле он начал мне говорить о
том, что я должен совершить террористический акт над каким-либо ответ-
ственным работником, причем указывал, что желательно, чтобы это лицо
было бы одновременно и активным работником Коминтерна. ЛЮБАР-
СКИЙ Всеволод, подстрекая меня к совершению террористического акта,
говорил мне, что мне за это большого наказания не будет, так как я являюсь
малолетним (мне в то время еще не исполнилось восемнадцать лет) и самое
максимальное наказание мне будет два года тюремного наказания, а в луч-
шем случае — содержание в доме для преступников, не достигших совер-
шеннолетия. После освобождения меня из тюрьмы ЛЮБАРСКИЙ Всево-
лод обещал мне всяческую материальную поддержку.
ЛЮБАРСКИЙ Всеволод при проезде на автомобиле мимо Дома Союзов
говорил мне, что если я соглашусь с его мыслью о совершении террористи-
ческого акта над активным работником Коминтерна, то должен буду вы-
брать лицо, выходящее из Дома Союзов, где происходил или должен был
происходить Конгресс Коминтерна. Дом Союзов тогда был убран в красные
стяги. Определенного ответа я тогда ЛЮБАРСКОМУ Всеволоду не давал.
Разговор на указанную тему в автомобиле происходил полушепотом, так
что шофер услышать его не мог. Перед тем как расстаться ЛЮБАРСКИЙ
Всеволод меня очень подбодрял, указывая, что, совершая террористический
акт, я совершу тем самым большой подвиг и буду героем. Расстались с ним
очень по-дружески. В первую встречу мне ЛЮБАРСКИЙ Всеволод подарил
часы фирмы «Мозер», которые я впоследствии продал на Сухаревском рын-
ке. Денег он мне не давал, но, будучи на квартире у проф. ШЕЛКОВА, он
рылся в столе, показывал мне при этом кошелек моей тетки, в котором
было десять долларов в двух купюрах. Показывая деньги, он при этом мне
намекал, что я могу ими располагать, когда буду иметь надобность в день-
гах, при этом указал, что эти доллары я смогу разменять на советские день-
ги и таким образом «смогу ими воспользоваться».
Это было еще при второй встрече с ним, когда он со мной заезжал на
квартиру к проф. ЩЕЛКОВУ с дачи из с. Листвяны.
При третьей встрече, когда я катался с ЛЮБАРСКИМ Всеволодом на
автомобиле, перед тем как нам расставаться, он, ЛЮБАРСКИЙ, мне ска-
зал, что со мной он конкретнее говорить не может, так как постоянно
здесь не живет и что я могу во всякое время найти хорошую поддержку и
надежную опору на этот счет у КВАДРИ Михаила Владимировича. В об-
щем, по словам ЛЮБАРСКОГО Всеволода, я ясно понял и осознал, что в
подготовке террористического акта принимает активное участие и КВАД-
РИ Михаил Владимирович, с которым я и должен иметь на этой почве де-
ловые отношения.
Больше встреч с ЛЮБАРСКИМ Всеволодом я не имел.
30
Дня через 4—6 после последней встречи с ЛЮБАРСКИМ Всеволодом я
поехал на ст. Тарасовка к КВАДРИ Михаилу с тем, чтобы побеседовать с
ним по существу последней моей беседы с ЛЮБАРСКИМ Всеволодом, т. е.
о подготовке террористического акта. КВАДРИ Михаила Владимировича
я встретил сойдя с поезда на платформе ст. Тарасовка. Встретившись с ним,
я полагал, что у нас будет происходить длительная беседа вокруг да около
подготовки террористического акта, пока кто-либо из нас не начнет гово-
рить непосредственно на эту тему. Получилось же обратное — КВАДРИ по-
дошел ко мне так, как будто мы с ним на эту тему уже говорили, или же как
будто кто-то его уже информировал о том, что я решился совершить терро-
ристический акт и приехал к нему для конкретного разговора об этом. Меж-
ду прочим, когда я ехал к КВАДРИ, то полагал, что он даст мне приготов-
ленный револьвер. Он начал разговор сразу по-деловому, опасаясь, чтобы
кто-либо нас не услышал, и, осматриваясь кругом, высказал при этом сожа-
ление, что я встретился с ним на платформе, но не в более удобном месте.
Без лишних слов он, как бы понимая меня, зачем я приехал, сказал мне, что
я могу купить пистолет в магазине против ОГПУ на Б. Лубянке. После это-
го он спросил, смогу ли я по военным знакам Красной армии отличить от-
ветственных работников, дав мне тем самым повод, что я должен убить во-
енного ответственного работника. Не дождавшись ответа, он начал мне по-
яснять что такое ромбы, что если человек носит три ромба, то это командир
корпуса, а четыре ромба, то член Реввоенсовета и если попадется такой че-
ловек, то, следовательно, дело будет верное и мы достигнем, таким образом,
своей цели. Мы этим самым понимали друг друга, что подготовляем терро-
ристический акт, и лишние слова не употребляли. Во время разговора
КВАДРИ беспрерывно оглядывался по сторонам, стараясь подметить, не
следят ли за нами. Разговор наш очень скоро окончился, причем я даже не
ожидал, что мы с ним так скоро можем договориться. После разговора с
КВАДРИ Михаилом Владимировичем я уехал в Москву, а он ушел к себе в
техникум, находящийся там же, в Тарасовке. Вспоминаю, что в этой беседе
и еще раньше мне КВАДРИ говорил, что он скоро уезжает в Париж и там,
при посредстве своих знакомых, довольно влиятельных каких-то лиц, уст-
роится на службу, обещал мне при этом передать свою комнату. В послед-
ней беседе на ст. Тарасовка он указал мельком, что он в конце августа или
же в сентябре, возможно, уедет в Париж. В этой же беседе он мне дал по-
нять намеком, что в случае совершения мной террористического акта он бу-
дет оказывать мне всемерную поддержку. Говорил он мне при этом, что мне
за совершение террористического акта ничего не будет, как не достигшему
совершеннолетия, что мне будет весьма минимальное наказание, что меня
вскоре освободят.
Указывал также КВАДРИ М. В. и о том, чтобы я, когда буду арестован,
ни в коем случае на следствии не говорил деталей террористического акта, а
чтобы указывал, что я хочу покончить счеты с жизнью, предупреждая, что
следователь будет прибегать, возможно, к методу запугивания меня рас-
стрелом и к тому, что, мол, другие, арестованные по делу лица сознались, и
31
что я, мол, один лишь упрямствую. На все, по совету КВАДРИ Михаила
Владимировича, я должен был отвечать, что я хочу, чтобы меня расстреля-
ли, что никто в этом не замешан, и ни в коем случае не изменять прежних
своих показаний.
Вскоре после этого я, придерживаясь совета КВАДРИ Михаила Влади-
мировича, пошел на Б. Лубянку в охотничий магазин, находящийся против
ОГПУ и купил пистолет, заплатив за него 9 рублей с копейками. При по-
купке револьвера (пистолета) у меня никаких документов не спрашивали, а
равно не спросили и моей фамилии.
Раза три-четыре после покупки пистолета я ездил за город по северной
ж. д. и в лесу между ст. Мытищи—Тарасовская практиковался в стрельбе, а
также узнавал бойность этого пистолета. Обращению с этим пистолетом
меня научил приказчик магазина, в котором я покупал. Помню, что в ма-
газине всего было три приказчика, один из них почти мальчишка лет 22,
только развешивает порох, второй пожилой, лет сорока брюнет среднего
возраста, бритый, лицо еврейского типа, и третий — лицо бледное оплыв-
шее, кажется, шатен; учил обращаться с пистолетом меня третий приказ-
чик, продававший мне пистолет, причем, прежде чем продать мне писто-
лет, что-то шепотом спросил у пожилого приказчика (брюнета), стоявшего
у кассы.
Испробовав бойность пистолета, я примерно в середине августа пошел к
Дому Союзов, где в это время происходил Конгресс Коминтерна и начал
высматривать какого-либо военного человека с тремя-четырьмя ромбами,
выходящего из Дома Союзов.
Подметив вышедшего из Дома Союзов военного с тремя ромбами, я по-
шел за ним следом. Сел в тот же трамвай, в который вошел и неизвестный
мне военный с ромбами (№ трамвая я в данное время не помню, но, кажет-
ся, 11); этот трамвай шел по направлению Трубная площадь — Саметёка. За
Самотёкой военный приготовился к выходу, и я пошел следом за ним, при-
чем у выхода между мной и военным был какой-то чел., так что мне при-
шлось стрелять военному в затылок немного сбоку почти у самого лица
стоящего между мной и военным.
Я полагал, что этот неизвестный мне чел., стоявший между мной и воен-
ным чел., в тот момент, когда я стрелял, был подставлен ко мне со стороны
КВАДРИ Михаила Владимировича и других из его компании с тем, чтобы
за мной следить, что я буду делать.
Я заключил это потому, что этот неизвестный видел меня в тот момент,
когда я стрелял, а также после того, как я застрелил военного и выбежал из
трамвая вместе с другими людьми. Все кричали «кто стрелял» и этот неиз-
вестный, подходя ко мне, делал то же, но меня не выдавал. Он блондин,
ростом с меня.
После убийства, так как меня не задержали, я блуждал около двух
дней в районе северной ж. д., а затем пошел на квартиру к ШЕЛКО-
ВЫМ, у которых я проживал. Там никого не было, и я тут же пошел к
родному брату Василию, живущему в одной квартире с КВАДРИ. Откры-
32
ла мне дверь квартирная хозяйка ЛИБИНА (имя и отчество ее не знаю),
которая очень удивилась моему грязному неряшливому виду. Брата Васи-
лия я застал дома, это было около 10 ч. вечера, он очень обрадовался мо-
ему приходу и сказал, что «я думал, что ты уже где-либо погиб». Тут же
была неизвестная мне женщина, довольно молодая, брюнетка. Я брату
Василию рассказал, что совершил убийство ответственного военного ра-
ботника с тремя ромбами, не указав при этом совершенно деталей этого
дела. Василий был очень этим опечален и женщина, находившаяся здесь,
начала его успокаивать. Вскоре пришел Борис ЛЮБАРСКИЙ, а за ним
почти следом явился КВАДРИ Михаил Владимирович. Я в присутствии
всех снова начал рассказывать, что убил военного с тремя ромбами.
КВАДРИ Михаил после моего рассказа немного тут еще помялся, не ре-
шаясь что-либо говорить, а затем ушел. Когда я рассказал об убийстве,
то Борис ЛЮБАРСКИЙ спросил меня «чем же ты убил», я ответил, что
пистолетом, купленным в магазине. В каком именно магазине я купил
пистолет, мною указано не было. Борис после этих слов тут же вышел,
меня же уложили спать. Через некоторое время Борис возвратился, меня
разбудили. Борис ЛЮБАРСКИЙ начал говорить, «что ГПУ уже проверя-
ет в магазине и у покупателей пистолеты и что скоро сюда придут из
ГПУ, он (разговор шел про меня) психически больной, его надо отпра-
вить в больницу и сообщить, что психически больной совершил убийство
ШАПОШНИКОВА».
По пути следования в аптеку мне Борис, как бы продолжая подготовку,
которую мне делал КВАДРИ, указывая, как я должен буду действовать, ко-
гда на мой след как убийцы нападут органы власти, твердил, что я психиче-
ски больной, побуду немного в больнице, а затем снова буду на свободе. До
сего времени, т. е. до настоящего протокола допроса, я на допросах твердил
по муштровке КВАДРИ и ЛЮБАРСКОГО, что я психически не здоров,
хочу, чтобы меня расстреляли и пр. в этом духе. В действительности я хочу
жить и считаю себя вполне здоровым, но лишь до некоторой степени впе-
чатлительным.
В общем до сих пор совета КВАДРИ и дополнения к нему ЛЮБАР-
СКОГО Бориса я придерживался довольно крепко, считая, что меня
после нескольких допросов должны освободить. Теперь же я вижу, что
вся эта компания, использовав меня в достаточной степени, очевидно,
хочет пожинать плоды. Я решил вполне искренне раскаяться и изло-
жил правду в данных своих показаниях, в деталях же дополню в после-
дующем.
Всеволод ЛЮБАРСКИЙ, по его словам, женат на дочери одного из
товарищей министра польского правительства и живет у него на кварти-
ре. Работает он инженером по каким-то сооружениям и имеет под своим
руководством целую группу инженеров. О Всеволоде ЛЮБАРСКОМ
можно узнать у некой Ларисы БОМ (ее муж врач), она ездила за границу
в этом году, была в Варшаве, виделась там довольно часто с Всеволодом
ЛЮБАРСКИМ, еще до его приезда из Польши в Москву. У этой БОМ
33
есть сестра Надежда Григорьевна. Они обе бывают у ШЕЛКОВЫХ и зна-
ют всех их знакомых. Лариса БОМ замужем за врачом БОМ — препода-
вателем университета.
ОБОРИН Лев — пианист, является, по словам КВАДРИ, лучшим его
другом. Этот ОБОРИН, по словам Всеволода ЛЮБАРСКОГО, неоднократ-
но ездил в Польшу, там он пользуется большой популярностью.
КВАДРИ собирался выехать за границу при содействии какого-то воен-
ного с четырьмя ромбами, этот военный очень любит музыку, пользуется
большим авторитетом у советского правительства. На одной из фотогра-
фий, которую я видел в квартире КВАДРИ, снят этот военный с четырьмя
ромбами, КВАДРИ Михаил Владимирович, ОБОРИН Лев и еще кто-то из
лиц, неизвестных мне.
Время приезда Всеволода ЛЮБАРСКОГО из Польши в Москву и время
его обратного отъезда туда мне неизвестно. Проживал он, будучи в Москве,
на квартире у военного атташе Польской миссии в Москве.
Пистолет, которым я убил ШАПОШНИКОВА, мною куплен на деньги,
которые мне показывал ЛЮБАРСКИЙ Всеволод в квартире ШЕЛКОВЫХ.
Эти доллары, про которые идет речь выше, я обменял в банке.
Читал, верно. Л. Любарский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 6. Л. 28—39 об.
№ 6
Дополнительные показания Любарского Л. Г.
4 ноября 1928 г.
Стремясь дать полные и откровенные показания и искренне желая рас-
каяться в совершенном мною преступлении, при этом раскрыв перед след-
ственными властями всех причастных к этому делу лиц, которые фактиче-
ски меня толкнули на это преступление, я хочу собственноручно изложить
всю свою жизнь и все, что мне известно по этому делу, дабы совесть моя
была совершенно чиста и дабы следственные органы не были в заблужде-
нии и не покарали бы невинных лиц. Я считаю, что все причастные к моему
делу лица должны нести ответственность за содеянное вместе со мной и
пусть каждый получит по заслугам. Прошу у следственных властей мне ве-
рить и не приписывать моим соучастникам больше того, чем я изложу, ибо
я буду говорить только одну правду. В случае особой необходимости я готов
подтвердить все мои показания о лицах, причастных к моему делу на очной
ставке с ними, но ввиду напряженного состояния моей нервной системы, я
бы попросил делать мне очные ставки с моими родственниками только в
крайнем случае.
Я родился в 1910 г. в Чернигове. Сознательно стал относиться к жизни
уже после Октябрьской революции.
34
Царской России я не знаю. Родители мои с малолетства начали приучать
меня к труду. Меня учили сначала дома, потом поместили в советскую шко-
ду. Я воспитывался в трудовой обстановке. Родители хотели дать мне хоро-
шее образование. Политикой я не интересовался, вернее не знал тогда, что
это такое. Я мечтал стать инженером-электротехником. По окончании семи-
летней трудовой школы (1925), поступил в техническую школу. Учился я все-
гда хорошо, был самым малолетним среди товарищей. Я был поглощен уче-
бой, старался работать как можно лучше. В 1925—1927 гг. я начал уже созна-
тельно разбираться в вопросах политики, понял сущность учения Маркса.
В 1928 г. окончил школу и получил звание техника-механика. Матери-
альное положение было довольно скудным. Однако я не унывал и продол-
жал готовиться в вуз, сам промышлял уроками.
В начале февраля 1928 г. брат мой Василий, студент 1-го МГУ, нашел
мне квартиру вблизи Москвы и я собирался уже ехать, когда пришло пись-
мо от родственников, проживавших в Москве, что они согласны меня при-
нять к себе, и я приехал к ним.
Прокормить себя уроками я не мог, и отец мой, живший на пенсии,
опять поступил на службу и обещал высылать мне по 30 руб. в месяц.
Я решил поступать на курсы по подготовке в вузы, а осенью держать
конкурс в МВТУ. Первый раз в жизни я попал к чужим людям и стал мате-
риально от них зависим. Родственники мои: Ольга ШЕЛКОВА (двоюрод-
ная сестра), Борис ЛЮБАРСКИЙ — двоюродный брат и тетка Лидия ЛЮ-
БАРСКАЯ.
В первый день моего приезда тетка Лидия Владимировна познакомила
меня с Михаилом КВАДРИ и его матерью — Надеждой Николаевной
КВАДРИ.
Тогда же я имел первую продолжительную беседу с М. КВАДРИ.
Я узнал, что он белогвардейский офицер. Настроен он был очень
контрреволюционно], говорил, что его затравили, что он уедет за границу и
оттуда будет мстить советской власти. Он говорил мне, что советская власть
не есть власть трудящихся, а есть определенная группа людей, которая
штыком вынуждает остальных повиноваться. Он говорил, что в коммуни-
стической партии уже есть раскол и предлагал пари, что к 20-летию Октяб-
ря советской власти не будет. Говорил также, что в Москве арестовывают
теперь массы невинных людей, что жить теперь очень опасно. М. КВАДРИ
восхвалял те времена, когда он был белогвардейским офицером, говорил,
что в старое время жилось лучше, чем сейчас и т. д. Эта беседа происходила
наедине в квартире с КВАДРИ. Я спорил с ним, но все же задумался над его
словами.
Я поступил на курсы по подготовке в вузы. Начал усиленно готовиться к
конкурсу.
У ШЕЛКОВЫХ я жил в углу столовой и часто беседовал с Ольгой ШЕЛ-
КОВОЙ, реже с ее мужем Паисием Ивановичем ШЕЛКОВЫМ.
Они говорили мне, что теперь вузы наполнены «хамами», везде не-
обходимо знать только «идеологию», настоящие знания убиваются
35
систематически. По их словам, теперь появились «новые дворянчи-
ки» — рабфаковцы, которым дают дорогу, а трудовую интеллигенцию
затирают.
В праздничные дни у ШЕЛКОВЫХ собирались знакомые. Это была
одна и та же компания: МИШУРИН, отец и сын КОЧЕРГИНЫ, АРХАН-
ГЕЛЬСКИЙ, Надежда Григорьевна (фамилии ее не знаю, это сестра Лари-
сы БОМ). Ольга Александровна всегда вынуждала меня присутствовать на
этих «вечерах».
Здесь много говорили о хлебозаготовках. По их словам, крестьянство
«стонет» под ярмом советской власти; в нынешнем году уже были бунты, а в
следующем должны быть еще большие, и советская власть не удержится. По
их словам, советская власть есть жесточайший деспотизм; всякая общест-
венность систематически убивается и преследуется.
Говорили о системе классового подбора при поступлении в вуз как о ве-
личайшем варварстве, рассказывали, как хорошо было при царизме.
Мне говорили, что меня не примут в вуз, и инженером я не буду, что в
МВТУ проходят только коммунисты и дети ответственных работников, а я
поеду в «свой Чернигов». Эти разговоры приводили меня в отчаяние. Я те-
рял почву под ногами.
Вскоре меня познакомили с Борисом ЛЮБАРСКИМ и его женою. Меня
посылали много раз к нему на квартиру с поручениями. Я имел там не-
сколько разговоров с Борисом ЛЮБАРСКИМ и его женою.
Оба они заядлые контрреволюционеры]. Рассказывали мне, какие те-
перь творятся «ужасы», говорили, что советская власть скоро «полетит», что
нельзя мириться с существующим строем.
Борис ЛЮБАРСКИЙ говорил мне, что пролетарской революции больше
нигде не будет и что это в других странах «кучка подкупленных негодяев»
действует за деньги СССР. Эти разговоры у ШЕЛКОВЫХ и с Борисом ЛЮ-
БАРСКИМ постепенно убивали у меня надежду на поступление в вуз. Я ду-
мал, что старшие более опытны, чем я, что, может быть, действительно для
меня закрыты все дороги и кругом деспотизм, а при царизме был рай. Одна-
ко я продолжал работать и надежды поступить в вуз не потерял. Так прожил
до июня месяца.
ШЕЛКОВА уехала на дачу, я остался один. Вскоре после их отъезда меня
почти ежедневно начал посещать Борис ЛЮБАРСКИЙ. Он приходил на
квартиру ШЕЛКОВЫХ и подолгу беседовал со мной на политические темы,
разжигая во мне злобу к советской власти.
Сначала он говорил, что скоро будет голод, и мы вымрем в первую оче-
редь, и в этом виновата советская власть. Далее он, как и М. КВАДРИ, вну-
шил мне, что советская власть построена на угнетении, не имеет никакой
классовой базы. «Это кучка людей, захватившая власть в свои руки и угне-
тающая всю нацию», — говорил он.
Борис говорил об ужасах красного террора, затем долго беседовал о Шах-
тинском деле.
36
Он нарисовал мне такую картину. Весь заговор построен на клевете. Это
преследуют невинных людей, хотят подавить техническую интеллигенцию.
Теперь нет никакой гарантии, что и тебя и меня не схватят и не расстреляют
ни за что. В последующих беседах Борис доказывал мне, что советскую
власть все ненавидят. Он предлагал мне пойти по пригородным пивным и
послушать, как рабочие ругают советскую власть. Он рассказал мне о бунте
на Каланчевской площади, где, по его словам, избивали рабочих, говорил,
что бастовали рабочие самых крупных заводов в СССР. Борис ЛЮБАР-
СКИЙ говорил далее, как анархисты разбрасывали прокламации, говорил,
что есть смелые люди, которые ничего не боятся и ведут подпольную работу
против советской власти. Говорил также, что раньше, если человек получит
высшее образование, то он имеет верный кусок хлеба, а теперь вот он имеет
высшее образование и часто не имеет куска хлеба, следовательно, дело не в
образовании и т. д., и т. п.
После этих бесед я окончательно был выбит из колеи. Готовиться в вуз я
перестал почти совершенно. Я всецело попал под власть Бориса. Все эти бе-
седы с Борисом ЛЮБАРСКИМ происходили в квартире ШЕЛКОВЫХ в
детской комнате.
Пока брат мой Василий жил в Москве, я ходил к нему на квартиру брать
уроки по литературе, а также ходил к нему и работал сам в его отсутствие.
КВАДРИ жил тогда с моим братом Василием в одной комнате.
После первого разговора я имел несколько бесед с ним. Он озлоблял
меня против советской власти, говорил, что теперь не дают жить и т. д. Бе-
седы эти были не так продолжительны, как первая. В начале июля 1928 г. я
под влиянием всех перечисленных разговоров и агитации совершенно поте-
рял веру в себя и в свое будущее.
Я больше не хотел учиться и был озлоблен против советской власти.
Я начал думать о самоубийстве.
Приблизительно в начале августа жена Бориса ЛЮБАРСКОГО сообщи-
ла мне по телефону, на днях должен приехать из Варшавы двоюродный брат
мой Всеволод.
Через несколько дней, утром приехала с дачи на квартиру Ольга ШЕЛ-
КОВА. Она сказала мне, чтобы я не смел никуда уходить, что мы поедем
вместе к брату Всеволоду, который в условленный час должен приехать на
кладбище у Семеновской заставы.
Часам к 11 мы были на кладбище. Ольга Александровна оставила меня в
Церкви, а сама вышла. Через некоторое время она явилась вместе с Всеволо-
дом и представила меня ему. Мы отправились на кладбище и сели на ска-
мейку у могилы моего дяди. Здесь я имел первую беседу с Всеволодом. Он
начал хвалить Польшу и ругать советскую власть. Он говорил: «У нас в
Польше сами живут и другим жить дают, а вы прозябаете, а не живете».
«У вас правят коммунисты и жиды» и т. д. Далее Всеволод говорил, что пора
нам уже взяться за ум и сбросить большевистское иго, что явится великий
человек, «второй Петр Великий», который подымет восстание и объединит
все республики в одну империю.
37
Ольга ШЕЛКОВА Со всем соглашалась; она следила, чтобы никто не по-
дошел, и говорила Всеволоду «тише, тише, могут услышать». (У соседних
могил были люди.) Далее Всеволод говорил, что у нас 10 лет строят социа-
лизм и ничего не построили, а Польша была разгромлена империалистиче-
ской войной и за то же время создана цветущая страна. Это потому, говорил
он, что в Польше не советская власть, а управляет ею одна великая голова —
ПИЛСУДСКИЙ. Всеволод говорил очень горячо и убедительно, и я увлекся
его речами.
Затем он начал говорить о своей жизни в Польше. Он женат на дочери
польского министра. По его словам, этот товарищ министр знал ПИЛ-
СУДСКОГО еще по совместной подпольной работе и потому пользуется
исключительным доверием маршала. Далее он говорил, как в Польше
преследуют коммунистов, что большевики разжигают восстания в Поль-
ше и т. д.
Всеволод говорил, что он член партии ППС, что у них в партии «идет
сейчас вопрос: что делать с жидами», и он предлагает их «вырезать».
Он говорил, что надо быть самоотверженным и ничего не бояться, рас-
сказывал, как поляки гнали большевиков из-под Варшавы и т. д.
Говорил об убийстве ТРОЙКОВИЧА. По его словам, ТРОЙКОВИЧ был
убит в Полпредстве, а затем кто-то порезал себе лицо, и сообщили, что он
делал нападение. Всеволод говорил о ТРОЙКОВИЧЕ как о знакомом чело-
веке. Далее Всеволод ЛЮБАРСКИЙ сообщил мне о существовании само-
стоятельной эмигрантской контр [революционной] организации, которая
примыкает к ППС в Варшаве, которую возглавляет «знакомый парень» СЕ-
МЕНОВ.
По его словам, КАВЕРДА тоже был «ихний парень», и что он живет в
тюрьме «лучше, чем дома».
На этом свидание окончилось. Я был сбит с толку и Всеволод и Ольга
Александровна это видели. С кладбища мы разъехались врозь. Меня по-
слали домой. Через некоторое время на квартиру ШЕЛКОВЫХ явились
Всеволод и Ольга Александровна. Всеволод подарил мне часы фирмы
«Мозер». Я отказывался их принять, но Ольга Александровна настояла, и
я согласился.
Разбирая в детской комнате в ящике стола разные вещи, Всеволод
увидел в кошельке 2 пятифунтового билета. Он намекнул мне, что если
мне понадобятся деньги, то я могу «воспользоваться» этими билета-
ми. Тогда я понял в первый раз, что Всеволод будет от меня что-то тре-
бовать.
В тот же день Ольга Александровна, я и Всеволод поехали на квартиру
Ларисы БОМ. Там Ольга Александровна и Всеволод беседовали с какой-то
женщиной, а я ждал в соседней комнате. Из их беседы я понял, что Лариса
БОМ находится сейчас за границей, что она перед приездом Всеволода
была у него в Варшаве и с ним виделась. От БОМ меня отпустили домой.
Кажется, на другой день Ольга Александровна повезла меня на дачу ШЕЛ-
КОВЫХ (ст. Мамонтовская, с. Листвяны). На вокзале к нам присоединился
38
Всеволод. На даче я был поражен пышностью обеда. Меня угощали Ольга
Александровна и Всеволод.
За обедом Всеволод говорил, что у нас нельзя ничего купить — все доро-
го, а в Польше этого нет. Он показывал свое пальто и костюм, говорил, что
у нас совсем нет таких вещей, потому что нет свободной торговли. Он ста-
рался различными способами очернить советскую власть и в то же время
хвалил Польшу.
В тот же день вечером я и Всеволод отправились в Москву. На платфор-
ме ст. Мамонтовская он долго расспрашивал меня о КВАДРИ Михаиле и
ОБОРИНЕ. Я сообщил ему, что КВАДРИ уезжает скоро за границу. С вок-
зала я и Всеволод на автомобиле приехали на квартиру ШЕЛКОВЫХ. Я от-
дал ему коллекцию медных монет и искал на чердаке очень ценный экземп-
ляр польской конституции, который Всеволод хотел подарить ПИЛСУД-
СКОМУ. Его не оказалось.
При отъезде Всеволод сообщил мне, чтобы я во вторник (число не пом-
ню) к 12 часам явился к Ярославскому вокзалу, где он хочет со мной пого-
ворить.
Я явился в условленное время. Скоро приехал Всеволод на такси.
По дороге в Пушкино, а также на платформе Всеволод начал говорить
мне о вызывающей политике Коминтерна по отношению к Польше, о речи
тов. БУХАРИНА. Он говорил, что это открытый вызов Польше и что с этим
мириться нельзя.
Обмен нотами — это только формальность, а надо бороться еще и неле-
гальным путем.
Он говорил, что Коминтерн вмешивается во внутреннюю политику
Польши и открыто готовит там восстание. Затем мы вернулись в Москву, он
взял автомобиль, и мы поехали по городу.
Здесь Всеволод уже открыто предложил совершить мне террористиче-
ский акт — убить какого-либо ответственного работника, сотрудника Ко-
минтерна. Он говорил, что от такого я стану героем страны, что этим я со-
вершаю подвиг. Он говорил, что я молод и меня не присудят к высшей мере
наказания, что до 21 года человек еще не совершеннолетний; могут «подер-
жать» в тюрьме, зато потом он рисовал мне все блага, славу и материальную
поддержку. Он говорил, чтобы я действовал решительно и смело. За помо-
щью он советовал обратиться к М. КВАДРИ. И говорил, что постарается
дать ему знать об этом. Всеволод говорил, что КВАДРИ согласится мне по-
мочь, так как от этого он лучше устроится за границей. В случае задержания
он приказал ни в коем случае не сознаваться и говорил, что он «позаботится
что-нибудь придумать».
Я был опьянен от его речей. Мне хотелось стать великим героем, но я
видел в этом убийстве большое преступление. Я молчал. Всеволод истол-
ковывал это так, что «молчание — знак согласия» и высадил меня на Теат-
ральной площади. Он предварительно указал мне на Дом Советов, где был
Конгресс Коминтерна. Он сказал, что не надо долго ходить по одному
месту и избегать «архангелов». Через 2—3 дня я поехал в Тарасовку, чтобы
39
увидеть КВАДРИ. Я случайно встретил его на платформе. Он был уже
кем-то предупрежден, потому что мне не пришлось объяснять, зачем я
приехал. Он отвел меня в сторону, сказал, что «нехорошо, что мы вместе
на платформе».
Я думал, что он даст мне револьвер, но он сказал, что в настоящее время
им не располагает. КВАДРИ советовал посмотреть в оружейных, охотничь-
их магазинах у ОГПУ пистолеты. Сказал, что большие военные чины носят
ромбы и это можно иметь в резерве. Разговор был короткий. Я видел, что
КВАДРИ хочет принять участие в организации террористического акта, но
все же очень боится. После свидания с КВАДРИ я решил действовать. На
указанные Всеволодом доллары я купил пистолет, а на другой день картечь,
порох и пистоны.
Я пропускаю описание террористического акта и изложу, как меня учи-
ли держать себя на следствии. Через два дня после убийства я вернулся в
Москву и пришел на квартиру брата Василия. Скоро туда пришел и Борис.
Он выругал меня, что я целых два дня после убийства потратил без толку.
Затем он ушел и узнал от своего товарища, что ГПУ уже проверяет писто-
леты. Он внушил мне, что я психически больной и чтобы на следствии го-
ворил, что я убил для того, чтобы меня расстреляли. Борис запретил мне
говорить о Всеволоде, сказал, чтобы я говорил все время одно и то же, что
мне будут говорить, что остальные уже сознались, но это только прием
следователя. Когда меня взяли на допрос, я, по указанию Бориса, пред-
ставлялся глупым больным дурачком, симулировал манию самоубийства.
Однако на следствии я растерялся, забыл, что говорить, а что нет. Я ска-
зал, что приезжал Всеволод, что я его видел и что ружье куплено на долла-
ры. Теперь я откровенно во всем сознаюсь и прошу дать мне возможность
исправиться.
Борис говорил, что на следствии меня будут запугивать, но чтобы я не
обращал внимания, что меня никогда не расстреляют. Я считаю, что одно-
временно со мной должны быть привлечены к ответственности: ЛЮБАР-
СКИЙ Всеволод, КВАДРИ Михаил Владимирович, ЛЮБАРСКИЙ Борис,
Ольга ШЕЛКОВА.
Всеволод ЛЮБАРСКИЙ приезжал с дипломатическим паспортом в со-
провождении дипкурьеров.
Он жил у военного атташе где-то на Арбате.
Он привозил с собой много долларов. Ольга Александровна настояла,
чтобы он не носил их при себе, и когда мы ехали к БОМ, то Всеволод заехал
в посольство и оставил там деньги.
В случае, если меня не задержат, Всеволод предлагал мне бежать в Вар-
шаву и говорил, что хорошо устроит меня среди эмигрантской молодежи и
жизнь моя будет обеспечена.
Говорил, что я могу прийти укрыться у атташе, где он жил, и говорил,
что, уезжая, скажет там кому-нибудь.
Он взял у меня фотографическую карточку и сказал, что оставит ее у ат-
таше.
40
Эту карточку я отдал ему во время третьего свидания.
После убийства я был до того поражен, что находился двое суток в полу-
бредовом состоянии, забыл и о Варшаве, и об атташе.
Продолжая показания по моему делу, я добавляю нижеследующее. В по-
следних моих показаниях я допустил следующую ошибку: говоря о деньгах,
которые мне предоставил Всеволод ЛЮБАРСКИЙ для совершения терро-
ристического акта, я назвал их в одном месте фунтами, а в другом доллара-
ми. Это были доллары.
Возвращаясь к взаимоотношениям Всеволода и М. КВАДРИ, я опишу
подробно беседу мою с Всеволодом на платформе ст. Мамонтовская во вре-
мя ожидания поезда.
Всеволод ЛЮБАРСКИЙ спросил меня, хорошо ли я знаю М. КВАДРИ,
я ответил, что знаю его хорошо, что мой брат Василий живет с ним в одной
комнате.
Всеволод спросил у меня, где это, и я сказал ему московский адрес
КВАДРИ, а затем и дачный. О дачном адресе КВАДРИ я говорил Всеволоду
еще раньше, когда мы проезжали мимо ст. Тарасовская, но он вторично
спросил о нем на платформе. Он записал оба адреса.
Затем он начал расспрашивать, хорошо ли живет М. КВАДРИ и на какие
средства. Не думает ли он уехать за границу. Я отвечал ему, что КВАДРИ
живет неважно, что он теперь очень озлоблен против советской власти и что
в начале сентября непременно решил уехать из СССР. Я описал Всеволоду
о настроениях М. КВАДРИ по отношению к советской власти весьма под-
робно. Всеволод спросил еще, куда едет Михаил КВАДРИ, не думает ли
быть в Варшаве. Я ответил, что, насколько мне известно, он выезжает в Па-
риж. Всеволод сказал, что легче всего устроиться будет в Варшаве. Далее
он начал расспрашивать о друзьях КВАДРИ, кто у него бывает. В частно-
сти, он спросил об ОБОРИНЕ. И долго затем расспрашивал об их взаимо-
отношениях. Я объяснил ему, что Лев ОБОРИН лучший друг М. КВАДРИ и
что они часто видят друг друга. Затем Всеволод ЛЮБАРСКИЙ спрашивал,
не имеет ли КВАДРИ среди знакомых очень ответственных советских ра-
ботников. Я сказал ему, что КВАДРИ бывает у какого-то ответственного
работника из Реввоенсовета республики.
На этом разговор прекратился, так как подошел поезд.
Теперь я хочу дополнить и расширить показания о моих взаимоотноше-
ниях и беседах с М. КВАДРИ.
После первой беседы с ним, содержание которой я уже описал, при-
близительно в течение месяца мне не приходилось с ним беседовать
на политические темы, но затем наши разговоры возобновились. Он го-
ворил мне много о 20 чел., расстрелянных по обвинению в контррево-
люции.
По его словам, это были самоотверженные герои, борцы за свободу.
КВАДРИ боялся тогда, что его арестуют. Он говорил, что боится подать за-
явление о желании выехать за границу и что он еще не решил, открыто ли
ему уезжать или бежать тайно.
41
Я не имел в то время твердых политических убеждений и легко поддался
влиянию М. КВАДРИ. Он мне доверялся вполне, по крайней мере в разго-
ворах он говорил, что устроиться ему будет нетрудно, но что он уезжает не
просто жить, а работать среди контрреволюционной] эмигрантской моло-
дежи. По его словам, он бросит заниматься музыкой, как только переедет
границу, и что он занимается ею теперь только для виду. Он говорил, что не
хочет ехать с «пустыми руками». Я понял, что он желает выслужиться перед
белой заграничной контрреволюцией и желает сделать что-то вредное для
советской власти. Он говорил также, что к русским, которые не бежали за
границу во время Октябрьской революции, а также с ДЕНИКИНЫМ,
КОЛЧАКОМ, ВРАНГЕЛЕМ и т. д., относятся предубежденно и что надо
себя сразу зарекомендовать.
Он описывал мне, как хорошо теперь за границей, говорил, что «ему не-
чего здесь делать» и советовал мне тоже думать о выезде из СССР.
Ко времени приезда Всеволода я очень поддался влиянию КВАДРИ. На
платформе ст. Мамонтовская Всеволод ЛЮБАРСКИЙ сказал мне, что бу-
дет у КВАДРИ.
Во время третьего свидания Всеволод сказал мне, что самому мне будет
трудно выполнить террористический акт и чтобы я обратился к Михаилу
КВАДРИ за помощью, и что в нем я найду надежную опору.
Как я уже описал, КВАДРИ я случайно встретил на платформе ст. Тара-
совская.
Он отвел меня на самый край платформы, здесь мы сели на скамью и,
покамест поезд ушел и платформа очистилась от публики, мы разговарива-
ли на обывательские темы. Когда кругом никого не было, он упрекнул
меня, что я подошел к нему на платформе в таком людном месте. Он гово-
рил, что теперь мне надо быть осторожнее и что лучше меньше видеться со
знакомыми и родными. Я понял, что Всеволод уже беседовал с ним и что он
все знает. Я сказал, что я еще не решился окончательно выполнить террори-
стический акт и хочу узнать его мнение. КВАДРИ полностью одобрил пла-
ны Всеволода, сказал, что мне предоставляется редкий случай, что стану ге-
роем, смогу хорошо устроиться за границей. Он говорил, что это ему очень
поможет за границей и что они со Всеволодом меня после «перетянут» туда.
Он говорил, что ни Всеволод, ни он не могут выполнить этого собственно-
ручно, так как Всеволод приехал из Варшавы и за ним следят, а он тоже
имеет нехорошее прошлое и если начнет что-нибудь начинать, то его аре-
стуют. Далее он говорил, что все террористы предыдущих дней попадаются
так потому, что приезжают из-за границы или переходят ее тайком и что за
ними начинается слежка еще от границы. Я же, по его словам, имею много
шансов скрыться. Он говорил, что это убийство не есть преступление, а
лишь справедливость.
Он сказал, что не может мне дать сейчас револьвер, но я понял, что он не
хочет этим себя связывать. Он предложил мне посмотреть пистолеты у
ОГПУ и сказал, что они еще надежнее, чем револьвер. В крайнем случае,
сказал, чтобы я еще приехал к нему.
42
Далее КВАДРИ посоветовал мне иметь в виду, что большие военные
чины носят ромбы и, в крайнем случае, можно этим воспользоваться.
В случае, если меня задержат, КВАДРИ говорил, чтобы я брал всю вину
на себя, что меня никогда не расстреляют. Он говорил, что если бы он
сам это делал, то его бы расстреляли. Он даже обещал «вырвать» меня из
тюрьмы, т. е. устроить мне побег. В заключение он сказал, что я пропаду
здесь все равно и что надо испытать свое счастье. Он сказал еще, чтобы я
все приготовления и сам акт совершал сам и лучше уже больше к нему не
приезжал.
Вот содержание нашего разговора. Он длился с полчаса, после чего мы
разошлись: я в Москву, а он к себе в техникум.
После моего свидания с М. КВАДРИ я не мог уже отказаться от тер-
рористического акта и начал действовать. Всеволод ЛЮБАРСКИЙ, как
я уже упоминал в показаниях, во время третьего свидания сказал мне,
что я должен делать в случае, если меня не задержат. Он объявил мне,
что переправит меня к себе в Варшаву, и говорил, что там, среди бело-
эмигрантской молодежи, я хорошо смогу устроиться. Он упомянул так-
же, что включит меня в ту самую контрреволюционную] белоэмигрант-
скую организацию, о которой говорил на Семеновском кладбище во
время нашего первого свидания. По его словам, меня там примут «как
родного» и что мне будут сочувствовать не только русские белогвардей-
цы, но и вся польская военщина. Когда мы проезжали по улицам с ма-
лым движением, то Всеволод оборачивался назад и смотрел, не едет ли
подозрительный автомобиль с «архангелами». Он сообщил мне далее,
что я могу явиться к польскому атташе при польском посольстве, где
теперь живет он, и найти там убежище. Всеволод говорил, что атташе
еще более ненавидит большевиков, чем он. Кроме того, атташе знает,
зачем приехал Всеволод, и оказывает ему всевозможное покровительст-
во и содействие.
По словам Всеволода, если я сам попробую перейти границу, то меня
задержат и не дадут удрать, а атташе сможет меня при первом удобном
случае отправить в качестве дипломатического курьера или как сотруд-
ника полпредства в Варшаву, с подложным паспортом. Всеволод сказал,
чтобы я смело явился к атташе, что он «действует не от себя, а по пред-
писанию из Варшавы», и атташе обязан ему помочь. Он дал мне адрес
атташе и сказал, что ему нужна моя фотографическая карточка и собрал-
ся уже уехать к ШЕЛКОВЫМ, но карточка у меня была при себе в
блоккнижке вместе с удостоверением личности и другими документами.
Я отдал ее Всеволоду, и он сказал, что оставит мою фотографию у атта-
ше. По этой фотографии меня узнают, когда я приду туда после соверше-
ния террористического акта, а он уже предупредит атташе. Он говорил,
что там меня будут хорошо кормить, и вообще мне будет там «шикарно».
Этот адрес атташе я выронил уже после убийства. Я был чрезвычайно по-
трясен убийством и движимый ужасным страхом забрел ночью в какое-
то болото за городом. Мне казалось, что меня окружили и сейчас схватят.
43
В кармане у меня была жестяная коробочка с порохом и медные деньги.
Это очень звенело, когда я шел, и я начал выбрасывать все, что было при
мне. Тогда я выбросил и адрес атташе. После, днем, я хотел отыскать это
место, но не мог его найти.
Еще до приезда Всеволода из Варшавы Борис ЛЮБАРСКИЙ долго под-
готавливал меня к убийству.
Он часто говорил со мной на темы о белом терроре. Каждый случай вы-
лазки контрреволюции он сообщал мне со всеми подробностями, говорил
гораздо больше, чем это можно узнать из газет. Этим он разжигал мою фан-
тазию. Мне хотелось стать героем даже независимо от политических убеж-
дений. Он говорил также о главных членах правительства СССР, называя их
(буквально) «паразитами», «душителями» и т. д. Он говорил мне, что все
они боятся ходить открыто по городу. Открыто ходит один КАЛИНИН. Бо-
рис говорил: «КАЛИНИНА можно встретить у Воздвиженки, а также в
Алекс[андровском] парке. Он выходит из Кремля через выход на Моховую у
гаража».
По словам Бориса, КАЛИНИНА и не стоит трогать, он пешка, несмотря
на свое высокое положение, «КАЛИНИН относительно прочих менее вре-
ден», «им там управляют, а не он». Этот разговор был незадолго до приезда
Всеволода из Варшавы. Кроме того, Борис говорил, что он и его жена лично
знают КАЛИНИНА. КАЛИНИН бывает у каких-то знакомых его жены, где
они и встречаются.
Квартиру, говорил Борис, он получил при помощи КАЛИНИНА, кото-
рый написал записку, кажется, в домоуправление (я лично этой записки
не видел, но со слов моей тетки Лидии Владимировны, она имела такое
содержание: «Квартиру, номер такой-то дома, в такой-то улице, за номе-
ром таким-то предлагаю предоставить Борису ЛЮБАРСКОМУ»). Возвра-
щаясь к разговору со Всеволодом ЛЮБАРСКИМ, я изложу подробно его
указания, кого надо убить и за что. По его словам, политика Коминтерна
на последнем конгрессе стала «нетерпимой». «Польша не может дальше
терпеть открытого вмешательства в ее жизнь и подготовки коммунистиче-
ского восстания», — говорил Всеволод. «Если легальные способы не дей-
ствуют, то надо бороться нелегальным путем». Он сказал, что речь БУХА-
РИНА не может пройти безнаказанно. Необходимо переходить к террору.
Я заметил ему, что индивидуальный террор не может быть полезным как
метод политической борьбы. На это он ответил, что я прав, если террор
применяется жителями той же страны, но если он организовывается дру-
гой страной, которая имеет в терроризируемой свои дипломатические не-
прикосновенные места, то террор может дать хорошие результаты. Как
максимум Всеволод предложил мне убить тов. БУХАРИНА. По его сло-
вам, он «самый вредный и самый опасный во всем Коминтерне». Он гово-
рил, что БУХАРИН является членом правительства СССР и что отрицать
это бесполезно.
Выполнить террористический акт над БУХАРИНЫМ я не имел возмож-
ности, так как встретить его очень трудно, и можно только при входе или
44
выходе из Дома Союзов; кроме того, мой пистолет был очень велик, я носил
его со взведенным курком на груди завернутым в газету, и я боялся, что ку-
рок спустится. Кроме того, он привлекал внимание посторонних, и я боял-
ся, что меня могут арестовать прежде, чем я успею выполнить террористи-
ческий акт.
Всеволод говорил, что если я не смогу убить тов. БУХАРИНА, то что-
бы я убил кого-нибудь из ответственных работников, сотрудников Ко-
минтерна.
Я вспомнил совет М. КВАДРИ о ромбах и совершил террористический
акт над тов. ШАПОШНИКОВЫМ, который шел из Коминтерна и имел три
ромба. Л. Любарский.
Допросил Владимиров
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 6. Л. 66—80.
№ 7
Дополнительные показания Любарского Л. Г.
13 ноября 1928 г.
Анну Ивановну ЛЮБАРСКУЮ я узнал вскоре после моего приезда в
Москву.
Анна Ивановна — хорошая знакомая всех обычных у ШЕЛКОВЫХ гос-
тей, а с ШЕЛКОВЫМИ она имеет тесные родственные связи. Она часто
бывает у ШЕЛКОВЫХ, где ее дочь Ирочка тоже часто жила «на хлебах» у
ШЕЛКОВЫХ.
Анна Ивановна с первых же дней нашего знакомства сообщила мне,
что служит во ВЦИКе. Она предлагала мне достать пропуск в Кремль на
заседание ВЦИКа и давала дорогие билеты в ложи и на первые места те-
атров, которые она получала бесплатно во ВЦИКе. В разговорах у ШЕЛ-
КОВЫХ Анна Ивановна говорила, что она держится во ВЦИКе только
благодаря тов. ЕНУКИДЗЕ, который ухаживает за нею и оказывает ей
всевозможное покровительство. Анна Ивановна хорошо знает Всеволода
ЛЮБАРСКОГО.
Письма от Всеволода поступали на квартиру Анны Ивановны ЛЮБАР-
СКОЙ, а я очень часто служил почтальоном по доставке этих писем к
ШЕЛКОВЫМ.
Часто мне вручали пакеты, приходящие из-за границы от Всеволода.
Письма и пакеты не имели в большинстве случаев почтовых штемпелей.
Они, очевидно, передавались через кого-нибудь.
В разговорах у ШЕЛКОВЫХ Анна Ивановна всегда рассказывала, что
делается во ВЦИКе, какие бывают заседания, кто из членов правительства
руководит ими. Борис также часто бывал у ШЕЛКОВЫХ и принимал уча-
стие в этих беседах. Он всегда осведомлялся о вождях правительства и пар-
тии. Он спрашивал о СТАЛИНЕ, БУХАРИНЕ и других вождях. Осведом-
45
лялся, на каких заседаниях и где они будут присутствовать, куда выезжа-
ют и т. д. Анна Ивановна всегда говорила, что может узнать это у ЕНУКИД-
ЗЕ. Анна Ивановна говорила мне, чтобы я при встречах со второй женой
Бориса не говорил ей, что она, Анна Ивановна, часто видит Бориса; и Ольга
Александровна ШЕЛКОВА просила меня о том же самом по отношению ко
всем посторонним.
Письма и пакеты всегда почти передавались мною, по наставлению
Анны Ивановны, лично Ольге Александровне ШЕЛКОВОЙ. В разговорах с
Ольгой Александровной, Борисом и мною Анна Ивановна была всегда на-
строена контрреволюционно], и мне не верилось, что это человек, рабо-
тающий во В ЦИК.
Она говорила Ольге Александровне и Борису, что ЕНУКИДЗЕ скоро
вступит с нею в брак, и тогда все ее дела «пойдут на лад».
Борис на предложения Анны Ивановны побывать мне во ВЦИК тоже
советовал очень настоятельно исполнить это, лично увидеть всех, как он го-
ворил, «деспотов» и осмотреть Кремль. Как говорила мне по телефону вто-
рая жена Бориса, о предстоящем приезде Всеволода получена была теле-
грамма на имя Анны ЛЮБАРСКОЙ.
Я так часто бывал в 5-м Доме Советов, что даже швейцар признал меня
за своего, не требовал пропуска и не осведомлялся, куда я иду. Мне прихо-
дилось также носить от Анны ЛЮБАРСКОЙ к ШЕЛКОВЫМ свертки, че-
моданы и картонки. Что в них было, мне неизвестно.
Мне приходилось два раза носить деньги от ШЕЛКОВЫХ к Анне Ива-
новне. Один раз 80 рублей, другой раз 100 рублей. Лев Любарский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 6. Л. 103—105.
№ 8
Дополнительные показания Любарского Л. Г.
8 января 1929 г.
Предъявленная мне записка с надписью на ней: «Сегодня 11 июля
1928 г., скоро меня не будет. Владетельную особу, которую убить было по-
ручено» и с рисунком револьвера — написана мною собственноручно. Эта
записка относится к следующему: зная от Бориса Александровича ЛЮ-
БАРСКОГО, что КАЛИНИН Михаил Иванович, председатель ЦИК
СССР, зачастую совершает прогулки в Александровском саду, я, написав
эту записку 11 июля 1928 г., пошел в этот сад в ближайшее воскресенье,
кажется, 15/08-1928 г., имея своей целью встретить там тов. КАЛИНИНА
и совершить над ним террористический акт. Поручение убить тов. КАЛИ-
НИНА Михаила Ивановича мне давал Борис Александрович ЛЮБАР-
СКИЙ, причем поручение мне давалось не в прямой открытой форме, а
различными весьма понятными для меня намеками, которые могли быть
46
непонятными лишь для ребенка. Когда я направлялся в Александровский
сад (парк), это было, как я указал, в воскресенье, около 10 ч. утра, то взял
с собою для совершения террористического акта над тов. КАЛИНИНЫМ
Михаилом Ивановичем имевшийся у меня привезенный мной из Черни-
гова револьвер «браунинг» среднего размера с четырьмя боевыми патрона-
ми к нему.
Идя по Александровскому парку от Красной площади по направлению к
Моховой улице и держа на боевом взводе в кармане револьвер, я приблизи-
тельно в середине парка, около выхода на ул. Герцена, встретил идущего
мне навстречу тов. КАЛИНИНА Михаила Ивановича. Он был в шляпе и
плаще, кажется, пепельного цвета. Я хотел убить его сзади, но мне показа-
лось, когда я встретил его, что он обратил на меня внимание, и, кроме того,
когда я прошел и обернулся вслед ему, то он оглянулся назад и посмотрел
на меня. Благодаря этому у меня не хватило достаточно мужества и силы
воли, чтобы выстрелить в него, и таким образом я в этот раз совершить тер-
рористический акт над тов. КАЛИНИНЫМ не смог. До этого случая я хо-
дил неоднократно в Александровский парк, а также и после этого с тем,
чтобы встретить там КАЛИНИНА и убить его, но, кроме описанного мною
случая, я его встретить не мог, в силу чего не мог привести в исполнение
поручение Бориса о необходимости совершения террористического акта
над тов. КАЛИНИНЫМ. Раньше я не сознавался в этом, так как мне каза-
лось, что все записки мои не попали в ГПУ.
Немного позже у револьвера, который был у меня, сломалась какая-то
пружина, когда я его нечаянно как-то уронил, и я его отдал своему това-
рищу по Чернигову ЕЛЬКИНУ Мише, еврею по национальности, слеса-
рю, работающему на одном из заводов по Октябрьской дороге. Он приехал
в Москву из Чернигова за неделю до моего приезда, я с ним учился в се-
милетке и в профессионально-технической черниговской школе. В Моск-
ве я его встречал на бирже труда по Неглинному проезду, кажется, Рахма-
новский пер., и там ему отдал для починки револьвер. После починки ре-
вольвера ЕЛЬКИН Миша должен был передать его моему товарищу по
Чернигову ОМЕЛЬЧЕНКО Анатолию, который приехал в Москву за ме-
сяц до моего приезда для поступления в одну из военных школ. Он,
ОМЕЛЬЧЕНКО, комсомолец, в школу поступил, так как после поступле-
ния приезжал обратно в Чернигов в военной форме. Этот револьвер я ему
обещал привезти в Москву перед его отъездом из Чернигова, так как он
как комсомолец имеет право на ношение. О том, что у меня был револь-
вер «браунинг» еще в Чернигове, знают мои товарищи по этому городу:
1. ТУСЕВИЧ Борис. 2/3. ЛУНДБЕРГ Герман и Федор (братья, соученики
моего брата Василия по семилетке, немцы по национальности). 4. ФАЕВ-
СКИЙ Борис, также соученик моего брата по семилетке. 5. НОВИЦКИЙ
Виталий — которые этот револьвер у меня видели. Кроме револьвера
«браунинг» у меня в Чернигове было два обреза: один обрез был от рус-
ской винтовки, а другой — я системы не знаю, но, кажется, от румынской.
Вернее, эти обрезы принадлежали мне и МИЩЕНКО Михаилу, моему со-
47
ученику по профтехшколе, живущему по ул. Шевченко, через несколько
домов от нашего дома по той же стороне, и работающему на заводе «Ок-
тябрьский молот» электромонтером. Когда я уезжал из Чернигова, то один
обрез, кажется, от румынской винтовки, остался у МИЩЕНКО Михаила,
а другой был передан им БЕРЕЖНОМУ Григорию, служившему ранее в
Красной армии взводным, живущему по ул. Шевченко, занимается он ре-
меслом по изготовлению веревок.
У названного ФАЕВСКОГО Бориса перед моим отъездом в Москву был
также револьвер системы «браунинг» среднего размера, причем я у него
купил револьвер «бульдог», когда учился в черниговской семилетке им.
Ленина.
Этот «бульдог» я отдал своему товарищу МУШИНСКОМУ Льву, живу-
щему, кажется, по улице Толстого, рядом с НОВИЦКИМ. Револьвер «брау-
нинг» среднего размера и две винтовки русского и румынского образца
мною были приобретены в период гражданской войны, тогда же мною было
приобретено и большое количество патронов. У нас при захвате Чернигова
белыми и красными войсками складывали во дворе и комнатах весьма боль-
шое количество оружия (винтовки, револьверы, пулеметы, бомбы, патроны
и т. д.), которое было захватываемо у противника, и пользуясь тем, что оно
точно не учитывалось и не охранялось почти, так как военные часто были
пьяны, я взял тогда револьвер «браунинг» среднего размера, одну русскую
винтовку и одну, кажется, румынского образца и большое количество па-
тронов к ним.
Позже из этих двух винтовок сделали обрезы МИЩЕНКО Михаил и
СТАНКЕВИЧ Ромек. Из этих обрезов я, МИЩЕНКО и СТАНКЕВИЧ Ро-
мек, живший по ул. Шевченко, ходили довольно часто стрелять в рощу за
город. СТАНКЕВИЧ Ромек несколько лет тому назад уехал вместе со свои-
ми родными в Польшу, откуда они родом.
Упоминавшийся выше НОВИЦКИЙ Виталий — мой товарищ, по окон-
чанию семилетки уехал в Киев со своей матерью.
Родители ЕЛЬКИНА живут в Чернигове вблизи профтехшколы по дру-
гой стороне; чем они занимаются, не знаю. Лев Любарский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 6. Л. 108—112.
№ 9
Дополнительные показания Любарского Л. Г.
17 января 1929 г.
Приблизительно с начала 1925 г. в гор. Чернигове существовала контрре-
волюционная] группа молодежи, состоящая преимущественно из старших
учеников школы-семилетки им. Ленина. Объединилась эта группа исклю-
чительно на почве своих антисоветских убеждений. В группу эту вовлека-
48
яись лица, которые исключительно были настроены против соввласти и ис-
кавшие возможности проявить себя активно в борьбе с соввластью для ее
свержения.
Группа эта ставила себе целью производство ряда террористических ак-
тов над видными партийными и советскими работниками, для каковой
цели каждый член группы имел оружие.
Главными организаторами этой контр [революционной] террористи-
ческой группы были ТУСЕВИЧ Борис и ЛУНДБЕРГ Герман. Они же
впоследствии, когда группа оформилась, были ее вожаками. Активными
членами группы были: 1) ЛУНДБЕРГ Федор (живет сейчас в Черниго-
ве), 2) ИНЕМАН Владимир, 3) КАМЕНЕЦКИЙ Олег, 4) ДЫНИН Се-
мен, 5) ГОРДОН Беба, 6) НОВИЦКИЙ Виталий, 7) ЯРОШЕНКО Ни-
колай, 8) БАР Георгий и я.
Знали о существовании группы: СТРЕТОВИЧ Александр, КРАСОВ-
СКИЙ Алексей, САКОЦКИЙ Владимир и МУШИНСКИЙ Лев. Из ука-
занных лиц два первых, СТРЕТОВИЧ и КРАСОВСКИЙ, бывали иногда
на собраниях группы, но активного участия вообще в деятельности груп-
пы не принимали. Что касается остальных, САКОЦКОГО и МУШИН-
СКОГО, то таковые являлись поставщиками оружия для группы (у них
оружие мы покупали за деньги), не зная, для какой цели оно предназна-
чается. Непосредственно покупку оружия мы производили не лично у
САКОЦКОГО и МУШИНСКОГО, а через НОВИЦКОГО Виталия, кото-
рый с ними был связан.
Группа эта существовала до начала 1828 г., и я все время в ней принимал
участие до того момента, когда мне пришлось из Чернигова уехать в Моск-
ву. Как протекала деятельность тергруппы после моего отъезда до последне-
го времени, я не знаю, так как, будучи в Москве, я с ними никакой пере-
писки не имел.
Определенной программы тергруппа не имела, но обсуждение на собра-
ниях группы программных вопросов было — все сводилось к тому, чтобы
построить твердо группу таким образом, чтобы она была в полном смысле
слова законспирированной группой и неуязвимой для органов власти. По-
этому фиксировать на бумаге программу свою и конечную цель, которую
ставила себе группа, мы не решались из боязни могущего произойти
провала.
Каждый член нашей группы давал обязательство (устно) о всей деятель-
ности группы нигде не говорить, и в случае, если бы среди нас нашелся бы
предатель, то мы должны были бы его не щадить и уничтожить.
Вообще, все члены нашей группы были единодушны в вопросе, что
необходимо свою деятельность направить таким образом, чтобы всяче-
ски подрывать политические устои власти. Одним из методов своей
борьбы мы считали террор. Мы рассчитывали, что путем применения
террора мы соввласть не уничтожим, но сумеем расшевелить антисовет-
ские элементы и побудить их к активной деятельности и борьбе с сов-
властью.
49
В целях особой конспирации наша группа при школе им. Ленина орга-
низовала физико-математический кружок, в который вошли исключитель-
но члены нашей группы. Как для кружка, нам было отведено помещение
при школе, где мы стали собираться, не столько для кружковой работы,
сколько для того, чтобы обсуждать вопросы, связанные с деятельностью
группы.
Помимо школы группа устраивала свои собрания в квартире ТУСЕВИ-
ЧА и у меня. Летом, когда тепло, собирались за городом в роще или же на
лугу возле реки.
На устраиваемых собраниях мы обсуждали всевозможные вопросы,
связанные с деятельностью нашей группы. Обсуждали, например, во-
просы об оппозиции, трудности соввласти с хлебозаготовками, террори-
стические акты, произведенные монархистами в СССР (взрыв в Ленин-
граде в Деловом клубе); все обсуждения наши происходили в плоскости
использования разных трудностей в своей работе, чтобы ускорить паде-
ние власти. Два раза обсуждался вопрос о производстве террористиче-
ских актов над ответственными советскими деятелями в гор. Чернигове,
а именно: первый раз ЛУНДБЕРГ Герман внес на собрании группы во-
прос убить командующего воинской частью, которая строила железную
дорогу от Чернигова к гор. Овручу, фамилию его я не знаю, знаю лишь,
что он видный коммунист, выезжал на партийные съезды в Москву.
Убить предполагали потому, что он видный коммунист, член РВСР, вел
строительство железнодорожной ветки, которая на случай войны долж-
на иметь стратегическое значение. Эта железнодорожная ветка строи-
лась исключительно саперными частями Красной армии, и была она
перпендикулярной к польской границе. На собрании мы постановили
подробнее выяснить, что из себя представляет лицо, намеченное нами к
убийству. Сведения о нем собирал ТУСЕВИЧ. После того как сведения
были собраны, было предложено произвести над этим лицом террори-
стический акт брату ЛУНДБЕРГА Германа, который настаивал на этом
убийстве — ЛУНДБЕРГУ Федору. Теракт произведен не был, и этот во-
прос ЛУНДБЕРГ-старший замял.
Второй раз ТУСЕВИЧ внес предложение убить краснознаменца, быв.
командующего Молдавской армией — ЛЕВАНДОВСКОГО, который в Чер-
нигове служил председателем в РКИ и играл видную роль в партии
гор. Чернигова.
Над ЛЕВАНДОВСКИМ решено было произвести теракт, потому что он
видный партийный работник в Чернигове, где проводил чистку совучреж-
дений от антисоветского элемента. Так, например, ЛЕВАНДОВСКИМ
были сокращены со службы отец ТУСЕВИЧА и отец ЛУНДБЕРГА.
Против убийства ЛЕВАНДОВСКОГО я возражал по мотивам, что этот
теракт бесполезен, и он может только навредить группе, так как здесь заме-
шаны личные мотивы ТУСЕВИЧА и ЛУНДБЕРГА.
Кроме того, я доказывал, что производство теракта в Чернигове уничто-
жит группу.
50
Распределение обязанностей между членами тергруппы не было офици-
ально проведено, а фактически всем делом и группой руководили ТУСЕ-
ВИЧ и ЛУНДБЕРГ Герман, которые имели среди остальных членов группы
большой авторитет. Все предложения, вносимые ТУСЕВИЧЕМ и ЛУНД-
БЕРГОМ на собрании группы, всегда почти проходили, потому что каждый
из них свои предложения обуславливал данными как убежденные против-
ники соввласти, против которых возражать было нельзя.
Твердых членских взносов в нашей группе не взималось, и все наши
средства заключались в том, что отдельные члены группы давали на общее
дело добровольно известные суммы. Все деньги, какие только у нас были,
находились у ТУСЕВИЧА и тратились с ведома всех членов группы, глав-
ным образом на покупку оружия и патронов. Оружие и патроны, как я уже
указал выше, доставали через НОВИЦКОГО, САКОЦКОГО и МУШИН-
СКОГО. Каждый из членов нашей группы имел у себя оружие, которое по-
стоянно с собой не носили, а прятали дома. Очень часто с оружием мы уда-
лялись за город, где устраивали практическую стрельбу в цель. Общего
склада оружия в нашей тергруппе не было, если исключить следующий слу-
чай, о котором мне сказал НОВИЦКИЙ.
Точно не могу сказать, когда и при каких обстоятельствах мне НОВИЦ-
КИЙ сказал, что у него есть большое количество оружия, которое храни-
лось в помещении полуразрушенного завода Вондрака, там, где жил НО-
ВИЦКИЙ, по ул. Толстого. Количество оружия, которое хранилось НО-
ВИЦКИМ на этом заводе, он не указал, но сказал, что там у него есть среди
оружия ручной пулемет, который он украл где-то во время гражданской
войны из какого-то цейхгауза, несколько бомб военного образца и т. д.
В начале 1926 г., перед отъездом НОВИЦКОГО из Чернигова в Киев, вне-
запно загорелся и сгорел этот полуразрушенный завод, где хранилось, по сло-
вам НОВИЦКОГО, оружие. Зная, что в этом заводе хранилось НОВИЦКИМ
оружие, я склонен рассматривать пожар на этом заводе как поджог умышлен-
ный со стороны НОВИЦКОГО с тем, чтобы скрыть свои следы после отъезда
из Чернигова. Так ли это было на самом деле, определенно утверждать не могу.
Был ли это склад оружия нашей тергруппы, но скрытый от меня, я не знаю, но
думаю, что это оружие принадлежало лично НОВИЦКОМУ.
Наша террористическая группа хорошо была осведомлена о деятельно-
сти Черниговского окротдела ГПУ через посредство члена группы ЯРО-
ШЕНКО Николая. Это обстоятельство давало возможность группе избе-
жать провала и быть огражденной от агентов ОГПУ. Осведомление это по-
лучилось следующим образом. Во главе Черниговского отделения ОГПУ
некоторое время был некий ЗАБОРЕНКО, у которого был сын лет 18 по
имени Костя. В одной квартире с ЗАБОРЕНКО жил ЯРОШЕНКО, кото-
рый близко сдружился с сыном, ЗАБОРЕНКО Костей, от которого узнавал
о секретных агентах ОГПУ и т. д.
Я лично с ЯРОШЕНКО был очень хорошо знаком, почему меня всегда
ТУСЕВИЧ просил, чтобы я через ЯРОШЕНКО, а последний через Костю,
узнали в ОГПУ, нет ли среди наших товарищей секретного агента ОГПУ.
51
Через ЯРОШЕНКО мы узнали, что наш общий знакомый ФАЕВСКИЙ
Борис состоит секретным агентом ОГПУ, вследствие чего мы сторонились
ФАЕВСКОГО.
Кроме ФАЕВСКОГО, ЯРОШЕНКО сообщил еще о каких-то женщи-
нах, фамилий которых не помню, которые являются секретными сотруд-
никами ОГПУ и которые были знакомы с ТУСЕВИЧЕМ и некоторыми
другими лицами из нашей группы. Я лично с этими женщинами знаком
не был.
Кроме ЯРОШЕНКО, у нас был второй член группы БАР Юра, который
также имел некоторую осведомленность о деятельности ОГПУ. Он сообщил
один раз группе о том, что по городу разбрасывались листовки контррево-
люционного] характера и что в связи с этим ОГПУ арестовало ряд лиц. От-
куда черпал свою информацию БАР, я не знаю.
Один из членов нашей тергруппы, ИНЕМАН Владимир, в начале 1926 г.
официально уехал за границу в Чехословакию, откуда переехал в Италию.
После отъезда ИНЕМАНА за границу, между ним и ЯРОШЕНКО устано-
вилась письменная связь. Со слов ЯРОШЕНКО мне известно, что в Италии
ИНЕМАН официально поступил в фашистскую организацию. Откуда это
узнал ЯРОШЕНКО, я не знаю, но думаю, что об этом ИНЕМАН условно
сообщил в своих письмах к нему. За границей у ИНЕМАНА есть его брат по
имени Ярда, который до своего отъезда также жил в Чернигове. К нашей
группе он никакого отношения не имел.
Приблизительно в 1927 г. ТУСЕВИЧ и ЛУНДБЕРГ Герман из Чернигова
выезжали в Ленинград официально с целью поступить там учиться в поли-
технический институт. Поступить в институт им не удалось, так как их не
приняли ввиду их социального происхождения. До отъезда их из Чернигова
был разговор в нашей группе о том, что если ТУСЕВИЧ и ЛУНДБЕРГ оста-
нутся в Ленинграде, то они там попробуют организовать новую тергруппу
из своих друзей-черниговцев, которые учатся в Ленинграде.
Предприняли они что-либо в Ленинграде по организации там группы,
я не знаю. Но только они оба в том же году возвратились обратно в Чер-
нигов.
Я лично из Чернигова уехал в Москву в начале 1928 г. и с этого момента
организационно порвал всякую связь с группой. Моя поездка в Москву,
убийство мною тов. ШАПОШНИКОВА, а также намерение убить тов. КА-
ЛИНИНА, никакой связи с тергруппой в Чернигове не имеют. В Москву я
уехал исключительно с целью поступить учиться. Поручений на производ-
ство террористического акта я от своей черниговской группы не имел, и все
то, что касается моей московской деятельности, было проделано мною без
ведома их, а под влиянием Всеволода и Бориса ЛЮБАРСКИХ.
Все участники черниговской тергруппы, за небольшим исключением,
после моего отъезда оставались жить в Чернигове.
Выехали из Чернигова следующие участники группы: ИНЕМАН уехал в
Чехословакию, КАМЕНЕЦКИЙ Олег уехал в гор. Киев, где поступил
учиться в художественный институт. НОВИЦКИЙ Виталий, по сведениям,
52
В данное время сидит в киевской тюрьме, куда попал за какое-то уголовное
преступление. ГОРДОН Беба учится в институте или факультете права в Ле-
нинграде.
Лично мне не известно, имела (или имеет) наша черниговская тергруппа
какую-либо связь с заграничными контр [революционными] организация-
ми. Мне думается, что отдельные лица, члены ее имели связь с заграницей,
в частности, ТУСЕВИЧ.
На собраниях нашей группы ТУСЕВИЧ, выступая, всегда проявлял
большую осведомленность о деятельности эмигрантской русской молодежи
в Польше. Он приводил примеры, говоря, что там эмигрантская молодежь
более активна, и, несмотря на то, что их там мало, все-таки они производят
теракты над советскими представителями. Мы же здесь, в СССР, спим и
ничего не делаем, когда к этому есть большие возможности.
В тергруппе еще принимал участие ЕВСЕЕНКО Алексей. С моих слов
верно. Л. Любарский.
Допросил ст[арший] уполномоченный]
7-го отдела ОГПУ Козлов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 6. Л. 116—123 об.
№ 10
Собственноручные показания Любарского Л. Г.
1929 г.
Во время наступления большевиков на Чернигов у нас в доме (ул. Шев-
ченко, д. № 108) остановился взвод солдат. Было много отобранного ору-
жия. Оно не учитывалось, во дворе валялось много патронов и винтовок.
Я взял и утаил револьвер, системы я его точно не могу назвать. Товарищи
мне говорили, что это браунинг среднего размера. Я утаил также две вин-
товки — русскую и румынскую. Я спрятал их в сарае в сене. Я посвятил в
это дело Михаила МИЩЕНКО и Романа СТАНКЕВИЧА. Они были стар-
ше меня, забрали это оружие себе. В соседней роще мы приготовили скры-
тый в земле ящик. В нем хранили укороченные и лишенные прикладов вин-
товки. Револьвер оставался у меня. Роман СТАНКЕВИЧ, Михаил МИ-
ЩЕНКО, Алексей ЖДЕД и я в течение нескольких лет ходили и
упражнялись в лесу в стрельбе.
Оружие было передано: винтовка русской системы взводному Григорию
БЕРЕЖНОМУ, а румынская Евгению АДАМЕНКО (передал я) (ул. Котля-
ровского, № 2), ныне студенту житомирского техникума. Третья винтовка
была найдена мною и Романом СТАНКЕВИЧЕМ. Я не знаю, куда ее пере-
дали.
В старших классах семилетней школы образовалась группа из несколь-
ких человек, которая имела оружие и образовывала тесно спаянную группу
товарищей, настроенных оппозиционно. Эта группа состояла из ТУСЕВИ-
53
ЧА Бориса, Германа и Федора ЛУНДБЕРГОВ. Все имели страсть к оружию.
У меня тогда не было еще тесной связи с учащимися старших групп. Я имел
товарищей: НОВИЦКОГО Виталия (ул. Толстого), МУШИНСКОГО Льва
(ул. Толстого), САКОЦКОГО Владимира, СТЕПАНЕНКО Ивана, Семена
ДЫНИНА. Все они имели оружие. У НОВИЦКОГО был браунинг бульдог,
шестиствольный револьвер. У Семена ДЫНИНА был револьвер системы
Смит и Вессон. САКОЦКИЙ имел револьвер Лефаше, СТЕПАНЕНКО —
бульдог. Я купил у НОВИЦКОГО винтовку старого образца и бульдог. Вин-
товка была похищена, а бульдог я оставил НОВИЦКОМУ.
Еще в семилетке, в старших ее классах, я сошелся с ТУСЕВИЧЕМ,
ЛУНДБЕРГАМИ, Олегом КАМЕНЕЦКИМ, СТРЕТОВИЧЕМ, Николаем
ДАНИЛЕВСКИМ. Мы часто собирались в школе вечерами, беседовали на
различные контрреволюционные] темы. Начинали всегда с оружия, где что
можно достать или купить. Я ходил с Борисом ТУСЕВИЧЕМ за город стре-
лять по мишени из револьверов. Я не могу сказать, что это была какая-ни-
будь организация или заговор, но все же меня вдохновляли эти товарищи,
ТУСЕВИЧ и его компания настаивали на продолжении образования, а НО-
ВИЦКИЙ Виталий и Лев МУШИНСКИЙ пошли по пути уголовных пре-
ступлений, как то краж и т. д. Я тогда же расстался с НОВИЦКИМ и МУ-
ШИНСКИМ и больше с ними тесных отношений не имел.
В профессионально-технической школе у меня были другие товарищи:
ЯРОШЕНКО Николай, ИНЕМАН Владимир, ЕВСЕЕНКО Алексей. ЕВ-
СЕЕНКО Алексей был моим ближайшим товарищем, так как с ТУСЕВИ-
ЧЕМ и его товарищами я виделся не часто. Эти три человека тоже повлияли
на меня. Разговоры о политике велись не часто, но все же мы образовывали
отдельную группу. ИНЕМАН уехал в Чехословакию. О резких выступлени-
ях против советской власти не было речи. Но критика существующего строя
и увлечение оппозицией было большое.
Мы собирались в школе или у ЕВСЕЕНКО, читали газеты, обсуждали
положение оппозиции и возлагали на нее большие надежды. Поражение
оппозиции было поражением для нас. Я не могу судить об остальных то-
варищах, но я, Алексей ЕВСЕЕНКО и Борис ТУСЕВИЧ, не были монар-
хистами. И я категорически отказываюсь признать мой выстрел выстре-
лом КАВЕРДЫ или ему подобных. Он был случайным. После падения
ТРОЦКОГО мы почувствовали себя лишенными почвы. Мои товарищи
совершенно перестали заниматься политикой или, по крайней мере, за-
мерли на время. Я уехал в Москву, чтобы учиться. Я не имел намерения
совершить террористический акт. Я считаю, что при существующей сис-
теме приема в вузы (технические) не может быть равновесия. Я не думал
делать какие-нибудь выступления. Я сделал не то, что хотел. Брат Всево-
лод натравил меня на Коминтерн и на БУХАРИНА. Я принял ШАПОШ-
НИКОВА за загримированного (одеждой) БУХАРИНА. Я не руководил-
ся знаками отличия.
В Александровском парке я встретил КАЛИНИНА в воскресенье (не
помню, какого числа). Это было до приезда Всеволода. Под влиянием
54
1 разговоров с Борисом ЛЮБАРСКИМ у меня мелькнула мысль произве-
сти террористический акт над КАЛИНИНЫМ, со мною был револьвер,
но я не выстрелил потому, что КАЛИНИН оглянулся и посмотрел на
меня.
Четыре патрона, которые я привез с собой, я расстрелял у ШЕЛКОВЫХ
в саду и испортил основательно свой револьвер.
Я отдал револьвер ЕЛЬКИНУ, моему товарищу по профессионально-
технической школе. Он должен был его поправить и отдать ОМЕЛЬЧЕНКО
Анатолию.
О своих намерениях произвести террористический акт я никому ничего
не говорил.
Прошу напечатать в «Правде»
В том, что я ошибся и выстрелил в солдата, я искренне раскаиваюсь. Я хо-
тел не только под влиянием, но и по своим убеждениям произвести террори-
стический акт над БУХАРИНЫМ, КАЛИНИНЫМ или СТАЛИНЫМ.
Тщетно пытаться оградить себя от подобных выстрелов репрессиями. Я не
эксплуататор и не паразит. Я хочу жить на равных правах с рабочими. А если
с каждым годом для беспартийной трудовой интеллигенции закрываются все
дороги, сокращения и рационализации госаппарата обрушиваются главным
образом на нее, а молодежь должна оставаться на запятках, то лучшего ниче-
го ожидать нельзя. 50 % мест бронируется за рабфаком, а мне остается быть
педагогом, если я выдержу головоломный конкурс. И, кроме того, имеют в
виду совершенно закрыть открытый доступ в вузы и посылать туда партий-
ную (пионеров, комсомол) молодежь (я знал об этом проекте). Нет. Сначала
надо уничтожить эту интеллигенцию беспартийную, а потом уже делать но-
вые дворянские корпуса, а ее много.
За все время следствия я был малодушно труслив. Я не принадлежу ни к
какой партии. Вот это все мои убеждения. Я не хочу перемены власти, я
хочу, чтобы трудовая интеллигенция имела возможность жить. Меня хотят
пощадить, если я напишу, что совершил преступление «под влиянием» и
что я «монархист», хочу царя. Нет! Лучше не надо меня щадить, но напеча-
тайте эти строки в «Правде». Если совершенно забронируют за рабфаками
все 100 % мест, и каждый год будет выбрасываться за борт то, что может
жить и может быть полезным, то не «дети монархистов», а сыны тружени-
ков будут стреляться, а могут делать и промахи и стрелять в КАЛИНИНА,
БУХАРИНА и т. д. У меня страх за всех. Не закрытием охотничьих магази-
нов, а расширением прав интеллигенции можно избежать подобных вы-
стрелов. Я хотел убить КАЛИНИНА не как крестьянина, а как главу госу-
дарства. Надо лучше править. Я принадлежу к партии трудовой интеллиген-
ции и борюсь за расширение ее прав. Я хотел бы, чтобы именно это прочел
КАЛИНИН, ибо только это правда. Я исполнил приговор условно. То есть
не сделал выстрела, но я готов за него отвечать. Я люблю российскую рав-
нину. Пусть я буду жертва. Лев Любарский.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 6. Л. 146—148.
55
№ 11
Протокол допроса Шелковой О. А.
(1881 г. р., гор. Варшава)
И сентября 1928 г.
Лев ЛЮБАРСКИЙ доводится мне двоюродным братом по отцу. Его я уз-
нала лишь в январе месяце 1928 г., когда он приехал в Москву и поселился у
нас в проходной комнате, готовясь все время к поступлению в вуз. Занимал-
ся он все время усиленно, и на меня он производил впечатление человека
сторонящегося людей, не способного сделать что-нибудь, когда его просят.
Из дома он отлучался часто, не бывая иногда целый день и приходил лишь
вечером. Свое отсутствие он объяснял тем, что он занимается в библиоте-
ках, в Пушкинской и Румянцевской. Держался он всегда замкнуто, и на во-
просы и попытки вовлечь его в разговор отвечал односложными фразами.
Никогда к нему никто не заходил. Ночевал он дома постоянно, за исключе-
нием одной ночи во время пребывания у нас на даче и затем 5 дней его от-
сутствия, когда он пропадал после убийства. Заходил к нему очень редко его
брат родной Василий. Из родственников у нас в доме бывал Борис Алексан-
дрович, его первая жена Анна Ивановна ЛЮБАРСКАЯ (бывала раза 2 в
год). Из знакомых моих и моего мужа бывали лишь сослуживцы.
После убийства и обыска, произведенного в вещах Льва ЛЮБАРСКОГО
и в столе, за которым он занимался, было обнаружено отсутствие десяти
долларов, принадлежащих моей матери Лидии Владимировне ЛЮБАР-
СКОЙ. Деньги эти мать скопила из высылаемых ей ее сыном, моим братом
ЛЮБАРСКИМ Всеволодом Александровичем из Варшавы. До женитьбы он
ей присылал ежемесячно по пять долларов.
56
Мой брат Всеволод ЛЮБАРСКИЙ из Варшавы приезжал в команди-
ровку в Польскую миссию в Москву. Служит он в Варшаве в Министерст-
ве финансов. Приезжал он под видом дипломатического курьера. Пробыл
в Москве около недели. На зимней квартире он у нас был один раз и не-
сколько раз приезжал на дачу. Ночевал он одну ночь на даче, а остальные
ночи ночевал в посольстве. По его словам, он привозил и отвозил какой-
то пакет, а командировка его была связана с покупкой вина и табака, ко-
торые должна поставить Польше согласно договора Италия. Поручения,
которые он имел, по его словам, очень важные. Но он мне большего не
сказал. За два или три дня до отъезда брата в Варшаву я с ним была в теат-
ре «Аквариум». С нами был его товарищ по гимназии Женя, отчество и
фамилию не знаю, хотя он, кажется, и называл их. Брат вообще разыски-
вал в Москве своих товарищей по гимназии. Женя этот проживает по
Курской ж. д., по профессии он штукатур. Они вместе кончали варшав-
скую гимназию в Москве уже после октябрьского переворота, кажется, в
1918 г. Приметы Жени: среднего роста, темные волосы, в возрасте брата,
одет в штатское платье. С Львом ЛЮБАРСКИМ он виделся один раз, ко-
гда мы вместе поехали на дачу.
Женат брат на польке, отец ее, как и сам брат, примыкают к ППС. По
поводу внутреннего и внешнего политического положения Польши брат го-
ворил, что в Варшаве идет строительство, что Польша воевать не собирается
ни с СССР, ни с Литвой и что все это инспирируется Германией, которая
хочет втянуть Россию в войну с Польшей. Заключенные Польшей договора:
с Италией на поставку табака и Францией на поставку вина не выгодны и
поэтому его поездка связана с тем, что в будущем Польша стремится заклю-
чить договор с СССР на поставку этих товаров.
К русским политическим группировкам в Варшаве брат, по-видимому,
не примыкает и об этом не говорил. Брат собирался еще приехать для за-
купки табака в Краснодаре. Брат из Москвы уехал 10 или 11 августа. Во вре-
мя пребывания Всеволода Александровича в Москве он виделся с Борисом
Александровичем раза два, у него обедал.
Дня 4—5 тому назад к нам на квартиру около 20 часов зашел чел[овек],
назвавшийся представителем Польской миссии, принес записку от брата
Всеволода Александровича из Варшавы, в которой брат спрашивал, «поче-
му мы долго не пишем о здоровье мамы». В записке была приписка запла-
тить 80 руб. по поручению какой-то Мили КРЫЛОВОЙ, за точность фами-
лии не ручаюсь; в записке было имя и отчество, я сейчас не помню; был
также и адрес ее. Кроме того, этот чел[овек] передал мне 390 руб. для пере-
дачи брату Борису Александровичу за покупку картин. В записке об этих
деньгах ничего не говорилось, и мне пришедший передал на словах. На 2-й
или на 3-й день я эти деньги передала Борису Александровичу и рассказала
ему о визитере. Он мне сказал, что эти деньги предназначены на покупку
ковров, которые должны прийти из Ташкента. Из этих денег Борис Алек-
сандрович взял заплатить 80 руб. КРЫЛОВОЙ, так как у меня денег нет для
того, чтобы исполнить просьбу брата.
57
Я просила пришедшего передать Всеволоду Александровичу, чтобы он
прекратил сейчас с нами всякие сношения во избежание неприятности в
связи с преступлением, совершенным Львом ЛЮБАРСКИМ. О том, что к
нам приходил представитель Польской миссии и принес деньги, я сказала
мужу, но сумму не называла, и он меня не спрашивал. Говорила ли я мужу,
что пришедший был из Польской миссии — не помню, но сказала, что по
поручению брата.
Показания записаны с моих слов правильно и мне прочитано. Ольга
Шелкова.
Допросил Чопяк
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 7. Л. 10—11 об.
№ 12
Протокол допроса Шелковой О. А.
31 октября 1928 г.
Из моих родственников, живущих в СССР и за границей, есть следую-
щие: 1) мой брат ЛЮБАРСКИЙ Борис Александрович, живет он в Протеч-
ном пер., дом номер не помню, в данное время определенной службы не
имеет и живет на случайные заработки, как-то: дает уроки, пишет в газетах
и т. д. По своей основной специальности он экономист, перед войной окон-
чил университет и некоторое время был присяжным поверенным. Во время
революции он принимал активное участие в революционном движении и
при советской власти занимал ответственные посты. Последняя его служба
была в Совете синдикатов, откуда был сокращен, года полтора тому назад.
Во время революции в Венгрии брат был отсюда командирован туда с ка-
ким-то серьезным поручением. После разгрома в Венгрии советской власти
брат оказался в Одессе, где его разыскивали белые и хотели расстрелять.
Точно всю историю с командировкой моего брата в Венгрию я не знаю, и
передаю, что в свое время об этом слышала. В германскую войну Борис доб-
ровольцем поступил в армию рядовым. За боевые отличия он имел Георги-
евский крест, был ли произведен в офицерский чин — я не знаю. В офицер-
ской форме брата я никогда не видела.
2) Второй мой брат ЛЮБАРСКИЙ Всеволод Александрович, 28 лет, в
данное время находится в Польше в гор. Варшаве, где служит в Мини-
стерстве финансов, в качестве кого не знаю. По своей специальности он
инженер путей сообщения, но в данное время своей основной специаль-
ностью не занимается. За границу Всеволод попал при следующих обстоя-
тельствах. Мой отец перед революцией был врачом в гор. Виннице, где с
ним жил также и брат Всеволод. После революции, когда петлюровцы за-
няли Украину, последние объявили мобилизацию, брат мой с целью избе-
жать этой мобилизации бежал в Польшу, где и стал проживать. В Варшаве
брат окончил политехнический институт, примерно года три тому назад.
58
Некоторое время он занимался в Польше случайными работами (препода-
вал уроки и т. д.), а затем поступил в Министерство финансов. Года два
ТОМУ назад Всеволод выезжал в Америку с целью остаться там работать,
поездка эта окончилась безрезультатно, и он опять возвратился в Польшу.
В Америку брат выезжал по поручению польского правительства, как буд-
то бы сопровождать партию эмигрантов или что-то другое, что именно,
точно не знаю. Служил ли мой брат Всеволод в белой армии, я не знаю,
но думаю, что нет, так как в то время он был очень молод. В польской ар-
мии он служил, как польский подданный. До последнего времени я с бра-
том имела переписку обыкновенным почтовым способом. Адресовал он
свои письма на имя Анны Ивановны ЛЮБАРСКОЙ (разведенная жена
моего брата Бориса Александровича), которая живет в 5-м Доме Советов и
служит во ВЦИК. Писем от Всеволода с нарочными или через Польскую
миссию в Москве я никогда не получала, за исключением одного случая, о
котором я указала в прежнем своем протоколе. Это же можно отнести и к
моему брату Борису.
В августе месяце этого года, числа 5-го или 6-го, Всеволод из Польши
приезжал в СССР в Москву. Приезжал он сюда с каким-то особым поруче-
нием и пробыл здесь около недели, после чего уехал обратно в Польшу. Не-
дели три тому назад Всеволод прислал мне письмо, в котором указывал, что
в скором времени он вторично приедет в СССР с официальной делегацией
для закупки табака. После получения от Всеволода этого письма, я ему на-
писала, чтобы он не приезжал и перестал переписываться с нами, так как
все это грозит нам большими неприятностями в связи с убийством
тов. ШАПОШНИКОВА Львом ЛЮБАРСКИМ. Ответа на это письмо я не
получила.
Кроме указанных двух братьев, больше у меня прямых родственников
нет. Отец мой умер три года тому назад, а мать ЗО/Х-28 г.
3) Брат моего отца ЛЮБАРСКИЙ Георгий Васильевич живет где-то в
Черниговской губернии, адрес его мне не известен. До революции он
был мелким чиновником, какое положение занимает в данное время, я
не знаю. Два его сына (мои двоюродные братья) Лев и Василий Георгие-
вич до своего приезда в Москву жили при отце. Старший из них Василий
приехал в Москву три года тому назад с целью учиться в Москве, в дан-
ное время он кончает 2-й Московский университет. Живет он где-то на
Спиридоновской ул., точного адреса его я не знаю. Второй брат Лев
(убийца) в Москву приехал в начале января 1928 г., остановился жить он
У меня в доме. Приехал он в Москву, как и брат его Василий, с целью
учиться здесь. Жил он в Москве на средства, которые ему присылали
мать и отец, а также его брат Василий. Я лично ему помощь оказала ис-
ключительно только тем, что предоставили ему в проходной своей ком-
нате угол для жилья.
4) Одна сестра моей матери СУЛИМА-САМОЙЛО Мария Владимиров-
на живет в данное время в Ленинграде. Муж ее быв. офицер умер. Две до-
чери Марии Владимировны живут в Москве, одна из них БОМ Лариса
59
Григорьевна замужем за врачом БОМ Георгием Сергеевичем, служащим в
больнице им. Семашко. Живут они в районе Остоженки, точный адрес не
помню.
Лариса Григорьевна до своего замужества была артисткой ленинградско-
го Морского театра, в данное время она нигде не служит. Вторая дочь Ма-
рии Владимировны, вдова, муж ее умер, он был банковским служащим.
Живет она на 1-й Мещанской улице и служит в институте им. Рыкова в ка-
честве библиотекарши.
5) Вторая сестра моей матери ЛЬВОВА Евгения Владимировна быв.
учительница, живет в настоящее время в Чехословакии, недалеко от
гор. Праги. Выехала она туда в 1922 или 1923 г. Муж ее — инженер, в свое
время был арестован как заложник при наступлении белых. Потом он бе-
жал за границу, где в данное время и живет. Имя и отчество его Николай
Владимирович ЛЬВОВ. Изредка с ЛЬВОВЫМИ я переписываюсь, по
письмам я узнала, что он служит где-то на заводе. У ЛЬВОВЫХ был при-
емный сын Владимир Николаевич ЛЬВОВ, который из СССР выехал за
границу в 1925 или 1926 г.
6) Два брата матери моей живут в СССР, один из них — БОРДОНОС Ге-
оргий Владимирович, живет сейчас в Краснодаре. Он до революции служил
приказчиком в каком-то электрическом обществе. Второй брат БОРДО-
НОС Леонид Владимирович по своей специальности моряк коммерческого
флота, живет в Ленинграде и служит в ленинградском порту.
7) Из родных мужа я знаю его сестру ПАНКРАТЬЕВУ Анфису Иванов-
ну, живет она во Введенском пер., д. 7, кв. 5 и служит учительницей 15-й со-
ветской школы, и двух его братьев Александра и Алексея (двоюродных).
Александр живет у нас в доме, служит он рабочим на какой-то фабрике, до
этой службы он учился на рабфаке, откуда был удален за неуспеваемость.
Второй, Алексей, окончил в прошлом году техническое училище, где слу-
жит он и где живет, я не знаю. Кроме перечисленных, у мужа моего есть
родные, которые живут в деревне Константиново Вологодской губ.
За время пребывания моего брата Всеволода в Москве последний
имел встречи здесь со следующими лицами: с моим старшим братом Бо-
рисом и с двоюродным братом Львом, с кем он больше встречался, я не
знаю, но знаю, что встречался со своими старыми товарищами. С одним
из таких лиц он приходил к брату Борису, один раз я была с Всеволодом
в театре, где вместе с нами был знакомый брата, имя его жены, фамилии
его не знаю.
Встреча ЛЮБАРСКОГО Льва с моим братом Всеволодом произошла
впервые на Семеновском кладбище, это было на третий или четвертый день
приезда Всеволода в Москву из Варшавы. Произошла эта встреча совер-
шенно случайно при следующих обстоятельствах. Когда Всеволод приехал в
Москву и был у меня на даче в Мамонтовке, он там высказал желание посе-
тить могилу отца, который похоронен на Семеновском кладбище, вследст-
вие чего я с ним условилась на другой день встретиться в 11 часов утра у
входа на кладбище.
60
На другой день я с дачи поехала в Москву к себе домой, где встретила Льва
ЛЮБАРСКОГО, которому сказала, что приехал из Польши Всеволод, с кото-
рым я условилась сегодня пойти проведать могилу отца и предложила ему, не
желает ли он пойти со мной на кладбище. На это мне Лев ЛЮБАРСКИЙ от-
ветил, что у него есть свободное время, и он охотно пойдет со мной. (Огова-
риваюсь, слово «охотно» нужно понимать так, что ЛЮБАРСКИЙ без возра-
жений согласился пойти со мной на кладбище.) К условленному часу я и Лев
ЛЮБАРСКИЙ приехали к Семеновскому кладбищу и стали ждать у входа
Всеволода, который приехал с опозданием на полчаса. После приезда Всево-
лода я познакомила его с Львом ЛЮБАРСКИМ, и мы пошли на могилу отца,
где пробыли около 40 минут, после чего все вместе пошли домой на ул. Карла
Маркса, откуда через час-полтора опять все вместе поехали на дачу в Мамон-
товку. На кладбище разговор шел о смерти отца, спрашивали Льва ЛЮБАР-
СКОГО о его зачетных экзаменах, о родственниках в гор. Чернигове. В част-
ности, Всеволод расспрашивал Льва ЛЮБАРСКОГО, за что был расстрелян
красными приемный сын брата нашего отца.
По приезде на дачу, где, кроме нас, была моя мама, мы посидели, пообе-
дали, а затем Всеволод и Лев ЛЮБАРСКИЙ уехали в Москву. После этого я
больше Льва не видела. Всеволод же после этой встречи спустя два-три дня
уехал за границу. Встречался ли Всеволод еще где-либо с Львом ЛЮБАР-
СКИМ, я не знаю, но думаю, что нет.
Из-за границы от Всеволода часть писем приходили на адрес Анны Ива-
новны, часть же на мой адрес. В своем последнем письме Всеволоду я не
писала об убийстве Львом ЛЮБАРСКИМ тов. ШАПОШНИКОВА. С моих
слов верно. О. Шелкова.
Допросил Козлов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 7. Л. 18—23 об.
№ 13
Дополнительные показания Шелковой О. А.
1 ноября 1928 г.
В прошлом протоколе я забыла указать об одном моем родственнике, ко-
торый проживает за границей в Париже. Родственник этот является моим
двоюродным братом по матери, фамилия его СУЛИМА-САМОЙЛО Нико-
лай Григорьевич. Уехал за границу во время германской войны совместно
с отправленными во Францию русскими войсками. СУЛИМА-САМОЙЛО
окончил кадетский корпус и был офицером старой армии. О нем я очень
мало знаю, так как с ним никакой переписки не имею. Слышала от родных,
что он одно время служил на заводе вблизи Парижа, а затем, по последним
сведениям, служит он в каком-то гараже.
Лично я в Москве проживаю с 1914 г., выйдя за это время дважды замуж.
Первым моим мужем был Станислав Владиславович ПАВЛОВСКИЙ, по
61
образованию своему присяжный поверенный. В 1918 г. ПАВЛОВСКИЙ из
Москвы выехал в Польшу, а затем спустя год от его имени ко мне в Москве
заходил человек, фамилию его я не знаю, и предложил мне выехать в Поль-
шу к мужу. Выехать к ПАВЛОВСКОМУ в Польшу я отказалась, и это по-
служило поводом к моему с ним разводу. Вторично замуж я вышла за ШЕЛ-
КОВА Паисия Ивановича в 1920 г. О ПАВЛОВСКОМ я имею сведения, пе-
реданные мне моим братом Всеволодом, что он живет в гор. Лодзи, где
служит директором какого-то треста. Муж мой по своему социальному про-
исхождению крестьянин, ШЕЛКОВ уроженец Вологодской губернии.
Большинство его родных и по настоящий день проживают в деревне, где за-
нимаются крестьянством. Упорным трудом своим ШЕЛКОВ достиг тепе-
решнего своего звания профессора коммерческих и финансовых наук.
В данное время он помимо своей службы в Госплане РСФСР преподает в
Плехановском институте и институте Промышленно-экономическом. Как
муж, так и я, являясь педагогами по своей специальности, на этой почве по-
знакомились и сошлись. Все наши знакомые потому являются в громадном
большинстве своем лицами, имеющими отношение к педагогической дея-
тельности. Круг наших знакомых очень обширный. К знакомым же, таким,
у которых мы бывали на дому и которых принимаем у себя, я могу отнести
следующих лиц:
1) Преподаватель политехникума им. Ленина ЛИНЬКОВ Николай
Дмитриевич, старый преподаватель бухгалтерии. Старый товарищ мужа,
вместе с ним в свое время учился. Живет он в одном с нами доме.
2) Учительница немецкого языка ФЕЛЬШ Луиза Федоровна, старая учи-
тельница, наша общая знакомая, служит она в политехникуме. Вернее, слу-
жила там, недавно она ушла на пенсию.
3) Профессор Промышленно-экономического института ПРОЗОРОВ-
СКИЙ Константин Семенович, знакомый мужа.
4) Преподавательница французского языка ДОБРОВОЛЬСКАЯ Варвара
Александровна. Французский язык она преподает в данное время в поли-
техникуме им. Ленина и Промышленно-экономическом институте.
5) Преподаватель бухгалтерии и коммерческих наук МИШУРИН Федор
Никифорович, старый знакомый мужа, с которым в свое время вместе
учился. Преподает свой предмет МИШУРИН в данное время в Политехни-
ческом и Промышленно-экономическом институтах.
6) Преподаватель техникума МАРКОВ Михаил Николаевич, общий зна-
комый, сослуживец по техникуму.
7) Вдова БАКЛАНОВА Александра Ивановна, мать известной артист-
ки Художественного театра БАКЛАНОВОЙ Ольги Владимировны, зять
БАКЛАНОВОЙ доктор ЯМИНСКИЙ Василий Яковлевич, лечил мою
мать.
8) КОЧЕРГИН Михаил Васильевич преподаватель коммерческих наук
техникума, старый сослуживец мужа.
9) Муж и жена ДЕЙХМАНЫ, Борис Александрович и Ксения Степанов-
на, оба являются преподавателями политехникума.
62
10) ДЕСЯТОВА Елена Владимировна, моя знакомая еще по дореволю-
ционному времени. Я вместе с ней служила сестрой милосердия в лазарете.
В данное время она работает в Сельскохозяйственном банке.
11) Преподаватель двух вышеуказанных институтов, профессор АРХАН-
ГЕЛЬСКИЙ Аркадий Григорьевич, знакомый как наш общий сослуживец.
12) ХАРДИН Николай Владимирович, мой старый знакомый и друг дет-
ства. Отец ХАРДИНА и мой отец в свое время служили вместе в психиатри-
ческой лечебнице под Варшавой. ХАРДИН в данное время служит в Торг-
предстве СССР в Латвии, в качестве кого, не знаю, знаю лишь, что он рабо-
тает по приемке зерна. У нас в доме он бывает очень редко, когда приезжает
из-за границы. Переписываться с ним я не переписываюсь. Брат ХАРДИ-
НА, Владимир Владимирович, инженер, живет в гор. Самаре.
13) КВАДРИ Надежда Николаевна, старинная знакомая моей матери,
благодаря этому знакомству на квартиру к ней был устроен жить брат убий-
цы тов. ШАПОШНИКОВА - Василий ЛЮБАРСКИЙ. У Надежды Нико-
лаевны есть сын Михаил, отчества его не знаю, который окончил консерва-
торию и служит учителем музыки в каком-то музыкальном техникуме под
Москвой. Близко с ним я не знакома, он один только раз был у меня в доме
года два тому назад на именинах моей матери. До этого я еще один раз
встречалась с КВАДРИ года три тому назад, когда заходила к его матери,
чтобы отдать шить ей белье. Кроме этих встреч, больше я никогда с КВАД-
РИ не виделась. Слышала, не помню от кого, что КВАДРИ является боль-
шим приятелем известного пианиста ОБОРИНА, которого, по некоторым
сведениям, будучи сам алкоголиком, спаивает.
Кроме перечисленных, больше у меня близких знакомых нет, из этих
лиц, которые у меня бывают в доме чаще других — бывают товарищи мужа
МИШУРИН и КОЧЕРГИН, что же касается остальных, то таковые бывают
изредка.
Больших компаний знакомых у нас никогда не собиралось и если быва-
ли, то не больше 4—5 чел. Так, например, в прошлое воскресенье у меня был
устроен чай по случаю приезда из Ленинграда нашего знакомого педагога
каких-то курсов ЛЮБИМОВА Василия Филипповича. Последний приехал
в Москву в командировку отстаивать интересы своего учреждения в Коми-
тете содействия промышленного образования. Пробыл он в Москве три дня
и уехал обратно в Ленинград. По случаю приезда ЛЮБИМОВА у нас собра-
лись МИШУРИНЫ муж и жена, КОЧЕРГИНЫ муж и жена, и сын (послед-
ний — инженер, служит как будто бы в ВСНХ).
Во время этого чая у нас никаких антисоветских политических разгово-
ров не было, да и вообще в нашем доме антисоветских разговоров не быва-
ет. Лично я это же могу сказать и о своем муже, никогда ни в каких
контрреволюционных] организациях не состояла и не состою. По своим
политическим убеждениям, я всецело стою за советскую власть. Это обстоя-
тельство подтверждается тем, что когда мой первый муж ПАВЛОВСКИЙ —
ярый поляк-националист уехал в Польшу, я с ним не захотела ехать, а оста-
лась в советской России.
63
Касаясь вопроса убийства Львом ЛЮБАРСКИМ тов. ШАПОШНИКО-
ВА, считаю необходимым в категорической форме заявить, что я никакого
отношения к данному убийству не имею, разговоров с кем бы то ни было,
в частности с моим братом Всеволодом и убийцей двоюродным братом
Львом ЛЮБАРСКИМ о производстве террористического акта над кем-ли-
бо из видных работников Коминтерна у меня не было. Насколько мне
пришлось убедиться, мой брат Всеволод никакого отношения к политиче-
ской деятельности не имеет, несмотря на то, что он и состоит членом
ППС. Что касается убийцы Льва ЛЮБАРСКОГО, то о нем могу сказать
очень мало, так как несмотря на то, что он жил у меня, говорить с ним и
видеться приходилось очень мало, потому что он целые дни проводил вне
дома и, по его словам, занимался в библиотеке, готовясь поступить в уни-
верситет.
Приезд Льва ЛЮБАРСКОГО в Москву был главным образом вызван его
желанием поступить в техническое училище. По этому поводу я с ним раз-
говаривала и говорила ему, что в техническое училище ему попасть невоз-
можно, так как там существует разверстка и берут в первую очередь партий-
ных и детей педагогов. Я ему поэтому все время советовала поступить в уни-
верситет, так как считала по его замкнутому характеру способным в
будущем только для кабинетной работы. Спустя некоторое время после
проживания у нас Льва я его спрашивала, подал ли он заявление в универ-
ситет о его приеме туда, на это он ответил утвердительно. В последнее же
время после убийства ШАПОШНИКОВА выяснилось, что он никуда заяв-
ления не подавал и все бумаги, необходимые к этому, были найдены дома в
его вещах.
С моих слов верно. О. Шелкова.
Допросил Козлов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 7. Л. 30—35 об.
№ 14
Дополнительные показания Шелковой О. А.
4 ноября 1928 г.
Месяц спустя после возвращения моего брата Всеволода ЛЮБАРСКО-
ГО из Москвы в Польшу (брат уехал за границу 11 августа 1928 г.), ко мне
на квартиру в часов 7.30 вечера явилось неизвестное мне лицо, который
вызвал меня в коридор, где сказал, что он явился ко мне по поручению
моего брата Всеволода ЛЮБАРСКОГО. Явившийся ко мне, насколько
мне пришлось убедиться, был очень не уверен и чувствовал себя страшно
смущенным и только тогда, когда лицо это от меня узнало, что я являюсь
сестрой ЛЮБАРСКОГО Всеволода, он стал себя держать более развязней.
Поручение пришедшего ко мне от имени брата заключалось в следующем:
лицо, которое пришло ко мне (когда мой брат был в Москве), дал какое-
64
то поручение моему брату (Всеволоду ЛЮБАРСКОМУ) в Варшаву и брат
мой должен был сообщить этому лицу, сколько он будет ему должен за
выполнение этого поручения (что за поручение это было я не знаю, так
как пришедший об этом мне не сказал). По словам пришедшего ко мне,
он с Всеволодом условился, что сумму истраченную денег братом в Вар-
шаве по исполнении его поручения он уплатит в Москве Борису Алексан-
дровичу ЛЮБАРСКОМУ. Незнакомец после этого сказал, что он от брата
моего Всеволода получил уведомление о выполненном им поручении в
Варшаве, и, таким образом, он бы хотел в свою очередь исполнить свое
обещание и вернуть эту сумму Борису ЛЮБАРСКОМУ и для этого он
пришел ко мне узнать адрес Бориса, чтобы вручить ему эту сумму. Тут же
незнакомец этот добавил, что он завтра должен уехать из Москвы, и по-
этому он просит, не могу ли я принять от него эту сумму для передачи Бо-
рису ЛЮБАРСКОМУ. Я согласилась на это, и незнакомец передал мне
для вручения Борису ЛЮБАРСКОМУ 39 червонцев. Кроме того, он пере-
дал мне записку от Всеволода ЛЮБАРСКОГО, в которой брат писал, что
он очень беспокоится о том, что мы ему очень долго не пишем и что он
просит немедленно уплатить из своих денег 80 руб. гр. КРЫЛОВОЙ (за
точность фамилии не ручаюсь, мне кажется КРЫЛОВА), проживающей
под Москвой ст. Ховрино-Химки, больница. Деньги эти брат Всеволод
обещал в ближайшее время уплатить мне.
Когда я спросила у незнакомца, для какой цели эти 39 червонцев переда-
ются Борису ЛЮБАРСКОМУ, он ответил, что передаются ему для покупки
каких-то картин.
На третий или четвертый день после визита незнакомца, когда Борис
ЛЮБАРСКИЙ зашел ко мне, я ему передала 39 червонцев и спросила,
что это за картины, на которые предназначаются эти деньги. На это Бо-
рис ЛЮБАРСКИЙ мне ответил, что эти деньги предназначаются не на
покупку картин, а на покупку ковров, которые должны привести из
Туркестана. Очевидно, Всеволод с Борисом имел какую-то договорен-
ность относительно этих денег, но я лично об этом совершенно ничего
не знала.
Что касается записки Всеволода ЛЮБАРСКОГО, где он просил уплатить
немедленно 80 руб. КРЫЛОВОЙ, то просьба эта осталась невыполненной,
потому что я не захотела платить долги брата.
Фамилию приходившего от имени Всеволода ЛЮБАРСКОГО я не знаю,
вернее не помню, хотя он мне и называл ее. Знаю лишь со слов Всеволода,
что это лицо является служащим Польской миссии в Москве и близким
знакомым моего брата Всеволода. В свое время Всеволод с этим лицом
учился в Политехническом институте в Варшаве, о чем лицо это подтверди-
ло мне во время своего визита ко мне.
Кроме этого случая, лицо это из Польской миссии больше ко мне не яв-
лялось.
Этому же лицу я сказала, что Лев ЛЮБАРСКИЙ, проживающий у
нас, сошел с ума и натворил глупости, кого-то убил, что в связи с этим
65
у нас неприятности, поэтому просила сообщить Всеволоду, чтобы боль-
ше никаких нелегальных поручений через Польскую миссию мне не
присылал и чтобы вообще из Польской миссии больше никто не прихо-
дил к нам.
Записку, которую мне передал незнакомец от Всеволода я уничтожила, а
адрес КРЫЛОВОЙ передала Борису ЛЮБАРСКОМУ по его просьбе, так
как он сказал, что 80 руб. КРЫЛОВОЙ он сможет уплатить из той суммы,
которую передал нам незнакомец из миссии. Деньги эти КРЫЛОВОЙ бра-
том Борисом не уплачены, это я знаю наверняка, потому что я после перво-
го моего допроса, когда еще не была арестована, спрашивала Бориса, и он
сказал, что не платил их КРЫЛОВОЙ.
Кроме этой суммы денег, лично я, а также мои родные через Польскую
миссию в Москве никогда не получали каких бы то ни было денег, а также
не посылали ничего за границу. Лично я никаких поручений Всеволоду
ЛЮБАРСКОМУ не давала.
Причина, побудившая меня скрыть при допросе получение моим братом
Всеволодом 200 американских долларов от Ларисы Григорьевны БОМ, за-
ключается в том, что я не желала впутывать лишних людей в это дело. Ниже
я обязуюсь изложить все правдиво, как мне известно, относительно указан-
ных 200 долларов.
В июне месяце 1928 г. Лариса Григорьевна БОМ вместе со своим мужем
подали заявление о выезде за границу. Мужу БОМ разрешили выехать, что
же касается Ларисы Григорьевны, то ей отказали в визе. Когда Лариса Гри-
горьевна передала заявление в высшую инстанцию, то там ей разрешили
выехать за границу, не вывозя из СССР денег. На такого рода предложение
Лариса Григорьевна согласилась, имея в виду за границей нужную сумму
этих денег занять у знакомых. Перед своим отъездом БОМ Лариса Григорь-
евна сообщила мне, что она оставляет у своей квартирантки КОЖЕВНИ-
КОВОЙ пакет с деньгами на тот случай, если ей. удастся занять деньги за
границей, то эти деньги передать Всеволоду, когда он приедет из Польши в
Москву. До этого Лариса Григорьевна и мы знали, что Всеволод ЛЮБАР-
СКИЙ должен был приехать из Польши в СССР, не знали только, когда
именно он будет в Москве.
Когда Лариса Григорьевна выехала за границу, по дороге в Варшаве
она имела встречу с Всеволодом ЛЮБАРСКИМ, где и заняла 200 долла-
ров. Часть денег она заняла у Всеволода ЛЮБАРСКОГО, а часть у моего
быв. мужа ПАВЛОВСКОГО Станислава Владиславовича (точно как,
сколько и у кого она заняла эти деньги, я не знаю). Имела ли она, т. е. Ла-
риса Григорьевна, встречу в Варшаве с ПАВЛОВСКИМ, я точно не знаю,
но мне кажется, что встречалась с ним. По словам Ларисы Григорьевны,
она имела встречу с ПАВЛОВСКИМ в Германии, в гор. Берлине. Об этой
встрече она рассказывала, что они с ПАВЛОВСКИМ вместе обедали в ка-
ком-то ресторане.
Когда приехал в Москву из Польши мой брат Всеволод, он мне расска-
зал, что виделся с БОМ Ларисой Григорьевной, и сказал, что для него Ла-
66
риса Григорьевна оставила деньги в Москве. Спустя несколько дней, по-
сле приезда Всеволода в Москву в тот день, когда произошла встреча Все-
волода ЛЮБАРСКОГО со Львом ЛЮБАРСКИМ на Семеновском
кладбище. После возвращения с кладбища мы все втроем пошли на квар-
тиру Ларисы Григорьевны БОМ (последняя в то время была еще за грани-
цей) с целью взять у КОЖЕВНИКОВОЙ 200 долларов, оставленных БОМ
для моего брата Всеволода, в счет покрытия ее заграничного долга.
В квартиру Ларисы Григорьевны зашли я и Всеволод, а Лев ЛЮБАР-
СКИЙ оставался в коридоре. После того как я познакомила Всеволода с
КОЖЕВНИКОВОЙ, последняя передала мне, а я брату пакет с деньгами.
В доме и квартире БОМ мы пробыли минут десять, после чего я и Лев
ЛЮБАРСКИЙ поехали на вокзал, а Всеволод поехал к себе домой, отвез-
ти вещи и деньги. Со Всеволодом мы условились встретиться на вокзале и
все вместе ехать на дачу в Мамонтовку.
Больше никаких поручений денежного и другого характера мой брат
Всеволод ни от кого не получал, а если и получал, то мне об этом совершен-
но ничего не известно.
С моих слов верно. О. Шелкова.
Допросил Козлов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 7. Л. 41—46.
№ 15
Дополнительные показания Шелковой О. А.
9 ноября 1928 г.
Возвращаясь к вопросу приезда из Польши в Москву моего брата Всево-
лода ЛЮБАРСКОГО, считаю необходимым осветить подробно все, что мне
известно о пребывании Всеволода в Москве, его здесь встречал со мной и
другими лицами в моем присутствии, а равно и с лицами, с которыми брат
имел встречи, по его словам.
В Москву Всеволод приехал из Варшавы. Насколько мне помнится, 4 ав-
густа 1928 г. При своем выезде он дал телеграмму на имя Анны Ивановны
ЛЮБАРСКОЙ, в которой указывал время, когда будет в Москве. Анна Ива-
новна об этой телеграмме сообщила брату моему Борису ЛЮБАРСКОМУ,
который приехал ко мне на дачу в Мамонтовку и передал об этом мне (это
было накануне приезда Всеволода в Москву). С Борисом я условилась пой-
ти на другой день на вокзал и встретить Всеволода, что мы и сделали. Поче-
му телеграмма Всеволода была направлена на имя Анны Ивановны ЛЮ-
БАРСКОЙ (разведенной жене Бориса), я не знаю, но думаю, что потому,
что Всеволод не знал моего адреса, так как я жила на даче.
В первый день своего приезда (день, когда мы с Борисом встречали его
на вокзале), вечером Всеволод вместе с Борисом ЛЮБАРСКИМ, приехали
ко мне на дачу в Мамонтовку, где пробыли приблизительно до 10 ч. вечера,
67
после чего обратно уехали в Москву. Кроме меня, Всеволода и Бориса на
даче была наша мать.
На второй день я с Всеволодом не встречалась, и он на дачу ко мне не
приезжал, где он был в этот день, я не знаю.
На третий день Всеволод приехал ко мне на дачу в часа 2 и пробыл до 6
вечера, после чего уехал в Москву. В этот приезд на даче, кроме меня и моей
матери, никого не было.
На четвертый день пребывания в Москве Всеволода произошла встреча
Всеволода со Львом ЛЮБАРСКИМ (убийцей тов. ШАПОШНИКОВА) на
Семеновском кладбище. После кладбища Всеволод, я и Лев ЛЮБАРСКИЙ
были на квартире БОМ, после чего все втроем поехали на дачу в Мамонтов-
ку. Из Мамонтовки Всеволод и Лев ЛЮБАРСКИЙ уехали в Москву в 7 ч.
вечера (о данной встрече смотри мои предыдущие показания).
На пятый день я с дачи приезжала в Москву, где вместе с Всеволодом
была в театре, встретилась я с ним возле театра «Аквариум». В театр Всево-
лод пришел с одним из своих знакомых по имени Женя, фамилию его я не
знаю, знаю, что он товарищ Всеволода по гимназии. После театра Всеволод
и Женя меня проводили домой на улицу Маркса, а сами ушли. Таким обра-
зом, я ночевала не на даче, а в Москве.
Шестой день, когда я из Москвы возвратилась на дачу в час дня, то там я
застала Всеволода и Женю. Последний приехал с фотоаппаратом, чтобы нас
снять. После того как Женя нас снял, Всеволод обратился ко мне с прось-
бой разрешить Жене оставаться у меня на даче и подождать его, сам же Все-
волод, по его словам, должен был выехать в Москву, так как его вызывает
польский поверенный ПАТЕК.
Из Москвы в этот же день Всеволод приехал на дачу часов в двенадцать
ночи, когда мы уже все спали, и остался у нас ночевать.
На следующий седьмой день Всеволод утром вместе с Женей уехал с дачи
в Москву, а оттуда за границу, в Польшу.
Таким образом, Всеволод пробыл в Москве всего семь дней, из которых
почти каждый день бывал у меня на даче.
На одной даче со мной жила семья ПЕСКИНЫХ, глава семьи этой
ПЕСКИН Ананий Анисимович, служащий Главпрофобра. В один из при-
ездов Всеволода на дачу, не помню в какой день, я познакомила Всеволода
с ПЕСКИНЫМ и его женой. С кем брат встречался в Москве, кроме на-
званных лиц, я не знаю, от брата я слышала, что он в Москве разыскивал
своих старых товарищей, но никого не нашел. Кроме того, Всеволод мне
говорил, что он встречался в Москве с быв. женой моего брата Бориса,
Анной Ивановной ЛЮБАРСКОЙ, проживавшей в то время на даче в по-
селке Волынских. Где произошла эта встреча, при каких обстоятельствах,
а равно встречался с Анной Ивановной Всеволод один раз или несколько,
я не знаю. Лично я думаю, что с ней Всеволод встречался раза два. Ука-
занная Анна Ивановна ЛЮБАРСКАЯ до поездки своей в Киев (1919), где
она вышла замуж за Бориса, она в Москве служила в одном из учрежде-
ний по снабжению Красной армии. В Москву Анна Ивановна с Украины
68
возвратилась в 1923—1924 гг., после ареста Бориса в Виннице. После сво-
его приезда в Москву Анна Ивановна вскоре поступила на службу во
ВЦИК, где и продолжает служить по настоящий день. Жила она в то вре-
мя на квартире у ЯБЛОНСКОГО Адама, последний хороший знакомый
моего брата Бориса (быв. мужа Анны Ивановны). По словам брата, ЯБ-
ЛОНСКИЙ вместе с братом совместно после революции служили и рабо-
тали по восстановлению советской власти. Этим знакомством и объясня-
ется, что жена брата остановилась жить у ЯБЛОНСКОГО. Жена ЯБЛОН-
СКОГО в свое время была личным секретарем у тов. КАЛИНИНА, какое
она служебное положение занимает в данное время, я не знаю, как и не
знаю, где служит она.
Я лично с супругами ЯБЛОНСКИМИ знакома, но знакомство это не
поддерживаю и последний раз у ЯБЛОНСКИХ я была приблизительно года
четыре тому назад. Что же касается Анны Ивановны ЛЮБАРСКОЙ, то с
таковой наше знакомство (как с быв. родственницей) сохранилось до по-
следнего времени. Последний раз Анна Ивановна была за неделю до моего
ареста. Приходила она проведать здоровье матери.
При чьем посредстве Анна Ивановна ЛЮБАРСКАЯ поступила на служ-
бу во ВЦИК, я не знаю, но знаю хорошо, что жена ЯБЛОНСКОГО в этом
вопросе никакого участия не принимала.
Частые визиты Всеволода на дачу объясняются тем, что он считал необ-
ходимым проведывать больную мать. С моих слов верно. О. Шелкова.
Допросил Козлов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 7. Л. 52—55 об.
№ 16
Дополнительные показания Шелковой О. А.
17 ноября 1928 г.
При встрече Всеволода ЛЮБАРСКОГО со Львом ЛЮБАРСКИМ на Се-
меновском кладбище в моем присутствии действительно был разговор меж-
ду Львом и Всеволодом об обстоятельствах убийства в Варшаве тов. ВОЕЙ-
КОВА. Подробности этого разговора я совершенно не помню, как и не
помню, упоминалась ли Всеволодом в связи с убийством тов. ВОЕЙКОВА
фамилия СЕМЕНОВА. О СЕМЕНОВЕ, проживающем в Польше и возглав-
ляющем там монархическую организацию, я вообще ничего не знаю и брат
мой Всеволод о нем ничего не говорил. Эту фамилию (СЕМЕНОВА) я
впервые слышу на допросе. О том, что мой брат Всеволод, помимо того, что
он состоит в Польской партии социалистов (ППС), примыкает в Польше к
какой-то русской политической организации, мне неизвестно. Вообще с
Всеволодом разговора относительно зарубежных русских контр [революци-
онных] организациях у меня не было и не могло быть, так как об этом я его
не спрашивала.
69
До весны этого года Всеволод жил в Варшаве по адресу Скорупки, д. 5, в
доме у родных его жены. В данное время он с этого адреса переехал на Кос-
тельную ул., дом № не помню.
Присылаемые письма Всеволодом после их прочтения нами уничтожа-
лись без особой какой бы то ни было цели.
Лет пять тому назад из Польши в Москву с группой польских купцов, ко-
торые хотели завязать торговые отношения с СССР, прибыл мой быв. муж
ПАВЛОВСКИЙ Станислав Владиславович, который один раз заходил ко
мне на квартиру. Встреча эта произошла потому, что ПАВЛОВСКИЙ зашел
повидать мою мать. С моих слов верно. О. Шелкова.
(Подпись следователя отсутствует.)
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 7. Л. 59—60 об.
№ 17
Протокол допроса Шелковой О. А.
3 декабря 1928 г.
В прежних своих показаниях я упустила из виду упомянуть о том, что в
свое время, года четыре тому назад, у меня был знакомый сотрудник
Польской миссии в Москве ЛОНСКИЙ Владимир Александрович, кото-
рый со своей женой Софией Адамовной изредка бывал у меня дома и я в
свою очередь бывала у них в здании миссии на 1-й Мещанской. ЛОН-
СКИЙ — хороший знакомый моих родителей. Знакомство это произошло
на почве того, что сын ЛОНСКОГО, проживающий в Варшаве (имя и от-
чество его не знаю), учился вместе с моими братом Всеволодом ЛЮБАР-
СКИМ в политехническом институте. С ЛОНСКИМ я познакомилась
впервые в Москве в 1923 г. при следующих обстоятельствах. София Ада-
мовна ЛОНСКАЯ прислала моей матери открытку, где она писала, что,
будучи знакома по Варшаве с Всеволодом, она бы хотела в Москве позна-
комиться с его семьей, то есть с моей матерью и отцом. Получив эту от-
крытку, мать пошла в Польскую миссию, где она познакомилась с ЛОН-
СКИМ. Затем с ними познакомилась и я. Бывая у ЛОНСКИХ в Польской
миссии, я там встречала у ЛОНСКИХ мужа и жену ЗЕЛОЧИНСКИХ, с
которыми познакомилась. После одной встречи больше ЗЕЛОЧИНСКИХ
я никогда не встречала. Подробностей о ЛОНСКОМ я не знаю, знаю
лишь, что он при царизме был в ссылке в Сибири, а затем после револю-
ции уехал в Польшу, откуда прибыл с Польской миссией в Москву, где за-
нимал должность советника. Точно когда не знаю, но этот ЛОНСКИЙ из
Москвы уехал в Варшаву, где умер. О последнем мне сообщил Всеволод
ЛЮБАРСКИЙ. Лично я через посредство ЛОНСКОГО за границу ника-
ких писем, посылок не посылала, посылали ли через него мои родные, я
не знаю. Помимо знакомства ЛОНСКОГО со мной, моим отцом и мате-
рью последний был знаком с Анной Ивановной ЛЮБАРСКОЙ. При ка-
70
ких обстоятельствах Анна Ивановна с ним познакомилась, я не знаю. Но
думаю, что знакомство это произошло в связи с тем, что Анна Ивановна
ЛЮБАРСКАЯ в 1924 г. собиралась выехать за границу. По поводу своего
предполагаемого выезда за границу Анна Ивановна была в Польской мис-
сии, где познакомилась в ЛОНСКИМ. Все это я знаю со слов моей мате-
ри. Лично мне Анна Ивановна о своей предполагаемой поездке за границу
ничего не говорила. За границу Анна Ивановна не ездила и все ее попыт-
ки по этому вопросу ограничились лишь наведением справок по поводу
получения виз. Кто такая Анна Ивановна ЛЮБАРСКАЯ в прошлом, я не
знаю точно, знаю лишь, что она дочь казачьего атамана Уральской облас-
ти. Впервые с Анной Ивановной я познакомилась в 1918 г., как со знако-
мой моего брата Бориса ЛЮБАРСКОГО, впоследствии, когда мой брат
Борис уехал на Украину, туда же выехала и Анна Ивановна, где в Киеве
они и поженились. Женой Бориса Анна Ивановна находилась до 1923 г.,
разошлись они после приезда в Москву, по неизвестной мне причине. Не-
смотря на этот развод, Анна Ивановна сохранила хорошие отношения с
моими родными и со мной. Изредка я бывала у нее, более же чаще она
приходила к нам, чтобы повидаться с моей матерью.
В 1927 г. моя мать большую часть времени жила и находилась у Анны
Ивановны, где смотрела за ее девочкой, а потом с января месяца 1928 г., ко-
гда стала себя плохо чувствовать, она стала жить безвыездно у меня.
С какого времени мой брат Всеволод посылал для нас письма на адрес
Анны Ивановны я не знаю, так как я лично с Всеволодом начала переписы-
ваться с весны 1928 г. Переписка между братом Всеволодом и Анной Ива-
новной ЛЮБАРСКОЙ происходила почтовым способом, и мне неизвестно,
чтобы она когда-либо получала письма или посылки через Польскую мис-
сию.
Был один случай, когда Анна Ивановна получила одно письмо для моей
матери через Польскую миссию. Это письмо должен был ей дать ЛОН-
СКИЙ. Больше таких случаев не было. С какого времени Всеволод ЛЮ-
БАРСКИЙ знаком с Анной Ивановной, я не знаю, но думаю, что они были
знакомы еще до отъезда Всеволода в Польшу. С Всеволодом Анна Ивановна
изредка переписывалась, характер этой переписки мне был неизвестен. Ко-
гда Всеволод в 1928 г. приезжал в Москву, то он раза два встречался с Анной
Ивановной. Об этих встречах Всеволод мне говорил, что Анна Ивановна из-
менилась в своих взглядах и стала чуть ли не коммунисткой.
Бывая у нас, Анна Ивановна говорила, что она знакома с рядом ответст-
венных работников, о которых отзывалась с хорошей стороны. О характере
своей работы во В ЦИК она мне никогда ничего не говорила. С моих слов
верно.
Добавляю, что через ЛОНСКОГО за границу моя мать посылала Всево-
лоду письма. О. Шелкова.
(Подпись следователя отсутствует.)
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 7. Л. 63—66.
71
№ 18
Дополнительные показания Шелковой О. А.
14 мая 1929 г.
Доктора-психиатра ХОРОШКО я знаю примерно с 1914—1915 г., он
вместе с моим отцом служил военным врачом в Брест-Литовске. В Моск-
ве я его видела раза три. Последний раз я с ХОРОШКО встречалась в
1924 г. или же в 1925 г. С тех пор я его больше никогда не встречала. Бы-
вал ли он когда-либо в Москве у нас на квартире, я этого не помню, но,
кажется, не бывал. За несколько дней до моего ареста у меня на квартире
была мать КВАДРИ Надежда Николаевна, которая мне рассказывала, что
ее сын Михаил Владимирович хорошо знаком с доктором ХОРОШКО и
бывает у него на квартире. Она мне рассказала, что ее сын рассказывал
ХОРОШКО, будучи у него, о совершенном Львом ЛЮБАРСКИМ убий-
стве и высказывал ему мысль о том, что ЛЮБАРСКИЙ Лев, видимо,
психически заболел, в связи с чем и совершил убийство. КВАДРИ, по
словам его матери, спрашивал по этому поводу мнение ХОРОШКО, ко-
торый ему сказал, что действительно такие случаи бывают, когда прихо-
дит внезапное помешательство, а затем это лицо приходит в себя. Далее
мать КВАДРИ мне сказала, что ее сын Михаил Владимирович собирает-
ся на днях побывать еще у ХОРОШКО и спросить у него, не слышал ли
он что-либо относительно состояния здоровья Левы. Я просила ее сооб-
щить мне все, что ей будет известно по этому поводу. Был ли разговор на
квартире у БОМ в день именин ее дочери о докторе ХОРОШКО в связи
с совершенным Львом поступком, я не помню. Категорически утвер-
ждаю, что меня КВАДРИ Михаил Владимирович о результатах своих пе-
реговоров с доктором ХОРОШКО по поводу Льва не информировал, и
мне с абсолютной точностью известно, что КВАДРИ с ХОРОШКО не го-
ворил в плоскости необходимости признания его психически больным,
оказания ему (Льву) содействия, в смысле помещения в лучшую лечеб-
ницу, в частности в больницу, которой заведует сам ХОРОШКО, и впо-
следствии освобождения его на поруки родителей, так как мне про это
никто ничего не говорил.
На следующий день после того, когда Лев ЛЮБАРСКИЙ совершив
убийство, явился на квартиру к своему брату Василию, ко мне на дачу в
Мамонтовку приехал мой брат Борис, который, рассказав, что Лев убил
ответственного военного работника (тогда он еще фамилию убитого ША-
ПОШНИКОВА не знал), и что он, Лев, по его словам, хотел еще до это-
го случая убить кого-либо из высокопоставленных лиц, как, например,
председателя ЦИК СССР тов. КАЛИНИНА и в крайнем случае, когда
это ему не удалось, он решил убить кого-либо, по крайней мере, с че-
тырьмя ромбами.
Кому я говорила, что про это обстоятельство с КАЛИНИНЫМ луч-
ше не говорить следственным властям и вообще кому бы то ни было, я
этого не помню. Помню лишь хорошо, что я кому-то говорила, чтобы
72
дро обстоятельство с КАЛИНИНЫМ не указывать, а кому именно, я
забыла.
Вопрос: Договаривались ли Вы по этому поводу с КВАДРИ Михаилом и
Борисом ЛЮБАРСКИМ?
Ответ: Кому-то возможно из этих двух лиц я про это говорила.
Вопрос: Вспомнили ли Вы фамилию Жени, с коим Вас познакомил
ЛЮБАРСКИЙ Всеволод, перед своим обратным отъездом из СССР в
Польшу?
Ответ: Этого Женю я знала еще по Варшаве, когда он был маленьким
мальчиком. Фамилию я его никак вспомнить не могу. Насколько мне па-
мять не изменяет, его фамилия — МАКСИМОВИЧ, или же ФЕДОРОВИЧ,
вроде этого.
Вопрос: Сколько раз бывал у Вас на квартире Женя, после отъезда ЛЮ-
БАРСКОГО Всеволода в Варшаву?
Ответ: Женя у меня на квартире после отъезда ЛЮБАРСКОГО Всеволо-
да в Варшаву не был ни разу.
Вопрос: Знали ли Вы и ваши родители, а также Борис ЛЮБАРСКИЙ ро-
дителей Жени, чем они занимались и пр.?
Ответ: Родителей Жени я не знала, знал ли их Борис, не знаю, но пред-
полагаю, что нет.
Вопрос: Знал ли Женю Борис ЛЮБАРСКИЙ по Варшаве, когда Женя
был еще несовершеннолетним?
Ответ: Я этого не знаю.
Вопрос: Знали ли Вы сотрудника ГПУ РАЗУМОВСКОГО и с какого вре-
мени?
Ответ: РАЗУМОВСКОГО я знаю с 1923—1924 гг. Его жена у нас на квар-
тире бывала, заходила к матери, и он заходил к нам за нею.
Вопрос: Знакомы ли Вы с ЛАНСКИМ-ЛОВЧИНСКИМ Евгением?
Ответ: С ЛАНСКИМ-ЛОВЧИНСКИМ Евгением я не знакома совер-
шенно, если только это не то лицо, которое бывает на квартире у ДЕСЯ-
ТОВЫХ Надежды Владимировны, Елены Владимировны и их матери На-
талии Степановны, проживающих по Пречистенскому бульвару, дом, ка-
жется, 25, кв. 10. Бывая у них в гостях раза три в год, я там
познакомилась с бывавшим также у них неким Евгением Ипполитови-
чем, фамилию коего я не знаю. Кто он по профессии, мне неизвестно,
но он, кажется, военный.
Вопрос: С какого времени и при каких обстоятельствах Вы познакоми-
лись с ДЕСЯТОВЫМИ?
Ответ: Во время европейской войны я совместно с ДЕСЯТОВОЙ Еленой
работала сестрой милосердия в одном из лазаретов и с тех пор поддерживаю
с ней знакомство.
Вопрос: Знаете ли Вы родственников старушек ФАВОРСКИХ, Варвары
Валерьевны и Варвары Сергеевны, проживающих с вами в одной квартире?
Ответ: Мне известно, что у сестры Варвары Валерьевны был муж, кото-
рый работал профессором в Межевом институте, он умер, у него было два
73
сына — Николай и Иван, которые проживают где-то в Москве, одиниз них
рисовал картинки моему сыну, когда заходил к старухам ФАВОРСКИМ.
Чем они занимаются, я не знаю. С ними я познакомилась примерно в 1921 —
1922 гг.
Вопрос: Знаете ли Вы ШЕРЛАИМОВА Петра Павловича?
Ответ: ШЕРЛАИМОВА Петра Павловича я не знала и о нем ничего не
слышала.
Вопрос: Знаете ли Вы ЛЕВИЦКОГО-РОГАЛЬ?
Ответ: ЛЕВИЦКОГО-РОГАЛЬ я не знаю.
Вопрос: Знаете ли Вы ВИЛЬЧИНСКОГО?
Ответ: Когда я была барышней, я по Варшаве знала ВИЛЬЧИНСКОГО
Стефана, который тогда учился в техническом училище. В Москве с ним я
никогда не встречалась.
Вопрос: Знаете ли Вы быв. генерала ПЛАЗОВСКОГО и его семью?
Ответ: ПЛАЗОВСКОГО я лично не знаю, его дочь, кажется, состоит в за-
мужестве за ХАРД ИНЫМ Владимиром Владимировичем, проживающим в
Самаре. С этой дочерью ПЛАЗОВСКОГО я познакомилась летом 1925 г.,
когда она еще не была в замужестве за ХАРД ИНЫМ. Она летом 1928 г. вме-
сте с мужем в августе (в начале) месяца приезжала ко мне на дачу в Мамон-
товку. Они у меня были часа четыре. Они у меня на даче были, кажется, в
день приезда Всеволода из Варшавы, оговариваюсь, что ХАРДИНЫ уехали
из Москвы в день приезда Всеволода из Варшавы или же на следующий
день после этого. Семью ЛАСКОРОНСКИХ (сам он был учителем мужской
гимназии) я знаю по Варшаве. Всеволод с ними у меня не встречался. Запи-
сано с моих слов верно и мною прочитано. О. Шелкова.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 7. Л. 72—75 об.
№ 19
Дополнительный протокол допроса Любарского Б. А.
(1888 г. р., гор. Варшава)
14 сентября 1928 г.
(Фотография отсутствует.)
Льва ЛЮБАРСКОГО я знал ребенком и узнал его уже взрослым в 1928 г.,
в начале. Что его толкнуло на убийство, я не могу сказать, но полагаю, что
это было сделано на психической почве.
Месяца полтора тому назад в Москву приезжал мой родной брат Всево-
лод Александрович ЛЮБАРСКИЙ из Варшавы. В Варшаве он служит в
Министерстве финансов. По специальности он инженер по машинострое-
нию и заведует каким-то отделом. Приезжал он в Москву в командировку и
находился все время в Польской миссии. Он польский подданный, состоит
членом ППС и считает себя патриотом.
74
До августа месяца 1919 г. брат служил совместно со мной в Красной ар-
мии. Я занимал должности председателя Опродкомгуб (Снабарм) и уполно-
моченного по снабжению Северного и Западного фронтов в Одессе и Вин-
нице. Брат работал у меня агентом для поручений. В июле месяце перед за-
нятием Одессы белыми брат был командирован в Винницу за подложными
паспортами для того, чтобы остаться в тылу у белых, но в это время Винни-
ца была занята ПЕТЛЮРОЙ. И брат, спасаясь от мобилизации, бежал
в Варшаву. С тех пор брат и оставался в Польше, где окончил политехниче-
ский институт. Примерно в 1926 г. по окончании института и ввиду безра-
ботицы брат эмигрировал в Перу (Америка). В Перу брат заболел тропиче-
ской лихорадкой и должен был вернуться обратно. Перед отъездом в Перу я
ему послал 50 или 75 руб. на поездку. Брат мой моложе меня, и я ему все
время помогал, чем мог. По возвращении из Перу брат устроился в мини-
стерство финансов. Он женат на дочери директора из министерства, и тесть
ему помог в устройстве. У брата есть свои изобретения, и получен патент.
Изобретения относятся к ремонту мостов и к автомобилям.
Брат приезжал под видом дипломатического курьера и, как он мне объ-
яснял, что в Польше вообще практикуется такой способ. Если едет предста-
витель другого ведомства помимо иностранного, то его снаряжают либо
дипкурьером, либо посылают с дипкурьером в качестве сопровождающего.
Цель командировки он мне объяснил поручением закупить книги по сушке
табака. По моему мнению, узнав, что состояние здоровья матери очень пло-
хое, брат приехал просто повидаться с матерью, использовав для этого связи
своего тестя. Кроме того, брат мне говорил, что он входит в делегацию, ко-
торая должна скоро приехать для закупки табака, и его паспорт уже пере-
слан для визы советскому правительству.
Разговора на политические темы у меня с братом не было, если не счи-
тать отдельных замечаний по газетным заметкам. Так, например, по вопро-
су о войне СССР с Польшей брат говорил, что русские газеты пишут о над-
вигающейся войне, а польские газеты совершенно не пишут, и Польша вое-
вать не собирается. По вопросу о Литве брат рассказывал, что вооруженного
захвата Литвы не может быть, что Литва Польше нужна, но что это будет
сделано мирным путем — путем подчинения Литвы польскому влия-
нию. По вопросу экономического состояния Польши брат говорил, что
Польша экономически растет, что население Польши богаче москвичей
и чище и т. п.
За время пребывания в Москве брат был у меня пять раз, один раз обе-
дал. Причем оставался он у меня на очень короткое время, а затем уезжал к
матери на дачу. Был один раз в театре, смотрел японскую труппу. Примерно
через месяц брат собирался приехать опять с делегацией по покупке табака.
Рассказывал мне брат, что по возвращении из СССР он командируется на
три года в Париж в польское представительство.
Перед отъездом из Москвы брат просил купить ему текинский ковер и
мех на шубу. Для этой цели, спустя месяца полтора, брат прислал триста де-
вяносто (390) руб. Деньги были переданы моей сестре Ольге Александровне
75
ШЕЛКОВОЙ кем-то из Польской миссии. У меня лично знакомых из
Польской миссии нет. Полагаю, что у сестры тоже нет. Кроме того, брат
просил заплатить 80 руб. какой-то КРЫЛОВОЙ, проживающей по адресу,
сообщенному братом: «Химки-Ховрино, больница, КРЫЛОВОЙ». Эту фа-
милию я слышу первый раз. Денег я еще не платил и думаю не платить.
С кем брат встречался в Москве, я совершенно не знаю. Ко мне на квар-
тиру заходил брат два раза с каким-то своим товарищем, говорившим с
польским акцентом, одетым неважно, учащимся, первый раз на очень ко-
роткий момент и второй раз в день отъезда, перед отъездом на вокзал минут
на 15, этот товарищ его провожал, но ни имени, ни фамилии его я не знаю.
Кроме того, брат говорил мне, что он разыскивает своего товарища-комму-
ниста, работающего в текстильной промышленности и занимающего ответ-
ственный пост. С ним он должен был встретиться у Большого театра, но не
встретился. Кто он такой, я не знаю.
С Львом ЛЮБАРСКИМ брат Всеволод виделся на даче один раз. Лев
был в этот день в очень хорошем настроении. Говорил ли брат с ним о чем-
нибудь, не знаю, так как я в это время не был на даче и знаю это со слов
родных.
Письма от брата я получал по почте. Ему я тоже писал и посылал поч-
той, не пользуясь иными услугами. Переписывались мы вообще очень
редко.
Показание записано с моих слов правильно и мною прочитано. Б. Лю-
барский.
Допросил Чопяк
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 8. Л. 10—12 об.
№ 20
Протокол допроса Любарского Б. А.
31 октября 1928 г.
Имею следующих родственников:
За границей:
1) ЛЮБАРСКИЙ Всеволод Александрович, в Польше (Варшава), инже-
нер, служит в Министерстве финансов, родной брат.
2) ЛЬВОВА Евгения Владимировна, тетка, проживает в Чехословакии.
3) ЛЬВОВ Николай Владимирович, муж ЛЬВОВОЙ Е. В., раньше был,
кажется, генералом, служит мелким чиновником какого-то ведомства в Че-
хословакии.
4) СУЛИМА-САМОЙЛО Николай Григорьевич, двоюродный брат по
линии матери, проживает в Париже, быв. офицер, чем занимается, не
знаю.
5) ХРАП КО — знакомый, находится где-то за границей, быв. присяж-
ный поверенный.
76
6) КАРБАСНИКОВ Николай Николаевич, знакомый, быв. книжный
торговец, проживал в Париже, где находится в данное время, не знаю.
Кроме того, в Варшаве у меня есть довольно большой круг знакомых,
примерно чел. 50—60. Близкие знакомые в прошлом: ПАВЛОВСКИЙ Ста-
нислав, ОРЛОВСКИЕ Станислав и Метек — братья и др.
В СССР:
1) ЛЮБАРСКИЙ Георгий Васильевич, отец убийцы Льва Любарского,
мой дядя, на Украине.
2) ЛЮБАРСКАЯ Наталия Михайловна, жена первого, проживает в Чер-
нигове.
3) ЛЮБАРСКИЙ Василий Георгиевич, сын первого, мой двоюродный
брат, преподаватель Серпуховского рабфака и студент 1-го МГУ.
4) ЛЮБАРСКИЙ Лев Георгиевич, брат Василия — мой двоюродный
брат, без определенных занятий.
5) СУЛИМА-САМОЙЛО Мария Владимировна, родная сестра моей ма-
тери, в Ленинграде, в данное время проживает временно в Москве у ШЕЛ-
КОВЫХ, состоит вторично в замужестве за служащим военно-медицинской
школы.
6) КУРВУАЗЬЕ Надежда Григорьевна, двоюродная сестра, служит биб-
лиотекаршей в финансовом кабинете института им. Рыкова, дочь СУЛИ-
МА-САМОЙЛО М. В.
7) БОМ Лариса Григорьевна, двоюродная сестра, родная сестра КУРВУ-
АЗЬЕ, проживает в Москве, муж ее врач.
8) БОРДОНОС Георгий Владимирович, брат матери, мой дядя, прожи-
вает в Краснодаре, состоит, кажется, на пенсии.
9) БОРДОНОС Леонид Владимирович, брат матери, мой дядя, прожива-
ет в Ленинграде, чем занимается, не знаю.
10) ШЕЛКОВА Ольга Александровна, родная сестра, проживает в Моск-
ве, состоит в замужестве за ШЕЛКОВЫМ Паисием Ивановичем.
Родственников больше как за границей, так и в СССР у меня нет.
Знакомые по Москве:
1) БОРИСОВ Александр Петрович, служащий в Наркомторге СССР
консультантом-экономистом, беспартийный, Шереметьевский пер., д. 5
(ВСНХ).
2) ПАВЛОВ Николай Николаевич, служит в Наркомпути, в качестве
кого, не знаю, б/п, Пятницкая ул., д. № не помню.
3) ЯБЛОНСКИЙ Адам Адамович, член ВКП(б), состоит ответственным
руководителем РОСТ, бываю у него довольно редко, причем в этом году я у
него встречал раза два тов. КАЛИНИНА Михаила Ивановича — председа-
теля ЦИК СССР и в прошлом или же в позапрошлом году встречал его у
ЯБЛОНСКОГО один раз. 5-й Дом Советов.
4) РОГАЧЕВ Борис Павлович, член ВКП(б), работает в ТАСС.
5) ИВАНОВ Антон Павлович, б/п, безработный, в последнее время слу-
жил в Сокольническом исправдоме, проживает угол Маросейки и бульвара
Дом Центросоюза.
77
6) КРИВИЦКИЙ — ВСНХ, экономист.
7) ХАРДИНЫ Владимир Владимирович и его мать Мария Николаевна
проживают в Самаре, брат ХАРДИНА Владимира — Николай Владимиро-
вич ХАРДИН, работает в Риге в нашем посольстве или же Торгпредстве, ка-
жется, заведует там зерновым элеватором. Последний раз я видел ХАРДИ-
НА Николая Владимировича месяца четыре тому назад. ХАРДИНЫХ знает
также и Ольга Александровна Шелкова.
КОЧЕРГИНЫХ я не знаю, но встречал их у ШЕЛКОВЫХ.
Кроме этих лиц, у меня есть еще ряд знакомых, у которых я не бываю и
которые не бывают также у меня.
Октябрьская революция меня застала по пути следования из Урмии
(Персия) в Ленинград. В Урмии я был помощником военного комиссара
временного правительства русской армии, вернее отряда, находившегося на
Урмийском направлении в Персии.
По прибытии в Ленинград я находился некоторое время без занятий, а
затем приехал в Москву.
В феврале месяце 1918 г. я поступил на службу в контрразведку Красной
армии, находившуюся тогда где-то поблизости Музея изящных искусств, в
каком доме, я в данное время не помню.
В контрразведке я выполнял функции разведчика, собирая сведения о
том, что делают быв. наши союзники и их миссии в Москве. По службе в
контрразведке Красной армии я был связан с быв. офицером КАВТАРАД-
ЗЕ. Между прочим, мною были даны сведения КАВТАРАДЗЕ о том, что
иностранные военные миссии, находившиеся тогда в Москве, получают де-
пеши оперативного характера через наш телеграф.
В контрразведке я прослужил месяца четыре, находясь на неофици-
альном положении, а затем получил распоряжение от КАВТАРАДЗЕ
выехать на Украину, занимавшуюся тогда немецкими и петлюровскими
войсками. Поручение я имел собирать сведения о немецких войсках и
их передвижении. При отъезде на Украину в Киев мне КАВТАРАДЗЕ
сказал, что я должен буду там ждать человека, которого он пришлет
ко мне для передачи через него собранных мною сведений военного ха-
рактера.
Находясь в Киеве, я так и не дождался специального человека от
КАВТАРАДЗЕ и таким образом потерял с ним всякую связь делового ха-
рактера. В Киеве при гетмане СКОРОПАДСКОМ я получил разрешение
на формирование отряда по охране гор. Киева и, пользуясь этим разре-
шением, набирал в отряд людей с советскими взглядами с тем, чтобы ис-
пользовать эту боевую единицу в удобный момент против гетмана СКО-
РОПАДСКОГО. Формирование отряда происходило на Крещатике, про-
тив Фундуклеевской ул. В отряд, вполне естественно, принимались и
люди типа петлюровского, так как в противном случае наши действия
могли навлечь подозрения. В формировании отряда принимал участие
ЭПШТЕЙН, которого убил впоследствии МАХНО. Отряд был вооружен,
и вскоре нас хотели разоружить, но к этому времени Киев уже был занят
78
ПЕТЛЮРОЙ. При ПЕТЛЮРЕ я находился без дела и на время уехал в
Винницу, где в то время проживал мой отец. Примерно месяц спустя я
вернулся в гор. Киев, причем в это время к Киеву подходили уже крас-
ные части.
Перед занятием Киева Красной армией я был назначен петлюровцами
командиром отряда по охране гор. Киева. Мандат был у меня от полковника
ПАВЛОВА. При занятии гор. Киева красными войсками я, будучи во главе
указанного отряда, активно участвовал в установлении в этом городе совет-
ской власти.
Некоторое время спустя я поступил в делегацию Западного и Северного
фронта в Киеве в качестве уполномоченного по снабжению армии продо-
вольствием. Это было, кажется, в 1919 г.
Примерно через месяца полтора я был переведен в Одессу в качестве
предупродкомарма и одновременно был уполномоченным Снабарма Ук-
раины.
В этих должностях я проработал месяца полтора-два, после чего был на-
значен главным уполномоченным делегации Западного и Северного фрон-
тов в Подолии. Здесь проработал около месяца и был назначен управделами
центральной делегации в Киеве. Месяца два спустя был командирован в
Одессу для работы уполномоченным по снабжению армии. Наряду с этим у
меня было задание от МАНУИЛЬСКОГО выехать в Венгрию для нелегаль-
ного формирования частей Красной армии, из быв. военнопленных в Венг-
рии (русских). Со мной должен был ехать в Венгрию РОГАЧЕВ Борис Пав-
лович, упомянутый выше, КАБУМСКИЙ — быв. военный комиссар Нар-
комвоена Украины и др.
По приезде в Одессу я был там отрезан деникинцами и вынужден
был скрываться. Всего скрывался примерно около 5—6 месяцев. В каких
местах Одессы я проживал, скрываясь от белых, я не помню. Возможно,
что это сможет припомнить моя быв. жена Анна Ивановна ЛЮБАР-
СКАЯ, живущая теперь в Москве. Перед занятием белыми войсками
Одессы, при мне работал агентом мой брат Всеволод, ныне находящий-
ся в Польше, который незадолго до прихода белых в Одессу был коман-
дирован мной в Винницу за подложными паспортами, которые были
нам необходимы для того, чтобы скрываться в Одессе после занятия ее
белыми войсками. После занятия Одессы Красной армией я от всех пе-
реживаний, перенесенных мною за весь этот период времени нервно
расстроился, в связи с чем поехал в Винницу к отцу. При отце я был
года полтора, находясь на его иждивении, и отдыхал, а затем поступил
приблизительно весной 1921 г. начальником товарообмена Подольского
Губпродкома в гор. Виннице.
Месяца через четыре был арестован за контрабандную деятельность и
растрату. В 1922 г. по этому делу я был судим Верховным судом Украины
и приговорен к 5 годам заключения без лишения прав. Содержался под
стражей до середины 1923 г. Будучи освобожден из харьковского исправ-
дома (на Лысой горе) по разгрузке тюрем, я прибыл в Москву и поступил
79
на службу в Русско-Бухарское общество агентом для поручений. На служ-
бу меня принял ШЕИН Михаил Дмитриевич, кажется, беспартийный,
председатель правления этого общества, который знал меня по службе в
Таврическом дворце при Временном правительстве. Этот ШЕИН ныне ра-
ботает на Камчатке, кажется, членом правления или же председателем ка-
кого-то общества.
В Русско-Бухарском обществе я проработал до середины 1926 г., состоял
последовательно в должностях: агента, калькулятора, экономиста, инспек-
тора и, наконец, старшего инспектора, причем примерно с весны 1925 г. я
работал в Самарканде, куда было переведено из Москвы названное общест-
во с переименованием его в Российско-Средне-Азиатское общество. В на-
чале 1926 г. я приезжал от общества в командировку в гор. Москву вместе с
председателем правления МУРАВЬЕВЫМ, а затем из Москвы был коман-
дирован в Ростов-на-Дону для ревизии существовавшего там отделения
этого общества.
По окончании ревизии я в связи с ликвидацией инспекторского обще-
ства был сокращен, после чего приехал на жительство в Москву и посту-
пил на службу в Совет синдикатов по протекции ШЕЛКОВА Паисия
Ивановича. Комнату в Москве я получил при содействии жены ЯБЛОН-
СКОГО — Юлии Матвеевны ЕФИМОВОЙ, которая служит в качестве
заведующей канцелярии приемной тов. КАЛИНИНА Михаила Иванови-
ча — председателя ЦИК СССР. В Совете синдикатов я проработал в ка-
честве экономиста до июля месяца 1927 г., после чего был сокращен по
рационализации аппарата.
С июля месяца 1927 г. я нахожусь без занятий и состою на учете биржи
труда.
ЯБЛОНСКИЙ Адам Адамович меня знает по службе в Таврическом
дворце при Временном правительстве.
С ЛЮБАРСКИМ Всеволодом Александровичем, приезжавшим в СССР
из Польши в августе месяце с. г., я встречался всего четыре-пять раз. Встре-
чи происходили у меня на квартире раза четыре и один раз на даче в Ма-
монтовке, с. Листвяны, у ШЕЛКОВОЙ Ольги Александровны. Когда ЛЮ-
БАРСКИЙ Всеволод приезжал из Польши в Москву, я его встречал на МББ
вокзале, а также провожал его при обратном отъезде в Польшу. Два раза он,
Всеволод, приходил ко мне домой, со своим товарищем по имени Женя,
фамилию и отчество я его не знаю, вернее не помню. Где этот Женя служит,
я не знаю.
При встрече с этим Женей, приходившим ко мне с Всеволодом, я у него
(Жени), спросил, где он служит или же учится, на что он мне ответил, что
не служит нигде и не учится. Всеволод, по его словам, женат в Польше на
некой ВОЙТОВИЧ — дочери директора Департамента финансов, как будто
бы акцизного.
Триста девяносто рублей, которые я получил от брата Всеволода, через
служащего Польской миссии или кого-либо другого, которого я не знаю,
при посредстве ШЕЛКОВОЙ Ольги Александровны, к коей в свою очередь
80
приходил представитель Польской миссии, он мне прислал на личные рас-
ходы в знак благодарности за помощь, оказываемую мной ему раньше, ко-
гда он был в плохом положении. Кроме этого, он мне обещал прислать для
жены вязальную машину «Оверлок».
Вышеизложенное записано с моих слов верно и мною прочитано. Б. Лю-
барский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 8. Л. 16—22.
№ 21
Протокол допроса Любарского Б. А.
3 декабря 1928 г.
Мне со слов моей жены известно, что отец ее был командиром полка
казачьих войск, кажется, в чине полковника или генерала. Он, ДОН-
СКОВ, отец моей жены, умер еще до моего знакомства с Анной Иванов-
ной. Разошелся я с Анной Ивановной в 1923 г., но связи с ней не терял
вплоть до ареста. Когда она проживала на старой квартире по ул. Гранов-
ского, д. 3 (5-й Дом Советов) в 1924—1925 гг., то я к ней заходил примерно
раз в месяц. Со средины 1925 г. я, находясь в Средней Азии и Ростове-на-
Дону, получил от нее несколько писем, причем на одно из них, кажется,
ответил. Приехав в Москву и поселившись здесь на постоянное жительст-
во, я с ней (Анной Ивановной) снова восстановил связь, выразившуюся
лишь в том, что я к ней зашел один раз с тем, чтобы дать ей денег для до-
чери. После ее переезда на новую квартиру, в том же доме, я у нее не бы-
вал ни разу. Встречал Анну Ивановну в 1926 г. на квартире у ШЕЛКОВОЙ
Ольги Александровны в день именин моей матери. У этой же ШЕЛКО-
ВОЙ я ее видел в день смерти моей матери, то есть ЗО/Х-1928 г. В июле
месяце этого года, когда при мне проживала временно наша дочь Ирина,
она у меня на квартире была раза два-три. В августе месяце этого года я ее
не встречал. В сентябре месяце 1928 г. снова она заходила ко мне раза два-
три, причем в это время у меня также проживала дочь Ирина. Со дня
моей встречи с Анной Ивановной ЛЮБАРСКОЙ на именинах матери у
ШЕЛКОВОЙ Ольги Александровны, до июля месяца 1928 г. я с ней не
встречался, за исключением одной лишь встречи, происшедшей случайно
в 1927 г. в Художественном театре на постановке «Женитьба Фигаро». На-
кануне приезда Всеволода ЛЮБАРСКОГО из Варшавы в Москву мне по-
звонила Ванда Георгиевна* (фамилию не помню), проживавшая раньше
вместе с Анной Ивановной ЛЮБАРСКОЙ, и сообщила, что на имя по-
следней поступила телеграмма из Варшавы от Всеволода ЛЮБАРСКОГО
* По показаниям ЛЮБАРСКОЙ Анны Ивановны, фамилия Ванды Георгиевны —
РАЗУМОВСКАЯ.
81
о том, что он приезжает на следующий день, и просила предупредить об
этом мать. Ванда Георгиевна звонила, кажется, по просьбе ЛЮБАРСКОЙ
Анны Ивановны. В тот момент, когда звонила ко мне названная Ванда Ге-
оргиевна, я был с женою Верой Александровной на квартире у знакомого
по службе в Средней Азии БЕЙЛИНА Моисея Давыдовича. № телефона
БЕЙЛИНА, живущего на Рождественке, № дома не помню (2-й по поряд-
ку дом от Сельскохозяйственного банка по направлению к Варсонофьев-
скому пер.), названная Ванда Георгиевна узнала следующим путем: когда
я приехал с дачи (Химки, название деревни не знаю, она находится по
правой стороне от станции от Москвы, примерно в двух верстах, жил у
председателя сельсовета, фамилию коего также не помню), то позвонил на
квартиру к ШЕЛКОВЫМ справиться о здоровье матери; к телефону подо-
шла ФАВОРСКАЯ (старуха), которая мне сказала, что с дачи никто из
ШЕЛКОВЫХ не приезжал. Я ей сказал, что нахожусь у БЕЙЛИНА, ука-
зал при этом № телефона его квартиры и попросил ее (ФАВОРСКУЮ),
чтобы она этот телефон указала лицам, которым я буду нужен, чтобы ФА-
ВОРСКАЯ сказала № телефона, если приедет кто с дачи. После отъезда
Всеволода ЛЮБАРСКОГО из Москвы в Варшаву, когда она, Анна Ива-
новна, заходила ко мне, то говорила, что она, ЛЮБАРСКАЯ Анна Ива-
новна, имела неоднократные встречи с Всеволодом ЛЮБАРСКИМ и один
раз он ей предлагал пойти в театр вместе с ней, но в театре она была с
кем-то другим, и он на нее за это обиделся. У Анны Ивановны осталось
впечатление о ЛЮБАРСКОМ Всеволоде, как о легкомысленном и ветре-
ном человеке. Сколько именно было встреч у Анны Ивановны с Всеволо-
дом ЛЮБАРСКИМ, я точно не знаю. В числе встречающих его на вокзале
Анны Ивановны ЛЮБАРСКОЙ не было. Встречали ЛЮБАРСКОГО Все-
волода при его приезде из Варшавы в Москву на вокзале я и моя сестра
Ольга Александровна ШЕЛКОВА, провожал же я его один.
От ЛЮБАРСКОГО Всеволода я писем и посылок через Польскую мис-
сию в Москве не получал. Когда Всеволод ЛЮБАРСКИЙ находился в Мо-
скве, то он хотел меня познакомить с кем-то из Польской миссии, но я от
этого категорически отказался, так как знал, как у нас в СССР относятся к
тем лицам, которые поддерживают связь с сотрудниками иностранных мис-
сий. Через Польскую миссию при посредстве кого бы то ни было я писем и
посылок никогда не получал.
С Всеволодом ЛЮБАРСКИМ, когда он был в Москве, я встречался:
на вокзале, когда он приехал из Польши, один раз на даче у ШЕЛКО-
ВЫХ, один раз он у меня обедал, раз пять забегал на несколько минут,
несколько раз он у меня завтракал (завтракал Всеволод у меня всего один
раз). Остальному относительно встреч со Всеволодом верить. И я его
провожал при отъезде. Из Польши Всеволод привез мне костюм, жене
пару чулок и чепчик и обещал прислать жене чулки. Чулки намеревался
прислать почтой.
Всеволод ЛЮБАРСКИЙ в разговоре со мной на политические темы
крайне удивлялся тому, что у нас так много пишут о возможности в ско-
82
ром времени войны между СССР и граничащими с ним государствами.
Он говорил, что Польша с Литвой воевать не собирается, а поглотит ее
или подчинит себе мирным путем. Всеволод говорил, что газеты в СССР
пишут о болезни ПИЛСУДСКОГО, в действительности же он не болен и
указал при этом, как на факт, что он встречал ПИЛСУДСКОГО в одном
из парков. Всеволод объяснил мне причины укрепления ПИЛСУДСКО-
ГО у власти, увязывая это обстоятельство с рядом экономических сторон
польского государства. О Семеновской группе в Варшаве и о своей при-
надлежности к ней мне Всеволод не говорил, а равным образом ничего
мне не говорил он и о КАВЕРДЕ, ТРОЙКОВИЧЕ, ВОЙЦЕХОВСКОМ.
О террористической деятельности белогвардейских зарубежных органи-
заций у меня с ним бесед не было. О белогвардейской эмиграции я с ним
также не беседовал. С ЭНГЕЛЬГАРДТОМ, входившим в Государствен-
ную думу от кадетской партии, я при Временном правительстве встре-
чался и беседовал раза три.
КВАДРИ Михаил Владимирович знаком с ЛЮБАРСКОЙ Анной Ива-
новной, но при каких обстоятельствах и когда он с ней познакомился, я не
знаю. С нею, он кажется, знаком с 1925 г.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Б. Любарский.
Допросил Кононовым
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 8. Л. 40—43 об.
№ 22
Протокол допроса Любарского Б. А.
11 апреля 1929 г.
С ВИНАВЕРОМ — представителем польского Красного Креста* в
СССР я познакомился примерно год тому назад на квартире у ЯБЛОН-
СКОГО Адама Адамовича. После этого я еще примерно раза два встре-
чал его на квартире у ЯБЛОНСКОГО. Я с ЯБЛОНСКИМ играл в шах-
маты, а ВИНАВЕР при этом присутствовал, ведя с нами разговор на
случайные темы. Встречи с ВИНАВЕРОМ у ЯБЛОНСКОГО были со-
вершенно случайные. ПАВЛОВСКОГО Станислава Владиславовича я
знаю с детства с 1-го класса гимназии. Мне известно, что ПАВЛОВ-
СКИЙ в период Гражданской войны служил в Польской военной мис-
сии при ДЕНИКИНЕ и ВРАНГЕЛЕ. Когда я очутился в Одессе, заня-
той белыми войсками, и скрывался, то он меня разыскал для того, что-
бы навестить меня. Пробыл он, ПАВЛОВСКИЙ, у меня около сорока
минут или одного часа.
* Польский Красный Крест — национальное отделение Международного Красного
Креста (создан в 1919 г.), играющего роль нейтрального посредника и оказывающего гу-
манитарную помощь во время вооруженных конфликтов.
83
В 1923—1924 гг., когда я вышел из харьковской тюрьмы и приехал в
Москву, то тогда встречал два раза приезжавшего в СССР из Польши
ПАВЛОВСКОГО. Один раз я его видел на квартире у ЛЮБАРСКОЙ
Анны Ивановны — моей быв. жены, и второй раз на квартире у своей се-
стры Ольги Александровны ШЕЛКОВОЙ. При моей встрече с ПАВЛОВ-
СКИМ Станиславом Владиславовичем у Анны Ивановны ЛЮБАР-
СКОЙ, у нее было еще несколько других лиц. Фамилии этих лиц я в
данное время не помню.
С ОБОРИНЫМ Львом я познакомился примерно лет пять тому назад
на квартире у КВАДРИ. С тех пор я его ни разу нигде на встречал, за ис-
ключением лишь только одного случая, когда я его видел на концерте в
Русском бухарском акционерном обществе. С ОБОРИНЫМ на концерте
я не говорил, так как не знал его даже хорошо в лицо. Никаких поруче-
ний при отъезде ОБОРИНА в Польшу я последнему к Всеволоду ЛЮ-
БАРСКОМУ не давал. Категорически заявляю, что я лично с доктором-
психиатром ХОРОШКО не знаком. У него на квартире никогда не бывал
и нигде его не встречал. Никаких поручений КВАДРИ Михаилу о том,
чтобы он побывал у ХОРОШКО в связи с совершенным Львом ЛЮБАР-
СКИМ убийством, не давал. О том, что КВАДРИ Михаил был у ХО-
РОШКО, мне абсолютно ничего не известно. Это я могу подтвердить
при очной ставке с КВАДРИ Михаилом. Доктора КОЖЕВНИКОВА я не
знаю. ПЛАЗОВСКОГО Романа Антоновича я не знаю, и о нем ни от
кого абсолютно ничего не слышал. ШЕРЛАИМОВА я никогда не знал и
никаких писем от него не получал.
О знакомстве КВАДРИ Михаила Владимировича с ШЕРЛАИМОВЫМ
мне ничего абсолютно не известно. ЧУ ПЯТОВ А я не знаю. Знакомых в
Киеве, с коими я имел бы переписку до своего ареста, у меня нет. Знакомо-
го КВАДРИ Михаила — ЯВОРСКОГО я не знаю. О том, что КВАДРИ зна-
ком был с ТУХАЧЕВСКИМ, мне известно с его слов, причем ТУХАЧЕВ-
СКОГО я знаю по Семеновскому Гвардейскому полку.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Б. Любарский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 8. Л. 54—56.
№ 23
Протокол допроса Любарского Б. А.
22 мая 1929 г.
Вопрос: Вспомнили ли Вы фамилию Жени, с которым Вас познако-
мил Всеволод ЛЮБАРСКИЙ перед своим отъездом из Москвы в Вар-
шаву?
Ответ: Фамилию Жени я до сего времени вспомнить не смог, так как при
знакомстве с Женей плохо ее расслышал.
84
Вопрос: Знакомил ли Вас Всеволод ЛЮБАРСКИЙ с Женей ДЕМИ-
ДОВИЧ?
Ответ: С Женей, как я говорил и раньше, меня Всеволод знакомил, фа-
милия же ДЕМИДОВИЧ мне незнакома.
Вопрос: Сколько раз у Вас бывал Женя после отъезда Всеволода ЛЮ-
БАРСКОГО в Варшаву, и видели ли Вы его где-нибудь в другом месте вне
своей квартиры?
Ответ: Женя у меня после отъезда Всеволода в Варшаву не был ни разу и
вне своей квартиры я с ним также ни одной встречи не имел.
Вопрос: Сколько раз бывал Женя у Вас с Всеволодом ЛЮБАРСКИМ?
Ответ: С Всеволодом ЛЮБАРСКИМ Женя у меня был всего два раза.
Вопрос: Для какой цели он Вас познакомил с Женей?
Ответ: Всеволод ЛЮБАРСКИЙ познакомил меня с Женей безо всякой
цели. Один раз он у меня был с Всеволодом ЛЮБАРСКИМ, возвратясь с
дачи от ШЕЛКОВОЙ Ольги, где также был и Женя, и другой раз перед отъ-
ездом Всеволода в Варшаву.
Вопрос: Укажите приметы Жени?
Ответ: Жене лет 28, невысокого роста (ниже среднего), лицо не полное,
среднее, шатен, бритый, кажется, был стриженный под машинку, говорит с
польским акцентом, был одет в штатский костюм темного цвета (цвет не
помню).
Вопрос: Передавал ли Вам Женя когда-либо деньги и письма?
Ответ: Денег и писем никогда мне Женя не передавал.
Вопрос: Передавали ли Вы Жене какие-либо письма и сведения?
Ответ: Никаких писем и сведений Жене я не передавал.
Вопрос: Говорил ли Вам Всеволод ЛЮБАРСКИЙ и Женя о том, что по-
следний (Женя) является резидентом польской разведки?
Ответ: Мне об этом Всеволод и Женя ничего не говорили и, следователь-
но, я не знаю, что Женя является резидентом польской разведки.
Вопрос: Указывал ли Вам Женя и Всеволод ЛЮБАРСКИЙ адрес первого
(Жени)?
Ответ: Женя адрес своей мне не давал, а равно не давал адрес Жени мне и
Всеволод ЛЮБАРСКИЙ. Женя и Всеволод мне только сказали, что у них
есть общий товарищ, коммунист, работающий в каком-то текстильном тре-
сте. Вернее, я слышал их разговор между собою, происходивший у меня. Они
говорили, что надо сходить и проведать своего товарища, работающего якобы
в текстильном тресте. Всеволод ЛЮБАРСКИЙ, узнав, что я безработный,
сказал мне, что он может переговорить со своим товарищем из текстильного
синдиката по поводу моего устройства туда на работу, но я от этого отказался.
Фамилию их друга, работающего в текстильном синдикате, я не знаю.
Ответы на вопросы записаны с моих слов верно и мною протокол прочи-
тан. Б. Любарский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 8. Л. 61—63.
85
№ 24
Протокол допроса Квадри М. В.
(1897 г. р., гор. Ленинград)
10 ноября 1928 г.
Выехал из Ленинграда зимою 1918 г. в гор. Киев, когда был ликвидиро-
ван гетман и позднее ПЕТЛЮРА, получив для этого фиктивную команди-
ровку. Весь юг был в Гражданской войне. Мне удалось с моим товари-
щем Владимиром Сергеевичем СОЗОНОВЫМ и пианистом Николаем
Викторовичем ШТЕЙНБЕРГОМ пробраться в Одессу. Цель поездки
была — за границу, мне лично — получение музыкального образования. Из
Одессы я перебрался в гор. Константинополь, где жил в городе, не среди
эмигрантов. Пропустил все сроки мобилизации южной армии ДЕНИКИ-
НА, был таким образом ее дезертиром, находился под наблюдением контр-
разведки и воспользовался случаем отправки французами офицеров КОЛ-
ЧАКА. Прибыл в Омск вначале ноября 1919 г. и получил назначение в За-
падную артиллерийскую дивизию в гор. Томске, где и служил в течение
1 месяца. При отступлении белых войск, остался и явился в ревком, кото-
рый меня назначил командиром конно-артиллерийского взвода. По прибы-
тии регулярных красных войск ко мне попали на довольствие управление
инспекции артиллерии 5-й армии и прибывший артиллерийский дивизион.
Вскоре был назначен в запасной артиллерийский дивизион 5-й армии в пе-
ременный комсостав, нес работу в клубе как музыкант-кружковод. В апреле
1920 г. дивизион перевели в гор. Красноярск, откуда был откомандирован
в гор. Омск, в штаб Западного Сибирского военного округа. Там я служил
86
в Сибирском управлении военного уч[ебного] заведения] в политотделе в
качестве инструктора по музыкальной части (работа в клубах 5 курсов).
В 1921 г. в феврале был Сибревкомом назначен в Сибнаробраз в качестве
заведующего МУЗО, где и прослужил до лета того же года, будучи в коман-
дировке в Москве. МУЗО ГПП оставило меня здесь в качестве заведующего
инструкторским отделением. С осени 1921 г. поступил в консерваторию.
Окончил ее в 1926 г., состою преподавателем в государственном музыкаль-
ном техникуме им. Римского-Корсакова.
Со Львом ЛЮБАРСКИМ познакомился впервые через Лидию Владими-
ровну ЛЮБАРСКУЮ в день его приезда в Москву. В течение зимы про-
шлого года встречался с ним редко, так как он обычно приходил к брату за-
ниматься политграмотой (готовился в вуз) в те дни, когда я бывал в Тара-
совке. Последний раз его видел в день отъезда Василия ЛЮБАРСКОГО в
Чернигов. 18 августа приехал в Тарасовку мой двоюродный брат Игорь Вла-
димирович КАЛИНОВСКИЙ и сообщил, что Лев ЛЮБАРСКИЙ пропал
без вести, что Василий в полном отчаянии разыскивает его по городу (вече-
ром). Я поехал вместе с ним в Москву. Минут за 20 до моего приезда объя-
вился пропавший. До прихода Василия Лев мне ничего об убийстве не сооб-
щил, отделывался общими фразами, что бродил, был под дождем и т. п.
Я его расспрашивал, где он пропадал и говорил ему о причиненных им
братьям беспокойствах.
Василий ЛЮБАРСКИЙ ушел за двоюродным братом Борисом и вскоре
пришел и сообщил мне, что его брат Лев в трамвае убил какого-то военного
и не знал, говорит ли он правду или наговаривает на себя. Это же самое рас-
сказал мне Лев ЛЮБАРСКИЙ, причем на мой вопрос, почему он это сде-
лал, последний сказал, что он хотел, чтобы его расстреляли. На мой вопрос,
откуда у него было оружие, Л. ЛЮБАРСКИЙ сообщил, что купил его в
охотничьем магазине и его фамилия занесена в списке. Я не поверил и ре-
шил, что это бред. Вскоре пришел Борис ЛЮБАРСКИЙ, хотя и не поверил
свершившемуся, все же пошел узнавать, правда ли это. После 12 ночи он
вернулся, сообщил, что убийство действительно совершено и Борис с Васи-
лием отправились в аптеку (телефон-автомат) и сообщили в ОГПУ о свер-
шившемся. Со слов Василия ЛЮБАРСКОГО я узнал, что за ними прислали
машину, по прибытии в ОГПУ Льва ЛЮБАРСКОГО напоили чаем, сняли с
него допрос, оба же — Василий и Борис, дали письменные показания о
свершившемся.
О том, что Лев ЛЮБАРСКИЙ психически ненормальный, я не замечал;
об этом стали говорить после его пропажи и оставленного им дневника, в
котором говорилось о самоубийстве. В течение истекшего лета я приезжал
с дачи в Москву: на спектакль Роз-Мари в гости к проф. ДЕНИКЕ и на
спектакль Театра Кабуки вместе с другом своим Л. ОБОРИНЫМ (первые
2 раза — в июле, последний — 13 августа).
ЛЮБАРСКИЕ — Лидия Владимировна, ее муж (покойные оба) — знако-
мые моей бабушки по Ленинграду. Бориса я встречал в детстве и когда был
Юнкером Михайловского артиллерийского училища.
87
Ольгу и Всеволода я видел в раннем детстве и в Москве в 1916 г., где они
проживали с матерью, и весной 1917 г. в Петрограде.
По моем прибытии в Москву в 1921 г. я очень редко встречался с
ними. Всеволод был за границей. Два года назад один раз был у Лидии
Владимировны на именинах вместе с матерью. Ольга Александровна с
матерью была у нас один или два раза, когда приезжала моя бабушка из
Ленинграда.
С Ольгой Александровной встречался в этом году осенью, после
убийства Львом ЛЮБАРСКИМ у д-ра БОМ в сентябре. От Бориса уз-
нал, что его брат Всеволод был в Москве летом этого года. Что он там
проживает, как инженер изобрел постройку дешевым способом мостов.
В Россию приезжал в качестве дипкурьера с целью повидать умираю-
щую от рака мать.
Лариса Григорьевна БОМ этим летом была с мужем за границей: в Поль-
ше, Германии, Чехословакии и Франции. Я расспрашивал главным образом
ее мужа о жизни современной Европы. Из того, что Лариса Григорьевна
рассказывала о Всеволоде ЛЮБАРСКОМ, помню только то, что в Варшаве
она сразу не застала его дома, что он-де шикарный молодой чел.
За границей из моих родственников — дядя Николай Николаевич КАР-
БАСНИКОВ с семьей, уехал из СССР в 1921 г., живет в Париже как эмиг-
рант, в переписке с ним не состою. Давно не переписывался (2 года) с моим
товарищем В. С. СОЗОНОВЫМ. Если пишу, то 1 раз в год в Нью-Йорк ор-
ганисту ЯССЕРУ.
Состою корреспондентом американского журнала «Pro musica» (4 раза в
год) — информация о музыкальной деятельности СССР. М. Квадри.
Допросил Владимиров
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 9. Л. 8—10 об.
№ 25
Протокол очной ставки между арестованными
Любарским Л. Г. и Квадри М. В.
18 ноября 1928 г.
Вопрос: Гр-н ЛЮБАРСКИЙ, подтверждаете ли Вы свои предыдущие по-
казания о том, что гр. КВАДРИ М. В. являлся Вашим сообщником по делу
совершенного Вами террористического акта над ответственным работни-
ком Красной армии тов. ШАПОШНИКОВЫМ? Укажите гр-ну КВАД-
РИ М. В., как он вдохновлял на это убийство, где Вы с ним встречались и
вели разговоры на политическую тему и о необходимости борьбы с совет-
ской властью путем совершения террористического акта. Напомните гр-ну
КВАДРИ М. В. Вашу последнюю встречу с ним перед убийством и как он
Вас инструктировал для совершения этого акта, а также осветите ваш разго-
вор относительно оружия.
88
Ответ: Категорически утверждаю, что предъявленный мне на очной
ставке гр-н КВАДРИ М. В. является тем лицом, который вдохновлял
меня на совершенный террористический акт над ответственным работ-
ником Красной армии тов. ШАПОШНИКОВЫМ. С гр. КВАДРИ М. В.
я познакомился в день моего приезда в Москву, и когда я с ним ближе
познакомился, то он стал меня агитировать и настраивать против суще-
ствующего советского строя и о необходимости борьбы с советской вла-
стью для его свержения. Обычно наши разговоры на контрреволюци-
онную] тему происходили наедине с ним, когда я бывал на квартире
брата Василия, где живет также М. В. КВАДРИ. Эти разговоры проис-
ходили обычно в те мои посещения этой квартиры, когда я встречался с
М. В. КВАДРИ в отсутствие брата Василия. На эту квартиру я приходил
с целью заниматься для подготовки в вуз. Последний раз до убийства
ШАПОШНИКОВА я виделся с М. В. КВАДРИ приблизительно за не-
делю. Это было на платформе ст. Тарасовка, где жил М. В. КВАДРИ.
Приехал я туда специально повидаться с ним на предмет переговоров с
ним о приобретении оружия для совершения террористического акта,
так как приехавший из Варшавы Всеволод ЛЮБАРСКИЙ мне заявил,
что М. В. КВАДРИ окажет мне соответствующую помощь и содействие
по организации террористического акта над видным советским работ-
ником. Из слов Всеволода ЛЮБАРСКОГО я понял, что КВАДРИ М. В.
мне должен вручить имеющийся у него на сей предмет револьвер. Как я
указал выше, приехав на ст. Тарасовку, я КВАДРИ М. В. случайно
встретил на платформе, причем он был очень недоволен тем обстоя-
тельством, что я с ним встретился при посторонних на платформе, и
когда я ему изложил вкратце о цели своего приезда, то убедился, что
КВАДРИ М. В. в достаточной степени информирован о том, что я готов
совершить террористический акт и что я приехал к нему за содействием
для этого. На мой вопрос об оружии КВАДРИ мне заявил, что оружия у
него нет, но что годный для совершения террористического акта писто-
лет можно приобрести в охотничьем магазине на Лубянке против ОГПУ
и что этот пистолет будет действовать не хуже револьвера. В этом же
разговоре на ст. Тарасовка мне М. В. КВАДРИ указывал, что если я
буду выбирать советского работника для совершения над ним террори-
стического акта, то из военных можно определять по ромбам, т. е. чело-
век, носящий три ромба, является ответственным работником Красной
армии. Тогда же в Тарасовке М. В. КВАДРИ меня убеждал в том, что-
бы при совершении террористического акта я действовал смело и ниче-
го не боялся, т. е. как должен себя вести герой, борющийся за правое
Дело, причем он тогда внушал мне, что если я буду арестован, то, чтобы
я ничего не боялся, так как меня по молодости не расстреляют, а в худ-
шем случае могут заключить в исправительный дом для малолетних.
Инструктировал М. В. КВАДРИ, как мне держаться на следствии, что-
бы я ни в коем случае никого не выдавал и брал всю вину на себя, изла-
гая при этом ту версию, о которой я утверждал в первоначальных моих
89
показаниях. Я еще раз категорически утверждаю, что до приезда моего в
Тарасовку и встречи моей с М. В. КВАДРИ я не имел достаточной ре-
шимости для совершения вышеуказанного террористического акта и
только после беседы с М. В. КВАДРИ, когда он сумел меня вдохновить
и убедить в моем праве на убийство, я тогда твердо решил привести тер-
рористический акт в исполнение. После моих бесед с Всеволодом ЛЮ-
БАРСКИМ М. В. КВАДРИ являлся для меня главным руководителем и
вдохновителем по совершению террористического акта. Те подробно-
сти, которые я сейчас привел на очной ставке с гр. КВАДРИ М. В., ка-
сающиеся наших деловых бесед на контр [революционные] темы и ряд
моментов, относящихся непосредственно к организации и обсуждению
подготовки террористического акта, должны были хоть в некоторой сте-
пени повлиять на совесть М. В. КВАДРИ и дать ему мужество откро-
венно рассказать следственным властям о своей роли в деле организа-
ции террористического акта. Меня возмущает его подлость и его тру-
сость, когда он теперь отказывается от всего того, что он делал со мной,
что имело последствием убийство ответственного работника Красной
армии. Когда он агитировал меня и вдохновлял на это убийство, он
проявлял свою трусость и тенденцию к тому, чтобы после совершения
террористического акта в случае моей поимки он, КВАДРИ М. В., ока-
зался в стороне, и я один должен был нести ответственность за это пре-
ступление, но я никак не мог предполагать, что у него хватит наглости
и смелости на очной ставке продолжать эту подлость и рассчитывать на
то, что расплачиваться буду только я один, в то время, когда руководя-
щая роль в совершенном мною преступлении принадлежала после Все-
волода ЛЮБАРСКОГО М. В. КВАДРИ. Я еще раз с полной ответствен-
ностью, целиком и полностью подтверждаю перед лицом М.В. КВАД-
РИ все свои предыдущие показания, касающиеся его, из коих ряд
обстоятельств я привел на настоящей очной ставке я еще выражаю свое
презрение к М. В. КВАДРИ за его трусость и подлость по отношению
меня.
Вопрос: Гр-н КВАДРИ М. В., подтверждаете ли Вы показания гр-на Льва
ЛЮБАРСКОГО, и что Вы можете указать по сему поводу?
Ответ: О своем сообщничестве по делу совершенного Львом ЛЮБАР-
СКИМ убийства я категорически отрицаю, я только могу подтвердить, что
действительно на моей квартире неоднократно встречался со Львом ЛЮ-
БАРСКИМ, куда они приходили заниматься, так как вместе со мной про-
живал его брат Василий, были случаи, когда я со Львом ЛЮБАРСКИМ
встречался у меня в отсутствие Василия ЛЮБАРСКОГО. О том, что я слу-
жил в белой армии офицером, я Льву ЛЮБАРСКОМУ действительно гово-
рил, также ему выражал свое недовольство по поводу того, что меня как
быв. белого офицера «выжили» из консерватории, и допускаю возможность,
что я с ним беседовал на антисоветские темы, но только выражал свое недо-
вольство с обывательской точки зрения. Серьезных политических разгово-
ров я с ним не вел. Категорически отрицаю то обстоятельство, что за неде-
90
ЛЮ до убийства ШАПОШНИКОВА, я со Львом ЛЮБАРСКИМ имел встре-
чу на ст. Тарасовке.
Все показанное верно, записано с наших слов, нам прочитано, за досто-
верность своих показаний готовы нести ответственность, в чем подписыва-
емся.
Михаил Квадри Лев Любарский
Допрашивал Владимиров
Присутствовал Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 9. Л. 15—18.
№ 26
Дополнительные показания Квадри М. В.*
12 декабря 1928 г.
ГУХМАН Ел. Ад., жена Вас. ЛЮБАРСКОГО, бывала в нашей квартире у
мужа, окончила в прошлом году 2-й МГУ.
ЗЕЛЬДОВИЧ Влад. Давид., секретарь НКВД, встречался с ним в Нар-
компросе в секретариате Наркома, справлялся у него относительно загра-
ничного паспорта.
ШЕБАЛИН Виссарион Яковлевич, композитор, мой товарищ по кон-
серватории. Познакомился с ним при соввласти в Омске в 1920 г., когда
он служил нотным библиотекарем в оркестре оперы. Вместе с ним учил-
ся там же в музтехникуме. Он поступил в Московскую консерваторию в
1923 г. Вместе преподаем в Государственном] муз[ыкальном] техникуме
им. Римского-Корсакова. Женат, имеет годовалого сына. Бываю у него,
он бывает у меня. Его адрес — Знаменка, Б. Знаменский пер., 13, кв. 1.
Его тесть М.Г. ГУБЕ имеет родственников за границей в Германии, гер-
манских подданных. При царской власти он тоже был германским под-
данным и был выслан во время войны. При соввласти стал советским]
подданным.
ДУБОВСКАЯ Ирина Валентиновна, Кривоколенный, 16, кв. 11, тел.
2-94-19, танцовщица. Знаком с 1924 г. Живет при родителях, отец ее инже-
нер-строитель. Редко бываю у них. В прошлом году была в Париже. Она
знала, что мой дядя Ник. Ник. КАРБАСНИКОВ там. К нему никаких пору-
чений не давал.
РЕЧМЕНСКИЙ Ник. Серг., Замоскворечье, тел. 1-19, адреса не знаю.
Вместе со мной учился в Московской] государственной] консерватории,
композитор, клубный работник. Знаком с 1922 г., у него бывал.
* Предположительно подследственному был предъявлен список его друзей и знако-
мых, фамилии которых были обнаружены в его записных книжках и личной переписке,
И от М. В. Квадри потребовали, чтобы он дал краткие пояснения к этому списку (комм,
сост.).
91
ГЕДИКЕ Алексан. Фед., адрес — консерватория. Профессор МГ
консерватории], композитор, органист. Занимался в его классе по органу в
1922—1923 гг. Знаком с ним с 1921 г. У него бываю. Познакомился с ним в
консерватории.
ГОЛОВАНОВ Ник. Семен., тел. 3-70-83. Дирижер, профессор МГ кон-
серватории, знаком с 1927 г. по консерватории. Я у него еще не бывал.
ХРУЩЕВ (Цекубу) 2-82-17 — не знаком совсем. Телефон и фамилия для
справки о моем зачислении в Цекубу.
САРАДЖЕВ Конст. Солом., адрес — консерватория, дирижер, профес-
сор МГ консерватории]. Знаком с ним с 1922 г., занимался у него в классе в
1923 г., бывал на дому у него, в прошлом году работал вместе в Ассоциации
совр[еменной] музыки при ГАХН, где он был председателем. Был за грани-
цей в Вене и Праге в 1926 г., дирижировал концертами.
РЕЙЗЕН — бас, певец ленинградской оперы. С ним незнаком. Фамилия
значится, так как был его концерт.
МАЛЬКО Ник. Андр., дирижер, директор Ленинградской государст-
венной] академической] филармонии. Познакомился с ним в 1922 г. и
занимался частным образом по дирижерству. Сейчас он в Ленинграде.
Гастролирует иногда в Москве. Этим летом был за границей и дирижи-
ровал.
АБРАМСКИЙ Алексан. Савватиевич, композитор, учился со мной в
МГК. Знаком с ним с 1921 г. У меня не бывал. Адрес: Покр[овские] Ворота,
Введенский пер., 22, кв. 15, тел. 2-02-28.
АЛЕКСАНДРОВ Анат. Ник., композитор, профессор МГ консервато-
рии], Плетешковск[ий] пер., 18/24, кв. 7. Знаком с 1921 г. У него бывал.
АНДРЕЕВА-ХАЛЮТИНА Близ. Алекс, (ул. Станкевича, быв. Черны-
шевского] 15, кв. 1), дочь моего сослуживца Алекс. Ив. АНДРЕЕВА. Вме-
сте жил на даче в Тарасовке. У нее бываю. Она замужем за художником Се-
раф. Григ. ПРУССОВЫМ. С нею знаком с лета 1925 г. и с мужем ее с про-
шлого года.
АЗАНЧЕЕВ Георг. Юриев., Ленинград, Б. Зеленина, 9, тел. 1-17-36, со-
стоит в Коллегии защити. Знаю с детства. Когда бываю в Ленинграде, бы-
ваю у него. Мой троюродный брат. В прошлом студент университета. Во
время войны вольноопределяющийся.
АСАФЬЕВ Бор. Влад, (литературный] псевдоним «Игорь Глебов»), Дет-
ское село, Октябрьск[ий] бульвар, дом Новикова, кв. 3. Известный музы-
кальный писатель и критик. Член художественной] комиссии Академиче-
ского] театра оперы и Ленинградской] государственной] филармонии.
Знаком с 1921 г., бываю у него в Ленинграде, этим летом он был за грани-
цей, где не знаю, т. к. его не видел с февраля 1925 г.
БЕЛЯЕВ Викт. Мих., Новинский бульвар, 117, кв. 4, музыкальный кри-
тик. Член Государственной] ак[адемии] художественных] наук, бывал за
границей на международных торжествах современной музыки. Корреспон-
дент многих заграничных музыкальных журналов. Знаком с ним с 1923 г.,
бывал у него по делам Ассоциации совр[еменной] музыки.
92
БЕРДИНГ Мария Федор., Астрахань, 2 р., ул. Свердлова, 2/5, дочь капи-
тана парохода «25-е октября». Познакомился на пароходе летом. Случайная
знакомая.
БОГДАНОВ-БЕРЕЗОВСКИЙ Валер. Мих., Ленинград, Лермонтов-
ская, д. Ю, кв. 7, тел. 65-79. Композитор, музыкальный критик, студент
Ленингр[адской] консерватории. Состою в переписке. Встречаемся в Ле-
нинграде.
БОМ Георг. Серг., Неополимовск[ая], 5/13, кв. 2, тел. 3-46-02, доктор,
муж моей знакомой Ларисы Григ. Знаком с ним с 1924 г. Редко бываю у
них. Этим летом они ездили за границу. Он рассказывал мне о своих
впечатлениях о тамошней жизни. Русских эмигрантов называл полней-
шими отщепенцами и непонимающими нашей жизни. Во Франции он
отмечал, что наряду с роскошью и комфортом, можно встретить зияю-
щую нищету, отношение ко всем русским презрительное. В Германии
большую работоспособность народа и интенсивное восстановление хо-
зяйства после войны, русских — словно не замечают, игнорируют. В Че-
хословакии хорошее отношение к русским. В Австрии — разорение, го-
ворил, что ему в одной из больниц служитель сказал, что он-де больше-
вик и их здесь много. Из эмигрантов он встречал Ник. Влад. ЛЬВОВА с
женой и приемным сыном, в Чехословакии (и дядю своей супруги и бра-
та ее) — Ник. Григ. СУЛИМА-САМОЙЛО в Париже. Жена его встречала
в Польше Веев. ЛЮБАРСКОГО, в Париже моего дядю Ник. Ник. КАР-
БАСНИКОВА, говорит, что последний нуждается, и его коммерческие]
дела плохи.
БОРИСОВСКИЙ Вадим Вас., тел. 2-96-58, адреса не знаю. Приват-до-
цент Московской] государственной] конс[ерватории]. Альтист. Член
квартета МГК. Знаком с ним с 1922 г., в прошлом служил в оркестре ГАБТ.
Иногда бываю у него. Ездил летом 1926 г. в Германию вместе с квартетом по
командировке ВОКС, давал концерты в Берлине.
БРЮШКОВ Юрий Вас., 1-я Мещанская, 5, кв. 7, тел. 5-53-06. Пианист.
Служит в ГАБТ, состоит аспирантом в МГК. Знаком с ним по консервато-
рии с 1922 г. Встречаемся у профессора ХОРОШКО, один или два раза был
у него. Он ездил в 1927 г. в Варшаву на международный Шопеновский кон-
курс.
БАЛАНЧИВАДЗЕ Андрей Мештонович, старые его адреса — Канал Гри-
боедова, 8, кв. 2, и Крюков канал, 27, кв. 10, (Ленинград), теперешнего ад-
реса не знаю. Студент-композитор Ленинградской консерватории, позна-
комился с ним в Тифлисе летом 1926 г. Встречался с ним еще летом 1927 г.
там же. Осенью того же года он поступил в Ленинградскую консерваторию.
Встречался с ним в Ленинграде в феврале 1928 г. (проездом в Тифлисе и об-
ратно), он обычно заходит ко мне.
ВЕРХОВСКИЙ Вадим Вадим., Ленинград, М. Посадская, 19, кв. 9,
тел. 808-55. Студент университета. Сын профессора химии, мой товарищ по
Тенишевскому училищу. Знаю его с 1912 г., бываю у него в Ленинграде, мо-
ложе меня на 4 класса.
93
ВЛАСОВА Ольга Николаевна, адреса не помню, тел. 3-36-09. Арти-
стка Московского] театра оперетты, была моей ученицей в техникуме в
1924 г. Не был у нее 2 года. Замужем за артистом Вит. СОКОЛИН-
СКИМ.
БОЙЦОВСКАЯ София Ивановна, Ташкент, ул. 1-го мая, д. 8, препода-
вательница музыки, был у нее два раза в Ташкенте, где и познакомился с
ней в [...] этого года. Послал ей экземпляр своей сонаты.
ГРУЗИНСКАЯ Ирина Алекс., аспирантка МГУ, филологичка. Знаком с
ней с 1926 г., бывал у нее. Обращался к ней с просьбой перевести на анг-
лийский язык мои музыкальные заметки для журнала «Pro musica».
ГАМБУРГ (имя и отчества не помню), Тверской бульвар, 88, тел. 3-05-
70. Альтист. Член квартета им. Страдивариуса. Композитор. Знаком по кон-
серватории с 1922 г. Заходил к нему по делам Ассоциации] соврем[енной]
музыки.
ГРОМАН Мих. Борис., адрес не помню (живет на М. Никитской),
тел. 1-60-90, студент Высш[его] технического] уч[илища], сын инженера,
женат на моей знакомой Вере Евграф. ШУЛЬЦ. Знаком с ним с 1924 г. Он
изредка у меня бывает, и я у него.
ДЕРЖАНОВСКИЙ Влад. Влад., тел. 2-10-98 и 1-34-04 (адреса не пом-
ню). Заведующий нотным магазином «Международная книга», член Ас-
социации] современной] музыки. Редактор журнала. В прошлом музы-
кальный критик и издатель музыкального] журнала «Музыка». Сотрудни-
чал с ним в АС муз[ыки]. Знаком с ним с 1923 г., на квартире у него бывал
вместе с прочими музыкантами и композиторами.
ДМИТРИЕВ Борис Арсеньевич, Гоголевский бульвар, 29, кв. 43. Эконо-
мист. Служил в Госплане. Давно с ним не встречался. Познакомился в Ом-
ске в 1922 г., где он в то время служил. Большой любитель музыки. В про-
шлом студент-экономист Моск. ком. института.
ЖИЛЯЕВ Ник. Серг., Чистые пруды, 15, кв. 19, профессор Москов-
ской] государственной] консерватории]. Сотрудник музсектора Госиздата.
Познакомился с ним в консерватории в 1922 г. Встречался с ним у
М. И. ТУХАЧЕВСКОГО. Бывал у него раза 2. Во время войны он был офи-
цером, где служил, не знаю.
ЗЫКОВА Екат. Эд., Каланчевская, 31, кв. 1. Вдова кавалерийского пол-
ковника. Муж служил в Мареупольском гусарском полку. Был еще до вой-
ны в отставке. На войне не был. Расстрелян при соввласти в 1918—1919 гг. в
Ленинграде. Знаю ее семью с детства. С 1919 г. семья их переехала из Ле-
нинграда в Москву. Живет на иждивении дочери Киры Дмитриевны и сына
Дмитрия Дмитриевича, студента-химика.
ИГУМНОВ Конст. Ник., Арбат, Плотниковский пер., 19, кв. 2, тел. 1-71-
54, ректор МГК. Пианист и профессор. Знаком с 1921 г. по консерватории,
бывал у него на дому.
ИППОЛИТОВ-ИВАНОВ М. М., консерватория, тел. 4-60-62, быв.
ректор МГК. ныне дирижер Большого театра, знаком с 1921 г. по кон-
серватории.
94
КУРБАТОВ Серг. Мих., Ленинград, Адмиралт[ейский] кан[ал], 17,
тел. 2-18-02, профессор Ленинградского университета, минералог, директор
Керамического института. Знаю с детства, муж двоюродной сестры моей
матери. В бытность мою в б[елой] армии жил в Томске у него на квартире.
Он был там профессором университета.
КАЛИШЕР Гавр. Бор., т. 1-80-26, адреса не знаю, заведующий концерт-
ной частью СОФИЛ (советской] филармонии), знаю с 1923 г., знакомство
официальное, обращаюсь обычно за контрамарками на концерты.
КАРБАСНИКОВ Ник. Ник., Париж, настоящего адреса не знаю. Мой
дядя (брат матери), эмигрант, имеет свое книжное дело в Париже. Не видал
его с 1918 г. За границей с 1920 г. В переписке с ним не состою.
КЕЛДЫШ Александр Всевол., тел. 3-93-36, адреса не знаю, концертный
администратор Ассоциации соврем[енной] музыки, сотрудничал с ним в
1927 г. по устройству концертов АСМ, он у меня бывал.
КОСТОКО Вячес. Калистр., Ташкент, Парконтская, 36. Случайный зна-
комый, познакомился на ужине, устроенном студентами САГУ в честь
ОБОРИНА. Записал адрес, т. к. он просил выслать меня печатный экземп-
ляр моей сонаты.
КАШКАРОВ Даниил Никол., Ташкент, Новая, 25. Профессор-зоолог
Ср[едне]-Аз[иатского] университета]. Инициатор концертов ОБОРИНА в
Ташкенте. Познакомился с ним весной этого года в Ташкенте. Последние
дни нашего пребывания в Ташкенте останавливался у него. В середине лета
он поехал в Америку, куда был приглашен на чтение ряда лекций. Не знаю,
где он находится в настоящее время.
КОЧНЕВ Сов. Алекс., Ташкент, переулок Ногина, 6, студент САГУ. По-
знакомился с ним там же. Один из организаторов концертов ОБОРИНА.
ЛАММ Павел Алекс., быв. заведующий музсектором Госиздата, профес-
сор М Г кон[серватории], известный музыкальный деятель, быв. председа-
тель АСМ, редактор подлинных рукописей МУСОГОРСКОГО, изданных в
настоящее время музсектором. Был арестован в 1922 г. Познакомился с ним
после его освобождения. Бывал у него на квартире и по делам АС муз[ыки]
и заходил за нотами. Текущим летом он ездил за границу (Германия, Швей-
цария, Франция), кажется, по поручению музсектора. По возвращении его
из-за границы с ним не встречался.
ЛЕБЕДЕВА Людм. Владим., Долгоруковская, 22, кв. 7, тел. 74-73. Под-
руга моей знакомой АНДРЕЕВОЙ-ХАЛЮТИНОЙ (см. выше), летом
1925 г. гостила у подруги в Тарасовке, где я с ней и познакомился. Бывал
У нее в течение зимы 1925—1926 гг., позже не бывал. Теперь она заму-
жем, мужа не знаю.
ЛЮБАРСКИЙ Василий Георг., Чернигов, ул. Шевченко, 108 (его лет-
ний адрес), преподаватель Серпуховского рабфака, словесник-литературо-
вед. Познакомился с ним осенью 1926 г., он поселился в нашей кварти-
ре по просьбе его тетки Лидии Владимировны в бытность его студентом
2-го МГУ, который окончил весной этого года. Проживал вместе со мной
в комнате.
95
МЯСКОВСКИЙ Ник. Яковл., Арбат, Денежный, 7, кв. 11, тел. 5-43-06.
Самый значительный современный композитор. Профессор МГК, редактор
художественного] отдела музсектора Госиздата. Познакомился с ним в
консерватории в 1921 г. В прошлом саперный офицер запаса. Был на Гер-
манской войне в чине поручика. При соввласти служил, где — не знаю, в
Москве завхозом (в военной части), был демобилизован и был заместите-
лем МУЗО Наркомпроса до 1921 г. Мой учитель по композиции. Был за
границей осенью 1926 г. в Варшаве делегатом от СССР на открытии памят-
ника Шопену. Тогда же ездил в Вену для переговоров об издании своих со-
чинений в Универсальном издательстве.
Музсектор, тел. 3-69-31 — музыкальный сектор государственного изда-
тельства (Неглинный проезд), там же нотный магазин.
Музпред, тел. 2-05-70 (Кузнецкий пер.) — учреждение, ведающее прока-
том музыкальных инструментов, я пользуюсь прокатом рояля.
МЕЙЕРХОЛЬД Веев. Эмил., народный артист республики, режиссер.
Директор театра. Познакомил меня с ним ОБОРИН на своем концерте в
Ленинграде в ноябре прошлого года. В течение прошлой зимы бывал у него
на квартире. Этим летом он уехал за границу во Францию. Где сейчас, не
знаю.
МИКЕЛАДЗЕ Павел Вячесл., Б. Полянка, 46, кв. 30, тел. 4-01-77 и 4-94-
66. Сотрудник Наркомфина. Приват-доцент инстита им. Плеханова, знаком
с ним с детства, бывает у меня, бываю у него.
МИКЕЛАДЗЕ Вячесл. Артем, (его отец), Ленинград, Б. Зеленина, 9,
тел. 504-08, профессор артиллерийской академии, руководитель учебных
стрельб. В прошлом артиллерийский академик, генерал, инспектор артил-
лерии во время войны. При соввласти служил в Москве в ГАУ, был переве-
ден в Ленинград в 1921 г. Знаком с ним с детства. Бываю у него в Ленингра-
де. Жена его Нат. Павловна и еще сын студент-электрик Вячесл. Вечеслав.
МОСОЛОВ Алекс. Вас., Дурионовский, 19, кв. 1, тел. 49-96. Компози-
тор. Учился с ним в консерватории с 1921 г., познакомился там же. Сотруд-
ничал в Ассоциации] современной] муз[ыки], встречался у ДЕРЖАНОВ-
СКОГО. У него не бываю, он у меня тоже. Слышал, что он был арестован, в
каком году, не знаю.
НЕЙГАУЗ Генрих Густавович, Трубниковский, 26, кв. 38, пианист, про-
фессор МГ конс[ерватории], познакомился там же в 1923 г., бывал у него на
дому.
ОССОВСКИЙ Андр. Вячесл., Ленинград, консерватория, тел. 1-48-30,
проректор Ленинградской консерватории. Знакомство официальное. Вел с
ним переговоры о вступлении ОБОРИНА в Ленинградскую] консервато-
рию] весной 1927 г.
ОРЛОВСКИЙ Евген. Пант., Ташкент, проспект Энгельса, 10, студент
САГУ, администратор концертов ОБОРИНА, познакомился с ним там же
весной этого года.
ПОЛОВИНКИН Леонид Алексеев. (Пречистенка, 27, кв. 2, тел. 5-88-84),
композитор, приват-доцент Московской] консерватории], дирижер «Дет-
96
ского театра», знаком с ним по консерватории с 1922 г. Вместе встречались
в классе КАТУАРА (он окончил консерваторию] в 1923 г.), бывал у него и
он у меня. Встречались у ДЕРЖАНОВСКОГО, сотрудничали в Ассоциа-
ции] современной] муз[ыки].
ПРОРВИЧ Серг. Влад., Ленинград, Проспект Володарского (Литей-
ный), 48, кв. 33. Два года тому назад служил в Красной армии. Знаком
с ним с 1916 г., был 2 месяца его репетитором. Встретился с ним в Мо-
скве и его матерью (женщина-врач) в 1925 г., бывал у них в Ленинграде
в 1926 г. и в 1927 г. Он рассказывал, что был за границей в Германии и
вернулся в 1923 г.
ПЕДЕНКО Дмитр. Карпович, Ленинград, Маховая, 23/10, кв. 5, худож-
ник. Преподаватель показательной] школы Ленинградского] Губоно (быв.
Тенишевское училище). Знаком с ним с 1908 г. Мой быв. воспитатель по
училищу и преподаватель, бываю у него в Ленинграде.
ПЛАЗОВСКИЙ Роман Ант. Настоящее местонахождение неизвестно.
Артиллерист-академик. Быв. генерал. Знаком с ним с детства. Кажется, в
1909 г. был назначен помощником] начальника] Трубочного завода в Са-
маре. Во время германской войны был командирован во Францию, откуда
вернулся в 1917 г. и снова был назначен в Самару. Во время Гражданской
войны был эвакуирован чехами в Сибирь. Между прочим, скрывал у себя
на квартире коммуниста во время оккупации Самары чехами. В Омске
был помощником] нач[альника] ГАУ при КОЛЧАКЕ. При эвакуации за-
болел сын тифом в Красноярске. Был в красноярской тюрьме. Впоследст-
вии был освобожден и назначен техническим директором вышеупомяну-
того завода в Самаре. В Сибири с ним не встречался, так как в мою быт-
ность в Омске, его там не было. Он заходил к нам в Москве в 1922 г.
Летом 1927 г., путешествуя по Волге с Обориным, гостил у него три дня.
Зимой 1927 г. он был у нас в Москве, также в марте 1928 г., когда он был
проездом в Ленинград, куда был переведен из Самары. Переписывался с
ним прошлой зимой. Из письма его жены (этой осенью) знаю, что он пе-
реведен в Пензу.
ПЛАЗОВСКАЯ Мар. Тит., его супруга, быв. адрес: почтовый ящик, 44,
завод им. Масляникова, 42, д. № 3, знаю с детства. Несколько позже своего
мужа переехала из Ленинграда в Самару, где и жила все время, когда муж
был в Сибири. Последний раз видел ее летом 1927 г. в Самаре. В марте
1928 г. Ром. Ант. Плазовский в ВСИХ получил ликвидационную сумму (ок.
2000 руб.), которую не хотел везти в Ленинград и просил меня перевезти его
жене, что я и сделал. Летом 1928 г. она должна была переехать с казенной
квартиры на частную. Имел от нее 2 письма осенью этого года. В бытность
мою в Самаре, знаю от нее, что сын их Николай Романович находился в
Узин-Дао, первоначально сторожем на табачной фабрике, потом наездни-
ком на скачках. Последний раз его видел в 1918 г. в Ленинграде, откуда он
поехал в Самару.
ПАППЕ Анатолий Георг., тел. 1-32-76 (адреса не помню), товарищ по
Школе Л. ОБОРИНА, студент-пианист Московской] государственной]
97
консерватории]. Пианист при театре им. Мейерхольда. Знаком с ним с
1922 г. по консерватории. В течение этого года бывал у него с ОБОРИ-
НЫМ, где мы играли в 8 рук на 2 рояля.
РИХТЕР Ник. Ив., Ленинград. Тел. 44-23 (адреса не помню), пиа-
нист, преподаватель ф.п.*, быв. профессор Ленинградской] консер-
ватории], мой быв. учитель по роялю. Занимался с ним до призыва мое-
го на военную службу, а также по демобилизации 1918 г. Знаком с 1915 г.
Последний раз виделся с ним в Ленинграде весной 1927 г. на концерте
ОБОРИНА.
РУ СЛОВ Влад. Влад., М. Бронная, 34, кв. 4, тел. 3-68-58. Искусствовед,
переводчик. Познакомился с ним в Тифлисе летом 1926 г. Встречался в
1927 г. в театрах, на концертах и выставках. Один раз он заходил ко мне и
показывал свою коллекцию рисунков Сомова. Встречался с ним у проф.
ДЕНИКЕ.
СОЗОНОВ Влад. Серг., инженер-кораблестроитель, эмигрант. Настоя-
щее местонахождение его мне неизвестно. Мой товарищ по Тенишевскому
училищу с 1912 г., был студентом Ленинградского политехникума. Окончил
артиллерийское] училище незадолго до Октябрьского переворота. Вместе
со мной в 1919 г. уехал в Константинополь, где мы проживали вместе. Запи-
сался в команду кочегаром и переехал в Марсель, откуда был препровожден
этапным порядком к ДЕНИКИНУ и бежал в Константинополь (когда уже
меня не было), был и кочегаром на частном пароходе, и пастухом, наконец,
поступил в Голландии в политехникум. По окончании его работ по судо-
строению 2 года тому назад был главным инженером в Конго (в Африке),
после чего от него писем не имел (см. его письма).
СОЗОНОВ Лев Серг., Ленинград, М. Посадская, 15/17, кв. 80, млад-
ший брат моего товарища. Служит в оптическом институте. Знаю его с
1913 г. Встречался в Ленинграде. Вместе учились по в. н. у РИХТЕРА.
Был у отца в Лондоне в 1924 г., который служит там в Аркосе (совет-
ский] подданный).
СОЗОНОВ Веев. Серг., его брат, художник. Эмигрант. Где сейчас — не
знаю.
СОФРОНИЦКИЙ Влад. Влад., Ленинград, Вас[ильевский] остров,
4-я линия, 34, кв. 11, тел 4-18-95. В Москве останавливается по адресу —
Арбат, Калошин пер., 4, кв. 19, тел. 1-31-85. Известный пианист. Знаком с
ним с 1918 г. по художественному кружку «Арион». Позднее встречался с
ним в Москве в 1921 г., бывал у него в Ленинграде, встречался в Москве.
Весной 1928 г. он поехал с женой концертировать в Париж, о нем ничего не
слышал, кроме того, что его жена получила наследство отца (композитора
СКРЯБИНА).
СТАРОКАДОМСКИЙ Мих. Леонид., Сытинский тупик, 5/10, кв. 19,
тел. 83-90, органист, аспирант Московской] государственной] консерва-
тории], композитор, мой товарищ по консерватории, познакомился с ним в
Ф. п. — фортепиано.
98
1921 г. До поступления в консерваторию] служил красноармейцем, был ра-
нен и служил на нестроевой должности, в 1922 г. был вовсе освобожден с
военной службы, в 1927 г. имел командировку за границу с целью ознаком-
ления с органным искусством там. Был в Италии, Франции и занимался
главным образом в Германии (в Гамбурге и Лейпциге). Выехал летом, вер-
нулся к концу 1927 г., бывает у меня и я у него.
СТОММА Витольд Игнат., Литва, Vidiskis, имение Ясюмика. До ок-
тябрьской революции артиллерийский генерал, служил в ГАУ и на патрон-
ном заводе в Ленинграде. В 1918 г. вместе с учреждением переехал в Моск-
ву. Впоследствии учреждение переформировано в УЕПАЗ. В 1920 г. оптиро-
вался как литовский подданный и переехал с семьей (жена и 2 сыновей) в
свое имение. Там он овдовел, никакой должности не имеет, старший сын
его Виктор ведет хозяйство, младший Владислав — студент-экономист.
Знаю их семью с детства. Последний раз видел СТОММА в 1918 г., он
обычно пишет письма ко дню чьих-либо рождений или именин, нам или
нашим знакомым. Отвечали ему открытками.
СТОЛ БИН Серг. Влад., тел. 4-17-51, знакомый МИКЕЛАДЗЕ, раза 3 иг-
рал с ним в винт, телефон записан для вызова МИКЕЛАДЗЕ, где он бывал в
прошлом году.
СТЕБНИЦКИЙ Георгий Викт., Ленинград, тел. 81-30, адреса не
знаю, чем занимается сейчас, не знаю. Служил в театральном музее...* те-
атров. Мой товарищ по Тенишевскому училищу. Встречался с ним в Ле-
нинграде.
САВЕНКО Мих. (отчество не помню), тел. 4-40-17. Член Коллегии
защитников. Сотрудник Государственной] акад[емии] художественных]
наук по отделу иностранной словесности. Познакомился с ним в Крыму
летом 1927 г. Встречаюсь у проф. ХОРОШКО. У него не был, он у меня
также.
САРКИСОВА Мар. Ник., Ташкент, переулок Ногина, д. 6а, жена ин-
женера, знакомая проф. КАШКАРОВА, познакомился там же в 1928 г.,
был у нее с ОБОРИНЫМ 1 раз. Написал ей из Москвы письмо и получил
ответное.
ТУХАЧЕВСКИЙ Мих. Ник., Никольско-Богоявленск., общежитие РККА,
тел. 2-85-20, ныне командующий Ленинградского] воен[ного] окр[уга],
быв. начальник штаба РККА, член Реввоенсовета республики. Знаком с
ним с 1921 г. Бывал у него на дому. Познакомился с ним через его дальнего
родственника Мих. Ник. ХИТРОВО (КРОМСКОГО). Познакомил его с
ОБОРИНЫМ и ШОСТАКОВИЧЕМ. Бывали вместе неоднократно. Знако-
мил его со своими сочинениями. Отношения хорошие. Находил в нем со-
чувствие, как в музыканте.
ТУХАЧЕВСКИЙ Ник. Ник., тел. 1-14-26 и 1-14-61, его брат, служит в
войсках вооруженной охраны Советской] ж. д., встречался с ним у Мих.
Ник. У него не был.
Делее неразборчиво.
99
ТУХАЧЕВСКАЯ С. П., 3-34-86, сестра Мих. Ник., встречался с ней один
раз там же (не помню, почему записал № ее телефона). Знаком вообще со
всей семьей ТУХАЧЕВСКИХ.
ТЮЛИН Юр. Ник., Ленинград, Чернышев[ский] пер., 14, кв. 17, тел.
1-07-81, композитор-теоретик, профессор Ленинградской] консерватории.
Знаком с ним с 1918 г. Бываю у него в Ленинграде.
ФЕРЕ Влад. Георг., Дубнинская, 61, тел. 4-29-60, доп. 124, студент
Московской] государственной] конс[ерватории], композитор и пианист.
Бывал у него, и он у меня. Вместе сотрудничали в Ассоциации] современ-
ной] музыки. Знаком с 1921 г.
ФИЛЛИПОВ Георг Григ., Ташкент, пр. К. Маркса, 42, кв. 9, студент
САГУ. Познакомился там же. Один из организаторов концертов ОБОРИНА
в Ташкенте.
ЦЫГАНОВ Дм. Мих., Сивцев Вражек, д. 20, кв. 5, тел. 2-83-79, скрипач,
член квартета МГК, лауреат консерватории]. Знаком с ним с 1921 г. Бывал
у него, и он у меня. Встречались у ТУХАЧЕВСКИХ. Летом 1927 г. ездил
вместе с квартетом на музыкальные торжества на выставки во Франкфурте
(Германия) от СССР.
ХОРОШКО Вас. Конст., тел. 1-92-15, Кропоткинская набережная], 1.
Профессор-невропатолог. Знаком с его семьей (жена и сын и 2 дочери). По-
знакомился в Крыму. Бываю у них вместе с ОБОРИНЫМ, встречался на
концертах.
ЧЕРЕМУХИН Мих. Мих., Б. Харитоньевский, 9, кв. 27, тел. 1-80-45,
композитор, сотрудник музсектора Госиздата. Вместе учился с ним в
консерватории. Познакомился с ним в 1919 г. в Одессе, где он был в то
время гимназистом, при нем я уехал в Константинополь. В 1921 г. встре-
чались в Москве и вместе держали экзамен в МГК, бывал у него, и он у
меня.
ШОСТАКОВИЧ Дм. Дм., Ленинград, ул. Марата, 9, кв. 7, тел. 4-96-57,
известный композитор, аспирант Ленинградской] консерватории, пианист
и участник конкурса в Варшаве в 1927 г. Знаком с ним с 1922 г. Останавли-
вался у него, и он у меня в Москве. Ездил за границу в 1927 г., был в Варша-
ве и Берлине вместе с ОБОРИНЫМ.
ШИРИНСКИЙ Вас. Петр., Солянка, 3, кв. 17, тел. 4-66-25, скри-
пач, член квартета МГК, композитор, знаком с ним с 1922 г. Встречал-
ся с ним в консерватории, у ТУХАЧЕВСКИХ, на репетициях квартета
у БОРИСОВСКОГО. У него не бывал, и он у меня тоже. Летом 1927 г.
вместе с квартетом ездил в Германию, автор многих камерных сочине-
ний.
ШОТНИЕВ Конст. (отчество не помню), Грузинский вал, 26, кв. 31,
тел. 5-23-94, муз.-теоретик, педагог-пианист. Завед[ующий] учебной частью
музтехникума им. Игумнова. Познакомился с ним в Тифлисе, где он был
завед[ующим] муз[ыкальным] техникумом. В 1927 г. осенью переехал в Мо-
скву. У него не был, и он у меня тоже. Встречались на концертах и раза два у
ОБОРИНА.
100
ШВАРЦ Лев Алекс., Карп., 6, кв. 1, теперешний адрес: Ташкент, Хоре-
зинская, 20, пианист, был преподавателем в техникуме им. Гнесиных, с осе-
ни 1928 г. приглашен преподавателем в Государственный] муз[ыкальный]
техникум в Ташкенте. Знаком с ним с 1921 г. по консерватории. Бывал
у него в 1922 г., вместе готовились к экзаменам. Впоследствии он оста-
вил класс композиции, и мы встречались лишь в консерватории и у ИГУМ-
НОВА.
ЭНГЕЛЬГАРДТ Ник. Ник., Ленинград, ул. Красных Зорь, 45, кв. 8,
тел. 66-07, быв. саперный полковник. Муж моей знакомой ЭРДЕЛИ, знал
его с детства. Встречались с ним на концертах в Ленинграде. Последний раз
видел его 2 года тому назад. Чем занимается, не знаю.
ЭРДЕЛИ Ксения Алекс., Крестовоздвиженская, 2, кв. 9, тел. 1-70-68, ар-
тистка. Служит в оркестре Большого театра. Знаком с детства. Давно у нее
не бывал, так как она занята вечерами в театре. Встречаюсь с ней на симфо-
нических концертах, когда она занята оркестром.
ЯВОРСКИЙ Болеслав Леопольдович, Зацепа, 41, известный музы-
кант-теоретик (основатель своей теории), заведующий] учебн[ой] ча-
стью 1-го Государственного] музыкального] техникума, быв. председатель
муз[ыкальной] секции Государственного] учен[ого] совета при Нарком-
просе и быв. заведующий музо Главпрофобра. Знаком с ним с весны 1922 г.
по консерватории. Бывал у него, и он у меня. Он раза 3 ездил за границу.
Последний раз в 1926 г. на открытие памятника Шопену в Варшаве делега-
том от СССР.
Инночка — ХАРУЗИНА Инна Евграф., вдова приват-доцента 1-го Москов-
ского] государственного] университета], прежний адрес — Борисоглеб-
ская, 3, кв. 1.
ЯМАЙКЕР — фамилия ее соседа, № которого значится в телефонной
книжке, по которому ее можно было вызвать. Знаком с детства. Последние
3 года с нею мало встречался.
ИППОЛИТОВА, случайно записанная фамилия моей ученицы по тех-
никуму, не помню по какому поводу.
МАКАРЬЯН, 3-65-77, абсолютно не помню, по какому случаю записана
У меня эта фамилия.
ИСАЕВА, 3-67-07, телефон рекомендованного мне зубного врача, к ко-
торой так и не обращался. То же и другой телефон 4-79-28 и адрес — Садо-
вая, 25, кв. 50, зубного врача ОРЛОВОЙ, у которой не лечился.
ФЕЙНБЕРГ Самуил Евгеньевич, пианист, композитор, профессор МГ
консерватории], знаком с ним по консерватории с 1922 г. Встречался там
же на концертах и у ЛАММА. На дому не бывал, и он у меня тоже. Слышал,
что в 1927 г. он ездил концертировать в Германию.
ЮРОВСКИЙ Александр Наумович, заведующий музсектором Государ-
ственного] издательства, пианист, преподаватель МГК, знакомство офици-
альное, знаком с 1922 г., встречался в консерватории, в музсекторе, кроме
того, ЮРОВСКИЙ бывал экспертом от МОНО на экзаменах техникума, где
я преподаю. Был за границей в 1927 г. и заключил договор с Универсальным
101
издательством в Вене на представительство печатных муз[ыкальных] произ-
ведений в СССР.
ГЛИЭР Рейнгольд Морицевич. Композитор, профессор МГК (автор ба-
лета «Красный мак»). Знаком с ним по консерватории с 1921 г. В 1922 г.
обучался у него контрапункту и бывал у него на дому. Последнее время ред-
ко встречался.
БЛУМЕНФЕЛЬД Феликс Михайлович, композитор, пианист, профес-
сор Московской] консерватории]. В прошлом дирижер Мариинского те-
атра в Ленинграде. Знаком с ним по консерватории с 1923 г., встречаюсь
там же и на концертах, на дому не был, знакомство официальное.
КНИППЕР Лев Константинович. Композитор, знаком с ним с 1924 г.,
встречался и сотрудничал в Ассоциации] современной] музыки, на кон-
цертах и у ДЕРЖАНОВСКОГО. На дому у него не бывал, и он у меня
тоже.
ОРАНСКИЙ Виктор Александр., композитор преимущественно теат-
ральной музыки. Встречался с ним в консерватории, у композитора АЛЕК-
САНДРОВА и у композитора] ПОЛОВИНКИНА. В 1922 г. осенью бывал у
него, занимался с ним его системой гармонии. Он у меня не бывал. Давно
не встречался с ним.
СОКОВИЧ Роман. Присяжный поверенный, живет в Вильне и ведет
дело об утверждении в правах наследства моей бабушки Марии Владими-
ровны КАРБАСНИКОВОЙ на земельный участок, приобретенный некогда
моим дедом в Варшаве с целью продажи его, по утверждению в правах на-
следства. Его лично не знаю и с ним не встречался.
Записано собственноручно. Михаил Квадри.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 9. Л. 23—32 об.
№ 27
Дополнительные показания Квадри М. В.
3 января 1929 г.
Быв. мужа БОМ Ларисы Григорьевны — ТРОЦКОГО-СЕНЮТОВИЧА
Сергея Сергеевича я знаю примерно с 1915 г. Он быв. офицер царской ар-
мии, служил в Финляндском полку, ныне служит на кинофабрике в Ле-
нинграде. О его службе в деникинской армии мне ничего не известно.
Связи с ним я не имею с 1916 г. Ларису Григорьевну БОМ, урожденную
СУЛИМА-САМОЙЛО, я знаю с детства. Ее брата, СУЛИМА-САМОЙЛО
Николая Григорьевича, быв. офицера, служившего в белой армии, ныне
находящегося в Париже, я также знаю с детства. Связи с ним не поддер-
живаю.
РУБЛЕВСКОГО Константина Коэтановича, находящегося ныне в Вар-
шаве, я знаю как преподавателя Тенишевского училища. Он по профессии
художник. Переписки с ним не имею.
102
Быв. генерала ЛЬВОВА Николая Владимировича я знаю также с детства,
он находится в эмиграции, перписки с ним не имел. Полковника ИГНАТЬ-
ЕВА Логина Кирилловича я не знаю совершенно. ВИЛЬЧИНСКОГО я так-
же не знаю. С быв. генералом ГАРМОНИУСОМ я не знаком, но о нем мно-
го слышал, как о работнике артиллерийского ведомства, он, кажется, был
основателем самарского трубочного завода.
НОСОВА Виктора Ивановича я знаю с 1921 г., он был тогда учеником
консерватории, и я там с ним не встречался. Его семью я не знал и дома у
него никогда не бывал. Связь с ним я потерял, кажется, в 1923 г. Как-то
ОБОРИН Лев Николаевич мне говорил, что НОСОВ Виктор бежал из
СССР за границу. Встречался ли за границей ОБОРИН с НОСОВЫМ Вик-
тором, я не знаю.
Возвратившийся из-за границы из эмиграции года два тому назад
ЧИЧКИН Алексей, отчество коего я не помню (проживает в Ленингра-
де), говорил мне и ОБОРИНУ Льву Николаевичу вскоре после его при-
езда в СССР о том, что он за границей встречался с НОСОВЫМ Викто-
ром Ивановичем. Встречал он его в Париже. На протяжении послед-
них трех лет 1926—1928 гг. я в летнее время вместе с ОБОРИНЫМ
Львом Николаевичем совершал прогулки (разъезды) по СССР. В 1926 г.
мы проделали путь по маршруту: Москва—Туапсе—Сочи—Новый Афон—
Сухум—Батум—Тифлис—Военно-грузинская дорога—Владикавказ—Ми-
неральные Воды и обратно Москва. В 1927 г. — Москва—Нижний Нов-
город—Самара—Сталинград—Минеральные Воды—Владикавказ—Тифлис—
Боржом—Абустуман—Кутаис—Батум—Н. -Афон—Гагры—Ялта—Мисхор—
Севсастополь—Москва. В 1928 г. — Москва—Ташкент—Андижан—Ош—
Ташкент—Самарканд—Бухара—Ташкент—Москва. В 1928 г. мы уехали в
эту прогулку в 20-х числах апреля и возвратились обратно в конце мая
месяца.
С быв. генералом ДЫММАНОМ я не знаком, он знал меня в детстве, ко-
гда мне было лет восемь. В революционный период времени я с ним нико-
гда не встречался.
В тот день, когда после совершения убийства ШАПОШНИКОВА, ЛЮ-
БАРСКИЙ Лев Георгиевич явился на квартиру к своему брату Василию,
куда приехал также вскоре и я, кроме этого, Борис ЛЮБАРСКИЙ, мне по-
следний говорил, что в Москву приезжал из Польши Всеволод ЛЮБАР-
СКИЙ.
Немного позже Борис ЛЮБАРСКИЙ как-то в разговоре со мной сказал,
что Всеволод ЛЮБАРСКИЙ, когда он был в Москве, то хотел видеть меня.
От Бориса ЛЮБАРСКОГО я слышал, что он говорил после совершения
Львом ЛЮБАРСКИМ убийства ШАПОШНИКОВА по этому делу с ЯБ-
ЛОНСКИМ — хорошим своим знакомым.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Квадри.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 9. Л. 47—49.
103
№ 28
Протокол допроса Гордона В. Б.
(1909 г. р., гор. Чернигов)
16 января 1929 г.
Летом прошлого года, приехав на каникулы в гор. Чернигов, сгово-
рился об организации антисоветской работы с СЕЛИВАНОВЫМ, мы ре-
шили организовать группу, куда постепенно (точной последовательности
не помню), были привлечены: БРЕГИН, ЕВСЕЕНКО, братья ЛУНДБЕР-
ГИ, БАР, РУБЛЕВСКИЙ, МОГИЛЯНСКАЯ. МОГИЛЯНСКАЯ с орга-
низацией была связана крайне слабо. Первые собрания были в июле-ав-
густе месяце, на Троицкой горе. Программы определенной не имели, за-
дачей считали: свержение существующего порядка и созыв
Учредительного собрания. Силами, на которые можно опереться, счита-
ли интеллигенцию и крестьянство. В соответствии с этим -была создана
прокламация: «К молодежи», составленная мной. Размножили ее на рео-
тографе (или шопирографе), полученном от МОГИЛЯНСКОЙ. Прокла-
мация была отправлена в гор. Киев с РУБЛЕВСКИМ, ездившим туда.
Когда он вернулся, у меня составилось представление, что прокламации
он не распространил. В конце сентября или в начале октября 1928 г. я
уехал в Ленинград, куда повез с собой 10, кажется, экземпляров прокла-
маций и такое же количество (точных чисел, правда, не помню) брошюр,
которые составлял также я. В Ленинграде, присмотревшись к обстанов-
ке, я нашел ее неподходящей для распространения литературы, т. к. зна-
комств, кроме курсов, не имел, тамошняя публика, объектом для пропа-
ганды являться не могла. Литература до сих пор лежит в моей ленинград-
104
ской комнате, в правом ящике стола. В Ленинграде я получил посылку с
двойным дном, где лежало несколько десятков (кажется) 90 шт. прокла-
маций по поводу 11-летия Октябрьской революции. Прокламация, во-
первых, меня не удовлетворила, во-вторых, опоздала, а в-третьих, у меня
не было способов для ее распространения, поэтому она осталась без дви-
жения. Приехав теперь в гор. Чернигов, застал организацию в состоянии
бездеятельности. РУБЛЕВСКИЙ, никогда активно не работавший, ото-
шел вовсе. МОГИЛЯНСКАЯ почти порвала всякую связь с нами, новых
привлеченных не было, кроме СНЕЖКОВА, который мало был введен в
курс дел и никакой работы не вел. Произошло после моего приезда, 1-го
или 2-го собрания, где говорилось о необходимости поднять дисциплину
и т. д. Забыл указать, что СЕЛИВАНОВЫМ, еще в конце лета была сня-
та комната, которая должна была играть роль конспиративной квартиры,
там и происходило печатание.
Относительно связи с украинскими националистами: разговоры о
национальном вопросе были давно, теперь в связи с оживлением в этом
отношении. Дело ЕФРЕМОВА, появляющиеся в печати сведения о дея-
тельности украинских эмигрантов — пункт этот заинтересовал меня
особенно, МОГИЛЯНСКАЯ, насколько мне известно, ездила в Харь-
ков, до моего приезда в Чернигов, на зимние каникулы по делу об изда-
нии своей книги или навестить мужа — не знаю точно. По приезде
моем, я узнал об этом, просил СЕЛИВАНОВА узнать у нее, нет ли ка-
кой связи с украинской организацией. МОГИЛЯНСКАЯ ответила, что
связи можно было найти, но УНДОвики, по ее мнению, мерзавцы и
связываться с ними вряд ли стоит. Я считал, однако, ответ слишком ре-
зок, но дело так и остановилось, тем более что по отъезде СЕЛИВАНО-
ВА в Москву, связь с МОГИЛЯНСКОЙ вовсе ослабла, и я с ней почти
не виделся.
Инициатором организации считаю себя. Больше ничего показать не
могу. В. Гордон.
Допросил уполномоченный] нач[альник]
Черниг[овского] окр[уга] отд[ела] ГПУ УССР Клейнберг
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник Т. 15. Л. 11—11 об.
№ 29
Дополнительный протокол допроса Гордона В. Б.
16 января 1929 г.
В дополнение к моим показаниям постараюсь уточнить некоторые
особенности организационной деятельности, каковые мною упущены.
С СЕЛИВАНОВЫМ меня связывает дружба с 1924 г., когда мы встре-
тились в Чернигове. До 1924 г., вернее до осени 1927 г., мы часто
встречались в Чернигове, и у нас бывали разговоры на тему о сущест-
105
вующем порядке управления, причем наши взгляды как бы сходились
в оценке. Конкретных выводов ни я, ни СЕЛИВАНОВ не делали. Как
я уже показывал, мысль о создании организации исходила от меня.
СЕЛИВАНОВ, во всяком случае, был первый, кому я об этом сказал.
У нас был общий круг знакомых, к каковому я причисляю ЕВСЕЕН-
КО, БРЕГИНА, БАРА, братьев ЛУНДБЕРГОВ с РУБЛЕВСКИМ и
МОГИЛЯНСКОЙ. С БАРОМ я познакомился позже. Мысль об орга-
низации, о первом организационном собрании исходила от меня и
СЕЛИВАНОВА. Собрались мы в Малеевом рву, кажется, и поручили
мне выработать текст первого воззвания «К молодежи». Направляюще-
го начала не было, но оно вытекало из хода суждений. Всего нами
было выпущено 3 воззвания агитационной литературы «К молодежи»,
брошюра «О борьбе с большевизмом» и «К 11-летию Октября». По-
следнее выпущено в моем отсутствии. Версия моя о том, что РУБЛЕВ-
СКИЙ не распространял листовки в Киеве, исходит из личных впечат-
лений о нем, я считаю его случайным чел. в организации. ЕВСЕЕНКО
увез собой прокламации в Киев и обратно их не привез. Печатались
воззвания однажды у БРЕГИНА, который воспользовался отсутствием
отца своего, да и вообще семьи в Чернигове. При первом выпуске
(техническом оформлении) воззвания в квартире у БРЕГИНА был он
сам, я, СЕЛИВАНОВ, может быть, и МОГИЛЯНСКАЯ. Отпечатано
около 60 штук. Розданы они едущим в Киев. Часть взял с собой я при
поездке в Ленинград, организационная структура нашего кружка была
самая примитивная — собрания, созываемые по мере надобности, оп-
ределявшейся нами и суммою накопившихся вопросов, разрешавших-
ся совместно всеми участниками собрания. Периодичности определен-
ной мы не соблюдали. Собрания происходили то у меня на квартире
(пару раз), то на свежем воздухе, а главным образом в специально сня-
той для этой цели комнате СЕЛИВАНОВА по Софиевской ул. Для от-
вода подозрений в хозяине квартиры, СЕЛИВАНОВ выдавал себя чуть
ли не сочувствующим комсомолу. Никаких условных знаков, паролей,
знаков внешнего отличия, шифров не было у нас. Регистрационного
учета не было у нас. Протоколы не велись, а все запоминалось. Дела-
лось это из соображений конспирации. Отпечатанная литература хра-
нилась в той же комнате. Связей с другими городами у нас не было, и
ездившие куда-либо получали полномочия на начало самодеятельно-
сти. История с посылкой мне литературы такова: примерно 30.09 я уе-
хал из Чернигова, и предполагалось, что мне пришлют посылку, в
коей будет литература. Числа 3.11 я получил извещение не то от БРЕ-
ГИНА, не то от СЕЛИВАНОВА о том, что, может быть, мне вышлют к
празднику яблоки, что означало, по-видимому, прокламации. Я отве-
тил, что посылать мне ничего не нужно. Писал я об этом БРЕГИНУ.
Очевидно, письмо мое не поспело ко времени или товарищи меня не
поняли, но числа 10.11 я получил посылку, в коей были действительно
яблоки, а в ящике было двойное дно, куда товарищи вложили прокла-
106
мации к 11-летию за подписью центрального исполнительного коми-
тета демократического. Меня эта подпись поразила потому, что у нас
не было никакой сговоренности о том, что мы именуем себя централь-
ным комитетом. Я, правда, в свое время предлагал выбрать старосту
или секретаря, но о таком громком названии никогда не думал. В Ле-
нинграде я встречался помимо своих товарищей по курсу с земляками
БЫЧКОВЫМ Абрамом Яковлевичем, ГОФМАНОМ Олегом Констан-
тиновичем. Кроме них, у меня не было особенно близких знакомых.
В самом институте за мной установилась репутация «стоящего» на со-
ветской платформе, о чем можно судить по доверию, оказываемому
мне партколлективом и в особенности отдельными партийцами. Разго-
воры об УНДО мною целиком приведены в первом показании, и при-
бавить к этому мне нечего. СЕЛИВАНОВ говорил, со слов МОГИЛЯН-
СКОЙ, однако же своих взглядов ни передо мной, ни перед организаци-
ей, не демонстрировала. Показания записаны с моих слов, мною
прочитано и подписано. В. Городон.
Допросил уполномоченный] СОО
Черниг[овского] отд[ела] ГПУ УССР Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 15. Л. 14—14 об.
№ 30
Протокол допроса Гордона В. Б.
17 января 1929 г.
Вопрос: Какие у Вас связи были в Москве помимо Олега КАМЕНЕЦ-
КОГО?
Ответ: Помимо Олега КАМЕНЕЦКОГО у меня в Москве связей нет.
СЕЛИВАНОВ, живя в Москве в конце 1927 г., писал мне в Ленинград о
том, что у него в Москве имеется знакомая, которая сходится во взглядах
с ним. Я ухватился за это, и когда мне пришлось быть в Москве, позна-
комился с ней. По имеющемуся адресу она связана с кой-кем из литера-
турного мира Москвы, среди каковой, по моему мнению, не вполне под-
ходила для наших планов. На меня эта особа произвела не весьма благо-
приятное впечатление, ибо она не совсем культурна и довольно
легкомысленна. Однако я об этом сказал СЕЛИВАНОВУ лишь в Черни-
гове, когда я приехал на летние каникулы. Фамилия этой особы ПЕТРО-
ВА Зоя Ивановна, проживает по Садово-Черногрязской ул., № дома и
квартиры не помню. Адрес был мне сообщен СЕЛИВАНОВЫМ в пись-
ме. Версия о ней к возможности использования ее для связи в Москве
выплыла у меня уже в Чернигове в первые дни организационного
оформления. Когда меня запрашивали о возможности связей с другими
городами, я указал на этот факт, как на возможность. Ее я полагал час-
тично подходящей для связей в Москве.
107
На вопрос о том, чьим филиалом мы являемся, отвечаю, что мы действо-
вали вполне самостоятельно и никому не подчинялись, ни от кого не зави-
сели организационно и идейно. В Ленинграде, в моей квартире, в ящике
стола осталась нераспространенная мною литература в следующем количе-
стве: первая листовка в количестве 10 экз. или 15; брошюра 10 экз. и полу-
ченная в посылке партия в количестве 90 экз. Относительно нераспростра-
нения брошюр говорю, что она по своему формату не приспособлена для
разбрасывания, а исключительно для вручения. Не отрицаю того обстоя-
тельства, что я присматривался к моим товарищам, тщательно изучая их, но
таковых не находил. Еще одно обстоятельство препятствовало распростра-
нению. Я попал в исполбюро, а это положение меня связывало, ибо я пола-
гал, что это может быть сочтено за желание спровоцировать того, кому бы я
ее предлагал.
Повторяю относительно листовок, что я предпринимал шаги к распро-
странению, фактом служит то обстоятельство, что одна пачка в 5 штук ле-
жит в столе совершенно отдельно в свернутом виде. Эту пачку я хотел пус-
тить в ход, но обстоятельства складывались неблагоприятно для разбрасы-
вания, и я положил ее обратно в ящик. В Ленинграде я живу вместе с моим
товарищем ХОЛОПЦЕВЫМ Виктором в квартире СИДОРОВОЙ благодаря
адресам, полученным в канцелярии курсов усовершенствования врачей.
Программа составлена тремя лицами: мною, БРЕГИНЫМ и СЕЛИВАНО-
ВЫМ. Я составил политическую часть, БРЕГИН политико-экономическую
и СЕЛИВАНОВ тактическую. Раздел о терроре и конспирации составлен
СЕЛИВАНОВЫМ. Брошюра в общем вышла неудачной.
Относительно связей с другими организациями подтверждаю, что, кроме
попыток связаться с УНДО, других не было. Связаться предположено было
через МОГИЛЯНСКУЮ. СЕЛИВАНОВ передавал со слов МОГИЛЯН-
СКОЙ, что связи с УНДО могли бы быть налажены, но там сидят мошен-
ники. Возможно, что связи с УНДО у МОГИЛЯНСКОЙ имеются, но ни
СЕЛИВАНОВ мне об этом не говорил, ни сам не знаю об этом. СЕЛИВА-
НОВ, уезжая в Москву, имел в виду ближе связаться с ПЕТРОВОЙ и ис-
пользовать ее периферию. Что он хотел там проводить работу серьезную,
можно судить по тому, что он хотел взять с собою туда шопирограф. Я ему
не советовал это делать, ибо принимал в резон трудности квартирного по-
рядка. Я советовал присмотреться к местности, и если будет возможность
работать, то он напишет об этом кому-либо в Чернигов, и ему вышлют. СЕ-
ЛИВАНОВ, возможно, захватил с собою остатки литературы, ибо не могу
допустить, чтобы у него ничего не осталось, а, уезжая, он взял ее с собой.
Олег КАМЕНЕЦКИЙ получил задание от СЕЛИВАНОВА, вероятно, в
письме, связаться с ПЕТРОВОЙ.
Интересовался ли я цифрой лиц, с коими он связан в контр [революци-
онных] целях по Москве, не помню. Если и существовал принцип пятерок в
нашей организации, то он был принят в моем отсутствии.
Здесь, в Чернигове, были предложения увязать нашу работу с баптиста-
ми, но за пределы предложений мы не попали. В Киеве жила весьма близ-
108
ко от Олега КАМЕНЕЦКОГО некая ЛЕВИЦКАЯ, особа к политике ин-
дифферентная, но все же СЕЛИВАНОВ предполагал ее использовать. Те-
перь она находится в Москве с КАМЕНЕЦКИМ, хотя я в этом не
убежден.
В связи с письмом ЕЛИЧЕВА в «Крестьянской газете», СЕЛИВАНОВ
пытался установить личную связь с ним и для этого ходил к нему пешком в
деревню, где жил ЕЛИЧЕВ. Был у него, виделся с ним, говорил и об этом
сообщил мне в Ленинград, причем послал мне письмо ЕЛИЧЕВА, получен-
ное им от него в ответ на первое письменное обращение. Он характеризовал
ЕЛИЧЕВА как интересного чел., но находил, что это старик с весьма туман-
ной политической физиономией и политически импотентного. К ЕЛИЧЕ-
ВУ в свое время поступало очень много письменных обращений и одним из
корреспондентов оказался студент Московского университета, кажется,
РФАКА ЛЕОНОВ, с последним СЕЛИВАНОВ хотел связаться, но не разы-
скал его. Наводил СЕЛИВАНОВ о нем справки в МГУ.
К пункту об интересе моем относительно числа московских связей СЕ-
ЛИВАНОВА дополняю, что СЕЛИВАНОВ говорил мне только о ПЕТРО-
ВОЙ ико 334-82-42 (отдел реализац
Припоминаю, что № квартиры ПЕТРОВОЙ 1, а № дома не помню.
В. Гордон.
Допросил уполномоченный] СОО
Черниг[овского] окр[уга] отд[ела] ГПУ Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 15. Л. 16—17 об.
№ 31
Протокол допроса Гордона В. Б.
18 января 1929 г.
В дополнение к своим показаниям присовокупляю, что до московского
своего свидания с ПЕТРОВОЙ, я из Ленинграда, по просьбе (в письме)
СЕЛИВАНОВА, послал ей список художественной литературы, которую
считал возможной использовать для предварительной агитации. Из лите-
ратуры помню: Эренбурга «Проточный переулок», кажется, «Рвач», Ив.
Никитина «Уклон», А. Тверяна «На отшибе». При свидании с ПЕТРОВОЙ
в Москве я говорил с ней об этом, описал, но она к тому времени еще не
применяла. Это, между прочим, дало мне основание считать ее мало при-
годной. О ЛЕВИЦКОЙ (Гали): ЕВСЕЕНКО, когда он ездил в Киев, было
поручено зайти к Олегу КАМЕНЕЦКОМУ или к ЛЕВИЦКОЙ. КАМЕ-
НЕЦКОГО в Киеве не оказалось, а к ЛЕВИЦКОЙ он, по его словам, за-
ходил и виделся с ней, но обстановка была мало благоприятна для серьез-
ного разговора.
КАМЕНЕЦКИЙ Олег был связан с ЛЕВИЦКОЙ Галей, отчество ко-
торой не знаю, по линии работы нашей организации Демократического
109
союза. Насколько была активна ЛЕВИЦКАЯ в работе Демократическо-
го союза, мне не известно. Имеет ли эта ЛЕВИЦКАЯ Галя какие-либо
родственные отношения к известному активному контр [революционно-
му] эмигранту ЛЕВИЦКОМУ, я не знаю. Перечисленная выше художе-
ственная литература, список коей я посылал из Ленинграда ПЕТРО-
ВОЙ Зое в Москву, была мною ей рекомендована как материал, кото-
рый является предварительным подспорьем для подготовки к вербовке
в состав организации намеченных лиц. С этой стороны упомянутые
выше книги заслуживают внимания. Имел ли СЕЛИВАНОВ Александр
что-либо общее на почве контрреволюционной] деятельности с про-
фессором ТИХОМИРОВЫМ, у коего он остановился на жительстве, я
не знаю. С родственниками СЕЛИВАНОВА, живущими в Москве, я не
знаком. Знаю лишь, что он там имеет двоюродного брата, быв. офице-
ра, работающего преподавателем в одной из московских военных школ,
и др. родственников.
ЛЕВИЦКАЯ, насколько я знаю, в работе нашей не участвовала, а наме-
чалась к использованию. В. Гордон.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 15. Л. 20—20 об.
№ 32
Протокол допроса Гордона В. Б.
24 января 1929 г.
С СЕЛИВАНОВЫМ Александром Сергеевичем я впервые познакомил-
ся в 1924 г. по театральному коллективу в Чернигове, именующемуся
«Красной блузой», как он, так и я принимал участие в работах этого кол-
лектива. Вскоре после нашего знакомства, примерно через полгода, мы
начали друг другу обоюдно высказывать свои антисоветские убеждения.
Они сводились к критике советской власти и коммунистической партии, а
равно и их мероприятий. По своим антисоветским убеждениям мы друг
друга понимали и поэтому в беседах высказывались вполне откровенно.
По тому времени у меня и СЕЛИВАНОВА были близкие знакомые: БЫЧ-
КОВ Авраам, ЛЕБЕЛЬ Лев, ГРЕДИНБЕРГ (он же САВЕЛЬЕВ) Евгентин
и в 1925 г. мы познакомились с ЛЮБЧЕНКО Иваном и ХОЛОПЦЕВЫМ
Виктором. Все они наших взглядов не разделяли. Позднее мы познакоми-
лись в 1926 г. с административно высланным ЧУМАКОМ Борисом, кото-
рый также наших взглядов не разделял. Позднее, кажется, в 1926—1927 гг.
между мною и СЕЛИВАНОВЫМ начались общие разговоры на тему о не-
обходимости создания какой-либо контрреволюционной] организации
для борьбы с советской властью. Конкретно ничего эти разговоры не за-
трагивали. Примерно в августе 1927 г. СЕЛИВАНОВ Александр, будучи на
Волге в Ярославской губ., сел. Мишламово, кажется, Рыбинского уезда, у
ПО
своего приятеля БИРЮКОВА Сергея, писал мне оттуда письма, сводив-
шиеся к тому, что крестьянство недовольно существующим порядком и
что нужно в связи с этим приняться за дело, или вернее, что-либо пред-
принять. В ответ на это я написал СЕЛИВАНОВУ, что он вполне прав и
что нам необходимо начать нащупывать почву для создания организации
контрреволюционного] характера. В сентябре месяце 1927 г. я уехал в Ле-
нинград для поступления в вуз. В Ленинграде был принят в состав студен-
тов Высших курсов искусствоведения. Поселился я на жительстве в Ле-
нинграде по ул. Марата, быв. Николаевской, д. 31, кв. 19, квартирохозяин
СИДОРОВ Николай Исаакович. Комнату я нашел следующим образом: в
институте усовершенствования врачей существует такой порядок, согласно
которому квартирохозяева посылают туда адреса свободных сдающихся
комнат, так как моя мать, ГОРДОН Анна Григорьевна, была там в 26-м году,
будучи вместе со мною, около 20—30 адресов из канцелярии института, по
которым я с ней и разъезжал, подыскивая себе подходящую комнату. Та-
ким образом я и выбрал себе комнату у СИДОРОВА. Сам СИДОРОВ на-
учный сотрудник, кажется, Центрального ленинградского архива. Моя
мать раньше знакома с ним не была. Проживая в Ленинграде, я продол-
жал получать от СЕЛИВАНОВА, переехавшего немного позже на несколь-
ко недель в Москву, где он проживал тогда у своего двоюродного брата,
быв. офицера, преподавателя военных предметов, или же у ТИХОМИРО-
ВА (с последними двумя я не знаком). Письма о том, что крестьянство не-
довольно советской властью, что отсюда необходимо сделать соответст-
вующие выводы. В ноябре месяце 1927 г. я получил от СЕЛИВАНОВА
Александра из Москвы письмо относительно ПЕТРОВОЙ Зои, в котором
он писал, что ПЕТРОВА — подходящее лицо для создания контр [револю-
ционной] группы в Москве, что она имеет соответствующую сферу зна-
комств в Москве, из которых можно навербовать членов в эту группу. По
его просьбе я написал тут же ПЕТРОВОЙ Зое недели через две письмо, в
котором был список подходящей для предварительной обработки наме-
ченных для вербовки лиц художественной литературы с указанием, как
пользоваться этой литературой. В список входят, насколько я помню, сле-
дующая художественная литература: «Рвач», «Проточный переулок» Эрен-
бурга, «Уклон» Ивана Никитина, «На отшибе» Алексея Тверяна, кажется,
«Форд» Юлия Берзина. Больше, кажется, в списке литературы не было.
Будучи в Москве в середине декабря 1927 г. я зашел к ПЕТРОВОЙ Зое, с
которой имел беседу относительно использования этого списка и возмож-
ностей работы. С ее слов понял, что она как будто бы к этому времени ни-
каких конкретных мер в этом направлении еще не приняла. Во всяком
случае, она менее информирована о том, что ею сделано в направлении
создания контрреволюционной] группы в Москве, так как этому еще не
способствовала обстановка, при которой происходил мой разговор. В ком-
нате была ее сестра, девочка лет 11, СЕЛИВАНОВ в это время в Москве
не был и находился на Волге у упомянутого БИРЮКОВА Сергея. Из пи-
сем и рассказов СЕЛИВАНОВА можно было заключить, что он там вел
111
отдельные разговоры с крестьянами, выясняя их настроение. Историю с
хождением СЕЛИВАНОВА к крестьянину ЕЛИЧЕВУ и в связи с этим,
про студента 1-го МГУ юридического факультета я пропускаю, так как она
подробно изложена в предыдущих моих показаниях. Был ли СЕЛИВАНОВ
связан с какой-либо контрреволюционной] организацией в Москве, я не
знаю, так как он мне про это никогда ничего не говорил. У него в Москве
есть кроме указанных мною раньше лиц знакомые ПЛЕТНЕВ, живущий
по Гранатному переулку, дом, кажется, 1, ЖАНИРОВСКИЙ Коля, черни-
говец, живет в Москве года 3, чертежник по профессии, с ПЛЕТНЕВЫМ
он познакомился, кажется, через БИРЮКОВА Сергея, у которого ПЛЕТ-
НЕВ также проживал некоторое время на Волге. Со слов СЕЛИВАНОВА
мне известно, что он наладил связь по контр [революционной] деятельно-
сти с КАМЕНЕЦКИМ Олегом. Весной 1928 г. СЕЛИВАНОВ ездил вместе
с КАМЕНЕЦКИМ Олегом из Чернигова в Киев, где последний учился в
КХИ. В Чернигов КАМЕНЕЦКИЙ приезжал на пасхальные каникулы.
СЕЛИВАНОВ ездил в Киев с КАМЕНЕЦКИМ для того, «чтобы провет-
риться» и наряду с этим выяснить возможность использования знакомых
КАМЕНЕЦКОГО Олега по контрреволюционной] организации. Там он
через КАМЕНЕЦКОГО Олега познакомился с ЛЕВИЦКОЙ Галиной. Ре-
зультаты этой поездки СЕЛИВАНОВА в Киев были таковы: что он добил-
ся от КАМЕНЕЦКОГО Олега и ЛЕВИЦКОЙ Галины, что они согласи-
лись принимать участие в контр [революционной] работе и вербовать чле-
нов в антисоветскую группу по Киеву. В ноябре, начале декабря 28-го года
КАМЕНЕЦКИЙ Олег переехал на жительство в гор. Москву и там бывал
у ПЕТРОВОЙ Зои. Предполагаю, что посещение его ПЕТРОВОЙ были на
почве контр [революционной] деятельности Демократического союза. Ад-
рес ПЕТРОВОЙ Зои КАМЕНЕЦКОМУ дал СЕЛИВАНОВ Александр, ду-
маю, что на почве деловой. Отец КАМЕНЕЦКОГО в дореволюционное
время был мировой судьей, кажется, в с. Низковке Черниговской губ., у
него там и поныне проживают какие-то родственники, у которых он до-
вольно часто бывает. Кроме указанных мною лиц в Москве есть знако-
мый ЧЕРНЯК Михаил, мой быв. соученик по школе им. Ленина, черни-
говец, он учится в музыкальном техникуме им. Яворского. ЧЕРНЯК, судя
по его рассказам, близок к ЯВОРСКОМУ на почве каких-то личных отно-
шений. В Ленинграде у КАМЕНЕЦКОГО Олега есть приятель ВАСЬКОВ
Юрий, инженер-механик. Связан с ним на почве контр [революционной]
деятельности я не был. ВАСЬКОВ — черниговец, проживал здесь до
1924 г., в 1925 г. он был в Киеве, учился в каком-то техническом вузе, а
затем переехал в Ленинград. О том, что ВАСЬКОВ в Ленинграде, я узнал
случайно от его жены весной 1928 г., которую я встретил в Нежине на во-
кзале, когда ехал из Ленинграда на каникулы. Предполагаю, что КАМЕ-
НЕЦКИЙ Олег по своему характеру в любое время способен совершить
террористический акт. Листовка «К селянам», о которой я писал в своих
последних показаниях, отпечатана не была, и рукопись ее, вернее, перевод
на украинский язык, сделанный МОГИЛЯНСКОЙ, находился, насколько
112
я знаю, у БАРА Юрия. Эту листовку мы собирались печатать на шопиро-
графе накануне нашего ареста на квартире у БАРА. Листовка «Демократи-
ческой молодежи», которую писал я совместно с БРЕГИНЫМ, вышедшая,
кажется, в 60 экз., была отпечатана на украинском и русском языках. Лис-
товку «К селянам» составлял БРЕГИН Леонид. Со слов СНЕЖКОВА мне
известно, что у него в Одессе есть знакомый, фамилию которого он не на-
зывал, коего предполагалось использовать по контрреволюционной] ра-
боте нашего Демократического союза в Одессе. Записано с моих слов вер-
но и мною прочитано. В. Гордон.
Допросил Кононович
ДА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 15. Л. 24—28 об.
№ 33
Протокол допроса Гордона В. Б.
25 января 1929 г.
ЛЮБАРСКИХ Василия и Льва знаю начиная с 1923 г., Василия ЛЮ-
БАРСКОГО знал еще раньше — в 1919 г., потом был перерыв до 1923 г.,
знаком с ним был по школе, по окончании школы виделся с Василием
ЛЮБАРСКИМ летом 28-го года. На дому у него не бывал, и он у меня
не бывал, близких отношений у меня с ним не было. Разговоры вели
с ЛЮБАРСКИМ Василием на литературные темы, а с Львом вообще
никаких серьезных разговоров не было. Политических бесед не вел с
ним никогда. Переписки не вел. Ни в какую организацию ЛЮБАР-
СКОГО не втягивал.
Московские мои родственники:
ГЕЦОВ Наум Борисович — врач. ГЕЦОВА Буня Георгиевна — жена его,
моя тетка, врач. МЕЖИРОВА Елисавета Семеновна - - двоюродная сестра,
МЕЖИРОВ Тайхум Израилевич — ее муж, уполномоченный Татсоюза
(кооператив по Москве, кажется). ДРИТО Ольга Семеновна — двоюродная
сестра, фельдшер, безработная. ЗЕМЛЯЧКА Раиса Семеновна — двоюрод-
ная сестра матери (ЗАСКИНД). ГОРДОН Ревекка Михайловна, нитпром
одного из райкомов партии, Зинаида Михайловна — на партийной работе,
Григорий Михайлович — студент менделеевского института, их брат ЗАС-
КИНД Илья Григорьевич — один из организаторов московского комсомо-
ла, что сейчас делает, не знаю. Инженеры: ЗАСКИНД Авраам Михайло-
вич — преподаватель и Сарра Михайловна — профессии не знаю, и
ВОЛЬФ — аптекарский работник, очень отдаленные родственники (в Вар-
шаве сидит дальняя родственница ВОЛЬФ — за коммунистическую работу).
В. Гордон.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 15. Л. 31—32.
113
№ 34
Дополнительный протокол допроса Гордона В. Б.
4 февраля 1929 г.
Признаю себя виновным в том, что создал антисоветскую организацию
под названием Демократический союз, ставившую себе целью низвержение
советской] власти и передачи власти Учредительному собранию путем аги-
тации письменной и устной пропаганды и впоследствии в зависимости от
условий и террора.
Процесс самого свержения соввласти мы не обязательно связывали с
вооруженным восстанием, главным образом рассчитывали на банкротство
коммунистической партии в экономических вопросах. Особенного сопро-
тивления со стороны ком[мунистической] партии и рабочего класса, к ней
примыкающего, в момент свержения мы не ожидали, так как считали, что
партия, возросшая численно, потеряла свой революционный энтузиазм и в
значительном большинстве состоит из людей, которые активно защищать
партию и власть не будут. Вывод мы частично делали из выступлений оппо-
зиции.
Перехожу к организационной деятельности.
Как я уже раньше говорил, мысль о создании организации подал я. Пер-
вым человеком, с которым я поделился, был СЕЛИВАНОВ, он же впослед-
ствии выполнял главную долю практической работы. Я лично привлек в ор-
ганизацию БРЕГИНА Леонида, а через него ЕВСЕЕНКО Алексея. Через их
посредство связались и привлекли к работе Федора, а затем Германа ЛУНД-
БЕРГОВ и Юрия БАРА. СЕЛИВАНОВ привлек к работе МОГИЛЯН-
СКУЮ, Олега КАМЕНЕЦКОГО и Зою ПЕТРОВУ. Через Олега КАМЕ-
НЕЦКОГО СЕЛИВАНОВ втянул в работу ЛЕВИЦКУЮ Галину, которая
вместе с КАМЕНЕЦКИМ должна была заложить ячейку в Киеве. Зоя ПЕТ-
РОВА знала о наших с СЕЛИВАНОВЫМ убеждениях и намерениях вести
активную работу еще за полгода (примерно) до создания Демократического
союза.
Для большей ясности по вопросу об отношении Демократического сою-
за к УНДО заявляю — связи с УНДО не добились, или, вернее, не осущест-
вили. Исчерпывающим по этому вопросу считаю сообщение, сделанное
мне СЕЛИВАНОВЫМ, а именно: «МОГИЛЯНСКАЯ, после приезда из
Харькова, заявила, что связь с УНДО завязать можно, но не стоит, потому
что они, по ее мнению, “мошенники”». Судя по этому заявлению МОГИ-
ЛЯНСКОИ, у нее в Харькове есть какие-то знакомства, имеющие отноше-
ние к УНДО.
Протокол мною прочитан, с моих слов записан правильно. Гордон.
Допросил уполномоченный]
КРО ГПУ УССР Вихирев
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 15. Л. 34—34 об.
114
№ 35
Дополнительный протокол допроса Гордона В. Б.
8 февраля 1929 г.
Причины, которые толкнули меня на мысль создать антисоветскую
организацию следующие: я являюсь определенным противником сущест-
вующего политического строя. Считаю его несправедливым, т. к. при
нем меньшинство подчиняет себе большинство. Я считаю, что Россия
является страной аграрной, и промышленность в ней должна иметь вто-
ростепенное значение. Отсюда вытекало то, что я решил активно бороть-
ся за коренное изменение государственного строя. Свергнув советскую]
власть, я считал более целесообразным вызвать на сцену Учредительное
собрание, которое предопределило бы политический строй. Новый поли-
тический строй должен будет в первую очередь обеспечить все демокра-
тические свободы и должен предоставлять всем слоям населения в рав-
ной мере возможность отстаивать свои интересы. По моему мнению, на
первых порах доминирующая роль должна была перейти к интеллиген-
ции как наиболее культурной части общества, затем должен крестьянин
как основа нового порядка, а пролетариат может примкнуть, а может, и
не примкнуть к союзу интеллигенции с крестьянством. Та же часть про-
летариата, которая не пойдет на сотрудничество, будет обречена на поло-
жение оппозиционной группы, которая будет отозвана от управления
страной. Проще говоря, новый строй может иметь тоже форму диктату-
ры, но только большинства над меньшинством с обеспечением при этом
всех прав меньшинства. Форма правления — парламент. Конечная цель
нового политического строя — социализм. При новом строе должна быть
проведена крупная частная собственность на землю и, вообще, частная
собственность в промышленности, остаться должна временно мелкая зе-
мельная собственность. Основной путь к социализму — кооперация, сна-
чала бытовая, а затем производственная. Все эти взгляды у меня сложи-
лись под влиянием произведений Белинского, Михайловского, Добролю-
бова, Шелгунова и др. Ленина и Маркса не читал.
Протокол мною прочитан, с моих слов записан правильно. В. Гордон.
Допросил уполномоченный] КРО ГПУ Вихирев
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 15. Л. 36—36 об.
№ 36
Протокол допроса Гордона В. Б.
18 марта 1929 г.
Террористические выступления против представителей советской] вла-
сти нашей организацией признавались с положительной стороны и в та-
ком разрезе, как это предусмотрено в брошюре «Как и для чего бороться с
115
большевиками». У меня лично зачастую были разговоры на эту тему с СЕ-
ЛИВАНОВЫМ Александром Сергеевичем. Я считал, что террористиче-
ская деятельность имеет смысл только тогда, когда в результате теракта
поднимается большой шум, т. е. когда о результатах этого говорят и судят
не только в СССР, но и за границей. К террористическим выступлениям я
подходил примерно так, как это было совершено в Ленинграде, где была
брошена бомба в «Деловой клуб», в котором происходило собрание ком-
мунистов. СЕЛИВАНОВ Александр подходил к вопросу о террористиче-
ской деятельности в такой плоскости, что при известных условиях допус-
тимо совершение террористических актов и более мелкого характера. Под
известными условиями он, мне кажется, подразумевал наличие соответст-
вующей политической обстановки в стране и условия, при которых орга-
низация без ущерба для себя могла бы допустить совершение того или
иного террористического акта, или вообще при наличии возможностей
для этого. На собраниях нашей организации в моем присутствии вопрос о
террористических выступлениях обсуждался неоднократно, примерно раза
три. Беседы с СЕЛИВАНОВЫМ по этому же вопросу я имел и вне наших
собраний. Поскольку мне известно, на собраниях нашей организации во-
прос с конкретной стороны о террористических выступлениях против ко-
го-либо из представителей соввласти (в необходимости убийства ЛЕВАН-
ДОВСКОГО или же ПЕВЗНЕРА) не обсуждался. Обсуждение этого во-
проса носило лишь принципиальный характер, и он был решен
положительно. СЕЛИВАНОВ Александр мне никогда не говорил о своем
намерении совершить террористические выступления против ЛЕВАН-
ДОВСКОГО — председателя РКИ Черниговского округа и ПЕВЗНЕРА —
председателя Черниговского окрсуда, работавшего ранее в органах ОГПУ.
Я лично не намеревался совершить террористический акт над кем-либо из
представителей власти. В дальнейшем, если бы обстановка этому способ-
ствовала и если политическое положение в стране было подходящим (под
этим подразумевалось резкое обострение крестьянского движения и недо-
вольство в городе, крайне неблагоприятная экономическая конъюнктура),
тогда я считал бы возможным лично совершить террористическое выступ-
ление, если бы этому не препятствовали личные моменты. Другие участ-
ники организации со мной разговора о необходимости совершения како-
го-либо конкретного террористического выступления не имели. Имел ли
по этому поводу разговор с участниками организации СЕЛИВАНОВ Алек-
сандр, не знаю.
В Ленинграде я никого в состав организации не вовлек, и мне ничего не-
известно о том, что там были участники организации, вовлеченные в ее со-
став кем-либо другим.
ЧЕРНЯКА Михаила я в состав организации не вовлекал.
Знаю его как человека, занимающегося «богоискательством», и допус-
каю возможность участия его в подобного рода кружках.
С ГОФМАНОМ Олегом разговора об организации не имел и литературы
контр [революционного] содержания ему не передавал.
116
Мне ЧЕРНЯК Михаил рассказывал о своем преподавателе музыки
ЯВОРСКОМ, с которым он в близких хороших отношениях, как о чел.
очень странном, с большими знаниями и с интересами в философской ре-
лигиозной области.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. В. Гордон.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 15. Л. 38-40 об.
№ 37
Собственноручные показания Гордона В. Б. в КРО ОГПУ
5 апреля 1929 г.
Антисоветские взгляды начали складываться у меня рано — вероятно, с
1922—1923 г. Трудно определить, чем они в то время обуславливались.
Я считаю, что здесь сыграли роль два фактора: 1) чтение классиков, русских
писателей 1890—1900 гг. и отдельных работ по истории литературы («Исто-
рия русской интеллигенции» Овсянникова-Куликовского, «История русской
общественной мысли» Иванова-Разумника) при недостаточно критическом
отношении к прочитанному (было мне 13—14 лет), создавало тем не менее
достаточно прочное представление о роли и значении русской интеллиген-
ции, классово принадлежащим к которой я осознал себя крайне рано. Между
тем то, что приходилось видеть вокруг, резко противоречило этому выне-
сенному из книг убеждению: казалось ясным, что в условиях советской дей-
ствительности интеллигенция далека от исполнения этой своей первенст-
вующей роли, представители ее переходят на положение с трудом терпимых
«спецов» и т. д. Само собой разумеется, все это было крайне расплывчато и
бесформенно, а определялось и оформлялось лишь позже. В то время серь-
езней, пожалуй, был второй фактор, который можно определить как ин-
стинктивное недоброжелательство к организующему и дисциплинирующему
началу, вносимому в жизнь различными организациями соввласти. Время,
до 1923, примерно, года, характеризовавшееся в школьной жизни полной
анархией и распущенностью (я к тому же еще был в драматической студии,
представлявшей образцовое по этим качествам учреждение), воспитало
привычку к полной независимости и «веселому житию». Школы занима-
лись не столько науками, сколько устройством вечеров, где можно было по-
скандалить (наклонность к этому была издавна) и т. п. С 1922—1923 гг. дело
начинает меняться. Появляется пионерское движение, в самой школе появ-
ляется политкружок, организация, стремящаяся повернуть дело по-новому,
дисциплинировать и сорганизовать, да еще вдобавок вносящая в свой сло-
варь слово «интеллигент» как обиднейшее ругательство. И вот этот протест
против дисциплины вместе с неоформленными оппозиционными взгляда-
ми вызвал с моей стороны ряд хулиганских, в сущности говоря, выходок по
адресу пионеров, политкружка (им заправлял ХОЛОПЦЕВ, с которым впо-
117
следствии я подружился, а тогда были мы злейшими врагами) и т. п. Иногда
сам, иногда еще с кем-нибудь (КАМЕНЕЦКИЙ, ФАЕВСКИЙ) я устраивал
у дверей комнаты, где занимался политкружок, кошачьи концерты, срывая
занятия и т. п. Равным образом и с пионерской организацией состоял я в
отношениях враждебных, публично издевался над ними, писал стихотвор-
ные пасквили на руководителей ее (в частности, на В. РАЕВСКОГО), уст-
раивал дебоши на пионерских вечерах. Ближайшими знакомыми моими
того времени были Л. ЛЕБЕЛЬ и Е. ГРЕДИНБЕРГ, которые тоже иногда
участвовали в этих дебошах. Вся эта деятельность поставила меня в школе
на положение врага порядка и своего рода анархиста, пионерская организа-
ция даже ставила, кажется, вопрос об исключении меня из школы. Что ка-
сается политических разговоров того времени, то велись они мною едва ли
не исключительно по вопросу о «роли интеллигенции», не переходя на
темы явно антисоветские, поскольку более или менее оформленного поли-
тического миросозерцания у меня к тому времени, разумеется, быть не мог-
ло. Ведь я эти разговоры с названными ГРЕДИНБЕРГОМ и ЛЕБЕЛЕМ, а
также с КАМЕНЕЦКИМ, с которым, впрочем, сблизился позже, к 1925 г.,
возможно, вел еще с кем-нибудь, потому что взглядов я своих я тогда совер-
шенно не скрывал, но близких друзей в то время у меня больше не было. По
студии, впрочем, был еще в то время хорошо знаком с М. ЧЕРНЯКОМ и
О. ГОФМАНОМ, но разговоров и такого порядка с ними не помню.
Более или менее определенно взгляды мои сложились примерно в
1925 г. Решающим в этом отношении фактором явилось чтение. Следую-
щие книги, прочитанные частью тогда, а частью позже, несколько влияли
на выработку моих взглядов: «Что такое прогресс?» и «Борьба за индиви-
дуальность» Н. К. Михайловского, «Исторические письма» Мартова
(И. Л. Лаврова), «Мыслящие реалисты» Д. И. Писарева, «Когда же придет
настоящий день?» Добролюбова, «История революционного] движения в
России» Туна, «История моего современника» В. Г. Короленко, «Записки
революционера» П. А. Крапоткина, «Повести моей жизни» Н. Морозова,
«Былое и думы» Герцена и др. Книги эти создавали картину героической
борьбы интеллигенции за народное благо, которое рисовалось в виде кре-
стьянской демократии с руководящим положением интеллигенции. Совет-
ская действительность, естественно, не соответствовала этому идеалу, что
же касается конечных целей ком. партии, то достижение их через диктату-
ру и без руководящего участия интеллигенции представлялось мне невоз-
можным. Укреплению антисоветских взглядов моих способствовала также
происходившая в то время дискуссия по вопросам литературы между «на-
постовцами» и Вронским-Троцким. Позицию «напостовцев» я считал ха-
рактерным проявлением общей линии партии в вопросах культуры, ли-
нии, направленной на ликвидацию того, что я привык под словом «куль-
тура» понимать.
С осени 1925 до середины лета 1927 г. (почти до отъезда в Ленинград) я
служил библиотекарем сначала в комсомольском, а потом в партийном клу-
бе. Наблюдения над комсомольцами, с которыми приходилось мне сталки-
118
ваться, поддерживали в большинстве случаев мой взгляд на большевизм,
как на силу некультурную и антикультурную. Способствовало этому и то
презрительно недоверчивое отношение к интеллигентам, которое господ-
ствовало в среде комсомольцев. Однако свою «активную» (хулиганскую)
деятельность я к этому времени совершенно прекратил и заслужил, как ка-
жется, репутацию «честного специалиста», с некоторыми комсомольцами
был в хороших отношениях, участвовал во всяких клубных вечерах и т. п.,
раз даже, кажется, читал доклад на заседании комсомольской ячейки. Все
это, однако, уживалось с антисоветскими моими взглядами, и возможность
этого мирного сожительства объяснялось, по-моему, сугубой теоретично-
стью этих взглядов. В наличии было недовольство, но вопрос об активной
борьбе не ставился.
К этому времени (к осени 1925) я был близко знаком со следующими
лицами: А. СЕЛИВАНОВЫМ, О. КАМЕНЕЦКИМ, В. ХОЛОПЦЕВЫМ,
И. ЛЮБЧЕНКО, А. БЫЧКОВЫМ, Б. ЧУМАКОМ. История моих отноше-
ний с СЕЛИВАНОВЫМ подробно изложена в прежних показаниях. Посто-
янные разговоры, а позже переписка с ним, содействовали не столько
оформлению моих взглядов в теоретическом плане (в этом отношении я,
пожалуй, больше влиял на него, чем он на меня), сколько их заострению,
подготовляя неизбежность перехода от слов к делу. С О. КАМЕНЕЦКИМ я
особенно близок был летом 1925 г. Политические разговоры с ним вел, вы-
сказывая свои (изложенные уже) взгляды, если угодно, даже агитировал его
в направлении осознания роли интеллигенции и своей принадлежности к
ней. КАМЕНЕЦКИЙ же в то время был чем-то вроде анархиста-индиви-
дуалиста и ко всякой политике относился скептически. Общее недовольст-
во существующим порядком и даже известную склонность к борьбе с ним
он, однако, высказывал в разговоре со мной неоднократно. Осенью 1925 г.
О. КАМЕНЕЦКИЙ поступил в КХИ и отношения наши почти прервались.
Что касается из остальных названных выше лиц, то и с ними неоднократно
я в то время, а с некоторыми и позже, вел разговоры на политические темы,
но так как взглядов моих они не разделяли, то разговоры эти носили харак-
тер споров, подчас очень горячих. Особенно часто приходилось спорить и в
Чернигове, и позже — в Ленинграде, с А. БЫЧКОВЫМ, которому я дока-
зывал несправедливость существующего порядка, при котором подавляю-
щее большинство населения — крестьянство принуждено приносить свои
интересы в жертву меньшинству — пролетариату, или, собственно, даже од-
ной коммунистической партии. БЫЧКОВ опровергал мои изложения ссыл-
ками на историческую закономерность и экономические предпосылки дик-
татуры пролетариата, я же обычно сводил спор к вопросу об отвлеченной
справедливости в форме абсолютной демократии. Споры такого же порядка
приходилось вести с ЛЮБЧЕНКО и (реже в то время) с ХОЛОПЦЕВЫМ.
С ЧУМАКОМ — крайне редко, так как он интереса к политическим вопро-
сам не проявлял. Особенно часто мне, однако, приходилось выступать в
роли примирителя в спорах между БЫЧКОВЫМ и ХОЛОПЦЕВЫМ и СЕ-
ЛИВАНОВЫМ, который в народнических своих теориях доходил иногда до
119
нелепостей (отрицание роли гор [ода] и т. д.). По этому поводу приходилось
спорить с ним.
Упустил сказать: в 1925 г. я был довольно близко знаком, а затем перепи-
сывался некоторое время с В. КРАСОВСКИМ, который, находясь в нашем
гор. в административной ссылке (причастность к меньшевистскому движе-
нию), служил там в Центральной библиотеке, где я с ним и познакомился.
Политических разговоров я с ним не вел, так как он держался крайне осто-
рожно и избегал подобных тем, но знакомство с ним имело, пожалуй, неко-
торое влияние на выработку моих взглядов, так как это был первый «поли-
тический преступник» современности, которого я увидел, и это обстоятель-
ство говорило о том, что где-то кто-то ведет, значит, борьбу с советской
властью. Очень скоро КРАСОВСКИЙ из Чернигова был переведен в другой
гор[од], затем подписал декларацию, был освобожден из ссылки и теперь,
кажется, работает и учится не то в Харькове, не то в Москве.
О том, как у меня и СЕЛИВАНОВА постепенно вырабатывалась мысль о
необходимости активной борьбы и создания организации я уже говорил.
Непосредственным толчком к созданию организации можно считать вот
что: когда я узнал (сначала из писем, а затем из личной беседы), что СЕЛИ-
ВАНОВ начинает понемножку претворять в дело наши разговоры, поручая
3. ПЕТРОВОЙ в Москве и КАМЕНЕЦКОМУ в Киеве создавать антисовет-
ские группы, я, чувствуя моральную ответственность за эту его деятель-
ность, поскольку она являлась выводом из общих наших убеждений, решил,
что раз даются подобные задания другим людям, мы сами не имеем права
больше медлить, отделываясь одними разговорами, и должны создать орга-
низацию в Чернигове, где у нас есть подходящие знакомства и т. п.
О ЛЮБЧЕНКО: ЛЮБЧЕНКО приехал в Чернигов в январе этого года,
на неделю, кажется. Приехал он, собственно, к своей матери, но большую
часть времени проводил у меня. Чтобы повидаться с ЛЮБЧЕНКО, приехал
в Чернигов на несколько дней и ХОЛОПЦЕВ (мы заранее списались об
этом). Переписку с ЛЮБЧЕНКО я вел крайне нерегулярно, но знал глав-
ным образом из рассказов ХОЛОПЦЕВА, который его за это осуждал, что
он, ЛЮБЧЕНКО, примкнул к оппозиции, был исключен из комсомола
и т. п. По приезде ЛЮБЧЕНКО сразу сообщил мне, что он принадлежит к
какой-то оппозиционной группировке (кажется, сапроновского толка), и
излагал мне свои взгляды, которые показались мне довольно радикальны-
ми. Согласиться с ним я, конечно, не мог, потому что в его убеждениях ос-
новную роль играл рабочий класс, а в моих — крестьянство и интеллиген-
ция, и мы много спорили. Тем не менее в разговорах с товарищами, сначала
с БАРОМ, а затем на квартире у БАРА, где кроме меня и его присутствовали
еще, если не ошибаюсь, ЕВСЕЕНКО и СНЕЖКОВ (назначено было собра-
ние, но не состоялось, потому что не пришли остальные), я поставил во-
прос — а как насчет того, чтобы нам попытаться наладить какую-нибудь
связь с оппозицией. Товарищи отнеслись к этому крайне скептически, на-
ходя, что ничего из этого выйти не может, так как цели у нас разные, но
было все же решено, что мне следует нащупать почву в этом направлении.
120
Прощупывание это заключалось в том, что через день или два я спросил у
ЛЮБЧЕНКО: «А как вы относитесь к вопросу о третьей силе», на что он
мне ответил: «Безусловно, отрицательно». Ясно, что дальнейшее «прощу-
пывание» я прекратил. Разговоры на политические темы (споры) велись в
это время мною с ЛЮБЧЕНКО неоднократно, участвовал в них и СЕЛИ-
ВАНОВ, а один раз с СЕЛИВАНОВЫМ зашла и МОГИЛЯНСКАЯ (пробы-
ла недолго). Однако в этот раз никаких особых бесед не помню. Вообще
разговоры наши заключались в критике существующего порядка (с разных
сторон), да в рассказывании политических анекдотов. Больше, как обычно,
разговаривали о литературе и личных делах.
О существовании организации ни я, ни, насколько я помню, СЕЛИВА-
НОВ, ЛЮБЧЕНКО не говорили. Но думаю, что догадываться о чем-то в
этом роде он мог, во-первых, на основании вопроса моего о «третьей силе»,
а во-вторых, по тем намекам, которые проскальзывали в разговорах моих с
товарищами по организации в его присутствии, так как вели мы себя, вооб-
ще говоря, достаточно не коспиративно. Еще ЛЮБЧЕНКО, помнится, го-
ворил о недовольстве среди рабочих, что пролетариат больших гор[одов] на
стороне оппозиции, что в октябрьские дни (11-я годовщина) в Одессе и
Киеве были забастовки и демонстрации оппозиционеров.
Постараюсь теперь подробно изложить систему политических моих
взглядов, как они сложились у меня ко времени создания организации, к
концу лета 1928 г.
Я считал, что выразить интересы народа может лишь демократическая
республика, основанная на началах всеобщего избирательного права и аб-
солютной политической свободы. Путь к такой республике мыслился через
свержение соввласти и созыв Учредительного собрания, которое, по моему
мнению, только и могло ее провозгласить. Основными движущими силами
России мне представлялось крестьянство и интеллигенция, крестьянство
как производитель основной массы материальных ценностей, а интелли-
генция как совокупность мыслящих и образованных людей, обеспечиваю-
щих своей работой культурное развитие и экономический прогресс страны,
и в первую очередь того же крестьянства. Я считал, что интересы отвлечен-
ной справедливости (потому что я считал возможным говорить о такой), с
одной стороны, классовые интересы этих двух основных общественных
групп, с другой — требуют осуществления демократии. С первой точки зре-
ния потому, что только большинство народа, выражающее свою волю сво-
бодной подачей голосов и в условиях свободной политической борьбы пар-
тий, может являться авторитетным судьей во всех общественных вопросах,
где неизбежно наличие противоположных взглядов на путь их разрешения.
В отношении же классовых интересов, я считал, что только демократия мо-
жет обеспечить для крестьянства необходимую ему честную, неподкупную,
абсолютно перед ним ответственную власть и выявление всех активных сил
крестьянства на поприще общественной деятельности, а для интеллиген-
ции откроет широчайшие возможности в деле культурной работы. Постро-
енное на этих основах общество должно было, по моему мнению, представ-
121
лять таким образом союз крестьянства и интеллигенции, с включением в
него и других слоев трудящихся, но при условии подчинения, в первую оче-
редь экономической политики государства интересам деревни, а не гор,
крестьянства, а не рабочего класса. И этот союз, полагал я, должен был соз-
дать мощные предпосылки для развития всех экономических и культурно-
просветительных сил страны, подготовляя переход в более или менее отда-
ленном будущем к социализму. Переход этот, полагал я, настанет тогда, ко-
гда в результате экономического прогресса и культурного воздействия со
стороны интеллигенции крестьянство придет к выводу, что социалистиче-
ская форма производства самая выгодная и целесообразная для него, а зна-
чит, и для всей страны. Основой всей этой схемы являлась вера (совершен-
но почти неподкрепленная ни теорией, ни практикой) в неистощенные
творческие силы русской интеллигенции, заработавшей себе историческое
право на руководство страной десятилетиями героической борьбы с цариз-
мом, и с другой стороны, в принципиальное своеобразие исторических пу-
тей России по сравнению с другими странами.
Я считал, что обязанность борьбы за этот строй может на себя принять
демократическая молодежь страны, то есть молодое, но революционное по-
коление интеллигенции. На старшее поколение, говорил я, надежд возла-
гать не следует, потому что оно в одной части своей ушло в эмиграцию, а
эмиграция (на основании, главным образом, эмигрантских газет, которые я
читал, работая в партийном клубе, где они получались) представлялась и
представляется мне силой абсолютно нежизненной и совершенно непони-
мающей того, что происходит в стране. Другая же часть интеллигенции
(большинство ее) советизировалась в той или иной степени, и ни на какую
борьбу не пойдет.
Колебания и сомнения в правильности этой моей программы начались у
меня вскоре после создания организации, а намечаться и проскальзывать
стали еще до этого. Их источником являлся уже сам состав организации и
характер ее работы. Я прекрасно понимал, конечно, что ЛУНДБЕРГИ, на-
пример, союзники очень временные и проблематические. Это, однако, само
по себе не так уже пугало меня, мне казалось, что сейчас важно объединить
все антисоветские силы, лишь бы они стояли на платформе Учредительного
собрания, а там демократические элементы движения сумеют осадить реак-
ционные элементы. Гораздо серьезнее был вопрос именно о характере рабо-
ты. С первых же дней стало очевидно, что энтузиазма, настоящей боевой
энергии у организации нет. Ни для кого из членов ее политическая деятель-
ность не является чем-то первостепенным, все остальное поглощающим.
У всех на первом плане были какие-нибудь другие интересы и дела, а орга-
низация была как-то «между прочим». Отсюда чрезвычайная недисципли-
нированность и т. п. Всего, однако, для меня существеннее было то откры-
тие, что и сам я вовсе не отличаюсь в этом отношении от своих товарищей
по организации. Я обнаружил, что сам я тоже вовсе не обуян жаждой поли-
тической нелегальной деятельности, и моя литературоведческая работа го-
раздо ближе мне и дороже. В Чернигове среди товарищей, где мы как-никак
122
что-то делали, где играло роль чувство коллектива, это было не так очевид-
но, но в Ленинграде это чувствовалось чрезвычайно сильно. Чувство почти
полной оторванности от организации (я крайне редко в это время перепи-
сывался с Черниговом) совершенно устраняло всякие импульсы к работе.
А приехав в Чернигов, я застал в таком же состоянии и остальных товари-
щей. Припоминаю характерный факт, когда я по приезде возвратился,
встретился с СЕЛИВАНОВЫМ, мы первый час говорили исключительно
о личных и литературных делах, и только потом он стал рассказывать мне о
работе организации. Все это приводило меня к выводу, что ни я, ни боль-
шинство товарищей, если не все, не годимся, в сущности, для работы, что
все мы остаемся в ней любителями и не бросим ее, собственно, по инерции,
успевшей выработаться, да из чувства самолюбия и стыда перед другими,
хотя и другие такие же. Для меня, по крайней мере, едва ли не так обстояло
дело. В таких условиях, с одной стороны, появлялось стремление снять с
себя ответственность, стать исполнителем — отсюда и разговоры с УНДО,
об организации и т. д. Мне казалось, что, войдя в состав большой и дисцип-
линированной организации, мы действительно станем что-то делать, пре-
дохранив себя от полного отказа от работы (что, в сущности, висело в возду-
хе), а свои самолюбия от краха. С другой же стороны, все описанное застав-
ляло глубоко всматриваться в положение вещей и задаваться невольно
вопросом: да наша ли во всем этом вина, не является ли наша любительщи-
на, наша холодность к работе, наше в конце концов стремление увильнуть
от нее, лишь внешним проявлением того обстоятельства, что работа эта не-
целесообразна, что она противоречит генеральной линии исторического
развития нашей страны. Должен заявить, что еще за долгое сравнительно
время до ареста я подошел к этому вопросу под влиянием и указанных уже
факторов, и других, к которым сейчас перейду.
Одним из них являлось мое положение в институте. Институт истории
искусств — учреждение крайне своеобразное и отличительной чертой его
является чрезвычайно резкое его разделение студенчества на две основные
группы: на группу накрашенных девиц и франтоватых молодых людей и на
группу партийно-комсомольского и профсоюзного актива. С первых шагов
в институте я оказался в странном положении: вторая из этих групп чужда
мне политически, а первая, так сказать, психологически и социально. Я,
рано привыкший работать, совмещающий и в Ленинграде с учебой заботу о
заработке, чрезвычайно остро чувствовал свою классовую, если угодно, от-
чужденность от этой размалеванной и бездельной публики. И гораздо бли-
же чувствовал я себя к другой — комсомольско-профсоюзной группе. Осо-
бенно остро стал этот вопрос, когда я осенью 28-го года приехал после ка-
никул в Ленинград уже как член организации. И когда я стал
присматриваться к институтской публике с точки зрения возможности соз-
дания антисоветской группы, я пришел к выводу, что ведь, в сущности, эта
франтовато одетая публика и есть интеллигентная молодежь, о которой мы
говорили и писали в Чернигове, а между тем совершенно ясно, с такими
людьми никакой работы устраивать нельзя. И само собой получилось, что я
123
примкнул к другому, политически, казалось бы, мне враждебному, но пси-
хологически близкому мне лагерю, пошел на активную общественную рабо-
ту и т. д. Это сближение с пролетарской частью студенчества помогло мне
избавиться от многих бывших у меня до того предубеждений относительно
огульной некультурности комсомольцев, относительно зажима, царствую-
щего в студенческих организациях и т. п., ничего подобного я не нашел, и,
между прочим, неоднократно говорил об этом товарищам в Чернигове.
Серьезное влияние оказало на меня также сожительство с ХОЛОПЦЕ-
ВЫМ. В наших спорах (не особенно, правда, частых) ХОЛОПЦЕВ чрезвы-
чайно легко разбивал мои доводы ссылками на экономические законы разви-
тия общества, и хотя я не признавал себя обычно побежденным, но высказы-
ваемые ХОЛОПЦЕВЫМ мысли заставляли меня серьезно задумываться.
Для меня становилось все яснее и яснее, что интеллигенция, о которой я
всегда говорил, мною выдумана, реально существующая похожа на это мое
измышление в весьма малой степени. Далее становилось ясным, что мысль
о своеобразии исторических путей России и о возможности в ней подчине-
ния интересов промышленности интересам сельского хозяйства, гор[од] —
селу, лишена всяких серьезных оснований. Чтение газет с необходимой по-
правкой на монопольное положение советской печати приводило все же к
выводу, что индустриализация так или иначе идет, и остановить ее нельзя,
что крестьянство не является таким, безусловно, антисоветским фактором,
как это казалось, что наконец самые демократические формы, основа основ
моей программы, терпят на западе крах за крахом, уступая место фашизму.
Все это взятое неизбежно подводило к вопросу о целесообразности на-
шей деятельности и к вопросу об исторической обусловленности и неиз-
бежности советской власти и о сугубой утопичности той абсолютной демо-
кратии, которая казалась мне идеалом.
Этот вопрос об исторической обусловленности и неизбежности диктату-
ры пролетариата я считаю решающим и основным, потому что я вовсе не
желаю вводить в заблуждение следственные органы, утверждая, что произо-
шел коренной перелом в моих субъективных политических симпатиях и ан-
типатиях. Это не так. Субъективные мои симпатии далеко не целиком с со-
ветской властью, но мое сознание и моя совесть говорят мне, что эта совет-
ская власть должна и будет существовать независимо от того, нравится мне
это или не нравится (не желаю скрывать, что мне это в значительной мере
не нравится), и что значит борьба против нее нецелесообразна и преступна.
Моя основная и все остальное покрывающая и определяющая ошибка за-
ключается в том, что эти свои субъективные политические симпатии, воз-
никшие под влиянием, главным образом, одностороннего и своеобразно
направленного чтения, я представляю себе совпадающими с интересами
большинства народа и с основными тенденциями исторического развития
страны, чего на самом деле — нет.
В. Гордон
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 15. Л. 43—46 об.
124
№ 38
Протокол допроса Евсеенко А. Я.
(1907 г. р., гор. Чернигов)
15 января 1929 г.
Около шести месяцев тому назад, весной прошлого года (точно числа
не помню) явился ко мне на квартиру БРЕГИН с предложением вступить
в организацию, которая ставит себе целью борьбу с существующим строем
как строем неправильным и случайным. Мною было изъявлено согласие,
после которого я был связан с остальными членами организации. Органи-
зация эта была в то время в стадии комплектования и самоопределения.
Как впоследствии выяснилось в числе средств, имеющихся у нее, была
гектографическая лента, которую и решили использовать в первую оче-
редь. Первое собрание состоялось на Троицкой горе, где и обсуждался
текст первой прокламации. Лейтмотив ее был: обращение ко всем всту-
пающим в том году в вузы в расчете вызвать недовольство в среде лиц, не
попавших в вуз, думая, что почва будет весьма подходящей. Техническое
выполнение поручено было мне, СЕЛИВАНОВУ и во вторую очередь
ГОРДОНУ и старшему ЛУНДБЕРГУ. Листовки были сделаны. Часть их
взял я (шт. 30), часть ГОРДОН. Свою половину я растыкал возле КЭТ и
строительного техникума. В Киеве должен был встретить КАМЕНЕЦКО-
ГО, но там его не оказалось (в то время он был в Москве). По возвраще-
нию в Чернигов я нашел организацию расширенной с намерениями не-
сколько углубить работу свою. В целях конспирации была нанята особая
квартира по Софийской ул., 16, где впоследствии и протекала вся работа.
На одном из собраний решено было напечатать инструкцию для кружков,
125
которые могли бы организоваться и для связи с ними. Эта инструкция
была напечатана общими усилиями и роздана на руки всем членам. К это-
му времени ГОРДОН уехал в Ленинград. В его отсутствие работа заглохла,
но встречи продолжались. Квартирой для встреч служила комната по Со-
фийской ул., где жил СЕЛИВАНОВ. Несколько позже было решено напе-
чатать новую листовку, которую сделали все по очереди. Весь тираж был
отправлен в Ленинград к ГОРДОНУ. Отправка происходила таким обра-
зом: были куплены яблоки, которые запакованы в ящик, сделанный мною
из дикта, и в двойное дно положена литература. Паковал я и СЕЛИВА-
НОВ. Отсылка поручена была ЛУНДБЕРГУ Ф., но в самый последний
момент ЛУНДБЕРГ Ф. отказался за отсутствием денег, о чем он и уведом-
лял своего брата запиской, которая осталась у меня. Осталась она у меня
по той причине, что по отъезде брата Германа он принес ее ко мне, где
она случайно и осталась. Упоминание о БУЛЕНКЕ, которого я не знал, не
знаю и никогда не видел, объяснит лучше меня автор этой записки. Итак,
посылка ЛУНДБЕРГОМ Федором была не отослана. Впоследствии ее ото-
слал СЕЛИВАНОВ. О последующих событиях осведомлен плохо, потому
что с 20 ноября по 28 декабря был на допризывной подготовке. После того
ничего нового не произошло, за исключением обсуждения вопроса о при-
соединении к какой-либо крупной организации. От кого шла идея при-
соединения к УНДО, сказать не могу (вернее, не знаю), но факт тот, что
этот вопрос был поставлен на обсуждение и большинством голосов он был
решен в положительную сторону, причем было поручено СЕЛИВАНОВУ
выяснить его окончательно. О конечном результате я не осведомлен и по
настоящее время. Больше сообщить ничего не могу. Хронологических ука-
заний не делаю, ибо их не помню.
1. Дополнительно сообщаю о брошюре следующее: текст ее был обсу-
жден на одном из наших собраний и окончательное оформление было
поручено ГОРДОНУ, БРЕГИНУ и СЕЛИВАНОВУ, которые это и испол-
нили.
Террор:
2. Вопрос о терроре ставился вскользь и ему особого значения не прида-
вали, что и подтвердилось всей работой.
3. Состав организации с моего вступления был следующим:
ГОРДОН, СЕЛИВАНОВ, БРЕГИН и потом я.
4. На Троицкой горе участниками первого собрания были: я, ГОРДОН,
БРЕГИН, СЕЛИВАНОВ и ЛУНДБЕРГ Ф.
5. Квартиру снял СЕЛИВАНОВ на средства, собираемые со всех членов
организации.
6. В состав организации в последнее время входило около 10 чел.: БРЕ-
ГИН, ГОРДОН, СЕЛИВАНОВ, ЕВСЕЕНКО, ЛУНДБЕРГ Ф., ЛУНД-
БЕРГ Г., БАР Г., СНЕЖКОВ А., МОГИЛЯНСКАЯ, РУБЛЕВСКИЙ в нача-
ле, после отошедший.
О КАМЕНЕЦКОМ сообщаю только то, что с ним рассчитывали связать-
ся, но неудачно.
126
БУЛЕНОК был рекомендован ЛУНДБЕРГОМ Ф., но в организации не
был. Лично я его не знаю. Евсеенко.
Допросил Пятецкий
ЦД ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 39—40 об.
№ 39
Протокол допроса Евсеенко А. Я.
26 марта 1929 г.
Когда собирались мы у СЕЛИВАНОВА, то вопрос о терроре нами обсуж-
дался неоднократно. ГОРДОН, высказываясь на эту тему, говорил, что тер-
рористические акты бывают полезны и целесообразны только такие, которые
в результате террористического выступления несут за собой несколько жертв
над виднейшими представителями соввласти и ВКП(б). ГОРДОН говорил,
что целесообразны такие террористические выступления, о результатах кото-
рых говорят не только у нас, но и за границей. СЕЛИВАНОВ, соглашаясь с
ГОРДОНОМ, наряду с этим говорил и о необходимости совершения терак-
тов над местными представителями соввласти. Помню он (СЕЛИВАНОВ)
говорил о своем намерении совершить террористический акт над т. ЛЕВАН-
ДОВСКИМ — председателем] Черниговской РКИ. Серьезны ли были его
намерения я не знаю, так как он со мной подробно на эту тему не разговари-
вал. Говоря о терроре, он был весел и смеялся. Вопросы о терроре, обсуждав-
шиеся у СЕЛИВАНОВА, я помню очень смутно, так как этих взглядов не
разделял, но и не возражал против них. Серьезно к этому я не подходил.
О намерении и подготовке взрыва железнодорожного моста, находяще-
гося вблизи Чернигова и черниговской электростанции, мне ничего абсо-
лютно неизвестно.
В своих показаниях я упустил указать, что перед арестом наша организа-
ция намеревалась выпустить листовку «К селянам».
Эта листовка была написана БРЕГИНЫМ и переведена МОГИЛЯН-
СКОЙ. Листовку намеревались выпустить на украинском и русском языках.
При поездке в Киев в августе месяце (в конце) 1928 г. я получил от СЕ-
ЛИВАНОВА явку к ЛЕВИЦКОЙ Гали. Я ей передал 35 шт. листовок «К де-
мократической молодежи»; говоря об организации, она мне указала, что по
Киеву она пока связана по контр [революционной] работе с 5—6 лицами.
Все они, по ее словам, намеревались переброситься в Москву и продолжать
там работу, вернее, повести работу.
Помню как-то кто-то из членов нашей организации говорил о необходи-
мости привлечь к работе в организации по гор. Ленинграду ГОФМАНА
Олега. ГОРДОН указал, что он едва ли пойдет на эту работу, так как он за-
нимает хорошее положение по работе в Ленинградском порту и очень занят.
Со слов БРЕГИНА мне известно, что он вербовал в состав нашей орга-
низации летом 1928 г. Черниговку ДОБРОГАЕВУ Нину Александровну,
127
учащуюся в Москве и быв. на летних каникулах в Чернигове. ДОБРОГАЕ-
ВА, по его словам, отказалась работать в нашей организации, указывая, что
всюду идет большое строительство и, что о контр [революционной] работе
могут говорить только слепые.
Со слов, кажется, СЕЛИВАНОВА я знаю, что он вербовал в организа-
цию КОРОЛЕВА Владимира. О результатах вербовки КОРОЛЕВА мне ни-
чего неизвестно. Говорилось об этом летом, когда КОРОЛЕВ приезжал из
Москвы, где он учится, на летние каникулы.
О принадлежности к нашей организации ЧЕРНЯКА Михаила и ПЕРГА-
МЕНЩИКА Камы мне ничего не известно.
ГОРДОН намеревался завербовать, по предложению БАРА, ВОРОБЬЕВА
Николая, живущего в Ленинграде. Завербовал он его или же нет, я не знаю.
Из московской группы нашей организации я знал лишь КАМЕНЕЦКО-
ГО лично и слышал о Зое ПЕТРОВОЙ, о количественном составе москов-
ской группы я ничего не знаю.
Записано с моих слов и мною прочитано. Евсеенко.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 57—57 об.
№ 40
Протокол допроса Евсеенко А. Я.
26 марта 1929 г.
Будучи завербован в Чернигове в секретные сотрудники ОГПУ и дав по
этому поводу соответствующее обязательство, я после своего освобождения
из-под стражи зашел к ГУЛЯ-ЯНОВСКОМУ и сказал ему, что за нами сле-
дят, я был арестован. Сказав ему это, я просил его пойти к товарищам, уча-
стникам организации «Демократического союза» и предупредить их о том,
чтобы они были подготовлены ко всяким неожиданностям и чтобы они у
себя уничтожили все то, что могло бы их компрометировать.
На другой день после освобождения я был у ГОРДОНА, которому ска-
зал, что был арестован и освобожден. ГОРДОНУ я говорил, что меня спра-
шивали о ЛЮБАРСКОМ, о нашей же организации вопросов не задавали.
В разговоре я ему сказал, что в Черниговском окротделе ГПУ я дал подпис-
ку-обязательство о сотрудничестве в органах ОГПУ. Говоря о подписке, я
ему указал, что я не считаю связанным себя перед ГПУ никакими обяза-
тельствами, поскольку эта подписка мною была дана не с полного моего на
то согласия. Давая подписку, я не совсем понял ее смысл, полагая, что это
подписка о невыезде. Когда же мне было после подписки дано пояснение,
то я начал просить о возвращении мне ее обратно, но она возвращена мне
не была. Подписка мною дана была безо всякого принуждения к этому, но
понял ее смысл я лишь после того, когда мне были даны тут же подробные
пояснения. Просил о возврате этой подписки потому, что был связан из-
128
вестными обязательствами перед своими товарищами и организацией в це-
лом. Интересы же организации были для меня дороже и значительнее, чем
интересы советской власти.
Считаю, что обязательство мною было дано не совсем сознательно.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Евсеенко.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 57—58 об.
№ 41
Протокол допроса Евсеенко А. Я.
28 мая 1929 г.
Мне известны нижеследующие члены нашей контр [революционной] ор-
ганизации:
По Чернигову:
1) ГОРДОН Вениамин Бенционович, он же руководил ленинградской
группой Демократического союза,
2) ГУЛЯ-ЯНОВСКИЙ Михаил,
3) СНЕЖКОВ Анатолий,
4) БАР Юрий Иванович,
5) БРЕГИН Леонид Ильич,
6) РУБЛЕВСКИЙ Борис,
7) БУЛЕНОК Сергей,
8) МЕКШУН, кажется, Семен,
9) ТУСЕВИЧ Борис,
10) МОГИЛЯНСКАЯ Лидия,
11) ЛУНДБЕРГ Федор,
12) ЛУНДБЕРГ Герман,
13) ПЕКУР Василий Никитич и др. менее значительные члены органи-
зации этой группы.
По Киеву (со слов КАМЕНЕЦКОГО):
1) ЛЕВИЦКАЯ Гали Филипповна,
2) ТИМОШЕВСКИЙ Сергей,
3) ВЕРБИЦКАЯ Мария, Черниговка,
4) ЗАБЕЛЛО, кажется, Виктор,
5) ЛЕВИЦКИЙ Чеслав,
6) МАРЧУК Людмила,
7) СКЛЯРОВА Ксения,
8) ГОРИЦЫН, кажется, Борис,
9) КОРЕНЕВСКИЙ,
10) ТОРОПЦЕВ, 11) ГОЛУБОВСКИЙ, 12) ВОВК, 13) ПЕТРАШ и др.,
коих фамилии я не помню.
По Ленинграду:
129
1) ГОРДОН Вениамин, 2) ГОФМАН Олег, 3) ХОЛОПЦЕВ Виктор, кажет-
ся, Александрович, 4) БЫЧКОВ Авраам, 5) ЯКОВЛЕВ Владимир, 6) ВАСЬ-
КОВ Юрий, ВОРОБЬЕВ, кажется, Николай и какая-то женщина (девица),
Черниговка, часто бывавшая у ГОРДОНА в Ленинграде.
По Москве (со слов ГОРДОНА и КАМЕНЕЦКОГО) знаю следующих
участников московской группы нашей организации:
1) ПЕТРОВУ Зою, 2) КАМЕНЕЦКОГО Олега, 3) СЕЛИВАНОВА
Александра, 4) мужа ПЕТРОВОЙ, 5) РАЕВСКОГО Вадима, 6) ЛЕОНО-
ВА Сергея, 7) ГЕРЦОГ, 8) кажется, КИТЕНКО, 9) ШЕНДЮХ, 10) КО-
РОЛЕВА Владимира и 11) ЧЕРНЯКА Михаила. Другие участники Демо-
кратического союза мне неизвестны. О работе контр [революционного]
порядка всех перечисленных лиц говорить отказываюсь. Пусть они сами
расскажут про это.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Евсеенко.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 59—60 об.
№ 42
Протокол допроса Тусевича Б. М.
(1906 г. р., Вологодская губ., с. Вельск)
17 января 1929 г.
Знакомство мое с ЛУНДБЕРГАМИ начинается еще с 1924 г., ибо мы
жили на одной улице. ЛУНДБЕРГИ часто заходили к нам, особенно летом
в сад, где мы проводили большую часть свободного времени. С того же
130
приблизительно времени я знаком с Марией ЛУНДБЕРГ, впоследствии
моей женой. В результате знакомства с Марией, последняя забеременела
от меня и я вынужден был, вернее, по любви сошелся с ней формально.
Должен оговориться, что как мои родители, так и мать ЛУНДБЕРГОВ
были против брака и примирились с этим в силу необходимости. Эти об-
стоятельства наложили известный отпечаток на отношения со стороны
ЛУНДБЕРГОВ ко мне и вполне естественно их нельзя считать особенно
теплыми. После брака я одно время жил у тещи на квартире, причем по-
сле разногласий семейных я перешел на жительство к моим родным.
Июль и август 1928 г. я жил у своих родителей и спал на балконе, когда
настали холодные ночи и невозможно было спать на воздухе, я в сентябре,
числа не помню, перешел опять к жене. От сентября до конца года я жил
у ЛУНДБЕРГОВ и спал в одной комнате с Германом. В силу сказанного
особенным доверием со стороны Германа не пользовался. На политиче-
ские темы у нас разговоров не было. Герман посвящал меня лишь в то,
что имело отношение к его увлечению шахматами. К Герману заходил
БАР Юрий и ЕВСЕЕНКО, но не оставались там, а большей частью заби-
рали его с собой и отправлялись куда-то. Часто бывало так, что, не заходя,
вызывали его и тоже уходили. Об участии Германа в какой-либо организа-
ции, кроме шахматного кружка, мне было неизвестно. Одно обстоятельст-
во меня удивило по своей необычности. В один из своих наездов в Черни-
гов, приблизительно в ноябре, Федор ЛУНДБЕРГ как-то вечером принес
ящик длины вершков восемь, шириною вершков пять и столько же почти
в вышину. Ящик был упакован и забит, но, кажется, не обшит. Поставив
ящик на стол, Федор обратился к матери и сказал, что ящик надо отнести,
куда не сказал. На вопрос матери, почему именно он должен его отпра-
вить, последовал какой-то неопределенный ответ вроде того, что отправи-
тель болен или уехал. В ящике были яблоки, потому что моя жена, вошед-
шая в комнату спустя несколько времени, сразу же по запаху определила,
что «где-то яблоки лежат», ибо пахло яблоками. Я тогда не обратил на это
особого внимания. Федор в тот период был болен и даже не выздоровев,
уехал. Ящик еще стоял тогда и вскоре после отъезда ящик исчез. Ни Фе-
дор, ни Герман меня ни во что не посвящали и у меня создается впечатле-
ние, что они даже опасались меня, ибо знали, что я стою на иной плат-
форме. ЛУНДБЕРГОВ я считаю людьми близко относящимися к попутчи-
кам и не далеко отстоящих от врагов.
С БАРОМ я познакомился у СТРЕТОВИЧА, с которым они вместе
занимались. Знакомство наше было поверхностное и к тому же я его
недолюбливал за его вычурность, злой язык и желание поддеть. Один
только раз я более близко встретился с ним на проводах его в 1927 г.
Летом того года он уезжал на работу от Окрстатбюро, и у нас в саду со-
брались: я, Федор ЛУНДБЕРГ, БАР и Герман. Мы распили бутылку
водки и разошлись. Встречал его иногда в городе, раскланивались,
болтали и расходились. В наших отношениях не вижу ничего связы-
вающего нас.
131
Со СТРЕТОВИЧЕМ знаком с 1925 г., и мы с ним встречались у ШЕ-
ЛАМОВА. Он заходил ко мне по вечерам. Он и последнее время захо-
дил ко мне. СТРЕТОВИЧ, будучи в школе, был на плохом счету по уче-
бе, но по общественной линии был не из последних. Его я считаю ло-
яльным.
С ЕВСЕЕНКО я знаком по школе, но близко с ним никогда не сходился.
Встречал я его у ЛУНДБЕРГА и один раз был у него для наведения справки
по поводу поступления на работу чертежником в Водтранспорт. Об этом он
знал, так как ходил на пробу. Ничего о нем не могу сказать.
БРЕГИНА я знаю по школе. Во время моей учебы я был у него как-то раз
на квартире. Его я вообще редко встречал даже в городе.
ГОРДОНА знаю только по школе, но общего ничего у нас не было.
СЕЛИВАНОВА знаю только Леонида, как товарища по футбольной ко-
манде. Неоднократно слышал я фамилию СЕЛИВАНОВ в разговоре между
БАРОМ и ЛУНДБЕРГОМ, но относилось ли это к моему знакомому или к
кому-либо иному, не знаю.
БУЛЕНКА Сергея я впервые увидел в камере. С ПЕПОСОМ я вместе
учился в профшколе, но близко с ним не был знаком, так как в школе он
держался обособленно. С ГЛЕВСКИМ познакомился в камере, но знал его
в лицо и слышал о нем у ЛУНДБЕРГОВ как о шахматисте.
О МОГИЛЯНСКОЙ я услышал впервые в камере от БРЕГИНА, кото-
рый спросил меня о ней, знаю ли я ее. Я ответил отрицательно. БРЕГИН
отзывался как о поэтессе.
Больше я ничего не могу показать. Показание записано с моих слов,
мною прочитано и подписано. Тусевич.
Допросил Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 129—130 об.
№ 43
Протокол допроса Тусевича Б. М.
22 января 1929 г.
В 1924 г. у меня на квартире собирались нижеследующие лица: я, ЛУНД-
БЕРГИ Герман и Федор, СТРЕТОВИЧ Всеволод, ДЫНИН Семен, ЛЕО-
НОВ Сергей, СИОНИЦКИЙ Сергей. Собирались нерегулярно, но часто,
раза два в неделю. Сборища носили приятельский характер. В 1925 г. сбори-
ща бывали весьма редко и при том в большинстве случаев заходили только
ЛУНДБЕРГИ. В 1926 г. бывали часто СИОНИЦКИЙ Сергей и ЛУНДБЕРГ
Герман. Я с ними готовился к поступлению в вуз. В 1926 г. я с ЛУНДБЕР-
ГОМ Германом поехал в Ленинград с тем, чтобы поступить в вуз. Там мы
зашли к нашему знакомому черниговцу БЫЧКОВУ «Байка», учащемуся на
экономическом факультете Политехнического института, и через него мы
устроились на временное жительство в колонии «Гражданка» в пригороде,
132
адрес в данное время я не помню. В вуз приняты не были и возвратились
обратно в Чернигов. В 1926 г. по приезде из Ленинграда я работал в Нежине
на махорочной фабрике, в 1927 г. переехал снова в Чернигов. Встречаясь с
ЛУНДБЕРГАМИ Германом и Федором в 1927 г., у меня с ними были бесе-
ды о хлебозаготовках, о шахтинском процессе и пр. в антисоветском разрезе
с их стороны, причем в этом особенно выделялся ЛУНДБЕРГ Федор. Впол-
не естественно, что в нашем кругу зачастую высказывалось недовольство
тем, что молодежи, происходящей не из рабочей среды, почти невозможно
в советских условиях поступить в вуз.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Б. Тусевич.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 132—132 об.
№ 44
Протокол допроса Тусевича Б. М.
28 мая 1929 г.
Вопрос: Покупали ли Вы когда-либо динамит или же другое взрывчатое
вещество у НОВИЦКОГО Виталия, и если да, то для какой цели?
Ответ: Никогда никакого взрывчатого вещества у НОВИЦКОГО Вита-
лия я не приобретал.
Вопрос: Имели ли Вы намерения при совместной поездке в Ленинград с
ЛУНДБЕРГОМ Германом организовать там террористическую группу мо-
лодежи и террористические выступления?
Ответ: Таких намерений я и ЛУНДБЕРГ Герман не имели. Поездка в Ле-
нинград преследовала поступление в вуз.
Вопрос: Кто Вас вовлекал в Демократический союз?
Ответ: Как-то ко мне зашли ЛУНДБЕРГИ Герман и Федор и предло-
жили мне после предварительных разговоров со мной вступить в их
контр [революционную] организацию «Демократический союз». Зная
ЛУНДБЕРГОВ Германа и Федора как людей с монархическими убежде-
ниями, а также то, что, видимо, и сама организация в политическом от-
ношении была монархического толка, а также то, что эта организация в
результате всего будет обречена на провал, я отказался вступить в эту ор-
ганизацию. Участник организации БАР по своим политическим убежде-
ниям является так же, как и ЛУНДБЕРГИ, монархистом. То обстоятель-
ство, что в составе организации были такие лица, как ЛУНДБЕРГИ и
БАР, меня отталкивало от этого.
Вопрос: Какие причины побуждали Вас не сообщить об организации, в
которую Вас вовлекали, соответствующим органам советской власти?
Ответ: Мне донести не позволила моя этика, т. к. я считал неудобным
для себя доносить, тем более еще на своих родственников по жене и, кроме
этого, я не знал, что недонесение также карается.
133
Вопрос: Какие цели преследовались Клубом беспартийной молодежи,
который собою представляла Ваша квартира?
Ответ: Никаких политических целей Клуб беспартийной молодежи не
преследовал.
Вопрос: Кто у Вас в те годы бывал, когда Ваша квартира именовалась
Клубом беспартийной молодежи?
Ответ: ЛУНДБЕРГИ Федор и Герман, СТРЕТОВИЧ Всеволод, СИО-
НИТСКИЙ Сергей, ДЫНИН, ЛЕОНОВ и др., коих я не помню.
Вопрос: Какие политические беседы бывали в те годы у Вас на квартире
и в каком разрезе?
Ответ: Бывали беседы и споры о текущих политических событиях. В бе-
седах отдельные лица, в частности ЛУНДБЕРГИ, придерживались всегда
антисоветской точки зрения.
Вопрос: Когда и с кем у Вас были беседы на тему о террористических вы-
ступлениях?
Ответ: Этих бесед у меня ни с кем и никогда не было.
Вопрос: Сколько брошюр «Как и для чего мы должны бороться с больше-
виками» и контр [революционных] листовок, выпускавшихся Демократиче-
ским союзом, Вы получили и от кого именно?
Ответ: Никакой контрреволюционной] литературы я никогда и ни от
кого не получал и ее не читал, и в частности мне не давали для чтения на-
званную брошюру братья ЛУНДБЕРГИ. О том, что я не читал брошюру, я
заявляю категорически и это могу подтвердить на очной ставке с ЛУНД-
БЕРГАМИ.
Я лишь подозревал, что в посылке отправлялось что-то нелегальное, но
была ли в посылке литература антисоветского характера, я не знал вплоть до
ареста.
Вопрос: Как к Вам попало задание Черниговского окротдела ГПУ об ус-
тановке ряда лиц?
Ответ: Как ко мне попал этот документ, который был у меня обнаружен
при обыске, я не знаю.
Вопрос: Состояли ли Вы в физматкружке и какая проводилась там анти-
советская деятельность под видом занятий этого кружка?
Ответ: Я в физматкружке состоял, но насколько я знаю, никакой антисо-
ветской работы в нем никем не велось.
Вопрос: Кто у Вас из родственников проживает за границей?
Ответ: Никто не проживает. В 1923 г. из эмиграции (кажется, из
Германии) вернулся мой двоюродный брат РАДКИН Константин
Яковлевич, быв. белый офицер. Где он проживает в данное время, я не
знаю.
Вопрос: Знаете ли Вы ДЕМИДОВИЧЕЙ Евгения и Василия?
Ответ: Фамилия эта мне знакома, но когда и в связи с чем я ее слышал, я
не помню.
Вопрос: Знали ли по Чернигову семью ШУЛЬЦ?
Ответ: Семью ШУЛЬЦ я не знал.
134
Ответы на вопросы записаны с моих слов верно и протокол мною прочи-
тан. Б. Тусевич.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 139—141 об.
№ 45
Протокол очной ставки арестованного Леонова С. Г.
с арестованным Тусевичем Б. М.
Май 1929 г.
Вопрос ЛЕОНОВУ: Скажите, что Вам известно о существовании в
гор. Чернигове контр [революционного] кружка молодежи?
Ответ: В 1928 г. в августе месяце я из Москвы выезжал в отпуск в
гор. Чернигов, где виделся с ТУСЕВИЧЕМ Борисом Матвеевичем. Один
раз, когда я был у ТУСЕВИЧА, я вместе с ним пошел к ЛУНДБЕРГАМ. По-
сле нашего прихода туда же пришел и ЕВСЕЕНКО, который стал звать
ЛУНДБЕРГОВ и ТУСЕВИЧА куда-то с ним пойти. Два брата ЛУНДБЕРГИ
с ЕВСЕЕНКО пошли, а ТУСЕВИЧ идти отказался.
Вопрос ТУСЕВИЧУ: Был такой случай?
Ответ: Да, припоминаю.
Продолжение ответа ЛЕОНОВА: Когда я с ТУСЕВИЧЕМ после ухода
ЛУНДБЕРГОВ и ЕВСЕЕНКО пошли вместе, я у ТУСЕВИЧА спросил, куда
пошли ЛУНДБЕРГИ и ЕВСЕЕНКО. На это мне ТУСЕВИЧ ответил, что
они пошли на собрание контр [революционного] кружка молодежи. Сам
ТУСЕВИЧ, по его словам, посещал собрания этого кружка, а затем якобы
перестал по той причине, что там, как он выразился, занимаются одной
болтовней, а дела не делают. Далее мне ТУСЕВИЧ сказал, что по своему со-
ставу кружок этот очень разношерстный, туда входят люди с монархически-
ми взглядами, как ЛУНДБЕРГИ, и более левыми.
Никаких личных счетов у меня с ТУСЕВИЧЕМ нет. С ним я до послед-
него времени находился в хороших отношениях.
Вопрос ТУСЕВИЧУ: Правильны ли показания ЛЕОНОВА относительно
черниговского контр [революционного] кружка и Вашей причастности к
нему?
Ответ: Такого разговора у меня с ЛЕОНОВЫМ, где бы я ему рассказывал
о черниговском контр [революционном] кружке молодежи, не было.
С наших слов верно: Б. Тусевич, С. Леонов.
О приходе ЕВСЕЕНКО к ЛУНДБЕРГАМ я не помню, знаю лишь, что,
когда я был с ЛЕОНОВЫМ у ЛУНДБЕРГОВ, к ним кто-то пришел, и они с
ним ушли. Б. Тусевич.
(Подпись следователя отсутствует.)
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 142—142 об.
135
№ 46
Протокол допроса Лундберга Ф. А.
(1907 г. р., гор. Либава, Курляндской губ.)
15 января 1929 г.
1929 г. 15 января ст[арший] уполномоченный] КРО ОГПУ Кононович
допросил ниженазванного гр. Лундберга Ф. А. как обвиняемого, который
показал:
Отец мой быв. подполковник царской армии, служил в 3-м уланском
Смоленском кавалерийском полку. В августе 1919 г. он был расстрелян в
гор. Чернигове большевиками. В Чернигове я с семьей проживаю с 1915 г.
Мои убеждения: монархист, сторонник самодержавия, обстоятельства, при-
ведшие меня к таковым убеждениям, следующие: 1) расстрел отца, 2) поли-
тика соввласти, закрывшая дорогу в высшие учебные заведения, грошовая
зарплата и пр. В контр [революционной] организации состоял, фамилии
участников называть отказываюсь, активную работу вел исключительно по
вербовке членов и агитации, оружие (револьвер системы «Наган») имею
вследствие того, что мне приходилось по вечерам заниматься в конторе то-
варищества, для самообороны в случае нападения бандитов, купил револь-
вер в селе Хоробичах, фамилию продавца называть отказываюсь, не желая
подвести под наказание лицо, продавшее его мне.
Организация возникла в июле 1928 г., цель ее — свержение соввласти,
средства: пропаганда, агитация, издание нелегальных брошюр и листо-
Федор Лундберг, изображенный на фотографии, ошибочно назван Германом.
136
вок. В настоящее время больше по сему делу ничего показывать не буду.
Организация возникла в Чернигове первоначально из 4 чел., в дальней-
шем было завербовано более 20 чел., точно не знаю, т. к. мало поддержи-
вал связь из Хоробич, о связи с Москвой знаю только то, что связь была
случайная, пересылка через знакомых и пр. связь с Ленинградом осуще-
ствлялась через почту в посылках, фамилии членов организации в Моск-
ве не знаю.
По политическим убеждениям члены организации сходились только в
том, что необходимо свержение соввласти и Учредительное собрание. В ос-
тальном были всевозможных политических убеждений, как, например, от
монархиста (меня) и до социал-демократических убеждений. Структура ор-
ганизации для дальнейшего роста была принята следующая: по принципу
пятерок, причем члены разных пятерок не должны были знать друг друга,
все сосредотачивалось в руках комитета. О БУЛЕНКЕ Сергее, я его вовлек в
организацию недавно, в ноябре месяце, в работе ее он совершенно не участ-
вовал, это вообще по недоразумению чисто случайно давший согласие и ни-
чего не делавший.
Программу Демократического союза «Как и для чего мы должны бороть-
ся с большевиками» — 1928 г. я получил в гор. Чернигове примерно в конце
лета 1928 г. от своего товарища, члена той же организации, постоянно в
Чернигове не живущего. Фамилию, имя и отчество этого члена нашей орга-
низации я указать категорически отказываюсь. Поправляю, что этот член
организации постоянно проживает в Чернигове. Связь с Москвой и Ленин-
градом у нашей организации существовала, но через каких лиц, указать от-
казываюсь.
«Воззвание Центрального исполнительного комитета Демократического
союза. Ко всем трудящимся» я получил в Чернигове, когда там был перед
октябрьскими торжествами 1928 г. От кого я получил это воззвание, я ука-
зать отказываюсь. Всего мною было получено таких воззваний четыре-пять
экз. Три экз. этих воззваний я раздал знакомым в Хоробичах, одно уничто-
жил и одно хранил у себя.
Купленный мной револьвер системы «Наган», если в дальнейшем в
интересах дела понадобилось бы, я употребил бы в террористических це-
лях, которые преследуются согласно программе действий нашей органи-
зации.
Револьвер «Наган» я купил у крестьянина поселка при станции Хороби-
чи — САМОД ЕДА Павла Семеновича; у него же я приобрел пять боевых па-
тронов к револьверу и две гильзы от патронов.
Связь нашей организации с Ленинградом, как я указал выше, осуществ-
лялась в виде посылок, которые членами нашей организации посылались
на имя лиц, с которыми мы были связаны. Делалось это так: в ящичек не
большого особенно размера клались яблоки или что-либо другое и на дно
ящика вкладывали листовки и пр., получив которые можно было видеть,
что мы ведем на территории Черниговского округа активную контр [рево-
люционную] работу. Когда я был в Чернигове на октябрьских торжествах
137
1928 г., то одну такую посылку я намеревался послать в Ленинград на имя
ГОРДОНА В. В., живущего по ул. Марата, д. 31, кв. 19, адрес которого у
меня записан на первой странице в записной книжке, изъятой у меня при
обыске. В эту посылку с яблоками в ящик я вложил аналогичное воззва-
ние с отобранным у меня при обыске. С ГОРДОНОМ В. В. (кажется, зовут
Вениамином) я знаком с 1922—1923 гг., я с ним учился в черниговской се-
милетке им. Ленина. Семилетку им. Ленина мы окончили вместе в 1923—
1924 учебном году.
Посылку, о которой идет речь, отправил в Ленинград член нашей орга-
низации, но кто именно, я не знаю. Лично я ее не мог отправить, т. к. мне
нужно было уезжать в Хоробичи, а она не совсем еще была приготовлена
(не обшита). Посылку я оставил брату Герману ЛУНДБЕРГУ для ЕВСЕЕН-
КО Алексея Яковлевича.
Когда я приезжал в Чернигов из Хоробич на рождественские праздни-
ки, то узнал от ГОРДОНА В. В., также приезжавшего в это время из Ле-
нинграда, что им посылка была получена. Мною в Чернигове в состав
нашей организации было завербовано около шести чел. Фамилии завер-
бованных мною лиц в состав контрреволюционной] организации я на-
зывать категорически отказываюсь. Связь с Москвой по линии контрре-
волюционной] работы поддерживалась через членов нашей организации,
ездивших туда по каким-либо личным делам. Специальных лиц для свя-
зи с Москвой и Ленинградом, поскольку мне известно, не было. Желая
показать истину, указываю, что мною лично в состав нашей контррево-
люционной] организации были завербованы следующие лица: 1) брат
ЛУНДБЕРГ Герман Александрович, 2) БАР Юрий (Георгий, отчества не
знаю), 3) БУЛЕНОК Сергей (отчества не знаю), 4) РУБЛЕВСКИЙ Борис
(отчества не знаю). Кроме этих лиц, мною в Чернигове никто больше не
завербован. В Хоробичах и Городне мною никто абсолютно в состав
контрреволюционной] организации не завербован. Меня в состав орга-
низации завербовал ЕВСЕЕНКО Алексей Яковлевич.
СЕЛИВАНОВА Александра я знаю как члена нашей контр [революцион-
ной] организации с августа месяца 1928 г.
Кроме перечисленных мною лиц в состав нашего Демократического
союза входили БРЕГИН Леонид и ГОРДОН В. В., остальных же я не
знаю.
Оговариваюсь, что воззвания Центрального исполнительного комитета
Демократического союза, датированные 7 ноября 1928 г., я не раздал знако-
мым, как указано выше, а расклеивал их каждые дня через два на стенах ма-
газина Хоробического потребительского общества.
Указываю, что программу Демократического союза «Как и для чего
мы должны бороться с большевиками» — 1928 г., я получил в то время,
которое мною указано выше, от названного СЕЛИВАНОВА Александра.
Я к нему ходил на квартиру на ул. Буденного, д. 16. Эта программа нами
принималась на общем собрании, происходившем, кажется, в августе ме-
сяце 1928 г. за гор. Черниговым, у Троицких горок, около Троицкого мо-
138
настыря. Кто зачитывал программу, я. не помню. Всего на этом собрании
участвовало человек восемь. Из участников я помню: 1) СЕЛИВАНОВА
Александра, 2) ЕВСЕЕНКО Алексея Яковлевича, 3) БРЕГИНА Леонида,
4) я и др., которых я в данное время не помню. Воззвания нашей
контрреволюционной] организации к 11-й годовщине Октября мною
также были получены от названного СЕЛИВАНОВА Александра, когда я
приезжал на эти торжества в Чернигов. Воззвания я получил непосредст-
венно от СЕЛИВАНОВА у него на квартире. Входил ли в состав органи-
зации ФАЕВСКИЙ Борис, я не знаю, знаком же я с ним по семилетке
им. Ленина.
На собраниях нашей организации, проходивших на квартире у СЕЛИ-
ВАНОВА Александра, я был, кажется, всего лишь один раз в ноябре месяце
1928 г. Что мы обсуждали на этом собрании я в данное время не помню, но,
кажется, мы имели суждение о построении нашей контрреволюционной]
организации, причем большинство склонялось к тому, чтобы организация
строилась по принципу «пятерок». Решили строить организацию в дальней-
шем по этому принципу. Кажется, на этом собрании мы также говорили от-
носительно связи (деловой) нашей организации с московскими, ленинград-
скими и киевскими контр [революционными] группами. Кто примыкает к
нашей организации в Киеве, я не знаю.
13 янв. с. г. я получил телеграмму от матери с сообщением, что мой брат
Герман ЛУНДБЕРГ арестован, в связи с чем я догадался, что напали на след
нашей организации. Получив телеграмму вечером, я тут же написал письмо
своему квартирному хозяину ДОЛГОВУ Ивану Алексеевичу с просьбой о
том, чтобы он спрятал револьвер «Наган», принадлежащий мне, и компро-
метирующую меня переписку контр [революционного] характера. Письмо я
отослал с больничным сторожем, но оно, очевидно, вовремя к моему хозяи-
ну не попало. Сторож, посланный мной, о содержании письма не знал,
письмо было запечатано, в нем я указывал ДОЛГОВУ, где что лежит и что
надо уничтожить.
В Ленинграде проживает пасынок моей тетки (родной сестры матери),
ЛАВРОВОЙ Марии Васильевны — Вячеслав Васильевич ЛАВРОВ, лет
около 40. В Чернигове он был последний раз осенью 1928 г. Служит он,
кажется, техником или инженером на Октябрьской ж. д. Деловой связи на
почве контрреволюционной] работы я с ним не имел, причем вообще
даже связи с ним не поддерживал. За границей проживают нижеследую-
щие мои родственники:
1) ОСТРОГОРСКАЯ Екатерина Васильевна, моя тетка, сестра моей ма-
тери, урожденная СОЛОВЬЕВА, проживает в гор. Вильно, около 50 лет;
2) ОСТРОГОРСКИЙ, кажется, Иван Васильевич, быв. капитан, воз-
можно, что к концу войны был полковник царской армии, служил ли он в
белой армии, не знаю, чем он занимается в Польше, я не знаю, в Вильно у
него есть собственный дом, по Краковской ул.;
3) ОСТРОГОРСКАЯ Наталия Ивановна, дочь упомянутых ОСТРОГОР-
СКИХ, проживает в Вильно при родителях;
139
4) ОСТРОГОРСКИЙ Василий Иванович, мой двоюродный брат, сын
ОСТРОГОРСКИХ, проживает в Париже, он там учится в одном из па-
рижских технических училищ, которое, вероятно, окончил в 1928 учеб-
ном году.
Кроме этих родственников, за границей где-то проживают родственники
моего отца ЛУНДБЕРГИ, проживают, вероятно, в Латвии.
За границей, поскольку мне известно, больше моих родственников нет.
В Москве проживает мой двоюродный дядя ЛУНДБЕРГ Евгений
Германович. По профессии литератор, сотрудничает в издательстве
«Мысль».
Обнаруженная у меня при обыске записка: «Сергей! Почему ты не при-
шел, как мы условились, к Герману (брату)? Как относительно Киева? Уз-
нал ли ты адреса? Если ты почему-либо не раздумал, то зайди к Герману не-
пременно; если не ошибаюсь, он бывает от 3-х ч. дома» — была мною адре-
сована Сергею БУЛЕНОК. Она имеет чисто деловой характер по
контрреволюционной] работе. Он, БУЛЕНОК Сергей, должен был узнать
адреса участников Богословского кружка (кружок по изучению религиоз-
ных вопросов), находящегося в Киеве. О существовании этого кружка в
Киеве я узнал от БУЛЕНОК Сергея. Задание ему исходило от меня. С этим
кружком я предполагал установить деловую связь на почве возможной со-
вместной контрреволюционной] работы.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Ф. Лундберг.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. С. 13—21.
№ 47
Протокол допроса Лундберга Ф. А.
16 января 1929 г.
На собраниях нашей черниговской организации «Демократический
союз» я всего был, кажется, три раза. Один раз за Черниговом, у Троиц-
кого монастыря (возможно, что в этом месте я был на собраниях два
раза). Один раз был на собрании, происходившем у СЕЛИВАНОВА
Александра в ноябре 1928 г. По улице Буденного, д. № 16. В декабре
1928 г. (в дни рождественских праздников) был на собрании организа-
ции, происходившем на квартире у ГОРДОНА Вениамина Бенционови-
ча, кажется, по Пролетарской ул. На первых двух собраниях нашей
контрреволюционной] организации «Демократический союз» обсужда-
лась программа, предлагавшаяся, кажется, СЕЛИВАНОВЫМ Алексан-
дром, и вопросы, касающиеся черниговской организации «Демократи-
ческий союз». Поскольку я помню, на этих собраниях разногласий сре-
ди присутствующих членов организации по программному вопросу не
было, были лишь поправки небольшого свойства. Программу особенно
140
детализировать не старались, т. к. в состав организации входили монар-
хические элементы (вроде меня) и более или менее умеренные элемен-
ты (БРЕГИН и др.). Я лично, входя в организацию, имел своей конеч-
ной целью восстановление в России монархического строя, но не созы-
ва Учредительного собрания. СЕЛИВАНОВА Александра я могу
отнести к монархическим элементам. На собрании, происходившем в
ноябре месяце 1928 г. на квартире у СЕЛИВАНОВА Александра, при-
сутствовали нижеследующие члены нашей организации: 1) СЕЛИВА-
НОВ, 2) я, 3) ЕВСЕЕНКО А. Я., 4) БАР Юрий, 5) БРЕГИН, 6) кажется,
СНЕЖКОВ Анатолий. Был ли, кроме перечисленных лиц, еще кто-ли-
бо, я в данное время не помню. На этом собрании был центральный во-
прос о построении нашей организации в дальнейшем по принципу «пя-
терок». Этот вопрос, кажется, был разрешен единогласно. На этом же
собрании мы обсуждали вопрос относительно того, следует ли расклеи-
вать различные воззвания и контр [революционные] листовки в Черни-
гове, или же в целях конспирации этого не делать по Чернигову, т. к. в
результате этой расклейки мы могли бы провалиться. Было решено в
Чернигове воззвания и листовки контрреволюционного] характера не
расклеивать, а рассылать их при всяком удобном случае по другим горо-
дам и селам Черниговщины и другим местам через членов нашей
контрреволюционной] организации. В данное время я не помню, раз-
решали ли мы на этом собрании какие-либо другие вопросы.
На этом собрании мой брат не был, т. к. в тот день была сильная
грязь в городе, у него же не было галош, и он не пошел. О прошедшем
собрании я брата Германа ЛУНДБЕРГА информировал тогда же подроб-
но. В декабре месяце 1928 г., в рождественские дни, я участвовал на со-
брании, происходившем на квартире у ГОРДОНА Вениамина. На этом
собрании принимали участие, кроме меня, следующие лица: ГОРДОН
Вениамин, БАР Юрий, ЛУНДБЕРГ Герман, БРЕГИН Леонид (кажет-
ся), ГУЛЯ-ЯНОВСКИЙ, СЕЛИВАНОВ Александр, ЕВСЕЕНКО Алек-
сей Яковлевич. Присутствовал ли еще кто-либо на этом собрании, я не
помню. На этом собрании СЕЛИВАНОВ Александр поставил вопрос о
вхождении нашей контрреволюционной] организации в состав УНДО.
Доводы его к этому были следующие: наша организация, не имея с
УНДО связи и не входя в состав ее, не смогла бы причинить, пожалуй,
большого ущерба советской власти; мы, хотя и не совсем родственная
организация УНДО, там «много мерзавцев», но все же эта организация
добивается своей контр [революционной] деятельностью полного отде-
ления от СССР. «СССР без Украины — это значит, что СССР вообще
не будет». Исходя из этого и в интересах более успешного ведения
контр [революционной] работы, наше собрание склонилось к тому, что-
бы мы вошли в состав УНДО и поручили это оформить СЕЛИВАНОВУ
Александру. На собрании, на котором делала доклад по этому же пово-
ду МОГИЛЯНСКАЯ Лидия, я не участвовал и не знал о таковом. Вооб-
ще из состава нашей организации мне известны нижеследующие лица:
141
1) СЕЛИВАНОВ Александр, 2) ГОРДОН Вениамин, 3) мой брат ЛУНД-
БЕРГ Герман, 4) ЕВСЕЕНКО Алексей Яковлевич, 5) МЕКШУН Семен,
намеревавшийся поступить в один из киевских вузов, 6) БАР Юрий (Ге-
оргий), 7) БРЕГИН Леонид, 8) РУБЛЕВСКИЙ Борис, кажется, Геор-
гиевич, 9) СНЕЖКОВ Анатолий Никанорович, 10) КАМЕНЕЦКИЙ
Олег, кажется, 11) Лидия Михайловна МОГИЛЯНСКАЯ, 12) БУЛЕ-
НОК Сергей, 13) ГУЛЯ-ЯНОВСКИЙ. Кроме этих лиц, я других участ-
ников нашей контрреволюционной] организации не знаю. На первых
двух собраниях у Троицкой горы, происходивших летом в июле—авгу-
сте, на которых принимал участие я, присутствовали: СЕЛИВАНОВ
Александр, ГОРДОН Вениамин, ЛУНДБЕРГ Герман (на втором), РУБ-
ЛЕВСКИЙ Борис (на первом не был), ЕВСЕЕНКО Алексей, МОГИ-
ЛЯНСКАЯ Лидия, БРЕГИН Леонид. Других присутствовавших не пом-
ню. Работая постоянно с сентября месяца 1928 г. в селе Хоробичи, в хо-
робическом с.-х. кредитном т-ве в качестве бухгалтера и общаясь по
роду своей службы среди крестьянского населения не только с. Хороби-
чи, но и окрестных сел: Андреевка, Автуничи, Лемишевка, Деревины и
другие — я имел от организации задание работать в крестьянской среде
этих сел и намечать людей к вербовке в состав нашей организации. За-
дание было пропагандировать главным образом создание крестьянского
союза и я при всяком удобном случае в беседах с приезжавшими в с.-х.
товарищество крестьянами внедрял эту идею в сознание крестьян. На-
ряду с этим агитировал среди тех же крестьян общность интересов всего
крестьянства в целом и доказывал невыгодность им деления своего
класса на группы (кулаки, середняки и бедняки). Беседы я вел главным
образом с зажиточными и середняцкими крестьянами, избегая при этом
беседовать с бедняками. В этих же беседах я старался внедрить в созна-
ние крестьян, что налог это кабала для них, что самообложение это, в
сущности, второй единый сельхозналог совершенно ненужный для кре-
стьянства, объяснял вред для крестьянства монополии внешней торгов-
ли, что это лишь делается в интересах рабочего класса. В связи с пере-
выборной кампанией указывал, что перевыборы это «переназначение»,
что демократия крестьянства отсутствует, кого хочет партия, того и на-
значает. Об обнаруженных у брата Германа при обыске двух листках с
цифрами (похожие на шифр) показываю следующее: летом 1927 г. я од-
нажды был на квартире у ТУСЕВИЧА Бориса. В это время пришел Все-
волод СТРЕТОВИЧ и принес с собой цифры, записанные в названных
листках, и я их переписал себе в блокнот. Эти цифры следующие. Со
слов СТРЕТОВИЧА он слушал радио, услышав цифры, их записал и
принес их показать ТУСЕВИЧУ Борису, у которого в то время был и я.
Я их переписал в блокнот, по пять цифр в каждую строчку. Мной было
написано по пять цифр в каждую строчку совершенно произвольно.
Эти цифры я хотел расшифровать, но у меня ничего не получалось.
В Хоробическом районе, где я служил, я в состав организации Демо-
кратического союза пока никого не завербовал, а лишь только подго-
142
тавливал для этого почву, выбирая среди крестьян, с коими я сталки-
вался, подходящих во всех отношениях лиц. Свое внимание я за время
своей работы в Хоробическом районе ни на кого не обратил, т. к. для
этого еще у меня было мало времени. За время своей работы в этом
районе, я успел лишь ознакомиться с общим положением района.
В перспективе же имел своей целью обязательно создать в этом районе
ячейку нашей контрреволюционной] организации. По моему впечатле-
нию, почва для этого в Хоробическом районе есть. Я об этом информи-
ровал нашу организацию на собрании в порядке личных собеседований
с товарищами. Показания свои о том, что приобретенный мною револь-
вер «Наган» я употребил бы, если понадобилось бы в террористических
целях — подтверждаю.
О том, что организация обладала шопирографом, на котором размножа-
лись наши контр [революционные] листовки, воззвания и брошюры, мне
известно. Шопирограф был у СЕЛИВАНОВА Александра. В печатании на-
ших листовок и воззваний принимали участие большинство членов нашей
контрреволюционной] организации.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Лундберг.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 28—33 об.
№ 48
Протокол допроса Лундберга Ф. А.
20 января 1929 г.
До лета 1928 г. я ни в каких абсолютно антисоветских террористиче-
ских группах не состоял. Никогда никаких абсолютно поручений о со-
вершении теракта над каким-либо советским работником не получал. До
1928 г. (лета) ни на каких собраниях контр [революционных] террористи-
ческих групп молодежи я не участвовал. До указанного времени я ника-
ких контрреволюционных] действий не проявлял, если не считать разго-
воров на различные антисоветские темы со своими товарищами: БАРОМ
Юрием, ТУСЕВИЧЕМ Борисом и др. лицами, состоявшими позднее чле-
нами контр [революционной] организации «Демократический союз». При
семилетке им. Ленина был физико-математический кружок, который яв-
лялся совершенно обособленным, и в нем принимали участие ученики
последней группы. Проводилась ли в этом кружке какая-либо контр [ре-
волюционная] работа, я не знаю. В этом кружке состояли мой брат, но
он мне никогда ничего подобного не говорил, ТУСЕВИЧА Бориса, ЛЮ-
БАРСКОГО Льва, ЯРОШЕНКО Николая, ИНЕМАНА Владимира, БАРА
Юрия, ДЫНИНА Семена, КАМЕНЕЦКОГО Олега, МУШИНСКОГО
Льва, СТРЕТОВИЧА, КРАСОВСКОГО Алексея, ФАЕВСКОГО Бори-
са — я знал еще задолго до 1928 г., но в контрреволюционной] деятель-
143
ности до 1928 г. никакого абсолютно участия с ними не принимал и даже
не знал о таковой. Никакого участия до вступления в Демократический
союз ни на каких собраниях контр [революционного] характера я не при-
нимал.
Знал ли я НОВИЦКОГО Виталия и Костю ЗАБОРЕНКО, я не помню,
но фамилии мне эти знакомы.
По существу, работы Демократического союза дополняю: мне известно,
что посылок с вложением в них прокламаций и брошюр контрреволюци-
онного] содержания нашего союза отправлялось много (несколько). По-
сылки отправлялись СЕЛИВАНОВЫМ Александром и ЕВСЕЕНКО Алек-
сеем в Ленинград на имя ГОРДОНА Вениамина и, по всей вероятности, в
Москву в адрес КАМЕНЕЦКОГО Олега. Мне известно со слов членов на-
шей организации, СЕЛИВАНОВА Александра, что в Москве у нашей орга-
низации есть через него связь по линии контр [революционной] работы.
Конкретно, с кем он был связан в Москве, я указать не могу, т. к. мне СЕ-
ЛИВАНОВ фамилии не указывал. Знаю, что КАМЕНЕЦКИЙ и ЛЕВИЦ-
КАЯ Гали являются участниками нашей организации «Демократический
союз» и вели в этом направлении работу как в бытность свою в Киеве, так и
в бытность их в Москве. Фамилию ПЕТРОВОЙ Зои мне СЕЛИВАНОВ и
ГОРДОН не называли.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Ф. Лундберг.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 36—37 об.
№ 49
Протокол допроса Лундберга Ф. А.
24 января 1929 г.
Меня в организацию вербовал БРЕГИН. В июле месяце, дня не пом-
ню, пришел ко мне БРЕГИН вместе с ЕВСЕЕНКО и вызвали меня на
улицу. Мы ходили втроем от Воскресенской до Старокиевской ул., по
ул. Рановского и по дороге БРЕГИН сказал, что существует контррево-
люционная] организация, стоящая на платформе Учредительного собра-
ния. Мне сказано было, что организация существует и что БРЕГИН во-
влечен был уже третьим по счету. Я согласился вступить в организацию.
БРЕГИН ушел, а я с ЕВСЕЕНКО отправились к БАРУ, чтобы и его втя-
нуть. Тогда мы не застали его дома. Отложили мы наше посвящение до
следующего раза, не отказываясь от мысли вовлечь его в организацию.
В течение той же недели ЕВСЕЕНКО и я вновь пошли к БАРУ, застали
его и рассказали о существовании организации и предложили вступить
туда. БАР сначала, было, усомнился в существовании организации и
колебался, вступить ли ему в организацию. Мы его предупредили о не-
разглашении тайны, не угрожая расправой, зная, что слово данное нам
144
сдержит. После этого я, БРЕГИН, ГОРДОН, ЕВСЕЕНКО и, возможно,
СЕЛИВАНОВ на квартире у ГОРДОНА обсуждали вопрос о том, стоит
ЛИ вообще втягивать БАРА после его колебания, но я предложил свои
услуги по убеждению БАРА. Мое предложение было принято. После
этого я зашел к ЕВСЕЕНКО, с которым говорил о вербовке БАРА.
В это время БАР заявился к ЕВСЕЕНКО на квартиру и сам объявил о
своем вступлении в организацию. Еще до выяснения вопроса об уча-
стии БАРА я был приглашен ЕВСЕЕНКО на собрание за город. На
этом собрании были: я, ЕВСЕЕНКО, БРЕГИН, ГОРДОН, СЕЛИВА-
НОВ и МОГИЛЯНСКАЯ. Мы конкретно ничего не обсуждали, но на-
мечали программу. Программу выдвигали СЕЛИВАНОВ и БРЕГИН.
Никаких заметок не было и т. к. было уже темновато (сумерки), то ни-
чего не читали, а лишь устно согласовывали. Решили составить про-
грамму и воззвание. Поручено это было ГОРДОНУ и БРЕГИНУ. Наме-
чалось листовку приурочить к вступительным экзаменам в украинские
вузы, так как по времени это совпадало с началом экзаменов в русских
вузах. Текст листовки было решено составить частью на русском (боль-
шую часть), частью на украинском. Этим СЕЛИВАНОВ подчеркивал,
что из тактических соображений не следует возмущать национальные
чувства украинцев-националистов: чтобы между украинцами и русски-
ми не создавать отчужденности или вражды, а именно стараться рабо-
тать вместе в случае, если сможем связаться с украинской националь-
ной организацией. Возможно, что на этом собрании был выдвинут во-
прос о наименовании организации и СЕЛИВАНОВ предложил название
Демократический союз. Кто-то предложил прибавить еще к наименова-
нию «молодежи», но т. к. мы не предполагали замкнуться в рамках оп-
ределенного возраста, то решили «молодежи» отбросить. Рассуждения о
названии мы закончили уже на пути в город. Мы шли вместе. Затем
разделились и попарно разошлись: я с ЕВСЕЕНКО, ГОРДОН с БРЕГИ-
НЫМ и СЕЛИВАНОВ с МОГИЛЯНСКОЙ, это мы делали в целях из-
вестной конспирации. В промежуток между этими собраниями мы каж-
дый по отдельности заходили к ГОРДОНУ, который в это время являл-
ся связывающим началом. Второе собрание не было назначено. Еще до
первого собрания я знал, что аппарат есть, но его надо испытать, так
как он долго был в бездействии. Проба эта откладывалась несколько раз
ввиду неудобств на квартире МОГИЛЯНСКОЙ, но говорилось, что по-
следний раз, когда печатались ноты (я из разговора понял, что это было
в 1928 г.), шопирограф был в порядке. СЕЛИВАНОВ в это время рабо-
тал в совхозе «Швейцарка или швейцарейка». Кто был заведующим сов-
хоза, мне неизвестно. Он в то время был поденным рабочим за 60 коп. в
день. Брата Германа я, кажется, вовлек до 2-го собрания. То же в отно-
шении РУБЛЕВСКОГО и МЕКШУНА. РУБЛЕВСКИЙ мне был извес-
тен своими взглядами, а МЕКШУНА мне отрекомендовал РУБЛЕВ-
СКИЙ, охарактеризовав его как антисоветского парня. Второе собрание
произошло спустя неделю после первого, там же за гор., возле Троицко-
145
го монастыря. На этом собрании были: я, ЕВСЕЕНКО, Герман, РУБ-
ЛЕВСКИЙ, СЕЛИВАНОВ, МОГИЛЯНСКАЯ, БРЕГИН, ГОРДОН.
МЕКШУНА, кажется, не было, но об организации он уже знал, но по-
чему-то не пришел, хотя его ждали. Текст листовки читал БРЕГИН или
ГОРДОН, т. к. было уже темно, то мы заметку освящали спичками.
Текст был одобрен, кажется, без изменений или же с изменениями чис-
то грамматического свойства, т. к. боялись, что на одной стороне полу-
листа, а хотели полулист, потому что полагали такой формат более
удобным как для расклейки, так и для передачи.
Категорически утверждаю, что это была первая листовка, известная мне
со времени существования Демократического союза. Обсуждался вопрос о
месте напечатания и ГОРДОН заявил, что у него неудобно, т. к. его посеща-
ют разнородные знакомые. Тогда БРЕГИН предложил, что его квартира те-
перь подходит для этой цели, так как мать его в отсутствии, а отец собирает-
ся в командировку, а потому квартира пустует и ее можно использовать. Ус-
тановили срок через десять дней, но так как отец БРЕГИНА немного
затянул отъезд, то выполнение нашей задачи затянулось. Печатались лис-
товки несколько вечеров. Но я присутствовал только на одном вечере.
Были: я, БРЕГИН, ГОРДОН, БАР, РУБЛЕВСКИЙ, МЕКШУН, СЕЛИВА-
НОВ, МОГИЛЯНСКАЯ, ЕВСЕЕНКО. Когда я пришел, работа была уже в
полном разгаре и мне показали оттиски листовки около десятка. В тот же
вечер отпечатали штук 27 или 33. Предполагалось отпечатать штук 90—100.
Обсуждение программы коллективно (на собраниях) при мне не про-
исходило. Я заходил к ГОРДОНУ и у него читал черновики. Но кому
принадлежат те или иные разделы, я не знаю. Знаю лишь, что это кол-
лективное творчество БРЕГИНА, ГОРДОНА и, кажется, СЕЛИВАНО-
ВА. Последнее обстоятельство не берусь утверждать. Ее в отпечатанном
и сброшюрованном виде я получил 6 ноября у СЕЛИВАНОВА на его
конспиративной квартире. Уехал я в Хоробичи 5 сентября и поддержи-
вал письменную связь через брата, который меня условно посвящал в
дела организации. Сергея БУЛЕНКА я вовлекал до отъезда в Хоробичи,
но записку Герману о БУЛЕНКЕ написал лишь тогда, когда утвердился
в его преданности и в том, что он не выдаст. СЕЛИВАНОВУ я написал
только одну открытку самого банального содержания, но ответа не по-
лучил.
О распространении листовок в Киеве мне известно, что еще, кажется,
у БРЕГИНА во время печатания листовки «К молодежи» выяснялся во-
прос о способах пересылки их в Киев. Сначала предполагалось отправить
листовки в Харьков, так как ЕВСЕЕНКО собирался туда, но потом выяс-
нилось, что он тоже едет в Киев. В Харькове, насколько мне известно, из
организации никого нет и предполагалось, что работу там он поставит,
но этому помешало то, что ЕВСЕЕНКО переменил решение о поездке в
Харьков.
РУБЛЕВСКИЙ, МЕКШУН и ЕВСЕЕНКО направлялись в Киев с лите-
ратурой и должны были там связаться с КАМЕНЕЦКИМ и ЛЕВИЦКОЙ,
146
Причем адреса были даны только ЕВСЕЕНКО, очевидно, с целью более
удачно конспирировать КАМЕНЕЦКОГО и ЛЕВИЦКУЮ. Так мне говорил
ГОРДОН, чему я немало был удивлен, так как и РУБЛЕВСКИЙ и МЕК-
ШУН были рекомендованы мной и о недоверии не могло быть и речи,
раньше предполагалось все листовки сосредоточить у ЕВСЕЕНКО с тем,
чтобы уже в Киеве он их распределил среди РУБЛЕВСКОГО и МЕКШУ-
НА. Затем изменилось так, что листовки получили все трое. Формального
отчета в своих действиях по распространению листовок в Киеве РУБЛЕВ-
СКОГО, ЕВСЕЕНКО и МЕКШУНА на общих собраниях, где я присутство-
вал, не было. Вообще я не знаю, что они с ними сделали, но предполагаю,
что они часть использовали.
КАМЕНЕЦКИЙ ни разу не участвовал на тех собраниях, где я бы-
вал. Адрес его мне неизвестен. Знаю, что он был в Киеве осенью
1928 г. Затем некоторое время адреса его никто не знал. Затем он, оче-
видно, написал СЕЛИВАНОВУ или ГОРДОНУ и адрес его московский
стал известен, но не мне, ибо адреса должны были быть у СЕЛИВА-
НОВА все.
Методы конспирации были следующие: после нескольких собраний (ка-
жется, двух) была снята конспиративная квартира на Софиевской, 16. Был
установлен принцип деления на пятерки для будущих членов организации,
причем мы (основные кадры) должны были знать всех членов организации,
а новички должны были знать только одного, который отвечал бы за свою
пятерку, исключение было сделано только для одного: РУБЛЕВСКОГО, ко-
торый фактически не откололся, но и не являлся на собрания. Мне было
поручено выяснить у него причины непосящения собраний, и в случае его
дальнейшего вхождения в Демократический союз, предложить ему войти в
одну из пятерок как рядовому члену. Во время моего пребывания в Черни-
гове в начале ноября я его встретил на улице, после того как не застал его на
квартире, спросил его об указанном. Он ответил неопределенно, официаль-
но не отказывался и привел в виде одного из мотивов неаккуратности же-
нитьбу.
Кличек организационных ни у кого не было, а именующиеся в письмах
брата ко мне условные клички «Тан», «Слон» и «Макасей» — принадлежат
следующим лицам. «Тан» — Воробьев в Ленинграде, адреса не знаю, мой
знакомый и БАРА и Германа, которого предположили вербовать в органи-
зацию и это было поручено ГОРДОНУ, для чего БАР дал ему адрес.
«Слон» — СИОНИТСКИЙ Сергей, жил по Советской ул., второй дом от
центральной библиотеки (не доходя ее), прозван был так потому, что об-
ладал большим ростом, силой слона и его неуклюжестью. Это еще школь-
ная кличка. Он теперь в Донбассе, работает там, держал экзамен в КПИ и
срезался, ему Герман предполагал писать относительно возможности уст-
роиться в Ленинграде или на Донбассе на работу к ним или через них уз-
нать, есть ли возможность устроиться. «Макасей» — кличка ЕВСЕЕНКО
еще по школе. Думаю, что придумано Германом и с тех пор за ним укре-
пилась эта кличка.
147
В письме Германа ко мне брошюра названа книгой, которой слог
очень прост, этим Герман высказывал соображение, что ему содержание
брошюры нравится, но слог ее чересчур прост. Средства организации со-
ставлялись из 10 % отчисления от бюджета каждого члена. Взносы были
нерегулярны и поступали к СЕЛИВАНОВУ. Кто сколько вносил, мне
было неизвестно, но знаю, что более аккуратным был БРЕГИН. На по-
сылку прокламаций в Ленинград ГОРДОНУ деньги дал БРЕГИН. В по-
сылку было вложено 30 или 60 прокламаций. Уже потом, в конце декаб-
ря, я узнал со слов ГОРДОНА, что им распространено 12 штук. В по-
следний мой приезд в Чернигов, я по дороге в Нежин встретился с моим
товарищем КОРОЛЕВЫМ Владимиром (отец его работает в статбюро),
учащимся московского индустриального техникума. Говорить с ним по
дороге мне не пришлось, но по приезде в Чернигов я рекомендовал Гер-
ману, ЕВСЕЕНКО, БАРУ и ГОРДОНУ, что следует попытаться втянуть
КОРОЛЕВА в Демократический союз, но что они в этом направлении
сделали, мне неизвестно.
Была ли наша организация центральной, т. е. являлась ли она центром
для Москвы, Киева, Ленинграда, где у нас (так мне казалось), есть ответвле-
ния, для меня было бесспорно.
Неоднократно поднимавшийся вопрос о нашей деятельности в самом
Чернигове нами каждый раз отклонялся, ибо это, по нашему мнению,
был верный путь к провалу. Этим объясняется, что здесь, в Чернигове,
не разбрасывались листовки, если бы подобное было, то мы это считали
бы партизанской выходкой вопреки постановлению. Насчет КАМЕНЕЦ-
КОГО говорилось, что он всецело с нами, что он, безусловно, создает в
месте своего пребывания группу, подчиненную нам на началах перифе-
рии и что связь с этой группой будет осуществляться через него. Знал я,
что в каждом случае, когда упоминалась фамилия КАМЕНЕЦКОГО, за
ней следовало упоминание ЛЕВИЦКОЙ, как его ближайшей помощни-
цы, но имелись ли у КАМЕНЕЦКОГО и ЛЕВИЦКОЙ еще кто-либо, мне
неизвестно. Допускаю, что многие мне неизвестны из соблюдения сугу-
бой конспирации.
Слабое участие в нашей организации женщин объясняется тем, что у
большинства членов организации был взгляд не особенно втягивать их и
даже по возможности избегать их.
В последних числах декабря во время моего пребывания в Чернигове, на
собрании у ГОРДОНА, впервые для меня и вполне неожиданно был постав-
лен вопрос об УНДО или, вернее, о нашем предполагаемом вхождении туда.
Информировал по этому вопросу СЕЛИВАНОВ, надо полагать, со слов
МОГИЛЯНСКОЙ, что имеется возможность связаться с УНДО. Голосова-
нием было решено войти в УНДО. Мне неизвестно, принимались ли меры
к вхождению в УНДО.
В письме матери ко мне имеется ссылка на то, чтобы я не доверял
политэмигранту в Хоробичах. Это относится к некоему СЕКУНДЕ Гри-
горию Александровичу — инструктору Укрсельхозсоюза, который был
148
командирован для ликвидации клепочного склада. Об этом я писал ма-
тери, и она, зная мою невоздержанность в высказывании взглядов, бо-
ясь, что я могу сболтнуть кое-что из моих взглядов, предупреждала об
этом. В одном из писем приводя участь моего отца (называла она его
Гарри, ибо как у лютеранина у него было три имени: Александр, Гарри
и Теодор), предостерегала от знакомства с СЕЛИВАНОВЫМ, ибо по-
дозревала в наших отношениях нечто конспиративное. Ей показалось
странным, однажды я пригласил к нам моего товарища Сергея ЛЕОНО-
ВА, приехавшего из Москвы на несколько дней, и когда ЕВСЕЕНКО
постучал в окно и вызвал меня на собрание, и я и Герман оставили ЛЕ-
ОНОВА и ушли, извинившись перед ним, не указывая причины столь
внезапной отлучки. Моей матери это, естественно, показалось стран-
ным и отсюда я вывожу, что мать что-то подозревала. В одном письме
матери и брату я указывал, что могу купить за рублей 20—25. Под этим я
разумел возможность приобретения оружия (револьвера) по такой цене.
Мать, не зная, о чем речь идет, но, опять подозревая что-то, обеспокои-
лась и написала, что знакомство с СЕЛИВАНОВЫМ к добру не приве-
дет. А почему она именно указывала СЕЛИВАНОВА, объясняю тем, что
я Германа просил передать об этом СЕЛИВАНОВУ. Для большего воз-
действия она привела участь отца.
Припоминаю теперь, что еще весною, между маем и июнем, еще до
моей осведомленности о ДС, я как-то говорил с РУБЛЕВСКИМ о необ-
ходимости создать контр [революционную] организацию. При этом был
МЕКШУН, который нас поддержал. У нас был сговор по поводу созда-
ния организации, но нас предвосхитили ГОРДОН и СЕЛИВАНОВ, о чем
я как-то на собрании заметил, что Демократический союз является во-
площением моих, РУБЛЕВСКОГО и МЕКШУНА намерений. Первона-
чальная мысль о создании организации совместно с РУБЛЕВСКИМ,
МЕКШУНОМ является самодовлеющей, об этом я заикнулся БАРУ, но
получил отказ.
Относительно указания в письме ко мне от Германа, что он выписывает
буквы, он извещал, что ему было дано задание упражняться в специальном
писании крупных букв для переписки брошюры.
В составе организации не было лиц несогласных с террором, но кон-
кретных мероприятий в этом направлении не предпринимали. По пово-
ду взрыва в Деловом клубе в Ленинграде я, ГОРДОН и СЕЛИВАНОВ на
квартире у ГОРДОНА имели суждение и высказались не против этого.
Сепаратных разговоров между мной, братом и СЕЛИВАНОВЫМ о тер-
роре и террористических актах против кого-либо отдельно у нас не
было.
СЕЛИВАНОВ мне что-то говорил о своем пребывании на Волге и
своей работе среди крестьян, но что именно, не помню. В бытность
мою в Чернигове во время октябрьских торжеств на квартире у ГОР-
ДОНА, на конспиративной квартире СЕЛИВАНОВА в присутствии
СЕЛИВАНОВА, БРЕГИНА, ЕВСЕЕНКО, БАРА, СНЕЖКОВА и меня
149
был поднят вопрос о недостатке средств в организации. Мною был вы-
двинут вопрос о совершении экспроприации в учреждении, обладаю-
щем средствами, в частности в хоробическом с.-х. товариществе, где я
служил. Я развил этот вопрос так: я предложил свои услуги по извеще-
нию в Чернигов о дне скопления большой суммы денег в товарищест-
ве по телефону БРЕГИНУ или СЕЛИВАНОВУ. Те пришлют своих ре-
бят и произведут с моей помощью ограбление. Деньги эти предполага-
лось использовать для нужд организации. Я указывал, что у нас
бывают суммы до четырех тысяч. Из членов нашей организации каж-
дый пошел бы на эту экспроприацию. Дальнейший ход дела с экспро-
приацией мне неизвестен. Однажды, будучи в финансовом отделе, я
заметил, что служащий жилсоюза получил изрядную сумму денег, я
поинтересовался у него, как он получает их без всякой охраны, и в от-
вет услышал, что так всегда бывает. Помню, что об этом тоже сообщил
у СЕЛИВАНОВА во время изыскания способов добычи средств. Дру-
гих планов пока не помню, но постараюсь вспомнить. Больше ничего
не могу добавить к моим показаниям, записанным с моих слов, верно
и подписано. Ф. Лундберг.
Допросил Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 40—43 об.
№ 50
Дополнительный протокол допроса Лундберга Ф. А.
7 февраля 1929 г.
Признаю себя виновным в том, что состоял членом контрреволюци-
онной] организации под названием «Демократический союз», которая
ставила конечной целью свержение существующего строя путем воору-
женного восстания и передачу власти Учредительному собранию. Пути,
коими предполагалось идти к намеченной цели, были: агитация пись-
менная (листовки) и устная пропаганда, а возможно, и террор. Я лично
принимал активное участие в организации: печатал листовки, распро-
странял их, вербовал новых членов, распространял идею организации
среди крестьян.
Расширить организацию предполагалось за счет городской интеллиген-
ции и крестьянства. Мы считали, что материальные условия жизни интел-
лигенции, отсутствие конкретных перспектив на будущее у большинства
(особенно у молодежи) и безработица, безусловно, создают благоприятную
почву для нашей деятельности. Что же касается крестьянства, то тут глав-
ный упор мы ставили на зажиточную часть крестьянства (кулаков) и часть
середнячества, к ней тяготеющую. Учитывая, что мы дела сами развернуть
не сумеем, мы начали искать возможность связаться с какой-либо более
солидной политической организацией, имеющей опыт подпольной работы
150
и авторитет в массах. На одном из собраний, где обсуждался этот вопрос,
кто-то (не помню) заявил, что хорошо было бы связаться с одной из эмиг-
рантских организаций и при этом, насколько помню, имелись в виду со-
циал-демократы. О связи с иностранными державами разговоров не было,
но я лично думаю, что если бы нам представилась возможность такую
связь заиметь, мы бы сделали все для того, чтобы практически ее осущест-
вить. Здесь я хочу оговориться, если бы мы связались с какой-либо ино-
странной державой, то только в том случае, когда эта связь не обязывала
нас на шпионскую деятельность. Теперь по вопросу УНДО. В предыдущих
показаниях я достаточно плохо осветил этот вопрос. Я знаю только одно,
что связи этой добивались. Уже говорили о том, что связь эту наладить
можно через члена организации МОГИЛЯНСКУЮ. Ставили вопрос на
голосование и разрешили в положительном смысле. Связались ли мы фак-
тически, я не знаю, но возможности не исключаю. Как я уже выше сказал,
я завербовал несколько человек в члены организации, а именно: 1) брата
своего ЛУНДБЕРГА Германа, 2) МЕКШУНА Семена, 3) РУБЛЕВСКОГО
Бориса и 4) БУЛЕНОК Сергея. МЕКШУНА я завербовал в конце мая или
в начале августа, точно не помню, знаю, что это было до экзаменов в ки-
евских вузах, куда собирался поступить. При вербовке я ему рассказал о
нашей организации, сказал ему, что цель организации — свержение совет-
ской власти и созыв Учредительного собрания. Он дал свое согласие на
работу в организации. Деятельность его заключалась в следующем: при-
сутствовал на одном или двух собраниях организации, он должен был
взять и отвезти в Киев для распространения листовки, выпущенные орга-
низацией, и, кроме того, он должен был создать группу наподобие черни-
говской. Что он сделал в Киеве, я не знаю. РУБЛЕВСКОГО Бориса я за-
вербовал несколько раньше, чем МЕКШУНА. Ему я точно так же подроб-
но рассказал о сути и целях организации. Деятельность его сводилась к
тому, что он присутствовал на двух-трех собраниях, кроме этого, при отъ-
езде своем в Киев он получил задание распространять листовки и так же,
как и МЕКШУН, попытаться создать там организацию. Но по возвраще-
нию из Киева от работы он отошел, так что в ноябре 1928 г. на собрании
мы ставили вопрос о его дальнейшем пребывании в организации. Перед
своим отъездом из Чернигова в Хоробичи в ноябре месяце я встретил его
и говорил с ним по этому вопросу. Он мне не сказал, что не хочет рабо-
тать в организации, а объяснял свою бездеятельность болезнью, женить-
бой и занятостью устройством домашних дел. БУЛЕНОК Сергея я завер-
бовал при следующих обстоятельствах. В мой приезд в Чернигов 6—13 но-
ября 1928 г., я зашел к нему по какому-то личному делу и в разговоре с
ним, между прочим, рассказал, что в Чернигове существует контрреволю-
ционная] организация и предложил ему вступить в нее. Он дал мне свое
согласие на вступление. Для того чтобы он детальнее ознакомился с сутью
организации, я ему оставил брошюру, выпущенную организацией под на-
званием «Как и для чего мы должны бороться с большевиками». На осно-
вании разговоров с ним я считал его завербованным, и уезжая в тот же
151
день я написал записку брату Герману, который был в то время на работе,
что он (БУЛЕНОК) наш, то есть что он изъявил желание вступить в нашу
организацию. БУЛЕНОК же я сказал, чтобы он зашел к брату, и тот его
уже введет в организацию. В дальнейшем я получил от Германа письмо, в
котором он писал, что БУЛЕНОК у него не был, и организация постано-
вила от приема его воздержаться. Таким образом он только дал свое согла-
сие на вступление, но фактически в члены ее еще не вступил. Если бы нас
не арестовали, я бы еще раз постарался втянуть его в работу, так как я его
считал человеком подходящим — знаю, что он антисемит.
Протокол мною прочитан и с моих слов записан правильно. Ф. Лундберг.
Допросил Вихирев
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 46—47 об.
№ 51
Протокол допроса Лундберга Ф. А.
23 марта 1929 г.
О подготовке взрыва вблизи Чернигова железнодорожного моста и черни-
говской электростанции нашей организацией «Демократический союз» —
я ничего не знаю. Об этом мне никто никогда из участников организации
не говорил. Всех участников черниговской группы организации я назвал и,
кроме них, никого больше не знаю.
Вне Чернигова из участников организации мне были известны: КАМЕ-
НЕЦКИЙ Олег, ЛЕВИЦКАЯ, ГОРДОН. Других иногородних участников
организации я не знал.
Мне было известно со слов СЕЛИВАНОВА и ГОРДОНА, что в Москве и
Киеве существуют группы нашей организации.
Про Ленинград и Одессу при мне ничего не говорилось.
Записано с моих слов и мною прочитано. Ф. Лундберг.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 49—50.
№ 52
Протокол допроса Лундберга Г. А.
(1906 г. р., гор. Петроград)
15 января 1929 г.
Уполномоченный СОО Черниговского отд. ГПУ УССР Пятецкий, до-
просил Лундберга Г.А., который показал:
Осенью 1928 г., в августе или в сентябре, точно не помню, пришли
к брату моему Федору БРЕГИН и ЕВСЕЕНКО, вызвали его и ушли с
152
ним куда-то. Через несколько времени вернулся брат и рассказал мне,
что намечается организация группы молодежи, ставящая перед собой
цели борьбы с существующим строем, и спросил меня, не вступлю ли
я в эту организацию. Я ответил, что подумаю, но заранее определил
про себя, что если брат там, то и я вступить должен. К тому же я в то
время был настроен против советской власти. Федор сообщил мне, что
намечается небольшое организационное собрание и так как было еще
тепло, то решено было устроить его на свежем воздухе. Собрались мы
на Троице возле памятника Коцюбинскому. Было нас несколько чело-
век: я, брат мой Федор, БРЕГИН, ЕВСЕЕНКО, РУБЛЕВСКИЙ, ГОР-
ДОН Беба и некто Семен. Это было организационное собрание и на
нем было решено выпустить воззвание и брошюру. Эту литературу вы-
пущенную должны были распространить не в Чернигове, а в других
городах, где есть крупные массы студенчества и молодежи. Случайно в
Киев должны были ехать РУБЛЕВСКИЙ, Семен и ЕВСЕЕНКО, и им
предполагалось вручить эту литературу для распространения. На этом
собрании поднимался вопрос о программе будущей организации, но
решили перенести на следующий раз. Листовка была озаглавлена
«К молодежи». Писали эту листовку СЕЛИВАНОВ, ГОРДОН, кажется,
ЕВСЕЕНКО, БРЕГИН. Распространялись листовки через множитель-
ный аппарат — шопирограф, который предоставила МОГИЛЯНСКАЯ
Лидия Михайловна. 1-е воззвание печаталось на квартире у БРЕГИ-
НА, который воспользовался временной отлучкой отца. Отпечатано
было до 100 экз. Так как в Чернигове не предполагалось распростра-
нять эти листовки, то ими снабдили РУБЛЕВСКОГО и ЕВСЕЕНКО,
уезжавших к тому времени в Киев. Дали им по 30 экз., каковые впо-
следствии распространялись в Киеве возле вузов и на скверах. В Киеве
153
должны были одновременно встретиться РУБЛЕВСКИЙ, ЕВСЕЕНКО
и Семен, но, судя по их рассказам и по приезду названных в разное
время в сквер, они в Киеве не были вместе. За это время было не-
сколько собраний, на которых было решено нанять квартиру конспи-
ративную, где устраивали собрания, выпускали листовки и брошюры,
каковые выпущены в количестве 100 эк. на этом шопирографе. Рабо-
тал и я на шопирографе. Квартира действительно была нанята по Со-
фиевской ул., где-то за Шоссейной, у какого-то глухого ремесленника,
который не предполагал даже, что мы занимаемся чем-то преступным,
а думал, что мы комсомольцы и собираемся для занятий политграмо-
той. На этой квартире мы и собирались. Старостой квартиры и кружка
был СЕЛИВАНОВ. Брошюра была программного характера и содержа-
ния. Цель программы — борьба с существующим строем и конечная
цель — Учредительное собрание. Брошюра составлялась коллективно,
но ответственная как бы редколлегия состояла из СЕЛИВАНОВА,
ГОРДОНА, БРЕГИНА и частично ЕВСЕЕНКО. На собраниях обсуж-
дался вопрос о связи с другими городами: в Ленинграде был ГОРДОН,
в Киеве, а впоследствии в Москве был Олег КАМЕНЕЦКИЙ. Органи-
заторами являются СЕЛИВАНОВ и ГОРДОН, которые до того време-
ни списывались друг с другом почти в течение года. Олег КАМЕНЕЦ-
КИЙ тоже был с ними в переписке. У МОГИЛЯНСКОЙ тоже была
конспиративка, и там происходили собрания. У нее в квартире обсуж-
дался вопрос о терроре и был принят положительно. По программе ор-
ганизации мы должны были ориентироваться исключительно на кре-
стьянские массы, т. к. предполагалось что рабочий класс более обеспе-
ченный не пойдет на наши лозунги. Крестьянство же, как более
угнетенный класс, думали мы, охотно откликнется навстречу. Мы по-
лагали, что необходимо начать вербовку членов организации и как
одно из средств борьбы нами был принят террор. Последнее принято
было в результате долгих обсуждений, т. к. мы отлично сознавали свое
бессилие, отсутствие денег и оружия, но в результате долгих прений
все-таки был принят террор сначала на добровольных началах, а потом
в результате дисциплины. Постановления у нас часто менялись, у каж-
дого члена было свое мнение, с каждым считались. Были у нас попыт-
ки вербовать членов в Чернигове, но кончилось ничем, ибо одни отка-
зывались совершенно, другие выражали мысль, что вряд ли от переме-
ны строя им будет лучше, третьи дорожили своим нынешним
положением, иные просто трусили. Вербовка в общем шла весьма туго.
Появился на сцене БАР Юрий, оратор, увлекающийся, но бездеятель-
ный, но нового не внес. Для вступления в организацию достаточно
было 2 рекомендаций. Собрания должны были происходить не реже
одного раза в неделю. На них обсуждались вопросы выпуска литерату-
ры, прием новых членов и текущие дела. Брошюры распространялись
помимо Чернигова. Так, например, предполагалось направить и дан-
ное послано в Ленинград на имя ГОРДОНА штук до 100 брошюр, при-
154
чем для отвода глаз брошюры были уложены в ящик вместе с яблока-
ми, в котором было двойное дно, в промежутке лежала литература. Об
этом самом, то есть о посылке литературы, говорится в записке брата
ко мне, обнаруженной у ЕВСЕЕНКО. Посылку предполагали напра-
вить из Хоробичей через моего брата Федора, но он не имел денег на
почтовые расходы и ее отправил ЕВСЕЕНКО. К одиннадцатой годов-
щине отпущена была листовка, но неудачная по форме, и поэтому
поручено было БРЕГИНУ достать цифры налогового обложения кре-
стьянства, цен и доходности, чтобы, оперируя цифрами, доказать,
что налогообложение крестьянства теперь хуже, нежели раньше. Сре-
дактировать эту листовку поручено БРЕГИНУ, БАРУ и ЕВСЕЕНКО,
цифры должен был достать БАР. Было собрание, на котором разбира-
ли листовку, но на нем я не присутствовал.
Видя бесплодность нашей работы, МОГИЛЯНСКАЯ съездила в
Харьков, кой с кем поговорила и, вернувшись недавно оттуда, сделала
доклад на собрании о том, что она в Харькове завела знакомство с
представителями УНДО и предлагала нам либо связаться с этой орга-
низацией, либо слиться, так как мы все-таки слабее. МОГИЛЯНСКАЯ
говорила, что лично она для себя решила войти в организацию УНДО,
а нам предлагала сотрудничать там же. Вопрос был поставлен на обсуж-
дение, и мнения разошлись: украинская часть нашей организации
была против отделения Украины, и вообще национальная пестрота ме-
шала определенной линии поведения в этом вопросе. Было и второе
собрание, на котором СЕЛИВАНОВ выступал от имени МОГИЛЯН-
СКОЙ и с ее слов сказал, что придется в УНДО вступить, хотя там и
есть определенные мерзавцы. Связались ли с УНДО, мне неизвестно.
Последнее собрание было на квартире у БАРА. Шопирограф хранится
либо на квартире у СЕЛИВАНОВА, если он в Чернигове, либо у МО-
ГИЛЯНСКОЙ. Не исключается возможность нахождения и у БАРА.
Связи с другими городами: Москва — КАМЕНЕЦКИЙ Олег, Ленин-
град — ГОРДОН Беба, проживающий совместно со своим товарищем
ХОЛОПЦЕВЫМ Виктором, членом партии. МОГИЛЯНСКАЯ по на-
циональности украинка. СЕЛИВАНОВ пописывает и даже направил в
Москву в какое-то издательство труд, за который получил аванс
150 рублей. На гонорар он рассчитывал поехать учиться в Москву. Из
числа всех участников организации СЕЛИВАНОВ являлся самым ак-
тивным, и он о себе говорил, что, во всяком случае, на него можно
рассчитывать как на бомбометалыцика. Необходимо указать на некое-
го ГУЛЯ-ЯНОВСКОГО Михаила (Ростиславская ул.) как на участника
организации. Таким образом, в организацию входили: я, брат Федор,
которому даны поручения по обработке крестьянства по месту своей
службы, ЕВСЕЕНКО, СЕЛИВАНОВ, БРЕГИН, РУБЛЕВСКИЙ, во-
зивший в Киев брошюры и листовки, затем исчезнувший с горизонта
организации; ГОРДОН Беба, осуществляющий связь с Ленинградом,
хотя он сознался, что из числа полученных им брошюр, у него разо-
155
шлось только 11 штук; СНЕЖКОВ, которого я рекомендовал, и мне
была поручена его обработка, хотя я считаю его сомневающимся, но
честным и способным хранить тайну; МОГИЛЯНСКАЯ, БАР, Семен,
фамилию коего не помню, но товарищи его, наверное, знают; ТУСЕ-
ВИЧ никакого участия не принимал, но являлся моим родственником,
потому, очевидно, прикреплен к делу; БУЛЕНОК, которого Федор об-
рабатывал. ЛЕВИЦКАЯ только знакома с некоторыми из нас, но уча-
стия никакого не принимала.
Показания записаны с моих слов, мною прочитаны и подписаны. Г. Лунд-
берг.
Допросил Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 64—66 об.
№ 53
Протокол допроса Лундберга Г. А.
20 января 1929 г.
В 1925—1927 гг. на квартире ТУСЕВИЧА Бориса Матвеевича по Пуш-
кинской ул., которая нами именовалась «Клубом беспартийной молоде-
жи», собирались довольно часто нижеследующие лица: я, брат Федор,
СТРЕТОВИЧ Всеволод, ДЫНИН Сева, кажется, КАМЕНЕЦКИЙ Олег,
сам ТУСЕВИЧ и другие, фамилии коих я не помню. Бывали ли у него
когда-либо ГОРДОН Беба, ИНЕМАН, МУШИНСКИЙ, ЯРОШЕНКО и
ЛЮБАРСКИЕ Лев и Василий, я не знаю. В 1924 г. я учился в последней
группе школы им. Ленина. У ТУСЕВИЧА Бориса собиралась иногда
наша молодежь чел. до двадцати, и там кое-кто играл в «очко». Поправ-
ляюсь, что у ТУСЕВИЧА собиралось не до 20 чел., как я указал, а чел.
10—12, не больше. В это число собиравшихся входят: ДЫНИН Сеня, я,
ТУСЕВИЧ Борис, РЕНГАРТЕН Петр, мой соученик по школе им. Ле-
нина, ГОФЕДИЦ, кажется, Никола (учился в ИНО), САВЕЛЬЕВ-ГРЕ-
ДИНБЕРГ Евгений, БЫЧКОВ Абрам, кажется, ГОРДОН Вениамин,
ЩЕРБИНА Игорь и др., коих я в данное время не помню. «Клуб бес-
партийной молодежи» — название пошло от слов матери ТУСЕВИЧА,
она как-то зашла в комнату ТУСЕВИЧА и сказала: «Что, уже клуб бес-
партийной молодежи в сборе» (тогда мы собирались у ТУСЕВИЧА), и с
тех пор это название пошло ходить в нашем кругу. В письмах своих я
это название писал так: «Клуб Б.М.». С 1925 по 1927 г. включительно на
квартире ТУСЕВИЧА бывали девицы: сестра ТУСЕВИЧА, Евгения, моя
сестра, Мария ЛУНДБЕРГ, ныне жена ТУСЕВИЧА, ШЕЛАМОВА Еле-
на, ВЕРЕМЕЙЧИК Василиса и БУМАЖНАЯ Рахиль — и это обстоя-
тельство служило одной из причин и, пожалуй, единственной причиной
наших сборищ у ТУСЕВИЧА Бориса. Политических бесед у нас нико-
гда не было. Никогда в нашей кампании молодежи разговора о необхо-
156
димости ведения борьбы против советской власти в те времена не было.
Тем более мы не вели разговоров о необходимости применения терро-
ристической деятельности против представителей соввласти и партии.
В роще, в окрестностях Чернигова и на лугу у речки, мы никогда не со-
бирались.
В физико-математическом кружке при школе им. Ленина я членом не
состоял и участия в работах кружка не принимал.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Г. Лундберг.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 70—71 об.
№ 54
Протокол допроса Лундберга Г. А.
25 января 1929 г.
Относительно времени моей вербовки в организацию «Демократи-
ческий союз» заявляю, что это произошло в конце июля или в начале
августа перед экзаменами в вузы. Через пару дней после моего согла-
сия вступить в Демократический союз я уже был на собрании возле
Троицкого монастыря. Текст листовки вырабатывался и зачитывался
при мне. До моего вступления в организацию мне никаких проклама-
ций не показывали, и я полагаю, что листовки «К молодежи» были
первым печатным словом организации. Листовка эта выпущена на
русском и украинском языках, исходя из того, что часть их предпола-
галось отправить в Киев, где украинский язык в ходу среди студентов.
Знаю, что листовку переводила на украинский язык МОГИЛЯНСКАЯ.
Печатание происходило на квартире у БРЕГИНА в период команди-
ровки его отца и отсутствия матери, о чем он сообщил нам. На первых
же собраниях ГОРДОН говорил о том, что у него в Ленинграде есть
какая-то девица, проводящая контрреволюционную] работу среди ле-
нинградской молодежи. Не могу утверждать, что он называл фамилию,
но думаю, что называл, и т. к. эта фамилия мне незнакома, то она не
удержалась в моей памяти, если даже и была названа. Об Олеге КА-
МЕНЕЦКОМ говорилось, как о члене Демократического союза, про-
водящем работу не то в Киеве, не то в Москве, но к тому времени яко-
бы отсутствовала связь с ним. Слышал от СЕЛИВАНОВА и ГОРДОНА
фамилию ЛЕВИЦКОЙ, но не уверен в том, что это в связи с КАМЕ-
НЕЦКИМ. В нашей организации кличек никаких не было. Помню,
что кто-то, кажется, СНЕЖКОВ, а может быть, и БАР поднимал во-
прос о законспирировании себя кличками, но никто не поддержал это-
го предложения и был еще один мотив, по которым клички были из-
лишни: у нас не должно было быть никаких списков, а потому и про-
звища были излишни. Макасеем звали ЕВСЕЕНКО еще со школьной
157
скамьи. «Тан» — ВОРОБЬЕВ, кажется, Николай Георгиевич, адрес его
Ленинград, Воскресенский пер., дом и квартиру не помню. «Слон» —
это СИОНИТСКИЙ Сергей Васильевич, прозванный так из-за своей
неуклюжести. Указание в моем письме к брату о том, что я «нащупы-
ваю» Тана и Слона, относится к моему стремлению устроиться на ра-
боту, а посему я запрашивал их об этом письменно. СИОНИТСКИЙ
где-то в Донбассе, но адреса точно не знаю. ВОРОБЬЕВА я предпола-
гал вербовать, вернее предлагал это сделать ГОРДОНУ, когда он по-
едет в Ленинград. Адрес ВОРОБЬЕВА ГОРДОН получил у СНЕЖКО-
ВА. Об экспроприациях мне ничего не известно, ни в плоскости обсу-
ждения, ни в плоскости развития каких-либо планов. В письмах к
брату я его информировал о ходе дел в нашей организации. Сообщал
ему, что РУБЛЕВСКИЙ (Р) и МЕКШУН (М) еще не приехали, писал,
что выписываю буквы, это во исполнение задания, данного мне СЕ-
ЛИВАНОВЫМ о выработке мною почерка соответствующего для пере-
писки, удобного для копирования шопирографом. Говорили у СЕЛИ-
ВАНОВА о необходимости приобрести стеклограф, но остановка была
за средствами. О них речь шла между нами и было вынесено постанов-
ление вносить 10 % от бюджета, но взносы были неаккуратны и фак-
тически это выполнялось СЕЛИВАНОВЫМ, ГОРДОНОМ и БРЕГИ-
НЫМ. На весну 1929 г. предполагалось иметь больше денег в связи с
принятием в печать романа СЕЛИВАНОВА. О шахматном сеансе в
ДОПР сообщаю, что по инициативе шахматистки ЗАЛКИНД Аси Гри-
горьевны мне было предложено кружком дать сеанс одновременной
игры в ДОПР среди заключенных. Мне был предоставлен пропуск на
целую неделю, но я им пользовался только один раз. Об этом сеансе я
писал брату и выписанное в кавычки выражение «вернул ферзя за сло-
на» имеет отношение только к игре. Подозревала ли мать о нашем уча-
стии в Демократическом союзе мне неизвестно, но думаю, что из раз-
говоров между мной и братом, она могла кое-что вынести. Предупреж-
дала ли мать Федора, ссылаясь на участь отца моего, мне неизвестно.
Брат писал мне о том, что в Хоробичах можно достать оружие и про-
сил об этом передать СЕЛИВАНОВУ. Не помню, передал ли об этом
СЕЛИВАНОВУ. Когда обсуждался вопрос о терактах и необходимости
пользоваться ими как методом борьбы, ГОРДОН приводил в виде при-
мера взрыв в Деловом клубе и доказывал, что подобные акты необхо-
димы для подъема настроения среди активных противников соввласти,
а потому этот вид борьбы необходимо признать. КАМЕНЕЦКОГО я из
виду давно потерял и связи с ним вообще не поддерживал. От прежних
моих показаний не отказываюсь.
Показание записано с моих слов верно, мною прочитано и подписано.
Г. Лундберг.
Допросил Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 73—73 об.
158
№ 55
Дополнительный протокол допроса Лундберга Г. А.
9 февраля 1929 г.
Признаю себя виновным в том, что состоял членом организации под на-
званием Демократический союз, ставившей себе конечной целью сверже-
ние советской власти. Личное мое участие в работе организации следующее:
посещал собрания организации, принимал участие в разрешении вопросов
на них ставившихся, печатал листовки и брошюру под названием «Как и
почему мы должны бороться с большевиками». Задача организации была
подготовка крестьянства к свержению советской власти. Задачу мы эту на-
мерены были выполнить путем агитации, пропаганды и террора, как это го-
ворится в программной брошюре, принятой на одном из собраний боль-
шинством голосов. На этом собрании, в частности, были большие прения
почти по каждому пункту программы, в том числе и по пункту о терроре.
Вступил я в организацию, потому что являюсь противником соввласти, во-
первых, в силу своего происхождения, а во-вторых, еще и потому, что, по
моему мнению, при соввласти я, как и другой интеллигент, не имею ника-
ких перспектив на будущее. Кроме того, я считал, что соввласть не устраи-
вает точно так же и крестьянство, и хорошо при ней живется только рабоче-
му. Вот причины, которые побудили меня вступить в организацию. Сторон-
ником советской власти я никогда не был, но до последнего времени я был
аполитичен и только в начале 1928 г. у меня сложилось определенное мне-
ние о том, что я должен активно бороться с ней во имя улучшения положе-
ния интеллигенции и крестьянства.
Протокол мною прочитан, с моих слов записан правильно. Г. Лундберг.
Допросил Вихирев
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 75—75 об.
№ 56
Протокол допроса Лундберга Г. А.
8 апреля 1929 г.
Относительно разговоров, происходящих в нашей организации «Демо-
кратический союз», о необходимости взрыва железнодорожного моста, на-
ходящегося вблизи Чернигова, электростанции и подготовке совершения
других диверсионных актов, мне абсолютно ничего не известно.
Вопрос о террористических выступлениях, о их необходимости примене-
ния обсуждался на наших собраниях неоднократно. Этот вопрос был решен
нашей организацией положительно. Считали, что террористические высту-
пления необходимо будет применять тогда, когда наша организация будет
настолько окрепшая, чтобы в результате теракта не последовал бы провал
всей организации. Я лично рассматривал в принципе вопрос о террористи-
159
ческих выступлениях с положительной стороны. Конкретно я лично пока
еще не намечал жертвы террористического выступления. О том, намеревал-
ся ли СЕЛИВАНОВ совершить террористические акты над ПЕВЗНЕРОМ и
ЛЕВАНДОВСКИМ, я не знаю. Он со мною никогда об этих двух лицах не
говорил.
Выезжая в Ленинград в 1926 или 1927 г., я не имел намерения совершить
там тот или иной террористический акт, а равно организовывать там терро-
ристическую группу молодежи. Цель моей поездки в Ленинград совместно с
ТУСЕВИЧЕМ Борисом была попытка поступления в вуз.
В Ленинграде я держал экзамен в Ленинградский государственный уни-
верситет, экзамены выдержал, но не был принят «ввиду заполнения нор-
мы», как говорилось в документе. После этого я держал экзамены в Поли-
технический институт, но по физике не выдержал. ТУСЕВИЧ Борис не вы-
держал приемных испытаний ни в то, ни в другое учебное заведение.
Участников организации «Демократического союза» иногородних групп
я не знаю, за исключением ГОРДОНА, МЕКШУНА, моего брата, КАМЕ-
НЕЦКОГО и ЛЕВИЦКОЙ.
Оговариваюсь, что в Ленинград выезжал в 1926 г.
Против террора высказывался первоначально при обсуждении этого во-
проса один лишь БРЕГИН.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Лундберг Г. А.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 77—78 об.
№ 57
Протокол допроса Лундберга Г. А.
20 мая 1929 г.
Вопрос: Когда и для какой цели Вы брали взрывчатое вещество у НО-
ВИЦКОГО Виталия?
Ответ: У НОВИЦКОГО я никогда никаких взрывчатых веществ не брал.
Вопрос: Как Вы намеревались провести в жизнь свои планы в отноше-
нии террористической деятельности в Ленинграде, после того, когда Вам
удалось бы поступить там в один из вузов?
Ответ: При поездке в Ленинград в 1926 г. у меня никаких террористиче-
ских намерений не было.
Вопрос: С кем Вы ездили тогда в Ленинград?
Ответ: С ТУСЕВИЧЕМ Борисом, но он также, поскольку я знаю, терро-
ристических намерений никаких не имел.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Г. Лундберг.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 80—81.
160
№ 58
Заявление в Коллегию ОГПУ от осужденного Лундберга Г. А.
4 июля 1929 г.
Не в целях выгородить себя, не с мыслью стараться облегчить... наказа-
ние пишу я эти строки. Мое теперешнее состояние имеет право, чтобы на
него было обращено внимание. Я в настоящее время пережил страшный ду-
шевный перелом, в корне перевернувший все мои понятия и мировоззре-
ние. Я не стану скрывать все убожества своих старых понятий и взглядов.
Выросши в среде враждебной к соввласти, с детских лет проникался мелко-
буржуазной идеологией с традициями. Расстрел отца, страшная материаль-
ная нужда, отсутствие всяких надежд на личное благополучие, повсюду
слышанные разговоры о большевистских «ужасах», о «гибели интеллиген-
ции», укрепляли меня в враждебном отношении к соввласти. Будучи по на-
туре довольно аполитичным человеком], будучи политически неграмот-
ным, я не противопоставлял ей какой-либо определенный строй, я просто
считал, что это мой долг — бороться с властью Советов.
Очутившись в тюрьме, я впервые стал серьезно читать и думать. Я прочел
много о революционном движении, о старой жизни, о положении пролета-
риата и крестьянства при капитализме. Все это возбудило во мне новые мыс-
ли, которых раньше не было, я понял, как мы были неправы, я понял всю
низость своего поведения. Я понял, что, казалось, много причин не было,
быть недовольным советской властью, я все же не имел права идти на борьбу
с ней. Я понял, как низко и недостойно честного чел[овека] строить свое ми-
ровоззрение на ложных чувствах. Я понял, что, когда народ рвет вековые ус-
тои рабства, он имеет право быть беспощадным к врагам. Я понял, что все,
что делает советская власть, она делает для лучшего и светлого будущего че-
ловечества. Делает, чтобы не было рабов и господ, бедных и богатых. Чтобы
не было миллионов в братоубийственной войне, ведущейся в целях наживы
кучки капиталистов, чтобы не было сотен миллионов голодных (а я знаю, это
значит: чтобы кучка паразитов имела все. И во имя этого допустимо все).
Я понял, что каждый честный чел[овек] должен это признать, а следова-
тельно, и не имеет права чем-либо стараться препятствовать этому. Кто этого
не хочет понять — или безумный глупец или низкий и жалкий эгоист, у кото-
рого личное «я» стоит выше всего. Позор таким. Позор, следовательно, и мне,
ибо я был таким. Трудно сознаваться в своей безобразности, но как честный
чел[овек] должен это сделать. Я думаю, что я могу считать себя честным
человеком], ибо у меня хватит мужества позором заклеймить свое прошлое,
отрешиться от личных чувств и дать восторжествовать чувству справедливости.
Говорят о тяжелом положении интеллигенции сейчас, так как первые места
принадлежат рабочим и крестьянам. Но и на это интеллигенция не имеет пра-
ва обижаться, ибо народ имеет причины не вполне доверять ей и в эпоху борь-
бы, в момент капиталистического окружения вполне справедливо командные
должности предоставлять пролетариату. Я понял это все, понял величие борь-
бы труда с капиталом, понял, что все честное должно быть на стороне правого,
161
а не прикрываться «красивыми лозунгами», идти против него. Понял весь по-
зор своего преступления перед трудящимися всего мира. И этим я горжусь.
Презирая себя вчерашнего я уважаю себя сегодняшнего, ибо, чтобы мне прий-
ти к этому, мне пришлось много пережить, и во мне победили лучшие чувства,
это значит — я честный чел[овек]. Я долго думал, писать мне это или нет, дол-
го не хватало мужества сознаться в своих ошибках. Может, мне не поверят,
соввласть имеет причины не доверять мне. Но, товарищи, ведь мне 23 года, а
разве можно в эти годы быть низким закоренелым преступником. И если сов-
власть кому-либо окажет милость, доверие, то ей не придется жалеть об этом.
Жду заслуженного наказания, которое буду нести как справедливое возмездие
за позорное прошлое, которое нужно загладить.
Прошу приобщить настоящее заявление к моему делу.
Герман Лундберг
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 82—83 об.
№ 59
Из протокола допроса Забелло В. Г.
(1901 г. р., Черниговская губ., с. Куптин)
7 февраля 1929 г.
Вопрос: О чем с Вами говорил КАМЕНЕЦКИЙ на политические темы?
Ответ: Чаще всего мы касались темы нашей жизни студентов и о крича-
щих политических событиях, в особенности он касался вопроса недостачи
хлеба, при этом он всегда указывал возмущение тем, что советская власть
162
проводит политику выколачивания хлеба у крестьян и экспортирование его
за границу, заставляя население голодать.
Вопрос: Какие предложения он делал по вопросу об экспортировании
хлеба за границу и вообще о неправильной политике соввласти по отноше-
нию к крестьянству?
Ответ: КАМЕНЕЦКИЙ неоднократно мне говорил о том, что советская
власть ведет все время неправильную политику по отношению к крестьянству
тем, что крестьянство в России является большинством, а рабочие меньшинст-
вом и что, несмотря на это, меньшинство правит большинством и фактически
живет за счет этого большинства, и что с этим надо бороться, и бороться мож-
но способом ведения агитации среди крестьянства. С целью их объяснения и
поднять восстание среди крестьян против соввласти для свержения последней.
Вопрос: Когда Вам КАМЕНЕЦКИЙ предложил вступить в организацию
«Союз демократической молодежи»?
Ответ: После отъезда из Киева СЕЛИВАНОВА, который, по словам КА-
МЕНЕЦКОГО, являлся организатором черниговской контрреволюцион-
ной] организации «Союз демократической молодежи». КАМЕНЕЦКИЙ
мне предложил вступить членом контр [революционной] организации
«Союз демократической молодежи», которая поставила перед собой задачу
поднять восстание среди крестьян на селе и трудовой интеллигенции в го-
роде с целью свергнуть соввласть и дать возможность населению России че-
рез Учредительное собрание избрать метод правления в России. Я согласил-
ся вступить в эту организацию. Тогда КАМЕНЕЦКИЙ объяснил мне про-
грамму этой организации и указал, что один из главных пунктов их
программы это есть индивидуальный террор над руководителями и верхуш-
ками как центральной власти, так и местной. В оправдание этого пункта он
указал, что главными их противниками являются: ГПУ и верхушки испол-
кома и окружного партийного комитета, и по отношению к ним необходи-
мо будет производить индивидуальные террористические акты.
Вопрос: Кто помимо Вас еще состоит в вышеуказанной контр [революци-
онной] организации?
Ответ: Помимо меня в контрреволюционной] организации состоят: ЛЕ-
ВИЦКАЯ Гали, ВЕРБИЦКАЯ Мария, МАРЧУК Людмила, ТОРОПЦЕВ Дмит-
рий, ГОРИЦЫН Борис, студент мединститута, ГОЛУБОВСКИЙ Борис, КО-
РЕНЕВСКИЙ Владимир, КАЛИТИН Александр и ТИМОШЕВСКИЙ Сергей.
Весьма возможно, что помимо названных мною лиц еще имеются участники
вышеназванной контр [революционной] организации, но о них я не знаю.
Вопрос: Кого Вы лично завербовали в эту контр [революционную] орга-
низацию?
Ответ: Я лично никого не завербовал.
Вопрос: Кто Вам принес найденные у Вас пять штук гранат?
Ответ: Я их еще в 1923 г. собрал на месте взрыва в 1918 г.
Вопрос: Что Вам говорил КАМЕНЕЦКИЙ об этих гранатах?
Ответ: После того как КАМЕНЕЦКИЙ заручился моим согласием при-
нимать участие в этой организации, он начал интересоваться этими грана-
163
тами, спросил у меня, заряжены ли они, я ему ответил, что две пустые, а в
отношении остальных трех я не знаю, но что, по моему мнению, не заря-
жены. Тогда он спросил у меня, можно ли их зарядить, я ему ответил, что
не знаю, он тогда сказал, что необходимо будет найти сведущее лицо в
этих гранатах и если они не заряжены, то их зарядить и привести в боевую
готовность, так как посредством этих гранат можно будет выполнить на-
меченные организацией террористические акты. Через несколько дней к
нам на квартиру пришел член этой организации ГОЛУБОВСКИЙ Борис,
которому КАМЕНЕЦКИЙ показал гранаты и спросил у него, знает ли он,
как нужно с ними обращаться и заряжены ли они. ГОЛУБОВСКИЙ отве-
тил, что он не компетентен, но что разузнает, кто знаком с действием этих
гранат и примет меры к тому, чтобы привести их в готовность для произ-
водства террористических актов. При этом мы начали обсуждать персо-
нально над каким лицом необходимо произвести теракт. КАМЕНЕЦКИЙ
и ГОЛУБОВСКИЙ указали, что террористические акты необходимо про-
изводить над председателем исполкома — ВОЙЦЕХОВСКИМ, секретарем
окружного партийного комитета ДЕМЧЕНКО, и над руководителем Киев-
ского ГПУ, и другими ответственными работниками из ГПУ, о террори-
стических актах и о применении гранат для них КАМЕНЕЦКИЙ в моем
присутствии также говорил с КОРЕНЕВСКИМ Владимиром и последний
также обещал изучить способ обращения с этими гранатами, а также най-
ти компетентного чел[овека], который мог бы их провести в боевое со-
стояние. Все эти разговоры о подготовке к террористическим актам были
в конце мая или в начале июня 1928 г., то есть до того, как мы ушли на
лагерные сборы.
Вопрос: Какие меры были приняты Вами или кем-либо из других членов
организации к приведению в боевую способность этих гранат и к подготов-
ке террористических актов?
Ответ: Я лично заявил КАМЕНЕЦКОМУ, что у меня таких знакомых
нет, у которых я бы мог ознакомиться со способом приведения в боевое со-
стояние гранат, но ГОЛУБОВСКИЙ и КОРЕНЕВСКИЙ обещали, но при
мне никто из них больше об этом не говорил. Что касается подготовки к ин-
дивидуальным террористическим актам, то поскольку гранаты еще не были
приведены в боевое состояние, то не было смысла назначать людей для про-
ведения того или иного террористического акта. Весьма возможно, что как
ГОЛУБОВСКИЙ, так и КОРЕНЕВСКИЙ об этом впоследствии говорили с
КАМЕНЕЦКИМ, но последний мне ничего об этом не говорил, я же лично
этот вопрос больше не затрагивал.
Вопрос: Когда Вы имели беседу об организации с ВЕРБИЦКОЙ?
Ответ: С ней лично я никогда не говорил об организации, но с КАМЕ-
НЕЦКИМ я говорил о ней, и он мне сказал, что она принимает активное
участие в организации. Забелло.
Допросил Бренер
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 21. Л. 145—152.
164
№ 60
Из протокола допроса Забелло В. Г.
8 мая 1929 г.
Вопрос: Почему Вы скрыли про то обстоятельство, что у КАМЕНЕЦКО-
ГО Олега был револьвер системы «Смит-Вессон»?
Ответ: Я про это обстоятельство ничего не говорил лишь потому, что по-
лагал, что если скажу, то этим самым усугублю вину КАМЕНЕЦКОГО, и,
кроме того, рассчитывал, что он сам про револьвер даст показания. Вообще
же я считаю, что я должен говорить правду в отношении себя и не говорить
о других, чтобы им не вредить. Показать что-либо больше про организацию
я ничего не имею.
Вопрос: Говорил ли Вам КАМЕНЕЦКИЙ о своем намерении уничто-
жать имевшимся у него револьвером работников ГПУ?
Ответ: Этого мне КАМЕНЕЦКИЙ не говорил.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Забелло.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 21. Л. 153.
№ 61
Протокол допроса Каменецкого О. А.
(1908 г. р., Черниговской губ., с. Смолин)
26 января 1929 г.
Я — сын быв. мирового судьи Александра Алексеевича КАМЕНЕЦ-
КОГО, который до 1926 г. в черниговском Окружном суде был, кажет-
165
ся, инструктором. В 1926 г. отец мой умер, а мать служила до последне-
го времени в нежинском Окружном суде, и, насколько мне известно, на
днях она сокращена. Семилетку я окончил в гор. Чернигове в 1925 г., а
затем выехал в гор. Киев и поступил в Художественный институт, где
учился по 1928 г. Ушел из института, так как не было средств к сущест-
вованию, и решил уехать в Москву попытать счастья. Средства на доро-
гу я приобрел частью позированием, частью поддержкой дядьки от ма-
тери, КАМЕНЕЦКОЙ Зинаиды Михайловны, проживающей в Нежине
по ул. Миллионная, д. № 3. По прибытии в Москву я жил непрописан-
ным около полутора месяцев в студенческом общежитии ВХУТЕМАС в
коридоре, а также в гальяновском общежитии около Покровского мос-
та. Реализовав в Москве две фигурки БЕНДЕРСКОМУ Самуилу Алек-
сандровичу, проживающему в Лосино-Островском, 13 линия, за
150 руб., я продолжал жить в Москве, получая некоторую поддержку от
дяди ДЕРГУНА. Затем я переехал в Лосино-Островское, 11 линия, д. № 3
и проживал там официально до начала января 1929 г. После этого я вы-
ехал в Ленинград, чтобы повидаться со знакомым и реализовать свое
изобретение. Никаких документов, удостоверяющих мою личность, у
меня не имеется. В Ленинграде я жил непрописанным на разных квар-
тирах: у Бориса Павловича ВАСЬКОВА, проживающего Таврическая,
д. 5, кв. 12, Юрия Борисовича ВАСЬКОВА, ул. Глинки, д. 9 (16), кв. 14,
а также часто бывал в семье ЛАСКОРОНСКИХ, проживающих по
Б. Проспекту, д. 74, кв. 29. Указанные выше лица являются знакомыми
моего отца, и они меня знают с детства. Непрописанным я жил, так как
просрочил свой студенческий билет, и при отъезде я забыл его про-
длить. Олег Каменецкий.
Допросил нач[алъник] 5-го отд [ела]
КРО ОГПУ в ЛВО Арнольдов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 23. Л. 11—12.
№ 62
Протокол допроса Каменецкого О. А.
30 января 1929 г.
Категорически утверждаю, что никогда и нигде не входил в какую-либо
контр [революционную] организацию, группу или кружок, который бы за-
нимался какой-либо политической деятельностью. Также я никогда ника-
кой политической работы не вел, которая была бы направлена против суще-
ствующего строя, мне было только известно о существовании в СССР
контрреволюционной] организации, которая ставила цели создания в
СССР нелегального Крестьянского союза, на предмет завоевания своих
прав. О существовании этой организации я узнал впервые летом 1928 г. в
бытность мою в Чернигове. От кого узнал, указать отказываюсь. Подробно-
166
стей об этой организации, составе ее, численности и район деятельности
мне неизвестно.
Все показанное верно, записано с моих слов, мне лично прочитано, за
достоверность показаний готов нести ответственность. В чем подписыва-
юсь. Каменецкий.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 23. Л. 16—17.
№ 63
Протокол допроса Каменецкого О. А.
16 февраля 1929 г.
Антисоветские взгляды у меня впервые зародились примерно в 1924—
1925 гг. Проживая в Чернигове, я вращался среди следующих лиц:
1) ГОРДОНА Вениамина Бенционовича,
2) СЕЛИВАНОВА Александра Сергеевича,
3) ЛУНДБЕРГОВ Федора и
4) Германа,
5) ТУСЕВИЧА Бориса,
6) ЕВСЕЕНКО Алексея,
7) ЛЮБАРСКИХ Льва и
8) Василия (с первым я учился в одной группе школы-семилетки им. Ле-
нина),
9) ИНЕМАНА (три брата),
10) ЗАБОРЕНКО Кости (знал его только по школе).
Наши компании собирались у ТУСЕВИЧА Бориса, ГОРДОНА В. и
ЛУНДБЕРГОВ, вернее, я у них бывал, где заставал и других лиц. Разговоры
на антисоветские темы у меня велись, начиная с 1924—1925 гг., вплоть до
оформления нашей организации с СЕЛИВАНОВЫМ А. и ГОРДОНОМ Ве-
ниамином. Все это началось с того момента, когда в нашей школе-семилет-
ке начали организовывать юных пионеров и вести в школе антирелигиоз-
ную пропаганду. Наша школа противилась созданию у нас отряда юных
пионеров. После этого у меня с названными лицами (СЕЛИВАНОВ и ГОР-
ДОН) и начались разговоры на различные темы. В 1926—1927 гг. мы (я, СЕ-
ЛИВАНОВ Александр и ГОРДОН Вениамин) начали говорить между собой
на тему о необходимости создания антисоветской организации из молодежи
для активной борьбы с существующим строем. Почва для этого среди чер-
ниговской молодежи была, так как молодежь в то время была недовольна
проведением перевыборов Советов, ведением различных собраний, тяже-
лым положением крестьянства и прочее. Тогда мы перед собою никаких ко-
нечных целей не ставили. Вообще же у нас было тогда стремление к
«полной свободе».
Весной 1928 г., когда я приехал из Киева в Чернигов на пасхальные ка-
никулы (в Киеве я учился в художественном институте с 1925 по 1926 учеб-
167
ный год), то узнал от СЕЛИВАНОВА А., что существует контрреволюци-
онная] организация, именовавшаяся в то время Крестьянским союзом, ко-
торая ставит своей целью свержение соввласти и установление диктатуры
крестьянства. Когда и где зародилась эта организация, СЕЛИВАНОВ мне
не говорил. Тогда я дал ему свое согласие участвовать в этой организации и
всячески ей содействовать. СЕЛИВАНОВ говорил, что программы органи-
зация пока не имеет, что методы борьбы с властью не выработаны, что нуж-
но подготовлять общественное мнение к установлению в России крестьян-
ской власти. СЕЛИВАНОВ тогда же мне сказал, что в Москве у него суще-
ствует знакомая ПЕТРОВА Зоя, которая, по-видимому, также будет
работать в этой организации. Других лиц по Москве СЕЛИВАНОВ мне не
называл. Говорил лишь, что ЕЛИЧЕВ, крестьянин, который написал пись-
мо на имя тов. КАЛИНИНА, по-видимому, тоже войдет в состав организа-
ции. После того разговор у нас перешел на необходимость создания группы
этой организации в гор. Киеве. Узнав от меня, что в Киеве среди молодежи
есть для этого подходящая почва, СЕЛИВАНОВ вместе со мной выехал в
Киев. В Киеве я его познакомил с ЛЕВИЦКОЙ Гали, и мы втроем начали
обсуждать вопрос об организации группы Крестьянский союз*. Это проис-
ходило на квартире у ЛЕВИЦКОЙ.
Мы вели там разговоры о технике настроения группы организации в
Киеве, а затем я назвал ВЕРБИЦКУЮ Марию, ТИМОШЕВСКОГО Сергея
и ЛЕВИЦКОГО Чеслава (последнего назвала ЛЕВИЦКАЯ Гали) как лиц,
которые могли бы войти в состав организации. Были ли они завербованы
в состав организации ЛЕВИЦКОЙ, я не знаю. Я лично ни одного человека
в состав киевской группы и вообще организации не завербовал. О работе
киевской группы меня ЛЕВИЦКАЯ Гали не информировала. Кроме Зои
ПЕТРОВОЙ, я по Москве никого из участников организации не знаю.
В Ленинграде, кроме ГОРДОНА Вениамина, я также никого из участни-
ков не знаю.
По Москве я знаю нижеследующих лиц:
КОРОЛЕВА Владимира, кажется, учится в институте Каган-Шабшай
(черниговец).
ШЕНДЮХ Дмитрия, учится там же (черниговец).
ДОБРОГАЕВУ Нину, окончила библиографические курсы, безработная,
проживает по Благовещенскому пер., д. №, кв. 24 (черниговка).
ПЕКУР Филарета, учится в классе капельмейстеров при военной школе
(черниговец).
ДЫНИНА Семена, учится в Военно-инженерной школе (черниговец).
ЛЮБАРСКОГО Льва, я его последний раз встретил в конце лета, начале
осени около музея изящных искусств.
РЕВЯКИНА Петра, студент ВХУТЕМАС.
ПИСАРЕВСКОГО Льва, студент ВХУТЕМАС.
* Крестьянский союз — Всероссийская массовая революционно-демократическая
организация в 1905—1907 гг. Возродилась после 1917 г. под руководством эсеров.
168
ВЕРЦМАНА Изю, студент ВХУТЕМАС.
ГЕРЦОГ Екатерину, студентка ВХУТЕМАС.
КИТЕНКО Александру, студентку ВХУТЕМАС.
ПРИДОРОГИНА Семена, студент ВХУТЕМАС.
ЧЕРНЯКА Михаила, учится в каком-то учебном заведении, знаю его по
Чернигову, в Москве его не встречал.
БЕНДЕРСКОГО Самуила Александровича, оператор-мультипликатор,
Лосиноостровская, 13 линия, № дома не помню.
По Ленинграду знаю нижеследующих:
ВАСЬКОВЫХ Бориса Павловича и Ольгу Матвеевну, Юрия Борисовича
и Ирину Сергеевну,
ЛАСКОРОНСКИХ Николая Андреевича, Анну Ивановну, Екатерину
Николаевну, Елену Николаевну (РАДЧЕНКО),
РАДЧЕНКО Геннадия Федоровича,
РЕНГАРТЕНА Петра, студент одного из университетов,
ГОРДОНА Вениамина Бенционовича, студента,
ВОРОБЬЕВА Николая, кочегар одного из ЖАКТ,
ГЕРАСИМОВЫХ Петра Николаевича, педагог, Наталию, Льва и Надеж-
ду, Лахтинская ул., № дома не помню,
КАРПИНСКИХ Алексея Петровича, юрисконсультанта Мурманской
ж. д., Веру Андреевну, Дмитрия и Наталию.
Вспоминаю, что в Москве из черниговцев проживает еще РАЕВСКИЙ,
кажется, Вадим, учится, но где, не знаю. В Москве с ним не встречался.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Олег Каменецкий.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 23. Л. 23—27.
№ 64
Протокол допроса Каменецкого О. А.
6 марта 1929 г.
В 1923—1924 гг. я познакомился с ГОРДОНОМ (знал его и раньше, но
только по школе) и стал бывать у него. У него же впервые встретился с СЕ-
ЛИВАНОВЫМ. Первое время мы почти не говорили на политические
темы, да, собственно, говорить было нечего, так как в то время мы все были
очень малы, но тогда уже начало созревать недовольство соввластью, бази-
рующееся, главным образом, на отсутствии свободы личности, на антире-
лигиозной пропаганде, хотя никто из нас религиозным не был.
Впервые наше недовольство приняло более определенные формы, когда
в школе, где учились я и ГОРДОН, начала организовываться ячейка юных
пионеров, и группой учащихся была проведена кампания против нее.
К антипионерскому движению, насколько я помню, примкнуло тогда
очень много народу, главным образом, вероятно, потому что организовала
169
эту ячейку 5-я школа, а между 5-й школой и нашей существовала почему-то
вражда. Тогда ни ГОРДОН, ни я особенного активного участия не прини-
мали.
Но затем, когда уже в школе организация юных пионеров разрослась,
окрепла и стала до некоторой степени руководить школой, и я, и ГОРДОН,
да и многие другие, которые впоследствии частью сами вошли в организа-
цию юных пионеров, частью встали на советскую платформу, стали срывать
собрания и проводить в школкомы своих кандидатов.
Затем эта борьба улеглась, я начал усиленно заниматься лепкой, ибо хо-
тел поступить в Художественный институт. ГОРДОН, насколько мне из-
вестно, в это время был в политическом кружке, организованном при шко-
ле, и, кажется, до некоторой степени «советизировался». В этот период я с
ним и с СЕЛИВАНОВЫМ мало встречался, ибо как раз переживал героиче-
ский период и вращался во всяких босякующих компаниях. Изредка, встре-
чаясь с ГОРДОНОМ и СЕЛИВАНОВЫМ, выпивали, ругали соввласть и го-
ворили, что нужно что-то делать, и на этом дело и заканчивалось. В 1925 г.,
окончив школу, мы с ГОРДОНОМ начали готовиться в вузы. Тогда же на-
чали поговаривать о необходимости создания контр [революционной] орга-
низации, так как находили, что соввласть не только не приближает, но и от-
даляет от социализма, что, идя тем путем, по которому идет соввласть, мы
придем к разрухе. В частности, ГОРДОН говорил: «Я глубоко верю в то, что
вверху сидят очень честные люди, но они заблуждаются и не видят того, что
делают, так как очень трудно увидеть ошибки в своем произведении». Даль-
ше он говорил, что над программой коммунистической партии он подписы-
вается и руками и ногами (на этом пункте мы сходились все), но нельзя, ба-
зируясь на нечестности общества и отдельных индивидуумов, делать боль-
шое и честное дело (под нечестностью общества подразумевается нэп, а
индивидуумов — тайные агенты ГПУ). Советская же власть с самого начала
разогнав Учредительное собрание с теми честными задачами, которые оно
ставило, совершила первый акт нечестности. Я говорил о том, что русская
революция — продукт работы интеллигенции, а интеллигенция в результате
находится в самом тяжелом положении и название интеллигенция превра-
тили в позорную кличку, в то время как интеллигенция, отрекшись от своих
личных интересов, делала все, чтобы облегчить участь тысячного населения
крестьян и рабочих, главным образом, я и в то время говорил о положении
крестьянства, так как жил в деревне жизнью простого крестьянина не то с
1919, не то с 1920 по 1923 г. и ежегодно на каникулах. Причем, работая по
хозяйству, приходилось работать наравне со взрослыми, я увидел, до какой
степени тяжела жизнь крестьян. Говорил, что нельзя с крестьянина, в то
время как сплошь и рядом к концу года нечего есть, так выколачивать хлеб,
как это делалось при продразверстке. Тогда я смотрел на крестьянство как
на основную здоровую силу и был момент, когда я хотел организовать банду
(с целью борьбы с соввластью) из крестьян. Конечно, это относилось к пе-
риоду 16-летних мечтаний о героических подвигах, и я себе даже не уяснял,
зачем бороться. ГОРДОНУ и СЕЛИВАНОВУ я об этом боялся сказать, так
170
как думал, что они меня поднимут на смех. СЕЛИВАНОВ так же, как и я,
только несколько иным углом зрения смотрел на крестьянство. Сначала он
говорил, что нужно улучшить положение крестьянства посредством доброго
царя, который бы неустанно пекся о нуждах верноподданных, за что над
ним жестоко издевались. Затем у него произошел большой сдвиг (вернее,
он немного повзрослел), и он стал говорить, что нужно пойти в народ и убе-
ждать его в необходимости борьбы за свои интересы. Все эти разговоры
происходили, между прочим, так как мы с ГОРДОНОМ занимались и на
посторонние темы говорили мало, а в те часы, когда устраивались перерывы
в занятиях, толклась масса самой разношерстной публики. В 1925 г. поехали
(я и ГОРДОН) держать экзамены, он срезался, я поступил.
После того как мы разъехались, я не виделся ни с ГОРДОНОМ, ни с СЕ-
ЛИВАНОВЫМ, кажется, до лета 1926 г., и за это время не переписывался,
не считая двух-трех открыток. За это время я лично начал колебаться между
правотой соввласти и крайним индивидуализмом, и когда приехал в Черни-
гов, то уже не думал о политической борьбе, так как считал, что всякий че-
ловек должен быть свободен, а политические убеждения и тем паче партий-
ность связывают индивидуум и вообще никакой политической борьбы быть
не должно, так как при всяком строе меняются только формы, а не содер-
жание. Летом 1926 г., насколько я помню, исключая народнические разго-
воры СЕЛИВАНОВА и ругань по адресу соввласти, не было никаких разго-
воров об организации. Уехав в Киев, я ближе познакомился с ЛЕВИЦКОЙ
и начал бывать у нее, говорили главным образом о делах Художественного
института и об искусстве вообще. Я оставался на тех же позициях (между
соввластью и индивидуализмом). И когда на новый 1927 г. приехал в Чер-
нигов, то СЕЛИВАНОВ и ГОРДОН долго сбивали меня с позиций индиви-
дуализма, к которому я пришел, и в этот приезд сбить так и не удалось, на-
сколько я помню. Тогда оставались те же разговоры с немного измененным
содержанием, то есть что нужно бороться с соввластью, но как и какую
форму правления поставить целью, не могли выяснить. И только летом
1927 г., когда я на несколько дней заехал в Чернигов, не то СЕЛИВАНОВ,
не то ГОРДОН сказал мне, что путь более или менее намечен и что остается
выработать программу и взяться за дело, тогда уже выяснились тенденции
крестьянской власти, но форма все еще оставалась невыясненной. Виделся
я с ними в этот приезд только несколько раз и не успел подробно погово-
рить. После приезда в Киев начал работать с ЛЕВИЦКОЙ по мультиплика-
ции, с этого же приблизительно момента начал говорить с нею на полити-
ческие темы. Сперва оба ругали, но ни к какому выводу прийти не могли,
потом был момент, когда я стал задумываться над правотой советской вла-
сти, но ЛЕВИЦКОЙ об этом не говорил (в хронологии путаюсь и что когда
говорилось, вспомнить не могу).
ЛЕВИЦКОЙ пока еще не говорил ни звука о намечавшейся работе. Пе-
ред отъездом на весенние каникулы ЛЕВИЦКАЯ как-то сказала: «А знаете,
по временам, когда я начинаю думать о программе и мероприятиях соввла-
сти, я начинаю “краснеть”, ведь действительно, сейчас никакая другая
171
власть невозможна». Дальше я не помню точных выражений, но смысл был
таков, что, если взять все формы правления, какие были, ни одна не откры-
вала таких широких перспектив и что если отбросить такую газетную само-
рекламу, с какой она не может примириться и те мелкие гадости, которые
творятся вокруг, то можно стать самой отъявленной поборницей советского
строя. На это я ответил ей, что мне самому часто приходят в голову подоб-
ные мысли, но на следующий день, придя к ней, я сказал: «Вы говорите, что
они правы, а чем Вы объясните положение крестьянства, чем объяснить то,
что делается у нас в институте?» Развивая дальше тему о положении кресть-
янства, о проведении перевыборов, я сбил ее с осознания правоты совет-
ской власти и мы с ней пришли к выводу, что нужна власть, которая прово-
дила бы ту же программу, но не так, как это делается большевиками, что
нужно создать советскую власть без ГПУ с широчайшей свободой слова,
вместо наказания действовать переубеждением и так далее. Начали гово-
рить о том, как же можно бороться с соввластью, ЛЕВИЦКАЯ повторила
почти в тех же выражениях слова ГОРДОНА: «Не могут же люди, которые
сейчас сидят наверху, после того как они сами из-за идеи шли в ссылку и на
каторгу, быть нечестными, нужно только заставить их понять, что так про-
вести в жизнь эти идеи нельзя, и они сами пойдут навстречу». Потом у нее
произошел перелом, и она стала говорить, что ненавидит верхушку, и веро-
ятно, на нее воздействовать нельзя. Тут мы перебрали все возможности
борьбы от писем СТАЛИНУ, КАЛИНИНУ, РЫКОВУ, до террора включи-
тельно, но все это отбросили, так как нашли, что если хотеть провести те же
мероприятия, что и соввласть, но только честно, то начинать с террора
нельзя. Да и вообще ЛЕВИЦКАЯ всегда говорила, что человеческая жизнь
слишком драгоценная вещь, чтобы ею можно было ради чего бы то ни было
играть. Писать письма тоже не поможет, да и вообще ничего сделать нельзя,
так как те, кто недоволен соввластью, за новую соввласть не пойдут, те же,
кто доволен, на это тоже не согласятся, и решили, что «поживем, увидим,
может, перемелется».
За все это время, то есть с лета 1927 до весны 1928 г. я, насколько помню,
не виделся ни с ГОРДОНОМ, ни с СЕЛИВАНОВЫМ, то есть, может быть,
и виделся, но только совсем мельком и сейчас не помню, когда я весною
1928 г. приехал в Чернигов, то ГОРДОНА уже не застал. О СЕЛИВАНОВЕ
думал, что он в Москве, так как он в 1927, кажется, году, осенью или весной,
собирался уехать туда, и первое время даже не зашел к нему, чтобы узнать,
где он. Затем, в последних числах апреля, я случайно узнал, что он в Черни-
гове и сейчас же побежал к нему. После нашей встречи мы с ним очень дол-
го на политические темы не говорили. Впрочем, утверждать это боюсь, но,
во всяком случае, разговор об организации зашел значительно позднее, так
как 1 мая я порвал мышцу на ноге и был лишен способа передвижения, а
он, по-видимому, у меня говорить на эту тему считал неудобным и только в
середине мая он сказал мне, что существует организация «Крестьянский
союз», который ставит себе целью свергнуть существующий строй и устано-
вить крестьянскую власть, так как только такая власть, поскольку крестьян-
172
ство является основной силой и кормильцем страны, будет законной. Так
как он последнее время изучает настроения, убедился, что крестьянство не-
навидит соввласть и вполне готово к такой организации и что нужно только
суметь организовать его; он сказал, что организация пока не имеет програм-
мы и методы борьбы не выработаны, но в случае, если этой организации
удастся захватить власть, то мероприятия ее будут таковы: освободить кре-
стьянство от налогов, дать ему свободно развиваться, уравнять торговый и
крестьянский рубль. Ясно, что тогда городскому населению на первых по-
рах придется очень круто, но за два, за три года крестьянское хозяйство на-
столько разовьется, что крестьяне сами за продукты городской культуры
привезут хлеб, тогда можно и нужно будет перенести культуру ближе к селу,
так как мы, горожане, не имеем права, беря все у крестьян, так монополи-
зировать культуру, что вообще культурные центры должны быть непосред-
ственно связаны с производителем жизни, то есть крестьянством. Он гово-
рил о том, что если крестьянину дать маломальскую возможность, то кре-
стьяне сами придут и попросят литературу и хотя бы маленькие предметы
роскоши, которых они сейчас лишены. Я тогда лучше знал крестьянство и
говорил, что идя этим путем, мы не только лишим крестьянина культуры,
но вообще уничтожим таковую, так как крестьяне не на той стадии разви-
тия, на которой оно находится сейчас, если дать ему развиваться свободно,
не направляя совершенно не в ту, не в другую сторону, расслоиться на кула-
ков и бедняков, и бедняки останутся в том же, если не в худшем положении,
а кулаки займутся выколачиванием и никакой культуры не захотят. Но то-
гда, не помню сейчас какими доводами, он победил меня. Возвращаясь впо-
следствии к этой теме, он говорил, что необходимо использовать письмо
ЕЛИЧЕВА, говорил, что написал ему и получил от него ответ, приводил от-
рывки из письма (кстати, на допросе я сказал: «СЕЛИВАНОВ говорил о
том, что ЕЛИЧЕВА можно будет привлечь в организацию», — я когда гово-
рил это, ошибся в выражении, и так как от этого может пострадать совер-
шенно, по-моему, невинный человек, говорю, что СЕЛИВАНОВ сказал,
что такие письма как то, которое писал ЕЛИЧЕВ в «Правду» и тот матери-
ал, которым он располагает, необходимо использовать в интересах органи-
зации). Точно не помню, но смысл их был таков: что не надо бояться гово-
рить о положении крестьянства, что надо наоборот, заставить подумать сов-
власть о нем и пойти навстречу, и чем больше народу будет честно и прямо
говорить об этом, тем скорее будут проведены мероприятия к улучшению
его положения. Когда я спросил СЕЛИВАНОВА, есть ли организация в
Чернигове, он ответил, что пока нет, а лучше всего будет начинать, когда
насъезжаются учащиеся. Говорил, что можно будет создать группу в Моск-
ве, так как Зоя, по-видимому, будет работать, и хоть она крутится в компа-
нии частью аполитичной, частью советизированной молодежи, но, по его
мнению, сможет найти людей. Далее говорил о необходимости создания ор-
ганизации в Киеве. Я спросил его, как можно работать без программы, без
литературы, то есть без всяких материалов, он сказал, что пока и не нужно
программы, что нужно только намечать людей и обрабатывать их в нужном
173
направлении и дал небольшой список литературы, к этому времени я уже
дал согласие работать в организации. Эти разговоры происходили с доволь-
но большими перерывами, так как остальное время, находясь в компании с
коммунистом ГРИГОРЕНКО, а мы почти всегда лазали по городу втроем,
понятно, на эти темы не говорили. Перед самым отъездом в Киев, СЕЛИ-
ВАНОВ сказал, что тоже поедет со мной. Я пообещал познакомить его с
ЛЕВИЦКОЙ, сказав, что думаю, что она тоже согласится работать. Он ска-
зал, что если она согласится, то вы пока почитайте книги из того списка и
намечайте людей, а когда приедет ГОРДОН, то тогда обязательно приезжай
и мы обсудим план дальнейших действий, и на этом, выпив неимоверное
количество водки, мы наши разговоры по Чернигову закончили, могу доба-
вить, что, насколько я помню, при мне СЕЛИВАНОВ ни с кем на эту тему
не говорил. По приезде в Киев я зашел к ЛЕВИЦКОЙ и, поговорив с нею,
привел к ней СЕЛИВАНОВА. Говорили мы недолго, так как разговор как-
то не клеился. СЕЛИВАНОВ говорил то же самое, что и мне. ЛЕВИЦКАЯ в
результате ответила: «Что ж, попробовать можно». Я сказал, что нужно по-
пробовать вовлечь ВЕРБИЦКУЮ и ТИМОШЕВСКОГО, да вообще сейчас
трудно так сказать, но, покопавшись, можно будет набрать народ. Тогда, на-
сколько я помню, я сказал СЕЛИВАНОВУ, что если мы создадим кружок,
то я напишу ему, и пусть тогда пришлет литературу. Когда СЕЛИВАНОВ
ушел, мы с ЛЕВИЦКОЙ стали говорить об этой организации. ЛЕВИЦКАЯ
сказала: «Знаете, давайте поможем им создать здесь группу, так как нужно
бороться с соввластью, но я лично думаю, что ничего из этого не выйдет и
предлагаю Вам особенно в эту историю не ввязываться». Кроме того, она
говорила, что ее мультипликация, скульптура и некоторые научные пробле-
мы в данный момент гораздо больше привлекают, нежели политика. Гово-
рили и о СЕЛИВАНОВЕ лично, не помню уже, я или она говорила, что он
страшно увлекающийся, переполнен романтикой и что все его планы пах-
нут утопией. Но я лично надеялся, что впоследствии, увидевшись с ГОРДО-
НОМ, мне удастся подвести более серьезную платформу и найти материа-
лы, при помощи которых можно будет воздействовать, главным образом, на
молодежь, сочувствующую соввласти, так как к тому времени я уже интуи-
тивно чувствовал, что эта молодежь наиболее здоровая. После этого разго-
вора СЕЛИВАНОВ еще раз заходил к ЛЕВИЦКОЙ, но тогда, по сути дела
не было сказано почти ничего, и он больше читал свои стихи. Вспоминаю,
что, как-то идя с СЕЛИВАНОВЫМ по улице, я говорил: «Боюсь, что из
этого дела ничего не выйдет, и мы все только в петлю полезем». На что он
ответил, что считает, что для того, чтобы расшевелить общественное мне-
ние, нужно пожертвовать жизнью, что он готов на эту жертву, так как счи-
тает ее прекрасной и твердо верит, что на его могиле взойдут цветы освобо-
ждения. Я немного посмеялся над такой романтикой и помню, он еще
очень рассердился на меня, сказав, что когда люди идут на жертву, то сме-
яться — преступление. Вскоре СЕЛИВАНОВ уехал. После его отъезда мы с
ЛЕВИЦКОЙ, несколько раз поговорив на тему об организации, решили не
предпринимать пока никаких мер до того момента, пока не будет выработа-
174
на программа и не будет материалов, с которыми можно было оперировать.
Через несколько дней, после отъезда СЕЛИВАНОВА, меня забрали в ла-
герь, где я пробыл 1,5 месяца, за время пребывания в лагерях я не разу не
писал СЕЛИВАНОВУ, после отбытия лагерь-сбора я начал совместно с ЛЕ-
ВИЦКОЙ усиленно работать по мультипликации, и мы совершенно забро-
сили мысль об организации группы, так как чувствовали себя бессильными
что бы там ни было сделать, да, собственно, первый пыл прошел, и уже осо-
бенно и не хотелось работать в этом направлении. Правда, был момент, ко-
гда я хотел поехать в Чернигов, чтобы увидеть СЕЛИВАНОВА и ГОРДОНА
и поговорить с ними об организации, но не было денег на дорогу в Черни-
гов, так как те 20—15 рублей, которые были, приберегал для Москвы, куда я
и ЛЕВИЦКАЯ собирались уехать, чтобы перевестись во ВХУТЕИН и реа-
лизовать мультфигурки. Под влиянием желания поехать в Чернигов и пого-
ворить о работе я написал СЕЛИВАНОВУ, что приехать не смогу, и чтобы
он, если у них что-нибудь выработалось, прислал программу, список книг,
и так как я еду в Москву, пусть пришлет мне письмо к Зое, так как, может
быть, можно будет работать там. На это письмо получил ответ, что до сих
пор определенной программы нет, но в общих чертах материалы таковы:
следовали цифровые данные среднего заработка крестьян, далее о налоге, о
том, что крестьянин не имеет возможности иметь приработок и так далее.
Я сейчас, право, не помню, что говорилось в этом письме, дальше к этому
же письму был приложен список книг, не помню, говорил ли я даже ЛЕ-
ВИЦКОЙ о получении этого письма, кажется, говорил, но ни с кем больше
об этой организации я не сказал ни слова. Во время получения письма жил
как раз у ЗАБЕЛЛО, весьма вероятно, что он читал это письмо, так как оно
лежало на столе. И на основании этого письма он говорит, что я вовлек его
в организацию, но я утверждаю, что ни разу ни одним намеком не дал ему
понять о ней, так как он часто высказывал очень коммунистические воззре-
ния, хотя наряду с этим иногда и ругал соввласть, правда, самым безобид-
ным образом. История с гранатами, которые он действительно, несколько
раз пытался выбросить, а потом говорил: «А, пусть лежат», объясняется
просто, по крайней мере, я так думаю. ЗАБЕЛЛО просто перетрусил и
чтобы выпутаться, решил сказать, что я сказал ему, чтобы он оставил их для
дела.
По приезде в Москву я первое время жил без квартиры, ночевал то в
гальяновском общежитии, то во ВХУТЕМАС. Впрочем, это не имеет значе-
ния. Сначала я потерял адрес ПЕТРОВОЙ, потом справившись в адресном
бюро, пошел к ней, но трижды не застал, и в это время началась беготня по
мультипликационным делам, и я только в октябре зашел к ней, дал ей за-
писку от СЕЛИВАНОВА и показал список книг, поговорили об организа-
ции и я спросил ее, получает ли она какие-нибудь сведения от Шурки. Она
ответила, что получила несколько открыток, но никак не может собраться
ответить. Об организации говорила, что нужно что-то делать, но что сейчас
мы бессильны сделать что бы то ни было. Вообще у меня лично сложилось
впечатление, что она ушла сейчас в личное счастье и работать, да и поддер-
175
живать связь с организацией, не хочет, насколько это верно, не знаю. Бывал
у нее очень редко и больше мы об организации почти не говорили вплоть до
того момента, когда я получил два экземпляра] программы, тогда я побе-
жал к ней и показал их ей, мы долго обсуждали программу, ругали за не-
сдержанный тон, за голословность, я говорил о неосторожности печатать на
шопирографе такие вещи, это значит выпускать их в массовом количестве,
а при такой миниатюрной организации «а я был в полной уверенности, что
раз-два и обчелся» это значит сразу отдать себя в руки ГПУ, когда дошли до
пункта о террористических актах, ПЕТРОВА сказала: «Ну а это уж верх глу-
пости». Затем я сказал, что переработаю эту программу и сделаю ее более
удобочитаемой и убедительной, так как мне стало стыдно, что люди что-то
делают, а я сижу в бездействии, но, придя домой и начав думать над этой
программой, я наткнулся на целый ряд тогда еще неразрешимых вопросов,
первый, что спасти крестьянство от непосильного труда можно только ин-
дустриализацией, а индустриализация наиболее выгодна при коллективном
хозяйстве. Потом начал думать, впрочем, все это, думаю, не имеет значе-
ния. Я решил несколько дней не браться за переработку, в это время напи-
сал СЕЛИВАНОВУ письмо, в котором говорил, что думаю ее переработать,
так как в таком виде она совершенно не приемлема. Ответа на это письмо
не получил, не знаю, дошло ли, да перед тем, как писать о переработке, уп-
рекал его, что если программа исходит от него, то страшно глупо так дейст-
вовать. Когда опять стал перерабатывать программу, пришел к окончатель-
ному выводу, что, действуя таким путем, мы пришли бы в конечном итоге к
буржуазной республике в лучшем случае, а этого ни я, ни, насколько мне
известно, СЕЛИВАНОВ и ГОРДОН не хотели. Я не скрываю, что когда мне
все чаще и чаще начала приходить в голову мысль о правоте соввласти, я
старался отогнать ее, но уже начал оформляться вывод, что нужно если и
бороться, то только путем культурной работы, о чем и рассчитывал погово-
рить при встрече с ГОРДОНОМ. В Москве, кроме ПЕТРОВОЙ, не знал ни
одного человека, причастного к организации, и не говорил об организации
ни одного слова ни с кем. С ЛЕВИЦКОЙ переписывался, но тоже, насколь-
ко помню (хотя мне и говорят на допросах, что я писал ей об организации),
даже уверен, что не писал относительно организации ни звука. Она меня
тоже совершенно не информировала ни о чем, кроме мультипликационных
и вузовских дел. По приезде в Ленинград, узнав в адресном столе адрес
ГОРДОНА, я пошел к нему, но никого в квартире не застал, заходил еще
несколько раз с тем результатом, оставил ему в дверях записку и стал ждать,
пока он позвонит по телефону. Ни с ВАСЬКОВЫМ, ни с ЛАСКОРОН-
СКИМ никогда на тему организации не говорил, и уверен, что они даже
ничего не знают о ней.
Вот и весь фактический материал, которым я располагаю, если я забыл
что-нибудь, обязываюсь сказать, т. к. вижу в полной откровенности единст-
венный шанс для спасения моих лучших друзей — ГОРДОНА, СЕЛИВА-
НОВА и ЛЕВИЦКОЙ, и умышленно, поскольку мне известно, раскрываю
самые зародыши этой организации (о ее дальнейшем развитии, как видите,
176
я почти ничего не знаю), чтобы убедить советскую власть, что мы все вовсе
не такие неисправимые враги — я лично уже осознал правоту советской
власти во всех ее действиях и говорю об этом не из гаденькой личной трусо-
сти, а опять-таки для того, чтобы дать понять, что если мои друзья еще не
пришли к этой мысли, то в случае, если останутся живы, придут очень ско-
ро и что нет необходимости карать их очень строго, а только нужно их энер-
гию перелить в другие формы и из них выйдут большие и честные работни-
ки. В результате могу сказать, что если либо суд, либо Чрезвычайная колле-
гия применит к ним высшую меру наказания, то прошу в том случае, если
бы меня лично помиловали, не ставить мне в заслугу ни сознания, ни тех
выводов, к которым я пришел, и расстрелять меня вместе с ними, так как
только случаю я обязан тем, что оказался малоактивным и понял нашу не-
правоту и я уверен, что если бы был при выработке программы, то до сих
пор, не имея возможности посмотреть посторонним взглядом, был бы на
тех же позициях, и из-за этой случайности покидать своих друзей, тем паче
после того, как я сказал о них все, что знал, я и не могу, и не хочу.
Могу добавить, что за время моего пребывания в Киеве, ЛЕВИЦКАЯ
никакой литературы не получала и никакой работы не вела, и вообще отно-
силась к этой организации скептически и, если действительно верно, что в
дальнейшем она вела работу, то, вероятно, скорее под влиянием увлечения,
нежели серьезной продуманности. Каменецкий О.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 23. Л. 33—44 об.
№ 65
Дополнительные показания Каменецкого О. А.
18 марта 1929 г.
1. Затрудняюсь точно ответить на вопрос относительно того, кого прово-
дили в школкомы, помню что был и я, был одно время ГОРДОН, был ЛЮ-
БАРСКИЙ Василий, остальных не помню, выборы производились таким
образом: во время перемен ходили по коридорам и кричали о том, что кан-
дидатуры, которых будут намечать пионеры, нужно сорвать и поддерживать
индивидуальные кандидатуры, которые будут намечаться с таким расчетом,
что наши кандидатуры будут по численности самыми сильными.
2. Относительно антипионерской кампании знаю только, что ее прово-
дили учащиеся старших групп, я же в то время служил только балластом, то
есть голосовал за своих кандидатов и тянул своих соучеников на собрания и
в остальное посвящен не был. Насколько мне известно, тогда устраивались
и собрания, на которых разрешались вопросы «Как сорвать пионерскую ра-
боту», но сам я на этих собраниях не бывал и не знаю, кто участвовал в них.
Насколько я знаю, ГОРДОН тоже не бывал. Все эти собрания проводились,
насколько знаю, в школе.
177
3. В 1925 г. начали говорить о создании контр [революционной] органи-
зации мы втроем: я, ГОРДОН и СЕЛИВАНОВ. Кто первый начал говорить,
не помню, так как мы настолько часто встречались, что наши разговоры
всегда сливались в одно целое, во всяком случае, тогда эта мысль была под-
хвачена всеми нами, и мы тогда же решили при первой возможности начать
работу, но когда возник вопрос, какую форму правления избрать и как же,
собственно, бороться с большевиками, то, конечно, оказалось, что мы ни-
чего сделать не можем, ибо слишком малы и ничего не знаем. Оружия, не
считая ножей, у меня и СЕЛИВАНОВА, у нас не было. Тогда же у нас про-
исходили споры относительно того, можно ли уважать идейного агента
ГПУ, и вообще, может ли существовать таковой? Поднял этот разговор я
после того, как ГОРДОН говорил о нечестности индивидуумов. ГОРДОН
говорил, что если и существуют тайные агенты по убеждению, то их незна-
чительный процент, и что несмотря на то, что их лично можно уважать, в
общей массе они теряются, и остается только грязное пятно общей нечест-
ности, из-за денег предающих друзей и товарищей. И тогда мы пришли к
выводу, что вообще тайные агенты — это собрание отбросов общества, и на
этой почве начала формироваться ненависть к ГПУ вообще, как к учрежде-
нию, сеющему эту нечестность. Тогда я говорил о том, что я ненавижу ГПУ,
что это собрание преступников, которые работают не по убеждению, а про-
сто потому, что им нравится расстреливать и мучить людей, и что если бы я
мог, то я всех бы их уничтожил. ГОРДОН же возражал, что не все негодяи,
что есть честные люди и что вообще уничтожать никого нельзя, так как это
путь, который ведет к той же нечестности, только в других руках. СЕЛИВА-
НОВ особенно в эти споры не вмешивался, а только изредка подавал репли-
ки. Насколько я помню, эти разговоры больше ни при ком не велись, хотя,
вообще, ругали соввласть на всех перекрестках.
4. Относительно террора конкретно СЕЛИВАНОВ не говорил мне ни сло-
ва, вообще в тот период, когда я виделся с ним еще, о методах борьбы не
было разговора, говорилось только о подготовительной работе и когда СЕ-
ЛИВАНОВ говорил о жертве, то не в том смысле, что он произведет террори-
стический акт, а просто, как о неизбежном следствии работы в организации.
Вообще, о терроре я говорил только с ЛЕВИЦКОЙ и то до того, как знал
об организации, и когда мы говорили с нею о терроре, то не как о терроре с
целью убивать, а как о методе устрашения. Наши планы носили несколько
фантастический характер, то есть мы говорили, что такой террор (другой
мы не признавали) возможен при условии открытия лучей, позволяющих
по желанию разрушать ту или иную материю, и вот тогда можно будет, тер-
роризировав верхушку, диктовать ей свою волю и лишь в самом крайнем
случае убивать при помощи этих же лучей, о терроре же с обыкновенными
средствами у меня ни с кем абсолютно разговоров не было и вообще я лич-
но довольно давно против террора. В то время, когда встречался с ЛЕВИЦ-
КОЙ, она тоже была против, и рассчитывали мы, если и вести борьбу, то
вести путем массового выступления, а не индивидуального террора. Отно-
сительно работников ГПУ не помню, были ли разговоры, кажется, были, но
178
что говорилось, совершенно не помню. Во всяком случае террор над ними
производить не собирались, а просто при будущем строе рассчитывали вы-
селить их куда-нибудь и ни в коем случае не оставлять, так как тогда при-
дется заводить какое-то учреждение, как ГПУ. Правда СЕЛИВАНОВ гово-
рил, что часть придется после захвата власти пострелять, персонально он не
намечал никого, за это ручаюсь.
5. По организации известны: ГОРДОН, СЕЛИВАНОВ, ЛЕВИЦКАЯ,
ПЕТРОВА, и то относительно нее не уверен, полноправный ли она член или
просто случайно затесалась. В бытность мою в Киеве намечены были: ЛЕ-
ВИЦКИЙ, ВЕРБИЦКАЯ, ТИМОШЕВСКИЙ — последнему, уверен, сказа-
но ничего не было, так как в разговоре с ним я выяснил, что он стоит на со-
ветской платформе и чуть ли не собирается поступать в комсомол, о чем я со-
общил ЛЕВИЦКОЙ, а следовательно, она, если и вербовала впоследствии
членов, то ему, наверное, не сказала, относительно же ЛЕВИЦКОГО и ВЕР-
БИЦКОЙ не знаю, были ли они завербованы или нет. За время моего пребы-
вания в Киеве и в Чернигове, если не считать разговора, происшедшего у ЛЕ-
ВИЦКОЙ между СЕЛИВАНОВЫМ, мною и ЛЕВИЦКОЙ, я ни на одном
собрании не был, и уверен, что в Киеве их не было, относительно же Черни-
гова я информирован не был, может быть, и были, хотя вряд ли, так как не
думаю, что СЕЛИВАНОВ стал бы скрывать от меня это, а он говорил, что в
Чернигове работу начнем, когда посъезжаются учащиеся.
В Москве я даже не подозревал о существовании организации и думал,
что рассчитывают на то, что я создам ее, и мне даже одно время было стыд-
но перед друзьями, что я ничего не делаю для этого. По Ленинграду СЕЛИ-
ВАНОВ говорил, что там существует группа, но кто входил в нее, кроме
ГОРДОНА, он мне не сказал, да я и не спрашивал.
6. Относительно причастности ГОФМАНА к организации мне никто ни-
когда не говорил, и вообще я его знаю очень мало.
В бытность мою в Ленинграде я ни с одним членом организации не
встречался и ни с кем абсолютно на эту тему не говорил.
7. О необходимости связаться с заграницей я говорил СЕЛИВАНОВУ,
мотивируя это тем, что тогда мы смогли бы получить оттуда средства и лите-
ратуру, на что СЕЛИВАНОВ ответил: «Ни в коем случае, так как тогда вся
сволочь, которая в тяжелую минуту бросила Россию на произвол судьбы, вер-
нувшись, будет считать себя господами положения и требовать себе землю,
поместья и все прочее», и вообще он говорил, что нам с ними не по пути и
что в случае войны нужно идти в Красную армию, и сперва «отбиться от “за-
границы”, а затем продолжать работу изнутри». Я возразил ему, что гораздо
выгоднее сперва пустить их, они свергнут соввласть, а затем выгнать их, так
как сбросить гнет «заграницы» гораздо легче, так как можно будет играть на
струнках патриотизма масс. Он ответил: «Это, брат, будет опять-таки акт не-
честности, а на это дело нужно идти, будучи абсолютно честным, так как в
противном случае ничего из него не выйдет». Больше, насколько мне извест-
но, про заграницу разговоров не было, с ЛЕВИЦКОЙ я на эту тему как будто
бы не говорил, так как согласился тогда с доводами СЕЛИВАНОВА.
179
Вспоминаю, что когда-то я говорил СЕЛИВАНОВУ о том, что необходи-
мо, чтобы связь между отдельными группами нес один чел[овек], что о со-
ставе одной группы другая не должна знать, и о том, что группы нужно раз-
бросать по всему Союзу. О. Каменецкий.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 23. Л. 49—52 об.
№ 66
Протокол допроса Каменецкого О. А.
13 апреля 1929 г.
Впервые о терроре заговорили мы с ГОРДОНОМ Вениамином и СЕЛИ-
ВАНОВЫМ Александром приблизительно в 1924—1925 гг. в гор. Чернигове,
где мы постоянно встречались. Разговоры носили тогда характер неофор-
мившихся возможностей, скорее с принципиальной точки зрения, чем с
практической. Я был тогда за применение террора и именно к работникам
ГПУ. К осуществлению никаких шагов тогда нами не предпринималось.
Позднее разговоры о терроре были в мои приезды на каникулы из Киева в
Чернигов, подробностей этих разговоров я сейчас не помню, но и тогда ни-
каких конкретных шагов сделано не было.
В конце 1927 г. или в начале 1928 г. в Киеве с ЛЕВИЦКОЙ Гали у меня
были разговоры о терроре, как о способе борьбы против советской власти.
В этих разговорах ЛЕВИЦКАЯ соглашалась со мной. В июне 1928 г. в од-
ном из разговоров с ЛЕВИЦКОЙ о применении террора я говорил о том,
что нужно пострелять работников ГПУ, считая ГПУ учреждением жестоким
и душащим свободу личности. Присутствовал ли при этом разговоре СЕ-
ЛИВАНОВ, я сейчас не помню. Говорил я, что с удовольствием застрелил
бы КРАТКО и СЕВЕРА (профессора Художественного института) и что во-
обще на такой акт я всегда готов. До отъезда из Киева в Москву у меня был
револьвер «Смит и Вессон», который я в 1921 или в 1922 г. нашел в Черни-
гове в погребе дома, где я жил. Я не взял его в Москву боясь, что его могли
бы у меня отобрать, так как разрешения на его ношение не имел. Я оставил
его в Киеве у человека, который не имел отношения к организации и вооб-
ще стоящего на советской платформе, КОНСТАНТИНОВИЧА Николая
Владимировича, проживающего по Столыпинской ул., д. 45, кв. 27. За не-
сколько дней до моего отъезда я зашел к нему и, передав револьвер, просил
сохранить у себя до моего возвращения из Москвы, так как я рассчитывал
вскоре вернуться обратно в Киев. КОНСТАНТИНОВИЧ по профессии
врач-бактериолог, с ним я познакомился в Киеве, приблизительно в 1925
или в 1926 г. Он проживает в квартире, где находился ЗАБЕЛЛО Виктор —
студент Киевского политехнического] института. КОНСТАНТИНОВИЧ
знал меня как недовольного советской властью, я часто бывал у него дома.
Уже в Москве, после получения мною от СЕЛИВАНОВА программы и
воззвания от имени «Центрального исполнительного комитета Демократи-
180
ческого союза», я был у Зои ПЕТРОВОЙ (Садовая-Черогрязская, д. 19), и
по этому поводу имел с ней беседу. Мы пришли к выводу, что помещать в
программу пункт о террористических актах не следует по тем соображени-
ям, что в случае обнаружения это может повлечь за собой тяжелые послед-
ствия. Но идеологически от террористических актов мы не отказывались, и
принципиально вопрос об этом нами не обсуждался. О том, что наша орга-
низация признает террор, ей было, конечно, известно из самой программы,
но мы считали, что документов на этот счет иметь не следует, так как это
только ухудшит положение в случае провала.
Записано с моих слов верно и мною почитано. Каменецкий.
Допросил Гирин
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 23. Л. 62—62 об.
№ 67
Протокол допроса Каменецкого О. А.
18 апреля 1929 г.
Свои прежние показания подтверждаю и желаю их дополнить следую-
щим. Прежде я показывал, что ВЕРБИЦКАЯ и ТИМОШЕВСКИЙ намеча-
лись в группу Демократического союза в Киеве. Теперь я вспомнил, что они
не только намечались, но и мной им было сказано о наличии организации,
в то время Крестьянского союза и о целях его. ТИМОШЕВСКОМУ я гово-
рил при встрече около Золотоворотского сквера в момент приезда в Киев
СЕЛИВАНОВА, причем разговор наш свелся к следующему: я предложил
ТИМОШЕВСКОМУ зайти к ЛЕВИЦКОЙ с тем, чтобы у нее обсудить не-
которые организационные вопросы в области оформления наших крестьян-
ских настроений, поскольку еще до этой встречи из многочисленных разго-
воров с ТИМОШЕВСКИМ я пришел к заключению о возможности привле-
чения его в ряды нашей организации. Так как я торопился, то поговорить
более или менее подробно нам не удалось, но ТИМОШЕВСКИЙ дал свое
согласие зайти к ЛЕВИЦКОЙ и впоследствии действительно зашел к ЛЕ-
ВИЦКОЙ, но тогда ни мной, ни ЛЕВИЦКОЙ ничего ему сказано не было,
так как мы с ЛЕВИЦКОЙ, обсудив заранее вопросы о вербовке, решили,
что пока в связи с отсутствием какого бы то ни было материала (програм-
мы, литературы и прочее), вербовать никого не следует. Что же касается
ВЕРБИЦКОЙ, то ее также завербовал для работы в организацию, насколь-
ко мне помнится, при встрече с нею в институте, несколько позднее, чем
ТИМОШЕВСКОГО. Кроме этих двух лиц я сказал о намечающейся работе
организации и предложил принять в ней участие студенту медфака Борису
ГОРИЦЫНУ, но он отказался, и больше я об этом с ним не говорил. Еще в
Чернигове, при встрече с СЕЛИВАНОВЫМ, в период приезда на канику-
лы, когда зашел разговор о перспективах создания киевской группы нашей
организации, я обсуждал с ним возможности создания этой группы, назвал
181
ему фамилии ГОЛУБОВСКОГО, КОРЕНЕВСКОГО, ЛЕВИЦКУЮ и еще
несколько чел[овек], фамилии которых сейчас не помню. Фамилии пере-
численных здесь лиц я ему назвал, считая, что их впоследствии можно будет
завербовать. В отношении ЗАБЕЛЛО вспоминаю, что, когда ЛЕВИЦКАЯ
называла его как лицо, которое можно было завербовать, я посоветовал ей
ничего не говорить ему, так как считал его непригодным. Каменецкий.
Допросил Гендин
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 23. Л. 68—70.
№ 68
Протокол допроса Каменецкого О. А.
18 апреля 1929 г.
Еще начиная примерно с 1926 г., в стенах Киевского художественного
института шла борьба двух течений: с одной стороны господствующее тече-
ние в Художественном институте, возглавляемое ректором института ком-
мунистом ВРОНОЙ, а с другой стороны, течение, возглавляемое профессо-
рами ШЕРЛАИМОВЫМ Петром Павловичем, ЧУПЯТОВЫМ, ТАТЛЕ-
НОМ, САГАЙДАЧНЫМ и др., сводившееся к поднятию техники
художественного творчества. Борьба эта принимала зачастую очень острые
формы, выливавшиеся в открытую ругань профессуры обоих течений меж-
ду собой. Каждое из течений пыталось привлечь на свою сторону возможно
большее количество студенчества, которое по мере усиления и обострения
этой борьбы, само по себе раскололось и придерживалось одного из сущест-
вующих течений. ШЕРЛАИМОВ, который был одним из наиболее актив-
ных противников ВРОНЫ, зная, что я придерживаюсь его течения, пригла-
шал меня заходить к нему на квартиру, и я стал у него бывать совместно с
ЛЕВИЦКОЙ, ТИМОШЕВСКИМ, ВОВКОМ, КИТЕНКО Александрой. Во
время наших посещений ШЕРЛАИМОВА велась беседа об искусстве, о ме-
тодах учебы в условиях нашего института, относительно неправильности
этих методов, причем ШЕРЛАИМОВ, будучи по натуре человеком горячим
и несдержанным, в резкой форме ругал ВРОНУ, КРАТКО, СЕВЕРА и др.,
говоря о необходимости бороться за изменение программы нашего инсти-
тута. Во время этих споров у ШЕРЛАИМОВА помимо общего признания
необходимости бороться за изменение программы института и изменение
условий самой работы института намечались формы этой борьбы.
Там же, на квартире у ШЕРЛАИМОВА, в одну из наших бесед, возник
вопрос о составлении обращения от имени студенчества к РАБИС и о по-
сылке заявления СКРЫПНИКУ, причем и то, и другое было поддержано
ШЕРЛАИМОВЫМ. Помимо этого во время обсуждений у ШЕРЛАИМОВА
институтских вопросов было решено при поддержке ШЕРЛАИМОВА доби-
ваться проведения кандидатур в предметной комиссии из сторонников на-
шего течения, что нам впоследствии удалось на скульптурном факультете
182
провести в жизнь. Обращались мы к ШЕРЛАИМОВУ за получением сове-
тов в области борьбы за изменение программы института, считая его наибо-
лее способным из всей профессуры.
С моих слов записано полностью верно и мною прочитано. Каменецкий.
Допросил Гендин
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 23. Л. 64—65 об.
№ 69
Письмо Н. Ланга С. А. Минину
На конверте: гор. Ленинград, ул. Красных Зорь,
Совкино, Сергею Артемьевичу Минину
Москва 26 декабря 1928 г.
Дорогой Сергей Артемьевич,
От Вас так давно не было никаких сообщений, что я думал, что, может
быть, Вы уже покинули Ленинград. Только вчера Роня, когда я заезжал к
ней, сказала, что только что в Москве была Александра Константиновна, и
Вы по-прежнему находитесь в Ленинграде.
Мне очень жаль, что наше знакомство с Вами было столь скоротечно и
так быстро оборвалось вследствие Вашего отъезда из Москвы.
Ну как Вы живете в Ленинграде? Как Ваши настроения? Я слабо верю,
чтобы территориальные перемещения могли Вам что-нибудь дать. Вероят-
но, если в первое время разнообразие новых внешних впечатлений и от-
влекло Вас от мыслей несколько беспокоящего порядка, то по прошествии
некоторого времени, когда новизна внешних впечатлений прошла, Вас
вновь стали мучить настроения московского периода. Если это не так, как я
себе представляю, то очень рад за Вас и не слишком вообще, так как если и
Вы можете вложиться в рамки условий современной жизни, то кто же под-
нимет оружие за живую творческую личность, пожираемую современным
строем мещанского уклада и коммунистического мировосприятия. Хочется
надеяться, что Вы не вложились в рамки современного уклада жизни, что
они для Вас как прокрустово ложе или как чиновничий мундир, стягиваю-
щий живое человеческое тело.
Как дело с Вашим кино? Не думаю, чтобы ленинградский репертком
или ленинградские режиссеры оказались лучше московских. То, что мы
видели в Москве и в области искусства так грустно и так жалко, что поне-
воле перестанешь ходить не только в кино, но и в театры и на выставки
картин, как перестаешь читать новые выходящие книги. Не так давно в
прошлом у нас, бессмысленнейшее и бездельнейшее направление искусст-
ва, выдвинуто эстетствующими интеллигентами и носившее название
«Искусство для искусства». Даже само определение было абсолютно бес-
смысленно, которое языком логики можно назвать тавтологией, а теперь
183
искусство приспособлено к политической программе партии, чисто между
жизнью и искусством, с одной стороны, и политическими программами
можно поставить знак равенства. Сама жизнь и искусство в неизмеримое
количество раз многообразней, больше, богаче любой политической про-
граммы. Так как всякая программа есть только схема и при этом самая
примитивная, самая грубая, а жизнь в ее многообразии ни в какие схемы
не вложишь. Мне кажется, что такой подход дает возможность к понима-
нию и созданию действительного искусства как фактора, преображающего
всю жизнь Вселенной во всем ее многообразии. В этом смысле становится
понятным то мистериальное значение, которое придавали искусству гре-
ки. И грустно, когда теперь искусство приобретает то характер бесцельно-
го эстетствования, то служит целям политических схем. И тем более это
грустно, что на Западе, по-видимому, тоже другого понимания для искус-
ства нет, или эстетизм, или фишистское понимание искусства, которые
рассматривают и науку и искусство так же, как наше правительство, толь-
ко с точки зрения их классового назначения (недавно в этом отношении
мне показывали одну газетную вырезку). Частично на эти мысли меня на-
вела быв. недавно в Москве выставка французских художников.
Вы меня простите, Сергей Артемьевич, что я так расписался на эти темы и
пустился в такие пространные рассуждения. Возможно, Вам давно уже на-
доели подобные мысли, и с моей стороны это выходит несколько новизною.
Но некоторые наши летние разговоры послужат оправданием к этой попытке
продолжения нашего духовного общения. Люди в наше время так привыкли
жить авторитетом, готовыми мыслями, данными сверху, так бедна стала са-
мостоятельность и самобытность человеческой мысли, подавленная автори-
тетами, профессорами и академиками всех мастей и рангов, что поневоле об-
ращаешься мыслью туда, где под гипнозом авторитетов не умерла живая
мысль. Сами же эти мысли занимали меня за последнее время.
Это письмо Вам должен передать один мой приятель, который едет в Ле-
нинград*. Он славный парень, бездомный бродяга и изобретатель в области
кино (изобрел мультипликационный станок). По образованию он скульп-
тор, но не окончивший Киевского художественного училища. В Ленингра-
де, кроме своих личных дел, он хочет попытаться реализовать свое изобре-
тение. Если Вы сможете оказать ему в этой области какую-нибудь помощь,
я буду Вам очень благодарен. Впрочем, Вы сможете сговориться сами. Я на-
деюсь, что он привезет мне более подробные о Вас сведения, так как Роня
ничего не могла о Вас сообщить определенного, кроме Вашего намерения
поехать во Владивосток. Обо мне Вам сможет рассказать Олег (так зовут
моего приятеля), я думаю, подробнее, чем я смог бы Вам написать. Никаких
внешних перемен в моей жизни. Сейчас служу, но мечтаю бросить службу и
найти для себя что-нибудь другое. Для этого обучаюсь сейчас на курсах шо-
феров. Слишком угнетает меня служебная атмосфера — лжи, неискренно-
сти, подхалимства, начальства и подчинения, атмосфера, где нет живого
* Имеется в виду КАМЕНЕЦКИЙ Олег. — Сост.
184
чел[овека], а ходят только чиновничьи мундиры. Если бы люди в частной
жизни делали те гадости, которые они делают по службе, то им, наверное,
перестали бы подавать руку, а по службе все мерзкие поступки считаются
величайшей добродетелью и доблестью. И так живут люди.
Ну, пока. Я надеюсь получить от Вас каким-либо образом известия.
Мой горячий искренний привет Александре Константиновне.
Жму Вашу руку — Н. Ланг
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 23. Л. 75—76 об.
№ 70
Протокол допроса Гофмана О. К.
(1907 г. р., Закавказье, Ганжовская губ.)
19 февраля 1929 г.
Я родился в урочище Банк Ганжовской губ. в Закавказье, отец мой был в то
время штабс-ротмистром пограничной стражи, во время мировой войны был в
действующей армии в Карпатах, в каком чине я точно не знаю, во время Граж-
данской войны он служил на стороне белых или, вернее, удирал с ними. Эва-
куировался за границу в Болгарию, где он там находится, точно не знаю, но,
по некоторым слухам, он там живет вблизи гор. Софии, занимался ремеслом, с
ним я никакой связи не имею. В 1916 г. осенью я поступил в Черниговское ре-
альное училище, где пробыл до формирования школ-семилеток, куда перешел
систематически, закончил в 1924 г. 3-ю Советскую школу им. Ленина. При
185
школе я занимался при физматкружке 7 класса «Б», такой же кружок сущест-
вовал при 6 классе, руководимый преподавателем НОВИЦКИМ.
Нашим кружком руководил преподаватель ГОНЧАРОВ С. Лаврентьевич,
в состав данного кружка входили: я, ТУСЕВИЧ Борис, ЛУНДБЕРГ Герман,
ЛЕОНОВ, СИОНИТСКИЙ Сергей, БЫКОВ Дмитрий, ПРИМАК Юрий,
ЛЮБИЧ Лидия, ПЛЕСЕЦКАЯ Серафима, РУБАНОВА Елена, МИТКЕВИЧ
Елена, ФРИШЕВ и ЦИРУЛЬ Виктор, этот кружок ставил своей задачей до-
полнительные сведения по математике и физике, а главным образом по элек-
тричеству. С КАМЕНЕЦКИМ Олегом я знаком по черниговской школе, с
ним я в 1926 г. встретился последний раз на квартире ГОРДОНА, и несколь-
ко дней спустя видел КАМЕНЕЦКОГО с девицами МОГИЛЯНСКИМИ, это
было перед моим отъездом в Ленинград, с того времени я КАМЕНЕЦКОГО
не видел, где он находится не знаю, но в 1928 г. МОГИЛЯНСКИЕ сообщили
о нем, что он, участвуя в киносъемке, вывихнул себе руку или сломал.
С ГОРДОНОМ я познакомился первый раз в детско-драматической студии
при черниговском Наробразе в 1922 г. приблизительно, с тех пор я перерыва-
ми с ним встречался, нахожусь с ним в хороших отношениях, эти отношения
шли в плоскости литературных вопросов, начиная со студии и до настоящего
времени с перерывами. В 1926 г., когда я находился в черниговской профтех-
нической школе, как-то, читая в литературном кружке доклад, на какую тему
я не помню, на кружок зашел ГОРДОН Вениамин, после кружка мы разгово-
рились по литературным вопросам с ним, и он предложил войти в литера-
турный кружок, организуемый у него на квартире, куда я вошел. Этот кру-
жок работал примерно 2 месяца, собирались на квартире ГОРДОНА пример-
но 5—6 раз, где по числу лиц были сделаны доклады на темы: ГОФМАН —
Честертон, ХОЛОПЦЕВ — Джек Лондон, ГОРДОН, ШАГЕВИЧ и ХОЛОП-
ЦЕВ — Фрейдитский метод, марксистский и формальный метод, кто-то еще
читал доклад об Анатоле Франсе.
В состав этого кружка входили: СЕЛИВАНОВ Александр, ГОРДОН, ХО-
ЛОПЦЕВ, ШАГЕВИЧ, БРЕГИН и ЕВСЕЕНКО, а также посещали ряд
школьных товарищей. На собраниях этого кружка у нас никогда не стояли
вопросы политического характера, а также и не возникали. От ГОРДОНА я
никогда не слышал о существовании антисоветской организации молоде-
жи, никаких контр [революционных] листовок и документов у ГОРДОНА не
видел, от него не замечал никаких моментов, чтобы привлечь меня к работе
организации.
Из черниговцев, проживающих в Ленинграде, я знаю:
1) БЫЧКОВА Авраама, 2) ГОРДОНА Вениамина, 3) ХОЛОПЦЕВА Вик-
тора, 4) ХАВИНУ Любовь, 5) БЫКОВА Дмитрия Константиновича, он
учится в институте путей сообщения, работает в управлении портизыска-
ний балтморя техником, проживает Васильевский Остров, 14 линия, д. 31,
кв. не помню, 6) РЕНГАРТЕН Петра, слышал, что здесь находится,
7) ФЕЙГИНУ Елизавету Семеновну, учительница музыки, слышал, что на-
ходится здесь. Встречался я в Ленинграде только с первыми пятью мною пе-
речисленными. Из круга знакомства ГОРДОНА знаю: соученицу по инсти-
186
туту истории искусств ЗАВЕЛЬСКУЮ Веру Марковну и как будто он зна-
ком с поэтом КУХТИНЫМ, но точно не знаю. Граждане по фамилии
ЛЮХАШАН, ЯКОВЛЕВ и ВОРОБЬЕВ мне неизвестны. Добавляю, что в
литературном кружке довольно часто бывал у ГОРДОНА РАЕВСКИЙ Ва-
дим, когда находился в Москве. Последний раз в Чернигове я был летом
1928 г., в течение 21 дня, ночевал я эти дни на квартире у ГОРДОНА, т. к. у
родных негде было остановиться, причем время я проводил днем у родных,
а вечером проводил время с САВИЦКИМ Исаем, он студент студии Мос-
ковского камерного театра. Так же приехал к ГОРДОНУ. ГОРДОН от меня
как-то держался особняком за время пребывания в Чернигове, время вместе
с ним приходилось проводить в дождливые дни.
Протокол записан с моих слов правильно. О. Гофман.
Допросил Борисов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 26. Л. 14—15.
№ 71
Протокол допроса Гофмана О. К.
27 февраля 1929 г.
Из всех моих знакомых я знал ГОРДОНА и СЕЛИВАНОВА как антисо-
ветских людей по своим взглядам, которые не часто при мне высказывали, но
я не предполагал, что они могут быть активны и вести вредительскую работу
в какой-либо организации. Мне казалось, что их антисоветские настроения
были чисто внешние, шутками или бравадой. ГОРДОН, например, говорил,
что интеллигенция как таковая не существует сейчас, что она соввластью за-
давлена, что в данный момент существуют только немногие остатки прежней
интеллигенции, которой не дают свободы. ГОРДОН считал, что доминирую-
щая роль в управлении государством должна принадлежать интеллигенции,
что для крестьянства налоги слишком велики, что у большинства рабочего
класса наплевательское отношение к социалистическому строительству, что
только незначительная часть рабочих крупных заводов настроены коммуни-
стически, что эксплуатация рабочих государством существует и поныне, что
ТРОЦКИЙ безусловно прав. С ГОРДОНОМ встречался в Ленинграде боль-
шей частью на почве литературных интересов. Попутно заходили и разгово-
ры о политике в связи с прочитанными газетными новостями. Обычно соби-
рались у ГОРДОНА, кроме меня, еще БЫЧКОВ и ХОЛОПЦЕВ. Иногда бы-
вали у ГОРДОНА и выпивки, преимущественно после получек. Однажды
ГОРДОН, придя домой в пьяном состоянии, бросил фразу: «Да здравствует
молодежь». На вопрос ХОЛОПЦЕВА, какая молодежь, ГОРДОН ответил:
«демократическая». Я не придавал никакого значения указанным выше вы-
ступлениям ГОРДОНА, так как считал их шутками, бравадой и неправиль-
ным пониманием газетных статей. В разговоре с ХОЛОПЦЕВЫМ по поводу
странной, на наш взгляд, фразы о демократической молодежи, кажется,
187
а также и других его странных взглядах, мы пришли к выводу, что тут ничего
серьезного нет, что это просто оригинальничанье ГОРДОНА. Ни о какой
контр [революционной] деятельности ГОРДОНА и других моих знакомых
мне ничего неизвестно. Я лично о существовании антисоветских организа-
ций ничего не знаю и никогда в таковых участия не принимал. Никакой ан-
тисоветской литературы я не только не распространял, но даже не видел ее.
Записано с моих слов правильно. Протокол мною прочитан.
Примечание: первая фраза в протоколе «знал ГОРДОНА и СЕЛИВАНО-
ВА как антисоветских людей» — считаю правым заменить — «как людей с
отсталыми взглядами».
Фраза «ТРОЦКИЙ, безусловно, прав» — правильно — «ТРОЦКИЙ, по-
жалуй, прав».
Фразы ГОРДОНА, приводимые здесь, в сущности сводка из его шуток и
отрывков из разговора, слышанных мною. О. Гофман.
Допросил Голанский
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 26. Л. 17—18 об.
№ 72
Протокол допроса Селиванова А. С.
(1908 г. р., гор. Москва)
19 января 1929 г.
В категорической форме заявляю, что лично я никогда не состоял в
гор. Чернигове и др. городах СССР членом контр [революционной] группы
молодежи, которая ставила бы своей целью путем применения террора
188
свергнуть соввласть, а равно мне ничего неизвестно о существовании где-
либо в СССР такого рода антисоветских групп.
В Москву я прибыл из гор. Чернигова приблизительно неделю тому на-
зад, с целью договориться с издательством «Федерация» об издании им
моих трудов. Остановился я в Москве временно жить у Владимира Нико-
лаевича ТИХОМИРОВА, моего знакомого по союзу крестьянских писате-
лей, в котором мы оба состояли.
Фамилия ПЕТРОВОЙ-ПРИВЕЗЕНЦЕВОЙ Зои Ивановны мне совер-
шенно неизвестна. Среди моих московских знакомых лица под такой фами-
лией нет.
КАМЕНЕЦКОГО Олега Александровича я знаю по гор. Чернигову, с
ним я состою в приятельских отношениях. КАМЕНЕЦКИЙ последние два
года учился в гор. Клеве в Художественном институте, а затем уехал он в
Москву, о чем мне сообщил письменно.
Перед отъездом КАМЕНЕЦКОГО из Киева в Москву я с последним не
встречался и ему никакой записки для ПЕТРОВОЙ-ПРИВЕЗЕНЦЕВОЙ не
давал.
С моих слов верно. А. Селиванов.
Своих товарищей по гор. Чернигову я отказываюсь назвать, не желая их
впутывать в мое дело.
С моих слов верно. А. Селиванов.
Допросил Козлов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 19. Л. 11—12 об.
№ 73
Собственноручные показания Селиванова А. С.
22 января 1929 г.
Летом 1927 г. у меня была большая переписка с В. ГОРДОНОМ; я, рабо-
тал в деревне на Волге, в совершенно новой для меня обстановке, и тут между
делом я имел возможность заново пересмотреть свои политические убежде-
ния. Они сводились к одному: все должно быть рассчитано на интересы
большинства. Так как в СССР большинство составляют крестьяне и так как
они во многом были отодвинуты на задний план, то я и был недоволен внут-
ренней политикой соввласти. Никакие отвлеченные политические теории
сюда не входили. Вообще, в политике я человек несведущий. Уже летом
1927 г. в деревне было заметно (по отсутствию скота и удобрения, по плохим
урожаям, по стремлению крестьян уйти на сторону от земли) приближение
чего-то очень похожего на повсеместный недород. Впоследствии это сказа-
лось на 1928 г., подтвердив многие мои опасения, но тогда это только пред-
полагалось, и я писал ГОРДОНУ о том, что если соввласть не обратит глав-
ного внимания на крестьянство, не подумает о крестьянстве, то все это очень
плохо кончится. Со своей стороны, ГОРДОН выражал живейшее внимание к
189
крестьянским делам и вскоре мы договорились на том, что будем вместе ра-
ботать для деревни для того, чтобы культура глубже проникла в село, вообще
будем работать вместе. Нужно сказать, что еще тогда ГОРДОН называл мои
политические убеждения «стихийным мужиковством» и если мы с ним сго-
ворились, то лишь потому, что я написал о необходимости проведения на
село всей культуры, до Шекспира и Данте включительно, а политические
убеждения ГОРДОНА и теперь еще, как мне кажется, сводятся к некоторым
эстетическим формулам, вращающимся в сфере высокого искусства и худо-
жественной литературы. Таким аполитичным человеком я знаю ГОРДОНА с
1925 г., очень близко временами с ним сходился за это время, и должен ска-
зать, что самое его участие в нашей группе считаю более или менее случай-
ным. Больше в его духе было бы отстраниться ото всяких политических вы-
ступлений и спокойненько заниматься литературоведением.
Осенью 1927 г., не прекращая с ГОРДОНОМ переписки, я приехал в
Москву со своим романом «Окраина» и в ожидании ответа из редакции
прожил в Москве полтора месяца. Здесь я прочел речь ЕЛИЧЕВА, напеча-
танную в «Крестьянской газете» от 4 октября, и много говорил о ней, назы-
вая контр [революционерами] тех, кто закрывал глаза на крестьянскую дей-
ствительность, кто забывал, что город существует только до тех пор, пока
существует деревня. В то время я бывал в дружеском кружке у
вторгслужащих, где бывала и 3. И. ПЕТРОВА. С этим кружком я познако-
мился в 1926 г. в первый мой приезд в Москву, в Доме Герцена, после пер-
вых моих литературных выступлений. В самом кружке, представляющем со-
бой совершенно убежденных сторонников соввласти и ее внутренней поли-
тики, я сочувствия не встретил. Но 3. ПЕТРОВА, в целом тоже не разделяя
моей точки зрения, все-таки заинтересовалась ею и просила меня (т. к. я
уезжал тогда) написать ей обо всем подробнее. Я написал ей 3—4 письма, на
которые, помнится, она раза два ответила. После этого, на долгий срок до
настоящего времени я с ней не встречался и не переписывался. Только ко-
гда близкий мой друг О. КАМЕНЕЦКИЙ сообщил мне по почте, что он
едет в Москву и попросил меня рекомендовать его кому-нибудь из москви-
чей, я дал ему записку для 3. ПЕТРОВОЙ.
По приезде моем в Чернигов к новому 1928 г., я имел случай ближе дого-
вориться с ГОРДОНОМ и, как мне кажется, повлиял на него в политиче-
ских убеждениях. Так или иначе, у нас вскоре образовался кружок очень не-
большой, из 5—6 чел. Кружок был образован больше с той целью, чтобы не
быть разрозненными ввиду, как нам казалось, назревающих серьезных со-
бытий. В полном бездействии мы и находились до августа месяца, когда мне
удалось обманом достать старый гектограф, и после на моей квартире, в со-
трудничестве с другими, оттиснули экз. 20 известной вам брошюры. Бро-
шюру, как я говорил уже, писали все сразу, переписывали тоже и хотя редак-
тировать должен был я, однако сделать это не имел возможности, т. к. пере-
писывали все и каждый писал, что ему вздумается. В силу этого брошюра
никого почти из нас не удовлетворила и мы готовились выпустить другую,
более толковую. Но тут ГОРДОН уехал учиться в Ленинград, часть ребят
190
разъехались тоже, а я серьезно и надолго заболел. Дело совсем пошло враз-
брод. За 2 месяца, пока тянулись мои болезни, я много передумал, много
прочитал и так постепенно убедился в смешном мальчишестве нашего
предприятия. За это время никто ко мне не заходил, из писем я получил
только одно письмо от О. КАМЕНЕЦКОГО из Москвы, который был втя-
нут мной в наш кружок, когда приезжал в мае в Чернигов. На это письмо я
не имел возможности ответить. Только по получении аванса за роман я смог
опять вести переписку и выходить из дому (пока не купил из аванса сапог,
не в чем было выходить). Тут съехались и наши ребята, стали толковать о
целях, многие заговорили о ликвидации этого гиблого предприятия. Я мол-
чал. Мне как одному из зачинателей кружка мешал ложный стыд говорить о
ликвидации. Но я про себя уже решил отстраниться молча от работы и по-
стараться отстранить тех, на кого имел в кружке влияние (КАМЕНЕЦКИЙ,
ГОРДОН). Мне претило и то, что у нас, за отсутствием точной программы
были в кружке люди совершенно разных со мною, большей частью интел-
лигентских, настроений. Все это казалось мне тем более необходимым, что
я за лето, за время своей работы в рабочкоме и за время болезни, по газетам
и прочему — увидел, что соввласть совсем не игнорирует крестьянство, и
даже наоборот, уделяет ему много времени, внимания на партийных и госу-
дарственных собраниях и совещаниях. В это время одна из моих знакомых
ездила на праздники (октябрьские) в Харьков, к мужу. Мне было поручено
узнать у нее, не завязала ли она там каких-нибудь знакомств с членами
УНДО, центром которого, как мы полагали, находится в Харькове. На мой
осторожный вопрос об этом она засмеялась, посоветовала мне бросить «глу-
пости» и не думать об УНДО, где, по ее словам, одни мошенники. Затем она
категорически заявила, что ничего общего с УНДО и прочими не имеет и не
желает иметь.
Вскоре я уничтожил все, что имел подозрительного на руках, занес гек-
тограф, завернутый в бумагу, своей знакомой с просьбой сохранить не-
сколько дней; и уехал из Чернигова, надеясь в будущем написать о том, что
убеждения мои переменились и я выхожу из кружка. Гектограф должны
были забрать по моей записке оставшиеся в Чернигове. Мне кажется, после
неудачи с УНДО у всех нас были такие ликвидаторские тенденции, особен-
но у ГОРДОНА, на которого, кажется, в политике сильно повлиял к тому
времени его ленинградский сожитель, убежденный сторонник соввласти и
старый комсомольский работник, Виктор Александрович ХОЛОПЦЕВ.
В Москву я приехал только для того, чтобы точнее договориться о своем ро-
мане с издательством «Федерация». Уезжая в Москву я через ГОРДОНА со-
общил О. КАМЕНЕЦКОМУ о том, что я еду.
На письмо не получил ответа. Затем я написал письмо своему знакомому
по Союзу крестьянских писателей В. Н. ТИХОМИРОВУ с просьбой о при-
станище на недельку, пока я пробуду в Москве. О политике с В.Н. я нико-
гда не говорил, о моей политической работе скрыл от него все, так как был
уверен, что ему будет неприятно видеть меня у себя в доме в таком случае, а
отказать мне в ночлеге будет совестно. Насколько я знаю ТИХОМИРОВА,
191
он еще со времен студенчества принадлежал к числу революционно настро-
енных интеллигентов, а во время революции сразу примкнул к соввласти и
с первых дней честно работал в своей области.
Вот и все, что я могу сказать по этому поводу. Теперь, разобрав дело об-
стоятельно, я убедился в том, что я имел на многих членов кружка главное,
дурное влияние, вследствие чего и прошу обратить на меня всю тяжесть об-
винений по этому поводу.
Никаких посторонних влияний на наш кружок не было, террористиче-
ских целей кружок не преследовал, насколько я знаю или насколько я был
осведомлен, никто из наших членов не имел оружия и др. приспособлений
и когда кто-нибудь на собраниях заводил речь о терроре, то все это прини-
мали смеясь, как шутку. Да и вообще на наших собраниях больше зубоска-
лили, чем делали дело. Насколько я знаю также, цель кружка состояла в
обыкновенной пропаганде, которой решили заняться только для того, что-
бы не сидеть сложа руки. С уверенностью могу сказать, что пропаганда нам
не удалась. Если у наших членов и были преувеличены мнения на этот счет
и если некоторые предполагали, что в др. городах (например, в Киеве) у нас
ведется широкая работа, то все это проистекало из того, что, желая вселить
бодрость в кружке, много сочинял об успешности иногородней работы. На
самом деле ничего такого не было и наши издания большей частью целиком
уничтожались или лежали без цели. Точно так же заявляю, что упомянутый
вами ЛЮБАРСКИЙ мне лично знаком не был, а с прочими из наших чле-
нов был знаком только по школе и в приятельских отношениях не состоял.
Навряд ли он знал о существовании нашего кружка.
Что касается «террористического кружка» в 3-й школе в 1925 г., в кото-
рый якобы входили О. КАМЕНЕЦКИЙ и В. ГОРДОН, то должен сказать,
что я, будучи с 1925 г. близко знаком и с тем, и с другим и пользуясь их
полным доверием, ни разу от них о таком кружке не слышал. Зато много
слышал о самом обыкновенном мальчишеском озорстве, которое выража-
лось в стычках с преподавателями, с руководителями различных кружков,
в щеголянии обширным бранным лексиконом и пр. Точно так же должен
заметить о том, что ЛУНДБЕРГИ были наименее активными членами
кружка и младший Феодосий даже отказался под каким-то предлогом пе-
реслать ГОРДОНУ в Ленинград прокламации. Их террористические на-
клонности были для меня всегда сугубой тайной. О других членах можно
только сказать, что за самыми пышными фразами всегда проскальзывало
из них отсутствие серьезных убеждений. Это и послужило впоследствии к
охлаждению моих отношений с ними. К своим политическим убеждени-
ям, как бы они ошибочны ни были, я всегда относился и буду относиться
серьезно и мне было неприятно, что я не встречал такой же серьезности и
со стороны других.
Теперь кажется все. Если будут какие-нибудь неясности, охотно их разъ-
ясню письменно или устно. Я теперь уже ни на что не надеюсь, т. к. чувст-
вую себя вполне скомпрометированным, но я прошу не наказывать за мои
вины других членов нашего кружка, на которых я имел вредное влияние и
192
которые в будущем, освободившись от этого влияния, я уверен, будут чест-
ными гражданами Советской России.
Сам я не рассчитываю, как уже сказал, на хороший исход, но — главным
образом ввиду этого, прошу дать мне время и возможность исправить как
следует и издать свой роман, чтобы в будущем, лишенная моей поддержки
моя мать имела возможность поставить на ноги и воспитать как следует
брата и сестру. Думаю, что гонорар, который мать получит за роман, даст ей
полную возможность сделать это. Очень прошу вернуть мне пока всю руко-
пись романа (желтая общая тетрадь, переплетенные в бумагу с этикеткой
романа и перепечатанный экземпляр в коричневой папке), фотографию
Л. МОГИЛЯНСКОЙ и ее украинские стихи (все это завернуто вместе).
Прошу также не отказать мне в чернилах и пере, чтобы я мог работать над
романом.
Был бы очень благодарен, если бы мне вообще вернули все рукописи с
корзиной, в которой они находятся. Это мое единственное законченное
достояние, и я за них очень беспокоюсь. Думаю, что это вполне возможно,
так как между рукописями нет ничего относящегося к делу. Уезжая из Чер-
нигова, я все уничтожил. То, что осталось в корзине, самого невинного
свойства. За исключением, впрочем, неоконченных набросков «Песен о
хлебном рынке», которые находятся в рукописи «Сказание о царе Горохе».
Эти наброски были у меня с 1927 г. и с тех пор как-то я не мог ими заняться.
Как-то, несмотря на всю мою политическую неблагонадежность, не по
душе они были мне.
Больше сказать нечего. Прошу принять во внимание как мои указания,
так и мои просьбы (они ведь совсем не обременительны). Кроме того, про-
шу по возможности проследить за выполнением принятых просьб. Тов. сле-
дователь, допрашивавший меня вначале, также обещал мне папиросы, но я
не получал их до сегодняшнего утра. А сегодня получил их без спичек.
А. Селиванов.
Еще одно: мне интересно знать, разрешается ли здесь чтение? Если да,
то как получить книги? А. Селиванов.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 19. Л. 14—17.
№ 74
Дополнительные показания Селиванова А. С.
23 января 1929 г.
В январе 1928 г. в гор. Чернигове был организован контрреволюцион-
ный] кружок, задачи коего сводились к объединению лиц, настроенных
против советской власти для того, чтобы в случае каких-либо политических
событий данная организация могла принять участие в этих событиях.
Кружок этот был организован под моим (СЕЛИВАНОВА) руководством.
Первым к этому кружку был привлечен ГОРДОН. В мае месяце приехал
193
Олег КАМЕНЕЦКИЙ, его я тоже втянул в состав кружка, а уже в августе
месяце вошли ЛУНДБЕРГИ Федор и Герман, БАР Юрий, РУБЛЕВСКИЙ
Борис, БРЕГИН Леонид, ЕВСЕЕНКО Алексей, СНЕЖКОВ (имя не знаю),
МЕКШУН (имя не знаю), ГУЛЯ-ЯНОВСКИЙ и я - СЕЛИВАНОВ. Боль-
ше никто в кружок не входил.
Кроме указанных лиц, входивших в данный кружок, есть несколько лиц,
которые не входили в кружок, но о его существовании знали — МОГИЛЯН-
СКАЯ Лидия, ПЕТРОВА Зоя, больше никто не знал.
Гр-н: ТУСЕВИЧА, ФАЕВСКОГО и НОВИЦКОГО я не знаю, в состав
кружка они не входили, оружия никто из членов кружка не имел.
Деятельность кружка за все время его существования свелась к изданию
одной брошюры «Как и для чего мы должны бороться с большевиками», от-
печатано на гектографе в количестве 20—30 экземпляров] и прокламаций,
первая — начиналась словом «Товарищи», это обращение к молодежи с
призывом к объединению, в ней указывалось о лишении крестьян и интел-
лигенции своих гражданских и экономических прав; 2) — приблизительно
то же самое, приурочена она была к октябрьским праздникам, в ней дава-
лась краткая характеристика текущих событий в разрезе, конечно, очень ан-
тисоветском, заканчивалась призывом к объединению и защите своих прав
как первая, так и вторая брошюра заканчивалась лозунгом «Да здравствует
Учредительное собрание», содержание третьей брошюры не помню.
Все брошюры, кроме листовки, начинающейся словами «Товарищи», от-
печатанной у БРЕГИНА, были отпечатаны на моей конспиративной квар-
тире по Богунской ул., д. № 16.
В печатании брошюр и листовок, кроме последней, отпечатанной лично
мною, принимали участие все, за исключением РУБЛЕВСКОГО, МЕКШУ-
НА, ГУЛЯ-ЯНОВСКОГО и СНЕЖКОВА.
Печатались они на гектографе, полученном для этой цели от МОГИ-
ЛЯНСКОЙ (для чего нужен был мне гектограф, по-моему, она узнала поз-
же), участие в печатании она не принимала, но во время печатания первой
листовки присутствовала.
Согласно нашего уговора, дабы не возбуждать подозрения, все отпеча-
танные брошюры и листовки подлежали распространению в других городах.
ГОРДОН взял с собою, уезжая в Ленинград, 10 шт. брошюр, а затем мною
был послан ему весь тираж 2-й листовки, отпечатанной к октябрьским тор-
жествам, послано было 90 штук. МЕКШУН при отъезде в Киев взял с собой
штук 30—40 первой листовки. Несколько штук брошюр с собой взяли члены
кружка, а остальные были уничтожены мною при отъезде из Чернигова.
За время существования кружка было проведено несколько собраний.
На части их я присутствовал.
1-е собрание состоялось на Троицкой горе, в так называемом Малиевом
рву. Присутствовали: ГОРДОН, БРЕГИН, один из ЛУНДБЕРГОВ, ЕВСЕ-
ЕНКО, РУБЛЕВСКИЙ и я. Повестка собрания — обсудить положение и
как вести рабогу, обсуждались вопросы, кого еще можно вовлечь в кружок
для его расширения. Намечали тогда втянуть БАРА и брата ЛУНДБЕРГА,
194
называлась еще одна фамилия, но ЕВСЕЕНКО заявил, что это лицо не со-
гласно войти в кружок. Обсуждали тогда и вопрос о необходимости выпус-
кать листовки.
2-е собрание, если не ошибаюсь, было у БРЕГИНА: присутствовали — я,
БРЕГИН, ГОРДОН, МЕКШУН, ЛУНДБЕРГ, БАР, ЕВСЕЕНКО, повестка
собрания — обсуждали вопрос о распространении готовой к этому собра-
нию первой прокламации, опять о введении новых членов, указывались
кандидаты (фамилий их я не помню). Затем обсуждался вопрос о том, мо-
жем ли мы работать на селе, было решено, что ввиду нашей неподготовлен-
ности, работа наша должна ограничиться в среде интеллигенции.
3-е собрание состоялось на квартире БАРА, присутствовали: я, ЕВСЕ-
ЕНКО, БАР, СНЕЖКОВ, БРЕГИН, ЛУНДБЕРГ Герман, кажется, больше
никого не было. Повестку точно я не помню, собрание не состоялось, так
как между мной и БРЕГИНЫМ возник спор по вопросу о необходимости
индустриализации на селе, он защищал эту необходимость, я ему возражал.
4-е собрание на конспиративной квартире, присутствовали: ЕВСЕЕН-
КО, СНЕЖКОВ, БРЕГИН, БАР, я — больше, кажется, никто не присутст-
вовал. Обсуждался организационный вопрос. СНЕЖКОВ предложил из
присутствующих организовать комитет, работу построить по принципу пя-
терок, так, чтобы рядовые члены не знали, где находится этот комитет, из
кого он состоит и также не знали бы вновь поступающих членов, то есть ни-
кого, кто не состоит в данной пятерке. Связь с комитетом должна была про-
водиться через руководителя пятерки. Предложение было принято, но за-
тем, по приезде ГОРДОНА, раскритиковавшего наши сугубо конспиратив-
ные меры — мы от этого принципа отказались.
5-е последнее собрание, на котором я присутствовал, состоялось на
квартире у ГОРДОНА, присутствовали: ГОРДОН, я, оба ЛУНДБЕРГА,
БАР, ЕВСЕЕНКО, СНЕЖКОВ, БРЕГИН, ГУЛЯ-ЯНОВСКИЙ. Повест-
ка — деятельность кружка в связи с моим отъездом. Мне было поручено
встретиться с Олегом КАМЕНЕЦКИМ и выяснить, что им сделано.
КАМЕНЕЦКОГО в Москве я не нашел, так как потерял его адрес (знал
только, что он живет в Лосиноостровском, 11 линия, Красная сосна, а но-
мера дома не знаю).
Вспоминаю еще собрание, состоявшееся на квартире МОГИЛЯНСКОЙ
Лидии Михайловны, присутствовали: я, ГОРДОН, ЕВСЕЕНКО, МОГИ-
ЛЯНСКАЯ, ГУЛЯ-ЯНОВСКИЙ, ЛУНДБЕРГ, БРЕГИН, БАР; повестка -
обсуждение брошюры. Зачитывал брошюру я, все этой брошюрой тогда
были удовлетворены.
Собрание в Малиевом рву состоялось 10/VIII-28 г. Остальные собрания
состоялись между 10/VIII и 15/VI-28 г., последнее на квартире ГОРДОНА,
перед моим отъездом приблизительно в конце декабря 1928 г.
1. Останавливаясь на личности гр-ки МОГИЛЯНСКОЙ добавляю, что о
моих взглядах и взглядах ГОРДОНА на соввласть гр-ка МОГИЛЯНСКАЯ
знала еще со времени первого его (Демократического союза) зарождения,
т. е. с того времени, как я с ГОРДОНОМ решил его организовать, в скором
195
времени после этого она уехала в деревню, где, увидев тяжелое положение
крестьян, убедилась в значительной правоте моих взглядов и перед первым
собранием (в Малиевом рву) дала свое согласие на вступление в кружок.
В дальнейшем в связи с разговорами с гр-ном БРЕГИНЫМ, защищав-
шим необходимость индустриализации деревни и высказывавшим свой
взгляд, что право участвовать в выборах имеют только трудящиеся, а также
то, что БРЕГИН был далек от наших, моих крестьянских настроений, глав-
ным же образом то, что БРЕГИН был украинофоб — МОГИЛЯНСКАЯ ото-
шла от кружка.
Вся деятельность МОГИЛЯНСКОЙ выразилась в предоставлении гекто-
графа для печатания указанных выше контрреволюционных] листовок.
2. ПРИВЕЗЕНЦЕВОЙ Зое Ивановне я рекомендовал после того, как она
прочитает те книги, которые ей должен был подобрать ГОРДОН (Михай-
ловский, Некрасов, все вообще легальные книги, из нелегальных был
«Рвач» Эренбурга), постараться свои взгляды распространить среди своих
знакомых, но как она мне потом писала, ее разговоры на эту тему были
встречены недоброжелательно.
Для проверки своих (моих) рассказов о крестьянстве я ей советовал по-
бывать в деревне, она ездила, но так как пробыла там немного, то вынесла
противоположные моим выводы о положении крестьянства.
Больше ничего о деятельности отдельных лиц, как состоящих в кружке,
так и знающих о его существовании, я указать ничего не могу. О том,
были ли кем-нибудь организованы, в частности ГОРДОНОМ и КАМЕ-
НЕЦКИМ, где-либо какие-нибудь другие родственные кружки, мне ниче-
го неизвестно.
Вопрос о связи с УНДО возник в связи с желанием членов кружка влить-
ся с какой-нибудь серьезной организацией. О возможности присоединения
к УНДО первым заявил ГОРДОН, присоединение могло состояться только
в том случае, если бы кто-либо из нас был связан с УНДО. Поручено было
связаться с УНДО гр-ке МОГИЛЯНСКОЙ, как единственной среди нас ук-
раинке, имеющей знакомства с украинцами, но МОГИЛЯНСКАЯ на это
заявила, что УНДО — это польские шпионы и мошенники и, таким обра-
зом, вопрос о присоединении к УНДО отпал.
В первом своем показании я писал о том, что за время своей болезни и
последующее время я начал сомневаться в правильности своей оценки
внутренней политики соввласти, теперь, имея возможность обдумать это
обстоятельнее, я пришел к тому убеждению, что сомнения мои были неос-
новательные и что внутренняя политика советской власти не вяжется с
моими представлением о свободно выбранном правительстве свободного
рабоче-крестьянского государства.
Прошу дополнить — в первой своей записке я просил дать мне возмож-
ность исправить и издать мой роман для того, чтобы моя мать, лишенная
моей поддержки, могла бы воспользоваться гонораром, но теперь я считаю
эту просьбу недействительной, так как не считаю советскую власть способ-
ной на такое великодушие.
196
Гр-на ЛЮБАРСКОГО в Чернигове я встречал, знаком с ним не был и
никакого участия в кружке он не принимал и, по-моему, даже о его сущест-
вовании он и не знал.
Записано с моих слов верно. А. Селиванов.
Допросил Филиппов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 19. Л. 24—27 об.
№ 75
Протокол допроса Селиванова А. С.
18 февраля 1929 г.
Прежние свои показания относительно террористической деятельности
я считаю неверными. Террор мной признавался, как единственная возмож-
ность подействовать на общественность, т. к. другие методы борьбы с совет-
ской властью (агитация, пропаганда, подпольная работа в кружке) не могли
бы оказать воздействия ввиду слабости нашей организации на широкую об-
щественность. Считаю, что общественность могут всколыхнуть террористи-
ческие акты над представителями власти. Я лично был способен совершить
террористической акт, если бы этому способствовала обстановка и обстоя-
тельства. Месяца два тому назад, если бы у меня было оружие, то я совер-
шил бы покушение, хотя бы на кого-либо из видных советских работников
гор. Чернигова. Вопрос о террористической деятельности обсуждался на со-
браниях черниговской группы Демократического союза неоднократно,
примерно раза 4—5. Сколько раз говорилось по этому вопросу на собраниях
в мое отсутствие на них, я не знаю. Этот вопрос начинал обсуждаться с того,
что кто-либо из нас, обычно же в большинстве случаев я начинал говорить о
необходимости совершения террористического акта, т. к. видел в этом са-
мую радикальную меру борьбы с властью, вернее старался дать работу чер-
ниговской группе, которая варилась почти в собственном соку, ничего не
делая. Лично я думал совершить и совершил бы террористические акты над
ЛЕВАНДОВСКИМ и ПЕВЗНЕРОМ — членом или председателем окрсуда,
который слыл за жестокого судью.
ГОРДОН Вениамин постоянно говорил, когда обсуждался вопрос о терро-
ре, что совершать террористические акты необходимо над видными работни-
ками советской власти и партии, т. к. только они могут всколыхнуть общест-
венность в соответствующем направлении. К примеру, ГОРДОН ссылался на
взрыв в Ленинграде, совершенный в «Деловом клубе», который повлек за со-
бой несколько жертв видных членов партии. Совершение террористических
актов над черниговскими и вообще местными работниками, по его мнению,
не имело большого смысла. Я возражал ему, указывая, что можно было бы в
крайнем случае ограничиться рядом террористических выступлений в про-
винции. Эти разговоры на собраниях поднимали большие споры среди чле-
нов нашей организации. Из членов киевской группы нашей организации я
197
знаю: КАМЕНЕЦКОГО Олега, ЛЕВИЦКУЮ Гали, ВЕРБИЦКУЮ Марию,
МЕКШУНА (имени не знаю), ТИМОШЕВСКОГО. Других участников этой
группы я не знаю. В подробности работы киевской группы меня КАМЕНЕЦ-
КИЙ Олег и ЛЕВИЦКАЯ Гали не вводили. Из участников московской груп-
пы я знаю: ПЕТРОВУ-ПРИВЕЗЕНЦЕВУ Зою и переехавшего из Киева КА-
МЕНЕЦКОГО Олега, которому я давал явку к первой. По их словам, они
только намечали лиц к вербовке в состав организации. По Ленинграду я знаю
из участников нашей организации лишь ГОРДОНА Вениамина.
По Москве я знаю нижеследующих лиц:
1) ПРИВЕЗЕНЦЕВУ-ПЕТРОВУ Зою, упоминавшуюся выше,
2) ПРИВЕЗЕНЦЕВА Владимира Алексеевича (ее мужа),
3) ШНЫРЕВА Сергея Васильевича,
4) ШНЫРЕВА Василия Васильевича, живут у Зацепского рынка,
5) ПЕТРОВА Евгения,
6) ВИНОГРАДОВА Николая Александровича,
7) ВИНОГРАДОВА Виктора Александровича,
8) Пауль (имя) — друга ВИНОГРАДОВЫХ.
Все эти лица — близкие знакомые ПЕТРОВОЙ Зои.
9) НИКИТИНУ Евдокию Федоровну,
10) ЛЬВОВА-РОГАЧЕВСКОГО Василия Львовича,
11) ЛЕОНТЬЕВА Бориса Львовича — в редакции «Недра»,
12) КАНАТЧИКОВА,
13) ГУБЕРА Бориса Андреевича,
14) РОЗАНОВА Ивана Никифоровича.
Всех этих лиц я знаю по своей литературной работе и близко с ними зна-
ком не был. В литературных же кругах познакомился с ТИХОМИРОВЫМ,
у которого на квартире я был арестован. Он ни с кем из компании Зои ПЕТ-
РОВОЙ не знаком.
15) ЧЕРНЯКА Михаила Яковлевича, учится в музыкальном техникуме
им. Яворского,
16) БОГАТЫРЕНКО Павлу (студентка ГИТИС),
17) САВИЦКОГО Шаю, учится в студии Камерного театра,
18) ПЕРГАМЕНЩИКА Каму - студент,
19) РАЕВСКОГО Вадима, студента 1-го МГУ,
20) ДОБРОГАЕВУ Нину — студентка,
21) ШЕНДЮХ Дмитрия.
Все эти лица — черниговцы, живущие в Москве.
По Ленинграду знаю следующих:
1) ГОРДОНА Вениамина Бенционовича,
2) БЫЧКОВА Авраама Яковлевича,
3) ХОЛОПЦЕВА Виктора Александровича,
4) ГОФМАНА Олега Константиновича,
5) «ПРЕМЬЕР» — муж двоюродной сестры МОГИЛЯНСКОЙ,
6) ВАСЬКОВЫХ — семью,
7) ЛАСКОРОНСКИХ.
198
Родственников имею следующих:
1) Капитолина Сергеевна СЕЛИВАНОВА — мать, проживает в Черниго-
ве, по ул. «9 Января», д. 1,
2) Дмитрий Сергеевич СЕЛИВАНОВ — брат, 19 лет, живет в Чернигове,
по той же улице, работает в веревочной артели,
3) Алексей Сергеевич СЕЛИВАНОВ — брат, 15 лет, живет там же, учится
в 3-й школе им. Ленина,
4) Софья Сергеевна СЕЛИВАНОВА — сестра, 25 лет, в Киеве, без занятий,
5) Галина — сестра, проживает при матери,
6) Владимир Михайлович СЕЛИВАНОВ — двоюродный брат, быв. офи-
цер, в Москве, работает по военизации вузов, читает лекции по артиллерии,
проживает при 2-й артшколе в Лефортове,
7) Олимпиада Ивановна СЕЛИВАНОВА — тетка, проживает в Рязани,
8) Дмитрий Алексеевич СЕЛИВАНОВ — двоюродный брат, агроном,
проживает в Рязани,
9) СЕЛИВАНОВ Николай Васильевич — быв. офицер, проживает в
Польше, в гор. Вильно, при нем жена — Вера Константиновна и взрослая
дочь — Ольга.
Об обнаруженной у Зои ПЕТРОВОЙ записке: «Зоя. Олег — податель
сего...» и т. д. поясняю, что записку писал я. «Волжане» — это муж и жена
БИРЮКОВЫ; муж — Сережка, о котором упоминается в той же записке.
Я давно не получал от БИРЮКОВА писем после его последних «бузовых» и
думал попутно с рекомендацией Зое Олега узнать что-нибудь и о БИРЮ-
КОВЫХ, так как Сергей БИРЮКОВ мог ей что-либо записать. «Ребят-
ки» — упоминаемые в записке — это те лица, которых я уже перечислил в
числе знакомых Зои.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Селиванов.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 19. Л. 39—44.
№ 76
Протокол допроса Селиванова А. С.
20 февраля 1929 г.
Признаю себя виновным в том, что был одним из инициаторов органи-
зации «Демократический союз», ставившей себе целью подготовку сверже-
ния советской власти. С этой целью организация вела агитацию как пись-
менную (выпуск листовок), так и устную, и пропаганду, а впоследствии,
когда организация окрепнет, предполагалась и террористическая деятель-
ность. Мы были уверены, что одним террором советской власти нам
свергнуть не удастся, но мы рассчитывали на то, что это побудит к актив-
ной антисоветской деятельности широкие массы крестьянства и трудовой
интеллигенции.
199
Причины, которые меня побудили создать организацию, были следую-
щие мои убеждения: 1) прежде всего я — националист, считающий, что я
должен заботиться о своем народе и все, что за пределами России, для меня
чуждо, 2) считаю, что Россия — страна аграрная, и промышленность в ней
должна играть подсобную роль, а отсюда, 3) если должна быть какая-либо
диктатура в России, то только диктатура крестьянства под руководством
трудовой интеллигенции. Пролетариат же на основах полной демократии
входит в государство как подсобная экономическая сила. Эти убеждения
диаметрально противоположны принципам диктатуры пролетариата, по-
этому я считал своим гражданским долгом свои убеждения проводить в
жизнь, т. е. бороться против соввласти за осуществление такого государст-
венного строя, при котором крестьянство на правах большинства, было бы
правящим классом. Себя лично я причисляю к трудовой интеллигенции и
считаю, что ей (трудовой интеллигенции) больше по пути с крестьянством,
а не с пролетариатом.
Во-первых, потому что при диктатуре пролетариата интеллигенция ли-
шена многих своих законных привилегий, именно: свобода слова, свобода
печати, участие в управлении государством и т. д.
Во-вторых, потому что при диктатуре крестьянства интеллигенция будет
лучше материально обеспечена, что дает ей возможность больше пользы
принести обществу. В основном свергнуть советскую власть мы рассчиты-
вали силами внутри страны, но, с другой стороны, для разворачивания ра-
боты нам нужны были средства, с этой целью мы предполагали связаться с
какой-либо более мощной организацией, работающей внутри страны, — тут
выплыла мысль о связи с УНДО — эта организация была нам ближе по сво-
им целям. Связь с УНДО мы не осуществили, потому что в нашем кружке,
после того как МОГИЛЯНСКАЯ охарактеризовала УНДО как польских
шпионов, возникли возражения многих членов. На одном из собраний го-
ворилось о том, что было бы хорошо, если бы наши люди были за границей,
издавали бы там литературу и присылали бы ее нам для распространения.
Больше разговоров на эту тему, насколько я помню, в организации не было.
Протокол мною прочитан, с моих слов записан правильно. А. Селиванов.
Допросил Васильев
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 19. Л. 48—49.
№ 77
Постановление о прекращении дела в отношении Селиванова А. С.
20 июля 1929 г.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Я, уполномоченный 7-го отдела КРО ОГПУ, рассмотрев следственное
дело № 63268 по обвинению гр. СЕЛИВАНОВА Александра Сергеевича,
арестованного 18 февраля 1929 г. в пр.пр. 58-8 и 58-11 УК,
200
нашел:
что СЕЛИВАНОВ А. С., сын быв. полковника, являлся одним из главных
организаторов и руководителей ликвидированной КРО ОГПУ контр [револю-
ционной] организации под названием «Демократический союз».
Будучи арестованным, СЕЛИВАНОВ А. С. сознался в своей контррево-
люционной] деятельности и затем, находясь в тюрьме, покончил жизнь са-
моубийством через повешение.
Принимая по внимание вышеизложенное,
полагал бы:
Дело за № 63268 в отношении СЕЛИВАНОВА А. С. за смертью его пре-
кратить и сдать в архив.
Уполномоченный] 7-го отд [ела] КРО ОГПУ Чумак
Пом[ощник] нач[альника] 7-го отдела КРО А. Гирин
Утверждаю: Ягода
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 19. Л. 60.
№ 78
Дополнительные показания Любарской А. И.
(1896 г. р., гор. Москва)
5 марта 1929 г.
Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах Вы в последний раз виделись
со Станиславом ПАВЛОВСКИМ?
Ответ: С ПАВЛОВСКИМ в последний раз я виделась в Москве, если не
ошибаюсь, зимой 1924 г. Он неожиданно приехал в Москву из Польши по
201
каким-то коммерческим делам. О его приезде я узнала от матери Бориса
ЛЮБАРСКОГО, которая мне передала желание ПАВЛОВСКОГО пови-
даться. Я также была не прочь с ним встретиться, и он явился ко мне домой.
В дальнейшем я встречалась с ним неоднократно у меня дома. С его слов
мне стало известно, что в Лодзи он входит в союз фабрикантов, хотя сам и
не является фабрикантом. Приехал он в Москву для установления коммер-
ческих связей с промышленными предприятиями СССР, но более детально
по этому поводу у меня с ним бесед не было. Точно не помню, но как будто
бы в Москве ПАВЛОВСКИЙ пробыл 1 1/2—2 недели и затем снова уехал в
Польшу. Мне известно, что за время пребывания ПАВЛОВСКОГО в Моск-
ве он встречался со следующими лицами:
1) с Борисом Александровичем ЛЮБАРСКИМ у меня на квартире один
раз;
2) с Ольгой Александровной ШЕЛКОВОЙ на квартире последней, при-
чем с ее слов я знаю, что ШЕЛКОВА, как и ее муж, не хотели сперва этой
встречи, но все же ПАВЛОВСКИЙ был у них на квартире.
Вспоминаю, что ПАВЛОВСКИЙ рассказывал о его частых встречах в
Польше со Всеволодом ЛЮБАРСКИМ, рассказывал, что он весьма способ-
ный человек, хорошо учится, но о политических убеждениях Всеволода мы со-
вершенно не говорили. При отъезде ПАВЛОВСКОГО в Польшу мы с ним ус-
ловились переписываться, причем я дала ему свой квартирный адрес. Мы с
ним поддерживали переписку, причем больше всего в его письмах ко мне он
интересовался Ольгой Александровной (его быв. женой). В 1928 г. я ему напи-
сала письмо, в которое вложила письмо матери Всеволода ЛЮБАРСКОГО с
просьбой оказать денежную поддержку Марии Владимировне ЛЮБАРСКОЙ.
Вопрос: Перечислите тех лиц, с которыми Всеволод ЛЮБАРСКИЙ
встречался в Москве.
Ответ: Всеволод встречался в Москве:
1. С Ольгой Александровной ШЕЛКОВОЙ неоднократно у нее на даче.
2. С Борисом Александровичем ЛЮБАРСКИМ, также неоднократно у
него на квартире.
3. Не могу сейчас точно вспомнить, но или сам Всеволод, или Михаил
КВАДРИ говорили мне об их взаимной встрече на квартире у КВАДРИ
(точное место встречи не помню).
4. Со Львом ЛЮБАРСКИМ, которому он подарил свои часы.
5. С Ларисой Григорьевной БОМ (вернее говоря, он был на квартире у
БОМ, так как ее самой в то время не было в Москве, она уезжала за границу).
Об этом посещении квартиры БОМ я знаю со слов Георгия Сергеевича
БОМА, уже после ареста Ларисы Григорьевны, причем он говорил мне, что
Всеволод заходил к ним на квартиру с целью получения денег, оставленных
Ларисой перед отъездом за границу.
Вопрос: Вспомните подробно обстоятельства встречи Всеволода ЛЮ-
БАРСКОГО с Михаилом КВАДРИ.
Ответ: Вскоре после убийства ШАПОШНИКОВА ко мне домой неожи-
данно явился Михаил КВАДРИ и обратился ко мне с просьбой оказать ему
202
содействие в получении визы на выезд за границу. Я была удивлена как его
приходом ко мне, так и еще в большей мере его обращением за содействием
в получении визы, так как до этого случая лично его не знала. В его просьбе
о содействии я отказала и выразила удвление, почему он не возбуждает это-
го вопроса через Наркомпрос. Он мне ответил, что ему трудно рассчитывать
на получение визы обычным путем, особенно теперь, когда известно о пре-
бывании в Москве Всеволода ЛЮБАРСКОГО, с которым он, КВАДРИ,
встречался здесь и, кроме того, брат убийцы ШАПОШНИКОВА — Василий
ЛЮБАРСКИЙ, живет с ним, КВАДРИ, на одной квартире. Думаю, что бо-
лее подробно об этой встрече должна знать мать Михаила КВАДРИ.
Мать КВАДРИ была дружна с матерью Всеволода ЛЮБАРСКОГО, и я
не допускаю мысли, чтобы Всеволод не заходил к КВАДРИ.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. А. Любарская.
Допросил Гендин
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 10. Л. 25—26 об.
№ 79
Протокол допроса Могилянской Л. М.
(1899 г. р., гор. Чернигов)
16 января 1929 г.
Изъявляю желание показывать на русском языке. Родилась я в 1899 г. в
гор. Чернигове у отца, в то время студента Ленинградского университета по
юридическому факультету, Михаила Михайловича МОГИЛЯНСКОГО, те-
203
перь научного сотрудника ВУАН. Детские годы провела в Чернигове, где
прожила до 1907 г., когда с родителями переехала в Ленинград. Там отец за-
нимался адвокатурой, а я училась в Василеостровской школе МОГИЛЯН-
СКОЙ, моей тети и в гимназии ПЕСКОВСКОЙ, закончила полный курс.
Февральская революция нас застала в Ленинграде, но в июне 1917 г. пере-
ехала в Чернигов. Года 2 ничем не занималась ив 1919 г. поступила на служ-
бу в Наробраз, где работала до прихода ДЕНИКИНА. После разгрома его я
вновь поступила на службу в детский сад. В редакции местной я работаю с
перерывами от 1922 г. до настоящего времени. Попутно с работой в редак-
ции я имела еще другие службы. Работала по драмстудии и в качестве суф-
лера «Молодого театра». Живу я почти все время в Чернигове, за исключе-
нием недолгих отлучек в гости к отцу в Киев, к свекрови в с. Вороньков Ки-
евского округа и в Харьков к мужу. Замужем я за Виктором Ивановичем
КОНОВАЛОМ — секретарем газеты «Наймит» органа ВУК сельхоз и лесра-
бочих. Последний мой выезд в Харьков совпал с октябрьскими торжества-
ми, и там пробыла 4 дня. В Чернигове был кружок поэтов-украинцев, соби-
равшихся у ЖУКА по средам. В этот кружок входили я, Марко ВОРОНОЙ,
Александр СОКОЛОВСКИЙ, теперь служит в Киеве — Украинбанк, Ми-
кола ЯТЧЕНКО — теперь в Киеве — ВУФК, Дмитро ТАСЬ — мой брат —
работает в Киеве — «Пролетарская правда», БАРДИН (ТРУБИН) Николай.
Служит теперь в «Молодняке»*. Заходили к нам и не поэты ЧИРКОВ Нико-
лай Максимович — теперь в Москве, Сергей УСТИМЕНКО (ПЕТРОВИЧ)
в Харькове, кажется, Ананий Дмитриевич ЛЕБЕДЬ — Киев, преподает в
вузе. Это относится к периоду 1922—1924 гг. После замужества в 1923 г. я за-
метно отстала от кружка распадавшегося и занималась семейными делами и
службой. В конце 1927 г. в Чернигов приехал Марко ВОРОНОЙ, и меня с
ним пригласили выступить на литвечере, устроенным библиотекой. Попут-
но с нами выступил и СЕЛИВАНОВ — русский поэт, с которым я в тот ве-
чер и познакомилась. Он мне показался талантливым, интересным поэтом,
и я ему позволила заходить ко мне. Бывал он у меня почти ежедневно. Он
читал мне свои вещи, я ему печатала на машинке в редакции его труд. Вы-
сказывая мне свои взгляды, СЕЛИВАНОВ иногда говорил мне о своем не-
довольстве советским строем и, главным образом, напирал на то, что кре-
стьянству теперь живется весьма тяжело и полагал, что все усилия интелли-
генции должны быть направлены в сторону облегчения участи крестьянина.
Сопоставляя положение рабочего класса и крестьянства, СЕЛИВАНОВ до-
казывал, что первым живется гораздо легче, они пользуются всеми приви-
легиями в ущерб крестьянству. Об этом я с ним спорила, доказывая непра-
вильность его взглядов относительно падения крестьянского хозяйства, и
наоборот, доказывала рост его, но СЕЛИВАНОВ с цифрами в руках (ссылка
на статью в «Бедности») и на основании личного опыта (жизнь в селе) горя-
чо доказывал свою правоту. «Как-то нужно помочь крестьянину, что-то
нужно сделать для него», но что именно, конкретно не говорил. Из его суж-
* Всеукраинская организация комсомольских пролетарских писателей.
204
дений можно было сделать вывод о том, что нужно бороться с существую-
щим строем, но каким образом и средствами неопределено. Можно смело
определить его теоретические рассуждения стремлением, исканием, но без
материальных форм проявления. О терроре никакого упоминания с его сто-
роны не было. СЕЛИВАНОВ меня знакомил со своими и иногда приводил
их ко мне. Так, припоминаю, что летом прошлого года он пару раз был у
меня с ГОРДОНОМ, с БЫЧКОВЫМ Авраамом (учится в Ленинграде), с
САВИЦКИМ Шаей (учится в студии Камерного театра), с ГРИГОРЕНКО
Владимиром Яковлевичем из библиотеки им. Короленко. Посещения това-
рищей СЕЛИВАНОВА систематического характера не имели. Фамилию
ЛУНДБЕРГ я слышала от СЕЛИВАНОВА в разговоре с товарищами. Я по-
дозревала, что СЕЛИВАНОВ если не стоит во главе организации, то во вся-
ком случае принимает далеко не последнее участие в ней. Об организации
СЕЛИВАНОВ мне ничего не говорил, но у меня есть подозрения такого
рода: до осени СЕЛИВАНОВ жил совместно с матерью, осенью 1928 г. он
снял комнату отдельную на Софиевской ул., номера не помню. Приблизи-
тельно в сентябре он попросил у меня мой шопирограф, обратился он ко
мне с просьбой: «Можешь дать его или нет?» Я его спросила, зачем он ему
нужен, но он лишь ответил «нужно», не вдаваясь в подробности и так поста-
вил вопрос, что мне жалко было ему отказать. Я кратко объяснила ему спо-
соб пользования шопирографом и дала его. Шопирограф был у него в поль-
зовании до самого дня его отъезда в Москву и на днях вернул его мне. Для
чего он его брал, СЕЛИВАНОВ не говорил, но я догадывалась, что для раз-
множения листовок. СЕЛИВАНОВ мне об этом сообщил. Должна огово-
риться, что на первом организационном собрании я была вместе с СЕЛИ-
ВАНОВЫМ. Дело происходило в сентябре в Малеевом рву. Мне об этом со-
брании сказал СЕЛИВАНОВ и пригласил с собой. Я пошла и застала там
ГОРДОНА, БРЕГИНА, ЕВСЕЕНКО, какой-то высокий парень с тонким
лицом и еще кто-то, фамилий коих не помню. Приблизительно было
чел[овек] 8. Председателя не выбирали. Говорили о программе, каковую за-
читывали несколько человек. Так как было уже темновато, то зажигали
спички и при этом свете читали. Помню, что читал ГОРДОН, кажется,
БРЕГИН. Программа не была написана на листе бумаги, и я поняла, что это
читают текст первого воззвания. Оно было озаглавлено «К молодежи». При-
урочивался выпуск воззвания к началу учебных занятий в школах и вузах.
О шопирографе был разговор еще до собрания, ибо не было бы речи о вы-
пуске воззвания, если б не то обстоятельство, что у меня имеется шопиро-
граф. В составлении текста я никакого участия не принимала. На этом соб-
рании шла речь о названии организации и остановились на Демократиче-
ском союзе молодежи. Было обговорено к следующему собранию
представить программу, хотя речь о ней шла и на данном собрании. О дне
следующего собрания не говорилось. О распространении воззваний в Чер-
нигове не было разговора, ибо боялись провала, а решили передать воззва-
ния уезжающим товарищам, кому в Киев — ЕВСЕЕНКО, кому в Ленин-
град — ГОРДОНУ. Точная цифра экземпляров] не определялась, а решили
205
дать штук по 20 на руки. Первую листовку печатали на квартире у БРЕГИ-
НА — присутствовали я, БРЕГИН, СЕЛИВАНОВ, ГОРДОН, ЕВСЕЕНКО и
кто-то из незнакомых, возможно, что был ЛУНДБЕРГ. Отпечатали штук 90.
Разговоров тогда не было, а была техника. Тогда же у меня возникли подоз-
рения о значительности дела, но все же я была еще на одном собрании у
БРЕГИНА, когда обсуждался вопрос о терроре. Об этом говорилось только
теоретически в плоскости выяснения принципиального отношения к тер-
рору. Были высказаны взгляды против — ЕВСЕЕНКО и БРЕГИН, но были
взгляды и за — СЕЛИВАНОВ, ГОРДОН, я молчала и ничего не говорила по
этому поводу. После этого собрания СЕЛИВАНОВ снял квартиру в доме
КАЧКОВСКИХ, квартиру же сдавал некто Матвей, с которым СЕЛИВА-
НОВ, как он говорил, подружился. Я знала о том, что это конспиративная
квартира и что печатается брошюра и на просьбы СЕЛИВАНОВА прихо-
дить туда на собрания я уже отвечала отказом. Несколько раз я ссылалась на
то, что не могу оставить детей, а затем высказала неодобрение их взглядам.
Составление и печатание брошюры проходило помимо моего участия и так-
же не принимала участия в составлении листовки к 11-й годовщине. О том,
что брошюра предназначалась к отправке в Ленинград ГОРДОНУ я знала от
СЕЛИВАНОВА, но как предполагалось пересылать, я не знала. Я заметила,
что СЕЛИВАНОВ стал мне меньше говорить об организации и это, по-мо-
ему, произошло в результате следующего разговора с ним. Обмениваясь
взглядами по поводу моего охлаждения, я высказала мысль, что принципи-
ально я не согласна со взглядами организации, в особенности по нацио-
нальному вопросу. СЕЛИВАНОВА я считаю украинофобом, сама же я ук-
раинка-националистка и отношение организации к Украине меня не удов-
летворяло. Когда я об этом сказала ему, то он возразил, что мне тогда
следует примкнуть к какой-либо украинской организации. Может быть, он
для примера привел УНДО, но я этому не придала значения. Не помню, как
это вышло, то ли до отъезда в Харьков или по приезде, но больше ни на од-
ном собрании организации не была. Уже в средних числах декабря СЕЛИ-
ВАНОВ мне как-то сказал в разговоре без всякого повода с моей стороны,
что организация не возражала бы даже против слияния с УНДО. Помню,
что еще на первом собрании был разговор о том, что мы, т. е. организация,
представляем собою песчинку и нам надо бы связаться с какой-либо мощ-
ной организацией. Были голоса против этого, кто не помню, а некоторые
говорили, что безразлично, с какой организацией, лишь бы мы от этого ок-
репли. Пребывание мое в Харькове длилось 4 дня: приехала в среду 7/XI-28.
Муж встретил меня на вокзале, и мы пошли в столовку позавтракать. Потом
пошли домой. Вечером ходили смотреть иллюминации. Второй день были
на выставке музея Скобожанской Украины, ездили в парк, обедали, хотели
попасть в кино, но не было билетов, и я с мужем провела вечер дома. Тре-
тий день гуляли по городу, вечером были дома. Четвертый день я провела
дома и гуляла, вечером была сама в театре — муж выпускал газету. Из зна-
комых у нас были только Павло КОЛОМИЕЦ из Конотопа, сестра мужа
ПИСКУНОВА Галина Ивановна из Воронькова и ее муж-студент Геодези-
206
ческого института ПИСКУНОВ Николай Григорьевич. В субботу была у
ХВИЛЕВА по поводу моего сборника, в редакции «Комсомолец Украины» у
быв. сотрудника черниговской газеты «Червоний стяг» БРИКА. В Харькове
ни с кем не говорила на тему об УНДО. Больше ничего не могу показать по
сему делу. Показания записано с моих слов, мною прочитано и подписано.
Могилянская.
Допросил Пятецкий
ЦА ФСБ России. Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 86—88 об.
№ 80
Протокол допроса Могилянской Л. М.
18 января 1929 г.
СЕЛИВАНОВА Александра Сергеевича я впервые узнала в декабре месяце
1927 г., он сын военного, быв. полковника. СЕЛИВАНОВ Александр проживал
в гор. Чернигове с 1922—1923 гг. С осени 1927 г. он был в Москве до декабря
месяца того же [года] и вскоре после приезда в Чернигов познакомился со
мной. В состав контрреволюционной] организации «Демократический союз»
я была вовлечена СЕЛИВАНОВЫМ. Со слов СЕЛИВАНОВА Александра,
мне известно, что по Москве он поддерживает связь по контрреволюционной]
деятельности с КАМЕНЕЦКИМ Олегом, находившимся там, кажется, с осени
1928 г., до этого он проживал в гор. Киеве и, кроме этого, он по контрреволю-
ционной] работе связан с некоей ПЕТРОВОЙ Зоей, живущей также в Москве.
КАМЕНЕЦКИЙ Олег и ПЕТРОВА Зоя между собой также связаны по
контр[революционной] работе. Кроме этих лиц мне СЕЛИВАНОВ других, с
коими он связан в Москве на почве контр [революционной] деятельности — не
указывал. Остановился он на жительстве у своего знакомого профессора ТИ-
ХОМИРОВА. Упомянутая ПЕТРОВА Зоя пишет стихи и состоит в союзе кре-
стьянских писателей. По Москве он знает литератора ПРИБЛУДНОГО Ивана
и ЛЕОНОВА, или же, ЛЕОНТЬЕВА, состоящего в федерации русских писате-
лей. О принадлежности к контр [революционной] деятельности ПРИБЛУД-
НОГО и ЛЕОНТЬЕВА, или же ЛЕОНОВА, мне СЕЛИВАНОВ абсолютно ни-
чего не говорил. Знаю лишь, что через ЛЕОНТЬЕВА, или же ЛЕОНОВА, был
принят к изданию роман СЕЛИВАНОВА под названием «Окраина». В декабре
месяце он получил за этот роман от ЛЕОНТЬЕВА-ЛЕОНОВА — 100 руб. и,
кажется, 9 января 1929 г. выехал в гор. Москву. В Москве у него, СЕЛИВАНО-
ВА, есть двоюродный брат, фамилии, имени и отчества коего не знаю, и ка-
кие-то родственники. Еще до знакомства со мною, он, СЕЛИВАНОВ, имел в
Москве знакомого Сергея БИРЮКОВА, с коим знаком также по Союзу кре-
стьянских писателей. СЕЛИВАНОВ был у этого БИРЮКОВА Сергея на роди-
не в Ярославской губ., где-то на Волге. О причастности БИРЮКОВА к
контр [революционной] деятельности мне СЕЛИВАНОВ ничего не говорил.
Мне известно от СЕЛИВАНОВА, что КАМЕНЕЦКИЙ Олег в бытность его в
207
Киеве был связан по линии контр [революционной] работы нашей организа-
ции с некоей Галей — учащейся Художественного техникума и института в
Киеве. Фамилии Гали я не знаю.
ГОРДОН Вениамин про эту связь КАМЕНЕЦКОГО Олега с Галей на
почве контр [революционной] деятельности знает, и он, кажется, лично зна-
ет эту Галю, но утверждать этого я не могу.
В Харьков я из Чернигова выехала 6 ноября 1928 г. и обратно возврати-
лась 12 ноября. Цель поездки была повидать своего мужа — КОНОВАЛА
Виктора Ивановича, беспартийного, работающего секретарем редакции га-
зеты «Наймит». За время своего пребывания в Харькове я встречалась со
следующими: 1. КОЛОМИЙЦЕМ Павлом, он приезжал в Харьков из Коно-
топа для устройства на службу. Я его впервые узнала в Чернигове летом
1926 г., он приезжал сюда из Конотопа для лечения (амбулаторного) в ин-
ститут Воровского. Знакомство произошло на почве устройства литератур-
ного вечера, после смерти ЕСЕНИНА, в память последнего. После знаком-
ства я с ним встречалась довольно часто. Пробыл он здесь около одного ме-
сяца, а затем уехал в Конотоп, и я с ним поддерживала переписку личного
свойства. В августе месяце 1927 г., когда приезжал из Киева в Чернигов мой
брат Дмитрий МОГИЛЯНСКИЙ (литературный псевдоним «Тась») — то из
Конотопа приехал сюда, уже вторично — КОЛОМИЕЦ (литературный
псевдоним «Северок»). Мы тогда хотели устроить литературный вечер, но у
нас ничего не вышло, и КОЛОМИЕЦ уехал в Конотоп.
В ноябре месяце 1927 г. я была в Киеве у отца и там виделась тогда с КО-
ЛОМИЙЦЕМ. Когда я была в Харькове в упомянутое выше время, то от
мужа узнала, что КОЛОМИЕЦ приехал тоже в Харьков, причем до моего еще
отъезда туда, я с ним на этот счет списалась. Связь с КОЛОМИЙЦЕМ, с ко-
торым я встречалась на квартире у мужа, в его присутствии, в последнюю по-
езду в Харьков — я поддерживала, исключительно на литературной почве.
2. ХВИЛЕВЫМ Николаем Григорьевичем — я к нему заходила на квар-
тиру накануне отъезда из Харькова, по поводу издания, посланного мною
ему своего сборника стихотворений, что было в ноябре месяце 1927 г. Я с
ХВИЛЕВЫМ была познакомлена моим отцом в бытность мою в Харькове в
октябре месяце 1927 г. Тогда же он предложил мне составить сборник своих
стихотворений, который мною ему и был послан, как указано в ноябре того
же года. Больше ХВИЛЕВА я никогда не встречала. Мой отец его знает, ка-
жется, с 1924 г.
3. БРИКОМ Яковом Иосифовичем — я его знаю по Чернигову, он был
здесь заведующим рабочим отделом редакции «Червоний стяг» и летом
1928 г. переехал в Харьков. Будучи в Харькове, я к нему заходила в редакцию
«Комсомолец Украины» как к хорошему знакомому. БРИК беспартийный.
Кроме этих лиц, я, будучи в Харькове, была у защитника СТОПКИНА
на его квартире и у БРАГИНСКОГО — юрисконсульта в харьковском окр-
суде, по поводу моего ходатайства о передаче по наследству дома в Черниго-
ве, принадлежащего отцу моего мужа. К СТОПКИНУ, имени и отчества
коего я не знаю, мне рекомендовала зайти квартирохозяйка моего мужа.
208
Кроме перечисленных мною лиц, я ни с кем в бытность мою в Харькове
встреч не имела.
Когда я говорила с СЕЛИВАНОВЫМ Александром о необходимости
вхождения нашей организации «Демократического союза» в УНДО до сво-
его отъезда в Харьков или же после, я в данное время не помню. Первым от-
носительно УНДО вообще заговорил со мною СЕЛИВАНОВ. Когда я ехала
в Харьков, то заданий от организации «Демократического союза» о перего-
ворах с отдельными членами УНДО о дальнейшей работе нашей организа-
ции не имела.
Никаких абсолютно заданий СЕЛИВАНОВУ после своего возвращения
из Харькова в Чернигов о том, чтобы он сделал доклад на собрании Демо-
кратического союза о необходимости вынесения последним решения о при-
соединения к УНДО, я не давала. Сама лично после приезда из Харькова
доклада на собрании нашей организации «Демократического союза» на
тему о вхождении в УНДО я не делала.
Была ли я хотя бы на одном из собраний Демократического союза, после
приезда из Харькова — я не помню. Возможно, что была, но никакого док-
лада не делала. Как-то в разговоре, в декабре месяце, происходившем между
мною и СЕЛИВАНОВЫМ, последний мне сказал, что наша организация
«Демократический союз» ничего не имеет против вхождения в УНДО, о по-
становлении же, вынесенном на этот счет нашей организацией, он мне не
говорил.
По Киеву я знаю: ЛЕБЕДЯ Анания Дмитриевича, уехавшего из Черниго-
ва года 2—3 года тому назад. ЗАХАРЕНКО Алексея Демидовича — уехавше-
го из Чернигова года полтора тому назад — оба преподаватели. РАХМАНО-
ВИЧ-ТКАЧЕНКО Наталия Даниловна, у которой на квартире проживает
мой отец, писательница. ТКАЧЕНКО Лев Михайлович, ее сын, учащийся.
ТКАЧЕНКО Наталия Михайловна — учительница, дочь Наталии Данилов-
ны. ВОРОНОЙ Марко Николаевич. ВОРОНОЙ Николай — отец Марко —
поэт. РЫЛЬСКОГО Максима Федосьевича — поэт. Этих лиц я знаю более
близко и с ними встречаюсь, бывая в Киеве.
У отца в Киеве встречала: БЕЛОГО, ВОЛЬТА, ЗЕРОВА Николая Кон-
стантиновича — украинского критика, ФИЛИППОВИЧА, кажется, Пав-
ла — поэта, ОСМАЧКА (он) — поэт, КОСЫНКА Григория — писателя
и др.
По Харькову я знаю:
ТВОГИНА Павла Григорьевича — поэт, СОСОРА Владимира — поэт
(поверхностно), ПИЛИПЕНКО Наталию — артистка театра «Березня» — у
нее была, когда ездила в Харьков в ноябре месяце 1928 г. ХОДЫМЧУК — ее
муж — артист. РИВИН Дон Соломонович — быв. секретарь газеты «Черво-
ний стяг», ныне работает в газете «Коммунист», беспартийный.
В Одессе знаю ЖУКА Михаила Ивановича — профессор, художник, пи-
сатель.
Вспоминаю, что в Харькове еще знаю ПОЛИЩУКА Валерьяна — поэт, и
его жену — Елену, урожденную КОШУХЕС, моя подруга по гимназии.
209
СВАШЕНКО Петро (псевдоним литературный — «Месовой»), заведующий
местным отделением газеты «Вюти» — коммунист.
Записано с моих слов верно и прочитано мною. Могилянская.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 89—94 об.
№ 81
Протокол допроса Могилянской Л. М.
5 февраля 1929 г.
Признаю себя виновной в том, что состояла членом контр [революцион-
ной] организации, называвшейся «Демократический союз», которая стави-
ла себе целью свержение советской власти и передачу власти Учредительно-
му собранию. Пути, коими предполагала организация достигнуть намечен-
ной цели, были агитация (письменная и устная), пропаганда. Для
печатаний прокламаций мною был предоставлен шопирограф и, кроме
того, один раз представила квартиру свою для собраний. Заявляю, что по-
следнее время я собраний не посещала и вообще к работе организации ох-
ладела, особенно после того, как мне стало известно, что организация наме-
чает производство террористических актов (впоследствии).
По вопросу о связи Демократического союза с УНДО могу показать сле-
дующее: впервые разговор о связи с УНДО был осенью 1928 г. между мною
и СЕЛИВАНОВЫМ, поводом к разговору послужило мое заявление о том,
что от работы в организации я намерена отойти. СЕЛИВАНОВ спросил,
буду ли я работать в другой организации, на что я ему определенного ответа
не дала. Под другой организацией он подразумевал УНДО, как об этом могу
судить по второй беседе, о которой скажу ниже. Не помню точно, было ли
это в первую беседу или во вторую, но СЕЛИВАНОВ задал мне вопрос,
имею ли я какие-либо знакомства в Харькове и смогу ли связаться через них
с УНДО, я ответила «может». В данном случае я имела в виду возможность
связаться с УНДО через мужа артистки театра «Березня» Натальи ПИЛИ-
ПЕНКО-ХОДЫМЧУКА. Откуда я взяла, что он может иметь связь с УНДО,
я точно не помню, кажется, мне говорил об этом кто-то в Чернигове или в
Харькове, кто именно, не помню. С ним я никогда лично на политические
темы не говорила и с уверенностью сказать, что он фигура определенно ан-
тисоветская, не могу.
Больше никого из украинских деятелей с антисоветским уклоном по
Харькову я не знаю. Из киевских моих знакомых на меня произвели впечат-
ление людей антисоветских Марко и Микола ВОРОНЫЕ, но что-либо кон-
кретно о их антисоветской деятельности сказать не могу, т. к. не знаю.
С ними я имела несколько разговоров — Марко часто выражал недовольст-
во существующим строем, жаловался на то, что слишком строгая цензура,
что трудно жить в материальном положении.
210
Протокол мною прочитан, с моих слов записан правильно. Л. Могилян-
ская.
Допросил Вихирев
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 99—99 об.
№ 82
Постановление 3-го отделения КРО ГПУ УССР об избрании меры
пресечения после предъявления обвинения Могилянской Л. М.
3 февраля 1929 г.
Уполномоченный 3-го отделения КРО отдела ГПУ УССР, ознакомив-
шись с материалами в отношении обвиняемой гр. МОГИЛЯНСКОЙ Лидии
Михайловны по делу по обвинению ее в участии в контр [революционной]
организации «Демократический союз», ставившей себе целью подготовку
свержения соввласти путем агитации как устной, так и письменной (выпуск
листовок), пропаганды и террора, т. е. в совершении преступлений, преду-
смотренных ст. ст. 54-4, 17, 54-8, 54-10 УК и приняв во внимание, что нахо-
ждение на свободе отразится на ходе следствия, а потому на основании
ст. 142 и 144 УПК и руководствуясь ст. 145 и 156 УПК, постановил:
Мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда в отношении
обвиняемого МОГИЛЯНСКОЙ Лидии Михайловны, род. в 1899 г. в
гор. Чернигове, проживающей там же, по Михайловскому пер., 10, зани-
мающейся литературным трудом, по профессии журналистка, член союза
печатников, по социальному положению (дочь дворян), по партийности —
беспартийная, со средним образованием, по национальности украинка,
гражданства УССР, избрать содержание под стражей ввиду болезненного
состояния (беременность) в больнице Харьковского ДОПР, о чем объявить
ей под расписку на сем же.
Копию настоящего постановления сообщить прокурору Верхсуда.
Уполномоченный Вихирев
Согласен: нач. 3-го отделения КРО Толстов
Утверждаю: нач. КРО отдела ГПУДобродицкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 85.
№ 83
Протокол допроса Могилянской Л. М.
29 марта 1929 г.
Вопрос о террористических выступлениях, о необходимости их примене-
ния как одного из видов борьбы с советской властью и коммунистической
партией — нашей организацией обсуждался неоднократно. Когда принима-
211
лась программа нашей организации, то с возражением против пункта о не-
обходимости применения как метода борьбы террористических выступле-
ний, выступал лишь один БРЕГИН. Это собрание происходило у меня на
квартире. С какими именно возражениями выступал по вопросу о террори-
стических выступлениях БРЕГИН — я в данное время не помню. При мне
этот же вопрос обсуждался как-то на собрании, происходившем на кварти-
ре у БРЕГИНА. Особенно рьяно отстаивал вопрос о терроре и убеждал соб-
рание в необходимости применения террористических актов ГОРДОН, а
также этой же точки зрения придерживался и СЕЛИВАНОВ, выступавший
на собрании с разъяснениями и убеждениями по этому вопросу. Вообще
ГОРДОН и СЕЛИВАНОВ, как и другие участники организации, за исклю-
чением БРЕГИНА, были единомышленны в том, что террористические
акты применять необходимо. По вопросу о терроре говорилось и у СЕЛИ-
ВАНОВА на конспиративной квартире. Я лично никогда по этому вопросу
ни за ни против не высказывалась, и это, видимо, все понимали так, что я
также стою за применение террористических актов против советских и
партийных работников.
Мне никогда СЕЛИВАНОВ не говорил о своем намерении совершить
террористические акты над ЛЕВАНДОВСКИМ и ПЕВЗНЕРОМ.
О подготовке взрыва железнодорожного моста вблизи Чернигова и чер-
ниговской электростанции, а равно велась ли такая подготовка нашей орга-
низацией, я не знаю.
СЕЛИВАНОВ был по Чернигову весьма дружен с ЧЕРНЯКОМ Михаи-
лом, бывал у него дома и увлекался его игрой на пианино. Он с ним прини-
мал участие в черниговском драматическом кружке. В этом году летом, когда
ЧЕРНЯК был на летних каникулах в Чернигове, то я у него была однажды с
СЕЛИВАНОВЫМ. Был ли ЧЕРНЯК Михаил вовлечен СЕЛИВАНОВЫМ в
организацию, я не знаю. СЕЛИВАНОВ, могу сказать наверняка, с ЧЕРНЯ-
КОМ Михаилом на тему о нашей организации и о контр [революционной]
деятельности говорил неоднократно. СЕЛИВАНОВ говорил мне, что ЧЕР-
НЯК его очень любит и уважает.
ГОФМАН Олег, приезжавший в Чернигов летом 1928 г. и останавливав-
шийся на жительство на квартире у ГОРДОНА, как-то заходил ко мне, и мы
беседовали на различные темы. На политические темы я с ним бесед не имела.
Встречала ли я ГОФМАНА у ГОРДОНА, когда я у него бывала, я в дан-
ное время не помню.
Вообще же ГОРДОН с ГОФМАНОМ очень близок, и тот факт, что он
жил у него летом 1928 г. говорит сам за себя. Был ли ГОФМАН участником
ленинградской группы нашей организации, я не знаю.
Я, как-то зайдя с СЕЛИВАНОВЫМ к ГОРДОНУ, примерно 6—8 января
1929 г., застала у последнего ЛЮБЧЕНКО Ивана, приехавшего из Одессы.
ЛЮБЧЕНКО Иван интересовался ГОФМАНОМ Олегом. ГОРДОН ему
сказал, что он был не так давно в Чернигове и уехал обратно в Ленинград.
О ЛЮБЧЕНКО Иване мне СЕЛИВАНОВ говорил еще до упомянутого
случая, указывая, что он должен приехать в Чернигов, а затем как-то зашел
212
ко мне и сказал — пойдем к ГОРДОНУ, к нему приехал из Одессы ЛЮБ-
ЧЕНКО Иван. С ЛЮБЧЕНКО СЕЛИВАНОВ также был очень дружен. Был
ли ЛЮБЧЕНКО завербован в состав организации СЕЛИВАНОВЫМ или же
ГОРДОНОМ и имел ли он от них задание по ведению контр [революцион-
ной] работы в Одессе и созданию там группы нашей организации, я не знаю.
Посылалась ли ЛЮБЧЕНКО когда-либо контр [революционная] литера-
тура, я не знаю. Когда обсуждался вопрос о терроре на конспиративке у СЕ-
ЛИВАНОВА, то на этих собраниях я участия не принимала.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Л. Могилянская.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 101 — 103 об.
№ 84
Протокол допроса Могилянской Л. М.
8 апреля 1929 г.
Вторично и категорически заявляю, что мне абсолютно ничего не известно
о подготовке нашей организацией «Демократическим союзом» взрыва черни-
говской ж.-д. станции, железнодорожного моста, находящегося вблизи
гор. Чернигова и электростанции. Возможно, что эти вопросы диверсионного
порядка обсуждались на собраниях организации без моего участия. СЕЛИВА-
НОВ и другие участники организации мне про подготовку нашей организаци-
ей ряда диверсионных актов ничего не говорили. О причастности к нашей ор-
ганизации БОНДАРЕВСКОГО Владимира Васильевича мне абсолютно ниче-
го не известно. Он является одним из хороших знакомых моей сестры Елены.
БОНДАРЕВСКИЙ у нас бывал довольно часто. Он у меня на квартире позна-
комился как-то с СЕЛИВАНОВЫМ Александром. Вполне возможно, что
БОНДАРЕВСКИЙ был завербован в организацию СЕЛИВАНОВЫМ Алек-
сандром, но только последний мне об этом ничего не говорил.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Могилянская.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 105—106.
№ 85
Протокол допроса Могилянской Л. М.
20 мая 1929 г.
Воззвание к «Товарищам красноармейцам, командирам и нестроевым
работникам» мне незнакомо.
Воззвание к «Гражданам Советского Союза» мне знакомо, но когда
именно оно печаталось нашей организацией, я не помню, а равно не помню
213
и того, кто принимал участие в печатании этого воззвания. Мне известно,
что к перевыборной компании советов подготавливались выпуском соот-
ветствующие листовки, но были ли они выпущены, я не знаю. На украин-
ский язык я переводила листовку «К учащейся молодежи» первую и неза-
долго до ареста «К крестьянам» (на украинском «К селянам»), которую мы
выпустить не успели. Эта листовка также была приурочена к перевыборной
кампании.
Оговариваюсь, что была ли выпущены после размножения листовки «К кре-
стьянам» и «К селянам» — я не знаю, но я ее переводила дня за три до ареста.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Л. Могилянская.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 108—109.
№ 86
Протокол допроса Левицкой Г. Ф.
(1900 г. р., гор. Фергана)
12 апреля 1929 г.
Весною 1928 г., когда в Киеве был приехавший из Чернигова СЕЛИВА-
НОВ Александр, у меня на квартире в присутствии СЕЛИВАНОВА, меня и
КАМЕНЕЦКОГО был разговор на тему о необходимости совершения тер-
рористических выступлений против представителей соввласти. Мы все к
этому вопросу подошли единодушно с положительной стороны. СЕЛИВА-
НОВ и КАМЕНЕЦКИЙ Олег считали, что в первую очередь необходимо
214
совершать террористические выступления против работников ГПУ, как
лиц, мешающих ведению подпольной контр [революционной] работы. КА-
МЕНЕЦКИЙ говорил, что он в любое время готов стрелять работников
ГПУ. Как-то позже КАМЕНЕЦКИЙ Олег мне говорил, что нужно будет
бросить бомбу в Кремль и что он для этого вполне готов, как и готов стре-
лять работников ГПУ. На эти вещи КАМЕНЕЦКИЙ смотрел совершенно
бесстрашно. Считаю, что, по словам КАМЕНЕЦКОГО, он свои намерения
в отношении террористических выступлений в жизнь приводить был впол-
не готов. Я как-то говорила КАМЕНЕЦКОМУ, что было бы хорошо убить
КРАТКО и СЕВЕРА. Других лиц, над которыми необходимо было бы со-
вершить террористические акты, я КАМЕНЕЦКОМУ не называла. Я впол-
не соглашалась с СЕЛИВАНОВЫМ и КАМЕНЕЦКИМ, что нужно в пер-
вую очередь совершать террористические акты над работниками ГПУ.
О намерениях совершения каких-либо терактов в Москве мне КАМЕНЕЦ-
КИЙ не говорил, за исключением лишь упомянутого в отношении Кремля.
В Москве ни с кем из лиц, приезжавших из-за границы, я не встречалась.
Других бесед с КАМЕНЕЦКИМ о террористических выступлениях не пом-
ню. Записано с моих слов верно и мною прочитано. Г. Левицкая.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 21. Л. 34—35 об.
№ 87
Протокол допроса Левицкой Г. Ф.
22 апреля 1929 г.
В изменение данных мною показаний при последнем допросе заявляю:
разговор о том, что я хотела убить СЕВЕРА и КРАТКО, был еще осенью
1927 г., до приезда в Киев СЕЛИВАНОВА. Этот разговор был у меня дома и
в институте в присутствии ТИМОШЕВСКОГО, КАМЕНЕЦКОГО и КИ-
ТЕНКО в связи с событиями в институте. При каких обстоятельствах был
этот разговор, не помню.
Припоминаю разговор с ШЕРЛАИМОВЫМ у него на квартире, при
этом были ТИМОШЕВСКИЙ, КИТЕНКО и, кажется, КАМЕНЕЦКИЙ.
ШЕРЛАИМОВ рассказывал об организации троцкистов, открытой в Сиби-
ри, называл несколько фамилий участников этой организации и говорил,
что их, он, ШЕРЛАИМОВ, знал лично, называл фамилию участника —
МУРАВЬЕВА. В этом разговоре ШЕРЛАИМОВ говорил, что советское пра-
вительство правеет, что ТРОЦКОГО называют слишком левым и что дело
дойдет до демократической республики, чувствовалась симпатия (ШЕР-
ЛАИМОВА) к участникам этой организации.
Пом[ощник] нач[алъника] 7-го отд[ела] КРО А. Гирин
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 21. Л. 37.
215
№ 88
Из протокола допроса Голубовского Б. С.
(1908 г. р., Гродненская губ., м. Слоним)
31 января 1929 г.
Как-то во время беседы с КАМЕНЕЦКИМ я ему рассказал о том, что я
был привлечен в качестве обвиняемого и арестован ГПУ в гор. Киеве по делу
«ассоциации декадентов хулиганов», в ответ на что, он мне рассказал, что,
живя в Чернигове, он участвовал активно в контр [революционной] организа-
ции «Союз демократической молодежи», которая задала себе целью сверже-
ние советской власти, и что у них была выработана программа и устав, и что
неоднократно они собирались на конспиративных квартирах обсудить во-
просы, касающиеся организации, и что он узнал о том, что среди участников
организации, которые участвовали на секретных собраниях, имеется секрет-
ный агент ГПУ, который в одно и то же время состоял активным членом вы-
шеназванной организации контр [революционного] характера.
На последнем собрании, конспиративном, один из руководителей организа-
ции или рядовой член организации зачитывал перед собранием устав или про-
грамму, в точности не помню, как КАМЕНЕЦКИЙ рассказал. Во время читки
один из членов контрреволюционной] организации сказал, что среди них име-
ется провокатор, который предал их ГПУ. После того как это было объявлено,
по словам КАМЕНЕЦКОГО, провокатор этот как будто бы удрал через окно.
КАМЕНЕЦКИЙ дальше рассказал мне, что в конце концов они ото-
мстили этому провокатору тем, что подстерегли его на улице и избили его.
После избиения, по словам КАМЕНЕЦКОГО, по доносу провокатора их
как будто бы всех, то есть всех членов контр [революционной] организации,
арестовало черниговское ГПУ, и через некоторое время в отношении этой
организации дело было прекращено, и их освободили.
216
По словам КАМЕНЕЦКОГО, вся эта история об участии его в контрре-
волюционной] организации была во время его проживания в Чернигове
приблизительно в 1924—1925 гг., то есть до поступления в Художественный
институт. Больше никаких бесед с КАМЕНЕЦКИМ у меня не было. Пока-
зать больше ничего не имею, написанное правильно с моих слов, мною
прочитано, в чем и подписываюсь. Голубовский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 22. Л. 22—23 об.
№ 89
Протокол очной ставки между обвиняемыми
Забелло В. Г. и Голубовским Б. С.
8 февраля 1929 г.
Вопрос: Гражданин ЗАБЕЛЛО, как и откуда Вы знаете о том, что ГО-
ЛУБОВСКИЙ Б. С. состоит членом контрреволюционной] организации
«Союз демократической молодежи»?
Ответ: Тогда, когда КАМЕНЕЦКИЙ меня вербовал, он мне сообщил о том,
что ГОЛУБОВСКИЙ Борис тоже является членом этой организации. После того
как я дал согласие, через несколько дней приходящий ко мне на квартиру ГО-
ЛУБОВСКИЙ и я, КАМЕНЕЦКИЙ и ГОЛУБОВСКИЙ имели беседу об этой
организации и обсудили вопрос о применении индивидуальных террористиче-
ских актов как об одном из главных методов борьбы с соввластью. ЗАБЕЛЛО.
Вопрос: Гражданин ГОЛУБОВСКИЙ, подтверждаете ли Вы показания
при очной ставке ЗАБЕЛЛО о том, что Вы состоите членом контрреволю-
ционной] организации «Союз демократической молодежи» и о том, что Вы
обсуждали вместе вопрос о терактах?
Ответ: Я категорически отрицаю то, что я не только не принимал участия в
контрреволюционной] организации «Союз демократической молодежи», но
даже не знал о существовании такой организации. На квартире у ЗАБЕЛЛО был
несколько раз, но никогда об этой организации не говорили. ГОЛУБОВСКИЙ.
Вопрос: Какие указания были даны ГОЛУБОВСКИМ Вам и КАМЕ-
НЕЦКОМУ по поводу применения террористических актов против ответст-
венных руководителей соввласти?
Ответ: ГОЛУБОВСКИМ было указано мне в отсутствие КАМЕНЕЦКОГО
о том, что террористические акты индивидуальные необходимо будет приме-
нять по отношению к местным ответственным партийным работникам как-то:
ГПУ, председателю окрисполкома, секретарю окрисполкома и др. ЗАБЕЛЛО.
Вопрос: Подтверждаете ли Вы показания ЗАБЕЛЛО о том, что Вы дали
указания им, что террористические акты необходимо производить персо-
нально против ГПУ, председателя исполкома и секретаря окрисполкома?
Ответ: Я никогда об этом ни с ЗАБЕЛЛО ни с КАМЕНЕЦКИМ не говорил.
Вообще о терроре у меня не было с ним никаких разговоров. ГОЛУБОВСКИЙ.
Вопрос: Какой разговор был между Вами и ГОЛУБОВСКИМ в присутст-
вии КАМЕНЕЦКОГО об имеющихся у Вас пяти ручных гранатах?
217
Ответ: КАМЕНЕЦКИЙ задал вопросы ГОЛУБОВСКОМУ, знаком ли он
с действием ручных гранат и умеет ли он с ними обращаться, при этом я ему
показал пять ручных гранат. ГОЛУБОВСКИЙ ответил мне и КАМЕНЕЦ-
КОМУ, что он с ними не умеет обращаться, но найдет человека, который их
приведет в боевую готовность, после чего он указал, что можно будет при-
ступить к террористическим актам. ЗАБЕЛЛО.
Вопрос: Подтверждаете ли Вы показания ЗАБЕЛЛО о том, что Вам пока-
зывал КАМЕНЕЦКИЙ гранаты в квартире ЗАБЕЛЛО и что Вы обещали
найти человека, который приведет эти гранаты в боевое состояние с целью
произвести ими террористические акты?
Ответ: Я никогда у ЗАБЕЛЛО на квартире гранат не видел, никогда меня
КАМЕНЕЦКИЙ не просил о том, чтобы я ему нашел человека для зарядки
этих гранат, и КАМЕНЕЦКИЙ даже мне никогда никаких гранат не пока-
зывал. ГОЛУБОВСКИЙ.
Допросил Бренер
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 22. Л. 27—27 об.
№ 90
Протокол очной ставки между обвиняемыми
Забелло В. Г. и Кореневским В. П.
(1906 г. р., гор. Житомир)
8 февраля 1929 г.
Вопрос: Гр. ЗАБЕЛЛО, откуда и кто Вам говорил о том, что КОРЕНЕВ-
СКИИ В. П. состоит членом контр [революционной] организации «Союз
демократической молодежи»?
218
Ответ: Мне об этом говорил КАМЕНЕЦКИЙ, что КОРЕНЕВСКИЙ В. П.
тоже состоит членом этой организации. При том во время одного из посе-
щений КОРЕНЕВСКОГО и КАМЕНЕЦКОГО у меня на квартире мы име-
ли общий разговор об этой организации, и тогда КАМЕНЕЦКИЙ ему по-
казывал имеющиеся у меня гранаты. Это было в мае месяце. ЗАВЕЯЛО.
Вопрос: Гр. КОРЕНЕВСКИЙ, подтверждаете ли Вы показания ЗАВЕЯ-
ЛО на очной ставке о том, что Вы состоите членом контрреволюционной]
организации Союз демократической молодежи?
Ответ: Нет, я категорически отрицаю о том, что я будто бы состою или
состоял членом контр [революционной] организации «Союз демократиче-
ской молодежи», также отрицаю то, что мне КАМЕНЕЦКИЙ показывал
какие-то гранаты. На квартире у КАМЕНЕЦКОГО по Столыпинской ул.,
№ 45, кв. 23, я был, но ЗАВЕЯЛО там никогда не видел. С ЗАВЕЯЛО меня
как-то раз случайно познакомил КАМЕНЕЦКИЙ. КОРЕНЕВСКИЙ.
Вопрос: О чем Вам говорил КОРЕНЕВСКИЙ, когда был у Вас разговор
об индивидуальных террористических актах?
Ответ: КОРЕНЕВСКИЙ говорил мне и КАМЕНЕЦКОМУ о том, что он
вполне присоединяется к мнению КАМЕНЕЦКОГО, что необходимо про-
извести несколько индивидуальных терактов на ответственных партийных
работников, как-то: предисполкома, секретаря окрисполкома и ответствен-
ных работников ГПУ. ЗАВЕЯЛО.
Вопрос: Подтверждаете ли Вы показания Забелло о том, что во время со-
вместного обсуждения вопроса о терроре Вы согласились с мнением КА-
МЕНЕЦКОГО о необходимости производства таковых на предисполкома,
секретаря окрисполкома и ответственных работников ГПУ?
Ответ: Я никогда не имел никаких разговоров о террористических актах
ни с ЗАБЕЛЛО, ни с КАМЕНЕЦКИМ. КОРЕНЕВСКИЙ.
Вопрос: Какой разговор был между Вами и КОРЕНЕВСКИМ об имею-
щихся у Вас гранатах?
Ответ: КАМЕНЕЦКИЙ при мне показывал КОРЕНЕВСКОМУ эти пять
гранат и предложил ему найти человека, который бы мог их привести в бое-
вое состояние, те есть зарядить. КОРЕНЕВСКИЙ обещал это сделать, ука-
зав при этом, что этими гранатами можно будет привести в исполнение, на-
меченные ими теракты. ЗАБЕЛЛО.
Вопрос: Подтверждаете ли Вы показания ЗАБЕЛЛО о том, что во время
общего Вашего разговора с КАМЕНЕЦКИМ и ЗАБЕЛЛО Вы обещали КА-
МЕНЕЦКОМУ найти человека, который приведет в боевое состояние по-
казанные Вам пять гранат для применения их к выполнению намеченных
организацией терактов?
Ответ: Нет, я никогда об этом ни с КАМЕНЕЦКИМ, ни с ЗАБЕЛЛО не
говорил и никаких обещаний КАМЕНЕЦКОМУ по этому вопросу не давал.
КОРЕНЕВСКИЙ.
Допросил Бренер
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 22. Л. 43.
219
№ 91
Справка КРО ОГПУ
об антисоветской деятельности Шерлаимова П. П.
(1889 г. р., Свердловская губ., с. Камышлов)
13 мая 1929 г.
Гр-н ШЕРЛАИМОВ Петр Павлович, художник-педагог, безработный,
быв. профессор Киевского художественного института, в бытность свою в
Киеве устраивал у себя на квартире сборища, на которых бывали и ряд уча-
стников киевской группы террористической организации «Демократиче-
ский союз» (ЛЕВИЦКАЯ, КАМЕНЕЦКИЙ, ТИМОШЕВСКИЙ и др.). На
сборищах обсуждались различные политические вопросы в антисоветском
разрезе. ШЕРЛАИМОВ, кроме этого, был одним из идейных вдохновите-
лей Демократического союза и сам к вопросам о необходимости террори-
стических выступлений против представителей соввласти и ВКП(б) в прин-
ципе подходил положительно и эти взгляды высказывал на устраивавшихся
им сборищах. Политическая установка ШЕРЛАИМОВА — свержение в ко-
нечном итоге соввласти и установление демократический республики во
главе с интеллигенцией, то есть та же, что и названной организации «Демо-
кратический союз».
Начальник] 7-го отд [ела] КРО ОГПУ Гендин
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 22. Л. 159.
220
№ 92
Протокол допроса Шерлаимова П. П.
15 мая 1929 г.
Знаком ли я с КВАДРИ Михаилом Владимировичем и ПЛАЗОВСКИМ
Романом Антоновичем, я этого в данное время не помню. Возможно, в лицо
я их знаю, и где-либо их встречал.
Фамилия ЛЮБАРСКИЙ мне знакома и как будто бы я его когда-то
встречал, но где именно и когда, я не помню. Во всяком случае, близкого
знакомства у меня с КВАДРИ, ПЛАЗОВСКИМ и ЛЮБАРСКИМ не было,
ибо в противном случае я это помнил бы.
Проживая в Киеве, я бывал лишь изредка у ЧУПЯТОВА, САГАЙДАЧ-
НОГО (один раз) и у СКОВОРОДЫ-ЗАЧИНЯЕВА — профессора-психиат-
ра. У меня на квартире в Киеве бывали: ЧУПЯТОВ, КИТЕНКО, ПАЛЬ-
МОВ, СКОВОРОДА-ЗАЧИНЯЕВ, названный выше, САГАЙДАЧНЫЙ,
ГЕЛЬМАН, студенты: БУЧИНСКАЯ, ТОКАРЕВА, ВОВК (Волк), ЛЕВИЦ-
КАЯ, ТИМОШЕВСКИЙ, ДИВНЫЙ, КАМЕНЕЦКИЙ, МЕГЕДЬ и др.
КАМЕНЕЦКИЙ большей частью бывал у меня в компании с ЛЕВИЦКОЙ,
ТИМОШЕВСКИМ и ВОВКОМ.
К ФАВОРСКОМУ Владимиру я с ВОВКОМ как-то в 1928 г. посылал
письмо, в котором ничего контр [революционного] не было. Это было,
кажется, на «пасхальные» каникулы, когда ВОВК ездил с экскурсией в
Москву.
Вопрос: Посылали ли Вы какие-либо письма и кому именно с МЕГЕДЕМ?
Ответ: Я этого не помню.
Вопрос: С кем Вы посылали письма из Киева в Москву, в адрес ЛЮБАР-
СКОГО?
Ответ: В адрес ЛЮБАРСКОГО я писем ни с кем не посылал.
Записано с моих слов верно и мною прочитано: добавляю, что я из Киева
как-то однажды посылал с ГЕРЦОГ Екатериной письмо в адрес ЕФИМО-
ВА Ивана Семеновича; письмо носило чисто дружеский характер и ничего
антисоветского в нем не было. П. Шерлаимов.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Р-40230. Подл. Т. 22. Л. 157-158 об.
№ 93
Дополнительный протокол допроса Привезенцевой-Петровой 3. И.
(1905 г. р., Тверская губ., с. Бородки)
19 января 1929 г.
Из моих знакомых могу указать следующих:
1. ВИНОГРАДОВ Николай Александрович (2-я Сокольничья, д., кажет-
ся, 8), где служит, не знаю.
221
2. ШТЕЙНБРЕХТ Павел Людвигович (2-я Сокольничья ул., д., кажется,
7), служит в доме подростков, познакомилась я с ним через своего двоюрод-
ного брата ШНЫРЕВА Сергея Васильевича (Островский пер., д. № 1,
кв. 16), работает на водопроводе контролером.
3. СЕЛИВАНОВ Александр (Чернигов, точного адреса не знаю), работал
где-то по садоводству, в настоящее время находится в Москве у своего зна-
комого ТИХОМИРОВА (имя и отчество я его не знаю). ТИХОМИРОВ жи-
вет где-то у Покровских ворот.
С СЕЛИВАНОВЫМ я познакомилась в прошлом году на собрании лите-
ратурного общества «Звено» (дом Герцена), после этого я виделась с ним
приблизительно еще раз пять-шесть.
В последний свой приезд из Чернигова (приехал он приблизительно не-
делю тому назад, у меня был 14 или 15 января). СЕЛИВАНОВ рассказывал
мне о том, что в Киеве и Чернигове имеются кружки молодежи, ставящие
себе целью улучшение положения крестьянства.
О лицах, которые входят в эти кружки, он мне ничего не говорил, кроме
того, что среди них имеется нежелательный элемент (под нежелательным
надо подразумевать монархистов).
Программа кружков, по его словам, заключалась в агитации среди кре-
стьян (мнение части кружка), он же лично этого взгляда не разделял, но
точно свой взгляд мне не высказывал.
Приблизительно недели три-четыре назад ко мне на квартиру явился
КАМЕНЕЦКИЙ Олег (проживает он где-то под Москвой) с запиской от
СЕЛИВАНОВА, в которой он писал, что подателю данной записки я
могу вполне довериться, так как его секрет известен. В разговоре со
мной КАМЕНЕЦКИЙ говорил, что СЕЛИВАНОВ проводит агитацию
222
среди молодежи в Чернигове о том, что крестьянство находится в тяже-
лом положении. Как видно, КАМЕНЕЦКИЙ соглашался со взглядом
СЕЛИВАНОВА.
Больше как СЕЛИВАНОВ, так и КАМЕНЕЦКИЙ мне абсолютно о дея-
тельности кружков ничего не говорили. Записано с моих слов верно, мною
прочитано, в чем и расписываюсь. 3. Привезенцева.
Допросил Филиппов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 24. Л. 8—8 об.
№ 94
Дополнительный протокол допроса Привезенцевой-Петровой 3. И.
21 января 1929 г.
Впервые с СЕЛИВАНОВЫМ Александром я познакомилась года два
тому назад в доме Герцена на собраниях литературного кружка «Звено»,
которые я посещала, не состоя членом этого кружка. Познакомил меня
с СЕЛИВАНОВЫМ мой знакомый ВИНОГРАДОВ Николай Александ-
рович. Знакомство мое с СЕЛИВАНОВЫМ произошло на почве того,
что я очень люблю стихи, которые писал СЕЛИВАНОВ. После первого
моего знакомства с СЕЛИВАНОВЫМ, последний стал изредка бывать у
меня дома, и изредка мы стали встречаться у наших общих знакомых в
Москве.
Точно не помню когда, но приблизительно в конце 1927 или в начале
1928 г. мне СЕЛИВАНОВ впервые рассказал о своих убеждениях, из кото-
рых можно было понять, что он недоволен соввластью. В разговоре СЕЛИ-
ВАНОВ указывал, что в данное время при соввласти очень трудное положе-
ние крестьянства, что оно «загнано» и т. д.; для улучшения положения кре-
стьянства нужно что-то делать. Лично СЕЛИВАНОВ тогда предлагал для
борьбы с соввластью организовать молодежь, которая должна была бы идти
в крестьянство агитировать; что среди молодежи также необходимо вести
агитацию и на каждом шагу указывать ей о плохом положении крестьянст-
ва. По словам СЕЛИВАНОВА, передовая молодежь (в контр [революцион-
ном] смысле) должна была бы «мутить», чтобы завоевать симпатии антисо-
ветски настроенных лиц.
Все это рассказывал мне СЕЛИВАНОВ у меня дома во время вече-
ринки, где присутствовали ВИНОГРАДОВ Николай, ИЗЬЮРОВ Васи-
лий Александрович и др., но кто именно, не помню. Был также тогда у
меня и мой теперешний муж ПРИВЕЗЕНЦЕВ Владимир Алексеевич.
Все это СЕЛИВАНОВ говорил мне одной не при всей компании, но
некоторые из них подходили к нам и должны были слышать наш раз-
говор.
После этого случая СЕЛИВАНОВ ушел пешком из Москвы в Яро-
славскую губернию с тем, чтобы якобы, по его словам, ближе ознако-
223
миться с настроениями крестьянства. Оттуда он мне прислал письмо,
в котором писал, что он погибнет, но будет бороться с соввластью до
конца, за народ. По приезде СЕЛИВАНОВА из Ярославской губернии
он мне сообщил, что есть большие возможности работать среди кре-
стьянства, так как в некоторой своей части последнее озлоблено про-
тив соввласти. После этого приезда в Москву СЕЛИВАНОВ пробыл в
Москве недолго, дня 2 или 3, и уехал в Чернигов. Это относится к вес-
не 1928 г.
В последний приезд СЕЛИВАНОВА в Москву, в начале 1929 г., он
два раза был у меня и рассказал мне, что в Чернигове и Киеве органи-
зованы контр [революционные] кружки молодежи для активной борь-
бы с соввластью. Черниговский кружок, по словам СЕЛИВАНОВА, он
организовал сам. Участники кружков устраивают регулярно собрания.
СЕЛИВАНОВ выражал надежду, что когда ему удастся напечатать
свой роман «Окраина» и он получит за это деньги, то тогда удастся
шире развернуть работу кружков. О терроре у меня разговора с СЕЛИ-
ВАНОВЫМ не было, но он говорил о необходимости иметь оружие
для членов кружков.
О составе кружков СЕЛИВАНОВ говорил, что он очень разношерстный
и в составе их якобы имеются такие лица с более правыми взглядами, чем
он, по вопросу ориентации на крестьянство. Говорил также СЕЛИВАНОВ и
о том, что он своими кружками хотел влиться в какую-то нелегальную
контрреволюционную] партию на Украине (названия ее не помню), но не
влился из боязни быть проваленным. Кто входил в вышеуказанные
контр [революционные] кружки в Чернигове и Киеве персонально, мне СЕ-
ЛИВАНОВ не говорил и я из членов этих кружков знаю только троих — СЕ-
ЛИВАНОВА, КАМЕНЕЦКОГО Олега и ГОРДОНА Бебу, с которыми я по-
знакомилась в Москве через СЕЛИВАНОВА.
По своим взглядам резко настроен против соввласти ГОРДОН, что же
касается КАМЕНЕЦКОГО, то последний во всем солидаризируется с СЕ-
ЛИВАНОВЫМ.
Впервые с ГОРДОНОМ я встретилась весной 1928 г., он приезжал из Ле-
нинграда в Москву и пришел ко мне на квартиру от имени СЕЛИВАНОВА.
ГОРДОН, как и СЕЛИВАНОВ, говорил, что необходимо бороться с соввла-
стью и агитировать в свои ряды молодежь.
От ГОРДОНА я получила одно письмо, в котором он писал, что пока
нужно вербовать в свои ряды молодежь, а затем уже активно выступать и
действовать.
КАМЕНЕЦКИЙ Олег был у меня впервые в конце августа 1928 г., при-
шел он ко мне с запиской от СЕЛИВАНОВА. В записке СЕЛИВАНОВ пи-
сал, что КАМЕНЕЦКИЙ большой его друг и находится в курсе всей анти-
советской деятельности СЕЛИВАНОВА. После первого знакомства КАМЕ-
НЕЦКИЙ был у меня 4—5 раз, приходил ко мне поговорить. Он, как и
СЕЛИВАНОВ, вел со мной разговор о деятельности контрреволюцион-
ных] кружков в Чернигове и Киеве. В Москву КАМЕНЕЦКИЙ приехал из
224
Киева для того, чтобы учиться, остановился жить он где-то за городом в
дачной местности по Ярославской дороге.
В записке СЕЛИВАНОВА, которую мне передал КАМЕНЕЦКИЙ при
первом с ним знакомстве, упоминается имя Сережи. Речь идет здесь о БИ-
РЮКОВЕ Сергее, знакомом СЕЛИВАНОВА. Я лично БИРЮКОВА встре-
чала один раз. Знаю, что он крестьянин Ярославской губернии, начинаю-
щий поэт. Что он делал и чем занимался в Москве, я не знаю. СЕЛИВА-
НОВ мне рассказывал, что он одно время жил у БИРЮКОВА в
Ярославской губернии, адреса БИРЮКОВА я не знаю.
Из знакомых общих моих и СЕЛИВАНОВА в Москве могу назвать
следующих лиц: 1) ШНЫРЕВ Сергей Васильевич, контролер москов-
ского водопровода; его брат ШНЫРЕВ Василий Васильевич, телефо-
нист 3-го Московского водопроводного участка, Остров пер., д. № 1.
2) ВИНОГРАДОВ Николай Александрович, где служит, не знаю, живет
он на 9-й Сокольнической ул. 3) ВИНОГРАДОВ Виктор Александро-
вич, брат, служит инструктором где-то в доме подростков. 4) ШТЕЙН-
БРЕХТ Павел Людвигович, заведующий отделом дома подростков, жи-
вет в Сокольниках. 5) Его жена, ШТЕЙНБРЕХТ Елизавета Карловна.
6) ИЗЬЮРОВ Василий Александрович, преподаватель МВТУ и служа-
щий ГЭТ, живет на Таганке. Все эти лица были знакомы с СЕЛИВА-
НОВЫМ, и все они принимали участие в издательстве кружкового жур-
нала «Маков цвет». В состав какого-либо советского литературного объ-
единения мы не входили, но посещали собрания литературного «Звена».
Все вышеуказанные лица, в том числе и СЕЛИВАНОВ (он был один
раз) устраивали читки, для чего собирались дома у меня, ШТЕЙН-
БРЕХТА и ВИНОГРАДОВА. Знает ли кто-либо из этих лиц о деятель-
ности СЕЛИВАНОВА, я не знаю, я лично им не говорила. Возможно,
что сам СЕЛИВАНОВ говорил с ними, но в этом не уверена, так как
СЕЛИВАНОВ о них отзывался как о «людишках», которые увлекаются
только фокстротами.
В категорической форме заявляю, что в Москве СЕЛИВАНОВЫМ твер-
дая контр [революционная] группа создана не была и все, что я о его дея-
тельности знала, я указала выше.
В один из приходов ко мне КАМЕНЕЦКОГО последний показывал
мне отпечатанную брошюру под названием «Как бороться с большевика-
ми», составленную рядом лиц, в число которых входили СЕЛИВАНОВ и
ГОРДОН. В этой брошюре подробно указывалось, как нужно создавать
первичные ячейки, явочные квартиры, правила осторожности и т. д. Ме-
тоды борьбы там указывались: агитация среди молодежи, вербовка. В ко-
нечном счете, когда будут известные средства, собранные организацией,
производить террористические акты. Брошюра эта составлена в виде про-
граммы контр [революционной] организации. После того как я прочитала
эту брошюру, КАМЕНЕЦКИЙ от меня ее взял и унес с собой. Больше,
кроме этой брошюры, я не видела никаких брошюр, как у КАМЕНЕЦКО-
ГО, так и у других лиц.
225
ИЗЬЮРОВ в издательстве нашего журнала «Маков цвет» участия не
принимал.
С моих слов верно. Привезенцева-Петрова.
Допросил Козлов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 24. Л. 11—15 об.
№ 95
Дополнительный протокол допроса Привезенцевой-Петровой 3. И.
18 февраля 1929 г.
В самой категорической форме утверждаю, что, несмотря на то, что я
дала свое согласие СЕЛИВАНОВУ вести работу и организовать в Москве
группу антисоветско настроенной молодежи, я ни к какой контр [револю-
ционной] работе не приступала и в создании в Москве группы ничего не
сделала. Согласилась работать с СЕЛИВАНОВЫМ я после того, как име-
ла с ним несколько бесед, где он убеждал меня в необходимости что-то
предпринимать для свержения соввласти. Кроме СЕЛИВАНОВА, в этом
направлении меня убеждал и ГОРДОН, которого я считала одним из
серьезных дельных участников селивановской группы. Дала я согласие
работать вместе с СЕЛИВАНОВЫМ в конце 1927 г. и этого мнения при-
держивалась (хотя, как указала я выше, никакой контрреволюционной
работы не проводила) до весны 1928 г. С этого времени я постепенно
стала убеждаться в том, что мне неясны цели, которые перед собой ста-
вит СЕЛИВАНОВ и его соучастники, и стала отходить от них. Кроме
того, у меня появились сомнения, вообще нужно ли бороться с соввла-
стью. О своем внутреннем переломе я СЕЛИВАНОВУ и его друзьям ниче-
го не сказала, а продолжала с ними при последующих встречах вести раз-
говоры контр [революционного] характера. Так, в августе 1928 г. ко мне
приезжал КАМЕНЕЦКИЙ Олег, с которым я имела беседы на контрре-
волюционные] темы и от которого я получила брошюру «Как бороться с
большевиками». От СЕЛИВАНОВА я узнала о Черниговской контррево-
люционной] группе и т. д.
Полученную от КАМЕНЕЦКОГО Олега брошюру «Как бороться с
большевиками» я показывала своей подруге ЗАХАРОВОЙ Клавдии Ни-
колаевне, проживающей в Москве по адресу Зацепская площадь, Стре-
мянный пер., 22, кв. 11, которой до этой брошюры говорила о деятельно-
сти СЕЛИВАНОВА и его группы и показывала ей письма, которые мне
они писали. Цель моих разговоров с ЗАХАРОВОЙ была та, чтобы посо-
ветоваться с ней, стоит ли мне вступать на путь активной борьбы с сов-
властью. ЗАХАРОВА к этому относилась отрицательно. Кроме ЗАХАРО-
ВОЙ, о деятельности СЕЛИВАНОВА, сделанном им мне предложении
работать вместе с ним по организации группы молодежи в Москве, я го-
ворила еще ПРИВЕЗЕНЦЕВУ Владимиру Алексеевичу, когда он не был
226
еще моим мужем. ПРИВЕЗЕНЦЕВ к этому относился очень отрицатель-
но и был против того, чтобы я встречалась с СЕЛИВАНОВЫМ и други-
ми лицами из его группы. Благодаря настоянию ПРИВЕЗЕНЦЕВА я пе-
рестала отвечать на письма, которые присылал мне в 1928 г. СЕЛИВА-
НОВ из Чернигова.
Как я указала в прежнем своем протоколе допроса, из общих наших
знакомых, моих и СЕЛИВАНОВА, в Москве есть следующие лица: ВИ-
НОГРАДОВ Николай, ВИНОГРАДОВ Виктор, ШТЕЙНБРЕХТ Павел,
ШТЕЙНБРЕХТ Елизавета, ШНЫРЕВ Сергей, ШНЫРЕВ Василий и, ка-
жется, один раз СЕЛИВАНОВ встречался с ЗАХАРОВОЙ, АЛЕКСЕЕВ
Сергей Владимирович и ИЗЬЮРОВ Василий Александрович. Что касается
КАМЕНЕЦКОГО Олега, то, насколько мне помнится, он один только раз
встретился у меня и познакомился с ВИНОГРАДОВЫМ Николаем и
АЛЕКСЕЕВЫМ Сергеем.
Знали ли эти лица о деятельности СЕЛИВАНОВА и его контрреволю-
ционной] террористической группе по гор. Чернигову, я не знаю, по край-
ней мере им об этом я ничего не говорила. Возможно же, что сам СЕЛИВА-
НОВ кому-либо из них об этом говорил, но об этом я совершенно ничего не
знаю.
Лично я допускаю, что СЕЛИВАНОВ о своей деятельности мог сказать
только ВИНОГРАДОВУ Николаю, так как он перед своим арестом, когда
приехал из Чернигова в Москву, заходил к нему.
Разговора о терроре у меня с СЕЛИВАНОВЫМ, ГОРДОНОМ и КА-
МЕНЕЦКИМ не было, и о том, что они путем террора рассчитывали
бороться с соввластью, я впервые узнала из той программной брошю-
ры «Как бороться с большевиками», которую мне дал КАМЕНЕЦ-
КИЙ. Кроме того, в последней беседе с СЕЛИВАНОВЫМ он мне го-
ворил, не затрагивая вопрос о терроре, о необходимости приобретения
оружия. Оружие он намерен был приобрести за те деньги, которые он
должен был получить за написанный им роман «Окраина» и принятый
к изданию.
С моих слов верно. 3. Привезенцева-Петрова.
Допросил Козлов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 24. Л. 20—22 об.
№ 96
Протокол допроса Привезенцевой-Петровой 3. И.
23 марта 1932 г.
Еще до моего соприкосновения с СЕЛИВАНОВЫМ, КАМЕНЕЦКИМ
и ГОРДОНОМ по линии Демократического союза я зачастую имела бе-
седы на политические темы с ПРИВЕЗЕНЦЕВЫМ Владимиром Алексее-
вичем, как до своего замужества с ним, так и после. В этих беседах он
227
выявил свое лицо как человек контр [революционно] настроенный и да-
леко не разделяющий политики советской власти. После того когда я по
делу Демократического союза была осуждена и прибыла в концентраци-
онный лагерь, я там столкнулась со своим мужем ПРИВЕЗЕНЦЕВЫМ.
Он долгое время меня ругал за то, что я на следствии говорила по суще-
ству дела Демократического союза. Он говорил, что я должна была при-
держиваться тактики отрицания и ничего не говорить, что могло бы ком-
прометировать кого бы то ни было. Особенно он обрушился на меня за
то, что я рассказала на следствии про него и про то, что он был посвя-
щен в это дело и читал брошюру «Как и для чего мы должны бороться с
большевиками».
Мне известно, что ПРИВЕЗЕНЦЕВ бывал на квартире у проф. Про-
мышленно-экономического института ШЕЛКОВА. Заходил к нему он не-
однократно. Как часто происходили эти встречи, я не знаю.
ПРИВЕЗЕНЦЕВ отзывался о ЩЕЛКОВЕ исключительно с хорошей
стороны. Для какой цели ПРИВЕЗЕНЦЕВ бывал у ШЕЛКОВА на кварти-
ре, я не знаю. Он мне об этом ничего не говорил. ПРИВЕЗЕНЦЕВ, узнав в
лагере о том, что ШЕЛКОВ покончил жизнь самоубийством, очень сожалел
об этом.
Я теперь вспоминаю, что СЕЛИВАНОВ в разговоре со мной о Демо-
кратическом союзе говорил о том, что они уже закупили для террори-
стических целей часть оружия. Кроме того, он говорил мне, что скоро
получит деньги за написанный им роман и эти деньги употребит также
на приобретение оружия. Я поинтересовалась вопросом, откуда именно
он может достать оружие, на что мне ответил, что были бы деньги, а
оружие можно добыть. Прежние свои показания я дополняю в части,
касающейся террора. Разговор о терроре против представителей совет-
ской власти имел место со мной как со стороны СЕЛИВАНОВА, так и
со стороны КАМЕНЕЦКОГО. Я вспоминаю, что говорила КАМЕНЕЦ-
КОМУ, что лучше было бы о терроре в программе «Как и для чего мы
должны бороться с большевиками» не писать, так как это в случае об-
наружения такой программы чревато серьезными последствиями. Вооб-
ще же против террора я не возражала и выслушивала эти разговоры
молчаливо.
После первой встречи и разговора с СЕЛИВАНОВЫМ я имела бе-
седу со своим двоюродным братом ШНЫРЕВЫМ Василием Василье-
вичем, которому рассказывала подробно о настроении СЕЛИВАНОВА
и о его намерении организовать контрреволюционную] организацию
в гор. Москве. К моим словам ШНЫРЕВ отнесся ни положительно,
ни отрицательно. ВИНОГРАДОВ Николай Александрович был посвя-
щен в дела Демократического союза СЕЛИВАНОВЫМ. Это было вид-
но из писем СЕЛИВАНОВА ко мне, в одном из коих он упоминал о
ВИНОГРАДОВЕ и о том, что у него хранится брошюра «Чем должно
быть современное народничество». Брошюра написана была СЕЛИВА-
НОВЫМ.
228
Записано с моих слов верно и мною прочитано.
Поправляю, что мысль о том, чтобы не писать о терроре в брошюре
«Как и для чего мы должны бороться с большевиками» была КАМЕНЕЦ-
КОГО. Я лишь с этой мыслью КАМЕНЕЦКОГО соглашалась. 3. Приве-
зенцева.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 24. Л. 24—28 об.
№ 97
Протокол допроса Брегина Л. И.
(1908 г. р., гор. Чернигов)
15 января 1929 г.
В организацию вступил летом 1928 г. Вступал с несколько иными
взглядами на задачи организации, нежели те, которые были выражены
в ее «официальной программе». Мне казалось, что задачей настоящего
времени явится только организация молодежи, главным образом ин-
теллигенции, в целях борьбы в рамках ли существующего строя, или
же при непременном условии его свержения, что мне было самому не-
достаточно ясно, за то, что можно характеризовать одним словом «сво-
бодное развитие». Сказанным я ни в какой мере не собираюсь умень-
шить ответственность, падающую на меня как на члена организации,
мне только хотелось оттенить мои личные мнения. Перехожу к изло-
жению фактов. Первое собрание было на Троицкой горе, обсуждались
229
программные вопросы и содержание первой листовки. Поручено было
ее написать ГОРДОНУ и мне. Нужно заметить, что при размножении
ее текст был в целях сокращения места, переделан почти заново (авто-
рами листовки). На втором собрании обсуждались вопросы роста орга-
низации и текст первой листовки. Затем часть членов организации
разъехалась, и остающимся в Чернигове, в том числе мне, было пору-
чено при удобном случае отпечатать на злободневную какую-либо
тему воззвание и найти способы распространения ее вне Чернигова.
Отсюда история с «яблоками», в достаточной уже мере известная. По-
сле отправки посылки я два месяца не был совсем в курсе дел, т. к.
уезжал в Киев лечиться. Приехав домой, я застал уже в Чернигове
ГОРДОНА. Шли разговоры о необходимости оживления работы, об
изолированности. К этому времени и возник вопрос о связи с УНДО,
который был разрешен положительно большинством, насколько я
помню, голосов. Разговоры о «терроре» шли не в плоскости практиче-
ского его применения, а в принципиальном разрезе, должно вообще
или же не должно.
Нужно еще добавить о распространении первой листовки, она была от-
правлена с ехавшими в Киев держать экзамены ЕВСЕЕНКО и РУБЛЕВ-
СКИМ. Брошюру, насколько я помню, удалось распространить в незначи-
тельном количестве экземпляров, о чем, возможно, не приходится и жалеть,
т. к. она была написала из рук вон плохо. К моменту размножения на гекто-
графе брошюры была снята на Софиевской ул. квартира, в которой посе-
лился СЕЛИВАНОВ. Вторая листовка была послана ГОРДОНУ в Ленин-
град почтовой посылкой (в ящике с двойным дном), точное число экземп-
ляров не помню. Брегин.
Допросил Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 6—7 об.
№ 98
Дополнительный протокол допроса Брегина Л. И.
17 января 1929 г.
Я был вовлечен в состав контр [революционной] организации «Демо-
кратический союз» летом, кажется, в июне месяце 1928 г. ГОРДОНОМ
Вениамином. В то время в составе этой организации, насколько мне из-
вестно, состояли СЕЛИВАНОВ Александр Сергеевич, МОГИЛЯНСКАЯ
Лидия Михайловна и ГОРДОН Вениамин. Кроме этих лиц, я никого не
знал. Впоследствии, когда ГОРДОН убедился в моей преданности орга-
низации, я поинтересовался у него вопросом, имеет ли он по контрре-
волюционной] работе какие-либо связи с Москвой и другими городами.
На это мне ГОРДОН ответил, что в Москве он имеет связь по контрре-
волюционной] деятельности с КАМЕНЕЦКИМ Олегом, моим соучени-
230
ком по школе им. Ленина и еще какими-то 3—4 лицами, фамилии коих
он мне не называл, я же счел не совсем удобным про это его расспра-
шивать. Всего на собраниях нашей контр [революционной] организации
я бывал раз шесть-семь. У Троицкой горы, в окрестностях, я на собра-
ниях организации был два раза. Они происходили летом. Кажется, в
июле или августе месяце 1928 г., когда мой отец и мать выезжали из
Чернигова (отец был в Кисловодске, а мать в Покровске на Волге), соб-
рание происходило у меня на квартире. Вечером на собрании у меня
принимали участие: ГОРДОН, СЕЛИВАНОВ, МОГИЛЯНСКАЯ, БАР
Юрий, ЛУНДБЕРГИ Федор и Герман (возможно, был один из них Фе-
дор или же Герман), ЕВСЕЕНКО Алексей Яковлевич, которого в состав
организации вовлек я совместно с ГОРДОНОМ, кто еще был на собра-
нии, я не помню. На этом собрании обсуждался вопрос об издании бро-
шюры Демократического союза «Как и зачем нужно бороться с больше-
виками», причем эту брошюру предварительно вырабатывали СЕЛИВА-
НОВ Александр, ГОРДОН Вениамин и я. Нужно сказать, что больше
всех принимал участие в составлении этой брошюры СЕЛИВАНОВ
Александр, которому, между прочим, принадлежит все сказанное в ней
о конспирации. Кому принадлежит инициатива о внесении в эту бро-
шюру, которая являлась как бы программой нашей контр [революцион-
ной] организации, раздела о необходимости заниматься нашей органи-
зации террористической деятельностью, я не помню. Я лично этого раз-
дела не предлагал. Больше всех работал над изданием упомянутой
брошюры СЕЛИВАНОВ, который в окончательной форме ее редактиро-
вал. После его окончательной редакции брошюра была по содержанию
почти совершенно изменена. На этом же собрании, происходившем у
меня на квартире, обсуждались вопросы о расширении, вернее, необхо-
димости расширения нашей контр [революционной] организации. На
моей квартире в отсутствие родителей было всего лишь одно собрание и
вообще это было единственное собрание, происходившее у меня на
квартире. В тот же период времени, но только не в тот день, когда было
собрание, у меня на квартире печаталась листовка-воззвание контрре-
волюционного] содержания, кажется, «К демократической молодежи».
Эта листовка печаталась на шопирографе, который был принесен ко
мне СЕЛИВАНОВЫМ Александром или же МОГИЛЯНСКОЙ Лидией,
в течение двух или же трех вечеров. В печатании листовки принимали
участие: СЕЛИВАНОВ, МОГИЛЯНСКАЯ, я, ЕВСЕЕНКО Алексей,
ГОРДОН Вениамин и ЛУНДБЕРГИ Федор и Герман. Печатание листов-
ки начиналось около девяти часов вечера и кончалось около 12—1/2 ча-
сов ночи. Всего было напечатано около 100 (ста) листовок. Листовки
были взяты СЕЛИВАНОВЫМ, ЕВСЕЕНКО Алексеем и другими, коих
я в данное время не помню. Было задание распространить эти листовки
в гор. Киеве. Насколько мне известно, листовки эти были распростра-
нены (разбросаны) в Киеве ЕВСЕЕНКО Алексеем Яковлевичем и РУБ-
ЛЕВСКИМ, ездившими туда для поступления в вуз. Со слов ЕВСЕЕН-
231
КО знаю, что он разбрасывал листовки по Столыпинской, ныне ул.
Гершуни, около электротехникума. Вспоминаю, что в печатании этих
листовок принимал также участие и РУБЛЕВСКИЙ Борис. Вскоре по-
сле собрания, происходившего на квартире у меня, было собрание на
квартире у МОГИЛЯНСКОЙ Лидии Михайловны, на котором обсуж-
дался текст брошюры Демократического союза «Как и зачем нужно бо-
роться с большевиками». После обсуждения и внесения в него некото-
рых поправок брошюра, как указано выше, была передана для оконча-
тельной редакции и печатания СЕЛИВАНОВУ. На собрании у
МОГИЛЯНСКОЙ участвовали: я, ГОРДОН, БАР Юрий, один из
ЛУНДБЕРГОВ, МОГИЛЯНСКАЯ, СЕЛИВАНОВ Александр, других
участников я не помню. В дни октябрьских торжеств было собрание на
нашей конспиративной квартире у СЕЛИВАНОВА по Софиевской ул.,
дом №, кажется, 20, 24 или же 17. На этом собрании присутствовали: я,
СЕЛИВАНОВ Александр, ЕВСЕЕНКО Алексей, ЛУНДБЕРГ Федор,
БАР Юрий и СНЕЖКОВ Анатолий. Присутствовали ли на собрании
другие лица, я не помню. На этом собрании обсуждался вопрос о даль-
нейшем построении нашей организации по принципу «пятерок». Этот
вопрос был разрешен положительно. В декабре месяце было собрание
нашей контрреволюционной] организации на квартире у ГОРДОНА
Вениамина. Это было в рождественские дни. На собрании у ГОРДОНА
участвовали: ГОРДОН, СЕЛИВАНОВ Александр, ЛУНДБЕРГИ Федор
и Герман, ЕСВЕЕНКО, я, кажется, ГУЛЯ-ЯНОВСКИЙ и БАР Юрий.
На этом собрании СЕЛИВАНОВ Александр информировал участников
его о том, что МОГИЛЯНСКАЯ Лидия просила его передать, что у них
(нашей организации в лице отдельных членов) имеется связь с УНДО, с
которым нам в интересах контрреволюционной] деятельности необхо-
димо объединиться или войти в состав этой организации. Конкретно с
кем имеется связь из УНДО СЕЛИВАНОВЫМ Александром указано не
было. Было высказано три точки зрения по этому вопросу. Одна в лице
ЕВСЕЕНКО Алексея была высказана точка зрения, чтобы никаких свя-
зей с организацией УНДО не иметь. Его никто не поддержал. Вторая
точки зрения была высказана мною, чтобы войти в состав УНДО, не
беря на себя никаких обязательств по выполнению заданий этой орга-
низации или, другими словами, использовать эту организацию в смысле
связей и средств в интересах нашей организации. Третья точка зрения
была высказана ГОРДОНОМ, она сводилась к тому, чтобы войти в со-
став УНДО безоговорочно. Предложение ГОРДОНА было принято
большинством одного голоса. Примерно 3 января 1929 г. я участвовал
на собрании, происходившем на квартире у БАРА Юрия. Кроме того,
на квартиру БАРА Юрия для участия в собрании пришли: СНЕЖКОВ
Анатолий и ЕВСЕЕНКО Алексей. Таким образом собрались: я, БАР,
ЕВСЕЕНКО и СНЕЖКОВ. Должны были обсуждать вопрос о перспек-
тивах нашей контр [революционной] работы. Ввиду того, что собралось
малое количество участников нашей контрреволюционной] организа-
232
ции, собрание как таковое не состоялось, и мы, поговорив между собой
на упомянутую тему, разошлись. В целях конспирации нашей организа-
ции и контр [революционной] работы, наша организация еще летом ре-
шила обзавестись конспиративной квартирой для конспиративной ра-
боты. СЕЛИВАНОВ Александр, кажется, в начале августа снял комнату
на Софиевской ул. В доме, кажется, 17, 20 или 24. На эту конспиратив-
ку наши члены контрреволюционной] организации ходили весьма час-
то к СЕЛИВАНОВУ Александру за получением информаций и инструк-
тирования. Я лично весьма часто бывал на конспиративке, где в боль-
шинстве случаев встречался у СЕЛИВАНОВА с двумя-тремя членами
нашей организации. Там встречал ЕВСЕЕНКО, БАРА и других участни-
ков нашей организации. Первоначально даже был установлен день для
посещения конспиративки — это суббота. Позже был перенесен на чет-
верг, но нужно сказать, что мы, члены организации, не особенно при-
держивались этого правила и скоро даже про него забыли. В печатании
листовок-воззваний контр [революционного] содержания к 11-й годов-
щине Октября я лично участия не принимал. Они, а равно и брошюра,
печатались на квартире у СЕЛИВАНОВА, причем брошюрка, кажется,
была напечатана в июле месяце. Об УНДО мне известно, что эта орга-
низация имеет тесную связь с Польшей и существующими там родст-
венными ей организациями. Я лично, будучи в Киеве в ноябре и декаб-
ре месяцах для операции (гнойная киста в гайморовой полости),
контр [революционных] листовок не распространял.
Записано с моих слов верно и мною прочитано.
Об УНДО знаком по материалам, печатающимся в советских газетах. Бу-
дучи в Киеве, никаких связей не имел и ни на какие явки не являлся.
Л. Брегин.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 9—14 об.
№ 99
Протокол допроса Брегина Л. И.
29 марта 1929 г.
В июле месяце 1928 г. я в гор. Чернигове вербовал в состав организации
«Демократического союза» одну девицу, фамилию которой указать катего-
рически отказываюсь, так как не считаю это вправе сделать. Это было бы с
моей стороны нечестно и нетактично по отношению к тому человеку, кото-
рого я вербовал. Если бы я знал бы, что она сама созналась в том, что я ее
вербовал, то я бы ее назвал, так как с моей стороны не был бы совершен не-
честный поступок по отношению к ней. В состав организации войти она от-
казалась категорически, так как считала мои доводы для нее не совсем убе-
дительными. После ее отказа вступить в организацию я от нее никаких обе-
233
щаний относительно того, чтобы она не разглашала это обстоятельство, не
брал, так как всецело полагался на ее честность, а в противном случае я бы с
ней вообще на эту тему не разговаривал бы.
Вопрос: Вербовали ли Вы в состав организации ДОБРОГАЕВУ Нину
Александровну.
Ответ: Фамилию девицы, которую я вербовал в организацию, я вторично
назвать отказываюсь.
Вопрос: Что Вам известно о принадлежности к Демократическому союзу
ШЕНДЮХ Дмитрия, КОРОЛЕВА Владимира, ЧЕРНЯКА Михаила и ГОФ-
МАНА Олега и вообще об их контр [революционной] деятельности.
Ответ: О принадлежности перечисленных лиц к Демократическому сою-
зу и об их контр [революционной] деятельности вообще мне ничего неиз-
вестно. Всех их я знаю по Чернигову. С ЧЕРНЯКОМ я учился в семилетке
им. Ленина, с остальными же — в черниговской профтехшколе. При дени-
кинцах я проживал на квартире у КОРОЛЕВА.
Вопрос о террористических выступлениях обсуждался на наших собра-
ниях неоднократно. В программу этот вопрос внес СЕЛИВАНОВ, и он был
решен на собрании нашей организации положительно. Всегда, когда речь
шла о необходимости применения индивидуальных террористических вы-
ступлений, то организация приходила к выводу, что эти выступления необ-
ходимы, хотя я и возражал против этого.
Конкретных выступлений каких-либо мы не обсуждали. Поскольку мне
известно, никого конкретно наша организация убить не намечала. О наме-
рении СЕЛИВАНОВА совершить террористические акты против ЛЕВАН-
ДОВСКОГО и ПЕВЗНЕРА мне ничего неизвестно. Про это мне СЕЛИВА-
НОВ и кто-либо другой никогда не говорили.
Первоначально, когда вносился этот вопрос о террористических выступ-
лениях в программу, я против него возражал, но когда он был принят орга-
низацией, то я, как дисциплинированный член организации, его должен
был признать и признавал.
Поскольку я не знал о том, что вопрос стоит в плоскости практического
применения террористических актов, я считал выход из организации неце-
лесообразным.
Из участников киевской группы Демократического союза я знал по фа-
милии лишь ЛЕВИЦКУЮ Гали и переехавшего туда из Чернигова участни-
ка черниговской группы МЕКШУНА. О том, существовала ли одесская
группа, я ничего не знаю.
Состоял ли в ленинградской группе Демократического союза БЫЧ-
КОВ Авраам, которого я знаю по Чернигову (с ним я работал некоторое
время в местном статбюро), ВАСЬКОВ Юрий — черниговец, ВОРОБЬ-
ЕВ и ЯКОВЛЕВ, я не знаю. Знаю лишь, что ГОРДОН имел письмо от
одного из участников черниговской группы к ВОРОБЬЕВУ, которого
он намеревался завербовать в состав организации. Использовал он это
письмо или же нет, я не знаю. По его словам, он это письмо не исполь-
зовал.
234
Относительно подготовки нашей организацией взрыва железнодорожно-
го моста, находящегося вблизи Чернигова и черниговской электростанции,
мне ничего абсолютно не известно.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Л. Брегин.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 19—21 об.
№ 100
Из протокола допроса Брегина Л. И.
30 марта 1929 г.
В отношении же практических мероприятий по организации террори-
стических актов нужно со всей категоричностью утверждать, что никаких
шагов в этом направлении организация не делала.
Под практическими мероприятиями, очевидно, следует понимать:
Намечение определенного лица, должного стать объектом террористиче-
ского акта.
Поручение какому-либо члену организации привести в исполнение
постановление организации, или же в случае добровольного вызова на
это какого-либо члена организации, санкционирование последней его
действий.
Постановление организации о приобретении материальных средств,
необходимых для выполнения террористических актов (оружия, бомб
и т. д.).
Ни на одном собрании организации не говорилось о необходимости
совершения в ближайшее время террористического акта. Никаких по-
становлений о физическом уничтожении того или иного лица организа-
ция никогда не принимала. Никому из своих членов организация, в со-
ответствии с вышесказанным, не поручала выполнение террористиче-
ских актов. Никогда организация не санкционировала добровольного
желания кого-либо из членов свершить террористический акт. Никто из
членов организации никогда не заявлял на собрании о своем желании
совершить террористический акт, равно как и не предлагал организа-
ции санкционировать его действия. Никаких постановлений о приобре-
тении оружия и сборе денег, необходимых для этого, организация нико-
гда не принимала.
О якобы имевшихся у СЕЛИВАНОВА намерениях совершить террори-
стический акт над ЛЕВАНДОВСКИМ и ПЕВЗНЕРОМ мне ничего не из-
вестно. Во всяком случае, организации он о своем намерении убить упомя-
нутых лиц никогда не сообщал.
Не может быть и речи о том, чтобы даже в случае желания СЕЛИ-
ВАНОВА совершить террористический акт от имени организации, а не
235
как свое частное дело, организация санкционировала действия СЕЛИ-
ВАНОВА.
У организации имелось постановление — никакой работы в Чернигове
не вести, кроме выявления новых членов; организация не пустила в Черни-
гове в обращение ни одного экземпляра листовок, а на террористический
акт и подавно не пошла бы.
Таким образом поводом для привлечения подавляющего большинства
членов Демократического союза (черниговцев) по 8-му разделу 58 статьи
Уголовного кодекса является исключительно фраза о терроре, имеющаяся в
изданной в сентябре 1928 г. брошюре «Как и почему надо бороться с боль-
шевиками».
В отношении МЕКШУНА и РУБЛЕВСКОГО, порвавших связь с ор-
ганизацией до времени выхода брошюры и не принимавших участия в
обсуждении ее текста, привлечение к упомянутому разделу 58 статьи не
имеет никаких оснований. То же нужно сказать о СНЕЖКОВЕ, вступив-
шем в организацию после издания брошюры. Организация же, никогда
не считая упомянутую брошюру программой, не ставила при вступлении
в нее нового члена требования признания необходимости индивидуаль-
ного террора.
Себя считаю ответственным за фразу о терроре, так как, не выйдя из со-
става организации до выхода брошюры в свет, состоял членом организации
и тем самым способствовал ее изданию. Леонид Брегин.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 23—24 об.
№ 101
Протокол допроса Брегина Л. И.
20 мая 1929 г.
Вопрос: Печатались ли в Чернигове Демократическим союзом воззвания,
обращенные к «Гражданам Советского Союза» и «Товарищам красноармей-
цам, командирам и нестроевым работникам».
Ответ: Печатались ли нашей организаций эти воззвания, я не знаю.
Я лично в печатании их никакого участия не принимал.
Вопрос: Что Вам известно о ленинградской группе Вашей организа-
ции?
Ответ: О ленинградской группе нашей организации я ничего не знаю.
Мне известно лишь, что в Киеве была группа нашей организации, но что
она делала и в каком направлении вела работу, я не знаю.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Л. Брегин.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 29—30.
236
№ 102
Протокол допроса Бара Ю. И.
(1909 г. р., гор. Чернигов)
20 января 1929 г.
В 1925 г. из учащейся молодежи в школе им. Ленина у меня были
знакомые СТРЕТОВИЧ, ЯРОШЕНКО Николай, ИНЕМАН Владимир,
ДЫНИН Семен. Знакомство с упомянутыми лицами заключалось в со-
вместном участии в спортивных, как то футбольных, командах. Со
СТРЕТОВИЧЕМ я был в более близких отношениях. На дому я бывал
только у СТРЕТОВИЧА и у ИНЕМАНА, у которого покупал почтовые
марки для своей коллекции. Каких-либо разговоров о контрреволю-
ционных] действиях или организациях мы не вели, однако не отрицаю
возможности, что иногда со стороны меня или названного лица про-
скальзывали в разговорах выражения недовольств на те или другие во-
просы, главным образом школьные и учебные. Мною, например, од-
нажды среди названных лиц было высказано недовольство по поводу
рамок, ставленых при поступлении в вузы для детей интеллигенции.
ГОРДОНА и ЛУНДБЕРГОВ в то время я еще не знал. О существова-
нии контрреволюционной] организации я лично узнал только в конце
июня или в начале июля 1928 г. от БРЕГИНА и ЕВСЕЕНКО при сле-
дующих обстоятельствах: однажды, идя по улице, я встретил БРЕГИ-
НА и ЕВСЕЕНКО, которые сказали мне, что они состоят участниками
организации, целью которой является свержение существующего строя
с заменой его демократической республикой и предложили мне всту-
237
пить в нее. Я сразу согласия не дал и ответил, что я подумаю. После
этого, приблизительно через недели I’A-2 ЕВСЕЕНКО предложил
пойти с ним к ГОРДОНУ поговорить о моем вступлении в организа-
цию. Я с ним пошел. Придя к ГОРДОНУ на дом, последний стал меня
убеждать, что необходимо мне вступить в организацию, что в ней уже
состоит много молодежи, а именно: ЛУНДБЕРГИ Федор и Герман,
СЕЛИВАНОВ, ЕВСЕЕНКО, БРЕГИН, МОГИЛЯНСКАЯ и др. Я тут
же дал свое согласие вступить в организацию с оговоркой, что буду в
ней работать без ущерба для моего учения. Через неделю после этого я
уже присутствовал на собрании организации, состоявшемся у БРЕГИ-
НА на квартире, на котором присутствовали: ЛУНДБЕРГИ Федор и
Герман, ГОРДОН, РУБЛЕВСКИЙ, БРЕГИН, ЕВСЕЕНКО, МОГИ-
ЛЯНСКАЯ и СЕЛИВАНОВ. На этом собрании выступил СЕЛИВА-
НОВ с предложением отпечатать воззвание к демократической моло-
дежи, воспользовавшись гектографом МОГИЛЯНСКОЙ. Предложение
это было принято единогласно. Составление такого воззвания было
поручено ГОРДОНУ или СЕЛИВАНОВУ (точно не помню). Было на-
мечено отпечатать штук сто таких воззваний. Собрание это решило
распространить эти воззвания через РУБЛЕВСКОГО и ЕВСЕЕНКО в
Киеве, пользуясь тем, что они уезжали в Киев держать экзамен в вуз.
На этом же собрании стоял вопрос о выработке программы. Ввиду
того что участники собрания недостаточно подготовлены по этому во-
просу, а также потому что тут же на собрании выявились разногласия
относительно программы из-за различных взглядов отдельных участ-
ников, вопрос этот был отложен. Высказывались на этом собрании все
участники его, меньше высказывались ЛУНДБЕРГ Герман и РУБЛЕВ-
СКИЙ. Собрание длилось 2 часа (с 9—11 вечера). После этого собра-
ния до моего ареста я еще присутствовал на 4 собраниях приблизи-
тельно на явочной квартире по Софиевской ул., 16, на одном у МОГИ-
ЛЯНСКОЙ и на одном у себя. Воззвание «К демократической
молодежи» печатали на квартире у БРЕГИНА я, ЕВСЕЕНКО и БРЕ-
ГИН на гектографе МОГИЛЯНСКОЙ. Бумагу для печатания достал
БРЕГИН. Отпечатанные воззвания временно оставались у БРЕГИНА,
после чего были перенесены, вероятно, СЕЛИВАНОВЫМ или БРЕ-
ГИНЫМ на явочную квартиру. На собрании у МОГИЛЯНСКОЙ обсу-
ждался вопрос о брошюре, написанной в черновике БРЕГИНЫМ и
ГОРДОНОМ и обработанной СЕЛИВАНОВЫМ. Заслушав текст бро-
шюры, собрание ее утвердило с предложением окончательной еще об-
работки СЕЛИВАНОВЫМ, после чего приступили к печатанию. Пер-
вые 20 или 30 штук брошюр были отпечатаны самим СЕЛИВАНО-
ВЫМ на явочной квартире, остальные печатались мною, ЕВСЕЕНКО,
БРЕГИНЫМ тоже на явочной квартире. Отпечатано было всего около
100 (ста) штук, из них переслано было по почте, в ящике с яблоками в
двойном дне, ГОРДОНУ в Ленинград, не знаю сколько экземпляров.
Часть, по-моему, должна была остаться на явочной квартире, которая
238
или была уничтожена или увезена в Москву. На собраниях на явочной
квартире главным образом печаталась литература и говорилось о теку-
щих моментах: о вузах, хлебозаготовках, о положении крестьянства.
На одном из собраний на явочной квартире в начале ноября было ре-
шено выпустить воззвание к XI годовщине Октября и распространить
его. Писал его и печатал СЕЛИВАНОВ. Часть этих воззваний была
тоже переслана ГОРДОНУ в Ленинград. Связи с другими городами ор-
ганизация осуществляла следующим образом: ЕВСЕЕНКО во время
пребывания в Киеве должен был связаться с КАМЕНЕЦКИМ Олегом
по Москве, через того же КАМЕНЕЦКОГО, переехавшего в Москву, а
также через ПЕТРОВУ Зою, которой ГОРДОН из Чернигова написал
письмо. На одном из собраний, недели за 2 до моего ареста, было со-
общено СЕЛИВАНОВЫМ, что МОГИЛЯНСКАЯ, ездившая в Харьков,
приехала и передала ему о том, что она собирается переходить из на-
шей организации в УНДО. Тогда был тут же поставлен вопрос о слия-
нии нашей организации с УНДО. Предложение это сделал ГОРДОН.
Собрание разошлось по этому вопросу пополам. Одна часть стояла за
то, чтобы воздержаться, а именно: ЕВСЕЕНКО, БРЕГИН, ЛУНД-
БЕРГ, ГОРДОН (кажется), а с другой стороны, было предложение вос-
пользоваться УНДО, организационно не сливаясь, т. е. в части снаб-
жения нас литературой и указаниями. Окончательное решение по это-
му вопросу не было вынесено, т. к. не было единомыслия.
СЕЛИВАНОВ предлагал на первых собраниях организации примене-
ние террора к ответственным работникам (принципиально практиче-
ски никем не осуществлялся). С отъездом СЕЛИВАНОВА организация
не распалась, а наоборот, продолжала действовать, ожидая связи его
по Москве главным образом, а возможно, по другим городам. Считаю,
что наша организация являлась центром в Чернигове с ответвлениями
по разным городам, как Киев, Москва и Ленинград. Ю. Бар.
Допросил Клейнберг
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 69—71 об.
№ 103
Протокол допроса Бара Ю. И.
20 апреля 1929 г.
В Москве проживает по Новинскому бульвару, д. 32, кв. 39 моя мать —
БАР Ольга Дмитриевна, сестра БУРИНОВА Ирина Ивановна, служащая в
московском статотделе. Где служит муж моей сестры, я не знаю. Вместе с
ними проживают сестры мужа моей сестры — Лидия и Люся. Осенью, ка-
жется, в сентябре или же октябре месяце, моя мать приезжала ко мне в Чер-
нигов. При ее возвращении обратно в Москву, я с нею послал несколько
брошюр «Как и для чего мы должны бороться с большевиками» (кажется,
239
две-четыре) и несколько листовок «К демократической молодежи» (кажет-
ся, одну или две), которые предназначались для КАМЕНЕЦКОГО Олега.
Брошюры эти были связаны веревочкой в свернутом в трубочку виде. Поз-
же я написал КАМЕНЕЦКОМУ, чтобы он зашел к моей матери по указан-
ному выше адресу и взял там посланную мною для него через свою мать
посылку.
Когда я передавал матери названные брошюры, то сказал ей, что в этой
посылке находятся документы, за которыми к ней зайдет один молодой че-
ловек, которому она и должна их передать.
Читались ли эти брошюры кем-либо в Москве в семье моей матери, я не
знаю.
Ни для кого больше я контр [революционной] литературы, как через
мать, так и через кого бы то ни было не посылал.
Получала ли от моей матери или же кого-либо других родственников ли-
тературу Зоя ПЕТРОВА, я не знаю.
Для ПЕТРОВОЙ я брошюр и воззваний не посылал.
Кем были переданы КАМЕНЕЦКОМУ брошюры, пересылавшиеся
мною ему через мать, я не знаю, но полагаю, что их передала ему моя
мать.
Относительно подготовки нашей организацией взрыва ж.-д. моста вбли-
зи Чернигова и Черниговской электростанции, я ничего не знаю.
Состояли ли в Демократическом союзе БОНДАРЕВСКИЙ, ШЕНДЮХ
Дмитрий и КОРОЛЕВ Владимир, я не знаю.
Были ли у нас контакт или же какая-либо договоренность с ЛЮБЧЕН-
КО Иваном по линии троцкистской оппозиции, я также не знаю.
В конце декабря 1928 г. — начале январе 1929 г. я заставал на квартире у
ГОРДОНА ЛЮБЧЕНКО Ивана, приезжавшего из Одессы. ЛЮБЧЕНКО
у ГОРДОНА в мое присутствие был раз шесть. Кроме меня, ГОРДОНА и
ЛЮБЧЕНКО там были: СЕЛИВАНОВ, ЕВСЕЕНКО, ХОЛОПЦЕВ, приез-
жавший в то время из Ленинграда, и БРЕГИН. ЛЮБЧЕНКО нам рассказы-
вал о своей принадлежности к троцкистской оппозиции, о том, как в Одес-
се арестовали около 60 троцкистов, как их ловили и пр. С ЛЮБЧЕНКО у
нас происходил разговор на различные политические темы, мы с ним много
спорили, и он мог вполне догадываться о том, что мы ведем контр [револю-
ционную] работу.
ЛОСИЦКОГО я знаю еще по Чернигову. Был ли он кем-либо вовлечен в
Демократический союз и проводил ли он какую-либо работу контрреволю-
ционного] характера по Одессе, я не знаю.
К террористическим выступлениям против представителей соввласти я,
в принципе, подходил с положительной стороны и стоял за то, чтобы этот
пункт о терроре был в нашей программе, по которой мы вели свою
контр [революционную] деятельность.
Я лично пока никого конкретно к физическому уничтожению не наме-
чал. Вопрос о террористических выступлениях против представителей сов-
власти обсуждался на наших собраниях несколько раз, но, насколько мне
240
известно, наша организация на своих собраниях никого конкретно к физи-
ческому уничтожению еще не намечала. Намеревался ли кто-либо из участ-
ников нашей организации совершить какой-либо конкретный террористи-
ческий акт, я не знаю.
О намерении СЕЛИВАНОВА совершить террористические акты над
определенными намеченными им представителями соввласти я не
знал, и лишь только по пути следования из Харькова в Москву (будучи
арестованным), он мне про это рассказал, указав, что сказал это на
следствии.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Ю. Бар.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 79—81 об.
№ 104
Протокол допроса Гуля-Яновского М. П.
(1909 г. р., Кубань, ст. Александровская)
21 января 1929 г.
Продолжение моего показания от 16/1-29 г. В прошлом своем показании
я отрицал вхождение в какую-либо организацию. Мое прежнее заявление
далеко от истины и я решил показывать правду.
В организацию вовлек меня БАР. С ним я был знаком еще в 1925 г.,
но ближе мы сошлись в 1927 г., когда в профшколе произошел раскол.
241
Раскол школы на два лагеря (вернее, актива школы), произошел по
вине комсомольской фракции, которая нас приняла (беспартийных), в
том числе меня и БАРА, и нас в административном порядке сняли с
работы в кружках и из старостата. С этого времени и началось мое оз-
лобление. На этой почве я сблизился с БАРОМ, и мы стали в пассив-
ной оппозиции к комсомольской ячейке. Об организации в то время
разговоров никаких не было. В 1928 г. приблизительно в июле месяце
пришел ко мне БАР и начал говорить о том, что не мешало бы создать
организацию, вернее, говоря, что такая организация зародилась, и ее
надо поддержать. О составе организации БАР, не зная еще моего отно-
шения к ней, мне не говорил. Ему только хотелось выявить мое прин-
ципиальное согласие. Я согласился. Тогда он сказал, что зайдет за
мной, и мы вместе пойдем на собрание. В промежуток времени между
первым его разговором об организации и моим участием в собрании, я
как-то спросил БАРА о составе организации и об отношении участни-
ков к ней, но он мне, не называя лиц, сказал, что публика разношер-
стная и обещал зайти за мной, чтобы вместе пойти на собрание. БАР
говорил о том, что собрания были, но я на них не был по моей вине:
не было как-то времени. Наконец я пришел на первое собрание по
счету для меня, но далеко не первое для всех. Это собрание происхо-
дило у МОГИЛЯНСКОЙ. Были: я, БАР, МОГИЛЯНСКАЯ, ЛУНД-
БЕРГ Герман, ГОРДОН, СЕЛИВАНОВ и БРЕГИН. О ЕВСЕЕНКО не
помню. На собрании зачитывались по черновикам отдельные разделы
брошюры «Как мы должны бороться с большевиками». СЕЛИВАНОВ
читал о конспирации и терроре, ГОРДОН о конституции, а БРЕГИН о
хозяйственной стороне. Были обсуждения всех этих вопросов, но я,
Герман ЛУНДБЕРГ и МОГИЛЯНСКАЯ не выступали. Вопрос о терро-
ре, выдвигавшийся СЕЛИВАНОВЫМ, был поставлен на голосование
и прошел большинством голосов. Против террора выступал только
БРЕГИН и за его предложение выбросить из программы террор голо-
совало несколько человек, но кто именно не помню. Окончательная
редакция брошюры была поручена СЕЛИВАНОВУ. После этого собра-
ния я был еще на нескольких, но не помню, на каких именно. Был,
кажется, на собрании, где обсуждался вопрос о выпуске листовки к
одиннадцатой годовщине. Кто-то предложил в листовке оттенить мо-
менты о выступлении оппозиционеров в Киеве и Кубанский студенче-
ский процесс. Выпустить предлагалось девяносто штук прокламаций
на шапирографе МОГИЛЯНСКОЙ, находившемся у СЕЛИВАНОВА.
ЕВСЕЕНКО мне как-то сказал не на собрании, что надо бы отправить
ГОРДОНУ прокламации в посылке, но они затрудняются, как это сде-
лать. Еще говорил он мне о том, что ЛУНДБЕРГ Федор должен был
взять посылку в Хоробичи и оттуда ее отправить, но почему-то этого
не выполнил, якобы денег не было. Я, ЕВСЕЕНКО и БРЕГИН с БА-
РОМ как-то зашли к СЕЛИВАНОВУ на предполагавшееся собрание.
ЕВСЕЕНКО принес с собой посылку и СЕЛИВАНОВ взялся ее отпра-
242
вить, что и выполнил. На посылку БРЕГИН дал 2 руб. После истории
с яблоками я был еще пару раз у БАРА и ГОРДОНА. У БАРА мы были
2 раза: один раз я пришел поздненько и застал СЕЛИВАНОВА, БРЕ-
ГИНА, СНЕЖКОВА, ЕВСЕЕНКО, ЛУНДБЕРГА Германа. Что разби-
ралось на этом собрании, мне неизвестно. Одно знаю, что ожидали
МОГИЛЯНСКУЮ, но той не было. Это было вскоре после ее приезда
из Харькова. МОГИЛЯНСКАЯ должна была доложить об УНДО. Об
УНДО мне говорил БАР, что МОГИЛЯНСКАЯ должна наладить связь
с УНДО. Следующий раз у БАРА была выпивка — 1 января. На этом
собрании были: БРЕГИН, СНЕЖКОВ, БАР, я, ЛУНДБЕРГ Герман,
ЕВСЕЕНКО и ГОРДОН. Собрание это носило посетительный харак-
тер, и мы были больше заинтересованы выпивкой, чем разговорами,
условились встретиться 10/1 у ГОРДОНА. 27/XII-28 г. на квартире
ГОРДОНА сошлись: братья ЛУНДБЕРГИ, ЕВСЕЕНКО, я, БАР, БРЕ-
ГИН, СЕЛИВАНОВ, СНЕЖКОВ. СЕЛИВАНОВ пришел позднее всех.
Докладывал ГОРДОН о том, что СЕЛИВАНОВ, со слов МОГИЛЯН-
СКОЙ, ему говорил о возможности слиться с УНДО. ГОРДОН ставил
вопрос о наших отношениях к слиянию. В прениях выступали ГОР-
ДОН и БРЕГИН, кажется, БАР тоже. ГОРДОН доказывал необходи-
мость слияния, мотивируя тем, что мы слабы и без сильной организа-
ции мы не сумеем принести вреда советской власти. БРЕГИН говорил,
что войти нужно, но следует при этом соблюдать свою организацион-
ную физиономию. ЕВСЕЕНКО внес предложение о невхождении в
УНДО. Поставили вопрос на голосование и большинством 2 голосов
предложение ГОРДОНА о вхождении в УНДО было принято. Больше
ни на каких собраниях я не был. Вопрос о последней листовке «К се-
лянам» для меня совершенно нов. К ГОРДОНУ я иногда захаживал, и
13/1 я пришел к нему с целью предупредить его об аресте ЛУНДБЕР-
ГОВ. Меня предупредил ЕВСЕЕНКО, пришедший ко мне специально
по этому вопросу. Часов в 12 дня ЕВСЕЕНКО пришел ко мне взволно-
ванный, вызвал из комнаты и рассказал, что ЛУНДБЕРГ арестован,
сам он только из ГПУ выпущен и велел пойти к ребятам и предупре-
дить их, что спрашивают о ЛЮБАРСКОМ и что арестован Герман. Он
был весьма взволнован. Я пошел в первую очередь к СЕЛИВАНОВУ,
затем к ГОРДОНУ, ходил к МОГИЛЯНСКОЙ и не застал ее дома.
Больше ни к кому не ходил. БАР мне говорил, что к Федору в Хороби-
чи послана была телеграмма матерью или сестрой следующего содер-
жания: «Мы остались одни».
Денежные средства организация черпала из добровольных взносов не-
служащих и из 10 % жалованья служащих. Лично я за все время внес 1 руб.
50 коп. летом, когда работал. О наличии оружия у моих товарищей мне ни-
чего не известно. Повторяю о терроре: этот вопрос обсуждался с точки зре-
ния программно-теоретической, а не практического применения.
На собрании, где устанавливался принцип пятерок, меня не было, но об
этом виде конспирации мне сказал БАР.
243
С ЛЮБАРСКИМ Львом я не знаком, но слышал о нем с 1927 г. по
профтехшколе как о выдающемся ученике. САКОЦКОГО Владимира я
знаю по профтехшколе как одного из бузотеров. С ним я знаком с начала
1928 г., общего между нами ничего не было. ТУСЕВИЧА я знаю с
1926 г., но лично с ним не знаком. СТРЕТОВИЧА, ДЫНИНА, ЯРО-
ШЕНКО и КАМЕНЕЦКОГО знаю мельком, но ни в каких отношениях с
ними не состою. О физматкружке 3-й школы знаю, но что они делали
там и кто туда входил, мне неизвестно, ибо я учился в 5-й школе. Боль-
ше ничего не могу показать.
Показания записаны с моих слов, мною прочитаны, верны, в чем и рас-
писываюсь. Гуля-Яновский.
Допросил Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 93—94 об.
№ 105
Дополнительный протокол допроса Гуля-Яновского М. П.
12 февраля 1929 г.
Признаю себя виновным в том, что состоял в нелегальной антисовет-
ской организации, ставившей себе целью подготовку свержения сов.
власти — путем агитации, как письменной (выпуск листовок), так и
устной пропаганды, и как указано в программной брошюре «Как и для
чего мы должны бороться с большевиками» и террора. Оговариваюсь,
что я лично принципиально против террора, но на собрании, на кото-
ром обсуждался этот вопрос, я против него не выступал, потому что я
вообще на собраниях не выступал. Моя деятельность в организации за-
ключалась в том, что я присутствовал на 5—6 собраниях организации,
один раз переписывал листовку «XI годовщина Октябрьской револю-
ции». Дал организации 1 руб. 50, на что точно они пошли, не знаю, дал
их по просьбе ГОРДОНА, предполагаю, что они пошли на приобрете-
ние бумаги для печатания листовок. В организацию я вступил потому,
что условия жизни, которые я имел, меня не удовлетворяли, в этом я
всецело обвинял соввласть, устроившую такой порядок, при котором
интеллигентная молодежь не имела никаких перспектив на будущее. На
основании этого я стал противником соввласти и решил активно бо-
роться против нее — с этой целью и вступил в организацию. Вступил в
организацию вполне сознательно, никакого раскаивания за свою дея-
тельность не чувствую.
Протокол мною прочитан, с моих слов записан правильно. Гуля-
Яновский.
Допросил Вихирев
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 89—89 об.
244
№ 106
Протокол допроса Гуля-Яновского М. П.
20 мая 1929 г.
Я лично был завербован в состав организации «Демократического
союза» БАРОМ Юрием. Это было незадолго перед тем собранием, кото-
рое происходило на квартире у МОГИЛЯНСКОЙ, на котором прини-
малась организацией брошюра: «Как и для чего мы должны бороться с
большевиками» и на котором говорилось очень много о террористиче-
ских выступлениях. Когда принималась названная брошюра, которая
была для нашей организации как бы программой, то я голосовал за не-
обходимость террористических выступлений против представителей
соввласти и ВКП(б) как одного из методов борьбы с существующим по-
литическим строем. Я был примерно всего на шести собраниях: были
зачастую и такие случаи, когда я на собраниях организации не бывал.
Против применения террористических выступлений против представи-
телей соввласти и ВКП(б) на упомянутом собрании выступил лишь
один БРЕГИН, который старался доказать, что террор как метод борь-
бы с соввластью применять в нашей контрреволюционной] деятельно-
сти не следует. Вопрос о необходимости террористических выступлений
против представителей соввласти и ВКП(б) наша организация приняла,
несмотря на выступления БРЕГИНА и должна была этим пунктом ру-
ководствоваться при своей дальнейшей контрреволюционной] деятель-
ности.
Вопрос: Куда Вы дели имевшееся у вас оружие?
Ответ: У меня никогда никакого оружия не было.
Вопрос: Что Вам известно об оружии, зарытом вблизи полуразрушенного
завода быв. Вондрака?
Ответ: Мне лично об этом ничего не известно. Об этом у меня как-то
спрашивал БРЕГИН в камере, что это там за склад оружия на заводе Вонд-
рака.
Вопрос: Принимали ли Вы участие в печатании воззваний к «Гражданам
Советского Союза» и к «Товарищам красноармейцам, командирам и не-
строевым работникам»?
Ответ: Участия в печатании этих воззваний я не принимал.
Брошюра программой для организации не служила. Я лично никого в
состав организации не завербовал.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Гуля-Яновский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 16. Л. 95—96 об.
245
№ 107
Протокол допроса Снежкова А. Н.
(1905 г. р., гор. Курск)
20 января 1929 г.
В прошлом протоколе я отрицал всякое свое участие в организации,
которую квалифицируют как контр [революционную]. Я же считаю ее ан-
тибольшевистской, ибо я считаю, что при ином режиме я был бы, навер-
ное, революционером. Осознавши положение, я решил показывать су-
щую правду в том виде, как она мне известна. В организацию меня во-
влек ЕВСЕЕНКО Алексей, с которым я знаком около года. Встречались
мы с ним дважды в неделю у преподавателей НИКОЛЬСКОГО, но ника-
ких разговоров, кроме вопросов учебы, у нас не было. 25/VI-28 г. я уехал
в Одессу держать экзамен для поступления в Политехнический институт.
2/Х-28 г. я вернулся в Чернигов. Неудачные экзамены, отсутствие рабо-
ты, отсутствие перспектив в будущем меня угнетало, и когда в средних
числах октября 1928 года ЕВСЕЕНКО как-то в разговоре намекнул на то,
что мне следовало бы примкнуть к организации (названия не сказал) и
дал мне прочесть брошюру «Как мы должны бороться с большевиками»,
я ответил согласием. Прочтя брошюру, уяснил себе сущность программы
и не совсем был согласен с ней, мне не нравился демагогический тон ее,
не соглашался с выдвигаемыми программой методами террора, но так
как я решил примкнуть к организации, то я счел эти детали не сущест-
венными и при следующей встрече с ним, через пару дней ответил пол-
ным согласием. Через неделю после первого разговора с ЕВСЕЕНКО я
очутился на собрании у БАРА. Я зашел к ЕВСЕЕНКО, и мы пошли туда
вместе. Дело было вечером, часов в семь. На квартире у БАРА мы застали
246
БРЕГИНА, ГУЛЯ-ЯНОВСКОГО, ЛУНДБЕРГА Германа, а затем пришел
СЕЛИВАНОВ. Повестка дня была выработана СЕЛИВАНОВЫМ (пред-
седателя собрания не было). На повестке дня был вопрос: чем мы озна-
менуем одиннадцатую годовщину? Решено было ознаменовать годовщи-
ну выпуском листовки, каковую предложено было составить ЕВСЕЕН-
КО. БРЕГИН рекомендовал в листовке оттенить выступления в Киеве и
студенческий процесс в Кубани. Изготовить листовку предполагалось у
СЕЛИВАНОВА на шопирографе, имевшемся у него, и направить их
ГОРДОНУ в Ленинград посылкой. Мысль о яблоках подана мною. В те-
кущих делах зачитана была открытка КАМЕНЕЦКОГО, в которой он со-
общал свой новый адрес в Москве. Говорилось еще о каком-то другом
адресе, но не припомню, каком именно. В конце собрания БРЕГИН и
СЕЛИВАНОВ затеяли диспут двухчасовой о необходимости или ненуж-
ности индустриализации. БРЕГИН доказывал необходимость ее, а СЕ-
ЛИВАНОВ опровергал. Кончилось собрание часов в 11. Разошлись все
вместе. Условились собираться по субботам у СЕЛИВАНОВА на конспи-
ративной квартире. 10/XI-28 г. произошло второе собрание в квартире
СЕЛИВАНОВА, второе по счету для меня. На этом собрании присутст-
вовали братья ЛУНДБЕРГИ, СЕЛИВАНОВ, БРЕГИН, ЕВСЕЕНКО и я.
ГУЛЯ-ЯНОВСКИЙ не пришел. Вспоминаю, что был БАР. К этому дню
было отпечатано только 39 экз. листовок. ЕВСЕЕНКО написал листовку,
СЕЛИВАНОВ в корне переработал ее и на собрании каждому вручили по
готовому экземпляру, каковой был прочтен и исправлен, но листовка уже
не подвергалась. Речь шла на этом собрании об отправке листовок. Ре-
шено было, что ящик приготовит ЕВСЕЕНКО совместно со мной. Федор
ЛУНДБЕРГ отправит ее и купит для этого мешок для обвертки ящика.
СЕЛИВАНОВ должен был за воскресный день приготовить все осталь-
ные 60 штук прокламаций и принести к ЕВСЕЕНКО. Я внес предложе-
ние о большей конспирации, мотивируя это тем, что наш кружок насчи-
тывает уже около 10 чел. (я, СЕЛИВАНОВ, ЕВСЕЕНКО, БАР, ЛУНД-
БЕРГИ, БРЕГИН, ГУЛЯ-ЯНОВСКИЙ, МОГИЛЯНСКАЯ, ГОРДОН,
КАМЕНЕЦКИЙ и две «мертвые души» - РУБЛЕВСКИЙ и МЕКШУН)
и потому я считал, что в дальнейшем собрания в таком большом числе
состояться не могут, ибо это бросится в глаза, а потому предлагал перей-
ти на принцип пятерок, и его одобрили. Листовка эта не перепечаталась,
ибо ее передали для перевода на украинский язык МОГИЛЯНСКОЙ.
Кто передал ее, не знаю. Печатать ее должны были у БАРА во вторник
15/1. О СЕЛИВАНОВЕ я больше ничего не знаю, кажется, он уехал 10
или 11 января. В воскресенье 13/1 часа в три дня пришел ко мне ГУЛЯ-
ЯНОВСКИЙ и предупредил меня об аресте ЕВСЕЕНКО и ЛУНДБЕРГА
и советовал уничтожить все, компрометирующее меня. У меня было пара
прокламаций, и я их сжег. Я зашел к БАРУ с целью предупредить его в
тот же день, а он (БАР) пошел к МОГИЛЯНСКОЙ с целью предупреж-
дения в том же. Кто предупредил ГУЛЯ-ЯНОВСКОГО, мне неизвестно,
но полагаю, что его мог предупредить ЕВСЕЕНКО. ГОРДОН должен был
247
предупредить кажется ГУЛЯ-ЯНОВСКОГО. Кто предупредил РУБЛЕВ-
СКОГО, я не знаю, у кого были запасы литературы, я не знаю. Оружие,
насколько мне известно, было у Федора ЛУНДБЕРГА — он его с собой
носил на собрания и говорил, что купил его за 20 руб. ЕВСЕЕНКО гово-
рил, что у него есть какой-то старый револьвер, к которому трудно по-
добрать патроны.
По поводу связей за пределами Чернигова припоминаю, что рядом с фа-
милией КАМЕНЕЦКОГО упоминалась еще некто Зоя, но больше о ней не
знаю.
Средства организации составляли из 10 % отчисления от жалованья, без-
работные ничего не вносили. На яблоки для посылки БРЕГИН дал 50 коп.
Деньги, насколько мне известно, собирал СЕЛИВАНОВ, и к нему они по-
ступали.
Больше к своим показаниям ничего прибавить не могу. Показания
записаны с моих слов, мною прочитаны, верны в чем и расписываюсь.
А. Снежков.
Допросил Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник Т. 17. Л. 9—11 об.
№ 108
Протокол допроса Снежкова А. Н.
25 января 1929 г.
На собрании у СЕЛИВАНОВА, когда решался вопрос о пятерках, од-
новременно обсуждался вопрос о расклейке прокламаций в самом Чер-
нигове. За последнее обстоятельство не было согласных, ибо все сходи-
лись на том, что первая прокламация, расклеенная в Чернигове, неми-
нуемо привела бы к провалу. Затем всплывал вопрос о том, перед кем
агитировать и решили, что здесь не перед кем, ибо главным образом на-
селение Чернигова — мелкое мещанство и обыватели, в,противовес боль-
шим городам, где есть вузы. На собрании у БАРА говорилось о том, что в
Москве работу ведет КАМЕНЕЦКИЙ Олег и какая-то Зоя, но говори-
лось, что они весьма инертны, и для этого СЕЛИВАНОВ предполагает в
свою поездку по поводу романа включить также намерение активизиро-
вать КАМЕНЕЦКОГО и вообще поставить там работу. В Киеве работу
должен был вести МЕКШУН, но так как он был на положении «мертвой
души», то вопрос с ним и его работе смазывался. Я поднимал вопрос о
необходимости пользоваться кличками, но меня подняли на смех и ска-
зали, что это отдает романтизмом. Во время моего пребывания в Одессе
я остановился в общежитии студентов по ул. Щиглица в комнате № 31,
где жил мой товарищ ЛОСИЦКИЙ Юрий Васильевич, черниговец, сту-
дент Одесского электротехникума. До приезда в Одессу я ему писал, и он
ответил, как к нему попасть. Приехав в Одессу, я его не застал и ютился
248
на скамейках в его комнате. 3/IX, приехав из Ленинграда с практики,
ЛОСИЦКИЙ устроил меня более сносно, и так как он пошел в дом от-
дыха, то меня устроил на своей койке. Об этом я рассказывал ребятам у
СЕЛИВАНОВА, и из этого, возможно, СЕЛИВАНОВ сделал вывод, что
на ЛОСИЦКОГО можно ориентироваться, но сделал ли этот вывод, мне
не известно. Со своей стороны считаю, что пытаться вербовать ЛОСИЦ-
КОГО было бы равносильно провалу. Задания на вербовку кого-либо в
ДС я не получал ни от кого, но это само собой вытекало из-за моего пре-
бывания в организации. Лично же я воздерживался от вербовки до того
момента, когда я более детально буду знать цель и сущность организа-
ции. Пытался я вербовать одного моего товарища-музыканта, но получил
от него категорический отказ, мотивированный тем, что он интересуется
музыкой и ничем больше. Фамилию его отказываюсь назвать. Возбуж-
дался ли в моем присутствии вопрос об экспроприациях — не помню
точно, но намеки на подобное были. Говорилось в такой плоскости, что
не вредно было бы каким-либо путем добыть средства для организации.
Этот вопрос связывался с намерением приобрести стеклограф. Развивал
ли кто-либо вопрос о возможностях экспроприации, не помню, но не ис-
ключаю этого обстоятельства. Больше ничего не могу показать. Прежние
мои показания подтверждены. Показания написаны с моих слов, верны,
мною прочитаны и подписаны.
Добавляю, что мне ЕВСЕЕНКО рассказывал о том, что в бытность его в
Киеве он разбросал на скверах до 40 прокламаций, говорил мне об этом
вскоре после моего вступления в организацию в моей квартире. Снежков.
Допросил Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 14—14 об.
№ 109
Протокол допроса Снежкова А. Н.
6 февраля 1929 г.
Признаю себя виновным в том, что состоял в антибольшевистской орга-
низации под названием «Демократический союз», которая ставила себе ко-
нечной целью (в далеком будущем) свержение советской власти путем пере-
ворота. До этого момента предполагалось вести агитационно-пропаганди-
стскую работу в целях расширения организации за счет молодежи
(учащейся), крестьянства и провинциальных рабочих. В брошюре, выпу-
щенной организацией, был пункт о терроре. Я считал, что этот вопрос нуж-
но переработать наряду с целым рядом других мест брошюры — такие раз-
говоры на собраниях организации имели место. Поясняю, насколько мне
известно, организация ставила ставку на недовольство советской властью,
части крестьянства и на рабочих местах промышленных предприятий. В от-
ношении рабочих нас толкала мысль о привлечении их к работе, то обстоя-
249
тельство, что они находились в худших материальных условиях по отноше-
нию с рабочими крупных предприятий и среди них есть много недовольных
советской властью.
Причины, побудившие меня вступить в организацию, были следую-
щие: 1. Отсутствие возможности поступить в вуз, сюда я не мог попасть
как относившийся по социальному положению к 3-й категории служа-
щих. 2. Отсутствие ясного представления о своем будущем. Меня стра-
шила судьба деревенского счетовода, мне хотелось более широкого поля
деятельности на пользу общества. 3. Отсутствие возможности составить
себе ясное представление о жизни страны, чему я считаю причиной от-
сутствие свободы печати и слова в советских условиях. Печать советскую
я считал тенденциозной и, в частности, считал, что в ней неправильно (в
розовых красках) отражалось положение крестьянства и рабочих мелких
предприятий.
Все мы прекрасно понимали, что руководить столь серьезным делом
мы не сможем и в силу этого начались разговоры о том, что нам надо
связаться с какой-либо крупной или объединиться с какой-либо одно-
родной организацией. Раздавались голоса за то, чтобы связаться с оппо-
зицией, но тут же возникли сомнения, примут ли они нас, и к тому же
мы подробно не знали, во что вылилась в данный момент ее деятель-
ность. На одном из собраний при обсуждении этого вопроса кто-то по-
дал мысль о том, чтобы послать кого-либо из членов организации за кор-
дон с тем, чтобы там наладить связь с меньшевистской организацией или
с какой-либо другой. Точно, кто эту мысль подал, я не помню — возмож-
но, даже я сам, и, наконец, на одном из собраний был поднят вопрос о
вхождении в УНДО. Стоял он в такой плоскости — по информации ГОР-
ДОНА, член организации МОГИЛЯНСКАЯ Лидия Михайловна ездила в
Харьков, и по приезде оттуда якобы заявила СЕЛИВАНОВУ о том, что
связь с УНДО наладить можно, но не стоит, так как там сидят «мошен-
ники», тем не менее вопрос был обсужден и даже поставлен на голосова-
ние и решен в положительном смысле.
Организация зародилась в Чернигове, а затем заложила ячейки в Моск-
ве, Ленинграде и Киеве.
В Москве был: 1. Олег КАМЕНЕЦКИЙ.
В Ленинграде: 2. ГОРДОН Вениамин.
В Киеве был: 3. МЕКШУН (о нем говорили как о «мертвой душе» в орга-
низации и предполагалось с ним поговорить, чтобы он чем-нибудь не на-
портил).
В Чернигове: 5. СЕЛИВАНОВ Александр. 6. ЛУНДБЕРГ Герман.
7. ЛУНДБЕРГ Федор. 8. БРЕГИН Леонид. 9. БАР Юрий. 10. ГУЛЯ-ЯНОВ-
СКИЙ Михаил. 11. МОГИЛЯНСКАЯ Лидия. 12. ЕВСЕЕНКО Алексей.
13. РУБЛЕВСКИЙ. 14. Я.
Меня лично в организацию вовлек ЕВСЕЕНКО. С уверенностью ска-
зать, что организация ограничивалась только этим кругом лиц, я не могу,
знаю только то, что, кроме выше упомянутых лиц на собраниях, на кото-
250
рых я был, не присутствовал никто, и в моем присутствии больше ни о
ком не говорили, кроме имени Зои, которую связывали с именем Олега
КАМЕНЕЦКОГО. Протокол мною прочитан, с моих слов записано вер-
но. Снежков.
Допросил Вихарев
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 17—18.
№ 110
Протокол допроса Снежкова А. Н.
22 марта 1929 г.
В состав организации «Демократический союз» я вербовал ПЕКУРА Ва-
силия. Первоначально я его фамилию назвать отказывался, опасаясь, что он
будет привлечен к следствию. Вербуя ПЕКУРА в состав организации, я ему
тонко делал легкие намеки и, видя его недоверчивое отношение и старание
перевести разговор на музыкальную тему, отказался от мысли привлечения
его в организацию. О принадлежности ПЕКУРА к организации и о том, что
он был в ее состав завербован кем-то другим, я ничего не знаю. Ни на од-
ном из собраний, на каких я был, я его не видел. О принадлежности ЧЕР-
НЯКА Михаила к нашей организации и об участии его в московской группе
этой организации мне ничего не известно. Как-то в разговоре с другими
участниками организации в Чернигове говорилось о том, что не мешало бы
завербовать в состав нашей организации ШЕНДЮХ — черниговца, учаще-
гося в одном из вузов в гор. Москве. Был ли он завербован кем-либо в со-
став организации в бытность его на каникулах в гор. Чернигове или же в
Москве, я не знаю.
ЛОСИЦКОГО Юрия (Георгия) я в состав организации не вербовал и
принимал ли он участие в Демократическом союзе, я не знаю. Равным об-
разом мне абсолютно ничего не известно о том, существовала ли группа на-
шей организации в гор. Одессе и кто ее организовал.
Относительно подготовки взрыва ж.-д. моста и электростанции (вновь
выстроенной около Чернигова) нашей организацией мне ничего не из-
вестно.
Равным образом я ничего не знаю, кого конкретно намечалось убить на-
шей организацией в гор. Чернигове, причем вообще о намечании какого-
либо конкретного террористического выступления я не слышал. О намере-
нии СЕЛИВАНОВА совершить теракты над ПЕВЗНЕРОМ и ЛЕВАНДОВ-
СКИ М я от него не слышал. Входя в состав организации, и поскольку в
программе этой организации имелся пункт о террористических выступле-
ниях, я его также принимал.
Как-то в разговоре между мной, ГОРДОНОМ Вениамином и другими
участниками нашей организации, фамилии коих я в данное время не пом-
ню, в частной беседе (не на собрании) происходил разговор о дисциплине в
251
нашей организации. Кем-то, возможно, и мною, я этого в данное время не
помню, был поставлен вопрос ГОРДОНУ о том, выполнит ли он задание
организации о совершении какого-либо террористического акта. ГОРДОН
на это ответил, что если ему организация поручит совершить террористиче-
ский акт, то он это выполнит.
Записано с моих слов верно и мною прочитано.
Должен оговориться, что пункт о терроре я не принимал, а просто
считал, со слов товарищей, что данная брошюра прежде всего не являет-
ся программной, что она была написана наспех с агитационной целью,
что многие товарищи с нею не согласны в деталях. А потому я и не счи-
тал необходимым при вступлении в организацию высказывать свое мне-
ние по этому пункту. Так как говорилось, что программные вопросы бу-
дут еще обсуждаться. Где я и хотел высказать свое мнение по этому во-
просу. А. Снежков.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 20—23.
№ 111
Протокол допроса Петраша Г. И.
(1901 г. р., гор. Киев)
16 апреля 1929 г.
Когда и кем было организовано «товарищество молодых мыстцив
Украины», я не знаю, но полагаю, что инициатива создания этой орга-
252
низации принадлежала КАЛИТИНУ Александру Александровичу. Ка-
кую роль представлял по созданию этой организации ШЕРЛАИМОВ,
я не знаю. Какие цели преследовало вновь создаваемое КАЛИТИНЫМ
товарищество, я определенно не знаю. Преследовало ли это товарище-
ство или ее организаторы какие-либо политические цели и задачи,
мне не известно. У меня лично разговоров на политические темы на-
ряду с разговорами о ТММУ с КАЛИТИНЫМ, ШЕРЛАИМОВЫМ,
ЧУПЯТОВЫМ и кем бы то ни было другим — не было, и вообще, о
политике с этими лицами я не говорил. Мне известно, что в ТММУ
входили: 1) КАЛИТИН А. А., 2) ВОВК И. И., 3) ПУШКАРЬ, 4) ШЕР-
МАНСКИЙ, 5) ХОМОЗА, 6) ТЕРНОПОЛЬСКИЙ, 7) ВЕЙЛАНД и
другие, коих я в данное время не помню. Меня лично в состав органи-
зации вербовал КАЛИТИН А. А., но никаких определенных целей и
задач этой организации мне он не говорил, вернее, не успел сказать.
Мне казалось, что главная цель этой организации — это участие в вы-
ставке в ВУАИ в феврале-марте 1928 г., но на этой выставке все пере-
численные лица участвовали как группа студентов и никакого упоми-
нания официального о ТММУ не было. Ни на одном из собраний это-
го товарищества я не был. Бывая у ШЕРЛАИМОВА на квартире (всего
я у него был раза три), вместе с КАЛИТИНЫМ (два раза был с ним и
один раз ходил один) я там никаких разговоров на политические темы
ни с кем не имел и при мне они не велись. У ШЕРЛАИМОВА я встре-
чал ЧУПЯТОВА, КАЛИТИНА и однажды ВОВКА. У меня с ШЕР-
ЛАИМОВЫМ были беседы у него на квартире на тему о его «про-
странственной теории».
У меня разговоров с ШЕРЛАИМОВЫМ, КАЛИТИНЫМ, ЧУПЯТО-
ВЫМ, ВОВКОМ и вообще с кем бы то ни было на темы о необходимо-
сти организовываться интеллигенции с тем, чтобы с нею считались как с
политической силой, о необходимости установления в России широкой
демократии и демократической республики во главе с интеллигенцией не
было. Мне никогда от ШЕРЛАИМОВА, КАЛИТИНА и ЧУПЯТОВА не
приходилось слышать ничего относительно о террористических выступ-
лениях как о методе борьбы с советской властью. У меня бесед с КАМЕ-
НЕЦКИМ, ЛЕВИЦКОЙ, ВЕРБИЦКОЙ, КАЛИТИНЫМ и другими на
тему о необходимости создания контрреволюционной] организации не
было и меня никто в состав какой-либо контрреволюционной] органи-
зации не вербовал. Никогда и никто мне контрреволюционного] содер-
жания литературы читать не давал.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Георгий Петраш.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 22. Л. 56—58.
253
№ 112
Протокол допроса Вовка И. И.
(1906 г. р., Лубенская губ., Миргородский р-н)
18 апреля 1929 г.
В Киевский художественный институт я поступил в 1925 г. ШЕРЛАИМОВА
Петра Павловича я впервые узнал весной 1926 г. Тогда я его знал лишь как пре-
подавателя художника-скульптора. Примерно с января-февраля месяца 1928 г.
я начал бывать у ШЕРЛАИМОВА на квартире. Бывал я у него в месяц раза
три-четыре. В марте месяце 1928 г. я у ШЕРЛАИМОВА бывал довольно часто.
Бывая у ШЕРЛАИМОВА, я у него встречал следующих лиц: 1) РИВНОГО
Якова, дипломника скульптурного факультета, 2) СИДОРОВА — студента
скульптурного факультета, дипломник, 3) МЕГЕДЯ — студента 4-го курса того
же факультета, 4) ТИМОШЕВСКОГО Сергея — студента 3-го курса того же
факультета, 5) КОБЗАРЬ — студента 1-го курса того же факультета, ныне учится
в Москве во ВХУТЕИН, 6) КАМЕНЕЦКОГО Олега — студента 2-го курса
того же факультета, 7) КАЛИТИНА Александра — студента 3-го курса живо-
писного факультета, 8) ПЕТРАШ Георгия — студента 4-го курса живописного
факультета, 9) ЛЕВИЦКУЮ Гали Филипповну — студентку 3-го курса скульп-
турного факультета, 10) ПАЛЬМОВА Виктора Никаноровича, профессора,
11)ЧУПЯТ0ВА — профессора живописи, 12) САГАЙДАЧНОГО Евгения
Яковлевича — скульптора, художника-живописца, 13) ГЕРЦОГ Екатерину —
студентку 1-го курса скульптурного факультета, ныне находится в Москве и
состоит студенткой ВХУТЕИН; она была с ШЕРЛАИМОВЫМ в Свердловске,
и в Киеве проживала в квартире ШЕРЛАИМОВА; ее сестра, кажется, Мария,
студентка ВХУТЕИН в Москве, была ранее замужем за ШЕРЛАИМОВЫМ.
Всех этих лиц я заставал у ШЕРЛАИМОВА в разное время. Я у него обычно
254
встречал двух-трех человек. Частенько я заходил к нему один или с ТИМО-
ШЕВСКИМ. Бывала у него и КИТЕНКО Александра. Больше всего я заста-
вал у ШЕРЛАИМОВА КИТЕНКО Александру, КАЛИТИНА, ЧУПЯТОВА,
бывал у него иногда и ГЕЛЬМАН Макс Исаевич — профессор. ШЕРЛАИ-
МОВ бывал часто у КРИЧЕВСКОГО Федора Григорьевича — профессора,
ТАРАНА Андрея Ивановича и КРАМАРЕНКО Льва Юрьевича — профессора.
Мне известно, что у него бывал и СКОВОРОДА-ЗАЧИНЯЕВ — профессор
анатомии, медик. Когда к нам в институт приезжал СКРЫПНИК, то на квар-
тире у ШЕРЛАИМОВА собирались: 1) ПАЛЬМОВ, 2) САГАЙДАЧНЫЙ,
3) ЧУПЯТОВ, 4) МЕГЕДЬ, 5) кажется, ЛЕВИЦКАЯ Гали, 6) КАМЕНЕЦКИЙ
Олег, 7) КАЛИТИН, 8) КОБЗАРЬ. Я к нему в тот вечер заносил взятую мною у
него книгу и случайно про это узнал. Что они обсуждали в этот вечер в связи с
приездом в Киев СКРЫПНИКА, я не знаю. Бывая у ШЕРЛАИМОВА, я с ним
бесед на политические темы не имел, а равно не имел на эти темы бесед и с
лицами, коих я заставал у ШЕРЛАИМОВА. Что делалось на квартире у ШЕР-
ЛАИМОВА, когда там меня не было, я не знаю. Посещения мои ШЕРЛАИ-
МОВА были исключительно на почве художественно-формальных дисцип-
лин, в частности его теории «объемо-пространственных дисциплин и сущ-
ность художественно-реалистического мировоззрения».
Вопрос: Разве Вас не удовлетворяли лекции, читавшиеся ШЕРЛАИМО-
ВЫМ в институте?
Ответ: Лекции его в институте срывались профессорами КРАТКО, СЕВЕ-
РА и некоторыми студентами, считавшими эту теорию в изобразительном
искусстве контр [революционной], непонятной и не могущей применяться в
современной действительности. В связи с этим ШЕРЛАИМОВ не мог в ин-
ституте развить глубоко свою теорию, и это он делал у себя на квартире, куда
приходили к нему студенты, интересовавшиеся этой теорией, профессора,
перечисленные выше (ЧУПЯТОВ, ПАЛЬМОВ и др.) и, в частности, я.
Вопрос: Кто и когда Вас вовлек в организацию, именовавшуюся ТММУ?
Ответ: В эту организацию я был вовлечен КАЛИТИНЫМ Александром.
Вопрос: Кого Вы знаете из лиц, входивших в эту организацию?
Ответ: В организацию входили: 1) КАЛИТИН Александр, 2) ПЕТРАШ
Георгий, 3) ПУШКАРЬ Дмитрий, 4) ХОМОЗА Юрий, 5) ЗАСЛАВСКИЙ,
6) МОСКОВЧЕНКО Владимир, 7) СИМОНЕНКО Михаил, 8) ШУМАН-
СКИЙ Георгий, 9) КОБЗАРЬ Иван или Петр, 10) ТИМОШЕВСКИЙ Сер-
гей, 11) СОКОЛ-ЧЕРНИЛОВСКИЙ, 12) ЛЕВИЦКАЯ Гали, 13) КАМЕ-
НЕЦКИЙ Олег, 14) я, ВОВК и другие, коих я в данное время не помню.
Вопрос: Присутствовали ли Вы на собраниях ТММУ, сколько раз, где,
какие вопросы там обсуждались?
Ответ: Ни на одном из собраний этой организации я не присутствовал.
Меня как-то КАЛИТИН приглашал на собрание ТММУ в кабинет студен-
ческих работ, но я на это собрание не пошел, так как был занят. Знаю, что
собрание тогда состоялось, что там обсуждали, я не знаю, но мне кто-то го-
ворил, что якобы обсуждали вопрос о подготовке к выставке.
Вопрос: Какие цели преследовала организация ТММУ?
255
Ответ: Цель была организовать молодых художников, которые в своих
произведениях должны были бы ближе подойти к современности.
Вопрос: Какие политические цели ставила перед собой эта организация?
Ответ: Какие преследовала эта организация политические цели, я не знаю.
Вопрос: Кто был вдохновителем этой организации?
Отчет: ЧУПЯТОВ и ШЕРЛАИМОВ были вдохновителями; организато-
ром ТММУ был КАЛИТИН.
Вопрос: Для чего нужно было организовывать ТММУ, если свое творче-
ство и энергию в этом направлении можно было проявить в существовав-
ших художественных организациях?
Ответ: Для чего было организовано ТММУ я не знаю, лично сам предпо-
лагаю, что эту организацию создали для молодежи, не входившей в другие
организации и стремившейся к определенному организованному, методи-
чески проработанному искусству.
Записано с моих слов верно и мною прочитано.
В ТММУ, вспоминаю, еще входили: ВЕЙЛАНД Владимир и НИРОД
Федор. И. Вовк.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 22. Л. 69—72.
№ 113
Протокол допроса Холопцева В. А.
(1907 г. р., гор. Могилев)
18 февраля 1929 г.
Я родился в 1907 г. в гор. Могилеве в семье служащего управления гу-
бернского земледелия Александра Александровича ХОЛОПЦЕВА, в дан-
256
ное время он живет в гор. Глухове, заведует Окрстатбюро. В 1916 г. я по-
ступил в могилевскую гимназию, где проучился до 1918 г., затем с роди-
телями переехал в гор. Чернигов, перевелся одновременно в
черниговскую гимназию, где пробыл один год, затем в конце 1919 г. или
начале 1920 г. поступил в черниговский Упродком курьером, где прослу-
жил Р/гГода, в 1921 г. поступил в 18-ю трудовую школу (3-я Советская
им. Ленина), в 1923 г. я школу закончил, затем 3 месяца был в Чернигов-
ском педагогическом институте, с декабря 1923 по 1925 г. был ассистен-
том по обществоведению в 3-й Советской школе. С 1925 г. мая месяца по
сентябрь того же года заведовал научным отделом Черниговской цен-
тральной библиотеки. С сентября 1925 по февраль 1926 г. заведовал биб-
лиотекой черниговского Дома просвещения. В сентябре месяце 1926 г.
вступил в ВЛКСМ, с февраля 1926 по май месяц 1927 г. был библиотека-
рем Яхромского рабочего клуба текстильщиков в Московской губернии.
В ноябре 1926 г. был переведен в члены ВЛКСМ. С марта 1927 по сен-
тябрь того же года заведовал Вол. политпросвета яхромского ВИК.
С сентября 1927 по август 1928 г. — обществовед вечерней рабочей шко-
лы в Яхроме, затем поступил в ЛГУ на иностранный факультет, восточ-
ное отделение, факультет языковедения. Учась в Чернигове в 3-й Совет-
ской школе, я работал в литературно-драматическом и научном кружке.
Этот кружок ставил образовательные цели. С 1923 г. я был организато-
ром марксистского и политического кружков. Эти кружки ставили цель
политического развития членов кружка.
В литературный кружок входили лица: 1. ЧЕРНЯК Михаил, сейчас
проживает в гор. Москве, учился в музтехникуме. С ним я познакомил-
ся в школе. По социальному положению он сын многосемейного мяс-
ника. Политикой не интересовался, а интересовался музыкой, литерату-
рой, а затем теософией. Не видел я его с зимы 1927 г., переписки не
имею.
2. ПЕРГАМЕНЩИК Клементий, сейчас проживает в Москве, был биб-
лиотекарем в парке отдыха (Нескучный сад). По социальному положению
сын мелкого служащего. Знаком по школе, он также работал на Яхромской
фабрике библиотекарем, член ВЛКСМ. Переписки с ним не имею, но в бо-
лее-менее товарищеских отношениях.
3. РЕНГАРТЕН Петр — сын служащего, в данное время студент ЛГУ на
географическом факультете. Проживает на Васильевском острове, № дома
и квартиры не знаю, я у него не был. Он происходит из Чернигова. Он
доброволец РККА, учился в летной школе гор. Ленинграда и Севастополя,
но разбился во время полетов. Я с ним после большого перерыва встретил-
ся осенью 1928 г. на экзаменах в ЛГУ. Я видел его несколько раз в универ-
ситете и один раз он зашел ко мне, где мы поговорили о прошедших годах.
Общественник в данное время, а в школе мало уделял этим вопросам вни-
мания. С ГОРДОНОМ он знаком по школе, он с ним виделся при мне
только один раз, когда заходил ко мне. Он также по школе знает КАМЕ-
НЕЦКОГО Олега.
257
4. АДАМЕНКО Евгений, сын учителя, он интересовался в школе больше
физкультурой и обществоведением, естествоведением, политическими дан-
ными и вопросами не интересовался.
5. МАКСИМЕНКО Николай, сын ветеринарного врача. Он был прияте-
лем АДАМЕНКО. По укладу был такой же. Оба они уехали в 1924 г. в
гор. Житомир, где поступили в механический техникум, где они сейчас, не
знаю.
6. ГРИДЕНБЕРГ (САВЕЛЬЕВ) Евгений, сын артиста. Он интересовался
исключительно сценой. По окончании школы пошел работать в театр. Где
сейчас находится, не знаю.
7. ЛЮБАРСКИЙ, старший, но не Лев, он интересовался литературой,
общественник по школе был слабый. Он находится сейчас в Москве, окан-
чивает МГУ по словесному факультету. У меня с ним не было близких отно-
шений.
8. и 9. ЛУНДБЕРГ Герман и Федор, они состояли в кружке формально,
интересовались физкультурой. С ними я был знаком шапочно.
10. ТУСЕВИЧ Борис — знаком с ним по школе. Был ли в кружке, не
помню.
11. ДЫНИН Семен, знаком с ним по школе, состоял членом кружка, но
активно не работал, я его не видел с 1926 г., встретился случайно в Москве
на улице. Говорил, что работает где-то на заводе.
12. БРЕГИН Леонид, он полгода был в этом кружке, активно не работал,
знаком с ним по школе, последний раз видел его в Чернигове в 1929 г. в
феврале. В разговоре мы вели темы о литературе, вспоминали товарищей по
школе. Он в кружке интересовался политическими вопросами. Проживает в
Чернигове. Работает в Окрстатбюро.
13. ШАГЕВИЧ Арон Григорьевич, проживает в Москве по ул. Герце-
на, 39, кв. 7. Служит библиотекарем МСГСПО (московский Губсовет
профсоюзов). Он, будучи в кружке, интересовался политическими во-
просами, литературой. С ГОРДОНОМ был знаком, знал КАМЕНЕЦ-
КОГО. Это мой приятель. Член ВЛКСМ. Последний раз виделся в ян-
варе 1929 г., у него останавливался на один день. Из черниговцев он в
Москве встречается с ГЕЙЛИХОМ, видел он на улице ЛЮБАРСКОГО-
старшего, ШАРИНОВА, РАЕВСКОГО, НЕПОМНЯЩУЮ. Как будто
всех перечислил.
14. ГЕЙЛИХ Николай, живет в Москве. Его адреса не помню, сейчас
безработный, член ВЛКСМ. Из черниговцев он встречается с ШАГЕВИ-
ЧЕМ. С ним я также встречался в январе 1929 г. Приблизительно в 1923 г.
этот кружок распался. В противовес этого создали исключительно литера-
турный, инициаторами были ЛЮБАРСКИЙ-старший, ПИКУС Николай,
учится в киевском ИНО. Мы считали этот кружок враждебным, так как он
был узколитературным. В этот кружок входили ЛЮБАРСКИЕ, ПИКУС,
ЧЕРНЯК, остальных не помню. В 1924 г. был организован физмат-кружок.
В него входили: ТРУСЕВИЧ, ЛУНДБЕРГИ, ЦИРЛИН (слышал, что нахо-
дится в Киеве), БЫКОВ Дмитрий, он проживает в гор. Ленинграде, адреса
258
не знаю. С ним встречался один раз на квартире у ГОФМАНА, он знаком с
ГОРДОНОМ, учится в институте инженеров путей сообщения. Остальных
не помню. Руководил ими преподаватель ИНО ГОНЧАРОВ. Этот кружок
ставил задачей пополнение знаний по физике, преследовал ли он другие
цели, мне неизвестно. С ГОРДОНОМ я виделся перерывами, когда он при-
езжал в Чернигов, в последний раз по приезде моем в Ленинград для посту-
пления в вуз, я виделся с ГОРДОНОМ зимой 1927 г., заходил к нему, инте-
ресовался о жизни и учебе в Ленинграде, так как предполагал ехать в вуз.
В августе 1928 г. я приехал в Ленинград с целью поступить в вуз и остано-
вился у ГОФМАНА Олега, у него я прожил 10 дней. Затем выехал на Яхром-
скую фабрику. Узнав о том, что принят в вуз, я 5 сентября приехал в Ленин-
град, остановился вначале у ГОФМАНА, а затем у БЫЧКОВА Авраама
Яковлевича. Прожил у него месяц с лишком, затем, по приглашению ГОР-
ДОНА, переехал к ним на квартиру. Причиной этого был квартирный во-
прос, ибо мы занимали вдвоем одну комнату и расходы оплачивали совме-
стно. С ним я жил месяца три примерно, за это время мы никогда на поли-
тические темы бесед не вели, при мне он никакой литературы не читал по
этим вопросам. За время моего пребывания его посещали: 1. ХАВИНА,
учится в ИФО, была раза два: один раз без меня, а другой раз приходила за
книгами при мне, вели беседу об учебе. 2. БЫЧКОВ Авраам, он бывал у нас
по воскресеньям. В эти дни мы проводили время в беседах о литературе и
учебе, иногда заходили в пивную, выпить по кружке пива. 3. ГОФМАН
Олег, он был у нас раза три за все время, разговоры были на те же темы.
4. Был один раз студент из института искусствоведения. Он зашел к ГОР-
ДОНУ взять книгу и сейчас же ушел, его фамилии не знаю. Кроме этих лиц,
при мне ГОРДОНА никто не посещал, возможно без меня и были, т. к. я
уходил в университет в 9—10 утра и приходил часов в 19 вечера, а ГОРДОН
уходил часа в 2 дня и возвращался часов в 11 вечера, так что он целое утро
был дома один.
Кроме указанных выше лиц, черниговцев, проживающих еще в Ле-
нинграде, я не знаю. Гражданин ЛЮХАШАН мне неизвестен и никогда
при мне не был. ГОРДОН никогда мне не говорил о существовании под-
польной антисоветской организации и в таковую он меня никогда не во-
влекал, а также мне не было известно об антисоветской литературе, на-
ходящейся у ГОРДОНА. При моей последней поездке в Чернигов я дня
два прожил у ГОРДОНА, целью моей поездки было увидеться с ЛЮБ-
ЧЕНКО Иваном, его я не видел три года. Там я встречался с ЛЮБЧЕН-
КО, БРЕГИНЫМ, БАРОМ и ГРИГОРЕНКО, встречи происходили в
квартире ГОРДОНА в его присутствии. Беседу вели исключительно на
литературные темы и о местонахождении школьных товарищей. За это
время он один раз уходил к БАРУ Юрию, там ГОРДОН был часа четыре.
Он говорил, что пошел на вечеринку, я не был там по причине моего не-
приятного впечатления после первого знакомства с БАРОМ, и они меня
не приглашали. В день моего приезда у ГОРДОНА были СЕЛИВАНОВ
Александр, БЫЧКОВ Авраам, которые через час уехали, первые в Моск-
259
ву, а БЫЧКОВ в Ленинград. С КАМЕНЕЦКИМ Олегом я знаком по
школе и с ним не встречался с 1924 г.
Протокол записан правильно с моих слов. В. Холопцев.
Допросил Борисов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 26. Л. 35—38 об.
№ 114
Протокол допроса Бычкова А. Я.
(1907 г. р., гор. Чернигов)
28 февраля 1929 г.
Показания, данные мною на предыдущих допросах, подтверждаю полно-
стью. В Ленинграде я довольно часто, раз в 2—3 недели бывал сам у ГОРДО-
НА и ХОЛОПЦЕВА. Нас сблизили общие литературные интересы, т. е. при
встречах мы беседовали о текущих литературных новостях, обсуждали прочи-
танные книги из области художественной литературы. На политические темы
мы беседовали очень редко. Беседы заключались в обсуждении газетных но-
востей. По некоторым вопросам ГОРДОН высказывал явно антисоветские
взгляды, как например, по вопросу о крестьянстве. Он считал, что крестьян-
ство вносит в социалистическую стройку непропорционально больше, чем
рабочий класс, затем, что интеллигенции нужно дать руководящую роль в
управлении государством, что страна должна быть аграрной и ей не выгодно
строить свои индустрии и т. д., но я не предполагал, что он займется актив-
ной контр [революционной] работой. Я, ХОЛОПЦЕВ и ГОФМАН обычно
реагировали на заявления ГОРДОНА, доказывая ему неправоту его взглядов.
260
Что касается СЕЛИВАНОВА, то он еще в 1922—1923 гг. считал себя монархи-
стом, высказывал тогда мысль о том, что монархия является удачнейшей
формой управления. Через несколько лет и в последнее время в нем замеча-
лось значительное полевение. Несмотря на это, СЕЛИВАНОВ гордился сво-
ей родословной, состоящей из именитых дворян-военных. О его антисовет-
ской деятельности узнал только после ареста. Категорически заявляю, что
никакой антисоветской деятельностью я не занимался, и о существовании
какой-либо контр [революционной] организации мне ничего не известно.
Точно так же считаю, что ХОЛОПЦЕВ и ГОФМАН и ХАВИНА абсолютно
непричастны и по своей идеологии не могут быть причастны к антисовет-
ской деятельности. Записано с моих слов правильно. А. Бычков.
(Подпись следователя неразборчива.)
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 26. Л. 64—64 об.
№ 115
Протокол допроса Яковлева В. В.
(1907 г. р., Черниговская губ., гор. Нежин)
16 февраля 1929 г.
Я родился в гор. Нежине Черниговской губернии в 1907 г., сентябре меся-
це, мой отец в то время был слушателем артиллерийской академии в гор. Ле-
нинграде, по окончании академии он был оставлен преподавателем также ар-
тиллерийской академии, я жил в Ленинграде до 1912—1913 гг., после чего я
вместе с мамашей уехал в гор. Нежин, где жил до 29/VI-1928 г., а затем прие-
261
хал в гор. Ленинград с целью поступления в вуз или на службу, в вуз я не по-
ступил, т. к. не сдал экзамена по письменной математике и по русскому
письменному. Сейчас я безработный, посещаю интересующие меня лекции в
университете как вольнослушатель, состою на иждивении гр-на ИВАНОВА
Александра Александровича, он проректор ЛГУ. В отношении моего отца я
считаю, что он умер в период между 1912—1913—1928 гг., почему я точно не
знаю, это потому, что мать о нем ничего не хочет знать, вследствие бывших
между ними разногласий, о чем мне никогда не говорит, несмотря на мои
интересы в данном вопросе. Учился я в Нежинской комиссариатской школе,
куда поступил в 1920 г. — 6 группу, окончил я ее в 1923 г., затем после болез-
ни я вступил в нежинскую кооперативную школу, которую окончил в 1928 г.
В Ленинграде я сейчас проживаю с мамашей Маргаритой Николаевной
ЯКОВЛЕВОЙ и моей бабушкой Фомаидой Никаноровной ЯКОВЛЕВОЙ.
В гор. Чернигове я никогда не был. РУБЛЕВСКОГО Бориса знаю по нежин-
ской кооперативной школе, с ним был знаком, он хорошо рисовал, друг у
друга на квартирах не бывали, встречались только в школе или на улице, все-
гда мы с ним вели разговоры на общие темы, каких-либо недовольств в отно-
шении учебы и т. п. мы друг другу не высказывали, т. к. у нас не было почвы
для таких разговоров, последний раз я его видел весной 1926 г., когда я уез-
жал в Крым лечиться. По приезде из Крыма я его в Нежине не застал, он уе-
хал, как мне сказали, в Чернигов, с тех пор его не видал и переписки не имел.
Граждан по фамилиям КАМЕНЕЦКИЙ, ГОРДОН, ГОФМАН, ВОРОБЬЕВ,
СЕЛИВАНОВ, ХАВИНА и ЛЮХАШАН я совершенно не знаю, с ними не
был знаком как в Нежине, так и в Ленинграде. В отношении обнаруженного
у меня при обыске пустого листа бумаги с печатью «Нежинской районной
больницы» сказать ничего не могу и не знаю, откуда она могла у меня взять-
ся. В гор. Ленинграде по гор. Нежину и Черниговскому округу вообще я
знаю: КУТНЕВИЧА Михаила, стажер Октябрьской ж. д., проживает: Про-
спект 25 Октября, д. 80—84, кв. 76, с ним я виделся в июле месяце 1928 г. Зна-
ком с ним по нежинской школе, живет ли он сейчас здесь, я не знаю, с РУБ-
ЛЕВСКИМ был он знаком или нет, я не знаю, больше никого не знаю.
Протокол записан правильно с моих слов. В. Яковлев.
Допросил Борисов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 26. Л. 76—77.
№ 116
Протокол допроса Воробьева Н. Г.
(1904 г. р., Полтавская губ., гор. Прилуцк)
21 февраля 1929 г.
Я родился в гор. Прилуцке Полтавской губ., в семье купца Григория Ива-
новича ВОРОБЬЕВА, он умер в 1918—1919 гг., примерно в 1916 г. поступил
учиться в Черниговскую мужскую гимназию, в 1918 г. систематически пере-
262
шел в семилетку № 9, которую окончил в 1921 г. КАМЕНЕЦКОГО Олега я
знаю с 1924 г. приблизительно, где познакомился — точно не помню, мы с
ним были в хороших отношениях, у него на квартире я не был, я его видел в
1926 г. в гор. Чернигове, он заходил ко мне по приезде из Киева. Какие у
меня с ним были разговоры — я не помню, после 1926 г. я его не видел до его
приезда в Ленинград в конце 1928 г. По приезде КАМЕНЕЦКИЙ получил от
ЛАСКОРОНСКИХ телефон моей быв. квартиры на Вознесенском проспек-
те, позвонил туда, он не нашел, т. к. я уже там не жил, тогда он позвонил по
телефону 471-02, квартира ГРИГОРОВИЧЕЙ Александра Григорьевича, Лю-
бовь Борисовны, он передал им, что если я зайду, чтобы зашел к ЛАСКО-
РОНСКИМ встретиться с ним, точно числа я не помню. Я зашел к ЛАСКО-
РОНСКИМ, где встретил КАМЕНЕЦКОГО Олега, откуда мы пошли прогу-
ляться, вели с ним разговор, делились впечатлениями за прошедшие 2 года,
вспоминали знакомых, он ободрял меня в неудаче поступления в вуз, не те-
рять надежды на поступление в следующем году, я с ним провел время часа
1 х1т—2, расстались с ним на Невском, он поехал ночевать к ЛАСКОРОН-
СКИМ или ВАСЬКОВУ, а я ушел в д. 46 по Невскому ночевать.
Гр-н ГОРДОН мне незнаком, КАМЕНЕЦКИЙ Олег о нем мне ничего
не говорил. Через несколько дней я виделся с КАМЕНЕЦКИМ Олегом в
семье ЛАСКОРОНСКИХ, где играли в карты, где в компании вели разгово-
ры на общие темы и вдвоем не оставались. Больше я с ним не виделся. Он
мне за время последних двух встреч, а также раньше не говорил об органи-
зации молодежи, также не предлагал вступить в эту организацию.
В гор. Ленинграде я встречался со следующими лицами: 1) с семьей
ГРИГОРОВИЧЕЙ, 2) ДУБОВИНЫМ Владимиром Александровичем, про-
живает приблизительно по Аптекарский, 4, кв. 30, 3) ВАССЕРОМ, сын пре-
подавателя черниговского института, живет Итальянская ул., 9, кв. не знаю,
4) ЧЕБАНОВЫМ Михаилом, лет 26, черниговец, студент Лесного институ-
263
та, где живет, не знаю, 5) ИЛЬЯШЕНКО Семеном Савельевичем, лет 25,
приехал из Черниговской губ., студент Политехнического института, про-
живает: Литейный проспект, 51, кв. 26, 6) КАЦЕНСОНОМ Ефимом, лет 19,
он осенью 1928 г. держал экзамен в вуз, провалился, жил около Воскресен-
ского проспекта, 7) СОЛОВЕЙЧИК Раей, ей лет 18, черниговка, окончила
музыкальную школу, видел ее осенью 1928 г. в Ленинграде, якобы приехала
для поступления в вуз, но не держала, где она, не знаю, 8) ЛАСКОРОН-
СКОЙ Екатериной, к ним заходил несколько раз, 9) ВАСЬКОВА Юрия я
знаю по Чернигову, известно, что живет здесь, но с ним не встречался. Из
Ленинграда я переписку вел: с родными, СНЕЖКОВЫМ Анатолием,
ЛУНДБЕРГОМ Германом — все они проживали в Чернигове, изредка полу-
чал открытки от некоторых товарищей. О существовании антисоветской ор-
ганизации молодежи и предложения вступить в таковую организацию я ни-
когда ни от кого не слышал и мне это неизвестно.
Протокол записан правильно с моих слов. Воробьев.
Допросил Борисов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 26. Л. 93—94.
№ 117
Протокол допроса Васькова Ю. Б.
(1905 г. р., гор. Петроград)
22 февраля 1929 г.
С тов. КАМЕНЕЦКИМ Олегом Александровичем я познакомился,
если это можно считать началом знакомства, когда мне было 3 года, а
264
ему несколько месяцев. Мои родители со своих юношеских лет были
друзьями с родителями КАМЕНЕЦКОГО, а я считался другом его, как
сказано выше, с раннего детского возраста. В это время я встречался с
ним почти каждое лето, т. к. приезжал с родителями гостить на не-
сколько месяцев. В 1917—1918 гг. я жил с ним вместе в гор. Чернигове,
где мы учились, я в третьем, а он в первом классе. В эту пору он был
очень слабым и болезненным парнишкой, учиться не любил, а все вре-
мя отдавал лепке фигурок. В 1919 г. он жил в деревне у своей бабушки и
до 1921 г. (или 1922) я с ним не встречался. Когда мы снова встрети-
лись, ему было около 14 лет — мне 17. Я работал на заводе, а он посту-
пил снова в школу. Разница лет, не замечавшаяся в возрасте до 12—
15 лет (моих), резко дала себя почувствовать теперь. Поэтому его ком-
пания была мне совершенно неинтересна и отсюда — неизвестна. Сам
он в это время значительно развился, стал заниматься физкультурой и
скоро стал изрядным дядей. К учению он по-прежнему проявлял весьма
мало рвения. С ним без конца случались самые невероятные случаи. То
он переворачивался в лодке, то ломал ребра, упав где-то с дерева, сло-
вом был настоящим сорванцом. Так было до 1924 г., когда я уехал в
гор. Киев в вуз. С КАМЕНЕЦКИМ не встречался до 1925 г., когда я
приехал на производственную практику на Лесопильный завод в
гор. Чернигов. У него была своя компания молодежи-подростков, пре-
имущественного девиц, среди которых он, видимо, успел стяжать себе
славу «местного льва». Опять я довольно редко встречался с ним на
реке или на прогулках. Я в это лето женился, и мне очень мало было
дела до всего вокруг. В этом же 1925 г. КАМЕНЕЦКИЙ поступил в Ки-
евский художественный институт на скульптурное отделение. Здесь
наши пути разошлись еще дальше, я учился в техническом вузе и в го-
лове были котлы, машины и заводы, а он увлекся своей скульптурой.
Денег ему родители давали очень мало, и он всегда ходил полуголодный
и ободранный. Его компания мне неизвестна совершенно, за исключе-
нием его знакомой Гали ЛЕВИЦКОЙ (кажется), которую видел один
раз, когда зашел к ней, разыскивая КАМЕНЕЦКОГО перед отъездом в
Ленинград. Жил он сперва с двумя студентами в одной комнатушке —
один из них был политехник по фамилии ГАЛИНСКИЙ, а другого не
знаю. Встречи наши бывали весьма редки, когда он заходил ко мне под-
кормиться, т. к. я подрабатывал деньги ремонтом автомобилей, мотор-
ных лодок и т. д. Изредка я давал ему немного денег и сообщал открыт-
кой его родителям, что он жив и здоров, т. к. сам КАМЕНЕЦКИЙ пи-
санием писем родителям себя не утруждал. В эту пору его можно было
охарактеризовать как весьма безалаберного и сильно «зеленого» юнца.
По его рассказам, он имел успех среди дам. Приключения его, по его
словам, не прекращались, где-то в драке с беспризорниками ему про-
стрелили руку (затем он вывихнул ногу и т. д.). Наконец, самым неве-
роятным номером было падение с 4-го этажа казармы, где он по наряду
мыл окна, и при этом он только встряхнулся, даже ничего не поломав.
265
Из всех его рассказов от него самого и слухов, которые о нем ходили,
он любил приврать насчет своих приключений. Драться и «бузить» он,
по-видимому, любил. Любил и выпить, и часто все присланные от ро-
дителей деньги пропивал.
В 1926 г. я поехал на практику в Ленинград и не видел КАМЕНЕЦ-
КОГО почти год. Уехал я из Ленинграда весной 1927 г., а он в 1927 г.
тоже весной приезжал в Ленинград на несколько дней, т. к. хотел пе-
ревестись в Художественную академию. Меня в это время здесь уже не
было, т. к. я работал над дипломным проектом, который сдал в июле
1927 г. В это время я снова встречался изредка с КАМЕНЕЦКИМ, т. к.
осенью 1926 г. умер его отец, то материальное положение его стало
еще хуже. Мать его, служившая в Нежинском суде, получала 36 руб.
жалованья и ничего послать ему не могла. Изредка он получал деньги
от родственников и жил совершенно впроголодь. Я, работая над про-
ектом, не мог уделять много времени заработку и сам сидел без копей-
ки и помочь ему никак не мог. Осенью 1927 г. я уехал в Ленинград.
В это время КАМЕНЕЦКИЙ с указанной выше Гали занимался изго-
товлением движущихся фигур-кукол для киносъемок комических
мультипликационных фильмов и собирался затем ехать в Ленинград
или Москву, чтобы устроиться работать в кинопроизводстве. Когда я
уехал, то потерял КАМЕНЕЦКОГО из виду. Не писал ему и от него ни
писем, ни даже известий не имел. Летом, когда я ездил в отпуск на Ук-
раину, я видел его мать, и она сказала, что Олег хочет перевестись из
КХИ в московский ВХУТЕМАС и уехал в Москву, но адреса его не
знает, т. к. он недавно туда поехал. Возвращаясь в Ленинград через
Москву, я хотел разыскать КАМЕНЕЦКОГО, но через справочные
бюро не нашел. По приезде в Ленинград я узнал, что мне предстоит
командировка на Северный Кавказ. Так как ехать надо было через Мо-
скву, я послал справку по почте, дабы узнать адрес КАМЕНЕЦКОГО.
Справку адресовал на московский Октябрьский вокзал. Попутно по-
слал его матери открытку с просьбой, если ей известно, сообщить мне
его адрес. Однако отъезд в командировку вместо середины сентября
отложился на конец октября. Прибыв в Москву, я получил справку по
почте, что КАМЕНЕЦКИЙ не проживает и открытку от его матери с
адресом в Лосиноостровской. Остановился я в гостинице «Днепр» и
послал ему телеграмму. КАМЕНЕЦКИЙ в первый день не пришел, то-
гда я утром поехал к нему, и мы встретились на вокзале в Лосиноост-
ровской, т. к. он ехал ко мне. С ним я побыл с утра 11 часов до 2 ча-
сов, пока отходил мой поезд на Минеральные воды. КАМЕНЕЦКИЙ
выглядел сильно похудевшим и истощенным, после того каким был в
Киеве. Одет был в старое пальто своего отца. Виделся я с ним мало
времени и условился, что когда буду ехать назад — извещу его. Возвра-
щаясь назад в середине ноября, я известил его и, т. к. мой поезд при-
шел рано, я сразу поехал к нему. Застал его спящим. Жил он в углу
комнаты, отгороженном шкафом. Спал на кровати без простыни и на-
266
волочки, укрытый легким одеялом. В углу площадью меньше 1 кв. са-
жени стояла кровать и маленький столик со стулом. Грязь сверхъесте-
ственная. Одет он был в рваные сапоги, такие же штаны и бархатную
куртку. Из верхнего одеяния помимо пальто покойного отца у него
был овчинный полушубок — подарок бабушки. Рассказывая о своем
житье-бытье, он указал, что перевестись сразу во ВХУТЕМАС ему не
удалось. Надо ждать год, и он решил пока жить здесь. Своих кукол для
кино он продал какому-то оператору, у которого сейчас работает сам.
Денег почти никогда нет, за угол не заплачено месяца два, обедает
чуть не раз в месяц. Словом имел жалкий вид. Кроме того, он возился
с каким-то изобретением в области кино и собирался мастерить мо-
дель. Подал в Цебриз заявку на изобретение и хотел хлопотать в Меж-
рабпомфильм о реализации своего изобретения. Жаловался, что ему
уже бесконечно надоело трехлетнее полуголодное состояние, и он хо-
тел бы устроиться на любую работу. Уезжая в Ленинград, я пригласил
его в каникулярное время приехать ко мне погостить. Мне было силь-
но жаль парня и я хотел, чтобы он пожил у меня, т. к. подкормить его
немного было в моих силах. В двадцатых числах декабря он приехал ко
мне. Я поселил его в ванной, т. к. больше было негде. Он прожил у
меня дней 4—5 и потом стал ночевать у моих родителей, т. к. ванная у
меня без отопления и кровать даже без матраца, а у стариков была от-
дельная комната с диваном, на котором он спал. Обедал он то у меня,
то у родителей. Несколько раз за это время он ночевал у меня после
театра. Я был с ним раз в Академическом драматическом театре, полу-
чив два билета в ложу профсоюзного актива моего завода. Затем был с
ним в цирке, затем несколько раз в кино «Гигант», бывал он здесь у
моих родителей, у семьи ЛАСКОРОНСКИХ — тоже знакомых его с
раннего детства, как и я. Кроме того, он все ждал приезда с каникул
своего знакомого ГОРДОНА, адрес которого узнавал в адресном столе.
Был он несколько раз в кино с моей матерью. Потом я ему достал би-
леты в Михайловский театр, где он был тоже с моей матерью. 9 января
он собирался ехать назад в Москву, т. к. кончалась льготка, но мы от-
говорили его, пусть поживет еще, а на проезд денег дадим.
Таким образом он застрял еще. Больше он, кажется, ни у кого не был, по
крайней мере я не знаю.
Итак, подводя итог характеристике КАМЕНЕЦКОГО, могу сказать,
что он производил на меня впечатление славного парня — товарища,
однако весьма безалаберного, достаточно ленивого к регулярному тру-
ду — забияку и драчуна в прошлом и могущего приврать о своих успе-
хах в делах с девицами, драками и пьянкой. В день ареста он собирался
на именины и одел мою белую рубаху и воротничок, запонки и сцепоч-
ки. Ю. Васьков.
Допросил Борисов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 26. Л. 113-116 об.
267
№ 118
Из предварительного допроса Любарского В. Г.
(1908 г. р., гор. Чернигов)
22 августа 1928 г.
...Рассматривая оставшийся дома костюм Левы, который просыхал, в
кармане были найдены пистоны. В настоящее время они находятся у меня.
...В нашем роду много самоубийц и сумасшедших. Должен сказать, что
от меня и от брата это скрывали, боясь, как бы это не произвело болезнен-
ного впечатления на нервных детей. Но скрывали недостаточно системати-
чески. Кое-что я узнал от близких знакомых. Вот что я узнал по этому пово-
ду. В молодые годы сестра отца — Дарья Васильевна Любарская сошла с ума
и умерла. Брат отца — Лев Васильевич страдал одно время серьезным пси-
хическим расстройством. Другой брат — Михаил Васильевич, когда была
объявлена война 1914 г., не перенес этого известия, сошел с ума, а затем по-
кончил с собой.
Двоюродный брат мой — Борис Александрович Любарский страдал в мо-
лодости психическим расстройством и несколько раз намеревался и пытал-
ся покончить с собою. Психическое расстройство Бориса Александровича
повторялось лет пять тому назад. Другой двоюродный брат мой — Всеволод
Александрович, как я слышал от некоторых знакомых, очень серьезно забо-
лел психически года два тому назад, во время своего путешествия в Южную
Америку. Об этом факте кажется скрывали от его матери — Лидии Влади-
мировны Любарской.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 12. Л. 23—24 об.
268
№ 119
Протокол допроса Любарского В. Г.
31 октября 1928 г.
18/VIII вечером, когда мой брат Лев ЛЮБАРСКИЙ явился ко мне в ком-
нату в ужасном состоянии, то сразу заявил, что он совершил террористиче-
ский акт, т. е. политическое убийство какого-то военного работника Крас-
ной армии, носившего три ромба, при этом спросил у меня, какой это чин
или какую должность убитый им человек занимает. Таким образом от этого
его заявления я понял, что он совершил индивидуальный террористический
акт, хотя в действительность совершенного убийства не поверил и отнес это
за счет его невменяемого состояния. Будучи потрясенным его состоянием, я
вскоре поехал к двоюродному брату Борису ЛЮБАРСКОМУ (родной брат
Всеволода ЛЮБАРСКОГО, приезжавшего в этом году из Варшавы) за со-
действием и советом, что делать с моим братом Львом. Причем, когда Лев
мне сказал, что совершил террористический акт над видным работником
Красной армии, то сообщил, что за ним следят и его разыскивают, и просил
меня помочь ему куда-нибудь скрыться. Это и послужило причиной тому,
что я направился к Борису ЛЮБАРСКОМУ за советом. Когда брат ко мне
явился с вышеуказанным сообщением, то в моей комнате присутствовала
моя фактическая жена Елизавета Адольфовна ГУХМАН, проживающая по
Малой Бронной, д. № 31/13, кв. 16, служит в отделе статистики Наркомтру-
да, тел. доб. 40. Причем первоначальный мой разговор об этом террористи-
ческом акте со Львом она не слышала, так как она была в кухне и готовила
чай. Но когда Лев мне это сообщил, то я вышел в кухню и ей об этом рас-
сказал и просил ее побыть со Львом, пока я схожу к Борису ЛЮБАРСКО-
МУ. Поехав на квартиру последнего, я его дома не застал и оставил ему за-
писку, чтобы он немедленно приехал ко мне, сообщив при этом, что Лев на-
шелся и находится у меня в ужасном состоянии. На поездку и пребывание в
квартире Бориса Любарского я затратил приблизительно полчаса времени.
Когда я вернулся домой, то в моей комнате, за исключением брата Льва и
Елизаветы Адольфовны ГУХМАН, я еще застал моего сожителя по комнате
КВАДРИ Михаила Владимировича, приехавшего из Тарасовки (где он про-
живал целое лето, бывая периодически, довольно редко, в Москве). Как он
мне впоследствии объяснил, что в Москву приехал, так как узнал об исчез-
новении моего брата Льва и хотел мне хоть чем-либо помочь. Об исчезнове-
нии моего брата он узнал от Игоря Владимировича КАЛИНОВСКОГО,
проживающего в нашей квартире, который, будучи в Тарасовке, сообщил об
этом ему, КВАДРИ, и КАЛИНОВСКИЙ высказал ему предположение, что
мой брат Лев, очевидно, покончил самоубийством. Об этой цели приезда в
тот день в Москву КВАДРИ, последний мне потом говорил несколько раз.
Спустя минут двадцать после моего возвращения из квартиры Бориса ЛЮ-
БАРСКОГО, последний постучался в окно моей комнаты и я к нему вышел
на улицу, где встретил его с женой Верой Александровной. На улице я ему
передал сообщение о состоянии моего брата Льва, после чего он, очевидно,
269
желая лично переговорить с моим братом и непосредственно от него узнать
эту историю и увидеть лично его состояние, направился ко мне. В комнату
он вошел один, а жена осталась его ждать на улице. Когда я вернулся из
квартиры Бориса ЛЮБАРСКОГО, то слышал разговор между КВАДРИ
М. В. и моим братом Львом на тему о полезности индивидуального террора,
причем КВАДРИ М. В. доказывал его вред. Были ли подобные разговоры
между КВАДРИ и моим братом раньше, я не знаю. Необходимо отметить,
что в присутствии КВАДРИ, Бориса ЛЮБАРСКОГО, ГУХМАН и меня, по-
сле моего возвращения от Бориса, мой брат уже рассказывал новую версию
о причине убийства. В первый момент его появления у меня в комнате он
заявил, что совершил террористический акт, т. е. политическое убийство, а
уже в присутствии этих лиц он рассказывал, что он, не имея силы воли по-
кончить с собой, решил убить видного советского работника, дабы его рас-
стреляли. Но наряду с этим он просил помощи, дабы скрыться. Это, конеч-
но, не вяжется, но я рассказываю, как было на самом деле. КВАДРИ и Бо-
риса ЛЮБАРСКОГО известие об убийстве сразу ошеломило, и они даже не
поверили, вследствие чего Борис вскоре ушел, чтобы проверить сообщение
моего брата. Спустя некоторое время Борис ЛЮБАРСКИЙ вернулся и со-
общил, что узнал о происшедшем убийстве какого-то видного работника
Реввоенсовета ШАПОШНИКОВА, таким образом эта история подтверди-
лась, и мы стали советоваться, что делать с братом. Между прочим, когда
обсуждали, что делать с братом, то высказывали предположение, что воз-
можно, что ОГПУ моего брата уже разыскивает, так как Лева при покупке
пистолета оставил в оружейном магазине расписку, подписав ее настоящей
фамилией. Об этом нам сообщил Лева, кто ему задал этот вопрос, я сейчас
не помню. Это обстоятельство в свою очередь подтверждало подозрение
Левы о том, что за ним ведется наблюдение со стороны ОГПУ. Оговарива-
юсь, что при этом разговоре не присутствовала ГУХМАН, так как она ушла
и при нашем обсуждении не присутствовала.
Касаясь вопроса о психической вменяемости моего брата Льва, я нико-
гда не сомневался в его психической нормальности, также не замечал и не
мог предполагать, что он собирается покончить самоубийством, а наобо-
рот, он был полон надежд на будущее и стремился попасть в высшее учеб-
ное заведение, для чего усиленно готовился. О том, что у него произошел
какой-то психический надлом и что он мог покончить с собой или стре-
мился к этому, у меня возникли подозрения только со дня его исчезнове-
ния из квартиры Ольги Александровны ШЕЛКОВОЙ, т. е. 16/VHI-28 г.
(день убийства тов. ШАПОШНИКОВА). Вначале я предполагал, что с
ним произошел несчастный случай, или он занимается у кого-либо из сво-
их товарищей. О его психической невменяемости и о том, что он намере-
вается покончить самоубийством (на этой почве), пустила слух Ольга
Александровна ШЕЛКОВА, об этом она мне как-то мельком также сказа-
ла, это было 17/VIII. Но я в это не верил. Но когда я лично ознакомился с
некоторыми записями Левы, то пришел к заключению, что у Левы дейст-
вительно что-то неблагополучно, и он действительно мог покончить с со-
270
бой, хотя нормальных для этого у него оснований не было. 18/VIII-28 г. я
еще не был достаточно убежден в этом, так как в этот день его еще разы-
скивал. Ко мне на квартиру он пришел 18/VIII вечером. Когда мы убеди-
лись в факте происшедшего убийства и предполагая, что ОГПУ Леву ра-
зыскивает, то я предложил Леву отправить в ОГПУ. Сделал я это потому,
что решил, что Лева, совершивший убийство ответственного работника,
должен поступить в распоряжение ОГПУ. Не помню точно, кто из присут-
ствующих (о которых речь шла выше), предложил его не отправлять прямо
в ОГПУ, а только сообщить последнему, а Леву отправить в институт
Склифосовского, так как высказывали соображения, что Лева психически
ненормален. В тот вечер, когда явился ко мне Лева, то КВАДРИ, приехав-
ший из Тарасовки, ночевал у меня в комнате. Когда вышеуказанная бесе-
да происходила, то КВАДРИ выходил в соседнюю комнату. Уходил ли он
совсем из квартиры, в то время как я с Борисом ЛЮБАРСКИМ повели в
ОГПУ Леву, я не знаю.
Касаясь личности КВАДРИ М. В. знаю, что он быв. офицер Колчаков-
ской армии, до этого он был в Деникинской армии. По своим убеждениям
он, конечно, антисоветски настроен, но то, что он по убеждениям монар-
хист, я не знаю и утверждать это не могу. Из разговоров с ним я только убе-
дился, что он враждебно относится к существующему строю. Знаю, что у
него имеются родственники в Париже, как будто дядя и его семья. Сам
КВАДРИ тоже стремился выехать за границу, где он рассчитывал продол-
жить свое музыкальное образование и деятельность. Подал он заявление на
выезд за границу (с его слов), после совершенного моим братом убийства,
приблизительно спустя недели через три, он собирался выехать в Герма-
нию, но ему в выезде отказали. С моим братом, насколько я знаю, он встре-
чался редко и, насколько мне известно, на политические темы не разгова-
ривал. С Борисом ЛЮБАРСКИМ он встречался чаще. Они знакомы еще до
революции. Всеволода ЛЮБАРСКОГО КВАДРИ знает еще с детства, но в
1928 г., когда Всеволод был в Москве (приехав из Варшавы), то КВАДРИ
утверждал, что он с ним в Москве не виделся. О приезде Всеволода из Вар-
шавы КВАДРИ, очевидно, узнал от кого-либо из нас (Бориса ЛЮБАРСКО-
ГО, Ольги Александровны ШЕЛКОВОЙ или от меня, в связи со случаем
убийства ШАПОШНИКОВА). С Ольгой Александровной ШЕЛКОВОЙ
КВАДРИ знаком и, должно быть, встречался.
О том, что мой брат Лева после убийства направился в Тарасовку, где ра-
зыскивал КВАДРИ М. В., мне Лева действительно говорил в тот вечер, ко-
гда он явился ко мне на квартиру. О том, что КВАДРИ М. В. находится в
Тарасовке и служит преподавателем в музыкальном техникуме, мой брат
Лева знал, но почему он непосредственно после убийства направился в Та-
расовку разыскивать КВАДРИ, я не знаю и объяснить не могу. Как мне то-
гда говорил мой брат, он тогда КВАДРИ не сумел увидеть, так как не разы-
скал этот техникум.
Борис ЛЮБАРСКИЙ с моим братом встречался, неоднократно беседо-
вал с ним на политические темы, одно время он с ним читал газеты. О по-
271
литических убеждениях Бориса ЛЮБАРСКОГО затрудняюсь сказать; в
разговорах он критикует мероприятия советской власти, но чтобы он был
ярко выраженным врагом советского строя, сказать не могу; приезжавший
из Варшавы его родной брат Всеволод ЛЮБАРСКИЙ по убеждениям
контр [революционер] и враг советской власти. К какой партии он примы-
кает в Польше, не знаю. В СССР он приезжал как дипкурьер польского
правительства. Как мне говорили Ольга Александровна ШЕЛКОВА и его
брат Борис, главная цель его приезда в СССР была, с одной стороны, по-
видать своих родных и найти возможность устроиться работать в СССР
как инженер, правда ли это, утверждать не могу, так как знаю со слов дру-
гих. Во время его пребывания в этом году в Москве меня здесь не было,
так как находился в Чернигове. Я вообще с ним не знаком. С моим бра-
том Левой Всеволод ЛЮБАРСКИЙ познакомился через Ольгу Александ-
ровну и виделся с ним на квартире последней. Его брат Борис мне гово-
рил, что Лева ездил со Всеволодом ЛЮБАРСКИМ на дачу к Ольге Алек-
сандровне. Слышал о том, что Всеволод с Ольгой Александровной ходил
на кладбище на могилу их отца, но не знаю, ходил ли с ними туда Лева.
От Ольги Александровны я узнал, что Всеволод ЛЮБАРСКИЙ подарил
моему брату часы. Какие были взаимоотношения между Всеволодом ЛЮ-
БАРСКИМ и моим братом, не знаю. Когда я вернулся в Москву, то Все-
волода ЛЮБАРСКОГО не застал. Со слов Бориса ЛЮБАРСКОГО, Всево-
лод прислал недавно несколько писем из Варшавы, причем письма из
Варшавы шли на адрес 1-й жены Бориса, Анны Ивановны ЛЮБАРСКОЙ,
проживающей в 5-м Доме Советов, она служит в приемной тов. КАЛИ-
НИНА. Каким образом получались письма, через польское посольство
или обыкновенной почтой, я не знаю.
После убийства ШАПОШНИКОВА и ареста моего брата Борис ЛЮ-
БАРСКИЙ и семья ШЕЛКОВЫХ, в том числе Ольга Александровна, от
меня сразу отделились и даже не принимают в свой дом, несмотря на наши
родственные отношения. Что же касается Бориса ЛЮБАРСКОГО как лич-
ности, то скажу, что он человек нечистоплотный.
Возвращаясь к вопросу о взаимоотношениях между КВАДРИ М. В. и
моим братом Львом, вспоминаю, что КВАДРИ неоднократно говорил мне о
том, чтобы я почаще приводил к нам в квартиру брата, очевидно, он хотел
сблизиться с братом.
Все показанное верно, записано с моих слов, мною лично прочитано, за
достоверность показаний готов нести ответственность, в чем подписыва-
юсь.
Ввиду некоторых неточностей в настоящем протоколе, дабы была пол-
ная ясность, прошу внести нижеследующие поправки:
К Борису ЛЮБАРСКОМУ я поехал не для того, чтобы искать помощи
для сокрытия Левы, а для того, чтобы получить советы от Бориса, куда по-
местить Леву как психически больного.
Борис ЛЮБАРСКИЙ не постучал в окно, а крикнул со двора, вызвав та-
ким образом меня из квартиры.
272
Хочу отметить, что первый рассказ о совершении Левой террористиче-
ского акта не противоречит второй версии об самоубийстве. Не утверждаю,
что вторую версию о самоубийстве он говорил мне в присутствии всех ос-
тальных лиц, может быть, говорил мне с глазу на глаз.
По вопросу о возможности Левы покончить самоубийством я мог пред-
полагать и раньше, так как знал его как нервного человека и в случае неуда-
чи его поступления в вуз с ним подобное могло случиться, хотя в этом слу-
чае Лева не мог знать, поступит ли он в вуз или нет.
Разъясняю, что Леву я решил отправить в ОГПУ не потому, что его уже
разыскивали, а потому, что считал необходимым отправить его в ОГПУ как
совершившего убийство ответственного работника. Предложение отвести
Леву в институт Склифосовского исходило от нашего соседа КАЛИНОВ-
СКОГО, которого у нас в комнате не было, но когда выводили Леву, то он
вышел в коридор и это предложил. В эту ночь КВАДРИ не спал в одной
комнате со мной, а спал в комнате КАЛИНОВСКОГО. Зная об антисовет-
ских убеждениях КВАДРИ, я в то же время не знаю об его активной
контрреволюционной] деятельности. Не утверждаю, что КВАДРИ узнал о
приезде из Варшавы Всеволода ЛЮБАРСКОГО в связи с убийством ША-
ПОШНИКОВА, может быть, он узнал об этом раньше. Не утверждаю, что
Лева непосредственно после убийства отправился специально в Тарасовку
разыскивать КВАДРИ. Возможно, что случайно очутившись в Тарасовке и
вспомнив, что там находится КВАДРИ, стал его разыскивать. О контррево-
люционности] Всеволода ЛЮБАРСКОГО я узнал от Бориса и Ольги Алек-
сандровны, но в то же время я не знал, что он приехал для активной
контр [революционной] работы. Не утверждаю, что Анна Ивановна ЛЮ-
БАРСКАЯ служит в приемной тов. КАЛИНИНА, я только знаю, что она
служит во ВЦИК. Когда я отвечал на вопрос о чистоплотности Бориса ЛЮ-
БАРСКОГО, то я понял это как физическую чистоплотность и в букваль-
ном смысле ответил.
Касательно стремления КВАДРИ сблизиться с моим братом, я бы ска-
зал, что более правильно было бы сказать, что КВАДРИ просто заботился о
моем брате. В остальном все правильно, записано с моих слов. В чем подпи-
сываюсь. Верно. В. Любарский.
Допросил Владимиров
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 12. Л. 29—34.
№ 120
Дополнительные показания Любарского В. Г.
23 марта 1929 г.
ПЛАЗОВСКИЙ Роман Антонович, бывая наездами из провинции в Мо-
скве, заходил всегда к КВАДРИ Михаилу Владимировичу. Останавливался
он в гостинице, у КВАДРИ не ночевал, иногда лишь обедал. Я его видел у
273
КВАДРИ, насколько помню, раза четыре. Бывал ли он у КВАДРИ в мое от-
сутствие, я не знаю. С ПЛАЗОВСКИМ Романом Антоновичем, который по
словам КВАДРИ, является быв. генералом, я был познакомлен КВАДРИ.
КВАДРИ мне его рекомендовал как философа, последователя украинского
философа СКОВОРОДЫ. У меня с ПЛАЗОВСКИМ на эту тему были разго-
воры, но непродолжительные.
Со слов КВАДРИ мне известно, что КВАДРИ с ОБОРИНЫМ Львом бы-
вали у ПЛАЗОВСКОГО в Самаре. Что общего может быть у ПЛАЗОВСКО-
ГО с КВАДРИ и ОБОРИНЫМ, я не знаю. Со слов КВАДРИ, ПЛАЗОВ-
СКИЙ является якобы любителем музыки, искусства и философии.
Знаком ли с ПЛАЗОВСКИМ Романом Антоновичем мой брат Лев ЛЮ-
БАРСКИЙ, я достоверно не знаю, но полагаю, что он с ним не знаком. Со
слов КВАДРИ мне известно, что он бывал у нижеследующих лиц:
1) профессора ЯВОРСКОГО, 2) профессора МЯСКОВСКОГО, 3) СТА-
РОКАДОМСКОГО, 4) ОБОРИНА Льва, 5) ШЕБАЛИНА Виссариона,
6) НИКОЛЬСКОГО Юрия и др., коих я не помню.
У него бывали нижеследующие: 1) ОБОРИН Лев, 2) СТАРОКАДОМ-
СКИЙ, 3) НИКОЛЬСКИЙ Юрий, 4) МИКЕЛАДЗЕ и др., коих я не
помню.
Со всеми перечисленными лицами, за исключением ЯВОРСКОГО и
МЯСКОВСКОГО, я был также знаком. Семью ДУБОВСКИХ КВАДРИ
знает хорошо и про них он часто говорил.
Из медицинского мира КВАДРИ Михаил Владимирович знает доктора-
психиатра ХОРОШКО. После совершенного Львом ЛЮБАРСКИМ, моим
братом, убийства ШАПОШНИКОВА он, КВАДРИ Михаил, был у назван-
ного ХОРОШКО, кажется, один раз вместе с ОБОРИНЫМ Львом. КВАД-
РИ и ОБОРИН говорили с ХОРОШКО о моем брате Льве и совершенном
им убийстве и о необходимости помещения Льва в лечебницу для психиче-
ских больных. Вообще, КВАДРИ и ОБОРИН с ХОРОШКО советовались
относительно Льва.
КВАДРИ Михаил и ОБОРИН знакомы также, кажется, с той молоде-
жью, которая бывает на квартире у ХОРОШКО. КВАДРИ и до совершения
Львом убийства бывал на квартире у доктора ХОРОШКО. Он с ним и его
семьей (ХОРОШКО) знакомы.
КВАДРИ часто упоминал Славку ХОРОШКО, по-видимому, сына ХО-
РОШКО. ХОРОШКО — доктор, в прошлом был знаком с отцом Бориса
ЛЮБАРСКОГО, Александром Васильевичем ЛЮБАРСКИМ — доктором-
психиатром. КВАДРИ мне говорил, что ХОРОШКО ему указывал, что он
помнит покойного ЛЮБАРСКОГО Александра Васильевича.
Я лично у доктора ХОРОШКО не был ни разу и с ним не знаком. Бывал
ли у него Борис ЛЮБАРСКИЙ, я не знаю.
Записано с моих слов и мною прочитано. В. Любарский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 12. Л. 46—48 об.
274
№ 121
Протокол допроса Разумовской В. Г.
(1900 г. р., гор. Одесса)
12 декабря1928 г.
ЛЮБАРСКУЮ Анну Ивановну я узнала впервые в 1923 г. в гор. Виннице
Подольской губернии. В то время я там училась в музыкальном техникуме и
давала уроки музыки на дому. По этому же поводу я была знакома с Бори-
сом ЛЮБАРСКИМ — мужем ЛЮБАРСКОЙ Анны Ивановны. Тогда я с
ним соприкасалась весьма редко и в большинстве случаев виделась и гово-
рила с матерью Бориса — Лидией Владимировной ЛЮБАРСКОЙ. В том же
1923 г. я с ЛЮБАРСКИМИ связь потеряла, так как Борис ЛЮБАРСКИЙ
был арестован по какому-то делу, связанному с его поездкой, кажется, во
Львов. Анна Ивановна после ареста мужа уехала в Харьков хлопотать об его
освобождении, я же вскоре вышла замуж за сотрудника местного органа
ОГПУ РАЗУМОВСКОГО Константина Васильевича и вместе с ним уехала в
Житомир — по месту его нового назначения. В 1925 г. я служила в фотогра-
фии ОГПУ, в Москве, счетоводом, муж же мой работал в Средней Азии.
В 1925 г. я с ЛЮБАРСКИМИ, за исключением Лидии Владимировны, связи
не поддерживала. В фотографии ОГПУ я работала временно в летнее время
в период летних отпусков. Вообще же я после замужества нигде не работала.
Осенью 1927 г. я вместе с мужем выехала в Харьков, откуда вскоре возвра-
тилась обратно в Москву и поселилась на временное жительство в комнате
Анны Ивановны ЛЮБАРСКОЙ, с которой и проживала до 1 августа 1928 г.,
причем в той же квартире я проживала после этого в коридоре и кухне до
28 октября с. г., а затем выехала на жительство в 3-й Дом Советов. Из знако-
мых Анны Ивановны я знаю, по ее словам, неких СЛЕФОКТ (муж и жена),
275
кажется, военные. Лично СЛЕФОКТ я никогда не встречала. По ее словам,
она имела каких-то знакомых в военной академии, но кого именно она зна-
ла в этой академии, мне неизвестно. Вообще она (Анна Ивановна) в мое
присутствие никого из своих знакомых у себя в комнате не принимала и из-
бегала, чтобы я была с кем-либо знакома из тех лиц, с коими она поддержи-
вала связь. Мне известно, что на ее адрес шли письма из Польши от Всево-
лода ЛЮБАРСКОГО и ПАВЛОВСКОГО Станислава, а также из Франции
от некоего Александра Федоровича, фамилия коего мне неизвестна. Мно-
гие письма шли через адрес Анны Ивановны ЛЮБАРСКОЙ на имя ШЕЛ-
КОВОЙ Ольги Александровны и ее матери Лидии Владимировны. Письма
шли, поскольку мне это известно, почтой и были ли такие случаи, чтобы
Анна Ивановна получала письма при посредстве какой-либо иностранной
миссии и, в частности, Польской миссии, я не знаю. Имела ли она знако-
мых из лиц, работающих в иностранных миссиях в Москве, я не знаю, так
как она мне про это никогда ничего не говорила. За письмами, присылав-
шимися по адресу Анны Ивановны ЛЮБАРСКОЙ на имя ШЕЛКОВЫХ за-
ходил ЛЮБАРСКИЙ Лев, который и передавал их последним. Были и та-
кие случаи, когда я передавала письма ШЕЛКОВОЙ Ольге Александровне
через заходившего ко мне по месту службы в пекарню МСПО на Покровке
Льва ЛЮБАРСКОГО. Примерно за день до приезда Всеволода ЛЮБАР-
СКОГО из Варшавы в Москву на имя Анны Ивановны ночью поступила те-
леграмма от Всеволода ЛЮБАРСКОГО, который сообщал о том, что он
приедет в Москву. Телеграмма была на французском языке, ее содержание
примерно такое: «Встречайте в субботу буду. Вова».
На следующий день утром я со службы позвонила ей в Кремль на место ее
работы и сказала о том, что на ее имя поступила телеграмма от Вовы о том,
что он приедет в Москву. Она мне дала номер телефона знакомых Бориса
ЛЮБАРСКОГО, фамилию коих я не помню, и просила об этом сообщить
ему. Я позвонила по указанному мне Анной Ивановной телефону, откуда мне
ответили, что Борис ЛЮБАРСКИЙ находится у них и дали ему трубку. В раз-
говоре по телефону с Борисом ЛЮБАРСКИМ я ему сообщила, что в Москву
приезжает Всеволод ЛЮБАРСКИЙ, который известил об этом телеграфно
Анну Ивановну. Поскольку мне известно, в адрес ЛЮБАРСКОЙ Анны Ива-
новны на имя Бориса ЛЮБАРСКОГО писем не поступало. ЛЮБАРСКАЯ
Анна Ивановна проживала летом в доме отдыха ВЦИК «Волынском» и ино-
гда заходила к себе домой со службы. За время пребывания Всеволода ЛЮ-
БАРСКОГО в Москве я с ним виделась всего два раза. Один раз, когда я шла
со службы, я его встретила около Кремля. Он шел с Анной Ивановной ЛЮ-
БАРСКОЙ по ул. Герцена от Троицких ворот. В этот раз меня Анна Иванов-
на познакомила со Всеволодом, который пригласил пойти вместе с ними в
кафе, отчего я отказалась. В другой раз, когда ЛЮБАРСКАЯ Анна Ивановна
собиралась в театр, Всеволод зашел к ней на квартиру, и я с ним беседовала
непродолжительное время. Он в беседе со мной всячески восхвалял порядки,
существующие в Польше и ПИЛСУДСКОГО, указывая при этом, что он, не-
смотря на то, что является русским, все же «сделался пилсудчиком», причем
276
он никак не мог понять меня, почему я, являющаяся от роду полькой, не яв-
ляюсь сторонницей Польши. В качестве кого он служит в Польше, я не знаю.
Приезжал же он в СССР как дипломатический курьер польского министер-
ства иностранных дел. О своей принадлежности в Польше к политическим
организациям мне Всеволод не говорил. Кроме этих случаев, я со Всеволодом
не встречалась. Анна Ивановна ЛЮБАРСКАЯ со Всеволодом встречалась, по
ее словам, неоднократно. По ее словам, он однажды заезжал к ней на такси в
дом отдыха ВЦИК «Волынское», откуда взят с собою. Ее дочь Ирину отвез к
Лидии Владимировне ЛЮБАРСКОЙ на дачу. Вскоре после отъезда Всеволо-
да ЛЮБАРСКОГО в Польшу Анна Ивановна ЛЮБАРСКАЯ взяла отпуск и
уехала в Гагры. Относительно других встреч Анны Ивановны ЛЮБАРСКОЙ
со Всеволодом мне ничего не известно. До совершения Львом убийства ША-
ПОШНИКОВА я у Бориса была раза четыре и после этого случая раз пять.
Вскоре после убийства Львом ЛЮБАРСКИМ ШАПОШНИКОВА я, придя
на службу, узнала, что ко мне заходила какая-то особа, которая оставила мне
записку. Записка была от ШЕЛКОВОЙ Ольги Александровны, которая меня
просила, чтобы я к ней больше совершенно не заходила. В связи с этой за-
пиской я, желая узнать, в чем дело, пошла к Борису ЛЮБАРСКОМУ, у кото-
рого в то время застала неизвестного мне человека, который, как только я
пришла, из квартиры Бориса ушел. По словам Бориса, это был КВАДРИ Ми-
хаил. КВАДРИ я лично не знала, но о нем мне раньше говорила Лидия Вла-
димировна ЛЮБАРСКАЯ, как об одном из хороших друзей известного пиа-
ниста ОБОРИНА. Борис ЛЮБАРСКИЙ мне тогда сказал, что записка ШЕЛ-
КОВОЙ последовала в результате убийства ШАПОШНИКОВА. Будучи как-
то у второй жены ЛЮБАРСКОГО Веры Александровны на квартире после
его ареста, я от нее узнала, что Всеволод, когда был в Москве, то собирал ка-
кие-то сведения, но какие именно сведения и для чего, я от нее так узнать и
не могла, так как она была очень расстроена в то время, и мне неудобно было
ее по этому поводу расспрашивать. В последнюю же с ней встречу она (Вера
Александровна) говорила уже совершенно другое, а именно, что ГПУ аресто-
вало людей напрасно и хочет создать какой-то судебный процесс.
Вера Александровна говорила, что Всеволод печатает там за границей какие-
то сведения, а не собирал здесь, об этом она мне не говорила. В. Разумовская.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 13. Л. 8-12.
№ 122
Протокол допроса Разумовской В. Г.
20 декабря 1928 г.
С РАЗУМОВСКИМ Константином Васильевичем я впервые познако-
милась в гор. Виннице на одном из театральных вечеров в 1923 г. Он был
тогда уполномоченным секретного отдела местного органа ОГПУ. Вскоре
277
я вышла за него замуж. Примерно в феврале 1924 г. его перевели на
службу из Винницы в гор. Житомир, где он работал помощником на-
чальника погранохраны, а затем перешел в секретный отдел и работал по
сектантам. До перевода его в Житомир я, по его словам, считала, что он
состоит в ВКП(б). В Житомире же мне совершенно случайно пришлось
узнать от его товарища по работе и хорошего знакомого по личной жиз-
ни ПЕТРОВА Михаила Дмитриевича о том, что он никогда в партии не
состоял. После того когда я вышла за него замуж, я с ним поехала погос-
тить к его родственникам в Харьков. Там у него проживают три сестры:
Екатерина Васильевна ДОРОНИНА по мужу ДУХНО (Харьков, Почто-
вый переулок, д. 15), Аполлинария Васильевна ДОРОНИНА (Харьков,
Донецкий пер., д., кажется, 23) и Клавдия Васильевна, фамилию ее по
мужу не помню, проживает под Харьковом в гор. Чугуеве. В Харькове я
останавливалась у Екатерины ДУХНО (ДОРОНИНОЙ), и там же от нее
узнала, что мой муж раньше, при царизме, учился в Ленинграде в воен-
ном кавалерийском училище, а позднее, в период Гражданской войны
служил на юге России в белой добровольческой армии офицером, кажет-
ся, подпоручиком. Тогда же его сестра высказывала мне свое сожаление
о том, что я вышла за него замуж, так как он для семейной жизни не
приспособлен и пр.
Из ее рассказа явствовало, что он, РАЗУМОВСКИЙ, совершил по
отношению к своим товарищам по белой армии, неэтичный поступок,
так как его, несмотря на то, что он служил в белой армии, не расстре-
ляли. Из ее слов можно было понять, что он выдал каких-то товари-
щей по белой армии и в результате этого был не только помилован, но
и принят на службу в органы ОГПУ. Погостив в Харькове, я с мужем
возвратилась в Житомир. Весной 1925 г. он был переведен на службу в
Среднюю Азию в Ташкент, откуда получил от ОГПУ назначение в
Пишпек на должность уполномоченного. В Среднюю Азию поехала с
ним и я, но вскоре, примерно через несколько дней, я оттуда уехала в
Москву с тем, чтобы хлопотать здесь о его переводе в Москву. По при-
езде в Москву я проживала первоначально в гостинице «Селект», затем
через хозотдел получила комнату на даче в поселке Вешняках, под Мо-
сквой. Вскоре я от него получила из Средней Азии письмо о том, что
он [из] местного органа ОГПУ уволился и выезжает в Москву. В Мо-
скву РАЗУМОВСКИЙ (ДОРОНИН) приехал, кажется, в июне-июле
1925 г. и с осени того же года начал работать секретным уполномочен-
ным 6-го отделения секретного отдела ОГПУ (ул. Тучкова). Проживали
мы в Донском монастыре и позднее в Страстном монастыре. Работая в
этой должности, он беспрерывно пьянствовал, пропивая различные
вещи и одежду, на каждом шагу меня обманывал, вымогал при этом
под различными предлогами различные суммы денег, которые пропи-
вал. Дошел он до того, что начал брать деньги для пьянства у своих
секретных сотрудников. В результате такой жизни он был осенью
1927 г. уволен и уехал в Харьков для поступления на службу в ГПУ
278
УССР. Пробыл он там около одного месяца, был арестован за какие-то
проделки на несколько суток в административном порядке и затем
приехал снова в Москву, сказав мне, что он устроился в Харькове на
работу. Здесь он был снова арестован и вскоре освобожден с тем, что
должен был выехать в Харьков. После этого я поехала в Харьков, куда
также примерно через одну неделю приехал и он. Работая в ГПУ
УССР, он за вымагательство взятки, по словам уполномоченного
ПЕТРОВА, работавшего в прошлом году также в ГПУ УССР, был аре-
стован и его по этому делу должны были заключить в концентрацион-
ный лагерь. Послушав совета ПЕТРОВА, я не стала ждать его освобож-
дения и уехала в Москву, куда и прибыла 10 января 1928 г. В Москве я
остановилась на жительстве у ЛЮБАРСКОЙ Анны Ивановны в 5-м Доме
Советов. Анну Ивановну я знала по Виннице. В марте месяце этого
года он, РАЗУМОВСКИЙ, приехал в Москву и, так как не знал, где я
живу, то зашел к ШЕЛКОВОЙ Ольге Александровне, где и узнал мой
адрес. Работая еще в Москве в качестве секретного уполномоченного
секретного отдела, он был вместе со мною один раз на квартире у
ШЕЛКОВОЙ и весьма недолго разговаривал с нею. Бывал ли он, кро-
ме этих двух случаев, у ШЕЛКОВОЙ Ольги Александровны еще, я не
знаю. Узнав таким путем мое местожительство и номер телефона, он
созвонился со мной по телефону, после чего я с ним имела встречу.
У него вид был ужасный. Он был в рваной одежде, грязный, в рваных
ботинках. После этой встречи я с ним виделась еще один раз прибли-
зительно дней через пять. Где он проживал, я не знаю. По его словам,
он жил тогда где-то в Пушкино, но из открытки, которую он мне при-
слал также в то время, было видно, что он живет в Царицыно. Воз-
можно, что я здесь ошибаюсь. Может быть, он мне говорил, что живет
в Царицыно, а открытку прислал из Пушкино.
После этого он очутился на службе в Батуме на гидроэлектростанции
(АЦГЭС, село Махунцет), оттуда присылал мне письма и просил меня
приехать к нему. Затем приблизительно около одного месяца от него не
было никаких известий, и я написала инженеру названной станции
письмо, коим просила сообщить, где находится в данное время мой
муж, так как я от него не получала долгое время писем. Письмо было
адресовано инженеру МАЙЕРУ, фамилию коего я узнала по подписи на
одном из присланных мне мужем удостоверений о его работе на гидро-
электростанции. На другой день после отправки мной этого письма,
примерно в конце июля с. г. приехал он сам в Москву. Он мне расска-
зал, что на гидроэлектростанции был взрыв, от которого пострадал и
он, после чего был направлен в санаторий «Махачкала». В Москву он
приехал, по его словам, с тем, чтобы взять меня с собою в Батум. Рабо-
тал он там по бетонным работам в качестве рабочего. Здесь он пробыл
тогда дней пять, встречаясь со мной ежедневно, а затем, как он мне го-
ворил, поехал в Батум к месту своей работы. Жил он этот раз в Москве,
по его словам, в каком-то азербайджанском доме. Вскоре после его отъ-
279
езда из Москвы, дня через четыре, я получила от него открытку из Во-
ронежа, а затем, приблизительно через месяц, получила от него письмо
из Ростова-на-Дону. В этом письме он мне сообщил о том, что упал с
поезда на полном ходу, думал, что ему ампутируют ногу, но все обош-
лось благополучно, и он выезжает в Батум. После этого я от него ника-
ких сведений не получала и где он находится в данное время, мне не
известно.
Значок с польским гербом «орлом» в середине у меня находится с дет-
ских времен. Его мне в детстве подарили мои опекуны, которые меня вос-
питывали.
Поскольку мне известно, РАЗУМОВСКИЙ К. В. знаком с КВАДРИ и
Борисом ЛЮБАРСКИМ не был.
Все вышеизложенное записано с моих слов верно и мною прочитано.
В. Разумовская.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 13. Л. 18—22.
№ 123
Протокол допроса Разумовской В. Г.
21 декабря 1928 г.
Встречался ли РАЗУМОВСКИЙ Константин Васильевич в бытность
его последний раз в Москве со Всеволодом Александровичем ЛЮБАР-
СКИМ, приезжавшим в СССР из Польши, я не знаю. Муж сестры РА-
ЗУМОВСКОГО, Клавдии Васильевны, живущей в Чугуеве под Харько-
вом, ранее служил в Полномочном представительстве СССР в Варша-
ве. Его фамилию я вспомнить не могу. С какого и по какое время он
служил в нашем ПП в Варшаве, я не знаю, но в то время он уже там
работал.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 13. Л. 27—28.
№ 124
Протокол допроса Рублевского Б. Е.
(1909 г. р., Брянская губ., гор. Новозыбков)
18 января 1929 г.
Я родился в Новозыбкове в 1909 г. 5 лет я переехал в гор. Нежин, в
коем прожил до 1926 г. С Нежина в 1926 г. приехал в Чернигов с отцом.
Отец мой служащий сперва Нежинского казначейства, после Финотде-
ла, а в настоящее время Сельбанка, занимал все время должность кас-
сира. В Чернигове я окончил кооперативную профшколу. По окончании
280
последней решил поступить в вуз. С этой целью в сентябре месяце
1928 г. поехал в Киев, имея поступить в художественный Архитектур-
ный институт, но не был принят и вернулся обратно в Чернигов. С это-
го времени я начинаю подыскивать себе место, потому что женился и
нужно было семейно жить. После 3-месячных хлопот мне удалось полу-
чить место в с. Курине Бахмачского района Конотопского округа. Ме-
сто это я получил от инструктора Сельбанка Е. И. ОСИПОВА, кото-
рый, разъезжая по периферии, указал мне на вакантное место в с. Ку-
рине помощника счетовода. Я подал заявление и был зачислен в штат,
получив от Куринского сельскохозяйственного товарищества отноше-
ние прибыть на службу. Относительно контр [революционной] раскры-
той организации, не слышал до сих пор ничего. С лицами, как
Ф. ЛУНДБЕРГ и Л. БРЕГИНЫМ, был знаком. С первым потому, что
вместе учился, а с вторым был знаком и даже раз был у последнего.
ГОРДОНА, МОГИЛЯНСКУЮ, ВОРОНОГО и СЕЛИВАНОВА знаю по-
тому, что был как-то летом на даваемой ими лекции. С ЕВСЕЕНКО и
МЕКШУНОМ занимался вместе у А. НИКОЛЬСКОГО (частный препо-
даватель), когда готовился в вуз. Вот и все.
Вопрос: Что Вам известно об организации «Демократический союз»?
Ответ: Не знаю под таким названием никакой организации и не прини-
мал в ней никакого участия.
Вопрос: Кто Вас вовлек в организацию?
Ответ: Так как я этой организации не знаю, то естественно, что меня ни-
кто не вовлекал.
Вопрос: Принимали ли Вы участие в организационных собраниях на
Троице?
281
Ответ: Никакого участия не принимал. За городом бывал, но не в компа-
нии названных.
Вопрос: Каково Ваше участие в печатании контр [революционной] лите-
ратуры?
Ответ: Никакого участия в печатании не принимал.
Вопрос: Сколько листовок Вы получили для распространения в Киеве и
как вы их распространили?
Ответ: Ничего не получал, а следовательно, и не распространял.
Вопрос: Кто ездил одновременно с Вами в Киев?
Ответ: Экзаменоваться в Киев в 1928 г. ездили ЕВСЕЕНКО, МЕКШУН
Семен, МОСТОВОЙ, НИЖИКОВСКИЙ, ряд других учеников, занимав-
шихся у частного преподавателя НИКОЛЬСКОГО Александра Васильеви-
ча, подготавливавшего нас по математике и физике.
Вопрос: Знали ли Вы об аресте Германа ЛУНДБЕРГА, когда о нем
узнали.
Ответ: Об аресте ЛУНДБЕРГА не знал, и только под арестом находясь,
услышал, что ему обед принесли.
Вопрос: Кто Вас предупредил о необходимости выехать из Чернигова?
Ответ: Никто меня не предупреждал — получил место и поехал.
Вопрос: Ваши отрицательные ответы на все вопросы вызваны, быть мо-
жет, нежеланием отвечать?
Ответ: Отвечаю то, что знаю.
Больше ничего не могу показать, показание писано частично мною, от-
веты на вопросы записаны в соответствии с моими словами, мною прочита-
ны и подписаны.
Продолжаю свои показания:
До сих пор я давал показания, несоответствующие действительности в
части моей осведомленности об организации. Обдумавши положение, я
хочу показать истину. Кончивши школу, я был в хороших отношениях с
ЛУНДБЕРГОМ Германом. С ним мы разговаривали о некоторых казав-
шихся мне неправильностях со стороны власти, в особенности о трудности
поступления в вуз. После ЛУНДБЕРГ познакомился с ГОРДОНОМ В.,
у которого якобы была организация. Через некоторое время мне предло-
жили явиться на собрание возле Троицы. Я явился. Там обсуждали во-
прос о прокламации. Текст ее, кажется, ГОРДОНОМ был уже заготов-
лен. Я, будучи более левых убеждений, высказался, чтобы последний ло-
зунг «Долой Соввласть, да здравствует временное правительство»
выкинуть, но по большинству голосов решили, что так останется. Не
имея взамен ничего другого предложить, я воздержался. После я был на
квартире у БРЕГИНА (приблизительно в августе месяце). Были там БАР,
я и Л. БРЕГИН. На первом же собрании возле Троицы были: ГОРДОН,
ЕВСЕЕНКО, ЛУНДБЕРГ, СЕЛИВАНОВ, МОГИЛЯНСКАЯ, БРЕГИН и
я. После, перед отъездом в Киев, я у ГОРДОНА получил прокламации.
Я уже с первого собрания почувствовал, что между программой органи-
зации и моими взглядами есть большие неувязки. Эта неувязка взглядов
282
чем больше, тем более сказывалась. И в конце концов я решил оставить
организацию. А потому данные мне прокламации уничтожил и в Киев не
вез. В Киеве я встречался с МЕКШУНОМ, который тоже, по всей веро-
ятности, решил отстать, потому что увидал, что не туда попал. После я
ни разу не бывал на собраниях, хотя организация в лице ЛУНДБЕРГА
сообщила мне, чтобы я явился, но я не явился более и с тех пор считал
себя не связанным с организацией. После разговоров с ЛУНДБЕРГОМ и
его попыток меня вербовать в какую-либо организацию, пока еще не
оформленную, мысль о создании меня оставила. Спустя месяц или пол-
тора ЛУНДБЕРГ пришел ко мне и сказал, что у ГОРДОНА есть какая-то
организация и необходимо к ней пристать. Мои хождения к ГОРДОНУ и
на Троицу носили именно характер проверки сущности ее, ибо програм-
ма отсутствовала и лишь подлежала обсуждению. У ГОРДОНА были
только я и ЛУНДБЕРГ Герман, относительно БРЕГИНА не помню точ-
но. О явке на собрание к Троице мне было сообщено Германом. Он ут-
ром пришел и объявил о предстоящем собрании, где должно было быть
обсуждение прокламации «К молодежи», на этом собрании только зачи-
тывали текст прокламации и утвердили ее. ГОРДОН, кажется, зачитал
еще тезисы программы по наброскам. Сама программа подлежала лишь
выработке. После этого собрания ЛУНДБЕРГ пригласил меня к БРЕГИ-
НУ. Разговоров никаких не было, а лишь работали на шопирографе. Из-
готовили в этот вечер штук 100 прокламаций. Больше на собраниях, по-
священных технике, я не был. Приблизительно к этому времени мне
предстояло поехать в Киев сдавать экзамены. Так как еще на первом соб-
рании было решено, что прокламации будут распространяться вне Чер-
нигова и намечалась моя поездка в Киев, то мне предстояло взять с со-
бой прокламации с целью разбрасывания их в Киеве, среди молодежи
того вуза, куда я намеревался поступить. Перед отъездом я зашел к ГОР-
ДОНУ, и последний передал мне 30 штук листовок и дал мне явку к КА-
МЕНЕЦКОМУ Олегу, который в то время учился в художественном ин-
ституте. Я наводил справки о нем у одного незнакомого студента, одно-
курсника КАМЕНЕЦКОГО, и получив ответ, что таковой куда-то уехал
и я больше этим вопросом (распространением прокламаций) не интере-
совался. Прокламации мною были уничтожены еще до отъезда в Киев в
Чернигове. Впрочем, должен оговориться, что последнее мое заявление
относительно уничтожения прокламаций в Чернигове не соответствует
действительности. На самом деле я прокламации повез в Киев, расспра-
шивал о КАМЕНЕЦКОМ, с целью передать ему их и, не найдя его, не
принимал никаких попыток к распространению прокламаций, а сжег их
в саду при доме, в котором живет моя сестра, у которой я остановился.
По приезде в Чернигов, я зашел в ГОРДОНУ и сказал ему, что разыски-
вал КАМЕНЕЦКОГО, не нашел его и прокламации частично распро-
странил, часть уничтожил. Как ГОРДОН реагировал на это, мне неиз-
вестно, ибо он не говорил ничего и лишь предложил явиться на собрание
на следующее, время и место его не было сказано им. Ни на это, ни на
283
следующее собрание я не явился и вообще порвал связь с ним. Больше
ничего не могу показать по этому делу. Показание писано частично
мною, частично с моих слов, мною прочитано и подписано. Б. Рублев-
ский.
Допросил Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 31—33 об.
№ 125
Протокол допроса Рублевского Б. Е.
23 января 1929 г.
Приблизительно к тому времени, когда я должен был уехать в Киев, я пе-
ред отъездом был два раза у ГОРДОНА, может быть, еще один раз был у
него, но твердо не помню. В одно из моих посещений я в разговоре с ГОР-
ДОНОМ, когда тот спрашивал меня о моих знакомых вне Чернигова, ука-
зал на моего товарища детских лет, которого я не видел 4 года, от которого
не получал никаких известий, ЯКОВЛЕВА Владимира Всеволодовича. Фа-
милию эту я назвал ГОРДОНУ без указания точного адреса, но, насколько
мне известно, он должен жить в Ленинграде, так как давно собирался туда.
С ЯКОВЛЕВЫМ я познакомился еще в Нежине, будучи ребенком прибли-
зительно в 1919—1920 гг. О нем мне известно, что он жил в Евпатории, где
лечился от костного туберкулеза. У матери его в Нежине дом, отец его умер,
какой смертью неизвестно. Назвал я эту фамилию потому, что ГОРДОН уез-
жал в Ленинград, предполагал там проводить вербовку в Демократический
союз и спрашивал у меня о моих знакомых в Ленинграде. Особых мотивов и
убеждения, что ЯКОВЛЕВ именно вступил бы в Союз у меня не было, но
так как это единственная фамилия, известная мне в Ленинграде, то я ее ска-
зал ГОРДОНУ для ориентировки. Знаю, что ЯКОВЛЕВ в Ленинграде со
слов кого-то из нежинцев, кого именно, не помню, равно как и уверен в
том, что ЯКОВЛЕВ в Ленинграде. У ГОРДОНА во время этого моего с ним
разговора были не то Герман ЛУНДБЕРГ, не то СЕЛИВАНОВ. В следую-
щий раз придя к ГОРДОНУ за прокламациями перед отъездом в Киев, я за-
стал там ЛУНДБЕРГА Германа. ГОРДОН дал мне 30 шт. прокламаций и ве-
лел обратиться в институт для наведения справки об адресе КАМЕНЕЦКО-
ГО, ибо, по предположениям, он должен быть вне Киева, откуда он
временно отлучился. Утверждаю, что записки с адресом КАМЕНЕЦКОГО
мне не дали. Никакой другой явки в случае необнаружения КАМЕНЕЦКО-
ГО я не получил. Фамилию ЛЕВИЦКОЙ я слышу впервые и о таковой не
знал. Прокламации в Клеве не распространял и все 30 шт. сжег. ЕВСЕЕН-
КО в Киеве не встречал. С МЕКШУНОМ встречался. Друг другу о поруче-
нии взятого на себя мы не говорили и, хотя он мне этого не высказывал, но
чувствовалось, что он, равно как и я, намерен отойти от организации. Ос-
тался МЕКШУН в третьем городке металлистов в каком-то монастыре.
284
У него я не был, хотя он давал мне адрес свой. Был он у знакомых моих.
Встретился с ним я на второй день после моего приезда на Крещатике, и он
меня окликнул. Больше я его не видел в Киеве и встречался лишь в Черни-
гове. Он рассказывал, что принят в КСХИ, и о прокламациях говорил, что
распространил некоторые листовки в пределах института. Как он распро-
странял прокламации, МЕКШУН мне не говорил. О том, связался ли он с
КАМЕНЕЦКИМ или ЛЕВИЦКОЙ и было ли у него такое поручение,
МЕКШУН тоже не говорил. После приезда из Киева я на собраниях больше
не бывал. Как-то раз, недельки две спустя моего приезда в Чернигов, я
встретил Германа ЛУНДБЕРГА, спросившего меня о причинах моего непо-
сещения собрания и о том, можно ли на меня еще рассчитывать, как на чле-
на Демократического союза, на что я ответил неопределенно. От прежних
своих показаний не отказываюсь. Показание списано с моих слов, верно и
мною прочитано. Рублевский.
Допросил Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 36—36 об.
№ 126
Протокол допроса Рублевского Б. Е.
6 февраля 1929 г.
Признаю себя виновным в том, что был участником организации «Демо-
кратический союз», которая в целях улучшения положения рабочих, служа-
щих и крестьян добивалась свержения советской власти. Какими путями
организация думала добиться осуществления своих намерений, я не знаю —
на том собрании, на котором я был, кроме агитации, ничего не намечалось.
Мотивы, побудившие меня войти в организацию, следующие: 1) то, что в
советских условиях я не могу получить должного образования и 2) то, что не
было перспектив на улучшение материального положения. Я думал, что,
если переменится власть, я это не буду иметь, и поэтому вступил в органи-
зацию. Когда же я глубже продумал и вник в сущность организации, я при-
шел к убеждению, что если я сейчас живу плохо, то это не значит, что с пе-
ременой власти я буду жить лучше, и от работы в организации отошел. Из
членов организации я знаю следующих: 1) ГОРДОН Вениамин — один из
руководителей организации, 2) СЕЛИВАНОВ Александр, 3) ЛУНДБЕРГ
Федор, 4) ЛУНДБЕРГ Герман, 5) БРЕГИН Леонид, 6) МОГИЛЯНСКАЯ
Лидия Михайловна, 7) МЕКШУН Семен, 8) КАМЕНЕЦКИЙ Олег. По-
следнего я никогда не видел и о том, что он член организации, узнал от
ГОРДОНА перед своей поездкой в Киев, куда мне поручено было отвезти
листовки и через посредство КАМЕНЕЦКОГО распространить. МЕКШУ-
НА Семена в существование организации посвятил я. Кто втянул его в ра-
боту и что он делал в организации, я не знаю. Насколько помню, к работе
его привлек ЛУНДБЕРГ Федор. Моя деятельность в организации свелась к
285
следующему: 1. Был на одном собрании организации в августе 1928 г., на
котором обсуждался вопрос о выпуске прокламации к молодежи. 2. Возил в
Киев для распространения листовки, но ввиду того, что не нашел КАМЕ-
НЕЦКОГО, через посредство коего я должен был распространить их, во-
первых, а во-вторых, потому, что к этому времени у меня возник перелом в
моих отношениях к организации, я их не распространил и сжег. По Киеву
никого из членов организации я не знаю. Протокол мною прочитан с моих
слов записан правильно. Б. Рублевский.
Допросил Вихирев
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 38.
№ 127
Протокол допроса Буленка С. П.
(1908 г. р., гор. Чернигов)
22 января 1929 г.
Приблизительно в октябре месяце 1928 г. при одной из встреч на улице с
ЛУНДБЕРГОМ Федором мы обменялись мнениями по поводу трудностей
поступления в вузы детям служащих. Вообще-то я с ЛУНДБЕРГОМ был
знаком с весны 1928 г. Познакомился я с ним при следующих обстоятельст-
вах: однажды весною, не помню, в каком месяце, я получил от него письмо,
не помню также откуда, с просьбой прислать ему адрес подруги моей сестры
Ларисы ПИНЧУК, уехавшей к тому времени в Сибирь к отцу. Я на это
286
письмо не ответил ему. Спустя некоторое время, в этом же месяце, в кото-
ром я письмо получил, ЛУНДБЕРГ послал мне записку с просьбой прийти
к нему на дом и сообщить ему тот же адрес Ларисы ПИНЧУК. Я пошел к
нему. Придя к нему, застал его больным, пробыл у него минут 15, сообщил
ему адрес Ларисы ПИНЧУК и ушел. После этого приблизительно в августе
месяце, я опять встретился с ним на улице и заговорил о трудностях вступ-
ления в вуз. Через месяц Федор ЛУНДБЕРГ пришел ко мне на квартиру и
позвал меня к Ларисе ПИНЧУК, которая приехала обратно из Сибири в
Чернигов. Мы пошли к ней, посидели часа 2 и ушли. В сентябре месяце, не
помню точно дня, ко мне на квартиру пришел Федор ЛУНДБЕРГ и расска-
зал мне, что в Чернигове существует какой-то кружок (молодежи), в кото-
ром он состоит, и дал мне прочесть какую-то брошюру. Я брошюру эту взял
у него и сказал ему, что прочитаю ее. Тут он мне посоветовал зайти к его
брату Герману, который поговорит со мной. Я на это ответил, что, быть мо-
жет, зайду. При этом он мне рассказал какую-то историю с каким-то шпио-
ном, который выдал своих, и его свои «дураки» не убили. Из этого я понял,
что он меня запугивал, что, мол, если я его выдам, я буду убит. С этим он и
ушел. Вечером того же дня стал читать оставленную им брошюру. Заглавие
ее было Демократический союз «Как и зачем надо бороться с большевика-
ми». Она была неразборчиво написана, и поэтому я ее не всю прочел.
Я очень испугался, прочитав ее частично, и на следующий день утром сжег
ее. К Герману я уже не пошел. Приблизительно через месяц я получил от
Федора ЛУНДБЕРГА письмо из села Хоробичи, в котором опять меня за-
прашивал о Ларе ПИНЧУК и почему я не являюсь к его брату Герману.
Больше ничего показать не знаю. С. Буленок.
Допросил Клейнберг
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 50.
№ 128
Протокол допроса Буленка С. П.
6 февраля 1929 г.
Виновным в предъявленном мне обвинении я себя не признаю, т. к. ни о
какой контрреволюционной] организации я не знал и членом ее не состоял.
Единственно что было, это Федор ЛУНДБЕРГ показал мне один раз брошю-
ру «Как и для чего мы должны бороться с большевиками». Она была у меня
несколько часов, я ее прочитал не полностью и уничтожил. Больше разгово-
ров об организации с Ф. ЛУНДБЕРГОМ у меня не было, его показания о
том, что я им был завербован — отрицаю. Больше показать ничего не могу.
Протокол мною прочитан, с моих слов записан правильно. БУЛЕНОК.
Допросил Вихирев
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 52.
287
№ 129
Протокол допроса Буленка С. П.
20 мая 1929 г.
Я — сын торговца, сколько времени торговал мой отец, я не знаю, т. к. я
тогда был малолетним: братья отца также занимались торговлей. Говоря с
ЛУНДБЕРГОМ Федором о верующих, я имел в виду познакомить его с СУ-
ТПИТТКИМ Александром — черниговцем, который проживает в Киеве без
занятий и, состоя в каком-то кружке, учится на священника. На какие сред-
ства проживает в Киеве СУШИЦКИЙ, я не знаю. ЛУНДБЕРГ Федор, ви-
димо, имел в виду установить через меня контакт с СУШИЦКИМ и тем
кружком, в котором он состоит в Киеве. Адрес СУШИЦКОГО я ЛУНД-
БЕРГУ не давал, т. к. я сам его адрес не знаю. СУШИЦКИЙ свой адрес мне
говорил, но я его не помню.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. С. Буленок.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 54—55.
№ 130
Протокол допроса Мекшуна С. И.
13 февраля 1929 г.
Некшух Cetygtf if/л
Признаю себя виновным в том, что с июля 1928 г. по август того же
года или по сентябрь — принимал участие в работе контр[революцион-
288
ной] организации под названием «Демократический союз», ставившей
себе целью изменение существующего строя и созыв Учредительного со-
брания. Задачу эту организация думала осуществить путем подготовки
масс к свержению советской власти — с этой целью предполагалось вес-
ти агитацию (письменную — выпуск листовок и устную) и пропаганду
среди молодежи и крестьянства. Что касается террора, то, возможно, ор-
ганизация имела в виду его в качестве метода борьбы с советской вла-
стью, но мне лично об этом неизвестно. Брошюры под названием «Как и
для чего мы должны бороться с большевиками» я не читал. В организа-
цию я вступил по предложению РУБЛЕВСКОГО Бориса. Обстоятельст-
ва, толкнувшие меня на этот шаг следующие: в то время мне казалось,
что положение крестьянства очень тяжелое и что советская власть не
сможет его улучшить. Кроме того, я был недоволен правовым положени-
ем интеллигентной молодежи, которая не имела никаких конкретных
перспектив на будущее — в этом я тоже обвинял советскую власть — все
это вместе взятое привело меня к мысли бороться против советской вла-
сти, и я вступил в организацию. Моя деятельность в организации своди-
лась к следующему: 1. Был на одном собрании организации, принимал
участие в разрешении стоявших на нем вопросов, как-то: а) методы рас-
пространения листовок и б) порядок связи членов организации. 2. По
поручению организации должен был отвезти в Киев для распространения
листовки. Распространять их должен был я и РУБЛЕВСКИЙ, каждый
самостоятельно. Все полученные листовки я отдал РУБЛЕВСКОМУ и их
не распространял. 3. Перед отъездом в Киев организация поручила мне
вместе с РУБЛЕВСКИМ в случае, если мы останемся в Киеве, присту-
пить к организации кружка Демократического союза по примеру черни-
говского. Этого поручения организации я тоже не выполнил. В Киеве,
после того как я поступил в вуз, я начал обдумывать свой шаг — вступле-
ние в контр [революционную] организацию. В беседе с товарищами по
университету я начал проверять те факты из жизни крестьянства и моло-
дежи, которые легли в основу моего убеждения. Оказалось, что дело об-
стоит не так и что в большинстве случаев я все рассматривал под углом
зрения «Черниговщины» и что в других округах Украины положение со-
всем иное. Мнение мое резко изменилось. Я пришел к убеждению, что
только советская власть может привести крестьянство к социализму. Что
же касается молодежи (беспартийной), то и тут я увидел свою ошибку и
пришел к убеждению, что ее своего рода политическая изоляция являет-
ся следствием того, что она упорно не желает принять участия в деле
строительства социализма. В силу этого я решил, что от организации я
должен отойти и больше с ней не связываться. У меня даже появилась
мысль рассказать властям о существовании этой организации, но мысль
эту я не осуществил из-за чувства товарищеской солидарности к РУБ-
ЛЕВСКОМУ и БАРУ.
Из членов организации я знаю: 1) РУБЛЕВСКОГО, 2) ЛУНДБЕРГА (имя
не знаю), 3) БАРА, 4) ГОРДОНА, 5) СЕЛИВАНОВА, 6) БРЕГИНА, 7) ЕВ-
289
СЕЕНКО и 8) какая-то женщина в Чернигове, фамилию ее не знаю, видел
ее один раз.
Больше показать ничего не могу. Протокол мною прочитан, с моих слов
записан правильно. Мекшун..
Допросил Вихирев
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 17. Л. 66—67 об.
№ 131
Протокол допроса Пекура В. Н.
(1907 г. р., гор. Чернигов)
18 апреля 1929 г.
Никогда и никто меня в состав черниговской группы контрреволюци-
онной] организации, именовавшейся «Демократическим союзом», не вер-
бовал. Никто мне для чтения литературы контрреволюционного] содержа-
ния не давал.
Вопрос: Вербовал ли Вас в состав названной организации СНЕЖКОВ
Анатолий?
Ответ: СНЕЖКОВ меня в состав организации не вербовал.
Вопрос: Были ли когда-либо у Вас беседы с СНЕЖКОВЫМ на политиче-
ские темы?
Ответ: Никогда у меня бесед со СНЕЖКОВЫМ на политические темы
как в советском разрезе, так и в контрреволюционном] разрезе не было.
Вопрос: С какого времени Вы знаете СНЕЖКОВА Анатолия и были ли у
Вас когда-либо с ним личные счеты?
290
Ответ: СНЕЖКОВА я знаю с 1924—1925 гг., личных счетов у меня с ним
никогда никаких не было.
Вопрос: Знали ли Вы о существовании в Чернигове контр [революцион-
ной] организации?
Ответ: О существовании в Чернигове и где бы то ни было контр [револю-
ционной] организации я не знал.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Пекур.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 91—94.
№ 132
Протокол допроса Пекура В. Н.
29 мая 1929 г.
Как-то мне ГУРИНЕНКО, проживающий в Чернигове, в доме ЕВСЕ-
ЕНКО, служащий стажером или же практикантом в ЦЕРАБКОП, сказал,
что ему ЕВСЕЕНКО предлагал войти в их антисоветскую организацию «Де-
мократический союз» и приглашал его пойти на их собрание, но он от этого
якобы отказался.
Ему, ГУРИНЕНКО, было известно, что ЕВСЕЕНКО состоит в контр [ре-
волюционной] организации и бывает на собраниях этой организации.
Прежние свои показания подтверждаю и категорически заявляю, что
СНЕЖКОВ меня в состав Демократического союза не вербовал.
Записано с моих слов верно и мною прочитано.
Недели 2—3 после 1-го моего ареста ГУРИНЕНКО говорил мне, что ему
ЕВСЕЕНКО предлагал пойти на какое-то собрание, но он якобы отказался.
Пекур.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 18. Л. 93—94.
№ 133
Собственноручные показания Тимошевского С. С.
19 апреля 1929 г.
В 1925 г. я по окончании пирятинского педтехникума и по отбытии
педстажа поступил в Киевский художественный] институт на
скульп[турный] факультет, т. к. с детства имел склонность к изобрази-
тельным искусствам. Первый год работы принес мне сильное разочаро-
вание — дело было поставлено плохо, так как факультет существовал
первый год. Кроме материальных причин, как-то: холода в помещениях
(иной раз замерзала глина), частых переходов из одного помещения в
291
другое, что сильно мешало планомерности работы — были еще причины
иного порядка: не было определенного методического плана работы, ра-
боту вели одновременно два преподавателя — КРАТКО и САГАЙДАЧ-
НЫЙ. Как я позже увидел, между ними была давняя вражда на личной
почве, и это отражалось на работе: если КРАТКО ставил одну задачу, то
следующую ставил САГАЙДАЧНЫЙ, и она была совершенно противо-
положна первой. Таким образом, фактически целый год прошел в топта-
нии на одном месте.
В конце года к нам приехал новый преподаватель ШЕРЛАИМОВ. Меся-
ца два мы работали под его руководством, и работа пошла нормальнее, так
как не было раздвоения работы между двумя преподавателями и, кроме
того, метод преподавания, примененный ШЕРЛАИМОВЫМ, заинтересо-
вал студентов своей новизной.
На следующий год (26—27) я приехал из отпуска с надеждой на более
продуктивную работу. В этом году на наш курс был назначен новый пре-
подаватель, приехавший из-за границы — СЕВЕР. Постепенно во время
работы выявилось, что методы преподавания, практикуемые СЕВЕРОМ,
не удовлетворяют большинство студентов, так как эти методы были
слишком устарелы, расплывчаты, ориентировались в конечном итоге на
натурализм, копировку с натуры и больше ничего. На этой почве возник-
ли недоразумения, которые усугублялись отсутствием определенного
плана работы на факультете. В конце I симестра было решено для пре-
кращения беспорядка созвать собрание профессуры всех факультетов,
где все три преподавателя — КРАТКО, СЕВЕР и ШЕРЛАИМОВ должны
будут зачитать свои программы для всего факультета. На собрании, со-
стоявшемся под председательством ректора тов. ВРОНЫ, был утвержден
292
план, предложенный ШЕРЛАИМОВЫМ как наиболее четкий и, несмот-
ря на многие свои недостатки, все-таки единственно приемлемый из
трех предложенных планов. Согласно постановлению план должен был
проводиться на всех курсах факультета преподавателями так, чтобы не
нарушать его цельность, в деталях же преподавания им давалась полная
свобода.
Следовало ожидать, что работы должны были пойти после этого пла-
номернее. На деле вышло не так. Начались мелкие стычки между про-
фессурой, что разлагающе действовало на студентов. СЕВЕР, например,
определенно отказывался ставить задачи по плану и ставил задачи, с
планом совсем неувязанные. КРАТКО же ставил задачи как будто бы и
по плану, но детали постановки совершенно уничтожали значение ос-
новного стержня задачи. Все это вело к сильному торможению работы.
К тому же материальное положение ф-та не улучшалось, по-прежнему
было холодно, так что многие студенты заболели суставным ревматиз-
мом. Денег на факультет отпускалось очень мало (сравнительно с дру-
гими факультетами). Декан, тов. КРАТКО, был перегружен обществен-
ной работой и не мог хорошо поставить административную сторону ра-
боты на факультете.
Подобное положение дел вызывало сильное недовольство среди студен-
чества и естественно, что ШЕРЛАИМОВ, постоянно нападая на недостатки
и дефекты работы на факультете, постоянно активно выступая с разговора-
ми на эту тему, не мог не завоевать симпатии большинства студенчества на
факультете.
Позднее и я, и многие другие студенты поняли, что все споры и неуряди-
цы на факультете являлись плодом личных отношений между профессурой,
плодом конкуренции, так сказать. Но тогда казалось, что ШЕРЛАИМОВ
искренне желает принести пользу для факультета.
Так прошел год, опять в топтании на месте. Те студенты, которые ис-
кренне хотели работать, получить знания, вынуждены были работать само-
стоятельно, получать знания на стороне. Вызывалось это помимо вышеука-
занных причин, еще тем, что ни КРАТКО, ни СЕВЕР совершенно не инте-
ресовались профессиональной работой студентов своих курсов вне
школьных часов. Если, например, кто-либо из студентов задавал вопрос о
каком-либо новом явлении в области искусства или о какой-либо основной
проблеме искусства, и СЕВЕР, и КРАТКО старались замять разговор или
даже решительно его прекращали.
Студенчество, живо интересуясь своей специальностью и не находя от-
вета на многие весьма существенные вопросы, возникающие в современ-
ном искусстве, естественно, стало обращаться к тому, кто не отказывался
дать ответ на эти вопросы. Это был ШЕРЛАИМОВ, а позднее — ГЕЛЬ-
МАН, о котором речь будет впереди.
Весной 1927 г. я вместе со студентом ВОВКОМ зашел в первый раз к
ШЕРЛАИМОВУ. В тот раз о политике не было сказано ни слова, он лишь
показывал свои книги, фотографии работ его учеников и т. п.
293
Весной того же года некоторые студенты моего курса, узнав, что я очень
интересуюсь кинематографией и имею некоторые сведения по этому вопро-
су, часто со мной об этом разговаривали. Особенно заинтересовались ЛЕ-
ВИЦКАЯ и КАМЕНЕЦКИЙ.
Однажды ЛЕВИЦКАЯ сказала мне, что она познакомилась с заведую-
щим мультипликационной лабораторией ВУФКУ — тов. МАКАРОВЫМ, и
он, узнав, что ЛЕВИЦКАЯ — скульптор и интересуется кинематографией,
предложил ей заняться конструированием кукол для так называемой объем-
ной мультипликации; что она, ЛЕВИЦКАЯ, вместе с КАМЕНЕЦКИМ уже
начали делать эти куклы. Я решил тоже попробовать заняться этим делом и
стал делать опыты по конструированию кукол отдельно от ЛЕВИЦКОЙ и
КАМЕНЕЦКОГО. По окончании работы мы вместе отнесли эти куклы
МАКАРОВУ, который, найдя в них много дефектов, дал соответствующие
указания. Мы решили работать дальше и начали вместе конструировать
куклу но новой системе.
В самом начале работы (это было в июле 1927 г. после окончания заня-
тий в институте) я был вынужден уехать домой по вызову отца (так как я ле-
том вместе с отцом работаю, по причине плохого материального положения
как маляр и столяр), и начал дома, в Пирятине, в свободное время изобре-
тать такую систему подвижных шарниров для кукол, которая удовлетворила
бы требования специалистов. (Я нарочно останавливаюсь подробно на
этом, так как в дальнейшем вопрос о мультипликации играет большую роль
в моей жизни.)
По окончании летнего отпуска я осенью 1927 г. приехал к началу заня-
тий в Киев. С первых же дней я увидел, что положение дел на факультете не
улучшилось.
Отношение же ко мне лично КРАТКО и СЕВЕРА сильно ухудшилось.
Одной из причин этого было дело ГЕЛЬМАНА. (ГЕЛЬМАН — молодой
преподаватель, весьма ценный педагог, после некоторых неприятных сцен с
профессурой, особенно с профессором БОЙЧУКОМ, по словам ГЕЛЬМА-
НА, на почве шовинизма и антисемитизма — подал в правление института
заявление, в котором просил или пресечь подобные явления, или снять его
с работы, так как в таких условиях он работать не может. Правление поста-
новило уволить ГЕЛЬМАНА. Студенчество, как скульпторы, так и других
факультетов, где ГЕЛЬМАН преподавал, хотело, чтобы он был оставлен на
работе как ценный работник. Я взял на себя инициативу и собрал подписи
на заявлении о том, что студенты просят оставить ГЕЛЬМАНА в институте.
Заявление это было подано в соответствующие вузовские органы. Вскоре
после этого правление союза Рабис взялось за расследование этого дела, по-
становило, что ГЕЛЬМАН был уволен незаконно и добилось восстановле-
ния ГЕЛЬМАНА на должности.)
С осени 1927 г. ГЕЛЬМАН стал постоянным преподавателем на скульп-
турном факультете. Тем не менее на этой почве все время были недоразуме-
ния, постоянно оказывалось, что для него не хватает нагрузки, словом, по-
лучалась опять неразбериха и заминки в работе.
294
Между профессурой и студенчеством возникли сильные трения. Часть
студенчества была недовольна деканом, обвиняя его в невнимательном и
халатном отношении к делам ф-та.
Не отрицаю и сейчас, что подобное отношение к работе со стороны де-
кана тов. КРАТКО было. В подтверждение этого имеется много фактов, за-
фиксированных в протоколах предметной и факультетской комиссий
скульптурного ф-та. Должен, однако, сказать, что в значительной степени
почва для такого отношения к работе создавалась ШЕРЛАИМОВЫМ, ко-
торый вносил в атмосферу факультета много элементов личного характера.
Теперь, когда я могу охватить этот период взглядом, так сказать, с расстоя-
ния, мне ясно, что ШЕРЛАИМОВ втайне метил в деканы ф-та (хотя и отка-
зывался от этого, когда на факультете ожидались перевыборы декана и ве-
лись разговоры на эту тему, обсуждались кандидатуры), хотя сам выдвигал
кандидатуру САГАЙДАЧНОГО.
Особенно сильные недоразумения были между студенчеством и пре-
подавателем СЕВЕРОМ. Причины были следующие: устарелые, консер-
вативные методы преподавания (вплоть до рабской копировки натуры
при помощи циркуля и веревочки); полное нежелание считаться с подго-
товкой студенчества и материальными условиями работы (например, он
ставил задачу — фигура в натуральную величину — в комнате, размером
5x5 саженей, для 8 студентов. Студенты при слабой подготовке не могли
справиться с задачей, потому что основное правило — смотреть на рабо-
ту с расстояния не менее как в 21 /2 раза больше высоты работы — нельзя
было соблюсти, нельзя было охватить работу в целом. На просьбы же
ставить задачу меньшего масштаба — в 1 /2 натур[альной] величины —
СЕВЕР отвечал отказом, говоря, что за границей везде работают фигуры
в натур[альную] величину); неправильная постановка взаимоотношений
между ним и студентами (СЕВЕР везде давал почувствовать, что «он —
профессор, а ты — студент»).
Должен сказать, что все эти недоразумения СЕВЕР создавал, по моему
мнению, без злого умысла, просто они коренились в его характере. Мне
ясно теперь, что в значительной степени их вызывал ШЕРЛАИМОВ,
часто затрагивая (может быть, несколько больное) самолюбие СЕВЕРА.
Думается, что не будь на ф-те постоянной атмосферы склок и интриг, с
СЕВЕРОМ все же можно было бы работать. Он относился к работе на
редкость добросовестно, и возможно, что при спокойной работе путем
взаимных уступок можно было бы добиться более или менее нормальных
отношений между ним и студенчеством. (По крайней мере, в периоды
сравнительного затишья на ф-те работа с СЕВЕРОМ более или менее на-
лаживалась.) Приблизительно к концу октября 1927 г. атмосфера на ф-те,
да и во всем институте настолько обострилась, что нельзя было и мечтать
о нормальной работе. Большинство студентов, особенно старших курсов,
приходили в отчаяние, ведь годы пропадали, знаний накапливалось
мало, а один диплом без основательных знаний хлеба не даст. Создалась
такая атмосфера, что стоило человеку с сильной волей проявить актив-
295
ность и за ним пошли бы многие. Таким человеком и был ШЕРЛАИ-
МОВ. КРАТКО был прав, когда говорил, что «ШЕРЛАИМОВ гипноти-
зирует своих сторонников». Профессура в этот период, очевидно, поже-
лала воспользоваться моментом. Я имею в виду не всю профессуру, а
только некоторых, похитрее, умеющих в мутной воде рыбку половить и
выйти сухими из воды. Остальные, думаю, искренне хотели улучшить по-
ложение работы в институте.
Вдохновителем профессуры оказался А. И. ТАРАН. Немалую роль игра-
ли, мне думается, и Ф. Г. КРИЧЕВСКИЙ и КРАМАРЕНКО. Роль же
ШЕРЛАИМОВА мне и по сей день неясна. Несомненно, он имел большое
влияние на профессуру, но старался по возможности скрывать это влияние.
В начале ноября в Киев приехал Наркомпрос УССР тов. СКРЫПНИК.
Профессура решила обратиться к нему и разъяснить ненормальность поло-
жения дел в институте. ШЕРЛАИМОВ посоветовал мне и студентке КИ-
ТЕНКО (так как мы были членами предметной комиссии скульптурного
ф-та) написать заявление о ненормальности положения на ф-те и, собрав
подписи студентов, подать тов. СКРИПНИКУ.
Обдумавши это, мы с КИТЕНКО решили подписей не собирать, что-
бы нас не обвинили в склочничестве и написали от себя, лишь за свои-
ми подписями, заявление, где, указывая на ненормальное положение
дел на ф-те, просили тов. СКРИПНИКА обратить на это внимание и
принять меры к пересмотру административного и педагогического пер-
сонала на факультете.
В тот же вечер мы у ШЕРЛАИМОВА на квартире встретили САГАЙ-
ДАЧНОГО. Позже пришли ЧУПЯТОВ и ПАЛЬМОВ. Разговор велся о
том, как они утром ходили к СКРИПНИКУ условиться о часе, когда он
сможет принять делегацию от профессуры. Потом говорили о завтраш-
ней делегации. Перед уходом ШЕРЛАИМОВ попросил КИТЕНКО пере-
дать СКРИПНИКУ его, ШЕРЛАИМОВА заявление о недостатках рабо-
ты на ф-те*.
Утром на следующий день я, КИТЕНКО и ВОВК отправились в гости-
ницу «Континенталь», где застали некоторых профессоров: КРИЧЕВСКО-
ГО Ф. Т., КРАМАРЕНКО, ПАЛЬМОВА, КОЗИКА, ЗЕЙБЕРЛИХА, СА-
ГАЙДАЧНОГО, остальных не помню. Мы передали наше заявление и заяв-
ление ШЕРЛАИМОВА и ушли.
После этого в скором времени состоялся отчет ректора о прошедшем
учебном годе. После доклада взял слово ШЕРЛАИМОВ и в чрезвычайно
резких выражениях стал критиковать действия ректора. Я полагаю, что нет
надобности распространяться об этом вечере и о том, что там говорилось,
это, несомненно, известно ГПУ в подробностях. Должен только сказать, что
после этого ШЕРЛАИМОВ говорил, что он нарочно говорил в такой резкой
форме, «чтобы раскачать публику».
* ШЕРЛАИМОВ мотивировал это тем, что ему неудобно бросать работу на ф-те в
учебные часы.
296
После этого вечера, а особенно когда я увидел ясно всю грязь отношений
между профессурой, она тогда ясно вскрылась, во мне зародилось сомнение
в правильности действий ШЕРЛАИМОВА.
Кроме того, я видел, что годы уходят, знаний при таком положении дел
институт дает слишком мало, а здоровье мое не настолько сильно, чтобы
легко переносить постоянные материальные неудобства и моральные
встряски на ф-те.
Поэтому я решил отойти в сторону от всего этого болота, которое мне
опротивело, и работать самостоятельно, имея в виду позже перевестись в
Москву или Ленинград.
Как раз около этого времени я стал себя плохо чувствовать физически.
Врач нашел у меня хронический плеврит и категорически запретил до вес-
ны работать в сыром помещении. Тогда я взял отпуск до конца года, имея в
виду за это время укрепить свое материальное положение. Моему примеру
последовали КИТЕНКО и ЛЕВИЦКАЯ.
Весной 1928 г. я получил премию 200 руб. за плакат на конкурсе кино-
плакатов, устроенном ВУФКУ. Это дало мне возможность спокойно рабо-
тать по специальности до лета, когда я уехал домой в Пирятин.
В это время летом ЛЕВИЦКАЯ и КАМЕНЕЦКИЙ, найдя наконец са-
мую приемлемую конструкцию мультипликационных кукол, сделали три
куклы и отвезли их в Москву. Когда я приехал в Киев (это было в начале ок-
тября 1928 г.), ЛЕВИЦКАЯ мне сказала, что в Москве она и КАМЕНЕЦ-
КИЙ хотели перевестись во ВХУТЕИН, но это им не удалось. Куклы же
они предложили на фабрику «Межрабпом». Там куклы понравились, и фаб-
рика обещала дать заказ. Куклы эти ЛЕВИЦКАЯ и КАМЕНЕЦКИЙ дали
оператору БЕНДЕРСКОМУ с тем, чтобы он их заснял и уплатил известную
сумму за прокат. КАМЕНЕЦКИЙ остался ждать съемки, а ЛЕВИЦКАЯ
приехала в Киев.
Так как наше материальное положение было скверное, а мы все же дума-
ли продолжить художественное] образование в Москве или Ленинграде,
мы решили прежде всего позаботиться о деньгах. Для этого мы с ЛЕВИЦ-
КОЙ сделали двух кукол и предложили их ВУФКУ. Там куклы понрави-
лись, но не было свободного оператора, негде было снимать и т. д., словом,
дело тормозилось. Видя это и учитывая, что время идет, я решил заняться
иллюстрированием детских книг и уже получил заказ в издательстве «Куль-
тура», выполнить который помешал арест.
О КАМЕНЕЦКОМ я имел сведения лишь из тех нечастых писем, кото-
рые он присылал ЛЕВИЦКОЙ. Он писал, что с БЕНДЕРСКИМ дело не на-
лаживается, что «Межрабпом» денег не платит, что он, КАМЕНЕЦКИЙ,
голодает и т. п.
Больше половины октября 1928 г. я бывал у ЛЕВИЦКОЙ ежедневно,
так как мы делали куклы для ВУФКУ. Однажды, не помню, сразу ли по
приезде в Киев или через несколько дней, ЛЕВИЦКАЯ мне сказала, что
один знакомый в Москве дал ей «интересную вещь», и показала мне не-
сколько прокламаций Союза демократической молодежи. Я ей сказал,
297
что эти бумажки нужно выкинуть в уборную или сжечь, так как идеи,
высказанные в прокламации, абсолютно нежизненны, а неприятностей
из-за такой глупости может быть много. При этом присутствовала со-
квартирантка ЛЕВИЦКОЙ — СКЛЯРОВА. Та тоже подтвердила мои
слова, присоединяясь к моему мнению. Тогда ЛЕВИЦКАЯ сказала, что
она тоже такого мнения и употребит эти бумажки для хозяйственных
нужд.
После этого ни разу ни об этом обществе, ни о прокламациях разговора у
меня с ЛЕВИЦКОЙ не было.
Вот в общих чертах схематически все, что я знаю. Конечно, если бы пи-
сать подробно все о делах КХИ, то можно написать целую книгу. Если не-
обходимы будут более подробные сведения, я готов их дать.
Теперь о моих отношениях к ШЕРЛАИМОВУ.
ШЕРЛАИМОВ был весьма знающий скульптуру человек и тонкий
педагог. Рядом с педагогической бесцветностью КРАТКО и СЕВЕРА
он слишком резко выделялся, а так как больше не было такого специа-
листа, я использовал ШЕРЛАИМОВА как знающего в скульптуре че-
ловека. Теперь мне ясно, что он меня тоже «использовал» как члена
предметной комиссии и студента старшего курса. Но в том-то, по-мо-
ему, и кроется сила ШЕРЛАИМОВА, что он умел как-то незаметно,
но прочно подчинять людей своему влиянию так, что они этого совер-
шенно не сознавали. Теперь мне это странно и непонятно, а тогда не
казалось таким.
После событий в институте, описанных мною ранее, это очарование,
или «гипноз», не знаю, как это и назвать, — стало понемногу рассеиваться,
мне стали виднее дурные стороны ШЕРЛАИМОВА и как человека, и как
педагога-методиста. В конце концов я совершенно вышел из-под его влия-
ния и перестал к нему ходить, хотя ВОВК меня часто тащил туда, я отказы-
вался. С весны 1928 г. и до моего отъезда домой в июле того же года я не был
у ШЕРЛАИМОВА ни разу.
Теперь — о разговорах у ШЕРЛАИМОВА. Когда бывали у него я с
ВОВКОМ вдвоем, о политике не было разговоров. Говорили о вопросах
методологии, теории искусства, он вспоминал случаи из своей педаго-
гической деятельности и т. п. Когда же бывали и другие (главным обра-
зом САГАЙДАЧНЫЙ, ЧУПЯТОВ и пр.), в разговоре проскальзывали и
политические отрывки. Я не в состоянии теперь припомнить дословно
или хотя бы приблизительно их, помню только суть. Говорил ШЕР-
ЛАИМОВ о том, что интеллигенция теперь в загоне, что она недоста-
точно активна, не умеет организоваться. Говорил о плохом положении
крестьянства, что оно придавлено, но будет плохо, если оно вырвется,
раздражать его опасно. Говорил о том, что нужна широкая демократия,
особенно на выборах в Советы, ибо там выборы фактически произво-
дятся по готовым спискам. Говорил, что партийцы заняли все лучшие
места и за ними нельзя никуда продвинуться. (Должен оговориться, что
при мне, по крайней мере, подобные разговоры не велись в системати-
298
ческой форме, а проскальзывали в общем разговоре, поэтому я передаю
лишь их смысл, так сказать, сводку.)
Накануне вышеупомянутой делегации к СКРИПНИКУ, ШЕРЛАИ-
МОВ, САГАЙДАЧНЫЙ, ЧУПЯТОВ и ПАЛЬМОВ говорили о непригодно-
сти тов. ВРОНЫ как ректора, и выдвигали на его место какого-то КНИ-
ЖИЦКОГО. Говорили, что это начальник Киевского военного округа, пар-
тиец, сведущий в искусстве.
После провала делегации к СКРИПНИКУ ШЕРЛАИМОВ говорил, что
«им ВРОНУ теперь убирать неудобно, чтобы не скомпрометировать его и
партячейку, но позже ему дадут повышение, а на его место дадут кого-ни-
будь другого».
Относительно моих разговоров с КАМЕНЕЦКИМ и ЛЕВИЦКОЙ.
С КАМЕНЕЦКИМ мне приходилось говорить исключительно о его лю-
бовных похождениях и драках. О чем-либо другом он не был в состоянии
говорить дольше двух минут. О политике говорить серьезно не приходи-
лось, но с его стороны проскальзывали иногда фразы о том, что ему тесно,
что он слишком поздно родился, что он бы себя лучше чувствовал в воен-
ной обстановке. Иногда вскользь говорил, что теперь плохо живется и что
коммунизм ему не по душе, по его мнению, это несбыточная мечта.
С ЛЕВИЦКОЙ тоже серьезно говорить о политике не приходилось, но бы-
вали иногда типичные обывательские разговоры обо всем понемножку. При-
поминается мне, что она говорила о том, что соввласть в значительной степени
держится на ГПУ. В другой раз вскользь упомянула о том, что ей рассказывали
о речи какого-то крестьянина на съезде Советов, в которой этот крестьянин
разругал соввласть. Прочие же разговоры были типичные обывательские — о
дороговизне, об отсутствии товаров, о бюрократизме и т. п.
Об ТММУ.
Когда началась развеска экспонатов в Академии наук, во время органи-
зации Октябрьской выставки ВОВК предложил мне записаться в ТММУ и
принять участие в выставке. Так как мне было интересно выставить пару
своих работ, я согласился. Но уже во время выставки увидел, что организа-
ция эта мертворожденная, нежизнеспособная. Поэтому я механически от-
пал от нее сразу же после выставки и, несмотря на приглашения ВОВКА и
КАЛИТИНА, участия не принимал.
Теоретическое обоснование общества было проработано ВОВКОМ под
руководством ШЕРЛАИМОВА. Активное участие в этом принимал, конеч-
но, и КАЛИТИН.
ВОВК предложил записаться в общество и КАМЕНЕЦКОМУ, и ЛЕ-
ВИЦКОЙ. Те согласились, но лишь на бумаге числились и, насколько
знаю, даже на выставке не были.
ТАРАН и ЧУПЯТОВ также во время выставки весьма деятельно прини-
мали участие в судьбах общества.
Об МК.
Осенью 1928 г. КАЛИТИН, встретив меня, предложил зайти к СА-
ГАЙДАЧНОМУ, там соберутся некоторые ребята, чтобы обсудить во-
299
прос о новом обществе — Обществе материальной культуры. Я дал ук-
лончивый ответ и не пошел, так как видел, что это будет повторение
ТММУ. Кроме того, та публика, которая там бывала (по рассказам
ВОВКА), мне не нравилась. Там были быв. члены Центростиля, пред-
ставители богемы — ПЕТРЕНКО, БАРАБАСЕНКО и т. п., а я никогда
к богеме симпатии не чувствовал. Кроме того, основная установка об-
щества, насколько я ее мог уяснить из слов ВОВКА и КАЛИТИНА, мне
была не по душе.
После этого ВОВК и КАЛИТИН раза два предлагали мне зайти к СА-
ГАЙДАЧНОМУ, но я отказывался.
В конце 1928 г. я подал заявление о желании вступить в АСМУ.
Именно в эту организацию, а не в другую, я потому подал заявление, что
мне сюда было легче всего попасть. Фактической же разницы между всеми
тремя обществами — АРМУ, АСМУ и АХЧУ я не вижу, ибо, несмотря на
некоторые различия в теоретических обоснованиях, характер выставок, на-
правления, школы, представленные на этих выставках одни и те же. А пуб-
лика ведь смотрит не на программу, а на картины. Впрочем, я считаю здесь
излишним развивать свои взгляды на искусство. Если будет нужно — напи-
шу отдельно подробнее.
Таким образом в общих чертах я сообщил все, что знаю, вернее, кон-
спект того, что знаю. Если какие-либо вопросы я осветил недостаточно
ясно, готов развить подробнее.
Оглядываясь на прошедшие годы, я сознаю, что пошел по неверному
пути, запутался. Много было мною сделано ошибок, за которые готов по-
нести заслуженную кару.
Единственное свое оправдание вижу в том, что я не имел намерения соз-
нательно вредить существующему общественному строю, и мои ошибки и
заблуждения — последствия плохо направленного желания сделать как луч-
ше и слабой воли, попавшей под вредное влияние.
До поступления в вуз я активно и честно вел общественную работу, как в
Пирятинском педтехникуме, так и по линии союза Работпрос.
Надеюсь, что, принимая во внимание мое чистосердечное раскаяние в
своих ошибках и заблуждениях, мне будет дана возможность в будущем ис-
купить свою вину. Я хочу и могу быть полезным работником и, если мне бу-
дет оказано доверие, не обману его никогда. С. Тимошевский.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 21. Л. 58—67 об.
№ 134
Дополнительные показания Тимошевского С. С.
21 апреля 1929 г.
Вспоминая прошедшее, я теперь ясно вижу, что деятельность ПТЕР-
ЛАИМОВА в Киевском художественном институте была направлена к
300
тому, чтобы поселить между студенчеством рознь и вражду к партийной
верхушке вуза. Эту свою деятельность он искусно маскировал желанием
помочь вузу выйти из ненормального административно-хозяйственного
положения. Он неоднократно говорил, что в центре не знают о том, что
делается на местах, что партийное руководство в вузе насквозь прогнило,
что ректор не на месте и его необходимо сменить, так как он и его «компа-
ния» (т. е. КРАТКО, ШМАНАЙ, ШЕВЧЕНКО, БОЙЧУК и т. д.) прочно
засели и «не дают развиваться в вузе ничему свежему и новому». В частно-
сти, на скульптурном ф-те деятельность ШЕРЛАИМОВА направлялась
против декана тов. КРАТКО и студентов, державших сторону последнего.
Деятельность эта выражалась в постоянных спорах при оценках работ и в
предметной комиссии, а также в советах студентам «поактивнее реагиро-
вать на неправильные действия КРАТКО» (особенно советовал ШЕРЛАИ-
МОВ подавать побольше заявлений об этом в вузовские органы и непре-
менно через регистратуру — «чтобы в случае ревизии весь материал был
налицо»). Кроме того, ШЕРЛАИМОВ всеми способами подрывал автори-
тет КРАТКО и СЕВЕРА как художников и педагогов, рассказывая об их
неспособности и недостаточных знаниях.
Часто говорил ШЕРЛАИМОВ о протекционизме и «любимчиках» ву-
зовской верхушки, называя при этом, например, ШМАНАЯ (в виде тако-
го «любимчика»). Говорил, что АРМУ из художественной организации
сделалась «лавочкой», что «вуз в руках АРМУ и его заправил» и что такое
положение дела необходимо разрушить, что ненормален факт совмеще-
ния ВРОНОЙ ректорства и председательства в АРМУ. Что профессорам
и студентам, членам АРМУ, хорошо живется, а остальным хоть пропадай.
Что основная установка АРМУ неправильна, так как эта организация
1) соединяет в себе самые разнообразные направления, 2) в большинстве
случаев члены АРМУ в своих работах «лишь омолаживают старые фор-
мы, вливая в них новое содержание, а в сущности не говорят ничего но-
вого».
Особенно ШЕРЛАИМОВ при этом нападал на БОЙЧУКА и его школу,
квалифицируя ее как «школу эклектическую, мертвую, берущую отжившие
формы и лишь прикрывающую эти формы новым содержанием, подлажи-
ваясь к современности».
Неоднократно повторял, говоря о действиях вузовской верхушки, что
«он их знает насквозь и заранее может сказать, как они поступят», что «он
их немало перевидал».
Говорил, что студенты-комсомольцы, живущие в одном дворе с ним,
следят за тем, кто у него бывает, но что «он этого не боится, так как ему
скрывать нечего, его действия правильные».
После провала делегации к СКРЫПНИКУ говорил, что это ничего, что
«из вуза уйдут лучшие преподавательские силы, а остальные между собой
перегрызутся», и что «в ту мертвечину и застой, которые создались в вузе,
никакой ценный преподаватель не пойдет, останутся одни отбросы и будут
калечить молодежь».
301
Несомненно, ШЕРЛАИМОВ всеми способами старался продвинуть вез-
де своих сторонников, например, в предметную комиссию, при обсуждении
кандидатуры декана скульптурного ф-та и т. п. Думаю, что не без его влия-
ния и ЧУПЯТОВ попал в председатели месткома профессуры. В период ор-
ганизации ТММУ ШЕРЛАИМОВ говорил, что его встретил ПАЛЬМОВ и
сильно его ругал «что, мол, ты организовываешь студенчество, это тебе да-
ром не пройдет».
Говорил, что власть на местах искажает правильные, по сути, распоряже-
ния центра, что центр недостаточно осведомлен о том, что делается на мес-
тах, а сообщить об этом невозможно — «свои люди замажут». Что такое по-
ложение в значительной мере поддерживается при помощи ГПУ, но что
время возьмет свое и правящим кругам придется неизбежно пойти на уступ-
ки. Что необходимо привлечь к общественной работе более широкие массы,
и эта работа не должна вестись из-под палки. О том, как это сделать, он, по
крайней мере в моем присутствии, не указывал конкретно. Говорил лишь,
что жизнь сама покажет, кто прав, и что «такое положение долго продол-
жаться не может», и в конце концов «народ поймет, что на те несправедли-
вости, которые творит власть на местах, нужно реагировать активнее, чем
до сих пор».
ШЕРЛАИМОВ говорил несколько раз, что «ему пол-Москвы знакомо» и
называл при мне следующих лиц (как своих хороших знакомых): профессоров
ВХУТЕИН - ФАВОРСКОГО, ЕФИМОВА, БРУНИ; студента ВХУТЕИН,
своего быв. ученика ЛИСТОПАДА, ИЛЬИНА — заведующего кинотехни-
кумом, жену покойного художника ЧЕКРЫГИНА. Больше я фамилий не
помню; но он называл еще некоторых своих бывших учеников и товари-
щей, живущих в Москве.
Говорил, что командировки студентам на летнюю практику даются «не
по способностям, а по партийной линии», «комсомольцы получают лучшие
места, хотя бы они и никуда не годились как художники».
Говорил, что «АРМУ из революционной организации сделалась реакци-
онной. Нельзя допускать, чтобы вуз был всецело в руках этой организации.
Не вуз для АРМУ, а наоборот».
Говорил, что «людям с талантом и способностями в КХИ делать нечего.
Там могут только испортить человека, а знаний не дадут».
Говорил, что собирается уехать на север. «Тут в Киеве очень уж тяжелая
атмосфера. Пора, наконец, поработать для себя».
На знаменитом собрании (с докладом ректора) преподаватель ФЕДОР-
ЧЕНКО намекнул о том, что у ШЕРЛАИМОВА в бытность его в 1918 г. в
Ленинграде была какая-то «темная история с меньшевиками». Когда кто-то
из студентов спросил его, что это значит, ШЕРЛАИМОВ ответил, что ФЕ-
ДОРЧЕНКО врет, что никакой истории не было, но что «у него, ШЕРЛАИ-
МОВА, с ФЕДОРЧЕНКО старые нелады на личной почве, вот почему тот и
старается его оклеветать и втоптать в грязь».
В деле оппозиции профессуры против ректора ШЕРЛАИМОВ, несом-
ненно, сыграл крупную организационную роль. Его даже называли среди
302
студенчества «лидером оппозиции». Но сыграл эту роль он так тонко, что
она выявилась лишь в самом конце всей этой авантюры.
ЛЕВИЦКАЯ говорила следующее:
Что «при этой власти трудно жить», что при иной власти она не пропа-
дала бы с голоду, а имела бы хорошо оплачиваемую работу. Что бюрокра-
тизм и волокита не дают возможности продуктивно работать, особенно по
линии искусства. Что «многие изобретатели принуждены тайком прода-
вать свои изобретения за границу, так как здесь бюрократы их затирают».
(Как пример, приводила случай с каким-то изобретателем небьющегося
стекла, о котором ей рассказывали в Москве.) Что «развитие промышлен-
ности у нас дутое, и конкурировать с заграницей невозможно. Об этом
смешно даже думать».
Не раз говорила о тяжелом положении крестьянства, о том, что «прави-
тельство налогами выкачивает из крестьянства все соки».
Говорила, что «если случится война, то она долго не протянется, так как
в тылу несомненно вспыхнет возмущение».
Говорила, что мечтает о том, «как бы уехать за границу, там у нее есть
родственники, можно было бы устроиться лучше, чем здесь. Только не про-
пустят, в этом вся беда».
Рассказывала, что ее сестра была сослана в Нарым и пробыла там 2 года.
Причины ссылки ЛЕВИЦКАЯ изложила очень неясно и сказала, что «после
пересмотра дела ее сестру признали невиновной и вернули назад». Говори-
ла, что в Москве у нее есть брат по имени Демьян.
По возвращении из Москвы говорила, что она и КАМЕНЕЦКИЙ оста-
навливались у неких БРОВЦЫНЫХ, которых она, ЛЕВИЦКАЯ, знала с
детства, когда жила в Туркестане.
Не раз ЛЕВИЦКАЯ возмущенно говорила, что «евреи заняли все лучшие
места и никуда не пускают продвинуться».
Говорила, что «вся власть держится на ГПУ. Убрать его, и все рассыплет-
ся. Но только очень уж оно сильно. Видно, придется терпеть».
Говорила, что выборы везде производятся неправильно, «по готовым
спискам, данным сверху, и под контролем ГПУ».
Говорила, что «так долго продолжаться не может. Страна все же идет на-
право. Вот и партия стала раскалываться. Время свое возьмет. Только пока
солнце взойдет, роса глаза выест».
Говорила о своем московском знакомом — некоем Севке (фамилии она
не называла), которому задолжала 3 рубля. Говорила, что в Москве она за-
ходила с КАМЕНЕЦКИМ к ШЕРЛАИМОВУ показать своих кукол и что
ШЕРЛАИМОВ «очень хорошо выглядит — не так, как в Киеве, и готовится
издавать свою книгу по методическим вопросам». По словам ЛЕВИЦКОЙ,
она весной и летом 1928 г. часто заходила к ШЕРЛАИМОВУ, вплоть до отъ-
езда последнего в Москву. КАМЕНЕЦКИЙ, по ее словам, тоже часто ходил
вместе с ней.
За несколько дней до моего ареста она мне говорила, что КАМЕНЕЦ-
КИЙ писал ей, что его мать сократили по службе и он принужден поско-
303
рее найти какую-нибудь работу. Что ему предлагают службу в Мурман-
ске, и он собирается туда ехать, так как должен поддержать материально
свою мать.
КАМЕНЕЦКИЙ в разное время говорил следующее:
Что ему тесно при этой власти, что «ему теперь нельзя развернуться»,
что ему нужен простор, что он поздно родился, в Гражданскую войну он
был бы на месте. Говорил, что «многие теперь притихли, но у них за голе-
нищем нож спрятан. Случись война — началось бы дело». Говорил, что
«терпеть не может ГПУ, а в особенности сексотов. Всех бы перестрелял».
Вообще, часто говорил, что «партийцы — сволочи. Есть среди них хоро-
шие люди, но мало».
Рассказывал, что в Чернигове он со своим «приятелем», будучи в пьяном
виде, подрались с агентом ГПУ и избили его, за что имели большие непри-
ятности. Говорил, что в черниговском ГПУ при допросе бьют и что по это-
му поводу был там большой скандал.
Часто напевал различные песенки контрреволюционного] содержания
и рассказывал такие же анекдоты. Рассказывал, что когда в 1920 г. уходили
белые, он хотел с ними удрать, но раздумал и с полдороги вернулся.
Своих приятелей он в разговоре называл только по именам, а фамилии
упоминал лишь двух: Юрия ГРИБА и своего земляка РЕЗНИКОВА (он —
студент ВХУТЕИН).
Вообще, КАМЕНЕЦКИЙ неоднократно говорил (и мы с ним на эту тему
не раз спорили), что он не видит цели в жизни и живет сегодняшним днем,
стремится жить как можно шире, полнее, а что при этом могут страдать дру-
гие, до этого ему дела нет. «Нужно стараться так жить, чтобы было что
вспомнить. А впрочем, все и даже сама жизнь — ерунда. Мне на все напле-
вать».
Все показания кого-либо о том, что я был будто бы членом Союза демо-
кратической молодежи, вел его работу, а также о том, что мне было извест-
но об участии в нем ЛЕВИЦКОЙ, КАМЕНЕЦКОГО и пр., считаю катего-
рически ложными, данными с целью запутать дело и сбить следствие с пра-
вильного пути. Все мне известное по этому делу я показал в предыдущих
допросах и больше об этом ничего не знаю. С. Тимошевский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 21. Л. 71—75 об.
№ 135
Дополнительные показания Тимошевского С. С.
24 апреля 1929 г.
Весной 1926 г. КАМЕНЕЦКИЙ, встретив меня на улице, предложил
мне вечером зайти к ЛЕВИЦКОЙ, чтобы переговорить о многих важных
вещах. В разговоре он мне открыл под строгим секретом, что имеет связь
304
с некоей политической организацией и хотел бы с нами посоветоваться.
Вечером у ЛЕВИЦКОЙ он сказал, что в Чернигове есть организация мо-
лодежи Крестьянский союз, который имеет целью изменить ненормаль-
но тяжелый уклад жизни (ЛЕВИЦКАЯ, как выяснилось, была уже им
проинформирована ранее), и предложил вступить в эту организацию.
Я согласился.
В тот вечер говорилось следующее: что крестьянство в очень тяжелом
положении, достаточно искры, чтобы оно вспыхнуло; его трудно только
раскачать, и это дело вот таких организаций, как эта. Нужно всеми спо-
собами поддерживать всякие выступления, дискредитирующие соввласть
(по линии продналога, например). Вскоре после этого я по семейным об-
стоятельствам был вынужден уехать домой, в Пирятин. Перед отъездом
ЛЕВИЦКАЯ дала мне несколько экземпляров гектографированных про-
кламаций, призывающих крестьянство срывать продналоговую кампа-
нию, мешать организации колхозов и кооперации и т. п., предложив мне
распространить их. По приезде домой я, хорошенько подумав, решил,
что если дело с прокламациями откроется, моим родителям придется
плохо, они останутся без куска хлеба, так как в связи со мной могут по-
страдать и они. Поэтому я вышеуказанные прокламации уничтожил. Ле-
том я связи с ЛЕВИЦКОЙ и КАМЕНЕЦКИМ не имел, а когда приехал
осенью, они сказали мне, что дело оформилось и что имеется организа-
ция «Союз демократической молодежи» имеющая группы в Москве и
Чернигове.
В дальнейшем работа пошла по линии дискредитации и подрыва значе-
ния советских органов, где только это возможно. КАМЕНЕЦКИЙ говорил,
что нам удобнее всего работать по институтской линии, использовывая все
возможные способы. Он неоднократно высказывался, что такая работа ему
не по душе, что он бы с удовольствием пристрелил кого-нибудь из ответст-
венных работников — представителей исполкомов, например (я спорил с
ним об этом, говоря, что террористические акты вызовут только жестокие
репрессии. Он же отвечал, что зато это будет иметь колоссальное моральное
воздействие на широкие массы).
О том, что делалось осенью 1927 г., я подробно рассказал в предыдущих
показаниях. Прибавлю только, что особенной ненавистью КАМЕНЕЦКО-
ГО пользовались ВРОНА, КРАТКО, ШМАНАЙ и ШЕВЧЕНКО. Он неод-
нократно говорил, что, будь его воля, он бы их застрелил в первую голову.
Что касается ШЕРЛАИМОВА, то, несомненно, он знал об организации,
хотя, по свойственной ему осторожности, никогда об этом прямо не гово-
рил, а рассуждал лишь об общих вопросах. ЛЕВИЦКАЯ (позже, после отъ-
езда ШЕРЛАИМОВА в Москву) говорила мне, что «ШЕРЛАИМОВ — наш,
на него можно положиться».
Сборищ у КОБЗАРЕНКО и у КОНСТАНТИНОВИЧЕЙ я не посещал
(так как они были, по рассказам КАМЕНЕЦКОГО, сопряжены с большим
пьянством, а я не могу органически много пить, а удержаться бы не смог),
но КАМЕНЕЦКИЙ рассказывал, что там говорилось.
305
Вообще дело было поставлено так, что я знал об участии в обществе не-
большого круга лиц: КАМЕНЕЦКИЙ говорил, что это надежные, а осталь-
ные еще под сомнением. С уверенностью могу назвать, кроме КАМЕНЕЦ-
КОГО и ЛЕВИЦКОЙ, студентов КХИ - ВОВКА, ПЕТРАША, КОРЕНЕВ-
СКОГО, КАЛИТИНА, ГОЛУБОВСКОГО, ТОРОПЦЕВА, КИТЕНКО,
ВЕРБИЦКУЮ, а из посторонних - Наташу КОНСТАНТИНОВИЧ, ЗА-
БЕЛЛО, СКЛЯРОВУ, а также приятеля КАМЕНЕЦКОГО Юрия ГРИБА.
Были также лица, о которых КАМЕНЕЦКИЙ не говорил вполне утверди-
тельно, но несомненно, что они завербовывались или уже были завербова-
ны: натурщики Б. ТУРОВСКИЙ и Б. ТАРАБУНИН, Леля САМГИНСКАЯ,
подруга ВЕРБИЦКОЙ Люлька (настоящее имя Ольга) и ее муж Володя (фа-
милии их я не знаю), обе МАРЧУК, Ч. ЛЕВИЦКИЙ (о нем ЛЕВИЦКАЯ
говорила, что он колеблется, так как боится последствий). Сюда же следует
отнести большинство из группы МК, где орудовал КАЛИТИН — Т. ГУРО-
ВУ (его быв. «жену», вероятно, ее любовника СОКОЛ-ЧЕРНИЛОВСКОГО,
студента КХИ) и, вне сомнения, БАРАБАСЕНКО, ПЕТРЕНКО и СЛО-
НЕВСКОГО. Кроме того, должен заметить, что на квартире сестер ГРЕЙС-
ФРЕИНД (Киев), на одной из которых женился КАЛИТИН, часто собира-
лась артистическая молодежь богемного типа, и возможно, что КАЛИТИН
успел и там что-либо провести.
Что касается САГАЙДАЧНОГО, «метра» организации МК, не могу с
уверенностью сказать, знал ли он о СДМ. Думаю все же, что, наверное,
имел сведения, так как он «птица стреляная».
На Печерске (часть Киева) собиралась иногда компания, где часто бывал
ВОВК. Там, по его рассказам, бывали следующие лица, студенты КХИ (на
Миллионной ул.) ВЕЙЛАНД, Ф. НИРОД, СИТНЯНСКИЙ, КОВЕРДА,
Кора ГЕРАСИМОВА, С. МАКАРЕНКО. Собирались с целью выпить и по-
гулять, но возможно, что под шумок велась и другая работа. Во всяком слу-
чае, я подозреваю, что указанным лицам через ВОВКА было известно о
СДМ. Кроме того, доказанный факт — дружба СИТНЯНСКОГО, КОВЕР-
ДЫ, БАРАБАСЕНКО и ПЕТРЕНКО.
Необходимо еще указать, что КАМЕНЕЦКИЙ и ВЕРБИЦКАЯ весьма
восхищались литобъединением «Центростиль» и часто бывали на его вече-
рах. ПЕТРЕНКО же, БАРАБАСЕНКО, СОКОЛ-ЧЕРНИЛОВСКИЙ и
СЛОНЕВСКИЙ были членами этого общества, пока оно не закрылось. Ду-
мается, что в этом объединении мог быть один из источников заразы, как
теперь мне припоминается по полунамекам КАМЕНЕЦКОГО. (Между
прочим приятель КАМЕНЕЦКОГО, поэт Юрка ГРИБ, тоже был членом
Центростиля и весьма активным, к тому же КАМЕНЕЦКИЙ от него был
без ума. Говорил: «Вот парень свой в доску».)
Наконец, КАМЕНЕЦКИЙ называл мне как своего хорошего «приятеля»
и «своего парня» — некоего Симку ПРИДОРОГИНА (Киев). Один раз я его
видел на вечере в институте, меня с ним познакомил КАМЕНЕЦКИЙ. Мое
впечатление таково, что вполне возможен факт завербования его КАМЕ-
НЕЦКИМ в СДМ.
306
Как я уже указывал выше, сборищ членов организации я не посещал,
но часто сходился в более тесном кругу у ЛЕВИЦКОЙ. Там бывали,
кроме СКЛЯРОВОЙ и ЛЕВИЦКОЙ, САМЧИНСКАЯ (она бывала ред-
ко и при ней были только разговоры общего характера, в последнее же
время ЛЕВИЦКАЯ говорила, что привлекла к делу и ее), КАМЕНЕЦ-
КИЙ, КИТЕНКО, В. В. СКЛЯРОВ (младший), ВОВК. Однажды в раз-
гар склоки в институте ЛЕВИЦКАЯ мне рассказала, что у нее были сту-
денты МЕГЕДЬ, Галка ПЕТРАШЕВИЧ и ИВКОВСКАЯ и добавила,
«что она с КИТЕНКО так их сагитировали, что они будут теперь знать,
что делать».
Кроме того, была весною 1928 г. сходка, во время вечера в институте, где
присутствовал и я. Она состоялась за институтом, у обрыва. Тогда много
компаний пьянствовало в кустах, и собраться можно было, не возбуждая
подозрений. Из присутствовавших помню следующих: КАМЕНЕЦКОГО,
ВОВКА, КАЛИТИНА, ПЕТРАШ, КОРЕНЕВСКОГО, ТОРОПЦЕВА, ГО-
ЛУБОВСКОГО. Говорили о том, что необходимо всячески срывать работу в
институте, пока не назрела необходимость заняться более серьезными дела-
ми. После этого разошлись, а позже у ГОЛУБОВСКОГО вышел скандал с
партячейкой, он там с кем-то подрался.
Вообще, моя деятельность направлялась главным образом по линии ин-
ститутской жизни. Такие поручения, как вербовка новых членов и распро-
странение литературы, я брал неохотно, так как не чувствовал себя способ-
ным их хорошо выполнить. В начале октября 1928 г. ЛЕВИЦКАЯ показала
мне прокламации СДМ, сказав, что их привез СЕЛИВАНОВ, о котором и
раньше рассказывал КАМЕНЕЦКИЙ как о главном организаторе черни-
говской группы, да и вообще опытном и влиятельном работнике. Она дала
мне несколько прокламаций и брошюрок, предложив распространить. Я их
опять не распространял и уничтожил, так как боялся последствий.
Должен сказать, что в это время мне уже многое не нравилось в СДМ.
Во-первых, мне претила атмосфера пьянства и хулиганства, с которой об-
щество было неразрывно связано. Во-вторых, не нравилась мне явная анти-
семитская окраска (а я евреев хорошо знаю, до вуза половина моих знако-
мых состояла из евреев, учительствовал я в еврейской школе и уж антисе-
митом меня, полагаю, никто не назовет. ЛЕВИЦКАЯ же говорила,
например, «самый лучший жид останется жидом. Все они, долгоносики,
одинаковы. Всех их бить нужно»).
Наконец, в самое последнее время, из разговоров с ЛЕВИЦКОЙ я сде-
лал вывод, что в конечном-то счете общество имеет в виду, через Учреди-
тельное собрание привести к монархии, хотя и прикрывается демократиз-
мом. Монархистом же я никогда не был, в этом-то меня, думаю, никто не
обвинит.
Все это заставило меня задуматься, подходит ли мне это общество. Но по
свойственной мне нерешительности я колебался, как поступить.
Тем временем ЛЕВИЦКАЯ сказала мне, что так как с институтом мы
непосредственно связь потеряли, нужно соединить выгоду материальную
307
и политическую и постараться устроиться в ВУФКУ, дабы постепенно
наладить такую же «работу», как в КХИ осенью 1927 г. Это удалось, по
крайней мере, затянуть, об этом я подробно показывал раньше. Разгово-
ры, которые велись на собраниях у ЛЕВИЦКОЙ, были следующего со-
держания:
Советская власть не удовлетворяет большинство населения, но по-
следнее слишком забито и запугано, терроризировано ГПУ; против
ГПУ в первую очередь следует направлять все действия. Но так как это
возможно лишь при наличии сильной организации, то пока можно вес-
ти работу по систематическому подрыву авторитета соввласти. Для это-
го необходимо привлечь к организации молодежь крестьянского проис-
хождения, так как крестьянство — огромная сила, которую нужно лишь
раскачать и направить по верному руслу; разумеется, городская моло-
дежь тоже должна принимать участие в этой работе там, где это всего
легче по роду занятий.
Весной 1928 г. КАМЕНЕЦКИЙ говорил, что у него руки чешутся при-
кончить кого-нибудь из ответственных работников, но что время еще не
пришло, так как организация недостаточно сильна, недостаточно связалась
с центром. «Все же, — говорил он, — я поручил КОРЕНЕВСКОМУ достать
на всякий случай несколько бомб, чтобы были под рукой».
Ранее КАМЕНЕЦКИЙ раза три показывал у ЛЕВИЦКОЙ револьвер
системы Смит-Вессон, говоря, что «из этого револьвера он не одну сволочь
прикончит, когда придет время».
СЕЛИВАНОВА я не видел ни разу, но КАМЕНЕЦКИЙ говорил, что че-
рез него он поддерживает связь с черниговской группой. Осенью 1928 г. ЛЕ-
ВИЦКАЯ сказала мне, когда я вернулся из отпуска, что КАМЕНЕЦКИЙ
остался в Москве для того, чтобы лучше наладить связь с центром и полу-
чить более детальные инструкции, связь же с Киевом он имел, по словам
ЛЕВИЦКОЙ, через СЕЛИВАНОВА.
В основном все. Предыдущие мои показания, если они не сходятся с
этими, прошу считать неправильными. Я их дал, боясь, что полнота сведе-
ний усугубит наказание и теперь от них отказываюсь.
В киевскую группу Союза демократической молодежи всего входило
человек 40—50. Меня в состав Союза демократической молодежи завер-
бовали КАМЕНЕЦКИЙ и ЛЕВИЦКАЯ. Я лично никого в состав органи-
зации не завербовал, так как не имею к этому способностей. Пытался я
как-то завербовать в организацию ЛАЗАРЕВА Ореста — студента послед-
него курса скульптурного ф-та КХИ. ЛАЗАРЕВ чрезвычайно осторож-
ный, и я, прощупав почву, имел с ним разговоры, сводившиеся к подго-
товке для его вербовки в организацию. Окончательно завербовать в орга-
низацию я его не смог. Сидя в Киеве в одной камере с КАЛИТИНЫМ,
последний мне рассказывал, что прошлое лето (1927), когда он был на
практике в Донбассе, то заезжал в Харьков к своей тетке ШРАЙБЕРГ, от
которой получил для распространения троцкистскую литературу, кото-
рую и распространил. Я его спросил, как его троцкистскую деятельность
308
совместить с работой в Союзе демократической молодежи, на что он мне
ответил: «Не все ли равно». Нашему разговору помешали другие аресто-
ванные, и мы его прекратили. ЛЕВИЦКАЯ Гали мне передавала как-то
3—4 брошюры «Как и для чего мы должны бороться с большевиками»,
печатанные на гектографе, я эти брошюры, как и прокламации «К демо-
кратической молодежи», уничтожил. Мне кажется, что у КАЛИТИНА
Александра и его брата Павла было оружие, так как КАЛИТИН иногда
говорил про это намеками и притом ссылался на своего брата как хулига-
на, чем он сам гордился. КАЛИТИН мне как-то говорил, что он с БАРА-
БАСЕНКО по этому поводу содержались под стражей в киевском допре.
За что он, БАРАБАСЕНКО и другие содержались под стражей, я не
знаю, но как будто бы это было связано с их «декадентствующими» вы-
ходками с их стороны.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. С. Тимошевский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 21. Л. 78—83 об.
№ 136
Протокол допроса Тимошевского С. С.
20 мая 1929 г.
Мне известно, со слов ГОРДОНА Вениамина, что по Москве он на поч-
ве контр [революционной] деятельности поддерживал деловую связь с ЧЕР-
НЯКОМ Михаилом. На ЧЕРНЯКА Михаила, занимающегося много мис-
тицизмом и богоискательством, и на какую-то группу молодежи в Москве
большое влияние оказывает в контр [революционном] направлении профес-
сор музыки ЯВОРСКИЙ. ГОРДОН, говоря о прокламациях, полученными
им из Чернигова, вскользь коснулся и Москвы в том смысле, что и из Моск-
вы им также получалась контрреволюционная] литература. Литературу по
Ленинграду, имевшуюся у него, он намеревался распространять с хорошим
своим другом АЛЬТЕНГАУЗЕНОМ или же ГОФМАНОМ — служащим в
порту техником. ГОРДОН говорил, как о своем человеке, у которого он
впервые останавливался, когда ездил в Ленинград поступать в вуз, о неком
БЫЧКОВЕ, кажется, Аврааме.
В Ленинграде, в институте, в котором учился ГОРДОН, есть профес-
сор СЕЛЕРТИНСКИЙ Иван Иванович, который является, по его сло-
вам, сыном быв. харьковского генерал-губернатора. Этот СЕЛЕРТИН-
СКИЙ, являясь по своим убеждениям антимарксистом, оказывает зна-
чительное влияние на значительную часть молодежи института, так как
он является прекрасным лектором по психологии, литературе и др.
предметам.
Говорилось ГОРДОНОМ и о профессоре ВУЛЬФИУСЕ Александре
Христофоровиче, читавшем в их институте лекции по истории, как о явно
309
занявшем противоположную марксизму позицию, вследствие чего он и был
снят впоследствии с работы.
ГОРДОН говорил о своем близком и дружеском отношении с ЛЮ-
БАРСКИМ, о котором он отзывался как о террористе. Он знал его еще
по школе-семилетке в Чернигове и, по его словам, встречался с ним
как-то в Москве. В Москве, как ГОРДОН говорил, он бывал неодно-
кратно.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. С. Тимошевский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 21. Л. 89—90 об.
№ 137
Протокол допроса Тимошевского С. С.
27 мая 1929 г.
Со слов ГОРДОНА Вениамина Бенционовича мне известно нижесле-
дующее:
1. СТАНИШЕВСКИЙ — пианист, проживающий в Чернигове, имел
отношение к Демократическому союзу и на этой почве поддерживал
связь с Москвой в лице ЧЕРНЯКА Михаила. Говоря о СТАНИШЕВ-
СКОМ и ЧЕРНЯКЕ, ГОРДОН, между прочим, сказал: «Что музыкан-
ты — активный народ», подразумевая под этим их контрреволюцион-
ную] активность.
2. КАМЕНЕЦКИЙ Олег имел связь по линии контрреволюцион-
ной] организации Демократический союз с неким ВАСЬКОВЫМ, про-
живающим в Ленинграде. КАМЕНЕЦКИЙ, по словам ГОРДОНА, дол-
жен был выехать из Москвы в Ленинград, так как к весне организация
Демократический союз подготавливала целый ряд активных террори-
стических и диверсионных выступлений и, в частности, подготавлива-
ла взрыв железнодорожного моста, находящегося вблизи Чернигова.
Террористические и диверсионные выступления Демократический
союз приурочивал к весне этого года, так как организация, предвидя
продовольственные и другие заминки к этому времени, считала этот
момент самым подходящим для выступлений. Выступления предпола-
галось произвести одновременно в нескольких центральных пунктах
СССР.
3. МОГИЛЯНСКАЯ должна была связать Демократический союз с
УНДО через своего какого-то дядю и в этом направлении ею, по словам
ГОРДОНА, были предприняты меры.
4. ЛЮБАРСКИЙ Василий виделся с ГОРДОНОМ, когда он проезжал
через Москву из Ленинграда в Чернигов на рождественские каникулы
1927—1928 учебного года. ГОРДОН проездом через Москву останавливался
здесь дня на два.
310
5. ГОРДОН говорил, что одним из методов предварительной обработки
вновь намечаемых лиц в состав организации был метод рекомендовать этим
лицам прочесть ряд художественных произведений, составленных в пропа-
гандистском духе и снабженных устными пояснениями членов Демократи-
ческого союза. К этим произведениям относятся: 1) «Трансвааль» — Феди-
на, 2) «Хулио-Хуренито» — Эренбурга и др. упадочнического характера. Ко-
гда я спросил ГОРДОНА, «откуда он взял эту мысль», он сказал, что ему это
посоветовали умные люди.
6. ГОРДОН упоминал, что у него в Москве есть знакомый КРАСОВ-
СКИЙ — инструктор Книгосоюза, который ранее был сослан в Чернигов
как меньшевик и позже подписал декларацию об отказе от своих убежде-
ний. ГОРДОН о нем отзывался «как о хорошем, своем человеке», который
имеет в Москве большие связи.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. С. Тимошевский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 21. Л. 93—95.
№ 138
Из протокола допроса Вербицкой М. Ф.
(1905 г. р., гор. Чернигов)
23 января 1929 г.
О существовании Союза демократической молодежи, а равно о каких-
либо контр [революционных] организациях я ничего не знаю, абсолютно ни
с кем по этому поводу не беседовала, и никто мне не рассказывал.
311
По Чернигову СЕЛИВАНОВА и ГОРДОНА совершенно не знаю, слы-
шала, что такие живут, но с ними не знакома.
Списано с моих слов, прочитано, в чем подписываюсь. Вербицкая.
Допросил Вебрас Бренер
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 21. Л. 109—114.
№ 139
Из протокола допроса Левицкого Ч. М.
(1906 г. р., гор. Киев)
25 января 1929 г.
Вопрос: Когда Вам говорила ЛЕВИЦКАЯ о том, что в Москве и Ленин-
граде существуют организации Союз демократической молодежи?
Ответ: Она мне об этом никогда не говорила.
Вопрос: От кого же Вы узнали о существовании этой организации?
Ответ: Я и до сих пор не знаю о существовании этой организации.
Вопрос: Где жила ЛЕВИЦКАЯ во время пребывания в Москве?
Ответ: Не знаю.
Вопрос: Сколько писем Вы получили от ЛЕВИЦКОЙ во время ее пребы-
вания в Москве?
Ответ: Я никаких писем не получал. Левицкий.
Допросил Бренер
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 21. Л. 165.
312
№ 140
Из протокола допроса Левицкого Ч. М.
28 мая 1929 г.
Вопрос: Когда и с кем у Вас были беседы на тему о необходимости совер-
шения террористических актов против представителей соввласти и ВКП(б)?
Ответ: Никогда и ни с кем у меня бесед на тему о террористических актах
не было.
Вопрос: Имели ли Вы беседы с КАМЕНЕЦКИМ и ЛЕВИЦКОЙ Гали о
необходимости физического уничтожения некоторых лиц?
Ответ: Этих бесед у меня с двоюродной сестрой ЛЕВИЦКОЙ Гали и КА-
МЕНЕЦКИМ не было.
Вопрос: Говорила ли Вам ЛЕВИЦКАЯ Гали о своем намерении совер-
шить убийство КРАТКО и СЕВЕРА?
Ответ: ЛЕВИЦКАЯ мне об этом ничего не говорила. О КРАТКО и СЕ-
ВЕРЕ я от нее слышал, как о преподавателях вуза, в котором она училась.
Вопрос: Знаете ли Вы ШЕРЛАИМОВА и бывали ли Вы когда-либо у него?
Ответ: ШЕРЛАИМОВА я лично не знаю, фамилию его я слышал от ЛЕ-
ВИЦКОЙ Гали, которая мне говорила о нем как о преподавателе.
Вопрос: Когда и какую антисоветскую литературу Вы получали от ЛЕ-
ВИЦКОЙ Гали?
Ответ: От ЛЕВИЦКОЙ Гали и от кого-либо другого я антисоветской ли-
тературы для распространения и вообще для чего-либо другого — не полу-
чал. Антисоветской литературы никакой я не читал.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Левицкий.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 21. Л. 166—168.
№ 141
Протокол допроса Скляровой К. В.
(1899 г. р., гор. Белгород)
22 мая 1929 г.
К своим прежним показаниям дополнить ничего не имею. Брошюру «Как
и для чего мы должны бороться с большевиками» и листовки контрреволю-
ционного] содержания мне давала ЛЕВИЦКАЯ Гали Филипповна. Брошюра
и листовки были напечатаны на шопирографе. Я их по прочтении сожгла.
Никому я лично имевшиеся у меня листовки и брошюру читать не давала.
Других участников организации, кроме ЛЕВИЦКОЙ Гали, я не знала.
Вопрос: Какие у Вас были беседы о необходимости совершения террори-
стических выступлений против представителей соввласти и ВКП(б) с ЛЕ-
ВИЦКОЙ Гали, ТИМОШЕВСКИМ Сергеем, КАМЕНЕЦКИМ Олегом и
другими?
313
Ответ: У меня этих бесед с названными лицами никогда не было.
Вопрос: Кого Вы знаете из участников московской группы этой органи-
зации?
Ответ: Никого из московской группы организации я не знаю.
Записано с моих слов верно, мною прочитано. Склярова.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 22. Л. 11 — 12.
№ 142
Собственноручные показания заключенного Калитина А. А.
о возникновении и деятельности Общества материальной культуры*
(1907 г. р., гор. Киев)
С сентября 1928 по конец января 1929 г.
В августе месяце 1928 г. во время начала учебного года в институте остал-
ся только один человек из «варягов», тов. САГАЙДАЧНЫЙ, который мне
помогал восстановиться в институте, и еще один уцелевший благодаря Нар-
компросу тов. СКРЫПНИКУ, ФОРТЕХОВЦЕВ. Ему ВРОНА вынужден
был дать незначительную работу в институте, но беспрерывно травил его.
С ним я начал восстанавливать левый фронт, собрал остатки своих тммув-
ОМК, МК — Общество материальной культуры, которое намеревались организо-
вать преподаватели и студенты Киевского художественного института в противовес офи-
циальным: АРМУ, АСМУ и др.
314
цев — ВОЛКА, МЕГЕДЯ, ПЕТРАШ; начали искать людей. Прощупали
«Веристов» — киевская богема собрала лучших молодых скульпторов. Но
после зрелого обсуждения мы с Евгением Яковлевичем пришли к мысли,
что массовой организации уже не создашь, а если и как-нибудь собрать, то
это уже будет разношерстная публика, имеющая мало общего с нашими за-
дачами. Мы «отшили» всех веристов, тммуистов и начали закладывать об-
щество материальной культуры только втроем: я, САГАЙДАЧНЫЙ и еще
один киевский поэт Николай БАРАБАСЕНКО. Остальных мы вербовали,
согласно нашим принципам, из людей науки и техники. Послали несколько
писем СКРЫПНИКУ в Ком. академию в Москву и уже я утверждал обще-
ство официальным порядком, когда меня арестовали.
Характер нашей организации будет Вам лучше всего ясен, когда вы про-
чтете те документы, какие находятся у меня в папке. Вот почти вся моя
жизнь, разве что — за три дня до ареста я женился на одной из членов наше-
го МК - Т. ГРЕЙСФРЕИНД.
Относительно моего положения сейчас нужно сказать, что ШЕРЛАИ-
МОВА как подпольного работника я не подозревал до того дня, как в Моск-
ве тов. следователь мне этого не сказал. Еще одно очень меня удивляющее
обстоятельство это то, что по делу ШЕРЛАИМОВА арестованы ГОЛУБОВ-
СКИЙ и ТОРОПЦЕВ с компанией. Это институтские хулиганы, ничего об-
щего с ШЕРЛАИМОВЫМ никогда не имели, и он их даже не знал. Теперь
еще вспомнил, что в числе друзей, посещавших ШЕРЛАИМОВА, был и
Федор КРИЧЕВСКИЙ, что мне всегда казалось странным, так как этот че-
ловек был нашим профессиональным врагом.
Еще должен сказать, что если ШЕРЛАИМОВ и вел какую-нибудь под-
польную работу в Киеве, то очень незначительную, так как почти все 100 %
своего времени он отдавал теоретической и практической работе по искус-
ству, чему я был самый близкий свидетель. А. Калитин.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 22. Л. 81—81 об.
№ 143
Протокол допроса Калитина А. А.
8 апреля 1929 г.
Я считаю, что Всесоюзная Коммунистическая партия примерно с 1923—
1924 гг. переродилась и старых большевистских традиций у нее совершенно
не осталось. Коммунистическую партию я в данное время рассматриваю
как партию оппортунистов, потерявших свои старые большевистские прин-
ципы. Я всецело согласен с ТРОЦКИМ по вопросу об индустриализации
страны и полагаю, что денежные средства для этой цели нужно было бы
изъять в сумме около 2 миллиардов рублей путем принудительного разме-
щения займа среди крестьянского населения. Считаю, что чем больше будет
брать советская власть с крестьянского населения, тем будет лучше, так как
315
крестьянство регрессивно в своей массе и его необходимо как можно
скорей изжить.
Существующая в советских республиках Красная армия в современ-
ных условиях играет контр [революционную] роль и ее необходимо лик-
видировать.
Будучи в Донбассе в Снежнянском рудоуправлении на практике в 1927—
1928 гг. летом (шахта № 2, 3 и 4), я там среди рабочих проводил антисовет-
скую пропаганду, толкуя им все в троцкистском разрезе.
Проживая в Киеве и учась в Киевском художественном институте, я
весьма близко сошелся с профессором ШЕРЛАИМОВЫМ Петром Павло-
вичем. Произошло мое близкое сближение с ним на следующей почве.
Примерно в конце 1927—1928 г. в нашем институте группой профессоров
во главе с ШЕРЛАИМОВЫМ был поднят вопрос о замене ректора БРО-
НЬ! другим лицом, фамилию его в данное время не помню, который был
тогда ректором военной школы им. Каменева (быв. архитектор). Этот во-
прос был поднят против В РОНЫ, являющегося членом ВКП(б), потому
что он старался всех вновь прибывающих в институт вовлечь в Ассоциа-
цию революционного искусства Украины (ассоциация ахровского толка),
на отказавшихся вступить в эту Ассоциацию студентов и профессоров
смотрел с отрицательной стороны. Я в то время придерживался школы
Петрова-Водкина, которую ВРОНА как бы травил. Придерживаясь этих
принципов, я стоял вместе с профессором ЧУПЯТОВЫМ и ШЕРЛАИ-
МОВЫМ на точке зрения последних о необходимости удаления ВРОНЫ.
В связи с этим я выступил на собрании студентов, защищая точку зрения
последних. На моей стороне среди студентов не оказалось никого: мне не
дали договорить и стащили с трибуны, вернее, сорвали мое выступление
криками и свистом. На этом собрании в коридоре мне кто-то сказал, что
со мной хочет познакомиться профессор ШЕРЛАИМОВ. Познакомив-
шись с ним тут же, он начал меня поддерживать и ободрять, так как у
меня было неприятное настроение после происшедшего. ШЕРЛАИМОВ
пригласил меня заходить к нему на квартиру. После этого я начал бывать
у него почти ежедневно и сошелся с ним очень близко. Я был одним из
его ближайших друзей.
Бывая у него на квартире, я там встречал зачастую следующих:
1) ВОВКА Ивана Ивановича,
2) ПЕТРАШ Георгия Иосифовича,
3) ЧУПЯТОВА — профессора (Леонид Терентьевич),
4) САГАЙДАЧНОГО Евгения Яковлевича,
5) ЗАЙЦЕВУ (имя и отчество не знаю),
6) какую-то женщину, фамилию коей не помню, студентку I или II курса
скульптурного факультета,
7) натурщицу, которую ШЕРЛАИМОВ постоянно старался скрывать от
других, фамилию ее не знаю,
8) МЕГЕДЯ Клима,
9) СИРОТУ и др., фамилии коих я в данное время не помню.
316
Бывая у него чаще всего с ЧУПЯТОВЫМ, ВОВКОМ и МЕГЕДЬ, мы об-
суждали различные, в том числе и политические, вопросы. Говорилось мно-
го и о том, чтобы организовать молодежь, главным образом недовольную,
для защиты своих интересов и борьбы с существующим политическим по-
рядком вещей. Говорилось это различными намеками. Мы пришли к выво-
ду создать организацию Товарищество молодых мыстцив (художников) Ук-
раины (ТММУ). Эту организацию мы создали явочным порядком, и я был
ее председателем. В нее входило одно время примерно чел. 40. В конечном
счете эту организацию, как я понимал ШЕРЛАИМОВА, полагалось ис-
пользовать для активной нелегальной борьбы с советской властью. Об этом
я постараюсь подробно изложить в последующем. Я лично полагаю, что
квартира ШЕРЛАИМОВА была конспиративной, где получались людьми,
посещавшими его в разное время дня и вечера, соответствующие инструк-
ции и директивы. ШЕРЛАИМОВ — человек весьма тонкий и ко всякому
подходил весьма осторожно и дипломатично. В разговоре с ним им упоми-
нались фамилии: ЛЮБАРСКИЙ, ШЕЛКОВ, АРХАНГЕЛЬСКИЙ, ВЕР-
ЛЕЦКИЙ, КВАДРИ и др., коих я не помню. Обо всех них говорилось, как о
«москвичах». С КВАДРИ он был очень близок и с ним был, кажется, в Си-
бири и на Урале. Про КВАДРИ он говорил довольно часто. В мае месяце
1928 г. из Киевского художественного института в Москву ездила экскурсия
в московские музеи. В эту экскурсию входили: ВОВК, ПЕТРАШ, ТАРНО-
ПОЛЬСКИЙ Александр, один из моих друзей — МОСКОВЧЕНКО, я, МА-
КАРЕНКО Захар и др. Примерно в количестве около 20 чел. ШЕРЛАИМОВ
просил ВОВКА побывать у профессора графики ФАВОРСКОГО, дал ему его
адрес и какие-то бумаги, которые он должен был передать ФАВОРСКОМУ.
ВОВК был у ФАВОРСКОГО. Он живет вблизи ВХУТЕИН. Какие именно
бумаги передавались через ВОВКА ШЕРЛАИМОВЫМ ФАВОРСКОМУ, я
не знаю. ШЕРЛАИМОВ мне говорил, как о своем человеке, о проректоре
ВХУТЕИН, кажется, ПРИДОРОГИНЕ. Он меня обещал устроить после ис-
ключения из Киевского института во ВХУТЕИН. По своим политическим
убеждениям, ШЕРЛАИМОВ является эсером и в этом разрезе он разбирал
политические события. ШЕРЛАИМОВ к вопросу о террористических вы-
ступлениях, в принципе, подходил положительно и высказывал эти взгляды
весьма тонко и осторожно. Подробнее об этом изложу позже.
Всего я с ШЕРЛАИМОВЫМ был в близких дружественных отношениях
года два.
Все подробнее я постараюсь вспомнить к следующему допросу и дать на
этот счет подробные показания.
Оговариваюсь, что ПЕТРАШ был у ШЕРЛАИМОВА вместе со мной два
раза. К нему я ПЕТРАШ приводил. Бывал ли он у ШЕРЛАИМОВА без
меня, я не помню.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. А. Калитин.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 22. Л. 87—90 об.
317
№ 144
Собственноручные показания Калитина А. А. о возникновении
и деятельности Общества молодых художников Украины (ТММУ)
9 апреля 1929 г.
Приблизительно в ноябре 1927 г. я по совету Леонида Терентьевича ЧУ-
ПЯТОВА и по своей собственной инициативе решил приступить к органи-
зации общества молодых художников с левым уклоном, основанном на чис-
то формальных принципах подбора членов, полной самостоятельности от
существующих группировок украинских художников, занятых своими дряз-
гами из-за рынков и сфер влияния. Все дальнейшее показало, что дело было
создано вовремя, мои товарищи горячо поддержали мысль. Я, ясно, обра-
тился за помощью к тов. ЧУПЯТОВУ и ШЕРЛАИМОВУ — людям, единст-
венно представлявшим для меня авторитет в искусстве и которые мне сове-
товали организовать общество. На квартире тов. ШЕРЛАИМОВА я и ВОВК
разработали программу вкратце. Здесь среди проектов тов. ШЕРЛАИМО-
ВЫМ было сделано предположение; что нам удастся организовать всю ак-
тивную художественную молодежь Украины, а затем и Союза под нашим
формальным флагом. И поэтому мы сейчас же приступили к выработке
полной программы, которая в окончательной редакции лежит у меня в пап-
ке, которую при обыске отобрали у меня.
В то же время я вербовал новых членов на всех факультетах института,
часть из них я передавал для обработки тов. ШЕРЛАИМОВУ и ЧУПЯ-
ТОВУ.
Вот приблизительный список членов:
1) ВОВК, 2) ТАРНОПОЛЬСКИЙ, 3) ПУШКАРЬ, 4) ЗАСЛАВСКИЙ,
5) ХОМОЗА, 6) ТИМОШЕВСКИЙ, 7) ПЕТРАШ, 8) МОСКОВЧЕНКО,
9) СЕМОНЕНКО, 10) СОКОЛ-ЧЕРНИЛОВСКИЙ, 11) ВЕЙЛАНД, 12) НИ-
РОД, 13) ЗАСЛАВСКИЙ, 14) ШУШЕНСКИЙ, 15) КАМЕНЕЦКИЙ - это
первый состав, а дальше я уже не помню фамилий, протеже ШЕРЛАИМО-
ВА из скульптурного факультета с младших курсов, которые выставляться
не могли и потому меня мало интересовали. Инициативная группа в составе
первых пяти человек и меня шестого собралась у меня в музее (я в то время
заведовал музеем студенческих работ института и пользовался помещением
его для всяких совещаний по делам института и общества). Мы обсудили
все вопросы: об организации общества, о его необходимости, о направле-
нии, о формальном уклоне (профессиональный термин), об организации
выставки и студии. Организация выставки была поручена мне, что я и вы-
полнил во время Первой всеукраинской выставки в Киеве, где для вновь
организованного общества была отведена небольшая комната, но вполне
достаточная для экспонируемых нами вещей. На этой выставке присутство-
вал один товарищ из Одессы, который пожелал со мною познакомиться и
оказался художником, окончившим недавно Одесский политехникум. Он
мне сказал, что у них в Одессе есть группа художников, которая тоже не же-
лает вступать в старые художественные организации. Я предложил соеди-
318
ниться, наладить связь и повел его для дальнейшей формальной обработки
к тов. ШЕРЛАИМОВУ. Он тоже стал членом ТММУ, фамилия его, кажет-
ся, ЧУДНОВСКИЙ, адрес есть у меня в папке. Тов. ШЕРЛАИМОВ и ЧУ-
ПЯТОВ нагрузили его своей почтой, кажется, к ректору Одесского политех-
никума с просьбой о переводе их в Одессу, и он уехал; со мной он уже не
списывался, но знаю, что он несколько раз писал по своим делам к ШЕР-
ЛАИМОВУ или ЧУПЯТОВУ и, между прочим, ЧУПЯТОВ передал мне, что
работа там идет.
Организовать студию мне не удалось, так как я просил и АРМУ (органи-
зация ВРОНЫ) и другие две организации помочь нам в этом направлении.
Но они ответили, что если мы вольемся в их организации хотя бы отдельной
фракцией, то тогда бы они нам помогли. Я на это не пошел. И разговоры
были прерваны. К концу учебного года, приблизительно в конце апреля,
студенты разъехались и работа ТММУ перешла на чисто теоретические во-
просы. Надо сказать, что перед концом учебного года я чисто физически
мало времени мог уделять обществу и отложил его дела до следующего года.
Так как в это время мной и ШЕРЛАИМОВЫМ велась отчаянная борьба с
одной из ассоциаций — Ассоциацией современного искусства Украины за
факультет и вообще за судьбу левого фронта искусства в нашем институте,
это была последняя ставка и ставка была бита. ШЕРЛАИМОВ «вылетел», а
за ним и я — как формулировал проректор: «За вперте и свидоме небажання
(нежелание) пщпорядкуватысь программам фахового навчання».
Теперь несколько слов о роли нашего общества в деятельности ШЕР-
ЛАИМОВА. Для меня теперь очевидно, что ТММУ было прикрытием для
контр [революционной] работы тов. ШЕРЛАИМОВА среди молодежи (хотя,
если бы не личное сознание тов. ШЕРЛАИМОВА и эти брошюры, мне как-
то уж очень неохотно верится в это, слишком уж было много почвы для кле-
веты на него со стороны тов. КРАТКО и ШЕВЧЕНКО в нашем институте).
Но наивно было бы думать, что такой тонкий и опытный политик, как
ШЕРЛАИМОВ непосредственно использовал ТММУ, ведь это значило до-
верять свою жизнь прихоти многих эксцентричных мальчишек, что не в ха-
рактере Петра Павловича, замечательного конспиратора. Я с уверенностью
могу сказать, что ни один из членов ТММУ не был посвящен в тайны ШЕР-
ЛАИМОВА, если уж я и ВОВК (несмотря на то, что он возил какие-то бу-
маги ФАВОРСКОМУ, я уверен, что он ничего не подозревал) — не были в
них посвящены, хотя в последнее время и можно было догадываться, но в
той ужасной драке, которая в эти месяцы происходила в институте (месяцы
ближайшего с ним знакомства), мне было не до определения смысла слу-
чайных политических афоризмов Петра Павловича. Кроме того, в то время
я был перегружен работой по добыванию средств к существованию и к тому
же еще писал картину. Так что мои мысли так далеко были в то время от,
как я тогда думал, домашних взглядов Петра Павловича, что я о них помню
сейчас только то, что все они эсеровского толка. А. Калитин.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Т. 22. Л. 95-96 об.
319
№ 145
Протокол допроса Калитина А. А.
11 апреля 1929 г.
Бывая на квартире у ШЕРЛАИМОВА, я с ним имел беседы об интелли-
генции. Говорилось ШЕРЛАИМОВЫМ о том, что положение интеллиген-
ции в современных советских условиях отчаянное, плохое и что нужно изы-
скивать такие пути, чтобы интеллигенция была организована в крупные хо-
рошо организованные, как бы производственные единицы. Установка
ШЕРЛАИМОВА политическая была на то, чтобы Россия была «демократи-
ческой республикой», во главе которой должна стоять интеллигенция. ШЕР-
ЛАИМОВ говорил, что если интеллигенция будет разрознена, то к «демокра-
тической республике» мы не придем. Интеллигенция, по его мнению, будет
представлять собой политическую силу только тогда, когда будет каким-либо
путем организована. ШЕРЛАИМОВ настроен к террористическим выступле-
ниям положительно и говорил зачастую о необходимости уничтожения от-
дельных лиц, имеющих прямое отношение к власти. Он говорил о необходи-
мости уничтожения ГРИНЬКО — заведующего отделом искусств при Нар-
компросе Украины, В РОНЫ и КРАТКО — членов ВКП(б).
Одним из ближайших друзей ШЕРЛАИМОВА является МЕГЕДЬ Клим,
который к террору подходил так же, как и ШЕРЛАИМОВ. МЕГЕДЬ как-то
мне говорил, что с такими людьми, как ВРОНА и КРАТКО, необходимо
расправляться при посредстве нагана. МЕГЕДЯ Клима я знаю как убежден-
ного врага советской власти. МЕГЕДЬ зачастую исчезал на некоторое время
из Киева, совершая поездки в Москву.
Между прочим, через МЕГЕДЯ ШЕРЛАИМОВ посылал свои письма к
своим московским знакомым и, в частности, к ЛЮБАРСКОМУ Борису.
Конверты с указанием на них адреса ЛЮБАРСКОГО Бориса я зачастую ви-
дел у ШЕРЛАИМОВА. Говорилось, как я указывал раньше, ШЕРЛАИМО-
ВЫМ и о КВАДРИ, кажется, Михаиле Владимировиче. О Михаиле Влади-
мировиче ШЕРЛАИМОВ часто говорил с ЧУПЯТОВЫМ Леонидом Терен-
тьевичем. Этот КВАДРИ с ШЕРЛАИМОВЫМ был в Сибири. Мне
известно, что квартира ФАВОРСКОГО в Москве является явкой знакомых
киевлян ШЕРЛАИМОВА. Он мне говорил, что если я буду в Москве, то
смогу остановиться в квартире ФАВОРСКОГО и последний мне окажет со-
действие. Вспоминаю, что в августе месяце 1928 г. МЕГЕДЬ был в Москве
дня три, причем эту поездку он очень почему-то конспирировал.
Весною 1928 г. перед своим отъездом в Москву из Киева ШЕРЛАИМОВ
после того, когда он был уволен из института — списывался со своими зна-
комыми москвичами, и в частности с ЛЮБАРСКИМ Борисом. Фамилию
ПЛАЗОВСКОГО я от ШЕРЛАИМОВА слышал довольно часто, но что о
нем говорилось, я в данное время не Помню. Кажется, про ПЛАЗОВСКОГО
я слышал зачастую и от ПАЛЬМОВА Виктора Никаноровича. ПАЛЬМОВ
являлся завсегдатаем ШЕРЛАИМОВА. Кроме МЕГЕДЬ, ШЕРЛАИМОВ
передавал свои письма московским друзьям и через ГЕРЦОГ, имя ее я не
320
знаю, ГЕРЦОГ имеет в Москве родственников и перед отъездом ШЕРЛАИ-
МОВА или же вскоре после этого она переехала на жительство в Москву.
Кроме перечисленных мною лиц, ШЕРЛАИМОВ в Москве имеет знакомо-
го некоего профессора ТИХОМИРОВА, при посредстве которого он наме-
ревался устроиться в Москве после своего увольнения из Киевского инсти-
тута. ШЕРЛАИМОВ знает также хорошо и архитекторов братьев ВЕСНИ-
НЫХ. К киевским близким знакомым относятся: 1) ЮНГ — художник,
2) ТРЯСКИН — профессор института, 3) ГЕЛЬМАН — также профессор
института, 4) ПАЛЬМОВ Виктор Никанорович, 5) МЕГЕДЬ — названный
выше, 6) ГЕРЦОГ (она), 7) ВОВК, 8) МАРЧУК - женщина, 9) СКОВОРО-
ДА-ЗАЧИНЯЕВ, 10) МОГИЛЯНСКИЙ — поэт, научный сотрудник ВУФ-
КУ, 11) РЫКОВ — профессор архитектуры. Все эти лица разделяли полити-
ческие взгляды ШЕРЛАИМОВА.
О ректоре Киевской объединенной школы им. КАМЕНЕВА, фамилию
коего я не помню, ШЕРЛАИМОВЫМ говорилось как о своем человеке.
В Общество материальной культуры и ТММУ вербовалась недовольная сту-
денческая молодежь. ТММУ было организовано мною при негласном руко-
водстве ШЕРЛАИМОВА. Общество материальной культуры было органи-
зовано мною, БАРАБАСЕНКО Николаем, поэтом и САГАЙДАЧНЫМ Ев-
гением, профессором. Это общество было организовано после отъезда
ШЕРЛАИМОВА в Москву. В ТММУ я завербовал человек пятнадцать. Эти
лица следующие: 1) ВОВК Ив. Ив., 2) ТАРНОПОЛЬСКИЙ Александр,
3) ПУШКАРЬ, 4) ЗАСЛАВСКИЙ, 5) ХОМОЗА Юрко, 6) ТИМОШЕВ-
СКИЙ, 7) ПЕТРАШ Георгий Иосифович, 8) МОСКОВЧЕНКО, 9) СЕМО-
НЕНКО, 10) СОКОЛ-ЧЕРНИЛОВСКИЙ Владимир, 11) ВЕЙЛАНД Влади-
мир, 12) НИРОД Федор, 13) ШУМАНСКИЙ, 14) КАМЕНЕЦКИЙ Олег
и др., коих я не помню. Возможно, что мною было завербовано в состав
ТММУ немного больше 15 человек. Остальные участники ТММУ были за-
вербованы самим ШЕРЛАИМОВЫМ. Других участников ТММУ я не пом-
ню. Это наше общество ТММУ являлось нелегальным и устраивало свои
конспиративные собрания в музее студенческих работ при институте, кото-
рым я заведовал. Наше общество вело борьбу с легальными обществами
«ахровского» толка (АСМУ, АРМУ, АХЧУ) и советского направления. Всех
участников ТММУ «обрабатывал» ШЕРЛАИМОВ и ЧУПЯТОВ.
Между прочим, КАМЕНЕЦКИЙ Олег и ЛЕВИЦКАЯ Гали были завербо-
ваны самим ШЕРЛАИМОВЫМ и сам он их также «обрабатывал». В основ-
ном все участники ТММУ были таких же политических убеждений, как и
ШЕРЛАИМОВ, и все вели борьбу против коммунистического руководства
институтом, которое мы считали, как и ШЕРЛАИМОВ, извращенным.
Мне ШЕРЛАИМОВ почему-то говорил остерегаться НОЛЬДИНА, быв. ба-
рона, поэта, и ТАРНОПОЛЬСКОГО, так как они имеют какое-то отношение
к БРОНЕ. О ТАРНОПОЛЬСКОМ он мне сказал после того, как он мною был
вовлечен в ТММУ. Про то, чтобы мы остерегались этих лиц, ШЕРЛАИМОВ
сказал мне перед своим отъездом в Москву. Это предостережение мне показа-
лось странным, так как я ТАРНОПОЛЬСКОГО знал довольно хорошо.
321
ШЕРЛАИМОВ хорошо знает художников ТАТЛИНА и ЛАРИОНОВА,
живущих в Москве. О них он говорил, как об «однокашниках». САГАЙДАЧ-
НЫЙ мне говорил, что ТАТЛИН как-то при советской власти ездил неле-
гально за границу в Берлин вместе с группой бандуристов. Он, ТАТЛИН, то-
гда симулировал слепого и изображал себя для замаскировки бандуристом.
ШЕРЛАИМОВ мне как-то говорил «как о своих» о восьми выпускниках-
студентах КХИ педагогического факультета. Фамилии их я не помню.
ШЕРЛАИМОВ меня постоянно предупреждал о том, чтобы я ходил к
нему остерегаясь, так, чтобы не знали соседи, что у него происходят сбори-
ща. Зачастую бывало и так, когда я приходил к ШЕРЛАИМОВУ, то прихо-
дилось долго ждать, пока он откроет дверь. Впускал к себе он с большой ос-
торожностью.
Записано с моих слов верно. А. Калитин.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 22. Л. 102—105 об.
№ 146
Протокол допроса Торопцева Д. И.
(1907 г. р., Пензенская губ., ст. Башмаково)
27 мая 1929 г.
Прежние свои показания подтверждаю, и дополнить к ним ничего не
имею. Бесед у меня с КАМЕНЕЦКИМ, ГОЛУБОВСКИМ, КОРЕНЕВ-
СКИМ и другими на тему о необходимости совершения террористических
322
актов против представителей соввласти и ВКП(б) не было. На вечеринках,
на которых мне приходилось бывать в присутствии этих лиц, и вообще где
бы то ни было, я на указанную тему ни с кем разговоров не имел. Контрре-
волюционной] литературы я ни от кого не получал.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Дм. Торопцев.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 22. Л. 128—129.
№ 147
Из протокола допроса Торицына Б. Б.
(1906 г. р., гор. Полтава)
28 февраля 1929 г.
Вопрос: О какой теплой компании говорил Вам КАМЕНЕЦКИЙ?
Ответ: КАМЕНЕЦКИЙ мне говорил, что в Чернигове, когда он жил, у
него была теплая компания ребят, с которыми он вместе выпивал и зани-
мался разными драками.
Вопрос: Кого он называл по фамилиям из числа этой компании?
Ответ: Одного из этой компании он назвал СЕЛИВАНОВА, который
приехал к нему в Киев в начале весны 1928 г., больше он никого не называл.
Вопрос: В чем заключалось хулиганство этой компании?
Ответ: В чем хулиганство заключалось определенно, я не знаю, по моему
мнению, оно заключалось в разных драках, но с кем именно, я не знаю.
Вопрос: Когда Вам говорил КАМЕНЕЦКИЙ об его участии в контрре-
волюционной] организации в бытность его проживания в Чернигове?
323
Ответ: Он мне об этом не говорил.
Вопрос: С какой целью пригласил Вас к себе КАМЕНЕЦКИЙ на кварти-
ру после того, как он Вам сообщил о том, что к нему должен приехать СЕ-
ЛИВАНОВ?
Ответ: КАМЕНЕЦКИЙ меня пригласил с целью убедиться, что за идеал
представляет из себя СЕЛИВАНОВ, так как он мне обрисовал СЕЛИВАНОВА
с самой лучшей стороны как молодого, очень талантливого поэта, который пи-
шет из крестьянской жизни. По приходе туда я застал там КАМЕНЕЦКОГО,
ЗАБЕЛЛО, СЕЛИВАНОВА и еще одного незнакомого мне из гор. Чернигова,
которые вместе вспоминали прошлые похождения свои. В особенности о них
вспоминал СЕЛИВАНОВ, рассказывая о том, что его прошлая жизнь оставила
ему хорошую память «много ножевых ран на теле», после этого они перешли
на тему об ухаживании за женщинами, и я не досидел до конца их разговора и
ушел. Больше я СЕЛИВАНОВА не видел. Б. Горицын.
Допросил Бренер
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 22. Л. 139—140.
№ 148
Из протокола допроса Привезенцева В. А.
(1900 г. р., Московская губ., Коломенский уезд)
26 февраля 1929 г.
Фамилия СЕЛИВАНОВ Александр мне известна, как и известна моей
жене. Познакомился я с СЕЛИВАНОВЫМ года три тому назад при посеще-
324
нии Литературного ...*. После знакомства с ним он изредка бывал у нас на
наших литературных вечеринках. СЕЛИВАНОВ — сын быв. полковника,
начинающий поэт, приехал в Москву он из провинции. Из знакомых СЕ-
ЛИВАНОВА я знаю КАМЕНЕЦКОГО Олега, который приехал в Москву из
Чернигова. Он несколько раз в моем присутствии был у моей жены. Видел-
ся с ней он также, кажется, один раз, когда меня не было. Что касается
ГОРДОНА Вениамина, такого я совершенно не знаю, знает ли его моя
жена, я ничего сказать не могу.
Будучи знаком с СЕЛИВАНОВЫМ и КАМЕНЕЦКИМ, я от последних
никогда ничего не слышал о существовании в Чернигове, в Киеве, Ленин-
граде или Москве контр [революционной] террористической организации
под названием Демократический союз, членами которой состояли бы ука-
занные лица. Программы этой организации, напечатанной на шопирографе
в виде брошюры «Как и для чего мы должны бороться с большевиками», я
не видел и никогда не читал.
Какие взаимоотношения были между СЕЛИВАНОВЫМ, КАМЕ-
НЕЦКИМ и моей женой Зоей ИВАНОВНОЙ ПРИВЕЗЕНЦЕВОЙ в
деловом смысле мне не известны. Лично мне моя жена никогда ничего
мне не говорила как о существовании вышеуказанной контрреволю-
ционной] организации, так и о том, что она вошла в состав ее. Приве-
зенцев.
Допросил ст[армий] уп[олномоченный]
7-го отдела КРО ОГПУ Козлов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 24. Л. 46—48.
№ 149
Из протокола допроса Раевского В. В.
(1906 г. р., гор. Чернигов)
12 апреля 1929 г.
Будучи в Чернигове на рождественских каникулах, я на квартире у
ГОРДОНА был раз шесть. Посещения мои ГОРДОНА были исключи-
тельно на литературной почве. Бесед на политические темы с ГОРДО-
НОМ я никогда не вел. Никто никогда меня в состав контрреволюци-
онной] организации Демократический союз не вовлекал, причем о су-
ществовании группы этой организации или какой-либо другой, я не
знал.
Прибыв из Чернигова, я в феврале 1929 г. зашел как-то к братьям
ЦИТЛЕНОК. ЦИТЛЕНОК Михаил мне рассказал, что в Чернигове лик-
видирована контр [революционная] организация молодежи, причем, по
* Слово неразборчиво.
325
p 80\и n 13/6
его словам, якобы у ГОРДОНА, участника этой организации, было обна-
ружено одно мое письмо к нему и что в связи с этим подозревают и о
моей причастности к организации. В ответ на это я ему сказал о своей
непричастности к организации. До этого случая, я у братьев ЦИТЛЕНОК
не бывал совершенно, за исключением лишь одного раза вскоре после
моего приезда из Чернигова в Москву, что было примерно в 1926 г. Раев-
ский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 24. Л. 56—58.
№ 150
Протокол допроса Шендюха Д. И.
(1906 г. р., гор. Чернигов)
22 апреля 1929 г.
Из черниговцев, живущих в Москве, я знаю нижеследующих: 1) КОРО-
ЛЕВА В. А., студента института Когана-Шабшая, 2) ЗЕЛЕНКО-ГОЛО-
ВЕНКО Павла Евстафьевича, сын учителя, безработный, проживает в той
же квартире, что и я, 3) КРУГЛЯНСКОГО, кажется, Наума, работающего в
Александровских железнодорожных мастерских, 4) БУРИ НОВА, медик,
учащийся на конструкторно-чертежных курсах, проживающего по Новин-
скому бульвару. Из этих лиц я бывал у КОРОЛЕВА и БУРИНОВА, был у
них по одному разу. По Чернигову я знаю: БАРА Юрия, ТУСЕВИЧА Бори-
са, братьев ЛУНДБЕРГОВ, СНЕЖКОВА, ЕВСЕЕНКО, СЕЛИВАНОВА
Александра, ГУЛЯ-ЯНОВСКОГО, БРЕГИНА, ЯРОШЕНКО и других.
326
В 1927 г. осенью я по окончании черниговской профшколы ездил совме-
стно с КОРОЛЕВЫМ Владимиром, ЗЕЛЕНКО-ГОЛОВЕНКО, АЛЕКСЕ-
ЕНКО и ВЛАСЕНКО Леонидом, проживающих также в Чернигове, в
гор. Киев, где мы держали экзамены в Киевский политехнический инсти-
тут. Никто из нас в институт принят не был. КОРОЛЕВ экзамен выдержал,
но его не приняли по социальному происхождению. У меня в Москве, на-
сколько я помню, был раза два КАМЕНЕЦКИЙ Олег. Был он у меня, ка-
жется, в октябре-ноябре месяцах.
Кроме того, у меня неоднократно бывал ЦИРКИН — черниговец, про-
живающий в Москве, и один раз была ЭЙДЛИНА Эстер, проживающая
где-то в Черкизове. БУРИНОВ мне говорил, что она, кажется, из Москвы
уехала.
Никто меня в состав контр [революционной] организации не вовлекал.
Контр [революционной] литературы я ни от кого не получал.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Шендюх.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 24. Л. 66—67.
№ 151
Протокол допроса Черняка М. Я.
(1906 г. р., гор. Чернигов)
4 мая 1929 г.
По Москве я знаю нижеследующих: 1) ГОЛЬДЕНБЕРГ Еву Натановну —
учащаяся в техникуме; 2) ЭДЕЛЬМАНА Владимира — учащийся музыкаль-
327
ного техникума; 3) БОГАТЫРЕНКО Павлу Захарьевну — Черниговку, сту-
дентку Центрального техникума театрального искусства (М. Кисловский,
д. 4); 4) РЖЕЗНИКОВА Арона — художника, окончившего ВХУТЕМАС;
5) ПЕРГАМЕНЩИКА Климентия Борисовича — черниговца, студента ли-
тературных курсов; 6) ПЛЕСЕЦКУЮ Серафиму Клавдиевну — студентка
литературных курсов, Черниговка, проживает в гальяновском общежитии;
7) ГУРЕВИЧА Анатолия Владимировича — работает закройщиком на коже-
венной фабрике, проживает на Серпуховской площади против кино «Вели-
кана»; 8) СТАНИШЕВСКОГО Константина Павловича, пианиста, прожи-
вающего у РУДЕНКО Николая по Трепниковскому пер., д. 19; 9) ГРОД-
ЗЕНСКУЮ Надежду Львовну и ее мужа Моисея Михайловича, работника
Госплана; ГРОДЗЕНСКОЙ я даю уроки по теории ладового ритма;
10) ЯВОРСКОГО Болеслава Леопольдовича — профессора, преподавателя
1-го Музыкального техникума — проживающего в одном из переулков за
Серпуховской площадью: я у ЯВОРСКОГО бываю один раз в неделю по
вторникам; 11) РАБИНОВИЧА Исаака Соломоновича — преподавателя му-
зыкального техникума. В Ленинграде я был один раз на рождественских ка-
никулах 1928 г. Там я встречался со следующими лицами: 1) РОХЛИНЫ-
МИ — моими родственниками, живущими на Лиговке, дом, кажется, 112;
2) ГОФМАН-НАУМОВОЙ Надеждой Людвиговной — преподавательницей
рояля; 3) ГОФМАНОМ Олегом Константиновичем — к нему я заходил на
службу; 4) БЫКОВА Дмитрия Константиновича — служащего на портовых
изысканиях там же, где и ГОФМАН; 5) КАГАН Белой — пианисткой, Чер-
ниговкой; 6) СТУККЕЙ Николаем Вениаминовичем — доктором, которого
я знал по Чернигову в 1925 г.; 7) ДИКСОН Константином Ивановичем —
быв. преподавателем детской драматической студии в Чернигове; 8) ФЕЙ-
ГИНОЙ Елизаветой Семеновной — быв. моя преподавательница музыки в
Чернигове. Кажется, в Ташкенте проживает мой знакомый черниговец ЛЕ-
328
БЕЛЬ Лев. Кроме того, из черниговцев, живущих в Москве, я знаю ЛЮ-
БАРСКОГО Василия, проживающего в квартире у КВАДРИ. С КВАДРИ
я не знаком, но о нем мне как-то говорил ЛЮБАРСКИЙ. Возможно, я его
встречал у ЯВОРСКОГО. Будучи летом этого года и ранее в Чернигове, я
там зачастую встречался с ГОРДОНОМ, СЕЛИВАНОВЫМ Александром,
ПЕРГАМЕНЩИК Климентом и др., коих я в данное время не помню. ГОР-
ДОН мой друг детства. Знаю я, что ГОРДОН является человеком с антисо-
ветскими взглядами. В разговоре он, ГОРДОН, указывал, что у нас в Совет-
ском Союзе нет свободы, что нам нужна широкая демократия, что при со-
ветской власти зажимают интеллигенцию и пр. ГОРДОН особенно
противно относился к диктатуре пролетариата. СЕЛИВАНОВ мне известен
как человек с монархическими убеждениями, которых он в разговоре со
мною не скрывал. Помню, СЕЛИВАНОВ как-то мне, между прочим,
сказал, что он крестьянский поэт с монархическими убеждениями.
В январе этого года из Чернигова СЕЛИВАНОВ приехал в Москву в
компании лиц: БОГАТЫРЕНКО Павлы Захарьевны, БЫЧКОВА Авраама,
ЯМПОЛЬСКОЙ и ХАНАНОВА Меди — студента 1-го МГУ. Я всю эту ком-
панию встречал на Брянском вокзале. Все они условились встретиться здесь
в Москве у ХАНАНОВА Меди, кроме БЫЧКОВА, который, кажется, через
день собирался проследовать дальше в Ленинград. Меня к ХАНАНОВУ так-
же пригласили зайти. Приглашала меня к ХАНАНОВУ БОГАТЫРЕНКО
Павла, которую я считал своей невестой. После приезда СЕЛИВАНОВА в
Москву, примерно дня через три, я его встречал у БОГАТЫРЕНКО Павлы,
к которой он заходил и заносил бисквит. Мне известно, что БОГАТЫРЕН-
КО Павла получала посылки из Чернигова с яблоками и салом. Была ли в
этих посылках антисоветская литература, я не знаю.
Бывая у БОГАТЫРЕНКО Павлы, я у нее встречал СЕМЕНОВА Евге-
ния — курсанта военной школы, находящейся, кажется, в Лефортове и НЕ-
ГОВСКОГО Владимира — студента 2-го МГУ.
Я лично ни в какой антисоветской организации никогда не состоял и не
состою. ГОРДОН, СЕЛИВАНОВ и кто бы то ни был, меня ни в какую
контрреволюционную] организацию не вовлекали.
Никакой контрреволюционной] литературы я ни от кого не получал.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. М. Черняк.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 24. Л. 75-77 об.
№ 152
Протокол допроса Черняка М. Я.
29 мая 1929 г.
Вопрос: Кто Вас вербовал в состав контрреволюционной] организации
«Демократического союза»?
329
Ответ: Никто и никогда меня в состав контр [революционной] организа-
ции не вербовал, и мне ничего не известно о существовании подобных орга-
низаций.
Вопрос: С какого времени Вы знаете СЕЛИВАНОВА Александра, сколь-
ко раз и когда он бывал у Вас в Москве и что Вам известно относительно его
политических убеждений, а также с кем вы знакомили в Москве СЕЛИВА-
НОВА.
Ответ: СЕЛИВАНОВА я знаю с 1926 г. В Москве он у меня был четыре
раза. В 1926—1927 гг. он у меня был два раза, когда я еще проживал на Рож-
дественском бульваре, д. 9, кв. 4 у ДРИСИНЫХ. Один раз СЕЛИВАНОВ
был у меня в консерватории в 1927—1928 учебном году и встречал его в этом
году на вокзале, а затем на квартире у БОГАТЫРЕНКО. Всего, таким обра-
зом, я его в Москве встречал раз пять.
Относительно политических убеждений СЕЛИВАНОВА могу сказать,
что он реакционер и как один раз он мне сказал, что он «крестьянский поэт
с монархическими убеждениями».
С кем я познакомил СЕЛИВАНОВА в Москве, я не помню. Вспоминаю,
что я его познакомил с художником ТАРАСЕВИЧЕМ Григорием (учится во
ВХУТЕМАС) в 1928 г.
Вопрос: Для какой цели Вы встречались с СЕЛИВАНОВЫМ и он бывал
у вас?
Ответ: СЕЛИВАНОВ приходил ко мне слушать музыку и мои музыкаль-
ные произведения. Никаких политических целей эти встречи не имели.
Вопрос: Что за смысл открытки, которую Вы получили от СТАНИ-
ШЕВСКОГО с содержанием: «Напоминаю вам, что срок для выращива-
ния быков истекает в конце этого месяца с. г., а потому заботьтесь забла-
говременно соответствующими бумагами для дальнейшего ведения дела.
Настоящее предупреждение является последним. 30/XI-1927 г. Владимир
САНДУЦКИЙ».
Ответ: Эта открытка — это шутка со стороны СТАНИШЕВСКОГО.
«Арабский номер» СТАНИШЕВСКОГО.
Вопрос: Когда и сколько раз у Вас в Москве на квартире бывал ГОРДОН
Вениамин?
Ответ: В Москве он у меня не был ни разу.
Вопрос: Когда и с кем у Вас были беседы на тему о необходимости совер-
шения террористических выступлений?
Ответ: Никогда я подобного рода бесед ни с кем не имел.
Вопрос: Когда, какую и каким путем Вы получали и от кого антисовет-
скую литературу?
Ответ: Никогда я антисоветской литературы и ни от кого не получал.
Ответы на вопросы записаны с моих слов верно и протокол мною прочи-
тан. М. Я. Черняк.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 24. Л. 78—80.
330
№ 153
Протокол допроса Королева В. А.
29 апреля 1929 г.
По Чернигову я знаю следующих: СЕЛИВАНОВА Александра, ЯРО-
ШЕНКО, БРЕГИНА, братьев ЛУНДБЕРГОВ, ТУСЕВИЧА, ЕВСЕЕНКО,
БАРА и др., коих я в данное время не помню. По Москве к более близким
моим знакомым относятся: ШЕНДЮХ Дмитрий Иванович — черниговец,
ПОРТО Даниил Николаевич — служащий ЦСЧ, ЗЕЛЕНКО-ГОЛОВЕНКО
Павел Евстафьевич. КАМЕНЕЦКОГО Олега я встречал в Москве раза два.
Никогда и никто меня в состав какой бы то ни было контр [революцион-
ной] организации не завербовывал. Никакой контр [революционной] лите-
ратуры я ни от кого не получал.
Вопрос: С какого времени Вы знаете ТИХОМИРОВА Владимира Нико-
лаевича, через кого Вы с ним познакомились и как часто бывали у него?
Ответ: ТИХОМИРОВА Владимира я не знаю совершенно.
Вопрос: Для чего у Вас записан адрес названного ТИХОМИРОВА?
Ответ: Адрес ТИХОМИРОВА мне дал СЕЛИВАНОВ Александр перед мои-
ми отъездом из Чернигова в Богородск Московской губ. в апреле месяце 1928 г.
Вопрос: Для какой же цели Вам нужен был этот адрес?
Ответ: Давая мне этот адрес, мне СЕЛИВАНОВ сказал, что ТИХОМИ-
РОВ литератор, очень хороший человек, у него на квартире устраиваются ли-
тературные беседы, что я у него могу бывать, он мне окажет содействие и пр.
Вопрос: А разве Вас интересовала литература?
Ответ: Меня литература не интересует, т. к. я не литератор, но мне СЕ-
ЛИВАНОВ говорил, что ТИХОМИРОВ очень хороший человек и сможет
оказать мне содействие в чем-либо при приезде в Москву.
331
Вопрос: С какого времени Вы знаете ПЕТРОВУ Зою?
Ответ: ПЕТРОВУ Зою я не знаю совершенно.
Вопрос: Для чего у Вас записан адрес этой ПЕТРОВОЙ Зои?
Ответ: Тогда же при отъезде из Чернигова мне СЕЛИВАНОВ дал адрес
этой Зои ПЕТРОВОЙ и записку к ней о том, чтобы она меня приняла, ука-
зывал в ней, что я свой парень и чтобы она мне помогла бы в случае моей
нуждаемости, СЕЛИВАНОВ мне говорил, что у ПЕТРОВОЙ Зои хорошая и
интересная компания, у нее бывают выставки и я там смогу также выпить.
Вопрос: Кто Вам дал адрес ГОРДОНА Григория?
Ответ: ГОРДОНА Григория мне дал адрес БРЕГИН при отъезде из Чер-
нигова с тем, чтобы я мог его навестить и с ним поговорить о вузе и пр.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. В записке к Зое ПЕТРО-
ВОЙ слов «свой парень» не было, а была только просьба помочь мне, если я
попрошу о чем-нибудь. В. Королев.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 24. Л. 87—88 об.
№ 154
Протокол допроса Леонова С. Г.
(1907 г. р., гор. Чернигов)
21 января 1929 г.
До 1925 г. я Все время безвыездно жил в гор. Чернигове, где окончил се-
милетнюю школу. В 1925 г. из Чернигова я выехал в Москву, где сперва в
332
качестве чернорабочего работал на фабрике «Красная швея», а затем в сен-
тября 1926 г. поступил слушателем в Военную инженерную школу, где и на-
хожусь по настоящий день.
После приезда в Москву я в Чернигове бывал наездами, ездил туда
ежегодно проводить отпуск. В 1928 г. я был в Чернигове в августе меся-
це, останавливался у своей сестры Екатерины БАЗИЛЕВИЧ. В этот при-
езд в Чернигов я пошел к своему старому соученику по семилетке ТУСЕ-
ВИЧУ Борису с тем, чтобы с ним повидаться. Встретившись с ТУСЕВИ-
ЧЕМ, я вместе с ним пошел к нашим общим товарищам по школе
братьям ЛУНДБЕРГАМ, Герману и Федору. Пробыв у ЛУНДБЕРГОВ
около получаса, туда пришел ЕВСЕЕНКО, имени не знаю, который стал
звать ЛУНДБЕРГОВ и ТУСЕВИЧА куда-то с ним идти. ЛУНДБЕРГИ
пошли, а ТУСЕВИЧ идти отказался и остался со мной. Когда я спросил
ТУСЕВИЧА, куда пошли ЛУНДБЕРГИ с ЕВСЕЕНКО, мне на это ТУСЕ-
ВИЧ ответил, что они пошли на собрание контр [революционного] круж-
ка, который существует в гор. Чернигове и который преследует цель ак-
тивной борьбы с соввластью для ее свержения. По словам ТУСЕВИЧА,
он сам входил в этот кружок, но якобы вышел из него ввиду того, что
там занимаются пустой болтовней, а дела не делают (работая в кружке
этом, по его словам, можно «засыпаться», когда реального ничего сдела-
но не будет). В состав кружка входили, по словам ТУСЕВИЧА, два брата
ЛУНДБЕРГИ, ЕВСЕЕНКО, БРЕГИН и другие лица, фамилии которых
он мне упоминал, но так как они все были мне незнакомы, я их забыл.
Подробностей о деятельности этого кружка мне от ТУСЕВИЧА узнать не
пришлось, так как я сам не желал его вызывать на откровенность, боясь,
что он заподозрит, что я выспрашиваю его с целью, чтобы на них доне-
сти властям.
Какие методы борьбы этот кружок ставил перед собой, для того чтобы
добиться конечной цели — свергнуть соввласть, я не знаю, но допускаю, что
они могли и рассчитывали заниматься производством террористических ак-
тов, так один из участников этого кружка ЛУНДБЕРГ Федор по своему
складу мыслей и убеждений террорист.
Все участники этого кружка враждебно настроены против соввласти, по
своим убеждениям ЛУНДБЕРГИ монархисты, а ТУСЕВИЧ несколько ле-
вей их.
К знакомым и товарищам ЛУНДБЕРГОВ, ТУСЕВИЧА и ЕВСЕЕНКО
относятся следующие черниговцы: ГОРДОН, БРЕГИН, ЯРОШЕНКО,
РАТКИН, КАМЕНЕЦКИЙ, ЛЮБАРСКИЙ Лев и др. лица, фамилии кото-
рых в данное время запамятовал. Все эти лица по своему социальному про-
исхождению были и есть чуждыми соввласти и безусловно способными на
активную работу против нее. Входили ли они в состав вышеуказанного
контр [революционного] кружка, я не знаю.
По словам ТУСЕВИЧА, на собраниях контрреволюционного] чер-
ниговского кружка бывает много споров, так как сами по себе участни-
ки кружка по своим убеждениям очень разношерстны, начиная от мо-
333
нархистов и кончая оппозиционно настроенными лицами по отноше-
нию к соввласти.
Когда был впервые организован этот контрреволюционный] кру-
жок в Чернигове, я не знаю, но думаю, что после 1925 г., когда я уехал
в Москву.
Приезжая в отпуск в Чернигов в 1927 г. ТУСЕВИЧ и ЛУНДБЕРГИ были
враждебно настроены против соввласти, но тогда от них о кружке ничего я
не слышал.
Было ли какое оружие у участников этого кружка, я не знаю, по этому
вопросу я с ТУСЕВИЧЕМ ничего не говорил.
Где находится КАМЕНЕЦКИЙ Олег, я не знаю. Относительно ГОР-
ДОНА я узнал от ЛЮБАРСКОГО Василия, что он одно время был в
Москве.
Фамилия СЕЛИВАНОВА мне совершенно не известна и среди черни-
говцев под такой фамилией у меня знакомого не было.
После того как я от ТУСЕВИЧА узнал о существовании в Чернигове
контрреволюционного] кружка, я об этом на месте никому не заявил, так
как у меня не было времени. В поезде по дороге в Калугу из Чернигова я
ехал вместе со своим товарищем по школе ВЦИК РУБЕНОМ Борисом, от
последнего я узнал, что в вагоне вместе с нами ехал какой-то сотрудник
ОГПУ с орденом Красного Знамени. Фамилию его не знаю. Воспользовав-
шись этим случаем, я рассказал этому сотруднику о черниговском кружке.
Мои показания он записал. Кроме этого товарища, больше никому о черни-
говском кружке я не говорил.
В один из приездов в отпуск в Чернигов, кажется, в 1927 г., ТУСЕВИЧ,
обращаясь ко мне, сказал, чтобы я скорей кончал школу и приезжал в Чер-
нигов, чтобы сделать военный переворот. В то время я этому не придавал
значения.
С моих слов верно. ЛЕОНОВ.
Допросил Козлов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 25. Л. 46—49 об.
№ 155
Протокол допроса Дынина С. Я.
(1907 г. р., гор. Чернигов)
20 января 1929 г.
В Чернигове была группировка нескольких лиц, основанная на изуче-
нии литературы. Все эти лица собирались на квартире ГОРДОНА Бебы,
который благодаря своему красноречию и прекрасному знанию литерату-
ры часто делал в школе доклады на литературном кружке. Из лиц, посе-
щающих его, знаю: 1) СЕЛИВАНОВА, поэта, я лично с ним не знаком,
2) КАМЕНЕЦКИЙ Олег в настоящее время, как мне говорила ДОБРО-
334
ГАЕВА Нина Александровна (моя соученица по семилетке, проживает
Тверская, Благовещенский пер., д. № 2, кв. 24, тел. 1-61-76 на квартире
ОРДЫНСКОГО Константина, женатого на сестре ДОБРОГАЕВОЙ), на-
ходящегося в Ленинграде, 3) САВЕЛЬЕВ Евгений, сейчас он работает ар-
тистом, находится где-то с труппой ЗАГАРОВА, кажется, в Черниговской
губ., 4) ЛЮБАРСКИЙ (старший), 5) РАЕВСКИЙ Вадим (в настоящее
время учится в 1-м МГУ в Москве), 6) БЫЧКОВ Авраам (учится сейчас
где-то в Ленинграде), 7), кажется, БЕБКО Григорий (находится сейчас в
Чернигове, режиссер драмкружка комсомольского клуба), больше сейчас
никого еще вспомнить не могу. Все это относится к периоду времени до
начала 1926 г., так как после этого я уехал в Москву и в Чернигове был
всего только два раза — в 1927 г. летом, пробыл всего около месяца, и в
декабре 1928 г. пробыл всего семь дней, ни у кого из прежних моих соуче-
ников я не бывал.
До 1926 г. у ГОРДОНА я был один или два раза, никогда ни на какие по-
литические вопросы с ним не говорил и никогда не слышал, чтобы кто-ли-
бо из перечисленных лиц говорил бы на политические темы.
Из всех перечисленных лиц я бывал только у КАМЕНЕЦКОГО и СА-
ВЕЛЬЕВА в 1924—1925 гг., заходил к ним изредка.
Относительно остальных учеников семилетки могу показать — НОВИЦ-
КИЙ — отъявленный хулиган, вместе с ним обычно бывал МУШИН-
СКИЙ, тоже хулиган. ТУСЕВИЧ — любитель выпить, вместе с ТУСЕВИ-
ЧЕМ обычно бывали оба брата ЛУНДБЕРГА.
Ничего об антисоветской деятельности я не знаю, ни о каких контрре-
волюционных] кружках никогда ничего не слышал. Имел ли кто-либо из
них оружие, кроме, кажется, НОВИЦКОГО (кажется, револьвер) и меня
(ломаный Смит-Вессон, находится он в милиции гор. Чернигова), я не
знаю.
335
Записано с моих слов верно, мною прочитано, в чем и расписываюсь.
С. Дынин.
Допросил Филиппов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 20. Л. 82—82 об.
№ 156
Протокол допроса Дынина С. Я.
20 февраля 1929 г.
Мой отец все время безвыездно проживал в гор. Чернигове, где до рево-
люции служил лесным объездчиком. После революции он служил в Днеп-
ролесе Черниговского отделения. В данное время он старик и нигде не слу-
жит. Никакой частной собственности у моего отца не было.
Я лично до начала 1926 г. проживал безвыездно в гор. Чернигове, а затем
переехал в Москву, где работал в качестве чернорабочего, автогенного свар-
щика, генераторщика до конца 1928 г. Осенью 1928 г. я поступил слушате-
лем в Военную инженерную школу, где и находился по день ареста. Нахо-
дясь все это время в Москве, я два раза выезжал в отпуск в гор. Чернигов,
где в общей сложности провел один месяц. В Чернигове в 1924 г. я окончил
школу-семилетку им. Ленина, после чего поступил в торгово-промышлен-
ную профшколу, которую не окончил из-за отъезда в Москву. Цель моего
приезда в Москву — желание поступить учиться в техникум связи. Из моих
близких товарищей по школе-семилетке могу назвать следующих лиц: ЖУ-
РАВЛЕВ Федор Иванович и ДАНИЛЕВСКИЙ Николай, кроме того, был
знаком как с соучениками ИНЕМАНОМ Ярославом, КАМЕНЕЦКИМ
Олегом, ГОРДОНОМ Вениамином, братьями ЛУНДБЕРГАМИ и ТУСЕ-
ВИЧЕМ. Близких товарищеских отношений с ними у меня не было потому
лишь, что все они были в старшем классе. После отъезда своего в Москву
всех перечисленных лиц я не встречал, за исключением КАМЕНЕЦКОГО,
которого я встретил случайно в Москве. Вместе с КАМЕНЕЦКИМ я был
раза два у нашей черниговки ДОБРОГАЕВОЙ Нины Александровны, кото-
рая живет в Москве у своей сестры по адресу Тверская, Благовещеский пер.,
2, кв. 24, тел. 1-61-76. В бытность свою в Чернигове в школе-семилетке и
профшколе я ни в каком контр [революционном] кружке не состоял и о су-
ществовании такового не знал. При школе-семилетке действительно были
физико-математический и драматический кружки, в которых состояли уче-
ники старших классов. Я лично в физико-математический кружок не вхо-
дил. Туда входили, насколько мне помнится, ТУСЕВИЧ, старший ЛУНД-
БЕРГ и другие, фамилии которых я не помню.
При школе-семилетке был литературный кружок, которым руководил
заведующий школой ШЕРЕМЕТ. В кружке активное участие принимал
ГОРДОН, ЛЮБАРСКИЙ Василий и др. лица, в том числе и я (всего я посе-
тил 1 или 2 занятия кружка).
336
У меня в Чернигове был револьвер системы «Смит и Вессон» неисправ-
ный, нашел я его на пустыре и держал у себя для того, чтобы защищаться от
хулиганов, так как я жил на окраине города. У кого было еще из перечис-
ленных выше лиц оружие, я не знаю, и по этому поводу ничего не слышал,
чтобы группа учеников семилетки имела у себя оружие.
В категорической форме заверяю, что о существовании в Чернигове и
вообще где-либо контр [революционных] кружков, ставивших себе целью
борьбу с соввластью путем применения террора к отдельным видным пред-
ставителям власти и партии, мне совершенно ничего не известно.
ЛЮБАРСКОГО Льва я знаю понаслышке и поверхностно был с ним
знаком по школе. У него, кажется, был револьвер, это я слышал от кого-то
из общих наших соучеников. У ГОРДОНА дома в Чернигове я был один
раз, чаще бывал у ТУСЕВИЧА как соученик по школе.
С моих слов верно. С. Дынин.
Допросил Козлов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 20. Л. 85—87.
№ 157
Из протокола допроса Марчук Л. С.
(1908 г. р., гор. Иман, Жатковский р-н, с. Бузовка)
2 февраля 1929 г.
Особых разговоров у меня с ВЕРБИЦКОЙ на политические темы не
было. О ВЕРБИЦКОЙ у меня всегда было мнение, что она исключительно
интересуется художеством. Припоминаю, что в начале 1928 г. во время за-
337
труднений с хлебом ВЕРБИЦКАЯ возмущалась тем, что у крестьян забира-
ют весь хлеб, заставляя их голодать, при этом она мне привела факт, что из
Чернигова, где проживают ее родные, вывезли весь хлеб и что в Чернигове
все из-за этого голодают.
На рождество ВЕРБИЦКАЯ уехала в Москву с целью устроить, по ее
словам, свой перевод из Киевского художественного института в москов-
ский. Приехала она обратно после рождественских праздников, рассказы-
вала, что она в Москве встретилась со своими двоюродными сестрами и ве-
село проводила время. О КАМЕНЕЦКОМ она мне ничего не говорила.
После ее отъезда из Москвы ВЕРБИЦКАЯ в одной из бесед задала мне та-
кой вопрос: верю ли я в то, что в данное время существуют в Киеве разные
подпольные контрреволюционные] кружки, в пример она мне сказала, что
ей известно, что в Киеве имеется какая-то секта подпольная верующих, и
при этом добавила, что весьма возможно, что помимо этой секты имеются
еще и подпольные контрреволюционные] кружки. Я ей ответила, что вес-
ною, когда были затруднения с хлебом, мне говорил студент ГОДЛЕВСКИЙ
Иван из Художественного института, что в Кубуге появились прокламации
контр [революционного] характера и что, судя по этому, весьма возможно,
что существуют такие кружки. Больше никаких разговоров на эту тему я с
ВЕРБИЦКОЙ не имела. Больше показать ничего не имею. Написанное пра-
вильно, мною прочитано, в чем и подписываюсь. Марчук Людмила.
Допросил Бренер
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 22. Л. 149—151.
№ 158
Протокол допроса Китенко А. Я.
(1902 г. р., Полтавская губ., с. Медвежье)
29 мая 1929 г.
Вопрос: Для чего у Вас был записан адрес КАМЕНЕЦКОГО Олега?
Ответ: Кто мне сообщил адрес КАМЕНЕЦКОГО, я не помню. Возмож-
но, что сам КАМЕНЕЦКИЙ мне дал свой адрес. Кажется, осенью 1928 г. к
нам во ВХУТЕМАС зашла какая-то дама, которая спросила у меня и других
студенток, бывших в мастерской 2-го курса скульптурного факультета, где
учится КАМЕНЕЦКИЙ, так как ей его необходимо было увидеть. По ее
словам, она уезжала куда-то из Москвы, или же была проездом в Москве, и
хотела видеть КАМЕНЕЦКОГО на вокзале. Я этой даме сказала, что я
встречаюсь с КАМЕНЕЦКИМ, и при случае могу ему о ней передать. На-
звала ли она мне свою фамилию, я в данное время не помню, возможно, что
ее фамилия у меня записана. Кажется, что она мне сообщила также адрес
КАМЕНЕЦКОГО Олега.
КАМЕНЕЦКИЙ бывал у меня неоднократно, примерно раза четыре.
Навещал меня как знакомую по Киеву, без какой бы то ни было цели.
338
Вопрос: Какую антисоветскую литературу давал Вам КАМЕНЕЦКИЙ и,
в частности, давал ли он Вам брошюру «Как и для чего мы должны бороться
с большевиками»?
Ответ: Никакой антисоветской литературы мне КАМЕНЕЦКИЙ не давал.
Вопрос: Какие у Вас были беседы с КАМЕНЕЦКИМ о терроре?
Ответ: Таких бесед у меня с КАМЕНЕЦКИМ и кем-либо другим нико-
гда не было.
Вопрос: Какие политические темы обсуждались на квартире у ШЕРЛАИ-
МОВА в Вашем присутствии?
Ответ: В моем присутствии разговоров на политические темы на кварти-
ре у ШЕРЛАИМОВА не велось.
Вопрос: У кого на квартире в Москве Вам приходилось бывать на собра-
ниях антисоветского толка?
Ответ: Ни на каких подобных собраниях мне бывать не приходилось.
Ответы на вопросы записаны с моих слов верно и протокол лично мною
прочитан. Китенко.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 25. Л. 8—9.
№ 159
Протокол допроса Герцог Е. Ф.
(1904 г. р., Оренбургская губ., с. Нижние Чебеньки)
3 мая 1929 г.
ШЕРЛАИМОВА Петра Павловича я знаю с 1924 г. Познакомилась я с
ним в гор. Свердловске. В гор. Клеве я проживала в одной квартире с ШЕР-
339
ЛАЙМОВЫМ и была фактически его женой. По Киеву я поддерживала
знакомство со следующими: КАМЕНЕЦКИМ Олегом, ТИМОШЕВСКИМ,
ЛЕВИЦКОЙ Гали, ВОВКОМ, СИДОРОВЫМ, МЕГЕДЬ, КОБЗАРЬ, КИ-
ТЕНКО Александрой, ТОКАРЕВОЙ Евгенией, Зоей ХОМУТОВОЙ, ПОВ-
СТЯНКО Лелей, ИВКОВСКОЙ и другими.
В Москве ко мне заходили неоднократно в 1928 г. КАМЕНЕЦКИЙ и
ЛЕВИЦКАЯ Гали.
В Клеве и в Москве меня никто никогда в состав контрреволюционной]
организации не вербовал. Никогда и ни от кого я контр [революционной]
литературы не получала и таковой не распространяла.
Из Клева в гор. Москву я никогда не ездила вплоть до своего оконча-
тельного переезда в Москву.
Мне известно, что ВОВК как-то из Клева возил в Москву письмо ФАВОР-
СКОМУ от ШЕРЛАИМОВА. Содержание письма я не знаю. Возил ли в Моск-
ву какие-либо письма ФАВОРСКОМУ от ШЕРЛАИМОВА МЕГЕДЬ, я не
знаю. Поскольку мне известно, на квартире у ШЕРЛАИМОВА никаких бесед
на политические темы в среде собиравшихся у него лиц никогда не было.
У ШЕРЛАИМОВА в разное время на квартире бывали: ЛЕВИЦКАЯ Гали,
МЕГЕДЬ, ВОВК, РИВНОТ, ТИМОШЕВСКИЙ, КАМЕНЕЦКИЙ, СИДО-
РОВ — студенты, а из профессоров бывали САГАЙДАЧНЫЙ и ЧУПЯТОВ.
Проживая в Клеве, мне было известно от ШЕРЛАИМОВА, что в Москве
у него есть знакомые ФАВОРСКИЙ, ЧАЙКОВ, ЕФИМОВ, ПЛОТНИКО-
ВА — студентка ВХУТЕМАС и АФОНИНА — коммунистка. Других фами-
лий от него мне слышать не приходилось. Фамилии ЛЮБАРСКИЙ и
КВАДРИ я от ШЕРЛАИМОВА никогда не слышала. Записано с моих слов
верно и мною прочитано. Е. Герцог.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 25. Л. 14—15.
340
№ 160
Протокол допроса Захаровой К. Н.
(1904 г. р., гор. Москва)
15 мая 1929 г.
Давая мне для прочтения контр [революционную] брошюру «Как и для
чего мы должны бороться с большевиками», отпечатанную на гектографе
Демократическим союзом, ПЕТРОВА-ПРИВЕЗЕНЦЕВА Зоя мне говори-
ла, что здесь, в Москве, организуется группа этой организации.
Меня лично она в состав организации не вовлекала. Участников этой ор-
ганизации я не знаю. О террористических выступлениях против представи-
телей сов. власти и ВКП(б) мне ПЕТРОВА-ПРИВЕЗЕНЦЕВА ничего абсо-
лютно не говорила.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. К. Захарова.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 25. Л. 73.
№ 161
Протокол допроса Васькова Б. П.
(1884 г. р., Черниговская губ., Глуховский уезд, с. Щебра)
26 марта 1929 г.
Никогда за время революции ни к каким контр [революционным] орга-
низациям не принадлежал и о существовании их не знал.
341
О принадлежности КАМЕНЕЦКОГО Олега, проживавшего у меня в Ле-
нинграде без прописки, к какой-либо контрреволюционной] организации
мне ничего абсолютно неизвестно.
Вербовал ли когда-нибудь КАМЕНЕЦКИЙ или же кто-либо другой мое-
го сына в состав контр [революционной] организации, я не знаю. Полагаю,
что мой сын также ни к какой контрреволюционной] организации не при-
надлежал.
Откуда я добыл контрреволюционного] содержания брошюру, озаглав-
ленную «Онегин наших дней», я в данное время не помню. Эта брошюра
была обнаружена у меня при обыске. Кто писал эту брошюру, я не знаю,
вернее, не помню. ГОРДОН в Ленинграде у меня на квартире никогда не
бывал и я вообще его не знаю. Знаком ли с ним мой сын, я не знаю.
Записано с моих слов верно и мною прочитано.
Добавляю, что Олег КАМЕНЕЦКИЙ не был прописан, так как он прие-
хал на время, должен был уехать обратно в Москву, и у него не было пас-
порта, по которому он мог бы быть прописан. Б. Васьков.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 27. Л. 12—13 об.
№ 162
Протокол допроса Ласкоронского Н. А.
(1881 г. р., гор. Санкт-Петербург)
26 января 1929 г.
Гр-на КАМЕНЕЦКОГО Олега знаю с детских лет. С его отцом я знаком
был еще на ученической скамье. Он до революции жил в Лигове, был миро-
342
вым судьей в Ленинграде до революции. После революции он уехал в Черни-
гов, где служил в Губюсте. Умер он в 1926 г. Олег у него единственный сын.
Дочерей не было. Мать Олега — Зинаида Михайловна — сейчас живет в Не-
жине, где служила в нарсуде. Олега я не видел с 1926 г. Из Чернигова я уехал
в марте 1925 г. Олег оставался в Чернигове. Потом мне стало известно, что
Олег учился в Клеве в художественном училище. Не окончивши училища, он
почему-то уехал в Москву. В Ленинград он сейчас прибыл из Москвы. В Ле-
нинграде он уже больше недели. У меня он уже несколько раз бывал. Где он
живет в Ленинграде, не знаю. Он приехал в Ленинград, по его словам, для
продолжения учебы. Из его знакомых в Ленинграде живут — семья: ВАСЬ-
КОВ Борис Павлович, проживающий по Таврической ул., служит юрискон-
сультом Мурманской ж. д., он тоже приехал из Чернигова, где служил юрис-
консультом разных учреждений; жена его Ольга Матвеевна — домашняя хо-
зяйка, сейчас уехала в Чернигов. Олег говорил, что где-то под Москвой, в
40 мин. езды от Москвы, у него есть комната. Со мной в квартире живут мои
две дочери, жена, зять и гость, приехавший из гор. Харькова. Старшая дочь
Елена — учительница сельскохозяйственного института, замужем за РАД-
ЧЕНКО. РАДЧЕНКО тоже из Черниговской губ., перевелся из Московского
высшего технического училища в технологический институт.
Вера Андреевна КАРПИНСКАЯ — моя родная сестра. Муж ее Алексей
Петрович — юрисконсультант Мурманской ж. д. Наталия Андреевна ГЕРА-
СИМОВА — жена профессора ГЕРАСИМОВА.
С женой ГЕРАСИМОВА я знаком с юношеских дней по Чернигову. Се-
мью КАМЕНЕЦКИХ и Олега она знала по Чернигову как подруга матери
Олега по гимназии.
Приглашение Верой Андреевной приехать Олегу с моими дочерьми вы-
звана тем, что у ее дочери именины. Приглашала ли Вера Андреевна его, не
343
знаю. Это выяснилось из телефонных разговоров сотрудника ГПУ с Ната-
лией Андреевной ГЕРАСИМОВОЙ, которая просила поторопить Олега с
приходом.
Олег спал у ВАСЬКОВА Бориса Павловича. У ВАСЬКОВА есть сын
Юрий, 23—24 лет, служит инженером на каком-то заводе. Олег с Юрием —
друзья детства.
Из слов Олега, он жил на средства, зарабатываемые от продажи скульп-
турных работ и средств, получаемые от матери.
Есть ли у него родственники или знакомые за границей, мне неизвестно.
Он мне ничего об этом не говорил.
Мой дом посещают: сестра ГЕРАСИМОВА с мужем, ВАСЬКОВЫ —
муж и жена, и Юрий с женой; жена профессора СВЕТЛОВСКОГО.
Больше ничего показать не могу. Показания мною прочитаны. Все запи-
сано верно с моих слов, в чем и расписываюсь.
О приглашении Олега моей сестрой Верой на именины ее дочери узнал
со слов сотрудника ГПУ и потому объяснить, чем оно вызвано и имело ли
оно место, не могу. Ласкоронский.
Допросил Мигберт
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 27. Л. 25—26 об.
№ 163
Протокол допроса Ласкоронского Н. А.
22 мая 1929 г.
На заданный мне старшим уполномоченным вопрос, каковы политиче-
ские мои убеждения и после заявления его о том, что после ответа на этот
вопрос, он сообщит мне, в чем конкретно я обвиняюсь и какие мои дейст-
вия признаются преступными, сообщаю: никогда в своей жизни ни к ка-
ким политическим группировкам не принадлежал. В настоящее время
ввиду, с одной стороны, болезненного состояния организма и обилию ра-
боты по добыванию средств к существованию, вопросами политики почти
не занимаюсь. Отношение к советской власти лояльное. Изложить свое
политическое кредо с точки зрения философской в настоящий момент за-
трудняюсь.
Вопрос: Какое Вы имеете родство с семьей МОГИЛЯНСКИХ?
Ответ: Моя бабушка и отец МОГИЛЯНСКОГО Михаила Михайловича
были родные брат и сестра.
Вопрос: Какое у Вас родство с КАМЕНЕЦКИМ Олегом?
Ответ: КАМЕНЕЦКИЙ Олег мне родственником не приходится.
Вопрос: Сколько времени жил у Вас КАМЕНЕЦКИЙ Олег?
Ответ: У меня КАМЕНЕЦКИЙ не жил. Оставался ли он у нас когда-ли-
бо ночевать, я не помню.
Вопрос: У кого проживал он в Ленинграде?
344
Ответ: Ночевал он у ВАСЬКОВА Бориса Павловича и лишь бывал в гос-
тях у меня.
Вопрос: Что общего у КАМЕНЕЦКОГО Олега и у Вас?
Ответ: Он сын моего товарища по гимназии; знаю его с детских лет, и он
с детских лет бывал у нас. Формулируя, коротко скажу, что КАМЕНЕЦ-
КИЙ — хороший мой знакомый.
Вопрос: Говорили ли Вы КАМЕНЕЦКОМУ о своей принадлежности к
контрреволюционной] организации, принадлежите ли к ней и к какой
именно?
Ответ: КАМЕНЕЦКОМУ я ничего по этому поводу не говорил и не мог
говорить, ибо к таковой никогда не принадлежал, а равно ничего не говорил
об этом кому-либо другому.
Вопрос: Говорил ли Вам КАМЕНЕЦКИЙ о своей принадлежности к
контрреволюционной] организации и какой именно?
Ответ: Нет, не говорил.
Вопрос: Известно ли Вам что-либо о существовании контр [революцион-
ной] организации «Демократический союз»?
Ответ: Нет, ничего не известно и впервые об этом услышал при предъяв-
лении мне обвинения.
Вопрос: Показывал ли Вам КАМЕНЕЦКИЙ контр [революционную] ли-
тературу, выпускавшуюся этой организацией?
Ответ: Нет, не показывал.
Вопрос: Показывал ли Вам КАМЕНЕЦКИЙ или же кто-либо другой
брошюру «Как и для чего мы должны бороться с большевиками», отпеча-
танную на шапирографе?
Ответ: Нет, никто не показывал и впервые слышу о существовании тако-
вой.
Вопрос: Причастны ли к Демократическому союзу Ваши дочери Екате-
рина и Елена?
Ответ: Так же непричастны к этой организации, как и я.
Вопрос: Имел ли с Вами беседы КАМЕНЕЦКИЙ или кто-либо другой о
необходимости террористических выступлений против представителей со-
ветской власти и ВКП(б)?
Ответ: Нет, ни с кем я таких бесед не имел.
Вопрос: Говорил ли Вам КАМЕНЕЦКИЙ о своих намерениях совершать
террористические акты?
Ответ: КАМЕНЕЦКИЙ со мной таких разговоров не имел.
Вопрос: Знаете ли Вы ГОРДОНА Вениамина и ГОФМАНА Олега?
Ответ: ГОРДОНА и ГОФМАНА не знаю. Их у себя на квартире я ни разу не
видел. От своих дочерей я не слышал, чтобы они бывали у меня на квартире.
Вопрос: Получали ли Вы в 1928 г. посылки из Чернигова, Киева и Москвы?
Ответ: Из Чернигова я получал посылки с салом от ВАСЬКОВОЙ или же
ее мужа ВАСЬКОВА.
Вопрос: Перечислите Ваших близких знакомых по Ленинграду, Москве,
Киеву и Чернигову.
345
Ответ: По Ленинграду: 1) ВАСЬКОВЫ, 2) сестра по мужу КАРПИН-
СКАЯ, ее муж КАРПИНСКИЙ Алексей Петрович, служит юрисконсультом
Мурманской ж. д., 3) вдова покойного профессора СВЕТЛОВСКОГО —
Анна Михайловна СВЕТЛОВСКАЯ, врач; 4) ГЕРАСИМОВЫ Петр Николае-
вич, профессор по биологии, его жена Наталия Андреевна, по Лахтинской
ул., кажется 18, тел. 79-06. Других по Ленинграду затрудняюсь назвать.
По Москве: вероятно, есть какие-либо знакомые, но я затрудняюсь их
назвать, ибо не знаю, кто из них проживает в Москве.
По Киеву: знаю лишь одного МОГИЛЯНСКОГО Михаила Михайловича
как родственника.
Вопрос: Знаете ли Вы ТРОЦКОГО-СЕНЮТОВИЧА Сергея Сергеевича?
Ответ: Какой-то ТРОЦКИЙ-СЕНЮТОВИЧ жил в Чернигове, но я с
ним не знаком, вернее, я его не помню.
Вопрос: Знаете ли Вы ЛЮБАРСКИХ Бориса Александровича, Ольгу
Александровну, ныне ЩЕЛКОВУ, Всеволода Александровича, Василия и
Льва Георгиевичей и их отца Георгия?
Ответ: ЛЮБАРСКИХ я не знал и не знаю.
Вопрос: Знаете ли Вы КВАДРИ, ПЛАЗОВСКОГО, ШЕЛКОВА, ПАВ-
ЛОВСКОГО Станислава и ДЕМИДОВИЧА Евгения?
Ответ: Никого из перечисленных лиц я не знаю. В Чернигове было два
брата ДЕМИДОВИЧА, один из них доктор, умерший, а другой был поме-
щик. С ДЕМИДОВИЧЕМ — помещиком я имел какое-то дело (покупал со-
баку или же вел как юрист какое-то дело), точно не помню.
Вопрос: Не встречались ли с ДЕМИДОВИЧЕМ Вы в 1922—1929 гг.?
Ответ: Нет, ни с кем из ДЕМИДОВИЧЕЙ не встречался.
Вопрос: Знакомы ли Вы с каким-либо сотрудником иностранных по-
сольств или же консульств?
Ответ: С гласными сотрудниками я не знаком, состоит ли кто-либо из
моих знакомых негласным сотрудником какого-либо иностранного посоль-
ства или же консульства, я не знаю.
Вопрос: Имели ли Вы когда-либо связь с иностранным каким-либо по-
сольством или же консульством?
Ответ: Связи я ни с каким посольством и консульством иностранным не
имел. Был ли я когда-либо в иностранном консульстве или посольстве, и
каком именно, я не помню.
Вопрос: Имеете ли Вы знакомых и родственников за границей?
Ответ: Точно ответить на этот вопрос затрудняюсь, ибо не знаю, кто из
моих знакомых и родственников находится за границей. Знаю, что Николай
Михайлович МОГИЛЯНСКИЙ, брат Михаила МОГИЛЯНСКОГО, нахо-
дится за границей, где именно, не знаю. Он ученый-этнограф.
Ответы на вопросы записаны с моих слов верно и протокол мною прочи-
тан. Н. Ласкоронский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 27. Л. 29—32 об.
346
№ 164
Протокол допроса Стретовича В. И.
(1908 г. р., Радомская губ., с. Радом)
22 января 1929 г.
С 1925 по 1928 г. я довольно близко соприкасался со следующими лицами:
1) ТУСЕВИЧЕМ Борисом, 2) ЛУНДБЕРГОМ Германом, 3) ЛУНДБЕРГОМ
Федором, 4) КАМЕНЕЦКИМ Олегом (в меньшей степени, почти не встре-
чался), 5) БАРОМ Юрием, 6) ДЫНИНЫМ Сеней, 7) ИНЕМАН, 8) ЛЮБАР-
СКИМ Львом и др., фамилии коих я не помню. С ЯРОШЕНКО я соприка-
сался не так часто. ЗАБОРЕНКО Костю я не знал совершенно. У ТУСЕВИ-
ЧА Бориса я бывал на квартире часто, кажется, в 1925 г., а в последующие
годы бывал весьма редко. САКОЦКОГО Владимира и НОВИЦКОГО Вита-
лия я знал как соучеников по семилетке им. Ленина. МУШИНСКОГО и
КРАСОВСКОГО я не знаю. (КРАСОВСКОГО Алексея, учащегося в ЗУТ,
живущего, кажется, по Советской ул., быв. Богоявленской.) Бывая у ТУСЕ-
ВИЧА Бориса, я у него на квартире встречал ЛУНДБЕРГОВ Федора и Герма-
на, РАДКИНА Анатолия, живущего в том же дворе, ДЫНИНА Семена,
БАРА Юрия, КАМЕНЕЦКОГО Олега и др., фамилии коих я в данное время
не помню. Из девиц я у ТУСЕВИЧА встречал нижеследующих: ТУСЕВИЧ
Евгению — сестру ТУСЕВИЧА Бориса, ВЕРЕМЕЙЧИК Василису, ШЕЛА-
МОВУ Люсю, ЛУНДБЕРГ Марию и БУМАЖНУЮ Рахиль.
О том, что компания ТУСЕВИЧА именовала его квартиру Клубом беспар-
тийной молодежи, мне неизвестно, вообще же клубом называли. Вспоми-
наю, что у ТУСЕВИЧА встречал еще СИОНИТСКОГО Сергея. 1925—1927 гг.
включительно я иногда бывал и на квартире у ЛУНДБЕРГОВ. У них я встре-
чал ТУСЕВИЧА Бориса, СИОНИТСКОГО Сергея, ЛЕПЕХУ, кажется, зовут
347
его Митей; из девиц там бывали: Евгения ТУСЕВИЧ, сестра ЛУНДБЕРГОВ
и две двоюродные сестры последних. У ТУСЕВИЧА и ЛУНДБЕРГОВ на
квартирах, когда собиралась перечисленная выше компания лиц, то вели раз-
говоры, сводившиеся к высказыванию недовольства тем обстоятельством,
что нашей молодежи, социально чуждой рабочему классу и крестьянству, не-
возможно поступить в вузы и пробить себе дорогу при существующей совет-
ской власти. В разговорах при сборищах на квартире у ТУСЕВИЧА, происхо-
дивших между ТУСЕВИЧЕМ и братьями ЛУНДБЕРГАМИ и др., в коих я
участия не принимал, высказывалось недовольство советской властью и ее
политикой, причем особенно в этом выделялся Федор ЛУНДБЕРГ, который
был постоянно явно настроен враждебно против существующего в России
порядка и политики партии. Разговоров о том, что необходимо бороться с со-
ветской властью путем применения террористической деятельности в своем
упомянутом выше окружении я не слышал, во всяком случае такие разговоры
в моем присутствии не происходили. Игр в «очко» в мое присутствие на квар-
тире у ТУСЕВИЧА и ЛУНДБЕРГОВ не происходило.
Кроме перечисленных лиц, на квартире у ТУСЕВИЧЕЙ я встречал
АЛЕКСЕЕНКО Василия, ШЕНДЮХ (кажется, Дмитрий), ЗЕЛЕН КО Поля.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. В. Стретотович.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 20. Л. 7—8.
№ 165
Протокол допроса Стретовича В. И.
12 февраля 1929 г.
Виновным себя я ни в чем не признаю. Никаких деяний, указанных в
предъявленном мне обвинении, не совершал. Подтверждаю свои показания
от 22 января о своих связях среди соучеников. Еще раз заявляю, что единст-
венной фигурой из них, которая иногда позволяла себе антисоветские раз-
говоры, был ЛУНДБЕРГ Федор. Со стороны остальных таких разговоров не
было, и я их считал сторонниками существующего государственного строя,
к каковым принадлежу и я. Теперь об истории с цифрами, которые фигури-
руют в показаниях, прочитанных мне на следствии, Ф. ЛУНДБЕРГА, пояс-
няю. Однажды я слушал радио у себя дома, услышал какие-то цифры и ре-
шил их записать и поделиться с ТУСЕВИЧЕМ. Записал я их потому, что
никогда не слышал, чтобы просто по радио передавались цифры и хотел
знать, что это значит. Записал ли себе Ф. ЛУНДБЕРГ эти цифры, я не знаю.
Больше показать ничего не могу.
Протокол мною прочитан, с моих слов записан правильно. В. Стретович.
Допросил Вихирев
ЦА ФСБ России. Арх. Р-40230. Подлинник. Т. 20. Л. 10.
348
№ 166
Протокол допроса Ярошенко Н. В.
(1910 г. р., Черниговская губ., с. Дубовичи)
6 марта 1929 г.
В начале 1926 г. я окончил в Чернигове школу-семилетку, после чего по-
ступил в профтехшколу, которую также окончил в середине 1927 г. После
окончания профтехшколы, спустя некоторое время, я поступил работать в
качестве ученика литейщика на черниговский литейный и механический
завод, где таким образом и работал с октября 1927 г. по день своего ареста.
Учась в школе-семилетке, я там ни к каким группам антисоветски на-
строенной молодежи не примыкал и о существовании такого рода групп ни-
чего не знал. Товарищей из этой школы я не имел, если исключить ИНЕ-
МАНА, с которым были у меня более хорошие отношения, так как я с ним
учился в одном классе и сидел за одной партой. В данное время ИНЕМАН
находится за границей на своей родине, по национальности он чех, куда уе-
хал в 1926 г. От ИНЕМАНА я два раза получил письма из-за границы (их
взяли у меня при обыске) самого безобидного характера с описанием своей
жизни за границей. В политическом отношении ИНЕМАН был в полном
смысле слова благонадежный.
С Львом ЛЮБАРСКИМ я был только поверхностно знаком, знал его как
соученика по профтехшколе, никаких близких деловых и других отношений
у меня с ним не было. Оружия у него я никогда не видел и сам такового не
имел. С момента поступления рабочим на вышеуказанный завод я вообще
все время был занят только работой и ни с кем из лиц, знакомых по школе,
не встречался и не видел, на заводе у меня образовался новый круг знако-
мых из рабочих-комсомольцев и беспартийной молодежи.
349
О существовании в Чернигове контр [революционной] организации под
названием «Демократический союз» мне ничего не известно, и если бы я что-
либо об этой организации до своего ареста узнал, то немедленно сообщил бы
об этом властям, так как я по своим взглядам стою целиком за соввласть.
Школу-семилетку я окончил, когда мне было 15 лет, когда вообще не
имел никакого понятия о политике.
С моих слов верно. Ярошенко Н. В.
Допросил Козлов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 20. Л. 21—22 об.
№ 167
Протокол допроса Фаевского Б. М.
(1905 г. р., гор. Чернигов)
20 января 1929 г.
Я родился в Радомской губ. Опатовского уезда. Отец мой был тминный
писарь. Сначала учился в сельской школе, потом в гимназии до IV класса,
потом служил в Уопродкоме, ссыпном пункте, потом учился в 3-й Совет-
ской школе, потом поступил в Землеустроительную школу и после ее окон-
чания 9/VI поехал по командировке в гор. Прилуки, где и пробыл до ареста.
1/V-1919 г. я, бросив гимназию, где я был в 4-м классе, поступил на службу
в Уопродком курьером бухгалтерии. Прослужил я до прихода ДЕНИКИНА
в Чернигов и после его разгрома работал в том же Уопродкоме. До 1922 г. я
служил в продорганах гор. Чернигова и затем поступил в 6-ю школу им. Ко-
роленко, впоследствии им. Ленина, каковую окончил в 1924 г. По оконча-
350
нии школы я ничем не занимался на продолжении двух лет и только в
1926 г. поступил в Землеустроительную профшколу, каковую окончил в
1928 г. и получил командировку в Прилуки, где остался на работе в ОЗУ.
Находясь в школе, я занимался вместе с ЛУНДБЕРГОМ Германом, ТУ-
СЕВИЧЕМ Борисом, ЛЮБАРСКИМ Василием. Классом ниже были НО-
ВИЦКИЙ Виталий Михайлович, ИНЕМАН Ярослав, КАМЕНЕЦКИЙ
Олег, ГОРДОН Беба, КРАСОВСКИЙ Алексей — спортсмен, сирота, жил
на иждивении у бабушки на Богоявленской ул. ТУСЕВИЧ был в другом от-
делении и с ним учился ДЫНИН Сенька. САКОЦКОГО по фамилии пом-
ню, а знаком с ним не был. БАРА совсем не знаю, а МУШИНСКИЙ и
СТРЕТОВИЧ не окончили, кажется, школу. МУШИНСКОГО знаю по его
постоянной связи с НОВИЦКИМ. Будучи в 7-м классе, я чаще всех встре-
чался с ЛУНДБЕРГОМ Германом и Василием ЛЮБАРСКИМ. В 7-м классе
образовался физико-математический кружок под руководством ФУРСЕН-
КО, сыном врача (сейчас он где-то заведует школой). В кружок вошли
ЛУНДБЕРГ, ТУСЕВИЧ, ЛЮБАРСКИЙ Вася (твердо не помню), СИО-
НИТСКИЙ Сергей, ВАХРОМЕЕВ Александр (теперь член партии), ГОФЕ-
НИЦ Николай (тоже, кажется, партиец или комсомолец). Я тоже хотел по-
ступить в этот кружок, но они мотивировали тем, что я слаб по математике
и меня не приняли. Что происходило в этом кружке, для меня остается не-
известным, ибо туда не пускали никого из неучастников. Кажется, что и
ДЫНИН участвовал в этом кружке. Лев ЛЮБАРСКИЙ был классом ниже
меня и его участие в физматкружке для меня неизвестно, так как я его знал
только как брата Василия ЛЮБАРСКОГО. Были ли какие-либо иные моти-
вы, кроме формальных (моя слабость по математике), в силу которых меня
не приняли в кружок, я не знаю. Меня сторонились немного, но я это объ-
ясняю тем, что я был плохо одет и не мог поддерживать дружбу с ними. МУ-
ШИНСКОГО и НОВИЦКОГО я считал тогда босяками и вообще сторо-
нился их. НОВИЦКИЙ, уехав в Киев в 1926 г., присылал мне письма отту-
да, но я ему не отвечал, и наша переписка на этом прервалась. Однажды в
1927 г. НОВИЦКИЙ приехал из Киева, хотя он заявлял, что прибыл из
Одессы, пришел к нам и просил пустить его на ночлег. Я не впустил его, и
он пошел тогда к МУШИНСКИМ и переночевал тогда в сарае, несмотря на
холод. Очевидно, мать МУШИНСКОГО тоже была против ночевки НО-
ВИЦКОГО. Чем эта публика занималась, мне абсолютно неизвестно. ТУ-
СЕВИЧ и ЛУНДБЕРГ среди своих товарищей пользовались авторитетом,
но прием в кружок зависел исключительно от ФУРСЕНКО, хотя не исклю-
чается возможность существования староста, но кто входил туда, не знаю.
С ГОРДОНОМ и ЛЮБАРСКИМ Василием я был совместно в литера-
турном кружке. К ГОРДОНУ я заходил иногда, чтобы вместе с ним ходить в
кружок. Это было в то время, когда он жил в отдельной комнате. Когда же
он перебрался в общую комнату со своими родными, я прекратил ходить к
нему и, когда он мне был нужен, я вызывал его звонком. У ЛЮБАРСКИХ я
был однажды зимой не то в 1923 г., не то в 1924 г., точно не помню, никого
не застал дома и ушел. Вторично я посетил его в 1927 г. летом в саду. Он то-
351
гда уже учился в Москве и приехал на каникулы. Предварительно мы встре-
тились на улице, и он меня пригласил к себе на квартиру. Наш разговор был
самый незначительный о наших планах на будущее и ни о чем больше.
ЯРОШЕНКО я знаю по фамилии и возможно, что знаю его в лицо, если он
только учился в 3-й школе, но взаимоотношений никаких у нас не было.
Мои взаимоотношения с ГОРДОНОМ были самого невинного свойства и с
его стороны не было никаких попыток к тому, чтобы меня особенно при-
влечь к себе. Являлось ли это результатом недоверия или чего-либо иного,
не знаю. О причастности названных мною лиц к организации какой-то я не
подозревал до того, как меня привели в Чернигов. Узнал я об этом впервые
от лица, допрашивавшего меня впервые. Больше не могу показать по делу.
Показание, записанное с моих слов, мною прочитано, верно, в чем и
расписываюсь. Б. Фаевский.
Допросил Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 20. Л. 38—39 об.
№ 168
Протокол допроса Сакоцкого В. И.
(1908 г. р., Черниговская губ., с. Бабровица)
28 мая 1929 г.
Вопрос: Было ли у Вас когда-либо оружие, какое, откуда вы его приобре-
ли и куда дели?
Ответ: Был у меня револьвер «Браунинг» среднего размера. Этот револь-
вер я нашел в имении, будучи еще мальчиком, затем его зарыл и через неко-
352
торое время отрыл обратно и, кажется, в 1926 г. я его сдал секретарю райко-
ма комсомола с. Бабровицы Черниговского округа — СВИРСКОМУ Лео-
ниду. Револьвер этот я нашел после отступления петлюровцев.
Вопрос: У кого из Ваших товарищей было оружие?
Ответ: У кого было еще оружие, я не знаю.
Вопрос: Знаете ли Вы ЛЮБАРСКОГО Льва?
Ответ: Я с ним учился в одной группе года три.
Вопрос: Куда и с кем Вы ходили стрелять?
Ответ: Никуда и ни с кем я стрелять не ходил.
Вопрос: Знали ли Вы, что было оружие у ЛЮБАРСКОГО Льва?
Ответ: Нет, не знал.
Вопрос: Примыкали ли Вы в те годы к какой-либо группе молодежи ан-
тисоветского толка?
Ответ: Нет, не примыкал.
Вопрос: Знали ли Вы о том, что была такая группа, в которую входили
преимущественно ученики Вашей школы?
Ответ: Нет, не знал.
Вопрос: Что Вам известно об антисоветских разговорах, которые велись в
физматкружке при Вашей школе.
Ответ: Я ничего по этому поводу не знаю.
Вопрос: С кем Вы имели беседы о террористических актах?
Ответ: Таких бесед я ни с кем не имел.
Вопрос: От кого Вы получали антисоветскую литературу?
Ответ: Ни от кого я антисоветской литературы не получал.
Ответы на вопросы записаны с моих слов верно и мною протокол прочи-
тан. В. Сакоцкий.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 20. Л. 55—56 об.
№ 169
Протокол допроса Мушинского А. П.
(1909 г. р., гор. Чернигов)
24 января 1929 г.
Учился в 3-й школе им. Ленина, каковую окончил в 1927 г. Помню, что
во время моего обучения в школе при ней существовал физический кру-
жок, старостой при нем состоял мой товарищ — НОВИЦКИЙ Виталий
Михайлович. Хотя я сам в кружке не состоял, но, будучи в хороших отно-
шениях с НОВИЦКИМ, я иногда туда заходил. Из участников кружка
знаю НОВИЦКОГО, САКОЦКОГО Владимира, ДЫНИНА Семена, КРА-
СОВСКОГО Алексея и других, фамилии которых не помню. Вспоминаю
ЛЮБАРСКОГО Леву. В этот кружок помимо действительных членов вхо-
дили и не члены, приходили сюда посмотреть на опыты. С работой этого
353
кружка я не знаком, так как мало им интересовался. У НОВИЦКОГО я
давно уже видел «бульдог», который он кому-то продал или на что-то об-
менял. Было ли у САКОЦКОГО оружие в свое время, я не знаю, ибо та-
кового у него не видел. Хлопцы в школе и в особенности НОВИЦКИЙ
говорили, что у САКОЦКОГО оружие есть. У меня лично оружия не было
настоящего, но я приспособил кусок водопроводной трубы, к которому
приделал на пружине резиновый курок и из этого стрелял. Таким образом,
создалось впечатление, что у меня было огнестрельное оружие. Мне тогда
было лет 16. Было ли у ЛЮБАРСКОГО оружие, мне неизвестно. У ТУСЕ-
ВИЧА на квартире и в его обществе я не бывал, кроме встреч в школе в
спорткружке, и иногда компанией катались на лодке. В этой компании
бывали я, НОВИЦКИЙ, ЛЮБАРСКИЙ, САКОЦКИЙ, ДЫНИН, КАМЕ-
НЕЦКИЙ. Не видел только я там БАРА, ЛУНДБЕРГА и ИНЕМАНА. На
политические темы мы тогда не говорили. НОВИЦКИЙ был вожаком той
компании вместе с САКОЦКИМ и ЛЮБАРСКИМ. О других ребятах и о
возможностях их причастности к политике не мог бы отрицать. Что же ка-
сается НОВИЦКОГО, то насколько я его знаю, он мог бы быть способен
на грабеж, воровство, но не на политическое выступление. Вообще он на
меня производит впечатление уголовного типа и в Киеве сидел в ДОПР
(по его словам), за что, не говорил. Как-то в 1927 г. НОВИЦКИЙ приехал
в Чернигов и попросил меня впустить переночевать. Мать его не пустила,
и я его устроил в сарае. ФАЕВСКИЙ Борис тоже встречался с НОВИЦ-
КИМ на почве увлечения радио. ЯРОШЕНКО не знаю, у меня есть това-
рищ ЯРОШЕВСКИЙ Николай, кажется. С ним знаком по школе. Он жи-
вет по Старостриженской, ул. Шоссейной и состоит в комсомоле. ЛУНД-
БЕРГОВ я знаю еще с 1920 г. Познакомился с ними в губсоюзе, где Герман
вместе со мной служил — я курьером, он конторщиком. С остальными ре-
354
битами, которых я упомянул, я по окончании ими школы, а они окончили
раньше меня, ничего общего не имел. С некоторыми встречался, но мы
оставались шапочными знакомыми. САКОЦКИЙ иногда спрашивал меня
о НОВИЦКОМ. Знаю о том, что ЛУНДБЕРГ ездил в Ленинград поступать
в вуз, со слов моей матери, работавшей вместе с ЛУНДБЕРГОМ в статбю-
ро, но об этом узнал уже после его приезда в Чернигов. С Германом я не
разговариваю, ибо мы поссорились из-за того, что он предложил продать
его коньки, которые я взял, покатался на них и не продал. За это он в
обиде на меня. С ГОРДОНОМ я не знаком, но вообще знаю о нем, ибо в
школе он слыл за похабника, распевавшего всегда порнографические пе-
сенки. БАРА знаю как соученика по школе. Помню один случай, когда
весь триместр записался в Осоавиахим, но он один демонстративно не за-
писался, смотрит на учеников свысока, за что в школе его недолюблива-
ют. Сам ни к какой организации не принадлежал и не принадлежу. Про
существование таковой не знаю. С ЛЮБАРСКИМ я поссорился из-за де-
вочек и хотя пытался с ним заговаривать, но он уклонялся от этого. Боль-
ше ничего не могу показать.
Показание записано с моих слов, верно, мною прочитано и подписано.
А. Мушинский.
Допросил Пятецкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 20. Л. 68.
№ 170
Протокол допроса Мушинского А. П.
5 марта 1929 г.
С 1921 по 1926 г. я учился в гор. Чернигове в школе-семилетке им. Лени-
на. Школу эту я не окончил и перешел учиться в другую школу № 4, кото-
рую окончил в 1927 г. Последнюю зиму я учился в профтехшколе на первом
курсе.
Из близких моих товарищей по школе-семилетке я могу назвать только
одного, а именно НОВИЦКОГО Виталия Михайловича. С последним я жил
по соседству, учился в одной школе. С ним у меня все время были хорошие
отношения. Из Чернигова НОВИЦКИЙ уехал в 1925 г. в Киев, откуда два
раза приезжал в Чернигов. Чем занимался НОВИЦКИЙ в Киеве, я не знаю,
по его словам, он работал на заводе. Насколько мне известно, у НОВИЦ-
КОГО, когда он жил в Чернигове, был револьвер, который он у кого-то взял
для починки. Было ли у него оружие, кроме этого револьвера, я не знаю, но
думаю, что не было. У меня лично никогда никакого оружия не было и че-
рез меня НОВИЦКИЙ никому оружия не передавал. Действительно, неда-
леко от моего дома в Чернигове был полуразрушенный завод, где я держал
голубей, но мне совершенно ничего не известно о том, что в этом заводе
НОВИЦКИМ был устроен склад оружия, которое он хранил и продавал
355
всевозможным лицам, в том числе членам контр [революционной] террори-
стической группы молодежи в Чернигове.
Сам НОВИЦКИЙ в хороших отношениях был с Львом ЛЮБАРСКИМ,
САКОЦКИМ Владимиром и ЕЛЬКИНЫМ Михаилом, все они дружили на
почве увлечения радио. Я лично от лица НОВИЦКОГО был знаком с
ЛУНДБЕРГОМ Германом. Познакомился с ним на службе в райсоюзе, где я
и он вместе служили. Впоследствии я с ним поссорился и с 1921 г. с ним не
встречался. Кроме того, знал ФАЕВСКОГО Алексея и его брата Бориса, ко-
торый тоже арестован. Про Бориса в Чернигове ходили слухи, что он слу-
жил в уголовном розыске секретным сотрудником.
Фамилии ТУСЕВИЧА, КАМЕНЕЦКОГО, ГОРДОНА, СЕЛИВАНОВА,
ЛУНДБЕРГА Федора, БАРА, ЯРОШЕНКО мне известны, о некоторых из
них я слышал в школе, но ни с кем из них я знаком не был и в компании их
никогда не бывал. Впервые о том, что в Чернигове существовала контрре-
волюционная] организация молодежи под названием «Демократический
союз» я узнал после своего ареста, когда ехал в вагоне вместе с членами этой
организации. До этого я ничего об этой организации не знал, как и не знал
о том, что при школе-семилетке им. Ленина был организован в 1925 г.
контр [революционный] кружок молодежи, который под видом занятий в
физико-математическом, спортивном и других кружках занимался бы
контр [революционной] деятельностью.
В 1928 г. я некоторое время работал в Чернигове на постройке железно-
дорожного моста, а затем, будучи сокращен, стал учиться в профтехшколе.
Из вышеперечисленных лиц я в 1928 г. ни с кем не встречался, за исключе-
нием ФАЕВСКОГО, которого один раз встретил на улице. К тому времени у
меня были уже другие лица, с кем я поддерживал знакомство, а именно
НИКИТЧЕНКО Евгений, с которым я познакомился через слушателя
профтехшколы ВЛАС КО. НИКИТЧЕНКО живет в Чернигове вместе со
своей матерью. Он нигде не служит и является безработным. У НИКИТ-
ЧЕНКО я бывал дома, где он живет, где встречался с его знакомым МАЗУ-
РОМ. В политическом отношении НИКИТЧЕНКО является сторонником
советской власти.
С моих слов верно. А. Мушинский.
Допросил Козлов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 20. Л. 70—72.
№ 171
Протокол допроса Бом Л. Г.
(1895 г. р., гор. Варшава)
3 ноября 1928 г.
Весной 1917 г. я вместе со своими двумя детьми по случаю голодовки вы-
ехала в гор. Ульяновск (быв. Симбирск) из Ленинграда. Поехала я в Улья-
356
fififcM
новск потому, что там проживала моя подруга Александра Дмитриевна КО-
ЛОСОВА, с которой я училась в Женевском университете и от которой я уз-
нала, что жизнь в Ульяновске лучше, нежели в Ленинграде. Муж мой в то
время остался в Ленинграде, он учился у профессора ПРЯНИШНИКОВА.
Через 2—3 недели после моего приезда в Ульяновск приехал и мой муж
Сергей ТРОЦКИЙ. Первое время в Ульяновске жили мы у дяди моей под-
руги Михаила Дмитриевича КУРДЮШОВА, он служил в то время в конто-
ре, подруга давала уроки.
В Ульяновске мы прожили года полтора, я занималась домашним хозяй-
ством и давала уроки французского языка во 2-й мужской гимназии. Муж
пел в опере в местном театре.
В бытность чехословаков в Ульяновске муж занялся извозом, я занима-
лась продажей пирожков.
Через полтора года со дня приезда в Ульяновск мы переехала в гор. Рос-
тов-на-Дону, опять-таки исключительно по случаю голода. В Ростов мы
ехали через Москву, получили пропуск на проезд при содействии знакомого
комиссара по Ульяновску через Владимира Александровича или Николае-
вича, фамилию не помню. В Ростов-на-Дону приехали осенью в 1919 г.,
муж поступил в оперу, до этого участвовал в концертах.
Вскоре после нашего переезда в Ростов-на-Дону туда же приехал и отец
моего быв. мужа Сергей Порфирьевич ТРОЦКИЙ из Ленинграда или с юга,
точно сейчас не помню.
Из Ростова мы хотели переехать в Севастополь, так как муж получил
предложение играть — петь в опере. До Севастополя не доехали, так как по-
пали под обстрел белых и застряли в гор. Мариуполе. Из Мариуполя мы
вместе с политотделом Каспийского флота перебрались в гор. Баку. Муж и я
357
работали в культотделе политотдела флота. В гор. Баку мы прожили около
3 лет, муж давал уроки пения и, кроме того, устроился в оперу. Спустя пол-
тора года по прибытии в гор. Баку, муж ездил в Севастополь за вещами, так
как таковые были увезены артистом САРАДЖЕВЫМ, который обещался
вещи сохранить. Из Баку мы переехали в гор. Ленинград, я уехала ранее,
чем он. Уехала я к своей матери Марии Владимировне СУЛИМА-САМОЙ-
ЛО, проживающей — 1-я улица Деревенской Бедноты, дом 23, кв. 4. По
указанному адресу в Ленинграде мать и сейчас проживает. Вскоре по приез-
де в Ленинград приехал и мой муж Троцкий, который поступил в театр Ок-
тябрьской ж. д., также и я поступила туда же.
Работали в этом театре около года. В Москве живу я уже четыре года, за-
мужем за БОМОМ уже четыре года. С гр. БОМОМ я познакомилась в Кры-
му, куда ездила со своей дочерью к больной сестре, находящейся в Евпато-
рии. В текущем году в июле-месяце я ездила за границу с мужем БОМОМ
Георгием Сергеевичем. Мой муж имел командировку с научной целью в
Германию, Берлин и Францию, Париж от Наркомздрава, я же поехала вме-
сте с ним, чтобы сопровождать мужа и, кроме того, лечиться, у меня болит
печень. Выехали мы не вместе с мужем, а порознь, муж выехал ранее меня
недели на полторы. У меня лично за границей есть родственники, брат Ни-
колай Григорьевич СУЛИМА-САМОЙЛО, живет в Париже, по специаль-
ности инженер, работал на фабрике у ФЕНАЛЯ под Парижем.
За границу брат попал со времен германской войны, попал в плен к нем-
цам, находясь в плену, он познакомился там тоже в то время с пленным фран-
цузом ФЕНАЛЬ, который после войны потянул брата к себе во Францию.
Кроме брата, за границей проживает сестра моей матери Евгения Влади-
мировна ЛЬВОВА, она проживает в Чехословакии, в гор. Стракиницах.
Муж моей тетки — инженер, работает на какой-то фабрике. Больше из род-
ственников у меня за границей нет. Оговариваюсь, в Польше в гор. Варшава
проживает двоюродный мой брат Всеволод Александрович ЛЮБАРСКИЙ,
он инженер, где служит, мне неизвестно, и служит ли вообще, мне неиз-
вестно.
Проезжая гор. Варшаву из Москвы, поезд стоял в Варшаве два часа. Там
я встретила ЛЮБАРСКОГО Всеволода Александровича, которого предва-
рительно ставила в известность телеграммой. Адрес его мне дала его мать
Лидия Владимировна ЛЮБАРСКАЯ, проживает она у своей дочери ШЕЛ-
КОВОЙ Ольги Александровны в Москве, на Басманной ул., дом номера не
помню.
В настоящее время мать ЛЮБАРСКОГО умерла.
Мне в свое время мать ЛЮБАРСКОГО давала поручение, чтобы я пере-
дала ее сыну Всеволоду ЛЮБАРСКОМУ, что она очень больна и хочет его
видеть, если он имеет возможность приехать в СССР, в Москву.
Это я поручение ЛЮБАРСКОМУ на вокзале в Варшаве передала. ЛЮ-
БАРСКИЙ мне сказал, что он имеет возможность поехать в СССР по делу
табака, покупать или продавать — я не разобрала и сейчас не помню под-
робности, как он мне говорил.
358
В разговоре я спросила ЛЮБАРСКОГО, что он делает, он ответил, что
инженер, где служит — он не говорил. В настоящее время я адреса ЛЮБАР-
СКОГО в Варшаве не знаю.
Когда я ожидала поезда в Варшаве, то ЛЮБАРСКИЙ мне показывал го-
род, никуда мы с ним в Варшаве не заезжали и нигде не были, за исключе-
нием кофейной. ЛЮБАРСКИЙ произвел на меня впечатление «легкомыс-
ленного пана».
Из Варшавы я направилась в Берлин, в Берлине меня встретил муж, ос-
тановившись в пансионе «Шадэ», до пансиона «Шадэ» мы жили в отеле
«Шибоуна». В Берлине я пробыла полторы недели, а мой муж около 3 не-
дель. Муж в Берлине посещал клиники Бизальского, больницы и дом
«Увечного ребенка».
В Берлине у меня никаких знакомых нет, также нет у моего мужа. В Бер-
лине жили мы в пансионе с одной учительницей Еленой Ивановной ЕФИ-
МОВОЙ, которая также была командирована из СССР с научной целью,
мы вместе с ней ехали от самой Москвы. Из Берлина я вместе с мужем по-
ехала во Францию в Париж. В Париже мы остановились в отеле Эксель-Сп-
ор, муж занимался также опять-таки своими научными работами. Я же ино-
гда его сопровождала. В Париже мы пробыли около 10 дней и направились
в «Берн-пляж», специальные туберкулезные санатории, пробыли три дня.
Из Парижа поехали в Вену, где пробыли дней 7 или 8. В Париже я встре-
чалась несколько раз со своим братом, была один раз с мужем у брата, а
одна была раза три-четыре. Брат мне передавал, что он имеет большое же-
лание приехать в СССР. В Париже брат живет по ул. Генерала Бери, а до
этого жил незначительное время по ул. Корбу.
Из Вены поехали в Чехословакию, Строканицы, где пробыли около трех
дней. Останавливались в гостинице «Красная роза».
В Строканицах я заходила к сестре Лидии Владимировны ЛЮБАР-
СКОЙ. На обратном пути заезжали в гор. Прагу, пробыли дня 4 или 5, оста-
навливались в гостинице. В Варшаву мы не заезжали, проезжая транзитом
через Варшаву, я ЛЮБАРСКОГО не вызывала и его не видела. В Москву
обратно приехали 23 августа с. г.
У ЛЮБАРСКИХ в Москве я бывала очень редко, мой муж же был только
один раз.
ЛЮБАРСКИХ я всех знаю, лучше всех знала покойную Лидию Влади-
мировну, у которой бывала часто.
Бориса ЛЮБАРСКОГО знала, он заходил ко мне.
Льва и Василия ЛЮБАРСКИХ я знаю очень мало, видела их только все-
го один раз у Лидии Владимировны, вскоре после их приезда в Москву.
По приезде из-за границы я, будучи у Лидии Владимировны, мне по-
следняя рассказала, что Лев убил военного человека в трамвае, за что и как
убил — мне Лидия Владимировна не говорила. Мне только Лидия Владими-
ровна сказала, что Лев был ненормальным человеком, а Ольга Александров-
на ШЕЛКОВА сказала, что Лев вообще производит впечатление ненор-
мального человека, уединяющегося от всех.
359
Когда я узнала, что в Москву приезжал ЛЮБАРСКИЙ Всеволод Алек-
сандрович из Варшавы, то это было 26 августа с. г. в день ангела моей доче-
ри, от Ольги Александровны ШЕЛКОВОЙ.
26 августа это по старому стилю. Подробности мне Ольга Александровна
не говорила с приезда Всеволода ЛЮБАРСКОГО. Об убийстве Львом ЛЮ-
БАРСКИМ военного, я узнала после того, как приехал ЛЮБАРСКИЙ Все-
волод в Москву. Сколько времени был ЛЮБАРСКИЙ в Москве, мне неиз-
вестно, а также не знаю, как он приехал. Ольга Александровна мне только
сказала, что он в Москве находится проездом.
В день ангела моей дочери, т. е. 26 августа 1928 г. по старому стилю, а по
новому 10 или 11 сентября у меня в гостях была Ольга Александровна
ШЕЛКОВА, то она мне говорила, что в мое отсутствие у себя дома она захо-
дила ко мне с приезжим из Варшавы ЛЮБАРСКИМ Всеволодом и Львом
ЛЮБАРСКИМ. Заходили они за деньгами, которые я должна была пере-
дать второму мужу Ольги Александровны ПАВЛОВСКОМУ Станиславу
Владиславовичу, находящемуся в Польше, деньги должен был передать
ЛЮБАРСКИЙ Всеволод, который знает ПАВЛОВСКОГО. Так же в тот же
день мне Ольга Александровна говорила, что ЛЮБАРСКИЙ Всеволод оста-
новился в Москве в польском посольстве.
Деньги ПАВЛОВСКОМУ я должна была еще давно, с того времени как
была еще в Ростове-на-Дону. Всего денег я передала в тот же день около че-
тырехсот рублей, в иностранной валюте двести долларов. Передачу денег
произвела следующим образом. Когда я уезжала за границу, то я знала, что
приедет из Польши Всеволод ЛЮБАРСКИЙ, который сможет передать
деньги ПАВЛОВСКОМУ. На основании этого я деньги оставила дома Ма-
рии Николаевне КОЖЕВНИКОВОЙ, жене профессора КОЖЕВНИКОВА
и сказала, что приедет Ольга Александровна, то эти деньги передайте лицу,
которое приедет с ней, это Мария Александровна выполнила. Доллары я
оставила в пакетике без всякой какой-либо препроводительной записки
ПАВЛОВСКОМУ.
Когда я была в Варшаве и виделась с Всеволодом ЛЮБАРСКИМ, то по-
следний мне сказал, что он даст сообщение в Лодзь ПАВЛОВСКОМУ, что я
еду, и он, ПАВЛОВСКИЙ, сможет меня встретить на вокзале. И действи-
тельно, в Лодзи меня ПАВЛОВСКИЙ встретил и я с ним говорила очень
немного, так как поезд стоял в Лодзи всего две минуты. Когда я говорила с
ЛЮБАРСКИМ Всеволодом в Варшаве и он мне сказал, что он инженер, и в
то же время имеет возможность поехать в СССР, в Москву по табачным де-
лам, покупать или продавать табак, это мне показалось странным, инженер
и в то же время покупка и продажа табака.
Находящийся за границей мой брат Николай Григорьевич СУЛИ МА-СА-
МО ЙЛ О до революции окончил Михайловское артиллерийское училище.
Находящийся за границей в Чехословакии муж моей тетки, Николай
Владимирович ЛЬВОВ, быв. артиллерийский генерал царской армии, как
попал он за границу, мне неизвестно, как будто эвакуировался с белыми уч-
реждениями.
360
КВАДРИ Михаила Владимировича я знаю с детства, долгое время я его
не видела и только, как перехала в Москву жить, первый раз встретила его у
Надежды Николаевны КВАДРИ, его матери. Он музыкант, окончил кон-
серваторию.
Служил ли КВАДРИ Михаил Владимирович в белой армии — мне неиз-
вестно. КВАДРИ Михаил Владимирович бывал у меня дома вместе со своей
матерью. Последний раз КВАДРИ Михаил Владимирович был у меня на
именинах моей дочери, после приезда моего из-за границы, был он вместе
со своей матерью Надеждой Николаевной КВАДРИ.
В настоящее время я точно не помню, присутствовал ли КВАДРИ Миха-
ил Владимирович при разговоре о приезде из Варшавы ЛЮБАРСКОГО
Всеволода или нет, как будто присутствовал. В общем, КВАДРИ Михаил
Владимирович был у меня в тот день немного, выпил чаю и вскоре уехал без
матери, так как последняя еще оставалась.
Переданные доллары ЛЮБАРСКОМУ для ПАВЛОВСКОГО были четы-
ре купюры по пятьдесят долларов.
Протокол записан с моих слов верно. Л. Бом.
Допросил Владимиров
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 11. Л. 10—17 об.
№ 172
Заявление мужа Бом Л. Г. в КРО ОГПУ
об освобождении Бом Л. Г. на поруки
1 апреля 1929 г.
ОГПУ. Начальнику отд[ела] КРО тов. Артузову
Уважаемый тов. Артузов
Истекло пять месяцев ареста моей жены — Ларисы Григорьевны БОМ.
Мне совершенно непонятно, чем объясняется такая длительная изоля-
ция. Ради скорейшего установления истины считаю долгом еще раз заявить
о том, что жена никакого отношения к делу, в связи с которым, видимо,
арестована, не имеет, так как студентов ЛЮБАРСКИХ она не знает, а с мо-
сковскими ЛЮБАРСКИМИ поддерживала из-за их матери, ныне умершей,
Л. В. ЛЮБАРСКОЙ, лишь только родственную связь, что она абсолютно
ни в чем не виновата перед СОВЕТСКОЙ ВЛАСТЬЮ. Считаю нужным на-
помнить Вам о моем ручательстве за политическую чистоту жены и вновь
заявить о том же, в полном сознании своей ответственности. Также считаю
необходимым напомнить Вам о ее крайне плохом здоровье, которое меня
сильно беспокоит (удостоверения о болезни печени и грудных желез были
представлены; кроме того, жена болела туберкулезом легких и лопатки,
гнойным воспалением клетчатки малого таза и тропической формой маля-
рии). 150 дней строгой изоляции, без воздуха и движений, сугубо нервная
361
обстановка, бессонные ночи не могут пройти бесследно для ее разбитого
болезнями организма. Сознание, что у моей жены, не имеющей за собой
никаких антисоветских проступков, разрушается физическое здоровье и
нервная система, вызывает у меня большую тревогу. Длительное отсутствие
материнского влияния на подрастающую дочь также не предвещает ничего
хорошего. Я уже не говорю о том, что в своей работе я лишен ценного
помощника.
Все это вместе взятое ослабляет и мое здоровье, расшатывает нервную
систему, подрывает работоспособность, особенно оперативную, что в свою
очередь не может не отразиться на исходе операций у тех больных, которые
во множестве меня окружают.
Если следствие еще не закончено, я вновь прошу об освобождении моей
жены, при необходимости на поруки или под мою личную ответственность
(соответственно бумаги представлены).
Старший врач ортопедического отделения б-цы им. Н. А. Семашко,
заведующий ортопедического сек. отд. физ. аном. реб. и подр. ГИОЗД и
ПНКЗ, самостоятельный преподаватель ИНФИСКУЛЬТА, консультант
поликлиники Мед. сек. ЦЕКУБУ, консультант Санитарной части КРЕМ-
ЛЯ, бесплатный консультант при б-це им. Н. А. Семашко, Общества по-
литкаторжан и санчасти ОГПУ, приват-доцент 1-го МГУ, член профсоюза
МЕДСАНТРУД с 1918 г. (№ бил. 22370), член МО сек. науч. раб. (№ удо-
стов. 4033).
Адрес: Смоленский б., уг. 1 и 3 Неопалимовского пер., д. 5/13, кв. 2,
тел. 3-46-02.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 11. Л. 42.
№ 173
Протокол допроса Хавиной Л. X.
(1907 г. р., Черниговская губ.)
18 февраля 1929 г.
Я родилась в семье рабочего в 1907 г. в Черниговском округе, в 1915 г.
я поступила учиться в Черниговскую народную школу, там я проучилась
1—2 года, затем поступила в министерскую гимназию, где проучилась
2 года и затем систематически перешла в совтрудшколу, а в 1924 г. я окон-
чила 5-ю совтрудшколу, в настоящее время это 4-я совтрудшкола, в это же
время я работала преподавательницей физкультуры, в 1925 г. по этому пред-
мету прошла семинар, и в 1928 г. — педкурсы, одновременно я выполняла
обязанности преподавательницы физкультуры. В 1928 г. осенью, я зачисле-
на в число студентов ГИФО, где сейчас учусь. В гор. Чернигове я ни в каких
кружках литературном, физико-математическом, участия не принимала.
С ГОРДОНОМ Вениамином я знакома с 1910—1920 гг., познакомилась с
ним в драматической студии в гор. Чернигове, в этой же студии был ГОФ-
362
MAH Олег. Находясь в Чернигове, я вращалась в их кругу только в студии и
затем в коллективе «Красная блуза», в 1924—1928 гг. ГОРДОН уехал в
гор. Ленинград, но точно год не помню, затем я ГОРДОНА встречала во
время его приездов на летние каникулы 2—3 раза за лето, в этом году летом
я его видела 3—4 раза, затем в Ленинграде я его видела три раза, во все эти
встречи у нас были разговоры о литературе, о библиотечном деле, о черни-
говских новостях. Из Чернигова я ему ничего не привозила, он приехал в
Ленинград позднее меня, я привезла только варенье Люсе ЯКУБОВИЧ,
проживающей в квартире ДУБОВИКА.
В Ленинграде встречи с ГОРДОНОМ у меня происходили на его квар-
тире. При первом посещении в его комнате никого не было, при втором
посещении был Виктор ХОЛОПЦЕВ, при третьем посещении был ХО-
ЛОПЦЕВ и НОРОДИТСКАЯ. За время нашего знакомства с ГОРДОНОМ
я политических бесед, которые бы помнила, с ним никогда не вела, он
мне также не говорил о существовании антисоветской организации и ан-
тисоветской литературы, имеющейся у него, и к работе этой он меня не
привлекал, так как он меня знал — он не мог мне этого говорить. В Чер-
нигове знаю я очень многих по школам, но главным образом мне извест-
ны фамилии многих учеников и учениц, но только по фамилиям, а знако-
ма я была со следующими лицами: 1) БАРОМ Юрием, но никогда не го-
ворила, 2) ДЫНИНЫМ Семеном, знакома была 3—4 года тому назад,
3) СЕЛИВАНОВЫМ Александром — познакомилась в коллективе «Крас-
ная блуза», с ним изредка встречалась в Чернигове во время его приезда в
Чернигов, 4) БРЕГИНЫМ Леонидом — знакома, но как, не помню,
5) ПЕРГАМЕНЩИК Климентием — он проживает в Москве, 6) ГОФМА-
НОМ Олегом, с ним знакома давно, как и с ГОРДОНОМ, за последние
3 года я его не видела, встретилась с ним этим летом в Чернигове, затем в
363
Ленинграде, встречалась за время пребывания в Ленинграде раз 6, каждый
раз ходили в театры, 7) БЫЧКОВЫМ Авраамом, 8) ХОЛОПЦЕВЫМ Вик-
тором, с ним я познакомилась летом 1928 г. в Чернигове, меня познако-
мил с ним ГЕЙЛИХ Николай — они оба члены ВЛКСМ, 9) ЧЕРНЯК Ми-
хаилом — знакома по студии, 10) ФЕЙГИНЫМ Зиновием — служит и
живет при [...] фонетическом институте, член ВЛКСМ, черниговец,
11) ПОРТОМ Саввой, черниговец, член ВЛКСМ, работает на каком-то за-
воде, с ним же проживают в квартире двое черниговских товарищей по
имени Гриша и Сеня. Познакомилась с ними у ПОРТА, точного адреса я
их не помню, 12) НОРОДИТСКОЙ Вассой — черниговка, служит на фаб-
рике «Возрождение» библиотекаршей, член ВЛКСМ, проживает у ФУГИ-
НА, 13) ДУБОВИК Владимиром и его женой Люсей ЯКУБОВИЧ, послед-
нюю я знаю по работе, она жила вместе с мужем на Марсовом поле осе-
нью этого года, сейчас живет в Чернигове.
В Ленинграде из черниговцев я больше никого не знаю, с которыми
я была бы знакома, с большинством из перечисленных знакомых я дав-
но не встречалась. Гражданина по фамилии ЛЮХАШАН я совершенно
не знаю, в квартире ГОРДОНА я никогда его не встречала. Из всех пе-
речисленных знакомых почти общего у меня с ними нет, за исключени-
ем ГОРДОНА, ФЕЙГИНА, НОРОДИТСКОЙ, ГОФМАНА, с которыми
я более близко знакома. Протокол записан правильно с моих слов. Ха-
вина.
Допросил Борисов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 26. Л. 136—137.
№ 174
Протокол допроса Гухман Л. И.
(1905 г. р., гор. Гомель)
6 ноября 1928 г.
Василия ЛЮБАРСКОГО я знаю более близко с сентября 1927 г., когда
мы с ним оказались товарищами по курсу. В течение зимы мы часто и
долго встречались у него в комнате на Спиридоновке, но за все время я
его сожителя Михаила КВАДРИ видела всего несколько раз, почти с ним
не разговаривая. Остальных знакомых и родных Василия я никогда не
встречала. Примерно, в январе-феврале Вася мне сказал, что в Москву
приезжает брат Лева, мальчик лет 16, для того, чтобы поступать в уни-
верситет. Сказал, что Лева должен будет жить у ШЕЛКОВЫХ, людей
мало приветливых и сухих и что ему это тяжело. Когда Василий уехал на
каникулы, Лева должен был, по его соображениям, поступить на курсы
подготовки в вуз для того, чтобы сдать экзамены. Леву за это время я ви-
дела только один раз на вокзале, когда провожала Васю в Чернигов в
июле 1928 г., он произвел впечатление застенчивого и робкого мальчика.
364
Через некоторое время я уехала в отпуск в гор. Гомель и списалась с Ва-
сей, что вернусь в Москву 16 августа, когда он должен будет встречать на
вокзале. 16 августа на вокзале его не оказалось, через час он позвонил ко
мне домой и сказал, что у него большая неприятность — пропал Левка,
ушедший из дому 14 августа в день Васиного приезда в Москву. 16 и 17
мы искали Левку по вузам, рассчитывая на то, что он сдает вступитель-
ные экзамены. Его нигде не оказалось. Заявили дежурному по городу, в
милицию, в институт Склифосовского. 18 августа утром Вася мне позво-
нил, что он поедет со своим двоюродным братом Борисом ЛЮБАР-
СКИМ на Левину квартиру. Накануне приезжала Ольга ШЕЛКОВА на
Спиридоновку и кому-то там говорила, что нашла у Левы очень песси-
мистические дневники. Часа через два после первого звонка Вася позво-
нил мне второй раз и сказал: «Лева, наверное, умер». Сговорившись с
ним, я поехала на Спиридоновку. Васи там еще не было. Я его не дожда-
лась, ушла домой. Вернулась через пару часов обратно, застала Васю ле-
жащим на кровати, а на столе груду тетрадей, разорванных записок и пр.
Вася мне указал на это и сказал: «Вот все, что осталось от Левы». Содер-
жание этих записок Вам известно, так как было в свое время Вам достав-
лено. Казалось ясным, что Левка покончил собой. Васю я даже не утеша-
ла. Через некоторое время раздался стук в дверь, пришел Борис ЛЮБАР-
СКИЙ, с которым Вася меня тут же познакомил. Борис Васю утешал,
говорил, что у Левы не хватит сил покончить с собой, раз он так боится
боли, что можно еще надеяться на то, что он где-нибудь ходит в москов-
ских окрестностях и придет сюда. Он ссылался на свой опыт, потому что
сам болел в свое время душевно.
Борис ушел. Я осталась с Васей. Часов в восемь-девять позвонили в
дверь, открыли соседи и закричали, что Левка пришел. Я с Васей выбе-
жала в коридор. Лева, весь мокрый, в каких-то комнатных туфлях, бро-
сился к Васе и я оставила их вдвоем в комнате. Вася вышел через пять
минут и просил прибрать все бумаги, пока он поведет Леву в ванную.
Когда они вернулись, я опять ушла из комнаты, чтобы не мешать. Ми-
нут через 15 Вася вышел ко мне, очень взволнованный и сказал: «Лева
говорит что-то очень странное. Он сошел с ума. Он уверяет, что убил
человека. Я пойду за Борисом, а ты останься с ним». Я вошла в комнату
и, беспокоясь, чтобы он не удрал, заперла за собой дверь и предложила
Левке чай. Он сидел странно спокойный, с сильно утомленным лицом и
рассказывал, как ему хочется есть и спать. Через несколько минут он
спросил: «А вам ведь Вася говорил», я сказал: «Что говорил? Ничего не
говорил». Тогда он посмотрел на меня и сказал чрезвычайно спокойно:
«А я ведь убил человека». Я спрашиваю: «Когда и где?» — «В четверг ве-
чером в трамвае». Я стала уверять, что это ерунда, что это стало бы всем
известно, а между тем ничего нигде нет. Он мне сказал: «Уверяю Вас,
это не галлюцинация, я убил из охотничьего пистолета, самодельной
дробью, было очень много дыма, и меня не заметили». На мой вопрос,
зачем он это сделал, он странно спокойно и логично ответил: «Хотел
365
повеситься — не смог, застрелиться и то сил не хватило. Решил — при-
кончу какого-нибудь ответственного работника, вот меня и расстреля-
ют». Я была убеждена, что все это галлюцинация больного мозга и жда-
ла, чтобы кто-нибудь вошел. Постучали в дверь, открыла, Михаил
КВАДРИ, приехавший из Тарасовки помочь Васе. Ему уже в коридоре
рассказали, что Лева здесь, он вошел и накинулся на Леву: «Да куда же
это Вы исчезали, Вы не знали, что ли, как Вася и все будут волновать-
ся». Лева ему повторил то же, что и мне, рассказав, что когда он вышел
из трамвая, то пошел и очутился в Тарасовском лесу, там бежал через
речку и очутился в воде, повторял, что он страшно устал, что ему хочет-
ся спать.
Пришел Вася и сказал, что скоро явится Борис. В ожидании мы у Левы
спрашивали, что он делал все время, почему не занимался. Он говорил, что
ему незачем жить, скучно, бессмысленно и т. д. Пришел Борис, который
уже знал, о чем рассказывает Лева. Лева ему со скучающим видом все рас-
сказал. Борис на него накинулся, спрашивал, почему он ни с кем не делился
своими настроениями, «ведь ты, кажется, был такой веселый у ШЕЛКО-
ВЫХ на даче». Лева ответил, что ему очень понравился Вова (Всеволод ЛЮ-
БАРСКИЙ, приезжавший в СССР из Польши), что он удивительно живой
и веселый человек, что в СССР плохо живется. Борис его уверял, что Всево-
лод «трепло», что с ним не о чем было говорить, что он сумасброд, которого
не надо даже слушать. Лева сидел утомленный, хотел спать, и был безразли-
чен ко всему, что говорили.
Я решила идти домой. Мы с Васей вышли в другую комнату, Вася меня
спросил: «Как, по-твоему, это правда, что Лева рассказывает? Подумай,
Левка убил человека». Я ответила: «Думаю, что это бред, хотя как-то все
очень реально в его передаче». Спросила, что он будет делать, если это
правда. Вася сказал: «Ну, конечно, заявим, куда следует, ведь его надо ле-
чить».
Я ушла с тем, чтобы прийти на Спиридоновку завтра вечером. Утром
уехала на Клязьму на дачу к родным. За обедом кто-то из гостей сказал:
«А вы слышали, какое несчастье было, ШАПОШНИКОВА в четверг убили
в трамвае». Я решила, что немедленно пойду к КВАДРИ в Тарасовку, спро-
шу, знают ли они, что убит ШАПОШНИКОВ. Разыскала Мишу КВАДРИ в
музыкальном техникуме в Тарасовке. Взволнованный Миша мне сказал,
что это все правда, что узнали это вчера ночью, и тут же Борис и Вася отвез-
ли Леву в ОГПУ.
Вечером я поехала в Москву, а утром была у Васи на Спиридоновке. Вася
мне все подтвердил, сказал, что Леву очень хорошо приняли, накормили и
уложили спать, а их отвезли домой. Говорил, что думает, что за ним там бу-
дет уход и что на днях дело разберется.
В течение этих двух месяцев мы неоднократно, конечно, с Васей воз-
вращались к этому событию. Говорили и о глупой нечаянной смерти
ШАПОШНИКОВА и о тяжелом состоянии Левы. Василий говорил: «Ты
подумай, Левка убийца, как он мог дойти до такого факта». Помню, раз
366
он заговорил о том, не влиял ли кто-нибудь на Леву в момент тяжелого
его душевного состояния. Но мы тут же говорили о том, что он страшно
замкнут и никто с ним никогда не разговаривал. Вася говорил, что это
убийство могут связать с пребыванием Всеволода в Москве, что этот тип
вообще, кажется, не внушает доверия, но Леву видел только раз в жизни,
будучи в Москве в августе сего года. Сам Вася, как и М. КВАДРИ, его
никогда не видел.
О М. КВАДРИ и Борисе ЛЮБАРСКОМ мы с Васей часто разговарива-
ли, хотя Бориса я видела только раз в жизни, а Михаила несколько раз.
Вася очень хвалил всегда Бориса, а о Мише отзывался как о неприспособ-
ленном к современности человеке. Более подробных характеристик мне
он не давал.
Об аресте Василия я узнала в пятницу вечером, от серпуховских ребят, а
об аресте Миши и остальных — в субботу. Арест был для меня более чем не-
ожиданным.
За правдивость своих показаний я готова нести полную ответствен-
ность.
Со слов Левы, когда он явился к Васе после совершения убийства ША-
ПОШНИКОВА, мне известно, что когда Вася после своего приезда из Чер-
нигова примерно числа 14 или же 15 августа, разыскивал своего брата Леву
и был у ШЕЛКОВЫХ, то в это время Лева находился в саду около дома. Он,
по его словам, видел Васю, но не хотел встречаться с ним из-за каких-то со-
ображений.
Бориса ЛЮБАРСКОГО я до момента появления Левы ЛЮБАРСКОГО
после совершения им убийства не знала совершенно и с ним не встреча-
лась, за исключением встречи с ним в этот же день днем, когда он заходил к
Василию.
В беседе с Левой, после совершения им убийства, он мне говорил, что
все равно, если бы даже он и выдержал хорошо экзамены, то в университет
его не приняли бы по его социальному происхождению и положению в то
время; что, мол, все равно, если ему удалось бы стать инженером, то впере-
ди его не ожидает ничего хорошего, что будет в его жизни все та же пустота.
На мое указание Леве о том, что его брат Василий, несмотря на крайне
плохую обстановку, все же окончил при советской власти университет и
пробил себе дорогу, Лев ЛЮБАРСКИЙ указал, что он и его брат Василий
люди совершенно разных взглядов.
После того когда Лева совершил убийство и содержался в ОГПУ, я бе-
седовала с Василием ЛЮБАРСКИМ о том, как Лева относится к совре-
менному положению вещей, советской власти и ее политике. Василий
ЛЮБАРСКИЙ мне в ответ на это высказал свое удивление, указав, что
он вообще поражается, откуда Лева мог воспринять взгляды антисовет-
ского характера, которые начали появляться у него по приезде в Москву.
Со слов Василия ЛЮБАРСКОГО, Лев Любарский весьма скептически
относился к тому, когда он, Василий, указывал ему на то, что он изучает
исторический материализм, указывая при этом, «чем ты увлекаешься,
367
ведь это ничего не даст» и проч. По отношению Левы ко мне, и по его
поведению, хотя я сталкивалась с ним два раза, я могу заключить, что
кроме антисоветских настроений у него были и антисемитского характе-
ра настроения.
Социального происхождения ЛЮБАРСКИХ я не знаю. В это воскре-
сенье, т. е. 4 ноября с. г., ко мне из Серпухова заезжал его сожитель по ком-
нате в этом городе — ГОЛЬДЕНЦВЕЙГ Исаак Григорьевич, который в раз-
говоре со мной сказал, что Вася в своей анкете указал, что он сын врача.
Этот ГОЛЬДЕНЦВЕЙГ приехал по просьбе Васи сообщить о том, что Вася
арестован.
В разговоре со мной несколько раз Василий ЛЮБАРСКИЙ мне говорил,
что он крайне удивляется, как мог стать его брат Лев террористом, но я это-
му не придавала никакого значения. Со слов Василия, мне известно, что
КВАДРИ Михаил является сыном генерала, его мать была при советской
власти в связи с каким-то делом высылаема, сам он, КВАДРИ, по словам
Василия, не чист в прошлом по отношению к советской власти, быв. белый
офицер.
Добавляю, что на ст. Клязьма, на дачу я ездила 19 августа в гости к сво-
ему двоюродному брату РОЗЕНТАЛЮ Якову Давидовичу, заместителю за-
ведующего Моспрофобра. Фамилию лица, сказавшего об убийстве ША-
ПОШНИКОВА, я не знаю, а равно не знаю и тех лиц, которые были в тот
момент на даче. Эта дача принадлежит Моспрофобру и там проживали ле-
том сотрудники этого учреждения. Разыскав после этого, в тот же день
КВАДРИ Михаила в Тарасовке при техникуме им. Римского-Корсакова, я
ему сказала, что убит ШАПОШНИКОВ, на что он ответил, что все это
правда, и тут же сказал: «В это время здесь был Всеволод, как бы не связа-
ли эту историю с Всеволодом» и добавил: «О, как хорошо, что я не видел
Всеволода ЛЮБАРСКОГО». В данное время я полагаю, что КВАДРИ Ми-
хаил последнюю фразу («О, как хорошо, что я не видел Всеволода ЛЮ-
БАРСКОГО») мне сказал с тем, чтобы я впоследствии, при моем допросе
по этому поводу сказала, что он с Всеволодом не встречался. Встречался
ли он с Всеволодом ЛЮБАРСКИМ или же нет, мне об этом достоверно
ничего не известно. Вообще, КВАДРИ избегал что-либо говорить со мной
по этому делу.
ЩЕЛКОВУ Ольгу Александровну и Паисия Ивановича я не знаю совер-
шенно.
КВАДРИ в беседе со мной как-то сказал, что за границей у него есть
родственники, но какие именно, он не указал. Иностранную визу на вы-
езд за границу он, КВАДРИ, хотел получить при посредстве этих родст-
венников.
Записано с моих слов верно и мною прочитано, в чем и подписываюсь.
Л. Гухман.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 29. Л. 14—18 об.
368
№ 175
Протокол допроса Троцкого-Сенютовича С. С.
(1888 г. р., гор. Чернигов)
20 февраля 1929 г.
Я происхожу из дворянской семьи, родился в гор. Чернигове в 1888 г.,
мой отец служил в ведомстве юстиции, в должности мирового судьи
в гор.: Чернигове, Бердичеве, Киеве, где вышел в отставку, он умер
в 1920 г. в гор. Ростове-на-Дону, в 1906 г. я окончил 1-ю Киевскую гим-
назию, а затем поступил в Киевское военное училище, которое окончил
в 1908 г. с производством в чин подпоручика, был командирован в Гвар-
дейский Финляндский полк в гор. Ленинград, по должности младшего
офицера, принимал участие в русско-германской войне, в октябре 1914 г.
как раненый вернулся в Ленинград, был прикомандирован к Финлянд-
скому запасному полку, где я поправлялся и находился до февральской
революции, в строю не служил, заведовал офицерским собранием полка.
В 1917 г. в мае месяце приблизительно я уехал в отпуск в гор. Симбирск,
где жил примерно до сентября-октября 1918 г., в это время гор. Сим-
бирск был занят чехословаками, которые мобилизовали все мужское на-
селение в возрасте до 54 лет, в том числе я как быв. офицер должен был
пойти по мобилизации, но я настоял на освобождении меня от службы,
как больной был отправлен в госпиталь, где я пробыл до ухода чехосло-
ваков, после этого недели через три я уехал в гор. Изюм Харьковской
губ., как уроженец Украины, причем путем подделки документов я при-
бавил себе возраст на 9 лет, вместе с этим я скрыл свое офицерское зва-
ние, это я сделал вследствие того, что я ехал на Украину, где в то время
были немцы и гетман СКОРОПАДСКИЙ, боясь мобилизации ими как
369
офицера. В гор. Изюме я пробыл до августа месяца 1919 г., а затем пере-
ехал в гор. Ростов-на-Дону, где пробыл до конца 1920 г., откуда уехал в
гор. Мариуполь, откуда в начале 1921 г. с эшелоном командующего Чер-
но-Азовского флота переехал в гор. Баку, где был сотрудником политот-
дела как преподаватель пения, одновременно поступил в бакинскую опе-
ру. В гор. Баку я жил до 1923 г., работал агентом Морского кооператива
и фондов комиссии Каспийского моря, в мае 1923 г. я уехал в Ленинград,
где начал сниматься в кино ф-ке «Севзапкино», в 1924 г. я уехал в Баку,
где поступил на службу в Азгоскино, работал там до 1927 г., с того же
времени я работаю на ленинградской ф-ке «Совкино» до настоящего
времени.
Находясь в Ростове-на-Дону, я все время работал в опере и месяца два
я работал в управлении торговых портов помощником делопроизводите-
ля, одновременно с работой в опере я был секретарем внешкомиссии
подотдела Наробраза, там же окончил киностудию, одно время в Росто-
ве-на-Дону были белые войска ДЕНИКИНА, в этих войсках я никакого
участия не принимал и мобилизован не был. Женился я в 1915 г. в
гор. Ленинграде на Ларисе Григорьевне СУЛИМА-САМОЙЛО, она про-
исходит из дворян, ее отец офицер, умер в Варшаве примерно около
1900 г., в то время она жила в гор. Ленинграде со своей матерью Марией
Владимировной, урож. ГОДОНОС и теткой Евгенией Владимировной
ЛЬВОВОЙ, женой артиллерийского или инж. полковника, с женой я
прожил до 1924 г., когда я развелся, затем она вышла замуж за Георгия
Сергеевича БОМ, хирурга, сейчас работает в Москве в больнице, кажет-
ся, приват-доцентом университета, точно не знаю. Последний раз я свою
жену видел в феврале 1927 г. в гор. Москве, во время проезда из Баку в
Ленинград, когда заходил повидать свою дочь Наталию Сергеевну ТРОЦ-
КУЮ, ей 13 лет, она учится в балетной школе Большого театра, она про-
живает вместе с моей быв. женой; со своею женою я переписки не имею,
последний раз я писал жене о своем согласии на развод, это было в
1924 г. Переписку имею с дочкой, когда она пишет, иногда жена припи-
сывает несколько слов. В Москве я был 21/XI-1928 г. проездом в Киеве,
где хотел устроиться на кинофабрике и возил туда свой сценарий, нахо-
дясь в Москве я зашел к дочери, ее видел, а жена в то время была аресто-
вана ГПУ, об этом мне говорила моя дочь, освобождена она сейчас, я не
знаю, за что арестована, я также не знаю, но со слов матери моей быв.
жены Марии Владимировны СУЛИМА-САМОЙЛО, проживающей в Ле-
нинграде, на 1-й улице Деревенской Бедноты, д. 23, кв. 4, где я изредка
бываю, а также от Хаджи-Мурат-Мугуева, быв. директора Азкино-управ-
ления, он сейчас проживает в Москве, известно, что этот арест произо-
шел в связи с приездом из Варшавы родственника моей быв. жены, кого
именно, я не знаю, будто его фамилия ЛЮБАРСКИЙ, а может быть, в
связи с ее поездкой за границу в лето 1928 г. с мужем БОМ, относительно
ареста жены я больше сказать ничего не могу. В данное время женат на
гр-ке Анне Федоровне КОВАЛЕВСКОЙ, она происходит из гор. Нежина
370
Черниговской губернии. Там у нее проживает бабушка, она служит в
гор. Ленинграде на целлулоидной, концессионной ченстаковской фабри-
ке. Из ее родственников я знаю ее сестру Марию Федоровну КОВАЛЕВ-
СКУЮ, она агроном, окончила в 1928 г. институт в Киеве, проживает по
ул. Пятакова, 112, кв. 20, с ней я познакомился в прошлом году, когда
она приезжала в Ленинград с экскурсией. По гор. Чернигову я никаких
знакомых не имею.
Из родственников моей быв. жены Ларисы Григорьевны я знаю:
ЛЮБАРСКОГО Бориса Александровича, ЛЮБАРСКОГО Владимира
Александровича, ЩЕЛКОВУ Ольгу Александровну, ШЕЛКОВА Паисия
Ивановича, БЕДРЯГО Надежду Григорьевну, БЕДРЯГО Александра
Александровича, СУЛИМА-САМОЙЛО Владимира Антоновича, БОР-
ДОНОС Леонид Владимирович, СУЛИМА-САМОЙЛО брат Николай
Григорьевич, находится за границей, в Париже, ПАВЛОВСКОГО Ста-
нислава, это первый муж Ольги Александровны ШЕЛКОВОЙ, с ними я
не встречался довольно продолжительное время, а именно: ПАВЛОВ-
СКОГО Станислава я видел в гор. Ростове в 1919 г., он тогда приезжал
с Польской миссией. ЛЮБАРСКОГО В. А. я видел в 1927 г. в гор. Мо-
скве на службе, куда я заходил к его сослуживцу КАРТАШЕВСКОМУ с
целью познакомиться с музыкальными кругами. ШЕЛКОВЫХ я видел в
конце 1927 г., когда они приезжали в Ленинград в гости к моей быв.
теще. БЕДРЯГО, обоих видел в 1927 г. у них на квартире, куда заходил
вместе с дочкой. Я с СУЛИМА-САМОЙЛО В. А. и БОРДОНОС Л. В.,
как живущими в Ленинграде в одной квартире с моей быв. тещей, из-
редка вижусь. Брата СУЛИМА-САМОЙЛО Николая Григорьевича я ви-
дел в 1919 г. в гор. Ростове-на-Дону, он быв. офицер в чине подпоручи-
ка. ЛЮБАРСКОГО Владимира видел последний раз в Ленинграде в
1913 г. В данное время я никакой переписки с перечисленными лицами
не веду и не вел, а также не получил от них и вообще с ними никогда не
переписывался. Последний мой чин по царской армии капитан гвар-
дии, таким образом, начиная с 1917 г. я скрывал свое воинское звание и
умышленно прибавил свой возраст на 9 лет, боясь мобилизации белой
армии.
Протокол записан правильно с моих слов. С. Троцкий.
Допросил Борисов
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 14. Л. 11—13 об.
№ 176
Протокол допроса Троцкого-Сенютовича С. С.
22 мая 1929 г.
Никогда и никто меня в состав контр [революционной] террористиче-
ской организации «Демократического союза» не вовлекал.
371
Примерно за месяц до своего ареста мне из Киева какой-то студент при-
вез посылку с яблоками и печеньем от сестры моей жены КОВАЛЕВСКОЙ
Марии Федоровны, проживающей в Киеве, по ул. Пятакова, д. 112, кв. 20.
Эта посылка, вернее, была прислана не мне, а моей жене. Фамилию студен-
та, приславшего эту посылку, я не знаю.
В посылке были, как я уже указал, яблоки и печенье и никакой контрре-
волюционной] литературы не было. Никогда и никому я никаких сведений
шпионского характера не передавал.
Знакомых в иностранных посольствах я не имею совершенно.
ДЕМИДОВИЧА Евгения я не знаю совершенно.
Переписки с генералом ЛЬВОВЫМ Николаем Владимировичем — дядей
моей быв. жены БОМ Ларисы, находящимся в данное время в эмиграции, я
не имел.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Троцкий.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 14. Л. 21—22 об.
№ 177
Дополнительные показания Любарской А. И.
(1896 г. р., гор. Москва)
5 марта 1929 г.
Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах Вы в последний раз виделись
со Станиславом ПАВЛОВСКИМ?
Ответ: С ПАВЛОВСКИМ последний раз виделась в Москве, если не
ошибаюсь, зимой 1924 г. Он неожиданно приехал в Москву из Польши,
по каким-то коммерческим делам. О его приезде я узнала от матери Бо-
риса ЛЮБАРСКОГО, которая мне передала желание ПАВЛОВСКОГО
повидаться. Я также была не прочь с ним встретиться, и он явился ко
мне домой. В дальнейшем я встречалась с ним неоднократно у меня
дома. С его слов мне стало известно, что в Лодзи он входит в союз фаб-
рикантов, хотя сам и не является фабрикантом. Приехал он в Москву для
установления коммерческих связей с промышленными предприятиями
СССР, но более детально по этому поводу у меня с ним бесед не было.
Точно не помню, но как будто бы в Москве ПАВЛОВСКИЙ пробыл
1 ‘/г—2 недели и затем снова уехал в Польшу. Мне известно, что за время
пребывания ПАВЛОВСКОГО в Москве он встречался со следующими
лицами: 1) с Борисом Александровичем ЛЮБАРСКИМ у меня на квар-
тире один раз;
2) с Ольгой Александровной ШЕЛКОВОЙ на квартире последней, при-
чем с ее слов я знаю, что ШЕЛКОВА, как и ее муж, не хотели сперва этой
встречи, но все же ПАВЛОВСКИЙ был у них на квартире.
372
Вспоминаю, что ПАВЛОВСКИЙ рассказывал о его частных встречах в
Польше со Всеволодом ЛЮБАРСКИМ, рассказывал, что он весьма способ-
ный человек, хорошо учится, но о политических убеждениях Всеволода мы
совершенно не говорили. При отъезде ПАВЛОВСКОГО в Польшу, мы с
ним условились переписываться, причем я дала ему свой квартирный адрес.
Мы с ним поддерживали переписку, причем больше всего в его письмах ко
мне он интересовался Ольгой Александровной (его быв. женой). В 1928 г. я
ему написала письмо, в которое вложила письмо матери Всеволода ЛЮ-
БАРСКОГО с просьбой оказать денежную поддержку Лидии Владимировне
ЛЮБАРСКОЙ.
Вопрос: Перечислите всех лиц, с которыми Всеволод ЛЮБАРСКИЙ встре-
чался в Москве.
Ответ: Всеволод встречался в Москве:
1) с Ольгой Александровной ШЕЛКОВОЙ, неоднократно у нее на даче,
2) с Борисом Александровичем ЛЮБАРСКИМ, также неоднократно у
него на квартире,
3) не могу сейчас точно вспомнить, но или сам Всеволод, или Михаил
КВАДРИ говорил мне об их взаимной встрече на квартире у КВАДРИ (точ-
ное место встречи не помню),
4) со Львом ЛЮБАРСКИМ, которому он подарил свои часы,
5) с Ларисой Григорьевной БОМ, вернее говоря, он был на квартире у
БОМ, т. к. ее самой в то время не было в Москве, она уезжала за границу.
Об этом посещении квартиры БОМ я знаю со слов Георгия Сергеевича
БОМ, уже после ареста Ларисы Григорьевны, причем он говорил мне, что
Всеволод заходил к ним на квартиру с целью получения денег, оставленных
Ларисой перед отъездом за границу.
Вопрос: Вспомните подробно обстоятельства встречи Всеволода ЛЮ-
БАРСКОГО с Михаилом КВАДРИ.
Ответ: Вскоре после убийства ШАПОШНИКОВА ко мне домой неожи-
данно явился Михаил КВАДРИ и обратился ко мне с просьбой оказать ему
содействие в получении визы на выезд за границу. Я была удивлена как его
приходом ко мне, так и еще в большей мере его обращением за содействием
в получении визы, т. к. до этого случая лично его не знала. В его просьбе с
содействием я отказала и выразила удивление, почему он не возбуждает
этого вопроса через Наркомпрос. Он мне ответил, что ему трудно рассчиты-
вать на получение визы обычным путем, особенно теперь, когда известно о
пребывании в Москве Всеволода ЛЮБАРСКОГО, с которым он, КВАДРИ,
встречался здесь и, кроме того, брат убийцы ШАПОШНИКОВА — Василий
ЛЮБАРСКИЙ, живет с ним, КВАДРИ, на одной квартире. Думаю, что бо-
лее подробно об этой встрече должна знать мать Михаила КВАДРИ.
Мать КВАДРИ была дружна с матерью Всеволода ЛЮБАРСКОГО, и я
не допускаю мысли, чтобы Всеволод не заходил к КВАДРИ.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. А. Любарская.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 10. Л. 25—26.
373
№ 178
Протокол допроса Лосицкого Ю. В.
11 мая 1929 г.
В 1925 г. по командировке черниговского союза «Сабос» я приехал в
Одессу, где определился в электротехникум. Стипендии не получаю, союз
дает мне 8 р. в месяц, получаю от родителей небольшими суммами. Дома,
т. е. в Чернигове, бываю ежегодно. В прошлом году я ездил на практику в
Ленинград. Вернувшись из Ленинграда, я застал в своей комнате моего то-
варища по Чернигову СНЕЖКОВА Анатолия Никаноровича, приехавшего
в Одессу поступать в политехнический институт. Пробыл он здесь около ме-
сяца времени, после чего он вместе со мною уехал в Чернигов, где я провел
полтора месяца времени. Со СНЕЖКОВЫМ у меня установились хорошие
отношения с 1924, до того переписывались мы изредка, примерно раза два в
год. Приблизительно в январе или феврале того года родители сообщили
мне в письме об аресте СНЕЖКОВА и целого ряда других молодых людей.
Прошу занести в протокол мое заявление о том, что желаю давать чисто-
сердечные показания.
За время пребывания СНЕЖКОВА в Одессе он не имел со мною бе-
сед на политические темы. В Чернигове же, зайдя однажды к нему до-
мой, он завел разговор о политическом положении страны и высказал
желание примкнуть к какой-либо подпольной боевой организации, при
помощи которой возможно было бы изменить существующий государ-
ственный строй, я возразил СНЕЖКОВУ, указав, что в нынешних усло-
виях невозможно вести подпольную работу и поэтому она является бес-
смысленной. СНЕЖКОВ обратил мое внимание на историю борьбы со-
циал-революционеров и указал, что при желании можно и теперь
бороться с соввластью. Не помню сейчас, закончился ли тогда разговор
на этом или он продолжился, но в моей памяти живут следующие вос-
поминания, относящиеся к моим дальнейшим разговорам со СНЕЖКО-
ВЫМ на тему об организации контр [революционного] характера. Хотя
я продолжал говорить СНЕЖКОВУ, что его затея приведет его и соучаст-
ников его к ДОПР, тем не менее он продолжал обсуждать вопрос об ор-
ганизации. В результате он рассказал мне, что собралась компания мо-
лодежи, которая разделяет его взгляды и согласна участвовать в под-
польной организации, целью которой было бы: связь с другими
городами, массами трудящихся, собирание сведений военно-политиче-
ского характера для держав, которые заинтересованы в свержении сов-
власти и в случае политических осложнений, поддержания действую-
щих против Красной армии частей. СНЕЖКОВ рассказывал, что компа-
ния собиралась и обсуждала план работы и другие вопросы, относящиеся
к деятельности организации, причем назвал мне ЕВСЕЕНКО и ГОРДО-
НА как членов организации, а также говорил, что в черниговской орга-
низации участвует какая-то женщина, приезжая. СНЕЖКОВ избегал на-
зывать мне фамилий участников организации, но о ЕВСЕЕНКО и ГОР-
374
ДОНЕ он говорил потому, что с первым я встретился на улице, в связи
с чем я поинтересовался узнать, что он из себя представляет, а о втором
он упомянул в связи с проводившимся в то время шахматным турни-
ром, в котором ГОРДОН и СНЕЖКОВ играли. СНЕЖКОВ называл мне
организацию, но сейчас не помню этого названия, но слово демократи-
ческое упоминалось. Как сейчас припоминаю, речь шла о каком-то де-
мократическом союзе. Интересуясь знать, что конкретно делает органи-
зация, я обратился с таким вопросом к СНЕЖКОВУ, который ответил
мне, что они ищут связь с какими-либо другими подпольными органи-
зациями, существующими, по их предположению, в других городах, в
связи с тем он задал мне вопрос, возможно ли организовать в Одессе
филиал или подобную организацию. Я ответил, что в Одессе, по моему
мнению, трудно будет найти в моей среде желающих участвовать в по-
добной организации. СНЕЖКОВ также говорил и о том, что организа-
ция собирается выпустить листовку, но не имеет средств. Я был нето-
чен в своих показаниях, сейчас добавляю, что СНЕЖКОВ показывал
мне листовку, напечатанную на стеклографе или шопирографе, каковую
я прочел и высказал мнение, что она не достигает цели, поскольку вы-
раженные в ней мысли не найдут сочувствующих. Листовка в основном
призывала к свержению диктатуры компартии, с чем согласился
СНЕЖКОВ. СНЕЖКОВ говорил как-то по террористической работе,
причем заявил мне, что если понадобилось бы, то сам бы произвел акт.
Находя организацию несерьезной, я отказался от участия в таковой и
поэтому не имел поручения организовать в Одессе филиала. Кроме
того, я советовал СНЕЖКОВУ отказаться от участия в организации,
указывая, что его враждебность к соввласти, вытекающая из невозмож-
ности поступить в вуз, со временем пройдет, когда он поступит в вуз.
Чтобы из предыдущего предложения не сложилось мнение о том, что,
будь организация серьезной, я бы непременно вступил в нее, я должен
здесь оговориться и показать, что по своему положению и мировоззре-
нию не могу разделить подобных взглядов. Мне трудно было доне-
сти в ГПУ о существующей организации, поскольку в ней участвовал
мой хороший товарищ СНЕЖКОВ. Вот поэтому я и заинтересовался
судьбой СНЕЖКОВА, когда родители сообщили мне о его аресте и про-
сил их написать мне причины и его судьбу. Родители ответили мне, что
мать СНЕЖКОВА была у следователя, последний сказал ей только
то, что СНЕЖКОВА отправили в Харьков, я был уверен, что арест
СНЕЖКОВА связан с его участием в организации, но не беспокоился
за себя, поскольку я в организации не участвовал, а только знал о ее су-
ществовании.
Показания записаны с моих слов правильно. Протокол читал. Ю. Ло-
сицкий.
Допросил Ушаков
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 28. Л. 9—11 об.
375
№ 179
Протокол допроса Плазовского Р. А.
(1874 г. р., Калишская губ., м. Здунская-Воля)
5 июня 1929 г.
Категорически утверждаю, что никогда никаких денег КВАДРИ Ми-
хаилу я не давал, а равно и не давал никаких ему денег для пересылки
кому бы то ни было. Вообще никаких абсолютно денежных дел у меня с
КВАДРИ Михаилом Владимировичем не было, если не считать следую-
щих моментов: в голодные годы семья КВАДРИ продала рояль, принадле-
жавший моей жене, но деньги за этот рояль возвращены жене или же мне
не были. Как-то в 1928 г. он, намереваясь совершить совместную с ОБО-
РИНЫМ Львом поездку, просил у меня, чтобы я ему дал взаимообразно
100 руб., но я, не имея тогда денег, отказал ему в этом и рекомендовал об-
ратиться к моей жене. Обращался ли Квадри к моей жене с этой просьбой
или же нет, я не знаю.
В 1928 г. и вообще, когда бы то ни было, я КВАДРИ Михаилу Владими-
ровичу около 2000 руб. не давал для пересылки их моей жене — Марии Ти-
товне, и у меня такой суммы денег вообще никогда не было.
Из моих родственников за границей проживают следующие:
1) КАПУСТЯНСКАЯ Ольга Антоновна — моя родная сестра и при
ней две дочери, проживает она во Франции (в Париже); ее муж, зем-
ский начальник Витебской губ., во время войны служил в армии офице-
ром одной из кавалерийских частей, в настоящее время он также про-
живает во Франции, вернее, я точно не знаю, где он находится в по-
следнее время,
2) СТОММА Витольд Игнатьевич — быв. генерал, находящийся ныне в
имении Ясюлишки в Литве, двоюродный брат моей жены,
3) ПЛАЗОВСКИЙ Николай Романович — быв. офицер, проживает в
Циндао, в Китае, служит, кажется, жокеем. Мой сын,
4) ПЛАЗОВСКИЙ Константин Антонович — родной брат, быв. штабс-
капитан, пропал без вести во время октябрьского переворота.
Из моих знакомых за границей находятся следующие:
1) СВИДЕРСКИЙ Владимир Александрович - быв. полковник или же
генерал, быв. председатель артиллерийской комиссии по снабжению во
Франции, после революции там же остался;
2) ЭНГЕЛЬГАРДТ — быв. юрисконсульт этой комиссии, проживает так-
же во Франции;
3) РУСТАМЕКОВ Константин Николаевич — быв. прапорщик, слу-
жил в той же комиссии вторым юрисконсультантом, проживает во Фран-
ции;
4) ТУМАНЬЯНЦ Арташес Захарович — быв. прапорщик, служил, кажет-
ся, казначеем той же комиссии, проживает по Франции;
5) ЛЕСТРЕМ — быв. капитан, служил в той же комиссии помощником у
меня по приему трубок, проживает во Франции;
376
6) КАРБАСНИКОВ — брат Надежды Николаевны КВАДРИ, по ее сло-
вам, находится в Париже, где занимается якобы издательством русской ли-
тературы;
7) ИГНАТЬЕВ Логин Кириллович — быв. полковник, быв. военный
агент во Франции, остался там же, где находится сейчас, не знаю. Имя и от-
чество я точно утверждать не могу;
8) ГЕРМОНИУС Эдуард Карлович — быв. генерал, от царского прави-
тельства был в Англии председателем комиссии по снабжению русской ар-
мии, французская комиссия была также в его ведении; в данное время нахо-
дится, кажется, в Чехословакии, работает по специальности на военном за-
воде, каком именно, не помню. По слухам, на том же заводе работают:
ЗАЛЮТОВСКИЙ — быв. генерал, АБРАМОВИЧ — быв. заведующий сбо-
рочной мастерской Ленинградского трубочного завода. ЗАЛЮТОВ-
СКИЙ — быв. начальник Сестрорецкого оружейного завода. Эти сведения
я получил от РДУЛТОВСКОГО Владимира Осиповича, ныне работающего
заведующим бюро стажистов при заводе № 4 в Ленинграде;
9) СЕМЕНОВ (имя и отчество не помню) — быв. капитан, издавал в Па-
риже русскую газету и, по-видимому, был при графе ИГНАТЬЕВЕ, упомя-
нутом выше, где теперь СЕМЕНОВ, я не знаю;
10) ТИХОНРАВОВ — быв. капитан, работал во Франции председателем
комиссии по постройке дирижабля, также остался после революции.
Мне известно, что в Польшу уехала мать ПОДВЫСОЦКОГО Людвига
Исидоровича к своему сыну (брату ПОДВЫСОЦКОГО). Причем за грани-
цей проживают две сестры его жены — Екатерина и Антонина Эдуардовны
ГЕРМОНИУС, дочери генерала ГЕРМОНИУСА; они окончили какие-то
высшие курсы во Франции и разъезжают по разным государствам Европы,
что мне известно со слов жены ПОДВЫСОЦКОГО Людмилы Эдуардовны.
Вопрос: Знали ли Вы генерала ЛЬВОВА Николая Владимировича и имее-
те ли Вы с ним переписку?
Ответ: Генерала ЛЬВОВА Николая Владимировича я знал по дореволю-
ционному времени. После революции я с ним никогда не встречался и пе-
реписки никакой не имел. От Надежды Николаевны КВАДРИ я слышал,
что он находится в Чехословакии.
Вопрос: Есть ли у Вас родственница, состоящая в замужестве за ХАРДИ-
НЫМ Владимиром Владимировичем?
Ответ: В замужестве за ХАРДИНЫМ Владимиром Владимировичем,
семью которых я знаю еще с дореволюционного времени, состоит Наталия
Виссарионовна, урожденная ИЛЬИНА; по первому мужу она АНТОНОВА.
Брата ХАРДИНА Николая Владимировича я знаю также еще с дореволюци-
онного времени.
Вопрос: Перечислите Ваших более близких знакомых по Москве, Ленин-
граду, Самаре и Клеву.
Ответ: По Москве:
1) д-р РЖАНИЦЫН — проживает на Арбате, угол Николо-Лесковского
пер.;
377
2) семья САКОВИЧ Василий Васильевич, быв. нотариус в Самаре, в
данное время безработный, его жена Ванда Игнатьевна и дети — сын Лев
Васильевич в Китае, дочери: Нина Васильевна — в Самаре, Евгения Ва-
сильевна и Ирина Васильевна проживают по Старо-Конюшенному пер.,
дом №, кажется, 22;
3) семья КВАДРИ;
4) семья НОВИЦКИХ. НОВИЦКИЙ — быв. генерал, умер; осталась его
вдова Елизавета Георгиевна и дочь Наталия, кажется, Владимировна; НО-
ВИЦКАЯ Елизавета Георгиевна, родная сестра жены ДЫММАНА, у кото-
рого я с нею и познакомился;
5) семья ЛИБИНЫХ; сам он инженер, его жена Екатерина Александ-
ровна, урожденная КВАДРИ, родная сестра КВАДРИ Михаила Владими-
ровича;
6) семья ЛЯЛИНЫХ, ЛЯЛИНА Мария Валерьевна заведовала детским
домом, кажется, на Молчановке; у нее дети: сыновья — Константин, Бо-
рис и Михаил Борисовичи; дочь — Надежда, замужем за каким-то компо-
зитором;
7) ЛЮБАРСКИЙ Василий, с коим я познакомился у КВАДРИ, он у
них жил;
8) МИКЕЛАДЗЕ, кажется, Павел Вячеславович — сын быв. генерала, его
я встречал у КВАДРИ, отца его, быв. генерала, проживающего ныне в Ле-
нинграде, я знал еще по военному училищу;
9) ДЫММАНА Владимира Лаврентьевича, его жену Софью Георгиевну;
10) МИХАЙЛОВА Вадима Сергеевича и жену Ольгу Ивановну;
И) РАЙГОРОДСКОГО Николая Николаевича, инженера, служил в па-
тронно-трубочном тресте, быв. капитана и его жену Марию Васильевну;
12) ДАВЫДОВА — служащего треста, быв. подполковника;
13) САХАРОВА Михаила Венедиктовича — быв. подполковника, заведо-
вавшего одно время Пензенским трубным заводом и других, коих я в данное
время не помню.
По Ленинграду:
1)д-ра СТОММА Феликса Казимировича, двоюродного брата СТОМ-
МА Витольда, проживающего на Лиговке, дом № не помню, против Грече-
ской церкви;
2) РДУЛТОВСКОГО Владимира Осиповича — быв. полковника, прожи-
вающего в Детском Селе;
3) АНДРЕЕВУ Александру Андреевну;
4) КУЗЬМИНУ Маргариту Антоновну;
5) Некую ГЕРАСИМОВУ Александру Дмитриевну, проживающих на
Петроградской стороне, д. 9/5, кв. 22. С переездом в Пензу АНДРЕЕВА пе-
реехала также ко мне на правах домашней хозяйки.
По Самаре:
1) д-р ГОЛИШЕВСКИЙ Евгений Исидорович;
2) БАТЮШКОВ Георгий Николаевич;
3) БОГОЯВЛЕНСКИЙ Константин Васильевич, инженер;
378
4) БОЯРСКИЙ Николай Сергеевич, ныне находится в Сталинграде;
5) МЕТЕКИН Михаил Васильевич — в Самаре на трубном заводе;
6) ГОЛУБКОВ Василий Иванович;
7) ГАН Евгений Юльевич и др.
По Киеву я знаю лишь одну ПОПОВУ Евгению Федоровну. Была класс-
ной дамой в ленинградском Николаевском сиротском доме.
Вопрос: Знаете ли Вы ШЕЛКОВЫХ, ЛЮБАРСКИХ Бориса и Всеволода
Александровичей?
Ответ: ШЕЛКОВЫХ и ЛЮБАРСКИХ я не знаю совершенно, за исклю-
чением лишь тех обстоятельств, про которые мне говорила Надежда Нико-
лаевна КВАДРИ.
Из моих знакомых ездил за границу ОБОРИН Лев Николаевич. При по-
ездке его за границу он никаких поручений от меня не имел.
С отцом ОБОРИНА я познакомлен КВАДРИ Михаилом Владимиро-
вичем, кажется, в 1927 г., когда я был в Москве. С КВАДРИ я тогда хо-
дил к ОБОРИНЫМ на квартиру. У них на квартире я был всего лишь
один раз.
Записано с моих слов верно и мною прочитано. Р. Плазовский.
Допросил Кононович
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 29. Л. 86—91.
№ 180
Заключение КРО ОГПУ по обвинению членов
террористической организации «Демократический союз»
25 июня 1929 г.
Я, ст[арший] уполномоченный 7-го отделения КРО ОГПУ, рассмотрев
дело № 63268 по обвинению граждан:
1) ЛЮБАРСКОГО Льва Георгиевича, арестованного 22/VIII-28 г., содер-
жащегося в Бутырской тюрьме, в преступлениях], предусмотренных] ст.
58/8 и 58/II УК,
2) ШЕЛКОВОЙ Ольги Александровны, арест. ЗО/Х-28 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/6 и 58/8 УК,
3) ЛЮБАРСКОГО Бориса Александровича, арест. ЗО/Х-28 г., содерж. в
Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/6 и 58/8 УК,
4) КВАДРИ Михаила Владимировича, арестов. ЗО/Х-28 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/6 и 58/8 УК,
5) ЛЮБАРСКОГО Василия Георгиевича, арест. ЗО/Х-28 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст. 58/12 УК,
6) ЛЮБАРСКОЙ Анны Ивановны, арест. ЗО/Х-28 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст. 58/6 и 58/8 УК,
7) РАЗУМОВСКОЙ Ванды Георгиевны, арест. 21/XII-28 г., содерж. в
Бутырской тюрьме в пр., пр. ст.ст. 58/6 и 58/8 УК,
379
8) ДЕМИДОВИЧА Евгения Васильевича (Ивановича), арестов. 6/VI-29 г.,
содерж. во внутренней тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/6 и 58/8 УК,
9) КАМЕНЕЦКОГО Олега Александровича, арест. 26/1-29 г., содерж. во
внутренней тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
10) ПРИВЕЗЕНЦЕВА Владимира Алексеевича, арест. 21/11-29 г., со-
держ. во внутренней тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
11) ЛЕОНОВА Сергея Георгиевича, арест. 21/1-29 г., содерж. во внутрен-
ней тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
12) ЗАХАРОВОЙ Клавдии Николаевны, арест. 21/1-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
13) ДЫНИНА Семена Яковлевича, арест. 21/1-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П-УК,
14) ПРИВЕЗЕНЦЕВОЙ-ПЕТРОВОЙ Зои Ивановны, арест. 18/1-29 г.,
содерж. в Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
15) РАЕВСКОГО Вадима Викторовича, арест. 18/IV-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
16) ШЕНДЮХ Дмитрия Ивановича, арест. 23/IV-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
17) ЧЕРНЯКА Михаила Яковлевича, арест. 30/IV-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
18) КОРОЛЕВА Владимира Алексеевича, арест. 26/IV-29 г., содерж. в
Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
19) КИТЕНКО Александры Яковлевны, арест. 30/IV-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
20) ГЕРЦОГ Екатерины Федоровны, арест. 30/IV-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
21) ГОРДОНА Вениамина Бенционовича, арест. 16/1-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
22) БРЕГИНА Леонида Ильича, арест. 16/1-29 г., содерж. в Бутырской
тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
23) ЕВСЕЕНКО Алексея Яковлевича, арест. 15/1-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
24) БАРА Юрия Ивановича, арест. 16/1-29 г., содерж. в Бутырской тюрь-
ме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
25) ГУЛЯ-ЯНОВСКОГО Михаила Петровича, арест. 16/1-29 г., содерж. в
Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
26) СНЕЖКОВА Анатолия Никаноровича, арест. 16/1-29 г., содерж. в
Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
27) РУБЛЕВСКОГО Бориса Евгеньевича, арест. 17/1-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
28) БУЛЕНОК Сергея Петровича, арест. 16/1-29 г., содерж. в Бутырской
тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
29) МЕКШУНА Семена Игнатьевича, арест. 22/1-29 г., содерж. во внут-
ренней тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
380
30) МОГИЛЯНСКОЙ Лидии Михайловны, арест. 16/1-29 г., содерж. в
Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/2 УК,
31) ТУСЕВИЧА Бориса Матвеевича, арест. 13/1-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
32) ЛУНДБЕРГА Федора Александровича, арест. 14/1-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
33) ЛУНДБЕРГА Германа Александровича, арест. 13/1-29 г., содерж. в
Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
34) ПЕКУРА Василия Никитича, арест. 28/Ш-29 г., содерж. в Бутырской
тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
35) СТРЕТОВИЧА Всеволода Ивановича, арест. 16/1-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
36) ЯРОШЕНКО Николая Васильевича, арест. 20/1-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
37) ФАЕВСКОГО Бориса Михайловича, арест. 15/1-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
38) САКОЦКОГО Владимира Ивановича, арест. 21/1-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
39) МУШИНСКОГО Алексея Петровича, арест. 20/1-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
40) ГОФМАНА Олега Константиновича, арест. 29/1-29 г., содерж. во
внутренней тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
41) ХОЛОПЦЕВА Виктора Александровича, арест. 18/1-29 г., содерж. в
Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
42) БЫЧКОВА Авраама Яковлевича, арест. 18/1-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
43) ЯКОВЛЕВА Владимира Всеволодовича, арест. 15/11-29 г., содерж. во
внутренней тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
44) ВОРОБЬЕВА Николая Григорьевича, арест. 15/11-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
45) ВАСЬКОВА Юрия Борисовича, арест. 23/11-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
46) ЛАСКОРОНСКОГО Николая Андреевича, арест. 26/1-29 г., содерж.
в Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
47) ВАСЬКОВА Бориса Павловича, арест. 26/1-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
48) ЛЕВИЦКОЙ Гали Филипповны, арест. 22/1-29 г., содерж. во внут-
ренней тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
49) ТИМОШЕВСКОГО Сергея Сергеевича, арест. 22/1-29 г., содерж. в
Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
50) ВЕРБИЦКОЙ Марии Федоровны, арест. 22/1-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
51) ЗАБЕЛЛО Виктора Григорьевича, арест. 22/1-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
381
52) ЛЕВИЦКОГО Чеслава Максимилиановича, арест. 22/1-29 г., содерж.
в Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
53) СКЛЯРОВОЙ Ксении Васильевны, арест. 22/1-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
54) ГОЛУБОВСКОГО Бориса Сергеевича, арест. 22/1-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
55) КОРЕНЕВСКОГО Владимира Петровича, арест. 22/1-29 г., содерж. в
Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
56) ПЕТРАША Георгия Иосифовича, арест. 22/1-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
57) ВОВКА Ивана Ивановича, арест. 22/1-29 г., содерж. в Бутырской
тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
58) КАЛИТИНА Александра Александровича, арест. 22/1-29 г., содерж. в
Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
59) ТОРОПЦЕВА Дмитрия Ивановича, арест. 22/1-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
60) ГОРИЦЫНА Бориса Борисовича, арест. 22/1-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
61) МАРЧУК Людмилы Степановны, арест. 22/1-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
62) ХАВИНОЙ Любови Хаимовны, арест. 18/1-29 г., содерж. в Бутыр-
ской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
63) ТРОЦКОГО-СЕНЮТОВИЧА Сергея Сергеевича, арест. 23/11-29 г.,
содерж. в Бутырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
64) ДМИТРИЕВА Бориса Арсеньевича, арест. 30/IV-29 г., содерж. в Бу-
тырской тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
65) ШЕРЛАИМОВА Петра Павловича, арест. 13/V-29 г., содерж. во
внутренней тюрьме, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и 58/П УК,
66) БОМ Ларисы Григорьевны, находящейся под подпиской о невыезде
с места жительства, в пр., пр. ст. ст. 58/8 и 58/6 УК,
67) БАР-БУРИНОВОЙ Ирины Ивановны, находящейся под подпис-
кой о невыезде с места жительства из гор. Москвы, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и
58/П УК,
68) ПРИДОРОГИНА Серафима Федоровича, находящегося под подпис-
кой о невыезде с места жительства из гор. Москвы, в пр., пр. ст.ст. 58/8 и
58/П УК,
70) СЕЛИВАНОВ Александр Сергеевич, умер в тюрьме.
71) ЛОСИЦКОГО Юрия Васильевича*.
НАШЕЛ:
Гл. 1-я
16 августа 1928 г., около 19 часов, в гор. Москве, в трамвае № 14, шедшем
по направлению от площади им. Свердлова к Екатерининскому парку,
* Порядок номеров нарушен в подлиннике.
382
вблизи Самарского пер., выстрелом из охотничьего пистолета неизвестным
убит наповал старший инспектор и заместитель начальника организацион-
ной части ПУР РККА — тов. ШАПОШНИКОВ Рим Сергеевич, возвращав-
шийся домой с заседания VI Конгресса Коминтерна, на котором он присут-
ствовал в качестве гостя.
Убийцей оказался ЛЮБАРСКИЙ Лев Георгиевич.
Гл. 2-я
Произведенным по этому поводу следственным производством выясне-
но следующее:
С 1925 по 1927 г. включительно, в гор. Чернигове существовала контрре-
волюционная] группа молодежи, в которую входили ученики старших групп
школы-семилетки им. Ленина и местной профтехшколы, сыновья быв. лю-
дей, офицеров, чиновников и прочих, родители коих в большинстве своем
привлекались в прошлом за контрреволюционную] деятельность.
В группу входили:
1) ТУСЕВИЧ Борис Матвеевич, из дворян, сын быв. податного инспек-
тора,
2) ЛУНДБЕРГ Герман Александрович,
3) ЛУНДБЕРГ Федор Александрович — из дворян, сыновья быв. полков-
ника, расстрелянного за контр [революционную] деятельность,
4) КАМЕНЕЦКИЙ Олег Александрович — сын быв. помещика, из
дворян,
5) ГОРДОН Вениамин Бенционович — сын врача,
6) СТРЕТОВИЧ Всеволод Иванович — из дворян,
7) БАР Юрий Иванович — из дворян,
8) ЛЕОНОВ Сергей Георгиевич, сын кустаря,
9) ЕВСЕЕНКО Алексей Яковлевич — сын быв. чиновника,
10) ДЫНИН Семен Яковлевич — сын служащего,
И) ЯРОШЕНКО Николай Васильевич — сын быв. чиновника,
12) МУШИНСКИЙ Алексей Петрович — сын быв. директора женской
гимназии,
13) ФАЕВСКИЙ Борис Михайлович — сын быв. волостного писаря,
14) САКОЦКИЙ Владимир Иванович — из крестьян, сын торговца,
15) ИНЕМАН Владимир — из дворян, выехавший впоследствии за гра-
ницу (в Чехословакию),
16) НОВИЦКИЙ Виталий — из дворян,
17) ЛЮБАРСКИЙ Лев Георгиевич — сын быв. чиновника,
Руководителями группы были — ТУСЕВИЧ Борис и ЛУНДБЕРГ Герман
Александрович.
Эта группа, не имея в то время никакой определенной политической
программы, но будучи резко настроена против советской власти, стреми-
лась активно проявить себя в борьбе с существующим строем.
В целях легализации своих собраний эта группа организовала при школе
им. Ленина физико-математический кружок, под видом занятий в котором
систематически проводились деловые собрания группы. На собраниях об-
383
суждались различные политические вопросы как внутреннего, так и между-
народного положения СССР (об оппозиции, террористических актах, со-
вершенных монархистами и др.). В этих же целях одним из руководителей
группы — ТУСЕВИЧЕМ Борисом, был организован у себя на квартире
«клуб беспартийной молодежи», где также периодически происходили соб-
рания группы.
Эта группа была через своих участников — ЯРОШЕНКО и БАРА, под-
держивавших дружественную связь с сыном одного из сотрудников Черни-
говского окротдела ГПУ, осведомлена до некоторой степени и о деятельно-
сти Черниговского окротдела и, как говорит один из участников группы,
«это обстоятельство давало возможность группе избегать провалов и быть
огражденной от неожиданностей со стороны ОГПУ».
При обыске у ТУСЕВИЧА Бориса на квартире было обнаружено одно
задание местного отдела ГПУ. По этому поводу ТУСЕВИЧ ничего опреде-
ленного в своих показаниях не говорит, указывая «как ко мне попал доку-
мент, обнаруженный у меня при обыске, я не знаю» (Л. д.).
Свою деятельность группа направляла так «чтобы всячески подрывать
политические устои соввласти». Много внимания группа уделяла и вопросу
подготовки террористических актов над представителями советской власти
и партии.
Обвиняемый ЛЮБАРСКИЙ Лев в своих показаниях по этому поводу го-
ворит:
«...Одним из методов своей борьбы мы считали террор. Мы рассчитыва-
ли, что путем применения террора мы советскую власть не уничтожим, но
сумеем расшевелить антисоветские элементы и побудить их к активной дея-
тельности в борьбе с советской властью...»
Почти все члены группы имели оружие и, подготовляясь к террористи-
ческой деятельности, устраивали за городом тренировочные стрельбы.
Контр [революционная] группа в вопросе о терроре подошла к тому, что
в 1927 г. наметила совершение двух конкретных террористических актов.
Жертвами этих актов были намечены: 1) руководитель постройки ж.-д.
стратегической линии проходящей через Чернигов (предложение было
внесено ЛУН БЕРГОМ Германом), в отношении которого должен был со-
вершить террористический акт ЛУНДБЕРГ Федор и 2) ЛЕВАНДОВ-
СКИЙ — руководитель Черниговской РКК РКИ, быв. видный работник
Красной армии, краснознаменник (предложение было внесено ТУСЕВИ-
ЧЕМ Борисом).
Подготовка и организация этих террористических актов была возложена
на ТУСЕВИЧА Бориса.
Впоследствии, боясь провала, могущего произойти в результате совер-
шения террористических актов в Чернигове, группа решила террористиче-
скую деятельность перенести в крупные центры СССР (Киев, Харьков, Мо-
сква, Ленинград), оставив гор. Чернигов как базу группы.
Для осуществления этого плана осенью 1927 г. ЛУНДБЕРГ Герман и ТУ-
СЕВИЧ Борис выехали в Ленинград, которые рассчитывали поступить в
384
один из вузов и повести там организационную работу по созданию террори-
стической группы.
Для этой же цели группа наладила связь с КАМЕНЕЦКИМ Олегом, еще
раньше выехавшим в гор. Киев. ЛЮБАРСКИЙ Лев Георгиевич выехал в
гор. Москву.
Гл. 3-я
Названный ЛЮБАРСКИЙ Лев Георгиевич, прибыв в феврале месяце
1928 г. в Москву, очутился в окружении следующих лиц.
1) ЛЮБАРСКОГО Бориса Александровича, быв. офицера царской и
временного правительства контр [разведки], члена президиума активной
офицерской контр [революционной] организаций «Союза офицеров», пе-
риода 1918—1919 гг., быв. помощника коменданта Таврического дворца, на-
ходившегося на территории у белых, судившегося в 1922 г. за контрреволю-
ционные] деяния (был приговорен к 5 годам заключения), арестованного
неоднократно после этого за те же деяния, двоюродного брата Льва;
2) КВАДРИ Михаила Владимировича, сына быв. генерала, белогвардей-
ского] офицера деникинской и колчаковской армии;
3) ШЕЛКОВОЙ Ольги Александровны, быв. жены члена польской воен-
ной миссии при деникинском и врангелевском правительствах, ныне жены
профессора финансовых исчислений, научного сотрудника Госплана,
двоюродной сестры Льва;
4) ЛЮБАРСКОЙ Анны Ивановны, дочери быв. генерала, атамана Ураль-
ских казачьих войск, два брата коей быв. белые офицеры, расстреляны в 1920 г.
за контрреволюционную] деятельность, быв. жены ЛЮБАРСКОГО Бориса.
Здесь в Москве указанные ЛЮБАРСКИЙ Борис, КВАДРИ Михаил, ШЕЛ-
КОВА Ольга и ЛЮБАРСКАЯ Анна продолжали обрабатывать в контррево-
люционном] направлении ЛЮБАРСКОГО Льва, подготовляя его к соверше-
нию террористического акта.
ЛЮБАРСКИЙ Лев в своих показаниях по этому поводу от 29/Х-28 г. го-
ворит:
«...Остановившись на жительстве у ШЕЛКОВЫХ, я сразу почувствовал,
что попал в контр [революционное] гнездо. Сам ШЕЛКОВ и его жена Ольга
Александровна являются по своим убеждениям ярыми монархистами.
У ШЕЛКОВЫХ часто собиралась одна и та же компания. Собираясь у
ШЕЛКОВЫХ, они вели разговоры на различные контр [революционные]
темы, пачкая советскую власть и рисуя ее деспотизмом хуже царского, с ко-
торым никак невозможно примириться. В разговорах между собою они по-
стоянно высказывали свою солидарность с вредителями, проходившими по
Шахтинскому делу. Издевались над различными мероприятиями советской
власти, системой приема в вузы, социальным подбором студенчества, ука-
зывая, что все делается во имя каких-то хамов, не имеющих образования,
причем зачастую мне говорилось, что я при советской власти себе дорогу не
пробью и не поступлю в вуз ни при каких обстоятельствах. Обсуждали во-
прос о хлебозаготовках, указывая, что большевики, советская власть угнета-
ют крестьян, превращают их в рабов и что крестьяне вполне правы, подни-
385
мая бунты против соввласти, что всячески нужно оказывать какую бы то ни
было поддержку просыпающемуся крестьянству и т. п.».
Он же в своих показаниях от 4 ноября 1928 г. говорит:
«...Я часто беседовал с Ольгой ШЕЛКОВОЙ. Она мне говорила, что те-
перь вузы наполнены хамами, везде необходимо знать только идеологию,
настоящие же знания убиваются систематически. По ее словам, теперь
“появились новые дворянчики — коммунисты и дети ответственных работ-
ников, которым дают дорогу, а я инженером не буду и поеду в свой Черни-
гов и что трудовую интеллигенцию вообще затирают. Эти разговоры приво-
дили меня в отчаяние. Я терял почву под ногами...»
Касаясь КВАДРИ, обрабатывавшего его в том же направлении, ЛЮБАР-
СКИЙ Лев говорит:
«...С первой же встречи, бывшей у меня с КВАДРИ М. В., я узнал, что он
белогвардейский офицер. Настроен он очень контр [революционно], гово-
рил, что его затравили, что он уедет за границу и оттуда будет мстить совет-
ской власти. КВАДРИ говорил мне, что советская власть не есть власть тру-
дящихся, а есть определенная группа людей, которая штыком вынуждает
остальных повиноваться. Говорил, что в компартии есть раскол, что аресто-
вывают массы невинных людей, что жить теперь очень опасно. М. КВАДРИ
восхвалял те времена, когда он был белогвардейским офицером, говорил,
что в старое время жилось лучше, чем сейчас и т. д. Я спорил с ним, но все
же задумывался над его словами...»
Далее ЛЮБАРСКИЙ Лев в отношении КВАДРИ Михаила говорит:
«...КВАДРИ много мне говорил о 20 чел., расстрелянных по обвине-
нию в контр [революции]. По его словам, это были самоотверженные ге-
рои, борцы за свободу. КВАДРИ боялся тогда, что его арестуют. Я не
имел в то время твердых политических убеждений и легко поддавался
влиянию КВАДРИ. Он говорил мне о своем намерении пробраться за
границу и работать там среди контр [революционной] эмигрантской мо-
лодежи. Он говорил, что не хочет ехать с “пустыми руками”. Я понял,
что он желает выслужиться перед белой эмиграцией и желает что-то сде-
лать вредное для советской власти. Он говорил также, что к русским, ко-
торые не бежали за границу во время октябрьской революции, а также с
ДЕНИКИНЫМ, КОЛЧАКОМ и ВРАНГЕЛЕМ, относятся там предубеж-
денно и что надо себя сразу зарекомендовать. Он описывал мне, как хо-
рошо теперь за границей, что “ему нечего здесь делать” и советовал мне
тоже думать с выезде из СССР...»
Из показаний брата Льва — Василия ЛЮБАРСКОГО, видно, «что
КВАДРИ неоднократно говорил ему о том, чтобы он почаще приводил к
нему на квартиру брата, с которым он хотел сблизиться».
В отношении ЛЮБАРСКОГО Бориса Лев ЛЮБАРСКИЙ говорит:
«...ЛЮБАРСКИЙ Борис рассказывал мне, какие теперь творятся “ужа-
сы”, говорил, что советская власть скоро “полетит”, что нельзя мириться с
существующим строем. Он говорил мне, что пролетарской революции боль-
ше нигде не будет и что это в других странах “кучка подкупленных негодяев
386
действует за деньги СССР”. Эти разговоры у ШЕЛКОВЫХ и с Борисом
ЛЮБАРСКИМ убивали у меня надежду на поступление в вуз. Я думал, что
старшие более опытны, чем я, что, может быть, и действительно для меня
закрыты все дороги и кругом деспотизм, а при царе был рай. Так прожил до
июня месяца. ШЕЛКОВЫ уехали на дачу, я остался один. Вскоре после их
отъезда меня почти ежедневно начал посещать Борис ЛЮБАРСКИЙ. Он
приходил на квартиру ШЕЛКОВЫХ и подолгу беседовал со мною на поли-
тические темы, разжигая во мне злобу к советской власти. Сначала он гово-
рил, что будет голод, и мы вымрем в первую очередь и в этом виновата со-
ветская власть. Далее, он, как и КВАДРИ, внушил мне, что советская власть
построена на угнетении, не имеет никакой классовой базы. Это кучка лю-
дей, захвативших власть в свои руки и угнетающих всю нацию, опирается
на вооруженную силу и с этим надо бороться, говорил он. Борис говорил об
ужасах красного террора, указывая, что красным террором запугивают обы-
вателей, а сами власти в это время блаженствуют. Он говорил мне также,
что раньше была широко развита общественность, а теперь всякое вольное
слово преследуется, что раньше все суды были гласны, а теперь ОГПУ тер-
зает людей и никто не знает.
Затем долго беседовал о Шахтинском деле. Он нарисовал мне такую
картину. Весь Шахтинский заговор построен на клевете. Это преследуют
невинных людей, хотят подавить техническую интеллигенцию, теперь
нет никакой гарантии, что и тебя и меня не схватят и не расстреляют ни
за что. В последующих беседах Борис доказывал мне, что советскую
власть все ненавидят. Он предлагал мне пойти попригородным пивным и
послушать, как рабочие ругают советскую власть. Он рассказал мне о
бунте на Каланчевской площади, где, по его словам, избивали рабочих,
говорил, что бастовали рабочие самых крупных заводов в СССР. Борис
говорил далее, что есть смелые люди, которые ничего не боятся и ведут
подпольную работу против советской власти. Говорил также, что раньше,
если человек получит высшее образование, то он имеет верный кусок
хлеба, а теперь вот он (при этом ссылался на себя), имеет высшее обра-
зование и часто не имеет куска хлеба, следовательно, дело не в высшем
образовании и т. д.
После этих бесед я окончательно выбился из колеи. Готовиться к по-
ступлению в вуз я перестал почти совершенно. Я всецело подпал под
власть Бориса. В начале июля месяца 1928 г. я под влиянием всех пере-
численных разговоров и агитации, совершенно потерял веру в себя и в
свое будущее...»
Гл. 4-я
Вся эта группа (ШЕЛКОВА Ольга, КВАДРИ Михаил, ЛЮБАРСКАЯ А. И.
и Борис ЛЮБАРСКИЙ), вырабатывая таким путем окончательно из ЛЮ-
БАРСКОГО Льва человека с крайними контр [революционными] взглядами
и убивая в нем окончательно всякую надежду на будущее, одновременно с
этим подготовляла его в лице Бориса ЛЮБАРСКОГО к совершению терро-
ристического акта.
387
ЛЮБАРСКИЙ Лев в своих показаниях об этом говорит:
«...Борис ЛЮБАРСКИЙ долго подготовлял меня к террору. Он часто го-
ворил со мною на темы о белом терроре. Каждый случай вылазки контрре-
волюции] он сообщал мне со всеми подробностями, говорил гораздо боль-
ше, чем это можно было узнать из газет. Этим и разжигал мою фантазию.
Мне хотелось стать героем. Он говорил также о главных членах правитель-
ства СССР, называя их (буквально) “паразитами”, “душителями” и т. д. Он
говорил, что все они боятся ходить открыто по городу. Открыто ходит один
только КАЛИНИН. Борис говорил: “КАЛИНИНА можно встретить у Воз-
движенки, а также в Александровском саду. Он выходит из Кремля через
выход на Моховую у гаража...”»
Борис ЛЮБАРСКИЙ, имевший близкий доступ к приемной тов. КАЛИ-
НИНА, а также соприкасавшийся с ним иногда в частной жизни, подгото-
вил вполне ЛЮБАРСКОГО Льва к совершению террористического акта над
тов. КАЛИНИНЫМ — председателем ЦИК СССР, после чего при его же
содействии ЛЮБАРСКИЙ Лев приступил к систематическому наблюдению
в районе Кремля в тех местах, где ему указывал Борис ЛЮБАРСКИЙ, с
тем, чтобы встретить тов. КАЛИНИНА и совершить над ним террористиче-
ский акт из имевшегося у него револьвера системы «браунинг», среднего
размера, который им был привезен с собою из Чернигова.
Террористический акт над тов. КАЛИНИНЫМ не был приведен Львом
ЛЮБАРСКИМ в исполнение по не зависящим от него случайным обстоя-
тельствам.
По этому поводу ЛЮБАРСКИЙ Лев показал:
«...Зная от Бориса Александровича ЛЮБАРСКОГО, что председатель
ЦИК СССР — КАЛИНИН Михаил Иванович, зачастую совершает про-
гулки по Александровскому саду, я пошел в этот сад в воскресенье, кажет-
ся, 15/VII-1928 г., имея своей целью встретить там тов. КАЛИНИНА и со-
вершить над ним террористический акт. Поручение убить КАЛИНИНА
Михаила Ивановича мне давал Борис Александрович ЛЮБАРСКИЙ. Ко-
гда я направлялся в Александровский сад (это было, как я указал, в вос-
кресенье, около 10 часов утра), то взял с собою для совершения террори-
стического акта над КАЛИНИНЫМ М. И. имевшийся у меня привезен-
ный мною из Чернигова револьвер “браунинг” среднего размера с
четырьмя патронами к нему.
Идя по Александровскому саду от Красной площади по направлению к
Моховой улице и держа на боевом взводе в кармане револьвер, я приблизи-
тельно в средине парка, около выхода на ул. Герцена, встретил идущего мне
навстречу КАЛИНИНА М. И. Он шел в шляпе и плаще, кажется, пепельно-
го цвета. Я хотел убить его сзади, но мне показалось, когда я встретил его,
что он на меня обратил внимание и, кроме того, когда я прошел и обернул-
ся вслед ему, то он оглянулся назад и посмотрел на меня. Благодаря этому у
меня не хватило достаточно мужества и силы воли, чтобы выстрелить в
него, и таким образом я в этот раз совершить террористический акт над КА-
ЛИНИНЫМ не смог.
388
До этого случая я ходил неоднократно в Александровский парк, а также
и после этого с тем, чтобы встретить там КАЛИНИНА и убить его, но, кро-
ме описанного мною случая, я его встретить не мог, в силу чего не мог при-
вести в исполнение поручение Бориса о необходимости совершения терро-
ристического акта над тов. КАЛИНИНЫМ...»
Эти показания ЛЮБАРСКОГО Льва подтверждаются также его не-
оконченной собственноручной запиской следующего содержания: «Сего-
дня 11 июля 1928 г., скоро меня не будет. Владетельную особу, которую
убить поручено...», которая была обнаружена в его записях в одной из тет-
радей, причем то обстоятельство, что поручение о совершении террори-
стического акта над тов. КАЛИНИНЫМ давал ему ЛЮБАРСКИЙ Борис,
подтверждается тем, что последний был перед арестом Льва ЛЮБАРСКО-
ГО, после совершения им убийства тов. ШАПОШНИКОВА (об этом см.
ниже), инициатором сговора между КВАДРИ, ШЕЛКОВОЙ Ольгой, Ва-
силием ЛЮБАРСКИМ (братом Льва) и др. о том, чтобы не говорить ни-
чего следственным властям о готовившемся террористическом акте над
тов. КАЛИНИНЫМ.
КВАДРИ Михаил Владимирович по этому поводу говорит:
«...Между Борисом ЛЮБАРСКИМ, мною и ЛЮБАРСКИМ Львом было
решено в тот день, когда явился Лев после совершения убийства, чтобы ни-
чего не говорить в ОГПУ о первоначальном намерении Льва ЛЮБАРСКО-
ГО убить КАЛИНИНА. Так как Елизавета ГУХМАН, узнавшая от Льва об
этом его намерении, ушла еще до этого решения, то Борис ЛЮБАРСКИЙ
послал свою жену к ней поздно ночью, чтобы ее предупредить о том, чтобы
она в случае ее вызова в допросу умолчала об этом первоначальном намере-
нии Льва ЛЮБАРСКОГО совершить убийство КАЛИНИНА. Возвратив-
шись из ОГПУ, Василий ЛЮБАРСКИЙ сказал, что он и Борис об этом об-
стоятельстве ничего не говорили...»
ЛЮБАРСКИЙ Борис Александрович, отрицая то, что он поручил ЛЮ-
БАРСКОМУ Льву совершить террористический акт над тов. КАЛИНИ-
НЫМ Михаилом Ивановичем, в своих показаниях говорит:
«...При встречах со Львом я действительно рассказывая ему новости,
как-то говорил ему о происходившем волнении на Каланчевской площади
среди безработных, о том, что в ОГПУ была брошена бомба и о том, что все
равно, если он получит при советской власти высшее образование, то не бу-
дет иметь работы и хлеба.
О КАЛИНИНЕ Михаиле Ивановиче, о том, где он бывает, что он ходит
безо всякой охраны, у меня бесед со Львом ЛЮБАРСКИМ не было.
У меня действительно была беседа со Львом о Шахтинском процессе и о
повышении цен на хлеб, но не в антисоветском духе, это мною сообщалось
ему как новость».
Из показаний ЛЮБАРСКОЙ Анны Ивановны по этому поводу видно:
«...Со слов моего быв. мужа Бориса ЛЮБАРСКОГО или его теперешней
жены, я сейчас точно не помню, мне было известно, что Лев ЛЮБАРСКИЙ
убил тов. ШАПОШНИКОВА не по заранее обдуманному плану. Он гото-
389
вился совершить убийство тов. КАЛИНИНА, но, очевидно, за невозможно-
стью и трудностью совершить террористический акт над тов. КАЛИНИ-
НЫМ он избрал случайно своей жертвой тов. ШАПОШНИКОВА исключи-
тельно по внешним отличительным знакам (три ромба) его военной
формы...»
ЛЮБАРСКАЯ (ИВАНЦОВА) Вера Александровна — теперешняя жена
Бориса ЛЮБАРСКОГО по этому поводу говорит:
«...Как-то, после совершенного Львом ЛЮБАРСКИМ убийства
тов. ШАПОШНИКОВА мне Борис ЛЮБАРСКИЙ говорил, что Лев мог
убить тов. КАЛИНИНА М. И. или же какого-либо другого ответственного
работника, т. к. он ходил и выслеживал таких лиц у Кремля и в Александ-
ровском саду. Это обстоятельство про КАЛИНИНА я как-то передала Анне
Ивановне ЛЮБАРСКОЙ, указав ей, что он мог бы убить КАЛИНИНА...»
Обвиняемая ШЕЛКОВА Ольга Александровна по этому поводу говорит:
«...На следующий день после того, когда Лев ЛЮБАРСКИЙ, совершив
убийство, явился на квартиру к своему брату Василию, ко мне на дачу в Ма-
монтовку приехал мой брат Борис, который рассказал, что Лев убил ответст-
венного военного работника, фамилию убитого еще не знал, это противоречит
показаниям ЛЮБАРСКОГО Бориса. Фамилию убитого ШАПОШНИКОВА
он узнал в тот же день от ЯБЛОНСКОГО и что он, Лев, хотел еще до этого
случая убить кого-либо из высокопоставленных лиц, как, например, председа-
теля ЦИК СССР — КАЛИНИНА, и в крайнем случае, когда это ему не уда-
лось, он решил убить кого-либо, по крайней мере, с четырьмя ромбами».
ЛЮБАРСКИЙ Борис, стараясь доказать свою непричастность к органи-
зации теракта над тов. КАЛИНИНЫМ М. И., 16 апреля с. г. дал явно невер-
ные показания, говоря:
«...Я писал в своем первом заявлении о том, что ЛЮБАРСКИЙ Лев на-
меревался совершить убийство КАЛИНИНА еще до убийства ШАПОШ-
НИКОВА, для чего ходил в Александровский сад. Об этом намерении ЛЮ-
БАРСКОГО Льва я говорил тов. ЯБЛОНСКОМУ Адаму Адамовичу в тот же
вечер, когда явился ЛЮБАРСКИЙ Лев к Василию на квартиру после совер-
шенного им убийства ШАПОШНИКОВА».
Однако в первом заявлении ЛЮБАРСКОГО Бориса нет никакого абсо-
лютно и намека о председателе ЦИК СССР тов. КАЛИНИНЕ, причем в
своих показаниях об этом ЯБЛОНСКИЙ Адам Адамович говорит:
«...ЛЮБАРСКИЙ мне ничего не говорил о том, что его брат намеревался
совершить убийство М. И. КАЛИНИНА, хотя, встречая Михаила Ивано-
вича у меня дома, знал о моем с ним близком знакомстве».
Глава 5-я
3 августа 1928 г. в гор. Москву из Варшавы приехал под видом сопровож-
дающего дипкурьера Польского министерства иностранных дел — ЭЛЬЖА-
НОВСКОГО Антона — ЛЮБАРСКИЙ Всеволод Александрович, как выяс-
нено следствием, агент 2-го отдела Польгенштаба, активный участник рус-
ской эмигрантской террористической организации молодежи в Варшаве
(группы СЕМЕНОВА), состоящий одновременно членом ППС, в прошлом
390
работник по снабжению Красной армии, дезертировавший и пробравшийся
нелегально в Польшу в 1920—1921 гг., где первоначально принимал актив-
ное участие в бандах БАЛАХОВИЧА, являющийся родным братом ШЕЛ-
КОВОЙ Ольги Александровны, Бориса Александровича ЛЮБАРСКОГО и
двоюродным братом ЛЮБАРСКОГО Льва.
О своем выезде из Варшавы в Москву ЛЮБАРСКИЙ Всеволод поставил
заблаговременно в известность всю московскую группу ЛЮБАРСКИХ че-
рез ЛЮБАРСКУЮ Анну Ивановну, на имя которой он прислал условную
телеграмму на французском языке.
Приехав в Москву и имея задание об организации здесь террористиче-
ских актов над тов. БУХАРИНЫМ и тов. СТАЛИНЫМ или же над кем-ли-
бо другим из видных деятелей Коминтерна, во время происходившего тогда
в Доме союзов VI Конгресса Коминтерна ЛЮБАРСКИЙ Всеволод немед-
ленно связался с Борисом ЛЮБАРСКИМ, ШЕЛКОВОЙ Ольгой, Анной
ЛЮБАРСКОЙ, КВАДРИ Михаилом, ЛЮБАРСКИМ Львом, ДЕМИДОВИ-
ЧЕМ Евгением и др. и приступил энергично к претворению в жизнь этого
задания.
ЛЮБАРСКИЙ Борис и ШЕЛКОВА Ольга устроили в Москве и приго-
роде ряд конспиративных встреч Всеволоду ЛЮБАРСКОМУ с подготов-
ленным ими к совершению террористического акта Львом ЛЮБАРСКИМ,
во время которых Всеволод всячески наводил последнего и в результате дал
конкретное задание ему на совершение террористического акта над
тов. БУХАРИНЫМ во время происходившего VI Конгресса Коминтерна.
Получив от Всеволода ЛЮБАРСКОГО деньги на приобретение оружия, а
также установив соответствующую связь с КВАДРИ Михаилом Владимиро-
вичем, которого ему Всеволод рекомендовал как своего ближайшего по-
мощника по выполнению террористического акта, ЛЮБАРСКИЙ Лев ку-
пил по указанию КВАДРИ М. В. в охотничьем магазине, находящемся по
Б. Лубянке против ОГПУ охотничий револьвер, испытал его боеспособ-
ность, для чего выезжал несколько раз в пригород, после чего с этим ре-
вольвером установил, по указанию Всеволода ЛЮБАРСКОГО и КВАДРИ,
наблюдение за Домом Союзов с целью совершения террористического акта
над тов. БУХАРИНЫМ. Теракт он намеревался совершить в тот момент,
когда тов. БУХАРИН выйдет из Дома союзов с заседания конгресса. Необ-
ходимо отметить, что КВАДРИ предусмотрел трудность совершения терак-
та над тов. БУХАРИНЫМ, а потому подготовил Льва ЛЮБАРСКОГО на
всякий случай к тому, чтобы он совершил теракт над одним из видных ра-
ботников Коминтерна, для чего он ему рекомендовал, если невозможно бу-
дет совершить теракт над тов. БУХАРИНЫМ, выбрать жертвой военного,
выходящего из Дома союзов, с четырьмя и в крайнем случае с тремя ромба-
ми. Ведя наблюдение за Домом союзов в течение нескольких дней и, будучи
все время в крайне напряженном состоянии, ЛЮБАРСКИЙ Лев пришел в
отчаяние от невозможности встретить тов. БУХАРИНА и в результате этого
решил воспользоваться указанием КВАДРИ о совершении теракта над кем-
либо из других работников Коминтерна.
391
Жертвой ЛЮБАРСКОГО оказался старший инспектор и заместитель на-
чальника организационной части ПУР РККА ШАПОШНИКОВ, присутст-
вовавший на заседаниях конгресса в качестве гостя, которого Лев ЛЮБАР-
СКИЙ принял под свое наблюдение от Дома союзов и сел с ним вместе в
трамвай № 14 на остановке у Большого театра. Вблизи Самарского переулка
ШАПОШНИКОВ приготовился к выходу и в этот момент ЛЮБАРСКИЙ
Лев сзади выстрелил ему из револьвера в затылок и убил его наповал. Это
произошло вскоре после отъезда Всеволода ЛЮБАРСКОГО из Москвы в
Варшаву.
По этому поводу ЛЮБАРСКИЙ Лев говорит:
«...Приблизительно в начале августа жена Бориса ЛЮБАРСКОГО сооб-
щила мне по телефону, что на днях должен приехать из Варшавы мой двою-
родный брат Всеволод.
Через несколько дней утром приехала с дачи на квартиру Ольга ШЕЛ-
КОВА. Она сказала мне, чтобы я не смел никуда уходить, что мы поедем
вместе к брату Всеволоду, который в условленный час должен приехать на
кладбище у Семеновской заставы.
Часам к 11 мы были на кладбище. Ольга Александровна оставила меня в
церкви, а сама вышла. Через некоторое время она явилась вместе со Всево-
лодом и представила меня ему. Мы отправились на кладбище и сели на ска-
мейку у могилы моего дяди. Здесь я имел первую беседу со Всеволодом. Он
начал хвалить Польшу и ругать советскую власть. Он говорил: “У нас в
Польше сами живут и другим жить дают, а вы прозябаете, а не живете”. “У
вас правят коммунисты и жиды” и т. д. Далее Всеволод говорил, что пора
нам уже взяться за ум и сбросить большевистское иго, что явится великий
человек “второй Петр Великий”, который поднимет восстание и объединит
все республики в одну империю.
Ольга ШЕЛКОВА со всем соглашалась, она следила, чтобы никто не
подошел и говорила Всеволоду: “Тише, тише, могут услышать”. Далее
Всеволод говорил, что у нас 10 лет строят социализм и ничего не по-
строили, а Польша была разгромлена империалистической войной и за
то же время создана цветущая страна. Это потому, говорил он, что в
Польше не советская власть, а управляет ею одна великая голова —
ПИЛСУДСКИЙ. Всеволод говорил горячо и убедительно и я увлекался
его речами.
Затем он начал говорить о своей жизни в Польше. Он женат на дочери
польского товарища министра (ВОЙТОВИЧА). По его словам, этот това-
рищ министра знал ПИЛСУДСКОГО еще по совместной подпольной рабо-
те и поэтому пользуется исключительным доверием маршала.
Далее он говорил, как в Польше преследуют коммунистов, что больше-
вики разжигают восстание в Польше и т. д. Он говорил, что надо быть само-
отверженным и ничего не бояться, рассказывал, как поляки гнали больше-
виков из-под Варшавы и т. д. Всеволод говорил, что он в Польше принадле-
жит к какой-то контр [революционной] группе, возглавляемой “знакомым
парнем” — СЕМЕНОВЫМ и одновременно состоит в ППС. Он говорил
392
также, что КАВЕРДА является хорошим его знакомым по группе СЕМЕ-
НОВА, что он был “ихний парень”, что теперь он живет в тюрьме “лучше,
чем дома”, что нападение на сотрудника нашего посольства в Варшаве было
совершено ТРОЙКОВИЧЕМ, принадлежащим также к этой контрреволю-
ционной] группе СЕМЕНОВА. Присутствовавшая при этом ОЛЬГА ШЕЛ-
КОВА полностью соглашалась со Всеволодом. На этом свидание кончи-
лось. Я был сбит с толку, и Всеволод и Ольга это видели. С кладбища мы
разъехались врозь. Меня послали домой. Через некоторое время на кварти-
ру ШЕЛКОВЫХ явились Всеволод и Ольга Александровна. Всеволод пода-
рил мне часы фирмы “Мозер”. Я отказывался их принять, но Ольга Алек-
сандровна настояла и я согласился. Далее он, роясь в столе, показал мне
при этом кошелек моей тетки, в котором были десять долларов в двух купю-
рах. Показывая деньги, он при этом мне намекал, что я могу ими распола-
гать, когда буду иметь надобность в деньгах, причем указал, что эти доллары
я смогу разменять на советские деньги и таким образом “смогу ими
воспользоваться ”.
Тогда я понял, что Всеволод будет от меня что-то требовать. Кажется,
на другой день Ольга Александровна потащила меня, чуть ли не насиль-
но, к себе на дачу (ст. Мамонтовка, с. Листвяны) под предлогом, что
меня обязательно хочет видеть тетка Лидия Владимировна ЛЮБАР-
СКАЯ. На Ярославском вокзале к нам присоединился Всеволод. На даче
я был поражен пышностью обеда. Меня угощали Всеволод и Ольга Алек-
сандровна. Здесь Всеволод ЛЮБАРСКИЙ снова начал говорить о том,
что я пропаду ни за что, что в Польше власть гораздо лучше, чем в Рос-
сии, что у нас ничего нельзя купить — все дорого, в Польше этого нет.
Он, показывая свое пальто и костюм, говорил, что у нас совсем нет таких
вещей, потому что нет свободной торговли. Он старался различными
способами очернить советскую власть и в то же время хвалил Польшу.
Всеволод говорил, что я должен быть смел, решителен и готов на всякий
подвиг. В эту встречу о том, что я должен совершить террористический
акт, не говорилось, но из его слов я понял, что он от меня хочет, что ему
нужно, чтобы я совершил что-либо активное против советского строя.
Ольга Александровна в этой беседе также принимала активное участие,
стараясь доказать мне, что я при существующем строе совершенно ник-
чемный человек.
В этот же день вечером я и Всеволод отправились в Москву.
При этой поездке на дачу и при возвращении из Мамонтовки в Москву
Всеволод ЛЮБАРСКИЙ спрашивал меня: “Где живет Мишка КВАДРИ?”,
на что я ему сказал, что в Тарасовке. Всеволод ЛЮБАРСКИЙ мне при этом
говорил, что нужно повидать КВАДРИ и с ним побеседовать.
Всеволод спросил меня, хорошо ли я знаю М. КВАДРИ, я ответил, что
знаю его хорошо. Всеволод спросил у меня московский и дачный адреса
КВАДРИ. Он записал оба адреса. Затем он начал расспрашивать, хорошо ли
живет М. КВАДРИ и на какие средства. Не думает ли он ехать за границу.
Я ответил ему, что КВАДРИ живет неважно, что он теперь очень озлоблен
393
против советской власти и что он решил непременно уехать из СССР.
Я описал Всеволоду о настроениях КВАДРИ по отношению к советской
власти весьма подробно.
Далее он начал спрашивать о друзьях КВАДРИ, кто у него бывает. Затем
Всеволод спрашивал, не имеет ли КВАДРИ среди знакомых очень ответст-
венных советских работников. Я сказал ему, что КВАДРИ бывает у какого-
то ответственного работника из Реввоенсовета СССР. Всеволод сказал мне,
что он будет у КВАДРИ. На этом разговор прекратился.
В Москве он с вокзала привез меня на квартиру ШЕЛКОВЫХ на авто-
мобиле. При отъезде от ШЕЛКОВЫХ Всеволод сказал мне, чтобы я во
вторник (числа не помню) явился к Ярославскому вокзалу, где он хочет со
мною поговорить.
Я явился в условленное время. Скоро приехал Всеволод на такси. С Яро-
славского вокзала я с ЛЮБАРСКИМ Всеволодом поехал в Пушкино. По
дороге и на платформе в Пушкино, где мы пробыли минут двадцать, Всево-
лод начал говорить о вызывающей политике Коминтерна по отношению к
Польше, о речи тов. БУХАРИНА. Он говорил, что это открытый вызов
Польше и что с этим мириться нельзя. Обмен нотами — это только фор-
мальность, а надо бороться еще и нелегальным путем. Он говорил, что Ко-
минтерн вмешивается во внутреннюю политику Польши и открыто готовит
там восстание. Затем мы вернулись первым встречным поездом из Пушки-
но обратно в Москву, сели в автомобиль и поехали по городу. Здесь Всево-
лод уже открыто предложил мне совершить террористический акт — убить
кого-нибудь из деятелей Коминтерна, по его словам, политика Коминтерна
на последнем конгрессе стала “нетерпимой”, “Польша не может дольше
терпеть открытого вмешательства в ее жизнь и подготовки коммунистиче-
ского восстания”, — говорил он. “Если легальные способы не действуют, то
надо бороться нелегальным путем”. Он сказал, что речь БУХАРИНА не мо-
жет пройти безнаказанно. Необходимо переходить к террору. Как макси-
мум, Всеволод предложил мне убить тов. БУХАРИНА. По его словам, он
“самый вредный и самый опасный во всем Коминтерне”. Он говорил, что
БУХАРИН фактически является членом правительства СССР и что отри-
цать это бесполезно.
Он говорил, что, выполнив теракт, я от этого стану героем страны,
что этим я совершу подвиг. Он говорил, что я молод и меня не присудят
к высшей мере наказания, что до 21 года человек еще несовершеннолет-
ний, могут, по его словам, “подержать” в тюрьме, зато потом он рисовал
мне все блага, славу и материальную поддержку. Он говорил, чтобы я
действовал решительно и смело. В случае, если меня не задержат, Всево-
лод предлагал мне бежать в Варшаву и говорил, что он хорошо устроит
меня среди эмигрантской молодежи (в группе СЕМЕНОВА), жизнь моя
будет обеспечена.
Он упомянул также, что включит меня в ту самую контр [революцион-
ную] белоэмигрантскую организацию, о которой говорил на Семеновском
кладбище. Меня там примут, “как родного” и что мне будут сочувствовать
394
не только белогвардейцы, но и вся польская военщина. Когда мы проезжа-
ли по улицам с малым движением, то Всеволод оборачивался назад и смот-
рел, не едет ли подозрительный автомобиль с “архангелами”.
Говорил, что я смело могу прийти укрыться у польского военного атта-
ше, у которого он сам жил, будучи в Москве, т. к. он “действует не от себя, а
по предписанию из Варшавы” и атташе, зная об этом и, будучи обязан по-
мочь, оказывает ему всевозможное покровительство и содействие. Он дал
мне адрес атташе и сказал, что ему нужна моя фотографическая карточка и
собрался уже ехать к ШЕЛКОВЫМ, но фотокарточка у меня была при себе,
я отдал ее Всеволоду и он сказал, что оставит ее у атташе. По этой фотогра-
фии меня узнают, когда я приду туда после совершения террористического
акта, а он уже предупредит атташе.
Перед тем как нам расстаться Всеволод ЛЮБАРСКИЙ мне сказал,
что со мной он конкретнее говорить не может, т. к. он уезжает и что я
могу во всякое время найти хорошую поддержку и надежную опору на
этот счет у КВАДРИ Михаила Владимировича. Со слов Всеволода, я
ясно осознал, что в подготовке террористического акта принимает актив-
ное участие и КВАДРИ, с которым я должен иметь на этой почве дело-
вые отношения.
В случае задержания он приказал ни в коем случае не сознаваться и
говорил, что он “позаботится что-нибудь придумать”. Я был опьянен от
его речей. Мне хотелось стать великим героем, но я видел в этом убийст-
ве большое преступление. Я молчал. Всеволод истолковал это “молча-
ние — знак согласия” и высадил меня на Театральной площади. Он
предварительно указал мне на Дом Союзов, где происходил Конгресс
Коминтерна. Он сказал, что не надо долго ходить по одному месту, и из-
бегать “архангелов”.
Через два-три дня я поехал в Тарасовку, чтобы увидеть КВАДРИ и по-
беседовать с ним по существу последней моей беседы с ЛЮБАРСКИМ
Всеволодом, т. е. о подготовке террористического акта. Сойдя с поезда, я
случайно встретил его на платформе ст. Тарасовка. Он отвел меня на са-
мый край платформы, здесь мы сели на скамью, и, покамест поезд ушел,
платформа очистилась от публики, мы разговаривали на обывательские
темы. Когда кругом никого не было, он упрекнул меня, что я к нему по-
дошел на платформе, в таком людном месте. Он говорил, что теперь мне
надо быть осторожнее и лучше меньше видеться со знакомыми и родны-
ми. Встретившись с ним, я полагал, что у нас будет происходить длитель-
ная беседа вокруг да около подготовки террористического акта, пока кто-
либо из нас не начнет говорить непосредственно на эту тему. Получилось
же обратное: КВАДРИ подошел ко мне так, как будто бы мы с ним на
эту тему уже говорили, или же как будто кто-то его уже информировал,
что я решился совершить террористический акт и приехал к нему для
конкретного разговора об этом. Я понял, что Всеволод уже беседовал с
ним и что он все знает. Я сказал, что я еще не решился окончательно вы-
полнить террористический акт и хочу узнать его мнение. КВАДРИ пол-
395
ностью одобрил планы Всеволода, сказал, что мне представляется редкий
случай, что я стану героем, что смогу хорошо устроиться за границей. Он
говорил, что это ему очень поможет за границей и что они со Всеволо-
дом меня после “перетянут” туда, он говорил, что ни Всеволод, ни он, не
могут этого выполнить собственноручно, т. к. Всеволод приехал из Вар-
шавы и за ним следят, а он тоже имеет нехорошее прошлое и если нач-
нет что-нибудь, то его арестуют. Далее он говорил, что все террористы
предыдущих дней попадаются так потому, что приезжают из-за границы
или переходят ее тайком и что за ними начинается слежка еще от грани-
цы. Я же, по его словам, имел много шансов скрыться. Он говорил, что
это убийство не есть преступление, а лишь справедливость. Он сказал,
что не может мне дать сейчас револьвер, но я понял, что он не хочет
этим себя связывать. Он предложил мне осмотреть пистолеты в охот-
ничьем магазине у ОГПУ и сказал, что они еще надежнее, чем револьвер.
В крайнем случае, сказал он, чтобы я еще приехал к нему. После этого
он спросил, смогу ли я по военным знакам Красной армии отличить от-
ветственных работников. Не дождавшись ответа, он начал пояснять, что
такое ромбы, указав, что если носит человек три ромба, то это командир
корпуса, а четыре ромба, то член Реввоенсовета и если попадется такой
человек, то в крайней случае можно будет воспользоваться и этим, дело
будет верное, и мы достигнем таким образом своей цели. Мы понимали
друг друга и лишних слов не употребляли. Разговор наш очень скоро
окончился (длился около получаса), причем я даже не ожидал, что мы с
ним так скоро сможем договориться.
В случае, если меня задержат, КВАДРИ говорил, чтобы я брал всю вину
на себя, что никто в этом не замешан, что я хочу, чтобы меня расстреляли и
ни в коем случае не изменять прежних своих показаний.
В заключение он сказал, что я пропаду все равно и что надо испытать
свое счастье. Он сказал еще, чтобы я все приготовления и самый акт совер-
шил сам и лучше уже больше к нему не приезжал бы.
После разговора с КВАДРИ я уехал в Москву, а он ушел к себе в тех-
никум.
Вскоре после этого я, придерживаясь совета КВАДРИ М. В., пошел на
Б. Лубянку в охотничий магазин, находящийся против ОГПУ, и купил пис-
толет, заплатив за него 9 рублей с копейками. Пистолет куплен на упоми-
навшиеся мною доллары, оставленные Всеволодом. Раза три-четыре я ездил
за город и в лесу между станциями Мытищи—Тарасовка практиковался в
стрельбе, а также узнавал боевую силу этого пистолета, после чего пример-
но в середине августа я пошел к Дому Союзов, где в это время происходил
Конгресс Коминтерна и установил наблюдение.
Выполнить теракт над тов. БУХАРИНЫМ я не имел возможности, т. к.
встретить его я не мог. Кроме того, мой пистолет был очень велик; я носил
его со взведенным курком, завернутым в газету и я боялся, что курок спус-
тится. Кроме того, он привлекал внимание посторонних, и я боялся, что
меня могут арестовать прежде, чем я успею выполнить террористический
396
акт. Я воспользовался советом М. КВАДРИ о ромбах и совершил террори-
стический акт над тов. ШАПОШНИКОВЫМ, который вышел из Дома
союзов с заседания Конгресса Коминтерна.
После убийства я был до того поражен, что находился около 2 суток в по-
лубредовом состоянии, забыл и о Варшаве и об атташе».
Гр-н КВАДРИ Михаил Владимирович в своих показаниях отрицает свою
причастность к террористическому акту, совершенному Львом ЛЮБАР-
СКИМ, а также свою встречу с ним на платформе ст. Тарасовка, где они
имели беседу о подготовке теракта. Отрицает также КВАДРИ и свою встре-
чу здесь в Москве с приезжавшим из Варшавы Всеволодом ЛЮБАРСКИМ,
указывая, что он его лишь знал по дореволюционному времени. Однако из
показаний других обвиняемых, приводимых ниже, видно также, как из по-
казаний Льва ЛЮБАРСКОГО, что КВАДРИ имел встречу со Всеволодом
ЛЮБАРСКИМ при его приезде в Москву.
На очной ставке 18/XI-29 г. с КВАДРИ М. В. ЛЮБАРСКИЙ Лев Геор-
гиевич в деталях подтвердил свои прежние показании в отношении участия
КВАДРИ в совершении террористического акта, КВАДРИ же, отрицавший
до этого вообще какие-либо разговоры со Львом на политические темы, по-
казал:
«...О своем сообщничестве по делу совершенного ЛЮБАРСКИМ Львом
убийства я категорически отрицаю; я только могу подтвердить, что дейст-
вительно на моей квартире неоднократно встречался со Львом ЛЮБАР-
СКИМ, куда он приходил заниматься, т. к. вместе со мной проживал его
брат Василий, были случаи, когда я со Львом ЛЮБАРСКИМ встречался
у меня в отсутствии Василия ЛЮБАРСКОГО. О том, что я служил в бе-
лой армии я Льву ЛЮБАРСКОМУ действительно говорил, также ему вы-
ражал свое недовольство по поводу того, что меня, как быв. белого офи-
цера “выжили” из консерватории и допускаю возможность, что я с ним
беседовал на антисоветские темы, но только выражал свое недовольство
с обывательской точки зрения. Серьезных политических разговоров я с
ним не вел. Категорически отрицаю то обстоятельство, что за неделю до
убийства ШАПОШНИКОВА я со Львом ЛЮБАРСКИМ имел встречу на
ст. Тарасовка».
Обвиняемая БОМ Лариса Григорьевна относительно встреч КВАДРИ
Михаила с ЛЮБАРСКИМ Всеволодом говорит:
«...8 сентября 1928 г., после моего возвращения из-за границы, когда у
нас на квартире были: ШЕЛКОВА Ольга Александровна, ее муж Паисий
Иванович ШЕЛКОВ и Михаил Владимирович КВАДРИ, то, коснувшись в
разговоре относительно приезда в Москву из Варшавы Всеволода ЛЮБАР-
СКОГО, со слов М. В. КВАДРИ, у меня создалось определенное впечатле-
ние, что последний виделся в этом году в Москве со Всеволодом ЛЮБАР-
СКИМ, но сколько раз М. В. КВАДРИ с ним виделся и где, я не знаю, т. к.
об этом не расспрашивала. При каких обстоятельствах и по какому поводу
КВАДРИ тогда сказал, что он виделся в Москве со Всеволодом ЛЮБАР-
СКИМ, я сейчас точно не помню».
397
Гр-ка ЛЮБАРСКАЯ Анна Ивановна, к которой КВАДРИ обращался
вскоре после совершенного Львом ЛЮБАРСКИМ террористического акта
за оказанием ему содействия в выезде за границу, т. к. ему, на посланное им
ходатайство, в этом было отказано, в своих показаниях говорит:
«...Не могу сейчас точно вспомнить, но или сам Всеволод ЛЮБАР-
СКИЙ, или КВАДРИ Михаил говорили мне об их взаимной встрече на
квартире у КВАДРИ».
Далее ЛЮБАРСКАЯ Анна говорит:
«...Вскоре после совершенного ЛЮБАРСКИМ Львом убийства ША-
ПОШНИКОВА ко мне на квартиру явился КВАДРИ Михаил Владимиро-
вич, быв. белый офицер, и просил меня, чтобы я через своих знакомых во
ВЦИК посодействовала ему в получении визы на выезд за границу, т. к.
обычным путем он пытался получить разрешение, но безуспешно, на что я
ему ответила, что ничем помочь не могу».
В показаниях от 5/III с. г. ЛЮБАРСКАЯ Анна Ивановна по этому пово-
ду говорит:
«...Вскоре после убийства ШАПОШНИКОВА ко мне домой явился не-
ожиданно КВАДРИ Михаил и обратился с просьбой оказать ему содействие
в получении визы на выезд за границу. Я была удивлена как его приходом
ко мне, так и еще в большей мере его обращением за содействием в получе-
нии визы, т. к. до этого случая лично его не знала (в отношении знакомства
с КВАДРИ М. В. показания ЛЮБАРСКОЙ неверны, т. к. из показаний ее
быв. мужа ЛЮБАРСКОГО Бориса видно, что он с нею знаком, примерно, с
1925 г.). В его просьбе в содействии я ему отказала и выразила удивление,
почему он не возбуждает этого вопроса через Наркомпрос, на что он мне от-
ветил, что ему трудно рассчитывать на получение визы обычным путем,
особенно теперь, когда известно о пребывании в Москве Всеволода ЛЮ-
БАРСКОГО, с которым он, КВАДРИ, встречался здесь и, кроме того, брат
убийцы ШАПОШНИКОВА — Василий ЛЮБАРСКИЙ живет с ним,
КВАДРИ, на одной квартире».
В отношении разговора Всеволода ЛЮБАРСКОГО со Львом ЛЮБАР-
СКИМ, имевшего место на Семеновском кладбище, когда Всеволод пред-
варительно вдохновлял Льва на совершение теракта. При котором была и
ШЕЛКОВА Ольга, последняя в своих показаниях говорит:
«...При встрече Всеволода ЛЮБАРСКОГО со Львом ЛЮБАРСКИМ на
Семеновском кладбище в моем присутствии действительно был разговор
между Львом и Всеволодом об обстоятельствах убийства ВОЕЙКОВА. Под-
робности этого разговора я совершенно не помню, как и не помню упоми-
налось ли Всеволодом в связи с убийством ВОЕЙКОВА фамилия СЕМЕ-
НОВА».
Гл. 6-я
Одновременно с обработкой Льва ЛЮБАРСКОГО и подготовкой его к
совершению террористического акта, ЛЮБАРСКИЙ Борис, ШЕЛКОВА
Ольга, ЛЮБАРСКАЯ Анна и КВАДРИ Михаил, имея большие связи сре-
ди медицинских работников, предприняли ряд мер к тому, чтобы Лев
398
ЛЮБАРСКИЙ был после совершения им террористического акта, в слу-
чае его задержания, признан душевнобольным, совершившим якобы на
этой почве убийство. В частности, КВАДРИ был весьма близок с давних
пор домами с доктором-психиатром ХОРОШКО Василием Константино-
вичем, заведующим невралгической клиникой ГИФ ОНКЗ, знавшим хо-
рошо отца ЛЮБАРСКИХ, также врача-психиатра по совместной с ним
работе. После совершения Львом ЛЮБАРСКИМ убийства ШАПОШНИ-
КОВА вся эта группа в лице: КВАДРИ Михаила через ХОРОШКО нача-
ли действовать в направлении признания Льва ЛЮБАРСКОГО душевно-
больным.
По этому поводу ЛЮБАРСКИЙ Лев говорит:
«...Борис ЛЮБАРСКИЙ внушил мне, как нужно играть роль психически
ненормального, сказал, что отправит меня в лечебницы Склифосовского,
где у него много знакомых врачей и получит свидетельство, что я болен ма-
нией самоубийства».
Его брат — ЛЮБАРСКИЙ Василий говорит:
«...КВАДРИ Михаил Владимирович знает доктора-психиатра ХОРОШ-
КО. После совершенного Львом ЛЮБАРСКИМ — моим братом убийства
ШАПОШНИКОВА, он, КВАДРИ Михаил, был у названного ХОРОШКО и
говорил с ним о Льве, о совершенном им убийстве и о необходимости поме-
щения его в лечебницу для психически больных и вообще КВАДРИ совето-
вался с ХОРОШКО относительно Льва.
КВАДРИ как-то мне говорил, что было бы хорошо поместить Льва в ту
лечебницу, которой заведует сам ХОРОШКО и обещал об этом с ним пого-
ворить. Говорил ли мне КВАДРИ, что ему ХОРОШКО обещал оказать со-
действие в этом направлении, я не помню».
Из письма от Василия ЛЮБАРСКОГО к своим родителям в Чернигов,
обнаруженного у последних при обыске, видно, что эта группа позаботи-
лась принять соответствующие меры предосторожности, чтобы это не
всплыло наружу и по Чернигову.
В этом письме от 26/IX-28 г. он пишет:
«...Мама писала мне, чтобы для Чернигова Лева был болен тифом
(брюшным) с последствиями. А вместе с тем приехал в Москву ПИКУС
и говорит, что ВЛАДИМИРСКИЙ от самой мамы слышал, что Лева бо-
лен воспалением мозга. Если уж лгать, так что-нибудь одно, а то ложь
всплывет».
КВАДРИ Михаил Владимирович по этому поводу говорит:
«...Примерно, в начале сентября 1928 г. я посетил семью доктора ХО-
РОШКО. Я рассказал последнему о совершенном Львом ЛЮБАРСКИМ
убийстве ШАПОШНИКОВА, спросил его, что это за вид болезни и что
Льва ЛЮБАРСКОГО ожидает. ХОРОШКО сказал: “В нашей медицине та-
кого рода заболевания не разработаны. В прежнее время такого рода боль-
ных содержали в лечебницах. Его подвергнут судебно-медицинской экспер-
тизе”. Я его спросил: “В случае, если его признают больным и поместят в
клинику, то нельзя ли будет его устроить в хорошую лечебницу или же сдать
399
родителям под их ответственность”. В отношении других просьб, с коими я
обращался к ХОРОШКО с тем, чтобы он оказал содействие Льву ЛЮБАР-
СКОМУ, я этого в данное время не помню».
Доктор ХОРОШКО Василий Константинович в своих показаниях ниче-
го определенного об этих переговорах с КВАДРИ М. В. не говорит, ссыла-
ясь на то, что он этого не помнит. На вопрос: «Просил ли КВАДРИ его по-
содействовать освобождению ЛЮБАРСКОГО путем взятия его на поруки
родственниками как психически больного» дал ответ: «Может быть, об этом
говорилось в общей форме, принципиально, но не по отношению к ЛЮ-
БАРСКОМУ; может быть, меня спрашивал КВАДРИ о порядке взятия на
поруки. Я не помню разговора моего с КВАДРИ о ЛЮБАРСКОМ».
На другие вопросы, касающиеся этого обстоятельства, ХОРОШКО дал
также неопределенные уклончивые ответы.
Гл. 7-я
Всеволод Александрович ЛЮБАРСКИЙ по приезде своем из Варшавы в
Москву, одновременно с обработкой и подготовкой к террористическому
акту ЛЮБАРСКОГО Льва, связался со своим старым знакомым по Варшав-
ской гимназии — ДЕМИДОВИЧЕМ Евгением Васильевичем (Иванови-
чем), который в прошлом является активным скаут-мастером скаутской ор-
ганизации, состоявшим с 1921 по 1923 г. действительным членом Союза
христианской молодежи во Владивостоке, сводная сестра которого — ЧИЖ
Ксения, является женой генерала ДЕНИКИНА.
ДЕМИДОВИЧА Евгения ЛЮБАРСКИЙ Всеволод также, как и Льва
ЛЮБАРСКОГО, обрабатывал и подготовлял к совершению террористи-
ческих актов над тов. СТАЛИНЫМ и тов. БУХАРИНЫМ, но главное, на
что Всеволод ЛЮБАРСКИЙ уделял внимание в беседах с ним о терроре,
было: хорошая подготовка такого террористического акта, который по-
влек бы за собой уничтожение всего советского правительства. Всеволод
ЛЮБАРСКИЙ так же, как и со Львом, ездил с ДЕМИДОВИЧЕМ за го-
род к ШЕЛКОВОЙ Ольге Александровне, устраивал ему роскошные уго-
щения, затаскивал его неоднократно на Театральную площадь, рассказы-
вал ему о своей связи в Варшаве с Союзом русской молодежи, предлагал
ему свое содействие в выезде его в Польшу, где он обещал связать его с
названной белогвардейской организацией и, кроме этого, рассказывал
многое о своей деятельности.
Всеволод ЛЮБАРСКИЙ, доверяясь всецело ДЕМИДОВИЧУ Евгению,
указывал ему также о своей принадлежности в Польше ко II отделу Поль-
генштаба.
ДЕМИДОВИЧ Евгений в своих показаниях о терроре говорит: «...Всево-
лод ЛЮБАРСКИЙ со мной имел разговор о советском правительстве и
спрашивал меня, где в большинстве случаев собирается все правительство.
Интересуясь у меня этим вопросом, ЛЮБАРСКИЙ Всеволод Александро-
вич имел в виду необходимость уничтожения всего советского правительст-
ва, путем хорошо продуманного плана на этот счет. Он развивал передо
мной такой план: нужно было бы устроить на аэропланах какой-либо меж-
400
дународный перелет и подгадать устройство этого перелета к такому дню,
как 1-е мая и другие советские праздники, когда на Красной площади быва-
ет почти все правительство СССР и, пролетая в этот день над площадью,
сбросить бомбу и таким путем уничтожить все правительство сразу. Он ин-
тересовался и тем вопросом, как ему можно было бы проникнуть на какое-
либо заседание в Большой театр, когда там бывает правительство СССР с
тем, чтобы совершить там террористический акт, который повлек бы за со-
бою уничтожение правительства СССР. Я ему, Всеволоду ЛЮБАРСКОМУ,
в ответ на это сказал, что в Большой театр он попасть не сможет. ЛЮБАР-
СКИЙ Всеволод Александрович говорил и о том, что как бы взорвать ГПУ,
но я ему на это сказал, что уже пытались взорвать ГПУ, но из этого ничего
не вышло.
Когда Всеволод ЛЮБАРСКИЙ мне говорил о своем плане уничтожения
советского правительства в Большом театре, я ему, между прочим, тогда же
сказал, что там находится также дипломатическая ложа для иностранных
представителей и он, уничтожая советское правительство, укокошит и ино-
странных дипломатических представителей.
Всеволоду ЛЮБАРСКОМУ я рассказывал подробности поимки терро-
ристов, бросавших бомбу в ГПУ. Эти подробности мне рассказывал один из
участников производившейся тогда на этих террористов облавы.
Всеволод ЛЮБАРСКИЙ интересовался тем, как бы пробраться на засе-
дание Конгресса Коминтерна, происходившего тогда в Доме Союзов.
Я рассказывал ему как туда дают билеты гражданам нашего союза. Под-
робностей этого разговора я в данное время не помню.
Возможно, что мне Всеволод ЛЮБАРСКИЙ в разговоре о СТАЛИНЕ и
БУХАРИНЕ и говорил, что было бы хорошо совершить над ними террори-
стические акты. В разговоре с ЛЮБАРСКИМ Всеволодом я помню, он го-
ворил что-то относительно речи тов. БУХАРИНА, произнесенной им на за-
седании Конгресса Коминтерна, в которой что-то было о Польше. У меня
тогда о Всеволоде ЛЮБАРСКОМ сложилось впечатление, что он приехал в
СССР из Польши с тем, чтобы организовать здесь совершение террористи-
ческого акта».
Далее ДЕМИДОВИЧ Евгений показывает:
«...ЛЮБАРСКИЙ Всеволод, будучи ярым противником существующего
в Советском Союзе политическиго строя, звал меня в Польшу на жительст-
во. ЛЮБАРСКИЙ Всеволод мне говорил, что он “нажмет на кнопки”, и
мне обязательно предоставят полную возможность выезда в Польшу и вы-
дадут необходимые для этого документы. Он мне говорил, что я смогу там
хорошо устроиться, что у него в Варшаве есть для меня невеста, которая
служит библиотекаршей в Союзе русской молодежи. В связи с этим обстоя-
тельством я заинтересовался вопросом, какое он имеет отношение к этому
союзу. ЛЮБАРСКИЙ Всеволод мне рассказывал, что он там часто бывает,
у него в этом Союзе русской молодежи есть много приятелей. Он отсюда хо-
тел захватить с собою несколько книг для Союза русской молодежи и, в ча-
стности, хотел взять с собою рассказы ЗОЩЕНКО.
401
В то время в наших газетах я читал, что в Варшаве в советском посольст-
ве убит служащим посольства эмигрант-белогвардеец. Я заинтересовался,
как к этому отнеслась польская общественность. ЛЮБАРСКИЙ Всеволод
мне сказал, что этим случаем в Польше были очень возмущены и называли
советское посольство в Варшаве “особняком убийц”, т. к. убитый был со-
вершенно ни в чем не повинен и заходил в посольство без всяких абсолют-
но целей... О нашей Красной армии он отзывался как о никчемной, говоря,
что когда будет война, то мы покажем Советской России и разобьем Крас-
ную армию без особых трудов. Он говорил о том, что за ним в Москве сле-
дят агенты ГПУ и что будто бы как-то за ним в автобус сел агент, но он
очень быстро от него избавился, выскочив из автобуса на ходу, а агент ос-
тался один в автобусе. У Всеволода ЛЮБАРСКОГО, видимо, хорошие от-
ношения на личной почве с польским посланником в СССР — ПАТЕКОМ.
Он к ПАТЕКУ завозил в посольство девочку (дочь его брата)».
Гл. 8-я
Таким образом из всех обстоятельств дела видно, что Всеволод ЛЮБАР-
СКИЙ приезжал из Варшавы в СССР по заданию Польского правительства
и II отдела Польгенштаба, связанного целым рядом нитей с эмигрантскими
белогвардейскими террористическими организациями, находящимися на
территории Польского государства, которым Польское правительство вся-
чески покровительствует. Всеволод ЛЮБАРСКИЙ — агент II отдела Поль-
генштаба, имел непосредственное задание от Польского правительства
в лице II отдела Польгенштаба об организации в Москве и претворении
в жизнь ряда террористических актов над виднейшими представителями со-
ветского правительства и виднейшими деятелями Коминтерна, причем
прощупывал здесь почву и возможности организации и совершения такого
террористического акта, который повлек бы за собою уничтожение почти
всего правительства СССР.
Касаясь этого обстоятельства, ЛЮБАРСКИЙ Лев говорит:
«...Совершенное мною убийство видного работника Красной армии фак-
тически мною было выполнено по прямому поручению приезжавшего из
Варшавы должностного лица Польского правительства — Всеволода Алек-
сандровича ЛЮБАРСКОГО, вследствие чего я рассматриваю совершенный
мною террористический акт, как дело организованное польским правитель-
ством и его генеральным штабом».
Гл. 9-я
Вся эта группа: ЛЮБАРСКИЙ Борис, ШЕЛКОВА Ольга, ЛЮБАРСКАЯ
Анна, БОМ Лариса Григорьевна и РАЗУМОВСКАЯ Ванда Георгиевна, имея
большие связи среди ответственных как гражданских, так и военных работ-
ников, с 1923 г. поддерживала в контр [революционных] и шпионских целях
непрерывную связь с польским посольством в Москве через сотрудников
посольства и лично (в большинстве случаев бывали в посольстве ШЕЛКО-
ВА и ЛЮБАРСКАЯ Анна), причем первые трое, кроме того, поддерживали
связь в тех же целях посольства со Всеволодом ЛЮБАРСКИМ и ПАВЛОВ-
СКИМ Станиславом Владиславовичем, быв. членом польской военной
402
миссии при Деникинском и Врангелевском правительствах, работающим
ныне, как это видно по ряду обстоятельств, в польской разведке (с ним Бо-
рис ЛЮБАРСКИЙ соприкасался при белых в Одессе) и быв. генералом
царской и белой армии — ЛЬВОВЫМ Владимиром Николаевичем, находя-
щимся ныне в Чехословакии, где он связан, как это видно из имеющихся у
нас сведений, с контрразведкой КУТЕПОВА. ЛЮБАРСКИЕ зачастую за
свою шпионскую и контр [революционную] деятельность получали деньги
от Всеволода через польскую миссию. Адрес ЛЮБАРСКОЙ Анны Иванов-
ны также использовался этой группой и был конспиративным пунктом, че-
рез который велась почтовая переписка между ЛЮБАРСКИМ Борисом,
ШЕЛКОВОЙ Ольгой, БОМ Ларисой Григорьевной — с одной стороны, и
ЛЮБАРСКИМ Всеволодом, ПАВЛОВСКИМ Станиславом и быв. генера-
лом ЛЬВОВЫМ — с другой.
По приезде Всеволода ЛЮБАРСКОГО в Москву ЛЮБАРСКАЯ Анна
Ивановна имела с ним ряд встреч, во время которых он выявил перед ней,
так же как и перед другими, свое резко враждебное отношение к СССР,
восхваляя в то же время восторженно Польшу. Всеволод ЛЮБАРСКИЙ
был с нею в Польском посольстве, причем однажды в это посольство она
ездила со Всеволодом со службы из ВЦИК. Кроме этого, ЛЮБАРСКИЙ
Всеволод, изыскивая пути и возможности совершения террористического
акта, побывал при содействии ЛЮБАРСКОЙ Анны Ивановны в доме отды-
ха для членов правительства и ответственных работников ВЦИК и ЦИК в
«Волынском» и через нее также намеревался познакомиться с кем-либо из
членов правительства под предлогом, якобы реализации в СССР своего
изобретения по постройке мостов, но безуспешно.
Будучи в Москве, Всеволод ЛЮБАРСКИЙ связал ЛЮБАРСКУЮ Анну
Ивановну, ЛЮБАРСКОГО Бориса и ЩЕЛКОВУ Ольгу с обработанным им
для террористических актов и шпионажа, упоминавшимся выше ДЕМИ-
ДОВИЧЕМ Евгением, которого вся эта группа упорно старалась не назы-
вать при допросах в течение продолжительного времени.
В 1924 г., когда в СССР приезжал из Польши ПАВЛОВСКИЙ Стани-
слав, квартира ЛЮБАРСКОЙ Анны служила местом для встреч его с ЛЮ-
БАРСКИМ Борисом.
Обвиняемый ЛЮБАРСКИЙ Лев в своих показаниях говорит:
«...ЛЮБАРСКУЮ Анну Ивановну я узнал вскоре после моего приезда в
Москву. Она близкая знакомая ШЕЛКОВЫХ и постоянных их гостей.
С первых дней нашего знакомства она мне сообщила, что служит во ВЦИК.
Она предлагала как-то достать пропуск в Кремль на заседание ВЦИК и да-
вала дорогие билеты в ложи и на первые места театров, получаемые ею бес-
платно во ВЦИК. Она хорошо знает Всеволода ЛЮБАРСКОГО. Письма от
него поступали на квартиру ЛЮБАРСКОЙ Анны, а я служил очень часто
почтальоном по доставке этих писем к ШЕЛКОВЫМ. Часто мне вручали
пакеты, приходящие из-за границы от Всеволода ЛЮБАРСКОГО. Письма
и пакеты не имели в большинстве случаев почтовых штемпелей. Они, оче-
видно, передавались через кого-нибудь. Письма и пакеты всегда почти пе-
403
редавались мною, по наставлению Анны Ивановны, лично Ольге Александ-
ровне ШЕЛКОВОЙ. Я так часто бывал в 5-м Доме советов (там проживала
ЛЮБАРСКАЯ), что даже швейцар признал меня за своего, не требовал про-
пуск и не осведомлялся, куда я иду. Мне приходилось также носить от ЛЮ-
БАРСКОЙ Анны свертки, чемоданы и картонки. Что в них было — мне не-
известно. Два раза носил от ШЕЛКОВЫХ ЛЮБАРСКОЙ деньги, один раз
80 руб., другой раз 100 руб.
В разговорах у ШЕЛКОВЫХ ЛЮБАРСКАЯ А. И. всегда рассказывала,
что делается во ВЦИК, какие бывают заседания, кто из членов правительст-
ва руководит ими. Борис, часто бывая у ШЕЛКОВЫХ, также принимал уча-
стие в этих беседах. Он спрашивал о СТАЛИНЕ, БУХАРИНЕ и других вож-
дях, осведомлялся, на каких заседаниях и где они будут присутствовать,
куда выезжают и т. д. Борис, на предложение Анны Ивановны побывать
мне во ВЦИК, тоже советовал мне очень настоятельно исполнить это, лич-
но увидеть всех, как он говорил, “деспотов” и осмотреть Кремль».
ЛЮБАРСКАЯ Анна Ивановна в своих показаниях от 4 декабря 1928 г. по
этому поводу говорит:
«...В Москве я обычно бывала в семье ЛЮБАРСКИХ-ШЕЛКОВЫХ.
Ввиду того что они боялись на свой адрес получать из Польши от Всеволода
Александровича ЛЮБАРСКОГО письма, то с моего на то согласия их пере-
писка систематически происходила через мой адрес, причем получаемые из
Польши от Всеволода ЛЮБАРСКОГО письма я передавала ШЕЛКОВЫМ-
ЛЮБАРСКИМ (это относится к Ольге Александровне ШЕЛКОВОЙ, Бори-
су Александровичу ЛЮБАРСКОМУ и Лидии Владимировне ЛЮБАР-
СКОЙ). Поступали ли все эти письма официальной почтой, я точно не
знаю, возможно, что некоторые письма шли через пребывавшую в Москве
польскую миссию. Был случай, когда я собственноручно передала в Поль-
скую миссию письмо от ЛЮБАРСКИХ для отправки его в Польшу Всево-
лоду ЛЮБАРСКОМУ.
Это относится к 1926 г., этот случай я отчетливо помню, не исключаю
возможность, что через польское посольство я еще переотправляла в Вар-
шаву письма, об этих случаях постараюсь в дальнейшем восстановить в сво-
ей памяти. Я как-то еще ходила в польскую миссию за письмом для ЛЮ-
БАРСКИХ, полученным из Польши. К какому времени это относится, я не
помню.
Моя квартира служила передаточным пунктом для ЛЮБАРСКИХ и их
сношений со Всеволодом ЛЮБАРСКИМ, находящимся в Варшаве, с
1923 г. или 1924 г. по 1928 г., последнее письмо поступило на мой адрес для
них месяц назад. Были случаи, когда я полученные из Польши письма пере-
отправляла ЛЮБАРСКИМ через убийцу ШАПОШНИКОВА — Льва ЛЮ-
БАРСКОГО. Для ЛЮБАРСКИХ на адрес моей квартиры еще периодически
поступали письма из Чехословакии от быв. генерала белой армии ЛЬВОВА
Владимира Николаевича и его жены.
Из сотрудников польского посольства я знала одного ЛОНСКОГО Вла-
димира Александровича, с которым я встречалась и разговаривала у ШЕЛ-
404
КОВЫХ-ЛЮБАРСКИХ на квартире, затем я с ним виделась в Польском
посольстве; сколько раз я с ним встречалась, я сейчас точно не помню. Кро-
ме ЛЮБАРСКОГО Всеволода, я еще переписывалась с проживающим в
Лодзи ПАВЛОВСКИМ Станиславом — быв. мужем ЛЮБАРСКОЙ-ШЕЛ-
КОВОЙ Ольги Александровны. Этот ПАВЛОВСКИЙ в 1920 г. во время
пребывания в Одессе деникинцев приезжал туда с Польской военной мис-
сией, где он занимал видное положение. Тогда я и мой муж виделись с
ПАВЛОВСКИМ. Из иностранцев я еще переписываюсь с капитаном аме-
риканского флота — ГАЛЕЗА.
О предстоящем приезде Всеволода ЛЮБАРСКОГО в Москву я по-
следним была телеграфно извещена из Варшавы и по получению теле-
граммы в свою очередь немедленно поставила в известность моего быв.
мужа Бориса ЛЮБАРСКОГО. Когда Всеволод приехал в Москву, то я с
ним имела здесь 5 встреч, из них он два раза был у меня на квартире,
один раз мы с ним были в ресторане, один раз мы с ним встретились у
Троицких ворот Кремля и один раз, когда он меня познакомил с Женей,
который предположительно служит в польском посольстве; познакомив
меня с Женей (ДЕМИДОВИЧ — о нем см. выше), он сказал, что через
него он будет со мной сноситься в дальнейшем. Необходимо отметить,
что у Всеволода ЛЮБАРСКОГО было какое-то возбужденное повышен-
ное состояние. Будучи враждебно настроен к существующему в СССР
строю, он всячески критиковал наши порядки, материальное положение
населения и рабочего класса, политическую свободу в нашей стране
и т. д. Он старался во всем отметить свое ярко выраженное антисовет-
ское настроение, восхваляя при этом Польшу с ее порядками, мощью,
материальным благополучием и т. д. Приезд его в Москву в качестве дип-
ломатического курьера Министерства иностранных дел был фиктивным,
так как он на службе не состоит.
После отъезда в Варшаву Всеволод прислал мне два письма, но оба они
уничтожены, т. к. я ожидала свой арест ОГПУ.
О том, что моя квартира служила передаточным пунктом для поступаю-
щих из Польши писем для ЛЮБАРСКИХ, арестованных по делу убийства
ответственного работника Красной армии ШАПОШНИКОВА, о том, что я
переписывалась с эмигрировавшими из СССР за границу лицами, о том,
что я посещала пребывающее в СССР Польское посольство, о том, что я
встречалась с сотрудником польского посольства, о том, что переотправля-
ла через дипломатическое представительство иностранного государства за
границу письма, о том, что я имела встречи в Москве с приехавшим из Вар-
шавы дипломатическим курьером В. ЛЮБАРСКИМ — я тщательно
скрывала».
Далее ЛЮБАРСКАЯ Анна показывает:
«...В одну из встреч с ЛЮБАРСКИМ Всеволодом он мне говорил,
что он в Варшаве состоит в какой-то партии или организации молоде-
жи, отзываясь при этом восторженно об этой организации и о всем
польском.
405
О характере моей работы в Кремле я Всеволоду, должно быть, говорила».
С ПАВЛОВСКИМ последний раз я виделась в Москве, если не ошиба-
юсь зимой 1924 г. Он неожиданно приехал в Москву из Польши по каким-
то делам. Я с ним тогда неоднократно встречалась у себя на квартире. Про-
был он в Москве недели полторы-две и уехал обратно в Польшу, встречался
здесь также у меня на квартире с Борисом ЛЮБАРСКИМ и ШЕЛКОВОЙ
Ольгой, к которой он заходил на квартиру.
ПАВЛОВСКИЙ рассказывал мне о его частых встречах в Польше со Все-
володом ЛЮБАРСКИМ».
Обвиняемый ДЕМИДОВИЧ Евгений Васильевич в своих показаниях от-
носительно личной связи ЛЮБАРСКОЙ Анны в тот период времени, когда
Всеволод ЛЮБАРСКИЙ был в Москве, говорит:
«...Всеволод ЛЮБАРСКИЙ у брата (Бориса ЛЮБАРСКОГО) нас хоро-
шо угостил, а затем я с ними поехал к ЛЮБАРСКОЙ Анне Ивановне, ка-
жется, по поводу его изобретения. Чертежи этого изобретения он показывал
мне и моему брату. Чертежи эти были очень плохо выполнены и, по словам
брата, являлись технически малограмотными. Мы поехали к ней на службу
(в дом около Кремля, находившийся против Кремлевского зубоврачебного
кабинета). До Арбата мы ехали на извозчике, а затем пересели на автомо-
биль. Приехав к дому, в котором работала Анна Ивановна ЛЮБАРСКАЯ,
Всеволод пошел к ней, а я остался в автомобиле. Вскоре Всеволод вышел
обратно с ЛЮБАРСКОЙ Анной Ивановной, с которой он меня тут же по-
знакомил. Здесь я с ним попрощался, он меня просил скорей приезжать в
Польшу, сказал, чтобы я его на вокзал провожать не приезжал бы (этим он
хотел меня обезопасить), после чего я пошел домой, а он с ЛЮБАРСКОЙ
Анной Ивановной, как он мне говорил тут же, поехал в Польское посольст-
во. Для чего Всеволод поехал с нею в Посольство, я не знаю, т. к. он мне
этих подробностей не говорил».
Обвиняемая ШЕЛКОВА в отношении связи с польским посольством в
своих показаниях говорит:
«...У меня был знакомый советник польской миссии в Москве — ЛОН-
СКИЙ Владимир Александрович, который бывал у меня дома и я, в свою
очередь, бывала у них в здании миссии. Знакомство это произошло на той
почве, что сын ЛОНСКОГО учился вместе с моим братом Всеволодом ЛЮ-
БАРСКИМ в политехническом институте в Варшаве. С ЛОНСКИМ я по-
знакомилась впервые в 1923 г. Бывая у ЛОНСКИХ в Польской миссии, я
там встречала мужа и жену ЗЕЛЕНСКИХ, с которыми познакомилась.
ЛОНСКИЙ был знаком также с Анной Ивановной ЛЮБАРСКОЙ, но при
каких обстоятельствах она с ним познакомилась — я не знаю. Через ЛОН-
СКОГО за границу моя мать посылала письма Всеволоду ЛЮБАРСКОМУ».
Гл. 10-я
После отъезда Всеволода ЛЮБАРСКОГО и совершенного Львом ЛЮ-
БАРСКИМ теракта связь на почве шпионажа ШЕЛКОВОЙ и ЛЮБАР-
СКИХ с Польской миссией и Всеволодом не прекратилась, а наоборот,
оживилась.
406
По этому поводу обвиняемая БОМ Лариса Григорьевна говорит:
«...В конце августа или же начале сентября 1928 г. в разговоре с Ольгой
ШЕЛКОВОЙ, последняя мне говорила, что Всеволод ЛЮБАРСКИЙ про-
должает посылать из Польши своих каких-то людей с письмами и какими-
то поручениями якобы в связи с покупкой ковров, которые подлежали пе-
реотправке в Польшу. Посещение этими лицами квартиры ШЕЛКОВЫХ
приводило Ольгу Александровну и ее мужа в ужас, т. к. они боялись боль-
ших неприятностей, которые могли возникнуть в связи с приездом из
Польши от Всеволода ЛЮБАРСКОГО указанных лиц. Каким образом они
прибывали в СССР — я не знаю. Приезд их был после обратного отъезда
Всеволода в Варшаву и совершения Львом ЛЮБАРСКИМ убийства. На-
сколько верна версия о том, что приезжавшие от Всеволода имели поруче-
ния в связи с покупкой ковров — я точно не знаю, я только передаю это со
слов Ольги Александровны».
Вскоре после совершения Львом ЛЮБАРСКИМ убийства ШАПОШ-
НИКОВА Ольга Александровна получила через одного из сотрудников
Польского посольства, приходившего к ней на квартиру 390 руб., для пере-
дачи их Борису ЛЮБАРСКОМУ. Показания ШЕЛКОВОЙ и ЛЮБАРСКО-
ГО Бориса в отношении этих денег до некоторой степени противоречивы,
причем показания ШЕЛКОВОЙ довольно путаны. Это обстоятельство го-
ворит за то, что деньги Всеволодом были присланы как часть вознагражде-
ния за совершенное убийство ШАПОШНИКОВА и шпионскую их
деятельность.
Борис ЛЮБАРСКИЙ по этому поводу показал:
«...390 руб., которые я получил от брата Всеволода через сотрудников
польской миссии, которого я не знаю, при посредстве ШЕЛКОВОЙ Ольги
Александровны, к коей в свою очередь приходил представитель Польской
миссии, он мне прислал на личные расходы в знак благодарности за по-
мощь, оказываемую мной ему раньше, когда он был в плохом положении.
Кроме этого, он мне обещал прислать для жены вязальную машину “овер-
лок”».
ШЕЛКОВА Ольга Александровна по этому поводу показала:
«...Приблизительно месяц спустя после возвращения моего брата Всево-
лода ЛЮБАРСКОГО из Москвы в Польшу (он уехал обратно 11 августа) ко
мне на квартиру часов в 7 вечера явился неизвестный, который вызвал меня
в коридор, где сказал, что он явился ко мне по поручению моего брата Все-
волода ЛЮБАРСКОГО. Явившийся ко мне был очень неуверен и чувство-
вал себя страшно смущенным и только тогда, когда это лицо от меня узна-
ло, что я являюсь сестрой ЛЮБАРСКОГО Всеволода, он стал держаться бо-
лее развязней. Поручение пришедшего ко мне от имени брата заключалось
в следующем: лицо, которое пришло ко мне, дало какое-то поручение Все-
володу ЛЮБАРСКОМУ, когда он был в Москве, в Варшаву, и Всеволод дол-
жен был сообщить этому лицу сколько он будет ему должен за выполнение
этого поручения (что это было за поручение, я не знаю, т. к. пришедший ко
мне об этом не сказал). По словам пришедшего ко мне, он со Всеволодом
407
условился, что истраченную сумму денег братом в Варшаве, по исполнении
его поручения, он уплатит в Москве Борису ЛЮБАРСКОМУ и для этого он
пришел ко мне узнать адрес Бориса, чтобы вручить ему эту сумму. Тут же
этот незнакомец добавил, что он завтра должен уехать из Москвы и поэтому
он просит, не могу ли я принять от него эту сумму для передачи Борису
ЛЮБАРСКОМУ. Я согласилась на это, и незнакомец передал мне для вру-
чения Борису ЛЮБАРСКОМУ 39 червонцев. Кроме того, он мне передал
записку от Всеволода ЛЮБАРСКОГО, в которой он писал о своем беспо-
койстве в связи с тем, что мы ему очень долго не пишем. Когда я спросила у
незнакомца, для какой цели эти 39 червонцев передаются Борису ЛЮБАР-
СКОМУ, он ответил, что передаются ему для покупки каких-то картин. На
3—4 день после визита незнакомца, когда Борис ЛЮБАРСКИЙ зашел ко
мне, я ему передала 39 червонцев и спросила, что это за картины, на кото-
рые предназначаются эти деньги. На это Борис ЛЮБАРСКИЙ мне ответил,
что эти деньги предназначаются не на покупку картин, а на покупку ковров.
Фамилию приходившего от имени Всеволода ЛЮБАРСКОГО я не знаю,
вернее, не помню, хотя он мне и называл ее. Знаю лишь со слов Всеволода,
что это лицо является служащим польской миссии в Москве и близким зна-
комым моего брата Всеволода. В свое время Всеволод с этим лицом учился
в Политехническом институте в Варшаве.
Этому же лицу я сказала, что Лев ЛЮБАРСКИЙ кого-то убил. Поэтому
просила сообщить Всеволоду, чтобы больше никаких нелегальных поруче-
ний через польскую миссию мне не присылал и чтобы вообще из польской
миссии ко мне больше никто не приходил бы».
ДЕМИДОВИЧ Евгений относительно связей ЛЮБАРСКИХ и ШЕЛКО-
ВЫХ с польским посольством в Москве и через последнее со Всеволодом
показал:
«...Всеволод ЛЮБАРСКИЙ мне говорил, что он почти всегда поддер-
живает связь со своими родственниками, живущими в СССР, через поль-
ское посольство. Всеволод ЛЮБАРСКИЙ пересылал через польское по-
сольство в Москве своим родственникам, живущим здесь какие-то день-
ги. Это я узнал, будучи на даче у ЛЮБАРСКИХ в Тарасовке. Всеволод
ЛЮБАРСКИЙ, как я слышал мельком, спрашивал у своей матери, полу-
чали ли они, ЛЮБАРСКИЕ, деньги, пересылавшиеся им через польское
посольство».
В июле месяце 1928 г. еще до приезда Всеволода ЛЮБАРСКОГО в Моск-
ву БОМ Лариса Григорьевна выехала за границу (Германию, Францию, Ав-
стрию), где находился в командировке ее муж — БОМ Георгий Сергеевич,
старший врач больницы им. Семашко. В Варшаве она была встречена Все-
володом ЛЮБАРСКИМ, с которым, пользуясь большой стоянкой поезда,
ездила к нему на квартиру.
От Всеволода ЛЮБАРСКОГО она в Варшаве получила какую-то сумму
денег. Далее, по пути следования ее в Германию, в гор. Лодзи ее встретил
ПАВЛОВСКИЙ Станислав. После того, когда она прибыла в Берлин, туда
же вслед за нею прибыл и ПАВЛОВСКИЙ Станислав Владимирович, от ко-
408
торого она там получила 250 долларов. В Берлине ПАВЛОВСКИЙ в беседе
с нею о предстоящей поездке Всеволода ЛЮБАРСКОГО в Москву выска-
зывал ей свое опасение о том, что Всеволода могут в СССР арестовать. Бу-
дучи в Париже, она встречалась с рядом белогвардейцев, активно участвую-
щих в контрреволюционном] эмигрантском движении (КАРБАСНИКОВ,
СУЛИМА-САМОЙЛО и др.) и заезжала в Чехословакию специально с тем,
чтобы повидаться там с упоминавшимся быв. генералом ЛЬВОВЫМ, свя-
занным с кутеповской контрразведкой.
Уезжая из Москвы за границу, БОМ Лариса Григорьевна оставила КО-
ЖЕВНИКОВОЙ Марии Николаевне, жене старшего врача б-цы им. Се-
машко, КОЖЕВНИКОВА Алексея Михайловича, выезжавшего также в за-
граничную командировку в Париж, пакет, в котором были, якобы 210 дол-
ларов. Когда Всеволод ЛЮБАРСКИЙ приезжал из Варшавы в Москву (в
это время БОМ с мужем была еще за границей), то с ШЕЛКОВОЙ Ольгой и
террористом ЛЮБАРСКИМ Львом заходил на квартиру к БОМ, где КО-
ЖЕВНИКОВА передала ШЕЛКОВОЙ упомянутый пакет, который послед-
ней был вручен ЛЮБАРСКОМУ Льву. Относительно этих двухсот десяти
долларов, которые были якобы в пакете, показания БОМ противоречивы.
В одних показаниях она говорит, что, не зная еще до отъезда за границу, что
Всеволод ЛЮБАРСКИЙ приедет в Москву, она, уезжая за границу и не
имея возможности взять эти деньги с собою, оставила их КОЖЕВНИКО-
ВОЙ для передачи их ШЕЛКОВОЙ. ШЕЛКОВА должна была передать
деньги Всеволоду, который в свою очередь должен был передать их ПАВ-
ЛОВСКОМУ Станиславу в счет возмещения долга, учиненного еще в Рос-
тове-на-Дону при белых.
В других показаниях она говорит, что эти доллары, оставленные ею в
Москве у КОЖЕВНИКОВОЙ, должен был взять Всеволод и передать их
ПАВЛОВСКОМУ в счет возмещения 250 долларов, которые она получила
от ПАВЛОВСКОГО за границей в Берлине.
Показания ШЕЛКОВОЙ также до некоторой степени противоречат тем
и другим показаниям БОМ. Она говорит, что когда БОМ не разрешили при
поездке за границу взять с собою эти доллары, то она решила оставить их
здесь и занять денег за границей. За границей она заняла двести долларов у
ЛЮБАРСКОГО и ПАВЛОВСКОГО. Всеволод, будучи в Москве, взял эти
деньги в счет возмещения долга.
Из этих противоречивых показаний с несомненностью вытекает одно,
что пакет, оставленный БОМ Ларисой при своем отъезде за границу, ШЕЛ-
КОВА должна была переправить за границу при посредстве польского по-
сольства в Москве, но так как к этому времени приехал Всеволод ЛЮБАР-
СКИЙ, то он был переправлен через последнего. Были ли в пакете действи-
тельно доллары, следствием точно не выясненно.
ЕФИМОВА-ЗУБОВА Александра Владимировна, ехавшая вместе с БОМ
Ларисой за границу, показала:
«...Историю, связанную с арестом БОМ Ларисы Григорьевны, ее муж мне
рассказывал очень непонятно. Он говорил, что ей в Варшаве передали день-
409
ги за какие-то полученные от нее (БОМ Ларисы Григорьевны) сведения, но
что за сведения — для меня непонятно. Деньги она получила, по его словам,
в Варшаве от Всеволода ЛЮБАРСКОГО».
После совершения Львом ЛЮБАРСКИМ убийства ШАПОШНИКОВА
БОМ Лариса от имени третьего лица списалась через жену названного гене-
рала ЛЬВОВА со Всеволодом ЛЮБАРСКИМ, которого просила прекратить
в связи с совершенным Львом поступком с ними всякие сношения и не
приезжать в СССР (он намеревался приехать снова в СССР с комиссией по
каким-то табачным делам).
По этому поводу БОМ показала:
«...Вскоре после посещения моей квартиры ЛЮБАРСКИМИ и КВАД-
РИ, я по просьбе Ольги Александровны ЛЮБАРСКОЙ от имени третьего
лица послала в Чехословакию письмо ЛЬВОВОЙ Евгении Владимировне
(жене быв. генерала ЛЬВОВА), в котором замаскированным образом про-
сила сообщить в Варшаву Всеволоду ЛЮБАРСКОМУ, чтобы он не приез-
жал в СССР, т. к. в связи с происшедшим убийством ответственного лица
Красной армии, совершенным Львом ЛЮБАРСКИМ, его вторичный при-
езд может принести тяжелые последствия не только для него, но и для всех
родственников. Об этом обстоятельстве я зашифровала письмо следующим
приблизительно образом: “Он здесь всех заразил какой-то тяжелой болезнью
и приезд его сюда может больных отправить на тот свет”, точного содержа-
ния я сейчас не помню, но смысл такой, как изложено. Затем я в этом пись-
ме просила ЛЬВОВУ еще списаться с ПАВЛОВСКИМ Станиславом Влади-
славовичем и справиться у него, получил ли он от Всеволода ЛЮБАРСКО-
ГО 200 долларов, которые были ему вручены в Москве, причем доллары в
письме я называла “яйцами”».
Таким образом все изложенные обстоятельства в отношении БОМ
Ларисы Григорьевны в достаточной степени говорят за то, что она так-
же причастна к шпионской и контрреволюционной] деятельности этой
группы, причем генерал ЛЬВОВ, связанный с кутеповской контрраз-
ведкой], одновременно связан с Польгенштабом в лице Всеволода ЛЮ-
БАРСКОГО.
Гл. 11-я
РАЗУМОВСКАЯ (КУДЕЛЬСКАЯ) Ванда Георгиевна — дочь помещи-
ка, жена быв. сотрудника СО ОГПУ РАЗУМОВСКОГО (ДОРОНИНА
Константина Васильевича, быв. белого офицера, служившего в период
Гражданской войны в деникинской контрразведке, ныне находящегося в
розыске за ряд должностных преступлений) была на почве шпионажа
связана с ШЕЛКОВОЙ Анной Ивановной, причем через нее со всей
этой группой был также познакомлен и связан ее упомянутый муж —
РАЗУМОВСКИЙ-ДОРОНИН, который бывал у ШЕЛКОВОЙ Ольги
Александровны.
Когда приезжал в СССР Всеволод ЛЮБАРСКИЙ, то она в тех же целях
была с ним познакомлена ЛЮБАРСКОЙ Анной Ивановной. Со Всеволо-
дом РАЗУМОВСКАЯ имела две встречи, во время которых он перед ней
410
так же, как и перед другими, выявил себя как яркого противника советской
власти и сторонника фашистского политического строя Польши.
Несомненно, что ее попытка в 1928 г. устроиться на службу телефонист-
кой в дом отдыха Коминтерна в Горках и старание завязать знакомства с ря-
дом сотрудников общежития Коминтерна имеет непосредственное отноше-
ние к террористической деятельности и замыслам группы ЛЮБАРСКИХ-
ШЕЛКОВОЙ.
В тот же промежуток времени, когда в Москве был Всеволод ЛЮБАР-
СКИЙ, сюда приезжал также и ее муж — РАЗУМОВСКИЙ (ДОРОНИН), с
которым она имела встречи и, несмотря на то, что она знала о том, что он
разыскивается, не поставила в известность ОГПУ. Не исключена возмож-
ность, что РАЗУМОВСКАЯ Ванда связала его со Всеволодом ЛЮБАР-
СКИМ. В период Гражданской войны она служила в разных учреждениях
гетмана СКОРОПАДСКОГО и ПЕТЛЮРЫ.
ТРОЦКИЙ-СЕНЮТОВИЧ Сергей Сергеевич — быв. белый офицер де-
никинской армии, скрывший свое прошлое и прибавивший самовольно
себе возраст на девять лет, быв. муж БОМ Ларисы Григорьевны, соприка-
савшийся при белых с упоминавшимся ПАВЛОВСКИМ Станиславом Вла-
диславовичем — быв. членом Польской военной миссии при деникинском
и врангелевском правительствах, работавший в последнее время киноакте-
ром и ДМИТРИЕВ Борис Арсеньевич — быв. почетный гражданин, родст-
венник быв. чайных фабрикантов БОТКИНЫХ, находящийся без опреде-
ленного рода занятий с июня месяца 1927 г. — были на почве контррево-
люционной] и террористической деятельности связаны с КВАДРИ
Михаилом, ЛЮБАРСКИМ Борисом и др., проходящими по этому делу.
ЛЮБАРСКИЙ Василий Георгиевич, зная о контр [революционной] дея-
тельности группы ЛЮБАРСКИХ-ШЕЛКОВОЙ, а также о том, что ЛЮ-
БАРСКИЙ Лев Георгиевич имел намерение совершить теракт над предсе-
дателем ЦИК СССР — не поставил об этом в известность соответствующий
орган власти.
Гл. 12-я
После отъезда из Чернигова в Москву ЛЮБАРСКОГО Льва активнейшие
участники вышеуказанной Черниговской контр [революционной] группы
(ГОРДОН, КАМЕНЕЦКИЙ и др.), совместно с СЕЛИВАНОВЫМ Алексан-
дром Сергеевичем и МОГИЛЯНСКОЙ Лидией Михайловной реорганизовали
ее в крепкую, хорошо законспирированную организацию, назвав ее «Демокра-
тическим союзом», положив в основу своей деятельности террор, причем еще
в 1927 г. ГОРДОН Вениамин Бенционович, СЕЛИВАНОВ Александр Сер-
геевич и КАМЕНЕЦКИЙ Олег приступили к организации террористических
групп в гор. Ленинграде, Москве и Киеве. В Ленинграде проводил в этом на-
правлении организационную работу ГОРДОН В. Б, туда же выезжали для
этой цели в 1927 г., как указано выше, ТУСЕВИЧ Борис и ЛУНДБЕРГ Гер-
ман, вскоре возвратившиеся обратно в Чернигов.
В Киеве подготовленную работу по организации террористической груп-
пы проводил КАМЕНЕЦКИЙ Олег, студент Киевского художественного
411
института, выехавший туда еще в 1926 г. и поддерживавший на этой почве
непрерывную связь с черниговской группой в лице ГОРДОНА.
СЕЛИВАНОВ Александр и ГОРДОН Вениамин выезжали в 1927 г. в
гор. Москву, где связались с ПЕТРОВОЙ-ПРИВЕЗЕНЦЕВОЙ Зоей Иванов-
ной, которой поручили повести работу по созданию в Москве террористиче-
ской группы. После реорганизации, проведенной в Чернигове, часть участни-
ков старой группы, а именно: 1) ДЫНИН Семен Яковлевич, 2) СТРЕТОВИЧ
Всеволод Иванович, 3) ЯРОШЕНКО Николай Васильевич, 4) ФАЕВСКИЙ
Борис Михайлович, 5) САКОЦКИЙ Владимир Иванович, 6) МУШИНСКИЙ
Алексей Петрович и др. по различным причинам отсеялись и вместо них в со-
став организации был привлечен ряд новых, весьма энергичных и вполне на-
дежных лиц.
Таким образом, после реорганизации черниговская группа Демократи-
ческого союза состояла из следующих лиц:
1) ГОРДОНА Вениамина Бенционовича, работавшего одновременно и
по Ленинграду,
2) СЕЛИВАНОВА Александра Сергеевича, работавшего одновременно и
по Москве,
3) КАМЕНЕЦКОГО Олега Александровича, работавшего одновременно
и по Киеву,
4) БРЕГИНА Леонида Ильича,
5) ЕВСЕЕНКО Алексея Яковлевича,
6) БАРА Юрия Ивановича,
7) ГУЛЯ-ЯНОВСКОГО Михаила Петровича,
8) СНЕЖКОВА Анатолия Никаноровича,
9) РУБЛЕВСКОГО Бориса Евгеньевича,
10) МОГИЛЯНСКОЙ Лидии Михайловны,
11) ЛУНДБЕРГА Федора Александровича,
12) ЛУНДБЕРГА Германа Александровича,
13) МЕКШУНА Семена Игнатьевича,
14) ТУСЕВИЧА Бориса Матвеевича,
15) БУЛЕНКА Сергея Петровича,
16) ПЕКУРА Василия Никитича.
По показаниям ЛУНДБЕРГА Федора, «в организацию в Чернигове за-
вербовано более 20 чел.».
Гл. 13-я
Поставив перед собой задачу широкой террористической и контррево-
люционной] деятельности в разных городах СССР и в конечном итоге свер-
жение соввласти, СЕЛИВАНОВ Александр Сергеевич, ГОРДОН Вениамин
Бенционовича и БРЕГИН Леонид Ильич, по поручению организации, вы-
работали программу Демократического союза, в которую вошли нижесле-
дующие программные и тактические вопросы:
1) Общая программная часть, цели и задачи (свержение советской власти
и созыв Учредительного собрания).
2) Что такое подпольная работа.
412
3) Первичные организации подполья (организации ячеек, куржков,
групп).
4) Предохранительные меры.
5) Способы борьбы:
а) явочные квартиры,
б) типография,
в) иногородняя связь,
г) касса кружков.
6) Террористические выступления.
7) Объединение первичных организаций.
8) Связь с массами.
Программа после детального ее обсуждения была утверждена общим со-
бранием организации, проходившем на квартире у МОГИЛЯНСКОЙ Ли-
дии Михайловны, которая первоначально являлась конспиративкой орга-
низации.
При обсуждении программы разногласий не было, т. к. программу осо-
бенно не старались детализировать.
По этому поводу ЛУНДБЕРГ Федор говорит:
«...На собраниях, на которых обсуждалась программа, разногласий среди
присутствующих членов организации по программному вопросу не было,
были лишь поправки небольшого свойства. Программу особенно детализи-
ровать не старались, т. к. в состав организации входили монархические эле-
менты (вроде меня) и более или менее умеренные элементы (БРЕГИН).
Я лично, входя в организацию, имел своей конечной целью восстановление
в России монархического строя, но не созыва Учредительного собрания».
БРЕГИН по этому поводу говорит:
«...Организация, состоя из разношерстных в политическом отношении
элементов, не имела определенной политической платформы, в которой
была бы указана форма государственного устройства, к реальному осущест-
влению которой должна была вести работа организации. Выставляемый в
программе и изданиях организации лозунг созыва Учредительного собра-
ния рассматривался мною лично как нечто, могущее объединить нас, чле-
нов организации, в работе как лозунг нейтральный, на котором могут сой-
тись люди различных политических убеждений».
Всех участников Демократического союза объединяло, несмотря на по-
литическую их разновидность, как это видно выше, а также и из приводи-
мых ниже наиболее ярких выдержек из показаний обвиняемых, стремление
к свержению, в конечном итоге своей контрреволюционной] деятельности,
советской власти и необходимость применения для осуществления этой
цели как одного из основных методов своей борьбы, террористических вы-
ступлений против представителей соввласти и ВКП(б).
В отношении своих убеждений, побудивших его к активной борьбе с
соввластью, ЛУНДБЕРГ Федор Александрович говорит:
«...Мои убеждения — монархист, сторонник самодержавия. Обстоятель-
ства, приведшие меня к этим убеждениям, следующие: отец мой быв. под-
413
полковник царской армии, служил в 3-м уланском смоленском полку, в ав-
густе месяце 1919 г. он был расстрелян в Чернигове большевиками. Рас-
стрел отца и политика соввласти, закрывшая дорогу в высшее учебное
заведение, грошовая зарплата и пр.
По политическим убеждениям члены организации сходились только в
том, что необходимо свержение советской власти и Учредительное собра-
ние, в остальном же были всевозможные политические убеждения от мо-
нархиста до демократа».
СЕЛИВАНОВ Александр Сергеевич по этому поводу говорит:
«...Мы были уверены, что одним террором советскую власть нам сверг-
нуть не удастся, но мы рассчитывали на то, что это побудит к активной ан-
тисоветской деятельности широкие массы крестьянства и трудовой интел-
лигенции. Причины, которые побудили меня быть одним из инициаторов
создания Демократического союза, были мои убеждения:
1) прежде всего я националист, считающий, что я должен заботиться о
своем народе, и все, что за пределами России — для меня чуждо,
2) считаю, что Россия — страна аграрная и промышленность в ней долж-
на играть подсобную роль, а отсюда:
3) если должна быть какая-либо диктатура в России, то только дик-
татура крестьянства под руководством трудовой интеллигенции. Проле-
тариат же на основах полной демократии входит в государство как под-
собная экономическая сила. Эти убеждения диаметрально противопо-
ложны принципам диктатуры пролетариата, поэтому я считал своим
гражданским долгом свои убеждения проводить в жизнь, т. е. бороться
против соввласти за осуществление такого государственного строя, при
котором крестьянство, на правах большинства, было бы правящим
классом. Себя лично я причисляю к трудовой интеллигенции и считаю,
что трудовой интеллигенции больше по пути с крестьянством, а не с
пролетариатом, во-первых, потому что при диктатуре пролетариата ин-
теллигенция лишена многих своих законных привилегий, именно: сво-
боды слова, свободы печати, участия в управлении государством и т. д.,
а во-вторых, потому что при диктатуре крестьянства интеллигенция бу-
дет лучше материально обеспечена, что даст возможность принести
больше пользы обществу».
Однако СЕЛИВАНОВ, пекущийся за трудовую интеллигенцию и кресть-
янство, как это видно из показаний ЧЕРНЯКА Михаила, является по своим
убеждениям монархистом, о чем он ему сказал, указывая, «что он является
крестьянским поэтом с монархическими убеждениями».
Другой обвиняемый, ГОРДОН Вениамин Бенционович, являющийся
одним из идеологов и инициаторов создания Демократического союза, по
этому поводу показал:
«Мои политические взгляды: я считал, что выразить интересы народа
может лишь демократическая республика, основанная на началах всеоб-
щего избирательного права и абсолютной политической свободы. Путь к
такой республике мыслился через свержение советской власти и созыв Уч-
414
редительного собрания, которое, по моему мнению, только и могло ее
провозгласить. Основными движущими силами России мне представля-
лось крестьянство и интеллигенция; крестьянство как производитель ос-
новной массы материальных ценностей, а интеллигенция как совокуп-
ность мыслящих и образованных людей, обеспечивающих своей работой
культурное развитие и экономический прогресс страны и в первую оче-
редь того же крестьянства.
Я считал, что интересы отвлеченной справедливости (потому что я счи-
тал возможным говорить о таковой), с одной стороны, классовые интересы
этих двух основных общественных групп, с другой — требуют осуществле-
ния демократии. С первой точки зрения потому, что большинство народа,
выражающее свою волю свободной подачей голосов и в условиях свободной
политической борьбы партий может являться авторитетным судьей во всех
общественных вопросах, где неизбежно наличие противоположных взгля-
дов на путь их разрешения. В отношении же классовых интересов я считал,
что только демократия может обеспечить для крестьянства: необходимую
ему честную, неподкупную, абсолютно перед ним ответственную власть и
выявление всех активных сил крестьянства на поприще общественной дея-
тельности, а для интеллигенции откроет широчайшие возможности в деле
культурной работы. Построенное на этих основах общество должно было,
по моему мнению, представлять таким образом союз крестьянства и интел-
лигенции, с включением в него и других слоев трудящихся, но при условии
подчинения в первую очередь экономической политики государства инте-
ресам деревни, а не города, крестьянства, а не рабочего класса, и этот союз,
полагал я, должен был создать мощные предпосылки для развития всех эко-
номических и культурно-просветительных сил страны, подготовляя пере-
ход — в более или менее отдаленном будущем — к социализму. Переход
этот, полагал я, настанет тогда, когда в результате экономического прогрес-
са и культурного воздействия со стороны интеллигенции, крестьянство
придет к выводу, что социалистическая форма производства — самая вы-
годная и целесообразная для него, а значит, и для всей страны. Основой
всей этой схемы являлась вера (совершенно почти не подкрепленная ни
теорией, ни практикой) в неистощенные творческие силы русской интелли-
генции, зарабатывающей себе историческое право на руководство страной
десятилетиями героической борьбы с царизмом, и, с другой стороны, в
принципиальное своеобразие исторических путей России по сравнению с
другими странами.
Я считал, что обязанность борьбы за этот строй может на себя принять
демократическая молодежь страны, т. е. молодое, но революционное поко-
ление интеллигенции. На старшее поколение, говорил я, надежд возлагать
не следует, потому что оно в одной части своей ушло в эмиграцию, а эмиг-
рация (на основании главным образом эмигрантских газет, которые я читал,
работая в партийном клубе, где они получались) представлялась и представ-
ляется мне силой абсолютно не жизненной и совершенно не понимающей
того, что происходит в стране. Другая же часть интеллигенции (болыпинст-
415
во ее) советизировалась в той или иной степени и ни на какую борьбу не
пойдет».
Далее ГОРДОН В. Б., касаясь этого же обстоятельства, говорит:
«...Причины, которые толкнули меня на мысль быть одним из инициато-
ров антисоветской организации Демократического союза, следующие: я яв-
ляюсь противником советской власти; считаю советский строй несправед-
ливым, так как при нем меньшинство подчиняет себе большинство. Я счи-
таю, что Россия является страной аграрной и промышленность в ней
должна иметь второстепенное значение. Отсюда вытекало то, что я решил
активно бороться за коренное изменение государственного строя. Свергнув
советскую власть, я считал более целесообразным установить власть Учре-
дительного собрания, которое предопределило бы в окончательной форме
политический строй в России. Новый политический строй будет в первую
очередь обеспечивать все демократические свободы и должен представлять
всем слоям населения в равной мере возможность отстаивать свои интере-
сы. По моему мнению, на первых порах доминирующая роль должна была
перейти к интеллигенции как наиболее культурной части общества. Затем
должен быть крестьянин как основа нового порядка, а пролетариат может
примкнуть, а может и не примкнуть к союзу интеллигенции с крестьянст-
вом. Также часть пролетариата, которая не пойдет на сотрудничество, будет
обречена на положение оппозиционной группы, которая будет оторвана от
управления страной. Проще говоря, новый строй должен иметь те же фор-
мы диктатуры, но только большинство над меньшинством с обеспечением
при этом для меньшинства всех прав. Форма правления — парламент. При
новом строе должна быть проведена крупная частная собственность на зем-
ле и вообще частная собственность в промышленности. Остаться должна и
мелкая земельная собственность».
Наконец ГОРДОН В. Б., касаясь вопроса, как ему мыслился процесс
свержения советской власти, говорит:
«Признаю себя виновным в том, что был одним из организаторов орга-
низации “Демократического союза”, ставившей своей целью низвержение
соввласти и передачи власти Учредительному собранию, путем агитации
(письменной и устной), пропаганды и террора.
Процесс самого свержения советской власти мы не обязательно связы-
вали с вооруженным восстанием, главным образом рассчитывали на бан-
кротство коммунистической партии в экономических вопросах. Особенно-
го сопротивления со стороны компартии и рабочего класса к ней, примы-
кающего в момент свержения, мы не ожидали, так как считали, что
партия, возросшая численно, потеряла свой революционный энтузиазм и
в значительном большинстве состоит из людей, которые активно защи-
щать партию и власть не будут. Этот вывод мы частично делали из выступ-
лений оппозиции».
Гл. 14-я
Одним из основных методов своей борьбы с соввластью организа-
ция Демократического союза считала необходимость применения тер-
416
рористических актов над представителями советской власти и ВКП(б)
как в центре, так и на местах. Вопросу террористической деятельности
и подготовки совершения конкретных террористических актов органи-
зация уделяла в своей контрреволюционной] деятельности большую
часть времени и неоднократно ставила его на обсуждение на своих со-
браниях.
Ставя на своих собраниях вопрос о терроре, организация, будучи едино-
душна в необходимости применения этого пункта программы, подготовля-
ла на этих собраниях своих участников к свершению конкретных террори-
стических актов.
Когда принималась контр [революционной] организацией “Демокра-
тического союза” программа, то по пункту программы о террористиче-
ских выступлениях выступил БРЕГИН Леонид Ильич, который выска-
зался против этого пункта, все же остальные члены организации были
единодушны в том, чтобы этот пункт был в программе как самое реаль-
ное средство борьбы с соввластью, т. к. считали, что совершаемые от-
дельные террористические акты «расшевелят и всколыхнут пассивные
антисоветские элементы страны и побудят их перейти к активной борьбе
с советской властью».
В программе контрреволюционной] организации «Демократический союз»
по вопросу о терроре говорится:
«...Когда кружок почувствует себя достаточно окрепшим и организован-
ным, будет иметь иногородние связи, приличную кассу, явочные квартиры
и оружие, он может жертвовать теми или другими добровольцами из своего
числа для террористических выступлений. Террористическое выступле-
ние — это убийство кого-либо из представителей власти в центре или на
местах. Почти всегда террористы рискуют жизнью, и поэтому слабый кру-
жок не может себе этого позволить».
Обвиняемый СЕЛИВАНОВ Александр Сергеевич в своих показаниях по
этому поводу говорит:
«...Террор мною признавался как единственная возможность подейство-
вать на общественность, т. к. другие методы борьбы с соввластью (агитация,
пропаганда, подпольная работа кружка) не могли бы оказать воздействие
ввиду слабости нашей организации на широкую общественность. Считаю,
что общественность могут всколыхнуть террористические акты над пред-
ставителями власти. Я лично был способен совершить террористический
акт, если бы этому способствовала обстановка и обстоятельства. Месяца два
тому назад, если бы у меня было оружие, то я совершил бы покушение хотя
бы на кого-либо из видных советских работников гор. Чернигова. Вопрос о
террористической деятельности обсуждался на собраниях черниговской
группы Демократического союза неоднократно, примерно 4—5 раз. Сколько
раз говорилось на собраниях в мое отсутствие, не знаю. Этот вопрос начи-
нал обсуждаться на каждом собрании обычно с того, что кто-либо из нас
начинал говорить о необходимости совершения террористического акта.
Мы считали, что террор есть самая радикальная мера борьбы с властью.
417
Лично я думал совершить и совершил бы террористические акты над
тов. ЛЕВАНДОВСКИМ и ПЕВЗНЕРОМ — председателем Окрсуда, кото-
рый слыл за жестокого судью.
ГОРДОН Вениамин постоянно говорил, когда обсуждался вопрос о тер-
роре, что совершать террористические акты необходимо над видными ра-
ботниками советской власти и партии, т. к. только они могут всколыхнуть
общественность в нужном для нас направлении. К примеру, ГОРДОН ссы-
лался на взрыв в Ленинграде, совершенный в «Деловом клубе», который
повлек за собой несколько жертв видных членов партии. Совершение тер-
рористических актов над черниговскими и вообще местными работниками,
по его мнению, не имело большого смысла. Я возражал ему, указывая, что
можно было бы в крайнем случае ограничиться рядом террористических
выступлений в провинции».
В отношении СЕЛИВАНОВА А. С. ЛУНДБЕРГ Герман говорит:
«...СЕЛИВАНОВ о себе говорил, что, во всяком случае, на него можно
рассчитывать, как на бомбометалыцика».
Обвиняемый ГОРДОН Вениамин Бенционович по этому поводу в своих
показаниях говорит:
«...Террористические выступления против представителей советской
власти нашей организацией признавались с положительной стороны и в та-
ком разрезе, как это предусмотрено в брошюре “Как и для чего мы должны
бороться с большевиками”. Я считал, что террористическая деятельность
имеет смысл только тогда, когда в результате террористического акта под-
нимается большой шум, т. е. когда о результатах этого говорят и судят не
только в СССР, но и за границей. К террористическим выступлениям я
подходил примерно так, как это было совершено в Ленинграде, где была
брошена бомба в “Деловой клуб”, в котором проходило собрание коммуни-
стов. СЕЛИВАНОВ Александр подходил к вопросу о террористических вы-
ступлениях в такой плоскости, что при известных условиях допустимо со-
вершение террористических актов и более мелкого характера. Под извест-
ными условиями он, как мне кажется, подразумевал наличие
соответствующей политической обстановки в стране и условия, при кото-
рых организация без ущерба для себя могла бы допустить совершение того
или иного террористического акта или вообще при наличии возможностей
для этого. На собраниях нашей организации в моем присутствии вопрос о
террористических выступлениях обсуждался неоднократно. Беседы с СЕ-
ЛИВАНОВЫМ по этому вопросу я зачастую имел и вне наших собраний...
В дальнейшем, если бы обстановка этому способствовала и если бы по-
литическое положение в стране было бы подходящим (под этим я подразу-
меваю резкое обострение крестьянского движения и недовольство в городе,
крайне неблагоприятную экономическую конъюнктуру), тогда я считал бы
возможным лично совершить террористическое выступление».
ЛУНДБЕРГ Федор Александрович, у коего при обыске изъят револьвер
системы «Наган» с пятью боевыми патронами к нему, по вопросу о терроре
говорит:
418
«...В составе нашей организации лиц, несогласных с террором не было...
...Купленный мною револьвер системы “Наган”, если в дальнейшем в
интересах дела понадобилось бы, я употребил бы и в террористических це-
лях, которые преследуются нашей организацией, согласно соответствующе-
го пункта нашей программы».
Обвиняемый ЛУНДБЕРГ Герман Александрович относительно террора
показал:
«...Вопрос о террористических выступлениях, о их необходимости при-
менения обсуждался на наших собраниях неоднократно. Мы считали, когда
наша организация будет настолько окрепшей, чтобы в результате террори-
стического акта не последовал бы провал всей организации, я лично рас-
сматривал в принципе вопрос о террористических выступлениях с положи-
тельной стороны. Конкретно я лично пока еще не намечал своей жертвой
террористического выступления никого.
...Когда обсуждался на собраниях вопрос о террористических актах и не-
обходимости пользоваться ими как методом борьбы, ГОРДОН приводил в
виде примера взрыв в “Деловом клубе” и доказывал, что подобные акты не-
обходимы для подъема настроений среди активных противников советской
власти».
Обвиняемая МОГИЛЯНСКАЯ Лидия Михайловна по этому поводу го-
ворит:
«...Вопрос о террористических выступлениях, о необходимости их при-
менения как одного из видов борьбы с советской властью и коммунисти-
ческой партией нашей организацией обсуждался неоднократно. Когда
принималась программа нашей организации, то с возражением против
пункта о необходимости применения как метода борьбы террористических
выступлений выступил лишь один БРЕГИН. Это собрание происходило у
меня на квартире. С какими именно возражениями выступал по вопросу о
терроре БРЕГИН, я не помню. При мне этот вопрос обсуждался на собра-
нии, происходившем на квартире у БРЕГИНА. Особенно рьяно отстаивал
вопрос о терроре и убеждал собрание в необходимости применения терро-
ристических актов ГОРДОН и СЕЛИВАНОВ. Вообще ГОРДОН и СЕЛИ-
ВАНОВ, как и другие участники организации, за исключением БРЕГИ-
НА, были единодушны в том, что террористические акты применять необ-
ходимо. По вопросу о терроре говорилось и у СЕЛИВАНОВА на
конспиративной квартире».
Обвиняемый БРЕГИН Леонид Ильич относительно террора говорит:
«...Вопрос о террористических выступлениях обсуждался на наших соб-
раниях неоднократно. В программу этот пункт о терроре внес СЕЛИВА-
НОВ, и он был решен на собрании нашей организации положительно. Все-
гда, когда речь шла о необходимости применения индивидуальных терро-
ристических выступлений, то организация приходила к выводу, что эти
выступления необходимы, хотя я и возражал против этого.
...Первоначально, когда вносился этот вопрос о террористических вы-
ступлениях в программу, я против него возражал, но когда он был принят
419
организацией, то я как дисциплинированный член организации его должен
был признать и признавал».
Далее БРЕГИН Л. И. по этому вопросу в своих показаниях говорит:
«...В организации представлены были по вопросу о необходимости тер-
рористических актов две противоположных, одна другую исключающих,
точки зрения.
Первая — выдвигаемая СЕЛИВАНОВЫМ, ГОРДОНОМ заключалась в
принципиальной допустимости террористических актов:
а) по мнению СЕЛИВАНОВА, террористические акты должны быть на-
правлены против отдельных личностей, представляющих собой централь-
ную и местную власть. Нужно полагать, что с точки зрения СЕЛИВАНОВА,
после физического уничтожения того или иного лица, играющего руково-
дящую роль в современной жизни страны, следовало ожидать каких-то из-
менений в политике господствующей партии и притом в лучшую, в соответ-
ствии с мировозрением СЕЛИВАНОВА, сторону;
б) ГОРДОН держался того мнения, что в результате террористического
акта должно явиться возбуждение до сего времени оппозиционно настроен-
ной массы, толкающее ее на путь активных действий. В соответствии с пре-
следуемой целью и самый террористический акт должен принять формы,
конкретным примером коих может служить, по его словам, взрыв в “Дело-
вом клубе”, имевший место два года назад в Ленинграде.
2. Вторая точка зрения, представляемая мною, заключалась в принципи-
альной недопустимости индивидуальных террористических актов.
Таково было положение в отношении допустимости террора в организа-
ции до собрания на квартире у Л. М. МОГИЛЯНСКОЙ. В августе месяце
на вышеупомянутом собрании обсуждался текст брошюры “Как и для чего
мы должны бороться с большевиками”. Во время обсуждения ее я требовал
удаления известного места о терроре из брошюры. В результате прений это
место из брошюры удалено не было».
Обвиняемый ЕВСЕЕНКО Алексей Яковлевич относительно террора по-
казал:
«...На собраниях, происходивших у СЕЛИВАНОВА, вопрос о терроре
нами обсуждался неоднократно. ГОРДОН, высказываясь на эту тему, гово-
рил, что террористические акты бывают полезны и целесообразны только
такие, которые в результате террористического выступления несут за собою
несколько жертв над виднейшими представителями советской власти и
ВКП(б). ГОРДОН говорил, что целесообразны такие террористические вы-
ступления, о результатах которых говорят не только у нас, но и за границей.
СЕЛИВАНОВ, соглашаясь с ГОРДОНОМ, наряду с этим говорил и о необ-
ходимости совершения террористических актов над местными представите-
лями советской власти. Помню, СЕЛИВАНОВ говорил о своем намерении
совершить террористический акт над ЛЕВАНДОВСКИМ — председателем
Черниговской РКИ».
Обвиняемый БАР Юрий Иванович с монархическими убеждениями от-
носительно террора говорит:
420
«...К террористическим выступлениям против представителей советской
власти я, в принципе, подходил с положительной стороны и стоял за то,
чтобы этот пункт о терроре был в нашей программе, по которой мы вели
свою контрреволюционную] деятельность.
...Я лично пока никого конкретно к физическому уничтожению не наме-
чал. Вопрос о террористических выступлениях против представителей сов-
власти обсуждался на наших собраниях несколько раз, но, насколько мне
известно, наша организация на своих собраниях никого конкретно к физи-
ческому уничтожению еще не намечала».
Обвиняемый ГУЛЯ-ЯНОВСКИЙ Михаил Петрович по вопросу о терро-
ре в своих показаниях говорит:
«...Когда принималась брошюра “Как и для чего мы должны бороться с
большевиками”, которая была для нашей организации как бы программой,
то я голосовал за необходимость террористических выступлений против
представителей советской власти и ВКП(б) как одного из методов борьбы с
существующим политическим строем. Против применения террористиче-
ских выступлений над представителями существующей власти и партии на
собрании, происходившем у МОГИЛЯНСКОЙ, на котором говорилось
очень много о терроре, выступил лишь один БРЕГИН, который старался
доказать, что террор как метод борьбы с соввластью применять в нашей
контрреволюционной] деятельности не следует. Вопрос о необходимости
террористических выступлений против представителей соввласти наша ор-
ганизация приняла, несмотря на выступления БРЕГИНА, и должна была
этим пунктом руководствоваться при дальнейшей своей контрреволюци-
онной] деятельности».
Другие участники черниговской группы Демократического союза дали о
терроре показания, тождественные изложенным.
Гл. 15-я
КАМЕНЕЦКИЙ Олег Александрович, проведя в гор. Киеве совмест-
но с ЛЕВИЦКОЙ Гали Филипповной, племянницей видного петлюров-
ца ЛЕВИЦКОГО, по заданию из Чернигова организационную работу по
созданию там террористической группы Демократического союза и под-
готовив для этого почву, в начале весны 1928 г. выехал в гор. Чернигов
для того, чтобы лично ознакомиться с контрреволюционной] деятель-
ностью черниговской группы и использовать практическую деятель-
ность этой группы при ведении контрреволюционной] деятельности по
гор. Киеву.
Вскоре КАМЕНЕЦКИЙ возвратился из гор. Чернигова обратно в
гор. Киев, причем туда же выехал и СЕЛИВАНОВ с тем, чтобы помочь КА-
МЕНЕЦКОМУ в оформлении киевской группы и лично проинструктиро-
вать названную ЛЕВИЦКУЮ Гали Филипповну.
КАМЕНЕЦКИЙ и СЕЛИВАНОВ, прибыв в гор. Киев, явились к ЛЕ-
ВИЦКОЙ Гали, у которой устроили деловое совещание, на котором обсу-
дили со всех сторон вопрос организации киевской группы Демократическо-
го союза.
421
По этому поводу ЛЕВИЦКАЯ Гали Филипповна говорит:
«...КАМЕНЕЦКИЙ Олег весною этого 1928 г. познакомил меня с СЕ-
ЛИВАНОВЫМ Александром, приехавшим вместе с ним в Киев. СЕЛИВА-
НОВ в присутствии КАМЕНЕЦКОГО долго меня агитировал в антисовет-
ском духе, рассказывая и возмущаясь тяжелым положением крестьян в со-
ветских условиях, а затем указал, что единственный выход из положения —
это необходимость организовать кружки в городах для ведения контр [рево-
люционной] деятельности. СЕЛИВАНОВ при этом указал, что такие круж-
ки уже организованы при его в этом участии в гор. Москве, Ленинграде и
Чернигове и именуются Демократическим союзом молодежи. В Ленинграде
СЕЛИВАНОВ указал, что имеется мощная организация, и ею руководит их
(СЕЛИВАНОВА и КАМЕНЕЦКОГО) общий товарищ — ГОРДОН, уроже-
нец гор. Чернигова. В результате этой беседы СЕЛИВАНОВ предложил мне
взять на себя инициативу по созданию в Киеве среди студенчества кружка
этой организации. Я согласилась, после чего он мне дал список книг, кото-
рые я должна прочесть (эти книги служили предварительной подготовкой
для вновь намечаемых к вербовке в организацию), а затем ознакомил меня с
выработанной программой.
...СЕЛИВАНОВ после моего согласия вступить в организацию и после
моего согласия организовать совместно с КАМЕНЕЦКИМ в Киеве такую
же организацию дал мне следующие устные указания о методах работы по
вербовке людей в организацию:
Наметить таких лиц, которых можно без всякой опасности для себя и ор-
ганизации вербовать в эту организацию.
С намеченными и вербуемыми не говорить первоначально о существова-
нии организации, а агитировать их, указывая о неправильной политике,
проводимой советской властью, о плохом и бедственном положении кре-
стьян, об обогащении города за счет села, о том, что крестьянство возмуще-
но действиями советской власти и что в недалеком будущем советская
власть своей политикой доведет до того, что село восстанет против совет-
ской власти.
После того когда эти лица поддадутся агитации, завербовать их, пору-
чить им вести среди других такую же агитацию.
Когда удастся завербовать несколько человек, организовать кружок и по-
вести работу в расширенном виде как по вербовке новых членов, так и по
линии контрреволюционной] деятельности.
...В отношении методов работы и дальнейших перспектив СЕЛИВАНОВ
говорил мне и КАМЕНЕЦКОМУ, что раньше всего нужно завербовать на-
дежных людей, которые были бы готовы на все, что им поручат сделать. Са-
мое главное повести работу среди учащихся и среди крестьян, если придет-
ся быть в селах, чтобы создать группы организации в городе и в селах. СЕ-
ЛИВАНОВ также указывал на то, что необходимо будет более активных
членов организации “Демократического союза” приспособить к более ак-
тивной работе, чем ведение агитации и распространение литературы. На
мой вопрос, к какой же именно работе их нужно будет приспособить, СЕ-
422
ЛИВАНОВ ответил, что, когда в Киеве будет крепкая организация, тогда
можно будет перейти к более активным действиям, т. е. к террору и к таким
мероприятиям, как террористические акты, нужно будет прибегать. СЕЛИ-
ВАНОВ также указал, что главным противником, который мешает ведению
всякой нелегальной работы, является ГПУ и по отношению к работникам
ГПУ необходимо применять совершение террористических актов».
Далее ЛЕВИЦКАЯ говорит:
«...СЕЛИВАНОВ при подборе людей для вербовки в организацию реко-
мендовал мне и КАМЕНЕЦКОМУ останавливать свое внимание исклю-
чительно на таких, которые готовы были бы в любой момент, не задумы-
ваясь и не останавливаясь ни перед чем, жертвовать своей жизнью для
спасения родины от большевиков. При этом он указал, что при вербовке
необходимо обязательно поставить такое условие перед каждым в отдель-
ности и в случае согласия тогда лишь им доверять тайны организации.
С меня и КАМЕНЕЦКОГО СЕЛИВАНОВ тоже это потребовал и как я,
так и КАМЕНЕЦКИЙ подтвердили СЕЛИВАНОВУ, что мы готовы на все
вплоть до совершения индивидуальных террористических актов, и если
организация это потребует, то мы их совершим, не останавливаясь ни
пред кем и ни пред чем.
...После этого я с КАМЕНЕЦКИМ тут же наметили лиц, коих мы хо-
рошо знали, для вербовки их в организацию. Я назвала: ТИМОШЕВСКО-
ГО Сергея, ЛЕВИЦКОГО Чеслава — моего двоюродного брата, и СКЛЯ-
РОВУ Ксению. КАМЕНЕЦКИЙ же наметил следующих: ВЕРБИЦКУЮ
Марию, МАРЧУК, ЗАБЕЛЛО Виктора, с которым он совместно проживал
вплоть до отъезда в Москву, КАЛИТИНА Александра, ГОЛУБОВСКОГО,
ПЕТРАША, ВОВКА Ивана Ивановича, КОРЕНЕВСКОГО и др., о кото-
рых он дал самую лучшую характеристику и назвал их своими единомыш-
ленниками».
Проинструктировав ЛЕВИЦКУЮ Гали, СЕЛИВАНОВ уехал обратно в
Чернигов, откуда через несколько дней был прислан к ЛЕВИЦКОЙ Гали с
явкой из Чернигова ЕВСЕЕНКО — участник черниговской группы, кото-
рый привез для киевской группы около 40 экз. воззваний с призывом «К
молодежи».
КАМЕНЕЦКИЙ Олег и ЛЕВИЦКАЯ Гали весьма энергично взялись
после отъезда СЕЛИВАНОВА за организацию группы Демократического
союза в Киеве, в которую в течение короткого времени вовлекли следую-
щих лиц:
1) ТИМОШЕВСКОГО Сергея Сергеевича,
2) ВЕРБИЦКУЮ Марию Федоровну,
3) ЗАБЕЛЛО Виктора Григорьевича,
4) ЛЕВИЦКОГО Чеслава Максимилиановича,
5) СКЛЯРОВУ Ксению Васильевну,
6) ГОЛУБОВСКОГО Бориса Сергеевича,
7) КОРЕНЕВСКОГО Владимира Петровича,
8) ПЕТРАША Георгия Иосифовича,
423
9) ВОВКА Ивана Ивановича,
10) КАЛИТИНА Александра Александровича,
11) ТОРОГЩЕВА Дмитрия Ивановича,
12) ТОРИЦЫНА Бориса Борисовича,
13) МАРЧУК Людмилу Степановну.
По показаниям обвиняемого ТИМОШЕВСКОГО, «в киевскую группу
Демократического союза всего было вовлечено около 50 чел., причем его
лично вовлекли в организацию КАМЕНЕЦКИЙ и ЛЕВИЦКАЯ».
Так как в Киеве с первых же дней создания группы Демократического
союза были предприняты соответствующие меры предосторожности на слу-
чай провала, то следствию удалось выявить лишь вышеперечисленных участ-
ников киевской группы.
Относительно мер предосторожности, предпринятых по Киеву, ЛЕВИЦ-
КАЯ Гали говорит:
«...Я и КАМЕНЕЦКИЙ решили, что члены организации не должны
были знать друг друга. Это было предпринято для большей конспирации.
В отношении же связи было решено, что член организации должен иметь
связь и получать разные директивы только от того лица, которое его завер-
бовало в организацию. Однако соблюсти этого правила конспирации орга-
низации полностью не удалось, хотя во многих случаях члены киевской ор-
ганизации его и придерживались».
Киевская группа Демократического союза так же, как и черниговская
в своей контр [революционной] деятельности основным методом борьбы
с советской властью считала террористические акты, к совершению ко-
торых участники этой группы весьма энергично готовились, что видно из
приводимых ниже наиболее характерных выдержек из показаний обви-
няемых.
Обвиняемый ЗАБЕЛЛО Виктор Григорьевич, у коего при обыске об-
наружено 5 гранат, вполне годных для боевого действия, могущих нанес-
ти поражение в диаметре 25 саженей (См. акт комиссии, с. 111. Т. 6), го-
ворит:
«...КАМЕНЕЦКИЙ в беседе со мною говорил о том, что одним из вер-
ных способов борьбы с советской властью — есть террористические акты,
т. к. член организации, совершив тот или иной террористический акт про-
тив ответственного представителя центральной власти, дает этим самым
чувствовать советской власти, что народ не останавливается ни перед чем
для избавления себя от большевизма с одной стороны, а с другой — терро-
ристические акты вносят, по обыкновению, замешательство в ряды про-
тивника.
...Приблизительно через несколько дней после моего согласия вступить в
контр [революционную] организацию, что было вскоре после отъезда СЕ-
ЛИВАНОВА (с СЕЛИВАНОВЫМ ЗАБЕЛЛО был познакомлен КАМЕ-
НЕЦКИМ), КАМЕНЕЦКИЙ заговорил со мной о гранатах, имевшихся у
меня в количестве 5 шт., интересуясь, заряжены ли они, и узнав от меня, что
их можно в любой момент, добыв капсюля, пустить в действие, посоветовал
424
мне гранаты спрятать, т. к. они пригодятся для предполагаемых организа-
цией террористических актов.
...Как-то весной 1928 г. КАМЕНЕЦКИЙ мне сказал, что необходимо бу-
дет найти сведущее лицо и привести в боевую готовность гранаты, т. к. по-
средством этих гранат можно будет выполнять намеченные организацией
террористические акты. Через несколько дней к нам на квартиру пришел
член нашей организации ГОЛУБОВСКИЙ Борис, которому КАМЕНЕЦ-
КИЙ показал гранаты и спросил у него, знает ли он, как нужно с ними об-
ращаться. ГОЛУБОВСКИЙ ответил, что он некомпетентен в этом, но он
разузнает, кто знаком с обращением этих гранат и примет меры к тому, что-
бы привести их в боевую готовность для производства террористических ак-
тов. При этом мы начали обсуждать, над какими лицами персонально необ-
ходимо совершать террористические акты. КАМЕНЕЦКИЙ и ГОЛУБОВ-
СКИЙ указали, что террористические акты необходимо произвести над
председателем исполкома ВОЙЦЕХОВСКИМ, секретарем окружного пар-
тийного комитета ДЕМЧЕНКО, над руководителем ГПУ и другими ответ-
ственными работниками из ГПУ.
...О террористических актах и о применении для этой цели гранат КА-
МЕНЕЦКИЙ в моем присутствии говорил и с КОРЕНЕВСКИМ Владими-
ром, причем последний обещал изучить способы обращения с этими грана-
тами, а также найти компетентного человека, который привел бы их в бое-
вое состояние».
На очных ставках с КОРЕНЕВСКИМ Владимиром Петровичем и ГО-
ЛУБОВСКИМ Борисом Сергеевичем, отрицавшими в своих показаниях
изложенные выше в показаниях ЗАБЕЛЛО обстоятельства, последний
подтвердил прежние свои показания, первые же двое отрицали показания
ЗАБЕЛЛО.
Обвиняемый ТИМОШЕВСКИЙ Сергей Сергеевич в своих показаниях
по этому поводу говорит:
«...Весной 1928 г. КАМЕНЕЦКИЙ говорил, что у него руки чешутся
прикончить кого-нибудь из ответственных работников, но что время еще не
пришло, так как организация еще недостаточно сильна, недостаточно свя-
залась с центром. “Все же, — говорил он, — я поручил КОРЕНЕВСКОМУ
достать на всякий случай несколько бомб, чтобы они были под рукой”.
Ранее КАМЕНЕЦКИЙ раза три показывал у ЛЕВИЦКОЙ револьвер
системы “Смит-Вессон”, говоря, что из этого револьвера он не одну сво-
лочь прикончит, когда придет время».
У КОРЕНЕВСКОГО Владимира Петровича, кроме этого, обнаружены
при обыске записи, учиненные им собственноручно, из которых видно, что
он начал детально изучать способ обращения с гранатами, что лишний раз
свидетельствует о правдивости показаний обвиняемых ЗАБЕЛЛО и ТИМО-
ШЕВСКОГО С. С., приведенных выше.
Обвиняемая ЛЕВИЦКАЯ Гали Филипповна по этому поводу говорит:
«...В 1928 г. у меня на квартире, в присутствии СЕЛИВАНОВА, меня и
КАМЕНЕЦКОГО, были беседы на тему о необходимости совершения тер-
425
рористических выступлений против представителей соввласти. Мы все к
этому вопросу подошли единодушно, с положительной стороны. Считали,
что в первую очередь необходимо совершить террористические выступле-
ния против работников ГПУ как лиц, мешающих ведению контрреволю-
ционной] работы. КАМЕНЕЦКИЙ говорил, что он в любое время готов
стрелять работников ГПУ. Как-то позже КАМЕНЕЦКИЙ мне говорил, что
нужно будет бросить бомбу в Кремль и что он для этого вполне готов.
Я как-то говорила КАМЕНЕЦКОМУ, что было бы хорошо убить КРАТКО
и СЕВЕРА. Я вполне соглашалась с СЕЛИВАНОВЫМ и КАМЕНЕЦКИМ,
что нужно в первую очередь совершать террористические акты над работ-
никами ГПУ».
Далее, касаясь своего намерения убить КРАТКО и СЕВЕРА (педаго-
гов-коммунистов Киевского художественного института), ЛЕВИЦКАЯ
указывает, что разговор о том, что она хотела убить СЕВЕРА и КРАТКО
был еще осенью 1927 г. у нее дома и в институте в присутствии ТИМО-
ШЕВСКОГО, КАМЕНЕЦКОГО и КИТЕНКО (участники киевской
группы, а позднее московской). При каких же обстоятельствах был раз-
говор — она не помнит.
Обвиняемый КАЛИТИН Александр Александрович в своих показаниях
по этому поводу говорит:
«...КАМЕНЕЦКИЙ Олег со мной говорил как-то в 1928 г. о своем наме-
рении совершить физическое уничтожение КРАТКО и СЕВЕРА. Я с ним
вполне соглашался и считал, что КРАТКО и СЕВЕРА нужно убить, но лич-
но сам убийства совершать не намеревался. Убийство названных лиц КА-
МЕНЕЦКИЙ намеревался совершить из имевшегося у него револьвера
“Смит-Вессон”».
Обвиняемый КАМЕНЕЦКИЙ Олег Александрович, у коего при обыске
изъят револьвер «Смит-Вессон», по этому поводу в своих показаниях гово-
рит:
«...Впервые о терроре заговорили мы с ГОРДОНОМ Вениамином и СЕ-
ЛИВАНОВЫМ Александром приблизительно в 1924—1925 гг. в гор. Черни-
гове, где мы постоянно встречались. Разговоры тогда носили характер не-
оформившихся возможностей, скорее с принципиальной точки зрения, чем
с практической. Я был тогда за применение террора и именно к работникам
ГПУ. Позднее разговоры о терроре были в мои приезды на каникулы из
Киева в Чернигов, подробностей этих разговоров я сейчас не помню, но то-
гда никаких конкретных шагов сделано не было.
В конце 1927 или в начале 1928 г. в гор. Киеве с ЛЕВИЦКОЙ Гали у
меня были разговоры о терроре как способе борьбы против советской
власти. В этих разговорах ЛЕВИЦКАЯ соглашалась со мной. В июне
1928 г. в одном из разговоров с ЛЕВИЦКОЙ о применении террора я го-
ворил о том, что нужно пострелять работников ГПУ, считая ГПУ учреж-
дением жестоким и душащим свободу личности. Говорил я, что с удо-
вольствием застрелил бы КРАТКО и СЕВЕРА и что вообще на такой акт
я всегда готов».
426
Приведенные выдержки из показаний с достаточной полнотой свиде-
тельствуют о том, что террор был центральным пунктом, вокруг которого
велась контр [революционная] деятельность киевской группы Демократиче-
ского союза и что направляли всю эту работу по Киеву КАМЕНЕЦКИЙ
Олег и ЛЕВИЦКАЯ Гали.
Гл. 16-я
В гор. Москве велась подготовительная организационная работа, как
указано выше, по созданию московской группы террористической органи-
зации, с 1927 г.
Работу эту проводили выезжавшие неоднократно в Москву для этой
цели СЕЛИВАНОВ Александр и ГОРДОН Вениамин, а также постоянно
проживающая в Москве ПРИВЕЗЕНЦЕВА-ПЕТРОВА Зоя Ивановна,
привлеченная специально для этой же цели первыми двумя. Несколько
позднее, когда уже в Москве была организована группа Демократический
союз, частично из вновь завербованных москвичей и частично из пере-
ехавших в Москву по различным причинам участников черниговской и
киевской групп этой организации, а именно 5 августа 1928 г. в гор. Моск-
ву прибыл КАМЕНЕЦКИЙ Олег Александрович, один из организаторов
черниговской и киевской групп, с тем чтобы при посредстве личного
участия в московской группе, в большей степени активизировать
контр [революционную] и террористическую деятельность этой группы и
подготовить ее окончательно к совершению важнейших террористиче-
ских актов по Москве.
К приезду КАМЕНЕЦКОГО Олега в Москву эта группа Демократиче-
ского союза состояла из следующих лиц, вовлеченных в эту организацию в
начале 1928 г.:
1) ПРИВЕЗЕНЦЕВОЙ-ПЕТРОВОЙ Зои Ивановны,
2) ПРИВЕЗЕНЦЕВА Владимира Алексеевича,
3) РАЕВСКОГО Вадима Викторовича,
4) ШЕНДЮХА Дмитрия Ивановича,
5) ЧЕРНЯКА Михаила Яковлевича,
6) КОРОЛЕВА Владимира Алексеевича,
7) КИТЕНКО Александры Яковлевны,
8) ГЕРЦОГ Екатерины Федоровны,
9) ЛЕОНОВА Сергея Георгиевича,
10) ЗАХАРОВОЙ Клавдии Николаевны,
И) БАР-БУРИНОВОЙ Ирины Ивановны,
12) ПРИДОРОГИНА Серафима Федоровича.
Необходимо отметить, что почти все перечисленные лица являются чер-
ниговцами, некоторые киевлянами и лишь ПРИВЕЗЕНЦЕВ и ЗАХАРО-
ВА — москвичами.
Вербовались они в состав организации также своими земляками, причем
все они, за исключением ЗАХАРОВОЙ, завербованной ПРИВЕЗЕНЦЕ-
ВОЙ-ПЕТРОВОЙ, были завербованы СЕЛИВАНОВЫМ, ГОРДОНОМ и
КАМЕНЕЦКИМ.
427
В отношении террористической деятельности московская группа не от-
ставала от киевской и черниговской групп Демократического союза, т. к.
СЕЛИВАНОВ, ГОРДОН и КАМЕНЕЦКИЙ, будучи видными организато-
рами и руководителями Демократического союза и ведя активнейшую ра-
боту в направлении террора, сами вербовали в состав организации исклю-
чительно таких лиц, которые готовы были жертвовать собой и в любое
время выполнить совершение какого-либо террористического акта.
Московская группа этой организации в лице ПРИВЕЗЕНЦЕВОЙ-ПЕТ-
РОВОЙ принимала лишь больше мер к тому, чтобы в случае провала терро-
ристическое лицо этой организации выявлено не было.
По этому поводу в своих показаниях КАМЕНЕЦКИЙ Олег Александро-
вич говорит:
«...Уже в Москве, после получения мною от СЕЛИВАНОВА программ
и воззваний нашей организации Демократического союза я был у Зои
ПРИВЕЗЕНЦЕВОЙ-ПЕТРОВОЙ, и по этому поводу имел с ней беседу.
Мы пришли к выводу, что помещать в программу пункт “о террористи-
ческих актах” не следует по тем соображениям, что в случае обнаруже-
ния это может повлечь за собой тяжелые последствия. Но от террористи-
ческих актов мы не отказывались и принципиально этот вопрос нами не
обсуждался; о том, что наша организация признает террор, ей было, ко-
нечно, известно из самой программы, но мы считали, что документов на
этот счет иметь не следует, так как это только ухудшит положение в слу-
чае провала...»
Московская группа Демократического союза в силу соблюдения в боль-
шей степени правил конспирации была следствием выявлена в большей
своей части значительно позднее черниговской и киевской групп этой орга-
низации и поэтому вполне понятно, что следствию не удалось добыть почти
от всех участников этой группы показаний о их террористической деятель-
ности и проводившейся ими в этом направлении соответствующей подго-
товки.
Гл. 17-я
В Ленинграде после проведенной там ГОРДОНОМ Вениамином Бен-
ционовичем и специально выезжавшими туда из Чернигова в 1927 г. ТУСЕ-
ВИЧЕМ Борисом Матвеевичем и ЛУНДБЕРГОМ Германом Александрови-
чем предварительно организационной подготовки была создана также груп-
па террористической организации Демократического союза, в которую
входили, как показывают обвиняемые ЕВСЕЕНКО, ТИМОШЕВСКИЙ,
БАР Юрий и другие, следующие лица:
1) ГОФМАН Олег Константинович,
2) ХОЛОПЦЕВ Виктор Александрович,
3) БЫЧКОВ Авраам Яковлевич,
4) ЯКОВЛЕВ Владимир Всеволодович,
5) ВОРОБЬЕВ Николай Григорьевич,
6) ВАСЬКОВ Юрий Борисович,
7) ХАВИНА Любовь Хаимовна.
428
Этой группой руководил ГОРДОН Вениамин.
Из показаний других арестованных участников киевской и черниговской
групп видно, что в Ленинграде существовала мощная организация, но так
как ГОРДОН в отношении Ленинграда никаких абсолютно показаний не
дал, то следствию удалось выявить лишь перечисленных выше лиц, которые
так же, как и участники московской группы, о терроре показаний не дали,
но то обстоятельство, что этой группой руководил ГОРДОН Вениамин —
один из организаторов Демократического союза, говорит само за себя.
О том же, как ГОРДОН относился к подготовке и совершению тер-
рористических актов, видно из приведенных выше его собственных по-
казаний.
В декабре месяце 1928 г. КАМЕНЕЦКИЙ Олег выехал из Москвы в Ле-
нинград с тем, чтобы в большей мере увязать работу по подготовке террори-
стических актов московской и ленинградской групп.
По прибытии туда он связался с участниками ленинградской группы:
ВАСЬКОВЫМ Юрием, ВОРОБЬЕВЫМ Николаем, ЯКОВЛЕВЫМ Влади-
миром, ГОФМАНОМ Олегом и др. и приступил там совместно с последни-
ми к выполнению возложенной на него миссии.
Гл. 18-я
Террористическая организация Демократического союза в целом, все ее
группы (московская, ленинградская, черниговская и киевская) подготавли-
вали одновременно совершение целого ряда террористических актов во всех
центральных городах СССР к весне 1929 г., рассчитывая, что этот момент,
когда усилятся продовольственные и другие заминки, будет самым подходя-
щим для совершения террористических актов. То обстоятельство, что тер-
рористические акты готовились к совершению в одно и то же время в круп-
нейших центральных городах СССР с выбором такого момента, когда со-
ветской власти приходится переживать многие трудности при строительстве
социализма, говорит то, что Демократический союз имел опытных руково-
дителей, стремившихся проводить террористическую и вообще контррево-
люционную] деятельность с соблюдением известной системы.
Такого рода постановкой контр [революционной] деятельности Демокра-
тический союз намеревался нанести как можно больше тяжелых ударов со-
ветской власти.
Наряду с террористической деятельностью Демократический союз под-
готовлял, как это видно из имеющихся у нас сведений, подтверждаемых
приводимой ниже выдержкой из показаний одного обвиняемого, к весне
того же 1929 г. совершение ряда диверсионных выступлений и, в частности,
взрыв железнодорожного моста железнодорожной линии, имеющей страте-
гическое значение — Чернигов—Овруч.
Обвиняемый ТИМОШЕВСКИЙ Сергей Сергеевич по этому поводу го-
ворит:
«...КАМЕНЕЦКИЙ, по словам ГОРДОНА, должен был выехать из Мо-
сквы в Ленинград, так как к весне 1929 г. организация “Демократического
союза” подготавливала целый ряд активных террористических и диверси-
429
онных выступлений и, в частности, подготавливала взрыв железнодорожно-
го моста, находящегося вблизи Чернигова. Террористические и диверсион-
ные выступления Демократический союз приурочивал к весне этого года,
т. к. организация, предвидя продовольственные и другие заминки к этому
времени, считала этот момент самым подходящим для выступлений. Высту-
пления предполагалось произвести одновременно в нескольких централь-
ных пунктах СССР».
Гл. 19-я
Демократический союз одной террористической деятельностью не огра-
ничивался. Эта организация вела контр [революционную] работу и среди
крестьян, главным образом среди зажиточных, за создание так называемого
Крестьянского союза и предпринимала, как это видно из показаний обви-
няемых, ряд организационных мер к созданию крестьянских групп Демо-
кратического союза.
Ниже приводится по этому поводу наиболее характерная выдержка из
показаний обвиняемого ЛУНДБЕРГА Федора Александровича. Он показы-
вает:
«...Работая постоянно с сентября 1928 г. в селе Хоробичи в Хоробиче-
ском с.-х. кредитном товариществе в качестве бухгалтера и общаясь по роду
своей службы среди крестьянского населения не только с. Хоробичи, но и
окрестных сел: Андреевка, Автуничи, Лемишевка, Деревины и др., я имел
от организации задание работать в крестьянской среде этих сел и намечать
людей к вербовке в состав нашей организации. Задание было пропаганди-
ровать главным образом создание “крестьянского союза” и я при всяком
удобном случае, в беседах с приезжавшими в с.-х. т-во крестьянами, вне-
дрял эту идею в сознание крестьян. Наряду с этим агитировал среди этих же
крестьян общность интересов всего крестьянства в целом и доказывал не-
выгодность им деление своего класса на группы (кулаки, бедняки и серед-
няки). Беседы я вел главным образом с зажиточными и середняцкими кре-
стьянами, избегая при этом беседовать с бедняками. В этих беседах я ста-
рался внедрить в сознание крестьян, что налог — это кабала для них, что
самообложение это, в сущности, второй единый сельхозналог, совершенно
ненужный для крестьянства, объяснял вред для крестьянства монополии
внешней торговли, что это лишь делается в интересах рабочего класса.
В связи с перевыборной кампанией указывал, что перевыборы это есть “пе-
реназначение”, что демократия крестьянства отсутствует, кого хочет пар-
тия, того и назначает».
Характерно также отметить, что член организации СЕЛИВАНОВ Алек-
сандр для успешного ведения работы среди крестьян в течение продолжи-
тельного времени, приняв наружный вид крестьянина, ходил пешком по
деревням центральных округов России, где вел антисоветскую пропаганду и
обрабатывал крестьян для вовлечения их в Демократический союз.
Гл. 20-я
Демократический союз при посредстве черниговской группы, являвшейся
как бы базой этой организации, добыв весной 1928 г. через члена организа-
430
ции МОГИЛЯНСКУЮ Лидию Михайловну гектограф, приступил к массо-
вому изготовлению контр [революционной] литературы, для чего организа-
ция в Чернигове обзавелась конспиративной квартирой. На конспиративной
квартире кроме печатания листовок систематически проводились деловые
собрания организации, причем собрания проводились зачастую также и на
различных квартирах участников организации. Бывали также зачастую и та-
кие случаи, когда контрреволюционная] литература печаталась на гектогра-
фе на квартирах участников организации.
В 1928 г. наряду с рядом других воззваний были выпущены и распростра-
нены среди учащейся молодежи, крестьян и городского населения следую-
щие воззвания контрреволюционного] содержания:
1) «К демократической молодежи»,
2) «К молодежи»,
3) «К крестьянам» (на русском языке),
4) «К селянам» (на украинском языке),
5) «Ко всем трудящимся» (этот документ был приурочен выпуском и рас-
пространением к XI годовщине Октябрьской революции),
6) «К красноармейцам, командирам и нестроевым работникам», с при-
зывом «обращать оружие против опричников СТАЛИНА — ГПУ»,
7) «К гражданам Советского Союза» и др.
Программа организации была издана Демократическим союзом в 100 экз.,
большая часть которых была распространена, причем каждый участник орга-
низации обязательно получал один экземпляр на руки для постоянного руко-
водства ею в своей контрреволюционной] деятельности.
В целях предосторожности литература в самом Чернигове не распростра-
нялась, а переотправлялась через участников организации в Киев (ЛЕВИЦ-
КОЙ), а в Москву (ПРИВЕЗЕНЦЕВОЙ-ПЕТРОВОЙ и КАМЕНЕЦКОМУ
через БАР-БУРИНОВУ Ирину) и Ленинград (ГОРДОНУ и ГОФМАНУ),
где она разбрасывалась около различных учебных заведений.
Периодически, кроме этого, литература в сотнях экземплярах переот-
правлялась из Чернигова в другие города в почтовых посылках с двойным
дном в адреса иногородних участников организации, причем в посылки
обычно вкладывались для отвода глаз яблоки.
Практиковался также систематически метод рассылки контр [революци-
онной] литературы по СССР почтой, в конвертах, в адреса отдельных лиц,
сельсоветов и различных учреждений. Этот способ практиковался главным
образом ленинградской группой Демократического союза.
В дальнейшем предполагалось перенести печатание в Москву, где для
этой цели специально подыскивалась квартира.
На украинский язык воззвания переводились МОГИЛЯНСКОЙ Лидией
Михайловной и обычно все воззвания выпускались на русском языке и на
украинском. Это делалось, как говорит один из обвиняемых, «из тактиче-
ских соображений, чтобы не возмущать национальные чувства украинцев-
националистов, чтобы между украинцами и русскими не создавать отчуж-
денности или вражды и стараться работать вместе, чтобы в дальнейшем,
431
если понадобится, можно было связаться с украинской национальной орга-
низацией».
Гл. 21-я
Демократический союз в лице черниговской группы в своей контррево-
люционной] деятельности уже вплотную подошел также и к выполнению
пункта программы об экспроприациях в целях пополнения своей кассы.
В программе по этому поводу говорится:
«Касса кружков. При наличии 15—20 человек в кружке можно организо-
вать кассу. Деньги в кассе должны быть сохранены в явочной квартире и
употребляться на нужды кружка. Касса может пополняться и отдельными
суммами, если кто-нибудь из членов кружка может такую сумму внести. Если
в кружке есть литераторы, музыканты и т. д., можно под какой-нибудь мар-
кой устраивать публичные концерты, литературные вечера и т. д., доход с ко-
торых поступает в кассу. Способы для пополнения кассы могут быть вообще
различные вплоть до экспроприации. Но экспроприация возможна только
при очень сильном и сплоченном кружке, обладающим оружием и связями».
Один из обвиняемых ЛУНДБЕРГ Федор по этому поводу говорит:
«В октябре месяце на проходившем собрании организации в дни Октябрь-
ских торжеств на конспиративке у СЕЛИВАНОВА мною был поднят вопрос
о недостатке средств в организации. Мною был выдвинут вопрос о возмож-
ности совершения экспроприаций в учреждениях, обладающих временами
средствами, в частности Хоробическом с.-х. т-ве, где я служил. Я развил этот
вопрос так: я предложил свои услуги по извещению черниговцев о дне скоп-
ления большой суммы денег в товариществе, по телефону сообщу БРЕГИНУ
и СЕЛИВАНОВУ, они пришлют своих ребят и произведут с моей помощью
ограбление. Деньги эти предполагалось использовать для нужд организации.
Обсуждались и другие варианты совершения экспроприации».
Таким образом, сам этот факт говорит за то, что группы Демократиче-
ского союза были весьма сильными и сплоченными, способными на всяче-
ские весьма активные действия.
Гл. 22-я
Демократический союз, изыскивая возможные способы для развертыва-
ния своей контрреволюционной] деятельности еще в более широком мас-
штабе, начал прощупывать в конце 1928 г. почву в направлении связи с дру-
гими контр [революционными] организациями с тем, чтобы можно было в
своих интересах использовать эту организацию или же в интересах общего
дела объединиться с какой-либо другой родственной ей контр [революцион-
ной] организацией, имеющей в свою очередь тесную и непрерывную связь с
зарубежом.
На одном из собраний черниговской группы всплыл в связи с этим во-
прос о том, чтобы связаться с УНДО.
Обвиняемый ЛУНДБЕРГ Федор по этому поводу говорит:
«В декабре месяце 1928 г. ...на одном из собраний организации СЕЛИ-
ВАНОВ Александр поставит вопрос о вхождении Демократического союза в
состав УНДО. Доводы его к этому были следующие: наша организация, не
432
имея с УНДО связи и не входя в состав ее, не смогла бы причинить, пожа-
луй, весьма большого ущерба соввласти, мы, хотя и не совсем родственная
организация УНДО, там “много мерзавцев”, но все же эта организация до-
бивается своей контр [революционной] деятельностью полного отделения
от СССР. “СССР без Украины — это значит, что СССР вообще не будет”.
Исходя из этого и в интересах более успешного ведения контрреволюцион-
ной] работы, наше собрание склонилось к тому, чтобы мы вошли в состав
УНДО и поручили это оформить СЕЛИВАНОВУ Александру».
Обвиняемый БРЕГИН Леонид Ильич по этому поводу говорит:
«В декабре месяце 1928 г. на одном из собраний организации СЕЛИВА-
НОВ Александр информировал участников его о том, что МОГИЛЯНСКАЯ
просила его передать, что у нашей организации в лице ее отдельных членов
имеется связь с УНДО, с которым нам в интересах контр [революционной]
деятельности необходимо объединиться или войти в состав этой организации».
Кроме того, Демократический союз предпринимал шаги к установлению
связи с оппозиционными кругами, считая возможным и необходимым объ-
единение всех антисоветских групп и сил, для успешной борьбы с советской
властью.
Обвиняемый ГОРДОН Вениамин показывает:
«ЛЮБЧЕНКО приехал в Чернигов в январе этого года, на неделю, ка-
жется. Приехал он, собственно, к своей матери, но большую часть времени
проводил у меня. Чтобы повидаться с ЛЮБЧЕНКО, приехал в Чернигов на
несколько дней и ХОЛОПЦЕВ (мы заранее списались об этом). Переписку
с ЛЮБЧЕНКО я вел крайне нерегулярно, но знал главным образом из рас-
сказов ХОЛОПЦЕВА, который его за это осуждал, что он (ЛЮБЧЕНКО)
примкнул к оппозиции, был исключен из комсомола и т. п. По приезде
ЛЮБЧЕНКО сразу сообщил мне, что он принадлежит к какой-то оппози-
ционной группировке (кажется, сапроновского толка) и излагал мне свои
взгляды, которые показались мне довольно радикальными. Согласиться с
ним я, конечно, не мог, потому что в его убеждениях основную роль играл
рабочий класс, а в моих — крестьянство и интеллигенция, и мы много спо-
рили. Тем не менее в разговорах с товарищами, сначала с БАРОМ, а затем
на квартире у БАРА, где, кроме меня и его, присутствовали еще, если не
ошибаюсь, ЕВСЕЕНКО и СНЕЖКОВ (назначено было собрание, но не со-
стоялось, потому что не пришли остальные), я поставил вопрос — а как на-
счет того, чтобы нам попытаться наладить какую-нибудь связь с оппозици-
ей. Товарищи отнеслись к этому скептически, находя, что ничего из этого
выйти не может, так как цели у нас разные, но было все же решено, что мне
следует нащупать почву в этом направлении. Прощупывание это заключа-
лось в том, что через день или два я спросил ЛЮБЧЕНКО: “А как Вы отно-
ситесь к третьей силе?” На что он мне ответил: “Безусловно отрицательно”.
Ясно, что дальнейшее “прощупывание” я прекратил. О существовании на-
шей организации ни я, ни, насколько я помню, СЕЛИВАНОВ, ЛЮБЧЕН-
КО не говорили, но думаю, что догадываться о чем-то в этом роде он мог,
во-первых, на основании вопроса моего о третьей силе, а во-вторых, по тем
433
намекам, которые проскальзывали в моих разговорах с товарищами, по Де-
мократическому союзу в его присутствии, так как мы вели себя, вообще го-
воря, достаточно неконспиративно».
Обвиняемый ТИМОШЕВСКИЙ Сергей по этому поводу говорит:
«КАЛИТИН (участник киевской группы Демократического союза) мне
рассказывал, что летом 1927 г., когда он был на практике в Донбассе, то за-
езжал в Харьков к своей тетке Ш РАИ БЕРГ, от которой получил для распро-
странения троцкистскую литературу, которую и распространил. Я его спро-
сил, как троцкистскую деятельность совместить с работой в Демократиче-
ском союзе, на что он мне ответил: “Не все ли равно”».
Обвиняемый КАЛИТИН Александр Александрович в своих показаниях
подтверждает, указывая:
«Будучи в Донбассе, в Снежнянском рудоуправлении на практике в
1927—1928 гг., летом (шахты № 2, 3 и 4), я там среди рабочих проводил ан-
тисоветскую пропаганду, толкуя им все в троцкистском разрезе».
Гл. 23-я
ШЕРЛАИМОВ Петр Павлович, быв. преподаватель Киевского художест-
венного института, был одним из идейных вдохновителей киевской группы
Демократического союза. В бытность свою в Киеве, он устраивал у себя на
квартире сборища, на которых бывало и большинство участников киевской
группы террористической организации Демократического союза (ЛЕВИЦКАЯ
Гали, ТИМОШЕВСКИЙ Сергей, ВОВК И. И., ПЕТРАШ, КАЛИТИН и др.).
На сборищах обсуждались различные политические вопросы в антисо-
ветском разрезе.
ШЕРЛАИМОВ сам к вопросам о необходимости совершения террори-
стических актов против представителей соввласти и ВКП(б) в принципе
подходил положительно и эти взгляды высказывал на устраивавшихся им
сборищах.
Политическая установка ШЕРЛАИМОВА — свержение в конечном ито-
ге советской власти и установление демократической республики во главе с
интеллигенцией.
Раньше, еще до своей работы в Киеве, ШЕРЛАИМОВ Петр Павлович
работал в Свердловске в местном Художественном институте и своей анти-
советской деятельностью пытался там разложить студентов и направить их
на путь борьбы с советской властью.
В результате своей этой контр [революционной] деятельности он вынуж-
ден был скрыться из Свердловска. В связи с этим он проходил по розыску
ПП ОГПУ по Уралу.
Есть, кроме того, сведения о том, что ШЕРЛАИМОВ, находившийся в
период Гражданской войны в Сибири, служил в колчаковской контр [раз-
ведке], но он в своих показаниях это отрицает, относительно его контр[ре-
волюционной] деятельности по Киеву, обвиняемый КАЛИТИН А. А., один
из ближайших друзей ШЕРЛАИМОВА на этом поприще, говорит:
«...Бывая у ШЕРЛАИМОВА на квартире в числе других лиц, мы обсуж-
дали различные, в том числе и политические, вопросы. Говорилось и о том,
434
чтобы организовать молодежь, главным образом недовольную, для защиты
их интересов и борьбы с соввластью.
Мы пришли к выводу создать Товарищество молодых мыстцив Украины.
Эту организацию мы создали явочным порядком, и я был ее представите-
лем. В нее входило примерно чел. 40. В конечном счете эту организацию
полагалось использовать для активной нелегальной борьбы с соввластью.
Я лично полагаю, что квартира ШАРЛАИМОВА была конспиративкой, где
получались людьми, посещавшими его в разное время дня и вечера, соот-
ветствующие инструкции и директивы.
ШЕРЛАИМОВ к вопросу о террористических выступлениях, в принци-
пе, подходил положительно и высказывал эти взгляды весьма тонко и осто-
рожно».
Далее КАЛИТИН Александр Александрович, касаясь ШЕРЛАИМОВА,
говорит:
«Бывая на квартире у ШЕРЛАИМОВА, я с ним имел беседы об интелли-
генции, говорилось ШЕРЛАИМОВЫМ о том, что положение интеллиген-
ции в современных советских условиях отчаянное, плохое и что нужно изы-
скивать такие пути, чтобы интеллигенция была организована в крупные,
хорошо организованные, как бы производственные единицы. Установка
ШЕРЛАИМОВА политическая была на то, чтобы Россия была “демократи-
ческой республикой” во главе с интеллигенцией. Если интеллигенция будет
разрознена, то и к “демократической республике” мы не придем. Интелли-
генция, по его словам, будет представлять собою политическую силу только
тогда, когда будет каким-либо путем организована.
ШЕРЛАИМОВ настроен к террористическим выступлениям положи-
тельно и говорил зачастую о необходимости уничтожения отдельных лиц,
имеющих отношение к власти.
Товарищество молодых мыстцив Украины было организовано мною при
негласном руководстве этим ШЕРЛАИМОВЫМ. Между прочим, КАМЕ-
НЕЦКИЙ Олег и ЛЕВИЦКАЯ Гали были завербованы в ТММУ самим
ШЕРЛАИМОВЫМ, и сам он их также обрабатывал.
ШЕРЛАИМОВ меня постоянно предупреждал о том, чтобы я ходил к нему
остерегаясь, так, чтобы не знали соседи, что у него происходят сборища».
Далее КАЛИТИН о ШЕРЛАИМОВЕ Петре Павловиче говорит:
«Создавая ТММУ, мы преследовали цель — ведение революционной
борьбы с советской властью с нашей точки зрения и контрреволюционной]
деятельности с точки зрения коммунистической партии. Создавая ТММУ
полулегальным путем, мы старались не конспирировать особенно этой ор-
ганизации, т. к. рассчитывали, что если ТММУ будут знать многие, то тем
самым на эту организацию не будут обращать соответствующие органы сов-
власти серьезного внимания и за этой организацией не будут так следить,
как за организациями, ведущими антисоветскую деятельность при полном
соблюдении правил конспирации.
Формами как бы некоторой легальности ТММУ мы отвлекали внимание ор-
ганов власти от нелегальной антисоветской деятельности нашей организации.
435
Я считал, что наш кружок ТММУ был пока чисто философским и мы
вырабатывали в нем антисоветские миропонимания и обрабатывали в этом
направлении участников этого кружка.
Мне, со слов ШЕРЛАИМОВА, известно, что он такую же антисоветскую
работу проводил среди студентов и в бытность его в Свердловске, а позднее
среди студентов ВХУТЕМАС в Москве».
Показания обвиняемого ТИМОШЕВСКОГО Сергея Сергеевича в отно-
шении контрреволюционной] деятельности ШЕРЛАИМОВА Петра Пав-
ловича аналогичны с изложенными показаниями КАЛИТИНА.
Гл. 24-я
Произведенными у участников организации “Демократического союза”
обысками изъято: 6 гранат, 7 револьверов различных систем, гектограф и
большое количество контр [революционной] литературы и патроны к ре-
вольверам различных систем.
НА ОСНОВАНИИ ВЫШЕИЗЛОЖЕННОГО
ОБВИНЯЮТСЯ:
1) ЛЮБАРСКИЙ Лев Георгиевич — 19 лет, сын быв. чиновника, гр-н
СССР, в том, что с 1926 по 1927 г. включительно состоял участником чер-
ниговской террористической группы молодежи. В июле месяце 1923 г. ЛЮ-
БАРСКИЙ Лев, по поручению Бориса ЛЮБАРСКОГО при активном со-
действии ШЕЛКОВОЙ Анны Ивановны и КВАДРИ Михаила Владимиро-
вича пытался совершить террористический акт над Михаилом Ивановичем
КАЛИНИНЫМ - председателем ЦИК СССР. В августе 1928 г. ЛЮБАР-
СКИЙ Лев, при содействии тех же лиц и специально приезжавшего из
Польши под видом сопровождающего дипкурьера Польского мининдела,
сотрудника 2-го отдела Польгенштаба, участника Семеновской террористи-
ческой организации в Польше — ЛЮБАРСКОГО Всеволода, пытался со-
вершить террористический акт над тов. БУХАРИНЫМ, но в результате об-
стоятельств, от него независящих, совершил террористический акт над
старшим инспектором и заместителем начальника организационной части
ПУР РККА - ШАПОШНИКОВЫМ.
2) ШЕЛКОВА Ольга Александровна, 47 лет, дочь врача, служащая, б/п,
подданная СССР;
3) ЛЮБАРСКИЙ Борис Александрович — 40 лет, сын врача, без опреде-
ленных занятий, б/п, подданный СССР;
4) КВАДРИ Михаил Владимирович — 31 год, сын быв. генерала, быв. бе-
лый офицер, потомственный дворянин, б/п, подданный СССР;
5) ЛЮБАРСКАЯ Анна Ивановна — 32 года, дочь быв. казачьего генера-
ла, из потомственных дворян, б/п, служащая, два брата коей быв. белые
офицеры расстреляны в 1920 г. за контрреволюционную] деятельность,
подданная СССР;
6) БОМ Лариса Григорьевна — 32 года, из дворян, дочь быв. капитана,
домашняя хозяйка, б/п, подданная СССР;
7) ЛЮБАРСКИЙ Василий Георгиевич — 21 год, сын быв. чиновника,
б/п, гражданин СССР;
436
8) РАЗУМОВСКАЯ Ванда Георгиевна — 29 лет, дочь быв. помещика,
служащая, б/п, подданная СССР;
9) ТРОЦКИЙ-СЕНЮТОВИЧ Сергей Сергеевич — 41 год, быв. белый
офицер, капитан, из быв. дворян, киноактер, б/п, подданный СССР;
10) ДМИТРИЕВ Борис Арсеньевич — 36 лет, из почетных граждан, без
определенных занятий, б/п, подданный СССР.
Являлись активными участниками и пособниками Льву ЛЮБАРСКОМУ
в совершении террористического акта над ШАПОШНИКОВЫМ и в по-
пытках его совершить террористические акты над М.И. КАЛИНИНЫМ —
председателем ЦИК СССР и тов. БУХАРИНЫМ.
Помимо того, были связаны в целях шпионажа с 1923 г. вплоть до по-
следнего времени с Польским посольством в гор. Москве и видными актив-
ными белогвардейскими деятелями за рубежом (Всеволодом ЛЮБАР-
СКИМ — сотрудником 2-го отд. Польгенштаба, участником Семеновской
террористической организации в Варшаве; ПАВЛОВСКИМ Станисловом
Владимировичем — быв. военным агентом Польского правительства при
Деникинском и Врангелевском правительствах; быв. белым генералом
ЛЬВОВЫМ — сотрудником Кутеповской контрразведки в Чехословакии;
быв. генералом СТОММА, КАРБАСНИКОВЫМ и др.).
11) ГОРДОН Вениамин Бенционович — 20 лет, сын врача, студент госу-
дарственных курсов искусствоведения при ГИНИ в Ленинграде, б/п, под-
данный СССР;
12) БРЕГИН Леонид Ильич — 20 лет, из мещан, с незаконченным выс-
шим образованием, агроном-практикант, б/п, подданный СССР;
13) ЕВСЕЕНКО Алексей Яковлевич — 22 лет, сын быв. чиновника, тех-
ник-механик, безработный, б/п, подданный СССР;
14) БАР Юрий Иванович — 20 лет, из дворян, б/п, учащийся, подданный
СССР;
15) ГУЛЯ-ЯНОВСКИЙ Михаил Петрович — 20 лет, сын быв. чиновни-
ка, учащийся, б/п, подданный СССР;
16) СНЕЖКОВ Анатолий Никанорович — 24 лет, быв. дворянин, б/п,
безработный, подданный СССР;
17) РУБЛЕВСКИЙ Борис Евгеньевич — 20 лет, сын быв. чиновника,
служащий, б/п, подданный СССР;
18) БУЛЕНОК Сергей Петрович — 21 год, из мещан, учащийся, б/п,
подданный СССР;
19) МЕКШУН Семен Игнатьевич — 21 год, из крестьян, учащийся сель-
скохозяйственного института в гор. Киеве, б/п, подданный СССР;
20) МОГИЛЯНСКАЯ Лидия Михайловна — 30 лет, из быв. дворян, слу-
жащая, б/п, подданная СССР;
21) ТУСЕВИЧ Борис Матвеевич — 23 лет, сын быв. чиновника, служа-
щий, б/п, гражданин СССР;
22) ЛУНДБЕРГ Федор Александрович — 22 лет, из дворян, сын быв.
полковника, расстрелянного за контр [революционную] деятельность, слу-
жащий с.-х. кредитного товарищества, б/п, подданный СССР;
437
23) ЛУНДБЕРГ Герман Александрович — 23 лет, из дворян, сын быв.
полковника, расстрелянного за контр [революционную] деятельность, тех-
ник, безработный, б/п, подданный СССР;
24) ПЕКУР Василий Никитич — 22 лет, из крестьян, служащий, б/п,
подданный СССР.
В том, что в 1928 г. состояли активными участниками черниговской
группы террористической организации “Демократического союза”. Орга-
низаторами группы и руководителями были: ГОРДОН Вениамин, ЕВСЕ-
ЕНКО Алексей, ТУСЕВИЧ Борис, ЛУНДБЕРГИ Федор и Герман и МОГИ-
ЛЯНСКАЯ Лидия.
25) СТРЕТОВИЧ Всеволод Иванович — 31 год, из быв. дворян, без опре-
деленных занятий, б/п, подданный СССР;
26) ЯРОШЕНКО Николай Васильевич — 19 лет, сын быв. чиновника,
ученик-литейщик завода «Октябрьский молот», б/п, подданный СССР;
27) ФАЕВСКИЙ Борис Михайлович — 24 года, сын быв. волостного
писаря, землеустроитель-практикант Прилукского ОЗУ, б/п, подданный
СССР;
28) САКОЦКИЙ Владимир Иванович — 21 год, сын торговца, хроно-
метражист Рыковского комбината, б/п, подданный СССР;
29) МУШИНСКИЙ Алексей Петрович — 20 лет, сын быв. директора
женской гимназии, студент профтехшколы, б/п, подданный СССР;
30) ДЫНИН Семен Яковлевич — 22 лет, б/п, курсант Московской воен-
ной инженерной школы, член ВЛКСМ, подданный СССР.
В том, что состояли до 1927 г. включительно в черниговской террористи-
ческой организации молодежи, ставившей своей целью совершение ряда
террористических актов.
31) ЛЕВИЦКАЯ Гали Филипповна — 29 лет, из дворян, скульптор, без-
работная, б/п, подданная СССР;
32) ТИМОШЕВСКИЙ Сергей Сергеевич, 25 лет, из духовного звания,
художник, безработный, б/п, подданный СССР;
33) ВЕРБИЦКАЯ Мария Федоровна — 24 лет, из быв. дворян, студентка
Киевского художественного института, б/п, подданная СССР;
34) ЗАБЕЛЛО Виктор Григорьевич — 28 лет, из быв. дворян, студент
КПИ, б/п, подданный СССР;
35) ЛЕВИЦКИЙ Чеслав Максимилианович — 23 лет, из быв. дворян,
студент, б/п, подданный СССР;
36) СКЛЯРОВА Ксения Васильевна — 30 лет, из мещан, телефонистка
Киевской гор[одской] телефонной] станции, б/п, подданная СССР;
37) ГОЛУБОВСКИЙ Борис Сергеевич — 21 год, из потомственных гра-
ждан, студент КХИ, б/п, подданный СССР;
38) КОРЕНЕВСКИЙ Владимир Петрович — 23 лет, сын быв. белого
полковника, из. быв. дворян, студент КХИ, б/п, подданный СССР;
39) ПЕТРАШ Георгий Иосифович — 28 лет, студент КХИ, б/п, чехосло-
вацкий подданный;
40) ВОВК Иван Иванович — 23 года, студент КХИ, б/п, подданный СССР;
438
41) КАЛИТИН Александр Александрович — 22 года, сын быв. чиновни-
ка, студент КХИ, б/п, подданный СССР;
42) ТОРОПЦЕВ Дмитрий Иванович — 21 год, из мещан, студент КХИ,
б/п, подданный СССР;
43) ГОРИЦЫН Борис Борисович — 23 года, из быв. дворян, студент ме-
дицинского института в Киеве; б/п, подданный СССР;
44) МАРЧУК Людмила Степановна — 21 год, студентка КХИ, б/п, под-
данная СССР;
45) ШЕРЛАИМОВ Петр Павлович — 39 лет, из мещан, педагог, скульп-
тор, художник и живописец, б/п, безработный, подданный СССР.
В том, что в 1928 г. состояли активными участниками киевской группы
той же террористической организации “Демократический союз”. Организа-
торами и руководителями киевской группы были ЛЕВИЦКАЯ Гали, КА-
МЕНЕЦКИЙ Олег, ЗАБЕЛЛО Виктор, у коего при обыске, кроме того, об-
наружены 5 гранат, приобретенные им для подготовлявшихся группой тер-
рористических актов.
ШЕРЛАИМОВ Петр Павлович был идейным вдохновителем киевской
группы Демократический союз и одновременно организовывал совместно с
КАЛИТИНЫМ, ВОВКОМ, ТИМОШЕВСКИМ, КАМЕНЕЦКИМ, ПЕТ-
РАШОМ, ЛЕВИЦКОЙ и др. другую контр [революционную] организацию
молодежи ТММУ.
46) КАМЕНЕЦКИЙ Олег Александрович — 21 год, сын быв. помещика,
б/п, без определенных занятий, подданный СССР;
47) ПРИВЕЗЕНЦЕВА-ПЕТРОВА Зоя Ивановна — 24 года, б/п, домаш-
няя хозяйка, подданная СССР;
48) ПРИВЕЗЕНЦЕВ Владимир Алексеевич — 28 лет, служащий, инже-
нер, б/п, подданный СССР;
49) РАЕВСКИЙ Вадим Викторович — 23 года, студент МГУ, б/п, под-
данный СССР;
50) ШЕНДЮХ Дмитрий Иванович — 23 года, из дворян, студент инсти-
тута им. Каган-Шабшая, б/п, подданный СССР;
51) ЧЕРНЯК Михаил Яковлевич — 23 года, из мещан, студент Госмуз-
техникума в Москве, б/п, подданный СССР;
52) КОРОЛЕВ Владимир Алексеевич — 23 года, сын быв. чиновника,
студент института им. Каган-Шабшая, б/п, подданный СССР;
53) КИТЕНКО Александра Яковлевна — 27 лет, студентка ВХУТЕИН,
б/п, подданная СССР;
54) ГЕРЦОГ Екатерина Федоровна — 29 лет, дочь быв. маклера, студент-
ка ВХУТЕИН, б/п, подданная СССР;
55) БАР-БУРИНОВА Ирина Ивановна — 24 года, из дворян, служащая,
б/п, подданная СССР;
56) ПРИДОРОГИН Серафим Федорович — 25 лет, студент ВХУТЕИН,
б/п, подданный СССР;
57) ЛЕОНОВ Сергей Георгиевич — 22 года, курсант военной инженер-
ной школы, кандидат ВКП(б) с февраля 1928 г., подданный СССР;
439
58) ЗАХАРОВА Клавдия Николаевна — 24 года, служащая, б/п, поддан-
ная СССР.
В том, что состояли активными участниками московской группы той же
террористической организации “Демократический союз”. Руководителями
и организаторами московской группы были: КАМЕНЕЦКИЙ Олег, ПРИ-
ВЕЗЕНЦЕВА-ПЕТРОВА Зоя и ГОРДОН Вениамин.
59) ГОФМАН Олег Константинович — 22 года, сын быв. штабс-рот-
мистра, буровой мастер Управления порт, изысканий в г. Ленинграде, б/п,
подданный СССР;
60) ХОЛОПЦЕВ Виктор Александрович — 22 года, из мещан, студент
ЛГУ, член ВЛКСМ, подданный СССР;
61) БЫЧКОВ Авраам Яковлевич — 22 года, студент Ленинградского по-
литехнического института, б/п, подданный СССР;
62) ЯКОВЛЕВ Владимир Всеволодович — 22 года, б/п, сын быв. полков-
ника, вольнослушатель ЛГУ физ-мат. факультета, подданный СССР;
63) ВОРОБЬЕВ Николай Григорьевич — 24 года, из купеческой семьи,
истопник центрального домового отопления, б/п, подданный СССР;
64) ВАСЬКОВ Юрий Борисович — 24 года, сын быв. чиновника, инже-
нер-механик завода «Салолин», б/п, подданный СССР;
65) ХАВИНА Любовь Хаимовна — 22 года, из мещан, преподавательни-
ца физкультуры и студентка ГИФО, б/п, подданная СССР.
В том, что явились активными участниками Ленинградской группы той
же террористической организации Демократического союза. Организатора-
ми и руководителями этой группы были: ГОРДОН и ГОФМАН.
66) ВАСЬКОВ Борис Павлович — 44 года, юрисконсульт Мурманской
ж. д., б/п, подданный СССР;
67) ЛАСКОРОНСКИЙ Николай Андреевич — 47 лет, из потомственных
почетных граждан, служащий I Общества взаимного кредита в Ленинграде,
б/п, подданный СССР.
В том, что являлись пособниками и укрывателями участников терро-
ристической организации “Демократический союз”, предоставлявшими
участникам организации свои квартиры для контр [революционной] дея-
тельности.
Террористическая организация “Демократический союз.” подготавлива-
ла совершение ряда террористических актов в центральных городах СССР,
причем совершение этих актов намечалось провести одновременно всем
группам по различным городам СССР к весне 1929 г. Все участники Демо-
кратического союза к совершению террористических актов были вполне
подготовлены.
Наряду с этим Демократический союз подготавливал к этому же време-
ни и совершение в различных пунктах СССР ряда диверсионных актов и,
в частности, черниговская группа этой организации подготавливала совер-
шение взрыва Черниговской электростанции и железнодорожного моста
железнодорожной линии Чернигов—Овруч, имеющей стратегическое зна-
чение.
440
Кроме этого, террористическая организация “Демократический союз”
выпускала размножавшиеся ею на гектографе и распространяла среди уча-
щейся молодежи, крестьян и городского населения весьма большое количе-
ство контрреволюционной] литературы, имела свои конспиративные квар-
тиры и устраивала систематически деловые собрания и, кроме этого, к кон-
цу 1928 г. начала изыскивать пути к тому, чтобы связаться с УНДО.
Принимая во внимание изложенное ПОЛАГАЛ БЫ:
1. Дело в отношении всех вышеперечисленных обвиняемых передать на
рассмотрение в Особое совещание при коллегии ОГПУ, причислив за по-
следним всех арестованных.
2. Дело в отношении умершего в тюрьме СЕЛИВАНОВА Александра
Сергеевича следственным производством прекратить.
3. Дело в отношении арестованного ДЕМИДОВИЧА Евгения Василье-
вича (Ивановича) следственным производством выделить.
Ст[арший] уполномоченный 7-го КРО ОГПУ Кононович
гор. Москва
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 2. Л. 12—82.
№ 181
Выписка из протокола заседания Коллегии ОГПУ (судебное)
в отношении членов Демократического союза
8 июля 1929 г.
Постановили:
1) ЛЮБАРСКОГО Льва Георгиевича,
2) ЩЕЛКОВУ Ольгу Александровну,
3) ЛЮБАРСКОГО Бориса Александровича,
4) КВАДРИ Михаила Владимировича,
5) ГОРДОНА Вениамина Бенционовича,
6) ЕВСЕЕНКО Алексея Яковлевича,
7) ТУСЕВИЧА Бориса Матвеевича,
8) ЛУНДБЕРГА Федора Александровича,
9) ЛУНДБЕРГА Германа Александровича,
10) ЗАБЕЛЛО Виктора Григорьевича,
11) КАМЕНЕЦКОГО Олега Александровича,
12) ГОФМАНА Олега Константиновича —
РАССТРЕЛЯТЬ.
13) ЛЮБАРСКУЮ Анну Ивановну,
14) МОГИЛЯНСКУЮ Лидию Михайловну,
15) ЛЕВИЦКУЮ Галю* Филипповну,
* Так в тексте. Правильно — Гали.
441
16) ГОЛУБОВСКОГО Бориса Сергеевича,
17) КОРЕНЕВСКОГО Владимира Петровича,
18) ШЕРЛАИМОВА Петра Павловича,
19) ПРИВЕЗЕНЦЕВУ-ПЕТРОВУ Зою Ивановну —
приговорить к РАССТРЕЛУ с заменой заключением в концлагерь, сро-
ком на ДЕСЯТЬ лет.
20) БРЕГИНА Леонида Ильича,
21) БАРА Юрия Ивановича,
22) ГУЛЯ-ЯНОВСКОГО Михаила Петровича,
23) СНЕЖКОВА Анатолия Никаноровича,
24) ПЕТРАША Георгия Иосифовича,
25) ДОВКА Ивана Ивановича,
26) ХОЛОПЦЕВА Виктора Александровича,
27) БЫЧКОВА Авраама Яковлевича,
28) ЯКОВЛЕВА Владимира Всеволодовича,
29) ВОРОБЬЕВА Николая Григорьевича,
30) ВАСЬКОВА Юрия Борисовича —
заключить в концлагерь, сроком на ДЕСЯТЬ лет.
31) ЛЮБАРСКОГО Василия Георгиевича,
32) РАЗУМОВСКУЮ Ванду Георгиевну,
33) РУБЛЕВСКОГО Бориса Евгеньевича,
34) БУЛЕНКА Сергея Петровича,
35) МЕКШУНА Семена Игнатьевича,
36) ПЕКУРА Василия Никитича,
37) ТИМОШЕВСКОГО Сергея Сергеевича,
38) ВЕРБИЦКУЮ Марию Федоровну,
39) ЛЕВИЦКОГО Чеслава Максимилиановича,
40) СКЛЯРОВУ Ксению Васильевну,
41) КАЛИТИНА Александра Александровича,
42) ТОРОПЦЕВА Дмитрия Ивановича,
43) ТОРИЦЫНА Бориса Борисовича,
44) ПРИВЕЗЕНЦЕВА Владимира Алексеевича,
45) РАЕВСКОГО Вадима Викторовича,
46) ШЕНДЮХА Дмитрия Ивановича,
47) ЧЕРНЯКА Михаила Яковлевича,
48) КОРОЛЕВА Владимира Алексеевича,
49) ЛЕОНОВА Сергея Георгиевича —
заключить в концлагерь, сроком на ПЯТЬ лет.
50) ДЫНИНА Семена Яковлевича,
51) МАРЧУК Людмилу Степановну,
52) КИТЕНКО Александру Яковлевну,
53) ГЕРЦОГ Екатерину Федоровну,
54) ЗАХАРОВУ Клавдию Николаевну,
55) ВАСЬКОВА Бориса Павловича,
56) ЛАСКОРОНСКОГО Николая Андреевича —
442
заключить в концлагерь, сроком на ТРИ года.
57) СТРЕТОВИЧА Всеволода Ивановича,
58) ЯРОШЕНКО Николая Васильевича,
59) ФАЕВСКОГО Бориса Михайловича,
60) САКОЦКОГО Владимира Ивановича,
61) МУШИНСКОГО Алексея Петровича —
выслать через ИКОТИУ на Урал, сроком на ТРИ года.
62) БОМ Ларису Григорьевну — лишить права проживания в Москве,
Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Ростове-на-Дону, означенных губер-
ниях и округах с прикреплением к определенному местожительству, сроком
на ТРИ года.
Дело в отношении гр.:
63) БАР-БУРИНОВОЙ Ирины Ивановны,
64) ПРИДОРОГИНА Серафима Федоровича,
65) ХАВИНОЙ Любви Хаимовны —
прекратить, ХАВИНУ из-под стражи ОСВОБОДИТЬ.
Дело сдать в архив.
Секретарь Коллегии ОГПУ С. В. Пузицкий
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 2. Л. 83—83 об.
№ 182
Выписка из протокола Особого совещания при Коллегии ОГПУ
об освобождении из-под стражи Троцкого-Сенютовича С. С.
12 июля 1929 г.
Совершенно секретно
СЛУШАЛИ ПОСТАНОВИЛИ
173. Дело №-63268 по обвинению гражданина ТРОЦКОГО-СЕНЮ- ТОВИЧ Сергея Сергеевича по 58/12 ст. УК ТРОЦКОГО-СЕНЮТОВИЧ Сергея Сергеевича из-под стражи ОСВО- БОДИТЬ, лишив права прожива- ния в Москве, Ленинграде, Харь- кове, Киеве, Одессе, Ростове-на- Дону, означ. губ. и округах, сроком на ТРИ года
Верно: Начальник 1-го отделения 3-го сектора отдела «А»
подполковник госбезопасности. Владимиров
30 сентября 1952г.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 14. Л. 31.
443
№ 183
Протест в Военную коллегию Верховного суда СССР
по делу Шелковой О. А.
6 сентября 1960 г.
Секретно
Протест (в порядке надзора) по делу ШЕЛКОВОЙ О. А.
На основании постановления Коллегии ОГПУ от 8 июля 1929 г. По ст.
58-6 и 58-8 УК РСФСР была расстреляна ШЕЛКОВА Ольга Александровна,
1881 г. рождения, уроженка гор. Варшавы, русская, гражданка СССР, из се-
мьи врача, окончила гимназию, беспартийная, до ареста — преподаватель
немецкого языка в политехникуме.
По делу осуждены ЛЮБАРСКИЙ Л. Г. и другие, протест в отношении
которых не вносится (Л. Д. 83. Т. 2).
Согласно обвинительному заключению ШЕЛКОВА признана виновной
в том* что являлась активным участником и пособником ЛЮБАРСКОГО в
совершенном им террористическим акте над старшим инспектором и за-
местителем начальника организационной части ПУР РККА ШАПОШНИ-
КОВЫМ и в его попытках совершить террористические акты над
М. И. КАЛИНИНЫМ и БУХАРИНЫМ; с 1923 г. по день ареста была свя-
зана по шпионажу с польским посольством в гор. Москве и видными бело-
гвардейскими деятелями за рубежом (Л. Д. 76. Т. 2).
Постановление Коллегии ОГПУ в отношении ШЕЛКОВОЙ подлежит
отмене по следующим основаниям:
В предъявленном ей обвинении ШЕЛКОВА виновной себя не признала
и показала, что двоюродный брат ЛЮБАРСКИЙ Л. Г. действительно жил у
нее на квартире в гор. Москве, с родным братом ЛЮБАРСКИМ В. А., про-
живавшим в Польше, переписывалась и встречалась с ним, когда он приез-
жал в Москву, однако преступных связей с названными лицами не имела.
В частности, 1 ноября 1928 г. ШЕЛКОВА показала: «...Касаясь вопроса
убийства Львом ЛЮБАРСКИМ тов. ШАПОШНИКОВА, считаю необходи-
мым в категорической форме заявить, что я никакого отношения к данному
убийству не имею. Разговоров с кем бы то ни было, в частности с моим бра-
том Всеволодом и убийцей — двоюродным братом Львом ЛЮБАРСКИМ,
о производстве террористического акта над кем-либо из видных работников
Коминтерна у меня не было. Насколько мне пришлось убедиться, мой брат
Всеволод никакого отношения к политической деятельности не имеет, не-
смотря на то, что он и состоит членом ППС. Что касается убийцы, Льва
ЛЮБАРСКОГО, то о нем могу сказать очень мало, так как, несмотря на то,
что он жил у меня, говорить с ним и видеться приходилось очень мало, по-
тому что он целые дни проводил вне дома и, по его словам, занимался в
библиотеке, готовясь поступить в университет.
Приезд Льва ЛЮБАРСКОГО в Москву был главным образом вызван его
желанием поступить в техническое училище. По этому поводу я с ним раз-
444
говаривала и говорила ему, что в техническое училище ему попасть невоз-
можно, так как там существует разверстка, и берут в первую очередь пар-
тийных и детей педагогов. Я ему поэтому все время советовала поступить в
университет, так как считала, что его замкнутый характер способен в буду-
щем только для кабинетной работы.
Спустя некоторое время, после проживания у нас Льва, я его спрашива-
ла, подал ли он заявление в университет о его приеме туда, на что он отве-
тил утвердительно.
В последующее же время, после убийства ШАПОШНИКОВА, выясни-
лось, что он никуда заявления не подавал и все бумаги, необходимые к это-
му, были найдены дома в его вещах...» (Л. Д. 34—35. Т. 7).
Имеющиеся в деле показания ЛЮБАРСКОГО Л. Г. (осужден к ВМН) не
могут быть положены в основу обвинения ШЕЛКОВОЙ, так как они вызы-
вают большие сомнения.
На первом допросе ЛЮБАРСКИЙ показал, что в Москву он приехал для
того, чтобы поступить в вуз, и по просьбе его родителей ШЕЛКОВА пре-
доставила ему угол. Во время подготовки к экзаменам он разочаровался в
жизни и решил покончить с ней самоубийством, пытался это сделать, но
безуспешно. Тогда он «решил убить какое-нибудь высокопоставленное
лицо с тем, чтобы его забрали и расстреляли». С этой целью он убил ША-
ПОШНИКОВА, которого никогда не знал и случайно встретил около Боль-
шого театра (Л. Д. 10—21. Т. 6).
Однако на последующих допросах ЛЮБАРСКИЙ изменил свои преж-
ние показания и заявил, что убийство ШАПОШНИКОВА он совершил по
политическим мотивам, под влиянием антисоветских разговоров и подстре-
кательства со стороны других лиц, в том числе ШЕЛКОВОЙ (Л. Д. 29. Т. 6).
К делу приобщен акт от 21 августа 1928 г., подписанный врачом-психи-
атром профессором 1-го МГУ КРАСНУШКИНЫМ и помощником началь-
ника санчасти ОГПУ ЗЕЛЕНСКИМ, в котором указано, что «...ЛЮБАР-
СКИЙ страдает душевной болезнью в форме шизофрении, имеющей у него
уже многолетнюю давность, и что инкриминируемое ему деяние совершено
в состоянии душевной болезни. Однако для окончательного установления
формы болезни и отношения к указанному действию необходимо испыта-
ние в институте судебно-психиатрической экспертизы, по крайней мере, в
течение двух недель» (Л. Д. 24. Т. 6).
Находился ли ЛЮБАРСКИЙ в указанном институте, неизвестно.
Как показал 6 июля 1957 г. быв. оперуполномоченный ОГПУ КОНОНО-
ВИЧ, производивший следствие по делу, «...по всей вероятности, ЛЮБАР-
СКИЙ стационарной судебно-психиатрической экспертизе подвергнут не
был» (Л. Д. 7, материалы проверки).
Однако в деле имеется акт освидетельствования ЛЮБАРСКОГО от 1 но-
ября 1928 г., подписанный врачами-психиатрами, в котором, в частности,
указано: «...Следует полностью подтвердить диагноз болезни, поставленный
21 августа с/г в акте за № 25/17, то есть признать его страдающим душевной
болезнью в форме шизофрении, невменяемым и подлежащим принудитель-
445
ному содержанию в гражданской психиатрической больнице как опасного
душевнобольного» (Л. Д. 65. Т. 6).
В процессе проверки дела никаких дополнительных материалов о прича-
стности ШЕЛКОВОЙ к убийству ШАПОШНИКОВА, а также о преступ-
ном характере ее связи с ЛЮБАРСКИМ В. А. и работниками польского по-
сольства в Москве, не обнаружено (Л. Д. 56, 89—94, материалы проверки).
Сведений о связях ЛЮБАРСКОГО Всеволода с польской разведкой не
имеется (Л. Д. 16—21, материалы проверки).
Допрошенная в качестве свидетеля ДЕСЯТОВА Е. В., знавшая ЩЕЛКО-
ВУ с 1915 г. по день ареста, охарактеризовала ее с положительной стороны
(Л. Д. 83—88, материалы проверки).
Считая, что ШЕЛКОВА была осуждена необоснованно и, руководству-
ясь ст. 25 «Положения о прокурорском надзоре в СССР»,
ПРОШУ:
Постановление Коллегии ОГПУ то 8 июля 1929 г. в отношении ШЕЛ-
КОВОЙ Ольги Александровны отменить и дело о ней прекратить за отсут-
ствием состава преступления.
ПРИЛОЖЕНИЕ:
дело № 524723 в 12 томах (т. 2, 4, 6, 7, 8, 10,
11, 12, 13, 29, 30 и материалы проверки) от
н/вх. № 025045; 2-й экз. протеста на 4 листах
с н/мб. № 16923 — адресату.
Главный военный прокурор
генерал-лейтенант юстиции
А. Горный
№ 5в-16646-37/011376.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 2. Л. 168—171.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение 1
Брошюра Демократического союза
«Как и для чего мы должны бороться с большевиками.
1928»
1.
Диктатура пролетариата — в наших условиях — такое же незаконное яв-
ление, как самодержавие.
Пролетариат у нас почти отсутствует. Рабочий класс самый малочислен-
ный, в большинстве случаев тесно связан с другими прослойками населе-
ния и в первую очередь с крестьянством.
Диктатура пролетариата в нашей стране — это диктатура меньшин-
ства.
Напрасно также думают, что пролетариат — авангард российского про-
гресса. Общественной мыслью и совестью всегда двигала интеллигенция.
Экономическое благополучие страны всегда опиралось на крестьянство.
Таким образом, уже в основе советской власти изнасилованы права и инте-
ресы огромного большинства. Больше того, самый пролетариат оставлен в
стороне. Обманувшая его громкими лозунгами беззастенчивая кучка поли-
тических авантюристов, едва ли когда-нибудь имела с ним что-либо общее.
Власть в полном смысле оторвана от масс. Она заправляет обширнейшей в
мире стражей на основаниях самого азиатского деспотизма. Со времени
разгона Учредительного собрания и до последнего времени в крови и пре-
дательстве за спиной своих охранников и жандармов осуществляют боль-
шевики этот деспотизм.
Разгон Учредительного собрания сам по себе является беспримерным в
истории актом государственного насилия.
Свергнув Временное правительство, якобы потому что оно тормозит со-
зыв Учредительного собрания, большевики, едва Собрание было созвано,
разгоняют его при помощи пьяных матросов, открывая длинную серию сво-
их преступлений убийством народных представителей Шингарева и Ко-
кошкина. Насколько массы шли за большевиками, видно из того, что в со-
ставе Учредительного собрания, свободно избранного теми же массами,
большевики представляли собой значительное меньшинство. Они могли за-
хватить власть только насилием. И затем вся комедия советской выборно-
сти стала ясна.
Никто уже не сомневался: избирает советы не народ, но кучка политиче-
ских мошенников, охраняемая хулиганской вооруженной оравой и случай-
но поддержанная голодающими питерскими рабочими и деморализован-
ным фронтом.
Бросают демагогические лозунги: «Долой войну; Вся власть — трудя-
щимся; Земля — крестьянам; Фабрики — рабочим». В то же время усиленно
внушается невежественным массам, что большевики ведут страну к благо-
449
действию, что не будь большевиков, крестьяне, например, не получили бы
без выкупов помещичьей земли.
Между тем лозунг «Земля — крестьянам», эсеровский, а так как эсеры в
Учредительном собрании представляли большинство, то они и без больше-
виков провели бы его в жизнь.
Трудящиеся — в частности, пролетариат — это издавна испытанная
ширма, которой компартия прикрывает свои темные делишки.
За этой ширмой в годы военного коммунизма неистовствовала совет-
ская жандармерия, ею же прикрывали очевидные идеологические прова-
лы вроде нэпа, насильственных поборов, уничтожения свободы слова и
печати и т. д.
Эта же ширма в наши дни заслонила собой пресловутый бандит-
ский лозунг: «Обогащайтесь!» Обогащайтесь — во имя чего? Во имя
пролетариата, с ним, для него. Так отвечают большевики. И вся пар-
тийная банда... обогащается! Впрочем, ни для кого не новы эти бан-
дитские выступления. Военным коммунизмом партия хорошо себя за-
рекомендовала.
Военный коммунизм был слишком очевидным узурпаторским прие-
мом. Посредством его боролась партия с народом, разглядевшим в ней
чужих, «варягов», носителей чуждых, грабительских интересов. Дело
было не в белых генералах. Опаснее были Антоновское, Григорьев-
ское, Махно, Зеленого Ангела и др. народные восстания, армия Учре-
дительного собрания на Волге, забастовки самих рабочих в Самаре,
Москве, Иванове-Вознесенске. Наконец, уже на исходе террористиче-
ской эпохи страшным призраком народного недовольства явилось зна-
менитое дело Кронштадтских мучеников (о бесчисленных, так назы-
ваемых «кулацких мятежах» говорить не приходится). Все это нужно
было затопить в крови. Не от большевиков зависело, если они в этом
не вполне успели.
И если народ до сих пор терпит эту позорную власть, то все это вследст-
вие укротительских способностей большевиков. Эти типичнейшие планта-
торы социализма умеют пользоваться палкой и кнутом.
С прекращением гражданских войн партия усваивает новые методы воз-
действия и переходит от военного коммунизма к «мирному строительству».
Это значит, что она стала мягче, миролюбивее, занялась «интимным усвое-
нием семейного быта».
По-прежнему печать под каблуком, налоги увеличиваются с каждым го-
дом, тюрьмы переполнены, не так явно, но все-таки продолжаются расстре-
лы и пытки в застенках ГПУ.
Переход к «мирному строительству» обозначился прежде всего в появле-
нии частных торговых и промышленных предприятий, посредством кото-
рых провинциальный рабочий был дешево запродан прежнему нанимателю
и затем, в спаивании народа миллионами ведер советской водки. Ко всему
этому прибавились прелести Чубаровского переулка с безграничным, все-
союзным хулиганством сотни тысяч беспризорных и безработных, бюро-
450
кратизм, комчванство, компьянство, разложившийся комсомол и многое
множество других прелестей.
Эконом-политика большевиков — так называемая «политика индуст-
риализации» основана на полном пренебрежении к нуждам крестьянст-
ва, за счет которого она проводится. Развитие крупной промышленно-
сти вызвано интересами столичного пролетариата, с которым власти
необходимо поддерживать хорошие отношения. Ради индустриализации
повышены цены на городские товары и снижены цены на сельхозпро-
дукты.
В результате крестьянство — беззастенчиво обобранное — обречено на
полуголодное существование, ограничено нищенским продовольственным
и хозяйственным бюджетом, лишено права распоряжаться своим трудом и
добытком.
На него возложена вся тяжесть ненужной ему индустриализации и при
том неизбежном выводе, что пользоваться «достижениями» отечественной
индустрии, ему никогда не придется.
Потому что развитие индустриализации невозможно в условиях эконо-
мической блокады других стран, потому что русская фабричная промыш-
ленность не может ни с кем конкурировать на мировом рынке, потому что
нет и не будет у нас, при нашем мошенническом госаппарате, строителей,
могущих вдохновить на дело строительства.
Государство не может справиться с делом управления промышленно-
стью и всем народным хозяйством.
Важнейшие отрасли промышленности остаются в бесконтрольной вла-
сти безграмотных олухов или явных негодяев.
Без действительной критики и контроля в условиях партмонополии и
печатное и устное слово, промышленность наша разлагается и гибнет.
Шахтинский процесс показал это лучше всего.
Между тем уравнение городских и деревенских товаров в цене, посиль-
ная культурная помощь крестьянству, внимательное отношение к делу его
просвещения (у нас никто так плохо не живет, как сельские учителя), мак-
симальное понижение налогов (это можно сделать, сократив расходы ГПУ
и Коминтерна) — все это вместе взятое помогло бы поднять крестьянское
хозяйство и поставить Россию в ряд передовых земледельческих стран. То-
гда в условиях экономического процветания можно было бы провести на-
стоящую индустриализацию. Большевикам этого не нужно. Больше того,
это грозит им потерей власти.
Поэтому единственное спасение страны в уничтожении советской вла-
сти. До тех пор пока существуют большевики, Россия с бесчисленным ко-
личеством подчиненных ей стран, оставаясь тюрьмой для народов под на-
званием СССР — будет задавлена нищетой и невежеством.
Теперь в заключение несколько слов о советской «демократии».
Советская конституция провозглашает свободу собраний и даже обещает
трудящимся для собраний помещения «с отоплением и освящением». На
деле эта «свобода» оказывается свободой только для самих большевиков,
451
как и все прочее, гарантированное конституцией (слова, печати и т. д.).
Трудящиеся, т. е; рабочие, крестьяне и трудовая интеллигенция, могут
пользоваться лишь под «руководством коммунистической партии». Они не
могут высказывать и защищать свои политические воззрения. Выборы в
Советы дают большевикам большинство, так что никто другой не может
агитировать за своих кандидатов, создавать партии для их поддержки.
Власть большевиков антидемократична, демократией называется такой по-
рядок, когда народ управляет сам, через свободно выбранных представите-
лей, а свободными выборы могут считаться лишь тогда, когда в стране идет
свободная борьба партий (в печати, на митингах и т. п.), и народ может вру-
чить власть той партии, которая ему больше по сердцу. Только при таком
порядке интересы и пожелания широчайших народных масс могут найти
свое действительное выражение.
И за такой порядок, осуществленный через немедленный созыв Всена-
родного Учредительного собрания, мы призываем бороться всех честных
граждан нашей страны.
2.
Что такое подпольная работа
Подпольная работа — следствие общего угнетения народа властью.
Цензура, охранка (царская или большевистская), полиция, доносчики,
провокаторы всякого рода, создают атмосферу, действовать в которой
надо умело и осторожно. Конечно, мы могли бы выйти на площади,
кричать на перекрестках. Но это ни к чему не привело бы. Всех таких
обличителей моментально выбрали бы, и работу их пресекли в самом
корне.
Печать, когда-то сыгравшая огромную роль в деле подготовки револю-
ции, взята теперь под опеку Главлита.
Мы лишены возможности выступать открыто с печатным словом. Но
никто нр может запретить сознательному человеку бороться с угнетателями
свободы личными, секретными для охраны средствами. Мы можем и долж-
ны вести подпольную работу.
У многих сохраняется романтическое представление о революционном
подполье — воображение невольно рисует тайные типографии, шифры, за-
гадочные маски, условные сигналы, чуть ли не испанские плащи со шпага-
ми — и у людей, может быть, и желающих бороться с властью, опускаются
руки. Где же достать сил и средств на такую сложную организацию? Между
тем подпольная работа вещь сложная и главным фактором ее надо признать
осторожность и умение найти единомышленника.
Первичные организации подполья
В наши дни всеобщего недовольства очень легко встретить сре-
ди родных, друзей и близких знакомых таких людей, которые, узнав о
вашем желании бороться теми или иными средствами с незаконной
властью в стране, охотно поддержат вас на этом пути. Таких людей,
452
в которых вы могли быть уверены, всегда достаточно в каждом общест-
ве. Нужно только, чтобы вы знали их достаточно точно и были путем
личного опыта уверены в их честности и порядочности. При недоста-
точном знакомстве с человеком очень легко изложить свои взгляды и
убеждения агенту ГПУ.
Пяти-шести (иногда даже двух-трех) человек вполне достаточно для пер-
вичной организации. Такая организация может уже начать работу. Ее роль
состоит в том, что она организует общественное мнение, подбирает и разда-
ет нужную и просто полезную литературу, разрушает убеждения в правоте
властей, если такие убеждения встречаются среди людей, с которыми мож-
но безопасно говорить, и главным образом подбирает единомышленников,
которые согласны работать в дальнейшем.
Для принятия нового члена в свой кружок необходимо, чтобы его
лично знал хотя бы один из членов кружка и был уверен в его надежно-
сти и способности работать. Людям, заведомо неспособным к самопо-
жертвованию и риску, лучше ничего не говорить, даже и в том случае,
если в порядочности их сомневаться не приходится. Это чтобы «слухом
земля не полнилась».
Каждого нового члена кружка следует посвящать сразу и полностью во
все начинания и методы работы кружка, чтобы в случае провала последне-
го, он мог самостоятельно организовать новый кружок и без перерыва про-
должить работу.
Предохранительные меры
В случае провала отдельного члена кружка весь кружок должен от него
тщательно отмежеваться и ничего не предпринимать для его освобождения.
Старые революционеры много лишнего времени тратили на это и в резуль-
тате провалили общее дело, давая нити в руки полиции и жандармерии.
Член кружка, попавший за решетку, вплоть до освобождения его оттуда (са-
мостоятельным путем), перестает быть членом кружка. Тут нужно преду-
смотреть и другое: власти на более слабого и неустойчивого принципиально
человека могут подействовать запугиванием и подкупом и, выпустив его на
свободу, сделать из него провокатора. Во избежание такого казуса, по осво-
бождении товарища следует тщательно проверить причины освобождения,
чтобы не было ничего неясного, и хотя бы первое время предоставить осво-
бодившемуся самостоятельную работу, не вводя его в общую деятельность
кружка. Если же что-нибудь в его освобождении покажется подозритель-
ным, необходимо такого члена кружка обойти (в крайнем случае уничто-
жить), и как можно скорее перевести работу на другие рельсы. Вообще, по-
сле отдельных провалов следует заметать следы: менять явочные квартиры,
места сходок, уничтожать компрометирующие документы или перенести их
в место, неизвестное провалившемуся и т. д.
Способы борьбы
Когда кружок наберет достаточное количество членов (15—20), он уже
может от подготовительной работы перейти к работе активной. Эта актив-
453
ная работа заключается в том, что кружок перестает вариться в собственном
соку и начинает работать не только среди своих членов и кандидатов в чле-
ны, но в широкой общественной массе.
А. Явочная квартира. Необходимо завести 1 или по возможности
2 явочные квартиры, которые содержать нужно на общие средства, посе-
лить в них надежного члена кружка. Адрес квартиры сохранять в тайне
от не членов кружка. 1—2 комнаты (по возможности с отдельным входом
и вообще не связанные ничем с другими помещениями в доме), в кото-
рых можно разместить приезжих товарищей, устроить сходку (под видом
именин или попойки), сложить запрещенную литературу, и вообще явоч-
ная квартира должна служить делу связи. Иногородним товарищам дает-
ся только этот адрес. По этому адресу он и должен являться. Никаких
других документов, указующих на других членов кружка, в явочной квар-
тире оставлять нельзя. Другими словами, явочная квартира — это наибо-
лее уязвимое место кружка, где сосредотачиваются те документы и мате-
риалы, находка которых у отдельных членов кружка была бы нежелатель-
ной, место, являющееся щитом для всего кружка. Одним словом, нужно
обставить явочную квартиру так, чтобы при обыске провалился только ее
обитатель.
Б. Типография. Если какой-нибудь член кружка может достать стек-
лограф, шопирограф, типографский камень, гектограф, или может тайно
пользоваться ими, тогда можно устроить подпольную типографию. Еще
лучше, если кто-нибудь может собрать шрифт и другие принадлежности
настоящей ручной типографии. Во всех этих случаях можно печатать
брошюры, листовки, прокламации и т. д. и распространять их при помо-
щи своих членов. Распространять также можно через надежные иного-
родние связи.
В. Иногородняя связь. Ее можно поддерживать, если кто-либо из чле-
нов кружка выехал в другой город, организовал там подотдел кружка, ра-
ботающий на тех же основаниях и началах. Распространение деятельно-
сти на другие города очень желательно. Она заметает следы. Связь в та-
ких случаях необходима. Ее нужно держать через членов кружка,
имеющих возможность ездить туда и обратно, или через надежных лиц,
которым можно поручить с уверенностью доставку посылки, писем или
пакета в явочную квартиру. В этом случае тайну явочной квартиры со-
блюдать не следует, конечно, не сообщая, что это явочная квартира. По
почте можно устанавливать только личную связь, например, послать не-
винного содержания открытку, чтобы узнать, имеется ли в данном месте
нужный человек. Переправив литературу и письма, их сдают в явочную
квартиру, и обитатель последней сообщает о содержании посылки дру-
гим членам кружка.
Г. Касса кружков. При наличии 15—20 чел. в кружке можно организовать
кассу в 10—15 руб. ежемесячного оборота. Эти деньги должны быть сохра-
няемы в явочной квартире и употребляться на нужды кружка. Касса может
пополняться и отдельными суммами, если кто-нибудь из членов кружка мо-
454
жет такую сумму внести. Если в кружке есть литераторы, музыканты и т. д.,
можно под какой-нибудь маркой устраивать публичные концерты, литера-
турные вечера и т. п., доход с которых поступит в кассу. Способы пополне-
ния кассы могут быть вообще различные, вплоть до экспроприации. Но
экспроприация возможна только при очень сильном и сплоченном кружке,
обладающим оружием и связями.
Д. Террористические выступления. Когда кружок почувствует себя
достаточно окрепшим и организованным, будет иметь иногородние
связи, приличную кассу, явочные квартиры и оружие, он может по-
жертвовать теми или другими добровольцами из своего числа для тер-
рористического выступления. Террористическое выступление — это
убийство кого-либо из представителей власти в центре или же на мес-
тах. Почти всегда террористы рискуют жизнью, и поэтому слабый кру-
жок не может себе этого позволить. Другие способы борьбы зависят от
местных и личных условий, и каждый кружок может измышлять их са-
мостоятельно.
Е. Объединение первичных организаций. Цель подпольной работы —
политический переворот в стране. Отдельный кружок в 20 чел., конечно,
сделать этого не может. Поэтому он должен прежде всего расширить свое
влияние, увеличить число членов и связаться с другими, ему неизвестными
кружками. Такая связь может быть только случайной, не следует думать, что
отдельный кружок не может работать. Сам факт его существования уже бу-
дет нарушать политический застой в стране. Но он не может действовать в
виде достижения цели, если не свяжется с другими кружками, или расши-
рится в иногородних и местных условиях, так что сможет вести самостоя-
тельную повстанческую работу. О существовании других кружков можно
узнать по появлению листков, подкидным письмам и т. д. В таком случае
можно иногда установить связь путем открытой переписки на заборах и во-
ротах чужих домов. Когда будет установлена связь всех существующих
кружков, тогда можно начинать революцию.
Ж. Связь с массами. О связи с массами пока приходится только меч-
тать, но, безусловно, в дальнейшем широкие круги недовольных могут
быть охвачены работой подполья и создать мощную опору протесту. Глав-
ным образом, нужно опираться на крестьянство, хотя провинциальные ра-
бочие не менее благодарный материал для агитации. Связь с массами
можно крепить через опытных ходоков, отдельных лиц из народа, готовых
к работе (например, любой крестьянин-грамотей) и т. д. Вообще же ника-
кого определенного метода здесь рекомендовать нельзя. Нужно приме-
ряться к местным условиям.
Итак, товарищи, принимайтесь за дело, не бойтесь условностей и лож-
ных представлений, ведите подпольную работу.
Не будем надеяться на заграничную помощь, нам никто не поможет,
если мы сами себе не поможем!
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 31.
455
Приложение 2
Листовка «Воззвание Центрального исполнительного комитета
Демократического союза. Ко всем трудящимся»
Граждане!
В этом году празднуется 11-я годовщина насильственного захвата вла-
сти большевиками. За нами 11 лет полного бесправия и угнетения. Болез-
ненный рост промышленности при безысходном финансовом кризисе,
агитационное законодательство, рекламное строительство, рассчитанное
на внешний эффект, беззастенчивое выжимание средств всякого рода
«добровольными» поборами, двойственная политика грабежа и обмана в
области сельского хозяйства — вот результаты 11-летней диктатуры ком-
партии. Мы переживаем смутное время. Совсем не случайны Кубанский и
Шахтинский процессы, брожение внутри партии, и в самое последнее
время Киевские беспорядки (манифестация недовольных рабочих). Все
это — знамение времени.
Мы призываем все честное, трудовое население союза республик к ак-
тивной борьбе с большевизмом.
Только активная борьба, железная организация, идейная стойкость дадут
желанную победу.
Организуйтесь, защищайте свою свободу!
Долой диктатуру мошенников и грабителей!
Да здравствует Демократическое право!
Да здравствует Учредительное собрание!
7 ноября 1928 г.
ЦИКДС.
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 31.
Приложение 3
Листовка Демократического союза «Граждане Советского Союза!»
Граждане Советского Союза!
Со всех сторон нас окружает разруха. Внутри страны падение ценно-
сти денег и непосильные налоги, которыми правительство отнимает
треть всего народного дохода, развал промышленности и сельского хо-
зяйства, острый недостаток продуктов, вызвавший уже в провинции пе-
реход на карточную систему и суррогаты хлеба, и первые признаки угро-
жающего весной голода. Во внешней политике полная изоляция и опас-
ность превращения нашей страны во второй Китай, в то время как
побежденная и в 10 раз беднейшая Германия успешно развивает свое хо-
зяйство. Единственная причина всего этого — существующая система
партийной диктатуры, сводящаяся к диктатуре Сталина (достаточно хо-
456
рошо охарактеризованного в завещании Ленина), душит в стране все жи-
вое и ведет ее на край пропасти. Особенно губительна политика партии в
деревне, где сознательно убивается стремление крестьян к поднятию сво-
его хозяйства и насильно насаждаются ничего не дающие колхозы, при-
чем из всех товаров на деревни продвигают только водку. В то же время
рушится промышленность, лишенная сельскохозяйственной основы и
бюрократически управляемая, причем здесь, как и везде, губительно ска-
зывается постоянное вмешательство партии, и миллиарды, бросаемые на
строительство, не дают никаких результатов. Бессмысленная пропаганда
международной революции привела к срыву заграничных кредитов и
экономической блокаде. Все попытки выправить линию партии вызыва-
ют только репрессии (разгон Московского комитета). Выход только
один — объединяйтесь и требуйте установления подлинной власти трудя-
щихся, а не власти Политбюро. Рабочие, крестьяне и служащие — отка-
зывайтесь от скупки займов, платежа налогов и сдачи хлеба, устраивайте
забастовки и создавайте свои союзы! Красноармейцы — отказывайтесь от
разгона демонстраций и подавления восстаний! Не участвуйте на выбо-
рах в Советы, которыми партия хочет создать видимость народного уча-
стия и переложить на вас ответственность за последствия своей губитель-
ной политики, а там, где выборы уже состоялись — чтобы ваши делегаты
сложили свои полномочия. Этим вы покажете, что требуется обеспече-
ние полной свободы выборов в Советы и прекращение всякого вмеша-
тельства партии в их работу. Докажите ничтожной кучке людей, удержи-
вающих власть в руках только ради своих интересов, что они не смеют
насиловать вашу волю!
ЦА ФСБ России. Арх. № Р-40230. Подлинник. Т. 31.
Приложение 4
Предсмертная записка Селиванова
9 февраля 1929 г.
Внутренняя тюрьма.
Приготовляюсь к смерти — ибо вижу, что следствию сейчас остается
только подобрать более или менее убедительную аргументацию для моего
расстрела — хочу очиститься от тех мелких подлостей, которые себе позво-
лил вначале, в целях самозащиты: 1) я усилено отказывался от каких-либо
террористических настроений. Это неправда. Будь у меня оружие 3—4 мес.
назад, я произвел бы покушение хотя бы на черниговские власти. Теперь
мне это смешно, но это не должно уменьшать моей вины; 2) я хотел оправ-
даться тем, что выставил себя сомневающимся в своей правоте. Я никогда
не сомневался в том, что я прав и теперь не сомневаюсь. Теперь я только
убедился, что бороться с соввластью было бесполезно, и мне горько, что я
увлек в это гибельное предприятие столько молодых и талантливых людей.
457
Считаю, что вышесказанного уже достаточно для моего расстрела, поэтому
прошу следствие не приклеивать ко мне ярлыка монархиста и хоть от этого
унижения избавить перед смертью. Если товарищу Кроновичу (имеется
в виду Кононович. — И. М.) странно, что я быв. дворянин (мне было 9 лет,
когда началась революция) живу крестьянскими настроениями, то я прошу
его перелистать наскоро историю революционного движения в России; там
он увидит имена декабристов, и Радищева, Салтыкова-Щедрина, Герцена,
Огарева, Некрасова, Бакунина, С. Перовской, Крапоткина, Плеханова —
все они были дворянского происхождения. Из военных можно указать
Анинбренера. Нельзя так узко расценивать сословные настроения.
Что касается московских и ленинградских групп, то тут я бессилен по-
мочь следствию. Утешает меня то, что называл имена людей, заведомо не-
винных (Тихомиров, мой двоюродный брат, М. Черняк), особенно первого,
следствие как будто вообще только ищет: не было ли здесь сильного круж-
ка? Уверяю, что нет. А. Селиванов.
Бутырки. Одиночка, 42.
Нашел способ более легкий, чем голодная смерть. Голодовку кончил, по-
тому что боялся ослабеть. Нахожусь в здравом уме и твердой памяти. Уми-
раю потому, что не хочу подвергаться грубому произволу и насилию. Уми-
раю потому, что литературная деятельность для меня погибла, а без литера-
туры я самый дрянной и ничтожный человек на свете.
Да здравствует свободная республика, которой я не увижу!..
16 марта 1929 г. А. Селиванов.
Приложение 5
Александр Селиванов
Отрывок из поэмы «Тюремный менуэт»
Товарищам демократам
Скрипок плач давно утерян,
В грозном ритме сотен ног:
— Мы идем! Мы ждем! Мы верим!
Время рабства сочтено!
Близок час! Перед рассветом
Лунный сумрак утомлен.
Отзвеневшим менуэтом
Полон мой тюремный сон.
Знаю: это ветер плакал,
Отбивало сердце такт:
Пела — каждым нотным знаком
Сокровенная мечта.
Ну так что ж? Конец? Пожалуй!
458
Мне не страшно! Все равно!
Разве полночь удержало
Это душное окно?
Разве здесь — в тюрьме и смуте —
На исходе страшных дней —
Каждой прожитой минуте
Я не радуюсь сильней.
Так!
Утратам непокорный —
Принимаю в двадцать лет
Вместе с гибелью позорной
Мрак, молчание.
РАССВЕТ...
1929 г. 10 марта
Бутырки
Краткие биографии следователей,
которые были привлечены к делу
Демократического союза
Пузицкий Сергей Висильевич, (и. о. начальника КРО-4), родился в 1895 г.
в г. Ломжа в семье учителя. В 1912 г. поступил на юридический факультет
Московского университета. С началом Первой мировой войны был призван
в армию, окончил военное училище и в чине прапорщика направлен в ди-
визион тяжелой артиллерии. В 1917 г. встал на сторону большевиков. В но-
ябре 1918 г. Пузицкого назначают следователем Революционного трибуна-
ла. Заочно, в 1918 г., завершает учебу в Московском университете.
С 1921 г. — сотрудник ВЧК. Принимал активное участие в операциях
«Трест» и «Синдикат-2», за что был награжден орденом Красного Знамени.
В 1935 г. Пузицкому было присвоено звание комиссара госбезопасности
3-го ранга, что соответствует званию генерал-майор. С 35 по 37 г. работал
комиссаром строительства канала Москва—Волга в г. Дмитрове. В 1937 г.
был обвинен в принадлежности к «троцкистско-зиновьевскому блоку» и
расстрелян. Реабилитирован в 1956 г. В 1928—1929 гг. являлся исполняю-
щим обязанности начальника КРО-4. Был секретарем на Чрезвычайной
коллегии ОГПУ, когда там выносился приговор всем, кто был арестован по
делу Демократического союза.
Кононович Михаил Павлович (руководитель следствия), родился 12 апре-
ля 1899 г. в гор. Пружаны Гродненской обл. в Белоруссии, белорус, член
РКП(б) с сентября 1918 г., сын сапожника, окончил начальное четырех-
классное училище, с 1915 — чернорабочий, грузчик, табельщик, счетовод на
Северной и Московско-Казанской железных дорогах, на заводе в Люберцах
Московской губернии, в 1917—1918 гг. работал на Харьковском паровозо-
строительном заводе, вступил в Красную Гвардию. В годы Гражданской
войны в России в 1918—1919 гг. находился в 1-м конно-партизанском отря-
де, 1-м московском советском кавполку, Тамбовском советском стрелковом
отряде коммунистов, назначался начальником штаба партизанских отрядов
Московского уездного ревкома. В составе 8-го латышского советского
стрелкового полка участвовал в подавлении левоэсеровского мятежа в Моск-
ве в июле 1918 г., а в составе Тамбовского в 1919 г. — в военных действиях
на Южном фронте, с наступающими частями деникинцев.
С 1920 г. — член Московской уездной комиссии по борьбе с дезертирством,
начальник отряда ОСНАЗ Московского уезда, в 1920—1921 гг. — военный
представитель Реввоентрибунала Московско-Казанской железной дороги.
В 1922 г. направлен на работу в 00 МВО, работал в качестве уполномо-
ченного, с 1924 переведен на работу в КРО ОГПУ, с 1930 г. проходил службу
в должности оперуполномоченного ОО ОГПУ.
В его аттесшциях с июня 1922 по июнь 1930 г. имеются следующие ха-
рактеристики:
460
28.6.22 г. — Комиссия по чистке сотрудников ОО МВО, в частности от-
метила: «...чувствуется призвание к следственной работе»;
13.11.24 г. в аттестации ОК ОГПУ записано: «опытный следственный ра-
ботник, особых достоинств и недостатков нет». К 10-летию ВЧК—ОГПУ в
декабре 1927 г. награжден часами; в июле 1929 г. «за исключительную ини-
циативу, упорство и находчивость при раскрытии и ликвидации Демокра-
тического союза» награжден грамотой и пистолетом «Маузер»;
1.6.30 г. в аттестации ОК ОГПУ указано: «Великолепный следственный
работник, ст. оперуполномоченный КРО ОГПУ».
В 1934 г. — на Колыме, помощник начальника, затем зам. начальника
3-го отделения 3-го отдела (КРО) ГУГБ НКВД СССР, с октября 1938 г. —
начальник 3-го отдела строительства № 210 и лагеря НКВД СССР, а затем
строительства № 211. Перед этим назначением, будучи в распоряжении ОК
НКВД СССР, капитан госбезопасности М. П. Кононович написал рапорт
на имя зам. наркома внутренних дел СССР Л. Берия и 4 октября 1938 г. по-
лучил разрешение «выехать на работу согласно приказу». В этом рапорте он
отмечал свои заслуги. Он, в частности, указывал: «На чекистской работе я
выявил, вскрыл и представил к репрессиям тысячи врагов. Почти 3/4 моей
жизни протекали за допросами в тюрьмах, в стенах НКВД и на конспира-
тивных квартирах. К этой работе привязан, люблю ее, она у меня в крови,
связана со смертью моей десятилетней дочери Гали, последовавшей в
1934 г. в результате выполнения мною чекистской работы... Я вскрыл, про-
вел следствие и активно участвовал во вскрытии следующих дел:
Контрреволюционной террористической организации молодежи “Демо-
кратический союз” — дело Любарских и других количеством в 90 чел.,
имевшей террористические группы в Москве, Ленинграде, Киеве, Харько-
ве, Чернигове, Одессе. По делу отобрано пять штук боевых бомб, большое
количество оружия, шопирограф, около 250 программ организации и около
500 штук листовок с призывом к террору.
Провел это дело в 1928—1929 гг. с помощью одного лишь т. Гендина».
Далее он пишет о причастности к репрессиям, в числе которых были во-
енные и чекисты, а также об исполнении им печально известных «ежов-
ских» оперативных приказов. На Колыме был арестован и расстрелян ди-
ректор Дальстроя Э. П. Берзин, который якобы по заданию т. н. «право-
троцкистского блока» создавал на Колыме «шпионско-террористические
вредительские правотроцкистские организации и группы». «Активно участ-
вовал, — отмечал он, — в разгроме и репрессировании по первой катего-
рии... до 7000 чел., ... там же подвергнуто репрессиям по 2-й категории до
5000 участников различных антисоветских групп».
По свидетельству зам. начальника ОЛП НКВД старшего лейтенанта гос-
безопасности Веселькова М. М., подавшего рапорт в Москву в НКВД СССР
«о творимых ненормальностях на Колыме» отмечалось: «С прибытием на-
чальника УНКВД по Дальстрою ст. лейтенанта госбезопасности Сперан-
ского, опергруппы НКВД СССР — капитана Кононовича, ст. лейтенанта
Богена, лейтенанта Виницкого ими было введено в систему допрос аресто-
461
ванных конвейером с выстойками на несколько суток, допускались мордо-
бития, сажали арестованных не сознающихся в казематы—темные. Эта сис-
тема допросов продолжалась и в момент моего выезда в отпуск».
В «послужном» списке «заслуг» М. П. Кононовича после дела Демо-
кратического союза в 30-е годы значатся: монархическая организация Рус-
ский национальный союз, которая якобы вела подготовку заражения в
Москве водопровода и населения чумой и другими заразными бактерия-
ми; офицерская террористическая организация в Теплотехническом ин-
ституте, в котором работал профессор М. К. Рамзин; «польские шпио-
ны» — полпред в Латвии Бродовский, помощник начальника Разведупра
РККА Мейер-Захаров и его бывший секретарь в 00 ОГПУ Вильковыс-
ский; осужденные по ложным обвинениям в причастности к т. н. «военно-
фашистскому заговору в РККА» братья И. Д. Каширин (ПП ОГПУ) и ко-
мандарм 2-го ранга Н. Д. Каширин; начальник кафедры военной истории
Военной академии комбриг Н.Ф. Евсеев; т. н. террористическая группа
сотрудников НКВД СССР, якобы намеревавшаяся совершить теракт над
Н. И. Ежовым и другие.
8 октября 1939 г. М. П. Кононович был уволен из НКВД СССР по болезни.
Арнольдов-Кессельман Арнольд Аркадьевич, 1893 г. р., уроженец г. Одессы,
образование низшее, в органах безопасности с 1918 г. До 1922 г. проходил
службу в Саратовской, Одесской, Херсонской, Одесской, Крымской ЧК.
С 1923 по 1924 г. занимал ответственные должности в ГПУ—ОГПУ Крыма,
Северного края и Урала. В 1928 г. назначен на должность начальника 5-го от-
дела КРО ПП ОГПУ в ЛВО, в 1932 — зам. начальника 00 МВО, в 1935 —
помощника начальника УНКВД МО. С 3 сентября 1936 г. — помощник на-
чальника l-ro отдела ГУГБ НКВД СССР.
15 августа 1937 г. арестован НКВД по ДВК в г. Хабаровске по обвинению
в шпионаже в пользу иностранных государств. По приговору Военной кол-
легии Верховного суда СССР от 10 марта 1939 г. осужден к расстрелу с кон-
фискацией имущества. Приговор приведен в исполнение в тот же день.
Борисов Дмитрий Иванович, 1898 г. р., уроженец д. Большой Двор Бого-
родского уезда Московской губернии, из рабочих, образование среднее, с
1924 по 1929 г. — проходил службу в КРО Псковского горотдела ПП ОГПУ
ЛВО, ДВК, МВО. В 1929 г. уволен на пенсию.
Вихирев Иван Васильевич, 1899 г. р., уроженец Владимирской губернии,
из служащих, образование среднее. С 1920 по 1932 г. работал в ГПУ Украи-
ны, затем назначен начальником 00 95-й дивизии Молдавского областного
отдела ГПУ УССР. С 1933 по 1937 г. находился на руководящих должностях
в ПП ГПУ УССР. В 1938 г. — врио зам. начальника УНКВД Донецкой об-
ласти. В 1939 г. уволен из органов госбезопасности.
Владимиров Михаил Яковлевич (Сафьянник X. X.), 1897 г. р., уроженец
м. Белая Церковь Киевской области, образование низшее, в 30-е годы рабо-
тал управляющим Московской конторой Главтрубостали НКТП.
462
20 мая 1938 г. арестован по обвинению в шпионаже и антисоветской дея-
тельности. Приговором Военной коллегии Верховного суда СССР от 22 ав-
густа 1938 г. осужден к расстрелу. Приговор приведен в исполнение в тот же
день.
Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 8 сентября
1956 г. дело на него производством прекращено «по вновь открывшимся об-
стоятельствам» .
Гендин Константин Григорьевич, родился в семье врача-стоматолога, в
1918 г. окончил Московское коммерческое училище, в 1919 — Московские
командные курсы тяжелой артиллерии, в 1920 г. — повторную артиллерий-
скую школу. В 20—30-е годы работал в СО-СПО ОГПУ, затем в оператив-
ном отделе НКВД СССР зам. начальника отделения 2-го отдела ГУГБ. Аре-
стован 11 ноября 1938 г. по постановлению ОСО при НКВД СССР от
11 сентября 1939 г. «за фальсификацию следственного дела» приговорен к
5 годам лишения свободы.
На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР 27 июня
1941 г. из мест лишения свободы освобожден и призван в Красную армию.
Пропал без вести в районе Сталинграда.
Согласно заключению ГВП от 24 апреля 2002 г. в реабилитации отказано.
Гирин Александр Михайлович, 1895 г. р., уроженец г. Москвы, из мещан,
в 1920—1921 гг. служил в особом отделе 1-й Конной армии, с 1922 по
1924 г. — сотрудник КРО Московского губотдела ГПУ. В 1924—1929 гг. — на
руководящих должностях в ОО КРО ОГПУ, с 1931 — в административном
отделе ОГПУ, с 1932 г. — в ИНО ОГПУ. В 1933 г. откомандирован в распо-
ряжение ПП (полномочного представительства) ОГПУ Московской облас-
ти для работы в паспортном столе Управления милиции г. Москвы.
В 1936 г. снят с учета сотрудников органов госбезопасности.
Добродицкий Николай Иванович, 1899 г. р., уроженец с. Волотово Ново-
Оскольского уезда Курской губернии, из духовного звания, образование
среднее. В 1918—1919 гг. занимался следственной работой в Корочанской
уездной ЧК, в 1920 г. — сотрудник ОО 13-й армии, затем ОО Хабаровского
военного округа и Всеукраинской ЧК. С 1922 г. занимал руководящие
должности в КРО-ОО-СПО Украинского военного округа. С 1932 г. — вто-
рой заместитель ПП ОГПУ СКК, по совместительству — пом. начальника и
начальник 3-го отделения особого отдела ОГПУ. В 1934 г. — пом. начальни-
ка отдела, начальник отдела ОО ГУГБ НКВД СССР, в 1935 — 2-й зам. на-
чальника ОО, в 1936 г. — зам. начальника УНКВД Ивановской области.
В 1937 г. назначен начальником 3-го отдела Карагандинского лагеря НКВД
Казахской ССР. Исключен из списков личного состава в связи со смертью в
1942 г.
Клейнберг Фриц Гансович, 1889 г. р., уроженец Австрии, из рабочих, об-
разование среднее. С 1920 по 1925 г. работал на руководящих должностях в
органах ВЧК—ОГПУ Одесской, Тираспольской и Черниговской областей,
463
в 1930—1934 — начальник омского, затем витебского оперсекторов ОГПУ,
в 1936 назначен на должность начальника СПО УНКВД Кировского края,
в 1937 г. — пом. начальника УНКВД Ивановской области. В том же году
арестован по распоряжению наркома Н. И. Ежова и в июле 1937 г. уволен
вовсе с исключением с учета чекистов запаса.
Козлов Иван Корнильевич, 1894 г. р., уроженец Гродненской губернии, из
рабочих, образование низшее. В 1921 г. — слушатель курсов ответственных
работников ВЧК—ОГПУ. С 1922 г. проходил службу в 00 ОГПУ СССР.
В 1932 г. назначен начальником отделения ПП ОГПУ в Казахской ССР, за-
тем — в аппарате НКВД по Казахской ССР. В 1935 г. уволен вовсе с исклю-
чением с учета «как имеющий родственников в Польше».
Колпакчи Исаак Юдович, 1896 г. р., уроженец г. Геническа Таврической
губернии, из торговцев, образование низшее. В 1919 г. — член коллегии Ти-
распольской уездной ЧК, с 1919—1920 — красноармеец 45-й дивизии
РККА, в 1920—1932 гг. — на различных должностях в Тамбовской и Тирас-
польской губчека, затем Первомайского, Балтийского, Кировоградского,
Николаевского, Черниговского, Павлодарского и Херсонского отделов
ОГПУ. С 1933—1945 гг. находился на руководящих должностях в ДТО Юж-
ной железной дороги, в отделении на ст. Днепропетровск, в УГБ УНКВД
Днепропетровской области, в ДТО Сталинградской и Западной железных
дорог, в отделении на ст. Смоленск и на Московско-Курской железной до-
роге. С 1945 по 1947 г. являлся начальником ОТО МГБ ст. Москва-Савелов-
ская Ярославской железной дороги. В 1947 г. уволен в запас МГБ по состоя-
нию здоровья.
Мигберт Мирон Исаакович, 1902 г. р., уроженец г. Ромны УССР, образо-
вание среднее, в 1919 г. окончил военно-политическую школу РККА.
С 1920 по 1922 г. являлся сотрудником ОО 13-й армии, 7-й Самарской кав-
дивизии, 3-го конного корпуса и 4-й армии, с 1924 — проходил службу в
ПП ОГПУ по Крыму, с 1925 по 1929 — в особых отделах Черноморского и
Балтийского флотов, в 1928—1929 гг. — в ПП ОГПУ Л ВО, затем — в погра-
нотряде Карельской АССР, с 1930 г. — в ПП ОГПУ ЛВО. В 1937—1938 гг.
назначался начальником 3-го отдела УГБ УНКВД Ленинградской области,
зам. начальника УНКВД Саратовской области и начальником 11-го отдела
УНКВД Ленинградской области.
25 апреля 1938 г. арестован НКВД СССР по обвинению в шпионской
деятельности в пользу иностранных государств, а так же как участник
«шпионско-провокационной организации, существовавшей в УНКВД Ле-
нинградской области».
Приговором Военной коллегии Верховного суда СССР от 29 августа
1938 г. осужден к расстрелу с лишением специального звания «капитан го-
сударственной безопасности» и конфискацией имущества. Приговор при-
веден в исполнение 29 августа 1938 г.
Заключением ГВП от 14 мая 1997 г. реабилитирован.
464
Пятецкий Борис Вениаминович, 1892 г. р., уроженец г. Житомира, из
торговцев, образование высшее. С 1920 г. являлся начальником отдела Во-
лынской губчека, затем сотрудником Киевского губотдела, Черниговского
и Донецкого оперсекторов ГПУ. С 1934 г. — сотрудник Орджоникидзев-
ского горотдела НКВД, в 1935—1936 гг. преподавал в Украинской школе
командного состава. С 1936 г. — пенсионер. В 1938 г. назначен начальни-
ком отделения УМЗ НКВД УССР, затем — начальником планового произ-
водства Соликамского ИТЛ и ст. инженером эксплуатационного отдела
Днепропетровского управления речного пароходства. В 1939—1941 гг. —
переводчик 2-го спецотдела НКВД УССР, затем 3-го отдела УНКВД Дро-
гобычской области.
Толстов Владимир Васильевич, 1896 г. р., уроженец г. Винницы, из служа-
щих, образование низшее. С 1926 г. являлся сотрудником КРО ОГПУ, затем
на руководящих должностях КРО ГПУ УССР, был начальником Шевчен-
ковского окружного отдела, Полтавского оперсектора, Мариупольского
горотдела и Сталинского оперсектора ГПУ УССР. С 1934 г. — начальник
Молдавского областного отдела ГПУ—НКВД УССР, на руководящих долж-
ностях в УНКВД Калининской и Челябинской областей. В 1940 г. уволен из
органов НКВД СССР за невозможностью дальнейшего использования.
Чумак Петр Архипович, 1899 г. р., уроженец г. Нахичевань, из служащих,
образование среднее. С 1923 г. — сотрудник ИНО ОГПУ, в том же году от-
командирован в партийные органы, с 1927 — сотрудник КРО ОГПУ, в
1929 г. вновь откомандирован в распоряжение ЦК ВКП(б).
Краткие сведения об осужденных
Любарский Лев Георгиевич, 1910 г. р., ур. г. Чернигова, русский, из ме-
щан, окончил проф.-тех. школу, готовился в вуз, проживал в г. Москве, аре-
стован 18.8.28 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2
УК РСФСР к расстрелу. Расстрелян в г. Москве 12.7.1929 г.
Мать Наталия Петровна, отец Георгий Васильевич, брат Василий Геор-
гиевич Любарские.
Шелкова Ольга Александровна, 1881 г. р., ур. г. Варшавы, русская, дочь
врача, преподавательница Промышленного экономического техникума,
проживала в г. Москве, арестована 30.10.1928 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г.
приговорена по ст. 58/6, 58/8 УК РСФСР к расстрелу.
Муж Паисий Иванович Шелков, двое детей, мать Любарская Лидия Вла-
димировна, братья Любарские Всеволод Александрович и Борис Александ-
рович.
Любарский Борис Александрович, 1889 г. р., ур. г. Варшавы, русский, сын
врача, состоял на бирже труда как экономист, проживал в г. Москве, аре-
стован 30.10.1928 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/6 и
58/8 УК РСФСР к расстрелу. Расстрелян в г. Москве 12.7.1929 г.
Мать Любарская Лидия Владимировна, дочь Ирина (мать Анна Иванов-
на Любарская) и сын Александр (мать Вера Александровна Любарская).
Сестра Ольга Александровна Шелкова, брат Всеволод Александрович Лю-
барский.
Квадри Михаил Владимирович, 1897 г. р., ур. г. Петербурга, русский, из
дворян, музыкант, композитор, преподаватель муз. техникума, входил в
круг друзей Дмитрия Шостаковича, который посвятил ему музыку к «Бас-
ням Крылова» и свою 1-ю симфонию. (После ареста Квадри, посвящение
было снято. См. статью Яна Смирницкого в «Московском комсомольце»
30 сент. 2006 г.) Проживал в г. Москве, арестован 31.10.1928 г. Коллегией
ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/6 58/8 УК РСФСР к расстрелу. Рас-
стрелян в г. Москве 12.7.1929 г.
Мать Квадри Надежда Николаевна.
Гордон Вениамин Бенционович, 1909 г. р., ур. г. Чернигова, еврей, сын
врача, студент ГИНИ, проживал в г. Ленинграде, арестован 16.1.1929 г.
Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к рас-
стрелу. Расстрелян в г. Москве 12.7.1929 г.
Мать Гордон Анна Григорьевна.
Евсеенко Алексей Яковлевич, 1907 г. р., ур. г. Чернигова, украинец, сын
чиновника, техник-механик, проживал в г. Чернигове, арестован
13.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК
РСФСР к расстрелу. Расстрелян в г. Москве 12.7.1929 г.
Сестра Евсеенко Наталья Яковлевна, брат Евсеенко Андрей Яковлевич.
466
Тусевич Борис Матвеевич, 1906 г. р., ур. с. Вельск Вологодской губ., ук-
раинец, сын быв. податного инспектора, слесарь, проживал в г. Чернигове,
арестован 13.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и
58/2 УК РСФСР к расстрелу. Расстрелян в г. Москве 12.7.1929 г.
Мать Тусевич Мария Даниловна, отец Матвей Николаевич, дочь Тусе-
вич Лидия Борисовна, жена Тусевич Мария Александровна, два брата
Юрий и Игорь Тусевич, сестра Тусевич Евгения Матвеевна.
Лундберг Федор Александрович, 1907 г. р., ур. г. Либава Курляндской губ.,
русский, из дворян, сын быв. подполковника царской армии, бухгалтер с.-х.
т-ва, проживал ст. Хоробичи Западной ж. д., арестован 14.1.1929 г. Коллеги-
ей ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к расстрелу.
Расстрелян в г. Москве 12.7.1929 г.
Мать Лундберг Лидия Васильевна, брат Лундберг Герман Александро-
вич, сестра Тусевич Мария Александровна.
Лундберг Герман Александрович, 1906 г. р., ур. г. Петрограда, русский, из
дворян, безработный, проживал г. Чернигов, арестован 13.1.1929 г. Колле-
гией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к расстрелу.
Расстрелян в г. Москве 12.7.1929 г.
Мать Лундберг Лидия Васильевна, брат Лундберг Федор Александрович,
сестра Тусевич Мария Александровна.
Забелло Виктор Григорьевич, 1901 г. р., ур. г. Нежин, украинец, из дво-
рян, чертежник, работал расфасовщиком товаров, проживал г. Киеве, арес-
тован 30.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2
УК РСФСР к расстрелу. Расстрелян в г. Москве 12.7.1929 г.
Каменецкий Олег Александрович, 1908 г. р., ур. с. Смолин Черниговской
губ., украинец, из дворян, сын быв. мирового судьи, студент КХИ, безра-
ботный, проживал в г. Москве, арестован 26.1.1929 г. Коллегией ОГПУ
8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к расстрелу. Расстрелян
в г. Москве 12.7.1929 г.
Мать Зинаида Михайловна, отец Александр Алексеевич Каменецкие.
Гофман Олег Константинович, 1907 г. р., ур. Банк, округ Ганжа, русский,
из дворян, буровой мастер управления портовых изысканий Балтийского
моря, проживал в г. Ленинграде, арестован 29.1.1929 г. Коллегией ОГПУ
8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к расстрелу. Расстрелян
в г. Москве 12.7.1929 г.
Брат Константин Константинович Гофман, сестры Евгения Константи-
новна Гофман и Елена Константиновна Гинзбург.
Любарская Анна Ивановна, 1896 г. р., ур. г. Уральск, русская, дочь ко-
мандира полка казачьих войск, статистик ВЦИК РСФСР, проживала в
г. Москве, арестована 30.10.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. пригово-
рена по ст. 58/6 и 58/8 УК РСФСР к расстрелу с заменой на 10 лет ИТЛ.
Отбывала наказание в Соловецкой тюрьме. Особой тройкой УНКВД ЛО
467
25.11.1937 г. приговорена по ст. 58-8-11 к ВМН. Расстреляна в г. Ленин-
граде 8.12.1937 г.
Дочь Ирина Борисовна Любарская.
Могилянская Лидия Михайловна, 1899 г. р., ур. г. Чернигов, украинка, из
дворян, журналист, работала в редакции «Червоний стяг», проживала в
г. Чернигове, арестована 16.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. пригово-
рена по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к расстрелу с заменой на 10 лет ИТЛ.
Родилась в семье известного украинского писателя Михаила Михайло-
вича Могилянского. Училась в Петербурге, затем в Чернигове. Поэт. Пер-
вые ее стихи были напечатаны в черниговском журнале «Просвп». В 20-х го-
дах широко печаталась и входила в литературное объединение «Плуг», из
которого была исключена за то, что ее стихи были напечатаны за границей.
Ее участие в Демократическом союзе основывалось на убеждении, что ме-
тоды управления страной большевиками были неверными. Отбывала срок
на Соловках вместе с Дмитрием Лихачевым, который посвятил ей очень
теплые воспоминания. После освобождения работала редактором гулагов-
ской газеты и журнала «Перековка» на строительстве канала Москва—Вол-
га. В 1937 г. ее вновь арестовали вместе с начальником Дмитровлага Семе-
ном Фириным, которого обвинили в «заговоре Ягоды».
По решению Комиссии НКВД СССР от 6.6.1937 г. расстреляна. Опреде-
лением ВС СССР дело прекращено за недоказанностью обвинения.
Муж Виктор Михайлович Коновал, брат Дмитро Тась (Могилянский).
Левицкая Гали (Галина) Филипповна, 1900 г. р., ур. г. Фергана (гор. Ош
Киргизия), из дворян, скульптор, проживала в Киеве, арестована 22.1.1929 г.
Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорена по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к рас-
стрелу с заменой на 10 лет ИТЛ.
Решением Комиссии НКВД СССР от 30.5.1937 г. осуждена к расстрелу.
Приговор приведен в исполнение 6.6.1937 г. Определением ВС СССР от
6.3.1957 г. дело прекращено за недоказанностью обвинения.
Голубовский Борис Сергеевич, 1908 г. р., ур. м. Слоним Гродненской
губ., русский, студент КХИ, проживал в г. Киеве, арестован 29.1.1929 г.
Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к
расстрелу с заменой на 10 лет ИТЛ. Освобожден 3.8.1933 г. из Белбалтла-
га (Карелия).
Кореневский Владимир Петрович, 1906 г. р., ур. г. Житомир, русский, сын
полковника, студент КХИ, проживал в г. Киеве, арестован 29.1.1929 г. Кол-
легией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к рас-
стрелу с заменой на 10 лет ИТЛ. Освобожден 28.11.1933 г. из мест лишения
свободы Карелии.
Шерлаимов Петр Павлович, 1889 г. р., ур. с. Камышлов Свердловской
губ., русский, из мещан, преподаватель, скульптор, художник, живопи-
сец, проживал в г. Москве, арестован 14.5.1929 г. Коллегией ОГПУ
468
8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к расстрелу с заме-
ной на 10 лет ИТЛ.
Сестры Елизавета Павловна Шерлаимова и Анастасия Павловна Тимофеева.
Привезенцева-Петрова Зоя Ивановна, 1905 г. р., ур. с. Бородки Тверской
губ., русская, домохозяйка, проживала в г. Москве, арестована 18.1.1929 г.
Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорена по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к
расстрелу с заменой на 10 лет ИТЛ. Освобождена 25.10.1934 г. из Белбалтла-
га (Карелия).
Муж Привезенцев Владимир Алексеевич.
Брегин Леонид Ильич, 1908 г. р., ур. г. Чернигова, еврей, из мещан, ста-
жер-агроном, проживал в г. Чернигове, арестован 16.1.1929 г. Коллегией
ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 10 годам ИТЛ.
Осужден к расстрелу тройкой УНКВД 20.9.1937 г. в Карлаге.
Бар Юрий Иванович, 1909 г. р., ур. г. Чернигова, украинец, из дворян,
техник, учащийся, проживал в г. Чернигове, арестован 16.1.1929 г. Кол-
легией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к
10 годам ИТЛ. По постановлению Коллегии ОГПУ СССР от 16.1.1934 г.
освобожден досрочно из Бамлага (Амурская обл.). Тройкой НКВД по
ДВК от 1.12.1937 г. осужден к расстрелу. Приговор приведен в исполне-
ние 22.12.1937 г.
Мать Бар Ольга Дмитриевна, сестра Буринова Ирина Ивановна.
Гуля-Яновский Михаил Петрович, 1909 г. р., ур. ст. Александровская, Ку-
бань, русский, сын быв. почтового чиновника, техник, учащийся, проживал
в г. Чернигове, арестован 16.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. пригово-
рен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 10 годам ИТЛ. Освобожден 19.8.1933 г.
из Белбалтлага (Карелия).
Снежков Анатолий Никанорович, 1905 г. р., ур. г. Курска, из дворян, счето-
вод, проживал в г. Чернигове, арестован 16.1.1929 г. Коллегией ОГПУ
8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 10 годам ИТЛ.
Петраш Георгий Иосифович, 1901 г. р., ур. г. Киева, чех, сын винодела,
проживал в г. Киеве, арестован 29.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. при-
говорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 10 годам ИТЛ. Освобожден
12.3.1939 г. из Белбалтлага (Карелия).
Вовк Иван Иванович, 1906 г. р., ур. Миргородского р-на Лубенского ок-
руга, украинец, из крестьян, скульптор, студент КХИ, проживал в г. Киеве,
арестован 2.2.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и
58/2 УК РСФСР к 10 годам ИТЛ. Освобожден 2.2.1939 г. из Белбалтлага
(Карелия).
Мать Федосия Петровна, отец Иван Лукич, сестра Мария Ивановна Вовк.
Холопцев Виктор Александрович, 1907 г. р., ур. г. Могилев, русский, из ме-
щан, студент ЛГУ, проживал в г. Ленинграде, арестован 18.1.1929 г. Колле-
469
гией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 10 годам
ИТЛ.
Отец Александр Александрович Холопцев.
Бычков Авраам Яковлевич, 1907 г. р., ур. г. Чернигова, еврей, из мещан,
студент Ленинградского политехнического института, проживал в г. Ленин-
граде, арестован 18.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по
ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 10 годам ИТЛ. Освобожден 18.1.1939 г. из Сев-
востлага (Магаданская обл.).
Яковлев Владимир Всеволодович, 1907 г. р., ур. г. Нежина Черниговской
губ., вольнослушатель физ.-мат. ф-та ЛГУ, проживал в г. Ленинграде, арес-
тован 15.2.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2
УК РСФСР к 10 годам ИТЛ.
Воробьев Николай Григорьевич, 1904 г. р., ур. г. Прилуцка Полтавской
губ., русский, сын купца, истопник центрального домового отопления, арес-
тован 15.2.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2
УК РСФСР к 10 годам ИТЛ. Освобожден 3.12.1935 г. из Белбалтлага (Каре-
лия).
Отец Григорий Иванович Воробьев.
Васьков Юрий Борисович, 1905 г. р., ур. г. Петрограда, русский, сын чи-
новника, инженер-механик, проживал в г. Ленинграде, арестован 23.2.1929 г.
Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к
10 годам ИТЛ. По постановлению Коллегии ОГПУ от 20.9.1933 г. срок нака-
зания сокращен на 4 года. Сведений об освобождении не имеется.
Отец Васьков Борис Петрович, жена Васькова Ирина Сергеевна.
Любарский Василий Георгиевич, 1908 г. р., ур. г. Чернигова, русский, из
мещан, студент 2-го МГУ, проживал в г. Москва, арестован 30.10.1928 г.
Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/12 УК РСФСР к
5 годам ИТЛ. По приговору судебной коллегии Приморского края по
ст. 58-10, ч. 2 осужден к расстрелу. Приговор приведен в исполнение
30.12.1941 г.
Отец Георгий Васильевич Любарский, мать Любарская Наталия Петров-
на, брат Любарский Лев Георгиевич.
Разумовская Ванда Георгиевна, 1900 г. р., ур. г. Одессы, полька, из ме-
щан, служащая, проживала в г. Москве, арестована 20.12.1928 г. Коллегией
ОГПУ 8.7.1929 г. приговорена по ст. 58/6 и 58/8 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ.
Муж Доронин Константин Васильевич, сын Разумовский Игорь Кон-
стантинович.
Рублевский Борис Евгеньевич, 1909 г. р., ур. г. Новозыбкова Брянской
губ., из мещан, кооператор-счетовод, проживал в с. Курин Конотопский
округ, арестован 17.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст.
58/8 и 58/2 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ.
470
Буленок Сергей Петрович, 1908 г. р., ур. г. Чернигова, русский, из мещан,
учащийся, проживал в г. Чернигове, арестован 16.1.1929 г. Коллегией ОГПУ
8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ.
Мекшун Семен Игнатьевич, 1908 г. р., ур. с. Шестовица Черниговской губ.,
из крестьян, студент КСХИ, проживал в г. Киеве, арестован 22.1.1929 г. Кол-
легией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 5 го-
дам ИТЛ.
Пекур Василий Никитич, 1907 г. р., ур. г. Чернигов, украинец, из кресть-
ян, проживал в г. Чернигове, арестован 28.3.1929 г. Коллегией ОГПУ
8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ. Освобо-
жден 1.8.1933 г. из Свирлага (Ленинградская обл.).
Тимошевский Сергей Сергеевич, 1904 г. р., ур. г. Пирятин, из духовного
звания, студент КХИ, проживал в г. Киеве, арестован 22.1.1929 г. Коллегией
ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ.
Вербицкая Мария Федоровна, 1905 г. р., ур. г. Чернигова, украинка, из
дворян, студентка КХИ, проживала в г. Киеве, арестована 22.1.1929 г. Кол-
легией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорена по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 5 го-
дам ИТЛ. Освобождена 14.2.1933 г. из Белбалтлага (Карелия).
Левицкий Чеслав Максимилианович, 1906 г. р., ур. г. Киева, поляк, сын
юриста инспектора судоходства, студент, арестован 22.1.1929 г. Коллегией
ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ.
Склярова Ксения Васильевна, 1899 г. р., ур. г. Белгорода, русская, из ме-
щан, телефонистка Киевской городской телефонной станции, проживала в
г. Киеве, арестована 20.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорена
по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ.
Калитин Александр Александрович, 1907 г. р., ур. г. Киев, сын быв. чинов-
ника, студент КХИ, проживал в г. Киеве, арестован 22.1.1929 г. Коллегией
ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ.
Освобожден 31.12.1932 г. из мест лишения свободы Карелии.
Торопцев Дмитрий Иванович, 1907 г. р., ур. ст. Башмаково Пензенской
губ., русский, сын землемера, студент КХИ, проживал в г. Киеве, арестован
1.2.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК
РСФСР к 5 годам ИТЛ.
Горицын Борис Борисович, 1906 г. р., ур. г. Полтавы, украинец, сын
врача, студент Киевского медицинского института, проживал в г. Киеве,
арестован 14.2.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8
и 58/2 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ. Освобожден 11.2.1936 г. из Белбалтла-
га (Карелия).
Постановлением Особой тройки УНКВД Полтавской обл. осужден к рас-
стрелу 11.4.1938 г.
471
Привезенцев Владимир Алексеевич, 1900 г. р., ур. с. Колодкино Москов-
ский округ, русский, из крестьян, инженер, проживал в г. Москве, арестован
21.2.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК
РСФСР к 5 годам ИТЛ. Освобожден 8.6.1932 г. из Белбалтлага (Карелия).
Мать Александра Наумовна, отец Алексей Федорович Привезенцевы,
жена Привезенцева-Петрова Зоя Ивановна, братья Виктор и Леонид При-
везенцевы.
Раевский Вадим Викторович, 1906 г. р., ур. г. Чернигова, украинец, сын
быв. мирового судьи, студент 1-го МГУ, проживал в г. Москве, арестован
12.4.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК
РСФСР к 5 годам ИТЛ.
Мать Елизавета Владимировна, отец Виктор Васильевич Раевские.
Шендюх Дмитрий Иванович, 1906 г. р., ур. г. Чернигова, русский, из дво-
рян, сын быв. мирового судьи, студент института им. Каган-Шабшая, про-
живал в г. Москве, арестован 22.4.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. при-
говорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ.
Брат Александр Иванович Шендюх и сестра Ольга Ивановна Шендюх.
Черняк Михаил Яковлевич, 1906 г. р., ур. г. Чернигова, еврей, из мещан,
студент-лаборант 1-го Госмузтехникума, проживал в г. Москве, арестован
30.4.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК
РСФСР к 5 годам ИТЛ. Освобожден 9.6.1936 г. из Белбалтлага (Карелия).
Сестры: Мария Яковлевна, Фаина (Фаня) Яковлевна, Людмила (Люся)
Яковлевна, Хая Яковлевна, Наталья (Туся) Яковлевна и брат Мотель (Мат-
вей) Яковлевич Черняк.
Королев Владимир Алексеевич, 1907 г. р., ур. г. Чернигова, русский, сын
быв. чиновника, студент института им. Каган-Шабшая, проживал в г. Моск-
ве, арестован 26.4.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8
и 58/2 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ.
Мать Анна Ниловна, отец Алексей Александрович, братья Михаил Алек-
сеевич и Александр Алексеевич, сестра Ольга Алексеевна Королевы.
Леонов Сергей Георгиевич, 1907 г. р., ур. г. Чернигова, русский, курсант
Военной инженерной школы, проживал в г. Москве, арестован 21.1.1929 г.
Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к
5 годам ИТЛ. Освобожден 20.10.1935 г. из мест лишения свободы Хабаров-
ского края.
Брат Александр Георгиевич Леонов, сестры Екатерина Георгиевна Бази-
левич, Александра Георгиевна Мартыненко и Лидия Георгиевна Леонова.
Дынин Семен Яковлевич, 1907 г. р., ур. г. Чернигова, еврей, курсант Мос-
ковской военно-инженерной школы им. Коминтерна, проживал в г. Моск-
ве, арестован 21.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8
и 58/2 УК РСФСР к 3 годам ИТЛ. Содержался в местах лишения свободы
Ленинградской обл.
472
Мать Хана Шквелевна, отец Янкель Хаимович, сестры Розайна Яковлев-
на, Эсфирь Яковлевна, Фаина Яковлевна, братья Борис Яковлевич и Евсей
Яковлевич Дынины.
Марчук Людмила Степановна, 1908 г. р., ур. г. Иман, Жатковский р-н,
с. Бузовка, украинка, дочь фельдшера, студентка КХИ, проживала в г. Киеве,
арестована 30.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорена по ст. 58/8 и
58/2 УК РСФСР к 3 годам ИТЛ. Освобождена 16.12.1931 г. из Белбалтлага.
Китенко Александра Яковлевна, 1902 г. р., ур. с. Медвежье Полтавской
губ., украинка, из крестьян, преподавательница, студентка ВХУТЕИН, про-
живала в г. Москве, арестована 30.4.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г.
приговорена по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 3 годам ИТЛ.
Мать Китенко Мария, сестра Китенко Мария Яковлевна, братья Вита-
лий Яковлевич и Константин Яковлевич.
Герцог Екатерина Федоровна, 1904 г. р., ур. с. Нижние Чебеньки Орен-
бургской губ., немка, студентка ВХУТЕИН, проживала в Москве, арестова-
на 30.4.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорена по ст. 58/8 и 58/2
УК РСФСР к 3 годам ИТЛ. По данным на 28.7.1929 г., содержалась в местах
лишения свободы Ленинградской обл.
Мать Герцог Мария Кондратьевна, братья Александр Федорович и Фе-
дор Федорович Герцог, сестры Софья Федоровна Герцог, Мария Федоровна
Герцог, Лидия Федоровна Герцог и Елизавета Федоровна Тендер.
Захарова Клавдия Николаевна, 1904 г. р., ур. г. Москвы, русская, служащая,
проживала в г. Москве, арестована 21.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г.
приговорена по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 3 годам ИТЛ. Направлена в
места лишения свободы (гор. Кемь) 22.7.1929 г. Освобождена 16.12.1931 г.
Повторно осуждена 16.5.1932 г. к 3 годам лишения свободы в Северном
крае. По определению ВК ВС СССР от 27.6.1958 г. дело за 1932 г. прекраще-
но за недоказанностью обвинения.
Васьков Борис Павлович, 1886 г. р., ур. Черниговской губ., русский, юрискон-
сультант Мурманской ж. д., проживал в г. Ленинграде, арестован 26.1.1929 г.
Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к
3 годам ИТЛ. 22.7.1929 г. этапирован в гор. Кемь. Сведений об освобожде-
нии не имеется.
Сын Васьков Юрий Борисович.
Ласкоронский Николай Андреевич, 1881 г. р., ур. г. Петербурга, русский,
из дворян, служащий 1-го Общества взаимного кредита, проживал в Ленин-
граде, арестован 26.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по
ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к 3 годам ИТЛ.
Сестра Вера Андреевна Карпинская.
Стретович Всеволод Иванович, 1908 г. р., ур. с. Радом Радомской губ., украи-
нец, из дворян, чертежник, проживал в г. Чернигове, арестован 16.1.1929 г.
473
Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к высе-
лению через ИКОТИУ на Урал сроком на 3 года.
Братья Николай Иванович, Константин Иванович Стретович, сестры
Елена Ивановна и Мария Ивановна Стретович.
Ярошенко Николай Васильевич, 1910 г. р., ур. с. Дубовичи Черниговской
губ., украинец, сын телеграфиста, ученик-литейщик завода «Октябрьский
молот», проживал в г. Чернигове, арестован 20.1.1929 г. Коллегией ОГПУ
8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к выселению через
ИКОТИУ на Урал сроком на 3 года.
Фаевский Борис Михайлович, 1905 г. р., ур. г. Чернигова, украинец, зем-
лемер-землеустроитель, проживал в г. Прилуки, арестован 15.1.1929 г. Кол-
легией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к выселе-
нию через ИКОТИУ на Урал сроком на 3 года.
Отец Фаевский Михаил Александрович, братья Василий Михайлович и
Алексей Михайлович Фаевские.
Сакоцкий Владимир Иванович, 1908 г. р., ур. с. Вобравица Черниговской
губ., сын торговца, хронометражист Рыковского комбината, проживал в
г. Рыково, арестован 21.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по
ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР к выселению через ИКОТИУ на Урал сроком на
3 года.
Мушинский Алексей Петрович, 1909 г. р., ур. г. Чернигова, украинец, сын
преподавателя гимназии, учащийся профтехшколы, проживал в г. Черниго-
ве, арестован 20.1.1929 г. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. приговорен по ст. 58/8
и 58/2 УК РСФСР к выселению через ИКОТИУ на Урал сроком на 3 года.
Освобожден из ссылки в 1932 г.
Мать Мушинская Мария Митрофановна, брат Мушинский Вадим Пет-
рович.
Бом Лариса Григорьевна, 1895 г. р., ур. г. Варшавы, русская, из дворян,
домашняя хозяйка, проживала в г. Москве, находилась под подпиской о не-
выезде. Коллегией ОГПУ 8.7.1929 г. по ст. 58/6 и 58/8 УК РСФСР лишена
права проживания в Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Росто-
ве-на-Дону, означенных губ. и округах с прикреплением к определенному
местожительству сроком на 3 года.
Муж Бом Георгий Сергеевич, дочь Наталия Сергеевна Троцкая, брат
Николай Григорьевич Сулима-Самойло.
Троцкий-Сенютович Сергей Порфирьевич, 1888 г. р., ур. г. Чернигова, из
дворян, сын быв. мирового судьи, киноактер, арестован 23.3.1929 г. Колле-
гия ОГПУ 12.7.1929 г. по ст. 58/8 и 58/2 УК РСФСР постановили из-под
стражи освободить, лишив права проживания в Москве, Ленинграде, Харь-
кове, Киеве, Одессе, Ростове-на-Дону, означенных губ. и округах сроком на
3 года.
Жена Анна Федоровна Ковалевская, дочь Наталия Сергеевна Троцкая.
474
Селиванов Александр Сергеевич, 1908 г. р., ур. г. Москвы, русский, из
дворян, литератор, проживал в г. Чернигове, арестован 18.1.1929 г. Покон-
чил с собой в Бутырской тюрьме.
Мать Селиванова Капитолина Сергеевна, братья Дмитрий Сергеевич и
Алексей Сергеевич, сестры Софья Сергеевна и Галина Сергеевна Селива-
новы.
Список сокращений
арест. АРКОС АРМУ — арестованный — Англо-советское торговое общество в Лондоне — Ассоциация робитныкив мыстецтва Украины (Ассоциация работников искусства Украины)
АСМУ — Ассоциация сучасного мыстецтва Украины (Ассоциация современного искусства Украины)
АХЧУ — Ассоциация художныкив Червоной Украины (Ассоциация художников Красной Украины)
Б. б. б/п быв. в. Верхсуд ВК ВКП(б) ВМН Военколлегия Военком воке в пр., пр. ВСНХ — Большой, Большая — белогвардейский — беспартийный — бывший — век — Верховный суд при Президиуме ВЦИК — Военный комиссариат — Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) — высшая мера наказания (расстрел) — Военная коллегия Верховного суда РСФСР — военный комиссар — Всесоюзное общество культурных связей с заграницей — в преступлениях, предусмотренных — Высший совет народного хозяйства, центральный орган по управлению народным хозяйством, главным образом промышленностью (1917—1932)
ВУАН ВХУТЕМАС — Всеукраинская Академия наук — Высшие художественно-технические мастерские по подго- товке в основном художников-станковистов и архитекто- ров (1920—1926). Далее преобразован во ВХУТЕИН (Выс- ший художественно-технический институт)
ВЦИК, ЦИК — Всероссийский центральный исполнительный комитет со- вета рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов
ВЧК — Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контр- революцией, саботажем и преступлениями по должности
ГАБТ ГАУ (при Колчаке) гвп гини — Государственный академический Большой театр — Главное артиллерийское управление — Главная военная прокуратура — Государственный институт искусствоведения, г. Ленин- град
Главпрофобр — Главное управление профессионального образования при Народном комиссариате просвещения РСФСР
г., гг. гор. горисполком — год, годы, город — город — городской исполнительный комитет городского Совета де- путатов трудящихся
Госконтроль ГПУ — Комиссия государственного контроля Совета министров — Государственное политическое управление при НКВД РСФСР
гр., гр-н 476 — гражданин, грамм
губ. губнаробраз губпродком ГЭТ д. домком ДОПР др. д-р ЖАКТ ж. д., ж.-д. зав. зам. зампред ЗУТ им. ИНО ИКОТИУ кв. км Коминтерн — губерния — губернский отдел народного образования — губернский продовольственный комитет — Государственный электротехнический трест — дело, дом — домовой комитет — дом принудительных работ — другой — доктор — жилищно-арендное кооперативное товарищество — железная дорога, железнодорожный — заведующий — заместитель — заместитель председателя — землеустроительный техникум — имени — иностранный отдел ОГПУ — одна из забытых аббревиатур исправительных колоний — квартира — километр — Коммунистический интернационал — международная ор- ганизация, объединившая компартии различных стран
КПИ к. р., к.-р. КРО ОГПУ — Киевский политехнический институт — контрреволюционный — контрразведывательный отдел Объединенного государст- венного политического управления
КСХИ КХИ л. л. д. М. м. мес. МББ МВТУ МГК мин. МСПО муз. Наркомздрав Наркомпрос нарсуд НКВД НКТП нрзб, нэп обв. об. обл. ОГПУ — Киевский сельскохозяйственный институт — Киевский художественный институт — лет, лист — личное дело — Малая, Малый — местечко — месяц — Московский белорусско-балтийский вокзал — Московское высшее техническое училище - Московская государственная консерватория — минута — Московский союз потребительских обществ — музыкальный — Народный комиссариат здравоохранения — Народный комиссариат просвещения — народный суд — Народный комиссариат внутренних дел РСФСР — Народный комиссариат топливной промышленности — неразборчиво — новая экономическая политика — обвиняемый — оборот — область — Объединенное государственное политическое управление при Совете народных комиссаров СССР
ОЗУ — отдел землеустройства
477
Окрсуд — окружной суд
Окружкомгуб снабарм — Окружной комитет по снабжению армии
ОМК, МК — Общество материальной культуры
00 — особый отдел ОГПУ
ОСОАВИХИМ — Общество содействия авиации и строительству химической
промышленности
отд. — отдел
пер. — переулок
пл. — площадь
полпред — полномочный представитель
ппс — Польская партия социалистов
пом. — помощник
пред. — председатель
пр. — проспект
продкомы — продовольственные комитеты
проф. — профессор
проч. — прочее
ПУР РККА — Политическое управление Революционного военного со-
вета Рабоче-крестьянской Красной армии
Рабис — профсоюз работников искусства
Работпрос — добровольная организация работников просвещения
РВСР — Революционный военный совет республики
РКИ, Рабкрин — Рабоче-крестьянская инспекция
РККА — Рабоче-крестьянская Красная армия
РОСТА — Российское телеграфное агентство
РСФСР — Российская Советская Федеративная Социалистическая
Республика
р., руб. — рубль
с. — село
САГУ — Среднеазиатский государственный университет
с. г. — сего года
с. д. — следственное дело
с. м. — сего месяца
см. — смотри
СО — секретный отдел
соввласть — советская власть
сов. — советская
содерж. — содержащийся
Совнарком — Совет народных комиссаров (РСФСР—СССР)
СССР — Союз Советских Социалистических Республик
ст. — статья, станция
стр. — страница
с.-х. т-во — сельскохозяйственное товарищество
т. — том
ТАСС — Телеграфное агентство Советского Союза при кабинете
министров СССР (1925—1991)
Т. д. — так далее
т. е. — то есть
т. к. — так как
ТММУ — Товарищество молодых мыстцив Украины (мыстцив
укр. — художники, деятели искусства)
т. н. — так называемый
478
т. п. т., тов. УК ул. УНДО УПК УР- уч. ф-ка ф-т ЦЕБРИЗ, ЦБРИЗ ЦА ФСБ РФ — тому подобное — товарищ — Уголовный кодекс РСФСР — улица — Украинское национально-демократическое объединение — Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР — уроженец, уроженка — участковый — фабрика — факультет — Центральное бюро по делам изобретений при МВД СССР — Центральный архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации
ЦЕКУБУ — Центральная комиссия по улучшению быта ученых при Совнаркоме РСФСР
Центро(тек)стиль Церабкоп, или ЦРК ЦИК СССР ч. ч., час. чел. ЧК — один из трестов того времени — центральный рабочий кооператив — Центральный исполнительный комитет СССР — часть — час — человек — Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем
шт. экз. — штука — экземпляр
Именной указатель
Абрамский А. С. — 92
Абрамович — 377
Адаменко Е. — 53, 258
Азанчеев Г. Ю. — 92
Александров А. Н. — 92, 102
Алексеев С. В. — 227
Алексеенко В. — 327, 348
Альтенгаузен — 309
Андреев А. И. — 92
Андреева А. А. — 378
Андреева-Халютина Е. А. — 92, 95
Анинбренер — 458
Андрущенко И. — 13
Асафьев Б. В. — 92
Арнольдов — 166
Артузов — 361
Архангельский А. Г. — 27, 36, 63, 317
Афонина — 340
Базилевич Е. — 332
Бакланова А. И. — 62
Бакунин М. А. — 458
Баланчивадзе А. М. — 93
Балахович — 391
Бар-Буринова И. И. - 382, 427, 431, 439,
443
Бар О. Д. — 239
БарЮ. И, - 14,49, 52,104, 106, 113, 114,
120, 126, 128, 129,131-133, 138, 141—
149, 154-156, 194, 195, 231-233, 237,
239, 241-243, 245-248, 250, 259, 282,
289, 326, 331, 347, 351, 355, 356, 363,
380, 383, 384, 412, 420, 428,437, 442
Барабасенко — 300, 306, 309, 315, 321
Бардин Н. — 204
Батюшков Г. Н. — 378
Бахтырев А. И. — 28
Бебко Г. — 335
Бедряго Н. Г. — 371
Бейлин М. Д. — 82
Белинский В. Г. — 115
Белкин В. И. — 17
Беляев В. М. — 92
Белый — 209
Бендерский С. А. — 166, 169, 297
Бердинг М. Ф. — 93
Бережной Г. — 48, 53
Берзин Ю. — 1 i 1
Бирюкове. - 110-112, 199, 207, 225
480
Блуменфельд Ф. М. — 102
Богатыренко П. 3. — 198, 329, 330
Богданов-Березовский В. М. — 93
Боген — 16
Богоявленский — 378
Бойчук — 294, 301
Бом Г. С. - 8, 34, 93, 202, 361, 370, 373,
408,411
Бом Л. Г. - 6-8, 34, 38, 59, 60, 66, 67, 77,
88, 93, 103, 202, 356, 358, 361, 372,
373, 382, 402, 403, 407-410,436, 443
Бондаревский В. В. — 213, 240
Бордонос Г. В. — 60, 77
Бордонос Л. В. — 60, 77, 371
Борисов А. П. — 77
Борисов Д. И. - 187, 260, 262, 264, 267,
364, 371
Борисовский В. В. — 93, 100
Боярский Н. С. — 379
Брагинский — 208
Брегин Л. - 14, 17, 104, 106, 108, 113,
114, 125-127, 129, 132, 138, 139, 141,
142, 144-146, 148-150, 152, 154, 155,
157, 158, 160, 186, 194-196, 205, 206,
212, 229, 230, 233, 235-240, 242, 243,
245, 247, 248, 250, 258, 259, 281-283,
285, 289, 326, 332, 333, 363, 380, 412,
413, 417, 419-421, 432, 433, 437, 442
Бренер В. - 164,218, 219,312,324,338
БрикЯ. И.-207,208
Бруни — 302
Брюшков Ю. В. — 93
БуленокС. П. - 14, 126, 127, 129, 132,
137, 138, 141, 142, 146, 151, 152, 156,
286-288,380,412,437,442
Бумажная Р. — 156, 347
Буринов — 326, 327
Бухарин Н. И. - 5, 10, 39,44, 45, 54, 55,
391, 394, 396, 400,401,404, 436, 437,
444
Бучинская — 221
Быков Д. — 186, 258, 328
Бычков А. Я. - 107, 110, 119, 130, 132,
156, 186, 187, 198, 205, 234, 259, 260,
309, 329, 335, 364, 381, 428, 440, 442
Бычков Я. — 15
Васильев — 199
Вассер — 263
Васьков Б. П. — 15,112,166, 169, 198,
341-346, 381,440,442
Васьков Ю. Б. - 15,130,166,169,176,198,
234,263,264,267, 310, 381,428,429,440,
442
Вейланд В. - 253, 256, 306, 318, 321
Весельков М. М. — 16
Веремейчик В. — 156, 347
Вербицкая М. Ф. — 129,163,164,168,174,
179,181,198,253,306,311,312,337,338,
381,423,438,442
Верлецкий — 27, 317
Верховский В. В. — 93
Верцман И. — 169
Веснин — 560
Вильфиус А. X. — 542
Вильковысский — 805
Вильчинский С. — 74, 103
Винавер — 83
Винницкий — 16
Виноградов В. А. — 198, 227
Виноградов Н. А. - 198, 221, 223, 225, 227,
228
Вяхирев И. В. - 114,115,152,159,211,244,
250,251,286,287,290,348
Владимиров М. Я. — 45, 88, 273, 361, 443
Владимирский — 399
Власенко — 327
Власко — 356
Власова О. Н. — 94
Вовк (Волк) И. И. - 129, 182, 221, 253-
256, 293, 296, 298-300, 306, 307, 315—
319, 321, 340, 382, 423, 424, 434, 438,
439, 442
Войков П. Л. — 7
Воейков — 69, 398
Войтович — 392
Войцеховский — 83, 164, 424
Вольт — 209
Волф — 113
Бойцовская С. И. — 94
Воробьев Н. Г. - 128, 130, 158, 169, 187,
234, 262, 264, 381, 428, 429, 440, 442
Вороной М. - 204, 209, 210, 281
Врангель П. Н. — 42, 83, 386
Врона - 15, 182, 292, 301, 305, 314, 316,
319-321
Вронский-Троцкий — 118
Галанский — 188
Галеза — 405
Галинский — 265
Гамбург — 94
Ган Е. Ю. - 378
Гедике А. Ф. — 92
Гейлих Н. — 258, 364
Гельман М. И. — 221, 255, 293, 294, 321
Гендин К. Г. - 182, 183, 203, 220
Герасимов Л. П. — 169, 343
Герасимова К. — 306
Герасимова Н. А. — 169, 343, 344, 346
Гермониус — 103, 377
Герцен А. И, - 118, 190,458
Герцог Е. Ф. - 130, 169, 221, 254, 320,
321, 339, 340, 380, 427, 439, 442
Гецов Н. Б., Б. Г. - 113
ГиринА. М. - 26, 181, 201, 215
Глевский — 132
Глиэр Р. М. — 102
Годлевский И. — 338
Голишевский Е. И. — 378
Голицын — 13
Голованов Н. С. — 92
Голубовский Б. — 129,163,164,182,216—
218, 306, 307, 315, 322, 382,423,425,438,
442
Голубков В. И. — 379
Гольденберг Е. Н. — 327
Гольденцвейг И. Г. — 368
Гончаров С. Л. — 186, 259
ГордонА. Г. — 111
Гордон В. Б. - И, 12, 14, 15, 17, 49, 53,
104, 105, 107, 109, НО, 113-115, 117,
124-130, 132, 138, 140-142, 144-146,
148, 149, 152-158, 160, 167, 168-172,
174-180, 186-191, 193-198, 205, 206-
208, 212, 213, 224, 226, 227, 229, 231—
234, 237-240, 242-244, 247, 250-252,
257-260, 262, 265, 281-285, 289, 309,
310, 312, 325, 326, 329, 330, 332, 334,
335, 337, 342, 345, 351, 355, 356, 362,
374, 375, 380, 381, 383, 411,412, 414,
416, 418-420, 422, 426-429, 431, 433,
437,438, 440,441
Гордон Р. М. — 113
Горицын Б. Б. - 129, 163,181,323,324, 382,
424,439,442
Горный А. — 8, 446
Гофениц (Гофедиц) Н. — 351
Гофман О. К. - 14,107,116,118,127,130,
179,185,186-188,198,212,234,259,260,
262,309,328,345,362,364,428,429,431,
440,441
Гофман-Наумова Н. Л. — 328
481
Грейсфреинд — 306, 315
Грединберг (Греденберг) (Савельев)
Е.-НО, 118, 258
Гриб Ю. - 304, 306
Григоренко В. Я. — 174, 205, 259
Григорович А. Г. — 263
Гринько — 320
Гродзенская Н. Л. — 328
Громан М. Б. — 94
Грузинская И. А. — 94
Губе М. Г. - 91
Губер Б. А. - 198
Гуля-Яновский М. П. — 14, 128, 129,
141, 142, 155, 194, 195, 232, 241, 244,
245, 247-248, 250, 326, 380, 412, 421,
437, 442
Гуревич А. В. — 328
Гуревич Е. — 17
Гуриненко — 291
Гурова Т. — 306
Гухман Л. И. (Е. А.) - 6, 91, 269, 270, 364,
368,389
Давыдов — 378
Данилевский Н. — 54, 336
Дейхман Б. А., К. С. — 62
Демидович Е. — 7, 134, 346, 380,403,405,
406, 408
Демидович В. - 85, 134, 372, 391,400,401,
441
Демченко — 164, 425
Денике — 87, 98
Держановский В. В. — 94, 96, 97, 102
Деникин А. И. - 42, 84, 86, 98, 203, 350,
386, 400
Дергун — 166
Десятова Е. В. — 63, 73, 446
Дивный — 221
Диксон К. И. — 328
Дмитриев Б. А. — 94, 374,411, 437
Добровольская В. А. — 62
Доброгаева Н. А - 127,128,168,198,234-
336
Добродицкий Н. И. — 211
Добролюбов — 115, 118
Долгов И. А. — 139
Донсков — 81
Доронина Е. В. — 278
Дрисины — 330
Дрито О. Л. — 113
Дубовик В. — 363, 364
Дубовин В. А. — 263
Дубовская И. В. — 91, 274
Дымман В. Л. — 103
Дынин С. Я. - 49, 54, 132, 134, 143, 156,
168, 237, 244, 258, 334, 336, 337, 347,
351, 353, 354, 363, 378, 380, 383, 412,
438,442
Евсеенко А. Я. — 14, 53, 54, 104, 106,
109, 114, 120, 125-132, 135, 138, 139,
141, 142, 144-149, 152-155, 158, 167,
186, 194, 195, 205, 206, 230-233, 237-
240, 242, 243, 246-250, 281, 282, 284,
289, 291, 326, 331, 333, 374, 375, 380,
383, 412, 420, 423, 428, 433, 437, 438,
441
Еличев— 109, 112, 168, 173, 190
Елфимов Е. — 10
Елькин М. - 47, 48, 55, 356
Енукидзе — 45, 46
Есенин С. А. — 208
Ефимов И. С. - 221, 302, 340
Ефимова Е. И. — 359
Ефимова Ю. М. — 80
Ефимова-Зубова — 409
Ефремов — 105
Жанировский К. — 112
Ждед А. — 53
Жигулин А. — 17
Жиляев Н. С. - 94
Жук М. И. - 204, 209
Забелло В. Г.-14, 129, 162, 164, 165, 175,
182, 217-219, 306, 324, 381, 423-425,
438,439,441
Заборенко К. — 51, 144, 167, 347
Завельская В. М. — 187
Зайцева — 316
Залкинд А. Г. — 158
Залютовский — 377
Заскинд А. М. — 113
Заславский — 255, 318, 321
Захаренко А. Д. — 209
Захарова К. Н. - 226, 227, 341, 380, 427,
440, 442
Зачиняев — 223
Зейберлих — 296
Зеленко-Головенко П. Е. — 326, 327, 331,
348
Зеленский — 6, 27, 406, 445
Зелочинский — 70
Зельдович В. Д. — 91
482
Землячка Р. С. — 113
Зеров Н. К. — 209
Зощенко М. — 401
Зыкова Е. Э. — 94
Иванов А. П. — 77
Иванов-Разумник — 117
Ивковская — 307, 340
Игнатьев Л. К. — 103, 377
Игумнов К. Н. — 94, 101
Изьюров В. А. — 223, 225—227
Ильин — 302
Ильяшенко С. — 264
Инеман В. И. - 49, 52, 54, 143, 156, 167,
237, 347, 349,383
Инеман Я. — 336, 351
Ипполитов-Иванов М. М. — 94
Кабумский — 79
Каверда Б. - 7, 38, 54, 83, 393
Кавтарадзе — 78
Каган Б. — 328
Калинин М. И. - 5, 44, 46, 47, 54, 55, 69,
72, 73, 77, 80, 168, 172, 272, 388-390,
436, 437, 444
Калиновский И. В. — 87, 269, 273
Калитин А. А. - 15, 163, 253-256, 299,
300, 306-309, 314, 315, 317, 318-322,
382, 423, 424, 426, 434-436, 439, 442
Калишер Г. Б. — 95
Каменецкий О. А. — 11—15, 49, 52, 54,
107-109, 112, 114, 118-120, 125, 126,
128-130, 142-144, 146-148, 152, 154—
158, 160, 162-167, 169, 177, 180-184,
186, 189-192, 194-196, 198, 207, 208,
214-220, 239, 240, 244, 247, 248, 250,
251, 253-255, 257, 258, 260, 262-266,
283-286, 294, 297, 303-308, 310, 311,
313, 318, 321-325, 327, 331, 334-336,
338-340, 342, 344, 345, 347, 351, 352,
354, 356, 364, 366, 380, 383, 384, 411,
412,421-439,441
Канатчиков А. — 198
Капустянская О. А. — 376
Карбасников Н. Н. - 77, 88, 91, 93, 95,
377, 409,437
Карбасникова М. В. — 102
Карпинские А. П., В. А., Д. А., Н. А.—169,
343, 346
Катуар — 97
Каценсон Е. — 264
Кашкаров Д. Н. — 95, 99
Квадри М. В. - 6,8,16,27,28,30-37,39-
43,45,72, 73, 83,84,86,88-91,102,103,
202,203,221,269-272,274,277,280,
317,320, 329, 340, 346, 361, 364, 367, 368,
373,376, 378, 379, 385-387, 389, 391,
393-400,410,411,436,441
Квадри Н. Н. - 35, 63, 72, 377
Келдыш А. В. — 95
Китенко А. Я. - 130, 169, 182, 215, 221,
255, 296, 297, 306, 307, 338-340, 380,
426, 427, 439, 442
КлейнбергФ. Г. - 105, 239, 287
Книппер JL К. — 102
Кобзаренко — 305
Кобзарь С. - 254, 255, 340
Ковалевская А. Ф., М. Ф. — 370, 371, 372
Коверда — 306
Кожевников А. М. — 84, 360, 409
Кожевникова М. Н. — 66, 67, 360, 409
Козик — 296
Козлов И. К. - 53, 61, 64, 67, 189, 226,
227, 325, 334, 337, 350, 356
Колосова А. Д. — 357
Коломиец П. — 206, 208
Колчак А. В. — 42, 86, 97, 386
Коновал В. И. — 204, 208
Кононович М. П. — 16, 34,46,48, 74,81,
83-85,103, ПО, 113,117,128-130,133,
135,136,140,143, 144,152,157,160,165,
169,177,199,210, 213-215,217,221,229,
233, 235,236,241, 245,252,253,256,274,
277,280,288,291, 304,309,310, 311,313,
314, 317, 322, 323, 326, 327, 329, 330, 332,
339-342,346, 348, 353,368, 372,379,
441,442,445
Константинович Н. В. — 180, 305, 306
Кореневский В.—129, 163, 164, 182, 218,
219, 306-308, 322, 382, 423, 425, 438
Королев В. А. - 128, 130, 148,168,234,240,
326, 327, 331, 332, 380,427,439,442
Короленко В. Г. — 118
Косынка — 209
Костоко В. К. — 95
Кочергин М. В. — 27, 36, 62, 63, 78
Кочетков — 21
Кочнев С. А. — 95
Кочубинский — 25
Кошухес Е. — 209
Крамаренко Л. Ю. — 255, 296
Крапоткин П. А. — 118, 458
Краснушкин — 6, 27, 445
Красовский А. — 49, 143, 311, 351, 353
483
Красовский В. — 120, 347
Кратко - 180, 182, 215, 255, 292-296, 298,
301,305,313,319, 320, 426
Кривицкий — 78
Кричевский Ф. Г. — 255, 296, 315
Круглянский Н. — 326
Крыленко Н. В. — 10
Крылова М. — 57, 65, 66, 76
Кузьмина М. А. — 378
Кудрюшов М. Д. — 357
Курбатов С. М. — 95
Курвуазье Н. Г. — 77
Курочкин — 13
Кутепов — 403
Кутневич М. — 262
Кухтин — 187
Лавров И. Л. — 118
Лаврова М. В. — 139
Лазарев О. — 308
Ламм П. А. — 95, 101
ЛангН. - 183, 185
Ларионов — 322
Ласкоронская А. И. — 169, 198
Ласкоронская-Радченко Е. Н. — 169, 198,
264, 344
Ласкоронский Н. А. — 74, 166, 169, 176,
198, 263, 267, 342, 344, 346, 381, 440,
442
Лебедева Л. В. — 95
Лебедь А. Д. — 204, 209
ЛебельЛ. - ПО, 118,328
Левандовский — 50, 116, 127, 160, 197,
212, 234, 235, 251, 384, 418, 420
Левицкая Г. Ф. - 15, 17, 109, ПО, 112,
114, 127, 129, 144, 146-148, 152, 156,
157, 160, 163, 168, 171, 172, 174-182,
198, 214, 215, 220-223, 234, 253-255,
265, 284, 285, 294, 297, 298, 303-309,
312, 313, 321, 340, 381, 421-427, 431,
434, 435,438,439, 441
Левицкий Ч. М. - 74, 110, 129, 168, 179,
312,313,382,421,423,438,442
Лепеха С. — 347
Ленин В. И. — 115
Леонове. Г. - 109,130,132, 134, 135,149,
186, 332, 334, 380, 383,427,439, 442
Леонтьев Б. Л. — 198
Лестрем — 376
Либина Е. А. — 33, 378
Линьков Н. Д. — 62
Листопад — 302
Лонский В. А. — 70, 71, 404, 406
Лонская С. А. — 70
Лосицкий Ю. В. — 240, 248, 249, 251, 374,
375,382
Лундберг Е. Г. — 140
Лундберг Г. А. — 14, 47, 49-52, 54, 104,
106, 114, 122, 126, 129-135, 138-142,
148, 151, 152, 156-162, 167, 186, 192,
194, 195, 231, 232, 237, 238, 239, 242,
243, 247, 250, 258, 264, 282-285, 289,
326, 331, 333-336, 347, 348, 351, 354-
356, 381, 383, 384, 411, 412, 418, 419,
428, 438, 441
Лундберг М. — 131, 156, 347
Лундберг Ф. А. — 14, 47, 49, 50, 54, 104,
106, 114, 122, 125-127, 129-136, 140,
143, 144, 150, 152, 153, 167, 192, 194,
195, 231, 232, 237, 238, 242, 248, 250,
258, 281, 285-288, 326, 331, 333, 334-
336, 347, 348, 354, 356, 381, 383, 384,
412, 413, 418, 430, 432, 437, 438, 441
Львов В. Н. - 60, 403, 409, 437
Львов Н. В - 60, 76, 93, 103, 360, 377, 410
Львова Е. В. — 60, 76, 358, 410
Львов-Рогачев В. Л. — 198
Любарская А. И. — 6, 16, 45, 46, 56, 59,
67-71, 79, 81-84, 201, 203, 272-277,
279, 372, 373, 379, 385, 387, 389-391,
398,402,404-411,436, 441
Любарская В. А. — 277, 390
Любарская Л. В. — 23,24,27,35,44, 56,86—
88,268,275,277, 358, 361,373,393,404
Любарская Н. М. — 77
Любарская М. В. — 202
Любарский Б. А. — 6, 8, 27, 33, 35—37,
40,44, 46, 52, 55-60, 65, 66-69, 71-
74, 76, 81, 83-85, 87, 88, 103, 202,
268-277, 280, 320, 346, 359, 365-367,
371-373, 379, 384-392, 398, 399, 402-
411,436, 441
Любарский В. А. — 5, 6,7, 27, 28, 29, 31,
34, 37-43, 45, 52, 56-61, 63-71, 73, 74,
76, 79-82, 84, 85, 88-90, 93, 103, 202,
203, 268, 269, 271-277, 280, 335, 358-
361, 366, 368, 371, 373, 379, 390-395,
397, 398, 400-411, 436, 437,444,446
Любарский В. Г. — 6, 17, 35, 37, 40, 56,
59, 72, 77, 87, 89-91, 95, 113, 156, 167,
177, 203, 258, 268, 269, 273, 274, 310,
329, 334, 336, 351, 359, 364-368, 373,
378, 379, 386, 389, 397-399, 436, 442
Любарский Г. В. — 77
484
Любарский Л. Г. — 5—8, 11,14, 15, 17,
22, 25, 26, 27, 34, 45, 46, 48, 53, 55-61,
64, 65, 67-69, 72, 74, 76, 77, 87, 88, 90,
91, 103, 113, 143, 156, 167, 168, 191,
197, 202, 243, 244, 269, 270, 273, 274,
276, 277, 317-333, 337, 347, 349, 351,
353-356, 359, 360, 365-368, 373, 379,
383-392, 397-400, 402-404, 406,
408-411, 436, 437, 441, 444, 445
Любимов В. Ф. — 63
Любич Л. — 186
Любченко И. - 110,119-121,212,213,240,
259,433
Люхашан — 187, 259, 262, 364
Лялина М. В. — 378
Мазур — 356
Майер — 279
Макаренко — 306, 317
Макаров — 294
Максименко Н. — 258
Малько Н. А. — 92
Мануильский — 79
Марков М. Н. — 62
Маркс К. — 115
Марчук Л. С. - 129, 163, 306, 321, 337, 382,
423,424, 439,442
Махно Н. — 78
Мегедь К. - 221, 254, 255, 307, 315-317,
320, 321, 340
Межирова Е. С. — 113
МежировТ. И. — 113
Мейерхольд В. Э. — 96
МекшунС. И. - 14, 129, 142, 145-147,
149, 151, 158, 160, 194, 195, 198,234,
236, 247, 248, 250, 281-285, 288, 290,
380,412,437,442
Мельников В. — 17
Метекин М. В. — 379
Мигберт М. И. — 344
Микеладзе В. А. — 96, 99, 274
Микеладзе П. В. — 96, 378
Минин С. А. — 183
Миткевич Е. — 186
Михайлов В. С. — 378
Михайловский Н. К. — 115, 118
Мишурин Ф. Н. — 27, 36, 62, 63
Мищенко М. — 47, 48, 53
Могилянская Л. М. — 14,17,104—106,108,
112, 114, 121, 126, 127, 129, 132,141,
142,145, 146, 148,151, 153-157,186,
193-196,199, 203, 207, 210, 211, 213,
214,230-232, 238, 239,242, 243, 245,
247, 250, 281, 282,285, 310,381,411—
413, 419-421,431,433, 437,438, 441
Могилянский М. М. — 203, 208, 321,
344, 346
Морозов Н. — 118
Московченко В. — 255, 317, 318, 321
Мосолов А. В. — 96
Мостовой — 282
Муравьев — 80, 215
Мусогорский — 95
Мушинский А. П. — 48,49, 51,54,143,156,
335, 347,351, 353, 381, 383,438,355, 356,
412,442
Мясковский Н. Я. — 16, 96, 274
Народитская В. — 363, 364
Неговский В. — 329
Нейгауз Г. Г. — 96
Некрасов Н. А. — 196, 458
Непомнящая — 258
Нижиковский — 282
Никитин И. — 109, 111
Никитина Е. Ф. — 198
Никитченко Е. — 356
Никольский Ю. — 274
Никольский А. В. — 246, 281, 282
Нирод Ф. - 256, 306, 318, 321
Новицкая Е. Г. — 378
Новицкий В. — 47—49, 51, 52, 54, 133,
144, 160, 186, 194, 335, 347, 351, 353-
356, 378, 383
Нольдин — 321
Нос С. - 13
Носов В. И. — 103
Оборин Л. Н. - 34, 39,41, 63, 84,95-100,
103, 274, 277, 376,379
Овсянников-Куликовский — 117
Огарев Н. П. — 13, 458
Омельченко А. — 47, 55
Оранский В. А. — 102
Ордынский К. — 335
Орловский Е. П. — 77, 96
Орловский С., М. — 77
Осмачка — 209
Оссовский А. В. — 96
Острогорская Е. В. — 139
Павловский С. В. — 61,62,63,66,70,77,83,
84, 201,202,276, 346, 360,361,371-373,
402-406,408,409-411,437
485
Павлов — 79
Павлов Н. Н. — 77
Пальмов В. Н. — 221, 254, 257, 296, 302,
320,321
Панкратьева А. И. — 60
Паппе А. Г. — 97
Патек — 29, 68, 402
Певзнер - 116,160,197,212, 234, 235,251,
418
Педенко Д. К. — 97
Пекур В. Н.-129, 251, 290, 291, 381, 412,
438, 442
Пекур Ф. — 168
Пепос — 132
Пергаменщик К. —128,198,257, 328, 329,
363
Пескин А. А. — 68
Петлюра — 75, 79, 86,411
Перовская С. — 458
Петраш Г. И. - 129, 252, 253-255, 306,
307, 315, 318-321, 382, 423, 434, 438,
439, 442
Петрашевич Г. — 307
Петренко — 300, 306
Петров Е. — 198, 278
Петров М. Д. — 278
Петрова-Привезенцева 3. И. — 15,107—
112,114,120,128,130,144,168, 175,176,
179,181,189,190,194,198,199,207,221,
223, 226, 227, 239,240, 325, 332, 341, 380,
412,427,428,431,439,440,442
Пикус Н. - 258, 399
Пилипенко Н. — 209, 210
Пилсудский Ю. — 38, 39, 83, 276, 392
Пинчук Л. — 286, 287
Писарев Д. И. — 118
Писаревский Л. — 168
Пискунова Г. И., Н. Г. — 206, 207
Плазовская М. Т. — 97
Плазовский Н. Р. — 74, 97, 376
Плазовский Р. А. — 84, 221, 273, 274, 320,
346, 376, 379
Плисецкая С. К. — 186, 328
Плетнев — 112
Плеханов — 458
Плотникова — 340
Повстянко Е. — 340
Подвысоцкий Л. И. — 377
Полищук В. — 209
Половинкин Л. А. — 96, 102
Порт С. — 364
Порто Д. Н.-331
Попова Е. Ф. — 379
Приблудный И. — 207
Привезенцев В. А. — 196, 198, 223, 226—
229, 324, 380, 427, 439, 442
Придорогин С. Ф. - 169,317,382,427,439,
443
Придорогин — 306
Примак Ю. — 186
Прозоровский К. С. — 62
Прорвич С. В. — 97
Прянишников — 356
Пузицкий С. В. — 443
Пушкарь Д. — 253, 255, 318, 321
Пятецкий Б. В. — 107, 109, 127, 132, 150,
152, 156, 158, 207, 230, 244, 248, 249,
284, 285, 352,355
Рабинович И. С. — 328
Радищев А. Н. — 458
Радченко Г. Ф. — 169
Радченко Е. Н. — 343
Раевский В. В. - 130, 169, 187, 198, 258,
277, 325, 326, 335, 380, 427, 439, 442
Разумовская В. Г. — 6, 275, 277, 280, 379,
402,410,411,437,442
Разумовский (Доронин) К. В. — 73, 275,
278,280,410,411
Райгородский Н. Н. — 378
Раткин А. — 134, 333, 347
Рахманович-Ткаченко Н. Д. — 209
Рдултовский В. О. — 377, 378
Ревякин П. — 168
Резников — 304
Рейзен — 92
Ренгартен П. — 156, 169, 186, 257
Речменский Н. С. — 91
Ржаницын — 377
Ржезников А. — 328
Ривин Д. С. — 209
Ривнот — 340
Ривный Я. — 254
Рихтер Н. И. — 98
Рогачев Б. П. — 77, 79
Розанов И. Н. — 198
Розенталь Я. Д. — 368
Рохлин — 328
Рубанова Е. — 186
Рубен Б. — 334
Рублевский Б. Е. — 14,104—106,126,129,
138,142,144-147,149, 151,153-155,
158,194,230-232,236, 238, 245, 250,
262,280,284-286,289,380,412,437,442
486
Рублевский К. К. — 102
Рудёнко Н. — 328
Руслов В. В. — 98
Рустамеков К. Н. — 376
Рыбкин — 21
РыковА. И. — 172
Рыков — 321
Рыльский М. Ф. — 209
Савенко М. — 99
Савенков Б. — 5
Савельев Е. — 335, 336
Савицкий И. — 187, 198, 205
Сагайдачный — 182, 221, 254, 255, 292,
295, 296, 298, 300, 306, 314-316, 321,
322, 340
Сакович В.В. — 378
Сакоцкий В. И. - 49, 51, 54, 244, 347,
351-356, 381, 383, 412, 438, 442
Салтыков-Щедрин М. Е. — 458
Самгинская О. — 306
Самодед П. С. — 137
Самчинская — 307
Сандуцкий — 330
Сараджев К. С. — 92
Сараджев — 357
Саркисова М. Н. — 99
Сахаров М. В. — 378
Свашенко П. — 209
Светловская А. М. — 346
Светловский — 344, 346
Свирский Л. — 353
Свидерский В. А. — 376
Север - 180, 182, 215, 255, 292-295, 298,
301, 313-426
Секунда Г. А. — 148
Селертинский И. И. — 309
Селиванов А. С. - 11-15, 17, 104-112,
114, 116, 119-121, 123, 125-128, 130,
132, 138, 145, 147-150, 152-155, 158,
160, 163, 167-176, 178-181, 186, 188,
189, 193, 194, 197, 199-201, 204-210,
212-215, 222-254, 259-262, 281, 282,
284, 285, 289, 307, 308, 311, 323-326,
329-332, 334, 356, 363, 382, 411, 412,
414, 417-428, 430, 432, 433, 441, 458
Селиванов Д. А., Д. С., Н. В., К. С., О.
И., С. С. - 199
Семенов - 38, 377, 390, 392-394, 398
Семоненко М. — 255, 318, 321
Сидоров — 254, 340
Сидоров Н. И. — 111
Сидорова — 108
Синицин — 21
Сионитский (Сионицкий) С. В. — 132,134,
147,158,186, 347, 351
Сирота — 316
Ситнянский — 306
Скляров В. В. — 307
Склярова К. В. - 129, 298, 306, 307, 313,
314, 382, 423, 438,442
Сковорода — 274
Сковорода-Зачиняев — 221, 255, 321
Скоропадский И. И. — 369, 411
Скрыпник Н. А.—182, 255, 296, 301, 314,
315
Скрябин А. Н. — 98
Слефокт — 275, 276
Слоневский — 306
Слуцкий Б. — 17
Снежков А. Н. - 14,105,113,120,126,129,
141,142,149,156-158,194,195,232,236,
243,246,248,251,252,264,290,291,326,
374, 375, 380,412,433,437,442
Созонов Вл. С. — 86, 88, 98
Созонов Вс. С. — 98
Созонов Л. С. — 98
Сокович Р. — 102
Соколинский В. — 94
Соколовский А. — 204
Сокол-Черниловский — 255, 306, 318, 321
Соловейчик Р. — 264
Сосора В. — 209
Софроницкий В. В. — 98
Сталин И. В. - 5, 8-10, 14, 17, 18, 45, 55,
172, 391,400,401,404, 431
Станишевский К. П. — 310, 328, 330
Станкевич Р. — 48, 53
Старокадомский М. Л. — 98, 274
Стебницкий Г. В. — 99
Степаненко И. — 54
Степанов — 21
Столбин С. В. — 99
Стомма В. И. - 99, 376, 378, 437
Стопкин — 208
Стретович А. —49, 131, 132
Стретович В. И. — 54, 134, 142, 143, 156,
237, 244, 347, 348, 351, 381, 383, 412,
438, 442
Стуккей Н. В. — 328
Сулима-Самойло М. В. — 59, 77, 358, 361
Сулима-Самойло Н. Г. — 61, 76, 93, 102,
360, 370, 409
Сушицкий А. — 288
487
Тарабунин Б. — 306
Таран А. И. - 255, 296, 299
Тарасевич Г. — 330
Тарасов А. И. — 17
Тарнопольский А. — 318, 321
Тась (Могилянский) Д. — 204
Татлин (Татлен) — 182, 322
Твардовский А. — 18
Тверян А. — 109, 111
Твогин П. Г. — 209
Тернопольский — 253, 317
Тимошевский С. С. — 129, 163, 168, 174,
179, 181, 182, 198, 215, 220, 221, 254,
255, 291, 300, 304, 309-311, 313, 318,
321, 340, 381, 423-426, 428, 429, 434,
436, 438, 439, 442
Тихомиров В. Н. - НО, 111, 191, 198, 207,
222, 321,331,458
Тихонравов — 377
Ткаченко Л. М., Н. М. — 209
Токарева — 221
Токарева Е. — 340
Толстов В. В. — 211
Торопцев Д. И. - 129, 163, 306, 308, 315,
322, 323, 382, 424,439,442
Тройкович — 38, 83, 393
Троцкий Л. Д. — 54, 187, 215
Троцкая Н. С. — 370
Троцкий С. П. — 356, 357
Троцкий-Сенютович С. С. — 6,8,103, 315,
346,369,371,372, 382,411,437,443
Трусевич — 258
Тряскин — 321
Туманова А. — 17
Туровский Б. — 306
Туманьянц А. 3. — 376
Тусевич Б. М. - 14, 47, 49-54, 129, 130,
132, 133, 135, 142, 143, 156-160, 167,
186, 194, 244, 258, 326, 331, 332, 334-
337, 347, 348, 351, 354, 356, 381, 383,
384,411,412, 428,437, 438,441
Тусевич Е. — 348
Тухачевский — 83
Тухачевская С. П. — 100
Тухачевский М. И. — 84, 94, 99
Тухачевский Н. Н. — 99
Тюлин Ю. Н. — 100
Улановская М. — 17
Усков В. — 21
Устименко С. — 204
Ушаков — 375
Фаворская В. В., В. С. — 73, 74, 82, 221,
302, 317, 319, 320
Фаворский — 340
Фаевский Б. — 47, 48, 52, 118, 139, 143,
194, 350, 352, 354, 356, 381, 383, 412,
438, 442
Федорченко — 302
Фейгин 3. — 364
Фейгина Е. С. — 186, 328
Фейнберг С. Е. — 101
Фелып Л. Ф. — 62
Феналь — 358
Фере В. Г. — 100
Филлипов Г. Г. — 100
Филиппов — 196, 223, 336
Филиппович П. — 209
Фортеховцев — 314
Фришев — 186
Фугин — 364
Фурман В. — 18
Фурсенко — 351
Хавина Л.Х.-186, 259, 262, 362, 364, 382,
428, 440, 443
Хананов М. — 329
Хардин В. В. - 63, 74, 78, 377
Хардин Н. В. - 27, 63, 78, 377
Хардина М. Н. — 78
Харузина И. Е. — 101
Хвилев Н. Г. - 207, 208
Хитрово (Кромской) М. Н. — 99
Ходымчук — 209
Холопцев А. А. — 256
Холопцев В. А. - 108, 110, 117, 119, 120,
124, 130, 155, 186, 187, 191, 198, 240,
256, 260, 363, 364, 381, 428, 433, 440,
442
Хомоза Ю. - 253, 255, 318, 321
Хомутова 3. — 340
Хорошко В. К. - 72, 84, 93, 99, 100, 274,
399, 400
Храпко — 76
Хрущев — 92
Циркин — 327
Цирлин — 258
Цируль В. — 186
Цитленок М. — 325, 326
Цыганов Д. М. — 100
Чайков — 340
Чебанов М. — 263
488
Чекрыгин — 302
Черемухин М. М. — 100
Черняк М. Я. - 15, 112, 116-118, 128,
130, 169, 198, 212, 234, 251, 257, 258,
309, 310, 327, 329, 330, 364, 380, 414,
427, 439, 442,458
Чиж К. - 400
Чирков Н. М. - 204
Чичкин А. — 103
Чопяк — 58, 76
Чудновский — 319
Чумак Б. - НО, 119
Чумак П. А. — 201
Чупятов Л. Т. - 84, 182, 221,253-256, 296,
298,299, 302,316-321,340
Шабалин В. — 16
ШагевичА. Г. - 186, 258
Шапошников Р. А. — 5, 21, 27, 33, 34,
45, 52, 54, 59, 61, 63, 64, 68, 72, 88, 89,
91, 103, 202, 203, 270, 271-274, 277,
366-368, 373, 383, 389, 390, 392, 397-
399, 404-406, 410, 436, 437, 444-446
Шаринов — 258
Шварц Л. А. - 101
Шебанин В. Я.-91,274
Шевченко — 301, 305, 319
Шейн М. Д. - 80
Шеламов — 132
Шеламова Е. — 156, 347
Шелгунов — 115
Шеремет — 336
Шелков П. И.-27, 30, 35, 62, 77, 80, 228,
317, 346, 368,371,372, 397
Шелкова О. А. - 6,8,16,27,28,35, 37,38-
40,46, 56, 58,61,64,67, 69-72,74, 76-
78, 80, 81, 84, 85, 88,202, 228, 270-272,
276,277,270, 346,356, 359,360,365, 368,
371-373,379,385-387,389-393,397,
398,400,402—436,441,444-446
Шендюх Д. И. - 130,168, 198, 234,240,
251, 326, 327, 331, 348, 380,427,439,442
Шерлаимов П. П. — 15, 16, 22, 74, 84,
182, 183, 215, 220, 221, 253-256,
292, 293, 295-298, 300-303, 305, 313, 315—
322, 339, 340, 382, 434-436, 439,442
Шерманский — 253
Ширинский В. П. — 100
Шманай — 301, 305
Шныревы С. В., В. В. - 198, 222, 225,227,
228
Шостакович Д. Д. — 16, 99, 100
Шотниев К. — 100
Шрайберг — 308, 434
Штейнберг Н. В. — 86
Штейнбрехт П. Л., Е. — 222, 225, 227
Шульц — 94, 134
Шуманский Г. — 255, 321
Шушенский — 318
Щербина И. — 156
Щетинов Ю. — 10
Эдельман В. — 327
Эйдлина — 327
Эльжановский А. — 390
Энгельгардт — 376
Энгельгардт Н. Н. — 83, 101
Эпштейн — 78
Эренбург — 109, 111, 196
Эрдели К. А. — 101
Юнг Г.-321
Юровский А. Н. — 101
Яблонский А. А. — 69, 77, 80, 83, 390
Яворский Б. Л. - 84,101,112, 117, 274, 309,
328,329
Ягода — 201
Яковлев В. В. - 130,187,234,261,262,284,
381,428,429,440,442
Якубович Л. — 363, 364
Ямпольская — 329
Яссер — 88
Ярошенко Н. В. - 49, 51, 52, 54, 143, 156,
237, 244, 326, 331, 333, 347, 349, 350,
352, 354, 356, 381, 383, 384, 412, 438,443
Ятченко М. — 204
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие.....................................................5
МАТЕРИАЛЫ СЛЕДСТВЕННОГО ДЕЛА
№ 1. Акт. 16 августа 1928 г....................................21
№2. Рапорт дежурного Кочеткова ................................21
№ 3. Протокол допроса Любарского Л. Г. 19 августа 1928 г.......22
№ 4. Акт об освидетельствовании заключенного Любарского Л. Г.
врачом-психиатром мест заключения и врачом санчасти ОГПУ.
21 августа 1928 г........................................26
№ 5. Протокол допроса Любарского Л. Г. 29 октября 1928 г.......27
№ 6. Дополнительные показания Любарского Л. Г. 4 ноября 1928 г..34
№ 7. Дополнительные показания Любарского Л. Г. 13 ноября 1928 г.45
№ 8. Дополнительные показания Любарского Л. Г. 8января 1929 г...46
№ 9. Дополнительные показания Любарского Л. Г. 17января 1929 г..48
№ 10. Собственноручные показания Любарского Л. Г. 1929 г......53
№11. Протокол допроса Шелковой О. А. И сентября 1928 г.......56
№12. Протокол допроса Шелковой О. А. 31 октября 1928г........58
№ 13. Дополнительные показания Шелковой О. А. 1 ноября 1928г..61
№ 14. Дополнительные показания Шелковой О. А. 4 ноября 1928 г....64
№15. Дополнительные показания Шелковой О. А. 9 ноября 1928г..67
№ 16. Дополнительные показания Шелковой О. А. 17ноября 1928г..69
№ 17. Протокол допроса Шелковой О. А. 3 декабря 1928 г........70
№18. Дополнительные показания Шелковой О. А. 14мая 1929г.....72
№ 19. Дополнительный протокол допроса Любарского Б. А.
14 сентября 1928 г.......................................74
№ 20. Протокол допроса Любарского Б. А. 31 октября 1928 г.....76
№21. Протокол допроса Любарского Б. А. 3 декабря 1928 г......81
№ 22. Протокол допроса Любарского Б. А. 11 апреля 1929 г......83
№ 23. Протокол допроса Любарского Б. А. 22 мая 1929 г.........84
№ 24. Протокол допроса Квадри М. В. 10 ноября 1928 г...........86
№ 25. Протокол очной ставки между арестованными Любарским Л. Г.
и Квадри М. В. 18 ноября 1928г...........................88
490
№ 26. Дополнительные показания Квадри М. В. 12 декабря 1928г.....91
№ 27. Дополнительные показания Квадри М. В. 3января 1929 г......102
№ 28. Протокол допроса Гордона В. Б. 16января 1929 г...........104
№29. Дополнительный протокол допроса Гордона В. Б. 16января 1929г. .. 105
№ 30. Протокол допроса Гордона В. Б. 17января 1929 г.......... 107
№31. Протокол допроса Гордона В. Б. 18января 1929 г.......... 109
№ 32. Протокол допроса Гордона В. Б. 24января 1929 г........... 110
№ 33. Протокол допроса Гордона В. Б. 25января 1929 г......... 113
№ 34. Дополнительный протокол допроса Гордона В. Б. 4 февраля 1929 г. .. 114
№35. Дополнительный протокол допроса Гордона В. Б. 8 февраля 1929 г. ..115
№ 36. Протокол допроса Гордона В. Б. 18марта 1929 г...........115
№ 37. Собственноручные показания Гордона В. Б. в КРО ОГПУ.
5 апреля 1929 г......................................... 117
№ 38. Протокол допроса Евсеенко А. Я. 15января 1929 г......... 125
№ 39. Протокол допроса Евсеенко А. Я. 26марта 1929 г...........127
№ 40. Протокол допроса Евсеенко А. Я. 26марта 1929 г...........128
№41. Протокол допроса Евсеенко А. Я. 28мая 1929 г.............. 129
№ 42. Протокол допроса Тусевича Б. М. 17января 1929 г......... 130
№ 43. Протокол допроса Тусевича Б. М. 22января 1929 г......... 132
№ 44. Протокол допроса Тусевича Б. М. 28мая 1929 г.............133
№ 45. Протокол очной ставки арестованного Леонова С. Г.
с арестованным Тусевичем Б. М. Май 1929 г............... 135
№ 46. Протокол допроса Лундберга Ф. А. 15января 1929 г........ 136
№ 47. Протокол допроса Лундберга Ф. А. 16января 1929 г........ 140
№48. Протокол допроса Лундберга Ф. А. 20января 1929 г........ 143
№ 49. Протокол допроса Лундберга Ф. А. 24января 1929 г.........144
№50. Дополнительный протокол допроса Лундберга Ф. А. 7февраля 1929г. . 150
№51. Протокол допроса Лундберга Ф. А. 23 марта 1929 г........ 152
№52. Протокол допроса Лундберга Г. А. 15января 1929 г.........152
№ 53. Протокол допроса Лундберга Г. А. 20января 1929 г.........156
№54. Протокол допроса Лундберга Г. А. 25января 1929 г........ 157
№55. Дополнительный протокол допроса Лундберга Г. А. 9 февраля 1929г. .. 159
№56. Протокол допроса Лундберга Г. А. 8 апреля 1929 г.........159
№57. Протокол допроса Лундберга Г. А. 20мая 1929 г............160
№ 58. Заявление в Коллегию ОГПУ от осужденного Лундберга Г. А.
4 июля 1929 г........................................... 161
№ 59. Из протокола допроса Забелло В. Г. 7февраля 1929 г........162
№ 60. Из протокола допроса Забелло В. Г. 8мая 1929 г........... 165
№61. Протокол допроса Каменецкого О. А. 26января 1929 г........ 165
491
№ 62. Протокол допроса Каменецкого О. А. 30января 1929 г......166
№ 63. Протокол допроса Каменецкого О. А. 16 февраля 1929 г....167
№ 64. Протокол допроса Каменецкого О. А. 6марта 1929 г........169
№ 65. Дополнительные показания Каменецкого О. А. 18марта 1929 г. .. 177
№ 66. Протокол допроса Каменецкого О. А. 13 апреля 1929 г.....180
№ 67. Протокол допроса Каменецкого О. А. 18 апреля 1929 г.....181
№ 68. Протокол допроса Каменецкого О. А. 18 апреля 1929 г.....182
№ 69. Письмо Н. Ланга С. А. Минину. 26 декабря 1928 г.........183
№ 70. Протокол допроса Гофмана О. К. 19 февраля 1929 г....... 185
№71. Протокол допроса Гофмана О. К. 27 февраля 1929 г....... 187
№ 72. Протокол допроса Селиванова А. С. 19 января 1929 г......188
№ 73. Собственноручные показания Селиванова А. С. 22января 1929г. ... 189
№ 74. Дополнительные показания Селиванова А. С. 23 января 1929 г. ... 193
№75. Протокол допроса Селиванова А. С. 18 февраля 1929 г.... 197
№ 76. Протокол допроса Селиванова А. С. 20 февраля 1929 г.... 199
№77. Постановление о прекращении дела в отношении
Селиванова А. С. 20 июля 1929г...........................200
№78. Дополнительные показания Любарской А. И. 5марта 1929 г..201
№79. Протокол допроса Могилянской Л. М. 16января 1929 г..203
№ 80. Протокол допроса Могилянской Л. М. 18января 1929 г..207
№81. Протокол допроса Могилянской Л. М. 5 февраля 1929 г..210
№82. Постановление 3-го отделения КРО ГПУ УССР об избрании
меры пресечения после предъявления обвинения Могилянской Л. М.
3 февраля 1929 г. .......................................211
№ 83. Протокол допроса Могилянской Л. М. 29марта 1929 г.......211
№ 84. Протокол допроса Могилянской Л. М. 8 апреля 1929 г......213
№ 85. Протокол допроса Могилянской Л. М. 20мая 1929 г.........213
№86. Протокол допроса Левицкой Г. Ф. 12 апреля 1929 г........214
№ 87. Протокол допроса Левицкой Г. Ф. 22 апреля 1929 г........215
№ 88. Из протокола допроса Голубовского Б. С. 31 января 1929 г.216
№89. Протокол очной ставки между обвиняемыми Забелло В. Г.
и Голубовским Б. С. 8 февраля 1929 г.....................217
№ 90. Протокол очной ставки между обвиняемыми Забелло В. Г.
и Кореневским В. П. 8 февраля 1929 г.....................218
№91. Справка КРО ОГПУ об антисоветской деятельности
Шерлаимова П. П. 13 мая 1929 г...........................220
№ 92. Протокол допроса Шерлаимова П. П. 15мая 1929 г...........221
№ 93. Дополнительный протокол допроса Привезенцевой-
Петровой 3. И. 19января 1929 г...........................221
492
№ 94. Дополнительный протокол допроса Привезенцевой-
Петровой 3. И. 21 января 1929 г................................223
№ 95. Дополнительный протокол допроса Привезенцевой-
Петровой 3. И. 18 февраля 1929 г........................226
№ 96. Протокол допроса Привезенцевой-Петровой 3. И. 23 марта 1932г. ... 227
№ 97. Протокол допроса Брегина Л. И. 15января 1929 г...........229
№ 98. Дополнительный протокол допроса Брегина Л. И. 17января 1929 г. .. 230
№ 99. Протокол допроса Брегина Л. И. 29марта 1929 г............233
№ 100. Из протокола допроса Брегина Л. И. 30марта 1929 г.......235
№ 101. Протокол допроса Брегина Л. И. 20мая 1929 г............236
№ 102. Протокол допроса Бара Ю. И. 20января 1929 г............237
№ 103. Протокол допроса Бара Ю. И. 20 апреля 1929 г...........239
№ 104. Протокол допроса Гуля-Яновского М. П. 21 января 1929 г..241
№ 105. Дополнительный протокол допроса Гуля-Яновского М. П.
12 февраля 1929 г.......................................244
№ 106. Протокол допроса Гуля-Яновского М. П. 20мая 1929 г......245
№ 107. Протокол допроса Снежкова А. Н. 20января 1929 г........246
№ 108. Протокол допроса Снежкова А. Н. 25 января 1929г........248
№ 109. Протокол допроса Снежкова А. Н. 6 февраля 1929 г.......249
№ ПО. Протокол допроса Снежкова А. Н. 22марта 1929 г.......251
№ 111. Протокол допроса Петраша Г. И. 16 апреля 1929 г.........252
№ 112. Протокол допроса Вовка И. И. 18 апреля 1929 г...........254
№ 113. Протокол допроса Холопцева В. А. 18 февраля 1929 г.....256
№ 114. Протокол допроса Бычкова А. Я. 28 февраля 1929 г.......260
№ 115. Протокол допроса Яковлева В. В. 16 февраля 1929 г.......261
№ 116. Протокол допроса Воробьева Н. Г. 21 февраля 1929 г.....262
№ 117. Протокол допроса Васькова Ю. Б. 22 февраля 1929 г......264
№ 118. Из предварительного допроса Любарского В. Г. 22 августа 1928г. ... 268
№ 119. Протокол допроса Любарского В. Г. 31 октября 1928г......269
№ 120. Дополнительные показания Любарского В. Г. 23 марта 1929 г. ... 273
№ 121. Протокол допроса Разумовской В. Г. 12 декабря1928 г.....275
№ 122. Протокол допроса Разумовской В. Г. 20 декабря 1928 г....277
№ 123. Протокол допроса Разумовской В. Г. 21 декабря 1928 г....280
№ 124. Протокол допроса Рублевского Б. Е. 18января 1929 г......280
№125. Протокол допроса Рублевского Б. Е. 23 января 1929 г......284
№ 126. Протокол допроса Рублевского Б. Е. 6 февраля 1929 г.....285
№ 127. Протокол допроса Буленка С. П. 22января 1929г.........286
№ 128. Протокол допроса Буленка С. П. 6 февраля 1929 г.......287
№ 129. Протокол допроса Буленка С. П. 20мая 1929 г...........288
493
№ 130. Протокол допроса Мекшуна С. И. 13 февраля 1929 г.........288
№ 131. Протокол допроса Пекура В. Н. 18 апреля 1929 г...........290
№ 132. Протокол допроса Пекура В. Н. 29мая 1929 г...............291
№ 133. Собственноручные показания Тимошевского С. С. 19апреля 1929г. ... 291
№ 134. Дополнительные показания Тимошевского С. С. 21 апреля 1929 г. .. 300
№ 135. Дополнительные показания Тимошевского С. С. 24апреля 1929г. ... 304
№ 136. Протокол допроса Тимошевского С. С. 20 мая 1929 г.......309
№ 137. Протокол допроса Тимошевского С. С. 27мая 1929 г........310
№ 138. Из протокола допроса Вербицкой М. Ф. 23 января 1929 г....311
№ 139. Из протокола допроса Левицкого Ч. М. 25января 1929 г....312
№ 140. Из протокола допроса Левицкого Ч. М. 28мая 1929 г.......313
№ 141. Протокол допроса Скляровой К. В. 22 мая 1929 г...........313
№ 142. Собственноручные показания заключенного Калитина А. А.
о возникновении и деятельности Общества материальной культуры.
С сентября 1928по конец января 1929 г....................314
№ 143. Протокол допроса Калитина А. А. 8 апреля 1929 г..........315
№ 144. Собственноручные показания Калитина А. А. о возникновении
и деятельности Общества молодых художников Украины (ТММУ).
9 апреля 1929 г......................................... 318
№ 145. Протокол допроса Калитина А. А. 11 апреля 1929 г........320
№ 146. Протокол допроса Торопцева Д. И. 27мая 1929 г...........322
№ 147. Из протокола допроса Торицына Б. Б. 28 февраля 1929 г...323
№ 148. Из протокола допроса Привезенцева В. А. 26 февраля 1929 г.324
№ 149. Из протокола допроса Раевского В. В. 12 апреля 1929 г...325
№ 150. Протокол допроса Шендюха Д. И. 22 апреля 1929 г.........326
№ 151. Протокол допроса Черняка М. Я. 4мая 1929 г..............327
№ 152. Протокол допроса Черняка М. Я. 29мая 1929 г.............329
№ 153. Протокол допроса Королева В. А. 29 апреля 1929 г........331
№ 154. Протокол допроса Леонова С. Г. 21 января 1929 г.........332
№ 155. Протокол допроса Дынина С. Я. 20января 1929 г...........334
№ 156. Протокол допроса Дынина С. Я. 20 февраля 1929 г.........336
№ 157. Из протокола допроса Марчук Л. С. 2 февраля 1929 г.......337
№ 158. Протокол допроса Китенко А. Я. 29мая 1929 г.............338
№ 159. Протокол допроса Герцог Е. Ф. Змая 1929 г...............339
№ 160. Протокол Допроса Захаровой К. Н. 15мая 1929 г...........341
№ 161. Протокол допроса Васькова Б. П. 26марта 1929 г..........341
№ 162. Протокол допроса Ласкоронского Н. А. 26января 1929 г....342
№ 163. Протокол допроса Ласкоронского Н. А. 22 мая 1929 г......344
№ 164. Протокол допроса Стретовича В. И. 22 января 1929 г......347
494
№ 165. Протокол допроса Стретовича В. И. 12 февраля 1929 г.....348
№ 166. Протокол допроса Ярошенко Н. В. 6марта 1929 г...........349
№ 167. Протокол допроса Фаевского Б. М. 20января 1929 г........350
№ 168. Протокол допроса Сакоцкого В. И. 28 мая 1929 г..........352
№ 169. Протокол допроса Мушинского А. П. 24января 1929 г.......353
№ 170. Протокол допроса Мушинского А. П. 5марта 1929 г.........355
№ 171. Протокол допроса Бом Л. Г. 3 ноября 1928 г..............356
№ 172. Заявление мужа Бом Л. Г. в КРО ОШУ об освобождении Бом Л. Г.
на поруки. 1 апреля 1929г.............................. 361
№ 173. Протокол допроса Хавиной Л. X. 18 февраля 1929 г........362
№ 174. Протокол допроса Гухман Л. И. 6 ноября 1928 г...........364
№ 175. Протокол допроса Троцкого-Сенютовича С. С. 20 февраля 1929 г. ... 369
№ 176. Протокол допроса Троцкого-Сенютовича С. С. 22мая 1929 г.371
№ 177. Дополнительные показания Любарской А. И. 5марта 1929 г..372
№ 178. Протокол допроса Лосицкого Ю. В. 11 мая 1929 г..........374
№ 179. Протокол допроса Плазовского Р. А. 5 июня 1929 г........376
№ 180. Заключение КРО ОГПУ по обвинению членов террористической
организации «Демократический союз». 25 июня 1929 г......379
№ 181. Выписка из протокола заседания Коллегии ОГПУ (судебное)
в отношении членов Демократического союза. 8 июля 1929 г.441
№ 182. Выписка из протокола Особого совещания при Коллегии ОГПУ
об освобождении из-под стражи Троцкого-Сенютовича С. С.
12 июля 1929 г..........................................443
№ 183. Протест в Военную коллегию Верховного суда СССР
по делу Шелковой О. А. 6 сентября 1960 г......................444
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение 1. Брошюра Демократического союза «Как и для чего мы должны
бороться с большевиками. 1928».....................449
Приложение 2. Листовка «Воззвание Центрального исполнительного
комитета Демократического союза. Ко всем трудящимся» .... 456
Приложение 3. Листовка Демократического союза «Граждане Советского
Союза!» ..........................................................456
Приложение 4. Предсмертная записка Селиванова. 9 февраля 1929 г...457
Приложение 5. Отрывок из поэмы «Тюремный менуэт» А. Селиванова ..458
Краткие биографии следователей, которые были привлечены
к делу Демократического союза....................................460
Краткие сведения об осужденных...................................466
Список сокращений .............................................. 476
Именной указатель................................................480
495
Научное издание
ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ СОЮЗ
Следственное дело. 1928—1929 гг.
Редактор Г. Л. Бондарева
Художественный редактор А. К. Сорокин
Художественное оформление II. П. Ефремов, А. Ю. Никулин
Технический редактор М. М. Ветрова
Выпускающий редактор И. В. Киселева
Компьютерная верстка В. Г. Верхозин
Корректор Н В. Филиппова
Л.Р. № 066009 от 22.07.1998. Подписано в печать 19.05.2010.
Формат 70x100 1/i6- Бумага офсетная № 1. Печать офсетная.
Усл. печ. л. 31. Тираж 2000 экз. Заказ №378/10
Издательство «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН)
117393, Москва, ул. Профсоюзная, д. 82. Тел. 334-81-87 (дирекция)
Тел./Факс 334-82-42 (отдел реализации)
ОАО «Московская типография №2»
129085, Москва, пр. Мира, 105. Тел.: 682-24-91.
Настоящий сборник протоколов допросов
является первой полной публикацией архивных материалов,
посвященных молодежному сопротивлению большевизму,
и дает возможность по-новому взглянуть на события конца 20-х годов,
когда карательная машина еще только начинала отрабатывать
методы последующих репрессий.
Вопреки общепринятому мнению об отсутствии в советском обществе
того времени широкого противодействия наступающему тоталитаризму,
в среде молодежи не могло не возникать очагов сопротивления.
Одним из таких центров сопротивления стал украинский город Чернигов,
где выпускниками одной из школ была создана организация
«Демократический союз».
Именно здесь печатались прокламации и воззвания,
которые затем переправлялись в Москву, Ленинград, Харьков, Киев,
Одессу и другие города.
Поиск архивных документов был осуществлен при содействии
Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ.
Подготовка материалов к публикации осуществлялась с помощью
сотрудников музея и общественного центра им. Андрея Сахарова.
Исходная информация, на основании которой производились архивные
изыскания,была получена из «Расстрельных списков», работа над которыми
ведется в Научно-информационном и просветительском центре «Мемориал».