КАГЛЪ КАУТСКІЙ.
НАШЪ ВЗГЛЯДЪ НА
ПАТРІОТИЗМЪ и ВОЙНУ.
(каьасдъ съ яъмкцклгв
Л. НЕМАНОВА.
Св. ФРАНЦИСКЪ АССМЙ.
Переводъ съ нѣмецкаго
С. МАРКОВИЧА.
Дозволено цѳазурою. С.-Петербургъ, ц Іюля 1905 г.
- Типо-Литогр. „Герольдъ” (Вознес. проси., № Зр
Настоящія статьи были написаны для француз-
скаго журнала „Ьа Ѵіе Восіаіізіе" въ отвѣтъ на
слѣдующее предложеніе редакціи этого журнала:
„Въ виду современнаго положенія
вещей, когда буржуазный имперіализмъ
становится угрозой для мира и послѣ
новѣйшей полемики во Франціи по во-
просу о войнѣ, „Ьа Ѵіе Яосіаіѣее* счи-
таетъ интереснымъ произвести обшир-
ную анкету о соціалистическомъ интер-
націонализмѣ и его практическихъ по-
слѣдствіяхъ.
Марксъ и Энгельсъ писали болѣе по-
лустолѣтія тому назадъ:
„У рабочихъ нѣтъ отечества. Нельзя
у нихъ отнять того, чего у нихъ нѣтъ.
До тѣхъ поръ, однако, пока пролета-
ріату предстоитъ въ ближайшее время за-
воевать политическую власть, подняться
до положенія національнаго класса, кон-
ституироваться какъ нація, онъ самъ
еще нашоналенъ, хотя ни въ какомъ слу-
чаѣ не въ смыслѣ буржуазіи*.
і. Что думаете Вы объ этомъ положе-
ніи Манифеста, и какъ Вы его понимаете;
можно ли согласовать патріотизмъ и
интернаціонализмъ?
і*
— 4 —
а. Какое практическое поведеніе со-
ціалистовъ; какая форма интернаціо-
нальной пропаганды по отношенію къ
милитаризму и колоніальной политикѣ,
къ ихъ причинамъ и экономическимъ
послѣдствіямъ обусловливается этимъ
положеніемъ?
3. Какую роль могутъ играть соціа-
листы въ международныхъ отношеніяхъ
(по вопросамъ протекціонизма, охраны
труда и т. д.)?
4. Каковы обязанности соціалистовъ
въ случаѣ войны?
1 Патріотизмъ.
На четыре вопроса, которые ставить намъ ре-
дакція „Ьа Ѵіе Зосіаіізіе*, можно было бы коротко
отвѣтить нѣсколькими фразами. Но эти вопросы
охватываютъ въ то же время такія большія и
трудныя проблемы, что можно также напи-
сать и четыре толстыхъ тома. Послѣднее, къ
счастью моему и моихъ читателей, въ данномъ
случаѣ невозможно, но и первое кажется мнѣ
почти безцѣльнымъ, такъ какъ мнѣніе одного че-
ловѣка имѣетъ въ лучшемъ случаѣ значеніе лишь
курьеза, если неизвѣстны доводы, на которыхъ
это мнѣніе построено.
Поэтому я считаю нужнымъ попытаться хотя
бы нѣсколько обосновать мою точку зрѣнія.
Какъ бы бѣглы ни были мои соображенія, я не
сумѣю всетаки быть очень краткимъ, въ виду
сложности поставленныхъ вопросовъ.
Такъ, уже первый вопросъ, можно ли согласовать
патріотизмъ съ интернаціонализмомъ, совсѣмъ не
такъ простъ. Онъ зависитъ отъ того, что понимать
подъ патріотизмомъ. Патріотизмъ не есть нѣчто
данное извнѣ, природное, — онъ продуктъ об-
щества. Отечество измѣняется вмѣстѣ съ измѣне-
ніями общественныхъ отношеній, и внутри каж-
даго даннаго общества роль, которую» играетъ па-
Ж’отизмъ, иная для каждаго класса, а вмѣстѣ съ
іъ иной и самъ патріотизмъ» этого класса.
— 6 —
Вопросные пункты отчасти пріурочены къ сло-
вамъ Маркса и Энгельса. То положеніе, однако,
которое заняли основатели научнаго соціализма по
отношенію къ національнымъ вопросамъ своего вре-
мени, показываетъ лучше всего, насколько сложна
проблема патріотизма, такъ какъ это положеніе
было какъ будто полно противорѣчій. Они чрез-
вычайно твердо и рѣшительно защищали націо-
нальныя стремленія итальянцевъ, венгровъ, поля-
ковъ, защищая одновременно и такъ же сильно
національныя стремленія нѣмцевъ. Въ защигк
національныхъ стремленій нѣмцевъ Марксъ и Эн-
гельсъ пошли такъ далеко, что на нихъ можно
было бы смотрѣть какъ на нѣмецкихъ патріотовъ,
если бы они въ 1870 г. не стали на сторону Фран-
цузской республики противъ Императорской Гер-
маніи, и не боролись бы живѣйшимъ образомъ
противъ отторженія Эльзаса и Лотарингіи отъ
Франціи. Второй адресъ генеральнаго совѣта Ин-
тернаціонала о франко-германской войнѣ энер-
гично протестовалъ противъ „преступленія"*
снова возродившаго во второй половинѣ 19-го
столѣтія „политику захватовъ*', и противъ „рас-
хищенія" французской территоріи.
Но рѣшительно защищая національныя стрем-
ленія перечисленныхъ выше націй, Марксъ и Эн-
гельсъ постоянно относились не только недовѣр-
чиво, но даже отрицательно къ стремленіямъ мел-
кихъ славянскихъ націй въ Австріи и Турціи къ
независимости.
Это кажется очень противорѣчивымъ, если стать
на точку зрѣнія буржуазнаго пониманія патріо-
тизма и національности, но если разсматривать
эти явленія съ точки зрѣнія борьбы за эмансипа-
цію пролетаріата, то въ различномъ отношеніи
Маркса и Энгельса нѣтъ противорѣчія.
Часто уже указывалось на то, что пролета-
ріатъ, какъ самый низшій классъ, не можетъ осво-
— 7 —
водиться ранѣе, чѣмъ не будетъ покончено со
всякаго рода угнетеніемъ и эксплоатаціей, въ томъ
числѣ и національными. Принадлежащіе къ про-
летаріату члены наши, которую угнетаетъ, которую
эксплоатируетъ, или хотя бы самостоятельности ко-
торой угрожаетъ другая нація, должны бороться
противъ такого угнетенія, какъ и противъ всякаго
другого. Но съ другой стороны, у пролетарскихъ
элементовъ той націи, которая сама угнетаетъ и
эксплоатируетъ сосѣднюю или угрожаетъ ея са-
мостоятельности, нѣтъ никакого интереса занять
позицію, выгодную лишь для господствующихъ
классовъ своей націи,—тѣхъ самыхъ классовъ, ко-
торые угнетаютъ и эксплоатируютъ родной про-
летаріатъ. Пролетаріи подчиненной націи, напро-
тивъ, естественные союзники пролетаріата господ-
ствующей націи. Національныя противорѣчія не
находятъ себѣ, такимъ образомъ, мѣста въ средѣ
пролетаріата. Они ему чужды вездѣ, гдѣ онъ
сталъ духовно и политически самостоятельнымъ.
Въ тѣхъ странахъ, гдѣ пролетаріатъ достигъ
этого уровня, онъ никогда не обнаружитъ агрес-
сивнаго патріотизма и никогда «е захочетъ уси-
лить свое собственное отечество, свою собствен-
ную націю на счетъ другой націи.
Но это только одна сторона пролетарскаго
патріотизма и не самая характерная для него.
Другіе классы, не принадлежащіе къ классамъ
угнетающимъ, также могутъ проявить подобный
мирно-настроенный и толерантный патріотизмъ,
какъ это и доказываетъ мелко-буржуазный ради-
кализмъ.
Но пролетарская борьба за эмансипацію есть
не только борьба противъ всякаго рода угнете-
нія и эсплоатаціи, она еще и борьба за новый
способъ производства и вмѣстѣ съ тѣмъ за новую
общественную форму, которая сама по себѣ дѣ-
лаетъ* возможнымъ уничтоженіе всякаго рода угпе-
— 8 —
тенія и эксплоатаціи. Этому новому обществу со-
отвѣтствуетъ и новая этика.
Современное товарное производство есть про-
изводство самостоятельныхъ производителей, кото-
рые вполнѣ» свободно конкурируютъ другъ съ дру-
гомъ. Такое положеніе вещей ведетъ къ этическому
идеалі' либерализма и анархизма, идеалу полной
свободы самодовлѣющей личности. Либерализмъ
отличается отъ анархизма въ данномъ случаѣ только
тѣмъ, что онъ приспособляетъ свою этику къ по-
требностямъ капиталистическаго товарнаго произ-
водства, съ его національными и соціальными про
тиворѣчіями, дѣлающими принудительную органи-
зацію государства необходимой, тогда какъ анар-
хизмъ- антикаоиталистиненъ. И эта антиканитали-
стичность анархизма принуждаетъ его, какимъ бы
„моднымъ" онъ не провозглашалъ себя, искать свой
идеалъ въ несложномъ мелко-буржуазномъ и мелко-
крестьянскомъ товарномъ производствѣ. Анар-
хизмъ -это либерализмъ для всъхъ, алиберал измъ-
это анархизмъ, но только для господствующихъ
классовъ и ихъ паразитовъ.
Но капиталистическій способъ производства пе
можетъ быть побѣжденъ возвратомъ къ неслож
ному товарному производству, а лишь экспропрі-
аціей техническихъ пріобрѣтеній капиталичести-
ческаго частнаго производства въ пользу всего
общества, т. е. обобществлешгам'ц производствомъ,
которое совершается обществомъ для общества
же. Обобществленное производство становится иде-
аломъ пролетаріата, порожденнаго капиталисти-
ческимъ способомъ производства, разъ только
этотъ пролетаріатъ духовно и политически осво-
бодился отъ либерализма и анархизма. Но вмѣстѣ
съ тѣмъ личность становится для пролетаріата не
самоцѣлью, а лишь средствомъ къ цѣли; цѣль эта
опять таки—не другой индивидъ, а общество,
совокупность, которой, каждый въ отдѣльности
— 9 —
долженъ служить Не самодовлѣющая, себялюби-
вая „жизнь во всю“ отдѣльной личности, а беззавѣт-
ное пожертвованіе собой обществу, совокупности,
станетъ категорическимъ императивомъ новой, со-
ціалистической этики, -категорическимъ императи-
вомъ, проистекающимъ не изъ какого то мисти-
ческаго міра „вещи въ себѣ", какъ кантовскій, а
изъ очень реальнаго міра „вещи для насъ", т. е.
изъ способа производства. I Іролетарій видятъ свое
счастье не въ величіи и могуществѣ своей соб-
ственной личности, а въ величіи и силѣ органи-
заціи, къ которой онъ принадлежитъ.
И этимъ отнюдь не создадутся препятствія сво-
бодному развитію личности; напротивъ, сво-
бодное развитіе, которое является теперь лишь
привилегіей немногихъ „сверхчеловѣковъ",станетъ
тогда всеобщимъ благомъ. Потому что только
обобществленное производство, которое превра-
щаетъ каждаго отдѣльнаго человѣка въ колесико
большого механизма, создаетъ вмѣстѣ съ тѣмъ
возможность достаточнаго досуга для всѣхъ, до-
суга, пользуясь которымъ всѣ, по окончаніи работы
но производству, могутъ свободно развиваться и
ЖИ'ІЬ личной жизнью. Но этого мы коснулись
лишь попутно, чтобы разсѣять опасенія робкихъ
почитателей свободной личности за ея будущую
судьбу. Къ нашей темѣ грядущая судьба сво-
бодной личности не имѣетъ никакого отношенія.
Объединеніе всѣхъ отдѣльныхъ личностей въ
одинъ большой производственный механизмъ, ко-
торому каждая изъ нихъ должна служить только
въ качествѣ маленькой частины,— это объединеніе
есть цѣль пролетарской борьбы за эмансипацію,
а вмѣстѣ съ тѣмъ и одно изъ самыхъ дѣйстви-
тельныхъ средствъ борьбы пролетаріата. Благодаря
развитію своихъ организацій, онъ побѣдоносно
шествуетъ впередъ, а вѣдь организація ничто
иное, какъ подчиненіе отдѣльныхъ лицъ совокуп-
— 10 —
ности, ограниченіе личной свободы. Наши про-
тивники ни о чемъ такъ не кричатъ, какъ о „тер-
роризмѣ", господствующемъ въ соиІалдемократіи
и рабочихъ союзахъ, но они забываютъ при
этомъ, что свободная личность - - роскошь, ко-
торую теперь, кромѣ босяковъ и богемы, мо-
гутъ позволить себѣ только богачи изъ бога-
чей. Они забываютъ, что вопросъ идетъ уже
совсѣмъ не о томъ, кто долженъ господствовать
въ производствѣ и обществѣ — организація или
свободная личность, а о томъ, должна-ли господ-
ствовать капиталистическая организація, служащая
отдѣльнымъ лицамъ, или соціалистическая органи-
зація, служащая всему обществу.
Но къ чему ведутъ всѣ эти соображенія? —
спросятъ многіе читатели. Вѣдь рѣчь идетъ о
патріотизмѣ, а не объ этикѣ. Совершенно вѣрно.
Но патріотизмъ и этика срослись другъ съ дру-
гомъ тѣснѣйшимъ образомъ, и разницу между
буржуазнымъ и пролетарскимъ патріотизмомъ
можно лучше всего понять только тогда, когда
понята разница между буржуазной этикой и
пролетарской. Буржуазное мышленіе ставитъ на’
первое мѣсто отдѣльную личность; обществен-
ность существуетъ только для личности и должна
заботиться только о томъ, чтобы личности
взаимно не сталкивались. Какъ выразилась
Декларація правъ человѣка, провозглашенная
Великой французской революціей, „пользованіе
естественными правами для каждаго человѣка
не имѣетъ другихъ границъ, кромѣ тѣхъ, которыя
обезпечиваютъ другимъ членамъ общества поль-
зованіе тѣми-же правами". Но подъ своей „лич-
ностью" буржуа разумѣетъ не только то, что онъ
есть, — вѣдь это такъ незначительно, что никто
этому не угрожаетъ, — но и то, что онъ имѣетъ;
послѣднему-же больше всего угрожаютъ тѣ, у
которыхъ ничего нѣуіъ,—пролетаріи. Револющой-
— 11 —
мая Декларація правъ человѣка и гражданина
причислила къ неотъемлемымъ правамъ и соб-
ственность. И не только продуктъ личнаго труда,
нѣтъ, а все, чѣмъ человѣкъ владѣетъ, какимъ-бы пу-
темъ онъ не пріобрѣлъ свое имущество; въкакой-бы
мѣрѣ послѣднее ни было продуктомъ труда дру-
гихъ личностей; какъ-бы ни была мала доля уча-
стія самого владѣльца въ созданіи его собствен-
ности. Охрана собственности имѣетъ въ буржуаз-
номъ „отечествѣ" такое-же значеніе для за-
щиты личности, какъ свобода, безопасность
и сопротивленіе угнетенію. На практикѣ защи-
та собственности является даже самой основ-
ной задачей буржуазнаго отечества, и отечество,
какъ совокупность всего національнаго богатства,
становится олицетвореніемъ всей совокупности
частной собственности. Для имущихъ классовъ
. отечество есть выраженіе ихъ собственнаго богат-
ства, ихъ собственнаго могущества. Въ частности,
для класса капиталистовъ отечество все болѣе и
болѣе становится доменомъ, которымъ классъ
этотъ свободно распоряжается и отъ пользованія
которымъ онъ стремится устранить какъ конкур-
рирующихъ съ нимъ капиталистовъ чужихъ странъ,
такъ и пролетаріевъ собственной страны. Какъ-бы
себялюбивъ не былъ отдѣльный капиталистъ; какъ
бы равнодушно онъ не относился къ общему
благу, но во всѣхъ вопросахъ, гдѣ дѣло идетъ
не о личныхъ, а о классовыхъ интересахъ, имущіе
классы всегда высокопатріотичны и ставятъ оте-
чество выше всякаго другого общественнаго ин-
ститута.
Съ другой стороны, охранять собственность
значитъ ничто иное, какъ исключать отъ пользо-
ванія ею тѣхъ, которые ничего не имѣютъ. И если
разсматривать отечество, какъ совокупность всѣхъ
содержащихся въ немъ богатствъ, то пролетаріатъ
лишенъ отечества. Это говорятъ не только Марксъ
— 12 —
и Энгельсъ,--это высказалъ уже Тиберій Гракхъ
въ той знаменитой рѣчи, въ которой онъ указалъ,
что даже дикіе звѣри Италіи имѣютъ свои пе-
щеры и логовища, гдѣ они могутъ отдыхать, между
тѣмъ какъ люди, на которыхъ покоится величіе
италійскаго отечества, съ женами и дѣтьми ли-
шены постояннаго крова.
„Когда во время битвы полководцы обраща-
ются къ этимъ людямъ съ призывомъ бороться
за своихъ домашнихъ боговъ и за гробницы сво-
ихъ предковъ, т. е. за отечество, — то это издѣ-
вательство, потому что между всѣми ними едва-ли
найдется хоть одинъ, который владѣлъ-бы моги-
лами близкихъ людей и своимъ собственнымъ
домашнимъ алтаремъ. Они поднимаютъ мечъ и
умираютъ на полѣ сраженія лишь для того, чтобы
доставить богатства, блескъ и распутныя наслаж-
денія другимъ. Они завоевали міръ н названы
его властелинами; но у нихъ самихъ нѣтъ даже
собственнаго кома земли".
Но пролетаріи хотятъ уничтожить право част-
ной собственности на капиталистическое богат-
ство націи, на отечество, чтобы превратить его
въ достояніе всего общества; они хотятъ превра-
тить государство изъ организаціи господства и
хищнической эксплуатаціи въ организмъ обще-
ственнаго производства. У пролетаріевъ, такимъ
образомъ, пока еще нѣть отечества, но они хо-
тятъ завоевать его; они хотятъ расширить пре-
дѣлы его дѣйствія, сдѣлавъ его, т. е. совокупность
его благъ, доступнымъ всѣмъ членамъ націи; они
хотятъ, наконецъ, освободить отечество отъ вся-
каго господства туземныхъ или чужеземныхъ по-
работителей и грабителей. Въ этомъ смыслѣ про-
летаріи національны и живо заинтересованы въ
благосостояніи и независимости отечества.
Но общественный организмъ обобществленнаго
производства, къ которому они стремятся, немо-
- 13 —
жеть ограничиться рамками одной націи, одной
страны. Капиталистическій способъ производства
создалъ міровой рынокъ, и если прежде страны
обмѣнивались только своими излишками, и каждая
страна сама производила всѣ необходимые ей про-
дукты,—то теперь международная торговля стала
жизненной необходимостью для всѣхъ капитали-
стическихъ націй, и ни одна изъ этихъ націй не
можетъ существовать обособленно. Прекращеніе
товарнаго производства ведетъ поэтому, въ силу
необходимости, къ общественному регулированію
всего международнаго производства, къ созданію
такого организма обобществленнаго производства,
который охватилъ бы весь міровой рынокъ, йзъ
этого слѣдуетъ, что совокупностью, которой дол-
женъ служить каждый индивидъ, будетъ уже не
отечество или нація, а все културное человѣ-
чество.
И это не какая-либо фантастическая утопія
будущаго,—нѣтъ, это и теперь уже проявляется
чрезвычайно практическимъ образомъ въ классо-
вой борьбѣ пролетаріата, которая все болѣе и
болѣе становится интернаціональной.
Буржуазный міръ, конечно, тоже принужденъ
признать своего рода интернаціональность, поро-
жденную міровою торговлей1). Но эта интерна-
ціональность есть только перенесеніе отношеній,
которыя по буржуазной этикѣ должны господ-
ствовать между индивидами, на отношенія между
націями. Капиталистическая этика признаетъ за
каждой отдѣльной страной, какъ и за каждымъ
отдѣльнымъ индивидомъ, право пріумножать свое
имущество и расширять сферу своего господства на
счетъ другихъ и располагать тѣмъ и другимъ
такъ, какъ ему позволяютъ его силы. Менѣе же-
1) Си. Р.'Кальверъ: „Міровое хозяйство къ началу
’ХХ вѣка*. Спб. 1905 г.
— 14 —
стокъ мелко-буржуазный радикализмъ или анар-
хизмъ, соотвѣтствующій несложному товарному
производству- Это направленіе требуетъ примѣ-
ненія принципа: „Іаіззег іаіге, Іаіззех аііег*, какъ
къ націямъ, такъ и къ индивидамъ- Но индивидъ
ограниченъ здѣсь въ своихъ правахъ равными пра-
вами другихъ индивидовъ; тотъ же принципъ дол-
женъ быть примѣненъ и по отношенію къ націи,
пока она не затрагиваетъ интересовъ другихъ націй.
Совершенно иной характеръ, чѣмъ эта бур-
жуазная интернаціональность,позволяющая каждой
націи поступать какъ ей вздумается, имѣетъ ин-
тер національность пролетаріата. Послѣдняя тре-
буетъ объединенія какъ націй, такъ и индивидовъ
для совмѣстной планомѣрной дѣятельности и, въ
соотвѣтствіи съ этимъ, уже и теперь фактически
объединяетъ пролетарскія организаціи различ-
ныхъ націй.
Конечная цѣль международнаго соціалистиче-
скаго общества и движеніе международной борьбы
пролетаріата за свое освобожденіе,—неотдѣлимы
другъ отъ друга и равнозначуши. Нѣтъ ничего аб-
сурднѣе считать первую ничѣмъ, а второе- всѣмъ.
Однако, что бы ни ставить на первое мѣсто: ко-
нечную цѣль или движеніе, или и то и другое
вмѣстѣ,—для этой цѣли и для этого движенія оте-
чество и индивидъ перестанутъ быть централь-
нымъ пунктомъ, около котораго вращается все
наше политическое и соціальное мышленіе и дѣя-
тельность. Разумѣется, достиженіе соціалистиче-
ской конечной цѣли должно дать гораздо больше
свободы массѣ индивидовъ, должно болѣе обога-
тить и обезопасить отдѣльныя націи, чѣмъ это
могла сдѣлать до сихъ поръ какая бы то ни
была общественная организація. И само движеніе
къ этой конечной цѣли, взятое въ цѣломъ, должно
безъ сомнѣнія сопровождаться уже и теперь все
болѣе ростущимъ освобожденіемъ индивидовъ,*
15 —
увеличеніемъ богатства и безопасности отдѣль-
ныхъ націй. Но во всѣхъ случаяхъ индивидъ и
нація должны быть подчинены международной
борьбѣ за освобожденіе пролетаріата; и гдѣ
частные интересы индивида и націи сталкиваются
съ требованіями этой борьбы за эмансипацію, тамъ
индивидуальный и національный, какь и всякій
другой частный интересъ, нанр. профессіональный
или кружковый, должны отступить на второй
планъ.
Капиталистически мыслящій націоналистъ мо-
жетъ сказать: гі§Ы ог \ѵгоп& ту соипігу—право
оно или неправо, но я стою на сторонѣ моего отече-
ства; соціалдемократъ, напротивъ, долженъ обла-
дать достаточнымъ мужествомъ и интеллигент-
ностью, чтобы быть въ состояніи понимать, что част-
ный интересъ отдѣльной націи,хотя бы его собствен-
ной, можетъ часто оказаться помѣхой на пути
борьбы за эмансипацію пролетаріата и долженъ
поступать въ этихъ случаяхъ соотвѣтственно та-
кому пониманію. Этимъ убѣжденіемъ можно объ-
яснить, почему Марксъ я Энгельсъ сопротивля-
лись національнымъ стремленіямъ австрійскихъ и
турецкихъ славянъ (за исключеніемъ поляковъ),
пока они думали, что изъ этихъ стремленій извле-
кутъ пользу лишь худшіе враги интернаціональ-
ной освободительной борьбы; этимъ можно также
объяснить и го, что Марксъ и Энгельсъ, а съ
ними вмѣстѣ и вся нѣмецкая соціалдемократія, вы-
ступили во время франко-германской войны про-
тивъ націонализма своей собственной каціи, когда
этотъ націонализмъ принялъ формы, обѣщавшія
принести пользу только Гогенцоллернамъ и це-
заризму и глубочайшій вредъ—демократіи, какъ
германской, такъ и французской.
Вотъ все, что можно сказать о первомъ во-
просѣ, объ отношеніи отечества къ интернаціо-
нальности.
— 16 —
Теперь я перейду къ другимъ вопросамъ, изъ
которыхъ я намѣренъ разсмотрѣть только чет-
вертый; второй и третій разрѣшаются при этомъ
сами собой. Четвертый, напротивъ, требуетъ нѣко-
тораго болѣе подробнаго изложенія.
2. Война.
Рѣшать вопросъ о войнѣ совершенно безу-
словно, значить попасть въ непріятный кругово-
ротъ. И это независимо отъ того, утверждать-ли,
что соиіалдемократія обязана ненавидѣть и дѣлать
невозможной всякую войну, какова-бы она ни была,
или держаться мнѣнія, что долгъ сошалдемократіи,
разъ отечество уже вовлечено въ борьбу съ ино-
земнымъ врагомъ, употребить всѣ свои силы на
его защиту.
Вопросъ о поведеніи пролетаріата во время
войны мы затронули выше. Если для соніалдемо-
кратовъ отечество не есть величайшее изъ благъ;
если интересы отечества должны быть подчинены
интересамъ борьбы за эмансипацію всего проле-
таріата,—то защита отечества не можетъ считаться
долгомъ соніалдемократіи при всякихъ условіяхъ;
она является долгомъ только тогда, когда патріо-
тическіе интересы совпадаютъ съ интересами про-
летаріата или развитія всего общества. Кстати,
мы здѣсь говоримъ только о добровольномъ уча-
стіи сошалдемократіи въ войнѣ, а не о томъ уча-
стіи, которое она должна принимать въ ней подъ
давленіемъ воинской повинности. О послѣднемъ
мы поговоримъ ниже.
Но какъ нельзя считать долгомъ сошалдемо-
кратіи любой страны воодушевляться при всякихъ
условіяхъ каждой войной, которую собирается
— 18 —
вести отечество, хотя-бы предстоящая война была
войной оборонительной, точно такъ же нельзя счи-
тать обязанностью соціалдемократіи заранѣе осу-
ждать огуломъ всякое добро вольное участіе въ
войнѣ нагомъ только основаніи, что война—без-
нравственное и варварское средство, а мы хотимъ,
чтобы всѣ народы жили въ мирѣ.
Конечно, мы хотимъ добиться вѣчнаго мира,
но вѣдь это желаніе не сильнѣе другого нашего
желанія — уничтожить классовыя противорѣчія.
Слѣдуетъ-ли однако изъ нашего стремленія унич-
тожить классовыя противорѣчія, что мы должны
отказаться отъ классовой борьбы? Напротивъ,
мы подчеркиваемъ необходимость послѣдней въ
современномъ обществѣ гораздо рѣзче, чѣмъ тѣ,
которые хотѣли-бы увѣковѣчить это общество;
преисполненное классовыхъ противорѣчій и клас-
совой борьбы. Точно такъ-же обстоитъ дѣло и
съ войной. Мы, сошалдемократы, стремимся къ
созданію международнаго общественнаго орга-
низма, въ которомъ были-бы преодолѣйы соціальныя
и національныя противорѣчія и который образо-
валъ-бы единую общественную силу, стоящую
выше каждой отдѣльной націи и являлся-бы, бла-
годаря этому, третейскимъ судьей въ могущихъ
возникнуть мелкихъ распряхъ. Такимъ путемъ
мы хотимъ создать возможность вѣчнаго мира
между націями. Мы далеки еще однако отъ подоб-
наго интернаціональнаго соціалистическаго обще-
ства и поэтому-то мы ясно сознаемъ невозмож-
ность вѣчнаго мира теперь. Мы прекрасно знаемъ,
что всѣ попытки засыпать или построить мосты
черезъ глубокія пропасти, зіяющія между суве-
ренными капиталистическими правительствами от-
дѣльныхъ странъ,- пропасти, изъ глубины кото-
рыхъ снова и снова появляются причины войнъ,-
чистѣйшія утопіи. Я имѣю въ виду учрежденіе
третейскихъ судовъ иди созданіе какихъ-нибудь
— 19 -
другихъ, столь-же дѣйствительныхъ, палліативовъ.
Война и революція — катастрофы, которыя отъ
времени до времени потрясаютъ современное об-
щество и которыя могутъ исчезнуть только вмѣстѣ
съ нимъ.
Въ теченіе послѣдняго столѣтія относительно
войны и революціи безчисленное множество разъ
утверждали, что они мертвы, но, вопреки всѣмъ
надгробнымъ рѣчамъ, они возрождались къ но-
вой, кипучей жизни. Во всякомъ случаѣ, въ
этихъ пророчествахъ только желаніе было отцомъ
мысли,— желаніе, проистекающее изъ того факта,
что война и революція становятся тѣмъ большими
бичами для буржуазнаго общества, чѣмъ сильнѣе
послѣднее растетъ, и чѣмъ быстрѣе развиваетъ
въ своихъ нѣдрахъ зародыши войнъ и революцій.
Безъ сомнѣнія нѣкоторыя изъ причинъ, вызывав-
шихъ прежде войны, исчезли, но только затѣмъ,
чтобы дать мѣсто новымъ причинамъ. Капитали-
стическое производство каждой страны нуждается
въ постоянномъ развитіи, въ постоянномъ расши-
реніи рынка и сферы своего владычества, а это
ведетъ всѣ большія капиталистическія наши все
дальше и дальше по пути завоевательной политики.
Тѣмъ не менѣе въ послѣдніе 30 лѣтъ въ самой
Европѣ установилось состояніе равновѣсія, кото-
рое могло быть разрушено только путемъ ужаса-
ющихъ катастрофъ и которое поэтому не позво-
ляетъ въ данный моментъ никакой націи думать
о завоевательной войнѣ въ нашей части свѣта,
развѣ только противъ Турціи. Зато тѣмъ рев-
ностнѣе стараются всѣ государства захватить въ
Азіи и Африкѣ страны, которыя считаются никому
не принадлежащими, „безхозяйными", только по-
тому, что не находятся еще во владѣніи какой-
либо европейской страны. Но каждый такой хищ-
ническій набѣгъ европейскаго государства скры-
ваетъ въ себѣ зародышъ осложненій и войнъ въ
2*
— 20 —
Европѣ. Достаточно только вспомнить о Фашодѣ
и Марокко.
Каждое общество, которое покоится на клас-
совыхъ или національныхъ противорѣчіяхъ, нуж-
дается для поддержанія своего существованія въ
силѣ оружія. Только глупостью буржуазныхъ
мечтателей „о мирѣ* можно объяснить ихъ жела-
ніе сохранить капиталистическій способъ произ-
водства и уничтожить въ то-же время его необ-
ходимое слѣдствіе — войну.
Какъ-бы глубоко ни было наше страстное же-
ланіе мира, какое-бы отвращеніе мы ни чувство-
вали къ примѣненію насильственныхъ средствъ,
мы всетаки не помѣшаемъ тому, чтобы въ совре-
менной борьбѣ классовъ и націй не создавались,
какъ и въ прежнія времена, такія положенія, въ
которыхъ съ той или другой стороны будетъ пу-
щена въ ходъ сила; а такъ какъ только силой
можно отразить силу, то примѣненіе силы при
такихъ условіяхъ становится необходимостью и
для другой стороны. Кто, какъ Толстой, считаетъ
примѣненіе силы безусловно грѣховнымъ во всѣхъ
случаяхъ, тогъ помогаетъ только тѣмъ господ-
ствующимъ классамъ, которые сами то и дѣло
прибѣгаютъ къ силѣ наиболѣе беззастѣнчивымъ
образомъ.
Если, такимъ образомъ, при нѣкоторыхъ усло-
віяхъ насиліе можетъ быть оправдано, то нельзя
тогда осуждать заранѣе войну при всякихъ усло-
віяхъ въ современномъ обществѣ. Война, какъ
извѣстно, есть продолженіе насильственной поли-
тики, опирающейся на оружіе^ и если мы желаемъ
обсудить вопросъ о какой-нибудь войнѣ съ про-
летарской точки зрѣнія, то мы должны прежде
всего придти къ опредѣленному сужденію относи-
тельно той политики, продолженіемъ которой
служитъ эта война. Сущность этой политики, а
— 21 —
не голый фактъ примѣненія силы, является для
насъ рѣшающимъ.
Само собой разумѣется, что въ виду тѣхъ
ужасовъ, которые приносить съ собой каждая
война и отъ которыхъ трудящіеся классы стра-
даютъ гораздо больше, чѣмъ всѣ остальные, упо-
требленіе военной силы можетъ быть оправдано
въ самыхъ крайнихъ случаяхъ. Но сошалдемо-
кратъ могъ-бы попасть въ большое затрудненіе,
если-бы онъ вздумалъ осудить каждую войну,
Живимая во вниманіе исключительно эти ужасы.
> всякую даже завоевательную войну можно
осудить.
Различіе между завоевательными и оборони-
тельными войнами въ большинствѣ случаевъ весьма
неопредѣленно. Война сопряжена съ такимъ страш-
нымъ рискомъ, что найдется немного правительствъ,
какъ-бы деспотически и легкомысленны они ни
были, которыя охотно рѣшились-бы на нее.
Обычно правительства прибѣгаютъ къ войнѣ
только въ затруднительномъ положеніи, для раз-
рѣшенія конфликта, созданнаго извѣстными отно-
шеніями, — конфликта, мирнаго исхода изъ кото-
раго не могутъ болѣе найти оба противника. Кто
въ такомъ случаѣ первый начнетъ или объявитъ
войну, это вопросъ совершенно второстепенный,
рѣшающійся скорѣе въ зависимости отъ дипло-
матической ловкости или стратегическихъ сообра-
женій той или другой стороны, чѣмъ отъ заботь
о „справедливости" и «народномъ благѣ*.
Была-ли Японія нападающей стороной въ рус-
ско-японской войнѣ? Напали-ли буры на англи-
чанъ? Кто можетъ съ увѣренностью рѣшить эти
вопросы? Кто захотѣлъ-бы поставить свое отно-
шеніе къ войнѣ въ зависимость отъ того, была-ли
его нація нападающей стороной ?ци только обо-
роняющейся, тотъ рѣдко могь-бы точно рѣшить
— 22 —
этотъ вопросъ раньше, чѣмъ нѣсколько лѣтъ
спустя послѣ заключенія мира.
Сошалдемократія можетъ даже сама очутиться
въ такомъ положеніи, чтобы потребовать завое-
вательной войны. Въ 1848 г. Марксъ и Энгельсъ
считали необходимой войну Германіи противъ
Россіи. 2 Іюля 1848 г. „Новая Рейнская газета"
писала: „Только война съ Россіей будетъ войной
революціонной Германіи, войной, въ которой она
смоетъ грѣхи прошлаго, возмужаетъ, съуыѣетъ
побѣдить собственныхъ автократовъ,—войной, въ
которой она, какъ подобаетъ народу, свергающему
съ себя цѣпи долгаго невыносимаго рабства, при-
несетъ жизнь своихъ сыновей въ жертву пропа-
гандѣ цивилизаціи и сдѣлаетъ себя свободной
внутри, освобождая себя извнѣ". („Сезалмпеке
ЗсЬгіЛеп ѵоп К. Магх ип<1 Рг. Еп^еіз", Ьегаиз^е-
$еЪеп ѵоп Г г. МеЬгіп^. В. 111» 114).
Позднѣе Марксъ и Энгельсъ пытались воздѣй-
ствовать на общественное мнѣніе Англіи съ цѣлью
подстрекнуть ее къ войнѣ съ Россіей. Россія ка-
залась имъ самымъ опаснымъ врагомъ европейской
свободы, и только сила оружія западно-европейской
страны могла, по ихъ. мнѣнію, сдѣлать ее без-
вредной.
Но здѣсь вопросъ идетъ о гораздо болѣе важ-
номъ, чѣмъ судъ надъ прошлымъ, который не
имѣетъ въ данномъ случаѣ большого значенія.—
На очереди стоитъ вопросъ, который именно те-
перь можетъ каждый моментъ чрезвычайно обо-
стриться, благодаря событіямъ внутри Россіи. Пред-
положимъ, что прогрессивное движеніе одержитъ
въ Россіи побѣду, и вліяніе этой побѣды приведетъ
во Франціи къ переходу власти въ руки пролета-
ріата; съ другой стороны, предположимъ, что про-
тивъ новой Россіи образуется коалиція европей-
.скихъ монарховъ. Стантъли протестовать интер-
національная -соціалдемократія, если французская
— 23 —
республика придетъ тогда на помощь Россіи?
Едва-ли. И сошалдемократія поступитъ разумно,
если не будетъ заранѣе осуждать каждую войну,
при какихъ бы то ни было условіяхъ.
Конечно, пока мы будемъ имѣть дѣло только
съ капиталистическими правительствами, — почти
каждая война, которую они затѣютъ, окажется
вредной для интересовъ пролетаріата и связан-
ныхъ съ послѣдними интересовъ развитія всего
общества и поэтому недопустимой съ пролетар-
ской точки зрѣнія. '
Во время новѣйшихъ споровъ во Франціи
относительно пропаганды Эрве, послѣднему съ
разныхъ сторонъ возражали, что, если бы между
Франціей и Германіей возникла война, то она
могла бы въ то же время стать войной между
монархіей и республикой, и опасность грозила
бы тогда не только Франціи, но и демократіи во-
обще; былъ даже вызванъ страшный призракъ по-
тери національной самостоятельности: Франція,
побѣжденная Германіей, подверглась бы опасности
стать подвластной націей, потерять свои націо-
нальныя особенности, вплоть до языка. Но все
это—однѣ пустыя фантазіи.
Даже въ 1871 г., когда Франція лежала без-
защитной, когда республика не сбросила еще
скорлупы своего революціоннаго происхожденія,
и республиканская мысль владѣла пропагандист-
ской силой, которой подчинялся либерализмъ
всѣхъ странъ, Бисмаркъ остерегся навязать
Франціи монархію. А теперь, когда буржуазная
третья республика стала консервативной силой,
когда она побраталась съ исконнымъ врагомъ
демократіи, и когда марсельеза напучила право
быть исполняемой при дворахъ императоровъ, мо-
жетъ ли хотя бы одинъ нѣмецкій государственный
человѣкъ подумать о возстановленіи монархіи во
Франціи? Теперь, когда мысль буржуазной рес-
- • 24 —
публики уже растеряла всю свою пропагандист-
скую силу, и монархіи чувствуютъ, что отнынѣ
имъ грозитъ не буржуазный республиканизмъ, а
соціалдемократія? Когда Парижъ сталъ Меккой
монарховъ, а 65'ржуазное населеніе его встрѣ-
чаетъ ихъ гораздо болѣе восторженно, чѣмъ въ
1867 г. при Имперіи?
Еще менѣе думаетъ какой бы то ни было нѣ-
мецкій государственный дѣятель о томъ, чтобы
потребовать въ случаѣ войны съ Франціей по
праву побѣдителя кусокъ французской территоріи
въ Европѣ. Германія до сихъ поръ еще доста-
точно страдаетъ отъ того, что она не составляетъ
чисто національнаго государства; что на ея окраи-
нахъ живутъ датчане, французы, поляки, которые
часто доставляютъ ей не мало хлопотъ. Увели-
ченіе этихъ инородныхъ элементовъ повлекло бы
за собой только усиленіе затрудненій для герман-
ской имперіи.
Кромѣ того, развѣ Германская имперія не проте-
стантская? А каждый кусокъ Франціи, который она
присоединитъ къ себѣ, только увеличилъ бы ея
католическое или, что еще опаснѣе, ея нехристіан-
ское населеніе. Достаточно непріятностей доста-
вляетъ прусско-протестантской имперіи партику-
ляризмъ одной только католической Баваріи.
Германія можетъ расширяться, не встрѣчая осо-
бенно сильнаго противодѣйствія, только въ одну сто-
рону. Большинство австрійскихъ нѣмцевъ охотносо-
гласилось бы на присоединеніе къ Германіи, и стар-
чески-дряхлая монархія Габсбурговъ не могла бы
оказать никакого значительнаго сопротивленія. Не-
смотря на это, прусскіе государственные люди
никогда не выражали особой склонности поощ-
рять нѣмецкій ирредентизмъ въ Австріи, такъ
какъ имъ казалось опаснымъ усиливать непрус-
скіе и' непротестантскіе элементы Германіи. От-
куда же монетъ появиться у нѣмцевъ желаніе захва-
— 25 —
тить часть французской территоріи! Только двѣ при-
чины могутъ въ данное время втянуть Францію
въ войну: ея союзъ съ Россіей и ея колоніаль-
ная политика.
Въ другихъ государствахъ Европы дѣло об-
стоитъ точно такъ же. какъ и во Франціи. Теперь,
когда старая Россія разбита ка голову, нельзя
себѣ представить европейской войны, которая не
была бы крайне безразсудной и недопустимой.
Всякая война въ переживаемый нами моментъ
самымъ глубокимъ образомъ повредила бы инте-
ресамъ пролетаріата и общественнаго развитія, и
для предотвращенія ея необходимо было бы напремъ
всѣ силы и пустить въ ходъ всѣ средства.
Каковы же эти средства?
Однимъ изъ наиболѣе дѣйствнтельныхъсредствъ
было бы превращеніе постоянныхъ армій въ ми-
лиціи. Такое превращеніе не дѣлаетъ страну без-
защитной. Конечно, при современномъ состояніи
военнаго искусства и военной науки, успѣшное ве-
деніе войны возможно лишь при помощи обучен-
ныхъ солдатъ подъ предводительствомъ научно
образованныхъ офицеровъ. Безразсудно, однако,
утверждать, что это достижимо только въ формѣ
постоянной арміи и офицерскаго корпуса, обра-
зу кяцаго привелигированную касту. Ошибочно
думать, что наивысшія боевыя качества достига-
ются отдѣленіемъ солдатъ отъ народа, подчине-
ніемъ обучаемаго рекрута дѣйствіи) особаго воен-
наго права, превращающаго солдата во всѣхъ
случаяхъ, какъ на службѣ, такъ и внѣ ея, въ ли-
шеннаго воли раба того, кто обучаетъ его умѣнію
маршировать, стрѣлять и фехтовать.
Нелѣпо, далѣе, думать, что обученіе это тре-
буетъ, чтобы всѣ люди, способные носить оружіе,
но которые не находятся въ казармѣ подъ дѣй-
ствіемъ мертвящей дисциплины, были безоруж-
ными. Система милиціи не препятствуетъ доста-
— 26 —
точному обученію милиціонера; она скорѣе об-
легчаетъ обученіе военному искусству гораздо
большаго числа людей, чѣмъ институтъ посто-
янной арміи. Учрежденіе милиціи дѣлаетъ только
невозможнымъ употребленіе вооруженной силы
въ качествѣ слѣпого орудія правительства; та-
кимъ образовъ, исключается возможность того,
что правительство предприметъ войну, которая не
встрѣчаетъ сочувствія среди народа. Этимъ если
не вполнѣ устраняется, то значительно умень-
шается опасность войны.
Первый долгъ каждаго соціалистическаго по-
литика--выступать противъ постоянныхъ армій
во всѣхъ случаяхъ, а также при вотированіи бюд-
жета. Кто грѣшить противъ этого долга, тотъ
измѣняетъ дѣлу пролетаріата.
Но мы еще не настолько ушли впередъ, чтобы
могли принудить провести въ жизнь систему
милиціи. Понадобится цѣлый переворотъ, чтобы до-
стигнуть этого. Но слѣдуетъ ли отсюда, что въ дан-
ный момент ъ нѣтъ никакого иного средства, чтобы
воспрепятствовать войнѣ? Уже давно анархисты,
которые вообще любятъ „прямыя дѣйствія", за-
явили, что они нашли кратчайшій путь, непосред-
ственно ведущій къ цѣли; отъ анархистовъ заим-
ствовали этотъ путь сильно проникнутые анар-
хистскими тенденціями приверженцы профессіо-
нальныхъ союзовъ во Франціи, а изъ рядовъ по-
слѣднихъ сторонники такого прямого пути про-
никли въ соціалистическую партію. Этотъ путь
есть ничто иное, какъ отказъ отъ службы сол-
датъ, или, по крайней мѣрѣ, резервистовъ, какъ
это, между прочимъ, рекомендуетъ товарищъ
Эрве, проповѣдь котораго и послужила поводомъ
для настоящей анкеты. Дѣйствительно, средство
это очень простое и если бы было возможно про-
вести его, то оно и въ самомъ дѣлѣ привело бы
прямо къ цѣли. Если бы осуществленіемъ этой
— 27 —
мѣры можно было бы достигнуть того, чтобы
сдѣлать войну невозможной, тогда ее слѣдовало
бы пустить въ ходъ, по крайней мѣрѣ въ тѣхъ
случаяхъ,—а ихъ 99 изъ іоо,- когда война гибельна
для интересовъ народа.
Но будетъ ли эта мѣра проведена, и можетъ
ли она быть проведена?
Въ этомъ сущность вопроса.
Прежде всего, для того, чтобы средство это
сдѣлало войну невозможной, необходимо, чтобы
оно не было одностороннимъ, а примѣнялось
той и другой стороной. Средство это, пущенное
въ ходъ пролетаріатомъ только одного государ-
ства, поведетъ вовсе не къ воспрепятствованію
войнѣ, а къ открытію границъ своей страны для
вражескаго нашествія и поведетъ, такимъ образомъ,
только къ тому, что война приметъ для данной
страны самыя худшія формы, какія она вообще
можетъ принять. Но вѣдь этого нельзя считать
задачей пролетарскаго дѣйствія. Нашествіе враже-
скихъ армій означаетъ такое неслыханное бѣд-
ствіе для всей страны, что для его отраженія по-
дымается все населеніе послѣдней, и ни одинъ
классъ не можетъ уклониться отъ такого могу-
чаго стремленія.
Въ самомъ дѣлѣ, если нѣкоторые товарищи
проводятъ различіе между оборонительной и за-
воевательной войнами и полагаютъ, что въ пер-
вомъ случаѣ долгъ каждаго, кто только въ состо-
яніи,- обязанъ ли онъ или нѣтъ выступить въ
бой противъ врага,- то они, конечно, подъ обо-
ронительной войной понимаютъ отраженіе враже-
скаго нашествія. Но оборонительная война и отра-
женіе вражескаго нашествія—двѣ различныя вещи.
Какова бы ни была причина войны, каждая изъ
воюющихъ націй, нападающая и обороняющаяся,
должна думать о томъ, чтобы удалить изъ своей
страны театръ военныхъ дѣйствій и перенести
— 28 —
его въ страну врага. Удастся ли это, зависитъ
вовсе не отъ того, кто затѣялъ войну, а отъ того,
кто сильнѣе и поворотливѣе. Необходимо замѣ-
тить, что и милиція ни въ какомъ случаѣ не
исключаетъ того, чтобы война была перенесена
на территорію врага. Напротивъ, система милиціи
позволяетъ имѣть болѣе многочисленное войско
и быстрѣе его мобилизовать, чѣмъ система по-
стоянныхъ армій: въ то время какъ каждаго ми-
лиціонера его оружіе подъ рукой, резервы посто-
янныхъ армій должны еще куда то отправляться
для полученія оружія и подготовки.
Какъ бы страстно ни осуждать войну, нельзя
однако желать бороться съ ней такими средствами,
которыя навлекли бы на родную страну какъ разъ
наихудшія бѣдствія войны. Идея военной стачки
имѣетъ поэтому смыслъ только тогда, когда она
примѣняется въ обѣихъ враждующихъ странахъ.
Односторонняя пропаганда военной стачки была бы
безуміемъ. Кто хочетъ заняться такой пропаган-
дой, долженъ, по крайней мѣрѣ, удостовѣриться,
что и среди другихъ націй начнется подобная же
агитація. Этимъ однако, не сказано еще, что дву-
сторонняя военная стачка привела бы къ лучшимъ
результатамъ.
Для того, чтобы такая стачка была дѣйстви-
тельной, она должна быть настоящей массовой
стачкой. Можно ли ожидать этого? Самъ Эрве
сознаетъ, что на забастовку дѣйствующей арміи
расчитывать нельзя. Остаются резервисты. Нѣтъ,
сомнѣнія, однако, что крестьяне, точно такъ же,!
какъ и мелкіе буржуа, и индифферентные про-
летаріи, къ стачкѣ не примкнутъ. Такимъ обра-
зомъ, можно расчитывать только на организован-
ныхъ пролетаріевъ, т. е. на тѣхъ изъ нихъ, которые
состоятъ въ запасѣ. Но можно ли быть увѣрен-
нымъ, что и они всѣ примкнутъ къ стачкѣ, участни-
ки которой могутъ подвергнуться смертной казни?
— 29 —
И смерть въ данномъ случаѣ постигнетъ борца
не въ разгарѣ битвы, не окруженнаго массой то-
варищей; здѣсь идти на встрѣчу смерти нужно
будетъ рѣшиться хладнокровно, въ лонѣ семьи.
Не будетъ ли неслыханнымъ оптимизмомъ думать,
что на такой героизмъ въ какомъ бы то ни было
государствѣ способны хотя бы десятъ тысячъ че-
ловѣкъ? А что такое десять тысячъ человѣкъ для
огромной современной арміи? Ихъ отсутствіе едва
будетъ замѣтно.
Каждая попытка массоваго дезертирства была
бы немедленно задушена въ крови храбрыхъ бор-
цовъ пролетаріата. Да и для того, чтобы произ-
вести подобную попытку необходима предвари-
тельная, долговременная и упорная пропаганда
дезертирства. Сознаютъ ли однако, къ чему при-
вела бы такая пропаганда въ большинствѣ госу-
дарствъ? Если бы нѣмецкая соціалдемократІя при-
знала на одномъ изъ своихъ конгрессовъ военную
стачку тактическимъ средствомъ и начала бы, со-
гласно этому постановленію, пропагандировать та-
кую стачку, то это было бы наилучшимъ средствомъ
наполнить нѣмецкія тюрьмы и разсѣять всі> редак-
ціи и организаціи нѣмецкой соціалдемократіи.
Быть можетъ, наконецъ, скажутъ, что ради
великой идеи, за которую въ данномъ случаѣ
пришлось бы бороться, необходимо принять на
себя рискъ? Но что будетъ достигнуто? Одно
лишь мученичество ради идеи, которая массѣ на-
селенія покажется преступленіемъ, такъ какъ масса
сочтетъ преступнымъ предоставить въ случаѣ вой-
ны свою страну на произволъ вражескаго наше-
ствія со всѣми его ужасами.
Безъ малѣйшихъ шансовъ дѣйствительно по-
мѣшать войнѣ будутъ только созданы самыя худ-
шія послѣдствія и будетъ достигнутъ единствен-
ный результатъ: партія будетъ скомпрометиро-
вана глубочайшимъ образомъ, и пропагандистская
— 30
ея сила будетъ окончательно подорвана. Такія же
послѣдствія должны наступить и въ тѣхъ стра-
нахъ, гдѣ свобода печати и слова допускаютъ по-
добнаго рода агитацію. Ясно, что при всѣхъ усло-
віяхъ пропаганда военной стачки можетъ только
повредить нашему дѣлу.
Идея военной стачки зародилась подъ влія-
ніемъ „хорошихъ" мотивовъ, она благородна и
полна героизма, но она — героическая глупость.
Въ ней больше героизма, но и не меньше глупо-
сти, чѣмъ въ попыткахъ буржуазныхъ мечтателей
изгнать изъ міра войну путемъ третейскихъ су-
довъ.
Та и другая глупость коренятся въ томъ, что
войны ошибочно разсматриваются изолированно,
какъ отдѣльный фактъ. Въ противоположность та-
кому пониманію мы должны всегда помнить, что
война есть только продолженіе политики насилія.
Пока у васъ нѣтъ силъ помѣшать политикѣ, ве-
дущей "къ войнѣ, до тѣхъ поръ у насъ нѣтъ силъ
помѣшать и самой войнѣ. Если-же мы когда-ни-
будь будемъ имѣть возможность мѣшать данной
политикѣ, намъ придется пустить въ ходъ наше
вліяніе и пашу силу прежде^ чѣмъ эта политика
зайдетъ такъдаико, что война надвинется угро-
жающе близко. Только такимъ путемъ можно из-
бѣжать войнъ. Всѣ-же стремленія противодѣй-
ствовать войнѣ вопреки намѣреніямъ правитель-
ства только тогда, когда она уже грозитъ стать
осязаемымъ фактомъ,—эти стремленія осуждены
заранѣе на неудачу.
Но такой предохранительной дѣятельностью
наша партія давно уже занимается во всѣхъ стра-
нахъ. Только при необычайно благопріятныхъ
обстоятельствахъ, которыхъ предусмотрѣть нельзя,
могла бы явиться для партіи возможность единымъ
героическимъ усиліемъ воспрепятствовать войнѣ,
уже объявленной. Главнымъ-же образомъ дѣятель-
_ 31 -
ііость партіи непрерывно направлена на то, чтобы
усилить узы интернаціональности и парализовать
натравливаніе одной націи на другую. Прин-
ципіальной борьбой съ современнымъпротекціониз-
момъ и колоніальной политикой, указаніемъ на то,
что протекціонизмъ и колоніальная политика не
служатъ интересамъ пролетаріата или всего обще-
ства, а служатъ лишь интересамъ отдѣльныхъ
группъ государства и во вредъ пролетаріату и
всему обществу; заказаніемъ на то, что народы не
имѣютъ ни малѣйшаго основанія вцѣпляться другъ
другу въ волосы изъ-за таможенныхъ пошлинъ
или колоній,—путемъ такой пропаганды соціалде-
мократІя помѣшала таможеннымъ и колоніальнымъ
войнамъ стать популярными и отняла у прави-
тельства возможность вызывать большія народныя
движенія въ пользу своихъ вародоненавистни-
ческихъ плановъ.
Самой сильной помѣхой для европейской войны
являются соціалистическія партіи различныхъ
странъ однимъ только фактомъ своего могучаго
существованія и своей революціонной программы.
Существованіе этихъ партій грозитъ каждому капи-
талистическому режиму гибелью отъ катастрофы,—
и такой катастрофой, долженствующей повести
къ самому коренному перевороту, можетъ ока-
заться пораженіе въ легкомысленно затѣянной
войнѣ.
Это знаютъ всѣ правительства; они знаютъ,
что тамъ, гдѣ существуетъ сильная соціалдемо-
кратія, пораженіе на войнѣ означаетъ для нихъ
гораздо больше, чѣмъ потеря могущества, денегъ,—
быть можетъ даже больше, чѣмъ потеря платель-
щиковъ налоговъ и престижа: такое пораженіе
можетъ повлечь за собой конецъ всего буржуаз-
наго режима въ странѣ. Потому то правительства
постоянно мирятся съ взаимнымъ существованіемъ
и откладываютъ сведеніе счетовъ другъ съ другомъ.
Теперь мы лишь въ слабой степени можемъ
вести регулярную борьбу противъ войны, когда
она непосредственно грозить возникнуть, а по-
этому мы должны только выполнять наши повсе-
дневныя работы: бороться согласно нашей про-
граммѣ и умножать наши силы, чтобы для дости-
женія всеобщаго мира сдѣлать все, что только
можетъ быть сдѣлано при современномъ соотно-
шеніи силъ.
Если же, несмотря на наши старанія, возник-
нетъ война, то, конечно, пролетаріатъ едва ли
гдѣ-нибудь настолько уже силенъ, чтобы путемъ
революціи, —а военная стачка есть революція и
притомъ революція подготовленная,—сдѣлать до
войны войну невозможной. Но пролетаріатъ во
всѣхъ капиталистическихъ странахъ уже настолько
силенъ, что всякая безполезная, причинившая боль-
шія потери война можетъ стать исходнымъ пунк-
томъ революціи, которая положитъ основаніе про-
летарскому режиму и тѣмъ самымъ откроетъ путь
развитія, ведущій къ вѣчной}’ миру.
Св. Францискъ Ассизскій.
Стремленія къ уничтоженію того или другого,
или вообще всякаго вида частной собственности
столь же стары, сколь стары нищета и бѣдность,
какъ массовое явленіе. Вотъ почему мы можемъ
сказать, что съ идеей соціализма мы встрѣчаемся
еиіе въ глубокой старинѣ. Но классъ неимущихъ,
пролетаріатъ, не всегда былъ одинаковъ "и, со-
отвѣтственно его видоизмѣненіямъ, видоизмѣнялся
й зарождавшійся въ немъ соціализмъ.
Это не новая мысль, хотя правда, далеко не
всѣми еще признанная; между тѣмъ, безъ нея все-
таки невозможно понять движеніе, подобное фран-
цисканскому, которое недавно нашло своего ис-
торика, Фридриха Глазера *).
Чтобы ясно понять это движеніе, весьма важно
указать на отличительныя черты различныхъ ви-
довъ пролетаріата, ибо въ францисканскомъ дви-
женіи сталкиваются два вида пролетаріата, и здѣсь
ясно обнаруживается разница въ отношеніяхъ пап-
ской церкви къ каждому изъ этихъ видовъ.
Носителемъ древнехристіанскаго коммунизма
былъ многочисленный нищій пролетаріатъ. Въ
производствѣ, поскольку имъ занимались свободные
люди, тогда господствовали еще мелкія предпріятія,
и поэтому совмѣстное производство, общее вла-
дѣніе средствами производства не могло быть
идеаломъ пролетаріата. Тотъ коммунизмъ, къ
которому стремились въ то время, былъ комму-
низмъ потребленія. Но ніішій пролетаріатъ—не-
трудяшійся классъ, а его идеалъ--это потребленіе
*) В г. Г г і е <І г і с Ь С 1 а з е г. 1)іе ГгагиізкапізсЬе Ве-
\ѵе§ип§. Еіп Веііга§ хцг ОезсЬІсЫе «огіаіег КеГогтісіееп іт
Міиеіайег. 59. Зійск <іег „МйпсЬепег ѴоІкзѵѵіггзскаШісЬеп
8іи<іісп“. 8іи«<аг», Соііаз КасМ. X ип<і ібб 8.
— 36 —
безъ работы. Такимъ образомъ, идеаломъ древ-
няго христіанства сталъ коммунизмъ потребленія,
не связанный съ работой. Идеаломъ провозгла-
шены были лиліи и птицы, которыя не прядутъ
И не ткутъ, не сѣютъ и не жнутъ, а сыты бы-
ваютъ.
Но безработное потребленіе, къ сожалѣнію,
кока еще не можетъ быть общимъ удѣломъ всѣхъ
людей. Жить не работая можно только на счетъ
другихъ, работа которыхъ, такимъ образомъ, по-
хищается.
Слѣдовательно, несмотря на свой коммунизмъ,
древнее христіанство обусловливало дѣленіе об-
щества на два класса: одинъ—трудящійся,а другой—
нетрудящійся. Какъ это всегда бываетъ, и тогда
нетрудящіеся считали себя стоящими выше тѣхъ,
которые были заняты физическимъ трудомъ. По-
слѣдніе были грѣшныя дѣти міра сего; нищен-
ствующіе же,— другой классъ пролетаріата, органи-
зованный въ церковь,—были святыми, Божьими из-
бранниками. Правда, жившими безъ труда были вна-
чалѣ неимущіе, бѣдняки, которые содержались на
средства общества. Но организація нищенства и
нищихъ стала скоро господствующей силой въ
цёрки, и само нищенство приносило все ростущіе
доходы:, изъ обѣта бѣдности отдѣльныхъ духов-
ныхъ лицъ возникло богатство духовенства. Сна-
чала древнее христіанство относилось враждебно
къ господствующему обществу и государству, ко-
торыя опирались на неравенство, эксплуатацію и
порабощеніе. Но чѣмъ больше церковь, на осно-
вѣ древнехристіанскаго коммунизма, сама пре-
вращалась въ институтъ эксплуатаціи и господ-
ства, тѣмъ замѣтнѣе исчезала ея враждебность къ
государству и обществу; тѣмъ легче стало при-
мирить ее съ существующимъ, что вполнѣ удачно
и достигъ тогда Константинъ. Но одинаковыя
причины всегда вызываютъ одинаковыя слѣдствія:
— 37 —
всякій разъ какъ увеличивались массы нищаго
пролетаріата(лумпейпролетаріата), опять возникали
новыя попытки воскресить древнехристіанскій
коммунизмъ. И эти вновь возникавшія организаціи»
поскольку онѣ вообще успѣшно осуществлялись,
обыкновенно черезъ немногія столѣтія, часто даже
немногія десятилѣтія превращались, по логикѣ
вещей, въ институты господства и эксплоатаціи въ
предѣлахъ самой церкви. Это подтверждается ис-
торіей любого католическаго монашескаго ордена.
Совсѣмъ другимъ характеромъ, по сравненію
съ коммунизмом ь лумпенпролетаріата, отличается
коммунизмъ трудящагося пролетаріата, который,
какъ массовое явленіе, выступаетъ только при ка-
питали стическомъ массовомъ производствѣ. Про-
летаріатъ этогъ хорошо сознаетъ неизбѣжность
труда. Правда, онъ чувствуетъ тяжесть труда, но
такъ какъ онъ сознаетъ его неизбѣжность, то
думаетъ не о томъ, какъ бы сбросить съ себя это
бремя, а о томъ, чтобы по возможности облег-
чить трудъ, съ одной стороны, перенесеніемъ части
его на всѣхъ работоспобныхъ членовъ общества,
съ другой же стороны,—эксплоатаціейвтхв средствъ
производства, которымъ располагаетъ крупное про-
изводство. Обязательность труда для всѣхъ, ком-
мунизмъ производства и на средства производства—
вотъ неизбѣжный идеалъ трудящагося пролета-
ріата.
Этотъ идеалъ означаетъ уничтоженіе всякой
эксплоатаціи и всѣхъ классовыхъ различій; онъ на-
ходится въ непримиримомъ противорѣчіи съ об-
ществомъ, покоюшимсяна такихъ различіяхъ и на
эксплоатаціи.
Съ первыми начатками капиталистически эк-
сплоатируемаго пролетаріата -ткачама—мы встрѣ-
чаемся въ XII и ХІП столѣтіяхъ въ городахъ сѣ-
верной Италіи, гдѣ одновременно обрѣтался много-
численный голодающій и нищенствующій лумпен-
— 38 —
пролетаріатъ. Въ францисканскомъ движеніи
сталкиваются оба эти слоя пролетаріата; вотъ по-
чему въ этомъ движеніи ярко раскрывается харак-
теръ того и другого рода коммунизма: коммунизма
потребленія и производства. Францисканцы хотятъ
снова оживить древнехристіанскій коммунизмъ, а
съ другой стороны, уже начинаютъ взращивать
сѣмена современнаго соціалистическаго движенія.
Понятно, что соотвѣтственно юности и слабости
трудящагося пролетаріата той эпохи, это были
весьма хилыя сѣмена, лишенныя жизненной силы,
и они вскорѣ были заглушены тенденціями лумлен-
пролетаріата.
Благодаря соединенію обоихъ этихъ элемен-
товъ въ францисканскомъ движеніи, послѣднее
представляетъ особый интересъ :іля исторіи соці-
ализма. Кромѣ того, двойственный характеръ зтого
движенія далъ также возможность папству выка-
зать свое отношеніе къ обоимъ этимъ видамъ про-
летаріата.
Францискъ родился въ Ассизи, маленькомъ го-
родѣ Умбріи въ 1182 году въ семьѣ торговца сук-
номъ и имѣлъ потому возможность завести связи
съ ткачами въ Ломбардіи, среди которыхъ уже
тогда встрѣчались коммунистическія товарище-
ства. Это обстоятельство снова подтверждаетъ
историческія свѣдѣнія о той важной роли, кото-
рую играли ткачи въ коммунистическихъ движе-
ніяхъ эпохи Реформаціи вплоть до движенія пере-
крещенцевъ, на что я уже указывалъ въ моихъ
„Предшественникахъ соціализма".
Въ 1207 году Францискъ началъ проповѣдо-
вать коммунизмъ. Онъ отрекся отъ земныхъ
благъ, собралъ вокругъ себя учениковъ, которые
должны были жить въ добровольной бѣдности,
но не безъ работы, какъ то указывалъ древне-
христіанскій идеалъ, а, напротивъ, помогая ра-
бочимъ въ ихъ трудѣ и раздѣляя съ ними за это
— 39 —
пишу и кровъ. Денегъ они ни въ какомъ случаѣ
не имѣли права принимать. Если же они иначе
не могли поддержать свою жизнь, то имъ разрѣ-
шалось собирать милостыню.
Трудъ игралъ въ начинаніяхъ францисканцевъ
большую роль. Такъ, о святомъ Эгидіи, одномъ
изъ первыхъ учениковъ святого Франциска, ска-
зано:
„Онъ взялъ на себя обѣтъ жить всегда тру-
дами рукъ своихъ и сдержалъ этотъ обѣтъ. Онъ
ходилъ поэтому въ лѣсъ, нагружалъ себѣ на
спину дрова, продавалъ ихъ и получалъ за это
то, въ чемъ онъ нуждался, т. е. не деньги, а жиз-
ненные припасы. Онъ помогалъ снимать вино-
градъ, носилъ его въ погребъ и помогалъ выжи-
мать. Онъ срывалъ орѣхи и получалъ по согла-
шенію половину жатвы, которую раздавалъ бѣд-
нымъ. Онъ очищалъ въ монастырѣ муку и полу-
чалъ за это семь хлѣбовъ; онъ получалъ еще
хлѣбъ, потому что омъ носилъ воду и помогалъ
также печь. За хорошій каравай онъ выметалъ
также и кухню". (Сіаэег, стр. 54).
Францисканское движеніе быстро распростра-
нялось, усиливало свое вліяніе на различные про-
летарскіе слои сѣверной; Италіи и уже вскорѣ
возбудило вниманіе папства. Церковь была тогда
владѣлицей величайшихъ богатствъ и всѣдствіе
этого была самымъ сильнымъ предпринимателемъ,
на пользу котораго работали христіанскіе народы.
Естественно, что всѣ коммунистическія дви-
женія того времени. прежде всего были опасны
папской церкви, й между этими двумя противниками
должна была развиться смертельная вражда. Но
въ то время церковь уже знала, что гораздо легче
одолѣть какое нибудь народное движеніе, если его
подкупать мнимыми уступками, чѣмъ стремиться
подавить его силою. Только тамъ, гдѣ папству
не удавалось первое, оставалось пойти по другому
— 40 —
пути; по крайней мѣрѣ, это вѣрно относительно
эпохи интеллектуальнаго расцвѣта Западной церкви.
Францискъ Ассизскій по отношенію къ движеніи-»
вызваннаго имъ, облегчилъ папству первый путь.
Онъ принадлежалъ къ тѣмъ наивнымъ идеалогамъ,
которые думали, что можно глубоко-лежащія со-
ціальныя противорѣчія устранить переубѣжденіемъ
противника. Въ 1210 году онъ предсталъ передъ
папой Иннокентіемъ III и вообразилъ, что подѣй-
ствовалъ на него. Его организація была признана
и получила разрѣшеніе проповѣдывать. Въ про-
тпвуположность еретическимъ коммунистамъ,—
вальденцамъ и апостольскимъ братьямъ,—которые
вели открытую войну съ католичествомъ, Фран-
цискъ, этотъ Жоресъ 13-го вѣка, надѣялся, что
ему удастся мирнымъ путемъ использовать орга-
низацію господствующаго класса, чтобы незамѣтно
подточить существованіе его. Но приспособляя
свою организацію къ господствующей организа-
ціи, онъ достигъ только того, что его коммунизм ъ
сталъ новый опорой для папской власти и экс-
плуатаціи. Благодаря этому союзу, не папская
организація измѣнила свой характеръ, а, наобо-
ротъ,—францисканская.
Коммунизмъ трудящагося пролетаріата былъ
слишкомъ непримиримъ со всякой эксплуатаціей;
напротивъ же, коммунизмъ лумпенпролетаріата,
живущаго не трудомъ, а попрошайничествомъ,
хорошо сумѣлъ ужиться съ той эксплуатаціей,
которая имѣла свои корни въ немъ самомъ. Какъ
только папство пріобрѣло вліяніе на францискан-
цевъ, оно приложило всѣ усилія къ тому, чтобы
отучить ихъ отъ труда и пріучить исключительно
къ собиранію милостыни, не связанному съ тру-
домъ. Для этой цѣли папство снабдило франнис-
канцевъпривллегіями, благодаря которымъ нищен-
ство поощрялось и дѣлалось доходнымъ занятіемъ.
Ученики Св. Франциска стали,.такимъ образомъ,
— 41 --
соучастниками папской эксплоатаціи и защитни-
ками ея.
Особенна были поощряемы папствамъ тѣ эле-
менты въ орденѣ, которые чувствовали отвра-
щеніе къ труду. Эти элементы были поставлены
во главѣ ордена. Возрастала алчность и въ са-
момъ орденѣ. Организованное нищенство станови-
лось все прибыльнѣе, папы же и кардиналы за-
ботились о томъ, чтобы францисканцы обзаводи-
лись собственностью. Правда, правила ордена
воспрещали его членамъ владѣніе собственностью,
не только частною, но и общею; эти правила, однако,
не запрещали временнаго пользованія церковнымъ
имуществомъ. Такъ расцвѣталъ орденъ подъ ми-
лостивымъ солнцемъ панства; онъ размѣстился въ
дворцахъ, гдѣ задавались раскошные пиры, но онъ
все больше отчуждался отъ своей первоначальной
цѣли. Весьма далекіе теперь отъ желанія ослабить
богатство и власть церкви, а тѣмъ болѣе совер-
шенно ихъ уничтожить, францисканцы сгали са-
мыми ревностными поборниками папства, власть
котораго они расширили, благодаря своему влія-
нію на низшіе классы народа. Они стали для пан-
ства эпохи реформаціи тѣмъ же, чѣмъ стали для
буржуазіи нашего времени либеральныя чинов-
ники тредъюніоновъ и министерскіе соціалисты
во Франціи, а именно: сильной опорой существо-
вавшаго строя, превращающей пролетаріатъ изъ
революціонной силы въ консервативный элементъ.
Полный скорби увидѣлъ Св. Францискъ это пре-
вращеніе, котораго онъ совершенно не ожидалъ.
То,что явленія имѣютъ свою естественную логику,—
этого онъ не могъ еще познать въ то время, какъ
не понимаютъ этого и теперь еще многіе. Онъ не
уставалъ призывать братьевъ вернуться къ ни-
щетѣ и труду. Въ своемъ завѣщаніи онъ гово-
ритъ:
„Я работалъ своими руками и хочу дальше ра-
— 42 —
ботать, и непремѣнно хочу, чтобы и другіе братья
занимались работой... Пусть братья остерегаются
принимать церкви, жилища и все другое, что для
нихъ строится, на условіяхъ не соотвѣтствующихъ
святой бѣдности, которую мы клялись соблюдать
въ нашихъ правилахъ. Пусть братья будутъ только
гостями, какъ пилигримы и чужестранцы. Я строго
приказываю всѣмъ братьямъ, чтобы они, гдѣ бы
они ни находились, не смѣли испрашивать никакихъ
привилегій отъ римской куріи ни лично, ни че-
резъ посредниковъ, ни для церкви, ни для чего либо
другого, ни для успѣха проповѣди, ни для тѣлес-
наго плотскаго благополучія".
Но все было напрасно, ибо Францискъ не сдѣ-
лалъ рѣшительнаго шага, — не отказался отъ по-
виновенія папству. За это онъ спустя два года
послѣ смерти (въ Т228 г.) былъ объявленъ святымъ.
Понятно, первоначальныя тенденціи ордена еще
долго не могли окончательно исчезнуть. Долго
еще сохранялось въ немъ болѣе строгое ироле-
Жкое направленіе, поддерживаемое главнымъ
ізомъ тетртіанцами, мірскимъ братствомъ, при-
мыкавшимъ къ ордену. Тетртіанцы, большею
частію трудящіеся пролетаріи, постоянно прояв-
ляли коммунистическій и оплзипіонный характеръ
и этимъ возбуждали гнѣвъ „мягкаго" эксплоата-
торскаго направленія, „мягкость" и „терпимость"
котораго однако главнымъ образомъ выступали
наружу по отношенію къ первоначальнымъ ор-
денскимъ обычаямъ, искаженіе которыхъ оно со-
вершило со спокойнымъ сердцемъ. Но эта сни-
сходительность отнюдь не мѣшала господствую-
щему направленію быть жестокимъ противникомъ
болѣе крайняго направленія, защитники которагс
устранялись мечемъ и огнемъ и даже заживо по-
гребались. Усиленіе реформаціоннаго движенія по-
ложило конецъ всѣмъ попыткамъ воскресить ком-
мунистическія тенденціи въ. нѣдрахъ франнискан-
— 43 —
ства, такъ какъ оно ясно раскрыло передъ всѣми
энергичными коммунистическими элементами, что
паденіе панства -неизбѣжная предпосылка всякаго
дальнѣйшаго развитія общества, и подчеркнуло
обсурдность всѣхъ стремленій къ реформированію
общества мирнымъ путемъ при посредствѣ пап-
ской церкви.
Мы видимъ, что францисканское движеніе есть
важное звено въ цѣпи коммунистическихъ движе-
ній, и Глазеръ заслуживаетъ глубокую призна-
тельность за его прилежное изученіе первоисточ-
никовъ, освѣтившее исторію этого ордена.
Къ сожалѣнію, онъ ученикъ Брентано и, какъ
таковой, обязанъ оставаться слѣпымъ ко всѣмъ
классовымъ противорѣчіямъ. Поэтому онъ не могъ
углубиться, не могъ не остаться поверхностнымъ,
не могъ разобрать различныя коммунистическія
тенденціи сообразно съ отличительными чертами
тѣхъ классовъ, въ которыхъ онѣ возникли. Онъ,
вообще не могъ понять ихъ возниковеяія изъ
дѣйствительной жизни того времени, но долженъ
былъ представить ихъ исключительно какъ без-
почвенныя попытки осуществить старинныя благо-
честивыя желанія. То же самое дѣлаетъ и самъ
учитель Брентано въ своемъ разборѣ книги Гла-
зера, опубликованномъ въ первой тетради новой
серіи „АгсЬіѵ (йг эосіаіе Сезеіг§еЬип§ ипЗ 5іаіІ-
Брентано даетъ тамъ „генеалогію нападковъ
на собственность". Совершенно по-профессорски
онъ объясняетъ извѣстныя коммунистическія тен-
денціи не соотвѣтствующими формами собствен-
ности, а эти послѣднія формами производства
данной эпохи, но пропагандой и распространеніемъ
старыхъ унаслѣдовавшихъ взглядовъ, пропагандой
учителя, ученики котораго затѣмъ пытаются про-
вести идею въ жизнь. Онъ находитъ вмѣстѣ съ
{лазеромъ, что всѣ корни коммунистическаго зла
— 44 —
таятся въ Ветхомъ Завѣтѣ» согласно которому
существовалъ только одинъ собственникъ-іегова.
Отсюда произрастаетъ брентановское родословное
древо соціализма. Откуда возникло это ветхоза-
вѣтное воззрѣніе,—это остается загадкою. Но коль
скоро оно разъ появилось, оно безпрестанно пе-
реходитъ изъ одной головы въ другую, вплоть до
Маркса. Такъ брентановская исторія соціализма
сходится съ исторіей Евгенія Дюринга, который
считаетъ марксизмъ плагіатомъ іудейскаго юби-
лейнаго года.
Связующимъ звеномъ между Марксомъ и древне-
христіанскимъ коммунизмомъ Брентано считалъ
Французскихъ утопистовъ 17-го и і8-го вѣковъ. Эти
люди перестали уже тогда мыслить вполнѣ католи-
чески; у нихъ осталось старое воззрѣніе на комму-
низмъ, какъ на порядокъ единственно соотвѣт-
ствующій естественному праву; имъ недостаетъ
оправдываніе собственности, какъ необходимаго
слѣдствія грѣхопаденія. Поэтому у утопистовъ
имѣются всѣ самые сильныя теоретическіе напа-
дки на собственность и попытки обосновать ком-
мунизмъ теоретически... Характерно, что всѣ тѣ,
отъ кого эти нападки исходятъ, либо сами были
духовныя лица, либо получили теологическое обра-
зованіе и отпали отъ христіанства. Таковы аббатъ
Мореллн, аббатъ Мабли, священникъ Мезліе...
Для Брентано этотъ методъ доказательства на
самомъ дѣлѣ очень характеренъ. Въ і 7-омъ и
і8-омъ вѣкахъ почти всѣ просвѣтительныя учре-
жденія находились въ рукахъ теологовъ, и въ то
время было вообще мало образованныхъ людей,
не „получившихъ теологическаго образованія
Вольтеръ и Дидро были учениками іезуитовъ, Со-
ціалистическимъ аббатамъ можно было бы про-
тивопоставить буржуазныхъ экономистовъ: аббата
Бодо, Ренналя и морелля, также аббата Галіани, и
либеі. «льныхъ политиковъ: аббата Сіееа и епископа
— 45 —
Талейрана. Я называю только нѣкоторыя имена,
которыя приходятъ мнѣ сейчасъ на память. Въ
17-омъ и і8-омъ вѣкахъ не было во Франціи ни
одного движенія, которое не имѣло бы въ каче-
свѣ представителей нѣсколько аббатовъ. Съ другой
стороны, отнюдь нельзя согласиться и съ тѣмъ,
будто всѣ французскіе коммунисты того времени
были теологами. Верасъ, напримѣръ, былъ солда-
томъ, Фонтенелль получилъ юридическое образо-
ваніе, Рестифъ-де-ла-Ьретонъ въ молодости былъ
наборщикомъ.
Какъ видно, ничего не остается отъ единствен-
наго брентановскаго доказательства связи фран-
цузскаго коммунизма эпохи просвѣщенія съ ком-
мунизмомъ древнехристіанскимъ. Меньше произ-
вола брентановская генеологія допускаетъ на пер-
вый взглядъ при разборѣ средневѣковаго комму-
низма. Сторонники послѣдняго, дѣйствительно,
ссылались на Библію. Но совершенно неправиль-
ный пріемъ— въ аргументахъ какой-нибудь партіи
видѣть также тѣ причины, которыя ее породили
и усилили. Вѣдь одни и тѣ же оргументы нерѣдко
употребляются различными партіями для обосно-
ваній различныхъ принциповъ. Человѣческая мысль
всегда служила потребностямъ людей; она неисто-
щима въ своей изобрѣтательности для удовлетво-
ренія этихъ потребностей. Въ этихъ именно по-
требностяхъ, насколько они имѣютъ общественный
характеръ, мѣняющійся сообразно общественнымъ
условіямъ, а не въ аргументаціяхъ, подчиненныхъ
этимъ потребностямъ, слѣдуетъ искать конечныя
причины всякаго общественнаго и политическаго
стремленія. Тотъ, кто вмѣсто того, чтобы изслѣ-
довать связь между потребностями, цѣлями и ар-
гументами какого-нибудь соціальнаго движенія,
ограничшіается только установленіемъ формаль-
ной связи между аргументами и цѣлями одного
движенія съ подобными же аргументами и»'цѣ-
46 --
лями предшествовавшихъ движеній—тотъ всегда
останется въ невѣдѣніи насчетъ дѣйствительныхъ
движущихъ силъ исторіи.
Эта ограниченность Брентано и ёго ученика
однако не случайность, но она естественно объ-
ясняется ихъ буржуазной точкой зрѣнія, Только
коммунистическія’ движенія кажутся имъ чисто
идеологическими; связь между тенденціями пан-
ства и экономическими потребностями растущаго
капитализма—это они знаютъ очень хорошо. Но
буржуазный образъ мышленія—это единственный,
который они понимаютъ; только онъ кажется имъ
нормальнымъ, соотвѣтствующимъ естественнымъ
потребностямъ людей. Противорѣчіе между про-
летарскимъ и буржуазнымъ взглядомъ на обще-
ство представляется" Брентано, „какъ противорѣ-
чіе между естественнымъ отношеніемъ человѣка
къ земнымъ благамъ и вынужденнымъ самоотрѣ-
ченіемъ “ (Стр. 258). „Инстинкты человѣческой при-
роды, говоритъ онъ, сильнѣе духовныхъ завѣше-
ній святаго Фрашіиска и одерживаютъ поэтому
верхъ надъ требованіями аскетизма", — причемъ
здѣсь подъ „аскетизмомъ" подразумѣвается уни-
чтоженіе собственности, а не требованіе цѣлому-
дрія, о которомъ не говориться ни у Глазера, ни
у Брентано. и о которомъ не поднималось во-
проса также въ борьбѣ — между болѣе строгимъ
и болѣе снисходительнымъ направленіемъ въ ор-
денѣ. „Инстинктомъ человѣческой природы" здѣсь
являются не половыя влеченія, а стремленія къ
собственности.
То, что ученіе католической церкви приспо-
соблялось къ требованіямъ возникающаго капи-
тала, объясняется какъ „сильное приближеніе уче-
нія этой церкви къ жизни".
Итакъ, потребности капитала для Брентано—
потребности жизни, * природы, дѣйствительности.
Потребности пролетаріата же кажутся ему только
— 47 —
неестественными порожденіями чуждой міру идео-
логіи. Такимъ способомъ классовыя противо-
рѣчія благополучнымъ образомъ превращаются въ
противорѣчіе между дѣйствительностью и идеаломъ,
естественностью й неестественностью. Согласно
этому коммунистическія движенія среднихъ вѣ-
ковъ разбиваются не вслѣдствіе слабости и не-
зрѣлости работающаго пролетаріата, а вслѣдствіе
ихъ несоотвѣтствія потребностямъ жизни. Неосу-
ществимость коммунизма въ средніе вѣка пре-
вращается изъ явленія исторически обусловлен-
наго тогдашнимъ положеніемъ вещей въ нѣчто
безусловное, естественно необходимое и обяза-
тельное для любого историческаго момента. Изъ
этого еще разъ можно видѣть, какъ тѣсно связаны
между собой враждебность къ матеріалистиче-
скому пониманію исторіи и буржуазный образъ
мышленія.
Кромѣ этого, у Брентано и, еще болѣе, у его
ученика ярко проявляются симпатіи къ папству и
его тактикѣ, которая, какъ мы видѣли, стремилась
обезвредить коммунистовъ тѣмъ, что переводила
ихъ въ слой привиллегированныхъ, вслѣдствіе чего
они теряли связь съ пролетаріатомъ и дѣлались
продажными.
Мюнхенскій профессоръ, конечно, понимаетъ,
что это та же тактика, которую онъ и его едино-
мышленники уже въ теченіе 30 лѣтъ тщетно ста-
раются пересадить изъ Англіи въ Германію для
борьбы съ сознательными элементами, — тактика,
благодаря которой многіе и въ нашихъ собствен-
ныхъ рядахъ увлекались любовью этихъ господъ
къ рабочимъ, совершенно упуская изъ виду, что
на дѣлѣ эта тактика болѣе опасна освободитель-
нымъ стремленіемъ, чѣмъ всякое угнетеніе. По-
бѣдное шествіе пролетаріата никогда не можетъ
быть задержано насильственными мѣрами и только
дарованіе отдѣльнымъ его слоямъ различныхъ
— 48 -
привилегій ' можетъ пріостановить его движеніе,
да и то лишь на короткое время. Отъ этого, однако,
спасаетъ классовое противорѣчіе, которое, какъ
громадный рычать, разрываетъ искусно сплетен-
ныя сѣти нашихъ противниковъ и снова и снова
пускаетъ въ ходъ движущія сиды соціальнаго
развитія.