М.М. ЗЯЗИКОВ

N. М. ЗЯЗИКОВ
ТРАДИЦИОННАЯ
КУЛЬТУРА ИНГУШЕЙ:
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Ростов-на-Дону
Издательство СКНЦ ВШ
2004

ББК 63.5B)
3 99
Научный редактор
доктор философских наук, профессор,
заслуженный работник ВШ РФ
Г.В. Драч
Рецензенты:
член-корреспондент РАН Ю.А. Жданов,
доктор философских наук А А. Баранец
Зязиков М. М.
3 99 Традиционная культура ингушей: история и
современность. Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 2004. —
312 с: ил.
15ВЫ 5-87872-302-6
В книге исследуется проблема соотношения прошлого
и настоящего в ингушской культуре, выявляются ее характерные
черты и особенности. Рассматриваются установившиеся обычаи
и нормы в их традиционном мировоззренческом контексте,
показана нравственная, эстетическая и мировоззренческая ценность
традиционного пласта культуры,, его роль и значение в
современных социокультурных процессах. Автор обосновывает мысль
о необходимости культурной преемственности при проведении
современных реформ, выдвигая толерантность в качестве
интеркультурной ценности.
Адресована историкам, культурологам, философам,
политикам, а также широкому кругу читателей.
Д-01 @3J004.
15ВЫ 5-87872-302-6 ББК 63.5B)
© ММ. Зязиков, 2004
© Издательство СКНЦ ВШ, 2004
© Оформление Н.С. Юнак, 2004

ОГЛАВЛЕНИЕ
О КНИГЕ 5
ВВЕДЕНИЕ 13
ГЛАВА 1. ПРИРОДА И ЛЮДИ 31
1.1. Природа Ингушетии 34
1.2. Этнические родственники и соседи 60
ГЛАВА 2. ИСТОКИ И СТАНОВЛЕНИЕ ИНГУШСКОЙ
КУЛЬТУРЫ 89
2.1. У истоков культуры ингушского этноса 95
2.2. Ингушетия и ингуши в XVIII—XX вв 113
ГЛАВА 3. ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ ТРАДИЦИОННОЙ
КУЛЬТУРЫ ИНГУШЕЙ 129
3.1. Религия и мировоззрение ингушей 133
3

3.2. Ингушская традиционная этика 162
3.3. Устройство ингушского общества 177
3.4. Традиционная архитектура ингушей 193
ГЛАВА 4. К ВОПРОСУ О КАВКАЗСКОЙ
ЦИВИЛИЗАЦИИ 209
4.1. Ингушская культура— часть кавказской
цивилизации 212
4.2. Толерантность, а не цивилизационные
разломы 230
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 249
ПРИЛОЖЕНИЕ 257
РЕЗЮМЕ. МА1АНДАР. 511ММАКУ 301
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ 310

О КНИГЕ
Монография М. М. Зязикова «Традиционная культура ингушей:
история и современность» является многосторонним и глубоким
исследованием традиционной культуры и духовной жизни ингушского народа.
Системность, историческая целостность и преемственность, ее
характерные черты представляют собой предмет исследования. Также в книге
рассматривается ингушская культура в контексте культурной типологии
и современной панорамы событий и ее исторических истоков.
Общая цель книги конкретизирована в следующих
исследовательских задачах:
• представить ингушский народ характерным культурным
субъектом кавказского цивилизационного пространства;
• соотнести важнейшие традиции и обычаи ингушей с обычаями
и традициями других народов кавказской цивилизации;
• проследить исторические основы возникновения и развития
ингушской культуры, начиная с бронзового века, времени, когда сложилась
основа для начала этногенеза протонахов и возникла традиционная
культура ингушей;
• исследовать фактор религии в рамках общего концепта
ингушской культуры и проанализировать мифические представления ингушей
по интересующей нас проблематике;
• очертить круг традиционной этики ингушского народа,
находящейся в рамках общекавказского этического пространства;
• выяснить особенности традиционной архитектуры ингушей;
5

О книге
• предложить модель толерантного развития общества в
противовес предлагаемым глобалистами цивилизационным разломам на
Северном Кавказе.
Структура всей книги, применяемые автором методология и
методика анализа конкретных материалов, опора на идеи французской
школы «Анналов» раннего периода, метод глотохронологии и другие
достижения современной науки, постановка и решение сложных
философских и культурологических проблем отличаются лаконичностью,
научной емкостью, отсутствием излишнего многословия, доказательностью
и убедительной аргументацией суждений и выводов ученого.
Философия традиционной культуры ингушского народа, ее
история и современность рассмотрены сквозь призму и в контексте
истории и культуры других народов Кавказа. При этом стало видно и
доступно исследованию многое из того, что оставалось недосягаемым,
незамеченным при других подходах. В результате научного
исследования автор пришел к выводу, что Ингушетия с древнейших времен не
только занимала и занимает территориально центральное, узловое,
стратегическое место на Кавказе, но и в силу этого исключительно
важного обстоятельства является центром межэтнического исторического
и культурологического поля народов Кавказа. Отсюда в философии
ингушской культуры отразились не только собственные достижения,
но и философские искания и достижения других народов Кавказа.
Одним из примеров такого общего достижения в философском познании
мира и культуры, о котором пишет автор, является идея благодати и
благодатного — «фарал», занимающая центральное место в ингушской
философии культуры. В той или иной мере эта великая идея
созидания присутствует в воззрениях всех народов Кавказа и восходит к
древнейшим основам их праобщности.
Пристального внимания научной общественности заслуживает и
четвертая глава книги, в которой М.М. Зязиков рассматривает ингушскую
культуру как часть кавказской цивилизации. Кавказская цивилизация
по ряду причин все еще остается неизвестной мировой науке. Поэтому
постановка этого вопроса имеет первостепенное научное значение.
Исследователь выявляет ареалы распространения этой цивилизации, ее
основные черты и особенности.
Кавказская цивилизация (и кавказская культура) распространена
на всей территории Кавказских гор и предгорий: от Адыгеи на западе до
Дагестана на востоке и от Ногайских степей на севере до Армении на юге...
Она охватывает, аккумулирует и объединяет около ста крупных и малых
этносов, говорящих на абхазо-адыгских языках (абхазы, абазины, ады-
6

О книге
гейцы, черкесы, кабардинцы, шапсуги и др.), нахско-дагестанских
(ингуши, чеченцы, бацбийцы, аварцы, андийцы, дидойцы, цезы, даргинцы,
лакцы, лезгины, табасаранцы, ритулыды, цахуры, хиналугцы и мн. др.),
тюркских (карачаевцы, балкарцы, ногайцы, кумыки, азербайджанцы,
турки), славянских (русские, украинцы, белорусы), картвельских
(картвелы, сваны, лазы, гурийцы, имеретинцы, менгрелы, аджарцы), иранских
(осетины, таты), армянском и некоторых других языках и диалектах. Всего
на Кавказе насчитывается 32 языковые группы. Так, в Кавказском
регионе, воспринимая культуру и ментальность его полиэтнической и
поликонфессиональной структуры, проживают татары, ногайцы, греки,
крымские татары, иудеи-таты и более малые диаспоры корейцев, немцев, чехов,
поляков, персов, туркмен и т.д.
Для всех этих народов, по крайней мере, для подавляющего
большинства их представителей, кавказская цивилизация является
культурной доминантой.
По мнению М.М. Зязикова, кавказская цивилизация
«характеризуется рядом четких, стойких обычаев и традиций, оказывающих влияние
на формирование национального характера, фольклора и ментальнос-
ти» кавказских народов. Общими особенностями кавказской
цивилизации являются повсеместно распространенное уважение к старшим,
этические нормы и этикет, даже названия кавказских моральных кодексов
носили этически «маркированный» характер. Это и «г1алг1ай 1аьдал» —
ингушский адат, и «нохчалла» — чеченство, и «апсуара» — абхазство,
и «картвелоба» — грузинство, и «адыгэхабзэ» — адыгский способ
жизни и «тауадет» — горский (карачаево-балкарский) закон, куначество,
побратимство, гостеприимство и др.
В целом данное исследование М.М. Зязикова является крупным
научным достижением, прокладывающим новые пути для дальнейшего
плодотворного развития современного кавказоведения и кавказской
философии культуры и цивилизации.
Заведующий кафедрой философии
Ингушского государственного университета,
доктор философских наук, профессор,
заслуженный деятель науки Республики Ингушетия
А.Х. Танкиев

ТРАДМЦИОННАЯ
КУЛЬТУРА ИНГУШЕЙ:
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Если на Знамени твоем,
Сияет Солнце, —
То, как Солнце, должны быть светлыми
Твои помыслы и дела!
Президент Республики Ингушетия Мурат Зязиков
Хьа Байракха тIа лепаш
Маьлха лир хилча, —
Малх санна сийрда хила деза
Хьа вахар, хьа эздел, хьа уйлаш!
ГIалгIай Республика Президент Зязиков Мурат
If the Sun shines on your Banner
Your thoughts and deeds
Must be as bright as the Sun!
The President the Republic of Ingushetia Murat Zyazikov

ВВЕДЕНИЕ

ктуальность любого теоретического
исследования диктуется прежде всего научными
обстоятельствами. Проведение этой работы было
обусловлено важностью обращения к проблемам
культур народов России в современной
социокультурной ситуации. Как известно, в
Российской Федерации насчитывается около
полутора сотен этносов, и каждый из них —
своеобразный, уникальный мир, впитавший в себя
мудрость тысячелетий. Грамотная национальная
политика, основы которой начинают только
формироваться в условиях демократического
общества, заключается прежде всего в учете этно-
14

культурной специфики того или иного народа. Особое звучание
сегодня приобретает этнокультурологический подход. При
рассмотрении различных вопросов, связанных с народами Кавказа,
необходимо хорошо знать свой народ, его историю, традиции
и обычаи.
Одной из главных задач представленной книги
является формирование у людей уважительного отношения к
национальным обычаям, культурным ценностям как своего, так
и других народов. При этом немаловажным является
объяснение сложившейся исторической ситуации и своей
собственной роли в содействии упрочения мира и стабильности в
Ингушетии и в регионе в целом. Ведь известно, что для
становления мира и согласия важны не только политические и
экономические средства, но и культура в широком понимании
этого слова.
Необходимость самостоятельного изучения
историко-культурных особенностей развития ингушского народа для автора
книги очевидна и диктовалась конкретной практической
целесообразностью — народ, за судьбу которого отвечаешь,
необходимо изучать как в целях планирования жизни настоящего дня,
так и выработки стратегии развития будущего. Как известно,
без соответствующих знаний невозможно искренне ни любить
народ, ни нести ответственность за действия, определяющие его
судьбу.
Какова центральная идея, вокруг которой должна
развиваться позиция руководства республики и научной интелли-
генции? Во имя чего и как должны решаться самые
многоплановые задачи: сохранение духовно-нравственного потенциала,
которым обладает народ, экономическое развитие республики
и связанное с ним развитие культуры?
Это прежде всего сохранение национальной
самобытности народа, его глубокой духовной культуры, позволяющей строить
взаимоотношения людей друг с другом и с представителями раз-
15

Традиционная культура ингушей: история и современность
ных народов Кавказа, России и мира на основе толерантности
и взаимоуважения. Следует заметить, что в современном
социально-политическом контексте ингуши выступают примером
монолитного единства в универсалиях всеобщей кавказской
цивилизации. Ингушский народ, его самосознание на протяжении
веков развивались и структурировались в российском
социокультурном пространстве. Ингушский народ всегда демонстрировал
добрососедские отношения на Кавказе, стремился к миру.
Однако нынешняя политическая и культурная ситуация
вновь и вновь возвращает нас к вопросу о том, какова
культурная специфика ингушского народа, как в современной сложной
обстановке сохранить уважение к его культурным обычаям и
традициям? И не просто сохранить уважение, но и приобщиться к
народной мудрости, использовать народный опыт налаживания
жизни в таком густонаселенном регионе мира, каким является
Кавказ.
Переосмысливая социально-политические основы ушедшей
системы, стоит задуматься над тем, что мы потеряли в
стремительных, но неоднозначных преобразованиях. А потеряли
многое из того, что создавалось поколениями людей. Поэтому
важно учитывать конкретно-исторические объективные условия
развития народов, проживающих в субъектах Федерации, веками
сложившиеся формы взаимоотношений сопредельных народов.
Из опыта прошлого следует использовать достаточно мощный
механизм воспитания гражданского сознания и толерантных
основ межличностных, межнациональных отношений,
самоуважения и достоинства каждого народа.
Любая этническая общность стремится к воссоединению
с государственным образованием на основании исторического,
территориального или культурного единства. Понимая всю
сложность и ответственность вопросов воспитания политической
культуры и выработки интеграционных механизмов и символов,
необходимо исследовать специфическое многообразие субъек-
16

тов Российского государства. Без изучения истории, без учета
ее уроков невозможно составить видение перспективы
развития будущего.
Сегодня нередко звучат высказывания отдельных
политиков о воссоздании модели прошлого. Несколько десятков
лет советская власть территориально объединяла
объективно разные по культуре и истории развития народы. Это были
искусственные объединения. При нынешней сложной
ситуации такое возвращение к прошлому неоправданно и
вызывает много вопросов. Отдельные республики имеют
исторически сложившиеся стратегии развития, выразившиеся в
специфических особенностях национально-этнического
сознания и самосознания. Это разные самобытные народы,
каждый из которых играет свою роль в развитии кавказской
цивилизации и устройстве государственных отношений в
данном регионе.
Таким образом, только в глубоком понимании
национально-этнической специфики заложен успех политики,
направленной из Центра на стабилизацию мирной жизни, для
большей интеграции и солидарности всех народов, проживающих
в России. Сегодня Центр проводит политику, ведущую к
консолидации всех народов, восстановлению межкультурных
добрососедских основ жизнедеятельности.
Многонациональность общества наполняет духовную
жизнь каждого человека. Разные культуры в
соприкосновении друг с другом обогащают людей и развивают
жизнеутверждающее начало, подтверждая ценность традиций и
обычаев народов. У народов России огромный исторический опыт
сотрудничества, Ингушетия — субъект Российской
Федерации и без помощи Центра ей не обойтись. Но здесь-то и
кроется серьезная проблема, которая бросается в глаза при
изучении научной литературы по культурологии, — проблема
соотношения этнической, народной и современной культур,
17

Традиционная культура ингушей: история и современность
места и роли народной культуры в современной
многослойной культуре. При этом следует отметить, что большинство
исследователей подчеркивают традиционность как
отличительную черту народной культуры. С этим можно согласиться,
поэтому в книге, представленной вашему вниманию, понятия
«народная культура» и «традиционная культура» будут
использоваться как синонимы.
В энциклопедии по культурологии отечественный
исследователь проблем культуры общества Н.Г. Михайлова так
характеризует народную культуру: «Народная культура
в историческом прошлом в значительной мере совпадает
с этнической, затем обретает выраженный социальный,
национальный компонент, смыкается с субкультурными
образованиями и даже элементами идеологии (напр., в советское
время). Традиционная народная культура определяет и
нормирует все аспекты жизнедеятельности общины: уклад жизни,
формы хозяйственной деятельности, обычаи, обряды,
регулирование социальных взаимоотношений членов сообщества,
тип семьи, воспитание детей, характер жилища, освоение
окружающего пространства, тип одежды, питания, отношения
с природой, миром, предания, верования, поверья, знания, язык,
фольклор как знаково-символическое выражение
традиции, — все эти проявления народной культуры изучаются
широким кругом гуманитарных дисциплин: этнологией,
культурной антропологией, фольклористикой, этнолингвистикой,
искусствоведением, историей культуры»1.
Такая характеристика не вызывает возражений, так как
традиционная культура действительно определяет уклад
жизни народа и его жизненные ориентации, и задача культуролога
состоит в том, чтобы найти идеи общего порядка, «некоторое
инвариантное содержание, пронизывающее все указанные
компоненты», о чем писал еще Лесли Уайт, один из основателей
1 Михайлова Н.Г. Культурология: XX век. СПб., 1997. С. 295.
18

культурологии как науки1. Как продолжает далее Н.Г.
Михайлова: «Это, в частности, такие идеи — ценности —
смыслы, как представления о природе, Космосе, месте человека в
мире, религиозно-мифологические понятия об отношениях
человека со сверхъестественными, высшими силами,
представления об идеалах мудрости, силе героизма, красоты, добра, о
формах "правильного" и "неправильного" социального поведения
и устроения жизни, о служении людям, родине и др.»2. Такого
рода инвариант, как теоретическая модель, применим при
культурологической характеристике любого народа и
присутствует в нашем исследовании.
Дискуссионным остается вопрос о сохранении
традиционных форм культуры, об их «исторически преходящем
характере». Н.Г. Михайлова по этому поводу пишет:
«Целостная система нормативно-ценностного жизнеобеспечения
народа распадается на фрагменты, которые со временем теряют
функционально-смысловое наполнение»3. Иными словами,
народная культура как механизм сохранения и передачи
социального опыта со временем уступает место культурным
технологиям индустриального и постиндустриального общества
и становится уделом специалистов по фольклористике и
этнологии. В постиндустриальном обществе как раз многие
авторы и допускают возможность «вторичной» жизни этнических
традиций и «возвращение» их в массовое сознание, но уже
при помощи профессионалов — специалистов разного
профиля, изучивших и сохранивших эти традиции, а также в
целях рекламы и т.д.
Такие процессы, конечно же, отмечаются, но имеют место
и сохранившиеся народные традиции, и рассматривать их
следует как национальное достояние не в меньшей мере, чем
1 Велик А. Культурология. Антропологические теории культур. М., 1999.
С. 75—82; Неретина С, Огурцов А. Время культуры. СПб., 2000.
2 Михайлова Н.Г. Культурология: XX век. СПб., 1997. С. 295.
3 Там же. С. 296.
19

Традиционная культура ингушей: история и современность
природные богатства. Другое дело, что осознание
этнических ценностей не должно привести к этнической
замкнутости (так называемому этноцентризму), и здесь речь должна
идти, без сомнений, о народной мудрости, мудрости веков,
мудрости гор, которые учат терпимости и состраданию,
формируют личность.
Следует отметить, что понятие «культура» в
представленной работе используется в его синтетическом смысле: как
единство способов деятельности с ее материальными и
культурными продуктами (традиции оживают в образе жизни,
питании, воспитании детей, отношении к старшим, то есть в
способах деятельности и в ее продуктах — жилье, архитектуре
в целом, предметах народного промысла и т.д.). Традиционная
культура понимается как самостоятельный тип культуры,
отличающийся прежде всего от культуры инновационной: это
тип культуры, основанный на передаче из поколения в
поколение устойчивых способов действия и мироосмысления,
ценностей и религиозно-этических установок. Традиционная
культура отличается самодостаточностью и в этом смысле
консерватизмом в отношении новаций, что имеет свои истоки в
неолитической культуре земледельцев и скотоводов, сохранивших
некоторые пережитки архаической культуры охотников
и собирателей.
Понятие традиционной культуры, которое широко
используется в современной культурологии, и особенно в этнологии,
далеко неоднозначно. Одни ученые подчеркивают
центральные константы традиционной культуры: ориентация на
стабильность, устойчивость, достаточно высокий уровень развития
земледелия и скотоводства, синкретизм, стереотипность
мышления и поведения, целостность. Другие делают акцент на
способах передачи традиционной культуры, которая имеет
безавторское происхождение, воспринимается как исконно
существующая и передается путем устной и других форм невер-
20

бальной коммуникации. Изменения, проистекающие
медленно, не фиксируются этническим коллективным сознанием.
Отсюда, конечно, и вытекает тезис о невозможности развития
личности в традиционной культуре, что противоречит эпическим
описаниям героической личности в традиционной культуре.
В целом же анализ литературы показывает, что
панорамных исследований традиционной ингушской культуры до
настоящего момента практически не проводилось. Несмотря на то,
что изучение кавказских народов и, в частности, ингушей, велось
с конца XVIII в., ученые затрагивали преимущественно
конкретные исторические и этнографические вопросы.
Практически в комплексе не поднималась тема «традиционной ингушской
культуры», культурного поля ингушского народа, во многом
обусловливающего духовный мир каждого его представителя в
настоящее время.
Первые описания Ингушетии относятся еще к XVIII в.
В XIX в. появилось множество работ по Кавказу в целом и по
ингушам в частности. Часто эти работы носили
военно-разведывательный, стратегический характер. Авторами их являлись
И. Гюльденштедт1, С. Броневский2, А. Берже3, Н. Грабовский4,
Б. Далгат5 и др. Во второй половине XIX в. появились первые
просветители из народа, собиравшие крупицы старины,
рассказывавшие популярным языком о жизни и культуре
ингушей. Получив образование учителя, они возвращались в
народную среду, обучали ингушей грамоте, помогали им выжи-
1 Гюльденштедт ИЛ. Географическое и статистическое описание Грузии
и Кавказа (путешествие через Россию и по Кавказским горам в 1770, 1771,
1772 и 1773 гг.). СПб., 1809.
2 Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о
Кавказе. М., 1823.
3 Берже А. Чечня и чеченцы. Тифлис, 1859; Он же. Краткий обзор горских
племен на Кавказе. Тифлис, 1858.
4 Грабовский Н.Ф. Экономический и домашний быт жителей Горского
участка Ингушского округа. Вып. 3. Тифлис, 1870.
5 Далгат Б.К. Страничка из северокавказского богатырского эпоса: Ингушско-
чеченские сказания о нартах, великанах, людоедах и героях, записанные со слов
стариков-ингушей в 1892 г. //Этнографическое обозрение. Кн. 1. М., 1901.
21

Традиционная культура ингушей: история и современность
вать в условиях самодержавного гнета. Известными
ингушскими учеными-просветителями являются Чах Ахриев1, Ас-
ланбек Базоркин2, Адыл-Гирей Долгиев.
После установления советской власти в Ингушетии работам
этих просветителей уделили большое внимание знаменитые
этнографы и ориенталисты А. Генко3, Г. Мартиросиан4, Л.
Семенов5, И. Щеблыкин6, Н. Яковлев7, Е. Крупное8 и др. Они создали
очень важные для науки описательные и высокоточные
этнографические и лингвистические труды. 20-е гг. XX в. характеризуются
подъемом образования среди ингушей. В эти годы создаются
ингушская письменность, печать, наука, театр и литература. К этому же
времени относится и первоначальное зарождение местной науки.
Так, например, 3. Мальсагов уже в 1925 г. написал «Грамматику
ингушского языка». Научными вопросами по местной
проблематике стали заниматься Орцхо и Дошлуко Мальсаговы9, М. Базоркин10
и др.
На волне всех этих изменений происходит резкий рост
интереса к научным знаниям как по ингушской культуре,
1 Ахриев Ч.Э. Ингуши (их предания, верования и поверья) // Сборник
сведений о кавказских горцах. Вып. 8. Тифлис, 1875; Он же. Избранное. Назрань,
2000.
2 Базоркин А.Б. Горское паломничество // Ингуши. Сост. А.Х. Танкиев.
Саратов, 1996. С. 139—149.
3 Генко А.Н. Из культурного прошлого ингушей // Ингуши. Сост. А.Х.
Танкиев. Саратов, 1996. С. 456—507.
4 Мартиросиан Г.К. История Ингушии. Орджоникидзе, 1933.
5 Семенов Л.П. Археологические и этнографические разыскания в
Ингушетии в 1925—1932 гг. Грозный, 1963; Он же. Фригийские мотивы в древней
ингушской культуре // Известия ЧИНИИИЯЛ. Т. 1. Вып. 1. История.
Грозный, 1959.
6 Щеблыкин И. Искусство ингушей в памятниках материальной культуры
// Известия Ингушского НИИ краеведения. Владикавказ, 1928; Он же.
Путеводитель по Ингушской автономной области. С рисунками и картой
автора. Владикавказ, 1929.
7 Яковлев Н.Ф. Ингуши. М.; Л., 1925.
8 Крупное Е.И. Древняя история Северного Кавказа. М., 1960; Он же.
Средневековая Ингушетия. М., 1971.
9 Мальсагов О.А. Избранное. Нальчик, 1998; Мальсагов Д.Д. Избранное.
Нальчик, 1998.
10 Базоркин М.М. История происхождения ингушей. Нальчик, 2002.
22

Введение
так и по другим сторонам жизни ингушского народа.
Советским востоковедам 20-х гг. принадлежат первые
действительно научные работы по социокультурной структуре ингушей.
Открытый в 1934 г. в Грозном Чечено-Ингушский
учительский институт, позднее преобразованный в пединститут, а затем
в 1972 г. в университет, дал целый ряд специалистов по изучению
ингушской культуры. Появились кадры археологов, историков,
религиоведов, фольклористов и лингвистов — Л. Мальсагова,
Р. Ахриева, А. Куркиев, И. Дахкильгов, А. Мальсагов, Э. Мужухо-
ева, М. Мужухоев, А. Танкиев, Д. Чахкиев, Л.Тариева и многие
другие. Они бережно собирали и продолжают собирать
различные свидетельства древней истории народа.
Сегодня значительные достижения имеются в области
фольклористики. Собраны и опубликованы все жанры
ингушского фольклора: мифы, легенды, обрядовый фольклор,
предания, нартские сказания, сказки, героико-эпические и
лирические песни, пословицы и поговорки и др. Осуществлено
большое количество фольклорных текстовых публикаций на
ингушском и русском языках. Десятками исчисляются сборники
фольклорных публикаций. Успешно развивается местная
лингвистика, изучены многие проблемы ингушского языка,
составлены и опубликованы словари.
Ученые определили место ингушского языка в нахской
подгруппе нахско-дагестанской группы северокавказской
семьи языков, провели лингвистический анализ ингушского
языка, а лингвист С. Старостин успешно реконструировал прото-
нахский язык.
К сожалению, 90-е гг. XX в. были неблаготворными для
ингушской науки, что было связано с распадом СССР,
экономической и политической нестабильностью. Но сложный период
начинает уходить в прошлое, жизнь переходит на позиции ста-
Вид на Главный
Кавказский хребет
23

¦

Традиционная культура ингушей: история и современность
бильности и развития, в том числе и в ингушской науке. Она
обретает новое дыхание: открыт и функционирует НИИ
гуманитарных исследований, налажена архивная служба,
появилась сеть вузов, в которых трудится многочисленный отряд
ученых, много выпускников вузов обучается в аспирантурах.
Отрадно, что к научному изучению ингушских проблем
начинают обращаться и зарубежные ученые. Например,
профессор Калифорнийского университета Джохана Николе уже
составила англо-ингушский словарь и пишет ингушскую
грамматику на английском языке.
В монографии «Традиционная культура ингушей: история
и современность» автор опирается на общенаучный системный
подход, историко-культурный метод, представленный прежде
всего принципами школы «Анналов» раннего периода, применяет
герменевтические процедуры истолкования смысла
культурных реалий, отделенных от нас веками. Поэтому в работе
неоднократны ссылки на археологию. В качестве источников в ней
рассматривались также исследования по этнологии,
лингвистике, фольклористике.
Автор в своем исследовании исходит из принципиального
положения о том, что, не отвергая бытующего в
исследовательской литературе общего названия «вайнахи», можно и
необходимо говорить о культуре собственно ингушского этноса,
который сложился в результате культурного самоопределения за-
падно-вайнахских племенных образований. Вместе с тем
ингушская культура неотрывна от общекавказской культуры.
Книга «Традиционная культура ингушей: история и
современность» — результат, говоря словами поэта, не только
«ума холодных размышлений», но и «сердца горестных замет».
По долгу службы автору приходится решать очень многие
сложные проблемы, одной из которых является обустройство
повседневной жизни жителей республики. В то же время
действовать на самом высоком уровне, с учетом, в частности, геопо-
26

литического положения Ингушетии, интереса к этому
региону иностранных государств, а также обосновывая и
принимая в рамках Конституции Российской Федерации
ответственные решения, затрагивающие судьбы людей и их
будущее.
Отдельному человеку — субъекту и носителю культуры,
невозможно и непозволительно отделять себя от культурной
общности своего народа. Свою позицию относительно
граждан Республики Ингушетия автор выражает словами: «Все
жители Ингушетии — мои родственники». И как Президент
он прилагает все усилия, чтобы в республике было уютно
жить и работать всем гражданам, независимо от их
национальной и конфессиональной принадлежности.
Чтобы лучше знать повседневную жизнь людей, автор
часто бывает в разных районах республики, встречается с
жителями селений и городов, и эти люди — часть его мира,
сознания и самосознания. Ингушетия — это его этнические
корни. Помогает ли это автору в его сегодняшней жизни?
Ответ очевиден — конечно же, да. Более того, уверенность
в мудрости народа позволяет ему понять сложные проблемы
современного Кавказа и пути их разрешения.
Но при этом не менее ценны контакты с
представителями других национальностей, общение с коллегами и
друзьями из Москвы, Санкт-Петербурга, Астрахани,
Ростова-на-Дону, Нальчика, Казани, с которыми автора
связывают трудовые и товарищеские отношения. Важен также
опыт международного общения. О последнем следует
сказать особо: без осознания характерных черт своей
культуры, особенностей жизни, традиций, обычаев и менталь-
ности ингушского народа и всех народов, которые
проживают в Ингушетии, невозможно адекватно судить о ее
проблемах и путях их разрешения. Именно это
вспоминалось автору в те моменты, когда приходилось обосновывать
27

Традиционная культура ингушей: история и современность
занимаемую им позицию на встречах и в беседах с главами,
парламентариями и представителями деловых кругов
европейских стран, участвовать в работе Парламентской
Ассамблеи Совета Европы в Страсбурге, в Европейской
штаб-квартире ООН в Женеве.
Следует подчеркнуть, что монография «Традиционная
культура ингушей: история и современность», являясь
культурологическим исследованием, представляет одну из возможных
точек зрения, одну из попыток интерпретации облика и истории
ингушской культуры, использования мудрости веков для
осмысления современной социокультурной ситуации. Автор не
отвергает возможности иных трактовок и готов при необходимости
вступить с ними в полемику, аргументируя собственные
теоретические позиции.
Автор выражает надежду, что для читателей, ранее
не знакомых с культурой ингушей, этот скромный труд
будет полезным вкладом в их понимание уникальной жизни
малого, но древнего народа. И в этом им станет
незаменимым помощником Приложение, данное в конце книги. В нем
представлены легенды, предания, героико-эпические песни и
другие ярчайшие образцы народного творчества ингушского
народа.
Книга предназначена историкам, фольклористам,
культурологам, философам, ориенталистам, а также широкому кругу
читателей, которые смогут более полно ознакомиться с
историей и перипетиями ингушской культуры. Идеи, выявленные
в ходе исследования, могут быть использованы в работах
по культурологии, связанных с изучением Кавказа, в
различных типах и методах анализа (ретроспективном,
ситуационном, парадигмальном, политическом), в разработке стратегии
национально-государственного и политического
строительства, а также при проведении культурно-просветительской
работы в Республике Ингушетия. Автор надеется, что это тео-
28

Введение
ретическое исследование внесет свой вклад в развитие
ингушской гуманитарной науки, обогатит фонд знаний об этнокультурной
специфике Кавказа и конкретно об ингушах, а также, возможно,
поможет решению некоторых конкретных проблем, стоящих
сегодня перед современной Ингушетией.

1
'&Ш^.
" 1
Долина реки Асса

шиш &о дада©до шшщщ

А*
'лф. I
/%
/*&•.
¦^Ф?
0/ф радиционная культура свидетельствует о
глубоких связях этноса с окружающей природой,
традиционными занятиями и промыслами,
соответствующими способами обработки земли,
строительством жилья и т. д. Однако при этом мы
не становимся на точку зрения географического
детерминизма и не собираемся выводить
характерные черты ингушской культуры и народного
быта из особенностей окружающей среды. Но то,
что эта среда наложила свой отпечаток и на
образ жизни, и на характер народа, было бы
неправильно отрицать, как нельзя отрицать и то,
что «красота природы ... помогает раскрытию кра-
32

Глава 1. Природа и люди
соты самого человека, красоты человеческой души»1.
Тысячами видимых и невидимых нитей человек связан с природой.
Под воздействием природных явлений формировалась
народная культура и жизнь многих поколений. Со временем эта
явная зависимость исчезла, как бы отступила на второй план.
Сегодня люди оказываются ответственными за природу, за ее
сохранение. Природа превращается в этическую и
эстетическую ценность. Если ты любишь свою страну и свой народ,
невозможно не любить свою природу.
Ингушетия — благодатный край, это страна не просто
фольклора, но и многовековой истории. Здесь неповторимо красивая
природа. Поскольку целостность народа прослеживается в трех
особенностях: 1 — это Космос, или Природа, в которую
погружен народ, или среда постоянного обитания людей; 2 — это
склад души народа, который формируется под воздействием того
Космоса (Природы), где он обитает; 3 — это образ мысли2, то
начнем с главной: с характеристики природы.
1 Махмудов А.Г. Торжество прекрасного. Казань, 1989. С. 152—153.
2 Гачев Г. Национальные образы мира. М., 1988. С. 4—6.

ДоНо Ш1РК1РОАА ШПГШЕТММ
Ингушетия — удивительно красивый край, расположенный
в центральной части северных склонов предгорья Большого
Кавказского хребта.
На севере и западе Республика Ингушетия соседствует
с Республикой Северная Осетия — Алания,
Кабардино-Балкарской Республикой, на востоке — с Чеченской Республикой, на
юге Главного Кавказского хребта граница проходит с Грузией.
Горная, предгорная и равнинная ландшафтные зоны
Ингушетии создают удивительное разнообразие
природно-климатических условий — от климата континентального до климата
высокогорий. Как известно, горы Центрального Кавказа состоят
из пяти параллельно расположенных цепей с известными
промежутками между ними: Водораздельный хребет, Боковой,
Скалистый, Пастбищный и Лесистый. Ингушетия расположена так,
что по ее административной территории проходят все горные
цепи. Именно поэтому Ингушетию называют «Страной Гор».
Горная часть республики — это ряд высоких хребтов.
Скалистый и Пастбищный хребты представляют зону известняковых
34

Глава 1. Природа и люди
*
Л0\/\> Ввжарий[
ставропольский край
Республика Ингушетия

Традиционная культура ингушей: история и современность
хребтов, Боковой хребет и его отроги — сланцево-песчанико-
вую зону. Одной из наиболее примечательных особенностей
строения горной части республики является наличие
межгорных депрессий как одной из форм тектонического
рельефа. Среди них Таргимская (долина р. Асса), Джейрахская
(долина р. Армхи) и ряд межгорных котловин.
Величественен и суров Таргимский каньон. Он кажется
темным и неуютным. Над дорогой нависают мрачные скалы.
Внизу бушует сжатая берегами неистовая Асса с бурно
несущимися пенистыми водами1. Асса возникает из родников и
талых вод снежников на высоте 2700 м. Извиваясь, она делает
многочисленные петли и повороты, пересекая известняки и
метаморфические сланцы живописными теснинами. Горная река имеет
множество притоков.
Таргимская котловина — естественно-географический центр
горной Ингушетии. Она охватывает часть бассейна р. Асса с
обрамляющими ее склонами хребтов. Отроги Бокового хребта,
окружающие котловину, сложенные сланцами, имеют мягкие
очертания.
Таргимская котловина в целом имеет рельеф пологий,
мягкий. Климатические условия определяют ее растительный
покров. Это своеобразный заповедник, где сохранились
реликтовые растения: светолюбивые кустарники облепихи и
барбариса, разнотравно-луговая растительность. Дальше в горах
встречаются громадные колонны букового леса. По северным
и западным склонам раскинулись небольшие сосновые боры,
встречаются заросли можжевельника2. Постепенно деревья и
кустарники становятся более низкорослыми, травы редеют,
обнажается каменистая поверхность гор.
На севере Таргимской котловины поднимается гигантская
стена Скалистого хребта, преграждающего путь влагоносным вет-
1 По Чечено-Ингушетии: Путеводитель. Грозный, 1980. С. 124.
2 Там же. С. 127—128.
36

Глава 1. Природа и люди
рам. Пересекающий хребет каньон Ассы не обеспечивает
свободного притока влажного воздуха. Благодаря замкнутости
и большой изолированности средней части долины р. Асса
и долины р. Армхи в них развивается местная циркуляция
воздуха, которая в корне отличается от внешней общей
циркуляции атмосферы. Откуда бы ни поступал воздух, он
приходит в долину Армхи в виде нисходящих ветров, сухих и
теплых. Вся влага остается на склонах гор.
Таргимская котловина богата многочисленными
уникальными памятниками средневековой истории и культуры. Так,
башенные комплексы Эгикала, Таргима и Хамхи поражают не
только своей величественностью, но и вписанностью в ландшафт,
неотделимостью от природных ваяний, нерасторжимостью
природы и объектов труда человека. Населявшие эти аулы предки
современных ингушей занимали важное место среди других
жителей гор. Этому способствовали природно-климатические
условия и географическое расположение аулов —
плодородная долина и близость к важной торговой артерии — дороге.
Горы и башни, святилища и склепы, стремительные реки
и свежий горный воздух — все сливается в единый
величественный и нерасторжимый образ.
Долина р. Армхи, или Джейрахская котловина (ущелье),
из-за обилия солнца и света называется еще и Солнечной
долиной. Умеренные температуры без резких колебаний,
исключительно чистый и свежий воздух делают климат удивительно
приятным и здоровым. Исследователи считают его
благоприятнее климата знаменитого высокогорного курорта в Швейцарии —
Давоса.
Долина р. Армхи, самого крупного притока верхнего
Терека, вытянулась между двумя хребтами — Скалистым и
Боковым. Истоки Армхи начинаются в снежниках на высоте 3000 м
над уровнем океана. Перепады высоты в пределах долины
обусловливают резкие изменения природной обстановки
57

Традиционная культуре ингушей: история и современность
Ляжгинский водопад

Глава 1. Природа и люди
на всем протяжении Армхи. При движении вверх по долине
южного склона среди утесов и крупных камней растут травы и
кустарники. У вершин, где осадков выпадает больше, раскинулись
субальпийские луга. Северный склон — темно-зеленый от
покрывших его густых лесов. Широколиственные леса с высотой
переходят в смешанные и даже чистые сосняки. В глубоких
диких ущельях шумят горные реки — притоки Армхи. Здесь же
можно увидеть красивые водопады, которые представляют
собой живописное зрелище. Причиной их возникновения
являются уступы, встречающиеся в руслах рек. Привлекает внимание
своей красотой Ляжгинский водопад. Он находится в глубоком,
заросшем лесом ущелье небольшой речки Ляжги, в 1,5 км от
места ее впадения в р. Армхи. Водопад низвергается вниз с
отвесных скал двумя каскадами с пятнадцатиметровой высоты. В
ясный солнечный день мириады брызг светятся многоцветной
радугой.
С юга Солнечная долина ограничивается величественным
и труднодоступным Боковым хребтом. Сложен он темными
глинистыми сланцами. Северный склон Бокового хребта сильно
расчленен короткими и глубоковрезанными ущельями притоков.
Боковому хребту свойственен холодный и увлажненный климат.
Нижние склоны Бокового хребта заняты широколиственными,
сменяющимися с высотой мелколиственными и сосновыми
лесами, затем субальпийскими и альпийскими лугами. На самых
высоких вершинах Бокового хребта — мертвое царство снегов,
голых скал и ледников, хотя в летние солнечные дни здесь бывает
тепло, и по поверхности ледников журчат ручьи талых вод.
Красоту Солнечной долины с севера восполняет
Скалистый хребет. Монолитный, слабо расчлененный, асимметричный
горный массив этого хребта имеет резко очерченные вершины
до 3 000 м высотой. Горные реки размыли в нем глубокие попе-
Горный пейзаж
39

Традиционная культура ингушей: история и современность
речные ущелья с отвесными склонами, отличающиеся
большим своеобразием и живописностью. Величественно красив
пейзаж южного склона Скалистого хребта. Здесь почти на всем
протяжении он образует отвесную скалу в виде белой
исполинской стены. На этой светлой, с розовато-желтоватым
оттенком известняковой стене на огромной высоте, вцепившись
корнями в расщелины скал, растут отдельные деревья и
кустарники. Скала удивительно гармонирует с зеленым цветом
близлежащих гор и яркой синевой неба.
Массивная Мятлоам (Столовая гора) является западной
частью Скалистого хребта. Высшая ее точка достигает 3008 м.
С вершины Столовой горы открывается прекрасная панорама
во все стороны: в ясный солнечный день видна громадная
снеговая цепь вершин Кавказа.
Снежные вершины,
громады скал,
от сотворения мира
в хаосе поднявшиеся к небу.
Дремучие леса,
кипящие потоки шумных рек,
луга, охваченные радугой цветенья
и ароматом трав..}
С высоты Столовой горы видна вершина Казбека. Бешлоам
(гора Казбек), как и Мятлоам, был некогда для ингушей центром,
вокруг которого слагали поэтические были, сказания, легенды
о всемогущих богах и героях. Грузины считали Казбек
христианской святыней, «ингуши и осетины ежегодно приносили
жертвы своим языческим богам тоже вблизи Казбека»2.
Согласно мифологии ингушей на вершине этой горы находилась «Дардз-
нана» — «Мать вьюг».
1 Базоркин ИМ. Из тьмы веков. Грозный, 1989. С. 3.
2 Дахкильгов Ш.Э. Слово о родном крае. Грозный, 1989. С. 41.
42

Глава 1. Природа и люди
Горы всегда занимали значительное место в мировоззрении
ингушей. Столовая гора своей оригинальностью и красивой
формой приковывает к себе взоры. Она кажется недоступной.
Скалистые утесы напоминают тело гиганта. Однако именно на эту гору
ингуши со своими соседями ежегодно в середине июня
отправлялись в двухдневное паломничество на празднование в честь
святого Мятцели. Горцы свято верили в справедливость строгого
патрона, который, по мнению народа, не допускал к святому месту ни
одного паломника-грешника. Так, если паломник мог сказать
непристойность женщине, или грубое слово, или даже иметь
неблагочестивую мысль в сознании, то этого было достаточно, чтобы грешник
низвергнулся с кручи, откуда уже не мог подняться к святилищу
Мятцели. «Но Вы думаете, что этот несчастный, который свалился
в бездну ущелья, уже мертв? Ошибаетесь, он невредим: его милует
и предохраняет от ушиба на пути падения тот же святой Мятцели»1.
Змейкой вьется тропинка по горному склону, через луга,
по завалам огромных валунов. Навстречу ползут туманы,
напоенные ароматами трав, холодным дыханием освежая лица
паломников, которые двигаются на вершину горы к святилищам2.
На горе Мятлоам некогда находились три святилища:
Мятцели, Мятер-Даьла и Сусон-Даьла. От Сусон-Даьла остались лишь
руины. Остатки Мятер-Даьла находятся севернее от названного
святилища. Оно полуразрушено. Мятцели — культовое
святилище с прямоугольным основанием и двускатной ступенчатой
крышей — сохранилось намного лучше. Архитектура здания
лаконична и строга. С боковых сторон в него ведут два входа,
каждый из которых завершается аркой. В давние времена именно
здесь происходили грандиозные моления. А жителями гор этот
храм ранее почитался особым образом.
Паломничество ингушей на Столовую гору и празднование там образно и
красочно описано ингушским исследователем XIX в. А. Базоркиным в очерке
«Горское паломничество». См.: Базоркин А. Горское паломничество //
Ингуши / Сост. А.Х. Танкиев. Саратов, 1996.
Ингуши / Сост. А.Х. Танкиев. Саратов, 1996. С. 139—149.
43

Традиционная культура ингушей: история и современность
Кшпмт йащен в тмншш Зрт

Глава 1. Природа и люди
Джейрахское ущелье издавна являлось историческим
центром культуры ингушей: на склонах ущелья раскинулись
построенные несколько веков назад ингушскими мастерами
башенные городки замкового типа, одинокие боевые башни, склепо-
вые некрополи, остатки циклопических стен и другие
уникальные памятники ингушского каменного зодчества. Одним из
таких башенных ансамблей является селение Эрзи. Эрзи в
переводе означает «Орел». Видимо, оно имеет такое название,
потому что расположено на высоте орлиного полета. Зачастую с
дороги, которая пролегает почти по дну ущелья, во время тумана
или низкой облачности башенный, гордый неприступный
комплекс селения вовсе не виден. Еще года два назад из соседнего
селения Ольгетти, которое было расположено по берегу реки
Армхи, жители не всегда могли видеть парящий в облаках
башенный комплекс. Сегодня вновь отстроенное горное село
Ольгетти по высоте располагается почти напротив селения Эрзи.
В Эрзи ранее насчитывалось девять боевых и двадцать
две жилые башни. Боевые башни замыкают со всех сторон
селение, одна из них, прислонившись к пластам сланца, стоит
у входа в поселение. Жилые башни расположены между
боевыми башнями, занимая всю площадь слегка покатой
террасы. Башни сложены в основном из добывавшихся в
каменоломнях блоков, а также речных валунов, и лишь по углам
встречаются массивные тесаные блоки, которые выступают
главной опорой всего строения... У основания башен лежат более
крупные камни. Стены скреплены отдельными плоскими
плитами. Башенные постройки не имеют фундамента, они
поставлены непосредственно на скальную или сланцевую основу.
Видимо, в фундаменте и не было смысла, ибо для постройки
всегда выбиралось такое место, которое не давало в
дальнейшем усадки.
Согласно эпосу, существовал такой обычай — место,
выбранное под башню, поливалось молоком. Если молоко при этом
45

Традиционная культура ингушей: история и современность
не просачивалось в землю, то такой участок считался
хорошим, и тогда начинали строительство...
Жилые башни «г1ала» редко когда достигали высоты более
10 м. Были они двух- и трехэтажными. В центре башни
находился опорный четырехгранный столб. Крыша жилых башен
была плоской.
Особенно красивы в Эрзи боевые башни «в1ов». Они
строились прочно, с учетом возможных случайностей. Боевая башня
имеет один входной проем, который ведет сразу же на второй
этаж. Переходы устраивались по углам и располагались
зигзагообразно. Боевые башни в высоту достигают 25—30 м при
ширине стен у подножия до 6 м. Обычно завершается боевая
башня пирамидально-ступенчатым покрытием. Издали оно кажется
чешуйчатым.
Строительство боевой, да и жилой башни обставлялось
очень торжественно. В народе были известны имена
строителей, которые строили не только у себя на родине, но и у
соседних народов. Они обладали большим мастерством, что и
позволило им создать сооружения, сохранившиеся до наших дней.
Искусство свое передавали по наследству. Легенды,
хранящиеся в генофонде народа1, и исторические документы доносят
до наших дней имена ингушских мастеров, славившихся
искусством возведения боевых пирамидальных башен, которые
являются высшим достижением каменного зодчества
северокавказских народов.
«Нужда заставляла горца строить ввысь, строить на века...
Не сразу и нелегко давалось горцу искусство зодчества и
нелегко строились башни в горах»2.
До сих пор среди жителей отдельных сел Джейрахской
котловины сохранились предания, повествующие о почтительном
1 Танкиев А.Х. Духовные башни ингушского народа. Саратов, 1997; Илли
о том, как построили башню // Илли. Героико-эпические песни чеченцев и
ингушей. Грозный, 1979. С. 226—233.
2 Мальсагов Д.Д. Избранное. Нальчик, 1998. С. 120.
46

Глава 1. Природа и люди
отношении ингушей к камню. Так, совсем недавно уважаемый
старейшина Хусейн Эсмурзиев, проживающий, как и его предки,
в Джейрахском районе, рассказывал о том, как ему «передал его
дед, который узнал от своего деда, которому поведал его дед, что,
когда он был маленьким ребенком, ему рассказывал его дед,
получивший это предание от своего деда, как в горах Ингушетии был
принят такой обычай»1: когда приходили проведать заболевшего
родственника в горном селении, то в качестве гостинца больному
приносили обтесанный и готовый к кладке камень для башни,
которую надлежало построить роду. А еще Хусейн Эсмурзиев
рассказывал, что в те далекие времена зять, приходящий первый раз
в гости к родственникам жены, приносил с собой особо
обтесанный им угловой опорный камень для башни. Такой дар указывал
на готовность зятя оказывать поддержку родственникам жены
в чрезвычайно ответственном деле — строительстве родовой
башни в течение всего лишь одного года — срока, определенного роду
для возведения башни. Подобных свидетельств особого
отношения к камню, как природному строительному материалу, дару
природы, который защищал и оберегал, служил символом родовой
прочности и надежности, у горцев встречалось весьма много.
Одновременно камень являлся для горца символом единения с той
природой, которая окружала его всю жизнь. «Камням, скалам,
горам поклонялись все древние обитатели Кавказа, но в каждом
его уголке, у каждого племени этот культ имел свои черты»2.
Башенная архитектура Ингушетии — явление мировой
культуры. Функциональность и художественная
выразительность башенных исполинов идеально соответствует красоте
1 Среди ингушей-мусульман (суннитского направления, течения мюридизм)
сохраняется исламская традиция соблюдения принципа духовной
преемственности — «иснад» и духовной цепи — «силсила», восходящая к основателям
ислама и сподвижникам Пророка. В данном случае — по звеньям цепи к
авторитетным основателям рода. Сохраняется цепь преемственности и
достоверности «от деда к внуку», которая необходима при установлении истины.
2 Дахкильгов Ш.Э. Слово о родном крае. Грозный, 1989.
47

Традиционная культура ингушей: история и современность
Ингушский фамильный замок

Глава 1. Природа и люди
окружающей горной природы. Нетрудно заметить, что по
цвету они почти не отличаются от ближайших скал. Образно
выразил суть культуры народа, создававшего такие
архитектурные ансамбли, А.Х. Танкиев: «Предки умели постигать
глубинные тайны и силу камня и слова, неведомые нам и
немыслимые нами. Камень оживал в их руках и говорил с ними
на своем каменном языке, излучая тепло, свет, сияние красоты,
величественности, гордости, стойкости и мужества, рождая
людей, богатырей. В башнях из камня предки создавали свой
идеал человека»1. Человек, живший и творивший в стихии гор,
создававший из камня великолепные башенные постройки,
вселявшие чувство величия, уподобляется в сознании
современника ловкости тура или бесстрашию орла, свившего себе гнездо
на голых, крутых скалах, и, конечно же, такой человек
сливается в единое целое с этой природой. «Так человек становился
башней, а башня — человеком. Камень был словом. И слово
было камнем»2. Как нельзя более здесь уместны слова
отечественного философа Ю. Борева о том, что человек черпает
свою мощь и свое величие в природе3.
Если говорить о природе, о жизни ингуша среди этой
природы, значит надо говорить и о конце жизни — о смерти людей,
живших некогда на этой горной земле. Смерть человека, как
и рождение нового человека, имеют для любого ингуша
сакральное значение. О людях, уходящих из этого мира в мир иной, всегда
заботились живые: они строили для них усыпальницы. Склоны
горной Ингушетии густо усеяны погребальными склепами.
Так, у подъема к селению Эрзи рядом со склепами находится
святилище Эрзели4.
1 Танкиев А.Х. Духовные башни ингушского народа. Саратов, 1997. С. 3.
2 Там же.
3 Борее Ю.Б. Эстетика. М., 1988. С. 61.
4 Маркович В.И. Дольмены Западного Кавказа. М., 1978; Чахкиев Д.Ю.
Древности горной Ингушетии. Назрань, 2003.
49

Традиционная культура ингушей: история и современность
Склеп у селения Эрзи
Каждая фамилия ингушей имела свой склеп — дорогую
святыню. Существовали и коллективные могильники, которые
сохраняли и поддерживали потомки на протяжении многих веков
проживания ингушей на этой земле. Так, далее от Эрзи по ущелью
близ селения Шуани (Шоани) на высокой горе находится
обширный каменный могильник, состоящий из полуподземных и
подземных склепов. Они разбросаны по вершине и сложены из камней
на извести, имеют двускатную сланцевую крышу, состоящую из
множества камней-плиток. В этих усыпальницах захоронены предки
ингушей. Но всегда, перед тем, как отправить умершего человека
в его последний «земной дом», родственники и близкие
совершали ритуальные церемонии у каменных святилищ, несколько из
которых располагаются в районе Шуани1.
Подобные каменные архитектурные памятники культуры
ингушей — башенные городки, склеповые усыпальницы, камен-
По Чечено-Ингушетии: Путеводитель. Грозный, 1980.
50

Склеп у селения Таргим
ные святилища, посвященные божествам, фаллические каменные
столпы, циклопические кладки и многие другие опредмеченные
следы традиционной культуры ингушского народа — буквально
на каждом шагу вписаны в ландшафт горной части Ингушетии.
Они слились воедино: творения природы и человека, да и сам
человек предстали как неотъемлемое творение природы.
Таково краткое (и весьма недостаточное) описание горной
зоны республики, откуда, как повествуют легенды, произошли
все известные ингушские фамилии, входившие в знаменитые
ингушские общества: Галгаевское, Цоринское, Джейрахское, Мец-
хальское и др.
Следует отметить, что разные горные ущелья совсем не
похожи в Ингушетии друг на друга: каждое из них уникально
своей красотой, ландшафтной и климатической живописностью,
но у горцев, живущих в этих разных ущельях, единый для всего
общества уклад жизни. Потому что «малочисленная Ин-
51

Традиционная культура ингушей: история и современность
Селение Нижний Лейми. Кладка циклопической постройки раннего
средневековья

Глава 1. Природа и люди
гушетия, отгороженная со всех сторон горами, окруженная более
многочисленными народами и находящаяся иногда в сфере их
враждебных действий, вынуждена была в одиночку отстаивать
свою неприкосновенность. Все это в условиях родовой
организации объединяло их (ингушей) еще крепче (кровно), сковывало
родовой порукой, а стойкие и неустрашимые (обреченные
защищать родные очаги), ловкие и смекалистые (отменно владевшие
оружием, великолепно ориентирующиеся в горной местности)
создавали»1 силы самозащиты. Характер горцев, их
выдержанность и мужество были под стать природе гор, с которой они как
бы сливались, а природа, в свою очередь, накладывала суровый
отпечаток на облик. Таков он горец, «у которого сверху
недоступное синее небо, снизу серый камень, а кругом дикие силы
природы»2. Все это в единстве формировало толерантность
горца, во всем его величии и своеобразии.
Общение с природой и активность по отношению к ней
отражается в ощущениях человека, в его чувствах и мыслях, эти
переживания сливают воедино душу человека и природу. Как
здесь не вспомнить слова Н.А. Бердяева: «Строение земли,
география народа всегда бывает символическим выражением души
народа, географией души»3. Горы, изрезанные трещинами,
отвесные скалы, зеленые склоны, покрытые лугами и лесом, шумные
реки на дне ущелий — все это, разумеется, отвечает характеру
и образу жизни горцев.
Земледелие, скотоводство, охота, отходный промысел
(строительство башен за пределами Ингушетии) были
составляющими традиционных промыслов кавказских народов, и ингуши не
являются здесь исключением.
Другая зона — предгорная, представлена в Ингушетии
Пастбищным хребтом, а также Лесистым хребтом. Соединяет гор-
1 Базоркин ММ. История происхождения ингушей. Нальчик, 2002. С. 66.
2 Базоркин ИМ. Из тьмы веков. Грозный, 1989. С. 13.
3 Бердяев НА. О русской философии. Свердловск, 1988. С. 109.
53

Традиционная культура ингушей: история и совреиенность
ную зону с предгорной зоной Пастбищный хребет с
высотами 1500—2000 м над уровнем моря. Пастбищный хребет имеет
резкие очертания и крутые склоны. Отчетливой белой
полосой среди зелени лесов выступают ступенчатые обнажения
известняков южного обрывистого склона этого хребта.
Покрывающие его склоны буковые леса в гребневой зоне
сменяются субальпийскими лугами, используемыми под сенокосы
и пастбища, от которых и получил название этот хребет.
Предгорье представлено также Лесистым хребтом или
Черными горами (собирательное имя) с высотами 400—1200 м над
уровнем моря. Этот хребет сложен из молодых осадочных пород,
легко поддающихся размыву. Долинами рек хребет разделен
на цепь изолированных возвышенностей, с мягкими очертаниями.
Лесистый хребет — совсем невысокий, даже не хребет в полном
смысле этого слова, а лишь цепь высоких холмов, покрытых до
самых вершин густым лесом. Большим разнообразием
отличается растительный и животный мир: на территории благодатного
края обитают туры, серны, медведи, кабаны, лисицы, волки и другие
дикие животные1. Фольклор свидетельствует, что некогда здесь
водился кавказский благородный олень.
Поскольку горная часть республики подразделяется на
следующие пояса: лесной, субальпийский, альпийский, субниваль-
ный, нивальный, то на горных почвах слабо развито земледелие.
В настоящее время их используют в основном под сенокосы
и пастбища. Исключение составляют бурые лесные почвы в
предгорьях, ровные и низко расположенные участки которых
применяются в качестве пашни. В целом же ингуши всегда
испытывали крайнюю нужду в плодородных землях.
Межгорная, или предгорная, область включает полосу
предгорий. Реки здесь имеют паводковый режим и
смешанный тип питания. Значительная роль в их питании отводится
водам, образующимся от таяния ледников и снегов высокогор-
1 Агибалова В.В. На Ассу через Армхи. Грозный, 1988. С. 13.
54

Глава 1. Природа и люди
-•
Река Армхи

Традиционная культура ингушей: история и современность
ной зоны. Кратковременные паводки являются причиной
резкого подъема уровня воды в реках. По типу водного режима
реки Ингушетии делятся на две группы: первую
составляют реки, в питании которых главная роль принадлежит
ледникам и высокогорным снегам. К этой группе относятся
реки Асса, Армхи, Фортанга. Во вторую группу входят реки,
лишенные ледникового и высокогорно-снегового питания.
К ним относятся Сунжа, Камбилеевка, Назранка и другие,
которые находятся больше в равнинной зоне Ингушетии.
Горные реки то несут воду в незаметных, часто исчезающих
под валунами, полусухих руслах, то превращаются во
вздыбленные, бушующие и все разрушающие на пути паводки,
изменяющие русло рек.
Вода всегда играла главную роль в жизни древних
предков ингушей. Культ воды у ингушей впоследствии воплотился
в культе Хинаны (Хи нана) — богине Воды. Вода давала жизнь
и питала землю, на которой жили ингуши, но во время частых
паводков вода несла разрушение и смерть. Но главное качество
воды было, тем не менее, жизнеутверждающим для ингуша.
К богине воды — «матери рек наших — Хи нане» обращались
также, как к «Миха нане — богине ветров», как к «Дерза нане —
богине вьюги», как к «Кинче — богине Луны», как к «ангелам
Ткамыш-Ерды» с мольбой уберечь путников в пути,
сберечь от несчастья. А «Дика Дяла — бога всего хорошего»
молили не допустить «козней матери злых богов — Цолаш,
которая вечно подстерегает бедного человека дома и за его
стенами»1.
Жизнь горцев в суровых, неприступных горах
осложнялась почти постоянной угрозой оползней и землетрясений,
потому что в целом территория Ингушетии отличается сложным
геолого-геоморфологическим строением. В геологическом
отношении предгорная часть территории представляет собой
1 Базоркин ИМ. Из тьмы веков. Грозный, 1989. С. 31—32.
56

Глава 1. Природа и люди
западную оконечность Терско-Каспийского тектонического
прогиба.
Склоны Терского и Сунженского хребтов мягких
очертаний, в отдельных местах изрезаны многочисленными балками
различной ориентации.
Сунженский хребет сильно измят в южной части Малго-
бекского района. Поверхность расчленена овражно-балочной
сетью. Район в целом можно отнести к засушливой территории,
которой соответствуют степные типы ландшафта. Территория
района почти не имеет рек, озер.
На территории Малгобекского района находится
месторождение Ачалукских минеральных вод. Вода этих источников из-
за своих свойств используется не только для лечебных ванн,
но и в лечебно-питьевых целях. Столовая вода «Ачалуки» по
химическому составу относится к гидрокарбонатно-сульфатно-
натриевому типу. Так как эти источники обладают высокими
целебными свойствами, сюда приезжают лечиться люди из
различных мест. В районе преобладают луговые степи и
небольшие леса.
Назрановский район представлен двумя изолированными
частями: северной (равнинно-предгорной) и южной (среднегор-
ной). Обращает на себя внимание резкое различие природных
условий. Равнинно-предгорная часть по природным условиям
ближе к Малгобекскому району. Поверхность Назрановской
возвышенности платообразная. От Черных гор она отделяется
широкой долиной р. Сунжа. От Сунженского хребта Назранов-
ское поднятие отделяется плоским и слабовыраженным в
рельефе прогибом. Гидрографическая сеть представлена реками
Сунжа, Камбилеевка, Назранка. У с. Барсуки, там, где р. Назранка
впадает в р. Сунжа, на склонах долины встречается много
крупных валунов. Их окатанная форма говорит о том, что они
могли быть принесены издалека. Вес их достигает до десяти
и более тонн. Это свидетельствует о силе потока, который
57

Традиционная культура ингушей: история и современность
некогда принес их сюда. Сложены валуны
кристаллическими породами, которые встречаются только на Главном
Кавказском хребте. Этот участок современной долины р. Сунжа
остался свидетелем геологической истории Пратерека,
некогда принесшего сюда валуны, и является природной
достопримечательностью Ингушетии.
Назрановская возвышенность занята луговыми и
разнотравно-злаковыми полынными степями. Растительный покров
пологих отрогов Черных гор представлен после лесными лугами.
Склоны различной крутизны и экспозиции занимают черноземы.
Климат южной части Назрановского района умеренно-теплый
и сухой. Почвы южной части Назрановского района
характеризуются неоднородностью.
Сунженский район характеризуется разнообразными
климатическими условиями. С запада на восток высота вершин
Сунженского хребта составляет от 521 до 723 м. Климат предгор-
но-равнинной части немного прохладнее и более влажный.
Сунженские хребты покрыты карбонатными черноземами.
Различие природных условий республики определяет
пестроту и разнообразие ее почвенного покрова.
Природа Ингушетии, как и природа всего Кавказа,
уникальна и неповторима. Это и величественные горы, вздымающиеся
к небу, и глубокие ущелья, и неприступные скалы, и
стремительные реки, и смешанные леса и предгорья. Именно здесь, как
писал поэт, «воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка».
Сегодня к числу природных богатств Ингушетии можно
отнести плодородные почвы, естественные пастбища, горные
смешанные леса (из буковых, сосновых, грабовых, кленовых,
дубовых и других ценных пород деревьев), водные ресурсы
(реки Сунжа, Асса, Камбилеевка, Фортанга, Армхи и др.),
разнообразные минеральные, сероводородные и термальные
источники, недра с нефтью, газом, медью, серебром, свинцом,
полиметаллическими рудами, солью и обильными строительны-
58

Глава 1. Природа и люди
ми материалами (известняк, доломит, цветная галька,
мраморная крошка и др.).
В горной Ингушетии седая древность переплетается с
настоящим, вековые обычаи и традиции переосмысливаются
и вписываются в современность1. Неповторимые по красоте
горные ландшафты, уникальность и богатство растительного
и животного мира, горные реки и уникальные памятники
истории и культуры этого уголка Северного Кавказа
привлекают своей красотой.
Агибалова В.В. На Ассу через Армхи. Грозный, 1988. С. 10.

1.2. ЭТНИЧЕСКИЕ РОДСТВЕННИКИ
И СОСЕДИ
Этот раздел не случайно открывается освещением
ингушско-чеченских взаимоотношений. Ингуши и чеченцы —
близкородственные народы, обладающие схожей культурой и
близкими языками. Они — часть единого суперэтноса под общим
названием «вайнахи» или «нахи». Третьим нахским народом
являются бацбийцы. Чеченцы живут несколько восточнее
ингушей. По переписи 1989 г. чеченцы опережали ингушей по
численности примерно в три раза, это соотношение и сегодня
выглядит не меньше.
У вайнахов их не-вайнахские друзья часто спрашивают: чем
вы отличаетесь между собой? Чем же чеченцы отличаются от
ингушей и ингуши от чеченцев? Вопрос этот непростой, но для того,
чтобы разобраться в нем, необходимо вспомнить тукхумное
деление вайнахов (в первую очередь, чеченцев), а также обратиться к
лингвистике. Следует заметить, что деление тукхумов1 на тейпы2 не яв-
1 Тукхум — тюркское заимствование, в переводе — «яйцо», «семя».
2 Тейп (или тайпа) — арабское заимствование, в переводе — «группа».
60

Глава 1. Природа и люди
ляется строгим и не может быть точно определено. Вайнахские
исследователи (М. Мамакаев, М. Вачагаев и др.) постоянно ведут
споры о принадлежности того или иного тейпа к тому или
иному тукхуму. Положение многих тейпов в тукхумном разрезе
не зафиксировано. Тукхум — «необязательный», «неустойчивый»
социальный институт вайнахов, номинальное объединение по
критериям территориально-диалектной близости. Иногда
тукхум — кровно-родственное объединение.
Кроме того, имеются тейпы, вообще не входящие ни в один
тукхум, существующие как бы сами по себе. Это, например,
чеченские тейпы Зурзакхой, Садой, а также иногда
называемые тукхумами Майстой, Нашхой и Пешхой1. Не входят в ту-
кхумы и «пришлые», «инородные» тейпы. Вайнахи из
«пришлых» тейпов сегодня ничем не отличаются от «чистых»
вайнахов. И все потому, что в народной памяти четко
сохранились сведения о том, выходцами из какого народа был в
далекие времена основан тот или иной тейп, и если он был
основан «некоренными» вайнахами, тогда тейп считается
«инородным».
Тукхумы ингушские — это кхаькхалахой, оздой, цхьорой,
фаьппий... Вместе с тем структурированные в тукхумы ингуши,
в отличие от многих кавказских народов, не имеют диалектных
различий в языке. Ингушский язык был монолитен как в
древние времена, так и ныне. Это важный показатель национального
единства, выработавшегося в течение длительного времени.
Иногда этот факт принимают за посылку к неверной гипотезе о том,
что «ингуши — это один тукхум».
Приступим к описанию чеченских тукхумов. Сегодня
тукхум Аккий (Аьккхий) территориально занимает
преимущественно Новолакский и Хасав-Юртовский районы
Республики Дагестан (так называемые чеченцы-аккинцы или аухов-
цы). Однако географическая родина тукхума Аккий — цент-
1 Айдаев Ю. Чеченцы: история и современность. М., 1996.
61

Традиционная культура ингушей: история и современность
ральные горные районы Чеченской Республики, где и сейчас
проживают некоторые тейпы Аккий. Можно сказать,
что Аккий — один из древнейших горных тейпов, и он
настолько тесно связан с горной Ингушетией, что некоторые
считают горных аккинцев ингушами. В район Хасав-Юрта
аккинцы (ауховцы) стали переселяться в XV в.1 Вызвано это
было перенаселением, аккинцам уже не хватало их
высокогорных районов, где они вынуждены были сражаться за
каждый клочок земли с представителями других тукхумов.
Согласно мнению исследователя А. Адилсултанова2,
аккинцы (ауховцы) выделились из общевайнахской общности
более 2 тыс. лет назад, что подтверждается их достаточно
обособленным этническим самосознанием и своеобычным
диалектом. У Геродота (V в. до н.э.) упоминаются «авхаты» (одно
из самоназваний аккинцев — «овхой» — ауховцы), у Плиния
Старшего (I в. н.э.) — «аккисы», а у Клавдия Птолемея (II в.
н.э.) — «акибы».
Аккинцы говорят на одном из так называемых «горных»
диалектов, который стоит гораздо ближе к ингушскому языку,
чем к чеченскому литературному. Аккинский диалект очень
архаичен, он наиболее близок к протовайнахскому состоянию
(«малх» — солнце, аккинск. — «марх», ср. абхаз.— «амара»).
С ингушским языком аккинское наречие роднится
следующими языковыми особенностями: «саг» — «человек» (чечен.—
«стаг»), «1адик хоьйл» — «до свидания» (чечен. — «1адика йой-
ла»), «сесаг» — «жена» (чечен.— «зуда»). С чеченским
литературным языком аккинский (ауховский) диалект
объединяют такие особенности, как: «сирл» — «светлый» (ингуш. — «сийр-
да»), «суьйре» — «вечер» (ингуш. — «сайре»), «муха» — «как»
1 Айдаев Ю. Чеченцы: история и современность. М., 1996.
2 Адилсултанов А. Кто мы // Научно-просветительская газета «Аль-Каф».
Грозный. 1998. №4.
62

Глава 1, Природа м люди
(ингуш. - «мишта»). Таким образом, в лингвистическом
смысле аккинский (ауховский) диалект сегодня является
«мостом», соединяющим два близкородственных вайнахских
языка: чеченский и ингушский1.
Особый интерес для нас представляет тот факт, что
некоторые тейпы имеют ветви и среди ингушей, и у аккинцев. Так,
например, орстхоевский тейп Щечой (Цечоевы) имеет ваьры
(общности) как в Ингушетии, так и в тукхуме Аккий.
Аккинский же тейп Ваьппий, проживающий как на западе
Ингушетии, так и в верховьях р. Шаро-Аргун в юго-восточной Чечне,
вплоть до XX в. многими авторами однозначно причислялся
к ингушам2. Причем такие сведения предоставляли ученым сами
ингуши, ибо культурный центр аккинцев-веппинцев находился
в столице горного ингушского Мецхальского общества —
селении Аьрзи (Эрзи). Ваьппий (ингуш. — Фаьппий) считался
именно ингушским тукхумом. Все это четко указывает на очень
большую степень близости в недалеком еще прошлом
аккинцев и ингушей. По заметкам проф. Н.Ф. Яковлева, еще в
начале XX в. у аккинцев бытовали предания о недавнем их исходе
с ингушских и западно-чеченских горных территорий. Аккин-
цы теснейшим образом были связаны с ингушами, вплоть «до их
неразделения»3.
Доказательством древности аккинского (ауховского) тукху-
ма может служить тот факт, что в его составе существуют
тейпы и фамилии ингушского, бацбийского, чантийского, нохчамах-
коевского происхождения. До конца XVIII в. аккинцы делились
на гачалкхоевцев (Аьккха, в русских источниках — «Окок»,
«Окох») и пхарчахоевцев (Ширча Аьккха, в русских источниках —
«Старый Окох»L.
1 Алироев И.Ю. Нахские языки и культура. Грозный, 1978.
2 Ингуши / Сост. А.Х. Танкиев. Саратов, 1996.
3 Яковлев Н.Ф. Ингуши. М.; Л., 1925.
4 Айдаев Ю. Чеченцы: история и современность. М., 1996.
63

Традиционная культура ингушей: история и современность
Нохчамахкой, родина которых территория Веденского и Но-
жай-Юртовского районов, — самый обширный тукхум
(несколько сот тысяч человек), занимающий территории «Нохчи
Мохк» — равнинную часть Чечни — Грозненский сельский,
Курчалоевский, Урус-Мартановский, Шалинский районы, а
также северную часть Веденского. Члены этого тукхума
говорят на диалекте, который лег в основу чеченского
литературного языка. По сравнению с другими вайнахскими
диалектами он характеризуется такими особенностями, как сочетание
согласных «ст» в начале некоторых слов: горн, ингуш., чечен. —
«саг», равн. чечен. — «стаг» (человек); лексическими
особенностями: горн, ингуш., чечен. — «сесаг»; равн. чечен. —
«зуда» (женщина) и т. д. Интересно, что нохчамахкоевцы,
проживающие долгое время на равнине, сохранили предания
0 своем происхождении из высокогорного общества Нашхой,
расположенного в верховьях р. Гехи. Нохчамахкоевцы первыми
из чеченских тукхумов приняли ислам.
Тукхум Орстхой (чечен. — Эрштхой), также общий и для
чеченцев, и для ингушей, локализуется в Ачхой-Мартановском
и Надтеречном районах Чечни, Сунженском и Малгобекс-
ком районах Ингушетии, а также на других равнинных
территориях Ингушетии. Орстхоевцы являются предками
переселившихся в Турцию в 1865 г. карабулаков (орстхоевцев) —
вайнахского племени, проживавшего на равнине в Восточной
Ингушетии и частично — в Западной Чечне. В языковом
отношении язык орстхоевцев можно принять за говор галан-
чожского диалекта, занимающего среднее положение между
ингушским и чеченским языками1. В Чечне орстхоевцы
говорят на чеченском языке, в Ингушетии — на ингушском.
Тукхум Орстхой, как мы видим, тоже тесно соединяет
чеченцев и ингушей. Известным поселением орстхоевцев в
Ингушетии являлось селение Аршты (ныне в нем живут мелхистинцы).
1 Алироев И.Ю. Нахские языки и культура. Грозный, 1978.
64

Глава 1. Природа и люди
Представителями тукхума Орстхой являются такие
ингушские фамилии: Галаевы, Боковы, Даурбековы, Кориговы, Эка-
жевы, Горчхановы, Белхароевы, Мужухоевы, Гандалоевы, Мер-
жоевы, Цечоевы.
Одним из значительных вайнахских тукхумов является
Мелхий1, чьи представители живут в Восточной Ингушетии, Ач-
хой-Мартановском, Итум-Калинском районах Чеченской
Республики. И этот тукхум — общий для ингушей и чеченцев.
Главным пунктом Ц1ой-пхьеда мелхистинцев было большое
башенное поселение Мелхиста («Мела хий йисте» — «близ теплой
воды», или в другом варианте «малх йисте» — «солнечный край»)
в самом верху Аргунского ущелья. Сегодня мелхистинцы
расселены большей частью не в горах, а в предгорных районах
Западной Чечни и Восточной Ингушетии: в селах Аршты, Чемульга,
Орехово, частично в Бамуте, Ачхой-Мартане, Самашках,
Валерике. Ваьры (гары) мелхистинских тейпов относились и к
чеченцам, и к ингушам. Мелхистинский диалект характеризуется
большой степенью близости к ингушскому языку (чечен.— «серло»,
ингуш. — «сердало», мелх. — «сардало» — «свет»).
Мелхистинцы поздно приняли ислам, до начала XX в. сохраняли языческие
верования. Они ближе других вайнахских тукхумов стоят к
ингушам — по языку и культуре.
Ущелье р. Чанты-Аргун занимает 25-тысячный тукхум
Чантий (Ч1аьнтий). Чантийцы говорят на диалекте, который
близок к ингушскому и к равнинному чеченскому языкам («лаьтта»,
«саг» и т.д.). Они локализуются в Шатойском, Итум-Калинском,
Галанчожском районах Чеченской Республики. «Столицей»
горцев Чантий считается старинное селение Итон-Кхалий
(Итум-Кале). Ущелье Чанти, как и Ингушетия — страна башен,
где насчитывается около сотни башенных построек2.
1 «Мелхий», от речки «Мела хий» (теплая вода); кроме этой есть версия в
произношении не «мелх», а «малх» (маьлх) — солнце.
2 Маркович В.И. В ущельях Аргуна и Фортанги. М., 1965.
65

Традиционная культура ингушей: история и современность
Ущелье другой главной реки горной Чечни — Шаро-
Аргун — населяет тукхум Чеберлой (Ч1аберло). Этот
достаточно многочисленный тукхум, насчитывающий в своем
составе около 20 тейпов, расположился на юге Веденского
и в Шароевском районе Чеченской Республики, на границе
с аваро-андийскими районами Дагестана. Несмотря на
близость к Дагестану, чеберлоевцы сохраняли у себя язычество
вплоть до середины XIX в. Горный чеберлоевский диалект
значительно отличается от чеченского и ингушского языков.
Интересен тот факт, что в этногенетических преданиях чебер-
лоевцев их первопредок Чеберло совершает свои подвиги
на территории Ингушетии (упоминаются р. Асса, исконно
ингушские села Ахки-Юрт, Мужичи). Герой Чеберло жил
когда-то в Ингушетии (даже четко указывается где — среди
мержоевцев и мужухоевцев), а его башня стояла на хребте Кор-
Лоам. Выдвигаются резонные и очень вероятные гипотезы,
что еще несколько столетий назад чеберлоевцы жили в
предгорной Ингушетии. Легенда рассказывает, что Чеберло
(тукхум?) стал воевать с ингушами Мужухоевыми из-за
соляных промыслов, а примиряли их ингуши Мержоевы. После
этого Чеберло ушел с тех мест. Произошло это, возможно,
где-то в XVI—XVIII вв.
Этногенетические предания и легенды, конечно,
невозможно использовать в качестве архивного, доказательного
источника, но, тем не менее, многие из них могут сообщить немало
интересных фактов, проливающих свет на дописьменный период
истории этноса.
Кроме того, говоря про чеберлоевцев, нельзя не сказать
о том, что их архитектура во многих особенностях своих
ближе к аварской. Показательно, что чеберлоевцы рассказывают
о том, что до них в Шаро-Аргунском ущелье жили люди «тин-
ди» (тиндинцы? аварцы?). Один из чеберлоевских тейпов
называется Д1ай, что переводится как «аварцы».
66

Глава 1. Природа и люди
Селение Шатой на р. Аргун (Орга) представляет собой
центр тукхума Шотой (Шуотой). Он занимает Шатойский
район Чеченской Республики. В русских источниках XVII в. шато-
евцы именуются «шубутами»1.
Ущелье Терлой-Ахк населяет немногочисленный горский
тукхум Перлой, а по соседству с чеберлоевцами в Шароевском
районе живут представители горного тукхума Шарой.
Таким образом, в Чечне насчитывается 9 значительных
тукхумов. Однако достоверно это определить трудно.
Существуют различия в классификации. Так, некоторые ученые
относят к тукхумам большие тейпы, проживающие
обособленно от других и не входящие в территориально-социальные ту-
кхумные образования2. В частности, как тукхумы иногда
классифицируют горные тейпы Пешхой и Нашхой, место
жительства которых — верховья р. Гехи и окрестности озера Галан-
чож-Ам. По мнению ученых, именно здесь находится
древнейшая прародина всех вайнахов — по крайней мере, с этой
областью соотносят свое происхождение аккинцы, нохчамах-
коевцы, ингуши-цоринцы и некоторые другие социальные
образования.
Особняком от всех остальных тукхумов и тейпов стоит
Майстинское общество. До сих пор кавказоведам непонятно,
тейп это или же отдельный тукхум. Майстинцы проживали
в изолированной от внешнего мира высокогорной местности
Майсты, очень высоко по Чанты-Аргунскому ущелью у хребта
Тюлой-Лам, в непосредственной близости к самой высокой точке
Чечни — пику Тебулос-Мта. Малочисленные майстинцы из-за
своей территориальной отдаленности не принимали почти
никакого участия в Кавказской войне. Ислам к ним практически
не проникал. Еще в 1936 г. они совершали коллектив-
История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. — 1917 год). М., 1988.
Чеснов Я.В. Лекции по исторической этнологии. М., 1998.
67

Традиционная культура ингушей: история и современность
ные языческие моления вайнахской богине плодородия Ту-
шоли. Говорят майстинцы на диалекте, который, очевидно,
сконцентрировал в себе самые архаичные особенности языка вай-
нахов. Побывавший в Майстах в середине XIX в. офицер
царской армии А.Л. Зиссерман1 описывал Майсты как мрачное
место, окруженное высокими скалами, где мало светит
солнце. Он подметил и чрезвычайную бедность горцев, интерьера
их башен, всего хозяйства. Однако А.Л. Зиссерман отметил
в Майстах «прехорошеньких девушек» и элегантных мужчин.
Известно, что Майсты и Мелхиста, расположенные рядом,
поддерживали активные контакты с ингушами из Цоринского
общества.
Первоначальное территориально-тукхумное распределение
диалектов и других социокультурных особенностей очень
трудно восстановимо, так как на территории, где проживали предки
чеченцев и ингушей, происходили многочисленные
«перемешивания», «перетасовки» тейпов — одни уходили с равнины
высоко в горы, другие — спускались из труднодоступных ущелий
на равнину в совершенно разных местах.
Существует еще ряд тейпов, которых социальная память
относит к предкам переселенцев из других районов. Таких
тейпов несколько десятков. Например, можно назвать тейпы Пумкий
(из кумыков), Паз-Пумкий (из лакцев), Оьрсий, Пазакхий (из
русских, казаков), Харачой (предположительно из черкесов), Зум-
сой, Бацой (из грузин), Ног1ий (из ногайцев) и т. д.
Таким образом, вайнахские диалекты лингвистически
правильнее классифицировать не по имеющемуся сегодня делению
ингушский язык — чеченский язык, а по более гибким
параметрам. В первую группу следовало бы отнести равнинные диалекты
чеченского языка (Грозненский сельский, Урус-Мартановский,
Шалинский, Курчалоевский и Веденский районы), во вторую -
Зиссерман А.Л. Двадцать пять лет на Кавказе A842—1867). СПб., 1879.
С. 11.
68

Глава 1. Природа и люди
диалекты Ачхой-Мартановского, Галанчожского, Итум-Калин-
ского, Шатойского районов Чеченской Республики и аккин-
цев Дагестана, а в третью группу - бездиалектный ингушский
язык. Относительно социальной структуры чеченцев
можно заметить, что в литературе, да и в обыденном дискурсе
часто практикуется разделение их на две группы:
равнинные чеченцы (ара нохчий) и чеченские горцы (ламарой).
Деление это обусловлено не только диалектными
особенностями, но и некоторыми историческими реалиями Чечни.
«Ламарой» обозначает «горцы, жители гор», этноним «Лама-
рой» напоминает имя легендарного прародителя ваинахских
горцев ингушского богатыря Лоаман Ха (Ламанхой —
«Горный страж»). Отмечается и очень старинное, редкое
именование ваинахских горцев, восходящее к средневековью, —
«ламан кераста» («горные христиане»). Следует отметить,
что обитатели горных районов Чечни стали называть себя
«нохчий» лишь в конце XIX в. До этого времени источники
отмечают неприятие этого этнонима и указывают на
доминирование внутри чеченского социума такой дефиниции, как
«ламарой», в противовес малораспространенному тогда
этнониму «нохчий»1.
Профессор Н.Ф. Яковлев специально изучал вопрос о бац-
бийцах, покинувших северные склоны Кавказского хребта —
место традиционного проживания части вайнахов в XVI—XVII вв.,
и ушедших на Алванскую поляну в верховьях Кахетинской Ала-
зани, где они проживают и поныне2. На основе лингвистического
анализа Н.Ф. Яковлев делает вывод, что бацбийцы являются
потомками древнего и могущественного аккинского тейпа Фяппий,
чья малая родина находится между озером Галанчож-Ам и
Водораздельным хребтом Большого Кавказа. Бацбийцы в Грузии
оказались отстраненными от этнических процессов в Чечне
1 Семенов Л.П. Археологические и этнографические разыскания в
Ингушетии в 1925—1932 гг. Грозный, 1963.
2 Яковлев Н.Ф. Ингуши. М.; Л., 1925.
69

Традиционная культура ингушей: история и современность
и Ингушетии. Бацбийцы составляют либо отдельный тейп, либо
тукхум. Существует и другое мнение, что бацбийцы —
исконные жители своих мест, подвергшиеся значительному влиянию
Грузии. Имеется предание об их ингушском происхождении.
Как уже ранее подчеркивалось, в литературе ингуши,
чеченцы и бацбийцы называются «нахами». Нас интересуют
критерии их разделения, и вопрос этот является краеугольным и
весьма спорным в истории Ингушетии и Чечни.
Нахи — близкородственные тейпы и тукхумы — говорят
на схожих диалектах, имеют сходные обычаи и традиции, но, тем
не менее, одни из них ингуши, другие — чеченцы, а третьи —
бацбийцы, язык которых во многом отличается от ингушского и чеченского.
Ингушский язык отличается от чеченского некоторыми
фонетическими расхождениями, небольшим количеством
собственных слов (например, «н1ана» — червь), а также наличием
гортанных звуков "вГ\ "жГ\ "зГ, отсутствующих в чеченском
языке. В ингушском языке, в отличие от чеченского и всех его
диалектов, существует фонема «ф» в коренных словах: ингуш.
— «фу», чечен. — «х1о» — «что».
В основу ингушского языка, которым пользуется весь
ингушский народ, легли некогда бывшие говоры Горной
Ингушетии (Джейрахского и Ассиновского ущелий). Ингушские
лингвистические особенности, не отмечающиеся ни в одном
из других районов, максимально выражены в западных
районах Ингушетии, в Джейрахе, а также по ущелью р. Асса.
Как известно, ингуши с древних времен жили по рекам
Терек, Асса, в верховьях Сунжи, по Камбилеевке, Назранке и на
востоке, в Цоринском обществе — по реке Фортанга. От вайнахов,
живущих восточнее, они отграничивались хребтом, отделяющим
бассейн Фортанги от бассейнов рек Гехи и Чанты-Аргун (Ч1аьнти-
Орга). Видимо, поэтому в говоре ингушских горцев наметились
единичные моменты, отличающие его даже от очень близких
говоров и диалектов Горной Чечни. Так, например, ингуши говорят
70

Глава 1. Природа и люди
«керда», все остальные нахи — «керл», «керла» («новый,
свежий»), ингуши произносят «седкъа», другие нахи — «седа»
(«звезда»).
Чтобы узнать, как происходило разделение вайнахов,
необходимо углубиться в историю.
Для нас важен такой факт: как понималось у горцев
этническое самосознание. Общность, несомненно, осознавалась вай-
нахами, но она не являлась одним из основных параметров
самосознания индивида, как это было у представителей других
народов того же Кавказа. Главным для вайнаха было единство
и солидарность, а не «вайнахство» (или «нахство») — размытый
конструкт с нечеткими границами, «своими» и «пришлыми»
группами, постоянными внутренними конфликтами, которые
повсеместно разрывали вайнахскую общность1.
В сознании вайнахов существует разделение на чеченцев
и ингушей. Исторические корни его уходят вглубь истории,
отдельные моменты которой необходимо напомнить.
Первые переселения ингушей с гор на равнину начались
в конце XVI в. Вначале переселялись единичные социальные
структуры — дезал (семьи) и ваьр (общности). В последующем
«в верховьях реки Камбилеевка, по свидетельству грузинского
географа царевича Вахушти Багратиони, уже с конца XVII в.
существовал аул Ангушт»2, по названию которого народ и
получил позднее русское название «ингуши». История села
Ангушт неотрывна от русско-ингушских отношений. Так, история
присоединения ингушей к России имеет хронологически
ранние корни. Начинается она после Смутного времени на Руси
(начало XVII в.), когда прослеживается некое оживление
Башенный комплекс
в селении Эрзи (Орел)
Берже А. Краткий обзор горских племен на Кавказе. Тифлис, 1858.
Базоркин М.М. История происхождения ингушей. Нальчик, 2002.
71

* .«.'?•*'

Традиционная культура ингушей: история и современность
в русско-кавказских отношениях. Так, Петр I решительно
заявил: «Горских народов к нашей стороне приклонить»1, а
Екатерина II, продолжавшая на Кавказе политику Петра I, особое
внимание уделяла ингушам и осетинам, искавшим
покровительства у России, ограничив восточные границы Кабарды
р. Курп. С 1761 г. в Кизляре ведутся активные переговоры
ингушских старшин с представителями русской
администрации о вхождении ингушей в состав Российского государства.
Закончились переговоры ингушских делегаций весной 1770 г.
принятием присяги на верность России. Происходило это
событие 4—6 марта 1770 г. вблизи крупного предгорного села
Ангушт2 на обширной поляне с символическим названием
«Барта босе», что значит «Склон согласия»3. Однако через
40 лет у ингушей возникает новая потребность в укреплении
единения с Россией4.
Мирно вошли в состав России также осетины, карачаевцы,
балкарцы. Все эти горские народы полагали, что российская
власть сможет выделить им плодородные земли и
ликвидировать давление со стороны старшин соседних народов (в
частности, кабардинцев).
В 1784 г. была основана крепость Владикавказ, и ингуши
в массовом порядке стали включаться в торговые отношения
с представителями разных народов. Появились новые
зажиточные горцы, многие хозяйства стали процветать благодаря
торговле. Ингуши приобретали товары, жизненно необходимые
им. Ярмарки у Владикавказской крепости значительно
облегчали жизнь простого населения тем, что там приобрета-
1 Омельченко И. Терское казачество. Владикавказ, 1991. С. 144.
2 Село Ангушт в настоящее время называется ст. Тарская и находится на
территории Пригородного района Республики Северная Осетия — Алания.
3 Дахкильгов Ш.Э. Слово о родном крае. Грозный, 1989. С. 36—38.
4 Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о
Кавказе. М., 1823.
74

Глава 1. Природа и люди
лись многие бытовые мелочи, незаменимые в хозяйстве. Можно
сказать, что торговля во Владикавказе с русскими была
благотворным фактором в жизни ингушей.
Вследствие этого и того факта, что Россия не противилась
переселению ингушей на плодородные земли, а наоборот,
всецело поддерживала и организовывала его, ингуши (в источниках
«кистинцы», «ближние кистинцы») в целом не поддержали
войну против России, которая кое-где имела место у «дальних кис-
тинцев», тогда еще не включенных в орбиту российского
влияния. Ингушский народ также демонстрировал миролюбивый
характер и добрососедские отношения с народами Кавказа.
Мудрые ингушские старейшины всегда стремились повернуть
развитие споров ингушей с представителями других народов
в форму мирного сотрудничества и уважительного отношения
к соседям.
По окончании Кавказской войны пришел в действие
административно-территориальный механизм, разделивший вайнахов
на Назрановский округ и округа Чечни.
Переселившиеся на равнину ингуши продолжали
называться по лидирующему в Ингушетии Галгаевскому обществу.
Этноним «г1алг1а» очень древен и един для всех ингушей
многие столетия. Западные вайнахи проходили в документах того
времени под названиями «кистинцы» и «ингуши», все
остальные вайнахи назывались «чеченцами» по названию села
Чечен-Аул в равнинной Чечне. Отсутствие заметных различий
в культуре вайнахов XIX в. приводило к тому, что название
«чеченцы» часто распространялось тогда и на ингушей.
Таким образом, самоназвание ингушей не совпадало с эндоэтно-
нимом горных чеченцев.
Ингуши, жившие преимущественно на равнине, утратили
прежние тесные контакты с чеченскими горцами, закреплялись
в собственной самоидентификации. К концу XIX в. повсеместно
75

Традиционная культура ингушей: история и современность
и параллельно употреблялись названия ингушей как «г1алг1а»
(на ингушском языке), так и «ингуши» (на русском языке).
Советская власть значительно углубила и усилила
развивающийся процесс дивергенции вайнахов. Складывались
условия для автономии. Был создан ингушский литературный язык,
отличный от чеченского, ингуши были признаны отдельной
нацией, создается своя, не имеющая отношения к Чечне, автономия —
Ингушская автономная область. Ингушское национальное
самосознание и культура полностью утвердились в начале XX в.
Ингуши и чеченцы — это родственные нахские народы,
имеющие свои пути развития.
Если с востока к ингушам вплотную примыкают
Надтеречные, мелхистинские и галанчожские чеченцы, то с запада
ингуши граничат с другим этническим массивом — осетинами.
Исторические контакты вайнахов с осетинами и их предками
уходят вглубь времен. Как известно, в древней истории
Северного Кавказа имели место значительные контакты между
степняками-кочевниками и оседлым земледельческим населением
автохтонного происхождения. Многие степняки оседали в
горах, ассимилировались, что хорошо заметно по горским
археологическим памятникам, в которых еще с докиммерийских
времен появляются вкрапления, свидетельствующие о влиянии
степных культур. Контакты древних вайнахов с кочевниками
носили регулярный и серьезный характер, что подтверждается
и сведениями древнегреческих авторов, где говорится о том,
что гаргареи (предположительно нахи) сходились с
воинственными амазонками (сарматами) для деторождения1.
В степях Предкавказья кочевали тогда племена
восточно-иранские — скифы, сарматы, затем произошло объединение
алан, создавших свое мощное в военном отношении,
густонаселенное, развитое раннефеодальное государство с
христианской религией.
Кавказ и Дон в произведениях античных авторов. Ростов-на-Дону. 1990.
76

Глава 1. Природа и люди
Аланы, возможно, не без влияния северокавказских
народов, перешедшие к оседлому образу жизни, населяли не только
Предкавказье, но и поселялись в ущельях Кавказа. Аланское
государство являлось мощным полиэтничным субъектом на
Кавказе в период раннего средневековья, вплоть до XIII в. В горах
аланы жили в башнях, подобных вайнахским. О
месторасположении столицы Алании Магаса существует несколько версий.
По одной из них, столица Алании располагалась в Архызе, там
находился епископат Аланской епархии, по другой — в Чечне,
в Алхан-Калинском городище; по третьей — в Ингушетии, близ
Экажево. Есть и другие версии.
Западная часть алан контактировала с протокарачаево-
балкарцами, абазинами, абхазами, восточная же была тесно
связана с вайнахами. Вайнахи были активно включены в
орбиту влияния Алании, они находились в ее составе, и это
всесторонне отразилось на их жизни. Под ударами монголов алан-
ские поселения на равнине были полностью уничтожены,
оставшиеся аланы укрылись в горных ущельях Карачая, Балка-
рии, Осетии.
Наиболее мощные потоки алан устремились в центрально-
кавказские Тагаурское, Куртатинское, Кармадонское, Гизельдон-
ское, Дигорское ущелья, занятые до этого автохтонно-кавказски-
ми племенами. Если в краях горных тюрков (древних
карачаевцев и балкарцев), абазинских горцев, вайнахов пришедшие
аланы в конце концов смешались с местным населением и
бесследно растворились в нем, то на Центральном Кавказе местное
население оказалось в меньшинстве, и постепенно было
ассимилировано аланами1.
Осетинский язык, несмотря на свою преимущественно
иранскую грамматику, обладает большими реликтами
северокавказской речи. Так, в осетинской фонетике отмечаются взрывные
гортанные звуки, характерные исключительно для кавказских
1 Федоров ЯЛ. Историческая этнография Северного Кавказа. М., 1983.
77

Традиционная культура ингушей: история и современность
языков, присутствует многопадежная система, двадцатеричный
счет, отсутствующие в других иранских языках. Осетинский
народ формировался на основе автохтонного субстрата (кав-
касионский антропологический тип). Это факт,
подтвержденный учеными еще в 1957 г. Основной вопрос сейчас состоит
в другом: какие этнические группы представляли собой эти
племена?
Установлено, что горно-кавказские племена времен
раннего средневековья, проживавшие на территории современной
Осетии, являются прямыми потомками мощных древних
автохтонных племен, создавших шедевр древнего Кавказа — кобанскую
археологическую культуру. Чечня же большей частью входила
в каякентско-харачоевскую культуру. Кобанская культура
повлияла практически на весь Кавказ: от древних адыгов и
абхазов вплоть до предков аваро-андийских народов, включая и вайна-
хов. Ядро кобанской культуры располагалось в горных районах
нынешней Северной и Южной Осетии, на обоих склонах
Большого Кавказа. Однако затем она распространилась на
равнинные районы (в современных границах от Большой Чечни до
Малого КарачаяI.
В горных районах Осетии островки автохтонного
населения оставались, по некоторым данным, вплоть до позднего
средневековья. Доосетинская же топонимика сохранилась и до сих
пор. Осетинский исследователь А.А. Цагаева
проанализировала 8 325 топонимов Северной Осетии, из которых 72 четко были
идентифицированы ею как доосетинские, автохтонно-кавказские
названия. Ингушский ученый М.Б. Мужухоев приводит
примеры древнекавказских топонимов в Осетии, объясняемых с
нахских языков: река Ламардон («ламар» — вайнахское «с гор»,
«дон» — осет. «вода, река» — «река с гор»), главные реки
Южной Осетии называются Большая и Малая Лиахвы (ин-
1 Козенкова В.И. Кобанская культура на территории Чечено-Ингушетии:
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата
исторических наук. М., 1969.
78

Глава 1. Природа и люди
гуш. «лоа» — снег, ледник, «хи» — вода, река — «ледниковая,
снежная река»I.
В осетинской мифологии имеются большие сходства с вай-
нахской. Так, имя осетинского нартского героя Балсага имеет
аналог в ингушской фамилии Мальсаговых («малх-саг» —
солнечные люди), а имя осетинского божества подземного мира
Барастыр перекликается с аналогичным вайнахским Эштар.
Балсаг опять же связан с богом солнца, он — обладатель
знаменитого «огненного колеса Балсага» осетинского нартского
эпоса. То есть сходства намечаются не только
этимологические, но и глубинно-структурные. И таких примеров можно
найти немало, но это тема для специального исследования.
Армянская география «Ашхарацуйц» VII в. говорит о
племенах «нахчаматьянов» (скорее всего, речь идет о тукхуме Нох-
чамахкой), грузины называли вайнахов «дзурдзуками» или «дурд-
зуками», античные источники иногда используют термин «малх»
(малхистинцы). «Дурдзуки» и «гаргарейцы»— прямые потомки
кобанской культуры — локализовались этими источниками, в том
числе и на территории Осетии.
Ингуши и осетины — давние соседи. Кроме огромного
количества культурных сходств, они объединены общими фамилиями.
Ингуши и осетины были кунаками, никогда не актуализировали
свои национальные различия, жили в одних селениях, знали
языки друг друга, всегда вместе вставали на защиту Кавказа. У
ингушей и осетин — общая земля, общая Родина. В истории
контактов ингушей и осетин — древней, разнообразной, богатой —
всегда было много общего.
К различным ветвям северокавказской семьи народов
относятся кабардинцы и ингуши. Ингуши, наряду с чеченцами
и бацбийцами, являются составными частями единого
суперэтноса под общим самоназванием «вайнахи» и входят в
нахскую ветвь нахско-дагестанских (восточно-кавказских народов),
1 Мужухоев М.Б. Нарты. Аланы. Вайнахи. Назрань, 1996.
79

Традиционная культура ингушей: история и современность
а кабардинцы, как и черкесы, адыгейцы, шапсуги (адыги)
составляют адыгскую ветвь абхазо-адыгов (западных
кавказцев). Несмотря на то, что, казалось бы, родство ингушей и
кабардинцев является достаточно далеким, в их культуре
иногда заметны совершенно поразительные сходства, которые
делают нас сторонниками теории существования единого
протосеверокавказского этноса. Ч. Ахриев в своих
преданиях писал о происхождении Галгаевского общества,
связывая этот процесс с кабардинцами. Согласно одному из
распространенных преданий, некто по имени Га имел двух
сыновей— Галга (ингуш) и Габерте (кабардинец), от
которых и были основаны Галгаевское и Кабардинское
общества1.
Кабардинцы — часть адыгского суперэтноса, что
явственно видно из их самоназвания «адыгэ», которое более широко
распространено и употребительно, чем локальный этноним «къэ-
бэрдей». Только благодаря административно-территориальной
политике советской власти вместо единого адыгского
(черкесского) народа сейчас существуют адыгейцы, черкесы и кабардинцы,
на самом же деле это — неразделимое целое.
Исторически кавказская прародина адыгов (черкесов)
находится на территории современной Адыгеи и
Краснодарского края. С глубокой древности исконные районы
расселения адыгов с юга ограничивались Черным морем и Абхазией,
с запада — Керчью и, возможно, частью Крыма, с востока —
р. Лаба. Северной границей исторической Адыгеи-Черкесии
является р. Кубань, однако археологические исследования
и свидетельства древних источников убедительно доказывают,
что в античное время адыги-меоты расселялись в кубанской
степи вдоль Азовского моря. Самое северное древнеадыгское
поселение — Левенцовское городище — обнаружено на пра-
Ахриев Ч.Э. Ингуши (их предания, верования и поверья) // Избранное.
Назрань, 2000. С. 156.
80

Глава 1. Природа и люди
вом берегу р. Мертвый Донец, на западной окраине г.
Ростова-на-Дону1.
В момент ослабления Алании, в X—XI вв., мощная волна
адыгов перешла Лабу и распространилась по равнинам
Предкавказья, вплоть до Терека. Затем кабардинцы перешли и за
Терек2. Из всех адыгских племен кабардинцы обладали наиболее
развитыми феодальными отношениями. И традиционно у
адыгов скотоводство заметно преобладало над земледелием.
Затем, в XV—XVI вв., княжеская Кабарда стала одной
из самых могущественных геополитических сил на Северном
Кавказе. Кабардинский этикет считался «идеальным»,
«эталонным» на Кавказе, кабардинцы стали «законодателями мод».
Отмечая черты достоинства соседей, предки говорили: «Чер-
се санна эзди къонах ва из» («Благороден, словно черкес»).
Наиболее прогрессивные феодальные отношения на
Северном Кавказе существовали именно в Кабарде. В
кабардинском социуме, кроме князей «пшы» и первостепенных дворян
«л1акъуэл1эш», существовал класс профессиональных воинов-
рыцарей — «уэркъ». Он доминировал в обществе, составляя
едва ли не треть всего населения3.
Географически Кабарда делилась на Большую и Малую.
В моменты своего расцвета Большая Кабарда занимала
районы от Пятигорья до границ Дигорйи. С появлением же
России на Кавказе кабардинцы потеряли Пятигорье, остальные
территории Большой Кабарды остались при ней. Малая
Кабарда территориально была гораздо более обширна. Она
располагалась на правом берегу Терека. Терек служил границей
между Малой Кабардой и Большой. Малая Кабарда владела
осетинской, ингушской, чеченской, кумыкской равнинами.
1 Унежев К.Х. Феномен адыгской (черкесской) культуры. Нальчик, 1997.
2 Нагоев А. Средневековая Кабарда. Нальчик, 2000.
3 Бгажноков Б.Х. Адыгская этика. Нальчик, 1999. С. 21.
81

Традиционная культура ингушей: история и современность
Так, в частности, одной из резиденций кабардинских князей
являлся Кизляр, основанный русскими в 30-х гг. XVIII в. Сегодня
Малой Кабардой считается Терский район
Кабардино-Балкарской Республики.
В равнинных вайнахских районах сохранилась
топонимика, свидетельствующая о пребывании там кабардинцев (адыгов).
Кабардинское прошлое равнинной Ингушетии запечатлелось
в названии села Пседах (кабард. «псы дахэ» — «красивый
родник»), а также ингушских сел Сагопши, Инарки и др. В
Надтеречном районе есть местность «Чергазий раьг1наш»
(«Черкесские холмы»). В равнинной Нохчи-Мохк, в селениях Шали, Гер-
менчук, Давлетгирей-Аул (Толстой-Юрт), Брагуны ранее были
целые черкесские кварталы (куп). В начале XX в. в
Гудермесском районе Чечни кабардинская диаспора насчитывала 0,5 тыс.
человек.
У вайнахов были отмечены старинные имена с адыгской
основой: Чергазбий («черкесский князь»), Эдаг («адыг»), а также
чеченское Пебарто, ингушское Паьбарте — «Кабардинец».
Расхожим эпитетом в отношении кабардинцев у ингушей было
«кура» — гордый. Кабардинцы же называли ингушей точно так
же, как и чеченцев, осетин, балкарцев, карачаевцев — «къущхъ-
эхэр» («горцы»). Кабардинцы Кушховы, Назрановы, Ингушевы,
Ханиевы и представители некоторых других адыгских фамилий
и сегодня помнят о первоначальном ингушском происхождении
своих предков1.
Кабардинцы не только контролировали вайнахскую
равнину, но и создавали на данной территории кабардинские
поселения. В них жили кабардинцы, вайнахи, осетины. В русской
историографии такие селения называются «кабаками». Вайнахи
активно контактировали со многими малокабардинскими
князьями, в частности, Ахловыми.
Генеалогия Северного Кавказа. Нальчик, 2002.
82

Глава 1* Природа и люди
Обладая превосходящими силами и многочисленным
населением (по некоторым данным, численность кабардинцев
в XVII—XVIII вв. исчислялась в сотнях тысяч), кабардинцы
(адыги) контролировали свои равнинные территории. В
позднейшее время Кумыкия выпала из-под юрисдикции Кабарды,
и восточной границей кабардинцев стал район современного
Грозного (Шолж-Пала). Ингуши оттеснялись в горные районы,
фактически они не могли выходить на равнину и селиться там,
так как кабардинцы часто совершали набеги на оседлые
равнинные поселения. Опасность грозила и со стороны
ногайцев, занимавших степное и полупустынное левобережье
Терека. На равнине иногда происходили споры между ингушами,
спускавшимися с гор, и кабардинцами, считавшими равнину
своей территорией.
Выход ингушей в предгорные районы и основание
Назрани относится к периоду упадка феодальной Кабарды, который
начался с ее столкновений с царской Россией из-за несогласия
с проводимой ею колониальной политикой. К этому времени
кабардинцы практически полностью утратили контроль над
исконно неадыгскими районами, в которые как самостоятельно, так
и при помощи царской администрации переселялись горцы —
ингуши, осетины, чеченцы. Прежде всего осетины, а также
ингуши в свое время были использованы царизмом для ослабления
мощи Кабарды путем заселения ранее принадлежавших ей
земель. Для горцев это стало большим благом. А силы Кабарды
оказались подорваны уже к началу XIX в.
Бывали и в истории народов Кавказа спорные вопросы по
их расселению, но взаимоотношения между северокавказскими
народами всегда отличались теплотой и взаимным уважением.
Это засвидетельствовано многими ингушскими народными
сказаниями и песнями, которые доносят до нас глубокое уважение, питаемое
ингушами к кабардинскому народу. В некоторых преданиях
кабардинцы представлялись едва ли не родоначальниками ингушей.
83

Традиционная культура ингушей: история и современность
В этом-то и состоит особенность межнациональных
отношений на Кавказе: между кавказцами при любых обстоятельствах
сохранялись братские, теплые отношения.
Широко практиковалось куначество, побратимство между
ингушами, чеченцами, кабардинцами и другими народами. Так
формировалась национальная ментальность горцев.
И, наконец, по Водораздельному хребту Большого Кавказа
ингуши и другие вайнахские горцы граничат с грузинами —
народом древней христианской культуры. Грузины соседствуют
со многими народами Северного Кавказа — ингушами,
чеченцами, балкарцами, осетинами, народами Дагестана. Вайнахи в своей
истории соприкасались прежде всего с горно-грузинскими
субэтносами, такими как пшавы, гудамакары, хевсуры, тушины, мохевцы.
Южные склоны Кавказского хребта являются контактной
зоной между грузинами и вайнахами. По поводу того, племена
какого этнического корня расселялись здесь в период до нашей
эры, археологи и востоковеды спорят до сих пор. Известно, что
грузины заняли горные районы Кавказа лишь в 1-м тысячелетии н.э.,
а кто обитал здесь до этого — вопрос дискуссионный.
Кавказовед А.Н. Генко1, а вслед за ним ингушские и чеченские
исследователи на основании археологических материалов и историко-эти-
мологических изысканий склонны утверждать, что
первоначально южные, грузинские склоны Кавказского хребта были заселены
древними нахами. Этому имеется множество подтверждений
и в этнографии горных грузин, их фольклоре, народной культуре.
Вполне возможно, что даже само название высокогорного
грузинского района Тушетия имеет вайнахские корни. Оно, скорее
всего, происходит от имени древнейшей богини Тушоли, то есть до
грузин в Тушетии проживали горцы с культом Тушоли, — нахи2.
Генко А.Н. Из культурного прошлого ингушей // Ингуши. Сост. А.Х. Танки-
ев. Саратов, 1996. С. 456—507.
Дешериев Ю.Д. Сравнительно-историческая грамматика нахских языков
и проблемы происхождения и исторического развития горских кавказских
народов. Грозный, 1963.
84

Глава 1. Природа и люди
Вайнахский компонент издревле отмечался среди горных
грузин. С. Броневский1 свидетельствует, что грузинские горцы
и языком, и обычаями схожи с вайнахами. Нахов в Грузии
называли «кисты», а территорию вайнахов — «Кистетия». Отсюда в
русской историографии появился еще один термин для обозначения
вайнахов — «кистинцы». В дальнейшем он закрепился за
жителями горных районов Ингушетии и Чечни, т.е. горцев,
проживавших по соседству с грузинами, называли «кистами».
Сегодня в этнологической лексике существует и
употребляется этноним «кистинцы», «чеченцы-кистинцы». Он
обозначает современных вайнахских обитателей Верхней Алазани
и Кахетии, Панкисского ущелья Грузии. Эти кистинцы отнюдь
не являются потомками древних вайнахских обитателей
горной Грузии. Кистинцы переселились в Грузию полторы сотни
лет назад, в середине XIX в. Будучи язычниками и не желая
принимать ислам, входить в состав шамилевского имамата, а
также воевать за газават, часть горных и даже равнинных
вайнахов покинула Северный Кавказ и укрылась под властью
российского царя в христианской Грузии. С тех пор кистинцы осели
в Грузии, частично смешались с грузинами, многие приняли
христианство. Сейчас в ономастике кистинцев Панкиси
насчитывается лишь одна фамилия, имеющая мусульманское
происхождение, — Умаришвили. Остальные нередко неотличимы
от грузинских2.
Истоки взаимоотношений вайнахов с грузинами уходят
в глубину веков. Известно, что жена одного из первых
грузинских царей фарнаваза (III в. до н.э.) родом была с Северного
Кавказа3, и,зозможно, даже издзурдзуков (ингушей). Вайнахи
всегда выступали союзниками грузин в многочисленных войнах,
1 Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о
Кавказе. М., 1823.
2 Вопросы кавказской филологии и истории. Вып. 3. Нальчик, 2000.
3 Багратионы В. География Грузии // ЗКОИРГО. Кн. 24. Вып. 5. Тифлис, 1904.
С. 152—153.
85

Традиционная культура ингушей: история и современность
которые Грузия вела на протяжении всей своей истории. В
Грузии вайнахов издревле называли «дурдзуками» или «дзурдзука-
ми». Упоминания о нахах встречаются, начиная с раннего
средневековья: редкий грузинский летописец, описывая историю
Грузии, не говорил о дружественных вайнахских племенах1.
Итак, уже предварительный анализ, проведенный автором
в данной главе, позволяет охарактеризовать исторические
условия, способствовавшие формированию и развитию ингушского
этноса, как условия постоянного культурного обмена и
культурного диалога в общекавказском контексте. Это позволяет
перейти в следующей главе к рассмотрению истории ингушского
народа, его этики, что и даст в совокупности эффект воссоздания
традиционной культуры. Межэтнические же контакты позволят
обрисовать цельную картину и дать историко-теоретический
портрет ингушской культуры. Один из важнейших выводов на этом
этапе исследования состоит в том, что в этнокультурном
отношении ингушский народ является частью кавказской цивилизации,
принадлежит к северокавказской группе, издавно населяющей горы
Кавказа и формирующей кавказскую цивилизацию.
Ингушский народ и сегодня, с одной стороны, бережно
сохраняет свои традиции, обычаи, обряды, «бездиалектную»
монолитность ингушского языка, — все архетипы своей
традиционной культуры. Социум ревностно оберегает их от глобального,
повседневно поглощающего различные элементы национальных
культур, процесса аккультурации — одной из характеристик
многообразного процесса ассимиляции. С другой стороны,
ингуши, зная свое центральное территориально-географическое
расположение на Кавказе, ощущая влияние соседних культур,
чувствуют себя одновременно носителями ценностей всей
кавказской цивилизации. Они четко осознают включенность
ингушской культуры в культуру общекавказской структуры и
общеэтническую консолидацию в данном регионе. Многовековое про-
1 Античные историки о Северном Кавказе. Нальчик, 1990.
86

Глава 1. Природа и люди
живание данного социума в центральной части Кавказа,
многочисленные и разнообразные транскультурные связи ингушей
с соседями подчеркивают онтологическую необратимость
включения ингушской самобытности и уникальной традиционной
ингушской культуры в процесс аккультурации. Примеров тому
множество, приведем один из них. Так, у многих кавказских
этносов есть семейные (фамильные) параллели со своими
близкими соседями. Например, совершенно одинаково звучат
современные фамилии у ингушей и русских (Парижевы, Чумаковы,
Боковы, Алмазовы, Соколовы — Сокаловы и др.), ингушей и
осетин (Плиевы, Зангиевы, Дударовы и др.), ингушей и кабардинцев
(Гатагажевы — Гетегежевы и др.), ингушей и чеченцев (Алиевы,
Мальсаговы, Юсуповы, Ильясовы, Дудаевы и др.). Это можно
рассматривать как свидетельство естественного процесса
аккультурации, как фактор взаимовлияния соседних культур,
влияния, когда в ходе прямого контакта воспринимаются
технологии, образцы поведения, предметы быта друг друга, когда связи
между разными этническими носителями одной цивилизации
приводят к приобретению новых образцов культуры.

Таргим. Боевая башня

ГЛАВА 8. МСТОКН N СТАНОВЛЕНИЕ
ИНГУШСКОЙ КУЛЬТУРЫ

дологических замечаний, которые прольют свет
на логику и исследовательские пути данной
работы.
Как уже отмечалось, осуществляя истори-
ко-культурологический анализ индивидуальных
черт ингушского народа, мы опирались на идеи
французской школы «Анналов» раннего
периода.
В 1929—1939 гг. во Франции выходил
журнал «Анналы», организованный Марком Блоком
90

Глава 2. Истоки и становление ингушской культу ры^^щ^^^
иЛюсьеном Февром1. Он был посвящен проблемам
социальной и экономической истории, вопросам цивилизации, и стал
принципиально новым явлением в методологии исторической
науки и культурологических исследований. Заметим, что,
несмотря на годы и десятилетия, на естественную смену
руководства, журнал «Анналы» существует и сегодня, продолжая
изучать ту же проблематику. Кроме работ М. Блока и Л. Февра,
школа известна исследованиями Ф. Броделя, Ж. Ле Гоффа,
Э. Ле Руа Ладюри. В нашей стране ее традиции успешно
воплощает в жизнь А.Я. Гуревич.
Каковы же основные принципы «Анналов», взятые нами
в качестве теоретической путеводной нити?
1. Авторы, принадлежащие к «Анналам», или иначе
говоря, представители «новой исторической науки», перестали
рассматривать историю как описание деяний «сильных мира
сего». Широко известно, что история практически всегда
писалась как изложение судеб монархий, царствующих особ,
крупнейших политиков, выдающихся завоевателей. Даже
возникшая в XIX в. методология марксизма существенно не
повлияла на методологию историков, хотя настойчиво предлагала
отвернуться от августейших особ и посмотреть на историю в ее
экономико-политическом варианте — как на смену
глубинных хозяйственных и властных структур. Марксизм дал
определенный ракурс видения экономисторикам и политологам,
но не тем исследователям, которые обращались к
историческому срезу человеческой культуры. Новый шаг здесь делают
именно «Анналы», концентрируя внимание на истории масс
и обыденной жизни людей. Разноликий люд, представители
всех слоев общества становятся предметом интереса
историка культуры, в центр внимания попадают устойчивые
структуры повседневности, традиции и обычаи общины, семьи,
социального слоя.
1 Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М., 1993.
91

Традиционная культура ингушей: история и современность
Мы опираемся в своей работе на этот подход «новой
исторической науки», и это вполне закономерно, так как в
ингушском народе в принципе никогда не было князей и
самовластных правителей. При всем желании мы не могли бы описать
истоки и развитие ингушской культуры на «староевропейский»
манер — через описания династий. Именно культура народа,
взятая в ее повседневных проявлениях, является предметом
данной работы в полном соответствии с подходом «Анналов».
2. М. Блок и Л. Февр в отличие от марксизма обратили
свой взор не на материально-экономические характеристики
жизни масс, а на их ментальность. Марк Блок отмечал,
что история — не «изучение прошлого, но наука о людях
во времени». Представителей «новой исторической науки»
интересуют прежде всего те смыслы, которые «средний
человек» вкладывает в самые разные проявления жизни и
культуры. В этом отношении интересным для культуролога
оказывается любой артефакт. Даже фальсифицированный документ
может представлять ценность, ибо это дает возможность
задавать вопросы о том, почему он был создан, для каких целей
служил, какой практический и эмоциональный эффект
призван был произвести. Восприятие пространства и времени,
установки на взаимоотношения людей, соотнесение себя с
образами трансцендентного — вот то, что волнует и привлекает
«новых историков», которые открывают смыслы даже в
самых обыденных предметах: в отношении к пище, к одежде, к
домашней утвари...
Мы полностью разделяем этот подход школы «Анналов»
и руководствуемся им. Первоначально даже был замысел
назвать работу «Традиционная духовная культура ингушей», так
как в центре нашего внимания также находится ментальность
ингушского народа: его верования, ценности, установки,
духовная сторона его социальных воззрений и внутренний смысл
архитектуры.
92

Глава 2. Истоки и становление ингушской кУль^РЬ|_^^шчлйЫ]^
3. Школа «Анналов» выдвинула и воплотила еще один
важный историко-культурологический принцип: поиск за
мельканием исторических фактов неких глубинных оснований
данного социума, тех устойчивых структур, которые связывают
его воедино и позволяют проходить через годы и столетия,
не теряя собственного индивидуального лица. Эти структуры
не всегда видны невооруженным глазом, хотя порой они
могут лежать на поверхности, оставаясь незамеченными в силу
их привычности и обыденности. На наш взгляд, наличие
таких структур — черта именно традиционного общества
(недаром представители «Анналов» изучали прежде всего
европейское средневековье). Для выявления этих структур
далеко не всегда можно опереться на источники «письменной
истории» — летописи, исторические трактаты, мемуары, порой
таковых попросту нет, поэтому приходится активно
апеллировать к фольклору, археологическим данным, личной
переписке, документам времени.
Этот метод также пригоден для обращения к
традиционной культуре ингушского народа. Тейповые отношения,
куначество, отходничество и др. представляют собой традиционные
структуры, воспринимаемые людьми как естественная норма и не
служащие предметом рефлексии в обыденной жизни. Однако
при детальном изучении они обнаруживают себя как несущие
конструкции этнической идентичности.
Завершая методологическую экспозицию, хотелось бы
подчеркнуть, что мы руководствуемся именно ранней версией
концепции «новой исторической науки». Дело в том, что в поздний
период, в 80-х гг. XX в., школа претерпела кризис, так как ее
представители слишком увлеклись поиском глубинных
малоподвижных структур и забыли о живом ходе исторического процесса.
Мы же стремимся реализовать исследовательские принципы
«Анналов», не забывая об истории, ее текучести и изменчивости,
о том, что в исторических свершениях участвуют конкрет-
93

Традиционная культура ингушей: история и современность
ные люди, личности, созидающие культуру на всех уровнях —
от материального производства до высших взлетов духа. Вот
почему первое, к чему мы приступаем — это рассмотрение
вопроса о том, как исторически складывалась и формировала
свою индивидуальность культура ингушского народа.

%л. у истоков культуры
ИНГУШСКОГО ЭТНОСД
Корни ингушского народа, обстоятельства и условия его
возникновения теряются в глубине веков. Ингуши, как и многие
другие кавказские народы, очевидно, не имели письменности на
родном языке вплоть до начала XX в., и, следовательно, от
древнего периода их существования и развития у них не осталось
никаких письменных памятников. Таким образом, об ингушской
древности могли более или менее достоверно повествовать лишь
греческие, армянские, грузинские, русские и другие авторы.
Об этом будет более подробно говориться далее по тексту
нашего исследования. История ингушей отразилась в их
мифологии и преданиях народа, но, конечно, об объективности в этом
случае говорить невозможно. Историческая память о некогда
бывших событиях настолько исказилась и мифологизировалась
в народе, что опираться на нее при проведении
культурологического исследования следует очень осторожно.
Современная наука предоставила гуманитариям новые
методы исследования: анализ материальных памятников, исследу-
95

Традиционная культура ингушей: история и современность
емых археологией, метод глотохронологии, т.е. ступенчатой
реконструкции праязыков в лингвистике, и некоторые другие.
Сейчас установлено, что прямые предки современных нахов
(чеченцев, ингушей и бацбийцев) в качестве автохтонного
населения проживали на территории нынешнего их расселения,
начиная с эпохи верхнего палеолита. В те далекие времена они, по
всей видимости, входили сначала в так называемую синокавказ-
скую протоязыковую макросемью. Затем, после ее распада,
составили часть кавказской этнолингвистической общности; от нее,
в свою очередь, отделились носители общесеверокавказского про-
тоязыка, представителями которого признают хуррито-урартов, про-
тохетов, которые затем стали далекими предками абхазо-адыгов,
нахов, дагестанских народов. В зону расселения этой общности
входили Северный Кавказ, Закавказье, северо-восток Малой Азии
и Северная Месопотамия. Уже тогда древнейшие предки
ингушей стали постепенно осваивать пашенное земледелие.
Как утверждают лингвисты, к 5-му тысячелетию до н.э. протосе-
верокавказская общность распадается (С. Старостин, В. Шеворошкин).
В 3-м тысячелетии до н.э. размеренная и неторопливая жизнь
обитателей Северного Кавказа получила новый импульс в своем
развитии: на территорию их проживания с двух сторон (по
берегам Черного и Каспийского морей) вливаются мощные
раннеземледельческие потоки переселенцев с Переднего Востока, которые
выступили создателями майкопской и куро-аракской
археологических культур раннего бронзового века. Западный, «майкопский» поток,
проникнув на Кавказ из Малой Азии по побережью Черного моря,
мощной волной, распространился от Тамани до рек Асса и Фор-
танга на востоке. По мнению большинства ученых, племена
майкопской культуры говорили на раннеабхазо-адыгских (или ран-
непротоадыгских) диалектах. Восточный, «куро-аракский» поток
по побережью Каспия вышел через Дербентский проход также
на равнины Северного Кавказа. В нем видят племена,
говорившие на протонахско-дагестанских или хурритских наречиях
96

Глава 2. Истоки и становление ингушской культуры
(возможна и индоевропейская примесь, как утверждают Т. Гам-
крелидзе и Вяч. Иванов1). Поток этот проник с востока на запад
вплоть до р. Фортанга. Скорее всего, пришельцы и аборигены
края были этнически родственными племенами, по крайней мере,
такой точке зрения не находится никаких возражений2.
Именно на ингушской земле в 3-м тысячелетии до н.э.
столкнулись два потока: шедший с запада протоабхазо-адыгскии
и двигавшийся с востока протонахско-дагестанский.
Доказывается это тем, что самый восточный памятник майкопской
культуры — Бамутский могильник — в равной мере объединяет в
себе как майкопские, так и куро-аракские черты культур. Как
правомерно вопрошает академик Я.А. Федоров: «Может быть,
этими давними контактами можно объяснить некоторые общие
элементы в языках чеченском и адыгском?»3.
Непосредственными предками чеченцев, ингушей и бацбий-
цев являются племена западной части ареала куро-аракской
культуры, а также часть «майкопцев» (носителей древнеадыгского пон-
тийского антропологического типа4, частично представленного
вдревнеингушских могильниках). Поданным лингвистов, распад
нахско-дагестанского протоязыка осуществился порядка четырех
тысяч лет назад, но и сегодня синтаксически и лексически нахские
языки связаны с аваро-андо-цезскими языками из дагестанской
группы. С этого момента, как считают некоторые исследователи,
можно пытаться говорить о собственно ингушской культуре5.
Древняя история ингушей неотделима, как мы уже говорили,
от истории собственно нахов, и поэтому, когда речь заходит о пе-
1 Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и
индоевропейцы. Благовещенск, 1998.
2 Мужухоев М.Б. Средневековая материальная культура горной Ингушетии.
Грозный, 1977.
3 Федоров Я А. Историческая этнография Северного Кавказа. М., 1983. С. 31.
4 Понтийский тип более характерен для абхазов, в то время как у адыгов он
представлен слабо. По мнению В. Бунака, И. Дахкильгова, основным
ингушским типом является кавкасионский, причем в его классическом виде.
5 Бларамберг И.Ф. Историческое, топографическое, статистическое,
этнографическое и военное описание Кавказа. Нальчик, 1999.
97

Традиционная культура ингушей: история и современность
риоде их этнической раздробленности, в данной главе большей
частью будет использоваться понятие «вайнахи», как
характеризующее этническую пестроту далеких времен. Следует
заметить, что некоторые современные лингвисты, например Л.У. Та-
риева и Л.Д. Мальсагова, указывают на необходимость
разграничения полисемии и омонимии в семантическом поле этого
многозначного слова. «Например, лексема "вайнахи" употреблялась
раньше в своем первом и единственном значении "свои, наши
люди", так идентифицируют себя ингуши. Позже семантика
данного слова расширилась, слово пополнилось еще одним
значением: словом этим обозначают себя ныне ингуши и чеченцы»1.
Именно в пору объединения ингушей и чеченцев в одну
автономию A934 г.) и произошло расширение семантики слова «вай-
нах». Не ставя перед собой цели дальнейшей семантической
детализации данного понятия, будем его использовать как
«рабочий» термин в культурологическом поле нашего исследования.
Многие исследователи справедливо считают вайнахов
«промежуточным», центральным звеном, связывающим Западный
Кавказ (абхазо-адыгов) и Восточный Кавказ (народы Дагестана).
Действительно, в нахских языках насчитывается до 700 лексико-се-
мантических схождений с адыгскими языками (С.А.Старостин)
и еще более тесная связь с дагестанскими языками. Как было
отмечено, к северокавказским народам в отдаленные времена
относились также и древневосточные хурриты и урарты. Хурриты
вышли на историческую арену в конце 3-го тысячелетия до н.э.,
урарты же прославились созданием великого древнего
государства Урарту в XIII—VI вв. до н.э. Согласно изысканиям
лингвистов Н.Я. Марра, Е.А. Бокарева, Г.А. Климова, С.А. Старостина, хур-
ритский и урартский языки (первый имеет письменность с конца
3-го тысячелетия до н.э.) относятся к нахско-дагестанской группе
1 Тариева Л.У., Мальсагова Л.Д- Структурно-семантическая характеристика
вводов общего ингушско-русского словаря // Современные подходы в
исследовании проблем истории языка ингушского народа. Республиканская
научная конференция: Сб. тезисов. Магас, 2002. С. 62.
98

Глава 2. Истоки и становление ингушской кУль^Р|^^щ^^^1д§,
северокавказской семьи языков, причем наиболее близкое
родство обнаруживается у них с нахскими и лезгинскими языками.
Так, урартское слово «§оги» (красивый) легко соотносится с
чеченским и ингушским «хоза», а «конь» в вайнахском и урартском вовсе
звучит одинаково— «говр». И таких схождений множество1.
В частности, некоторые ученые сближали ингушскую
богиню плодородия Тушоли с хурритским богом Тешубом и
урартским Тейшебом. На такую аналогию наталкивают и некоторые
общие элементы в отправлении культов, и близкие
лингвистические связи между хуррито-урартами и вайнахами. Не менее
интересными представляются сакральные и бытовые фригийско-ингуш-
ские аналогии, на которые в начале прошлого века указывали
Н.С. Трубецкой и А. Захаров, затем Б.К. Далгат и В. Миллер, и,
наконец, Л.П. Семенов2. Фригийские мотивы в древней ингушской
культуре нашли свою характерную детализацию в аналогичных
мифах не только об ингушской богине плодородия Тушоли и
фригийской богине-матери Кибеле, но и о рождении из камня;
подчеркнуты параллели в культе камней, столь важном и значимом
как для фригийцев, так и для ингушей; выявлены аналогии между
фригийской (пурпурного цвета) шапкой-колпаком, которую
носили освобожденные рабы как отличительный символ, и ингушским
женским головным убором «курхарс», который явился
индивидуальной чертой ингушской культуры позднего средневековья и был
найден в надземных ингушских склепах по всей нагорной полосе
Ингушетии (близ селений Мецхал, Кяхк, Хамхи, от селения Эрзи
до селения Морч, в долине «Галгайче» и к востоку от нее — от
селения Таргим до селения ЦориK.
Указание на сакральные аналогии и бытовые параллели,
в которых «распредмечиваются» элементы древних культур,
свидетельствуют о том, что ингушская самобытность насчитывает
1 Старостин С.А. Сравнительный словарь северокавказских языков. М., 1994.
2 Семенов Л.П. Археологические и этнографические разыскания в
Ингушетии в 1925—1932 гг. Грозный, 1963.
3 Там же. С. 213.
99

Традиционная культура ингушей: история и современность
в своей хронологии длительный этап развития и имеет в своей
истории связи с древними очагами мировой культуры.
Каякентско-харачоевская археологическая культура XIII—
IX вв. до н.э., бытовавшая в горных районах современной Чечни
и Западного Дагестана, донесла до нас материальные следы жизни
древнейших вайнахов. Как показало тщательное изучение этой
культуры, именно рубеж 2-го и 1-го тысячелетий до н.э.
является временем окончательного становления и оформления
культуры древненахских племен. Стандартизируется облик
разнообразных орудий труда, появляются железные изделия.
Знаменательным этапом в истории древних вайнахов стал
период существования и расцвета кобанскои археологической
культуры (XI—IV вв. до н.э.), расположившейся на Центральном
Кавказе. Она получила свое название по селению Кобан (Побан —
ингуш.), ныне расположенному в современной Северной Осетии,
где были найдены первые памятники этой культуры1. Кобанская
культура характеризуется развитой металлургией и обилием
предметов, свидетельствующих о ведущем положении ее создателей
в древнем мире, и наличием обширных торговых контактов с
близкими и дальними краями, в том числе и с Древним Востоком.
До сих пор точно не выяснена этническая принадлежность
создателей кобанскои культуры. Сейчас на территории ее
бытности, кроме, естественно, ингушей, проживают тюркоязычные
карачаевцы с балкарцами и ираноязычные осетины. Однако
осетинский язык изобилует большим количеством неиранских слов,
иными словами, в нем присутствует заметный автохтонный кавказский
субстрат. Так, даже самоназвания осетин «ир», «дигор», «туал»2
необъяснимы с позиций иранских языков. Но в наши дни уже
невозможно растолковать эти субстратные слова ни из одного
современного северокавказского автохтонного языка. Академик Я.А.
Федоров, акцентируя внимание на тесных связях кобанцев с Запад-
1 Существует предположение, что носители этой культуры были нахо-язычниками.
2 По мнению ингушского ученого И.А. Дахкильгова, «туал» скорее идет от
имени древнеингушской ветви «двалы».
100

Глава 2. Истоки и становление ингушской культуры^:^ц>>^гМи
ным Закавказьем, Абхазией, аргументированно предлагает
«...ввести их в круг племен, генетически связанных с протоадыгами»1.
Однако ингушский ученый М.Б. Мужухоев2 выдвигает ряд
других резонных аргументов, вполне позволяющих обосновать
выносимый им тезис о вайнахской этнической принадлежности
создателей кобанской культуры. Делается это с
использованием разносторонних методов: анализа нартского эпоса,
упоминаний древних авторов о Центральном Кавказе, исследований
археологических древностей, и, что немаловажно, анализа
топонимики центрально-кавказского региона.
Нам трудно однозначно определить этнокультурную
принадлежность этого впоследствии иранизированного,
исчезнувшего древнего народа, от которого остались лишь лексические пласты
в осетинском языке, топонимы в осетинских горах, да
археологические находки, поражающие своей красотой и качеством
обработки даже сейчас.
На наш взгляд, наиболее вероятными представляются две
версии об этнической принадлежности создателей кобанской
культуры в 2—1-м тысячелетиях до н.э.:
1. Под влиянием ряда разноплановых факторов можно
сделать правдоподобное предположение об этнической
неоднородности кобанского культурного массива, базировавшегося в
горной полосе Центрального Кавказа. Часть его могли составлять
протонахские племена, а часть — протоадыгские (очень
вероятна и картвельская примесь). Отсюда и общие черты,
объединяющие кобанцев с протонахами, и другие свидетельства, роднящие
их уже с протоадыгами3.
1 Федоров ЯЛ. Историческая этнография Северного Кавказа. М., 1983. С. 39.
2 Мужухоев М.Б. Проникновение ислама к чеченцам и ингушам //
Археологические памятники Чечено-Ингушетии. Грозный, 1979; Он же.
Проникновение христианства к вайнахам // Этнография и вопросы религиозных
воззрений чеченцев и ингушей в дореволюционный период: Сб. научных
трудов. Грозный, 1981. С. 23—41.
3 Вместе с тем, следует помнить о том, что во времена кобанской культуры
адыги не проживали далее Кубани и, следовательно, не могли принадлежать
к этой культуре.
101

Традиционная культура ингушей: история и современность
2. Этническая окраска носителей кобанской культуры
могла определяться неким растворившимся среди других
этносов автохтонным кавказским народом, являвшимся
переходной ветвью, соединявшей вайнахов и адыгов. Можно с
определенной степенью достоверности предположить, что этим
этносом были предки двалов — далекой ветви ингушей.
Отсюда и разносторонние контакты, и культурное единство, и
централизованное положение кобанцев среди западных и
восточных кавказских племен.
Ареал кобанской культуры охватывал территорию
современной Ингушетии, западной части Чечни, Кабардино-Балкарию,
Северную Осетию. Единство культуры в бронзовом и раннеже-
лезном веке на столь большой территории является довольно
убедительным свидетельством какого-то государственного, а
может быть, и этнического единства населения этой территории.
Само ремесленное и эстетическое совершенство изделий
кобанской культуры обычно характерно для относительно
благополучных и крупных государственных образований, каковым,
возможно, и было, говоря условно, «кобанское царство», центр
которого и находился, видимо, в самой Кобани, надежно защищенной
горами. Иногда совпадая хронологически, на Северном Кавказе
располагались весьма значимые культуры: на западе —
майкопская, на востоке — каякентско-харачоевская, а в центре — кобан-
ская. Несмотря на многочисленные попытки хронологической
и этногенетической датировки указанных культур1, остались
совершенно неизученными диффузные процессы между данными
культурами, их взаимосвязанность и самобытная специфичность
каждой из них.
Однако как бы то ни было, все вышеуказанные культуры,
и особенно кобанская, явились уникальной и яркой страницей
1 Албакова Ф.Ю. Символ и традиционные фольклорные формы культуры.
М., 1999; Кавказ и Восточная Европа в древности: Сб. статей. М., 1973;
Крупное Е.И., Мунчаев РМ: Бамутский курганный могильник XIV—XVI вв.
М., 1963; Нагоев А. Средневековая Кабарда. Нальчик, 2000.
102

Глава 2. Истоки и становление ингушской кУль^РЬ"^^ж^^ш1ъ,
в культурном развитии народов Кавказа, и вайнахов в
частности, в эпоху бронзы и раннего железа.
Наступало время долгого и жестокого противостояния
со степными кочевниками.
Скифский поход VI в. до н.э. в Закавказье, путь
которого пролегал через территорию Северного Кавказа, положил
начало разнохарактерным активным взаимодействиям
между ираноязычными степняками и коренным населением
Кавказских гор. Иногда эти отношения были негативными,
выливались в многочисленные войны, сражения, иногда же —
сугубо мирными, вплоть до заключения межплеменных
браков и диффузии между степняками и горцами на всем
протяжении Северного Кавказа. Не стали исключением и вай-
нахи. Некоторые степные группы проникали в горы и
ассимилировались там, а нахские группы иногда становились
частью этих кочевников, особенно в совместных походах и
перемещениях.
Установив господство над степными районами
Предкавказья, кочевники оттеснили вайнахов из равнинных мест их
расселения в труднодоступные горные котловины, ущелья Терека, Ассы,
Фортанги, Хулхулау, Чанты-Аргуна, Шаро-Аргуна и других
горных рек. Часть вайнахов в те времена проживала также на
южных склонах Главного Кавказского хребта.
Периодические степные нашествия на горную территорию
нахов, перемежающиеся отношениями симбиоза, продолжались
весьма длительное время — с VI в. до н.э. вплоть до XV—
XVI вв. н.э. Именно в этих условиях формировались основы
современного менталитета ингушского народа, его национальный
характер, создавший фундамент самобытной культуры.
В те далекие времена люди жили в пещерах, в
труднодоступных местах — естественных убежищах. Во второй половине
1-го тысячелетия до н.э., в связи с постоянными угрозами
нападения врагов со стороны степей, вайнахи приступают к строитель-
103

Традиционная культура ингушей: история и современность
Башня-убежище Магой Джел (Пастушья башня)
ству поселений башенного типа. При этом вайнахам
приходилось обносить свои поселения стенами, остатки которых в виде
огромных каменных глыб до сих пор можно обнаружить в
чеченских и ингушских горах. В те же времена, в «скифскую»
эпоху нахской истории, начинается строительство древних башен
(не боевых еще, но жилых, называемых «гкла»I. В таких
башнях вайнахи могли спокойно жить, зная, что не будут
застигнуты врасплох степными кочевниками.
Изменились и типичные места поселения нахских горцев.
Теперь при переходе на новое место жительства для древних
вайнахов принципиальное значение приобрели
обороноспособность и стратегическое положение селения. В связи с этим они
стали строиться преимущественно на высоких местах, откуда
1 Крупное Е.И., Мунчаев Р.М. Бамутский курганный могильник XIV—XVI вв.
М., 1963.
104

Глава 2. Истоки и становление ингушской культуры
Селение Белхан. Боевая башня с плоской кровлей

Традиционная культура ингушей: история и современность
были видны окрестности (холмы, пригорки), и в то же время на
речных террасах, недалеко от воды.
В древневайнахской культуре того времени, как и на всем
без исключения Северном Кавказе, крайне актуализируются
моменты, связанные с оружием, боевой доблестью мужчины и всем,
что с этим соотносится. Можно с уверенностью говорить, что
широко известные образы «джигита», «абрека», «бесстрашного
горца» своими корнями уходят именно в то тревожное время
1-го тысячелетия до н.э., когда кавказские народы
находились в постоянном и долгом противоборстве и во взаимной вражде
со степняками (черта раннеклассовых обществ).
Господствующие в степи этносы постоянно менялись,
но суть их взаимоотношений с кавказскими горцами
оставалась прежней. Скифов сменили сарматы, сарматов — аланы,
аланов — тюрки, тюрков — монголы, но над вайнахами
по-прежнему продолжал висеть дамоклов меч опасности, исходившей
от кочевников. Смешение вайнахов с кочевниками было очень
незначительным, по крайней мере, антропологический тип нахов
практически не изменился со времен бронзового века до
сегодняшнего времени1.
Но в то же время военное противостояние перемежалось
и мирным общением. Так, уже во II в. знаменитый римский
историк Страбон писал о тесных контактах притеречных
«амазонок» (живущих матриархатом сарматов) с племенами «гаргаре-
ев» (в коих некоторые исследователи усматривают древних
вайнахов). Название племени «гаргареи» соотносится с нахскими
словами, обозначающими «родственник»: чечен.— «гергер»,
ингуш. — «гаргар». По мнению известного советского
исследователя материальной культуры ингушей Е.И. Крупнова2, здесь
1 Крупное Е.И. Средневековая Ингушетия. М., 1971. С. 112; Бунак В.В.
Черепа из склепов горного Кавказа в сравнительно-антропологическом
освещении. Л., 1958. С. 213.
2 Археолого-этнографический сборник // Известия ЧИНИИИЯЛ. Т. VII. Вып. 1.
История. Грозный, 1966. С. 26, 42—88.
106

Глава 2. Истоки и становление ингушской культуры —ш^Вш>^
особо следует обратить внимание на то, что Страбон отмечает
форму, характерную именно для ингушского языка. Это дает
возможность предположить, что уже в те далекие времена за-
падно-вайнахские племена составляли важную часть древней
нахской общности, а протоингушский этнос, в свою очередь,
значимую основу последней.
Античные источники (Страбон, Плиний, Плутарх и др.)
оставляют практически без описания древние нахские племена,
но перечисляют некоторые их греческие экзоэтнонимы — иса-
дики, хамекиты, троглодиты («пещерные жители»), фтирофаги
(«поедатели лесных орехов»), двалы. Особо интересны
названия гаргареев, которые ранее вызвали и доселе поддерживают
научные споры и порождают различные гипотезы1. Птолемей
и некоторые другие античные авторы упоминают также неких
«аккисов», предположительно, предков современных аккинцев.
«...Письменные источники свидетельствуют об аккйнцах с
начала нашей эры... В последних веках до нашей эры и в первые
века нашей эры многочисленные племена гаргареев, исадиков,
хамекитов и аккисов, т.е. предков вайнахов, населяли как
горные, так и предгорно-плоскостные земли Центрального и
Северо-Восточного Кавказа, в частности Терско-Сулакское
междуречье»2.
Именно в таких условиях формировалась национальная
ментальность чеченцев, ингушей и бацбийцев. Вопрос о
формировании этногенетического ядра вайнахов до их появления
в высокогорных районах Ингушетии и Чечни остается
открытым для исследования. Заселение вайнахами предгорных
равнин все время прерывалось из-за набегов и неудобств,
чинимых им кочевниками.
1 См. о различных лингвокультурологических интерпретациях: Виноградов В.Б.,
Чокаев КЗ. Древние свидетельства о названиях и размещении нахских
племен // Археолого-этнографический сборник. Грозный, 1966. С. 42—88.
2 Айдаев Ю. Чеченцы: история и современность. М., 1996. С. 192.
107

Традиционная культура ингушей: история и современность
На протяжении семи веков вайнахи входили в состав Алан-
ского государства, являлись его немаловажным элементом,
составляя его горную часть, наряду с ирано-тюркской равнинной.
«Армянская география Ашхарацуйц» в VII в. упоминает
этноним «Нахчаматьян», который может быть с уверенностью
отнесен к одному из нахских племен...1
Когда в X в. киевский князь Святослав разгромил
Хазарский каганат, на Северном Кавказе стало самостоятельно
развиваться полиэтничное Аланское царство. По описаниям арабских
и персидских ученых-путешественников, государство было
настолько густонаселенным, что, по образному выражению Масу-
ди, крик петуха в одном городище был слышен в другом и так
прокатывался по всей Алании. Главенствующими в Аланском
царстве были тюрки и аланы. Именно это позволило монголо-
татарским завоевателям, стравив и разобщив эти две
этнические массы, покорить и разгромить это царство и стереть с лица
земли его столицу Магас (или Маас или Минкас...). В течение
многих десятилетий месторасположение этой столицы ученые
«находили» в различных местах по всему Северному Кавказу,
в том числе и в Ингушетии.
Под собственно аланами в советской науке сталинско-бе-
риевского периода подразумевалась только одна этническая
единица — осетины. Исследования последних десятилетий
доказывают, что в числе алан было несколько местных народов, среди
них и предки ингушей. В первой половине XIII в. под ударами
монгольских ханов это государство перестало существовать.
На Северном Кавказе воцарилось владычество Золотой Орды,
наследники которой — ногайцы, и по сей день проживают здесь.
В конце XIV в. между Тамерланом и ханом Золотой Орды
Тохтамышем разгорелась большая война. С целью подорвать
могущество Орды Тамерлан стал уничтожать буквально весь
Северный Кавказ. Население частично бежало в горы, часть ока-
1 Античные историки о Северном Кавказе. Нальчик, 1990.
108

Глава 2. Истоки и становление ингушской
залась в плену, а большая его часть была уничтожена.
Огромный край опустошился.
С XV в. адыгские племена стали осваивать запустевший
край, но о нем не забывали потомки тех, кто вынужден был
некогда бежать в горы. В восточной части Северного Кавказа
распространялись и крепли кумыки. С севера (теперь территория
Ставропольского края) не прекращали свои притязания
ногайцы, а затем с Волги — и калмыки. Территория современной
равнинной Ингушетии оказалась временно занятой кабардинцами.
Именно к этому времени (XVI и далее века) относятся
ингушские предания, повествующие о самых тесных и дружественных
связях предков ингушей и кабардинцев. Весьма вероятно,
что в дружинах их князей находились и ингуши, ведь в
преданиях часто прямо так и говорится, что такой-то находился на службе
у кабардинского князя. Но сама Кабарда была зависима от
Крымского ханства, которое, в свою очередь, было вассальным по
отношению к Османской империи. Крымчаки — борганы (отсюда
и ингушское «борг1ал» — петух, задиристый и пестрый)
оставили известный и почитаемый ингушами культовый памятник —
Мавзолей Борга-Каш на равнинной Ингушетии. Теснейшие
связи с кабардинцами до середины XVIII в. способствовали
значительному взаимному культурному обогащению. Заметим, что еще
Вахушти Багратиони отмечал, что жители Ангушта ведут себя
и одеваются как черкесы (кабардинцы). Местная ингушская
аристократия, естественно, стремилась подражать кабардинской
знати. Видимо, этим и объясняется, что нормы этикета и обычного
права ингушей весьма близки к кабардинским и во многом
отличаются от других соседних народов.
Итак, в средние века территория современной Ингушетии,
с одной стороны, представляла собой небогатую горную
ингушскую часть, а с другой — более зажиточную и густонаселенную
равнинную кабардинскую часть.
культуры
109

Традиционная культура ингушей: история и современность
К XVI—XVIII вв. исконные равнинные вайнахские земли
находились под подчинением князей соседних народов. На
Большую (Восточную) Чечню претендовал тарковский шамхал,
правивший кумыками и некоторыми другими народами Дагестана,
а притеречные земли, вплоть до низовьев Сунжи, управлялись
князьями Малой Кабарды. Кабарда — самое мощное
социально-политическое образование Северного Кавказа —
распространяла свои полномочия не только на осетин, балкарцев,
но и на ингушей (общества Ангушт, Галгай, Джейрах и др.) и часть
чеченцев (Западная Чечня).
Предположительно с XVII в. ингуши, осваивая
предгорные равнинные земли, где расположилось впоследствии село
Ангушт, столкнулись с притязаниями на эти земли
кабардинских феодалов, и ингуши отделывались от них небольшой
платой за пользование пахотной землей. Именно такая
обстановка сложилась на земле ваинахов ко времени прихода туда
Российской империи.
Говоря об истории ваинахов и собственно ингушей, нельзя
обойти вопрос об их общественном устройстве. Очень важным
и интересным представляется тот факт, что вайнахи —
совершенно особенный народ в этом смысле. У каждого народа на
Кавказе были свои правящие сословия: у адыгов — пши и уорки
(князья и дворяне), у карачаевцев и балкарцев — таубии и езде-
ни, у осетин — алдары и уздени, у народов Дагестана — ханы
и беки. У ваинахов же никогда не было ни того, ни другого. Они
имели принципиально иной общественный строй,
структурированный в тейповую систему. Слово «тейп» пришло из арабского
языка вместе с исламом и переводится как «род, большая семья,
группа». Вайнахский тейп можно определить как объединение
свободных общинников, выступающих единым
социально-политическим целым. Следует отметить, что в научной литературе
не существует единого определения такого социокультурного
института, каковым является тейп. Тейп — это, с одной стороны,
110

Глава 2. Истоки и становление ингушской культуры ^^е^ав^ш.
«патриархальная экзогамная группа людей, происходящих от
одного общего предка». С другой стороны, тейп— это
«совокупность родственных групп, происходящих от одного общего
предка и соподчиненных между собой в соответствии с делением
напрямую и боковую линии родства»1.
Основу старинного вайнахского хозяйства составляло
скотоводство, в горных условиях естественным являлся его
сезонный характер. Более всего было распространено овцеводство.
Торговые отношения с жителями равнины строились на
обмене продуктов горского скотоводства на продукты равнинного
земледелия. Но, несмотря на это, земледелие издревле
существовало в ингушских горах. Лингвистический анализ
показывает, что лексемы, связанные с земледельческими культурами
и орудиями возделывания земли, принадлежат к древнейшей
части нахского словаря и восходят непосредственно к общесе-
верокавказскому протоязыку, бытовавшему в 8—5-м
тысячелетиях до н.э.2 Земледелие в горах, существовавшее вплоть до
XVIII в., носило террасный характер. Такого рода
земледельческие террасы и сейчас можно повсеместно увидеть в
Дагестане. К XVIII в. ингушские горцы оставили террасное
земледелие и занялись преимущественно разведением скота, так как
более выгодным стал обмен продуктов скотоводства на
продукты земледелия3.
Древняя история ингушей свидетельствует о глубине и
самобытности становления и протекания цивилизационных
процессов в их культуре, которая находит свое «опредмечивание» в
пластах духовной жизни, стиле и образе мышления, материальных
памятниках, а также в социокультурных фактах. С древних
времен происходит кодировка типических черт ингушского
менталитета, формирующегося под воздействием (а возможно, и вопре-
1 Мамакаев М. Чеченский тейп в период его разложения. Грозный, 1973.
С. 22—23.
2 Казанов X. Нация и национальный характер. Майкоп, 2000.
3 Маркович В.И. В стране вайнахов. М., 1969.
111

Традиционная культура ингушей: история и современность
ки им) трансцивилизационных отношений, о которых можно
судить по малоазийскому характеру отдельных символов или
символических форм культуры. Древние ингуши, согласно
источникам, имеют межкультурные коммуникации с очагами мировых
древнейших цивилизаций: вероятно, происходит
взаимообоюдное обогащение разных культур в процессе их становления,
развития и взаимодействия.
Из стадии архаической культуры происходит переход к
стадии традиционной культуры ингушского общества, в соответствии
с тем, как социум переходит к новым формам обеспечения
жизнедеятельности — к земледелию и скотоводству.
Совершенно очевидным признается факт древнейшей
культуры ингушей, которая имеет глубокие исторические основания
и на протяжении тысячелетий вырабатывает архетипические
установки социокультурного бытия ингушского этноса.

2.2. ИНГУШЕТИЯ И ИНГУШИ
ВХУШ-ХХ ВВ.
Во многом эклектичный, мозаичный и одновременно
самобытный комплекс древних социокультурных традиций и
ментальных установок ингушей неоднократно видоизменялся и
подвергался перекодировке. Так, например, религиозные
представления ингушей в период язычества кодировались знаками и
символами (предметами, элементами) фетишей, тотемов, богов
природных стихий, обожествлением элементов ландшафта.
Создавался нечетко структурированный, но достаточно разветвленный
пантеон ингушских языческих богов. Языческие знаки и
символы кодировали не только культурные традиции, но и
закладывали для настоящих и будущих поколений ингушей те установки
ментальности, на которые впоследствии накладывались коды
христианства в период христианизации ингушей, а затем коды
религиозной системы ислама. Происходила не просто
перекодировка религиозных представлений разных поколений под
воздействием времени и конфессиональных перемен, но и
определенная синкретизация отдельных элементов различных религиоз-
113

Традиционная культура ингушей: история и современность
ных взглядов: язычества, христианства, ислама. Это то, что
касается конфессиональной жизни общества, которая являла
собой лишь часть жизни в целом. Таким образом кодировались
для передачи из поколения в поколение и другие
социокультурные традиции и сферы жизни.
Подобная кодировка и перекодировка культурных
символов происходила под воздействием различных
социально-экономических, политико-административных, конфессиональных
и прочих «перемен»1. Немаловажную роль в изменении знако-
во-символических форм и архетипических элементов древней
ингушской культуры сыграли русско-ингушские отношения и
связи, установившиеся после XVII в.
Ингушские средневековые семантико-символические
контексты, архаические социокультурные доминанты2 и культурные
фенотипы подвергались модернизации под воздействием той
культурной среды, которая стала активно проникать на территорию,
заселенную ингушами, со стороны России в XVIII—XX вв.
Современная социокультурная и конфессиональная мен-
тальность ингушей не сохранила бы данных типических черт
и характеристик без тех межкультурных коммуникаций,
которые возникли между ингушами и русскими.
Очередной исторический период развития ингушского
народа, который ознаменовался тесными контактами с Российским
государством и последующим вхождением ингушей в его состав,
несомненно, по мнению автора, заслуживает отдельного
рассмотрения.
Активное проникновение России на Кавказ началось с
середины XVIII в. Но еще раньше в отношения с Россией первыми
вступили аккинцы. Первоначально заселив пустовавшую Назра-
новскую долину, аккинцы в 1588 г. переселяются затем в город
Терки: «Одними из первых здесь поселились ингуши из пле-
1 Албакова Ф.Ю. Символ и традиционные фольклорные формы культуры.
М., 1999.
2 Там же.
114

Глава 2. Истоки и становление ингушской культу ры-^ж^гаки
мени Акко», — указывает современный исследователь И. Омель-
ченко1. Еще до переселения в город Терки, в 1567 г. «владелец»
Ушаром-мурза вступил в контакты с царской администрацией
на предмет принятия русского подданства. С такими просьбами
обращались его сын Ших-мурза, а затем в 1605 г. его наследник
Батай-мурза, позднее с подобными ходатайствами обращался
«владелец» одного из горных ингушских обществ (Оахкаре) Хавса.
В ответ на свое обращение Ших-мурза аккинскии получает от
русского царя грамоту, в которой указывается, что аккинцы
находятся «под его царскою рукою».
По отношению к осетинам и ингушам царскими властями
велась приниципиально иная политика, чем по отношению к
восточным адыгам. Если последние экономически, политически
и территориально притеснялись, то ингуши с осетинами,
наоборот, многим обязаны царской политике.
Дело в том, что владения Малой Кабарды простирались
на современной осетинской, ингушской, чеченской равнине вдоль
Терека, и в некоторые периоды восточная граница кабардинских
поселений проходила по линии Аргун — Гудермес. Поэтому до
сих пор на указанной территории можно встретить топонимы
с корнями «черсий», «чергазий», которыми в чеченском и
ингушском языках обозначаются кабардинцы (адыги)...2
Политика царского правительства по отношению к
осетинам и ингушам сводилась во многом к переселению их на
равнину, и, по возможности, обращению в православное
христианство. Петербург лелеял мечты по христианизации всего
Кавказа, но особое внимание предписывалось уделять «осетинам и ин-
гушевцам», среди которых безраздельно господствовало
автохтонное язычество.
Омельченко И. Терское казачество. Владикавказ, 1991. С. 69.
Далгат Б.К. Страничка из северокавказского богатырского эпоса:
Ингушско-чеченские сказания о нартах, великанах, людоедах и героях, записанные
со слов стариков-ингушей в 1892 г.//Этнографическое обозрение. М., 1901.
115

Традиционная культура ингушей: история и современность
Ингуши в те времена делились на несколько обществ,
располагавшихся в горной части Центрального Кавказа, в ущельях
рек Терек, Камбилеевка, Асса и Фортанга. Самыми
влиятельными были Галгаевское, Цоринское, Мецхальское, Галашевское, Джей-
раховское и Карабулакское общества (с 1781 г. образовалось еще
и Назрановское обществоI.
Главенствующее центральное ингушское общество — гал-
гаевцы — занимало земли в Ассиновском ущелье, недалеко от
выхода на равнину, к северо-востоку от них размещались карабу-
лаки. Юго-западнее галгаевцев, у Военно-Грузинской дороги,
по правому берегу Терека жили джераховцы. Восточнее джера-
ховцев и южнее галгаевцев по пойме р. Асса располагались га-
лашевцы, а уже к юго-востоку от галашевцев высоко в горах
обитали цоринцы. По соседству с Джеираховским существовало
Мецхальское общество.
В научных исследованиях дореволюционной России
достаточно часто встречается этноним «кистинцы», который,
видимо, был заимствован из грузинской историографии, поскольку
именно грузины называли горных нахов «кистинцами».
Чеченцам и ингушам этот этноним неизвестен. Вместе с тем
известный ингушский этнограф и исследователь культуры
ингушей Чах Ахриев указывает на существующее родовое
предание Мамиловых, в котором они своего пращура называют
Кистом2. Первоначально кистинцами называли горных
ингушей, затем этот этноним стали применять ко всем нахским
горцам. При появлении потребности дифференцировать
горцев, «ближними кистинами» стали называть ингушей,
проживающих в горных районах, а «дальними кистинами» —
жителей Горной Чечни.
Поэтому кистинцы, жившие в высокогорье в ущельях
Терека, Ассы и Фортанги, в российской библиографии считались ин-
1 Робакидзе А. Жилища и поселения горных ингушей // Кавказский
этнографический сборник. Т. 2. Тбилиси, 1968.
2 Ахриев Ч.Э. Избранное. Назрань, 2000.
116

Глава 2« Истоки и становление ингушской культуры ^с^Вг^аЦш^
гушами, а кистинцы ущелий Шаро-Аргун, Чанты-Аргун
записывались как чеченцы...
В XVIII в. под патронажем российских властей начинается
постепенное переселение ряда ингушских тейпов с каменистых
горных земель на плодородные земли равнины, в нижнем
течении Ассы и вдоль Терека1. Предания повествуют о том, что за
несколько десятилетий до основания Назрани (т.е. в 1-й половине
XVIII в.) кабардинцы (г1аьбартой) были вынуждены оставить
Назрановскую равнину из-за разгоревшейся кровной мести с вай-
нахскими горцами. Нам эта версия представляется не совсем
доказанной, так как еще Екатерина II повелела малокабардин-
цам уйти за реку Курп, вплоть до ее впадения в Терек.
После принятия ингушами российского подданства A770),
в 1781 г. выходец из Ангушта Карцхал Орцханович Мальсагов
основал поселение Назрань. Вскоре на равнину устремились
переселенческие потоки ингушских горцев2.
Через три года после основания Назрани царские власти
закладывают у выхода из Дарьяльского ущелья «при ингушевской
деревне Зауре»3 крепость Владикавказ для защиты
Военно-Грузинской дороги от набегов на нее разноплеменных дружин.
Поскольку рядом с крепостью Владикавказ находилось несколько
ингушских сел, там начался активный экономический и
культурный обмен между русскими, с одной стороны, и горцами — с
другой. Именно Владикавказ стал форпостом укрепления
взаимоотношений России с Ингушетией. В процессе межнационального
общения в крепости и вокруг нее закладывались основы вековой
дружбы русского и ингушского народов. Приобщившись к
некоторым благам европейской и российской цивилизации того
времени, ингуши потянулись к общению с русскими, стали
завязывать с ними дружеские, кунацкие отношения, чему немало способ-
1 Ахриев 43. Ингуши (их предания, верования и поверья) // Ингуши. Назрань, 2002.
2 Спорные границы на Кавказе. М., 1996.
3 Бутков П. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. Ч. 1.
СПб., 1869.
117

Традиционная культура ингушей: история и современность
ствовало и инициированное Россией переселение на равнину,
способствовавшее дальнейшему развитию ингушского народа1.
Вообще в истории Ингушетии XVIII—XIX вв. переход
на равнину сыграл очень важную положительную роль. Веками
стесненные в ущельях и блокируемые там сначала степняками,
а затем кабардинскими феодалами, ингушские горцы жили в
сложных условиях. В частности, в горах очень малы возможности для
земледелия и ограничено жизненное пространство. Последнее
обстоятельство послужило одной из значимых причин
возникновения некоторых традиционных социальных институтов вай-
нахов: строгие и нередко бескомпромиссные правила
национального полувоинского этикета, скрупулезно соблюдавшиеся
принципы кровной мести, постоянная готовность к нападениям с
любых сторон.
На плодородной равнине ингушское земледелие получило
благоприятные условия для развития.
В начале XIX в., стараясь подчинить себе народы
Кавказа, Российская Империя ввязалась в утомительную,
кровопролитную и жестокую Кавказскую войну. Как отмечал
дореволюционный российский кавказовед С. Броневский, ингуши
были в составе Российского государства уже с 1770 г., назра-
новские ингуши еще раз подтвердили это свое желание
в 1810 г.2
Ингушей почти не коснулись боевые действия в ходе
Кавказской войны, именно поэтому на их территории
сохранилось множество памятников средневековой архитектуры:
комплексы башенной архитектуры, жилые и боевые башни,
древние склепы и могильники, являющиеся
археологическими ценностями.
Однако, справедливо оценивая присоединение к России
как положительный вклад в историю ингушского народа, нельзя
1 Дзуцев X. Эволюция осетинской семьи и межсемейных отношений. М., 2001.
2 Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о
Кавказе. М., 1823.
118

Глава 2» Истоки и становление ингушской культуР^^^^^^аЬ-Ш^
не затронуть и другую сторону — антигуманный характер
политики самодержавия.
В начале 30-х гг. XIX в. были организованы карательные
экспедиции как против чеченцев, осетин, так и против ингушей.
В 1832 г. один из руководителей таких походов рапортовал, что
направляется уничтожать пашни и жилища «галгаевцев», ввиду того,
что они оказывали помощь воюющим чеченским горцам. Этот
период ознаменовался значительным сокращением
контролируемой горцами территории.
В 1845 г., в разгар Кавказской войны, началось возведение
новой Сунженской линии на территории равнинной
Ингушетии. Там было заложено около 15 станиц, составивших 1-й
Сунженский и 2-й Владикавказский полки Терского казачьего
войска. В работе «История народов Северного Кавказа» это
освещается так: «...Заселение горских земель выходцами из
России продолжалось и в XIX в. Уже в конце 10-х гг.
предпринимались первые шаги по перенесению русской кордонной
линии на правый берег Терека. "...Лучшею защитою от
набегов... было перенесение оборонительной линии с Терека на Сун-
жу, — пишет профессор П.И. Ковалевский. — ...Этот план
принадлежал еще Цицианову, осуществить же его удалось
только Ермолову. В эти места по Сунже просили разрешения
переселиться ингуши..."»1 Хотя ингуши заняли тогда только
западную часть этой территории, чеченцы, тем не менее,
начали терять контроль над нею и переселяться на правый берег
Сунжи. В 1818—1819 гг., в результате экспедиций генералов
Сысоева, Грекова и полковника Вельяминова, значительная
часть Терско-Сунженского междуречья была «обезлюжена»,
и население начало уходить в горы. В 1818 г. на месте Сорочан-
Юрт, Кули-Юрт, Старая Сунжа, Алхан-Чу, Жима-Чечен
и Солжа-Юрт генерал Ермолов возвел крепость Грозную.
История народов Северного Кавказа (конец XVIII—1917 г.). М., 1988. С. 58.
119

Традиционная культура ингушей: история и современность
В то же время он совершил ряд экспедиций в Ауховскую
Чечню. О результатах этих экспедиций генерал В. Потто пишет,
что Кумыкская равнина в несколько дней была совершенно
очищена от горцев1.
В начале 40-х гг. XIX в. началось заселение терскими
казаками берегов Сунжи. Оно сопровождалось вынужденным
переселением жителей орстхойских сел в горы. Орстхоевцы (то
же, что и арштхойцы, орхстойцы, эрхустойцы) — самоназвание
карабулаков, занимавших довольно обширные пространства в
горах и предгорных равнинах (ущелье реки Фортанга, среднее
и нижнее течение Ассы, часть среднего течения Сунжи). Кара-
булаки имели самые «выгодные земли для хлебопашества и
сенокосов и хорошее скотоводство, а особливо овец водили в
великом множестве»2.
«В 1845 г. на месте разрушенных селений Эбарг-Юрт и Ди-
бир-Юрт основываются станицы Троицкая (Волынское
укрепление) и Покровская (она же Сунженская, а с 1852 г. — Слеп-
цовская). В 1846 г. возникает станица Михайловская, в
следующем 1847 г. покинутые орстхоевцами аулы Ах-Боарзе и
Магомет-Юрт превращаются в станицы Ассиновскую и Магомет-Юр-
товскую, переименованную впоследствии в Вознесенскую. На
месте разрушенных сел Ильдерха-Пала, Саьму1ашка, Закан-Юрт,
Чур-Тог1е, Пажари-Юрт и др. были основаны станицы Кара-
булакская, Самашкинская, Закан-Юртовская, Петропавловская,
Нестеровская, Ермоловская и др. В целом же с 1840 по 1849 г.
казачье население данной территории значительно
выросло»3.
Ингуши снова оказались оттесненными с равнины
обратно в горы. Сунженская казачья линия создавалась искусственно.
1 Потто В. Два века терского казачества. Т. 1—2. Владикавказ, 1912.
2 Известия Чечено-Ингушского республиканского краеведческого музея.
Вып. XI. Грозный, 1975. С. 66—68.
3 Ипполитов АЛ. Этнографические очерки Аргунского округа // Сборник
сведений о кавказских горцах. Вып. 1. Тифлис, 1868. С. 58.
120

Глово 2. Истоки и стоновление ингушской культуры
Хамхи. Сохранившееся основание башни

Традиционная культура ингушей: история и современность
Русские и казаки переселялись с Дона, Волги, юга Украины,
Терека. Доля этих переселенцев была нелегкой.
Здравоохранение на дореволюционном российском
Кавказе почти отсутствовало (в Назрановском округе Терской
области, к примеру, не было ни одной лечебницы!), поэтому
отмечалась смертность от вполне излечимых медициной болезней,
детская смертность, высокая общая заболеваемость среди
кавказских горцев.
В это время наблюдался очень низкий уровень жизни
горского населения. Так, в частности, из ингушской молодежи лишь
единицы могли получить хорошее образование в больших
городах и выбиться в люди, остальные немногочисленные
образованные ингуши тех лет ограничивались владикавказской,
моздокской и грозненской «горскими школами», средними
учебными заведениями.
Очень немногие ингуши хорошо владели русским языком,
так как царское правительство избегало таких простых методов
повышения жизненного уровня ингушей, как открытие школ,
подготовка эрудированных ингушей-преподавателей.
Единственными людьми, несущими «свет» хоть какого-то образования,
становились религиозные служители — сельские муллы, имамы,
часто не имевшие никакого серьезного образования и знавшие,
возможно, только арабский язык и исламскую догматику. Но
поскольку и ислам в Ингушетии не был должным образом
укоренен, многие жители аулов и обществ просто-напросто
оставались малообразованными, живя натуральным хозяйством и не
включаясь в нарождающиеся российские капиталистические
отношения.
Символом стремления ингушского народа к
образованности и цивилизованной жизни, выразителем его чаяний и
интересов стал ингушский просветитель второй половины XIX в.
Чах Эльмурзиевич Ахриев. Получив первым из ингушей
законченное высшее образование, он сделал все, чтобы заложить
122

Глава 2. Истоки и становление ингушской кУль^Рь^^9^вв1^
теоретическую основу, создать фундамент для
классификации устной традиции ингушской культуры, сохранить для
потомков в письменных источниках память поколений. Ему
принадлежат записи народных преданий, нартского эпоса и
других фольклорных материалов. Ч. Ахриев, автор ценных
краеведческих очерков, стал первым серьезным исследователем —
этнографом, культурологом ингушского народа; он
интересовался как общетеоретическими, как бы обобщающими
вопросами (характер ингушского народа, положение ингушской
женщины, герои ингушского эпоса, происхождение ингушей), так
и специальными (присяга у ингушей, описание похорон и
поминок, ингушские «каши», т.е. типичные наземные склепы
знатных родов, и связанные с ними обычаи и поверья).
Наиболее ценны для культурологического исследования его
описания различных обычаев, праздников, записи образцов
народной словесности.
Известный кавказовед, профессор Л.П. Семенов писал,
что у Ч. Ахриева «...было подлинное исследовательское чутье.
Он подбирал материал неслучайного характера. Его описания
точны, выводы осторожны и основаны большей частью на
фактических данных»1.
Будучи образованным исследователем, и к тому же
хорошо знавший ингушские проблемы «изнутри», Ахриев
записал и исследовал поистине уникальные и ценные материалы
(историко-этнографические, фольклорные, просветительские
и др.), в сумме дающие понятие об ингушском народе. Едва ли
не первый среди кавказоведов он охарактеризовал
ингушских нартов и зафиксировал редкостные сюжеты о них. И это
в то время, когда о «нартиаде» Кавказа образованный мир
ничего не знал. Сам перечень некоторых трудов Ч. Ахриева
красноречиво говорит о проблемах, которые вызывали его интерес:
Семенов Л.П. Ч. Ахриев — первый ингушский краевед // Известия
Ингушского научно-исследовательского института краеведения. Владикавказ, 1928.
123

Традиционная культура ингушей: история и современность
«Несколько слов о героях ингушских сказаний», «Похороны и
поминки у горцев», «Ингушские праздники», «Из ингушских
сказаний», «Ингушские каши», «О характере ингушей», «Об ингушских
женщинах», «Этнографический очерк ингушского народа с
приложениями его сказок и преданий», «Ингуши (их предания,
верования и поверья1)», «Присяга у ингушей» и др. Зафиксированные
Ч. Ахриевым ингушские мифы, календарные и семейные обряды,
этнопсихологические данные и другие аспекты традиционной
культуры стали сокровищницей ингушской культурологии.
Ч. Ахриеву как бы «повезло» в том, что он производил свои
изыскания в сложнейший переломный период в жизни своего
народа, когда культура народа, неотрывно связанная с языческо-
христианскими представлениями, стала претерпевать изменения.
Под влиянием проникающего ислама и русско-европейской
культуры происходили значительные и часто неотвратимые
изменения, процесс перекодировки прежних знаков и символов на
новые.
Имя Чаха Ахриева стоит в одном ряду с именами таких
кавказских просветителей, как С. Хан-Гирей, Ш. Ногмов, Т. Табу-
лов, С. Сиюхов, Б. Шаханов, М. Абаев, К. Хетагуров, Б. Далгат,
У. Берсей, С. Казы-Гирей, Г. Цадаса, О. Батырай, И. Женетль и др.
Ингушский литературный язык и письменность начали
создаваться после установления советской власти и
окончательно оформились лишь к началу 40-х гг. XX в., хотя
отдельные попытки формирования и структурирования письменности
предпринимались в конце XIX — начале XX в.
Так, первый ингушский алфавит был создан на рубеже
XIX—XX вв. Магометом Джабагиевым. Он использовал
русские, латинские и им самим изобретенные буквы. Этот
алфавит дошел до нас, но на практике не применялся. Тем не
менее, Джабагиев, используя свое изобретение, записал
на нем (на ингушском языке) песни, которые, долго пролежав
124

Глава 2. Истоки и становление ингушской
в его архиве, наконец-то были опубликованы им в 1935 г. во
Франции под редакцией крупного кавказоведа Жоржа Дюмезиля.
В 1921 г., будучи наркомом просвещения в правительстве
Горской АССР, Заурбек Мальсагов предложил утвердить
ингушский алфавит, созданный им на основе латинской графики. Этот
алфавит, как утверждает Л.П. Семенов1, стал основой для
создания алфавитов других народов Северного Кавказа.
Официально новая ингушская письменность появилась в печати 1 мая
1923 г. с выходом в свет первого номера ингушской газеты
«Сердало». В конце 30-х гг. прошлого столетия был совершен
перевод алфавита с латинской графики на кириллицу, но, тем
не менее, первая ингушская письменность на основе латинской
графики сыграла значительную роль в развитии культуры
ингушей.
Итак, к 1917 г. ингушский народ прошел достаточно
сложный, проблематичный и извилистый путь развития,
ознаменованный победами и поражениями, а также борьбой за выживание.
Февральская и Октябрьская революции и последовавшие
за ними события открыли новый период в социокультурном
бытии ингушей, который протекал на фоне мультикультурного
советского социума, объективного межэтнического
коммуникационного взаимодействия. В очередной раз произошли новая
перекодировка этнического сознания и изменение иерархии
ценностных ориентации, изменилась знаково-символическая
культурная система, расширился социально-исторический опыт
ингушского этноса, который создал новые этносоциальные
доминанты современной ингушской культуры.
С 1924 по 1934 г. включительно, и особенно в период
руководства Ингушской автономной областью Идрисом Бей-
султановичем Зязиковым, культура ингушского народа, его
государственность развивались по пути ускоренного прогресса.
Семенов Л.П. Мальсагов З.К. II Литературная энциклопедия. Т.6. М., 1932.
С. 747—748.
культуры
125

Традиционная культура ингушей: история и современность
Затем этот процесс культурного прогрессивного развития был
прерван субъективно-административным переделом этнической
территории заселения ингушей, лишением их собственной
государственности и чудовищной этноразрушительнои депортацией
ингушей в Казахстан и Среднюю Азию в период с 1944 по 1957 г.
После возвращения ингушского народа из депортации
Ингушетия в пределах Чечено-Ингушской АССР просуществовала
до 1991 г. В 1992 г. была образована Республика Ингушетия
в составе Российской Федерации.
Находясь в семье братских народов России, ингуши, как
и другие немногочисленные народы, нуждались в своей
национально-государственной самоопределенности в рамках
Российской Федерации. Только при этих условиях могла идти речь
о дальнейшем социально-экономическом и культурном
развитии одного из субъектов Федерации. Своей
административной самоопределенности, завоеванной в тяжелейший
исторический период (октябрь 1917 г., гражданская война), ингуши
лишились по воле «отца народов», были обезличены,
депортированы. И все же историческая справедливость
восторжествовала — ингуши вновь обрели свою государственность. Это
благотворно сказалось на судьбе ингушского народа. Ингушетия
сегодня становится динамично развивающимся субъектом
Российской Федерации.
Автору данного исследования этот довольно обширный
исторический экскурс и ретроспективный анализ представляется
методологически необходимым, ибо без него совершенно
невозможно понять совокупность условий культурогенеза и
становления социокультурного бытия ингушского народа на всех
его этапах. Векторы всестороннего развития ингушей исходят
из неких исторических и культурных реалий, существовавших
в прошедшие времена и сформировавших традиционную
культуру. На протяжении всей своей истории ингушский народ
сохранял вечные ценности: взаимовыручку, достоинство, националь-
126

Глава 2. Истоки и становление ингушской ^ультуры^^дд^д^ и,
ное самосознание и терпение. Если человек попал в беду, о
помощи не надо просить. Здесь чтут родственные отношения,
почитают старших. Ингуши — мудрый и миролюбивый народ.
Эти факторы влияли на формирование национальных
традиций, обычаев, благодаря им создавались сказания и мифы,
составившие золотой фонд ингушского фольклора. Историку,
культурологу, философу, занимающемуся исследованием ингушской
культуры, следует подробно вникать в историю ингушского
народа, с целью осознания той теоретической канвы
социокультурной жизни ингушей, в которой происходил ежедневный
жизнедеятельный процесс «опредмечивания» национальной
культуры в мультинациональной среде.

ш~
Таргим. Башнеобразный склеп

ГЛАВА 3. ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ
ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ
ИНГУШЕЙ

проблемном поле традиционной культуры
ингушей находятся не только те объекты
социокультурного наследия, которые можно отнести
к материальным ценностям, но и, в большей
мере, к духовным ценностям. Исследование
традиционной культуры невозможно провести без
обращения исследователя к философско-куль-
турологической трактовке понятия «традиция».
В научной литературе существует
установившаяся трактовка понятия традиции,
происходящего из латинского языка. Традиция (от лат.
1гас1Шо — передача, предание) — элементы
социального и культурного наследия, передающи-
130

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
еся от поколения к поколению и сохранившиеся в
определенных обществах и социальных группах в течение длительного
времени1.
Вместе с тем, наряду с общепринятой трактовкой
традиции, в философии культуры существуют различные
интерпретации данной категории. Так, В.Л. Абушенко под традицией
понимает универсальную форму фиксации, закрепления и
избирательного сохранения тех или иных элементов
социокультурного опыта, а также универсальный механизм его
передачи, обеспечивающий устойчивую историко-генетическую
преемственность в социокультурных процессах. Тем самым
традиция включает в себя то, что передается, и то, как
осуществляется эта передача, то есть коммуникативно-трансляционно-
трансмутационный способ внутри- и межпоколенного
взаимодействия людей в рамках той или иной культуры (и
соответствующих субкультур) на основе относительно общего
понимания и интерпретации накопленных в прошлом данной
культуры (и соответствующих субкультур) смыслов и
значений2. В.А. Алексеева определяет традиции как
концентрирующие образы, стереотипы деятельности, которые путем
временной передачи обеспечивают воспроизводство в жизни
человеческих общностей, в деятельности новых поколений
аккумулированного социального опыта3.
Современные исследователи рассматривают феномен
традиции в различных аспектах, определяя его как средство
социализации человека, или как стадии перехода в культуре
«старого» в «новое». Посредством традиции и тех связей, которые она
формирует, сохраняется:
—целостность социума;
1 Федоров Я Л. Историческая этнография Северного Кавказа. М., 1983. С. 692.
2 Абушенко В.Л. Традиция // Новейший философский словарь. Минск, 1998.
С. 792.
3 Алексеева В.А. Традиции // Современный философский словарь. М., 1998.
С. 936.
131

Традиционная культура ингушей: история и современность
—коллективный характер отбора и формирования
культурных ценностей;
—кодирование той социально значимой информации,
которая расширяет генетический «запас» памяти новых поколений;
—кодирование «старой» информации, а вслед за ним
расшифровка, которая вызывает необходимость сочетания
сознательного и бессознательного;
—высокая степень устойчивости традиции, тем не менее,
не сводит ее к жестким алгоритмам поведения, что, в свою
очередь, дает возможность отдельным индивидам общества
нарушать нормы традиционного поведения.
Традиция интегрирует обычаи, ритуалы, обряды и другие
стереотипы деятельности общества. Основываясь на таком
интеграционном факторе традиции, далее мы попытаемся
выделить те основные стереотипные факторы жизни ингушского
общества, которые сформировали традиционную культуру
ингушей и выступили фактором внутренней социокультурной
консолидации данного общества.

ЪЛ. РЕЛИГИЯ И МИРОВОЗЗРЕНИЕ
ИНГУШЕЙ
Задача данного раздела состоит в том, чтобы не просто
осветить эволюцию религиозных воззрений ингушского народа,
но и проследить взаимодействие религии и культуры, отражение
религиозных представлений во всем поле ингушской культуры,
оценить степень мировоззренческой значимости религии для
сознания ингуша. Дело в том, что чистая ретроспектива никогда
не способна достичь полного рельефного осмысления
рассматриваемой культурологической проблемы, поэтому необходимо
сочетание исторического ракурса и аналитического подхода.
Если задаться вопросом, какую религию исповедуют
ингуши, ответ, скорее всего, будет напрашиваться самый простой —
ислам. И в целом это совершенно верно. Но реальные
обстоятельства оказываются намного шире и многограннее такого
однозначного утверждения. До начала XX в., а кое-где вплоть до
депортации 1944 г., в сознании ингушей доминировали
автохтонные религиозные представления, которые можно и нужно
называть ингушским язычеством.
133

Традиционная культура ингушей: история и современность
Конечно, сейчас абсолютное большинство ингушей
исповедует ислам суннитского толка. На Северном Кавказе
наиболее распространенными были ханафитский и шафиитский маз-
хабы, которые утвердились среди ингушей, чеченцев и жителей
Дагестана к середине XIX в. благодаря мюридизму. Большая
часть верующих ингушей относит себя к кадирийскому тари-
кату. И это всесторонне отражается на культуре ингушского
народа, однако культурное и духовное наследие ингушей
не сводится только к исламу. Более того, ингушский ислам
является как бы «покрывалом», лежащим поверх всех других
наслоений ингушской религиозной традиции (т.е. ингушского
язычества). По крайней мере, можно с уверенностью
утверждать, что среди доминант ингушской культуры ислам занимает
все же не первое место1. В российском религиоведении
проблема ингушских традиционных религиозных представлений
разработана слабо. Исключая этнографические описания
20-х гг. и некоторые исследования чеченских и ингушских
ученых советского времени, российская культурология почти не
занимается анализом ингушской традиционной религии. Среди
работ современных исследователей заслуживают особого
внимания, на наш взгляд, работы Ф.Ю. Албаковой, занимающейся
изучением проблем развития культуры и
национально-этнического сознания вайнахов2.
Ф.Ю. Албакова в целом исследует
национально-этническое сознание и проблемы традиционной культуры вайнахов, не
дифференцируя ингушскую культуру от чеченской. В связи
с этим нам предоставляется возможность поставить перед собой
такие задачи исследования, целью которых выступает по-
1 Крупное Е.И. Средневековая Ингушетия. М., 1971. Маркович В.И. В
стране вайнахов. М., 1969.
2 Албакова Ф.Ю. Проблемы развития традиционной культуры вайнахов.
М., 1999; Она же. Современные проблемы исследования
национально-этнического сознания. М., 1999; Она же. Символ и традиционные фольклорные
формы культуры. М., 1999.
134

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
пытка изучения культуры ингушей в относительно
определенной дифференцированности от проблем развития традиционной
культуры чеченцев.
Вместе с тем в наши дни, когда проблема изучения
ментальное™ разных народов страны играет важную роль в
проведении российской политики, нельзя сбрасывать со счетов
значимость анализа домонотеистических верований ингушей, так как
в них коренятся обычаи и традиции, доисламские особенности
национального характера, столь же актуальные сегодня, как и
сотни лет назад.
Ингуши, как и все северокавказские народы, приняли
ислам далеко не сразу после его проникновения в этот регион.
Находясь в поиске «метафизического ориентира сознания»,
народы Северного Кавказа начиная с 1-го тысячелетия н.э.
склонялись то к христианству, то к исламу, оставаясь при этом
убежденными язычниками, что отнюдь не парадоксально в условиях
исторических реалий Кавказского региона.
Ингуши обладали религиозной системой, близкой к
чеченской и бацбийской. Ингушская языческая религиозная система
является достаточно сложным домонотеистическим
конструктом, системно структурированным и внутренне
дифференцированным. Ингушское язычество системно близко к адыгскому,
кавказские домонотеистические воззрения имеют явные
параллели с древнегреческими представлениями. Древняя их связь
очевидна и в строении иерархии языческих богов, и в большом
количестве общих сюжетов (золотое руно, муки Прометея и др.).
Ингуши представляли себе окружающий мир таким
образом: основными небесными телами являлись Солнце (Малх)
и Луна (Бутт). Считалось, что земной мир находится в середине
иерархии миров: кроме нашего мира насчитывается еще 7
миров вверху и 7 миров внизу. Земной мир назывался «солнечным
миром» (маьлха дуне). По представлениям средневековых вай-
нахов, душа человека — «са» — после смерти уходит в загроб-
135

Традиционная культура ингушей: история и современность
Вскрытый подземный склеп
ный мир, где продолжает экзистенцию, идентичную земной. Ночью
солнце посещает мир мертвых, но там оно тускнеет, и поэтому
в загробном мире всегда тускло, мрачно и неприятно... Ингуши
сохранили память о якобы существовавшем когда-то периоде
«мировой благодати» — «дунен беркат» — неком вайнахском
подобии библейского рая, где все было идеально. «Беркат» идет
от арабского «баракат» — благодать, собственно ингушский
термин, обозначающий благо, звучит как «фаьрал». С ним
генетически связано очень древнее, вероятно, тотемическое
представление о «Благодатной птичке» — «Фаьра хьазилг», приносившей
удачу и процветание туда, куда она прилетала1.
У ингушей имели место и анимистические верования,
пережитки тотемизма (поклонение «лаьча» — соколу, «борз» — вол-
Танкиев А.Х. Духовные башни ингушского народа. Саратов, 1997.
136

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
ку, и т.п.). Природные стихии олицетворяли «бога солнца» —
Малх, «мать воды» — Хи-нана, «мать вьюги» — Дардз-нана, «мать
болезней» — Ун-нана, «мать ветра» — Миха-нана и другие
божества природы. Феномен «богини болезней» широко известен
и у других народов Кавказа, например, у адыгов, грузин и др.
Поклонялись ингуши и священным горам. Так, в Ингушетии
священными были горы, которые наделялись сакральными
качествами и свойствами: Казбек (Бешлоам), Столовая гора (Мятлоам),
Цайлоам. Ингуши утверждали, что на этих священных горах
обитают боги Ткъа, Села, Мятцели и др.
Сакрализация гор, возможно, была связана с культом
камня у древних ингушей. Фольклорные и родовые предания
сохранили сюжеты с камнем или скалой. Так, согласно преданиям,
нарт Сеска-Солса был рожден из камня1.
Однако, несмотря на все эти факты, не противоправно будет
утверждать, что ингуши, фактически пришли к монотеистическому
пониманию природы божества еще в далекие времена, возможно,
в раннем средневековье и под влиянием грузинского христианства.
Главным вайнахским божеством считался Дяла (чеченское -
«Дала», горно-чеченское - «Дела»). Он представал перед вайнаха-
ми как неантропоморфное, безличное начало всего сущего. В вайнах-
ской мифологии четко не акцентируется роль Дяла как создателя,
творца, он является, скорее, управителем и «высшей инстанцией»
божественной иерархии вайнахского язычества. Именно
благодаря его безличной природе, отсутствию изображений Дяла и
размытостью самого его облика в ваинахском сознании не возникло
противоречия между язычеством и укореняющимся исламом. Дело
в том, что и Дяла и Аллах имеют практически одинаковую культурно-
историческую природу, а морально-этические догматы ислама почти
не отличались от традиционной этики вайнахов. Поэтому
произошло, можно сказать, безболезненное и быстрое наложение ис-
1 Далгат Б.К. Страничка из северокавказского богатырского эпоса: Ингушско-
чеченские сказания о нартах, великанах, людоедах и героях, записанные со слов
стариков-ингушей в 1892 г. //Этнографическое обозрение. М., 1901. С. 287.
137

Традиционная культура ингушей: история и современность
ламской религиозной культуры на исконно вайнахскую
(сходные процессы наблюдались у адыгов, карачаевцев, балкарцев и др.).
Термины «Дяла» и «Аллах» стали употребляться как
синонимы. Иногда для усиления эффекта они ставятся рядом.
«Аллах Дяла» («Бог») — такой оборот часто употребляется.
С победой ислама прежнее домонотеистическое слово «бог»
(Дяла) не ушло из языка, как это случилось в даргинском,
лезгинском и некоторых других кавказских языках, где нет
никакого слова, обозначающего бога, кроме арабского «Аллах». Так,
от любого вайнаха можно услышать такие фразы, как «Даьла
дикадар алда» — «Пусть Дяла хорошее скажет», «Далла аьттув
боаккхалба вай» — «Пусть Дяла даст нам удачу», «Даьлах тий-
ша да вай» — «Мы под защитой Дяла» и т.д.
Таким образом, можно сделать вывод, что ингушское
доисламское сознание постепенно продвигалось в направлении
монотеизма, ибо в нем присутствовал код единого
бога-вседержителя, идея которого, по-видимому, была привнесена
христианскими проповедниками еще в раннем средневековье.
Другим значимым божеством ингушского пантеона являлся
Села — громовержец. Его роль в чем-то аналогична роли Зевса
в древнегреческой мифологии. Села управлял громом, молнией и
погодой. В Ингушетии, как и на всем Кавказе, существовал культ
молнии — с ней связывались многие народные верования и обычаи.
В связи с этим любопытным представляется один
интересный обряд, выражающий поклонение грозовым явлениям.
Состоит он в следующем: если человека убивало молнией, его с
почестями хоронили и впоследствии его праху поклонялись.
При длительной засухе тело умершего выносилось наружу из
наземного склепа, в котором находились его останки, чтобы Села
омыл дождевой водой своего «любимца». В доме погибшего
устраивались торжественный пир, танцы, веселье. Все дело в том,
что убитый ударом молнии автоматически считался святым
человеком. Представлялось, что не только семью «святого», но и все
138

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
общество постигло великое счастье: человек, пораженный
молнией, был взят на небо самим громовержцем Селой. Обычай
этот был распространен не только у вайнахов, но и в Кабарде,
Адыгее, Абхазии...1
Не без влияния христианского вероучения значимое
место в ингушском пантеоне занимали так называемые
«покровители» или «святые». По сути, они играли роль богов, так как
никакого реального прототипа эти религиозно-мифологические
герои под собой не имели. Почти в каждом селении
существовали отличающиеся друг от друга обряды поклонения местным
святым (ингуш. — «ерды») — Гал-Ерды, Тумхой-Ерды, Мага-Ерды,
Молдыз-Ерды, Тамыш-Ерды (несущий элементы сходства со
Св. Георгием), Эрзели (у горного ингушского аула Аьрзи), Морч-
Села и др. По некоторым данным, «ерды» обозначает не
«местного покровителя», а общее, давно забытое божество Ерд.
Весьма интересны и значимы аналогии теонима «ерд»:
такой теоним встречается у скандинавов, у армян и древних
персов. Распространенная вариативность теонима: например, в
вариантах «верди», «аларды» этот термин встречается у грузин,
осетин. Широкая распространенность и полиэтничность
теонима, по мнению И.А. Дахкильгова, свидетельствует о том, что
понятием «ерд» обозначалось божество неба. Так, у древних
армян отверстие в потолке дома, сквозь которое виднелось небо,
и в которое выходил очажный дым, называлось «ерд». В раннем
средневековье термин «ерд» у ингушей стал обозначать
нарицательное божество вообще2.
Часто «в честь» того или иного святого устанавливали
памятник, у которого происходили моления и совершались обря-
1 Кавказ и Восточная Европа в древности: Сб. статей. М., 1973.
2 Дахкильгов И.А. Исторический фольклор чеченцев и ингушей. Грозный, 1978;
Он же. Адыго-вайнахские фольклорные связи по легендам и преданиям
//Известия Кабардино-Балкарского НИИ. Вып. 22. Нальчик, 1985; Антология
ингушского фольклора. Т. 1 / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик, 2003; Ингушские
сказки, сказания и предания / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик, 2002; и др.
139

Традиционная культура ингушей: история и современность
ды. Памятники в большинстве случаев представляли собой
камни различной формы или примитивные строения,
установленные чаще всего недалеко от дорог.
У ингушей существовали и местные божества, святые,
которым поклонялись горцы, жившие в ущельях рек Терек, Армхи,
Камбилеевка, Асса, Фортанга. Вообще у каждого общества в
Ингушетии имелись свои божества, не имеющие аналогов у
соседей. Боги для «узкого пользования» функционировали и в более
компактных ячейках древневайнахского общества: так, были «боги
аула», «боги рода» и даже «семейные боги».
Обычно генезис этих местных (одноаульных) божков
восходит к обожествлению местного предка. Так, Чах Ахриев
писал о том, что в горах, где живут ингуши, каждый аул имеет
своего патрона, носящего большей частью имя своего аула.
В честь этого святого ежегодно празднуется один день... Перед
наступлением аульного праздника жители принимают
праздничный вид; все спешат резать баранов или барашков в
жертву своему патрону и приготавливают «тегум» (богоугодные
кушанья), которые затем в торжественной обстановке
коллективно под руководством стариков поедаются. Ритуал
принятия пищи сопровождается не только молитвой-просьбой,
обращенной к святому, но и определенным обрядом очередности
принятия пищи, в котором принимают участие раздельно
женщины и мужчины. Общая трапеза-праздник в честь аульного
патрона заканчивается в тот же день. Каждый житель аула
при этом считает, что следует строго исполнять перед
патроном свои обязанности, заключающиеся в аккуратном
жертвоприношении, с тем, чтобы потом он мог просить помощи у
аульного святого в случае какого-либо несчастья1. Пантеон
ингушских языческих божеств являлся разветвленной системой,
но с принятием монотеизма многие (особенно второстепенные)
имена божеств забылись.
Ахриев Ч.Э. Избранное. Назрань, 2000.
140

Каменная стела. Галгаевское ущелье
Монотеистическая культура приходит на смену языческим
верованиям первоначально в виде христианской системы
верований, а затем в виде мусульманского (религиозного)
комплекса. Следует сразу оговориться, что монотеизм не столько
пришел «на смену» языческой совокупности верований, сколько «лег»
на языческую основу религиозных представлений, впитав в
монотеистический фундамент верований языческие вкрапления.
Религиозный комплекс христианских представлений
проникает в ингушскую языческую культуру первоначально из
соседней христианской Грузии. Причем следует сразу оговориться,
что христианское учение не занимало в XII—XIII вв.
господствующие позиции в Ингушетии, хотя влияние его на мировоззрение
ингушей было достаточно велико. Христианское вероучение
распространялось с юга через грузинских миссионеров, что
подтверждается сохранившимися до сих пор памятниками мате-
141

Традиционная культура ингушей: история и современность
риальной культуры — остатками христианских храмов, в
которых были найдены книги (Евангелие и др.) на грузинском языке.
Так, под непосредственным влиянием христианства в Горной
Ингушетии были выстроены храмы Тхаба-Ерды, Алби-Ерды, Таргим-
ский храм и др. Происходило строительство приблизительно
в IX—XII вв., когда Грузия с юга начала активную
миссионерскую деятельность среди вайнахов, аваро-андо-цезов и лезгино-
язычных народов. Тот факт, что христианство на Северный
Кавказ было занесено именно из Грузии, доказывается не только
археологическими раскопками и народными преданиями, но и
результатами лингвистического анализа. Так, грузинское слово
«джвари» — «крест» дало «жаар» в чеченском, «ж1арг» в
ингушском, «дзуар» в осетинском, «жор» в балкарском, «джор»
в карачаевском языках и т.п.
Дореволюционный исследователь культуры вайнахов
Н.С. Иваненков отмечал, что «в царствование Давида Возобно-
вителя и царицы Тамар в XI—XII вв. Грузия распространяла
христианство, торговлю и основы общественной жизни на север
от Кавказского хребта»1.
По версии Б. А. Алборова2, главный христианский храм
Ингушетии Тхаба-Ерды был построен на месте святилища,
посвященного местному божеству того времени Ткъа. От имени
этого бога происходит ингушский архаизм «т1екъа» —
молиться. Любопытно, что имя древнеингушского бога Ткъа идентично
адыгскому теониму «Тха» — бог (глава богов).
Имеются и другие, на наш взгляд, малоубедительные
предположения, например, Г.Г. Гамбашидзе о том, что ингушский храм
изначально строился в честь святого Фомы, и его название было
Тома Ерды (Святой Фома), но затем под влиянием фонетичес-
Иваненков Н.С. Горные чеченцы // Терский сборник. Вып. 7. Владикавказ,
1910.
Алборов Б.А. Ингушское «Деалу» и осетинское «Даелаемон». Владикавказ,
1930.
142

Главе 3. Характерные черты культуры ингушей
кой системы вайнахских наречий «Тома» трансформировалось
в «Тхаба»1.
Также неубедителен вариант перевода названия Тхаба-Ерды
как «Храм лика Божьего»2. А.И. Шавхелиашвили считает,
что многие версии интерпретации названия храма ошибочны
в силу того, что интерпретация строится на укоренившемся в
научной литературе переводе названия храма «Тхаба-Ерды», хотя
на самом деле храм называется «Ткъоб1аь-Ерды». Название Тхаба-
Ерды образовалось из-за невозможности передачи на русском
языке ингушских специфических звуков «къ» и «I».
Интересен еще один вариант трактовки названия
христианских храмов Ассинской котловины Горной Ингушетии: храмы
эти назывались ингушами «элгац» — храм. Этот греческий
термин пришел к ингушам транзитно через Грузию, как и
христианство византийско-греческого направления. Это подчеркивается,
по мнению автора, и архитектурным стилем храма Тхаба-Ерды,
построенного по канонам византийско-греческой архитектуры.
Создавали этот храм архитекторы древней Грузии.
Возводили храмы ингушские мастера. Во всем виден их стиль.
Использовался местный строительный материал, да и сам раствор,
способ кладки камня были типично ингушскими. На фронтоне
храма Тхаба-Ерды и внутри него были обнаружены надписи на древ-
негрузинском языке. Внутри сохранились купель для крещения
и каменный крест, имеются и христианские захоронения под
притворами и т.д. Более того, до конца XIX в. в храме хранилось
рукописное грузинское Евангелие (аналогичное Евангелие
сохранялось в горском святилище Мага-Ерды вплоть до XX в.K.
В XIII в. грузинское христианское миссионерство
ослабевает, так как ослабевает экономическое и политическое могущест-
1 Гамбашидзе Г.Г. Из истории связей Грузии и Ингушетии в средние века //
Тезисы докладов и сообщений IV Крупновских чтений. Орджоникидзе, 1974.
2 Шавхелиашвили А.И. Из истории взаимоотношений между грузинским и
чечено-ингушским народами. Грозный, 1963.
3 Робакидзе А. Жилища и поселения горных ингушей // Кавказский
этнографический сборник. Т. 2. Тбилиси, 1968.
143

Традиционная культура ингушей: история и современность
Христианский храм Тхаба-Ерды
во Грузии. Причиной этого процесса является монгольское
нашествие, прервавшее грузино-ингушское «христианское»
общение, попытки возобновления которого будут предприняты со
стороны Грузии в XVI—XVII вв.
Исторические обстоятельства способствовали тому, что
поверхностное христианство у горцев оказалось вытеснено
язычеством, и христианские храмы снова превратились в языческие
святилища, места поклонения древним богам. Вновь под
воздействием конфессиональных и политических перемен происходит
перекодировка социокультурных традиций. Однако некоторые
специфические христианские моменты все же сохранились
в ингушском язычестве. Сам храм Тхаба-Ерды долго не терял
своего сакрального значения. Он стал центром единения всех
ингушских племен и обществ (к нему ходили молиться и ак-
кинцы, и мелхистинцы и даже хевсуры). «Мехка кхел» —
разновидность ингушского парламента, который заседал именно
144

Святилище Мятцели на Мятлоам
здесь: решались наиболее значимые межобщественные дела,
вопросы войны и мира, устанавливались нормы обычного права.
Идущий к храму должен был издали, завидев его, упасть на
колени и совершить несколько поклонов. Невдалеке от храма
находилась сторожка смотрителя, куда все пришедшие обязаны
были складывать свое оружие. Весной и осенью, два раза в год,
в храме заседали 12 самых именитых мужчин— коллектив
управителей всей Ингушетии. В остальные дни при храме всегда
находились почетные старики, которые решали в случае
надобности мелкие хозяйственно-бытовые споры жителей1.
Одним из примечательных мест справления языческих
культов на территории Ингушетии являлась гора Мятлоам
(Столовая гора). Там располагались три святилища, посвященные трем
«патронам» Ингушетии: Мятцели, Мятер-Дяла и женскому бо-
Содержание судей храма Тхаба-Ерды // Ингушские сказки, сказания и
предания / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик, 2002. С. 366.
145

Традиционная культура ингушей: история и современность
жеству, покровителю плодородия Сусон-Дяла (культ последнего
отправлялся только женщинамиI. Храмы эти, очевидно, были
построены в то время, когда ингуши исповедовали
поверхностное христианство, которое кодировалось в сознании
вперемежку с язычеством. В уцелевшем святилище Мятцели находили
древнегрузинские ритуальные колокольчики, изображения
идолов, посуду и прочую утварь. На Столовой горе, на высоте 3 005 м
над уровнем моря каждое лето, в день летнего солнцестояния,
устраивался праздник в честь всех трех божеств. Паломники
из Ингушетии, а иногда даже из Хевсуретии, Мохевии, Осетии, Ту-
шетии, поднимались на Мятлоам с жертвенными животными,
чтобы помолиться «святому» Мятцели и другим божествам за
здоровье, благополучие, удачу в сельскохозяйственных делах.
Этнограф Ч. Ахриев пишет о том, что перед празднованием
Мятцели на Столовой горе все явившиеся на поклонение
взбираются к вечеру на вершину горы, где находятся в пещере всю ночь,
танцуют и веселятся, а с рассветом из пещеры поднимаются к
святилищу2. Из пещеры необходимо было выбежать до появления
солнечного луча3. О молении на Столовой горе — Мятлоам —
свидетельство очевидца и участника оставил Асланбек Базоркин еще
в 70-х гг. XIX в. Им описывается праздничный ритуал и
сокращенно пересказывается текст молитвы жреца4. Более полный текст
моления жреца — цайсага у святилища Мятцели записал в 1892 г.
этнограф Башир Далгат. Этот текст был надиктован ему цайсагом
Мятцели — Ганыжем Абиевичем Келиговым-Фалхановым:
«Дяла!5 Пусть гость наш будет мирным, пусть хозяин у нас
живет благополучно. Во имя гостя и его хозяина дай нам жечь чистый
1 Базоркин А.Б. Горское паломничество // Ингуши. Сост. А.Х. Танкиев.
Саратов, 1996.
2 Ахриев Ч.Э. Избранное. Назрань, 2000. С. 53.
3 Далгат Б.К. Первобытная религия чеченцев // Терский сборник. Вып. 3.
Кн. 2. Владикавказ, 1893. С. 119.
4 Базоркин А.Б. Там же.
5 Дяла (Даьла) — верховный бог.
146

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
огонь. Пусть пиршественное блюдо будет у нас благодатным. Даруй
нам чистое потомство, которое бы содержало очажный огонь в
чистоте для хозяина и гостя!
Дяла! Своею пулею порази все неправедное и все несчастья,
которые кружат над нашим домом, над нашим селом.
Села!1 Порази их молнией, ударь саблею, прострели своим
ружьем и избавь нас от них!
Да не войдет в наш дом и да не будет пребывать в нем гость,
который бы нашу пищу превращал в яд, а наши напитки обращал
в желчь!
Великий наш Дяла! Что пасем мы на земле, умножь у нас, что сеем
мы в землю, пусть будет плодородным. Дай нам хозяйствовать на этой
земле! Путнику дай доброго пути, хозяйствующему во дворе — даруй
благодать!
Тысячами умножь наш скот и овец, и тем дай нам обеспечить
тысячи людей. Дай нам чистое и многочисленное потомство, сыновей
и братьев, которые бы этот скот и содержали и приносили тебе.
Сказавши, что просим мы неумело, не оставь нас в нужде. Сославшись,
что молитвы наши надоели, не смотри на нас косо, не поворачивайся
к нам спиною.
Урожая дай нам столько, чтобы хозяин был доволен, и, как сам
того посчитаешь дай нам в меру и дождя, и солнца.
Золотой Мятсела2, свою благодать дай нам! Соседствующий с ним
Бейни Села3, свой достаток дай нам! Божье л икая Тушол, свое хоро-
1 Села — древний ингушский бог грома, молнии и погоды.
2 Золотой Мятсела — божество священной горы Мятлоам. Этот топоним,
видимо, является сложным словом и состоит из двух основ «маьт» — место
и «лоам» — гора. По-русски эта гора называется «Столовой». Этим же
именем «Мятсела» называется один из храмов, находящийся на горе. Иногда храм
называют и другим именем— «Маьтц1аьле». Мят— название горы, Села —
имя божества грома и молнии; эпитет к Мятсели «золотой» прямо указывает
на культ солнца. Именно ему и молились на горе при этом храме в дни
летнего солнцестояния (в двадцатых числах июня). См.: Антология ингушского
фольклора. Т. 1 / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик, 2003. С. 177.
3 Бейни Села — храм, который находится на окраине высокогорного
ингушского селения Бейни, расположенного на подступах к южной стороне горы
Мятлоам. См.: Антология ингушского фольклора. Т. 1 / Сост. И.А.
Дахкильгов. Нальчик, 2003. С. 177.
147

Традиционная культура ингушей: история и современность
шее дай нам. Ведь от тебя, говорят, идет размножение всего живого
и все живое ты кормишь. Божьеликая Тушол, и приплода, и пастбищ
дай нам много, и более дай...
Жертву прими от нас с желанием и воздай нам с радостью, о-о
всемогущий Дяла!»1
Нарративный анализ приведенного текста позволяет
сделать вывод о том, что те, кто обращается с молитвой — обычные
мирные жители, скотоводы и земледельцы, желающие хорошей
погоды для успешного труда и многочисленного чистого
потомства. Молитва-просьба не ущемляет достоинства просящего,
подчеркивая уважение и почитание божества, тем не менее, создает
впечатление обращения к равному.
Рассматривая ингушский языческий пантеон, конечно,
невозможно обойти вниманием одну из принципиальных фигур
вайнахских верований. Речь идет о богине плодородия Тушоли.
Культ Тушоли характерен в основном для Ингушетии, но он
отмечался также и на юге Чечни, и на южном склоне Главного
Кавказского хребта, как среди вайнахов, так и у хевсур, которые
в культурном отношении местами слились с вайнахами (так
называемыми «бацой») и по своему быту и верованиям являются
малоотличимыми от кистинцев и бацбийцев2.
Богиня плодородия Тушоли — единственное божество,
которое изображалось в скульптурной форме, причем в
сохранившихся скульптурах явно отображается характер культа. Его
можно охарактеризовать как достаточно типичный для
большинства народов мира культ плодородия. Скульптуры,
посвященные Тушоли, стояли иногда у обочин дорог, на развилках,
въездах и выездах из селений. Это была фигура женщины с подчер-
Далгат Б.К. Материалы по обычному праву ингушей // ИИНИИК.
Владикавказ, 1930. Вып. 2—3. С. 306—307.
Маркович В.И. Культура племен Северного Кавказа в эпоху бронзы (II тыс.
до н.э.). М., 1960; Он же. Дагестан и Горная Чечня в древности. М., 1969;
Он же. В стране вайнахов. М., 1969.
148

Медная маска богини Тушоли
кнутыми признаками женского тела. Такая ее форма призвана
была обратить внимание на детородную способность женщины
и ее плодовитость. Не менее часто встречались фаллические
памятники (наиболее известный из них помещался у селения Кок
Хамхинского общества Ингушетии, в святилище Тушоли) или
же разнородные металлические и деревянные изделия,
изображающие лицо Тушоли, фигурки, браслеты и т.д. Во многих
случаях Тушоли увековечивалась простым ноздреватым
человекообразным валуном, которому поклонялись точно так же, как
и скульптурным ее изображениям.
Семейные пары, у которых были проблемы с рождением
детей, обращались к Тушоли с просьбой даровать им потомство,
женщины приносили дары богине, стремились прикоснуться к ее
скульптуре, веря, что тактильный контакт со статуей будет
способствовать переходу репродуктивной энергии богини к
женщине. Молитву, произносимую Тушоли ингушскими женщина-
149

Традиционная культура ингушей: история и современность
Каменная стела

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
ми, записал еще первый кавказский этнограф Б.К. Далгат в
последней четверти XIX в.
Вопрос о генезисе культа Тушоли представляется одним
из ключевых в исследовании вайнахского язычества. Как по
поводу происхождения самого слова «Тушоли», так и по поводу
корней этого культа ведутся ожесточенные споры между
учеными-археологами, востоковедами, лингвистами.
Ученый-кавказовед начала XX в. Б.А. Алборов считал,
что корневая форма «туш» в слове «Тушоли» является
искаженным табуированным обозначением фаллоса (вайнах.— «сус»),
и ранее, по его мнению, имя божества звучало как «Сусоли» и
символизировало фаллический культ1. Эта версия заслуживает
немалого доверия, так как образ Тушоли в ингушском язычестве
очень сильно переплетен с фаллическими культами и культами
плодородия, чему находится много подтверждений. Однако
лингвист и востоковед С.А. Старостин, исследователь
древневосточных языков, выдвинул другую версию, согласно которой культ
«Тушоли» исходит из общевосточнокавказских культов эпохи
бронзы, видимо, со схожими названиями. В качестве
доказательства он приводит, как писалось выше, имя хурритского божества
плодородия «Тейшеб» и урартского «Тешуб»2. Самое
интересное здесь заключается в сходстве хуррито-урартских и
ингушских обрядов поклонения божеству с корнем «тш» в имени.
Современные лингвисты подтвердили близкое родство хурритов,
урартов и вайнахов, из чего логично сделать заключение о
возможном пути трансляции условно называемого нами культа
плодородия «туш/теш» с Ближнего Востока посредством
носителей куро-араксской археологической культуры бронзового века.
Во всяком случае, этот культ плодородия, как и многие другие
языческие культы вайнахов, имеет очень древние корни, следы
которых просматриваются начиная с 3-го тысячелетия до н.э.
1 Алборов Б Л. Ингушское «Деалу» и осетинское «Даелаемон». Владикавказ,
1930.
2 Старостин С.А. Сравнительный словарь северокавказских языков. М., 1994.
151

Традиционная культура ингушей: история и современность
Ингушский ученый Д.Д. Мальсагов стремился объяснить
название одного из «патронов» Столовой горы «Мятер-Дяла»
как «Божья Матерь». Неясное «мятар» трактуется им как
заимствование из русского «матерь» в процессе древних русско-вай-
нахских контактов, касавшихся в том числе и христианской
религии. Эта его гипотеза подтверждается тем, что в древности
ингуши-христиане называли Бога-отца «очче-даьла» — это также,
якобы, перенятое русское «отче». Все это, несомненно, указывает
на то, что православие приходило на вайнахскую территорию
не только с юга, но и с севера— из Руси-России1. Однако тео-
ним «Мятер-Дяла» можно трактовать и как «Дяла — бог горы
Мят», а «оччи» сближается с именами охотничьих божеств «вочи»,
«вочаби».
Имя женского патрона «Сосан-Дяла» в научном
кавказоведении также подвергалось анализу. Дяла — бог, а слово «сусон»
не переводится ни с современного ингушского, ни с современного
чеченского языков. Советский исследователь А.Н. Генко показал,
что почти во всех кавказских языках (от убыхского до
лезгинского и табасаранского) корневая лексема «сус/сос» обозначает
«девушку», «молодую женщину», «невесту». Видимо, заключает
А.Н. Генко, «Сусон-Дяла» и означает «Бог молодых женщин».
Здесь следует заметить, что лексема эта не утеряна целиком
и в нахских языках. В ингушском языке и горных диалектах
Чечни имеется двукоренное слово «сесаг» — «жена», вторая часть
которого — «саг» — обозначает «человек». Элемент «се» как раз,
мы считаем, и восходит к общекавказскому «сус/сос». То есть
в этимологическом разборе семантема «женщина»
представлялась у древних вайнахов дословно как «женский человек»2.
Словом «се» обозначается «женский пол вообще», независимо, идет
ли речь о животном или о человеке. Чтобы подчеркнуть, что речь
1 Мальсагов Д.Д. О некоторых непонятных местах в Слове о полку Игореве //
Избранное. Нальчик, 1998. С. 80.
2 Генко А.Н. О языке убыхов // Известия АН СССР. Сер. 7. Отделение
гуманитарных наук. Т. 3. М., 1928.
152

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
идет именно о женщине, и добавляют к слову «се» слово «саг» —
человек (женского пола — сесаг).
Одним из влиятельных ингушских святых, всеингушским
«патроном», которому поклонялся весь край, был Гал-Ерды.
Поклоняться ему приходили вДжейрахское ущелье Ингушетии,
население которого преимущественно занималось скотоводством.
Гал-Ерды имеет прямые параллели в домонотеистических
верованиях Осетии. Осетины называли его Аларды. Подробно этот
феномен исследовал Б.А. Алборов1.
Еще в договоре, заключенном назрановцами с русской
администрацией, ингуши клялись именем божества Гал-Ерды. В
русском языке нет фонемы «Ь» (в ингушской орфографии она
обозначается «х1»). Поэтому в этом договоре и в научной
литературе вместо «х1» пишут «г». На самом деле имя этого божества
следует писать Х1ал-Ерда.
Возможно, Х1ал — это бог неба и восходит он, видимо, к
урартскому Х1алди — бог неба. По ингушскому мифу, богоподобная
Села Сата (Сата, дочь бога Селы) с охапкою соломы шла по небу
к богу Х1ал. Предназначалась солома для брачного ложа. Из
осыпавшейся по небесному пути соломы и образовалось созвездие
Млечный Путь. Так же при магическом обряде вызывания дождя
в обращенных к небу песнях, наряду с богами «Дяла» и «Села»,
назывался бог «Х1ал». Как и в случае с богиней Тушоли,
божество Х1ал опять уводит нас в область дальнего Закавказья.
В доисламской культуре ингушей тесно переплелись
автохтонные языческие мотивы и элементы привнесенного
христианства. Наряду с храмами, о непосредственном проникновении
христианства в среду ингушей могут свидетельствовать и другие
материальные памятники, факты, подтверждающие наличие
христианских культовых элементов. Так, интересны кресты-тельники
и нагрудные кресты, обнаруженные в склеповых надземных
гробницах Горной Ингушетии: близ Таргимского храма, в нек-
1 Алборов Б.А. Ингушское «Деалу» и осетинское «Даелаемон». Владикавказ,
1930.
153

Традиционная культура ингушей: история и современность
рополях Мохте, Магате. Найдены сохранившиеся пергаментные
Евангелия, уже упоминавшиеся в храме Тхаба-Ерды, а также в
святилище Мага-Ерды; христианские надписи на грузинском
языке на плитках в гробницах ингушских могильников Магате
и Мохте. О свидетельстве некоторых преданий о почитании
воскресенья, обычае пользоваться свечами при молебнах — со
ссылкой на разнообразные источники, упоминает М.Б. Мужухоев
в статье «Проникновение христианства квайнахам»1.
Христианские вкрапления пронизывают всю культуру вайнахов. Так,
например, названия некоторых дней недели в ингушском языке
явственно обнаруживают христианскую (грузинскую)
природу: «оршот» (понедельник), «п1аьраска» (пятница), «шоатта»
(суббота), «к1иранди» (воскресенье). Причем, «святой» для
мусульман день недели пятница называется именем христианской
святой Параскевы (Прасковьи), видимо, заимствованной из
грузинской «параскеви», в свою очередь, восходящей к византийским
культам. Но, как уже неоднократно говорилось, христианство
в средневековье на Северном Кавказе было воспринято не
глубоко, на уровне новых обрядов и внешних заимствований,
христианская догматика глубоко не проникла в сознание
средневековых ингушей. Христианами считались тогда адыги,
кавказские тюрки, аланы, вайнахи, аварцы, дидойцы, цезы, цахуры,
лезгины, табасаранцы, но ни один из этих народов впоследствии
не смог сохранить у себя христианство (даже у осетин-тагаур-
цев решающую роль в утверждении христианства сыграл
не средневековый период, а усилия царского правительства уже
после вхождения Осетии в состав Российской Империи).
Христианство, начавшее распространяться в Чечне и
Ингушетии, было остановлено монголо-тюркскими кочевниками,
и в этих условиях вайнахское христианство быстро
деградировало и забылось. Вайнахи снова вернулись к язычеству, однако
1 Мужухоев М.Б. Проникновение христианства к вайнахам // Этнография и
вопросы религиозных воззрений чеченцев и ингушей в дореволюционный
период. Сб. научных трудов. Грозный, 1981. С. 23—41.
154

Глава 3. Характерные черты культуры ингУшей(—_:5стШ1г:^шчД1>
оно уже включало в себя многие реликты забытого
христианского учения. По словам У. Лаудаева, вайнахи постепенно
«делаются полухристианами, т.е. начинают опять обращаться к
язычеству»1.
С момента принятия ислама тюркскими кочевниками,
господствовавшими в Предкавказье и на Кавказе, новая религия
ислам начинает медленно проникать в горные районы
Ингушетии и Чечни, где тогда сосредотачивалось вайнахское население
края. Так, на территории Ингушетии последние христианские
могильники были отмечены в XII в., а первые мусульманские
мавзолеи и следы исламской культуры стали обнаруживаться
уже в XIV—XV вв. На ингушской земле расположен ранее
упоминавшийся культовый памятник, так называемый «Борга-Каш» —
мавзолей, у селения Плиево (Назрановский район), возведенный
в 1405—1406 гг. По мнению некоторых ученых, уже в XIV в.
исламское вероучение достигает ингушских гор, но его
воздействие на духовный мир тогдашней Ингушетии остается еще
более незначительным, чем влияние христианства2.
Ч. Ахриев писал, что сохранение элементов языческих
верований и христианства, а затем и быстрая, вызванная в
конечном счете угрозой колониального порабощения, исламизация края
привели к тому, что религия ингушей составила весьма пеструю
синкретическую смесь, что привело, в свою очередь, к
«индифферентизму религиозного настроения ингушей»3.
Среди отечественных исследователей нет единого мнения
0 времени и путях проникновения ислама на территорию
проживания ингушей. Так, одни авторы считают началом ислама
на данной территории вторую половину XVIII в. и указыва-
1 Лаудаев У. Чеченское племя // Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. 4.
Тифлис, 1872. С. 5.
2 Проникновение ислама в Чечено-Ингушетию / Сост. Н.Н. Бараниченко,
Д.Ю. Чахкиев. Грозный, 1984; Хизриев Х.А. Распространение ислама в
Золотой Орде и Чечено-Ингушетии // Религия в СССР:
Информационно-справочный бюллетень. Вып. 3. Грозный, 1990.
3 Ахриев Ч.Э. Ингуши (их предания, верования и поверья) //Ингуши. Назрань,
2002.
155

Традиционная культура ингушей: история и современность
ют на дагестанское влияние1, другие называют четыре пути
проникновения ислама — с востока (из Дагестана в XVIII в.), с
севера и запада (Средняя Азия и Золотая Орда в XIII—XIV вв.),
с юга (Азербайджан и Ближний ВостокJ, третьи указывают,
что предки чеченцев и ингушей впервые столкнулись с
исламом еще в VIII—IX вв. во время затяжных арабо-хазарских
войн за обладание Кавказом. Затем борьба с носителями
ислама продолжалась до конца XIV в., а в качестве
господствующей религии мусульманство стало утверждаться в
Чечено-Ингушетии в XV — первой половине XVI в.3 Если попытаться
дифференцироваться в вопросе вариативности принятия
ислама чеченцами и ингушами, то М.Б. Мужухоев указывает на тот
факт, что даже ингуши (горные и равнинные, в зависимости
от территории проживания) неодновременно принимали новую
религиозную систему воззрений4. Так, население равнинной
Ингушетии начинает принимать ислам с XVI в., период же его
широкого распространения падает на XVIII в. Это, очевидно,
объясняется сравнительно поздним выходом горных ингушей
на равнину. В нагорной Ингушетии, судя по исследованным
здесь памятникам погребального и культового назначения,
мусульманская религия, проникая, результативно
распространяется и усваивается лишь в XIX в. Временем
основательного внедрения и укоренения ислама среди большей части
горного населения следует признать XIX в.5 Кроме того,
1 Яндаров А.Д. О времени, условиях и причинах распространения ислама
в Чечено-Ингушетии // Религия в СССР: Информационно-справочный
бюллетень. Вып. 3. Грозный, 1990.
2 Хизриев Х.А. Распространение ислама в Золотой Орде и Чечено-Ингушетии //
Религия в СССР: Информационно-справочный бюллетень. Вып. 3. Грозный,
1990.
3 Умаров С.Ц. Эволюция основных течений ислама в Чечено-Ингушетии.
Грозный, 1985; Гадло А. Этническая история Северного Кавказа IV—X вв.
Л., 1979.
4 Мужухоев М.Б. Проникновение христианства к вайнахам // Этнография
и вопросы религиозных воззрений чеченцев и ингушей в дореволюционный
период. Сб. научных трудов. Грозный, 1981. С. 23—41.
5 Шамилев А. Пути проникновения ислама к чеченцам и ингушам //
Известия ЧИНИИЯЛ. Грозный, 1963.
156

Глово 3. Хорактерные черты культуры ингушей
<***
а«Эй
ог*
§
.--
Селение Верхний Лейми. Верхняя часть боевой башни замка с
изображением креста-«голгофы»

Традиционная культура ингушей: история и современность
в нагорной Ингушетии археологи обнаруживают свидетельства
новых попыток со стороны Грузии во второй половине XVI—
XVII вв. утвердить христианство среди ингушей: на боевых
постройках у позднесредневекового населения края отмечено
распространенное изображение крестов с «голгофами». Кресты-«гол-
гофы» делались на башнях путем выборки из стены небольших
камней и напоминали человека, у которого расставлены ноги
и раскинуты руки, т.е. вид распятой человеческой фигуры1.
Подобные башни распространены в современной горной
Ингушетии повсеместно: в селениях Хамхи, Средний Оздик, Морч, Эги-
кал, Таргим, Пялинг, Ний — они расположены в мощных
башенных комплексах и ориентированы на магистральные дороги.
Подобные изображения встречаются довольно часто в позднесред-
невековой Грузии. О попытках грузинского влияния в этот
период свидетельствует поход в горную Ингушетию грузинского
царя Теймураза C0-е гг. XVII в.) с целью укрепления влияния
Грузии и восстановления христианской церкви2. Однако и это
христианское влияние тоже оказалось непрочным. Позже, в
начале XIX в., Россия предпринимает попытки христианизировать
горцев, которые принимают в отдельных случаях крещение,
но не являются в дальнейшем «выкрестами», то есть не
сохраняют христианские верования.
Основываясь на анализе различных мнений
исследователей, можно смело говорить, что ингуши оставались
чуждыми мусульманскому миру вплоть до конца XVIII в., когда
Ингушетию косвенно затронуло влияние чеченского
мусульманского проповедника из селения Алды Ушурмы (Шейха Ман-
сура). Этому общественному деятелю и герою чеченского
народа в национально-освободительной борьбе против царизма
принадлежит немалый вклад в распространении ислама у вай-
1 Мужухоев М.Б. Средневековые культовые памятники Центрального
Кавказа. Грозный, 1989; Чахкиев Д.Ю. Древности горной Ингушетии. Назрань, 2003.
2 Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией в XVI—XVII вв.
М., 1963. С. 85.
158

Главе 3. Характерные черты культуры ингушей
нахов. Пламенные проповеди Шейха Мансура обратили в
ислам многие районы Чечни, до того времени бывшие
языческими. Однако на Ингушетии это прямо не сказалось — ислам
тогда принимали только те немногочисленные ингуши,
которые стали выселяться на равнину, где подвергались влиянию
соседних народов, исповедующих ислам, — кабардинцев,
чеченцев, кумыков и др.1
В ходе Кавказской войны большинство чеченских
районов оказалось включено в состав теократического государства
Шамиля — имамата. В этих местах население попало под
влияние мюридизма и было достаточно быстро исламизировано.
Но и тогда принятие ислама не было повсеместным.
Многие районы горной Чечни наряду с ингушскими горцами
не стали правоверными мусульманами, как это произошло с
жителями равнинных и предгорных районов. Действие ислама
на горцев не оказалось достаточно сильным для того, чтобы
перебороть вековые обычаи язычества. Данная ситуация
вызвала активное недовольство у имамов и наибов, что требовало
сих стороны усиления пропаганды мусульманского
вероисповедания среди горцев. В этот период догматические и
культовые предписания ислама в определенной мере впитывали в себя
отдельные элементы языческих верований и обрядов, которые
впоследствии переосмысливались, перерабатывались или
отбрасывались мусульманским вероучением.
В Ингушетии же к проповеди ислама приступали не под
лозунгами газавата. Ингушский ислам утвердился благодаря
политике царских властей, ив 1861 г., за три года до окончания
Кавказской войны, официально перешло в ислам последнее
языческое селение Гвилети, один из самых высокогорных
ингушских аулов, расположенных в Дарьяльском ущелье по Военно-
Грузинской дороге. Вероятно, именно непосредственное гру-
Скитский Б. К вопросу о феодальных отношениях в истории ингушского
народа // Известия ЧИНИИИЯЛ. Т. 1. Вып. 1. Грозный, 1959.
159

Традиционная культура ингушей: история и современность
Селение Химой. Предположительно раннемусульманская мечеть
зинское влияние явилось сдерживающим фактором того, что гви-
летцы так поздно были исламизированы.
Однако с принятием ислама языческие обряды
продолжали жить. Массовые паломничества на Мятлоам (Столовую
гору) длились вплоть до первой половины XX в. Даже в 1936 г.,
уже во время существования Чечено-Ингушской АССР, в
высокогорном районе Майсты вайнахи провели массовое
празднество в честь богини плодородия Тушоли.
Депортация 1944 г. нанесла тяжелый удар по культуре
ингушей, прервала связь поколений, а отправление языческих
культов окончательно отошло в прошлое. Но культурные
эффекты, связанные с их бытием, и сегодня составляют
самобытное основание этнической культуры ингушского народа. Мен-
160

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
тальность ингушей, фундаментальные черты их самосознания
и культуры в результате преобладания языческих культов вплоть
до XX в. оказались сформированы на основе традиционных до-
монотеистических представлений. Сейчас же верующие
ингуши — мусульмане, и ингушский ислам, как и ислам других
кавказских народов, имеет собственные, самобытные
культурно-исторические корни.
Религиозные представления ингушей определяют одну
из доминантных сфер традиционной ингушской культуры, в
которой кодируются ментальные установки этноса о его месте в
мире и отношение к миру. «Религиозные представления — это
питающий источник или фундамент народного менталитета»1, где
отражаются многие формы сознания и посредством которого
корректируются поведенческие ориентиры.
Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М., 2000.' С. 71.

3.2 ИНГУШСКАЯ ТРАДИЦИОННАЯ ЭТИКА
Ингушская традиционная этика, являющаяся совокупностью
морально-поведенческих норм и ориентиров ингушей в самых
различных ситуациях их жизненного пути, неотделима от этики
общекавказской. Основные принципы ее не отличаются или слабо
отличны от соответствующих установок общекавказского цивилиза-
ционного плана, общеохватывающее рассмотрение которых может
быть представлено лишь в расширенном контексте. Этическая
система каждого отдельно взятого кавказского этноса, конечно,
какими-то определенными, конкретными чертами не сходится
с этикой других кавказских народов, но, тем не менее, очень
большое количество этических постулатов кавказских народов
принципиально едино, как и прочие их традиции, обычаи, установки.
Ингушская этика также вписана в систему кавказских
этических регулятивов. Именно поэтому мы и будем рассматривать ее
в сопоставлении с морально-этическими представлениями других
кавказских народов. Тема эта трудноисчерпаемая, богатая на
эмпирический материал, поэтому рамки данного исследования не
позволяют развернуть ее как целостную панораму. Это, несомненно, будет
сделано развивающейся ингушской гуманитарной наукой.
162

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
Прежде всего необходимо заметить, что если ингушская
традиционная этика совпадает с лезгинской, абхазской, чеченской
по принципам, то к адыгской этике она еще ближе. В целом
этические системы имеют единое название — традиционная этика.
По мнению автора, при рассмотрении морально-этической
стороны жизни ингушей следует пользоваться именно таким
термином, так как формирование этики относится к периоду
гораздо более раннему, чем разделение вайнахов на чеченцев,
ингушей ибацбийцев1.
Традиционная этика северокавказских народов — тема пока
слабоизученная. Наиболее полной и обстоятельной работой по
этому вопросу на сегодняшний день может быть названо
исследование ученого из Кабардино-Балкарской Республики Б.Х. Бгажно-
кова «Адыгская этика»2. «Первой ласточкой» в изучении этики
ингушского народа явилось исследование ученого А.Х. Танкиева
«Духовные башни ингушского народа»3.
По ингушским же этическим представлениям серьезные
исследования сейчас отсутствуют. Конечно, постулаты ингушской
морали описывались не одним автором-кавказоведом. Отдельные
попытки рассмотрения основ или отдельных составляющих
ингушской этики предпринимают современные авторы: Ф.Ю. Албакова4,
Х.М. Акиева5, З.М.-Т. Дзарахова6, С.А. Мерешков7 и др.
1 Ингуши/ Сост. А.Х. Танкиев. Саратов, 1996.
2 Бгажноков Б.Х. Адыгская этика. Нальчик, 1999.
3 Танкиев А.Х. Духовные башни ингушского народа. Саратов, 1997.
4 Албакова Ф.Ю. Проблемы развития традиционной культуры вайнахов.
М. 1999; Она же. Современные проблемы исследования
национально-этнического сознания. М., 1999; Она же. Символ и традиционные фольклорные
формы культуры. М., 1999.
5 Акиева ХМ. Этическое и эстетическое в культуре вайнахов: Автореферат
диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. М., 1996.
6 Дзарахова З.М.-Т. К вопросу об этнокультуре ингушей в контексте
современного развития цивилизации // Современные подходы в исследовании
проблем истории и языка ингушского народа. Республиканская научная
конференция. Сб. тезисов. Магас, 2002.
7 Мерешков С.А. Ингушский этикет // Нравы, традиции и обычаи народов
Кавказа. Тезисы общероссийской конференции B3—25 сентября 1997 г.).
Пятигорск, 1997.
163

Традиционная культура ингушей: история и современность
Корректно говорить, что ближайшую параллель
ингушская этика находит в этике абхазо-адыгских народов, многие
нормы поведения ингуши и адыги заимствовали друг у друга.
На высокую развитость ингушской традиционной этики
указывает большое количество самобытных нахских терминов,
характеризующих абстрактные проявления и аспекты
человеческих взаимоотношений: честь, благородство, добродетель и т.п.
На наш взгляд, правомерно остановиться на рассмотрении
нескольких из них.
Одной из основных, возможно, даже самой главной
ингушской морально-этической категорией является понятие «яхь».
С нахских языков его можно приблизительно перевести как
«чувство соревновательности», «соревновательность»
(стремление быть лучше других) в совершении благородных, добрых,
а также общественно полезных дел. Суть его состояла в том,
что каждому ингушу (особенно мужчине) с детства
прививалось ощущение того, что он не хуже остальных его
соплеменников, «яхь» культивировало здоровую атональность, желание
вырваться вперед, выделиться среди других людей. Стимул этот
часто являлся решающим в жизни и деятельности вайнахов и
формировал основные черты их ментальности. Самой
лучшей похвалой для ингуша была следующая: «Ты обладаешь
достойным "яхь"». Установка «яхь» проникала во все грани
ингушской жизни. Ничтожного человека характеризовали
словами: «Яхь йоацаш саг ва из» — «Это человек, у которого нет
яхь». Этико-философская категория «яхь» — как «белая
зависть» побуждает к совершению добрых поступков.
Противоположной стороной «яхь» является «хьагЬ — «черная
зависть», которая может повлечь за собой дурные поступки.
Именно поэтому бинарность человеческой природы
породила у ингушей поговорку: «Яхь хила еза, хьаг1 хила мегаргьяц» —
«"Яхь" должна быть, а "хьагГ недопустима». В некотором роде
можно предполагать (хотя история и не терпит сослагательного
164

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
наклонения), что если бы вайнахи самостоятельно пришли к
капиталистическому строю, то чувство «яхь» позволило бы
капитализму развиваться в вайнахских краях очень быстро, так как
фактически «яхь» — чистая конкуренция, а конкуренция и есть
основной двигатель формирования
развитого^капиталистического общества. Как видим, идея древнегреческоп^агона,
атональности как важнейшей черты культуры существовала не только
в античной Европе, но и в древней Ингушетии.
Значимой этической категорией ингушей было и остается
«эздел» — благородство. Эта категория достаточно широка, под
нее подпадают различные проявления следования лучшим
обычаям ингушской самобытности. Про человека, соблюдающего
обычаи и традиции народа, проявляющего «яхь», ингуши говорят:
«Эзди саг ва из» — «Он благородный человек». «Даже если ты
находишься в глухом лесу, соблюдай благородство перед самим
собой», — говорят ингуши.
Похвальной считается характеристика «г1улакхаца саг»,
которая характеризует готовность прийти на помощь, оказать
необходимую услугу. Этот феномен тесно связан с категориями
«эздел», «яхь» и является их частью. «Пулакх» не является лишь
внешней формой поведения, ибо нет в сознании ингушей
противопоставления внутренней и внешней культуры. Само это
понятие практически совпадает с добродетелями «эздий саг», с его
представлениями о нравственности и гражданственности.
Категория «сий» (честь) относится к людям, соизмеряющим
свои действия с высокими нравственными требованиями:
проявление мужества, стойкости духа, благородства и других
лучших черт национального характера.
Систематизация ингушских обычаев и традиций
сообразно системе морально-этических категорий национальной этики
еще не произведена. Как обычаев, так и категорий
насчитывается большое количество. Например, такие названия категорий
этики, как «эхъ» — стыд, «саг1а далар» - милосердие, «майрал» -
165

Традиционная культура ингушей: история и современность
храбрость, «денал» - мужество, «камаьршал» - щедрость, имеют
автохтонное происхождение. У некоторых категорий местной
этики корни названий уходят в другие языки («къонахчал» — мужество,
от тюрк, «къонакъ» — друг, побратим, гость; «сабар» — терпение,
от арабского «сабр» с аналогичным значением).
Одним из основополагающих принципов ингушской
культуры является столь распространенная на Кавказе
«геронтократия» — уважение к возрасту, годам, почитание старых, мудрых
людей (стариков), беспрекословное выполнение их указаний.
Вообще в местной этике отношения «старший—младший» занимают
одно из центральных мест, это прекрасно детализированный
комплекс разработанных соподчинений. Вся жизнь ингушей
подчиняется принципам общения между старшими и младшими.
Поддерживается этот институт дополнительно институтом
религиозных категорий — силсила и иснад (в мюридизме цепь духовной
преемственности). Перечислить в рамках главы все аспекты
взаимоотношений старших и младших не представляется
возможным, ввиду емкости этой темы, поэтому ограничимся
приведением некоторых примеров. Так, среди обязанностей младшего
по отношению к старшему определялись следующие:
—при появлении старшего младший был обязан встать
и поприветствовать пришедшего стоя. Садиться младший сам
не имел права, старший должен был разрешить ему это,
произнеся: «1оха» (садись);
— встретив на дороге старшего, младший должен был
поинтересоваться, не нужно ли чем старшему помочь и не надо ли
его сопроводить до дома. Младшему полагалось помочь
старшему не только в переносе тяжелых вещей, но младший по
возрасту обязан был предугадать те или иные нужды старшего
и не ждать, пока у него попросят помощи, и т.д.;
— находясь в дороге, младший должен держаться от
старшего слева и на шаг назад;
166

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
— неукоснительно соблюдался принцип «Чот воккхаг1чун,
г1улакх з1амаг1чун» — «Расходы несет ^старший, при деле
находится младший»;
— младшему полагалось проявлять услужение старшему,
беспрекословно выполнять его просьбы, пожелания;
— младшему запрещалось противоречить старшему,
прекословить ему; даже если старший оказывался неправ, младший
должен был промолчать...
В свою очередь, старший человек проявлял к младшему
попечение, относился к нему по-отцовски, с уважением. Старшим
не дозволялось унижать, оскорблять младших. Ингушские
пословицы поучают: «Воккхаг1чунца бегаш ма бе, з1амаг1чунца эй-
хьаза ма вала» — «Не шути со старшим, не панибратствуй с
младшим»; «Воккхаг1чун сий де з1амаг1чох къахета» — «Чти
старшего, жалей младшего» и др. Отношения между горцами всегда
строятся на основе взаимоуважения и толерантности.
Ревностное отношение ингушей к соблюдению правил
этикета столь велико, что нарушение «правил приличия» ставит
человека как бы вне закона. Ингушский этикет регламентирует
всю сознательную жизнь каждого ингуша. Часто в ингушском
обществе можно слышать следующее: «Эзделаца хургдий из?» —
«А соответствует ли это этикету?»1
В российской и европейской литературно-исторических
традициях существовало и существует достаточно широкое
направление, исследующее этнографические обычаи и традиции народов
Кавказа (в России — М. Ковалевский, Ф. Леонтович, Ю. Карпов,
Я. Смирнова; за рубежом — Дж. Фрезер, Ж. Дюмезиль и др.).
Обычаи для всего Кавказа, как уже говорилось, практически едины, так
что, читая некие сведения о культуре даргинцев, осетин или
абхазов, надо отдавать себе отчет в том, что известная доля этих
сообщений вполне применима и к культуре ингушского народа.
1 Мерешков С А. Ингушский этикет // Нравы, традиции и обычаи народов
Кавказа. Тезисы общероссийской конференции B3—25 сентября 1997 г.).
Пятигорск, 1997.
167

Традиционная культура ингушей: история и современность
Один из наиболее одиозных горских обычаев, породивший
многочисленные интерпретации, споры и мнения о кавказском
менталитете, заслуживает особого рассмотрения. Этот
впечатляющий обычай, отмечаемый на всем Кавказе, — институт
кровной мести.
Как известно, в кавказской юридической практике всегда
существовало два основных свода законов: шариат и адат.
Шариат — исламская юридическая система, привнесенная на
Северный Кавказ вместе с мусульманским вероучением. Шариат
использовал, в частности, Шамиль, создавая свой имамат.
Адат — структурированный, регламентированный, развитый
свод законов, за тысячелетия выработанный автохтонным
населением Северного Кавказа. Иными словами, это нормы
родового обычного права. Еще в XIX в., когда проводилось изучение
обычного права горцев Кавказа, было издано несколько томов,
посвященных описанию горских адатов. Сейчас они вновь
переиздаются в г. Нальчик, и снова в нескольких томах, что указывает
на большую широту охвата всех сторон жизни кавказцев в
традиционном обществе, характерную для адата.
Институт кровной мести — принадлежность обычного
(родового) права, в древние времена существовал на определенной
стадии развития у многих этнических образований.
Многие считают кровную месть варварским, зверским,
жестоким и алогичным обычаем. В реальности же дело обстоит
совсем не так. Кровная месть являлась очень гибким, если
не сказать корректным, обычаем, хорошо вписанным в
общественные реалии того времени. Мало того, некоторые
исследователи архаичных общественных структур считают, что
институт кровной мести выполнял функции защиты рода (семьи)
от физического уничтожения. В период отсутствия или
слаборазвитое™ государственности родовые коллективы
вынуждены были сами постоять за себя и дать знать другим, что они
на это способны.
168

Глава 3* Характерные черты культуры ингушей
На определенной стадии развития («варварства» — по
Моргану) кровная месть была у всех народов. О кровной мести
пишется в древней «Русской Правде», в «Исландских
(скандинавских) сагах». Вспомнить хотя бы вендетту, до сих пор
существующую в Испании и других местах. В одной из древних
исландских (норвежских) саг жена, прожившая с мужем многие годы,
воспользовалась случаем, когда муж попал в смертельную беду,
и не стала вызволять его с целью мести за когда-то убитого ее
родича. Конечно же, жажда кровомщения могла приобретать
и бесчеловечный характер (например, убийство безвинного
родича убийцы вместо него самого и т.д.). Нарушение правил
кровомщения всячески осуждалось в ингушском быту. И наравне
с этим всячески превозносилось прощение крови за случайное
убийство. Так, в народе до сих пор превозносят поступок
прославленного абрека Сулумбека Горовожева (Гандалоева),
простившего невольного убийцу своего брата.
Кавказские горцы, в том числе и ингуши, на протяжении
нескольких тысячелетий (начиная со 2-й половины 2-го
тысячелетия до н.э.) находились в состоянии перманентной войны
со степными кочевниками. Превосходящие номадические силы
постоянно оттесняли кавказцев в высокогорья, в некоторых
случаях даже «под карниз вечных снегов». В этих условиях
многочисленные племена горцев были вынуждены
сосуществовать друг с другом, борясь за те небольшие территории, на
которых им приходилось обитать. Вайнахи — древнейшие
земледельцы — очень дорожили землей, в горах далеко не всегда
продуктивной в выращивании зерновых культур1. «Горы,
служившие вследствие своей малодоступности делу защиты
горцев от внешних врагов, вместе с тем являлись и тюрьмой их.
Веками борясь за свое скудное существование, за кусок
ячменной лепешки (ингуши и по сей день называют хлеб "маькх",
то есть ячменник), народы гор научились тщательно возделы-
1 Федоров ЯЛ. Историческая этнография Северного Кавказа. М., 1983.
169

Традиционная культура ингушей: история и современность
вать каждый клочок земли; поливать не только посевы, но и
луга. Не только для защиты от врагов выбирались неприступные
места для жилья, но, главным образом, в целях экономии годной
для эксплуатации земли»1.
В тяжелых условиях малоземелья, частых споров
формировалась традиционная этика кавказских горцев, придающая
важнейшее значение таким понятиям, как мужественность, честь,
благородство, выдержка и многим другим качествам,
необходимым для мужчины-горца, в любой момент готового стать на
защиту своей семьи, рода и племени от врагов.
По одному из преданий, некогда появился человек-убийца,
который, пользуясь своей безнаказанностью, беспричинно
убивал людей. И тогда возмущенные этим люди собрались вместе
и решили наказывать всех убийц убийством их же. Так народ
объясняет необходимость появления кровной мести.
Обычай кровной мести, как и вообще горские адаты, уходит
в глубокую древность. Однако литература, комментирующая
кавказские обычаи, часто односторонне оценивала кровную месть.
Ведь угроза последующей кровной мести удерживала горца
от убийства своего врага. Кровная месть являлась нравственным
регулятором общества, она не позволяла более сильным и
могущественным тейпам реально возвышаться над другими — у
ингушей кровная месть совершалась независимо от соотношения
сил кровно мстящих тейпов, однако не всегда в одинаковой
степени. Так, по преданиям, записанным Н.Ф. Яковлевым2, в прежние
времена представители самого могущественного общества Кхаь-
кхале (или Палг1айче) вознеслись над некоторыми другими
горными обществами (Аккинским, Феппинским...) настолько, что отступная
плата за кровную месть за галгаевца была в два раза выше.
При всех разных возможных (и неизбежных) издержках
все же непреложным остается факт того, что кровная месть яв-
1 Мальсагов Д.Д. Избранное. Нальчик, 1998. С. 120.
2 Яковлев Н.Ф. Ингуши. М.; Л., 1925.
170

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
лялась необходимым регулятором взаимоотношений в обществе.
Этот обычай предписывал целый ряд этикетных норм:
женщины и дети не подвергались кровной мести, хотя им самим и
дозволялось ее совершить; за убийство женщины полагалась
двойная кровная месть; мститель определял круг лиц, подлежащих
возмездию; нельзя было убивать кровника со спины или если
он был безоружен; если кровник дотрагивался до очажной цепи,
то он временно приобретал статус гостя; родственники
виновной стороны должны были вести себя подобострастно
относительно другой стороны; и т.д.
Родственники убийцы вплоть до десятиюродных братьев
обязаны были выплатить пострадавшим некоторое количество
скота: родной брат 10 коров, двоюродный — 9 и так вплоть до
десятиюродного, отдававшего одну корову. Мстители могли
подстерегать кровника во многих местах, и он мог не опасаться
гибели только находясь у себя дома. Такая жизнь могла длиться
много лет.
Существовала некая вариативность прощения кровника.
Самое активное участие в установлении примирения
кровников принимали почтенные старейшины. Кровник, желавший
заключить перемирие с мстителями, предварительно отрастив ногти,
волосы и бороду, обернувшись белой материей (саваном),
вместе с почтенными старцами своего рода шел на могилу убитого
с белым знаменем — «сийрда байракх», ложился у могилы
убитого, плакал, умолял родственников погибшего простить его.
Прощение кровника могло происходить посредством
установления «молочного родства». В прежние времена
существовало так называемое «молочное братство», когда ребенок,
вскормленный молоком «другой» (не родной матерью)
женщины, считался сыном (дочерью) этой женщины и братом
(сестрой) детей этой женщины-кормилицы. Такой молочный
побратим назывался «энчик» (от тюрк, «эмчик» — сосать). Этот
обычай молочного побратимства также использовался для пре-
171

Традиционная культура ингушей: история и современность
кращения кровомщения. Поскольку месть за убийство не
распространялась на родителей и на братьев и сестер (т. е. членов
семьи), достаточно было убийце прикоснуться губами к
грудному соску матери погибшего и сделать вид, что он пососал грудь,
как он тут же считался молочным братом убитого, то есть
членом семьи погибшего, и более не мог подвергаться кровной
мести. Другой вариативностью платы за кровь была «откупная»,
которая составляла 12 коров, 3 лошади (из них одна под седлом)
и большое количество тканей. Редко кому удавалось собрать
такое богатство и отдать его в обмен на прекращение
кровомщения.
Кровная месть разрушала жизнь многих вайнахов на
протяжении веков. Таким образом, происходило и закабаление
определенных небогатых родов мстителями. Убийство убийцы
часто становилось облегчением для его рода — снимались
экономическое угнетение и постоянно грозящие опасности со
стороны мстителей.
В период гражданской войны 1918—1920 гг. на Северном
Кавказе общенародный ингушский съезд, проходивший в
селении Базоркино летом 1918г., постановил по всей Ингушетии
временно, на период военных действий, приостановить кровную
месть. Постановление это соблюдалось неукоснительно, и
позволило всем боеспособным мужчинам сплоченно, не боясь
кровной мести, выступать против общих врагов.
Общенародные решения были обязательны для всех
ингушей, и свято ими соблюдались под угрозой всенародного
осуждения. С теми, кто противопоставлял себя общенародной воле,
не дружили, не роднились, не вступали в контакты, их публично
осуждали.
В силу объективных исторических причин: частых войн,
трудных жизненных условий, достаточно жесткого адата,
повсеместно у кавказских народов установился «культ мужчины» —
пиетет перед мужественностью, трепетное отношение к ее со-
172

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
блюдению и атрибутам, воспевание особых примеров мужской
доблести.
Так, во всех концах горного Кавказа — от Адыгеи до
дагестанских гор — известна традиция сложения героических
песен, повествующих не только о подвигах легендарных,
сказочных богатырей, но и о ратной доблести реальных конкретных
людей, живших в определенном месте, в определенное время.
Особо эта традиция была развита у народов Западного и
Центрального Кавказа. У адыгов (черкесов), по замечанию Т. Ла-
пинского, во время сражения раздавался голос «джегуако» —
народного певца-импровизатора, поименно перечислявшего
храбро дравшихся джигитов и порицавшего трусливых, причем этого
порицания кавказские мужчины боялись больше всего.
Народные сказители Кавказа могли не только прославить
человека, но и сильно опозорить его в масштабах всего этнического
сознания1.
У вайнахов существует традиция сложения героических
песен — «илли», посвященных тем или иным славным людям
их прошлого. Из ингушей таковыми были Умара Али, Олдама
Гяза, Лаьчий Алха, Мяхте Идрис, Чега, Горовожа Сулумбек и др.
К примеру, в одной из ингушских героических илли про Саламбека
поется:
Бесстрашный волк — Саламбек Сагопшинский...
Саламбек в сердце города въехал на черном коне...
Саламбек пристава Богуславского убил.
Саламбек на грозненскую станцию нападал.
Саламбек на кизлярский банк тоже нападал.
Саламбек сам на смерть пришел.
Бесстрашный волк — Саламбек Сагопшинский...
Лапинский Т. Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских.
Нальчик, 1995.
173

Традиционная культура ингушей: история и современность
...Генерал обещал расстрелять Саламбека!
Не значит это, что своими руками расстреляет он.
Когда даже генерал смерть обещает —
через суд обещает он ее.
Какой бы большой генерал не был,
больше самого большого генерала
царский закон, книги которого
как семьдесят семь Коранов1.
Эта илли, как и другие, воспевает подвиги ингушского
абрека, но в то же время выражает и скрытое сожаление по поводу
того, что нет еще у ингушей действенных законов, позволяющих
реально судить деяния того или иного человека.
Каждый ингушский мальчик должен стремиться стать
хорошим наездником, научиться стрелять, быть отважным,
бесстрашным и отчаянным. Часто абрекам приходилось разрывать связи
с родственниками, семьей, их жизнь была полна опасностей и
неожиданностей. Как уже ранее упоминалось, этимология слова
«абрек» указывала как раз на разрыв родственных отношений,
поскольку абреком считался человек, изгнанный из рода, причем,
как правило, изгнанный по решению самого рода. Автор считает,
что кавказское абречество принадлежит к вариантам обычного
родового права, к адату, поскольку в архаических обществах
широко распространен феномен наказания, как изгнания из рода.
0 подобных явлениях говорит Дж. Фрезер, указывая на суровость
приговора, выносимого членами рода2. Суровость наказания, как
правило, усиливала у изгнанного инстинкт выживания в условиях
отсутствия родовой поруки и одиночества. Позже в институте
абречества, взамен маргинальных характеристик в рамках рода,
формируются черты героического окраса, как-то: «храбрый парень»
или «настоящий мужчина», поскольку к абречеству прибегают те, кто
не вписывается в социоадминистративные устои нового жительства.
1 Возвращение к истокам / Сост. С. Хамчиев. Саратов, 2000. С. 198.
2 Фрезер Дж. Золотая ветвь. М., 1986.
174

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
В героическом окрасе абречества находят свое место кровники,
те, кто выходят за рамки общепринятых или административно-
структурированных норм. Многие абреки погибали в молодом
возрасте либо от рук кровомстителей, либо от преследования
полиции, либо просто не выносили условий жизни отшельника.
Вопрос о генезисе абреческого движения, как и множество
других вопросов вайнахской истории, теряется во тьме веков. За
отсутствием письменных источников и очевидной бедности
археологических находок можно предполагать зарождение абречества
еще со времен «военной демократии» — это косвенно
подтверждается сообщениями древнегреческих источников о Кавказе,
повествующих о лихости и воинственности горцев.
Абреков ингуши называли исконным словом «эбарг», а
также «майра к1ант» («храбрый парень»), или «къонах» —
приблизительно «настоящий мужчина». По поводу генезиса
последнего определения среди ингушских ученых утвердилось мнение,
будто слово это из автохтонного фонда нахского языка и
состоит из двух элементов: «къо» — сын и «нах» — люди. Нам же
такая этимология представляется очень сомнительной.
Не исключено, что это слово может быть возведено к
карачаево-балкарскому, ногайскому, кумыкскому «къонакъ» — друг,
гость, побратим, где последняя гортанная согласная на слух как
раз и звучит как «х».
Ингушские слова «мар» — «муж» и «майра» —
«мужественный» являются очень древними и схожи с иранскими словами
того же произношения и того же значения. Очевидно, это
связано с древнейшими контактами протонахов с иранцами —
степными кочевниками (киммерийцами, скифами и т.п.). Об этом,
в частности, пишут Т.В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов1.
Кавказское абречество, как и другие традиции горцев —
куначество, аталычество, гостеприимство — имеют древнейшие
Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и
индоевропейцы. Благовещенск, 1998.
175

Традиционная культура ингушей: история и современность
самобытные корни, берущие начало, вероятно, еще в период
тесной близости предков всех народов Кавказа.
Центрированное положение ингушского этического
комплекса в традиционной культуре ингушей определяется тем,
что древние этические положения кодируются на уровне
коллективного бессознательного, чтобы в последующих
поколениях подвергнуться расшифровке. Кодировка символов
происходит без деятельного и осознанного участия тех индивидов и
того социума, к которому данные индивиды принадлежат.
Механизмы и время кодировки символов не затрагивают
коллективной памяти социума.
В переломные моменты истории именно традиционные
ценности обретают тот особый смысл, который становится
прежде всего нравственной опорой в поисках путей дальнейшего
развития человека, общества и государства. Как внутренняя
согласованная система принципов культурной
самоорганизации личности и общества, «эздел» существует на основе таких
ценностей, как почтительность, разумность, мужественность,
достоинство и честь.
Среди ингушей трудно найти человека, не признающего
«эздел» высшей культурной ценностью. Ингушская
традиционная этика — часть истории народа, постоянно действующий
механизм преобразования прошедшего и настоящего в
будущее.
176

3.3. УСТРОЙСТВО ИНГУШСКОГО
ОБЩЕСТВА
Общественные отношения в ингушской культуре являются
весьма своеобразными со всех точек зрения. Об истории
ингушской культуры, изменениях, которые она, несомненно,
претерпевала в ходе своего развития, мы знаем еще недостаточно.
Немалая часть ингушской истории с большим трудом подлежит
реконструкции через реликтовые элементы народного творчества,
археологические и палеолингвистические изыскания.
При изучении истории ингушей, как и п{ш изучении
истории любого другого народа, едва ли не главное место занимает
вопрос об их общественном устройстве. И как раз этот вопрос —
самый загадочный и непроясненный во всех материалах, коими
располагает научное кавказоведение и востоковедение.
Историческое время (для вайнахов это XVIII в.) застало
в Ингушетии и Чечне уникальный характер общественного
устройства. Если исходить из позиций классового подхода, то
можно сказать, что у ингушей господствовало практически
бесклассовое общество, и этим они радикально отличались от соседей —
177

Традиционная культура ингушей: история и современность
осетин, дагестанцев, грузин. В ингушском обществе не было ни
титулованных князей, ни дворян. Никаких других сословий
также не существовало. Этот факт служил причиной гордости
горцев: в источниках неоднократно описывалось, как ингуш
отвечал на удивленные вопросы русских о князьях и «владельцах».
Ингуш обыкновенно говорил: «У нас все — уздени» или: «Мы
неподвластны ни ханам, ни князьям, ни султанам. Над нами один
лишь всевышний ... падишах нам равный человек. У нас тоже,
как и у него, кроме Аллаха, никого нет старше»1.
Сказанное в какой-то степени соотносимо с ингушской
действительностью конца XVIII в. и последующего времени, хотя
0 том, что среди ингушей имело место некое социальное
неравенство, свидетельствуют советские исследователи Н.Ф.
Яковлев и Б. Скитский2.
Однако предания ингушей гласят о другой структуре
общества в период проживания в горах до расселения на равнине.
Согласно преданиям, ингуши того периода условно
подразделялись на три сословия: «эзди-нах» — благородные, «юкъара-нах» —
люди среднего слоя и «лай» — социально и экономически
зависимые от «эзди-нах». Старики вспоминают, ссылаясь на рассказы
своих отцов и дедов, что «эзди-нах» выполняли в
структурировании ингушского общества среди других кавказских народов
главную роль: регулировали вопросы войны и мира (отражали
внешнюю опасность, организовывали наездничество и пр.),
вопросы внутреннего устройства и порядка, занимались
кодификацией законов обычного права, развивали и устанавливали
нормы этикета, создавали моду на одежду и жилища.
Первый слой — «эзди-нах» — делился на сословия: на
самой высшей ступени были выходцы из общества «Кхаькхале»
(места трех поселений — Эгикал, Хамхи и Таргим), которых
1 Ингушские сказки, сказания и предания / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик,
2002. С. 439.
2 Яковлев Н.Ф. Ингуши. М.; Л., 1925. Скитский Б. К вопросу о феодальных
отношениях в истории ингушского народа // Известия ЧИНИИИЯЛ. Т. 1.
Вып. 1. Грозный, 1959.
178

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
некоторые исследователи причисляли к феодалам1. Такими
же «эзди-нах» считались выходцы из аулов Баркин, Йовли,
Барах, Пуй, Карт, Хайрах и др. Все они вместе составляли «Пал-
г1ай шахьар» — Галгаевское общество, которое занималось
решением общенациональных вопросов. Они инициировали
освоение в XVII в. Ангушта и примыкающих к нему
равнинных территорий, позднее в русских официальных документах
названных Большими и Малыми ингушами. Именно
представители Галгаевского общества переселились из Больших и
Малых ингушей ив 1781 г. основали новую часть Ингушетии —
Назрановское общество. Из Галгаевского общества
распространилась башенная архитектура, которую переняли другие
ингушские общества. То же самое произошло с ношением
«курхарса» — женского головного убора (колпака), который
вслед за женщинами Галгаевского общества стали носить
другие ингушки. Подобные аналогии можно проследить при
анализе происхождения горского оружия или конской сбруи и т.д.
Даже нартский эпос у ингушей был более развит в Галгаев-
ском обществе.
Для представителей «эзди-нах» предпочтительнее было
заключать родство с эзди-тейпами, так как потомки от таких
брачных союзов могли унаследовать почтение как к
представителям благородного происхождения. Категория «эзди-нах»
распространялась на всех представителей данной общности, обязывая
поддерживать сложившийся авторитет благородства. Если
запрет нарушался, то потомки такого брачного союза не могли
с уверенностью претендовать на то, что являются
представителями «эзди-нах». На этот случай в народном эпосе сохранилась
басня: «Как-то паслись кони. Подошел к ним мул. Кони
возмутились: "Мулу не место среди нас коней. Поди прочь!" На что
мул взмолился: "Не гоните меня, ведь мать моя, кобылица,
является сестрой лошадиного племени". В ответ кони заявили:
1 Беков Т. Избранное. (На ингуш, яз.). Грозный, 1966. С. 72.
179

Традиционная культура ингушей: история и современность
"Хотя мать твоя и была из нашего племени, но отец-то твой был
самый, что ни на есть настоящий осел. Уходи от нас"»1. Основная
идея этой басни приобретает особый смысл, если вспомнить,
что люди из низших социальных слоев именовались
пренебрежительно.
Символом благополучия и благородства у ингушей
является конь. Следы почитания коня отражены в легендах2.
Обладание хорошим конем считалось одним из главных достоинств
горца. «Эпос свидетельствует о высоком искусстве
выращивания коней у ингушей. Отдельные мастера добивались в этом
нелегком труде выдающихся успехов»3, что и являлось
признаком самоуважения и их имена были известны в народе. У
ингушей считалось, что боль, причиняемая шпорами или нагайкой,
утомляет лошадь и делает ее невыносливой. Старательно
подбиралось седло, отличающееся изяществом, красотой, легкостью и
прочностью. Благородное отношение к коню и трагедия от его потери
слышится в «Песне молодца, потерявшего скакуна»:
«Меня отец наставлял, —
Чтоб от воров стерег тебя,
Порою мать наказывала, —
Чтоб зорким глазом берег тебя,
Мне брат напоминал, —
Потчевать тебя приличной едою,
Сестра мне подсказывала, —
Для тебя не скупиться водою.
Отцу я сказывал, —
Тебя пуще зеницы берегу,
Матери отвечал я, —
Тебя нежным взором берегу,
1 Мудрые наставления наших предков / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик, 2000.
С. 189.
2 Танкиев А.Х. Духовные башни ингушского народа. Саратов, 1997. С. 138.
3 Там же. С. 141.
180

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
Брату рассказывал, —
Пищей своею делюсь я с тобой,
Сестре говорил я, —
Не даю тебе мучиться жаждой.
За все, не сделанное мною тебе —
Ты сожалеть заставил меня,
У кого б ни находишься, где бы —
Ты окликни, позови меня.
Я тебе траву принес бы,
С горы Бешлоама, вершинную,
Я водою тебя напоил бы,
Ключевою чистейшею,
Под двенадцатью замками,
Вдали от конокрадов холил бы,
Хоть бы теперь, пожалев меня,
01 Вернулся б ты домой.
Я б оседлал тебя в тот день —
Когда в бою мужчины гибнут,
Тебя бы плеть коснулась в день —
Когда страну позор укроет,
Я б расстался с тобою в день —
Когда б расстался я с душою,
В надежде услышанным быть:
Зову, прошу я, и кличу, молю, —
Меня, посчитав достойным себя,
О! Позвал бы ты нынче меня»1.
На основании этой песни можно сделать вывод, что конь
у ингушей служил мерилом отваги и гордости, являлся самым
почетным подарком.
В то далекое время в обществе существовали внешние
отличия в одежде у представителей разных социальных слоев:
1 Ингушский фольклор / Сост. А.Х. Танкиев (на ингуш, яз.). Грозный, 1991.
С. 290.
181

Традиционная культура ингушей: история и современность
так, представитель незнатного сословия носил кушак, а не
ремень, который был символом «свободного мужчины». Если
вдруг случалось, что за столом были представители знатного
сословия, а с ними рядом оказывался представитель
незнатного сословия, то любой по возрасту «эзди-саг» имел право
предложить ему покинуть стол, но говорить об этом не позволяло
благородство воспитанного человека. Каждый человек,
руководствуясь неписаными законами, знал, как ему надо вести
себя в соответствии со своим статусом.
Даже внутри самого незнатного сословия существовали
градации: были «купленные», «есары» — захваченные в плен,
«домашние» (в виде прислуги), «пастушеские». Со временем
их могли женить, дать какое-то количество овец, пастбище,
за это они должны были платить «йоал» — оброк, налог, дань.
Иногда такие вольноотпущенники выходили из-под
зависимости, что порождало в отдельных случаях спорные ситуации
внутри общества. После выхода ингушских сословий на равнину
сословное деление стало исчезать и постепенно стерлось.
Существовал также институт «принятия в братство» —
«т1аийца вошал», предусмотренный для тех ингушей, которые
принимали покровительство более сильного рода. С согласия
последнего проводился обряд «Уст бийна вошал», на котором
представители сильного рода принимали в дар быка от тех, кому
оказывали покровительство. После этого новые «братья»
находились в двойственном положении: с одной стороны, зависели
от сильного рода, с другой — считались имеющими те же права,
что и приютивший их род.
Проблемы внутреннего устройства традиционного
ингушского общества поднимались в отечественном кавказоведении
неоднократно. Если попытаться ввести его в поле исследуемых
вопросов, то необходимо отметить, что с развитием
кавказоведения перед ним неотвратимо стали следующие проблемы:
182

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
1) как можно охарактеризовать с помощью имеющихся в
научном обороте понятий традиционное общественное устройство
ингушей? 2) действительно ли у них никогда не было
классового деления, а если было, то какое? и 3) какие социальные
институты и каким образом играют роль, заменяющую классовые
механизмы?
На все эти вопросы автор постарается ответить максимально
информативно. Однако необходимо сделать небольшое
отступление: хоть наша работа и посвящена конкретно ингушской
культуре, но интегральная целостность вайнахского общества и
общность вайнахской истории не всегда позволяют отделять
культурное поле ингушей от культурного поля чеченцев и бацбий-
цев. В связи с этим возникает необходимость указать на некое
своеобразное содержание понятия «тейп» в парадигме
исследуемой проблемы, которое позволит объяснить общественное
строение ингушей и указать на механизмы регуляции внутреннего
взаимодействия в ингушском социуме.
Тейповое устройство ингушей, чеченцев и бацбийцев
не имеет аналогов на Кавказе. Известно только, что четыре
карачаевские «къаума» (подобие тейпа, от арабского «аль-
каум» — род) распались где-то около XVII в. Существование
тейповой системы в прошлом у других кавказских народов
труднодоказуемо.
Вайнахское слово «тайп» («тейп») восходит к арабскому
«тайпа» (кровно-родственный союз). Однако не стоит спешить
и полностью экстраполировать арабское понятие на ингушские
реалии.
Существует мнение, что со строго семантической точки
зрения заимствование это неадекватно, ведь вайнахский тейп
отнюдь не всегда является кровно-родственным союзом. Так,
российский этнограф Я.В. Чеснов1 выдвигает тезис о том, что
отождествление тейпа и рода может быть однозначно отвергнуто
1 Чеснов Я.В. Лекции по исторической этнологии. М., 1998.
183

Традиционная культура ингушей: история и современность
уже при принятии во внимание широко известного факта о
существовании и повсеместном распространении у вайнахов внут-
ритейповых браков. Однако следует возразить Я.В. Чеснову
и указать на то, что современный ингушский тейп — именно
кровно-родственное объединение, в котором строго соблюдаются
принципы экзогамии. Вместе с тем созданию и сохранению
тейпового института способствовала территориальная
привязанность, обусловленная малоземельем, общностью
экономических интересов и интересов обороны от внешних посягательств,
обычаями кровной мести. Выживание человека зависело во
многом от степени могущества тейпа, к которому он принадлежал.
Именно этими причинами зачастую объяснялась неразрывная
привязанность ингуша к своему тейпу. В современной
Ингушетии за редким исключением почти каждая фамилия уже
осознается как тейп.
Исследователь феномена тейпа М.А. Мамакаев считает,
что ваинахский тейп представляет собой достаточно большую
группу свободных земледельцев, давнишнее добровольное
объединение основателей которой было сцементировано вековыми
традициями совместного проживания. Он делает упор на
весьма значимый аспект рассмотрения данной проблемы — на
изменение тейповой структуры во времени. Действительно, для
кавказоведения этот аспект является немаловажным в свете
понимания генетических процессов, происходящих в
традиционном ингушском обществе. М.А. Мамакаев, исследуя чеченский
тейп, понимает эти процессы, как ведущие к распаду тейпа.
Действительно, распад тейпа происходит в ближайшие годы
достаточно быстро, но сейчас влияние феномена все еще актуально
и довольно значимо1.
Существует и другая немаловажная отличительная
особенность структуры формирования тейповой системы у ингушей
и чеченцев. Так, можно предположить, что процесс разложения
1 Мамакаев МЛ. Чеченский тейп в период его разложения. Грозный, 1973.
184

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
тейповой системы более глубоко коснулся современного
чеченского социума, в отличие от ингушского общества. У ингушей
связь с тейпом всегда осознается по кровно-родственному
признаку. Как считает ингушский исследователь проблем
народного фольклора И.А. Дахкильгов, например, ингуши Евлоевы
пишутся Евлоевыми, Бузуртановыми, Гелисхановыми, Мусиевыми,
Измайловыми, Мизиевыми, Темербиевыми, Чокиевыми,
Нуриевыми и т.д. Все они осознают себя единым и кровно-родственным
объединением, имеющим одного патронима-предка Евло. Или,
опять же, к примеру, выходцы из горного аула Гули (Хьули)
пишутся различными тридцатью фамилиями и считают себя
при этом кровно-родственными братьями. Так, древние
предания о гулинцах повествуют, что Хадз (предок Хадзиевых) был
выходцем из Эгикала, затем сюда пришел Или (предок Илие-
вых) и побратался с ним, затем к ним присоединился Чахк
(предок Чахкиевых), происходящий из ингушей, вытесненных из Са-
нибанского ущелья. Потом к ним присоединился ингуш Дзау-
ров, выходец из Хевсуретии.
Видимо, не только кровно-родственный принцип явился
основой образования древних ингушских тейпов, в основу их
образования закладывался и территориальный принцип. Лишь в
генезисе новых тейповых социоструктурных образований «няки»,
речь о которых пойдет ниже, существует кровно-родственный
принцип образования, а территориальный отсутствует. У
ингушей, даже если тейп разбросан по многим населенным пунктам,
современная самоидентификация осуществляется не по месту
жительства, а по тейповой принадлежности. Так, например, один
из крупнейших ингушских тейпов - Картоевы - разбросан едва
ли не по всей Ингушетии, однако его представители всегда
подчеркивают в первую очередь свое происхождение от Картоевых, а лишь
потом, если необходимо, могут добавить название своего села.
Иными словами, подчеркивается собственная стратификация
в структуре ингушского тейпового устройства, а не территори-
185

Традиционная культура ингушей: история и современность
альная принадлежность. В современном чеченском обществе
на первое место в самоидентификации стала выходить
территориальная принадлежность человека, например, говорят: «Я из
Ведено» или «Мы оба из Ведено».
Отсутствие классового деления в ингушском обществе
объясняется самой природой тейпового устройства. Дело в том,
что регуляция общественных отношений у вайнахов
осуществляется практически полностью в социокультурном поле
тейповых понятий. Для детализации данного тезиса необходимо
рассмотреть внутреннее строение тейпа, при этом следует помнить,
что данный вопрос является слаборазработанным в
отечественной литературе.
Вайнахский тейп — реальный социополитический
субъект в Ингушетии и Чечне. Тейп занимает четкие
позиции в межтейповых отношениях, которые определяются,
в свою очередь, целым рядом побочных факторов:
численность тейпа, степень его исламизированности, его реальная
экономическая сила и общественное влияние, районы,
занимаемые им, и др. Во внутривайнахских взаимоотношениях
линия, проводимая тейпом, определяется «тейповой элитой».
Это, в первую очередь, старейшины («боккхий нах»),
исламские священнослужители, влиятельные и авторитетные
мужчины.
Тейп, в свою очередь, делится на более мелкие ветви —
по-ингушски «ваьр». Вяр - это также одна из социальных единиц
вайнахского общества; члены ее скреплены
кровно-родственными узами, и брак между членами одного и того же вяра адатом
запрещается. Вопрос о взаимоотношениях между тейпом и вяром
заслуживает отдельного рассмотрения. Дело в том, что у ингушей
отмечается достаточно высокий прирост населения. Вяры
постоянно расширяются, их численность растет. Это приводит к тому,
что численность тейпа и отдельных составляющих его вяров
доходит до определенного размера, который уже не в со-
186

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
стоянии контролировать «тейповая элита». Тогда вяры
разделяются и преобразуются в отдельные, самостоятельные тейпы —
«някъан», номинально, однако, сохраняя и старую общность.
Часто члены разных тейпов помнят о своем некогда едином
старинном тейпе и поддерживают друг с другом особые отношения
как на личностном, так и на межтейповом уровнях.
Процесс образования ингушских тейпов можно проследить
на примере образования Назрановского общества. После
единения Ингушетии с Россией в 1770 г. ингуши стали селиться вдоль
рек Назранка, Сунжа, Асса, Фортанга не тейпами, а хуторами,
состоящими из одной-двух патриархальных семей «ц1а»,
восходящих к одному предку-патрониму. Эти «ц1а» в последующих двух-
трех поколениях превращались в «ваьр», которые образовывались
затем в «някъан», признающиеся в Ингушетии уже как
самостоятельные тейпы. Так, например, тейп Богатыревых, выйдя из Эгика-
ла на равнину, расселился большими патриархальными семьями,
которые именовались по имени этих семей: Инаркиевы, Ведзиже-
вы, Дахкильговы, Гандаровы, Гиреевы, Наурузовы, Сакаловы, Гура-
жевы и др.1 Постепенно, с укрупнением этих семей, они
преобразовывались в самостоятельные новые роды — «някъан». При этом
все члены нового рода — «някъан» — помнят о своих далеких
общих корнях. Поэтому в Ингушетии во многих случаях
тейповая принадлежность как бы двухслойна: древний тейп — это один
слой, ответвившиеся от него новые тейпы — «някъан» — другой
слой. Следует отметить, что подобной структуризации тейповой
системы чеченского социума с образованием «дочерних» тейпов
не наблюдается.
В отдаленные времена, как считает современный
ингушский исследователь И.А. Дахкильгов, названия ингушских
«корневых» тейпов оканчивались на «ой (хой)», например, Евлой, Хам-
хой, Барханой, Коазой, Т1оршхой, Пхьугой и т.д. Замечено, что
большое количество этих тейповых названий сохранилось
1 Личный архив И.А. Дахкильгова.
187

Традиционная культура ингушей: история и современность
и по сей день. Вместе с тем многие отпочкования от этих
тейпов стали самостоятельными позднейшими тейпами, с
прибавлением к имени предка-патронима дополнения «някъан», то есть
являют собой вторичные слои тейповой структуры. При этом
окончание «ой (хой)» присутствует и в названии жителей
определенного аула (по аналогии с русским — петербуржец, астра-
ханец и др.). Например, т1ергимхой (жители Таргима), ж1айрахой
(джейраховцы), цхьорой (цоринцы) и др.
Трудность подсчета и классификации тейпов осложняется
следующими обстоятельствами: это достаточно широко
распространенные признаки постепенного, медленного разветвления
тейповой системы, распада древних и генезиса новых тейпов.
Поскольку ингушские древние тейпы подверглись и
продолжают подвергаться такой дифференциации, когда древние
тейпы объединяют в себе множество новых тейпов, то
закономерно возникает вопрос о границах сохранения
кровно-родственных обязательств при заключении браков между
ингушами. На этот счет существует предание. Некогда в одном
древнем тейпе произошло «нарушение» экзогамного запрета.
Тогда стали заседать «кхелахой» (третейские судьи) и порешили,
что по прошествии семи колен возможно исключение на
прекращение действия экзогамного запрета. Но это должно быть
исключением из строгого правила жесткой экзогамии.
Исключение не стало правилом и впоследствии — строгая экзогамия
соблюдалась всегда. Однако после этого случая, гласит
предание, особое значение каждый ингуш должен придавать семи
коленам происхождения: знание своих предков по именам до
седьмого колена стало обязательным. Например, среди
ингушей считается, что седьмой потомок рода во всем (не только
внешне, но и по другим признакам) повторяет своего предка.
По ингушским понятиям человек не считался полноправным
и уважаемым членом общества, если он не мог назвать семь
колен своей родословной.
188

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
Вместе с тем тейп не представляет собой самую большую
единицу общественного устройства. Эту роль играет такое
образование, как «тукхум».
Тукхум (в изначальном значении — «яйцо», «семя») как
термин, обозначающий кровно-родственные образования,
присутствует у многих народов Евразии. По происхождению он —
тюркский. Так, с карачаево-балкарского языка слово «тукъум»
переводится как 1) «род», 2) «фамилия» (ср.: Тукъум атынг
неди? — Как твоя фамилия (род)?). У народов Дагестана
понятие «тукхум» также обозначало кровно-родственные объединения.
И в этом случае рассмотрения характера перенесения
заимствованных терминов на вайнахскую почву, мы опять
сталкиваемся с переиначиванием первоначального смысла слова.
Вайнахский «тукхум» не имеет никакого отношения к роду или
фамилии. «Тукхум» — самая широкая категория вайнахской
общественной системы — обозначает группу тейпов,
объединившихся в стратегических целях, племя. Объединение
происходило по территориальному признаку. Тукхум не был
социальным институтом, решавшим конкретные задачи, он также
не руководил рядовыми членами общества, это был скорее
локальный союз тейпов. К тому же в ингушском обществе
понятием «тукхум» оперировали далеко не все члены общества,
простые ингуши практически не знали такого слова. Оно было
распространено только среди образованных представителей
интеллигенции.
Поскольку разграничение чеченцев, ингушей и бацбийцев
произошло позже, чем формирование современных ваинахских
тукхумов, то тейповые и тукхумные общности не всегда
осознают дифференциацию между чеченцами и ингушами, и члены
одного и того же тукхума, а иногда даже и тейпа могут являться
как ингушами, так и чеченцами, сохраняя при этом в полной мере
свое единое тейповое самосознание. Перечислим основные вай-
нахские тукхумы: Аккий, Нохчамахкой, Терлой, Чеберлой,
189

Традиционная культура ингушей: история и современность
Чантий, Орстхой, Мелхий, Пешхой, Нашхой, Майстой. Насчет ту-
кхумного деления внутри ингушей и сейчас идут споры — одни
исследователи считают весь ингушский народ единым тукху-
мом, а другие упирают на отдельные общества, существовавшие
в горах до выселения ингушей на равнину.
Несмотря на то, что формирование современного вайнахского
тукхумного деления относится учеными к XVI—XVII вв., автор
считает, что не следует «подгонять» все тукхумы под единый
шаблон. Безусловно, время активного формирования большинства ту-
кхумов — это XVI—XVII вв. Тем не менее, с одной стороны,
существуют малые горные тукхумы, генезис которых мог
происходить и в XIX в. и даже в начале XX в., а с другой стороны — мы
знаем немало свидетельств того, что такой мощный тукхум, как
Аккий, представлял собой целостность, скорее всего, уже в XIII—
XIV вв., а, вполне возможно, и гораздо раньше...
По этому вопросу, как и по многим другим, посвященным
этногенезу, внутреннему строению ваинахов, не существует единого
мнения. Все эти темы остаются чрезвычайно дискуссионными.
Ранее уже говорилось о том, что старинные документы
государства Российского, датируемые концом XVI —началом
XVII в. и говорящие о заключении соглашения с притерскими
вайнахами, в качестве субъекта договора упоминают
«старшину Ших-Мурзу Окоцкого» (Аккинского). И далее в
российских архивах можно встретить неоднократные упоминания о
чеченских и ингушских «старшинах», «мурзах», «владельцах»1.
Ингушские легенды и предания этногенетического
содержания в отдельных источниках сообщают об основании тех или
иных фамилий, тех или иных тукхумов знатными людьми,
пришедшими из Аравии, Византии и других районов Ближнего
Востока. Им приписывается основание основных вайнахских
селений, в народном сознании они представлены как «отцы-основа-
1 Иваненков Н.С. Горные чеченцы //Терский сборник. Вып. 7. Владикавказ,
1910.
190

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
тели». Возможно, здесь мы имеем переплетение преданий,
привнесенных в вайнахскую среду в ходе исламизации, с отголосками
неких реальных событий, имевших место где-то в период
раннего средневековья.
В ингушском же нартском эпосе сами нарты (наьрт) в
целом положительные герои, но встречаются и отрицательные,
которые представляются как враги, нечестные люди. В
легендарных нартах иногда видят зарождающуюся феодальную
верхушку, которая утвердилась у осетин, адыгов, абхазов,
располагающих положительными образами нартов. Таким образом, можно
сделать вывод, что у ингушей в древности, по не ясным пока
причинам, не смог сформироваться ярко выраженный феодальный
строй, характерный для других кавказских народов. Это
породило более позднее и своеобразное развитие зачатков феодализма
среди вайнахских горцев1.
Русский исследователь Б. Скитский допускает связь
описываемых выше этногенетических преданий ингушей с
персидским завоеванием Грузии и некоторых горных районов Кавказа
в VI в.н.э. и привнесением туда отдельных ближневосточных
реалий2. Такая трактовка вполне оправдана и может считаться
достаточно вероятной.
Чеченские предания говорят и о правителях, призываемых
на правление в тяжкие времена, а затем снова изгоняемых...
Есть свидетельства о призвании «на княжение» к чеченцам
аварских аристократов Турловых, которые, однако, через некоторое
время были изгнаны. Также из «приглашенных» в Чечню были
Айдамировы, Чупаловы и др.
Вопрос о происхождении и характере существования
феодального строя у вайнахов по сей день остается спорным в
исторической науке. Российские документы XVIII—XIX вв. не
делают особых различий между осетинскими и, соответствен-
1 Скитский Б. К вопросу о феодальных отношениях в истории ингушского
народа // Известия ЧИНИИИЯЛ. Т. 1. Вып. 1. Грозный, 1959.
2 Там же.
191

Традиционная культура ингушей: история и современность
но, ингушскими старшинами. Это указывает на несомненное
существование у ингушей отдельных элементов феодализации.
Но в любом случае влияние феодальных отношений на вай-
нахское общество было невелико. В силу многих обстоятельств,
природных условий, постоянных войн вайнахское общество
скорее придерживалось принципов военной демократии, нежели
формировало развитые формы феодализма. В этом состоит, на наш
взгляд, специфика строения общества вайнахов.
Проблема вайнахского тейпа является полемичной, а
также очень интересной в системе кавказоведческого знания, и
потому требует особого внимания в научных кругах, в частности,
политологов.
Возможно, вопросы внутренней структурированности
ингушского социума трудно поддаются изучению не столько из-за
утраты отдельных фрагментов этногенетическои памяти, сколько
из-за отдаленности периода формирования данной структуры,
определенной «замкнутости» в этом вопросе, и потому «стирания»
коллективно-бессознательных традиционных установок на
структурированность. Также при этом следует предположить, что в
ингушском этносе не сложилась традиционно понимаемая и
логически последовательная «структура общества». В общественном
сознании закрепились лишь основные структурные дефиниции,
которые не сформировались в логический конструкт.
192

3.4. ТРАДИЦИОННАЯ АРХИТЕКТУРА
ИНГУШЕЙ
Древние предки ингушей на протяжении всей своей
истории, т.е. начиная еще с 3-го тысячелетия до н.э., были
земледельцами и вели оседлый образ жизни, проживая не в
переносных, что характерно для кочевников, а в стационарных
жилищах1. Археологическая наука не располагает достаточным
материалом для того, чтобы в полном объеме реконструировать
древнейшие типы жилища вайнахов. Его внешний вид пока
остается для нас загадкой.
В ингушских горах иногда встречаются остатки так
называемых циклопических построек — огромные каменные глыбы,
сложенные в некотором порядке и представляющие собой,
видимо, остатки некогда существовавших стен. Они еще
недостаточно исследованы, археологи относят их к промежутку времени
от скифской эпохи до раннего средневековья. Возможно, это —
бесценные памятники зодчества вайнахов тех времен, когда они
1 Дзуцев X. Эволюция осетинской семьи и межсемейных отношений. М., 2001.
193

Традиционная культура ингушей: история и современность
еще составляли нахскую общность (строения античных «гарга-
реев»?I.
Сегодня ингуши живут в обыкновенных одно- или
двухэтажных домах, характерных для любого российского района,
а не только для Ингушетии. Ингуши, проживающие на равнине,
переняли очень многие черты домашнего хозяйства и
устройства от народов, живших на равнине до них. В старинных,
традиционных вайнахских постройках проживает лишь часть
населения горной Ингушетии. Об этих старинных строениях и пойдет
дальше речь.
Материальная культура любого архаичного общества всегда
наилучшим образом представлена архитектурными
памятниками, которые строились и предназначались для повседневной
жизни социума. Говоря о жилищах ингушей, необходимо
учитывать, что горские общества были, по преимуществу, небольшими
и нуждались в защите как друг от друга (кровная месть,
умыкание, угон скота, территориальные споры за пастбища, покосы и пр.),
так и от набегов со стороны иноплеменных феодальных
дружин (грабеж, пленение людей и др.).
Основными доступными строительными материалами
при этом являлись камень, дерево, глина. Для оборонительных
целей самым надежным материалом был камень. Свойства и
качества природного камня (устойчивость, крепость, прочность,
долговечность, основательность, надежность и др., в зависимости
от потребностей) не только по достоинству были оценены
ингушами, но, что очень важно, в условиях развитой языческой
ментальное™ (на основе фетишизма), постепенно «перекочевали»
в характерные национальные черты.
В этом смысле интересна аналогия с замечаниями
исследователей французской школы «Анналов» (или, как она
известна в России, по характеристике А.Я. Гуревича, «новой
исторической науки») о том, что овладение и обладание камнем сыграло
1 Маркович В.И. Культура племен Северного Кавказа в эпоху бронзы (II тыс.
до н.э.). М., 1960.
194

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
?^*\
2*. Яс
»^>:
•?*»
Ж
г**
-
В»
Ф&&Я
с*:
ч-*3
й*й#Йг^
^и**/^
Л^У
Фрагмент каменной кладки

Традиционная культура ингушей: история и современность
значительную роль в формировании менталитета
западноевропейского средневекого жителя.
Сегодня высоко в горах можно найти пещеры, входы в
которые перегорожены стенами, сложенными из камня.
По-видимому, целью таких сооружений являлось предоставление
убежища в случае нападения извне. Типичным примером может
служить пещера Колой-Канта, воспетая в ингушских сказаниях.
Она находится в Галгаевском обществе на горном плато Колой-
лоам. До сегодняшнего дня там сохранилась сложенная из
камня стена, вход в которую закрывался каменной плитой.
Можно предположить, что первоначально использовались
имеющиеся возможности местного ландшафта, — пещеры,
укрепленные каменной кладкой. Возможно, позже стало
развиваться строительство жилой сакли, при котором
использовались природные каменные скалы-монолиты. Представляется
вероятным говорить о том, что затем стали строить жилые и
полубоевые башни, которые стали предтечей монументальных
боевых башен классического типа. Естественно предположить,
что жилища древних ингушей были не только каменными. Ведь
обладать камнем, нанять строителей, обеспечить их всем
необходимым — это было очень дорого. Вокруг башен было
много глинобитных и турлучных построек, жители которых
в случае опасности могли быстро укрыться за стенами
башенного строения.
Традиционные жилища вайнахов представляют большой
интерес для любого исследователя кавказской культуры. В
самом общем виде это — башенные строения, сложенные из
хорошо подогнанных друг к другу камней, по размерам часто
достаточно больших, в совокупности образующие башенные
комплексы— древние ингушские поселки1.
1 Крупное Е.И. Древняя история Северного Кавказа. М., 1960; Он же.
Средневековая Ингушетия. М., 1971; Мужухоев М.Б. Средневековая
материальная культура горной Ингушетии. Грозный, 1977; Он же. Нарты. Аланы. Вай-
нахи. Назрань, 1996; Чахкиев Д.Ю. Древности горной Ингушетии. Назрань,
2003; Марковин В.И. Дольмены Западного Кавказа. М., 1978.
196

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
Автохтонное зодчество вайнахов коренится в эпохе нахского
единства — по крайней мере, об этом свидетельствуют
вышеупомянутые остатки циклопических стен в районах,
справедливо считающихся исторической прародиной вайнахов. Горцы
начали строить башни в средневековый период своей истории,
начиная где-то с IX—XIII вв. Грозное это было время: татаро-
монгольские полчища под командованием Джэбэ и Субэдэ в
очередной раз отбросили вайнахов с равнины к Главному
Кавказскому хребту. Равнинные районы, где проживало
предположительно смешанное алано-вайнахское население, были
полностью разорены. В условиях малоземелья и внешних угроз
обострились, скорее всего, отношения и между самими
горцами: посуровели нравы, возникли межтейповые и межтукхум-
ные противостояния. Именно в таких условиях могло начаться
возведение башен, предназначенных в первую очередь для того,
чтобы надежно укрыться от врага. Пик строительства башен
пришелся на XV—XVII вв., но вайнахи, а также хевсуры живут
в них иногда и до сегодняшнего дня (обитаемое башенное
селение— это Шатили вХевсуретииI.
Башенное строительство вайнахов сосредоточилось
прежде всего в западных районах — в Ингушетии. Именно
ингуши возвели наибольшее количество башен. В горных
районах Мелхиста, Майсты, Чеберлой, Шатой, Шарой, Итум-Кала
их тоже насчитывалось не мало, но классический тип боевой
башни Вов (в1ов) является исключительно ингушским
изобретением. Строить такие классические боевые башни в
других краях ингушским мастерам было запрещено. В целом
же строительство башен было характерно и для других
кавказских народов. Во многих районах Центрального и
Западного Кавказа имеются свидетельства древнего башенного
зодчества. Еще в древнегреческих источниках абхазо-абазины
Маркович В.И. В ущельях Аргуна и Фортанги. М., 1965.
197

Традиционная культура ингушей: история и современность
Башенное селение Эгикал. Жилые и полубоевые башни
и убыхи называются «моссиниками», от слова «моссина» —
«башня»1. Несколько десятков боевых башен в позднесредневеко-
вый период были выстроены в балкарских районах — в Че-
гемском, Черекском ущельях, Хуламе, Безенги. В Балкарии
оборонительные башенные сооружения являлись привилегией
знатных фамилий, по которым они и назывались: башни Абаевых,
Малкаруковых и т.п. В Карачае известны развалины башен
Архыза, особенно же там выделяется Мамия къала — древняя
боевая башня в высокогорном ауле Хурзук в ущелье Уллу-Кам.
Любопытно, что карачаевцы и балкарцы называли башни так
же, как и ингуши — «къала». Именно эти факты сходства
вайнахской архитектуры со строительством других
кавказских народов побудили идеологов-публицистов Хасана
Бакаева (он же — Дени Баксана) и Юсупа Нохчуа к тенденциоз-
Крупнов Е.И. Древняя история Северного Кавказа. М., 1960.
198

Глава Ъ. Характерные черты культуры ингушей^^^;^^^!^
ным утверждениям о том, что Балкария, Карачай, Абхазия также
являются прародиной вайнахов1. На самом деле вряд ли это
правомерно, скорее всего, сходство в башенном строительстве
горцев Кавказа можно объяснить наличием одного и того же
строительного материала, а также схожим образом жизни.
Ингушские башни возводились двух видов: жилые (г1ала)
и боевые (в1ов). Существовали также и полубоевые башни.
Жилая башня, в которой, собственно, и жили ингушские горцы,
была двух- или трехэтажной. Она совмещала в себе все
атрибуты любого дома: внутри имелся очаг, предметы быта, простая
мебель, одежда, оружие, а также святая для любого горца вещь —
надочажная цепь, без которой на Кавказе дом не мог считаться
домом. Крупные камни стен, толстая кладка из скальных пород,
окна-бойницы создавали реальное преимущество обороняющихся
перед нападающими.
В самой башне дверь верхнего второго этажа выходила
прямо наружу, и попасть в башню можно было только по
приставной лестнице. Люди жили на верхних этажах, а внизу
содержали свой скот.
Реже встречались полубоевые башни, сочетавшие в себе
черты жилых и боевых башен. Строить их начали с XIII—
XIV вв., причем чаще всего в ущельях. Предназначены они
были прежде всего для охраны узких проходов по ущельям,
что являлось очень актуальным и в связи с
татаро-монгольскими нашествиями.
В XV в. началось строительство высоких боевых башен
«в1ов». Имея 6-метровое основание, в высоту боевые башни
достигали 30 м и выше. Время их активного строительства пало на
самый расцвет ингушского зодчества — XV—XVII вв. Человек,
смотрящий на ингушские боевые башни снаружи, не может не заме-
&>
Селение Таргим
1 Крупное Е.И. Древняя история Северного Кавказа. М., 1960.
199

Традиционная культура ингушей: история и современность
тить их стройности, выражающейся в том, что башня, у
основания достаточно объемная, постепенно сужается кверху,
увенчиваясь ступенчатой, пирамидальной кладкой кровли. На самом
верху ее воздвигнут камень «ц1урку», который знаменовал
собой окончание строительства и был обязательным атрибутом
любой горской башни. Только за водружение этого камня на
вершине башни хозяин должен был мастеру-строителю в качестве
благодарности за строительство и его окончание отдать быка.
А так как водружение камня было наиболее опасным моментом
работы, этот камень и назывался «камень быка».
Сужение стен башни достигалось не за счет нависания
сводов над жилым пространством, а из-за тонкого архитектурного
эффекта, созданного мастерами-строителями: кладка, толстая
внизу, кверху постепенно утончалась. Жилое пространство не
страдало, а поверхность, кроме внешней красоты, предоставляла еще
ряд преимуществ. Заключались они в том, что, во-первых, от
наклонной поверхности хорошо рикошетили стрелы и пули, а
во-вторых, с вделанных в стены наверху специальных каменных щитов
для отражения атакующих— так называемых «машикулей»
(ч1ерх), удобно было метать камни, стрелы и т.п. Падая вниз, они
рикошетили от стены и под непредсказуемым углом летели
на врага. Боевые башни строились со строгим соблюдением
симметрии, законов гармонии, что придавало им дополнительную
эстетическую функциональность.
Существует множество «илли» о строительстве башен,
которые воспевают их красоту, умение и талант мастеров. В
Ингушетии существовали целые тейпы, специализировавшиеся на
возведении башенных строений. Они были известны повсеместно,
а также за пределами Ингушетии — в Чечне, Осетии, Грузии, куда,
как говорят, их часто приглашали на строительство башен. В
качестве примера можно привести, например, тейпы Барханоевых,
Ханиевых, некоторых представителей Льяновых, Боровых,
Дуровых, Ахриевых, Яндиевых и др.
202

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
Для мастеров-строителей создавались особые условия
обхождения: в обязанность хозяевам вменялось хорошо кормить
строителей, обеспечивать их во время постройки башни всем необходимым.
В случае же несчастного случая и гибели мастера на стройке
кровная месть могла пасть на тех, кому погибший возводил башню.
К сожалению, не сохранилось письменных источников,
свидетельствующих о строительстве башен. Однако народные сказания
утверждают, что мастерами-строителями были ингуши, которые, как
никто другой, могли возводить характерные только для ингушской
архитектуры боевые «в1ов». Более того, ингушский сход, местный
«парламент» — «мехка кхел», разрешал «т1оговзанча» (умелец
по камню) отправляться на отходный промысел для строительства
башен у соседей, но при жестком запрете на возведение там
классических боевых башен: разрешалось строить только жилые и
полубоевые башни. Этот запрет был выработан из-за боязни
утратить могущественность ингушей, единственных владельцев
классических «вЬв»1. Профессия мирных строителей была довольно
опасным промыслом, поскольку отходники-строители отрывались
от своей родовой защиты. Однако специальность строителя башен
была прибыльной и высокооплачиваемой. Так, за работу по
постройке одной «в1ов» полагалась плата в 60 коров, каждая из
которых должна была быть не моложе трех лет. В данном случае
в понятие «корова» вкладывалось представление об общепринятой
денежной единице, эквивалентом которой могли выступать
монеты, овцы, оружие, ткани, одежда, посуда и т.д. Предания
повествуют о тех случаях, когда по получении платы по завершении
строительства мастера убивали сами хозяева башни. Примером тому
может служить предание «Мехка Астби» о башне Дошхакле.
Другое предание «О воздвижении башни Дуровых» сообщает, что
сыновья Чура пригласили умельца по камню из Галгаевского
общества. «Мастер воздвиг башню, поставил над нею завершающий
камень и сказал, что он не сойдет на землю до тех пор, пока ему
1 Крупное Е.И. Средневековая Ингушетия. М., 1971.
203

Традиционная культура ингушей: история и современность
не дадут еще одну корову сверх уговоренной платы. Дуровы его
просьбу удовлетворили, поскольку опасались за жизнь мастера
(оставаясь наверху, он мог ослабнуть от голода и усталости,
свалиться вниз и разбиться, в таком случае ответственность за жизнь
мастера несли бы хозяева башни, — тогда бы на них пала
кровная месть). Получив согласие, мастер потребовал, чтобы весь род
Дуровых перешел на другую сторону ущелья, а по эту сторону
оставили коров, положенных за работу. Просьбу мастера
исполнили и позволили ему уйти с миром»1. Предания указывают
на наиболее известные имена мастеров-зодчих Хано и его сына
Хинга из башенного комплекса Хяни, которые лучше других
мастеров клали камни в кладку так, чтобы они цеплялись друг за
друга («Кхера кхерийна бага отташ»), то есть выступы одного камня
как бы ложились в углубления другого. Лучше других мастеров
они делали и раствор для каменной кладки: известковый камень
перемалывали в песок, добавляли кислое молоко, птичьи яйца, и
носили на деревянной лопате, перевернув вниз раствором, — если
раствор не падал с лопаты, значит его считали хорошим. Секреты
и тонкости рецепта составления раствора, которым скреплялись
камни, утаивались так тщательно и бережно, что позже они ушли
в область забвения вместе со строителями.
Ингушские башни отличались от чеченских островерхой
крышей, чеченские же башни характеризуются плоской кровлей.
Башни — как жилые, так и боевые — украшались
рисунками, узорами, изображениями на камнях — петроглифами, а
стены боевых башен, как указывалось ранее, декорировались крес-
тами-«голгофами». Архитектурный декор заключался в
изображениях фрагментов животных, людей, некоторых божеств (Ту-
шоли и, возможно, Дяла). Очень распространены были
разнородные узоры, знаки2.
1 Дахкильгов И.А. Мифы и легенды вайнахов. Грозный, 1992.
2 Каменная летопись страны вайнахов. М., 1994; Щеблыкин Н. Искусство
ингушей в памятниках материальной культуры // Известия Ингушского НИИ
краеведения. Владикавказ, 1928.
204

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
Значительные башенные комплексы имеются в селениях
Эрзи, Лялах, Таргим, Пуй, Пялинг, Хяни, Эгикал, Верхнем и
Нижнем Лейми, Хамхи, Ляжги, Цори, Джейрах и др. Большой
башенный комплекс располагается в местности Мелхиста, называется
он Ц1ай-Пхьеда (ц1ай — «святой», пхьеда — «село»). Там также
находятся старинные склепы.
В целом башенное строительство Ингушетии уникально
как на Кавказе, так и во всем мире. Этот благодатный край в
течение многих веков вырабатывал у горцев эстетическое чувство
прекрасного, благородного и бережного отношения к образу своей
жизнедеятельности. Каменное зодчество ингушей является
ярким наследием древней материальной культуры народов
Кавказа. Подтверждением этому выступает башенная архитектура,
памятники которой повсеместно распространены в
труднодоступных горах Северного Кавказа. Башенное строительство не
вбирает в себя всю полноту традиционной каменной архитектуры
ингушей. Насколько уникально башенное строительство,
настолько же интересно мастерство каменного строительства
языческих святилищ, время возведения которых уходит в глубокую
древность. Примером тому являются многочисленные
языческие памятники — святилище Зодцах-Ерды, святилища под аулом
Дошхакле или культовые памятники Тушоли (близ селений Шуан,
Кок), Мекал, Морч-Сели, Ольгетинское столпообразное
святилище на берегу р. Армхи1.
Следует вспомнить упоминавшиеся ранее храмовые
комплексы христианского и языческого назначений: Тхаба-Ерды, Тар-
гимский, Маги-Ерды, Алби-Ерды. Последний некоторые авторы
датируют X—XI вв. и считают его плодом активной христиани-
заторской деятельности грузинского правителя Мелхиседека 12.
Таким образом, культ камня был очень важным для
архаического ингушского общества и нашел свое достойное выраже-
1 Бараниченко Н.Н. Заметки о культовом зодчестве вайнахов //Археология
и вопросы этнической истории Северного Кавказа. Грозный, 1979.
2 Виноградов В.Б. Тайны минувших времен. М., 1966.
205

Тродициоииоя культура ингушей: история и современность
1*3
*Л
Г
Ча
х
^В*ь* I *1
Петроглифы в стене боевой башни

Глава 3. Характерные черты культуры ингушей
ние в возведении жилых, полубоевых, классических боевых
башен, а также в строительстве храмов, святилищ и усыпальниц, —
всего того, что составляет каменное зодчество традиционной
культуры ингушей. Несомненно, каменное зодчество уходит своими
корнями в период северокавказского этнокультурного единства
еще задолго до нашей эры, что создает определенные
материально-экономические предпосылки для межкультурных
коммуникаций (обмен мастерами-строителями, методами строительства,
технологиями приготовления раствора, приемами выбора места
для строительства башни и т.д.). Кроме того, культ камня,
обладание камнем и умение с ним обращаться формировали у
древних ингушей традиционные черты ментальности, которые
сохранились до наших дней (твердость характера, уверенность,
прочность клятвы, неразрывность семейных уз и др.).
Мир камня, культ камня формировал в коллективном
сознании ингушей архетипы величественного и героического, а
также онтологические и космологические основы их этики и
философии. Кроме того, глыбы камня всегда как бы воплощают
устойчивость земной реальности и вселяют в человека оптимизм,
уверенность в постоянстве человеческого бытия1. Эстетические
ценности лежат в глубине бессознательного, формируя
культурные идеалы и потребности народа, его традиции и характер.
Апресян Г.З. Эстетическое отношение к природе в социалистическом
обществе. М., 1981.

Страна Гор

ГЛАВА 4. К ВОПРОСУ
О КАВКАЗСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

авказ — страна гор и «гора» народов — всегда
отличался спецификой полиэтничности,
поликультурности. Рассматриваемый в данной
работе ингушский народ является значимым
звеном в полиэтнической среде и
социокультурной структуре Кавказа. Ингуши, проживающие
в самом центре Кавказа и принадлежащие к
восточно-кавказской группе кавказской семьи
языков, находились в орбите взаимовлияния
с грузинами, западными кавказцами —
адыгами, а также ираноязычными осетинами.
Поистине ингуши являются
«народом-медиатором», впитавшим в себя специфику разных
210

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
частей кавказской цивилизации, вносящим в ее развитие
свою долю, и соединяющим их. Этим актуализируется
важность данной работы для современного кавказоведения, т.е.
предлагаемая позиция является практически одной из
первых научных попыток провести исследование в области
ингушской культуры в интеркультурном контексте.
Впервые за последние несколько десятков лет дается
историческая панорама бытования культуры ингушского народа,
осуществляются поиски ее истоков, ее открытость
интеркультурному диалогу.

4.1. ИНГУШСКАЯ КУЛЬТУРА-ЧАСТЬ
КАВКАЗСКОЙ ЦИВИЛМЗАЦШ
В современных научных исследованиях уже не подвергается
сомнению принадлежность ингушей и чеченцев — вайнахов — к
общекавказской цивилизации, характеризующейся рядом черт,
отличающих ее от других окружающих цивилизационных формаций.
В традиционных цивилизационных классификациях
вопрос о культуре Кавказа и кавказской цивилизации
умалчивается. Так, Н.Я. Данилевский, перечисляя множество
существующих и когда-либо существовавших в мире цивилизаций, начисто
забывает о Кавказе, правда, в некоторых местах упоминая о
кавказских горцах как о людях «свободолюбивых». В
классификационных таблицах К. Ясперса Кавказ также остается без
внимания ученого. Исследования Льва Гумилева затрагивают
область Кавказа, но типологию он не создает, да и сама теория
Гумилева не является всемирно признанной.
Тем не менее, кавказская цивилизация существует. Более
того, по многим параметрам она кардинально отличается от
соседних ей тюркской, иранско-шиитской и прочих цивилизаций
Восточной Европы и Ближнего Востока.
212

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
Сама проблема кавказской цивилизации не разработана
в российской культурологической науке. Возможно,
неразработанность этого вопроса объясняется его принципиальной
трудностью, обстоятельствами, требующими от ученых изучения
местных языков, верований, множества традиций, обрядов,
ментальных установок, без которых сам процесс изучения Кавказа
совершенно невозможен. Затрудняет исследование кавказской
цивилизационной структуры и завеса, скрывающая историю
кавказских народов до XVII—XVIII вв. Проявлениям научного
скепсиса в отношении Кавказа косвенно способствуют и
постоянные этнополитические напряжения в разных его регионах.
Вследствие этих и многих других факторов, находящихся
за кругом очерченных нами вопросов, изучение Кавказа и
кавказской цивилизации еще только развертывается в
самостоятельное философско-культурологическое направление
«кавказоведения». В историко-культурологическом же направлении
«кавказоведения» подобные попытки рассмотреть цивилизацион-
ную структуру и затронуть вопросы типологии
предпринимались отдельными учеными-историками1, которые говорили
не о кавказской цивилизации в целом, а ставили вопрос о
существовании более частной проблемы, северокавказской
цивилизации, предпринимая попытки ее типологизации2.
Нам эта проблема представляется таким образом.
Рассмотрение культуры ингушского народа вне общекавказского
контекста невозможно. Ингуши — исконнейший кавказский народ,
с самых древнейших времен являющийся носителем
общекавказской культуры, общекавказской цивилизации. Так же как
абхазы, адыги и горцы Дагестана, вайнахи являются коренным
населением Северного Кавказа со времен новокаменного века. Они
формировались как один из многих кавказских этносов, в
постоянных сношениях с соседями-кавказцами и некавказцами, посте-
1 Народы Кавказа. Т. 1. Сер. «Народы мира». М., 1960. С. 13—16.
2 Кавказский регион: проблемы культурного развития и взаимодействия //
Научная мысль Кавказа. 2000. № 2. С. 19—74.
213

Традиционная культура ингушей: история и современность
пенно обогащая свою культуру ближневосточными, тюркскими
и многими другими элементами. Бесспорно ясен тот факт,
что даже несмотря на всю самобытность вайнахского
культурного поля, культура ингушей своими корнями произрастает
из общекавказской. Особенно это заметно в этнографическом
аспекте ее освещения.
Кавказская цивилизация (и кавказская культура)
распространена на всей территории Кавказских гор и предгорий:
от Адыгеи на западе до Дагестана на востоке и от Ногайских
степей на севере до Армении на юге... Она охватывает,
аккумулирует и объединяет около ста крупных и малых этносов,
говорящих на абхазо-адыгских языках (абхазы, абазины,
адыгейцы, черкесы, кабардинцы, шапсуги и др.), нахско-дагестан-
ских (ингуши, чеченцы, бацбийцы, аварцы, андийцы, дидойцы,
цезы, даргинцы, лакцы, лезгины, табасаранцы, рутульцы, цахуры,
хиналугцы и др.), тюркских (карачаевцы, балкарцы, ногайцы,
кумыки, азербайджанцы, турки), славянских (русские,
украинцы, белорусы), картвельских (картвелы, сваны, лазы, гурийцы,
имеретинцы, менгрелы, аджарцы), иранских (осетины, таты),
армянском и некоторых других языках и диалектах. Всего на
Кавказе насчитывается 32 языковые группы. Так, в
Кавказском регионе, воспринимая культуру и ментальность его
полиэтнической и поликонфессиональной структуры,
проживают татары, ногайцы, греки, крымские татары, иудеи-таты и
более малые диаспоры корейцев, немцев, чехов, поляков, персов,
туркмен и т.д.
Для всех этих народов, по крайней мере, для подавляющего
большинства их представителей, кавказская цивилизация
является культурной доминантой.
История возникновения кавказской цивилизации уходит
вглубь тысячелетий. До самого последнего времени она была
скрыта от глаз исследователей, наука не имела никакого поня-
214

Глава 4, К вопросу о кавказской цивилизации
тия о генезисе кавказских горцев. Так, у Чаха Ахриева на тему
о происхождении ингушей лишь приводятся старинные
ингушские легенды, возводящие ингушей к нескольким
родоначальникам и в конечном счете — к герою ингушского нартского эпоса
Соска-Солса. Но сведение своих предков к одному эпическому
герою, что очень популярно в кавказском фольклоре, не несет
никакой исторической ценности и не может рассматриваться
даже как гипотеза1.
Археологи и лингвисты высветили древнейший этап
жизни кавказских народов. Еще с неолита предки северокавказских
народов населяли сегодняшнюю область их обитания, а поздне-
палеолитическая чохская культура Дагестана и Южного При-
каспия, возможно, доносит до нас следы жизнедеятельности сино-
кавказской протообщности (т.е. общих предков китайцев и
кавказцев!J.
Археология доносит до нас материальную культуру
древних северокавказцев: орудия пахотного земледелия,
всевозможные гончарные изделия, оружие, остатки пищи. Проводя
археологические исследования, наука восстанавливает почти все,
кроме непосредственно духовной культуры. Но, изучая
материальные памятники, мы можем делать эвристичные и очень
правдоподобные заключения о духовном бытии тех древних племен,
от которых не осталось никаких упоминаний в историографии
и письменных памятников.'
Общекавказская цивилизация характеризуется рядом
четких, стойких обычаев и традиций, оказывающих влияние на
формирование национального характера, фольклора и ментальнос-
ти. Если кратко перечислить фундаментальные особенности
кавказской цивилизации, то ими окажутся следующие культурные
явления:
1 Ахриев Ч.Э. Избранное. Нальчик, 2000.
2 Леонтович Ф. Адаты кавказских горцев. Нальчик, 2002.
215

Традиционная культура ингушей: история и современность
• повсеместное бытование очень уважительного, пиететно-
го отношения к старшим (по возрасту) людям. Последнее слово
на Кавказе всегда остается за старейшиной, что обусловлено
геронтократией. Геронтократия, характерная для всякого
традиционного общества, включает ряд принципов, регулирующих
семейную жизнь: в семье всегда все решает старший, старшему
подают самую лучшую пищу во время застолья, когда в
помещение входит старший — младший должен подняться, младший
не имеет права сидеть, если в комнате находится старший, не имеет
права самостоятельно вступать в разговор старших и обязан
прислуживать старшим за столом. Иными словами, действуют
хорошо развитые геронтологические принципы организации
статусно-ролевых коммуникаций в этносе;
• существование у каждого кавказского народа близких
по смыслу неписаных этических кодексов, строго
соблюдавшихся до самого последнего времени. Тонкая и щепетильная
этика — явление, очень характерное для кавказской цивилизации.
Такого рода этика становилась не только внутренним
этническим институтом регулирования нравственности, но и как бы
маркером, выделявшим представителя того или иного народа среди
других. Как мы можем видеть, даже названия кавказских
моральных кодексов носили этнически «маркированный»
характер. Это и «г1алг1ай 1аьдал» — ингушский адат, и «нохчалла» —
чеченство, и «апсуара» — абхазство, и «картвелоба» — грузин-
ство, и «адыгэ хабзэ» — адыгский способ жизни, и «тау адет» —
горский (карачаево-балкарский) закон и др.1;
• наличие института «куначества» — заведение близких друзей,
побратимов не только в своей, но и главным образом в чужеродной
культурной и этнической среде. И особую значимость имело
побратимство, заключенное путем принятия присяги («Дув биа доттагЬш»).
Таким образом, испокон веков на Кавказе осуществлялись
1 Бгажноков Б.Х. Адыгская этика. Нальчик, 1999; Инал-Ипа Ш.Д. Абхазы.
Сухуми, 1965.
216

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
межкультурные коммуникации и межэтнические контакты, мирные
доверительные взаимоотношения между ближними и дальними
народами. С этим связано бытование, в частности, в вайнахской
среде тейпов русского, кумыкского, грузинского, кабардинского,
осетинского происхождения. В ходе установления «куначеских» или
побратимских отношений иноземцы часто женились навайнах-
ских девушках, поселялись в Чечне и Ингушетии, постепенно «вай-
нахизировались». И так возникали целые большие тейпы. Так,
скажем, некоторые жители равнинной Чечни возводят свои тейпы
к русским (г1азакхий, эрсий, оьрсий); а терские казаки Титкины,
Гуеновы и др. возводят свое происхождение к чеченцам;
• с последним социальным институтом связан близкий к
нему «институт гостеприимства». Гостеприимство в разной
степени свойственно всем народам на Кавказе. Оно предстает едва ли
не доминирующей чертой культуры кавказцев, правила
обращения с гостем очень благородны и хлебосольны вплоть до
самопожертвования. На всем Кавказе — от Черного до Каспийского
морей — бытует совершенно одинаково звучащая народная
мудрость о том, что «гость — посланец Аллаха». Надо сказать, что эта
традиция имеет очень глубокие корни, она восходит к
древнейшим доисламским временам, и слово «Аллах» в некоторых
языках просто заменяется коренным словом, обозначающим «бог,
божество» (в ингушском языке - «Дяла»I. Согласно традиции
гостеприимства хозяин целиком и полностью отвечал за гостя,
ухаживал за ним, и этому придавалось особое значение. Гость
всегда мог придти неожиданно, но он никогда не являлся
неожиданностью для хозяина (подробнее об институтах
гостеприимства и куначества пойдет речь в следующих разделах нашего
исследования);
• большое значение в общекавказской культуре
придается понятиям мужества, мужской доблести, символами кото-
Дахкильгов И.А. Мифы и легенды вайнахов. Грозный, 1991. С. 26.
217

Традиционная культура ингушей: история и современность
рых выступают на Северном Кавказе «абречество» и «джигит-
ство». Категория «абречество» (от иранского «абрег» —
изгой) у народов Северного Кавказа означает «изгнанник из
рода; ведет разбойничью жизнь»1. Первоначальное значение
термина со временем изменяется, приобретая в народном
этическом сознании социально значимую заостренность: среди вай-
нахского устного творчества известны предания о знаменитых
абреках Варе, Зелимхане, Сулумбеке. Подчеркивается
отличительная черта абреков — защита бедных, обездоленных людей
и борьба с социальной несправедливостью. К примеру,
повествуется, как Зелимхан ограбил Кизлярский банк и золото раздал
бедным людям. Абрек в этой интерпретации не грабитель, не
вор, а защитник бедных. Создается гиперболизированный
образ героя, столь необходимый для подражания и восхищения
им2. «Джигитство» — от тюрк, «джигит» — искусный и
отважный всадник.
В Кавказском регионе особую ценность имеют такие
понятия, как «мужчина», «воин», и такие качества, как
«бесстрашие», «готовность пожертвовать жизнью», «отчаянность»,
«лихость» и даже определенное пренебрежение к жизни. Во всех
кавказских культурах присутствует утверждение, согласно
которому «лучше погибнуть со славой, чем жить бесславно».
Отсюда и происходит трактовка феномена абречества, которое
являлось для части горных жителей, в их понимании, одним из
способов борьбы с социальной несправедливостью и решения
отдельных вопросов в жизни общества. Имевшие место
набеги горцев на Грузию в XVIII в., получившие еще уВахушти
Багратиони название «Диди лекианоба» — дословно «Большое
лезгинство»3, стали характерным проявлением феномена
1 Попко И. Терские казаки со стародавних времен. СПб., 1880. С. 9.
2 Дахкильгов Ш.Э. Слово о родном крае. Грозный, 1989. С. 58.
3 Ипполитов АЛ. Этнографические очерки Аргунского округа // Сборник
сведений-о кавказских горцах. Вып. 1. Тифлис, 1868. С. 58.
218

Главе 4. К вопросу о кавказской цивилизации
абречества, явившегося следствием распада строя военной
демократии и начала формирования раннефеодальных отношений
в среде народов горного Кавказа;
• кавказские народы отличаются хорошо
организованными кланово-семейными и тейповыми связями, большой
родственной спайкой: для кавказца нет дальних родственников. Так, в
Ингушетии еще недавно каждый наперечет знал своих
родственников вплоть до десятиюродных братьев (т.е. с общим предком
примерно 300-летней давности). На Кавказе зачастую
встречаются даже такие факты, когда представители небольшого этноса
приходятся далекой родней друг другу. Передающиеся изустно
«генетические» предания часто возводят родственные фамилии
и тейпы к какому-либо из мифических прародителей того или
иного народа. Этногенетические мифы ингушей возводят родство
к собственной героизированной личности Галга, чеченцы — к
мифическому Турпалу Нахчуо: «...как искры сыплются от булата,
так мы рассыпались от Турпала Нахчуо. Родились мы в ту ночь,
когда от волчицы родятся щенки, имена нам даны были в то утро,
когда ревел барс; такими произошли мы от Турпала Нахчуо»1.
Существуют предания, уводящие генеалогию к кумыкам,
грузинам, кабардинцам, но наиболее распространенной современной
версией является арабская, которая характерна не только для
преданий вайнахов, но и для других кавказских этнокультур. И
часто именно фактор вероятного происхождения от общего
легендарного предка становился решающим в закреплении
отношений родства;
• высокая степень замкнутости этнических групп,
принадлежащих к кавказской цивилизации, — также черта,
сформированная историческими обстоятельствами этногенеза кавказских
народов, характеризуется сравнительно низким количеством как
межэтнических браков, т.е. между самими кавказцами, так и кав-
Дахкильгов ИА. Исторический фольклор чеченцев и ингушей. Грозный,
1978. С. 14.
219

Традиционная культура ингушей: история и современность
казо-некавказских. Этим объясняется тот факт, что до сих пор
на Кавказе сохранилось множество близкородственных,
живущих в соседних районах народов, все-таки не слившихся друг
с другом. Как известно, условия проживания в горах с точки
зрения этногенеза характеризуются заметным консерватизмом,
«растягиванием» во времени протекания этнических процессов.
Уникальность каждого кавказского народа сохранилась
благодаря его замкнутости как социальной группы, высокой
ассимилятивной способности по отношению к «другому» и
естественным приспособлением к определенным, четко ограниченным
районам горной местности (пастушеские тропы, яйлаги,
источники, пастбища и т.п.). Эти факторы и препятствовали
этнической диффузии во всем Кавказском регионе1;
• одной из особенностей кавказской культуры можно назвать
уважительное отношение к военным аксессуарам. С давних пор
привыкшие оборонять свои горы от набегов чужеземцев,
кавказцы довели до совершенства не только оружейное ремесло,
но и национальный костюм, предельно приспособленный под
военные нужды. Как отмечают многие авторы, несмотря на то,
что одежда горца изобиловала различными твердыми частями:
газыри, пояса, кинжал на поясе, на ней все было четко подогнано,
сидело «как влитое». Это позволяло горцу бесшумно
подкрадываться к врагу и внезапно нападать на него, сея панику в рядах
противника;
• успешное развитие ремесел и, в первую очередь, бедность
собственных ресурсов привели к появлению в кавказской
культуре еще с древних времен «феномена отходничества».
Владеющие своеобычными искусствами горцы приглашались на ту или
иную работу в страны Закавказья, исламского Востока, Россию
и др. Так, например, хорошими мастерами по оружию считались
представители почти всех северокавказских народов.
Коневодством занимались адыги и карачаевцы, а в вайнахских и дагес-
1 Вопросы кавказской филологии и истории. Вып. 3. Нальчик, 2000;
Дееоев В. Большая игра на Кавказе: история и современность. М., 2001.
220

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
танских горах были распространены гончарное искусство,
ковроткачество, изготовление всевозможных изделий из кожи,
войлока, железа. Налажен был экспорт знаменитых кавказских
бурок, в коих застревала даже ружейная пуля, теплых бараньих
папах, черкесок и прочих атрибутов горской кавказской одежды,
ношение которой считалось престижным в России, Турции;
Иране, арабских странах и даже в Англии и Польше. Все это
характеризует традиционную материальную культуру народов
Северного Кавказа;
• отходничество повлекло за собой генезис одного из
характерных институтов кавказской цивилизации — феномена
диаспоры. Диаспора (от греч. — «распыление») — компактно
проживающая вдали от своей родины та или иная этническая
группа. Кавказские диаспоры начали появляться вне Кавказа
еще во времена античности, когда и в Греции, и в Риме появились
выходцы из древних грузин, армян, кавказских албанцев, прото-
вайнахов, протоадыгов и других этнических групп Древнего
Кавказа. Правящая династия знаменитых мамлюков
средневекового Египта несомненно являлась преимущественно кавказской
(по мнению большинства исследователей, адыгской), хотя
последние работы карачаевских (Лайпанов, Байрамкулов), балкарских
(Будаев), кумыкских (Аджиев, Кадыраджиев), татарских и
других ученых ставят это под сомнение в пользу принадлежности
мамлюков к тюркам. Последствия Кавказской войны, трагедия
«мухаджирства», вызвавшая многотысячные миграции горцев
в Османскую империю, в десятки и сотни раз увеличили
численность кавказской диаспоры и места ее распространения.
Так, 65-тысячное население карабулаков почти полностью
переселилось в Турцию. Миграционные всплески отмечались
и в последующие периоды развития истории и культуры вайнахов.
Эти и некоторые другие признаки столь же характерны для
рассматриваемого нами ингушского народа, как и для остальных
представителей кавказского цивилизационного типа. И в равной
221

Традиционная культура ингушей: история и современность
степени все сказанное выше о Кавказе вообще применимо к
истории, культуре и менталитету ингушей. Ингуши
сформировались и «возмужали» как этнос на Центральном Кавказе, у
пересечения древнейших торговых и переселенческих путей. Их
этногенез и культурогенез протекали в непосредственной
близости от Дарьяльского ущелья, через которое осуществлялось
активное сообщение между евразийскими степями и ближневос-
точно-закавказским регионом;
• «общежитие» для Кавказского региона выступает как
осознанная необходимость в информационном и
коммуникативном обмене и как социальная форма организации жизни как
на бытовом, так и на теоретическом уровне культуры1.
Особенностью данной цивилизации выступала четкая
дифференциация «своего» и «чужого», что требовало от этносов сохранения
и усиления кровно-родственных и традиционных связей.
Каждый этнос, без сомнения, принадлежит к определенной
более широкой общности, объединяющей его с другими,
родственными ему по всем параметрам субэтносами, этносами и
суперэтносами. Ингуши — центральное звено кавказского цивилиза-
ционного мира, соединяющее Закавказье и Северный Кавказ,
Западный и Восточный Кавказ, никак не может быть выключено
из этого контекста. «...Правомерно говорить об общем
культурном пространстве генерализирующих цивилизационных
признаков...» — утверждает один из ведущих российских философов
и культурологов В. Давидович2. Вайнахи, начиная с 3-го
тысячелетия до н.э., несут в себе кавказскую культуру. Они есть
неотъемлемая и прочно структурированная часть кавказского мира.
Российский ученый и знаток Кавказа Ю.А. Жданов
проницательно отметил, что «Кавказ — солнечное сплетение Евразии»3.
По нашему мнению, ингуши являются средоточием этого сол-
1 Народы Кавказа. Т. 1. Сер. «Народы мира». М., 1960.
2 Давидович В. Существует ли кавказская цивилизация? // Научная мысль
Кавказа. 2000. № 2. С. 29.
3 Жданов ЮЛ. Солнечное сплетение Евразии. Майкоп, 1999.
222

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
немного сплетения, они живут в центральной части Кавказа и
впитали в себя многочисленные влияния как с запада и востока, так
с севера и юга.
Социокультурный аспект жизни ингушского народа, его
традиционная культура есть онтологическая черта всей
кавказской цивилизации. Как невозможно понять и осмыслить жизнь
ингушского социума вне межэтнической консолидации с
другими этносами и нациями Северного Кавказа и их культурами, так
невозможно представить сколь-либо объективной цивилизацион-
ной парадигмы Кавказа без традиционной культуры ингушей.
Северный Кавказ полиэтничен и многоконфессионален, он
сплетает воедино разнообразные этнокультуры. В силу этого
Северный Кавказ всегда характеризуется чрезвычайной коммутаци-
онностью процессов жизнедеятельности. Это не только
экономические, родственные, политические, административные,
культурные и другие связи, но также невидимые нити
межкультурных коммуникаций, которые существуют испокон веков в
коллективных бессознательных проявлениях у различных
поколений, и не всегда находят свое отражение в памяти людей или их
сознании.
Ингуши, как центр «солнечного сплетения», пропускают
через себя эти коммутационные волокна, впитывая многое из
других этнокультур, и вместе с тем (а скорее, в ответ на это) не
поддаются тенденциям аккультурации, сохраняют традиционные
архетипы своей самобытной и уникальной культуры на фоне
ярких коммутационных отношений. Этот процесс сохранения
самобытности уникальной ингушской культуры закодирован в
характере ингушской ментальности.
На основе проделанного анализа автор исследования
выявил, что в формировании ментальности ингушского этноса
важную роль сыграл культ камня. Овладение и обладание
камнем, умение с ним работать, стремление использовать его для
своей защиты (как в природном, так и социальном аспек-
223

Традиционная культура ингушей: история и современность
тах), создание культовых каменных сооружений, сакральное
значение камня, его бытовое применение, разработка уникальных
методик строительства и технологий кладки камня и многое
другое, что связывало жизнь ингуша с камнем, тем природным
строительным материалом, среди которого он повседневно
жил, — все это привело к особому стилю жизни и образу
мышления в ингушском этносе. Характеристики, свойства, качества
и даже черты камня (крепость, прочность, основательность,
надежность) постепенно не только высоко были оценены
ингушами, не только приобрели сакральный смысл, но и стали
основными чертами национального характера. Здесь опять бы
хотелось вспомнить исследователей «новой исторической науки»,
утверждавших, что обладание камнем сформировало
определенные черты ментальности средневекового
западноевропейца.
Исходя из вышесказанного, можно отметить, что менталь-
ность ингушей сфокусирована на устойчивости и
неизменности основных черт национальной культуры: сохранении
толерантного (причем не только терпимого, но в большей мере
уважительного) отношения к соседним этнокультурам.
Закономерно, что до сих пор, народное сознание, лежащее в основе
ингушской этики, далеко от какой бы то ни было
национальной или конфессиональной ограниченности. В частности,
завершая трапезу, ингуш произносит следующее: «Дала ма эша-
йойла хьо бусулбана а, керастана а, яа мел кхеллачунна а»
(«Не обдели, Господи, пищей мусульманина и христианина,
и всех живущих на земле существ»). В горе же ингуши
восклицают: «Дала т1а ма кхоачадолда хьо бусулбана а, керастана а»
(«Да не ниспошлет Господь такое горе ни мусульманину, ни
христианину»).
Генетическая память новых поколений сохранила и затем
расшифровала коды поведенческой культуры своих предков, живших
в добрососедских отношениях с окружавшими их народами.
224

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
Символом этого процесса выступила толерантная традиция
русско-ингушских отношений. Стереотипы поведенческой культуры
ингушского народа являются примером миролюбия. Уже более
двухсот лет, со времени, когда впервые в русских письменных
источниках появились сведения об ингушах, история не знает
фактов их вооруженных выступлений против России.
Особую тему составляют взаимодействие
культурно-этнических и политических процессов, в которых исторически
участвовали ингуши, моменты взаимовлияния этих двух пластов
общественной жизни. Панорамно направленное исследование
позволяет высветить, как нам представляется, основную
парадигму ингушской традиционной культуры, указать на
толерантность, как на важный культурный результат, достигнутый
ингушским народом. Однако наша работа затрагивает лишь малую
часть вопросов, которые могут быть заданы в отношении
культуры и истории ингушей и Кавказа в целом. Кавказ — «гора
народов», и сейчас на повестке дня научного кавказоведения стоят
сотни научных вопросов и проблем.
Так, мы полагаем, что в перспективе можно более подробно
обратиться к теме ингушского языка. Старинный ингушский язык,
чьи корни уходят в древнее государство Урарту, таит в себе еще
много неразгаданных тайн. Очень интересны были бы
исследования в области лексики, морфологии. Представляет интерес
этнолингвистическая характеристика ингушского языка. В
частности, могут быть рассмотрены вопросы об иноязычных
заимствованиях (хурритские, урартские, иранские и другие языки)
и автохтонной лексике, древних контактах носителей
ингушского языка, о традиционных произведениях духовной культуры —
сказаниях, песнях, нартском эпосе.
Дискуссионным и представляющим немалый интерес для
ученых остается вопрос о межэтнических контактах на
Центральном Кавказе в древнейший и современный периоды.
Древняя история ингушей свидетельствует о глубине и самобытности
225

Традиционная культура ингушей: история и современность
становления и протекания цивилизационных процессов в их
культуре, которая находит свое «опредмечивание» в пластах духовной
жизни, стиле и образе мышления, материальных памятниках, а
также в социокультурных фактах. С древних времен происходит
кодировка типических черт ингушского менталитета,
формирующегося под воздействием (а возможно, и вопреки им) трансцивили-
зационных отношений, о которых можно судить по малоазийско-
му характеру отдельных символов или символических форм
культуры. Древние ингуши, согласно источникам, имеют
межкультурные коммуникации с очагами мировых древнейших цивилизаций:
вероятно, происходит взаимообоюдное обогащение разных
культур в процессе их становления, развития и взаимодействия.
Совершенно очевидным признается факт древнейшей
культуры ингушей, которая имеет глубокие исторические основания
и на протяжении тысячелетий вырабатывает архетипические
установки социокультурного бытия ингушского этноса.
Веками скомпонованный и одновременно самобытный
комплекс древних социокультурных традиций и ментальных
установок ингушей неоднократно видоизменялся и подвергался
перекодировке. Подобная перекодировка культурных символов
происходила под воздействием различных
социально-экономических, политико-административных, конфессиональных и прочих
«перемен»1. Немаловажную роль в изменении знаково-символи-
ческих форм и архетипических элементов древней ингушской
культуры сыграли русско-ингушские отношения и связи,
установившиеся после XVII в.
Ингушские средневековые семантико-символические
контексты, архаические социокультурные доминанты и культурные
фенотипы подверглись модернизации под воздействием той
культурной среды, которая стала активно проникать на территорию,
заселенную ингушами, со стороны России в XVIII—XX вв.2
1 Албакова Ф.Ю. Символ и традиционные фольклорные формы культуры.
М., 1999.
2 Там же.
226

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
Современная социокультурная и конфессиональная мен-
тальность ингушей не сохранила бы данных типических черт
и характеристик без тех межкультурных коммуникаций,
которые возникли между ингушами и русскими.
Ингушская традиционная ментальность и этика — вопрос,
который тоже ждет своего более обстоятельного исследования.
Центрированное положение ингушского этического комплекса
в традиционной культуре ингушей определяется тем, что
древние этические положения кодируются на уровне коллективного
бессознательного, чтобы в последующих поколениях
подвергнуться расшифровке. Кодировка символов происходит без
деятельного и осознанного участия тех индивидов и того социума, к
которому данные индивиды принадлежат. Механизмы и время
кодировки символов не затрагивают коллективной памяти
социума. Традиция интегрирует обычаи, ритуалы, обряды и другие
стереотипы деятельности общества.
В рамках современных научных поисков необыкновенно
интересна и повседневная культура ингушей в различной ее
вариативности, которая является нетронутым пластом
исследования.
Автору данного исследования исторический экскурс и
ретроспективный анализ, предпринятые в работе, представляются
методологически необходимыми, ибо без них совершенно
невозможно понять совокупность условий культурогенеза и
становления социокультурного бытия ингушского народа на всех его
этапах. Векторы всестороннего развития ингушей исходят из
неких исторических и культурных реалий, существовавших
определенное время назад, и при определенной культурной
общности, которой выступает Кавказ. Этот фактор влиял на
формирование национальных традиций, обычаев, благодаря им
создавались сказания и мифы, составившие золотой фонд ингушского
фольклора. Историку, культурологу, философу, занимающемуся
исследованием ингушской культуры, следует подробно вникать
227

Традиционная культура ингушей: история и современность
в историю ингушского народа, с целью осознания той
теоретической канвы социокультурной жизни ингушей, в которой
происходил ежедневный жизнедеятельный процесс
«опредмечивания» национальной культуры в мультинациональной среде.
Фундаментальные черты самосознания и культуры
ингушей, в результате преобладания в их мировоззрении языческих
культов вплоть до XX в., оказались сформированы на основе
традиционных домонотеистических представлений. Религиозные
представления ингушей определяют одну из доминантных сфер
традиционной ингушской культуры, в которой кодируются
ментальные установки этноса о его месте в мире и отношении к миру,
отражаются многие формы сознания и корректируются
поведенческие ориентиры.
Возможно, вопросы внутренней структурированности
ингушского социума трудно поддаются изучению не столько
из-за утраты отдельных фрагментов этногенетической памяти,
сколько из-за отдаленности периода формирования данной
структуры, определенной «замкнутости» в этом вопросе и потому
«стирания» коллективно-бессознательных традиционных
установок на структурированность. Также вероятно предположить,
что не была выработана «логика организации» структурных
связей внутри социума, что привело к закреплению только
основных категорий, которые в науке еще не подверглись логико-
конструктивным дефинициям.
Традиционная материальная культура ингушского
народа, из которой мы затронули всего лишь один ее пласт — ба-
шенно-каменное строительство в Ингушетии, уникальна на
Кавказе и во всем мире. Традиционная ингушская архитектура —
не исключено, — наследие древнейшего зодчества народов
Кавказа. Однако традиционная архитектура ингушей не может
быть сведена лишь к башенному искусству: уникальны
ингушские святилища, храмовые комплексы христианского и
языческого назначений, а также обычные повседневные жилища тех
228

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
многих ингушей, которые не могли позволить себе
строительство башенных комплексов. Ингушская архитектура позволяет
завершить этот анализ актуальных проблем кавказской
цивилизации ссылками на определенные эстетические каноны,
которые уже присутствуют в башенной архитектуре и
свидетельствуют о репрезентативности традиционной архитектуры
ингушей для кавказского зодчества.
Дальнейшее глубинное исследование и постижение
указанных «тайн» Кавказа возможно только на основе изучения
философии традиционной народной культуры (в том числе и
архитектуры) и всей кавказской цивилизации. Именно философия
культуры и философия данной цивилизации призваны
объяснить многое из того, что не могут объяснить другие науки. Именно
камень и культ камня и являются основным ключом к
философским поискам таких объяснений.

4.2о ТОЛЕРАНТНОСТЬ,
АНЕ ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ РАЗЛОМЫ
В свое время Ф. Фукуяма провозгласил «конец истории»1.
Действительно, с разрушением Советского Союза
прекратились и борьба между двумя цивилизационными мирами, и
идеологические споры между капитализмом и коммунизмом.
С победой либеральных идеалов Запада утвердилась мысль
0 невозможности культурно-исторических инвариантов,
поскольку Запад стал идеалом культурно-исторического,
экономического развития, более того, стал рассматриваться
некоторыми исследователями как некоторый обязательный вектор
исторического развития. Иллюзии были разрушены
американским исследователем С. Хантингтоном, который вначале
в статье «Столкновение цивилизаций?», а затем в монографии
под тем же названием, но уже без вопросительного знака
(поскольку за период между статьей и монографией он
утвердился в правильности своего мнения) отмечает, что после
распада Советского Союза мир не только не пришел к либераль-
1 Фукуяма Ф. Великий разрыв. М., 2003.
230

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
ному единообразию, но, наоборот, распался на множество ци-
вилизационных миров1.
Если раньше Запад (включая США) и СССР боролись
за приоритеты в обосновании своего права на лидерство в
мировом историческом процессе, ссылаясь при этом в основном
на установки и идеи просвещения (хотя в СССР они были
неимоверно извращены), то теперь множество цивилизационных миров,
в частности буддийский, конфуцианский, исламский, противостоит
западному миру. Даже в западном мире нет единства. Каждый
из культурных миров опирается на свою традиционную религию,
в частности Россия — на православие. Но для культурной
идентификации требуются значительные усилия, а навязывание
культурных идеалов Запада вызывает ожесточенный отпор, так что
впереди человечество ждет не мир, а столкновение цивилизаций.
Вслед за Хантингтоном некоторые исследователи стали
подчеркивать опасность столкновения цивилизаций, в частности,
христианской и исламской. Неоднократно подчеркивались
различия между православным и протестантским культурными
мирами, но в особенности между христианским и исламским.
Некоторые исследователи даже видели некий цивилизационный
разлом, который якобы наметился от Балкан до Кавказа
включительно. В этом случае трагические события, происходящие
на Кавказе, подвёрстывались под это цивилизационное
противостояние. Проведенное нами исследование показывает, что в
такой точке зрения совершенно не учитывается исторический
опыт совместного длительного проживания кавказских народов,
общность их исторических судеб, а главное, в таком подходе
присутствует теоретическая ошибка, поскольку разрушается
прежнее представление о цивилизации, опирающееся на
признание определяющей роли культуры, но вместе с этим
разрушается и признание значимости традиционных культур.
Думается, это ложный подход, поскольку традиционная культура
1 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.
231

Традиционная культура ингушей: истерия и современность
Средневековый христианский храм Алби-Ерды
имеет в обществе слишком актуальный характер и не поддается
разрушительному воздействию.
В самой горловине Главного Кавказского хребта была
расположена древняя Ингушетия, которая имела «выходы» как
на территории Северного Кавказа, так и в Закавказье по
ущельям рек Терек (Дарьяльское ущелье), Асса, Фортанга и др.
По этим проходам в оба направления шли торговые караваны,
прогонялись стада, проходили путешественники и
дипломатические миссии русского и грузинского посольств. На
территории Палг1айче (Ингушетии) даже проводились ярмарки
(Е. Крупное), в которых участвовали, помимо ингушей, и
представители живущих с ними по соседству народов. Они имели
самые активные связи со всеми окрест них проживающими
народами. Длительные взаимоотношения вырабатывали в
ингушском народе идеи толерантности, ставшие стилем и образом
его жизни.
232

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
В течение длительного исторического периода ингуши были
и огнепоклонниками, и приверженцами языческой религии,
попеременно на них влияли то христианство, то ислам. Ингуши
длительное время контактировали с разными народами, часто
принадлежащими к разным конфессиям. Все это выработало
в ингушском народе конфессиональную и этнонациональную
терпимость. Имеются свидетельства, когда ингуши и горные
грузины, принадлежа к разным конфессиям и народам, вместе
проводили некоторые религиозные праздники. Развитию
толерантности способствовали довольно частые миграции как ингушей к
соседним народам, так и тех к ингушам.
Именно понятие традиционной культуры, например
ингушской, дает методологический стержень в плане характеристики
толерантности как одной из базовых составляющих
социокультурного бытия кавказских народов. Поэтому считаем уместным
в данной работе представить свой взгляд на проблему
толерантности.
233

Традиционная культура ингушей: история и современность
Социокультурная толерантность — многомерная и
многоплановая философская категория, сложность формирования и
понимания которой зависит от состояния общества и межкультурных
коммуникаций внутри этого общества. Социокультурная толерантность
должна быть изучена как в рамках самостоятельного проблемного
поля, так и в рамках концепции национальной безопасности. В
первом случае представляется необходимым рассмотрение
толерантности в качестве коммуникативной категории внутри общества,
которое не может сегодня характеризоваться как
«монокультурное». Российский социум, как и германский, английский,
нидерландский, американский, французский и т.д., сегодня не может быть
представлен какой-либо одной культурой, например, русской или
немецкой, английской или голландской. Полиэтничность, а
вследствие этого и поликонфессиональность общества требуют
разработки новых норм общежития, среди которых заметную роль должна
играть социокультурная толерантность. Развитие и усвоение
установок толерантности в мультикультурном и
поликонфессиональном обществе неразрывно связаны с формированием
границ толерантности. В связи с этим необходимым фактором
развития и ограничения толерантности в российском обществе должна
выступить концепция национальной безопасности.
В связи с изменениями, происходящими в мире, концепция
национальной безопасности сегодня требует новой доктрины
с новыми приоритетами. Среди них важную роль должны
играть, наряду с другими, внутриполитические аспекты
национальной безопасности России, которые явились бы не только
идеологическим документом, но и имели бы вполне определенную
операционную ценность.
В результате происшедших событий, вызванных актами
международного терроризма, следует указать, что сообщества всего
мира предлагают направить усилия человечества в первом
десятилетии XXI в. только в русло мира и ненасилия, основные
принципы которых необходимо заложить в парадигму поведения
234

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
каждого государства, всего общества и отдельной личности.
Основой этой парадигмы поведения должен выступать
«универсальный менталитет общества» (термин отдельных
американских социологов), в котором социокультурная толерантность, с ее
структурной компонентной — межконфессиональной и
межнациональной толерантностью, занимает доминирующее
положение. В связи с этим правомерны вопросы о границах и
сущности категории толерантности.
В справочной отечественной литературе под
толерантностью понимается терпимость и снисходительность к чужим
верованиям, обычаям, культуре, чувствам, идеям. Психологи
признают за толерантностью ослабление реагирования на какой-либо
неблагоприятный фактор, выраженное в самообладании и
выдержке, способности организма переносить неблагоприятное
влияние того или иного фактора окружающей среды.
Американские ученые определяют толерантность как уважение
убеждений и действий других людей. Толерантность интерпретируется
как отрицание или сдерживание нетерпимости и неприязни к
противным мыслям, обрядам, действиям. На основании этого
выделяются два уровня толерантности: первый — сдерживание
нетерпимости и неприязни, второй — отрицание нетерпимости
и замена на позитивное отношение.
Идеи толерантности в целом и национально-религиозной
толерантности в частности являются не только условием и
фактором развития демократического общества, но и требуют также от
этого общества разработки механизмов своей материализации, или
«опредмечивания». Механизмы материализации (или
«опредмечивания») национальной толерантности, а вслед за ней и
религиозной толерантности, закладываются национальной политикой
государства и государственно-церковными отношениями, а также этно-
национальной и межконфессиональной культурой общества.
К концу XX — началу XXI в. логика развития культурного
процесса перестроилась от системы выбора «или/или» к
системе «и/и» (Дж. Несбит).
235

Традиционная культура ингушей: история и современность
В этот период Россия столкнулась с активным
политическим и культурным самоутверждением этносов и наций,
дифференциацией множества культурных проявлений, расколом
политической культуры. Сегодня мультикультурализм российского
общества страдает от отсутствия тенденций интеграции, что усиливает
рост значимости культурного универсализма1, или рост
значимости, как указывалось выше, «универсального менталитета».
Исторически сложившаяся на юге Российской Федерации
(в условиях Южного федерального округа), в том числе и под
воздействием различных факторов миграционной волны, внутри муль-
тикультурализма, поликультурность (соответственно, полиэтничность
и поликонфессиональность) требует определенных усилий нашего
общества по преодолению возникшей социальной напряженности
внутри российского социума. Южный федеральный округ являет
собой сегодня как микрокосм (модель толерантности с
собственными, выработанными тысячелетиями структурными волокнами,
формирующими каркас ментальности общества) культурного
взаимопонимания (в отдельных регионах и областях, например
Астраханской), так и центр этнокультурно-административного и
религиозно-политического противостояния и конфликтности (например в
регионах Северного Кавказа).
Так, в Астраханской области сложилось в исторически
длительное время (хронологические характеристики) на
определенной географической территории (пространственные
характеристики) такое социальное явление, как религиозная терпимость:
с IX—X вв. на той территории, где находится нынешняя
Астраханская область, в рамках Хазарского каганата
распространялся на язычество иудаизм. Затем, с упадком каганата,
влияние иудаизма ослабло и вновь усилилось язычество, которое
впоследствии испытало влияние монгольского нашествия
Кузнецова Т.М. Мультикультурализм и проблема культурной
интеграции // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия: Материалы
III Российского философского конгресса A6—20 сентября 2002 г.): ВЗт.
Т. 2. Ростов-на-Дону, 2002. С. 170.
256

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
и тех религиозных представлений, которые пришли с новыми
завоевателями. На данной территории в XIII в. была отстроена
ханская ставка со столицей Сарай-бату (ныне село Селитрен-
ное Астраханской области, недалеко от Астрахани), и
официально утвердился ислам. Однако уже в середине XIII в. на
территории Сарай-бату Русской Православной Церковью утверждается
Сарайская епископия, которая распространяет на исламизиро-
ванной территории православие. В XVII в. на эту же
территорию приходят монголы-ойраты (предки калмыков), которые
приносят с собой буддизм. Чуть позже миссионеры завозят сюда
же католичество, а затем лютеранство. Через дербентские
ворота и со стороны Средней Азии упрочивается ислам. Так на
одной территории сосредотачиваются не только три мировые
религии (ислам, христианство, буддизм), но и три строго
монотеистических религии (иудаизм, христианство, ислам). На одной
территории проживают не только разные этносы или их
представители — носители этих религиозных взглядов, но и те
этносы, народности, нации, которые исповедуют ответвления от
данных конфессий или вообще не исповедует никакой религии. Как
указывают исследователи, складывается ситуация, в которой
рождается хронотоп религиозной толерантности в условиях
поликультурного общества1.
Астраханский пространственно-временной образец (модель)
менталитета общества как хронотоп религиозной толерантности
играет важную роль в формировании модели мирного
существования социума в рамках мировой культуры. Астраханский
хронотоп являет собой пассивную, или предрасположенную (дис-
позитарную), религиозную толерантность, которая должна быть
дополнена активной (или практической) толерантностью2. Это
1 Баранец АЛ. «Астраханский» хронотоп религиозной толерантности в
модальностях культуры // Общественная безопасность и ее законодательное
обеспечение: Материалы Всероссийской научно-практической конференции
A9—20 апреля 2001 г.). Астрахань, 2001. С. 25.
2 Там же.
237

Традиционная культура ингушей: история и современность
необходимое требование сегодняшнего дня, поскольку ни одно
общество, в том числе и население Астраханской области, не
имеет иммунитета против нетерпимости. Нетерпимость — это
потенция насилия.
Обществу необходимо предпринять усилия для того, чтобы
вырасти в образец «культуры мира» (или хотя бы следовать
образцу «культуры мира»), который объективно будет лишен
межэтнических и межрелигиозных конфликтов, или
конфликтность войдет в рамки общей толерантности.
Ситуативный анализ социокультурных реалий в Южном
федеральном округе приводит к констатации существования
различных типов отношений1. Среди разных типов
отношений следует выделить два противоположных. Первый —
терпимый и в определенной степени уважительный, который
характеризуется толерантными принципами и этнонациональ-
ной лояльностью и выстраивается на основах региональной
политики консенсуса (консенсология). И второй тип,
отличительными особенностями которого являются противостояние в
обществе и вынужденная миграция. И это нужно постоянно
учитывать в своей работе руководителям регионов.
В своей основе современное общество (как мировое, так
и российское) находится на пороге социальной
нетерпимости, а демократическая основа развития диктует необходимость
в нем социокультурной толерантности, что, в свою очередь,
требует четко очертить границы, т.е. указать порог
терпимости.
Определить границы религиозной толерантности
чрезвычайно трудно, поскольку смысл толерантности выступает в
нескольких модальностях. Важно найти критерии выработки
определенного оптимума социальной ответственности, складываю-
1 Чернобровкин И.П. Этнонационалистический терроризм как глобальная
проблема // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия:
Материалы III Российского философского конгресса A6—20 сентября 2002 г.):
В 3 т. Т. 3. Ростов н/Д, 2002.
238

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
щейся из индивидуальной ответственности каждого. Модель
толерантного общества состоит из микромоделей индивидов.
Каждая модель на своем региональном уровне воплощается и
опредмечивается в конкретной национальной политике. Модель
толерантности напрямую зависит от массовой коммуникации,
от общения и самовыражения людей, которые ориентированы
на контакт, а также от обучения, благодаря которому возможна
постоянная трансляция принципов толерантности.
Другими словами, возникает острая потребность
моделирования этнонациональных коммуникаций и религиозной культуры,
а также культуры национально-государственных и
государственно-религиозных отношений. Совершенно очевидно, что эта
потребность вызвана суровыми реалиями современной России. В силу
этого необходимо создать набор механизмов заинтересованного
постоянного участия в этом процессе не только государства, с его
законодательно-правовой и другими властными функциями, но
и общества в целом, и отдельной личности (не только любого
индивида общества, но и личности регионального лидера особенно).
Сегодня известно, что глобальная политика руководителей
«сверхдержав» является цивилизационной политикой1. Однако
политика региональных руководителей в рамках Российской
Федерации и культура управления ими своим регионом являет
собой национальную политику как доминирующую над другими
сферами их политико-управленческой деятельности. Так,
например, в современной Ингушетии существует издавно
сложившаяся традиция мирного сосуществования и взаимной поддержки
немногочисленной православной и многочисленной
традиционной мусульманской общин. Традиционным носителем
православия и православной культуры в республике выступает русское
население, традиционным носителем ислама и мусульманской
культуры — ингушское население. В основе государственного
регулирования национальной политики в данном регионе выс-
1 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.
239

Традиционная культура ингушей: история и современность
тупают как финансовая поддержка и привлечение
инвестиций для строительства православного храма, так и
поддержание доброжелательной атмосферы в деле распространения
в Ингушетии культурообразующего направления ислама.
Принципы толерантности должны подвергаться не только
регулировке, но и развитию со стороны официальных
государственных органов.
В наборе механизмов процесса моделирования культуры
отношений важная роль отводится решению проблемы
толерантности современного общества. Это, в свою очередь, ставит во главу
угла моделируемого поля культуры проблему этнонациональ-
ной и религиозной безопасности. Проблема возникает при
поиске новых приоритетов и новой интерпретации концепции
национальной безопасности.
Чрезвычайно сложным является соотношение двух ветвей
одной проблемы: правовое требование национальной свободы
и свободы совести, из которых напрямую вытекают национальная
независимость и веротерпимость, или межнациональная и
межконфессиональная толерантность общества, и законное
требование со стороны государственных и религиозных организаций
ограничения толерантности. Возникает очень деликатный, но
ключевой вопрос: в отношении каких наций (или этносов, или
народностей) и религиозных организаций (или общин, или
культов) требуется по условиям национальной и религиозной
безопасности ограничение в толерантности?
В современной отечественной философской литературе
вопрос ограничения в межнациональной (как, впрочем, и
межрелигиозной) толерантности не поднимался. Мы не ставим перед собой
цели категориальной дифференциации таких понятий, как нация,
этнос, народность или община, культ. Задача более скромная:
обозначить еще одну проблему нашей повседневной
современности — необходимость развития на уровне подсознания
инстинкта социокультурной толерантности и четкого осознания ее
240

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
границ, в поисках правовых основ национальной и религиозной
безопасности. И если сегодня существует как теоретическая
основа (уже не отвечающая требованиям времени) концепция
национальной безопасности, то теоретических оснований для
рассмотрения вопроса религиозной безопасности найти ни в
данной концепции, ни в самостоятельной концепции религиозной
безопасности, ни в Федеральном законе «О свободе совести и
о религиозных объединениях» не представляется возможным.
В этой связи, наряду с общетеоретическими постулатами
религиозной безопасности в России, необходимо учитывать
более частную проблему — дифференцирование позиций
толерантности по отношению к руководителям религиозного
объединения, как правило, обладающим полной информацией об
истинных целях и задачах религиозного объединения, а также по
отношению к рядовым членам общины, которые в большинстве
случаев деятельности новых религиозных движений являются
лицами, пострадавшими от своей же религиозной организации.
Этот вопрос настолько серьезный, что диктует
необходимость обязательного концептуального решения на уровне
принятия закона о религиозной безопасности (или дополнения и
изменения существующего законодательства, регулирующего
вопросы свободы совести), а также разработки самостоятельной
концепции религиозной безопасности. Последняя напрямую
связана с доктринами экономической, политической, национальной
и личной безопасности.
В связи с этим можно обозначить несколько уровней
рассмотрения выделенной проблемы, поскольку реализация
принципов религиозной безопасности предусматривает изменения
как внутри религиозного объединения, так и в сфере
государственно-церковных и межконфессиональных отношений.
Учитывая, что в соответствии с п. 1 ст. 4 ФЗ «О свободе
совести и о религиозных объединениях» религиозные
объединения отделены от государства, определять принципы и усло-
241

Традиционная культура ингушей: история и современность
вия религиозной безопасности внутри самих религиозных
объединений органы государственной власти не вправе.
Религиозные объединения, таким образом, стоят перед
необходимостью самостоятельно обеспечивать религиозную
безопасность своих адептов.
На уровне государственно-церковных отношений
государство не вмешивается в деятельность религиозных
объединений, если она не противоречит ФЗ «О свободе совести
и о религиозных объединениях» (п. 2 ст. 4). При таком
подходе меры религиозной безопасности должны
разрабатываться в соответствии со ст. 3, 5,14 и 16 ФЗ «О свободе
совести и о религиозных объединениях».
Этот закон в качестве основания для ликвидации
религиозной организации, запрета на деятельность
религиозного объединения в судебном порядке определяет
«нарушение общественной безопасности и общественного порядка,
подрыв безопасности государства» (п. 2 ст. 14), что диктует
необходимость понимания принципов религиозной
безопасности с точки зрения действующей Концепции
национальной безопасности Российской Федерации. Настоящая
Концепция оперирует понятиями «религиозный экстремизм»,
«религиозный конфликт», отдельно определяя возможность
угрозы национальной безопасности интересам России в
пограничной сфере, в том числе и как культурно-религиозную
экспансию сопредельных государств. В качестве мер по
обеспечению национальной безопасности предложено
«противодействие негативному влиянию иностранных
религиозных организаций и миссионеров».
Россия обязана законодательно определить границы
религиозной толерантности с учетом сохранности интересов
государства, общества и личности. Ясно, что в российском
обществе, которое много лет находилось перед фактом
неизвестности дальнейшего развития, проявлялась
нестабильность в отдельных сферах жизнедеятельности, доминирова-
242

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
ли настроения тревоги и неуверенности в завтрашнем дне.
Кроме того, нельзя забывать, что на полтора десятилетия
был прерван процесс воспитания в обществе толерантной
личности. Мы имеем в виду ментальные установки
«равенства и братства» в социалистическом обществе.
Естественно, что религиозная или национальная
толерантность ни в коем случае не отождествляется с
социалистическими идеалами равенства или братства в советском
обществе, но опорные посылки толерантности личности
формировались у многих миллионов людей нашего
общества именно в условиях веры в эти идеалы. И социальный
климат (контекст) советского общества характеризовался
не только отрицательно-тотальной системой управления, но
и положительно-толерантными доминантами менталитета.
Доминанты менталитета или образа жизни, смыслообразую-
щие содержание толерантности, транслировались в виде
культурного кода в наше сегодняшнее общество, что
определяет объективную основу для развития социокультурной
толерантности. Однако объективные условия
социокультурного развития общества сформировали совершенно
противоположные толерантности реалии.
К взрыву насилия в нашем обществе привели не
только объективные посылки его развития, но и субъективные
условия. Примером могут служить сепаратистские
устремления отдельных общественных организаций в некоторых
регионах. Многие из них не только внедряли в
коллективное бессознательное идеи формирования мононациональных
государственных образований, но и на основе раздражения
инстинкта этнофобии развивали межнациональные
конфликты, которые проявлялись «на поверхности сознания то
в форме процветающего официального патриотизма, то
в форме популярного в массах национализма, то в форме
порицаемого шовинизма, то в форме преследуемого
расизма, то в форме религиозного противостояния» (Л. Лейках).
243

Традиционная культура ингушей: история и современность
Кроме того, следует помнить о том, что оборвался
непрерывный процесс воспитания личности и общества,
поскольку утрачены ценности и идеалы данного общества.
Как известно, процесс воспитания требует
непрерывности и упорядоченности. Перед государством и обществом
стоит острая необходимость возобновления процесса
воспитания, в том числе и на оставшихся в нашем обществе
и личности (любого возраста) доминантах. Иными словами,
в обществе в большей или меньшей мере у каждой
личности существуют объективные установки (в том числе и как
наследие прошлой системы) воспитания толерантного
идеала общества и личности как основы ненасилия. Мы
основываемся, во-первых, на довольно высоком уровне
интернациональности сознания населения F9,4 %), а во-вторых,
на немалом уровне толерантности общества: среди
опрошенных большая толерантность принадлежит верующим
G1,8 %), чуть меньшая — неверующим F5,5 %У.
Система воспитания неразрывно связана с
образованием и просвещением. Как в системе образования, так и
просвещения населения следует исходить из посылки
непрерывности и всеобщности процесса, в котором могли быть
задействованы не только разные ступени всего светского
образовательного комплекса страны, но и религиозного
образовательного комплекса.
Об актуальности поставленной проблемы
свидетельствует программа Института Открытого Общества (фонда
Сороса) «Толерантность: объединение усилий», которая
утверждена в мае 2000 г. и реализуется совместно с
Министерством образования РФ по четырем проектам в ресурсных
центрах нашей страны: в Красноярске, Ижевске, Сочи,
Москве, Самаре, Нижнем Тагиле, Екатеринбурге, Таганроге,
Новороссийске — охват территории и населения довольно
1 Независимая газета. 2000. 17 мая.
244

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
широк. (Интересный факт: если на административной карте
Российской Федерации соединить одной линией все города,
участвующие в четырех проектах, то получается весьма
густая сеть, покрывающая территорию России.) Как любой
долгосрочный проект, эта программа предусматривает
необходимое финансирование. Основными финансовыми, а
потому и идейными заказчиками выступают агенты влияния
иностранных государств. В силу этого концепция
толерантности Института Открытого Общества получилась, на наш
взгляд, односторонней, не определяющей границ
терпимости и, соответственно, интересов религиозной и
национальной безопасности нашего государства, российского
общества и его граждан.
Нельзя согласиться с трактовкой религиозной
безопасности, предлагаемой в данной программе: равное
отношение ко всем религиозным исповеданиям, которое
поставлено во главу угла программы. Она закладывает принцип эга-
литарности всех религиозных систем без учета великого
вклада в развитие отечественной культуры основных куль-
турообразующих конфессий. Это положение чрезвычайно
актуально на Юге России, где основными культурообразую-
щими конфессиями выступают православие и ислам
(суннитского направления ханифитско-шафиитского мазхабов).
К примеру, в Ингушетии в начале 2004 г. была
проведена конференция по межконфессиональному диалогу и
толерантности. В работе конференции на равных участвовали
представители двух конфессий: ислама и христианства,
а также ученые, общественные деятели и др. На
конференции между представителями исламского и христианского
духовенства обычными были взаимные обращения: «Мой
брат». В своем выступлении муфтий Республики
Ингушетия сказал: «Мусульманам запрещено относиться к
немусульманам с нетерпимостью и нежеланием понять их,
порочить их старейшин и унижать их вероучение». А настоя-
245

Традиционная культура ингушей: история и современность
тель православного храма отметил: «То, что конференция
проходит в Ингушетии, еще раз доказывает стремление
ингушского народа жить в мире и согласии со всеми
народами». Профессор Ингушского госуниверситета И.А. Дахкиль-
гов в своем выступлении подчеркнул, что есть внешние
силы, пытающиеся развалить единство народов России, и с
этой целью они стремятся, особенно на Кавказе,
противопоставить его народы по их национальному и
конфессиональному признаку. На конференции выступили
представители духовенства Северной Осетии—Алании,
Карачаево-Черкесии, Чечни и других республик и краев Северного
Кавказа. Также в ней принимали участие представители
федерального Центра и Южного федерального округа.
В итоговом документе этой конференции прозвучали слова:
«Мы должны противопоставить негативным проявлениям
просвещенность, диалог, взаимопонимание и совместные
созидательные усилия всех верующих во Всевышнего
создателя»1.
Совершенно очевидным становится факт определения
как порога нетерпимости в нашем обществе (т. е.
сохранение и развитие исторически сложившихся глубоких
толерантных традиций), так и обозначения допустимого порога
терпимости, т. е. установления границ религиозной
толерантности2.
Следует отметить, что государство, общество и
личность нуждаются:
1) в четком законодательном определении границ
религиозной терпимости как необходимом факторе реализа-
1 Газета «Ингушетия». 2004. 17 янв.
Баранец АЛ., Савин А.В. Межрегиональная толерантность в рамках
религиозной безопасности в поликонфессиональном регионе //
Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия: Материалы III
Российского философского конгресса A6—20 сентября 2002 г.): В 3 т. Т. 3.
Ростов-на-Дону, 2002.
246

Глава 4. К вопросу о кавказской цивилизации
ции конституционного права на реализацию свободы
совести;
2) в правовом определении границ нетерпимости как
условия защиты национальных и геополитических
интересов государства;
3) в выработке собственной российской, а не
зарубежной модели материализации исторически сложившихся
на территории нашего государства традиций
межконфессиональной толерантности через воспитание, просвещение
и образование.
Кроме того, весьма важным и чрезвычайно актуальным
становится признание того факта, что если общество
в конкретной ситуации не в состоянии уйти от
национального или религиозного конфликта, поскольку «срабатывает»
инстинкт этнофобии, то следует повернуть логику его
развития в форму социокультурного толерантного
взаимодействия. Как, например, это начато в формировании
взаимоотношений между Ингушетией и Северной
Осетией—Аланией1. Иными словами, неисчерпанные ресурсы такого
аспекта развития культуры, каковым выступает конфликт,
можно использовать управленческой волей, например,
волей региональных лидеров, для регулирования мультикуль-
турных отношений, с обязательным параллельным
созданием и развитием социоэкономической базы данных проблем.
Соглашение между Республикой Северная Осетия—Алания и
Республикой Ингушетия о развитии сотрудничества и добрососедства //
Газета «Сердало». 2002. 15 окт.

к»адь,*"т^
•шт
& **
Ущелье реки Асса

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

нал из, проведенный в данном исследовании,
показал и рельефно высветил некоторые
исторические условия, способствовавшие
формированию и развитию ингушского этноса. Применив
этнокультурологический подход, автор
подчеркнул доминирующие константы в формировании
традиционной культуры ингушского народа
и в то же время пришел к осознанию
толерантности как конститутива ингушской культуры.
Проведен теоретический анализ проблемы
толерантности.
При рассмотрении истории народа, его
религиозных представлений, этики, традиционной
250

социоструктурной и материальной культуры вырисовывается
цельная картина — историко-теоретический портрет ингушской
традиционной культуры. Ингушский народ предстает
неотъемлемой, характерной частью кавказского цивилизационного
пространства, с самобытными обычаями и традициями, которые
соотнесены с обычаями и традициями других народов кавказской
цивилизации, с умением жить сообща, находить разумные
решения. Беды идут не от народов, а от политиков, которые, к
сожалению, не всегда бывают на высоте.
В книге рассмотрен ряд вопросов, а именно:
— прослежены исторические основы возникновения
и развития ингушской культуры, начиная со времени
бронзового века, когда сложились условия для начала этногенеза
протонахов и стала развиваться традиционная культура
ингушей;
— исследован фактор религии в рамках общего концепта
ингушской культуры;
— очерчен круг традиционной этики ингушского народа,
находящейся в рамках общекавказского этического
пространства;
— выяснены особенности традиционной архитектуры
ингушей и влияние культа камня на менталитет ингушского
общества.
Это позволило обосновать следующие положения:
Культура и историческая судьба ингушского народа
являются выразительным примером этнического единства и
различия народов, проживающих на Северном Кавказе и
составляющих в целостности общность, которая может быть названа
кавказской цивилизацией. Обладая собственным неповторимым
«культурным лицом», ингуши, тем не менее, говорят на языке,
принадлежащем к северокавказской группе, относящейся к
обширной кавказской (или иберийско-кавказской) семье языков.
Они связаны с другими народами не только историческими кон-
251

Традиционная культура ингушей: история и современность
тактами, но и общностью традиций, обычаев и ценностных
установок (куначество, гостеприимство, почитание старшего, родовая
солидарность и др.). В то же время ингушский этнос, в отличие
от многих других, выкристаллизовался настолько прочно,
что в ингушском языке отсутствуют диалектные различия.
Строение традиционного ингушского общества уникально.
Трудно найти в мире другое традиционное общество, анатомия
которого сближалась бы с вайнахской. Кровно-родственными
являются такие уровни ингушского общества, как «дезал» —
малая моногамная семья, «ц1а» — большая моногамная семья
(ее глава, его сыновья и их семьи), «ваьр» — группа (два и
более) близкородственных «ц1а», «гар» — ветвь рода, «тейп» — род,
«някъан» — крупное ответвление от рода, ставшее
самостоятельным тейпом.
Ингушское традиционное общество радикально
отличается от других кавказских весьма слабо выраженными
классовыми отношениями. Они отмечены в какой-то мере наличием
сословной дифференциации, в относительном неравенстве ту-
кхумов, но четко не обособлены. Испокон веков у ингушей в
почете были «боккхий нах» (старейшины), «баьччи»
(старейшины-военачальники). Ни князей, ни дворян не существовало, хотя
отдельные элементы социального расслоения наблюдались.
Уникальность такого общественного развития заключается в том,
что в ингушском обществе не развился феодализм в его
характерных формах. По существу, ингушский социум во многом
сохранил архаический социальный тип, который имел место
многие века назад.
Историко-культурным своеобразием религиозного развития
Ингушетии является динамическое взаимодействие различных
религиозных систем (язычество, христианство, ислам). Так,
язычество было вытесняемо «грузинским» христианством (X—XI вв.),
а затем вновь окрепло, впитав в себя христианские элементы
(XIII в.). Впоследствии ингуши испытали на себе повторное хри-
252

стианское влияние Грузии (XVI—XVII вв.), потом —
христианское воздействие России, которое, наконец, сменилось исламом.
Сегодня же религией верующих ингушей является ислам. В вай-
нахской языческой мифологии издревле присутствовал образ
безличного бога Дяла как создателя, творца, управителя.
Именно благодаря его безличной природе и отсутствию его
изображений принятие ислама ингушским сознанием произошло
относительно безболезненно.
Самобытная ингушская этика исторически выработала ряд
концептов, близких к этическим концептам других народов
Северного Кавказа. Традиционные ингушские ценности: «эздел» —
благородное поведение, «яхь» — стремление быть лучшим,
«сий» — честь, «эхь» — стыд, «саг1а далар» — милосердие, «май-
рал» — храбрость, «денал» — смелость, «камаьршал» — щедрость,
«къонахчал» — мужество, «сабар» — терпение и т.д., отражали
специфику проживания в горах. Эти ценности требовали
прежде всего благородства, храбрости и мужества, и были
практическим руководством поведения, а их несоблюдение приводило к
определенному отторжению человека обществом и наделяло его
маргинальными характеристиками.
Общеизвестно, что характерным символом материальной
культуры ингушей выступает башенная архитектура, с присущим
только ей архитектурным стилем классических «в1ов». Башенное
строительство характерно не только для Ингушетии, но и для
многих народов Кавказа, у которых основным строительным
материалом являлся камень. Культ камня был несомненно
важным для архаического ингушского общества и нашел свое
достойное выражение в возведении жилых, полубоевых,
классических боевых башен, а также в строительстве храмов, святилищ и
усыпальниц, — всего того, что составляет каменное зодчество
традиционной культуры ингушей. Каменное зодчество уходит своими
корнями в период северокавказского этнокультурного единства
еще задолго до нашей эры, что создает определенные мате-
253

Традиционная культура ингушей: история и современность
риально-экономические предпосылки для межкультурных
коммуникаций. Культ камня сформировал у ингушей традиционные
черты ментальности, которые сохранились до наших дней
(твердость характера, уверенность, прочность клятвы, неразрывность
семейных уз, жестко нормированные обязательства в
отношениях «отцов—детей» и др.).
Ингушский народ выступает одним из характерных
субъектов кавказской цивилизации, его культурный опыт есть
неотъемлемая часть цивилизационного богатства Кавказа.
Несомненно, Ингушетия — «Страна Гор», но это не просто
географическое определение. «Страна Гор — это не
территориальное название, это духовное сообщество людей,
объединенных меж собой каким-то общим древним корнем. У них
общий дом — Горы, и особые правила поведения, которые
учитывают особенности этого необычного Космоса»1.
Ингушская культура устойчива как традиционный тип культуры,
в то же время достаточно мобильна для восприятия
современного технологического, образовательного, торгового,
экономического и других видов международного опыта,
открыта к сотрудничеству и диалогу, а толерантность как
интеркультурная ценность позволяет в корне пересмотреть взгляд
на Кавказ как на арену столкновения цивилизаций, что
не исключает внимательнейшего изучения происходящих
в этом направлении процессов.
В рамках одной работы невозможно исчерпывающе
провести полнообъемное исследование столь глубинного пласта,
каковым является традиционная культура ингушей. Мы
сознательно оставляем за рамками своего исследования такие
факторы традиционной культуры, как национальный костюм, этикет
принятия пищи, структуру и содержание института семейно-брач-
ных отношений, тендерный и игровой аспекты культуры ингу-
1 Харсиева ЛМ.-Т. Специфика ингушской культуры (эстетический и духовно-
нравственный аспекты): Автореферат диссертации на соискание ученой
степени кандидата философских наук. Ростов н/Д, 2003. С. 34.
254

шей, а также многие другие вопросы. Эти области исследования
намечены и возможно будут определены другими авторами
и в других хронологических рамках.
Сегодня можно назвать еще множество тем, которые ждут
своей разработки. До последнего времени количество
исследований, посвященных ингушскому народу и его культуре, было
небольшим. Однако сейчас, когда в Республике Ингушетия
имеются свои научные и образовательные учреждения, думается,
процесс изучения материальных и духовных оснований ингушской
культуры будет поднят на академическую высоту.
Исследованные в книге вопросы объяснимы и
обусловлены философскими закономерностями диалектики общего,
единичного и отдельного. Общекавказская культура и цивилизация
(общее) органически воплощаются в культурах народов
Кавказа (единичное) и в традиционной ингушской культуре
(отдельное), и наоборот. Культуры народов Кавказа являются яркими,
самобытными историческими формами движения материи
в кавказском обществе, в своей совокупности создавшими
новую, уникальную форму, но уже в масштабах человечества —
кавказскую цивилизацию. В этом прежде всего видится значение
философии как ингушской культуры, так и всей кавказской
цивилизации.
255

Щ*'- ¦ " ¦«** -^^^^^^щ^^
Горная Ингушетия

питашим

МОЛЕШЕ ЖРЕЦА ПОД НОВЫЙ ГОД
Из чрева вышло2, из чрева идет.
Озарились земля и небо.
Золотом блещет сиянием яркий,
С щедротами идущий
О-о, бог золотой Малх (Солнце)!
Ты приходишь целебным,
Ты приходишь масляным3.
Дай целебное, чтобы заразные болезни
Нас никогда не постигли бы.
Мирное счастье дай нам.
Пусть в очагах горит наш чистый огонь.
Дай нам согласие во всех делах наших,
Фарал — благодать дай нам всем.
Пусть будет фарал всему растущему,
В 1995 г. от 64-летнего жителя сел. Яндиево М.Т. Албакова записал И.А. Дах-
кильгов. В доисламский период Новый год у ингушей начинался в первый
же день после зимнего солнцестояния. В преддверии Нового года, в
последний четверг, вечером, жрец по три раза кричал на все четыре стороны света,
что завтра наступает Новый год. Наутро жрец, после совершения молитвы,
рассылал детей в окрестные села для объявления начала Нового года.
«Из чрева вышло» — этими словами ингуши объявляли о рождении (в
буквальном смысле этого слова) Солнца. Еще говорили «малх наьна керара боа-
г1а» (солнце идет из материнского чрева), тем самым возвещалось о
рождении Солнца. Такое древнейшее понятие, связанное с культом Солнца, позднее
было использовано христианством, которое учредило праздник «Рождества
Христова» именно с завершения зимнего солнцестояния.
«Масляное» — это слово нередко употреблялось в молитвах в значении
«благодатное», «плодородное», «тучное».
258

Приложение
Пусть будет фарал пасущемуся,
Пусть тарамы — духи двойники,
Уничтожат грозную заразу,
Погубят злобных це-цалов1.
Пусть весна будет благодатною,
Пусть осень будет щедрою.
Не дай нам засухи,
А дождей в меру дай нам.
Пусть родни будет много.
Старшими сказанное да будет
Потомками нашими сделано.
У порога всегда пусть посох у нас стоит,
А в красном углу пусть всегда колыбелька стоит.
О-о, Великий и могучий Дяла,
Фарал — благодать щедро даруй нам!
Этот год сделай мирным для нас,
О-о, Великий и могучий Дяла!
Слава великому божьему Солнцу!
Все состарившееся пусть исчезнет,
Пусть все родится и молодится!
И вновь пусть все обновляется!
Не скажи, боже, что скудно пришли мы к тебе,
О-о, Великий, могучий Дяла!
Ты видишь этих черноголовых, а телом
Чистой белой шерстью покрытых овец2.
Их привели мы тебе,
О-о, Великий, могучий наш Дяла!
Очийта! Аминь, о Дяла3.
Ц1е-ц1ала. По древним, доисламским, поверьям ингушей, существовали
злобные, вредоносные духи «ц1олаш» (в ед. числе «ц1ол»). Позднее их место
заняли «шайтаны» — черти. Иногда это вредоносное существо считалось
божеством оспы, кори.
«Черноголовые, а телом чистой белой шерстью покрытые овцы» —
традиционная порода овец, наиболее приспособленная к горным условиям.
Белый цвет, чистота являлись непременными атрибутами доисламской
языческой религии.
Антология ингушского фольклора. Т. 1 / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик,
2003. С. 186, 187.
259

БОЖЬЯ ДОЧЬ ТУШОЛИ
Невдалеке от аула Эгикал находится святилище,
посвященное богине Тушоли2. Люди ее называли «Божья дочь Тушоли».
А так называли потому, что она была дочерью самого Дялы. Как
я помню, поклонялись богине весною и осенью. В святилище
находилась небольшая, величиною с новорожденного ребенка,
серебряная статуэтка Тушоли. Когда проходили праздники, жрец
(цай-саг) выносил к собравшимся людям эту статуэтку, и
каждый из молящихся дотрагивался до нее. И когда не было
праздников, некоторые бесплодные женщины ходили молить себе
детей. При засухе тоже там просили дождя.
На том месте, где построено святилище, раньше, говорят,
гнездилась птичка «тушол-котам» — удод3. Кто-то разрушил ее
гнездо и не успел еще дойти до дома, как в пути ослеп, а удод вновь
В 1975 г. от 60-летнего жителя с. Мужичи Сайта Богатырева записал
И.А. Дахкильгов. См.: Антология ингушского фольклора. Т. 1 / Сост.
И.А. Дахкильгов. Нальчик, 2003. С. 113.
Богиня Тушоли в прошлом была высокопочитаемой богиней плодородия.
Удод считался атрибутом (вестником) богини Тушоли. Убить его можно
было только в ритуальных целях.
260

Приложение
Голова богини плодородия Тушоли из святилища селения Кок

Традиционная культура ингушей: история и современность
свил там гнездо. Люди решили, что это место отмечено
святостью самой богини Тушоли, и камнями огородили это место.
Некогда недалеко от него в поле трудилась одна женщина.
Вдруг она увидела приближающуюся к ней высокую и
красивую женщину. Вокруг нее летал удод. Она дала знать, что
является божьей дочерью Тушоли и сказала:
— Загадай мне какое-нибудь одно желание, и я тебе его
исполню.
А это было время, когда только-только посеяли ячмень, а
дождей давно не было. Поэтому женщина попросила то, о чем в это
время мечтала. Она попросила дождя. Сразу же пошел дождь.
Богиня исчезла, а удод залетел в свое гнездо. У этой женщины
не было детей. Если бы она в тот момент попросила себе детей,
богиня бы ей их дала. Вот на том месте и построили святилище
для божьей дочери1.
Антология ингушского фольклора. Т. 1 / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик,
2003. С. 113.

СОЛНЦЕ И ЛУНА
У Солнца и Луны есть матери: мать Солнца зовут Азой,
а мать Луны — Кинч. Солнце утром выходит из моря и
вечером вновь в него погружается; когда оно поднимается на
горизонт, то от него отделяется что-то черное; это, говорят,
морская пена стекает с Солнца. В это время на него можно
смотреть, потому что выкупавшись в холодном море, оно не
успевает накалиться...
Летом и зимой (когда бывает равноденствие) Солнце
гостит у дома своей матери; зимой оно гостит трое суток, а летом
три недели. Выйдя из дому, Солнце шесть месяцев путешествует,
затем возвращается домой и снова пускается в
шестимесячное путешествие. Солнце и Луна считаются братьями. У них
есть злая сестра Мож, которая сожрала всех своих
родственников на небе и теперь постоянно гоняется за Солнцем и
Луной. Когда она догоняет их и заслоняет собой, происходит
затмение.
1 Далгат Б.К. Ингушско-чеченские сказания о нартах, великанах, людоедах и
героях, записанные со слов стариков-ингушей в 1892 г. /УЭтнографическое
обозрение. М., 1901.
263

Традиционная культура ингушей: история и современность
Во время затмения на Луне виднеется что-то вроде черной
нитки, это, говорят, ружье караульщика, который оберегает Луну
от нападения сестры. Черное пятно посредине Луны — это
лошадь, которую носит на себе Луна. Когда пасть у этой лошади
расширится, то лето будет короткое, а зима продолжительная;
когда же пасть уменьшится и сама лошадь потемнеет, то лето
будет долгое и дождливое, а зима короткая.

ИНГУШСКАЯ ЛЕГЕНДА1
Однажды охотился молодой князь со своей дружиной
из 63 человек. Увлекшись охотой, он далеко забрался в лес, а
когда к вечеру хотел вернуться домой, увидел, что заблудился. Долго
старался он выбраться из леса, но никак этого не мог сделать.
Тогда он, усталый, остановился и стал озираться кругом в
надежде увидеть хоть какое-нибудь человеческое жилище. Вдруг
он заметил вдали тонкую струйку синего дыма, медленно
поднимавшуюся вверх между деревьями. Князь обрадовался этой
находке и направился туда. Когда он подъехал близко, он увидел
среди леса одинокую саклю. Князь слез с коня и вошел в нее.
Сакля была пуста, только в углу на полу сидел голубь.
Последний, увидев вошедшего князя, перепрыгнул через порог и
перескочил в другую, соседнюю комнату. Князь последовал за ним
и увидел, как голубь, скидывая с себя перья, стал превра-
Текст записан М.И. Джабагиевым в конце XIX в. Это единственный текст
в ингушской мифологии, в котором утверждается, что у Солнца имелся отец-
бог. Его внешний облик сродни ингушским представлениям о языческих
богах и патронах, которые представлялись в облике белобородых старцев,
одетых во все белое. Текст из личного архива М.И. Джабагиева.
265

Традиционная культура ингушей: история и современность
щаться в девушку необыкновенной красоты. Князь, пораженный
невиданной красотой, решил про себя, что женится на ней, если
у нее окажется энергия, соответствующая ее красоте. И он
сказал ей так:
— Красавица, со мною 63 моих дружинника, если ты
успеешь с ног до головы одеть их, сшив им до заката солнца полное
одеяние, то я женюсь на тебе.
Красавица застенчиво ответила согласием и принялась
за работу. До заката солнца она сшила для дружинников князя
всем папахи, черкески, бешметы, ноговицы и чувяки, за
исключением только одного чувяка, — один чувяк остался у нее
несшитым. А солнце не ждет, оно опускается все ниже и ниже.
И вот она просит бога остановить ход солнца на одно
мгновение, пока она не дошьет последний чувяк. Бог внял ее молитвам,
и солнце стало на месте. Девушка исполнила свою задачу и
передала князю полное одеяние для всей его дружины. Князь
считал себя счастливым, что нашел себе достойную невесту. На
другой день он уехал домой и сыграл богатую свадьбу. Трое суток
продолжался свадебный пир.
По окончании свадьбы князь направился в комнату
невесты. Когда он вошел, он увидел: в углу, около двери, стояла его
невеста, посредине комнаты на низком трехножном столе стояло
полное блюдо из молодого барашка с грудинкой и головой и
бутылка напитка. Князь подсел к столу, чтобы закусить. Но как
только он дотронулся до блюда, вдруг в окно раздался стук.
Князь выскочил из комнаты и исчез на всю ночь. Вернулся
он домой только на рассвете. Когда он вошел в комнату, он
не посмотрел на невесту, которая продолжала стоять на
своем месте, и, не сказав ей ни слова, добрался до кровати и,
не раздеваясь, завалился спать. Проспал он мертвым сном
весь день до самой ночи. Проснувшись, он привел себя в
порядок и опять подсел к столу, чтобы закусить. Но не успел он
дотронуться до еды, как снова, как и в прошлую ночь, раздался
266

Приложение
таинственный стук в окно. Князь вскочил и исчез опять на всю
ночь. Вернулся он только утром и безмолвно, не произнеся ни
слова, завалился спать. Его невеста и блюдо по-прежнему
продолжали стоять на своих местах. В третью ночь повторилась
опять та же история.
Проведав о таинственных стуках в окно и исчезновениях
сына по ночам, родители князя, отец с матерью, явились к
невесте и расспросили ее обо всем. Невеста рассказала, как все
происходит. Тогда отец с матерью решили подкараулить сына.
На четвертую ночь они спрятались за дверью, и когда в
урочный час раздался таинственный стук в окно, и на стук
выскочил их сын, они схватили его. Молодой князь молча, не
произнеся ни одного слова, рвался к месту стука. Но родители
держали его крепко. Тогда раздался еще раз стук. Сын рванулся
сильнее, вырвался из рук родителей и молча выскочил во двор.
За ним выскочили и его родители. Тут они на крыльце под
окном увидели высокого старца во всем белом одеянии с
длинной белой бородой. Увидев родителей, не пускающих сына,
старец сказал им:
— Отпустите его, он должен следовать за мной. Если
захотите его видеть, завтра в эту пору приходите с его невестой на
курган, который стоит за аулом.
С этими словами старец исчез вместе с молодым князем,
который безмолвно последовал за ним.
На другую ночь к назначенному времени отец с матерью
и невестой направились к кургану за аулом. Когда они
поднялись на вершину кургана, они увидели огненный столб пламени,
который своей верхушкой упирался в небо. У огня стояли
старец с молодым князем. Старец обратился к отцу и сказал ему:
— Я отец Солнца. С сотворения мира мой сын Солнце всегда
возвращался ко мне аккуратно в свое время. Но случилось
однажды, что он не пришел ко мне в свое время. Случилось это
по вине твоего сына: его невеста, чтобы докончить свою работу
267

Традиционная культура ингушей: история и современность
до заката солнца, обратилась к богу с просьбой на время
приостановить закат солнца. Молитва ее была услышана творцом
мира, и мой сын вернулся ко мне с запозданием. За это я решил
мстить ему. Каждую ночь я буду забирать его в мое огненное
царство. Домой я буду отпускать его лишь на рассвете и то в
безмолвном сонном состоянии. Если любишь его и хочешь его
спасти, иди в этот огонь.
Отец молодого князя много наговорил о своих чувствах
и любви к сыну, но в огонь не пошел. Тогда старец обратился
к матери. Она также много говорила о своей материнской
любви, о своих чувствах к сыну, но идти в огонь также отказалась.
Наконец очередь настала невесты. Отец Солнца обратился
к ней:
— Если ты любишь и хочешь спасти своего жениха, иди
в огонь, — сказал он ей.
Невеста ничего не сказала, скромно извинилась перед
родителями жениха, молча закрыла глаза своей фатой,
спокойно, тихо вошла в пламя. Пламя сразу расступилось, и
невеста невредимая, как белый призрак, стояла одна на
верхушке кургана.
— Твоя любовь чище и сильнее огня, бери своего жениха,
ты заслужила его. Пусть для счастья земли от тебя пойдет
особый сорт стыдливых, чистых женщин, — сказал отец Солнца
и исчез в свое огненное царство1.
1 Антология ингушского фольклора. Т. 1 / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик,
2003. С. 77—80.
268

ЗДРАВНИЦА НА ВЕЧЕРИНКЕ
Красавицы девушки, стройные, словно трава на лугу,
Красавицы девушки, пригожие, словно цветы на лугу,
Друзья, равные меж собою, как братья,
Единые, словно мерой одной отлитые пули,
Пусть ничто и никогда не разлучит вас!
Славные в народе ваши имена
Пусть всегда будут памятны и незабвенны.
Гордые в нашей стране головы ваши
С честью держите на высоте.
Пусть всегда будут в ваших домах
Всей страною чтимые гости,
Пусть коновязи в ваших дворах
Из золота сделаны будут,
Подковы ваших коней пусть будут из серебра кованы,
Пусть всегда и любовь и дружба меж вами царят!1
Антология ингушского фольклора. Т. 1 / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик,
2003. С. 211.
269

УТЕРЯННОЙ ЧЕСТИ НЕ ВЕРНУТЬ
Когда-то дружили Вода, Ветер, Огонь и Честь. Они всегда
были вместе, но как-то им необходимо было на время разойтись,
чтобы каждый мог заняться своими делами. При расставании
стали они рассуждать, как им вновь найти потом друг друга.
Вода сказала, что ее можно найти там, где растет камыш. Ветер
сказал, что он всегда находится там, где трепещут листья. Огонь
отметил, что его можно найти по идущему вверх дыму. Лишь
одна Честь стояла молча. Поинтересовались, почему она не
называет своих признаков. Она сказала: «Вы можете и
расходиться, и вновь сходиться, а мне это не позволено. Тот, кто однажды
расстался со мною, расстался навсегда и более со мною не
встретится».
Антология ингушского фольклора. Т. 1 / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик,
2003. С. 431.
270

ШМЗДЫ ОВД1
Испокон века жили ингуши в Галгаевском ущелье. Поперек
ущелья была сделана каменная стена и стояла их стража у
единственного входа. Без разрешения часовых никто не мог ни
войти, ни выйти.
Начальником у входа был некий Пхягал Бярий. Стража
и вся страна находились под управлением «отца» (т.е.
старшины — старшего в роде) «трех селений» - отца Беркимхоевых,
отца Евлоевых и Ферти-Шауль, устанавливавших законы.
Однажды пришла им в голову мысль: «Сколько ни живет
на свете людей — у всех есть князья. Не лучше ли и нам
поставить над собой князя?» И каждый из четверых в сердце своем
мечтал сделаться князем. Тогда собрали они всех галгаев. Три
дня и три ночи продолжалось их совещание на лугах Соу.
Один лишь ингуш по имени Газд не явился на всенародное
собрание, несмотря на то, что за ним послали вестника. Когда же
он узнал, что собравшиеся готовятся метать жребий, кому быть
1 Ингушские сказки, сказания и предания/Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик,
2002. С. 383—385.
271

Традиционная культура ингушей: история и современность
князем на Ингушии, то решил поехать на выборы. На себя
надел он шелковый халат, оседлал лучшего коня, взял отделанную
золотом шашку. Свою роскошную шелковую одежду опоясал
он грязным вьючным ремнем, которым увязывается груз на
спине осла. В таком виде явился он на собрание, где сошлась вся
страна галгаев. Здесь его спросили:
— Скажи, почему не являлся ты эти три дня на собрание?
Ведь мы несколько раз посылали за тобой?
— А что мог бы я сделать, если бы и пришел? — отвечал Газд.
— Почему ты на коне, почему надел шелковые одежды,
почему привесил к поясу отделанную золотом шашку и почему
опоясался грязным ослиным ремнем?
— Не идет разве мне этот грязный ремень? — спросил Газд.
— Как может идти ослиный ремень к шелковой одежде? —
ответили собравшиеся.
— Клянусь моим отцом! — воскликнул Газд. — Как
ослиный ремень к шелковым одеждам, так князь и раб не идет
ингушам!
Тогда все собравшиеся единодушно постановили: «Пусть
вырастет негодное потомство у того, кто отныне предложит
поставить над ними князя». И разошлись собравшиеся со словами:
«У кого есть рабы, пусть сейчас же отпустит их на волю».
272

О МАГА-ЕРДЫ, МАГИ ЖАЙ
И О СТАРИННОМ РАССКАЗЕ О МАГЕ2
В горной стране ингушей, расположенной высоко в горах,
неподалеку от местности (поселения), называемой теперь Салги,
стоит построенный из камня старинный храм. Его называют
Мага-Ерды. Много веков и много поколений сменилось за
время, пока стоит этот храм.
Почему он построен? Для каких нужд? Почему его
называют Мага-Ерды? Эти и многие другие вопросы встают перед
тобой, когда сюда приходишь. Из крепких камней, скрепленных
при помощи своеобразного раствора, построенный так, как
будто он никогда не разрушится, стоит Мага-Ерды. Он мог
рассказать много удивительного, если бы умел говорить, — о
далеком прошлом, об ингушах, живших здесь раньше. Молчат
безмолвные камни.
«Жай» — здесь имеется в виду священная книга, подобная Библии.
Предание повествует о легендарном строителе Маге, построившем известный
языческий храм Мага-Ерды в Ингушетии. Перевод с ингушского дается в
сокращении.
Записано Баширом Ахмедовичем Чахкиевым в 1965 г. // Танкиев А.Х.
Духовные башни ингушского народа. Саратов, 1997. С. 263—270.
273

Традиционная культура ингушей: история и современность
Пожилые люди и знатоки старины среди ингушей
рассказывают удивительные истории о Маге, о Мага-Ерды, о «Жай»,
обладателем которого был Мага.
Ниже мы записали рассказ знатока этих историй,
70-летнего старика Эльджаркиева Абдул-Вохаба, сына Эльбузура.
По преданию, Абдул-Вохаб сам являлся потомком рода,
основателем которого был легендарный Мага.
Мага считается 16-м предком Абдул-Вохаба.
Из рода Мага произошедшими считаются многие
современные ингушские, некоторые чеченские, грузинские роды. Таковы
ингушские роды (тейпы): Тумгоевых, Накостоевых, Далгаевых,
Эльджуркиевых и другие; распространенный и многочисленный
чеченский род Чинахоевых (Ч1инахой); в Грузии живут и стали
грузинами Чопикиевы (Чопикнакьан) и другие.
О происхождении своего рода от Маги, о генеологии
предков рассказывает Эльджаркиев Абдул-Вохаб, сын
Эльбузура:
Мага является сыном Мази, потом сыном Маги является
Цикм, сыном Цикма был Эндри (или Андри); у него было много
сыновей: Пхош, Гий, Гюй, Цикм, Чопик, Чинах. Мы произошли
от Пхоша, сыном Пхоша был Нонал, сын Нонала — Танаш, Тана-
ша — Кятт, Кятта — Беатаг, у Беатага было два сына: Бярий,
Хамча; мы произошли от Хамча.
Сын Хамча — Учаг, Учага — Чирак, Чирака — Гонча.
Сыном Гонча был Хьунг, у Хьунга был сын Эльджарка. От него
идет название нашей фамилии.
Сын Эльджарка — Эльбузур, сыном Эльбузура являюсь я,
Абдул-Вохаб. Мой сын — Абдул-Мажит, старшим сыном Аб-
дул-Мажита является Аддал-Салам.
Если считать от отца Маги Мазарца, Аддал-Салам, мой внук,
является 19-м. Это 10-е поколение. По этим данным
приблизительно можно установить, когда жил Мага. Так, если
между поколениями считать до 35 лет, то мы узнаем, что Мага жил
274

более 600 лет назад. Тогда надо считать, что и храм Мага-Ерда
существует столько лет!
Отец Маги — Маза, его дядя Иласха, рассказывают,
переселились или из Шаме, или из Багдада. Впоследствии Иласха
поселился в Чечне, недалеко от Гудермеса, и основал нынешнее село
Иласха-Юрт. Произошедшими из «Дома Иласха» считаются
многие чеченские роды: Центарой, Иласхой, Гумхой и другие. А сын
Мази — Мага вначале поселился на берегу Черного моря.
Когда Мага жил там, он дружил с Звездой Ветров (Миха Седкьа),
Благодатной Птичкой (Фара Хьазилг), Говорящей Змеей (Барта
лув Лихь).
Благодатная Птичка делала обильным посеянное им (Ма-
гой) зерно, приносила плодородие и обилие во всем, чем он
занимался, она обладала способностью приносить фар (т. е.
благодать). А Звезда Ветров не давала дуть ветрам. В эти времена
ветры приносили большой вред: уничтожались посевы,
хозяйства. Правда, Мага убирал свой урожай, не теряя ни одного
зерна потому, что Звезда Ветров стерегла его урожай. Третьей
хорошей «вещью» была Говорящая Змея, подружившаяся с семьей
Маги, знающая человеческий язык, жившая у Маги, как
равноправный член семьи. Самой большой силой из этих трех «вещей»
обладала Говорящая Змея. Она с собой водила Благодатную
Птичку и Звезду Ветров.
Так продолжительное время жил Мага на берегу Черного
моря, хотя неизвестно, сколько именно. Жившие там, на берегу
Черного моря, Пала-кхелой попросили Мага переселиться в
другое место, и он переселился в Берса Йог1ота (Эльхотово) и в
местности Туп-топ-чЬж1. Мага жил там довольно продолжительное
время. По какой-то неизвестной причине (или ему не
понравилась местность, или из-за конфликта с другими жителями)
Мага переселился в та-хар джейраховцев, в местность, называе-
Вероятно, это местность, где стояли татары, — Татартуп. (Комментарий
собирателя Б. Чахкиева, записавшего предание).
275

Традиционная культура ингушей: история и современность
мую Нижний Эзми, Верхний Эзми. Здесь он жил какое-то
время. Затем, передвигаясь вверх по реке Армхи, он поселился в
местности, названной впоследствии Магате, там, где возникло
селение Салги. Там он обосновался навсегда, основал село, там
начало увеличиваться его потомство. Большое поселение основал
там Мага, с жилыми башнями и боевыми башнями, со своим
родовым святилищем. И поныне стоят там большие и высокие
башни, языческий храм Маг1а-Ерда.
Когда Мага жил там, по-прежнему с ним были эти три
«вещи» (существа): Звезда Ветров, Благодатная Птичка,
Говорящая Змея. У Маги был в то время один друг, живший в
стране грузин. Они очень сильно дружили между собой и
соблюдали обычай побратимства: друг-грузин приезжал к Маге, Мага
в свою очередь ездил к другу-грузину. Однажды Мага ехал
в Грузию навестить своего друга. Когда Мага был у
друга-грузина, дома у него остался сын-мальчик, научившийся ходить
и говорить. Этот мальчик Маги любил забавляться, играя с аль-
чиками. В этой игре с альчиками приняла участие и
вышедшая из своей норы Говорящая Змея. Как только мальчик Маги
отходил, чтобы ударить зилом по поставленному им альчику,
Говорящая Змея ударом своего хвоста опрокидывала их
раньше мальчика. Таким образом, Змея опрокинула альчики раз,
два раза и в третий раз. Рассердившись за это на Змею,
мальчик ударил по ней своим зилом и отсек хвост Змеи. Увидев
свой отсеченный хвост, Змея в гневе набросилась на мальчика,
прошла сквозь его тело и удалилась. После убийства
мальчика Змея покинула дом. Вслед за ней улетела Благодатная
Птичка, исчезла Звезда Ветров.
После этого печального происшествия Мага, находящийся
в стране грузин, был очень томим предчувствием, охвачен
беспокойством. Ночью ему приснился нехороший сон, и он
понял, что дома случилось какое-то большое несчастье. Он еще
больше уверился, что дома случилось непоправимое, когда уви-
276

дел, как колышется борода козла из стада друга-грузина,
колеблемая ветром. Мага торопился домой.
Место, куда он должен был вернуться домой, Магате,
находилось (и, естественно, находится теперь) на возвышенности, куда
надо было подниматься. Между горами лежит дорога, которая
ведет к Салге, мимо сел Тай, Хули, Бейни, оттуда Валите, Тумага.
Возвращаясь домой по этой большой дороге, Мага устал и, еще
не дойдя до Магате, присел отдохнуть на берегу. («Даже на
моей памяти,— говорит Эльджаркиев Абдул-Вохаб, сын Элбузу-
ра,— старики говорили: "Это место, где отдыхал Мага", уважая
и почитая это место, всякий проезжающий и проходящий вверх
или вниз останавливались здесь отдыхать»). На этом месте, где
он отдыхал, Мага совершил обряд молений богам, в которых он
верил.
Когда он вернулся, домашние рассказали ему все, что
произошло в его отсутствие. Мага какое-то время провел в
печальных размышлениях. Наконец он обратился к Говорящей Змее
с такими словами: «Ты не уходи, не прячься. Появись предо мной.
Я тебя простил». Когда Мага стал сильно просить Змею, Змея
вышла из норы и подошла к нему. С нею вернулись
Благодатная Птичка и Звезда Ветров. Тогда Мага сказал: «Змея, ты не
убегай, не покидай меня. Твой отсеченный хвост я склею золотом
и серебром. Если ты уйдешь, дела мои, хозяйство придут в
упадок. Ты же знаешь, как ты мне нужна».
Послушав речь Маги и его горячие просьбы остаться, Змея
склонна была согласиться с ним. Но, посмотрев на свое
туловище без хвоста и подумав, Змея сказала: «Дружба между нами
кончилась, согласие между нами кончилось. Никогда отец не
забудет своего сына, а Змея своего хвоста» (эту пословицу и в
настоящее время приводят ингуши в случаях, когда нарушается
согласие). Ответив таким образом, Говорящая Змея удалилась
навсегда. За ней исчезла Звезда Ветров, улетела Благодатная
Птичка.
277

Традиционная культура ингушей: история и современность
После этого начались у Маги, как и у других людей,
неурожаи и бедствия, во всем он лишился благодати, которой он был
обеспечен своими покровителями раньше.
У Маги был сын по имени Цикм. Сыном Цикма был Энда-
ри. У Эндари было много сыновей. У него было пять сыновей:
Попош (Пеш) был самый старший, вторым был Гий, третий, как
и дед, носил имя Цикм, за ними шли Ч1инарх, Чопок. Эти братья
жили там, где жил их прадед Мага, посещая и почитая храм,
названный его именем: Мага-Ерда. Среди братьев Гий (Гюй)
отличался очень дурными поступками, огромной силой и
неукротимым нравом. Гий имел два рта, трехметровый рост, за один
раз он съедал трехлетнего быка, спал целую неделю.
Не было человека, кто бы осмелился ему перечить и не
боялся бы его.
Гий, который вел праздный образ жизни, съедал все, что
добывали братья, бил их и много спал, надоедал своим братьям.
Братья посоветовались между собой и решили, что ничего не
остается другого, как продать его на стороне.
С большим трудом братьям удалось отвезти связанного
ими во время сна Гия в Грузию и продать его.
Братья, расставаясь с грузинами, научили их,4сак вести себя
с Гием, чтобы он дал слово и смирился с участью раба: «Через
некоторое время Гий проснется. Тогда он попросит развязать его,
будет угрожать, умолять вас, но вы не развязывайте его ни в коем
случае, пока он не поклянется именем Мага-Ерды, именем Маги.
Тогда он вам покорится. Любым другим клятвам не верьте».
Братья получили плату (хулам) за продажу человека
и вернулись домой.
Через неделю Гий проснулся и увидел, что он лежит
крепко связанный цепями, на руках и ногах кандалы. Он весьма
удивился этому обстоятельству. Когда он узнал о том, что
произошло, пока он спал, то попросил грузин, обступивших его, развязать.
Грузины сказали, что они это сделают в том случае, если он по-
278

клянется именем Мага и храма Мага-Ерды, что смирится со
своей участью.
— Эти цепи меня не смогут остановить,— сказал Гий и,
сломав железные цепи, освободился.
Грузины подумали, что Гий набросится на них, но он сказал:
— У меня к вам нет претензий, и я вам не сделаю ничего
худого. Когда мои братья связали меня и продали вам, вы меня
купили. Другой вины за вами нет.
Он тут же направился домой.
Возвращаясь домой, он дошел до Охкара горы (Сахкара
лоам). С этой горы были видны все окрестные села: Салги, Хули,
Гюй и другие. С этой горы Гий крикнул братьям: «Я иду к вам,
незаконнорожденные щенки! Теперь куда вы денетесь?!» Хотя
эта гора находилась так далеко, что не был слышен оттуда даже
ружейный выстрел, виноватые братья услышали голос Гия.
Виноватые братья сказали: «Это голос Гия, он
возвращается домой и не оставит нас в живых, нам необходимо бежать».
Братья бежали. Гий застал только одного старшего брата Пеша,
которого Гий простил, так как за ним не было прямой вины.
После этого случая Пеш остался жить в Салги. От него
произошел род (тейп) Эльджаркиевых (Эльджаркъийнаькъан)
и многие другие. А Гий переселился из Салги и основал село
Тумхой-Юрт, и построил там высокие башни из камня. Там до
сих пор стоит четырехугольный каменный столб трехметровой
высоты, говорят, этот столб Гий сделал, померив его со своим
ростом, такой же высоты, каким был он сам.
От Тумхоевых, из «Дома» Гия произошли: Тумхоевы, Долги-
евы, Цолой и многие другие.
Хорошо известно, где поселились бежавшие от Гия братья:
Цикм, Чопик, Чинах (Ч1индарх).
Цикм перешел реку Ассу и в шахаре Чурой, в местности
Эрза (Арзи), основал свое село и там остановился на
постоянное жительство.
279

Традиционная культура ингушей: история и современность
Чинах (Ч1индарх) ушел недалеко, в страну чеченцев, и в
местности Итум-кхала (Итум-кале) основал селение по названию
Ч1инах (Ч1индарх), построил там башню и стал там жить.
Много чеченцев, родом оттуда, живут теперь во многих местах. В
стране чеченцев мало найдется сел, где нет Чинахоевых. Они ведут
родство с ингушами, считая их своими братьями.
А Чопик поселился в стране грузин. Он поселился в той
местности, которая сейчас зовется Казбеги (Казбек). От него
произошли грузины рода Чопикиевых (Чопикнаькъан), Чопикаш-
вили. Их по-другому называют Казбекиевы (Казбеги).
Родственные отношения с ингушами поддерживали раньше и теперь
живущие в стране грузин Чопикиевы, Казбекиевы (Казбекнаькъан)
и потомки этих родов.
Во времена царизма был один человек — генерал Казбек.
Он был из рода Чопикиевых. Этот генерал Казбек был
деятельным, известным человеком. С выходцами нашего рода из Салги
и выходцами рода Чинахоевых из Итум-кхале он поддерживал
и ценил тесные родственные отношения, оказывал большую
помощь. В свою очередь, и они поддерживали тесные связи со
своими родственниками, проживающими в Казбеги, и с генералом
Казбеком. Здесь я хочу сказать, что в городе Бурув1, среди
ингушей, жила зубной врач, по имени Тамара Казбековна (Тамара,
дочь Казбека). Один-два года тому назад она умерла, жила
долго. Она была из рода генерала Казбека, известного писателя
Александра Казбеги (Александра Казбека), из тейпа
Чопикиевых (Чопикнаькъан). Между нами были многочисленные
родственные связи. Я помню, когда умерла ее мать, как
проживающие в Салги наши родственники устроили траур. А наш дядя,
Эльджаркиев Билан, отвел корову в село Казбеги на поминки,
где был траур. Эти родственные связи продолжаются и теперь
между нами: между Чопикиевыми, Чинахой и другими нашими
родственниками.
1 Бурув — ингушское название Владикавказа.
280

Мага-Ерды
О Маге, Мага-Ерды рассказывают и другие истории.
Местность Магате, там, где жил Мага, красивая, сухая местность, там
тепло и всегда свежий, чистый воздух. Расположенный там храм
Мага-Ерды, по преданию построенный Магой, представляет
собой красивое сооружение, построенное с большим мастерством,
искусством.
Необходимо сказать, что храм и местность Магате весьма
почитались всеми живущими в окрестности.
В то время жившие в горах люди ходили на моленья
в храм Мага-Ерды, справляли там различные обрядовые
праздники. Если возникала большая нужда в чем-либо, наступала
засуха, люди шли в храм Мага-Ерды и там просили у бога
Дяла то, что им было необходимо. Произнося молитвы,
говорили: «Этчи»1. Смысл этого слова такой: «Великий Дяла (имя
1 Этчи — вероятно, это искаженное Отче христианской религии.
(Комментарий собирателя Б. Чахкиева.)
281

Традиционная культура ингушей: история и современность
верховного языческого бога. — А.Т.), дай нам хорошего, окажи
нам свою помощь». Говоря «Этчи», они произносили различные
молитвы, пили там напитки, устраивали праздники.
На моей памяти в храме Мага-Ерды стоял большой котел
(чан) с ручкой. Этот котел был наполнен маленькими
деревянными чашками для напитков, которые употреблялись для этой
цели. Мы, дети, играли этими чашками. Когда мы жили в Салге,
у нас дома пользовались точно такими же деревянными
чашками, которые стояли в храме и которыми некогда пользовался сам
Мага.
Мы упомянули, с каким мастерством был построен храм
Мага-Ерды. Необходимо сказать подробнее. Когда строили этот
храм (а строил, говорят, Мага), то учитывались три необходимые
качества: крепость, мастерство, красота.
Поэтому он стоит, не разрушаясь веками, и еще будет
стоять долго.
Храм строили из камня и побелки1. Местами крыша
скреплена деревянными стропилами. Крыша и стены сделаны так
прочно, что ни дождь, ни ветер, ничто не проникает внутрь.
У Маги, когда с ним были Благодатная Птичка, Звезда
Ветров и Говорящая Змея, был «Жай» — священная книга, которой
он пользовался. Теперь такую вещь называют книгой, в то
время называли жай. Если говорить о том, как выглядел этот жай,
то надо сказать, что он был сделан из обработанной кожи
животного. На этих кожаных листах (страницах) были
напечатаны печатные письмена. Этот жай был большим и имел толщину
двух ладоней, сложенных вместе. Его называли «Жай трех
1 В оригинале сказано: «кхерт1ошцеи к1ирацеи». Буквальный смысл этого
словосочетания, на наш взгляд, таков: «т1о» — это галька, необработанный
и потому не пригодный для строительства камень. Кхера (кара) — (т/о —
кхерат1о), т. е. камень в руке (кара), обработанный камень, пригодный для
постройки. Что касается второго слова, «к1ира», то это слово употребляется
в современном значении, как «побелка», «белить». Другое современное
значение его это «слой мела, известь». Сказитель не употребил здесь широко
известное ингушское слово «маркхал» («раствор»). Вероятно, наряду с
раствором употреблялся специальный материал и «к1ира».
282

отцов» или «Жай Маги». Говорят, Мага, когда от него ушли
Говорящая Змея, Благодатная Птичка и Звезда Ветров, спрятал
этот жай. Кто бы его ни искал, никто не мог найти, узнать, где он
лежит.
Как-то наш племянник, мальчик Ибрагим (из фамилии Же-
битиевых), в поисках летучих мышей засунул руку в окно
святилища Мага-Ерды и наткнулся на что-то. Когда он вытащил этот
предмет, то оказалось, что это старинный жай отцов, названный
«Маги-жай». Мальчик, не зная, что это такое, принес свою
находку и передал ее моему отцу Эльбузуру Эльджаркиеву. Мой отец
был самоучка, умел читать и писать. Он догадался, что это
известная по семейным преданиям священная книга «Маги-жай». В то
время весь наш род жил в башнях. Наш отец очень бережно
хранил «Маги-жай». В дальнейшем судьба этой книги
сложилась таким образом, что наш родственник Марзиев Солса
(образованный человек того времени) без ведома отца сдал книгу
в областной музей города Буру. Понимая, что это старинная
и очень ценная книга, начальник Терского областного
управления выразил за нее большую благодарность, прислал
написанную золотыми буквами похвальную грамоту.
Мой отец был сначала очень недоволен поступком Солсы
Марзиева, так как боялся, что книга не будет оценена по
достоинству. Но когда он убедился, что книга оценена по достоинству,
увидел похвальную грамоту, он одобрил решение Солсы и
выразил надежду, что книга «поможет русским ученым изучить
темные стороны прошлого ингушей».
Правда, два кожаных листа (кардиг) остались у нас от этой
книги. Еще до моего рождения их хранил мой отец, вот уже
70 лет храню их я как священную реликвию. Они представляют
собой два отдельных лоскута кожи, величиной с ладонь. На
обеих сторонах лоскутов есть печатные буквы. Одни буквы
напечатаны черной краской, другие — красной. Буквы напоминают
изображение букв старинного алфавита армян, грузин, джелтов
283

Традиционная культура ингушей: история и совреиенность
(греков) (эта характеристика и описание дано автором записи
Баширом Чахкиевым).
Далее Эльджаркиев Абдул-Вохаб Эльбузурович
рассказывает:
«Лет 40 тому назад большой знаток и любитель старины
Дейрбик, сын Цаги, эти кожаные листы с письменами возил в
Грузию, в Тбилиси, но там никто их не смог прочесть, и он привез их
домой. Вероятно, это написано на нашем языке, какими бы
буквами ни была сделана эта запись: греческими, армянскими,
грузинскими. Ведь и старинные предания говорят о том, что это
жай, которым владел Мага. Перед нами стоит задача осветить
этот вопрос».

ОРЦХА КАРЦХАЛ1
По преданию, около 200 лет назад спустился с гор, из
селения Ангушт, ингуш по имени Орцха Карцхал из потомков Мал-
сага, и первый поселился на берегах Матери-Назрани, сердца
теперешней равнинной Ингушетии. Желая основать здесь
поселение, он привел предназначенного для жертвы белого быка
и стал молиться. Во время молитвы бык сам стал на колени,
и с неба полил дождь, что, по мнению ингушей, было
проявлением милости божества и служило предзнаменованием, что эта
местность не будет взята с боя врагами. Здесь Карцхал и основал
Назрань. Сам он был богатырь: руками крутил мельничное
колесо и, наложив путы на коня, один поднимал его с земли. За
занятую землю воевал Карцхал с соседями и ни разу не выпустил
из своих рук Назрани. Мало-помалу враги стали водить с ним
дружбу, а ингуши стекались к нему с гор и селились около. К
своим Карцхал был строг: за кражу набивал он колодки на ноги
и сажал в яму провинившихся. Умер он бездетным.
1 Ингушские сказки, сказания и предания / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик,
2002. С. 359.
285

ИЛЛИ О ТОМ, КАК ПОСТРОИЛИ БАШНЮ
Трижды землю поили молоком, трижды срывали грунт,
И только когда земля отказалась пить, положили первые камни;
Восемь огромных глыб, образующих углы воув2,
И был каждый камень ценою равен быку, а весом — восьми
быкам.
Их привезли с вершины горы, взявши из-под голубого льда...
Каждый камень везли двенадцать быков, ломая копыта
от напряженья,
Каждый камень тесали двенадцать дней четыре камнетеса,
И стальные тесла крошились у них, будто сделанные из липы...
Двадцать тесел каждый каменотес сломал о ребра камней,
И камни стали ровны, как стекло, и приняли нужный вид!..
Тогда четыре, как горы седых, старика осмотрели и ощупали их,
И каждый сказал: «Теперь хороши, ни порока, ни трещины нет!»
И каждый сказал: «Воув будет крепка, как наши горы крепки,
1 Илли о том, как построили башню / Пер. с ингушского И. Пулькина //
Илли. Героико-эпические песни чеченцев и ингушей. Грозный, 1979.
С. 226—233.
2 Воув (в1ов) — по-ингушски «боевая башня».
286

Приложение
И будет стоять во веки веков, как мир во веки веков стоит!..»
И каждый сказал: «Мы землю здесь поили густым молоком,
А камни эти, чтоб были крепки, напоим горячей кровью, —
Пусть свяжет кровь четыре угла, как род наш кровью связан,
И этой связи не сокрушат ни смерть, ни вечное время!»
Был приведен баран, чья шерсть горных снегов белей,
И рога, сделав дважды полный круг, были, как копья, остры.
Тогда самый старый из стариков, рода старейший отец,
Взяв острый, как слово мудрого, нож, перерезал баранье горло,
И барана с перерезанным горлом подвел к каждому угловому
камню,
И кровь закипела из-под ножа, словно горный поток бурля,
И каждый камень был обагрен горячей, как солнце, кровью...
Пока в котле варился баран, была замешана известь,
И было белой известью скреплено скрепленное красной кровью...
После этого начали пир, на луг расстелив кошму,
Кошму, сделанную Петимат и ее шестью дочерьми...
Много не спала ночей Петимат, лежа, закрыв глаза,
И проплывала в незыблемой синеве ее молодая звезда.
Выше всех всходила на небосвод золотая ее луна,
Окруженная бесчисленным хороводом маленьких подруг-звезд...
Много дней старая Петимат бродила по горным лугам,
Собирая цветы и травы, необходимо нужные ей!..
И вот наступил долгожданный день, весь заполненный солнцем:
Трижды постлав кошму на кошму и еще кошму, Петимат
Сухой, как лапа орла, рукой начертила снившийся ей узор...
Нож пошел по кошме хрустя, как плуг по горному полю, —
Сон делался явью и зацветал пышнокрылым ковром долины...
Дальше и дальше резала Петимат, шепча свои сны и грезы,.
И все шесть ее дочерей кивали в такт головами...
Шесть девушек, иглы взяв, шили двенадцать дней,
И старая Петимат говорила им о молодости своей...
287

^ ш

Приложение
И когда на тридцатый день сшита была кошма,
Опустилась на глаза Петимат густая, как полночь, мгла....
Шесть девушек, иглы взяв, шили двенадцать дней,
Чтоб обвести узор белой порошей контура!
Восемь юношей развернули кошму, сделанную старою Петимат,
И с кошмы глянула всем в глаза молодость Петимат:
Вот юности ее звезда раскинула пять золотых лучей,
И сама Петимат молодой луной плавно плывет над ней,
Плывет молодая луна — Петимат, и рядом плывут шесть звезд,
Шесть звезд ее дочерей плывут, сверкая огнями глаз,
И вокруг их венок из Худ-Худерешь и дорога из звезд легла,
А дальше — цветы, оленьи рога и зелень горных долин,
И все это обнял горный закат горячей алой каймой...
Сто тридцать джигитов сели вокруг, по самой кайме как раз,
И смотрели на молодость двести шестьдесят глаз!
Целую гору мяса принесли и поставили на кошму.
Золотистый, как день, чурек и черное пиво, густое, как ночь,
принесли и поставили на кошму.
Сыр ноздреватый и желтый мед принесли и поставили на кошму,
И сто тридцать стаканов из серебра рода старейший отец
Вынес из гала1, и на кошме расставили юноши их.
Сто тридцать джигитов сидели вокруг, по самой кайме как раз,
И отразились на серебре двести шестьдесят глаз!
Сто тридцать юношей встали вокруг, ста тридцати джигитам
служа,
И небо раскинуло над кошмой свой голубой шатер...
На самом почетном месте посажен Янд — славный строитель воув
И первый наполненный пивом стакан поставлен был перед ним.
Лучшие части барана и лучший чурек предложены были ему.
Гала (г1ала) — по-ингушски «башня вообще».
289

Традиционная культура ингушей: история и совреиенность
И если Янд поднимал стакан, все поднимали враз,
А если он ставил стакан, то все ставили как один!
Пока он ел, готовясь к труду, ели и пили все,
А когда он насытился и сказал: «Баркал1 хозяину!» — то
Все перестали есть и все хозяина поблагодарили...
Пивом стаканы полны, как жизнь борьбою полна и счастьем,
Как небо летнее солнцем полно, так молодость полна песней -
И песня течет, полным-полна мудростью и весельем:
Орлы родятся в горах —
В полете неутомимы...
Родина храбрых — зеленый Джерах2 —
Всадники наши неутомимы!
Тучи на кручах лежат, черны,
Выше их белый снег!
Девушки наши, как день, нежны,
Белы, как белый снег!..
Тучи к серым утесам льнут,
Мглой одевая кручи...
Всадники наши сквозь тучи пройдут
По неприступным кручам!
Тучи громами и мглой полны,
Как музыкой полна песня...
Голос девушки нашей — лепет волны,
Сладок и нежен, как песня!
Просторен неба свод голубой,
Над зеленой долиной Джераха!..
1 Баркал — спасибо.
2 Джерах (Джейрах) — древнее село в Горной Ингушетии.
290

Приложение
И с солнцем равняется головой
Каждый всадник Джераха!
Пасет баранту на лугах Джерах:
Зеленый, мирный, цветущий, —
Пашет кремнистое поле Джерах,
Затерянное в тучах...
Нянчит пчел зеленый Джерах
И собирает мед,
Мирным трудом звенит Джерах,
Пашет, сеет, поет...
Но если враги ястребами из туч
Упадут на луга Джераха,
Навстречу орлам с гранитных круч
Ринутся дети Джераха!
И станет крепостью каждый дом
И поле — полем войны!
И станет каждый воув гнездом
Грозных громов войны.
И над Джерахом поднимется прах
И ослепит врага,
И адом станет зеленый Джерах
Для каждого врага!
Пускай лавиной идут века, —
Незыблемы наши горы!
Слава тебе, человечья рука,
Делающая порох!
291

Традиционная культура ингушей: история и совреиенность
Во веки не смоют потоки годов
Имен, чья кровь, как порох, суха,
Чей конь оседлан и кто готов
Стать воином из пастуха!
Да здравствует всякий, кто, прежде чем лечь
Спать, выслушает сердце свое,
Проверит, достаточно ли остер меч
И заряжено ли ружье!
Пусть будет славен, кто, славой не пьян,
Станет защитником мирных пашен!
Еще песня, трепещущая и живая, жила в отголосках расселин
и впадин,
Еще последним ее дыханьем дышал притихший зеленый Джерах,
И дахчан-пандара1 живое сердце трепетало под пальцами
музыканта,
Когда восемь помощников Янда, встав, стали готовить известь...
Известь кипела, пенясь, шипя, будто змея, и густела...
И становилась вязкой, как темнота узких ночных ущелий...
Лишь только песня потухла, Янд встал и принялся за работу:
Он взял два камня, и, смазав их известью, ударил один о другой,
И сразу два камня стали одним под сильной его рукой!
«Известь готова, — сказал Янд, — пора приняться за дело!»
И все ожило вокруг него, запенилось и зашипело!
Крутился ворот, от натуги скрипя: струной дахчан-пандара
напрягался канат,
Скрученный из восьми ремней, вырезанных из кожи буйвола;
Камни, становясь, будто пух, легки, шли наверх, послушные
неуклонно
И поворачивались в руках Янда нужной ему стороной.
1 Дахчан-пандар — струнный инструмент типа балалайки.
292

Приложение
Из разных мест ущелья привезены обломки различных глыб,
Скрепленные известью, становились они неделимым целым.
Камни ложились один за другим, вздымался за рядом ряд,
И казалось, что известь и камни между собой, как бы советуясь,
говорят.
Так Янд работал, кипел и пел, яростью труда лют,
И казалось, что камни под его рукой, гордые собой, поют:
Верные мастеру и себе,
Что нам времени бег?
Мы будем верно служить тебе,
Любящий родину, человек!
Соединенные волей одной
На долгие, долгие годы.
Мы станем незыблемою стеной
И нерушимым сводом!
Пройдет и этот и будущий век,
Век за веком промчится мимо, —
Мы будем верны тебе, человек,
Верный родине милой!
Сюда вот и ветер не залетит, —
Здесь враг твой будет томиться,
А здесь ты будешь запасы хранить —
Золото звонкой пшеницы!
Здесь будут дети твои и жена,
Сестры твои и братья,
И наша каменная тишина
Будет оберегать их!
293

Тродиционноя культуре ингушей: история и современность
Пускай бегут и бегут года,
О воув они разобьются,
Ты помни одно: уходит вода,
Камни — остаются!
Пройдет и этот и будущий век,
Век за веком промчится мимо, —
Мы будем верны тебе, человек,
Верный родине милой!
А здесь помост... и еще помост...
А выше, где ветер поет,
Будет твой сторожевой пост —
Боевое место твое!..
А выше будут гнездиться стрижи.
Вольные, как ты, птицы...
Отселе будешь ты сторожить
Родины своей границы.
Ты будешь зорким орлом смотреть
На все, что у воув в ногах,
И вместе с твоею пулей смерть
Помчится в сердце врага!
И один за другим побегут года,
И все о нас разобьются...
Ты помни одно: уходит вода,
Камни же — остаются!
Пройдет и этот и будущий век,
Век за веком промчится мимо,
Мы будем верны тебе, человек,
Верный родине милой!
294

Приложение
Работа кипела, и Янд горел в работе, не считая дней,
И в небо вонзилась своей вершиной стройной песня камней,
Первый ярус закончен, сюда никогда не заглянет день,
Здесь пленники, кандалами звеня, будут гадать о судьбе!
Ярус второй — уже свод сведен и очажная цепь висит,
Здесь будет дни свои коротать семья в случае войны!
Янд сам вытесал косяки из черных гранитных глыб,
Сам из дубовых брусьев сбил дверь толщиною в пядь,
Сам приладил засов и сам проверил его работу,
Выше поднялся Янд и вновь принялся за работу!
Четвертый ярус — здесь сторожа, сменяясь, у бойниц встанут,
И все четыре стороны света будут как на ладони.
Так камни ложились за рядом ряд, ярус за ярусом росла воув.
И вот на триста шестидесятый день закончил Янд пятый ярус!
Отселе открылась окрестность вокруг на целый день пути,
И знали враги, что им в Джерах отныне незамеченными не пройти,
Что в зоркой воув их стережет защитник границ родных,
Что во все стороны света смотрит смерть из скрытых в стенах бойниц.
Четыре балкона с четырех стен выступали вперед,
И с каждого пуля-молния без промаха в сердце бьет!
И снова Янд поднимается выше, и выше уже нельзя, —
Здесь будет крыша, легкая, словно свет, стройным конусом сведена,
Ложатся уступами ряды камней, постоянно сужаясь кверху,
И тонкие плиты сланца их перекрывают сверху.
И вот опять ряд камней и плит, и снова камни и плиты,
А Янд все ближе, ближе к солнцу, ближе с каждой минутой!
В четыре дня двадцать рядов камней и двенадцать сланцевых плит
Под неутомимой его рукой, красиво перемежаясь, легли...
И вот триста шестьдесят пятый день, проснувшись, открыл глаза,
И сразу же хлынула дню в глаза просторная синева, —
Вместе с рассветом проснулся Янд, легко заскрипел ворот, —
Янд поднялся на башню, и у его ног расположились горы.
295

Традиционная культура ингушей: история и современность
В последний раз напрягался канат, бесконечный, как человечья
память,
В последний раз ворот скрипел и пел, поднимая последний
камень.
Закончена песня труда и камней — выше уже нельзя:
Над самою головою легкие облака плывут, скользя.
Садится солнце, и, пересекая Джерах, воув бросает тень.
Так стал последним, замковым камнем триста шестьдесят
пятый день.

КАК ОБРАЗОВАЛАСЬ ГОРА МЯТЛОАМ
Подобно тому, как человек с особой любовью смотрит на
творение рук своих, Дяла, сотворив землю, с небес решил
посмотреть на нее. Глянул он вниз и залюбовался своим творением.
Все было ладно: и горы, и долы, и леса — все, видимое на земле.
И Дяла решил:
— Поставлю-ка я на земле метку, по которой будет видно,
что земля есть мое творение.
Опустил Дяла руку и ладонью прижал землю. Затем
бог поднял руку вверх. На земле должна была остаться
вмятина. Но случилось другое: земля, обласканная тем, что
великий Дяла коснулся ее дважды, потянулась вслед за рукою
и, вспучившись высоко в небо, остановилась. Так
образовалась гора Мятлоам2.
В 1966 г. от 78-летнего жителя аула Бейни Жена Шовхалова записал И.А. Дах-
кильгов.
Антология ингушского фольклора. Т. 1 / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик,
2003. С. 38.
297

ОКАМЕНЕВШИЙ ВЕЛИКАН'
У Дялы был Сокол счастья2, который был из серебра,
а глаза у него были из золота.
Давно жил могучий и смелый великан. Его мать
сказала ему, чтобы он принес ей этого Сокола счастья.
Послушный воле матери, великан попытался похитить у Дялы эту
птицу. Но всеведающий Дяла узнал об этом и молнией
поразил великана насмерть. Великан упал на гору Мятлоам,
которую русские называют Столовою. Боясь, что от гниения
великана пойдет по всей земле сильный смрад и, пожалев
великана за послушание матери, Дяла превратил великана
в камень.
1 В 1966 г. от 78-летнего жителя аула Бейни Жена Шовхалова записал И.А. Дах-
кильгов.
2 «Сокол счастья» — в ингушском фольклоре птицы нередко предстают
атрибутами различных древних богов: у богини Тушоли — это удод, у Се-
лы — орел, у Сеска Солсы — голубь и т.д. В ингушской мифологии есть
так называемая «благодатная птичка». С названным «соколом счастья»
можно соотнести и бронзовую скульптуру птицы из семейства соколиных,
ранее хранившуюся в ауле Эрзи (Орел).
298

Приложение
Мятлоам (Столовая гора)
Посмотри на гору Мятлоам, особенно со стороны села
Длинная Долина, и увидишь каменного человека, лежащего
на ее вершине1.
Антология ингушского фольклора. Т. 1 / Сост. И.А. Дахкильгов. Нальчик,
2003. С. 113.

Ш[щ»Вг
^л^
а1
Шг
ШШ
ы
.***
.***»
Селение Ний. Боевые башни

РЕЗЮМЕ
В монографии Мурата Магометовича Зязикова
«Традиционная культура ингушей: история и современность» глубоко и
многосторонне исследуются истоки и характерные ценности
традиционной культуры ингушского народа. Автор выявил и показал
конкретное воплощение аксиологической идеи
общекавказского исторического и культурного единства, формирование
цивилизационной самобытности народов Кавказа. В книге
системно проанализированы научные труды многих
исследователей по древнеингушской культуре и истории, восходящей к хур-
ритскому миру, государству Урарту и к другим очагам древних
цивилизаций.
В данной работе автор приходит к принципиально
важным выводам. Так, в ней отмечается, что ингушский народ
еще в древний период обогащал и развивал свою культуру в
тесных и постоянных контактах не только с коренными, но и
со многими другими народами, периодически появлявшимися
на Северном Кавказе с запада и востока. В обозримой
301

Традиционная культура ингушей: история и современность
истории Ингушетия всегда занимала стратегически важную,
узловую, центральную территорию на Кавказе, поэтому мировые
миграционные процессы играли здесь важную роль. Вот почему
в древнеингушской культуре и языке можно обнаружить следы
давно исчезнувших с лица земли народов и цивилизаций
древности.
С точки зрения автора, именно на ингушской земле в 3-м
тысячелетии до н.э. столкнулись два потока: шедший с запада про-
тоабхазо-адыгский и двигавшийся с востока протонахско-дагес-
танский. Доказывается это тем, что самый восточный памятник
майкопской культуры — Бамутский могильник — в равной мере
объединяет в себе как «майкопские», так и «куро-аракские» черты
культур.
В книге впервые с привлечением большого
фактологического и теоретического материала актуализируется вопрос
существования кавказской цивилизации, практически не
исследованной в современной науке. Для решения данной
проблематики автор на основании сравнительно-исторического,
социально-философского и культурологического подходов
формулирует доказательства существования особой цивилизации на
Кавказе, выявляет ее специфические черты.
Великая суть этого феномена в истории человечества —
его толерантный дух и творческая устремленность, открытость
миру, идеям ненасилия, глубокого гуманного признания
единства всех народов. Автор книги убедительно и научно
аргументировано раскрывает исторические и социально-философские
основания данной цивилизации, созданной коренными народами
Кавказа и их предками.
Отдельное внимание уделяется исследованию таких
вопросов, как религия и мировоззрение ингушей, ингушская
традиционная этика, устройство ингушского общества,
традиционная архитектура как материальное воплощение кавказской
цивилизации, как символ философии толерантности.
302

Автор монографии — Мурат Магометович Зязиков —
ученый-кавказовед, кандидат философских наук, автор более
30 научных работ, опубликованных в России и за рубежом,
известный российский политик, Президент Республики
Ингушетия, член Президиума Государственного Совета Российской
Федерации. В качестве государственного деятеля он творчески
применяет свои глубокие знания культуры и менталитета
ингушского народа для формирования и решения сложных политических
задач на республиканском, региональном и федеральном уровнях.
В контексте современных транзитивных процессов,
тенденций обновления российского общества настоящее
исследование имеет огромное научно-практическое значение.
Воплощение основных идей — толерантности, единства кавказской
цивилизации в практической деятельности политиков, лидеров
политических движений и партий, представляет конкретную
значимость, весомую ценность при формировании политики
национальной безопасности России, стабилизации российского
социума.
Изложенная в книге концепция впервые проходит
апробацию в реальных социально-политических условиях Республики
Ингушетия.

МАIАНДАР
«ПалгIай ширача заман культура: цун истореи таханеи»
яхача Зязиков Махьмада Мурада книжка тIа кIоаргеи
дукхача оагIонашкареи тохкаш да гIалгIай халкъа ширача культу-
рай хьасташи цар белггала долаш дола маьхаши. Эггара хьал-
ха хьагуча а доахаш, автора хьахьекхад юкъаракавказски
исторический культурнии цхьоагIон аксиологически маIанаш
белггала хьахинна Хилари Кавказа халкъий ший тайпара йола
цивилизаци вIаштIехьаяьнна Хилари. Хурритски дуненга,
Урарту яхача паччахьалкхенга, ширача цивилизацей кхыча кхувр-
чашка йодаш йола гIалгIай шира культурен истореи йоаш-
хаш хиннача дукхача авторий Iилман тохкамаш даьшха да
укх книжка т1а.
Укх книжка автор вода чIоагIа лоархIаме долаш хоадаме долча
маIанашка. Масала, цо белгалду къаьнарча заман а тIехьа эйхха
а дилла а Кавказе массаза дахаш долча халкъашца бувзам баь а ца 1еш,
кхыча, малхбузехьареи малхбоалехьареи Къулбаседа Кавказе хьатIаухаш
хиннача халкъашца а тIехъа бувзам а беш, гIалгIай халкъо ший
304

культура йIаьхегIа а еш, дегIайоалаеш хинна хилар. Хьагуш долча
исторега хьежача, ПалгIайчен доалахьа хиннад стратегически
лоархIамеи, бувзам беш долей Кавказа юкъе уллаш дола лаьт-
тан дакъа, цудухьа укх метте боккхача лоархIаме хилар халкъаш
дIа-хьа леларах дола гIулакхаш. Цудухьа гучаювлаш я гIалгIай
ширача культураи меттаи юкъе дукхача ханара денна хьаюкъе-
ена лаьттан букъ тIара дIадаьннача халкъехи цар цивилизацехи
йиса йола лараш.
Укх книжка авторо зийначох вай эрал 3 эзар шу хьалха
белггала гIалгIай лаьтта тIа вIашагIакхийттар малхбузехьара
йоагIа протоабхазо-адыгски малхбоалехьара йогIа протонахско-
дагестански йола ши кIеж. Аьнначоа тешал деш да майкопски
культуран эггар малхбоалехьара дола памятник — Буматар каша.
Цунна юкъе вIашагIъийна я «майкопски», «куро-аракски»
культураи белгалонаш.
Книжка т1а, йоккха фактологический теоретический
материалаш юкъе а йоалаеш, боккхача тешамца хьахьокх
Кавказски цивилизаци бокъонца хинна хилар. ХIаьта из дош
дунен Iилман юкъе хайра техка дац. Из проблематика яьшхар
духьа, сравнительно-исторически, социально-философски,
культурологически наькъах водаш, авторо бе л га л а тешал ду
Кавказе ший тайпара цивилизаци хинналга, ший тайпара хинна
цун аматаш а хьагучадоах цо.
Дунен халкъий исторен юкъе цу сийлахь-йоккхача
цивилизацен маIанаш да - цун чура хьадоагIа са толерантнии
кхолламе дегIадоагIаши хилар, низаш дар дIадаккхара тIахьехар,
дунен деррига халкъаш кIоаргача гуманизмаца цхьоагIон тIа
хилар. Тешшамеи, Iилманца аргументированней автора
хьагучайоах Кавказе массаза дахаш долча халкъаши цар даьшеи
кхелла хиннача цу цивилизацен исторический социально-
философский лардаш.
Книжка тIара къаьстта моттигаш лаьрхIа я укх тайпара долча
дешашта: динах бола тешам, гIалгIай дунен кхетам, гIалгIай ширача
305

Традиционная культура ингушей: история и современность
ханара гIулакх-эздел, гIалгIай юкъарал вIаштIехььяьккхар, шира-
ча заман архитектура - Кавказски цивилизацен материальни
хьокхам а, халкъаш вIаший ловш хиларах йола философен бел-
гало а санна.
Укх книжка автор - Зязиков Махьмада Мурад - ва
кавказоведен Iилманхо, философски Iилмай кандидат, 30-нел
дукхагIа Россе а доазол дехьа а кепатехача Iилман балхай автор,
Россе вовзаш вола политик, ПалгIай Республика Президент,
Российски Федераце Пачахьалкхен Совета Президиума доакъашхо.
Паччахьалкхен хьинарчи Iилманхои ше волаш хиралах, гIалгIай
халкъа культурахи халкъа оамалахи кIоаргга шийна ховш дар цо
хьинаре юкъедоаладу республиканский, региональнии, федеральнии
лагIаш тIа латташ дола чоалхане политически декхараш
кхоачашдара.
Таханарча транзитивни процессай контекстага хьежжа
хIанзара российски юкъарал хьакердаяккхара боккха Iилман-
практически лоархIам болаш ба ер тохкам. Российски къаман
политикеи кхерамзлеи вIаштIехььяьккхараи, российски юкъарлон
стабилизаци яраи къаьстта лоархамеи безача маьхеи да политикаша,
политически партейи боламийи баьччаша шоай практически
балхаца керттера йола идеяш - толерантности, кавказски
цивилизацен цхьоагIои дIаяхьар.
ПалгIай Республике болаш болча социально-политически
лоаттаме эггар хьалха ший апробаци дIахьош я укх книжка
юкъе йоалаяь йола концепци.
А

SUMMARY
In the book of Murat Zyazikov "The Ingush Traditional Culture:
History and Present" the author portrays us in the most favorable light a
profound and many-sided study of antique sources and characterizes typical
values of traditional culture of Ingush people. The author has discovered
and illustrated us a concrete realization of veritable concept of Caucasian
historical and cultural unity, formation of the civilized authenticity of
Caucasian people.
Murat Zyazikov systematically analyzes in his book scientific studies
of numerous researchers of the ancient Ingush history and culture, which
can be traced back to Hoorits community, the state of Urartu and other
hotbeds of ancient civilizations.
The author of the book draws to the principal conclusions. It is
marked in the book that Ingush people in their ancient period have enriched
and developed their culture in close and permanent contacts not only with
the aborigines, but also with many other peoples that used to appear
recurrently on the Northern Caucasus from the west and the east.
In its history Ingushetia has always occupied a strategically
significant central territory of the Caucasus; therefore the global
migration processes played an all-important role here. That is the
reason why, one can find in the very old Ingush culture and language
traces of ancient peoples and civilizations perished in times, which
were vanished from the face of the earth.
From the author's point of view Ingush land was exactly the
place where two streams met III B.C.: that were proto-Abhasian-
Adygian coming from the west and proto-Nahsk-Dagestanian moving
from the east. It is been proved by the existence of the most eastern
monument of Maikop culture - Bamutski mogilnik (bury) which
combines equally both Maikop and Kuro-Araksk cultural features.
In the book for the first time the question of the existence of
the Caucasian civilization is dwelled upon by attracting a lot of facts
and theoretical material. To solve this problem the author formulates
the principals of existence of a special civilization in the Caucasus,
307

Традиционная культура ингушей: история и современность
on the basis of comparative historical, socio-philosophical and cultural
approach, revealing its specific features.
The great essence of this phenomenon is in a human history,
its tolerant spirit and creative determination, opened to the world,
nonviolence ideas, and deep recognition of all nations' unity. The author
of the book with scientific arguments convincingly reveals historical
and socio-philosophical basis of the particular civilization, found by
the local Caucasian people and their ancestors.
A special part in the book is devoted to researching such aspects
as religion, outlook, Ingush traditional ethics, structure of Ingush society,
traditional architecture as a material embodiment of the Caucasian
civilization, as a symbol a philosophy of tolerance.
The author of the book - Murat Zyazikov - the scientist of
Caucasian History, Doctor of Philosophy, the author of more than
30 research works, published in Russia and abroad, famous Russian
politician, a Member of the State Council of Russian Federation, President
of Republic Ingushetia. As a statesman he creatively used his deep
knowledge of culture and mentality of Ingush people for forming and
managing very complicated political purposes on the republican, regional
and federal level.
In the concept of modern transitive processes and tendency of
refreshing Russian society current investigation has really great scientific
and practical meaning. The realization of main ideas - tolerance and
the unity of all Caucasian civilization in practical activity of politicians,
the leaders of political movements and parties, presents a concrete
importance and substantial value in a field of forming politics of national
safety of Russia and stabilization of Russian national idea.
The concept, which was first time set out in the book, is applying
approbation in current social and political conditions of Republic
Ingushetia.

«УК
Замковое селение Вовнушки (Бирг)

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
Эгикал 8
Вид на Главный Кавказский хребет 24
Долина реки Асса 30
Республика Ингушетия 35
Ляжгинский водопад 38
Горный пейзаж 40
Комплекс башен в селении Эрзи 44
Ингушский фамильный замок 48
Склеп у села Эрзи 50
Склеп у селения Таргим 51
Селение Нижний Лейми. Кладка циклопической постройки
раннего средневековья 52
Река Армхи 55
Башенный комплекс в селении Эрзи (Орел) 72
Таргим. Боевая башня 88
Башня-убежище Магой Джел (Пастушья башня) 104
Селение Белхан. Боевая башня с плоской кровлей 105
310

Список иллюстраций ^ада^яак,
Хамхи. Сохранившееся основание башни 121
Таргим. Башнеобразный склеп 128
Вскрытый подземный склеп 136
Каменная стела. Галгаевское ущелье 141
Христианский храм Тхаба-Ерды 144
Святилище Мятцели на Мятлоам 145
Медная маска богини Тушоли 149
Каменная стела 150
Селение Верхний Лейми. Верхняя часть боевой башни
замка с изображением креста-«голгофы» 157
Селение Химой. Предположительно раннемусульманская
мечеть 160
Фрагмент каменной кладки 195
Башенное селение Эгикал. Жилые и полубоевые башни 198
Селение Таргим 200
Петроглифы в стене боевой башни 206
Страна Гор 208
Средневековый христианский храм Алби-Ерды 232
Современная Назрановская центральная мечеть 233
Ущелье реки Асса 248
Горная Ингушетия 256
Голова богини плодородия Тушоли из святилища
селения Кок 261
Мага-Ерды 281
Боевые башни 288
Мятлоам (Столовая гора) 299
Селение Ний. Боевые башни 300
Замковое селение Вовнушки (Бирг) 309

Научное издание
Зязиков Мурат Магометович
Традиционная культура ингушей:
история и современность
Редакторы — Г.А. Бибикова, И.А. Пехтерева
Корректоры — И.В. Арефьева, Г.А. Бибикова
Оформление — Н.С. Юнак
В книге использованы фотографии
Б. Мальсагова, Н. Самсоненко
Издательство Северо-Кавказского научного центра высшей школы
344006 г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 140
т. 264-30-52
Сдано в набор 06.07.2004 г. Подписано в печать 26.10.2004 г.
Бумага мелованная. Гарнитура АгШциа. Формат 70x100 71б
Печать офсетная. Усл. печ. л. 25,35. Уч. изд. л. 12,29!.
Тираж 1500 экз. Заказ № 2002.
Отпечатано ООО «Антей».
344037, г. Ростов-на-Дону, 24-я линия, 20.