Л. А. МАНЬКОВСКИЙ
ЛОГИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ
В „КАПИТАЛЕ“ К. МАРКСА

Печатается по постановлению Ученого Совета
кафедр общественных наук и редакционно-изда¬
тельского совета МГПИ имени В. И. Ленина.
Редакторы: В. М. Богуславский,
Н. В. Хорев.

Предисловие
Никогда еще за всю историю науки не было такого широко
распространенного и глубокого интереса к вопросам логики,
как в настоящее время. За последние несколько десятилетий
вышло множество книг, посвященных логике, возникло много
новых логических теорий.
Это прежде всего объясняется грандиозной революцией в
современной науке и технике, использующих многие невидан¬
ные раньше методы. Но для этого имеется еще больше осно¬
ваний в тех революционных преобразованиях, которые охва¬
тывают в нашу эпоху все стороны общественной жизни, —
сюда относится прежде всего образование мировой системы
социализма во главе с Советским Союзом, а также могучее
движение колониальных народов к новому образу жизни. Кон¬
центрированным выражением нового образа мыслей, новой
логики, вызванных к жизни революционной эпохой, является
новая программа нашей партии.
Этот новый образ мыслей, новая логика, связанная с револю¬
цией в науке и все больше проникающая в повседневную прак¬
тику миллионных масс и общественную жизнь есть диалекти¬
ческая логика, глубоко научная по своей структуре и методу
и революционная по своей тенденции.
Незабываемая заслуга «Материализма и эмпириокритициз¬
ма» В. И. Ленина состоит в доказательстве того, что револю¬
ция в естествознании связана с проникающим в него духом
диалектической логики и что всякая иная интерпретация диа¬
лектического строя новейшей науки ведет в конечном счете к
релятивистскому идеализму и является «мостиком к софисти¬
ке». Это подтверждается теперь фактом появления разнообраз¬
ных позитивистских течений в области логики, основная тен¬
денция которых заключается в подмене диалектики релятивиз¬
мом.
Время локажет, и это не заставит себя долго ждать, на¬
сколько глубоко ошибаются те, кто приписывает заслуги совре¬
менной науки не ее новому диалектическому строю, а только
по-новому интерпретированной формальной логике. Нет ника¬
5

кого сомнения, что формальная логика сделала теперь громад¬
ный скачок вперед, и сделала многое, чтобы отразить своими
специфическими средствами диалектический строй науки. Это
бесспорно прогрессивное явление. Но ее слишком увлекающие¬
ся адепты закрывают путь для дальнейшего движения вперед,
когда игнорируют логику диалектическую, сознательное приме¬
нение которой дало бы еще более поразительные результаты,
или когда, наконец, признают ее, но при этом оскопляют, под¬
вергая той или иной «формализации»
Одной из насущных задач в деле дальнейшего развития фи¬
лософии диалектического материализма является разработка
марксистской диалектической логики, исследование классиче¬
ских образцов ее применения к науке и жизни. Прежде всего
сюда относится исследование диалектической логики на при¬
мере ее применения к «Капиталу» К. Маркса.
«Капитал» написан яоч-Й! 100 лет тому назад, но значение
его логики для понимания логики современной науки неоце¬
нимо. Это логическое оружие очень дальнего действия: целый
ряд г.роблем, которые являются камнем преткновения для
представителей новейшего естествознания, находят методиче¬
ское решение на материале «Капитала». Замечательная осо¬
бенность диалектической логики заключается в том, что она
.универсальна. Она допускает в свою систему все, в том чис¬
ле и самые тонкие оттенки научной мысли. Нет такой науки,
которая не могла бы найти, если иметь в виду специфические
оттенки ее логического строя, своего места в общем логиче¬
ском строе материалистической диалектики. Сюда, например,
относится статистический образ мысли, который так характе¬
рен для современной физики и математики.
Само собою разумеется, что, когда речь идет о многогран¬
ности диалектической логики и «Капитала» как ее образца',
имеется в виду, что эта логика включает все оттенки мысли не
1 Особенно в этом отношении выделяются (некоторые работы
Д. 'П. Горского, в которых стремление к «формализации» диалектики
выразилось, в частности, в идее, что движение может быть отображе¬
но в мысли только как переход от одной «остановки» к другой
«остановке», т. е. как сумма состояний покоя.
См., например, статью «Проблема форма л ьно -логического и диа¬
лектического тождества» в журнале «Вопросы философии», № 8,
1960 и «Die Processe der Idealisierung und der Abstraktion» в журна¬
ле «Deutsche Zeitschrift fur Philosophie» № 4, 1960.
Ом. также отчет о межвузовской конференции по диалектиче¬
ской логике, опубликованный в журнале «Философские науки» № 2.
1960, в котором сообщается, что С. А. Яновская в своем докладе
«Отображение движения в науке» развивала тезис: «Чтобы отобра¬
зить движение, необходимо «остановить его», причем втот тезис рас¬
сматривался как некоторый ответ на марксистское требование кон¬
кретности истины (журнал «Философские науки» № 2, 1960, стр. 195,
6

в виде их простого, чисто внешнего соединения, а в очень стро¬
гой логической системе и на основе ясно очерченных и твердых
принципов.
Диалектическая логика в «Капитале» должна быть (исследо¬
вана без отрыва от его экономического содержания, она не мо¬
жет быть выявлена посредством отвлечения от этого содержа¬
ния. Вместе с тем такое исследование не может заключаться в
подборе суммы примеров, взятых из разных частей этого ве¬
ликого произведения, — прежде всего оно должно означать
анализ его логической ткани.
Диалектическая логика по существу своему есть логика дей¬
ствующая, применяемая, и поэтому в ней такое большое ме¬
сто занимает диалектический метод, метод научного исследова¬
ния. Исследование «логической ткани» «Капитала» рассчитано
на то, что читатель, какова бы ни была его специальность, опи¬
раясь на применение диалектического метода в «Капитале»,
поймет, как надо его применять в интересующей его специаль¬
ной области.
В настоящем труде на примере анализа товара и денег в
«Капитале», а также ряда работ В. И. Ленина, исследуется
проблема логических категорий и их место в общей системе
марксисткой диалектической логики1.
Наша работа над исследованием логических категорий по
«Капиталу» проходила следующим образом. ГСледя за ходом1
экономического анализа какой-нибудь экономической катего¬
рии, мы замечали, что этот анализ связан с тем, что экономи¬
ческая категория последовательно рассматривается в разных
логических аспектах, под углом зрения разных логических ка¬
тегорий. \Например, категория потребительной стоимости уже с
1 Вниманйе наших философов приковано, и не без основания,· к
проблеме логических категорий и, в частности, к выяснению принци¬
пов (построения системы логических категорий. 'Вышел ряд книг по
этому вопросу: два издания сборника Ярославского педагогического
института «Категории материалистической диалектики», книги В. С.
Библера, «О системе категорий диалектической логики», Сталинабад,
1958; Е. С. Кузьмина, «Система онтологических категорий», Ир¬
кутск, 1958; Ф. И. Георгиева, «Категории материалистической диа¬
лектики». М.,. 1960, а также некоторые другие работы.
В этих работах предлагаются различные варианты в понима¬
нии как самих категорий, так и принципов их систематизации. Но на¬
учно обоснованное решение проблемы невозможно без критического
освоения того, что было сделано в этом вопросе гениальными пред¬
шественниками марксистской диалектической логики — Аристотелем
и Гегелем. Для такого решения нельзя не обратиться к «Капиталу»
К. Маркса, представляющего образец применения диалектической ло¬
гики. Этот завет нашего великого учителя надо выполнить, ибо до
сих пор в этом направлении сделаны только первые^шаги, отметим
две книги М. Розенталя, а также книгу Э. В. Ильенкова.
7

самого начала берется в разных ее определенностях: вещест¬
венной, качественной, количественной, содержания, формы
и т. д.
Наблюдая за тем, как Маркс переходит к анализу других
экономических категорий и как при,этом новая экономическая
категория тоже анализируется под углом зрения разных логи¬
ческих категорий, мы замечаем, что в связи с этой новой, более
глубокой и сложной экономической категорией те же самые
логические категории предстают с новой стороны, приобретают
более глубокий и сложный смысл. Например, применительно к
потребительной стоимости товара категория количество высту¬
пает простейшим образом, как простое счетное количество; при
переходе к меновому отношению мы замечаем, что категория
количество приобретает значение количественного отношения;
и наконец — в стоимости категории количество, как величина
стоимости, приобретает глубокий качественный смысл, по¬
скольку речь идет о счете, но не о «простом счете вещей, а о ко¬
личестве общественного времени:
Мы, таким образом, получаем» возможность видеть, что ло¬
гические категории проступают сквозь экономический анализ
не как нечто сразу готовое, а каждая из них в своем развитии.
Но задача не ограничивается простым установлением смыс¬
ла той или иной отдельно взятой экономической категории,—это
только первый шаг; задача состоит далее в исследовании эко¬
номических связей между экономическими категориями^ их
взаимной зависимости, их места в отношении друг к другу.
Следя за последовательно углубляющимся анализом этих эко¬
номических связей, мы замечаем в этом анализе какой-то ло¬
гический каркас. Поскольку каждая в отдельности экономиче¬
ская категория анализируется под углом зрения разных логи-
неских 'категорий, то в отношении даже только между двумя
экономическими категориями можно видеть целый ряд логиче¬
ских связей между разными логическими категориями.
Итак, углубление экономического анализа связано с посте¬
пенным углублением логического рассмотрения в двух планах:
а)	во все более глубоком плане берется каждая в отдельности
логическая категорий, и б) во вое более глубоком плане рас¬
сматриваются связи между логическими категориями, их пе¬
реплетение.
Но что это за «все более глубокий план»? Есть ли какая-то
система в этом переходе анализа со ступени на ступень, в чем
критерий глубины, в чем здесь логика? — Этот вопрос в общем
виде формулируется как вопрос о принципах построения диа¬
лектической системы категорий.
Мы постепенно, по мере развертывания экономического
анализа, вводим в рассмотрение одну за другой логические ка¬
8

тегории, выясняем смысл каждой из них и смысл связей между
ними. Но когда вся эта кропотливая работа проделана, возни¬
кает потребность сделать из всего этого общие выводы, 'пока¬
зать категории в их логической систему сформулировать лежа¬
щие в основе построения этой системы общефилософские в ло¬
гические принципы, руководящие идеи.
Естественнее всего было бы изложить общие выводы в кон¬
це всего исследования, опираясь на большой материал, собран¬
ный по ходу анализа отдельных категорий. Но желательно так¬
же, чтобы читатель, уже приступая к этому материалу, знал те
руководящие идеи, которые могут ему помочь уловить целое в
отдельном. Поэтому они рассматриваются в первой главе.
О	такой общей главе можно еще пока не опираться на тот
анализ, который составляет содержание всей работы, — глав¬
ная ее задача заключается в том, чтобы представить в общей
форме значение и проблематику логических категорий и систе¬
мы категорий в диалектическом исследовании, в их связи с ка¬
тегориями конкретных наук и практики. В ней рассматривается
логическое значение общих принципов философии диалектиче¬
ского материализма и ряд типичных примеров из истории поли¬
тической и теоретической борьбы «ашей партии, из которых
видно, насколько важен правильный подход к категориям.
Приступая к исследованию категорий, уместно дать опреде¬
ление понятий «категория» и «логическая категория».
Категориями называются кардинальные понятая всякой на¬
учной теории, в установлении закономерных взаимоотношений
между которыми и состоит задача этой теории.
В категориях мысленно выражаются закономерно связан¬
ные между собой типичные стороны и отношения объективной
действительности *.
Если представить себе научную картину мира в целом или
различных его областей в виде очень сложной сети, то катего¬
рии соответствуют узлам (причем разнотипным узлам) в этой
сети г.
Каждая отдельная отрасль науки оперирует свойственными
именно ей категориями, которые можно назвать «категориями
данной науки»; например политическая экономия имеет дело с
экономическими категориями.
В отличие от этого, логика оперирует логическими катего¬
риями, имеющими универсальный характер.
1 Категории — формы мысли. Но иногда для краткости мы обоз¬
начаем этим словом выражаемые ими объективные отношения. Из
контекста можно понять, в каком из двух смыслов .применяется это
£ЛОВО.
* См. В. И. Ленин. Соч., изд. 4-е. (В дальнейшем цитируется
по этому изданию), т. 38, стр. 81.
9

Логическими категориями называются универсальные поня¬
тия, в которых выражается разносторонность действительно¬
сти, взятой в ее общем виде (пространство, время, качество,
количество, мера, форма, содержание, причина и т. д.), в от¬
крытии логически закономерной связи между которыми состо¬
ит одна из важнейших задач диалектическойлогики.
Исследование логической структуры всякой конкретной на¬
учной теории необходимо включает в себя анализ каждой ка¬
тегории этой теории под углом зрения всех логических катего¬
рий
> Подробный анализ общей сущности логических категорий
см. § 4 первой главы.

Глава I
ПРИНЦИПЫ ПОСТРОЕНИЯ СИСТЕМЫ ЛОГИЧЕСКИХ
И ЭКОНОМИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЙ В «КАПИТАЛЕ»
1.	Экономичекие категории в «Капитале» как категории
совокупности. Теория исторического материализма
как философская основа для построения системы
экономических категорий.
«Капитал» представляет собой соединение в определенную
систему целого ряда экономических категорий, таких, как на¬
пример стоимость, цена, цена производства; капитал, приба¬
вочная стоимость, рента, прибыль, норма прибавочной стои¬
мости, норма прибыли, средняя прибыль; абстрактный труд,
конкретный труд, общественно необходимый труд и т. д.
Система эта имеет научный характер, (представляет собой
объективную истину^ поскольку она в теоретической форме вы¬
ражает закономерные связи между экономическими фактами,
умственным выражением которых являются категории1» Си¬
стема предполагает установление места каждой в отдельности
категории, ее зависимости от всех остальных категорий, ее зна¬
чения для всех остальных категорий и для системы как целого.
Для примера обратимся к категории «прибавочная стои¬
мость». Существование прибавочной стоимости было известно
еще до Маркса, о ней говорили классики буржуазной полити¬
ческой экономии. Но для них она еще не имела категориаль¬
ного2 значения, не была существенным элементом построен··
лой ими системы экономических категорий.
1	В ластоящем параграфе речь идет пока ве о логических кате·,
гориях, а о категориях конкретной науки — экономической.
3 Сошлемся на один из примеров использования В. И. Лениным
термина «категориальный» или «категорический». Пол&мизируя с
«экономическим романтизмом», Ленин подчеркивает различие между
обычным и «категорическим» пониманием накопления, подчеркивая,
что последнее возможно лишь на фоне цельной теории. См. В.^И.
Ленин. Соч., т. 2, стр. 137*
11.!

Ф. Энгельс в предисловии ко второму тому «Капитала» при¬
водит следующие слова Маркса: «...Прибавочную стоимость
как таковую Смит не отделял как особую категорию от особен¬
ных форм, которые она принимает в прибыли и земельной рен¬
те» 1 и далее с помощью примера из истории химии поясняет,
как надо понимать смысл того нового, что сделано Марксом в
вопросе о прибавочной стоимости.
В химии еще в конце XVIII в. господствовала флогичисги-
ческая теория горения, которая, несмотря на ее ложность, как-
то еще объясняла известные в то время химические явления,
хотя и не все. Ее ложность обнаружилась в связи с открытием
кислорода. Пристли и Шеле, заметившие кислород, описали
его свойства, но они не поняли его категориального значения
для всей химической науки. Это было понято лишь Лавуазье,
который, исходя из этого факта, перестроил всю хи¬
мию на новых основах. Именно он, замечает Энгельс, — явля¬
ется подлинным первооткрывателем кислорода, а -не Пристли
и Шеле, впервые описавшие его, но не знавшие, «что у них бы¬
ло в руках».
Точно так же поступил и Маркс с фактом прибавочной
стоимости. Он установил ее категориальное значение, ее отно¬
шение ко всем остальным категориям политической экономии·:
стоимости, абстрактному труду, рабочей силе, деньгам, по-
стоямному и переменному капиталу и т. д. Больше того, он по¬
казал, что она является центральной категорией капиталисти¬
ческого способа производства.
Из сказанного ясно, что экономическая категория есть не¬
что, что невозможно мыслить вне экономической системы, т. е.
вне ее взаимоотношения со всеми другими категориями, со¬
ставляющими эту систему.
«У Маркса,— говорил Энгельс, — все так связано одно с
другим, что ничего нельзя вырвать из этой общей связи»,2 си¬
лу доказательности «Капитала» он видел в том, что все его ка¬
тегории «становятся на надлежащее место и в правильную
связь» 3.
Теоретическая картина капитала потому выступает в виде
стройной системы категорий, что ею выражается объективная
система производственных отношений, существование которой
доказано марксистской теорией исторического материализма.
Эта последняя, как теория общественной жизни вообще, если
пока оставить в стороне принцип развития, историчности, со¬
держит в себе два главных требования, предъявляемых к ее
1	См. К. Маркс. Капитал, том. II, М., Госполитиздат, 1953,
стр. 9.
2	К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма о «Капитале», М.,
Госполитиздат, 1948, стр. 290.
8 Там же, стр. 121.
12

логической структуре: во-первых, экономическая или матери¬
альная жизнь общества есть закономерное целое, управляемое
внутренними законами, и, во-вторых, это целое оказывается
многосторонним, многогранным, «многократно расчленен¬
ным».
В политической экономии эта многогранность выражается в
многокатегориальности экономического целого, а целостный
характер общества — в системе экономических категорий.
«Экономические категории представляют собой лишь теоре¬
тические выражейия, абстракции общественных отношений
производства» '* Поэтому, чтобы'вполне понять смысл системы
категорий, надо обратиться сначала к марксистскому положе¬
нию об обществе как совокупности (системе, «группе»).
Общество как совокупность не есть просто абстракция, про¬
дукт чисто умственного отвлечения от многообразия общест¬
венной жизни миллионов отдельных людей, это — совершенно
реальный факт. Теория исторического материализма исследует
действия не отдельных «Робинзонов», а движение огромных
масс людей, и в соответствии с этим она имеет дело не с от¬
дельными, а с массовыми явлениями.
Только такой подход является подлинно материалистиче¬
ским. Отдельные личности одарены сознанием и в своих дейст¬
виях исходят из сознательно поставленных целей, — здесь еще
не сразу видно, что и в целях своих люди подчинены 'Природе и
законам общества; в движении же громадных человеческих
масс нельзя не видеть его объективных, материальных источ¬
ников и стимулов.
Разоблачая идеализм А. Богданова в понимании общест¬
венной жизни, В. И. Ленин говорил, что и семьдесят Марксов
не могли бы охватить всю сумму отдельных изменений в ми¬
ровом капиталистическом хозяйстве. Задача теории истори¬
ческого материализма и марксистской политической экономии
состоит вовсе не в этом, а в открытии объективной логици,
экономических стимулов движения масс.
Социология возводится в степень науки тем, что индиви¬
дуальное объясняется ею через общественное, через целое.
Марксизм впервые показал, в чем состоит такое объяснени^вы-
работав категорию общественно-экономической формации, в
которой все общественные отношения представлены в системе,
а не в случайной группировке по произвольным признакам.
Когда буржуазный либерал П. Струве еще числил себя
марксистом и боролся против идеализма народников, он пра¬
вильно говорил, что общественная наука невозможна, если
индивидуальное не «сводить» к его социальным источникам, ес¬
* К. Маркс. Нищета философии. М.. Госполитиздат, 1956.
стр. 84.
13

ли не выработать понятия общественной «группы». Но уже тог¬
да Ленин уловил в рассуждениях Струве методологическую
фальшь.
Говоря о «группе», Ленин предупреждал: «Само по себе это
понятие слишком еще неопределенно и произвольно: критерий
различения «групп» можно видеть и в явлениях религиозных, и
этнографических, и политических, и юридических и т. п. Нет
твердого признака, по которому в каждой из этих областей
можно было бы различать те или иные «группы»*. Только
марксизм научно объяснил, как исторически'складываются об¬
щественные «группы»: определенные общественно-экономиче¬
ские формации, классы, система производственных отношений.
И действительно, если в 1894 году Струве, кокетничая с
марксизмом, еще вкладывал в понятие «группа» какое-то марк¬
систское содержание, то впоследствии вполне обнаружилось
значение ленинского предупреждения относительно неопреде¬
ленности понятия «группа». В книге «Хозяйство и цена», из¬
данной в 1913 году, Струве, ставший откровенным врагом
марксизма, пользуется именно неопределенностью понятия
«группа» для того, чтобы лротивопоставить его марксистской
теории классов. Общество характеризуется здесь как «совокуп¬
ность рядом стоящих хозяйств»
В статье «Еще одно уничтожение социализма» Ленин об
этом писал: «Подводя все, что угодно, под понятие «совокуп¬
ность рядом стоящих хозяйств», он обнаруживает с очевидно·«
стью бессодержательность этого понятия», под такое понятие
можно подвести и феодализм, и крестьянскую демократию, и
даже живущих по соседству в петербургском доме хозяев 2.
В марксистской политической экономии Ленин видит преж¬
де всего применение понятия общественно-экономической фор¬
мации, этой центральной категории теории исторического ма¬
териализма, предметом которой является исследование не
изолированных, а массовых явлений.
Доказывая, что категория стоимости не есть что-то приду¬
1	В. И. Ленин. Соч., т. I, стр. 389.
2	В. И. Ленин. Соч., т. 20, стр. 179.
Ленин неоднократно указывал на то, что надо уметь научно груп¬
пировать статистические данные. Например, в статье «Новые хозяй¬
ственные движения в крестьянской жизни» он останавливается на
следующем: если крестьянские хозяйства различать лишь по количе^
ству имеющегося в них рабочего скота, например 1 или же 10 штук,
то по этому основанию можно установить только факт дифференциа¬
ция хозяйств. Гораздо более существенным является их различение
по количеству арендуемой земли. По этому основанию видно, что одни
хозяйства обогащаются за счет других, так как, арендуя землю сред-
ственной· нужды, они лишают этой возможности хозяйства, кото¬
рые жизненно нуждаются в земле. В этом втором случае приходится
говорить уже «не просто о -дифференциации хозяйств, а о розни, про¬
тиворечии (между »нош.
14

манное, а объективный факт, Леннн ссылается «а то, что «мил¬
лионы и миллиарды обменов» в «практике капиталистического
общества постоянно приравнивают внешне несравнимые пот¬
ребительные стоимости *. «Миллиарды фактов обмена» дока¬
зывают также, что все индивидуальные рабочие силы общест¬
ва составляют фактически одно общественное целое.
Говоря о значении II тома «Капитала», Ленин и здесь то¬
же подчеркивает: «Маркс берет не индивидуальное, а массо¬
вое явление, не дробную частичку экономии общества, а всю
эту экономию в совокупности... Великим шагом вперед эконо¬
мической наукой, в лице Маркса, является то, что анализ ве¬
дется с точки зрения массовых экономических явлений, всей
совокупности общественного хозяйства, а не с точки зрения
отдельных казусов или внешней поверхности конкуренции,
чем ограничивается часто вульгарная политическая экономия
или «теория предельной полезности»2.
Вернемся к упомянутому труду П. Струве. Отказавшись от
марксистского [понимания общества как экономической сово¬
купности, раздробив его «а «рядом стоящие» отдельные хозяй¬
ства, Струве в соответствии с этим выступает против маркси¬
стского понимания категории стоимости, поскольку она мыс¬
лима лишь в связи с общественным целым.
Категория стоимости, с точки зрения Струве, по своему «ло¬
гическому строению» совместима лишь со средневековым «реа¬
лизмом», признававшим реальное существование «универса¬
лий».
В статье «Еще одно уничтожение социализма» Ленин ра¬
зоблачает эту шутовскую игру пошлыми аналогиями. То общее
и целое, с которым имеет дело теория исторического материа¬
лизма, а также «Капитал» с его теорией стоимости, не есть что-
то надуманное, а подлинная реальность; это — не «универса¬
лия» средневековых схоластов, а система или группа в мате¬
риалистическом истолковании этой категории. Переходя от це¬
ны (которую Струве считает центральной категорией эконо¬
мической науки, понимаемой «эмпирически») к стоимости, мы
переходим от единичного к массовому, от случайного к посто¬
янному, от «частички» к целому.
Вместе с тем Ленин отмечает, что требование рассматри¬
вать экономические категории как принадлежащие экономиче¬
скому целому, системе, группе в ее научном понимании, не
есть что-то придуманное марксизмом, а продолжение опреде¬
ленной линии в логике, которая идет к марксизму от Аристо¬
теля через всю классическую политическую экономию. Эта ли¬
ния заключается в требовании не ограничиваться описанием от-
1 См. статью «Карл Маркс», В. И. Ленин, Соч., т. 21, стр.
27—74.
*	Там же, стр. 49-
15

дельных явлений, а искать законы, управляющие явлениями^
Это — логика материализма. «Эмпирическую», т. е. позити¬
вистскую логику Петра Струве Ленин называет «ступенькой к
религии».
Весь анализ экономических категорий в «Капитале» ведет
к одному — показать классовую структуру капиталистическо¬
го общества как экономического целого, его деление иа класс
капиталистов ур пролетариат. Обращаясь к одной из важней¬
ших категорий завершающих весь анализ экономических кате¬
горий, — к средней норме прибыли — Маркс устанавливает,
что средняя норма прибыли зависит от степени эксплуатации
совокупного труда общества, т. е. всем совокупным капиталом.
Здесь выступают не отдельные капиталисты против отдельных
групп рабочих, а класс капиталистов против класса рабочих.
«Мы, — заключает Маркс, — имеем здесь математически
точное объяснение того, почему капиталисты, обнаруживая
столь мало братских чувств при взаимной конкуренции друг с
другом, составляют в то же время поистине масонское брат¬
ство в борьбе с рабочим классом как целым»*.
Буржуазная политическая экономия, стараясь спасти бур¬
жуазный строй от классовой критики со стороны марксистской
экономичиеской теории, прибегает к своему обычиому оружию
—	к индивидуализму и субъективному идеализму, — так или
иначе она сводится к различным вариантам теории предельной
полезности, к отрицанию экономической совокупности. В этом
смысле она является «микроэкономией».
Даже такой представитель буржуазной политической эко-
1 К. Маркс. Капитал, т. III, М.. Госполитиздат, 1954,стр.206.
Маркс отметил (в послесловии ко второму изданию первого тома
«Капитала», что его произведение было хорошо понято профессором
Киевского университета Н. Зибером. В самом деле, Н. Зибер хорошо
понял заключенную в «Капитале» логику целого. Н. Зибер в своем
труде «Давид Рикардо и Карл Маркс в их общественно-экономических
исследованиях» выдвигает ряд возражений против тех, кто собирает¬
ся судить об общественном хозяйстве по хозяйствам индивидуальным.
«Привыкнув к мысли, — писал он, — что то или другое частное хо¬
зяйство представляет тип и центр хозяйственной деятельности, не
трудно упустить из виду черты различия между частным хозяйством*
и совокупностью таких хозяйств» (см. упомянутое сочинение, СПб
1885, стр. 13).	>
Н. Зибер сравнивает всю общественную совокупность хозяйств
с круговой линией, а отклонения от хода всей совокупности, про*е~
ходящие в отдельных хозяйствах, с «неправильностями в очертании»
точек и небольших частей этой круговой линии, которые теряют*яа·
исчезают при взгляде на всю круговую линию» (там же, стр. 1£ние
субъективно-идеалистических взглядах сторонника теории пр^°дни
ной полезности Вальраса Н. Зибер писал, что в них «случайУсРеД_
смысленная растрата хозяйственных сил... возводится на степ* кото’
чала, способного регулировать отношения гигантских общест^1134^
явлений» (там же).	иро-
16

номии, как, например, Вальрас, по существу, был «микроэко¬
номистом», хотя он и выработал теорию так называемого все¬
общего равновесия: говоря о всеобщем равновесии, он все же·
исходил из отдельных хозяйств, а не из общественного целого.
Однако в последние 20 лет намечается некоторый поворот.
В буржуазной политической экономии возникает макроэконо¬
мическое направление, которое исходит не из отдельных, а из
совокупных движущих сил в экономической жизни общества.
По-видимому, здесь, наряду с причинами, которые действуют-
внутри самой политической экономии, а именно в связи с не¬
обходимостью отразить отношения •крупнейшего монополисти¬
ческого капитала,—имеет значение новая методология, кото¬
рая исходит от новейшей физики.
Э.	Жамс, автор «Истории экономической мысли XX века»,,
говорит, что представители этого течения ссылаются на то, что
здесь, как и в физике, законы, справедливые для макрособы¬
тий, могут оказаться недействительными для микроэкономи¬
ческих событий.
«Как жизнь и судьба леса не зависят от жизни и судьбы от¬
дельных его деревьев, точно так же действия и судьбы группы
людей не могут быть объяснены ссылками иа отдельных инди¬
видуумов» *.
Правда, Э. Жамс склонен к эклектике, — он все же остав¬
ляет известное место и так называемой микроэкономии, ссы¬
лаясь на то, что и в современной физике имеются две разные
сферы — макро и микро, законы которых не совпадают. Для;
такого эклектизма имеются не только социальные, но также
известные гносеологические основания.
Дело в том, что буржуазная макроэкономия имеет преиму¬
щественно статистический характер; общие законы в ее пони¬
мании — это совсем не то, чем они являются в марксистской,
политической экономии. Она не придает значения внутренним
связям, исходя из которых только и можно понять все катего¬
рии и прежде всего категорию стоимости. У этого течения от¬
сутствует диалектика. Если оно и признает значение совокуп¬
ности, то только в том смысле, что она есть общее вне единич¬
ного, нет понимания их взаимного проникновения. Эклектика
состоит в том, что общее берется вне единичного, а единичное
вне общею, а затем они искусственно и внешне соединяются.
Но даже такое одностороннее признание роли совокупностей
для разработки категорий политической экономии встречает
резкую критику со стороны идеалистов. Например, Хаек счи¬
тает это тоталитаризмом в науке. Но так или иначе «макро-
1	Э. Жамс. История экономической мысли XX века. Издатель¬
ство ин. лит., 1959, стр. 294.
2.	Зак. 7514.	17

экономия» есть знамение времени, влияние диалектической
структуры новейшей науки на современную политическую
экономию буржуазии.
Марксистское понимание совокупности, составляющее осно¬
ву для понимания системы экономических (а также логиче¬
ских, о чем будет речь дальше) категорий не имеет ничего об¬
щего с двумя видами ее одностороннего понимания: а) с сово¬
купностью как простой суммой множества единичностей и
б)	как с таким (например, статистическим) целым, в котором
значение единичного, индивидуального оказывается совершен¬
но стертым1. Диалектически понимаемая совокупность пред¬
ставляет собой единство единичного, всеобщего и особенного
(например, в классовом обществе — отдельные члены обще¬
ства, общество как целое и классы); весь вопрос в том, чтобы
правильно понять, как в реальной совокупности эти три ее ас¬
пекта друг друга опосредуют.
Оставляя пока в стороне вопрос о роли особенного во вся¬
кой совокупности, обратимся к совокупности как к единству об¬
щего и единичного, разобрав в связи с этим начало «Капитала».
«Капитал», как и «К критике политической экономии», на¬
чинается с указания на то, что с первого взгляда -капиталисти¬
ческое общество предстает как «огромное собрание товаров»,
элементом которого является отдельный товар.
Надо отметить, что во всех русских переводах, включая по¬
следний, это место переводится неточно: слово «Wahrensam-
mlung» переводится: «скопление товаров», а не «собрание то¬
варов».
Но слово «скопление» совсем не выражает мысли Маркса,
оно имеет смысл сосредоточения в одном месте. Судя по прямо¬
му смыслу «Sammlung» означает не скопление, а собрание, по
типу «собрание книг», «собрание картин» и т. п., что представ¬
ляет собой соединение двух оттенков: а) множества и б) раз¬
нообразия, т. е. имеет сразу и количественную и качественную
характеристику. Со стороны множества совокупность высту¬
пает как целое, но оттенком многообразия подчеркивается зна¬
чение единичного, индивидуального.
В аналогичной ситуации Маркс в «Теориях прибавочной
стоимости» утверждает, что совокупность товаров «заключает
т Маркс пишет: «...'Г-н Прудон персонифицирует общество; он
делает из него общество-лицо, общество, которое представляет собой
далеко не то нее самое, что общество, состоящее из лиц, потому что у
него есть свои особые законы, не имеющие (никакого отношения к со¬
ставляющим общество лицам...». К. Маркс. Нищета философии,
стр. 71.
В данном случае речь идет не о статистическом типе совокупно-
& о несколько ином способе растворения индивидуального во всеоб¬
щем.
18

в себе как массу потребительных стоимостей, так и их разно¬
образие» 1.
Кстати сказать, у Н. Зибера «\Vahrensammlung» так и пере¬
водится: «собрание товаров»2.
На первый взгляд единичное представляет собой только од¬
ну из бесчисленных единиц громадного дискретного множества
товаров. Но за этим количественным значением единичности
стоит ее качественное значение элемента непрерывной совокуп¬
ности. Конечно, все множество товаров есть сумма отдельных
единичных товаров, но, с другой стороны, оно представляет со¬
бой непрерывную совокупность.
Чтобы понять это, надо иметь в виду, например, то разли¬
чие, которое Маркс проводит между единичным товаром как
реальной частью всего товарного мира и единичным товаром
как идеальной частью этого мира товаров. Когда товар рас¬
сматривается как входящий в процесс производства в качест¬
ве предпосылки последнего, он существует как даиный единич¬
ный товар; .но из капиталистического производства товары вы¬
ходят со стороны их стоимости как единая масса, по отноше¬
нию к .которой отдельный товар есть лишь ее идеальная
часть3.
1	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, М., Партиздат,
т. III, ч. 3, 1932, стр. 39.
2	Н. Зибер. Давид Рикардо и Карл Маркс... СПб., 1885, стр.
1э4.
3	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, ч. 3,„стр.
85—86.
История языка дает немало примеров выражения тончайших от.
тенков мысли. Так, в замечательном труде, посвященном истории рус¬
ской грамматики, А. А. Лотебня рассматривает ряд характерных слу¬
чаев, когда существительное, взятое в единственном числе, выражает
совокупности разного типа.
Единственное число конкретного существительного является об¬
разом сплошного, т. е. непрерывного (множества: «Привалила птица к
крутому берегу». Выражения: «Повелено брить mi бороду» {Пушкин),
«Народ снял шапки» (Пушкин) являются примером того, как един¬
ственным числом означается предмет, находящийся в каждой из еди¬
ниц, дискретное 'множество.
Разнотипны слова: лист — «лист сухой валится осенью»; листы
и листья.
С этим связано и то явление в языке, когда говорят: «два часа»,
«два волка». Числительное говорит о двух, а существительное берет¬
ся в единственном числе, хотя и в родительном падеже. На первый
взгляд надо бы сказать «два часы», «два волки». Но тем, что сущест¬
вительное в этих примерах берется в родительном падеже, подчерки¬
вается, что о них <о волкаос, о часах) говорится в смысле рода, сово¬
купности: два из числа рода «час», два из числа рода «волк».
Таким образом, язык в (приведенных примерах осуществляет
стремление мысли как-то выразить единство дискретности и непрерыв¬
ности — через числительные выражается дискретность, через един¬
ственное число существительного — непрерывность.
См. А. А. Лотебня. Из записок по «русской грамматике,
том III, Харьков, 1899, стр. 36 и далее.
19

Общестзо представляет собой сложную совокупность про¬
изводственных отношений, — сложность ее состоит в ее мно¬
гогранности, в разнотипности разных сторон производственных
отношений. В сложной сети множество узлов, причем узлы
отличаются по своему характеру друг от друга. Система про¬
изводственных отношений складывается из множества разно¬
образных отношений, выражаемых в мысли в виде разнооб¬
разных экономических категорий.
Поскольку каждая из категории есть теоретическое выраже¬
ние какого-нибудь одного из отношений, постольку всей системе
производственных отношений должна соответствовать теоре¬
тическая система экономических категорий.
Из сказанного можно сделать некоторые выводы относи¬
тельно категорий, входящих в теоретическую систему любой от¬
дельной науки или любой сферы практической деятельности.
Так как категория есть нечто, принадлежащее всегда дан¬
ной определенной системе, то, во-первых, нельзя ее применять
в составе чуждой ей системы и, во-вторых, нельзя в данную си¬
стему категорий включать категории, ие специфичные для этой
системы.
История науки знает немало заблуждений, проистекающих
из нарушения этого требования. Сюда, например, относится по¬
пытка понять явления общественной жизни в категориях био¬
логических или же механических, или психологических. Энгельс
приводит такой пример: категория «работа» перенесена в фи¬
зику из политической экономии, но при этом не было сделано
большой ошибки, поскольку эта категория в физике употребля¬
лась в совершенно другой определенности, т. е. в другом смыс¬
ле. Но когда впоследствии делались попытки обратно перенести
эту категорию в политическую экономию, оставляя при этом
ее физическую определенность, то это было крупной логиче¬
ской ошибкой.
О	такой ошибке Энгельс писал: «...Имеется склонность пе¬
реносить обратно термодинамическое понятие работы в те нау¬
ки, из которых эта категория заимствована с иным определе¬
нием...» *.
Энгельс при. этом применяет термин «Brutto», «Брутто», как
известно, есть коммерческий термин, означающий, что данный
предмет берется не «нетто», т. е. не как таковой, а вместе с
тарой. Если уже переносить категории из одной системы в дру¬
гие, то при этом надо освобождать их от той специфической
определенности, в которой они там находились, т. е. от того,
что для их новой определенности является лишь «тарой».
Известно, что на протяжении всего «Капитала» Маркс, ис¬
•	Ф. Энгельс. Диалектика природы. М., Госполитиздат.
1941, стр. 253.
20

следуя те или иные экономические категории, указывал на то,
что буржуазная политическая экономия не могла стать науч¬
ной из-за спутывания различных категорий. Одной из важней¬
ших заслуг марксистской политической экономии Энгельс счи¬
тает то, что она произвела «отделение» категории стоимости от
категории потребительной стоимости, т. е. сделала то, над чем
бесплодно мучились буржуазные экономисты. Энгельс под¬
черкивает, что именно диалектический метод помог Марксу
произвести такое отделение.
Такое спутывание разных категорий имело в буржуазной по¬
литической экономии в определенный классовый смысл: так,
иапример, невыгодно было отделить категорию прибавочной
стоимости от категории прибыли, так как выделение прибавоч¬
ной стоимости как самостоятельной категории ясно указывало
•на источник капиталистической эксплуатации.
То же самое относится к смешению категорий «постоянный
и переменный капитал» с категориями «основной и оборонный
капитал», вот что об этом писал Маркс: «...Понятно, почему
буржуазная «политическая экономия инстинктивно удерживала
смитовское смешение категорий «постоянный и переменный ка¬
питал» с категориями «основной и оборотный капитал» и без
всякой критики в течение целого столетия передавала эту пута¬
ницу из поколения в поколения... Таким образом, одним уда¬
ром разрушается основание, необходимое для того, чтобы по¬
нять действительное движение капиталистического производ¬
ства, а следовательно и капиталистической эксплуатации» Ч
В. И. Ленин неоднократно отмечал в своих критических вы¬
ступлениях, что перенесение категорий из одной системы в
другую представляет собой один из распространенных софи¬
стических приемов у людей, отступающих от марксизма, или
вообще у врагов марксизма. Широко известна его полемика
против П. Киевского в связи с оценкой империалистической
эпохи и, в частности, указание Ленина на недопустимость опу¬
тывания категорий экономических и категорий политических.
Ленин требует точного разграничения: когда мы говорим о не¬
совместимости самоопределения наций и империализма, то на¬
до выяснить, идет ли речь о противоречии между двумя поли¬
тическими категориями, или между двумя экономическими ка¬
тегориями, или же между политическими и экономическими
категориями.
Спутывание категорий, относящихся к разным областям
действительности может иметь, если можно так выразиться,
омонимический или же синонимический характер. Омонимиче¬
ским видом спутывания можно назвать те его случаи, когда од¬
1 К. Маркс. Капитал, т. И, стр. 215. (Выделено нами—Л. М.
21

на и та же категория применяется в двух разных системах без
указания на различие ее определенности в каждой из систем.
Сюда, например, относится случай с категорией «работа».
Примером «синонимического» спутывания может служить
подмена понятия «стоимость» понятием «ценность» в политиче¬
ской экономии. За этими синонимами скрываются совершенно
различные по их логическому значению категории. Отмечая тог
факт, что Струве предпочитает термин «ценность», Ленин пи¬
шет: «Между прочим, признавая, что «позднейшие» (т. е. марк¬
систские.— Л. М.) ...экономисты имеют в виду как раз объек¬
тивную «ценность», г. Струве сразу выдает неправильность
своего субъективистского настаивания на слове «ценность» в
противоположность * «объективной» стоимости»
Маркс в «Капитале» неоднократно обращается к логичес¬
кому анализу синонимов, указывая на то, что за синонимами
стоят по существу различные категории. Остановимся на двух
примерах, не комментируя высказывания Маркса, поскольку
они достаточно говорят за себя.
1.	«В XVII столетии мы еще часто встречаем у английских
писателей «Worth» для обозначения потребительной стоимости
и «value» для обозначения меновой стоимости: это совершен¬
но в духе английского языка, который любит вещи, непосредст¬
венно данные, обозначать словами германского происхождения,
а рефлектированные — словами романского происхождения» 2.
2.	«Английский язык имеет то преимущество, что в нем су¬
ществуют два различных слова для обозначения двух различ¬
ных сторон труда. Труд, качественно определенный, создающий
потребительные стоимости, называется Work в противополож¬
ность labour; труд, создающий стоимость и измеряемый лишь
количественно, называется labour в противоположность Work»3.
Недопустимость спутывания или смешивания разных ка¬
тегорий (и в омонимическом, и в синонимическом плане) пред··
усматривает разные аспекты такого «спутывания» («спуты¬
вание» — выражение Ленина); например:
а)	простая подмена одних категорий другими, как в рас¬
смотренных выше случаях;
б)	лодмена коренных, существенных категорий производны¬
ми от них;
в)	подмена узких категорий 'более широкими, определен¬
ных и специфических неопределенными;
г)	противоположный случай: подмена общих категорий ча¬
стными (когда, по излюбленному выражению Ленина, — «за
деревьями не видят леса»).
1 В. И. Ленин. Соч., т. 20, М., Госполитиэдат, 1953, стр. 171.
примечание третье.
*	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 42.
*	Там иге, стр. 53—54.
22

Указанными случаями не исчерпывается, разумеется, вся
сумма возможных видов подмены категорий; нам важно было
указать хотя бы на некоторые из них, чтобы подчеркнуть, что·
логический смысл категории данной науки состоит именно в ее
специфичности, в ее неповторимой оригинальности, в ее при¬
надлежности к строго определенной системе. Требование точ¬
ности в рассуждениях, особенно выдвигаемое логикой диалек¬
тической, — имеет в виду эту недопустимость смешивания раз¬
ных категорий, их строжайшее и тончайшее разделение.
Выше было рассмотрено требование недопустимости спу¬
тывания разных категорий. Но этим не исключается, а, наобо¬
рот, предполагается уменье понимать переплетение категорий-
разного значения и даже противоречащих друг другу, посколь¬
ку мы рассматриваем мир в его движении и развитии посред¬
ством борьбы противоположностей.
Вместе с тем вопрос о переплетении категорий связан с воп¬
росом о месте той или иной категории в общей системе кате¬
горий данной теории или политики и т. д.
Обратимся, например, к ленинской характеристике понятия
«эпоха». «Эпоха потому и называется эпохой, что она обнима¬
ет сумму разнообразных явлений... как типичных, так и нети¬
пичных»
Под типичными явлениями эпохи Ленин понимает те явле¬
ния, которые для нее специфичны и составляют ее категории»
нетипичными же — те, которые либо перешли в данную исто¬
рическую систему из системы предшествующей, или же те, ко¬
торые представляют собой зародыши возникающей новой си¬
стемы.
Мотивируя в теоретическом плане аграрную программу рус¬
ской социал-демократии в 1902 году, Ленин останавливается,
на понятии «крестьянство», он сам ставит это слово в кавыч¬
ки и объясняет почему.
«Мы ставим в кавычки слово крестьянство, чтобы отметить
наличность в этом случае не подлежащего никакому сомненик>
цротиворечия: в современном обществе крестьянство, конечно,
не является уже единым классом. Но кто смущается этим про¬
тиворечием, тот забывает, что это — противоречие не изложе¬
ния, не доктрины, а противоречие самой жизни. Это — не сочи¬
ненное, а живое_диалеклическое противоречие»2. В этом смысле
крестьянство перестает быть классом, не есть .класс.
Иначе говоря, в современном, т. е. в капиталистическом об¬
ществе крестьянство не является типичным явлением, не пред¬
ставляет собой «категории» этого общества.
Но поскольку, подчеркивает Ленин, в наших условиях со-
1	В. И. Ленин. Соч., т. 23, стр. 25.
8 Там оке, т. 6, стр. 97.
23·

лраняются еще крепостные отношения, — «постольку «кресть¬
янство» продолжает еще быть классом, т. е. повторяем, классом
не буржуазного, а крепостного общества. Это «поскольку-по-
стольку» существует в действительности в виде крайне сложно¬
го сплетения крепостнических и буржуазных отношений в со¬
временной русской деревне» В системе «крепостничества»
крестьянство обладает полным категориальным значением,
в системе буржуазного общества оно не имеет этого значения.
Но эпоха такова, что в ней своеобразно переплетаются обе
•«системы».
Если »говорить в чисто экономическом плане, имея в виду
разные определенности категории ренты, то мы имеем здесь их
переплетение. «Говоря терминами Маркса, отработочная, на¬
туральная, денежная и капиталистическая ренты переплета¬
ются у нас самым причудливым образом»2.
Для того чтобы из этого сложного переплетения сделать
практические выводы в отношении программы борющейся про¬
летарской партии, «нам приходится забираться в самую, с поз¬
воления сказать, сердцевину этой путаницы, не пугаясь слож¬
ностью жизни. «Простое» решение ее могло бы быть лишь од¬
но: отстраниться, пройти мимо, предоставить «стихийному
элементу» всю эту кашу расхлебывать»3.
Далее следует вывод о различии между рабочим и кресть¬
янским отделами программы, поскольку она имеет в виду де¬
мократическую революцию. В крестьянском отделе централь¬
ное место занимает категория революции, так как крепостни¬
чество можно уничтожить лишь революционным путем; в рабо¬
чем ооделе — в центре стоит категория реформы. Но так как в
жизни невозможно отделить одно движение от другого, то и на
«реформу» накладывается отпечаток революции. Происходит
своеобразный перенос: одна категория накладывается на дру¬
гую. Но в логическом отражении этой сложности не должно
быть путаницы, переплетение осознается лишь на почве чет¬
кого разделения категорий.
Это требование ясно сформулировано в статье «Последнее
слово искровской тактики». «Искра» пыталась защитить пута¬
ницу своих сознательных лозунгов ссылкой на «диалектику
«бессознательного стихийного процесса. Жизнь-де не знает рез¬
ких границ... Пролог и эпилог в диалектическом процессе раз¬
вития нередко-де переплетаются. Это последнее совершенно
•справедливо. Да, процесс действительного развития всегда
идет запутанно, высовывая кусочки эпилога раньше настоя¬
щего пролога. Но значит ли это, что вождю сознательной пар¬
тии позволительно запутывать задачи борьбы, позволительно
1	В. И. Ленин. Соч., т. 6, стр. 97.
2	Там же, стр. 98.
3	Там же.
24

смешивать пролог с эпилогом? Может ли диалектика запутан¬
ного стихийного процесса оправдывать путаницу в логике соз¬
нательных социал-демократов? Не значит ли это подменять
диалектику в смысле Маркса диалектикой в смысле Плеха¬
нова?» х.
0	этой последней статье особенно ясно ставится вопрос о
том, что факт, не имеющий категориального значения в менее
развитой системе, приобретает такое значение в системе более
развитой. Речь идет^ например, о кооперации (рабочей) на поч¬
ве капитализма и затем на почве, т. е. в системе, социализма-
«Пока власть остается в руках буржуазии, до тех пор потре¬
бительные общества — жалкий кусоче^ никаких серьезных пе¬
ремен не гарантирующий, никакого решительного изменения
не вносящий, иногда даже отвлекающий от серьезной борьбы
за переворот... Итак, потребительные общества — кусочек со¬
циализма. Диалектический процесс развития действительно
всовывает еще в пределах капитализма элементы нового об¬
щества... Но социалисты должны уметь отличать кусочек ог
целого, должны выставлять своим лозунгом целое, а не кусо¬
чек» 2.
Нет никакого сомнения в том, что здесь мы видим один из
зародышей великого кооперативного плана Ленина, плана по¬
строения социализма в стране диктатуры пролетариата. Коопе¬
рация в системе социализма представляет собой его специфи¬
ческую категорию.
Мы говорили о том, что значение категории, т. е. то, являет¬
ся ли она действительно категорией, зависит от того, в какой:'
системе она находится. Но при этом приведенный выше пример
имеет еще то значение, что он показывает необходимость пони¬
мания того, что в той или иной системе является главным, оп¬
ределяющим: в нем идет речь о такой системе, в которой глав¬
ную роль играет категория власти.
Этой же логики придерживался Маркс, когда говорил, что в
разных формах общества (т. е. в разных общественных систе¬
мах) определяющее значение имеет характер производства. Об
отношении категории производства ко всем остальным кате¬
гориям он писал так: «Это — общее освещение, в котором
утопают все остальные краски и которое модифицирует их .в их.
особеяностях. Это — особый эфир, который определяет удель¬
ный вес всякого существа, в нем находящегося» 3.
Если в примере с рабочей кооперацией, не имевшей катего¬
риального значения при капитализме и власти буржуазии и.
приобретающей такое значение при социализме и власти рабо-
1	В. И. Ленин. Соч., т. 9, стр. 340.
4	Там же, стр. 341—342.
3	К. М а р к с. К критике политической экономии, М., Госполит—
издат, 1953, стр, 220.
25

-чего класса, речь шла о таком случае, когда факт, переходящий
из старой системы в новую, получает там значение категории,
го, разумеется, могут быть и такие примеры, когда понятие, ка¬
тегориальное в одной системе, постепенно теряет это значение,
приобретая иную определенность.
Возьмем категории: товар, стоимость, деньги. Это катего¬
рии, играющие первостепенную роль в обществе, основанном на
товарном производстве и, в особенности, в капиталистическом
обществе. Но они переходят в социалистическое общество и,
конечно, в иной определенности.
«...Продукт социалистической фабрики, обмениваемый на
крестьянское продовольствие, .не есть товар в политико-эконо¬
мическом смысле (т. е. в категориальном смысле.—Л. АГ)^ во
всяком случае не только товар, уже не товар, перестает быть
товаром...»1.
Категория здесь показана в процессе, диалектически, она
•уже не категория, но еще категория.
Категории стоимости, товара и денег, хотя и в новой своей
определенности, играют, как известно, очень большую роль в
-политической экономии социализма2.
1	В. И. Ленин. Соч., т. 32, стр.*362. (Выделено нами. —
Л, М.).
2	См., например, .фундаментальные исследования Я. А. Крон-
рода: «Деньги в социалистическом обществе». Госфиниздат, 1954;
«Социалистическое воспроизводство». Госполитиздат, 1955; «Обще¬
ственный продукт и его структура при социализме». Госполитиздат.
1958.
Правда, многие относящиеся сюда вопросы, особенно вопрос о
специфичности категории стоимости при социализме, все еще обсуж¬
даются. См. например, сборник «Закон стоимости и его использова¬
ние в народном хозяйстве СССР». М.. Госполитиздат, 1959.
«Встречаются также авторы, отрицающие, что товар, деньги ы
стоимость являются при социализме категориями социалистической
экономики, и утверждающие, что при социализме товар и деньга яв¬
ляются лишь видимостью, не имеющей никакого экономического со¬
держания. См. книги: И. С. Малышев. «Общественный учет труда
и цена при социализме». Соцэкгиз, 1960 и В. А. Соболь. «Очерки
по вопросам баланса народного хозяйства». Госстатиздат, 1960.
Л. Гатовский и М. Саков в статье «О принципиальной
основе экономических исследований» (журнал «Коммунист», № 15,
1960) совершенно правильно определяют суть поднятого И. С. Ма¬
лышевым и В. А. Соболем вопроса и логические принципы отрицания
■категориального значения товара и денег при социализме этими ав¬
торами.
Суть вопроса формулируется ими так; «Существует или не су¬
ществует в социалистическом хозяйстве реальная почва для таких
экономических категорий, как стоимость, цена, себестоимость, деньга,
^финансы, кредит и т. д., — эт\о <не отвлеченный академический во¬
прос. Это вопрос о том, имеют ли у нас эти категории специфическое
экономическое содержание, определяемое, разумеется, социалистиче¬
скими производственными отношениями, или они утратили его и пре-
26

.Марксистско-ленинское учение о категориях и о значении
для них того места, которое они занимают в той или иной си¬
стеме, нашло замечательное применение в Программе КПСС,
принятой на XXII съезде нашей партии. В основе этого исто¬
рического документа лежит следующее положение В. И. Ле¬
нина: «Только знание основных черт данной эпохи может по¬
служить базой для учета более детальных особенностей той
или иной страны»1.
В самом деле. Наша эпоха характеризуется переплетением
категорий, относящихся к разным ступеням исторического раз¬
вития. Существует еще лагерь капитализма, империалистиче¬
ский лагерь, в связи с чем наша эпоха есть эпоха борьбы двух
противоположных общественных систем и крушения империа¬
лизма, существует еще колониальная система, ее категории и
категории, которые типичны для национально-освободительного
движения; в повестке дня для ряда стран стоит вопрос о социа¬
листической революции. Но в центре всей эпохи стоит система
социалистических стран, мировой лагерь социализма, который
стал решающим фактором, определяющим теперь лицо всей
эпохи.
Исходя из этого факта решающей роли социалистической
системы, накладывающей свой отпечаток на все остальные яв¬
ления и движения нашей эпохи, она характеризуется как эпоха
перехода от капитализма к социализму, в этом ее основное со¬
держание. Иначе говоря, все категории, относящиеся к разным
системам, переплетение которых составляет содержание нашей
эпохи, могут быть верно поняты в их взаимодействии только в
свете и под углом зрения ее основного содержания.
Рассмотрим еще один важный и интересный аспект вопроса
о значении того, в какой системе категория находится и какое
место она занимает в этой системе.
Всякая область явлений отражается в мышлении как опре¬
деленная система категорий, характеризующих данную область,
В теории и в практике нередко возникает вопрос об отношении
между системами категорий, по крайней мере между двумя си¬
стемами. При этом возможны, например, следующие три слу¬
чая, описание которых мы находим в произведениях В. И. Ле¬
нина.
а)	Устанавливается аналогия («подобие») между двумя си¬
стемами, которые состоят из одних и тех 'же “категорий, когда
одна из систем является «клеточкой» другой системы;
вратались в (учетно-технические категории общественной бухгалте¬
рии..?* (указ. статья, стр. 82).
Что касается логических притаи ошибки И. С. Малышева и В. А.
<~оооля. то о них верно говорится: «Он (такой вывод. — Л. М.) может
^лишь логическим следствием абстрактного отожествления то¬
варного производства с капиталистическим» (там же, стр. 82).
1 В. И. Ленин. Соч., т. 21. стр. 125.
27

б)	берутся две системы, состоящие из одних и тех же кате¬
горий, но определяющая категория одной системы приобретает
совершенно новую, даже прямо противоположную прежней оп¬
ределенность; тогда получается совершенно новая система;
в)	берутся две системы, состоящие из одних и тех же кате¬
горий. Несмотря на то, что все категории одной системы опре¬
делены в прямо противоположном смысле по отношению ко·
всем категориям другой системы, эти системы, при известных
условиях все же имеют одно и то же значение, как бы приво¬
дятся к единому знаменателю, эквивалентны друг другу.
Случай первый. По «клеточке» системы можно судить обо
Бсей системе. Говоря в брошюре «О продналоге» о средствах
борьбы с бюрократизмом, Ленин предлагает изучать «опыт
низов», но с обязательным условием, чтобы этот опыт даже в·
самом микроскопическом случае означал рассмотрение не раз¬
розненных явлений, а обязательно систему явлений.
«Помощь... для преодоления вредной косности должна идти·
с мест, с низов, с образцовой постановки небольшого «целого»,,
но именно «целого», т. е. не одного хозяйства, не одной отрас¬
ли хозяйства, не одного предприятия, а суммы всех хозяйст¬
венных отношений, суммы всего хозяйственного оборота, хо¬
тя бы небольшой местности».
Это — сравнительно простой случай отношения между дву¬
мя системами — умозаключение по аналогии на основании
«подобия» двух систем (на манер, скажем, подобия треуголь¬
ников) .
Случай второй. Доказывая необходимость в связи с новой
экономической политикой введения госкапитализма под руко¬
водством пролетарского государства, Ленин сравнивает гос¬
капитализм, вводимый в России, с ситуацией в юнкерско-бур-
жуазной Германии. В Германии мы видим «последнее слово»·
современной крупнокапиталистической техники и планомерной,
организации, подчиненной юнкерско-буржуазному империа¬
лизму».
«Откиньте, — продолжает Ленин, — подчеркнутые слова,,
поставьте на место государства военного, юнкерского, буржуаз¬
ного, империалистского тоже государство, но государство
иного социального типа, иного классового содержания, госу¬
дарство советское, т. е. пролетарское, и вы получите всю ту
сумму условий, которая дает социализм».2.
Случай третий, наиболее сложный. Мотивируя введение гос¬
капитализма, Ленин рассматривает это как своеобразный вы¬
куп у буржуазии и сравнивает его с тем выкупом, который Эн¬
гельс допускал для Англии 70-х гг. «...Неужели не очевидно,.
1	В. И. Ленин. Соч., т. 32, стр. 334.
3	Там же, стр. 313. (Выделено нами. — Л. М.).
28

что некоторые условия сложились по типу тех, которые могли
бы сложиться полвека тому назад в Англии, если бы она мир¬
но стала тогда переходить к социализму?» Ч
В обеих «системах» действуют следующие категории: про¬
летариат, буржуазия, государственная власть, уровень культу¬
ры и производства. Различие между ними заключается в раз¬
личной определенности этих категорий и в различном их соче¬
тании.
Россия идет впереди Англии по своему политическому строю
и силе политической власти рабочих, но Англия идет впереди
по материальным предпосылкам для перехода к социализму.
Невысокий уровень общей и производственной культуры в Рос¬
сии компенсируется высоким уровнем ее политического строя и
власти. Сравнивая условия Англии 70-х гг. прошлого века с ус¬
ловиями России 20-х гг. XX века, Ленин как бы приводит их к
«общему знаменателю», устанавливает какую-то однотипность
рассматриваемых систем категорий. В обоих случаях, хотя и в
совершенно различных системах объединения одних и тех же
категорий, имеется в виду возможность и необходимость «вы¬
купа».
Рассмотрим ленинский анализ этого вопроса подробнее.
Каковы те условия в Англии 70-х гг., которые могли бы при¬
вести к «выкупу», к подчинению капиталистов английским ра¬
бочим?
1. Полнейшее преобладание рабочих в населении вследст-
вии почти полного отсутствия крестьянства;
2.	Превосходная организованность пролетариата в профес¬
сиональных союзах;
3.	Сравнительно высокая культурность пролетариата, «вы¬
школенного вековым развитием политической свободы»;
4.	Долгая привычка английских капиталистов к решению
политических и экономических вопросов посредством компро¬
миссов.
«Вот в силу каких обстоятельств могла тогда явиться мысль
о	возможности мирного подчинения капиталистов Англии ее
рабочим» *.
Что же является эквивалентом этих условий в России пе¬
риода введения новой экономической политики? — Ленин об
этом говорил следующее:
1.	У нас подчинение капиталистов рабочим обеспечено преж¬
де всего, коренными посылками — победой в Октябре и подав¬
лением сопротивления капиталистов после Октября;
2.	Вместо полнейшего преобладания пролетариев в населе¬
нии и высокой их организованности у нас фактором победы яв¬
1	В. И. Ленин. Соч., т. 32, стр. 316.
2	Там же, стр. 317.
29

ляется поддержка пролетариев беднейшим и быстро разорен¬
ным крестьянством;
3.	У нас нет ни высокой культурности, «и привычки к ком¬
промиссам, но в результате преодоления сопротивления бур¬
жуазии среди нее появились культурные капиталисты, готовые
пойти на компромисс.
И гак, у нас не было ни одного из тех условий, которые мог¬
ли бы сложиться в Англии 70-х гг. и, несмотря на это, Ленин
считает возможным •говорить об однотипности условий. Здесь
действует логика, которую можно назвать логикой «приведения
к общему знаменателю» или, как теперь говорят, логикой мо¬
делирования.
Чтобы понять это «приведение к общему знаменателю», об¬
ратимся к следующему рассуждению Ленина: «Именно потому,
что от теперешнего экономического положения России нельзя
идти вперед, не проходя через то, что обще и государственно¬
му капитализму, и социализму (всенародный учет и контроль),
пугать других и самих себя «эволюцией в сторону государст¬
венного капитализма есть сплошная теоретическая неле¬
пость»
«Общим знаменателем» у социализма и государственного
капитализма является «всенародный учет и контроль».
Ленин сам употребляет выражение: «гприведение к общему
знаменателю»,· когда говорит о двух разных значениях лозунга
«защита отечества» — а) в империалистической войне и б) на¬
ционально-освободительной войне. «Это не «двоякое» воспита¬
ние, а приведение разных вещей к общему знаменателю, веде¬
ние к одной Москве из Нижнего и из Смоленска» 2.
Аналогично и в примере с «выкупом». В условиях Англии
количественное преобладание рабочих в населении и их органи¬
зованность обеспечивает движению массовость и силу револю¬
ционного давления на буржуазию. В условиях диктатуры про¬
летариата этот результат достигается союзом пролетариата с
беднейшим крестьянством и организованностью государствен¬
ной власти.
Английская буржуазия длительно воспитывалась в духе
компромисса. Русскую буржуазию рабочие в короткий срок
заставили пойти на компромисс, — но в обоих случаях есть
компромисс («общий знаменатель»).
Рассмотренные примеры «соответствия» или «подобия»
двух разных систем категорий не имеют, казалось бы, явного
отношения к проблеме системности экономических категооий.
Но логика этих примеров, близких читателю, который и не яв¬
1 В. И. Ленин, Соч., т. 32, стр. 314.
.* Там же, т. 19, стр. 237.
30

ляется экономистом, имеет громадное значение для понимания-
«Капитала» и, в частности, для понимания принципов пост;х>е-
«ия системы экономических категорий.
Дело в том, например, что в более простой системе катего¬
рий или, точнее, в каждой системе более простых категорий,
содержатся в возможности более сложные категории и их си¬
стема. Система экономических категорий, свойственных капи¬
талу, в самой общей форме, в виде «модели» абстрактно со¬
держится уже в той системе категорий, которые свойственны,
товару и деньгам.
Более того, система категорий товарно-денежного хозяйства
с какой-то определенной стороны «соответствует» даже систе¬
ме категорий социалистических производственных отношений, 'В
данном случае не может быть, конечно, и речи о том, что со¬
ответствие строится в плане «возможность — действитель¬
ность», так как товарное производство содержит в себе непо¬
средственную возможность для капитализма, а не для социа¬
лизма. Но в товарном производстве и в связанных с ним кате¬
гориях содержатся возможности более широкого плана, кото¬
рые используются для строительства социализма.
Как известно, Маркс и Энгельс считали, что при социализ¬
ме не будет товарного производства и связанной с ним катего¬
рии стоимости и что именно Ленин, исходя из практики социа¬
листического строительства, открыл не только возможность, но
и необходимость (в качестве подчиненного фактора) товарного*
производства и категории стоимости для строительства социа¬
лизма. Однако и у Маркса встречаются мысли о значении
категории стоимости при социализме, но именно в том более·
широком плане, о котором сказано выше· Это видно из следую¬
щего.
Говоря об обществе, сменяющем капиталистический способ
производства, Маркс писал: «...Определение стоимости остает¬
ся преобладающим в том смысле, что регулирование рабочего
времени и распределение общественного труда между раз¬
личными группами производства, наконец, охватывающая все
это бухгалтерия становятся важнее, чем когда бы то ни было»1.
Это может быть понятно только в том смысле, что при со¬
циализме товарное производство и категория стоимости высту¬
пают не с той стороны, с которой они содержат возможность-
капитализма, а лишь в своей более широкой функции органи¬
зации общественного учета и контроля, которая была им свой¬
ственна и при капитализме и действовала для капитализма.
Общие выводы из рассмотренного в настоящем параграфе
заключаются в следующем:
1 К. Маркс. Капитал т. III, стр. 865.
31

1.	Категории данной отдельной науки — это понятия, из
взаимоотношения которых складывается система этой науки.
Объективно им соответствуют те стороны и факты действитель¬
ности, из закономерного взаимодействия которых создается си¬
стема данной области действительности. «...Категории выража¬
ют... формы бытия, условия существования, часто только от¬
дельные стороны... определенного общества...»1
2.	Смысл каждой категории состоит в ее строгой специфич¬
ности, из-за чего недопустимо спутывание разных категорий,
их перенесение из одной системы в другие.
3.	Если данные категории и переносятся из одной системы
в другие, то это возможно лишь тогда, когда они получают
там совершенно другую определенность.
4.	Возможно переплетение категорий данной системы с ка¬
тегориями других систем, но для понимания переплетения не¬
обходимо четкое различение этих категорий.
5.	Возможно установление «подобия» двух систем, у кото¬
рых одни и те же категории, но с разной и даже противополож¬
ной определенностью, если при этом учитываются специфиче¬
ские условия, позволяющие это сделать.
Все это относится к категориям отдельных наук или же к
•определенным областям общественной практики. Когда к ана¬
лизу таких категорий привлекается также анализ логических
категорий и системы логических категорий, то только тогда ка¬
тегории отдельных наук или же практики раскрываются во всей
<их глубине.
В настоящем исследовании мы имеем дело с категория¬
ми логическими и экономическими. Перед нами стоит фило¬
софская, логическая задача — выяснить диалектику логиче¬
ских категорий. Средство же, которым мы для решения этой
задачи пользуемся, состоит в том, чтобы понять логическую
ткань «Капитала», т. е. логическую связь между категориями
экономическими.
При этом, конечно, имеется в виду, что между экономиче¬
скими категориями существует экономическая связь, но иссле¬
дование этой последней имеет логическую структуру, которая и
должна быть выяснена.
«...Здесь дело идет не о чисто логическом лишь процессе,
«но об историческом процессе и объясняющем его отражении в
мышлении, логическом прослеживании его внутренних свя¬
зей»*.
*	К. Маркс. К критике политической экономии, М., Госполит-
издат, 1953, ст. 220.
*	Ф. Энгельс. Дополнения к третьему тому «Капитала», см.
1{. Маркс. Капитал, т. III,'стр. 908. Выделено нами. — Л. М.
32

2.	Принцип развития как основа построения системы
категорий. Историческая и логическая последовательность
в построении системы экономических категорий
Уже в «Нищете философии», в связи с критикой взглядов
Прудона, мы находим важные мысли о построении диалекти¬
ко-логической системы экономических категорий на основе
принципа развития.
Отправляясь от тех экономических категорий, которые были
выработаны буржуазной классической политической экономией,
Прудон (поставил перед собой задачу приведения этих катего¬
рий в логической порядок. Это с его точки зрения означало, что
экономические категории должны быть рассматриваемы не как
готовые, а в их происхождении и развитии, в переходе их друг
в друга.
Задача была поставлена правильно. Такая постановка за¬
дачи прямо вытекала из требований диалектического метода,
сформулированных в «Логике» Гегеля. Но вместе с задачей
Прудон заимствовал у Гегеля также специфически идеалисти¬
ческий способ ее решения, причем ооновательно запутав его.
Сначала о прудоновском понимании экономических катего¬
рий. Он не видел в них того, чем они на самом деле являются,
т. е. мысленного выражения многогранности общественных от¬
ношений, а нечто в высшей степени отвлеченное, «витающее
высоко за пределами времени и пространства», обладающее
внутренними возможностями для своего развития.
Развитие категорий, их переход друг в друга не имеет, с
точки зрения Прудона, никакого основания в самой действи¬
тельности и в ее истории. Его интересует история категорий,
причем для него это не история во времени, а лишь «логическая
последовательность», «последовательность идей». Это — идеа¬
лизм.
«Но раз мы упускаем из виду историческое развитие произ-
зодственных отношений, — замечает Маркс, — для которых ка¬
тегории служат лишь теоретическим выражением, раз мы жела¬
ем видеть в этих категориях лишь идеи, самопроизвольные мыс¬
ли, независимые от действительных отношений, то мы волей-не¬
волей должны искать происхождение этих мыслей в движении
чистого разума *.
С точки зрения Прудона, экономические категории приво¬
дятся в движение чисто логическими стимулами. Из диалекти¬
ческого движения простых, элементарных категорий—по Пру¬
дону—рождается группа категорий, из группы категорий —
РЯД категорий, а из ряда — их система. Система логических
категорий лежит в основе всего движения и развития катего-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 129.
з.	Зак. 7514.	33

рий экономических. Экономические категории оказываются узо¬
рами, расшитыми на канве логических категорий.
Но все это не имеет ничего общего с наукой.
Верно, конечно, что экономическая теория должна быть ло¬
гически стройной, что ее категории связаны друг с другом оп¬
ределенной логической последовательностью. Лении придает
очень большое значение выведению категорий: «Категории на¬
до вывести, (а не произвольно или механически взять) (не
«рассказывая», не «уверяя», а доказывая), исходя из простей¬
ших основных...»1. Но вопрос заключается в том, как понимать
это выведение одних категорий из других, на каком основании
строить всю систему выведения.
У Прудона, как и часто у Гегеля, которого он копирует, пе¬
реходы от одних категорий к другим имеют искусственный ха¬
рактер. У них логическая последовательность не имеет ничего
общего с объективной исторической последовательностью в
развитии исследуемой области явлений, поскольку последняя
не принимается во внимание.
Маркс дает гениально простое решение проблемы. Конеч¬
но, не может быть никакой теории, если ее категории не разви-.
ваются и не вытекают друг из друга строго доказательно, в не¬
преложной логической последовательности, но сама логическая
последовательность есть не что иное, как выраженная в логи¬
ческой форме историческая последовательность.
Особенно ясно это важное положение диалектической логи¬
ки сформулировано в знаменитой рецензии Ф. Энгельса на кни¬
гу Маркса «К критике политической экономии»: «...Единствен¬
но уместным был логический способ рассмотрения. Но в сущ¬
ности этот способ был не чем иным, как тем же историческим
способом, только освобожденным от его исторической формы и
от нарушающих его случайностей...»2.
Далее Энгельс объясняет, что логическое развитие есть от¬
ражение исторического процесса в абстрактной и теоретиче¬
ски последовательной форме.
Суть дела, таким образом, сводится к тому, чтобы понять, в
чем именно состоит теоретически последовательная форма от¬
ражения исторического процесса.
Всем своим построением «Капитал» отвечает на этот по су¬
ществу центральный вопрос диалектической логики, и не толь¬
ко всем своим построением в целом, но и каждым более или
менее крупным шагом в ходе анализа.
Прежде чем перейти к рассмотрению того, как этот логиче¬
ский принцип осуществляется в «Капитале», мы обратимся к
1 В. И. Ленин. Соч., т. 33, стр. 82.
* См. ст. Ф. Энгельса в кн. К. Маркс. К критике политиче¬
ской экономии, стр. 236. Выделено нами. — Л. М.
34

одному примеру осуществления этого принципа в'истории на¬
шей партии.
При обсуждении на VII/съезде программы партии Ленин
отстаивал предложение, чтобы в программе была дана харак¬
теристика не только современного империалистического этапа
капитализма, но капитализма вообще и даже товарного про¬
изводства вообще. Аргументация представляет собой замеча¬
тельный образец диалектического соединения логического и
исторического подхода к решению· теоретико-практической
задачи.
Исторически, подчеркивает Ленин, дело шло так, что товар¬
ное производство родило капитализм, а капитализм пришел к
империализму. Но дело совсем не в том, чтобы эпически опи¬
сать ход истории, — не для этого он включается в программу
боевой партии. Дело в том, что жизнь необычайно сложна и
полна зигзагов, изломов, — речь идет о текущей жизни, о прак¬
тике социалистической революции. И вот для того , чтобы в
этих изломах и зигзагах не затеряться, надо «сохранить общую
перспективу, видеть красную нить, связывающую все раз¬
витие капитализма и всю дорогу к социализму...» 1.
Восприятие истории не в описательном плане, а в перспек¬
тиве для получения того фокуса, в свете которого надо рассмат¬
ривать практические и теоретические задачи, и есть не что
иное, как логическое отражение исторического процесса.
Мы подошли теперь к тому пункту, от понимания которого
зависит все остальное: надо было найти, и Маркс нашел тот
способ, который позволяет представить историческую последо¬
вательность в форме логической последовательности. Речь идет
о	теории так называемой «клеточки», «зародыша».
Какими бы сложными путями ни шло историческое разви¬
тие, во всяком случае ясно одно — ничто на свете не может
появиться, если для этого не было возможности. Сначала дол¬
жна быть возможность чего-нибудь нового, а затем, при нали¬
чии соответствующих условий, эта возможность превращается
в действительность. Превращение возможности в действитель
ность представляет интерес в двух планах: при исследовании
становления данной определенной общественной формы и при
исследовании перехода от данной общественной формы к дру¬
гой.
Из этого вытекает и логический ход мысли, смысл логиче¬
ской последовательности, порядок исследования экономических
категорий. Мы начинаем с простейших категорий, т. е. с таких,
которыми выражаются отношения более низкой ступени раз¬
вития и которые дозволяют переход к более сложным катего¬
риям, соответствующим более высокой ступени исторического
Л 1 В. И. Левин. Соч. т. 27, стр. 106. (Выделено нами —
35

развития. Изучение условий покажет, каким образом логичс
ская дозволенность перехода к более сложной категории пре
вращается в логическую необходимость.
Так как исторически товар существует раньше денег, а
деньги раньше капитала, то и логически необходимо исследо¬
вать сначала категорию товара и заключенные в ней возмож¬
ности перехода в категорию денег, а отсюда — в категорию ка¬
питала. Ленин писал об этом: «товарное производство» вообще
есть и логически, и исторически prius по отношению к капита¬
лизму» *.
Маркс не ограничивается одним только констатированием
исторических фактов перехода от одних отношений к более
сложным и зрелым, он анализирует более простые категории и
анализ этот показывает, почему эти простые категории должны
были перейти в более сложные, какие для этого существовали
возможности и затем также и необходимость.
Этот анализ и есть «отражение исторического процесса в
абстрактной и теоретически последовательной форме».
Сошлемся на два примера.
При исследовании «формы стоимости», исторически речь
•идет о ступенях в развитии форм обмена, а логически — о тех
возможностях для будущего появления денежной формы стои¬
мости, которые можно логическим путем открыть уже в про¬
стой форме стоимости. Ленин неоднократно отмечал на приме¬
ре развития формы стоимости, что у Маркса логический анализ
не подменяется историческим, а исторический анализ не подме¬
няется логическим — Маркс занимается логическим, теорети¬
ческим анализом, но на железной основе исторических фак¬
тов.
Другим характерным примером отражения исторической
последовательности в теоретически последовательной форме
является .порядок рассмотрения в «Капитале» таких категорий,
как стоимость и цена производства. Фактически в обществе,
в котором господствуют капиталистические производственные·
отношения“ действуют одновременно и во взаимной зависимо¬
сти отношения, которые выражены в обеих этих категориях.
Но в каком порядке анализируются эти категории в «Капита¬
ле»? На протяжении I и II томов все исследование строится
без привлечения категории цены производства.
«В книгах I и II мы имели дело только со стоимостями то¬
варов. В настоящее время (т. е. в III томе.—JI. М.),с одной
стороны, обособились издержки производства как часть этой
стоимости, с другой стороны, развилась цена производства как
превращенная форма стоимости товара»2.
1	В. И. Ленин. Соч., т. 6, стр. 28.
з	К. Маркс. Капитал, т. III, стр. 170.
36

Затем, подвергнув категорию цены производства чисто тео-
тическому анализу и доказав, что в основе цены производ-
ва товаров лежит их стоимость, т. е. что категория цены про¬
водства логически вытекает из экономической характеристи-
категории стоимости, Маркс обращается к истории и заяв-
ет, что категория стоимости не только логически поедшест-
ет категории цены производства, в том смысле, что первая
ляется основанием для второй, но что здесь имеет место та-
я же историческая преемственность.
«Обмен товаров по их стоимостям или приблизительно по их
оимостям соответствует... гораздо более низкой ступени, чем
мен по ценам производства, для которого необходима опре-
ленная высота капиталистического развития...
Таким образом, независимо от подчинения цен и их движе-
я закону стоимости, является вполне правильным рассмат-
вать стоимости товаров не' только теоретически, но и истори-
ски, как ргшэ (предшествующее) цен производства»
К каким логическим затруднениям приводит идеалистиче-
и понимаемый метод, мы узнаем, в частности, из «замечания
етьего» второй главы «Нищеты философии». Дело в том, что
оизводственные отношения каждого общества представляют
бой «единое целое», в котором «все отношения существуют
.новременно и опираются одно на другое», как, например,
эимосгь предполагает разделение труда, конкуренцию и т. д.
так как Прудон отрывает логическую последовательность от
горической последовательности и рассматривает логическую
следовательность чисто абстрактно, то он неизбежно дол¬
ги разъединять различные звенья общественной системы и
евращает, таким'образом, различные звенья общества в се-
ветственное число отдельных обществ, следующих одно за
угим. Однако по ходу дела необходимо объяснить одни яв-
ния другими, и Прудон изменяет своему «методу», когда
осматривает эти явления не одно за другим, а в их связи
уг с другом 2.
Мы знаем, что и подлинно диалектический метод Маркса
ебует известного временного «разъединения» того, что фак-
чески соединено во имя логической последовательности но,
К дальше будет специально сказано, все дело в том, как про¬
водить такое разъединение, абстрагирование: у Маркса аб-
рагирование есть результат анализа, но такого, который вое-
а имеет в виду целое, предполагает в той или иной части или
‘К. Маркс. Капитал, т. III. стр. 184.
2	К. Маркс. Нищета философии, стр. 85.
37

стороне целого само это целое, взаимную связь всех частей и
сторон *.
Если не иметь в виду «исправления» исторической последо¬
вательности, ее «переработки» в последовательность логиче¬
скую, то совершенно невозможно понять, как у Маркса в «Ка¬
питале» осуществляется логический переход от простого то¬
варного производства к капиталистическому товарному произ¬
водству.
Исторически капитализм вырос из простого товарного про¬
изводства, которое ему предшествовало и которое вообще име¬
ло место на более низких уровнях даже еще в античном мире.
Но, выросши из простого товарного производства, капитализм
только перестает быть простым товарным производством, но не
вообще товарным производством. Капиталистическое произ¬
водство есть производство товаров, но в качестве посредствую¬
щего звена здесь выступает капитал, вследствие чего товар
становится «капиталистически модифицированным товаром»
(Энгельс).
Исследователю приходится иметь дело с двумя разными по¬
нятиями: «'простое товарное производство» и «капиталистиче¬
ское товарное производство». Требуется установить связь меж¬
ду этими двумя понятиями. Если подойти к этой задаче с узко
исторической точки зрения, то ее решение заключалось бы толь¬
ко в том, чтобы просто описать, как фактически простое товар¬
ное производство превратилось в капиталистическое товарное
производство. У Маркса мы встречаем целый ряд замечатель¬
ных исторических исследований этого процесса и в анализе
форм процесса, и в анализе форм стоимости, и в главе о пре·'
вращении денег в капитал, и в истории развития крупной про·»
мышленносги, и в главе о первоначальном накоплении капита¬
ла, и в третьем томе при анализе истории купеческого капита¬
ла, и во многих других местах.
Но не в этих исторических экскурсах состоит главная тео¬
ретическая — экономическая и логическая — заслуга Маркса.
Предметом исследования у него является капитал, капитали¬
стические 'Производственные отношения, — простое товарное
производство, как таковое, представляет только исторический
интерес. Чтобы понять, как исторически простое товарное про¬
изводство превратилось в капиталистическое производство то¬
варов, надо уловить закономерность этого превращения, а что¬
бы достигнуть этого последнего, надо подняться выше обоих
видов товарного производства и полученное путем такой аб-
1 Маркс писал о «труде* Прудона: «Надо ли удивляться тому
что в последней степени абстракции,—так как мы имеем здесь дело с
абстракцией, а не с анализом, — всякая вещь представляется в виде
логической категории?». См. Нищета философии, стр. 82. Выделена
нами — Л. М.
38

фракции родовое понятие «товарное производство вообще»
проанализировать. Тогда легко установить, что простое товар¬
ное производство не вполне соответствует своему «понятию»,
т. е. не полностью содержит в себе характеристику товарного
производства, и что только капиталистическое товарное произ¬
водство есть, как выражается Маркс, «абсолютная форма то¬
варного производства». Это соответствует той мысли Энгельса,
что логический метод, понимаемый как «исправление» истори¬
ческого исследования, позволяет исследовать предмет в его
наиболее зрелой форме.
Задача, однако, отнюдь не исчерпывается открытием, что
именно капиталистическое производство товаров есть товарное
производство в собственном смысле. Необходимо далее устано¬
вить, какую роль играет товарная форма производства для са¬
мого капиталистического производства, взятого в целом. При
этом выясняется, что факт «товарное обращение есть исходный
пункт капитала» должен быть понят не только в смысле исто¬
рии происхождения капитала, но также в том смысле, что вся¬
кий цикл капиталистического производства начинается и завер¬
шается товарным обращением. Историческое отношение между
товаром и капиталом непрерывно воспроизводится во всей те¬
кущей жизни капиталистического общества, т. е. относится не
только к прошлому, и является также текущим, настоящим для
капиталистического общества.
В этом факте раскрывается подлинный смысл соединения
исторического и логического приемов исследования. Историче¬
ский метод приобретает здесь совершенно новый аспект: он за¬
ключается теперь не только в выведении настоящего из про¬
шлого, что, конечно, необходимо, но в историческом анализе
самого настоящего, в характеристике самодвижения этого на¬
стоящего, его постоянного самопроисхождения. При таком
подходе обнаруживается, что не только капитал есть продукт
товара, но что и товар есть, в свою очередь, продукт капитала;
но в этом последнем смысле это уже «капиталистически моди¬
фицированный товар».
В этом свете становится совершенно ясным следующее тре¬
бование, предъявляемое Марксом к логическому анализу капи¬
тализма:
«Таким образом, недопустимым и ошибочным было бы
брать экономические категории в той последовательности, в ко:
торой они исторически играли решающую роль. Наоборот, их
последовательность определяется тем отношением, в котором
они стоят друг к другу в современном буржуазном обществе,
причем это отношение прямо противоположно тому, которое
представляется естественным или соответствующим последова¬
тельности исторического развития. Речь идет не о том месте,
которое исторически занимают экономические отношения в че-
39

редованип различных общественных форм. Еще меньше речь
идет об их последовательности «в идее» (Прудон.—Л. /Неко¬
торая есть лишь извращенное представление исторического
процесса. Речь идет об их расчленении внутри современного
буржуазного общества»х.
Далее Маркс указывает на порядок этого «расчленения»:
сначала должны быть проанализированы «всеобщие абстракт¬
ные определения», которые более или менее относятся ко всем
общественным формам, и лишь затем расматриваются в фоку¬
се этих всеобщих определений категории, образующие внутрен¬
нюю структуру всего буржуазного общества.
Из сказанного видно, что всеобщие определения типа «то¬
варное производство вообще» рассматриваются в двух планах:
а) как общее в его отношении к частному и б) как часть в ее
отношении к целому. Товарное производство, как «всеобщее
определение», как родовое понятие, включающее в себя раз¬
ные уровни товарного производства, выступает по отношению к
капиталистическому товарному производству как род к виду,
как общее в его отношении к частному. Но, с другой стороны,
товарная форма производства есть лишь одна сторона бур¬
жуазного общества и относится к последнему, как часть к це¬
лому.
Таким образом, единство логического и исторического при¬
емов или, точнее, единство этих двух сторон диалектического
метода, заключается в том, чтобы «исторически первое» рас¬
сматривалось как некоторая общая сторона, принадлежащая
ей и исторически производному, и как та почва, на которой это
последнее постоянно воспроизводится. При этом «исторически
первое» выступает в исторически производном как часть по от¬
ношению к целому, как определенная сторона этого целого.
Проблема заключается в установлении логического смы¬
сла понятия «почва». Здесь надо обратиться к Гегелю, кото¬
рый различает «абсолютное основание» и «определенное осно¬
вание», понимая под первым сравнительно более общее, абст¬
рактное основание, а под вторым—основание специфичности
процесса, его конкретного своеобразия. Общие законы товар¬
ного обращения представляют собой самое общее основание
для капитализма, а его конкретным, определенным основани¬
ем является сам капиталистический процесс производства, про¬
цесс эксплуатации такого своеобразного товара, каким яв¬
ляется рабочая сила. Единством «абсолютного» и определен¬
ного оснований является «полное основание», т. е. примени¬
тельно к «Капиталу» — единство процесса производства и
обращения товаров. «Абсолютное основание» есть лишь одна
сторона полного основания, его «абстрактная исходная точка.
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 221.
40

В этом свете раскрывается также логический смысл извест¬
ного афоризма Маркса, что «анатомия человека есть ключ к
анатомии обезьяны». С точки зрения голого исторического ме¬
тода должно было бы быть наоборот: в анатомии обезьяны
следовало бы искать ключ к анатомии человека. Но история,
рассматриваемая в теоретически последовательной форме, тре¬
бует сопоставления двух видов одного и того же рода с той
точки зрения, насколько каждый из этих видов полно и адек¬
ватно выражает родовой тип, а этим преимуществом обладает
именно анатомия человека. В этом смысле высший вид дает
ключ к пониманию низшего вида.
Однако, с другой стороны, ни в коем случае нельзя игнори¬
ровать того, что род есть не только логическая, но также исто¬
рическая категория и что поэтому необходимость видеть в
«обезьяне» предпосылку для «человека» не отпадает. Логиче¬
ская суть вопроса заключается в том, что «анатомию обезьяны»
надо понимать не только в смысле выяснения того, что есть в
ней «обезьяньего», но и с точки зрения заключенных в ней воз¬
можностей для дальнейшего развития. А это последнее дости¬
гается тогда, когда на нее смотрят с высоты того, во что она
впоследствии превратилась.
Действительность исследуется со стороны ее возможности,
со стороны заключенной в последней тенденции.
Исследование действительности со стороны ее исторических
возможностей принимает в логическом плане форму движения
.мысли от категорий относительно более абстрактных к кате¬
гориям относительно более конкретным.
Излагая эволюцию логического метода в истории политиче¬
ской экономии, Маркс отмечает в ней два этапа: первый —
движение мысли от конкретного к абстрактному, и второй —
«обратный путь», движение от абстрактного к конкретному,
причем именно второй этап Маркс считает собственно
научным исследованием. «Последний метод есть, очевидно, пра¬
вильный в научном отношении»
Только при самом поверхностном взгляде это заявление
Маркса может показаться противоречащим марксистской ма¬
териалистической теории познания, согласно которой всякое
знание начинается с отражения в нашем сознании чувственных
конкретных предметов окружающего мира. Но чем тогда мож¬
но объяснить, что Маркс как бы отбрасывает всю первую по¬
ловину процесса познания, т. е. движение от чувственной кон¬
кретности к абстрактным понятиям, и начинает со второй по¬
ловины, с абстрактных понятий? — Ответ очень простой; логи¬
ческое знание начинается там, где можно оперировать понятия¬
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 213.
41

ми, а не просто представлениями. Метод исследования есть
метод оперирования понятиями. Говоря о двух «исходных
пунктах» — исходном пункте созерцания и представления, а
затем об исходном пункте логических рассуждений — Маркс
начинает со второго.”
Заслуга экономистов XVII века заключается в том, что они.
аналитически исследуя конкретные представления, пришли 'к
абстрактной категории стоимости, к этому «простейшему опре¬
делению». В основе их работы лежали анализ и индукция. Но
это была лишь предыстория диалектического исследования.
Его история начинается, когда в дело вступает дедукция и син¬
тез, когда мы пускаемся «в обратный путь», т. е. от абстракт¬
ного к конкретному. В этом последнем случае действует де¬
дукция, так как исследование движется от общего к частному,
от родового к видовому; здесь имеет место синтез, поскольку
мысль движется от общей основы, составляющей только одну
сторону конкретного целого капиталистического общества, по¬
скольку эта общая основа заполняется все более и более кон¬
кретными определениями.
Однако индукция и анализ, с одной стороны, и дедукция и
синтез, с другой, разделены только в крупном историческом
плане и в плане теории познания в широком смысле слова,
предметом которой является также происхождение наших зна¬
ний и их .переход от представлений к понятиям. Когда же речь
идет специально о логической работе мысли, то здесь, посколь¬
ку мы имеем в виду диалектический метод, индукция и дедук¬
ция, анализ и синтез всегда находятся в неразрывном единстве.
Логическая работа мысли есть ее движение «в обратный путь»,
от абстрактных понятий к конкретному понятию о действитель¬
ности, но при этом возвращении мысль не забывает пройден¬
ного ранее пути, она все время имеет его перед собой, воспро¬
изводит его в теоретически последовательной форме. Синтез
вновь повторяет анализ, дедукция вновь повторяет индукцию,
конкретизация вновь сопровождается абстрагированием, но все
это совершается уже в совершенно новой плоскости теоретиче¬
ского метода. В логическом плане не существует «этапности»
в действии индукции-дедукции, анализа-синтеза.
Все эти четыре процесса действуют в «Капитале»-во взаим¬
ной связи и зависимости, — это легко понять в свете принципа
единства исторического и логического исследования, в свете
гносеологической сущности диалектической логики.
Родовое понятие «товарное производство» является исход¬
ным пунктом, естественно, с ним связано родовое понятие
«стоимость». Поскольку мы отправляемся от этого родового
понятия к «го виду «капиталистическое товарное производство»·
и соответственно — к понятию «прибавочная стоимость», мы
совершаем дедукцию. Но, с другой стороны, поскольку Сущест-
42

ценные признаки данного родового понятия наиболее адекват¬
но выражены в видовых понятиях «капиталистическое товарное
производство» и «прибавочная стоимость», то для понимания
рода мы отправляемся к нему от вида. Здесь происходит про¬
цесс индукции. Афоризм Маркса: «анатомия человека — ключ
к анатомии обезьяны» — представляет собой своеобразное
выражение индукции этого типа.
Когда Маркс говорит, что «тайна» всеобщей и денежной
форм стоимости скрыта в простой форме стоимости, которая,
таким образом, выступает в качестве рода всякой формы стои¬
мости, и когда все остальные формы стоимости выводятся к
простой, то это—процесс дедукции. Когда же в денежной фор¬
ме сгоимости мы вновь, но на совершенно иной основе, возвра¬
щаемся к структуре простой формы стоимости «хА = уВ», ког¬
да денежная форма стоимости, как определенная частная фор¬
ма, служит исходным пунктом для более глубокого понимания
простой формы, имеющей характер типа или рода всякой фор¬
мы стоимости, то в этом случае происходит процесс диалекти¬
ческой индукции. Единство дедукции и индукции, образно вы¬
ражаясь, представляет собой как бы соединение двух формул:
«человек — обезьяна» и «обезьяна — человек»1.
То же самое происходит с анализом и синтезом. «Товарное
производство» является только одной, хотя и всеобщей сторо¬
ной капиталистического товарного производства. Эта сторона
должна быть многократно определена, конкретизирована, за¬
полнена все более и более богатым и разносторонним содержа¬
нием, специфическим для капиталистического производства то¬
варов. Это «заполнение» исследуется при помощи синтеза. Но
синтез обязательно сопровождается анализом. Из анализа то¬
вара вытекает, что он имеет три разных определения: потреби¬
тельную стоимость, стоимость, а в меновом отношении также
меновую стоимость. Синтезирование происходит прежде всего
по линии установления разнообразных форм связи и зависи¬
мостей между этими тремя определенностями товара, особен¬
но между стоимостью и потребительной стоимостью.
Единство анализа и синтеза в «Капитале» (а когда мы гово¬
рим о «Капитале», то имеем в виду- также и «К критике поли¬
тической экономии», и вообще экономическое учение Маркса)
концентрированно изложено в рецензии'Энгельса на работу
«К критике политической экономии».
«При этом методе мы исходим из первого и наиболее про¬
стого отношения, которое исторически, фактически находится
перед нами, следовательно, — из первого экономического от¬
1 Разумеется, в данном случае «род» и «вид» и отношение меж¬
ду ними понимаются ие в формально логическом, а в диалектическом
смысле. Здесь имеется в виду ве включение вида в .род, а генезис.
43

ношения, которое мы находим. Это отношение мы анализиру¬
ем. Уже самый факт, что это есть отношение, означает, что .в
нем есть две стороны, которые относятся друг к другу. Каж¬
дую из этих сторон мы рассматриваем саму по себе; из этого
вытекает характер их отношения друг к другу, их взаимодей¬
ствие» '. Далее Энгельс говорит о том, что во взаимодействии
обнаруживаются противоречия, которые находят свое разре¬
шение на практике путем образования нового, более сложного
отношения, в котором опять анализируются его две стороны,
затем синтетически устанавливается их взаимоотношение
и т. д.
В приведенных словах Энгельса, помимо интересующей нас
теперь мысли о единстве анализа и синтеза, содержится указа¬
ние на то, как совершаются переходы ко все более сложным
взаимодействиям, которые анализируются и синтезируются в
одно и то же время, а, именно говорится об обнаруживающих¬
ся противоречиях, об их разрешении.
Мы видим так же, какое громадное значение для Энгельса
(и вообще для марксистского диалектического метода) имеет
принцип единства теории и практики. Марксистский диалекти¬
ческий метод, в отличие от гегелевской диалектики, не ищет
средств, с помощью которых разрешаются противоречия, в сфе¬
ре самой логики, — он их находит в практике. Когда жизнь
ставит задачи, то она уже тем самым содержит сама в себе
условия для решения этих задач. Именно поэтому надо обра¬
щаться к жизни, когда мысль ищет путей для разрешения про¬
тиворечий.
То, что было сказано, не представляет собой, однако, исчер¬
пывающего рассмотрения проблемы начала и направления ис¬
следования и тем самым проблемы диалектической логики и
метода вообще. Ясно, что исследование начинается с абстракт¬
ного, но остается неясным, какое именно абстрактное должно
быть принято за начало, как его искать и где его найти. Когда в
первой стадии процесса познания анализируется конкретное
представление, то абстрагирование может совершаться в са¬
мых различных направлениях и при· этом может получиться
множество разных абстрактных понятий. Однако не любое из
этих абстрактных понятий может быть принято за начало, ко¬
торое явилось бы исходным пунктом для всего логического
процесса. Где тот критерий, с точки зрения которого можно
было бы установить, что именно данное, а не какое-нибудь
другое абстрактное понятие, должно быть принято за начало
исследования?
Ответ на этот вопрос следует искать в принципе единства
логического и исторического, в гносеологической природе диа¬
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 236..
44

лектического метода. «С чего начинает история, с того, же дол¬
жен начинаться и ход мыслей...» *.
Однако и в самой истории имеется много разных сторон,
каждая из которых могла бы быть принята за начало. Какую из
них надо выбрать? Стало быть, надо найти принцип, позволяю¬
щий установить искомую в качестве начала сторону действи¬
тельности. А для этого надо иметь в виду, что Маркса интере¬
суют два ряда законов: во-первых, законы тех явлений, кото¬
рые составляют прямой предмет исследования, а 'именно в
«Капитале» законы капиталистического производства, и, во-
вторых, законы перехода от одной формы к другой, т. е. от ста¬
рой формы к данной форме и от данной формы к новой форме.
Его интересует настоящее, но в его тесной связи с прошлым и
будущим.
Таким образом, если исследование начинает с того же, с че;
го начинает история, то надо начать его с того, что является
переходом, связующим звеном между предшествующим и на¬
стоящим, с такой стороны старого, которая является вместе с
тем стороной настоящего, «абсолютным основанием» для на¬
стоящего, «родом» старого и настоящего. При этом надо иметь
в виду, что в диалектичесской логике отношение между родом
II	видом рассматривается иначе, чем в логике формальной: это
не отношение по объему, когда вид есть всего лишь часть рода.
Диалектическая логика принимает во внимание отношения и
этого типа, но она ставит в центр вопрос о генезисе, о проис¬
хождении вида из тех предпосылок, которые существуют для
него в родовых чертах старого. Род не может существовать до
и вне своих видов, один вид происходит из другого вида, а не
из рода. Но, как говорилось, логика требует того, чтобы анали¬
зом были выделены общие черты (родовые) обоих видов, ко¬
торые объясняют нам возможность перехода от низшего к выс¬
шему виду. Родом должно быть такое общее, которое содержит
•в себе принцип различения частного, происхождение одного
Ьида из другого вида этого же рода. Именно с этой точки зре¬
ния можно понять глубокий логический смысл понятия, образ¬
но выражаемого словами «клеточка», «зародыш», часто приме¬
няемых Марксом, Энгельсом и Лениным.
«У Маркса в «Капитале» сначала анализируется самое про¬
стое, обычное, основное, самое массовидное, самое обыденное,
миллиарды раз встречающееся, отношение буржуазного, (то¬
варного) общества: обмен товаров. Анализ вскрывает в этом
простейшем явлении (в этой «клеточке» буржуазного общест¬
ва) все противоречия (гевр зародыш всех противоречий) со¬
временного общества. Дальнейшее изложение показывает нам
Развитие (и рост и движение) этих противоречий и этого обще¬
1 К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 236.
45

ства, в (сумме. — J1. AI.) его отдельных частей, от его начала
до его конца»
Понятие «в себе» (an sich) хорошо выражает суть понятия
«зародыш», так как затем легче понять, каким образом пред¬
мет из состояния «в себе» превращается в состояние «для се¬
бя», т. е. становится вполне самостоятельным, независимым от
старого, из которого он произошел.
Было бы абсолютно неверно интерпретировать эту теорию
«зародыша» в духе идеалистической теории преформизма в
биологии, согласно которой из данного «зародыша» автомати¬
чески развертывается все. дальнейшее развитие, якобы в нем
потенциально заключенное. В зародыше заключены только са¬
мые общие возможности, а превращение этих возможностей
в действительность зависит от множества условий, специфиче¬
ских для новой формы. Товарное производство не превра¬
щается само собой в капиталистическое производство, для
этого необходимы многие условия, прежде всего, первоначаль¬
ное накопление капитала, разорение мелких производителей и
образование «свободной» от средств труда рабочей силы.
Именно в свете теории «зародыша» как начала исследова¬
ния можно с надлежащей глубиной понять диалектическое
единство дедукции и индукции, в отличие от их чисто внешнего
формально логического соединения. Вся трудность в понима¬
нии этого вопроса исчезает, как только мы поймем, что диалек¬
тическое «общее», например «товарное производство», есть не
устранение всего частного, а наоборот — предполагает, что
оно в возможности включает его в себя, содержит его «в себе»,
и затем, что диалектическое «частное» есть не устранение всего
общего, а наоборот, есть его конкретизация, модификация это¬
го общего. Например, деньги просто и деньги как капитал—
это две частные формы денег, но обе эти частные формы мож¬
но и надо рассматривать как модификации одной и той же
общей категории «деньги», которая, в свою очередь, не есть
гегельянско-прудонистское отвлечение от всех частных форм, а
их интеграция, выжимка, сгусток, их сущность, то, что дозво¬
ляет деньгам стать капиталом.
Особенность диалектической логики состоит, в частности, в
том, что она заключает в себе право на дедукцию. Мы потому
имеет право выводить частное из общего, что само это общее
«привязано» к своим частностям, является их корнем и без них
не имеет никакого смысла. Они дедуцируются из него, так как
оно, это общее, индуцируется из «их. Эта особенность диалек¬
тической логики представляет собой более глубокбе развитие
того требования формальной логики, чтобы при определении и
делении понятий за основу был взят не род вообще, а обяза-
1 В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 358—359.
46

,сльно ближайший род. В диалектической логике это требо¬
вание мотивируется: для логического деления, для отделения
одного вида от другого должно быть взято не любое основание
деления, а то именно, через которое род связан со своими ви¬
лами. Абстракция имеет определенную границу. Товар только
потому может быть избран в качестве начала для дальнейшей
дедукции, что он понимается сразу и как простой товар, и как
капиталистически модифицированный. В начале исследования
мы можем об этом еще не говорить, а говорим просто и неоп¬
ределенно—товар, но логическое право на то, чтобы сделать
его предметом первоначального анализа, дано именно этим его
более сложным значением, которое в дальнейшем обнаружится.
Итак, мы начинаем с товара как общего, но общее он есть
лишь в той мере, в какой он есть в то же время частное (вна¬
чале—простой товар, что соответствует и историческому ходу
развития). Поэтому дальнейшая работа мысли представляет
собой сразу дедукцию и индукцию, то самое совпадение индук¬
ции и дедукции в «Капитале», о котором говорится в «Фило¬
софских тетрадях» Ленина1.
Диалектическое единство индукции и дедукции, анализа и
синтеза и есть то, что называется генезисом, выведением, вы¬
водом з диалектическм понимании. Маркс критикует класси¬
ков политической экономии за то, что они лишь стремились све¬
сти многообразие к единству множества видов, к роду. Дело не
только в том, что они не дополняли анализ синтезом, а в отсут¬
ствии у них принципа развития, которым обязательно должен
быть дополнен принцип единства. Принцип «зародыша» тесно
связан с принципом развития, с генетическим характером диа¬
лектического метода. Именно в этом смысле можно понять
следующее замечание Маркса о буржуазной политической эко¬
номии:
«Она заинтересована не в том, чтобы генетически развить
различные формы, а в том, чтобы путем анализа свести их к их
единству, так как она исходит из них, как из данных предпосы¬
лок. Но анализ является необходимой предпосылкой генетиче¬
ского изложения, понимания действительного процесса разви¬
тия в его различных фазах» 2.
Логическое право на генезис, выведение конкретного целого
из абстрактного «зародыша» дано соответствующим характе¬
ром самой действительности, если подойти к этому вопросу под
определенным углом зрения. «...В истории, как и в ее литера¬
турном отражении, развитие в общем и целом идет также от
простейших отношений к более сложным...»3. Марксисткое
1 См. В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 136.
*	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, ч. 3,
стр. 366.
*	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 235.
47

решение этого вопроса коренным образом отличается от его ре¬
шения в идеалистической философии Гегеля.
Движение от абстрактного к конкретному, поскольку этот
процесс рассматривается, как происходящий в самой объектив¬
ной действительности, Гегель понимает как саморазвитие кате¬
горий абстрактных в категории относительно конкретные. На¬
пример, сопоставляя понятия «владение» и «собственность», он
выводит вторую из первой. В самом деле, собственность есть
категория относительно более конкретная, чем владение, так
как не всякое владение есть собственность, но всякая собствен¬
ность есть владение, имеющее дополнительные специфические
признаки. Вместе с тем исторически, в самой объективной дей¬
ствительности, владение предшествует собственности *.
Все сказанное относительно этих двух категорий верно, но
нельзя поступать так, как это делает Гегель, и непосредствен¬
но выводить собственность из владения. В действительности,
говорит Маркс, не бывает такого положения, чтобы категории
«владение» и «собственность» существовали сами по себе, вне
определенных общественных носителей этих категорий. В ра¬
боте «К критике гегелевской философии права» Маркс это от¬
мечал, говоря, что у Гегеля предикаты существуют и разви¬
ваются сами по себе, вне субъектов, которые являются носи¬
телями этих предикатов. На деле существуют семьи и роды, ко¬
торые еще только владеют, но еще не имеют собственности, а
затем существуют такие общества и общественные группы,
которые уже обладают собственностью. Не «владение» пере¬
ходит в «собственность», а общественные формы, где есть
только владение, переходят в общественные формы, где уже
существует собственность.
Противопоставив свое материалистическое понимание воп¬
роса гегелевской идеалистической трактовке, Маркс вместе
с тем анализирует те условия, которые позволяют сказать, что
«законы абстрактного мышления, восходящего от простейшего
к сложному, соответствуют действительному историческому
процессу»2.
Рассмотрим в связи с этим довольно сложный ход мыслей:
«...Простые категории суть выражения условий, в которых мо¬
жет реализоваться неразвившаяся конкретность, до установле¬
ния более многостороннего отношения или связи, которые иде¬
ально выражаются в более конкретной категории, в то время
как более развитая конкретность сохраняет эту же категорию
как подчиненное отношение»3.
1 В социалистическом обществе колхозы владеют общегосударст-
ствеяной замлей, а яе являются ее собственниками. В данном случае
категория владения относится к периоду исторически более высокому.
*	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 215.
з	Там же.
48

Здесь фигурируют четыре понятия:	1)	простая категория
(чапример, владение), 2) более конкретная категория {на¬
пример, собственность), 3) неразвившаяся конкретность (на¬
пример, владеющие род или семья) и 4) более развитая кон¬
кретность (например, общественные формы, в которых сущест¬
вует собственность). На логическом языке это означает, что
речь идет об отношении между двумя разными субъектами, об¬
ладающими разными предикатами. У Гегеля же говорится
только о двух предикатах, из которых один переходит сам
собою в другой, более сложный.
Мысль Маркса такова: более развитая конкретность (4) не-
появляется на свет сразу, она сначала существует в виде не-
развившейся конкретности (3), играющей подчиненную роль в
исторически более ранних условиях, до тех пор, пока не по¬
являются новые условия, необходимые для ее полного разви¬
тия. Но вот появляются новые условия, более развитая конк¬
ретность становится реальностью, вместе с ней стала реаль¬
ностью более конкретная категория (2), а абстрактная кате¬
гория (1) занимает теперь подчиненное положение.
Например, деньги существуют задолго до капитала, но впо¬
следствии, при соответствующих исторических условиях, день¬
ги превратятся в капитал. Деньги, с этой точки зрения, являют¬
ся «зародышем» капитала, но они сами собой не превращаются
в капитал.
Проблема генезиса мысли в связи с ходом развития ее объ¬
ективно исторического прототипа имеет еще одну важную сто¬
рону. Дело не только в том, что «абстрактное» превращается в
самой действительности в конкретное (например, деньги в ка*
питал; еще раз повторяем, что деньги, в какой бы обществн-
ной форме они ни существовали, это вполне конкретная вещь,
но они относительно «абстрактнее» капитала), но еще в том,
что с определенной точки зрения, в более развитых конкрет¬
ностях абстрактные категории получают наиболее исчерпы¬
вающее выражение. Например, абстрактная теоретическая
категория «труд вообще», образованная путем чисто .умст¬
венного отвлечения от всех конкретных видов труда, имеет
реальный прототип в материальной реальности в условиях
капиталистического общества. В условиях капитализма, го¬
ворит Маркс, когда индивидуумы ходом самой действитель¬
ности вынуждены переходить от одного вида труда к дру¬
гому, становится безразличным, каким именно трудом за¬
ниматься, «труд вообще» становится исторической реаль¬
ностью. «Труд здесь не только в категории, но и в действи¬
тельности, стал средством создания богатства вообще и ут¬
ратил свою специфическую связь с определенным индиви¬
дуумом» ·.
, 1 К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 218.
4.	Зак. 7514.	4&

Итак, движение исследования от относительно абстрактного
начала ко все более и более конкретному результату и генети¬
ческий его характер обусловлен диалектическим характером
развития самой объективной действительности из существую¬
щей для нее исторической возможности. Этот факт является
тем фундаментом, на котором зиждется гносеологический и ма¬
териалистический характер диалектической логики.
К этому надо добавить еще только то, что и весь дальней¬
ший ход исследования повторяет «схему» первого его шага:
каждый последующий шаг в исследовании есть переход от
относительно менее конкретного ко все более и более конкрет¬
ному, генезисом является весь ход исследования в целом.
3.	Диалектическое доказательство, соотношение между
исходной категорией и конечными категориями
В. И. Ленин говорил о «промадной доказательности из¬
ложения» 1 «Капитала». Это признавали не только друзья, но
и враги марксизма. О железной логике и связи всех частей и
идей «Капитала» Энгельс писал: «...У Маркса все так связано
одно с другим, что ничего нельзя вырвать из этой общей
связи»2. Сам Маркс говорил, что «Капитал» представ¬
ляет собой «художественное целое». Суть доказательности
«Капитала» объясняется Энгельсом в письме к Марксу следу¬
ющим образом: «Поздравляю тебя с тем совершенством, с ка¬
ким самые замысловатые экономические проблемы выясня-.
ются просто и почти наглядно благодаря только тому, что
они ставятся на надлежащее место и в правильную
связь»3.
В «Капитале» логика исследования и логика доказательства
совпадают. Каждый новый шаг в исследовании есть в то же
время новый шаг в доказательстве истинности как принятого за
исходное, основного положения, так и конечных выводов
теории.
Развертывание исследования и доказательства осуществ¬
ляется посредством последовательного, постепенного выведе¬
ния из тех возможностей, которые имеют место на предшест¬
вующих стадиях исследования, более конкретных результатов*
причем, разумеется, это происходит при обязательном учете
включения новых условий. Такое выведение имеет синтетиче¬
ский характер. Выводы не извлекаются тавтологически из по¬
сылок, а обогащаются, конкретизируются. Дело в том, что «ей-
мые абстрактные определения, при более точном рассмотрен!»
их, всегда указывают на дальнейший конкретный, определен
1	В. И. Ленин. Соч., т. 1. стр. 116.
*	К. Маркс и ф. Энгельс. Письма о «Капитале, стр. 29^
з	Там же, стр. 121. (Вьвделено нами —Л. Л1.).
50

·;η:ι исторический базис. (Это и понятно, ибо как раз от него
очи и абстрагированы в этой определенности)»1.
В. И. Ленин о нижеследующем отрывке из гегелевской
«Пауки логики» говорит, что он «очень недурно подводит свое¬
го рсда итог тому, что такое диалектика»: «...Познание движет¬
ся о,т содержания к содержанию. Прежде всего это по¬
ступательное движение характеризуется тем, что оно начи¬
нается с простых определенностей и что следующие за ними
становятся все богаче и конкретнее. Ибо результат содер¬
жит в себе свое начало, и движение последнего обогатило
его некоторою новою определенностью... На каждой ступе¬
ни дальнейшего определения всеобщее поднимает выше
всю массу его предшествующего содержания и вследствие
сзоего диалектического поступательного движения не толь¬
ко ничего не теряет и не оставляет ничего позади себя, но
несет с собою все приобретенное, и обогащается внутри
себя...»2.
Доказательство, таким образом, есть движение вглубь, все
большее и большее обоснование внутренних законов, управляю¬
щих находящимися на поверхности и наблюдаемых явлений. В
соответствии с этим Ленин говорит, что истина лежит не в на¬
чале, а в конце, вернее в продолжении3.
Такая структура диалектического исследования и доказа¬
тельства, применяемые в «Капитале», вызвали со стороны
всякого рода метафизиков и идеалистов обвинение Маркса
в гегельянщине, в абстракности и формализме. Даже люди,
симпатизирующие Марксу, как например, М. М. Ковалев¬
ский, и глубоко проникший в экономическое учение Маркса
Н. Зибер, так или иначе выступали против такого метода
доказательства. Н. Зибер, отметивший поразительную силу ума
Маркса, его строжайшую логическую последовательность, его
уменье «ни разу не забывать принятых им предпосылок и не
уклоняться от них ни на волос», отмечал вместе с тем «несколь¬
ко схоластический язык» и «тяжеловесность» аргументации»
Маркса4.
М. М. Ковалевский, вспоминая свои встречи с Марксом, от¬
мечал его «благороднейшую и даровитейшую натуру», но сожа¬
лел, что Маркс «был и остался гегельянцем и что научные по¬
ложения его написаны поэтому на песке». Прочтя большую по¬
ловину «Капитала», он пришел к выводу, что «уклонение от по¬
зитивного метода» невольно ведет к заблуждениям. В то же вре¬
мя Ковалевский говорит о реакции Маркса на его, Ковалевско¬
1	К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма о «Капитале»,	стр.	68.
8	В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 223—224.
3	В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 186.
4	См. А. Л. Реуэль. 'Русская экономическая	мысль	60—70-х
годов XIX века и марксизм. М., Госполитиэдат, 1956, стр. 297.
51

го, критику: «...Он однажды сказал мне в упор, что логически
можно мыслить только по диалектическому методу, ну а нело¬
гически — хотя бы и по позитивному» *.
Как уже говорилось, диалектика Маркса прямо противопо¬
ложна диалектике Гегеля, — это .Маркс, Энгельс и Ленин от¬
мечали неоднократно, а Маркс специально на этом остановил¬
ся в послесловии ко второму изданию «Капитала». Но все же
диалектический метод требует от читателя извесгного напряже¬
ния для понимания хода его действия, так как при пользовании
им необходимо держать в голове длинную цепь предпосылок и
следствий. Для характеристики этого метода доказательства
большой интерес представляет ответ Маркса на письмо Энгель¬
са от 26 июня 1867 года. Читая рукопись первого тома «Капи-
питала», Энгельс заметил, что Маркс не позаботился о доказа¬
тельстве одного пункта и что в этом пункте следует ожидать
возражений со стороны противников, хотя аргументация их пус¬
та, абсурдна и их предпосылка.
В своем ответе на это Маркс писал: «Если бы я захотел
предупредить все такого рода возражения, то я бы испортил
весь диалектический метод исследования. Наоборот, этот метод
имеет то преимущество, что он ставит этим господам на каж¬
дом шагу ловушки и тем вынуждает их преждевременно обна¬
ружить свою непроходимую глупость».
«Ловушки», о которых говорит здесь Маркс, заключаются в
том, что поверхностный читатель ждет на каждом данном эта¬
пе исследования исчерпывающего доказательства рассматри¬
ваемых на этом этапе положений, между тем как эти доказа¬
тельства окончательно даются лишь рассмотрением всей сово¬
купности сторон и их связей, что не может быть осуществлено
на каком-нибудь отдельном этапе исследования.
В связи с этой особенностью диалектического метода возни¬
кает в высшей степени важный для понимания всего метода
вопрос о доказательстве исходной категории данной теории и
об отношении между этой категорией и конечными выводами
теории.
Исходной категорией «Капитала» является понятие стоимо¬
сти (прибавочная стоимость немыслима вне стоимости и опи¬
рается на эту последнюю). Не должно быть никаких противен
речий между всеми понятиями и положениями «Капитала», о
одной стороны, и этим исходным понятием, — с другой: нао¬
борот — все они должны ему соответствовать и из него выте¬
кать.
Маркс говорит, что буржуазная политическая экономия
даже классическая, мучилась над проблемой соответствия меж¬
ду явлениями, связанными с категорией прибыли (норма пр№-
1 А. Л. Ре у эль. Указ. соч., стр. 250.
52

-	1И тенденцил нормы прибыли к понижению и т. д.), с одной
^топоны, и закбном стоимости — с другой. Она впадала то в
<>дн\', то' в другую крайность: либо игнорировала специфиче¬
ские особенности прибыли в ее отличии от прибавочной стоимо-
-стл. для того, чтобы не измелить «сходному принципу стоимо¬
сти; либо учитывала указанные различия, но отказывалась для
этого от своего исходного принципа. «...Политическая эконо¬
мия... до сих пбр или произвольно игнорировала различие меж¬
ду прибавочной стоимостью и прибылью, нормою прибавочной
стоимости и нормой прибыли с тем, чтобы обеспечить себе воз¬
можность сохранить в качестве основного принципа определе¬
ние стоимости, или же отказывалась от этого определения стои¬
мости и вместе с ним от всякой почвы для научного отноше¬
ния к вопросу, чтобы ухватиться за различия, лежащие на
поверхности явлений и бросающиеся в глаза...»1.
Между тем буржуазной и ревизионистской критикой «Ка¬
питала» создана целая литература о существующем якобы про¬
тиворечии между первым томом «Капитала», в котором рас¬
сматривается принцип стоимости, и третьим томом, в котором
рассматривается прибыль с ее специфическими законами.
Печально знаменитый Бем-Баверк писал, что третий том
«Капитала» напоминает «русский поход», т. е. катастрофу На¬
полеона в России, «научное самоубийство» .«полнейший отказ
Вт своего учения» о стоимости и т. д. Русский реакционер, про¬
шедший путь от «марксизма» к идеализму, Сергей Булгаков,
говорил, что у него был «многолетний роман» с трудовой тео-
■ией стоимости и что выход в свет III тома «Капитала» принес
1му жестокое разочарование. Он пришел к выводу, что вообще
|ет никакой необходимости в том, чтобы принять за основу
геории какое бы то ни было одно определенное исходное поло-
кение, что в этом вопросе может и должна быть полная «свобо-
1а», и что он, Булгаков, например, считает вполне возможным
юстроить экономическую науку на основе ...религии2. Трудно,
la и незачем перечислять авторов, пережевывающих на разный
ии на один и тот же манер эту легенду о противоречии между
1И III томами «Капитала»3.
Наряду с этим направлением в буржуазно-ревизионистской
ритике «Капитала» против него выдвигалось также обвинение
Недоказанности самого понятия стоимости. Таким образом,
Ибо теория стоимости верна, но ей противоречат конечные вы-
ВДы, либо сама эта исходная теория не доказана, поэтому все
иание оказывается построенным на песке.
1	К. Маркс. Капитал, т. III, стр. 175.
*	Сергей Булгаков. От марксизма к идеализму. Сб. ста¬
нс «Общественная польза», СПб., стр. 347.
J В России, например, об этом писали также П. Струве и Ту¬
н-Барановский.
53

Важные данные для разбора и опровержения подобных об¬
винений «Капитала» в нелогичности, а также некоторых оши¬
бочных взглядов в этом вопросе у части марксистов, мы нахо¬
дим в следующих документах: в письме Маркса к Кугельману
от 11 июля 1868 г., в критике метода Рикардо в «Теориях при¬
бавочной стоимости», в предисловии Энгельса к III тому «Ка¬
питала», в письме Энгельса Конраду Шмидту от 12 марта
1895 г. С логической стороны эти документы особенно замеча¬
тельны тем, что из них с предельной ясностью видно, какое
громадное значение для диалектической логики имеет ее гно¬
сеологическое понимание, т. е. то, что наука ищет окончатель¬
ного доказательства своих основных понятий не просто в сфере
мышления, а в конечном счете в самой действительности, в ис¬
торической последовательности и в практике.
О	письме Маркса к Кугельману Ленин в предисловии к рус¬
скому переводу переписки Маркса и Энгельса писал, что оно
представляет «выдающийся интерес» не только для понимания
теории стоимости Маркса, ибо Маркс здесь учит своему ме¬
тоду, а также выясняет связь такого, казалось бы, отвлеченно¬
го вопроса, как теория стоимости, с интересами господствую¬
щих классов, желающих увековечения путаницы в этом воп¬
росе.
В первой части письма рассматривается утверждение одно¬
го из вульгарных экономистов, что значение понятия стоимости
в «Капитале» якобы не доказано, и что, стало быть, рушится
все построение системы доказательства. По этому поводу
Маркс писал: «Что касается «Zentralblatt», то автор статьи в
этом журнале делает наивозможно большую уступку, допус¬
кая, что если вообще придавать какой-нибудь смысл понятию
стоимости, то неизбежно приходится соглашаться с моими вы¬
водами. Несчастный не видит, что если бы в моей книге вовсе
не было главы о «стоимости», то анализ реальных отношений,
который я даю, содержал бы в себе данные и доказательства
действительных отношений стоимости. Болтовня о необходи¬
мости доказать понятие стоимости покоится лишь на полней¬
шем невежестве как в области того предмета, о котором идет
речь, так и в области научного метода. Всякий ребенок знает,
что каждая нация погибла бы с голоду, если бы она приоста··
новила работу, не говорю уже на год, а хотя бы на несколько
недель. Точно так же известно, всем, что для соответствующих
различным массам потребностей масспродуктов требуются
различные и количественно определенные массы совокупного
общественного труда»1.
Суть этой части письма заключена в двух пунктах. Во-пер¬
1 К. Маркс и Ф. Эигельс. Избранные письма, Л.—М.
Госполитиздат, 1947, стр. 208.
54

вых, понятие стоимости незачем специально и отдельно дока¬
зывать, так как оно выражает общеизвестный факт, а именно,
что труд есть основа всей жизни общества. Во-вторых, оно не
нуждается в прямом и непосредственном доказательстве, так.
как его истинное значение раскрывается всем дальнейшим ана¬
лизом. Если стоимость есть, с одной стороны, основание для
всего дальнейшего построения, поскольку она выражает само¬
очевидный факт, то, с другой стороны, обоснованное, т. е.
все дальнейшее построение, само является основанием для по¬
нятия стоимости, основанием основания. Таким образом,
ход исследования и доказательства, взятый в целом, образует
«круг».
Высказанная здесь Марксом мысль о способе доказатель¬
ства исходного положения представляет собой материалистиче¬
ское истолкование следующего гегелевского положения: «Сле¬
дует признать весьма существенным то соображение.., что дви¬
жение (философствования) вперед есть возвращение к осно¬
ванию, к тому первоначальному и истинному, от которого зави¬
сит и которым на самом деле производится то, с чего мы начи¬
наем... Существенное для науки состоит не только в том, что¬
бы началом служило нечто чисто-непосредственное, сколько в
том, чтобы целое образовало в себе круг, в котором первое есть
также и последнее, а последнее есть также и первое...» *.
В таком способе доказательства истинности исходного поло¬
жения нет ничего условного и проблематического, как это мо¬
жет показаться на первый взгляд. Гегель считает нужным
предупредить, что такое доказательство только внешне похо¬
же на прием, применяемый в геометрии, когда нечто сначала
предполагается как истинное, и лишь затем доказывается его
действительная истинность. Исходное понятие не предпола¬
гается, а диктуется объективной природой вещей фактически.
«Круг» в диалектическом доказательстве не имеет ничего
общего с тем «кругом в доказательстве», который совершенно
справедливо запрещен формальной логикой. Формальная логи¬
ка не допускает доказательства аргументов посредством ссылки
на истинность тезиса, в диалектической же логике структура
отношения между тезисом и аргументами такова, что они друг
друга поддерживают и обосновывают. Теория стоимости яв¬
ляется аргументом, доказывающим сущность и смысл эксплуа¬
тации пролетариата классом капиталистов, т. е. практики капи¬
талистического общества, и, с другой стороны, ее истинность
постоянно подтверждается практикой классовой борьбы. Кри¬
терий практики вносит новые логические возможности в отно¬
шение между тезисом и аргументами. Ссылка Маркса на то.
1 Гегель. Наука логики, часть 1-я, М., изд. профкома слуша-
?елей ин-та красной профессуры, 1929, стр. 21.
55

•что общество не может прожить и несколько недель, если оста-
довить на это время работу, есть ссылка на практику, примене¬
ние критерия практики.
Маркс использует каждый подходящий повод, чтобы под¬
черкнуть, что «теоретические допущения» совпадают с «фак¬
тическими предпосылками». Так, об образовании общей
нормы прибавочной стоимости он пишет в третьем томе: «Та¬
кая общая норма прибавочной стоимости, — в виде тенденции,
как и все экономические законы, — была допущена нами в ка¬
честве теоретического упрощения; однако в действительности
она является фактической предпосылкой капиталистического
способа производства, хотя и тормозится практическими пре¬
пятствиями... Но в теории предполагается, что законы капита¬
листического способа производства развиваются в чистом виде.
В действительности всегда имеется налицо лишь некоторое при¬
ближение; но приближение это тем больше, чем более развит
капиталистический способ производства, чем менее он иска¬
жается и осложняется пережитками прежних экономических
укладов»
В связи со спором относительно того, является ли земельная
рента платой за естественные различия почвы или же процен¬
том «а вложенный в землю капитал, Маркс ссылается на прак¬
тику, на «практическую борьбу не на жизнь, а на смерть меж¬
ду фермером и лендлордом», из которой видно, что рента яв¬
ляется и тем, и другим. Для нас особенно важно сделанное
Марксом в связи с этим имеющее общее значение замечание:
«Только поставив на место противоречащих друг другу догм
скрывающиеся за «ими противоречивые факты и действитель¬
ные антагонизмы, можно превратить политическую экономию в
положительную науку»*.
Понятие стоимости, которое вводится Марксом в начале
исследования, есть таким образом,не тот тезис, который имеет
в виду формальная логика, и который остается лишь пробле¬
матически истинным, пока он не доказан, — он рассматривает¬
ся с самого начала как фактически истинный, но это пока исти¬
на в самом общем виде. Стоимость есть труд, но труд в особой
форме («овеществленный», принявший форму стоимости). В
начале исследования не мотивирована в полной мере только
особая форма труда, выраженного в стоимости, но не лежащий
в ее основе труд, значение которого доказано практикой. Для
доказательства истинности тезиса об особой форме труда за¬
ключенного в стоимости, требуется рассмотрение более слож¬
ных и конкретных экономических фактов и соответствующих им
категорий.
1	К. Маркс. Капитал, т. III, стр. 182. Выделено нами,—Л. М.
*	К. Маркс, Ф. Энгельс. Письма о «Капитале»,
стр. 163—164.
56

Подлинная задача науки заключается не только в том. что¬
бы теоретически доказать существование общего закона, но и
в том также, чтобы аргументировать существование особой
формы, в которой в данном случае проявляется общий закон.
В первой, приведенной выше части письма Маркса к Кугель-
ману говорится о том, что мысль о труде как исходном пунк¬
те всего исследования, не нуждается в отдельном доказатель¬
стве вследствие ее самоочевидности; во второй же части пись¬
ма по существу речь идет о значении и доказательстве особой
формы труда, стоимости как таковой.
«Очевидно, само собой, что эта необходимость разделения
общественного труда в определенных пропорциях никоим обра¬
зом не может быть уничтожена определенной формой общест-
ственного производства; измениться может лишь форма ее
проявления. Законы природы вообще не могут быть уничтоже¬
ны. Измениться, в зависимости от различных исторических
условий, может лишь форма, в которой эти законы проявля¬
ются. А форма, в которой проявляется это пропорциональное
распределение труда, при таком общественном устройстве, ког¬
да связь общественного труда существует в виде частного об¬
мена индивидуальных продуктов труда, — эта форма и есть
меновая стоимость этих продуктов. Задача науки состит имен·*
но в том, чтобы объяснить как, проявляется закон стоимости.
Следовательно, если бы захотели сразу «объяснить» все кажу¬
щиеся противоречащими закону явления, то пришлось бы дать
науку раньше науки. В том-то и состоит как раз ошибка Ри¬
кардо, что он в своей первой главе о стоимости предполагает
данными все возможные категории, которые еще должны быть·
выведены, чтобы доказать их адекватность закону стоимо¬
сти»
Таким образом, категория стоимости сначала является ис¬
ходной для всего исследования со своей общей стороны, в ка¬
честве труда вообще, но со стороны своей частной формы она
все больше и больше обосновывается по мере продвижения ис¬
следования вперед — в учении о деньгах, о капитале и в конеч¬
ном счете в учении о цене производства и т. д. Наука не может
быть дана раньше науки, истинность ее исходных положений
полностью доказывается лишь по мере их конкретизации.
Смысл диалектического «круга» сжато выражен в следую¬
щих цитированных Лениным словах Гегеля: «Таким образом
происходит, что каждый шаг вперед в поступательном движе*
нии дальнейшее определение, удаляясь от неопределенного на-
чала, представляет собой также возвратное приближение к:
последнему.., идущее назад обоснование начала и идущее впе*
1	К. Маркс, Ф. Энгельс. Письма о «Капитале», стр.
160—161.
57

ред дальнейшее определение его — совпадают и есть одно и
то же»
Теперь ясно, почему «круг» в диалектическом понимании не
противоречит протесту формальной логики против «круга в до¬
казательстве». Дело в том, что движение от основания (нача¬
ла) к обоснованному и движение «возвратное» от обоснован¬
ного к основанию совершаются в разных отношениях, — снача¬
ла в отношении общего содержания помятая стоимости, а за¬
тем в отношении частного содержания этого понятия. (Именно
поэтому, точнее — это спираль). А формальная логика, как
известно, поднимает свой голос протеста против противоречий
лишь в тех случаях, когда они действуют в одном и том же от¬
ношении.
Так решается вопрос о доказательстве истинности исходно¬
го понятия в «Капитале» и в диалектической логике вообще. Но
этот вопрос имеет еще другую сторону: каким способом дока¬
зывается соответствие (отсутствие противоречия) всех прочих
существенных понятий данной теории ее исходной категории?
Критикуя в «Теориях прибавочной стоимости» метод Рикардо
и характер построения его труда, Маркс устанавливает в свя¬
зи с этим важное различие в данном вопросе между формаль¬
ной и диалектической логикой.
Рикардо, — говорит Маркс, — сделал большой шаг вперед
после А. Смита. Если у Смита анализ внутренних отношений
еще перемешивается с анализом отношений поверхностных, т. е.
если Смит не задумывается над соответствием всей теории ее
исходному понятию, то Рикардо поставил все категории поли¬
тической экономии «на очную ставку с принципом», с понятием
стоимости. Все эти категории «привлечены к ответу, насколько
они прямо ему соответствуют». Решая эту задачу, Рикардо по¬
лучает «совершенно новые и поразительные результаты»2.
Однако при всем этом характер «очной ставки», сопостав¬
ления всех категорий с принципом у Рикардо не удовлетворя¬
ет Маркса. Рикардо действует чисто формально логически, ког¬
да он конкретные явления непосредственно сопоставляет с
принципом, а не выводит их из него. Так, соответствие общей
нормы прибыли принципу стоимости он лишь предполагает, и
поэтому не замечает противоречия между ними, которое еще
надлежит объяснить и поставить на надлежащее место в об¬
щих рамках соответствия между ними. На самом деле надо
существование общей нормы прибыли «развить при посредстве
массы промежуточных звеньев, — развитие, весьма отличное от
простого подведения под закон стоимости. Благодаря этому
Рикардо приобрел бы вообще совершенно другой взгляд на
*	В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 224—225.
2	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости. Партиздат, 1932.
т. II, часть 1, стр. 15.
58

природу прибыли и не отождествлял бы ее прямо с прибавоч¬
ной стоимостью» ·.
Кроме того, методологический недостаток доказательства у
Рикардо заключается в том, что сопоставление конкретных ка¬
тегорий с принципом у него происходит бессистемно: каждое
сложное понятие сопоставляется с принципом само по себе вне
его связей с другими конкретными понятиями. Принцип приме¬
няется, таким образом, формально к материалу, собранному
по случайным, внешним признакам.
Диалектическое доказательство есть не подведение, а вы¬
ведение одних положений (и категорий) из других. При этом
очень важно учесть, что выведение не предполагает какого-то
■прямолинейного действия, а совершается посредством «проме¬
жуточных звеньев», переходов и опосредований. «Доказыва¬
ние есть вообще опосредованное познание», «отмечает Ленин
словами «Науки логики»2.
В том же направлении развивается мысль Энгельса в его
предисловии к III тому «Капитала», когда он критикует ошиб¬
ки Фиремана и Шмидта при объяснении отношения между
принципом стоимости и средней нормой прибыли. Фиреман не
сумел исчерпывающе решить поставленный вопрос из-за непо¬
нимания того, что диалектическое доказательство представляет
собой цепь «промежуточных звеньев» и опосредований.
«...Сколько посредствующих звеньев потребовалось бы еще и
после этого открытия, чтобы Фиреман мог выработать полное
очевидное решение проблемы,—это показывает незаслуженно
холодный прием, которым встречена его столь значительная
статья»3. Фиеман не понимает, что Маркс не дает раз навсег¬
да установленых определений понятий, но что он их сначала
развивает. «Ведь само собой разумеется, что когда вещи и их
взаимные отношения рассматриваются не как постоянные, а
как находящиеся в процессе изменений, то и их мысленные от¬
ражения, понятия, тоже подвержены изменению и преобразо¬
ванию; их не втискивают в окостенелые определения, а разви¬
вают в их историческом, resp. (соответств.) логическом, про¬
цессе образования»4.
Шмидт также подвергается Энгельсом критике за такое же
непонимание отличия между простым формально логическим
сопоставлением понятий и их диалектическим выведением.
Письмо Энгельса к Шмидту от 12 марта 1895 года есть ло¬
гическое продолжение той критики, которой он подверг Шмид¬
та и Фиремана в предисловии к III тому «Капитала»,—оно на¬
*	К. Маркс. Теория прибавочной стоимости, т. II, часть 1,
стр. 19.
*	В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 137.
3 К. Маркс. Капитал, т. III, стр. 17.
*	Там же, стр. 16.
59

писано всего полгода спустя после этого предисловия и затра¬
гивает, в общем, тот же круг вопросов. Но оно замечательно,
кроме того, тем, что в нем логические проблемы ставятся пря¬
мо, особенно это относится к проблеме отношения между по¬
нятиями и действительностью.
В первой части письма Энгельс упрекает Шмидта в «эклек¬
тическом методе философствования», что выражается .в том,
что Шмидт не охватывает вопроса в целом и что у него дело
часто сводится к «умничанию по позоду частностей». Из-за
этого Шмидт приходит к выводу, что стоимость есть лишь «не¬
обходимая фикция», практически диктуемая определенными ин¬
тересами. Энгельс напоминает Шмидту об его прежних кантиан¬
ских взглядах и говорит, что он подходит к стоимости так же,
как Кант выводил «бытие божье» из практического разума.
Особенно большой интерес представляет вторая часть пись¬
ма. Здесь Энгельс говорит, что не только понятие стоимости,
но и вообще все понятия таковы, что между ними и действи¬
тельностью не может быть зеркального отражения. Понятие,
несмотря на это, всегда больше чем фикция, оно приблизи¬
тельно, но верно отражает действительность. Абстракции от
действительности не представляют собой обязательно отход от
действительности, они выражают действительность, но не пря¬
мо, а окольным путем, и находятся с ней в таком отношении,
как две асимптоты, которые, приближаясь друг к другу, ни¬
когда все же не совпадают. Именно отсюда и вытекает необ¬
ходимость при исследовании и доказательстве устанавливать
связь между понятиями и конкретной действительностью по¬
средством промежуточных звеньев и опосредствования. Это
относится и к отношению между стоимостью и общей нормой
прибыли.
4. Логические категории. Система экономических
категорий в связи с системой логических категорий.
Логическая структура «Капитала».
Каждая отдельная наука оперирует своими категориями,
смысл которых заключается в их специфичности. Специфич¬
ность категорий каждой данной науки имеет двоякое значение:
во-первых, все категории данной науки отличаются друг от дру¬
га, так как их функция в том и заключается, чтобы выражать
разные грани данной области явлений; во-вторых, все катего¬
рии данной науки в своей совокупности отличаются от любых
категорий всякой другой науки.
Категориями отдельных наук выражаются специфические
отношения, характерные для каждой отдельной области дейст¬
вительности ( например, экономическими категориями выра¬
жаются экономические отношения между людьми). Но на
протяжении многотысячелетней практической деятельности и
60

многовековой истории науки человечество научилось распозна¬
вать вообще в бесчисленных связях между вещами определен¬
ные различные типы этих связей, разные стороны действитель¬
ности, которые отразились в мысли в форме логических катего¬
рий.
Логическими категориями, как уже говорилось в предисло¬
вии, «азываются те понятия, в которых выражается разносто¬
ронность действительности, взятой в ее общем виде (а не в свя¬
зи с особенностями содержания конкретных областей действи¬
тельности) , разнотипность ее связей и отношений. В своей по¬
знавательной и практической деятельности человечество уста¬
новило, что мир состоит из предметов, что все находится в дви¬
жении, в пространстве и во времени, что все существующее
имеет определенную форму, качественную и количественную
определенность и т. д.
Ф. Энгельс отмечает, что логические категории в домарк¬
систской философии и логике были исследованы наиболее глу¬
боко лишь Аристотелем и Гегелем.
Аристотель составил таблицу, состоящую из следующих ка¬
тегорий: сущность, качество, количество, отношение, место, вре¬
мя, положение, обладание, действие, страдание (т. е. состояние,
испытываемое телом, подвергаемым действию). Каждую из них
он очень тщательно исследовал, особенно в «Метафизике».
Свое учение о категориях Аристотель тесно связывал со
своим общим логическим учением, особенно с теорией сужде¬
ния. Истинным — по Аристотелю — является то суждение, в
котором утверждается, что что-нибудь есть, и оно действитель¬
но есть или же, что чего-нибудь нет, и этого действительно
нет. Но дело в том, что бытие (которое есть или же которого
нет) может рассматриваться в аспекте самых различных ка->
тегорий — со стороны сущности, или качества, или количества
и т. д. И не только может, но и должно в соответствии с тре¬
бованиями логики.
«Самостоятельное существование в себе приписывается все¬
му тому, что обозначается через различные (формы категори¬
ального) высказывания: ибо на сколько ладов эти различные
высказывания производятся, столькими путями они здесь ука¬
зывают на бытие» Ч
> Аристотель. Метафизика. Книга 5. М.—JI. Гос. соц.-эк.
изд-во, 1934, глава 3, стр. 87.
С.' Поварнин в своей «Логике отношений напрасно видит не¬
кое новое слово в логике в следующем высказывании Lask'a в его «Die
Lehre vom Urtheil»: «Становятся мыслимыми и другие теории, прини¬
мающие, что отношение связки имеет столько форм, сколько видов
категориального отношения, существующего будто бы между подле¬
жащим и сказуемым» (см. С. И. Поварнин. Логика отношений,
Пг., 1917, стр. 132).
61

В этом требовании многостороннего подхода к истине нель¬
зя не видеть одного из тех «запросов диалектики», которые бы¬
ли замечены Лениным в логическом учении Аристотеля, — это
какой-то зародыш будущего диалектического учения о конкрет¬
ности истины.
На несравненно более высоком теоретическом уровне ари¬
стотелевское требование многокатегориального понимания суж¬
дений повторяется в логике Гегеля, писавшего, что различные
виды бытия требуют свойственных именно им видов опосредо¬
вания или содержат их в себе и что поэтому и природа доказа¬
тельства относительно каждого из них различна.
Важность и жизненность для науки и практики многокате¬
гориального подхода к действительности подтверждается исто¬
рией языка, в которой очень наглядно отражена борьба мысли
за возможно более многосторонний охват познаваемой действи¬
тельности.
А. А. Потебня писал об этом, что «труды обособившихся
наук и таких-то по имени ученых являются здесь лишь про¬
должением деятельности племен и народов. Масса безымян¬
ных для нас лиц, масса, которую можно рассматривать как
одного великого философа, уже тысячелетия совершенствует
способы распределения по общим разрядам и ускорения мьи-
ли и слагает в языке на пользу грядущим плоды своих уси¬
лий» К
«Способы распределения по общим разрядам» и есть не что
иное, как формы разделения мысли на логические типы, «раз¬
ряды», т. е. на логические категории.
Для выяснения смысла и значения логических категорий со¬
вершим краткий экскурс в историю частей речи в русской грам¬
матике, как эта история изложена в трудах А. А. Потебни пре¬
имущественно. Ближайший интерес представляет для нас исто¬
рия образования имени существительного как грамматической
категории, выражающего логическую категорию предметнос¬
ти; история имени прилагательного, выражающего в языке
категорию качества и некоторым образом формы; и, наконец,
история образования глагола, как языкового выражения ка¬
тегории действия.
Известно, что посредством имени существительного выра¬
жаются мысли как о предметах единичных и непосредственно
воспринимаемых, так и о классах предметов, о предметах «аб¬
страктных». Вот как В. В. Виноградов в своей работе «Совре¬
менный русский язык» определяя имя существительное,
указывает, что**...предметность — это та языковая категория,
лри посредстве которой слова из простых названий вещей ста-
1 См. А. А. Потебня. Из записок по русской граматике.
Часхь I т т гтп- 641—642.

новятся выразителями обобщенных субстанциальных значе¬
ний и при посредстве которой предметно мыслятся отвлечен¬
ные понятия не только о вещах и лицах, но и о качествах и
действиях. Благодаря категории предметности преодолевает¬
ся номинативная связанность названия с вещью. В системе
современного русского языка существительность выражается
в том, что слово внутри себя, в своей смысловой структуре
содержит предметное значение, которое может и не предпо¬
лагать материальной вещи, а непосредственно воплощать и.
отражать разнообразный круг абстрактных идей. И в то же
время категория имен существительных имеет под собой
твердый фундамент «вещей» ц их функциональных соотноше¬
ний в мире материальной действительности *.
Но слова, обозначающие предметы, не сразу приобрели ка¬
тегориальное значение имени существительного. В истории язы¬
ка (например, русского языка) они сначала относились к от¬
дельным предметам, а не к отвлеченным понятиям, и при этом
они скорее выражали представления, а не понятия.
Лишь постепенно слова начинали выражать понятия, а не
представления, и постепенно освобождались от так называемой,
«внутренней формы», от заключенного в них образа. Слова чис¬
то описательного типа (например, белок — от представления
«белый») заменялись словами типа «дуб», в которых ничего
образного уже не оставалось. В последнем случае, — отмеча¬
ет исследователь, — «мысль, вскормлення словом, начинает
непосредственно относиться к самим понятиям»2.
Громадное значение исследования А. А. Потебни состоит а
том, что он анализ истории частей речи связывает с анализом
истории предложения. В переводе на язык логики это значит,,
что история логических категорий связана с историей формиро¬
вания суждения, его прогрессирования как определенной фор¬
мы мысли.
Прежде чем существительное выступило в качестве особой
категории, отдифференцированной от всех других категорий,
оно должно было стать подлежащим, которому противостоит
сказуемое. Точнее, эти процессы шли рядом и влияли друг на
друга.
Но когда возникло существительное в собственном смысле,
т. е. как категория, то после этого могли возникнуть прилага¬
тельное и затем также и глагол, как особые категории атрибу¬
та или предиката.
«Существование прилагательного и глагола возможно толь¬
ко после того, как сознание отделяет от более или менее случай-
' Ом. В. .В. Виноградов. Современный русский язык. М.
Учпедгиз, 1938.
3 А. А. П о т е б н я. Мысль и язык. Одесса, 1922, стр. 133.
61

ных атрибутов то неизменное зерно вещи, ту сущность, субстан¬
цию, то нечто, которое человек думает видеть за сочетанием
признаков и которое не дается этим сочетанием»1.
Образование категории прилагательного связано с развити¬
ем логической категории качества. Прогресс качественности
идет параллельно с формированием абстрактных понятий в
фбрме разного рода олицетворения.
Это встречается в виде исторического наследства и у Пуш¬
кина:
...И внемля им (его стихам)
Вздохнет о славе сладость,
Утешится безмолвная печаль
И резвая задумается радость.
«Младость», «печаль», «радость», имеют здесь уже что-то от
прилагательного: молодое, печальное, радостное, — но вместе
с тем это прилагательное сохраняет еще внешнюю форму су¬
ществительного 2.
Процесс становления качественности как особой категории,
в которой преодолена предметность и осуществлено отдиффи-
ренцирование от существительного, имеет, оо Потебне, по край¬
ней мере три ступени. Деление на такие ступени можно понять
лишь в плане прогресса в формировании-предложения (а в ло¬
гике — суждения).
В самом общем смысле предложение выражает мысль, в ко¬
торой связаны определяемое с определяющим. Исторически
эта связь может иметь три формы:
«Дуб стол»,
«Дуба стол» (= стол из дуба),
«Дубовый стол».
На первой и третьей ступени мы видим полную согласован¬
ность, выражающую как говорит Потебня, «рифмовку мыс-·
лей», — определяемое и определяющее стоят в одном и том же
именительном падеже. Но между этими двумя формами имеет¬
ся очень существенное различие и между ними—исторически—
лежат огромные массивы времени. На первой ступени одинако¬
вым падежом выражена самостоятельность приводимых в
грамматическую и логическую связь вещей (точнее — слов и
понятий о вещах), а на третьей ступени — самостоятельность
приводимых в связь грамматических и логических категорий,
отпочкование прилагательного от существительного.
Между низшей и высшей ступенью была переходная форма
типа «дуба стол». Несогласованностью падежей уже подчерки¬
1 А. А. Потебня. Мысль и язык. стр. 121.
*	Впоследствии вновь появятся существительные такого типа, но
будучи производными от прилагательных, они выражают уже значи¬
тельно более высокую ступень развития языка и мысли.
64

валась категориальная противоположность, функциональное
различие между определяемым и определяющим, между под¬
лежащими и сказуемым.
О	последней ступени Овсяннико-Куликовский писал: «Ког¬
да, наконец, прилагательные потеряли эту субстанциальность,
тогда обозначился великий переворот, происшедший в мысли:
слово белый перестало выражать субстанции... и превратилось
в особую форму мысли...» *.
'Анализ Потебни представляет собой разительный пример
соединения логического и исторического исследования. И с
логической, и с исторической точек зрения в истории трех
ступеней имени прилагательного нетрудно заметить действие
закона отрицания отрицания: «дуба стол» есть отрицание
«рифмовки» мыслей типа «дуб стол», а «дубовый стол» есть
возвращение к «рифмовке», но уже на новой ступени, в новой
форме.
(Если вдуматься, то существует какая-то существенная ана¬
логия между эволюцией имени прилагательного как языкового
выражения категории качества и историей развития форм стои¬
мости в «Капитале»: от единичной формы ко всеобщей через
особенную).
История грамматики свидетельствует о дальнейшем громад¬
ном скачке в умственном (логическом) развитии· человечества
в связи с формированием категории действия, а в граммати¬
ке — категории глагола.
А.	А. Потебня усматривает категориальное различие между
формами «зеленая трава» и «трава зеленеет». В первом случае
трава характеризуется атрибутивно, а во втором — предика·
тивно. Деление на «атрибутивный» и «предикативный» типы
определения несомненно имеет овои истоки в логике и грамма¬
тике Аристотеля, который говорил, что «высказывание о дру¬
гом», имеющееся во всяком суждении, может быть двоякого
характера: а) в смысле «присоединения к» и б) в смысле «об¬
наружения в»2. Этим Аристотель положил начало делению
суждений на синтетические и аналитические.
В форме «зеленая трава», говорит Потебня, признак
как бы пассивно принадлежит предмету, извне присоединяется
к нему; в форме же «трава зеленеет» признак как бы произво¬
дится самой деятельностью предмета. Если при качественно¬
атрибутивной характеристике предмета ему могут быть припи¬
саны самые различные и даже случайные признаки, то это де¬
лается почти невозможным при глагольно-предикативной ха¬
рактеристике. Когда предмет действует, то он при этом всегда
ограничен своими собственными возможностями, за пределы
1 Овсяннико-Куликовский. А. А. Потебня как языко¬
вед-мыслитель. Оттиск из журн. «Киевская сторона», 1893, стр. 53.
В. Зак. 7514,	65

которых он не может выйти. Здесь для случайных определе¬
ний остается совсем мало места.
Насколько важно было языку найти средства для выраже¬
ния категории действия, свидетельствует сложная история пе¬
реходных форм от прилагательного к глаголу, описанная в ис¬
следованиях Потебни и других лингвистов, посвященных исто¬
рии грамматики1.
Мы обратились к этим справкам из истории языка не для
того, чтобы получить с ее помощью дополнительные знания о
тех или иных логических категориях, но с единственной целью
показать, что «муки» языка в его стремлении выразить
логические категории лучше всего говорят о большом значении
логических категорий в общей логике мышления и, в особенно¬
сти, для понимания природы суждения и проблемы истины.
Это обращение к истории некоторых грамматических кате¬
горий помогло нам понять и то, что разные категории могут и
должны сравниваться по степени их познавательного значе¬
ния. История языка наглядно показывает, что прогресс мысли
выражается, в частности, в том, что ею все лучше выражается
сложная многогранность мира и в том, что каждая исторически
новая категория имеет более высокую познавательную цен¬
ность.
В чем же-згхлючастся чпачечие. логических категорий для
исследования категорий данных отдельных-наук, в данном слу¬
чае для исследования экономических категорий? В чем состоит
система логических категорий и как она, на примере «Капита¬
ла», связана с системой экономических категорий? Ответ на
этот вопрос должен помочь читателю связать воедино те дан¬
ные, которые получены в настоящем труде при анализе отдель¬
ных, как экономических, так и логических категорий, подойти
к этому анализу с более общей точки зрения.
Начнем рассмотрение этого вопроса с разбора известного
фрагмента из «Диалектики природы» Ф. Энгельса относитель¬
но классификации суждений. Это имеет большое значение для
нашей темы, так как классификация суждений, по Энгельсу,
тесно связана с классификацией нескольких самых главных ло¬
гических категорий и объясняет тот принцип, который лежит в
основе системы логических категорий, и в основе логической
структуры «Капитала», в частности.
Приведем сначала высказывание Энгельса относительно об¬
щего требования диалектической логики, в отличие от логики
1 См. А. М. Пешковский. Русский синтаксис в научном ос¬
вещении. М., Узпедгиз, 1956; Овсяннико-Куликовский.
А.	Потебня как языковед-мыслитель. Об этом с логической точки
зрения. См. так же Л. А. Маньковский. Общая форма сужде¬
ния в классической логике. Ученые записки Тамбовского педагоги¬
ческого института, 1947.
66

формальной, чтобы формы .мышления были поняты в их взаим¬
ной связи, причем так, чтобы было видно, как одни формы вы¬
водятся из других, «более высокие» из «нижестоящих». Хотя
Энгельс говорит здесь о субординации в системе суждений и
умозаключений, но это, как отмечалось, имеет самое прямое
отношение и к категориям.
«Диалектическая логика, — пишет Энгельс, — в противо¬
положность старой, чисто формальной логике, не довольствует¬
ся тем, чтобы перечислить и без всякой связи поставить рядом,
друг возле друга формы движения мышления, т. е. различные
формы суждений и умозаключений. Она, наоборот, выводит
эти формы одну из другой, устанавливает между ними отноше¬
ние субординации, а не координации, она развивает более вы¬
сокие формы из нижестоящих...» *.
Далее Энгельс присоединяется к той классификации, кото¬
рая выработана Гегелем в его «Науке логики», отзываясь о ней
как о гениальной: «Какой сухостью ни веет здесь от этого и ка¬
кой произвольно ни кажется на первый взгляд эта классифи¬
кация суждений в тех или иных пунктах, тем не менее внутрен¬
няя истинность и необходимость этой группировки станет яс¬
ной всякому, кто проштудирует гениальное развертывание этой
темы в «Большой логике» Гегеля»2.
Классификация эта имеет два разных, но тесно связанных
плана. По первому из них суждения подразделяются на суж¬
дения наличного бытия, рефлексии, необходимости понятия.
Суждения наличного бытия — самые простые. В них
высказывается знание о свойствах единичных вещей. В суж¬
дениях рефлексии, более важных по их познавательной ценно¬
сти, высказывается знание, о связях между предметами или
сторонами предметов, об отношениях. В суждениях необходи¬
мости — о «субстанциональной определенности» предметов,
о	закономерности, которой они подчиняются. Наконец, сужде-
дения понятия, суждения высшего типа служат для выска¬
зывания знания о закономерности данной области явлений в
свете более широкой закономерности.
Согласно второму плану классификации суждения подраз¬
деляются на три группы: единичные, особенные и все¬
общие. К первой группе относятся суждения наличного бытия,
ко второй — суждения рефлексии и суждения необходимости, а
к третьей — суждения понятия.
Итак, как мы видим, классификация производится по двум
основаниям:· по степени приближения мышления к познанию
закономерности (необходимости) и его приближения к
всеобщему знанию. Степень необходимости и степень воеобщно-
1 Ф. Энгельс. Диалектика природы., стр. 179.
*	Там же.
67

сти — таковы два соединенных критерия для классификации
суждений.
Энгельс поясняет это примером из истории человеческого
знания. Люди на практике, может быть, еще 100 ООО лет тому
назад убедились, что можно получать огонь трением или согре¬
вать трением озябшие руки. Но много новых тысячелетий про¬
шло, пока они могли сформулировать суждение: «трение есть
источник теплоты», т. е. еще самое простое суждение налично¬
го бытия, причем единичное, поскольку в нем регистрируется
тот единичный факт, что трение производит теплоту.
Пришли, говорит Энгельс, еще новые тысячелетения,
пока в 1842 году Майер, Джоуль и Кольдинг сформулировали
закон: «в*сякое механическое движение способно посредством
трения превращаться в теплоту». Это—суждение рефлексии и
особенности. В самом деле, процесс получения теплоты был
исследован со стороны его отношения к другим процессам
сходного рода. Но здесь еще нет всеобщности и, хотя и имеет¬
ся в виду какая-то закономерность, но применительно к част¬
ным областям (трение, механическое движение).
Только суждение: «Любая форма движения способна и вы¬
нуждена при определенных для каждого случая условиях пре¬
вращаться, прямо или косвенно, в любую другую форму движе¬
ния» — выражает необходимость, закономерность в самой все¬
общей форме. Это, как говорит Энгельс, можно рассматри¬
вать как суждение понятия.
«Дойдя до этой формы, закон достиг своего последнего вы¬
ражения. Посредством новых открытий мы можем доставить
ему новые подтверждения, дать ему новое, более богатое со¬
держание. Но к самому закону, как он здесь выражен, мы не
можем прибавить более ничего. В своей всеобщности, в которой
и форма и содержание одинаково всеобщи, он не способен ни к
какому дальнейшему расширению: он есть абсолютный закон
природы»
Как мы видим, этим примером из истории науки Энгельс
действительно показывает громадную жизненность той, на пер¬
вый взгляд несколько схоластической классификации, которой
придерживался Гегель, речь идет о путях и ступенях поз¬
нания закона. Но этот путь и эти ступени познание повторяет
всякий раз, когда разрабатывается та или иная теория, — это
и есть логическая последовательность с точки зрения диалек¬
тической логики.
Обратимся теперь, отправляясь от рассмотренного принци¬
па классификации суждений (и умозаключений), к тому поряд¬
ку, в котором в гегелевской логике рассматриваются логиче¬
ские категории, и мы убедимся, что в ней все категории рас¬
1 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 180—181.
68

пределяются приблизительно по тем же рубрикам: категории
бытия, категории рефлексии (сущности и явления), категории
действительности и, наконец, категории понятия.
К первой группе относятся категории качества, количества,
меры; ко второй — категории основания и обоснованного, фор¬
мы и содержания, сущности и явленйя; к третьей — причинно¬
сти, субстанции и др.; к четвертой — категории единичного,
особенного и всеобщего.
Если формально отнестись к тому, как этот вопрос изложен
в «Большой логике», то можно подумать, что такие категории,
как качество, количество и мера, не имеют отношения к катего¬
риям рефлексии (к форме, содержанию и т. п.), и обратно, что
категории единичного, особенного и всеобщего относятся толь¬
ко к сфере понятия и т. п. Но не в этом, конечно, дело,—такое
понимание имело бы чисто схоластический характер. Видимо,
Гегель поставил перед собой задачу наметить группы катего¬
рий, но не их переплетение межгруппового характера, хотя от¬
дельные его замечания позволяют думать, что и эта мысль его
не оставляла. На самом же деле, и это блестяще показано в
«Капитале» Марксом, после «рассортировки» категорий по
группам возникает исключительной важности задача понять их
«переплетение», например: категорий качества, количества и
меры с категориями формы и содержания, единичного, особен¬
ного и всеобщего и т. д. Это замечательно ясно показано, на¬
пример, при анализе форм стоимости в «Капитале», не говоря
уж о других более сложных и поэтому еще ■более интересных
случаях.
Изучение логической структуры «Капитала» и, в частности,
прямые высказывания Маркса, Энгельса и Ленина по данному
поводу позволяют думать, что экономические категории рас¬
положены но следующим логическим ступеням: сначала рас¬
сматриваются категории, относящиеся к «бытию» капитала —
к меновым отношениям между товарами и обращению товаров
и денег; затем — сущность капитала — непосредственный про¬
цесс капиталистического производства и связанные с ним кате¬
гории; после того «явление» капитала — процесс обращения
капитала; и, наконец, действительность капитала — ка¬
питал как единство процесса производства и процесса обра¬
щения, а вместе с тем все экономические категории капитала в
совокупности, в их переплетении.
Собственно говоря, у Маркса трудно лайти основания для
специального выделения категорий понятия, как это имеет ме¬
сто в логике Гегеля, для которого понятие тоже было объек¬
тивной реальностью, в соответствии с его идеалистической фи¬
лософией. Мы можем обойтись без этого, со спокойной со¬
вестью рассматривая все то, что у Гегеля говорится о катего«
69

риях понятия, просто как более глубокое понимание самой ма¬
териальной действительности.
Самое важное в данном случае заключается в том, чтобы
понять мысль Энгельса, о которой было сказано выше: разви¬
тие процесса познания, переход ко все более новым и сложным
категориям означает, что закону дается все более глубокое и
синтетическое выражение, пока он не достигнет «своего послед¬
него выражения».
Как дальше видно будет, классификация (субординация)
категорий в «Капитале» по схеме: бытие—сущность—явление—
действительность есть вместе с тем их классификация по схеме:
единичное—особенное—всеобщее.
Обратимся, однако, к самому «Капиталу», к письмам Марк¬
са и Энгельса, позволяющим судить об их идеях относительно
логической структуры «Капитала», и к ряду высказываний
Ленина по этому поводу.
Из письма Маркса к Шотту от 3 ноября 1877 г. видно, что
Маркс писал все части своего труда одновременно и что к то¬
му времени, когда был издан первый том «Капитала», у него
уже были готовы, хотя и в яеобработанном виде, второй и тре¬
тий тома. £ письме говорится:
«...Я попеременно пишу различные части своего труда. На
самом деле, для себя я начал «Капитал» как раз в обратном по¬
рядке по сравнению с тем, как он предстанет перед публикой
(начав работу с третьей, исторической части), только с той
оговоркой, что первый том, к которому я приступил в послед¬
нюю очередь, сразу был подготовлен к печати, в то время как
оба другие тома остались в необработанной форме, свойствен¬
ной каждому исследованию в его первоначальном виде»1.
Энгельс в письме к Каутскому в 1883 году говорил о том
Же самом, что расположить материал по-новому можно было
только после полного овладения всем материалом («иначе та¬
кие книги, как «Капитал», появлялись бы гораздо чаще») и что
«теорию прибавочной стоимости Маркс разработал в 50-х го¬
дах наедине с самим собой и упорно отказывался опубликовать
что-либо о ней, пока не уяснил себе полностью всех ее выво¬
дов» 2.
Таким образом, когда Маркс писал первый том, вое целое
было у него перед глазами, и у него, конечно, были не только
экономические, но и чисто логические соображения, из которых
он исходил, когда распределял материал между разными тома¬
ми, а также внутри каждого тома в отдельности, в том числе
1	К. Маркс, Ф. Энгельс. Письма о «Капитале», стр.204.
3 Там же, стр. 238, и 297. К этому надо присоединить сообще¬
ние Энгельса в письме к Даниельсону от 3 июня 1885 г., что III том
«Капитала» был написан Марксом еще в 1864—1866 it. См. там же*
Стр. 250.
70

и в первом томе. Этот факт, между прочим, служит самым на¬
глядным опровержением легенды о возникшем впоследст¬
вии противоречии между первым и третьим томами «Капитала».
Для выяснения взглядов самого Маркса на структуру «Ка¬
питала» и лежащий в ее основе принцип разделения целого на
части или, точнее — на ступени, следует прежде всего иметь
в виду следующие три документа: 1) вступление Маркса к пер¬
вой главе III тома, 2) вступление к первой главе II тома и
3) введение к третьему отделу II тома «Капитала».
Третий том «Капитала» открывается следующим анализом
содержания всех трех томов: «В первой книге были исследова¬
ны те явления, которые представляют капиталистический про¬
цесс производства, взятый сам по себе, как непосредственный
процесс производства, причем оставлялись в стороне все вто¬
ричные воздействия чуждых ему обстоятельств. Но этим непо¬
средственным процессом производства еще не исчерпывается
жизненный путь капитала. А®действительном мире он допол¬
няется процессом обращения, который составил предмет иссле¬
дования второй книги. Там — именно в третьем отделе, при
рассмотрении процесса обращения как опосредствования об¬
щественного процесса воспроизводства, — оказалось, что капи¬
талистический процесс производства, рассматриваемый в це¬
лом, есть единство процесса производства и обращения. Что
касается задачи этой третьей книги, то она не может заклю¬
чаться в том, чтобы представить общие рассуждения относи¬
тельно этого единства. Напротив, здесь необходимо найти и
описать те конкретные формы, которые возникают из процесса
движения капитала, рассматриваемого как целое. В своем дей¬
ствительном движении капиталы противостоят друг другу в
таких конкретных формах, по отношению к которым вид (Ge¬
stalt) капитала в непосредственном процессе производства, так
же как и его вид в процессе обращения, выступают лишь в ка¬
честве особых моментов. Видоизменения (Gestaltungen) капи¬
тала, как мы их развиваем в этой книге, шаг за шагом прибли¬
жаются, таким образом, к той форме, в которой они выступа¬
ют на поверхности общества, в воздействии разных капиталов
друг на друга, в конкуренции и в обыденном сознании самих
агентов производства» *.
Итак, в первом томе рассматривается непосредственный
процесс производства; во втором — процесс обращения, а так¬
же единство процессов производства и обращения, капитали¬
стический процесс воспроизводства, но только в общем виде;
в третьем томе — рассматривается то же единство производст¬
ва и обращения, но конкретно, в процессе движения капитала
*	К. Марте, Капитал т. III, стр. 27. Вьвделено нами —
Л. М.]
71

как целого. Здесь мы «шаг за шагом» приближаемся к тому,
как капитал выступает «на поверхности» общества. Здесь мы
наблюдаем действительное движение капитала, как всесторон¬
него и многогранного целого.
Второй том «Капитала» начинается с сопоставления пред¬
мета исследования (содержания) второго и первого тома.
Прежде всего здесь важно, что, хотя главным предметом ис¬
следования в первом томе является процесс производства как
таковой, непосредственный процесс производства, но и в этом
томе так или иначе рассматриваются также явления обраще¬
ния. Однако все дело в том, как они рассматриваются.
Процесс кругооборота капитала проходит три стадии:
1) капиталист появляется на товарном рынке и рынке труда
как покупатель, его деньги проделывают здесь акт обращения
Д—Т; 2) процесс производства и 3) акт обращения Т—Д, ког¬
да капиталист возвращается на рынок в качестве продавца
произведенных товаров. В первом томе тоже пришлось рас¬
сматривать эти два акта обращения, однако, там они были не
специальным предметом рассмотрения.
«В первом томе первая и третья стадии исследовались лишь
в той мере, насколько это необходимо для понимания второй
стадии—процесса производства капитала. Поэтому там оста¬
лись вне сферы внимания те различные формы, в которые на
различных своих стадиях облачается капитал и которые он то
принимает, то сбрасывает при повторении кругооборота. Те¬
перь (т. е. во II томе. — Л. М.) они составляют ближайший
предмет исследования» *.
О	рамках, в которых в первом томе рассматривались явле¬
ния обращения, Маркс говорит также во «Введении» к треть¬
ему отделу II тома «Капитала».
«В I книге был подвергнут анализу капиталистический про¬
цесс производства и как отдельный акт и как процесс воспроиз¬
водства... Та смена формы и изменения вещества, которые ка¬
питал проделывает в сфере обращения, были взяты нами в ви¬
де предпосылки, на которой мы не останавливались далее...
Единственным актом в сфере обращения, иа котором нам приш¬
лось там останавливаться, был акт купли и продажи рабочей
силы, представляющий основное условие капиталистического
производства»2.
Таким образом, и в I, и во II томах рассматриваются обе
стороны: производство и обращение, связь между ними, но в
I томе в центре стоит процесс производства, а во II—процесс
обращения. Именно в этом смысле надо понимать различие
ближайшего предмета.исследования в этих двух томах «Ка¬
питала».
1	К. Маркс. Капитал, т. И, стр. 21.
2	Там же, стр. 350—351.
72

Точно так же и в III томе «Капитала», и даже уже в треть¬
ем отделе II тома, рассматриваются оба процесса, но теперь
уже без той относительной односторонности (в смысле выделе¬
ния одного из них как исследуемого преимущественно), а во
взаимном их проникновении и опосредствовании. О кругооборо¬
те капитала в этом последнем смысле Маркс говорит: «В одной
форме он язляется опосредствованием процесса обращения, в
другой форме процесс обращения опосредствует процесс про¬
изводства» К
Различие в рассмотрении единства процесса производства
и процесса обращения в третьем отделе II тома и в III томе за¬
ключается в том, что если в третьем отделе II тома рассматри¬
ваются факты, относящиеся к связам «внутри самого класса
капиталистов»2, то в III томе капитал рассматривается уже
всесторонне, во всем объеме, что позволяет понять отношения
внутри классов в свете коренных противоречий между двумя
основными классами капиталистического общества. Единство
процесса производства и процесса обращения в III томе рас¬
сматривается уже не в общем виде, там исследук^ся «кон¬
кретные формы, которые возникают из процесса движения ка¬
питала, рассматриваемого как целое».
Таким образом, во всех трех томах «Капитала» капитал рас¬
сматривается как целое, как единство процесса производства и
и процесса обращения, но в каждом из них это единство рас¬
сматривается по-особому, и это необходимо иметь в виду, когда
мы хотам осмыслить логическую структуру «Капитала». Пред¬
мет исследования во всех случаях один и тот же, а именно ка¬
питал как таковой, но в каждом из них мы имеем дело с раз¬
ным ближайшим предметом исследования: в I томе это — не¬
посредственный процесс производства, во II — процесс обра¬
щения, в III — диалектическое взаимное проникновение обоих
процессов.
Нетрудно заметить, что с логической точки зрения разли¬
чие между ‘ближайшими предметами исследования в I, II и ill
томах «Капитала» отвечает тому диалектическому закону, что
сначала данный предмет исследуется со стороны его сущности,
затем со стороны явления (проявление сущности) и, наконец,
как единство сущности и явления, т. е. как действительность.
1 К. Маркс. Капитал, т. II, стр. 349.
В.	И. Ленин цитирует следующее место из «Большой логики»:
«Являющийся и существенный мир... Оба мира суть «прежде всего са¬
мостоятельные, но они таковы лишь как цельности, и таковы по-
столько, поскольку каждый имеет в нем по существу момент друго¬
го...». В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 142.
з К. Маркс, Ф. Энгельс. Письма о «Капитале», стр. 238.
73

Конечно, во всех случаях мы имеем дело с действитель¬
ностью, в данном случае с действительным капиталом, но сна¬
чала эта действительность рассматривается преимущественно
со стороны сущности, затем преимущественно со стороны явле¬
ния, и только в конечном счете как их полное единство. Только
в этом смысле можно говорить, что к рассмотрению действи¬
тельности мы приходим в конечном счете. Так, действительный
капитал рассматривается со стороны процесса производства
(это — сущность капитала), затем со стороны процесса обра¬
щения (явление капитала), но подлинно действительным, т. е.
вполне действительным капиталом можно считать его лишь
тогда, когда он берется в целом. Именно в этом смысле надо
понимать слова Маркса, что в своем «действительном движе¬
нии» капиталы противостоят друг другу в таких конкретных
формах, по отношению к которым вид (Gestalt) капитала в не¬
посредственном процессе производства, так же как и его вид в
процессе обращения, выступают лишь в качестве особых мо¬
ментов.
Рассмотрение логической структуры «Капитала» будет да¬
леко не полным, если не иметь в виду, что она включает в себя
раздел, который наряду с сущностью, явлением и действитель¬
ностью капитала, может рассматриваться как бытие капитала.
Сюда относится отдел «Товар и деньги» первого тома «Капи¬
тала». То, что является ближайшим предметом исследования в
этом отделе и в целом в «К критике политической экономии»,
представляет собой наиболее широкий в общий фундамент и
«зародыш» всего последующего.
Бытие, явление и собственно действительность — это три
разных аспекта действительности, разные логические катего¬
рии. Бытие есть то, что Маркс обычно называет «поверхностью»
общества (поскольку речь идет об обществе), — например, в
отношении между товарами меновое отношение между ними, в
отличие от их отношений но стоимости. В конспекте «Науки
логики» Ленин записал: «Начало — самое простое, обычное,
массовидное, непосредственное «бытие»:	отдельный	товар
(«Sein» в политической экономии)...»1. Та же мысль повто¬
ряется в ленинском фрагменте «К вопросу о диалектике» 2. В
конспекте раздела «Действительность» Ленин отмечает: «Дей¬
ствительность выше, чем бытие, чем существование. Бытие не¬
посредственно. (Здесь приводится цитата из Гегеля: «Бытие
еще не есть действительное...» (2). Существование (оно пе¬
реходит в явление)... (3). Действительность — единство су¬
ществования ив — себе — бытия...»3.
1 В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 316.
* Там же, стр. 358—359.
3 Там же. стр. 146.
74

От анализа бытия диалектическая логика переходит к ис¬
следованию сущности, от «товара и денег» к капиталистическо¬
му процессу производства, который «является в последнем сче¬
те решающим»1. О связи перехода от товара и денег к капита¬
лу с переходом от бытия к сущности очень ясно говорится в
письме Энгельса к Шмидту от 1 ноября 1891 года в связи с
критикой гегелевских извращений диалектики: «Сравните хотя
бы у Маркса развитие от товара к капиталу с развитием у Ге¬
геля от бытия к сущности, и у Вас будет прекрасная параллель:
с одной стороны, конкретное развитие, как оно происходит в
действительности, и, с другой стороны, абстрактная конструк¬
ция, в которой в высшей степени гениальные мысли и местами
очень важные переходы, как, например, качества в количество
и обратно, превращаются в кажущееся саморазвитие одного
понятия из другого...»2.
Явление представляет собою возвращение к «бытию», к по¬
верхности предмета, но это уже «бытие», опосредствованное
сущностью, рассматриваемое сквозь призму сущности. На¬
пример, во втором томе «Капитала» вновь рассматривается то¬
вар, но теперь это уже «капиталистически модифицированный
товар», товарный капитал. Таким образом, если, с указанными
выше оговорками, в первом томе рассматриваются бытие и
сущность, то во втором томе — явление, в третьем отделе вто¬
рого тома — действительность, как единство сущности и явле¬
ния, их взаимопроникновение, а в третьем томе — та же дейст¬
вительность в ее самой зрелой форме, с ясно выраженными в
ней возможностями ее отрицания более высоким общественным
строем. Здесь мы уже в третий раз попадаем в область «бы¬
тия», но это теперь не непосредственное бытие и не явление, а
подлинная действительность, взятая во всех ее опосредствова-
ниях3.
Необходимо специально остановиться на «бытии» капитала,
исследуемого в отделе «Товар и деньги», на его месте в общей
системе всего труда.
Как мы видели, рассмотрение актов Д—Т и Т—Д при ис«
следовании кругооборота капитала в первом томе является
предпосылкой для исследования этого кругооборота во втором
томе, но, в свою очередь, для понимания роли капиталиста в
процессе обращения, описанной в первом томе, необходимой
предпосылкой является анализ товара и денег в первом отделе
первого тома «Капитала», а затем—анализ «превращения денег-
1 К. Маркс, Ф. Энгельс. Письма о «Капитале», стр. 266.
*	Там же, стр. 278.
*	В работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой
философии», ОГИЗ. 1945, стр. 6, Ф. Энгельс отмечал, что для
диалектической философии «не все, что существует является безого¬
ворочно также и действительным».
75

в капитал». Иначе не может быть, так как «деньги и товар...
являются скрытым капиталом, капиталом в возможности» \ и
так как «простая форма стоимости, отдельный акт обмена одно¬
го данного товара на другой, уже включает в себе в неразвер¬
нутой форме все главные противоречия капитализма...»2
Маркс говорил, что «первый том представляет собой закон¬
ченное целое»3, и это должно нас побудить к скрупулезному
исследованию каждой его части, и особенно самой первой, по¬
скольку в ней обнаруживаются возможности всего дальнейше¬
го развития. Исследование действительности, с точки зрения
диалектической логики, необходимо должно быть предварено
исследованием ее возможностей. Первый том носит общее наз¬
вание «Процесс производства капитала», и этим самым первый
отдел, посвященный анализу товара и денег, должен рассмат¬
риваться не как внешний по отношению ко всему тому и даже
ко всему «Капиталу», а как его органическая и необходимая
часть, но имеющая самостоятельный интерес.
Самостоятельное значение товара и денег и их исследова¬
ние диктуются не только логическими, но и историческими при¬
чинами: важно показать, что при определенных условиях то¬
вар и деньги «е могут не породить капитала. «В деньгах, —
писал Маркс, — как показывает развитие их определений, —
заложено требование, чтобы была стоимость, вступающая в об¬
ращение, сохраняющаяся в нем и в то же время полагающая
самое себя, — те. капитал. Этот переход есть вместе с тем и
исторический...»4. Отвечая Энгельсу на его замечания относи¬
тельно трудности понимания первой главы «Капитала», Маркс
указывает, между прочим, на то, что «этот раздел слишком ва¬
жен для всей книги».
История «К критике политической экономии» показывает,
как Маркс постепенно приходил к решению о выделении товара
и денег в качестве предмета специального исследования. 29 но¬
ября 1858 года он сообщает Энгельсу, что ему пришлось спе¬
циально найисать главу о товаре, которой раньше в рукописи
совсем не было, и очень сильно расширить вторую главу «День¬
ги или простое обращение»6. В январе 1859 г. он пишет Эн¬
гельсу, что, хотя труд в целом носит название «Капитал вооб¬
ще», но в нем еще нет ничего о капитале, а говорится только
а товаре и деньгах, и что для этого имеются как теоретиче¬
ские, так и политические основания. (Это последнее означает,
*	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, ч. 3 стр.
348—349.
*	В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 169—170.
3 К. Маркс, Ф. Энгельс. Письма о «Капитале», стр. 163.
*	Там же, стр. 69.
8	Там же, стр. 71.
*	Там же.
76

что в труде не должны быть сначала видны его социальные и
классовые выводы, что могло бы вызвать демагогическую
критику со стороны «каналий»). В письме к Вейдемейеру ок
1 февраля Маркс повторяет свой «политический» аргумент, но
добавляет: «Но, независимо от полемических целеустановок,
ты знаешь, что анализ простых форм денег — вещь самая
трудная, так как самая абстрактная часть политической эко¬
номии» *.
Значение специального исследования товара, как подчерки¬
вает Маркс в письме к Энгельсу от 22 июня 1859 тода, мотиви¬
ровано также тем, что в этой простейшей форме, в форме то¬
вара, преломлена специфика именно буржуазного общественно¬
го производства. На товар и деньги надо смотреть не как на до¬
капиталистически е категории, а именно как на проявление ка¬
питалистических отношений.
Деление диалектической логики на четыре больших разде¬
ла: бытие, сущность, явление и действительность соответствует
как ступеням анализа, так и в определенном смысле, самому
историческому ходу всякого развития. С исторической точки
зрения нельзя не учесть того, что никакое новое не появляется
сразу в готовом виде: сначала оно выступает только в качест¬
ве «бытия»», т. е. пока как самое общее основание для этого
нового в рамках старого; затем формируется его собственная
сущность, его специфический фундамент; и только в конце
концов — новое становится действительным, становится, по
выражению Маркса, «на свои собственные ноги».
Марксистско-ленинское учение о двух фазах коммунизма
есть одно из применений такого взгляда на появление и посте¬
пенное формирование нового: «Характеризуя общество буду¬
щего, гениальные вожди и учителя международного пролета¬
риата Маркс и Энгельс говорили, что оно в своем развитии
будет иметь две фазы: первую—социализм и вторую, выс¬
шую — коммунизм. Если социализм как первая фаза обще¬
ства, выходящего из недр капитализма, вынужден считаться
с теми условиями, которые он получает в наследство от прош¬
лого и еще несет на себе «родимые пятна капитализма», то
коммунизм развивается на своей собственной основе, создан¬
ной в результате победы социализма»2.
Соответственно и процесс познания, отображающий исто¬
рию в теоретически последовательной форме, приобретает «сту-
л,енчатый» характер: сложную и вполне сформировавшуюся
область явлений он охватывает постепенно — от бытия через
1 К. М ар к с, Ф. Э н г е л ь с. Письма о «Капитале», стр. 74.
1 Н. С. Хрущев. Сорок лет Октябрьской социалистической
революции. Госполитиздат, 1957, стр. 37.
77

сущность, все более и более глубокую, — к действительности
во всей ее многогранности.
Экономические категории «Капитала» группируются, одна¬
ко, не только по этой схеме (бытие — сущность — явление —
действительность), но и по основанию: единичное, особенное,
всеобщее.
В центре первого тома «Капитала», если оставить в стороне
первый отдел, в котором о капитале как таковом пока не гово¬
рится, находится индивидуальный капитал. Предметом иссле¬
дования здесь является капитал в целом, в его всеобщности,
как и вообще во всех трех томах, но к этой всеобщности на
первом этапе Маркс подходит как к индивидуальному капита¬
лу. Общественный капитал на данном этапе исследования пред¬
ставлен как индивидуальный, но типичный капитал. «То, что
говорится здесь об индивидуальном капитале, относится и к об¬
щественному капиталу, который функционирует лишь в форме
многих индивидуальных капиталов» *.
Одним словом, в I томе речь идет о единичном, как о типич¬
ном.
Но уже во II томе, в его третьем отделе, картина резко ме¬
няется, — в анализ включается категория особенного. Во-пер¬
вых, там идет речь о переплетении многих капиталов, индиви¬
дуальный капитал выступает как звено ряда капиталов и, во-
вторых, в анализе приобретает значение разделение всего об¬
щественного капитала на две особенные группы — производст¬
во средств производства и производство средств потребления.
Без учета этого последнего невозможно понять марксистскую
теорию реализации и воспроизводства капитала.
Излагая теорию реализации Маркса, Ленин отмечает, что
эта теория построена на двух следующих положениях: 1) весь
продукт капиталистической страны, «подобно единичному про¬
дукту», состоит из трех частей — постоянного капитала, пере¬
менного капитала и прибавочной стоимости; это ясно уже из
первого тома; 2) надо различать два подразделения капитали¬
стического производства.
Далее Ленин объясняет тот факт, почему в I томе можно
было обходиться без такого подразделения: «Является вопрос,
почему такое деление продуктов по их натуральной форме не¬
обходимо именно теперь, при анализе воспроизводства общест¬
венного капитала, тогда как анализ производства и воспроиз¬
водства индивидуального капитала обходился без такого раз¬
деления...» *. В первом томе еще не стоял вопрос о реализации
1	К. Маркс. Капитал, т. II, стр. 353.
*	В. И. Ленин. Соч., т. 3, стр. 30.
78

капиталистически произведенного продукта, поэтому все капи¬
талы рассматривались «как один», без учета особенностей; во¬
прос об особенностях, как говорит Ленин, там «был отодвига¬
ем». Во втором же томе учет этих особенностей приобретает
центральное значение.
В третьем томе рассмотрение общественного целого или
всеобщего приобретает еще более сложный характер. Здесь
всеобщее сразу выступает во всех его трех обличьях: и как це¬
лостная «единичность» (как это было в 1 томе), и как всеоб¬
щее, разделенное «а две главные сферы, и, что специфично
только для III тома, — как всеобщее, которое состоит из мно¬
гих отраслей, между которыми «переливается» капитал. Бла¬
годаря этому последнему можно объяснить образование сред¬
ней нормы прибыли.
В III томе закон капитализма получает завершенное
выражение, и о нем можно сказать то, что было сказано в при¬
мере с законом превращения энергии: «К самому закону, как
он здесь выражен, мы не можем прибавить более ничего. В
своей всеобщности, в которой форма и содержание одинаково
всеобщи, он не способен ни к какому дальнейшему расшире¬
нию...».
•Всем сказанным относительно логической структуры «Капи¬
тала» подтверждается громадное значение того принципа клас¬
сификации суждений, о котором говорил Энгельс. Естественно,
что и экономические категории в «Капитале», хотя вое они вза¬
имно связаны и действуют одновременно, включаются в
анализ постепенно, в соответствии с тем, относятся ли они к
«бытию», или к «сущности», или к «явлению», или, наконец, к
«действительности» капитала.
Такова общая, так сказать макроскопическая логическая
структура «Капитала», характеризующая его, как целое про¬
изведение. Но очень важно отметить, что и каждая отдельная
самостоятельная часть «Капитала» имеет такую же структуру.
Структуру частей можно назвать микроструктурой «Капитала».
В самом деле, отдел «Товар и деньги» посвящен, как гово¬
рилось, анализу категорий, относящихся к «бытию» капитала.
В этом отделе исследуется товар. Будучи «бытием» капитала,
товар сам по себе, в качестве товара, тоже имеет свое «бытие»,
свою «сущность», «явление» и «действительность». Потреби¬
тельная стоимость — его бытие, стоимость — его сущность,
форма стоимости — его явления, а единство стоимости и фор¬
мы стоимости, обнаруживающиеся в товарном и денежном
обращении — его действительность.
Как показывает исследование развития логических катего¬
рий, по мере развития экономического анализа, каждая из ло¬
те

гических категорий тоже раскрывается во все большей глуби¬
не, причем, в общем, по той же схеме. Постепенно выясняется
сущность каждой из логических категорий и ее «действитель¬
ность, а также все более глубокий уровень переплетения всех
логических категорий.
Перейдем теперь к их рассмотрению.

Глава П
ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КАТЕГОРИЙ
ПРЕДМЕТНОСТИ (ВЕЩИ), КАЧЕСТВА И КОЛИЧЕСТВА
В СВЯЗИ С АНАЛИЗОМ ПОТРЕБИТЕЛЬНОЙ
СТОИМОСТИ ТОВАРА
1. Категория вещи и ее аспекты
Товар характеризуется Марксом прежде всего со стороны
его потребительной стоимости. При этом уже с самого начала,
выделяются четыре аспекта этой экономической категории.
1.	Товар есть вещь, обладающая определенными физико-хими¬
ческими свойствами. 2. Совокупность товаров, общественное
богатство рассматривается как вещественное содержание, за¬
ключенное в самые различные общественные формы. 3. Потре¬
бительная стоимость, вещественность выступает как носитель
общественной функции, поскольку она является носителем ме¬
новой стоимости. 4. Потребительная стоимость есть не проста
вещественность вообще, но также определенная единичная
вещь, предмет, находящийся в отношениях с другими единич¬
ными предметами (товарами).
Тем самым анализ вводит нас сразу в круг сложных логи¬
ческих проблем, выявляет разные аспекты вещи как логиче¬
ской категории.
1.	Товар есть э?:сномическое, общественное явление, но при
этом нельзя игнорировать тот факт, что он имеет веществен¬
ную, природную сторону. Общелогическое значение этого тре¬
бования состоит в том, что в структуры более высокого поряд¬
ка не могут не быть включены со специфическими ограничения¬
ми элементы структур менее высокого порядка.
2.	Вещественность, во-первых, выступает как вещественное
содержание, необходимое для всякой общественной формы,,
но не имеющее никакого значения для специфического харак¬
тера этой формы. Это содержание, но такое, которое безразлич¬
но к форме, поскольку содержание относится к структуре более
6. Зак. 7514.
81

низкого порядка, а форма — к структуре Оолее высокого по¬
рядка.
3.	Во-вторых, вещественность выступает с той стороны, с
которой она все же включена в связи более высокого поряд¬
ка. Это происходит в том случае, когда она рассматривается
как носитель функции, характерной для более сложной системы.
4.	В-третьих, категория вещи выступает не просто как не¬
определенная вещественность вообще, а как единичная вещь,
как предмет, поскольку он находится в отношениях с другими
единичностями, с другими предметами.
Перейдем к рассмотрению этих аспектов в анализе Маркса.
1.	Товар со стороны его потребительной стоимости есть
«товарное тело», «внешний предмет», «вещь», природное явле¬
ние.
«Товар есть прежде всего внешний предмет, вещь, которая,
благодаря своим свойствам, удовлетворяет какие-либо челове¬
ческие потребности. Природа этих потребностей, — порождают¬
ся ли, например, последние желудком или фантазией, — ниче¬
го не изменяет в деле. Дело также не в том, как именно удов¬
летворяет данная вещь человеческую потребность: непосред¬
ственно ли, как жизненное средство, т. е. как предмет потреб¬
ления, или окольным путем, как средство производства... По¬
лезность вещи делает ее потребительной стоимостью. Но эта
полезность не висит в воздухе. Обусловленная свойствами то¬
варного тела, она не существует вне этого последнего. Поэто¬
му товарное тело, как например, железо, пшеница, ал¬
маз и т. п. само есть потребительная стоимость, или бла¬
го...» *.
Значение вещественного характера потребительной стоимо¬
сти, ее нахождения в самом товарном «теле» подчеркивается
тем, что в «Капитале» Маркс счел нужным почти дословно по¬
вторить следующие слова из «К критике политической эконо¬
мии»: «Товар есть прежде вбего... предмет человеческих потреб¬
ностей, средство существования в самом широком смысле сло¬
ва. Это определенное •бытие товара, как потребительной стои¬
мости, и его естественное осязаемое существование совпада?
ют...» 2.
2.	Дальше вопрос ставится в плоскость «вещь — форма».
Конкретные полезные свойства разнообразных товаров по¬
литической экономией не изучаются, это — дело эмпирической
науки — товароведения. С этой стороны потребительные стои¬
мости товаров представляют собой такое вещественное содер¬
жание общественного богатства, которое совершенно безраз¬
лично к его общественной форме: «Потребительные стоимости
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 41—42.
3 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 11. Выде¬
лено нами. — Л. М.
82

образуют вещественное содержание богатства, какова бы ни
была его общественная форма»1.
Та же мысль в «К критике политической экономии» выра¬
жена в более тонкой форме: там подчеркивается, что остается
открытой возможность для дальнейшего более глубокого про¬
никновения в сущность потребительной стоимости, что потре¬
бительная стоимость только сначала безразлична к обществен¬
ной форме и что, стало быть с какой-то стороны потребитель¬
ная стоимость все же не безразлична к форме общества, в ко-
которой она производится. Там указывается на то, что потреби¬
тельная стоимость «включена в общественную связь», но по¬
скольку она не выражает никакого производственного отноше¬
ния, она стоит вне интересов политической экономии, безраз¬
лична к «экономическому определению формы»: Однако здесь
же добавляется: «К области последней она принадлежит лишь·
там, где она сама есть определение формы», т. е. допускается
какой-то новый аспект ее рассмотрения2. Маркс,видимо,пред¬
почел в «Капитале» этот новый аспект потребительной стои¬
мости не формулировать-в терминах логики, как это было
сделано в его более раннем труде.
3.	Вслед за этим Маркс указывает на смысл этого «опреде¬
ления формы» потребительной стоимости, а именно на специ¬
фическую функцию потребительной стоимости в условиях ка¬
питализма: «При той форме общества, которая подлежит на¬
шему рассмотрению, они (потребительные стоимости.—Л. М.)
являются в то же время вещественными носителями меновой
стоимости»3. А в «К критике политической экономии» после
замечания, что потребительная стоимость принадлежит к об¬
ласти политической экономии лишь там, где она есть «опреде¬
ление формы» говорится: «Непосредственно она есть вещест¬
венная основа, в которой представлено определенное экономи¬
ческое отношение — меновая стоимость»4.
4.	При характеристике меновой стоимости обнаруживается
еще одна новая сторона товара как потребительной стоимости.
Сначала, т. е. на первый взгляд, «ли, точнее, в лервом прибли¬
жении, меновая стоимость товара есть просто определенное
отношение между товарами, пропорция, в которой они в каж¬
дом отдельном случае взаимно обмениваются. При этом кажет¬
ся, что изменение меновой стоимости не имеет закономерно¬
го характера и что здесь все подчиненно случайностям,
*	К.	Маркс.	Капитал, т. I, стр. 42.
*	К.	Маркс.	К критике политической	экономии,	стр.	12.
3	К.	Маркс.	Капитал, т. I, стр. 42.
*	К.	Маркс.	Там же, стр. 12. Мною внесено исправление в пере¬
вод: вместо слова «выражается» употреблено «представлено» ОЗаЫеШ),
.как более соответствующее логическому смыслу орш инала — Л. Л!»
83

определяющим отношение между товарами. Количество дан¬
ной потребительной стоимости в меновом отношении может
подвергнуться изменению в зависимости от тех случайных для
нее изменений,которые происходят с другими товарами. В свя¬
зи с этим Маркс ставит вопрос о том, не может ли все же каж¬
дый данный, отдельный, единичный товар 'независимо от его
внешнего менового отношения к другим товарам закономерно
обладать своей собственной, внутренней «меновой» стоимостью,
т. е. стоимостью. При такой постановке вопроса речь идет уже
не вообще о вещественном характере товара, как потребитель¬
ной стоимости, но об его предметном характере, о его существо¬
вании как отдельного предмета, как единичности *.
В .настоящей главе будут рассмотрены первые три аспекта
товара как потребительной стоимости; четвертому же аспекту
будет посвящена специальная глава.
2.	Потребительная стоимость как вещественная и, в частно*
сти, природная категория.
Обратимся сначала к одному важному месту в работе Марк¬
са «Критика Готской программы», в котором проливается яр¬
кий свет на самое широкое значение этой проблемы.
Маркс резко выступил против того утверждения в Готской
программе германской социал-демократии, что только труд
есть источник «всякого богатства и всякой культуры». Приро¬
да, — писал Маркс, — в такой же мере источник потребитель¬
ных стоимостей (а из них-то ведь и состоит вещественное бо¬
гатство!), как и труд, который сам есть лишь проявление од¬
ной из сил природы, человеческой рабочей силы2.
Фразу, что труд есть источник всякого богатства,—отмечает
Маркс, — можно встретить в любом детском букваре, и эта
фраза верна, но лишь при том условии, что одновременно под¬
разумевается наличие предметов и орудий, без которых труд
был бы невозможен. «Но социалистическая программа не дол¬
жна допускать подобных буржуазных оборотов речи, обходя¬
щих молчанием те условия, которые одни только и придают им
смысл»3. «У буржуа есть очень серьезные основания приписы¬
вать труду сверхъестественную творческую силу, так как имен¬
но из естественной обусловленности труда вытекает, что чело¬
век,. не обладающий никакой другой собственностью, кроме
1	В «Метафизике» Аристотеля о субстрате, т. е. о вещественно¬
сти, говорится, что она «лежит в основе двояким образом: или как
эта вот отдельная вещь.., или !как материя для осуществленности»
См. «Метафизика», М.-Л., Гос. Соц-эк. изд-во, стр. 133.
2	'К. Маркс, Критика Готской программы, Госполитгодат.
1953, стр. 9.
3	Там же.
84

сооей рабочей силы, во всяком общественном и культурном со¬
стоянии вынужден быть рабом других людей, завладевших ма¬
териальными условиями труда»1.
Природа является первоисточником всех вещественных
средств и предметов труда, а экономическая структура общест¬
ва поэтому зависит от того, кто завладеет этим арсеналом.
Таким образом, утверждение, что источником общественного
богатства является не только труд, но и природа, имеет важ¬
ное классовое значение; а в связи с этим подчеркивание уже
с самого начала исследования, что товар есть вещь, имеющая
чисто природные свойства, представляет собой теоретическую
истину очень дальнего прицела.
Товар, как мы видели, есть известная абстрактная предпо¬
сылка для капитала; но Маркс считает нужным пойти еще
дальше по пути абстракции — товар с какой-то стороны есть
просто-вещь, и затем оказывается, что эта дальнейшая абстрак¬
ция имеет большое значение. Отсюда подчеркивание, что «по¬
требительные стоимости, товарные тела «представляют собой
соединение двух элементов—вешества природы и труда... Труд
есть отец богатства... земля — его мать»2. Игнорирование в
анализе хотя бы одного из этих элементов, от которых зависит
существование потребительных стоимостей, приводит к ошиб¬
кам. Как дальше видно будет, Маркс считает нужным пред¬
послать анализу труда как общественному явлению, как про¬
цессу, в котором человек относится к человеку, анализ «про¬
стого процесса труда», в котором труд рассматривается толь¬
ко как отношение человека к природе, и из этого затем вытека¬
ют важные выводы.
Но было бы неверным понимать вещественность потреби¬
тельной стоимости в том смысле, что это обязательно только
естественная, природная, физико-химическая или физиологи-
гическая вещественность, — надо иметь в виду громадное зна¬
чение искусственной вещественности: орудий труда, машин.
Например, капитал сам по себе не есть вещь, а общественное
отношение, но это отношение «е могло бы и существовать вне
вещей и не через вещи (через средства труда). Известно, ка¬
кое громадное значение имеет органический состав капитала
для понимания сложного соотношения между прибавочной стои¬
мостью и прибылью; но товоря об органическом составе капи¬
тала, обязательно надо иметь в виду также техническое, т. е.
вещественное строение капитала: «Стоимостное строение, по¬
скольку оно определяется его техническим строением и отража¬
ет это последнее>мы называем органическим строением капи¬
тала 3.
1	К. Маркс. Критика Готской программы, стр. 9.
2	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 49—50.
9	К. Маркс. Капитал, т. III, стр. 152.
85

Для рассматриваемого вопроса представляет большой ин¬
терес письмо Маркса к Энгельсу от 5 марта 1858 года, в кото¬
ром он объясняет, зачем ему понадобились данные относитель¬
но длительности периодов действия машин без их обновления.
Отдавая себе отчет в подлинных социальных причинах цик¬
личности кризисов, Маркс вместе с тем, как он пишет, хочет
«найти в непосредственных материальных предпосылках круп¬
ной промышленности один из моментов, определяющих эти
циклы»1. «Молешоты», т. е. вульгарные материалисты, посту¬
пают неправильно, когда говорят о среднем периоде обновле¬
ния всего человеческого тела, игнорируя период обновления
костного скелета; точно так же неправильно игнорировать
«костный скелет» капитала при рассмотрении проблемы пери¬
одичности кризисов.
В своем труде «Развитие капитализма в России» В. И. Ле¬
нин останавливается в связи с рассмотрением теории реали¬
зации Маркса на теоретическом значении категории потреби¬
тельной стоимости, натуральной или материальной формы то¬
вара:
«На каком основании можем мы вводить вопрос о нату¬
ральной форме продукта в теоретическое исследование капи¬
талистического хозяйства, построенного всецело на меновой
стоимости продукта?» 3
Ответ на этот вопрос заключается в следующем. В первом
томе «Капитала», поскольку там исследуется капитал просто
как всякий индивидуальный капитал, вопрос о реализации
произведенных продуктов «отодвигался» как не имеющий зна¬
чения на той фазе исследования. Но когда во втором томе
возникает вопрос о том, что произведенные продукты должны
быть как-то реализованы,то необходимо принять во внимание
различие между отраслями производства, в которых произ¬
водятся предметы потребления и средства производства, т. е,
различие по материальной форме продукта. Отрасли произ¬
водства средств производства «обмениваются» с отраслями
производства средств потребления.
Одним словом, всюду я везде Маркс в анализ отношений
■стоимости, т. е. отношений собственно общественных, вклю¬
чает отношения и структуры вещественные, связанные с по¬
требительными стоимостями товаров (к числу которых, как
Маркс предупреждает еще на первой странице своего труда,
относятся и средства производства). Вся теория историческо¬
го материализма построена на том основном положении, что
двигателем истории является диалектика производительных
сил и производственных отношений, где производительные си¬
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма о «Капитале», стр. 63.
*	В. И. Ленин. Соч., т. 3, стр. 30.

лы выступают как вещественная основа общественных отно¬
шений. Материализм в объяснении общественной жизни вы¬
ражается здесь не только в том, что экономические отноше¬
ния признаются основой всей духовной жизни общества, но и.
в том также, что сами экономические отношения между людь¬
ми включают в свою структуру вещи, материальные предме¬
ты в самом прямом понимании этого слова.
Этот вопрос имеет настолько важное значение для понима¬
ния экономической теории Маркса, что Ф. Энгельс счел нуж¬
ным это специально подчеркнуть в рецензии на «Капитал»:
«Политическая экономия начинает с товара, с того момента,
когда продукты обмениваются друг на друга — отдельными
людьми или первобытными общинами. Продукт, вступающий
в обмен, является товаром. Но он является товаром только по¬
тому, что с этой вещью, с этим продуктом связывается отно¬
шение между двумя лицами или общинами, отношение меж¬
ду производителем и потребителем, которые здесь уже более
не соединены в одном и том же лице. Здесь перед нами сразу
же пример своеобразного факта, который проходит через всю
политическую экономию и порождает в головах буржуазных
экономистов ужасную путаницу: политическая экономия име¬
ет дело не с вещами, а с отношениями между людьми и, в ко¬
нечном счете, между классами, но эти отношения всегда
связаны с вещами и проявляются как вещи. Эту связь, о ко¬
торой в отдельных случаях, конечно, тот или другой эконо¬
мист только догатывался, впервые раскрыл Маркс во всем ее
значении для всей политической экономии и благодаря этому
труднейшие вопросы он сделал такими простыми и ясными, что
понять их смогут теперь даже буржуазные экономисты»1.
Что касается непосредственно самой потребительной стои¬
мости, то Маркс в статье «Замечания на книгу Адольфа Ваг¬
нера» специально выступает лротив недооценки этой катего¬
рии. Он говорит, что из его выступления против «болтовни не¬
мецких профессоров» насчет потребительной стоимости «вооб¬
ще» и из его известного заявления, что потребительные стои¬
мости являются предметом изучения не политической эконо¬
мии, а товароведения, совсем не следует, что эта категория в
его анализе не играет никакой роли.
Маркс бегло перечисляет ряд важнейших идей научной по¬
литической экономии, которые не могут быть поняты, если не
поставить их в правильную связь с потребительной стоимо¬
стью, с вещественностью: товар имеет не только форму стои¬
мости, яо и натуральную форму, что очень важно для понима¬
ния самой формы стоимости; «сама прибавочная стоимость вы¬
водится из «специфической» потребительной стоимости рабо¬
1	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 236—
237.
87

чей силы, присущей исключительно последней...» и т. д. Потре¬
бительная стоимость, — говорит Маркс, — играет в его тео¬
рии большую роль, но «совершенно иначе», чем в прежней по¬
литической экономии или в современной ему «профессорской»
политической экономии.
Вместе с тем весь громадный труд Маркса направлен про¬
тив преувеличения значения потребительной стоимости и вооб¬
ще категории вещи в политической экономии. С этим, в част¬
ности, связан анализ товарного фетишизма, критика .разного
рода апологетических теорий, а также недостатков классиче¬
ской политической экономии, односторонностей физиократи¬
ческой школы и т. п. В дальнейшем мы много раз будем воз¬
вращаться к этому вопросу, но здесь нельзя не остановиться
хотя бы на оценке, данной Марксом учению физиократов.
Маркс видит большую заслугу физиократов в том, что они
дали анализ капитала, хотя и в пределах буржуазного круго¬
зора, и эта их заслуга «делает их настоящими отцами совре¬
менной политической экономии»1. Физиократы сосредоточили
свое внимание на вещественных составных частях капитала
(инструменты, сырье и т. п.), но так как они рассматривают эти
вещественные элементы сами по себе, в отрыве от общест¬
венных условий, то тем самым они «превращают капиталисти¬
ческую форму производства в какую-то вечную естественную
форму производства», у них буржуазные формы производства
принимают вид естественных форм производства. В стремлении
физиократов объяснить общественные явления естественными
причинами Маркс видит стихийное стремление к материализ¬
му, но к такому примитивному материализму, благодаря кото¬
рому и на основе которого буржуазные отношения вытекают
как бы из самой природы.
«Большой заслугой физиократов было то, что они рассмат¬
ривали эти формы как физиологические формы общества: как
формы, вытекающие из естественной необходимости самого
производства и не зависящие от воли, политики и т. д. Это —
материальные законы; ошибка состоит здесь лишь.в том, что
материальный закон одной определенной исторической ступе¬
ни общества рассматривается как абстрактный закон, одина¬
ково господствующий над всеми формами общества»2.
Физиократы поставили политическую экономию на путь
науки, поскольку они видели источник прибавочной стоимости
не в процессе обращения с его случайностями, а в процессе
производства, но к этому верному выводу они шли ложным
путем. Промышленное производство, с их точки зрения, не даст
1	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости (IV т. «Капитала»)
М., Госполитиздат, ч. I, 1954. т. I, стр. 10.
*	Там же.
•88

и не может дать никакого прибавочного продукта, — оно в со¬
стоянии лишь изменить форму сырья, но не увеличить его мас¬
су. Не то в области земледелия, — там, мол, сама природа да¬
ет прибавочный продукт. Повар сварит из гороха обед, но он
подаст на стол не больше, чем получил; но дайте то же коли¬
чество гороха огороднику, и он вернет, посеяв этот горох, па
крайней мере вчетверо больше полученного количества.
Таким образом, сама стоимость и прибавочная стоимость
рассматриваются физиократами только с их вещественной сто¬
роны, — прибавочная стоимость является у них простым «да¬
ром природы», а не результатом человеческого труда при оп¬
ределенных общественных отношениях. «Их ошибка заключа¬
лась в том, — замечает Маркс, — что прирост вещества, кото¬
рый вследствие естественного произрастания растений и есте¬
ственного размножения животных отличает земледелие и ско¬
товодство от промышленности, они смешивали с приростом ме¬
новой стоимости. Для них основой была потребительная стои¬
мость. А потребительной стоимостью всех товаров, сведенной,
если воспользоваться термином схоластиков, к универсальной
сущности, было для них вещество природы как таковое...»1.
Впоследствии Маркс отмечал рецидив физиократических
взглядов на потребительную стоимость и у классиков: у Адама
Смита и Рикардо.
В III томе «Капитала» проблеме отношения между вещест¬
венными и общественными условиями капитала и механизму
иллюзий в этом вопросе посвящается специальная глава
(48-я). Материальные элементы являются только носителями
общественных отношений, и эту их функцию нельзя не прини¬
мать во внимание при научном анализе, но нельзя при этом
делать тот вывод, что общественные отношения являются свой¬
ствами самих вещей. Так, например, вульгарный экономист,
«тревожно чувствуя, что 4 «е есть 5, и потому 100 талеров не
могут же быть 110 талерами... ищет спасения от капитала как
стоимости в вещественной субстанции капитала, в его потре¬
бительной стоимости, как условии производства для труда, в
машинах, сыром материале и т. д.»2
Нечего говорить о громадном значении в этой связи клас¬
сического анализа товарного фетишизма в первом томе «Капи¬
тала», о чем подробно будет сказано дальше.
Итак, суть проблемы потребительной стоимости, как веще¬
ственной стороны товара, заключается в том, чтобы суметь от¬
делить потребительную стоимость как таковую, как потреби¬
тельную стоимость, от ее «определенности формы», от ее спе¬
цифических общественных функций. С логической точки зре-
1	К. М а р к с. Теории прибавочной стоимости, (т. IV, «Капитала»)
ч.	1, стр. 29.
8 К. М а р к с. Капитал, т. III, стр. 289.
89

ння все это имеет громадное значение: есть целый ряд наук,
предметом которых являются сложные отношения, на первый
взгляд очень далекие от вещественных связей и отношений,
(например, психология), но в которых ничего нельзя понять,
если игнорировать категорию вещи, природы. То решение, ко¬
торое в этом вопросе дает Маркс в «Капитале», представля¬
ет собой образец научной, диалектической и материалистиче¬
ской логики.
3.	Вещественное содержание и общественная форма обще·
ственного богатства
Категория формы в ее разных аспектах играет большую
роль в анализе капитала. Уже в самом начале исследования,
при анализе товара как «элементарной формы» общественно¬
го богатства, возникает необходимость в рассмотрении его со
стороны формы.
Товар есть «элементарная форма» капитала, т. е. самая
простая форма капитала, если сопоставить его с капиталом в
целом, во всей его сложности. Форма здесь понимается как
форма существования — товар есть форма капитала не в том
смысле, что он якобы есть простейший капитал, товар не есть
капитал, — но он есть та простейшая форма, вне которой ка¬
питал не может существовать, это форма его бытия. Далее о
товаре говорится, что отдельный товар есть «элементарная
форма» богатства. В этом случае форма выступает в смысле
«клеточки», элемента, атома или молекулы.
Переходя к рассмотрению потребительной стоимости, как
вещественной стороны товара, мы вновь встречаемся с кате¬
горией формы, но с новой стороны, с точки зрения отношения
между формой и вещью. Это отношение «форма—вещь», взя¬
тое само по себе, имеет два аспекта. Во-первых, товары как
вещи, как отдельные предметы, имеют разную потребительную
стоимость; вещество, материя, имеет разную материальную
форму, — здесь идет речь о материальной форме в собствен¬
ном смысле этого слова. Во-вторых, вещь, материальность мо¬
жет рассматриваться не только по отношению к своей, т. е. к
собственно материальной форме, но и по отношению к той
форме общества, в пределах которой данные вещи произво¬
дятся.
Именно в этом последнем смысле говорится об обществен¬
ном богатстве со стороны его вещественного содержания и об
общественной форме этого вещественного содержания.
Вещественным содержанием общественного ■богатства яв¬
ляются потребительные стоимости, они всегда составляют это
-вещественное содержание богатства, при любой общественной
«форме. Без этого вещественного содержания нет и богатства,
90

без зещей нет и общества, нет и вообще человеческой жизни.
Так как вопрос ставится широко, для всех общественных форм,
для общества вообще, то, стало быть, в этом аспекте мы имеем
перед собой такое понимание содержания (вещественное со¬
держание, «материя»), которое совершенно безразлично к той
или иной форме, «равнодушно к форме», как выражается Ге¬
гель.
Но, как уже отмечалось, в «К критике политической эконо¬
мии» содержится намек на более сложную постановку этогэ
вопроса, т. е., что потребительные стоимости образуют вещест¬
венное содержание богатства, только сначала безразличное к
общественной форме. Дело в том, что потребительные стоимо¬
сти могут и не быть товарами, но товары не могут не быть по¬
требительными стоимостями, а это много значит. Чтобы пояс¬
нить это, сошлемся на такой пример. Млекопитающее может и
не быть человеком, но человек не может не быть млекопитаю¬
щим. А если так, то можно ли при изучении человека совер¬
шенно отвлечься от того, что он все же есть млекопитающее,
животное, биологическое существо? Конечно, нет.
Как бы человек ни отличался от обычного млекопитающего
или вообще животного, он не перестает подчиняться в качестве
биологического существа целому ряду биологических законов:
он должен питаться, размножаться, дышать. Но все это имеет
у него человеческий характер, очеловечено, включемо в чисто
человеческие связи и отношения. Эти чисто человеческие свя¬
зи и отношения имеют, конечно, свою внебиологическую, вне-
■природную сферу: нельзя смешивать узоры и канву, по кото¬
рой вышиваются узоры; однако нельзя забывать, что без кан¬
вы нет и узора.
Именно в таком смысле и следует, видимо, понимать заме¬
чание Маркса, что не может быть товара без того, чтобы этот
товар не был в то же время потребительной стоимостью; не мо¬
жет также быть общественного богатства без того, чтобы оно
не имело вещественного характера. И этот вещественный ха¬
рактер общественного богатства не является простым и чисто
внешним фоном, безразличным для самого богатства, а есть та
материальная форма, в которой только и может существовать
всякое общественное богатство. Если общество есть социаль¬
ная форма для вещественного содержания, для потребитель¬
ных стоимостей, то, с другой стороны, потребительные стои¬
мости представляют собой вещественную, материальную форму
для выражения социального содержания. В этом втором ас¬
пекте было бы неверно утверждать, что потребительная стои¬
мость 'безразлична к той или иной общественной форме; харак¬
тер экономического функционирования потребительной стои¬
мости как категории, зависит от социальной формы общест¬
венного богатства. Так, например, в условиях буржуазного об-
91

щества потребительная стоимость является носителем стоимо¬
сти
По определению Маркса товар есть вещь, внешний пред¬
мет, удовлетворяющий человеческую потребность, причем без¬
различно, является ли эта потребность физиологической или
же духовной, порождается ли она желудком или же фантази¬
ей. «В число этих материальных продуктов включены все про¬
изведения искусства и науки, книги, картины, статуи и т. п.,
поскольку они существуют как вещи...»2. Труд, производящий
товары, «охватывает все существующее в вещной форме мате¬
риальное и интеллектуальное богатство — мясо точно так же,
как и книги...»3. Вещественная форма обязательна для обще¬
ственного богатства — как для собственно материального,так
и для умственного богатства; поэтому если отдельный товар
есть элемент богатства, он обязательно должен иметь форму
вещи. Потребительные стоимости составляют вещественное со¬
держание любой общественной формы богатства только пото¬
му, что они сами являются вещественной формой любого про¬
дукта.
Как мы видели, для понимания того, что потребительные
стоимости являются вещественным содержанием богатства при
любой общественной форме, надо понять сначала, что любой
продукт, чтобы быть полезным, чтобы стать потребительной
стоимостью, должен получить вещественную, предметную фор-
1	Есть еще один аспект, в котором нельзя говорить о «безразли¬
чии» потребительной стоимости к общественной формб: например, при
более высокой общественной форме есть возможность для производст¬
ва большего количества и лучшего качества потребительных стоимо¬
стей. Но в данном случае не об этом идет .речь.
2	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости (IV том «Капита¬
ла»), ч. 1, стр. 142.
3	Там же, стр. 143.
А. С; Пушкин в своем стихотворении «Разговор книгопродавца с
поэтом» глубоко изобразил эту необходимость для умственного богат¬
ства иметь вещественную форму. Книгопродавец убеждает поэта про¬
дать его новую поэму. Поэт отказывается, так как он писал свою
поэму «из вдохновенья, не из платы». Книгопродавец обещает поэту
славу, женскую любовь, но не может убедить поэта, так как не суще¬
ствует никакого эквивалента для поэтического вдохновенья. Наконец
книгопродавец находит аргумент, убедивший поэта:
«Но вас я знаю, господа:
Вам ваше дорого творенье,
Пока на пламени труда
Кипит, бурлит воображенье;
Оно застынет, и тогда
Постыло вам и сочиненье.
Позвольте просто вам сказать:
Не продается вдохновенье,
Но можно рукопись продать...
...Поэт:
Вы совершенно правы. Вот вам моя рукопись.
Условимся...»
92

ну. А чтобы уяснить себе это последнее, надо иметь в виду
еще одну важную черту категории богатства, на которую
Маркс еще только намекает вскользь брошенной фразой: «По¬
требительная стоимость реализуется лишь в процессе потреб¬
ления». Именно вслед за этой фразой говорится, что потреби¬
тельные стоимости образуют вещественное содержание богат¬
ства.
Когда потребительная стоимость потребляется, реализует¬
ся, она перестает существовать, — ее реализация есть ее унич¬
тожение. Конечно, когда производительно потребляется маши¬
на или когда «потребляется» книга в процессе ее чтения, они не
исчезают сразу; однако от их многократного потребления они
снашиваются, т. е. тоже исчезают, но постепенно. Поскольку
потребительные стоимости уже потреблены, они не являются
больше богатством: смысл богатства как раз и заключается в
известной сохранности потребительной стоимости, в том, что
она, выйдя из процесса производства, еще не попала в про¬
цесс потребления. Признаком богатства является «долговеч¬
ность», причем эта «долговечность» может быть очень незна¬
чительной, даже ничтожной, лишь бы было какое-то время, в
течение которого потребительная стоимость не была реализо¬
ванной. С этим признаком потребительной стоимости связана
возможность накопления богатства, особенно, конечно, когда
речь идет о действительно долговечных потребительных стои¬
мостях.
Но так как ничего в мире не может существовать, а тем бо¬
лее сохраняться и накапливаться вне вещественного, собствен¬
но материального, так как даже идеи запечатлеваются в кни¬
гах, в вещественных клетках мозга, то и богатство есть лишь
постольку, поскольку оно существует в вещественной форме.
Таким образом, Маркс уже в самом начале исследования
фиксирует те черты товара « вообще богатства, которые, как
выясняется только в дальнейшем, имеют в высшей степени
важное значение. С логической точки зрения, то, о чем гово¬
рилось в настоящем параграфе, есть самая первоначальная
постановка вопроса о форме — пока еще только в аспекте ее
отношения к «материи», к вещественному содержанию.
4.	Потребительная стоимость товара как носитель меновой
стоимости. Вещь и функция вещи
Товар есть потребительная стоимость, но он также имеет
меновую стоимость. Говоря о том, что потребительная стоимость
товара совпадает с его телесным существованием, Маркс рас¬
сматривает товар в аспекте категории существования, но гово¬
ря, что товар есть «носитель» меновой стоимости, он перехо¬
дит к категории, которая в аристотелевской таблице категорий
93

называется «обладанием», свойством, а на языке современной
науки обозначается словом функция. Что речь идет здесь о по¬
требительной стоимости не как о таковой, а о ее косвенном
значении, о ее функции, видно из содержания аристотелев¬
ского высказывания, приведенного Марксом в примечании к
анализу товара в «К критике политической экономии».
«Пользование каждым объектом владения бывает двоя¬
кое... В одном случае объектом пользуются для присущей ем\
цели назначения," в другом случае — для не присущей ему
цели назначения; например, обувью пользуются и для того,
чтобы «адевать ее «а ногу, и для того, чтобы менять ее «а что-
либо другое. И в том, и в другом случае обувь является объек¬
том пользования: ведь и тот, кто обменивается обувью с имею¬
щим в ней надобность на деньги или на пищевые продукты,
пользуется обувью как обувью, но не в присущем ей назна¬
чении, так как оно заключается в том, чтобы служить предме¬
том обмена. Так же обстоит дело и с остальными объектами
владения» *.
Когда данный товар, например, обувь, обменивается на
другой товар, то он обменивается, как правильно отмечает Аои-
стотель, в качестве обуви, которая, как таковая, как вещь, ну¬
жна другому лицу, а не ее производителю. Но для производ-
теля обувь не есть обувь, — не он ее будет надевать на ногу,
она для него является только средством обмена. Речь здесь
идет не о вещественном значении вещи, не о ее потребитель¬
ной стоимости, а о ее функциональном общественном значе¬
нии; не о «вещи в себе», а о «вещи для другого», — как ска¬
зал бы Гегель, — не о непосредственном, а о функцио¬
нальном существовании.
То, что потребительная стоимость товара выступает сразу
«в двух лицах»: как вещь непосредственно и затем как вещь—.
носитель отношения, является источником мистификации и
иллюзий. В товаре, т. е. на начальной стадии исследования ка¬
питала, возможность мистификации еще не так велика, как в
высших, более сложных отношениях. «У современных эконо¬
мистов, — пишет Маркс, — которые посмеиваются над иллю¬
зиями монетарной системы, обнаруживается та же иллюзия,
как только они обращаются к высшим экономическим катего¬
риям, например, к капиталу. Эта иллюзия прорывается у них
в виде наивного изумления, когда то, что они только что, как
им казалось, определили как вещь, вдруг выступает перед ни¬
ми в качестве общественного отношения, а затем то, что они
едва успели зафиксировать как общественное отношение,
вновь дразнит их в качестве вещи»1.
1 К. Маркс. К критике политической экономия, стр. 11.
* Там же, стр. 20.
94·

Как мы видели, потребительная стоимость представляет
интерес для политической экономии лишь тогда, когда она по¬
лучает «определение формы»; такое первое «определение фор¬
мы» она получает в качестве «носителя» меновой стоимости.
«...Меновая стоимость выступает как общественная определен¬
ность потребительных стоимостей, как определенность, при¬
сущая им как вещам...»1.
Потребительная стоимость перестает быть «безразличной»
к общественной форме, в которой она производится, когда она
рассматривается не просто как потребительная стоимость,
имеющая такую-то полезность, а с точки зрения выполняемой
ею общественной функции.
Вещь связывается с формой (общественной) через спе¬
циальную функцию вещи. Собственно логическое значение
этого факта, выясняющегося при анализе потребительной стои¬
мости товаров, становится более понятным при рассмотрении
отношения «материя — форма» в логике Аристотеля и Гегеля.
5.	Отношение «материя — форма» в классической логике
При рассмотрени потребительной стоимости как веществен¬
ной стороны товара выяснилась возможность троякого отно¬
шения формы к вещи. Вещи различаются по своей чисто веще¬
ственной, материальной форме, по своей натуральной форме,
как выражается Маркс; товары в качестве вещей могут рас¬
сматриваться в их отношении к социальной форме; и, наконец,
со стороны своей функциональной формы.
В дальнейшем мы убедимся, что категория формы имеет,,
помимо указанных, значительно более сложные определения;
но и даже в этой своей самой простой определенности, в своем
отношении к вещи категория формы, как мы видим, отличает¬
ся известной сложностью и разносторонностью.
Такое тонкое отношение к категории формы в «Капитале»
диктуется коренным требованием диалектической логики выяв¬
лять многогранность категорий вообще, а в основе этого тре¬
бования лежит солидная историческая традиция классической
логики Аристотеля и Гегеля.
Еще 'Аристотель рассматривал любой предмет как извест¬
ное единство «материи» и «формы». То, что в широком фило¬
софском плане Аристотель решал этот вопрос идеалистически,
не должно служить основанием для игнорирования чисто ло*-
гического решения этого вопроса. В логическом плане под «ма¬
терией» Аристотель понимал просто вещественность. Это тот
же смысл, в каком, например, Маркс говорит о материальных
производительных силах.
'К Маркс. К критике политической экономии, стр. 20.
9&

Математик, говорит, Аристотель, интересуется лишь фор¬
мой предметов, а физик — единством материи и формы. Для
физика нос—курносый, а для математика он — криволиней¬
ный. Но наряду с этим элементарным пониманием формы как
формы вещи Аристотель намечает еще два аспекта формы: в
ее отношении к «сути бытия», т. е. к сущности вещи и затем
также в смысле функции.
Пример второго аспекта формы. Слог «ба» состоит из двух
вещественных элементов — звуков «а» и «б». Но «ба» есть не
простая сумма двух звуков, а их единство, нечто новое по от¬
ношению к ним, определенная форма связи между ними, струк¬
тура.
Примером третьего аспекта формы в ее отношении к «ма¬
терии», а именно ее понимание в смысле функции, является из¬
вестное сопоставление двух видов пользования обувью — в
присущем и «не присущем» ей назначении. При обмене мы
пользуемся обувью, «но не в присущем ей назначении», а в
специальной функции. Такое рассуждение для Аристотеля не
было случайным — в его логике анализ вещей со стороны их
функций играет важную роль.
Несколько слов о тезисе Аристотеля относительно актив¬
ной роли формы по отношению к материи. Известно, что в об¬
щефилософском плане Аристотель выступает в этом вопросе
как чистейший идеалист. Но нельзя не иметь в виду, что ког¬
да он говорит о «материи» не в философском, а в обыденном
значении этого термина, то идея «активности» формы имеет у
него рациональное значение. Когда мы говорим о художест¬
венно исполненной статуе, то главный вопрос заключается в
том, что вещественности, «материи» придана художественная
форма.
Аналогично и у Маркса. Вещественная потребительная
стоимость как таковая находится вне системы экономических
категорий, но она приобретает категориальное экономическое
значение, когда получает общественную «определенность фор¬
мы», выполняя определенную общественную функцию.
Переходя к гегелевскому взгляду на этот вопрос, нельзя не
заметить в нем дальнейшее диалектическое развитие аристо¬
телевского деления категории формы на материальную фор¬
му и на форму сути бытия; у Гегеля «суть бытия» соответству¬
ет содержанию, поскольку именно в нем выражена специфич¬
ность вещи, включенной в сложные невещественные связи.
В «Малой логике».мы об этом читаем:
«Форма и содержание представляет собою пару определе¬
ний, которыми рефлектирующий рассудок часто пользуется, и
пользуется именно преимущественно так, что содержание рас¬
сматривается им как существенное и самостоятельное, а фор¬
ма, напротив, как несущественное и несамостоятельное. Про-
96

тив такого представления следует, однако, заметить, что на
самом деле оба одинаково существенны и что нет бесформен¬
ного содержания, точно так же как нет бесформенного веще¬
ства; отличаются же они (содержание и вещество, или мате¬
рия) друг от друга тем, что вещество, хотя оно в себе не лише¬
но формы, однако в своем наличном бытии показывает себя
равнодушным к ней; напротив, содержание, как таковое, есть
то, что оно есть, лишь благодаря тому, что оно содержит в се¬
бе развитую форму...»
Дальше Гегель поясняет сказанное примерами. Для содер¬
жания книги совершенно безразлично, написана ли она или же
напечатана, переплетена ли она и как переплетена. Подлинная
сущность книги как книги заключена в ее содержании, именно
здесь заключена ее специфичность, то, ради чего она написана.
К вот для этого содержания совершенно безразлична та ве¬
щественная форма, в которую оно облечено; точно так же, как
для этой вещественной формы совершенно безразлично, ка¬
кое содержание оно облекает.
Иное дело с тем аспектом формы, когда речь идет не о фор¬
ме материи, не о вещественной форме, а о форме содержания.
Об этом Гегель пишет: «Но эта форма так мало безразлична
для содержания, что она скорее составляет собою само это со¬
держание. Произведение искусства, которому недостает над¬
лежащей формы, не есть именно поэтому подлинное, т. е.
истинное произведение искусства, и для художника, как тако¬
вого, служит плохим оправданием, если говорят, что по своему
содержанию его произведения хороши (или даже превосход¬
ны), но им недостает надлежащей формы. Только те произве¬
дения искусства, в которых содержание и форма тождественны
т. е. соответствуют друг другу — Л. М.) представляют собою
истинные произведения искусства»£.
Приведенные выше рассуждения и поясняющие их приме¬
ры хорошо объясняют различие между двумя аспектами фор¬
мы: когда форма безразлична к тому, формой чего она являет¬
ся (материальная форма в ее отношении к содержанию), и ко¬
гда форма органически проникает в содержание, составляя
необходимый момент самого содержания (например, форма
художественного произведения).
Но в этих рассуждениях и примерах еще не выяснен воп¬
рос о том "аспекте материи, когда она является «носителем»
формы и связана через свои особые функции с формой в выс¬
шем ее смысле, т. е. с формой содержания. Если уже приво¬
дить примеры из области искусства, то, может быть, здесь бы¬
1	Гегель. Соч., т. 1, Госиздат, 1930, стр. 224. Выделено на¬
ми — Л. М.
2	Там же, стр. 225.
7. Зак. 7514.	97

ло бы уместно сослаться на музыкальное искусство, где худо¬
жественная форма тесно и органически связана не только с за¬
ключенным в ней и выражаемым ею идейным содержанием,
но и с особой гармоничной организацией материальных, ве¬
щественных элементов, т..е. звуков. То же самое относится и
к поэзии, где ритм и рифма, звучание занимают важное место.
Разработка этого вопроса о вещи и вещественности (пред¬
метности) , в силу его большой сложности, должна -быть отнесе¬
на на дальнейшее; вопрос этот непрерывно будет возникать на
всем протяжении логического анализа «Капитала», так как, как
отмечал Ф. Энгельс, категория вещи в разных аспектах вклю¬
чена у Маркса в анализ даже самых сложных экономических
проблем.
6.	Самая элементарная характеристика категорий
качества и количества в связи с анализом качественной
и количественной определенности потребительной
стоимости
Перейдя от товара как «элемента общественного богатства»
к анализу потребительной стоимости как первой, непосредст¬
венной внешней стороны товара, мы временно опустили выска¬
зывания Маркса относительно качественно-количественной оп¬
ределенности товара. Теперь надо вернуться и заняться этим
вопросом, пока в самых общих чертах.
Уже на лервых двух страницах текста перед нами возни¬
кает целый комплекс категорий, так сказать, «узлов» в сети
экономического материала, вещи, формы, сущности, функции,
содержания, качества, количества и меры.
Указав, что товар есть прежде всего предмет, вещь, имею¬
щая полезные для человека свойства, Маркс продолжает:
«Каждую полезную вещь, как например, железо, бумагу и т. д.
можно рассматривать с двух точек зрения: со стороны качест¬
ва и со стороны количества. Каждая такая вещь есть совокуп¬
ность многих свойств и поэтому может быть полезна различны¬
ми своими сторонами. Открыть эти различные стороны, а сле¬
довательно, и многообразные способы употребления рещей,
есть дело исторического развития. То же самое следует сказать
об отыскании общественных мер для количественной стороны
полезных вещей. Различия товарных мер отчасти определяют¬
ся различною природою самих измеряемых предметов, отчасти
же являются условными...» ·. «...При рассмотрении потреби¬
тельных стоимостей всегда предполагается их количественная
определенность, например, .дюжина часов, аршин холста, тон¬
на железа и т. п.»2.
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 41—42.
2	Там же.
98

Аналогично и в «К критике политической экономии» го¬
ворится: «...Потребительная стоимость определена «е только
качественно, но и количественно. Соответственно своему естест¬
венному своеобразию различные потребительные стоимости
имеют различные меры; например, шеффель пшеницы, стопа
бумаги, аршин,холста и т. д.»1.
Категория качества, как и категория формы, впрочем как и
вообще все категории, поскольку ими выражаются разные «уз¬
ловые» стороны или аспекты действительности, представляют
собой разные типы определенности предметов. Суть познания,
с точки зрения диалектической логики, заключается в том, что¬
бы установить специфичность изучаемой области явлений или
предметов, т. е. их «предел», то, что их отделяе г и отличает от
других областей, с которыми они находятся в сложных связях и
отношениях. Специфичность эта устанавливается посредством
«определения» со стороны разных категорий.
Сопоставим теперь категорию качества с категорией формы.
Категория формы в самом начале «Капитала» выявилась в
связи со следующим: отдельный товар как элементарная фор¬
ма общественного богатства при капитализме; разнообразие
общественных форм в их отношении к вещественному богатст¬
ву; меновая стоимость товара как «определенность формы» для
потребительной стоимости товара. Логические оттенки и значе¬
ние этих оттенков в категории формы были в общем виде выяс¬
нены в предыдущем изложении. Общим для всех этих оттенков,
т. е. тем, что характеризует категорию формы как таковую, яв¬
ляется следующее: мир предстает перед нами как нечто в выс¬
шей степени многообразное, причем дело не только в том, что
имеется множество разнообразных предметов, но и в том, что
одни и те же предметы предстают перед сознанием то так, то
иначе: вот в связи с этим разнообразием одного и того же и воз¬
никает категория формы — одно и то же содержание при раз¬
ной форме. Но возможны и другие отношения: одна и та же
форма у разного содержания, или — форма, специфическая
только для данного содержания и др.
Одним словом, смысл формы делается понятным в связи с
проблемой связи между единством и многообразием, устойчи¬
вым и_.изменчивым: категория формы означает изменчивость
-него-то устойчивого и в пределах этого устойчивого. Товар
предстает перед нами то как простейшая форма существования
капитала, причем имеется в виду, что существуют и другие,
более сложные формы существования капитала; то как потре¬
бительная стоимость, которая может существовать при разно¬
образных общественных формах, оставаясь при этом потреби¬
тельной стоимостью; наконец, как потребительная стоимость,
1 К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 12.
99

которая выступает то в форме простой полезности, то в фор¬
ме носителя общественной функции — меновой стоимости.
В отличие от этого, качественная определенность есть опре¬
деленность другого типа: ею характеризуется многообразие
объектов, различие между ними, но не многообразные опреде¬
ления одного и того же объекта, как в случае с категорией
формы; наоборот, категорией качества выражается та сторона
вещи, которая не терпит изменения, качество есть устойчивая
определенность объекта, специфический характер его бытия,
«Качество, — говорит Гегель, — есть в первую очередь тожде¬
ственная с бытием определенность, та« что нечто перестает
быть тем, что оно есть, когда оно теряет свое качество» '.
Качеством товара являются все три вида его стоимости, так
как при отсутствии хотя бы одного из них товар перестает быть
товаром. Вещь может быть потребительной стоимостью не бу¬
дучи товаром, но она не может быть товаром не имея потреби¬
тельной стоимости. Далее — вещь может быть потребительной
стоимостью, но если она не имеет меновой стоимости, то она не
товар 2. Наконец, если не считать отдельных исключений, вещь
может иметь потребительную стоимость и меновую стоимость,
но не быть товаром, если она не имеет стоимости, т. е. если она
не является продуктом труда. Значит, товар для того, чтобы
быть товаром, должен иметь все три вида 'качественной рпреде-
ленности.
Однако логическое значение этих трех видов качественной
определенности товара разное, ими выражается разная сте¬
пень глубины этой категории. Здесь мы подошли к вопросу о
разных логических аспектах категорий качества, аналогично
тому, как это было с категорией формы. В настоящем парагра¬
фе будет рассмотрена простейшая определенность категории
качества, поскольку она относится к потребительной стоимости
товара.
Потребительная стоимость представляет собой качествен¬
ную определенность товара в двух смыслах — более широком и
более узком. Если бы товар вообще не имел потребительной
стоимости, то он не был бы товаром, в данном случае речь идет
о	широком смысле качественной определенности товара как по¬
требительной стоимости. Но товар должен иметь не только во¬
обще потребительную стоимость, а всегда какую-нибудь дан¬
ную потребительную стоимость, отличающую его от всех дру¬
гих видов товарного мира. И эта последняя необходима, так
•	Гегель. Соч., т. 1, стр. 145.
2	Ф. Энгельс вносит поправку к тому определению товара, ко¬
торое дано Марксом на стр. 47 первого тома. Маркс щсал, что вещь
должна быть потребительной стоимостью для других, чтобы стать то¬
варам. Энгельс отмечает, что этого недостаточно и что надо приба¬
вить: «потребительная стоимость, произведенная для обмена».
100

как только при разнообразии потребительных стоимостей воз¬
можен обмен, — данный товар не может обмениваться на та¬
кой же товар, но только на другой товар.
Эта простейшая качественная определенность товара отно¬
сится к потребительной стоимости, т. е. к вещественной стороне
товара. Но так же, как вещественная сторона товара, как вы¬
яснилось, получает более сложную характеристику, «опреде¬
ленность формы», так и простейшая качественная определен¬
ность включается в дальнейшем в более сложные отношения,
причем обнаруживается новый, более глубокий смысл катего¬
рии качества.
Это углубление категорий особенно хорошо видно на при¬
мере количества. Количественной определенностью предмета
является его определенность со стороны величины и со сто¬
роны счетного количества: величина предмета и сколько
есть этих предметов. Если качественной определенностью пред¬
мета выражается его устойчивый характер, то напротив, со сто¬
роны категории количества предмет изменчив. «Количество...
есть внешняя бытию, безразличная для него определенность.
Так, например, дом остается тем, что он есть, будет ли он боль¬
ше или меньше, и красное остается красным, будет ли оно свет¬
лее или темнее» *.
Поскольку количество изменчиво и противостоит в этом
смысле качеству как устойчивому, оно как бы напоминает ка¬
тегорию формы. Но между этими двумя категориями нет ни¬
чего общего, кроме свойства относительной подвижности, из¬
менчивости.
Количественная определенность на той ступени, которая со¬
ответствует количественной определенности «потребительной
стоимости, еще очень элементарна. Здесь речь идет о простом
счетном количестве: дюжина часов, аршин холста, тонна желе¬
за и т. п. Вещи считаются 1 +2+3 и т. д. Холст все равно оста¬
ется холстом, сколько бы его ни было. В каждом отдельном
случае имеется определенное количество товаров, и в этом за¬
ключается их количественная определенность.
На этой стадии рассмотрения категории количества она
представляет собой определенное количество и постольку име¬
ет две стороны: единицу и определенное число этих единиц. Но
установление единицы связано с элементарной качественной
определенностью вещи, как отмечает Маркс, — «различия то¬
варных мер определяются природою самих измеряемых пред¬
метов» — холст измеряется аршинами, железо тоннами и т. д.
Категория меры выражает единство качественной и коли¬
чественной определенности предметов. Развитие и усложнение
категорий качества и количества определяется тем, насколько
* Гегель. Соч. т. 1, стр. 145.
101

далеко зашло осуществление их единства. На первоначальной
стадии сами эти категории и их единство еще очень элементар¬
ны: единство качества и количества состоит здесь пока лишь в
том простом факте, что для счета потребительных стоимостей
необходимо сначала установить единицу для счета, а единица
определяется качественной, вещественной определенностью то¬
го или иного товара.
При дальнейшем анализе товара выяснятся новые аспекты
всех рассмотренных здесь категорий и значение их взаимодей¬
ствия. Что касается специально категорий количества и меры,
то значение их в «Капитале» громадно: достаточно напомнить
о	значении величины стоимости, величины рабочего дня, нор¬
мы прибавочной стоимости, нормы прибыли и т. д.

Глава III
КАТЕГОРИИ: ВЕЩЬ И ОТНОШЕНИЕ, ВНЕШНЕЕ
И ВНУТРЕННЕЕ В СВЯЗИ С АНАЛИЗОМ МЕНОВОЙ
СТОИМОСТИ
1.	Первоначальная характеристика меновой стоимости
Переходя от потребительной стоимости товара к его меновой
•стоимости, Маркс пишет:	«Меновая стоимость прежде всего
представляется в виде количественного соотношения, в виде
пропорции, в которой потребительные стоимости одного рода
обмениваются на потребительные стоимости другого рода, —
соотношения, постоянно изменяющегося в зависимости от вре¬
мени и места. Меновая стоимость кажется поэтому чем-то слу¬
чайным и совершенно относительным, а внутренняя, присущая
самому товару меновая стоимость (valeur intrinsèque) пред¬
ставляется каким-то contradictio in adjecto»1.
Для иллюстрации этого взгляда на совершенно относитель¬
ный характер меновой стоимости, содержащего в себе отрица¬
ние присущей самому товару внутренней стоимости, Маркс при¬
водит в примечании слова Барбона: «Ничто не может иметь
внутренней стоимости», — и Бэтлера: «Вещь стоит ровно
столько, сколько она принесет»2.
Центральным, возникающим здесь, логическим вопросом
является следующее: данная отдельная вещь находится в отно¬
шении с другими вещами,—зависит ли положение данной вещи
в этом отношении только от ее соотношения с другими вещами,
или же этим ее положением она как-то обязана и себе самой,
«помимо этого соотношения? Иначе говоря:	имеет ли данная
вещь свои собственные атрибуты, свойства, которые ее характе¬
ризуют, или же она характеризуется только через посредство
других вещей, с которыми она находится в определенных отно¬
шениях?
‘ К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 42—43.
2	Там же, стр. 43.
103

Всшрос о взаимосвязи категории отношения и категории ве¬
щи занимает в анализе Маркса исключительно важное ме¬
сто, — не поняв эту взаимную связь, ее характерные особен¬
ности, а также не поняв логического смысла каждой из этих.
Двух категорий самих по себе, невозможно понять «Капитал».
Энгельс, как мы видели, говорит, что этот факт, т. е. взаимо¬
связь категорий вещи и отношения, «проходит через всю поли¬
тическую экономию».
Меновое отношение есть количественное отношение, но все
же отношение, — поэтому надо сначала проанализировать эту
последнюю категорию вообще, а затем перейти к ее связи с ка¬
тегорией количества. Целый ряд логических тонкостей в связи,
с этим вопросом мы «аходим в третьей части «Теорий прибавоч¬
ной стоимости», к которой мы и обратимся.
2.	Категории: вещь и отношение, внутреннее и внешнее
в «Теориях прибавочной стоимости»
Вульгарный экономист Бэйли под стоимостью понимает
«покупательную силу» товара, т. е. его способность заменить
определенное количество других товаров, но при этом отрицает
наличие у самого даинсго товара внутренних оснований для
его «покупательной силы»: «Если стоимость предмета есть его
покупательная сила, тогда должно быть что-нибудь для покуп¬
ки. Стоимость не означает, следовательно, ничего положитель¬
ного или внутренне свойственного (intrinsic) товару, а только
отношение, в каком находятся два предмета как обменивае¬
мые товары»
Приведя это высказывание Бэйли и отметив в нем целый ряд.
логических неточностей, Маркс затем замечает: «Но, стой. Мы
должны еще устранить другую засаду и бессмыслицу. Мы име¬
ем двоякого рода выражения. «Меновая сила («Tauschkraft») ...
и «отношение, в каком один предмет обменивается на другие».
Если сила должна означать не «отношение», а что-либо дру¬
гое, то нельзя было бы сказать, что «меновая сила» «есть толь¬
ко отношение» и т. д. Если это должно означать то же самое, то
обозначение одного и того же двумя различными выражения¬
ми вредит смыслу». Далее Маркс разъясняет действительное
различие между этими двумя понятиями: «сила» и «отноше¬
ние»: «Отношение одной вещи к другой есть отношение обеих
вещей, и нельзя сказать, что оно касается одной вещи· Сила ве¬
щи есть, наоборот, нечто внутренне-свойственное вещи, если да¬
же это внутреннее свойство и выражается лишь в отношении к
другим вещам. Так, например, сила притяжения есть сила са-
1	1	К.	Маркс.	Теории	прибавочной	стоимости,	т.	III,	ч.	3,	стр.
104

.мой вещи, хотя эта сила остается скрытой, пока нет вещи, ко¬
торая может быть притянута»1.
Стоимость предмета, говорит Маркс, — есть нечто ему свой¬
ственное, но это не препятствует тому, что это собственное свой¬
ство веши может быть обнаружено только через внешнее отно¬
шение этой вещи к другим вещам. Сначала — «сила», и лишь
потом «отношение».
Здесь со всей ясностью обнаруживается противоположность
между двумя логическими концепциями в понимании катего¬
рии отношения. Первая из них, представленная вульгарными
экономистами типа Бэйли, целиком позитивистская, — собст¬
венные свойства предметов, вещей ею не принимаются во вни¬
мание, — в поле ее зрения, собстзенно говоря, не отношение, а
соотношение; ничего нельзя сказать о данной вещи, об ее свой¬
ствах, — высказывание должно иметь только сопоставитель-
ньГй характер, должно относиться сразу к нескольким или по
крайней мере к двум сравниваемым вещам. Эта концепция, в
общем, лежит в основе и современного неопозитивизма.
Наоборот — концепция Маркса имеет атрибутивный харак¬
тер. Вещь есть вещь, отдельный предмет, отдельный, хотя он
и связан с другими предметами; мы должны исходить из соб¬
ственных атрибутов, свойств вещи, чтобы понять ее место и зна¬
чение во внешних отношениях с другими 'вещами.
Концепция Маркса в этом вопросе хорошо выражена в сле¬
дующей его формуле: «...Свойства данной вещи не создаютсч
ее отношением к другим вещам, а лишь обнаруживаются в та¬
ком отношении»2.
Дело не ограничивается требованием познать собственные
атрибуты вещей прежде чем говорить о внешних отношениях
между ними: это требование есть лишь подход к другому, более
важному требованию — искать эти свойства отдельных вещей
во внутренних, глубинных связях между теми же вещами. Вни¬
мание к свойствам отдельной вещи необходимо для того, чтобы
временно оторваться от внешних отношений между вещами и
направить мысль к внутренним связям между ними, к их сущ¬
ности, к общей для них субстанции.
Это очень хорошо видно из полемики Маркса против Бэйли
в связи с примером о положении вещей в пространстве. Бэйли
говорит, что так же, как нельзя говорить о расстоянии между
данным предметом и друпим, не имея при этом в виду этого
1	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 110.
2	Капитал, т. I, стр. 64. Маркс, говоря об отношениях, имеет
здесь в виду внешние отношения между вещами. Кроме того: он име¬
ет в виду структуру связей в самося широком смысле, как сложив¬
шуюся. типичную структуру. Разумеется, в пределах этой общей
структуры надо иметь в виду и то, что при изменении отношений меж¬
ду вещами могут изменяться какие-то их свойства.
105

другого предмета, от которого первый удален, так нельзя гово¬
рить и о стоимости товара вне рассмотрения этого товара в от¬
ношении к другому товару. Маркс на это отвечает:
«Когда одна вещь удалена от другой, расстояние несомнен¬
но представляет отношение между одной вещью и другой; но
при этом расстояние есть нечто отличное от этого отношения.
Это протяжение пространства, определенная длина, которая так
же хорошо может определять расстояние между двумя други¬
ми вещами, как и между теми обеими вещами, которые сравни¬
вались. Но это не все. Когда мы -говорим о расстоянии как об
отношении между двумя вещами, мы предполагаем нечто «свой¬
ственное», «свойство» самих вещей, что создает для них воз¬
можность быть удаленными друг от друга. Что такое расстоя¬
ние между буквой А и столом? Вопрос бессмысленный. Когда
мы говорим о расстоянии между двумя вещами, мы говорим об
их различии в пространстве. ...Мы делаем их одинаковыми
между собой как части пространства, и лишь после того, как мы
их сделали одинаковыми, sub specie spatii*, мы их различаем
как различные точки пространства. В их принадлежности к
пространству заключается их единство»2.
Логика, стало быть, такова. Дано внешнее соотношение
между двумя вещами, например, расстояние между ними. Ко¬
нечно, невозможно говорить о расстоянии какой-то одной ве¬
щи, — расстояние может быть лишь* между, по крайней мере,
двумя вещами. Это верно. Но для того, чтобы говорить о
расстоянии, недостаточно просто иметь две вещи: надо, чтобы
была основа для их сопоставления, и этой основой является
совершенно объективная категория — пространство. Нельзя
же говорить о «расстоянии» между буквой А и столом—меж¬
ду ними нет ничего общего, нет основы для сопоставления.
Значит, поясняет Маркс, мы не случайно говорим, что
рассмотрению отношения надо предпослать рассмотрение свой¬
ств стоящих в отношении вещей: только потому, что каждая
отдельная вещь имеет свойство находиться в пространстве, воз¬
можно определение расстояния между этими вещами. Только
потому, что каждый в отдельности товар есть продукт труда и
обладает поэтому стоимостью, делается возможным понять
внешнее меновое отношение между товарами.
Чтобы понять важное философское значение ответа, данно¬
го Марксом позитивисту Бэйли, особенно имея в виду его заме¬
чание относительно невозможности «расстояния» между буквой
А и столом, надо вспомнить замечание Энгельса против пози¬
тивиста Дюринга: от того, что мы зачислим сапожную щетку
1	С точки зрения пространства.
2	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, ч. 3, стр.
111 — 112.
106

в одну группу с млекопитающим, т. е. от того, что мы устано¬
вим отношение между ними, у сапожной щетки молочные же¬
лезы не вырастут. Энгельс говорит, что единство мира заклю¬
чается не в его бытии, а в его материальности, и этим своим
замечанием сразу вводит нас в существо разногласий между
материализмом и позитивизмом. Все дело именно в том, что
позитивизм не идет дальше «бытия», отказывается углубить¬
ся в сущностную основу отношений бытия, и только поэтому
получает кажущуюся возможность устанавливать отношения
чего угодно с чем угодно: «млекопитающее — сапожная щет¬
ка», «буква — стол» и т. п.
Нетрудно понять объективную общественно-классовую осно¬
ву подобной логики. Фабриканты сапожной ваксы, говорит
Маркс, продавая ваксу, приобретают дворцы, устанавливают
отношение вакса — »дворец: что угодно обменивается «а что
угодно. Объективно позитивизм есть философия и логика апо¬
логетов буржуазного общества, основанного на обмене. Ма¬
териализм ие исключает и не может иоключить из рассмотрения
отношения обмена, составляющие реальный факт капиталисти¬
ческой действительности ,но он идет дальше и глубже, анализи¬
рует внутреннюю сущность буржуазного «бытия» и тем самым
получает возможность раскрыть его временный и преходящий
характер.
В этой связи имеет большой интерес сопоставление класси¬
ческой и вульгарной политической экономии с точки зрения
логической структуры их взглядов.
«Замечу раз навсегда, — говорит Маркс, — что под клас¬
сической политической экономией я понимаю всю политическую
экономию, начиная с В. Петти, которая исследует внутренние
зависимости буржуазных отношений производства. В противо¬
положность ей вульгарная экономия толчется лишь в области
внешних кажущихся зависимостей... с целью дать приемлемое
для буржуазии толкование, так сказать, наиболее грубых яв¬
лений экономической жизни и> приспособить их к домашнему
обиходу буржуа» *.
Таким образом, мы пришли к пониманию категорий внут¬
реннее — внешнее. Категория внешнего выражает такие объ¬
ективные зависимости между вщами, которые определяются их
количественно выраженной функциональной связью: если из¬
меняется одно, то изменятся другое; тело А, даже не двигаясь
с места, может оказаться на большом расстоянии от тела Б,
сравнительно с прежним расстоянием, только от одного того,
что передвинулось тело Б. Меновая стоимость товара А может
понизиться или возрасти, даже если бы ничего не изменилось
в самом этом товаре; для такого изменения меновой стоимости
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 87.
107

А достаточно каких-то изменений в товаре В. Это — объектив¬
ное отношение, которое нельзя не принимать в расчет и кото¬
рое составляет существенный общелогический интерес, особен¬
но для математики; но знание этих отношений без проникнове¬
ния в их основу есть только условное знание, — бесспорно име¬
ющее важное значение, но само по себе недостаточное.
Внутреннее изучение вещи означает переход от изучения ее
функциональных соотношений с другими вещами, к ее субстан-
ционной характеристике, к тому, почему и как существует дан¬
ная вещь как таковая, независимо от ее внешних отношений,
почему она обнаруживает такие-то свойства, во внешних от¬
ношениях.
■Поскольку мы считаем необходимым исходить из собствен¬
ных свойств вещей, мы действуем в соответствии с логикой ат-
рибутивизма; а логика атрибутивизма неизбежно есть логика
субстанциалистская, так как речь идет сначала о тех свойствах
отдельных вещей, которые лежат в основе у них всех, т. е. об их
общей субстанции.
Функциональные внешние зависимости являются реальным
фактом, но этот факт получает научное освещение, когда он ис¬
следуется сквозь призму атрибутивизма и субстанциализма.
Мы уже говорили (в главе 1-й) об очень важном примере
защиты такой логической структуры исследования в статье
В.	И. Ленина «Еще одно уничтожение социализма», в которой
он подвергает критике •позитивистские взгляды либерала
П. Струве на категорию стоимости. Как и вульгарные эконо¬
мисты, раскритикованные Марксом, П. Струве считает, что
экономическая наука не должна заниматься внутренними и
субстанциональными зависимостями у товаров и что предме¬
том этой науки являются лишь внешние, меновые отношения
между ними.
3.	Категория отношения в классической логике
Самый общий контур диалектического понимания категории
отношения ■был -намечен Аристотелем в «Категориях», а под¬
робный комментарий к этому дан в «Метафизике». «Соотне¬
сенным с чем-нибудь, — говорит Аристотель, — называется то,
что в том, что оно есть само, обозначается зависящим от дру¬
гого или каким-нибудь другим образом ставится в отношение
к другому...»1. Это ’— самое широкое определение, поэтому на¬
до иметь в виду, что им охватываются отношения принципи¬
ально различного типа.
|. Аристотель. Категории, пер. Кубицкого, М. Гос. Соц.
изд-во, стр. 19, 1939, глава 7.
108

В общем Аристотель имеет в виду отношения трех типов,
примерами которых служат:
1.	Отношение неравенства и .равенства;
2.	Отношение действия и страдательности;
3.	Отношение познания к познаваемому.
Отношение первого типа имеет количественный характер,
причем оно существует: а) или в общей форме, когда есть коли¬
чественное отношение, но неопределенное, например, много¬
кратного к однократному, большего к меньшему; б) или в точ¬
ном числовом выражении, например, отношение 2 1; 3/г:2/з;
в первом случае это отношение к единице, а во втором — меж¬
ду определенными числами. К этому же типу отношений Ари¬
стотель относит отношения равенства, сходства и тождества,
когда у соотносящихся предметов одинаково или количество,
или качество, или сущность. Уже об этих трех последних отно¬
шениях говорится, что они имеют известную особенность, так
как, хотя имеют количественный характер, «но при другом
подходе» заключают в себе нечто, что числом невыразимо.
Что касается отношений типа (2) и (3), то они принципи¬
ально отличаются от типа (1) и не являются отношениями в соб¬
ственном смысле слова. Собственно отношение есть соотноше¬
ние, поскольку ни одна из сторон отношения немыслима без
другой, обе они определяются друг через друга. Дж. Ст. Милль
в своей «Системе логики» намечает ряд типичных отношений з
смысле соотношения: похож — непохож; близок — далек; впе¬
реди — сзади; больше — меньше; причина — следствие (этот
вид отношения не подходит под указанную группу отношений)
но Милль, как и современная «логика отношений», неправиль¬
но интерпретирует причинную зависимость как просто функци¬
ональную в математическом значении этого понятия; слуга—
хозяин; дитя — родитель; государь — подданный и т. п.
Между тем в отношении действия и страдательности нельзя
поставить знак равенства между членами отношения, — они
играют различную роль — один из них активен, а другой—пас¬
сивен. Конечно, не будь пассивного, не было бы и активного,
так как должно же активное на что-то действовать, но все же
смысл этого отношения в том, что роль его членов неодинакова.
В отношении отец—сын, хотя они в отношении друг без друга
невозможны, так как без сына -отец не был бы отцом, а сын
есть сын только для своего отца, все же отец есть исходное, а
сын — производное.
Милль акцентирует только одну сторону вопроса, когда го¬
ворит, что «отцовство А и сыновность Б — это не два разных
факта, а два способа выражения дного и того же факта»1, т. е.
одного и того же отношения; на самом деле отношение
1 Дж. Ст. Милль. Система логики. М., 1914, стр. 37.
109

«отец — сын» состоит из двух разных отношений: «отец—
сын» и «сын — отец», в первом из них выражено действие, а
во втором — «страдательность»; первое предшествует, а .вто¬
рое следует за первым. «...Движущее по природе предшествует
движимому, и дело не меняется от того, если они ставятся во
взаимное соотношение друг с другом» *. «...Отец указывается
как отец сына: первое (отец) есть то, что сделало .(нечто),
второе — то, что нечто испытало»2.
■Признаком отношения в смысле соотношения является воз¬
можность обращения членов отношения, обмена местами. Но
такое отношение, допускающее обращение, возможно только
для «случайных», т. е. несущественных признаков вещей, а не
для того, что имеется в виду в данном конкретном отношении.
Например, раб и господин — соотносительные понятия, но од¬
нако «если нет господина, то нет и раба».
Наиболее важным для познания, с точки зрения Аристоте¬
ля, является отношение вида «действие — страдательность», ч
затем отношение вида (3). Он ищет внутренней, сущностной
основы для отношения: А относится к Б не потому, что Б от¬
носится к А, а по своей собственной, внутренней природе, по
своей сущности.
«Теперь все, что ставится в отношение к чему-нибудь на
основе числового определения и способности, — все это стоит в
отношении к другому благодаря тому, что оно, как оно есть,
сказывается о другом своей сущностью, а не благодаря тому,
что другое сказывается в отношении к нему; с другой стороны,
то, что измеримо, то, что познаваемо, и то, что мыслимо, — это
все обозначается как стоящее в отношении к другому потому,
что другое поставляется в отношение к нему»3.
Аристотель выступает против тех, кто «все существующее
превращает в отношения» 4, кто сводит знание к простой анало¬
гии. и статистической вероятности. Он понимает, что имеются
такие области, о которых может быть только вероятное знание
статистической природы, а именно в тех случаях, когда прихо¬
дится довольствоваться «указанием истины в общих и круп¬
ных чертах», и что вообще человек должен стремиться в каж¬
дой науке только к той степени точности, которую данная нау¬
ка допускает5. Но вместе с тем он заявляет, что предметом
1	Аристотель. Метафизика. Книга четвертая, глава пятая,
стр. 73.
*	Там же, книга пятая, глава пятнадцатая.
3	-Там же.
4	Там же.
5	Этика Аристотеля, пер. Э. Радлов, СПб., Философское общест¬
во, 1908, стр. 4. «Образованный (знающий) человек станет стремить¬
ся в каждой отдельной науке только к той степени точности, которую
допускает природа исследуемого предмета*.
110

науки прежде всего являются не более или менее случайные от¬
ношения, а необходимое1. Знание не должно ограничиваться
знанием о «есть», о простом существовании, но стремится к
причинам. Конечно, можно сказать, что планеты близки, пото¬
му что не мерцают, но причинный подход требует того, чтобы
сказать, что планеты потому не мерцают, что они близки2.
Можно сказать и так, и этак, коли просто констатировать су¬
ществование определенного отношения, но если мы ищем при¬
чины, то подход может быть только один.
С точки зрения отношения как простой соотнесенности шпа
«ближе—дальше» совершенно безралично, сказать л» что «де¬
рево есть белое», или что «белое есть дерево», так как и в том
и в другом случае указывается «а отношение между деревом и
белым. Однако эти два суждения далеко не равноценны по их
логическому значению. Первое из этих суждений имеет атрибу¬
тивный характер, так как относится к определенному предмету
и выражает одно из его свойств, а второе суждение имеет не¬
определенный характер: среди белых предметов встречается и
дерево. «Ибо когда я говорю: белое есть дерево, тогда я го¬
ворю, что то, чему случается быть белым, есть дерево, но не
говорю, что то, что лежит в основании дерева, есть белое, ибо
{дерево) является деревом не потому, что оно есть белое»3.
Но дело заключается не только в том, чтобы каждый из чле¬
нов отношения был рассмотрен сам по себе, по его внутренним
свойствам. Прежде чем обратиться« его отношениям с други¬
ми вещами, классическая логика выдвигает наряду с этим спе¬
циальное требование, которое становится ясным лри рассмотре¬
нии отношения типа (3): «познание—познаваемое».
На примере этого вида отношений особенно хорошо видно,
что в отношениях представляет интерес не отношение само по
себе, а то конкретное и специфическое содержание, которое
должно выявиться в этом отношении!. Познание, направленное
на предмет, в его отношении к познаваемому предмету, хочет
проникнуть в суть бытия предмета, а не ограничивается про¬
стым констатированием его, подобно тому, как «виде¬
ние есть видение чего-нибудь, однако, не того, что как такое
есть предмет зрения, хотя это и правильно сказать, но оно на¬
правляется на цвет или на что-нибудь другое в этом роде»
Это тот тип отношений, когда один, основной член отноше¬
ния, «соизмеряет с собой» (в смысле функции) тот предмет, к
которому он относится: человек относится через зрение к цвету,
1	Аристтотель. Этика, ртр. 109.
2	Аристотель. Аналитика, М., Госполитиздат, 1952, стр.
206—209.
3	Там же, глава 22, стр. 223.
ЛИ

а не к звуку. Говоря об отношении раба к господину, мы гозо-
рнм именно об отношении к господину, а не к двуногому суще¬
ству, хотя господин есть двуногое существо. Необходимо·
обозначать, по отношению к чему что-нибудь относится точ¬
но.
Конечно, может быть и такое отношение, когда мы говорим
о	том, что один человек вдвое больше другого человека, но это
просто соотношение, так как здесь о первом и втором челове¬
ке говорится не как о людях, не «по их собственной природе».
Таким образом, уже из краткого обзора взглядов Аристоте¬
ля па категорию отношения, видно, что логическая структура
рассуждений Маркса в связи с анализом менового отношения:
между товарами имеет классический характер:	соотношение
типа менового отношения есть объективный факт, но само по
себе оно ничего не объясняет, а само нуждается в объяснении
через исследование природы обоих членов отношения, их общей
сущности (или — субстанции: о логическом смысле субстанции,
как высшего определения сущности будет сказано в дальней¬
шем).
Как и у Аристотеля, 'категория отношения имеет в логике Ге-
геля ряд аспектов. Прежде всего это выражается в существо¬
вании трех различных терминов, которыми пользуется · Гегбль
для понятия «отношение». Для выражения отношения в смысле
связи, зависимости вообще, применяется слово «Beziehung»
для отношения в смысле соотношения, т. е. в собственном смыс¬
ле этой категории применяется слово «Verhältniss», и, наконец,
слово «Rücksicht» применяется, когда речь идет о каком-то
определенном отношении, в смысле аспекта рассмотрения. На¬
пример, предметы А и Б связаны друг с другом, относятся друг
к другу («Beziehung»), но в одном отношении (Rücksicht) это
«Beziehung» есть то-то, а в другом «Rücksicht» оно есть что-то
иное.
Маркс и Энгельс тонко различали разные смыслы понятия
«отношение»; это видно, в частности, из следующего места в.
письме Энгельса к Каутскому относительно перевода «Нищеты
философии» с французского на немецкий язык: «При перево¬
де слова «rapports» я пишу большей частью вместо «Bezi¬
ehung» «Verhältnis», потому что первое слово слишком не¬
определенно, и Маркс сам всегда передавал немецкое слово*
«Verhältnis» словод «rapport» и наоборот. К тому же в та¬
ком, например, выражении, как «rapport de proportionalite»-
«rapport» означает нечто количественное, что может быть пере¬
дано только словом «Verhältnis», потому что «Bez iichungl»·
имеет преимущественно качественныйсмысл» К
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма о «Капитале»,стр.247.
1»J2

Но если даже взять категорию отношения в ее собствен¬
ном смысле, т. е. в смысле соотношения двух сторон, в смысле
«УегЬаНшзз», то окажется, что она сама по себе имеет ряд
очень существенных оттенков, вытекающих из кардинальной
идеи Аристотеля о делении отношений на поверхностные и
сущностные (или субстанциональные).
Самым элементарным видом отношения в логике Гегеля
считается количественное отношение в сфере бытия (которое
специально будет проанализировано в следующей главе), вслед
за которым рассматриваются разные виды отношений в сфера
сущности: отношение целого — части, силы и ее обнаружения,
внутреннего и внешнего. Затем — в сфере действительности
рассматривается субстанциальное отношение, к которому от¬
носятся отношение между причиной и действием, а затем вза¬
имодействие.
Сущностное отношение, с точки зрения Гегеля, имеет гро¬
мадное значение, так как «все, что существует, находится в от¬
ношении, и это отношение есть истина всякого существова¬
ния» *. Но такое заявление имеет в виду более сложное, диа¬
лектическое отношение, имеющее-не абстрактный характер: в
таком соотношении вещь через отношение к другому относит¬
ся к себе, образуется сложное единство отношения вещи к дру¬
гому и через это к самой себе. Таким образом, в центре диалек¬
тического понимания стоит вещь и ее внутренние, собственные
свойства, которые, однако, осуществляются через отношения с
другими вещами.
Мы приходим, в конце концов, к тому, что простое, чисръ
внешнее отношение между двумя предметами или вещами
должно быть понято как обнаружение внутренней связи между
ними, т. е. мы приходим к отношению типа «внешнее—внут¬
реннее». В этом отношении внешнее и внутреннее раздельны,
но вместе с тем они неразделимы, они имеют то же самое со¬
держание, но один раз в форме внутреннего, а другой раз в
форме внешнего. Логика экономического позитивизма и по»
зитивизма вообще иронически выражена в стихотворении:
Природы внутреннюю суть
Познать бессилен ум людской;
Он счастлив, если видит путь
К знакомству с внешней скорлупой...
Критически отнесясь к такому чисто внешнему повнанию,
Гегель вместе с тем указывает, что познание не перестает быть
внешним, если оно, отбрасывая внешнее, стремится только к
1 Гегель. Соч., т. 1, стр. 226.
8. Зак. 7514.
ИЗ

внутреннему. Истинный смысл познания выражен в следующих
словах Гете:
На скорлупу и на ядро бесцельно
Делить природу: все в «ей нераздельно1.
Отношением «внешнее — внутреннее» не исчерпывается
углубление категории отношения. Единством внутреннего и
внешнего в связывающем и разделяющем их отношении являет¬
ся действительность, а в сфере действительности категория от¬
ношения принимает характер субстанциального отношения.
Действительность есть то, что действует, то, что выступает в
качестве производящей причины. На несравненно более высо¬
кой и сложной логической основе здесь как бы воспроизводится
тот тип отношения, который у Аристотеля иллюстрировался
примером: «действие — страдание». Понятие производящей
причины предполагает односторонность действия, его необра¬
тимость.
Наконец, высший и самый сложный вид диалектического
•отношения есть взаимодействие, — отношение необходимости н
закона.
Как дальше видно будет, диалектический анализ Маркса,
когда он доказывает необходимость перехода от менового отно¬
шения к стоимости и исследует природу стоимости, и когда за¬
тем он рассматривает стоимость и меновую стоимость в их
единстве в общих чертах, но на материалистической основе,
воспроизводит ту градацию типов отношения, которую наметил
Гегель и еще задолго до Гегеля — Аристотель.
4.	Б. Фогараши и Г. Клаус о «логике отношений» 2
Мы видели, какое большое место в «Капитале» занимает
.категория отношения и насколько сложна эта категория, если
иметь в виду разные ее аопекты. Мы видели также, что Маркс
и Ленин в оценке и интерпретации этой категории продолжают
и углубляют на новой основе линию классической логики Ари¬
стотеля и Гегеля. Линия же эта, кратко говоря, состоит в сле¬
дующем: существуют определенные внешние отношения между
вещами типа «правое — левое», «верх — низ», «брат—сестра»,
«х товара А=у товара В» и т. п.; это скорее всего не «отноше¬
ние», а «соотношение», характерной чертой которого является
1	Гегель. Соч. т.. 1, стр. 226. стр. 233. Образ «скорлупы» и
«ядра» не может, разумеется, в точности выразить суть дела. Диа-
лектическа ясуть нераздельности состоит в том, что внутреннее су¬
ществует во внешнем, в нем самом, как его основа, а не где-то «по-
-зади» внешнего.
*	См. полемику Г. Клауса против Б. Фогараши. Г. Клаус. Вве-
.дение в формальную логику. Изд-во ин. лит., М., 1960; Б. Ф от ара¬
лии. Логика. Изд-во ин. лит., М., 1959.
114

его обратимость. Но наряду с этим существуют отношения
внутренние, сущностные, субстанциональные типа «отношение
товаров по их стоимости». Наука рассматривает внешние отно¬
шения как вполне реальные, но не самостоятельные, а опреде¬
ляемые внутренними отношениями. В этом смысле наука имеет
субстанциалистскую структуру.
Весь субъективный идеализм и позитивизм в разных его
формах испокон веков ведут борьбу против этой субстанциали-
стской логики под видом борьбы против «метафизики». Верно,
что такой субста нциалистской логики придерживается не толь¬
ко материализм, но также объективный идеализм (например,
Гегеля), но во всяком случае такая логика для материализма
необходима и материализм сводит свои счеты с объективным
идеализмом, не сходя с почвы этой логической структуры.
Как мы видели также, субстанциалистская логика не может
не быть вместе с тем логикой атрибутивистской. Если хотят
найти внутреннюю основу, которой определяется существова¬
ние внешних отношений, то надо сначала отвлечься от этих
внешних отношений между вещами и обратиться к вещам са¬
мим по себе, независимо от внешних отношений между ними.
А это и значит искать собственные свойства этих вещей как та¬
ковых, их «атрибуты». В поисках этих атрибутов мы и прихо¬
дим к субстанции, лежащей в основе не только данной вещи,
но и всех вещей дайной области вообще.
Именно эта логика выражена в знаменитой формуле
Маркса: «Свойства данной вещи не создаются ее отношением
(внешним. — Л. М.) к другим вещам, а лишь обнаруживают¬
ся в таком отношении» *.
Б. Фогараши совершенно прав, говоря, что субъектно-пре¬
дикатная структура человеческой мысли выражает кардиналь¬
ную объективную связь: «Материя и движение — вот сущность
расчленения суждения»2. Мир состоит из предметов, которые
характеризуются определенными свойствами — в логике это
выражается соответственно субъектом и предикатом сужде¬
ний.
Чтобы.подтвердить глубокую верность этой мысли Б. Фога¬
раши, обратимся к полемике В. И. Ленина против идеалисти¬
ческих «энергетиков». Ленин приводит слова Оствальда: «..Ведь
должна же энергия иметь носителя!» — говорят сторонники ма¬
терии... «А почему?... — Разве природа обязана состоять из
подлежащего и сказуемого?»3
Эта мысль Оствальда понравилась А. Богданову, попытав?
шемуся развить ее: «...Всего точнее, может быть, оказалось бы
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 64.
2	Б. Фогараши. Логика, ст. 135.
3	В. И. Ленин. Соч., т. 14, стр. 257.
115

такое определение: «материя есть то, что движется»: но это на¬
столько же бессодержательно, как если бы мы сказали: мате¬
рия есть подлежащее предложения, сказуемое которого —
«движется». Однако дело в том, .пожалуй, и заключается, что
люди в эпоху статики привыкли видеть в роли подлежащего-
непременно что-нибудь солидное, какой-нибудь «предмет», а
такую неудобную для статического мышления вещь, как «дви¬
жение», согласились терпеть лишь в качестве сказуемого, одно¬
го из атрибутов «материи»1.
Ленин разоблачает философскую и логическую порочность,
такого рассуждения. Тот, кто отрицает, что движение должно
иметь носителя, что сказуемое невозможно без подлежащего»
на самом деле молчаливо принимает, что таким подлежащим
для движения является не объективный носитель, не материя, а
сознание. Логика Ленина такова: объективная действитель¬
ность имеет «субъектно-предикатную» структуру, поэтому
тот, кто отбрасывает объективный «субъект» «.подлежащее»,
делает это только для того, чтобы незаметно подсунуть вместо
«его «подлежащее», истолкованное идеалистически.
Б. Фогараши совершенно прав, направляя огонь против нео¬
позитивизма и логистики, которые в новой форме воспроизво¬
дят взгляды Оствальда — Богданова, эксплуатируя научные
достижения современных логических учений (математической
логики, логики отношений) об отношениях. Но он впадает а
крайность, отвергая «с порога» существование и важность
суждений типа «а/?6», разрабатываемых так называемой «ло¬
гикой отношений».
Суждения типа «аЯЬ» бесспорно занимают определенное
место в логике мышления и'отражают объективные связи типа
«правое—левое», «брат—сестра», «.V товара А=у товара В»
и т. д. В них идет речь не о связи вещи с ее свойствами, а о свя¬
зи между вещами, внешнем отношении - между ними -в смысле
соотношения. Никто не может отрицать необходимости отраже¬
ния в суждениях такого типа связей. Как мы видели, и Аристо¬
тель, и Гегель, и марксистская диалектическая логака не отвер¬
гают такого рода объективных и логических связей.
Суть дела заключается лишь в том, что считать для логики
кардинальным: суждения субъектно-предикатной структуры
(5 есть Р), или же суждения типа «аЯЬ». Современная фор¬
мальная логика не отвергает суждения субъектно-предикатного
типа, но отводит им подчиненную роль; классическая логика и
■марксистская диалектическая логика, наоборот, основой логи¬
ки считают связи субъектно-предикатного типа, а подчиненное
место отводят связям пипа аЦЬ. Поэтому в общенаучном и
философском плане «логика отношений», поскольку она пре-
3 В. И. Ленин. Соч., т. 14, стр. 257.
116

тендует на универсальность, бесспорно заслуживает той кри¬
тики, которой се подвергает Б. Фогараши. Поставленная ж. а
определенные рамки, логика отношений заслуживает самого
серьезного внимания.
Впав в крайность, Б. Фогараши дал тем самым повод для
гой критики, которой подверг его Г. Клаус, не понявший одна¬
ко, как видно из его рассуждений, громадного научного, фило¬
софского значения субъектно-предикатной структуры мысли.
Г Клаус считает, что логика, построенная на суждениях
типа 5 есть Р, устарела. «...Суждения формы 5 есть Р преобла¬
дали в классификационный период развития иауки. Современ¬
ная наука ставит сзоей целью прежде всего исследование от¬
ношений между вещами. Истолкование всех суждений как от¬
ношения между одним субъектом 5 и одним предикатом Р свой¬
ственно аристотелевской логике и составляет одну из сторон ее
исторической ограниченности...» *.
«...Существуют не только соотношения между одним субъ-
«ктом и одним предикатом, «о и соотношения между нескольки¬
ми субъектами; именно эти соотношения мы и называем
многоместными предикатами или просто отношениями. Форма
суждения 5 есть Р представляет собой лишь частный случай
форм суждения, рассматриваемых в логике отношений» 2.
Эти утверждения Р Клауса основаны на недоразумении.
Во-первых, неверно, что суждения типа 5 есть Р стоят в
центре только логики Аристотеля. Известно, что на суждениях
такого типа построена вся логика Гегеля, которая, как отмечал
Энгельс, относится к тому периоду в истории, когда наука пере¬
стала быть «собирающей» и классификационной, а стала «упо¬
рядочивающей», диалектической. Нельзя также встретить ни
одного выступления Маркса, Энгельса и Ленина против такой
структуры суждения. Наоборот, мы, надеюсь, показали, что
«Капитал» имеет именно такую структуру, и именно такой
структуры логики придерживается Ленин в своей критике всех
вариантов махизма и позитивизма вообще, а также, например,
в критике позитивизма П. Струве.
Во-вторых, совершенно неверно изображать дело так, что
классическая логика, а вместе с ней и марксистская диалекти¬
ческая логика, понимают 5 есть Р как отношение между одним
субъектом и одним предикатом. Эта логика имеет в виду, что
данный один субъект может иметь много предикатов и что ис¬
следованию подлежат отношения между многими субъектами.
Когда Маркс говорит, что надо отвлечься от внешнего отноше¬
ния между многими вещами и исследовать свойства каждого
•	Г. Клаус. Введение в формальную логику, М., Иэд. «н. лит.
1960, стр. 314.
2	Там же, стр. 315.
117

данного одного субъекта (товара), то это ему нужно именно
для того, чтобы, открыв субстанцию стоимости у всех отдель¬
ных вещей, вернуться к внешнему отношению между многими,
между бесчисленным множеством вещей, которое в политиче¬
ской экономии играет громадную роль.
Наконец, в-третьих, отличие между 5 есть Р и аЯЬ Г. Клаус
видит в том, что в первом случае допускается только одномест¬
ный предикат, а во втором — также многоместные предикаты.
В частности, знаменитое выражение Маркса о том, что свойст¬
ва вещей лишь обнаруживаются во внешнем отношении, а не
создаются в нем, он интерпретирует лишь как такое, которое
имеет в виду одноместный предикат, т. е. придает ему не кар-
дионалшое, а лишь частное значение. Но различие между
5 есть Р 'И аНЬ вовсе не есть различие в количестве допустимых
предикатов, а в том, что в первом случае мы рассматриваем ка¬
тегорию отношения на основе категории предметности, а во
втором — наоборот. Что стоит в центре? — вот в чем суть
вопроса.
Один пример, использованный Г. Клаусом для подтвержде¬
ния своей точки зрения, может помочь понять ее ограничен¬
ность, так как этим же примером пользуется Маркс, чтобы до¬
казать нечто прямо противоположное.
Г. Клаус ссылается на опор между Ньютоном и Лейбницем
относительно природы пространства. Ньютон рассматривал по¬
ложение тела в пространстве как определенное свойство этого
тела. Лейбниц же «толковал пространственные отношения как
отношения между телами». В этом споре, как говорит Клаус,
оказался прав Лейбниц, что подтверждено современной теорией
относительности.
Это верно. Но совершенно неверно, что рассмотрение поло¬
жения тела в пространстве как свойства этого тела обязатель¬
но связано с ньютоновской концепцией абсолютного простран¬
ства. Такой взгляд вполне совместим с признанием, что вещи
существуют в пространстве не изолированно, а в их отношении
друг к другу.
Г. Клаус пишет: «Если же из расположения двух точек Л, В
на прямой мы видим, что А находится вправо от В, то здесь не
может быть и речи о том, будто различие основывается на оп¬
ределенном положении точки Л,.рассматриваемой изолирован«
но, и определенном положении точки В, которая тоже берется
сама по себе. То же относится и к суждению «Л — сестра В» К
Мы уже ссылались на полемику Маркса против Бэйли в свя¬
зи с примером о положении тел в пространстве, привлеченном
Бэйли для доказательства, что невозможно говорить о стоимо¬
сти товара вне внешнего отношения между товарами.
1 Г. Клаус. Введение в формальную логику, стр. 317.
118

Напомним ответ Маркса: «Когда мы говорим о расстоянии
как об отношении между двумя вещами, мы предполагаем неч-
то «свойственное», «свойство» самих вещей, что создает для них
возможность быть удаленными друг от друга». Этим свойством
каждой из соотносящихся вещей является то, что обе они на¬
ходятся в пространстве. Не учитывая этого свойства вещей, не¬
возможно говорить об отношении между ними1.
Что же, может быть и Маркс стоит на ньютоновской точк-:
зрения абсолютного пространства? Ничего подобного. Маркс
исходит здесь не из абсолютного пространства, а просто из его
объективного характера, что прямо вытекает из его материа¬
лизма. То, что здесь говорит Маркс, ни в малейшей степени нь
противоречит современной теории относительности, для которой
объективность пространства тоже не представляет никакого
сомнения.
Г. Клаус упрощает вопрос, когда говорит, что субъектно¬
предикатная логика обязательно требует изолированного рас-
смотрения предметов, отказа от учета соотношений между «ими.
Г. Клаус неправ, говоря, что субъектно-предикатная структу¬
ра логики необязательна для материалистической философии,
и возражая в этом Б. Фогараши. То, что форма «а/?6», и это
верно, отражает действительные, объективные отношения, еще
не делает ее специфически материалистической. Дело не только
в том, что для этой формы имеется объективный прототип, а в
том, что она производна от структуры «5 есть Р». Все же логи¬
чески сначала вещь и ее свойства, а потом «отношение».
Из сказанного, однако, совершенно не вытекает правота
Б. Фогараши в его резко отрицательном отношении к «логике
отношений вообще», к символической логике в целом. Он в
этом неправ.
Современная наука, особенно имея в виду разработанный
ею мощный математический аппарат, в исследовании отноше¬
ний типа аЯЬ нашла метод проникновения в действительность,
обнаружения ее законов. Сошлемся на следующее. В «Капита¬
ле» Маркс неоднократно подчеркивал, что сквозь цены товаров,
когда речь идет об обращении больших масс товаров в большие
периоды времени, просвечивает стоимость. Ничего удивитель¬
ного нет в том, что, ‘исследуя цены, можно обнаружить действие
закона стоимости, управляющего этими ценами. Наконец, раз¬
ве это не факт, что Маркс, исследуя меновое отношение, «•на¬
пал на след» стоимости?
Это верно. И ничего плохого нет в том, что «логика отноше¬
ний» показывает, как можно «напасть на след». Плохо только
то, что такой ход мысли возводится в научный принцип, рас¬
сматривается как новейшее и единственное слово в логике, го*
* См. стр. 105—106 настоящей книги.
119·

отношению к которому материалистическое и диалектическое
требование рассматривать внешние отношения как производные
от сущности, от внутренних связей между вещами, объявляется
«устаревшим».
Новейшая формальная логика, «нападая на след»,только об¬
наруживает законы, описывает их действие, но она не в состоя¬
нии объяснить законы как таковые. Это последнее позволяет
сделать лишь марксистская диалектическая логика, которая
представляет собой высшую ступень классической линии в ло¬
гике. Поэтому, отдавая должное современной формальной логи¬
ке и ее великим практическим приложениям, мы все же долж¬
ны смотреть вперед, понимая, насколько еще более могущест¬
венной станет наука, когда она сознательно овладеет диалекти¬
ческим методом и лежащей в его основе логикой.

Глава IV
ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ КАТЕГОРИЙ ОТНОШЕНИЯ,.
КАЧЕСТВА И КОЛИЧЕСТВА. КАТЕГОРИЯ МЕРЫ.
ПЕРЕХОД ОТ МЕНОВОЙ СТОИМОСТИ ТОВАРА
К ЕГО СТОИМОСТИ. ТРУД КАК СУБСТАНЦИЯ
СТОИМОСТИ
1.	Качественная и количественная определенность товара
как меновой стоимости. Дальнейшее развитие категорий
качества и количества
Меновая стоимость есть вторая определенность товара, бо¬
лее существенная, чем потребительная стоимость. Потреби¬
тельная стоимость — лишь предпосылка, без которой товар
невозможен, но не ею определяется специфичность товара
как товара. Наоборот — товар не может быть товаром, если
он не обладает меновой стоимостью.
Ф. Энгельс считает одной из больших заслуг Маркса в по¬
литической экономии то, что он установил четкое экономическое
и логическое различие между категориями потребительной стои¬
мости и меновой стоимости: «Кому хочется получить яркий при¬
мер того, что немецкий диалектический метод на своей тепе¬
решней ступени развития настолько же превосходит старый,
пошло-болтливый, метафизический метод, насколько железные
дороги превосходят транспортные средства средневековья, тот
пусть прочтет у Адама Смита или у какого-либо другого офици¬
ального экономиста с именем, какие мучения причиняет этим
господам -меновая стоимость и потребительная стоимость, как
трудно им отделить четко одну от другой и понять каждую в
ее своеобразной определенности, а затем пусть сопоставит с:
этим ясное, простое изложение этого вопроса у Маркса» *.
Так же, как потребительная стоимость, меновая стоимость,
может быть определена с качественной и с количественной сто¬
роны. Меновая стоимость есть качественная определенность то-
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 237.
121

зара, поскольку она есть его неотъемлемое свойство, выража¬
ющее его специфичность. С количественной же стороны мено-
зая стоимость 'представляется в виде количественного соотно¬
шения, пропорции, в какой одни товары обмениваются на
другие.
Качественная определенность товара как меновой стоимости
есть качественная определенность более высокого типа, чем его
определенность как потребительной стоимости, в соответствии с
этим и количественная его определенность со стороны меновой
стоимости имеет более сложный характер.
Количественная определенность теперь не представляет со¬
бой простого счетного количества типа 1+1 + 1 + 1..., а количе¬
ственное отношение. Как уже отмечалось, одним из признаков
категории качества, качественной определенности предметов,
является ее неотъемлемость от предмета и вследствие этого
присущая ей черта постоянства. В количественной определен¬
ности потребительной стоимости эта черта постоянства имеет
очень относительное и ограниченное значение (столько-то пот¬
ребительных стоимостей) и, «аоборот, бросается в глаза ее из¬
менчивость. В количественной же определенности меновой стои¬
мости, как количественного отношения, как пропорции, возни¬
кает черта постоянства; здесь количество приобретает оттенок
качественности, становится качественным количеством, как вы¬
ражается Гегель относительно количественного отношения.
В аспекте потребительной стоимости определенное количе¬
ство представляет собою вполне изменчивое счетное число:
1	+ 1 + 1 и т. д.; в количественном же отношении количе¬
ство все еще считается, но не в этом счете состоит теперь глав¬
ная функция определенного количества. Так как кяейчествен-
ное отношение есть отношение, то его мозаво си&РВДически
изобразить в виде дроби, например, 2/7, гая числа 2и7 пред¬
ставляют собой обыкновенные счетные колй'гай'ва: 2*“ 1+1, а
7	= 1 + 1 + 1 + 1 + 1 + 1 + 1. Но теперь эти счетные количест¬
ва не могут произвольно увеличиваться или умножаться, так
как они связаны своим отношением друг к другу: если одно из
них изменяется, то рушится все отношение.
Здесь таким образом прекращает свое действие функция
счета, как таковая, и вводится в действие новая, качественная
функция этих двух определенных количеств: 7 является преде¬
лом для 2, а 2 для 7. Кроме того, общим пределом для
обоих членов отношения является сама дробь 2/7, которая то¬
же есть определенное число и может рассматриваться как по¬
казатель отношения, как его внутренняя, качественная граница,
как его специфичность.
Качественный характер количественного отношения выра¬
жается далее в том, что если один из членов отношения увели¬
чить или уменьшить в несколько раз и одновременно во столь-
122

ко же раз соответственно увеличить илн уменьшить второй член
огношения, то показатель отношения остается тем же, кеизмс-
нившимся.
Качественный характер количественного отношения состоит,
•наконец, в том, что оно имеет характер качественной бесконеч¬
ности. Это видно из следующего выражения: 2/7=0,285714...
Отношений принимает здесь форму бесконечного ряда. Однако
бесконечный ряд есть лишь «дурная бесконечность», так как он
«е имеет завершенного характера. Между тем то же самое ко¬
личество, но выраженное в форме отношения 2/7, есть форма
истинной, качественной бесконечности, так как, во-первых, со¬
держит в себе определенное число 0,285714 и томимо того так¬
же и то, что в ряде обозначено точками. 2/7 есть конечное чис¬
ло, которое содержит в себе бесконечность, есть единство ко¬
нечного и бесконечного, качественного и количественного,
есть, таким образом, мера.
В этом проникновении качественного в количественное, ко¬
торое .'намечается уже в количественном отношении, в этой ме¬
ре заключена, по-видимому, одна из тайн того, что категория
количества, поскольку она принимает форму количественного
отношения, может служить средством для раскрытия даже са¬
мых сложных качественных закономерностей. Такое сложное
научное сооружение, каким является «Капитал», от начала и
до конца построено на учете количественных определенностей и
их связей с качественными определенностями, — здесь идет
речь о величинах, равенствах, массах, нормах и т. п., но все это
подчинено исследованию сложнейших качественных явлений, к
числу которых относится в конечном счете отношения между
классами и классовая борьба.
Характеризуя меновую стоимость товаров как количествен¬
ное соотношение или пропорцию, в какой потребительные стои¬
мости одного рода обмениваются на потребительные стоимости
другого рода, Маркс добавляет, что это соотношение очень из-
манчиво в зависимости от условий «времени и места». Такая из
менчивость отношения не отменяет, однако, качественного и от¬
носительно постоянного характера отношения.
Члены отношения постоянно связаны друг с другом в преде¬
лах данного отношения, постоянство существует для каждого
данного отношения; когда же изменится отношение, то относи¬
тельное постоянство будет иметь место для нового данного от¬
ношения.
Сопоставление взглядов вульгарного экономиста Бэйли и
взглядов Рикардо проливает свет на этот вопрос.
Имея в виду изменчивость пропорций в меновом отношении,
Маркс говорит, что из этого факта изменчивости может быть
123

сделан ложный вывод, что в меновом отношении якобы не мо¬
жет быть закономерности, что оно имеет целиком случайный
характер. Согласно такому взгляду, количественная опреде¬
ленность каждого из двух находящихся в отношении товаров
зависит только от количественной определенности его «парт¬
нера», но для этого не существует внутренних оснований в
каждом товаре в отдельности.
«Поверхностная форма, в которой меновая стоимость про¬
является как количественное отношение, в каком обменивают¬
ся товары, есть, «по Бэйли, их стоимость. От 'поверхности идти
далее вглубь не разрешается»1.
В отличие от этого Рикардо различает относительную стои¬
мость от реальной стоимости. «Под реальной стоимостью Ри¬
кардо понимает... товар как выражение определенного рабоче¬
го времени. Под относительной стоимостью — выражение за¬
ключенного в нем рабочего времени в потребительных стоимо¬
стях других товаров*2.
Маркс опровергает ложную концепцию вульгарных эконо¬
мистов и доказывает, что если и существует изменчивость ме¬
нового отношения, то в самой этой изменчивости есть известная
закономерность, определяемая внутренней качественной и ко¬
личественной определенностью каждого товара как такового,
т. е. его стоимостью и величиной стоимости. Диалектический
анализ менового отношения, его качественно-количественной
определенности, наталкивает нас на след внутренней качествен¬
ной и количественной определенности товаров. Категории ка¬
чества, количества и меры получают в связи с этим дальнейшие
развернутые и более глубокие определения.
2.	Переход от меновой стоимости к стоимости. Переход
от внешнего количественного отношения к внутренней
качественной определенности товаров
Маркс стремился к строго логическому обоснованию пере¬
хода от меновой стоимости, как внешнего количественного от¬
ношения между товарами, к стоимости, как их внутренней ка¬
чественной и количественной определенности, от «относитель¬
ной» стоимости к «реальной». В предисловии -ко второму изда¬
нию первого тома «Капитала» Маркс писал в связи с этим:
«Я должен прежде всего указать читателям первого изда¬
ния на изменения, произведенные во втором издании... Что ка¬
сается самого текста, важнейшее заключается в следующем.
•	К. Мар«с. Теории прибавочной стоимости, 1932., т. III, ч. 3.
стр. 108.
*	Тася оке.
124

Глава 1,1 — с большей научной строгостью выполнено выве¬
дение стоимости из анализа уравнений, в которых выражается
всякая меновая стоимость, а также отчетливо выражена лишь
намеченная в первом издании связь между субстанцией стои¬
мости и определением ее величины общественно-необходимым
рабочим временем...»1. Далее упоминаются и некоторые дру¬
гие изменения.
Задача заключается в том, чтобы доказать, что, несмотря на
изменчивость менового отношения между двумя товарами или
между многими товарами, в основе такого отношения лежит
какой-то постоянный фактор, определяющий закономерность
внешнего менового отношения. Поскольку этот фактор проти¬
вопоставляется внешнему отношению между товарами, он ха¬
рактеризуется как внутренний для каждого отдельного товара.
Если будет доказано, что каждый отдельный товар обладает
собственной внутренней количественной определенностью, то
будет также доказано, что, наряду с внешним количественным
•отношением между товарами, у них существует внутренняя
связь, внутренние отношения.
Рассмотрим теперь выведение стоимости из уравнений, в
которых выражается меновая стоимость товаров. Для этой це¬
ли Маркс берет два вида уравнений. В первом из них данный
определенный товар рассматривается в его отношениях к раз¬
ным другим товарам, а во втором — исходным является урав¬
нение, выражающее отношение только между двумя товарами,
точнее — отношение данного определенного товара не ко мно¬
гим другим товарам, а только к" одному другому товару.
В первом случае—данный товар (например, пшеница), обме¬
ниваемый на ряд других товаров (х сапожной ваксы, у шелка,
2	золота), имеет не одну, а многие меновые стоимости. Но по¬
скольку все разные товары, на которые обменивается пшеница,
эквивалентны данному количеству пшеницы, то они эквива¬
лентны также друг другу, способны взаимно замещаться, име¬
ют с какой-то сторны равную величину. Здесь действует обык¬
новенное математическое правило, согласно которому две ве¬
личины, порознь равные третьей, равны друг другу. Из этого
факта Маркс делает два важных вывода:
«Отсюда следует, во-первых, что различные меновые стои-
■мости одного и того же товара выражают нечто одинаковое и,
во-вторых, что меновая стоимость вообще может быть лишь
способом выражения, лишь «формой проявления» какого-то от¬
личного от нее содержания»3.
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 10.
* Там же, стр. 43. Выделено нами. — Л. М.
125

Если в рассмотренном случае один товар находится в по¬
стоянном отношении ко многим другим товарам, то в уравне¬
нии второго вида речь идет об отношении данного товара к од¬
ному другому товару, но это изменяющееся отношение. Берет¬
ся отношение между пшеницей и железом, но поскольку это
изменяющееся отношение, так как пшеница может выражаться
в разное время в разных количествах железа, в зависимости от
изменившихся условии, то уравнение это выглядит так: 1 квар¬
тер пшеницы = а центнеров железа, где а — изменяющаяся
величина. «Что говорит нам это уравнение?» — спрашивает
Маркс и отвечает: «Что в двух различных вещах существует
нечто общее равной величины. Следовательно, обе эти вещи
равны чему-то третьему, которое в себе и для себя есть не пер¬
вая и не вторая вещь. Каждая из них обеих, поскольку они ме¬
новые стоимости, должна быть сводима к этому третьему»
Чтобы подчеркнуть логику своих рассуждений Маркс иллю¬
стрирует их геометрическим примером: в сведении «к чему-то-
третьему» действует та же логика, как при сведении сравни¬
ваемых площадей сначала к треугольникам, а затем к линиям
(основание и высота треугольника).
Уже с первого взгляда видно, что в рассуждениях Маркса
категория количества берется в тесной связи с категорией ка¬
чества. При анализе уравнения первого вида Маркс говорит,
что разные товары равны друг другу в количественном смысле»
поскольку они порознь количественно равны третьему товару;
на основании этого количественного равенства Маркс делает вы¬
вод об их качественной одинаковости. В немецком языке сло¬
вом «Gleich» сразу выражается, и количественное равенство и
качественная одинаковость. Но здесь, разумеется, дело не про¬
сто в слове и его двойном, качественно-количественном значе¬
нии, а в логике подхода. Вторым уравнением еще сильнее под¬
черкивается качественная основа количественного равенства:
несмотря на то, что в отношении второй его член изменяется
при неизменности первого члена, само отношение остается по¬
стоянным с качественной точки зрения, так как предполагает,
что при любом значении коэффициента «а» у железа в основе
равенства между членами отношения всегда должно лежать
«что-то третье».
Логика подхода, которая позволяет Марксу сделать.переход
от количественного равенства к качественной одинаковости,
есть по своему типу, хотя на несравненно более высоком уров¬
не, та атрибутивно-субстанциалистская логика, которая впер¬
вые была в систематическом виде построена Аристотелем. Что·
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 43. Выделение в цитате при¬
надлежат нам. Перевод нами исправлен в соответствии с текстом и-
его логическим содержанием. В оригинале говорится «в себе и для
себя», а в переводе: «само по себе». — JI. М.
126

уто именно так, видно также из дальнейшей ссылки Маркса на.
Аристотеля. Еще Аристотель понимал, говорит Маркс,
что в основе менового отношения «5 лож= 1 дому» лежит ка¬
кая-то качественная тождественность их обоих. «Он понимает,
что стоимостное отношение, в котором заключается это выра¬
жение стоимости, свидетель'ствует... о качественном отождест¬
влении дома и ложа и что эти чувственно различные вещи без
такого тождества их сущностей не могли бы относиться друг к
другу как соизмеримые величины». «Обмен,—говорит он,—не
может иметь места без равенства, а равенство без соизмери¬
мости» *.
Логическая лаборатория указанного рассуждения Маркса
(и ретроспективно — рассуждений Аристотеля) содержится в
«Теориях прибавочной стоимости», в аргументации марксовой
критики вульгарных экономистов, отрицающих «внутреннюю»
стоимость у товаров.
Маркс уличает вульгарного экономиста Бэйли в тавтоло¬
гии. Бэйли говорит: если стоимость предмета есть отношение, з
каком он обменивается на другие товары, то стоимость пред¬
мета есть не что иное, как простое отношение обмена. Бэйли
пытается здесь, говорит Маркс, как-то сочетать взгляд на
стоимость как на нечто свойственное предмету и как все же
существующее только в виде отношения; но так как он, как
свойственно позитивизму, понимагет «отношение» только как
«соотношение» типа «больше—меньше», то вместо настоящего
решения поставленной задачи у него получается тавтология.
Маркс говорит, возьмем пример: «1 фунт кофе = 4 фунтам
хлопка». Если понимать это отношение поверхностно, как оно
представляется на первый взгляд, то получается, что в уравне¬
нии «1 фунт кофе=4 фунтам хлопка» содержится и обратное:
«4 фунта хлопка=1 фунту кофе»; поэтому здесь нет никакого
другого содержания, кроме того, что «1 фунт кофе=1 фунту
кофе», — это ярко выраженная тавтология: а = б, б = а, поэ¬
тому а = а*.
Но пойдем дальше. С чисто количественной стороны ясно,
что если 1 фунт кофе =4 фунтам хлопка, то 1 фунт кофе>
3	фунтов хлопка и < 5 фунтов хлопка. И вот здесь мы подхо¬
дим к самому главному. Отношение между кофе и хлопком,
вида «равенства» и вида «больше—меньше» равноправны, как
способы выражения количественного отношения между ними,
но они не равноправы с более глубокой в логическом смысле
позиции.
Маркс пишет: «Знак = выражает отношение не больше,
чем знак > или знак <; он выражает только другое отноше-
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 66. Выделено нами — Л. М.
2	К. Мар«с. Теории прибавочной стоимости, т. III. ч. 3,
стр. 110.
127

пае. Почему же именно отношение со знаком равенства, со
знаком = выражает стоимость кофе в хлопке и стоимость
хлопка в кофе? Или этот знак равенства получается оттого, что
вообще эти количества обмениваются друг на друга? Выражает
ли знак = только факт обмена?..» 1.
Если считать, продолжает Маркс, что знак равенства про¬
сто выражает факт обмена, и ничего больше, если им просто
констатируется определенное отношение, каждый раз разное,
то какой же тогда смысл имеет слово «отношение»? Бейли счи¬
тает, что это не есть такое отношение, которое зависит от како¬
го-либо «внутренне свойственного кофе и отличного от дейст¬
вительного обмена определения». Но если так, то к чему тогда
-слово «отношение»? При вульгарно поверхностном понима¬
нии этого слова «нельзя было бы говорить об отношении, в ка¬
ком оно (кофе. — Л. М.) обменивается, а только об отноше¬
нии, в каком оно обменивалось. Ибо если бы определение от¬
ношения предшествовало обмену, то обмен определялся бы от¬
ношением, а не отношение обменом...»2.
Маркс хочет сказать, что словом «обменивается», поскольку
-оно стоит в настоящем времени, выражается определенная за¬
кономерность: должно обмениваться; в прошедшем же време¬
ни выражается только совершившийся факт3.Здесь, вэтомпо-
1	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, ч. 3,
■стр. 110.
2	Там же. стр. 111.
3	В «Что такое друзья народа...» Ленин говорит о Михайлов¬
ском: «Почему, говоря о будущем, Маркс употребляет настоящее вре¬
мя? — с победоносным видом спрашивает наш философ. Об этом вы
можете справиться в каждой грамматике, достопочтенный критик: вам
скажут, что настоящее употребляется вместо будущего, когда это бу¬
дущее представляется неизбежным и несомненным». В. И. Ленин.
Соч., т. I, стр. 90).
В самом деле, все законы и вообще общеутвердительные суж¬
дения формулируются в настоящем времени посредством связки
«есть». Закон, поскольку он закон, говорит о том, что есть всегда, и
вчера, и сегодня, и завтра. Таким образом, для того, что есть всегда
времени как бы не существует: все сконцентрировано в настоящем
времени.
Замена глагольного слова, поставленного в одном времени, тем
же словом в другом времени, взаимозаменяемость времен, имеет
большое «значение в теоретической грамматике. Тонкий исследователь
.языка А. Пешковский приводит ряд примеров этого явления:
1.	Настоящее вместо прошлого:
«...юз шатра
Толпой любимцев окруженный
выходит Петр». (А. С. П у ш к и н)
2.	Настоящее вместо будущего:
«То А воображаю себя уже на свободе, вне нашего до¬
ма. Я поступаю в »гусары и иду на войну. Со всех
J28

мсднем случае исходят из того, что не отношение, заранее
п'!(\м рсине обусловленное, выражается в обмене, а только то,
'•»Лэ в обмене имеет место такое-то отношение, т. е. просто кон¬
статируется факт. Если мы хотим понять, почему именно знак
равенства выражает отношение особого типа («другое отноше¬
ние Как говорит Маркс), нам надо «спуститься к отноше¬
нию, которое представляет нечто выступающее над кофе и
хлопком, нечто раздельное от них»1, т. е. к качественному от¬
ношению.
Вернемся теперь к марксовой критике Бэйли в вопросе об
отношении между двумя вещами в пространстве, которое Бэй¬
ли сравнивает с отношением между товарами в процессе обме¬
на для доказательства чисто относительного характера меновой
стоимости. Дальнейшее рассмотрение Марксом этой аналогии
проливает яркий свет как на логику позитивизма, так и на ло¬
гику диалектико-материалистическую в данном вопросе.
Ошибка Бэйля заключается в том, что, говоря об отноше¬
нии между двумя предметами в пространстве, он замечает
только их различие, то, что они не занимают одно и то же про¬
странство, но он не замечает того, что, сопоставляя эти пред¬
меты по их расстоянию друг от друга, он фактически предвари¬
тельно сделал эти предметы одинаковыми в том смысле, что
исходил из'незаметного для него самого положения о нахож¬
дении обоих предметов в пространстве и что только потому, что
«ни вообще находятся в пространстве, можно затем говорить о
том, что они занимают разные точки этого пространства.
Далее, Маркс, продолжая эту критику, рассматривает вопрос
•о равенстве площадей треугольника А и четырехугольника В.
То, что в связи с этим говорится, объясняет ход мыслей Марк¬
са, когда он в «Капитале» приводит свой знаменитый геометри¬
ческий пример: «Если я говорю, что поверхность треугольника
А равна поверхности четырехугольника В, то это означает не
только то, что поверхность треугольника выражена в четырех¬
угольнике и поверхность четырехугольника в треугольнике. А
сторон на меня несутся враги, я размахиваюсь саб¬
лей и убиваю одного, другой взмах — убиваю дру¬
гого, третьего» (Л. Н. Толстой).
Что касается логического оттенка настоящего времени глагола в
■сравнении с (будущим временем, то об этом Пешковский пишет:
«...Будущий акт при помощи формы настоящего времени представ¬
лен говорящим как настоящий, и сделано это для того, чтобы насло¬
ить на обозначение будущего акта оттенок той доподлинности, несом¬
ненности, осязаемости, которая есть всегда у настоящего времени и
не может быть у будущего. {См. А. Пешковский. Русский син¬
таксис в научном освещении. М., Учпедгиз, 1956, стр. 208—209).
1	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, ч. 3,
•стр. 111.
9. Зак. 7514.	129

это означает, если высота треугольника А=1г и основание—gT
л hXg
что А= —2* своиство* котоР°е принадлежит ему самому,
совершенно так же, как четырехугольнику В свойственно, что off
AXg v
также =—^	. Как величина плоскости треугольник и четы¬
рехугольник здесь рассматриваются как одно и то же, как эк¬
виваленты, хотя как треугольник и четырехугольник
они различны. Чтобы установить равенство между этими раз¬
личными объектами, каждый из них независимо от другого
должен выразить то же единство Если бы геометрия, подоб¬
но экономии господина Бэйли, удовлетворилась определением:
равенство треугольника и четырехугольника означает, что тре¬
угольник выражается в четырехугольнике и четырехугольник в
треугольнике, — то она бы далеко пошла»2.
Мы видим здесь, таким образом, две идеи: вонпервых, атри-
бутивизма, — речь идет о свойствах, принадлежащих каждо¬
му члену отношения, независимо от его отношения ко второму;
и,	во-вторых, субстанциализма; в основе двух разных вещей
лежит «третье» (основание и высота), то, что делает различ¬
ные предметы соизмеримыми. «Gleich» в смысле количествен¬
ного равенства имеет под собой «Gleich» в смысле качествен¬
ного единства.
Кроме того, только что рассмотренный анализ важен еще
с той стороны, что открывает некоторое дополнительное значе¬
ние геометрического примера, приведенного Марксом в «Капи¬
тале». Пример этот важен не только как поясняющая иллюст¬
рация, но говорит о том, что Маркс в самой геометрии видит
науку не о простых количественных отношениях, но и об отно¬
шениях качественных, а также о том, что вообще категория ко¬
личества в количественном отношении принимает характер ка¬
чественного количества.
Итак, мы пришли к самому первоначальному и общему по¬
ниманию того, чем должно быть это «что-то третье»: «нечто
третье» — это то, что составляет тождество членов отношения
по их качеству, с качественной стороны. Дальнейшая задача
заключается в том, чтобы раскрыть более детально значение
этого «третьего» как со стороны его экономического содержа¬
ния, так и со стороны его логической формы (структуры).
1	Слово «то же единство» выделены Марксом; остальное выде¬
ление принадлежит нам. — JI. М.
2	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, стр. 112.
130

3.	Стоимость как третья качественная определенность
товара. Труд как субстанция стоимости
Для установления того, чем же является то «общее» и
«третье», которое лежит в основе менового отношения между
товарами, Маркс использует метод исключения. Он сначала
выясняет, чем не может быть это общее, чтобы затем, наконец,
остановиться на искомом. Сначала Маркс исключает телесные
свойства товаров, «геометрические, физические, химические
или какие-либо иные природные свойства товаров». Этими те¬
лесными свойствами определяется потребительная стоимость
товаров, их полезность, их элементарная качественная опреде¬
ленность как вещей. Если потребительные стоимости и имеют
значение для обмена, то только потому, что они различны, а не
тождественны, — нет смысла обменивать одинаковые потре¬
бительные стоимости. А для определения менового отношения
потребительные стоимости не имеют абсолютно никакого зна¬
чения. Наоборот: «...Меновое отношение товаров характери¬
зуется как раз отвлечением от их потребительных стоимо¬
стей» Значит категория вещи здесь должна быть исключена,
а вместе с ней и элементарная качественная и количественная
определенность вещи.
Когда говорят о меновой стоимости, то, естественно, она по¬
нимается как нечто количественное; меновые стоимости отли¬
чаются друг от друга количественно: «Как потребительные
стоимости товары различаются прежде всего качественно, как
меновые стоимости они могут иметь лишь количественные раз¬
личия, следовательно, «е заключают в себе ни одного атома
потребительной стоимости» 2. Но, отбросив элементарную ка¬
чественную определенность потребительных стоимостей, вещей,
мы не должны отказаться от качественного подхода к проб¬
леме товара,, — задача заключается только в том, чтобы обна¬
ружить качество нового, более сложного вида, такое, которое
объясняло бы количественную соизмеримость товаров в отноше¬
нии обмена. «...Они (товары.—Л. М.) различаются или равны
только количественно, но всегда они представляют количества
единого качества. Трудность заключается в том, чтобы найти
это качество»3.
Вслед за классической политической экономией, но на не¬
сравненно более высокой логической и теоретико-экономиче¬
ской основе, Маркс приходит к выводу, что этой новой каче¬
ственной определенностью товара является то, что он есть про¬
дукт труда. «Если отвлечься от потребительной стоимости то·
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 44.
*	Там же.
3	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, ч. 3.,
стр. 125.
131

парных тел, то у них остается лишь одно свойство, а именно то,
что они — продукты труда»1.
До сих пор товар рассматривался со стороны двух его опре-
лелений: как вещь (потребительная стоимость) и затем со сто¬
роны его формы (меновая стоимость как особое «определение
формы» потребительной стоимости, как ее особая функция).
Теперь анализ вступает в новую плоскость, или аспект: что яв¬
ляется «производящей причиной» товара, чем он создается,
производится? Нельзя не вспомнить в связи с этим требова¬
ние классической логики, чтобы всякое явление рассматрива¬
лось по крайней мере с точки зрения трех видов причин: мате¬
риальной причины (из чего вещь состоит, например: статуя
сделана из меди), формальной причины (суть бытия вещи, ее
функция, ее «определение формы», как говорит Маркс о това¬
ре, например, в статуе ее художественная форма и выражен¬
ная в ней идея), и, наконец, производящей причины (откуда
вещь произошла, чем она произведена, например, производя¬
щей причиной статуи является скульптор).
Ссылаясь на учение 'Аристотеля о разных видах причин, мы
зщесь отвлекаемся от идеалистических крайностей Аристоте¬
ля в его слишком расширительном истолковании производящей
причины по отношению к миру в целом и в его идеалистической
интерпретации целевой причины. Его требование иметь в виду
указанные выше роды причин имеет громадное методологиче¬
ское значение, поскольку имеются в виду конкретные исследо¬
вания конкретных явлений. Это учение входит и в логику Ге-
геля, но на более высоком логическом уровне, причем и здесь
также в идеалистическом облачении, которое не должно поме¬
шать нам видеть положительное значение самого этого учения.
Как дальше видно будет, сам Маркс рассматривает пере¬
ход от меновой стоимости к стоимости именно как переход к
производящей причине товара; то же самое надо сказать и о
Чернышевском в его комментариях к политической экономии
Милля. Обратимся к «Теориям прибавочной стоимости», к
марксовой критике вульгарных экономистов, в связи с кото¬
рой Маркс, развивает аргументацию относительно необходимо¬
сти перехода в анализе товара от его меновой стоимости к стои¬
мости.
Анализ уравнений менового отношения Маркс завершил вы¬
водом, что в основе количественного отношения между двумя
или многими товарами должно лежать нечто «третье», нечто
«общее» для обоих товаров. Это «общее» или «третье» с логи¬
ческой точки зрения, как это прямо вытекает из самого хода
рассуждения ^Маркса, должно быть мерой, той общей мерой, в
свете которой разные товары становятся соизмеримыми. Это

«третье», «общее» есть общее качество обменивающихся това¬
ров, причем такое качество, которое всегда имеет ту или иную
количественную определенность; это — единство качества и ко¬
личества, т. е. мера.
Но подход к разрешению «тайны» этого «чего-то» общего
только со стороны категории меры оказывается совершенно не¬
достаточным. Об этом свидетельствуют те логические зло¬
употребления, которые, с точки зрения одной только категории
меры, совершают вульгарные экономисты. Соглашаясь, что у
обменивающихся товаров должна быть общая мера или «мери¬
ло», сни утверждают, что эта функция меры или «мерила» вы¬
полняется деньгами, — иначе говоря, они «сходят из внешнего
«мерила», каковым действительно являются деньги. Конечно,
деньги являются таким внешним мерилом для сопоставле¬
ния обмениваемых товаров, для выражения их эквивалентно¬
сти, но не о таком общем говорит Маркс, а об общей основе,
о	том, что является внутренней сущностью каждого товара.
Чтобы внести ясность в вопрос о мере, надо повернуть этот
вопрос в плоскость новой категории, а именно категории при¬
чины. Мы не вообще должны искать меру эквивалентности
двух или многих товаров, а такую именно меру, которая яв¬
ляется в то же время производящей причиной товаров вообще.
Искомое «общее» становится мерой только потому, что оно
является причиной стоимости. Вот об этом и пишет Маркс:
«Бэйли оказывается тут глубоким философом. Он думает,
что существует будто бы различие между трудом как причи¬
ной и трудом как мерилом, вообще между причиной и мери¬
лом стоимости.
Существует действительно очень значительная разница (и
Бэйли ее не заметил) между «мерилом» (в смысле денег) и
«причиной стоимости». «Причина» стоимости превращает по¬
требительные стоимости в стоимости. Золото, например, может
измерять стоимость хлопка лишь тогда, когда золото и хлопок
как стоимость имеют одно отличное от обоих единство. «При¬
чина» стоимости есть сущность стоимости и поэтому также ее
имманентное мерило»1.
Далее вопрос об «общем» для воех обмениваемых товаров
оказывается связанным с признаком «неизменности» мерила
стоимости, его постоянства: поскольку меновые отношения из¬
менчивы, то они требуют для себя такого «мерила», которое
само по себе было бы более или менее постоянным, неизмен¬
ным.
1 К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, ч. 3, стр.
127. Труд является субстанцией стоимости товаров потому, что он яв¬
ляется производящей причиной товаров. Ленин согласен с Гегелем,
что «субстанция обладает действительностью лишь как причина*.
См. В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 148.
133

С точки зрения Бэйли, этому требованию вполне отвечают
деньги. Хотя денежный товар тоже может изменять свою стои¬
мость и изменяет ее, но так как такое изменение сразу затраги¬
вает все товары, их меновое отношение к денежному товару,
то практически деньги могут рассматриваться как неизменное
мерило. А раз это так, то, по Бэйли, незачем искать какое-то
специальное отношение стоимостей товаров.
Маркс анализирует это требование «неизменности» мерила.
Оно совсем не должно быть неизменным, как это видно на при¬
мере денег, о чем говорит сам Бэйли; и то, что на самом деле
является мерой, т. е. имманентная стоимость товаров, тоже не
является неизменной, а напротив — очень изменчивой катего¬
рией. Дело не в неизменности мерила: когда говорят, что оно
должно быть неизменным, то этим только хотят подчеркнуть,
что имманентное меряло стоимости само не должно быть това¬
ром, не должно быть стоимостью, а должно быть чем-то, чем
создается стоимость, т. е. должно быть причиной стоимости.
Нельзя омешивать стоимость и ее причину — это разные кате¬
гории.
«Изменчивость именно характерна для стоимости. «Неиз¬
менное» выражает, что имманентное мерило стоимостей само
должно быть опять не товаром, стоимостью, а, наоборот, чем-то,
что конституирует стоимость и поэтому также служит имма¬
нентным мерилом его стоимости»1.
Маркс в связи с этим выступает против ложного понятия
«стоимость труда», против превращения труда в товар, т. е. в
такую категорию, которая сама имеет стоимость. Это — разные
вещи, — говорит Маркс, — определять стоимость товара
«стоимостью» труда, или же — определять ее «третьим, что не
имеет стоимости и само по себе не есть товар, а есть лишь сущ¬
ность стоимости и только делает продукты товарами...»2. В
первом случае предполагаются стоимости, мерило которых на¬
до еще отыскивать, как их внешнее мерило, а во втором случае
«исследуются генезис и имманентная природа самой стои¬
мости» 3.
Таким образом, ясно, какими признаками должно обладать
то «третье» и «общее», которое призвано быть мерой эквива¬
лентности товаров. Этими признаками являются: имманент¬
ность, т. е. внутренне свойственное товарам качество; это каче¬
ство характеризует товар, но само не имеет свойств товара:
оно является причиной стоимости товара. Всеми этими свойст¬
вами обладает только труд, — стало быть, товары обладают
1	К. Марк с. Теория прибавочной стоимости, т. III,ч. 3, стр. 121.
*	Там же, стр. 120. Выделено нами. — Л. М.
3	Там же, стр. 121.

стоимостью лишь постольку, поскольку они являются продук¬
тами труда.
Обратимся теперь в связи с рассматриваемым вопросом к
Н.	Г. Чернышевскому и его критике экономических взглядов
Милля. Если не считать отдельных неточностей, вроде того, что
труд продается («труд», а не «рабочая сила»), и что «все сво¬
дится» к «энергии человеческих побуждений», логика рассуж¬
дений Чернышевского, в общем, однотипна с логикой Маркса.
Как и Маркс, Н. Г. Чернышевский считает заслугой клас¬
сической политической экономии то, что она различает два ви¬
да стоимости: внутреннюю и меновую, и точно так же отмечает
непоследовательность представителей классической политиче¬
ской экономии в этом вопросе.
«Читателю известно, что сама эта теория различает два ви¬
да ценности: внутреннюю и меновую. О внутренней ценности
она забывает тотчас же, как только скажет мимоходом, что
есть кроме меновой ценности внутренняя и сосредоточивает все
свое внимание на одной меновой...»1.
После ряда рассуждений относительно того, что в основе
внутренней стоимости товаров лежит труд, Чернышевский под¬
черкивает, что ни в коем случае нельзя рассматривать труд как
товар, что категория «труд» выходит за пределы капиталисти¬
ческой формы общества и является общечеловеческой катего¬
рией. Нельзя смешивать труд с продуктом труда. «...Ведь не
сравниваем же мы пуд с саженью или свет с звуком; не говорим
же мы, что два дюйма равны или не равны одному золотнику,
а звук фортепьяно сильнее или слабее света стеариновой свечи.
Точно так же можно сравнивать между собою продукты тру¬
да; но нельзя сравнивать их с трудом; это — предметы несо¬
измеримые...» 2.
Далее, Чернышевский приводит ряд примеров, которые.дол¬
жны показать логическое различие между производящей при¬
чиной и ее действием, результатом. Не следует смешивать звук
фортепьяно с деревом и железом, из которых возникает, этот
звук. Конечно, количество продукта зависит от количества тру¬
да, но ведь и в музыкальном инструменте тоже: «чем толще
струна, тем сильнее звук, чем лучше металл и дерево, тем луч¬
ше звук». «Мало ли какой предмет превращается в какой дру¬
гой предмет или какое явление в другое явление, но, несмотря
на происхождение одного из другого, все-таки нельзя же их
сравнивать, если они совершенно разнородны»3.
1	Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, т. IX.
М.. Госполитиздат, 1949, стр. 519—520.
2	Там же, стр. 540.
3	Там же, стр. 541.
135

Каким же образом приходит Н. Г. Чернышевский к ток
идее, что именно «внутренняя ценность» товаров играет опре¬
деляющую роль по отношению к меновой стоимости и что в ос¬
нове этой «внутренней ценности» лежит труд? Он и здесь
следует своему основному приему, т. е. он рассматривает вся¬
кую данную экономическую категорию в свете какого-то обще¬
го принципа, более широкого и основного, чем эта категория.
«В отвлеченной теории, — говорит он, — ложь обнаруживает¬
ся гораздо яснее» *. Так как «основная пружина и коренная
норма всех экономических явлений» заключается, с его точки
зрения, в потребностях человека, то и ад о к ним и обратиться.
На первый взгляд «обращение к потребностям» звучит
странно в устах теоретика, понимающего значение именно про¬
изводства для прогресса общества, но дальнейшее объясняет
эту кажущуюся странность. Исходя из такой основной идеи,
Чернышевский говорит, что именно труд является первой по¬
требностью человека, а поэтому именно труд и должен быть
положен в основу всей теории. А затем из этой идеи и выводит¬
ся идея «внутренней ценности» и ее громадного значения.
«Через подведение частного вопроса о меновой ценности
под основную идею всей экономической науки понятие мено¬
вой ценности превращается в понятие внутренней ценности.
Действительно, измерение· ценности потребностями человека
дает норму вовсе уже не меновой, а внутренней ценности»2.
Конечно, Чернышевский берет слишком широко, относя
труд к потребностям; с очень широкой, общечеловеческой точ¬
ки зрения это верно, и, как мы знаем, именно при коммунизме-
труд станет первой потребностью человека, — но нет надобно¬
сти обязательно под этим углом зрения мотивировать важ¬
ность труда, — у Маркса это мотивируется иначе. Недостаток:
этого аргумента Чернышевского заключается в том, что на
«потребностях» строят свои теории целый ряд антинаучных
школ в политической экономии, 'Представители которых могли
бы возразить, что потребность <в труде есть лишь одна из раз¬
новидностей потребности человека вообще»3.
В данном случае, однако, важное значение имеет не этот
аргумент Чернышевского, а ход его мыслей, стремление стать
выше концепции меновой стоимости как таковой, посмотреть,
на это с более широкой точки зрения, и придти таким образом
1	Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, т. IX.
стр. 539.
2	Там же, стр. 542.
3	Говоря о потребительной стоимости товаров, поскольку она
служит для удовлетворения потребностей человека, Маркс делает сле¬
дующее замечание: «Именно на этом основании немецкие компилято¬
ры толкуют с любовью '(соп ашоге) о потребительной стоимости, обоз¬
начая ее именем «благо». {К. Марне. К критике политической эко¬
номии, стр. 12. Примечание).
136

идее внутренней стоимости, как основной для теории. И, на¬
конец, очень важно то, что Чернышевский обращается к ка¬
тегории производящей причины при определении сущности
«внутренней ценности», т. е. труда.
Теория требует того, говорит он, чтобы были выполне¬
ны требования двух «коренных приемов». Первым из них яв¬
ляется требование рассматривать не просто готовые факты, а
«силы, производящие этот факт»; чтобы поэтому рассматри¬
вать продукты «не как произведенные, а как производимые» *.
С этим связан второй коренной прием: рассматривать явления
«самостоятельно», т. е. в чистом виде, не смешивая их с по¬
сторонними для данного факта явлениями. Использование этих
«приемов» и приводит мае к идее труда, как самой важной и ко¬
ренной идее всей политической экономии.
4.	Антимарксистская критика логики перехода от меновой
стоимости к стоимости «Капитала»
Россия была первой страной, где «Капитал» получил при¬
знание, особенно в трудах одного из крупнейших русских эко¬
номистов последней трети XIX века Н. И. Зибера. Но наряду
с этим в России этого времени появляется и первая критика
«Капитала», причем не только с чисто экономических, но так¬
же с философских, логических позиций. Одним из виднейших
представителей этой критики был юрист и философ, крупный
представитель либерализма Б. Н. Чичерин.
Наряду с рядом других критических замечаний против «Ка¬
питала», обнаруживающих узкий формально-логический кру¬
гозор их автора, Б. Н. Чичерин выступает против того обосно¬
вания перехода от меновой стоимости товаров к их стоимости,
который дан в «Капитале». Он заявляет, что Маркс совершает
при этом ничем не оправданный логический скачок, особенно в
связи с его утверждением, что в меновой стоимости не содер¬
жится ни одного атома природного вещества.. Сам Чичерин
считает, что в поисках трго общего, которое должно быть.у_об-
менивающихся товаров, надо обратиться к их полезности,-по¬
требительной стоимости, а не к труду.
«Если мы спросим: что есть общего между двумя товара¬
ми, которые обмениваются, то всякий здравомыслящий чело¬
век наверное ответит: то, что оба полезны, поэтому они и ме¬
няются»2. В процессе обмена, как думает Чичерин, прода¬
вец сравнивает пользу, которую имеет предлагаемый им то¬
вар, с пользой получаемого взамен него другого товара: осно¬
1	Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, т. IX.
стр. 549.
2	Б. Н. Чичерин. Немецкие социалисты. СПб, Кожанчкков,
1878 г., стр. 4—5.
137

ванием для количественного сравнения обмениваемых това¬
ров является их общая полезность.
Как мы видим, у Чичерина отсутствует необходимый длят
теоретического исследования общественный кругозор. Еще
классики буржуазной политической экономии подходили к
своей задаче с точки зрения 'общественного, национального бо¬
гатства, а не просто с позиции техники обмена и субъективных
целей товаровладельцев, предлагающих друг другу свои това¬
ры; искомое общее основание они видели не в субъективных, а
в объективных факторах обмена.
Чичерин, далее, не согласен с тем, что единственно остаю¬
щимся качеством товаров, если отвлечься от их полезности, яв¬
ляется человеческий труд; в такой же мере товары являются
продуктами природы. И здесь также этот критик «Капитала»
не замечает того, что Маркс исходит не из абстракции вообще,
которая исключает из рассмотрения весь ряд свойств товара,
кроме одного, а из абстракции определенного рода, направля¬
ющей мысль к тому общему, которое является субстанцией,
т. е. производящей причиной.
Чичерин в своей критике не оригинален. На Западе и до
него, и одновременно с ним, и после него выступали и высту¬
пают вульгаризаторы, основное стремление которых заклю¬
чается в том, чтобы политическая экономия строилась на идее
потребительной стоимости, а не труда. Еще до Маркса мальту¬
зианцы выступали против классической политической эконо¬
мии за ее внимание к категории труда: «Что труд есть един¬
ственный источник богатства — это учение не менее опасно,
чем ошибочно, так как оно, к несчастью, дает опору тем, кто
утверждает, что вся собственность принадлежит работающим
классам, и та часть, которую получают другие, похищена буд¬
то бы или украдена у первых»1.
Как мы видели раньше, Маркс и не считает, что труд есть
единственный источник богатства, — он включает и природу
в качестве фактора образования общественного богатства, но
речь идет об общественном источнике богатства, а таковым яв¬
ляется именно труд.
В письме к Энгельсу от 25 июля 1877 г. Маркс с возмущени¬
ем высказывается о «господине Книсе», «критическом гении
профессорской политической экономии», в связи с той крити¬
кой, которой последний подверг «Капитал» за анализ перехо¬
да от меновой стоимости -к стоимости. Книс выступает против
«сведения» потребительных стоимостей к труду, — у Маркса,
мол, здесь логическая ошибка «подмены чужеродным». Если
1 Цитировано но «Теории прибавочной стоимости», т. III,
ч. 3, стр. 45.
138

мы хотим «свести» потребительные стоимости к чему-то обще¬
му для них, то это возможно только как сведение их к их ро¬
довому понятию — к потребительной стоимости вообще, а не
к труду, который является категорией другого рода.
Возмущенный этим низким логическим и экономическим
уровнем критики, Маркс применяет очень энергичные выраже¬
ния, вроде «скотина», «животное». «Это животное думает, что
в уравнении стоимости я хочу «свести» потребительные стоимо¬
сти к стоимости»; «скотина забывает, что речь идет о «това¬
рах», а не просто о потребительных стоимостях. Ошибка или
сознательная фальсификация у критика заключается, таким
образом, в том, что именно он занимается подменой понятий.
Маркс говорит о том, что если отвлечься от потребительных
стоимостей товаров, то у товаров остается одна только сторо¬
на — то, что они являются продуктами труда. Стоимость ле¬
жит в основе товаров, а не потребительной стоимости, как это
пытается показать Книс.
Ироническое замечание Маркса, что «сведение» разных по¬
требительных стоимостей к роду «потребительная стоимость
вообще» могло бы быть дополнено «сведением» просто к одина¬
ковому весу товаров, свидетельствует о том, что задача так на¬
зываемого «сведения» товаров к чему-то общему для них не
имеет ничего общего с обычным формально-логическим под¬
ведением индивидов под объединяющий их род. Речь идет об
«общем» совсем другого порядка. Дело состоит именно в том,
чтобы у количественно сравниваемых вещей найти не просто
общее количество, а количественно сравнимое качество, меру,
именно в том, чтобы перевести рассмотрение в плоскость новой
категории, нового рода.
Надо совершенно не знать не только диалектической логи¬
ки Маркса или Гегеля, но даже логики Аристотеля, чтобы ду¬
мать, что «сведение» к общему может иметь только один-един-
ственный смысл «сведения» к роду. Еще Аристотель пред··
усматривал множество разных значений единого: единое по ро¬
ду, единое в смысле «само по себе», в смысле случайного сов¬
падения и т. д. Среди разных типов «единого» Аристотель осо¬
бенно выделяет род как единое, и единое как «в себе» или «са¬
мо по себе». Единое в смысле «в себе» Аристотель разъясняет
следующим примером. Общим качеством (или «в себе») всех
треугольников, — говорит Аристотель, — является то,-что сум¬
ма углов треугольника равна двум прямым. Это качество, или
«в себе» всех треугольников, всего рода треугольников. Но сто¬
ит только попытаться продлить анализ свойств треугольника
за пределы указанного свойства для суммы углов и сказать,
•что это свойство вытекает из родового свойства треугольника
быть фигурой вообще, чтобы оказаться в плоскости возмож¬
ных ложных заключений. Конечно, треугольник относится к

роду фигур, но особое свойство суммы его углов вытекает не
из того, что он есть фигура.
Быть фигурой — безусловно относится к природе, т. е. к
«в себе» треугольника, но это слишком отдаленное «в себе»,
не выражающее специфичности треугольника как треугольни¬
ка. Единое, о котором надо говорить, с точки зрения Аристо¬
теля, — это скорее единое вида, чем рода ·.
Именно из такого «единого» и исходит Маркс, когда ищет
для товаров такое общее и единое, которое относилось бы к то¬
варам как виду, как к явлению, свойственному именно обще¬
ству, основанному на производстве товаров, а не просто потре¬
бительных стоимостей. А переход от родовых 'Признаков к ви¬
довым означает перевод рассмотрения в какую-то новую плос¬
кость.
Ф. Энгельс в письме к Даниельсону от 5 января 1888 года
также отмечает распространенность вульгарной теории, ставя¬
щей в центр политической экономии полезность, потребитель¬
ную стоимость, а не стоимость, труд. Он имеет в виду теорию
Стенли Джевонса, того самого Джевонса, который относится
к числу создателей так называемой математической школы в
политической экономии, а также известен как один из основа¬
телей «новой логики», противопоставленной классической логи¬
ке Аристотеля с ее принципом атрибутивизма и субстанциа-
лизма.
Одним из самых крупных противников марксовой теории
стоимости является деятель «австрийской школы» Евгений
Бем-Баверк.
Критикуя марксово решение вопроса о «третьем» и «об¬
щем», лежащем в основе обмена товаров, Бем-Баверк прежде
всего выступает против самой идеи, что между обмениваемыми
товарами должно быть равенство и общее, и подчеркивает, что
эту идею Маркс якобы просто заимствовал у Аристотеля. Как
можно говорить о равенстве в обмене, спрашивает критик, если
равенство означает «равновесие», а равновесие означает покой,
отсутствие перемен, движения. Обмен как раз складывается на
основе неравенства, а не равенства, подобно тому, как в хи¬
мии соединение одних элементов с другими означает, что у
соединяемых элементов имеется большее сродство, чем с дру¬
гими элементами2.
Таким образом, Бем-Баверк занимается или игрой слов, со»
четая «равенство» и «равновесие», или пользуется оамой про¬
стой аналогией обмена с химическими процессами, не вникая в
суть дела.
1	Аристотель. Аналитики. Стр. 14—18.
*	Е. Б е м-Б а в е р к. Критика теории Маркса, пер. А. Реуэля,
М., «Московский рабочий», 1926, ст. 76—77.
140

Маркс, говорит он, пользуется очень «странным прие¬
мом», когда хочет установить, что именно является общим у
товаров. Пользоваться методом исключения можно, но надо
это делать осторожно, а Маркс, мол, этого не учитывает и поэ¬
тому приходит к ложным выводам. Да и начало его неверно,
так как, по мнению критика, если уже искать общее, то не для
товаров, а для благ вообще.
Маркс заявляет: в меновом отношении не имеют значения
потребительные стоимости товаров, а только их количествен¬
ная сторона, их пропорция; в меновом отношении каждая по¬
требительная стоимость поэтому совершенно равноценна дру¬
гой, т. е. одинаково не имеет значения. Бем-Баверк утверждает,
что Маркс совершает здесь грубую ошибку. При обмене, гово¬
рит он, не имеет значения только данная конкретная потре¬
бительная стоимость, а не вообще потребительная стоимость
товаров, между тем Маркс отвлекается также от потребитель¬
ной стоимости вообще.
Бем-Баверк лишен элементарной логической культуры. По
мере надобности он, в интересах полемики то излишне расши¬
ряет вопрос, то излишне сужает его, и, что 'самое главное, не
старается вникнуть в его суть. Он расширяет вопрос, ко¬
гда требует, чтобы политическая экономия говорила не о то¬
варах, а шире — о потребительных стоимостях вообще; он су¬
жает вопрос, когда говорит, что надо отвлекаться не вообще
от потребительной стоимости, а только от определенных по¬
требительных стоимостей.
Бем-Баверк недоволен тем, что Марксом вообще поставлен
вопрос о чем-то общем и равном, что имеется у всех товаров;
тем, что в поисках этого равного Маркс слишком далеко по¬
шел по пути исключения потребительных стоимостей; и, нако¬
нец, тем, что, исключив потребительные стоимости, Маркс
пришел к выводу, что остается рассматривать товар только
как продукт труда. На самом деле, говорит Бем-Баверк.
остается еще целый ряд других возможных аспектов для рас¬
смотрения товара: он может быть предметом спроса и предло¬
жения, либо более или менее редким и т. п.
Конечно, можно было бы перечислить еще множество дру¬
гих «общих свойств» товаров: все они занимают пространство
или существуют во времени, все они являются просто «пред¬
метами» и т. д. Но ведь задача совсем не заключалась в том',
чтобы искать просто «общее», а в нахождении общего у това¬
ров как товаров; причем условие, как мы видели, заключалось
в том, чтобы это «общее» относилось к товарам, как их произ¬
водящая причина, если говорить языком Аристотеля, или как
субстанция («субстанция стоимости»), если говорить языком
141

диалектической логики. Именно такая логика приводит mac к
труду как к субстанции стоимости товаров.
Бем-Баверк — заклятый враг марксизма в целом, и марк¬
систской политической экономии в частности — хорошо по¬
нял, со своей точки зрения, громадное методологическое и идео¬
логическое значение марксистского хода мысли и поэтому об¬
рушивается на него самым резким образом. Маркс, говорит
этот деятель так называемой «австрийской школы» в полити¬
ческой экономии, своей как будто невинной фразой о бур¬
жуазном богатстве как о собрании товаров, искусно подгото¬
вил для себя почву в отношении дальнейших классовых выво¬
дов. «Это положение совершенно ложно, если выражение «то¬
вар» понимать в том смысле, какой впоследствии вкладывает
туда Маркс, — в смысле продуктов труда. Ибо дары приро¬
ды, включая сюда и землю, представляют собой весьма зна¬
чительную и ни в малейшей степени не безразличную часть
национального богатства. Но неискушенный читатель легко
проходит мимо этой неточности, потому что он еще не знает,
что Маркс позже придаст этому выражению «товар» значитель¬
но более узкий смысл» *.
«При поисках общего, лежащего в основе меновой стоимо¬
сти, исключать блага, обладающие меновой стоимостью и не
являющиеся продуктом труда при данных условиях, это зна¬
чит совершить смертный методологический грех»2.
«Методологический грех» Маркса, с точки зрения Бем-Ба-
верка, заключается в том, что он сузил понятие богатство, что
в богатство надо включить все и всяческие «блага», независи¬
мо от того, являются ли он« или не являются продуктами тру¬
да. Это, утверждает Бем-Баверк, даже не просто методологи¬
ческий грех со стороны Маркса, а сознательное надувательство
наивного читателя: сначала сказать о богатстве в общей фор¬
ме и неопределенно, а потом «подсунуть» под это более узкое
понятие. А отсюда — и все остальные «грехи» и «подделки»
Маркса и марксизма! Все остальное опирается на это с самого
начала ложное основание.
Но затем Бем-Баверк вынужден признать, что у Маркса
здесь нечто более серьезное, чем простое надувательство с при¬
нятым им началом, это особый ход мыслей, в общем тождест¬
венных у Маркса и у Гегеля, тот ход мыслей, который назы¬
вается диалектикой и претит вульгаризатору. Заканчивая свою
«Критику теории Маркса», Бем-Баверк произносит следую¬
щую тираду: «Их (т. е. Маркса и Гегеля.—JI. М.) своеобраз¬
ное теоретическое творчество представляло собой искусно за-
•	Е: Бем-Баверк. Критика теории Маркса, ст. 79—80.
*	Там же, стр. 78.
142

думаиный, с бесчисленными этажами мыслей, возведенными
при помощи сказочной силы к комбинированию, удерживае¬
мой при помощи достойной всякого удивления силы мысли,
но — карточный дом»1. Бем-Баверк говорит о недозволенных
абстракциях, о «маневре отвлечения», который дает «большое
тактическое преимущество», о «предположениях» и «допуще¬
ниях», которые Маркс/ вслед за Гегелем, так любит,—все это,
по мнению Бем-Баверка, служит для того, чтобы оградить нау¬
ку, познание, от всякого столкновения с действительностью.
' ’ Со всей отчетливостью видно здесь, как тесно связаны меж¬
ду собой та или иная экономическая теория с тем или иным
типом логики. Выводы теории зависят от того, в каком объеме
берется понятие «товар». Если исключить из этого понятия при¬
знак «продукт труда» и таким образом излишне расширить
•его, тогда рушится вся марксистская политическая экономия,
чего и добивается Бем-Баверк.
Но решение вопроса о той или иной степени отвлечения в
исследовании не может зависеть от простого произвола тео¬
ретиков. Это решение определяется, во-первых, изучением
самой действительности и, во-вторых, требованиями диалекти¬
ческой логики. Действительность, история действительности
подтверждает, что именно труд создал человека, что трудом
создается общественное •богатство во все исторические эпохи,
а поэтому нельзя получить исчерпывающее о товаре, если
исключить из него его «производящую причину» — труд.
Маркс не отрицает того, что «вещь может быть потреби¬
тельной стоимостью и не быть стоимостью»2, как, например,
воздух, девственная почва, естественные луга, дикорастущий
лес, — здесь полезность вещей для человека не опосредствова¬
на трудом. Поэтому на первый взгляд и, исходя из чисто фор¬
мальных соображений, надо было бы построить такое понятие
«товара», которое включало бы в себя все виды полезностей,
т. е. в том числе и те, которые не являются продуктом труда,
а, как известно еще из формальной логики, при расширении
объема понятия его содержание уменьшается и некоторые при··
знаки этого содержания должны быть исключены. Так и по¬
ступает Бем-Баверк, исключая из понятия «товар» его при¬
знак — быть продуктом труда.
Однако при этом происходит грубое нарушение самой фор¬
мальной логики, которая требует, чтобы при определении по¬
нятия исходили не из любого, а из ближайшего рода. Верно,
■что товары представляют собой ’потребительные стоимости, но
поскольку речь идет не о природной, а об общественной кате¬
гории, постольку ближайшим родом для понятия «товар» яв¬
1	Б. Бем-Баверк. Критика теории Маркса, стр. 127.
2	К Маркс. Капитал, т. I. <;тр. 47.
143

ляется не понятие «потребительная стоимость», а понятие «по¬
требительная стоимость, произведенная трудом».
Нетрудно заметить, что требование, чтобы определение·
опиралось на ближайший; а не на любой отдаленный род. как
раз и вытекает из требования, чтобы знание ее отрывалось от
действительности. Нарушая это требование, именно Бем-Ба¬
верк совершает «смертный методологический грех» не только·
против диалектической, но и против формальной логики.
5.	Дальнейшее развитие категорий формы.
Форма как «форма проявления отличного от нее содержания»..
Переплетение отношения «качество — количество»
с отношением «форма — содержание»
Как мы видели, переход от меновой стоимости к стоимость'
означал переход от количественного отношения между обмени¬
ваемыми товарами к их общей качественной основе — стои¬
мости, к труду. Стоимость выступает как третья качественная
определенность товара; первой качественной определенностью·
товара является потребительная стоимость, второй — меновая-
стоимость, поскольку она является специфическим и неотъем¬
лемым свойством товара как товара. В этом переходе от одно¬
го вида качественной определенности товара к другой и к
третьей выражено углубление логической категории качества
вообще.
В анализе Маркса меновая стоимость выступает сначала
как количественное отношение^ т. е. в аспекте категории коли¬
чества. Переход к стоимости означал перевод анализа в дру¬
гую категорию — >в категорию качества (Маркс ищет то каче¬
ственно общее, что получает в товарах количественное видо¬
изменение). Критики Маркса не понимают этого диалектиче¬
ского перехода из одной категории в другую категорию, этого*
поворачивания предмета из категории в категорию, и поэтому
пытаются искать «.общее» у товаров, оставаясь в сфере кате¬
гории количества, количественного отношения, или же — в.
сфере качества, но на низшей его ступени, как качественной
определенности товара через его потребительную стоимость.
То, что Маркс имел в виду, в связи с анализом перехода о г
меновой стоимости к стоимости, переход в другую логическую
категорию, видно из следующего замечания то поводу урав¬
нений меновой стоимости: «Отсюда следует, во-первых, что·
различные меновые стоимости одного и того же товара выра¬
жают нечто одинаковое и, во-вторых, что меновая стоимость,
вообще может быть лишь способом выражения, лишь «фор¬
мой проявления» какого-то отличного от нее содержания».
«Одинаковое», «общее», «третье», — все, что обозначаете®
этими словами, является по отнощению к обмениваемым потре-
144

бшсльлым стоимостям и к меновой стоимости каким-то отлич¬
ным от них содержанием, а меновая стоимость оказывается
формой проявления этого содержания, способом его выраже¬
ния. Переходя от менового отношения к стоимости, мы перехо¬
дим тем самым из сферы (категории) формы в сферу (кате-
юрию) содержания. Впоследствии Маркс вернется к меновой
стоимости как к форме проявления содержания (стоимости)
но на данном этапе анализа товара речь идет только о перево¬
де анализа в другую плоскость, в плоскость содержания.
Здесь наглядно видно, что диалектическое исследование
предполагает рассмотрение предмета под углом зрения всех
категорий: в данном случае речь идет о том, что переход от
внешне количественного рассмотрения предмета к его внутренне
качественному рассмотрению связан с переходом из сферы
внешней формы в сферу внутреннего содержания.
В прежнем нашем анализе категория формы имела следую¬
щие значения: материальной формы (вещественная, «натураль¬
ная» форма товара как определенной потребительной стоимо¬
сти) , сущностной формы в ее отношении к вещи (вещественное
богатство принимает разные общественные формы), а также
формы как функции. В этих случаях форма имеет значение
формы существования, специфических условий существования
предмета. Теперь же категория формы получает новое значе¬
ние, а именно: формы проявления содержания, способа, с по¬
мощью которого это содержание выражается, обнаруживается.
Здесь форма относится к содержанию, как внешнее к внутрен¬
нему.
В § 3 настоящей главы вопрос о мере стоимости рассматри¬
вался в связи с вопросом о причине стоимости товаров. Обра¬
тимся теперь к анализу связи между «мерилом» стоимости и
выражением стоимости, в связи с критикой Бэйли в «Теориях
прибавочной стоимости». В данном случае речь идет о пере¬
плетении категории меры (качества-количества) с категорией
формы («выражение»).
Бэйли говорит: выражение стоимости не имеет ничего обще¬
го с постоянством стоимости, т. е. возвращается к проблеме
«неизменности мерила», к тому, что эта неизменность мерила
необязательна. Маркс согласен с этим, но добавляет: выраже¬
ние стоимости не связано с 'Постоянством стоимости, но оно
тесно связано с пониманием стоимости как таковой, как она
существует «прежде чем она получила свое выражение» *. Пре¬
жде чем говорить о выражении стоимости, т. е. об ее форме,
надо исследовать, каким образом различающиеся друг от дру¬
га потребительные стоимости «попадают в одну и ту же кате-
горию, под одно и то же название стоимостей» 2; только тогда·
1 К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, ст. 124.
3	Там же, стр. 125. (Выделено нами — Л. М.).
10. Зак. 7514.	145

будет понятно, почему одна стоимость может быть выражена
посредством другой.
Для того чтобы понять, как вещи выражаются друг в друге,
надо сначала понять как во всех этих вещах выражается одно
и то же единство.
Бейли утверждает — измерять стоимость означает то же,
что выразить ее, т. е. полагает, что категория меры имеет
только формальное значение, что категория меры существует
только в сфере категории формы. По этому поводу Маркс го¬
ворит:
«Здесь мы поймали молодца. Оказывается, стоимости из¬
меряются, выражаются в ценах. Мы, следовательно, можем
удовлетвориться тем, что не знаем, что такое стоимость... Он
прав, говоря, что деньги не должны быть товаром, обладаю¬
щим неизменной стоимостью; он заключает отсюда, что не тре¬
буется никакого независимого, отличного от самого товара оп¬
ределения стоимости» *.
Измерение относительной стоимости товаров и ее выраже¬
ние совпадают лишь в том случае, когда дана стоимость това¬
ров как их общее внутреннее единство, но к выражению нель¬
зя придти, пока мы не пришли к единству товаров, которое «от¬
лично от непосредственного бытия товаров»2. «Только раз¬
витие стоимости независимо от выражения одного товара в
другом дает ответ»3.
Итак, вся критика Маркса имеет одно определенное на¬
правление: для того, чтобы понять, как внешнее измерение
стоимости есть в то же время внешнее выражение формы стои¬
мости, надо сначала обратиться к содержанию, к стоимости
как таковой, к измерению со стороны содержания. Критики
Маркса ничего не смыслят в диалектике и отходят -вообще от
материализма в сторону позитивизма, когда в своем истолко¬
вании категорий качества, количества, отношения я меры от¬
рывают форму от содержания, внешнее от внутреннего; они
не понимают и не хотят понять, что все упомянутые категории
(качество, количество, мера) имеют значение «е только в сфе¬
ре формы, но и в сфере содержания, не только во внешнем, но
л во внутреннем.
» К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, ч. 3,
■стр. 125.
*	Там же, стр. 1261
*	Там «се.
146

Глава V
АБСТРАКТНЫЙ И КОНКРЕТНЫЙ ТРУД. МЕРА
СТОИМОСТИ. ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ КАТЕГОРИИ
КОЛИЧЕСТВА И ОТНОШЕНИЯ. СТОИМОСТЬ КАК
ОВЕЩЕСТВЛЕННЫЙ ТРУД. ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ
КАТЕГОРИИ ВЕЩИ
1.	Дальнейшее развитие понятия «субстанция»
Как мы видели, при переходе от.товара как потребитель¬
ной стимости к товару как .меновой стоимости потребовалась
известная абстракция. В меновом отношении между товарами
качественная определенность товаров как потребительных
стоимостей не имеет значения, так как она никак не влияет на
само количественное отношение, на пропорцию, в которой то¬
вары обмениваются, — поэтому при рассмотрении меновой
стоимости товаров можно было отвлечься от их потребитель¬
ной стоимости. Однако при этом позади количественного от¬
ношения все еще стоит какое-то качественное различие меж¬
ду потребительными стоимостями обменивающихся товаров,
как предпосылка для обмена: сам обмен не мог бы состояться,
если бы обмениваемые товары не были различными това¬
рами.
При переходе от меновой стоимости товара, или от меново¬
го количественного отношения между товарами к его стоимо¬
сти, потребовалась дальнейшая абстракция от элементарной
качественной определенности товаров как разных потреби¬
тельных стоимостей, поскольку потребовалось найти общую,
одинаковую качественную основу у всех товаров. Это был пе¬
реход от качества как категории бытия к качеству в аспекте
сущности (и субстанции), от качественных различий к качест¬
венному единству. В этом аспекте потребительные стоимости
товаров окончательно не играют никакой роли в анализе, от
них можно и даже надо полностью отвлечься.
Таким образом, абстракция помогла нам придти к труду, «
тому аспекту, в котором вое товары выступают в их общем для
них всех качестве продукта труда.
147

Но здесь, при выяснении того, что же представляет собою·
труд, продуктом которого является товар, неожиданно потре¬
бовалась еще одна абстракция. Всегда и везде существует ка¬
кой-то определенный труд — труд строителя или портного, или
сапожный труд и т. д., и это не может быть иначе, так
как всегда и везде товары существуют как определенные по¬
требительные стоимости. Труд всегда направлен на то, чтобы
произвести какую-то полезную вещь, потребительную стои¬
мость, — иначе он не имеет никакого смысла. Как же тогда
быть с поставленной задачей: найти общую и одинаковую ос¬
нову для всех товаров? Мы пришли к труду, как к такой об¬
щей основе, но оказалось, что труд, произведший данный то¬
вар, отличается от труда, произведшего другие товары, —
общей основы опять не получается.
Значит, надо продолжить абстракцию, надо отвлечься не
только от потребительных стоимостей товаров, но также от
тех конкретных видов полезного труда, которыми созданы эти
различные потребительные стоимости и придти к труду вооб¬
ще, к абстрактному труду.
Сформулировав свое положение, что при отвлечении от по¬
требительных стоимостей товаров у них остается одно единст¬
венное свойство — быть продуктами труда, Маркс дальше про¬
должает: «Но теперь и самый продукт труда буквально на гла¬
зах (uns... in der Hand) приобретает совершенно новый вид. В
самом деле, раз мы отвлеклись от его потребительной стоимо¬
сти, мы вместе с тем отвлеклись также от его телесных частей
и форм, которые делают его потребительной стоимостью1. Те¬
перь это уже не стол или дом, или пряжа, или какая-либо дру¬
гая полезная вещь. Все чувственно воспринимаемые свойства
погасли в нем. Равным образом теперь это уже не продукт ра¬
боты столяра или плотника, или прядильщика, или вообще ка-
кого-либо иного определенного производительного труда. Вме¬
сте с полезным характером продукта труда исчезает и полез¬
ный характер представленных в нем работ2, исчезают, следо¬
вательно, различные конкретные формы этих работ3; послед¬
ние не различаются более между собой, а сводятся все к оди¬
наковому человеческому труду, к абстрактному человеческому
труду» *.
1 В переводе неточно сказано: «от тех составных частей и форм
товарного тела, которые делают его потребительной стоимостью». В
переводе получается, что надо отвлечься не вообще от телесной фор¬
мы товара, а только от каких-то частей товарного тела, которые якобьг
делают его потребительной стоимостью, в то время как его остальные-
телесные части в этом не участвуют.
4	В переводе сказано «видов труда», — это неточно.
3	То же самое.
4	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 44.
148

\бстрактный труд лишен различий, это — простой труд, в
хотором стерта не только конкретная определенность данной
работы, но также индивидуальность работника, человека, —
это по существу своему категория общественная, общий труд
йссх людей, всего общества. В каждом определенном виде тру-
ла содержится часть труда всего общества. Труд всего обще¬
ства есть, конечно, сумма трудовых затрат всех индивидуаль¬
ных рабочих сил, — и это нетрудно понять. Но не в этом за¬
ключена проблема. Суть дела заключается в том, что надо похо¬
дить из целого и отправляться к его частям, что надо деятель¬
ность каждой индивидуальной рабочей силы рассматривать
как молекулу общественного труда. Труд общества в целом
есть субстанция стоимости товаров, а заключенный в отдель¬
ных товарах труд — это «кристаллы этой общей им всем об¬
щественной субстанции» Ч «Соединенная2 рабочая сила обще¬
ства, выраженная в стоимостях товарного мира, выступает
здесь как одна и как одна и та же3 человеческая рабочая си¬
ла, хотя она и состоит из бесчисленных индивидуальных ра¬
бочих сил» 4.
Здесь мы подошли к новому аспекту в понимании катего¬
рии субстанции. Раньше, в связи с анализом перехода от мено¬
вого количественного отношения к его внутренней качествен¬
ной равной основе, говорилось, что критерием для установле¬
ния такой основы является то, что она должна быть причиной,
действующей причиной для самого существования обмениваю¬
щихся предметов. Аристотелевское понятие «действующая при¬
чина» получило в диалектической логике более глубокое и
сложное истолкование в категории «субстанция». Теперь, на¬
ряду с пониманием «субстанции» как созидающего, произво¬
дящего начала (например, труд как стоимость—созидающая
субстанция), выясняется ее другой аспект: субстанция как
целое, лежащее в основе всех своих частей и частных‘форм, и
вместе с тем охватывающее их всех, состоящее из них.
Именно против такого понимания субстанции всегда высту¬
пали и выступают субъективные идеалисты и позитивисты, ко¬
гда обвиняют материализм р «метафизике». В частности, имен¬
но это понимание материальной субстанции имел в виду епис¬
коп Беркли, когда говорил, что он вовсе не отрицает существо¬
вания единичных вещей, но отрицает только материю как суб¬
станцию, при отказе от которой, как он утверждал, наука и фи¬
лософия ничего не теряют.
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 44. (Выделено нами — JI. Ai.
4	В переводе слово «gesamte* неточно переводится «вся», но
Маркс имеет в виду именно не оунму, а интеграцию.
3	В переводе пропущены слова «лак одна» и сказано только
■«как одна и та же».
4	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 45.
149

За понимание труда как субстанции стоимости обвиняют
классиков политической экономии (которые, правда, сами бы¬
ли не совсем последовательны в этом вопросе) в «метафизи¬
ке» вульгарные экономисты, а «теоретики» типа Бем-Баверка
и П. Струве обвиняют Маркса в средневековом «реализме».
Между тем в таком понимании субстанции нет ничего ми¬
стического, — это вполне научное понятие, которое у Маркса
лежит в основе не только его экономической теории, но и его
теории исторического материализма в целом, как и филобофии·
диалектического материализма вообще. В теории историческо¬
го материализма имеется в виду, что человеческое общество
представляет собой не простую сумму отдельных личностей,
индивидов, «Робинзонов», но нечто целое, определенную сово¬
купность, причем каждый отдельный индивидуум имеет смысл
лишь как член, представитель всей совокупности. «... Человече¬
ская сущность не есть абстракт, присущий отдельному индиви¬
дууму. В своей действительности она есть совокупность обще¬
ственных отношений» *.
Как уже отмечалось в третьем томе «Капитала», Маркс с
предельной научной точностью доказывает существование об¬
щественных классов не как простых сумм одинаково мыслящих
личностей, а как объективных совокупностей. Прибыль каж¬
дого отдельного капиталиста определяется не только тем, как
и насколько он эксплоатирует «своих» рабочих, но прежде все¬
го тем, насколько весь класс рабочих эксплоатируется всем
классом капиталистов, — 'Прибыль данного отдельного капита¬
листа есть лишь часть той прибыли, которая получена всем
классом капиталистов как целым.
Сведение индивидуального труда отдельных людей к обще¬
ственному труду и определенных видов труда к абстрактному
труду есть прямое применение метода теории исторического ма¬
териализма к конкретному экономическому вопросу. (См. § 1
первой главы). Но, конечно, это «сведение» не может быть по¬
нято так, что единичное, индивидуальное и конкретное цели¬
ком растворяется в общественном и тем самым полностью те¬
ряет значение, — конкретное и индивидуальное имеет свою-
область действия и необходимо принимается в расчет как та¬
ковое: мы в этом убедимся, когда перейдем к рассмотрению
учения Маркса о двойственном характере труда, об отношении
между трудом абстрактным и трудом конкретным.
Понятие «субстанция» пришло в марксизм из классической·
логики Аристотеля и Гегеля, а также из материализма XVII и.
XVIII веков, а также из философии Фейербаха. Еще Аристо¬
тель в своей «Этике», говоря о «справедливости», подчеркивал,
что надо различать два разных аспекта этого понятия: снра-
1 К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 3.
150

ведливость по отношению к закону, т. е. по отношению к обще¬
ству и «специальную справедливость», выражающуюся в от¬
ношении между отдельными людьми. Именно в этой книге
(книга V «Этики»), где он говорит о существовании двух ас¬
пектов справедливости, и находится то знаменитое место о не¬
возможности уравнения без их сравнимости, соизмеримости
входящих в него величин, которое было процитировано Марк¬
сом в первой главе I тома «Капитала».
В «К критике политической экономии» Маркс излагает ис¬
торию вопроса об абстрактном труде. «Противоположность
между действительным полезным трудом и трудом, создающим
меновую стоимость (в «К критике политической экономии»
Маркс говорит еще «меновая стоимость» вместо «стоимость»),
волновала Европу в течение XVII столетия в форме проблемы:
какой особенный вид действительного труда есть источник бур¬
жуазного. богатства?» 2 Маркс далее замечает, что уже в са¬
мой постановке этого вопроса имеется в виДу, что стоимость
создается не всяким трудом, а трудом вообще, имеющим свой¬
ство универсальности.
Физиократы считали, что таким создающим стоимости тру¬
дом является земледельческий труд. Физиократы и Джемс
Стюарт, как и многие другие экономисты того времени, не уме¬
ли еще выделить абстрактные категории политическрй эконо¬
мии из их вещественного содержания: «...Абстрактные катего¬
рии политической экономии находятся еще в процессе отделе¬
ния от их вещественного содержания и поэтому выступают не-
установившимися и колеблющимися...»3.
Адам Смит был первым экономистом, решительно объявив¬
шим, что не отдельные и специальные виды труда: земледелие,
мореплавание, торговля и т. д. являются истинными источни¬
ками богатства, но что таким источником является труд вооб¬
ще, и при том «в его общественно-совокупном виде»4. Более
последовательно, чем А. Смит, на эту точку зрения встал Ри¬
кардо, что является его громадной заслугой, но и он также не
сделал этого до конца. Впервые только Маркс довел до конца
учение о труде как общественной субстанции стоимости това¬
ров, опираясь на общую философию и логику диалектического
материализма.
Мы говорили, что понятие «абстрактный труд» есть продукт
1	По-видимому, исходя именно из этого вида справедливости*
Ифигения из трагедии Эврипида («Ифигения в Авлиде») готова была:
принести себя в жертву во имя спасения отчизны и обратилась к сво¬
ей матери со знаменитым вопросом: «Разве ты меня носила для себя,
не для отчизны?».
2	К. Марне. К критике политической экономии, стр. 46.
3	Там же, стр. 47.
*	Там же, стр. 48.
151

абстракции от конкретных видов труда. Абстракция есть чисто
умственный, логический процесс. Значит ли это, что «абстракт¬
ный труд», «субстанция стоимости» являются только умствен¬
ными образованиями и что в действительном мире нет ни того,
ни другого? Или же этим категориям соответствуют дейст¬
вительный абстрактный труд и субстанция стоимости? С ге¬
ниальной ясностью показывает Маркс, что это — объективные
факты, а не только понятия.
2.	Три аспекта объективного существования «труда вообще»:
природный, общественный и статистический
«Всякий труд, '— пишет Маркс, — есть... расходование че¬
ловеческой рабочей силы в физиологическом смысле слова, —
и в этом своем качестве одинакового, или абстрактно челове¬
ческого, труд образует стоимость товаров»1. Таким образом,
абстрактный труд имеет, во-первых, чисто природный смысл,
с этой стороны он представляет собой «затрату человеческих
мышц, нервов, мозга и т. д.» 2.
Ясно, что затрата физиологической энергии организма есть
совершенно реальный, объективный факт. Вместе с тем такая
затрата энергии есть «труд вообще», если рассматривать ее,
эту затрату, независимо от конкретного содержания и непо¬
средственного назначения труда. Никто не может сомневать¬
ся в том, что человеческий труд, рассматриваемый с этой сто¬
роны, как затрата энергии, есть реальный факт.
«Труд вообще» в его физиологическом понимании есть аб¬
стракция еще с той стороны, с какой он является общечелове¬
ческим трудом. Без труда и вне труда человечество не могло
бы существовать, труд создал человека, труд есть вечное усло¬
вие связи человека с природой. Если труд рассматривать с его
физиологической стороны, то он представляет собой категорию,
совершенно безразличную к той общественной форме, в кото¬
рой он осуществляется. В этой плоскости труд рассматривает¬
ся как нечто вещественное, материальное, природное, относит¬
ся к категории вещи.
«Труд вообще» в его физическом значении, как и вообще
все общественные явления, поскольку они рассматриваются с
их природной, вещественной стороны, не представляет собой
праздной и Ненужной абстракции. Маркс рассматривает труд,
поскольку он представляет собой ту затрату физиологической
энергии как нормальную жизнедеятельность человека, как иг¬
ру его физических и духовных сил. Он критикует А. Смита за
то, что тот затрату рабочей силы изображает «как пожертвова-
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 53.
2	К. Маркс. К критике полигической экономии, стр. 15.

лие покоем, свободой и счастьем, «е видя в этой затрате так¬
же н нормальной жизнедеятельности»1. Именно исходя из сво¬
его понимания труда как нормальной жизнедеятельности.
Маркс говорит о том, что при коммунизме труд станет первой
потребностью человека, в отличие от того положения, в кото¬
ром находится труд в эксплуататорском обществе.
Одним словом, абстракция «труд вообще» в физиологиче¬
ском смысле, во-первых, есть вполне объективная реальность,
и,	во-вторых, имеет существенное значение для понимания че¬
ловеческой истории в перспективе прошлого и будущего, и, са¬
мо собою разумеется, для понимания самого капиталистиче¬
ского способа производства. Что касается этого последнего зна¬
чения, то достаточно упомянуть о значении физической грани¬
цы рабочего дня и физиологического предела в деле эксплуа¬
тации рабочей силы, что очень важно для понимания перехода
от получения капиталистом абсолютной прибавочной стоимо¬
сти к получению относительной прибавочной стоимости.
Однако*'для понимания абстрактного труда как субстанции
стоимости товаров недостаточно знать, что для производства
данных товаров было израсходовано столько-то физиологиче¬
ской человеческой энергии, — это надо иметь в виду, но для
данного вопроса не эта сторона дела является самой сущест¬
венной. Абстрактный труд в капиталистическом обществе есть
не просто общечеловеческий, а общественный труд. Общечело¬
веческий труд есть, так сказать, абстракция второго порядка,,
более отдаленная, не принимающая во внимание различия об¬
щественных форм, имеющая в виду человечество и человека
вообще, человека в его отношении к природе. Напротив, абс¬
трактный труд в качестве общественного труда предполагает
не отношение человека к природе, а отношение человека к че¬
ловеку, общественную связь между людьми.
«Труд вообще» в физиологическом смысле (т. е. в общече¬
ловеческом смысле) есть категория человека, а абстрактный
труд в общественном смысле есть категория общества. Продукт
труда есть не только продукт затраты физиологической энер¬
гии, но также продукт затраты общественной энергии, опреде¬
ленной части совокупного общественного труда.
Но есть ли абстрактный труд в смысле общественного тру¬
да простая умственная абстракция от конкретных видов труда,
или же в этом случае мы имеем цело с объективной реально¬
стью, отражением которой в человеческой мысля является ка¬
тегория «абстрактный труд»?
Маркс дает на это ответ, имеющий громадное значение для
поиимания сути диалектической логики.
Как уже говорилось, Маркс в истории политической эконо¬
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 53, примечание.
153

мии выделил А. Смита, как первого экономиста, положившего в
основание политической экономии понятия «труд вообще». В
связи с этим Маркс дальше замечает: «Могло бы показаться,
что таким путем лишь найдено абстрактное выражение для про¬
стейшего и древнейшего отношения, в котором люди, при ка¬
кой угодно общественной форме, выступают как производите¬
ли. Это верно, с одной стороны, но неверно — с другой» Ч Мы
уже видели, с какой стороны верно, что «труд вообще» есть
общечеловеческая категория, совершенно безразличная к об¬
щественной форме, — это всеобщечеловеческий труд как затра¬
та физиологической энергии.
Абстрактный труд как общественный труд становится реаль¬
ностью, а не простым мысленным обобщением в таком общест¬
ве, где ни один вид труда не выделяется в его значении для об¬
щества, где все виды труда равнозначны, хотя бы в тенденции.
Таким именно обществом является капиталистическое общест¬
во, особенно потому, что здесь, в связи с машинным способом
производства и с необходимостью для рабочего перемены труда
из-за периодически постигающей его безработицы, рабочему
становится «безразлично», каким именно трудом заниматься,
лишь бы у него была возможность вообще трудиться. Маркс
пишет в связи с этим:
«Безразличие к определенному виду труда предполагает
весьма развитую совокупность действительных видов труда, из
которых ни один не есть более господствующий надо всем...
Эта абстракция труда вообще есть не только духовный резуль¬
тат конкретной совокупности работ. Безразличие к определен¬
ному виду труда соответствует общественной форме, при кото¬
рой индвидуумы .с легкостью переходят от одного вида труда к
другому... Труд здесь не только в категории, но и в действитель¬
ности, стал средством создания богатства вообще и утратил
свою специфическую связь с определенным индивидуумом...»2.
Дальше Маркс указывает, что именно в Соединенных Шта¬
тах буржуазное развитие достигло такого уровня, когда имеют¬
ся условия для действительного осуществления абстрактного
труда. «...Лишь здесь абстрактная категория «труда», «труда
вообще», труда sans phrase, этот исходный пункт современной
экономической науки, становится практически истинной.. Итак,
простейшая абстракция, которую современная экономия ста¬
вит во главу угла и которая выражает древнейшее отношение,
имеющую силу для всех общественных форм, выступает, одна¬
ко, в этой абстракции практически истинной только как кате¬
гория наиболее современного общества»3.
1	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 217.
8	Там же, стр. 218. Выделено нами. — Л. М.
3	Там же.
154

Абстрактный труд именно з этом втором его значении обще¬
ственного труда является тем, что Маркс называет субстанци¬
ей стоимости; «о какое-то значение, о котором будет речь да¬
лее, для понятая «субстанция стоимости» сохраняет и первый
его аспект как затраты физиологической энергии.
Перейдем теперь к третьему аспекту труда вообще, который
мы называем «статистическим», имея в виду его особый логи¬
ческий смысл.
Указав на сведение различных видов труда к качественно
одинаковому труду, Маркс далее пишет: «Это сведение высту¬
пает как абстракция, однако, это — абстракция, которая в об¬
щественном процессе производства совершается ежедневно.
Сведение (Auflösung) всех товаров к рабочему времени есть ше
большая, «о и не менее реальная абстракция, чем превращение
всех органических тел в воздух... Эта абстракция всеобщечело-
веческого труда существует в среднем труде, который в состоя¬
нии выполнять каждый средний индивидуум данного общест¬
ва... Это—простой труд, к которому может быть приучен каж¬
дый средний индивидуум... Самый характер этого среднего
труда различен в разных странах и в разные эпохи культуры,
ло он выступает данным в каждом существующем обще¬
стве...» 1.
Если раньше, таким образом, абстрактный труд понимался
как отвлечение от разных видов труда, то теперь имеется в ви¬
ду отвлечение от труда разной степени сложности, т. е. если
раньше речь шла об одинаковом труде, то теперь — о простом
труде. Сведение сложного труда к простому есть не субъектив¬
ная умственная операция, а объективная реальность, потому, в
частности, что в .масштабе всего общества простой труд состав¬
ляет подавляющую часть общей массы труда, по отношению к
которой труд сложный занимает незначительное место. Но и
сложный труд может рассматриваться как «сложенный простой
труд», сводиться к простому труду, причем существуют совер¬
шенно объективные законы, управляющие этим сведением, рас¬
сматриваемые затем Марксом в 3-м томе «Капитала».
Теперь совершенно ясно, почему Маркс говорит об абстрак¬
тном труде, составляющем субстанцию стоимости, как о труде
равном, одинаковом и простом: он имеет в виду сочетание всех
трех аспектов «труда вообще».
3.	Дальнейшее развитие категории вещи. Стоимость как
овеществленный труд
Совершив абстракцию от потребительных стоимостей това¬
ров, мы пришли к товару как к продукту труда. Совершив да¬
лее абстракцию от определенных видов труда, мы пришли к
*	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 15—16.
155

труду вообще, как к абстрактному, общественному труду, как:
к общественной субстанции стоимости товаров.
Труд есть субстанция стоимости, но он сам по себе не пред¬
ставляет стоимости. Товарные стоимости — это кристаллы об¬
щей всем товарам общественной субстанции, сгусток абстракт¬
ного труда, каждый раз сосредоточенный в том или ином то¬
варе. Но слова «кристаллы» и «сгусток» — это только образы,
сравнения, которыми поясняется какое-то экономическое явле¬
ние, а именно опредмеченкый, матерализованный труд. Чтобы
стать «кристаллом» или «сгустком» труда как общественной
субстанции, эта субстанция материализуется и опредмечивает¬
ся в товарных телах, в потребительных стоимостях.
Мы вновь пришли к категории потребительной стоимости, к
категории вещи, но в ее функциональном значении как к но¬
сителю стоимости. «Итак, потребительная стоимость, или бла¬
го, имеет стоимость лишь потому, что в ней опредмечен или
материализован абстрактно человеческий труд»1. «Как мате¬
риализация общественного труда, все товары суть кристаллиза¬
ция одного и того же единства» 2.
Вульгарные критики Маркса говорили о его непоследова¬
тельности, якобы заключающейся в том, что для получения по¬
нятия стоимости он сначала отвлекся от потребительной стои¬
мости товаров, а затем для получения того же понятия он вновь,
вернулся к этой категории. Но это обвинение основано на пол¬
ном непонимании <не только экономического учения Маркса, но
и его диалектического метода. Критики не понимают, что в каж¬
дом из двух случаев потребительная стоимость берется в осо¬
бом аспекте. В первом случае Маркс отвлекается от потреби¬
тельной стоимости в ее самом элементарном вещественном
значении, во втором же случае он возвращается к ней, но уже
не в ее простом значении, а с учетом ее экономической функ¬
ции, ее «определенности формы».
Вопрос о стоимости как овеществленном или опредмеченном
труде довольно сложен, — к каждому слову Маркса здесь на¬
до отнестись с большим вниманием, так как разными словами
выражаются разные оттенки мысли, разные стороны вопроса.
Между тем в переводе как первого тома «Капитала», так в «К
критике политической экономии» и «Теорий прибавочной сто¬
имости», эти логические оттенки не всегда учитываются. На¬
пример, в «Теориях прибавочной стоимости», часть I, (в су¬
ществующем переводе 1954 г.) говорится:
' К, Маркс. Капитал, т. I, стр. 45. Выделено нами. —Л. М.).
В переводе «вместо «олредмеченный» сказано «овеществленный», что
неточно. С логической точки зрения это очень существенная неточ¬
ность, о которой специально* будет сказано дальше.
2	К. Маркс. К критике политической экономии, ст. 13.
156

«А понятие товара включает в себя, что труд воплощается,
материализуется, овеществляется в своем продукте... Товар
должен рассматриваться как нечто такое, что обладает отлич¬
ным от самого труда существованием...». Между тем точный
смысл этого места у Маркса должен быть передан так: «А
понятие товара включает в себя, что труд воплощается, мате¬
риализуется, реализуется в своем продукте...». В переводе сло¬
во Маркса «realisert» переведено словом «овеществляется»*.
В оригинале каждое из трех слов: verkörpert, materialisiert,
realisiert имеет свое особое значение, а в переводе они, ви¬
димо, рассматриваются как синонимы. Наиболее часто приме¬
няется Марксом слово «опредмечивается», «предметность», для
выражения той мысли, что труд как труд и труд как стои¬
мость — не одно и то же.
После процитированного места из «Теорий прибавочной
стоимости» Маркс специально предупреждает против возмож¬
ного неправильного понимания его мысли о стоимости как ове¬
ществленном труде. Он пишет:	«Однако	материализацию
ит. д. труда (слово «и т. д.» должны означать и другие два оп¬
ределения, о которых мы только что говорили, а также и ка¬
кие-нибудь новые определения, которые будут встречаться в
дальнейшем. — JI. М.) не следует понимать так по-шотланд¬
ски, как ее понимает А. Смит. Если мы говорим о товаре как о
материализованном выражении труда в смысле меновой стои¬
мости (очевидно,в смысле стоимости товара.—Л.М.) товара,
то речь идет только о воображаемом, т. е. исключительно со¬
циальном способе существования товара, не имеющем ничего
общего с его телесной реальностью...»2.
Ведь вполне возможно, говорит Маркс, что труд не остайля-
ет вообще никакого следа в своем продукте: например, труд
земледельца не вкладывается непосредствеино в пшеницу или
в быка, или, например, труд по транспортированию вещей сов¬
сем не отражается на этих вещах, — они только перемещают¬
ся в пространстве. Так что дело совсем не в том, что труд яко¬
бы превращается в вещь, сам делается чем-то вещественным.
На самом деле, как говорит Маркс в другом месте, человек так
же, как и природа, не создает никакой новой материи, а толь¬
ко преобразует с помощью труда одну форму вещества в дру¬
гую. Источником заблуждений в этом вопросе является то, что
в капиталистическом обществе отношение выступает в форме
вещи.
1	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости. (IV том «Капита¬
ла») ч. 1,стр. 141 и Ка rl Marx. Theorien über den Mehrwert. Teil I,
S. 134. Berliii, 1956.
2	Там же.
157

Итак, существование абстрактного труда в форме веши,
т. е. стоимость товара, есть социальная категория; здесь речь
идет о социальной функции товара как вещи, а не о его непо¬
средственном вещественном существовании. «Стоимостная
предметность товаров (в переводе сказано просто «стоимость»,
что неточно. — Л. М.) тем отличается от вдовицы Квикли, что
неизвестно, с какой стороны за нее приняться. В прямую про¬
тивоположность чувственной грубой предметности (в переводе
неточно сказано: «осязаемости.—Л. М.) товарных тел в стоимо¬
стную предметность (в переводе неточно: «в их стоимость»—
Л. М.) не входит ни атома вещества. Вы можете ощупыва-.ь
и разглядывать каждый отдельный товар, делать с ним что·
угодно, но как стоимостная вещь, он остается неуловимым (в.
переводе «WertgegenständlichKeit» тоже просто передается сло¬
вом «стоимость». — Л.М.) Но если мы припомним, что това¬
ры обладают стоимостной предметностью (в переводе просто
«стоимостью». — Л.М.) лишь постольку, поскольку они суть
выражения одного и того же общественного единства, челове¬
ческого труда, что их стоимостная предметность (в переводе
просто «стоимость». — Л. М.) имеет поэтому чисто общест¬
венный характер, то для нас станет само собой понятным, что
и проявляться она может лишь в общественном отношении од¬
ного товара к другому...» *.
Мы здесь специально указали на неточность перевода, та*
как в слове предметность (Gegenständlicihkeit), все время при¬
меняемом Марксом, содержится корень вопроса. Дело в том,
что всякая вещь обладает предметностью, есть определенный
предмет, но не всякая предметность вещественна.
Языквкатегории имени существительного создал средство не
только для обозначения отдельных вещей, т. е. вещественной-
предметности, но также для обозначения отвлеченных понятий.
«В системе современного русского языка, говорит В. В. Вино¬
градов, существительность выражается в том, что слово внутри
себя, в своей смысловой структуре содержит предметное зна¬
чение, которое может и не предполагать материальной вещи, а
непосредственно воплощать и отражать разнообразный круг аб¬
страктных идей. И в то же время категория имен существи¬
тельных имеет под собой твердый фундамент «вещей» и их
функциональных соотношений в мире материальной действи¬
тельности» 2.
Говоря о «стоимостной предметности» (Wertgegenständ¬
lichkeit) и «стоимостной вещи» (Wertding), Маркс как раз и
имеет в виду такую предметность, которая не есть вещь, но-
имеет под собой твердый фундамент вещей и их функциональ¬
ных соотношений в мире материальной действительности.
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 54.
2	В. В. Виноградов. Современный русский язык.
158

13 чем же, однако, как экономический, так н логический
смысл опредмечивания труда, его ^материализации» через ве¬
щественную форму товара? Ведь именно в этом вопросе
особенно упражняются противники экономической и логиче¬
ской концепции Маркса, обвиняя его в схоластике, средневеко¬
вом «реализме» и в «метафизике»!1 Ответ мы находим в сле¬
дующем: вещи, поскольку они рассматриваются со стороны их
стоимости, являются выражением того, что на их производство
затрачена рабочая сила, что в них накоплен человеческий
труд.
Различие между стоимостью как материализованным тру¬
дом и трудом как таковым выясняется по крайне мере в двух
аспектах. Во-первых, в аспекте времени: стоимость есть
прошлый труд или, как выражается Маркс, застывший труд,
рассматриваемый не в его протекании, не в процессе, а как бы
в «покое». Смысл же этого «покоя» раскрывается в аспекте
причина — результат. Товар как потребительная стоимость
рассматривается только как причина, например, пшеница есть
средство (причина) питания. Но в качестве стоимости товар
есть только результат. А в понятие результата включена идея
•зафиксированное™, законченности какого-то процесса2. Прош¬
лый, застывший, «мертвый» труд — таков смысл предметного
характера стоимости. И в этом понятии «ет ничего мистическо¬
го так же, как и в понятии «потенциальная энергия», которым
оперирует физика3.
Чтобы понять логику Маркса в этом вопросе рассмотрим
некоторый аналогичный, именно только аналогичный, а не од¬
нотипный случай.
Полемизируя с вульгаризаторами, Маркс рассматривает
пример «превращения» 100· квартеров зерна в 120 квартеров.
1	A. JI. Реуэльв его интересной работе «Русская экономиче¬
ская мысль 60—70-х годов XIX века и марксизм» приводит доку¬
менты, характеризующие отношение М. Бакунина к «Капиталу».
Взявшись сначала за перевод «Капитала» на русский язык, Бакунин
затем отказался от этого. Он говорил об «экономической метафизи¬
ке» Маркса и, что якобы Маркс сам сказал, что пошутил, написав:
«стоимость есть застывший труд».
2	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 23.
3	В связи с этим >можно сослаться на одно примечание Энгельса
во II томе «Капитала», в котором дано разъяснение терминов, упот¬
ребляемых Марксом, когда он говорит о прибавочной стоимости «за¬
твердевающей в сокровище» и превращающейся таким образом к
«скрытый денежный капитал». «Выражение «latent», «скрытый» за¬
имствовано из представления физики о скрытой теплоте, почти уст¬
раненного теперь теорией превращения энергии. Поэтому в третьем
отделе (позднейшая редакция) Маркс заменяет его выражением, за¬
имствованным из представления о потенциальной энергии: «потенци¬
альный», или, по аналогии с виртуальными скоростями Д’Аламбера,
«виртуальный капитал». К. Маркс. Капитал, т. II, стр. 74.
159

С точки зрения потребительной стоимости здесь произошел
«собственно вегетативный или физиологический процесс». Но
как получился этот процесс, откуда взялись дополнительные 20
квартеров? В землю было положено 100 квартеров семян,
но к .ним присоединилось: доставляемые удобрением химиче¬
ские составные части, содержащиеся в земле, соли, вода, воз¬
дух, свет... Это «затраты» природы, результатом которых яви¬
лось увеличение «а 20 квартеров. И вот в связи с этим Маркс
говорит: «...С точки зрения потребительной стоимости, с точки
зрения зерна как зерна, что в неорганической форме в него
вошло как «затрата» то, что в органической форме является
как покоящийся результат...»1.
Аналогия заключается здесь в отношении между «затратой»
и «результатом» как покоящимся результатом. «Затрачено»
неорганическое вещество, которое было трансформировано в
органическое, и в этом последнем первое «застыло», «опредме-
тилось». Как говорилось, это только аналогия. В нашем же слу¬
чае, во-первых, «органическое», т. е. затрата физиологической
энергии человека, «застывает» в неорганическом, в вещи, и, во-
вторых, не трансформируется как в случае с зерном и «затра¬
тами» почвы, воздуха и света, а содержится в товаре в эконо¬
мическом смысле, в функциональном значении.
Наконец, для понимания проблемы очень важно иметь в ви¬
ду термин «реализация»: абстрактный труд реализуется в про¬
дукте. Это большой философский вопрос. Абстрактный труд
есть общественное явление, т. е. неприродное, невещественное.
Но реально он не может существовать сам по себе, вне вещей,
вне природы. Реально он существует только в своем матери¬
альном результате, в произведенных им вещах. В этом заклю¬
чается ответ на беспочвенные обвинения в «реализме» и «ме¬
тафизике». Абстрактная предметность есть нечто реально су¬
ществующее, но не сама по себе, а в вещах. Абстрактный труд
есть субстанция стоимости, но субстанция не есть что-то от¬
дельно существующее, она существует в своих предметных
проявлениях. Мы здесь имеем нечто подобное тому, что проис¬
ходит с человеческим мышлением: мышление, как и вообще
вся духовная жизнь человека, есть нечто действительно суще¬
ствующее, но реально оно существует не как что-то отдельное,
а в вещественном — в мозге и в физическом, материальном*
звуковом 'аппарате языка.
Теперь ясно, что термины «овеществление», «опредмечи¬
вание», «реализация», — это не синонимы, а три термина, вы-,
ражающие три разных, с логико-философской точки зрения,
понятия.
Решение вопроса об абстрактном труде как субстанции сто-
имости и о стоимости как реализованном абстрактном труде,
* К. 1*1 арке. Теории прибавочной стоимости, т. III, ч. 3, стр. 58.
160

-г/г'нг предпосылкой для понимания кардинальнейшего во-
«п^са неги экономической теории Маркса — вопроса о двойст¬
венном характере труда, о его подразделении на абстрактный
·! конкретный труд. Как известно, Маркс специально подчерки¬
вает, чт0 двойственная природа труда впервые доказана толь¬
ко нм и что «этот пункт является отправным пунктом, от кото¬
рого зависит понимание политической экономии...»1.
** Для получения понятия «абстрактный труд» пришлось от¬
влечься как от потребительной стоимости, так и от разнообра¬
зия определенных видов труда. Теперь же, поскольку мы
вернулись к потребительной стоимости, как к носителю стои¬
мости, приходится вернуться к вопросу о конкретных, опреде¬
ленных видах труда.
Маркс от двойственного характера товара как стоимости и
потребительной стоимости интерполирует к двойственному ха¬
рактеру труда, производящему товары. Мы пришли к идее аб¬
страктного труда, исходя из необходимости найти то качествен¬
но общее, что имеется у всех товаров, но это не должно было
означать, что качественное разнообразие товаров не имеет зна¬
чения, что его можно игнорировать. Найдя общую основу для
объяснения качественной соизмеримости товаров в труде, про¬
изводящем товары, мы пришли к необходимости посмотреть с
позиции этой общей основы и на качественное разнообразие то-
заров. Труд есть то, чем можно объяснить и то и другое: стои¬
мость товаров — абстрактным трудом, а потребительную сто-
иимость — конкретным трудом.
Но что такое конкретный труд? Вообще ответить на этот
вопрос гораздо легче, чем на вопрос о природе абстрактного
груда. Мы прежде всего встречаемся именно с конкретным тру-
- эм, производящим определенные потребительные стоимости,
1менно этот труд есть труд реальный, так как ни один человек
шчего не производит вообще, а всегда что-нибудь определенно
юлезное, конкретное. Всякий труд целесообразен, иначе он не
5ыл бы трудом, а суммой беспорядочных усилий.
Вне конкретного труда нельзя понять и абстрактный труд,
ак как раньше чем абстрактшый труд «опредметился» в то-
ариом теле, он получил вещественное реальное существование
конкретном труде. Здесь можно провести аналогию с мышле¬
нием, которое получает два вида «овеществления» — через
юзг, функцией которого является мышление, и — через язык,
> котором мысли реализуются. (Это только аналогия. Ясно,
(то в случае экономическом двоякий характер «овеществле-
|ия» имеет несколько иную структуру).
Отношение между конкретным и абстрактным трудом есть
е только отношение типа конкретное — абстрактное, но од-
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 48.
*1. Зак. 7514.
161

повременно отношение типа индивидуальное — общественное.
Известно, что абстрактный труд есть чисто общественное явле¬
ние, это — категория, складывающаяся в масштабе целого об¬
щества. Конкретный же труд всегда индивидуален, он, во-
первых, осуществляется индивидуумом, данным человеком, и_
во-вторых, он производит индивидуальный, особенный продукт.
В соответствии с этим мы говорим о конкретном труде в ас¬
пекте двух разных логических категорий: в одном случае —
качества, а в другом — формы. В соответствии с бесконечным
разнообразием и дискретным характером существования потре¬
бительных стоимостей существует бесконечное разнообразие
видов труда; отвлечение от этих разнообразных видов труда й
приводит к понятию «абстрактный труд». Но если рассматри¬
вать весь труд общества как нечто единое и непрерывное, то
все отдельные, индивидуальные работы выступают как разнооб¬
разные формы этого единого общественного труда: как порт¬
няжничество, ткачество и т. д., как индивидуализация общего.
Только имея это в виду, можно понять, почему Маркс в однчх
случаях говорит о качественном разнообразии, а в другом
случае о разнообразии форм конкретного, индивидуального
труда.
Чтобы пояснить эго соединение двух противоположных на¬
правлений мысли — от качественного многообразия к качест¬
венному единству и затем обратно — от абстрактного единства
к многообразию его частных форм, Маркс ссылается на истори¬
ческие примеры, в которых реально существует такое соедине¬
ние. Бывают такие общественные уклады, при которых один и
тот человек попеременно шьет и ткет. Портняжничество и
ткачество — «качественно разнородные виды труда», но в
приведенном выше примере «оба эти различные виды труда
являются лишь видоизменениями труда одного и того же ин¬
дивидуума...» *.
То же самое происходит в общественном масштабе. Весь
труд общества есть соединение качественно разнородных ви¬
дов труда, но, с другой стороны, все эти виды труда являют¬
ся лишь «видоизменениями» или формами общественного
труда.
Таким образом, вещь, вещественность, предметность — эта
категория имеет множество аспектов: качества, формы, отноше·
«ия и др., что необходимо иметь в виду как для понимали·
стоимости и двойственного характера труда, так, в особенности
для более сложных отношений и законов, которые базируются
на стоимости и двойственном характере труда.
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 50.
162

4.	Мера как единство качественной и количественной
определенности. Переход к внутреннему («истинному»)
отношению, к имманентной мере. Труд (рабочее время) как
мера стоимости
Стоимость товаца есть его третья качественная определен¬
ность. Она есть такое общее свойство всех товаров, которое де¬
лает их всех соизмеримыми, позволяет сравнивать их количест¬
венно. Стоимость товаров может быть •большей и меньшей. По¬
нятие стоимость немыслимо без понятия величина стоимости;
стоимость, таким образом, есть единство качественной и коли¬
чественной определенности товаров, т. е. она есть мера, количе¬
ственно определенное качество. Товары обладают одинаковой
меновой стоимостью, если они имеют одну и ту же величину
стоимости, т. е. если они содержат одинаковое количество тру¬
да и равны по общей для >них мере.
Само собой разумеется, что в данном случае речь идет сов¬
сем не о такой мере, какую «мел в виду Маркс, когда в связи с
анализом потребительных стоимостей товаров говорил о «раз¬
личии товарных мер». Там имелась в виду очень простая мысль,
что железо, например, измеряется тоннами, холст — аршина¬
ми, часы — дюжинами и т. д., т. е., что характер единицы из¬
мерения известным образом определяется качеством данной
потребительной стоимости. В данном случае речь не идет так¬
же о той внешней мере, когда меновая стоимость одного това¬
ра измеряется количеством другого товара, на который он об¬
менивается. Теперь имеется в виду внутренняя, имманентная
мера стоимости., рабочее время.
Для точного понимания количественной определенности
стоимости надо различать, хотя и связанные, но все же раз¬
ные понятия: стоимость, труд, рабочее время. Стоимость есть
чисто товарная категория, не существующая в тех обществах,
где нет товарного обращения. Труд есть понятие более широ¬
кое, чем стоимость, так как стоимость всегда есть труд ове¬
ществленный, но труд не всегда имеет форму стоимости. Ра¬
бочее время .есть еще более широкое понятие, поскольку вре¬
мя есть категория, относящаяся не только к труду, но ко все¬
му существующему.
Такое разделение понятий необходимо, так как для каждого
из них имеется свой особый вид количественной определенно¬
сти. Говоря о стоимости, мы имеем в виду ее величину; говоря
о	труде, заключающемся в стоимости определенной величины,
мы говорим о количестве этого труда; наконец, количество тру¬
да само измеряется продолжительностью времени, в течение
которого происходит процесс труда.
Чтобы понять логический смысл такого сложного понятия
как величина стоимости, надо иметь в виду различие между
163

экстенсивным и интенсивным количеством, на которое обраща¬
ет внимание Гегель в «Науке логики». Экстенсивным количест¬
вом является просто определенное счетное число единиц, о ко¬
тором речь шла при рассмотрении количественной определен¬
ности потребительной стоимости; интенсивное же количество
есть скорее всего степень, например, высота тона, насыщен¬
ность цвета и т. п. Высота тона не может быть сама по себе
выражена определенным числом счетных единиц, ее обычно
выражают косвенно, через определенное число звуковых ко¬
лебаний, которые могут быть выражены счетным числом. Вы¬
сота тона есть интенснвное, а число колебаний — экстенсив¬
ное количество.
Величина стоимости есть интенсивное, качественное количе¬
ство, которое само по себе не может быть выражено опреде¬
ленным числом, оно нуждается для своего измерения в чем-то
таком, что допускэет счет; оно выражается в количестве труда,
затраченного на производство данного товара, но и это коли¬
чество непосредственно не может быть сосчитано. Количество
труда и, стало быть, величина стоимости определяются, в ко¬
нечном счете только посредством затраченного на труд времени,
масштабом которого являются дни, часы и т. п.
Маркс подчеркивает, что буржуазная мысль может еще до¬
пустить идею стоимости и измерение стоимости рабочим време¬
нем, но рабочим временем вообще, неопределенно, без его
счета. В письме к Энгельсу от 8 января 1868 г. по по¬
воду рецензии Е. Дюринга на первый том «Капита¬
ла» Маркс писал:	«Из	его	характеристики мне осо¬
бенно бросилось в глаза одно, а именно: пока определение
стоимости рабочим временем... остается «неопределенным»,
оно не возбуждает сомнения у этих людей. Но как только оно
ставится в строгую связь с рабочим днем и его изменениями,
дело выступает перед ними в новом, весьма неприятном свете»1.
По-видимому, Маркс имеет © виду, что определение рабоче¬
го времени длиной рабочего дня, его выражение определенным
числом часов заключает в себе логическую возможность под¬
разделения рабочего времени на необходимое и прибавочное,
т. е. позволяет сделать классовые выводы: буржуазия не хотела
бы считать затраченное рабочее время.
Логический смысл сведения стоимости к труду, а труда к
рабочему времени, которое может быть выражено простым
счетным числом, заключается в том, что здесь мы имеем пример
подхода к очень сложным явлениям, непосредственно количест¬
венно не выразимым со стороны простой количественной опре¬
деленности, т. е. со стороны счетнвго количества. В этом факте
• К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма, М., Госпо-
литиздат, 1947, стр. 197.
164

_ыр;1;хенпя сложных явлении через простую количественную
определенность заключается одни из секретов того большого
значения, которое имеет категория количества во всяком науч-
ном исследовании, и математика как специльная отрасль на¬
уки. Качество не заменяется и не подменяется количеством, но
ищет и находит для себя каналы, через которые оно получает
какую-то очень существенную для него количественную опреде¬
ленность. Закон прибавочной стоимости не был бы открыт, ес¬
ли бы сначала не было установлено, что величина стоимости
товаров определяется в конечном счете числом рабочих часов.
Рабочее время, вообще категория времени, играет очень
важную роль в экономической системе Маркса. Как видно бу¬
дет в дальнейшем, большое значение имеет также и простран¬
ство, а затем время я-пространство в их единстве. О значении
времени >в «К критике политической экономии» мы читаем сле¬
дующее: «Как количественное бытие движения есть время, точ¬
но так же количественное бытие труда есть рабочее время...
Рабочее время, это — живое бытие труда, безразличное по от¬
ношению к его форме, содержанию, индивидуальности; это—
его живое бытие в качестве количественного бытия и в то же
время имманентная мера этого бытия...»1.
Труд есть процесс, движение; понятие движения обяза¬
тельно включает в себя категорию времени, движение вне
времени — бессмыслица, поэтому и не может быть количе¬
ственного выражения движения вне категории времени. То же
самое надо сказать и о процессе труда. Время есть единст¬
венный способ измерить количественную сторону этого про¬
цесса. Если рабочее время есть живое количественное бы¬
тие труда, то застывшее рабочее время2 есть количественное
определение стоимости товаров.
Придя к рабочему времени как к определенному счетному
количеству часов или дней, мы на первый взгляд как бы вер¬
нулись к той самой элементарной определенности количества
как счетного числа, которое свойственно количественной опг
ределенности потребительной стоимости. Но это сходство чи¬
сто внешнее. Действительно, в обоих случаях действует прин-
цк I счета, но между ними есть огромная разница, если учесть,
ч’о именно и каким образом считается.
При анализе товара как потребительной стоимости счита¬
ются вещи, а при определении величины стоимости считается
Р.1 очее время. Аналогия этих двух видов счета еще имела
&· основание, если бы, говоря о рабочем времени, мы имели
11 ?ду затраченное индивидуальное рабочее время, но ведь
Чг !амо_\1 деле это индивидуальное время есть часть общест-
..
'к. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 14.
Там ;ке, стр. 15.
165

венного времени, есть затрата общественного времени. «Вся
рабочая сила общества, выражающаяся в стоимостях товар¬
ного мира, выступает здесь как одна и та же человеческая
рабочая сила, хотя она и состоит из бесчисленных индивиду¬
альных рабочих сил»*. Счет общественного рабочего времени
есть на самом деле счет очень сложных качественных единиц.
Сложный характер счетной количественной определенно¬
сти труда, рабочего времени, как меры стоимости обуслов¬
лен, далее, тем, что рабочее время есть не просто обществен¬
ное, а общественно-необходимое время. В стоимость товаров
входит не то рабочее время, которое фактически затратил
данный производитель, а то время, которое он должен был бы
затратить, если бы производительность его труда равнялась
средней общественной производительности труда в данной
области производства. А такое среднее время есть результат
очень сложных и переплетающихся общественных отношений
и связей, которые образуются «за спиной» отдельных произво¬
дителей.
Значит, «считается» общественное время, причем среднее
общественное время «среднего труда»·. Этот средний труд есть
вместе с тем простой труд. Общественный труд складывается
из действия рабочей силы разной степени квалификации, по¬
этому этот труд может иметь разную степень сложности; не
невозможно «считать» отдельно труд более сложный и менее
сложный: и здесь также происходит сведение к тому, что пол
дается счету, а это простой труд. Законы, благодаря кото¬
рым сложный труд объективно сводится к простому, а инди¬
видуальный труд к среднему, рассматриваются Марксом *
третьем томе «Капитала»; это сведение не есть чисто субъек¬
тивная абстракция, а объективный общественный факт.
При рассмотрении отношения между простым и сложным
трудом мы опять встречаемся с вопросом о различии междЛ
интенсивным и экстенсивным количеством:	«Сравнительна
сложный труд означает только возведенный в степень или
скорее, помноженный простой труд, так что меньшее количеь
ство сложного труда равняется большему количеству прост»
го. Опыт показывает, что такое сведение сложного труда ш
простому совершается постоянно»2. Соответственно в «К кр*·
тике политической экономии» об этом говорится: «Но-какбы*
с сложным трудом, который выдается над средним уровнл!
как труд большей напряженности, большего удельного вес*
Труд этот распадается на сложенный простой труд; это -
простой труд, возведенный в степень, так что, например, одв
день сложного труда равен трем дням простого труда. Зде·
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 45.
а Там же, стр. 51.

cute не место рассматривать законы, управляющие этим све¬
дением...» 1. (Разумеется, когда мы говорим здесь о различии
мс;кду интенсивным и экстенсивным количеством, то имеем в
вид\' именно различие между сложным и простым трудом, а
не между трудом более интенсивным и менее интенсивным.
Сходство слов не должно вводить в заблуждение).
Анализ труда, рабочего времени как меры стоимости то¬
варов опять приводит нас к категории отношения, к новому
се аспекту.
Маркс считает, что Рикардо не довел до конца свое учение
о	труде как источнике стоимости товаров. Рикардо правильно
говорит, что эквивалентность товаров определяется количе¬
ством заключенного в них труда, но он не задумывается над
особым характером этого труда, ие видит, что это общест¬
венный труд. Отсюда получается, что в обмене товаров он
фактически ие видит ничего, кроме количественного отноше¬
ния, — качественная сторона дела от него ускользает.
«Ошибка Рикардо заключается в гом, что он исследует
только величину стоимости, поэтому он интересуется только
относительным количеством труда, которое представляют раз¬
личные товары, которые они содержат в себе как стоимости
в воплощенном виде. Но заключенный в них труд должен
быть представлен как общественный труд, как отчужденный
индивидуальный труд...»2. А превращение разных видов ин¬
дивидуального труда в общественный труд, — заключает
Маркс, — это и есть как раз «качественная сторона дела».
В «Капитале» Маркс возвращается к этому. «Что касает¬
ся стоимости вообще, то классическая политическая экономия
нигде прямо не проводит вполне отчетливого и сознательного
различия между трудом, как он выражается в стоимости, и
тем же самым трудом, поскольку он воплощается в потреби¬
тельной стоимости продукта. Фактически, конечно, она прово¬
дит это различие, так как в первом случае рассматривает
труд с количественной, во втором — с качественной его сто¬
роны. Но ей и в голову не приходит, что чисто количественное
различие видов труда предполагает их качественное единст¬
во, или равенство, следовательно их сведение к абстрактно'
человеческому труду»3.
Маркс, таким образом, прямо указывает на ’логический
источник ошибки Рикардо. У Рикардо отсутствует понятие им¬
манентной меры как внутреннего единства качественной и ко¬
личественной определенности, так как качество он понимает
только внешне и не представляет себе внутренней качественной
1	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 16.
2	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III стр. 101.
з.	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 86.
167

определенности вещей со стороны их сущности, субстанции.
Рикардо стоит бесконечно зыше эпигонов, представителе
вульгарной политической экономии, отрицавших вообще внут¬
реннюю меру стоимости товаров и не желавших идти дальше
и глубже внешнего менового соотношения между товарами;
с его точки зрения, пропорция во внешнем меновом отношении
между товарами зависит от их внутреннего определения через
содержащееся в них количество труда. Рикардо различает
«реальную стоимость» и «относительную стоимость» товаров,
понимая под первой определение стоимости трудом, а под
второй внешнюю пропорцию, количественное соотношение
между количествами потребительных стоимостей1. Но огра¬
ниченность Рикардо в этом вопросе заключается в том, как
отмечалось выше, что отношение он все же сводит к отноше¬
нию между двумя сторонами и не видит того, что само это
отношение типа «между» зависит от отношения обеих сторон
к общему для них началу, к сущности или субстанции, стои¬
мости.
Маркс обращает внимание на то, что полемика вульгарно-
ного экономиста Бэйли против Рикардо сосредоточена поэ¬
тому на «противоречиях» у Рикардо, на несовместимости
понятий «реальная» или «абсолютная» стоимость, с одной сто¬
роны, и «сравнительная» стоимость — с другой. Но на самом
деле, замечает Маркс, отношение типа «между» не уни¬
чтожается, а только правильно объясняется, если выводить
его из отношения к общему качеству или субстанции. «Отно¬
сительность понятия стоимости никоим образом не уничто¬
жается тем, что все товары, поскольку они меновые стоимо¬
сти, являются только «относительными» выражениями обще¬
ственного рабочего времени и что их относительность никоим
образом не состоит только в отношении, в каком они обмени¬
ваются друг на друга, но в отношении всех их к этому обще¬
ственному труду, как их субстанции».2
Отношение между товарами, таким образом, складывается
из отношений трех видов: 1) меновое отношение («сравни¬
тельное»), 2) тоже «сравнительное» отношение, но внутрен¬
нее, по стоимости (Рикардо), 3) внутреннее отношение по
стоимости, но не сравнительное, а отношение к общей суб¬
станции (то, чего Рикардо не понимал).
Полемика Маркса против Бэйли и других вульгарных эко¬
номистов, обвиняющих классическую политическую экономию
в «метафизике, в «абсолютизации» стоимости, представляет
собой замечательный образец диалектического понимания ка¬
тегории отношения как переплетения трех видов отношения.
1	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, г. 3.
стр. 108 и т. II, ч. 1, стр. 17.
2	Там же, т. И, ч. 1 стр. 18 Выделено нами. — Л. М.
168

Внешние отношения типа меновой стоимости Маркс назы-
,,;)СХ «кажущейся относительностью» и противопоставляет ей
вн'трениюю «истинную относительность»1. Развивая мысль об
«истинной» и «кажущейся» относительности, Маркс называ¬
ет первую абсолютной относительностью, а вторую относи¬
тельной относительностью. Стоимость товаров «абсолютна»
лишь' сравнительно с внешним меновым отношением, которое
просто относительно, но в самой стоимости нет ничего абсо¬
лютного в метафизическом понимании этого слова, так как
она всегда выступает в относительном виде, как определен¬
ная, но изменяющаяся величина стоимости.
Далее Маркс раскрывает смысл «абсолютной относитель¬
ности», этого сложного понятия, в котором сочетается идея
общественной субстанции с идеей менового отношения, внут¬
реннее и внешнее. Фактически стоимость данного товара вы¬
ражается через отношения с бесконечным рядом других това¬
ров, — через эту бесконечность «относительная относитель¬
ность» получает «абсолютное выражение». В бесконечном
ряде отношений данного товара обнаруживается обществен¬
ный и в этом смысле «абсолютный» характер его стоимости.
«Но хотя товар имеет тысячу различных родов стоимости
или тысячу различных цен, столько родов стоимости, сколько
имеется товаров, вся эта тысяча выражений всегда представ¬
ляет одну и ту же стоимость... Одно и то же отношение това¬
ра... выражается в тысяче различных «меновых отношений»
ко всем различным товарам и все же всегда выражает одно и
то же отношение. Следовательно, это отношение, которое ос¬
тается себе равным, должно отличаться от своих тысячи раз¬
личных выражений...» 2.
Ясно, что все обвинения в «реализме» и «метафизике»,
которые выдвигались еще против классической политической
экономии, а затем и против экономической теории Маркса,
обвинения в признании какой-то вечной и абсолютной сущно¬
сти, якобы стоящей за явлениями, не имеет никаких основа¬
ний. Материалистическая, и особенно диалектико-материали-
стическая логика под субстанцией и сущностью понимает не¬
что совсем другое: эти категории тоже включают в себя отно¬
сительность, но в гораздо более глубоком смысле. У Энгельса
мы читаем об этом в «Диалектике природы»: «Истинная при¬
рода определений сущности указана Гегелем... «В сущности
все относительно...»3.
Теперь еще больше раскрывается смысл рассуждений
Маркса о том, должна ли быть мера стоимости неизменной
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 90.
*	К. "Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, ч. 3,
стр. 115.
3 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 170.
169

или же изменяющейся. Труд как мера стбнмости в диалектиче¬
ском понимании Маркса есть нечто в высшей степени измен¬
чивое и этоне мешает ему быть мерой стоимости. Маркс заме¬
чает, что если уже говорить о чем-то абсолютном в товаре, то
это можно сказать только о потребительной стоимости това¬
ра, — потребительная стоимость есть то, что не должно в то¬
варе изменяться, иначе он перестанет быть данным товаром.
Стоимость же, поскольку она выражает отношение к общест¬
венному труду, изменчива, так как при изменениях в общест¬
венно-необходимом труде изменяется и стоимость товара.
Мы пришли, таким образом, к важному логическому ас¬
пекту категории меры — к внутренней или имманентной мере.

Глава VI
ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ КАТЕГОРИИ ФОРМЫ
В СВЯЗИ С ДАЛЬНЕЙШИМ РАЗВИТИЕМ КАТЕГОРИЙ
07Н0ШЕНИЯ И ВЕЩИ. ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
ПОНЯТИЯ «ФОРМА СТОИМОСТИ»
1.	Обзор рассмотренных выше аспектов категорий
формы и отношения. Форма существования и форма
проявления
В главе 4 ори рассмотрении логики перехода от меновой
стоимости товаров к юс стоимости мы остановились иа вскользь
брошенном замечании Маркса, что «меновая стоимость вообще
может -быть лишь способом выражения, лишь «формой прояв¬
ления» какого-то отличного от нее содержания». В связи с
этим мы отмечали существование но крайней мере, трех аспек¬
тов формы. Когда мы говорим о многообразии потребительных
стоимостей, то имеем в виду, что товары выступают в различ¬
ной материальной форме, — форма здесь берется в ее отноше¬
нии к материи1, к вещи, причем именно как материальная фор¬
ма. Новый аспект формы наблюдается при сопоставлении веще¬
ственного богатства общества с той общественной формой, при
которой это общественное богатство имеет место. Веществен¬
ное богатство есть вещественная категория, но в данном случае
идет речь не о материальной, а о социальной форме существо¬
вания вещей. И здесь также имеет место отношение «мате¬
рия — форма», но в более сложном смысле.
В обоих случаях, как отмечалось в упомянутой четвертой
главе, форма понимается как форма существования: в ка¬
кой материальной и в какой социальной форме существуют то
вары как потребительные стоимости? Когда же мы переходим
к отношению между меновой стоимостью и стоимостью, то
1 Здесь, как и повсюду в настоящем труде, понятие «материя»
применяется не в общефилософском смысле, а в смысле веществен¬
ности.
171

форма выступает как способ выражения, как форма проявле¬
ния отличного от этой формы содержания. Это — отношение
типа форма — содержание.
Как мы видели, Маркс не занимается с самого начала де¬
тальным анализом меновой стоимости, менового отношения
между товарами, — он просто констатирует это отношение
«бытия» товаров, отправляется от него для того, чтобы «на¬
пасть на след» стоимости, лежащей в основе внешнего меново¬
го отношения, т. е на след сущности товара. Исследовав затем
стоимость и труд как субстанцию стоимости, Маркс возвра¬
щается к меновой стоимости, как к той форме, <в которой внеш¬
ним образом проявляется внутренняя сущность товаров, их со¬
циальное содержание. «...Мы исходим из меновой стоимости,
или менового отношения товаров, чтобы напасть на след скры¬
вающейся -в них стоимости. Мы должны возвратиться теперь к
этой форме проявления стоимости»*.
Как дальше видно будет, отношение типа «форма—содержа¬
ние» отличается большой сложностью. В рассмотрение меновой
стоимости, в ее функции формы проявления стоимости вклю¬
чается также анализ стоимости и потребительной стоимости то¬
варов, — все три определенности товара оказываются диалек¬
тически переплетенными. С логической точки зрения здесь име¬
ет место переплетение всех трех аспектов формы — в ее отно¬
шении к материи, к сущности и к содержанию, как формы су¬
ществования и формы проявления.
Категория отношения в том ее значении, .которое она имеет
при первоначальном анализе менового отношения, была рас¬
смотрена в главе третьей, затем мы к ней вернулись в пятой
главе при анализе труда как субстанции стоимости. Была
установлена необходимость различать внутренние отношения
от внешних, меновые отношения между товарами от их общего
отношения к труду.
Анализ категории отношения в классической логике пока¬
зал, что диалектика Маркса, в общем, на несравненно более
высоком уровне опирается на тот круг логических идей, кото¬
рые характерны как для логики Аристотеля, так и для логики
Гегеля. Классическая логика различает разные типы отноше¬
ний и ставит внешние отношения в зависимость от внутренних,
имея, однако, в виду и обратное действие внешних отношений
на внутренние, их взаимоотношение, взаимопроникновение.
Исследование формы стоимости в «Капитале» есть замеча¬
тельный образец диалектического анализа такого усложненно¬
го отношения, представляющего собой единство внешнего и
внутреннего отношений, поскольку это единство проявляется во
внешних отношениях.
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 54.
172

В этом анализе выяснится одно отмеченное еше Аристоте¬
лем очень важное свойство диалектического отношения, а
именно различие, функций, выполняемых каждым из двух члс-
ноз отношения.
2.	Недооценка категории формы в классической политической
экономии
Великой заслугой классической политической экономии яв¬
ляется открытие категории стоимости, неограниченность ее в
этом вопросе состоит в том, что стоимость она исследовала
только со стороны содержания, а не так же со стороны ее фор¬
мы. «...Политическая экономия анализировала—хотя и недо¬
статочно — стоимость и величину стоимости и раскрыла скры¬
тое в этих формах содержание. Но она ни разу даже не поста¬
вила вопроса: почему это содержание принимает такую форму,
другими словами — почему труд выражается в стоимости, а
продолжительность труда, как его мера, — в величине стои¬
мости продукта труда?»1
В приведенных выше словах Маркса термин «форма стоимо¬
сти» пока имеет не тот смысл, который обычно имеется в виду,
когда говорят о форме стоимости. В данном случае речь идет о
том, почему труд, представляющий собой общественное содер¬
жание продукта, представлен в этом продукте «е непосредствен¬
но, а как овеществленный труд, как стоимость. Труд есть содер¬
жание, а стоимость — та особая форма, в которую облекается,
в которой существует это содержание в условиях развитого то¬
варного производства.
Категория формы понимается в данном случае «е как фор¬
ма проявления содержания, а пока еще как форма его сущест¬
вования. Буржуазные экономисты, даже лучшие из них, т. е.
даже представители классической политической экономии, ви¬
дят в буржуазном обществе «естественную» и вечную форму об¬
щественной жизни, поэтому они не обращают внимания на те
категории, которые специфичны именно для буржуазного об¬
щества, на товарную форму продукта труда и на связанную с
этой специфической формой форму стоимости. Они останавли¬
ваются на содержании, на труде, но игнорируют особую форму
существования этого содержания.
Вместе с тем Маркс отмечает, что в классической политиче¬
ской экономии отсутствует представление о форме стоимости
также в смысле формы проявления стоимости через меновую
стоимость: «Один из основных •недостатков классической поли¬
тической экономии состоит в том, что ей никогда не удавалось
из анализа товара и, в частности, товарной стоимости вывести
'К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 86—87.
173

форму стоимости, которая именно и делает ее меновой стоимо¬
стью» *.
Этот второй недостаток 'вполне понятен: если нет понимания
стоимости как специфической формы существования труда, то
не может быть и понимания формы стоимости в смысле формы
проявления стоимости.
Вульгарная политическая экономия не идет дальше внешних
зависимостей формы и меновых отношений, в отличие от клас¬
сической политической экономии, стремящейся исследовать
внутренние закономерности, отношения товаров по их стоимо¬
сти. Однако последняя впадает в другую крайность: сосредото¬
чив внимание на содержании, на стоимости, она не обращает
внимания на внешнюю форму.
У Адама Смита еще перекрещиваются оба понимания. В
«Теориях прибавочной стоимости» Маркс отмечает это, имея,
правда, в виду более сложные отношения, чем простой обмен
между товарами (конкуренция, распределение дохода и т. п.):
«Оба эти понимания наивно перекрещиваются у Адама Смита;
он не замечает противоречия». «Вначале Смит развивает ту
мысль, что меновая стоимость сводится к количеству труда...
затем он ■благополучно совершает поворот... Указав на внут¬
реннюю связь, Смит вдруг снова подпадает под власть пред¬
ставлений, заимствованных из внешней связи вещей...» 2
Рикардо последовательней Смита, так как он прежде всего
стремится найти «законы как таковые» и абстрагирует для
этого от внешней формы явлений. Однако он не заботится о
том, чтобы из этих законов вывести внешние отношения3. «В
чем следует упрекнуть Рикардо в этом отношении — это толь¬
ко в том, что он не разделяет строго различных моментов раз¬
вития понятия стоимости; меновой стоимости товара, как она
представляется, как она проявляется в процессе обмена това¬
ров, от бытия товара как стоимости...»4.
Одной из причин такой ограниченности Смита и Рикардо
является то, что их внимание целиком .поглощено анализом -ве¬
личины, количественной определенности стоимости, между тем
как интерес к форме проявления стоимости вытекает из анали¬
за стоимости с ее качественной стороны. «Совершенно верно
направленное против Рикардо и большинства политэкономов
вамечание Ганиля, что они, рассматривая труд, оставляют без
внимания обмен, хотя их система, как и вся буржуазная систе¬
ма, покоится на меновой стоимости. *Но поступили они так един-
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 87.
* К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 1
стр. 56.
з	Там же.
*	Там же, т. III, ч. стр. 96.
174

ствонно потому, что товарная форма продукта представлялась
им чем-то само собой разумеющимся и они поэтому рассматри¬
вали только величину стоимости»1.
Зависимость интереса к форме .проявления стоимости от
анализа ее .качественного аспекта выяснится из дальнейшего.
3.	Переход от формы существования к форме проявления
содержания через отношение. Двойственность товарной формы:
натуральная форма товара и его стоимостная форма
Параграф «Форма стоимости или меновая стоимость»
Маркс начинает с указания на двойственность товарной фор¬
мы, на то, что товарная форма товаров складывается из нату.
ральной формы и формы стоимости. С той стороны, с которой
товары являются потребительными стоимостями, они облада¬
ют натуральной, т. е. материальной формой; в качестве же но¬
сителей стоимости товары обладают формой стоимости, т. е.
формой содержания.
В связи с этим двойным характером товарной формы Маркс
высказывает мысль о двух видах предметности — веществен¬
ной предметности «товарных тел» и общественной предметно¬
сти товаров как носителей стоимости'. Первая из них имеет
вполне чувственный, осязаемый характер, а вторая — не под¬
дается непосредственному внешнему восприятию, она есть
предметность в особом смысле. Как уже отмечалось выше, без
вещественной предметности не могло бы быть и «стоимостной
предметности», так как смысл последней как раз и заключает¬
ся в том, что общественное отношение «овеществляется»,
«сгущается», «кристаллизуется» в материальном теле товара.
Каким бы идеалистом ни <был Гегель, но и он не мог в сво¬
ем исследовании ^категории сущности в ее связи с явлениями
обойтись без категории вещи, вещественности, материальности,
как необходимой основы устойчивости <в мире явлений. Мате¬
рия, говорит он, есть «налично сущая вещность, устойчивость
вещей...»2. Мир предстает перед нами в «пестрой игре» явле¬
ний, у которых сначала «нигде не видно твердой опоры»3, —
одной из самых первых опор в этой «пестрой игре» является
вещь.
Вещи всегда представляют собой что-то определенное, при¬
чем определенность выражается в их свойствах. Не следует
смешивать свойство с качеством. Вещь есть то или иное ка¬
1	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости (IV том «Капи¬
тала»), ч. I, стр. 176, см. также Капитал, т. I, стр. 87.
2	Гегель. Соч„ т. I, стр. 218.
3	Там же, стр. 213.
175

чество. но свойствами она обладает, сна имеет свойства. Свой¬
ство есть обнаружение качества во внешнем отношении. Свой¬
ство понимается как свое, как выражение себя, но в отношении
к другому.
С этой точки зрения понятно различие, которое Маркс про¬
водит между двумя аспектами потребительной стоимости. При
первоначальной характеристике товара о потребительной стои¬
мости говорится, что она есть качественная определенность
товара, но, приступая к анализу товарной формы, Маркс гово¬
рит, что товар обладает натуральной формой. Как дальше вид¬
но будет, сопоставляя стоимость и цену, Маркс говорит: «То¬
вар, как таковой, есть меновая стоимость, он имеет це¬
ну» *.
С другой стороны — понятие «стбимостная предметность»
мыслится сначала в плоскости категории качества, вещь есть
стоимость, «о можно далее сказать, что вещь .имеет свойство·
быть носителем стоимости, имеет соответствующую форму,
форму стоимости.
С точки зрения качественной определенности мы говорим о>
множестве товарных видов; с точки зрения определенности фор¬
мы — о разнообразия товарных форм. Вещественное богатст¬
во общества складывается из множества товарных видов, но
как целое оно проявляется в множестве товарных форм.
Начав исследование формы стоимости с указания на двой¬
ственный характер товарной формы, Маркс имеет в виду фор¬
му стоимости сначала ® смысле «формы существования», а не
«формы проявления», — он говорит здесь о товаре как носителе
стоимости. Затем он переходит к новой мысли.
«Но если мы припомним, что товары обладают стоимостной
предметностью (Wertgegenstandlichneit) лишь постольку, по¬
скольку они суть выражения одного и того же общественного
единства — человеческого труда, что стоимость их имеет по¬
этому чисто общественный характер, то для нас станет само
собою понятным, что и проявляться она может лишь в обще¬
ственном отношении одного товара к другому»2.
Мы уже останавливались на том, что различие между двумя:
видами категории предметности отражено, как отмечал Маркс,
в английской речи XVII столетия таким образом, что словом-
«worfh» обозначается потребительная стоимость, как нечто не¬
посредственно данное, и словом «value» — 'меновая стоимость.,,
как рефлектированная категория.
1	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 59. Как·
отмечалось, в «К критике политической экономии» Маркс еще при¬
меняет термин «меновая стоимость» в смысле стоимости.
2	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 54.
176

«Стоимостная предметность», как говорилось, не поддается
непосредственному чувственному восприятию, но она может и
должна проявиться, обнаружиться косвенным путем. То самое
отношение между товарами, с которого было начато исследо¬
вание, и о котором говорилось, что оно имеет слишком поверх¬
ностный характер, выступает теперь в очень важной функции.
8 именно как форма проявления стоимости, «стоимостной
предметности». Стоимость данного товара обнаруживается,
проявляется в меновом отношении этого товара к другим то¬
варам.
Здесь, однако, необходимо существенное дополнение. Мы на¬
чинали анализ с простого количественного соотношения между
товарами, еще ничего не зная о существовании внутренней ме¬
ры, свойственной каждому индивидуальному товару, т. е. ниче¬
го не зная об общественной сущности товаров. Теперь мы о ней
знаем и понимаем ее общественное значение: поскольку все то¬
вары представляют собой разнообразные выражения одного и
того же общественного единства, то и проявление этого един¬
ства осуществляется не в простом частном акте обмена, а в об¬
щественном отношении одного товара к другому.
Такое общественное меновое отношение между товарами
Маркс именует стоимостным отношением, отношением по стои¬
мости. Отношение между стоимостями двух товаров дает вы¬
ражение стоимости данного товара.
Различие между непосредственным меновым отношением и
тем общественным, стоимостным меновым отношением, к ко¬
торому мы возвращаемся после и на основе анализа стоимости
товара, соответствует различию между непосредственным и су¬
щественным отношением в гегелевской логике. «Существенное
отношение, — говорит Гегель, — есть определенный, совершен¬
но всеобщий способ явления вещей. Все, что существует, нахо¬
дится в отношении, и это отношение есть истина всякого суще¬
ствования. Благодаря отношению существующее не абстрактно,
не стоит само по себе, а есть лишь в другом, но в этом оно есть
соотношение с собою и отношение есть единство соотношения
с собою и соотношения с другим»х.
Начиная анализ с непосредственного менового отношения
между товарами, Маркс отмечал, что вульгарные экономисты
не считают нужным обращаться к исследованию самого по себе
товара, независимо от его отношения к другим товарам. Он об¬
ратился к исследованию товара в «соотношении с собою», «·
отношении к самому себе, а не к другому. Теперь же, в· суще¬
ственном отношении, рассматривается более сложное отноше¬
ние, которое складывается из единства двух отношений^
товара — к самому себе и к другому товару.
1 Гегель. Соч., т. I, стр. 226.
12. Зак. 7514.
177

Две вещи оказываются сразу и во внутреннем и во внеш¬
нем отношениях. Внутренняя связь имеет «идеализовэнный» ха¬
рактер: во внешнем существовании две вещи качественно раз¬
личны, но внутренне, «идеализовано», они тождественны.
«Идеализация» может рассматриваться как качество бес¬
конечности. Вспомним рассуждения Маркса о бесконечном ря¬
де относительных выражений стоимости да иного товара. Вещь,
поставленная в связь с бесконечностью, получает всеобщее зна¬
чение. Существование вещи есть постоянное чередование конеч¬
ного и бесконечного: вещь то показывается как данная единич¬
ная вещь, то в аспекте всеобщей, бесконечной связи, то реаль¬
но, то идеально.
Сочетание «реального »и «идеального», конечного и беско¬
нечного бытия вещи и есть ее действительность. Вещь рас¬
сматривается по ее внутренней определенности, но эта внут¬
ренняя определенность берется не изолированно, а в связи с
ее внешней определенностью через бесчисленные связи с дру¬
гими вещами.
4.	Новый аспект категории отношения. Функциональная
противоположность членов отношения. Относительная
и эквивалентная формы стоимости
При рассмотрении стоимостного отношения между товара¬
ми, которое с логической точки зрения означает существенное
отношение, выясняется функциональная противоположность
между членами этого отношения. Механизм проявления стои¬
мости данного товара через отношение этого товара к другим
товарам не может быть понят, если не иметь в виду этой функ¬
циональной противоположности членов менового отношения.
Задача формулируется так. В повседневной действительно¬
сти всякий может наблюдать тот факт, что стоимость товаров
выражается с помощью денег, — деньги функционируют ка*
форма проявления внутренней стоимости товаров, товары вы¬
ражают свою стоимость в деньгах. На одной стороне товары,
на другой — деньги; в этом отношении «товар — деньги»
функции членов отношения различны, — товар выражает
свою стоимость, а деньги представляют собой средство длй
выражения стоимости товара.
Этот всем известный факт должен быть понят, но для
этого надо 'исследовать его генезис, те основания, ту почву, кот
торые сделали возможным возникновение и развитие этого фак¬
та, надо последовать элементарную, зародышевую форму отно¬
шения «товар — деньги».
«Каждый знает — если даже он ничего более не знает, —
что товары обладают общей им всем формой стоимости, резка
контрастирующей с пестрыми натуральными формами их

требнтсльных стоимостей, а именно: обладают денежной фор¬
мой стоимости. Нам предстоит здесь совершить то, чего буржу¬
азная политическая экономия даже и не пыталась сделать, —
именно показать происхождение этой денежной формы, т. е.
проследить развитие выражения стоимости, заключающегося в
стоимости отношения товаров, от простейшего, едва заметного
образа и ©плоть до ослепительной денежной формы. Вместе с
тем исчезает и загадочность денег» *.
Вопрос о развитии формы стоимости, о разных по степени
зрелости формах стоимости, будет рассмотрен специально, —
Маркс придает этому процессу формирования формы стоимо¬
сти очень большое значение, — но выяснение логаческого зна¬
чения формы стоимости надо начать, как это и делает Маркс,
с анализа самой простой формы стоимости. Самая простая фор¬
ма стоимости имеет место в стоимостном отношении всего
между двумя товарами — в отношении данного товара к од¬
ному другому товару. «Тайна всякой формы стоимости заклю¬
чена в этой простой форме стоимости. Ее анализ и предства-
ляет поэтому главную трудность»2.
Самый простой случай выражения формы стоимости через
отношение между товарами может быть представлен формула¬
ми: «х товара А=у товара В\ х товара А стоит у товара В» (20
,фш. холста = 1 сюртуку, или: 20 аршин холста стоят одного
сюртука).
Маркс начинает с самого главного—с характеристики свое¬
образия того отношения, о котором идет речь. В том непосред¬
ственном количественном соотношении, с анализа которого на¬
чинается «Капитал», не имеет никакого значения вопрос о раз¬
личии функций у двух членов отношения. При первоначальном
подходе совершенно безразлично, говорим ли мы, характеризуя
это отношение, что А=В, или же что В=А, — от перемены ме¬
ста членов отношения ничего не меняется. Теперь же, когда о
Меновом отношении говорится не просто как о форме сущест¬
вования товаров, а как о форме проявления их стоимости, воп¬
рос о месте члена отношения в самом отношении связан с во¬
просом о его функции в этом отношении.
Категория отношения предстает перед нами в новом виде:
Данное отношение легко обратимо, если иметь в виду его коли¬
чественную характеристику, но с качественной точки зрения, с
точки зрения выполняемых 'членами отношения функций, оно
необратимо.
«Два разнородных товара А и В, в нашем примере холст и
Сюртук, играют здесь, очевидно, две различные роли. Холст вы-
ражает свою стоимость в.сюртуке, сюртук служит материалом
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 54.
* Там же, стр. 55.
179

для этого выражения стоимости. Первый товар играет актив¬
ную, второй — пассивную роль...»1
Первый товар находится в относительной форме стоимости,
его стоимость выражается относительно, через сопоставление с
В, а не непосредственно; второй же товар (товар 8) функцио¬
нирует в качестве эквивалента, в качестве «выразителя» стои¬
мости товара Л. Товар В находится в эквивалентной форме.
Стоимость холста невозможно выразить в холсте: тавтологи¬
ческая формула «20 аршин холста=20 аршин холста» выража¬
ет не стоимость холста, а только тот факт, что 20 аршин холста
есть4 определенное количество предметов потребления; стои¬
мость холста может быть выражена только косвенно, относи¬
тельно, в другом товаре.
Конечно, замечает Маркс, отношение: 20 аршин холста
= 1 сюртуку—заключает в себе обратное отношение: 1 сюртук.
=20 аршинам холста; в этом обратном отношении члены от¬
ношения поменялись своими функциями. Но речь и не идет о
том, что нельзя данное простое отношение 'превратить 8 обрат¬
ное, а о том только, что в каждом данном отношении один и.
тот же товар не может одновременно принимать обе формы—
относительную и эквивалентную.
«ОтносителыГая форма стоимости и эквивалентная форма-
это соотносительные, взаимно друг друга обусловливающие,,
нераздельные моменты, но в то же время друг друга исключаю¬
щие или «противоположные крайности, т. е. полюсы одного и то¬
го же выражения стоимости; они всегда распределяются между
различными товарами, которые выражением стоимости ставятся,
в отношение друг к другу»2.
Два члена отношения представляют собой «полюсы одного·
и того же выражения стоимости», т. е. здесь имеется одно и
то же содержание, но выраженное в разной форме. Такова од¬
на из заключенных здесь мыслей. Другая заключается в том,
что идет речь не просто о разных, а о противоположных фор¬
мах выражения одного и того же содержания. Наконец, —
члены отношения не только противоположны, — они, больше
того, противоречат друг другу, исключают друг друга, хотя
вместе с тем они нераздельны, невозможны один без другого.
Вопрос о единстве противоположностей в стоимостном от¬
ношении должен быть рассмотрен отдельно. В данном случае
нас интересует вопрос об особом характере рассматриваемого-
типа отношения, об его осуществлении в двух противополож¬
ных формах.
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 55.
* Там же.
180

Еще Аристотель говорил: без господина нет раба .В этом от¬
ношении, казалось бы, легко переставить порядок следования
его членов. Можно с таким же .правом сказать, что нет раба
без господина. Это отношение, смысл которого заключается в
отношении, в соотношении данных его членов. Нет верха без
низа, как и нет низа без верха, — это, казалось 'бы, вполне
аналогично отношению «раб — господин».
Однако это не так: первое отношение имеет очень важную
особенность, которую можно заметить, если иметь в виду, что
Аристотель среди прочих типов отношения выделял отношение
типа «действие — страдание», т. е. такое, в котором один из
его членов играет активную, а другой -— пассивную роль. С точ¬
ки зрения представителя рабовладельческого общества Аристо¬
теля в отношении «господин—раб» определяющим, активным,
является «господин», хотя с точки зрения Маркса это отноше¬
ние должно было бы выглядеть иначе. Это видно из следую¬
щего замечания Маркса.
«Такие соотносительные определения представляют собою
вообще нечто весьма своеобразное. Например, этот человек ко¬
роль лишь .потому, что другие люди относятся к нему как под¬
данные. Между тем они думают, наоборот, что они — поддан¬
ные потому, что он. король»1.
Таким образом, для понимания существенного отношения
важно не только то, что составляющие его члены нераздель¬
ны и в то же время исключают друг друга, но то также, что
они занимают разное положение: один — активен, другой —
пассивен, один есть то, что ищет для себя выражения, а дру¬
гой — представляет собой лишь материал для выражения пер¬
вого. Именно в этом заключается главный смысл подразделе¬
ния формы стоимости на две полярные формы: относительную
и эквивалентную.
Только поэтому Маркс отмечает, что один и тот же товар
не может принимать ъ одном и том же выражении обе формы.
Если бы речь шла об отношении типа «верх—низ», «правое—
левое», то здесь все вполне относительно: правая ли это или
же левая сторона, — это зависит от позиции, стороны легко
меняются местами, так как левое есть правое по отношению к
еще более левому, а правое есть левое по отношению к еще бо¬
лее правому. Отношение типа «действие — страдание» необ¬
ратимо, так как стороны логически не равноправны, если мож¬
но так выразиться.
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 64.
181

5.	Логическим анализ относительной и эквивалентной форм
ст* :мости. Новый аспект категории формы. Отношение
«форма — содержание», его переплетение с отношениями
типа: форма — сущность и форма — материя
Несмотря «а то, что стоимостное отношение между товара¬
ми на первый взгляд имеет чисто количественный характер .про¬
порции, необходимо анализировать его сначала независимо от
ег9 количественной стороны. Это требование относится и к ана¬
лизу относительной формы стоимости.
В каком бы количестве сюртуков ни выражалась относитель¬
ная стоимость 20 аршин холста, во всех случаях, т. е. при лю¬
бых пропорциях, надо иметь в виду, что в их основе лежит ка¬
чественное единство холста и сюртука. Сюртук и холст как ве¬
личины стоимости «суть вещи, имеющие одну и ту же приро¬
ду». «Холст=сюртуку есть основа этого уравнения». Этой «при¬
родой», «основой» вещей, связанных стоимостным отношени¬
ем, является стоимость, овеществленный общественный труд.
Но каким образом, посредством какого «механизма» >в стои¬
мостном отношении проявляется эта общая основа обоих чле¬
нов этого отношения? Вопрос о «механизме» и есть вопрос о
форме проявления общего юля обоих членов содержания.
Решение этого вопроса в «Капитале» является целиком за¬
слугой марксистского диалектического метода. У Гегеля дается
только общая характеристика категорий содержания и формы
как категорий, принадлежащих к области рефлективных опре¬
делений. Рефлективными являются те определения, для кото¬
рых характерно отражение чего-то одного в чем-то другом.
Марксом дана филигранная разработка этого вопроса на сугу¬
бо материалистической основе.
Несмотря на то, что оба члена отношения — и холст, и
сюртук содержат в себе стоимость, но в отношении «тольчо
стимость холста находит себе выражение»4. Стоимость,
содержание как бы остается только на стороне холста, а за
сюртуком остается функция формы проявления этого содер¬
жания.
«В этом отношении сюртук служит формой существования,
воплощением стоимости (ШегШсНг^)... С другой стороны, толь¬
ко здесь обнаруживается или получает самостоятельное -выра¬
жение стоимостное бытие самого холста...»2
Значит, товар В (сюртук) выступает как форма существо¬
вания стоимости вообще, и вместе с тем — как форма проявле¬
ния стоимости А (холста). Поскольку В есть форма существо¬
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 56.
2	Там же, стр. 56. Слово «\Verthding» имеет прямой смысл «сто*
имостная вещь».
182

вания стоимости вообще, оно может быть формой проявления
частного «стоимостного бытия» холста; оно показывает, что ча¬
стное стоимостное бытие холста есть частный случай стоимости
вообще.
Маркс поясняет это отношение одним примером. Масляная
кислота и пропиловый эфир муравьиной кислоты — различные
вещества, хотя они состоят из одинаковых «субстанций»: угле¬
рода (С), водорода (Н) и кислорода (О), причем в одной и
той же пропорции·: С4Н802. Мы видим здесь полную аналогию
со стоимостью товаров, связанных определенным меновым
уравнением:	этц	разные	химические вещества связа¬
ны внутренним единством как в качественном, так и в
количественном смысле. Теперь, если приравнять масляную
кислоту к пропиловому эфиру муравьиной кислоты, то такое
уравнение имело бы тот смысл, что муравьино-пропиловый эфир
представляет собой, с одной стороны, форму существования
С|Н802 и с другой — форму проявления СШвО*
Для иллюстрации выражения стоимости данного товара че¬
рез стоимостное отношение двух товаров Маркс приводит еще
два примера: выражение тяжести через весовое отношение двух
физических тел (сахара и железа) л выражение человечности
через отношение между двумя индивидуумами. Однако это
больше чем простые примеры и иллюстрации. Этим» примера¬
ми подчеркивается, что отношение типа формы стоимости имеет
универсальный характер, что оно существует в разных обла¬
стях действительности, что речь идет об общефилософской и
общелопической проблеме выражения внутренней сущности
предметов через внешние отношения между предметами.
Так же, >как два разных товара имеют одно и то же содер¬
жание— стоимость, два разных физических тела—сахар и же¬
лезо — имеют одно и то же содержание — тяжесть. Но мы не
можем установить степень тяжести, вес головы сахара из са¬
мой этой головы сахара, а получаем эту возможность только
через соотношение сахара к железу. В этом отношении железо
выступает в качестве формы существования тяжести вообще
и формы проявления тяжести сахара.
То же самое мы видим в примере с отношением между ин¬
дивидуумом Петром и Павлом. «В некоторых отношениях чело¬
век напоминает товар. Так как он родиггся •без зеркала >в руках
и не в качестве фихтеанского философа: «Я еемь я», то чело¬
век сначала смотрится, как в зеркало, только в другого челове¬
ка. Лишь отнесясь к человеку Павлу как к· себе подобному,
человек Петр начинает относиться к самому себе как к челове¬
ку. Вместе с тем и Павел как таковой, во всей его павловской
183

телесности, становится для .пего формой проявления рода
«человек»1.
Этот пример важен также потому, что в нем дано порази¬
тельно ясное решение проблемы диалектического единства еди¬
ничного и общего (родового). Общее (род) не может быть не¬
посредственно извлечено из данного единичного, оно обнаружи¬
вается лишь через отношение между единичностями, из которых
одна находится в относительной, а другая в эквивалентной
форме.
Чтобы вполне понять диалектику формы и содержания в
стоимостном отношении, надо сначала обратиться к анализу
содержания этого отношения, к анализу содержания того члена
отношения, который находится в относительной форме. При
этом <выясняется и отличие категории содержания от категории
сущности, точнее — выясняется, что содержание есть та же
сущность, но в более сложном и конкретном виде.
Как известно, сущностью товара, как и вообще всякого
продукта, является труд. Труд есть вечное условие человече¬
ской жизни при любой структуре общества. Но труд, осуществ¬
ленный в таком продукте, который имеет товарную форму,
принимает форму стоимости, овеществленного труда. Поэтому
если сущностью товара являтся вообще труд, то его содержа¬
нием является стоимость, т. е. сущность в форме материи, ве¬
щества. Содержание есть единство сущности и материальной
формы.
Содержание — сложная категория, включающая в себя
сущность, материю и материальную форму. Овеществленный
труд и есть такое единство сущности, материи и материальной
формы. Это известным образом соответствует гегелевскому по¬
ниманию этой категории: содержание, говорится в «Науке
логики», «объемлет собою как форму, как таковую, так и
материю; и оно имеет, таким образом, некоторую форму и не¬
которую материю, основу коих оно составляет...» 2. «Форма, во-
первых, противостоит сущности; за сим она противостоит мате¬
рии... Наконец, она противостоит содержанию; таким образом,
ее.определения суть снова она сама и материя...»3.
Содержание, будучи единством сущности и материальной
формы (например, стоимость, будучи овеществленным тру¬
дом), со своей стороны имеет форму, форму содержания. Эю
и есть то, что входит в понятие меновой стоимости, формы сто¬
имости. Но, как выяснилось, форма стоимости есть очень
сложная категория. Изолированный товар не обладает этой
формой стоимости, он получает ее только в отношении с дру-
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр.-59.
* Гегель. Наука логики, книга вторая, стр. 55.
з Там же, сяр: 54—55.
184

тми товарами, — по крайней мере, хотя бы с одним другим
-оваром. Оказывается, что для получения формы стоимости
данного товара А недостаточно иметь ввиду сущностную и
материальную форму самого этого товара А, на что в понятие
формы стоимости А включается также натуральная, т. е. ма¬
териальная форма товара В. Именно об этом говорится у
Маркса:
«Стоимость товара А, выраженная таким образом в потре^
бительной стоимости товара В, обладает формой относитель¬
ной стоимости»1.
Существует два разных способа анализа товара, установле¬
ния его стоимости: первый — прямой, второй — косвенный. В
первом случае мы'абстрагировались от меновой стоимости то¬
варов, чтобы придти к стоимости; во втором случае, наоборот,
мы обнаруживаем стоимость товаров, анализируя меновое от¬
ношение. «Мы видим, что все то, что раньше сказал нам ана¬
лиз товарной стоимости, рассказывает сам холст, раз он всту¬
пает в общение с другим товаром, с сюртуком. Он только вы¬
ражает свои мысли на единственно доступном языке, на то¬
варном языке...»2
Особенность этого «товарного языка» заключается в косвен¬
ном доказательстве стоимости у холста тем, что стоимость есть
и у сюртука, а сюртук равен холсту.
Холст обладает двумя видами предметности: вещественной и
невещественной, общественной «предметностью». Как устанав¬
ливается этот факт, это различие между двумя видами предмет¬
ности у холста? «Чтобы высказать, что возвышенная пред¬
метность его стоимости отлична от его жесткого льняного тела,
он говоригг, что стоимость имеет вид сюртука...»3 Внутренняя
двойственность товара как потребительной стоимости и стоимо¬
сти проявляется >в форме различия между двумя вещами —
сюртуком и холстом, две стороны товара внешне и функцио¬
нально распределяются между двумя товарами. В пределах
отношения натуральная форма товара А выступает только как
«образ»*потребительной стоимости, а натуральная форма то¬
вара В — только·как «образ» или форма стоимости»4.
Теперь мы подходим к одному из важнейших примеров той
связи между категориями вещи и отношения, о которой Энгельс
в своей рецензии на книгу Маркса «К критике политической
экономии» сказал, что без ее понимания невозможно понима¬
ние всей экономической теории Маркса. Вместе с тем мы при¬
ходим к тому пункту, с которым связан переход от категории»
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 59.
2	Там же.
3	Там оке.
4	Там же, стр. 68.
18»

сущности к категории содержания, а также, в особенности, к
марксовой диалектической теории «зеркала».
Через сопоставление А с В проявляется общая сущность А
и В — заключенный в них общественный абстрактный труд.
Но дальше Маркс говорит, что в стоимостном отношении не¬
достаточно выразить труд вообще, необходимо выразить стои¬
мость, т. е. подлинное содержание А и В.
«Недостаточно, однако, выразить специфический характер
того труда, из которого состоит стоимость холста. Человече¬
ская рабочая сила в текущем состоянии, или человеческий труд,
образует стоимость, но сам труд не есть стоимость. Он стано¬
вится стоимостью в застывшем состоянии, в предметной
форме...»1
Из того, что должен быть выражен не просто труд, а стои¬
мость, овеществленный труд, вытекают важные выводы отно¬
сительно особенностей формы проявления. Так как стоимость
есть особая «предметность», то и выражена она должна быть
именно как такого рода особенная предметность. Как же это
происходит?
«Для того чтобы стоимость холста была выражена как сгу¬
сток человеческого труда, сна должна быть выражена как осо¬
бая «предметность», которая вещно отлична от самого холста и
в то же время обща ему с другими товарами»2.
Товар, как мы видели, обладает двоякого рода предметно¬
стью—вещественной и стоимостной. Вещь является носителем
стоимостной предметности, эта последняя неотделима от вещи,
хотя она представляет собой совершенно иную категорию.
Чтобы выразить эту стоимость, ее отличие от заключающей ее
■вещи, надо найти какой-то подходящий способ или, что то же
самое, — форму, причем надо соблюсти условие; форма эта
должна иметь «предметный» характер. Если, например, речь
идет о выражении стоимости холста, то выражающее должно
отвечать двум условиям: оно должно быть «предметом», вещью,
но только не холстом. Тем, что выразителем стоимости холста
является другая вещь — сюртук, как бы символизируется «са¬
мостоятельное бытие» стоимости холста, ее независимость от
тела «холст».
Сюртук «играет здесь роль вещи, в которой проявляется
стоимость или которая в своей осязательной натуральной форм?
представляет стоимость»3.
Почему это так получается? Ведь сюртук сам по себекв
имеет никакой привилегии перед холстом, он тоже взятый ка*
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 57—58.
* Там же, стр. 58.
3 Там же.

гаковой сам по себе никакой стоимости не выражает и не мо¬
жет выражать. Значит, эта особенность сюртука имеет чисто
функциональный характер, она создается тем отношением, в ко¬
тором сюртук находится, его местом в этом отношении.
«Но это доказывает лишь, что в пределах своего стоимост¬
ного отношения к холсту сюртук значит больше, чем вне
его, — подобно тому, как немалое количество людей в сюрту¬
ке с золотым шитьем значит больше, чем без него»х.
В связи с этим перед нами наглядно предстает новый и в
высшей степени важный аспект категории вещи, — вещь, веще¬
ственный предмет становится «зеркалом», в котором отражает¬
ся стоимостная предметность другой вещи и тем самым стои¬
мость вообще. Этот новый аспект вещи — «зеркало» связан с
новым аспектом категории отношения. Отношение теперь при¬
нимает такой вид, что оно состоит из двух членов, один из ко¬
торых отражает в другом свою сущность и содержание.
«Итак, посредством стоимостного отношения натуральная
форма товара В становится зеркалом стоимости товара А. То¬
вар .4, относясь к товару В как к телу стоимости, как к мате¬
риализации человеческого труда, делает потребительную стои¬
мость В материалом для выражения своей собственной стои¬
мости. Стоимость товара А, выраженная таким образом в по¬
требительной стоимости товара В, обладает формой относи¬
тельной стоимости»2.
Натуральная форма сюртука играет роль формы стоимости.
Если холст и сюртук — разные вещи, то в сопоставлении этих
двух вещей'выясняется, что холст «сюртукоподобен». Наряду с
количественным понятием равенства и с качественным поня¬
тием одинаковости, мы получаем, таким образом, еще одно по¬
нятие — «подобие».
Состоящие в уравнении члены отношения количественно
равны, как определенные величины стоимости: как стоимости,
т. е. как овеществленный труд, они качественно одинаковы. Но,
кроме того, они «подобны», или аналогичны. С какой точки
зрения?
Холст и сюртук — совершенно различные потребительные
стоимости, но с какой-то стороны они именно как потребитель¬
ные стоимости «одинаковы» (их одинаковость как стоимостей
уже известна): в отношении выясняется, что сюртук похож на
холст, а холст на сюртук, — это только сходство, а не подлин¬
ная одинаковость. «Сходство» это состоит в том, что оба
они являются носителями стоимости, т. е. имеют одно и то же
содержание, хотя и различны как по натуральной, так и по
Функциональной форме. Вместе с тем они «похожи» по форме,
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 58.
* Там же, стр. 59.
187

по характеру существования их содержания, так как оба —
носители стоимости, хотя они различны по содержанию в смыс¬
ле их функциональной «деятельности». Холст «в качестве ве¬
щи, в которой воплощена стоимость, как две капли воды, по¬
хож на сюртук» *.
Анализируя товар, например, холст, мы раскрыли его содер¬
жание. Но то же самсе содержание раскрывается, хотя и дру¬
гим способом, когда мы анализируем отношение между товара¬
ми. Но теперь холст «выражает свои мысли на единственно до¬
ступном ему языке, на товарном языке...» 2. В первом случае
нас холст интересовал как форма существования содержания, а
во втором — со стороны формы проявления содержания.
Какова же та роль отношения, благодаря которой сюртук,
может выступать «е просто как обычная вещь, а как вырази¬
тель стоимости холста? На производство сюртука затрачена
человеческая рабочая сила, в нем накоплен человеческий труд,
й с этой стороны сюртук выступает как носитель стоимости.
Сюртук есть также потребительная стоимость, продукт конкрет¬
ного, полезного труда, имеет определенную натуральную фор¬
му. Но отношение замечательно тем, что оно выдвигает на пер--
вый план одну сторону и оставляет в тени другую сторону.
«...В своем стоимостном отношении к холсту он выступает лишь
этой своею стороной, т. е. как 'Воплощенная стоимость, как
плоть стоимости...»3
Мы теперь энаем, что сюртук есть носитель стоимости, как,
впрочем, и холсг есть носитель стоимости; мы знаем также, что
благодаря его месту в отношении именно у сюртука, а не,у хол¬
ста, выдвигается на первый план это его значение носителя-
стоимости. Но это еще не все. Необходимо также понять роль,
которую играет во всем этом натуральная форма сюртука, его
«сюртучная» потребительная стоимость. «...Сюртук не может
представлять стоимости в глазах холста без того, чтобы для
последнего стоимость не приняла формы сюртука»4.
«Следовательно, в том стоимостном отношении, в котором
сюртук образует эквивалент холста, форма сюртука «грает рать
формы стоимости. Стоимость товара холст выражается поэтому
в теле товара сюртук, стоимость одного товара — в потреби¬
тельной стоимости другого»*.
Итак, натуральная форма товара В становится формой
стоимости товара А, зеркалом, в котором товар А «видит» свою
стоимость. Введенное Марксом понятие, образно выражаемое
•	К. Маркс. Капитал, т. I, агр. 59.
2	Там же.
3	Там же.
*	Там же.
5	Там же.
188

словом «зеркало», характеризует с новой стороны категории
формы, веши и отношения.
Потребительная стоимость, вещь получает здесь функцию
«зеркала»; она теперь не только носитель стоимости данного
тозара, но также выразитель, зеркало стоимости другого това¬
ра. Этот факт становится особенно ясным « понятным, если
обратиться к количественной определенности относительной
формы стоимости.
Товар-эквивалент должен выразить не только вообще стои¬
мость другого товара, но также величину этой стоимости. Од¬
нако у него есть для этого только один единственный способ:
величина стоимости А выражается счетным числом потреби¬
тельных стоимостей товара-эквивалента, товара В. Величине
стоимости 20 аршин холста соответствует 1 сюртук, величие
стоимости 40 аршин холста — 2 сюртука и т. п.
Выше уже говорилось о новом аспекте категории отношения,
который наблюдается >в стоимостном отношении между товара¬
ми: это такое отношение, в котором члены его функционально
различны — один из них играет активную, а другой — пассив¬
ную роль, один есть то, что определяется, а другой — опреде¬
ляющее.
В связи с этим обнаруживается то значение формы стоимо¬
сти, по которому она является формой проявления противопо¬
ложности между потребительной стоимостью и стоимостью
товара.
«Скрытая в товаре внутренняя противоположность потре¬
бительной стоимости и стоимости выражается, таким образом,
через внешнюю противоположность, т. е. через отношение двух
товаров, >в котором один товар — тот, стоимость которого выра¬
жается, — непосредственно играет роль лишь потребительной
стоимости, а другой товар — тот, в котором стоимость выра¬
жается, — непосредственно играет роль лишь меновой стои¬
мости»
В отношении становится явной двойственность товара, .нахо¬
дящегося в относительной форме стоимости, противоречие меж¬
ду его потребительной стоимостью и стоимостью. Напротив,
товар-эквивалент не принимает никакой формы стоимости, от¬
личной от его натуральной, телесной формы; более того, именно
его телесная форма выполняет функцию формы стоимости,
■«зеркала» стоимости. Первая особенность эквивалентной фор¬
мы в том я состоит, что здесь «натуральная форма товара ста¬
новится формой стоимости». Содержание Л проявляется посред¬
ством материальной формы В.
Другие две особенности эквивалентной формы, на которых
Останавливается Маркс, относятся не к содержанию товара, йе
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр.^68.
189

к его стоимости, а к его сущности, к общественному труду, во¬
обще к общественному характеру товаров.
Общественный характер того члена отношения, который на¬
ходится в относительной форме, прямо бросается в глаза.
«Стоимостное бытие» холста обнаруживается не в нем самом, а
как нечто отличное от него, через другое, — «уже само это вы¬
ражение указывает на то, что за ним скрывается 'некоторое об¬
щественное отношение»1. Наоборот, у эквивалента незаметен
его общественный характер, так как здесь выражает стоимость
«данная вещь, как таковая»2. Правда, «данная вещь, как тако¬
вая» выражает стоимость только потому, что она находится в
определенном отношении, вне своего отношения с другим то¬
варом она бы ничего не могла выразить; ио так как известно,
что свойства вещей не создаются отношением, а только прояв¬
ляются в нем, то создается впечатление, будто свойство выра¬
жать стоимость присуще данной вещи как вещи, что это е&
свойство, совершенно якобы не имеющее общественного ха¬
рактера.
Этим и объясняется, говорит Маркс, — «загадочность экви¬
валентной формы», особенно, когда она выступает в виде де¬
нег.
На самом деле эквивалентная форма так же, как и относи¬
тельная форма, имеет сугубо общественный характер, — «раз¬
гадка» эквивалентной формы заключена в двух других ее осо¬
бенностях.
Вторая особенность эквивалентной формы состоит в том, что
«конкретный труд становится здесь формой проявления своей
противоположности, абстрактно человеческого труда»3.
Если возьмем отдельное «товарное тело», то оно, с одной
стороны, есть продукт определенного полезного, конкретного·
труда, но, с другой стороны, оно воплощает в себе абстракт¬
ный человеческий труд. Конкоетный труд есть форма осуще¬
ствления, существования абстрактного труда; например, в сюр¬
туке портняжничество есть конкретная форма существования
абстрактного труда. Но, конечно, от того, что сюртук, взятый
сам по себе, вне отношения, содержит в себе абстрактный
труд, не теряет значения его полезный характер, то, что он
есть продукт конкретного труда.
Иначе обстоит дело, когда сюртук рассматривается не как
таковой, а в роли эквивалента в стоимостном отношении. Тогда«
полезность произведшего его портняжнического труда опреде¬
ляется не прямым его значением, а его экономической функ¬
цией, а именно тем, что портяжнический труд изготовляет
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 64.
1 Там вне.
3 Там же, стр. 65.

«зеркало стоимости»:	смысл	конкретного портняжнического
труда заключается теперь не в его собственной конкретности,
а в том, что он отражает в себе абстрактный труд вообще.
«В выражении стоимости холста полезность портняжного
труда сказывается не в том, что он изготовляет платье, а сле¬
довательно, — и люДей, а в том, что он производит вещь, в
которой мы сразу видим стоимость, т. е. сгусток труда, кото¬
рый ничем не отличается от труда, овеществленного в стои¬
мости холста. Для того чтобы изготовить такое зеркало стои¬
мости, смысл конкретного портняжного труда заключается
теперь не в его собственной конкретности, а в том, что он от¬
ражает в себе абстрактный труд вообще»1.
Нет ничего мистического в том, когда мы говорим о за¬
трате человеческой силы вообще в форме ткачества и в фор¬
ме портняжничества, когда, определяя стоимость товаров, от¬
влекаемся от конкретных форм труда и говорим о труде абст¬
рактном. Но в «выражении стоимости» все это усложняется.
Чтобы выразить тот факт, что стоимость холста создается не
ткачеством в его конкретном виде, а абстрактным трудом, мы
противопоставляем ткачеству портняжничество, т. е. тоже
конкретный труд, но в его специальной функции «наглядной
формы осуществления абстрактно человеческого труда»2.
Таким образом, эквивалент, как и противостоящий ему
1лен отношения, имеет вполне общественный характер, но в
эквиваленте этот последний замаскирован тем особым спосо¬
бом, в котором он проявляется.
Яснее всего это видно на третьей особенности эквивалент¬
ной формы, которая заключается в том, что «частный труд ста¬
новится формой своей противоположности, т. е. трудом в не¬
посредственно общественной форме»3.
Абстрактный труд есть общественная категория, так как
он складывается только в масштабе целого общества. Поэто¬
му в этом аспекте конкретный труд представляет собой
частный труд. А так как в эквивалентной форме конкретный
труд есть форма проявления абстрактного труда, то соответ¬
ственно здесь частный труд выступает как форма проявления
общественного труда.
Чтобы подчеркнуть логическую сторону вопроса, Маркс
ссылается на Аристотеля и его истолкование менового отно¬
шения между товарами. Аристотель понимал, что меновое от¬
ношение было бы невозможным, если бы в его основе не ле¬
жала общая сущность обмениваемых товаров, благодаря ко¬
торой они делаются качественно сравнимыми и поэтому также
К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 64—65.
* Там же, стр. 65.
1 Там же.
191

!ествеино соизмеримыми. Но он ие мог знать, что сущ¬
ность эта заключается в общественном характере затрачен¬
ного на производство этих товаров труда, так как в условиях
рабовладельческого общества не мог еще сложиться абстракт¬
ный труд как таковой.
Во всяком случае ясно одно: Аристотель не был обманут
«загадкой» эквивалентной формы, — в этом ему помог суб-
сганциалистско-атрибутивный строй его логики.
6.	Общая диалектика формы и содержания в анализе формы
стоимости
Общее отношение Маркса к диалектике формы и содержа¬
ния совпадает со следующей характеристикой этой диалекти¬
ки в логике Гегеля:
«При рассмотрении противоположности между формой 11-
содержанием существенно важно не упускать из виду, что со¬
держание не бесформенно, а форма одновременно и содержит¬
ся в самом содержании и представляет собой нечто внешнее
ему. Мы зде.сь имеем удвоение формы: во-первых, она, как
рефлектированная внутрь себя, есть содержание; во-вторых,
она, как нерефлектированная внутрь себя, есть внешнее, без¬
различное для содержания существование. В себе здесь дано
абсолютное отношение между формой и содержанием, а имен¬
но переход их друг в друга, так что содержание есть не что
иное, как переход формы в 'содержание, а форма есть не что
иное, как переход содержания в форму...»1.
Диалектика формы и содержания охарактеризована здесь
только в самом общем виде, ее детальный анализ дан в «На¬
уке логики» при изложении категорий сущности и основания;
в еще более глубоком и тонком виде она разработана
Марксом и, в частности, в рассматриваемом здесь учении о
форме стоимости. Но перечислим главные положения Гегеля.
Во-первых, форма не менее существенна, чем содержа¬
ние, — эта Категория имеет самостоятельный интерес. Больше
того, сама категория содержания не может быть понята, ес¬
ли ее не рассматривать в связи с формой, так как бесформен¬
ного содержания не существует. Содержание есть то, что
оно есть, благодаря содержащейся в нем форме.
Во-вторых, надо иметь в виду удвоение формы: форму, ко¬
торая содержится в самом содержании, и внешнюю форму.
Когда форма рефлектируется внутрь себя, т. е. когда она рас¬
сматривается сама по себе, в своей внутренней диалектике, в
своей «самостоятельности», тогда она сама есть содержание;
1 Гегель; Соч., т. I, стр. 224.

когда же она исследуется как форма чего-то другого, то име¬
ется в виду внешняя форма.
В-третьих, особенно важно понимать переходы формы.
Уже анализ формы стоимости в ее самом простом виде,
при рассмотрении простой формы стоимости, дает богатый ма¬
териал как для понимания общих идей Гегеля в этом вопросе,
так и для понимания того нового, что было внесено Марксом
в теорию формы.
Сложность диалектики формы и содержания определяется
прежде всего тем, что категория формы имеет разные аспек¬
ты, а также тем, что категория содержания сама по себе до¬
вольно сложна, поскольку она содержит в себе в снятом виде
категории сущности и материи.
В «Науке логики», при анализе категории основания, рас¬
сматриваются три аспекта формы: форма-сущность, форма-
материя и форма-содержание. В отношении форма-сущность
Гегель видит «моменты самого простого определения фор¬
мы»1. Соответственно две остальные пары представляют со¬
бой последовательно усложняющиеся, более конкретные отно¬
шения формы. Для понимания различия между тремя аспек¬
тами формы надо сначала установить различие между сущ¬
ностью, материей и содержанием. Все три категории принад¬
лежат объединяющему их понятию «сущность», но сначала
идет сущность вообще, абстрактная сущность; потом материя,
как устойчивая вещественная сущность; и, наконец, содержа¬
ние как единство абстрактной й материальной (веществен¬
ной) сущности.
Логический смысл категории сущности заключается в том,
что она рассматривается как существенное, как основание по
отношению к тому, что ею обосновывается (например, стои¬
мость как основание меновой стоимости). Но дальнейшее
развитие сущности определяется тем, насколько осуществляет¬
ся единство, взаимодействие основания и обоснованного, а
это, в свою очередь, связано с установлением более сложных
и переплетенных отношений формы с сущностью вообще, ма¬
терией и содержанием.
Вся сложная и схоластизированная диалектика формы в
гегелевской логике обнаруживает свой рациональный смысл
и получает замечательное развитие в анализе формы стои¬
мости.
В основе человеческой жизни лежит труд, — труд есть
сущность, основа общественной жизни людей при любой фор-
Стоимиойсчх отношений между людьми. Это — труд во-
единство внешнего труд из абстракции, полученной посредст-
чающее в себя внузеех конкретных и действительных видов
Фапмы к сопержан
1	Гегель. Наука логики. Книга вторая, стр. 50.
13. Зак. 7514.	193

*р\да. становится затем рральиым абстрактным трудом в ус¬
ловиях буржуазного общее:* а.
Далее. Продукты человеческого труда не получаются из
одного только труда. Человек всегда имеет дело с материа¬
лом природы, своим трудом он только преобразует природ¬
ный, вещественный, материал.»Поэтому вещи, вещественность,
материя, тоже относятся к сущности человеческой, обществен¬
ной жизни.
Труд как труд, поскольку он составляет сущность всех
общественных форм жизни,'безразличен к этим формам. Он
невозможен вне той или иной формы общественной жизни, но
он «равнодушен» к этим формам. Точно так же и материя не
может быть вне той или иной общественной формы, хотя
безразлично какой.
Таким образом, материя и сущность сами по себе «равно¬
душны» к форме в сказанном выше смысле *.
Однако дело заключается в том, что в общественной жиз¬
ни, в процессе производства, ее материя и сущность, вещи и
труд соединяются. Это соединение и составляет содержание
общественной жизни. Но содержание никак не может быть
равнодушным к форме, так как соединение труда с матери¬
альной основой труда всегда специфично, всегда имеет опре¬
деленную структуру, способ соединения, форму.
Таким образом, содержание обязательно включает в себя
и определенную форму — содержанием общественной жизни
является процесс материального производства, т. е. процесс
соединения труда с материальными условиями труда в опре¬
деленной форме.
Итак, содержание — очень сложная категория, включаю¬
щая сущность, материю, и форму их соединения.
Но теперь оказывается, что и сущность, и вещь (материя)
тоже имеют важные связи и отношения с категорией формы »
разных ее аспектах. Анализ формы стоимости в «Капитале»
дает богатый материал для понимания этих связей и отноше*
ний.
Потребительная стоимость, труд и стоимость соответствен¬
но представляют собой материю, сущность и содержание то¬
вара.
Потребительная стоимость как материя выступает в сле¬
дующих отношениях к форме. Во-первых, она есть натураль¬
ная форма товара: речь идет о механических, физических,
химических и иных природных формах, которые принимают·
товары как потребительные стоимости. Это — тогда она рас-
		.иней	диалектике,	в
•	Могут быть, конечно, и другие аспекты «а есть содержание,
«а далеко не безразлична к ней. Аристотель, н·	-* лг^нп<. ·»*>*·
пила не может .быть сделала из дерева.
194

терИЯ—форма в собственном смысле слова. Во-вторых, потре¬
бительные стоимости в их совокупности представляют собой
общественное богатство при любой общественной форме;
■это — отношение материя — социальная форма. В-третьих, по¬
требительная стоимость есть носитель стоимости, овещест¬
вленного труда; это — отношение материя — социальная
функция; наконец, потребительная стоимость является «зер¬
калом стоимости»; здесь мы видим связь типа материя — фор¬
ма проявления.
В общем, отношение материя-форма имеет четыре аспек¬
та. В первом и втором случаях речь идет о форме как форме
существования материи в собственном и социальном смысле
слова, в третьем — о форме функционирования вообще и, в
четвертом случае — о форме функционирования в отношении.
Форма в ее отношении к сущности также имеет четыре ас¬
пекта. Во-первых, сущность — сущностная форма в собствен¬
ном смысле. Труд вообще, абстрактный труд, не висит в воз¬
духе, не существует сам по себе, а всегда в составе конкрет¬
ного труда. Конкретный труд представляет собой форму су¬
ществования абстрактного труда. Во-вторых, сущность —
социальная форма: труд, как сущность общественной жизни,
рассматривается в его отношении к разным формам общест¬
венной жизни. В-третьих, сущность — материальная форма,—
труд, заключенный в товаре, овеществленный труд. Нако¬
нец, в-четвертых, сущность — форма проявления, — конкрет¬
ный труд, как форма проявления абстрактного труда в экви¬
валентной форме стоимости.
В данном случае первые три аспекта формы представляют
собой формы существования, а четвертый — форму проявле¬
ния сущности.
Содержанием товара является стоимость, т. е. овещест¬
вленный труд, единство сущности и материальной формы.
Содержание заключает в себе внутреннюю форму и имеет
внешнюю форму. Внутренней формой стоимости, внутренней
формой содержания товара является материальная форма
существования заключенного в товаре общественного труда.
Внешней формой стоимости, как внешней формой содержания
товара является меновая стоимость как форма проявления
стоимости.
Диалектика формы и содержания во всей ее сложности
развертывается в стоимостном отношении между товарами,
так как здесь переплетаются все аспекты формы.
Стоимостное отношение есть не внешнее отношение, а
единство внешнего и внутреннего отношений, внешнее, вклю¬
чающее в себя внутреннее. Оно представляет собой единство
формы и содержания, единство меновой стоимости и стоимо¬
сти, единство сущности и явления, т. е. действительность. Но
195

сложность формы стоимости заключается, помимо этого, в ее
подразделении на две частные формы — относительную и
эквивалентную формы стоимости. В одном случае единство
формы и содержания выступает в относительной форме, в ка¬
честве выражаемого содержания, а во втором — в эквива¬
лентной форме, в функции выражающей формы.
Единство содержания и формы в товаре А заключается в
следующем: товар А представляет собой стоимость, как та¬
ковую, как свое содержание, и вместе с тем он представляет
эту стоимость в относительной форме; единство содержания и
формы в товаре В заключается в том, что он содержит в себе
стоимость, содержание, но в форме эквивалента. Единство
формы и содержания, выраженное в относительной форме,
выступает в отношении как содержание; а единство формы и
содержания в эквивалентной форме выступает в отношения
как форма.
Но это только самое общее выражение диалектики формы
и содержания в стоимостном отношении; оно конкретизирует¬
ся и усложняется, когда в анализ включаются категории ма¬
терии и сущности, а также соответствующие им аспекты фор¬
мы. В связи с этим мы начинаем понимать также смысл пе¬
реходов формы в содержание и содержания в форму.
Товар имеет двойственную природу: потребительную стои¬
мость и стоимость. Это относится к обоим членам отноше¬
ния. В •соответствии с этим и труд имеет двойственную при¬
роду, и это также относится к обоим членам отношения. Но
в отношении эти две стороны товара и две стороны труда иг¬
рают неодинаковую роль у разных членов отношения.
У товара А выражается стоимость, но он играет роль по¬
требительной стоимости; товар В выражает стоимость, и он
играет роль меновой стоимости. Это во-первых. Во-вторых,
натуральная форма товара А служит образом потребительной
стоимости, а натуральная форма товара В служит образом,
формой стоимости.
У товара А выражается его содержание, но именно поэто¬
му он выступает в отношении в своей натуральной, матери¬
альной форме. Он функционирует как известная потребитель¬
ная стоимость, содержание которой не известно и должно
быть выражено. Натуральная форма товара В не представля¬
ет интереса как таковая, о ней ничего не должно быть изве¬
стно, кроме того, что она является носителем стоимости и по¬
этому — выразителем стоимости товара А.
Суть дела заключается в различении понятий «выражать»
(«выражаться») и «играть роль». Первое-из них имеет смысл
отношения между содержанием и формой в аспекте формы
проявления, а второе — с точки зрения выполняемой функции.
Товар А выступает в качестве содержания (стоимости) в ас-
196

пекте формы проявления и в качестве формы с точки зрения
выполняемой функции (натуральная форма товара А). И об¬
ратно: то, что является только формой в аспекте формы про¬
явления (натуральная форма В), фактически играет роль со¬
держания в свете выполяемой функции.
Таким образом, переход формы в содержание и обратно
делается понятным, если иметь в виду разные аспекты фор¬
мы; в одном аспекте она есть собственно форма, а в
другом — содержание.

Глава VII
ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ КАТЕГОРИИ МЕРЫ.
РЕАЛЬНАЯ МЕРА. ДВОЙСТВЕННЫЙ ХАРАКТЕР ТРУДА
1.	Количественная определенность формы стоимости
Для понимания формы стоимости необходимо было отвлечь¬
ся от количественной стороны стоимостного отношения и снача¬
ла исследовать его только с качественной стороны. Это объяс¬
няется тем, что в основе количественного отношения лежит ка¬
чественное единство. Форма служит прежде всего для выра¬
жения этого качественного единства, — в этом ее главная
функция.
Смысл формы стоимости заключается в том, что качествен¬
ная сторона стоимости данного товара .выражается относитель¬
но, через отношение этого товара к другому товару, причем та¬
ким образом, что потребительная стоимость эквивалента слу¬
жит «зеркалом» для отражения стоимости товара, находящего¬
ся в относительной форме.
На этой основе затем исследуется количественная сторона
формы стоимости. «...Форма стоимости должна выражать со¬
бою не только стоимость вообще, но количественно определен¬
ную стоимость, или величину стоимости»1.
С количественной точки зрения мы еще лучше начинаем по¬
нимать значение того, что потребительная стоимость эквива¬
лентного товара служит формой проявления относительной сто¬
имости товара, находящегося в относительной форме. Дело в
том, что величина стоимости одного товара находит относи¬
тельное выражение в количестве потребительных стоимостей
другого товара.
«Например: 40 арш. холста «стоят» — чего? Двух сюртуков.
Так как товар вида сюртук играет здесь роль эквивалента и
потребительная стоимость сюртук противостоит холсту как во¬
площение стоимости, то достаточно определенного количества
1 К. Маркс. Капитал, т. I. стр. 59.
юя

сюртуков, чтобы выразить определенную величину стоимости
холста. Два сюртука могут поэтому выразить величину стои¬
мости 40 арш. холста, но они никогда не могут выразить вели¬
чину своей собственной стоимости, величину стоимости сюр¬
туков» *.
Маркс далее отмечает, что именно тот факт, что «в стоимо¬
стном уравнении эквивалент имеет всегда только форму про¬
стого количества известной вещи, известной потребительной
стоимости», — вводит в заблуждение вульгарных экономистов
и побуждает к тому, чтобы видеть в выражении стоимости
только количественное отношение2.
Эквивалентная форма товара сама по себе ле содержит ни¬
какого количественного определения стоимости,, со стороны вы¬
полняемой ею функции, ее количественная определенность есть
простое счетное число вещей.
Стоимостное отношение в целом соединяет в себе качествен¬
ную и количественную определенность формы стоимости и ееть
поэтому мера. Здесь выражение и измерение стоимости совпа¬
дают. Маркс в связи с этим пишет: «Раз дана стоимость това-
роз как их общее единство, то измерение их относительной сто¬
имости и выражение ее совпадают. Но мы не приходим к выра¬
жению, пока не придем к единству, которое отлично от непо¬
средственного бытия товаров» 3.
Суть анализа стоимостного отношения заключается в уста¬
новлении того, что выражение, или форма стоимости вытекает
из природы стоимости, а не наоборот, — это ясно видно при
анализе количественной определенности относительной формы
стоимости, когда эта последняя берется в связи с формой
стоимости в целом.
Маркс отмечает два вида поверхностного понимания стоимо¬
стного отношения, заключающегося в том, что стоимость выво¬
дится из формы стоимости, а не наоборот, как следовало бы
сделать. Меркантилисты «переносят центр тяжести на качест¬
венную сторону выражения стоимости, т. е. на эквивалентную
форму товара» и ее высшую форму — деньги, а вульгаризаторы
типа Бастиа — на количественную сторону относительной фор¬
мы стоимости4.
Стоимостное отношение есть мера, единство относительной
и эквивалентной формы стоимости, единство качественной и
количественной сторон отношения. В этом единстве стоимост¬
ное отношение выступает как реальная мера, т. е. реализован¬
ная во внешнем отношении внутренняя мера товаров. Каждый
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 62—63.
2	Там же, стр. 63.
3	К. Маркс. Теории прибавочной стоимости, т. III, ч. 3, стр.
125-126.
4	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 67.
199

из состоящих в отношении товаров обладает внутренней ме¬
рой, и, таким образом, стоимостное отношение между товара¬
ми есть отношение мер, причем, по крайней мере, отношение
двух мер. Так как само отношение есть мера, то оно, таким
образом, есть мера мер, реальная мера.
Рассмотрим сначала в общих чертах учение о реальной мере
в гегелевской «Науке логики», поскольку оно, вне сомнения,
интерпретировано в марксовом анализе стоимости и формы
стоимости.
Уже простое количество обладает двойственностью: «Вели¬
чина некоторого конкретного предмета проявляет свою двойст¬
венность, как экстенсивная и интенсивная, в двояких определе¬
ниях своего существования, в одном из которых она является
как внешнее, а в другом — как внутреннее. Так, некоторая
масса, как вес, есть экстенсивная величина, поскольку она со-
ставляет некоторое определенное число фунтов, центнеров
и т. д., и интенсивная величина, поскольку она оказывает изве¬
стное давление; величина давления есть нечто простое, степень,
имеющая свою определенность в шкале степеней давления.
Как оказывающая давление, масса является бытием внутри
себя, субъектом, которому присуще интенсивное различие
степеней. Наоборот, то, что оказывает эту степень давления,
в состоянии двинуть с мест известное определенное число
фунтов и т. д., и его величина этим и определяется»1.
Как говорилось раньше (глава IV)» уже в количественном
отношении есть момент интенсивности, качественности, значе-
«ие которого усиливается по мере того, как прямое количест¬
венное отношение переходит в обратное, а обратное в степен¬
ное. В прямом отношении одна сторона принимается за едини-
ниду, как бы велика ни была эта «единица», а вторая сторо¬
на — за определенное число этих единиц, как бы велико ни
было это определенное число. В этом отношении изменение
единицы прямо отражается на изменении определенного чис'
ла: чем больше первое, тем больше второе.
В этом виде отношения показатель отношения не есть каче¬
ственная единица отношения в точном смысле этого понятия.
Чтобы показатель отвечал своему назначению, надо, чтобы он
был единством обоих моментов отношения.
В обратном отношении качественный момент выражен бо¬
лее ясно. Примером такого отношения является произведение
двух величин: при увеличении одной из них вторая должна
уменьшиться, и обратно. «Каждая есть лишь постольку мо¬
мент отношения, поскольку она ограничивает другую и тем
самым сама ограничивается другою...»2. Пределом изменения
1 Гегель. Наука логики. Первая книга, стр. 142.
* Там же, стр. 219.
200

обоих величин здесь выступает какое-то третье число, т. е. са¬
мо произведение.
Степенное отношение, примером чего является операция
возведения числа в степень, имеет качественный характер: по¬
казатель степени есть определенное число, но это такое чис¬
ло, которое выполняет не функцию счета единиц, их сложе¬
ния или умножения, а другую функцию, качественной приро¬
ды. Степенное отношение «несоизмеримо с числом»1.
Понятие «степенное отношение» необходимо для понимания
меры как единства качественной и количественной определенно¬
сти. В связи с ним мы ^начинаем понимать очень важную функ¬
цию категории меры, а именно то, что Гегель называет специ¬
фикацией меры. Смысл спецификации меры заключается в сле¬
дующем: «Если внешнее определенное количество изменяется...
в арифметической прогрессии, то специфицирующее воздейст¬
вие качественной природы меры дает начало другому ряду, ко¬
торый относится к первому, -возрастает и убывает вместе с ним,
но определяется не числовым показателем, а отношением, не¬
соизмеримым с числом, степенным определением»2.
Примером такой спецификации является отношение между
теплоемкостью данного тела и теми изменениями температуры
этого тела, которые происходят в связи с изменением темпера¬
туры окружающей среды. Различные тела при одной и той же
гемпературе среды, реагируют на эту одинаковую для них всех
температуру по-разному, поскольку все они обладают разной
«специфической температурой», т. е. разной теплоемкостью.
Теплоемкостью специфицируется влияние внешней температу¬
ры: имманентная мера специфически преломляет действие
внешнего фактора, внешнего качества.
Если мы имеем не одну вещь, взятую саму по себе, а отно¬
шение хотя <5ы между двумя вещами, то каждая из этих вещей
представляет собой единство внутренней, специфической, и
внешней количественной определенности; каждая из них специ¬
фицируется в отношении в зависимости от своей внутренней
определенности. Получается сложное переплетение связей, ко¬
торое, конечно, безгранично усложняется, когда имеется отно¬
шение не между двумя -вещами, а между бесчисленным множе¬
ством вещей. «...Определенное количество есть и внешнее,и
специфическое уже в своем двойном бытии, так что каждое из
различаемых количеств имеет в нем это двойное определение
и вместе просто переплетается с другим...»3.
Здесь речь, идет уже не а непосредственной мере как про¬
стом единстве качества и количества, а о реальной мере, с ко¬
торой мы встречаемся в действительности, никогда не бываю-
1	Гегель. Наука логики. Первая книга, стр. 233.
*	Там же.
*	Там же, стр. 235.
201

щей простой, но всегда сложной. В самом деле:	благодари·
спецификации одно и то же качество может выражаться в
множестве мер, в ряде мер, оставаясь самим собой. Вспомним
мысль Маркса об одном и том же (внутреннем) отношении,
которое реализуется в тысячах разных (внешних) отношений.
Рассмотрим теперь анализ связи между стоимостью и мено¬
вой стоимостью, т. е. анализ «реальной меры» в «Капитале».
2.	Отношение между внутренней и внешней количественной
определенностью товара. Двойственный характер труда
и стоимость как специфицирующая мера. Реальная мера
Внутренняя количественная определенность товара есть ко¬
личественная сторона его меры, а именно определенное количе¬
ство рабочего времени, затраченного «а его производство.
Внешняя количественная определенность товара имеет двоякое
значение: во-первых, это определенное счетное число потреби¬
тельных стоимостей и, во-вторых, количественное отношение
между счетным числом одной и другой потребительной стои¬
мости.
Между внутренней и внешней количественной определенно¬
стью товара существует определенная связь и зависимость,
причем вторая специфицируется первой.
Самой простой спецификацией является прямое количест¬
венное Отношение между трудом как внутренней мерой стои¬
мости товара и счетным числом потребительных стоимостей.
Это прямое отношение выражается в том, что, при прочих рав¬
ных условиях, количество произведенных потребительных стои¬
мостей зависит от количества затрачиваемого труда. Если на
производство одного сюртука требуется х рабочих дней, то за
2-х рабочих дней можно сделать два сюртука; если в 10 арши¬
нах холста содержится х рабочих часов, а в сюртуке — 2-х ра¬
бочих часов, то для обмена холста на сюртук требуется
10X2=20 аршин холста.
В «К критике политической экономии» Маркс пользуется
термином «объем потребительной стоимости» для обозначе¬
ния количества потребительных стоимостей, производимых оп¬
ределенным количеством полезного труда. При этом прямая
спецификация имеет такой вид: объем потребительной стои¬
мости, произведенной определенным количеством труда, на¬
ходится в прямой зависимости от количества затраченного·
труда.
Но одно и то же количество труда при разной производи¬
тельности труда может дать разное количество потребительных
стоимостей, разный их объем: стоимость не изменилась, а «объ¬
ем» предметов изменился. «Одно и то же количество труда вы¬
ражается, например, в благоприятный год в 8 бушелях пше-
202

ницы, в неблагоприятный — лишь в 4 бушелях. Одно и то же
количество труда в богатых рудниках доставляет больше ме¬
талла, чем в бедных и т. д.» *. Здесь явная спецификация. Спе«
цификация обнаруживается и в том, что при увеличении про¬
изводительности труда стояость товара не изменяется, но
соответственно изменяется только его внешнее количество,
объем.
В «К критике политической экономии» Маркс пользуется
гегелевским термином «спецификация», говорит о специфиче¬
ской «меновой стоимости». (Здесь Маркс еще применяет тер¬
мин «меновая стоимость» вместо «стоимость»). Он пишет:
«Различные потребительные стоимости заключают в неравных
объемах одинаковое рабочее время или одинаковую меновую
стоимость. Чем в меньшем объеме своей потребительной стои¬
мости, по сравиению с другими потребительными стоимостями,
товар содержит определенное количество рабочего времени, тем
больше его специфическая меновая стоимость»2.
Если мы имеем две партии одного и того же товара, заклю¬
чающие одинаковое рабочее время, причем «объем» одной из
них больше «объема» другой партии, то каждый отдельный эк¬
земпляр товара второй (меновой) партии имеет большую стой-
мость, чем каждый отдельный экземпляр первой партии, —
происходит «спецификация» — сумма стоимости в каждой из
двух партий одна и та же, но эти суммы по-разному распреде¬
ляются внутри себя, соответственно различию в условиях про¬
изводства товаров первой и второй партий. Здесь происходит
примерно то же самое, как если бы два тела одинаковой тепло¬
емкости были помещены в среды разной температуры: несмотря
на равную теплоемкость их фактические температуры будут
разными.
«...Один и тот же труд в равные промежутки времени созда¬
ет всегда равные по величине стоимости, как бы ни изменялась
его производительная сила. Но она доставляет при этих усло¬
виях в равные промежутки времени различные количества по^
требительных стоимостей: больше, когда производительная
сила растет, меньше, когда она падает»3-.
Таким образом, спецификация здесь заключается в том, что
изменения в условиях труда, не затрагивая стоимости, выра¬
жаются лишь в изменении количества произведенных потре¬
бительных стоимостей. Изменения в количественной стороне
внутренней меры не затрагивают самой меры, но преломляются
в ней и приводят лишь к изменениям во внешней количествен¬
ной определенности товаров, в количестве потребительных стои¬
мостей.
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 46.
3 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 24.
3 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 53.
203

Понимание этого факта было бы невозможно, если не при¬
нять во внимание учение Маркса о двойственном характере
труда. Изменения в производительности труда относятся к кон¬
кретному, полезному труду, — именно поэтому эти изменения
отражаются не на стоимости товаров, а на количестве или «объ¬
еме» производимых потребительных стоимостей. В одно и то же
время производится одна и та же стоимость — это незыблемый
закон, — но в одно и то же время можно произвести разное
количество потребительных стоимостей. Поэтому труд сразу вы¬
ступает и как мера стоимости, и как специфицирующая мера
стоимости.
В этом факте замечательно проявляется диалектика внут¬
реннего и внешнего, тот механизм, посредством которого осу¬
ществляется определяющее значение внутреннего в этом взаи¬
модействии. Рассмотрение этого механизма можно окончатель¬
но выразить следующими словами Гегеля: «В нечто, поскольку
оно есть мера внутри себя, происходит извне некоторое изме¬
нение его качества; оно не принимает оттуда арифметического
множества. Его мера этому противодействует, держится по от¬
ношению к множеству как интенсивное и вбирает его своеоб¬
разным способом; она изменяет положенное извне изменение,
делает из этого определенного количества некоторое другое и
являет себя через эту спецификацию для-себя-бытием в этой
внешности»*.
Специфицирующая мера есть шаг вперед по отношению к
мере вообще: труд как мера стоимости есть лишь мера товара
«в себе»; однако товар имеет не только внутреннее, но и внеш¬
нее существование, — поскольку труд как мера стоимости бе¬
рется также в его отношении к «внешности», т. е. как специфи¬
цирующая мера, то в этом единстве своего внутреннего и внеш¬
него существования труд как мера выступает в более полном
его значении, как «для-себя-бытие», как реальная мера.
Специфицирующее действие меры есть реализация внутрен¬
ней меры, или, как-выражается Гегель, выход ее в существова¬
ние, в мир непосредственно воспринимаемых внешних отноше¬
ний и связей. До сих пор мы говорили об этой .реализации меры
в самом простом смысле, у нас шла речь лишь о прямой специ¬
фикации, о прямом отношении между изменениями во внутрен¬
ней и внешней количественной определенности товаров, причем
речь шла о данном определенном товаре й его мере.
Но в действительной жизни нет изолированных товаров, —
жизненный смысл товаров как раз и состоит в том, что они
обмениваются, т. е. ведут «общественную жизнь», связаны со
множеством других товаров. Каждый из этих других товаров
тоже имеет свою внутреннюю меру, т. е. свою стоимость, а так¬
1 Гегель. Наука логики. Книга первая, ст. 393.
204

же свою внешнюю количественную определенность. Стало быть,
отношение между товарами представляет собой отношение
между мерами. А раз это так, то мы вынуждены считаться не
только с той спецификацией меры, которая происходит в каж¬
дом отдельном товаре, но и с взаимной спецификацией разных
мер. Такое усложнение анализа связано с тем, что происходит
дальнейшая реализация меры, ее выход во внешнее сущест¬
вование; во взаимной спецификации мер мы увидим сочетание
всех видов отношения между внутренней и внешней количест¬
венной определенностью товаров, — не только прямое, но и
обратное, а также степенное. И чем шире будет область ис¬
следуемых связей, чем более сложными и переплетенными бу¬
дут рассматриваемые отношения, тем яснее будет становить¬
ся, что в основе всех этих связей и отношений лежит труд в
качестве внутренней меры стоимости всего мира товаров.
Маркс пишет: «Мы видели, что меновая стоимость товара
изменяется -вместе с количеством непосредственно заключенно¬
го в нем рабочего времени. Реализованная, т. е. выраженная в
потребительных стоимостях других товаров, его меновая стои¬
мость должна зависеть также от отношения, >в котором изме¬
няется рабочее время, затрачиваемое на производство всех дру¬
гих товаров» *.
Еще в самом начале анализа товара Маркс, как мы виде¬
ли, говорил о кажущейся случайности и полной относительно¬
сти меновых пропорций, учитывая изменчивость условий, в
которых производятся товары. Однако Маркс доказал затем,
что за этой случайностью и относительностью меновых про¬
порций и в основе их находится внутренний, постоянный и не¬
обходимый фактор — стоимость. Дальнейшая задача заклю¬
чается в том, чтобы объяснить, как сочетаются два противо¬
положных свойства менового отношения — его изменчивость
и постоянство, случайность и необходимость. Это единство
двух противоположных свойств дано в реальной мере — в
единстве внешнего количественного отношения, или внешней
меры, о внутренней имманентной мерой товаров.
Проблема сводится к рассмотрению отношения между сто¬
имостью товаров, с одной стороны, и «относительным выра¬
жением величины стоимости» — с другой, в условиях, когда
изменяется производительность труда, затрачиваемого на то¬
вары, состоящие в меновом отношении. Сначала рассматри¬
ваются отношения только между двумя товарами. В общем,
все- разнообразие зависимостей между внутренней мерой и
внешним количественным отношением двух товаров может
быть сведено к четырем типам зависимостей.
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 26.
205

1.	Если стоимость А изменяется, а стоимость В остается
неизменной, тогда относительная стоимость А повышается и
падает прямо пропорционально изменениям стоимости А;
2.	Если стоимость А остается неизменной, а стоимость В
изменяется, тогда относительная стоимость А повышается
или падает в отношении, обратном к изменению стоимости В.
3.	Если стоимости А и В изменяются одновременно в од¬
ном и том же направлении и в одной и той же пропорции, то
относительные стоимости А и В остаются неизменными, и из¬
менение их стоимости может быть обнаружено лишь в сравне¬
нии с каким-нибудь третьим товаром, стоимость которого ос¬
тается неизменной.
4.	Стоимость А и В увеличивается или уменьшается, но
не в одинаковой степени для обоих или же в противополож¬
ном направлении и т. д. «Влияние всех возможных комбина¬
ций подобного рода на относительную стоимость товара оп¬
ределяется просто применением отдельных случаев I, II и
III» 1.
Случай I наиболее простой. Так как здесь относительная
стоимость А изменяется пропорционально изменению стоимо¬
сти этого А, то спецификация относительной стоимости А его
внутренней меры заметна с первого взгляда. Это — случай
прямого отношения между внутренней мерой и внешним ко¬
личественным отношением. Более сложен случай II: здесь от¬
носительная стоимость А изменяется, несмотря на то, что его
стоимость остается неизменной. Больше того, здесь обнару¬
живается зависимость А не от его собственной внутренней ме¬
ры, а от меры другого товара (В) —мера А специфицирует¬
ся мерой В. Это — случай обратного отношения: изменение
относительной стоимости Л.обратно пропорционально измене¬
нию стоимости В.
На первый взгляд может показаться, что в случае II под¬
рывается принцип зависимости меновой стоимости от стоимо¬
сти, т. е., что в этом случае отсутствует спецификация меры.
На самом деле это не так: зависимостью относительной стои¬
мости А от стоимости В еще больше подчеркивается специфи¬
цирующее, регулирующее значение стоимости как меры. Об¬
ратное отношение относительной стоимости А к стоимости В
есть результат именно того, что у самого А имеется прямое,
отношение между его стоимостью и относительной стоимо¬
стью. Увеличение стоимости В в отношении равносильно
•уменьшению стоимости А.
В связи с этим Маркс пишет: «Сравнивая различные слу*
чаи I и II, мы находим, что одно и то же изменение вели¬
чины относительной стоимости может вызываться совершенно
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 61.
206

противоположными причинами. Так, из уравнения 20 аршин
холста = 1 сюртуку уравнение 20 аршин холста = 2 сюрту¬
кам может получиться или потому, что стоимость холста уд¬
ваивается, или потому, что стоимость сюртука падает наполо¬
вину; с другой стороны, уравнение 20 аршин холста = 1/s
сюртука получается из того же первоначального уравнения
или потому, что стоимость холста падает наполовину, или
потому, что стоимость сюртука повышается вдвое»1.
Случай III наиболее сложен. В этом случае, в связи с тем,
что изменение стоимости Л и В совершенно одинаково, это
изменение остается незаметным, скрытым, — оно не отража¬
ется на самом внешнем количественном отношении между А
и В. Стоимость изменяется, а относительная стоимость неиз¬
менна: это противоречит исходному положению о специфици¬
рующей мере, о зависимости внешних изменений от внутрен¬
них изменений. Однако эта независимость только кажущаяся.
Относительная стоимость А и В только в конечном счете
оказывается не изменившейся. На самом деле, если бы изме¬
нение стоимости А и В происходило согласно условию задачи
в одном и том же направлении и в одной и той же пропорции,
чо не одновременно, а поочередно, то это были бы поочередно
случаи I и II, когда изменение относительной стоимости Л то
зависит от изменения своей собственной стоимости, то от изме¬
нения стоимости В (в обратном отношении). Но так как в слу¬
чае III стоимость А и стоимость В изменяются одновременно,
то скрытые в ней варианты I и II уравновешивают друг друга,
из-за чего их относительная стоимость остается неизменной.
Эта последняя форма взаимной спецификации мер соот¬
ветствует степенному отношению. В самом деле: количествен¬
ное отношение .между двумя мерами (А и В) имеет здесь по¬
стоянный показатель, который напоминает число, возведен¬
ное в степень, многократно умноженное само на себя. В слу¬
чае III относительная стоимость А и относительная стоимость
В не остаются неизменными: здесь есть изменение, но
степенное; ртношение остается внешне тем же самым только
с точки зрения его числового показателя, но в качественном
смысле здесь имеют место очень существенные и глубокие
изменения. Постоянством показателя отношения при парал¬
лельном изменении стоимости А и В подчеркивается законо¬
мерность отношения.
Для понимания случая III и вместе с этим вообще значе¬
ния категории меры при взаимной спецификации мер большой
интереа представляет один отмеченный Марксом факт из ис¬
тории экономической жизни человеческого общества. Такие
жизненно важные потребительные стоимости, как золото, се¬
1 К. Маркс, т. I, стр. 60—61.
207

ребро, медь, железо, пшеница, рожь, ячмень, овес и т. п., об¬
наруживают поразительную особенность. Несмотря на то, что,
с изменением производительности труда, стоимость этих ве¬
щей в разные исторические периоды многократно изменялась,
отношение между их стоимостями сохраняло известное посто¬
янство. Если между соответствующими стоимостями и не бы¬
ло строго неизменного числового соотношения, то все же сох¬
ранялось общее соотношение восходящего или нисходящего
порядка. Из этого факта Маркс делает вывод, что развитие
производительных сил во все исторические периоды равномер¬
но или почти равномерно влияло на стоимости жизненно
важных продуктов, т. е., что здесь имеется некоторая общест¬
венная закономерность1.
Упомянутые потребительные стоимости, говорит Маркс,
составляют ряд мер, ряд «специфических меновых стоимостей»,
а наличие ряда свидетельствует о существовании в его основе
особого качественного фактора. Но аналогично и случай III
взаимной спецификации мер может рассматриваться как тако¬
го рода ряд отношений, имеющих один и тот же показатель, од¬
ну и ту же качественную основу.
Случай IV, когда изменения А и В совершаются в самых
различных направлениях и пропорциях, не представляет чего-
либо оригинального. Маркс подчеркивает, что влияние всех
возможных комбинаций с изменениями стоимостей соотнося¬
щихся товаров в общем и целом сводится к случаям I, II и III,
относительно которых уже была доказана закономерность дей¬
ствия специфицирующей меры и взаимной спецификации мер.
Из рассмотренных выше четырех случаев или типов специ¬
фикации меры и взаимной спецификации· мер следует, однако,
не только тот вывод, что характер внешних количественных от¬
ношений между вещами определяется их внутренними мера¬
ми, но также еще одно в высшей степейи важное положение.
Дело в том, что изменения величин стоимостей товаров, на¬
ходящихся в отношении, хотя и отражаются в изменениях их
относительных стоимостей, но это отражение осуществляется
не точно, не просто и не вполне ясно. Существует известное
несоответствие между двумя рядами изменений: относительная
стоимость данного товара может изменяться, хотя его стои¬
мость «е изменилась; его относительная стоимость может не·
измениться, хотя его стоимость изменилась и т. д.
Мы знаем теперь, что указанное несоответствие есть ре¬
зультат взаимной спецификации мер и является блестящим до¬
казательством существования меры как закономерности. Одна¬
ко такое несоответствие может послужить основанием и для
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 24..
208·

противоположного вывода, для попытки опровергнуть закон
стоимости, его регулирующее значение.
Маркс цитирует вульгарного экономиста Бродхерста: «До¬
пустите только, что А падает потому, что В, на которое оно об¬
менивается, повышается, причем, однако, иа А затрачивается
не меньше труда, чем раньше, и ваш всеобщий принцип стои¬
мости терпит крушение... Раз мы допустили, что стоимость В
по отношению к А падает вследствие того, что стоимость А по
отношению кВ возрастает, то мы тем самым уничтожаем ту
почву, на которой Рикардо воздвигает свое великое положе¬
ние, что стоимость товара всегда определяется количеством
воплощенного в нем труда...» *.
Ответ Маркса весьма показателен для диалектического по¬
нимания связи между внутренней мерой и специфицирован¬
ным этой мерой внешним количественным отношением. Маркс
иронизирует: «Г-н Бродхерст мог бы с таким же правом ска¬
зать: присмотритесь к числовым отношения 10/20,	10/50,
10/100 и т. д. Число 10 остается неизменным, и, несмотря на
это, его относительная величина, его величина по отношению
к знаменателям 20, 50, 100 и т. д., постоянно убывает. Следова¬
тельно, рушится великий принцип, согласно которому величи¬
на целого числа, например 10. «регулируется» количеством
содержащихся в нем единиц»2.
Из рассмотренного ясно, что диалектика не ограничивается
признанием зависимости внешнего от внутреннего, — она тре¬
бует также понимания того, что эта зависимость сложна, что
она обнаруживается лишь в конечном счете и что ее осущест¬
вление связано с противоречащими ей отклонениями.
Ясна также необходимость различать простую меру от ре¬
альной меры. Последняя включает в себя сложные внешние
отношения, специфицируемые внутренними отношениями. Тот
факт, что реально мера усложняется, модифицируется, сопро¬
вождается отклонениями, не может, как мы видели, служить ос¬
нованием для отрицания ее значения. Если бы сущность и
внутренняя мера вещей обнаруживалась непосредствен¬
но и явно, то не нужна была бы наука, смысл которой как раз
и заключается в раскрытии внутренних и существенных свя¬
зей во внешнем и через внешнее. Маркс писал об этом:
«...Вульгарный экономист думает, что делает великое от¬
крытие, когда он раскрытию внутренней связи гордо противо¬
поставляет тот факт, что в явлениях вещи иначе выглядят. И
выходит, что он... пресмыкается перед видимостью, принимает*
видимость за конечное. К чему же тогда вообще наука».3
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 61.
2	Там же, стр. 62.
3	К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма о «Капитале», стр. 161.
См. так>. 4 стр. 120.
14. Зак. 7514.	209

Исследование логики Маркса позволяет .нам понять юе толь¬
ко то, что необходимо искать внутренние основания для объ¬
яснения внешних отношений, .но и то также, что сами внутрен¬
ние основания, в свою очередь, оказываются зависящими от
обоснованных ими внешних отношений.* Труд есть внутренняя
мера величины стоимости товаров, их общественная субстан¬
ция; эта роль труда как внутренней меры продуктов труда име¬
ет место всегда, при любой общественной форме, «о труд вы¬
ступает в форме стоимости только в обществе товаропроизводи¬
телей. Стоимость есть внутренняя сущность товаров, их осно¬
вание, поскольку она есть труд (застывший, овеществленный).
То, что труд делается здесь стоимостью, зависит от ха¬
рактера внешних отношений, а именно от того, что это — то¬
варные отношения.

Глава УШ
РАЗВИТИЕ ФОРМЫ СТОИМОСТИ И РЕАЛЬНОЙ МЕРЫ
ТОВАРОВ. КАТЕГОРИИ: ЕДИНИЧНОЕ,
ОСОБЕННОЕ И ВСЕОБЩЕЕ
1.	Объективный смысл и логическое значение развития формы
стоимости
В шестой и седьмой главах форма и мера стоимости были
рассмотрены в том виде, как они представлены в простой фор¬
ме стоимости. Этого было достаточно для выяснения самой об¬
щей диалектики формы и содержания, а также для самого об¬
щего выяснения категории меры. Теперь те же категории, эко¬
номические и логические, должны быть рассмотрены в разви¬
тии, т. е. с более широкой и поэтому также с более глубокой
точки зрения. Анализ переходов от простой или единичной фор¬
мы стоимости к особенной или развернутой и затем — 'Ко все¬
общей и денежной форме стоимости дает для этого -неоцени¬
мый по своему логическому значению материал.
Прежде всего должен быть понят объективный обществен¬
ный смысл развития формы стоимости. Должен быть выяснен
показатель или критерий этого развития, позволяющий сравни¬
вать между собой разные его ступени — низшую, среднюю и
высшую.
Показатель или критерий развития формы в самом общем
виде сформулирован в резюмирующей части анализа этого
развития, б заключительной характеристике всеобщей формы
стоимости.
«Таким образом, — заключает Маркс, — труд, овеществлен¬
ный в товарной стоимости, получает не только отрицательное
выражение -как труд, от которого отвлечены все конкретные
формы и полезные свойства действительных видов труда, но
отчетливо выступает и его собственная положительная при¬
рода. Последняя состоит в том, что все действительные ви¬
ды труда сведены к общему для них характеру человеческого
ггруда, к затрате человеческой рабочей силы.
211

Всеобщая форма стоимости, которая представляет продук¬
ты труда просто в виде сгустков лишенного различий человече¬
ского труда, самим своим построением показывает, что она
есть общественное выражение товарного мира. Она раскрывает,
таким образом, что в пределах этого мира всеобщечеловече¬
ский характер труда образует его специфический обществен¬
ный характер»1.
Здесь, прежде всего, представляет громадный интерес сопо¬
ставление «отрицательного» и «положительного» понимания
абстрактного труда. На более элементарных стадиях своего-
развития форма и мера стоимости соответствуют таким обще¬
ственным формам, где абстрактный труд выступает еще, так
сказать, «идеально», а не реально, только как отвлечение от
конкретных видов труда, как отрицание этой их частной и осо¬
бенной конкретности. Что касается всеобщей формы и меры
стоимости, то они становятся возможными только в таких обще¬
ственных условиях, когда имеет .место фактическое безразли¬
чие к определенному виду труда, когда ни один из видов труда
не преобладает над другими и когда индивидуумы легко пе¬
реходят от одного вида труда к другим. Иначе говоря, «поло¬
жительная природа» абстрактного труда становится реально¬
стью в капиталистическом обществе, развившем товарное
производство до высших его пределов.
Эта же мысль, но в историческом плане, была -высказана
еще во «Введении» к работе Маркса «К критике политической
экономии»: «Таким образом, лишь здесь абстрактная категория
«труда», «труда вообще», тдуда sans phrase, этот исходный
пункт современной экономической науки, становится практиче¬
ски истинной... -Простейшая абстракция.., которая выражает
древнейшее отношение, имеющее силу для всех общественных
форм, выступает, однако, в этой абстракции практически ис¬
тинной только как категория наиболее современного общест¬
ва» 2.
«Труд здесь, не только в категории, но и в действительно¬
сти стал средством создания богатства вообще...»3.
Эта мысль Маркса становится яснее, если вдуматься во
вторую половину его характеристики всеобщей формы стоимо¬
сти. Маркс обращает внимание на построение, на характерную
структуру всеобщей формы стоимости, а именно на то, что в·
ней особенно -выпукло выступает общественный характер как
самой этой -формы, так -и выражаемого ею содержания.
Суть дела заключается в установлении различия между дву¬
мя аспектами рассмотрения «труда вообще» — как всеобщече¬
1 К. Маркс. Капитал, I, стр. 73—74.
* К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 218.
3 Там же.
212

ловеческого и затем как специфически общественного труда, —
только поняв это различие, мы получаем возможность проник¬
нуть в ход мыслей Маркса. Труд как всеобщечеловеческая ка¬
тегория и есть, как говорилось выше, «отрицательное выраже¬
ние» труда как такового, отвлечение от какой бы то ни было
специфичности и конкретности, — это содержание, взятое в его
абсолютном безразличии к форме, содержание, которое име¬
ет место в любой форме. Напротив, абстрактный труд, рассмат¬
риваемый со стороны его специфически общественного характе¬
ра, обязательно связан с одной определенной общественной
формой, — в данном случае содержание имеет смысл тогда,
когда оно имеет только данную, капиталистическую общест¬
венную форму.
Таким образом, объективный смысл развития формы стои¬
мости, критерий ее развития состоит в том, что эта форма де¬
лается все более приспособленной для выражения труда, стои¬
мости как специфической общественной категории. С логиче¬
ской точки зрения интерес состоит здесь в том, чтобы иссле¬
довать, каким образом развитие содержания (труда, стоимо¬
сти) сопровождается соответствующим развитием формы
(меновой стоимости товаров).
Различие между двумя аспектами «труда вообще» имеет, од¬
нако, не только тот смысл, что в одном случае речь идет о со¬
держании, безразличном к форме, а во втором—о специфиче¬
ски оформленном содержании, о единстве содержания с опре¬
деленной формой. Другой важный смысл этого различия рас¬
крывается под углом зрения категорий общее — особенное—
единичное. Анализ развития формы стоимости в «Капитале»
представляет собой замечательный образец исследования
диалектики общего—особенного—единичного. В. И. Ленин, чи¬
тая «Науку логики» Гегеля, между прочим, отмечает, что ана¬
лиз заключений у Гегеля (Е.—В.—А., единичное, особое, все¬
общее...) напоминает о подражании Гегелю у Маркса в I гла¬
ве ·.
Для более глубокого исследования диалектики единич¬
ного — особенно — всеобщего в 'анализе формы и меры сто¬
имости, как она 'представлена в первой главе «Капитала», не¬
обходимо предварительно остановиться на особенностях ана¬
лиза этой проблемы в «К критике политической экономии».
'Как говорилось, анализ развития меры и формы стоимости
в «Капитале» показывает, как постепенно, в переходах от еди¬
ничной формы стоимости к особенной и от особенной ко всеоб¬
щей, вое полнее сказывается общественный, содержательный
характер формы <и реальной меры. В «К критике политической
экономии» это стремление Маркса к выяснению общественно¬
1 См. В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 169.
213

го содержания формы и меры стоимости особенно хорошо вид¬
но, так как форма стоимости анализируется там сразу как выс¬
шая, всеобщая форма. Остановимся в связи с этим на перепис¬
ке Маркса и Энгельса по этому вопросу.
В письме к Марксу от 16 июня 1867 г. Ф. Энгельс высказал
свое отношение к первым листам рукописи «Капитала», при¬
сланным ему Марксом на отзыв. Энгельс особенно останавли¬
вается на проблеме формы стоимости. В связи с этой последней
он писал:
«По сравнению с прежним изложением (Дункер *) сделан
очень значительный шаг вперед в смысле остроты диалектиче¬
ского развития, но само изложение некоторых мест правится
мне больше в прежнем виде... Но этого уже нельзя изменить,
и кто способен мыслить диалектически, тот поймет»2.
Ответ Маркса на это письмо имеет громадное значение для
понимания того шаГа вперед в отношении глубины анализа
формы стоимости, который сделан в «Капитале» после «К кри¬
тике политической экономии» в .его учении о развитии формы
стоимости. «...Этот раздел слишком важен для всей книги. До
сих пор господа экономисты проглядели чрезвычайно простую
вещь, а именно, что форма: 20 аршин холста равны 1 сюртуку,
есть лишь неразвитая основа формы: 20 аршин холста равны
двум фунтам стерлингов; что, таким образом, простейшая
форма товара, в которой его стоимость выражена еще не в
виде отношения ко всем другим товарам, но лишь в виде от¬
личия от его собственной натуральной формы, заключает в
себе всю тайну денежной формы, и тем самым в зародыше—
тайну всех буржуазных форм продукта труда. В первом из¬
ложении (Дункер) я избегаю трудности развития тем путем,
что собственно анализ выражения стоимости даю только тог¬
да, когда это выражение выступает в развитом виде, как де¬
нежное выражение»3.
Маркс, как мы видим, указывает на то, что в «К критике...»
он еще избегает «трудности развития» тем, что форму стоимости
(«выражение стоимости») он берет там в ее самом разрктом
виде, в то время как в «Капитале» проблема формы ставится
и анализируется уже начиная с простого менового отношения
между двумя товарами, как проблема развития противопо¬
ложности, противоречия между стоимостью и потребительной
стоимостью товара.
Поэтому в «Капитале», как мы дальше увидим, развитие
формы стоимости анализируется параллельно с развитием ме¬
ры стоимости. Между тем в «К критике...» вопр'ос ставится не¬
1	В переписке Маркса и Энгельса под «Дункером» имеется в ви¬
ду «К критике политической экономии», изданная Дункером.
2	К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма о «Капитале», сгр. 114.
3	Там же, стр. 115.
214

сколько проще, так как там говорится о ступенях в развитии
меры стоимости, в то время как форма стоимости берется как
ютовая всеобщая форма. Это, с одной стороны, недостаток «К
критике...», но, с другой, этот недостаток позволяет нам более
ясно представить себе развитие меры стоимости как таковой.
Проанализировав это, нам легче будет потом понять то сов¬
местное, переплетенное развитие меры стоимости и формы сто¬
имости, как оно выступает в «Капитале».
2.	Развитие меры стоимости и диалектика единичного—
особенного—всеобщего в «К критике политической экономии»
Для понимания этого анализа надо прежде всего обратиться
к тем трем «основным пунктам», которых, с точки зрения
Маркса следует придерживаться, чтобы уяснить себе смысл
определения стоимости товаров рабочим временем. Маркс
имеет в виду: 1) сведение труда к простому, «бескачествеи-
ному» труду; 2) специфический способ, посредством которого
«бескачественный» труд оказывается «е просто общечеловече¬
ским, а общественным трудом; и, наконец, 3) различие между
абстрактным и конкретным трудом, двоякий характер труда.
Нас в данном случае особенно интересует второй из этих
пунктов, так как именно здесь стоит вопрос о переходе в анали¬
зе от «всеобщечеловеческого» к «специфически общественному»
труду. Конечно, надо иметь в виду, что второй пункт взаимо¬
связан с другими двумя пунктами, к которым Маркс привлека¬
ет внимание читателя.
Сведение всех видов труда к абстрактному («бескачествен-
ному») труду есть абстракция, умственная операция, но она
есть выражение и отражение соответствующего объективного
процесса. «...Это — абстракция, которая в общественном про¬
цессе производства совершается ежедневно»1. «Эта абстрак¬
ция всеобще человеческого труда существует в среднем труде,
который в состоянии выполнять каждый средний индивидуум
данного общества...»2
Таким образом, в «К критике...» с самого начала анализа
сопоставляются два аспекта «труда вообще» и говорится, что·
реально всеобщечеловеческий характер труда существует толь¬
ко в качестве общественной категории. Одновременно выяс¬
няется единство единичного и общего. Всеобщее есть единичное,
но среднее единичное; не всеобщечёловечеакое среднее единич¬
ное, а среднее для данного общества.
«...В меновой стоимости рабочее время отдельного индиви¬
дуума выступает непосредственно как всеобщее рабочее время,.
1 К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 15.
* Там же.
215·

и этот всеобщий характер обособленного труда — как его об¬
щественный характер... Это — рабочее время отдельного ли¬
ца, его рабочее время, но только как общее всем рабочее вре¬
мя, для которого поэтому безралично, чьим именно рабочим
временем оно является»
Получается так, как если бы различные индивидуумы соеди¬
нили свое рабочее время в единую совокупность общественно¬
го труда, после чего труд каждЬго из этих индивидуумов пред¬
ставлял бы собой только часть этого общественного труда.
Когда рабочее время отдельного человека есть выражение
всеобщего рабочего времени, а всеобщее рабочее время выра-
-жается через рабочее время отдельного лица, тоща продукт
такого рабочего времени представляет собой всеобщий эквива¬
лент. Здесь пока еще любой, каждый отдельный товар рассмат¬
ривается как «всеобщий эквивалент» и все товары эквивалент¬
ны так, как, например, химические эквиваленты2. Только поз¬
же в «К критике...» появляется всеобщий эквивалент как та¬
ковой, как особый товар, выполняющий эту функцию.
Здесь мы подошли к вопросу о «специфическом способе»,
благодаря которому всеобщечеловеческий труд оказывается об¬
щественным трудом, а также о том, что общественный харак¬
тер этого труда есть «специфический вид общественности».
Относительно этого последнего мы читаем: «Условия труда,
создающего меновую стоимость, как они вытекают из анализа
меновой стоимости, суть общественные определения труда или
определения общественного труда, но не просто общественно¬
го, а в особенном роде. Это специфический вид обществен-
-сти» 3.
Специфичность общественного определения труда в обще¬
стве, основанном ма товарном производстве, состоит в том, что
общественный характер труда и вообще сама по себе общест¬
венная связь между отдельными людьми осуществляется бла¬
годаря всеобщему характеру индивидуального труда. О про¬
дукте отдельного человека говорится: «Общественную величи¬
ну он представляет собой лишь как такая всеобщая величи¬
на» 4.
Чтобы пояснить смысл различия между понятиями «общест¬
венная величина» и «всеобщая величина», Маркс сравнивает
характер общественных связей в обществе товаропроизводите¬
лей и при других формах общественной жизни. Так, например,
■в деревеноко-патрмархальном производстве, когда }кенокая
часть семьи пряла, а мужская ткала, в пределах семейных
границ пряжа и холст были общественными продуктами, а
1	К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 17.
*	См. там же, стр. 17 и 20.
3	Там же, стр. 16—17.
*	Там же, стр. 17.
.216

прялсньс и тканье были общественным трудом. Но этот обще¬
ственный характер продукта и труда осуществлялся непо¬
средственно; так как здесь не было обмена, то и не было на¬
добности и объективной необходимости в том, чтобы продук¬
ты выступали в качестве продуктов всеобщего труда. Общест¬
венный характер труда существует, хотя этот труд и не имеет
всеобщего характера.
Далее, Маркс характеризует в этом отношении барщину или
оброк средних веков, которые представляют собой определен¬
ные работы отдельных лиц в их натуральной форме. В этом слу¬
чае общественная связь осуществляется не через всеобщий, а
именно через особенный характер труда.
Наконец, в общинном труде в его первобытной форме во¬
обще не существует частного продукта и частного труда, —
здесь «отдельный труд выступает непосредственно как функция
члена общественного организма»1.
Таким образом, в рассмотренных случаях общественная
связь существует, хотя ни в одном из них она не осуществляет¬
ся через абстрактно всеобщий характер труда. Иначе обстоит
дело, когда труд принимает характер стоимости и выражается
через меновые отношения. Тогда «общественным он становится
благодаря тому, что принимает форму своей непосредственной
противоположности, форму абстрактной всеобщности»2.
В основе рассмотренного анализа лежит диалектическое по¬
нимание единства единичного и общего — единичного в форме
всеобщего и всеобщего в форме единичного. Однако, по мысли
Маркса, это единство остается чисто «теоретическим», декла¬
рированным, не реализованным, пока в отношение между еди¬
ничным и всеобщим не включена категория особенного. Рас¬
смотрим это.
Если взять единичный товар сам по себе, в его непосредст¬
венном виде, то окажется, что он есть «лишь осуществленное
индивидуальное рабочее время особенного содержания, а нё-
всеобщее рабочее время» 3. Практически, т. е. действительно,
на самом деле, единичный труд обнаруживает свой всеобщий
характер лишь в процессе, в процессе обмена. А в процессе об¬
мена и возникает необходимость в учете роли новой категории,
категории особенного.
Дело в том, что товар -может оказаться овеществлением все¬
общего рабочего времени лишь при том условии, если товар этот
полезен, если он есть потребительная стоимость, продукт по¬
лезного, конкретного труда. Это — материальное условие, «ко¬
торое является предпосылкой признания заключенного в това-
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 19.
*	Там асе.
*	Там же, стр. 30.
217

ра.ч рабочего времени всеобщим, общественным»1. Потреби¬
тельная стоимость товара есть его особенность; когда потреби¬
тельная стоимость включается в анализ формы и меры стои¬
мости, то тем самым в отношение «общее—единичное» вклю¬
чается категория особенного.
В процессе обмена обнаруживается противоречие, труд¬
ность. Товар не подлежит обмену, если он не представляет со¬
бой особой потребительной стоимости; но он как потребитель¬
ная стоимость не мог бы быть реализован, если он не пред¬
ставляет всеобщей стоимости. Он должен быть всеобщим и
особенным в одно и то же время. Однако здесь имеет место
противоречие: всеобщность и особенность друг друга исклю¬
чают: о стоимости товара можно говорить только при том
условии, если отвлечься от особенности его потребительной
стоимости; и, обратно, в качестве особой потребительной сто¬
имости товар выступает, если отвлечься от его всеобщего ха¬
рактера стоимости.
Стало быть, проблема сводится к тому, как разрешить это
противоречие. «Возникает вопрос, каким образом непосредст¬
венно представить особенный товар как овеществленное всеоб¬
щее рабочее время или, что то же, каким образом индивидуаль¬
ному рабочему времени, овеществленному в особенном това¬
ре, придать непосредственно характер -всеобщности» 2. Надо
найти ту форму, в которой бы можно было сочетать един¬
ство и противоречие между тремя элементами: индивидуаль¬
ным рабочим временем, всеобщим рабочим временем и особен¬
ным характером товара как продуктом конкретного труда.
Здесь дается то определение эквивалента, которое затем по¬
лучает полное развитие в «Капитале». «Эквивалент есть в сущ¬
ности 'Меновая стоимость одного товара, выраженная в потре¬
бительной стоимости какого-нибудь другого товара»3. Но
здесь, как уже отмечалось, понятие «эквивалент» имеет ско¬
рее смысл меры стоимости, чем формы стоимости:	сначала
это самая простая мера: меновая стоимость одного товара
может быть выражена в определенном количестве потреби¬
тельных стоимостей какого-нибудь другого товара, например,
в уравнении: 1 аршин холста стоит 2 фунта кофе.
Однако в этом уравнении стоимость 1 аршина холста, по¬
скольку холст, как и все другие товары, рассматривается как
«всеобщий эквивалент», не получает еще всеобщего выраже¬
ния. Такое всеобщее выражение или проявление стоимости хол¬
ста дано лишь в бесконечном числе уравнений, в которых стои¬
мость 1 аршина холста выражена через ее приравиание к оп-
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 30.
* Там же, стр. 33.
3 Там же, стр. 24,
218

рсделенным количествам потребительных стоимостей всех дру¬
гих товаров. «Только в сумме этих уравнений или в совокупно¬
сти различных пропорций, в которых данный товар обмениваем
на каждый другой товар, этот товар находит «счерпывающее
выражение как всеобщий эквивалент»
Далее следует очень интересная математическая операция,
состоящая в преобразовании суммы уравнений в бесконечный
ряд.
1	аршин	холста	=	Ч: фунта чая,
1	аршин	холста	=	2 фунтам кофе,
1	аршин	холста	=	8 фунтам хлеба,
1	аршин	холста	=	б аршинам ситца: —
преобразовано в ряд: 1 аршин холста = '/в фунта чая -г *·'
фунта кофе + 2 фунта хлеба + 1*/г аршина ситца.
Если же иметь в виду, что холст может выражать свою сто¬
имость в бесконечном количестве других товаров, то «этот ряд
в сущности бесконечен, так как круг товаров никогда оконча¬
тельно не замкнут, а постоянно расширяется»2. Уже сама по
себе бесконечность этого ряда мер, измеряющих стоимость хол¬
ста, свидетельствует о том, что этот особенный товар содержит
ч себе всеобщность.
Далее следует знаменитое умозаключение: «Но если, таким
образом, один товар измеряет свою меновую стоимость потре¬
бительными стоимостям» всех других товаров, то, обратно, ме¬
новые стоимости всех других товаров измеряются потребитель¬
ной стоимостью этого, измеряющегося в них, товара» 3. Это
положение подкрепляется ссылкой на замечание Монтанари:
«Еще одно свойство меры заключается в таком отношении
с измеряемыми вещами, что измеряемая вещь некоторым
образом становится мерою измеряющей вещи» *.
Мера, таким образом, оказывается двусторонней: каждый
товар заключает в себе всеобщее рабочее время и измеряет его
последовательно во всех остальных товарах, через их особые
потребительные стоимости; и обратно — стоимости всех дру¬
гих товаров измеряются посредством определенного количест¬
ва потребительных_стоимостей этого одного исключительного
товара.
На этой стадии изложения Маркс -не .выделяет еще окон¬
чательно такой исключительный товар, который бы только один
служил в качестве всеобщей меры стоимости -всех остальных
товаров, каждый из товаров может быть и рядовым, и исклю¬
чительным: «Но, как меновая стоимость, кажщый товар есть как
'К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 25.
*	Там же.
8 Там же.
4 Там же.
219

исключительный товар, который служит общей мерой меновых,
стоимостей всех других товаров, так, с другой стороны, он толь¬
ко один из'Мношх товаров, в совокупном кругу которых каждый
другой товар непосредственно выражает свою меновую стои¬
мость» 1.
На последующей стадии анализа картина меняется. Опера¬
ция обращения ряда уравнений, в результате которого выяс¬
няется, что все товары измеряют свою стоимость в одном ис¬
ключительном товаре, становится теперь уникальной: функция
всеобщего эквивалента не может уже больше переходить пооче¬
редно к каждому товару, но окончательно закрепляется за од¬
ним единственным товаром. «Теперь бесконечный ряд уравне¬
ний, бесконечное их множество, в которых выражалась меновая
стоимость каждого товара, сжимается в одно единственное
уравнение, состоящее из двух членов» 2.
Если таким уникальным, исключительным товаром являет¬
ся, например, холст, то теперь не нужно соотносить стоимо¬
сти всех товаров с потребительными стоимостями всех дру¬
гих товаров, а достаточно любой товар соотнести только с
холстом, чтобы этим самым, через посредство холста этот то¬
вар оказался в отношении со всем миром товаров.
Теперь стоимостная связь между всеми товарами осуществ¬
ляется в форме холста, в форме определенного количества од¬
ного и того же предмета. Таким образом, всеобщее рабочее вре¬
мя представляется как особая вещь, как товар, существующий
наряду со всеми другими товарами и вне их всех3.
Товар — всеобщий эквивалент, например, холст,—удваива¬
ет свою потребительную стоимость: во-первых, он имеет особую-
потребительную стоимость в качестве просто холста как хол¬
ста, но, во-вторых, он является всеобщей потребительной стои¬
мостью, предметом всеобщей потребности.
Вторая, всеобщая потребительная стоимость холста как все¬
общего эквивалента имеет формальный характер, чисто функ¬
циональное значение, наряду с реальным, материальным значе¬
нием собственной особенной потребительной стоимости. Потре¬
бительная стоимость всеобщего эквивалента в ее двойном, т. е.
в материальном и формальном значен-ии, представляет собой то
особое звено, в котором завязан узел индивидуального и все¬
общего труда, это особенное единство единичного и всеобщего.
«...В этом одном товаре, — говорит Маркс, — разрешается
противоречие, которое заключает в себе товар как таковой,
именно: быть особенной потребительной стоимостью и ©месте
с тем всеобщим эквивалентом, а поэтому и потребительной
1	К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 26.
2	Там же, стр. 34.
4	См. там же. Выделено нами. — Л. М.
220

стоимостью для всех, всеобщей потребительной стоимо¬
стью...» ‘.
Итог всего анализа заключается в том, что теперь, когда
функция всеобщего эквивалента закреплена за одним единст¬
венным особым товарным гадом, окончательно выяоняется, что
всеобщий характер труда, лежащий в основании стоимости,
есть не просто абстракция, а общественный результат самого
процесса обмена.
Как можно было убедиться, в «К критике политической эко¬
номии» проблема формы стоимости поставлена только в самом
общем виде, — она здесь скорее поставлена как проблема не
формы, а меры стоимости: какими свойствами должна обладать
внешняя мера стоимости товаров для того, чтобы 'наиболее
адекватно выразить общественный характер труда как их им¬
манентной меры.
Иначе обстоит дело в «Капитале», как об этом уже говори¬
лось в связи с письмом Маркса. Развитие меры стоимости здесь
дано в связи с развитием формы стоимости. Особенно харак¬
терно то, что здесь уже с самого начала во весь рост поставлен
вопрос о сопоставлении двух полюсов в форме стоимости —
относительной и эквивалентной формы. Здесь, как отмечает
Маркс, стоимость товара выражена «еще не в виде отношения
•ко всем другим товарам, но лишь в виде отличия от его соб¬
ственной натуральной формы...». Развитие анализа в «Капита¬
ле» дано и как прогрессирование всеобщности меры, и как раз¬
витие «отрыва», «отделения» потребительной стоимости от сто¬
имости, как развитие формального (функционального) отноше¬
ния. Подробно это рассматривается в следующем параграфе.
3.	Ступени развития меры и формы стоимости в «Капитале»
Развитие меры и формы стоимости проходит через четыре
ступени, которые соответственно обозначаются Марксом фор¬
мами I, II, III, IV Форма I называется «простой, отдельной
или случайной формой стоимости»; форма II — «полной, или
раззернутой формой стоимости»; форма III — .«всеобщей фор¬
мой стоимости» и, наконец, форма IV — «денежной формой
стоимости». Так как денежная форма стоимости есть лишь ва¬
риант всеобщей формы стоимости, то все'внимание прежде
всего должно быть привлечено к переходам от I ко II и от II к
III формам стоимости.
Впоследствии мы увидим, что существует известная парал¬
лель между этими тремя ступенями в развитии формы стоимо¬
сти и гегелевским учением о развитии реальной меры. Анализи-
К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 35—36.
221

рун отношение между мерами, Гегель рассматривает три по¬
следовательно усложняющиеся фазы этого отношения. Сначала
идет отношение между двумя мерами, затем — мера как ряд.
мер и, наконец, так называемое «избирательное средство»,
-всеобщая мера.
Исходя (преимущественно из отношений меры, характерных
для химии и музыкальной гармонии, Гегель исследует ту «логи¬
ку» реальной меры, которая впоследствии более глубоко и де¬
тально разрабатывается в «Капитале» на более сложном ма¬
териале экономических отношений. Громадный шаг вперед,
сделанный Марксом в разработке категории меры, заключает¬
ся в том, что развитие категории меры о« берет в связи с раз¬
витием категории формы1.
Как известно, простая форма стоимости представляет собой
зародышевую форму, «разгадку» денежной, т. е. всеобщей фор¬
мы стоимости. Уже ори анализе простой формы стоимости вы¬
ясняется, что форма стоимости, независимо от степени ее общ¬
ности (всеобщности), обладает определенными свойствамиюна
складывается из двух частных форм—относительной и эквива¬
лентной; она представляет собой определенный способ выраже¬
ния содержания (стоимости) посредством «отражения» содер¬
жания в вещественном «зеркале» 'потребительной стоимости
эквивалента; ее анализ показывает, что -не содержание (стои¬
мость) зависит от формы (формы стоимости), а наоборот·— ха¬
рактер формы определяется характером содержания, хотя, с
определенной точки зрения, содержание выступает в качестве
формы, а форма в качестве содержания.
Все эти свойства формы стоимости затем имеют место в со¬
ответственно более сложном виде, в последующих формах сто¬
имости, оо мере того, как будет расширяться сфера связей и
отношений между товарами.
То же самое надо сказать о тех важных свойствах катего¬
рии меры, которые выяснились при анализе простой формы сто¬
имости. Мы уже видели громадное значение специфицирующей
меры, специфицирования внешнего (меновой стоимости) внут¬
ренним (стоимостью), а затем также могли убедиться в значе-:
1	В гегелевской «Науке логики» категории распределены между
разными ступенями познания. Качество, количество и мера относятся
к бытию; форма, содержание, субстанция, причина — к сущности;
всеобщее, особенное, единичное — к понятию. Между тем в позна¬
нии, как и в самой действительности, все -категории переплетены. У
Гегеля встречаются только намеки на такое переплетение.
Маркс сделал громадный шаг вперед в понимании связи между
категориями, показав в «Капитале», что и в сущности действуют ка¬
тегории качества, количества и меры, а также, что категории фор¬
мы и содержания, всеобщего, особенного и единичного необходимо
включаются в анализ всех остальных категорий — качества, коли¬
чества, меры и т. д.
222

пип взаимной спецификации при отношении двух мер, что объ¬
яснило нам возможность отклонений меновой стоимости от
стоимости (в перспективе — отклонение цены от стоимости).
Показав, что в простой форме стоимости имеют место в «за¬
родышевом» вше все свойства денежной формы, Маркс затем
исследует «недостатки» простой формы, которая, «лишь прой¬
дя ряд метаморфоз, дозревает до формы цены» ‘.
Первая (I) форма стоимости характеризуется трояко: как
простая, как отдельная или единичная, и наконец, как случай¬
ная.
Простой характеризуется относительная, а единичной —
•эквивалентная форма стоимости в форме I. «Простой относи¬
тельной форме стоимости одного товара соответствует отдель¬
ная эквивалентная форма другого товара» 2.
Дело в том, что в уравнении «20 аршин холста = 1 сюрту¬
ку» мы имеем на обоих полюсах по одному товару — холст и
сюртук. Это обстоятельство для товара, находящегося в отно¬
сительной форме, характеризуется как простота, — простота
формы в данном случае заключается в том, что товар А выра¬
жает свою стоимость в одном единственном другом товаре
(сюртуке); а тот факт, что эквивалент выражает стоимость од¬
ного единственного товара (холста), характеризует его (эквива¬
лент) как единичность. Холст выступает в простой, а сюртук —
в единичной форме.
Недостаточность формы I, как меры и формы проявления
стоимости, заключается в следующем:	во-первых,	поскольку
товар А находится в отношении только к одному отличному от
него товарному виду, то здесь не выражается его качественная
тождественность и количественная пропорциональность со все¬
ми другими видами товаров — в этом выражении есть достоин¬
ство простоты, но нет достоинства всеобщности. А благодаря
этому и общественный характер формы стоимости здесь не вы¬
ражен. Во-вторых, в этой форме стоимости еще совершенно не¬
достаточно выражено самостоятельное значение стоимости как
особой категории, ее отличие от натуральной формы товара, от
потребительной стоимости; здесь выражен только тот факт, что
стоимость товара А отличается от потребительной стоимости
того же товара А, а не от потребительной стоимости как кате¬
гории вообще. Логической и экономической дифференцировки
между двумя сторонами товара, между двумя разными катего¬
риями здесь пока еще нет.
Одним словом, и со стороны 'меры, и со стороны формы, фор¬
ма I оказывается незрелой. Поэтому эта форма характеризует¬
ся также как случайная. «В первой форме: 20 аршин холста.
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 68.
2	Там же.
223

= 1 сюртуку, может казаться простою случайностью тот факт,
что эта два товара в определенном количественном соотноше¬
нии способны обмениваться друг на друга» *. Исторически та¬
кая форма и ’Мера стоимости соответствует тому периоду в исто¬
рии человеческого общества, когда обмен существует только в
виде спорадических и случайных актов.
В форме I, таким образом, еще никак не сказывается зако¬
номерный характер обмена. Не сказывается также в полной
мере специфическое функциональное различие между полюса¬
ми менового отношения, так как отношение легко обращает¬
ся— эквивалент становится на место товара, находящегося в
относительной форме, и обратно.
Рассмотрев недостаточность формы I, Маркс, далее, заме¬
чает: «Между тем отдельная форма стоимости сама собой пе¬
реходит в более полную» 2.
Сначала необходимо понять смысл слов: «сама собой пере¬
ходит». Это, конечно, не может быть понято в том абстрактно¬
идеалистическом смысле, какой обычно имеет в виду Гегель,
когда он говорит о переходах из одной категории в другие или
из одной формы в другую. Это «само собой» означает только,
что в первой форме заключена возможность ее самоотрицания
и перехода в новую форму. Осуществление этой возможности
зависит, разумеется, от исторических условий. Если форма I
встречается лишь три первый зачатках обмена, то форма II
впервые 'фактически осуществляется, «когда один какой-нибудь
продукт труда, например, скот, уже не в виде исключения, а
обычно обменивается на многие другие товары»3. Логический
переход в ходе анализа от формы I к форме II есть только
теоретическое выражение и отражение того исторического,
фактического перехода, который произошел в очень давние
исторические времена.
В чем же заключается историческая и логическая возмож¬
ность этого перехода формы I в форму II? В единичной или
отдельной форме стоимости стоимость одного товара выражает¬
ся только в одном товаре другого вида, но при этом совершен¬
но безразлично, в каком одном товаре выражается эта стои¬
мость: она 'может выражаться то в- одном товаре, то в другом,
то в третьем и т. д. до бесконечности. Теперь холст, вместо то¬
го, чтобы выражать свою стоимость в одном единственном то¬
варе, выражает ее в ряде товаров. Образование этого ряда и
есть возникновение формы стоимости II.
«■По мере того, как один и тот же товар вступает в стоимост¬
ные отношения то с тем, то с другим видом товара, возникают
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 70.
2	Там же, стр. 68.
3	Там же, стр. 72.
234

различные простые выражения его стоимости. Число возмож¬
ных выражений его стоимости ограничено только числом отлич¬
ных от него видов товара. Единичное выражение стоимости то¬
вара превращается, таким образом, в ряд различных простых
выражений его стоимости, причем ряд этот может быть удли¬
нен произвольно» 1.
Форма II носит название полкой, или развернутой, формы
стоимости. Развернутость характеризует относительную форму,
а особенность — эквивалентную форму. В отличие от формы I,
в которой товар А (например, холст) выражает свою стои¬
мость в одном единственном эквиваленте, здесь товар А вы¬
ражает свою стоимость в любом одном эквиваленте. Еще в
«К критике политической экономии» говорилось, что только в
сумме всех уравнений или в совокупности всех различных
пропорций и выражений стоимости холста заключается исчер¬
пывающее выражение его стоимости, видимо, именно это
придает форме II характер полноты. Но даже независимо от
этого, т. е. от суммарного выражения, уже тот факт, что холст
выражает свою стоимость безразлично в любом товаре, сви¬
детельствует, что эквивалентность, функция эквивалентности,
состоит здесь в том, чтобы представлять труд вообще, а не
какой бы то ни было конкретный вид труда.
В форме II, таким образом, видно, что холст вступает в об¬
щественное отношение «со всем товарным миром», что он яв¬
ляется «гражданином этого мира».
К числу важнейших достоинств формы II относится то, что
в «ей «просвечивает скрытая за ней основа, по существу от¬
личная от случайного проявления и определяющая собой это
последнее» 2. Иначе говоря, в форме II выражается определен¬
ная закономерность .в процессе обмена, та внутренняя необхо¬
димость, которой определяются и ставятся рамки для случай¬
ности внешних проявлений.
В форме II «становится очевидным, что не обмен регулиру¬
ет величину стоимости товара, а, наоборот, величина стоимо¬
сти товара регулирует его меновые отношения»3.
Такова характеристика формы II со стороны ее относитель¬
ной формы. Что касается эквивалентной формы II, то характер¬
ным для нее является особенность. «Определенная натураль¬
ная форма каждого из этих товаров есть теперь особенная эк¬
вивалентная форма наряду со многими другими. Равным об¬
разом многообразные определенные, конкретные виды полез¬
ного труда, содержащиеся в различных товарных телах, слу¬
жат теперь лишь в качестве особенных форм осуществления и
проявления человеческого труда вообще» *. В отличие от фор-
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 68—69.
*	Там же, стр. 70
3 Там же.
15. Зак. 7514.	225

мы I»*, мы имеем здесь множество эквивалентов в множестве
уравнений. В каждом отдельном уравнении эквивалент имеет
единичный характер, но теперь этот единичный эквивалент вы¬
ступает как особенный, так как он не единственный, а стоит
наряду с другими эквивалентами. Особенное есть единичное,
но не единственное единичное, а стоящее в ряду других еди¬
ничностей.
Более (полное представление о форме II получается, если
охарактеризовать ее также со стороны ее недостаточности.
Во-первых, относительное выражение стоимости товаров яв¬
ляется здесь незавершенным, так как ряд эквивалентов никогда
не заканчивается и в него можно сколько угодно включать но¬
вые товары-эквиваленты. Во-вторых, ряд или цепь товаров-
эквивалентов представляет собой «пеструю мозаику разрознен¬
ных и разнородных выражений стоимости». В-третьих, это от¬
сутствие единства и цельности в этом множестве эквивалентов
подчеркивается еще тем, что в форме II относительная форма
стоимости каждого товара получает бесконечный ряд уравне¬
ний.
С другой стороны, эти недостатки относительной формы сто¬
имости отражаются и на эквивалентной форме II. Так как здесь
натуральная форма каждого товарного вида есть особенн^:
эквивалентная форма, исключающая остальные эквиваленты,
то все эквиваленты оказываются ограниченными. В соответст¬
вии с этим и конкретный труд, заключенный в каждом особом
эквиваленте, является только особенной и поэтому не исчерпы¬
вающей формой проявления человеческого труда. То обстоя¬
тельство, что исчерпывающая форма проявления общественно¬
го труда заключается в совокупности всех особенных эквива¬
лентов, не меняет дела, так как здесь нет единой формы про¬
явления, — внутри совокупности все ее члены разнородны и
разрозненны.
В этих рассуждениях Маркса заключаются в высшей степе¬
ни важные идеи относительно понимания отличия совокупности
от множества. Следует, как мы видим, различать множество от
совокупности, как простую сумму разрозненных элементов от
подлинного внутреннего единства этих элементов. В первом слу¬
чае множество или совокупность имеет скорее количественный,,
нежели качественный смысл, а во втором — качественный ха¬
рактер совокупности, как это особенно будет видно при анали¬
зе формы III, выступает на первый план.
Рассмотрим это сначала под углом зрения развития реаль¬
ной меры в логике Гегеля.
Исследовав реальную меру как отношение между двумя ме¬
рами, Гегель затем переходит к ряду мер, т. е. к такой сложной.
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 70.
226

системе, которая предствляет собой меру мер. При этом, как го¬
ворилось, он исходит из тех отношений меры, которые харак-
юрны для химии и музыкальной гармонии.
Специфичность явлений данной области определяется ее
просто их качеством, но их качественно—количественной опре¬
деленностью,'мерой. Поскольку эти явления, соединяясь между
собой, образуют меры, состоящие из мер, они являются «мо¬
ментами» совокупной сложной меры, «продолжаются» в ней.
В этих системах мер «качество скрыто в количественном»1,
поэтому количественный анализ должен помочь проникнове¬
нию в суть качества.
Отношение между мерами в ряде мер, в сложной реальной
мере, осуществляется как по внешним, так и по внутренним
линиям связи. Смысл внутренних связей данного нечто с дру¬
гими заключается в том, что оно сравнивает себя с другими
«через себя самого», т. е. посредством специфирующего дейст¬
вия своей меры Ряд мер сначала построен таким образом, что
данное нечто выступает как единица, а другие нечто как ряд
различных определенных чисел в их отношениях к этой еди¬
нице, как «ряд специфического отношения к другим»2. Это яв¬
но напоминает развернутую относительную форму II, когда
тоимость одного товара измеряется и выражается посредст¬
вом развернутого ряда множества других товаров.
В отдельном отношении »между двумя мерами еще не обна¬
руживается их общая качественная основа. Иначе обстоит дело
в ряде мер, который может быть очень сложным, когда дан¬
ная «единица» относится к ряду мер, а каждая из мер этого
ряда может оказаться единицей по отношению к другому ря¬
ду. «Отношение таких рядов внутри их образует качественное
в самостоятельном»3.
Более глубокое, объективное и логическое значение ряда мер
сравнительно с отношением между двумя мерами хорошо вид¬
но, когда мы сравниваем формы стоимости I и И.
«В первой форме: 20 арш. холста=1 сюртуку, может казать¬
ся простою случайностью тот факт, что эти два товара в опре¬
деленном количественном соотношении способны обменивать¬
ся друг на друга. Напротив, во второй форме тотчас же про¬
свечивает скрытая за ней основа, по существу отличная от
случайного проявления и определяющая собой это последнее...
Случайное отношение двух индивидуальных товаровладельце»
отпадает. Становится очевидным, что не обмен регулирует ве¬
личину стоимости товара, а, наоборот, величина стоимости'
товара регулирует его меновые отношения» 4.
1 Гегель. Наука логики, кн. 1-я, стр. 244.
*	Там же.
3	Там же.
*	К. Маркс. Капитал, I, стр. 70.
227

Меры и ряды мер переплетаются, получается круг соедине¬
ний. Например, в музыке отдельный тон может быть основ¬
ным в данной системе, но вместе с тем он может быть рядо¬
вым членом в других системах тонов. «Гармония или дисгар¬
мония в таком круге соединений образует его качественную
природу, которая вместе с тем основывается на количествен¬
ных отношениях, образующих ряд показателей»1.
Идея «круга соединений», где какой-нибудь член данного ря¬
да может быть основным в этом ряду и рядовым в других ря¬
дах, очень ясно выражеиа в «К критике политической эконо¬
мии». «...Как меновая стоимость каждый товар есть как исклю¬
чительный товар, который служит общей мерой, меновых
стоимостей ©сех других товаров, так, с другой стороны он
только один из многих товаров, в совокупном кругу которых
каждый другой товар непосредственно выражает свою мено¬
вую стоимость»2.
Однако, такой ряд мер, где на одной стороне реальной ме¬
ры выступает в качестве «единицы» одна мера, а на другой
стороне — все остальные меры, — еще не представляет собой
высшего выражения реальной меры, так как необходимо пе¬
рейти на следующую ступень, на которой обнаруживается «об¬
щая сущая для себя единица», т. е. всеобщая мера. Мера, как
ряд мер, есть лишь 'ближайшая подготовительная ступень к об¬
разованию всеобщей меры, лучше всего выражающей -внутрен¬
нюю закономерность, лежащую в оотове всех связей между ме¬
рами данной системы.
В этом сеете особенно хорошо· можно понять то,что Маркс
говорит о недостатках полной, или развернутой формы стоимо¬
сти. Во-первых, ряд относительных выражений стоимости дан¬
ного товара оказывается незавершенным, так как ряд этот всег¬
да может быть продлен. «Цепь, звенья которой состоят из урав¬
нения стоимости, всегда может быть продолжена путем вклю¬
чения каждого вновь появляющегося товарного вида...»3. Во-
вторых, звенья этой цепи разрознены и разнообразны, — поэто¬
му здесь «относительная форма стоимости каждого товара по¬
лучает бесконечный ряд выражений, отличный от выражения
относительной формы стоимости всякого иного товара»4. От¬
сюда вытекает и тот недостаток эквивалентной формы, что
всегда имеются только особенные, ограниченные эквивалент¬
ные формы, которые исключают друг друга.
Правда, .в форме II общественный труд, субстанция стоимо¬
сти, получает полное и исчерпывающее выражение в совокуп¬
ности всех особенных эквивалентов, но эта совокупность осо-
1 Гегель. Наука логики, книга первая, стр. 246.
*	К. Маркс. К критике полит, экономии, стр. 26.
3	К. Маркс. Капитал, I, стр. 70.
4	Там оке.
.228

беиных эквивалентов не имеет достоинства единства. Единая
форма проявления не представляет собой простой совокупно¬
сти особенных, форм, а является более сложной категорией,
смысл которой раскрывается при анализе формы III.
Единая форма проявления в форме III структурно отличает¬
ся от простой совокупности эквивалентов тем, что в этой форме
«бесконечный ряд уравнений сжимается в одно единственное
уравнение»; форма III как бы представляет собой известное
возвращение к форме I: 20 арш. холста = '1 сюртуку заменяет¬
ся структурою аналогичной, но по существу в высшей степени
новой формулой: 20 арш, холста = 2 унциям золота (когда в
качестве всеобщего эквивалента выступает золото). О всеобщей
относительной форме стоимости товаров Маркс говорит, что она
«снова возвращается теперь к своему первоначальному виду —
к простой, или отдельной, относительной форме стоимости»1.
Нельзя здесь не видеть наглядного примера действия диалек¬
тического, закона отрицания отрицания.
Логическая структура всеобщей меры в форме III характе¬
ризуется двумя чертами — простотой и единообразием. «Теперь
товары выражают свои стоимости: 1) просто, так как они вы¬
ражают его в одном единственном товаре, и 2) единообразно·,
так как выражают его в одном и том же товаре. Форма их стои¬
мости проста и обща им всем,следовательной всеобща»2. Все¬
общая форма заключает в себе достоинства единичной и осо¬
бенной форм, но без их недостатков. У единичной формы она
заимствует простоту, а у особенной или развернутой — исчер¬
пывающее многообразие. Всеобщее есть единство в многообра¬
зие: отдельный товарный вид является представителем всех то¬
варных видов, идеальным носителем их единства, общности.
Всеобщее включает в себя единичное и особенное, — постольку
оно характеризуется как сочетание единичности с единствен¬
ностью. (В форме II всеобщность выступает лишь как совокуп¬
ность многих простых единичностей, в этой форме ему недостает
еще черты единственности).
Решающим достоинством всеобщей меры, заключенной во
всеобщей форме стоимости, является то, что она имеет общест¬
венно значимый характер, поскольку посредством нее выра¬
жается «всестороннее общественное отношение» между стоимо¬
стями всех товаров. Теперьвсетовары составляют единое обще¬
ственное целое, имеют единую общую для всех закономерную
основу, внешне выражаемую единой всеобщей мерой, реаль:
ной мерой в самом полном значении этого понятия. Теперь в
своем отношении ко всеобщей мере все товары оказываются ка¬
чественно равными и количественно сравнимыми.
1 К. М а р к с. Капитал, I, стр. 102.
4 Там же, стр. 72.
229

До сих пор мы рассматривали эволюцию формы стоимости
с той стороны, с которой она представляет собой 'прогресс в
развитии категории меры, эволюцию реальной меры. Теперь
следует ее рассмотреть под углом зрения развития собственно
категории формы. Этим самым выяснится и то «овое, что было
внесено Марксом в понимание диалектики и меры, и формы,
поскольку они исследуются им как две стороны единого про¬
цесса развития, как измерение и выражение внутренней сущ¬
ности вещей.
Развитие формы при переходе от формы стоимости I к фор¬
ме II и затем к форме III выражается в том, что форма все
лучше, т. е. все более адэкватно выражает общественную, суб¬
станциональную сущность вещей, а именно, стоимостное содер¬
жание товаров. Анализ этого процесса связан с тем, что все
больше выясняется смысл самой категории формы как формы
проявления содержания. А это, в свою очередь, связано с по¬
степенным и все большим «отпочкованием» формы как формы
содержания от сравнительно элементарной вещественной фор¬
мы.
Прогресс формы стоимости выражается в двух параллель¬
ных взаимосвязанных процессах: I) во все большем «отпочко¬
вании» стоимости товаров от их потребительной стоимости,
формы стоимости товаров от их натуральной формы, т. е. в по¬
степенной кристаллизации их как разных категорий и 2) во все
большей поляризации отношения между относительной и экви¬
валентной формами стоимости.
Сравнивая формы I—II—III, Маркс отмечает, что в формах
I	— II достигается лишь то, что стоимость данного товара вы¬
ражается как нечто отличное от потребительной стоимости
этого же товара, а не от 'Потребительной стоимости вообще.
Дифференцировка этих двух экономических категорий здесь
еще только .намечается, причем в форме II больше, чем в фор¬
ме I. «Вторая форма полнее, чем первая, отделяет стоимость
товара от его собственной потребительной стоимости, так как
стоимость, напр, сюртука противостоит здесь его натуральной
форме во всех возможных видах, как нечто, равное холсту,
равное железу, равное чаю и т. д., — равное всему, чему угод¬
но, только не самому сюртуку»1.
В -форме III это разделение определенности товара на две
разные экономические категории окончательно кристаллизуют¬
ся. «Как нечто равное холсту, (который теперь, к примеру, вы¬
ступает в роли всеобщего эквивалента. — JI. М.) стоимость
каждого товара отличается теперь не только от своей Ьотреби-
тельной стоимости, но и от всякой потребительной стоимости, и
1 К. Маркс. Капитал, I, стр. 72. Выделено нами — JI. М.
230

гем самым выражает собою то, что имеется общего у данного
товара со всеми другими»х.
Если в отношении формы I товар А при сопостав¬
лении его с товаром В как бы раздваивался, остав¬
ляя за собой функцию быть потребительной стоимостью и
«уподномачивая» товар В представлять функцию его (Л)
стоимости, то теперь это раздвоение стало универсальным:
здесь окончательно конституируется социальная форма прояв¬
ления социального содержания как категория, противополож¬
ная вещественной форме существования этого социального со¬
держания ('натуральной формы существования абстрактного
общественного труда).
В параграфе «Отношение между развитием относительной
формы стоимости и эквивалентной формы» исследуется соответ¬
ствие в эволюции этух двух полюсов формы стоимости, из ко¬
торых в отношении между «ими первый играет роль выражае-
аюго содержания, а второй — формы проявления этого содер¬
жания. Суть развития формы стоимости как формы проявления
содержания заключается в факте все большей поляризации ее
двух частных форм. «В той самой степени, .в какой развивается
форма стоимости вообще, развивается и противоположность
.между ее обоими полюсами — относительной формой стоимо¬
сти и эквивалентной формой»2.
Эта противоположность содержится в форме I, однако там
она, как противоположность, остается неявной, слабо выражен¬
ной, так как соответствующее ей уравнение типа 20 арш. хол-
ста=1 сюртуку легко обратимо в уравнение 1 сюртук=20 арш.
холста. Логическая структура этой формы имеет свой объектив¬
но исторический прототип на той ступени развития обмена, ког¬
да обмен имел еще спорадический и случайный характер; во
всяком случае, когда существовал только непосредственный об¬
мен продуктами.
Непосредственный обмен продуктов и имеет, и не имеет фор¬
му простого выражения стоимости3. Поскольку он имеет форму
выражения стоимости, ему соответствует формула «х товара
А—у товара В». Поскольку он является не обменом товаров, а
обменом продуктов, ему соответствует формула «х предметов
потребления А=у предметов потребления В». Поскольку речь
идет об обмене предметами потребления соответствующее урав¬
нение вполне обратимо. Ясно поэтому, что на той ступени раз¬
вития, когда товарный обмен имеет еще случайный характер»
не может быть и речи о резко выраженной противоположности
между функциями А и В.
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 72. Выделено нами — Л. М.
2	Там же, стр. 74.
3	См. там же, стр. 94.
231

Не такова логическая структура формы II. «Здесь уже -не¬
льзя переставить обе части стоимостного уравнения, ...не из¬
меняя его общего характера, не превращая его из полной во
всеобщую форму стоимости»1.
Исторически форма II соответствует той стадии развития,
корда благодаря обмену возникает необходимость в производ¬
стве продуктов специально для обмена. Во-первых, это служит
основанием для отделения меновой стоимости от потребитель¬
ной стоимости, и, во-вторых, для того, чтобы в качестве экви¬
валентов выступали все новые и новые товары, целый ряд то¬
варов.
Вполне понятно, что невозможно просто обратить при отсут¬
ствии соответствующих исторических условий отношение, на
одной стороне которого стоит один товар, а на другой — все
остальные. Объективно это совсем не одно и то же—обменять
данный определенный товар на ряд других нужных его произ¬
водителю товаров, или же стремление всех производителей
разных товаров получить взамен них какой-то один определен¬
ный товар. Такое обращение делается возможным лишь на оп¬
ределенной исторической ступени; это такое обращение, ког¬
да форма II перестает быть формой II и становится фор¬
мой III.
Таким образом, уже форма II, в отличие от формы I, не до¬
пускает обратимости ее уравнений. Между относительной и
эквивалентной формами имеет место явно фиксированная необ¬
ратимая противоположность, соответствующая логической
структуре типа «действие — страдание», в которой выражае¬
мое содержание находится на одной стороне, а выражающая
форма — на другой.
Тем более это действительно для формы III. Здесь из экви¬
валентной формы исключены все товарные виды, кроме одного.
Жизненный смысл эквивалента состоит здесь в его единствен¬
ности. вторым его специфическим свойством является то, что
он сам лишен всеобщей, единой относительной формы стоимо¬
сти, в отличие от всех других товаров. Его собственная стои¬
мость 'выражается относительно в бесконечном ряде всех дру¬
гих товаров, т. е. в форме II. Иначе говоря, его жизненным
смыслом является обязательное противопоставление ему бес¬
численного множества всех остальных товаров.
Понятно поэтому, что такое отношение необратимо: здесь
на одной стороне содержание, на другой — форма его прояв¬
ления, причем степень развития формы целиком и полностью
определяется степенью развития содержания. Маркс неодно¬
кратно это подчеркивает, говоря, что развитие эквивалентной
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 74.
232

формы определяется степенью развития относительной формы,
а не наоборот.
Формулируя этот окончательный вывод относительно зави¬
симости формы от содержания в общей диалектике формы и
содержания, мы не должны забывать, однако, те содержащиеся
в пределах этой зависимости взаимные переходы формы в со¬
держание и обратно, которые связаны с учетом разноаспект-
ности категории формы в ее отношении к материи, сущности и
содержанию, а также с необходимостью различать форму про¬
явления содержания от формы существования этого содержа¬
вши. (см. главу 6-ю).

Глава IX
КАТЕГОРИЯ ВИДИМОСТИ. ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
ПАРАГРАФА «ТОВАРНЫЙ ФЕТИШИЗМ И ЕГО ТАЙНА»
Меновая стоимость относится к стоимости как явление к
сущности. Меновая стоимость есть проявление стоимости. В
логическом смысле меновая стоимость как явление отличает¬
ся от меновой стоимости, поскольку она рассматривалась в
сфере «бытия». Там она рассматривалась просто как внешний
факт, как соотношение между определенными количествами
потребительных стоимостей. В качестве явления она рассмат¬
ривается сквозь призму сущности, опосредована стоимостью,
стала формой стоимости.
Такова ее самая общая формулировка, выраженная в ка¬
тегориях сущности и явления. Но при этом надо иметь в ви¬
ду, что меновая стоимость -в аспекте категории явления отли¬
чается от меновой стоимости в сфере «бытия» также с точки
зрения ее логической «микроструктуры». В новом, более глу¬
боком аспекте выступают все логические категории: качест¬
ва, количества, меры, отношения, вещи («материи») содержа¬
ния, со всеми соответствующими им аспектами формы, а так¬
же связи между всеми этими категориями. С экономической
точки зрения отношение между меновой стоимостью и стои¬
мостью включает сложное взаимодействие ряда других эко¬
номических категорий: потребительной стоимости, содержания
стоимости, формы стоимости с ее двумя полюсами, абст¬
рактного и конкретного, общественного и частного труда и
т. д.
Отношение между меновой стоимостью и стоимостью в его
самом общем виде было предметом рассмотрения при анали¬
зе формы стоимости в ее развитии. Это отношение рассматри¬
валось там как отношение формы проявления данного содер¬
жания к самому содержанию, а также как отношение между
внешней и внутренней мерами товаров. В дальнейшем, при
анализе процесса обмена и процесса обращения товаров к
денег, а затем особенно во II и III томах «Капитала» от-
234

ношение между меновой стоимостью как явлением и стоимо¬
стью как сущностью получит новые, более сложные опреде¬
ления, в которых отношение «форма — содержание», а также
между мерами, будет выступать «в снйтом виде». Но, имея
в виду дальнейшее развитие этих категорий, Маркс счел нуж¬
ным специально остановиться на категории видимости в свя¬
зи с анализом «тайны» товарного фетишизма. Эта категория
будет затем играть большую роль также при анализе капи¬
тала, где фетишизм выступает еще в более сложном обли¬
чье, чем в обмене товаров.
Как мы дальше увидим, В. И. Ленин придает большое зна¬
чение этой категории. Следует иметь в виду, что нельзя сме¬
шивать видимость и явление. Видимость в диалектической ло¬
гике рассматривается как подход к сущности, как то, через
чго надо пройти и преодолеть, чтобы добраться до сущности.
Между тем явление есть проявление сущности, т. е. то, что
можно понять, лишь усвоив сущность предмета.
Резюмируя свой сложный и тонкий анализ содержания и
формы товара, Маркс заключает, что в результате этого ана¬
лиза товар предстал как «вещь, полная причуд, метафизиче¬
ских тонкостей и теологических ухищрений», как «чувственно-
свеихчувственная вещь». Этот особый характер товара дела¬
ет его источником специфического товарного фетишизма. С
точки зрения логико-гносеологической товарный фетишизм
есть гипертрофирование значения категории видимости. Он
заключается в том, что общественные отношения между людь¬
ми кажутся отношением между вещами, принимают' «фанта¬
стическую форму отношений между вещами».
При анализе товарного фетишизма, выясняется двоякий
смысл фетишизма: во-первых, объективный — в обществе, ос¬
нованном на товарном производстве, общественные отношения
между людьми совершенно объективно, ходом самих этих от¬
ношений, принимают форму отношения между вещами; и во-
вторых — субъективный смысл: отношения между людьми
кажутся им, воспринимаются ими как отношения между ве¬
щами. Более того: за отношениями между вещами не видят
отношений между людьми или же ставят последние в зави¬
симость от первых.
Не представляет особой трудности понять категорию ви¬
димости (кажимости) как чисто субъективную категорию, как
некоторое заблуждение воспринимающего мир субьекта. Но
действительная трудность категории товарного фетишизма
состоит в понимании объективного характера видимости как
определенной стороны самой действительности.
«Опредмечивание» производственных отношений между
людьми, — пишет Маркс, — «это извращение, это не вооб¬
236

ражаемая, а прозаически-реальная мистификация» 1. То, что
видимость, или кажимость, составляющая товарный фети¬
шизм, имеет ие только субъективный, но и объективный ха¬
рактер, видно из того, что понимание сущности и корней то¬
варного фетишизма отнюдь еще не устраняет самого фети¬
шизма как объективного экономического факта. «Позднее на¬
учное открытие, что продукты труда, поскольку они суть стои¬
мости, представляют лишь вещное выражение человеческого
труда, затраченного на их производство, составляет эпоху в
истории развития человечества, :но оно отнюдь не рассеивает
вещной видимости общественного характера труда...»2. Здесь
происходит то же самое, что с воздухом после того, как наука
установила, что он складывается из ряда элементов, — фи¬
зическая форма воздуха продолжает существовать, хотя мы
знаем, что он действительно состоит из определенных
элементов.
Говоря о том, что при товарном производстве мы имеем де¬
ло с «вещными отношениями лиц» и с «общественными отно¬
шениями вещей», Маркс подчеркивает, что в этом смысле об¬
щественные отношения между людьми «кажутся именно тем,
что они представляют на самом деле»3.
Маркс называет нелепым выражение, что сюртук относит¬
ся к холсту, или к золоту, как всеобщее воплощение абстракт¬
но человеческого труда («нелепость этого выражения бьет в
глаза»). Но именно в такой «нелепой форме» объективно
складывается и воспринимается производителями отношение
их частных работ к совокупному общественному труду. «Та¬
кого рода формы как раз и образуют категории буржуазной
экономии. Это — общественно значимые, -следовательно объ¬
ективные мыслительные формы (Оес1апкепк>гтеп) для произ¬
водственных отношений данного исторически определенного
общественного способа производства — товарного производ¬
ства» \
Товарный фетишизм коренится в особом характере обще¬
ственной связи между производителями при товарном произ¬
водстве. Совокупный труд общества есть определенное непре¬
рывное единство. Но в то же время общество атомизировано,
дискретно, — труд каждого отдельного производителя есть
частный труд. Единство этой прерывности и непрерывности
общественного труда осуществляется посредством обмена то¬
варами, которые, с одной стороны, являются обыкновенными
чувственными вещами, но, с другой стороны, .в качестве но-
сителей и выразителей стоимости — чем-то «сверхчувствен¬
1	М а р к с. К критике политической экономии, стр. 37.
2	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 80.
3	Там же, стр. 79. Выделено нами. — Л. М.
4	Там же, стр. 82.
236

ным», т. с. выступают как чисто общественная, а не вещест¬
венная категория. «Мозг частных производителей только от¬
ражает этот двойственный общественный характер их част¬
ных работ в таких формах, которые выступают в практиче¬
ском обиходе...»1.
Объективно складывающийся фетишизм проистекает, в
конечном счете, от стихийного характера общественных отно¬
шений, когда люди не в состоянии контролировать ход своих
собственных производственных отношений, а, напротив, когда
в известном смысле они сами подпадают «под контроль ве¬
щей». В организованном и плановом хозяйстве этот фетишизм
объективно невозможен, общественные отношения там про¬
сты и прозрачны, так как в планомерно действующем коллек¬
тиве непосредственно осуществляется единство индвидуаль-
ного и общественного характера труда.
О	громадной трудности задачи, ставшей перед экономиче¬
ской наукой в связи с «предметной видимостью» обществен¬
ных отношений, Маркс говорит неоднократно. В частности, об
этой трудности свидетельствует «скучный и бестолковый спор*
между экономистами относительно роли природы в деле соз¬
дания меновой стоимости. Вульгарный экономист Бэйли ут¬
верждает, что меновая стоимость есть природное свойство то¬
варов как вещей. «Эту видимость, — говорит Маркс, — наш
фетишист принимает как нечто действительное и действитель¬
но верит, что меновая стоимость вещей определяется... их
природным свойством...»2.
Приписывание общественным отношениям природных
свойств является одним из средств буржуазной апологетики,
способом для «доказательства» мнимой естественности и веч¬
ности буржуазных производственных отношений.
Ложный с логической точки зрения ход мысли в данном
случае заключается в том, что действительная, объективно
существующая видимость принимается за сущность вещей.
В. И. Ленин в своем конспекте гегелевской «Науки логи¬
ки» подчеркивает важное значение категории видимости или,
как он ее еще иначе называет—категории кажимости. Уже в
самом начале, при чтении авторского введения в «Науку ло¬
гики», в котором говорится об общем понятии логики, Ленин
подчеркивает большое значение идеи объективности видимо¬
сти. — «Не та ли мысль, что объективна и кажимость, ибо в
ней есть одна из сторон объективного мира? Не только Wesen,
но и Schein объективны. Различие субъективного от
объективного есть, но и оно имеет свои границы»3.
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 80.
2	К. Маркс. Теория прибавочной стоилюсти, III, ч. 3, стр. 100.
3	В. И. Ленин. Соч. т. 38, стр. 86.
237

Далее, читая раздел о «сущности», Ленин вновь возвра¬
щается к этому вопросу. Сопоставляя видимость с сущностью,
он отмечает, что видимость есть несущественное, кажущееся,
поверхностное. Одним сравнением он поясняет эту мысль:
«Etwa: движение реки — пена сверху и глубокие тече¬
ния внизу. Но и пена есть выражение сущности!»1.
Кажимость, говорит Ленин, есть «ничто, несуществую¬
щее.., которое существует»2, оно есть бытие, но не самостоя¬
тельное, а как «момент», сторона чего-то действительно суще¬
ствующего и существенного; это — пена, которая все же так
или иначе связана с сущностью. Предметная кажимость об¬
щественных отношений и есть как раз такой «момент» этих
общественных отношений, она — «пена», но связанная с сущ¬
ностью. Это то несуществующее, которое как-то существует.
Товарный фетишизм относится к той категории фактов, ког¬
да «сущность кажется тем-то», когда, одним словом, сущ¬
ность показывает себя чем-то таким, чем она на самом дел»;
не является, причем само такое «показывание» есть одна из
необходимых черт этой сущности.
Когда Гегель, анализируя видимость, говорит, что она
есть «движение от ничто к ничто», то Ленин в связи с этим
отмечает: «Это остроумно и глубоко. Бывают в природе и
жизни движения «к ничему». Только «от ничего», пожалуй,
не бывает. От чего-нибудь всегда»3. Нетрудно заметить, что
опредмечивание общественных отношений между людьми и
есть как раз движение «к ничему», к кажимости, поскольку в
основе такого движения «к ничему» лежат такие действитель¬
ные факты, как стоимость, поскольку она есть овеществлен¬
ный труд, эквивалентная форма стоимости, поскольку она
представляет собой вещественное зеркало, отражающее и вы¬
ражающее стоимостную, общественную сущность това¬
ров, и т. п.
Чтобы пояснить это, Маркс пользуется следующим приме¬
ром. Когда вещь оказывает световое воздействие на зритель¬
ный нерв, то это воздействие воспринимается не как субъек¬
тивное раздражение самого зрительного нерва, а как образ
объективно существующей вещи.
Правда, добавляет Маркс, в примере со зрительным вос¬
приятием вещи мы имеем факт, когда действительно одна
физическая вещь воздействует на другую физическую вещь,
когда действующая вещь фактически существует телесно, ве¬
щественно; в то время как в товарном фетишизме то, что вос¬
1 В. И. Ленин, Соч. т. 38. стр. 18.
* Там же, стр. 21.
3 Там же, стр. 22.
238

принимается нами как объективно существующая вещь, есть
на самом деле не вещь, а общественное отношение.
Случай, наблюдаемый в товарном фетишизме, есть
только усиление, усложнение того примера, когда вещь оказы¬
вает световое воздействие на зрительный нерв. Фактически мы
имеем субъективное ощущение, вызванное раздражением зри¬
тельного нерва, но мы это раздражение воспринимаем не как
субъективное ощущение, а как объективную вещь. Эта вещь
объективна, она существует, она фактически действует на
глаз — суть примера заключается не в отрицание этого фак¬
та, а в подчеркивании закономерного физиологического явле¬
ния объективирования субъективного ощущения1. Так и в то¬
варном фетишизме: предметность общественных отношений
есть объективно существующая видимость, кажимость, кото¬
рая воспринимается не как видимость и кажимость, а как фак¬
тическая вещественная предметность этих общественных от¬
ношений.
Чтобы больше подчеркнуть логическую суть своего приме¬
ра с объективированием зрительного ощущения при характе¬
ристике категории видимости в товарном фетишизме, Маркс,
проводит аналогию между товарным фетишизмом и религиоз¬
ным фетишизмом. В этом последнем случае действительным
фактом является существование порожденных мозгом рели¬
гиозных фантастических образов, но суть фетишизма заклю¬
чается в том, что эти реально существующие фантастические
образы принимаются за реальные существа, которые якобы
одарены собственной жизнью и стоят в определенных отноше¬
ниях с людьми и друг с другом.
Мы закончим рассмотрение категории видимости еще од¬
ним примером, которым подтверждается общенаучное значе¬
ние понимания объективного характера категории видимости.
Условный рефлекс есть такая реакция коры на внешнее разд¬
ражение, когда сигнал на безусловный раздражитель воспри¬
нимается как сам безусловный раздражитель, — этот сигнал
представляет собой совершенно объективную видимость безу¬
словного раздражителя. Это особенно ярко проявляется, на¬
пример, в том факте, что собака, у которой выработан услов¬
ный пищевой рефлекс на зажигание электрической лампочки,
И. М. Сеченов в статье «Элементы мысли» писал:	«К числу
прирожденных свойств некоторых чувствующих снарядов относят
«способность объективировать впечатления». Когда на наш глаз па¬
дает свет от какого-нибудь предмета, мы ощущаем не то изменение,
которое он производит в сетчатке глаза, как <бы следовало ожидать,
а внешнюю причину ощущения — стоящий перед нами (т. е. вне нас)
предмет... Вот это-то вынесение некоторых впечатлений, наружу, в
сторону их внешних источников, и называется объективированием
.впечатлений». (И. М. Се ченов. Избранные философские и психо¬
логические произведения. Огиз, 1947, стр. 433).
239

тянется к этой лампочке и ли/..ет ее. Это явный «фетишизм»
у собаки. Без понимания объективного значения категории ви¬
димости (кажимости) нельзя было бы понять сути учения об
условных рефлексах и многих других общественных и природ¬
ных явлений.

Глава X
КАТЕГОРИЯ «РЕАЛИЗАЦИИ» В ЕЕ СВЯЗИ С
КАТЕГОРИЕЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. ВКЛЮЧЕНИЕ
ПРАКТИКИ В ПРОЦЕСС ПОЗНАНИЯ, ПРОТИВОРЕЧИЯ
И ИХ РАЗРЕШЕНИЕ В РЕАЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ
I.	Категория «реализации» в ее связи с категорией
действительности. Включение практики в процесс познания
Понятие «реализация» играет большую роль в анализе
Маркса, как это можно было видеть уже при рассмотрении
реальной меры. Сама по себе внутренняя мера товаров (стои¬
мость) и его внешняя мера (меновая стоимость) в своей од¬
носторонности не являются еще реальными мерами, реальны¬
ми в том смысле, что в них действительность отражается
как она есть во всей ее многогранности. Реальной становится
мера только в качестве диалектического единства стоимости
и меновой стоимости, внутренней и внешней меры.
То же самое относится, как мы видели, и к категории фор¬
мы. Только форма, взятая в ее всеобщности, есть подлинно
реальная форма в том смысле, что ею исчерпывающе выра¬
жается содержание. Так, только всеобщая форма стоимости
способна отразить реальность, действительность абстрактно¬
го труда как не просто общечеловеческой, а как обществен¬
ной категории.
Суть познания заключается в том, чтобы мысль все более
точно воспроизводила действительность во всей ее конкретной
сложности, в ее подлиной реальности.
Термин «реализация» имеет два значения. Во-первых, он
означает реализацию самой действительности, ее становление,,
и, во-вторых, реализацию теоретического анализа, его переход
из сферы теории в сферу практики, действительности.
Остановимся на том, как осуществляются эти переходы от
теоретического анализа к практике и обратно в «К критике
политической экономии» и в первых трех главах «Капитала»
16. Зак. 7514	241

и как в процессе практики становятся действительными те
экономические категории, которые раньше были исследованы
в чисто логическом плане, т. е. к исследованию реализации
(становления, развития) экономических отношений и возни¬
кающих при этом противоречий.
Как мы видели раньше, Маркс в известном письме к Ку-
гельману от 11 июля 1868 рода подчеркивал, что если бы даже
в «Капитале» не было спецальной главы о стоимости, то до¬
казательство существования стоимости фактически дается
дальнейшим анализом «реальных отношений». Кто этого не
понимает, — говорит Маркс, — тот обнаруживает полней¬
шее невежество как в понимании самого предмета, так и в
понимании метода. Ход анализа заключается ни в чем ином,
как в последовательном переходе от теоретического, т. е. от
пока чисто логического анализа, к анализу действительных от¬
ношений (в историческом и актуальном планах) и обратно.
При этом всякий раз анализ действительных отношений име¬
ет двусторонний характер: во-первых, в этих «реальных от¬
ношениях» мы находим доказательство истинности предшест¬
вующего теоретического анализа; и, во-вторых, здесь возни¬
кают новые проблемы, которые, в свою очередь, подвергают¬
ся сначала логическому анализу, для доказательства истинно¬
сти которого надо обратиться затем к новым, более сложным
практическим отношениям действительного мира.
В самом деле. Анализируя товар как отдельную вещь, как
потребительную стоимость, Маркс сначала чисто логическим
путем доказывает, что каждый отдельный товар обладает сто¬
имостью, что все товары являются продуктами не только кон¬
кретного, но и абстрактного, общественого труда. Затем он
переходит от анализа отдельного товара к анализу «реальных
отношений», показывает, что стоимостные отношения между
товарами дают картину стоимости в действии, стоимость не
просто как теоретически выведенное понятие, но и как дейст¬
вительность. Именно это имеется в виду в соответствующих
местах первой главы: «Ко.гда мы говорим: как стоимости, то¬
вары суть простые сгустки человечского труда, то наш ана¬
лиз сводит товары к абстрактной стоимости, но не выражает
их ни в какой форме стоимости, отличной от их натуральной
формы. Не то в стоимостном отношении одного товара к дру¬
гому...» К «Мы видим, что все то, что раньше нам сказал ана¬
лиз товарной стоимости, рассказывает сам холст, раз он всту¬
пает в общение с другим товаром, с сюртуком...»2.
Но этим дело не ограничивается. Проанализировав свою
концепцию стоимости в отношениях между товарами, Маркс
1	К. Маркс. Капитал, I, стр. 57.
2	Там же, стр. 59.
242

ияет дальше и говорит, что теоретический, чисто логический
анализ отношений недостаточен и что надо обратиться к дей¬
ствительному меновому отношению, т. е. к 'меновому отноше¬
нию как к меновому процессу, ибо подлинная действитель¬
ность есть процесс. «Если отдельный товар с точки зрения пот¬
ребительной стоимости первоначально выступал как самостоя¬
тельная вешь, то, наоборот, как меновая стоимость, он с са¬
мого начала рассматривался в отношении ко всем другим то¬
варам. Но это отношение было только теоретическим, мыслен¬
ным. Действительным оно становится лишь в процессе обме¬
на»1. «Действительное отношение товаров друг кдругуестьих
меновой процесс»2. Не следует поэтому думать, что существо¬
вание всеобщего общественного труда есть «готовая предпо¬
сылка» для процесса обмена, — напротив, именно в процес¬
се обмена действительно формируется эта категория, — все¬
общий общественный труд есть «становящийся результат».
Далее в процессе обмена выясняется не только действи¬
тельность менового отношения, бывшего ранее предметом чи¬
сто лопического анализа, но также действительный процесс
образования денег. «...Процесс обмена есть вместе с тем про¬
цесс образования денег...»3. Описав противоречия, возникаю¬
щие в практике обмена, Маркс говорит, что логическому раз¬
решению этих противоречий .предшествует их разрешение в
самой объективной действительности, в практике. «В этом за¬
труднительном 'Положении наши товаровладельцы рассужда¬
ют как Фауст: «В начале было дело». И они уже делали дело,
прежде чем начали рассуждать. Законы товарной природы
проявляются в природном инстинкте товаровладельцев...»4.
Далее следует описание того, как исторически превращению не
продуктообмена в обмен товаров сопутствовало превращение
товаров в деньги. В «К критике политической экономии» пос¬
ле чисто логического вывода о необходимости существования
такого особенного товара, который был бышместе с тем все —
общим эквивалентом, следует заключение, что самой жиз¬
нью, практикой эта задача разрешена, что превращению урав¬
нения типа «1 аршин холста = 2 фунта кофе = Уз фунта
чаю = 8 ф. хлеба и т. д.» в уравнение типа «2 фуита кофе,
1.12 фунта чаю, 8 фунтов хлеба.и ?. п. = 1 аршину холста» со¬
ответствуют определенные исторические перемены.
«Это представление было теоретическим до тех пор, пока
товар только мыслился как определенное количество овеществ¬
ленного всеобщего рабочего времени. Существование особен¬
ного товара как всеобщего эквивалента из голой абстракции
1	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 29.
2	Там же, стр. 28.
3	Там же, стр. 40.
4	Капитал, I, стр. 93.
243

становится общественным результатом самого процесса обме¬
на, если просто перевернуть вышеприведенный ряд уравне¬
ний...» *.
Еше в 17 веке было установлено посредством айализа са¬
мих денег, что деньги по существу своему — это товар, но,
как отмечает Маркс, это только начало анализа. Главная
трудность не в этом, а в том, чтобы понять, как и почему товао
становится деньгами2 А понимание это дается в конечном
счете исследованием фактической и практической истории об¬
мена, .в течение которой происходят все более развернутые и
общие «определения всеобщего эквивалента» (т. е. развитие
формы стоимости). «...Процесс обмена есть вместе с тем про¬
цесс образования денег»3.
Однако, поскольку >в процесс обмена включены деньги, то
процесс обмена усложняется, он становится процессом обра¬
щения. Обращение отличается от обмена тем, что оно пред¬
ставляет собой «последовательность различных процессов»4,
о	которой мы впоследствии узнаем, что это последователь¬
ность в смене метаморфоз товара: Т—Д, Д—Т и т. д. Теперь
мы уже не имеем дела с простым отношением тиота Т—Т, но с
отношением типа Т—Д—Т. «Товарное обращение не только
формально, но и по существу отлично от непосредственного
обмена продуктами»5. Маркс отмечает, что именно для эко¬
номической апологетики характерно, наряду с другими ее
чертами, отождествление обращения товаров и непосредствен¬
ного обмена продуктов путем чисто теоретического, только
умственного отвлечения от их различий6.
После того, как исторически деньги естественно выросли
из практики обмена, в связи с чем процесс обмена превратил¬
ся в процесс обращения товаров, научный анализ не может·
не принять во внимание эту новую фазу в развитии действи¬
тельного отношения между товарами. Так же как более или
менее абстрактный анализ менового отношения как такового
должен был перерасти в анализ действительных отношений
в процессе обмена, так затем и этот анализ действительных
отношений в процессе обмена выглядит только теоретическим,
абстрактным, не «действительным» или, точнее, недостаточно
действительным, если в нега не включен анализ денег и, в
связи с этим, анализ обращения товаров.
В этом свете возникает особая необходимость в продумы¬
вании следующей мысли Маркса: «Первый процесс обраще-
1	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 33—34.
*	К. Маркс. Капитал, I, стр. 99.
3	К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 40.
4	Таси же.
*	К. Маркс. Капитал, I, стр. 119.
« См. там же, стр. 121.
244

и,:я есть, так сказать, теоретический подготовительный про¬
цесс к действительному обращению. Первый необходимый акг
лого процесса заключается, как мы видели, в том, что това¬
ры выделяют из своей среды один специфический товар, на¬
пример, золото, в качестве непосредственной материализации
всеобщего рабочего времени или в качестве всеобщего эквива¬
лента» *.
Здесь бросается в глаза сопоставление «теоретического» и
«действительного» обращения, т. е. то, что «теоретический»
акт процесса обращения, состоящий в образовании денег,
представляет собой подготовительный этап действительного,
т. с. впервые развернутого обращения товара и денег.
Значение «реализации» в обоих ее смыслах, как перехода
от чисто теоретического анализа категорий к анализу дейст¬
вительных отношений, выраженных в этих категориях, так и в
смысле становления, развития самой действительности, заме¬
чательно ясно показано в известном объяснении Энгельсом
сущности диалектического метода. Когда в теоретическом
анализе, состоящем в чисто логическом выведении следствий
из их посылок, 'мы сталкиваемся с какими-то противорешямд,
го для разрешения этих противоречий в логическом плане нет
иного пути, кроме обращения к практике.
«Но так как мы здесь рассматриваем не абстрактный про¬
цесс мысли, который происходит только в наших головах, а
действительный процесс, когда-либо совершившийся или все
совершающийся», то надо проследить, как эти противоречия
разрешены самой практикой.
Необходимость обращения к действительности для изы¬
скания форм и способов разрешения, возникающих в теорети¬
ческом анализе противоречий, гениально мотивируется марк¬
систской теорией общественной жизни, теорией историческо¬
го материализма, ее знаменитым положением, что на практи-.
ке задача возникает одновременно со средствами ее разре¬
шения. Рассматривая противоречия, возникающие в процес¬
се обмена, которые разрешаются посредством превращения
товара в деньги, Маркс ссылается на то, что «задача возника¬
ет одновременно со средствами ее разрешения».
Если мы обнаруживаем кание-то противоречия в жизни, то
способы разрешения этих противоречий надо искать только в
ней, ибо объективные противоречия всегда несут в себе и спо¬
собы их разрешения. Теоретический же анализ, как таковой,
т. е. взятый вне практики, столкнувшись с противоречиями в
мысли, не содержит сам по себе способа для их разрешения,
и в этом смысле практика выше теории.
1 К. Маркс. Капитал, I, стр. 95.
245

В несомненной связи с этим положением стоит следующее
замечание Ленина: «Практика выше (теоретического) Позна¬
нях, ибо она имеет не только достоинство всеобщности, но и
непосредственной действительности»г. Естественно, что прак¬
тика имеет то преимущество перед теорией, что она содержит
в себе достоинство непосредственной действительности. Но это
самоочевидное положение приобретает особое значение, когда
оно берется в связи с тем, что практика имеет, как и теория,
хотя, конечно, в ином смысле, достоинство всеобщности.
Практика, в ее марксистском понимании, роет глубоко, ее
повседневность органически связана с общим историческим
движением общества вперед, с глубинными и потому всеобщи¬
ми процессами, создающими противоречия и одновременно с
ними средства для их разрешения.
Нельзя не обратить внимание на то, что Энгельс, говоря о
необходимости обращения к действительности для разреше¬
ния противоречий, обнаруживаемых в мысли, говорит о дей¬
ствительности в двух планах — как о совершившейся и как о
совершающейся, т. е. в прошедшем и в настоящем времени.
Различие между этими двумя планами имеет весьма сущест¬
венное логическое значение.
Если в первом из этих аспектов мы действуем в соответ¬
ствии с принципом единства логического и исторического, то
второй аспект означает требование связи теории не просто с
историей, а с практикой, с текучей и текущей жизнью, с на¬
стоящим, поскольку, конечно, он сам, тоже берется в исто¬
рической перспективе, как узел, в котором переплетены прош¬
лое и будущее. Обращение к текущей действительности, к
практике, есть требование более высокого порядка, посколь¬
ку оно содержит в себе, в снятом виде, историческое прошлое.
Напротив, обращение к истории без учета текущей жизни,
практики, может привести к ложным выводам.
Чтобв1 пояснить это в широком общефилософском плане
сделаем небольшое отступление к истории философии и исто¬
рии нашей партии.
Разбирая взгляды меньшевиков на задачи социал-демо¬
кратии в демократической революции, Ленин характеризует
их следующими словами: «...Вместо лозунга получается опи¬
сание, вместо бодрого призыва идти вперед получается ка¬
кой-то меланхолический взгляд назад. Перед нами точно не
живые люди, которые вот теперь же, сейчас хотят бороться за
республику, а какие-то одеревеневшие 'мумии, которые
sub specie aeternitatis рассматривают вопрос с точки зрения
plusquamperfectums.
1	В. И. Ленин. Соч. т. 38, стр. 205.
2	В. И. Ленин. Соч. т. 9, стр. 26. «С точки зрения вечности*
и «давно прошедшего».
246

Нельзя не обратиться в связи с этой характеристикой
меньшевистской политики к философским основам такой по¬
литики. Нельзя считать случайным многократно повторяемое
Плехановым утверждение о том, что марксизм является
разновидностью спинозизма, «неоспинозизмом». Такое утвер¬
ждение имеет еще какой-то смысл в самом абстрактном
смысле, поскольку речь идет о Спинозе как вообще о мате¬
риалисте. Но все дело в том, что тип спинозовского материа¬
лизма, как это неоднократно отмечал Маркс, ни в какой сте¬
пени не соответствует марксистскому материализму.
Спиноза — рационалист, в то время, как наиболее типич¬
ные представители материализма — Бэкон, Локк, француз¬
ские материалисты XVIII века и Фейербах были сенсуалиста¬
ми. Философию Спинозы Маркс называл «перевернутым ма¬
териализмом», а Фейербах называл ее «бесцветным стеклом
божества», за то, что Спиноза подходил к природе абстракт¬
но, со стороны «вечной субстанции», «под углом зрения веч¬
ности». Напротив, для сенсуалистического материализма ха¬
рактерным является обращение к живой, чувственной приро¬
де, о нем в целом можно сказать то, что было сказано Мар¬
ксом о Бэконе, что у него «чувственная природа улыбается
цельному человеку».
Не случайно Маркс говорил и о том, что именно из сенсу¬
алистического материализма вытекают учения социалистов *.
Таким образом, когда мы говорим, что в логике «Капи¬
тала», вообще в диалектической логике, логическое есть
«переработанное» историческое, то надо иметь в виду, что
историческое в широком смысле включает также настоящее и
движение к будущему, т. е. практику в собственном смысле
слова.
Сошлемся на два примера. Сведение различных видов тру¬
да к абстрактному труду есть абстракция, но это такая абст¬
ракция, — замечает Маркс, — которая в общественном про¬
цессе производства совершается ежедневно и реально суще¬
ствует в среднем труде. Во всяком случае это не более и не
менее реальная абстракция, чем превращение всех органиче¬
ских тел в воздух2.
В этом примере логическое (абстракция) есть уже отраже¬
ние не исторического, хотя, как мы знаем и об этом выше-
было сказано, Маркс обращается и к этому аргументу «от
истории», а отражение того, что «совершается ежедневно»,
т. е. практики.
В третьем томе «Капитала» Маркс обращается к аргу¬
•	Об этом см. Л. А. М а н ь к о в с к и й. «К вопросу о философ¬
ских истоках меньшевиствующего идеализма*. Журнал «Под знаме¬
нем марксизма», № 6, 1931 г.
2	См. К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 15.
247

менту практики очень часто. Рассмотрим пример с отношени¬
ем между спросом и предложением, с одной стороны, и рыноч¬
ной стоимостью товаров — с другой.
Когда спрос и предложение покрываются, взаимно уничто¬
жаются, как в случае с двумя равными по величине силами,
действующими в противоположных направлениях, то те явле¬
ния, которые при этом условии происходят, должны быть
объяснены не спросом и предложением, а другими причинами,
законами внутреннего порядка, стоимостью.
Но дело в том, что спрос и предложение в действительно¬
сти никогда не покрывают друг друга, а если это и происхо¬
дит, то только случайно, и с научной точки зрения этот слу¬
чай равен нулю, т. €. не существует. Однако, несмотря на
это, теория требует того, чтобы процесс рассматривался ь
чистом виде, в предположении, что такое взаимное «покры¬
вание» спроса и предложения все же имеет место.
Казалось бы, абстракция, получаемая в результате рас¬
смотрения процесса «в чистом виде», не имеет своего практи¬
ческого эквивалента. Однако очень простой прием помогает
нам найти такое практическое подтверждение .истинности про¬
изведенного абстрагирования. — Дело в том, что отклонения
спроса и предложения от положения равенства между ними
происходят в разных и противоположных направлениях, —
поэтому в итоге за более или менее продолжительный период
все же оказывается, что такое равенство осуществляется, ока¬
зывается действительным, реализованным. Это — среднее
всегда истекшего движения, движения их противоречия друг
другу.
Суть дела заключается в том, что прием, о котором мы
говорили, -не есть нечто искусственное, не простая умствен¬
ная операция, а отражение того, что совершается практиче¬
ски постоянно. «И эта средняя имеет отнюдь не одно только
теоретическое значение, она представляет практическую важ¬
ность для капитала, затраты которого рассчитаны на «колеба¬
ния и уравнения в течение более или менее определенного пе¬
риода времени»1.
Выходит, что в действительности спрос «и предложение все
же уравновешиваются, — дело только в том, чтобы эта дей¬
ствительность была осмыслена теоретически; -критерием же
для такого теоретического осмысливания оказывается
практика — она показывает то направление, в котором долж¬
но совершаться теоретическое вооприятие действительности.
Рассмотрим теперь, каким образом обращение к реально¬
му процессу, к практике, помогает нам понять логическую
сущность противоречий и разрешения противоречий.
1 К. Маркс. Капитал, т. III, стр. 198.
248

2.	Реализация экономических категорий. Противоречия ре¬
ального процесса и их разрешение
Как мы видели, прямой смысл термина «реализация» со¬
стоит в осуществлении, становлении действительного. Но к
категория действительности не означает сразу чего-то закон¬
ченного. Так, в третьем отделе II тома «Капитала» капитал
рассматривается уже как действительный в том смысле; что
он берется «в целом» как единство процесса производства и
процесса обращения, т. е. как единство сущности и явления.
Но в качестве вполне действительного капитал выступает
только в третьем томе, только там он и все категории, его вы¬
ражающие, становятся вполне реализованными.
В этом же смысле можно и следует понимать ту реализа¬
цию экономических категорий потребительной стоимости и
стоимости, о которой говорит Марне, поскольку эти категории
рассматриваются в процессе обмена, в их, так сказать, прак¬
тическом действии, в движении.
Мы уже знаем теперь, что категории следует выводить,
рассматривать их в развитии, т. е. в переходе от низшей сту¬
пени к более высоким. Этому развитию категорий в настоя¬
щей книге было посвящено много внимания, оно, собственно
говоря, стояло в центре нашего исследования. Но движение
категорий не исчерпывается их развитием, переходом со сту¬
пени на ступень, его логико-историческим аспектом, о движе¬
нии категорий Маркс говорит еще под углом зрения их учас¬
тия .в текущем процессе исследуемой области явлений, их
взаимодействия в этом процессе.
В своей рецензии на книгу «К критике политической эко¬
номии» Ф. Энгельс указывает на ту последовательность, в ка¬
кой Маркс исследует категории потребительной и меновой
стоимости товаров; сначала исследуются категории как тако¬
вые и лишь затея — в их движении, в процессе.
Как только мы приступаем к исследованию товара, он
сразу предстает перед нами с двух сторон — со стороны по¬
требительной стоимости и стоимости. Эти категории исследу¬
ются сами по себе, и это очень трудная задача, понять каж¬
дую из них в ее специфической определенности. Имея в виду
буржуазных экономистов, Энгельс пишет: «...Какие мучения
причиняет этим господам меновая стоимость и потребительная
стоимость, как трудно им отделить четко одну от другой и
понять каждую в ее своеобразной определенности...» ·.
Если Маркс сумел решить эту трудную задачу просто »
ясно, то он обязан этим диалектическому методу.
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 237.
249

Но исследование специфичности категорий есть лишь пер¬
вый шаг исследования, — следующий шаг состоит в изучении
их единства, поскольку оно обнаруживается в процессе обме¬
на. «После того, как разъяснена сущность потребительной и
меновой стоимости, товар предстает как непосредственное
единство обеих, в том виде, как он вступает в процесс об¬
мена...» *.
Здесь применяется главное требование диалектической ло¬
гики — изучать факты в движении, в процессе. И если еще до
этого, до перехода к процессу, при общем анализе товара,
можно было обнаружить противоречия между потребитель¬
ной стоимостью и стоимостью, то в процессе эти противоре¬
чия развертываются и разрешаются, обнаруживают свою
реальность.
Обращаясь к тому, как реализуются категории и противо¬
речия между ними в процессе, в движении, мы получаем воз¬
можность соблюсти и второе важное требование диалектиче¬
ской логики, вытекающее из первого — изучать предмет, рас¬
крывая его внутренне противоречивый характер.
Энгельс подчеркивает, что эти противоречия имеют не
только «абстрактный, теоретический интерес», они одновре¬
менно отражают те объективные трудности, которые возни¬
кают в практике процесса обмена.
Следующее за этим замечание Энгельса проливает яркий
свет на логическое значение включения практики в процесс
познания. Обращаясь к практике, мы обнаруживаем в ней те
невозможности, на которые наталкивается реальный процесс
развития. Как говорилось в главе первой, диалектическая ло¬
гика требует того, чтобы мысль отразила в теоретической фор¬
ме процесс становления действительности из ее возможнос¬
тей. Но если бы дело этим ограничилось, то мышление было
бы односторонним. Превращение возможности в действитель¬
ность не представляет собой гладкого и спокойного процес¬
са, в реальном- процессе возможность сталкивается с невоз¬
можностями, и только практика показывает пути выхода из
этого противоречия.
Рассмотрим теперь, каким образом реализуются в про¬
цессе обмена категории потребительной стоимости и стоимо¬
сти, и с какими противоречиями эта реализация связана, а
также, каким образом эти 'противоречия разрешаются.
Маркс начинает свой анализ процесса обмена с указания
на то, что на предшествующей ступени анализа речь шла про-
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 237.
250

.сто об отношении между товарами, и поскольку анализ имел
абстрактный характер, — теперь же в систему отношений
включаются люди, так как «товары не могут сами отправ¬
ляться на рынок и обмениваться». Только с включением лю¬
дей в меновое отношение это отношение, а вместе с ним и ка¬
тегории потребитёльной стоимости и стоимости, получают ре¬
альный характер.
Реально потребительная стоимость представляет интерес
только для потребителя, только в потреблении она реали¬
зуется. Товар, как таковой, рассматриваемый сам по себе, вне
человека, есть, как выражается Маркс, — «левеллер и ци¬
ник», ему совершенно безразлично, на какую другую потре¬
бительную стоимость он обменивается, — была бы это только
какая-нибудь потребительная стоимость. В том анализе това¬
ра, который имел место в первой главе, достаточно было гово¬
рить о потребительной стоимости вообще, а не об определен¬
ной потребительной стоимости.
Иначе обстоит дело при учете участия людей в процессе
•обмена. «...Отсутствующую у товара способность восприни¬
мать конкретные свойства других товарных тел товаровладе¬
лец пополняет своими собственными пятью и даже более
чувствами» *.
Теперь необходимо исследовать отношения, в которых уча¬
ствуют: владелец товара А, товар Л, владелец товара В, то¬
вар Ь. «Все товары не имеют потребительной стоимости для
своих владельцев и представляют потребительную стоимость
для своих невладельцев»2. Уже из одного этого вытекает
совершенно реальная необходимость в обмене, в перемеще¬
нии потребительных стоимостей из рук-в руки. Вне и без об-
.мена в товарном обществе потребительные стоимости реали¬
зовываться не могут, обмен есть необходимая предпосылка
для их реализации, т. е. для того, чтобы они затем были по¬
треблены.
Далее выясняется, что стоимость товаров тоже реализует¬
ся только в процессе обмена. Для владельца данного товара
потребительная стоимость последнего, как говорилось, не име¬
ет непосредственного значения. Он ее произвел не для себя,
а для обмена на другие потребительные стоимости, в которых
-он действительно нуждается. Произведенный им товар есть
для него не средство потребления, а только средство обмена.
Но только в процессе обмена товар может реализовать свою
•стоимость.
1 К. Маркс. Капитал, I, 'стр. 92.
* Там же, стр. 92.
251

Аристотель в свое время изобразил такое отношение, или
вернее, такой узел отношений в виде прямоугольника:
Дом	1	сапоги
архитектор 1	I сапожник
На этой диаграмме можно насчитать, по крайней мере,
двенадцать разных отношений: архитектор—дом, дом—архи¬
тектор, сапожник—сапоги, сапоги—сапожник, дом—сапоги,
сапоги—дом, архитектор — сапожник, сапожнцк — архитек¬
тор, архитектор — сапоги, сапоги — архитектор, сапожник —
дом, дом — сапожник. На самом деле здесь есть более две¬
надцати отношений, если иметь в виду еще более сложные,
причем совершенно реальные комбинации. Архитектор отно¬
сится к сапожнику не непосредственно, а через их продукты
—	дом и сапоги; со своей стороны и продукты относятся друг
к другу не непосредственно, а через отношения между архи¬
тектором и сапожником, и т. д.
Прежде чем перейти к рассмотрению тех противоречий,
которые обнаруживаются в процессе реализации категорий,
потребительной стоимости и стоимости, остановимся на том,
как по мере развертывания экономического анализа перед на¬
ми во все увеличивающейся сложности предстает диалек¬
тический закон единства и борьбы противоположностей.
Мы встречаемся уже с более или менее сложным действи¬
ем этого закона при рассмотрении отношения между относи¬
тельной и эквивалентной формами стоимости товаров. Един¬
ство, неразрывность противоположностей получает здесь клас¬
сическую формулировку. «Относительная форма стоимости и
эквивалентная форма — это соотносительные, взаимно друг
друга обусловливающие, нераздельные моменты, но в то же
время друг друга исключающие или противоположные край¬
ности, т. е. полюсы одного и того же выражения стоимости...» 2.
Закон единства и борьбы противоположностей в данном
случае выступает еще в самом элементарном виде: это заме¬
чание об элементарности касается и характера единства, и
характера борьбы противоположных сторон отношения. Обе
формы стоимости представляют собой здесь только соотноси¬
тельные моменты, отношение тина «правое—левое», «верх —
низ». Правая или левая стороны или верх и низ — противо¬
положности, полярные крайности, но они не являются «само¬
стоятельными», чем-то только правым или только левым. Лю¬
1 Аристотель. Этика. Перевод Э. Радлова. Спб. 1908 г.,
стр. 91.
* К. Маркс. Капитал, I, стр. 55.
252

бая сторона, в зависимости от исходной позиции, может
быть правой, но может быть и левой. Противоположности и
«борьба» заключается здесь только в том, что ни одна из сто¬
рон не может сразу быть и правой, и левой, — в этом смысле
они несовместимы и друг друга исключают.
Именно такую характеристику единства и борьбы противо¬
положностей Маркс имеет в виду, когда говорит, что эти две
полярно противоположные формы распределяются между
двумя различными товарами. Выражение «20 аршин холста
= 1 сюртуку» легко обращается в выражение «1 сюртук =
20 аршинам холста». Если в первом выражении эквивалент¬
ная форма принадлежит сюртуку, то во втором — холсту.
Суть здесь только в том, что «один и тот же товар в одном и
том же выражении стоимости не может одновременно прини¬
мать обе формы» *.
Чтобы понять отличие действия закона единства и борьбы
противоположностей в данном случае от его действия в более
сложной форме, надо вспомнить то, что говорилось в главе
третьей о разных аспектах категории «отношение», обознача¬
емых в немецком языке словами «Beziehung» и «RücKSiht».
«Be7iehung» имеет менее определенное значение, — это озна¬
чает вообще связь, взаимоотношение. Наоборот, « RücKSicht»
содержит более определенный смысл, здесь имеется в виду
данное определенное отношение, в смысле Данной ситуации.
О	том единстве противоположностей, которое действует з
отношении между относительной и эквивалентной формами
стоимости, можно сказать, что здесь в одном и том же
«Beziehung» между товарами А и В имеются два разных
«RöcKsichte», а именно А к В п В к А. В пределах одного и
того же отношения между А и В, понимаемого в широком
смысле этого слова (в смысле «Beziehung») оба они могут на¬
ходиться в обеих противоположных формах, но не в одно и
то же время и не в одном и том же «RücKSicht». В отношении
А — В только В находится в эквивалентной форме, а в отно¬
шении В —А только А может выступать в роли эквивалента.
Таким образом, мы имеем здесь простейший случай, когда
две противоположности совместимы в одном Beziehung лишь
при том условии, если одна из них берется в одном, а вторая
в другом отношении (RücKSicht); товар А может находиться
то в эквивалентной, то в относительной форме, но каждый раз
в другом отношении, в другом RücKSicht.
Если иметь в виду также фактор времени, то единство
противоположностей принимает здесь следующий вид: товар
А (или товар В) в пределах данного «Beziehung» может на¬
ходиться одновременно в обоих противоположных формах,
* К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 55.
253

относительной и эквивалентной, если иметь в виду, что отно¬
шение А: В содержит в себе обратное отношение В: А, чго
вполне возможно при простой форме стоимости (но невозмож¬
но при полной, или развернутой, и всеобщей формах стоимо¬
сти, где отношение необратимо).
В данном случае речь идет о совместимости двух противо¬
положных форм в одно и то же время, но при двух разных от¬
ношениях. Гораздо более сложный вид единство противопо¬
ложностей принимает в том случае, когда две противоложо-
ности совмещаются в одно и то же время, но также в одном
и том же Ийс^сМ. Тогда противоположность между сторона¬
ми превращается в противоречие, чего не может еще быть,
когда противоположности являются только соотносительны¬
ми, по типу «правое — левое» или «верх—низ», допускаю¬
щим обращение отношением.
Дальнейший, более детальный анализ соотношения между
относительной и эквивалентной формами обнаруживает более
глубокое и сложное содержание единства противоположнос¬
тей, особенно в характере единства этих противоположнос¬
тей, а также позволяет понять смысл различия и связи между
внутренними и внешними противоположностями.
Вспомним следующее место: «Скрытая в товаре внутрен¬
няя противоположность потребительной стоимости и стоимости:
выражается, таким образом, через внешнюю противополож¬
ность, т. е. через отношение двух товаров, в котором один то¬
вар, тот, стоимость которого выражается, — непосредственна
играет роль лишь потребительной стоимости, а другой товар
—	тот, в котором стоимость выражается, — непосредственно·
играет роль лишь меновой стоимости»1.
Каждый из двух находящихся в отношении товаров пред
ставляет собой единство потребительной стоимости и стоимо ¬
сти, поэтому все отношение в целом представляет собой дв.
единства или удвоенное единство потребительной стоимости 11
стоимости. Но каждое из этих двух единств имеет свою осо¬
бенность, если принять во внимание и различное положение
и соответственно — разные функции в отношении в целом.
Единство стоимости и потребительной стоимости товара А
непосредственно выступает лишь как потребительная стои¬
мость, а такое же единство в товаре В непосредственно вы¬
ступает лишь как меновая стоимость.
Мы имеем здесь взаимное проникновение противоположна
стей. Единство товаров А и В осуществляется таким образом,
что товар А, выступая непосредственно как потребительная
стоимость, содержит в себе в скрытом виде стоимость, т. е.
то, что является непосредственным свойством его противо¬
1 К. Маркс. Капитал, I, стр. 68.
254

положности — товара В\ и в том, что товар В, выступая не¬
посредственно в функции стоимости, содержит в себе в скры¬
том виде значение потребительной стоимости, т. е. то, что
непосредственно является свойством товара А. В дальнейшем,
особенно при анализе обращения товаров и денег, единство
противоположностей^ форме взаимного проникновения их
друг в друга будет представлено в еще более ясном, хотя и
более сложном виде.
Как мы видели, единство противоположностей принимает
тем более сложный диалектический характер, чем больше фак¬
торов или «моментов» участвует в образовании этого единст¬
ва. Так, например, это единство выглядело сравнительно про¬
стым при рассмотрении отношения только между двумя «мо¬
ментами» — относительной и эквивалентной форм стоимости;
—	оно, это единство противоположных сторон, выражалось
там в том, что обе стороны дополняют друг друга и одна без
другой не имеют смысла, подобно тому, как не имеет смысла
правое без левого, верх без низа, север без юга и т. п. Уже
более сложную картину представляет собой это единство двух
противоположных форм, когда оно конкретизируется в виде
отношения между четырьмя моментами: потребительной сто¬
имостью и меновой стоимостью А, потребительной и меновой
стоимостью В.
Мы наблюдаем еще более сложный и глубокий
смысл единства противоположностей, когда оно рас¬
сматривается не просто как отношение вообще, а как
отношение действительное, т. е. осуществляемое в процессе.
Когда мы переходим к рассмотрению тех же отношений в
процессе обмена, то в анализ неизбежно включаются еще два
«момента», а именно люди, товаровладельцы, обменивающие
свои вещи, товары. Теперь получается такая картина:	есть
два лица; у этих двух лиц есть два товара; в меновом отно¬
шении эти два товара играют две разные роли; у каждого из
товаров есть две стороны — потребительная стоимость и сто¬
имость. Отношение между всеми этими «моментами», которое
Л тому же рассматривается не статически, а динамически —
в процессе, — неизбежно принимает очень сложный вид.
В меновом процессе возникает сложное противоречие. Что¬
бы быть реализованным в качестве потребительной стоимо¬
сти, товар должен сначала реализоваться как стоимость; но
чтобы реализоваться в качестве стоимости, он сначала дол¬
жен «доказать», что он обладает потребительной стоимостью,
а это невозможно осуществить вне обмена.
За этим противоречием стоит еще другое противоречие. В
одном и том же отношении, в данном акте обмена товары в
качестве потребительных стоимостей должны качественно
отличаться друг от друга, должны, стало быть, представлять
255

качественно различные виды полезного труда. Но в то же
время, поскольку они обмениваются как стоимости, они долж¬
ны быть качественно равны, так как они представляют собой
материализацию всеобщего рабочего времени.
Далее идет классически ясное выражение сути противо¬
речия: «Но это приравнивание и неприравнивание взаимно ис¬
ключают друг друга. Таким образом, здесь представляется но
только ложный круг проблем, поскольку разрешение одной из
них уже 'предполагает разрешение другой, но и совокупность
противоречивых требований, поскольку выполнение одного
условия непосредственно связано с выполнением другого, ему
противоположного»'.
Итак, противоречие здесь заключается в следующем. 1)
Возникли проблемы, которые надо как-то разрешить, но, од¬
нако, при обязательном соблюдении такого условия, когда
разрешение первой проблемы зависит от разрешения второй,
а разрешение второй зависит от разрешения первой пробле¬
мы. С точки зрения формальной логики это ни в коем случае
недопустимый «круг в доказательстве», что Маркс называет:
«ложный круг проблем». 2) Однако, это еще не все. Дело не
только в том, чтобы как-то решить две проблемы, когда реше¬
ние каждой из них обусловлено предварительным решением
другой, но и в том также, что это решение связано с выполне¬
нием таких условий, когда выполнение каждого из этих усло¬
вий зависит от выполнения не просто второго, а второго,
противоположного первому.
Диалектика дает возможность разрешить эту задачу, и
возможность эта прежде всего заключается в обращении к
практике. Именно практика, а не само по себе голое теорети¬
зирование, позволяет это сделать. Практикой в данном слу¬
чае является процесс обмена. «Процесс обмена товаров дол¬
жен быть как развертыванием, так и разрешением этих про¬
тиворечий, которые не могут, однако, представляться в нем
в такой простой форме» 2.
Сначала предполагается, что трудность разрешена таким
образом, что «товар сбросил с себя особую потребительную
стоимость», благодаря чему он перестает быть особым трудом
отдельного лица, который затрачивается им для себя самого.
Это значит, что одна из сторон противоречия снята и та¬
ким способом противоречие ликвидировано. Товар теперь
становится только меновой стоимостью, всеобщим эквивален¬
том (поскольку у него не осталось его особенности).
Однако предположенное условие не имеет смысла. Во-
.первых, на роль такого всеобщего эквивалента при предполо-
' К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 31.
* Там же.
256

.«сипом условии может претендовать всякий товар и, во-вто¬
рых, если не просто теоретизировать, а подойти реально, то
следует признать тот факт, что труд, заключенный в товарах,
всегда вступает в процесс обмена только как особенный труд
частных индивидуумов, и только в процессе обмена он реа¬
лизуется как всеобщий общественный труд.
«...Всеобщий общественный труд есть не готовая предпо¬
сылка, а становящийся результат» *.
Значит товар должен в процессе обмена удвоить свое су¬
ществование, он должен иметь сразу и особенный, и всеобщий
характер. Но здесь надо иметь в виду, что его «второе суще¬
ствование» в качестве стоимости представлено только другим
товаром.
Теперь задача принимает другой вид. Предположение, что
для того, чтобы стать всеобщим эквивалентом, товару необ¬
ходимо «сбросить с себя» свою особенность, свою особую по¬
требительную стоимость, оказалось нереальным. Задача со¬
стоит в том, чтобы найти возможность непосредственного
единства особенного и всеобщего, единства этих двух проти¬
воположных сторон товара. «Возникает вопрос, каким обра¬
зом непосредственно представить особенный товар как овеще-
ств /енное всеобщее рабочее время или, что тоже, каким об¬
разом индивидуальному рабочему времени, овеществленному
в особенном товаре, придать непосредственно характер все¬
общности» 2.
Задача эта решается самой жизнью, историей, путем об¬
разования единственного всеобщего эквивалента и, в конеч¬
ном счете, денег. «1аким образом, в этом одном товаре разре¬
шается противоречие, которое заключает в себе товар как та¬
ковой, .именно: быть особенной потребительной стоимостью и
вместе с тем всеобщим эквивалентом, а поэтому и потреби¬
тельной стоимостью для всех, всеобщей потребительной стои¬
мостью...»3.
Внутренняя противоположность между потребительной
стоимостью и стоимостью товара, как она проявилась в про¬
цессе обмена в отношениях между владельцами и невладель-
цами товаров, разрешилась во внешнюю противоположность
«товар — деньги». Именно это имел в виду Маркс, когда пи¬
сал, что разрешение противоречия означает перевод этого
противоречия в рамки новой, более сложной системы.
Новое противоречие товар — деньги, которое специально
будет рассматриваться в третьей главе «Капитала», связано с
удвоенным единством противоположностей во всеобщей фор¬
ме стоимости. «Если товары, таким образом, удваивают свое
1 К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 33.
*	Там же.
3	Там же, стр. 35—36.
17. Зак. 7514.	257

существование, чтобы выступать друг для друга меновыми
стоимостями, то товар, выделенный в качестве всеобщего эк¬
вивалента, удваивает свою потребительную стоимость. Кроме
своей особенной потребительной стоимости как особенного то-
вара, он получает еще всеобщую потребительную стоимость.
Эта его потребительная стоимость сама есть определенность
формы, т. е. она вытекает из специфической роли, которую
данный товар играет благодаря всестороннему действию на
него других товаров в процессе обмена»1.
Потребительная стоимость товара-эквивалента существует
реально, материально, но в процессе она выступает как «фор¬
мальное бытие», которое еще только должно реализоваться
через обмен путем превращения в действительные другие
потребительные стоимости Это — внутреннее противоречие
товара-эквивалента. Все остальные товары обладают реаль¬
ной стоимостью, заключают в себе определенное кличество
всеобщего труда, но, наряду с этим, они еще должны реали¬
зовать эту свою стоимость через обмен на товар-эквивалент.
Это — внутреннее противоречие всех товаров, поскольку они
относятся ко всеобщему эквиваленту, к деньгам.
Одним словом, существует определенное противоречие в
процессе обмена между бытием атрибутов (потребительной «
меновой стоимости) товара, с одной стороны, и реализован¬
ным, осуществленным бытием этих атрибутов — с другой;
противоречие, практически разрешаемое через образование
денег.
Далее: в виду противоречивого характера процесса обме¬
на вообще, в нем имеет место еще одно противоречие следу¬
ющего вида. С одной стороны, внутри процесса обмена това¬
ры выступают друг для друга в качестве потребительных сто¬
имостей только благодаря тому, что они «сбрасывают с себя
всякую определенность формы» и, «относятся друг к другу в
своем непосредственном материальном виде»; но, с другой
стороны, они должны относиться друг к другу как меновые
стоимости,, т. е. должны обладать социальной формой. Проти¬
воречие это разрешается таким путем, что товары должны
принять «новую определенность формы», тем, что они разви¬
ваются в форму денег2. Деньги есть единство «бесформен¬
ной», чисто материальной потребительной стоимости и потре¬
бительной стоимости, обладающей определенностью формы.
Все дело в том, что деньги — новая определенность формы,
форма в особом смысле.
Противоречие между чисто материальным и чисто фор¬
мальным существованием товаров разрешается в деньгах, по*
1 К. М а р к с. К критике политической экономики, стр. 35.
8 Там же, стр. 36—37.
2=58

скольку форма денег есть такая форма, которая в состоянии
сразу и развертывать, осуществлять противоречие, и разре¬
шать его.
Мы получаем теперь возможность выяснения -смысла поня¬
тий «разрешение» и «осуществление» («развертывание») про¬
тиворечия.
Обратимся к рассмотрению этого вопроса в «Капитале». В
«К критике политической экономии» в центре поставлено об¬
наруживаемое в обмене противоречие между «приравнивани¬
ем» и «неприравниванием» обмениваемых товаров: «как по¬
требительные стоимости они должны быть качественно раз¬
личны, а как стоимости — качественно равны. С этим проти¬
воречием связано и противоречие, заложенное в условиях ре¬
ализации потребительной и меновой стоимости товаров: что¬
бы реализоваться как потребительные стоимости, они сначала
должны реализоваться как стоимости; но чтобы реализо¬
ваться как стоимости, они сначала должны «доказать», что
они действительно являются потребительными стоимостями.
Одним словом, в «К критике политической экономии» в цент¬
ре стоят противоречия, заключенные в отношениях между то¬
варами.
Несколько иначе обстоит дело в «Капитале», — здесь вни¬
мание приковано к противоречиям, раскрывающимся в отно¬
шениях между людьми, между товаровладельцами.
Каждый товаровладелец, вступая в обмен, стремится по¬
лучить для себя нужную ему определенную, данную потреби¬
тельную стоимость. С этой стороны процесс обмена есть чис¬
то индивидуальный процесс. Но, с другой стороны, товаровла¬
делец должен для этого реализовать свой товар как стоимость,
т. е. как его способность обменяться не на данный определен¬
ный другой товар, а на любой другой товар той же стоимо¬
сти. Причем в этом последнем случае — «независимо от того,
имеет ли его собственный товар потребительную стоимость
для владельцев других товаров или нет». С этой стороны про¬
цесс обмена есть уже не индвидуальный, а всеобщий и обще·
ственный процесс. Таким образом, процесс обмена для каждо¬
го отдельного товаровладельца представляет собой противо¬
речивое единство единичного и всеобщего. Одно без другого
невозможно. «Но один и тот же процесс не может быть одно¬
временно для всех товаровладельцев только индивидуальным
и только всеобщим и общественным» т. е. он должен быть
одновременно для всех товаровладельцев и индивидуальным
и общественным.
Получается, что для -каждого товаровладельца все другие
товары являются особенными эквивалентами его товара, а
'К. Маркс. Капитал, I, стр. 93.
259

его товар играет роль всеобщего эквивалента для всех
этих товаров. Но тогда возникает противоречие. У всех това¬
ровладельцев товар играет роль всеобщего эквивалента, а это
равносильно тому, что ни у одного из них товар не играет
этой роли. Но если это так, то получается, что товары на
самом деле относятся друг к другу не как товары, а просто
как продукты, как потребительные стоимости, т. е. получает¬
ся проиворечие: для того, чтобы быть товаром, товар не
должен быть товаром.
Только практика находит выход из этого положения: «В
этом затруднительном положении наши товаровладельцы
рассуждают, как Фауст: «В начале было дело». И они уже
делали дело, прежде чем начали рассуждать» ‘. Только «об¬
щественное действие может превратить определенный товар
во всеобщий эквивалент» 2.
Противоречие разрешается так: все товары претендуют на
роль всеобщего эквивалента, что невозможно, так как все они
являются особенными со стороны своей потребительной сто¬
имости; выход из этого заключается в том, чтобы все они «пе¬
редали» свою «всеобщность» одному единственному товару,
оставшись таким образом только в особенной, относительной
форме. Действительно, деньги оказываются таким товаром,
который есть и товар и не товар: со стороны своей функции
всеобщего эквивалента они являются всеобщим товаром, т. е.
не товаром, прямой противоположностью всем действитель¬
ным, т. е. особенным товарам; но со стороны своей материи,
вещества, из которого они состоят, деньги, напр, золото, яв¬
ляется самым обыкновенным товаром.
«Потребительная стоимость денежного товара раздваива¬
ется. Наряду с особенной потребительной стоимостью, при¬
надлежащей ему как товару, — например, золото служит для
пломбирования зубов, является сырым материалом для пред¬
метов роскоши и т. д., — он получает формальную потреби¬
тельную стоимость, вытекающую из его специфически общест¬
венных функций.
Так как все другие товары суть лишь особенные эквивален¬
ты денег, а деньги — их всеобщий эквивалент, то они как
особенные товары относятся к деньгам как к товару всеоб¬
щему» 3.
Противоречие, далее, заключалось в том, что процесс об¬
мена для всех товаровладельцев был сразу и индивидуальным,
и общественным процессом. В деньгах разрешено и это про-
1	К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 93.
*	Там же.
*	Там же, стр. 96—97.
260

тяворечие. «Обменивая» свой особый товар на «всеобщий то¬
вар» — деньги, товаровладелец получает сразу две возможно¬
сти: 1) посредством денег он может получить нужную ему
особенную потребительную стоимость и 2) с помощью денег
он получает искомую общественную функцию и может реали¬
зовать свой товар как стоимость, т. е. в любом другом товаре
той же стоимости.
Итог всего анализа складывающихся в процессе обмена
противоречий выражен следующим образом: «Денежный кри¬
сталл есть необходимый продукт 'процесса обмена, в котором
разнородные продукты труда фактически приравниваются
друг к другу и тем самым фактически превращаются в това¬
ры. Исторический процесс расширения и углубления обмена
развивает дремлющую в товарной природе противополож¬
ность между потребительной стоимостью и стоимостью. По¬
требность дать для оборота внешнее выражение этой проти¬
воположности ведет к возникновению самостоятельной формы
товарной стоимости и не дает покоя до тех пор, пока задача
эта не решается окончательно путем раздвоения товара на то¬
вар и деньги. Следовательно, в той же самой мере, в какой
осуществляется превращение продуктов труда в товары, осу¬
ществляется и превращение товара в деньги»
Здесь вновь ставится вопрос о выражении внутренней про¬
тивоположности через внешнюю противоположность, о том,
что внутреннее противоречие разрешается реализуясь, полу¬
чив внешнее выражение. Тот факт, что товар превращается в
деньги по мере того, как продукт превращается в товар, и оз¬
начает как раз, что внешняя противоположность «товар—
деньги» прогрессирует по мере прогресса в развитии внутрен¬
ней противоположности (превращение продукта в товар оз¬
начает «отдифференцирование» стоимости от потребитель¬
ной стоимости, возникновение стоимости как «самостоятель¬
ной формы»). Разрешение противоречия между двумя сторо¬
нами товара не означает, таким образом, его уничтожения,
а, напротив, оно означает возникновение такой специальной
формы, которая благоприятствует осуществлению этой внут¬
ренней противоположности, которая как бы «разрешает» ей
существовать.
Конечно, такое разрешение противоречия, которым проти¬
воречие не уничтожается, но лишь получает форму для своего
осуществления, есть не единственный тил разрешения проти¬
воречия, — должно быть и-такое разрешение противоречия,
которое означает его ликвидацию. Все зависит от того, о ка¬
ком типе противоречия идет речь.
1 К. Маркс. Капитал, т. 1. стр. 93—94.
261

Мелкобуржуазный и, в частности, прудоновский социализм
стремился к уничтожению противоречий между товаром и
деньгами посредством ликвидации денег, однако при сохра¬
нении товарного производства. В связи с этим Маркс в при¬
мечании к только что рассмотренному анализу писал:
«Мы можем теперь оценить по достоинству ухищрения
мелкобуржуазного социализма, который хочет увековечить
товарное производство и в то же время устранить «противо¬
положность между деньгами и товаром», т. е. устранить са¬
мые деньги, так как они существуют только как составная
часть этой противоположности. С таким же успехом можно
было бы стремиться к упразднению папы, сохраняя в то же
время католицизм»1.
Однако, утопичность уничтожения противоречия между
товаром и деньгами посредством ликвидации денег не озна¬
чает невозможности уничтожения этого противоречия посред¬
ством ликвидации товара, товарного производства. Деньги
есть продукт товара, они коренятся в товарном производстве,
которое является питающей их почвой, — значит противоре¬
чие должно и может быть ликвидировано путем уничтожения
питающей его почвы. Невозможно ликвидировать папу, сох¬
раняя католицизм, но с уничтожением католицизма отпадает
и папизм. Мы имеем здесь пример такого противоречивого
единства противоположностей, .в котором его стороны логиче¬
ски и по их объективному существу неравноправны: одна из
них является основной, определяющей, а другая — производ¬
ной, зависимой. Отсюда и способ разрешения этого противо¬
речия.
С двумя типами разрешения противоречия — а) когда раз¬
решение означает вместе с тем, осуществление противоречия,
и б) когда разрешение означает уничтожение противоречия,
—	мы встретимся в дальнейшем, — в частности, в анализе де¬
нег как средства обращения. Но во всяком случае ясно, что
разрешение противоречия как его уничтожение не может быть
надлежащим образом понято без понимания первого типа раз¬
решения противоречия. Пожалуй, не так трудно понять то
«разрешение» противоречия, когда внутренне противоречивая
система уничтожается и заменяется другой, как такое «раз¬
решение», которое означает сохранение (хотя бы и временное)
системы, раздираемой внутренними противоречиями. Но оба
эти типа «разрешения» противоречия существуют и должны
быть исследованы каждая в ее специфичности.
Отношение разрешения противоречия к самому противоре¬
чию представляет собой отражение того хода практики, кото¬
1 К. Маркс. Капитал, I, стр. 94.
262

рый выражен формулой — «Задача возникает одновременно
со средствами ее разрешения». Становление нового, его борь¬
бе против старого, это — задача, противоречие самой жизни.
Реализация есть развитие противоречия, задачи, и означает
развитие объективных условий для решения этой задачи, для
разрешения этого противоречия.

Глава XI
КАТЕГОРИЯ ДВИЖЕНИЯ. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ
АНАЛИЗ ДВИЖЕНИЯ ПРИ ИССЛЕДОВАНИИ
МЕТАМОРФОЗЫ ТОВАРОВ И ДЕНЕГ КАК СРЕДСТВА
ОБРАЩЕНИЯ ТОВАРОВ. РАЗВЕРНУТЫЙ АНАЛИЗ
ПРОТИВОРЕЧИЙ И ИХ РАЗРЕШЕНИЯ.
1. Движение как источник противоречий и одновременно
как форма их разрешения
Параграф «.Метаморфоза товаров» третьей главы «Капита¬
ла» открывается классическим объяснением разрешения проти¬
воречий. «Мы видели, что процесс обмена товаров заключает в
себе противоречащие и исключающие друг друга отношения.
Развитие товара не снимает этих противоречий, но создает фор¬
му для их движения. Таков и вообще тот метод, при помощи
которого разрешаются действительные противоречия. Так,
напр., в том, что одно тело'непрерывно падает на другое и не¬
прерывно же удаляется от последнего, заключается противоре¬
чие: Эллипсис есть одна из форм движения, в которой это про¬
тиворечие одновременно и осуществляется <и разрешается»1.
Существуют, как говорилось, два типа разрешения противо¬
речий: 1) уничтожение данной противоречивой системы и за¬
мена ее качественно другой системой; сюда, например, отно¬
сятся социальные революции; 2) данная противоречивая систе¬
ма не уничтожается, а продолжает существовать именно как
таковая; в этом случае разрешение противоречий означает соз
данне формы для их движения. Маркс, исследуя условия су¬
ществования капитала, имеет в виду в данном случае этот
второй тип разрешения противоречий. Пример с движением
одного тела вокруг другого по эллиптической орбите хорошо
поясняет этот вид разрешения противоречия.
В главе десятой было рассмотрено действие закона единст¬
ва и борьбы противоположностей в процессе обмена. Там было
1	К. Маркс. Капитал, I, стр. 110—111. Выделено нами —
Л. М.
2fi4

аыяснено, что два товара, состоящие в меновом отношении,
представляют собой единство противоположностей, причем
>двоенное единство противоположностей, обусловленное их
взаимным проникновением. Единство между этими товарами
имеет двоякий смысл: они внешне связаны друг с другом мено¬
вым отношением и, во-вторых, они связаны внутренне тем, что
оба являются продуктами единого общественного труда. Про¬
тивоположность между ним« вытекает из противоположности
тех ролей, которые они играют, из противоположности между
выполняемыми функциями в меновом отношении (между отно¬
сительной и эквивалентной формами стоимости товаров). Уд¬
военное единство и взаимное проникновение противоположно¬
стей состояло в том, что каждый из двух товаров является
единством противоположностей (единством потребительной
стоимости и стоимости); товар, функционирующий как потре¬
бительная стоимость, есть вместе с тем стоимость, которая
должна быть измерена, а товар, функционирующий как вопло¬
щение стоимости (эквивалент), не перестает быть потреби¬
тельной стоимостью.
Далее в главе девятой было установлено, что, поскольку
обмен рассматривается не просто как абстрактное отношение
между двумя товарами, а действительно, как процесс, постоль¬
ку единство противоположностей и противоречие -получают еще
более сложный характер — в отношение между товарами
включается отношение между людьми, товаровладельцами. Си¬
стема противоположностей складывается из отношений между
четырьмя, а не двумя факторами: два товара, два лица. При
этом прежние противоречия не исчезли, а, наоборот, приняли
более сложный характер, перенесены в новую плоскость, в от¬
ношение «товар—деньги».
Деньги, с появлением которых было разрешено противоре¬
чие, характерное для простого процесса обмена, положили на¬
чало новой, еще более сложной системе противоречий, пред¬
ставляющих собой развертывание прежних, относительно бо¬
лее элементарных противоречий.
Перечислим сначала различные виды единства противопо¬
ложностей, которые в своей совокупности составляют слож¬
ную гамму противоречий, складывающуюся в процессе товар¬
ного и денежного обращения. На каждой новой ступени анали¬
за единство противоположностей выступает как все более слож¬
ная и тончайшим образом расчлененная система.
1)	Отношение «товар — деньги» представляет собой един¬
ство противоположностей нового типа по сравнению с отноше¬
нием «товар — товар». «...Не может быть ничего ошибочнее,
чем представление? будто внутри процесса обращения золото и
товар вступают между собой в отношение непосредственной
265

меновл.л торговли...»1. В отношении «Т — Д» деньгн выступа,
ют и как товар и как не товар. Маркс различает в этом отно¬
шении два разных отношения: а) «цена товара реализуется в
золоте» и б) «в золоте реализуется цена товара»2. В перво#
случае золото выступает просто как товар, как особая мате-
риализация рабочего времени, посредством которой цена соот¬
ветствующего другого товара выступает реально, вещественно.
Во втором случае товар обменивается на золото не как на то.
вар, а как на деньги, как на всеобщую материализацию рабо¬
чего времени. В обоих случаях Т — Д есть единство противо¬
положных категорий.
2)	Процесс обращения товаров представляет собой единст¬
во противоположных движений, совершаемых двумя разным»
товарами. Кругооборот Т — Д — Т состоит из движения Т—Д,
обмена товаров на деньги, или продажи, и противоположного
движения Д — Т, обмена денег на товар, или покупки, и пред¬
ставляет собой единство обоих движений:	продажу для по¬
купки.
3)	Если взять за исходный пункт процесса не два товара, а
один данный определенный товар, то в процессе обращения ок
проходит через две противоположные метаморфозы — сначала
он совершает первое превращение —в деньги, а затем — вто¬
рое, — из денег вновь в товар; в п. 2 говорилось о двух проти¬
воположных движениях двух товаров, а в п. 3 — о двух про¬
тивоположных изменениях (метаморфозах) одного и того же
товара.
4)	Если взять каждую из двух метаморфоз данного товара,,
то любая из них есть один акт, но представляющий собой един¬
ство двух противоположных актов, совершаемых двумя лица¬
ми, одно из которых является покупателем, а другое продав¬
цом. Данная отдельно взятая метаморфоза есть единство куп¬
ли и продажи в одно и то же время.
5)	Всякая полная, законченная метаморфоза данного това¬
ра также есть единство покупки и продажи, если взять одно и.
то же лицо, но в разное время. В п. 4 речь идет об одном об¬
щем акте двух полярно расположенных лиц, а в п. 5 о двух
противоположных актах одного й того же лица. «Купля и про¬
дажа представляют собою один и тот же акт как взаимоотно¬
шение двух полярно противоположных лиц — владельца де¬
нег и товаровладельца. Но, как действия одного и того же ли¬
ца, они представляют два полярных акта» 3.
6)	Так как покупка есть результат продажи, то при пере¬
плетении метаморфоз нескольких товаров всегда получается,
1 К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 83.
* Там же.
3 К Маркс. Кадитал, I, стр. 120.
266

что первая метаморфоза одного товара есть в то же время вто¬
рая метаморфоза второго товара, а вторая метаморфоза пер¬
вого товара есть в то же время первая метаморфоза третьего
товара. В связи с этим Маркс пишет: «Полная метаморфоза
товаров, в своей простейшей форме, предполагает четыре край¬
них точки и три personae dramatis (действующих лица)» ·.
Процесс обращения есть прежде всего вещественный обмен,
он есть движение товаров, их перемещение из тех рук, в кото¬
рых они не являются непосредственно потребительной стои¬
мостью, в руки потребителя. Это — «общественный обмен ве¬
ществ». С чисто вещественной стороны, в аспекте категории
вещи, этот процесс имеет иачало и конец, — товар входит в
обращение как продукт производства и выпадает из процес¬
са будучи потребленным. Но нас интересует не начало и ко¬
нец. процесса, а сам процесс перемещения товаров, их дви¬
жение. Исследование же движения совершается прежде
всего со стороны формы. «...Мы будем рассматривать, —
пишет Маркс, — вёсь процесс лишь со стороны формы, сле¬
довательно лишь смену форм, или метаморфозу, товаров,
опосредствующую общественный обмен веществ» 2.
Полная программа исследования обращения как процесса
особенно ясно сформулирована в следующем месте из «К кри¬
тике политической экономии»:
«Действительный обмен товаров, т. е. общественный обмен
веществ, происходит в виде перемены форм, в которой развер¬
тывается двойственная природа товара как потребительной
стоимости и меновой стоимости, но в которой вместе с тем пе¬
ремена форм самого товара кристаллизуется ib определенных
формах денег. Представить эту перемену форм значит предста¬
вить обращение» 3.
Далее Маркс анализирует «действительные формы движе¬
ния» товаров, поскольку в этот анализ включено рассмотрение
категорий потребительной стоимости и стоимости.
В противоположности «товар—деньги» товары выступают в
качестве потребительной стоимости, а деньги в качестве мено¬
вой стоимости. Но та и другая сторона этой противоположно¬
сти есть товар, т. е. единство потребительной стоимости и стой-,
мости, единство противоположностей. Т—Д оказывается таким
сложным единством противоположностей, которое состоит из
двух частных единств противоположностей. Маркс называет это
удвоенным единством противоположностей.
Вместе с тем Маркс говорит об очень важном свойстве та¬
кого удвоенного единства противоположностей: на каждом из
1	К. М а р к с. Капитал, I, стр. >18.
2	Там же, стр. 111.
*	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 78.
267

двух полюсов частные единства «представлены противоположи
но», и именно поэтому складывается их взаимоотношение >.
«Противоположная направленность» каждого из двух част-
ных единств противоположностей заключается в распределении
между ними значения реальности и идеальности. Реальность
товара заключена в его потребительной стоимости, в его телес¬
ном существовании. Но в качестве стоимости товар представ¬
лен только идеально в его цене, в его отношении в золоту. На¬
оборот, золото реально существует как меновая стоимость (в
смысле его экономической функции), а как потребительная
стоимость оно существует только идеально, в ряде относитель¬
ных выражений стоимости.
Как мы видим, уже в сравнительно простом отношении «то¬
вар-деньги» имеет место удвоенное единство и взаимное про¬
никновение противоположностей с противоположной направ¬
ленностью каждого «з двух частных единств. Но дальше, как
замечает Маркс, это противопоставление двух единств, состоя¬
щих в более общем единстве, становится двойным противопо¬
ставлением, т. е. единством таких двух единств, которые сами
по себе являются удвоенными единствами.
Полный кругооборот данного товара складывается из двух
метаморфоз: превращения товара в деньги с последующим
превращением денег в другой товар, из Т—Д и Д—Т. Но —
Т—ДиД—Т—каждая из них представляет собой удвоенное
единство противоположностей с противоположной направлен¬
ностью этих единств внутри каждой из них. Противоречия ме¬
жду товарами, складывающиеся в процессе обращения, раз¬
решаются путем развертывания простого единства противо¬
положностей в сложную систему взаимоотношений.
«Только путем этого раздвоения товара на товар и золото и,
далее, путем двойного противопоставления, в котором каждый
крайний член идеально представляет собою то, что противопо¬
ложный ему член есть реально, и реально представляет собою
то, что противоположный член есть идеально, т. е. только пу¬
тем представления товаров как двусторонне полярных про¬
тивоположностей, разрешаются противоречия, содержащиеся
в процессе их обмена»2.
Процесс обращения есть не что иное, как процесс реализа¬
ции того, что -в системе противоположностей существовало
только идеально, т. е. реализация цены товара и потребитель¬
ной стоимости золота.
Всякий данный кругооборот товара завершается, когда то¬
вар, вследствие продажи его, превратился в деньги « затем
когда на эти деньги был куплен другой товар; кругооборот
1 К. Маркс. Капитал, I, стр. 111.
* К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 82.
268

есть сумма двух метаморфоз, причем в кругообороте участвуют
два разных товара. Но кругооборот данного определенного то¬
вара имеет только чисто абстрактный характер, если он рас¬
сматривается как таковой, вне его разносторонних связей с
другими товарами, участвующими в его кругообороте. Если
Т-—Д, например, есть продажа холста, а Д—Т — покупка биб¬
лии, то нельзя отвлечься от того, что продажа холста есть вме¬
сте с тем для кого-то покупка этого холста, а покупка библии
есть для кого-то ее продажа. Отношение усложняется, так как
в него включаются новые факторы.
Для того, кто купил холст,' этот акт покупки мог быть лишь
результатом предварительной продажи другого товара, напри¬
мер, пшеницы; покупка холста есть для него вторая метамор¬
фоза того кругооборота, который начинался для него продажей
пшеницы. «В качестве продажи холста этот процесс открывает
собою движение, заканчивающееся противоположностью этого
акта, куплей библии; в качестве же купли холста тот же про¬
цесс заканчивает движение, начавшееся с противоположности
этого акта — с продажи пшеницы» *. Первая метаморфоза од¬
ного товара есть в то же время вторая, завершающая метамор¬
фоза какого-нибудь другого товара. Но последняя метаморфо¬
за данного товара есть вместе с тем первая метаморфоза ка¬
кого-нибудь третьего товара. Например, продавец библии на
вырученные деньги купил водку.
Таким образом, когда мы хотим охватить мыслью процесс,
движение, то мы не можем представить его себе в виде какой-
то механической суммы отдельных кругооборотов каждого дан¬
ного товара; мы не можем вырвать данный отдельный круго¬
оборот из сложной и многосторонней его связи с процессом
обращения в целом. А это, в первую очередь, значит, что на¬
чало данного акта должно рассматриваться как конец пред¬
шествующего акта, а конец данного акта — как начало по¬
следующего акта. Однако, в том смысле, что начало следую¬
щего акта наступает не тогда, когда закончился первый акт,
—	если бы это было так, то не было бы движения. Все дело
именно в том, что первая фаза данного акта есть вместе с тем
заключительная фаза предшествующего акта, а последняя
фаза данного акта есть вместе с тем первая фаза последую¬
щего акта. Движение есть сцепление, переплетение актов дви¬
жения, а не простое их примыкание друг к другу.
Это сплетение движений имеет тем более сложный харак¬
тер, что на деньги, вырученные от продажи одного товара,
обычно покупается не один, а множество разных других това¬
ров. Заключительная метаморфоза одного товара может обра¬
зовать сумму первых метаморфоз других товаров.
1 К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 116.
269

Маркс, в связи с этим, говорит о «порочном круге предпо¬
сылок», который невозможно избежать, так как «само обра¬
щение есть этот порочный круг». Если мы не будет рассматри¬
вать Д в Т—Д как совершившуюся уже метаморфозу какого-
нибудь другого товара, то мы вырвем данный акт обмена из
процесса обращения. Но вне последнего исчезает форма Т—Д,
и друг другу противостоят только два различных Т, например,
железо и золото, обмен которых представляет собой не особый
акт обращения, а акт непосредственной меновой торговли.
Итак, Т—Д—Т есть, как выражается Маркс, «находящееся
в движении единство» ·. Эта формула—квинтэссенция диа¬
лектического понимания движения.
Но отсюда нельзя сделать вывода, что между продажей и
покупкой существует только единство <и что внутри этого един¬
ства нет и не может быть разделения, разрыва, противоречия.
Буржуазная апологетика пытается на этом факте единства по¬
строить теорию непротиворечивости буржуазного общества.
Например, Джемс Милль считает, что между продажами и
покупками существует равновесие, так как всякий товаро¬
владелец, может стать покупателем только потому, что он
раньше был продавцом. Этим догматом, — говорит Маркс, —
хотят доказать, будто продавец приводит с собой на рынок
своего покупателя.
Однако, догмат этот построен на смешении двух типов про¬
тивоположностей. Действительно, купля и продажа представ¬
ляет собой один и тот же акт во взаимоотношении двух поляр¬
но противоположных лиц. В этом аспекте не может быть, ко¬
нечно, никакого разрыва между куплей и продажей, так как
ясно, что купля для одного лица есть в то же самое время про¬
дажа для другого. Но картина резко меняется, если подойти к
обращению, с той стороны, с которой оно выступает как два
противоположных акта одного и того же лица. В первом аспек¬
те единство само собою разумеется, хотя бы потому, что покуп¬
ка и продажа здесь представляют собой одновременные про¬
цессы, две стороны одного и того же процесса. Между тем, во
втором случае такая одновременность совсем не обязательна.
«Никто не может продать без того, чтобы кто-нибудь другой не
купил. Но никто не обязан немедленно покупать только пото¬
му, что сам он нечто продал» 2.
При простом обмене продуктами имеет место только пер¬
вый тип единства противоположностей: покупка есть в то же
время продажа. Но поскольку деньги включаются в процесс
обмена в качестве опосредующего фактора, получается, что
*	К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 89.
*	К. Маркс. Капитал, I, стр. 120.
270

яэемонные и пространственные границы обмена нарушаются,
так как непосредственная тождественность между отчуждением
своего продукта труда и получением взамен него чужого рас¬
членяется на два противоположных акта — куплю и продажу,
а"эти два акта, когда они касаются одного и того же лица, рас¬
членяются, разделяются во времени.
Утверждение, что единство этих двух актов исключает воз¬
можность разрыва между ними, ложно не только с точки зре¬
ния политической экономии, но и с точки зрения логики. «...Из
этого делать вывод, что существует только единство покупки и
продажи, но не их разделение, значило бы обнаружить такой
способ мышления, критика которого относится к области логи¬
ки, а не политической экономии» *.
Логика, о которой здесь упоминает Маркс, есть, конечно,
диалектическая логика, и смысл ее в данном случае заключает¬
ся в следующем. Если два процесса, противоположные друг
другу и относительно самостоятельные, как, например, купля и
продажа, все· же находятся во внутреннем единстве, то осуще¬
ствляется это внутреннее единство через движение внешних
противоположностей. Так как этот процесс происходит стихий¬
но, то внутреннее единство между двумя дополняющими друг
друга актами не дает о себе знать при «спокойном» течении
процесса, хотя оно и существует. Зато оно дает о себе знать,
обнаруживается «насильственно — в форме кризиса», когда
внешнее обособление между противоположными актами до¬
стигает определенного крайнего пункта.
Мы наблюдаем здесь типичную картину того, что называет¬
ся узловой линией мер. Все движение представляет собой ряд
переплетенных линий, связанных узлами в местах переплете¬
ния. Именно в связи с рассмотрением узловой линии мер Ге¬
гель делает свое великое открытие относительно скачкообраз¬
ного характера движения, возможностей перерывов в непре¬
рывности, существования критических точек процесса.
В «К критике политической экономии» Маркс писал, что
разделение в меновом процессе покупки и продажи есть «все¬
общая форма разрыва» связанных друг с другом моментов и
результат того, что противоположность товара и денег есть
-«абстрактная и всеобщая форма всех противоположностей», за¬
ключенных в буржуазном труде» 2.
С другой стороны, в «Капитале» указывается на то, что в
движении и в разрыве между товарными метаморфозами обна¬
руживается коренное имманентное противоречие между потре¬
бительной стоимостью и стоимостью, частным и общественным
характером труда, особенным, конкретным трудом и трудом
> К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 89.
8 Там же, стр. 89.
271

абстрактным, между персонификацией вещей и овеществле·
нием лиц. Здесь «имманентное противоречие получает в проти¬
воположностях товарной метаморфозы развитые формы свое¬
го движения» '.
Таким образом, форма движения внутренних противоречий,
заключенных в товаре, содержит в себе и определенную форму
разрешения этих противоречий посредством кризиса. В кризисе
противоречия временно разрешаются для того, чтобы затем,
через определенное время, опять дать о себе знать посредством
нового кризиса. Но на данном этапе исследования Маркс огра¬
ничивает свою задачу указанием на ту диалектику единства
противоположностей в процессе обращения, которая есть осно¬
ва для возможности кризисов, — о том, как возможность эта
превращается в действительность, может идти речь лишь а
дальнейшем, при анализе более сложных условий и отношений.
Называя возможность разрыва между куплей и продажей
абстрактной и всеобщей формой всех противоположностей,
Маркс в то же время подчеркивает, что в этой возможности
разрыва антагонистическая природа буржуазного производст¬
ва выражена еще поверхностно и формально, — такая противо¬
положность свойственна также добуржуазным способам произ¬
водства. Только впоследствии выяснится, к каким специфиче¬
ским противоречиям приводит в развитом капиталистическом
обществе эта наиболее абстрактная из противоположностей то¬
варного обращения, движения товаров.
Большой интерес с логической точки зрения представляет
намек, сделанный Марксом в связи с одним явлением, возни¬
кающим в товарном обращении. Так как существует возмож¬
ность отделения продажи от покупки, то существует также воз¬
можность каких-то фиктивных сделок во время перерыва меж¬
ду продажей и покупкой. В связи с этим возникает возмож¬
ность проникновения в процесс производства «множества пара¬
зитов», извлекающих выгоду из такого разделения. Конечно,
такого рода паразитизм не может рассматриваться как нор¬
мальное экономическое явление, но сама возможность его го¬
ворит о том, что разделение между двумя метаморфозами то¬
вара может служить основой и для каких-то новых, нормаль¬
ных с точки зрения буржуазной экономики отношений и проти¬
воречий. «...Но это опять-таки только значит, что вместе с день¬
гами, как всеобщею формою 'буржуазного труда, дана возмож¬
ность развития противоречий последнего»2. По-видимому
Маркс имеет в виду то разделение между покупкой и прода¬
жей, во времени, которое во II томе «Капитала» выражено»
формулой Д — Т...П...Т — Д.
1	К. Маркс. Капитал, I, стр. 120.
2	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 91.
272

Дальнейший анализ движения товаров и свойственного
этому движению противоречий заключается прежде всего в
том, что это движение складывается из двух движений: во-пер¬
вых, самих товаров и, во-вторых, денег. Обращение товаров
есть в то же самое время обращение денег. Но все же в этом
двойственном процессе, складывающемся из двух движений,
деньги имеют свое собственное обращение, свой особый харак¬
тер движения. Это движение денег настолько специфично, что
остается даже замаскированным факт зависимости движения
денег от движения товаров, создается иллюзия самостоятельно¬
сти процесса денежного обращения и более того — иллюзия,
что движение товаров определяется движением денег, а не
наоборот, как это имеет место в действительности.
Движение денег рассматривается .в двух аспектах: во-пер¬
вых, поскольку деньги являются средством обращения товаров
и, во-вторых с точки зрения различия между их функциями в
противоположных товарных метаморфозах. В противополож¬
ных фазах товарной метаморфозы деньги имеют различное наз¬
начение: в первой фазе товар продается за деньги, а во второй
фазе — он за деньги покупается. Так обстоит дело, если рас¬
сматривать фазы движения в отдельности. Но в аспекте дви¬
жения в целом, обращения как такового, товар и деньги, как
в покупке, так и в продаже, противостоят друг другу всегда в
одном и том же отношении.
Идет ли речь о покупке, или же о продаже, но деньги всег¬
да выступают как покупательное средство; в процессе обраще¬
ния, в движении товары всегда встречаются с деньгами как со
средством их покупки. Это то одно отношение (Rücksicht) меж¬
ду товарами и деньгами, которое складывается из двух разных
отношений (Röcksichte) между ними в двух противоположных
фазах движения*.
Как известно, трудность понимания диалектического един¬
ства противоположности состоит в том, чтобы понять как осу¬
ществляется единство между противоположностями, когда они
берутся в одном и том же отношении. (Rücksicht). Нет ничего
удивительного в том, что две противоположности едины, по¬
скольку они берутся в разных отношениях, или же когда они
сначала рассматриваются для одного времени, а затем — для
другого времени. В данном же случае Маркс показывает нам,
как единство двух противоположностей, взятых в двух разных
отношениях, связывается в единый узел одного и того же отно¬
шения и в одно и то же время. И в этом глубочайший смысл
его анализа процессов: ведь движение заключает в себе проти¬
воречие в одном и том же отношении, а не только в разных от¬
ношениях.
1 См. К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 91.
18. Зак. 7514.	273

Товар н деньги движутся в противоположных направле¬
ниях; они меняются местами, при продаже деньги заступают
место товара, а при покупке — товар заступает место денег.
Однако, главное различие в этих двух движениях заключается
в том, что данный товар «одним этим движением, одною пере¬
меною места» выходит из движения, т. е. из обращения в об¬
ласть потребления. В то же время данные определенные деньги
(Geldstücke) не выходят из обращения, а, наоборот, все время
продолжают свое движение, поскольку они выполняют функ¬
цию средства обращения. Обращение товаров есть постоянное
движение товаров, но все время разных товаров. Обращение
есть беспрестанное движение товаров, но всегда новых това¬
ров. каждый из которых совершает движение лишь один раз.
Форма движения товаров есть кругооборот: Т—Д—Т. Этой
формой движения товаров исключается кругооборот денег.
«Форма движения, непосредственно сообщаемая деньгам обра¬
щением товаров, представляет их постоянное удаление от ис¬
ходного пункта...» ‘. Именно это движение удаления от исход¬
ного пункта и составляет то, что называется обращением денег.
Односторонняя форма движения денег вытекает из двусторон¬
него движения товаров.
Важно, однако, отметить, что различие между движениями
денег и товаров заключается не только в различии формы этих
двух движений (круговая и прямолинейная), — оно заклю¬
чается еще в том, что движение товаров есть не только их пере¬
мещение, но также изменение, метаморфоза, между тем, как
движение денег есть только их перемещение, «перекатывание»'
по поверхности обращения товаров. Оба противоположные
изменения формы данного товара отражаются в двукратном
перемещении денег, совершающемся в обратном направлении.
Меняя свое место в пространстве, деньги, таким образом,
выражают в своем движении сцепление метаморфоз товаров.
Но, с другой стороны, передвижение, одних и тех же денег в
пространстве, из одного места в другое, должно совершаться
также и во времени — в данное время эти деньги находятся в
данном месте, а в другое время — в другом месте. Вместе с
тем движение денег в пространстве и времени может соответ¬
ствовать одновременное протекание рядом в пространстве раз¬
личных покупок и продаж. Движение товаров и денег рассмат¬
ривается как единство разновременности и одновременности,
сразу в обоих аспектах, иначе это не было бы движением. В
следующем параграфе мы рассмотрим, какое это имеет значе¬
ние для понимания диалектического единства движения и «по¬
коя», непрерывности и прерывности движения.
1 К. Маркс. Капитал, I, стр. 121.
274

В параллельном двойном движении товаров и денег обна¬
руживаются новые, более сложные противоречия. Поскольку
•товар проходит через две фазы своего метаморфоза, а деньги
в соответствии с этим двукратно перемещаются в пространстве
и во времени, то движение может и должно рассматриваться
также со стороны его скорости.
Чем быстрее оборачиваются деньги, тем большее число ме¬
таморфоз товаров может обслужить данная сумма денег. Мы
■уже видели, что полная метаморфоза каждого товара состоит
из двух противоположных актов или фаз и представляет собой
единство этих противоположных актов или процессов, — в ме¬
таморфозе представлено как единство, так и разделение фаз
движения. Теперь, когда мы подходим к этому единству про¬
тивоположностей с точки зрения скорости обращения денег,
т. е. с точки зрения количества оборотов денег в одну и ту же
единицу времени, единство противоположностей в товарной ме¬
таморфозе предстает перед нами с новой стороны.
«В быстроте денежного обращения проявляется... текучее
единство противоположных и взаимно дополняющих друг дру¬
га фаз... Наоборот, в замедлении денежного обращения сказы¬
вается разделение и обособление этих процессов в виде двух
противоположных полюсов, т. е. приостановка превращения
форм, а, следовательно, и обмена веществ» *.
Теперь уже идет речь не просто о единстве противополож¬
ностей, а о текучем единстве противоположностей, — единство
противоположностей берется в процессе, в тенденции, причем
существует динамический показатель как единства, так и про¬
тивоположностей: в одном случае это убыстрение движения, а
в другом — его замедление.
Особенно яркий и острый характер имеет борьба противо¬
положностей, противоречие, в процессе обращения, когда день¬
ги выступают в функции средства платежа. Здесь «живой про¬
цесс... двусторонней полярной противоположности... раскалы¬
вается в своем осуществлении»2. В данном случае продавец
реализует свой товар, отдает его покупателю, но цена этого то¬
вара не реализуется, она все еще остается идеальной, так как
оплата этой цены наступит позже. Оба полюса продажи здесь
разделены во времени, а не осуществляются в одно и то же
время. А отсюда вытекает очень многое в смысле обострения
противоречий внутри процесса обращения. «Здесь их противо¬
положность (продавца и покупателя. — Л. М.) уже с самого
начала носит «е столь невинный характер и обнаруживает спо¬
1 К. Маркс. Капитал, I, стр. 127. Выделено нами — Л. М.
1 К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 137.
275

собность к более прочной кристаллизации» ·. Здесь царит дух
жестокости. Если товаровладелец как хранитель сокровища
представляет собой комическую фигуру, то кредитор становит¬
ся в полном смысле этого слова страшным.
Функция денег как средства платежа заключает в себе не¬
посредственное противоречие. Пока платежи уравниваются,,
т. е. пока они так или иначе взаимно компенсируются, деньги
выступают только идеально, как мера стоимости, как счетные
деньги. Но когда приходится платить, то деньги уже не яв¬
ляются просто средством обращения, т. е. не являются больше
посредствующей и преходящей формой в обмене веществ, здесь
требуется их наличное и «самостоятельное, материальное бы¬
тие, они становятся здесь «абсолютным товаром».
Известно, что товар и деньги как образ стоимости товара
являются противоположностями, но при промышленных и тор¬
говых кризисах, когда требуется большое количество платеж¬
ных средств в виде наличных денег, эта противоположность вы¬
растает в абсолютное противоречие». Если при обычном и спо¬
койном течении процесса обращения и производства деньги
в качестве средства обращения могли рассматриваться как про¬
стая видимость, идеально, а прочная реальность была на сто¬
роне товара, то в периоды кризисов требуются не идеальные,,
а реальные деньги.
Как говорилось, возможность кризисов вытекает из одного
того, что существует возможность разрыва во времени между
покупкой и продажей — никто не обязан немедленно купить
на те деньги, которые получены за продажу. Противоречие мо¬
жет возникнуть из одного того, что единство товаров по их
стоимости осуществляется через соединение двух противопо¬
ложных актов· — продажи и покупки. Но когда в процесс об¬
ращения включаются деньги в «х функции платежного средст-
ства, то разрыв во времени, в данном случае между покупкой и
ее оплатой, есть уже не дело случая, а правило, характерная
черта обращения. Отсюда и большая острота противоречий,
особенно в 'периоды кризисов.
Подведем некоторые итоги относительно логического аспек¬
та проблемы движения.
Известное ленинское изречение гласит: «...Вопрос не о том,
есть ли движение, а о том, как его выразить в логике поня¬
тий...» 2. Рассмотренное в настоящем параграфе представляет
собой ответ на этот вопрос.
1.	Движение имеет вещественное содержание и определен¬
ную форму. Оно должно быть рассмотрено прежде всего в ас-
I К. Маркс. Капитал, I, стр. 142.
1 В. И. Ленин. Соч. т. 38, стр. 252.
276

лекге категории формы, так как с точки зрения вещественного
содержания оно имеет начало и конец, т. е. не является движе¬
нием. А нас интересует движение как таковое и поэтому преж¬
де всего его форма.
2.	Движение происходит в пространстве и во времени: не
привлекая к анализу эти категории, невозможно отобразить
движение в мысли. Кроме того: оно складывается из двух ви¬
дов движения — простого перемещения и превращения (мета¬
морфозы). Разумеется, оба вида движения совершаются во
времени и пространстве. Но для метаморфоз особенно харак¬
терна категория времени, прследовательность актов, а для пе¬
ремещения — категория пространства. Метаморфоза может
совершаться в одной точке пространства, но в разное время
(данное лицо совершает продажу, а потом куплю), а переме¬
щение может происходить в одно и то же время, но из одной
точки в другую (когда одно лицо покупает, то в то же время
другое лицо продает).
А так как в процессе сразу участвует всякое данное одно
«лицо» и два (по крайней мере два) лица, то в мысли движе¬
ние отображается сразу как одновременное и разновременное,
выражая таким образом известную диалектическую формулу
движения: «и здесь, и не здесь».
3.	Движение внутренне противоречиво, так как оно скла¬
дывается из противоположно направленных тенденций и част¬
ных движений. Прежде всего это выражается в том, что дви¬
жение в целом есть единый процесс, единство, связь, но в то же
время, поскольку оно состоит из отдельных актов, оно оказы¬
вается раздробленным.
В качестве единства непрерывности и раздробленности (ди¬
скретности) движение будет рассмотрено в следующем пара¬
графе, — здесь мы выяснили тот факт, что единый процесс со¬
держит в себе возможность разрыва между составляющими его
актами, образования-критических точек остановки движения.
Очень важное значение имеет тот факт, что найдено дина¬
мическое «мерило» для косвенного обнаружения этой двойст¬
венности движения: когда движение замедляется, то тем самым
дает себя знать возможность разрыва, когда оно ускоряется,
то тем самым сказывается его цельность.
Таким образом движение есть «текучее единство», «находя¬
щееся в движении единство».
4.	Поскольку движение берегся как движение, а не как
сумма отдельных законченных актов, то отдельные его акты
не просто примыкают друг к другу, а переплетаются: начало
последующего акта совпадает с концом предшествующего ак¬
та, а конец данного акта есть вместе с тем начало последующе¬
277

го, — они как бы накладываются друг на друга. Поэтому связь,
движения есть цепная связь: одно звено цепляется за другое, а
не примыкает к нему.
А раз это так, то движение представляет собой «порочный
круг» — если начало последующего не будет в то же время
концом предыдущего, то это последующее окажется вырван¬
ным из движения.
5.	Представляя собой текучее единство, движение содержит
в себе целый клубок противоречий и множество разноплано¬
вых противоположностей. По мере продвижения в анализе про¬
цесса, в научную картину движения вносится отображение все
более сложных систем противоположностей, а тем самым и
противоречий. Расположим их по порядку:
а)	Единство двух противоположных категорий (напр.*.
Т-Д);
б)	Удвоенное единство противоположностей, их взаимное·
проникновение (напр., Т и Д сами по себе являются единством
противоложностей — потребительной стоимости и стоимости,
поэтому Т—Д есть противоречивое единство этих двух частных,
единств);
в)	Учетверенное единство противоположностей (напр., Т—
—Д—Т есть единство противоположностей Т—Д и Д—Т, а
каждое из этих двух единств есть само по себе, как отмеча¬
лось, удвоенное единство противоположностей).
Разумеется, эти системы могут и дальше усложняться, и.
чем более они сложны, тем острее нарастающие внутри них
противоречия.
6.	Единство противоположностей любой степени сложности
всегда ■построено так, что его стороны «противоположно направ¬
лены» я через это осуществляется их взаимное проникновение.
Символически это можно выразить так: в единстве 'А—Б мы.
имеем А (б) и Б (а) — А содержит в себе Б, но в подчиненном,
снятом виде (б), и обратно.
7.	Противоречия разрешаются. Когда изучается какой-ни¬
будь данный процесс как таковой, то задача заключается в том*
чтобы найти ту форму этого процесса, которая разрешает су¬
ществование этого противоречия.
Именно в этом понимании движения состоит одно из корен¬
ных отличий диалектической логики от формальной *.
' Нетрудно заметить, что в этом диалектическом анализе движе¬
ния как безостановочного, как движения, в котором сам покой есть·
лишь движение, взятое относительно другого движения, не имеет ни¬
чего общего с концепцией Д. Горского, когда он изображает позна¬
ние движения, как переход от познания одних «остановок» к позна¬
нию других «остановок». См. журнал «Вопросы философии», № 8
1960 г., стр. 56—57.
278

2.	Единство прерывного и непрерывного характера движения.
Процесс как единство движения совокупности (всеобщего)
и элементов этой совокупности (единичностей).
Отношение между золотом и товарами может рассматри¬
ваться в двух планах — а) простого существования и б) су¬
ществования в процессе, в движении или изменении. Напри¬
мер, золото как эквивалент может рассматриваться в его отно¬
шении к неподвижному единичному товару. Это — отношение·
существования. Иначе обстоит дело, когда золото берется в
его функции средства обращения. Существование золота в про¬
цессе обращения определяется не только его бытием рядом с
товаром в качестве его эквивалента, но также его бытием в
сфере движения товарных метаморфоз. «Существование золота
как средства обращения определяется не изолированным его
отношением к единичным неподвижным товарам, а характером
его движения в движущемся мире товаров; его функцией вы¬
ражать своею переменою мест -перемену формы товаров...» *.
Определенному количеству данного товарного вида, взятому
в отдельности, должно соответствовать строго определенное ко¬
личество золота равной стоимости. Отсюда следует, что общее
количество золота (или серебра) в обращении должно строго
соответствовать сумме цен всего количества товаров. Но в пла¬
не движения товаров, а соответственно и денег, дело сущест¬
венно меняется. Для того, чтобы деньги функционировали как
средство обращения, совсем не требуется, чтобы совокупное
количество золота строго соответствовало совокупному коли¬
честву товаров, так как в процессе обращения, в зависимости,
от быстроты осуществления товарных метаморфоз и соответст¬
венно — от быстроты обращения денег, данное количество де¬
нег может «обслужить» обращение такого количества товаров,
совокупная стоимость которых в несколько раз превосходит
стоимость этого количества денег.
С точки зрения денег как меры стоимости необходимо, что¬
бы сумма золота в обращении соответствовала бы сумме цен
всех товаров, а с точки зрения денег как средства обращения
э1Ъго не требуется. Но деньги сразу выступают в обеих функ¬
циях, и поэтому они сразу подчиняются таким законам, кото¬
рые друг другу противоречат.
«Трудность понимания этого отношения происходит оттого,
что деньги в обеих своих функциях, как мера стоимости и как:
средство обращения, подчиняются законам, которые не только
противоположны между собой, но, по-видимому, противоречат'
противоположному характеру обеих этих функций»2.
1	К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 96.
2	Там же, стр. 116.
279

Рассмотрение денег в движении, т. е. как средства обраще¬
ния, усложняется еще тем, что деньги выступают не только как
мера стоимости, цо и как знак стоимости, например, в качестве
бумажных денег. Дело в том, что количество бумажных денег
должно строго соответствовать количеству золотых денег; если
же в обращении окажется больше бумажных денег, чем тре¬
буется для того, чтобы заместить ими соответствующее им ко¬
личество золота, то нарушение это оказывается на повышении
товарных цен. Тогда кажется, что изменение товарных цен за¬
висит только от изменения количества функционирующих в об¬
ращении денег.
В действительности вся совокупность денег в обращении
зависит от суммы цен всей совокупности товаров. Извращен¬
ная видимость этой зависимости, когда кажется, что товарные
цены изменяются в зависимости от количества денег, есть толь¬
ко своеобразное преломление подлинного закона в тех случаях,
когда он искусственно нарушается. Это «только насильствен¬
ное осуществление процессом обращения закона, механически
нарушенного извне, закона, по которому количество находяще¬
гося в обращении золота определяется товарными ценами...»
В данном случае какая угодно масса бумажных денег как бы
переваривается процессом обращения и она, эта масса, сжи¬
мается, фактически сводится через видимое повышение товар¬
ных цен к величине, соответствующей сумме цен всей совокуп¬
ности товаров. Мера бумажных денег оказывается специфи¬
цированной.
Большой интерес представляет тот специально подчерки¬
ваемый Марксом факт, что возможность замены золотых монет
бумажными знаками существует реально не для отдельных мо¬
нет, а лишь применительно к той их минимальной массе, кото¬
рая* вытекает из нужд обращения. «...То, что неприменимо к
отдельным золотым монетам, применимо к той минимальной
массе золота, которая может быть замещена бумажными день¬
гами...» 2.
Как мы видели, отношение между товарами и деньгами в
плане их существования связано при первом подходе с отноше¬
нием между их массами, без специального выделения отноше¬
ний между единичными товарами и единицами массы золота.
Процесс обращения вносит в это отношение ту поправку, что
часть массы золота может выйти из состояния движения, т. е.
из обращения, так как эта часть массы может быть компенси¬
рована за счет фактора времени, т. е. за счет увеличения ско¬
рости обращения единичных монет остальной массы. Однако и
в этом случае остается так или иначе замаскированным значе-
К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 117.
К. Маркс. Капитал, I, стр. 135.
280

пае, так оказать, молекулярного характера движения товаров
и денег, т. е. тот факт, что соотносятся друг с другом не просто
массы товаров и массы золота, или отдельные части, «куски»
этих масс, но совершенно реальные, физически отдельные това¬
ры и отдельные монеты. Движение кажется сплошным, непре¬
рывным.
•В «Капитале» и особенно в «К критике политической эконо¬
мии» Маркс подвергает этот вопрос тончайшему анализу. Он
особенно отмечает, что в основе иллюзии, будто товарные це¬
ны зависят от количества средств обращения, а не наоборот,
как на самом деле, лежит нелепая гипотеза, будто в процессе
обращения известная часть «товарной мешанины» обменивает¬
ся на соответственную часть «металлической груды», т. е. со¬
вокупность на совокупность.
«Само собой очевидно, — пишет Маркс, — что цена каж¬
дого отдельного вида товаров образует элемент суммы цен всех,
обращающихся товаров. Но совершенно непостижимо, каким
образом несоизмеримые друг с другом потребительные стои¬
мости могут в своей общей массе обмениваться на массу золо¬
та и серебра, находящуюся в данной стране. Если в смелом по¬
лете фантазии принять мир товаров за один-единственный со¬
вокупный товар, соответственной частью которого является
каждый отдельный товар, то вся задача сводится к очень заня¬
тной арифметической выкладке такого рода: совокупный то¬
вар = х центнеров золота, товар А = известной части совокуп¬
ного товара, = такой же части х центнеров золота...» *.
Не отказывая в резонности в соответствующем аспекте со¬
отношения всей совокупности товаров ко всей совокупности зо¬
лота и соответственно — каждой части товарной массы к каж¬
дой части массы золота Маркс считает большим упрощением
задачи, когда все сводится к этому отношению между массами
товаров и золота. Прежде всего, реальный обмен заключается
не в «обмене» массы на массу, а всегда в обмене между реаль¬
ными, т. е. определенными единичными потребительными стои¬
мостями. Потребительные стоимости, как таковые, т. е. как по~
1 ребительные стоимости, совершенно несоизмеримы и не могут
поэтому рассматриваться как растворившиеся в совокупной
маосе товаров. Сама по себе идея обмена содержит идею инди¬
видуализации, качественного многообразия товарных видов:
если между ними нет различий, то и незачем их обменивать·
друг на друга 2.
1 К. Маркс. Капитал т. I, стр. 130.
8 Здесь уместно упомянуть об ошибочном переводе на русский
язык немецкого слова «\УаЬгеп5атт1иг^г>. Теперь особенно ясно вид¬
но, что Марне понимал под этим словом не «скопление», а именно
«собрание» разнообразных товаров (см. Капитал, I, стр. 41. и
К. Маркс, и Ф. Энгельс. Соч. изд. второе, т. 23, стр. 43.
281

Критикуя в этом вопросе Юма, Маркс указывает, что Юм
исходит из того, что в обращении деньги выступают как прос¬
тые товары, а не как средство обращения, не как опосредую¬
щий фактор. Этим самым выпадает из поля зрения самое глав¬
ное ,а именно то, что обращение есть процесс, движение, «со¬
вершающееся в виде процесса движение». Исчезает вся слож¬
ность этого процесса с активизирующими его противоречиями
и со всем тем многообразием форм, через которые он проходит
и посредством которых он осуществляется. На месте всего это¬
го богатства микроскопических отношений теория Юма ставит
воображаемое макроскопическое механическое уравнение «то¬
варной мешанины» и «металлической груды».
Маркс противопоставляет теории обращения Юма теорию
обращения Джемса Стюарта, «который не ставит механически
товары на одну сторону и деньги на другую, а действительно
развивает различные функции денег из различных моментов
самого товарного обмена» *. Вместе с тем он говорит о «произ¬
вольных и нелепых предположениях» Джемса Милля, кото¬
рый повторяет ошибки Юма.
Итак, отношение между товарами и деньгами в процессе
обращения может быть вполне понятно только тогда, когда оно
берется именно в процессе, в котором участвует как каждая
отдельная единица товаров и денег, так и денежная и товар¬
ная массы в целом. Этот процесс, в котором движение единич¬
ностей в мире товаров берется в сочетании с движением всей
их совокупности, а движение всей совокупности берется в со¬
четании с движением каждого из ее элементов, имеет следу¬
ющий вид2.
Полная метаморфоза даже одного отдельно взятого товара
представляет собой «ряд без начала и конца», так как она
1	К. Маркс. Капитал, I, стр. 167.
з	Этот диалектический принцип взаимного проникновения, един¬
ства непрерывного и дискретного характера движения, единства об¬
щего и индивидуального в движении, получает замечательное
выражение при анализе кругооборота капитала. Так, Маркс пишет:
«Общественный капитал = сумме индивидуальных капиталов.., а об¬
щее движение общественного капитала = алгебраической сумме дви¬
жений индивидуальных капиталов. Это обстоятельство никоим обра¬
зом не исключает того, что это движение, как движение обособлен¬
ного индивидуального капитала, обнаруживает иные явления, чем то
же самое движение, рассматриваемое как часть общего движения об¬
щественного капитала, — т. е. в его связи с движениями других ча¬
стей этого последнего» (Капитал, том II, стр. 94).
Маркс различает здесь сумму индивидуальных капиталов и алгеб¬
раическую сумму движений индивидуальных капиталов. Кроме того:
необходимость иметь в виду общее движение не исключает, а, наобо¬
рот, предполагает учет движения капиталов индивидуальных, которое
имеет свои особенности. Далее: это вещи разные — движение инди¬
видуального капитала как такового и его же движение, поскольку он
.рассматривается как элемент целого и общего движения.
282

.»сегда есть конец полной метаморфозы другого тов* ра и нача¬
ло полной метаморфозы третьего товара. Если, кроме того, еще
иметь в виду, что продажа одного товара может повлечь за
собой покупку многих различных видов других товаров, то по¬
ручается, что полная метаморфоза единичного товара является
звеном не только одной «нигде не начинающейся и не кончаю¬
щейся цепи метаморфоз», но звеном многих таких цепей.
Если уже один отдельный товар так сложно связан со всеми
бесчисленными отдельностями всей совокупности, то какова же
должна быть сложность связей в мире товаров в целом! «...Про¬
цесс обращения товарного мира... представляется бесконечно
переплетенным клубком цепей этого движения, постоянно кон¬
чающегося и постоянно же вновь начинающегося в бесконечно
различных пунктах» 1.
Таким образом, совокупность есть не простая масса, в ко¬
торой отсутствует движение единичностей, и не простая сумма
движений всех единичностей, а представляет собой бесконечно
переплетенный клубок бесконечно сложных самих по себе це¬
пей движений. Общее движение товарного мира есть движение
метаморфоз в их бесконечной связи друг с другом, т. е. цепное
движение. Цепной характер движения есть, таким образом, та
форма, в которой реализуется диалектическое единство прерыв¬
ности и непрерывности движения.
Однако цепной характер движения не допускает отказа от
познания отдельных звеньев. Каждая единичная продажа или
покупка не только связана, как отмечалось, с бесчисленным
множеством других продаж и покупок, но она должна рассмат¬
риваться и фактически существует также как некоторый изоли¬
рованный акт, как отдельный процесс, отделенный от других,
дополняющих его актов, как во времени, так и в пространстве.
А в этом аспекте действительный процесс обращения Т-Д-Т
«представляется в виде бесконечного случайного сосущество¬
вания и последовательности пестро разбросанных звеньев раз¬
личных полных метаморфоз. Действительный процесс обраще¬
ния выступает, таким образом, не как полная метаморфоза то¬
вара, не как его движение через 'противоположные фазы, а как
простой агрегат множества совершающихся рядом или следую¬
щих друг за другом случайных покупок и продаж»2.
Процесс характеризуется, таким образом, сразу как непре¬
рывный и прерывный в одно и то же время, как «цепная» сово¬
купность, построенная на сложнейших и переплетенных внут¬
ренних связях, осуществляющих непрерывное течение процесса,
и вместе с тем как агрегат разрозненных движений. Каким об¬
1	К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 86.
2	Там же, стр. 86—87. Выделено нами. — Л. М.
283

разом реализуется это единство прерывности и непрерывности
совокупности и агрегата, Маркс на данной ступени аняипа‘
не рассматривает, об этом должна идти речь в дальнейшем, но
теперь достаточно уяснить самый факт такого двоякого ха.
рактера процесса.
Обращение, как известно, складывается из обращения това-
ров и обращения денег. И это последнее Маркс также иссле.
дует как сочетание движения денежной массы с движением
единичности, как единство непрерывности и прерывности про-
цесса.
Уже с первого взгляда в переплетенном движении товаров
и денег видно внутреннее различие: движение товаров имеет
характер прерывный, так как оно все время распадается на два
противоположных и дополняющих друг друга процесса, а дви¬
жение денег непрерывно, — оно представляет собой один и тот
же процесс, в котором те же деньги меняются местами все с
новыми и новыми товарами. С другой стороны, прерывность в
движении товаров заключается в том, что, хотя товары все вре¬
мя находятся в обращении, но это каждый раз новые товары;
что касается пути каждого данного отдельного товара, то путь
этот короток и он всегда выпадает из обращения, попадая в
область потребления. С этой второй точки зрения движение
денег непрерывно, — при нормальных условиях одни и те же
деньги «рыщут» в обращения и не выпадают из процесса об¬
ращения. Их «потребление» как средств обращения как раз к
состоит в том, чтобы пребывать в сфере обращения.
В движении данной «порции» (Geldstücke) денег, в ее пере¬
мещении, сказывается не только протекание метаморфозы еди¬
ничного товара, но и переплетение между бесчисленными мета¬
морфозами всего товарного мира з целом. Картина движения
денег за данный период обращения, в общем, соответствует
картине движения товаров, в том смысле, что и здесь, и там
можно видеть единство прерывного и непрерывного характера
процесса.
Маркс отмечает, с одной стороны, множество разрозненных*
одновременных, параллельно совершающихся актов продажи
(соответственно купли) или частичных метаморфоз, в которых
одни и те же деньги (Geldstücke) лишь один раз меняют место,
или совершают один оборот; с другой стороны, тот же самый
процесс охватывает совокупность многих, частью параллель¬
ных, частью переплетающихся между собой более или мгнее
многочисленных рядов метаморфоз, в которых одни и те же
деньги (Geldstücke) совершают более или менее значительное
число оборотов'.
1 К. Маркс. Капитал, I, стр. 125—126.
284

13 одном и том же процессе, таким образом, одни и те же
ченьгп рассматриваются и как совершающие один оборот, как
^некоторая единичность движения, и как совершающие много
оборотов, т. е. как участники и агрегатного движения и сово-
»упного движения товарных метаморфоз. Каждая единица де-
яег имеет свое самостоятельное значение и движение, но ее
движение связано с движением всей денежной массы через ее
связь с остальными единицами денег. В пределах процесса
каждая единица денег становится ответственной за все осталь¬
ные, так как ускорение движения одной из них ведет к замед¬
лению движения других единиц и даже к выталкиванию их из
обращения *.
Если обращение товаров представляет собой сложный ка¬
чественный процесс смены форм и не допускает поэтому свое¬
го выражения в форме статистической закономерности, то обра¬
щение денег, наоборот, вполне допускает статистическую ха¬
рактеристику. Так общее число оборотов всех единиц денег,
находящихся в обращении, может быть выражено как среднее
число оборотов отдельной единицы, т. е. как средняя скорость
обращения денег вообще.
Как уже говорилось, ускорение обращения денег может
■служить показателем скорости смены форм товаров, «непре¬
рывности переплетения» и «текучего единства» противополож¬
ных фаз товарных метаморфоз, и, наоборот, замедление обра¬
щения денег служит показателем разделенности, прерывности
процесса обращения товаров.
Так как обращение есть прежде всего агрегат случайно про¬
текающих рядом покупок и продаж, то и движение денег сна¬
чала представляется как перемена мест «товар—деньги», кото¬
рая совершается одновременно в неопределенно большом чис¬
ле точек на всей поверхности буржуазного общества2. Деньги
совершают таким образом свое движение оначала как громад¬
ная масса единичностей; это движение имеет чисто прерывный
характер.
В этом аспекте речь идет о множестве отдельных денежных
единиц, которые совершают свое движение в одно время, но
в разных точках пространства. Но процесс совершается во вре¬
мени каждой из этого множества единиц. Многократное не¬
прерывное движение денег во времени сочетается с их одно¬
кратным движением дискретного характера в пространстве.
«... Различные движения одних и тех же денег могут следовать
друг за другом только во времени, как, наоборот, многочис¬
ленность и раздробленность покупок и продаж выступает в од¬
1 К. Маркс. Капитал. I, стр. 127.
* См. К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 91.
Выделено нами. — Л. Л1.
285

новременных, протекающих рядом в пространстве, однократ»
ных переменах места товаров и денег» *.
В связи с этим движение денег в процессе обращения как
бы представляет собой соединение прямолинейного или дуго¬
образного движения с движением круговым: «Деньги не толь¬
ко постоянно перекатываются из одних рук в другие по всей
поверхности буржуазного общества, но вместе с тем описы-
вают множество различных маленьких кругооборотов, исход«
из бесконечно различных точек и возвращаясь к тем же самым
точкам, чтобы снова повторить то же самое движение»2. «Пе¬
рекатывание» относится, конечно, ко всякой данной «порции»,
денег, которая переходит из рук в руки, а круговое движение,
т. е. движение в форме маленьких кругооборотов, означает,
что к товаровладельцу, купившему товар, возвращаются день¬
ги, хотя и не те же самые, когда он выступает затем как про¬
давец.
Маркс, далее, еще детальнее рассматривает разные типы
движения денег в процессе обращения. Прежде всего денеж¬
ное обращение есть движение бесконечно раздробленное, по¬
скольку в нем отражается бесконечное раздробление процес’
са на покупки и продажи. Правда, в небольших кругооборо¬
тах, как мы видели, имеет место какое-то круговое, т. е. не¬
прерывное движение. Но дело в том, что круговое движение, в
котором исходная точка и точка 'возвращения совпадают, отно¬
сится к бесчисленному множеству таких исходных точек, кото¬
рых имеется столько же, сколько товаров в обращении.
В виду того, что таких исходных точек и маленьких круго¬
оборотов имеется неопределенное множество и так как время
между началом движения из исходной точки и возвращением
его в эту точку тоже отличается неопределенностью, то все эти
кругообороты «ускользают от какого-либо контроля, измере¬
ния и вычисления» 3. Здесь громадную роль играет фактор
случайности. «Деньги выходят из бесконечно различных то¬
чек и возвращаются в бесконечно различные точки, но совпа¬
дение исходной и конечной точек имеет случайных характер,
так как в движении Т—Д—Т обратное превращение покупа¬
теля в продавца не представляет собой необходимого усло¬
вия» 4.
Нельзя также представить себе движение денег, как движе¬
ние, которое как бы «излучается» из одного центра ко всем
точкам периферии с последующим возвращением в тот же
центр.
1 К. Маркс. К критике политической экономив, стр. 92.
*	Там же, стр. 93.
3	К. Маркс. Там же, стр. 95.
*	Там же.
286

Таким образом, круговой оборот денег, поскольку речь идет
0	простом денежном обращении, а не о более сложных видах
обращения денег, выражается только в том, что деньги появ¬
ляются и исчезают во всех пунктах движения. Такая «модель»
кругооборота, если позволительно использовать термин совре¬
менной физики, есть синтез прямолинейного «перекатывания»
денег по всей поверхности'обращения с формой неопределен¬
ного множества маленьких отдельных кругооборотов, т. е. син¬
тез прерывности и непрерывности движения.
Таким образом, и обращение денег, как и обращение това¬
ров, имеет характер единства прерывности и непрерывности.
Вопрос о том, каким образом форма дискретности движения
отражает в себе форму непрерывности, Маркс обещает рас¬
смотреть при анализе капитала. Но уже теперь, т. е. на стадии
исследования простого товарного и денежного обращения,
Маркс считает нужным указать на те более глубокие отноше¬
ния между товаром и деньгами, которые лишь проявляются на
поверхности обращения товаров и денег.
Дело в том, что процесс Т—Д—Т содержит в себе отно¬
шение между всеобщим, особенным и единичным. Продавае¬
мый товар имеет не единичное, а особенное значение, так как.
он выступает в функции средства обмена, а не средства по¬
требления. Напротив, покупаемый товар важен своей единич¬
ностью, индивидуальностью, поскольку он нужен непосредст¬
венно для потребления. В то же время деньги выступают в
своей функции всеобщего товара. В связи с этим Маркс ука¬
зывает на различный тип отношений в случае Т—Д и в слу¬
чае Д—Т.
Первый Т относится « деньгам как особенный товар к все¬
общему товару, между тем как деньги относятся ко второму Т
как всеобщий товар к единичному товару. Следовательно, за¬
мечает Маркс, абстрактно-логически Т—Д—Т может быть све¬
дено к форме силлогизма О—В—Е, где особенность образует
первый крайний член, всеобщность — связывающий средний
член и единичность — последний крайний член».
Диалектика требует познания всеобщего, но таким обра¬
зом, чтобы не было упущено значение единичного. Чтобы по¬
нять эту связь между всеобщим и единичным, надо включить
в это отношение особенное.
3. Процесс обращения как единство движения и относитель¬
ного покоя.
С дискретно-непрерывным характером процесса обращения
товаров и денег теоно связано и то, что этот процесс представ¬
ляет собой единство движения и относительного покоя. Раз¬
работка этого вопроса в «Капитале» и, в частности в главе о
287

деньгах, дает ответ на этот сложнейший вопрос диалекти«*.
ской логики и диалектической философии в целом.
Смысл денег в их функции средства обращения заключает¬
ся именно в их непрекращающемся движении. Но существуют
три таких формы существования денег, смысл которых заклю-
чается, наоборот; в том, что они находятся в состоянии отно¬
сительного покоя и этим отличаются от денег как средства об¬
ращения. Формы эти следующие: 1. Форма отложенной моне¬
ты; 2. Форма сокровища и 3. Форма платежного средства, В
этой последней форме денег как платежного средства особен¬
но ясным становится смысл диалектического единства движе¬
ния и относительного покоя. Но Маркс подходит к анализу
этой формы постепенно, предварительно выясняя смысл отно¬
сительного покоя в формах отложенной монеты и сокровища.
Для понимания этого вопроса надо предварительно выяс¬
нить одно условие, а именно, связь категории покоя с катего¬
рией вещи, телесности.
Маркс различает собственно деньги от денег в их функциях
меры стоимости и средства обращения. Товар становится день¬
гами только в качестве единства меры стоимости и средства
обращения. Единство меры стоимости и средства обращения
есть деньги. Но, как далее отмечает Маркс, в качестве такого
единства золото обладает, кроме того, самостоятельным суще¬
ствованием, отличным от его бытия в обеих этих функциях.
Дело в том, что в качестве меры стоимости золото функцио¬
нирует как идеальное золото, в качестве средства обращения
—	как символические деньги (как символическое золото); но
только в качестве действительного, вещественного золота день¬
ги являются собственно деньгами. «... В своей простой метали-
ческой телесности золото есть деньги или деньги — действи¬
тельное золото» 1.
Так как все товары суть лишь представляемые деньги, то
деньги суть единственный действительный товар, — говорит
Маркс. Деньги представляют собой материальное бытие аб¬
страктного богатства, — каждый товар удовлетворяет какую-
нибудь одну потребность, а деньги удовлетворяют всякую по¬
требность. Золото — «итог всех вещей»2, — говорит Маркс
словами Буагильбера, — оно есть «бог товаров». По форме
собственно деньги являются непосредственным воплощением
всеобщего труда, а по содержанию — совокупностью всех
реальных работ.
Отличие собственно денег от денег в функции средства об¬
ращения и меры стоимости вытекает из того, что в этих двух
последних функциях золото представляет меновую стоимость
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 120.
* Там же, стр. 121.
288

.<эоп :'-ш нечто мимолетное, как реальность электрической
,)скры, оно в этих функциях «нигде не выступает как находя¬
щееся в покое бытие меновой стоимости или даже как находя¬
щийся в покое товар» *. Наоборот, собственно деньги пред¬
ставляют собой реальность вещественную, металлическую и в
то *е время — находящуюся в состоянии покоя.
Как говорилось, первой из форм собственно денег является
форма «отложенной монеты». Как известно, в обращении Т-Д-Т
второй член, т. е. Д—Т, покупка, может быть раздробленным
на ряд покупок, из которых одни совершаются сразу после
продажи, а другие — в разное время после этого. Получается,
таким образом, что часть монет, полученных от продажи,
продолжает обращаться, а другая их часть покоится в виде
денег, в виде отложенной монеты.
Если затем распространить это положение на всю совокуп¬
ность монет в обращении, то окажется, что разные части мо¬
нетной массы, находящейся в обращении, всегда появляются
попеременно то в форме движения, то в форме покоя, а обраще¬
ние денег в целом представляет собой, таким образом, един¬
ство движения и покоя. Это, как отмечает Маркс, вытекает
из чисто технических требований обращения денег.
Обращение денег просто было бы невозможно, если бы оно
не представляло собой единства движения и относительного
токоя в виде отложенной монеты; движение обусловлено по¬
едем, и этот характер движения находится в прямой связи с
гепрерывно-дискретным характером процесса обращения.
«В сущности, обращение Т—Д—Т есть протекающее в виде
фоцесса единства продажи и покупки лишь постольку, по¬
скольку оно вместе с тем есть постоянный процесс их разде-
1ения. Для того, чтобы деньги постоянно текли в виде моне-
ы, монета должна постоянно оседать в виде денег. Постоян-
юе обращение монеты обусловлено постоянною задержкою ее
больших или меньших количествах в виде резервных монет¬
ах фондов, повсюду возникающих внутри обращения « вме-
:те с тем обусловливающих его; образование, распределение,
счезновение и возобновление этих резервных фондов постоян-
о	изменяются, их существование постоянно исчезает, «х ис-
1езновение постоянно имеет место»2.
Точно так же и сокровище, как определенная форма суще-
твования денег в состоянии покоя, есть в определенном смы-
ле необходимое условие для нормального протекания процес-
а обращения. Сокровище есть золото в неподвижном сосгоя-
(ии, оно есть определенная форма существования денег.
Золото существует «самостоятельно», т. е. как таковое, как
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 109—110.
*	Там же, стр. 122.
19 Зак. 7514.	289

собственно деньги, когда процесс обращения в каком-то пущ.
те прерывается, останавливается. Так как золото есть всеоб.
щий товар, материальное бытие абстрактного богатства, ц
метаморфоза Т—Д может сделаться самоцелью. Если в Т—
—Д—Т акт Т—Д есть лишь условие, подготовляющее Д—Т,
то при образовании сокровища он имеет свое самостоятельное
значение. Если в Т—Д—Т меновая стоимость есть только фор-
ма движения, то в Т—Д она становится содержанием движе-
ния.
Жизненной сферой товара как товара является сфера об¬
ращения: как только товар вышел из этой сферы, он потреб¬
ляется и, таким образом, исчезает. Наоборот, жизненной сфе-
рой денег как собственно денег, является та область, в кото-
рой они являются не средствами обращения. В процессе обра·
щения деньги постоянно исчезают как деньги; их бытие в об¬
ращении есть их постоянное исчезаиие, так как они все врем?
осуществляются в разных потребительных стоимостях, кото¬
рые уничтожаются в потреблении. Стало быть, для сохране¬
ния богатства в форме товаров, надо их держать в обращении,
а деньги держать вне обращения: чем больше денег вне обра¬
щения, тем больше товаров в обращении. «... Извлечение то¬
вара из обращения в форме золота есть единственное сред¬
ство постоянно держать товар в сфере обращения»
Преходящим содержанием денег является их функциониро¬
вание в качестве средства обращения, их постоянное движе¬
ние; их непреходящей формой является их функционирование
как сокровища. Маркс говорит, что при собирании сокровиш
«преходящее содержание приносится... в жертву непреходя¬
щей форме»2, но такая «жертва» представляет с определен¬
ной стороны экономическую необходимость.
Образование сокровищ выполняет различные функции в
экономии металлического обращения. Так как масса золота I
процессе обращения должна постоянно изменяться в зависи¬
мости от ряда факторов: колебания цен товаров, быстроты об·
ращения и т. д., то сокровище служит резервуаром, куда мо¬
гут совершаться отливы излишнего золота из обращения и от¬
куда, наоборот, может приливать золото в обращение, когда
последнее в этом испытывает -нужду.
Застывание обращающихся денег в-сокровища и прилив»
сокровищ в обращение имеет, как говорит Маркс, характер к«
лебательного движения. В данном случае, таким образо»
единство движения и относительного покоя выражается в ко
лебательной форме движения.
Следует различать функционирование сокровища от фунй
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 125.
* Там же. стр. 126.
290

цнонирования монетного резерва, хотя в обоих случаях имеет
место участие покоя в создании условий для нормального
функционирования движения. Монетный резерв существует
внутри процесса обращения, не выходит за его пределы, он
представляет собой относительный покой внутри движения.
Наоборот, сокровище есть выход денег из обращения (отлив
денег) или вход (прилив) денег в обращение. В этом случае
единство движения и относительного покоя имеет несколько
иной характер *.
Перейдем теперь к рассмотрению денег как платежного
средства. Здесь имеет место совершенно особый тип отноше¬
ния между движением и относительным покоем.
Монетный резерв и сокровище являются собственно день¬
гами только потому, что они не функционируют как средства
обращения, хотя и по-разному (монетный резерв, не выходя
из сферы обращения, а -сокровище — вне этой сферы). Наобо¬
рот, деньги как платежное средство существуют в сфере обра¬
щения, но не в качестве средства обращения. «В том опреде¬
лении, в котором мы рассматриваем деньги теперь, они обра¬
щаются или вступают в обращение, но не в функции средства
обращения»2. Дело в том, что, как средство обращения, день¬
ги всегда являются покупательным средством, а как платежное
средство деньги выступают как не покупательное средство.
Отличие платежного средства от монетного резерва, хотя
последний тоже есть не средство обращения в сфере обраще¬
ния, заключается, по-видимому, в том, что, когда монеты вы¬
ходят из резерва, они выступают как покупательное средство,
—	деньги же как средство платежа, как говорилось, не имеют
такого назначения.
Отличие платежного средства от сокровища имеет еще бо¬
лее глубокий смысл. Платежное средство есть как бы сокро¬
вище «в сфере самого металлического обращения...»3. В про¬
стом товарном обращении товар и деньги выступают как имею¬
щиеся в наличии товарные эквиваленты. Но с развитием то¬
варного обращения возникает возможность и необходимость
разрыва во времени между отчуждением товара и реализацией
его цены, деньги за купленный товар выплачиваются не сразу
при покупке, а через некоторое время; покупатель становится
должником, а продавец — кредитором. При оплате покупки
деньги, таким образом, выступают в функции средства плате¬
жа, не покупательного средства. Процесс обращения прервал¬
ся на первой фазе и, так как деньги остались, не превратив¬
шись в новый товар, они тем самым стали каким-то ориги-
1	См. К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 135—
136.
* Там же, стр. 136.
3 К Маркс. Там же, стр. 132.
201

нальным сокровищем. «Средство обращения превратилось в
сокровище вследствие того, что процесс обращения прервался
на первой фазе...» '. Но это, конечно, не сокровище в прямом
смысле этого слова.
Собственно, сокровище выступает сначала как наивная
форма накопления, когда в деньги превращается некоторый
избыток средств потребления. При дальнейшем развитии то¬
варного производства оно уже функционирует как «общест¬
венный залог», как «общественная сила» в руках частных лиц.
Стремление к накоплению сокровищ становится безмерным,
неограниченным, самоцелью, оно далеко выходит за пределы
нормального функционирования сокровища как резервуара для
обращения. Поэтому оно заключает в себе внутреннее проти¬
воречие — «текучая форма богатства и его окаменелая фор¬
ма... бешено сталкиваются между собой...» 2. Наоборот, «со¬
кровище» в форме платежного средства выполняет нормаль¬
ную экономическую функцию —- «окаменелость» здесь в общем
и целом является необходимым условием для «текучей формы»
богатства, хотя и здесь, конечно, имеют место противоречия.
Но это противоречия другого рода.
Необходимость существования неподвижного резервного
фонда платежных средств тем меньше, чем в большей степени
взаимно погашаются разные платежные обстоятельства. Напр.,
•А должен Б, но В должен А, и В может непосредственно упла¬
тить Б, минуя А; при этом понадобится меньше платежных
средств, чем в том случае, когда бы платежи взаимно не пога¬
шались. При взаимном погашении платежей нет нужды в по¬
явлении на сцену действительных денег, которые в данном
случае выступают лишь в функции меры стоимости, как идеаль¬
ные счетные деньги. Когда же ход этого механизма взаимной
компенсации платежей почему-либо нарушается, платежные
средства должны выйти из своего неподвижного нахождения в
резерве и вступают в обращение, как действительные деньги.
Они вступают в обращение не как «мимолетное» средство об¬
ращения, а как «находящееся в покое» бытие всеобщего экви¬
валента, как абсолютный товар 3.
«...Деньги 'неожиданно выступают... не как посредник об¬
ращения, но... как единственное богатство, совершенно в том
же смысле, как понимает его собиратель сокровищ»4.
Очень важно понять сложную мысль Маркса относитель¬
но того, что деньги, переходя из резервного фонда платежных
средств в сферу обращения, входят в движение, в процесс, и
способствуют нормальному протеканию этого процесса, но не
1	К. Маркс. Капитал, I, стр. 143.
2	См. К. Маркс К критике политической экономии, стр. 131.
3	Там же, стр. 145.
4	Там же, стр. 145.

в качестве непосредственного средства движения (средства
обращения), а в качестве фактора покоя, которым обеспечи¬
вается нормальный ход процесса (т. е. в качестве средства пла¬
тежа).
Может быть, различие между двумя типами факторов дви¬
жения, какими являются, с одной стороны, деньги как средство
обращения и, с другой, деньги как средство платежа, — мо¬
жно объяснить, исходя из следующих рассуждений Маркса.
Цепь следующих друг за другом платежей по ее обществен¬
ному характеру отличается от сплетения метаморфоз товаров.
В движении средств обращения возникает и осуществляется
общественная связь между товаровладельцами и постольку же
эта общественная связь выражается в движении средств об¬
ращения. Напротив, обращение средств платежа выражает
уже заранее сложившуюся и уже существующую обществен¬
ную связь между товаровладельцами *. Отсюда следует, что
средства обращения являются таким фактором движения то¬
варов, при отсутствии которого это движение вообще не мо¬
жет существовать, они представляют собой условие существо¬
вания процесса. В то же время средства платежа являются
не условием существования процесса, который и без них мо¬
жет существовать, а лишь условием нормального протекания
процесса.
Из этого может быть сделан вывод о различном значении
фактора относительного покоя для самого существования про¬
цесса и затем только для нормального его протекания. Вооб¬
ще, как мы видели, значение относительного покоя для движе¬
ния имеет различные аспекты, характерные то для отложенной
монеты, то для сокровища, то для платежного средства.
Для возможно более полной характеристики процесса об¬
ращения как единства движения и относительного покоя по¬
зволим себе забежать вперед, а именно, в область товарного
обращения не в общем виде, как оно выглядит в первом томе
«Капитала» при анализе простого обращения, а в том его виде,
как оно модифицировано в связи с анализом движения капи¬
тала.
Рассматриваемый в процессе воспроизводства, а не просто
производства, капитал представляет собой единство производ¬
ства и обращения. С этой точки зрения речь идет о всей сово¬
купности товаров в обществе, часть которых находится в про¬
изводстве, часть в обращении, часть в потреблении. Товар, та¬
ким образом, одновременно существует и в своих начальных,
и окончательных, и промежуточных формах. «•Все веществен¬
ное богатство, которое капиталистическое воззрение фиксиру¬
ет, выступает таким образом только как расплывающийся мо¬
1 К. Маркс. Капитал, I, стр. 144.
293

мент в потоке всего производства, который включает в себе
процесс обращения»
Критикуя понимание оборотного капитала «в годскинском
смысле», Маркс анализирует попутно «бытие товаров на рын¬
ке». С точки зрения «годскинского понимания» капиталист на¬
капливает средства существования для рабочего до того, как
он закончил производство своего товара. Получается, что ка¬
питалист накапливает как собиратель · сокровищ, как пчелы
собирают мед. Этому Маркс противопоставляет следующее.
Прежде всего, говорит Маркс, мы должны иметь в виду не.
лавочникоз, продающих средства .существования: они, конеч¬
но, всегда должны иметь полный запас. Говоря о существова¬
нии товаров на рынке, надо иметь в виду, что это не просто
товары, а капитал плюс прибыль, которые должны быть реа¬
лизованы посредством процесса обращения. Продукт произ¬
водства, готовый к продаже, есть товар и, как таковой, должен
существовать в фазе обращения, на рынке, должен совершить
свой первый метаморфоз и превратиться в деньги. Все товары
обязательно должны пройти через фазу обращения.
Если пребывание в фазе обращения назвать накоплением,
то стало быть, накопление есть не что иное как обращение. Но
это «накопление» не в форме собирания сокровищ, т. е. не в
форме прекращения движения, а наоборот, в форме движения.
«Этот вид «накопления» представлял бы следовательно как
раз обратное собиранию сокровищ... Если производство яв¬
ляется разнообразным и массовым, следовательно также и по¬
требление, то большая масса различнейших товаров будет по¬
стоянно находиться на этой остановке, на этой промежуточной
станции, одним словом в обращении или на рынке» 2.
Далее разъясняется логический смысл «остановки». Не¬
подвижность товаров во время их пребывания на рынке есть
только видимость. Если представить себе рынок в виде поч¬
товой конторы, в которой останавливаются проезжающие мимо
нее путешественники, то получится картина обращения: поч¬
товая контора всегда заполнена, но каждый раз новыми путе¬
шественниками. Это гераклитовский поток, в который нельзя
войти дважды.
Существование товара на рынке, в процессе обращения, по¬
скольку это существование есть накопление в процессе, в дви¬
жении, Маркс считает «остановкой в движении», «остановкой
течения в его движении». Но при этом он требует того, чтобы
1	К. Маркс. Теория прибавочной стоимости, том III, ч. 3
стр. 217. Выделено нами — Л. М.
я Там же, стр. 219.
294

но смешивать этот относительный покой, эту относительную
остановку в движении, с остановкой в абсолютном значении
,#Того слова, с затормаживанием движения. При перепроизвод¬
стве пребывание товаров на промежуточной станции ненор¬
мально удлиняется, новые товары, поступающие на рынок, на¬
ходят место занятым, движение застывает, останавливается.
Такая остановка представляет собой не момент нормального
процесса, а нарушение его. Одно дело, когда в процессе кро¬
вообращения кровь проходит через голову и находится там,
проходя через нее, и другое дело, когда кровь, как говорится,
приливает к голове, задерживается, когда движение ее затор¬
можено. Тогда это приводит к апоплексии. «Во всем механиз¬
ме получается беспорядок».
Нормальное «накопление» товаров на рынке есть, в отличие
от богатства в форме сокровища, богатство в движении. Оно,
как замечает Маркс, никогда не имеет старой даты, оно всегда
со вчерашнего дня. Это надо понимать в том смысле, что в дви¬
жении всегда есть и покой; такой покой, который всегда толь¬
ко что был, но которого никогда нет в данный момент.
Итак, исследование категории движения по «Капиталу» по¬
казало, что ее понимание требует в полном смысле этого сло¬
ва микроскопического, филигранного подхода.
Во всяком случае это исследование показало нам, что дви¬
жение полно противоречий, причем одно из его существенней¬
ших противоречий заключается в том, что эти противоречия
должны разрешаться. Мы узнали смысл разрешения противо¬
речий. Выяснили, что движение прерывно и непрерывно в од¬
но и то же время, что неправильно представлять себе иссле¬
дуемую область явлений только как непрерывную совокуп¬
ность и только как агрегат единичностей. Движеиие представ¬
ляет собой сочетание разнообразных форм: кругового, прямо¬
линейного и колебательного движений, связь между его эле¬
ментами имеет цепной характер. В основе такого -понимания
движения лежит диалектическое понимание единства всеоб¬
щего с единичным и особенным.
Наконец, анализ показал, насколько глубокий и сложный
смысл имеет диалектическое единство движения и относитель¬
ного покоя.
Кратко остановимся теперь на некоторых процессах, про¬
исходящих в современной буржуазной политической экономии.
В центре внимания современных экономистов в последнее вре¬
мя встала проблема экономической динамики. Многие буржуаз¬
ные экономисты под давлением самой жизни и под влиянием
примера, который подает физическая наука, все более пере¬
страивающаяся на диалектический лад, пришли к выводу, что
Для построений научной политической экономии необходимо
292

рассматривать экономические факты в состоянии динамики, а
не статики.
Э.	Жамс. видит различие между статическим и динамиче¬
ским методом в политической экономии в следующем. Когда
исследователь обращается к результату процесса, а не к само*
му процессу, причем этот результат мыслится как известное
состояние покоя, равновесия, то тогда он пользуется статиче¬
ским методом. Динамический же метод он харктеризует в сле¬
дующих словах:
«Придерживаться динамической теории — это значит... ис¬
следовать экономические факторы не только с точки зрения
результатов нарушения или восстановления равновесия между
»ими, но также с точки зрения их происхождения и во всей
полноте и на всем протяжении их деятельности» *.
Э.	Жамс выступает против тех, кто на словах говорит об
изучении экономических фактов в их движении, «о на самом
деле остаются на позициях статики, поскольку рассматрива¬
ют это движение лишь как сумму состояний покоя. Дело так¬
же не в том, чтобы явления рассматривались в их хронологиче-.
ской последовательности, от их начала до их конца. Задача
заключается в том, чтобы, во-первых, факты изучались на всем
протяжении данного периода, и во-вторых, чтобы между фак¬
тами устанавливалась причинная зависимость.
Суть дела заключается в том, что экономическая наука дол¬
жна заниматься прогнозами, а это невозможно без знания при¬
чин, без понимания процессов.
Представители статической теории согласны с принципом
взаимозависимости экономических факторов, но они пони¬
мают эту взаимозависимость в том смысле, что в результате
действия всех факторов между ними устанавливается состоя¬
ние равновесия. Но так как в этом случае взаимозависимость
оказывается способом обойти причины явлений, то представи¬
тели динамической экономии склоняются к исследованию одно¬
сторонней зависимости между причиной и следствием, т. е. ис¬
ходят из принципа каузальности (причина — следствие).
Но и принцип одностороннего действия оказывается недо¬
статочным, так как все же существует взаимодействие. Как мы
видим, буржуазная политическая экономия, как выражался
Ленин по другому случаю, идет к диалектике шатаясь, иногда
даже задом. В конце концов, в современной политической
экономии намечается тенденция как-то объединить обе тео¬
рии — статическую и динамическую, но так как все это про¬
исходит наощупь, диалектика игнорируется, то диалектика
подменяется эклектикой.
1 Э. Жамс. История экономической мысли XX в., стр. 371.
946

Как бы буржуазная политическая экономия ни пыталась
двигаться вперед в используемых ею методах, она никак не мо¬
жет дойти в этом отношении даже до уровня буржуазной по¬
литической экономии буржуазных классиков, не говоря уже о
марксистской политической экономии. Главным препятствием
для этого является ее идеализм в форме психологизма и неис¬
коренимое стремление к апологизадии капитализма.

Глава ХП
ДЕНЬГИ КАК МЕРА СТОИМОСТИ. ДАЛЬНЕЙШЕЕ
РАЗВИТИЕ КАТЕГОРИИ ВИДИМОСТИ — ПРОБЛЕМА
РЕАЛЬНОГО И ИДЕАЛЬНОГО. НАЗВАНИЕ, СИМВОЛЫ
ИЛИ ЗНАКИ
I.	О порядке анализа денег как меры стоимости и как
средства обращения.
Анализ денег в третьей главе «Капитала» начинается с ана¬
лиза их как меры стоимости, лишь после этого рассматривает¬
ся их функция средства обращения. Этот порядок при анализе
указанных двух функций денег мотивирован исторически и ло¬
гически.
Исторически деньги сначала возникают как всеобщая мера
стоимости товаров, они не могли бы участвовать в обращении,
если бы не были мерой стоимости. Укрепившись в качестве ме¬
ры стоимости, деньги стали затем функционировать и как сред¬
ство обращения по мере того, как развивалось само товарное
обращение. Это легко понять и в логическом плане в свете того
различия, которое Маркс проводит между действительным и
«теоретическим» обращением.
Товары, существующие реально как потребительные стои¬
мости сначала создают себе денежную форму всеобщего экви¬
валента, в которой они идеально выступают друг для друга в
качестве стоимостей. Золото в своей идеальной функции меры
стоимости, цены, только потенциально и в этом смысле только
теоретически является средством обращения. Его реальное,
действительное участие в обращении осуществляется . лишь
тогда, когда функция средства обращения становится для него
специфичной, наряду с его функцией -меры стоимости. Перехо¬
дя от анализа меры стоимости -к анализу средства обращения,
мы переходим тем самым из области теоретического анализа
меры стоимости в область ее практического анализа, т. е. к ее
исследованию в живом процессе обращения.
298

В этом вопросе есть и другая сторона, весьма важная в све¬
те логического понимания ’проблемы. Когда процесс обращения
стал реальностью благодаря включению денег в процесс обме¬
на между товарами, то деньги стали реализовывать, осущест¬
влять свою функцию -меры стоимости лишь постольку, по¬
скольку они стали функционировать в процессе обращения как
средство обращения. Деньги не могли получить функцию сред¬
ства обращения раньше, чем они стали осуществлять функ¬
цию меры стоимости; но, с другой сторони, они реально не мо¬
гут быть мерой стоимости, если они не являются средством об¬
ращения. «...Золото функционирует как идеальная мера стои¬
мости только потому, что оно уже обращается как денежный
товар в меновом процессе» *.
Это противоречие? когда две разные функции денег не мо¬
гут существовать иначе, как при том условии, что каждая из
них является предпосылкой для другой, может быть понято,
если учесть, что понятие «предварительное условие» или «пред¬
посылка» имеет здесь два разных смысла. Когда говорится о
том, что деньги не могли бы иметь функцию средства обраще¬
ния, если бы они до этого не были мерой стоимости, то имеет¬
ся в виду, что функция меры стоимости является условием
существования для функции средства обращения — не может
быть денег как средства обращения, если они до этого не были
мерой стоимости. Но когда говорится о том, что только в об¬
ращении и в качестве средства обращения деньги могут осу¬
ществляться как мера стоимости, то здесь имеются в виду не
условия существования, а условия реализации. Можно чем-то
быть, но потенциально, в возможности; дело же в том, чтобы
быть реально, в процессе, в том, чтобы реализовать свое бы¬
тие. Так, например, машина, которая не работает, не есть ма¬
шина в подлинном смысле этого слова, она существует, но не
реально.
Таким образом, ничто не может функционировать, если оно
не существует; но вполне возможны вещи, которые существуют,
но не функционируют. Однако, такое «существование» имеет
только абстрактный, потенциальный характер. Начав свой
анализ с функции меры стоимости, Маркс и с исторической и
с логической точки зрения прав, поскольку о функционирова¬
нии денег нельзя говорить до выяснения смысла их существо¬
вания.
В настоящем труде мы отступили от того порядка в рас¬
смотрении функции денег, который имеет место в «Капитале»,
не по логическим соображениям, а только из желания не пре¬
рывать того анализа категории движения и вообще процессов
с их противоречиями, который был предметом главы десятой.
1 К. Маркс. Капитал, т.1, стр. 110.
299

Поскольку в десятой главе шла речь о процессах и противоре¬
чиях на элементарном уровне процесса обмена, то было жела¬
тельно продолжить этот анализ на более сложном уровне про¬
цесса обращения товаров, чему и была посвящена глава оди-
надцатая.
Поступив таким образом, мы получили возможность в на¬
стоящей двенадцатой главе объединить в одну однородную
группу ряд важных с логической точки зрения вопросов, кото¬
рые возникают при анализе меры стоимости и при анализе
средства обращения, а именно, вопросы, относящиеся к катего¬
рии видимости, к проблеме реального и идеального в их взаи¬
моотношении.
2.	Проблема реальной и идеальной меры в связи
с категорией цены. Материалистическое и идеалистическое
понимание категории «название*». Явление
мнимости («мнимая цена»).
Деньги являются всеобщей мерой стоимости, это их первая,
исходная функция: «только в силу этой функции золото—этот
специфический эквивалентный товар — становится деньгами
прежде' всего»1. Как и всякий эквивалентный товар золото
есть прежде всего вещественный предмет, оно доставляет ма¬
териал для выражения стоимости, для того, чтобы выразить все
товары как качественно одинаковые и количественно сравни¬
мые.
Деньги есть внешняя мера товаров, но не через эту внеш¬
нюю меру товары становятся соизмеримыми, в основе внешней
меры лежит имманентная мера — рабочее время, по отноше¬
нию к которому деньги являются лищь формой проявления.
Выражение стоимости товаров в деньгах есть их цена.
В отличие от чувственно воспринимаемой телесности това¬
ров цена есть идеальная форма, выражающая их стоимость.
Товар не может быть сразу действительным железом и дейст¬
вительным золотом, через свою цену действительное железо
является идеальным золотом. Категория идеальности при рас¬
смотрении цены имеет существенное значение2. Не надо иметь
1	К. Маркс. Капитал, т. 1, стр. 110.
2	У Маркса говорится, что для определения цен товаров доста¬
точно иметь «лишь представляемое, или идеальное золото». Между
тем, в русском переводе оказано: «форма лишь идеальная, сущест¬
вующая лишь о представлении». Получается (впечатление, что цена
есть, не объективное явление, а существует лишь в представлении
людей. Но в оригинале ясно сказано, что цена есть такое' отношение
товаров к золоту, которое, «так сказать, находится только в их голо¬
вах», т. е. «в головах» самих товаров («die sozusagen in ihren Köpfen
spukt»). См. Капитал, т. I, стр, 102, К. Маркс и Ф. Энгельс.
Сочинения, изд. второе, т. 23, стр. 105. и «Das Kapital», Erster, В and,
Moscau, 1932, s. 100.
300

ни крупицы действительного золота, чтобы выразить в золоте
товарные стоимости на целые миллионы. Это обстоятельство,
говорит Маркс, породило самые нелепые теории денег.
Между прочим: в своих подготовительных работах к «К
критике политической экономии» Маркс высмеивает тех, кто
для объяснения сущности денег, поскольку деньги служат
средством'обращения, проводит аналогию обращения денег
с кровообращением. Но не менее ложно, замечает Маркс, и
сравнение денег с языком. Говорят, что деньги служат для
выражения стоимости товаров так же, как язык служит для
выражения мыслей. Но здесь нет и доли истины.
Деньги существуют наряду с товарами и служат для выра¬
жения общественного характера последних, товары существу¬
ют отдельно от цен. Но совсем не то в отношении между идея¬
ми и языком. «Идеи не существуют оторванно от языка». Если
уже пользоваться подобной аналогией, то больше подходит
тот случай, когда идеи для того, чтобы обращаться, предвари¬
тельно переводятся с родного языка на чужой язык. «Но ана¬
логия здесь заключается не в языке, а в*его чуждости» *.
Итак, цены относятся к товарам не как родной, а как чужой
язык относится к выражаемым на этом языке идеям. В самом
деле, цены не лрямо и непосредственно выражают стоимость
товаров, а лишь косвенно, окольным путем.
Одним из последствий идеального характера цены является
цеория идеальной единицы измерения денег, критике которой в
«К критике политической экономии» отводится значительное
место. Согласно этой теории цены представляют собою лишь
названия, знаки, но не объективный факт. Одним из сторонни¬
ков этой идеалистической теории был знаменитый английский
субъективный идеалист епископ Беркли.
«Было в порядке вещей, — лисал Маркс, — что епископ
Беркли, представитель мистического идеализма в английской
философии, придал учению об идеальной единицы-мере де¬
нег теоретический характер... Он опрашивает: «Разве назва¬
ния: ливр, фунт стерлингов, крона и т. п., не должны быть рас¬
сматриваемы как простые названия отношений... Разве золото,
серебро или бумажные деньги суть нечто большее, чем только
билеты или знаки для счета, записывания и контроля?..» 2.
Гносеологической основой такого идеалистического взгляда
на природу денег Маркс считает смешение двух разных функ¬
ций денег — меры стоимости и средства обращения. Из того,
что в процессе обращения благородные металлы могут быть
замещены бумажными знаками, Беркли делает вывод, что эти
знаки ничего не представляют, что они представляют ничто.
1 Архив Маркса и Энгельса, том IV, Партиздат, 1935, стр. 99.
* К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 69.
301

В отличие от идеалиста Беркли, материалист Джон Локк,
«который был представителем новой буржуазии во всех ее фор¬
мах», считал, что денежная цена товаров есть не простое наз¬
вание, но что за ней стоит реальный вещественный материал —
золото и серебро. «Но ведь серебро, — говорил Локк, — а не
название, погашает долги и .покупает товары...» К
Вторым гносеологическим источником идеалистической тео¬
рии идеальной единицы измерения денег является смешение
функций меры стоимости и масштаба цен. Маркс говорит об
этом: «В сочинениях английских авторов царствует невообра¬
зимое смешение понятий: «мера стоимостей» (measur of va¬
lue) и «масштаб цен», (standart of value). Постоянно смеши¬
ваются сами эти функции, а следовательно и их названия»2.
Поскольку товары идеально выражают свои стоимости в
неодинаковых количествах золота, в зависимости от величины
стоимости в каждом отдельном случае, возникает простая тех¬
ническая необходимость в установлении какой-то единицы для
измерения этих количеств золота; подразделяясь на кратные
части, эта единица становится масштабом цен.
Мера стоимости и масштаб цен — совершенно разные от¬
тенки категории количества и собственно меры. Мерой стои¬
мости измеряется величина стоимости, количество заключен¬
ного в товарах общественного труда, а масштабом цен — счет¬
ное количество золота, вещества. В этом втором случае деньги
выступают в самой простой количественной определенности,
как счетные деньги. Так как стоимость товаров изменчива, то
и мера стоимости должна быть изменчивой, чтобы лучше осу¬
ществлять свою функцию; напротив, масштаб должен быть
максимально устойчивым. Между тем, по ряду причин масштаб
цен, вопреки его функции, не всегда обладает качеством устой¬
чивости, что неизбежно ведет к идеализации денег.
Вполне естественно, что при металлическом обращении
названиями денежного масштаба служили готовые названия
весового масштаба металла. Но в силу ряда исторических при¬
чин денежные названия перестают соответствовать первона¬
чальным весовым названиям, в результате чего, в конце кон¬
цов, от первоначального масштаба «остаются одни названия».
В этой связи Маркс замечает: «Название какой-либо вещи не
имеет ничего общего с ее природой. Я решительно ничего не
знаю о данном человеке, если знаю только, что его зовут Яко¬
вом. Точно так же и в денежных названиях фунт, талер,
франк, дукат и т. д. изглаживается всякий след отношения
стоимостей»3.
*	К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 68.
*	К. Маркс. Капитал, I, стр. 105.
*	Там же, стр. 107.

Путаница с названиями, поскольку они перестают соответ¬
ствовать действительности и становятся поэтому «каббалисти¬
ческими знаками», усиливается от того, что денежные названия
лризваны одновременно выражать и стоимость товаров, и опре¬
деленную часть денежного масштаба, т. е. такие две разнопло¬
скостные категории, как имманентную меру, с одной стороны,
и простое счетное количество вещи — с другой. Отсюда — фик¬
сирование счетных названий определенных весовых количеств
золота принимают за фиксирование стоимости этих количеств
золота.
Самой глубокой объективной основой для фетишизации
названия как якобы совершенно субъективной категории яв¬
ляется то обстоятельство, что стоимость с необходимостью по¬
лучает такую сложную форму выражения, которая сочетает в
себе «иррациональную вещность» и чисто общественную фор¬
му.
Наиболее полно развито учение об идеальной единице из¬
мерения денег у Джемса Стюарта *. Стюарт рассматривает
счетные деньги как чисто произвольный масштаб, специально
изобретенный для измерения относительной стоимости товаров.
По его мнению, счетные деньги могли бы существовать даже в
том случае, если бы вообще не существовало никакой субстан¬
ции для всеобщего эквивалента. Счетные деньги играют такую
же роль, как градусы, минуты и секунды для измерения углов,
или же как масштабы для географических карт. Суть счетных
денег с точки зрения Стюарта состоит лишь в том, чтобы быть
показателями пропорций, и ничем иным. Рассуждение о какой
бы то ни было объективной основе для единицы измерения
стоимости Стюарт считает беспредметным, подобно тому, как
беспредметно говорить о нормальной величине градуса, мину¬
ты и секунды.
Суть ошибки Стюарта Маркс видит в том, что тот не пони¬
мает связи <между проявлением денег в обращении в виде мас¬
штаба цен и счетных денег, с одной стороны, и денег как меры
стоимости — с другой; в том, что он не замечает объективной
основы последней. Игнорирование это заключается в том, что
простой счет денег он рассматривает как непосредственное из¬
мерение стоимости товаров, не понимая того, что масштаб цен
существует лишь' постольку, поскольку в его основе лежит
вполне объективная, хотя и имеющая идеальный характер, ка¬
тегория меры стоимости.
Конечно,—говорит Маркс,—при сравнении величин стоимо¬
сти товаров нас не интересует ни металлическое содержание
шиллинга, ни его название. Пропорция чисел, например
1 См. К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 70
303

15 20 : 36, говорит сама за себя, единственной единицей изме¬
рения является здесь математическая единица. «Вообще чисто
абстрактным выражением пропорции является только сама аб¬
страктная пропорция чисел»х. Ошибка Стюарта состоит в том»
что он заранее берет числа как одноименные, как абстрагиро¬
ванные от их вещественной основы; он не замечает или отри¬
цает то качественное свойство меры, которое является объек¬
тивной основой одноименности товаров и является логическим
основанием для выражения их цен посредсвом счетных денег и
для сравнения этих цен с помощью пропорций. Из того факта,
что при сравнении различных количеств золота то количество
золота, которое принимается за единицу для этого сравнения,,
может иметь условный и изменчивый характер, он делает лож¬
ный вывод, что такая единица .вообще не нужна.
Разбирая пример Стюарта с градусами и т. п., Маркс с по¬
разительной ясностью демонстрирует материалистическое по¬
нимание масштаба и единицы измерения, доказывает необхо¬
димость существования объективного коррелята для названий·
и счета.
Конечно, мы можем назвать градусом не 1/360 часть круга,,
а его 1/180 часть; тогда надо было бы считать, что прямой угол
равен 45 градусам, а не 90 градусам; соответственно измени¬
лось бы определение острых и тупых углов. Однако, это ничего-
не изменило бы в мере угла, — мерою угла остается по-пргж-
нему качественно определенная геометрическая фигура — круг
и количественно определенный отрезок круга2. Точно так же.
как бы мы ни изменяли единицу измерения денег, это никак
не может служить основанием для заключения, что в основе·
любой единицы не лежит качественная объективная определен¬
ность — известное количество общественного труда, опреде¬
ляющего стоимость как товаров, так и металлических денег.
Анализируя спор между представителями разных концеп¬
ций идеальной единицы денег, Маркс ловит на слове представи¬
теля так называемой бирмингемской школы банкира Аттвуда,
когда тот говорит: «Выражение фунт стерлингов (L) имеет от¬
ношение к стоимости, но не к стоимости, закрепленной в неиз¬
менном весовом количестве золота. Фунт стерлингов — иде¬
альная единица... Труд — субстанция, к которой сводятся из¬
держки производства, и труд придает золоту его относитель¬
ную стоимость, равно как и железу. Поэтому какое бы особое
счетное название ни употреблялось для обозначения дневного
или недельного труда человека, это самое название выражает
также стоимость произведенного товара»3.
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 71.
8 См. там же, стр. 71—72.

Приведя эти слова 'Аггвуда, Маркс заключает: «В послед¬
них словах рассеивается туманное представление об идеальной
мере денег и прорывается его подлинно мысленное содержа-·
ние»1. Счетные названия золота: фунт стерлингов, шиллинг
и т. п., должны быть названиями определенных количеств ра¬
бочего времени. Так как рабочее время есть субстанция и им¬
манентная мера стоимости, то, следовательно, эти названия
действительно представляли бы самые отношения стоимости.
Другими словами утверждают, что рабочее время есть истин¬
ная единица измерения денег. Тем самым мы уже выходим за
пределы бирмингемской школы...»2.
Здесь сформулировано подлинно материалистическое пони¬
мание категории названия: какой бы условный характер ни·
имели те или иные названия, их научный смысл не может за¬
ключаться ни в чем ином, как в отражении того действительно¬
го объективного содержания, к которому они относятся. В этом-
свете можно особенно хорошо понять следующие две мысли
Энгельса. Во-первых, его высказывание, что названия тел в
органической химии имеют не условный характер, а вытекают
из того, какое место в ряду химических соединений объективно
занимает данное тело (нэпр. парафины)3. Во-вторых, мы име¬
ем в виду его мысль, что даже самые сложные математические
понятия и операции имеют свой прообраз в объективном мире.
«А когда мы подвергаем действительность исследованию в этом
направлении, то мы находим... также и те действительные от¬
ношения, из области которых заимствовано математическое от¬
ношение бесконечности и даже наталкиваемся на имеющиеся
в природе аналогичного математического приема, посредством
которого это отношение проявляется в действии»4.
Нетрудно увидеть в этой идее существования объективного
прообраза для самых сложных математических понятий и опе¬
раций с их сложнейшей символикой и терминологией общую
для логики диалектического материализма, ■примененную и в-
«Капитале», идею отражения бытия в научном познании.
Однако из того, что за денежными названиями стоят в ко¬
нечном счете объективные отношения, общественное рабочее
время, не следует, что название, как определенная категория,
теряет свое специфическое значение, что можно ограничиться·
указанием на то, что название не случайно, а в той или иной
1 В русском (переводе '«ihr eigentliche Gedankeninhaet» (неточно ■пе¬
реводится словами «его (настоящее идейное содержание». Мысль
Маркса состоит здесь не в выяснении идейного содержания учения об
идеальной мере, которое является идеалистическим, а в выяснении то¬
го истинного, что скрывается за туманным представлением.
*	К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 74.
3	См. Ф. Энгельс. Анти-Дюринг, стр. 239.
*	Там же, стр. 220.
20 Зак. 7514.	305

степени закономерно. Дело не только в таком признании зако¬
номерности названий, а еще в том, чтобы выяснить их значе¬
ние. их функцию.
Маркс, соглашаясь с А. Смитом, что выражение «1 унция
золота» есть лишь другое название выражения «30 рабочих
дней», считает нужным подчеркнуть, что за этим различием
«названий» стоят факты кардинальнейшего значения. Это. раз¬
личие названий «отнюдь не есть только различие названий, ибо
в нем сосредоточены все непогоды, угрожающие товару в дей¬
ствительном процессе обращения» 1
Дело в том, что 30 рабочих дней уже содержатся в квартере
пшеницы, но то, содержится ли в этом квартере пшеницы ре¬
альное золото (т. е. будет ли получено это реальное золото, эта
одна унция золота за 30 рабочих дней, заключенных в пшени¬
це), остается проблематическим. От условий обращения, от
спроса и т. д. зависит то, станет ли золотое название не на сло¬
вах, а на деле «лишь другим названием» тех 30 рабочих дней,
которые содержатся в пшенице.
Одним словом, за различием «названий» стоит громадный
важности экономическое различие между стоимостью и пеной
и логическое различие между сущностью и явлением. Цена есть
не только проявление стоимости, но она есть также такое про¬
явление, которое до структуре своей допускает и предполагает
отклонение от стоимости, разрыв между ними. Явление есть
нечто большое, чем только проявление сущности; оно имеет
свою сферу зависимостей, благодаря действию которых явле¬
ние отклоняется от сущности и даже противоречит ей.
Как известно, между ценой « стоимостью может иметь мес¬
то количественное несовпадение, цена может отклониться от
стоимости, и возможность такого несовпадения, как подчерки¬
вает Маркс, заключена «в самой форме цены». Но мы только
что видели, что это несоответствие заключается еще в том, что
стоимость, которой соответствуют в цене идеальные деньги, мо¬
жет и не получить реального золотого эквивалента.
Между ценой, или денежным названием стоимости товаров,
и самой стоимостью этих товаров возможно не только количе¬
ственное, но и качественное противоречие. Маркс приводит при¬
мер того, что вещь формально может иметь цену, не имея стои¬
мости: честь и совесть могут в буржуазном обществе стать
предметом продажи, и постольку, не имея стоимости, иметь це¬
ну. Такое выражение цены Маркс называет мнимым в соответ¬
ствии с мнимыми величинами в математике. «Выражение цены
•является здесь мнимым, как известные величины в математи¬
ке» *.
1 К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 59.
* К. Маркс. Капитал, I. стр. 109.
306

В этом случае речь шла о мнимой цене, не имеющей под
собой фундамента стоимости. Но возможен и такой вид качест¬
венного противоречия между ценой « стоимостью, когда мни¬
мая цена, не имеющая лод собой фундамента стоимости, все*же
скрывает в себе какое-то действительное стоимостное отноше¬
ние или же отношение, производное от него. Сюда, например,
относится цена некультивированной земли: в ней не овещест¬
влен человеческий труд и, стало быть, она не имеет стоимости;
но она имеет цену, поскольку она включена в стоимостные от¬
ношения. Ее цена есть как бы отраженный свет от стоимости
других вещей, а не отражение собственной стоимости.
Итак: цена, как денежное название стоимости, имеет иде¬
альный характер, больше того — она может быть даже мни¬
мой, но при всем этом и идеальность, и мнимость представляют
собою вполне объективный факт, к тому же имеющий важное
.значение для понимания действительности и ее 'Противоречий.
Этот факт в условиях производственных отношений капитализ¬
ма есть определенная сторона товарного фетишизма — тайну
фетишизации денег Маркс видит в тайне товарного фетишизма.
С точки зрения логики особенно важно то, что в идеальности, в
названиях, в явлении мнимости мы наблюдаем более сложный
случай категории видимости.
3.	Проблема реального и идеального в связи с монетной
формой денег. Символы или знаки.
Монетная форма денег возникает из функции денег как
средства обращения. Монета есть тот реальный вещественный
кусок золота, который соответствует идеальному выражению
стоимости товара в определенной цене. Если для определений
цен достаточны идеальные деньги, то для обращения необхо¬
димы монеты.
Однако диалектика процесса такова, что в обращении, для
которого требуются реальные золотые монеты, определенные
вычеканенные куски золота, эти монеты по ряду причин под¬
вергаются своеобразной идеализации, из-за чего они заменяют¬
ся символическими деньгами, знаками денег. Как дальше вид¬
но будет, Маркс различает 1) собственно идеализацию, 2) об¬
разование символов или знаков и 3) простую иллюзию. Логи¬
ческий смысл и материалистическая направленность анализа
Маркса в этом вопросе заключается в доказательстве того, что
собственно идеализация и символизация 'представляют собой
вполне объективный факт, а не простую субъективную ил¬
люзию.
Существуют троякого рода причины для идеализации и сим¬
волизации монеты в процессе обращения: а) идеализация мо¬
397

неты, вытекающая из только мимолетного ее существования б
процессе, поскольку этот процесс непрерывен; б) идеализация,,
зависящая от дискретного характера обращения, от быстроты
обращения одной н той же монеты и в) идеализация от стира¬
ния монет в процессе обращения.
А.	Движение Т—Д—Т есть единство двух моментов Т—Д и
Д—Т, которые непосредственно переходят друг в друга, по¬
скольку это есть единство, «протекающее в виде процесса». В
этом процессе, в котором товар «яробегает» свою полную ме¬
таморфозу, стоимость товара приобретает известную самостоя¬
тельность (в смысле устойчивости, фиксированности) ,· когда
она принимает форму золота. Но так как обращение есть про¬
цесс, то стоимость получает лишь мимолетное денежное 15ытиег
и указанная «самостоятельность» оказывается вследствие это¬
го лишь кажущейся, видимой. В непрерывном процессе стои¬
мость не успевает развиться в цену и затем в деньги, как она;
тут же снимает с себя золотую денежную форму. В соответст¬
вии с этим и золото, поскольку оно функционирует как монета,,
представляет в процессе только «сцепление метаморфоз» то¬
варов, «лишь их мимолетное денежное бытие».
Монета, вследствие своей функции, никогда не имеет покоя,
она все время в движении, — реализуя цену одного товара, она
тут же реализует цену другого товара и т. д. без конца. Поэто¬
му реальность стоимости товаров, 'поскольку эта стоимость·
представлена монетой, есть «реальность электрической искры».
Монета есть действительное, материальное золото, но, -по¬
скольку она функционирует, а ее функционирование есть дви¬
жение, она становится кажущимся золотом. Она все время по¬
казывается как золото для выражения стоимости данного това¬
ра, затем другого товара; третьего и т. д. без конца, и поэтому,
будучи действительным золотом, она обретает свой жизненный
смысл в том, чтобы только казаться действительным золотом.
Золото как бы становится здесь «знаком самого себя» и поэто¬
му может на самом деле быть заменено специальными знака¬
ми. «Золото, хотя и действительное, функционирует здесь лишь
как кажущееся золото и потому может быть замещено в этой
функции знаком самого себя»1. «Функциональное существова¬
ние денег поглощает, так сказать, их материальное существо¬
вание. Как мимолетное объективированное отражение товар¬
ных цен, они служа лишь знаком самих себя, а потому могут
быть замещены простыми знаками»2.
Нельзя не увидеть в этих рассуждениях Маркса очень ори¬
гинальное и заключающее в себе глубокий логический смысл
решение проблемы вещи, находящейся в движении, которое мо-
1 К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 110.
* К. Маркс. Капитал, 1, стр. 135.
308

^кот пролить ярки» свет на некоторые проблемы, волнующие
современную физику. В движении вещь находится сразу и
здесь и не здесь; поскольку она движется, она в данный может
существует здесь как вещь, но -вместе с тем ее здесь уже нет;
она и есть и ее нет. 'А это значит, что она здесь, но сразу и как
действительное существование, и как символическое существо-
.вание. А это имеет глубокий смысл, так как символическое со¬
стояние есть не иллюзия, а действительный факт.
Знак золота не выражает-стоимости товаров. Он лишь по¬
стольку выражает стоимость, поскольку он относится к стоимо¬
сти самого золота. По отношению же к товарам он есть знак
цены товаров, а не знак их стоимости; знаком стоимости това¬
ров он может считаться лишь через посредство цены, посколь¬
ку цена есть выражение стоимости товаров. Если стоимость то¬
варов есть их сущность, а цена — явление, то знак золота есть
знак явления, а не сущности.
В связи с этим делается понятным различие между идеаль¬
ностью в собственном смысле и символизацией. «...Меновая
«стоимость товаров получает в цене только идеальное, а в день¬
гах только представляемое, символическое существование...
Знак стоимости непосредственно есть только знак цены, следо¬
вательно знак золота, и лишь окольным путем он — знак стои¬
мости товара»*. Символ есть знак явления, его символ, а цена
.есть идеальное выражение сущности. Символ, таким образом,
есть продукт вторичной идеализации, символ того, что уже
идеально само по себе.
Маркс отмечает, что Платон и Аристотель, знавшие только
металлическое обращение, уже умели различать деньги как ме¬
ру стоимости и как знак стоимости. «Платон развивает понятие
денег только в двух назначениях, а именно как меры стоимости
и как знака стоимости...»*. Аристотель еще глубже, чем Пла¬
тон, понимал это различие Он понимал, что как мера стоимо¬
сти деньги представляют собою субстанцию, которая сама име¬
ет стоимость; что же касается денег как средства обращения, то
они имеют только «обусловленное обычаем или законом суще-
•ствование»3.
Б. Идеальный или, точнее, символический характер монеты
вытекает также из того, что одна и та же монета может обер¬
нуться много раз. В связи с этим «золотое» существование мо¬
неты внутри ■процесса обращения равно количеству содержа¬
щегося в ней золота, умноженному на число ее оборотов. Если
монета обернулась 10 раз, то содержащаяся в ней одна унция
золота как бы приобретает вес десяти унций золота. В каждой
1	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 110.
*	Там же, стр. 112.
*	Там же.
309

отдельной покупке один соверен есть один соверен, но в про·,
цессе, поскольку в нем 'переплетаются множество покупок, один
соверен многократно умножает свое существование. «Он похож
на генерала, который в день сражения своевременным появле¬
нием в 10 различных пунктах заменяет 10 генералов; но в каж¬
дом из этих пунктов это тот же самый генерал» *.
В физике имеется определенный интерес к закономерности
данного единичного тела и интерес к движению массы тел, —
это знаменитый вопрос об отношении между динамической и
статистической закономерностями. Пример с совереном и ге¬
нералом хорошо поясняет, как осуществляется диалектическое
единство обоих типов закономерности.
Благодаря тому, что один соверен оборачивается 10 раз,
его металлическое существование оказывается на 9/10 идеали¬
зированным, символическим. «Количество» монет увеличива¬
ется за счет скорости их оборота. Выигрыш во времени как бы
увеличивает «пространство», занимаемое монетами. Чем ско¬
рее передвигается генерал на поле сражения, тем большее
пространство он покрывает в одно и то же время. Анализ
Маркса хорошо учитывает диалектическую взаимозависимость,
времени и пространства в процессе движения.
Нельзя, однако, забывать, и Маркс это много раз подчерки¬
вает, что идеализация средств обращения, возникающая в свя¬
зи с заменой количества монет быстротою оборота, относится
только к функциональному бытию монеты в обращении, но не
касается бытия отдельной монеты2.
В.	Наиболее бросающейся в глаза причиной идеализации
денег и замены золотых монет их знаками или символами яв¬
ляется стирание монет в процессе обращения. В ревультате сти¬
рания реальное содержание монеты отделяется от ее номиналь¬
ного содержания, ее металлическое существование отделяется
от ее функционального существования. Обращение постольку
превращает золотое бытие монеты в видимость золота, в сим¬
вол металлического содержания. «Монетное существование зо¬
лота окончательно отделяется от его стоимостной субстан¬
ции» 3.
Стирание монеты, говоритМаркс, есть вторичная идеализа¬
ция золота. «В то время как другие существа от соприкоснове¬
ния с внешним миром теряют свой идеализм, монета от практи¬
ки идеализруется»4. Благодаря стиранию монета, весившая
·/< униции, стала весить обращении */з унцию, стало быть в об¬
ращении она на '/го является только знаком, символом своей
1	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 102.
2	См. там же.
3	К. Маркс. Капитал, I, стр. 133.
*	К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 103.
310

субстанции. На практике, имея в виду стирание золотых монет,
были введень1 серебряные н '.медные деньги, которые в опреде¬
ленной сфере оборота замещают золотые монеты. Но и эти за¬
менители тоже стираются. Поскольку стершиеся золотые, за¬
тем и серебряные и медные деньги становятся «знаками самих
себя», и это не мешает их функции, то становится ясным, что
они вообще могут быть заменены вещами, совершенно не име¬
ющими стоимости (или почти не имеющими стоимости). Так
возникают бумажные деньги. «Первоначальное незаметное
различие между номинальным содержанием металлической мо¬
неты и ее металлическим содержанием может таким образом
развиться до абсолютного разделения».
Та мотивировка, которая дается Марксом для объяснения
замены стершейся золотой монеты монетами из более дешевых
металлов и, наконец, бумажными деньгами, имеет большое
логическое значение. Ни одна вещь не может быть своим соб¬
ственным символом. Нарисованный виноград есть не символ
действительного винограда, а иллюзия винограда. Легковес¬
ный соверен еще в меньшей степени может быть символом
полновесного соверена, чем отощавшая лошадь может быть
символом жирной. Отсюда ясно, что когда говорилось, что мо¬
нета становится знаком или символом самое себя, то имелась
в визу ее символичность, но не то, что она есть символ. Сим¬
волом в подлинном смысле слова по отношению к данной ве¬
щи может быть лишь другая вещь. Последней степенью сим¬
волизации является замена золота бумажными деньгами,
именно они являются простыми знаками стоимости2.
Бумажные деньги являются символом в подлинном смысле
этого слова, потому что они представляют собой чувственно
воспринимаемый символ, вполне осязаемый, в отличие от той
скрытой символичности, 'Которая имела место, когда золото
как бы становилось «знаком самого себя».
Особенно ясно символический характер бумажных денег
обнаруживается в тех законах, которыми определяется допу¬
стимое количество бумажных денег в обращении.
«В обращении знаков стоимости все законы действительно¬
го денежного обращения выступают перевернутыми и постав¬
ленными на голову»3. Это выражается в следующем. Золото
обращается, так как оно имеет стоимость, а бумажные деньги
приобретают «стоимость» тем, что они обращаются. При дан¬
ной стоимости товаров количество золота, которое требуется
для обращения, зависит от его собственной стоимости, а «стои¬
мость» ■бумажных денег зависит от их количества в обращении:
1	К. Маркс. К критике политической экономии, стр. 109.
2	Там же, стр. 108.
3	Там же, стр. 117.
311

чем их больше, тем меньшую стоимость представляет каждый
бумажный знак. Количество золота в обращении уменьшается
или увеличивается в зависимости от понижения или повышения
товарных цен, между тем как товарные цены повышаются или
уменьшаются в зависимости от количества бумажных денег
в обращении и т. д.
Обращение бумажных денег имеет таким образом свои соб¬
ственные законы, противоречащие обращению действительных,
золотых денег. Это — специфическая область действия симво¬
лов, символических денег* Но задача заключается не только в
установлении существования такой специфической области в
обращении. Она окончательно решена лишь тогда, когда выяс¬
няется, что при всей специфичности законов обращения симво¬
лических денег эти .последние не могут «оторваться» от влия¬
ния законов обращения действительных золотых денег. Если
•бумажных денег выпускается больше, чем это допускается на¬
ходящимся в обращении количеством золотых денег, то они,
как известно, обесцениваются. «..Дакая угодно масса бумаж¬
ных билетов поглощается и как бы переваривается процессом
обращения, так как знак стоимости, с каким бы золотым титу¬
лом он ни вступал в обращение, внутри последнего сжимается
в знак того количества золота, которое могло бы обращаться
на его месте»*.
Мы видим здесь поразительно ясный пример действия спе¬
цифицирующей меры, когда отклонения внешней меры от меры
имманентной соответственно компенсируются «приспособле¬
нием» внешней меры к изменившимся условиям. В данном слу¬
чае речь идет не просто о внешней мере как таковой, как явле¬
ния, а о знаках «ли символах самого явления. И они тоже спе¬
цифицируются: какое бы самостоятельное и специфическое
значение ни имела видимость в действительности, мы ещё раз
убеждаемся, что ее диалектика зависит от диалектики действи¬
тельных материальных вещей и их сущности.
1 К. М а р к с. К критике политической экономии, стр. 117. Вы¬
делено нами. — Л. М.

т
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СИСТЕМА ЛОГИЧЕСКИХ КАТЕГОРИИ
В первой главе были высказаны соображения относительно·
общего характера и принципов построения системы логических
категорий. Во всех остальных главах был рассмотрен целый
ряд отдельных логических категорий: вещи, качества, количе¬
ства, меры, отношения, содержания, формы, видимости, дви¬
жения и др.
Анализ этих логических категорий, поскольку он разверты¬
вался по мере развертывания анализа экономического материа¬
ла, экономических категорий, позволяет теперь сделать некото¬
рые общеметодологические выводы относительно функциони¬
рования логических категорий в диалектически построенной
системе той или иной конкретной науки.
Каждая из категорий данной конкретной науки исследуется
под углом зрения всех логических категорий: качества, количе¬
ства, меры, формы, содержания и т. д. Такое «поворачивание»
конкретной категории под углом то одной, то другой и т. д. логи¬
ческой категории может иметь два смысла: а) данная кон¬
кретная категория, даже взятая сама по себе, имеет разную
логическую определенность — качественную, количественную и
т. д.; б) данная конкретная категория может относиться к дру¬
гим конкретным категориям по ее логическому месту в этом от¬
ношении — как форма к содержанию (напр, отношение мено¬
вой стоимости к стоимости), как категории вещи к категории
отношения напр., потребительная стоимость — меновая стои¬
мость) и т. д.
Логическая категория не есть что-то однозначное. Каждая
из них имеет разные аспекты .или уровни. Ни одна из логиче¬
ских категорий не имеет исчерпывающего значения сама по се¬
бе, а лишь в связи с другими логическими категориями, в сопо¬
ставлении с этими последними. Качество сопоставляется с ко¬
личеством, связь между ним« образует меру. Форма сопостав¬
ляется с содержанием и образует вместе с ним сложное диа¬
лектическое едниство. Но возможны и другие линии сопостав-
313

пения: качества и формы, качества м содержания, формы и ко¬
личества и т. д.
Разные линии сопоставления данной логической категории
с другими логическими категориями образуют ее аспекты.
В диалектической системе категорий аспекты логической
категории приобретают особенно важный познавательный
смысл .когда они означают разные уровни этой категорий. Ког¬
да мы говорим об уровне, мы имеем в виду разные степени глу¬
бины и конкретности тех объективных отношений, которые со¬
ответственно выражаются разными уровнями логической ка¬
тегории.
Весь предшествующий анализ показал громадное логическое
значение требования, чтобы категории в процессе исследования
рассматривались в их развитии. А это и означает, что они рас¬
сматриваются последовательно на все более и более высоком
логическом уровне.
Анализ показал также те критерии, которые позволяют су¬
дить о высоте того или иного уровня данной логической катего¬
рии. Цель исследования состоит в познании действительности
во всей ее сложной конкретности, в единстве всех ее сторон. Но
подход к этой действительности совершается постепенно и в оп¬
ределенной последовательности или системе.
Для выяснения смысла этой 'последовательности в развитии
конкретных категорий данной науки и каждой из логических
категорий, поскольку этими последними выражается разнотип¬
ность сторон и связей категорий конкретных, следует обратить¬
ся к общей структуре диалектической логики.
Исследование согласно диалектической логике строится как
система переходов от знания более или менее поверхностного
ко все более и более глубокому. Слово «глубина» означает не
только известный образ, но суть дела, так как диалектическая
логика исходит из того, что между предметами объективного
мира существуют двоякого рода связи —внешние, поверхност¬
ные, « «внутренние», «глубинные». В этом делении нет ничего
искусственного.
В самом деле. Мир предстает перед нами сначала как бес¬
конечное собрание единичностей и отношений между этими еди¬
ничностями, причем эти отношения кажутся на первый взгляд
только случайными. Это — область явлений, непосредственно
наблюдаемых. Но всякий ученый знает, если он не сторонник
позитивизма, что явления управляются законами, т. е. что в
случайных отношениях между вещами лишь проявляется ле¬
жащая в их основе необходимость и что исследуемая область
есть не только сумма дискретных единичностей, но реальная
непрерывная совокупность, имеющая всеобщий характер. Яс¬
но, что «познание законов происходит путем умозаключений,
посредством ряда «промежуточных звеньев», опосредствова-
314

н.1Й. М«ЖДУ «суждениями наличного быгия* и «суждениями
необходимости» лежат «суждения рефлексии».
В соответствии с этим познаше .проходит через следующие
сг\'лени: от бытия к сущности, от сущности к явлению (т. е. к
тому же бытию, но воспринимаемому теперь сквозь призму сущ¬
ности), и, наконец, к действительности, которая представляет
собой единство и взаимодействие (взаимопроникновение) сущ¬
ности и явлений.
Не сущность, а именно действительность есть сфера дейст¬
вия законов в точном смысле этого слова, ибо подлинный за¬
кон есть единство необходимости и случайности, единичного л
всеобщего.
Развитие логических категорий совершается по этой же схе¬
ме. каждая из них рассматривается сначала на уровне «бытия»,
затем «сущности», «явления» и «действительности». Это было
прослежено на протяжении всего предшествующего анализа,
при исследовании категорий качества, количества, меры, отно¬
шения, формы, содержания, движения и т. д. При рассмотре¬
нии каждой более сложной экономической категории обнаружи¬
валось, что характеризующие ее логические категории получа¬
ют более сложный смысл, чем тот, который вкладывался в них,
когда они относились к менее сложной экономической кате¬
гории.
Было отмечено, что большой шаг вперед в анализе катего¬
рии, сделанный в «Капитале» по сравнению с гегелевской «Нау¬
кой логики», заключается, «аряду с другими важными достиже¬
ниями, в том, что Маркс привлек к рассмотрению значительно
более сложные связи между логическими категориями, чем это
имеет место в «Науке логике». Гегель в классификации кате¬
горий и связей между ними ограничился тем, если не считать
отдельных намеков, что распределил категории между основ¬
ными ступенями логического развития, получив, таким обра¬
зом, категории бытия (качество, количество, мера), катего¬
рии сущности (содержание, форма, явление и др.), категории
понятия (единичное, особенное, всеобщее и др.).
Это, разумеется, было необходимо. Но Маркс .пошел даль¬
ше и показал, как связаны друг с другом категории не только
внутри данной логической ступени, ио также категории, относя¬
щиеся к разным ступеням. Мы уже видели, как связаны меж¬
ду собой категории качества с категорией формы и с катего¬
рией содержания, категории вещи и отношения с категорией
количества, категория количества с категорией формы, а ка¬
тегория формы с категорией меры и, наконец, как все эти ка¬
тегории переплетаются с категориями: единичное, особенное
и всеобщее.
В этой связи становится особенно ясной справедливость и
глубина ленинского замечания, что нельзя понять и первой гла-
315

вы «Капитала», если не знать всей гегелевской «Логики», т.
не зная всех логических категорий.
Развитие логических категорий и развитие разносторонних
связей между ними по линии: бытие — сущность — явление —
действительность, как и развитие вЬего диалектического процес¬
са познания, есть вместе с тем развитие по схеме: абстрактное
—конкретное и возможное — действительное. Этой стороне во¬
проса было уделено особенно большое внимание в §§ 2 и 3 пер¬
вой главы, поскольку речь шла о развитии процесса познания .в
целом. Но сказанное там полностью относится и к развитию
каждой отдельной логической категории и связей между ними.
Рассмотрим для примера категорию меры. Анализ развивал¬
ся таким образом, что мера сначала выступает в ее самом об¬
щем и абстрактном виде, как простое внешнее соединение ка¬
чества и количества (по типу: количество потребительных стои¬
мостей, количественное отношение между потребительными
стоимостями); в понятии «величина стоимости» мера выступает
более конкретно, как органическое единство качества в количе¬
ства. Но далее мера реализуется, становится реальной мерой,
поскольку внутренняя мера специфически преломляется, «спе¬
цифицируется» во внешней мере. Единство имманентной и
внешней меры выступает как конкретная действительность этой
логической категории.
Вместе с тем такое развитие категорий есть движение по ти¬
пу возможное — действительное. Абстрактное только дотому и
конкретизируется, переходит в конкретное, что эта конкретиза¬
ция возможна: структура уже самой первоначальной ступени в
развитии категории такова, что она допускает дальнейшую кон¬
кретизацию.
Формализм и идеализм гегелевской концепции развития ка¬
тегорий заключается в признании саморазвития категорий, в
той мысли, что каждая категория необходимо переходит в бо¬
лее высокую или же на более высокую ступень собственного
развития. С точки зрения Маркса это — бессмыслица. Сама до
себе взятая логическая категория содержит в себе только воз¬
можность перехода на более высокую ступень, осуществление
же этой возможности всегда зависит от фактического уровня
тех реальных, объективных отношений, в связи с которыми
данная логическая категория рассматривается.
Общее диалектическое требование, чтобы логическое разви¬
тие исследования яредставляло собой фактическое, историче¬
ское развитие исследуемого объекта и историю дознания это¬
го объекта, но в «теоретически последовательной форме», впол¬
не относится и к интерпретации развития логических категорий.
Логические категории — только предикаты, а реальные катего¬
рии — субъекты; в развитии предикатов отражено фактиче¬
ское, историческое развитие субъектов.
316

Интересный анализ проблемы логического развития иссле¬
дования содержится в статье М. Годелье «Структура метода
«Капитала», опубликованной в майском номере журнала
«Economie et politique» за I960 г. Автор, анализируя тонкие от¬
тенки дедуцирования экономических категорий в «Капитале»,
приходит к следующему выводу. Экономическая реальность
всегда есть сложное и многостороннее целое, в котором все ка¬
тегории существуют одновременно и на всех уровнях их раз¬
вития, — логический же анализ состоит в мысленном трансфор¬
мировании исследуемой опытной реальности, в представлении
ее как реализующейся, как вытекающей из ее возможностей.
В связи с этим глубокий смысл имеет мысль автора отно¬
сительно того, что три таком анализе происходит логизация
времени. Отношение между категориями представляет связь
как историческую («хронологическую» — как выражается ав¬
тор), в которой время рассматривается как протекающая, как
последовательная смена его моментов, и вместе с тем как одно¬
временность. Поэтому логическое отражение действительности
представлено как отношение «структуры» возможной к «струк¬
туре» реализующейся, конкретизирующейся1.
То, что сказано здесь, имеет в виду принципы исследования
экономических категорий, т. е. категорий конкретной науки; од¬
нако, это полностью применимо и к характеру развития логи¬
ческих категорий: и в этом последнем случае происходит движе¬
ние от абстрактного (возможного) к конкретному (действитель¬
ному).
Существенный вклад в понимание системы логических кате¬
горий вносит анализ в «Капитале»» процесса обмена товаров и
процесса обращения товаров и денег, рассмотренный нами -в де¬
сятой и одиннадцатой главах настоящего труда. Главный вы¬
вод из этого анализа заключается в том, что полной своей реа¬
лизации категории достигают лишь в процессе, в реальном дви¬
жении. Категория движения приобретает кардинальное логиче¬
ское значение.
Не следует смешивать движение категорий с их развитием.
Выше говорилось именно о развитии категорий, об их переходе
с одного уровня на другие, ■более высокие. Под движением ка¬
тегорий понимается их реализация в действительном процессе,
на практике. Одно дело — «анатомия» системы категорий, дру¬
гое — ее «физиология». Когда мы выше говорили, что под си¬
стемой логических категорий следует понимать не только их
«распределение» по ступеням познания (бытие, сущность и
т. д.), но также переплетение категорий, относящихся к рЗз-
ным ступеням познания, то теперь полностью обнаруживается
значение этого факта. Именно в реальном процессе вполне осу-
1 «Economie et politique», 1960. стр. 45.
31Т

ществляется переплетение категорий качества, количества,
ры, формы, содержания, вещи, отношения «и т. д.
В связи с этим для понимания системы логических кате¬
горий обнаруживается вся важность одной из сторон велико¬
го принципа диалектической логики относительно включения
практики в теорию познания. Реализация и конкретизация
категорий и связей между ними немыслима вне практики, вне
учета реального движения.
В десятой и в одиннадцатой главах рассматривался также
вопрос о «противоположности, противоречиях и разрешении про¬
тиворечий. Категории противоположности и противоречия
представляют собой лишь дальнейшее развитие категорий от¬
ношения, определенные ступени в развитии этой категории, сто¬
ящей в центре овсей системы логических категорий. Исчерпыва¬
ющее понимание этих «уровней» в развитии категории отлоше-
шения, особенно вопроса о способах разрешения логических
противоречий, невозможно вне включения практики в анализ
процесса познания.
Главный вывод здесь состоит в том, что для разрешения
противоречий, возникающи.4 в мысли и, в частности, в отноше¬
ниях между логическими категориями, необходимо обращение к
практике, так как именно в практике (противоречия возникают
вместе с условиями для их разрешения.
Выяснилось, таким образом, что практика имеет логическое
значение и что она выступает, поскольку она включается в про¬
цесс познания, в качестве существенной логической категории,
от которой зависит объединение всех логических категорий в
цельную и строгую логическую систему.
Специальный интерес представляют главы девятая и двенад¬
цатая, в которых рассматриваются категории видимости, иде¬
ального и реального.
Наши выводы получены на основании логического исследо¬
вания «Капитала», как экономического произведения. Ясно,
что такое логическое исследование «Капитала» имеет общело¬
гическое значение и может послужить материалом для раз¬
мышлений над логическими проблемами всякой теории, отно¬
сящейся к любой области науки. Мы сознаем несовершенство
нашего труда, отсутствие в нем ответов на множество важных
вопросов, но надеемся, что сама постановка этих вопросов мо¬
жет оправдать то, что мы решились на его опубликование.
318

СОДЕРЖАНИЕ
МАНЬКОВСКИИ Л. А. Логические категории в «Капитале»
К. Маркса.
Стр .
Предисловие ....		5
Глава 1. Принципы построения системы логических и экономи¬
ческих категорий в «Капитале» ........	11
Глава 2. Первоначальная характеристика категорий предметно¬
сти (вещи), качества и количества в связи с анали¬
зом потребительной стоимости товара	81
Глава 3. Категории: вещь и отношение, внешнее и внутреннее
в связи с анализом меновой стоимости	.	.	.	.	.103
Глава 4. Дальнейшее развитие категорий отношения, качества
и количества. Категория меры. Переход от меновой
стоимости товара к его стоимости. Труд, как субстан¬
ция стоимости	121
Глава 5. Абстрактный и конкретный труд. Мера стоимости.
Дальнейшее развитие категории количества и отно¬
шения. Стоимость как общественный труд. Дальней¬
шее развитие категории вещи .	147
Глава 6. Дальнейшее развитие категории формы в связи с
дальнейшим развитием категорий отношения и вещи.
Логический анализ понятия «форма стоимости»	.	.	171
Глава 7. Дальнейшее развитие категории меры. Реальная мера.
Двойственный характер труда	198
Глава 8. Развитие формы стоимости и реальной меры товаров.
Категории: единичное, особенное и всеобщее	.	.	.211
Глава 9. Категория видимости. Логический анализ параграфа
«Товарный фетишизм и его тайна»	234
Глава 10. Категория «реализации» в ее связи с категорией дей¬
ствительности. Включение практики в процесс позна¬
ния противоречия и их разрешение в реальном про¬
цессе 		...	241
Глава 11. Категория движения. Диалектический анализ движе¬
ния при исследовании метаморфозы товаров и денег
как средства обращения товаров. Развернутый анализ
противоречий и их разрешения		 264
4С5

Стр.
Глава 12. Деньги как меры стоимости. Дальнейшее развитие ка¬
тегории видимости — проблема реального и идеаль¬
ного, название, символы или знаки ·	,	.	.	.	298
Заключение. Система	логических	категорий	*	.	31&
ВАСИЛЬКОВ А.	В.	Диалектика	качественного и количествен¬
ного анализа в экономических исследованиях	,	.	.	319
Введение	«	321
Глава 1. Предпосылки применения математики в	познании	эко¬
номической действительности		.	.	324
Глава 2. Роль математических методов в теоретико-экономиче¬
ских исследованиях	- .	,	.	.	360
Глава 3. О применении моделей в эмпирических экономических
исследованиях «	390
Заключение	.	403

Московский
Государственный педагогический институт
им. В. И. Ленина
Ученые записки
№ 179
Диалектическая логика
в экономической науке.

Государственная
БИБЛИОТЕКА
СССР
имени
В. И. ЛЕНИНА
1962 г.