WClto.
«ж»
мил
тонн каменного угля будет перера-
[ботано в 1950 году на предприятиях
промышленности по обогащению уг-
лей. Снижение зольности угля, толь-
ко на 1 процент, уменьшит в 1950
году перевозки топлива почти на 100
тысяч вагонов.
совершенные автомашины,
выпускают наши автозаводу
пятилетке (ГАЗ-51 вместо
оолее
которые
в новой
ГАЗ-АА, ЗИС-150 и ЗИС-253 вместо
ЗИС-5 п Я АЗ-200 вместо ЯГ-51,
позволяют перевозить каждую тонну
груза на 130 километров вместо 100
^илометров при том же расходе го-
тракторов (в условных 15 сильных
тракторах) получит сельское хо-
зяйство нашей страны в течение но-
рой пятилетки. Таки
тракторов можно за один
хозяйственный год
хать всю Францию.
количеством
сельско-
перепа-
раз
Мощности двух Днепрогэсов до-
стигнет мощность малых гидроэлек-
тростанций .которые будут построены
*а пятилетку в наших селах. Это
позволит полностью электрофициро-
вать все совхозы и МТС и более
55 тысяч колхозов.
8 миллионов, гектаров — площадь,
равную площади Ирландии, — за-
сеют в 1950 году клевером и другими
многолетними травами наши кол-
хозы. Общая площадь под травами,
которую будут скашивать колхоз-
ники в 1950 году, достигнет 15,3 мил-
лиона гектаров. Такие сенокосы
обеспечат огромный рост советского
животноводства.
«йк
27 миллионов тонн каменного уг.
будет добыто в 1950 году открытым
способом (против 6,3 миллиона тонн
з 1940 году). Такой рост открытой
добычи сэкономит труд более, чем
45 тысяч угодьщиков в год.
Научно-популярный журнал
'рабочей молодежи;
Министерства Трудовых
Резервов	,
АДРЕС РЕДАКЦИИ: Москва, Рождественка 4, тел. К 5-30-61
МАСТЕРА ИДУТ В ЛАВУ
(Продолжение. Начало см. в журнале «Знание—сила» №№ 7,8 и 9).
В. ИГИШЕВ	Рис. И. БРЮЛИНА
Ц)НАМЕНАТЕЛЬНОЕ событие произошло в жизни советских угольщиков. 10 сентября 1947 г. Президиум
Верховного Совета СССР издал ряд Указов, на большую высоту подымающих их труд. Отныне подземные
рабочие, горные мастера, руководящие и инженерно-технические работники угольной промышленности и стро.
ительства шахт будут награждаться орденами и медалями за выслугу лет и безупречную работу. Учреждена
специальная медаль для награждения за выдающуюся работу, высокие производственные показатели и заслуги
в восстановлении «всесоюзной кочегарки» — угольного Донбасса. Введены персональные звания для работников
угольной промышленности. А в последнее воскресенье августа месяца весь советский народ ежегодно в «День
шахтера» будет отмечать героический труд горняков.
С огромным энтузиазмом встретила Указы замечательная советская молодежь. 17 сентября «Комсомольская
Правда» сообщила о патриотическом почине комсомольцев города Сталина, подавших заявления о переводе
их на работу в забой угольных шахт. За несколько дней свыше 3000 молодых рабочих Сталинской области
последовали их примеру.	г
Печатаемая в журнале повесть «Мастера идут в лаву» написана В. Игишевым на основе материалов, со.
бранных во время длительной поездки в Донбасс по заеданию редакции журнала. Повесть посвящена воспи-
танию молодых кадров советских шахтеров. Писатель ставит своей задачей показать, как в обстановке герои,
ческого труда донецких угольщиков, самоотверженно восстанавливающих разрушенные немцами шахты и неу-
клонно повышающих уровень угледобычи, выковываются характеры молодых рабочих горняков — передового
отряда советской молодежи, не боящейся никаких препятствий, готовой по призыву Партии и Правительства
совершить любые подвиги во славу нашей советской Родины.
VII
ПРИРОДА в глубинах земли молчалива. Окаменевший
* * слой породы лежит миллионы лет, не издав звука.
Только угольный пласт, когда его начинают высвобо-
ждать из мертвых объятий песчаника, зашипит или даже
хлопнет струей вырвавшегося газа. Не многоречив и
шахтер в лаве. Но уж если сорвется с его губ слово, оно
не уступит по крепости камню, а по меткости пуле снай-
пера. И не бывает человека в шахте, над шахтой, кото-
рый бы не попал под горячую руку на язык шахтеру.
Не избежал этого и Гордей Андреевич.
«Стоглазый дьявол, под землей-то все видит», — так
немногословно охарактеризовала его лава.
Глаза у заведующего шахтой были небольшие, но
удивительно юркие — со стороны казалось, что они без-
остановочно сновали, точно челноки, в разрезе всегда
припухших век. И они действительно все видели, все при-
мечали.
Вот и сейчас, сидя почти спиной к окну, занятый вне-
очередным распеканием молодого начальника участка и
очередным просмотром сводок, он успел в одно и то же
время заметить и Саенко, шагавшего к конторе. Заметил
I и на ходу, не прерывая разговора, обдумал, как лучше
встретить гостя. По собственному опыту он знал, что
такие люди, как Саенко, не любят ограниченных, бес-
цветных начальников, поэтому он считал себя обязанным
произвести на заезжего инженера самое выгодное впе-
.тление. А блеснуть он мог прежде всего философиче-
скими взглядами на близкие гостю вопросы.
— Пересядь сюда, — указал он распекаемому на
диван, — мне в спину дует, опять ноги разыграются. ..
Пока происходила эта перемена мизансцен, за дверью
послышались размеренные легкие шаги Ивана Матве-
евича. Завшахтой круто повернулся лицом к собеседнику
и нарочито громко начал:
— Так вот я и говорю, товарищ Семин...
В этот момент Саенко приоткрыл дверь.
— Можно?
— Да, — коротко бросил Гордей Андреевич и с при-
творным удивлением посмотрел на вошедшего.
— Моя фамилия Саенко, мы когда-то с вами встреча-
лись.
Завшахтой артистически откинулся на спинку кресла.
— До войны я работал начальником участка на Капи-
тальной.
Лицо Гордея Андреевича мгновенно расцвело в под-
купающей улыбке.
— Как же, как же, конечно помню!. . Какими судь-
бами, чем обязан? .. Прошу, — и он указал на кресло,
только что освобожденное по его приказу.
— Як вам с небольшой просьбой... — начал Иван
Матвеевич, но тот перебил:
— Одну минуту, и я буду в полном вашем распоря-
жении, вот только отпущу товарища...
— Сделайте одолжение, мне не к спеху.
— Прошу пока! — подвинув гостю предусмотрительно
приготовленную коробку с папиросами, он обернулся к.
Семину: — У твоих молодых техников, Иван Петрович,
никто не отнимает технических знаний, но пока это
только умозрительно^иредставление о природё пласта
и окружающей егб среды. Нет слов, старушку нелегко
расшифровать, но, к счастью, она в пределах нашего об-
щения с ней статична, у мастера хватает времени обду-
1
. . . Мастер все должен знать, все уметь видеть.
мать, с какой стороны ловчее к ней подступиться. .. А
природа человеческая вся в непрерывном движении —
тут на одном дню может быть семь пятниц, приходится
иметь дело и с отголосками пережитков и с зачатками
коммунистического будущего. И если ты мастер, органи-
затор, ты обязан обзаводиться искусством быстрой
ориентировки, уметь проникать в человека с одного
взгляда. Видишь откатчик задержался — почему? Когда
ты знаешь, чем он дышит, ты сразу найдешь в себе такое
слово, которое оживит его, подтолкнет с работой, а не
отлетит, как от стены горох... Без причин, голуба, ничего
не бывает. Иной раз глядишь — пласт тот, инструмент
тот и забойщик тот же, а выработки нет. Начнешь спра-
шивать, заюлит — и уголек-то пошел крепче, и молоток-
то расклеился, и с креплениями не ладится... А если
знаешь, каков он характером, как вне забоя живет,
мигом истинную причину схватишь: опять, небось, дома
набедокурил, жинку обидел, а теперь совестью мучает-
ся. . . Тут и по плечу хлопнуть не лишне — в жизни, мол,’
всякое бывает, жинка поймет, если ты по-хорошему да
с выработкой. Посмотрит он на тебя, словно бы скажет, и
правда.. . Тряхнет головой да так заиграет молоточком,
аж вся лава загудит.. . Мастер все должен знать, все
уметь видеть. Великое дело техническое мастерство. Еще
выше мастерство организаторское! А этого-то как раз и
нехватает твоим хлопцам.
Семин встал.
— В полночь позвонишь мне, как там с крепежом
будет...
— Доложу, — сказал тот и пошел к выходу.
— Сам-то еще только-только с институтской скамьи,
вот и приходится донимать лекциями... — тут он взгля-
нул на часы и ахнул. — Мать честна, опять проборка
будет! Супруга у меня — дама строгого режима, в этот час
приучила кофеишко пить, а я опаздываю... Идемте-ка,
там и поговорим обо всем.
Иван Матвеевич невольно подумал: «Как это у него
все к месту выходит. Дипломат, организатор!»
По дороге завшахтой расспрашивал Саенко, долго ли
привелось ему быть в Москве, кого из донбассовцев в
министерстве встречал.
— Меня вот судьбы китайской революции лет двадцать
волнуют. И вас домой тащу с тайным умыслом, не
услышу ли чего нового.
Саенко улыбнулся.
— Едва ли могу сказать сверх того, что вы сами
знаете.
— Как полагаете: выдержат коммунисты новый натиск
реакции?
— Красную армию Китая двадцать лет пытаются
раздавить, а она год от году крепнет. Законы обществен-
ного развития объехать на кривой нельзя. Какие бы
передряги миру ни навязывали поджигатели, позиции
социализма крепнут и будут крепнуть. Мертвый может
хватать живого за ноги, но его движения вперед не
остановить...
Когда они поровнялись с развалинами взорванного
Немцами дома отдыха стахановцев, Саенко сказал:
— Хорош был домик, жаль.. .
Гордей Андреевич остановился, махнул рукой вдоль
косогора.
— Намечали еще лучше настроить, да война помешала.
С зеленым широким проспектом, далеко заглядывали...
Теперь время снова в наших руках.
— Восстановительных работ под землей много.
— Трудности трудностями, а пустыри обрастают кот-
теджиками, — завшахтной обернулся на запад. — В обе
стороны растем, через год-другой сольемся и с го-
родом и с Западным рудником, — тут он взял за локоть
Ивана Матвеевича и заворковал голубем: — Сторонка-
то какова, а? Недавно у нас один московский газетчик
гостил, нахвалиться рудником не мог. Каждый год, го-
ворит, через Донбасс по железной дороге ездил, мра-
чным, нежилым он мне казался, копоть, грязь, дым и
все такое прочее. .. а вот свернул сюда, всего за семь
километров от магистрали, и точно в земной рай попал.
Местность сама в руки живописцу тянется, народ, кото-
рый от труда не бегает да землю любит, живет — дай
нам бог так жить! Верно.
— А так ли еще жили! — вздохнул Иван Матвеевич. —
Но ничего, заживем еще лучше, товарищ начальник, все
в наших руках.. . Мы с вами счастливое исключение под
луной, не знаем самых острых трудностей, которые лихо-
радят человечество, трудностей политических, а эконо-
мические переживем, восстановим промышленность,
сымем парочку добрых урожаев — вот и опять в дамках!
Гордей Андреевич припал к плечу Ивана Матвеевича.
— Уголька только дать, уголька побольше.. . Жизнь-
то, она, батенька, раньше всего тепло любит.. .
— Любит, — улыбнулся Саенко.
— Пошли, пошли, хозяйка дома волнуется, — и они
прибавили шагу.
Анфиса Денисовна встретила радушно — она сразу
догадалась, кого привел ее дипломат.
Гордей Андреевич представил:
— Товарищ Саенко Иван Матвеевич, наш сосед и со-
родич по профессии.
— Очень приятно, очень, — пропела хозяйка и поспе-
шила со стулом, будто опасалась, что гость <бежит. —
У меня все готово, только принесу кофейник.
— А может мы в честь встречи пропустим по малень-
кой? — спросил супруг.
Иван Матвеевич решительно отказался.
— Кофе выпью с удовольствием.
Анфису Денисовну, зорко охранявшую мужа от
лишних соблазнов, поведение гостя весьма обрадовало.
— Зато кофе будет с домашними пышками, — и по-
спешила на кухню.
Завшахтой возобновил политический разговор.
— Хочу знать, как вы вообще смотрите на нынешнюю
внешнюю ситуацию.
— Наверное так же, как и вы.
— Ну, я третий год досиживаю тут безвыездно, проби-
ваюсь только тем, что приносит радио... Что они там
беснуются?
— Больше им делать нечего. Просчитались, подорвать
нас не вышло, теперь и размахивают кулаками.
Анфиса Денисовна принесла кофейник, стала разли-
вать кофе.
— Вы там близко были, — правильно ли пишут, что
атомная бомба города до основания сносит? — спросила
она.
— Сам не видел, утверждать не буду, но оружие
серьезное. Однако всякая палка имеет два конца. У меня
создается впечатление, что они сами боятся, как бы это
оружие не появилось на вооружении русских... Да и за-
бросать Россию даже атомной бомбой так же невоз-
можно, как невозможно высушить океан, по которому
или над которым ее надо доставить до континента.
— Мошенники, — безапеляционно высказалась хозяйка.
Саенко рассмеялся.
Гордей Андреевич, сгоравший от нетерпения вытянуть
из гостя все, чтобы проверить свои взгляды, поспешил е
новым вопросом.
2
- Л, как вы толкуете слова вождя, что одной бомбой
Нельзя выиграть сражение?
Гость ответил не сразу.
— Опыт войн показывает, что какую бы технику ни
применяли, конечный успех развивает и закрепляет че-
ловек. А человек у них — уязвимое место. Сами под-
ставлять головы не очень любят, к трудностям войны не
приспособлены, а третьей силы налицо пока нет. Герма-
ния и Япония исключены, на китайскую реакцию надежд
мало, она завязла в гражданской войне. Остается пока
Турция, но кто Турцию не бил? А за нами славянство:
Славянские народы теперь хорошо знают, где им жизнь,
а где смерть. Славяне подняли знамя новой демократии,
они же сумеют отстоять его.. . Так я лично понимаю
слова Иосифа Виссарионовича.
Завшахтой вскочил, потирая руки.
— А я тебе что говорил, слыхала?
— Ну, и слава богу, пусть их там и надрываются. Стра-
щают. . . Батюшки, кофе-то остыло! — и, подхватив
кофейник, бросилась на кухню.
Иван Матвеевич с аппетитом допил свой стакан.
— Расскажите-ка лучше, как с угольком?
Гордей Андреевич поморщился.
— Неважно.
— А я слышал, план выполняете.
— Производительность, батенька, не дотянем еще до
довоенной, с кадрами заминка. Забойщиков не хватает,
горных мастеров растеряли, приходится ставить кого
попало.. . Новые лавы осваиваем за счет действующих,
перекраиваем кадры, как Тришка свой кафтан...
— Горяченького, — перебила его супруга, появившаяся
с кофейником.
— Пожалуйста, — попросил Саенко, а про себя поду-
мал: «Г^рибедняется, дипломат... »
— Кадры, кадры и еще раз кадры, — вздохнул зав-
шахтой.
— Почему ребята из школы ФЗО бегут? — спросил
Иван Матвеевич.
Тот пожал плечами.
— Сказать, что только шахта пугает, мало: воспи-
тываем плохо.
— А посторонние, отсталые влияния не сказываются?
Гордей Андреевич нахохлился.
— Недавно был случай, некий пока не установленный
субъект не поленился двух ребят до станции довести,
понапутствовать из Донбасса.. .
— Что же это, просто обывательская ревность, боязнь
за обжитые места?
Завшахтой постучал согнутым пальцем по столу.
— Политическую работу ослабили.. . а оккупация есть
оккупация...
Стенные часы стали отбивать пять, хозяйка всполоши-
лась.
— Вы уж меня извините, Иван Матвеевич, покину вас
иа Гордея, дела.. .
Гордей Андреевич остановился.
— Она у меня общественница, общежитиями занимает
ся, — похвастал супруг.
Саенко тоже встал.
— И мне пора.
— Так я вас и отрущу! — запротестовал завшахтой.
— И то, посидите, я скоро вернусь. Люблю, грешница,
умных людей послушать.
— У меня свидание с одним молодым человеком
назначено, к вам шел на минуту, с просьбой — хочу
шахту посмотреть. Разрешите завтра спуститься.
— Какой разговор! И сопровождающего назначу, —
рассыпался мелким бесом хозяин. — Люди-то свои.
— Сопровождающий у меня есть, свояк покажет, а
спецовку попрошу, и не одну — хочу одного напуганного
шахтой по лаве потаскать.
— Сделаю. Вы когда думаете, с утра?
— Лучше бы с утра, на свежую голову.
— Ну, договаривайтесь, а я пойду. Не забывайте нас,
Иван Матвеевич, — сказала Анфиса Денисовна, глядя
умильно в глаза гостю.
— Благодарю вас, непременно зайду.
Хозяйка вышла, а Гордей Андреевич подплыл лебедем
к Саенко, взял его под руку, потянул к окну.
— Секретное словцо имею вам сказать.. . Москвич-то
не польстил, думаю, — не рудник, а картинка.
— Поселок мне нравится, — согласился Саенко.
— Так в чем же дело? Зачем от добра добра искать?—
и он вперил немигающий глаз в лицо собеседника.
Иван Матвеевич молча улыбнулся.
— А шахта-то какая! Внекатегорная, газу вне всякой
нормы, уголь крепче камня, да еще с газовыми выбро-
сами.
Саенко вовсе рассмеялся.
— Оригинальный способ у вас хвалить свой товар.
— Да ведь интереснее там, где труднее.. . И как я
вас понял, вы не из тех, кого легкая жизнь прельщает. . .
По рукам, Иван Матвеевич, а?
— На свою шахту тянет. . .
— Когда-то улита будет, а тут новый участок досрочно
ввести можно... досрочно. Участок надоест, заместителем
сделаю. . . Иван Матвеевич, голуба, народ по вкусу под-
берем, звезду зажжем, вместе на охоту ездить будем.
— Посмотрю шахту, подумаю.
— Не тороплю, это дело такое, — с готовностью согла-
сился дипломат. — Денек подожду.. .
Саенко стал прощаться.
— Так завтра можно прямо в шахту?
— Все будет сделано, встретят и проводят.
Было около половины шестого, когда он вырвался из
особняка. В школу ФЗО итти не имело уже смысла. И он
направился домой, за Марией Алексеевной, чтобы вместе
итти к Василию. Шагая, не переставал думать о заведу-
ющем шахтой: «Человек явно неглупый, дело любит, а
главное — чувствует жизнь. С таким сработаться мож-
но. .. Но ухо надо держать настороже — оседлав,
заездит до седьмого пота».
Спускаясь в балку, взглянул в ее устье, где плутал
ночью, и почему-то подумал, что Горячева сегодня не
явится.
VIII
I—1ИКИТУ к вечеру в день приезда остригли, вымыли,
* 1 одели в чистое белье, но вместо обмундирования
выдали хранившиеся на складе домашние портки и
рубаху, в которых он явился в школу в августе. Директор,
взвесив деревенские похождения дезертира и пропущенное
им время, принял решение отдать его под суд. Дело в
тот же день передали на санкцию прокурору. В ожи-
дании решения прокурора и суда хлопец содержался в
общежитии под присмотром дежурного коменданта и
дневального из учащихся. В столовую ему разрешалось
ходить только с группой, но не в строю, а сбоку. Ребята
за полтора месяца хорошо овладели строевым шагом, да
и выглядели в школьной форме весьма опрятно. Свежие
гимнастерки, ловко заправленные под брюки, одинаковые
пояса с надраенными бляхами, фуражки с эмблемами
трудовых резервов делали их похожими на маленькое
обученное войско. Никита в заплатанных штанах и в
разбитых туфлях рядом с ними казался босяком, при-
ставшим с единственной целью выклянъчить объедки
хлеба.
Это убивало его больше всего, и если бы не изголодав-
шийся на обратном пути желудок, он, пожалуй, отказался
бы от жирных шахтерских завтраков и обильных обедов.
Трудно было и в общежитии. Когда ребята уходили на
занятия, корпус ему казался большой пустой клеткой, в
которую заключили его, как диковинного зверя. Заклю-
чили и забыли за ненадобностью. В смертной тоске метался
он от окна к окну, готов был зарычать, завопить, но чув-
ствовал, что ни у кого не вызовет этим ни сожаления,
ни внимания.
Появление ребят в короткие перерывы отвлекало его
только внешними впечатлениями, в душе он и при них
оставался зверенышем в клетке. Учащиеся в подавля-
ющем большинстве или не замечали его, словно бы он был
невидимкой, или открыто потешались над его трусостью
и враньем на селе. Теперь они чувствовали себя заправ-
скими шахтерами и этим бравировали.
А сегодня прибавилось еще одно физическое испыта-
ние, — разгулявшийся ветер нагнал с севера холодный
циклон, на улице и в корпусе стало холодно, ребятам
даже выдали новые ватные телогрейки. Никиту его убо-
гое облачение не грело, в поисках тепла он выбрался в
коридор, припал грудью на подоконник, пытаясь отогреть-
ся в лучах солнца, когда оно вырывалось из-за облаков.
Тут к нему приблизился Костя Калашников, дневальный
по корпусу. Никита инстинктивно отодвинулся.
— Не опасайся, я смеяться не стану, — сказал Костя, —
я побольше твоего перенес.
Ты хоть сам только сбежал, а меня чорт дернул това-
рища смутить... Да недолго бегали, в тот же день как
бездокументных на станции перехватили. Товарища сюда,
то есть в школу, а меня до суда в городскую тюрьму, в
уголовную камеру посадили... А там, брат, не в школе,
порядочки ой-ой, и харчишки не нашим чета. . . Хватил
я себя по затылку: чего дураку не хватало, поили-кор-
мили, делу учили, с лишнего жиру сбесился, от Маринки,
вишь ты, письмо получил, что соскучилась, тьфу....
Сижу так день, сижу другой, на душе чем дальше, тем
хуже, страхи перед будущим одолевают. .. На четвертые
сутки, слышу, выкликают, на допрос... Приводят к сле-
дователю, а там директор школы для установления моей
личности. Скажу не для агитации, он мне в тот раз милее
отца родного показался. Куда моя спесь девалась, падаю
прямо на пол и ору на весь голос: «Домой не хочу,
никуда не хочу, в школу назад возьмите!» Следователь
встать велит, а я свое, ору. Ну, бился он, бился надо
мной, махнул рукой и говорит: «Возьмете, — отпущу, не
возьмете, — под суд закатаю.».. . Поверишь — нет, ди-
ректор в пролетке не мог догнать, вот как летел я из
города. Прибежал в корпус и опять ору: «Кто тут еще от
шахты нас воротит, выходи, этими кулаками из любого
портрета котлету сделаю!» Не скоро, брат, я в себя
пришел, а когда очухался, написал Маринке: «Не
помрешь, подождешь до отпуска, а хочешь увидется, сама
приезжай, тебе там делать нечего.»
Никита, слушая, тяжело сопел.
— И ты проси директора, лучше проси...
— Не умею я...
.— А что тут уметь, падай, как тогда у ствола, н ори...
Люди, они, брат, жалостливые, лихого ребячьего крику
не выносят, простят... Гляди, — вдруг зашептал он, —
твой знакомый сюда идет!..
Никита поднял голову. От конторы по бугру подымался
Иван Матвеевич. Он был расстроен первыми неудачами.
Горячева накануне не явилась — повидимому, уже невы-
лазно завязла в своем болоте.
— Ну, и чорт с ней! — выругался он вслух. — Что я
ей, сват, брат, нянька?
Однако тут же перед глазами вставал укором образ по-
койного Павла Горячева, истого шахтера, с которым мно-
гие годы его связывали узы подземного товарищества.
Укол шевельнувшейся совести подавил раздражение.
— Придется вечером еще раз сходить...
Неприятно подействовало на него и решение дирек-
тора судить Никиту. В душе Иван Матвеевич соглашался
с необходимостью наказать хлопца, но такой ли мерой?
Он надеялся еще уломать директора изменить решение,
но прежде следовало поглубже прощупать парня, чтобы
знать, стоит ли он такого вмешательства. С этой целью
он и решил поласкать Никиту по шахте.
Сам беглец не знал, как ему отнестись к новому появ-
лению Саенко — обрадоваться или, наоборот, насупиться.
Ему казалось, что спутник в чем-то обманул его, насулил
благополучный конец, а вышло по-другому, впереди жда-
ли тюрьма, суд, страхи.
— Ты почему не пришел? — строго спросил Иван Мат-
веевич.
— Не можно було, суда жду, — промычал Никита.
— Мда, дела твои не ахти, — смягчился Саенко. —
Но милостив бог. Собирайся.
— Отлучаться запрещено, — объявил Костя Калаш-
ников.
— Вот разрешение, — и Саенко протянул дневальному
записку. — Пошли.
Никита будто нехотя повиновался.
Шли молча.' Хлопец, чтобы согреться, широко разма-
хивал руками.
Саенко, поглядывая на него сбоку, думал: «Сырье,
глина... только лепить и лепить».
У квартала общежитий, где сорили шелухой торговки
семечками, крутился Перфил, нагибался над каждой ко-
шолкой, пробуя товар на вкус. Почувствовав на себе при-
стальный взгляд Ивана Матвеевича, он оглянулся.
— Плешивый, — зло прошипел Никита, когда они ми-
новали торговок.
— Ты что? Ты его знаешв?
— Вин мени казав, шо кто до шахты спускается, тот
своей смертью не умирае...
— А еще что говорил?
— Вин богато брехав.
Иван Матвеевич положил руку на плечо хлопца.
— А ты все вспомни, на суде может пригодиться...
Нарядная, где их должен был ждать Василий, нахо-
дилась в центре шахтного здания, в глубине двора. Саенко
от ворот взял направление туда, но вдруг свернул на-
право. Никита, не успевший так быстро повернуть, за-
топтался на месте. А Ивана Матвеевича привлекла
«Доска почета», установленная на высоких ножках. Пор-
третов лучших людей шахты не было, но фамилии, вы-
веденные крупным шрифтом, бросались в глаза издали.
— Никита, дивись, как люди уголь рубают, — и он
стал читать вслух написанное: — «Потехин три нормы,
Галущенко три нормы, Иванович 275 процентов»...
Как ты думаешь, кто из них первый.. . Вот этот, Ива-
нович, — он провел пальцем по таблице, — двести семь-
десят пять из месяца в месяц, как часы. Такого мастера
иметь в лаве истинное счастье... Трэба нам познако-
миться, побачыть, як вин достигав такой устойчивости...
Пошли.
В раздевальне их ждал специальный человек с новыми
шахтерками.
Перфил нагивал'Вл Мд каждой кошолкой.
4
Стали быстро переодеваться. .Человек протянул каждо-
му по обрывку мягкого провода.
— Для ламп.
«Даже эту мелочь предусмотрел», — с удовольствием
подумал Иван Матвеевич о вавшахтой.
В ламповой он сам, не доверяв даже Василию, проверил
обе лампы. Предназначенную Никите высоко поднял над
головой хлопца и торжественно сказал:
— Посвящается в шахтеры, братику. Аминь!
У клети Никита замялся, но шедший сзади Василий
мягко подтолкнул его плечом. Присев с ходу прямо на
пол клети, парень ухватился за колени Саенко. Иван
Матвеевич чувствовал, как дрожат пальцы Никиты, он
положил свои ладони на его руки.
— Чуешь, клеть плывет как по маслу.. .
Клеть остановилась без толчка и совершенно бесшумно.
Впереди неярко горели электрические лампочки.
— Приехали до горизонта, Никита. Пошли, — объявил
Саенко и вывел спутника под руку.
Едва они успели выйти из клети, откатчицы ловким
броском подали в нее вагонетку с углем. Саенко успел,
однако, схватить небольшой кусок.
— Миллионы лет в кромешной тьме лежал, он, а зараз
увидит солнце, — бросив кусок в другую вагонетку, он
похлопал ее по железному боку. — Богато жизни подала
на-гора эта цибарка. . . А сколько еще надо подать!
Василий, молчавший все время, чтобы не мешать свояку
переживать возвращение, спросил:
— Ну что, с рудничного двора начнем?
— До коней веди нас с Микитою.
— Коней давно изъяли из обращения, электровозное
хозяйство полностью возрождено. Идемте, покажу гараж.
— Видел бы ты, хлопче, лошадь-шахтерку, она только
разговаривать не могла.. .
— Был и у нас тут конек, — улыбнулся Василий, —
сойдет вагонетка с рельсов, забурится, только крикни,
с какой стороны подымать, зайдет серый мерин, упрется
грудью — и готово, вагонетка на рельсах.. .
Разговор о конях на Никиту подействовал вовсе успо-
каивающе. Лошадь — это уже нечто привычное, почти
домашнее. Если она обживется в шахте, то человеку сам
бог велел. Саенко на это и рассчитывал, начиная раз-
говор.
Вдруг что-то ослепительно сверкающее, похожее на от-
блеск взрыва ударило в глаза. Никита в испуге шарах-
нулся назад.
— Ты что? — схватил его за плечи Василий. — Чего
испугался?
Хлопец открыл глаза. Впереди в выбеленном сводчатом
помещении ярко полыхали какие-то цилиндрические,
похожие на кабачки лампы. Синеватый режущий глаза
свет шипел, дрожал, переливался, будто силился вырвать-
ся из узких стеклянных сосудов.
— Не смотри, ослепнешь! — крикнул Саенко сбоку.
Никита оторвал взгляд от ламп, протер глаза, но темные
круги уже легли перед его взором, мешали разглядеть
обстановку.
— Ничего, сейчас пройдет, — успокоил Василий, беря
его под руку. — Мы в гараже для электровозов, здесь
же аккумуляторная, аккумуляторы заряжают.
Круги постепенно стали рассеиваться, и Никита увидел
выстроившиеся вдоль стены одноглазые приземистые ма-
шины, очень похожие на педальные детские автомобили,
только втрое больше.
Саенко, согнувшись над слесарем, возившимся лежа
под машиной, допытывался о работе электровозного
парка.
— Запас — понятие растяжимое, браток. Ты скажи, на
какую добычу парк рассчитан.
— Ты добывай, из-за вывозки задержки не будет, —
отшучивался слесарь.
— А если она удвоится?
— Давай-давай, — улыбнулся слесарь прямо в лицо
дотошному начальнику, за которого принимал Ивана
Матвеевича.
Тот отпрянул к свояку.
— Дипломат-то с запасцем живет, девять резервных
машин под землю спустил!
— На твою долю пригнал, — прищурил глаз Василий.
Присев с ходу прямо на пол клети, парень ухватился
за колени Саенко.
Саенко озорно ткнул его в бок кулаком, и оба рас-
катисто рассмеялись.
— Айда в лаву, — и они вышли в квершлаг.
На путях небольшой очередью сгрудились партии ваго-
неток, груженных углем и породой; у стен были нава-
лены трубы для новых лав. Итти приходилось узкой
тропой между вагонетками и трубами.
— Никита, гляди под ноги, водичка местами есть, —
предупредил хлопца Иван Матвеевич.
Никита торопливо опустил лампу, направив сноп лучей
под ноги, но тут же опять поднял ее, — впереди вспыхнул
рефлектор электровоза, послышался негромкий шум под.
земного поезда. Встречный свет, приближаясь, ширился,
скользил бликами по стенам. Хлопцу казалось, что поезд
непременно зацепит его, подомнет и выбросит к стволу
бесформенной грудой изрубленного мяса. Он прижался к
стене, готовый вдавиться в нее, зажмурил глаза, не
чувствуя ничего, хотя одна нога до щиколотки погрузи-
лась в холодную воду сточной канавы.
Поезд, однако, не спеша прогромыхал мимо. Когда
Никита открыл глаза, то увидел только хвостовые ваго-
нетки: они прошли от него более чем в метре.
-— Не отставай, — подал голос Саенко, замахав лампой.
Никита бросился вперед, хлюпая башмаком.
— Зачерпнул все-таки, — рассмеялся Иван Матве-
евич. — А ну, снимай.
Хлопец разулся и вылил воду.
— Высохнет, дальше к забою воздух еще теплее станет...
Чуешь, как его тянет к стволу?
— Воздух в шахте умный, — добавил приблизившийся
Василий, — заблудился — только доверься ему: выведет.
Никита недоверчиво посмотрел на него.
5
Саенко допытывался о работе
электровозного парка.
— Смотри, — Василий тряхнул полой спецовки, в свете
лампы заискрились мельчайшие пылинки, их заметно
потянуло вперед. — Всегда от ствола летят, по потоку. . .
Они снова тронулись, шли некоторое время молча,
каждый думал о своем.
Никита не переставал вращать лампой, вытянувшийся
луч будто рукой ощупывал стены. Наступившая в
квершлаге тишина и пугала и радовала его. Еще до по-
бега, слушая обывательские вымыслы о шахте, он пред-
ставлял ее совершенно иной. Мерещился непрерывный
подземный гул от взрывов и обрушений, клубы удуша-
ющего дыма, крики и стоны искалеченных шахтеров.
А тут такая тишина! Может, она обманчива, может там,
где уголь и газы, их ждет ад?
Он даже напряг слух, пытаясь уловить какие-нибудь
отзвуки из глубины недр, но они молчали.
Вдруг Василий остановился, переступил с ноги на ногу
и решительно махнул лампой.
— Айда назад до ствола.
— Почему? — вырвалось у Саенко.
— Пожалел, — улыбнулся мастер, — снизу вверх по
давам мы таскаем только досужих экскурсантов со сто-
роны, чтобы лезли и чуяли, где раки зимуют... ну, а вас,
как заслуживающих некоторого снисхождения, протащу
сверху вниз. . .
— Как, возражать не станем? — покосился Иван
Матвеевич на Никиту.
Тот замялся, не зная что ответить.
— Пошли, пошли — заторопил Василий.
Клеть подняла их до верхнего вентиляционного гори-
зонта. Квершлага здесь не было, штреки брали свое
начало прямо с рудничного двора. Когда луч Васильевой
лампы, скользнув в последний раз по стене двора, рас-
сеялся в темпом провале вентиляционной выработки,
свояк, не задерживаясь, сказал:
— Крепления здесь не в таком уж идеальном состоя-
нии, поглядывайте под ноги'и наверх. . . ты, Иван Матве-
евич, замыкай шествие.. *
Никита вновь ощутил в себе приступы робости. Штрек
был намного уже квершлага, при неровном свете ламп
он оказался внутренностью окаменевшего чудовища,
деревянные крепления походили на ребра, порода на
высохшие бока. Создавалось впечатление, что бока ссы-
хаясь жали на ребра и те под могучим давлением лома-
лись как спички, затрудняя путь людям.
Саенко с первого же взгляда определил, что штрек
запущен, и бросил Василию:
— Рискуете, хозяева.
— Очередь не доходила, только позавчера передали
школе ФЗО будущих крепильщиков практиковать, навер-
ное уже приступили.
Никита, боясь споткнуться и упасть на осыпавшиеся
куски породы, направлял свет под ноги и испугался,
когда что-то липкое и мягкое шлепнуло его по лицу.
От неожиданности он вскрикнул, отпрянул назад, чуть
•ие сшиб с ног Саенко.
— Стукнулся? — спросил Иван Матвеевич и поднял
лампу. Нод верхним бревном крепления свисала, качаясь,
мохнатая седая груша величиной с голову. Он сорвал ее,
смял в руке. — Шахтная плесень, хлопче.. . Если в
мире ничто не лишне, то и ее когда-нибудь используют
люди.. . Кто знает, может и она содержит что-нибудь
целебное.. . Васыль, ты слыхал что-нибудь про пеницилии?
— Читал в газете, да м/ало. . .
— Чудеса делает, даже менингит, говорят, излечивает.
Василий больше не отозвался. Зорко оглядывая креп-
ления, он думал, что, пожалуй, зря повел экскурсантов по
этому штреку. Упадет случайный кусок песчаника, потом
с совестью не разделаешься. Правда, отсюда легко будет
пролезть по лаве сверху вниз, а не наоборот, но риск
все-таки есть риск.
Иные чувства и мысли занимали Саенко. Нельзя было
сказать, чтобы он не дорожил своей жизнью, но и в этом
он оставался шахтером, чувство тревоги ненадолго все-
лялось в его сердце даже при реальной опасности. На
всякое чиханье не наздравствуешься, говорил он себе в
таких случаях, гляди только зорче, а всего бояться и по
улицам не ходить, там тоже кирпич свалиться может.
Услышав, что меры к ремонту штрека приняты, он успо-
коился. Его не переставала волновать радость возвра-
щения, она становилась тем острее, чем дальше продви-
гались они в глубь шахты. В безмолвии штрека Иван
Матвеевич начал отчетливо понимать, что его возвра-
щение не есть просто приезд домой, а нечто большее,
возвращение в мир, к устойчивой жизни, в которой все
можно было рассчитать, спланировать, а главное — по-
минутно почти физически осязать происходящий вокруг
процесс созидания.
— Чуешь, Микыта, як сухо зараз стало? А тишина, а
воздух! Теплый, ровный, так и хочется присесть, та
трошки вздремнуть.. .
Никита и сам ощущал перемену. В штреке действи-
тельно стало сухо, тепло, даже уютно. Спать он не
хотел, а посидеть, прочувствовать впечатления был бы
не прочь. Теперь он уверился, что тишина была настоя-
щая, не обманчивая, и это-то как раз согнало напря-
жение страха. Уже другими глазами смотрел он и на
искалеченные стройки — они не пугали, скорее успо-
каивали его. Сломанная держится, думал Л, а. если
сменить, то тут невылазно жить можно. В одном месте,
где надломленное поперечное бревнышко, по-шахтерски
«верхняк», вышло из паза боковой подпорки, он поднял
лампу, заглянул, как она там крепится, и подумал: «То и
я зробыв бы, тальки топор та новое бревно.. . »
Василий, будто угадывая ход его мысли, остановился
и сказал:
— Работа нехитрая. . .
— Тсс... — поднял палец Саенко. Насторожившийся
и вытянувшийся он напоминал сейчас охотника, услы-
шавшего тетеревиный ток в лесной чаще. Никита тоже
напряг слух и уловил дробные глухие звуки, похожие
па далекие стуки нескольких дятлов.
— Молотки, близко лава, — выдохнул Иван Мат-
веевич.
— Она под нами, вот и лаз, — ткнул пальцем Василий
в небольшое темное пятно в правом боку штрека.
Саенко бросился туда, нагнулся и приник к отверстию.
— Угольком отдает... Добре, — вскочил он. — Спа-
сибо, Васыль, тикай зараз отдыхать.
— По лаве не провожать?
— Лава що ридна хата, не заблудимся. . . И будем
ползать с чувством, с толком, с остановками.. . Так,
хлопче? — весело спросил он Никиту.
Тот осклабился.
— Так, Иван Матвеевич. . .
— Ну вот, а то было нос повесил. . . Тикай, Васыль,
тикай, братику, отдыхать.
— Вечером зайдешь?
— Э ни, до тещиного куреня прошу, ваша очередь...
— Что дипломату говорить, если спросит?
— Ничего, полезли в лаву.
— Небось, крутится уже у ствола кречетом. .. Ты ему,
Ваня, относительно крепежа построже вверни, чтобы не
скаредничал, тебя он скорее послушает.
— Вверну.-добре. . .
6
Василий пошел обратно. Саенко присел у стойки на
корточки.
— Сидай, хлопец, передохнем перед спуском.
Никита с удовольствием плюхнулся прямо на землю.
— Ну, зараз не страшно?
— Ни...
— В лаве будет труднее, здесь просторно, высота в
рост, ширина до трех метров, а там клетки — семь-
десят сантиметров на семьдесят... узко, тесно и пыль-
но. .. Зато дороги из лавы широкие, светлые. Много
знатных людей родил забой; депутаты, лауреаты, про-
славленные мастера, государственные и хозяйственные
деятели прошли через лаву. Нигде так быстро не
растут люди. Почему? Потому что в забое человек по-
ставлен лицом к лицу с природой, выходит на поединок
с ней, здесь ему легче проявить себя. Природа всегда
сопротивляется, а в лаве хитрит, пытается увести, об-
мануть, огрызается газами. Слабый духом иногда теря-
ется, опускает руки; волевой, смекалистый горняк, на-
оборот, быстро разгадывает уловки, берет ее мертвой
хваткой . .. ломает, крушит, подчиняет своей воле: . .
Здесь, как нигде, слово «человек» звучит победно, ибо он,
физически неказистый перед громадиной, обязательно
выходит победителем.
Никита слушал, разиня рот. Взволнованные слова
Ивана Матвеевича будили в нем отзвуки того знакомого
чувства, которое он, бывало, испытывал перед восхищен-
ными деревенскими сверстниками, когда брал на вилы
сразу два снопа или взваливал себе на спину полный
мешок с зерном.
Саенко поднялся.
— Сейчас мы с тобой начнем спускаться по вырабо-
танному пространству, параллельно уступам. Пласт
здесь тонкий, падает под крутым углом, почти отвесно.
Это и пллхо и хорошо. Плохо потому, что трудно, даже
невозможно применить врубовку, приходится вырубать
уголь отбойным молотком. И хорошо тем, что уголек
сыплется вниз, в штрек, к вагонеткам сам, отпадает
нужда в транспортных устройствах в лаве. Лезть нам
предстоит сто метров из угла в угол, между отвесными
боками песчаника, цепляясь за деревянные стойки. Спе-
шить не будем, спешить нам некуда. . . Ну давай.
Он спустил ноги в отверстие.
— Держись лицом к кровле, как я, — и стал медлен-
но исчезать под землей.
Никита не замедлил последовать за ним. Нащупав
ногой круглую стойку, попробовал ее ногой на устойчи-
вость: стойка не шелохнулась. Тогда од опустил другую
ногу еще ниже и опять нащупал опору.
— Так-так, — крикнул снизу Иван Матвеевич. — Че-
рез каждые семьдесят сантиметров уверенно ищи стойку.
Никита решил оглядеться, вызволил запутавшуюся в
поле шахтерки лампу, направил ее по сторонам. Ока-
меневшая кровля отливала черным полированным мрамо-
ром, была как бы облицована тонким слоем сажистого
сланца. На этом фоне ярко выделялись стойки из свежего
обескоренного леса. Они напоминали деревянные сапож-
ные гвозди, а кровля — надорванную подошву огромного
сапога, брошенного кем-то на бок.
Саенко одобрительно кивнул, даже поднялся на одну
клетку назад и присел.
— Не спеши, оглядись.
Никита деловито потряс рукой стойку, потрогал даже
подкладку из распила на нижнем соку породы.
— Кувалдой не выбьешь, тысячи тонн давят... — он
махнул, как рукой, лучом фонаря в глубину выработки.
Никите попал под руку небольшой кусок угля, застряв-
ший при падении на стойке. Он размял его пальцами.
— Мастер пояснял, что уголь из дерева.
— Правильно, — и Саенко стал рассказывать, как мно-
гие тысячелетия назад в этих местах росли густые тро-
пические леса, деревья с многоэтажные дома, трава выше
человека. Потом на земле произошли изменения, всю ее
поверхность перекорежило: где была твердь, образова-
лись провалы. Их заполнила вода, почва с раститель-
ностью осела на дно, постепенно покрывалась илом, пе-
ском, остатками морских животных, наносы прессовали
растительный слой, давили на него, под давлением он
нагревался, но не сгорал — нехватало воздуха, кислоро-
да, — а только обугливался и окаменевал.
— Так из растительности образовался каменный уголь,
из ила — сланец, из песка — вот эта кровля ... — тут
Саенко постучал согнутым пал-цем по кровле и, улыб-
нувшись, заключил: — Крыша прочная, не протечет. ..
Никита глядел на потемневшее уже от пыли лицо
Ивана Матвеевича и думал: «Як вин интересно пояс-
няв. ..»
Сидеть на гладкой стойке, откинувшись на нижний бок
породы, как на спинку стула, было удобно. Слева от за-
боя опахивало теплым воздушным потоком, там же где-
то убаюкивающе шуршали падающие струи мелкого угля.
Никита готов был без конца слушать спутника, а тот
вдруг заторопился.
—- Держись лицом к кровле, как я, — и стал медленно исчезать под землей.
— Подожди, не лезь дальше. . .
— Лезем до забоя, там люди, там интереснее... дер-
жись левее, сейчас начнутся уступы.
Кое-какие начальные представления у Никиты об усту-
пах были, еще в первые дни школьной жизни он видел в
учебном кабинете макет лавы, знал, что уступы нареза-
ются ниспадающей лестницей.
Они снова полезли. Никита нырял между частыми
креплениями все ловчее и увереннее, теперь он знал, под
каким углом и на каком расстоянии надо искать ногой
очередную опору.
Шум падающего угля приближается вплотную, он сли-
вался с приглушенными ударами молотка. Левой рукой
хлопец нащупал доски рештаков, прикрепленных по вер-
тикали к стойкам, но едва он ухватился за край доски —
на пальцы градом посыпались мелкие кусочки утля. Он
поспешил отдернуть руку. >
— Иван Матвеевич, где вы?
— Подожди, не лезь дальше, — отозвался тот, он стоял
почему-то выше на целую клетку.
Никита поднял фонарь. Саенко к чему-то прислушивал-
ся. На уровне его головы слева виднелся слабый отблеск
тусклого света.
— Тут нам поучиться нечему... а поучить трэба. За
мной!
Никита одним рывком поднялся на два крепления, его
рука нащупала резиновый рукав. Он сообразил, что это
шланг, подающий в забой сжатый воздух, и полез по его
направлению. Впереди маячила спина Саенко, она скры-
вала угол забоя, освещенный лампой, висевшей на стойке.
Отчетливо была видна только часть угольного пласта,
грудь забоя. Никита, изловчившись, нырнул под локоть
Ивана Матвеевича. Теперь можно было различить в тем-
ноте уступа согнутую спину человека. Пыхтя и нажимая
всей грудью на рукоятку молотка, забойщик вгонял зубок
в толщу пласта.
Саенко ждал, когда отвалится часть отбиваемого пла-
ста, но зубок только выдалбливал невидимые лунки да
подымал темные шары пыли. Тогда он сделал движение
вперед и положил руку на плечо забойщика, тот выклю-
чил молоток, оглянулся. Лицо его было до того черно,
что даже в свете двух ламп нельзя было разобрать, какое
оно — круглое или узкое, старое или молодое.
— Ты. давно работаешь в забое? — спросил Саенко.
Парень мазнул рукавом по потному лицу, от чего оно
стало еще чернее.
— Третий месяц...
— Где учился?
— Да тут же у мастера.
Иван Матвеевич взял у него молоток, включил на
холостой ход. Молоток резко зацокал.
— Сколько ударов он у тебя делает?
— А кто его знает!
— Триста-четыреста не больше, а должен делать тыся-
чу двести пятьдесят. .. и зубок заедает.
— Заедает, — согласился шахтер.
— Это за полкилометра слышно. Ты когда именинник?
Неожиданный вопрос смутил парня, он не знал, что
сказать.
— Доживем, я тебе на именины флакончик масла для
смазки подарю. Сколько зарабатываешь?
— Тысячу, полторы. ..
— А числишься забойщиком, место занимаешь! Плохо
учили, переучиваться надо, — он обернулся к Ни-
ките. — Многие поколения угольщиков, как вот он, ру-
бали втемную, наваливаясь всей грудью, за счет муску-
лов, а потом пришел в забой сообразительный и беспо-
койный паренек, присмотрелся к пласту и увидел в нем
то, чего не видели другие: угольные струи...
Никита, выдвинув лампу, не дыша, вплотную приник к
забою.
—... прощупал их, определил направление и решил
бить так. . .
Молоток в руках Ивана Матвеевича зацоквл, подымая
Никита поднял фонарь.
8
пыльцу. Почти в ту же минуту от груды отделился и осы-
пался вниз, порядочный кусок; за первым последовал вто-
рой, третий... Выработка на глазах ширилась.
— Вовсе необязательно давить на молоток всей тя-
жестью тела и вгонять зубок до пружины, — улыбнулся
он забойщику. — Бей легче да правильнее, в конец
струи. .. у хороших забойщиков холостых ударов не бы-
вает.
Вырубив уголь до первой нижней стойки, Саенко вру-
чил молоток парню, а Никите сказал:
— Направление струи называется кливажем. Открыл и
использовал кливаж в борьбе за время донецкий шахтер,
твой тезка, Никита Изотов. Запомни это, и полезем
дальше.
Выбираясь из кутка, он бросил забойщику:
— А тебе я подыщу настоящего учителя, только не
ленись.
Когда они спустились под уступ, Иван Матвеевич сел
на стойку и громко рассмеялся.
— За больших начальников нас принял. А знай он, что
мы только экскурсанты, лихо выставил бы из забоя. ..
Давай-ка разберемся, что мы уже видели. Как ты ду-
маешь, чем, занимался в уступе забойщик?
Никита недоуменно вскинул голову.
— Рубал уголь.
— Он всю смену рубает, да не всегда одинаково это
делает. При нас парень вырубал «куток», верхнюю часть
уступа, чтобы можно было развернуться с молотком. Из
кутка он после станет сгонять вниз весь уступ, метров
двадцать... Чуешь, насколько гуще посыпался уголь? Уже
сгоняет...
Уголь посыпался обильнее и крупнее, куски с грохотом
ударялись о рештаки.
— Одниф словом, Никита — зеленая ракита, надо знать
физические свойства пласта и уметь их использовать на
пользу человеку.
Он поднялся, чтобы продолжать спуск, но Никите опять
не хотелось расставаться с рассказами Саенко и он
схитрил:
— То Изотов, а що зробыв Стаханов?
Саенко посмотрел на него, подумал мгновение и снова
опустился на стойку.
—Стаханову показалось тесно в кутке, потянуло в
просторную горницу. Здесь вот сейчас четыре уступа, а
прежде было не менее восьми. В каждом приходилось на-
резать свой куток, затрачивать четверть рабочего вре-
мени. Стаханов мудро сообразил: зачем делать лишнюю
работу? Умнее удлинить уступы. Нарезал один куто-
чек — и гони без помех на десять, а то все двадцать
метров пласта.. . Попробовали — подтвердилось. За пер-
вую же смену работы по-новому сам он нарубал сто две
тонны угля вместо семи по норме. Позже другие стаха-
новцы давали даже по семьсот тонн за смену. Сорок пять
вагонов угля и вагон карбованцив в получку! Пишлы.
Никита неторопливо оторвался от насиженного места.
Рассказы Саенко, по-новому раскрывая перед ним шахту
и шахтерский труд, укрепляли растущее в нем доверие к
шахте. Ведь вот он в лаве, в самом опасном месте, а ни-
сколько не страшно, даже спокойнее, чем на земле. Будь
он сейчас один, непременно облазил бы все выработанное
пространство, по стойкам так удобно карабкаться, на них
так хорошо сидеть. И труд шахтера оказывается привле-
кателен не только высокими заработками. Он не прост,
но и доступен его ребячьему пониманию. Самое хитрое
тут, повидимому, кливаж. Как жаль, что Иван Матвеевич
не дал ему разглядеть пласт получше! Это он обязатель-
но должен сделать в других уступах.
Занятый своими думами, он не заметил притихшего в
очередной клетке Саенко и наступил ему на руку. Тот
отдернул кисть, прошептал почти на ухо:
— Гляди...
Никита устремил взгляд в освещенное пространстве но-
вого забоя. Там был человек, но не рубал, а что-то делал
с креплениями. Слабый свет и торчавшая перед глазами
стойка мешали хлопцу понять, что заинтересовало Ивана
Матвеевича. Никита решил подождать, когда тот сам за-
говорит и объяснит, но Саенко, казалось, весь ушел в
созерцание непонятного.
— Художник, академик! — наконец зашептал спут-
ник. — У него даже голова в ходу. . .
Никита оттеснил плечом Ивана Матвеевича, вылез впе-
ред и тоже стал разглядывать крепильщика. В левой
руке у него была новая стойка, правой он подкладывал
распил сначала под стойку на нижний бок породы, затем
над стойкой по кровле. Когда ему потребовалось высво-
бодить правую руку для удара по стойке топором, он
прижал верхнюю распиловку головой. И делал это с
той поражающей быстротой, с какой ловкий сапожник
вколачивает гвозди.
Саенко метнулся вперед. Внезапное появление незна-
комого человека удивило мастера, черное лицо его вытя-
нулось.
Иван Матвеевич поздоровался.
— А ловко это у вас получается!
— Не первый год, пора руку набить! — отозвался кре-
пильщик не сразу.
— Рука что, у вас, гляжу, и голова участвует.
— А-а, — рассмеялся крепильщик, — по совместитель-
ству и подпоркой служит.
Он взял ножовку и стал спиливать ненужную стойку.
— Топором не скорее? — спросил Саенко.
— Топорик требует две-три минуты на каждую стойку,
а пилкой за полминуты управлюсь, — и не успел Никита
моргнуть глазом, как он перепилил стойку. — Заточка по
способу мастера Ивановича помогает...
— Ивановича? Это не того, что сам зубки накаливает?
— Он, шахтер с большим понятием...
— Профессор, знаю! — воскликнул Саенко. — Есть,
есть мастера в Донбассе.
— А как им не быть, при деле и мастера растут. .. Ну,
вы извиняйте, у меня план.
— Нас извините, что помешали, — попятился Иван
Матвеевич с полка.
Когда спустились за пределы слышимости, он вос-
кликнул:
— Цены таким людям нет, золотой фонд государства!
Никиту слова спутника взволновали, будто они с какой-
то стороны относились и к нему самому.
У нового рештака Саенко громко и певуче крикнул
наверх:
— Подожди рубать!
Поток угля сразу стал реже, вскоре и совсем обор-
вался.
За рештаком, когда перелезли, он опять пропел в
темноту:
— Давай...
В новом уступе света не было. Иван Матвеевич осве-
тил своей лампой рабочее место. Куток здесь был наре-
зан до нижней стойки на всю глубину забоя. Метнув
взглядом по шлангу, спущенному вниз, Саенко прислу-
шался — снизу доносилась ровная и частая дробь мо-
лотка.
— Тут тоже мастер хозяйничает. Слышишь, как моло-
ток жужжит, точно мотор! Подбойку делает, с кутком
уже управился, а подбойку делают только опытные ма-
стера. Вот он спустился сейчас на десять-двенадцать
метров и отбивает оттуда ввысь полоску по углю или по
сажистому сланцу от кровли. Полоска даст выход газам,
газы разрыхляют уголь еще в пласту, обнажат кливаж,
а главное — кровля отожмет пласт силой своего дав-
ления. После отбойки достаточно легких ударов, чтобы
уголь посыпался глыбами. Я знал одного мастера — он
одним нажимом молотка отделял всю двеиадцатиметро-
вую пачку. Это тебе не тюканье паренька из первого
уступа! Лезем знакомиться.
Мастер подбивал пласт, сидя на корточках, был по-
хож в этом положении на большую черную птицу, при-
мостившуюся на обглоданном суке. По мере продвижения
зубка вверх приподнимался и он, точно бы расправлял
крылья, готовясь взлететь ввысь.
Иван Матвеевич поднял лампу; ее свет матовым бли-
ком пробежал по спине забойщика, по пласту. Мастер,
казалось, не заметил сигнала.
— В добрый час уголек добывать!
Мастер и на это не шелохнулся, продолжая делать
свое дело.
9
Никита посмотрел на спутника, тот смущенно переби-
рал руками по стойке.
Наконец забойщик довел щель до ближайшего креп-
ления,- выключил молоток и обернулся.
— A-а, это опять вы, — протянул он безразлично.
— Опять я, товарищ Иванович! — сказал весело Саен-
ко. — Посмотреть соседку соблазнился.
— Есть чего смотреть, — сухо отозвался тот и взялся
за молоток.
— Ис вами повидаться захотелось.
— Видаться сподручно на-гора, а здесь сами знаете —
минуты на счету.
— Да у меня два слова... хочу пригласить вас вечер-
ком за стаканом чая посумерничать. Я у Марии Алек-
сеевны, у поварихи, приютился.
Иванович, подумав, спросил уже мягче:
— А вы что, оседать здесь полагаете?
— Сватают на участок, вот и хотелось бы с вами по-
советываться, вы тут всех и вся знаете.
— Что ж, дело доброе! Что знаю — не утаю.
— Когда бы нам посидеть?
— Зайду, только не сегодня, сегодня на именины зван.
— Завтра.
— Ладно, приду, — коротко бросил он и поспешил
включить молоток.
Саенко подал знак Никите ползти дальше.
По пути к нижнему уступу он сказал:
— Этот сердитый дядя выдал, небось, на-гора угля с
добрый терриконник, цену себе знает. А угля сколько
бы ни давали, все мало. . . Много у нас с тобой работы
впереди.
Никита озабоченно нахмурил брови, будто он уже
шахтер и даже мастер, отвечающий за добычу. Настрое-
ние Саенко передавалось ему, начинало вытеснять по-
следний страх перед ожидавшими его на-гора зло-
ключениями. Ему казалось, что шахта, отгораживая его от
наземного мира, могла стать надежным убежищем, не-
досягаемым даже прокурору.
В последнем забое царила удивительная тишина — как
там, в вентиляционном штреке. Мягко отсвечивала лам-
па, висевшая на креплении, негромко посапывал забой-
щик, вытянувшийся на полке из рештака. Ивана Мат-
веевича даже передернуло. Он грубо дернул за ногу
спавшего, от чего тот чуть не свалился с досок.
— В чем дело? — скривил парень перепачканное лицо.
— Приятно отдыхать, — сквозь зубы, едва сдерживая
бешенство, процедил Саенко.
Забойщик вытянул губы, со свистом сплюнул набок,
подогнул колени и снова спросил:
— В чем дело, я спрашиваю?
Было в его кривлянье что-то обезьянье, неестествен-
ное.
— Ты что — сюда спать ходишь?
— А ты, собственно, кто есть такой? — и рукой угро-
жающе потянулся к лежавшей в изголовье стойке.
Иван Матвеевич ногой отшвырнул кругляк в куток.
— Стоило выручать такую пакость!
Забойщик вскинул голову, часто заморгал.
— А-а! — коротко воскликнул он, узнав Саенко, затем
ударил себя в грудь. — Пакость?! А вот в газете эту
молотка называли!
— Мастера отсы-
паться в забой не
ходят!
— А если у меня
зубок сломался —
если я за два дня
могу недельную нор-
му на-гора выдать.
— Зубок сломался!
— снова вскипел Са-
енко. — А что ж ты,
разгильдяй, запасно-
го зубка в кармане
не носишь? .. Скажи
лучше — опять у
Горячихи ночь про-
вел.
пакость вдохновенным мастером
Он негромко посапывал.
«Вдохновенное» негодование вдруг покинуло парня,он
уткнулся носом в подтянутые острые колени и поник.
— Шинки никогда до добра не доводят, — сказал уже
тихо Иван Матвеевич.
— Н-нет, — истерическим стоном вырвалось у забой-
щика. — Н-нет.. . Ладно, уходите! — махнул он рукой
и стал карабкаться к молотку.
Саенко полез вниз, всю оставшуюся дорогу молчал,
изредка покряхтывал, будто не мог избавиться от тяже-
лого груза. Только у ножки нижнего уступа, вздохнув,
сказал:
— Ну вот, и конец лаве. ..
Никита почувствовал, как сразу обмякло его тело, но
это не была физическая усталость, — что-то другое, по-
хожее одновременно и на жалость к пережитому в лаве
и на тревогу перед неизвестностью, ожидавшей за ее
пределами.
— Зараз мы куда, Иван Матвеевич?
— А вон в гезенк, через него прямиком в штрек, к
вагонеткам с углем. Сидай, отдохнем. Очень устал?
— Ни...
— А я отвык, должно быть, притомился...
Поставив лампу у ног, он взял кусок угля, стал дро-
бить его в ладони.
— Размяк уже, а в забое камень камнем, газу в этой
марке много, быстро улетучивается. Когда-то, может
быть скоро, по-другому будем извлекать из него тепло...
О подземной газификации ты ничего не слышал?
— Ни. ..
— Вот тогда ничего не пропадет.
Никите, чтобы продлить пребывание в лаве, хотелось
расспросить и о подземной газификации, но снова пом-
рачневший Иван Матвеевич вдруг встал и направился
к гезенку.
Через гезенк они спустились в откаточный штрек.
Здесь было сухо и безопасно, крепления находились в
отличном состоянии.
— Сколько времени, ты думаешь, мы пробыли в шах-
те? — спросил Саенко.
— Час, мабуть полтора.
— Почти три часа, время в шахте всегда летит быстро,
наверху по часам проверим...
В квершлаге Никита вовсе забеспокоился — беда,
ожидавшая его на поверхности, казалась ему теперь
особенно грозной и неминуемой. Из рассказов Калаш-
никова и других ребят почти во всех случаях предание
суду дезертиров заканчивалось для них тюремным за-
ключением. А в тюрьме — уголовные, всякий сброд,
люди бесчеловечные, жестокие... Страх снова нарастал:
как тогда, впервые перед шахтной клетью, гнал по спине
колючий холод, ноги подкашивались. Нет, лучше под
поезд, чем туда. А когда замерцали впереди огни руд-
ничного двора, он ухватил за руку Саенко:
— Иван Матвеевич, я не пиду на-гора.
Тот хотел обернуть это в шутку.
— У тебя на дню семь пятниц, Никита: то в шахту не
пиду, то из шахты не хочу... Надо что-нибудь одно.
— Не можу я, — взмолился, трясясь, хлопец. — Не
хочу тюрьмы, краше пид машину...
Саенко поднял лампу, парню было не до шуток.
— До тюрьмы будет еще суд, а суд. ..
— И на суд не хочу, — перебил Никита, — в шахте
останусь!
— В шахте даже лошади теперь не живут, — и, по-
думав, спросил: — Работать, учиться ты будешь?
— Ще як буду! — от сердца вырвалось у хлопца.
— Меня не подведешь?
Никита судорожно, обеими руками прижал к груди
лампу:
— Ось, ридной маты клянусь вам, буду рубать, не
щадя себе!
Саенко почесал затылок.
— Ну, добре, попробую просить завшахтой, прокурора,
только смотри...
— Та ей-богу ж, не пидвиду вас, заучу все, ще треба
для забойщика!
— Договорились, завтра начну действовать, — и при-
бавил шаг.
Стволовой, заметив их, бросился к телефону, что-то
10
передал наверх, потом задержал вагонетку, впустил их
в клеть и отправил.
Поднимался Иван Матвеевич в приподнятом настрое-
нии, будто'выполнил внизу давний долг перед людьми
и перед совестью. Никитино сердце замирало, он ухва-
тился за локоть спутника и до конца подъема не отни-
мал руки. Саенко больше не успокаивал его — он знал,
чем больше парень терзается теперь, тем крепче будет
держаться за шахту после.
*
рОРДЕЙ Андреевич ждал экскурсантов в бане, «Слу-
1 чайно» в его кармане оказалась коробка хороших па-
пирос. Иван Матвеевич с удовольствием воспользовался
хозяйской любезностью.
— А вы молодой человек? — предложил завшахтой и
Никите.
Тот смущенно отказался.
— Рекомендую, — сказал Саенко, — будущий забой-
щик.
— Вот как! — притворно удивился завшахтой.
— Выручать из беды хлопца треба.
— Что такое?
-— Из школы бегал, суд предстоит.
— Шахты испугался? — завшахтой тряхнул Никиту за
плечо и стал вытирать запачканную руку. — Ничего,
все в руках человеческих.. . У меня такой случай уже
был — чуть не из зала суда паренька выручил, а теперь
он на собственном мотоциклете, из собственного кот-
теджа на работу ездит...
Иван Матвеевич стал раздеваться, завшахтой заторо-
пился.
— Ну, купайтесь, а после баньки в нарядную прошу,
хочу о впечатлениях порасспросить, свежий человек всег-
да болыпе»видит.
Саенко переглянулся с ним смеющимися глазами, они
уже великолепно понимали друг друга.
После горячего душа и Никита повеселел.
— Зараз поисты, та до койки.
— Устал-таки?
— Ни, в общежитии холодно.
— И топить еще рано. .. Добре, иди до школы, жди
меня или моих -вестей. Завтра же я твою судьбу окон-
чательно- выясню, а может быть, и утрясу.
— Пожалуйста, Иван Матвеевич, як ридного батька
просю вас, — замигал снова набухшими веками Никита.
— Добре, добре, — и направился в нарядную.
Гордей Андреевич потащил его в конторку.
— Ну-ка, ну, рассказывайте!
Саенко обстоятельно выложил свои наблюдения.
— А что я говорю? — вскипел завшахтой, точно
речь шла о чужой шахте. — Мастера подвижничают, да
труд их тонет в плохой работе других. А от кого зави-
сит? От командиров, только от них! — тут он склонился
над собеседником, севшим на стул, и вполголоса завор-
ковал: — Иван Матвеевич, голуба, люди мы с тобой
деловые, болтать нам лишнее не к лицу, давай догова-
риваться, а? Ты начальник без участка, у меня участок
без начальника, то есть полное совпадение интересов.
Пласт на четвертом -стоющий, уголь только тронь.. .
Клянусь шахтерской честью, процентов на двадцать мож-
но повысить общую добычу, а двадцать к шестидесяти —
это уже восемьдесят процентиков довоенной добычи...
Еще двадцать, и мы первыми на весь Донбасс зажжем
красную звезду. Первыми!
Саенко не подавал виду, но перспектива, развернутая
Гордеем Андреевичем, подкупала и волновала его.
«В самом деле, — думал он, — шахтенка по всем
признакам с будущим. С ним кашу сварить можно, душа
с огоньком, шахтерская...»
Вслух сказал:
— Подготовленные лавы, даже когда есть начальник, —
это еще не участок. Где мастера, где остальные люди?
— Милый, был бы угол — жильцы найдутся!
Саенко ждал другого, более определенного ответа и
поспешил изложить свои претензии:
— Я ехал в Донбасс с тайной думкой сколотить креп-
кий коллектив, да иначе и не привык работать. Людей
стану отбирать сам, по собственному вкусу.
— А то как же! — с готовностью согласился завшах-
той. — Все карты в руки, опеки никакой.
— Из мастеров прежде всего потребую Ивановича...
Гордей Андреевич даже побледнел; заговорил так, как
будто на столе лежал покойник:
— На Ивановиче у меня действующие лавы держат-
ся. .. Не могу. . . Что не могу — то не могу, обманы-
вать не стану... Да и зачем обязательно Иванович?
Рудник всегда мастерами слыл, есть другие, нисколько
не хуже.
— Мне трудно еще судить — пока, как слепой.
— А я-то зачем? Всех, как облупленных, знаю! . . Вот,
скажем, Гнат Прокопенко или Никифор Подседельников,
мастера поищи — не найдешь. А Рябобаба? А Костин?
Эти оба, кстати, на твоем участке еще до войны рабо-
тали, структуру, как свои ладони, знают...
— Не знаю, когда ознакомлюсь, назову и других, — не
уступал Саенко.
— Обязательно познакомься, вслепую в таком деле
нельзя, а назначение мы откладывать не будем, оформим
сейчас же... Пиши, — и он подсунул, к удивлению
Ивана Матвеевича, заготовленное на машинке заявле-
ние от его имени.
Отодвинув лист, он сказал:
— Это успеется...
-— Всякое дело с приказа начинается, — запротестовал
завшахтой. — Пойдешь к людям, каждому придется
объяснять, доказывать, кто такой, откуда свалился, а
через приказ завтра же станешь известен всему посел-
ку. .. Пиши, пиши.
— Подожду.
— Экой человек несговорчивый! Дого-ворились, так
чего тянуть? Мне спокойнее — не ломать голову по
ночам, и тебе с сегодняшнего дня зарплата пойдет. А
главное —- время терять нельзя: чем раньше начнем, тем
больше -выиграем.
— Когда участок вводиться должен?
— Первую лаву по графику через двадцать пять дней.
последнюю — через сорок, завтра мы все проверим,
подсчитаем. . . Давай! — он обмакнул перо и сунул в
руку Ивану Матвеевичу.
— Влезу, а потом начнется: того нет, этого не дам. ..
— Да что я враг себе, не хочу лаву пораньше пу-
стить? — и снова умильно заворковал: — Дорогуша ты
мой, разве мы не одного поля ягоды, не найдем общего
языка? Головы не пощажу, чтобы все было как нельзя
лучше...
Саенко, поколебавшись, подвинул к себе бумагу. Зав-
шахтой согнулся над ним бездыханно, придерживая ру-
кой сердце.
— Давай! — сунул он перо в руку Ивану Матвеевичу.
11
— Уф, помучил ты меня! — выдохнул он, когда Иван
Матвеевич поставил подпись. — Поистине долго хво-
рала, да скоро померла, — и, аккуратно сложив лист,
спрятал его глубоко в карман. — Сработаемся, еще как
сработаемся, Ваня! Побегу Анфису обрадовать. . . — и
тут же почти бегом направился к дому.
Открыла ему племянница: Анфиса Денисовна колдо-
вала над чем-то у плиты. Гордей Андреевич, не разде-
ваясь, в том же темпе проследовал на кухню, без еди-
ного звука поцеловал супругу в щеку и, пробежав в
кабинет, повернул изнутри дверной ключ.
Анфиса Денисовна выронила поварешку. С супру-
гом произошло что-то необычайное — так он поступал в
немногих известных ей случаях. Ее первой мыслью было
броситься следом и хотя бы через дверь спросить, что
случилось, но она оставила ее: слишком хорошо изучила
щедрый на неожиданные повороты характер Гордея
Андреевича. Скрепя сердце стала ждать, когда он поя-
вится и заговорит сам. И действительно, не прошло
пяти минут, дверь кабинета распахнулась, и завшахтой
появился с высоко поднятой в руке бумагой.
— Готов, испекся!
-—Гордей, неужели?!
— Поймал, заарканил мошенника! А человечище-то
какой — Наполеон, Спиноза! Больше, Анфа: прирож-
денный горняк, на участке собаку съел.
— Ну вот, — обрадованно пропела она, — теперь
можно будет и твоим ревматизмом заняться, о путевке
хлопотать...
По лицу Гордея Андреевича пробежала тень, он по-
спешил снова скрыться в кабинет.
Домашний письменный стол заведующего шахтой не
был перегружен бумагами. Если не считать двух тетра-
дей с выписками из «Краткого курса», то ничего другого
рукописного на гладкой поверхности стекла не храни-
лось. Зато над столом на стене висели три остро отто-
ченных крючка, на одном из которых были наколоты не-
большие, мелко исписанные листки. Тайну трех крючков
знала только Анфиса Денисовна. Это был стратегический
резерв Гордея Андреевича, кровь его сердца. Каждый
из крючков означал ту или иную очередь восстановления
шахты. Листки на среднем крючке были исписаны фа-
милиями шахтеров, исподволь подобранных для нового
участка. Пока они проводились по штатам действующих
лав, но работали там до первой команды Гордея Анд-
реевича. В каждом случае, когда посылался такой ра-
бочий в лаву, завшахтой предупреждал начальников
участков, чтобы они не лелеяли надежду закрепить по-
сланного в своих уступах.
И вот наконец пришел этот момент: завтра утром Гор-
дей Андреевич должен будет снять листки с крючка и
вручить их вместе с графиком пуска Ивану Матвеевичу.
От одной мысли, что он останется ни с чем, при пустом
третьем крючке, ожидавшем своей доли для последу-
ющих лав, у завшахтой запершило в горле. И он, сняв,
дрогнувшей рукой бумажки, стал перекладывать их по
столу.
На пороге в этот момент появилась Анфиса Дени-
совна, пришедшая справиться, не хочет ли он перекусить
перед обедом.
— Что, жалко отдавать-то? — понимающе спросила
она.
Супруг взмахнул согнутыми руками, трагически про-
шептал:
— Кажется, не смогу, не смогу. .. Выявлял, улавливал,
берег каждую душу пуще своей зеницы и вдруг сразу
всех отдать... Будь это последняя очередь — другое
дело, а ведь у меня впереди шестой участок, этот послед-
ний крючок... И строго говоря, мое дело — начальника
на участок подобрать, а подбирать остальной штат —
дело самого начальника... Дам ему табельщицу, и
квиты. А?
— Откажется! — озабоченно вздохнула она.
— Поздно, — хлопнул по карману завшахтой, — от-
сюда не выскочит!.. А резервы-то я на шестой двину,
вот так! — и, хватив всю пачку листков, наколол ее
на последний крючок. — Ведь он, Анфиса Денисовна,
шестой-то, последние двадцать процентов довоенной до-
бычи, то есть звезда в копре. Звезда! — и, подхватив
вдруг жену, закружил ее по кабинету.
Она еле отбилась.
— Скажи лучше, когда о путевке хлопотать начнешь?
Гордей Андреевич сделал патетический жест:
— Клянусь тебе всем святым и не святым, в тот же
день, как только вспыхнет звезда!
— Еще год!. . — простонала она.
— Где же год? Как по часам, через одиннадцать меся-
цев! А пока давай еду, аппетит у меня нынче волчий.
И супруга, тяжело вздохнув, поплыла на кухню.
(Продолжение следует.)
ВЫСОКОЧАСТОТНАЯ ПАЙКА
LI АГРЕВ без огня» — закалка то-
1 ками высокой частоты — широко
применяется на многих советских
заводах. В последнее время наряду
с этим начинается широкое приме-
нение нового метода скоростной пай.
ки с помощью токов высокой частоты.
Теоретический расчет метода высоко-
частотной пайки произвел советский
ученый лауреат Сталинской премии
М. Г. Лозинский. Ему удалось вы-
вести формулы, пользуясь которыми
можно заранее выбрать скорость
нагрева, частоту тока, зазор между
соединяемыми деталями, вес припоя
и т. д.
По этому способу изделия, пред-
назначенные для спайки, помещаются
в быстропеременное магнитное поле,
котопое создается специальным ин-
дуктором. Индуктор представляет
собой одно или многовитковую ка-
тушку из красномедной трубки,
присоединенную к источнику тока
высокой частоты. Под влиянием
быстропеременного магнитного поля
в соединяемых участках деталей
возбуждаются вихревые токи, кото-
рые нагревают их до нужной темпе-
ратуры. Сосредотачивая электро-
магнитные поля только возле под-
лежащих пайке участков, удается
нагрев до этой температуры осуще-
ствить очень быстро — всего за не-
сколько секунд. Припой, помещен-
ный между соединяемыми участка-
ми, плавится и при охлаждении
крепко связывает детали.
В результате высокочастотной пай-
ки твердым припоем (медью, лату-
нью, сплавами серебра) прочность
деталей машин и инструмента не
только сохраняется, но в некоторых
случаях даже повышается. В то же
время значительно сокращается рас-
ход материала и время механиче-
ской обработки спаянных деталей.
Применение нового способа для
наварки пластинок из быстрорежу-
щей стали на инструмент дает воз-
можность в ряде случаев совмещать
наварку с немедленной последующей
закалкой приваренных пластин, так
как температура их закалки равна
температуре наварки (1300—1350 гра-
дусов).
Успешное применение нового ме-
тода соединения деталей на ряде
советских заводов показало его вы-
сокую эффективность.
12
Э. ЗЕЛ И КОВИЧ
он
первая
Скопление звезд.
Гипотеза Лапласа,
называет, отчего пути
планет близки к кругам
и почему все они лежат
почти в одной ПЛОСКО-
СТИ
Подобно Канту. Ла-
плас объясняет происхо-
ждение солнечной систе-
мы только законами
звездных систем. Это еще
молодая наука, ей всего лишь
нЖ5удь двести лет.
В 1755 году появилась
серьезная гипотеза — знаменитая
космогоническая гипотеза философа
Иммануила Канта.
Вся материя в мире, полагал
Кант, находилась когда-то в распы-
ленном состоянии. Можно предста-
вить ее себе в виде редкого облака
пыли или тумана — «туманности»,
как она называется в астрономии.
В тех местах, где вещество туман-
ности было гуще, возникали скоп-
ления материи. Притягивая к себе
все больше вещества, эти скопления
росли, словно капли воды, сгущаясь
из обычного тумана.
Наконец, вся туманность распа-
лась на шарообразные сгустки, плот-
ные в середине и окруженные обла-
ками разреженного вещества. Ша-
ры-сгустки стали вращаться, а ча-
стички разреженного вещества начали
двигаться вокруг каждого из них.
Позднее и эти частички собрались
в шарообразные сгустки меньшего
размера. Таким образом большие
шары вращались вокруг своих осей,
а малые — и вокруг осей и вокруг
больших шаров. Каждый большой
шар — солнце, малые — планеты.
Огромное значение теории Канта
для своего времени заключалось в
Рис. Н. СМОЛЬЯНИНОВА
природы — имя бога от-
сутствует в его гипотезе.
Это было необычным
для того времени. Ла-
плас считал, что бог —
это только негодное
предположение, к кото-
рому прибегают лишь
тогда, когда не могут
чего-либо объяснить.
Сходные между собой
гипотезы Канта и Ла-
пласа стали известны
под общим названием:
«гипотеза Канта-Л апл г
том, что это была первая подробно
изложенная научная гипотеза. Не
пользуясь религиозными сказаниями,
Кант построил свои предположения
только на законах природы.
Но Кант только рассуждал. Четыре
десятилетия спустя французский ма-
тематик Пьер Лаплас независимо от
Канта пришел к мысли, что солнеч-
ная система образовалась из туман-
ности. Но в отличие от Канта, Ла-
плас произвел строгие расчеты.
Полагая, что сгустки туманного
вещества должны были сами собой
начать вращаться и двигаться один
вокруг другого, Кант ошибался: как
показывает механика, этого не мог-
ло произойти. Поэтому Лаплас сра-
зу предположил, что сама туман-
ность вращалась и была она, к тому
же, в середине плотной. Это пред-
положение оказалось справедливым:
сейчас известно много туманностей;
большинство их уплотнено в центре,
и все они вращаются.
Остывая, туманность сжимается,
предполагал Лаплас, а поэтому она
вращается все быстрее. В какой-то
момент скорость вращения и сжатие
настолько увеличиваются, что сна-
ружи туманности остается кольцо из
разреженного вещества. За первым
кольцом отделяется второе, третье и
так дальше. Кольца вращаются, по-
тому что их вещество продолжает
двигаться, как оно двигалось до
отрыва от туманности.
Затем каждое из колец собирает-
ся в сгусток. С течением времени
сгустки все больше сжимаются,
уплотняются и принимают форму
шаров. Как и бывшие кольца, они
продолжают обращаться вокруг цент-
рального остатка туманности и вра-
щаются вокруг своих осей. Централь-
ный шар — это будущее Солн-
це; боковые — планеты. Также и
от них отделяются кольца — буду-
щие луны, спутники планет.
Из гипотезы Лапласа видно, по-
чему все члены солнечной семьи
вращаются вокруг своих осей, пла-
неты движутся вокруг Солнца, а
луны обходят планеты, гипотеза по-
ПЕРВАЯ ГИПОТЕЗА
Ц ЕЛОВЕК довольно хорошо иссле.
1 довал планету, на которой i
живет. Он избороздил Землю
суше, воде и воздуху, измерил
даже взвесил ее. Неплохо изучена
солнечная система: ученые измерили
и взвесили и другие планеты, нашли
их расстояния от Солнца и время
обращения вокруг него. Определен,
наконец, и возраст солнечной семьи.
Но как произошли Земля и дру-
гие планеты?
Тут мы сталкиваемся с одной из
величайших загадок нашего време-
ни. Разгадать ее, оказывается, да-
леко не просто. Возникла даже осо-
бая наука — космогония, которая
изучает происхождение солнечных и
совсем
каких-
ЭТОГО НЕ МОГЛО
БЫТЬ
са». Впоследствии к
этому названию при-
бавили слово «небу-
лярная» — от латинско-
слова, означающего
«туман».
Г' ОЛЕЕ века небуляр-
ная гипотеза была
незыблема. Но с тече-
нием времени в ней ста-
ли обнаруживаться кое-
какие неясности и мелкие
неувязки. А в 1905 году
американский астроном
Мултон показал, что ту-
манное вещество, из ко-
торого должны были со-
стоять лапласовы коль-
ца, никак не могло сгу-
ститься в планеты. На-
оборот, оно должно было
рассеяться в простран-
стве. ..
Одно это обстоятель-
ство, не говоря уже о
более мелких, былоубий-
ственным для небулярной
гипотезы. А облака все
грознее нависали над ее
вековым зданием. Гото-
вился еще один, решаю-
щий удар.
Чтобы понять, чем1 он
был нанесен, рассмот-
рим сначала такой при-
мер: за час человек провез тележку
с грузом1 в 1 тонну на расстояние
в 10 километров. Вы скажете: этого
не могло быть, у одного человека
далеко не достаточно сил для вы-
полнения такой работы с такой ско-
ростью.
К подобному выводу пришли и
астрономы. Вес, или, как говорят
физики, «масса» планет и Солнца,
расстояния между ними и скорости
обращения показывают, что наша
солнечная система не могла возни-
кнуть «по способу» Канта-Лапласа:
слишком велики тут числа, как слиш-
ком велики они в примере с те-
лежкой. Сейчас точно известно, что
у вращающейся туманности Канта-
Лапласа не могло быть достаточно
сил для образования солнечной си-
стемы.
Лаплас не ошибся в подсчетах, они
безукоризненны. Великий математик
правильно решил поставленную пе-
ред собой задачу, и для своего вре-
мени все его выводы строго научны.
Но он не знал многого того, что из-
вестно теперь.
Итак, небулярная гипотеза не рас-
крыла загадки Земли. Однако ее
историческое значение не стало от
этого меньше: она сделала великое
дело. Прочно заложив первые, глав-
ные камни новой современной нау-
ки — космогонии, она заслужила
себе бессмертие.
РОЖДЕННАЯ КАТАСТРОФОЙ
О примере с тележкой можно было
бы предположить, что кто-то
очень сильный помог человеку. Быть
может, и Солнцу породить планеты
помогла какая-то большая, посто-
ронняя сила?
Такое предположение возникало у
многих астрономов. Еще в 1880 году
была высказана мысль, что планеты
образовались от столкновения Солн-
ца с другой звездой. Солнце — тоже
звезда, обыкновенная, средняя звез-
да, только оно в миллионы раз бли-
же к нам, чем другие звезды.
В двадцатых годах нашего столе-
тия известный английский астроном
Джемс Джинс выступил с новой, ка-
залось бы хорошо разработанной,
гипотезой. Предполагая в рождении
планет участие другой звезды, Джинс
рисует картину события так. С при-
ближением звезды сила ее притяже-
ния все более сказывалась на Солн-
це. А Солнце, как и вообще звез-
ды, — не твердое тело: оно состоит
из раскаленного газа. Поэтому
звезда вызывала на Солнце прили-
вы, подобные тем, какие Луна вы-
зывает на земных морях и океанах.
Расстояние между звездой и Солн-
цем все уменьшалось; сила притя-
жения звезды все увеличивалась;
приливная волна на Солнце все
росла и все более вытягивалась к
звезде.
Наконец, Солнце и звезда настоль-
ко сблизились, что произошла, как
говорит Джинс, «великая мировая
катастрофа»: вершина волны отор-
валась от Солнца и полетела к
звезде; за нею последовали более
низкие части волны. Так из Солнца
вырвался огромнейший поток газо-
образного вещества.
Но тут звезда стала удаляться.
Ее влияние ослабело. Из Солнца
уже более не выделялось вещество.
Повисшую в пространстве струю го-
рячего газа Солнце увлекло за собой.
Эта туманная струя, растянувшаяся
на миллиарды километров, должна
была быть заострена на концах.
Остывая, она сгущалась, подобно
облаку пара, в капли — исполинские
капли-шары. Самый большой шар
образовался из средней, наиболее
толстой части струи; чем ближе к
концам струи, тем меньше станови-
лись шары. По законам механики, м
они стали обращаться вокруг Солн-
ца.
Шары эти — будущие планеты.
Планеты действительно расположены
по своим размерам приблизительно
так, как это следует из гипотезы
Джинса: ближе всего и дальше всего
от Солнца — меньшие из планет,
большие же — между ними.
Столкновение звезд Джинс спра-
ведливо считает мировой катастро-
фой. Поэтому гипотезы, объясняю-
щие происхождение солнечной си-
стемы подобными событиями, назы-
ваются «катастрофическими».
Итак, по гипотезе Джинса, Земля
родилась благодаря катастрофе.
УЧАСТЬ ПРЕДШЕСТВЕННИЦ
У катастрофических гипотез инте-
ресная и вместе с тем неприят-
ная особенность. Дело в том, что
звезды отделены друг от друга ог-
ромнейшими расстояниями. Джинс
говорит: если оставить во всей
Европе только трех пчел, то про-
странство Европы будет гуще на-
полнено пчелами, чем мировое про-
странство звездами.
Звезды двигаются — они проходят
десятки и даже сотни километров в
секунду. Эти скорости кажутся
огромными. Но попробуем мысленно
уменьшить звезду до размеров пче-
лы. Тогда придется соответственно
уменьшить и ее скорость. Она ока-
жется равной всего одному метру в
14
по
его имеется на самом
московский астроном
американский астро-
показали, что орбиты
веще-
обра.
Заб-
несколько суток. Вообразите теперь
трех пчел, летающих с такой ско-
ростью по Европе! Часто ли они бу-
дут встречаться друг с другом?
Почти никогда. Джинс вычислил,
что «катастрофическим способом»
только у одной из ста тысяч звезд
могут появиться планеты, да и то
лишь по истечении тысяч миллиар-
дов лет. Эти числа чудовищно ве-
лики. Они показывают, что возник-
новение планет — событие почти не-
возможное. Это явление должно
быть редчайшим, исключительным в
мире. Оставалось только удивляться,
что мы с вами существуем. ..
Место увлекательного образа Кан-
та и Лапласа, рисующего рождение
тысяч и миллионов солнечных си-
стем, заступила мрачная картина
Джинса. Она озадачивала и вызы-
вала недоумение, она тянула умы
людей назад — от науки к религии.
1? самом деле, ведь церковь учила,
что Земля — в центре мира; она
главное тело в нем, и только на ней
бог создал жизнь и человека. Наука
давно показала, насколько вздорно
все это. Земля — только скромная
планета, одна из многих. Катастро-
фическая же гипотеза снова ставит
Землю и человека в какое-то исклю-
чительное положение в мире. Из нее
вытекает то, что проповедует цер-
ковь: Земля — единственная в своем
роде планета и, быть может, только
на ней и есть жизнь. Таким обра-
зом, теория Джинса, много нашу-
мевшая, оказалась на руку религии.
Наука не может согласиться с та-
кой гипотезой. И вот опыт прошлых
ошибок заставил астрономов, в
особенности советских, строго про-
верить ее. Оказалось, что и гипотеза
Джинса, несмотря на старательные
расчеты ее автора, страдает недугом
своих предшественниц. И ее погуби-
ла та загадочная особенность сол-
нечной системы, объяснить которую
долго не могла ни одна из гипотез.
Мы познакомились с этой особен-
ностью на примере с тележкой. Речь
идет все о том же «количестве вра-
щения», как оно называется в меха-
нике. Ведь Солнце вращается во-
круг своей оси, а планеты — и во-
круг своей оси и вокруг Солнца. Чем
больше масса планеты, ее скорость
и расстояние до Солнца, тем больше
у нее этого «количества вращения»,
как говорят физики. Если бы сол-
нечная система образовалась из ту-
манности, то на долю планет приш-
лось бы очень небольшое количество
вращения; несравненно большая
часть его сохранилась бы у Солнца.
На деле же оказывается как раз
обратное: у планет количество вра-
щения раз в пятьдесят больше, чем
у Солнца!
Оно стало роковым, это количество
вращения! Непонятно, непостижимо,
откуда его взялось столько у пла-
нет! Как о неприступную скалу, о
него разбивались все гипотезы. Фи-
лософ Кант не думал и не заботился
о нем; математик Лаплас не учел
его; авторы катастрофических гипо-
тез придумывали встречи и столкно-
вения Солнца с другими мировыми
телами, лишь бы как-нибудь обна-
ружить его таинственный источник.. .
Но ничто не помогало. Не помогла
и Джинсу его «чужая звезда». По
Джинсу, у планет должно было бы
быть раз в десять меньше количества
вращения, чем
деле.
В 1935 году
Н. Ф. Рейн и
ном Г. Рэссэл
планет — их пути вокруг Солнца —
должны быть, по катастрофическим
гипотезам, совсем не такими, каковы
они на самом деле. В 1938 году дру-
гой советский астроном нашел, что
из вырвавшейся из Солнца струи ве-
щества планеты вообще не могли
образоваться. И джинсово здание,
не продержавшись и двух десяти-
летий, рухнуло.
Но не всегда, полагает
академик Фесенков, в
Солнце происходили пре-
вращения тех же элемен-
тов, что сейчас; было
время, когда Солнце из-
лучало . свет и тепло за
счет других веществ. Из-
расходовав их запас, оно
должно было сжаться, а
скорость его вращения —
возрасти. Что же полу-
чилось при этом?
От чрезмерной скоро-
сти фигура Солнца долж-
на была измениться. Мы
знаем, что происходит со
слишком быстро враща-
ющимися телами. Их фи-
гура теряет свою устой-
чивость — вязкие тела
растягиваются, а твердые
разрываются.
Подобное, полагает ака-
демик Фесенков, случи-
лось и с Солнцем: вытя-
нувшись в одном1 на-
правлении, оно выброси-
ло из себя сразу или
«ЗВЕЗДА САМА ЗНАЕТ.. .»
LJ ОВЕИШИЕ открытия показали,
1 1 что многие звезды окружены
планетами. Значит, солнечных систем
много, они — не редкое и не слу-
чайное, а нормальное, естественное
явление в мире звезд. Это возвра-
щает нас к старой мысли: звезды
способны как-то сами, без посторон-
ней помощи порождать планеты. Но
как?
Совершенно по-новому подошел к
задаче советский ученый академик
В. Г. Фесенков.
Сейчас известно, что в звездах
происходит много удивительного; на-
пример, одни химические элементы
превращаются в другие. При этом
развивается температура в десятки
миллионов градусов. И вот, изучая
явления внутри звезд, академик
Фесенков выдвинул новую космого-
ническую гипотезу. Он исходит из
того, что миллиарды лет назад ско-
рость вращения Солнца была на-
много' бол'-ше, чем теперь. Это объяс-
няет, откуда у планет столько коли-
чества вращения. Предположение
академика Фесенкова вполне допу-
стимо, потому что многие звезды
вращаются гораздо быстрее Солнца
и оно тоже могло вращаться прежде с
большей скоростью.
частям сколько-то
ства, из которого и
зовались планеты,
рав с собой какое-то ко-
личество вращения, пла-
неты стали двигаться во-
круг Солнца. А устойчи-
вость фигуры Солнца
восстановилась. «Созда-
ется впечатление, — гово-
Тучи космической пыли и
метеоров, частично падающих
звездным дождем.
рит академик Фесенков,
— что звезда сама знает,
как обеспечить свою
устойчивость...»
Причину порождения
Солнцем планет акаде-
мик Фесенков видит не
в механических силах, а
в сложных превраще-
ниях вещества в недрах
Солнца. Свое предполо.
жение он выставляет по-
ка только как рабочую
гипотезу; она служит
лишь началом, указывает
лишь направление, в ко-
тором надо продолжать
работу. Уже в одном
этом — в совершенно
новом направлении мы-
сли — огромная цен-
ность гипотезы и немень-
шая заслуга советского
ученого.
ИЗ МИРИАД НЕБЕС.
НИХ ТЕЛ
Г'' ОВЕРШЕННО иначе,
но также по-новому,
подошел к загадке Земли
' Гипотеза акад. Шмидта.
Солнце попало в галактичес-
кое облако.
Ведь Солнце — одна из звезд
огромной звездной системы Галак-
тики. Все звезды, которые мы видим
на небе, входят в Галактику. Нево-
оруженным глазом можно насчитать
не более 2,5 тысячи звезд, на самом
же деле их в Галактике десятки
миллиардов. Галактика так велика,
что луч света пересекает ее из кон-
ца в конец только за, десятки тысяч
лет. А пробегают световые колеба-
ния по триста тысяч километров в
каждую секунду.
Круглая и сплюснутая Галактика
несколько похожа по форме на кар-
манные часы. Вообразите плоское,
круглое облако из редких песчинок.
Если смотреть изнутри облака вдоль
его плоскости, взгляд встретит го-
раздо больше песчинок, чем в дру-
гих направлениях. Точно так, когда
мы, находящиеся внутри Галактики,
смотрим на небо, мы видим вдоль
плоскости Галактики гораздо боль-
ше звезд, чем в других направле-
ниях. Большинство звезд так далеки
от нас, что мы не различаем их в
отдельности. И мириады как бы
слившихся серебристых точек пред-
ставляются глазу бледной, слабо
светящейся полосой, гигантским
кольцом опоясывающей небо. В во-
ображении древних народов возник-
ло сравнение ее с пролитым моло-
ком, с дорогой из молока. Отсюда и
название «Галактика», а по-русски —
«Млечный путь». Кто не наблюдал
его в ясные, темные ночи?
Звезды движутся вокруг центра
Галактики; движется и Солнце, за-
вершая свой исполинский «галакти-
ческий круг» примерно в 185 мил-
лионов лет. Проходя в каждую се-
кунду около 250 километров, оно
увлекает за собой в своем стреми-
тельном беге Землю и остальные
планеты.
Кроме звезд, в Галактике есть еще
вещество в газообразном и распы-
ленном состоянии; есть много мел-
ких и более крупных тел — камней
и глыб различной величины и соста-
ва. Это — метеориты. Пыль и ме-
теориты рассеяны в Галактике не
равномерно: местами они собраны в
гигантские облака.
другой советский уче-
ный — академик О. Ю.
Шмидт. Ево гипотеза пе-
реносит наше воображе-
ние на такой участок
вселенной, перед грома-
дой которого теряется
самая безудержная фан-
тазия.’
И вот что предполагает академик
Шмидт.
Совершая свой путь по вселенной,
Солнце попало однажды в «галакти-
ческое облако». Силой притяжения
Солнце захватило и увлекло за собой
мириады пылинок и метеоритов.
Часть из них упала на Солнце, дру-
гая же часть, по законам механики.
стала вереницей обращаться вокруг
него.
В этой веренице неизбежны были
столкновения. Сталкиваясь и притя-
гиваясь друг к другу, неисчислимые
пылинки и метеориты соединялись.
А чем больше масса тел, тем больше
и сила притяжения между ними. По-
этому у получавшихся крупных тел
с ростом размеров росла и сила
притяжения. Так, крупные тела пог-
лощали все больше мелких, пока в
конце концов почти вся вереница не
собралась в несколько огромных
тел — в планеты.
Академик Шмидт вычислил, сколь-
ко времени потребовалось, чтобы
Земля выросла до ее теперешних
размеров, — около 7 миллиардов лет.
Это число сходится с возрастом зем-
ной коры: геохимики нашли, что
земная кора образовалась 2—3 мил-
лиарда лет назад. «Зародыш» же
будущей Земли должен быть, конеч-
но, намного старше земной коры.
Теория академика Шмидта, уже
довольно подробно разработанная,
хорошо объясняет многие явления и
особенности солнечной системы ши
Земли. Она объясняет и главное.
Поскольку Солнце захватило движу-
щийся рой метеоритов и пыли, эти
тела стали обращаться вокруг Солн-
ца не за его, а за свой счет; они
вступили в солнечную систему с
собственными «запасами движения».
Вот где он может быть — таинствен-
ный источник количества вращения
планет!
Все это говорит в пользу «метео-
ритной гипотезы». Однако и акаде-
мик Шмидт не рассматривает свою
гипотезу, как окончательную. И он
считает, что успокаиваться нельзя —
надо продолжать разработку гипо-
тезы, пока не будет достигнута полная
ясность. Предстоит еще большая ис-
следовательская работа, на которую
уйдет немало времени и труда мно-
гих ученых.
Итак, сейчас созданы две совер-
шенно различные, но замечательные
космогонические гипотезы советских
ученых. У каждой из них свои бес-
спорные достоинства. Так ли прои-
зошли планеты, как рисуют эти гипо-
тезы, окончательно сказать еще
нельзя.
Зато известно другое: мы твердо
знаем, что путь научных открытий,
хоть он и долог и полон исканий, —
путь верный, всегда ведущий к
истине. И впереди всех на этом ве-
ликом пути — ученые советской
страны.
16
СОЛХс
ЗВЕЗДНЫЙ ДОЖДЬ
Худ. В. ВИКТОРОВ
0HCvKU£
В ЛАБОРАТОРИИ ПРОЧНОСТИ
Худ. И. ФРИДМАН
____Я RHKTOPOR
^(шоови^т^имаоа.
/П/РОЧ/НОСТ/И &
Инж. И. ФРИДМАН
I 1 ТО бы человек ни строил, какую
1 бы вещь ни изготавливал, всегда
он думает о прочности своего изде-
лия.
Все — от простой лопаты до мощ-
ного экскаватора, от телеги до само-
лета — не должно ломаться в работе.
Но конструктор, разрабатывая про-
ект машины или инструмента, дол-
жен позаботиться еще и о другом.
Вот перед нами лопата толщиной в
руку. Такой черепок никогда не сло-
мается в работе. Но попробуйте по-
копать этой лопатой — руки заболят:
очень тяжел инструмент.
Во всем нужно соблюдать чувство
меры.
Лопату сделать легкой и прочной
нетрушю. Гораздо сложнее обеспе-
чить легкость и прочность дизеля или
турбины, морского корабля или са-
молета.
Когда в конструкторском бюро
создается какая-нибудь новая ма-
шина, десятки инженеров рассчиты-
вают детали ее на прочность. С по-
мощью математики и механики они
выясняют, какие силы будут дейст-
вовать на ту или иную часть нового
сооружения и как поведут себя его
детали под действием этих сил.
Но нередко бывают случаи, что и
самый квалифицированный конструк-
тор не в состоянии предугадать по-
ведение детали при работе.
Чем сложнее и ответственнее де-
таль, тем труднее ее рассчитать.
Случается, что инженер решает:
— Нет! Расчет невозможен...
Тогда необходимо провести ряд
исследований в лаборатории проч-
ности, и только после этого можно
сказать, годна ли данная деталь.
РАЗРУШАЮЩИЕ НАПРЯЖЕНИЯ
р СЛИ нужно поднять груз с зем-
ли, человек, ухватившись за него,
напрягает мышцы рук, живота и
спины. Чем тяжелее груз, тем боль-
ше это напряжение.
Когда на деталь машины дейст-
вует какая-либо сила, в металле, из
которого она сделана, тоже возни-
кают напряжения, не дающие этой
силе смять, порвать, сломать ее.
Рисунки автора
Эти напряжения возникают за счет
тех сил сцепления, которые дейст-
вуют между отдельными частицами
(молекулами) твердого тела.
Словно резиновая, растягивается
деталь под действием внешней силы
и как растянутая резинка снова воз-
вращается к старым размерам, как
только сила перестанет действовать.
Но попробуйте растянуть резину
слишком сильно, она не выдержит и
лопнет. Так и металлическая деталь
разорвется, если напряжения, воз-
никающие в ней, превысят допусти-
мые, при которых она  остается
прочной.
Инженер, исследуя деталь, прикла-
дывает к ней или к ее модели силы
вроде тех, что будут действовать на
деталь в работе. Инженеру необхо-
димо узнать, какие напряжения воз-
никнут в ней при этом, не погнется,
не сломается, не разорвется ли она.
Как тут быть?
Как проникнуть в толщу металла,
как увидеть эти напряжения, узнать,
что происходит внутри и на поверх-
ности детали во время ее работы?
Металл — не резина, его растяже- ' ©
ния под действием больших сил из-
меряются тысячными долями милли-
метра.
На помощь человеку приходит со-
временная наука. Десятки способов Ча
существует теперь, чтобы узнать, как
будет вести себя деталь в работе.
НЕВИДИМОЕ СТАНОВИТСЯ
ВИДИМЫМ
рЕНТГЕНОВСКИЕ лучи позволяют
врачу увидеть, что делается внутри
живого человека, и тем самым судить
о его здоровье. Лучи особого сорта
света (так называемого поляризован-
ного) дают возможность «увидеть» I
нутро работающей детали, «разгля-
деть» невидимые напряжения и сде-
лать заключение о ее годности.	/
Еще очень давно ученые заметили, /
что прозрачные -кристаллические ве- /
щества — такие, как кварц, слюда,
исландский шпат, турмалин и дру-
гие — по-особому действуют на про-
ходящий через них свет.
В кристаллических веществах мо-
лекулы расположены в строгом по-
рядке: в виде так называемой кри-
сталлической решетки. Проходя через
нее, свет процеживается, как через
сито; беспорядочные электромагнит-
ные колебания, из которых состоит
свет, приходят в определенный по-
рядок, причем скорость, с которой
этот свет проходит через кристалл,
зависит от формы кристаллической
решетки.
Такие прозрачные тела, как стекло,
целлулоид, бакелит, желатин и ряд
других, не являются кристалличес-
кими. Молекулы в них расположены
в хаотическом беспорядке. Но стоит
только нагрузить их (например рас-
тянуть или сжать), как под дейст-
вием внешних сил в них возникнут
напряжения, которые несколько упо-
рядочат
расположение молекул. В
том направле-
нии, куда дей-
ствуют растяги.
вающие силы,
тело растянется
и молекулы
несколько
зойдутся; в тех
местах, где дей-
ствуют сжима-
его
ра.
ющие силы, тело сожмется и моле-
кулы его сблизятся.
Оказалось, что в нагруженном со-
стоянии такие вещества действуют
на свет точно так же, как кристал-
лы. Они упорядочивают электромаг-
нитные колебания. И в зависимости
от направления и величины внутрен-
них напряжений, свет начинает про-
ходить с различной скоростью через
различные участки этих веществ.
Мы знаем, что белый солнечный
свет состоит из смеси многих цветов,
которые каждый из нас видел в
радуге: от красного и оранжевого до
синего и фиолетового включительно.
Если в этой смеси не будет хватать
какого-нибудь цвета, то в результате
свет получится не белым, а окрашен-
ным. Примерно то же наблюдается
при прохождении белого света, пред-
варительно пропущенного сквозь осо-
бый оптический фильтр, через на-
груженные стекловидные тела. В за-
висимости от величины внутренних
напряжений из состава белого света
выпадают некоторые его составляю-
щие, и он приобретает ту или иную
окраску.
Если мы изготовим из целлулоида
прямоугольную пластинку, закрепим
ее в прессе и поместим в поле зре-
ния специальной установки, то на
экране появится интересная картина.
Пока образец не растянут, экран
темный. Но вот пресс начинает рас-
тягивать образец, и перед нами по-
является цветное изображение. Вна-
чале бледножелтое, оно начинает
светиться все ярче по мере увеличе-
ния нагрузки. Вот оно стало оран-
жевым, красным, пурпурным. Руби-
новый цвет сменился изумрудным,
перешел в соломенно-желтый. На-
грузка растет, цвета сменяют друг
друга.
Исследователь, следя за окраской
образца, составляет таблицу, отме-
чая, какое напряжение соответствует
каждому цвету.
После этого он берет сделанную
из целлулоида модель интересующей
конструктора детали и нагружает
силами вроде тех, что действуют на
нее в работе. Если в машине деталь
гнется, то и модель ее гнут, если
растягивается, — и модель растяги-
вают.
Снова в комнате гаснет свет и на
экране появляется деталь, расцве-
ченная фантастической иллюмина-
цией: желтые, красные, оранжевые
растягивается, — и модель растяги.
направлениях.	•
Исследователь внимательно всма-
тривается в цветное изображение.
Каждый цвет — это определенное
напряжение. Взглянув в составлен-
ную таблицу и сделав небольшой
расчет, специалист говорит конструк-
тору:
— Вот где: самое Загруженное
место в вашей детали. А вот напря-
жения, которые возникнут в ней при
работе. Они боль(ше допустимых,
они опасны. Деталь надо переделать.
Так еще задолго до постройки
новой машины, не затрачивая вре-
мени и средств на изготовление за-
ведомо непрочных и негодных со-
оружений,, конструктор узнает, что
будет происходить с деталями во
время работы будущей машины.
1 itf ’
ДЕТАЛЬ РАССКАЗЫВАЕТ О СЕБЕ
1—IO не всегда можно пользоваться
оптическим методом. Конструк-
тора артиллерийского орудия, на-
пример, интересует величина напря-
жений, возникающих в стволе пушки
при выстреле, когда пороховые газы
давят на стенки ствола, стремясь
разорвать его. А конструктору про-
пеллера необходимо знать, как на-
гружаются лопасти винта, когда он,
вращаясь с огромной скоростью,
тянет самолет вперед.
Как тут быть? Даже если бы- мы
смогли сделать видимыми напряже-
ния, которые возникают здесь, все
равно мы ничего не успели бы раз-
глядеть: взрыв пороховых газов про-
текает столь стремительно, что мы и
моргнуть не успеем, как снаряд уже
вылетит из ствола и унесется к цели.
Винт же самолета хотя и вращается
непрерывно, но лопасти его 'проно-
сятся перед нами с такой скоростью,
что сливаются в один блестящий диск.
В таких случаях стараются «ощу-
пать» деталь на ходу.
Чем больше сила, приложенная к
детали, тем больше напряжения в
ней, тем больше она растянется,
изогнется, скрутится. Значит, если
нам удастся измерить эти растяже-
ния, изгибы, сдвиги детали, то мы
сможем судить о напряжениях, воз-
никающих в ней, а следовательно, и
о прочности ее.
На артиллерийском полигоне, на
аэродроме или испытательной стан-
ции появляются специалисты по
прочности со своей аппаратурой.
К стволу орудия или лопасти винта
в тех местах, где хотят сделать за-
меры, прикрепляют особым клеем
маленькие кусочки папиросной бу-
маги, к которым приклеены очень
тоненькие (толщиной в несколько
тысячных долей миллиметра) коро-
тенькие проволочки. Клей, которым
их наклеивают, держит очень проч-
но, сами проволочки очень легки и
занимают мало места, поэтому и.х
можно прикреплять в
любом месте детали
и не бояться, что они
повлияют своим ве-
сом на работу орудия или слетят,
как только винт заработает.
Через эти проволочки пропускают
слабый ток. Когда деталь начнет де-
формироваться, вместе с ней будут
растягиваться и проволочки. Они
будут немного удлиняться и су-
жаться, как тоненькая резинка, когда
ее растягивают. Но от этого изме-
нится их сопротивление проходя-
щему по ним электрическому току.
Чем длиннее и тоньше станет про-
волочка, тем больше будет ее сопро-
тивление. Так, река спокойно течет
в долине, по широкому руслу, и с
трудом пробивает себе дорогу в
узком ущелье среди скал.
Эти изменения сопротивления очень
малы. Чтобы заметить их, надо уси-
лить ток мощными усилителями в
30—40 тысяч раз, а затем записать
самопишущими приборами на спе-
циальной пленке его изменения.
Обычно на испытуемый объект,
будь то орудие, винт или даже це-
лый самолет, наклеивают сразу
много проволочек, в некоторых слу-
чаях до двух тысяч штук одновре-
менно, и таким образом получают
полную картину поведения всей ма-
шины при работе.
Но вот все проволочки наклеены
па ствол орудия или винта самолета,
приготовления к опыту закончены.
Орудие стреляет на полигоне. За
те доли секунды, пока снаряд сколь-
зил внутри ствола, десятки прово-
лочек послали свои сигналы на за-
писывающие приборы. Снаряд улетел
вместе с пороховыми газами, но
следы его движения по стволу оста-
лись па ленте в виде кривых роста
и падения напряжений.
... Вертится винт самолета, и на
лентах вычерчиваются кривые, пока-
зывающие, какие напряжения возни-
кают в его лопастях.
Перед конструктором — полная
картина «работы» детали. Теперь он
уже с уверенностью передает гото-
вый чертеж производственникам'. Он
знает: деталь выдержит нагрузку,
машина будет надежной и прочной.
РАДИОЛОКАЦИЯ
Л. ЖИГАРЕВ и В. ШАМШУР (Продолжение. Начало см. в ж-ле «Знание-сила» №9)	Рис. С. КАПЛАНА
ПЕРВЫЕ радиолокационные стан-
ции для обнаружения самолетов
работали на коротких волнах. Они
были достаточно громоздки. Антенна
передатчика подвешивалась на мач-
тах высотой 120 метров. Неподалеку
располагалась приемная станция с
антеннами, подвешенными на высоте
80 метров. Передатчик посылал им-
пульсы 25 раз в секунду.
Эти радиолокационные станции об-
наруживали приближение самоле-
тов на расстоянии до 55 километров.
Непрерывные усовершенствования
радиолокационной техники позво-
лили увеличить дальность действия
станции до 230—270 километров. К
началу второй мировой войны радио-
локационные станции обнаруживали
самолеты, летящие на высоте не ме-
нее 3 тысяч метров. Точность опре-
деления расстояния до самолетов
была не выше 1,5—2 километров,
направление самолета (его азимут)
устанавливалось с ошибкой в ± 2°,
третью необходимую координату са-
молета — его высоту — можно было
определять с расстояния не далее 60
километров и с ошибкой в ± 500
метров. Тем не менее станции даль-
него обнаружения самолетов несли
свою службу. Они оповещали о по-
явлениях немецких самолетов. И это
позволяло выигрывать время для
приведения в готовность противо-
воздушной обороны.
В ходе первых месяцев второй ми-
ровой войны оказалось, что станции
дальнего обнаружения могут давать
и дополнительные сведения о вра-
жеских самолетах: определять при-
ближенно их количество “-(при 100—
150 самолетах в строю ошибка не
превышала 10%), курс и скорость.
Такие сведения давали возможность
наиболее правильно и целесообразно
управлять истребительной авиацией.
Таким образом, уже на первых эта-
пах радиолокационная техника по-
зволила в значительной мере улуч-
шить тактику противовоздушной обо-
роны.
Однако станции дальнего обнару-
жения обладали крупным недостат-
ком. Поскольку они работали на
волнах длиною более 10 метров, ан-
тенны их были громоздки. Обладая
направленным действием, эти антенны
излучали радиоволны широким ко-
нусом вперед и несколько в стороны
от главного направления. Вправо,
влево и назад антенны волн не из-
лучали, и, следовательно, на этих
направлениях радиолокационная стан-
ция не могла обнаруживать само-
леты. Были и некоторые другие не-
достатки. Устранить их можно было
только созданием новых радиолока-
ционных станций, работающих на
более короткой волне. Пришлось
срочно заняться разработкой подоб-
ной конструкции. Была выбрана вол-
на длиной в 1,5 метра. Такое резкое
сокращение длины волны повлекло за
собой ряд значительных улучшений в
конструкции радиолокационных стан-
ций. Во-первых, резко сократились
размеры антенны (в связи с укороче-
нием волны). Уменьшение размеров
и облегчение конструкции антенны
навело на мысль, что такую антенну
можно механически вращать в гори-
зонтальном направлении и получить
таким образом возможность обнару-
живать цели в воздухе во всех на-
правлениях. Далее, напрашивалось
предположение, что если радиоло-
кационная станция поочередно посы-
лает импульс и принимает его отра-
жение, то наличие отдельных пере-
дающей и приемной антенн вовсе
необязательно: можно и должно пе-
редавать и принимать на одну и ту
же антенну, поочередно подключая
ее то к передатчику, то к приемнику.
Осуществление этой идеи еще более
упростило конструкцию новых радио-
локационных станций.
*
ГП РИ большом количестве целей в
* * воздухе радиолокационная тех-
ника настоятельно нуждалась в до-
полнительной аппаратуре, позволя-
ющей определить, чей самолет виден
на экране — свой или неприятель-
ский. От этого зависела оператив-
ность противовоздушной обороны,
возможность избежать обстрела с
земли или с воздуха своего же само-
лета. Такая аппаратура была в ско-
ром времени создана.. На свои само-
леты устанавливался небольшой ме-
таллический ящик, в котором содер-
жались приемник и передатчик. Ра-
диоприемник был настроен заранее
на волну наземной радиолокационной
станции. Когда импульсы достигали
самолета и отражались от него, эти
импульсы одновременно принимал
и приемник на самолете. Мгновенно
специальное реле приемника вклю-
чало передатчик, и последний посы-
лал свой ответный сигнал. При этом
на экране наземной радиолокацион-
ной станции, кроме импульса, отра-
женного от самолета, временами по-
являлся короткий мигающий импульс.
Он указывал принадлежность обна-
руженной цели. Такие приборы назы-
вались «Я свой».
Чтобы обеспечить секретность на-
значения этой аппаратуры, ответные
сигналы шифровались по своему
характеру и длительности. Кроме
того, в прибор был введен детонатор.
При вынужденной посадке на вра-
жеской территории летчик должен
был нажать кнопку детонатора, и
последний уничтожал детали, лампы
и монтаж внутри прибора. Детонатор
взрывался и сам при резком ударе
(падении самолета на землю).
Применение радиолокации навело
на мысль, что при наличии подобной
техники можно нацеливать истре-
бители на бомбардировщики против-
ника. Достаточно поставить неболь-
шую радиостанцию для связи на
истребителе и1 передающую радио-
телефонную станцию на земле. Под-
няв по донесению радиолокационной
станции истребители в воздух, со-
общая с земли по радио летчикам
курс, высоту и скорость полета и
уточняя эти указания по мере изме-
нения курса немецких бомбардиров-
щиков, можно навести истребители
кратчайшим курсом, без излишней
потери времени, сил и горючего
прямо на противника. В хорошую,
ясную погоду было достаточно сбли-
зить истребители с бомбардиров-
щиками на расстояние 1,5—2 кило-
метров, а дальше пилот истребителя
уже сам мог увидеть противника.
Эту точность сближения обеспечивала
даже станция дальнего обнаружения.
20
Были разработаны специальные ра-
диолокационные станции наведения
истребителей. Они устанавливались
неподалеку от аэродромов истреби-
тельной авиации, получали предвари-
тельные сообщения о вражеских са-
молетах от станции дальнего обна-
ружения, следили за полетом своих
и неприятельских самолетов. Авиа-
ционный офицер, присутствуя непо-
средственно на станции наведения
и следя за экраном, давал пилоту
все нужные указания по радио.
Для этих станций была так изме-
нена работа элекЦропно-лучевого
индикатора, чтобы на нем была сразу
видна вся воздушная обстановка в
зоне действия станции. Так появи-
лось крупное усовершенствование
радиолокационной техники — так
называемая трубка кругового обзо-
ра, получившая в очень скором вре-
мени самое широкое применение во
многих других типах станций.
На экране такой трубки линия раз-
вертки начиналась не с левого края
экрана, как в прежних конструк-
циях, а из центра. Линия вращалась
по часовой стрелке одновременно с
вращением антенны, отображая на
экране местоположение целей вокруг
станции. Подобный экран как бы
чертил карту воздушной обстановки.
Светлое пятно в центре экрана отме-
чало местоположение радиолока-
ционной станции. Концентрические
кольца указывали расстояние до от-
раженных импульсов, а отраженные
импульсы изображались в виде свет-
лых дужек. Вокруг экрана распо-
лагалась азимутальная шкала. Та-
ким образом, экран сразу позволял
определить две координаты цели: ее
азимут и расстояние. Офицер стан-
ции наведения наблюдал одновре-
менно за всеми интересующими его
целями, и осуществление наведения
значительно упрощалось.
Переход немцев к ночным: налетам
осложнил борьбу с ними. В первое
время наведение своих истребителей
ночью заключалось в том, что назем-
ные радиолокационные станции выво-
дили свои истребители в зону свето-
вых полей прожекторов, расположен-
ных на путях приближения неприя-
тельских самолетов. Когда прожектору
удавалось поймать в луч вражеский
самолет и осветить его, из темноты
Самолет подает сигнал «Я свой».
приближался ожидавший этого мо-
мента истребитель и обстреливал
противника.
Затем была разработана конструк-
ция самолетной радиолокационной
станции, а кроме того появились
станции, которые устанавливали
прямо на котле прожектора. Расчет,
обслуживавший прожектор, наводил
его в полной темноте на неприятель-
ский самолет, затем включал дугу
прожектора и внезапно освещал
противника без поиска лучом по
небу. По освещенным целям стре-
ляли зенитные батареи.
Тактика наведения ночных истре-
бителей с помощью самолетных ра-
диолокационных станций несколько
изменилась. Попрежнему наземные
станции выводили истребители в
район, где находились бомбардиров-
щики противника. Самолетные стан-
ции в силу своих малых размеров и
веса обладали очень небольшой
дальностью действия, не превышав-
шей 2—3 километров. По достижении
предельного расстояния офицер на-
ведения с земли передавал по' радио
летчику истребителя команду «Вклю-
чить свою станцию». Выполнив при-
казание, пилот, ориентируясь по не-
большому экрану электронно-лучевой
трубки, обнаруживал противника,
сближаясь с ним на расстояние до 250
метров, и с этого расстояния даже
ночью мог различить силуэт вра-
жеского бомбардировщика или за-
метить его выхлопные огни. На-
ведение обычно выполнялось так,
чтобы истребитель заходил в хвост
бомбардировщика и был несколько
ниже его.
*
Г1 ©ЯВЛЕНИЕ радиолокационных
‘ * станций на кораблях привело к из-
менению тактики морских сражений.
Еще с прошлого столетия почти пре-
кратились морские’ бои ночью. В
темноте, при отсутствии уверенных
методов опознавания, трудности
управления кораблями, ночной бой
мог привести к столкновению, стрель-
бе по своим же кораблям и т. д.
... На экране радиолокатора, рядом с
зубцом — целью, возникает мига-
ющий зубец меньшей величины.
Радиолокационная техника уничто-
жила это ограничение. Корабли по-
лучили возможность ночью в любую
погоду не только видеть, но и стре-
лять по врагу, находившемуся за го-
ризонтом, наводить на него само-
леты и т. д.
История применения радиолокации
па море в минувшую мировую войну
насчитывает несколько интересных
примеров. В марте 1941 года линей-
ные корабли английского военно-
морского флота обнаружили в Сре-
диземном море с помощью радио>-
локации соединение итальянских
крейсеров и миноносцев. Итальян-
ские корабли были быстроходнее
английских, и преследование их ка-
залось безнадежным для англичан.
Однако итальянские корабли были
Экраны электронно-лучевой трубки с разным
масштабом.
Трубка кругового обзора.
Двадцатикилометровый
масштаб.
Цель — 15 км.
Шестидесятикилометро-
вый масштаб.
Цель — 15 км.
Масштаб — 30 км.
Цель — 15 км.
Азимут — 30й
Масштаб — 60 км.
Цель — 15 км.
Азимут — 45"
21
обнаружены ночью, и это изменило
тактику. Взяв -курс наперерез, ан-
глийская эскадра скрытно приблизи-
лась к итальянцам. Бой. произошел
у мыса Магадан, у южной оконечно-
сти Балканского полуострова. Сое-
динение итальянских кораблей было
разгромлено артиллерийским огнем.
Когда в конце боя английская эс-
кадра приблизилась к итальянским
кораблям и осветила их, то стало
ясно, что итальянцы были застигнуты
врасплох. Орудия на итальянских
кораблях были направлены не в ту
сторону, откуда появились англича-
не. Внезапность нападения, связан-
ная с отсутствием радиолокационной
техники на итальянских кораблях,
предрешила исход боя.
24 мая того же года с помощью
радиолокационных станций удалось
обнаружить в Атлантическом океане
немецкий линкор «Бисмарк». Бой с
ним длился 4 дня. Преследование
и стрельба по противнику осуще-
ствлялись главным образом с помо-
щыо радиолокационных станций. Эта
техника применялась в данном слу-
чае обеими воюющими сторонами.
«Бисмарк» своим огнем потопил ан-
глийский корабль «ХудЬ, самый
большой по водоизмещению в ан-
глийском флоте. Снаряды «Бисмар-
ка» попали в артиллерийский погреб
и вызвали взрыв корабля.
Корабельные радиолокационные
станции орудийной наводки, как ока-
залось на практике, могли не только
наводить орудия корабельной артил-
лерии, но и корректировать стрельбу
по невидимой цели благодаря тому,
что всплески воды от разрывов сна-
на экране станции. Пользуясь этими
отражениями, можно было различить
перелет, недолет и вводить поправки.
Во время войны крупные эскадры
тесным строем идут в море при поту-
шенных огнях. Такой строй — луч-
шая защита от подводных лодок, а
рядов давали отраженные импульсы
Корабельные радиолокационные ус-
тановки для ведения артиллерийского
огня.
кроме того, он обеспечивает более
концентрированный огонь как по
воздушным, так и по надводным це-
лям. Без радиолокации такое тесное
соединение кораблей было бы невоз-
можно: столкновения в темное и
аварии были бы неизбежны. Наличие
экрана радиолокационной станции
позволяло командиру корабля и вах-
тенному офицеру видеть всю обста-
новку, определять место и положение
своих соседей, спокойно осуще-
ствлять маневрирование или измене-
ние курса.
Станции обнаружения надводных
целей показывали не только отраже-
ния от кораблей, но и от буев, вех,
скал, высоких берегов. Благодаря
такому свойству значительно улуч-
шалась и навигация на море. На эк-
ране электронно-лучевой трубки
кругового обзора штурман корабля
видел карту местности, которую до-
статочно было сличить с географиче-
ской картой данного района, чтобы
точно определить свое местоположе-
ние.
Соединению американских крей-
серов на Тихом океане было прика-
зано пройти в район Соломоновых
островов и обстрелять цели на бере-
гу. Для операции была выбрана
темная ночь. Крейсера шли со ско-
ростью 25 узлов (45 километров).
Пользуясь радиолокацией, они уве-
ренно лавировали, в незнакомом
архипелаге, уклонились от встречи
со сторожевыми кораблями против-
ника, произвели обстрел заданного
пункта и вернулись обратно. По воз-
вращений: на базу оказалось, 'что
один из рифов на картах, изготовлен-
пых для этого рейда крейсеров, был
ошибочно смещен на 6 миль в сто-
рону от правильного^ места. Если бы
крейсера пользовались только гео-
графическими картами, то эта ошиб-
ка могла бы привести к серьезным
последствиям.
На современном военно-морском
корабле имеется до 20 радиолокаци-
онных станций самого различного
назначения: одни из них ведут об-
наружение самолетов, другие — ко-
раблей; специальная группа станций
участвует в наводке орудий глав-
ного, среднего, вспомогательного и
зенитного калибров; особые станции
осуществляют наведение самолетов;
имеются также станции, которые
опрашивают обнаруженную цель об
ее принадлежности и т. д.
*
Е? ОЛЬШУЮ роль сыграла радио-
локация в борьбе с неприятель-
скими подводными лодками.
До появления радиолокации под-
водные лодки крейсировали на тор-
говых путях, поджидая корабли,
караваны, торпедировали их, идя под
перископом, затем быстро уходили от
преследования или ложились на дно
моря. Ночью даже во вражеских во-
д(ах подводная лодка всплывала,
открывала люк, запускала дизель-
моторы для зарядки аккумуляторов,
обменивала воздух в помещениях, а
утром вновь начинала свою охоту.
Обнаружить ночью лодку на море
было почти невозможно.
Радиолокационная техника изме-
нила положение. Лодка может уйти
под воду, скрыться, но все время
оставаться под водой не может.
Специальные сторожевые корабли,
самолеты береговой обороны, обо-
рудованные локационными стан-
циями, стали проводить постоянное
патрулирование в районах деятель-
ности подводных лодок, на путях
морских коммуникаций. Днем при
обнаружении перископа в этот район
отправлялись сторожевые корабли.
Они выслушивали шум моторов и
винта подводной лодки с помощью
шумопеленгатора, забрасывали ее
глубинными бомбами и либо- топили,
либо, в худшем случае, повреждали
или изгоняли лодки из района про-
хода каравана.
Самолет, обнаружив ночью с по-
мощью своей станции подводдую
лодку, летел к ней, освещал лод-
ку ракетами и с малой высоты
обстреливал ее и забрасывал глубин-
ными бомбами. Захваченная врас-
плох, подводная лодка не успевала
погрузиться и гибла.
Немецкое командование было весь-
ма обеспокоено. Подводная лодка
считалась одним из главных козырей
гитлеровской Германии. И немцы
стали искать средства борьбы с ра-
диолокацией. Один, из таких спо-
собов явно напрашивался. Посколь-
ку радиолокационная станция излу-
чает импульсы на определенной дли-
не волны, то, зная эту рабочую вол-
ну. можно построить радиоприемник,
принимающий импульсные сигналы.
Не так трудно разработать н унтен-
22
ну, которая хотя бы грубо показы-
вала направление, откуда приходят
импульсы, то есть где находится
корабль или самолет, а по силе или
громкости импульсов можно при-
мерно определить, приближается или
удаляется корабль или самолет. Нем-
цы построили такие приемники и
установили их на подводных лодках.
Всплыв на поверхность воды, лодка
включала свой приемник и вела на-
блюдение, не обнаружена ли она
радиолокационной станцией.
Для обнаружения лодки импульс,
посланный с самолета, должен прой-
ти двойное расстояние — от само-
лета до лодки и обратно. Наоборот,
для обнаружения радиолокационной
станции довольно уловить посыла-
емые ею импульсы. Благодаря этому
«подслушивающие» приемники обна-
руживали работу радиолокационной
станции еще тогда, когда отражен-
ные импульсы от самой лодки еще
не различались на экране станции.
Таким образом, подводные лодки по-
лучали достаточное время, чтобы,
заблаговременно обнаружив прибли-
жение к ним самолета, уйти под
воду. На экранах самолетных станций
попрежнему появлялось много отра-
женных импульсов от подводных ло-
док, но когда самолеты прилетали к
месту, где была замечена лодка, ее
уже там не оказывалось.
В ответ на немецкие ухищрения
нужно было искать более эффектив-
ные способы радиолокационной борь-
бы. И вот в начале 1943 года на во-
оружение самолетов и кораблей
стали поступать радиолокационные
станции нового образца. Основ-
ное отличие их от прежних стан-
ций заключалось в том, что они ра-
ботали на волне длиной в 10 санти-
метров (вместо 1,5 метра). Появление
новых станций знаменовало собой
окончание огромной научно-исследо-
вательской работы, проведенной в
годы войны. Она заключалась в раз-
работке принципиально нового типа
лампы для передатчика, так называ-
емого магнетрона, и в создании,
кроме того, новой приемной лампы —
клистрона, а также в практической
разработке конструкций на этих
лампах.
К весне 1943 года новые станции
были установлены на самолетах мор-
ской авиации. Немецкие подводные
лодки вновь начали гибнуть. За май
и июнь 1943 года пошли ко дну 100
подводных лодок, из них 75 было по-
топлено самолетами.
Не желая признать крах подводной
блокады, немцы стали искать новое
средство борьбы с радиолокацией.
Незадолго до окончания войны они
пришли к идее, что надо установить
на подводные лодки вентиляционную
трубу («шноркель»). Эта труба ле-
жала на палубе подводной лодки, а
когда наступала пора заряжать акку-
муляторы и обменивать воздух, лодка
не поднималась на поверхность, а, ос-
таваясь в погруженном состоянии,
включала мотор, поднимавший трубу
вертикально. Кончик трубы выступал
над поверхностью воды, и благодаря
Тонкие станиолевые  ленты были.*
сброшены с самолетов. . .
этому можно было бы пускать ди-
зель-моторы и отводить отработанные
газы.
Понимая, что даже кончик метал-
лической трубы все же может быть
обнаружен при помощи радиолока-
ции, немцы намечали на самом верху
«шноркеля» устанавливать антенну
приемника, обнаруживающего работу
радиолокационных станций. Немцы
надеялись, что в этом случае опас-
ность поражения лодки будет мень-
ше, потому что она находится под
водой. Однако полностью реализовать
этот проект они не смогли: к этому
времени Германия была уже раз-
громлена.
В очень скором времени радиолока-
ционная техника, первоначально
предназначавшаяся для борьбы с
воздушным флотом, поступила на
вооружение последнего. Когда на са-
молетах-истребителях были установ-
лены первые радиолокационые стан-
ции, предназначенные для отыскания
в воздухе вражеских бомбардиров-
щиков, то боевое применение этих
станций показало, что н|а экранах
наблюдаются отражения от земной
поверхности. Вначале это считалось
недостатком, потому что отражения
нередко мешали обнаружить враже-
ский самолет, ограничивали даль-
ность действия станции. Очень скоро
«недостаток» превратился в достоин-
ство и открыл путь к новому приме-
нению радиолокации в воздухе, а
именно — к видению земли с само-
лета. Была построена станциц, ан-
тенна которой посылала импульсы с
самолета несколько вперед к земле. В
этой станции применили упомянутую
выше трубу кругового обзора. Таким
образом: была создана радиолокаци-
онная станция для воздушной нави-
гации и слепого бомбометания через
облака или ночью. Экран станции
показывал штурману, над какой мест-
ностью летит самолет, позволял сли-
чить электронную карту на экране с
географической, определить, где на-
ходится самолет, опознать цель. Зем-
ля, берега рек и озер, городские
строения, мосты давали отражения
различной яркости на экране радио-
локационной станции. Пахотную зем-
лю можно было отличить от луга,
кустарника. Темный фарватер рек с
ярко очерченными берегами, харак-
терные очертания береговых линий,
озер и морей создавали картину
местности, над которой пролетал са-
. . . На экране радара они дали такие
же изображения, как и самолеты.
молет. Можно было распознать горо-
да, найти промышленные объекты, на
которые надлежало сбросить бомбы,
увидеть мосты, представлявшиеся бе-
лыми черточками.
Помимо навигационного примене-
ния, обеспечившего большую точность
бомбометания, радиолокационные
станции на самолете выполняли и
другие функции. Одни станции слу-
жили для обнаружения самолетов в
воздухе, для предотвращения столк-
новений с такими препятствиями,
как горы на пути полета, для соблю-
дения места самолета в строю,
для обнаружения кораблей и подвод-
ных лодок на поверхности моря. Ан-
тенна другой радиолокационной стан-
ции самолета устанавливалась в
хвосте. Эта станция сигнализировала
пилоту бомбардировщика о том, что
сзади приближается вражеский ис-
требитель. Приняв сигнал, пилот рез-
ким пикированием, с поворотом вле-
во или вправо, уходил от преследо-
вания. В последние годы войны были
разработаны локационные станции,
служившие для слепого прицелива-
ния самолетных пушек и крупнокали-
берных пулеметов.
Для выполнения десантных опера-
ций, снабжения с воздуха партизан-
ских отрядов продоволь1ст*вием и
боеприпасами служили специальные
радиолокационные наземные маяки.
Такой маяк, представлявший собой
миниатюрный приемник и передатчик
легкого веса, выбрасывался вместе
с разведчиком-парашютистом на не-
приятельской территории. Подыскав
место, пригодное для посадки само-
летов, или связавшись с партизан-
ским отрядом, разведчик устанав-
ливал радиолокационный маяк. Осо-
бенность маяка заключалась в том,
что он приходил в действие только
тогда, Когда предварительно |сам
принимал импульсы радиолокацион-
ной станции с самолета. Только
после приема таких импульсов авто-
матически включался ЦереДаггиик
маяка, и на самолет посылались от-
ветные сигналы. Обычными методами
23
радиолокационной техники пилот са-
молета определял, где именно нахо-
дится маяк, и производил здесь
посадку или сбрасывал парашюти-
стов, грузы, продовольствие. Костров
на земле или ракет не требовалось.
Противник же не мог перехватить
ответных сигналов радиомаяка, так
как для этого надо было предвари-
тельно на заранее установленной
длине волны и определенными
шифрованными сигналами привести
его в действие.
На современном тяжелом военном
самолете можно насчитать до десяти
различных радиолокационных стан-
ций. Все они являются необходимым
вооружением самолета, и при про-
ектировании последнего им1 заранее
отводится необходимое место, тща-
тельно продумываются расположение,
размещение антенны и габариты кон-
струкции.
*
О О время боевых операций на зем-
и ле радиолокационные станции
также нашли свое применение. В
частности,1, радиолокаторы работали
для определения местоположения
минометных батарей противника,
танков и других подвижных средств,
перемещающихся за линией обороны
врага под покровом ночи или ды-
мовой завесы.
Как у человеческого глаза, спосо-
бность радиолокатора «видеть» ми-
нометные позиции ограничена пре-
делом прямой видимости. Ни радио-
локатор, ни глаз не могут видеть,
скажем, обратный скат холма, где
наиболее вероятно размещение мино-
метов. ’
Применение новейших радиоло-
кационных станций давало то пре-
имущество, что с их помощью можно
было мгновенно определять азимут,
наклонную дальность и высоту цели,
даже если она обладает малыми раз-
мерами и имеет большую скорость,
как, например, мина.
Если сделать с помощью радиоло-
катора несколько отсчетов азимута,
наклонной дальности и высоты на-
блюдаемой мины с интервалом в
5 секунд, то последующее определе-
ние траектории мины упрощается.
Вычертив по этим засечкам отрезок
траектории и продолжив его назад,
можно определить достаточно точно
местонахождение минометной ба-
тареи.
Обнаружение ташфвых колонн,
движущихся за передним краем про-
тивника, осуществлялось следующим
образом. Ночью радиолокатор выка-
тывали на позицию неподалеку от
переднего края. Затем оператор,
медленно поворачивая антенну, «про-
сматривал» узкую полоску земли и
поджидал появления • характерных
импульсов на экране индикатора.
Импульс от наземной цели не-
сколько отличается от импульсов,
появляющихся при слежении за
воздушной целью; одним из таких
отличительных признаков была ма-
лая скорость перемещения по экрану.
Танки, грузовики редко шли быстрее
30—35 километров в час, что состав-
ляет резкий контраст со скоростью
самолетов.
Поймав цель, оператор определял
точный пеленг цели и ее дальность.
Полученные данные он быстро пере-
давал дежурному офицеру, который
вычислял координаты и выбирал со-
ответствующий огневой квадрат.
Номер квадрата, в котором предпо-
лагалось нахождение цели в момент
попадания снаряда, передавался на
артиллерийскую батарею.
Накануне своего неизбежного по-
ражения немцы применили ракетные
самолеты-снаряды для разрушения
английских городов. Эти самолеты
пролетали на такой высоте и с такой
скоростью, что обычные методы борь-
бы с воздушными налетами не могли
предотвратить их нападения или хотя
бы своевременно предупредить насе-
ление о грозящей опасности.
С помощью радиолокационных
станций удавалось фиксировать на
светящемся экране отрезок траекто-
рии такого снаряда. Этого часто было
достаточно, чтобы вычислить место-
положение метательных установок
летающих бомб, а затем и уничто-
жить их.
В 1944 году на вооружение зенит-
ных батарей поступили снаряды с
радиовзрывателями. В головке та-
ких снарядов была размещена мини-
атюрная радиолокационная станция.
Ее лампочки не превышали размеров
сустава человеческого пальца. В
полете станция посылала импульсы.
Они отражались от вражеского само-
лета или летающей бомбы. Как
только расстояние между снарядом
и летающей бомбой сокращалось до
20—25 метров, приемник станции при-
водил в действие взрыватель снаряда.
В августе 1943 года крупное
соединение бомбардировщиков, гото-
вившихся к налету на Гамбург, по-
лучило приказ взять на борт пакеты,
в которых были завернуты тонкие
ленты станиолевой бумаги. За не-
сколько десятков километров до
Гамбурга экипажи бомбардировщи-
ков получили второй приказ: начать
выбрасывание этих лент за борт.
Этот безобидный, на первый взгляд,
груз •— станиолевая бумага, в кото-
рую в мирное время обертывают
шоколад и папиросы — на этот раз
вывел из строя немецкие радиолока-
ционные станции системы противо-
воздушной обороны Гамбурга. На
экранах этих станций станиолевые
ленты, медленно падающие в воз-
духе, создавали такие же отражен-
ные импульсы, как и настоящие
самолеты. В хаосе отражений от
сотни тысяч лент операторы немец-
ких станций не могли отличить им-
пульсы от подлинных самолетов.
Станции наведения не были в состо-
янии послать свои истребители на
перехват бомбардировщиков, станции
орудийной наводки — определить ко-
ординаты самолетов для ведения при-
цельного огня. С этой поры станиоле-
вые ленты для создания помех радио-
локационной аппаратуры противника
вошли в широкое употребление.
*
р ОКОНЧАНИЕМ войны радио-
‘ локационная техника перешла на
мирное положение. Как средство
точной навигации она будет приме-
няться на самолетах, в аэропортах,
на кораблях -— во всех тех областях,
где надо предотвратить столкнове-
ния, встречу с неожиданными пре-
пятствиями и т. д.
Намечается широкое применение
радиолокации и в науке. В начале
января 1946 года на несколько ре-
конструированной станции военного
времени, служившей для дальнего
обнаружения самолетов, были по-
сланы мощные радиоимпульсы, на-
правленные в межпланетное про-
странство. Они достигли Луны, отра-
зились обратно, и через 2,5 секунды
экран зафиксировал никогда не ви-
данные ранее импульсы, отраженные
от спутника Земли. Таким образом,
астрономия получает новое оружие
для своих работ.
Обеспечение безопасности полетов
самолетов станет одним из основных
применений радиолокации в граж-
данской авиации.
Радиолокационные станции в зна-
чительной степени повысят пропу-
скную способность аэропортов, упро-
стят и ускорят регулирование воз-
душного движения. Трубку кругового
обзора можно установить у диспет-
чера аэропорта и увидеть на ней
положение всех самолетов вблизи
аэропорта. Наложенная на экран
индикатора прозрачная карта, на
которой нанесены стартовые дорожки
и ближайшие ориентиры, облегчит уп-
равление прибывающими самолетами.
Летчик самолета, приближающе-
гося к аэропорту, воздушное движе-
ние которого регулируется радио-
локатором, нажмет кнопку прибора
опознавания на своей приборной
доске, и перед диспетчером на трубке
кругового обзора появится кодиро-
ванный опознавательный сигнал
этого самолета. Каждая воздушная
линия может иметь свой собствен-
ный код. Диспетчер аэропорта, регу-
лирующий движение, вызовет по
радио приближающийся самолет,
получит или, в свою очередь, даст
любую требуемую информацию отно-
сительно' посадки, сможет управлять
движением в воздухе при закрытом
туманом! аэродроме, так как он будет
точно знать положение всех само-
летов в воздухе.
Пилот, имеющий прибор для пред-
упреждения столкновений, легко
выдержит должное расстояние от
других самолетов при наборе задан-
ной высоты или при заходе на по-
садку. Сама посадка будет проходить
под непрерывным контролем: со сто-
роны диспетчера аэродрома. Это
ускорит посадку и взлет в плохую
погоду.
*
ТЛ 3 приведенных выше примеров не-
* 1 трудно представить себе, какую
роль может играть радиолокацион-
ная техника в мирное время. Мы
перечислили вкратце только некото-
рые наиболее очевидные послевоен-
ные применения радиолокации.
24
юки£
cu-txx
НЕВИДИМЫЕ ЛУЧИ РАДАРА, КАКБЫ ОСВЕЩАЮТ
МЕСТНОСТЬ, ОПЕРАТОР ВИДИТ ЕЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ
 НА ЭКРАНЕ J
Худ. С. КАПЛАН
ТРАВИН
Рис. Е. ХОМЗЕ
П ЕТУЧАЯ мышь — единственное
»* * не пернатое, а покрытое шер-
стью существо, летающее, как птица.
Это созданный природой сказочный
дракон в миниатюре. Самым длинно
ухим животным слывет осел, но у
летучей мыши иногда уши достигают
длины тела — куда до нее ослу.
Даже спит летучая мышь в нео-
бычном, фантастическом положении:
подвесившись вниз головой.
Полет летучей мыши до недавнего
времени являлся загадкой. В полном
мраке она летает с непостижимой
уверенностью, удивительно ловко ми-
нуя все встречающиеся на пути пре-
грады. Это не зоркости. Ослепленную
летучую мышь пускали в комнату,
где было натянуто множество вере-
вок. Мышь летала по комнате, не
натыкаясь на веревки.
Загадку полета летучей мыши
ученые сумели объяснить лишь в
наши дни, и помогла тут не зоология
пли биология, а физика...
Предположим, что струна или тон-
кая пластинка быстро колеблется в
воздухе. Эти колебания мы воспри-
нимаем нашим слухом как звук.
Положим, пластинка колеблется все
быстрее и быстрее. Звук будет все
выше и выше. Но вдруг мы переста-
ем его слышать. А пластинка про-
должает колебаться. Куда же делся
звук? Он перешел ту границу частоты
колебаний, до которой простирается
восприимчивость наших органов слу-
ха. Это уже так называемый ультра-
звук. До 20.000 колебаний в секунду
мы воспринимаем как звуки, свыше
этой частоты — область неслыши-
мого нами ультразвука.
Для получения ультразвука ис-
пользуют замечательное свойство не-
которых кристаллов (кварц, турмалин,
сегнетова соль) колебаться в пере-
менном электрическом поле с ча-
стотой этого поля: скс о периодов
в секунду имеет ток -.олько коле-
баний в секунду сделает пластинка.
Так как электротехника может со-
здать ток любой частоты, то н пла-
стинку можно заставить «излучать
ультразвуковые волны нужной ча-
стоты.
Ультраэвук применяется для изме-
рения морских глубин (эхолот) и
других расстояний под водой. Уль-
тразвуковой излучатель посылает
звуковые колебания в определенном
направлении. Встретив на своем пути
препятствие, ультразвуковые волны
отражаются в обратном направле-
нии, возвращаются, так сказать, на
старт, где их улавливает чувстви-
тельный приемник. По времени хода
ультразвука до преграды и обратно
определяют расстояние до нее (ско-
рость распространения звука из-
вестна).
Все это кажется просто, но в лей
ствительности дело это очень слож-
ное и тонкое. Для получения ультра-
звука требуются сложные пьезо эле-
менты — мозаика из пластинок
кристалла, надлежащим обра-
зом обработанных и располо-
женных соответственно направ-
лению электротока. Требуется
генератор тока высокой часто-
ты. Для приема отраженного
ультразвука необходима весь-
ма чувствительная аппаратура,
приборы, измеряющие очень
малые промежутки време-
ни и т. д. Только современ-
ной технике по плечу такая
задача...
— Но при ч< . же тут летучая
мышь? — спросит читатель, — Не
залетелли автор, увлекшись, совсем
в другую область?
лет. Все, что здесь говорилось,
имеет прямое отношение к нашей
летучей мыши. Дело в том, что лету-
чая мышь вс время полета пользует-
ся ультразвуковой локацией. Это
подтверждается специальными опы-
тами.
Находясь в воздухе, летучая мышь
все время испускает короткие аку-
стические импульсы (звуковые коле-
бания).
Частота их примерно 50.000 в
секунду. Стало быть, это — ультра-
звук. Мы его не слышим. Но о лету-
чей мыши сказать того же нелья:
очевидно, ее органы слуха способны
воспринимать колебания такой ча-
стоты и она слышит То), чего не
слышит человек.
Но мере приближения мыши к ка-
кому-нибудь препятствию, она все
чаще и чаще посылает вперед своп
сигналы — и ловит их отражение
Чувствительным «приемником», кото-
рым служат ей слуховые органы. Все
это установлено с помощью специ-
альной звукозаписывающей аппара-
туры, которую помещали в комнате,
где летала мышь.
Убедительным доказательством
мышиной локации явился такой
опыт. Летучей мыши заткнули рот
и уши. Лишенная передатчика и
приемника ультразвука, она не смогла
уже пользоваться своей обычной ло-
кацией — и стала налетать на пре-
пятствия, которые раньше безоши-
бочно миновала.
Так физика помогла решить биоло-
гическую задачу.
А. СВЕТОВ	Рис. Н. ПЕТРОВА
ПУТЕШЕСТВУЯ по лесам и тунд-
рам Карело-Финской ССР, я обра-
тил однажды внимание на какой-то
странный предмет, ярко блестевший
среди камней и седого оленьего мха.
Сначала я подумал, что это стек-
лышко. Но откуда же оно могло
взяться здесь, в глухом лесу, вдали
от человеческого жилья? Я поднял с
земли этот предмет, оказавшийся
зеленоватым, полупрозрачным кам-
нем, и перочинным ножом отколол
от него пластинку, затем вторую,
третью. Зеленоватый камень, словно
плохо сшитая книга, распался на
множество тонких, прозрачных лист-
ков-страничек. Это была слюда.
В длинном списке минералов, сла-
гающих верхнюю часть коры земного
шара, скрыта масса замечательно
интересных вещей.
Тысячи людей заняты поисками,
разведкой и добычей алмазов, пла-
тины, золота, минералов, содержа-
щих уран и другие редкие элементы.
Есть минералы особенно редкие, о
каждой находке которых ученые го-
ворят как о событии большого на-
учного значения. Но есть минералы,
встречающиеся на каждом шагу,
примелькавшиеся всем нам, подчас
незаметные, но играющие огромную
роль в жизни человека. Примером
такого скромного помощника чело-
века и являются слюды.
Слюды очень распространены в
горных породах земной коры и со-
ставляют немного более одной два-
дцать шестой части ее общего веса.
Ученые относят эти минералы к
группе алюмосиликатов. Силикаты —
очень распространенные в природе
химические соединения, в которые
входят кремний, кислород и какие-
либо металлические элементы. В со-
ставе алюмосиликата находится алю-
миний. Кремний и кислород — два
главных химических элемента зем-
ной коры, а алюминий — самый
распространенный на земной по-
верхности металл. Из этих обычных
на Земле элементов и состоит слож-
ное соединение, называемое слюдой.
Кто не знает «кошачьего золота» —
желтых блесток, встречающихся в
песке, в кирпичах, в камнях обли-
цовки набережных и мостовых? Это
та самая слюда, из которой делают
и окошечки у керосинок и много-
численные детали электрических ма-
шин и приборов.
«МОСКОВСКОЕ СТЕКЛО»
/СПЕЦИАЛИСТЫ, занятые добычей
и обработкой этих минералов, го-
ворят: «Наш век — век слюды». Но
с таким же основанием эту фразу
мог произнести длиннобородый мос-
ковский боярин, крепостной ремес-
ленник или какой-нибудь знатный
европейский купец XV — XVI века.
Тогда тоже был «век слюды». Прав-
да, в то время она употреблялась
совсем для других целей, чем теперь.
Ее использовали главным образом в
качестве материала для окон, и она
долго не уступала своего места
стеклу. Слюда была предметом ожив-
ленной международной торговли.
Главное место среди поставщиков
слюды занимала Россия. Достоверно
известно, что уже в XV веке «рус-
ское» или «московское стекло» «—
слюда — вывозилось с побережья
Белого моря, а в XVI веке развер-
нулись большие работы по добыче
слюды в Сибири. Русская слюда
считалась лучшей в мире. За один
только 1781 год в Англию и Ирлан-
дию было отправлено 2 721 пуд слю-
ды, и, кроме того, более 500 пудов
оконной слюды в этот год было вы-
везено в город Любек.
В промышленности используется
два основных вида слюдяного сырья —
мусковит и парагонит. Слово «пара-
гос» — греческое, оно обозначает —
путать, вводить в заблуждение. Дей-
ствительно, парагонит иногда напо-
минает тальк, и малоопытные люди
легко могут спутать эти два мине-
рала.
«Мусковит» — международное на-
звание лучшего сорта прозрачной,
наиболее устойчивой во всех отно-
шениях слюды. Не так давно это
название звучало правильнее и сов-
сем по-русски — «московит». Англи-
чане и американцы еще больше из-
менили это слово и называют всякую
слюду «мика». Если вспомнить, что
именно Москва была главным по-
ставщиком слюдяного «московского
стекла» для всего мира, то проис-
хождение названия станет совсем
понятным.
Само слово «слюда» также русское.
Оно происходит от славянского слова
«слуда» — слой — и характеризует
главное отличительное свойство слюд
— способность раскалываться на тон-
чайшие ровные слои — пластинки.
В старину слюда была наиболее
употребительным материалрм для
окон. В боярских теремах ставились
в окна целые листы прозрачного
мусковита, в крестьянских лачугах —
мелкие, часто склеенные из разбитых
пластин или совсем темные листы.
Слюдяной промысел приносил боль-
шой доход. Купцы и столбовые дво-
ряне посылали в нетронутые места
специальные отряды «ратных людей»
во главе с «рудознатцами». За на-
ходку месторождений выдавалось
богатое вознаграждение, и на новое
место немедленно направлялись бри-
гады крепостных «добытчиков». Не-
мало было и охотников-старателей,
в одиночку уходивших в тайгу в на-
дежде найти залежи «московского
стекла».
Крупнейшие в стране разработки
велись в Карелии, на берегу Белого
моря, и принадлежали Соловецкому
монастырю.
Разработка богатейших месторож-
дений велась самым примитивным
способом. Как только находили жи-
лы, содержащие слюду, над ними
Слюду добывали с помощью кайла,
обушка, лома.
25
раскладывались огромные костры,
чтобы как можно больше обнажить
жилу — очистить ее от кустарников,
растительного слоя, деревьев. Во
время таких пожогов нередко на
больших площадях выгорали леса,
ио это не смущало «добытчиков».
Они выбирали места с наиболее бо-
гатыми скоплениями крупных крис-
таллов слюды и начинали их раз-
работку с помощью кайла, обушка,
клина, лома и «огневым спосо-
бом».
Как правило, крупные скопления
слюд, пригодные для изготовления ли-
стов «московского стекла», находятся
вместе с выделениями полевого шпа-
та и кварца. Теперь полевой шпат
из слюдяных месторождений добы-
вается попутно — это ценное кера-
мическое сырье. Тогда он был только
вредной примесью, крепко' цементи-
рующей дорогие листы «московита».
После пожога раскаленный полевой
шпат поливали водой, и он рас-
сыпался. Это облегчало добычу
слюды.
Па беломорском побережье еще и
теперь сохранились огромные ямы,
словно воронки от больших бомб. В
этих ямах сейчас растут деревья.
Стволы их достигают двух-трех об-
хватов. Это значит, что семена де-
ревьев ветер занес сюда давно —
двести, а то и триста лет назад. Ямы
здесь называют «дедовскими» (в Си-
бири и на Алтае их зовут «чуд-
скими»), Они представляют собой
остатки давних слюдяных разрабо-
ток.
В более близкие времена «добыт-
чики» в погоне за богатыми скопле-
ниями слюды проводили большие
подземные горные работы, остатки
которых не раз помогали геологам
при поисках ценных ископаемых.
К концу XVIII века, с широким
развитием стекольной промышлен-
ности, слюдяной промысел начинает
падать. В России он быстро сошел
почти на-нет.
ВТОРОЕ «РОЖДЕНИЕ» СЛЮДЫ
DTOPOE «рождение» слюды про-
D изошло с изобретением электри-
чества. У слюды нашлось новое при-
менение. Во всем мире оживились
разведка и добыча слюды. Но в цар-
ской России, обладавшей крупней-
шими запасами этого полезного ис-
копаемого, добыча настолько упала,
что пришлось организовать ввоз
слюды из-за границы.
Исследования ученых показали, что
слюда — не только материал, год-
ный для застекления окон в казар-
мах, как считали прежде («ибо она
гибкая и упругая, а посему окна из
нее от холода и залпов не лопаются
и стекло много превосходит»). Изо-
ляторы, изготовленные из слюды,
оказались лучше, чем фарфоровые
или каучуковые. Этот минерал мень-
ше многих других поддается разру-
шению под действием кислот, лучше
многих выдерживает самые высокие
температуры.
Слюда выдерживает самые высокие
температуры.
В Америке, Канаде, Индии раз-
вертывались лихорадочные поиски
месторождений, изыскивались спо-
собы для -изготовления искусственной
слюды или хотя бы использования
слюдяной крошки вместо дорогих и
редких крупных слюдяных пластин.
В России слюдяной промысел про-
должал падать до самой Октябрь-
ской революции. К 1925 году совет-
скому правительству удалось до-
биться восстановления отечественной
слюдяной промышленности, и с тех
пор она неизменно идет вверх.
Сейчас практически нет отрасли
промышленности, в которой в той
или иной степени не применялась
бы слюда. Она встречает нас на
каждом шагу, участвует в каждом
часе нашей жизни, хотя мы в боль-
шинстве случаев и не замечаем этого.
Вот почему слюду можно назвать
минералом-невидимкой.
Считают, что 85 процентов всей
добываемой ныне слюды идет на из-
готовление изоляторов, 10 процен-
тов — на огнеупорные печные окон-
ца, остальное поступает для изго-
товления фонографов, специальных
ламп, в резиновую, текстильную,
красочную и другие отрасли про-
мышленности.
Откройте крышку вашего радио-
приемника — в лампах, конденсато-
рах и других деталях вы увидите
слюду или изготовленные из ее
крошки материалы.
Посмотрите на электрические на-
гревательные приборы, с которыми
вы встречаетесь каждый день. В них
слюда выполняет двойную роль —
электро- и теплоизолятора.
Поднимите капот автомобильного
мотора или загляните в любой дру-
гой мотор. Вы увидите свечи зажи-
гания. Они должны быть хорошими
изоляторами и выдерживать высо-
кую температуру. Материалом для
изготовления сердечников свечей слу-
жит слюда.
Слюда входит в состав резиновых
шин автомобиля и самолета, прида-
вая им большую прочность и вяз-
кость.
Слюда добавляется в смазочные
масла, используется в качестве су-
хой смазки, устраняющей трени'е
между поверхностями, сделанными
из различного материала. Она при-
дает глянцовитый блеск и плотность
бумаге, используется в текстильной
промышленности. «Парчевая» краска,
например, — не что иное, как тонкий
порошек слюды, обработанный кис-
лотами.
Мембраны патефонов, основания
телевизорных экранов, рудничные
лампы, с которыми шахтеры спус-
каются в выработки, не опасаясь
рудничного газа, очки электросвар-
щика, огнеупорная краска, спасаю-
щая от пожаров здания, — это
только небольшая часть списка ма-
териалов и приспособлений, в кото-
рых важнейшей составной частью
является скромный алюмосиликат —
слюда.
Слюда нашла себе применение и
в сельском хозяйстве в качестве
одного из видов удобрений. Она
используется в медицине (особенно
широко в китайской и индийской).
Даже изготовление елочных игрушек
не обходится без слюдяных блесток.
БОГАТСТВО ЗЕМНЫХ НЕДР
В недрах Земли, под ее привычной
для нас поверхностью — корой
Земного шара, — происходят слож-
ные процессы. Сжимаются и расши-
ряются участки земной коры. Соз-
даются и вновь разрушаются горы.
Отражение внутренних процессов мы
наблюдаем сейчас в виде изверже-
ний вулканов или грозных земле-
трясений.
Ученые называют магмой раска-
ленный, жидкий расплав, образовав-
шийся в недрах Земли под огром-
ными давлениями. В зависимости от
своего химического состава, магма
при застывании превращается в те
или иные горные породы.
При возникновении складок зем-
ной коры, в конце процесса в них
проникают массы расплавленной гра-
нитной магмы. Расплав начинает
застывать далеко от земной поверх-
ности, но застывает не сразу. Сна-
чала появляются минералы, богатые
железом и магнием. Они выпадают
из расплава и благодаря своему
весу опускаются вниз. Оставшаяся
расплавленная масса все более и
более обогащается кремнием.
Она поднимается по трещинам,
остывает, и при этом! на стенках от-
кладываются скопления кристаллов
того или иного минерала. Так появ-
ляются жильные горные породы.
Именно так рождались главные
скопления слюды.
Каждый год советские геологи на-
ходят новые месторождения полез-
ных ископаемых. Найдено немало
новых месторождений слюды. На-
всегда ушли в область преданий «де-
довские» способы разработки горных
богатств. Советская горная промыш-
ленность располагает сейчас сотнями
26
сложных машин большой производи-
тельности. Работу пожога выполняет
взрывчатка. Аммонал и другие взрыв-
чатые вещества разрыхляют породу.
Экскаватор, бульдозер или горный
комбайн доставляют ее в нужное
место. Сжатый воздух двигает моло-
ток перфоратора.
По плану сталинской пятилетки,
добыча слюды в нашей стране дол-
жна значительно превысить довоен-
ный уровень. Советская электропро-
мышленность, как-и десятки других
отраслей промышленности будут пол-
ностью удовлетворены этим необхо-
димым минералом.
Наша страна по запасам слюды
занимает первое место в мире. Бо-
гатейшие залежи слюды разрабаты-
ваются у нас в Сибири, на берегах
Байкала, на Урале, и в Карело-
Через слюдяное окошко можно по-
смотреть на пламя керосинки.
Финской ССР. Особенно интересны
сибирские залежи. В Индии находят
слюду красивого рубинового, белого
или зеленого цвета. В Карелии —
зеленоватую или красноватую. В си-
бирских месторождениях встречается
слюда всех цветов, от голубого до
бархатисто-черного.
По добыче слюды мы вышли на
второе место в мире, обогнав все
европейские страны и США. Впереди
осталась только Индия.
Страна дает сейчас слюдяным раз-
работкам все больше различных ма-
шин, посылает туда высококвалифи-
цированных специалистов. С каждым
годом возрастает добыча советской
слюды.
ШЕЛЕСТЯЩАЯ ФАБРИКА
КОГДА входишь в большое серое
здание слюдяной фабрики на
окраине Петрозаводска в Карелии,
создается впечатление, что фабрика
стоит. Царит тишина, и, только при-
слушавшись, можно уловить тихий
шелест. Так шумят своими листьями
березы в лесу, когда промчится лег-
кий ветерок, так шелестят морские
волны, набегая на прибрежный песок
во время затишья. Ни шума станков,
ни размеренного гула моторов на
слюдяной фабрике не слышно. А
между тем работа здесь кипит и
днем и ночью.
За невысокими столиками, напо-
минающими школьную парту, сидят
работницы — щипалыцицы слюды.
Маленькие стальные ножи в их ру-
ках быстро и точно движутся, рас-
щепляя пластинки слюды на тончай-
шие, совершенно прозрачные листики.
Толщина такого листика не превы-
шает одной сотой миллиметра. Это
значительно тоньше человеческого
волоса. Но слюду можно расщепить
и на более тонкие пластинки — до
0,005 миллиметра. Одним лишь при-
косновением к слюде щипалыцицы
безошибочно отделяют нужную плас-
тинку. Под руками у них специаль-
ный, светящийся экран. Он помогает
выявлять трещины или пузырьки в
пластинках слюды. Негодная часть
слюды срезается и вместе с другими
отходами поступает в помолочный
цех. Там, на специальных дробил-
ках, отходы перемалываются в мел-
кую чешуйку и в слюдяную пыль —
«мику». Особые просевные аппараты
отделяют чешуйки от «мики».
После лабораторных испытаний
слюдяная пластинка поступает в
цеха, где из нее приготовляют элек-
троизоляционные материалы и изде-
лия.
В цеху — длинный стол, под про-
зрачной поверхностью которого скры-
ты источники света. Большие листы
специальной парафиновой бумаги
покрываются клеем — шеллаком. На
шеллак накладывается тонким ров-
ным слоем слюда. Нижний свет по-
могает мастеру определить, равно-
мерным ли слоем расположены слю-
дяные пластинки. Несколько листов
такой бумаги с наклеенной слюдой
складываются вместе. Затем они по-
ступают в электропечь; при этом
слюдяные ленты подвергаются меха-
ническому давлению. Теперь остается
отштамповать из слюдяных листов
нужные детали.
В новой послевоенной пятилетке
наша промышленность выпустит мно-
Очки электросварщика сделаны из
слюды.
го сложных машин: электротурбин,
самолетов, автомобилей, радио и
электроаппаратуры. Во всех этих
машинах с успехом выполнят свою
незаметную, но ответственную роль
детали из советской слюды — мине-
рала-невидимки, пережившего в наш
век свое второе рождение.
27
Научно-фантастическая повесть
(Окончание. Начало см. №№ 7, 8 и 9)
сторону бумагу, на
И. ЕФРЕМОВ
ШАТРОВ спешил по длин-
ному коридору институ-
та, не отзываясь на привет-
ствия встречавшихся с ним
сотрудников. Он оказался
перед той самой дверью, в
которую входил с коробкой
Tao-Ли два с половиной
года назад. Но сейчас Шат-
ров не медлил у входа, не
улыбался лукаво перед тем.
как поразить друга неожи-
данностью приезда. Со стро-
гим, сосредоточенным лицом
он вбежал прямо в кабинет.
Давыдов немедленно отложил в
которой записывал какие-то расчеты.
— Алексей Петрович! Вы прямо дипкурьер! — загудел
он как в бочку. — Для вас такая скорость даже непри-
лична. .. Когда вы получили мое письмо с описанием
всех обстоятельств находки?
— Вчера утром. Выехал в пять часов. Но, ей-ей, я на
вас обижен. Будто вы не могли сообщить мне раньше?
Зачем было писать уже post factum? То вы неистовство-
вали, требуя от меня предполагаемый облик небесного
зверя, а когда нашли, — молчали до конца раскопок!
Шатров нервно дернул плечом и забегал по кабинету.
— Не сердитесь, Алексей Петрович, я тоже хотел сде-
лать вам сюрприз. Что из того, если бы вы узнали на
две недели раньше? Только волновались бы и томились,
изнывая от нетерпенья в своем Ленинграде.
— Я приехал бы туда, ей-ей! — сердито крикнул
Шатров.
— Приехали бы? — изумился Давыдов. — На рас-
копки? Право, вы совсем переменились, а я не знал.. .
Шатров не выдержал и улыбнулся.
— Ну, вот так лучше, дорогой друг. Зато вы увидите
небесную бестию сию же минуту, — Давыдов направился
к шкафу, взялся за петлю ручки, веселый и торжествен-
ный. — Как это по-вашему — ок! — Давыдов потянул
дверцу, она раскрылась...
— Стойте, Илья Андреевич! — вскричал Шатров. —
Подождите! Закройте!
Удивленный Давыдов послушно закрыл шкаф.
— Я не успел вам прислать свои предположения, —
пояснил Шатров, — теперь я хочу потерпеть еще не-
сколько минут и прочесть их вам, прежде чем увижу
череп небесного пришельца. Очень интересная проверка:
может ли наш ум предвидеть далеко, верен ли путь ана-
логий, исходящих из законов нашей планеты, для других
миров?
— Превосходно придумали! Давайте! — Давыдов, как
бы для верности, запер шкаф на ключ и подошел к
столу.
Шатров извлек большие листы бумаги, исписанные его
ровным, довольно крупным, удивительно четким почер-
ком.
— Я не буду читать всего, не терпится, — сознался
он. — Просмотрим лишь общие выводы. Помните, мы
Рис. А. ШПИРА
согласились, что общая схе-
ма животной жизни, осно-
ванная на белковой моле-
куле и энергии кислорода,
должна быть общей во все-
ленной. Мы согласились на
том, что вещества, слагаю-
щие организм, использованы
не случайно, а в силу своей
распространенности и своих
химических свойств. Мы со-
гласились также, что пла-
нета, наиболее пригодная
для жизни в любой планет-
ной системе, должна быть
сходна с нашей Землей.
Во-первых, в смысле тепловой энергии, получаемой от
своего солнца: если оно больше и ярче, — эта планета
должна быть дальше, если солнце меньше и холоднее, —
условия нагрева, подобные Земле, могут быть на более
близкой к нему планете. Правда, огромное большинство
звезд подобно именно нашему Солнцу...
Во-вторых, эта планета должна быть достаточно ве-
лика, чтобы притяжением своей массы удержать вокруг
себя достаточно мощную атмосферу, защищающую от
холода мирового пространства и убийственных косми-
ческих излучений. И не слишком велика, чтобы можно
было потерять во время существования в раскаленном
виде значительную часть газов, молекулы которых рас-
сеялись бы в мировом пространстве. Иначе вокруг пла-
неты получится слишком густая: атмосфера, непрони-
цаем1ая для Солнца и полная вредных газов.
В-третьих, скорость вращения вокруг своей оси также
должна быть близкой к скорости вращения Земли. Если
вращение очень медленно, получится убийственный для
жизни перегрев одной стороны и сильное охлаждение
другой. Если очень быстро, — нарушатся условия равно-
весия планеты такой величины, она потеряет атмосферу,
сплющится и в конце концов разлетится на экваторе.
Далее... Сила тяжести, температура и давление
атмосферы на поверхность такой планеты должны быть,
по существу, одинаковыми с нашей Землей.
Таковы основные предпосылки. Следовательно, во-
прос — в основных путях эволюции, создающих мысля-
щее существо. Каково оно, что требуется для развития
большого мозга, для его независимой работы, для мыш-
ления?
Прежде всего должны быть развиты мощные органы
чувств, и из них наиболее зрение, зрение двуглазое, сте-
реоскопическое, могущее охватывать пространство, точно
фиксировать находящиеся в нем предметы, составлять
точное представление об их форме и расположении.
Лишне говорить, что голова должна находиться на пе-
реднем конце тела, прежде всего соприкасающемся с
окружающим, несущем органы чувств, которые опять-
таки должны быть в наибольшей близости к мозгу для
экономии в передаче раздражения. Далее мыслящее
существо должно хорошо передвигаться, иметь сложные
конечности, способные выполнять работу, ибо только
через работу, через трудовые навыки происходит осмыс-
28
ливание окружающего мира и превращение животного в
человека. При этом размеры мыслящего существа не
могут быть маленькими, потому что в маленьком орга-
низме не имеется условий для развития мощного мозга,
нет нужных запасов энергии. Вдобавок, маленькое жи-
вотное слишком зависит от пустяковых случайностей на
поверхности планеты — ветер, дождь и тому подобное
для него уже катастрофические бедствия. А для того,
чтобы осмысливать мир, нужно быть в известной степени
независимым от сил природы. Поэтому мыслящее живот-
ное должно иметь подвижность, достаточные размеры и
силу и обладать внутренним скелетом, подобным нашим
позвоночным животным. Слишком большим оно также
быть не может, иначе нарушатся оптимальные условия
стойкости и соразмерности организма, необходимые для
несения колоссальной дополнительной нагрузки — мозга.
Я слишком распространился... Короче, мыслящее жи-
вотное должно быть позвоночным, иметь голову и быть
величиной примерно с нас. Все эти черты человека не
случайны. Но ведь мозг может развиваться тогда, когда
голова не является орудием, не отягощена рогами,
зубами, мощными челюстями, не роет землю, не хватает
добычу. Это возможно, если в природе имеется доста-
точно питательная еда; например, для нашего человека
большую роль сыграли плоды растений, освободившие
организм от бесконечного пожирания растительной массы
или же погони и убивания живой добычи. Тогда челюсти
могуг быть сравнительно слабыми, может развиться
огромный купол мозгового черепа, подавляющий собою
морду. Можно еще очень много сказать о том, каковы
должны быть конечности, но это ясно и так: свобода
движений и способность держать орудие, пользоваться
орудием, изготовлять орудие. Без орудия нет и не может
быть человека. Отсюда последнее — назначение конеч-
ностей должно быть разделенным: одни должны выпол-
нять функцию передвижения, другие быть органами хва-
тания, сложными и многообразными в своих движениях.
Все это связано с тем, что голова должна быть поднята
от земли, иначе ослабнет способность восприятия окру-
жающего мира.
Вывод — форма человека, его облик, как мыслящего
животного, не случаен, он наиболее соответствует орга-
низму, обладающему огромным мыслящим мозгом. Между
враждебными жизни силами космоса есть лишь узкие
коридоры, которые использует жизнь, и эти коридоры
строго определяют ее облик. Поэтому всякое другое
мыслящее существо должно обладать многими, сходными
с присущими человеку, чертами строения, особенно в
черепе. Да, череп должен быть человекоподобен. Таковы
вкратце мои выводы.
Шатров умолк. Сдерживаемое нетерпенье прорвалось
наружу.
— Теперь давайте небесного зверя, скорее!
— Сию минуту! — Давыдов остановился у шкафа. —
Должен сказать, Алексей Петрович, что вы глубоко
правы. Это изумительно. В такие минуты чувствуешь,
как могуча наука, чудесное мышление человека...
— Ладно, сейчас увидим это. Давайте его.
Давыдов извлек из шкафа широкий лоток и осторожно
поставил его на стол.
Перед Шатровым оказался странный темнофиолетовый
череп, покрытый орнаментом из ямок и бороздок, углуб-
ленных в кость. Мощный костяной купол — вместилище
мозга — был совершенно подобен человеческому, так же
как и огромные глазные впадины, направленные прямо
вперед и разделенные узким костным мостиком пере-
носицы. Вполне человеческими были и круглый, крутой
затылок, и короткая, почти отвесная лицевая часть, утоп-
ленная под огромным, надвинутым на нее лбом. Но
вместо выступающих носовых костей была треугольная
ямка. От основания ямки верхняя челюсть резко выдви-
галась вперед — клювообразная, слегка загнутая вниз
на конце. Нижняя челюсть соответствовала верхней и
также не имела ни малейшего следа зубов. Ее суставные
концы упирались почти горизонтально в ямки на концах
широких отростков, спускавшихся вниз впереди круглых
больших отверстий по бокам черепа, под висками.
— Он прочен? — тихо спросил Шатров и на утверди-
тельный кивок Давыдова взял череп в руки. — Вместо
зубов, видимо, режущий роговой чехол, как у чере-
пахи? — снова спросил Шатров и, не дожидаясь ответа,
продолжал: — Строение челюстей, носа, слухового аппа-
рата довольно примитивно .. .эти ямки на костях, скульп-
тура показывают, что кожа очень плотно прилегала к
кости без подкожного мышечного слоя. Такая кожа вряд
ли могла иметь волосы. А отдельные кости — в них,
конечно, нужно разобраться. Но смотрите: челюсть из
двух костей — все это тоже более примитивно, чем у
человека...
— Значит, их эволюционный путь до мыслящего суще-
ства был короче, — вставил Давыдов.
— Именно так. Там, на их планете, могла быть не-
29
сколько иная природная
обстановка, другой ход
геологических процессов,
другие условия естест-
венного отбора. Вот по-
чему, если возраст раз-
ных планетных систем,
как и звезд, примерно
одинаков, они опередили
нас на семьдесят мил-
лионов лет! Интересно,
вы определили состав
этой кости?
— Точно нет. Но все
же знаю, что она в ос-
новном не из фосфорно-
кислого кальция как у
нас, а.. .
перебил Шатров.
Шатров взял череп в руки.
— Из кремния? — быстро
— Вы правы. И это понятно — кремний по химическим
свойствам во многом аналогичен углероду и вполне мо-
жет быть использован в биологических процессах.
— Но скелет? Другие кости? Неужели ничего не
нашли?
— Абсолютно ничего, кроме.. . — Давыдов вытащил из
шкафа второй лоток, — вот этого.
Перед Шатровым оказались два небольших металли-
ческих обломка и круглый диск около двенадцати санти-
метров в диаметре. Маленькие обломки имели грани
одинаковых размеров, но обратно расположенные на
каждом куске. В общем каждый обломок походил на
усеченную семигранную призму.
Обломки были сделаны из металла, по тяжести похо-
жего на свинец, но отличавшегося большей твердостью и
желтовато-белым цветом.
— Отгадайте, что это такое, — предложил Давыдов,
подбрасывая на ладони тяжелый кусочек.
— Почем я знаю, сплав какой-нибудь... — буркнул
Шатров. — Впрочем раз вы спрашиваете, — наверное,
что-либо не совсем обыкновенное.
— Да, это гафний, редкий металл, похожий по свой-
ствам на медь, но тяжелее ее, и несравненно более туго-
плавкий. И у него есть еще одно интересное свойство —
большая способность испускать электроны при высоких
температурах. Это кое-что значит, особенно если вы по-
смотрите еще это странное зеркало.
Шатров взял металлический диск, тоже оказавшийся
крайне тяжелым. Край диска был закруглен и имел
одиннадцать глубоких насечек, располагавшихся по
окружности диска на одинаковых расстояниях. С одной
стороны поверхность диска была слегка углублена, отпо-
лирована и очень тверда. Это был прозрачный, как
стекло, слой, под которым виднелся чистый серебряно-
белый металл, с одного края разъеденный и покрытый
бурым налетом. Прозрачный слой охватывался кольцом
твердого сине-серого металла, из которого, собственно,
и состоял весь диск. На оборотной стороне диска в
центре располагался кружок такого же прозрачного
вещества, покрытого матовым налетом, с выпуклой, а не
с вогнутой, как на другой стороне, поверхностью. Диа-
метр этого кружка не превышал шести сантиметров.
Вокруг него был тот же сине-серый металл, по которому
кольцом шли вырезанные или выбитые звездочки с раз-
ным числом лучей — от трех до одиннадцати. Эти звез-
дочки располагались без видимого порядка, но были
разграничены двумя спиральными линиями, вписанными
одна в другую.
— Металл, из которого состоит диск, — тантал, твер-
дый, необычайно' стойкий. Прозрачная пленка сделана
из неизвестного химического соединения. Простой ка-
чественный анализ не дал результатов, а более сложного
исследования я еще не успел сделать. Но металл под
пленкой — это индий, замечательный металл.
— Чем замечательный? — не замедлил с вопросом
Шатров.
— Этот металл и в наших приборах — лучший пока-
затель наличия нейтронного излучения. А что это индий,
я знаю точно, потому что решился высверлить вот здесь
для анализа...
— Ведь звездочки — это письмена или что они та-
кое? — взволнованно спросил Шатров.
— Может быть письмена, может быть цифры, а воз-
можно и схема прибора. Но боюсь, что этого мы; никогда
не узнаем.
— И это — все?
— Все. Разве вам мало, жадный вы человек! И без
того у вас в руках такое, что все человечество взвол-
нуется.
— Но все ли вы там перекопали? — не унимался
Шатров. — Почему же с черепом нет скелета? Йе может
быть, чтобы скелета не было.
— Скелет, конечно, был — иначе как же мог быть
один только череп у бескостного существа? Перекопано
все, даже пески просеяны. Но вряд ли там и могло быть
еще что-нибудь.
— Почему вы так уверены, Илья Андреевич? Что дает
вам право...
— Простое рассуждение. Мы напали на остаток ката-
строфы, происшедшей семьдесят миллионов лет назад.
Если бы не случилось катастрофы, мы никогда не нашли
бы черепа и вообще каких-либо остатков, кроме этих
убитых динозавров. Этих-то мы несомненно еще будем
встречать. Почему? Да потому, я уверен, что они, —
Давыдов указал на череп, недвижно обращавший к
друзьям свои пустые орбиты, — были у нас очень не-
' долго — несколько лет, не больше, и снова улетели к
себе. Как я пришел к этому заключению, расскажу
после. Посмотрите сюда, — Давыдов развернул большой
лист миллиметровки, — вот план раскопок. Он, — про-
фессор указал на череп, — находился примерно здесь,
около берега речного потока, с каким-то своим прибором
и с оружием, повидимому использовавшим атомную
энергию. Они знали ее и пользовались ею — это несом-
ненно, это доказывается вообще их присутствием здесь.
С помощью оружия он убил моноклона с большого рас-
стояния. Повидимому, динозавры им здорово досаждали.
Потом он занялся каким-то делом и подвергся нападе-
нию гигантского хищного ящера. Замедлил ли он пустить
в ход оружие или оно испортилось, мы не узнаем. Ясно
только то, что хищное чудовище было убито всего в не-
скольких шагах от этого небесного пришельца и, мертвое,
рухнуло прямо на него. Его оружие или сломалось, или
взорвалось. Поломка прибора освободила скрытый в
нем заряд энергии, и, видимо, образовалось небольшое
поле смертоносного излучения. В этом поле погибли не-
сколько случайно попавших в него динозавров — вот эта
груда скелетов! На другую сторону, здесь, с юга, излу-
чение не распространялось или оно было слабее. Отсюда
подобрались мелкие хищники, растащившие кости ске-
лета небесного пришельца. Череп остался то ли потому,
что он был велик для них, то ли придавленный тяжестью
гигантской головы динозавра. Впрочем, и часть стервят-
ников погибла — вот здесь три маленьких скелета. Все
это происходило на дюнных1) прибрежных песках, и
ветер очень скоро похоронил все следы происшедшей
трагедии.
— А приборы, оружие? — спросил Шатоов.
— Обратите внимание — остались куски и части, сде-
ланные из чрезвычайно стойких металлов. Все остальное
без следа исчезло, окислилось, распалось, растворилось
за десятки миллионов лет. Металлы — ведь не кости,
они неспособны окаменевать, пропитываться минераль-
ными веществами, цементиоовать вокруг себя породу.
Кооме того, прибор мог быть разорван и разбросан при
взрыве или порче оружия, что еще больше способство-
вало исчезновению металлических частей.
— Схема ваша верна, нужно думать. — согласился
Шатров. — Теперь вам как можно скорее нужно изу-
чить череп проанализировать эволюционный путь, отра-
женный в стриктуре костных элементов, и публиковать.
Ведь гром грянет!. .
Выпуклые светлые глаза Шатрова не могли оторваться
от темного чеоепа небесного пришельца.
Давыдов обнял друга за плечи и слегка потряс.
й Дюны, дюнные пески — передвигаемые ветром обна-
женные пески на прибрежьях.
30
— Я не опубликую описания этого черепа!..
Шатров изумленно дернулся, но Давыдов крепко при-
жал его к себе и, прежде чем он успел что-либо сказать,
закончил:
— Изучите и опишите его вы! Вам по праву принадле-
жит эта честь. Не возражать! — рявкнул он на Шат-
рова. — Что, вы забыли мое упрямство? Сколько раз
упрекали?
— Но, но... — Шатров не находил слов.
—Вот вам и «но»! Геологический отчет о раскопках и
выводы о катастрофе, с упоминанием всех моих сотруд-
ников, особенно той, которая обнаружила череп — отчет
готов, вот он. Опубликуйте его под моей фамилией
вместе с вашим описанием черепа. Так будет справед-
ливо. .. Верно, Алексей Петрович! — Давыдов перешел
на мягкий задушевный тон: — У меня есть другое боль-
>	шое дело. Помните, вы удачно сказали, как одно неве-
роятное зацепляется за другое и становится реальностью.
Реальность перед вами — череп небесной бестии. Но эта
реальность, в свою очередь, вызывает другое невероят-
ное, зацепляется за него, цепь протягивается дальше. И
4.	я хочу протянуть цепь дальше!
— Допустим, что так, хотя и не понимаю вас. Но тут
попахивает и очень заметно... самопожертвованием. Я
не могу принять...
— Не нужно, Алексей Петрович! Поверьте, старый
друг, я совершенно искренен. Разве мы не делились в
течение всей нашей совместной работы интересными ма-
териалами? Позже вы поймете, что и тут произошел
такой же раздел. Я не хочу забрать себе всего, да и не
к чему. Мы одинаково смотрим на науку, и для нас
обоих важнее всего ее движение...
Растроганный Шатров опустил голову. Он не умел
выражать чувств, особенно своих глубоких переживаний.
И сейчас он молча стоял перед своим другом, весело
смотревшим на него. Шатров невольно коснулся рукой
черепа обитателя звездного корабля. Корабль ушел в
неимоверную глубину пространства, стал недостижимым,
абсолютно недостижимым. И все же вот его несомнен-
ный, неоспоримый след. Доказательство, что жизнь про-
ходит неизбежную эволюцию, неотвратимое усовершен-
ствование, пусть чрезвычайно долгим и тяжким путем. В
этом движении закон жизни, необходимое условие ее
существования. И если оно не прерывается какими-нибудь
случайностями космоса, то в неизбежном результате —
рождение мысли, становление человека и, далее, общество,
техника, борьба с грозной мощью вселенной. И эта
борьба может итти далеко — пришелец из другого мира
тому залогом. Они пришли; как, — мы не знаем... но
пришли! Был ли у них ракетный корабль или они открыли
совершенно новый принцип передвижения в простран-
стве?. .
Шатров вспомнил свое посещение обсерватории и
последние слова астронома Бельского о новых принципах
понимания пространства. Это «искривление» пространства
под воздействием силы тяготения материи послужило в
буржуазной науке основой теории о конечности вселен-
ной. Новые открытия, не укладывавшиеся в схему «ко-
нечного» мира, еще больше запутали не обладавших пра-
вильной философской подготовкой ученых. Но мы, диа-
лектики-материалисты, скоро разберемся в том, что сейчас
)	кажется непонятным и необъяснимым! И тогда — кто
знает — нельзя ли пользоваться кривизной пространства
для его преодоления, для невообразимо быстрого пере-
движения в нем на громадные расстояния?.. Тут что-то
есть... Эх, если бы их появление случилось теперь, —
как много нового узнали бы мы!
Шатров обернулся к другу спокойно и открыто.
— Я принимаю ваше... предложение. Пусть будет так.
Мне, конечно, придется съездить в Ленинград, утрясти
дела и спешно вернуться. Работать здесь. Возить подоб-
ную драгоценность недопустимо... Только почему, Илья
Андреевич, вы зовете его небесной бестией? Как-то не-
хорошо звучит — непочтительно.
— Я просто не могу подобрать названия. Ведь нельзя
называть его человеком, если соблюдать научную терми-
нологию. Это человек по мысли, по технике, обществен-
ности, но ведь он выработался на иной анатомической
основе. Его организм явно не родственен нашему, другой
зверь. Вот я и зову его небесным зверем — «бестиа
Отсюда подобрались мелкие хищники и растащили кости.
целестис» по-латыни. Можно взять греческий корень для
родового названия — пусть будет «терион целестис».
Пожалуй, так звучит лучше. А настоящее название —
это уже ваша забота.
— Но все-таки, Илья Андреевич, — помолчав, сказал
Шатров, — что же останется вам самому?
— Милый друг, я сказал, что протяну цепь дальше.
Давно уже думаю я о роли атомных реакций в геоло-
гических процессах. А теперь наше необычайное откры-
тие вывело меня из орбиты обычного, подняло на высо-
кий уровень мысли, придало смелости в заключениях,
расширило границы представлений. И я хочу попытаться
доказать возможность использования могучих источников
атомной энергии в глубинах земной коры. Разработать
глубинную геологию, чтобы приблизить ее к практической
осуществимости... А вы:.. Ваше дело — эволюция
жизни и становление мысли уже не только в пределах
нашей Земли, но во всей вселенной. Показать этот про-
цесс, дать людям картину великих возможностей, стоя-
щих перед ними. Опрокинуть малодушных скептиков и
убогих изуверов, каких еще немало в науке, этим свет-
лым торжеством мысли.
Давыдов замолк. Шатров смотрел на друга, как будто
впервые его увидев.
— Да что мы стоим! — наконец произнес Давыдов. —
Сядем, успокоимся. Я устал.
Оба ученых тихо уселись, закурили и, как по команде,
задумчиво уставились на череп, в пустые орбиты стран-
ного существа. В кабинете воцарилось молчание.
Давыдов смотрел на выпуклый, изрытый мелкими ям-
ками лоб, представляя себе, что когда-то, безмерно давно,
за этой костной стенкой работал большой человеческий
мозг. Какие представления о мире, чувства и знания
наполняли эту странную голову? Что хранила память
жителя чужого мира, какие образы с его родной планеты
носил он по нашей Земле? Знал ли он тоску по родному
миру, жажду великих истин, любовь к прекрасному?
Каковы были человеческие отношения там, у них, какой
общественный строй, достигли ли они высших его сту-
пеней, когда вся планета стала одной трудовой семьей,
без угнетения и эксплоатации, "без дикой бессмыслен-
ности войн, расточающих силы человечества и энергети-
ческие запасы планеты? К какому полу принадлежал
этот гость звездного корабля, навсегда оставшийся на
чужой для него Земле?
Череп смотрел на Давыдова пусто и безответно, как
символ молчания и загадки. «Ничего этого мы не узнаем, —
думал профессор, — но мы, люди Земли, тоже имеем
могучий мозг и можем о многом: догадаться. Вы явились
сюда. Но просторы нашей земли были заселены лишь
страшными чудовищами, воплощением бессмысленной
силы. В тупой злобе и бесстрашии чудовища представляли
грозную опасность, а вас было не много. Кучка пришель-
цев, скитавшихся в неведомом мире в поисках могучего
источника энергии, в поисках собратьев по мысли. . . »
Шатров искоса посмотрел на задумавшегося Давыдова,
тихо взял со стола тяжелый диск и принялся рассматри-
вать странный предмет с зоркой наблюдательностью
испытанного исследователя. Продвинув диск в яркий
31
Оба профессора вздрогнули.
круг света специальной микроскопической лампы, про-
фессор поворачивал остаток неведомого прибора во все
стороны, пытаясь уловить еще не замеченные детали
конструкции. Внезапно Шатров уловил внутри кружка,
на оборотной стороне диска, нечто, проступившее под
матовой пленкой. Ученый, затаив, дыхание, пытался рас-
смотреть это, подставляя диск свету под разными углами.
И вдруг сквозь мутную пелену, наложенную временем на
прозрачное вещество кружка, Шатрову почудились глаза,
взглянувшие ему прямо в лицо. Сдавленно вскрикнув,
профессор упустил тяжелый диск, и он с грохотом упал
на стол. Давыдов подскочил, как подброшенный пружи-
ной, поминая своего излюбленного чорта. Но Шатров не
обратил внимание на гнев друга. У него появилась
новая догадка
— Илья Андреевич, — закричал Шатров, — есть у вас
что-нибудь для полировки? Мелкий карборунд или,
лучше, крокус? И замша?
— Конечно, есть и то и другое! Но что это с вами
стряслось, чорт и трижды чорт?!
— Дайте мне скорее, Илья Андреевич! Не раскаетесь!
Где это у вас?
Давыдову передалось волнение Шатрова. Он встал,
широко шагнул и зацепился за ковер. Профессор сердито
пнул завернувшийся край, выругался и скрылся за
дверью. Шатров вцепился в диск, осторожно пробуя
ногтем выпуклую поверхность маленького кружка.
— Вот вам, — Давыдов поставил на стол банки с
порошками, чашку с водой и спиртом, положил кусок
кожи.
Шатров торопливо, но умело приготовил кашицу из
полировального порошка, намазал на кожу и принялся
тереть поверхность кружка размеренным вращательным
движением. Давыдов с жадным интересом следил за
работой друга.
— Этот прозрачный неизвестный нам состав необычайно
стоек, — пояснил Шатров, не прекращая работы. — Но
он, без сомнения, должен быть прозрачен, как стекло и,
следовательно, иметь полированную поверхность. А тут,
видите, поверхность стала матовой — она изъедена
песком за миллионы лет лежания в породе. Даже это
стойкое вещество поддалось. .. Но если снова отполиро-
вать его, то оно опять станет прозрачным.
— Прозрачным — и что же дальше? — усомнился Да-
выдов. — Вот с другой стороны диска прозрачность сохра-
нилась. Ну, виден слой индия и все...
— А здесь, клянусь сатаной, есть изображение! —
возбужденно воскликнул Шатров. — Я видел, видел гла-
за! И я уверен, что здесь скрыт портрет звездного при-
шельца — может быть, того самого, чей череп перед нами.
Зачем он тут — может быть, опознавательный знак на
аппарате или такой у них обычай, — этого мы не узнаем.
Впрочем, оно и не важно в сравнении с тем, что вообще
нам удалось найти изображение... Посмотрите на форму
поверхности — это же оптическая линза... Э .. поли-
руется хорошо, — продолжал профессор, пробуя пальцем
кружок. — Сейчас увидим!
Давыдов, перегнувшись через плечо Шатрова, нетер-
пеливо смотрел на диск. На нем под полосами мокрой
красной кашицы проступал все более чистый стеклянный
отблеск.
Наконец Шатров удовлетворенно вздохнул, стер поли-
ровочную массу, смочил кружок спиртом и несколько
минут тер его сухой замшей.
— Готово! Ок! — с этими словами он поднес диск к
свету, придав ему надлежащее положение, чтобы свет от-
ражался прямо на смотревших.
И оба профессора невольно содрогнулись: из глубины
совершенно прозрачного слоя, увеличенное неведомым оп-
тическим ухищрением до своих естественных размеров,
на них взглянуло странное, но несомненно человеческое
лицо. Неизвестным способом изображение было сделано
рельефным, а главное — необыкновенно, невероятно жи-
вым. Казалось, живое существо смотрит, отделенное толь-
ко прозрачной стенкой оптической линзы. И прежде всего,
подавляя все остальные впечатления, в упор смотрели
громадные выпуклые глаза. Они были — как озера веч-
ной тайны мироздания, пронизанные умом и напряженной
волей, двумя мощными лучами, стремившимися вперед,
через стеклянную преграду, в бесконечные дали простран-
ства. В этих глазах был свет безмерного мужества разума,
сознающего беспощадные законы вселенной, вечно бью-
щегося в муке и радости познания.
И взгляды ученых Земли, скрестившись с этим необы-
чайным взором, глядевшим из бездны времен, не опусти-
лись в смущении. Шатрова и Давыдова пронизало радо-
стное торжество. Мысль, пусть разбросанная на недо-
ступно далеких друг от друга мирах, не погибала без следа
во времени и пространстве. Нет, самое существование
жизни было залогом конечной победы мысли над все-
ленной, залогом того, что в разных уголках мирового про-
странства идет великий процесс эволюции, становления
высшей формы материи и творческая работа познавания...
Преодолев первое впечатление смотрящих глаз звезд-
ного пришельца, ученые стали рассматривать его лицо.
Большеглазая круглая голова с безволосой, толстой и
гладкой кожей не казалась уродливой или отвратитель-
ной. Могучий, широкий и выпуклый лоб нес в себе столь-
ко интеллектуального, человеческого, равно как удиви-
тельные глаза, что они подавляли непривычные очерта-
ния нижней части лица. Отсутствие ушей и носа, клюво-
образный, безгубый рот сами по себе были неприятны,
но не могли уничтожить ощущения, что неведомое суще-
ство было близким человеку, понятным и не чуждым.
Великое братство по духу и мысли безотчетно сказыва-
лось при взгляде на изображение. Шатров и Давыдов
увидели в этом залог того, что обитатели различных
звездных кораблей поймут друг друга, когда будет побеж-
дено разделяющее миры пространство, когда состоится
наконец встреча мысли, разбросанной на далеких планет-
ных островках во вселенной. Ученым) хотелось думать,
что это случится скоро, но ум говорил о тысячелетиях
познания, потребующегося еще для великого расширения
нашего мира. И прежде всего нужно объединить пароды
собственной планеты в единую братскую семью, уничто-
жить неравенство, угнетение и расовые предрассудки, а
потом уже уверенно итти к объединению разных миров.
Иначе человечество будет не в силах совершать величай-
ший подвиг покорения грозных межзвездных пространств,
не в силах справиться с убийственными силами космоса,
грозящими живой материи, осмелившейся покинуть свою
защищенную атмосферой планету. Во имя этой первой
ступени нужно работать, отдавая все силы души и тела
осуществлению этого необходимого условия для велико-
го будущего людей Земли.
КОНЕЦ.
32
я шкловскии
Рис. Е. ХЕНИШС
(Продолжение. Начало см. в журнале «Знание — сила» № № 8 и 9)
СТРАНСТВУЮЩИЙ ЛЕВША
ПЕВ Сабакин жил в Эдинбурге уже скоро второй год.
* Помещение снимал он около озера в южной части
города. Улицы здесь были узкие, дома высокие. На
десятом этаже, в малой горнице с камином, по-студен-
чески жил Сабакин. Казалось, что ни одно существо,
кроме медного петуха на шпиле собора, не возвышается
так высоко над городом.
Окна горницы были на восток. Вдали были видны за-
мок Голидур, церкви, залив. И над всем дымы.
Город был похож на улей в срезе. Механик смотрел
вниз, видел, как люди копошились там, будто отклады-
вали воск в соты. И как задыхались от серы каменного
угля.
Вон далеко на перекрестке бывает солнце, и там вдова
какая-то вяжет чулок, чтобы заработать себе скудное
пропитание. Дешева эта работа в Шотландии.
Там в узких улицах, трубя, проезжают почтальоны в
высоких сапогах, разнося радость и горе, упакованные
в потертых кожаных сумках. С утра стучат повозки,
таратайки с зеленью.
В горнице много книг, на столе крохотный токарный
станок часовщика: без этого не проживешь. Зарабаты-
вает Сабакин починкой, и на стенах комнаты немо висят
часы.
Еще в комнате бумага, перья, аспидная доска для
вычисления и бедная кровать. На кровати постелен
плэд: в плэде ходит Сабакин, им же укрывается ночью.
Плэд истерт, и истерт пол около стола. Сабакин усидчив,
сидит над книгами, сидит у станка. И пол истёрт больше
плэд а.
Там далеко — залив неширокий, оттуда приходит
ветер — ветер с русской стороны.
Утро. Встает солнце, краснеет восток.
Сабакин открыл окно и бреется перед стеклом рамы:
зеркала у него нет. Он бреет бороду, бреет морщась:
вода холодная. Бреет и смотрит вниз: красив Эдинбург
и сдавлен, вот как сдавлены селедки в дубовом боченке.
Добрые селедки идут отсюда; клеймят боченки чинов-
ники королевским гербом, и сами шотландские селедки
называются королевскими.
Надоели сельди. Сельди и овсяный хлеб.
Сабакин побрился, вытер тщательно бритву, посмотрел
еще раз вниз.
По узкой улице шел угольщик с большим мешком.
Сверху угольщик — маленький, а походка знакомая ка-
кая-то: шагает широко, не по-здешнему городскому и не
по-здешнему горному ...
Сабакин уложил бритву и сел переводить. Переводил
книгу славного шотландца Адама Смита — здешнего уро-
женца, человека высокой учености, — впрочем, ушел он
от здешней скуки и был редактором в Глазго.
Мудрая книга о богатстве народов, и богатством сла-
вится Англия, но благоденствуют ли работные люди, и
что есть слава народа ...
Тут в дверь постучали.
Небось, принесли горячую воду для бритья: хозяйка
поздно встает. Сабакин не любил, чтобы в комнату его
входили и трогали его вещи. Придут, подметут, а потом
спросят за уборку деньги. А денег мало.
Он открыл дверь; в дверях стоял до черна измазанный
угольщик.
— Угля, — сказал Сабакин, — мне не надо.
— Ав горнице-то у вас холодно, — ответил угольщик.
Вошел, закрыл за собой дверь, поставил мешок около
камина и сказал: — Я от батюшки Смирнова; он гово-
рил, что вы человек добрый и благотворительный.
— А ты кто? — спросил Сабакин.
— Я туляк странствующий — Яков Леонтьев, по проз-
вищу Левша. Хожу по Англии, присматриваюсь и попал в
беду: поесть дай, земляк.
— Садись, Яков, я огонь разведу. Из России давно?
— Два года почти.
— В эти края как попал?
Яков Леонтьев подтащил мешок к камину и, вынимая
куски подобротней, говорил, что вдвоем с товарищем —
тоже туляком — Алексеем Михайловичем Сурниным был
два года тому назад прислан сюда по светлейшего князя
Потемкина приказанию. Надо было им присмотреться, нет
ли здесь чего такого по части станков и точных физичес-
ких приборов, что пригодно для тульского завода.
Послали туляков и о них забыли.
Отец Яков Смирнов, священник посольской церкви в
Лондоне, причастный и к дипломатическим делам, хода-
тайствовал за мастеров у графа Воронцова. Граф Ворон-
цов удосужился — написал письмо к тульскому намест-
нику господину Кречетникову.
Прислали тулякам денег, но самую малость.
Но к этому времени туляки уже обжились. Сурнин ра-
ботал у оружейника Нока и начал получать немалые
деньги. Леонтьев работал у оружейника Эгга и на про-
корм ему хватало.
Работал Леонтьев, по его словам, хорошо, но не пос-
тоянно, характера был беспокойного.
Все это он рассказал, пока разводил огонь принесенным
углем.
— Уголь хороший, звонкий. Окошко только закройте —
дует.
Сабакин достал селедку, овсяный хлеб, молоко, водку;
поставил на стол.
— Селедку, —сказал туляк, — мы поджарим. Сковоро-
дина есть?
— Нет.
— На аспидной доске поджарим. Вон у вас лежит для
вычислений. Я потом отмою.
Яков сел за стол, разломил желтоватый хлеб, съел, за-
пил водкой и только тогда продолжал:
— И вот какое дело, земляк. Поехал я на Карронский
завод, хотел посмотреть станки. У Вилькинсона к ним не
подпускают. А тут, думал, попроще ...
— Умеют и тут не подпускать, бояться нашего глаза, —
отозвался Сабакин.
— Начал я тут работать, — продолжал Левша.
33
ЗАМЁТКИ ИЛ ПОЛЯХ
/. Веньямин Франклин—
известный политический
деятель, писатель и фи-
зик. Родился в англий-
ской колонии Северной
Америке в городе Босто.
не в 1706 году. Умер в
Северо - Американских
Соединенных Штатах,
освободившихся от Ан-
глии в 1790 г.
В детстве вместе с от-
цом выделывал свечи, :
потом стал типографским i
учеником, потом журна-
листом. Служил дирек-
тором почты. Занялся
физикой, в 1752 г. изо-
брел громоотвод.
Во время спора меж-
ду колониями и Англией
ездил в Англию.
Издал в Англии книгу:
«К.ак из великой импе-
рии сделать маленькое
государство — советы
для нового министра при
вступлении его в долж-
ность».
Эта книга представля-
ет собой образец иронии
и могла бы читаться в
Англии и сейчас с поль-
зой.
В книге Франклин
показывает, как эгоисти-
ческая и вероломная по-
литика в конце концов
губит государство.
Последние годы Фран-
клин боролся с аме-
риканскими рабовла-
дельцами.
Это лучший предста-
витель молодой Аме-
рики, который предосте-
регал англичан от того,
что сейчас делают и ан-
гличане и сами амери-
канцы.
*
— А ты кто? — спросил Сабакин.
Работаю, работаю и не выходит на харчи. Так
считаю: я кузнец первой руки, ну, могу выковать
тысячу гвоздей в день, а тут бьет гвозди машина,
а мальчишка какой-нибудь, непонимающий, бьет
при машине три тысячи.
— Торопится Англия, — сказал Сабакин.
— Торопится, — сказал Левша, — фабриканты
ихние богатеют, а нам на харчи не выходит. Я,
конечно, гвозди в сапоги — обычная рабочая
поноска. Гвоздь жжет, а терпишь. Наберешь
гвоздей, пойдешь вверх — в горы; какая дикость,
тебе я скажу, — речки бегут чистые, поля шур-
шат вересковые, вокруг туманы, дубы лежат уро-
ненные, снята с них шкура, а дерево гниет.
— То не хозяйство, — сказал Сабакин.
— Живут шотландцы, пиво пьют, сеют овес,
меняют на гвозди: денег-то у них и не видать.
А в избах живут — не столь грязно; столы имеют
дубовые, вырезано посредине вроде корыта, сып-
лют в то место картофель свой, да поменьше уде-
ланы ямки в столешнице — для соли.
— Просто живут, — сказал Сабакин.
— Очень просто — серо живут. Скамейки две,
да два стула, да вот этот стол с корытом, да ко-
тел чугунный. Земляк, ты мой дорогой, и почему
это жизнь в бок идет, и когда у народа приволь-
ная, достатная жизнь будет?!
— Будет когда-нибудь, — сказал Сабакин.
— Будет? — переспросил Левша. — Для меня,
может быть, будет, если я исхитрюсь. Только я
еще недостаточно озлился.
— Так ты про себя расскажи.
— Вот спустился я вниз, мука у меня есть —
наменял немножко, сапожишки справил, посмо-
трел как тут и что. Металл у них хороший, добро
точится; и пушки они делают болванкой — без
сердечника, а точат свои карронады ложечным
сверлом. И получаются пушки против прежних
на шестую часть полегче, а это для кораблей
большое дело. И продают они французам пушки,
а французы из тех пушек в англичан стреляют
в дальней стороне, в Америке.
— Теперь войны там нет — замирились.
— Замирились? Вот и начали заводы закры-
вать. Закрывают и говорят — идите, куда хотите,
и ешьте, говорят, пли там не ешьте, дело ваше.
Уйти, милый ты человек, нельзя, потому что в
чужом приходе не пропишут. У них своих нищих
много. А море соленое, — топиться в нем не с
руки. Закрыли и рудники. Люди как бездомные.
Вылезли наверх, тут их солнцем и ветром ушибло,
стоят черные, им говорят: уходите. Нет вам, го-
ворят, места ни на земле, ни под землей.
— В эти дела иностранному человеку входить
нельзя, — сказал Сабакин, — у нас своего горя
достаточно.
— Да разве я для себя? Я-то проживу. Я толк
в механике понимаю и всякую мелкую работу
справить могу. Только показалось мне все это,
значит, не по справедливому. И то ли я, то ли не
я — правда, не скажу, — только закричали мы
все и пошли на ихнего управляющего и в ихние
управления: давай, говорим, самого главного.
А нам говорят — самого главного у нас нет, у
нас общество анонимное. А я говорю одному: я
тут жечь буду все и стекла, говорю, буду бить.
А кто здесь хозяин — он сам закричит. И только
мы маленький огонек развели, катит на таратай-
ке хозяин, собой видный и вдруг ласковый, — зо.
вут Болтоном. Братцы — говорит — возьмите
деньги и не шумите. Дает хозяин денег немного,
двадцать гинеев, а говорит вежливо. Работный
люд от вежливости того разговора да от солнца
обмяк, говорит: мы подождем. Ну, начали ждать.
Ждем день, видим — с низу дорога краснеет;
краснеет она и дымится и курится и в дыму
будто искра: идут солдаты. Тут женщины ихние
начали плакать, мужчины это, значит, в горы.
А солдаты идут. Начали они тут людей хватать,
и называется это у них «прейс-ган» — набирают
матросов в королевский флот на его королевские
дубовые суда — море воевать.
— Есть такой закон.
— Я тут вспомнил, что у меня документ про-
срочен. Куда пойти, куда деться. Протиснулся к
воде, вижу баржа стоит железная на якоре, от
нее тень. Я в воду и за цепь держусь в тени:
когда нырну, когда вынырну. Тут ночь наступи-
ла. Я по цепи поднялся и в уголь забился. Ут-
ром потащили баржу бабы к морю. По берегу
канала тащут, другие бабы шестами правят.
Открыли меня, потому что и мне дышать нужно,
но не выдали, и даже покормили овсяным своим
хлебом. Тянули они меня потихоньку, пока вода
в канале не посоловела. У моря ждали отлива,
чтобы баржу против волны не тащить, притащи-
ли уголь к Лиссу, а я мешочек угля взял, что-
бы не спрашивали, зачем иду, — и вот к тебе.
— Ешь селедку, Яков, селедка поспела. А кри-
чать тебе не надо было.
— Ой, не надо.
Леонтьев ел, но не жадно, а вежливо, как
надо есть мастеровому, который пришел первый
раз в гости. Камин разгорелся, солнце встало,
начало греть сквозь стекла комнаты. Совсем по-
теплело.
— Я тебе тайность привез, земляк, — сказал
Левша. — Дай мне бумагу, я тебе нарисую, как
они делают пушки. Вредный народ! Они этими
пушками весь мир завоюют.
— Не надо, Яков, хитрого тут ничего нет. Я
тут книжки читал: во Франции уже давно при-
вели в совершенство литье чугунных пушек для
флотского употребления. Напечатано это в «Эко.
номическом журнале» — французском — еще
в 1752 году.
— Так за что же я разведал? Вот они у тебя,
говорят, паровой насос новый взяли без спросу.
А мы спустим?
34
ЗАМЯТИН НА ПОЛЯХ
— Пушки мы сами льем — наши славятся. ..
Л тебе, Яков, здесь не жить, ты лучше во Фран
нию поезжай. Увидишь там немалое мастерство.
— Что ж, съезжу, море не широкое.
Леонтьев даже на дверь посмотрел.
— Ты хоть побрейся прежде.
— Вот выдумали люди мученье! .
— Поедешь, Яков, посмотри там станки. Мно-
гое напридумали люди, а руки у них еще не дош-
ли. Паровую машину делают — пар пробивает,
насос построят — вода проходит. Все вручную
делают..
— Нам-то выгоднее, — сказал Яков. — Руки-
то наши!
— Голова наша — главное, рука только по-
мощница. Видел я у Кулибина в Питере в Ака-
демии нартовский станок — старого петровского
механика изделие. Там резец не человек держит,
а зажать его можно винтами — произвольно.
— Небось, выгодно, коль другим не показывать.
— Совсем руку освободить можно. Вот посмо-
три, нет ли во Франции чего. Может быть, они
дали держалке ход так, что резец сам идет. Или
вещь, что точат, на резец подают.
— Мудрено.
— Мудрено, конечно, я вот над этим бьюсь.
Ищу, выдумываю, а помощи взять неоткуда.
— Я поеду. Может, французы дошли.
— Платье я тебе дам: штаны кожаные, платок
клетчатый.
— А тебе что останется?
— В море, Яков, холодно.
— А Франция хороша?
— Вольнее будет, Яков. Нам бы к себе, в Тверь
и в Тулу, привезти бы не станок, а волю, мы бы
уж станок сообразили .. .
— Дай я воду согрею, Лев, помоюсь у тебя и
поеду во Францию. Разбегался я очень, милый
человек.
— Во Францию приедешь, — не забудь про
станок. Про держалку ту.
Яков мылся долго и с наслаждением. Помыв-
шись, не одеваясь, завернулся в плэд и заснул.
Когда проснулся, был уже вечер. На углях в
камине жарилась баранина.
— Хорошо пахнет, — сказал Яков, — а хлеб
ржаной есть?
— Есть пшеничный.
— Хорошо, — сказал Яков. — Знатно!
— Денег я тебе дам несколько, дальше сам до-
будешь, как поедешь. Только ты смотри — не
загуляй, а пуще всего не заторгуйся. Если до
благополучья доберешься, Тулу не забудь, в Туле
мастера нужны.
— Будто и без меня не проживут, — сказал
Яков, подвигая баранину.
— Знаю, проживут и без нас. Но мы без
них не проживем. Не проживем: мы с тобой без
Тулы, без Москвы. Видишь, Яков, — Сабакин
подошел к окну, — там маленький огонь?
— Кузница, — сказал Яков, — я мимо шел.
— Кузница. Ихний кузнец там в кожаном
фартуке, небось, кует подкову.
— Баранина остынет, Лев! Кует, конечно. А
уголь у него земляной. Наш березовый тульский
уголек лучше земляного.
— Огонек этот, друг, обмыслить надо. Большой
это огонь. Солнце вырастило леса. Леса выра-
стали, упали, покрылись камнем и превратились
в уголь. Силой железа, силой ремесла человек
добыл уголь. Кует кузнец не только подкову,
кует силу 'и сытость людей.

— Открыли меня, потому что и мне дышать
надо. . .
— Высоко говоришь, хозяин.
— Живу одиноко, думаю много, а говорить не
с кем. Народ здесь больно по земле ходит, за-
гадывать и мыслью залетать не любит. Вот сижу
дома, точу какие ни есть колесики, а больше чи-
таю.
— Ну, пойду я; корабли уйдут с отливом.
— Помни, Яков: новый мир начался в кузнице,
а теперь попал в токарню. Сейчас главное —
токарный станок. Коловращение всю нашу землю
ведет. Мир на станке в обточке, как новая ма-
хина. Так привези станок!
— Привезу, коли удастся! Люблю удалые дела.
— Прощай. Ты платок возьми шерстяной, зон-
тик возьми зеленый, во флягу я тебе водки на-
лил — в море сыро.
Сабакин вышел на лестницу со свечей.
— Не оступись, Яков, здесь круто, ступени
скользкие: помои носят.
— По стенке иду, — послышалось из темно-
ты, — прощай, земляк, не зачитайся.
ВЕСТИ ИЗ ПАРИЖА
|£ЩЕ мало было в употреблении паровых машин
для приведения в действие мукомольных мель-
ниц и ткацких станков, для кручения пряжи и
выделки железа.
У господина Болтона паровых машин поку-
пали недостаточно, и он решил сам1 построить в
центре Лондона паровую мельницу, всем на по-
казание. Строили мельницу у Блэкфайрского
моста.
Народ смотрел, как бьют сваи у моста для
постройки мельницы. Тяжелая баба взлетала на
воздух, пускала легкий дымок и падала вниз на
сваю, обтянутую железным бугелем.
В толпе говорили, что новая эта машина при-
думана русским с трудным именем: С-а-б-а-к-и-н.
Среди прочего люда стоял нестарый человек
в длинных штанах и широкой блузе, с мешком
за плечами. Он долго смотрел на машину, на
Темзу, радужную от сточных вод и полную ба-
рок. Потом поправил свой мешок и заторопился.
Яков Леонтьев — это был он — явился к
Сурнину в мастерскую Нока, где у Сурнина была
отдельная каморка, заставленная станками.
2. Адам Смит — ро-
дом шотландец (1723—
1790 г. г.) — один из
основателей науки поли-
тической экономии. Са-
мое значительное его
произведение — «Иссле-
I дование о природе и
причинах богатства на-
родов».
Важнейшая идея Сми-
та состояла в том, что
источником общественно-
го богатства является
труд. Маркс подчерки-
вал, что Адам Смит —
экономист того времени,
когда в Англии была
развита мануфактура
(крупные капиталисти-
ческие предприятия, ос-
нованные преимущест-
венно на ручном труде).
Поэтому основную при-
чину развития произво-
дительности труда Смит
усматривал не в появле-
нии машин, а в разделе-
нии труда (производ-
ственный процесс делит-
ся между отдельными
работниками).
Адам Смит дал пред-
ставление о классовой
структуре общества. Он
делил общество на три
класса — рабочих, капи-
талистов и землевла-
дельцев. Смит был идео-
логом промышленной
буржуазии. Этим объяс-
няются многие недостат-
ки в его учении. Основ-
ная слабость его учения
заключалась в том, что
он не видел противоре-
чий интересов в капита-
листическом обществе,
не понимал роли классо-
вой борьбы в развитии
общества и всячески за-
тушевывал классовый
антагонизм. (Противопо-
ложность интересов экс.
плоататоров и эксплоати.
руемых.)
*
35
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯК
3. Бастилия — кре-
пость и тюрьма в Пари-
же, в которую помеща-
ли главным образом,
политических заключен-
ных.
В XVIII веке в Басти-
лии перебывали многие
представители эпохи про-
свещения — философы,
журналисты и даже кни-
готорговцы. Философ I
Вольтер сидел в Басти- '
лии дважды.
Режим в этой тюрьме
был очень суров. О Ба-
стилии ходило много
ужасов в народе. Слово
«Бастилия» стало для
французов символом не- ;
навистного прогнившего
королевского режима,
символом произвола и
насилия.
В начале француз-
ской буржуазной ре-
волюции 14 июля 1789
года восставший народ
Парижа взял приступом
Бастилию.
4. Крупная промыш-
ленность конца 18-го века
должна была научиться
производить машины ма-
шинами, т. е, она долж-
на была создать станки.
Уже в 1712 году то-
карно-шлифовальный ста-
нок, изготовленный в
мастерской Санкт-Петер-
бургского Адмиралтей-
ства для Петра I, имел
полумеханический суп-
порт вместо обычного для
токарных станков того
времени подручника.
В Англии механический
суппорт был сконструи-
рован Модслеем в пер-
вое десятилетие XIX века.
В России токарный
станок — более совер-
шенный, чем токарный
станок Модслея, был сде-
лан в Петербурге на за-
воде Берда для Туль-
ского завода и находил- |
ся в работе в 1813 году.
Токарный станок в
России появился в ре-
зультате работ Нартова,
Сурнина, Сабакина и ме-
ханика Захавы. Станок
был оригинальной кон-
струкции. далеко обго-
няющей свое время.
*
— Так привези станок. — Привезу, коли удастся...
— Вот, — сказал Яков и положил на вер-
стак маленький приборчик.
Это было из стали сделанное приспособление
для держания резца; состояло оно из каретки,
двигающейся в поперечном и продольном на-
правлениях при помощи винтов.
— Торопиться надо, — Яков взял резец и за-
крепил в каретке. — Двигать резец можно, — ска-
зал он, — и так и этак. Можешь выточить тут
что хочешь, хоть шар. Видишь, ход во все сто-
роны от рукоятки. Посмотри, я тебе прилажу.
Может, сабакинскую машину точить будешь.
— Ты постой, Яков, ты откуда?
— Из Парижа, — сказал Яков, налаживая
станок. — Попроси, чтобы мне есть чего-нибудь
подали, только к себе нико-
го не впускай, Я тебе это
для наших привез, а другой
Эггу сдам, за Мэри придан-
ное. Мэри — хозяйская пле-
мянница.
Яковлевой рукой налажи-
вал суппорт на станке, по-
ругиваясь и подергивая пле-
чом.
— Да ты откуда?
— С корабля прямо к
тебе, пока не запил и пока
отдавать не жалко. Только
у моста постоял, посмотрел,
как сваи бьют.
— Как ехал?
— За бочками притулился.
Хлеб есть?
— И хлеб и сыр. Есть и
пиво. Согреть, что хочешь,
в горне могу.
— Ты попробуй, Алеша,
поточи. Ты резец не держи
рукой. Теперь у станка своя
лапа есть. Отпусти.
Сурнин вставил медную деталь, нажал на пе-
даль станка; резец начал снимать стружку.
— Точит, Алеша?
— Слыхал про такую вещь, еще в России
слыхал, а удивительно.
— Приехал это я, — начал Леонтьев, — за
своей жар-птицей в Париж. Языка ихнего не
понимаю, но дело это небольшое. Пошел в куз-
ницу к инструменту, ну, и меня сразу приняли.
Сперва ковал, узнал сперва железные слова,
потом, как пить-есть просить и как разговари-
вать с мадам. Потом петь научился и в полгода
заговорил я, значит, как птица и начали даже
все на меня удивляться. Сами слушают, сами
смеются, сами все понимают. Я тоже их слу-
шаю, и понимать начинаю. Понял я, что хотят они
своего короля стянуть сверху вниз или вбить в
него хоть бы какой толк. И есть там такая
тюрьма, как в Питере Петропавловская, — толь-
ко выше много и в восемь башен. И в ту тюрьму
людей сажают по записке.
И говорят мне французы: «Либерте, Либерте».
Я понимаю: свобода. «Егалите» — это я тоже
понимаю — равенство. И говорят они еще:
«Фратерните» — братство. Это значит и мы с
ними братья. И тут выпускают разные бумажки,
на них про то же напечатано, но всего не раз-
берешь: я к тем буквам не пристрелялся.
— Народ свое, а король — свое. Он их гнать,
а мы пошли на арсенал да на оружейные лав-
ки. И тут я им пригодился, потому что фратер-
ните, а я в оружейном деле разбираюсь. А тут
беспорядку было! .. Изгороди железные ломали
на пики. И пошли все на Бастильские башни.
А их восемь. Восемь, и перед ними ров, а перед
рвом стена и мост подъемный поднят. Вижу, что
взять их невозможно: пушки сверху стре-
ляют.
— Тут народ завыл, и тут все себя позабыли,
и я ль то полез, то ль не я — хвастать не буду, а
полез это я на стенку, за цепь схватился, а тут
топор, и мы цепь разрубили, и мост подъемный
пал с громадным стуком. Тут народ опять завыл
и во двор.. А у короля швейцары такие есть —
из горных народов люди — купленные. Они в
нас стреляют. Тут мы все, что можно собрали,
зажгли — на стены в дыму лезем и кричим.
Долезли. Вдруг тащут двое солдат ихнего ко-
менданта, а мы во второй двор и в башни.
Внизу — подвалы, наверху — горницы; так, ни-
чего, и даже в каминах огонь горит, и кровати
с зелеными занавесками. Сидят там люди седые
Народ смотрел, как бьют сваи у моста.
36
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ.
и ничего не понимают. И меня спрашивают, а я
по-французски говорю плохо. Говорю им по-
английски.: я, мол, туляк, пришел сюда по фра-
терните, изволите на двор — либерте. А они
меня не слушают и бегут, вещички свои тащут, а
один, как я ему сказал либерте — не понял, а
начал греться, а у него в камине огонек такой
маленький. Я его, конечно, за руку и на двор.'
А на дворе уж и солома догорела, а на пике
уже комендантова голова, и я говорю, что
старик не хотел эгалите — остригли голову.
— И был, мой милый Алеша, Париж взъеро-
шен, люди ходили, как пьяные, плакали, цело-
вались. А эту самую Бастилию растаскивают на
куски и камни бьют, и я те камни вставлял в
брошки. Маленькие такие камушки, а кругом,
конечно, решетка филигранью. Было то, земляк,
14 июля. Не забуду никогда! Неделю ходили
все, как пьяные, а потом различать стали —
одни ходят загорелые, веселые, их солнцем
ожгло1 — то патриоты, а другие лицом бледны —
те сидели дома, значит боялись — те аристокра-
ты. 1ут притащили некоторых из бледных к
фонарю, а в Париже, не как в Лондоне — в
лунные ночи фонарей не зажигают: столбы
свободны.
— Ходил я там, как пьяный. Любовишка у
меня была небольшая. Потом начал осматри-
ваться. Какие там, землячок, придумки, машинки
там какие, Алешенька! Есть там в одной палате
ослик бронзовый. Сам любую материю ткет по
рисунку. Сделал того ослика французский ма-
стеровой человек в насмешку над токарями, ко-
торые его побили: вот, мол, ослиное ваше дело,
а человечье дело — машину придумать.
— Какие там еще машины, Алеша! Был там
Вокансон, он человека сделал, который на флей-
те играет, и другого, который слова говорит. И
утка у него пловучая. Но я взял только вот этот
приборчик. Он нам дороже всяких замыслова-
тостей: заказана эта машинка была Дюком Ор-
леанским — королевским братом, который ма-
стерством баловался, а ручки утруждать не хо-
тел. А придумал держалку неизвестный фран-
цузский человек, но, видно, наш брат мастеровой.
Об этой держалке даже в книжках напечатано
было с большими рисунками.
— Значит, без тайности?
— Без тайности. Вот, говорят, француз на случай
счастлив, а случаем не пользуется. Немец —
случай ищет, да не видит, а английский человек
случай не пропустит.
— Вот и ты не пропустил?
— А то как же! Немец, когда обезьяну выду-
мал, то она сесть не могла, а тульский человек к
ней хвост пришил, и стала обезьяна иногда и при-
саживаться. Потому туляк равновесие понимает,
туляк может даже блоху подковать, если удосу-
жится.
— Ты куда теперь, Яша, досужий человек?
— Домой.
— Где дом-то?
— К Эггу все-таки, к Мэри. Девушка хорошая,
дядька богатый, а она у него в кузне. Молотом
бьет, и меха раздувает, а когда я мелкую работу
работаю, то в глаза посмотрит, то на руки. Мне,
Алеша, в Туле не жить. Я размахнулся. Посмо-
трю на какого человека, — про фонарь вспомню.
— Так ты бы в Париже остался.
— Я им не поверил. Я жить хочу хорошо. У
них перевернется еще. Лучше пускай будет, что
они мне вроде как приснились. Прощай, Алеша,
правильная твоя душа. Ты, небось, всю арифме-
тику понял. Так скажи — правильно’я делаю?
— Неправильно, Яша, будто в тебе нерусская
душа.
— Действительно, душа у меня смутилась, по-
терялся я. Но вот какую надежду имею. Возьму
я этот приборчик, здесь его продам, женюсь на
Мэри и поеду в Россию людей удивлять. Чинов-
ником стану, Алеша.
Так говорил Леонтьев, собирая станок. Он ра-
ботал быстро, свинчивая детали сильными обож-
женными пальцами.
Сурнин долго смотрел на него, потом подошел
к окну и снял со станка холст.
Под холстом был станок — почти такой, какой
собрал Левша, но только более хитрый, более
стройный.
— Это что за колдовство? — спросил Левша.
— Сделал с Сабакиным. На нем я деньги зара-
батываю, людей обгоняю.
— А мне не показал?
— Говорливый ты очень человек. Побоялся
тебя, да подумал, что другое привезешь.
— А это ты думал?
— Нет, Яков, хвастаться не буду. Был больше,
чем полета лет тому назад в Питере токарь —
Андрей Константинович Нартов. С Петром, с
царем, вместе точил, в Париж ездил, господину
Беньону — президенту свой станок показывал.
Вот станок и был с этой держалкой, с суппортом
крестовым вместо руки, а в другом станке у него
каретка сама передвигалась, когда точат. Мы с
Львом додумали здесь этот станочек. И повезем
его теперь домой.
— А я с чем поеду?
— А ты с нами.
— Нет, не поеду. Пропадай все! — сказал
Яков, бросая шапку на землю. — Значит, на
свете одни убытки! . . Здесь останусь, своим
станком торговать буду, англичане купят.
— Ты думаешь, что они у тебя твой станочек
не украдут?
— А если и украдут! . . Ты думаешь мне легко,
что я через море плавал за тем, что в Питере
мог посмотреть. Я человек нравный, я человек
огорченный. Здесь останусь богатеть!
— Не самостоятельный ты человек, Левша.
— Вот уж ты меня и коришь. Я таким родился.
— Ты туляком родился, а вот здесь хочешь
оставаться.
— И останусь. Буду здесь богатеть.
— Россию, Яша, никакое богатство не заменит!
(Окончание следует.)
5. Нартов Андрей Кон-
стантинович — один из
виднейших русских ме-
хаников XVIII века. На-
ведывал токарной ма-
стерской Петра I. Был
не только «артистом»
своего дела, но и весьма
сведущим в широком
круге наук.
В 1718—1720 г. ездил
заграницу, побывал во
многих странах, присмат-
риваясь там к постанов-
ке механического дела.
Из Англии он писал
тогда: «Здесь таких то-
карных мастеров, кото-
рые превзошли бы рос-
сийских мастеров, не на-
шел и чертежи маши-
нам, которые Ваше цар-
ское Величество прика-
зал здесь сделать, я ма-
стерам казал и оные
сделать по ним не мо-
гут».
Нартов конструировал
разного рода токарные
станки, был одним из изо.
бретателей прибора для
держания резца — суп-
порта.
Нартов сделал также
не мало для развития
пушечно-артиллерийского
дела в России.
Ему принадлежит кни-
га: «Достопамятные по-
вествования и речи Пет-
ра Великого».
*
37
г
Самодельные электроизмерительные
приборы
Инж. С. Д. КЛЕМЕНТЬЕВ
L/ АЖДОМУ электротехнику и радио-
*' технику при сборке самодельной
аппаратуры нужны измерительные
приборы: амперметры, вольтметры,
миллиамперметры и др.
Эти приборы не всегда можно до-
стать, а между тем их нетрудно сде-
лать самому из дешевых подручных
материалов. Работать они будут почти
так же, как и фабричные.
ЭЛЕКТРОМАГНИТНЫЙ
АМПЕРМЕТР ИЛИ ВОЛЬТМЕТР
ПОСТОЯННОГО ТОКА
О ОЗЬМИТЕ кусок латуни, алюми-
ния или другого немагнитного
материала размером 56X43X1 милли-
Рис. I.
метра и начертите на нем острым
предметом линии (рис. 1). Линии,
проведенные сплошь, прорубите зу-
билом и вырубленные кусочки ме-
талла загните вверх по пунктирным
линиям. К ним крепятся детали при-
бора (рис. 2).
Склейте из картона две катушки и
обмотайте до заполнения изолирован-
ной проволокой. Для вольтметра на
8—10 вольт нужно 60—70 метров
изолированной эмалью проволоки диа-
метром 0,05—0,1 миллиметра (можно
взять от старого радиотрансформа-
тора или от телефонных катушек).
Для амперметра на 3—5 ампер по-
требуется 2—2,5 метра проволоки
диаметром 1,0—1,8 миллиметра.
Катушки К насадите на загнутые
полоски, получившиеся в результате
выреза Б с обеих сторон площадки
П, и соедините их последовательно.
К площадке П прикрепите cToftKj' С,
согнутую из латуни толщиной 1,5 мил-
Рис. Ф. ЗАВАЛОВА
лиметра. На верхней и нижней час-
тях стойки нарежьте отверстия для
винтов, как указано на рисунке, и
сделайте прорези. Между винтами
будет поворачиваться ось с насажен-
ным на нее Z-образным кусочком
железа и стрелкой.
Стрелку вырежьте из тонкого алю-
миния или картона. Длина ее от
центра оси — 37 миллиметров. Чтобы
она находилась в равновесии, с дру-
гой стороны центра вращения выре-
зается противовес.
На загнутых частях основания АА
укрепите картонную шкалу Ш с на-
несенными на ней делениями (вольты
или амперы).
Для установки стрелки прибора на
нуль в прорезях ЕЕ укрепите под-
ковообразный магнит М, согнув его
из 2-миллиметрового кусочка стали и
намагнитив током от батареи, кото-
рые держатся своими концами ИИ в
прорезях ЕЕ при помощи латунной
38
пластики Л, вставленной между маг-
нитиком и креплением катушки.
В правую катушку необходимо
вставить кусочек оттожженной жести,
как указано на рисунке 1.
Прибор для защиты от пыли сле-
дует накрыть крышкой со стеклянным
верхом. Концы катушек присоедините
к клеммам.
При включении источника тока ка-
тушки создают магнитное поле, по-
ворачивающее сердечник и вместе с
ним и стрелку.
Приборы нужно отградуировать,
пользуясь готовыми приборами в фи-
зическом кабинете или лаборатории,
включив вольтметры параллельно
(рис. 3), а амперметры последова-
тельно друг с другом. При различных
значениях напряжения или силы тока
разметить карандашом деления шка-
лы, после чего обвести их тушью.
Эти приборы годятся только для
измерения постоянного тока и дают
точность +4 процента от верхнего
предела шкалы. Для вольтметра на
8 вольт это составит 0,32 вольта.
Для амперметра на 3 ампера —
всего 0,12 ампера.
Измерения следует производить не
ближе чем в 10 сантиметров от же-
лезных предметов, иначе они будут
влиять на точность показаний.
Подобные приборы выпускались до
войны заводом № 8 в Ленинграде для
физических кабинетов.
Замена негодных патрона и вилки
ГТ ОСЛЕ выключения тока из сети
11 разберите негодный патрон, ос-
вободите концы проводов от клемм
и удалите корпус (рис. 2).
Чтобы зарядить новый патрон, его
надо разобрать, продеть шнур в от-
верстие ниппельной головки, заде-
лать концы проводов и присоединить
к клеммам корпуса, а затем собрать
патрон. Для этого вставляем вну-
треннюю контактную часть патрона
в ниппельную головку, что-
бы выемки в основании пат-
рона совпали с выступами
на ниппельной головке, за-
тем навинчиваем бакелито-
вый чехол. После сборки
патрона изолированная лен-
той часть шнура должна
выступать на 10 мм над
ниппельной головкой.
Настольные лампы или
нагревательные приборы
включаются в сеть при по-
мощи вилки, вставляемой в
штепсельную розетку. Вви-
ду частого употребления
вилки изоляция выхода
шнура из отверстия корпу-
са вилки перетирается, про-
вод изнашивается и часто
обрывается.
Чтобы снять негодную
вилку или заново заделать
Г. МАКАРОВ
концы проводов, надо отвернуть ее
контактные ножки, снять изоляци-
онную накладку и, срезав концы шну-
ра, удалить колодку (корпус) вилки.
После проверки проводов и удаления
неисправностей, концы проводов
вставляются в отверстие колодки но-
вой вилки, заделываются петельки на
проводах и укладываются над отвер-
стиями для контактных ножек. Кон-
тактные ножки сначала вставляются в
отверстия изоляционной прокладки и
петелек, затем плотно завинчиваются
сначала пальцами, а потом плоско-
губцами, но ни в коем случае не
отверткой или ножом, вставляемыми
в прорези ножек. Этим можно поло-
мать ножки и привести в негодность
новую вилку.
КАК ИСПРАВИТЬ ШНУРЫ
ЭЛЕКТРОПРИБОРА
I Г О какой причине не нагревается
1 1 электроприбор, включенный в
сеть?
Прежде всего надо проверить, есть
ли напряжение в штепсельной розет-
ке. Для этого достаточно включить
в эту розетку настольную лампу или
какой-нибудь исправный нагреватель-
ный прибор. Если лампа загорится
или прибор будет нагреваться, — зна-
чит, штепсельная розетка исправна.
Тогда необходимо проверить шнур
прибора вместе со штепсельной вил-
кой и фарфоровыми втулками с кон-
тактными гильзами, которые насажи-
ваются на штифты нагревательного
прибора.
Проверка шнура нагревательного
прибора производится так. Вилка
шнура вставляется в штепсельную
розетку, а с другого конца — к кон-
тактным гильзам присоединяются
концы шнура контрольной лампы.
Если лампа не загорается, значит
шнур неисправен.
Чтобы обнаружить обрыв шнура,
надо снять штепсельную вилку, рас-
плести шнур, перерезать оборванный
провод в месте обрыва и срастить
его.
Чаще всего неис-
правность шнура бы-
вает в месте соеди-
нения концов шнура
со штепсельной вил-
кой или, еще чаще, с
контактными гильза-
ми. Проверьте в этих
местах правильность
соединения и, если
там обнаружите не-
исправность, заделай,
те концы проводов и
зарядите снова.
39
ПИЩЕВОЙ КОМБИНАТ
НА КРАЙНЕМ СЕВЕРЕ
А.	ПЛАЩЕВ
I/ АЖДЫИ из нас знает, что торф хорошо горит. Его
успехом сжигают в печах, в топках котлов. Но не
каждому придет в голову, что из торфа добывают цен-
ные пищевые продукты.
На далекой Колыме в Тасканском пищевом комбина-
те создан цех, где из отходов торфа, получающихся при
его добыче, производятся пищевые дрожжи. Дрожжи —
высококачественный белковый пищевой продукт. Пита-
тельность дрожжей в два с половиной раза превосходит
питательность мяса. Дрожжи содержат витамин «В».
Отсутствие в пище этого витамина приводит к наруше-
нию обмена веществ и тяжелому расстройству нервной
системы, так называемой болезни «бери-бери». Оказа-
лось, что достаточно принимать сто граммов дрожжей
в сутки чтобы избежать этого заболевания.
Из смеси дрожжей и картофеля или каши получаются
блюда, имеющие вкус печенки или грибов.
Кроме дрожжей из тонны сухих очесов торфа получают
по нескольку десятков килограммов патоки и этилового
(винного) спирта.
На далекой северной окраине нашли еще одно сырье
для местной пищевой промышленности — вечно-зеленый
кедровый сланник, который в изобилии растет на ко-
лымских сопках.
Сланник хорошо приспособился к суровой северной
зиме. Летом его ветви тянутся вверх к солнечному све-
ту. Но к осени, когда выпадает первый снег, ветви слан-
ника все ниже и ниже наклоняются к земле. Растение
перезимовывает под слоем снега, защищающего его от
шестидесятиградусных морозов.
Славу кедровый сланник завоевал на Севере давно.
Старожилы Колымы помнят, как в первые годы освое-
ния этого отдаленного района люди болели, а многие и
погибали от цынги. Потом открыли замечательное свой-
ство кедрового сланника, — его хвоя содержит противо-
цинготный витамин «С». Хвою мелко рубили и настаива.
ли, заваривая кипятком.
И тогда в палатках геологов и строителей появились
бочки с вязкой, темного цвета целебной жидкостью.
На витаминной фабрике в таежном поселке Ягодный,
кроме витамина «С» из сланниковых игл и ягод шипов-
ника, вырабатывают еще высококачественное масло из
кедрового ореха.
Лаборант показывает нам две пробирки. В одной —
изумительной чистоты и прозрачности масло. Оно без
запаха, с легким привкусом ореха. Из тонны очищенных
кедровых орехов можно получить 250 килограммов оре-
хового масла.
Вторая пробирка наполнена золотистой массой. Это
жмыхи — остатки после обработки ореха прессова-
нием. При обработке их водой получается ореховое
молоко.
Установлено, что орехи сланника содержат 59,9 про-
цента жиров, 12,9 процента крахмала и 16,6 процента
азотистых веществ. Так ценен этот плод небольшого, не-
взрачного на вид, хвойного дерева, которое в изобилии
произрастает в северных районах азиатской части нашей
необъятной Родины.
6 парашютистов
На какие буквы полотнищ, лежащих на земле полот,
нищ, с именами знаменитых советских авиаконструкторов
должны опуститься шесть парашютистов, чтобы можно
было прочитать название места, с которым неразрывно
связана демонстрация новейших достижений советской
авиационной техники, проводимая каждый год.
Составил Э. Вальдман.
СОДЕРЖАНИЕ
В.	Игишев — Мастера идут в лаву .............. 1
Высокочастотная пайка ........................ 12
Э. Зеликович — Космогония солнечной системы .... 13
Инж. И. Фридман — В лаборатории прочности........17
Л. Жигарев и В. Шамшур — Радиолокация ........ 20
А. Светов — Минерал-невидимка................  .	25
И. Ефремов — Звездные корабли................  .	28
Виктор Шкловский — Лев Сабакин и туляки ...... 33
Инж. С. Д. Клементьев — Самодельные электроизме-
рительные приборы .......................... 38
И. Макаров — Замена негодных патрона и вилки •  39
А. Плащев — Пищевой комбинат на Крайнем севере 40
Обложка (1 стр.) к повести В. Игишева «Мастера идут
в лаву» — худ. Г. Балашов.
2-я стр. — худ. В. Буравлев.
3-я стр. — худ. В. Тихомирнов.
4-я стр. — худ. А. Шпир.
Редколлегия: А. Ф. Бордадын (редактор), Ю. Г. Вебер, Л. В. Жигарев (заместитель редактора), О. И. Писаржевский,
В. С. Сапарин, Б. И. Степанов.	Художественное оформление — И. С. Каплан.
Журнал отпечатан в Полиграфическом ремесленном училище № 2, Латвийской ССР (г. Рига). Обложка и вкладки
отпечатаны в Образцовой типографии Латполиграфтреста (г. Рига). Объем 5,5 п. л: бумага 61X86. Тираж 25 000.
Заказ № 1085. ЯТ 08787.
.пйПЯГ